«Долг перед видом»

Павел Шумил Долг перед видом

Единицы измерения расстояния, массы, времени и т. д. для удобства читателя переведены в известные ему. С этой же целью названия некоторых растений, животных, а также идеомы, пословицы и поговорки заменены их земными аналогами.

ЧАСТЬ 1 Без права на победу

Болан прошел половину бульвара прежде, чем понял, что мир изменился. Перекинул спортивную сумку на другое плечо, оглянулся на море. Море синело. Пляж желтел. Небо голубело. Травка зеленела. Пальмы лениво махали пыльными листьями. Даже отсюда было видно, как веселая компания гоняла по пляжу огромный красный мяч. Болан подошел к автомату и заказал эскимо. Автомат поурчал немного и выдал… эскимо в вафельном стаканчике. В который раз поразившись изворотливости железяки, Болан отхлебнул из стаканчика. Эскимо больше напоминало молочный коктейль. Впрочем, прохладный. Закусив стаканчиком, он попытался представить эволюцию механической мысли. Дано: 1. Клиент заказал эскимо. 2. Холодильник не тянет. 3. Клиент всегда прав. Нет, третье отпадает. Это аксиома, поэтому даже не рассматривается. 3. Клиент должен получить заказ — так будет правильней. 4. Клиент не может получить заказ, так как заказ не держит форму. Противоречие. Почему клиент не может получить заказ? Потому что заказ не держит форму. Почему заказ не держит форму? Потому что холодильник не тянет. Вводится внешний формообразующий термоустойчивый элемент — вафельный стаканчик. Противоречие разрешено. Забирай свой заказ и уходи, противный! Приблизительно так.

Болан одобрительно скосил глаза на автомат. А почему холодильник не тянет? Потому что на улице 35 в тени, а автомат на солнце, да еще покрашен в черный цвет. А покрашен в черный цвет потому что похолодание. Ледник наступает. 35 в тени, а он, гад, наступает. Хотя, сюда подойдет только через три-четыре тысячи витков. А может, и не подойдет… Прогнозирование велось из предпосылки, что не будет никакого противодействия со стороны местного теплолюбивого населения. А сколько прожектов обсуждалось! Этот, самый безвредный, уже три витка, как приняли. Красить все, что можно, в радикальный черный цвет. Чтоб солнечное тепло аккумулировалось.

Безвредный? Болан оглянулся на автомат. Жертва проекта обманывал очередного клиента. Над ним струилось жаркое марево. Жертвой автомата на этот раз была молодая симпатичная девушка. Симпатичная? Да, безусловно. Тогда в чем же дело? Почему никаких эмоций? Неужели случилось?

Болан принялся озираться, жадно вглядываясь в девичьи лица. Девушек на бульваре было полно. Обнаженные пупки так и светились в вырезах одежды.

Многие приветливо улыбались, заметив его взгляд, некоторые откровенно строили глазки и демонстрировали ровные, белоснежные зубки. И ничего!.. Ноль на массу!

Залетел… — понял Болан. — Влип. Вляпался. Втрескался. Влюбился. Прощай, холостая жизнь. Теперь буду солидным отцом семейства. По возрасту — самое время. Двадцать шесть витков. На виток больше среднестатистического брачного возраста. Прощайте, юные подружки. Я не ваш.

Новая жизнь надвигалась со скоростью и неотвратимостью взбесившегося контейнеровоза. Было чуть-чуть жутковато. Словно стоишь на краю обрыва. И очень любопытно: каково там, за гранью. Хотелось освежить в памяти теорию. Но сначала — главное! Выяснить, в кого же он втрескался. И взять девушку, пока конкуренты не увели. Обгонит кто-то, уведет мечту из-под носа, мучайся потом. Ищи по свету точно такую же. Половина литературы и три четверти поэзии о потерянной любви. И что из того, что женщин вдвое больше, чем мужчин. Попробуй, найди ту, которую твой организм за свою признает!

Не откладывая, Болан снял сумку с плеча, зачем-то взялся рукой за ветку дерева и крепко зажмурился. По теории полагалось закрыть глаза и представить ЖЕНЩИНУ. Просто абстрактную женщину. Лучше со спины. Потом развернуть к себе лицом. После чего взвыть от восторга и броситься на поиски суженой… пока конкуренты не отбили.

— Ваау-у!!! — взвыл от восторга Болан. Закрыл глаза и представил еще раз. Просто ради удовольствия. Мысленно одел на нее голубой комбинезончик. Тот самый, который был на ней в последний раз. Потом — оранжевый. В котором она дежурила на пляже. На вышке спасателей. И в комбинезончике, и без, это была Илина. Стройная, длинноногая, длинношеяя, веселая и неутомимая на выдумки. К тому же, умная, добрая и чуть-чуть загадочная. Организм оказался не дурак! Болан поздравил свой организм с удачным выбором и от души пожал ему руку. А ведь всего раз с ней целовались. Обменялись феромонами. Нет, таким организмом гордиться надо! Болан пообещал подарить организму новые кроссовки.

Вращая над головой спортивной сумкой и завывая как пожарный мобиль, он устремился к дому. Там, в ящике стола лежала ее визитная карточка. Потом надо было договориться с кунаками. Вдруг она не согласится на добровольную дефлорацию. Попадаются ведь эгоистки. Мало. Одна из сотни, но попадаются. Большинство девушек не упускает свой шанс. Их же вдвое больше, чем парней. И так каждая вторая старой девой остается.

У двери своего дома Болан увидел знакомый голубой комбинезон. Спрятавшись за деревом, он решил понаблюдать. Девушка явно была не в своей тарелке. Оделась как на конкурс красоты, но сутулилась и робела. Несколько раз нажимала на кнопку звонка и подолгу ждала. Отчаявшись, написала что-то на листке бумаги и подсунула под дверь. Еще раз вдавила кнопку звонка.

— Никого нет дома! — радостно отозвался Болан. — Илишка, я тебя по всему городу ищу!

Илина, видимо, собралась упасть в обморок. Пришлось подхватить ее на руки, закружить, внести в дом. Тут она опомнилась, затрепыхалась. Болан поставил ее на пол. Девушка села на краешек стула.

— Болан, пожалуйста, не думай, что я из этих… Это все очень серьезно для меня. Ты даже представить не можешь, до чего серьезно. Я ни о чем не прошу. Только дай мне еще шанс. Хотя бы один шанс…

Болан с трудом удержался, чтоб не издать еще один радостный вопль. Все сложилось просто здорово. Так здорово, что лучше не бывает. Но из врожденной вредности решил немного помучить девушку.

— Что-то я тебя не понимаю. Илиша, может тебе чаю налить?

— Что ты не понимаешь? Залетела я! В тебя втюрилась. Второй день места себе не нахожу, на стены лезу! — Илина расплакалась. — Нет мне без тебя жизни, понял идиот! Куда бы ни смотрела, только тебя, курносого вижу. Мне теперь две дороги. Или в твой дом, или камень на шею и с обрыва…

Болан отнес девушку на диван, начал целовать в глаза, губы. Сам себе удивился, как легко и естественно переключился с жадного, грубого поцелуя знакомства на нежный семейный. Слезы все текли.

Иногда, довольно редко, женское чувство просыпалось еще до дефлорации. Срабатывал какой-то рецессивный мужской ген. Если выбор мужчины при этом совпадал с выбором женщины, это считалось очень хорошим предзнаменованием. Если нет, девушке можно было только пособолезновать. Как правило, совпавшие семьи жили долго и счастливо. Илина никак не могла поверить в свою счастливую звезду. Но как не поверить в то, во что хочется.

Сев плечом к плечу у компа, они вызвали на экран том медицинской энциклопедии и перечитали еще раз все, что касается дефлорации. Прокрутили деморолик. Любой мальчишка сотню раз видел его, но когда дело касается единственной и любимой…

— Надо в аптеку за дефлоратором сходить, — внезапно севшим голосом произнес Болан.

— У меня с собой, — отозвалась Илина. — Никуда я тебя не отпущу. Подхватишь еще другую… — несмело пошутила она. Болан примерил дефлоратор. Нехитрое устройство село на палец прочно и надежно.

— Лезвие тупое, — сказал он, порылся в хламе, разыскал оселок и начал править лезвие.

— Ну ты, муж, объелся груш, кончай по нервам пиликать. Мне же страшно. Точи, не точи, все равно больно будет. Предки вообще когтем вскрывали.

Болан провел еще несколько раз оселком по лезвию и решил, что хватит. Илина тем временем сбросила с себя всю одежду, массировала и мяла полоску кожи в нижней части живота. Болан встал на колени рядом с ней, растянул кожу ладонями. Илина напрягла бедра. Ярко выступила покрасневшая полоска. Илина провела по ней авторучкой, намечая линию разреза. Концы отметила крестиками. Болан забрал у нее авторучку и поставил свои крестики, сократив разрез.

— Вот так! — веско сказал он.

— Как желаешь, любимый. Это все для тебя, — отозвалась девушка. Она подошла к кровати, стащила все, вплоть до тюфяка на пол, обнажив стальную сетку. Подумав, вернула на место подушку. Легла на сетку, просунув ступни между прутьев спинки кровати, крепко схватилась руками. Болан достал из шкафа несколько полотенец, хотел привязать руки и ноги, но девушка воспротивилась.

— Не надо. Я же не из свободных. Я уже в тебя втюрилась. Терпеть буду.

— Больно же будет.

— И так, и так больно. Как ты не поймешь?! Я сама все вытерпеть хочу. Режь скорей, а то я паниковать начну.

Болан сел ей на ноги, примерился и провел первый разрез. Как оказалось, недостаточно глубоко. Тело Илины задрожало от страшной боли. Болан виновато взглянул девушке в глаза и чуть не забыл, где он и что делает. Вот она — тайна всех тайн! Импринтинг. Запечатление! Исказившиеся от боли милые черты и огромные, немигающие, в пол лица глаза.

— Я сейчас, ты потерпи, — забормотал он и резанул снова. На этот раз Илина не выдержала и закричала. Тупая природа не нашла ничего лучшего, как использовать болевую сигнальную систему для активации импринтинга. Сэкономила, сука!

Болан провел третий раз. Открылся вход во влагалище, и кровь сразу смешалась со внутриутробной жидкостью. Болан ввел дефлоратор во влагалище и расширил проход. Проверил пальцем изнутри, что получилось, и расширил еще на несколько миллиметров. Илина билась и кричала непереставая. На руках, сжимающих спинку кровати, вздувались узлы мускулов. Кровь шла обильным потоком, промывая рану.

— Бол… Больно… — взмолилась Илина. Болан знал, что нужно делать, но было непривычно, стыдно и противно. Все же он заставил себя склониться и вылизать рану. Что бы ни говорили толстые и уважаемые в белых халатах, а кровотечение моментально прекратилось и боль прошла. То ли ферменты слюны так действовали, то ли психология, но народное средство не подвело. Илина задышала глубоко и ровно. Мышцы расслабились.

— Натура — дура! — убежденно произнесла девушка. — Если б с такой же силой, да не в болевой центр, а в центр удовольствия! Какой экстаз был бы!

— Радуйся тому, что имеешь, — философски заметил Болан. — Могло быть хуже.

— Теоретиков надо душить, — отозвалась Илина и показала, как это надо делать. Судя по ее жесту, душить теоретиков было легко и просто. — Куда уж хуже.

— А у зверьков? — не сдавался Болан. — Совмещенный санузел. Система размножения и, извините, нечистоты всякие в одном флаконе.

— Ты о рабстве читал?

— Ага! Где мой каменный топор?!

— Все перепутал. Не читал, значит. Рабство намного позднее. Знаешь, как из девушки рабыню делали? Хозяин связывал и прижигал раскаленным железом справа и слева от влагалища. От боли включался механизм импринтинга, но дефлорации не происходило. И вот она — идеальная рабыня. Половые инстинкты ищут выхода в подчинении и послушании. Один из способов обмана нашей врожденной моногамности. А все из-за боли. Будь механизм запечатления другим, рабство в принципе не могло бы существовать! Понимаешь, в принципе!

Болан уставился в потолок, прикидывая, что если к Таре применить описанный способ… Всем родным и близким стало бы намного легче.

— И не мечтай! — Илина догадалась о ходе его мыслей. — У тебя есть я!

Перегнувшись, она осмотрела лужу крови под кроватью. Медленно и осторожно поднялась, стараясь не наступать в кровь и побрела в ванную, широко раздвигая бедра.

— Вымой пол, грязнуля! — донеслось из-за двери.

— Кто грязнуля? Я грязнуля? — возмутился Болан, отправляясь на кухню за тряпкой. — Да, я грязнуля! Будешь воспитывать личным примером. Всю жизнь.

Илина появилась из ванны ослепительно красивая. Казалось, она вобрала в себя красоту всех девушек, которых он видел сегодня на бульваре. Болан сел на пол, уронив тряпку.

— Мираж!

— Где?

— Передо мной. Женщина не может быть такой красивой. Значит, у меня крыша поехала. Вот ведь досадно! Не успел жениться, уже крыша съехала.

— Я участвовала в конкурсе красоты! Цени, невежа, кто тебе достался! Без меня не было бы никакого конкурса. Когда я выходила на подиум, все смотрели только на меня!

— И какое место ты заняла?

— Важен не результат, важно участие!

— А все-таки?

— Я была секретарем жюри.

Забрав у него тряпку, она ловко, одним движением отжала ее в ведро.

— Бол… — неожиданно робко попросила девушка. — Давай не будем сегодня заниматься сексом. Мне больно будет. Я боюсь.

Еще издали заметив изменения в одежде Илины, пляжная компания встретила их восторжеными воплями, приличными и не очень шутками.

— По согласию, али не совсем? — первой задала самый животрепещущий вопрос Тара.

— Бери выше, — гордо ответила Илина, сдвигая на лоб солнцезащитные очки. — Мы Пара! — и с наслаждением вслушалась в наступившую за этим благоговейную тишину. Приятно быть знаменитостью.

Весь день они принимали поздравления и делились опытом. Мужчины, разумеется, в своей компании, женщины — в своей. Вернулись домой поздно. Опять — в дом, который снимал Болан. Он был ближе. Где будут жить, еще не решили. Болан в глаза не видел дома Илины. И вообще, нужно было побольше узнать друг о друге.

— Сколько тебе? — спросил Болан.

— Тридцать витков.

— О, да ты старушка! А мне двадцать шесть.

— Бол, я не хочу, чтоб между нами тайны были. Я не только старушка. Я еще и отказница. Три года назад отказала пареньку. Случайно узнала, что он кунаков набирает за мной идти и рванула на другой конец света. Имя сменила, профессию, стиль одежды. Вот такая стерва тебе досталась.

— Может, он не тебя хотел.

— Меня. Подруги сообщают, он до сих пор меня ищет.

Болан взял ее за плечи, развернул к себе лицом, серьезно посмотрел в глаза.

— Илиша, ты, конечно, стервочка и поступила очень нехорошо. Но все это в прошлом. Постарайся сообщить ему через подруг, что ты уже замужем. Дату лучше не уточняй. Как я понял, формально он же не успел сделать тебе предложение…

— Бол, ты пойми, мне двадцать семь, а ему семнадцать. Десять витков разницы… Сосунок совсем, а целоваться полез. Присосался, я даже оттолкнуть не успела. А может, не захотела. Приятно все-таки. А он залетел…

— Все в прошлом! Забудь. Завтра поедем знакомиться с моими предками. Сейчас письмо отправлю, чтоб встречали с музыкой. Ты только им не проболтайся, что отказница. Они старых взглядов, не поймут.

Болан включил комп, вызвал почту. На экране появилось сообщение о новом письме. Даже не посмотрев на адрес, он вызвал письмо на экран. Прочитав первые две строки, рванул информационный кабель, с мясом выдрав его из компа. Успел, или нет? Хвост Фингала! Минуту назад жизнь была прекрасна! Кулаки сжимались и разжимались.

— Что с тобой! — обеспокоилась Илина.

— Получил повестку в мир иной.

Некоторый запас времени был. Первым делом Болан решил уточнить, насколько велик этот запас. Если комп успел отправить квитанцию о прочтении письма, то до утра. Если нет, будут думать, что он не заглядывал в комп. Встречаются же чудаки, которые во время отпуска даже радио не слушают. В Департаменте подождут два-три дня, потом пошлют кого-нибудь проверить.

Болан вызвал на экран меню конфигурации системы и объявил себя администратором.

— Парень, ты хорошо подумал? Ошибешься, похороны за свой счет! — предупредил его комп. С подачи хозяина, комп отличался ехидным и въедливым нравом.

— Ты прав как никогда! — зло бросил ему Болан и начал рыться в системных файлах, недоступных рядовому пользователю.

Почтовый ящик для исходящих был пуст. Проклятая железяка успела отправить квитанцию. Значит, времени — до утра. В лучшем случае — до обеда. Болан еще раз вызвал письмо на экран и внимательно прочитал от начала до конца. Илина, читавшая через его плечо, жалобно застонала.

Письмо было повесткой Департамента имплантации. Болану предписывалось явиться в отделение Департамента завтра между восемью и двенадцатью часами утра.

— Что ты собираешься делать? — прокашлявшись, спросила Илина.

— Ноги я собираюсь делать. Ты со мной?

— Дурак!

— Послушай, на референдуме я голосовал против этого проекта. Проект прошел с минимальным перевесом голосов и только потому, что кто-то угробил массу средств на его рекламу. Я не собираюсь участвовать в этой авантюре. Пусть набирают добровольцев среди тех, кто голосовал за!

— Нет, это ты послушай! Ты лишил меня девственности, а потом спрашиваешь, с тобой я, или нет! Если я тебе не нужна, подари шелковый шнурок, как в старину делали. Я на нем удавлюсь.

— Прости. Не привык еще.

— Это вы, мужики, можете еще себе другую найти. А нам после запечатления — все! Труба!

— Я же сказал, прости!

— Тогда не перебивай! Департамент имплантации — это не то, что ты думаешь. Это в десять раз страшнее и в сто раз опаснее. Я в нем работала. Рассказать не могу, подписку давала.

— Даже мне?

— Времени нет. Слушай, не перебивай. Ты в конспирации сосунок, а я третий год прячусь. Поэтому слушай. Первое — продукты. Во-вторых, нужно найти двух-трех верных товарищей. Есть у тебя такие?

— Здесь — один. Остальные далеко.

— И у меня — одна. Маловато. Троих бы надо. Следы заметать. А четырех — еще лучше. На кредитке у тебя много?

— Сто сорок тысяч.

— А ты богатенький!.. Скажи им «до свидания». А кредитку отдай другу. И пусть катит с ней на край света зигзагами и с частыми остановками.

— А мы?

— А мы возьмем кредитку моей подруги, отдадим ей кредитку твоего друга и отправим на другой конец света. Тоже зигзагами, но с редкими остановками.

— А сами рванем по ее кредитке?

— Умница!

Болан принялся загибать пальцы.

— Погоди! А твоя кредитка?

— Выбывает из игры. Я же говорю — троих надо бы.

— Но в Департаменте не знают, что мы поженились. Мы же не оформились.

— Завтра узнают. Мы сегодня весь день языком мололи. Сучий потрох! Почему мы сексом не занялись? Никто не знал бы, что мы вместе. Я бы тебе новые документы раздобыла.

— Как?

— В морг бы устроилась. Документы покойника — тебе, а в морге одним неопознанным трупом больше. Или еще что-то в этом роде.

— Слушай, ты опасная женщина!

— Продукты собирай. Консервы, соль, сахар. Что еще в холодильнике?

— Навалом всего. Мы же в горы собрались, — Болан уже запихивал в рюкзак туристское барахло. Одежду, консервы, фонарик, веревки, палатку, спальник. Поспешил на кухню к холодильнику. Илина разыскала в прихожей большую сумку, шарила по углам и собирала то, что упустил Болан. Через пятнадцать минут сборы были закончены.

— Бол, может я малость того, но из твоего дома есть второй выход?

— Окно на кухне. — Болан уже продел руки в лямки рюкзака.

— Стой! Рюкзак мне! Бери сумку. Если что, бросай ее и беги.

— А где встретимся?

— Канатку в горы знаешь? Под десятой опорой, — она уже толкала Болана на кухню. Пока тот возился с защелками окна, разыскала в шкафчике пачку перца, надорвала, посыпала на подоконник.

— Забыл! — Болан бросился в комнату, выдернул из компа блок долговременной памяти, сунул в карман. — Нефиг им облегчать работу.

— Молодец! Быстро въехал в ситуевину! — оценила Илина. Болан выпрыгнул из окна во двор. Окинув последний раз взглядом кухню, Илина погасила свет, подала ему рюкзак, сумку, села на подоконник, чертыхнувшись, спрыгнула вниз, ловко забросила рюкзак на спину, захлопнула оконные рамы.

— Иди за мной. Здесь в заборе дыра к соседям, — громким шепотом позвал Болан.

— Говори вслух и веди себя естественно, — отозвалась она.

Пролезли в дыру, прошли садом и у калитки столкнулись с хозяевами.

— Никак уезжаете?

— Ага! — весело отозвался Болан. — В горы. На две недели. Если Берт меня спрашивать будет, скажите, чтоб догонял.

— А как же — «умный в гору не пойдет»?

— Так то — умный. Это не о нас, — отозвалась Илина.

— Где вас искать-то?

— Берт знает. Где договаривались.

Проходя мимо урны, Илина выкинула в нее пустую пачку из-под перца.

— Куда сначала идем? К Берту или твоей подруге? — спросил Болан.

— Ко мне. Там ты сидишь тихо как мышка. А я, высунув язык, ношусь по городу. Раньше обеда Департамент обо мне не узнает, а из города мы еще до рассвета исчезнем. Ты что, никогда рюкзак не укладывал? Консервные банки в спину упираются.

Войдя в дом Илины, Болан поразился простоте и аскетичности обстановки. Это был не дом, в котором живут, а временное пристанище. Пузатый рюкзак под кроватью подтвердил первоначальное впечатление.

— Вот как, оказывается, живут отказницы.

— Да, хорошего мало, — согласилась Илина. — Гони кредитку и объясняй, как найти твоего друга.

— Ты думаешь, он тебе поверит настолько, что отдаст все сбережения?

— Разумеется. Во-первых, я умная, загадочная, обаятельная. С хорошо подвешенным языком и умением мутить мозги. А во-вторых, ты напишешь ему записку.

Когда Илана ушла, Болан занялся осмотром дома. Этот дом мог стать его домом. Стандартные, безликие вещи. Как в гостиничном номере. Лишь в спальне на столике — фотография. Вручение наград победительницам конкурса красоты. Илина на бархатной подушечке подносит корону королеве. Вот интересно — одета как женщина. Хотя женщиной стала только вчера. Если припомнить, и одевалась всегда в спецодежду, одинаковую для женщин и девушек. Болан решил убрать фотографию в рюкзак. Заодно, сложить вещи как полагается. Высыпал все на пол. Вытащил из-под кровати рюкзак Илины и, запоминая, где что лежало, разложил вещи в другом конце комнаты. Вещи Илины отличались качеством, а укладка рюкзака — продуманностью. Был там даже маленький, но мощный портативный комп с радиомодемом — мечта любого хакера. Туристский нож явно изготовлен на заказ. Болан почесал в затылке, осмотрел свою кучу и начал сортировку. Лишнего оказалось много, а рюкзак значительно полегчал. Сумка вообще не понадобилась.

Сложив вещи, он занялся настольным компом. Комп вяло посопротивлялся, не желая пускать Болана в святая святых, но был быстро укрощен. Первым делом Болан слил в портативный комп информацию из настольного. Всю. Не глядя. Достал из кармана блок памяти своего компа, воткнул в настольный и тоже слил в портативный. Прикинул, сколько эта малявка может стоить. Получилось — половину годового заработка среднестатистического гражданина. Потом обратил внимание, что корпус представляет собой солнечную батарею, и умножил цифру на два. Илина была непростой девушкой.

— Разве я не молодец! — заявила Илина и кинула ему на живот кредитную карточку. Болан открыл глаза, прочитал имя.

— Тара?! Твоя подруга? Эта вредина?

— Эх ты, не разглядел. Тара — ежик. Снаружи колючки, а под ними — брюшко. Мягкое и ранимое. Это брюшко сейчас мчится ночным экспрессом, спасая твою бестолковую шкурку.

— Моя шкурка толковая! — заявил Болан. — Пока ты гуляла по ночному городу, моя шкурка укладывала вещи. Откуда у тебя такой комп?

— Со старой работы позаимствовала.

— Я слил в него информацию с твоего настольного.

— Там же защита…

— Разве? Ты считаешь простенький пароль защитой?

— Ну и какой у меня пароль? — прищурила глаза Илина.

— Не знаю. Я — мимо. И дальше.

Илина включила комп и убедилась, что Болан говорит правду. Потом обратила внимание на груду ненужных вещей на полу и устроила ревизию рюкзака Болана. Осталась очень довольна. Пока она этим занималась, Болан откровенно любовался ее стройным, гибким телом.

— Какие у нас планы на завтра?

— Встаем в пять утра и двигаемся малой скоростью в сторону лесной зоны.

— Так рано? Давай встанем в семь и двинемся большой скоростью.

— На твоей улице за два дома от твоего стоит серый фургончик.

— Ну и что?

— Ничего. Только когда я работала в Департаменте имплантации, там заказали на заводе много-много серых фургончиков.

— Илина, ты сыпешь намеками. Что происходит? Что за монстр — этот Департамент имплантации?

— Хороший вопрос. Я все ждала, когда ты его задашь. Что происходит, ты знаешь. Наступает ледниковый период. Ты только не знаешь, когда он наступает.

— Через четыре тысячи витков.

— Нет, через девятьсот.

— Но во всех учебниках пишут…

— Чтобы успокоить население. Не беспокойся, кому надо, тот знает.

— А расчеты? А графики? Там же каждую цифру проверить можно.

— Ты проверял?

— Нет.

— Что такое альбедо знаешь?

— Я не астроном. Что-то, связанное со светимостью планет.

— Планеты не светятся. Они отражают солнечный свет. Слышал о коэффициенте отражения? Так вот, у снега и у чернозема он разный. Чем больше на планете будет снега, тем больше солнечной энергии отразится и уйдет обратно в космос. Во всех расчетах для публики доля поглощенной солнечной энергии берется константой. А она меняется. Убывает. Процесс похолодания развивается лавинообразно.

— Мать моя! Вот это номер! Жаль, я маленьким не помер!

— Смейся, смейся, хохмач. Попадешь в Департамент, останешься в памяти потомков навечно молодым. Думаешь, референдум почему провели? Добровольцы кончились. Дураков на свете много, но чтоб до такой степени — считанные единицы. Когда дураки кончились, перешли на преступников. Тех, которым вышка светит, но без психических отклонений. Этот контингент и сейчас идет. Но в основном — призывники. Вроде тебя. Желательно, холостые, но с хорошей наследственностью. — Илина замялась. — Болан, поклянись… м-м… Моей жизнью поклянись, что никому не расскажешь то, что сейчас услышишь.

— Ты такие страшные вещи говоришь, что я даже не знаю… По-моему, это должны все знать.

— Думаешь, наверху дураки и подонки сидят? Слышал — хорошо для вида, плохо для индивида? Это как раз о нашем случае. Мы — те самые индивиды, которым плохо. Но вид в целом имеет право кем-то пожертвовать ради самосохранения. Это биология. Аксиома!

— У тебя какие-то очень сложные моральные установки. Если ты так думаешь, то почему мне помогаешь? Логики не вижу.

— Есть логика. Индивидуум имеет право бороться за личное счастье.

Болан помотал головой.

— Илина! Рыбонька, лапушка, солнышко, ласточка. Скажи мне честно, прямо и открыто. Департамент — полезная организация, или вредная? Ему помочь надо, или лучше его дотла спалить?

— Департамент — это только одна из структур, озабоченных спасением нашей цивилизации. Есть еще моренисты, теплоконсерваторы. Подают надежды светители — это из глобалистов. Есть и помельче — очернители, например. Они не могут остановить процесс, но дают отсрочку. Ну и, конечно, стабилизаторы. О них ты наверняка знаешь.

— К черту очернителей! Меня только Департамент интересует.

— Ты хочешь сохраниться как вид? Тогда чего спрашиваешь?

— Я хочу сохраниться не только как вид. Я хочу сохранить свой ценный организм. Я ему обещал кроссовки подарить.

— Балуешь ты его.

— Не! Он у меня хороший. Тебя выбрал…

— За это можно и побаловать. Дай, я его приласкаю.

— Пошляк он у тебя! — отметила через некоторое время Илина. — Только о сексе и думает.

— Я тоже… — сознался Болан.

— Нельзя. Я в форме должна быть.

Некоторое время лежали молча.

— Жаль, что нельзя уничтожить Департамент. Все-таки, нападение — лучший способ обороны.

— Хвастунишка. Как ты один целый Департамент уничтожишь

— Ну, совсем я его не уничтожу, но развалю основательно. Витка полтора им будет не до нас.

— Да ты знаешь, кто там работает? Про-фес-си-о-на-лы!

— Обижаешь. А я кто? Тебе звукосочетание «Берт и Болан» ничего не говорит?

Илина даже села на постели.

— Так это ты?

— Ага. Системы защиты данных, а также взлом оных. Может, я не такой энциклопедист как ты, но свое дело знаю. Представь, что однажды все компы Департамента позабудут абсолютно все. Даже как родную маму зовут. Материнскую плату, то есть. Много Департамент наработает?

— Нет, — честно признала Илина. — Ты это в любой момент можешь сделать?

— Быстрая какая! Сначала надо месяца на два на дно лечь. На кнопки давить. Потом месяц-другой подождать, чтоб мое новшество добралось до всех архивных копий. Но в принципе, все необходимое есть. У тебя комп с радиомодемом, у меня руки. По локоть золотые.

Илина поцеловала каждый палец его золотых по локоть рук.

— Бол, ради всего святого, не трогай Департамент. Это как горькое лекарство. Последняя надежда нашего вида.

— Очень горькое… Илиша, как же мы победим, если его трогать нельзя?

— Спи, милый. Утро вечера мудренее. Через два часа подъем.

Разбудила в полшестого. Сама встала на полчаса раньше и приготовила завтрак. Болан сонно поковырял вилкой в тарелке. Но потом организм вспомнил, что лег без ужина, умял все и даже попросил добавки. Илина с умилением смотрела, как он лопает.

— А ты? — спросил Болан.

— Старость — не радость, — вздохнула Илина. — Диету держу. Но если ты толстых любишь… Хочешь, стану как жена Берта?

— Не! Как я буду тебя на руках носить? А Берт на худенькой женился. Это потом она…

Илина вышла во двор и вернулась с ворохом грубой, грязной одежды.

— Облачайся.

Болан порылся, выбрал комбинезон фермера, хотел одеть сверху. Но Илина заставила снять модные брюки и экипироваться полностью. Болан завернул до половины голенища резиновых сапог, нахлобучил широкополую шляпу и посмотрел в зеркало. Сельский бездельник. Оглянулся на жену. Илине шло все. Даже мешковатый комбинезон на два размера больше был ей к лицу. А голенища сапог она подвернула точно так же, как он. Болану это понравилось.

Нырнув с головой в шкаф, Илина раскопала несколько больших пластиковых мешков, запихала в них рюкзаки и лишнюю одежду. Кинула в сумку что-то из продуктов.

— Бери барахло, неси во двор.

Во дворе стоял «ослик» — маленький потрепанный сельский трактор. Без кабины, но с прицепом. В прицепе лежали лопаты, ломики и две бочки с цементом.

Илина отщелкнула замки, сняла с бочек днища, запихнула туда мешки с рюкзаками. Болан помог ей перевернуть бочки вверх тормашками. Теперь вещи покоились под слоем цемента. Мотор зафырчал. Илина обвязала голову платком и приобрела удивительно сельский, пасторальный вид. Болан с трудом пристроился рядом с женой на жестком, узком сиденье. Трактор выехал на проезжую часть и, неторопясь, покатил по улице.

— Теперь я понял, что ты говорила о малой скорости, — подал голос Болан. Он надвинул шляпу на глаза и, задрав подбородок, гордо обозревал окресности. — А слабо до двадцати пяти километров разогнаться?

— На слабо дураков ловят. Что мы, лихачи какие-то? — отозвалась жена.

Из города выехали без проблем. На постах контроля их в упор не замечали. Через два часа Болан сел за руль, а Илина перебралась в прицеп, свернулась калачиком и твердо решила досмотреть утренний сон. Вместо подушки положила под голову сумку с продуктами.

Вечером их первый раз остановили на посту контроля. За рулем в этот момент сидела Илина. Болан давил храпака в прицепе.

— Да какие права? Мне их и положить некуда. У вас работа чистая, а мы навоз лопатами кидаем. Это же изгвоздаешь в три дня, — причитала жена.

— А мне права не нужны, — пьяным голосом отозвался из прицепа Болан. Я — псс-с… пассажир! Когда я за рулем, я ни-ни. — Он погрозил инспектору пальцем и убедительно повторил: — Ни-ни!

— Проезжайте, — бросил инспектор.

Несмотря на низкую скорость, к вечеру намотали на колеса почти четыреста километров. Съехали с трассы на проселок, остановились у речки. Пока Болан ставил палатку, Илина на спиртовом примусе разогрела ужин.

— Простенько, но со вкусом — оценил стряпню Болан. Мытье посуды оставили на утро. Забравшись в палатку, Болан, несмотря на вялое сопротивление, раздел жену и занялся сексом. Теоретические познания в этой области у обоих были неплохие, но практических навыков — никаких. Этот пробел стоило заполнить. Организмы с энтузиазмом взялись за дело. Получалось не очень умело, но весело. Выбившись из сил, заснули, обнявшись.

Болан проснулся от запаха. Что-то невероятно вкусное подгорало на сковородке. При этом шипело и шкворчало. Болан выскочил из палатки и замер в восхищении. Раннее утро, солнце, воздух и женская попка! Не удержавшись, ощупал это чудо природы. Получил шлепок по рукам.

— Мой руки и за стол! — скомандовала Илина.

— Ты как моя мама: «лапаешь всякую гадость, а потом за стол с немытыми руками».

— Ах ты, вирус компьютерный! — отбросив ложку, Илина погналась за ним, столкнула с берега в холодную воду и сама прыгнула следом. — Где ты лапаешь гадость?! Сознавайся!

— Никто не пожалеет бедного хакера, — вопил утопляемый Болан. — Ни жена, ни Департамент!

На этот раз Илина не стала держать диету. Сказала, что организму нужно восстанавливать силы.

После завтрака развернули карту и наметили маршрут. Решили двигаться не по трассе, а по менее заметным дорогам. В придорожном магазинчике Илина накупила целую сумку продуктов. Любопытной продавщице сказала, что отец подарил трактор, теперь перегоняют домой, на свою ферму. Болану легенда понравилась. До самого вечера, трясясь на жестком сиденье, обсуждали, сколько у них на ферме живности, кого как зовут, что на каком поле посеяно и как растет. Категорически не сошлись насчет пасеки. Илина хотела пасеку, а Болан был двумя руками против. Так, ругаясь насчет пасеки, остановились у заправки. Болан купил две бочки древесного спирта и, пока грузили в прицеп, пересказал хозяину свои аргументы. Хозяин согласился, что пасека — сплошная обуза и расход. Тогда Илина оттеснила его и выложила свои аргументы. С ней хозяин тоже согласился. Тут молодые объединились и дружно накинулись на беднягу, требуя, чтоб он принял сторону кого-то одного.

— Чума на вас обоих! — замахал руками хозяин и скрылся в своей будке.

Вечером Болан достал комп из бочки с цементом, вошел в сеть и начал шарить по закрытым для простых смертных базам данных. Его уже разыскивали. Причем, очень энергично. Илина пока не была объявлена в розыск.

После ужина Илина опять взялась за свое.

— Бол, ты должен знать о Департаменте все, что знаю я. Иначе провалишься на пустяке, и меня провалишь. Согласен?

— Да, моя радость.

— Дай слово, что унесешь тайну в могилу.

Болан погрустнел.

— Илиш, а если Берту повестка придет? Неужели ты думаешь, что я ему не расскажу? А если Таре?

На Илину было больно смотреть. Организм боролся с интеллектом. Болан решил помочь организму. Сел рядом и начал нежно поглаживать организм по спинке. Очень скоро интеллект сдался.

— Ты гадкий шантажист! — заявила Илина. Слушай и запоминай. Результаты референдума фальсифицированы. Проект не прошел. Тогда поменяли местами цифры голосовавших «за» и «против». Перевес был минимальный, поэтому публика не обеспокоилась.

— Сволочи!

— Выживание вида!

— Но можно это же делать чистыми руками…

— Не знаю. Может, и можно… Вопросы есть?

— Чем занимаются эти… теплоконсерваторы? Очернители — это которые дома и все подряд в черный цвет красят. А теплоконсерваторы?

— Консерваторы солнечное тепло в недра загоняют. Ты в геологии разбираешься?

— Ни бум-бум.

— Тогда краткая справка. Сначала наша планета была расплавленным шаром. Потом корочка сверху подостыла, появились океаны. Зародилась жизнь. Планета все остывала. Совсем недавно — по геологическим масштабам закончилась кристаллизация недр. А, как ты знаешь, наше Солнце имеет цикл активности длительностью в двести миллионов витков. В позапрошлое похолодание нас спасло тепло кристаллизации недр. В прошлое — сначала тепло недр, а потом предки устроили такое… О парниковом эффекте слышал?

— Это когда входишь в парник, и рубашка к телу прилипает.

— Остряк. Это когда в атмосфере много це-о-два, и солнечное тепло не уходит обратно в космос.

— Да слышал я. Не объясняй.

— Наши предки сожгли всю нефть, весь каменный уголь и газ и устроили парниковый эффект. А когда ничего не осталось, принялись сжигать уран. Подняли уровень радиоактивного фона раз в сто, если не больше. В результате погубили всех диких динозавров, чуть не уничтожили себя. Зверьков вот расплодили. Теоретики считают, именно тогда нарушилось равновесие полов. Под конец оледенения уран тоже кончился.

— И мы впали в варварство.

— Некоторые — определенно! — отозвалась Илина, смерив Болана оценивающим взглядом. — Мы построили очень надежную, стабильную цивилизацию.

— Которая в последние сто лет вдруг решила повторить все ошибки предков.

— Не все. Законы экологического баланса по-прежнему на первом месте.

— Профессор! Вы помните тему лекции?

Илина растерянно взглянула на Болана.

— Консерваторы, — подсказал тот.

— Консерваторы закачивают солнечное тепло в недра. На глубину десятков километров. Прямо в базальт. Сейчас рассматриваются проекты сверхглубоких теплообменников. На сто и больше километров.

— Тепло в стороны не растекается?

— Еще как растекается. В этом и суть.

— Не понял?

— За сколько лет тепло с глубины сто километров до поверхности дойдет?

— Не знаю. Подсчитать надо. Но много времени пройдет.

— Вот именно. А если до поверхности не дойдет, значит в недрах останется. А если в недрах — то его в любой момент использовать можно. Это аккумулятор тепла практически неограниченной емкости.

— А как с экологическим равновесием?

— Все в порядке. Тепло-то от Солнца. Будь на месте теплоприемников леса и поля, эта доля солнечной энергии отразилась и ушла бы назад в космос. А так — в недра. Откуда выйдет на поверхность очень нескоро. И с пользой для дела.

— Но на миллионы лет все равно не хватит.

— Не хватит. Но за тысячи лет мы что-нибудь придумаем. А если нет, то вся надежда на этот чертов Департамент.

— Илиша, ты мыслишь какими-то глобальными категориями. Мне к этому привыкнуть надо. Кто еще остался? Моренисты? Они что делают.

— Строят острова в океане.

— Как?

— Земснарядами роют дно и сваливают все в одну кучу. Получается остров. Но у них свои проблемы. Что-то, связанное с уровнем океана. Я не в курсе. Знаю только, что это самый длительный проект. На несколько тысяч лет. Всем остальным надо продержаться, пока они не кончат.

— Они успеют?

— Такими темпами, как сейчас, и сотой доли не сделают.

— Сучий потрох!

Двигались уже вторую неделю. Ехали по пятнадцать часов в сутки. За это время наматывали на колеса около трехсот километров. В палатке спали часа по четыре. Остальное досыпали в прицепе во время движения. Каждый день Болан погружался в сеть и следил, как идет охота на Берта. В начале второй недели Берта поймали. А к вечеру того же дня отпустили. Берт заявил, что кредитку ему завещал Болан. Пришел как-то вечером, показал файл с повесткой Департамента имплантации, сунул в лапу кредитку, так как она ему вроде как больше ни к чему, и посоветовал тратить кредиты побыстрее, пока счет не закрыли. Когда ему сообщили, что Болан скрывается от закона, Берт жутко огорчился, потребовал комп, попытался разыскать Болана по всем известным сетевым и почтовым адресам. Разумеется, не нашел. С чем и был отпущен.

Илина читала протокол допроса, положив подбородок на плечо Болана.

— Бол, а ведь они тебя за фраера держали. До сих пор ни звука обо мне.

На следующий день Илина попала в розыск. Как пропавшая без вести.

— Ослы! — прокомментировала она, — Нас нужно было вместе, в одном пакете информации давать. И парное фото по всем средствам массовой информации.

— Ты это… Не подсказывай!

В начале третьей недели, съехав с дороги на проселок, выбирая место для ночевки, наткнулись на заброшенный хутор. Вокруг раскинулся одичавший за несколько лет сад.

— Вот здесь и остановимся, — решил Болан. Илина не возражала. Загнали «ослика» в сарай. Два дня мыли полы и окна, приводили дом в более-менее жилой вид. Пригодился и цемент — на ремонт крыльца. Болан включил комп, влез в земельный кадастр, выяснил, что на хуторе жила, пока могла, пожилая пара. А наследники, молодежь, подались в город. Обычная история. На третий день Болан снял с крыши ветряк, разобрал по винтику, промыл, смазал, заменил оборванный кабель, и ветряк заработал. Пока ремонтировал, Илина сидела рядом и наблюдала за его руками. Болан вошел во вкус, проверил и отремонтировал проводку. Вечером в доме появился свет. Илина мыла и сортировала посуду. Посуды оказалось маловато. Но, если пошарить по старому дому… В мастерской алюминиевая кастрюлька, заполненная ржавыми гвоздями и винтиками, рядом стакан с солидолом. На подоконнике — стакан с засохшими кисточками. Под лестницей — тарелка с чем-то окаменевшим, свернувшимся по краям в трубочку. Только поискать. Потом отмыть и отскоблить, что тоже непросто.

Всю первую неделю молодые налаживали быт. Затем появилось свободное время. Болан всерьез занялся проблемами планеты. Проверил и перепроверил расчеты. Илина была права. Похолодание наступало намного раньше объявленного срока. Информация по проектам моренистов и консерваторов большей частью была закрыта. Болан начал сбор буквально по крупинкам. На проекты уходили огромные средства, работали десятки заводов. Болан разыскал старые рулоны обоев, склеил по краю и на обратной стороне начал рисовать огромную схему. Илина молча наблюдала за ним своими загадочными, темносиними глазами, лишь иногда давая совет, или делая замечание. Всегда по существу.

Если долго искать, рано или поздно приходит успех. На одном из серверов Болан откопал рисунок. Эскиз плаката для какого-то заседания. Моренисты задумали создать целый материк. Его контур был пунктиром нанесен на карте экваториальной области Темного океана. Острова, которые сейчас строились, были лишь форпостами. Опорными базами будущей великой стройки. Илина тоже была поражена.

— Конечно, у них проблемы с уровнем океана, заявил Болан. Если здесь отгрохать материк, то вода, которую отсюда вытеснит суша, затопит остальные материки.

— Ты неправ. Грунт берут со дна океана. Океан станет глубже, и уровень не поднимется.

Болан почесал в затылке.

— Значит, опустится! Материк ведь будет возвышаться над уровнем океана. Вот в чем дело! Океаны отступят, суши станет больше. Да еще новый материк. Площадь испарения резко уменьшится. Прибавь сюда похолодание. Дождей будет меньше. В общем, нам грозит засуха! — радостно закончил он.

— И чего тут веселого? — спросила Илана.

Давно Болан не жил такой напряженной жизнью. Часов восемь работал по хозяйству. Приводил дом и служебные постройки в порядок, а вечера просиживал за компом. Как-то незаметно лидерство перешло к нему. Илина исподволь, ненавязчиво подталкивала его к этому.

— Что ты ищешь? — спросила она однажды, наблюдая, как он работает за клавиатурой.

— Хочу составить свое представление обо всех этих проектах. Но никак не могу выяснить, откуда ноги растут. Тут пирамида. Я чувствую, что от меня ускользает что-то очень важное. Ключевое звено. Вот послушай: очернители выигрывают время, чтоб успели закончить работу консерваторы. В лучшем случае они выиграют лет двести-триста. Консерваторы в свою очередь тянут время для моренистов. В идеале продержатся две-три тысячи лет. А моренисты? Тут вопрос на вопросе. Ты знаешь, они хотят построить материк, который на пятьсот метров возвышался бы над уровнем океана. Зачем? Чувствуешь, здесь тайна. Моренисты — не конец цепочки. Они — основание для какого-то более грандиозного проекта. А я не могу его раскопать. Понимаешь, — оживился он, — чтобы влезть в какую-то закрытую базу данных, нужно прежде всего знать, на каком сервере она живет. Остальное — дело техники. Но как узнать, где?! Вот в чем проблема. Серверов-то тысячи.

Илина пододвинула к себе комп и вывела на экран список.

— Может, это тебе поможет. Сетевые адреса компов Департамента имплантации.

— Илишка! Ты чудо! — вскричал Болан, вскочил и закружил ее по комнате. Впрочем, радовался преждевременно. Департамент был не той конторой, которая его интересовала. Более того, он чуть не попался. Влез в сервер Департамента и засыпался, пытаясь снять защиту. Самое плохое, что даже не понял, в какой момент прокололся. Спасла привычка к параноидальной осторожности в кибервзломах. В компе, через который Болан вошел в сервер, сидел жучок. Тихо, мирно, незаметно. Сидел и проверял все, что идет по каналам связи. До поры, до времени ни во что не вмешивался. Но как только сервер заинтересовался координатами Болана, жучок поднял тревогу, а вместо адреса Болана подсунул серверу адрес одного малолетнего, но весьма наглого хакера, после чего самоуничтожился.

Болан задумался. Связываться с сервером было опасно. Это требовало массу времени. А времени жалко. В то же время, именно на этот сервер сходилась вся информация по розыску его, Болана. Знать, как идет розыск, было бы невредно. В конце концов, он остановился на компромиссном варианте. Модернизировал жучка (это заняло всего двое суток) и посадил на все компы, с которыми был связан сервер. Жучки фильтровали информацию, идущую по каналу и собирали для Болана те сообщения, в которых упоминался он, или его друзья.

У метода было два недостатка: некоторые сообщения были зашифрованы. И на одном канале стоял радиомодем. Такой же, как в портативном компе Илины, но с более мощным передатчиком. Проконтролировать работу радиоканала Болан не мог.

Закончив ремонт крыши амбара, Болан спустился на землю и отправился в сад разыскивать Илину. Похвастаться. Илина сидела под деревом и плакала. По-детски, взахлеб. Болан сел рядом, положил руку на плечо. Утешать он не умел. Но это и не понадобилось. Илина тут же начала вытирать слезы.

— Подожди минуту, я сейчас… — бормотала всхлипывая она. — Не надо было тебе меня такой видеть.

— Илишка, мы же Пара. Что случилось? Мне казалось, все хорошо. Розыск почти прекратился. Нашим делом всего одна бригада занимается. Сколько в бригаде? Пятеро? Скоро урожай соберем, перезимуем. Я амбар починил.

— Как ты не понимаешь? Это тупик! Сколько можно от властей скрываться? Все время прятаться, все время начеку. Виток? Два? Тебе это в новинку, но я-то три витка пряталась. Бол, я несчастья приношу. Я падшая женщина.

— Ну что ты, моя милая. Ты сильная и добрая.

— Я предаю всех и вся. Я отказница. Я выдала тебе тайны Департамента. Я загубила жизнь пареньку. Я…

Болан прижал ее к себе, начал целовать. Илина слабо сопротивлялась.

— Это тупик, Бол. Мне уже тридцать. Рожать пора. А если рожу, что с маленькими делать? Им в школу надо. В интернат подкинуть? Не можем же мы всю жизнь прятаться. Ты вот сказал, нас всего одна бригада ищет. Да это же «Финиш». Профессионалы. Виртуозы сыска. Они опаснее всей полиции вместе взятой!

— Ничего, перезимуем. Илиша, дай мне время, и я все устрою. Я же тоже профессионал. Мирового класса. Таких, как мы с Бертом, и двух десятков на всей планете не наберется. Ты подумай, уже сто лет вся информация о всех жителях хранится исключительно в компах. А это по моей части. Сочиню нам биографии, распихаю по базам данных информацию начиная со свидетельства о рождении. Чтоб комар носа не подточил. Школьные атестаты, дипломы, кредитки — все сделаю. Тогда легализуемся. Я никогда не занимался таким серьезным делом, но ради тебя все сделаю. Я по шестнадцать часов работать буду. За зиму инструментарий подготовлю, весной внедрять начну, а к осени мы снова гражданство обретем. Ты мне веришь?

— Верю, — всхлипывала Илина у него на груди.

Эта ночь была ночью Любви. Все началось с обычного секса. Но чувство, которое родилось между ними, было огромно и незнакомо. Оно было неизмеримо сильнее мужского чувства. Оно было во много раз крепче более сильного женского чувства. Илина и Болан были восхищены и напуганы происшедшей с ними переменой.

— Илишка, ты хоть раз слышала о таком?

— Я слышала, что самый сладкий воздух на краю пропасти.

— Мы Пара! — восхищался Болан. — Илишка, милая, я только сейчас понял, что значит быть в Паре. Это как в океане! Внизу синее, а сверху голубое. И все это твое! От края и до края!

Если б только Илина поменьше философствовала.

— Цени сегодняшнее счастье. Завтра оно превратится в горе. Это Резник сказал, не я, — был ее ответ.

Он забросил изучение проектов и с головой ушел в киберпространство. Здорово нехватало привычной аппаратуры, шлема виртуальной реальности, сенсоперчаток. Лишь клавиатура да маленький экран. Первым делом он модернизировал матобеспечение систем передачи данных. Все было почти как раньше, с той лишь разницей, что Болан получал максимальный приоритет, а сведения о нем нигде не регистрировались. Он стал призраком-невидимкой. Второе новшество заключалось в том, что в любой момент Болан мог перекрыть все каналы информации для всех, кроме себя.

Отладив и испытав систему на сервере небольшого городка, Болан начал тиражировать ее по десяткам и сотням узлов связи во всем мире. После чего вновь взялся за сервер отдела сыска. Все достаточно просто объяснялось. На сервере стояла операционная система СВК — система виртуальных компов. Короче, один комп изображал из себя несколько. Обычно СВК использовали только для отладки новых версий операционных систем. Собственно, для этого она и была создана. Здесь же работала в штатном режиме. Болан понял, как попался в первый раз. СВК позволяла незаметно следить за всем, что делается на компе. Пробиться сквозь защиту СВК было невозможно.

Сутки Болан размышлял над этой проблемой, пока не забрезжила одна бредовая идея.

— Знаешь, Илишка, тебе не повезло! — весело окликнул он жену. — Псих в мужья достался. Ни один нормальный до такого не додумался бы.

— Это опасно?

— Нет, — Болан уже рылся в базе городского кадастра, разыскивая планы зданий Департамента. Затем — план помещения, в котором стоял сервер, схему электроснабжения здания, координаты и сетевой адрес компа, управляющего электроснабжением. Комп электриков сдался без боя. Как и большинство работяг, электрики были ребятами без комплексов и не любили усложнять себе жизнь. Все пароли по неписанной дурной традиции звучали одинаково — «пароль». Как в детском анекдоте: «Скажи пароль». — «Пароль!» — «Проходи». Болан взял на заметку, что перед началом операции пароли нужно будеть изменить. А после окончания — восстановить. Незачем подводить хороших парней.

Первая фаза закончилась. Подготовка ко второй требовала нескольких дней. Во время операции все произойдет за секунды, вмешаться будет просто некогда. Поэтому атакой должен управлять комп. А для этого в него следовало заложить сценарии всех возможных ситуаций. Болан не отходил от компа ни днем, ни ночью. Почему-то его преследовала уверенность, что нужно торопиться. Если опоздает, то все, конец надеждам, конец всему. И он гнал себя как спортсмен-марафонец, не думая, что будет после финиша. Илина готовила еду, ставила рядом с локтем. Он съедал. Часто уже остывшее. Когда глаза начинали невыносимо слипаться, отодвигал клавиатуру и падал головой на стол. Илина отводила его на кровать, укутывала одеялом, сделанным из спального мешка. Просыпаясь, он умывался холодной водой и снова садился за комп. Как автомат. Комп — постель — комп — постель. Однажды увидел себя в зеркало. Отрешенно подумал: «Этому парню не повезло». Криво ухмыльнулся. Отражение оскалилось в ответ.

— Илиша, вставай. Ты хотела посмотреть, как все будет.

Болан был крайне возбужден. Глаза бегали, руки тряслись, он никак не мог найти им место.

— Три часа ночи. Днем никак нельзя?

— Нельзя. Темнота — это тоже часть плана.

— А-а… Ну тогда начинай. — Она накинула халатик на плечи и села рядом с ним. Болан запустил программу.

— Делай раз! — комментировал он, вглядываясь в экран покрасневшими как у кролика глазами. — Меняем пароли в компе электриков. Теперь никто из них не сможет нам помешать. Делай два! — отключаем силовое питание в помещении сервера. Сервер говорит всем: «до свидания» и уходит в глубокий шатдаун до лучших времен.

— Как — шатдаун? Ты же питание отключил.

— На серьезных машинах ставят аварийные батарейки на такой случай. Как раз хватает времени сказать коллегам последнее «прости». Сейчас встревожился дежурный инженер. Если проснулся, конечно. Если нет, скоро клиенты звонками разбудят. Тогда он начнет звонить электрикам. Дежурный электрик тоже спит. Спи спокойно, дорогой товарищ, ты это заслужил. Когда он подойдет к экрану, то увидит там сообщение, что подача энергии возобновится через десять минут. Если он не семи пядей во лбу, то вернется к телефону и обрадует инженера. А уж потом задумается, кто мог послать такое сообщение. Но поднимать шум не будет. Побоится, что засмеют. Итак, истекают десять минут. Делай три! — включаем силовое питание! Электрик успокаивается и ложится досыпать. Что делает инженер? Правильно! Запускает сервер. Сейчас наступит тот момент, ради которого все затевалось. Сервер уже под током, но никакой операционной системы еще нет! Он ждет команды от оператора. Кто первый скомандует, тот и будет прав! Первым будет мой комп! Вот оно! Но инженера нужно отвлечь. Иначе заметит. Не дурак же он, инженер все-таки. А заметит — всему конец. Делай четыре! Гасим свет! Вступает в действие психология. Никто в здравом уме и твердой памяти не усидит в темноте перед экраном. Нормальный инженер в здравом уме и твердой памяти отправится шарить руками по стенке в поисках выключателя. А мой комп тем временем допрашивает с пристрастием пленного языка. Сколько у того памяти, сколько процессоров, где что сидит, куда что подключено. Ага, разобрался. Делай пять! На экран инженеру выводим сообщение об аппаратной ошибке и имитируем запуск тестов. Если он умный человек, то клавиатуру пальцами трогать не будет до тех пор, пока на экране цифирьки меняются. Тем более, в темноте. А мой компик, умница, лапочка, кисонька, солнышко, сливает в сервер новую версию СВК. Моего производства! Слил! Делай шесть! Включаем свет, восстанавливаем пароли электрикам, уничтожаем следы, а инженеру сообщаем, что тест закончен, система готова к запуску. Все. Сервер наш. Спа-ать…

Лихорадочное возбуждение ушло. Пошатываясь, Болан добрел до кровати, стянул штаны и рухнул поверх одеяла лицом в подушку.

— Спят ус-сталые игрушки… Спа-ать…

Победа над сервером была полной. Но лишь на третьи сутки он начал более-менее ориентироваться в информационном хозяйстве Департамента имплантации. Технических проблем не было, просто слишком много информации. Подробные досье на каждого жителя планеты составляли едва ли сотую часть от общего объема. Болану же нужно было другое. Информационные структуры управления самим Департаментом. На четвертые сутки он нашел их. На пятые — вышел на бригаду «Финиш». Илина была неправа, когда говорила, что их всего пятеро. Ядро «Финиша» — да, но они могли привлекать к своей работе кого угодно. По Болану работало около сотни человек. Велась постоянная слежка за родными, друзьями и знакомыми Болана и Илины. Тару давно выследили, но в контакт не вступали. Болан припомнил, когда последний раз они пользовались кредиткой Тары. Вскоре после того, как на заправке купили две бочки спирта. Тогда они запаслись несколькими мешками муки и сахара. Прикинув, на сколько километров «ослику» хватило бы двух бочек спирта, Болан нарисовал на карте круг с центром в точке последней закупки. Круг ему понравился. В него вошла чуть ли не половина континента и внушительный кусок Светлого океана.

— Что это? — поинтересовалась Илина?

— Мы — здесь! — гордо ответил Болан, шлепнув ладонью по кругу.

Он перекачал в свой комп личные дела членов бригады «Финиш» — четырех мужчин и одной женщины, изучил их от корки до корки. Подолгу вглядывался в фотографии, пытаясь понять, что же толкнуло их заняться этой работой.

— Не мучайся, — сказала Илина. — Три четверти занятых в Департаменте — штрафники. Перевод в Департамент — это вроде наказания. Я тоже так туда попала. До этого работала консерватором. По моей вине бригада ремонтников чуть не погибла. Обварились сильно.

— Илиша, но в глубине ведь недра еще горячие. Сотни градусов.

— Как ты с трехсот километров тепло на поверхность поднимешь?

— Так же, как вы со ста.

— Ты хотя бы прикидывал, какое атмосферное давление в шахте на глубине ста километров? Воздух — не вода! Он сжимается. В воде давление линейно нарастает, а в газовой среде — как лавина. Это что-то страшное! Воздух все сжимается и сжимается, пока жидкостью не станет. И он во все щели лезет, металлы в нем корродируют, словно тают. Если кессон прорвало и шахту воздухом затопило, ее засыпают. А знаешь, какое давление в недрах на глубине ста километров? Камень течет! Когда породу наверх поднимают, она взрывается. К отвалам на километр страшно подходить! Для них карьеры роют, а потом пятью метрами песка сверху присыпают.

— В таких шахтах опасно работать.

— А в них никто не работает. Все на дистанционке да автоматике. Как только теплообменники заканчивают монтировать, шахту цементомастикой заливают. На веки вечные.

Для того, чтоб легче было следить за новостями, Болан создал несколько фиктивных личностей и от их имени работал в мировых информационных сетях. Невидимым, под своим именем входил в какой-то сервер, там менял имя и, как рядовой гражданин, утолял жажду из источника знаний. Время работало на него. Бригада «Финиш» буксовала, а Болан готовил инструментарий. Вскрыть один-два сервера можно и вручную. Но, когда их сотни, лучше поручить это компу. По существу, Болан создавал свою собственную информационную сеть, независимую от государственной. Заодно узнал много интересного о мире, в котором жил. Научился подключаться к системам мониторинга службы движения и любовался пейзажами незнакомых городов. Пейзажи, правда, были так себе — перекрестки, развязки, путепроводы. Но среди них был и Кандагский перевал. Управление камерой позволяло видеть всю картину, или же выделить какой-то участок крупным планом. Был режим автоматического слежения за выбранным мобилем. Трасса широкими петлями серпантина поднималась все выше и выше. Белоснежные мосты несколько раз переносили ее через бурную Каруту. С высотой петли серпантина становились все уже и уже, пока трасса не ныряла в темный зрачок тоннеля. Она была красива, эта трасса. Она вписывалась в ланшафт, придавала ему законченность и целесообразность. Изящная виньетка на холсте горного ущелья, на нее можно было смотреть часами.

Разобравшись с системами мониторинга, Болан серьезно занялся службой движения. Он хотел научиться перехватывать управление служебными мобилями бригады «Финиш». Из этого ничего не вышло. Небольшие мобили обладали слишком большой автономностью и самостоятельностью. Они даже не поддерживали постоянного канала связи с компьютерами службы движения. То ли дело — беспилотные контейнеровозы. Однако, и тут Болан не смог многого добиться. Ядро системы управления было зашито в ПЗУ — постоянное запоминающее устройство. Болан мог направить этого монстра на колесах по любому адресу, но не мог заставить его нарушить правила дорожного движения. Например, остановиться на перекрестке, или выехать на встречную полосу. Не мог даже включить фары в светлое время суток. А вот аварийные мигалки включить мог. И стеклоочистители включить мог. И шины мог подкачать. Странные ребята проектировали управление контейнеровозом.

Чтоб Илина не чувствовала себя оторванной от мира, Болан обучил ее нескольким приемам скрытной работы, и она знакомилась с прессой, когда Болан спал. К сожалению, слабенький модем хорошо принимал только ближайшую телестанцию — два канала, забитых эстрадой, развлекаловкой и местными новостями. А смотреть стереофильмы без шлема, на малюсеньком плоском экране было противно. Да и не до них было Илине. На ее плечи легли все заботы по дому, по сбору урожая и подготовке к зиме. Однако, именно Илина обнаружила ТО сообщение, адресованное лично им.

— Им не стоило этого делать! — Болан с силой ударил кулаком по стене. С потолка посыпалась пыль. — Не стоило им этого делать. Они будут об этом жалеть.

— Бол, это провокация. Они хотят вывести тебя из равновесия, хотят спровоцировать на ответные действия.

— Тогда им это удалось!

— Бол, послушай, не надо… Бол, умоляю! Хочешь на колени встану? — она на самом деле упала на колени, и Болану тоже пришлось опуститься на колени, чтоб вести разговор на равных.

— Илина, Илиша, родная моя, есть вещи, которые нельзя делать. Которые нельзя прощать. Если мы простим им это, мы предадим самих себя. Мы перестанем быть собой.

— Ради меня, ради наших детей! Я же ради тебя… Всех и все… Почему ты не можешь?

Лицо Болана страшно изменилось. Илина забилась в рыданиях.

— Прости, прости меня! Забудь, что я сказала.

— Все будет хорошо, милая моя. Мы им не по зубам. Мы же Пара.

— Бол, умоляю, дай слово, что не будешь убивать.

— Илиша, мое оружие — комп. Твоим компом не убить, даже если по голове стукнуть.

Ваши действия противозаконны и аморальны. Пока дело затрагивало лишь мою свободу и мои интересы, я терпел. Но вы пытаетесь шантажировать меня, угрожая безопасности моего друга. Этого я простить не могу. Имею честь сообщить вам, что атакую вас через три дня.

Болан.

р. S. Поскольку я атакую государственную структуру, известную как бригада «Финиш», месть моя не коснется тех, кто добровольно выйдет из состава бригады в указанный трехдневный срок.

Файл с таким содержанием, адресованный членам бригады «Финиш» возник на одном из почтовых серверов словно из воздуха. У этого файла не было ни даты, ни времени создания. У него не было и хозяина. А адресован он был всем почтовым серверам сразу. Болан оформил послание как модификацию служебной команды, используемой при настройке сервера для выяснения сетевых адресов ближайших соседей. Мало кто знал, что если в команде адрес отправителя задать метасимволом «все», то послание расползется по всем почтовым серверам мира.

Каждый десятый житель планеты прочел послание, но лишь одна-две сотни поняли, кому оно адресовано. И единицы — о чем идет речь.

Почти сутки Болан подбирал ключи к банковскому серверу. Защиту делали они с Бертом. И оставили для себя лазейку, закрытую шестью подряд идущими паролями. Они всегда так делали, потому что администраторы менялись, умирали, забывали пароли, а увольняясь, меняли их из злопыхательских побуждений. Тогда фирмы обращались к авторам системы. Это был небольшой, но почти регулярный доход. Тонкость заключалась в том, что система не давала приглашения ко вводу пароля. Она в этот момент якобы думала о своем. Но и Болан не помнил паролей. Список паролей, записанный на мятой бумажке, лежал в сейфе их с Бертом офиса. В эту бумажку были завернуты канцелярские скрепки. (Берт и Болан имели свою точку зрения на надежность сейфов и других средств защиты.) Болан смутно вспоминал, что это был какой-то идиотский отрывок детского стишка.

«Идет бычок, качается, кивает на ходу», — набрал, наконец, он, и сервер пропустил его внутрь. Первым делом Болан выяснил кредитоспособность членов «Финиша». Потом написал простенькую программу из десяти строк с активизацией по дате и времени. Через пять дней программа должна была перевести всю наличность «финишей» на благотворительные цели, а счета закрыть. И — самоуничтожиться.

Покончив с банковским сервером, Болан взялся за сервер службы общественного порядка. Для проверки назначил себя главой полиции мелкого городка, а через пять минут влепил себе выговор с занесением и уволил за несоответствие занимаемой должности.

— Знаешь, Илишка, — задумчиво произнес он, — я ведь могу отсюда управлять миром. Сейчас я — первый хакер на планете. Никогда не добивался этого поста, но ведь вынудили, гады!

Илина с сомнением покачала головой.

— Не веришь? Послушай! — он начал загибать пальцы. — Два десятка банков — мои! Там наши с Бертом системы безопасности. Так? Полиция — моя! Связь — моя! Светофоры в городе — и то мои! Они мне на фиг не нужны, но мои!

— Я верю, что всем по отдельности ты можешь управлять. Но на все сразу тебя не хватит.

— Верно подмечено, — с неохотой согласился Болан. — Илиш, а может мне сначала предупредить «финишей»? Ну, напугать чем-нибудь безобидным? Продемонстрировать свою мощь?

— Очень хорошая идея! Скажи им, чтоб оставили нас в покое, нам же больше ничего не надо.

— Садись за клавиатуру, составляй послание. А мне подумать надо.

Болан достал карту, на которой было отмечено их возможное местонахождение и провел новую окружность — на триста километров больше старой.

— Пусть думают, что у нас был полный бак и канистра. Могла же быть у нас канистра…

— Как ты им на это намекнешь?

— Я выйду на связь отсюда, отсюда, отсюда, отсюда и отсюда, — он наметил на новой окружности пять точек. Тем самым я покажу им, что мы знаем, что они знают, где мы находимся. Этим я продемонстрирую, что не считаю их дураками, а также еще раз намекну, насколько безнадежно их дело.

— А также добавишь к зоне поиска несколько десятков тысяч квадратных километров.

— Ага!

Илина склонилась над клавиатурой, подолгу размышляя над каждой фразой.

— Где ты устроишь демонстрацию?

Болан на секунду задумался.

— На Кандагском перевале. Сегодня, перед заходом солнца. У них останутся сутки на раздумья.

Тревога поднялась сразу же, как только первый из «финишей» прочитал послание Илины. По-видимому, у них были помимо компов еще какие-то средства связи, потому что четверо остальных тут же обеспокоились и включили свои компы. После чего было несколько минут неразберихи. По двум адресам из пяти, откуда Болан отправил свои послания, были высланы оперативные группы, но отозваны с полпути. Интенсивный обмен сообщениями шел еще несколько часов. Но сообщения были зашифрованы, а возиться с декодированием не было времени. Вместо этого, мучаясь совестью, Болан подсадил в компы всех пятерых простенький, но вредный вирус-вандал с активацией по дате. Пять дней спустя вирус должен был обнулить всю память компа. Месяц назад за такое он любому набил бы морду, а теперь сам… Сделать это оказалось очень просто. Компы, на которых работали «финиши», были родными братьями компа Илины и допускали объединение ресурсов. Болан подключился шестым в общее поле памяти, а этого даже никто не заметил. Может, как сыщикам, «финишам» цены не было, но в компьютерной безопасности они не разбирались абсолютно.

Приближался вечер, и Болан занялся перевалом. Однако, его любимой обзорной телекамерой кто-то управлял вручную. Бригада «Финиш» приняла послание всерьез. Было чертовски обидно, что из-за этого он может не увидеть результатов.

Первым делом Болан увеличил на десять процентов предельно-допустимую скорость на серпантине. Комп службы движения съел поправку без звука. Потом начал выбирать жертву. Отбросил контейнеровоз с продуктами, забраковал несколько со станками, топливом и электроникой и остановил выбор на машине, везущей сорок тонн минеральных удобрений. Как только та въехала на серпантин, отключил контроль давления в шинах и включил подкачку воздуха в правое переднее колесо.

Несколько раз его контейнеровоз попадал в поле зрения телекамеры. Один раз даже крупным планом. Болан остался доволен выбором — старая, потрепанная машина. Через три-четыре витка ее так и так сняли бы с линии.

Однако, время шло, но ничего фатального не происходило. Машина упорно ползла в гору, температура двигателя тоже ползла вверх, а давление в шине хотя и росло, но далеко не так быстро, как хотелось бы. Вот контейнеровоз миновал первый поворот, и шел теперь не по краю пропасти, а почти прижимаясь боком к вертикальной стене. Болан начал нервно кусать ногти. Давление поднялось до пяти атмосфер, но шина держалась. Болан решил, что если машина дойдет до последнего зигзага, он спустит давление до нормального, и выберет следующую жертву.

Контейнеровоз миновал второй поворот и снова двигался по краю пропасти. Илина закончила работу в саду и села перед экраном рядом с мужем. Болан ввел ее в курс дела и показал на общем плане «свою» машину. Давление поднялось до пяти с половиной атмосфер, но дальше росло крайне неохотно. В отличии от температуры двигателя. Болан опасался, что из-за перегрева двигателя автопилот контейнеровоза снизит скорость. Позади осталось еще три поворота. Болан опять принялся за ногти, Илина легонько шлепнула его по руке.

— Во-от! — заорал Болан, тыча пальцем в экран. Давление в правом колесе упало до нуля. Даже на общем плане было видно, как машина завиляла, выехала на встречную полосу. Автопилот включил тормоза. Тягач занесло влево, он врезался в склон горы, но прицеп напирал, и контейнеровоз «сложился», перегородив наискосок всю трассу. Контейнеровоз, идущий навстречу, ударил в прицеп, развернул его и сам развернулся. Машины сцепились бортами и так, сцепкой, обрушились вниз.

— Это же надо, какого кита моя малявка завалила, — поразился Болан.

Пролетев больше ста метров, две машины суммарной массой в триста тонн обрушились на козырек, защищавший трассу от камнепадов и снесли его! Вниз, в Каруту обрушился все возрастающий поток камней и бетонных обломков. Видимо, от сотрясения, с противоположной стены тоже сорвался камнепад. Все скрылось в облаке пыли.

— Грандиозно! — только и нашел, что сказать Болан.

— Ты же дорогу повредил, — заплакала Илина. — Обещал только напугать, а сам!? Я обещала, что это будет безопасная демонстрация силы, а ты дорогу разрушил!

— Не думал я, что так получится, — расстроился за жену Болан. — Смотри! Карута мелеет!

И на самом деле, бурная, полноводная Карута мелела прямо на глазах. Исчезло белое облако брызг над водопадом, обнажились черные подводные камни. Камера, управляемая невидимым оператором, сместилась, показав долину. Вдоль застывших у обочины контейнеровозов двигалась колонна бульдозеров и экскаваторов.

— Что ты наделал, сволочь!

Не самое лучшее пробуждение. Болан попытался разлепить веки.

— Дрыхнешь? Знаешь, что ты наделал?! — Илина влепила ему пощечину. Сильно, звонко. Зло! Весь сон мгновенно слетел. Они же были Парой. А Илина его ударила! Даже после обычного запечатления жена так не делает. Пораженный, он смотрел, как Илина неловко замахнулась левой рукой.

Шлеп! Шлеп-шлеп!

Болан обнял жену, прижал к груди. Илина обмякла и завыла.

— Кто-нибудь погиб?

— Не-ет. Население вывезли. Ты поля погуби-ил, — разобрал он.

— Население? Что случилось, Илина? Причем тут население?

— Вода… Плотина… Прорвало. Мосты, поля, все…

— Какая плотина? Нет на Каруте плотин.

— Твоя…

Болан постарался мыслить логически. От жены толкового ответа получить не удавалось. Но информацию она могла получить только из компа.

Подняв жену на руки, вместе с ней прошел к рабочему столу. Пытаться разжать кольцо ее рук сейчас не стоило и пробовать. Два раза перечитал сообщение из файла новостей. Вошел в сеть службы движения, настроился на картинку со знакомой телекамеры…

Мостов через Каруту не было. Контейнеровозы и строительная техника замерли без движения, запертые на половине витка серпантина.

— Твой обвал перекрыл Каруту, — сквозь слезы начала пояснять Илина.

— Вода накопилась и снесла преграду. И мосты снесла… Карута вышла из берегов, затопила поля в долине. Да ты знаешь хоть, что в той машине было? — вдруг визгливо закрича она.

— В моей — удобрения, а в той, второй — топливо. Спирт, наверно. Или пропан.

— Это не для мобилей топливо! Это ракетное топливо! Несимметричный диметпаурзин! Отрава, какой свет не видел. Поля десять лет отраву рожать будут. Ее косить и сжигать, косить и сжигать! В противогазах! Ты превратил долину в пустыню. Рыбу потравил. Мы преступники. Нам любой в лицо плюнет. И прав будет!

Пораженный, Болан тупо уставился в стену. Вот так становятся преступниками. Десятки квадратных километров полей. За всю жизнь ему не восстановить плодородие почвы на такой территории. Преступление против природы — что может быть гнуснее и отвратительнее? Болан честно попытался придумать. И не смог.

Подошел к зеркалу, посмотрел в глаза отражению и плюнул. Не полегчало. Со всей силы врезал кулаком. Боль в костяшках была страшной. Зеркало прогнулось, теперь на него скалилась страшная, высоколобая образина. Болан зарычал от отчаяния и бессильной злости.

«Спасибо, что предупредил, гаденыш!» — прочитал Болан в ответном письме руководителя группы «Финиш». Чисто случайно он догадался посмотреть, нет ли ответа на те фиктивные адреса, с которых были посланы его письма. Один ответ был. И была простенькая ловушка, отлавливающая любопытных, сунувших нос в файл с письмом. Ребята из «Финиша» быстро набирали опыт.

О ловушке Болану сообщил его жучок, отслеживающий все изменения в программном обеспечении сервера. Болан сказал жучку спасибо. Вслух. В ловушку уже попался администратор почтового сервера. Болан прочитал письмо, но не как файл, а на более низком, физическом уровне — как последовательность кластеров. Снова заглянул в список отловленных. Себя там не обнаружил. Ловушка была написана наспех и слишком примитивно. Болан выпустил на волю администратора — у парнишки могли возникнуть неприятности, а ведь он действовал в пределах своих должностных прав и обязанностей.

«Я — твое отражение. Приятно смотреться в зеркало? Напоминаю, срок истекает вечером. Гаденыш.» Написал он в ответном письме. Достал карту с окружностями, выбрал точку на дуге и послал письмо якобы с компьютера придорожного ресторанчика.

— В следующий раз подписывай: «Пара гаденышей», — сказала ему Илина.

— Как называлось то действо, когда наши предки убивали друг друга тысячами? — почему-то Болан был уверен, Илина знает это слово.

— Война. Ее государства объявляли друг другу. Одни выигрывали, другие проигрывали.

Болан не стал спрашивать, что означает слово «государство». Он смутно помнил, что это что-то вроде ареала.

— Я объявляю бригаде «Финиш» войну. Теперь мне ничего не страшно. Ужасней того, что сделал, все равно совершить не смогу.

Болан вошел в сервер Департамента имплантации и, первым делом, уволил всех пятерых. После чего стер файлы их личных дел. Уничтожил досье в банке данных по населению планеты. Стер медицинские карты. Запустил программу, которая отыскивала их имена во всех документах и заменяла на первые попавшиеся из случайного списка. Затем перешел в сервер муниципалитета и повторил все действия там. Разумеется, достоверная информация осталась в архивных копиях двухдневной, недельной, месячной и годовой давности, но восстановление потребует огромных усилий и времени. Главное — времени. И, самое интересное, чтобы восстановить документ, надо знать, что его нужно восстановить. Болан не оставлял следов в статистике обращения к файлам. Он был фантомом, невидимкой. Призраком в компьютерной сети.

— Это была подготовка. Теперь я наношу удар, — объяснил он Илине. И, через банковский сервер, снял с их счетов все, до последнего кредита. А потом анулировал и сами кредитки.

— Ты не круто берешь? — спросила Илина.

— Это начало. Удар нужно наносить сразу и с максимальной силой.

Он вызвал на экран файлы, которые собирался переслать в полицейский сервер. Поколебался секунду и стер один. Женщины. Илина чуть заметно улыбнулась. Отобрала клавиатуру и начала править файлы, заменяя обычные слова полицейскими терминами. Болан в который раз поразился широте ее эрудиции. Вспомнил, что надо спросить, что такое ракетное топливо, но не решился говорить под руку.

— Так будет лучше.

— Вооружен и очень опасен, — прочитал Болан. — Ты уверена, что они вооружены?

Илина на секунду задумалась, и отредактировала фразу: — Очень опасен и, возможно, вооружен.

Болан переслал файлы в полицейский сервер. С этого момента мужской контингент бригады «Финиш» обвинялся в самых страшных преступлениях и находился в розыске.

— Мы нанесли удар, но, тем самым, раскрылись. Когда в Департаменте разберутся, вышвырнут меня с сервера. Это просто. Я бы на их месте установил архивную копию операционки двухмесячной давности. А потом, неторопясь, изучил все мои прибамбасы. Наверно, самое лучшее — самому убраться из сервера, чтоб не рассекретиться. Но у меня бродит в голове одна сумасшедшая идейка.

— Других в твоей голове не бывает, — с грустной нежностью Илина обняла его за талию и положила голову на плечо. — Что будем делать?

— Как всегда. Буду давить на кнопки. А ты попытайся отдохнуть. Ты неважно выглядишь.

Илина и на самом деле сдала. Если до бегства ей можно было дать двадцать пять, то теперь — сорок.

— Может, это и к лучшему, — отозвалась она. — Кто теперь нас узнает по фотографии?

Начался очередной трехсуточный кошмар. На этот раз время было жестко ограничено, а возможностей для отладки — никаких. Писать на кросс-ассемблере программу для контроллера внешних устройств, не имея права на ошибку — такого не пожелаешь и врагу. Кроме того, Болан поднатужился и замаскировал свои изменения в файлах операционной системы. Всем любопытным система показывала эталонные образцы файлов, в работу же шли исправленные Боланом.

Переслав на сервер последний исправленный файл, Болан тупо уставился на экран. Что-то еще надо сделать. Неужели все? Странно. Что же делать дальше?

Он протянул руку за кружкой с кофе, но та была пуста. Источник бодрости иссяк. Смутно вспомнил, Илина говорила что-то насчет последней баночки. Что будет в следующий раз? Без кофе — труба.

Встал, пошатнулся, подошел к окну. Горизонт только начал светлеть. Сзади приблизилась Илина. Она очень чутко спала в последнее время.

— Устал?

— Не знаю. Кажется, я успел. Пошатывает, а так ничего. — Язык заплетался. — Ты поройся там в новостях Департамента. Что о нас нового?

Илина послушно села за комп. Пальцы забегали по клавишам. Болан посмотрел на свои пальцы и покачал головой. Так бойко бегать по клавиатуре они никогда не умели.

— Я пере-прог-раммировал контроллер ввода-вывода, — зачем-то начал объяснять он. Выговаривать сложные слова было ощутимо трудно. — Они перехитрили сами себя. Нельзя в контроллеры ставить ППЗУ. ППЗУ — это полупостоянное запоминающее устройство. Они оставили возможность его пере-прог-раммировать для модернизации системы. Я его пере-прог-раммировал. Надо ставить ПЗУ — постоянное, чтоб никто его… Ни-ни. Такие, как я — ни-ни. Теперь контроллер мои файлы знает, любит и в обиду не даст.

Болан повернулся к окну, и задумчиво посмотрел на рассвет. После трех бессонных ночей мозг работал четко, но язык жил своей жизнью. Болан слушал себя как бы со стороны.

— Наверно, я кончился как программист. Исписался. Мне опротивело писать программы. Я написал слишком много программного кода за последние три… Три? Нет, всего два месяца. Ты знаешь, говорят, программистом можно работать только десять витков. Потом все настолько надоедает… Все эти бесконечные проверки параметров, циклы, условные переходы… Я больше не хочу думать, сколько раз надо повторить цикл. Я устал от этого. Они за это заплатят…

Болан очнулся на полу. Перепуганная до смерти Илина хлопотала над ним, глотая слезы.

— Уснул, — соврал он. — Приснилось, что дошел до кровати и лег.

— Боже мой, нельзя себя до такого доводить. Пожалуйста, не делай так больше. — Илина помогла подняться, довела до кровати, стащила рубашку, штаны, закутала одеялом.

— Фиг они что с нами сделают. Мы Пара… У меня идея появилась, — бормотал, засыпая, Болан. — Что такое «ракетное топ…ли…»

— Меня интересует результат! Где Болан?

Болан смотрел на экран с восторгом начинающего поэта, впервые увидевшего свои вирши, напечатанные типографским способом. Шла телепланерка. Точнее, телеголовомойка. Мылили шею бригаде «Финиш». Экран, разбитый на шестнадцать квадратиков, заполняли лица. Только три квадратика пустовали. Болан, как господь Бог, все видел и все слышал. Но сам в планерке не участвовал. Хотя, мог.

— Ну нет, нет у меня Болана! — заорал Титран, руководитель бригады.

— Что у вас нет Болана, мне известно. Мне неизвестно, кто кого ловит. Вы его, или он вас?

«Финиши» смущенно потупились. Трое из них носили следы побоев на лице. Результат сопротивления при задержании превосходящими силами полиции. Многократно превосходящими.

— Зато мне известны некоторые результаты вашей деятельности, — продолжал наседать Влиятельный Секретарь Департамента. — Уничтожены запасы ракетного топлива. Уничтожено четыре моста через Каруту. Уничтожена плодорожная долина реки Каруты. И, наконец, бригада «Финиш» в полном составе оказалась замешана в уголовных преступлениях… Прошу прощения, бригады «Финиш» никогда не было и нет. Что вы можете сказать на это?

— Начну с конца, — откликнулся Титран. — Нас уверяли в стопроцентной надежности сервера. Как могло случиться, что из него исчезли наши личные дела?

— Начните с начала. Сервером занимаются специалисты, и мы заслушаем их доклад. Позднее. Сейчас слушаем вас. Где Болан?

— Болан здесь, — отозвался Титран, выводя в свободный квадратик знакомую карту с двумя окружностями. Точнее, наружная была окружностью, а внутренняя — неправильным эллипсом с изрезанной кромкой. — Внутренняя линия — это зона, где может находиться Болан по нашим подсчетам. Наружная — та же зона, но по данным самого Болана. Разница составляет сто восемьдесят — двести пятьдесят километров.

— У вас прямая связь с Боланом?

— Да, если он захочет.

— Из каких соображений выбрана граница зоны?

— Из расчета расхода топлива. Болан и его супруга перемещаются на тракторе. Запасы топлива нам известны.

— Откуда такое несоответствие между его и вашими данными?

— Вариантов несколько. Они могли «стрельнуть» топливо у других водителей, могли отрегулировать двигатель на самый экономичный режим. И могли просто обмануть нас. Я придерживаюсь первой версии.

— Что еще вы о них знаете?

— Больше ничего. Все остальное — из области догадок.

— А что говорит психолог?

— А что может сказать психолог, если от него скрывают самое важное? — взревел старичок так, что в компе Болана зарезонировал корпус. Видимо, старичок давно собирался взреветь, но до этого момента ему не давали слова. — Я вообще не понимаю, зачем вам психолог, если от него утаивают ключевую информацию?

— Что вы подразумеваете под ключевой информацией?

— То, что Илина и Болан Пара. То, что Илина работала в Департаменте, то, что Болан — гений. Продолжать?

— Продолжайте, продолжайте, мы вас слушаем.

— Нет, это я вас слушаю. Почему Болан считает, что мы нарушаем закон, а не он?

Влиятельный Секретарь на минуту задумался, потом заговорил, тщательно подбирая слова:

— У Болана есть основания считать, что в отношении его наши действия были неправомерны.

— Есть основания, или это и на самом деле так?

— Многое зависит от уровня его информированности. Считайте, что он прав.

— До чего я люблю расплывчатые формулировки… Мда… Но все равно никак не возьму в голову, как уровень информированности отдельного индивидуума может влиять на закон?

— Я объясню вам это. Позднее. После того, как вы дадите подписку о неразглашении. — Влиятельный Секретарь покрутил головой, видимо, осматривая экраны. — Служба движения, вам слово.

— Мы изучили динамику столкновения мобилей и проработали все варианты удержания на трассе мобиля с ракетным топливом. Нам удалось обнаружить маневр, при котором мобиль с топливом с достаточной степенью вероятности остался бы на трассе. Должен заметить, что такой маневр мог выполнить только живой водитель. Автопилот не может совершить выезд на встречную полосу. Подчеркиваю, что контейнеровоз с удобрением в любом случае упал бы в Каруту.

— То есть, вы хотите сказать, что перегородив контейнеровозом трассу, Болан не оставил вам ни одного шанса?

— Да, ни одного… Но у нас нет доказательств, что аварию организовал Болан. Не будь вашего предостережения, мы решили бы, что это обычная авария. Да, место было рассчитано исключительно точно. Да, кто-то увеличил скорость движения по трассе процентов на десять. Но невозможно вмешаться в управление мобилем. Система управления этого не допускает.

— Но в результате аварии повреждено полотно трассы и уничтожены четыре моста.

— Да, это так.

— Переходим к следующему вопросу. Как Болан проник в сервер Департамента?

— Вопрос надо ставить шире, — подал голос специалист по электронике. — Как он вообще работает в сети? Мы оставили Болану письмо на одном из почтовых серверов… Да, так… Это письмо было ловушкой. Я испытал эту ловушку на себе… Да… Болан прочитал письмо, ответил на него, но в ловушку не попался… На счетчике единица… Более того, он стер запись о том, что я попался в ловушку… Да… Но забыл обнулить счетчик… Или не захотел… Да, так… Видимо, хотел спасти меня от разборок с бригадой сыщиков. Что меня удивляет… Да… Это почему он не уничтожил всю информацию на сервере Департамента?

— Это как раз просто, — отозвался психолог. — Болан имеет зуб на вполне определенных личностей, а не на Департамент в целом. Об этом прямо сказано в «меморандуме Болана». И требование у него одно — чтоб их с Илиной оставили в покое. Я тоже рекомендовал бы так сделать. Кстати, «меморандум Болана» написан Илиной. Анализ словаря, используемых оборотов речи не оставляет в этом никаких сомнений. Я думаю, Департамент защищает Илина.

— Вы считаете, у Болана напряженные отношения с женой?

— У Болана не может быть напряженных отношений с женой. Они Пара. Вряд ли вы до конца осознаете, что значит быть в Паре. Однако, присутствие Илины смягчает его действия. Женщины, как правило, менее агрессивны, чем мужчины. Не будь рядом Илины, боюсь, он просто уничтожил бы Департамент. С такой же эффективностью, и таким же тонким расчетом, как уничтожил горную трассу и долину. И я думаю — нет, просто надеюсь — что у Илины остались друзья в Департаменте.

Болан решил закончить телеконференцию на этой оптимистичной ноте. Камеры на портативном компе не было, поэтому он вывел в один из пустых квадратиков свое фото из личного дела. В соседний квадратик вывел фото Илины. Илина в отчаянии застонала, но Болан жестом призвал ее к тишине и включил микрофон.

— Старичок во многом прав, — сказал он, — однако, слишком напирает на эмоции. Эмоций нет. Илина считает Департамент полезной организацией. Полезной для вида в целом. Пока мне не удалось ее переубедить. До получения повестки я не интересовался данной проблемой. Сейчас занялся ее анализом и поиском альтернативных вариантов. Однако, слишком много сил и времени уходит на мышиную возню с вами. Повторяю наше требование: оставьте нас в покое. Если вы не прекратите противоправные действия в отношении нас, я уничтожу Департамент. Возможно, физически. Как бы это ни огорчило Илину. На этом я закрываю конференцию. Подумайте над моими словами.

— Юноша… — начал Влиятельный Секретарь. Это было его последнее слово, так как Болан закрыл конференцию. Он влез в управление СВК сервера и остановил тот виртуальный комп, который поддерживал конференцию. На экране застыли стоп-кадры участников. Должно было пройти не менее десяти минут, прежде, чем специалисты разобрались бы, в чем дело. Влиятельные Секретари не ждут так долго. А у остальных есть законный повод улизнуть.

— Я солидно выглядел? — спросил Болан у жены.

— Дурак, — ответила Илина. — Мальчишка. Ты же опять раскрылся. Почему тебе обязательно самому надо во все влезть и все испортить?

На следующий день Болан опять обнаружил жену плачущей в саду.

— Я плохая жена, — плакала Илина. — Листья желтеют. Скоро зима, а у нас зимней одежды нет. Совсем нет. Что делать будем?

Проблема была серьезной. В кредитах недостатка не было, но использовать кредитку нельзя. За счетом Тары наверняка ведется наблюдение. А зимы здесь, в центре материка, всегда отличались морозами. Случалось, температура опускалась аж до нуля.

— Не плачь, придумаем что-нибудь. Обязательно придумаем, — пытался утешить жену Болан. — Время еще есть. Чтоб две таких толковых головы, как наши, ничего не придумали… Есть же у нас друзья, о которых никто не знает. Попросим их помочь. Нужно только выбрать тех, за кем нет наблюдения.

Болан лежал в саду, грелся в лучах осеннего солнца и наблюдал за усилиями экспертов обнаружить жучки, оставленные им, Боланом в сервере. Он был очень доволен собой. Сервер успешно держал оборону. Чтоб засечь Болана, экспертам предстояло перелопатить крутые гигабайты информации, да еще выяснить, имеет ли право данный файл лежать в данном месте. А эта проблема тащила за собой следующую: кто его туда положил, и кому он там нужен? Работа грозила затянуться на годы.

Накануне Болан переправил Берту зашифрованный их личным кодом файл с описанием своих проблем и указанием способа связи. Берт обещал помочь. Через два дня один из его друзей, проживающих поблизости, отправится на рыбалку и «забудет» рюкзак с теплыми вещами.

Илина вышла из дома и, с корзинкой в руках, направилась к нему. Болан оторвался от экрана, любуясь ее талией. Внезапно из травы поднялись две фигуры в зеленой с разводами форме. Илина запустила в них корзинкой, развернулась, пустилась бежать. Но третья фигура бросилась ей под ноги. Взмахнув руками, она упала, а сверху тут же набросились первые двое.

Машинально Болан выключил и оттолкнул комп, но вскочить на ноги не успел. Из-за дома вышел Титран, руководитель бригады «Финиш». В вытянутой руке он держал коробочку с блестящей антенной сложной формы.

— Источник где-то рядом, — произнес Титран, покачивая антенной. Троица в защитных комбинезонах подняла с земли Илину, крепко придерживая ее за локти.

— Бо-олан, уходи! Уходи, Болан! — закричала Илина, повернувшись к Болану спиной и вглядываясь в ближайший кустарник. Все машинально повернулись туда же.

— Ухожу, ухожу, — шептал Болан, плохо соображая, что делает, так как глаза застилала красная ярость. Только рывками, как в покадровой съемке, надвигалась замершая группа. Высоко подпрыгнув, он ударил каблуками в спину ближайшего, кулаком достал в полете второго. Дальнейшее вспомнить не мог. Удары, прыжки, атаки — все застилала красная ярость. Только последний кадр. Под ногами корчатся три тела, а он тупо смотрит на выросший из плеча цилиндрик. Фатма, женщина, которую он в свое время пощадил, не отдал в розыск, спокойно убирает дымящуюся трубочку в гнездо на поясе.

В следующее мгновение земля ударила его по лицу.

Открыл глаза. Белый потолок, белый прямоугольник световой панели, белая стена. Повернул голову. Это было ошибкой. Не нужно было поворачивать голову. Голова отозвалась тупой, мучительной болью.

— Сучий потрох!

Говорить тоже не стоило. Боль окрасилась яркими вспышками.

— Болит? — это голос Илины.

— Очень.

— Выпей это, — ласковые руки подносят ко рту стакан с бесцветной жидкостью. Боль неохотно отступила.

Оглядел комнату. Две кровати, стол, стулья. Илина баюкает перебинтованную правую руку.

— Что с рукой?

— Пустяки. До старта заживет. Ударила одного по зубам, а он увернулся, гад. Почти. Наложили восемь швов. Кости и сухожилия целы.

— Где мы?

— В Департаменте, где же еще. Ты сейчас постарайся заснуть. У тебя сотрясение мозга.

— Что произошло? Помню, дрался, а потом?

— Потом ничего и не было. Тебе Фатма шприц вставила, ты уснул. Вызвали санитарный мобиль, и вот мы здесь.

— А те?

— Трое в реанимации. Титран сам ходит. Тебе снотворного дать? Завтра серьезный разговор будет.

— Давай.

Дверь открылась, и вошел сам Влиятельный Секретарь. За ним — Титран с двумя стульями в руках.

— Садитесь, — на правах хозяина распорядился Болан. — Титран, я вас не сильно помял?

— Сильно, — с улыбкой отозвался тот. — С удовольствием взял бы вас в свою бригаду.

— К делу, — скомандовал Болан, как только гости сели за стол. Он ни за что не хотел упускать инициативы в разговоре. — Что вы намереваетесь с нами сделать? Какое наказание меня ждет?

— Вас ждет то же, что и раньше. Отправка в мир иной. Если хотите, можете рассматривать это как наказание. Я пришел сюда, чтоб ознакомить вас с правилами набора команды и программой подготовки.

— Давайте поговорим сначала о юридической стороне дела.

— Давайте, — неохотно согласился Секретарь. — Вы обвиняетесь в уклонении…

— Я не могу обвиняться в уклонении, так как этот закон не имеет юридической силы.

— Закон был утвержден всепланетным референдумом, — постным голосом начал Секретарь.

— Закон был отклонен всепланетным референдумом, — грохнул кулаком по столу Болан. — Однако, результаты референдума были фальсифицированы.

Секретарь с осуждением посмотрел на Илину.

— Не смотрите на Илину. Дайте мне комп, и через полчаса я скажу о каждом жителе планеты, «за» он голосовал, или «против»!

— Пусть так. Вы слишком много знаете, и я вынужден настаивать на отправке вас в другое измерение ради сохранения тайны. Безопасность вида превыше всего.

— Мне Илина все уши прожужжала безопасностью вида! Хорошо, — сменил тактику Болан. — Пусть будет безопасность вида. Ваша прямая обязанность привлекать к решению этой задачи каждый выдающийся ум. Или вы не считаете мой ум выдающимся?

— А вы считаете? Вы попались на пустяке. Не приняли никаких мер, чтоб затруднить пеленгование радиомодема.

— Я просто проспал! Собирался перехватить бригаду «Финиш» на выезде из города и уничтожить. Но проспал! Физиология подвела. Впрочем, разговор не о том. У меня есть несколько идей насчет подъема температуры на поверхности планеты. Их надо просчитать на компе.

— Юноша, проблема не в том, как поднять температуру. Это достаточно просто. Проблема, как удержать ее на постоянной отметке. Или, вы думаете, что мы не можем озеленить и заселить северную пустыню? Или считаете, что нам на самом деле нужен заповедник пустынной зоны таких колоссальных размеров?

— Я думаю, пустыня очень пригодилась консерваторам.

— А до них? Почему стабилизаторы сотни тысяч лет поддерживали ее в заданных границах?

— У меня не было времени это выяснить. От вас отбивался.

— А зря не выяснили. Я скажу вам. Пустыня оберегает Северный Полярный ледяной щит. Это рычаг, с помощью которого мы управляем увеличением или уменьшением щита. Щит — вот главный враг. Температура — что! Мы за несколько столетий можем из нынешнего переключить атмосферу в другое стабильное состояние. На всей планете установится душный, влажный, тропический климат. Солнце навсегда скроется за облаками. Девяносто пять процентов биоформ успеют приспособиться. Не приспособится только ледяной щит! Он растает. Три километра льда растают! Океаны поднимутся на триста с чем-то метров. Много суши останется на планете, я вас спрашиваю?

— Вот откуда пятьсот метров, — ошеломленно пробормотал Болан. — Но как же в прошлое оледенение?

— Никогда, ни в прошлое, ни в позапрошлое оледенение щит не набирал такой массы. Планета стареет. Материки сглаживаются, океанское дно выравнивается. Вы знаете вообще, откуда вода в океанах?

— Океаны всегда были.

— Это не ответ. Вода поступает из недр. Она содержится в породах, образующих нашу планету. Гранитах, базальтах. И она медленно поднимается к поверхности. Пополняет океаны. Разумеется, часть воды испаряется, поднимается в верхние слои атмосферы и уходит в космос. Другая часть ионизируется под действием солнечного излучения. Кислород, как более тяжелый, остается в атмосфере, а легкий водород улетает.

— Я знаю, что такое скорость убегания. Можете не объяснять.

— Тем лучше. Итак, поступление воды из недр превосходит потери. До сих пор излишки скапливались в Северном Полярном щите. Атмосфера может находиться в двух стабильных состояниях. При нынешнем вымерзнем мы. При втором щит растает, а мы утонем. У вас есть идеи, как нам выжить?

— Нет, — заиграл желваками Болан.

— Тогда готовьтесь в дорогу.

ЧАСТЬ 2 Путь Криминала (Мы вместе!)

— Здравствуйте, меня зовут Лита, — представилась девушка, входя в комнату. — Я буду курировать вашу группу.

Болан оторвался от изучения двора в поисках возможности побега и окинул взглядом девушку. Модно одета, красивая, с красноватым оттенком кожи. Только во взгляде какая-то застарелая тоска.

— А как у вас насчет свободы передвижения? — спросил он.

— Даете слово больше не убегать, и получаете полную свободу.

— А если нет?

— Тогда один из вас получает полную свободу, а второй сидит под замком. Потом меняетесь. Вы же Пара.

— Болан дает слово, — отворачиваясь от окна, произнесла Илина. — Здравствуй, Лита.

— Ты?! Не может быть! — девушка в ужасе прижала ладони к щекам. — Нет, это невозможно! Я попрошу, чтобы меня заменили.

— Останься, Лита. Я хочу, чтоб это была ты.

— Но… Лина, я тебя предупреждаю, я выполню свой долг до конца…

— Конечно, конечно. Здравствуй, милая!

Женщины обнялись, начались слезы. Болан вышел в коридор, чтоб им не мешать. То, что Илина решила за него, вызывало легкое раздражение и огромное облегчение.

Женщины делились секретами не менее получаса. Болан за это время изучил два этажа, разгуливая по коридорам и бесцеремонно заглядывая во все двери подряд.

— Бол! Ты где? Разговор есть! — услышал он голос Илины и поспешил на зов.

— Присаживайтесь. Я проведу вводный инструктаж, — начала девушка. Прежде всего — о высадке. Если вы не знаете, мы научились пробивать Окно в альтернативные миры, но в какой именно мир попадем, неизвестно. Еще ни разу не удалось дважды попасть в один и тот же мир. В большинстве своем миры похожи на наш. Не в деталях, а в том смысле, что это миры, пригодные для жизни. Температура, кислородная атмосфера, уровень радиации и прочее.

— А в меньшинстве?

— Может быть все, что угодно. Если мир явно не приспособлен для жизни, Окно закрывается, и высадка переносится на сутки. Для открытия Окна требуется огромное количество энергии, и мы не можем позволить себе дважды открывать Окно в один и тот же день. Именно запасами энергии и определяется количество имплантаций.

— Сколько же их?

— В среднем, мы отправляем группу раз в неделю. Мы не можем надолго открыть Окно, поэтому высадка автоматизирована. Груз и импланты сбрасываются в защитных капсулах за минимальное время.

— А если мир не годится для жизни?

— Об этом я и хочу рассказать. Сразу после открытия Окна начинается сканирование пространства в поисках поверхности планеты. Ведь Окно может открыться и в космос. Как только поверхность обнаружена, срез Окна опускается на высоту трех с половиной — четырех метров. Это занимает приблизительно одну десятую секунды. Если под срезом океан, производится поиск суши. Он может продолжаться до полутора секунд. За это время срез перемещается на три-четыре тысячи километров. Не встретилась суша — старт считается неудачным, и Окно закрывается. Если суша встретилась, начинается высадка. Первыми идут четыре грузовые капсулы. Потом — импланты. И затем — снова грузовые капсулы. Пока энергия не кончится и Окно не закроется. Последнюю капсулу часто разрезает пополам.

— А кто и когда определяет, годится мир для высадки, или нет?

— Определяет автоматика. Пока идут грузовые капсулы. Поэтому мы и пускаем в начале четыре капсулы с грузом, чтоб успеть перекрыть Окно, если мир не подходит.

— И как часто мир… э… не подходит.

— В среднем, каждый восьмой запуск заканчивается фальстартом. По разным причинам. Вы можете получить статистику по всем стартам. Можете присутствовать завтра на старте очередной группы.

— Давайте поговорим о моей группе. Кто в нее будет входить?

— Вы и те девушки, кого вы отберете.

— То есть как?

— Так. Та девушка, в которую вы ткнете пальцем, получит повестку Департамента имплантации и попадет в вашу группу.

— Любая?

— Любая девушка. К замужним женщинам это не относится. Конечно, есть ограничения. В группу должно входить не менее пяти «матерей» и не менее трех «тетушек». Среди «матерей» должны быть представлены все основные расы планеты. Отсюда и цифра пять. Белые, черные, красные, желтые. От своей расы, думаю, вы тоже не откажетесь. «Тетушки» могут быть любой расы.

— А тетушки захотят войти в группу?

— «Тетушки» — это термин. Мы используем его в сугубо функциональном смысле. Их функция — помогать матерям растить детей. То есть, они будут заниматься тем, чем занимаются тетушки в нашем мире. На самом же деле это девушки, которых вы отберете, и которым проведете дефлорацию. После чего они будут стерилизованы хирургическим путем.

— А матери?

— «Матерям» вы тоже проведете дефлорацию, после чего им будет сделана другая операция. Практически каждый половой акт для них будет заканчиваться беременностью.

— Вы считаете меня извращенцем? Или, может, сексуальным мутантом? У меня есть жена. Мы — Пара. Зачем мне еще четыре? Да я смотреть на них не захочу. Моему организму они и на фиг не нужны. У него просто не встанет, в конце концов!

— Это одна из причин, по которой вам тоже будет сделана операция. Кроме того, мы снабдим вас феромонными кремами и соответствующими медицинскими препаратами. Организм можно обмануть.

— Наркоту жрать!

— Это не та наркота, которую используют извращенцы. Наши кремы и препараты будут изготовлены конкретно под ваш организм. Натрете таким кремом девушке тело, и она станет для вас второй Илиной.

— На час! А как я ей в глаза утром посмотрю? А как она мне в глаза посмотрит?

— Она — с любовью. Вы же ее дефлорируете. А как вы — это зависит только от вас. Судьбы девушек в ваших руках. Вы — руководитель группы, и судьи над вами нет.

Болан вскочил и забегал по комнате.

— Послушайте, — он наклонился к самому лицу Литы. — Существует же клонирование. Клонируйте Илину. Я согласен взять с собой хоть десять маленьких девочек. Но пусть все они будут Илиной!

— Нельзя, — грустно покачала головой Лита. — Должно быть как можно больше разнородного генного материала. Вы же должны основать нацию. Заселить целую планету.

— Знаю, знаю. Бессмертие вида, долг индивида, все знаю! Но не извращенец же я, в конце-то концов! Почему вы извращенцев туда не посылаете?

— Посылаем. Как только они становятся социально опасными, так и посылаем, — грустно вздохнула девушка. — Поймите, надо. Кому-то все равно надо!

— Тогда я выбираю тебя! — взревел Болан, нацелившись на Литу пальцем. — Имею я право выбрать любую девушку?

— Бо-о-лан!!! — закричала Илина. — Не надо!!! — она налетела, оттолкнула его в угол, загородила своим телом, раскинув руки в стороны, словно Лита собиралась его растерзать. — Ты не слушай его, он пошутил, это юмор у него такой дурацкий, — затараторила Илина.

— Кем вы собираетесь меня взять? — усталым голосом спросила Лита. — «Матерью» или «тетушкой»?

— Бол, тетушкой, ради всего святого, тетушкой, — опять затараторила Илина.

— Кем ты сама хочешь?

— Хочу — тетушкой, но выбирать тебе, начальник, — криво усмехнулась Лита.

— Тетушкой, Бол, тетушкой! — Илина упала перед ним на колени. — Или я тебе глаза выцарапаю!

— Опять тайны? Выкладывайте.

— Рассказать? — спросила Лита у Илины.

— Чего уж теперь. Рассказывай…

— Все дело в том, что «матерям» перед отправкой делают лоботомию.

Болан застонал и сел прямо на пол, прислонившись спиной к стене.

— Не возражай! Это вынужденная мера. Иначе они с ума сойдут и друг друга перережут. Ты подумай, они же становятся машинами для рожания детей. Без передышки. Да еще мужа надо делить с другими. Такого ни одна женщина не выдержит. Или себя убьет, или конкуренток, или мужа. А потом — себя. Против этого никакая химия, никакая наркота не помогает. В специальной литературе для мужчин термин есть — ревность. Это когда двое в одну втрахались. А женская ревность — она в десять раз сильнее.

— Вон! Обе! — рявкнул Болан.

Оставить Илишу здесь? А захочет она жить? А я захочу жить без нее? Половина Пары… Отпадает. «Тетушкой»? Что тогда будет с группой. Мы будем сами по себе, группа — сама по себе… Плевать мне будет на группу. У нас детей не будет из-за операции, у остальных из за отсутствия мужского начала… Или конца? Одно вытекает из другого, что звучит тоже довольно пошло и двусмысленно. Все это отлично понимают, так что «тетушкой» Илише не быть. А нужна она мне будет после лоботомии? Организму — да. А мне? Зато у других «матерей» появится шанс… стать матерями. Вот и вся арифметика. Я должен пожертвовать всем, чтоб стать Отцом Народа. Нет, такая арифметика народу не нужна… А какая нужна? Я же на все пойду. Нет такой подлости, такого преступления, которого ради Илишки не сделаю. Только бы она потом простила.

Болан отлип от стены, отправился на поиски компа. Согнал девушку-клерка, сел на ее место, вошел в информаторий и принялся штудировать древнейшую историю.

Озабоченный мрачными думами, Болан бродил по зданию Департамента, пока не набрел на кабинет Влиятельного Секретаря. Вошел в предбанник. Девушка-референт вскочила из-за своего столика и заслонила спиной дверь.

— Сюда нельзя.

— Хочешь в мою группу? У меня еще никого нет из желтой расы, — с грустной добротой в голосе предложил ей Болан. Девушка закатила глаза и начала клониться на бок. Болан подхватил ее на руки, отнес на диван, а когда она открыла глаза, нежно поцеловал. После чего вошел в кабинет Секретаря. Секретарь пристально вглядывался в игровую доску. Болан некоторое время изучал позицию, потом решительно передвинул фигуру красных.

— Сейчас ход синих, — отозвался секретарь. Болан вернул фигуру на место, развернул доску и стал думать за синих. Думать за синих было неинтересно. Жалко было синих.

— Хотел бы я узнать, что значит быть в Паре. Вы, наверно, никогда не ссоритесь? — задумчиво произнес Секретарь. Ему тоже было жалко синих.

— Почему — не ссоримся? Сегодня я рявкнул на Илину. А как-то раз она отхлестала меня по щекам. — Болан выровнял линию обороны, прикрывая тылы синих. — Скажите-ка мне, Секретарь, сколько шансов у нас выполнить задачу?

— Смотря что считать задачей. Умереть своей смертью от старости — процентов десять. А основать цивилизацию — намного меньше. Меньше половины процента, — Секретарь захватил центр поля.

— И, несмотря на такие низкие шансы, вы посылаете группу за группой?

— У одной группы шансы низкие, а из двухсот одной вполне может повезти.

— Сколько времени у меня на подготовку группы? — Болан двинул фигуры в решительную, но безнадежную атаку по левому флангу. Его синие должны были погибнуть — но со славой!

— Готовьтесь спокойно. Пока мы видим, что имплант относится к делу серьезно, мы обычно не торопим. Я слышал, вы начали с изучения истории. Думаю, это хороший подход. Психологи считают, что стадия первобытного варварства неизбежна. К этому надо быть готовым.

— Без нее никак нельзя?

— Все зависит от вас. В любом случае это не надолго. Максимум — двадцать пять — тридцать тысяч витков. Но скорее всего, вдвое меньше.

— А какой груз я могу взять с собой? — Болан двинул остатки своих сил в атаку по правому флангу. Секретарь глубоко задумался: с какого же фланга начинать уничтожение.

— Есть список обязательных грузов, пробормотал он, водя пальцем над полем. — Вряд ли вы захотите в нем что-то менять. Он составлен специалистами по выживанию. А все остальное — на ваш вкус. Но не рассчитывайте больше, чем на десять-двенадцать грузовых капсул. Не успеют проскочить. Канал закроется.

— Я беру все знания мира! В простой, но наиболее долговечной упаковке.

— Книги, значит. Из пэйпэрола. Разумное решение и не такое уж редкое, — одобрил Секретарь, круша левый фланг синих, пока Болан тихой сапой продвигал правый.

— Скажите, Секретарь, а вы не хотите изменить правила отбора кандидатов в импланты? Я не имею в виду себя. Но следующих…

— Скажите, Болан, вы хотите услышать суровую, неприятную правду? — в тон ему ответил секретарь. — Правда в том, что вам не следовало бежать, получив повестку. Мы не посылаем повесток семейным. Это вызывает слишком много проблем.

— Закон суров, но он закон. Юридически я еще не был семейным.

— Да. Закон суров. Но есть лазейка. Вам нужно было честно явиться и честно все рассказать. Тогда вас забраковала бы медкомиссия. И — на свободу с чистой совестью. К молодой жене.

— Э-э… Ведь еще и сейчас не поздно… К молодой жене…

— Поздно. К сожалению, поздно. Теперь вы с Илиной проходите не по ведомству Департамента имплантации, а по ведомству Департамента общественного порядка. Закон суров.

— Если б я знал…

— А этого как раз никто знать не должен. Иначе кое-кто из призывников схватит на улице первую попавшуюся девушку, вскроет ее как консервную банку, и придет к нам с молодой женой. Можете представить, что потом будет с девушкой?

— Могу. Скоро я это даже увижу. У меня будет семь таких.

— Хватит о плохом. — Секретарь разделался с левым флангом и принялся за правый. — Есть и хорошие новости. Химики уверяют, что ракетное топливо, которое вы вылили на долину Каруты — как его… Несимметричный ди…ме… Язык сломаешь. Оно не может долго храниться. Распадается. Особенно под воздействием ультрафиолета. Молекулы слишком насыщены энергией, они не могут долго находиться в таком состоянии, понимаете? Три витка, и от него ничего не останется. Через пять долину можно будет снова заселять.

— Это хорошо, — обрадовался Болан. В его голове начал зарождаться новый план. В него вписывалось все — и Лита, и вновь обретенная квазисвобода, и полученная от Секретаря информация. От путешествия отказаться не удалось. Но в путешествие он отправится по своим правилам. Болан решительно двинул вперед фигуру. — Пат!

— Да, пат, — согласился Влиятельный Секретарь. Не выигрыш, но и не проигрыш. Не ничья. Безвыходная ситуация. Как это на вас похоже, Болан.

Сожалея, что так и не спросил, что же такое ракетное топливо, Болан вернулся в больничную палату. На столе лежала записка. В ней объяснялось, как найти их новую жилплощадь. Сверяясь с запиской, Болан побрел по темным коридорам.

Новое помещение больше походило на казарму. Наверно, таковой и являлось. Илина с Литой наводили уют — цветы на столе, занавески на окнах. Им помогала невысокая девушка желтой расы.

— Явился… — начала Илина тоном, не предвещающим ничего хорошего. — Ты решил обескровить Департамент?

Болан узнал девушку. Он видел ее в предбаннике Влиятельного Секретаря. Не только видел, но и напугал до обморока.

— Садитесь, — предложил он ей, пододвигая стул. (Илина за спиной девушки показала кулак.) — Как вас зовут?

— Ротави. Я решила…сь… принять ваше… Мой долг… перед видом… Обязывает…

Болан задумался. Девушка была миниатюрной и хрупкой. Нет, в новом мире нужна не такая. Рабочая лошадь нужна, а не тепличный цветок.

— Роти, я восхищаюсь вашей храбростью. Но мы отправляемся в очень опасное э-э мероприятие, поэтому одного желания мало. Нужно иметь хорошую физическую подготовку. Вы согласны пройти небольшой тест?

— Да-да. Зовите меня, пожалуйста, Тави.

— Хорошо, Тави. Вы плавать умеете?

— Не знаю. Наверно, нет. Я родилась на краю Северной пустыни. У нас не было открытой воды. И холодно.

— А за сколько пробегаете километр? Это важно, потому что, возможно, придется убегать от хищников.

— Не знаю. Я никогда не бегала… на время.

— М-м-м, — Болан потер в раздумье подбородок. — Ноги на стул, отожмитесь тридцать раз от пола.

Ротави старалась изо всех сил, но сумела отжаться только четырнадцать раз.

Так… — многозначительно произнес Болан и обвел взглядом помещение. Рядом с каждой кроватью на тумбочке стоял будильник. Болан взял ближайший, подкинул несколько раз на ладони и вложил в руку девушки. — Видите, на дальней стене плакат, призывающий к здоровому образу жизни. Представьте, что в руке у вас булыжник, а буква «З» — глаз чудовища. Выбейте чудовищу глаз, иначе оно вас съест!

Будильник зацепил потолок и покатился по полу.

— Мне очень жаль, Тави, но вы нам не подходите. Храбрость у вас есть, а вот насчет физической подготовки… Слабовато. Не обижайтесь, но в импланты вы не годитесь.

— Ха, — заявила Лита после того, как за девушкой закрылась дверь.

— Метать в цель после отжиманий от пола. Да я бы в автобус с трех шагов не попала. Кстати, я тоже плавать не умею.

— Научишься. До старта. Это приказ.

Лита грустно взглянула на него, достала блокнотик и сделала пометку.

— Лита… Никогда раньше не слышал такого имени. Это твое полное имя? — поинтересовался Болан. Девушка смутилась.

— Полное — Элита. Но оно мне не нравится.

— Выходит, мы — Элитная группа. Что-то я хотел сказать, Элита… Вспомнил! Завтра идем смотреть старт.

Элита сделала еще одну пометку в блокнотике.

Илина подобрала с пола будильник, взвесила на ладони и запустила в букву «З». В плакат попала.

— Начальник! Подъем! На старт опоздаем.

Болан с трудом разлепил глаза. Илина пробормотала что-то и опять уткнулась носом ему в подмышку. Пришлось потрясти ее за плечо. Наскоро позавтракали. Завтрак уже стоял на столе, Элита позаботилась. Сама она клевала носом над чашкой с кофе. Глаза красные, видимо ночью совсем не спала.

Стартовый зал больше всего напоминал воронку. В центре — площадка около четырех метров диаметром. По стенкам воронки к площадке спускаются направляющие. Высоко вверху, у самого потолка на направляющих закреплены трехметровые шары.

— Шары видите? — подала голос Лита. — Это капсулы. Прозрачные — для имплантов, а металлические — грузовые. Болан поднялся и осмотрел капсулу.

Ничего интересного. Двойная оболочка. Шарик в шарике. Наружный может катиться по грунту, а внутренний с имплантом сохраняет нужное положение. Сиденье с толстой спинкой и мощными амортизаторами. Управления — никакого. Но Элита объяснила, что автоматики в капсуле хватает. Ее задача — сохранить жизнь импланта в любых условиях в течении двух суток. А дальше — извините…

Когда до старта осталось десять минут, Болана вежливо попросили из зала. По коридору навстречу им двигалась группа имплантов. Все — в экзоскелетах, на головах черные шлемы с мощными фонарями, на поясе — оружие. «Матери» — в ярких оранжевых куртках. «Тетушки» и мужчина — в желтых. Болан поразился одинаковому выражению на лицах «матерей». Смесь тоски и покорности. Оглянулся и успел заметить, как то же выражение исчезло с лица Илины. Кулаки сжались сами собой, а в горле родился то ли рык, то ли стон.

— Скорей, сюда! — потянула за рукав Элита.

В помещении, где они оказались, одна стена была полностью прозрачна. Это была галерея, из которой открывался отличный вид на зал управления. Вся противоположная стена состояла из огромных экранов. Около трех десятков операторов рассаживались за пультами, включали дисплеи, деловито перебрасывались короткими фразами. У самой стеклянной стены на низких столиках лежало несколько шлемов виртуальной реальности. Болан подтащил поближе кресло, уселся поудобнее, одел шлем, натянул сенсоперчатки. Повертел головой и с явным сожалением снял шлем: информационных каналов оказалось слишком много, а изучать, какой за что отвечает, не было времени. Помянув нехорошим словом дизайнеров системы, Болан уставился на большие экраны. Сейчас на всех было одно и то же. Техники и «тетушки» помогали «матерям» занять места в капсулах. Потом заняли места «тетушки». Мужчина в желтой куртке обошел все капсулы, у каждой задержался на несколько секунд, кому-то что-то сказал, кому-то заботливо поправил привязной ремень. Лишь после того, как он занял свое место, техники захлопнули колпаки капсул и поспешно покинули зал.

— Какая хорошая, сильная группа, — прошептала Элита. Болан бросил на нее беглый взгляд. Глаза девушки подозрительно блестели.

Начался обратный отсчет времени. До старта осталось пять минут.

— Почему вы все так рветесь туда? — Болан кивнул в сторону экранов.

— Именно по той причине, по которой ты туда не хочешь, — зло ответила девушка. — Я девять групп курировала. После шестой кошмары по ночам сниться стали. Будто они, мертвые, из Окна меня к себе зовут. Ваша… Наша группа у меня последняя была бы. Тут с обеих сторон облом. Мало групп будешь курировать — опыта не успеешь набраться. Группы плохо подготовишь. Много — психика не выдерживает.

— Я хотел сказать… Ты славная девчонка, а со своей группой я буду обращаться очень жестоко… До самого старта. Куратор должна быть в группе. Это может пригодиться и до имплантации, и после. И с куратором я буду обращаться… ну просто как зверь. Ты понимаешь? А так как вы с Илиной подруги, это вызовет сложности в Паре. Чего я не хочу.

— Хочешь выставить меня за дверь как Ротави? Поздно. Если настаиваешь, я возьму самоотвод как куратор, но из группы не выйду.

— Ну и дура, — Болан нежно сжал ее пальцы, надеясь, что девушка не почувствует фальши.

— Знаю, — грустно отозвалась Элита, и Болан ощутил ответное пожатие.

— Смотри, начинается.

Шли последние секунды предстартового отсчета. В момент «НОЛЬ» бетонный пол в центре воронки вдруг исчез, вместо него возникла дыра, в которой где-то глубоко внизу зеленел лес. Этот лес рывком приблизился, открылся луг, поросший высокой, по пояс, травой. Болан упустил момент, когда четыре грузовых капсулы сорвались со своих мест и устремились к отверстию. Ему показалось, что они сейчас столкнутся, но капсулы двигались с разной скоростью, и, одна за другой, нырнули через отверстие в полу в иной мир. А за ними с разных сторон, стремительно и бесшумно, к отверстию двигались капсулы с имплантами. Было что-то фантастическое в том, как они, не сталкиваясь, но впритык друг к другу, вылетали в отверстие. Снова пошли грузовые капсулы. И вдруг отверстие закрылось. Очередная капсула прокатилась по бетонному полу и врезалась в другую, летящую по направляющим к отверстию с противоположной стороны. В них врезались третья и четвертая капсулы. Какая-то раскрылась, рассыпав по полу молотки, топоры, пилы, гвозди.

— Восемнадцать! Восемнадцать проскочили! — радостно била в ладоши Элита. — Я же говорила! Если группа сильная, у них все получается!

— Восемнадцать — чего? — спросил Болан.

— Грузовых капсул, — пояснила Илина. — Четыре — до, и четырнадцать после имплантов. Очень хороший результат.

Воронкообразный зал на экранах заполнился белым туманом. Видимо, антисептикой. Но тут же картинка сменилась. Теперь это была компьютерная схема перемещения капсул после прохождения Окна. Даже на виде сверху при десятикратном замедлении было видно, как подпрыгивают на ухабах трехметровые капсулы. Словно мячи на неровном поле. Некоторые капсулы вломились в лес. Но тут экран посерел и картинка замерла. Реальные данные о перемещении капсул кончились в момент закрытия Окна. Через пару секунд появились предположительные места остановки капсул. Болану стало жалко группу. Капсулы раскатились в разные стороны почти на километр. Собрать их в кучку будет нелегкой задачей. Но тут он вспомнил про экзоскелеты. Искусственные мышцы экзоскелетов превращали тяжелую работу просто в нудную. Пока батарейки не сели…

— Капсулы всегда так далеко раскатываются? — спросил Болан.

— При высадке в степи — еще дальше. А когда над лесом сбрасываем, все кучкой ложатся. Но там свои сложности.

— А если в болото?

— Капсулы не тонут. Плавсредства там есть. Тросы, веревки и лебедки — тоже. Но если вся планета — сплошное болото… считай — не повезло. Сегодня очень удачная имплантация. В лето попали, в среднюю полосу, да еще на луг группу сбросили. Это потому что группа замечательная! Только бы у них все хорошо сложилось.

— Объявляю распорядок дня на сегодня: Лита — в бассейн, Илина изучает сельское хозяйство. Я — психологию групп. Вопросы есть?

— Начальник, это я должна объявлять программу занятий, — слабо запротестовала Элита.

— Иди, учись плавать. Скоро народа много будет, будешь моим заместителем. Тогда и покомандуешь. А пока — первое задание. Даю тебе двадцать минут, чтоб доставить сюда пяток хороших компов.

— Компы стоят в учебных классах.

— Сюда!

— Слушаюсь, начальник.

В двадцать минут Элита не уложилась, но к делу отнеслась серьезно. Через час появились техники, принесли столы, компы, начали прокладывать по стенам кабели. На свободную стену повесили большой экран, а к одному компу подключили даже шлем виртуалки. Болан тут же натянул его на голову, лег на койку и приступил к изучению половых извращений. От античности до современных времен.

Вечером Болан объявил, что завтра все едут на пикник и отправил Элиту на склад за котелком и прочим туристским скрабом.

— Ты не сбежать задумал? — озабоченно спросила Илина.

— Нет. Завтра Лита пройдет импринтинг. Настал момент такой…

— На природе?

— Ага. Солнце, воздух, костер. По-моему, это будет здорово.

Вернулась Элита. Болан перебрал то, что она принесла, заявил, что не хватает колышков для палатки и крючка для котелка и отправился в мастерскую.

На следующий день погода выдалась отменная. Элита заказала мобиль, и они выехали на природу. Остановились на берегу озера. Растянули палатку-тент, Натащили большую кучу дров, развели костер, позавтракали. Вода была уже по-осеннему холодная, но все-таки Болан полез купаться и загнал в озеро женщин. Вспенивая воду руками и ногами, Элита отважно проплыла несколько метров. Чтоб доказать, что она уже умеет плавать. Вылезли продрогшие, но веселые. Смеясь и толкаясь, отогрелись у костра. Когда веселье схлынуло, Болан приступил к главному.

— Элита, ты готова стать женщиной?

— Так вот зачем этот пикник… Да, начальник. Готова.

Решительные слова не очень вязались с задрожавшими коленками. Пока Илина помогала Элите наметить линию разреза, Болан незаметно подкинул в костер изготовленную накануне железяку. Подбросил дров, переворошил палкой угли. Выбрал место между двумя деревьями, постелил одеяло. Элита легла, и Болан с Илиной крепко привязали ее полотенцами за руки и за ноги.

— Бол, я отойду подальше, а?

— Иди, Илиша.

Пока Илина удалялась, Болан опять переворошил угли, подкинул еще несколько сухих поленьев. Пламя гудело.

— Готова? — спросил он у Элиты.

— Не тяни.

Болан вытащил из костра свою железяку, обмотал раскаленную ручку полотенцем. Два рога на другом конце светились вишневым цветом. Быстро подойдя к Элите, прижал раскаленный металл к нежной коже так, чтоб рога легли справа и слева от намеченной линии разреза. Не обращая внимания на дым, запах и потрескивание паленого мяса, вопли девушки, досчитал до пяти и отбросил горячее железо.

— Что ты сделал, гад?! — кричала девушка. Лина! Лина!!! Спаси меня! Что ты сделал?! Сволочь!

Склонившись, Болан принялся вылизывать глубокие обугленные канавки. Тело девушки продолжало содрогаться от боли. Подбежала Илина, всплеснула руками, запричитала по-женски.

— Перестань лизать, идиот! Видишь, не помогает! Мазь от ожогов! — шипела Элита.

Болан только в этот момент осмелился взглянуть в лицо девушки. Огромные, черные, немигающие глаза. Повинуясь внезапному импульсу, дернул Илину за руку, усадив рядом с собой.

Зрачки Элиты приобрели обычные размеры, из глаз полились слезы.

— Зачем ты это сделал? Зачем? — плакала девушка.

— Илиша, аптечку! Бегом. — Болан принялся резать полотенца, удерживающие ноги девушки. Илина устремилась к мобилю и вскоре вернулась с аптечкой в руках. Болан выдавил половину тюбика в черные канавки и начал втирать мазь в раны и кожу вокруг. Илина освободила руки девушки. Первым делом Элита закатила Болану такую оплеуху, что тот кувырнулся с колен на бок. Потом схватила за грудки, рывком подняла и… расплакалась у него на груди.

«Дома» Болана уже ждал срочный вызов к Влиятельному Секретарю. Откладывать встречу не было причин.

— Привет, Тави, — как со старой знакомой поздоровался он с девушкой.

— Болан, вы опять что-то натворили? Сам рвет и мечет!..

— Уже знает… Интересно… Тави, где он хранит игровую доску?

— Левая тумба стола, нижний ящик… Ой, а что вы хотите сделать?

— Ты чудо, девочка! — Болан чмокнул ее в щечку и без стука вошел в кабинет. Влиятельный Секретарь стоял у окна.

— К вам Болан, — запоздало сообщил селектор голосом Ротави.

— Зачем вы это сделали, Болан? — грозно развернулся к нему Секретарь.

Болан подошел к столу, выдвинул нижний ящик, достал игровую доску.

— Что я сделал?

— Вы знаете.

— Знаю. Но я хочу убедиться, что вы знаете, — Болан уже расставлял фигуры. Себе на этот раз взял красных.

— Я распорядился направить Элиту в госпиталь. Хотя, боюсь, поздно.

— Нет, это не помешает.

— Итак, зачем вы пытали девушку?

— Зачем я провел импринтинг «тетушки» из своей группы? Лита сказала мне, что все «тетушки» должны запечатлеть руководителя группы. Она не права?

— Импринтинг проводится не так.

— Кто вам это сказал? Увольте его за несоответствие. Послушайте, Секретарь, я намерен выжить любой ценой. И я намерен наплодить кучу наследников. Но это не значит, что я собираюсь тупо повторять ошибки моих бедолаг-предшественников. Это уменьшит мои шансы на выживание. Можете перенять мою методику, можете засекретить — только не мешайте. Договорились?

— А общепринятых моральных норм для вас не существует?

— Общепринятые моральные нормы… Внутри Департамента! Бог с вами, Секретарь, о чем вы говорите? Да все, что происходит здесь, по сути своей глубоко аморально! Может, начнем партию? И не надо общих рассуждений. Задавайте конкретные вопросы.

— Хорошо, — Секретарь тяжело опустился в кресло. — Почему вы выбрали такой странный способ запечатления?

— Я избавил девочку от операции стерилизации. Если кто-то из «матерей» погибнет, она сможет их заменить.

— Вы сами изобрели такой способ?

— Нет. Рабство изобрел не я. Это раньше. Сто пятьдесят миллионов витков назад, кажется. Давно было, точно не помню. Забудьте, Секретарь. Это лучше лоботомии. И Лита мне сказала, что жизнь и смерть девушек моей группы в моих руках. Я для них Бог и Царь и Высшая Справедливость, так? Если нет, готов понести самое тяжелое наказание. Но! На родной планете.

— Болан, с вами одним больше хлопот, чем с полусотней других групп. Знаете, как вас за глаза зовут? Криминал. Кстати, о криминале. Куда вы спрятали комп, с которого выходили в эфир? Бригада Титрана весь дом перерыла, только что по кирпичику не разобрали. Но не нашли.

— О, боже мой! Роса! Он отсыреет! Я думал, он давно здесь! Он в саду под деревом. Там, где я спал. Илина меня убьет, если он испортится. Хорошо, что напомнили. Надо убрать из компьютерной сети все мои поделки. Если хакеры их раскопают — а они их раскопают, дайте только срок — ой, что будет… Да, а что ищут в компе помощники Титрана?

— Способ, которым вы перехватили управление контейнеровозом.

— Не найдут. Могу шепнуть вам на ушко, только сначала хорошо подумайте, хотите ли вы это знать. Или мне унести тайну в мир иной? Кстати, остальных тайн это тоже касается. Я имею в виду — проникновение в банки, службы муниципалитета, ваш сервер.

— Получите вы свой комп. В целости и сохранности. — Влиятельный Секретарь наконец-то обратил внимание на игровую доску. — Смотрю я на вас, Болан, и удивляюсь: неужели это вас мы выводили три с половиной сотни витков? Пятнадцать поколений. Вы же матерый, закоренелый эгоист.

Болан почесал в затылке.

— Да, я эгоист. Но у меня есть положительные качества. Я умный, трудолюбивый, веселый и находчивый. Не жадный и не лезу к власти. Только поясните, что вы сказали насчет трехсот витков?

— Как, вы не в курсе? Что было сто пятьдесят миллионов витков назад знаете, а триста — нет?

— Виноват. Не с того конца историю изучать начал.

— А в истории этого пока и нет. Это правительственная тайна, — усмехнулся Секретарь. — Триста с лишним витков назад под давлением ученых правительство отказалось от прежнего курса и объявило черезвычайное положение. Очень скоро выплыли на свет интересные факты. За те самые сто пятьдесят миллионов витков, о которых вы говорили, мы из разумных существ превратились в животных, обладающих речью. Почти на уровне инкстинкта. Мы перестали пользоваться головным мозгом. Превратились в функционеров, которым достаточно спинного. Итак, по решению Конклава началась эпоха нигилизма. Вам трудно представить старое общество. Все книги того периода изъяты в специальные хранилища и заменены новыми — расшатывающими устои сверхстабильного общества наших предков. Вы не можете представить, до чего серьезной оказалась проблема. За первые сто витков вообще не произошло никаких видимых сдвигов в общественном сознании. Все средства массовой информации четыре поколения внушали новую этику, новую мораль — и никаких видимых изменений. Но потом процесс пошел с нарастающим ускорением. В пятом поколении удалось сменить стиль одежды. Появилось понятие моды на верхнюю одежду. Это был переломный момент — понятие, что что-то может меняться. Не только в книгах, а в реальной жизни. Маховик сдвинулся. Процесс пошел. Нигилисты выполнили задачу. Далеко не все изменения были со знаком плюс. Сто пятьдесят витков назад возродилась преступность. А что мы имеем сегодня? Вас! Разумное существо, которое ставит личные интересы выше видовых. Даже сто витков назад такое невозможно было представить. Не знаю, во что превратится мир еще через сто витков, но прогнозисты напуганы скоростью нарастания перемен.

— До сортира не дошел, а процесс уже пошел… — пробормотал Блан.

— Хотите опять остановить научно-технический прогресс?

— Нет, только чуть притормозить. Мы пока еще не вернулись к разумному существованию. Случай с вашим компом очень показателен. Те, кого послали его искать, делали свою работу очень старательно. Уверен, они разбили весь дом на клеточки по размерам меньше компа и методично проверили каждую. Но не догадались даже выглянуть во двор. Потому что не принято работать на компе в саду под деревом.

В кабинет вбежала Ротави.

— Влиятельный секретарь, разрешите обратиться? Беда! С Элитой плохо! Медики Болана вызывают.

— Где она? — вскочил на ноги Болан. — Дорогу показывай!

Элита металась по постели, стонала, выла и звала Болана. Илина сидела рядом, держала ее за руку. Завидев Болана, Элита рванулась к нему, Илина с трудом ее удержала. Болан подбежал к девушке, обнял за плечи, опустил на подушку. Элита почти мгновенно успокоилась.

— Что случилось? — спросил Болан?

— Врач — идиот, — отозвалась Илина. — Заявил, что таких зверей, как мы с тобой, Лита больше не увидит. Он этого не допустит. И вообще, добьется, чтоб бедняжку перевели отсюда далеко-далеко. На спокойную работу. Ну, у малышки шок и нервный срыв.

— Кретин! Сказать такое после импринтинга! Лита, вставай, уходим отсюда. Никому тебя не отдам! Слово даю.

Девушка как сомнамбула поднялась с постели. Одежды на ней не было, одеяло соскользнуло на пол, но Элита не обратила на это внимания. Илина поспешно завернула ее в простыню. Поддерживая бедняжку с двух сторон, отвели к себе. Илина сказала, что ей вкатили несколько доз транквилизаторов. Сдвинули вместе три койки. На среднюю положили Элиту, Илина и Болан легли с боков. Обнимая и успокаивая девушку, Болан поразился, что испытывает к ней подлинную, настоящую нежность. Конечно, сексуального желания она не вызывала, но ничего противного в этом не было. Засыпая, Болан подумал, что если рядом будет Илина, то он сможет провести половой акт с любой из «матерей» без всякой наркоты. Раз в полгода — ничего страшного.

Утром Элита абсолютно не помнила, что произошло у врача. Продолжала дуться на Болана, но в то же время старалась держаться к нему поближе и, при любой возможности, взять его за руку или за локоть. А когда Болан сказал, что стерилизовать ее не будут, на эту тему есть договоренность с Влиятельным Секретарем, и вовсе простила.

После завтрака Болан заявил, что готов набирать группу. Элита позвонила куда-то, и вскоре явился Титран с помощником — незнакомым молодым парнишкой.

Болан удивился, но Элита объяснила, что задача Титрана — выяснить имя и адрес выбранной Боланом девушки и вручить ей повестку.

В качестве транспорта Болан выбрал огромный туристский автобус, оборудованный кухней, санузлом и спальными местами. Выехали после обеда, а первую остановку сделали уже километров через тридцать. Болану понравился пляж на берегу озера. Разумеется, никого из отдыхающих девушек он выбирать не собирался. Просто обнял своих женщин за плечи и повел купаться. Плескались и загорали до самого вечера. Помощник Титрана держался на воде не лучше Элиты, и его обучали плавать всем коллективом. В результате, парнишка здорово наглотался и заявил, что отныне будет пить только фруктовые соки. Никакой воды!

— Лита, с чего это вдруг Титран так меня зауважал? — поинтересовался Болан, отведя девушку в сторону.

— Ты намял бока всей его бригаде. До этого считалось, что ты — хилый головастик и ученый сноб, который только и умеет, что кнопки давить да исподтишка гадить. А всю черную работу на других сваливает.

Заночевали тут же, на пляже. Утром, сменяя друг друга за рулем, продолжили путь к университетскому городку. Болан через свой комп влез в сервер университета и теперь изучал личные дела девушек старшего курса. Наметил несколько кандидатур, но нужно было взглянуть на них глазами. В конце концов, из пятнадцати старшекурсниц отобрал троих. Остальных троих — с пятого курса. Так как имена и адреса были известны, работа Титрана сильно упростилась. На следующее утро все шесть девушек явились в деканат, где Титран зачитал им их права и обязанности, повел в автобус и представил Болану.

— Будем знакомы, я — Болан, — начал тот речь. — Как и вы, я получил недавно повестку. Я — руководитель группы. Илина — мой заместитель. Мы — Пара. Лита — куратор группы от Департамента имплантации и одновременно — член группы. Хочу сразу предупредить, что наша группа — элитная. Никогда в вашей жизни не было еще столь ответственного дела. Я не буду говорить о долге перед видом. Хочу только предупредить, что подготовка к имплантации будет тяжелой. Это я вам гарантирую. Сейчас Лита введет вас в курс дела и ответит на вопросы.

Пока Элита беседовала с девушками, Илина внимательно приглядывалась к ним.

— Поменяй местами Шину и Беруну, — шепнула она Болану. — Беруна прирожденная «тетушка».

Болан согласился.

— То, что рассказала Лита, относится к обычным группам, — снова взял слово Болан. — Мы — элитная группа. В чем разница? Объясняю. Никакой стерилизации и никакой лоботомии! Полегчало?

Девушки нашли в себе силы улыбнуться.

— Но то, что мы элитная группа, надо еще доказать остальным, — опять огорчил их Болан. — Не докажем — будет и лоботомия, и стерилизация. Что значит — быть элитной группой? Это значит быть самой сплоченной, самой дружной, самой умной группой. Для начала предлагаю придумать девиз. Будем кричать его хором при каждом удобном случае.

— Можно спросить? — по привычке подняла руку одна из девушек. — Кто из нас кем будет?

— Лита, Беруна и Магма, встаньте. Вы — «тетушки». Остальные — «матери».

— А как это — быть самой умной группой?

— Ну, если я и Лита упадем в воду, ты кого спасать будешь?

— Вас.

— Спасать надо того, кто плавать не умеет!

Все рассмеялись.

— Сейчас развозим вас по домам, и вы собираете вещи. На сборы даю один час.

— Так мало?

— У меня на сборы было десять минут, — сообщил девушке Болан.

За час девушки, конечно, не уложились. Титран нервничал. Особенно он начал беспокоиться, когда провожать девушек вышли все студенты из двух общежитий. Вокруг автобуса образовалась толпа. Погрусневшие девушки с чемоданами и сумками проталкивались в автобус. Когда последняя заняла свое место, автобус окружала уже двухтысячная толпа. Стояли и хмуро смотрели исподлобья.

— Беремся за руки и выходим наружу, — скомандовал Болан. Толпа неохотно расступилась.

— Три-четыре! — скомандовал Болан.

— Мы вместе! — хором откликнулись девушки.

— Что так невесело? Еще раз. Три-четыре!

— Мы вместе!

— Громче! Три-четыре!

— МЫ ВМЕСТЕ! — девушки вскинули вверх сжатые руки. На лицах появились улыбки.

— Беруна, запевай!

— Что?

— Что угодно, только не похоронный марш.

Беруна затянула бредовую студенческую песенку, в которой были перепутаны все климатические зоны и их обитатели. Остальные подхватили. Болан как ледокол двинулся через толпу, ведя за собой группу. Так и вышли на трассу, не разжимая рук. Впереди — группа, за ними — студенты, позади медленно тащился автобус. Откуда-то появились парни с гитарами. Пропели весь студенческий репертуар — с пересвистом и перестуком. На границе университетского городка остановились, еще раз прокричали: «Мы вместе!», причем на этот раз вопль поддержали и студенты. Прозвучало на самом деле здорово. Погрузились в автобус и поехали. Сзади долго махали вслед.

Болан включил комп, вошел в банковский сервер, перевел кругленькую сумму со счета Департамента на кредитку Илины и повел группу по магазинам. Девушки вернулись в автобус одетые дорого, изысканно, но одинаково. Их уже поджидала группа корреспондентов. Болан наскоро проинструктировал, о чем можно, и о чем нельзя говорить в интервью. Вышли из автобуса, дали пресс-конференцию, прокричали свой лозунг, а вечером увидели себя в выпуске новостей. Шествие по университетскому городку (снято камерами службы дорожного движения), интервью у автобуса, возбужденные мордашки его девушек с горящими глазами и серьезный, обстоятельный рассказ о деятельности Департамента, перемежающийся документальными кадрами подготовки имплантов и самых удачных стартов. Разумеется, ни слова о лоботомии и других темных моментах. Болан скрипнул зубами. Секретарь переиграл его. После выпуска новостей группу узнавали, группа вызывала интерес. Но не озабоченность.

На следующий день Болан привел автобус на берег того озера, где так жестоко обманул Элиту. Он боялся, что Секретарь не позволит повторить опыт с Элитой и хотел иметь хотя бы двух девушек, прошедших импринтинг по его методике. Титран был не в курсе, поэтому помешать не мог. Элита, конечно, сразу все поняла.

— Кого теперь? — спросила она шепотом.

Болан поднял руку, призывая к тишине.

— Беруна, настал твой час. Ты готова к импринтингу?

— Нет, — честно ответила девушка и ударилась в истерику.

— Илина, Лита, Беруна — за мной, остальные — займитесь чем-нибудь, только нам не мешайте. Магма — за старшую.

Костер развели на прежнем месте. Двурогая железяка так и лежала там, куда ее отбросил Болан. Через час Беруна более-менее пришла в себя, легла на одеяло, позволила себя привязать. В момент запечатления Болан приказал Элите и Илине находиться рядом. Происшедшее повергло девушку в сильнейший шок. Илина с Элитой долго успокаивали ее. Элита показала свои подживающие шрамы. Болан долго расписывал преимущества прижигания перед стерилизацией.

— Ты кретин и идиот! Я же всех троих вас запечатлела, — простонала, морщась от боли девушка.

— Мы вместе, — серьезно ответил Болан.

Почему сразу после импринтинга они переходят на «ты»? — думал он, неся Беруну на руках к автобусу.

Группа ждала их у автобуса. Встревоженные девушки хотели пристать с вопросами, но Болан отогнал их в другой конец салона, оставив рядом только присутствовавших при запечатлении и приказал Титрану вести машину в Департамент.

В казарме отгородили половину помещения ширмами. Всю ночь Беруна стонала, металась, не могла уснуть сама и не давала заснуть окружающим. К утру успокоилась и провалилась в сон. Болан, Илина и Элита — тоже.

К обеду пришел врач. Элита внезапно впала в ярость и запустила в него стулом. Врач ушел, причем довольно поспешно. Объяснить свой поступок Элита не могла и долго мучилась, пока Илина не рассказала, что с ней было.

К вечеру Беруна полностью пришла в себя, хотя еще боялась отходить от Болана дальше, чем на два метра. Болан решил, что на следующий день можно запечатлеть Магму.

У Магмы импринтинг прошел на редкость удачно. И еще через день Болан приступил к дефлорации «матерей». Выезжали на озеро, разводили костер, купались. Потом девушки тащили соломенку. У кого короткая, та ложилась под дерево. При импринтинге присутствовали все «матери». «Тетушки» не допускались. Юлин и Петра, подражая Илине, запретили себя связывать и мужественно вытерпели боль. Нанеся разрез, Болан старательно вылизывал рану, и это помогло в трех случаях из четырех. Если считать вместе с Илиной, то в четырех из пяти. Через неделю все девушки были преданы ему душой и телом, и вообще, старались держаться компактной группой. Очень удивились, когда Болан опять привез их на знакомый берег.

— Три-четыре! — скомандовал он.

— Мы вместе!!! — дружно откликнулась группа.

— Вот об этом и разговор. Лита, расскажи народу, что такое ревность.

— Этого же просто не может быть! — горячо запротестовала Шина, когда Элита закончила.

— Надеюсь. И повторяю, что мы — элитная группа. Но если ревность возникнет, кто-то пойдет «тетушкой» с другой группой. Все поняли?

— Да ну, глупости! Мы же вместе запечатлелись, — отмахнулись девушки.

— А ты что скажешь? — спросил он Илину.

— За меня не беспокойся. Я тебя только к компу ревную, — серьезно отозвалась та.

— Теперь — о сексе. Никакого секса до старта. И после старта, пока не обустроимся. Вы не видели, как старт проходит, а я видел. Если кто раньше времени забеременеет, это же верный выкидыш. Поэтому никакого секса, как бы нам этого ни хотелось.

Это предложение было встречено с большим недовольством. Приводились десятки доводов. С Болана взяли слово, что он еще раз все обдумает, после чего собрание было закрыто, девушки затеяли беготню с обливанием друг друга холодной водой и визгом, а Болан, Элита и Илина уединились в тени, чтоб обсудить график подготовки.

— Пока мы идем с опережением графика. Некоторые месяцами набирают группу, а у нас — полный порядок, и все уже дефлорированы. Дня три-четыре будем заниматься только теорией выживания, чтоб все до конца зажило, а потом займемся и физической подготовкой. Четыре часа теории и четыре часа физподготовки.

— Шесть часов физподготовки, — поправил Болан.

— Ноги протянем, — прокомментировала Элита, но спорить не стала, а сделала пометку в блокнотике.

— Криминал! Криминал! Криминал! Ра-аа! — услышал Болан дружный вопль своей группы и поспешил на стадион. В командных видах спорта его группа была вне конкуренции. Тренерам нравилось работать с его девушками. Они были активны, веселы, но, кроме этого, дерзки, наглы и хулиганисты. То есть, в полной мере набрались отрицательных черт своего руководителя. Завидев его, бросили игру и окружили плотным кольцом.

— Договориться по-хорошему не удалось, поэтому тренажерный зал занимаем сегодня вечером явочным порядком. Даю задание: каждая до вечера должна раздобыть десятилитровый огнетушитель, — проинструктировал девушек Болан.

— Зачем огнетушители?

— Оборону держать. Чтоб в следующий раз нам не посмели отказывать. Некоторые толстозадые считают, что все вокруг построено не для нас, а для галочки в отчете. Думаю, одного-двух надо придушить в воспитательных целях. Кто мы?!

— Криминал! Криминал! Криминал! Ра-аа! — дружно откликнулась команда.

— Илина, на два слова, — отвел жену в сторону Болан. — Что такое ракетное топливо? Ну, которое я в Каруту вылил…

— Ты не знаешь? Это проект светителей. Наверно, его теперь закроют. Ты знаешь, что наши предки летали на обе луны и даже дальше?

— Читал когда-то.

— Светители хотят повторить это. Построить на спутниках базы, а потом смонтировать в космосе огромные зеркала, которые освещали бы ночную сторону планеты. Ну, чтобы компенсировать затухание Солнца.

— А почему их хотят прикрыть?

— Очень от них вреда много. И наша авария это очередной раз показала. Они запускают вверх ракеты, и после каждого запуска в озоновом слое остается огроменная дыра. До двух тысяч километров в диаметре. Это нехорошо для экологии планеты. Предки — и то отказались от запусков. Правда, сначала всех диких динозавров извели.

Девушки справились с заданием. Все явились с огнетушителями, некоторые — с двумя. Двери корпуса, конечно, были закрыты.

— Вопрос на сообразительность. Дверь закрыта. Что делаем?

— Если влезть в окно, дверь можно изнутри открыть, — робко предложила Петра.

— Годится, — слегка огорчился Болан. Он хотел высадить дверь, протаранив ее мобилем. Отобрав у девушки огнетушитель, Болан высадил им стекло.

— Тут же фрамуга открыта! — огорчилась Шина.

— Мы не ищем легких путей…

— Мы ищем неприятностей, — закончила за него Илина. — Девочки, лестницу!

Девушки образовали живую лестницу, по которой Петра проворно забралась в окно. Через минуту дверь открылась. Болан пошел по коридорам, включая везде свет и читая таблички на дверях. Нашел радиоузел и пустил по трансляции веселую музыку на полную громкость.

— Лита, возьми Магму и Шину, соберите в кучку все огнетушители из этого здания. Беруна, Петра, Илина и Ирави, вскройте дверь кладовки. Там хранятся экзоскелеты. Они нам понадобятся.

Некоторое время Болан наблюдал, как девушки безуспешно возятся с дверью. Дверь не поддавалась.

— Совет дать? — наконец не выдержал он.

— Сами справимся, — сердито отозвалась Илина. Ей очень не нравилось то, что затеял Болан. — Девочки, берем штангу, и с раскачки по счету «три».

После второго удара дверь слетела с петель. Вместе с девушками Болан зашел в кладовку.

— Одевайте экзоскелеты и за мной!

— Мы их еще не проходили, — пожаловалась Ирави.

— Лита! Помоги девушкам! — крикнул Болан в коридор и потопал в тренажерный зал. Юлин, единственная «безработная», кружилась по залу в танце. Болан обнял ее за талию и провальсировал, пока не сменилась музыка. после чего отправил на розыск ширмы, или чего-нибудь похожего. Отмерил от угла восемь шагов, поставил на стене крестик. В зал вышли пять девушек в экзоскелетах. Болан поручил Элите облачить в экзоскелеты остальных, а первую четверку заставил бегать кругами по залу. Усилители мышц гудели, датчики сковывали движения, и к этому надо было привыкнуть. Когда девушки освоились, Болан приказал надеть на штангу триста килограммов, и потренироваться. Вес штанги в экзоскелете не чувствовался, но масса оставалась. Девушек шатало и кидало из стороны в сторону. Вернулась Юлин, уже в экзоскелете. Она волокла огромный стол для заседаний. Как протащила его в двери, для Болана осталось загадкой.

— Ширмы нет, это подойдет?

— Отлично, Юлин!

— Берегись! — раздалось сзади. Болан отскочил, и штанга с грозным рокотом прокатилась мимо. Петра и Ирави побежали ее ловить.

— Штангу — сюда! — скомандовал Болан. — Видите крестик на стенке? Здесь надо сделать дверь.

Девушки взялись за гриф, осторожно раскачали и ударили в стену. Отвалился пласт штукатурки, обнажились кирпичи.

— Дружно, вместе! — скомандовала Ирави, и раздался второй удар, более мощный. Болан взглянул на часы пошел смотреть, как обстоит дело на других участках. Прошло уже более получаса, но никто не обратил на них внимания. Это было не по плану. Болан набрал номер директора тренировочного комплекса.

— Это Болан. Я же предупреждал вас, что мы придем заниматься в восемь вечера. Почему зал был закрыт?

— А, Криминал. А я сказал вам, что сегодня заниматься вы не будете.

— Послушай, толстяк, не ищи неприятностей. Сегодня мы взломали двери. В следующий раз на дверях тебя за хвост повесим! Я же предупреждал, мы будем заниматься через день, с восьми до десяти.

Болан прервал связь и пошел смотреть, как обстоят дела у девушек. Кирпичная стена в два кирпича толщиной была уже пробита. Девушки выравнивали края. Рядом валялась штанга с погнутым грифом. За стеной виднелся пустырь, заросший бурьяном.

— Пол подмести, штангу убрать, а дыру прикрыть ширмой… Столом, то есть. Потом — десять кругов разминочным бегом, — распорядился Болан.

— Кто же бегает в экзоскелетах? — удивилась Юлин.

— Если на тебя нападет хищник, ты не успеешь его снять.

— А кто такой — хищник?

— Чему вас в школе учили? Голодное дикое животное, которое питается сырым мясом. Мясо — это мы.

С улицы послышался гудок мобиля.

— Девушки, за мной! — скомандовал Болан. — Взять по блину от штанги.

В запертую дверь скребся директор комплекса. Болан открыл дверь.

— Немедленно покиньте помещение!

Не обращая на него внимания, Болан построил группу.

— Кто мы?

— Криминал! Криминал! Криминал! Ра-аа!

— Шина, два шага вперед! Переверни мобиль.

— Начальник! Этот экзоскелет не потянет! — подала голос Юлин.

— Тогда… — Болан почесал в затылке, — помоги.

Вдвоем девушки быстро перекувырнули мобиль. Директор взвыл.

— Кто попадет с двадцати метров в мобиль блином от штанги? — Болан отсчитал шаги и провел поперек дороги линию. Девушки принялись кидать тяжелые металлические диски. Но блины не долетали. Экзоскелет увеличивал силу, но не позволял развить нужную скорость движения.

— Ях! — от мощного удара дверца мобиля вмялась внутрь. Юлин запустила диск с разбега. Директор заверещал и убежал куда-то.

— Затаскиваем мобиль внутрь, перегораживаем им коридор и готовимся к обороне, — распорядился Болан.

Это было настоящее сражение. Струи пены били в нападавших, ослепляли их, лишали ориентации. Под ногами, невидимые под пеной, перекатывались пустые баллоны. Опрокинутый на бок мобиль перегораживал коридор. Девушки швабрами сталкивали тех, кто пытался перелезть через него. От такого толчка нападавший отлетал метра на два, на три и катился по полу, исчезая в пене. Девушки-то были в экзоскелетах, а нападавшие — нет. Болан, поминутно поглядывал на часы. До десяти оставалось пятнадцать минут.

— Эй, может поговорим? — закричал в мегафон руководитель службы порядка.

— Никаких переговоров до десяти вечера, — отозвался Болан. — В десять моя группа заканчивает занятия. Если хотите, можете подождать.

— Хорошо, мы подождем.

— Юлин, наблюдай за хмыриками, остальные — заниматься! — приказал Болан. — Пол круга бегом, пол круга — прыгаем на одной ноге. Пошли! И, раз, два, три. И, раз, два, три! Бегом! Раз, два, три, четыре! Раз, два, три, четыре. Меняем ногу. И, раз, два, три!

Несколько человек из службы порядка поднялись по пожарной лестнице на уровень второго этажа и наблюдали за происходящим в верхний ряд окон. Потом исчезли из поля зрения. Видимо, пошли докладывать начальству.

— Стой, раз-два! — скомандовал Болан, взглянув на часы. — Становись. Кто мы?!

— Криминал! Криминал! Криминал! Ра-аа! — отозвались девушки. Болан осмотрел команду. Мокрые от пота, измученные, но веселые. До них пока не дошло, что они сегодня натворили.

— Собрать огнетушители, открыть крантики и выкинуть в окна! — приказал Болан. Зазвенели стекла. Струи пены ударили в ночное небо.

— Теперь уходим в пролом, — приказал Болан. — Юлин, уходишь последняя, прикрой пролом крышкой стола.

Оказавшись на пустыре, Болан заметил в куче строительного мусора бетонную плиту. По его команде девушки закрыли ей пролом в стене и подперли для надежности балкой. Они уже не чувствовали на себе экзоскелетов. Сроднились с ними. Болан повел группу в казарму. Девушки хотели бежать бегом, но он вел их намеренно неторопливым шагом.

В казарме — как всегда. Столпотворение перед душем. Голые девушки вертелись перед Боланом, надеясь соблазнить и ошибочно считая, что их обнаженные тела вызывают у него какие-то эмоции, Болан уже почти машинально подыгрывал им, ловя то одну, то другую, целуя сзади в шею и хватая за интересные выпуклости. Все как всегда… Может, после старта будет легче?

Опять Болан изучал игровое поле в кабинете Влиятельного Секретаря.

Секретарь был мастером позиционной игры. Болана выручали неожиданные яростные атаки с преднамеренными жертвами. Сегодня атаки не клеились.

— Почему все так настроены против проекта светителей?

— Дались тебе эти светители… — Секретарь медленно и планомерно вытеснял Болана с центра поля. — Все эти зеркала в космосе… Знаешь, что это такое? Костыли! Для всей планеты. Нужно учиться ходить без костылей. Их проект кажется мне просто аморальным. Они хотят превратить биосферу во что-то искуственное, сделать ее заложницей механических устройств. А если с нами что-то случится, что станет с биосферой?

— Мне этот проект кажется самым толковым. Даже в разгар похолодания нам не хватает всего нескольких процентов солнечной энергии. Зеркала их дадут. И все, никаких проблем.

— Сначала зеркала, потом еще что-то. А потом, в один прекрасный день мы забудем, какого цвета трава. Потому что на планете останется только металл и бетон.

— Но можно же провести черту. До нее можно, дальше — ни-ни.

— Кто ее проведет? Ты? А твой сын скажет: «Нет, можно на метр дальше». А внук — еще на метр. И в результате — металл и бетон. Техносфера вместо биосферы. Давай поговорим о чем-нибудь хорошем. О твоей группе, например.

— Можно и о группе, — уныло согласился Болан.

— Сильная у тебя группа. Дружная. Как они встретили известие, что ты, руководитель элитной группы — и вдруг криминал.

— С удивлением, переходящим в восторг. К тому времени они все уже прошли импринтинг.

— А как прошел мультиимпринтинг?

— Запечатление нескольких сразу? Надо же! Уже и термин выдумали! Нормально прошел. Тут все дело в предварительной психологической установке. Девушки должны быть уверены, что вокруг друзья. Тогда импринтинг проходит нормально. Думаю, вы можете взять этот способ на вооружение. Вот с прижиганием хуже. Один раз — нормально, а два — на грани нервного срыва. Механизм импринтинга включается, но работает как-то наперекосяк. Правда, в удачном случае девушка знала, что с ней будет, а в неудачных девушки ждали дефлорации, а получили каленое железо.

— То есть, не рекомендуешь.

— Слушай, Секретарь, я готовлю группу в первый раз. Я не изучал психологию. У меня только голова на плечах, здравый смысл и воля к жизни. У тебя — институты. Ученые в белых халатах.

— Какие они, сучий потрох, ученые… — грустно вздохнул секретарь.

— Инерция… Сын фермера становится фермером. Сын электрика — электриком. Сын ученого становится… Как бы найти адекватный термин, не оскорбляющий слух? Это деды их были учеными. Когда мы лишь начинали дело, набирали Специалистов. С большой буквы. Дальше — традиция и инерция.

— Неужели так плохо? И никакой надежды, никакого просвета?

— Почему — никакого просвета? Директор тренажерного комплекса теперь вот в дворниках ходит. Проштрафился. На его место я молодого и умного могу посадить. И, как бы там ни было, а наука на 99 % — тяжелая, рутинная работа. Не могут работать головой, пусть работают задницей. Мне важен результат. Так на чем мы остановились?

— На ученых. Я даю материал, пусть они его изучают. В конце концов, я могу и ошибаться.

— Не прикидывайся простачком. У тебя за каждым словом две задних мысли. Объясни мне, наконец, зачем ты устроил этот погром?

— Девочкам надо тренироваться. А твои идиоты не дают. Считают, что все вокруг не для девочек, а для них. Таких надо учить. Носом в дерьмо. Раз за разом.

— О чем я и говорил, — Секретарь двинул фигуру в ценр, чем рассек силы Болана пополам и захватил обе главные диагонали. — Это одна задняя мысль. Но неглавная. Ты же сам организовал побоище. Поднял директора с постели. Не позвони ты ему, он бы спал, а вы спокойно занимались. Теперь у меня один перелом руки, один перелом ноги, черепная травма и куча жалоб.

— Черепно-мозговая?

— Нет, просто черепная. У парня оказался крепкий череп. За счет внутреннего содержимого. Итак, зачем?

— Хотите услышать неприятную истину, Секретарь? Вся ваша система подготовки имплантов никуда не годится. Школа выживания — это смех, пародия. Чему там учат? Как развести костер, как соорудить шалаш. Этому туристов надо учить, которые в парк на неделю едут. В школе выживания надо учить драться за жизнь! Насмерть! Как сделать копье, как согнуть лук, как устроить ловушку на хищника — вот чему учить надо. Смешно, одна из моих девочек, отличница, спросила, кто такие хищники.

— А причем тут погром?

— Мне надо было, чтоб девочки почувствовали ярость схватки. Каково это — плечом к плечу. Чтоб учились драться, оценили себя, ощутили радость победы. Ни тому, ни другому в вашей школе не учат. А без этого нельзя идти на дикую планету. Или вы думаете, что мы попадем в ухоженный, обитаемый мир?

— Нет, не думаю.

— Тогда зачем на изучение устройства экзоскелета отведено пятьдесят часов теории? Зачем девочкам знать, как чинить коленный шарнир, какой привод за что отвечает? Они что, ремонтировать будут? Там же энергозапаса всего на пять часов. Ну, может, на десять, если работа не очень тяжелая. А потом их выбрасывать можно. Зачем нам знать, как их ремонтировать? Они что, за десять часов сломаться могут? А работу в экзоскелетах мои девочки за два часа изучили. Вместо десяти по программе. Если на месте вопросы возникнут, в группе Юлин есть. Одного специалиста за глаза хватит.

— Мы изменим программу обучения. Это все?

— Нет. Конечно, нет, — пробормотал Болан, с грустью изучая остатки своих сил на игровом поле. — Самое неприятное я припас на последок. Мои девочки… У них в мозгу со всех сторон стенки. Туда нельзя, это не принято, так не делают, а это делают только те, кому можно… Я хочу приучить их к мысли, что можно все! Никаких барьеров! Они — самые главные, весь мир — их и для них. Здесь это звучит диковато, но в новом мире будет именно так.

— Бедные девочки…

— Ага, — уныло согласился Болан. — При посторонних они выполняют все мои приказы, а потом подходят по одной и начинают укорять. Какой я жестокий, какой я нехороший, так делать нельзя, надо извиниться перед… И все со слезами. Я должен их обнимать, утешать, по спинкам гладить. А мне при виде слез им голову открутить хочется… Я-то не могу их запечатлеть, как они этого не понимают!

— Илине так же трудно?

— Илина у меня молодец. Пойду я, пожалуй. Голова как чужая. Знаешь, Секретарь, я в последнее время много читал и думал о судьбе нашей цивилизации. Может, есть какая-то высшая справедливость в том, что природа хочет сбросить нас со сцены? Мы же потеряли свои корни! Нам — как биологическому виду — больше миллиарда витков! Чего добились? С последнего похолодания биосфера на три четверти видов обеднела. А что мы помним? Жалкие полторы сотни миллионов… Из миллиарда! Да и то, больше фантазируем, чем помним. Чуть-чуть знаем о том, что было до последнего похолодания. А раньше? Ничего не помним! Одни гипотезы да догадки! А сколько поколений предков помнит средний гражданин? Хорошо, если шесть. Спросишь, что раньше было — в бумажку лезет, пальцем по ней водит. Словно в первый раз увидел. Имеет право на жизнь такая цивилизация, а?

На следующий день Болан назначил Илину старшей, а сам послал к черту все занятия, включил комп, одел шлем виртуальной реальности, натянул сенсоперчатки и занялся изучением стандартного комплекта грузов. Потом получил у сервера списки грузов, заказанные всеми предыдущими группами. А также списки грузов, которые реально прошли сквозь окно. До самого вечера отбирал самое ценное и заносил в свой список. Сортировал по важности, прикидывал количество того, другого, высчитывал, сколько это займет капсул.

Вернулись с занятий девушки. Болан ознакомил их с обязательным списком грузов и посадил всех за компьютеры составлять личные списки. Попросил друг с друга не списывать. Началось все со смешков, но очень быстро девушки посерьезнели. Болан не ограничивал в количестве груза. К отбою первые черновые варианты были готовы. Болан собрал их в свой комп, перечитал, снял сенсоперчатки и принялся грызть ногти.

Утром он все еще грыз ногти.

Илина назначила Беруну старшей, выгнала девушек на занятия, а сама подсела к мужу.

— Ты знаешь, я такой же тупой, как все вокруг, — пожаловался ей Болан. — Я всегда гордился своим мозгом. Считал, что все вокруг живут на автопилоте, один я шевелю извилинами. Сегодня ночью понял, что думать-то я как раз и не умею. Умею перебирать варианты, помню кучу эвристических приемов. Но это же не мышление! Мышление — это когда что-то новое.!

— Ты просто устал. Загнал себя. Нельзя по столько работать.

— После старта будет поздно, — усмехнулся Болан. — И потом, у меня есть доказательства собственной тупости.

— Ну о чем ты говоришь?

— Помнишь аварию на перевале? Я накачивал колесо, пока оно не лопнуло. Потому что знал, что если колесо лопнет, будет авария. А оно все не лопалось.

— Ну и что?

— Я же мог спустить из него воздух! Мне же было без разницы, какую команду дать! Накачать или спустить. Мобилю тоже без разницы, лопнуло колесо, или я из него воздух стравил. Понимаешь?

— Умный ты, умный. Только заторможенный. Ты же сам про колесо догадался. Ох, мне бы твои заботы. Немедленно ложись спать, не то поссоримся. Отоспишься, вместе подумаем. И девочки пусть думают. Им это тоже полезно. А еще у меня появилась, как ты говоришь, одна бредовая идея. Выспишься, обсудим.

Илина уложила Болана на кровать, укрыла одеялом. Подержала за руку, пока тот не уснул. Села за компьютер, одела наушники, набрала код связи Влиятельного Секретаря.

— Наша договоренность остается в силе?

Некоторое время слушала не перебивая.

— Так запугайте! Вы что, не понимаете, что он один за месяц делает больше, чем весь этот паршивый Департамент за год? Не торопите его.

Опять вслушалась в ответ.

— Как запугать? Выключатель мертвой руки, слышали? Болан уходит, а через неделю по всей компьютерной сети идет правда о референдуме. И это будет конец для Департамента.

— Что, они этого и добиваются? Так не надо всех оптом. В личной беседе, без протокола, по одному.

— Сучий потрох, какая разница, что я думаю о нашем Департаменте? Да, аморально. Намного аморальнее проекта светителей. Да, я так считаю!

— У всех психика, у всех нервы! Кому это надо? Мне? Я скоро ухожу в мир иной! Болану?

— Ладно, кто больше всех мешает?

— Как? Физически! Ладно, беру это на себя.

— Вот именно. Ра-ра, криминал! На острова сошлете? Болан только рад будет.

— Все будет хорошо. Мы же Пара.

— Нет, он не догадается. Конец связи.

Некоторое время задумчиво сидела перед пустым экраном. Вызвала на экран штатное расписание инженерного корпуса стартового комплекса.

— Чапан… Руководитель корпуса… — задумчиво пробормотала вслух.

— Ждет тебя, Чапан, дальняя дорога по крутой административной лестнице. То ли вверх, то ли вниз… Да будет так!

— Твоя проблема в том, что мы не можем взять столько груза, сколько хотим, так?

— Так…

— Но это же не твоя проблема!

— Может, и не моя, но имплантируют меня.

— Глупый! Это проблема инженерного корпуса! Ты должен поставить перед ними задачу. Они ее обязаны решить. За всех думать будешь, голова отвалится. Оденься получше. Сейчас будешь говорить с Чапаном. А я — за секретаршу, — хихикнула Илина.

Болан поднялся с постели, открыл шкаф, поскреб в раздумье подбородок и выбрал замшевую куртку. Кто такой Чапан и как строить с ним разговор, не представлял совершенно. А Илина уже набирала на клавиатуре код связи.

На экране компа показалась миловидная девушка.

— Инженерный корпус? Срочно на связь руководителя корпуса Чапана. С ним будет говорить Болан, — равнодушной скороговоркой усталой секретарши затараторила Илина. — Какой Болан? КРИМИНАЛ Болан.

Криминал Болан застегнул молнию на куртке, включил соседний комп, чуть развернул коробочку телекамеры и с важным видом уставился на пустой экран.

— Милая, срочно — это значит НЕМЕДЛЕННО! — внушала Илина секретарше. Иначе из нас обоих рагу сделают.

Секретарша вспорхнула со стула и исчезла. Болан сделал вид, что обгладывает ребрышки. Илина хихикнула и показала ему язык. На экране появился дородный мужчина.

— Руководитель инженерного корпуса на связи, — произнесла в пространство Илина и переключила картинку на комп Болана.

— Одну минуту, Ротави, — сказал в сторону Болан и повернулся к экрану.

— Чапун, если не ошибаюсь.

— Чапан. Так что же нужно от инженерного корпуса криминалу Болану?

— Пустяк, сущий пустяк, — Болан широко улыбнулся, продемонстрировав два ряда зубов. — Вы должны увеличить пропускную способность Окна до ста грузовых капсул. Через три дня доложите результаты.

— Послушайте, Болан, вы считаете себя самым умным?

— Да, а разве это не так?

— Занимайтесь своим делом, а я буду заниматься своим.

— Я рад, что мы друг друга поняли. Итак, жду вашего доклада через трое суток. — Болан разорвал связь и повернулся к жене.

— Похож я на Влиятельного Секретаря? — спросил он, поправляя лацканы замшевой куртки.

— Штаны одень! — рассмеялась Илина.

Почему Илина сегодня такая возбужденно-веселая? — на минуту задумался Болан. — Нас только двое — поэтому?

Посмотрели очередной старт. Девушки вернулись грустные и напуганные, хотя старт был удачным.

— Все вы видели, как проходит старт, — начал Болан, усадив их за стол. — Прошло шестнадцать грузовых капсул. Наша задача — придумать способ, как протолкнуть в Окно сотню капсул. У кого есть идеи? Пусть даже самые бредовые.

— Первая, самая бредовая мысль — накопить побольше энергии и не закрывать Окно, пока все капсулы не пройдут, — предложила Беруна.

— Мысль хорошая, но не для нас. Генераторы, которые Окно открывают, расплавятся и сгорят. Они и так на пределе работают. Их через три запуска заменяют.

— Тогда надо увеличить скорость капсул.

— В этой капсуле тебе сидеть. А если дерево на пути?

— Нас сбрасывать на маленькой скорости, а грузы — на большой.

— Только ты остановишься, тут сзади подлетает грузовая капсула, и ка-ак…

— Ну, нас сбрасывать в одну сторону, а грузовые — в другую.

Спор пошел. Предложения так и сыпались. Но всем было ясно, что это не тот метод. Если увеличить скорость вдвое, кинетическая энергия увеличится в четыре раза. Во столько же увеличится разброс капсул. А во сколько раз нужно увеличить скорость, чтоб прошло не шестнадцать, а сто грузовых капсул? А если внизу будет лес? А если капсула на полной скорости налетит на камень или скалу?

— Надо сбрасывать над водой, — заявила Магма. — А потом соединять капсулы в плот и плыть к берегу.

Какая-то мысль мелькнула на краю сознания. Что-то насчет соединенных капсул, но девушки загалдели, и мысль умерла, не родившись.

— Меняем форму капсулы, соединяем их непрерывной цепочкой, — развивала свою мысль Магма…

— Мысль интересная, но если первая капсула не выйдет на глиссирование, а зароется носом в волну на такой скорости, то будет грандиозный завал, и все мы — трупы.

— Шеф, но ты требуешь невозможного. Сто девять капсул за три секунды — это скорость больше ста метров в секунду! От этого никуда не уйти! Арифметика для первого класса. Четыреста километров в час, как ни считай!

— Да, — согласился Болан. — Четыреста километров в час… Многовато…

Ночью Болан опять грыз ногти. Легкая занавеска, которой отгородились девушки, колыхнулась, и из-за нее выскользнула Юлин. Болан притворился спящим. Девушка приблизилась быстрыми, бесшумными шагами, опустилась на корточки и замерла, вглядываясь в его лицо. Болан сделал вид, что проснулся.

— Юлин?

— Да, это я. Можно, я буду звать тебя Хоро?

— А что это значит?

— Уважаемый, которого все слушаются.

— Конечно можно, милая.

— Хоро, я, кажется, знаю, как сто капсул пропустить. Сначала надо пускать грузовые. Покрепче их сделать, и пусть они как угодно разлетаются. А наши — последними. И за каждой пусть трос тянется. Как только капсулы Окно пройдут, так за тросы надо потянуть, и затормозить капсулы.

— Интересная идея… Только, понимаешь, Юлин… Сто метров в секунду, если тормозить с пятикратной перегрузкой, это две секунды надо. А у нас всего три.

Девушка до того огорчилась, что даже слезы на глазах выступили.

— Не плачь, Юл, твоя идея очень хорошая. Только канат надо закреплять не с этой, а с той стороны окна.

— Как это — с той?

— Как корабли якорь бросают? Я еще подумаю, а ты ложись спать.

Болан сел на кровати, прижал к себе и крепко поцеловал девушку.

— Иди спать, Юл. Я подумаю, как состыковать твою идею с другими.

Девушка ушла совершенно счастливая. А Болан прислушался к своим ощущениям. И совсем это было не противно. Молодое, упругое тело. Если закрыть глаза и представить, что это Илина, наверно, даже приятно будет. Находят же в этом какое-то удовольствие извращенцы. К черту! Эта проблема терпит. Есть другие, — Болан опять принялся грызть ногти. — Девять капсул с имплантами. Плюс сто грузовых. Каждая капсула — три метра. Триста двадцать семь ме, как ни считай. Три секунды. Сто девять метров в секунду. Четыреста км в час. Как бросить якорь на такой скорости? Как закрепить его на грунте? На песке, на воде, на камне?

Еще раз с самого начала. В чем проблема? В том, что камеры должны проходить Окно на скорости четыреста километров в час… Разве не так? Конечно не так! Пасть фингала, конечно не так! Проблема в том, что после прохождения Окна капсулы имеют скорость 400 км в час! После, а не в Окне!

— Бо-олан… По-дъем, милый.

Так ласково будить может только Илина. Болан открыл глаза.

— Магма? Что случилось?

— Утро наступило. А еще Илиша-Хоро просила передать, что прошло трое суток.

Болан взглянул на часы, засмеялся, подхватил Магму на руки и понес в душ. Хотел напугать, что прямо в платье окатит водой. Но Магма первая протянула руку и открыла холодную воду на полную мощность. А другой рукой за его спиной заперла дверь на защелку. Вереща от холода, Болан опустил ее на пол, и, пока воевал с краном, Магма со смехом убежала.

Когда вышел из душа, девушки уже кончали накрывать на стол. Магма успела переодеться в нарядное яркое платье, и остальные поглядывали на нее с восхищением и легкой завистью.

— Распорядок на сегодня, — провозгласила Илина, едва они кончили завтракать, — Болан, Беруна и я утрясаем организационные вопросы. Остальные одевают экзоскелеты и тренируются перекатывать капсулы по пересеченной местности. Знаете свалку битых капсул за стартовым комплексом? Вот там. Старшей назначаю Магму. Вопросы есть?

— Лина, я с вами! — забеспокоилась Элита.

— Нет, Лита, ты помогаешь Магме. Малышка первый раз за главную.

— Я справлюсь! — вскочила Магма, — не беспокойтесь.

— Конечно, справишься, — мягко усадила ее на место Илина. — Но если возникнут трения с администрацией, напускай на них Литу. Она куратор, поняла, милая?

— Будет сделано, — весело отрапортавала Магма.

— Три-четыре! — скомандовал Болан, чтоб хоть что-то скомандовать. Сегодня за завтраком его полностью лишили власти.

— Мы вместе! — дружно откликнулись девушки.

— Подожди, Илиша, зачем вам с Беруной надевать экзоскелеты?

— Все тренируются, а мы что — рыжие?

А я какого цвета? — подумал Болан, оглядев в зеркало замшевую куртку.

На этот раз, кроме экзоскелетов, девушки надели еще угольно-черные шлемы. Над левым плечом подрагивал упругий стебелек антенны.

— И тут — работа очернителей? — удивился Болан.

— Нет, шлемы черные потому что поверхность — это солнечная батарея. А внутри — рация, — объяснила Элита.

Решительным шагом Болан потопал в кабинет Чапана. Беруна и Илина держались на два шага сзади. Но в кабинете было пусто. Секретарша сообщила, что Чапан с утра занят на стартовом комплексе.

— А-а, Криминал! — Чапан в каске монтажника, но новеньком, чистеньком комбинезоне просто раздувался от самодовольства. — Мы обдумали твою просьбу увеличить пропускную способность окна. И кое-что сделали! Три капсулы не обещаю, но две дополнительные гарантирую! Все дело в охлаждающей системе. Она не справляется. Видишь, устанавливаем дополнительные внешние холодильники. За несколько часов до запуска заморозим генераторы до минус пятидесяти. Это даст резерв времени. Успеют пройти еще две-три капсулы.

— Чапан, ты не понял. Разговор шел о ста капсулах.

— Знаешь что, Болан! Занялся бы ты своим делом! Иди, тренируй своих девочек. А стартовый комплекс оставь тем, кто в этом разбирается!

Болан улыбнулся и хотел перейти к разговору по существу, но тут вперед вышла Илина.

— Ты не понял, недоумок? Разговор шел о ста капсулах! — удар бронированного кулака отбросил Чапана на несколько метров…

— Как ты мог! Мы же Пара! Ты все погубил!

— Но ты чуть не убила его!

— Да, Бол, да! Ты должен был понять, помочь мне, а не мешать. Что ты наделал… Второго шанса не будет… Все пропало…

— Ничего не понимаю…

— Это политика, Бол. Не осталось другого выхода. О, господи, если б Чапан игнорировал твою просьбу, его можно было бы скинуть за халатное отношение, за несоответствие, по сотне причин! Но он честно взялся за работу, чего-то добился. Не осталось другого пути, как убить его! А ты не дал… Ну почему я влюбилась в такого идиота?

Болан сел на пол у стенки, дернув Илину за руку, усадил рядом.

— Подожди, подожди, Илиша. Может, я идиот, но если три раза повторить, то что-то понимаю. Начни еще раз с самого начала.

— Научная система вырождается. Наше общество построено так, чтоб сохранять стабильность. Развитие науки разрушает стабильность общества. Поэтому система борется с наукой, и даже сама этого не замечает.

— Что-то насчет этого говорил Влиятельный Секретарь. Только у него это попроще звучало. Внук ученого уже не ученый.

— Правильно! Но он занимает место ученого. И цепляется за это место всеми силами!

— А причем тут Чапан?

— Влиятельный Секретарь, может, посредственный ученый, но хороший администратор. Он хочет, чтоб места ученых занимали ученые. Поэтому у него очень много врагов. Чапан — один из самых серьезных. Стабилист, администратор от науки и враг всех нововведений, если они помогают подняться не ему, а кому-то другому. Теперь на Влиятельного Секретаря выльется ведро дерьма. И неизвестно, усидит ли он в своем кресле.

— Ничего, Илиша, пробьемся. Мы же Пара.

Среди строгих темных костюмов желтый комбинезон Болана светился как костер в степи. Болан сидел на жестком стуле и не знал, куда пристроить шлем, который в последний момент сунула ему Элита. Сейчас это черное яйцо лежало на коленях, упираясь в живот, оттопыривая толстый, тяжелый бархат скатерти, и норовя соскользнуть на пол. Радиостанция шлема была включена на передачу, о чем сообщал чуть заметный зеленый огонек.

— Вы все знаете, что я с самого начала был против экспериментов с прижиганием. Но у меня в руках не было фактов, и Влиятельный Секретарь разрешил Болану продолжить эксперимент, — вещал во весь голос Чапан. — Теперь факты у меня есть!

Интересная информация, — подумал Болан. — Оказывается, я делал из «тетушек» рабынь с разрешения Влиятельного Секретаря. Грызитесь дальше, господа. Моя группа импринтинг прошла, и эта тема меня больше не волнует.

— … таковы, что девушка, прошедшая прижигание, неспособна контролировать себя! Для нее существует только одно — желание ее господина.

— Что в этом плохого? Именно с этой целью мы и проводим импринтинг «тетушек».

— Я не совсем точно выразился. Не желание господина, а то, что она считает желанием господина. Например, сегодня мы поспорили с Боланом, обсуждая технические проблемы, и «тетушка» из группы Болана, по имени Беруна, хотела меня убить. К счастью, Болан с риском для жизни спас меня. За что я публично приношу ему свою благодарность.

Настал момент такой… — решил Болан и поднял руку. — Разрешите, я ознакомлю всех с сущностью нашего спора. Четыре дня назад я обратился к Чапану по поводу увеличения пропускной способности Окна. Сегодня Чапан сообщил, что добился увеличения на десять-пятнадцать процентов. Я правильно излагаю? — обратился он к Чапану.

— Две-три капсулы — это чуть меньше пятнадцати процентов, но по-существу, правильно, — согласился тот.

Влиятельный Секретарь постучал молоточком по столу.

— Болан, мы вас, безусловно, выслушаем. Но не перебивайте докладчика. Продолжайте, — кивнул он Чапану.

— Собственно, я кончил. Считаю операцию прижигания опасной, и предлагаю ее запретить. — Чапан сел.

— Болан, вам слово.

Болан поднялся, положил шлем на стол и представил, как девушки его группы прижимают наушники, вслушиваясь в шелест помех.

— Разрешите начать с предыстории вопроса. Удачный исход имплантации напрямую зависит от количества имплантов и количества грузов, прошедших через Окно. В настоящий момент оба эти параметра неудовлетворительны. Можно ли это изменить? Да, можно. Для этого надо всего лишь повысить пропускную способность Окна. Это даст возможность имплантировать одновременно две, или даже три группы. Или изменить соотношение полов. До сих пор я был занят подготовкой группы, и не задумывался, почему пропускная способность Окна искусственно… — Болан переждал, пока утихнет шум в зале, — повторяю, искусственно поддерживается на таком низком уровне. Задача увеличения пропускной способности настолько тривиальна, что с ней справится любой, знакомый со ВСЕМИ факторами. Поясню. Чтобы пропустить больше капсул через Окно, мы должны разогнать их до большой скорости. Считается, что попав в соседний мир, они и там будут двигаться с такой же скоростью. Но это же не так! Окно может двигаться относительно того мира! Капсула летит вперед, Окно двигается назад, и капсула попадает в тот мир с нулевой скоростью. Независимо от того, с какой скоростью она прошла Окно. Хоть со скоростью звука!

Болан оглядел зал. Все с пониманием кивали головами.

— Когда до меня дошла такая простая мысль, я задумался над вопросом: почему так не сделали раньше? Спросил об этом Элиту, куратора нашей группы. И получил ответ. По политическим мотивам. Чапан метит на место Влиятельного Секретаря. Я уверен, он уже давно знает о таком способе. Но держит его под сукном и тормозит все новое, чтоб максимально дискредетировать деятельность Влиятельного Секретаря.

— Ложь! — взревел Чапан.

— Как вы сегодня говорили, у меня есть факты. Первое — четыре дня назад я предложил Чапану увеличить пропускную способность Окна до ста грузовых капсул. Чапан согласился подумать на эту тему. Признаюсь, тут у меня возникли сомнения. Может, я шибко умный, может остальные не могут найти решения проблемы. Поэтому — второе — был поставлен контрольный эксперимент. Я сводил группу на старт и предложил сообща подумать, как увеличить количество капсул. Был предложен десяток вариантов. «Задачка для первого класса» — так отозвалась о проблеме Магма, «тетушка» из моей группы. Сегодня я зашел к Чапану и услышал отговорку насчет двух-трех капсул. Это очень хитрый ход! Вдумайтесь! Чапан не игнорировал мою просьбу! Он работал над ней! Чего-то добился. Ну просто ангел с крылышками. Третье — когда я, по простоте душевной, хотел изложить свой способ, получил недвусмысленное указание на дверь и совет заниматься своим делом. В этот момент Илина, моя жена, и не сдержалась. Обратите внимание, Илина, а не Беруна, как утверждал Чапан, пытаясь дискредитировать метод прижиганий. Теперь разрешите сделать выводы и закончить. Возможны два варианта. Первый — Чапан умышленно тормозит все новое. Второй — он это делает неумышленно, а вследствии скудоумия и врожденного консерватизма. Вот эскизный проект нового старта, — он бросил на стол пачку бумаг. — У меня все. Решение принимайте сами.

Болан сел и положил на колени шлем. Вокруг поднялась буря. Но его это уже не касалось. Он сделал для группы все, что мог. Было до тошноты противно, и чертовски нехватало зеркала. Чтобы плюнуть.

Девушки встретили, выстроившись в линию, как на спортивном поле. Илина хотела что-то скомандовать, но, заметив выражение его лица, осеклась и сказала совсем другое:

— Девочки, исчезните.

Болан сел за стол, поставил перед собой шлем и сжал кулаки. Хотелось запустить шлем в угол, но рука не поднималась на дорогую, любовно сделанную вещь. Пока он раздумывал, шлем исчез, а на его месте появилась оплетеная бутылка дорогого, крепкого вина и тарелочки с закусками. Илина разлила вино по грубым стаканам.

— За что пьем? — поинтересовался Болан.

— За сохранение вида.

— Пусть будет сохранение вида, согласился Болан, но выпить не успел. Вежливо постучав, в дверь вошел Чапан.

— Садитесь, Чапан. Вы как-раз вовремя. Илина, организуй.

Подумав секунду, Чапан сел. Шина, перекинув полотенце через руку, уже наливала ему вино. На столе появился третий прибор.

— Победу празнуете?

— Разве похолодание отступило? Какая, сучий потрох, победа… Тризна это. Прощаемся с молодым, наивным парнем. А тост был за сохранение вида.

— За это можно выпить.

Опрокинули стаканы. Шина тут же вновь наполнила их.

— Болан, вы талант. Вы блестяще меня уничтожили. Не оставили ни одного шанса… Говорю это как многое повидавший. Я только не могу понять, чем я вам помешал? Вы же скоро уходите. Сейчас, когда все позади, можете сказать правду?

— Ничего личного, Чапан, поверьте мне. Сейчас мы пили за сохранение вида. Кроме вида, я хочу сохранить себя, любимого. Но в десять раз больше я хочу сохранить Илину. Смешная шутка — жизнь, Чапан. Вы голосовали за проект, я — против. Вы остаетесь, я ухожу. Я готов был пойти на любое преступление, чтоб Илина осталась в нашем мире. Теперь совершаю одно преступление за другим, чтоб отправить любимую в мир иной с максимальным комфортом. Нам нужно сто капсул, Чапан. Для этого нужно построить новый старт. Совсем новый. Не воронка с дыркой в полу, а горизонтальный разгонный тоннель с вертикально расположенным Окном. Вы, Чапан, уже не молоды, консервативны. У вас отлично отлаженное хозяйство. Зачем вам затевать стройку, начинать все сначала? Ведь это сплошные неприятности. Нервотрепка на полгода. Разве я не прав? Для ломки устоявшегося старого нужен кто-то молодой, энергичный, наивный. Ничего личного, Чапан.

— Все правильно, и все понятно, — согласился тот. — Старый Чапан стал тормозом. Но сегодня утром вы, Илина, хотели меня убить. А вы, Болан, спасли. Зачем? Не легче ли было задержаться на секунду, а не прикрывать меня своим телом?

— Может, и легче, — согласился Болан. — Но вы забыли, по какому поводу у нас тризна. Хороним того молодого, наивного паренька, которым я был сегодня утром. Почему-то я думал, что кусок дерьма под названием политика, существует, но находится где-то далеко-далеко. А он оказался у меня под носом. И даже хуже — у Илины руки по локоть в этом самом. А мы с Илиной в Паре. Так и совпало все — одно к одному.

— Теперь мне все ясно. Спасибо за откровенность, Болан. — Он поднял стакан. — По-моему, хороший тост. За откровенность.

Все выпили.

За занавеской возникла тихая паника. Девушки кого-то не хотели пропускать.

— Туда нельзя. Никому нельзя, — убеждал тоненький голосок.

— Даже мне?

— Вам особенно!

— Шина, еще стакан! — скомандовал Болан, узнав голос Влиятельного Секретаря. — И вторую бутылку.

— Собственно, вас всех я и искал, — начал Влиятельный Секретарь, осилив штрафную. — Принято решение о строительстве нового старта. Вам, Чапан, я предлагаю остаться на прежнем месте в прежней должности вплоть до окончания строительства. Дальше — или с почетом на пенсию, или возглавите мастерские опытного производства. По вашему выбору. Тем самым мы погасим скандал в зародыше. И все обвинения против вас потеряют смысл.

— Не с позором, но с почетом… Я подумаю над вашим предложением, — согласился Чапан.

— Теперь, что касается вас, Болан. Вы нажили себе массу врагов. Вас теперь боятся. Разглядели, что вы опасный. Без видимых усилий, походя, вы свалили двоих неугодных и прихлопнули проект светителей.

Болан застонал и заиграл желваками.

— Функционеры от науки поняли, — продолжал Секретарь, — что так же легко вы можете разделаться с любым из них. И хотят вытолкнуть вас как можно быстрее. Но я пробил решение, что ваша группа будет первой, испытавшей на себе новый старт.

— Как вам это удалось? — поинтересовалась Илина.

— Я пробурчал под нос, что кто-то, видимо, очень хочет встать поперек пути криминалу Болану. И провел открытое голосование. Воздержавшихся было много, но против — только двое. Кто — не скажу. Как видишь, Лина, твой муж пользуется прочным, заслуженным авторитетом.

— К черту такой авторитет! — взревел Болан и запустил пустой бутылкой в угол.

Не полегчало.

— Лина, беда! — горячо зашептала Элита. Болан притворился спящим. Илина откинула одеяло, нашарила под койкой тапочки.

— Что случилось? — передумав, спросил Болан.

Элита жалобно посмотрела на Илину.

— Все равно ведь узнаю, — буркнул Болан.

— Чапан ушел в другой мир. Один. Почти без груза. Ночью пришел на старт, включил автоматику и ушел… Энергия еще не накопилась, только пять капсул проскочило. Четыре грузовых и он… А в том мире осень, дождь хлещет, кусты непролазные…

— Это не имеет значения.

— А что тогда имеет? Он там один! В целом мире один! — набросилась с упреками Элита.

— Имеет значение то, что мы уходим с нового старта. Перестань выть! Он один, вас восемь. Счет в нашу пользу.

Влиятельный Секретарь посоветовал затихнуть на время. Подумав, Болан решил порадовать девушек, всей группой посетить их родных. Влиятельный Секретарь дал добро на два месяца. Элита заказала знакомый автобус, погрузились и отправились к родным Шины. Они жили ближе всех.

Болан поразился, насколько его девушки отличаются от окружающих. Шумные, энергичные, веселые. Остальные на их фоне казались сонными и вялыми. Неужели и он каких-то три месяца назад был таким же сонным тюленем?

Встречи с родителями проходили по одному и тому же сценарию. Шумное застолье, песни, немного слез, после чего родные и близкие просили Болана позаботиться об их девочке. Некоторое отличие было лишь у родителей Болана, где отец и мать умоляли Илину позаботиться об их мальчике. Две ночевки под крышей, вопли: «Мы вместе!» и опять дорога. В трех домах Болан заказал и оплатил ремонт. А родителям Юлин купил новый домик. За счет Департамента. Ремонтировать старый не имело смысла. Порывшись в компе местного муниципалитета, нашел несколько финансовых огрехов, запугал власти и добился увеличения вдвое пенсии родителям Ирави. И поразился себе. Насколько легко, мимоходом и без зазрения совести готов был поломать чужие судьбы. Только за то, что кто-то не хотел выполнять его волю. Ночью поделился своими мыслями с Илиной.

— Ты вождь. Вождь должен заботиться о своем клане. В новом мире вождю нужен именно такой характер. А пока держи себя в руках, — посоветовала жена.

После непрерывной гонки со временем, вдруг образовалась пауза. Влиятельный Секретарь посоветовал не торопиться с возвращением. Болан отвез девушек в заповедник, договорился с руководством и устроил генеральную репетицию тяжелого старта. То есть, когда все живы, но на этом все хорошее и заканчивается. Ни еды, ни инструментов, ни оружия. Группа справилась. За три недели наладили быт, а последнюю откровенно бездельничали, ссылаясь на то, что сельским хозяйством заниматься нет смысла: за неделю только сорняки вырастают. У Болана же не было времени заняться их муштрой. Он убирал из компьютерной сети свои хакерские нововведения. Некоторые оставил, но снабдил самоликвидаторами, настроенными на дату после старта группы. Илина очень обрадовалась, когда узнала, что Болан убрал из сети художества. Поэтому он не сообщил ей, что поделился секретами с Бертом. Зачем огорчать?

Последние четыре дня Болан потратил на обсчет проекта светителей. Вред, наносимый экологии этим проектом, был огромен. Но что лучше? Умереть здоровеньким, или жить с насморком? Каждый килограмм полезного груза на высокой орбите выливался в восемьдесят килограммов стартовой массы ракеты. Семьдесят из них — топливо. Разрушался озоновый слой, десятки тонн ядовитых соединений выбрасывалось в атмосферу при каждом запуске ракеты. А на орбиту требовалось отправить сотни тысяч и миллионы тонн грузов. А как отнесется биосфера к нерегулярному освещению ночной стороны планеты светом, по яркости сравнимым с солнечным? А как повлияет это на погоду? На климат? И все же, он был уверен, что из всех возможных, светители выбрали самый правильный путь. Ведь если построить автономные базы на спутниках, то поток грузов с поверхности планеты уменьшится в сотни раз. «Металл и бетон» — говорил Влиятельный Секретарь, намекая, что технический прогресс разрушит биосферу. Но на спутниках нет биосферы. Пусть будет металл и бетон. Но под бетоном — воздух и жизнь!

Болан часами просиживал, уставившись в пространство, обдумывая и просчитывая варианты. Но потом вспоминал, что именно он дал повод недовольным прикрыть проект. Крепко зажмуривался и шептал ругательства.

Пришло время возвращаться. «Матерям» и Болану нужно было пройти операцию. Все боялись. И Болан больше всех. Элита привела хирурга, тот развесил по стенам плакаты, наводящие ужас, с разверстыми телами без головы, без рук, без ног, и, водя по ним указкой, объяснил девушкам, что всего-навсего вырежет, значить, вот такой малюсенький кусочек. Чтоб сперматозоидам Болана, значить, полегче было, значить, свое дело делать. А Болану, значить, в известных органах нужно кровообращение усилить, а эту мышцу вот так подвернуть. И тогда он сможет делать свое мужское дело столько, значить, сколько сочтет нужным. Не организьмь, а интеллект. Бояться Болану, значить, не нужно. Операция простая, проверенная, никто, значить, на нее не жаловался.

Девушки подхватили и развили тему. Что бояться Хоро не нужно, так как они лично проконтролируют, как бы доктор не отрезал что-нибудь не то. А еще лучше поручить операцию им. Потому как, значить, этот орган им нужнее и роднее. Болан зарычал и отправил всех спать.

Проснулся в палате госпиталя. Рядом клевала носом Элита.

— Кхе-кхе, — сказал Болан. Элита встрепенулась и сообщила, что у него все хорошо, операция прошла успешно. У девушек тоже все хорошо. С ними дежурят Беруна и Магма. Но они еще не проснулись. Болан потребовал, чтоб его перевезли в палату к девушкам. Элита убрала ширму. В палате оказалось еще две кровати и множество мониторов, по экранам которых змеились зеленые кривые. На ближайшей кровати спала Петра, на дальней — Илина. Магма, склонившись над портативным компом, по компьютерной сети играла с кем-то в крестики-нолики. Болан успокоился.

После обеда прибежал взволнованный юнец, долго тряс руку Болану и бессвязно благодарил. Болан усадил его в кресло и допросил с пристрастием. В Департаменте произошли большие перемены. «Матерей» готовили по методике Болана. «Тетушкам» предоставляли выбор: прижигание или дефлорация плюс стерилизация. В любом случае — мультиимпринтинг. Капсулы отправлялись хотя и со старого старта, но по методике Болана. Под погрузку выделялось сорок грузовых капсул, в окно проходило в среднем тридцать пять — тридцать шесть.

А еще Болан узнал, что стал легендарной личностью. Призывники гордились им и носили самодельные значки с его профилем. Из рук в руки передавался файл с биографией Болана.

Болан попросил слить файл в его комп и пол дня читал. К созданию файла приложили руки многие. И Берт, и члены группы «Финиш», и Ротави, и бывший директор тренировочного комплекса. Но большую часть рукописи занимали факты, известные только двоим. Сами факты были изложены верно. Десятки снимков и иллюстраций… Прилагалось даже фото схемы на склеенных листах обоев. Но диалоги…

Болан укоризненно посмотрел на Илину, а потом зачитал вслух: «Что ты собираешься делать?» — «Ноги я собираюсь делать! Залягу на дно месяца на два и выясню, чем занимается этот паршивый Департамент. А уж потом подумаю, стоит туда идти, или лучше сразу повеситься. Ты со мной?» — «Дурак!»

— У молодежи должен быть кумир, — не очень уверенно проговорила Илина, натянув одеяло до половины лица.

— По-моему, это не так называется.

— Послушай, начальник! Хоть ты и Хоро, но Лину в обиду мы не дадим! — робея от собственной смелости, выпалила Магма.

— Бол… Прости. Мы скоро уйдем, а молодым пример нужен. Не кто-то там из античности, а современник. Умный, бесстрашный! Который один, с голыми руками на четверых вооруженных до зубов нападает.

— Ага, рыцарь без страха и упрека. Четырех мужиков раскидал, а на женщину рука не поднялась. Как там? «Занесенный для удара кулак опустился, а в глазах застыла растерянность пополам с детской обидой». Не так ведь все было!

— Схватку не я описывала. Это Фатма. Она с большим уважением к тебе относится. Из группы «Финиш» ушла, когда про референдум правду узнала. К нам просилась. Я сказала, что прием окончен.

— «Тетушкой».

— Да, «тетушкой». Ну и что?

Болан отвернулся лицом к стене и с головой укрылся одеялом. Из него — живого! — начали делать памятник. И кто?! Жена!

— … всему есть предел! Правду о себе я бы стерпел. Но делать из меня героя?! Как я детям в глаза смотреть буду?

— Сядь! — рявкнул Влиятельный Секретарь. — Как с вами трудно, Болан. Что с тобой, что с Илиной. Два сапога — Пара. Лина написала твою биографию по моему приказу. Не просьбе, а приказу! Дошло? Официально она все еще числится в Департаменте. И вообще, не суйся в политику. Это не твой профиль. Политика — это пресс. Постоянное, ни на миг не ослабивающее усилие. А ты — молот. Под постоянным нажимом даже мрамор — камень — течет. От удара — сам знаешь, только осколки в стороны.

— Но зачем Илиша во все это суется?

— Господи, Болан, ты до сих пор не знаешь, на ком женился. Лина занимала в Департаменте очень высокий пост. Когда в нее втюрился этот наглый юнец, всерьез рассматривался вопрос о посылке ему повестки. Лина не дала. Предпочла сама уйти в бега. Департамент вполглаза следил за юнцом и несколько раз предупреждал ее. У нее очень сильно развито чувство долга. Знаешь, что это такое?

— Теоретически, — хмыкнул Болан.

— Уже что-то. Ты не забыл, по какому ведомству проходишь? Или думаешь, что у нас все криминалы пользуются привилегиями? Кроме тебя есть еще один. К нам попал за двойное убийство. По сравнению с тобой — невинный ягненок. Показать, как его готовят?

— Не надо. Я пользуюсь привилегиями потому что я вам нужен. И я — зубастый.

— Первое верно, второе — нет. Все твои зубы — в компе Илины. Без компа ты рядовой криминал. К тому же, по уши в дерьме. Так что не мешай мне отмывать твою шкуру.

— Кому нужна моя отмытая шкура?

— Мне! Чтоб не вылететь из кресла. Тебе! Чтоб уйти с нового старта. Элите. Чтоб оправдать твои художества. Молодым! Которые получат повестки. Твоим девочкам. Когда кончится энтузиазм и наступят суровые, трезвые будни. И, в конце концов, факты изложены верно. А что при этом говорилось — кого это интересует? После тебя останется новый старт — вот что важно! Новые методики, новые программы подготовки.

— Ладно, шеф, уговорил. Делай с моей биографией что угодно, но с одним условием. Ты поможешь восстановить проект светителей.

— Почему тебя в детстве автобус поперек не переехал? Попробую. Но не обещаю. Голосовать буду «за» — это гарантирую.

Пока врачи запретили физические нагрузки, Элита организовала краткий повторный курс обучения. После месяца жизни на природе многое звучало совсем по-другому. Болан же чуть ли не половину слышал вообще в первый раз, так как промотал две трети лекций, занимаясь более злободневными вопросами. На всякий случай весь курс обучения он переписал в комп, но за месяц в заповеднике ни разу туда не заглянул. Теперь, когда была известна дата старта, ловил каждое слово.

Кто-то, очень умный, выдумал, что перед имплантацией руководитель группы и «тетушки» должны сдать экзамен по теории выживания. А, после отмены лоботомии, сдавать экзамен пришлось и «матерям».

— Что будет, если моя группа завалит экзамен? Ее не пустят на старт? — первым делом спросил Болан.

— Нет, но…

— Понятно. Объясни, дорогой, какой МНЕ смысл сдавать этот экзамен?

— Но так принято…

Болан хотел прогнать курьера, но девушки воспротивелись.

— Хоро, славненький, ну пожалуйста, дай оттянуться!

— Хорошо. Только недолго.

— Как, без подготовки? — изумился курьер.

— Когда из засады на тебя бросается хищник, — грозно начала Петра, изображая хищника, — некогда листать конспекты.

Веселой гурьбой группа ввалилась в зал, где сдавала экзамен другая группа. Болан вошел последним. Сначала он совсем не хотел идти, но побоялся, что экзамен может плохо кончиться. Для комиссии. Поэтому выбрал себе стул, попросил членов комиссии подвинуться и сел рядом с председателем. Илина скромно села в уголке, положив руки на колени. Остальные девушки (даже Элита — она-то зачем?) столпились у стола. Болан для чего-то перемешал на столе экзаменационные билеты.

— Выбирайте, — широким жестом пригласил девушек.

— Разрешите поинтересоваться, вы кто будете, — шепотом спросил председатель.

— Разве вас не оповестили? — так же шепотом удивился Болан. — В данный момент я выявляю слабые места системы подготовки имплантов.

— А девушки — кто?

— Элитная группа, проходящая подготовку по индивидуальной программе. Они изъявили желание пройти экзамен на общих основаниях.

В этот момент Петра громко рассмеялась.

— Девочки, послушайте: «Член группы получил множественные открытые переломы. Ваши действия?» — Каково? Разрешите отвечать? — обратилась она к коммиссии.

— Да-да, конечно.

— Пристрелю, чтоб не мучилась.

— Но позвольте…

— Молодой человек, — обратилась Петра к старичку, — здесь же ясно написано: мои действия! Если бы здесь было написано: «действия бригады скорой помощи» — тогда выведение из шока, антисептика, анестезия, наложение шин и инвалидная коляска на всю оставшуюся жизнь. Но я простая и гуманная.

— Ваша мысль интересна, хотя несколько пессимистична. Но почему вы назвали меня молодым человеком?

— Понимаете, мы считаем возраст от обратного. Не кто больше прожил, а кому меньше осталось. Вы проживете еще долгие витки, а мы скоро покинем этот мир… — Петра опустила глаза и тяжело вздохнула. Болан поморщился. Все было справедливо, но смотрелось не очень приятно. Старичок смутился, а девушки соседней группы открыли рты от изумления.

— Теперь я отвечаю! — вызвалась Юлин. — Ночевка в полевых условиях. Для ночевки в полевых условиях под открытым небом необходимо прежде всего раздобыть ведро воды и несколько соломинок — по числу участников. Все остальное определяется обстоятельствами, но соломинки и ведро необходимы в любом случае.

— Что вы подразумеваете под всем остальным?

— Ну, есть еда — ужинаем, нет — бережем фигуру. Есть дрова — костер разводим, нет дров — зубами стучим. И так далее.

— А через соломинки воду пьете?

— Ну что вы! Соломинки нужны чтобы определить, кто за кем дежурит. Жребий тащить.

— Тогда ведро воды — утром глазки промывать? — Председатель комиссии, кажется, понял, с кем имеет дело.

— Опять не отгадали! — отозвалась Юлин. — Ведро воды нужно для того, чтобы разбудить Шину. Без этого никак! Честное слово, никак! Она такая соня!

— А как будете костер разводить?

— Это мой вопрос! — Ирави подняла над головой листок с вопросом.

— Разведение костра под дождем! Берунчик, у тебя трут с собой? Девочки, пошустрите насчет дров.

Болан с каменным лицом наблюдал за происходящим. Происходящее ему не нравилось. Больше всего не нравилось, что в поведении группы он поминутно узнавал себя. Свои выражения, свои жесты, свои поступки. Со стороны это смотрелось отвратительно. Самое обидное, что он был вынужден хамить из стратегических соображений, хамство было его оружием. Девушки же хамили «из любви к искусству». Хотя, кто их знает… Умницы ведь. Может, тоже воспитывают? Вопрос, кого?

Затрещал разламываемый на дрова стул. Шина подбежала к столу комиссии, сгребла в охапку оставшиеся билеты и предложила Ирави в качестве растопки. Ирави застучала камнем о камень, высекая искры. Вскоре задымил трут. Ирави встала на колени, кормой к столу экзаменаторов, опустила лицо к самому полу, раздула огонек. Через минуту на кафельном полу уже разгорался маленький костерок.

— Неплохо, — оценил председатель, но в билете упоминался костер под дождем.

— Будет дождь, — заявила Магма, внимательно рассматривая потолок.

— Девочки, видите эту пожарную хреновину? Сейчас она сработает и включится оросительная система. Ох и вымокнем!

Ирави и Шина проворно принялись сдвигать столы, закрывая костерок.

— Тушите, тушите быстрей! Зачтено! — весело закричал председатель комиссии. Он, как и девушки, откровенно веселился.

— Как скажете… Девочки, как туристы костер тушат!

— Рави, Шина… Не увлекайтесь, — совсем негромко подала голос из своего угла Илина. Девушки переглянулись, хихикнули, раскидали и затоптали костерок. Расставили столы по местам, а Элита подмела пол. Болан переполнился гордостью за свою группу. Что бы там ни говорили, а дисциплина в группе была. Одно тихое слово — и девочек словно подменили. Он встал и поднял руки.

— Все молодцы! Экзамен выдержали.

— А как же вопрос? У меня — «Основные принципы воспитания детей». Я столько рассказать хотела… — растерялась Магма.

— Да разве суть экзамена в том, чтобы ответить на вопрос? Переживем старт, обустроимся, всем и расскажешь. Вечера будут длинные, скучные. А сейчас… Три-четыре!

— Мы вместе!!! — откликнулись девушки так, что задрожали стекла.

Выделили под погрузку капсулы. Как и заказывал Болан, сто штук. Причем, капсулы для нового старта были не сферической, а цилиндрической формы. То есть, превосходили старые по полезному объему процентов на двадцать. Началось лихорадочное переписывание списков. После чего группу усилили двумя бригадами профессиональных укладчиков, и все на неделю переселилась на склад. Им выделили огромный зал. В один конец поступали заказанные товары. Вдоль стены рядами стояли пустые капсулы. Автопогрузчик вытаскивал две капсулы в центр зала, девушки в экзоскелетах подтаскивали укладчикам коробки и контейнеры, указанные Боланом, те сортировали, взвешивали, тяжелое и прочное укладывали вниз, обкладывали амортизирующими прокладками, заносили список в комп. Загруженные капсулы погрузчик отвозил к дальней стене. Болан с портативным компом на шее, словно лоточник, бегал вдоль груды багажа, громко командовал, нервничал, ругался, обещал кому-то шею свернуть, кого-то кастрировать в детстве, чтоб генофонд не портил. Заставлял девушек переворачивать горы багажа в поисках «генератора электрического полупортативного». Но дело двигалось. И, к концу недели обнаружилось, что гора багажа рассосалась, а шесть капсул пусты. Болан пришел в восторг и заказал партию компов, генераторов, портативных станков, запасных топливных элементов для экзоскелетов, семян всего подряд и даже кое-что из геологоразведочного оборудования. Пока складское начальство связывалось с базами, девушки, перемешавшись с укладчиками, отдыхали, зарывшись в мягкие горы упаковки, шутили, смеялись.

— … портативный — значит с ручкой. Полупортативный — с двумя ручками, — объясняла кому-то Петра эмпирическое наблюдение.

— … безмоторное транспортное средство…

— Пешкарус.

— На букву «т»!

— Топтобус!

— Ха! Одна лишняя.

— Ну тогда трейлер.

Они не боятся, — думал Болан. — Через неделю старт, а они не боятся. Я боюсь. До дрожи в коленках, до холодного комка в животе боюсь. Я не хочу в другой мир. Я не преступник, не извращенец. Зачем меня туда?

И тут же услужливая память подсказала: «Карута». Отравленная долина, снесенные мосты, десятки покинутых домов, закрытый по его вине проект светителей. И рабство. Он восстановил на планете рабство. Гнусный пережиток, изжитый сто пятьдесят миллионов лет назад. В его группе три рабыни. Пусть они не знают этого слова, но суть не меняется. Заложницы собственной физиологии. Чапан, один Чапан понимал, что он сделал, называл вещи своими именами и открыто возражал. Еще одно пятно на совести.

— Моя совесть — пятнистая гиена, — произнес он вполголоса.

— А моя — зебра, — отозвалась из-за плеча Элита. — Не переживай, Хоро. Ты сделал столько хорошего для будущих имплантов, что имеешь право на маленькие недостатки. А мне впору утопиться. Хочешь, я тебе спинку помассирую?

Обычно установка капсул на старт имплантов не касается, но этот старт был новым, поэтому Болан работал наравне со стартовой бригадой. А где он, там и девушки. Капсулы устанавливали на низеньких тележках с гладким, обтекаемым днищем, тележки ставились на рельсы и сцеплялись друг с другом.

Разгонный тоннель длиной четыреста метров проходил сквозь кольцевой генератор Окна. Если мир будет признан неудачным, генератор отключится и капсулы попадут в трехсотметровый так называемый шлюзовой тоннель, за которым идет пятисотметровый тормозной, а если и этого окажется мало, капсулы пробьют мембрану и затормозятся на двухкилометровом участке пути под открытым небом. В шлюзовом тоннеле капсулы дважды пройдут сквозь огненную завесу. Считается, что огонь сумеет уничтожить всех вирусов и бактерий, успевших проникнуть через Окно и осесть на капсулах. Две первые капсулы сцепки отличаются от остальных. На них установлены огромные широкие колеса и якорные устройства, закрепляющие голову сцепки на грунте после прохождения окна. При желании эти капсулы можно превратить в вездеход.

Механики и инженеры рассказали Болану, что все по отдельности неоднократно проверялось. И якоря, и Окно и стартовые бустеры. Осечек не было. Но вместе — ни разу.

В ночь перед стартом Болан уснул сразу и спал без сновидений. Утром, вспомнив ночь перед операцией, не без оснований полагал, что в еду было подмешано снотворное, но выяснять не стал. На тумбочке лежал парадно-рабочий комплект одежды. Элегантный, удобный, хорошо подогнанный по фигуре, но ярко-желтого цвета, изготовленный из надежного, прочного материала. Девушки вели себя намного тише и сдержанней, чем обычно. Даже «Мы вместе!» прозвучало как-то не очень убедительно.

На старт пришли за целый час до срока. В раздевалке на столах было разложено оружие, защитные костюмы. У стены стояли экзоскелеты. Болан приказал девушкам проверить каждую мелочь, но не удержался и перепроверил все сам. За полчаса до старта побежал к энергетикам.

— Не мельтеши, — посоветовал ему знакомый инженер. — Все путем!

Когда вернулся, взволнованные девушки беседовали с корреспондентом «Новостей». Илина сидела в уголке, сжав ладони коленками.

— Группа, становись! — скомандовал он. Девушки, бросив все, быстро построились. — Я сейчас лично все проверил и дал добро на старт. Через десять минут все должны быть в экзоскелетах. Р-р-разойдись!

Когда прозвучал сигнал десятиминутной готовности, у Болана вспотели ладони и дрожали колени.

— Группа, становись! Беруна, запе-вай!

Такого еще не было. Ни одна группа не выходила на старт с песней. На лицах появились улыбки. Болан опять выдумал новенькое. Они снова были самыми-самыми.

— Группа стой! — девушки выстроились у пассажирских капсул.

— Три-четыре!

— Мы вместе!!!

— По местам! — все быстро заняли места в капсулах. Болан вспомнил, как вели себя другие руководители групп, прошел вдоль всех капсул и каждой девушке шепнул что-то на ухо. Юлин — чтоб не прикусывала губу и улыбнулась. Шине посоветовал сделать серьезное лицо: на нее планета смотрит. Магму поцеловал в щечку, а Илину укусил, за что заработал подзатыльник и улыбку.

— Одеть шлемы, — скомандовал по громкой трансляции, повесил микрофон на стену и занял свое место — в четвертой пассажирской капсуле, или восьмой от начала сцепки. Пока шли последние предстартовые минуты, произвели радиоперекличку. В нее неожиданно вклинился Влиятельный Секретарь и пожелал удачного старта. Болан передал привет Ротави, и девушка тут же откликнулась. Оказалось, в зале для прессы собралась половина Департамента. Вторая половина не поместилась, поэтому дежурила под дверью. На две минуты в эфире воцарился хаос. Девушки, все сразу, зашумели, вызывая знакомых, передавая приветы остающимся. За этой суетой чуть не прозевали предстартовый отсчет.

— Тихо! — воскликнул Болан, услышав: «Десять». В эфире наступила тишина.

— Девять. Восемь.

— Собрались! Юлин, не прикусывай губу.

— Семь. Шесть.

— Петра, выплюни конфету. Подавишься.

— Пять. Четыре.

— Упритесь покрепче!

— Три. Два.

Капсулы вздрогнули. Волной прокотился грохот сцепок, трехкратная перегрузка вдавила Болана в кресло. Окно еще не открылось, а капсулы уже мчались к нему, набирая скорость.

— Один. Ноль.

Где-то там, впереди, распахнулось Окно. Куда? Что за ним? Болан видел только заднюю стенку предыдущей капсулы, самой важной, самой ценной во всей сцепке, потому что в ней сидела Илина. Болан специально посадил ее в эту капсулу, чтоб ни на секунду не терять из виду.

— Не видно ничерта! — закричал он в рацию. — Экраны в капсулы надо!

Ускорение резко сменилось торможением. Болана бросило вперед, ремни впились в тело, выжав из легких остатки воздуха. Автоматика не сумела за положенное время найти на поверхности ровную площадку и теперь тормозила сцепку, выигрывая доли секунды для продления поиска. Кто-то испуганно вскрикнул. Но тут же вновь ударили бустеры, вминая тело в спинку кресла теперь уже пятикратной перегрузкой.

И вдруг по глазам ударило солнце. Перегрузка исчезла, инерция вновь бросила Болана вперед. Где-то впереди взревели реактивные двигатели, вгоняя в грунт шестиметровые стальные колонны якорей. Капсула с двух метров упала на грунт, и Болана ощутимо вдавило в сиденье. Где-то позади раздался визг и скрежет металла, потом барабанная дробь тяжелых ударов. Капсула мелко задергалась вперед-назад, вытрясая душу. Ремни очередной раз впились в тело.

— Руна!!! — заорал Болан.

— Я! — отозвались наушники. И тут все кончилось. Рывки, скрежет, грохот, рев двигателей. Несколько секунд Болан вслушивался в тишину.

— Руна, ты жива? — осторожно спросил он.

— Сама не знаю, — отозвалась Беруна. — Кажется, да.

— Магма?

— Душа в пятках, остальное на своих местах.

Магма была в первой капсуле, Беруна в последней. Болан немного успокоился и устроил перекличку. Отозвались все.

— Раненые есть?

— Я язык прикусила, — сообщила Петра. — До крови.

— Говорить можешь, значит не смертельно. Группа, осматриваемся. Если кто-то увидит живность, сразу сообщайте, — распорядился Болан. Отстегнул ремни и встал. И справа, и слева от капсулы, за прозрачной стенкой волновалось море высокой — по пояс — травы. Справа виднелась река, слева — лес. Судя по всему, их сбросили на заливной луг. Дальний берег реки желтел трехметровым песчаным обрывом.

— Лягушка! Зеленая! Совсем как наша! — закричала Элита.

— Магма, ты готова творить историю?

— Уже можно? Я сейчас!

— Только комментируй.

Так было оговорено еще перед стартом. Кто садится в первую капсулу, та первой попадает в новый мир, и первой касается ногой его поверхности. Жребий вытащила Магма.

— Открываю капсулу. Ой, земля совсем влажная. По щиколотку вязну. Кузнечик! Ой, девочки, ну и намучаемся мы, пока капсулы из этой грязи на сухое место вытащим.

Болан проверил, легко ли выходит из кобуры пистолет, открыл капсулу и сошел на землю. Ноги сразу по щиколотку ушли в пропитанный водой чернозем. С чавканьем вытаскивая сапоги, Болан пошел к началу сцепки. Несмотря на то, что якоря углубились на полную длину, их наклонило и едва не вырвало из грунта. Овальные отверстия уже заполнялись водой. Подошла Юлин, присела на корточки и с улыбкой погладила рукой шершавый металл. Болан похлопал ее по плечу, подмигнул, развернулся и пошел вдоль сцепки к последней капсуле. Девушки уже вылезли из капсул и с интересом озирались. Юлин забралась на капсулу и, приставив руку козырьком, смотрела в лес.

Пройдя половину сцепки, Болан замер, пораженный. Сцепка вырвала из бетона и прихватила с собой прочный стальной рельс. Стал понятен источник скрежета. Считая вслух капсулы, Болан побежал вдоль сцепки. С левой стороны капсулы были помяты и поцарапаны. Сорвав рельс, они бились о стену тоннеля. Болан шумно выдохнул: окно прошли все сто девять капсул. Рельс тянулся еще метров на десять, и конец его был срезан словно бритвой.

— Могли прихватить еще три капсулы, — сообщил он девушкам.

— Болану — ура! Ура! Ура! — отозвались те.

— Магма и Петра идут со мной на разведку. Остальные готовят тросы, блоки и лебедки. Юлин охраняет всех, — распорядился Болан и, не дожидаясь девушек, потопал к лесу.

Лес только издали походил на привычный. Другие, незнакомые деревья. Морщинистая, темнокоричневая кора. Даже листья не того оттенка. Входить в лес расхотелось. Болан обнял притихших девушек за плечи и повел вдоль границы леса к реке. Долго стояли у воды, всматриваясь вглубь. Мелкие рыбки плавали, но не больше ладони длиной. Крупных было не видно.

— Сейчас полноводье. Река скоро обмелеет, — сказала Петра. — Она уже мелеть начала. Мы поторопились дня на четыре.

Болан достал из пакетика надувную лодку, подсоединил баллончик и надул. Переправились на другой берег и единодушно решили, что жить будут здесь! Прикинули расстояние до капсул. По прямой метров триста. Выбрали несколько деревьев, похожих на огромные березы, за которые можно было заякорить трос. После этого Болан, вбивая и вытаскивая лом, подготовил лунки, заложил в них заряды и взорвал. Часть обрыва обрушилась, получился пологий подъем. Девушки тем временем собрали из блоков хитрое устройство, которое увеличивало усилие в восемь раз. Увязая чуть ли не по колено, дотащили до реки и переправили на другой берег компактную, неприхотливую десятитонную электролебедку. Болан подключил к лебедке топливный элемент, пульт дистанционного управления и включил. Барабан ожил, но наматывал трос страшно медленно — чуть больше полуметра в минуту. Делить на восемь — сцепка будет двигаться со скоростью семь-восемь сантиметров в минуту. То есть, меньше пяти метров в час. Триста с чем-то метров делить на пять — получается около трех суток. Болан с минуту постоял с открытым ртом, потом поставил у лебедки Илину, а сам побежал за компом. Он не мог понять, как в список грузов попал этот бесполезный предмет.

Все выяснилось быстро. В инструкции была опечатка. Лишний нолик. Забыв, что включена рация, отчаянно выругался. В эфире тут же наступила благоговейная тишина.

— Хоро, ты поранился? — с дрожью в голосе спросила Элита. Пришлось объяснить.

— А мы что, куда-нибудь торопимся? — это уже Магма.

— Ага. Спать где будем?

— В капсулах.

Пришлось согласиться. Хоть и медленно, но груз ползет туда, куда надо. Сам. Не нужно никаких телодвижений. А две ночи и на самом деле можно провести в капсулах. Приняв решение, Болан успокоился. Девушки тем временем собрались во вторую разведэкспедицию. Проверили оружие, опустили прозрачные забрала шлемов, доложились и отправились в лес. Болан вслушивался в их голоса в наушниках и все больше волновался. Хотя, для волнения, вроде бы, не было никакой причины. Вся четверка отлично вооружена. В защитных костюмах и экзоскелетах. В таком лесу просто не может быть хищника, равного им по силе. А охи, повизгивания, вскрикивания и «ой, мамочки» можно свалить на естественную реакцию.

Около часа Болан мужественно боролся с собой, после чего приказал девушкам возвращаться. Услышал в ответ, конечно:

— Хоро, миленький, ну еще полчасика!

Пришлось разрешить. Вернулись девушки часа через два с половиной. За это время лебедка выбрала слабину тросов, и голова сцепки начала разворачиваться к реке, а Болан совсем извелся.

— Рассказывайте скорее! — выпалил он, осмотрев и на ощупь убедившись, что с девушками ничего не случилось.

— Это неправильный мир! — с ходу заявила Беруна. — Из нормальной живности здесь только змеи да лягушки. А все остальные — зверьки. Только очень крупные. Есть даже с нас ростом.

— То есть, как — зверьки?

— Честное слово! Здоровенные млекопитающие! Все признаки налицо. Шерсть! Уши! Специализация зубов! А летающие — так это совсем чудо! Маленькие, но теплокровные. А покрыты — я даже не знаю, как это назвать! Не чешуя и не шерсть. Как веточки у папоротников. Я одну поймала, все заснято. Хищников видели. Для зверьков крупные, а так — ничего страшного. Нам по колено.

— А следы цивилизации видели?

— Нет.

— Ну хоть какие-нибудь…

— Никаких.

— Бол, наверно бесполезно искать в этом мире следы цивилизации, — произнесла Илина.

— Почему?

— Здесь эволюция пошла другим путем. Упустила свой шанс. Зверьки вытеснили ящеров еще до того, как те достигли стадии разумных существ. Понимаешь, эти теплокровные млекопитающие слишком хорошо приспособлены к жизни. Им не нужен интеллект. Тупиковая ветвь.

— Как это — тупиковая?

— Посуди сам. У них шерсть. Им не нужно защищать тело от холода. У них подвижные уши. Они легко определяют, с какой стороны подкрадывается враг. Ну и так далее. Все, чего мы добивались тяжелым трудом, у них есть от природы. Если подходить к эволюции чисто утилитарно, они более развиты, чем мы.

— Намного более?

— Несравнимо. Следующий виток эволюции. Модель жизни, в которой исправлены все физические недоработки. Благодаря этим недоработкам мы превратились в разумных существ, а они прошли мимо.

— Выходит, в этом мире нет разумной жизни, — погрустнел Болан.

— Ты хотел сказать: «не было». Теперь есть. Мы!

ЧАСТЬ 3 К вопросу о существовании ангелов

Никаких долгов, — думал Болан. — Все, отрезано. Все долги, все обещания остались там. Никакого прошлого, одно будущее. Которого, по существу, тоже нет. Размножение и одичание. Теория и практика половых извращений, воспитание детей, внуков. Ползунки, сопли, болезни детские. И так — до старческого маразма.

Ночевали в капсулах. Болан долго колебался, но решил-таки не выключать лебедку на ночь. Девушки разбились на пары и легли по две в капсулу. Болан был уверен, что проведет ночь наедине с Илиной, но та сказала, что должна поддержать Литу: у бедняжки кризис. И вообще, это будет несправедливо по отношению к другим. Болан тоже пошел поддерживать Элиту. Девушка держалась молодцом, и если бы не предупреждение Илины, он бы ничего не заметил.

Так началась первая ночь в новом мире. Имея пять официальных жен, Болан один ворочался на матрасе, наблюдая, как за прозрачной стенкой неторопливо проплывают травинки. Из леса доносились незнакомые страшные звуки. Несколько раз прозвучал протяжный, тоскливый рев. Этот рев мог принадлежать только очень крупному животному. Болану было страшно. За себя и за девушек. Как-то незаметно они стали его семьей. Даже в мыслях он не мог отделить себя от них, а холостая жизнь до встречи с Илиной вспоминалась как полузабытый сон: может, это было, а может и нет.

— Окно открывается в дальние страны. Нас манят пространства, нас ждут океаны. А воздух дороги — он терпкий и пряный! Увидим туманные жаркие страны.!

— Красиво… Ты сама написала?

— Ага. А тут — все как у нас. — По голосу Болан узнал Петру. — Ни хищников, ни опасностей. Болото. Ни романтики, ни экзотики. Вот увидишь, Хоро сегодня заставит нас огород размечать да грядки вскапывать.

Я тоже хочу в жаркие страны, — обиженно подумал Болан. — Сейчас прикажу им вскапывать грядки, и все в восьмером будут на меня дуться. Нет, Илишка не будет. Все равно не хочу. Как-то не так я себе это представлял.

— Вы еще Болана не знаете, — бормотал он, натягивая высокие болотные сапоги. — Группа! За мной! — и повел всех к переправе. На высокий, сухой берег. Девушки были в ярких защитных костюмах, шлемах, высоких сапогах, при оружии. Но в экзоскелет ни одна не влезла. Новый мир больше не казался им опасным.

Крикнули: «Мы вместе!», побегали по кругу, сделали полсотни приседаний, наклонов, отжиманий, потом Болан приступил к главному.

— Нам надо строить дом. Нужен проект. Кто из вас занимался архитектурой?

Девушки растерянно переглянулись.

— Никто, — подвел итог внутренне довольный Болан. — Значит, опять мне. Теперь — второе. Подготовка у всех одинаковая. Что делать, все знают. Поэтому координировать действия группы будут все по очереди. По неделе. Разумеется, в кризисные ситуации я беру руководство на себя. И в любое время ко мне можно обращаться за советом. А сейчас я назначаю старшей Петру и передаю ей всю полноту власти.

— Но я не справлюсь, — пискнула девушка.

— Поможем! — жизнерадостно сообщил ей Болан.

К обеду Болан сидел в тени под деревом, просматривал на портативном компе каталог дачных домиков и любовался сцепкой капсул, которая все с той же неторопливой скоростью пять метров в час ползла к реке. Девушки под руководством Петры размечали огород.

— Как дела со строительством?

Петра организовала вечернее собрание у костра, и Болан вынужден был отчитываться как рядовая «тетушка».

— Проект пока зреет в моей голове, — начал импровизировать он. — Самое плохое, что мы не знаем, насколько холодно бывает в холодный сезон. Юлин считает, что климат здесь резко континентальный, мы попали в первую половину теплого сезона, а холодный будет по настоящему холодным. Возможно даже, что средняя температура опустится ниже нуля.

— Боже мой, тогда река замерзнет! Мы без воды останемся.

— Ирави, ты противоречишь сама себе. Лед — это обратимое агрегатное состояние воды. Его можно положить в кастрюльку и нагреть. Видела, что на жаре с мороженым происходит? Ну, вижу, все уже поняли серьезность проблемы. Дом будем строить исходя из самых худших опасений. Из оболочек капсул сделаем двойные стены, а промежуток зальем пенопластом. Окна сделаем из оболочек пассажирских капсул. Планировка такая — нижнее помещение, углубленное в землю — что-то вроде технического этажа. Называется подвал. Служит для хранения различных запасов. Над ним — два жилых этажа и чердак. Вдоль второго этажа хочу сделать галерею. На первом — большую закрытую веранду. Вообще, дом будем делать максимальных размеров, с расчетом на потомков. Болан говорил уверенно и авторитетно, описывая хутор, в котором они с Илиной скрывались от преследования. Поэтому никто не усомнился, что весь день он был занят делом.

— А как будем обогревать дом в холодный сезон?

Болан не знал, как. Поэтому улыбнулся и сказал:

— Это серьезная проблема. Ясно одно — открытым огнем. Запасти энергию в грунте в теплый сезон, чтоб использовать в холодный, как в городах, мы не сможем. Придется дедовскими методами. Вопрос пока открыт, любые предложения принимаются.

Девушки оживились. Половина из них жила долгое время в сельской местности. А кое-кто даже в местах с прохладным климатом. Теперь они объясняли остальным, что Болан подразумевал под открытым огнем, в чем разница между камином и печью. Болан очень обрадовался, услышав эти термины: он их забыл, и не знал, как выкрутиться, не теряя авторитета.

— Теперь о планировке дома, — громко произнес он. Группа притихла.

— У меня есть кой-какие идеи, но вам я о них пока не скажу. Пусть каждая подумает и предложит свой вариант. А я подумаю, как их совместить. Исходные данные самые простые. Два этажа. Дом в плане квадратный. Все.

— Бол, я тебя не узнаю, — зашептала на ухо Илина. — Ты, скряга и эгоист, добровольно делишься властью. Ну просто демократический лидер!

— Такой я тебе нравлюсь?

— Очень!

Петра вновь взяла слово.

— На повестке дня…

— … и ночи! — добавила Шина.

— … и особенно, ночи! Еще один животрепещущий вопрос. Настал момент такой, — Петра покосилась на Болана, — что пора задуматься о сексе. Предлагаю составить график. Первой, безусловно, идет Илина. А мы будем тащить жребий. Кто за?

— Но намечали сначала обустроиться, — заволновалась Элита.

Проголосовали. Семь «за», двое воздержались. Болану очень надоело спать одному, а хитрая Петра поставила Илину первой в списке. Но это противоречило первоначальному плану. Поэтому во время голосования он сидел как на гвоздях. Зато после демонстративно посадил Илину себе на колени.

Костер прогорел. Тихо журчал моторчик лебедки. Девушки начали клевать носом. На другой берег переправлялись уже в полной темноте, освещая дорогу прожекторами шлемов. За четыре рейса надувной лодки Петра переправила всех.

Девушки развеселились, и в капсулу Болана с Илиной провожали как молодоженов.

Болан прикинул расстояние, и пришел к выводу, что когда они проснутся, капсула будет как раз на середине реки. Можно посачковать на законном основании.

— Осторожней!!! Ну что вы наделали?! Там же грядка… Была.

— Прости нас, Рави, мы тебе новую вскопаем.

Стройка шла полным ходом. Но, из-за грандиозности проекта, двигалась медленно. Девушки уже закончили нулевой цикл, когда Болан решил, что неплохо бы иметь колодец прямо на кухне. Не то, чтобы полный аналог водопровода, но что-то близкое.

— Но так никто-никто никогда не делает, — возразила Юлин.

— Почему?

Никто не знал. Вырыли колодец. Болан сказал, что если что-то будет плохо, всегда можно засыпать. Он думал, что колодец сделать просто: вырыл яму, опустил туда несколько колец из пенобетона, и все. Беруна раскритиковала его и взяла руководство в свои руки. Яму вырыли глубже, чем нужно, потом частично засыпали крупными, мелкими и совсем мелкими камнями. Беруна сказала, что это называется обратный фильтр. Зачем он нужен, Болан не понял. Ведь вода и так фильтруется через песок.

Стены дома делали из тележек и оболочек грузовых капсул. Для этого их разбирали по винтику. Демонтажницы носили на поясе мешочки, в которые складывали винты и гайки. Гайки были дефицитом. За утерю гаек Болан ругал, а это было для девушек самым страшным наказанием. Полы делали из плоских деталей торцевых стенок капсул. Сверху клали настил из досок. Доски изготовляли на пилораме. Пилорама работала только в ветренные дни, так как получала электроэнергию от ветряка. А для ветряка пришлось соорудить вышку. Работы множились, одна тянула за собой две других. Спать ложились усталые и измученные. Хоть со стройматериалами пока проблем не было. Лес под боком, камней в земле видимо-невидимо. Илина почему-то считала, что их принес ледник. Фундамент из камней, скрепленных пенобетоном — это на века.

Продолжала действовать система посменного руководства. Болан понял, что теневым лидером быть намного удобнее, чем явным, и не собирался от нее отказываться. На очередной срок назначал самую недовольную. Правда, уже с третьего раза девушки догадались о его системе, но Болан ловко выкрутился, заявив, что они уже не дети, и если кто-то больше других возмущается, значит у нее появилось много конструктивных идей. А если так, то флаг ей в руки! Пристыженные девушки поразились мудрости руководителя. Или сделали вид — кто их разберет.

Как бы там ни было, но шла неделя за неделей, а никто еще не отходил дальше пяти километров от дома.

— Я все еще не верю, что мы в другом мире, — заявила как-то вечером Петра. — Новый мир — это что-то новое, огромное, — она широко развела руки.

— А тут что? Вкалываем с утра до ночи. В заповеднике — и то интереснее было. Шалаши поставили, жратву заготовили — и делай что хочешь. Хоро, ты говорил: «Учитесь девочки, после старта отдохнем»! А?

— Обманул. Каюсь. Меня другое удивляет. Почему этот мир так похож на наш. Даже звездное небо похоже.

— Звездное небо отличается, — тут же заявила Магма.

— Да, но так незначительно, что неспециалист не заметит.

— Машина Окна так настроена, что выбирает миры, похожие на наш.

— Как? Кто ее, вообще, изобрел?

— Ты разве не знаешь? — поразилась Элита. — Лина тебе не рассказала? Вы же Пара!

— Не могу же я знать все на свете.

— Но новый старт! Я думала, ты все про Окно знаешь.

— Я не спрашивал. У меня было много других забот. Рассказывай.

У девушек загорелись глаза. Пахло тайной. Элита, напротив, жалобно посмотрела на Илину. После импринтинга она всегда так смотрела, когда не знала, что делать. Когда рабское желание подчиниться приказу боролось с запретом.

Еще одно пятно на совести, — подумал Болан и решил помочь девушке.

— У нас в девятой и десятой капсулах все знания мира. Там это есть?

— Конечно, есть! — с ходу поняла его Элита и повеселела. — Но тут такая история… В общем, Окно изобрели не мы. Несколько тысяч витков назад к нам через Окно случайно залетела капсула иных разумных существ. Они умели посылать их туда, куда хотели. Но с этой что-то случилось, и она попала к нам. Капсула была предназначена для пилотируемых полетов. Там были два сиденья для пилотов. Но в тот раз ее вели автоматы. А на сиденьях и на полу лежали пачки книг. Очень похожих на наши, только на неизвестном языке. На пульте была записка. Полностью расшифровать ее не удалось, но общий смысл такой, что кто-то неправ, а капсулу нужно немедленно отправить назад, в пятый пункт обитания. Книги оказались учебниками технических дисциплин. По нашей шкале — начиная со средней школы и выше. В то время ученые изучили все, что могли, расшифровали язык, убедились, что появление капсулы в нашем мире было случайностью, и законсервировали находку до лучших времен. Вновь ее открыли нигилисты витков двести назад.

— Какой кретинизм! К ним в руки попала такая вещь, а они ее законсервировали…

— Но они ее изучили!

— И забыли!

— Хоро, а что еще они должны были с ней сделать? Кое-что из их математики мы переняли. Техника в то время никого не интересовала. Да, подтвердилась гипотеза о множественности обитаемых миров. Но в ней и так никто не сомневался.

— Как они выглядели?

— Инопланетяне? Никто не знает. Полных изображений не было. Лишь фрагменты на диаграммах и пульте управления. Обычно — кисть руки, указывающая на что-то. Кисть руки, кстати, такая же, как у нас. Пять пальцев. Они носили одежду. На некоторых рисунках виден рукав. Судя по размерам пилотских кресел, ростом были поменьше нас — от полутора до двух метров. Две руки, две ноги, хвоста нет. Вес — не больше ста пятидесяти килограммов. Дышали, как и мы, кислородом. Пожалуй, все. К сожалению, книги до нашего времени не сохранились, а изучая аппаратуру капсулы, ученые сумели изготовить лишь генераторы Окна. Остальные системы повторить не удалось.

— Что стало с книгами? Потеряли?!

— Нет, они рассыпались в труху. Оказалось, у них ограниченный срок хранения.

— … Ты веришь в судьбу? — спросила Илина.

— Нет. Я всегда ее делал сам. Толькло в последний виток… Она меня… В чем, Илиша, в чем я ошибся?

— Ты все делал правильно. Для нашего вида. После тебя остался новый старт, новые методики. Вероятность удачной имплантации возросла во много раз.

— Но я не этого хотел!

— Ты просто устал, милый.

— Я давно уже устал. Но ты только подумай! Много тысяч лет назад в наш мир по ошибке залетела чужая капсула. А теперь мы — здесь! Какой-то механик не проверил в ней контакты, и мы — здесь!

— Не надо так говорить. Это дает шанс нашему виду.

— Обидно, — сдался Болан. — Тоскливо думать, что твои потомки одичают.

— Это зависит от нас.

— А социологи говорят, что для удержания уровня культуры в колонии должно быть не менее десяти тысяч индивидуумов. Или постоянный контакт с базовой цивилизацией.

— Забудь о них. Мы вместе, а не набор индивидуумов. И скоро нас будет больше.

— Как! Уже? — Болан вскочил и уставился на живот Илины. Отчетливо и несомненно начала формироваться складка кожи — прообраз будущей сумки. Болан застонал и сел. — Мы же еще дом не построили!

Дом получился — что надо! Надежный дом. Настоящий. Большой и просторный. Только вот оборотов через тридцать-пятьдесят, когда полностью исчерпают ресурс аккумуляторы, во внутренних помещениях по вечерам будет темновато. А еще оборотов через тридцать начнут сдавать солнечные батареи, несколько рулонов которых раскатали по крыше. Еще раньше износится генератор ветряка. Тогда во внутренних помещениях будет темно и днем. Но пока все радовались. Каждый день четыре девушки занимались садом и огородом, а четыре уходили в лес. Изучать мир. Болан же, с ног до головы в машинном масле, собирал вездеход. Две первые капсулы были сделаны так, что представляли собой готовый корпус. Только вот начинка была сложена в одной из последних капсул. По старинке считалось, что хвост сцепки может не пройти в Окно, поэтому самое ценное грузили в начало сцепки, Двигатель вездехода никто ценным не посчитал. Теперь Болан исходил злостью на самого себя. Попутно изобрел массу ругательств.

— Ах ты, редуктор планетарный, рекуператор тебе в душу!.. Да будет проклят тот день! — то и дело доносилось из глубины машины. Девушки предлагали помощь, но никого, кроме Юлин, Болан к технике не подпускал. Наконец, настал торжественный момент. Все дружно натаскали ведрами воды в бак. Болан растопил топку самыми сухими дровами, и уже через десять минут машина была готова к старту. Конечно, как горючее, дрова хуже спирта. Но спирта было мало. Болан берег его на непредвиденный случай.

— Посторонись! — скомандовал он и плавно потянул рычаги. Вездеход, набирая скорость, тронулся вперед.

— Ура!!! — закричали девушки и повисли на подножках. Болан объехал вокруг огорода, согнал девушек с подножек, форсировал реку и начал выписывать кренделя по заливному лугу. Машина была послушна, хотя и тяжеловата в управлении. Очень скоро выявился первый недостаток. На колеса нужно было поставить грунтозацепы. Болан вышел из кабины, хотел объяснить девушкам задачу, но те и слушать не стали.

— Потом, потом! — по очереди садились за рычаги и гоняли вездеход кругами вокруг огорода. Аттракцион устроили. Даже Илина. Болан тяжело вздохнул и полез в подвал, разыскивать ящик с грунтозацепами.

Привинчивали уголки грунтозацепов всем коллективом. Болан выбрал самые маленькие, двухсантиметровые. В наборе были еще пяти- и восьмисантиметровые. Но все решили, что с ними будет сильно трясти.

— Завтра отправляемся в глубокую разведку. Недели на две. Может, больше, — объявил он. — Тащите жребий. Мне нужны две помощницы. Э-э! Илина, ты остаешься!

— Или я тащу жребий вместе со всеми, или еду без всякой жеребьевки!

— Но как же маленький?

— Еще нескоро!

— Там может быть опасно!

— Вот именно!

Пришлось разрешить Илине тащить жребий. К счастью, короткие палочки вытащили Элита и Шина. Юлин страшно огорчилась, а Петра чуть не расплакалась. Элита восприняла победу с отрешенной задумчивостью. Илина же взяла Юлин за руку и увела в дом. Через минуту они появились на крыльце в экзоскелетах. И направились в лес. Болан хотел крикнуть, чтоб Илина не смела поднимать тяжести, но для облаченного в экзоскелет это прозвучало бы смешно. Он посмотрел, как Элита и Шина водят вездеход, погасил топку и сбросил давление в котле. Машина окуталась облаком пара. Болан отошел на несколько метров и полюбовался ей издали. Машина была великолепна. Почти целиком прозрачный корпус на шести огромных, широко расставленных колесах из титановых сплавов. Пусть не очень быстрая — сорок километров в час, но кому здесь нужны гонки по пересеченной местности? Зато какой обзор из кабины! И клиренс почти метр! Что еще нужно вездеходу?

— Нужно дать ему имя.

— Проходимец! — тут же отклилнулась Шина.

— Фу на тебя!

— Глазастик, — подала голос Элита. — Мудрый Жук.

— Идет! — согласился Болан. — Мудрый Жук.

На крыше дома шла оживленная возня. Девушки сообща устанавливали десятиметровый шест. Болан напряг мыслительные способности и понял, что это антенна. Держать связь с вездеходом. Он об этом не подумал.

А Илина и Петра с целым ящиком инструментов уже забирались в кабину вездехода.

— Когда кончите, скажите мне, — попросил он их. Петра кивнула головой. Во рту у нее были сверла и метчики.

Утром Болан обнаружил над вездеходом не очень эстетичный, но надежно закрепленный растяжками трехметровый шест антенны. А в кабине — комп с радиомодемом и телекамерой. Телекамера была закреплена так, что показывала затылок водителя и панораму за ветровым стеклом. Болан включил комп и тут же увидел на экране Ирави.

— Удачи вам, — сказала девушка и замахала руками, подзывая остальных. Болан взглянул на манометр. Давление еще не дошло до нужной отметки.

— Берегите Илишу, — сказал он и снял машину с тормоза. Мудрый Жук медленно покатился под уклон. Давление в котле почти достигло рабочего, и Болан пустил пар в цилиндры. Скорость увеличилась. Шина издала непередаваемый звук и выдала чечетку.

Сначала Болан пытался вести машину по берегу. Несколько раз пересекал реку, но оба берега были покрыты кустарником. Тогда он повел Жука прямо по руслу. Большей частью река была не глубже метра, и машина уверенно двигалась по дну. Но местами плыла. На обратном пути могут возникнуть трудности, но думать о них пока не хотелось.

Километров через пятьдесят река влилась в более широкую. Болан вывел Мудрого Жука на песчаную косу, все трое вылезли через люк на крышу и осмотрели в бинокль берега. Болан никому не говорил, но изо всех сил искал следы цивилизации. Их не было.

— Ой, смотрите! — вскрикнула Шина, подбежала к задней части вездехода, повисла на руках и спрыгнула вниз. Повалилась на бок, но тут же вскочила и принялась кого-то ловить. Накрыла ладонями и радостно засмеялась. Услышав это, Болан передумал прыгать с четырех метров, пусть даже на мягкий песок. Занятия по физической подготовке он мотал не реже, чем по теории выживания. Поспешил к люку и спустился в кабину. Шина с Элитой уже сажали маленькую ящерку в прозрачную банку. Ящерка была крохотная, с палец длиной. Болан развернул телекамеру так, чтоб в доме могли рассмотреть добычу. Тут же зажужжал трансфокатор. Ящерка бегала по банке, замирая на секунду и облизывая мордочку раздвоенным язычком. Чешуя, пятипалые лапки, хвостик — все как полагается. Только вытянулась в длину, и размеры…

— Как же ты измельчал, бедняжка, — произнесла Элита.

— Может, если кормить получше, он подрастет? — спросила Шина.

Болану стало тоскливо. Во что превратились в этом мире могучие, красивые верховые животные! Этот мир был кривой усмешкой, издевательством над родной планетой. Огромные зверьки и измельчавшие донельзя ящеры — это было унизительно.

Шина уже вскрыла консервную банку из НЗ и кормила крохотного бегуна кусочками мясного желе. Болан посмотрел на разоренный комплект НЗ и тяжело вздохнул.

— Хоро, прости меня…

— Ты знаешь, сколько поколений селекции надо, чтобы снова превратить его в бегуна? — перевел он разговор на другое, чтоб девушка не мучилась угрызениями совести.

— Нет…

— И я не знаю. Но мы до этого не доживем.

— Наши дети не будут заниматься селекцией. Они приручат зверьков, — отреагировала Элита. — Тех огромных травоядных, которых мы в лесу видели.

— Почему?

— Проще. Не надо ждать пять тысяч лет, пока будет восстановлена порода. А зверьки очень хорошо поддаются дрессировке. У них мозг гибче.

— Грустно это, — заключил Болан и сел за рычаги.

Мудрый Жук весело катил вперед по полоске песка вдоль обреза воды. Они двигались пятые сутки. Связь на коротких волнах уже не работала. На средних работала неустойчиво, но на длинных слышимость была отличная. Еще бы — на всю планету только два источника радиоволн. И никаких помех, если не считать грозовых разрядов. Ночевали на свежем воздухе. Еду готовили на костре. Эта планета была до удивления мирной. До сих пор не встретили ни одного крупного хищника. Мелкие бегали стаями. Крупных не было. Крупные травоядные были. Непуганные. Приходили и подолгу смотрели на вездеход. Болана побаивались, а девушки подходили к ним на расстояние вытянутой руки. Травоядные нюхали протянутую ладонь и отходили.

На шестой день выехали на берег океана. Ветра не было, но пологие волны лениво накатывали на берег и так же лениво отступали. Не прекращающееся ни на секунду мерное дыхание, отголосок далеких штормов. Болан отъехал на несколько километров от устья реки, остановил вездеход и начал ворошить груды мусора, выкинутого океаном на берег. Шина разделась, каким-то образом сумела уговорить искупаться хмурую Элиту, и девушки побежали к воде. Но через несколько минут с испуганным визгом и радостным смехом выскочили на берег. Подошли к Болану и легли на теплую гальку, наблюдая, как он роется в мусоре.

— Вода теплая?

Девушки переглянулись, смущенно захихикали.

— Хоро, вода теплая, но здесь купаться нельзя. Тут акулы плавают.

— Ну да? Большие?

— О-о-о!!!

— Вы с акулами поделикатнее… Они дрессировке не поддаются.

Девушки опять переглянулись и засмеялись. Болан насторожился. Подошел к ним, демонстративно пересчитал руки-ноги, потом проверил комплектность пальцев. Девушки смутились.

— Итак?

— Хоро, здесь же не заповедник, правда?

— Я жду.

— Может, она еще поправится… У нее с другой стороны жабры остались. И по голове мы ее несильно били, — начала оправдываться Шина.

— Чем?

— Камнем со дна.

Болан посмотрел в сторону океана.

— Она не поправится.

Девушки тоже повернулись. Акула плавала кругами и прибой все ближе подносил ее к берегу. Вскоре она уже вяло трепыхалась на прибрежных камнях. Болан подогнал вездеход к линии прибоя, накинул петлю буксировочного троса на хвост, вернулся в кабину и дал задний ход. В жизни он не видел такой крупной и зубастой рыбы. Чуть меньше четырех метров.

— Хоро, не сердись на нас. Тут ведь в самом деле не заповедник. Тут их много, — ходили за ним хвостом девушки.

— Мы будем ее есть. Если мы съедим ее, это не убийство, а охота с целью добычи пропитания, — решил он, почесав предварительно в затылке.

— Ура!!! — отозвались девушки, чмокнули с двух сторон его в щеки и бросились собирать плавник для костра. Совесть их больше не мучила. Болан вернулся к раскопкам мусорных куч.

Никогда он не ел ничего более вкусного. Огромные, горячие куски белого мяса так и просились в рот. Пьянило дикое, варварское изобилие еды. Девушки экспериментировали с кулинарией. В качестве приправы были местные ягоды. В одном котелке — красные и пронзительно кислые, в другом — большие, желтые, сладкие. Как ни странно, и с теми и с другими получалось очень вкусно. Все трое объелись до предела.

— Зверя покормили? — задал риторический вопрос Болан, так как вставать ему не хотелось.

— Ой, Мелкий голодный! — ужаснулась Шина и полезла в кабину вездехода. Зверем звали пойманную ящерку. Официальное имя было Маленький Бегун. Или, по-простому, Мелкий. Шине очень хотелось, чтоб он стал крупнее. Поэтому еду зверь получал три раза в день. Хотя мог поститься неделю. И он рос. В толщину.

Подремав немного, Болан вернулся к мусорным кучам. Очень хотелось найти хоть крошечный артефакт. Пусть не сухопутная, пусть морская цивилизация. Могут же такие существовать. Ничего… Ветки, корни, водоросли, ракушки. Иногда — кости и панцири. Ни одного предмета, хоть отдаленно напоминающего искусственный.

— Сегодня отдыхаем, завтра едем назад, — объявил он свою волю.

— Но почему назад? Мы же так мало видели! — удивилась Шина.

— А ничего другого мы и не увидим. По лесу Мудрый Жук не пройдет. Мы можем двигаться только по берегам рек и морей.

— Но мы так мало исследовали, — не сдавалась девушка.

— Шина, думаешь, зачем Хоро весь мусор на берегу переворошил? Здесь же мусор со всего света. Наверняка Хоро уже нашел, что искал. Я права? — спросила Элита.

— Составил представление о планете, — уклончиво ответил Болан.

— Экипаж, давление падает.

— Я сейчас, — откликнулась Шина. Неуемная, она что-то мастерила в заднем отсеке вездехода. То и дело взвывала электродрель, подключенная к генератору двигателя.

— Не отвлекайся, я все сделаю, — остановила ее Элита. Открыла дверцу топки и подбросила дров. Покрутила рукоятку сбоку, переворошив угли.

— Лита, в чем дело? — начал неприятный разговор Болан.

— Не поняла?

— Ты с самой высадки ходишь как в воду опущенная.

— Ах, это… Не обращай внимания, начальник. Лита не подведет.

— Не хотелось бы приказывать…

— Да что ты привязался? Я сама виновата! Сама и переживу. Никто за язык не тянул.

— Это когда я выбрал тебя в группу? Прости.

— Дурак ты! В группу я сама стремилась. Искупить хотела тяжелым трудом… Я не знала, что ты с группой сделаешь. Что у тебя ТАКАЯ группа будет.

— Теперь я не понимаю.

— Правильно о вас, постнигилистах, говорят. У вас голова работает, но только в одну сторону. В твоей группе «матери» лоботомию не проходили. Понял?

— Ты хочешь стать «матерью»?

— Да, начальник. Очень хочу. Так хочу, что по ночам выть готова.

Болан смутился.

— Лита, я не думал… Но в моей группе «тетушки» стерилизацию ведь тоже не проходили. В принципе, можно… Если ты согласишься еще раз боль потерпеть… то… вставим тебя в конец графика…

— Да нельзя меня в график! Как ты не понимаешь!

— Не понимаю, — сознался Болан.

— Группа расколется. Мы же импринтинг по-разному проходили. «Тетушки» отдельно, «матери» отдельно. Ты же «матерей» всех на одну ступеньку иерархии поставил, а тетушек — по восходящей. Я — старшая. Запечатлела только тебя и Илину. Беруна — на втором месте, а Магма нам всем подчиняется. Стройная иерархическая система. Если я к «матерям» перейду, то и «тетушек» предам, и «матери» ревновать начнут. Помнишь, мы о ревности говорили. Не могу я ради шкурных интересов твою стройную систему разрушить.

— Знаешь, откуда эта стройная система взялась? Не знал я, можно ли запечатлеть сразу нескольких. Вдруг, с какого-то количества дорога в психушку светит. У извращенцев так часто бывает. Затянут девушку в свою компанию, вскроют, а через неделю она в психушке. Вот и наращивал количество по одной, пока не понял, в чем дело.

— Ты понял суть импринтинга?

— Да не его, а почему девушки в психушку попадали. Психология в чистом виде. Они в этой компании никому были не нужны. Если хоть один от девушки не отворачивался, ее психика не ломалась. Она за него как за якорь цеплялась. Поэтому я сначала сплотил группу, а уже потом начал импринтинг проводить. И все равно боялся. Больше пяти для запечатления не решился… А ты говоришь — система.

— Так ты на нас экспериментировал? Как на кроликах?

— Считай как хочешь.

— Ты на нас, на живых экспериментировал… Мы все могли в психушку попасть. Бедный, как тебе трудно было…

Болан поморщился. Вот она — психология рабыни. В любых условиях принимать сторону хозяина.

— Спасибо, что рассказал, Хоро. Но это ничего не меняет. Случайно, или обдуманно, но система сложилась. Ее нельзя рушить. Иначе мы не выполним миссию. Миссия важнее моих личных интересов. Поделом мне. Сама в «тетушки» напросилась. Ты всегда ко мне добр был.

Сзади неслышно подкралась Шина.

— Оп-ля! — она накинула на шею Элиты ожерелье из акульих зубов.

— Ой, какие чудесные! — восхитилась Элита.

Болан напряг память. Где-то он уже видел подобное. Вспомнил! В историческом фильме. Дикари, потрясая копьями, плясали у костра. Шаман бил в бубен, все хором выкрикивали заклинания. И у каждого на шее висело ожерелье из зубов и клыков хищников.

— Дичаем, — буркнул он под нос.

Доехали до дома без приключений. Эта планета напоминала парк. Куда делись опасности? Почему нет хищников, отчаянной борьбы за выживание. Илина, да и преподаватели утверждали, что на диких планетах кровь должна литься рекой. Куда делись дикие законы естественного отбора?

Девушки встретили путешественников километрах в десяти от дома. Болан остановил вездеход на отмели, и все бросились обниматься. Беруна и Магма были в защитных комбинезонах и при оружии. Остальные — в легких спортивных костюмах. Вначале Болан удивился, но вскоре понял, что «тетушки» охраняют Илину от любых опасностей. Готовы грудью встать и костьми лечь. Шумная встреча затянулась минут на двадцать. Пока все по-очереди примеряли бусы из акульих зубов, Болан ощупал живот Илины. Разумеется, так рано еще ничего нельзя было определить, но сумка на животе формировалась нормально.

— Ты привез девушкам что-нибудь на память? — спросила Илина. Болан смутился. А когда все отвернулись, поднял с земли и сунул в карман камень.

— По машинам! — скомандовал он, и девушки набились в кабину. А кто не поместился, устроились на подножках и оглушительно визжали каждый раз, когда Мудрый Жук форсировал лужу.

Дома, оставшись наедине с Петрой, Болан вложил в ее ладонь камень и сжал пальцы.

— Что это?

— Камень с берега океана, — соврал он, и девушка с радостным визгом бросилась ему на шею. После совещания с Элитой и Шиной нашлись подарки и другим девушкам. Кому красивая раковина, кому кусок акульей кожи. Юлин достался кусок дерева с необычным рисунком. Он был подобран на берегу океана, и до последнего момента считался топливом для двигателя. Юлин тут же начала из него вырезать погремушку. Беруне подарили Мелкого.

Вечером все собрались на веранде слушать отчет об экспедиции. Отчет давала Шина. Элита отмалчивалась, а Болан лишь изредка вставлял комментарии. Ему самому было интересно слушать. В отчете приключений было намного больше, чем на самом деле. Ливень — приключение, в болоте застряли — приключение. Даже заготовка топлива для двигателя описывалась как приключение. Болан поразился, до чего точно Шина помнит все его фразы и высказывания. И тут же назначил ее летописцем. Если потомкам нужны героические легенды, то они будут.

Еще не отзвучала последняя тревожная нота, когда Болан скатился с постели, удивленно прислушался и огляделся. В коридоре загрохотали торопливые шаги. Выскочил в коридор, поймал за руку Ирави.

— Что случилось?

— Хоро, скорей! На линейку опоздаем.

— По-подожди! Что за линейка?

— Подъем вымпела. Илиша-Хоро велела.

Конечно, они опоздали. Илина укоризненно покачала головой и указала Болану его место — с правого фланга. Ничего не оставалось делать, как подыграть жене. Но когда прозвучали команды: «Группа! Равняйсь! Смирно!», а потом дружный вопль: «Мы вместе!», у него даже мурашки по спине забегали. Илина была права. По команде «Равняйсь!» он почувствовал мощь коллектива за спиной. А ради такого чувства стоило встать на полчаса раньше.

— Сегодня честь поднять вымпел Встречного Ветра предоставляется участнице дальней разведки Шине! — торжественно произнесла Илина.

— Что это за вымпел? — спросил Болан у жены после линейки.

— Встречный Ветер — один из символов эпохи нигилизма. Чтобы расшевелить молодежь, многие нигилисты накидывали на плечи лямки рюкзака и ходили по свету. Кто пешком, кто на велосипеде, кто оседлав бегуна. Они останавливались в селах и рассказывали, как живут в других местах. Их задачей было расшатать стереотип оседлого образа жизни. Пробудить в молодых тягу к перемене мест, к поиску приключений. Это была программа, расчитанная на десятилетия.

— А встречный ветер?

— Встречный Ветер — это яркий, запоминающийся символ. Встречный Ветер несет с собой запах дальних стран. Для того, кто идет вперед, даже неподвижный воздух становится Встречным Ветром и овевает лицо прохладой.

— Я от отца слышал: «Надо иногда писать против ветра и не бояться брызг!»

— Это тоже оттуда, — улыбнулась Илина. За спиной хихикнула Юлин и торопливо убежала.

— Ох ты, боже мой! — огорчилась Илина. — Твой лозунг пошел в массы.

— Побежал… Ты заметила, как ловко они обходят психологические барьеры. Запрети я ей рассказывать, она безусловно подчинилась бы. А так — что не запрещено, то разрешено. Главное — поскорее убежать от запрета.

— Вся в тебя.

После завтрака Болан сидел в кресле-качалке, положив комп на колени, делал вид, что занят делом, но на самом деле читал приключенческий роман. Его голову посетила масса идей по совершенствованию программ взлома банковских систем, а также по противодействию оным. К сожалению, на планете не было ни одного банка. Поэтому Болан сел писать самообучающуюся программу предсказания погоды, использующую эмпирический алгоритм. Алгоритм получился красивый. Иерархический. Рекурсивный. С восемью уровнями абстрагирования и корреляционным анализом на каждом уровне. Так как сводок погоды для обучения алгоритма у Болана не было, он переделал интерфейс под игру в крестики-нолики на неограниченном поле. И начал играть. Первый раз проиграл после полусотни партий. Зевнул. Было очень обидно, потому что программа играла еще совсем слабо. Заглянув в файлы, он увидел, что едва-едва начали заполняться таблицы третьего уровня абстрагирования. Болан надеялся, что процесс дошел хотя бы до пятого. Какая же игра на втором уровне, если первый — правила. Дальше было два пути: Первый — перевести комп в режим игры самим с собой. Тогда он за минуту дойдет до уровня чемпиона мира, но процесс самообучения будет скрыт от наблюдателя. И второй — продолжать обучать личным примером. Это дольше, но нагляднее. Болан избрал второй путь.

После обеда обучение успешно продолжалось. Программа делала уже вполне разумные ходы, и Болан одержал два заслуженных поражения. Это было приятно, хотя уровень абстрагирования едва дополз до четвертого.

В комнату заглянула встревоженная Петра.

— Что-нибудь случилось? — поинтересовался Болан.

— Магмы тут нет? Она в лес утром пошла. Илиша-Хоро волнуется.

Волноваться Илише было противопоказано. Поэтому Болан отложил комп и пошел сам выяснять, в чем дело.

— У нее рация есть?

— Да, Хоро. Молчит…

Болан напялил на голову шлем и позвал Магму. Тишина в эфире, только какие-то ритмичные то ли щелчки, то ли потрескивания.

— Другой шлем! — приказал он. Девушки тут же подали второй шлем. Щелчки не исчезли. Болан выбежал на галерею, побежал вокруг дома. Со стороны реки щелчков было не слышно. Экранировали железные стены дома.

— Это она! — закричал Болан. — Магма, ты меня слышишь?

Щелчки на некоторое время участились.

— Если слышишь, прекрати щелкать.

Щелчки опять участились.

— Магма, это ты?

Учащение щелчков.

— Дай какой-нибудь другой знак!

Учащение щелчков.

— Группа, слушай мою команду! Одеваем стартовый комплект! Проверить энергоблоки, полное вооружение. Лита, Беруна, возьмите в подвале лист железа. Илиша, ты в доме. Разверни медицину! Это приказ!

Илина возмущенно глянула на него, но бросила на скамейку защитный комбинезон и поспешила на второй этаж.

Завывая приводами экзоскелетов, группа устремилась в лес.

— Опустить забрала, — приказал Болан. Отбежав на полкилометра, он поставил девушек с металлическим листом перед собой и по радиотени выяснил направление на передатчик. Засек по компасу, и группа вновь устремилась вперед. Некстати начало темнеть. Болан стал выдыхаться. Он проклинал себя за то, что мотал занятия физкультурой. В боку кололо. С треском и шумом он ломился вперед по прямой. За ним, подминая кустарник, мчались девушки. Лес безмолствовал. Притих, затаился.

Щелчки рации вдруг прекратились, сменившись отчаянным женским визгом. Болан рванулся на голос. Какой-то серый зверь метнулся под ноги. Он отбросил его пинком, даже не взглянув. Другой прыгнул на грудь. Клыки лязгнули по прозрачному забралу. Чисто машинально Болан сжал его ладонями, чтоб отбросить. Стальные мышцы экзоскелета смяли ребра. Струя крови из пасти зверя ударила в забрало. Отбросив трепыхающееся тело, Болан остановился, ослепленный. Левой рукой поднял забрало. Очередной серый хищник вцепился в правую перчатку. Болан сжал бронированный кулак, с хрустом раздавив морду зверя и огляделся. Стая серых напала на всех сразу. Болан схватил за задние лапы зверя, прыгнувшего на спину Беруне, развел руки в стороны, разорвал хищника пополам. В лицо ударили кровавые брызги. Болан окончательно озверел. Но серые, как один, отступили, оставив на поляне около двух десятков умирающих сородичей. Отбежав метров на пятнадцать, они настороженно наблюдали за группой.

— Достать оружие, огонь на поражение! — крикнул Болан, выхватывая пистолет. Засверкали вспышки выстрелов. В считанные секунды стая поредела наполовину. Уцелевшие бросились в лес и моментально исчезли среди деревьев. Убрав пистолет, Болан огляделся.

— Я здесь, — позвала Магма. Она сидела в развилке на невысоком дереве, прижимая к груди правую руку, обернутую окровавленной тряпкой. Левую прижимала к щеке. Лицо, руки, и вообще, вся она была в крови.

Девушки выстроились живой лестницей, помогли ей спуститься. Сев на землю, она зарыдала. Болан наскоро описал Илине ситуацию. Беруна с Элитой уже загибали края стального листа, превращая его в носилки. Уложив на них Магму, зажгли фонари шлемов и тронулись в обратный путь. «Тетушки» шли впереди, выбирая дорогу, ломая ветки и молодые деревца. Четыре девушки несли носилки. Болан с пистолетом в руке замыкал шествие, тревожно оглядываясь по сторонам.

Магма пострадала намного серьезней, чем показалось Болану вначале.

Искусанные ноги — это мелочи. Даже несмотря на то, что Элите пришлось вскрыть скальпелем и промыть многочисленные прокусы. Хищники, как известно, не чистят зубов перед едой. Но Магма лишилась трех пальцев на правой руке. А из левой щеки просто был вырван кусок. Элита не была хирургом-косметологом. Да и что можно сделать, когда в щеке дыра в два пальца шириной. Она просто стянула края страшной раны, отчего все лицо девушки перекосилось. Три дня Магму держали в сонном состоянии, во время коротких пробуждений поили чуть теплым бульоном, после чего опять давали снотворное. Круглые сутки рядом с девушкой кто-то дежурил. Чаще всего — сам Болан. Магма спала, а он с непонятной злостью сражался в крестики-нолики со своей программой. Часами. Яростно. Без перерыва.

На четвертые сутки Магма отказалась есть снотворное и попросилась в туалет. Элита разрешила. На обратном пути девушка остановилась перед зеркалом и долго рассматривала свою перебинтованную физиономию. Болан порадовался, что она в бинтах. Не видит, какова на самом деле.

— Что с рукой? — спросила с отстраненным любопытством.

— Два самых важных пальца уцелели.

— Ложку держать смогу, — хмуро подвела итог, и вдруг не выдержала, разрыдалась. — Я же их за друзей считала. Мы каждый день вместе по лесу ходили. Я им всем имена дала, разговаривала с ними. Почему они на меня бросились? Что я им сделала?

Утешать было бесполезно. Но Элита оказалась хорошим психологом-практиком.

— Соберись с духом, и расскажи, как все произошло.

— Я пошла в лес за ягодами… — с тяжелым вздохом начала Магма.

— Ягоды — это отговорка. К ним пошла. Посвистела, они как всегда прибежали.

За мной пошли. Я им рассказываю, как мы живем. Присела у куста ягоды обобрать, тут они на меня и кинулись. Все сразу. Как стряхнула их, как на дерево залезла, сама не помню.

— А радиосигналы? Что это было?

— Это когда поняла, что они из-под дерева не уйдут. Шлем они мне попортили. Микрофон откусили, когда в горло хотели вцепиться. А провод к наушникам оборвали. Я починить одной рукой не смогла. Концы зачистила. Те, которые к наушникам, в рот взяла. Когда кто-то со мной говорил, на языке пощипывало. А концами, которые к микрофону шли, я друг о друга чиркала. Не знаю, на что надеялась, но надо же было что-то делать. А потом вас увидела, кричать стала, чтобы предупредить.

Девушки сразу загомонили, рассказывая, как мудрый Хоро с ходу понял, что к чему, как приказал им одеться, вооружиться, как первым напал на стаю хищников, и чем это кончилось. Какими словами ругался (ну, Шина, погоди!), как дежурил у кровати, никого не подпуская.

— Хватит хвастаться, — прервал этот словесный поток Болан. — Меня в свое время тоже по радиосигналу нашли. Опыт это, жизненный опыт, а не гениальность. А теперь все кыш! Магма устала, ей покой нужен.

— Я не устала.

— Устала. Ложись.

— Хорошо, Хоро. Я сильно изуродована?

— До конкурса красоты не допустят. К счастью, тут их нет. А мне важнее, какая ты внутри.

— Ты не ответил.

— Бинты снимем, тогда скажу. Через месяц, когда отек спадет. А первый месяц вид у тебя будет жуткий. И физиономия перекошена. Так что готовься.

— Спасибо, Хоро. За правду.

На следующий день Магма вышла на линейку. Болан с жалостью смотрел на ее перебинтованную физиономию, руку на перевязи. Дальше пошло еще хуже. Девушка замкнулась в себе. Как только зажили раны, часами тренировалась в стрельбе из пистолета с левой руки. Заряды были дефицитом, поэтому тренировалась с незаряженным оружием. Под конец попросила у Болана десять боевых, влепила все десять в мишень с двадцати метров и опять стала пропадать в лесу. Возвращалась поздно. С полным лукошком грибов или ягод. Часто — со свежим мясом. Грибы сушили на зиму, мясо крупных зверьков коптили. Птицу и мелких съедали. Заряды Магма не тратила. Беруна сказала, что все зверьки и птицы убиты ножом. Лишь один раз Магма вернулась с пустой обоймой. Принесла десяток серых шкурок. Сказала, что повстречала старых приятелей. Ирави разыскала в компе рецепты дубления шкур и все девушки до поздней ночи возились со шкурками. Потом всем коллективом кроили и шили охотничью куртку.

На деревьях пожелтели и начали опадать листья. Лес изменился до неузнаваемости. Беруна заявила, что, пока совсем не похолодало, надо ехать к океану. За солью. Простейшие консерванты — соль, сахар и холод. Сахара мало, холодильника нет, зато соли — целый океан. Болан согласился. Но не мог он оставить Магму в таком состоянии. Девушка жутко переживала из-за своего уродства. Пыталась забиться в темный угол, или выбрать место так, чтоб всем была видна лишь здоровая щека. Все попытки Болана перевести в шутку (шрамы украшают охотника, дай-ка я тебя в шрамик поцелую) не давали результата. Нужно было как-то поднять девушку в собственных глазах. Болан отложил поездку за солью и сказал, что хочет научиться у нее ремеслу охотника.

На следующий день встали рано, оделись, вооружились и пошли в лес. Магма шла первая. Гибкая, она скользила между ветвей. Ни одна веточка не хрустнула под ее ногами. Болан ступал за ней след в след, но под ним хрустело. А когда Магма выхватила из ножен нож и метнула в снявшуюся с гнезда птицу, он понял, что если и станет охотником, то очень нескоро. Бить ножом птицу влет — это нечто большее, чем тренировка. Это искусство. А для искусства нужен талант. Даже в детстве из рогатки он не мог попасть в летучую ящерку.

На привале Болан долго не мог разговорить девушку. Довел до слез, до истерики, и вот тогда услышал много интересного. В том числе и о себе. Что бездушный, что комп вместо сердца, что жизнь ее, Магмы, теперь кончена, надежды разбиты, надеяться не на что. Что если он, Болан не смотрит даже на таких красавиц, как Беруна и Лита-Хоро, то ей, уродине с перекошеной мордой и рассчитывать не на что. И все это — активно поливая его куртку слезами. Болан прижал девушку к себе, зарылся носом в серый, мягкий мех куртки, вдохнул полной грудью чужой, резкий запах…

Дальнейшее осталось в памяти как ряд стоп-кадров. Вот он тащит испуганную девушку, связывает вытянутые над головой руки за стволом дерева, вот он стаскивает с нее брюки. Дефлоратора нет, в ход идет охотничий нож.

Импринтинга нет. Глаза круглые от испуга, а так — обычные. Вместо диких воплей боли — банальное: «Ой мамочка, ой, что ты делаешь!» Потом — отброшенный в сторону нож, руки в крови, вылизанная рана, с треском отлетающие пуговицы, извивающееся девичье тело и резкий запах меховой куртки…

— Ты сделал это!.. Милый, любимый, смогу ли я чем-нибудь отблагодарить тебя? — Магма извивается, пытаясь заглянуть ему в глаза, но руки связаны с другой стороны дерева, ей очень неудобно.

Болан уставился в холодное, серое небо. Он это сделал. Его организм это сделал. И получил удовольствие. Без всяких кремов и притираний, без наркоты, без всего! Просто взял и стал двоежонцем. По своей воле. Но этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!

Поднялся, освободил девушке руки, снова лег рядом. Изуродованная двупалая кисть тут же нырнула ему под куртку.

Но что-то должно было послужить спусковым крючком. Долгое воздержание? Нет… Что я испытывал? Грусть, жалость, нежность. Еще сырость под задницей. Все не то. Может быть, запах? Конечно, запах! Кремы ведь тоже действуют на обоняние. Запах зверьков возбудил меня, и я сам озверел! Все-таки, наркота. Илиша говорила как-то, что у зверьков все лучше. И слух, и зубы. И запах такой, что самцов с ног валит. Прямо на самок. Магме лучше не знать об этом.

Болан накрыл рукой ладонь девушки.

— У нас будут теперь огромные неприятности.

— Я никому не скажу.

— Даже, если забеременеешь? Нет, надо по-другому. Узаконить, а не скрывать. Всех «тетушек» перевести в категорию «матерей». Лита против не будет. Нет, может, она как раз будет против. Надо продумать аргументацию.

— Чем больше девушек будут рожать, тем шире будут представлены наши гены.

— Правильно, малышка. Разделение на «матерей» и «тетушек» в нашей группе искусственное и вредное. Нужно как можно шире передать потомкам гены родной планеты. Это поможет сохранению вида.

— Но тогда будет явное преобладание зеленой расы.

— Это допустимо. По условиям отбора в группе должны быть представлены все пять рас, но больше никаких ограничений на количество «матерей» и их расовую принадлежность. Я имел право выбрать хоть двадцать девушек.

— Так это ты нас выбрал, а не Департамент?

— Лита вам разве не сказала? Меня выбрал Департамент, а вас — я.

— Ты сам меня выбрал… Это ты меня выбрал! Прости бестолковую! Я думала, нас тебе навязали. Ты с самого начала хотел меня! Бол, как я тебя люблю!

— Остальные девушки тоже не в курсе? Ну, про выбор.

— Наверно, нет…

— Бардак! Хотя, это к лучшему. Если нас припрут к стенке, ошеломи их этой новостью. Я сделаю условный знак, а ты расскажешь.

— Слушаюсь! Бол, любимый, ты на десять шагов все рассчитываешь!

Как бы не так. Собрание прошло совсем не по сценарию. Точнее, первые две минуты оно шло как надо, но потом «матери» подхватили Болана и стали качать, даже не выслушав аргументацию. Мотивы их были просты. Каждая хотела родить трех-четырех. Но не десятерых же! Чем больше женщин будет рожать, тем меньше придется рожать каждой из них. Болан не стал заострять внимание на том, что одно с другим вообще-то не связано. Тем более, что заметил, как помрачнела и вышла из комнаты Илина.

Кое-как выбравшись из женских рук, он сделал условный знак Магме и поспешил за женой.

— В чем дело, Илиша?

— Не обращай внимания на капризы беременной бабы.

Болан взял ее за плечи и развернул лицом к себе.

— Ревнуешь?

— Ты ведь уже вскрыл ее. Разве нет?

— Вскрыл. Понимаешь, Илиша, тут такое дело…

— Не оправдывайся. Это отличный выход из положения. Мы месяц не видели, чтоб Магма улыбалась. За меня тоже не волнуйся. Переживу.

— Да ты можешь выслушать?! Я в лесу на наркоту нарвался. Страшная вещь… Сам не помню, как все произошло. Напугал ее до полусмерти. Как извращенец, честное слово.

Услышав о наркотике, Илина не на шутку встревожилась.

— В чем он? Грибы, ягоды, листья, желуди? Что ты слопал? Ох, говорила же тебе, не тащи в рот всякую гадость!

— Все мимо. Это запах зверьков. Я понюхал куртку Магмы. И озверел.

— Сегодня же ее в огонь брошу!

— Не надо! Ты что?! Мне она пригодится! И учти, это тайна. Представляешь, как девушки рады будут, когда я их без всяких кремов брать буду.

— Ты только это — не пристрастись. Знаешь, наркотики ведь засасывают.

— Ну что ты, любимая! — Болан подхватил жену на руки и понес в спальню.

— Глупый, что ты делаешь? Забыл, на каком я месяце?

На следующий день Болан выкатил из пристройки Мудрого Жука, проверил тормоза, электрогенератор, радиосвязь, уровень воды в баке. Девушки заняли свои места. На этот раз с ним отправлялись Петра, Магма и Юлин. Болан последний раз взглянул на манометр и взялся за рычаги.

— Лита, Илиша, взгляните на комп. Камера туда смотрит?

— Все в порядке, милый. Удачи вам.

Они отъехали уже на два километра, когда в наушниках раздался торопливый взволнованный голос. Причем, незнакомый…

— Подождить! Надо не ехать! Не так сказать! Не надо ехать! Я хотеть видеть вас. Я спешить к вас. Я плохо говорить. Мой… нет слова. Только вчера раскусить ваш язык. Я хотеть говорить с вас.

Болан резко вдавил тормоз, отчего сидевшие Магма и Юлин встали, а стоявшая Петра наоборот, легла на пол.

— Жук сломался?

Болан похлопал себя по правому наушнику. Потом догадался переключиться на громкую связь. У девушек отвалились челюсти.

— Не уезжать, пожалуйста. Я лететь говорить с вас. Я плохо знать язык. Вы меня слышать? Вы меня понять?

— Илина, ты слышала чужой голос? — спросил Болан.

— Да, Бол, — отозвалась рация.

— Мы возвращаемся.

— Я благодарить! Я лететь. Я спешить. Скоро быть к вас. У вас — есть правильно?

— Я лететь, я спешить, ваш язык я раскусить — бормотал Болан под нос, загоняя Мудрого Жука задним ходом в пристройку. Девушки — в экзоскелетах шлемах и при оружии — высыпали во двор.

— Эй, говорящий, ты кто? — догадался, наконец, Болан задать осмысленный вопрос.

— Я не знать слово. Я походить на вас. Я лететь издалека. Другой… Не знать слово. Другой свет. Я лететь вас помогать.

Лететь помогать — это хорошо, — подумал Болан, но на всякий случай снял пистолет с предохранителя.

— Не надо стрелять, — тут же услышал он в наушниках. — Я не взять оружие. Я помогать.

— Ты видишь, что я делаю? — удивился Болан, тревожно оглядываясь.

— Я смотреть камера Мудрый Жук.

Болан оглянулся на вездеход. Ну да, камера как раз на него смотрит. Таинственный незнакомец сумел перехватить и расшифровать сигнал радиомодема. А ведь по дороге от камеры до эфира несколько ступеней кодирования и уплотнения информации. Непростая задача… Если у него нет аналогичного компа.

— Я вас видеть! Я сейчас сесть! — ликовал неизвестный.

— Ой, мама! — выдохнула Ирави. — Хоро, смотри! Ангел…

Болан посмотрел туда, куда указывала девушка. В небо. Над лесом со снижением летел кто-то огромный. С крыльями. Самыми настоящими, растущими из спины крыльями. Он помахал им рукой, развел крылья в стороны и начал медленно опускаться. Это было неправильно. Болан помотал головой, протер кулаками глаза, надавил пальцем на веко. Картинка послушно раздвоилась. Но для чего крылья, если ими не махать? Или вопрос к теологам: для чего ангелу крылья?

— Для чего ангелу крылья? — спросил он вслух.

— Бол, смотри, у него уши, — Илина крепко схватила его за локоть.

— И рога…

— И клыки, — пискнула из-за спины Беруна. Болан вдруг обнаружил, что стоит первым. Все женщины выглядывают из-за его спины. А ангел — другого слова не подобрать — коснулся земли ногами, тут же сложил крылья за спиной и сел на хвост. Он был в два с лишним раза больше Болана. Тоже зеленый, но тело с головы до кончика хвоста покрывала чешуя. Если забыть о размерах, то пропорции почти классические. Лишь хвост длиннее да голова крупнее. Никакой одежды. Только пояс с кармашками да очки-консервы. И, конечно же, крылья. Разве может быть ангел без крыльев?

— Я есть Бенедикт. Группа свободный поиск, — он зачем-то поднял правую руку к виску.

Они сидели на берегу речки и беседовали. Разговор шел через комп-переводчик. Первое ошеломление уже прошло, но мысли все еще не хотели собираться в кучку.

— Наше самоназвание — драконы, — рассказывал Бенедикт. Мой комп нашел адекватный перевод для слова «ангел». В нашем представлении он выглядит немного не так. Должен сразу предупредить, что ангел вам достался совсем еще зеленый и неопытный. Я только-только окончил обязательный курс обучения. В дипломатии не разбираюсь, поэтому заранее прошу простить за возможные ошибки.

— Бенедикт, простите, вы теплокровный? — спросила Илина.

— Да.

— Млекопитающий?

Дракон типично болановским жестом почесал в затылке.

— Даже не знаю, как ответить. Мы с самого рождения питаемся сами. Дело в том, что мы появились на свет не в ходе естественной эволюции. Нас создали более простые разумные существа. Их самоназвание — люди. Вот они — млекопитающие.

— Теплокровные, млекопитающие — и разумные?! Невероятно…

— Почему же?

— Так считала наша наука. Нет, не думайте, что мы отрицаем наличие разумной жизни на других планетах. Вы — не первая цивилизация, с которой мы встретились. Но разумные теплокровные — это в голове не укладывается. К этому надо привыкнуть. А вы всегда на четырех но… Даже не знаю, как сказать. Ну, на четырех конечностях ходите?

— Всегда, — улыбнулся дракон. — Когда в передних ничего не держим.

— А у вас у всех рога растут?

— Нет, только у мужчин.

— Расскажите, пожалуйста, что вы здесь делаете? Как вы нас нашли.

— Охотно. А вы потом расскажете, что вы здесь делаете?

— Обязательно.

— Я сейчас отдыхаю, и поэтому записался в группу свободного поиска. Серьезные личности свободным поиском не занимаются. Только романтики и отпускники вроде меня.

— Вы что! Считаете, что романтики нет? — набросилась на гостя Петра. — Вы знаете хотя бы, что такое — встречный ветер?

— Знаю, — серьезно ответил дракон. Но у нас принято желать друг другу попутного ветра. Я сам романтик. Но если об этом узнают родители Шаллах, у меня появятся дополнительные проблемы.

— Кто это — Шаллах?

— Моя девушка, — смущенно сознался Бенедикт. — Так вот, свободный поиск — это лучший отдых! Во-первых, романтика, во-вторых, обществу польза. Это раньше было — каждая новая система в доступном космосе — событие. Теперь таких событий — в день по два десятка. Накопилось несколько тысяч неизученных систем. Вызываешь каталог — и выбирай любую. Я выбрал эту, погрузился в катер, и меня сбросили здесь. Приблизительно, за орбитой седьмой планеты. Только начал осматриваться, приборы засекли ваш нуль-т сигнал. Такой трехсекундный «трр-т-т-т-т». Я подумал, что кто-то еще системой заинтересовался. Кассету зондов сбросил. Как положено, передал запись в центр с очередным пакетом информации и продолжаю изучать шестую планету. Это газовый гигант. Там, если со второго спутника наблюдать, восходы изумительные. Вдруг, через неделю, срочное сообщение — бросить все, искать источник сигнала. А у меня — ни вектора, ни удаления. Может, сигнал вообще в другой системе был, представляете, задачка! Но я вас нашел! Разве это не Поступок?

— Скажите, Бенедикт, вам сколько витков от роду?

— Лет? Четырнадцать стандартных. Если в местные перевести, э-э, десять будет.

У Болана отвалилась нижняя челюсть.

— … избрали такой нестандартный метод освоения вселенной?

— А есть стандартные методы? — поинтересовалась Элита. Этот простой вопрос погрузил дракона в раздумье минуты на четыре.

— И на самом деле, почему я решил, что наш метод можно считать стандартным? — спросил он сам себя. — Видимо, потому, что соседние континуумы нашей родной планеты заселены людьми. А в вашей, если я правильно понял, разумной жизни в соседних континуумах нет.

— За все время не было обнаружено никаких признаков.

— Наверно, в этом все дело, — согласился Бенедикт. — У нас считается неэтичным вторгаться в соседние континуумы. Вот мы и расползаемся по галактике вширь. Латиняне тоже шли своим, оригинальным путем, пока нас не встретили. Если вдуматься, ваш метод самый экономичный. Мы вынуждены перебрасывать грузы по нуль-т на десятки и сотни световых лет. Вы — максимум на тысячи километров. Скажите, Лита, — неожиданно сменил он тему, — а вам не страшно — вот так, навсегда порвать все связи с Родиной?

— Конечно, страшно. Это не от хорошей жизни, Бенедикт. — Элита села в тени под деревом и начала описывать причины создания Департамента имплантации. Дракон лег рядом, положил огромную голову на лапы и внимательно слушал.

— Вы любите Болана?

— Мы не можем не любить его. Мы же его запечатлели.

— Я, видимо, не так сформулировал вопрос.

— Я поняла. С ним надежно. Он лучший из руководителей групп, которых я знала. Считайте, что наши девушки вытянули счастливый билет. О чем мечтает каждая девушка? Замуж, да детей нарожать. Там половина в тетушках осталась бы. Здесь каждая родит. Только Беруна, глупышка, от своего счастья отказывается. Грубоват бывает, но мы тоже не сахар. Зато самое трудное на себя берет. Построит нас и спросит: «Кто в этом разбирается? Никто? Ладно, беру на себя». А какой он заботливый! День и ночь о нас думает. Мы уже и забыли, когда его улыбающимся видели. Лина говорит, до свадьбы первый зубоскал был. Как нас перед стартом гонял! Просто тираном был. Окно прошли — совсем другим стал. Полную свободу нам дал. Никаких приказов, никакого принуждения. А вкалывать первое время приходилось о-го-го как. Пока дом не поставили — от зари до зари. Сейчас только огороды остались. Это почти отдых.

— Народ в поле, — пробормотал Бенедикт. — Скажите, Лита, почему в группе один мужчина и восемь женщин?

— Болан еще не рассказывал? У нас на одного мужчину рождается две женщины. Считается, мутация произошла двести миллионов лет назад. Точно никто не знает. Исходные документы затерялись в дикий период сто пятьдесят миллионов лет назад. (Дракон сглотнул и широко раскрыл глаза.) С тех пор мы, женщины, как бы это помягче сказать, имеемся в некотором избытке. Детей рожаем тоже мы. Так кого же имплантировать, как не нас?

— Ну, это вопрос спорный.

— Бенедикт, зато у меня сейчас будет очень серьезный вопрос. Как я поняла, мы без разрешения вторглись в ваш континуум. У вас были какие-то свои планы насчет этой планеты. Вы считаете аморальным вторгаться в чужое пространство… Что с нами будет?

— По всем нашим и человеческим законам эта звездная система — ваша. Но, что с вами будет, зависит только от вас. Я от лица всех драконов гарантирую, что мы окажем вам и вашим потомкам любую посильную помощь. Если вы захотите эвакуироваться с планеты в другую систему, мы предоставим вам всю имеющуюся информацию по звездным системам и транспортные средства.

— Зачем нам эвакуироваться? У нас здесь дом…

— Я тоже считаю, что за родную планету надо бороться! — повеселел дракон.

— С кем бороться?

— С ледником. Он уже наступает. Пока еще незаметно, но лет через триста вам придется перебираться на экватор.

— Болан! Бол! Беда! Болан! — Элита вскочила на ноги и убежала. Дракон изумленно посмотрел ей в след.

— Сидели, беседовали, — обиженно пробормотал он. — Подумаешь, ледник. Тете Тонаре забот на две недели.

Болан топал вдаль по берегу речки и яростно грыз прутик.

— Бол, милый, что случилось?

— Много смысла в том, что наши дети замерзнут в этом мире, а не в том? Зря ты не дала мне прикрыть Департамент.

— Бол, о чем ты?

Болан развернулся.

— Магма? Я тебя опять за Илишу принял.

Хорошо, что в куртке, — подумал он. — Если что — носом в мех зароюсь, вдохну пару раз… Может, мне жилетку меховую сшить? Для регуляции либидо.

— Что-то случилось? Бол, скажи. Я чувствую, что-то случилось.

— Ты же не в курсе. В лесу была, все пропустила. Ничего не случилось. В том-то и дело. Думаешь, если мы из того мира в этот перебрались, то от ледника убежали? Дудки! Ледник во всех мирах наступает, поняла?! Хороший мы дом построили?

— Очень!

— Твои серые в нем жить будут, поняла? Нам на экватор переселяться нужно! Может, хоть там ледник не достанет.

— А ангел? Он сказал, что поможет.

— У тебя что, расовой гордости нет?! Поставь себя на его место. Кто мы для него? Ростом — по пояс, летать не умеем, ничего сами не можем. Ну? Не догадалась? Убогие дети, ясно? И не вздумай его о чем-нибудь просить. Голову сверну. По нам драконы будут судить о всей цивилизации. Мы должны доказать, что сами все можем. Запомни, мы гордая раса. Нам подачки не нужны. Повтори.

— Хоро, а как в других мирах, куда группы имплантированы — похолодание везде будет?

— Да, везде. Если мир похож на наш, то будет похолодание. А если не похож, то группа рискует умереть с голода. Так Бенедикт объяснил.

— И все наши группы — все зря?! Весь проект — зря?

— Дошло наконец-то.

Магма села у ног Болана, обхватила его колени и заревела в голос. Пришлось сесть рядом и утешать. Прижав девушку к груди, он неосторожно ткнулся носом в мех на плече, вдохнул…

— Ой, Болан, ой, что ты делаешь?

— Дай, я тебя в шрамик поцелую, — бормотал он, лихорадочно стаскивая с девушки одежду.

— … зеркала на орбите — это муть! Только движению в космосе мешать будут. Вот подземные обогреватели — уже интереснее. А почему бы вам не пододвинуть к солнцу всю планету?

— А когда кончится похолодание?

— Отодвинуть на место. С техникой мы поможем.

— Нет. Первый принцип — не навреди. То есть, что бы с нами ни случилось на любой стадии проекта, экология планеты не должна пострадать.

— Жаль. А я уже название для проекта придумал. Типично в вашем стиле — передвижники. — Дракон огорченно потер подбородок и подбросил в костер бревнышко. Взвился столб искр. Девушки зашумели и отодвинулись подальше.

— У вас какая-то странная цивилизация, Болан. Как ведет себя нормальная цивилизация? Сначала долго-долго сидит в дикости. Потом стремительно развивается, покидает родную планету и уходит куда-то в глубины космоса. У нас есть термин — окно контакта. Это период с того момента, когда цивилизация осознает, что она может быть не одинока во вселенной и до того момента, когда контакты с другими цивилизациями ее уже больше не интересуют. Считается, что окно контакта длится в лучшем случае несколько тысяч лет. Вы застряли в этом окне на две сотни миллионов лет. Целые геологические эпохи.

— Бен, почему ты считаешь, что ваша теория верна? Сколько цивилизаций вы встретили? Одну живую — это нас. И один артефакт — комп Терпеливых. Мы тоже встретили живую цивилизацию — вас. И тоже изучили один артефакт другой цивилизации — капсулу с книгами. Паритет, так? Почему же вы считаете, что ваш путь правильный?

— Но мы движемся вперед, а вы стоите на месте!

— Сколько витков вашей цивилизации? Миллион? Может, вы просто еще не поняли, что правильный именно наш путь? — Болан заметил, что у дракона покраснели изнутри уши.

— Ну, не умею я спорить. Я не Монтан и не леди Анна. Но сердцем чувствую, ты не прав, Бол.

— А разве я говорю, что прав, — рассмеялся Болан весело и почти искренне. — Я просто привожу аргументы. Но это не значит, что я так считаю. Гимнастика ума.

Бенедикт похлопал растерянно глазами.

— Есть еще один способ. Можно подогреть звезду. Только мне одному с этим не справиться. Там тонкие процессы. Чуть что, такое начнется! Надо звать астрофизиков с Квантора.

— Они могут не захотеть нам помогать?

— Нет, не в этом дело. Если я попрошу Шаллах, она — свою маму, леди Лобасти, то физиков здесь будет столько, сколько нужно, и еще один.

— Тогда в чем дело?

Дракон смущенно замялся.

— Ну, это будет уже не мое… деяние, что-ли.

— И что?

— Послушайте, Болан, — вдруг перешел на «вы» дракон. — Я читал вашу биографию. Вы — великий дино… э-э… представитель своей цивилизации. А я — кто? Только-только окончил обязательный курс обучения. Ничего не сделал, ничем не знаменит. Вы знаете, кто такая Шаллах? Да ее на нескольких планетах каждый житель в лицо знает. Мне надо совершить Поступок, чтоб стать достойным ее.

— Какие-то у вас странные брачные обычаи, — задумался Болан. — А ты бы хотел пожить с ней на этой планете? Только ты и она. И больше никаких других ангелов… Э-э… драконов.

Девушки захихикали. Бенедикт удивленно взглянул на них.

— Не обращай на нас внимания, — замахала на него ладошкой Магма. — Хоро уже на десять ходов вперед все продумал. Соглашайся, не пожалеешь.

Дракон вопросительно посмотрел на Болана.

— Сделай так, чтоб она сама сюда попросилась. Не ты ее звал, а она тебя просила. Скажи, что встретил… Ну, в общем, правду. Но мы гордые, и никого не хотим видеть. Нафантазируй что-нибудь, а мы тебе подыграем.

— Понял! — обрадовался дракон. — Как Том Сойер забор красил!

— Кто такой Том Сойер?

Дракона он разыскал на огороде. Илина учила Бенедикта окучивать грядки. Лопата в его лапах смотрелась детским совочком.

— Илиша, ты не будешь против, если я уведу Бенедикта?

— Конечно, нет, милый.

— Бол, мы друзья, или нет? — с ходу насел на него Бенедикт. Больше всего Болану хотелось послать дракона куда подальше.

— Друзья.

— Тогда почему женщины не хотят принимать от меня помощь? Говорю им: «научите меня» — всегда пожалуйста. Говорю: «давайте помогу» — «нет, спасибо, мы сами».

— Мы гордая раса, — сказал Болан.

— Да не гордые вы! Что я, гордецов не видел.

— Значит, мы притворяемся гордой расой, — произнес Болан. — Бен, я тут подумал, чем наши цивилизации могут заинтересовать друг друга, и решил передать вам все знания нашей цивилизации. А вы на досуге уж сами разберетесь, что интересно, а что — нет.

— О! Я вам буду до конца жизни благодарен! У Шаллах глаза полезут на лоб от зависти!

— Тут есть лишь одна техническая тонкость. Наши знания не в компах, а в книгах. В компах тоже есть, но кусками и далеко не все. Вы видели нашу библиотеку?

— Нет. Дверь узковата. И в коридоре поворот. Боюсь застрять.

— Жаль. Вам придется изготовить аппаратуру для считывания с книг.

— Ну, с этим проблем не будет. Посажу кибера.

— Кто такой кибер?

— Самодвижущийся механизм с компом вместо мозгов.

— А-а, робот. Я на недельку отлучусь. Надо за солью к океану съездить. Зима скоро. С любыми проблемами обращайтесь к Илине.

— Бол, зачем ездить? Хотите, через час я вам пол тонны соли принесу? Мне только до катера слетать.

— Нет, Бен. Это наша забота. Не тратьте время по пустякам.

Болан вел вездеход на максимальной скорости. Машину трясло и кидало на ухабах. Конденсатор не справлялся, и сзади тянулся белый шлейф пара. Девушки нервничали, но молча подкидывали дрова в топку и доливали воду в бак. Болан беззвучно ругался. Тащиться к океану, потом неделю выпаривать соль, когда Бенедикту достаточно слетать к катеру… Гордая раса… Глаз Фингала!!!

Впереди открылась трехметровой ширины канава, прорытая ручьем. Мудрый Жук на скорости проскочил ее, почти не вздрогнув. Болан яростно зарычал и взял ближе к берегу.

— Бол, я по тебе уже соскучилась, — услышал он в наушниках условную фразу Илины. — Смотрю на небо, облака летят.

Сбавил скорость и повернулся к девушкам.

— К нам летит ангел. Тьфу, дракон то есть.

Машина врезалась правым колесом в огромный камень. Ее развернуло, раздался треск. Девушки повалились друг на друга. Болан посмотрел на колесо и перекрыл подачу воздуха в топку.

— Приехали, — сказал он. Потом много еще чего сказал, но повторять это не стоит.

… пнул лежащее перед ним двухметровое колесо и побрел к лесу. Бенедикт засеменил рядом.

— Вот и сейчас. У вас колесо отвалилось. Настоящий друг сказал бы: «Бен, помоги присобачить эту железяку на место». А ты молчишь.

— А что, без просьбы, сам помочь не можешь?

— Конечно, нет! Это же вмешательство в дела чужой цивилизации. У нас с этим знаешь как строго!

— Инструкцию нарушить боишься… Делай что хочешь.

Бенедикт, кажется, даже взвизгнул от восторга.

Вы сильные, могучие. Вы позволяете подросткам играть планетами. А у нас ничего нет. Нас всего девять. Мы похожи на ваших детей. И мы отчаянно нуждаемся в вашей помощи. Как сделать так, чтоб вы относились к нам с уважением? Маленькая собачка — до старости щенок. Но мы не собачки. Мы не вышли ростом, мы похожи на вас, у нас нет за спиной крыльев. Но разве это наша вина? Разве это повод, чтоб жалеть нас? Что я могу противопоставить вам, чтобы добиться уважения? Разум? Но у вас больше серого вещества в черепной коробке. Культуру, сложившуюся за миллионы витков? Но мы отказались от своей культуры. Ради выживания. Мы забыли обычаи, спрятали под замок старинные книги. Я никогда не задумывался, как жил мой пра-пра-пра-прадед. Я не думал, что мне придется представлять цивилизацию. Я не готов к этому. Тут нужен кто-то опытный, мудрый. Что я умею, кроме как давить кнопки на клавиатуре компа? Почему я? Я не хочу, не гожусь, неужели это не ясно?

ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ???

Я умею лгать и блефовать. Я преступник. Я уничтожил чудесную цветущую долину. Я вынудил Чапана одного уйти в мир иной. Я изуродовал психику девушек. Превратил их в послушных исполнителей своей воли. Я плевал себе в лицо и бил кулаком в зеркало. Но другого здесь нет. Если не я, то кто?

Я — лицо цивилизации. Я не имею права на ошибку. Я не имею права на трусость. Я не имею права на слабость. А на обман? А на подлость — ради выживания вида?

— Как мне трудно, Илина. Как я устал.

Из леса вернулся уже в темноте, используя сигнал радиомодема Мудрого Жука в качестве маяка. Пальцы дрожали от пережитого нервного напряжения. Сказать, что он был зол, значит ничего не сказать. В лесу Болан встретил стаю серых. Точнее, серые нашли его по следам. И сели на хвост. Увидев преследователей, привычным жестом потянулся за пистолетом. Но пистолета не было. Забыл в вездеходе. Зарычав, Болан вырвал из ножен нож и присмотрелся к стае, высматривая вожака. А как только высмотрел, бросился в атаку. Догнать в лесу прыткую, изворотливую тварь не было никаких шансов. Болан и не надеялся на это. Но логично рассудил, что запугав вожака, запугает всю стаю. Как бы не так. Серые быстро поняли, что погоня идет не за ними, расселись и лишь морды поворачивали, наблюдая за вожаком и Боланом. А вожак неутомимо кружил среди деревьев, не удаляясь, впрочем, от стаи.

Через полчаса Болан сдался. Бросил погоню и пошел своей дорогой. Вожак, высунув розовый язык, проводил его взглядом, но от преследования отказался. Видно решил, что не стоит связываться с дичью, которая сама хочет быть охотником. Стая, глядя на вожака, тоже не тронулась с места.

Выйдя к вездеходу, замер, пораженный. Огромный летательный аппарат в форме трехгранной пирамиды возвышался над рекой. Две посадочные опоры стояли на разных берегах реки, третья — прямо в воде. По широкой аппарели могли бы проехать два вездехода в ряд. Несколько блестящих металлических цилиндров с конечностями суетились вокруг Мудрого Жука. Рядом на траве лежал извлеченный из машины паровой двигатель. Девушки куда-то пропали. Болан устало опустился на паровой котел. Впервые в жизни он не знал, что делать. Ангел оказался ребенком. Мальчишкой, у которого девочки на уме. Но у этого мальчишки был космический корабль, который мгновенно пронес его сквозь сотни парсеков. Что было у Болана в десять лет? Двухместный трехколесный мотороллер с ограничителем скорости на двигателе.

Болан посмотрел на траву под кораблем. Ни следа огня. Этот корабль поднимался в воздух и садился используя другой принцип. Одного такого корабля хватило бы, чтоб спасти проект светителей. Где они, светители? Ну ладно, единственный вопрос, решение которого имеет практический смысл — что делать дальше? Ясно, что ведя умную игру, можно обеспечить спокойную старость. Себе и девочкам. Наплодить кучу детей. А дальше что? Оледенение. Если на родной планете все население не может справиться, то что смогут сделать несколько сотен колонистов за оставшиеся сотни витков? Изменится климат, погибнет биосфера.

Из корабля вышел Бенедикт. За ним вприпрыжку спешили девушки. Точь в точь, детский сад на прогулке. Болан в сердцах ударил кулаком по гулкому баку.

— Хоро, наконец-то ты вернулся! Идем, мы тебе катер покажем! — закричали девушки.

Они мне покажут катер, — грустно подумал Болан. — Уже освоились в детском саду. Черт возьми, не корабль, а катер! Катер — это что-то маленькое, для небольших расстояний…

— Бенедикт! — завопил Болан. — У меня к тебе серьезный разговор. Ты не поможешь нам передать сообщение на родную планету? Мне стыдно просить, но бывают ситуации, когда приходится наступать ногой на горло собственной гордости.

— Ваау-у! — радостно взвыл дракон и сделал стойку на хвосте.

Теплая ладонь Илины легла на затылок.

— Я думал, все кончилось. Теперь отдохнуть можно будет, а тут опять все сначала, — пожаловался Болан. — Я же там, в нашем мире до донышка выложился. Почему я должен заботиться о мире, из которого меня пинком под зад выкинули?

Пальцы Илины были теплые, нежные и чуткие. Казалось, они отвечают ему, возвращают покой.

— Хоть бы год спокойной жизни. Ты же знаешь меня. Я эгоист, а тут альтруист нужен, правильно?

— Правильно, — отвечали пальцы.

— Я не хочу начинать все сначала. Опять надевать маску кого-то, умного из себя строить… Я хочу быть тихим, мирным эгоистом, сидеть и наслаждаться покоем. Я не хочу ни о ком думать, кроме тебя и девочек. Разве я мало сделал для этого?

— Ты все делал правильно, — говорили пальцы.

— Как глупо все получилось. Департамент никому не нужен. То, что он делает, бессмысленно. Почему никто не подумал, что оледенение повторяется во всех мирах?

— Спи, милый, — сказала Илина. — Постарайся получше отдохнуть. У нас еще несколько спокойных свободных дней.

Бенедикт перегнал катер на заливной луг. За ночь киберы перекинули через речку изящный мостик из легких сплавов шириной метров десять-двенадцать и вымостили серыми плитками дорогу от мостика к катеру. Смотрелся мостик просто замечательно. Бенедикт готовился к приезду своей девушки.

К киберам все привыкли. Как правило, один или два шуршали страницами в библиотеке, и еще два-три болтались во дворе. Бенедикт сказал, что они охраняют дом от непрошенных гостей из леса. Дежурные по кухне не стеснялись гонять киберов за дровами. А когда Ирави попросила кибера вымыть посуду, тот позвал остальных, киберы встали кружком, беззвучно посовещались и убежали на катер. Девушка решила, что обидела их чем-то, но киберы вскоре вернулись, нагруженные трубами, насосами, раковинами и прочей сантехникой. Учинили на кухне страшный беспорядок, но соорудили вполне приличный водопровод с электрическим водогреем, насосом в подвале и баком на чердаке. После чего один остался на кухне мыть посуду, а остальные поспешили к огородам возводить очистные сооружения. Болан сделал вид, что возмутился, но Бенедикт только посмеялся, заявив, что Ирави неправильно оговорила граничные условия: не указала, откуда брать горячую воду.

Подруга Бенедикта Шаллах прибыла без предварительного уведомления.

Болан разговаривал с Бенедиктом, когда дракон неожиданно замолчал на середине фразы, сел на хвост, и уши его встали торчком.

— Что-то случилось? — спросил Болан.

— Гости прибыли, — пробормотал Бенедикт и галопом устремился прямо к огородным грядкам. Болан подумал, что помидорам пришел конец, но дракон распахнул крылья и на бреющем понесся к катеру. На аппарели появился другой дракон. Бенедикт издал радостный, переливчатый вопль. Девушки высыпали на веранду.

— Познакомьтесь, это Шаллах. Лучшая из девушек в обитаемом космосе, — представил Бенедикт свою подружку. Болан шаркнул ножкой и представил своих. Шаллах каждой осторожно пожала руку. Она была чуть меньше Бенедикта, не имела рогов, а чешуя играла бирюзовыми переливами. Быстроглазая, спортивная, ни минуты покоя, Шаллах моментально завладела всеобщим вниманием.

— Я решила не ждать, пока этот хвастунишка догадается пригласить меня сюда. Я не нарушила ваших планов?

— Нет, мы с Бенедиктом уже договорились о вашем прибытии, — ответил Болан.

— Значит, ты все-таки не забыл обо мне?! — Шаллах просияла и звонко чмокнула Бенедикта в щеку. — Итак, время не ждет! Как я поняла, нужно найти ваш родной мир. Для этого надо выполнить два условия: простое и сложное. Простое — вы должны мне дать полную информацию о вашем генераторе нуль-т туннеля. Вы его называете Окном. Сложное — я должна разыскать и притащить сюда Темку.

— Что вы должны притащить?

— Кого. Темка — мой брат. Если я не разыщу его, то во-первых, он меня не простит, а во-вторых, у нас ничего не получится.

— Я слышал, лучший специалист по нуль-т среди драконов — леди Лобасти. Может, пригласить ее? — спросил Болан.

— Маму? Но мама считает, что лучший спец — Командор. И что мы, сами не справимся? Взрослые все так усложняют!

А я, выходит, пацан? — подумал Болан.

— Бен, как вы считаете, Темка будет полезен? — спросил он. Дракон кивнул. — Вопрос решен. Шаллах, можете пригласить Темку.

Драконочка смутилась.

— Его имя — Артем. Темкой я его зову.

— Можете пригласить Артема. На этой планете ему будут рады.

— Еще одно. Нам нужно развернуть здесь научную базу. — Драконочка огляделась. — Если вон там, между домом и лесом?

— Нет проблем. Только грядки не потопчите.

— Отлично! — обрадовалась драконочка, свистнула киберов и, рубя руками воздух, принялась им что-то объяснять на незнакомом языке. Киберы замерли столбиками, а по мосту с металлическим цокотом уже спешили другие, неся на плечах огромную металлическую коробку.

К вечеру на указанном месте стоял легкий надувной павильон, из которого доносился шум строительных работ. Болан приоткрыл створку огромных ворот и заглянул. Киберы рыли котлован, а землю грузили в металлическую коробку. Стройка под крышей Болану очень понравилась. Ни пыли, ни грязи, ни шума. Это снаружи. Внутри тоже замечательно. Прохлада, солнце не припекает. И дождик не мочит.

Бенедикт сообщил Болану, что берет отпуск до окончания строительства базы. Связаться с ним можно через любого кибера. И улетел с Шаллах в сторону океана. На спине у них были изрядных размеров рюкзаки.

— Славная пара, — сказала Илина, проводив драконов взглядом. — Только очень уж она напористая. Мальчику надо кого-нибудь помягче.

Целую неделю, казалось, ничего не происходило. Драконы пропадали где-то на берегу океана. Киберы вырыли в павильоне глубоченную шахту, хотя ни разу не выносили землю наружу. Когда Болан спросил одного, куда уходит земля, получил ответ, что сбрасывается по нуль-т в экологически приемлемое место с координатами… — координаты Болан тут же забыл. Надувной павильон убрали, под ним открылся бетонный павильончик, в котором разместилась кабина лифта. Для драконов. То есть, чуть поменьше спортзала средних размеров.

Но в конце недели киберы вдруг появились в доме в количестве двадцати штук. Они затеяли какие-то работы сразу в подвале, на первом этаже, на втором и на чердаке. Когда ушли, на веранде появилась новая дверь, а рядом с ней — кнопка. Девушки вытолкали Болана вперед, и он храбро нажал на кнопку. Дверь отъехала в сторону, за ней открылась комната около пятнадцати квадратных метров. На стене — четыре кнопки.

— Лифт, — определил Болан. Вошел и нажал на верхнюю. Вышел на втором этаже. Гипотеза подтвердилась.

— Ку-ку, — крикнул он в лестничный проем, вернулся в лифт и нажал нижнюю кнопку. Дверь открылась в гулкую темноту. Минуту Болан постоял, всматриваясь, потом вдавил кнопку первого этажа. Одел на голову черный защитный шлем с фонарем и вернулся к лифту.

— Хоро, подожди, я с тобой, — Петра в таком же шлеме и с пистолетом на поясе прошмыгнула мимо него в кабину лифта. Болан нажал на кнопку.

Два луча света терялись в просторном высоком коридоре, выполненном явно под габариты драконов. Проспект, а не коридор. Где-то далеко впереди слышались звуки работы механизмов. Болан направился туда. Навстречу попался кибер.

— Стой, — приказал ему Болан. — Можешь посветить нам?

Помещение осветилось мягким рассеянным светом. За спиной охнула от восторга Петра.

— Где мы находимся? — продолжил допрос кибера Болан.

— Вы находитесь в коридоре.

— Подробнее, подробнее.

— Вы находитесь в коридоре научной базы космодесантников, выполненной по проекту ПНБК(Д)-3Б. Отклонения от базового проекта для адаптации под местные условия — 0,3 %.

— Следуй за мной.

Долго бродили Болан с Петрой по помещениям подземной базы. Это был целый подземный дворец. Здесь было все — жилые помещения, лаборатории, спортивные залы, бассейн (пока без воды), ангары, мастерские, склады. Все помещения стояли пустые. Мебели не было. Зато киберов — как в муравейнике. В основном, шестиногие четырехрукие кентаврики, но каких только не было. И все суетились, бегали, тянули кабели и шланги, что-то монтировали, что-то резали, сваривали. Во многих комнатах стены еще не отделаны. О назначении этих огромных пространств услужливо сообщал кибер-гид. Впрочем, одно помещение уже было полностью закончено. В нем размещалась энергоцентраль. На пульте — несколько компьютерных терминалов, на стене — огромные (в рост дракона) экраны. Болан подошел поближе. Каждый терминал комплектовался двумя клавиатурами, одинаковыми во всем, кроме размеров. Болан примерился к одной, потом к другой. Подозвал кибера.

— Эта клавиатура мне мала, а эта — велика. Какие из этого выводы?

— Исходя из контекста нашей беседы, предполагаю, что вы желаете дополнить комплект третьим типоразмером клавиатуры.

— Умница.

— Прошу сообщить, уполномочены ли вы вносить изменения в проект ПНБК-3Б?

— Я обладаю всей полнотой власти на этой планете.

— Сообщите необходимые размерения клавиатуры.

— Пойдешь за мной, я покажу тебе клавиатуру. Измеришь размер клавиш и расстояние между ними. Все ясно?

— Так точно.

На пути к лифту Болан озадачил кибера еще массой поручений. Углубить подвал и отделать как следует стены, пол и потолок. Провести в дом электричество с базы, установить в доме электроотопительные приборы и кондиционеры, выложить плитами дорожки вокруг дома, в огороде установить систему автоматического полива.

Поднялись наверх втроем. Петра, захлебываясь от восторга, принялась описывать подземные чудеса. Болан посоветовал ей не болтать, а сводить всех на экскурсию. Предложение было с восторгом принято. Девушки уехали на лифте вниз, а Болан повел кибера к себе в кабинет показывать клавиатуру компа. Потом лег на кровать поверх одеяла и задумался. Бенедикт, окучивающий грядки с лопаткой в руках и Бенедикт, пилот космического корабля, повелитель киберов — это были два очень разных Бенедикта. Над этим стоило подумать. Впрочем, его, Болана киберы тоже слушались беспрекословно. Это тоже стоило обмозговать.

Болан, нахмурившись, стоял на краю бассейна. База драконов. Форпост цивилизации. С этим нужно было как-то определиться. Выработать свое отношение к происходящему. Наверно, это просто зависть. Группа месяцами вкалывала по-черному, строя дом, а драконы… Пришла, помахала руками перед киберами и улетела отдыхать на морской берег.

Считая шаги, Болан обошел бассейн. Метров пятьсот в длину, двести в ширину. Глубина на глаз — двадцать — двадцать пять метров. И все это — сто метров под землей. Речка обмелела вдвое с тех пор, как началось заполнение бассейна. И вернется в свое русло нескоро, не раньше, чем через неделю. Ма-аленький, скромный бассейн для драконов. Сполоснуться после работы.

Наверно, весь вопрос в том, кому принадлежит база. А на самом деле, кому? Киберы провели лифт в его дом. По собственной инициативе. Все терминалы теперь комплектуются тремя клавиатурами. Причем, все клавиатуры рассчитаны на два языка: драконов и Болана. Насчет языка киберы, видимо, сами догадались. Болан такого задания не давал.

Три дня назад Болан приказал киберу докладывать, как идет строительство базы. Теперь каждое утро выслушивал отчет, половину слов в котором не понимал. Кивал с важным видом и отпускал кибера. Бенедикт за неделю дал о себе знать только один раз. Связался с Боланом через комп и спросил, все ли в порядке. Где-то на заднем плане слышался веселый голос Шаллах. Болан подозвал ближайшего кибера и приказал доложить о ходе стройки.

Прошел в подземную оранжерею. Растений здесь пока не было. Так кому же принадлежит база? Подошел к пульту управления климатом. Сам собой зажегся экран. Болан положил руки на клавиатуру, открыл меню. Включить/выключить … (непонятный термин). Контроль освещенности. Контроль влажности. Контроль … (непонятный термин). Уровень … (непонятный термин).

Щелкнул клавишей переключения языка. Экран заполнился символами языка драконов. Полная тарабарщина. Так кому же принадлежит база?

Болан решительно зашагал к лифту. Поднялся, вышел на улицу.

— Группа! Общий сбор! Где Магма? Опять в лесу? Кибер! Ко мне! Разыщи в лесу Магму и сообщи ей, что я хочу ее видеть в ближайшее время. Торопись. Группа! Становись! — и замер с открытым ртом. Из катера дракона бесшумно выплыла обтекаемая машина. Она летела на высоте полутора метров, и ни одна травинка не шелохнулась под ее днищем. В боку машины приоткрылся люк, кибер на ходу ловко запрыгнул в него, и машина, набирая высоту и скорость устремилась к лесу.

— Объявляю черезвычайное положение, — произнес Болан. Испуганный вздох был ему ответом. — Все текущие дела сдайте киберам. Нам нужно в кратчайший срок выучить язык драконов. Все остальное может подождать. Это — нет. Вопросы есть?

— Хоро, но ведь зима скоро. Дрова нужно заготовить. Урожай собрать.

— Дрова нам больше не нужны. Урожай соберут киберы.

— А кто нас будет учить?

— Внизу, — Болан ткнул пальцем в землю, — есть учебные классы. Переселяемся туда. Учиться будем и днем и ночью.

Странная летающая машина уже возвращалась. Она приземлилась рядом со строем, люк открылся, на землю ступила ошеломленная Магма.

— Даю полтора часа на передачу текущих дел киберам. Лита, введи Магму в курс дела. Все свободны, — распустил строй Болан.

— Эта мрачная личность их всех в гроб вгонит, — Шаллах возмущенно фыркнула.

— Ну уж, не такая мрачная, как твой предок.

— Неправда! Мой папа добрый.

— Ага. Когда на тебя смотрит. А мне под его взглядом почему-то хочется забраться в скафандр высшей защиты. Теперь-то он меня точно убьет.

— И я останусь молодой вдовой. Сам виноват! Не надо было лапы распускать!

— Бедный я, несчастный. Никто меня не пожалеет. Вот умру я, умру. Похоронят меня. И никто не узнает, где могилка моя!

— Я буду приносить цветы на твою могилку. И там вырастет огромный лопух! Я назову его твоим именем.

— У меня не будет могилки. Твой папа испепелит меня взглядом и развеет пепел по ветру. Ты знаешь, я его на самом деле боюсь.

— Глупый! Тебе надо бояться маму. Она мечтала, что я выйду за кого-нибудь из Отряда. И чего я в тебе нашла? Нет, Бен, ты только на сводку взгляни! Он гоняет их по шестнадцать часов в сутки! Бездушный динозавр!

— Может, у них так положено. Мы же ничего о них не знаем. И потом, они — космодесантники, если по-нашему. Не нам чета. Специальную подготовку проходили.

— Все-таки нельзя было их одних оставлять.

— Ты ничего не понимаешь. Если б мы там остались, они бы близко к базе не подошли. У них принципы.

— Они у тебя просто с придурью. Сюда бы маму Катрин. Она быстро разобралась бы с их принципами.

— Ха! У меня! Болан заявил киберам, что является высшей властью на этой планете.

— А ты?

— А я подтвердил.

— Люди просто от зависти лопнут, когда узнают, что братья по разуму похожи на нас, а не на них.

— Ты знаешь, они считают, что разумные млекопитающие — это ошибка природы. Разумными должны были стать динозавры. Они были хуже приспособлены к жизни, жили в более тяжелых условиях. Им мозг требовался для выживания.

— Каждый болеет за свою команду.

— Да, не вздумай называть их динозаврами. Когда Петра узнала, что динозавр переводится как ужасный ящер, страшно обиделась на меня. Как будто я этот термин придумал!

— За что?

— И ты еще спрашиваешь? Она считала себя симпатичным ящером.

— Дурак! Она и на самом деле симпатичная. Почти как я!

— И даже еще симпатичнее…

— Но-но! Нет, Бен, мы чего-то не понимаем. Все слишком обыденно. Контакт! Историческое событие. Великий Дракон этого пятьсот лет ждал. А мы сидим под сосновой пальмой, о пустяках треплемся. Надо не так себя вести. Надо делать что-то важное, исторически значимое. Мы же в историю войдем. В учебники по контактологии.

— Вот именно.

— Что?

— Как говорит Болан, первое правило — не навреди. Дай им спокойно выучить наш язык. Когда освоят язык, будут увереннее себя чувствовать. Вот тогда и раскрутим программу исследований.

Болан первым вышел на солнечный свет и зажмурился. Ирави с радостным криком кувырнулась через голову и растянулась на траве. Запахи! Какие ароматы витали в воздухе! Это можно оценить только после двух недель кондиционированного воздуха подземной базы. Болан открыл глаза и огляделся. Юлин плела венок из цветов. Шина, встав на четвереньки, нюхала какую-то травку. Беруна выгуливала Мелкого на тоненьком — тоньше нитки — поводке.

Можно было и без поводка — на ошейнике ящерки крепился крошечный радиомаячок, но Беруна боялась. Остальные девушки по примеру Ирави растянулись на траве. Болану тоже захотелось растянуться на траве и положить голову на колени Илине, но нужно было держать марку. А может, не нужно. Он почти убедил себя, что не нужно, когда Илина, выглянув из-за дома, поманила его рукой.

Обойдя дом, Болан взглянул на огороды. Бенедикт обучал свою девушку вскапывать грядки. Это был хороший повод, чтоб держать ее руки в своих, хотя несколько мешала лопата.

— Готова на что угодно спорить, они вместе!

— То есть, он ее трахнул, — уточнил Болан. Илина испепелила его взглядом.

— Милая, разве я против? Теперь у них будет больше времени, чтоб заниматься нашими проблемами.

— То есть как — больше? — удивилась Илина.

— Ну, то время, которое посвящалось ухаживанию, освободилось. Девочка и так никуда от него не убежит.

— Хоро, ты иногда бываешь таким занудой! Какая работа? У мальчика медовый месяц — это раз! А во-вторых, у них нет импринтинга. Мне Шаллах сама сказала, — вмешалась в разговор Элита.

— Как это — нет? Кто вчера на уроке их стихи декламировал: «Я запечатлела твой образ в сердце своем» — было?

— Ну Хоро, это же поэзия! Образное мышление, симбиоз интеллекта и эмоционализма.

— Если только образное… — протянул обиженный, но не убежденный Болан. — Погодь, а целоваться тогда зачем, а? Как там — «твои губы слаще меда, та-та-та-та-та утренней росы». Я сам видел, они целовались! Зачем обмениваться феромонами, если нет импринтинга, а?

На свадьбу прибыл брат Шаллах Артем. Серьезный, задумчивый дракон темнозеленого цвета. Ростом побольше Шаллах, но чуть меньше Бенедикта. Из одежды, как и первые двое, он носил только защитные очки и пояс с кармашками. Видимо, одежда у крылатых не пользовалась популярностью.

Пока девушки готовили стол, Илина вдалбливала драконам и Болану их роли. Драконы заметно волновались, зубря ритуальные ответы, а Болан в очередной раз поражался эрудиции своей жены.

Стол (прямо под открытым небом) удался на славу. Драконы установили на некотором удалении огромные инфракрасные обогреватели, чтоб компенсировать осеннюю прохладу. Все девушки пол дня стряпали в поте лица. Драконы натащили своей снеди, но вовремя догадались проверить совместимость «белков, желтков и протеинов» на культуре ткани Беруны. После чего констатировали, что их еда для команды Болана не яд, но и не продукт питания. Что-то вроде слабого рвотного средства. Петра тайком проверила. Подтвердилось. Сами же драконы лопали все подряд.

Официальная часть длилась недолго. Болан сильно сократил сценарий, что пошло всем на пользу. Как глава местной администрации зафиксировал брак и заполнил роскошную бумагу на двух языках и с завитушками. Прозвучали тосты, после чего празник перешел в стадию дружеской вечеринки. Взахлеб, перебивая друг друга, сравнивали обычаи. Танцевали, рассказывали анекдоты. Героем половины анекдотов драконов был Великий Дракон. Он же, Большой Папа, Знатный Предок, он же Командор, он же Джафар, Кирилл и так далее. Болан думал, что это фольклерный персонаж, но все трое в один голос уверили его, что Большой Папа — реальная личность, которая живет и здравствует, да не отсохнет его зеленый хвост. Жен у Великого Папы тоже было множество. Хотя, трудно сказать, сколько именно. Кроме того, в некоторых анекдотах рядом с ним фигурировали Вредины. Кем они являлись Папе, Болан не понял. Подразумевалось, что это всем известно.

В анекдотах Папа выглядел своеобразно. Вроде забывчивого профессора, который постоянно попадает в самые нелепые ситуации, но всегда с честью выходит из любого положения. Причем, таким способом, который ни одному нормальному не пришел бы в голову. Ответы его точны, но бесполезны, а суждения парадоксальны. Логические цепочки рассуждений так длинны и запутаны, что позволяют доказать и тут же опровергнуть все, что угодно. Несмотря на это, его просят рассудить споры, к нему обращаются за помощью, на его мнение ссылаются как на истину в последней инстанции, хотя действуют часто вопреки.

— Собрались драконы на пикник на необитаемый остров. Летят над морем. Устали. Крыльями верхушки волн задевают, — рассказывает Бенедикт. — Я сейчас умру, — жалуется капризная драконочка, — сколько миль до ближайшей земли?

— Три, мадам, — сообщает Великий Дракон. — В какую сторону? — оживилась драконочка. — Вниз, мадам.

Этот анекдот Болан знал. Правда, на его планете разговор шел между капитаном и пассажиркой корабля. Драконы просто свалили все анекдоты про лукавого, неунывающего мужика на своего Знатного Предка, — понял он. — Каким же надо быть, чтоб заслужить такое при жизни?

Бенедикт хотел рассказать анекдот о Куцехвостом, но получил шутливый подзатыльник от Шаллах.

— Никаких анекдотов о моих предках! Это теперь твои родственники, — зашипела она ему в ухо. Дракон в игривом испуге поднял руки и тут же рассказал этот анекдот, изменив имя. За что заработал еще один подзатыльник.

Как только выдался момент, Артем увлек Болана в сторонку. Это было приятно и своевременно. Болан совсем запыхался. Музыка играла непрерывно, а танцы почему-то все подряд были белые. Артем начал выспрашивать насчет аппаратуры Окна. Болан описал внешний вид и принцип действия, но вынужден был признаться, что в физике — ни в зуб ногой. Это выражение из языка драконов ему очень нравилось. Оно было колоритно и логическому анализу не поддавалось. (Болан потратил несколько часов компьютерного времени на поиск в литературе ассоциативных цепочек, чтоб выяснить его происхождение, и, даже, вроде бы, напал на след. Но Бенедикт дал честное слово дракона, что зуб мудрости здесь ни при чем.)

— Так, говорите, старты каждую неделю? Попробуем засечь генератор Окна. С первой попытки, конечно, не успеем. Но снимем параметры генератора и грубо дефинируем вектор.

— Что сделаем с вектором?

— Определим направление и длину. Научный слэнг, чтоб казаться умнее. Не обращайте внимания. Зато во второй раз, когда ловушки будут настроены на генератор вашего Окна, возможно, успеем забросить в ваш мир нуль-маяк. А заодно, и в тот мир, в который группа десантируется. Трех секунд должно хватить.

— Главное — успеть передать сообщение, что оледенение наступает во всех доступных мирах. Чтоб перестали забрасывать группы вроде нашей.

— Забросим маяк — сможем открыть постоянный канал связи с вашим миром. Сделаем портал, шлюз и пустим автобус между мирами. Какова идея?! Будете жить дома, а сюда приезжать на выходные.

Такая возможность не приходила Болану в голову. Вернуться домой… А стоит ли? Здесь он — Бог. А там? Преступник. Половой извращенец, набравший себе восемь жен. Сколько настоящих друзей? Берт да несколько энтузиастов из Департамента. Энтузиасты от него отвернутся когда он прихлопнет Департамент. Зато прибавится врагов… Вся администрация Департамента. И Влиятельный Секретарь уже не сможет его прикрывать. Потому что станет никем. В лучшем случае — секретарем ликвидационной комиссии. А здесь — дом… База. Авторитет у драконов. Заслуженный? Не важно! Исторически сложившийся. Если правильно заострить вопрос, можно стать посредником между разумными расами, населяющими космос. Нет, жить придется в этом мире. Но постоянный канал тоже нужен. К родителям в отпуск ездить.

Мысль о том, что Департамент имплантации будет расформирован, радости почему-то не вызывала. Даже наоборот — в душе оставался какой-то гадкий осадок. Болан решил смыть его вином и вернулся к столу. Веселье было в разгаре. Шумела незнакомая музыка. Девушки, заглушая ее, во все горло орали песенку сомнительного содержания. Молодые целовались, а в перерывах несли любовный вздор. Причем, поочередно и в рифму. Болан выпил с каждой из своих девушек. Однако, вино не действовало. Видимо, сказывалось напряжение последних недель. Глупо быть трезвым в пьяной компании. Впрочем, Болан оказался не единственным. Илина лишь делала вид, что отхлебывает из своего бокала, а Магма, как всегда, замкнулась в себе.

Прихватив бутыль, побрел в гараж проведать Мудрого Жука. При его приближении вездеход включил подфарники и приоткрыл дверцу. Он теперь стал очень умным и самостоятельным, его вездеход. Бен сказал, что мозгов в нем в четыре раза больше, чем в стандартном кибере. А два манипулятора с пятью железными пальцами могли завязать узлом рельс. Или поставить на колеса опрокинувшуюся машину. Болан присел на нижнюю ступеньку и отхлебнул из бутылки. Следовало еще раз все обдумать. Но в трезвую голову никаких позитивных идей не приходило.

Обманывал ли он своих девушек? Словами — нет. Необходимости не было. Никто не смел потребовать у него отчета, поэтому и не обманывал. Любил? Как сестер, как семью, крепче, чем семью. Использовал? Без сомнения. Всегда, когда была возможность, выбирал себе непыльную роль руководителя. Много ли бревен перетаскал, пока дом строили? Ха! Предпочитал указывать, куда нести. Илина — нет. Она первая подставляла плечо. Обижались ли девочки? Конечно, нет. Считали, что иначе и быть не может. Вся система подготовки ориентировала их на то, что Болан — главный, Болан — руководитель, Болана надо слушать. Да и может ли быть иначе после импринтинга.

Поймут ли это драконы? Конечно, поймут. Что у них, глаз нету? Гадство! Срез цивилизации, зеркало планеты всей! Один кобель эксплуатирует восемь самок.

Болан приложился к бутыли, но она уже опустела. Хотел запустить ей в угол, но вовремя воздержался. Бутыль могла дать трещину, а ведь она была на этой планете материальной ценностью. Невосполнимым ресурсом. И тут же рассмеялся про себя. Была! Две недели назад — была. А сейчас на базе такого барахла — целые склады. Черт! Бутыль пуста. Нужно прополоскать мозги, а она пуста. Нужно доказать умным, наблюдательным драконам, что один ленивый самец и восемь самок с промытыми мозгами представляют цивилизацию, равноценную им. В чем равную? Как доказать?

С трудом приняв вертикальное положение, Болан объяснил Мудрому Жуку, что путь их будет труден. Опять все ощупью, наугад, методом тыка. Хуже, чем в тумане. Мудрый Жук надолго задумался, после чего осторожно намекнул, что имеется возможность установить дополнительно противотуманные фары и сканирующий ультразвуковой локатор.

Обалдеть! — изумился Болан. — Это ты сам придумал?

Проснулся за десять минут до линейки. Голова раскалывалась. Во рту устойчиво держался вкус дерьма. У ног валялись две пустые бутыли. Горлышко третьей виднелось из стального кулака манипулятора Мудрого Жука. Болан издал стон и потянулся к бутыли. Манипулятор услужливо подал ее.

— Спасибо, — сказал Болан и присосался к горлышку. — Что я вчера делал?

— Ты послал мою мудрость за выпивкой. Позднее ты нажрался как свинья.

— Ух ты! — поразился Болан и с уважением посмотрел на вездеход. В памяти проявились фрагменты вчерашней ночи. Обучать машину ненормативной лексике было совсем не обязательно. С самокритикой тоже вышел перебор. Болан напряг память, но так и не смог вспомнить, решил он проблему взаимоуважения цивилизаций, или нет. Это было до слез обидно.

Девушки, постанывая, собирались на линейку. Петра прижалась лбом к холодной мачте флагштока. Болан пустил бутыль по кругу.

— Милые мои, родные, — начал он, — я вам говорил, что на нас планета смотрит?

— Сто раз.

— А я вас просил о чем-нибудь прежде?

— Было раза три, — припомнила Шина. — Убавить громкость, отвязаться и не выигрывать у новичков всухую.

— Еще свет погасить, — добавила Юлин.

— Да, было… — согласился Болан. — Так вот я прошу о самом главном. Наши драконы еще дети… Может, и получится… Первое впечатление, оно… Будьте, пожалуйста, самыми-самыми. На вас планета смотрит. И это не фигура речи. Это на самом деле так.

— Самыми-самыми — это как? — спросила Ирави.

— Если б я знал…

Сразу после завтрака Болан спустился на лифте на базу, разыскал информационную централь и приступил к освоению техники драконов. Техника была — высший класс. Огромные экраны невиданной четкости. Как потом оказалось, объемного изображения. Около часа Болан осваивал оконный интерфейс. В разгар работы, когда весь экран был заполнен текстовыми, графическими и динамическими окнами, подошел Артем и сказал, что есть проблема. Для поисковой аппаратуры нужно помещение. Можно занять помещение бассейна, можно выкопать новое. Что лучше?

Бассейн Болану было жалко. Две недели водой заполнялся. Решили копать новое. Артем прямо голосом приказал выдать на экран план базы. Так Болан узнал, что управлять компом можно не только с клавиатуры. А когда увидел план, изумился еще больше. Картинка была объемной. Цепочки коридоров и залов висели в бархатной черноте экрана.

— Вот здесь, например, — ткнул пальцем в экран дракон. Тут же контуры зала наметились в пустоте белыми проволочками.

— А если здесь, поближе к энергоцентрали? ткнул пальцем в другой угол экрана Болан. Где будет располагаться зал, ему было все равно. Но хотелось посмотреть, как среагирует комп. Контуры зала послушно переплыли на новое место.

— Нет, здесь не стоит, — возразил Артем. — Наводки могут пойти. Как бы чего не вышло. Лучше подальше. Аппаратура у нас будет новая, несерийная…

— Комп, верни предыдущий вариант, — скомандовал Болан, и с удовлетворением отметил, что команда выполнена.

— Здесь и будем рыть, — повернулся он к Артему. — Еще проблемы есть?

— Будут, — заверил его дракон и, бормоча что-то под нос, направился к двери.

— Ты должен с ним серьезно поговорить.

— Но Шаллах, он взрослый… э-э-э динозавр. Старше меня в три раза.

— И в пять раз умнее! Вы все, мужики, не знаете, когда нужно точку поставить. Что папа, что Болан. Он себя в гроб загонит, неужели непонятно?

— Не.

— Ты смотрел, чем он занимается?

— Учится.

— Правильно. Вторую неделю из-под земли не вылезает. Дальше туалета от терминала не отходит. И спит там, и ест там. Какой-то тюфяк бросил на пол, и спит на нем. Даже не умывается. Илина плачет, а ей волноваться нельзя. Она двойняшек вынашивает.

— А я думал, они яйца кладут.

— Нет, они живородящие, сумчатые. Почти как кенгуру.

Бенедикт задумчиво уставился в потолок.

— Ну о чем ты думаешь?

— Что можно изучить за полторы недели?

— Все! Вот смотри, список файлокниг, которые он заказал. Это в хронологическом порядке. Теория нуль-т. Наша. Математика. Тоже наша. Их теория нуль-т. Их математика. Сравнивал, значит. Школьный курс обучения для драконов. Школьный курс обучения для людей. Новейшая история. Какой-то популярный человеческий ежемесячный журнал за последние сто лет. Куча рассказов. Пара романов. Энциклопедия по ксенобиологии. Медицина. И все это читает вперемешку с утра до ночи.

— Романы наши или человечьи?

— Много романов драконы написали?

— Жаль. У него может сложиться неверное впечатление о нашей цивилизации.

— Каша у него в голове сложится. Так же нельзя учиться. Нужно взяться за что-то одно, и от начала до конца… Боже, ты опять меня сбил! Ты должен сказать ему, что так больше нельзя! Нужно дать организму отдых. Зачем так изводить себя?

— Шаллах, милая, просто он относится к делу серьезнее нас. Мы знаем, что мы тут временные. Скоро придут взрослые, вежливо отодвинут нас в сторонку и взвалят всю ответственность на свои широкие плечи. А с их стороны он как был, так и останется ведущим специалистом по иным цивилизациям.

— Но мы же никуда не денемся. Вот они — мы! Зачем горячку пороть?

— Как — зачем? Они всего по сто лет живут. Это сто сорок стандартных. И оледенение. Нет, им есть причина торопиться.

— Не хочешь, я сама ему скажу.

— Шаллах, постой! Сначала исследуй пределы их выносливости. Может, это их норма. Девушки тебе помогут. Им самим интересно будет.

— Тогда бы Илина не плакала!

— Когда твой папаня во что-то рогом упрется, твоя мама Катрин тоже плачет.

— Бен, я чувствую, он в штопоре.

— А ты все-таки изучи их биологию.

— Здрасте! А чем я занималась, пока вы с Темкой железяки таскали? Еще немного, и их геном будет полностью расшифрован.

— А что, есть проблемы?

— Я же не специалист, — пожаловалась драконочка. — Я учусь. А у них все не так, как в книжке. Хромосомы лохматые как мочалки. Вся биохимия какая-то не такая. Нужно биованну сделать, покалеченной девочке пальцы отрастить, а я не могу процесс регенерации даже на компьютере промоделировать. Сказала ей пока, что беременной опасно в ванну ложиться. Она надеется, а если я не успею к тому моменту, когда она родит?

— Знаешь, о чем я подумал? Ты обязана костьми лечь, но справиться. Это вопрос не гуманизма и даже не престижа. Они по нам судят о всей нашей расе. И вдобавок, о всем человечестве. Чуствуешь, какая ты важная персона?

— Спасибо, утешил.

— Не волнуйся. Два-три месяца после родов у тебя точно будут. Ни одна мать не бросит новорожденных.

— Ты все судишь по меркам нашей цивилизации. Они — не мы. Только внешне похожи. Нельзя об этом забывать.

— А давай у них спросим. Спорим на щелбан.

— Да ну тебя!

— Темка, мы должны поднажать.

— Как говорит Большой Папа, спешка хороша при ловле насекомых.

— Я серьезно, Тем.

Артем вылез из дебрей кронштейнов, на которых крепились рамы с коробочками нуль-ловушек и уставился на Бенедикта.

— Ну?

— Я сейчас с Шаллах говорил. Пришла в голову одна занятная мысль. Мы для них являемся образцом всей цивилизации.

— Ну?

— А ведем себя как мальчишки.

— Зачем обобщать? Я вот работаю…

— Кончай хохмить. Посмотри лучше как Болан работает. Сутками! И спит под терминалом.

— Смотрел. Книжки читает.

— Плохо смотрел. Я сейчас зашел к нему. Сидит за терминалом в экранном зале, на стенах включены все большие экраны, на каждом экране по два десятка открытых файлокниг. И перед ним на экране терминала несколько. Понял? Он со всеми сразу работает. Встретит ссылку или что-то непонятное, сразу новую книгу открывает. Те, которые сию секунду не нужны, на большой экран скидывает. Так и таскает их туда-сюда. Посмотрел на меня, спрашивает: «Есть проблемы?» Я говорю: «Нет». Он опять в тексты уткнулся.

— Ну и что?

— Да это же не художественная литература! Это научные труды! Ты хоть раз с пятью справочниками одновременно работал? Это же все сразу в голове держать надо.

— Может, у него память как у мамы Лобасти.

— Какая разница! Он работает на износ, а мы прохлаждаемся. За две недели не смогли аппаратуру настроить. Они за это время еще две экспедиции отправили. Это еще восемнадцать чело… Фу ты! Ну, ты меня понял.

— Шестнадцать девчат и двое славных парней отправились на подвиг. Не волнуйся, вытащим всех.

— Ты что, не читал, или с дуба рухнул? ИМПРИНТИНГ!!!

— Видимо, не читал. Повтори еще раз, только поподробнее.

— Они моногамны.

— Ага. Мой папа тоже.

— Они моногамны на биологическом уровне. Чтоб организовать гаремы, как у Болана, уродуют собственную психику и занимаются вивисекцией.

— Как ты сказал?

— Под нож ложатся. Ты все понял правильно. Что-то там вырезают, что-то по-другому сшивают. Я же говорю, моногамность — это их биологическая черта. Свойство такое у организма. Нравственность тут ни при чем.

— Мама родная!

— До недавнего времени половине участников экспедиции делали лоботомию.

— Батюшки-святы! Зачем?

— Чтоб поглупели. Чтоб им все было до фонаря, неужели не ясно? Иначе их моногамная психика не выдерживала. Это наш Болан изобрел что-то такое, что позволило отказаться от лоботомии.

— Ты хочешь сказать, что мы должны спасти от вивисекции хороших девчат?

— Именно. А если мы будем долго возиться, Болан сам во всем разберется и все сделает.

— Вот стыдоба-то будет…

Болан тупо смотрел на экран. Прочитанное скользило мимо сознания и выветривалось из головы, как только исчезало из поля зрения. Перегруженный мозг больше не воспринимал информацию.

— Надо менять методику, — сказал он вслух.

— Прошу уточнить задание, — подал голос комп. Болан вздрогнул и огляделся.

— Это я не тебе. Когда обращусь к тебе, так и скажу.

— Принято, — отозвался комп и затих.

— Тупею прямо на глазах, — пожаловался сам себе Болан и задумчиво скосил глаза на матрасик. Матрасик манил, обещал покой и забвение. Хоть на время.

Тебя бы на мое место, — подумал Болан. Последние две недели матрасик был единственной радостью. Все остальное оставляло головную боль и сознание собственной тупости. Сначала он хотел разобраться с физикой Окна. У драконов это называлось нуль-т. Комп выдал необходимую информацию. Пару суток Болан продирался сквозь незнакомые термины и обороты чужого языка. Но, когда дело дошло до математики, сдался. Услужливый комп, видя его затруднения, предложил переложить математику на старую нотацию и заменить физические значки буквами какого-то мертвого языка. Каждая формула на экране теперь была представлена в трех экземплярах. Болан почувствовал, что у него плавятся мозги.

Как раз в этот момент пришла Илина, принесла ужин. Расставив тарелки, она произнесла длинную, непонятную фразу.

— Что ты сказала? — переспросил Болан.

Опять тарабарское наречие.

— Не понял.

— Господи, ты родной язык забыл! — ужаснулась Илина и заплакала. Шестеренки в мозгу Болана встали на свои места, и он осознал, что жена укоряла его за несъеденный обед. На родном, знакомом с детства языке. Как могло случиться, что даже мыслить он начал на языке драконов? Пришлось утешать Илину, съесть весь ужин, осмотреть вполне сформировавшуюся сумку на животе, прижаться ухом и послушать. Конечно, ничего, кроме пульса жены, он не услышал, но Илина успокоилась, мысли ее переключились на близкое уже материнство.

На следующий день Болан принял гениальное решение: изучить сначала физику родного нуль-т, а потом уже сравнить с драконовским.

К вечеру понял, что родные физики ничерта не разбираются в теории. Описание напоминало путеводитель: поезжайте прямо, на втором перекрестке сверните направо, на заправке подкачайте шины и залейте бак. На следующем перекрестке сверните налево, и так далее. То есть, по описанию можно было построить действующую установку, но как и почему она работает, не объяснялось.

Болан занялся математикой. Сравнивал математику родного мира с математикой драконов. Некоторые считают, что программирование и математика — по существу, одно и то же. Плюньте им в глаза, обзовите лжецами и не разговаривайте до конца жизни. Программирование чем-то напоминает сочинение музыки на заданную тему. Математику Болан не любил. Но считал, что разбирается в ней. Когда-то даже написал систему для взятия интегралов в символьном виде. Интеграл — не производная. Возьмется он, или нет, заранее неизвестно. Система получилась безобразная внутри, действовала перебором вариантов, хотя знакомые математики прыгали от восторга. Но драконы предпочитали пользоваться теми разделами, с которыми Болан был знаком лишь понаслышке. Матричная алгебра, тензорное исчисление и операционный метод. Переходы из временной в частотную область и наоборот, дельта-функции тестового воздействия, n-мерные пространства, нуль-т тензор сдвига, нуль-т вектор поворота… И все время вмешивается квантовая механика с ее треклятым принципом неопределенности. Болану захотелось снова стать маленьким и пойти в школу. Школьников не заставляют изучать квантовую хронофизику.

На следующий день он так и сделал. Взялся за общеобразовательный школьный курс драконов. Если не удалось с наскока одолеть вершины знаний, то почему бы не попробовать обычным путем. Была у него теория, что если нужно за минимальное время изучить новую область, то надо бросить на это все силы организма. Заниматься этим с утра до ночи, чтоб сам воздух был пропитан новой информацией. Методика отлично действовала в институте во время подготовки к экзаменам. Она подтвердилась при изучении языка. За две недели группа заговорила на языке драконов. Но на высшей математике почему-то дала сбой.

Через некоторое время он заметил, что даже знания школьного курса скользят мимо сознания. Болан решил, что ему нужно проникнуться, пропитаться культурой и идеологией драконов. Усилить информационное давление и, вместе с тем, ввести избыточность информации. Пусть информация оседает в подсознании. Рано или поздно, всплывет в сознание. Как известный предмет, который в воде не тонет.

С новым энтузиазмом он взялся за дело. Прочитал несколько художественных рассказов, перелистал пару романов, увлекся электронным вариантом подшивки какого-то журнала аж за сто лет сразу.

Шок был довольно сильный. Литература принадлежала не драконам. Ее написали люди. Третья и самая многочисленная разумная раса. Теплокровные млекопитающие. Маленькие, худенькие, страшненькие, почти безволосые, розовенькие. Но превосходящие и драконов и динозавров по отношению веса мозга к весу тела. Это Болан узнал из медицинской энциклопедии. Люди были абсолютно ни на кого не похожи. Ни на ящеров, ни на зверьков. У них даже хвостов не было. Зато они носили одежду. Во всяком случае, самцы. На фото они всегда были одеты. Самки не всегда. Или частично. И именно от лица людей были написаны все рассказы, прочитанные Боланом.

Тут в его голову пришла новая гениальная мысль. Книга рассчитывается на читателя, на его мозг. Пусть это хоть букварь. Мозг дракона в восемь раз мощнее. Разумеется, и школьный курс ориентирован на супермозг. Нужно изучать школьный курс людей. Их мозг практически идентичен мозгу ящеров.

Пионерам всегда трудно, — утешил себя Болан и вновь сел за учебники. В перерывах читал историю и все подряд. Главное — пропитаться духом их цивилизации.

Чем больше изучал людей, тем меньше они ему нравились. Как все теплокровные, они были слишком шустрые, суетливые. Это проявлялось во всем. И они ни в грош не ставили природу. Они ее ПЕРЕДЕЛЫВАЛИ. Болан вскочил и забегал по залу.

— Я не должен поддаваться инкстинктам. Это атавизм. Всему есть объяснение и оправдание, — бормотал он, циркулируя по периметру зала. — Они — молодая цивилизация. Мы тоже делали в молодости ошибки. Суетливость уйдет, сменится мудростью. Черт! Ну нельзя же с природой так. Ее беречь нужно.

— Понял! — внезапно хлопнул он себя ладонью по лбу. — Они же переделывают не свои планеты. Они путешествуют по бескрайнему космосу, высаживаются на чужих, не предназначенных для жизни планетах, и стараются воссоздать на них свой дом, свою Родину. Да! Но при этом они заменяют чужую природу своей. Хорошо это, или плохо? Кому судить?

Неприязнь ушла, но осадок остался. Усталость накапливалась, а работоспособность падала. Все трудней становилось сосредоточиться на прочитанном.

— Я туп как дерево. Надо менять методику, — повторил Болан и прислушался к собственному голосу. — Я зарядку по утрам не делаю, — пожаловался он компу. Комп укоризненно промолчал.

Комп сообщил, что Шаллах приближается к экранному залу. На одном из экранов в маленьком окне было видно, как она идет по коридору. Два соседних окна показывали, как Артем и Бенедикт возятся с настройкой установки. Последние дни они работали очень напряженно. Буквально, сутками.

Болан сделал вид, что всматривается в формулы.

— Я не помешала? Есть свободная минутка?

— Конечно, есть, Шаллах. Присаживайся. — Болан вместе с креслом развернулся к ней и потер лицо ладонями. — Извини, устал очень.

— Я провела экспресс-обследование всех женщин. Можно, вас тоже обследую.

— А почему так официально? Мы же на «ты» перешли. Это долго?

— Нет, минут двадцать.

— Очень хорошо. Надо чуток развеяться. А то смотрю на экран и ничего не понимаю.

Драконочка присмотрелась к формулам.

— Теория нуль-т? Я тоже в ней ничего не понимаю. С этим к Темке. Пройдем в медицинский сектор.

Болан поплелся за ней в медицинский сектор, разделся и лег на холодный стол томографа. Шаллах, щелкая тумблерами, безостановочно болтала о том, что считается, что теорию нуль-т понимают во всем мире только два десятка драконов. Но она считает, что всего два: Командор и мама Лобасти. А мама Лобасти утверждает, что только Командор понимает, что там к чему. И вообще, незачем копаться в этой области физики. Есть знания, опасные для существования любой цивилизации. И это как раз такие. Странно, правда?

Успокоенный мыслью, что даже не все драконы разбираются в этой математике, Болан уснул прямо на столе томографа.

— … жесткий и холодный. Кушетка же есть!

Болан вздрогнул и проснулся.

— А? Все? Ну, я пойду.

— Совсем не интересно, чем кончилось обследование?

— А оно хорошим кончилось?

— Нет!

— Тогда не интересно.

— Ну так же нельзя! Руководитель группы должен хотя бы поинтересоваться здоровьем своих женщин.

— О, черт! Что-нибудь серьезное?

— Я дам сводку, а ты сам решай. Итак, руководитель группы. Болан. Сильнейшее переутомление. Скоро упадет и не встанет. Лидер группы Илина. Беременность. Нервное истощение. Постоянно находится на грани нервного срыва. Элита. Сильнейший стресс. Ее мучает какая-то идея фикс. Комплекс вины и все, что с этим связано. Магма. Беременность. Глубокая депрессия. Комплекс неполноценности, вызван травматическим уродством и чем-то еще. Четыре из девяти. Почти половина группы.

— Что с Илиной?

— Мне не говорит. Но она постоянно напряжена. Как будто каждую секунду ожидает нападения из-за угла. Я не знаю, в чем дело, но это опасно для плода. Может быть выкидыш.

— Я догадываюсь. А как остальные пятеро?

— Ну, за них беспокоиться не надо. Были бы на седьмом небе от счастья, если б не тревожились за Хоро и остальных. Петра тут за стенкой. Запустила спутник на низкую орбиту, теперь по фотоснимкам строит карту и сравнивает с вашим миром. Юлин что-то мастерит в мастерской. Ирави не вылезает из оранжереи. Беруна зубрит генную инженерию. А Шина жалуется, что на ее хрупкие плечи легли все заботы по дому.

— Спасибо, Шаллах. У меня сейчас несколько срочных дел. Позднее поговорим.

— Лицо цивилизации, сучий потрох! — тихонько выругался он в коридоре. — Пол группы — психопаты.

Шаркая ногами по полу, брел по коридору, жалея себя и группу. Коридоры базы очень подходили для этого: бесконечно длинные, они позволяли очень многих пожалеть.

Ревность, — размышлял он. — Илина — ревность. Магма — нет, не из-за физиономии. Шаллах тут не права. Илиши она боится, вот в чем дело. Вины нет, но чувство вины перед Илиной есть. Тут понятно. С Литой что? Вот в чем вопрос…

Через полчаса он вышел из зала, оставив за спиной рыдающих, обнявшихся Магму и Илину. Кажется, все прошло как задумано. Довольно простая мысль — сменить у Илины парадигму восприятия. Считать Магму не конкуренткой, а дочерью. А потом подтолкнуть их друг к другу. А сколько нервов ушло. Пришлось довести до истерики обеих, чтоб искали защиты и сочувствия не у него, а друг в друге. Это после импринтинга-то. Теперь извиняться надо будет. Простят? Конечно, простят. На то и импринтинг. Тошно. Ладно, проехали. Теперь — Лита.

— Ты хреновато выглядишь, — приветствовала его старшая «тетушка».

— В зеркало посмотри.

— Смотрела. Чучело, — устало согласилась Элита.

— Тогда выкладывай.

— Боюсь я. За нашу родную планету боюсь.

— Я тоже. Поэтому мы и оказались здесь.

— Я драконов боюсь! Какой ты непонятливый.

Болан чуть не сел на пол. Подумал секунд пять, и все-таки сел. У стенки, скрестив ноги. Элиту усадил перед собой.

— Но раньше ты же не боялась.

— Ты пойми, сначала как было? Мы — разведчики в этом мире, Бенедикт — тоже разведчик. Его мир далеко, наш — вообще, неизвестно где. Встретились как два путника в центре пустыни. Радость встречи, взаимовыручка, и все такое прочее. А на деле оказалось, что отсюда до мира драконов — один шаг. Расстояние для них — ничто. Им домой попасть проще и быстрее, чем нам отсюда на лифте наверх подняться. А теперь они наш мир ищут.

— Да. Я сам их об этом попросил.

— Тебе Лина, наверно, не рассказывала, но когда проект только начинался, рассматривались разные варианты. В том числе и такие, когда мы открываем Окно, а там агрессивно настроенные аборигены. Господи, ты, наверное, и слова такого не знаешь — война.

— Я знаю это слово. Я вел войну с группой «Финиш». В ходе войны я уничтожил долину реки Каруты.

— Прости. Но ты понимаешь, они знают, где мы живем, могут сделать с нами все, что угодно. У них преимущество в транспорте, в технике, в информации.

— Мотив?

— Откуда я знаю, что ими движет? Нами — чувство целесообразности. Так? А помнишь, когда их язык изучали — «красота правит миром». Может, по их понятиям, мы уроды. У нас крыльев нет. Нас нужно пристрелить из жалости.

Болан почесал в затылке. Возразить было нечего.

— Фантазерка ты. Это же надо столько навыдумывать! Успокойся, ничего такого нам не грозит. Я две недели изучал их историю. Они нормальные разумные существа. Ты лучше вот о чем подумай. Зимой здесь и на самом деле температура ниже нуля. Нам нужна теплая одежда, обувь, снегоступы и транспорт. У людей есть такие устройства — снегоходы. Поговори с Юлин на эту тему.

Элита собралась немного поплакать у него на плече, поэтому Болан поспешно чмокнул ее в щеку и удалился.

— … трудно сравнивать длительность детства различных рас.

— Но время-то едино.

— Зато масштаб времени разный. Я себя вот с такого роста помню, — Шаллах широко развела пальцы. — Была в двадцать раз меньше, и субъективно жила в десять раз быстрее. У драконов было бы очень длинное, мягкое, инфантильное детство, если б не один тяжелый период. Своеобразная болезнь роста. Три черных года, когда по физиологическим причинам мы не можем летать. Оторваны от неба. Эти годы формируют характер, закаляют волю, делают нас теми, кто мы есть.

Болан сделал глоток и поставил бокал на стол.

— А цель жизни?

— Не знаю, — беспечно ответила драконочка. — Я еще так молода… Вот у папы цель жизни есть. А у тебя есть цель в жизни?

— У всей моей расы сейчас одна цель. Выжить. Сохраниться как вид. Сохранить цивилизацию.

— Какие вы счастливые.

— Почему? — искренне удивился Болан.

— Ну как же? Такая крутая цель! Сохранить цивилизацию! Ради этого можно горы свернуть. С такой целью жизни можно быть титаном!

Чего-то я не понимаю, — подумал Болан. — Как моя сила зависит от цели?

— Шаллах, у меня к тебе просьба. Только между нами. Никому больше ни слова. Понимаешь, авторитет руководителя… Если девочки узнают… — Болан вызвал на экран страницу справочника. — Ты не поможешь мне разобраться с физикой нуль-т? Смотрю на эти формулы, — он ткнул пальцем в экран, — и ничего не понимаю. Откуда они взялись, какой в них физический смысл, почему — так, откуда это следует, что из чего вытекает, почему в верхнем пределе n-1 — ничего не понимаю…

— Болан, прости, но нуль-физика — это для меня круто. Ты лучше с Темкой поговори. Господи, Бол, да ведь это Базис Великого Дракона. Его вывода ни в одном справочнике нет.

Повезло, — подумал Болан. — Не потерял лицо.

— Почему? — спросил он вслух.

— Ну, — замялась драконочка, — Великий Дракон считает, что есть информация, опасная для существования цивилизации.

— Не понимаю. Формулы — вот они. Если они опасны, то их надо хранить в тайне, а не логику их вывода.

— Это упрощенный вариант формул. Частный случай. Мне мама Лобасти так объяснила.

Болан хотел почесать в затылке, но вовремя одумался. Информация должна быть свободной — лозунг хакеров всех времен и народов. Душа хакера требовала полной ясности. Кроме того, у Шаллах было две мамы — Лобасти и Катрин. Два папы — еще можно как-то объяснить, но две мамы — это много.

— Кто знает вывод этих формул?

— Великий Дракон, конечно. Мама тоже знает, но говорит, что нет. Наверняка еще три-четыре дракона. Только я не знаю, кто.

— Шаллах, объясни, как формула может быть опасной для цивилизации.

— Но если я объясню, ты сам ее выведешь! Я не могу, я маме обещала.

— Ты на каком-нибудь отвлеченном примере.

Драконочка задумалась.

— Допустим, на основе этих формул можно сделать машину, которая уничтожит всю планету. Не специально. Задача у машины будет совсем мирная. Из воздуха сардельки делать. Или суп с фрикадельками. Но если в машине поломается блок Х и сигнал Z придет раньше сигнала Y, то тарелка супа получится из антивещества. И ка-ак бахнет! Одной планетой меньше. Пусть вероятность такой поломки — одна стотриллионная, но если люди начнут такие машины по всем домам ставить, то рано или поздно где-нибудь бумкнет!

— А драконы не начнут по домам ставить?

— Не-а. Драконы умные. Только если кто-то из молодых.

— Люди начнут делать смертельно опасные машины… Зачем?

— Но если это очень просто и выгодно. Проще, чем два слова сказать. Они же как дети! Представь, идешь ты под дождем. Холодно, мокро. Но ты знаешь два слова, от которых тучи исчезнут. Ты их скажешь?

— Скажу.

— И поля останутся без влаги. Но каждый дождик кому-то мешает. А слова знают все. Через год поля превратятся в пустыню.

— Понял тебя. Тогда не скажу.

— Но ты взрослый. А если под ливень попал малыш. Гром гремит, молнии сверкают. Ему страшно. А так просто сказать: «Дождик, перестань». Ты сможешь осудить его? Выходит, единственный выход — хранить эти слова в тайне.

— Но если держать научные знания в тайне, то остановится научно-технический прогресс. И вы, драконы, свернете на наш, застойный путь существования.

Шаллах похлопала глазами.

— Мне надо подумать. Застой — не единственный выход. Тут пахнет кастовым обществом. Или тоталитарными научными структурами. Должны быть еще пути. Ты очень сложный вопрос задал. Я должна с Беном посоветоваться.

Мне бы ваши проблемы, — подумал Болан.

— Ну и кто из вас оказался прав? — спросил Артем, снимая очки и потирая кулаками воспаленные глаза.

— Конечно, я! Болан и не скрывал, что устал до предела. Знаешь, чем он занимался? Пытался вывести базис Великого Дракона!

— Шутишь?

— Честно! Меня просил помочь. Я к нему прихожу, а он тычет пальцем в экран и спрашивает, не знаю ли я, откуда эти формулы взялись. Ему непонятно, как их вывести, и в книге ничего нет. Смотрит на них, и ничего не понимает. Я на экран взглянула, а там математики — видимо-невидимо. И по новому, и по старому. А он говорит: «Ты только моим девочкам не говори, что я с формулами не справился. А то уважать перестанут».

— А ты?

— Рассказала, что знала. Побеседовали о потенциально опасных знаниях. Он, вроде, успокоился.

— За две недели разобраться в нуль-т — это очень высокий уровень. Высшая лига.

— Но он же не разобрался.

— А кто разобрался? Мама — и то на этих формулах зубы обломала. Он дошел до верхней планки. Когда я учился, у меня и вопроса не возникло, откуда эти формулы взялись. Есть — и порядок!

— А у тебя как дела?

— Все путем. Задачка оказалась немного сложней, чем думали. Трудно засечь трехсекундный импульс по боковым лепесткам. Представляешь, они свою туннельную установку сделали из устройства нуль-связи. У нее шаровая диаграмма направленности. В какую сторону она туннель пробьет, одному аллаху известно. А его, как известно, нет. Но мы запасной вариант тоже прорабатываем. Помнишь, как Командор латинян искал? Вот и мы так.

— Ловушками?

— Ага. Их мир — уникальный. Как и наш. Там эфир забит радиосигналами. Их и ловим.

— Темка, сколько всего уникальных миров?

— Я знаю три: наш, латинян и Болана. А вообще их должно быть бесчисленное множество.

— Но наш мир и мир латинян выделились из-за вмешательства извне.

— Правильно мыслишь. Наши миры выпали из общей массы сравнительно недавно, а мир Болана сошел с нарезки почти миллиард лет назад.

ЧАСТЬ 4 Путь Криминала (Контакт)

— Где твоя машина времени?

Бенедикт ошеломленно посмотрел на Шаллах.

— О чем ты?

— Не понимаешь, да?! Дурачком прикидываешься? Бен, ты не представляешь, насколько это опасно. Поверь мне!

— Шаллах, я не понимаю тебя.

— Как же мне тебе объяснить? Как ты думаешь, я тебя люблю?

— Надеюсь.

— Надеюсь??? Гад ты после этого! Знай это! Я тебя больше жизни люблю. Запечатлела. Импринтинг прошла, понял? Хочешь, перепонку порву? — Шаллах распахнула и вытянула вперед крыло, выпустила когти и приготовилась выполнить угрозу.

— Стой, ты что делаешь? Шаллах, не надо! — Бенедикт схватил ее за запястье.

— Если немедленно не скажешь, где прячешь машину времени, я порву себе перепонку. Именем матери клянусь!

— Шаллах, я все для тебя сделаю, только давай спокойно поговорим. Трепед же доказал, что машину времени нельзя сделать. Попадаешь не в свой, а в чужой континуум. Или что-то в этом роде… — Погоди! — он сделал круглые глаза. — Ты думаешь, я лазал в прошлое Болана? Он как раз из другого континуума…

— Ты не представляешь, как опасно в прошлое лазать. Сэнсэй лазал, знаешь, чем это кончилось? На пятьдесят лет там застрял. Чуть цепь не порвал.

— Какую цепь?

— Цепь причинности, идиот! Ой, это же тайна! Никому ни слова, понял! Мама, когда из прошлого возвращалась, ее трясло всю. А она ведь ничего не боится, понял! Только Командора. Нас с Темкой в прошлом на мясо забили. Насмерть! Думаешь, почему папа нас трупиками кличет? Да я как услышу про трупиков, мурашки по коже. Столько лет прошло, а ужас остался.

— Вас в последний момент спасли? После клинической смерти?

— Если бы! Нас зажарили и съели. Вернемся, я тебе свой череп покажу. Папа спас не совсем нас. То есть, как раз нас, а не их. Тут сразу не объяснишь. Это ВРЕМЯ, понял?

— Так… Машину времени сделать можно… Шаллах, слово дракона, я машину времени не делал. Сейчас от тебя в первый раз услышал.

— Ой, какая я дура, — рассердилась Шаллах. — Непробиваемая идиотка! Какой была, такой и осталась. Куриные мозги! Теперь и ты знаешь…

— Шаллах, ты умная…

— Не перечь мне. Дура! Еще про Сэнсэя разболтала. О, боже!

— … Объясни только, почему ты решила, что я построил машину времени?

— Вы с Темкой тысячи миров проверили. Ни в одном динозавров нет, так?

— Так. Только не тысячи, а миллионы.

— Это значит, мир Болана уникальный. А сами по себе уникальные миры не возникают. Соседние континуумы похожи как две капли перцовки! Только с расстоянием изменения накапливаются. Чтоб возник уникальный мир, нужно внешнее воздействие. Из другого континуума.

— Но почему я?

— Потому что ты соврал, что от руководства группы свободного поиска тебе пришел приказ изучить этот мир.

— Но Шаллах, хвостом клянусь! Слово Дракона! У меня приказ в бортжурнале зарегистрирован. Может, мое дело засекретили? Из-за важности. Вот тебе и не сообщили.

— Ты что, за дурочку меня держишь? Ты даже не представляешь, от чьего имени я запрос подала. Наверняка там все на задних лапках забегали. Ой, мамочки… Ты знаешь, что из этого вытекает!

— Нет…

— Бен, я… Я Командора вызываю! — Шаллах выскочила за дверь и помчалась галопом к лифту. Она даже крылья наполовину раскрыла, но в коридоре было слишком мало места для полета. Юлин испуганно шарахнулась к стенке, а потом, оглянувшись на Бенедикта, затрусила следом.

— … Лапы Фингала!

— А из дверей Бен выглядывает! Глаза круглые, а челюсть аж до пола отвисла.

— На катер, говоришь, побежала. А ты под дверью подслушивала?

— Да ты что? Они на весь коридор кричали.

— Комп! На связь! Юлин, выйди. Комп, мне нужна запись последнего разговора между Бенедиктом и Шаллах.

— Это конфиденциальная информация. Допуск закрыт.

— На этой планете у меня есть допуск к любой информации.

— Принято. Запись разговора считана с компьютера-очков Бенедикта.

— Давай.

Зажегся один из настенных экранов. Несколько минут Болан смотрел. Потом приказал показать еще раз. Выглянул в коридор.

— Юлин! Собери группу. Объявляю черезвычайное положение.

— Драконов тоже звать?

— Черезвычайное положение касается всей планеты.

Поднялся на лифте в дом, пристегнул к поясу кобуру с пистолетом. Выглянул в окно. Встревоженные девушки уже собрались у флагштока. Артем с Бенедиктом вышли из павильона и тоже направились к флагштоку. Бенедикт что-то горячо доказывал, Артем отрицательно мотал головой.

Расчет времени. Не промахнуться бы, — думал Болан. — Как узнать?

И, словно в ответ на его мысли, оба дракона замерли на полушаге, навострив уши.

— Прибыл, — подумал Болан, вышел на крыльцо и направился к девушкам. Дул пронзительно холодный осенний ветер. Девушки ежились, прижимались друг к другу. Из катера вышли два дракона. Шаллах оживленно жестикулировала, а незнакомый, темнозеленый дракон с любопытством оглядывался.

— Группа, становись! — скомандовал Болан. Девушки четко выполнили команду. Артем с Бенедиктом пристроились с левого фланга. Незнакомый дракон кончил глазеть по сторонам и направился к ним. Шаллах семенила сбоку, на полшага сзади.

— Командор, — громко прошептал Артем. На лицах девушек появились улыбки.

Командор остановился на секунду на мосту, перегнулся через перила, посмотрел в воду. Спросил что-то у Шаллах и вновь зашагал по дорожке упругим, уверенным шагом. Прямо к Болану. Остановился не доходя пяти шагов.

— Знакомьтесь. Болан, руководитель десантной группы. Командор, — представила их Шаллах.

— Кому по вашим законам принадлежит эта планета? — вместо приветствия спросил Болан. — Ящерам или драконам?

Командор вопросительно посмотрел на Шаллах.

— Я… ящерам, — пролепетала та.

— Я не давал вам разрешения высаживаться на этой планете, — глядя в глаза дракону, отчеканил Болан. — Вы должны немедленно покинуть нашу планету.

— Но Бол, это же КОМАНДОР! — залепетала ошеломленная Шаллах. Болан проигнорировал ее реплику.

— Если вы не покинете планету, ее покинем мы, — продолжал он. — Но, так как у нас нет транспортных средств, я вынужден буду уничтожить группу, а потом себя. — Для выразительности он расстегнул кобуру. Над строем повисла зловещая тишина. Секундой позже одна из девушек жалобно всхлипнула. Дракон преобразился. Крылья напряглись, мышцы вздулись буграми. Перед Боланом стоял боец, готовый к схватке.

— Я понял вас, — он укоризненно покосился на Шаллах. Та сжалась, и хвост, пройдя между ног, прилип к брюху. — Сколько времени вы дадите мне, чтоб не теряя достоинства покинуть вашу планету?

— Сколько вам нужно?

Дракон оглянулся и смерил взглядом расстояние до катера.

— Две с половиной минуты.

— Я даю вам пять минут.

Еще раз укоризненно взглянув на Шаллах, Командор развернулся и зашагал к катеру прежней энергичной походкой. Никто не шевельнулся, пока он не скрылся в катере.

— Ушел… — произнес Артем. Шаллах жалобно завыла и обхватила руками голову. Болан, сутулясь и загребая ногами, поплелся к дому. Девушки стайкой потянулись за ним.

— Хоро, ты на самом деле хотел нас… убить? — спросила Ирави. На нее зашикали. Болан не ответил. Бенедикт сорвался с места, догнал, пошел рядом.

Сейчас он задаст вопрос, — тоскливо подумал Болан. — А я еще не придумал, что соврать.

Бенедикт продержался до самого крыльца. Но в дом ему ходу не было. Габариты не позволяли.

— Бол, я ничего не понимаю… — начал он.

— Закон суров, но он закон, — брякнул Болан первое, что пришло в голову. — Если Командор спросит, скажи, что разрешение на въезд получено.

— Нельзя так было, — неуверенно проговорил Бенедикт. — Это же был сам Великий Дракон. Он теперь перестанет уважать Шаллах.

Болан выпрямился и в упор взглянул дракону в глаза.

— Знаю. И знаю также, что будет с нашей расой, если он отзовет вас наверх.

Развернулся и ушел в дом. Побродил по комнатам, сел на свою койку.

— Илина, Лита, ко мне.

Илину усадил рядом с собой, обнял за талию. Прикоснуться к ней было так приятно. Элита села с другой стороны, пришлось обнять и ее. Минуты две думал, с чего начать.

— Как у нас дела с урожаем?

— Я сейчас Рави позову, — Элита побежала за Ирави.

— Сначала было плохо, но мы с Шаллах уже подобрали режимы питания почти для всех культур, — доложила девушка.

— Какие режимы?

— Ну, гидропоники. Соли, минералы, освещенность. В каталоге нет режимов для наших растений. А на стандартных они чернеют и вянут. Но я справлюсь.

— Забудь пока про гидропонику. Как урожай на огороде?

— Плохо… Две трети погибло. Кроты поели. Но мы на гидропонике успеем новый вырастить.

— Забудь про гидропонику. Кто такие кроты?

— Местные зверьки. Они в земле ходы роют и корни грызут.

— Гады! Сволочи. Того, что есть, до весны хватит?

— Нет… До середины зимы с натяжкой…

— Сделаем так… — Болан на секунду задумался. — Соль и сахар у нас и драконов одинаковые. Возьмешь Юлин, перетащите двухлетний запас со складов базы в наши кладовки. Постарайтесь не попадаться на глаза драконам. Что нам еще может понадобиться? Аккумуляторы. Только зарядить не забудьте. В этом Юлин разбирается, так что справитесь. Топливо не забудьте. Спирт, пропан, что там еще у драконов есть. В общем, сами подумайте. Теперь, еда… Подумай, что съедобного киберы могут в лесу собрать. Орехи, там, ягоды, корешки. Только чтоб без ошибок. Чтоб поганок не насобирали. Объясни задачу Магме, пусть забирает всех свободных киберов и не медлит. Позови Беруну и действуй.

По дому затопали торопливые шаги. Прибежала Беруна.

— Как у нас с дровами?

Девушка растерялась.

— Ты же сам сказал, что не нужны больше.

— Теперь говорю, что нужны. Как?

— Месяца на два хватит. Это то, что раньше успели заготовить. Я киберов пошлю. Завтра дрова будут.

— Киберов пока не трогай. Они Магме нужнее. Печи в каком состоянии? К зиме готовы?

— С этим все в порядке, — замахала руками девушка. — Я киберам на всякий случай поручила в подвале котельную сделать. Это вдобавок к электроотоплению. Пятьдесят лет гарантии. Одна котельная ведь лучше, чем печка в каждой комнате.

— Молодец, — одобрил Болан. — На чем котельная работает?

— На любом топливе. От газа до дров. Даже на электричестве, вот!

— Умница. Позови Петру и подумай, что со складов базы нужно срочно перенести в наши кладовки. Банки с краской, инструмент, ну ты поняла? Все, что можно… Согласуй с Юлин и действуй.

Вбежала Петра. Она явно подслушивала под дверью, но ругаться Болан не стал.

— Как твой атлас мира?

— Заснято семьдесят процентов поверхности, но процентов тридцать покрыто облаками. А полярные области совсем не засняты. Спутник над ними не проходит.

— Слушай меня внимательно. Первым делом возьми наш портативный комп и слей в него всю информацию из компа драконов. Все снимки, всю картографию, которую успела наработать. И тут же отнеси комп наверх, в дом. Не оставляй его на базе. Когда это сделаешь, постарайся поднять наверх комп драконов, цветной принтер побольше и всю аппаратуру связи со спутником. Комп поставь себе на стол, а аппаратуру связи размести на чердаке. Но под крышей, чтоб снаружи ничего не маячило. Скажешь Магме, что я выделил тебе двух киберов. Действуй.

— Я ничего не забыл? — спросил у Илины.

— Тряпки.

— Что?

— Зимнюю одежду шить. Одеяла, постельное белье, пеленки. Мы ведь теплых шкур не заготовили.

— Правильно. Займись этим с Литой. И про обувь не забудь. А у меня еще дело есть.

Зашел в кладовку, взял саквояж. Сунул в него свой портативный комп, четыре новеньких и отправился на базу. Сливать информацию из компов драконов в свои. По пути заглянул на склад, приказал расконсервировать еще три десятка киберов. Поинтересовался, чем заняты драконы. Комп вывел на панорамный экран картинку. Бенедикт утешает Шаллах на берегу реки. Артем сидит за своим рабочим столом и тупо смотрит в пустой настенный экран.

Через минуту, взглянув на экран, Болан обнаружил, что Артем вышел из транса и наводит порядок на столе. Из коридора доносились голоса девушек. Они тащили к лифту груженую тележку.

О чем не знаешь, то не давит на совесть, — решил Болан, кликнул Шину, объяснил, что делать и, сунув комп под мышку, направился к Артему. Отвлекать внимание.

— Хорошо, что ты зашел, — встретил его Артем. — Скажи, в вашем мире действует экстерриториальность судов и космических кораблей?

— Космических кораблей у нас уже двести миллионов витков как нет. А что такое — экстерриториальность?

Артем объяснил.

— То есть, кому принадлежит территория внутри вашего катера, — уточнил Болан.

— Да. Если Командор прикажет нам убраться с планеты, это будет лазейка, понимаешь? Работа не закончена, а так мы сможем с катера всем управлять. Пока канал с вашим миром не откроем.

— Это мысль, — согласился Болан. — Скажи, что будет, если ты не выполнишь приказ Командора.

— Понимаешь, — смутился Артем, — собственно, это не приказ, а просьба или рекомендация. Но если она исходит от Великого Дракона, то так и следует делать. Он в сто раз старше меня, и в тыщу раз умнее. Я понимаю, не создай себе кумира, и так далее… Но если он сказал, значит так и надо делать. Иначе будет ой.

— Кому — «ой»? — уточнил Болан. — Ну хорошо, вопрос риторический. Я вот с чем пришел, — он включил портативный комп. — Это игра. Попробуй выиграть.

Артем выслушал правила, сыграл несколько раз и с пятой попытки выиграл.

— Ну и что?

— Попробуй повторить партию. Ход за ходом.

Артем попробовал. Но комп сменил защиту, и выиграть не удалось.

— Там самообучающийся алгоритм, — объяснил Болан. — Очень мощный. Игра для него — это тьфу. Семечки. Но наша техника для него слабовата. Часами думает. Если загрузить мой алгоритм в вашего кибера — это же получится искусственный интеллект! Понимаешь? Новое слово в науке.

— Очередная Вредина получится, — сморщился Артем. — Командор пробовал.

— И как?

— Трех сделал. Одна — нормальная, а две — такие ехидны! Как бы их Монтан ни защищал, а вредины и есть.

— Они что, вредят?

— Если бы… Нервы портят. Вышучивают, подкалывают. Считают, что если ты в Отряде не был, то не дракон, а ящерица пернатая. Но если их в чем-то превзойти, то зауважают. Моих мам, например, очень уважают. Говорят, когда-то их мамы уделали в пять минут.

— А ты?

— А меня они в три минуты уделали, потом полчаса потешались.

— Расскажи.

— Я их на шахматный поединок вызвал. А сам подключился к папиному компу. У них же компы вместо мозгов. Если бы все как надо пошло, то комп против компа играл бы. У кого мощнее, тот и выиграл. У папы на базе явно мощнее, чем у них в черепушках.

— А они?

— А они влезли в комп моих очков, усекли, что я не сам играю, и переадресовали запрос на сверхмощный комп самого Командора.

— Так чем мощнее комп, тем лучше.

— Правильно. Но на компе Командора стоит защита от постороннего доступа. Защита подняла тревогу. Самого Командора посреди ночи с постели подняли. И вот, когда я Вредин в пух и прах разделал, до мата три хода осталось, является сам Командор и начинает меня журить. Что, мол, жить надо своей головой, играть надо честно, а девочек обманывать совсем нехорошо. Девочки пылают благородным гневом и так шумят, что просыпаются мои родители. Начинается выяснение, каким ветром занесло Командора к нам в дом и допрос третьей степени, почему я так небрежно вскрыл защиту, что попался. В результате неделю сидел, зубрил по вечерам защиту данных.

— Тебе родители не поверили, что это не ты залез в комп Командора?

— Поверили сразу. Они с Врединами с первого дня знакомы. Наказали за то, что позволил Врединам хозяйничать в своих очках. Родители у меня толковые.

— Что — драконы? — Илина первой задала вопрос, интересовавший всех. Болан оглядел заваленные барахлом коридоры. Девушки потрудились на совесть. Теперь сортировали и растаскивали по кладовкам.

— Ничего не известно. Артем за нас, но его голос в данном вопросе совещательный. А что у Бенедикта с Шаллах?

— Шаллах в оранжерее. Ругается и плачет, плачет и ругается. И при этом на компе кнопки давит как хорошая пианистка.

— Бенедикт?

— Вокруг дома бегает. Шина с ним. Последние новости такие, что Командор запросил у него полную информацию о нас. Теперь переваривает.

— Магма вернулась?

— Скоро будет. Недавно сообщила, что возвращается.

— Тогда отбой. Рави, дождешься Магму, поможешь ей. Остальные — спать.

Как только погасил свет, Илина проскользнула в комнату и нырнула под одеяло. Болан чмокнул ее в щеку и ощупал живот.

— Уже скоро, — довольным тоном проворковала она. — Я думаю, у нас будет мальчик. А у Магмы — девочки! Нет, ты не думай, я больше не ревную. Совсем. Просто по всем приметам — девочки. Бол, прости меня. Я совсем не помогала тебе в эти дни. Зациклилась на своих болячках. Бол, я даже не понимаю, зачем ты Командора прогнал.

— Все или ничего. Или мы на чужом горбу в рай въедем, или… Хуже, чем другим группам, все равно, наверно, не будет. Вредить драконы не станут. Конечно, они могут уничтожить базу. Или затопить. Тогда мы останемся при своем. А если они уйдут, но базу оставят, может, мы сами сможем закончить их дело. Пусть не мы, пусть наши дети… Ведь если с детства малыша натаскивать на что-то одно, он может очень далеко пойти. У нас впереди целых девятьсот витков. Освоим их технику, вернемся в свой мир, возродим проект светителей. Драконы считают, что лучше изменить цикл активности Солнца, но проект активистов нам без них не потянуть. Там физика черезвычайно сложная. А проект светителей — простой. Если мы построим хотя бы сотню таких кораблей, как катер драконов…

— Бол… ты не забыл, о чем лекция? Зачем ты его прогнал?

— Драконы должны нас уважать. Пусть мы малорослики, пусть мы не такие умные, как они, летать не умеем, но есть такие качества, которые не зависят ни от роста, ни от ума. Это гордость и достоинство, подкрепленные безумной храбростью. А если нет, то я осел, и все мы в заднице. Ты как думаешь, я прав? За это можно уважать? Илиша?.. Илиша, ты что, спишь?

Проснулся от звонких девичьих голосов под окном. Выглянул. Командор вернулся. Девушки окружили его словно школьницы учителя. Драконы тоже топтались рядом с виноватым видом.

— Хочу слышать, о чем они говорят, — сказал Болан киберу. Тот подошел к окну, и комната сразу наполнилась голосами.

— … очень устал, переволновался и еще спит. Мы сейчас его разбудим.

— Нет, нет, не надо. Пусть спит. Я его боюсь. Он такой строгий у вас.

— Ну что вы! Хоро замечательный! Мы его никому в обиду не дадим.

— А скажите, в вашей речке рыба клюет?

Болан отошел от окна и принялся торопливо одеваться.

— Свободен, — бросил он киберу.

Великий Дракон вернулся. Сам вернулся. После того, как вчера его выставили с планеты разве что не пинком под зад. Юлин говорила, Шаллах неслась по коридору как сумасшедшая. Вывод — дело серьезно. Вопрос, что так напугало драконов: похолодание, до которого девятьсот витков, исчезновение динозавров из соседних континуумов шестьсот миллионов витков назад, или приказ, полученный Бенедиктом, которого никто не посылал.

— … мы гордая раса.

Командор поперхнулся и удивленно посмотрел на Болана.

— Ну тогда другое дело, — проговорил он через минуту. — Гордость — это понятно. Я было испугался… Ладно, это не о том. Ну надо же! У меня духу не хватило бы. Поставить судьбу контакта на кон ради соблюдения формальности. Вы, Болан, очень храбрый дино… О, простите, какое у вас самоназвание?

— Я против вашего термина динозавр ничего не имею, но девушкам он не нравится. Пусть будет ящер. Вы — драконы, мы — ящеры.

— Отлично. Так, о чем я говорил? Ах, да, о формальностях. Официально прошу допустить на поверхность вашей планеты трех драконов.

— Кого же?

— Родителей этих хулиганов Артема и Шаллах. Их зовут Лобасти, Мрак и Катрин.

— Мы будем рады им. Скажите, а родители Бенедикта?

— О, это культурные, воспитанные драконы. Они без спроса не явятся.

— Вы меня пугаете. Я, случайно, не сделал ошибку?

— Ни в коем случае. Понимаете, если Лобастику покажется, что ее дети в опасности, она все равно ведь примчится. Не могу придумать такой силы во Вселенной, которая бы ее остановила. Разве что Мрак… Да… Я подумал, что, если они появятся, то пусть лучше на законных основаниях.

— Может, вы и правы…

— Конечно, прав. Так, это мы уладили… Ах, да! Полярная шапка, которая мешает вам жить. Три километра толщиной. Подумать только, такое богатство! Три километра чистейшей, пресной, дисцилированной воды! А вы не знаете, как от нее избавиться! Вы, Болан, не представляете, какая это ценность на некоторых планетах. У меня к вам предложение. Бенедикт правду говорил, что вы из-за гордости отказывались от любой помощи?

— Да. Но вынуждены…

— Ни слова больше. Я предлагаю вам обоюдовыгодную сделку. Мы помогаем стабилизировать активность вашего светила и климат на планете, а вы расплачиваетесь льдом полярной шапки. Идет?

— Понимаете, — смутился Болан, — я распоряжаюсь только этой планетой. Океаны здесь глубже, и вообще, геология довольно сильно отличается. Таких запасов льда просто нет.

— Но вы согласны быть посредником между нами и вашим правительством?

— С удовольствием.

— Тогда вопрос решен.

— Подождите, но как с транспортировкой?

— О, это наши проблемы. Этот вопрос мы тоже решили, — дракон загнул несколько пальцев, задумчиво посмотрел на небо. — Нуль-т! Шаллах говорила, что вы всерьез занялись анализом моих уравнений. Как успехи?

— Шаллах преувеличивала. Это не те разделы физики и математики, в которых я разбираюсь. У нас был очень интересный разговор о потенциально опасных исследованиях. Даю честное слово, что не собираюсь строить машину времени, или взрывать вселенную каким-либо другим способом. Иногда она ведет себя по свински, но в общем и целом мне нравится.

— Кто? Шаллах или Вселенная?

— По свински — Вселенная.

— Если вы заговорили о машине времени, значит Шаллах была права. Вы продвинулись очень далеко… Не подумайте, что я на вас давлю, но если захотите заняться чем-то таким, сообщите сначала мне. Не обещаю, что смогу помочь, но буду вам очень благодарен.

— Договорились. — Болан с опозданием понял, что проболтался. О подслушанном разговоре и машине времени упоминать не стоило. Однако, дракон среагировал на его слова совсем не так. Вот, значит, что спрятано за скобками в этих формулах. Время! Не только пространство, но и время.

— Десять минут, а мы уже все вопросы решили, — подвел итог дракон.

— Не пойму, за что дипломатам деньги платят. Красивое вы место для дома выбрали. Луг, речка… Не знаете, где лучше всего клюет?

Великий Дракон даже не пытался делать вид, что работает. Он часами сидел на мосту с удочкой в руках. Он перерыл половину огорода в поисках маленьких голокожих ящериц с атрофированными задними лапками, которых называл червяками. В тех редких случаях, когда вялая, по-осеннему сонная рыба все-таки попадалась на крючок, над речкой раздавался победный вопль. После чего дракон воровато оглядывался, и если никого не было рядом, закидывал рыбку в рот. При свидетелях же пускал ее в садок, рассчитанный на маленького кита средней упитанности. Рыбка, не догадавшись, что она в ловушке, спасалась сквозь крупные ячеи сети и пряталась под берегом. Дракон утверждал, что настоящий рыбак на мелочь не смотрит. И регулярно возвращался без добычи.

Впрочем, один он на мосту оставался редко. Обычно рядом с ним сидела, закутавшись в новенький тулуп, девушка из команды Болана, или кто-то из драконов. Девушек Командор прикрывал крылом от ветра, рассказывал смешные и поучительные истории, расспрашивал о жизни, утешал и ободрял, если что-то не шло. Больше всего походил на отдыхающего пенсионера, однако считать так было бы ошибкой. Артем показал Болану график интенсивности обмена информацией между компом-очками Командора и компьютерной сетью базы. Получалось, что дракон лишь притворялся бездельником. Его совет ввести суточный ритм в оранжерее очень помог Ирави. После нескольких бесед с Командором наконец-то сдвинулась с мертвой точки работа Шаллах над комплексом медицинской аппаратуры для ящеров. Юлин закончила свой первый проект — маленькие, юркие электрокары для быстрого перемещения по бесконечным коридорам базы и начала второй, суть которого держала в тайне. От всех, кроме Командора. К нему она бегала на консультации по пять раз в день. Тему проекта Болан знал. Подсмотрел. Юлин пыталась сконструировать очки-комп по образу и подобию очков драконов. Но в два с половиной раза меньше и в пять раз легче. (В идеале надо бы в пятнадцать раз легче, но это была заведомо нерешаемая задача.) При этом пыталась сохранить все свойства и возможности больших очков. Болан наблюдал за ходом работ с огромным интересом, хотя к самой идее компа в очках относился скептически. Сам же решил больше не изображать умника, а заняться простым, но нужным делом. Согласовать компьютерные системы ящеров и драконов по протоколам и форматам данных. В лоб задача решалась с трудом, поэтому сел писать эмулятор родного компа на более мощном компе драконов. За основу взял СВК — систему виртуальных компов, в которой были решены проблемы эмуляции устройств ввода-вывода. Эмулятор машинных кодов писал с упоением, щедро расставляя комментарии и нелюбимые структурными программистами операторы GOTO. Это было прекрасно! После возни с математикой драконов заняться простым и понятным любимым делом! Болан увлекся и опять пустил дела на самотек. По-прежнему действовала система посменного руководства. Только дежурного руководителя назначала Илина. Новости Болан узнавал обычно на линейке, когда Илина хвалила кого-то за успешно выполненную работу. А события надвигались. Два самых главных — роды у Илины и установление связи с родным миром — должны были произойти со дня на день.

Болан только что закончил первичную отладку эмулятора и раздувался от гордости. Эмулятор получился — конфетка! Загляденье. Раз в пятьсот быстрей оригинала. Болан знал, как ускорить его еще раза в два-три. Компы драконов обладали просто чудовищным быстродействием.

Гордясь собой, он оделся потеплее и пошел к мосту, в тайне мечтая ненароком похвастаться.

Дракон сматывал удочки.

— Не клюет, — пожаловался он. — Холодно. Если мне холодно, то рыбе каково.

Болан с ним согласился.

— Идемте, я вам одну вещь покажу, — предложил дракон и повел Болана в лес. Идти пришлось около полутора километров. Прямо посреди деревьев, укрытые толстым пластиком, стояли штабеля ящиков. Дракон смахнул желтые листья, откинул пластик и когтями вскрыл верхний ящик.

— Что это? — изумился Болан.

— Киберзародыш. В остальных — чего только нет. А все это — заначка со времен политического кризиса. Если мы пройдем пяток километров, то найдем еще две.

— Кто это устроил?

— Угадайте с трех попыток.

— Шаллах.

— Ответ неверный. Ее тайничок в двух километрах отсюда.

— Бенедикт.

Дракон на секунду задумался.

— Нет, судя по обилию техники, Артем. Впрочем, я могу и ошибаться. Ребятишки очень боялись, что я прикажу им убраться с этой планеты.

— Как вы это обнаружили?

— Элементарно, Болан. Попросил нанести на карту местности все маршруты киберов. Поскольку киберы в кустики до ветру не бегают, меня заинтересовали эти натоптанные тропинки.

На обратном пути обсуждали проблемы установления контакта. Болан убеждал, что сразу открывать постоянную связь с родным миром нежелательно по политическим мотивам. Это вызовет шок и борьбу за власть в Конклаве. Влиятельного Секретаря могут отодвинуть в сторонку, а тогда последствия непредсказуемы. Лучше взяться за дело мягко и осторожно. Дать возможность Влиятельному Секретарю подняться на гребне волны.

Великий Дракон внимательно выслушал все аргументы Болана, не возразил ни по одному пункту, но попросил допуск на планету для трех своих жен и двух разумных андроидов. (Две жены — социологи-практики, третья обидится, если не пригласить, а сестренки сами ведь явятся. Так что лучше уж заранее… От греха подальше.) Болан разрешение выдал и поинтересовался, сестренок случайно не Врединами ли зовут. По тяжелому вздоху, понял, что да, Врединами.

По плану Болана первый контакт решили ограничить почтовым посланием. Болан с помощью манипуляторов Мудрого Жука согнул буквой «Б» кусок рельса, прихваченного ненароком в момент старта. К рельсу привязали запаянный пластиковый мешок с посланием:

Влиятельному Секретарю от Болана

Во всех мирах, доступных через Окно цикл солнечной активности аналогичен нашему. На основании этого продолжение политики имплантации считаю нежелательным, так как… Фу.! К черту! Холодно там станет, ребята. У нас созрел другой проект. Подогреем все солнышко. Технически просто. Нужно переделать слегка аппаратуру Окна. Но считать надо до дури. Сами понимаете, ошибешься — хоронить некого будет.

Не загромождайте старт, ребята. В ближайшее время попробуем вернуться. Секретарь, выбивай финансы на большое строительство. Привет Ротави и Берту. Родителям передайте, что все живы, здоровы, ждем прибавления семейства. А вообще — устал я, парни. Илиша тоже устала. А молодым — хоть бы что. Подробности — при встрече.

Болан (тот самый, который Криминал).

Отнимите у Хоро авторучку! Пол листа исписал, а о главном три слова. Илиша скоро рожает, вот! А Магма — чуть попозже. Хоро нас совсем забросил. Видим его только на утренней линейке. Похудел, скоро прозрачным станет. Когда-нибудь соберемся, отнимем у него комп и спрячем под замок! Выдавать будем только по выходным. Нельзя же так, в самом деле!

Лита, Лина, Руна, Магма, Рави, Петра, Юлин, Шина.

Болан еще раз перебрал в уме все нюансы письма. Намекнул на большое строительство. Следовательно, рано закрывать Департамент. Упомянул аппаратуру Окна. С той же целью. Только Департамент располагает специалистами по физике Окна. Зарубил один проект, но заложил фундамент следующего. Сделал все, что мог. Для вида, для Департамента… Кто может, пусть сделает больше.

— А не слишком вольный стиль для официальной бумаги? — поинтересовался Бенедикт.

— Иначе не поверят, что я писал, — отозвался Болан. — И так эту писульку на анализы растащат.

— Неплохо, совсем неплохо, — одобрил Великий дракон. Сенсацию, конечно, эта записка вызовет страшную. Ваше руководство, Болан, очень быстро поймет, что изготовить аппаратуру нуль-т из того, что у вас с собой было, невозможно.

— Не поймет, — заявила Илина. — Мой муж специализируется на невозможных вещах.

— Давайте сразу внесем ясность, Командор. Надо мной нет начальства. Я — правительство этой планеты и не подчиняюсь никому, — произнес Болан.

— О, простите. Если Илина права, то это просто замечательно. Выступать в роли deus ex machina мне никогда не нравилось. И психологи не рекомендуют. Хотя социологи иногда советуют…

— В роли кого?

— Бог из машины.

Болан покосился на катер драконов.

— Вам не повезло. Вы обречены на это.

— Как так?

— Гасить и зажигать звезды, играть с планетами, совершать чудеса, иметь внешность типичного ангела, повелевать другими ангелами, летать вопреки законам физики и не называться при этом богом очень сложно.

— Но я никем не повелеваю.

— Ха. Вас даже Лобасти боится. Не верите, можете у Шаллах спросить. Вот как раз она идет.

Дракон сделал кислую мину и задумался. Подошла Шаллах, поздоровалась, завладела локтем Болана и попыталась оттащить его в сторонку.

— Ты исследовала куртку Магмы? — спросил Болан.

— Из шкурок местных линялых ягуаров? Да. Ты был прав. Это действительно шкурка самки, и у нее действительно наступил брачный сезон.

— Течка.

— Фу, как грубо. Ну да, аналогия с нашими животными есть. Подкожные железы выделяют специальное пахучее вещество, привлекающее самцов. Шеф, нам нужно о здоровье Магмы поговорить. Я сейчас ее наследственность изучаю. У нее одна хромосоминка с червоточинкой. Наследственная болезнь.

— Это опасно?

— Для жизни — нет. Сейчас она двух девочек вынашивает, для них это тоже безопасно. Но мальчиков ей рожать нельзя. Тут пятьдесят на пятьдесят. Может мертвым родиться. Неспособным к жизни.

— Что же делать?

— В следующий раз — только искусственное осеменение. И только девочек. Это же нестрашно, что у тебя от нее сыновей не будет. Тебе остальные сыновей народят, правда?

— Ты Магме сказала?

— Нет.

— Не надо ей говорить.

— Есть контакт! — Артем и Бенедикт, смеясь, выскочили из павильона, обнялись, закружились и повалились на землю. — Есть контакт!

Народ высыпал во двор. Бенедикт перекувырнулся через голову и стрелой ушел в небо. Артем подхватил на плечо Шаллах и закружился на месте. Шаллах радостно завизжала.

— Посылку, посылку мою отправили? — безуспешно вопрошал Болан, но за шумом его никто не слышал. Девушки вопили, размахивали над головой тулупами, обнимались и целовались.

— Все отправили! — наконец отозвался Артем. — Четыре маяка туда забросили. И один — в Окно. Ты представляешь, что было? — ввожу маяк, осматриваюсь, а тут прямо на него поезд несется! Я закладываю крутую горку, еле-еле увожу маяк от столкновения — бац об потолок! Дальше ничего не понимаю, все крутится, вращается, и маяк уже на песке лежит. Солнце светит, море бирюзовое, небо голубое, прибыли! А четыре маяка в разгонном туннеле остались. Два — всмятку, два работают. Только ваше Окно закрылось, из всех щелей туман повалил. Тут мы твою посылку и подбросили. Все как ты говорил. У самого Окна. А маяки по разным концам туннеля разогнали.

— Туман — это антисептика, — пояснил Болан. — Все капсулы прошли?

— Нет. Два вагончика отрезало. Они в тормозном туннеле застряли.

Командор взял Бенедикта и Шаллах за руки, повлек к павильону.

— Показывайте, что у вас там делается.

С трудом забились всем коллективом в лифт, опустились на базу. Командор направился прямиком в экранный зал информационной централи. Засветились экраны от пола до потолка. На двух — темные своды разгонного туннеля с уходящими вдаль рельсами, на третьем — морской берег.

— Так мы много не увидим, — произнес Командор. — Запускайте информаторов.

— Каких выберем? — поинтересовался Артем.

— На побережье — орнитоптеров, а в туннель — мелких грызунов.

Артем принялся диктовать в микрофон команды компьютеру.

— Есть сброс! — воскликнула Шаллах. Картинка на больших экранах сжалась, на свободном месте появилось несколько маленьких экранчиков. На морском берегу возникли три большие белые птицы. Одна из них подхватила нуль-маяк и быстро побежала вдоль берега. Болан рассмотрел, что у нуль-маяка, замаскированного под летучую ящерку, сломаны крылья и согнут под неестественным углом хвост. Вторая птица поднялась в воздух и полетела над сцепкой капсул. Импланты только-только покинули капсулы и теперь осматривались. Их было много. Болан насчитал двадцать четыре пассажирские капсулы. Четверо мужчин, остальные — женщины.

Ну конечно, — подумал он, — я проводил мультиимпринтинг с пятью девушками, они решили, что пять — предел. Хотя с другой стороны — пять рас. Было такое требование.

Командор поднял птицу повыше и показал круговую панораму. Девушки зашумели. С одной стороны — вода до горизонта, с другой — песчаная пустыня.

— Интересное место, — произнес Командор. — Море есть, вода есть, и — пустыня. Бен, бери управление птичками и проверь, есть ли в этом мире жизнь.

— А зачем? — удивилась Шаллах. — Мы же их сейчас к нам перетащим.

— Нет, не сейчас, — вмешался Болан. — А дня через три-четыре. Иначе они не почувствуют радости спасения.

Командор задумчиво осмотрел кончик хвоста.

— Можно и так, — согласился он. — А теперь посмотрим, что с посланием.

Мобильные информаторы, которых драконы называли крысками, уже разыскали один поврежденный нуль-маяк и утащили в темный закуток. Туман почти рассеялся и было хорошо видно, что две капсулы сошли с рельс и перегородили тормозной туннель. На боку последней стоял номер — 125. Пол был усеян серым порошком и разорванными мешками.

— Цемент! — определила Беруна. — Капсулу с цементом пополам рубануло.

Сто двадцать пять грузовых капсул плюс двадцать четыре с имплантами — прикинул Болан. — Почти полторы сотни. И всего две не прошли. Хороший старт.

И тут Илина закричала.

Болан выхаживал взад-вперед под дверью родового отделения медицинского сектора. У стенки сидели Артем и Бенедикт и тихо переговаривались. Их тоже не пустили. А Командора пустили. Это было несправедливо. И наводило на размышления о том, кто же на планете самый главный. Но девушки и слушать ничего не хотели. Просто вытолкали его за дверь. Словно и не было импринтинга.

Болан развернулся и сел на сиденье маленького юркого электрокара. Кар тут же ожил, поинтересовался, куда ехать.

— Стоять! — пригвоздил его к месту Болан. Такие кары — творение Юлин — дежурили у каждой двери. Сиденье на колесиках, палка руля с рукояткой газа/тормоза, они оказались очень удобны. Болан никак этого не ожидал. Девушки же были от каров просто в восторге.

Выскочила Шаллах со свертком в руках, бросила на бегу: «Все будет хорошо», и умчалась. Болан рванулся в двери, но его вытолкали обратно, сказав только, что будет мальчик и что все хорошо.

Через пять минут, показавшихся часами, двери широко распахнулись и Болана пригласили внутрь. Драконы потянулись следом.

Илина, усталая и счастливая, лежала на кровати. Сумка на животе отчетливо оттопыривалась. Болан сжал руку жены и оттянул край сумки. Малыш внутри жалобно запищал и обхватил головку ручками. Был он меньше ладони. Болан поспешно отпустил сумку.

— Богатырь! — похвасталась Илина. — Весь в тебя. Уже за палец меня укусил! Честное слово!

Девушки наперебой принялись поздравлять Болана, а драконы пожали руку. Командор отвел его в сторонку.

— Вы знаете, у Илины была двойня, — начал он, — но один родился нежизнеспособным.

— Так всегда бывает, — отмахнулся Болан. — Первый коренной житель этого мира! Не имплант, а местный! Здесь рожденный! Мой сын!

— Болан, послушайте! Шаллах сейчас пытается оживить мертворожденного. Я не знаю еще, какую систему наследования власти вы решили установить в этом мире, но если первородство в ней учитывается…

— Пасть фингала! — выругался Болан и выскочил за дверь.

Шаллах глотала слезы и суетилась около саркофага. Болан заглянул внутрь. Маленький живой комочек лежал на спинке, удерживаемый за ручки и ножки манипуляторами и жалобно пищал. К животику его тянулся пучок разноцветных трубочек.

— Я не проверила, — принялась объяснять Шаллах, а у Илиши та же самая червоточинка в хромосомах, что и у Магмы. Главный круг кровообращения мимо легких проходит. Но ты не думай, мы спасем его. Недельку пусть окрепнет, потом операцию сделаем, скорректируем. Он будет жить.

— Что же ты наделала, Шаллах, — застонал Болан.

— Я очень быстро его к АИКу подключила, — залепетала Шаллах, — мозг не успел пострадать от кислородного голодания. Клянусь. Слово дракона!

— Что же ты наделала, — повторил Болан и сел на пол, прислонившись спиной к саркофагу. Язык не поворачивался отдать нужный приказ.

Я должен, — твердил он себе. — Во имя вида, во имя будущего, во имя закона. К черту закон. Во имя счастья неродившейся еще девушки.

— Выключай установку, — скомандовал он.

— Но это убьет маленького.

— Именно! — рявкнул Болан, вскочил и защелкал тумблерами, выключая все подряд. Манипуляторы разжались и убрались в гнезда. Через минуту все было кончено. Малыш запищал, махая ручками. Потом задергался всем телом и затих.

Теперь я еще и убийца, — думал Болан. — Убил собственного сына. Первого жителя нового мира. Дерьмо.

Он огляделся в поисках стула, не нашел и вновь уселся на пол.

— Командору скажешь, что оживить не смогла. Девушкам вообще не заикайся, что пыталась оживить, иначе они не знаю что с тобой сделают, — приказал он.

— Но почему?

— Потому что когда выживают оба мальчика, у одного рождаются только мертвые дети. И мальчики, и девочки, поняла?

— О, горе! Я не знала… Я все равно не понимаю. Вы что, всегда парами рождаетесь?

— А вы разве нет?

— Нет.

— Это ваше личное дело.

— Бол, объясни. Я же опять какую-нибудь глупость сделаю, — хлюпая носом, попросила драконочка.

— Что тут объяснять. Когда сперматозоид сливается с яйцеклеткой, образуется зигота с удвоенным набором хромосом. Она тут же делится на две нормальные клетки. У каждой половина набора хромосом материнская, и половина — отцовская. Что тут не понять? Дальше они развиваются в бластулы, бластулы — в эмбрионы. Если рождаются самки, обе выживают. Если самцы, один гибнет. Ты разве не знаешь, что у нас самцов вдвое меньше, чем самок?

— Знаю, но не знала, почему. У вас всегда так было?

— Нет. Говорят, с последнего оледенения. Оно началось двести миллионов витков назад.

— Так происходит у всех ваших видов?

— Только у крупных динозавров.

— А до этого?

— Никто не знает. Почти все погибло в период варварства. Под конец оледенения кончились все запасы ядерного топлива, а уровень радиации поднялся до смертельно опасного. Из пяти детей оставляли в живых одного. Остальные рождались уродами, и их тут же убивали. Потом цивилизация полностью рассыпалась, города вымерзли и вымерли, но на экваторе мы все же как-то уцелели. А дальше — ледники отступили, и вновь мы заселили всю планету. Но из варварства поднялись очень и очень нескоро.

Пока Шаллах убирала тельце в холодильник, очищала и консервировала системы саркофага, Болан пытался натянуть на лицо улыбку.

— Следи за своим лицом, — бросил он Шаллах. — Сегодня праздник. У меня родился сын.

Болан наблюдал за коллегами-имплантами. На берегу вырос поселок разноцветных палаток. Мужчины и три девушки собирали вездеход. Остальные связывали из металлических реек непонятной формы каркас, обтягивали его пленкой. Внутри — черной, снаружи — прозрачной. То, что это установка для получения пресной воды, он догадался только тогда, когда девушки принялись пластиковыми мешками таскать туда морскую воду.

Море в этом мире кишело жизнью, но берег на сто километров вокруг представлял пустыню. Болан спросил, часто ли так бывает, Артем только пожал плечами. Болан переключил внимание на другой экран. Отмотал запись назад и пустил в ускоренном темпе. Когда появились рабочие и принялись растаскивать застрявшие капсулы, чуть убавил скорость. Долгое время его посылку никто не замечал. Рабочие отодвинули в сторону разрезанную капсулу, поставили на рельсы уцелевшие и покатили их к выходу. Вернулись с грузовой тележкой, погрузили обломки разрезанной капсулы, лопатами и пылесосом очистили пол, и только после этого один из них обратил внимание на послание Болана. Подошел, подобрал и хотел забросить на гору мусора. Но второй заметил привязанное к рельсу письмо. Столпились все вчетвером, прочитали, после чего возникла маленькая паника. Болан уменьшил скорость до нормальной и включил звук. Рабочие ругали того, который схватил рельс. Положили его на прежнее место, договорились между собой, что якобы не трогали, но один заметил, что на рельсе остались следы цемента с пальцев. Сошлись на том, что нужно говорить правду. Ведь их послали очистить туннель, а мало ли что импланты могут в капсулах держать. Послали одного за начальством.

— Вот увидите, повесят на нас мистификацию, — бормотал тот, ковыляя к выходу.

Болан опять увеличил скорость. Большие и маленькие начальники прибегали, опускались на колени, читали, размахивали руками и убегали.

Промелькнула стайка экспертов, засняли все, замерили рулеткой и с озабоченным видом исчезли. Появился сам Влиятельный Секретарь в сопровождении Ротави, прочитал послание, попытался руками разогнуть рельс. Подозвал рабочего в экзоскелете, предложил разогнуть рельс ему. Рельс не поддался. Болан усмехнулся, замедлил скорость до нормальной и включил звук.

— … Магма? Она же проходила «тетушкой». — Это Ротави.

— Потому что ее голос похож на голос Лины, — ответил Влиятельный Секретарь. — Именно этот штрих убеждает меня в подлинности записки. А еще — это мальчишество, — он пнул согнутый буквой «Б» рельс.

— Получилось. Поверили! — воскликнул Болан и остановил запись.

— Ну надо же, голос как у Илины! Почему я раньше не замечал?

Поколебавшись, он послал кибера за Магмой. Пусть послушает и посмеется. Однако, Магма смеяться не стала, а в идею Влиятельного Секретаря поверила сразу и навсегда. Иначе почему же Хоро из всех выбрал именно ее?

… Оклеил стены кабинета объемными фотообоями с видом на лесную полянку и пустил запись шума летнего леса. Получилось здорово. Болан решил, что свой кабинет оформит так же. У Командора было чему поучиться.

— Каково это — чувствовать себя бессмертным? Я говорил с Шаллах, но она сказала, что еще слишком молода.

Дракон надолго задумался, качая на коленях Фарлика. Болан отчаянно завидовал. Ему самому хотелось покачать Фарлика на коленях, но Командор догадался попросить первым. Илина уступила, но не спускала с малыша глаз.

— Сказки для взрослых, — наконец отозвался дракон. — Они очень притягательны, эти сказки. Потому что очень похожи на правду. Тоже для взрослых. Мне столько лет, сколько я помню. Память задерживает самые яркие страницы. Радость редко достигает такого накала, как горе. Потеря друга, например. Если твои друзья не стареют, значит уходят из жизни до срока, полные сил и надежд. Память… Почему драконы так дорожат очками? Костыль для памяти, вот что такое — очки для дракона. Ну что мы все о грустном? Даже малыша разбудили. Вот те раз! С облегчением тебя! Хорошо, что не в сумку маме.

Дракон подозвал кибера с салфеткой и принялся вытирать колени. Илина поспешно забрала малыша, заявив, что теперь пора подкрепиться.

Дверь приоткрылась, пропустив головку Шины, после чего раздался вежливый стук.

— Хоро, можно тебя на минутку?

Болан вышел в коридор. Петра, Юлин, Шина и Ирави — все «матери», — машинально отметил он. Юлин, казалось готова была упасть в обморок, или убежать.

— Хоро, с тобой Юлин поговорить хочет, — заявила Шина, и все, кроме Юлин поспешно отошли. У Болана сложилось такое впечатление, что девушку привели сюда силой.

Болан обнял на всякий случай Юлин за талию, прислонил к стене.

— Они не пошутили? Ты на самом деле хочешь поговорить.

— Хоро, мы о графике… Ты и Магма… Но ведь график не сдвигается, правда? Девушки волнуются. Ты же не говорил, что график сдвигается…

— Какой график?

— Когда ты нас… С нами… — Юлин совсем запуталась и даже начала заикаться.

— Вот ты о чем? График остается в силе. Так им и скажи. Кто на очереди и когда?

— Я. Уже две недели. — Бедняжка даже хвост поджала.

— Ох ты, боже мой! — Болан подхватил ее на руки и чмокнул в щечку.

— Что ж ты раньше не сказала? Сейчас мы это исправим, — заявил он, широко шагая к лифту.

Тут до Болана дошло, что на Юлин нет меховой куртки Магмы. Хорошо, что на базе такие длинные коридоры. Есть время на ходу составить новый план.

— Девушки, за мной! — скомандлвал он зычным голосом. — Объявляю сегодняшний день праздничным! Где Магма? Куда Лита делась? Разыскать Руну! Готовьте стол!

— Хоро, мы куда идем? — спросила Юлин.

— Наверх!

— Но в дом драконы не влезут, а на улице холодно, — промурлыкала девушка, пристроив головку у него на плече.

— Верно, — согласился Болан, резко остановившись. — Ты что предлагаешь?

Дипломатия… — размышлял Болан. — Лгать с улыбкой — мало. Надо еще убедить клиента, что мир вертится вокруг него.

— Магма, у меня к тебе дело. Вопрос жизни и смерти.

— Кто-нибудь пропал? В лесу заблудился?

— Нет. Это я пропал. Ты не можешь дать на время куртку Юлин?

— Могу, только жалко… А зачем?

— Понимаешь, это тайна. Сейчас наступила ее очередь со мной спать. Но я-то импринтинг не проходил. Моему организму кроме Илины и тебя никого не надо.

— У нас феромонные кремы есть. Натрется…

— Перестань. Ты натиралась?

— Нет…

— Вот то-то и оно. Крем — это обман. И все это чувствуют. Понимаешь?

— Но куртка причем?

— В куртке Юлин будет похожа на тебя. Моему организму нужно хоть маленькую зацепку, а дальше я справлюсь. В темноте, на ощупь… Хотя бы маленькую зацепку… А там представлю, будто это ты, и все получится.

— А это не обман?

— Обман. Но Юлин о нем знать не будет. Для нее все будет настоящим, понимаешь? Настоящий секс, настоящая любовь, без кремов, без наркоты. Правду будем знать только ты, я и Илина.

— Понимаю, — Магма уже прониклась ответственностью. — А как ты ее в куртку запихнешь? А потом остальных?..

— Это проблема… — Болан сделал вид, что задумался.

— Знаю! Сделаем куртку переходящей. Чтоб ее передавали друг другу по графику. Чтоб ты знал, когда чья очередь наступила.

— Гениально! Ты чудо, любимая! — изумился Болан. Магма с ходу предложила решение, которое он искал четверть часа.

Все прошло по сценарию. На торжественной линейке Илина объявила о новом статусе меховой куртки. Счастливая Юлин под аплодисменты облачилась в нее. Шепотом (чтоб не напугать Фарлика) прокричали: «Мы вместе», после чего спустились на базу и отметили это дело. Почти без алкоголя, но объелись основательно.

Верная инструкции, перед тем, как лечь в постель, Юлин натерла тело феромонным кремом. Болан принюхался, и отправил ее в ванну. Даже сам потер мочалкой спинку, чем изрядно возбудил девушку. После чего повел наверх любоваться восходом лун.

Вернулись продрогшие. Юлин куталась в куртку. Болан погасил свет, устроил в темноте возню с раздеванием, долго растирал девушке замерзшие руки-ноги, нанюхался запаха куртки, наговорил много-много горячих, бессмысленных слов и взял девушку, совершенно счастливую. Утром повторил. Затем подал завтрак в постель. Обнаружил, что это приятно, чему немало удивился.

— Скажи, с Магмой в первый раз у тебя так же было? — неожиданно спросила Юлин.

— Нет, — честно ответил Болан. — Все получилось сумбурно, неожиданно, и ощущение такое, что мы кого-то обманываем. И серые могли напасть. Тревожно было. Совсем не так, как с тобой. И с Илиной не так. Тогда мы скрывались.

Импланты собрали вездеход и отправились вдоль побережья на разведку. Двое мужчин и две девушки. Об этом доложил Бенедикт на ежедневной планерке. Болан прикинул, что спирта им хватит максимум километров на пятьсот. А дрова в пустыне не растут. Это хорошо.

Бенедикт постучал линейкой по столу, призывая к тишине. Девушки неохотно прекратили шептаться и повернулись к докладчику. Еще неизвестно, у кого новости важнее. Подумаешь, пустыня. Вот то, что Хоро по-настоящему любит Юлин, это на самом деле важно! А все психологи Департамента просто ни черта не соображают. Вся их наука рассчитана на средний уровень. Болан не из таких. Он их любит на самом деле, всех сразу, и без дураков. Доказательства? Сколько угодно! Зачем, если не любишь, брать «тетушку», нарушая график, рискуя психологическим климатом коллектива? Что говорили психологи, к чему готовили? Мужчина будет всячески избегать половых контактов со всеми, кроме фаворитки. Избегает Хоро? Как бы не так! Дважды за ночь! А если Магма так загадочно, гордо и покровительственно улыбается, значит у них и не такое было. А кто их выбрал? Хоро. А кто запретил лоботомию делать? Хоро. А кто запретил «тетушек» стерилизовать? Хоро. Значит, уже тогда все спланировал. Вывод — любит! Законы (даже, если это законы природы) написаны не для таких, как Хоро. А Беруна еще дождется, что Хоро ее силой возьмет, как Магму.

Шаллах прислушивалась к шепоту девушек приоткрыв рот и насторожив ушки-локаторы. История с меховой курткой получила неожиданное захватывающее продолжение. Авторитет Болана в ее глазах подпрыгнул сразу на несколько пунктов и почти сравнялся с авторитетом папы и Великого Дракона.

— … постоянные воздушные потоки, обусловленные вращением планеты… две горные цепи… — бубнил Бенедикт, водя указкой по экрану, — нарастание ледника на плато… огромные массы холодного сухого воздуха…

— Если я правильно понял, импланты в ловушке, — перебил докладчика Болан. — На юге горы, на севере горы, на востоке пустыня, а на западе море.

— Океан, — поправил Бенедикт. — Практически, уйти можно только водным путем, но при этом придется бросить большую часть грузов.

— И ветер всегда дует из пустыни? Никакой надежды на сельское хозяйство?

— Никакой. Не пройдет даже поливное земледелие. Плантацию просто занесет песком.

— Это хорошо, — удовлетворенно отметил Болан.

— Вот те раз! — удивился Командор.

— Мне надо, чтоб они как следует наложили в штаны, — пояснил Болан.

— Когда они как следует обоср… Илиша, не дерись! Э-э… Когда они поймут, что дело — труба, мы их спасем и напуганных, с мокрыми штанами, переправим прямиком в родной мир.

— Что это даст?

— Это будет конец политики имплантации. И старт нового проекта. Кстати, нужно подготовить рекламный проспект. Скромненько так, странички на три. Идея, прилипчивый лозунг, обоснование, предварительные расчеты и энергозатраты по проекту активистов.

— Я не поняла пунктика. А ты с девушками не собираешься возвращаться? — удивилась Шаллах.

— Увы, нет. Отсюда у меня больше возможностей управлять ситуацией. Пока я здесь, я загадка, таинственная неизвестная величина. Со мной нужно считаться. А как только я объявлюсь в родном мире, сразу превращусь просто в Болана. Да к тому же — криминала. Меня можно будет руками потрогать. А что это за неизвестная величина, если ее потрогать можно.

— В этом есть смысл, — согласился Командор, изучая кончик хвоста.

— Как я понял, импланты о нас знать не должны.

— Да, — подтвердил Болан. — Выводить вас на сцену пока не стоит.

Стук в дверь раздался очень вовремя. Юлин уже проснулась и начала любовные заигрывания, но куртка валялась на полу у самой двери. Нужно было выдумывать предлог, чтоб вставать и идти за ней.

Болан вскочил, прикрыл срам курткой и выглянул за дверь. В коридоре стояли два дракона.

— Если вы хотите спасти земляков, то сейчас — самое время, — произнес Командор. — Они в беде.

Бенедикт подтверждающе кивнул.

— Юлин, общий сбор! — скомандовал Болан и бросился собирать разбросанную по полу одежду.

Через три минуты все уже были в экранном зале информационной централи. На всех экранах ураганный ветер гнал песок. Видимость — не больше двадцати метров. Вершина бархана дымилась. Болан направил объектив в землю. Песок струился, словно живой.

— Где лагерь?

— Перед вами, — ответил Бенедикт. — На глубине полутора-двух метров.

— А группа?

— Вечером, когда ветер только поднимался, они разошлись по вагончикам.

— Что же делать?

— Хоро, в капсулах автономная система жизнеобеспечения на двое суток, — напомнила Элита.

— Но мы не сможем их откопать. Ямы будет заносить быстрее, чем мы копаем!

— Разделим усилия, — предложил Командор. — Я с сестренками займусь ураганом, вы — имплантами. Артем и Бенедикт обеспечивают вам нуль-т и транспорт. А Шаллах — спасательная команда, если ситуация выйдет из-под контроля.

— Отлично, — согласился Болан. — Только постарайтесь не показываться на глаза имплантам. И технику свою не демонстрируйте. Илиша, ты диспетчер. Остаешься здесь и поддерживаешь связь со всеми. Остальным — одеть защитные костюмы и экзоскелеты.

— Компьютер, дежурного по Квантору на связь! — подтянув к себе микрофон, отдал команду Командор. — Говорит Джафар. Да-да, тот самый, великий и тэ-дэ. Срочно на связь Мириван, Мириту и Уголька. Что за Мириван? Вредина, горе ты мое. Анекдоты про них травишь, а имени настоящего не знаешь. Даю две минуты на поиск. Уже? Молодец! Сестренки, вы мне нужны. Уголек, мне нужна энергия. Срочно. Ты золото, родная. Нет, не очень. Меньше массограмма энергии в секунду.

Из коридора донесся отчаянный визг. Болан выскочил за дверь. Распластавшись спиной по стене, визжала Ирави. Болан проследил ее взгляд и вздрогнул. Но в следующую секунду все понял.

— Рави, перестань! Ты что, людей не видела? Это человеческие самочки. На самом деле, даже не самочки, а киберы. Киборги. Ну что ты, в самом деле? — он положил ей руки на плечи и говорил самым мягким, успокаивающим голосом, на который был способен. — Познакомься, это Мириван и Мириту.

Вредины отлипли от противоположной стенки, приблизились и вежливо кивнули круглыми головками.

— Вы извините, девушки, — фантазировал на ходу Болан, — у нас тут с млекопитающими не самые теплые отношения. Магму чуть насмерть не загрызли. Вот Ирави и испугалась.

— Я п-п-пойду о-одеваться, — пролепетала Ирави и поспешно удалилась.

— Командор там, — Болан указал на дверь и сам поспешил к лифту. Ноги слушались плохо. На самочках почти не было одежды. Коротенькие штанишки и что-то сверху. Голокожие, розовые, они могли напугать кого угодно. Хотя, Ирави их, кажется, тоже напугала. Напугать роботов! Сказать кому, не поверят…

Копали листами пластика. Девушки в экзоскелетах разбились на пары и, взявшись с разных сторон за лист, отгребали песок словно ножом бульдозера. Болан развернул Мудрого Жука и приказал Магме сесть в вездеход. В этот момент с небом что-то случилось. Даже шум как бы притих. А потом откуда-то издалека донесся басовитый гул. Словно непрекращающийся раскат грома. Ветер слабел прямо на глазах.

— Магма, где ты, елки-палки! — вскричал Болан. Одна фигурка в желтом комбинезоне очнулась, подбежала к вездеходу и поспешно забралась в кабину.

— Трогай! — приказал Болан автопилоту. Вездеход, плавно набирая скорость, устремился сквозь желтый туман.

— Куда мы едем? — изумилась девушка.

— Спасать тех, кто в разведку поехал. До них больше ста километров. Черт! Они же задохнуться могут. Жук, быстрее!

— Пристегните ремни, подал голос Мудрый Жук и резко увеличил скорость. Машина лавировала между барханов, то и дело пролетая несколько метров по воздуху. Болан подумал, что хотел уберечь Магму от физических нагрузок, а добился противоположного.

Песчаная буря за ветровым стеклом стихала с каждой минутой. Ветер изменил направление и теперь дул со стороны океана. Видимость улучшилась.

— Сколько времени нам ехать? — спросила Магма. — Меня укачивает.

Болан взглянул на спидометр. Восемьдесят. Значит, почти полтора часа. Долго.

Ожила связь.

— Болан, я подброшу вас по воздуху, — услышали они голос Артема. Летающая машина драконов зависла над вездеходом. Мудрый Жук сбавил скорость, вытянул вверх манипуляторы и ухватился за скобы на днище машины. Перегрузка вдавила Болана в кресло, земля провалилась вниз. Заложило уши. Немного придя в себя, Болан посмотрел на девушку. С жадным любопытством в глазах Магма озиралась по сторонам. Болан посмотрел вниз и ему стало нехорошо. Побережье было далеко-далеко внизу. Волны словно застыли на поверхности океана. Как маленькие барханы. Болан закрыл глаза и откинулся на спинку кресла.

— Можно пока вздремнуть. Еще далеко лететь, — сказал он, чтоб Магма не подумала, что ему страшно.

Через четверть часа летающая машина снизилась и Мудрый Жук отцепился от ее днища.

— До цели три километра, — сообщил Артем. Еще через две минуты подал голос Мудрый Жук:

— Моя мудрость видит цель, — сообщил он.

— Молодец! А теперь пусть твоя мудрость помолчит вплоть до возвращения на базу, — распорядился Болан.

Вездеход имплантов опрокинулся на бок, и его почти занесло песком.

Магма выбросила наружу два листа пластика, Болан схватил листы манипуляторами Мудрого Жука и сноровисто заработал ими, словно зверек, роющий норку. Через пять минут вездеход уже был на колесах. Тут же распахнулась дверь кабины и на песок спрыгнули три фигуры в желтых комбинезонах и шлемах с опущенными забралами. Болан и Магма вышли им навстречу.

— У вас все живы? Раненые есть? — начал Болан вместо приветствия.

— Один легкий вывих голеностопа, — отозвался высокий мужчина. — А вы кто будете?

— Мы спасатели. Меня зовут Болан. Это Магма. Вы, парни, неподходящую планету выбрали. Загнетесь здесь через месяц. Так что готовьтесь к возвращению. Забирайтесь в нашу машину и поехали.

— А вездеход?

— Здесь бросим. Вам он больше не нужен.

С большим сожалением импланты перебрались в кабину Мудрого Жука. Болан переключил автопилот на ручное управление и взялся за рычаги. Хвастаться возможностями техники драконов не входило в его планы. И так импланты вертят головами и ничего не могут понять. Мудрый Жук только внешне напоминает их машину. Аккумуляторы и электромоторы в колесах вместо парового двигателя, амортизаторы и независимая подвеска, манипуляторы, дисплей и куча электроники на приборной панели.

Болан связался с Илиной и сообщил, что у них все в порядке. Возвращаются. Илина ответила, что у них — тоже порядок. Уже откопали две капсулы. Одна была пустая, в другой — две напуганные девушки. Сейчас они вместе со всеми работают экскаваторами.

— Два импланта, две лопаты заменяют экскаватор! — продекламировала Магма.

— Как вы машину опрокинули? — поинтересовался Болан.

— Это ураган. Пока в ложбинке меж барханов рулил, все было нормально. Как на открытое место выехал, ничего не успел понять, а мы уже через крышу кантуемся.

Магма набросилась на имплантов с распросами: что и как идет в большом мире. Болану тоже очень хотелось поговорить, но все внимание отнимало управление. Но он придумал выход. Спросил, не хочет ли кто поводить его машину. Желающие тут же нашлись. Болан уступил кресло водителя, а сам обнял Магму за плечи и только хотел распросить обо всем на свете, как сам попал под перекрестный допрос. Пришлось сознаться, что он — ТОТ САМЫЙ Болан, и Магма — ТА САМАЯ. Это было приятно. Болан объяснил имплантам, что как только соберут всю группу, тут же отправят их всех домой. Нет, сами они в родной мир пока не вернутся. Дел много. Передал толстую пачку писем.

Намекнул, что надо торопиться. Иначе аккумуляторы сядут, все здесь останутся. Магма показала всем фото родного особнячка, огорода, бессовестно хвасталась и фантазировала.

Через два часа, когда подъехали к лагерю, там уже кончали откапывать последние капсулы. Все импланты были живы. Как говорится, отделались легким испугом. Система жизнеобеспечения капсул не подвела.

Девушки Болана прямо посреди песков воздвигли раму, которая должна была изображать Окно. На самом деле нуль-т переброску обеспечивали драконы. Рама выглядела внушительно. На вертикальной стойке был даже пульт с массой индикаторов и дисплей на откидной поворачивающейся консоли. Болан выстроил имплантов перед рамой и объяснил, что открыть проход можно только на секунду-две, поэтому все должны построиться в четыре ряда и по команде бежать сквозь раму. А Юлин в нужный момент включит Окно.

Все прошло как нельзя лучше. Для большей достоверности провели пару репетиций, заставив имплантов пробежать через раму. Девушку, повредившую лодыжку, несли на руках. Это придало всей сцене дополнительный драматизм. На третий раз Юлин нажала на кнопку, драконы включили нуль-т, и импланты попали прямиком в разгонный тоннель, откуда стартовали несколько дней назад.

После этого драконы нагнали техники и быстренько, за четверть часа откопали и переправили на базу все грузовые капсулы. Летающая машина Артема принесла на наружной подвеске вездеход имплантов, его тоже переправили на базу. После чего вернулись и сами, усталые, но довольные. Девушки, несмотря на усталость, принялись рыться в грузовых капсулах. И нашли ведь, что искали. Целый контейнер комиксов и журналов за последние двадцать лет. Восторгу не было предела. Расселись кружком прямо на полу и увлеклись. Болан решил поначалу, что для руководителя увлекаться комиксами несолидно, но когда увидел в кругу молодых драконов, подсел к Илине, наказав перед этим киберам принести всем по чашечке горячего кофе с бутербродами.

Влиятельный секретарь дважды перечитал записку, лежащую на столе и придавленную грубо сделанной коробочкой с клеммами. Посмотрел в потолок, улыбнулся и перечитал в третий раз. Нажал клавишу на селекторе и вызвал Ротави. Девушка появилась мгновенно.

— Тави, кто это принес?

Секретарша прочитала записку, смутилась и пробормотала:

— Наверное, сам Болан.

— А почему вы так думаете?

Это «вы» совсем убило девушку.

— Он… Он мне шоколадку оставил. В сейфе.

— Тави, ты оставила сейф незапертым?

— Сейф был заперт. И комната была заперта. Но ведь Болан — Криминал… Вот я и подумала…

— … что, криминалы имеют законное право лазать по чужим сейфам. А ты знаешь, где он сейчас находится?

— Я постараюсь узнать. Назначить ему встречу?

— ЧТО???

— Но если он не захочет, я не знаю, что делать.

— Тави, пожалуйста, сядь в кресло, успокойся и все расскажи. Почему ты думаешь, что можешь назначить встречу Болану? Ты можешь послать повестку в мир иной?

Ротави пристроилась на краешке кресла.

— Девочки в универмаге Литу видели. Она теплые сапоги покупала. У них холодно и грязно…

— Тави, скажи пожалуйста, почему я, твой непосредственный начальник, самые важные новости узнаю последним? Наверное, это очень смешно, когда начальник идиотом выглядит?

Девушка расплакалась.

— Она просила не говорить. Я же не знала о двух миллионах. А вы сухарь бесчувственный. Сразу травлю устроите. Вас же только работа интересует. Что вокруг делается, в упор не видите! А она всего на денек к родителям заехала. Можете меня уволить. Я к Болану уйду! Я четыре года у вас работаю. Вы хоть знаете, когда у меня день рождения?

Влиятельный Секретарь не знал, когда день рождения у секретарши. Но, поскольку систематически забывал и о своем дне рождения, считал это в порядке вещей. Сейчас, в такой напряженный момент, думать об именинах…

— Прекрати истерику, — рявкнул он. Не помогло. Скорее, даже наоборот. Глаз фингала! Что же делать? Самому разыскивать номера связи сотрудников? Когда дорога каждая минута. А как пользоваться новым цветным копиром? Стоял раньше простой, черно-белый. Положил лист, нажал кнопку — и порядок. А в этом — клавиатура как у компа. Бардак! Единственный выход…

Секретарь обнял Ротави за плечи, отвел на диванчик, принялся успокаивать, гладя по головке. Девушка доверчиво прижалась к его груди, выплакалась, а потом, вдруг, присосалась к губам жадным поцелуем знакомства.

— Что ты делаешь, маленькая моя? — изумился секретарь, отдышавшись. — Я же старик.

— А мне все равно, — сердито насупившись, ответила девушка.

— Смелая какая! Бог мой, времени-то сколько! Скоренько вызови ко мне начальника инженерного корпуса и отдай ему копию записки и эту шалабушку, — он протянул девушке подарок Болана. — Потом вызови Титрана.

Девушка заметалась по кабинету. Коротко вякнул копир, выплюнув три копии записки. Вякнул второй раз, выплюнув три фотографии коробочки. Мелодично звякнул коммуникатор. «Тома, разыщи своего. Сам вызывает. Срочно» — донеслось из-за неплотно закрытой двери. Работа пошла. Секретарь улыбнулся и еще раз перечитал записку:

Привет, Секретарь. Я снял со счета Департамента пару миллионов. Очень, понимаешь ли, сложно в вашем мире без наличности в кармане. Можешь провести это через бухгалтерию как зарплату нашей группе (три смены в сутки, плюс надбавка за удаленность, плюс за экстремальные условия, плюс подъемные — как раз и наберется). Шучу. Компенсировал бы в местной валюте, но пока не придумал название. Может, блямзики? Поэтому расплачиваюсь натурой. Это — аккумулятор. Только, если разломать захочешь, сначала разряди. Я его сутки десятью амперами заряжал. В нем энергии — как в баллоне пропана, так что сам понимаешь, рвануть может.

Привет всем.

Болан.

Явился Титран. Секретарь ознакомил его с запиской.

— Что я должен сделать? — спросил тот.

— Быть в курсе и держать в курсе меня. Где Болан, что делает, что намерен делать в будущем.

— А если я его встречу?

— Не препятствуй. Пусть делает, что хочет. Тебе его не остановить, а если остановишь, всем будет только хуже. Наблюдай и докладывай. То же относится к девушкам из его группы. Есть информация, что Элиту видели в городе. Сапоги, понимаешь ли, покупала.

— Понял, — ответил Титран.

Болан встал пораньше, уединился в кабинете и занялся нехорошим делом: принялся шпионить за драконами. Его беспокоила Шаллах. Девушке откровенно не нравилась его политика. Илина настаивала, чтоб он с ней по-серьезному поговорил. Но спорить с кем-то из драконов Болану не хотелось. Переспорить дракона — на этот счет он не обольщался. Тянуть время — напряженность в отношениях только возрастет. Выгнать Шаллах с планеты? А если вместе с ней уйдет Бенедикт? Да и как среагирует на это Командор.

Командора Болан не понимал, и поэтому побаивался. Дракон ни разу не выстутил против идей Болана. Помогал их реализовать, давал мелкие, но продуманные и ценные советы. Складывалось такое впечатление, что он наблюдает за происходящим откуда-то свысока и не торопится вмешаться. То ли все идет по его плану, то ли ему абсолютно все равно, как будут развиваться события. Так взрослые наблюдают за детьми, строящими город в песочнице.

Болан вывел на экран спальню Командора. Вредины ночевали там же. Сейчас они шумно возились в кровати, закапывая друг друга подушками, дрыгая ногами и хихикая.

— Горе вы мое! Семь утра! — укорял их дракон. — Кто бы вас замуж взял.

— В этом деле торопиться нельзя, — отозвалась та, что была сверху.

— Ваша беда в том, что вы всегда вдвоем, — продолжал размышлять вслух Командор. — По одной — ну просто ангелы небесные. А вместе — Последний день Помпеи. Придется самому вам мужей подыскивать.

— Не надо, папа, — отозвалась нижняя. — Кандидатура уже есть. Но имеются проблемы.

— Кто, если не секрет?

— Есть такой Конан в команде Мрака…

— А проблемы в чем?

— Он на Зоне, и у него есть женщина.

— Конан… Конан… Я слышал о нем. Сестренки, а вы знаете, что попасть на Зону только чуть-чуть легче, чем уйти с нее?

— Не для киберов. И не для драконов. А у нас родство по обеим линиям.

— А как же женщина?

— Ведем работу. Мы помогли Мраку пробить для нее амнистию. Она уже покинула Зону. Как только выйдет замуж, Конан станет нашей законной добычей.

— Так вы еще и разлучницы…

— Такова жизнь, отец. Мы дали ей свободу. Это хорошая компенсация.

— И как она? Скоро заведет семью?

Одна из девушек гневно фыркнула.

— Она просто пуританка! На мужиков смотреть не хочет. Я ее с лучшими из лучших знакомила. Ну ничего! Пройдет лет пять-десять, забудет она своего Конана и выйдет замуж как миленькая! Инкстинкты заставят.

Болан хмыкнул с сомнением и переключил экран на спальни других драконов. Те спали.

Киборги, которые пытаются создать семью. Это интересно. Но не в тему. А Командор и здесь занял позицию наблюдателя. Философ-созерцатель.

Первый доклад от Титрана поступил через два часа. Болан открыл счет с именем вкладчика Криминал. На этот счет и перевел два миллиона. Кредитные карточки девушек из его группы подпитывались с этого счета.

— Почему не были анулированы кредитные карточки? — спросил Секретарь.

— Обычно импланты оставляют кредитки родителям или близким, — отозвался Титран. — Грабить стариков…

— Понятно. Продолжайте работать.

На следующий день попросил аудиенции начальник Инженерного Корпуса.

— Вы знаете поговорку: «Вяцкие ребята хвацкие. И часы могем, да топор не влезает»? — вместо приветствия начал он.

— Слышал.

— У Болана топор влезает. Вот! — он рассыпал по столу толстую пачку фотографий. — Вот эта деталь. Такое впечатление, что ее на глазок вырезали ножницами для бумаги из железного листа, потом положили на наковальню и стукнули сверху молотком, чтоб выровнять. А вот — микросхема. Стократное увеличение. Корпус ему делать лень, просто капнул сверху расплавленным пластиком. Сама микросхема простенькая. Устаревшая технология, две сотни транзисторов. Но как она сделана! Здесь же ни одного прямого проводника. Вы знаете, как делают фотошаблоны для изготовления микросхем? Проектируют на компе, изготавливают негатив, позитив, накладывают слои, сравнивают, ищут ошибки. Болан, похоже, взял кусок засвеченной фотопленки и нацарапал на нем то, что надо, кончиком ножа. Все линии кривые, все разной толщины. И так — все восемь шаблонов. НО ЭТО РАБОТАЕТ!!! Идеальное соответствие шаблонов в ключевых местах!

— Стоп! Что ЭТО? Что это такое?

— А-а… Это — чудо природы. Аккумулятор на основе высокотемпературной сверхпроводимости с устройством аварийного разряда, работающем на неизвестном физическом принципе. Если его полностью зарядить, то легковой электромобиль год ездить сможет.

— Постойте. Почему вы решили, что устройство с неизвестным принципом действия служит для разряда аккумулятора?

— Для аварийного разряда. На нем написано. Я бы сказал — гвоздем нацарапано. Там на каждом узле написано, для чего он служит. Это нам очень помогло.

— Вы можете повторить конструкцию.

Начальник инженерного корпуса тяжело вздохнул и посмотрел в потолок.

— Но ведь Болан ее сделал!

— Не мог он этого сделать! — оживился начальник и зашуршал фотографиями.

— Вот этот провод! Видите! Он тоньше волоса. Во всем мире провода тянут. А его КОВАЛИ!

— Но он работает?

— Работает…

— Так в чем же дело?

— На такую работу двадцать витков потратить надо. Минимум! Тут каждая деталька вручную сделана. Грубо, топорно, но вручную. Станков точной механики у него нет. Я по списку заказанных грузов проверял. Да и по деталям видно, что нет. А вот эти крошечные винтики и гаечки на станках сделаны. Значит, он станки изготовил. Сколько народа в его группе? Девять? Двадцать делить на девять — больше двух витков будет. Не могли они успеть, никак не могли.

— Станки он мог у нас со склада позаимствовать.

— Не мог! Шаг и диаметр резьбы другой. И все размеры не круглые… Мои ребята шутят, что он линейку взять забыл. Тут десятки мелочей, и все говорят, что не мог он это сделать.

— Но сделал.

— Сделал… Он нам мозги дурит, вот что я скажу.

— Устройство работает?

— Работает…

— Разработайте технологию изготовления подобных.

Болан остановил запись, погасил экран и гордо посмотрел на девушек.

— Здорово тебя Хупер умыл, — улыбнулась Илина.

— Кто такой — Хупер? — спросил Артем.

— Начальник инженерного корпуса.

— Почему это он меня умыл? — обиделся Болан. Шаллах хихикнула и прикрыла рот ладошкой.

— Он же ясно сказал: ты им мозги дуришь, — объяснила Илина.

— Но они поверили, что все детали изготовлены вручную! — не сдавался Болан. Аккумулятором он очень гордился. Взял за основу стандартный П2 и за неделю так изуродовал технологию, что драконы только головами качали. Вместе с тем, детальки, топорные на вид, идеально подходили друг к другу, и неказистый внешний вид никак не отразился на технических параметрах.

— Болан, какую цель вы преследовали, подсовывая им аккумулятор? — поинтересовался Командор.

— Цели я достиг! — гордо ответил дуритель мозгов. — Секретарь поручил Хуперу разработать технологию изготовления аккумуляторов.

— Чьим же именем назовут аккумуляторы? — спросила Шаллах. — Дай-ка попробую отгадать. Аккумулятор Болана, так?

— Вредная ты, — не смутился Болан. — Но не угадала. Мы все свалим на Юлин.

Юлин от неожиданности открыла рот.

— Не поверят, — влезла Беруна. — Все детальки твоим почерком подписаны.

— Я скажу, что Юлин все делала сама, а мне только детальки подписать доверила, — нашелся Болан.

— А почему бы не рассказать правду? — не отставала Шаллах.

— Нельзя! — убежденно заверил ее Болан. — Мой народ должен рассчитывать только на свои силы. Пусть думают о нашей группе что угодно, но о вас знать не должны. Ящеры должны спасти цивилизацию своими руками.

— А мы? Ты хочешь запретить нам общаться с другими ящерами? Скрыть нас от народа? Узурпировать право общения с нами?

Болан грустно кивнул.

— И от своего имени делиться со своими всеми знаниями нашей цивилизации?

Болан опять грустно кивнул.

— Ящеры должны думать, что сами все изобрели. Иначе мы, как цивилизация, перестанем себя уважать.

— А тебе не кажется, что все это смахивает на банальное воровство интеллектуальной собственности? О каком самоуважении после этого может идти речь?

— А кто тебе сказал, — рявкнул Болан, — что я себя уважаю? — закончил он совсем тихо. — Какое может быть самоуважение у того, кто просит помощи?

Поднялся и, сутулясь, вышел из комнаты.

Когда поступил сигнал, Титран в очередной раз перебирал донесения. Все они были похожи. Или крупные универмаги, или районы проживания родителей девушек. От группы, спасенной командой Болана, тоже не удалось много узнать. Все происходило в лихорадочной спешке. Но специалисты заявили, что, имея материал с высокотемпературной сверхпроводимостью, можно создать аппаратуру Окна указанных габаритов. Переделать вездеход в электромобиль тоже возможно. Почему группу вернули именно в разгонный тоннель, непонятно. Но, видимо, в этом был какой-то смысл. Документы же, переданные группе Боланом, цены не имеют. Это революция в транспорте. А над математикой, разработанной Боланом, ломают головы лучшие умы планеты. Если б Болан не поленился прислать полный вывод уравнений пространства, это была бы еще и революция в физике. Но он прислал конечный продукт — несколько строчек незнакомых значков. И несколько рукописных листов, объясняющих, что за математическую операцию описывает каждый значок.

Математики в один голос заявили, что не может один ученый разработать за пол витка целое направление математики. Эксперты, изучающие наследство Болана, (перед тем, как вернуть комп Илине, всю его память переписали в другой) так же дружно утверждали, что Болан — мог!

Титрана не интересовало, мог это сделать Болан, или не мог. Его интересовал вопрос, как он это сделал. Ясно, что без посторонней помощи справиться с таким объемом работ группа не могла. Вопрос, кто им помогал. Может, он объединил в одну все группы имплантов? Или тайком отправлял заказы на заводы родной планеты? Не похоже. Ведь тогда он должен быть в курсе здешних новостей. А он жадно расспрашивал спасенных, что здесь и как. И девушка со шрамом на щеке — Магма — расспрашивала.

Титран набрал номер и вызвал начальника инженерного корпуса. Хупер отозвался почти сразу.

— Привет, сыщик. Я же говорил, что Болан дурит нам голову. Теперь у меня есть доказательства.

— Ну? Гайки не в ту сторону завернуты?

— Почти угадал. Ты читал мой доклад, что пара деталек там ножницами из жести вырезана. Так вот, кое-где он использовал правые ножницы, а кое-где — левые!

— Ну и что?

— Ни на одном заводе, никто и никогда не делал левых ножниц! И в списке его грузов таких нет!

— А что это такое — левые ножницы?

— Возьми ножницы, одень на пальцы. Нижнее лезвие будет слева, верхнее — справа. Это правые ножницы. То есть, ножницы для правой руки. Зеркальные им — левые. Можешь объяснить, зачем Болану делать левые ножницы, если на детальках допуски — плюс-минус миллиметр.

— Не убедительно.

— Ах, не убедительно?! А про кованый провод ты читал?

— Да.

— Так вот, он тянутый! Мы исследовали структуру металла. Болан взял обычную медную жилу из многожилки и слегка изуродовал ее молотком! Смысла в этом никакого! Мы проверили. Мозги дурит! Что там с шоколадкой?

— Куплена в магазине. Покупала, видимо, Ирави.

— Я не об этом.

— Как попала в сейф, неизвестно. Но сейф не открывался. В замке счетчик…

— Я тебе скажу, как она туда попала. Через Окно! Болану до фонаря, куда Окно открыть, в разгонный тоннель, или в сейф, понял! Физика одна и та же.

— Слушай, Хупер, иди к нам в отдел. Ты же голова.

— Не-ет, — засмеялся тот. — Опоздал с предложением на три дня. Теперь свет сошелся клином на моем отделе.

Титран посмотрел, откуда пришел последний вызов и обругал себя. Универмаг, и совсем рядом. Взглянул на себя в зеркало и напялил застиранную футболку легкомысленного цвета. Накинул на плечо ремень спортивной сумки и выскочил на улицу.

Девушек увидел сразу же. Шина и Магма. Высокие, широкоплечие, они вели себя раскованно, весело и шумно. Объемистые сумки ломились от покупок. Титран включил передатчик и магнитофон, взял стакан газировки и, неспеша потягивая, краем глаза наблюдал за девушками.

— Титран! Длинный хвост, неужели это ты! — вопль на весь универмаг! Обе девушки уже пробиваются сквозь толпу к нему. Веселые, довольные, зубастые! Чмокнули в щечку, забросали вопросами и потянули в бар. Лицо Магмы перекосил страшный шрам во всю щеку. Кисть правой руки словно в мясорубку попала. На ней уцелело лишь два пальца.

— Боже мой! Кто тебя так? — искренне изумился Титран.

— Местная фауна. Не обращай внимания, это временно. Как только рожу, займусь лечением. Вот увидишь, и следа не останется!

— Точно! Кто-то говорил, что ты девочек ждешь. Я тебя еще не поздравил! А не шутишь?

— Титран, какие могут быть шутки между своими, — Магма бесстыдным образом распахнула одежду, продемонстрировав сумку. — Скоро у меня будут дочурки. А ты по-прежнему холостой? Столько вокруг девушек хороших. Шина, надо его женить срочно! Знаю я этих суперменов. Бегать, прыгать, поймать кого-то они мастера. А девушку поцеловать — слабо!

— Что мы все обо мне? Я тут живу, ничего со мной случиться не может. О себе расскажите!

— А мы знали, что тебя встретим! — выпалила Шина. — Хоро так и сказал, что ты где-то рядом будешь. Привет передавал. Вот смотри, — она вытащила из внутреннего кармана пачку фотографий. — Это наш домик. Хороший? Только попробуй сказать, что плохой! Его Хоро проектировал!

Это был аргумент! Дом и на самом деле был шикарный. Двухэтажный, с просторной верандой, галереей вокруг второго этажа и двускатной крышей.

— А это Хоро вездеход делает. Это Руна Мелкого выгуливает.

— Кто такой — Мелкий? — удивился Титран. Шина показала ноготком. Мелкий и на самом деле был мелким.

— Это я огород вскапываю, — продолжала девушка. — Представляешь, они на меня свалили все заботы по дому. Сами серьезными вещами заняты, а я одна хозяйство тяну.

— Опасно у вас?

— Не особенно, — ответила Магма. — Надо только знать, кого опасаться. Обидно, что в океане купаться нельзя. Акулы. Хочешь, мы тебе защитные очки покажем? Без них теперь из дома не выходим.

Девушки покопались в сумках и извлекли на свет огромные очки-консервы. Одели, застегнули ремешки, покрутили головами.

— Титран, жук навозный! Ты как был шпионом, так и остался! — возмутилась Шина. — Мы к тебе всей душой, личными секретами делемся, а ты! Выключи немедленно!

— Что выключить?

— То, что у тебя в сумке лежит.

Титран заглянул в сумку.

— Опять забыл выключить, — сделал он невинное лицо. Достал из сумки передатчик, выключил и убрал на место. — И почему шпион? Я сыщик!

— Не стыдно? — наседала Шина.

— На счет вас, девушки, есть особое распоряжение по моему ведомству, — серьезно произнес Титран. — При встрече я имею официальные полномочия погрозить вам пальчиком.

— И все?

— И все.

Девушки прыснули. Потом обменялись парой фраз на незнакомом диалекте.

— Титран, знаешь, в чем твоя беда? — начала Магма. — У тебя нет ангела-хранителя.

— А у вас есть?

Девушки засмеялись, закивали головами, и Магма достала фотографию. Крылатая девушка на фоне голубого неба и легких облаков. На ней обтягивающее трико с рисунком чешуи, на лице — очки-консервы. Широко распахнуты наполненные ветром крылья. Скорее всего, компьютерный монтаж. Но выполнено великолепно. Передано ощущение легкого, стремительного полета.

— Какая красавица! — искренне изумился Титран. — Подарите?

— Она — твоя, — великодушно разрешила Шина. — Ее зовут Шаллах. Это — тоже твое. Мы себе еще напечатаем, — пододвинула к нему всю груду фотографий. — А сейчас — нам пора домой. Проводишь?

— В чем вопрос?

Вышли из универмага, зашли в маленький, тихий дворик. Девушки чмокнули еще раз Титрана в щечку, попросили отойти метров на пять.

— По счету три, — скомандовала Магма, — Раз-и, два-и, три!

Обе подпрыгнули и исчезли с негромким хлопком. Откуда-то из-за спины Титрана донесся их затихающий смех. На всякий случай сыщик потрогал землю, где они стояли, ухмыльнулся и отправился на доклад к Влиятельному Секретарю.

— Почему никто не поставит его на место? — Шаллах готова была заплакать. — Папа давно бы с ним разобрался!

Артем с Бенедиктом растерянно переглянулись и опустили глаза. Вредины, наоборот, оживились и посмотрели на Командора.

— Давай разберемся. Его задача — спасти цивилизацию. Для этого он должен передать в Департамент соответствующие научные знания и технологии. Он саботирует эти мероприятия?

— Нет.

— Может, он мало работает?

— Нет.

— Может, он третирует своих девушек?

— Н-нет.

— Он тебя за хвост дергает?

— Мы о деле говорим, или дурака валяем?

— Извини. Сформулируй свои обвинения.

— Он бессовестно присваивает знания нашей цивилизации. Он препятствует контакту между ящерами и драконами. Мы могли бы за полгода разобраться с их светилом. И сообща, с новыми силами…

— Ой ли…

— В чем я не права?

— Сколько лет существует цивилизация ящеров?

— Вечность. Миллионы.

— А уровень техники весьма низкий. Их цивилизация погрузилась в стасис и проснулась только тогда, когда возникла непосредственная опасность существования. Убери опасность, и они опять уснут на миллионы лет. Конечно, мы можем тайком от них стабилизировать их солнышко. Удивятся, но придумают научное объяснение. Кому от этого станет лучше?

— Даже спасибо никто не скажет, — поддакнула Мириван.

— Но я же не это предлагаю. А встретиться в открытую, обсудить проблемы…

— Спасибо скажут, но все равно уснут, — перебила Мириту.

— Сестренки! — строго произнес Командор. — Шаллах, ты когда-нибудь интересовалась прогрессорством?

— Нет. А что это такое?

— Род человеческой деятельности, слабо развитый в нашем континууме. Хотя, и у нас имеются отсталые планеты с феодальной структурой власти.

— Отец, зачем о Танте говорить во множественном числе?

— Сестренки, ша! Наш способ перемещения по Вселенной — нуль-т. В других континуумах часто используют звездолеты.

— Медленно же!

— Сверхсветовые звездолеты. На принципе деритринитации. По-существу, то же самое нуль-т, только наизнанку. Ненадежно, опасно, но это открытие лежит на основном пути развития человечества. А когда летают на ненадежных кораблях по всей галактике, на многих планетах появляются колонии из потерпевших аварию экипажей. Весь фокус в том, что аварии звездолетов на удивление однообразны: движителю не хватило мощности. А мощности не хватило по той простой причине, что штурман проложил курс мимо гравитационной аномалии. Чаще всего, это черная дыра. Курс звездолета отклоняется в прошлое. Опасная штука — легенные ускорения в гравитационном поле. Обычно корабли проваливаются на три-пять тысяч лет. Поэтому на SOS никто не отвечает. А когда находят пропавшую экспедицию, на планете вполне сформированное феодальное или капиталистическое общество. Естественное желание спасателей — подтянуть отсталую планету до среднего уровня. Вроде бы, ничего плохого в этом нет. Формируются комитеты и институты, на планету внедряются сотни агентов и начинают переписывать историю. Кровь льется рекой. Попытки ускорить прогресс встречают бешеное сопротивление. Но, что интересно, прогрессорам обычно удается подтянуть общий уровень до такого, при котором их удается идентифицировать местными средствами. После чего их с треском вышибают с планеты. Люди не любят, когда ими тайно кто-то управляет.

— Но мы же — не тайно!

— Но мы и говорим не о людях. Или ты хочешь сказать, что Бенедикта здесь встретили с распростертыми объятиями, и сразу попросили помочь? О своем появлении не говорю. У меня талант нарываться на неприятности.

— Я все равно не согласна!

— Это хорошо. В экспедиции полезно иметь скептика. Но не пытайся форсировать контакт. Это приказ.

— Я не маленькая девочка! Вы не имеете права мне приказывать!

— Шаллах, не зарывайся! — воскликнул Артем.

— Подожди, Артем, — остановил его Командор. — Боюсь, что в последнем Шаллах права. Но в этом случае я буду вынужден передать запись нашего разговора Болану.

— Вы просто не понимаете! — разрыдалась драконочка. И выскочила за дверь.

— Отличная работа, — Влиятельный секретарь перебрал еще раз фотографии, отложил в сторону чистый белый листок. — Так вы говорите, что здесь была изображена девушка-ангел?

— Да. Летящая девушка невиданной красоты. Мне нужны досье всех групп имплантов.

— Думаете, она из другой группы?

— Возможно. Ее легко узнать. Спортивная фигура, крупная голова и стройный хвост длиннее средних размеров. Но это совсем не портит впечатления. Скорее даже наоборот.

— Как они это сделали? Я имею в виду исчезновение изображения с фотографии.

— Не знаю, но думаю, это не сложнее, чем стереть на расстоянии кассету внутри магнитофона.

— Значит, подпрыгнули и исчезли…

— С хлопком.

— А смех раздался из-за спины.

— Да.

— Как был мальчишкой, так и остался.

— Его девушки так не считают.

— Импринтинг, — отмахнулся Секретарь. — Как вы думаете, Титран, могла Юлин изобрести аккумулятор?

— Образование у нее высшее техническое. Незаконченное. На два года старше остальных студенток. Перед университетом работала…

— Анкету я знаю не хуже вас.

Титран пожал плечами.

— В технике я разбираюсь слабо.

— А Магма, по вашим словам, мечтает избавиться от шрамов.

— Мечтает — не то выражение. Она относится к ним как к грязи на руках. «Вот кончу работать, вымою руки».

— Заповедник гениев. А как общее впечатление от девушек?

— Кожа загорелая, обветренная. На руках — застарелые мозоли. Магма — охотник-следопыт. Лесной житель. Это чувствуется в походке, поведении. Сотня мелочей. Шина, по ее словам, домохозяйка.

— Этот дом построен из бревен и разобранных капсул. На его постройку нужно больше двух месяцев. Огород не маленький. Вездеход собрать надо было. Все требует времени. Вопрос — когда делать гениальные открытия? А, Титран?

— … на кудыкину гору, где раки зимуют.

Болан защелкал клавишами компа. На экране возникло чудовище

— Вот твой рак.

— Боже мой! Я же ей слова плохого не сказала, — заплакала Юлин.

Болан вызвал на прямую связь Великого Дракона.

— Что означает идеоматическое выражение «на кудыкину гору»?

— Вредины? — ответил вопросом на вопрос Великий Дракон.

— Нет. Шаллах.

Динамик донес тяжелый вздох дракона.

— Понимаешь, Болан, — прозвучало через минуту, — говорят, таланты передаются в третьем поколении. А еще говорят, что имя накладывает на носителя характерные черты… Так вот… Шаллах дважды не повезло. Понимаешь, она еще совсем девочка. Габариты — не критерий. Наверно, нужно ввести какой-то обычай… Браслет на правой лапе до двадцати лет, что-ли… Ты можешь сделать послабление? Видишь ли, с их семейством и так напряженная политическая ситуация. Если ты вытуришь Шаллах из зоны контакта… Я просто не знаю, что мне тогда делать. Будь я правительством, подал бы в отставку. Но, поскольку правительства у драконов нет… А что, собственно, случилось?

— Юлин плачет.

— Юлин, если ты нас слышишь, заткни ушки. Заткнула? Болан, может ты ее… Как бы назвать… Супружеский долг… И успокоишь? А я поговорю с Бенедиктом. Сегодня девочке и так досталось.

Экранный зал напоминал театр за пять минут до премьеры: все нервничают, волнуются, зрителей полон зал, рабочие сцены кончают сколачивать декорации, у электриков проблемы, в костюмерной паника, а миг поднятия занавеса неумолимо приближается. А дело в том, что Влиятельного Секретаря вызвали на неофициальное заседание Конклава. Официально неофициальных заседаний не существует. Все заседания Конклава должны освещаться средствами массовой информации. Но кто запретит старым друзьям провести вечер у кого-нибудь на вилле? Уловка, старая как мир.

Ни Болан, ни Илина не знали, где находится эта вилла. Поэтому драконам пришлось непрерывно следить за всеми перемещениями Влиятельного Секретаря. А это не так просто сделать, ведь мобильные информаторы замаскированы под летучих ящерок, а мобили двигаются намного быстрее, чем порхают ящерки. Но Артем справился. Теперь предстояло нашпиговать дом жучками системы мониторинга. К счастью, на открытой веранде подали легкие закуски, и это спасло все мероприятие. Пока члены Конклава кушали, Артем с Бенедиктом лихорадочно внедряли в стены жучки. Командор следил по гравилокатору за перемещением ящеров по дому и предупреждал, когда нужно эвакуировать по нуль-т киберов. Шаллах сидела в углу, положив подбородок на сжатые кулаки и играла желваками. Юлин и Шина что-то тихонько нашептывали ей.

Начало разговора пропустили, так как тот начался еще на веранде.

— … Нет, но очень быстро прогрессируют, — объяснял кому-то Влиятельный Секретарь. — В первый контакт Болан смог переправить только записку, в которой намекал, что скоро вернется вместе с группой. Однако, несколько дней спустя, вернув домой имплантов, он заявил, что возвращаться пока не собирается. Аппаратура Окна, которую использовал Болан, намного совершеннее нашей. Достаточно сказать, что она мобильна и позволяет адресовать точку финиша. Еще через несколько дней выяснилось, что импланты из группы Болана ходят по магазинам и наносят визиты родным и близким. Их видели загорающими на пляжах южного полушария, они пользуются нашей компьютерной сетью. То есть, перемещение между мирами стало для них обыденным делом. Налицо прогресс, причем невероятно быстрый. Все эксперты единогласно утверждают, что выполнить такой объем работ за прошедшее время невозможно.

— Что вы можете сообщить об устройстве, переданном лично вам Боланом?

— К сожалению, не лично. Болан не застал меня, оставил записку, устройство и шоколадку моей секретарше. Сейчас в мастерских опытного производства заканчивается изготовление аналога. Надеюсь, через год его можно будет пустить в серию.

— Что это за устройство? Кто его изобрел?

— Изобрел, видимо, Болан. А изготовила, по нашим сведениям, Юлин. Хотя, Болан тоже принимал в этом участие. Вообще, Болан предпочитает брать на себя теоретическую часть. Работать руками может, но не любит. Предпочитает сидеть за компом. На это жалуются его девушки, это подтверждают психологи.

— Ленив?

— Напротив. Его девушки утверждают, что работает сутками. Просто он предпочитает умственный труд физическому.

— А чем вообще занимается его группа?

— Серьезными вещами. Так Шина утверждает. Жалуется, что на нее свалили все заботы по хозяйству. Как считают эксперты, он разрабатывает математическую модель Солнца для проекта активистов.

— А математика Болана?

— Строго говоря, это не его математика. Эксперты раскопали, что это математика из книг, найденных в машине пришельцев. Болан разобрался в ней, заменил математические символы и наложил на физику Окна.

— Зачем нужно было заменять символы?

— Чтоб облегчить написание.

— Вот оно! — взревел Командор, осекся и смущенно огляделся.

— Вы считаете его разносторонним гением?

— Честно говоря, нет. Я считаю, что он лишь похож на гения. Но это всего-навсего мое личное мнение.

— Тогда кто же он?

— Застывший в развитии ребенок.

По залу прокатился легкий шумок.

— Чувствую, что не так сформулировал, — поднял руки Влиятельный Секретарь. — Как бы это сформулировать? Застыло не умственное развитие Болана, а первая производная от него. Ведь чем характеризуется мозг ребенка трех-четырех лет? Огромной способностью усваивать и систематезировать новую информацию. Ребенок строит картину мира. Он постоянно делает сотни великих и гениальных открытий. Любопытство, любознательность и детский эгоизм, так? Все хочется узнать самому, потрогать руками, сунуть нос в любую щель. А что там? Все эти черты присущи Болану. По существу, он большой озорной ребенок. А весь мир — игрушка для него. Не удивлюсь, если узнаю, что в данный момент он подсматривает за нами.

Артем с Бенедиктом оторвались от экрана и оглянулись на Болана. Тот встал и пошел к выходу.

— Хорошо. Пусть это — застывшее детство. Тогда что такое гениальность? — услышал он, закрывая дверь.

— Ты зря ушел. Говорили много интересного, — сообщила Илина. — Главная новость — проект имплантации закрыли, а проекту активистов дали зеленый свет. Но сам проект висит в воздухе, так как никто не знает, что делать. Все зависит от тебя. Принято решение переработать остальные проекты с учетом новых возможностей.

— Я потом запись посмотрю, — буркнул Болан.

После ужина Элита, которая руководила группой в эту неделю, назначила собрание. В повестке стоял только один вопрос. Уплотнение вдвое брачного графика Болана. Проголосовали. Против были двое: Болан и Юлин. Беруна воздержалась. Болану намекнули, что график был составлен с учетом неизвестных опасностей. А теперь, с появлением драконов, никаких опасностей в принципе быть не может. И вообще, график — это основа. Но если Хоро хочет с кем-то помимо графика (все посмотрели на Илину), то они не возражают. Главное, чтоб график соблюдался. А что еще приятно — теперь нет необходимости рожать по десять детей. Вот родят они, каждая пару раз, потом будут применять контрацептивы. Тогда Болан сможет с любой, в любое время. Они согласны…

С трудом выдержал Болан до конца собрания, заперся в экранном зале, побегал вдоль стены, бормоча обрывки ругательств. Предвидеть подобный поворот событий он мог. Изменить — нет. Включил комп и погрузился в любимый, спокойный компьютерный мир.

Немного успокоившись, посмотрел, чем заняты драконы. Вредины куда-то переехали из спальни Командора. Сам же Командор что-то мастерил и при этом напевал высоким голосом:

— Паду ли я стрелой пронзенный…

Болан представил эту стрелу. Телеграфный столб с острым кончиком. Помотал головой и вызвал на экран план базы с индикацией местоположения обитателей. Вредины нашлись в соседнем помещении. Болан включил трансляцию оттуда. Одна лежала на диване вниз лицом, вторая сидела рядом в кресле с самым печальным видом. Обе встрепенулись и завертели головками. Через секунду на экране перед Боланом запульсировало окошко с сообщением, что из экранного зала ведется трансляция.

— Это Болан, — произнесла та, что лежала пластом, и снова ткнулась лицом в подушку. Вторая повернулась к телекамере.

— Привет, сестренки, — сказал Болан, поняв, что его засекли. — Зря вы не смотрели заседание Конклава. Было много смешного.

— Мы смотрели, — вяло отозвалась та, которая сидела в кресле. Болан убедился, что его видят и слышат. Его системе подсматривания и оповещения об оном противопоставили другую, более эффективную.

— А почто такие грустные?

— Тебе не понять, — отозвалась та, что лежала на диване. — У вас, хладнокровных, импринтинг. Никаких проблем. Сердце не болит.

— Так у тебя же нет сердца, — изумился Болан. — У тебя же этот… Пламенный мотор!

— Я что по-твоему? Машина Тьюринга? — обиделась Вредина. Болан не знал, кто такой Тьюринг, поэтому честно сказал: «Нет». Вредины сразу подобрели. Болан взял на заметку, что нужно разобраться с этой машиной. Слово за слово, завязалась беседа. У сестренок и на самом деле было горе. Некая Мэгги вернулась на Зону к Конану.

— Как же иначе? — удивился Болан. Его стали убеждать, что на Зону по своей воле не возвращаются. Убеждали неубедительно. Зона сама по себе была интересной планетой. Ей только предстояло стать обитаемым миром. Люди озеленяли ее, превращали каменную пустыню в леса и цветущие луга. А Конан, по описанию сестренок, состоял из одних достоинств. Только дура могла отвернуться от такого. Болану захотелось на Зону. То ли сестренки чего-то недоговаривали, то ли люди и ящеры отличались сильнее, чем он думал. Чтоб проверить это, Болан поведал сестренкам о своих проблемах. Сестренки суть поняли с ходу, прониклись его печалью, принялись утешать, но предложить ничего дельного не смогли. Тогда Болан рассказал им об самообучающемся алгоритме и идее создать искусственный интеллект на его основе. Вредины пришли в ужас. Болан выслушал целую лекцию о гуманизме, заложенном в живых существ еще на уровне инкстинктов, которого его проект был лишен по определению. Из этого он сделал вывод, что в сестренок инстинкты каким-то образом заложены. Командор подошел к делу намного серьезнее него. Над этим стоило подумать.

Еще через полчаса он уже забыл, что разговаривает с представителями другого вида. Стоило заговолить о компах, как сразу же нашлись общие интересы. Сестренки были профессионалами высочайшего класса. А в вопросе защиты данных им не было равных. Настроение исправилось. Вселенная по-прежнему была полна загадок.

Илина вышла из дома родителей и свернула в темный переулок, откуда ее должен был вернуть Артем. За спиной послышались шаги. Обернулась — никого. Достала из сумочки и одела очки-компьютер. Переключила на инфракрасный диапазон и еще раз осмотрела переулок. Видимо, кто-то прошел по главной улице, и эхо сыграло с ней шутку. Фарлик заворочался в сумке. Илина пошевелила мышцами живота, успокаивая его. Вызвала на очки меню связи. Нуль-маяки, замаскированные под летучих ящерок, с легким шелестом крыльев спланировали откуда-то сверху и заняли позиции на карнизах и ветвях деревьев вокруг нее.

— Не двигайся, — прозвучал над ухом злой голос. Лезвие ножа коснулось горла. — Не двигайся, и останешься жива. Мне нужна не ты.

Илина выронила косметичку, чтоб освободить левую руку, а заодно, выглядеть испуганной. Медленно отвела для удара локоть правой.

— Я не двигаюсь. Кто ты? Что тебе надо?

Момент для удара созрел. Но нападавший сунул руку в сумку, выхватил Фарлика и резко толкнул ее в спину.

— Не-ет! — закричала Илина, упав на колени. — Не надо! Меня убей, не его!

— Тихо! — приказал голос. Илина обернулась.

— Титран?

— Ты меня видишь? Отлично. Стоит мне сжать пальцы, и твой сын мертв. Шевельнешься, я так и сделаю. Я хочу говорить с Боланом.

— Илина, не бойся. Ситуация под контролем, — прозвучал в очках голос Артема. — Могу вытащить Фарлика в любой момент, но парень потеряет руку. Скажи, и я так и сделаю. На всякий случай не подходи ближе трех метров, чтоб я тебя не зацепил. Бенедикт ищет Болана.

— Титран, я не шевельнусь. Хочешь, отойду еще дальше и лягу на землю? Мы же не враги. Зачем ты это делаешь?

— Зови Болана.

— Уже позвала.

— Я тоже думал, что мы не враги. Но Болан, видимо, думает иначе. Есть шутки, за которые нужно платить кровью.

— Титран, не знаю, что ты затеял, но рискуешь ты головой, — раздался из пространства искаженный коммуникатором голос Болана.

— Мне много не надо. Всего-навсего ту девушку с фотографии. И плохо твое дело, Болан, если она уже не девушка.

— Не понял. Какую девушку?

— Ту самую! Крылатую! С исчезающей фотографии, которую подсунули мне Магма с Шиной.

— Я им дал сотню фотографий, но там были только девушки моей группы… Ты сказал — крылатую? Вот дьявол!

— Да, крылатую. Они назвали ее Шаллах, но девушки с таким именем нет и не было.

— Есть такая девушка, но тебе о ней знать не положено… Какого?.. Титран, ты что, залетел по фотографии?

— В самую точку, Болан. Бумага была пропитана пахучими веществами, и тебе это отлично известно.

— Зад фингала! Бенедикт, разыщи Магму, Шину и Шаллах. Срочно! Титран, отдай Фарлика Илине, мы сейчас вас забираем. Не хотелось бы тебя огорчать, но похоже, ты в дерьме по самые уши.

Что-то в голосе Болана убедило Титрана, что тот ему не враг. Он покорно отдал Фарлика в руки подбежавшей Илины.

— Слушай меня. Выйди на чистое место, сделай полувздох и подпрыгни, чтоб мы асфальт не попортили, — инструктировал Болан. Титран так и сделал. Прыгнул на улице, а приземлился в тускло освещенном просторном зале с высоким потолком. От перемены давления заложило уши.

— Отойди к стене. Освободи место для Илины, — прозвучал откуда-то голос Болана. Титран попятился к стене. С негромким хлопком в центре зала возникла Илина. Оглянулась, схватила его за руку и повлекла к дальней стене, в которой открылся проход. За дверью их ждал смешной мобильчик вроде мотороллера. Илина усадила его на сиденье, села сама и бросила в пространство:

— Информационная централь.

Мобиль ожил, вырулил на осевую линию коридора и покатил, набирая скорость.

— Это что за самобеглая коляска?

— Юлин придумала. Ты дурак, Титран. Я тебя дважды чуть не покалечила.

— Я знал, с кем имею дело.

— Глупый, стоило мне слово сказать, ты без руки остался бы. Без той самой, в которой Фарлика держал. Неужели по-хорошему нельзя?

— Не знаю, Илина. Ничего не знаю.

Мобиль сбавил скорость и затормозил у двери размером с ворота.

— Сюда, — произнесла Илина и пошла прямо на дверь. Та скользнула в сторону, открыв проход в просторный круглый зал с огромными экранами на стенах. Титран понял, что это экраны только потому, что на одном до сих пор виднелся переулок. У дальней стены сидела в окружении детей его девушка. Титран рванулся вперед, но замер на полушаге. Детей в зале не было. Это были девушки из группы Болана. Зрение и мозг сыграли с ним шутку, подогнав увиденное под привычные размеры. Огромная девушка нервно распахнула и сложила крылья.

— Простите меня пожалуйста. Это я одна во всем виновата, — произнесла она с незнакомым акцентом.

— Думаю, вы давно уже поняли, что сам собой этот мир возникнуть не мог, — произнес Командор и обвел строгим взглядом собравшихся. — Остается выяснить пустяк — кто его породил. Кто произвел то ключевое воздействие, которое превратило динозавров в разумных существ.

— Но это же естественное развитие живой материи, — возразила Беруна.

— Отнюдь. В бесчисленном множестве миров, окружающих ваш, динозавры так и не развились в разумных существ. Теплокровные, почему-то тоже… — дракон надолго задумался над этим печальным фактом. Все молча ждали.

— Итак, на чем я остановился? — очнулся он. — Если разум возник, значит кто-то подтолкнул этот процесс. Скорее всего, именно мы. Есть косвенные данные, что мы погружались в прошлое этого мира.

— Какие? — оживился Болан.

— Десантная шлюпка, набитая книгами. По сохранившимся описаниям, это малая десантная шлюпка людей класса «Нырок».

— Но книги написаны на неизвестном языке, — возразила Мириту.

— В книгах наша, земная математика. Полагаю, язык тоже земной. Скорее всего, один из мертвых. Хотя, возможна простая транслитерация.

— Что-что?

— Замена символов. Думаю, этим нужно заняться вам, сестренки.

— Отец, мы сейчас не можем. Дела.

— Напротив. Именно сейчас у вас появилась масса свободного времени. Возможно, мне даже придется кого-то посадить под домашний арест. Во всяком случае, кому-то нужно некоторое время держаться подальше от Зоны. Или кто-то хочет, чтоб Конан узнал, почему Мэгги прибыла на Зону с опозданием на сутки?

Сестренки сникли.

— Есть второй факт. Некто отдал Бенедикту приказ продолжить изучение этого мира. Скорее всего, это был я. Утверждать наверняка не могу, но такими вещами мне приходилось заниматься.

— Какими — такими? — решил уточнить Болан.

— Погружаться в прошлое и отдавать приказы от своего же имени. Иногда легче предотвратить катастрофу, чем кусать локти, устраняя последствия.

— Отец, не рисуйся. У тебя просто не оставалось выбора, — вмешались Вредины. Болан задумчиво посмотрел в угол. Потом — на кончик хвоста, как делал Командор. Образ философа-созерцателя лопнул как мыльный пузырь. Дракон умел быть жестким, не стеснялся даже вмешиваться в историю.

— Так вот, — продолжал дракон. — Раз уж мы знаем, что кто-то скорректировал историю этого мира, то обязаны спуститься в прошлое и выяснить, кто это сделал. Скорее всего окажется, что именно мы это и сделали. Не стоит надолго оставлять незамкнутым кольцо причинности. Незамкнутое кольцо — опасная вещь.

— Постойте, постойте, — возмутился Болан. — Это наша история! Значит, нам решать, что с нею делать.

— Конечно, вам, — согласился дракон. — Но! Поскольку вы существуете, кому-то придется погружаться в прошлое. Это парадокс, Болан. Вы к ним еще привыкните. Вам приходится делать что-то только потому, что доходят слухи, что это сделали именно вы. Обычно это здорово раздражает.

Болан положил подбородок на стол, обхватил голову руками и глубоко задумался. До сих пор он считал, что неплохо было бы знать собственное будущее, чтоб избежать ошибок. Оказывается, все обстоит с точностью до наоборот: узнал, что сел задом в лужу — садись! Хочется тебе этого, или нет, не имеет значения. Грустно…

— Итак, осталось выбрать корректировщика, — заключил дракон. — Однажды в прошлом работала бригада людей. Это плохо кончилось для Сэконда, — Командор почему-то строго посмотрел на Артема и Шаллах. Артем почему-то поджал хвост, Шаллах только поиграла желваками. — Кроме того, — продолжал Командор, — до меня доходят слухи, что в прошлом работал Сэнсэй. Но слухи непроверенные, поэтому обсуждать его кандидатуру не будем. Остается Лобасти. На мой взгляд, лучший корректировщик прошлого на настоящий момент.

Шаллах фыркнула.

— Впрочем, я могу и ошибаться, — тут же отреагировал Великий Дракон.

— Давайте помыслим логически. Шаллах несогласна с тем, что ее горячо любимая мама — лучший корректировщик. Бенедикт слишком молод. Остается последняя кандидатура. Горячо любимый папа. Мрак. Я прав?

— Но это тайна! — воскликнула Шаллах.

— Ну, если тайна, кандидатуру Мрака снимаем. Поскольку задача, как мне кажется, не очень сложная, думаю, с ней справится Бенедикт. Ведь это он первый вступил в контакт с ящерами.

— Как это — несложная задача? — возмутился Болан. — Спасти цивилизацию!

— Не надо смешивать сложность и ответственность, — возразил дракон.

— Теперь о деталях. Поскольку любые работы со временем лучше не афишировать, а Бенедикту понадобятся базы и материалы, можно использовать тот заводик по производству всего на свете, который Лобасти построила на одной мертвой планетке. Весь цикл производства там автоматизирован, а технике вредно стоять без дела. Шаллах, договориться с мамой — твоя задача. Бен, поскольку ты теперь член семьи, постарайся перенять опыт профессионалов. Расспрашивай больше. Мрак — товарищ суровый, но насмерть не убьет, особенно, если рядом Шаллах будет. Шутка. Все понял? Теперь о базах. Не стесняйся и не скупись. Закладывай столько, сколько надо. Строить их не тебе, а киберам. А можно еще проще. Построй одну, а дальше используй дубликатор Трепеда. Чем больше в прошлом будет баз, тем легче тебе работать. Меньше шансов, что себя встретишь. Подробности — у Лобасти. Не знаю, сколько времени это у тебя займет, но возвращайся сюда с отчетом каждый месяц. Я имею в виду — твой, биологический. По нашему времени — постарайся не возвращаться дважды в один и тот же день. Оптимально — раз в сутки.

Илина с Беруной купали Фарлика. Болана к этой процедуре не подпускали. Чтоб не мешал, сунули в руки полотенце. Но он все равно совал лапы в воду, чтоб проверить температуру и путался под ногами. Ему объяснили, что пробовать температуру надо не пальцем, а локтем, пристыдили за пропуск занятий по уходу за детьми, отобрали полотенце и отогнали от ванночки. Наконец, дали подержать на коленях отмытого и вытертого Фарлика. Фарлик поползал, поскреб ручкой папу по животу, не нашел сумки и жалобно заскулил. Папа растерялся, а мама тут же забрала Фарлика и отправила в сумку. Скулеж прекратился. Обиженному папе объяснили, что наступило время кормления и выставили за дверь. Болан собрался немного поскулить за дверью, но вспомнил, что давно не оказывал знаков внимания Магме. Разыскал будущую маму, чмокнул в щечку, отнес на руках на кровать, прижался ухом к животу. Разумеется, без стетоскопа ничего не услышал, но девушке забота очень понравилась. Осмотрели и ощупали сумку. Для двух девочек она была еще маловата, но Фарлик в ней уже поместился бы. В этот момент в комнату заглянула Юлин. Смутилась и хотела уйти. Ее поймали за руки, усадили на кровать, осмотрели и ощупали складку на животе, прообраз будущей сумки. Начались специфические женские разговоры про упражнения для укрепления мышц живота, подсчет дней и недель, этапы формирования плода и внешние признаки. О Болане забыли. Болан блаженствовал: от него никто не требовал секса, и это было замечательно. Он обнял обеих за плечи, прижал к себе, зажмурился и расслабился. Давно не было таких приятных свободных минут. Все последние новости огорчали, поэтому отсутствие таковых уже само по себе радовало. Девушки, то одна, то другая, ласкаясь, терлись об него головками. Им тоже было уютно. Опасения Элиты, что между группами «матерей» и «тетушек» возникнет ревность, не подтвердились. Мелочь, а приятно.

Из коридора послышались возбужденные голоса. Слов было не понять, но что-то там происходило. Девушки напряглись, прислушиваясь, а Болан приготовился пожаловаться на судьбу. Однако, голоса, топот и шум возни проследовали по коридору мимо двери и стали удаляться. Девушки расслабились, Болан, наоборот, встревожился. Что-то важное происходило на базе, причем, без его участия. Поднялся и выглянул в коридор.

Девушки тащили огромный барабан. Такой большой, каких Болан даже не видел. Юлин изумленно ахнула за спиной. Командовала транспортировкой тихая и незаметная (разумеется, относительно других членов группы) Ирави. Артема с Бенедиктом она к барабану не подпускала. Рычала на них и загораживала барабан своим телом, когда те пытались приблизиться. Командор шел сзади и нес барабанные палочки — по два метра каждая, с черными шарами на концах. Болан подбежал и тоже взялся за край барабана. Магма с Юлин хотели присоединиться, но на них зашикали и отогнали.

Барабан назывался Сын Грома. Его установили в большом гимнастическом зале. На то место, которое указала после долгих сомнений и хлопков в ладоши Ирави. Болан думал, что на этом подготовительные мероприятия закончатся, но они только начались. Ирави забегала вокруг барабана, похлопывая ладонью по туго натянутой коже и подкручивая барашки. Все благоговейно молчали. Болан, конечно, знал, что барабан — музыкальный инструмент. Но никогда не думал, что он тоже нуждается в настройке. Ирави взялась за палочки. Пристегнула их ремешками у локтей, зажала в кулаках и осторожно стукнула по барабану. Замерла, прислушиваясь. Выдала дробь, проверяя всю поверхность легкими ударами. И вдруг забила в полную силу, вскидывая над головой черные шары на концах палочек. Барабан оглушительно загудел под сложным ритмом ударов. Болана поразило выражение лица девушки. На нем был испуг и восхищение. А барабан гудел, и это была музыка. Оказывается, достаточно одной ноты. Болан был поражен. Всего лишь сила ударов и паузы между ними — этого достаточно. Ирави все с тем же испугом на лице неистово колотила по упругой коже, то далеко отводя руку для замаха, то замирая на долю секунды, то часто и быстро. Лицо покрылось бисеринками пота. Звуки метались по залу, перекликаясь с собственным эхом.

Когда затихли отзвуки последнего удара, целую минуту стояла тишина. Ирави отстегнула палочки, положила рядом с барабаном и робко оглянулась.

— Ура-а!!! — завопила Шина. Ирави подхватили на руки и принялись качать. Испуганное выражение наконец-то покинуло мордашку девушки, и на ней расцвела улыбка.

— … запах самки млекопитающего из другого мира, говорите?

— Да. Брачный запах самки гигантского зверька плюс идиотский рекламный плакат перед глазами — и я залетел.

Титран отредактировал свою историю для большего правдоподобия.

— Ни за что бы не подумал, что такое возможно. Можно взглянуть еще раз?

Титран протянул фотографию серого.

— В каждом новом мире свои опасности. Никто из нас тоже не ожидал такого эффекта. Иначе мы бы приняли меры. Противогазы, или дыхательные аппараты для холостых. На женатых запах практически не действует. Вызывает лишь легкое половое влечение.

Врач внимательно изучал фотографию.

— Глаза рядом, резцы маленькие, клыки большие. Интересно. Очень интересно. Это же хищник.

— Да, хищник, — подтвердил Титран. — Не очень крупный, но они охотятся стаями.

— Залететь на млекопитающего хищника…

— Неверно. Я залетел на портрет. Запах хищника явился лишь спусковым механизмом.

— Может, в вашей идее есть рациональное зерно. У нас лежит девушка. Мы вторую неделю держим ее на сильнейших дозах транквилизаторов или на снотворном. Трое подонков ошиблись в дозировке наркотиков и потеряли над собой контроль. Одели маски, затащили ее домой и успели дефлорировать. Полицейские опоздали совсем чуть-чуть. Импринтинг пошел, но лиц под масками она не видела. Полицейские, к счастью, были в шлемах. Ей вкололи снотворное. Если снять ее с транквилизаторов, психика не выдержит, и прямая дорога в психушку. Если не снимать — в дом для умственно отсталых.

— Мне все это известно. Именно поэтому я здесь.

— Возьмете на себя ответственность за ее судьбу?

— Я в таком же положении, как она, — произнес Титран. — Ведите.

— Минутку. У нее завершится импринтинг. Но с вашей стороны как?

— У нас в Департаменте отличные специалисты по феромонным кремам. Суррогат, конечно, но лучшего в этой ситуации придумать невозможно. Не беспокойтесь за меня.

Одел штаны и рубашку одного из подонков, спрятал лицо за маской.

— Сейчас она спит, — давал последние наставления врач. — Сделаете ей инъекцию. А когда очнется… Ну, сами поймете. И еще… Удачи вам. Обоим.

Титран вошел в палату. Совсем еще девочка. Изможденное лицо на подушке. Достал из-под одеяла руку, пшикнул пистолетом для инъекций, подождал минуту. Медленно открылись огромные черные глаза.

— Ну здравствуй, это я, — сказал он и стащил с лица маску.

В первый момент Болан подумал, что на базе появился новый дракон. Но это было всего лишь объемное изображение. Незнакомый дракон был полон энергии и движения. Он пытался в чем-то убедить Командора.

Сестренки ворвались как всегда, без стука. Оживленные, с мокрыми, разгоряченными лицами и капельками влаги на волосах.

— Как на улице здорово! Снег идет, мягенький, пушистенький! — сообщила одна.

— И вся эта мокрая пакость прямо в морду! — уточнила вторая.

Болан хотел погасить экран, но было поздно.

— Мири, ты смотри, он опять подсматривает! Ой, Монтанчик!

— Правда, Монтанчик! Бол, миленький, о чем они говорят?

— О высоком. Ш-ш-ш.

— Шеф, никто лучше тебя не справится с этой ролью, — внушал Командору незнакомый дракон. — Всего один раз ведь! Это же стыд и срам! Мы должны доказать двуногим, что у нас есть свое искусство.

— Разве Пушкин дракон?

— Двуногие — это кто? — решил уточнить Болан.

— Мы, люди. Тс-с, — зашикали на него сестренки.

— Да какая разница? Важно, кто играет! — напирал дракон. — Леди Анна уже согласна. Представьте программку. Дона Анна — леди Анна. Командор — Командор.

— Выходит, я статую играю? Ну, спасибо…

— Шеф, это же чтоб надолго от дел не отвлекать. Всего две сцены. Почти без слов. Две-три репетиции — и порядок. Зато какой состав! Лаура — Волна. Дон Карлос — Тимур. Лепорелло — Ламур. Монах — Дориан. Весь Отряд в труппе.

— А кто же играет Дона Гуана?

Незнакомый дракон скромно потупился.

— По-онятно… — протянул дракон. — Прожженого бабника и дуэлянта Дона Гуана играет юный, ни разу не женатый Монтан. Дорогой мой, роль Доны Анны нужно было отдать Тонаре. У Анны слишком большой опыт по этой части. Она не годится на роль наивной вдовушки. А Дон Гуан — Платан.

— Платан говорит, что ему только Мавра играть. Еще согласен на Эзопа.

— Иш ты, какой привередливый, — огорчился Командор.

— Шеф, так договорились? Первая репетиция послезавтра. Все так обрадуются! Шеф, последняя мизансцена такая! У Пушкина они проваливаются под землю, но мы изменим. Драконы вознесутся вверх. О, тяжело пожатье каменной десницы! — и, словно на биогравах, поднимаемся вверх. Крылья чуть приподняты, но мышцы не напрягаются. А мы поднимаемся. Все обалдеют. На самом деле, под сценой будет стоять антигравитационная установка. Ударный финал!

— Вознесемся?! На небо? Это ты придумал?

— Да…

— Тебя на километр к Пушкину подпускать нельзя! Грешника — на небо! Они в ад проваливаются, понял? Нет, хорошо, что я вовремя узнал! Вы бы таких дров наломали! Дона Гуана — на небо! Это ж надо придумать! Монтан, или ты завтра весь день изучаешь христианство, систему Станиславского и историю театра, или забудь о постановке. И остальным передай! Послезавтра приду — проверю. Дона Гуана — на небо! Боже мой. Вас на неделю нельзя одних оставить. Это же смеху на весь космос. Пришлите мне эскизы всех декораций. И мелом я себя обмазывать не дам. Командор будет гранитным!

— Понял, шеф! — радостно воскликнул Монтан и исчез с экрана.

— Вознесемся! — бормотал Командор, все еще не успокоившись. — Хотя… Если сделать грозовое небо, молнии сверкают, и нас затягивает в воронку смерча…

Переключив экран в режим зеркала, Командор встал в позу и произнес басом:

— Я на зов явился! (Фальцетом под нос) О боже! Дона Анна! — И снова басом: — Брось ее, все кончено! Дрожишь ты, Дон Гуан! Дай руку!

Некоторое время задумчиво бродил по комнате, оглядываясь через плечо на зеркало.

— Вот паршивцы, — пробормотал он со вздохом. — Но все же, роль со словами. Не третий стражник.

— На роль монаха нужно было пригласить Мрака, — заявила одна из сестренок. — А Монтан — типичный Лепорелло.

— Монтан — Дон Карлос, — возразила другая. — Лезет во все дырки, и получает по мозгам. А Мрак — Каменный Гость!

— Кто такой Дон Гуан? — спросил Болан.

— Бабник, вроде тебя, — отмахнулись от него.

Болану стало жалко Дона Гуана и его женщин. Убить кого-то на дуэли, а потом тайком вернуться из ссылки, чтоб принять на себя ответственность за его женщину — на это добровольно мог пойти только человек долга. Очень мужественный человек. Это была высокая, звенящая трагедия.

— Титран возвращается. Ну прибавь же шагу, — Илина чуть ли не бегом тащила Болана за руку. Все мобильчики куда-то исчезли.

В экранном зале собрались все. Болан отозвал сестренок в сторону.

— Исчезните. Появитесь по моей команде.

— Но Бо-ол…

— И смените шорты на брюки. Сверху тоже оденьте что-нибудь с длинными рукавами. Мы к вам уже привыкли, а девочка с испуга заикой станет.

Вредины удалились с видом оскорбленного достоинства.

— Слежение… Захват… — бормотал Артем. — Хоп! Они у нас!

Все повернулись к другому экрану, на котором Титран уже вел свою девушку к выходу из большой нуль-т камеры. Девушка восхищенно оглядывалась, задирала голову, поражаясь высоте потолка. Она была изящной, хрупкой, миниатюрной, очень молоденькой, свежевлюбленной и с огромными, удивленными глазами. Титран вывел ее в коридор, посадил в мобильчик, сам сел за руль.

— Едем в экранный зал, — сказал он автопилоту мобиля.

Как только Титран открыл дверь, Болан скомандовал:

— Группа, становись!

Девушки не ожидали такой команды, но построились быстро. Драконы, как всегда, пристроились с левого фланга. Даже Командор.

— Новичкам занять место с правого фланга.

Титран отвел на нужное место свою совершенно ошеломленную подругу.

— Группа! Равняйсь! Смирно! — продолжал командовать Болан. — Три-четыре!

— Мы вместе! — отозвались девушки.

— Не слышу голосов новичков. Еще раз! Три-четыре!

— Мы вместе! — На этот раз подхватили и новенькие, и драконы. Фарлик проснулся и высунул головку из сумки, собираясь заплакать.

— Новенькие с завтрашнего дня изучают язык людей и драконов. Вольно! Разойдись, — поспешно скомандовал Болан. — Титран, познакомь нас.

— Давно бы так! Алтая, это Болан. Болан, это Алтая.

Девушка не слышала. Открыв рот, она смотрела на драконов.

— Теперь ты будешь Тая, — заявили ей девушки Болана, окружили, оттерли Титрана и повели знакомить с базой. Болан задумчиво посмотрел им вслед. Наверное, хорошо, что она такая маленькая и беззащитная. И очень похожа на ребенка. При взгляде на такую должен пробуждаться материнский инкстинкт. Крупную и взрослую его команда могла и заклевать.

— Все прошло нормально? — спросил он.

— Как нельзя лучше.

— Титран, мы обдумали ситуацию, взвесили все за и против… Решать, конечно, тебе и ей. Короче, Шаллах может сделать так, что ее организм сам будет вырабатывать тот пакет феромонов, на который ты залетел. То есть, она станет для тебя той самой девушкой с фотографии. Но…

— Говори.

— Для нее это будет дорога в один конец. Она не сможет вернуться в родной мир. Иначе любой неженатый юнец может залететь даже без поцелуя знакомства. Как ты — на один запах. Ее могут изнасиловать прямо на улице. Это же брачный запах самки млекопитающего, а они в этом отношении эволюционно продвинуты намного дальше нас. Для неженатых самцов ящеров этот запах смертельно опасен.

— Я это уже знаю. А для женатых?

Болан вздохнул.

— Тоже. Но только в крупных дозах. Не принюхивайся специально, и все будет нормально.

— Я расскажу ей об этом. — Титран побежал догонять молодую жену.

— Что-то не так? — спросил Командор.

— Наоборот. Все по плану, от этого и тошно, — сознался Болан. — Титран еще не понял, что на практике означает импринтинг. Сейчас он расскажет Тае о моем предложении. Малышка ради него пойдет на любые муки ада. Навсегда отречется от своего мира. И он останется здесь, рядом с ней. Не сможет случайно проболтаться там о том, что видел здесь. План гениально задуман и мастерски реализован. Пойду, напьюсь.

— Я больше не работаю в Департаменте.

Это вместо «здравствуйте».

— А Департамента больше нет, — вздохнул Влиятельный Секретарь.

— Может, все-таки, пропустишь меня в дверь?

— Стоит ли?

— Я отвечу на все твои вопросы, даже незаданные.

Фатма посторонилась, пропуская Секретаря в квартиру.

— Департамент Болан прикрыл?

— Болан, Болан.

— Да что вы за сволочи такие?! — закричала вдруг Фатма со слезой в голосе. — Вам же ни в чем верить нельзя. Для вас ничего святого нет!

Секретарь пожалел, что не взял с собой Ротави. В словесном или интеллектуальном поединке он мог победить почти любого, но как бороться с женской истерикой?

— Кому нельзя верить?

— Вам, кобелям! Вы же эгоисты, только о себе думаете! Вам наплевать на вид, наплевать на оледенение.

— Ты просто слишком долго общалась с худшей частью населения.

— Ну да, ты же не поймешь, пока тебе диаграмму с цифрами под нос не сунуть. — Фатма уже взяла себя в руки. — Да, я работала с дерьмом. Но за свои слова отвечаю. Сколько уклонистов среди мужчин, и сколько среди женщин?

— Точно не помню, но цифры приблизительно равны.

— Вот! Но женщин, получивших повестки Департамента в восемь раз больше, чем мужчин! На одну бабу, уклонившуюся от явки, приходится восемь мужиков!

— Убедила. Ну и что дальше?

— Болан клялся и божился, что не будет мстить Департаменту.

— Ты не дослушала. Он не закрыл Департамент, он его перепрофилировал. Конклав уже принял постановление, оно будет оглашено на ближайшем заседании. Но я пришел не по этому поводу. Исчез Титран. Оставил непонятное письмо и исчез. Нужно узнать, что с ним стало. Это дело всепланетной важности.

— Секретарь, я не работаю в Департаменте. Я веду занятия оздоровительной гимнастики для будущих матерей. Если Титран исчез, значит у него были на это причины.

— Он исчез после того, как вступил в контакт с девочками Болана. Кстати, он передает тебе персональный привет.

— Кто? Титран?

— Нет. Криминал Болан. Ротави подкармливает шоколадками, а тебе — только привет. Уж извини…

— Секретарь, вы хотите сказать, что Болан вернулся в наш мир?

— Не хочет он возвращаться. Ему и там хорошо. Но его девочки по нашим магазинам бегают. Титран с ними побеседовал и исчез. Нужно выяснить, где он, что с ним, и что он делал перед тем, как исчезнуть. Берешься?

— Берусь.

Влиятельный Секретарь положил на стол блок компьютерной памяти.

— Здесь ответы на все твои вопросы. Держи меня в курсе. В любое время дня и ночи. На карту поставлена безопасность вида.

Болан, по привычке, решил посмотреть, чем заняты драконы. Нацепил очки-комп, соединился с главным компом информационной централи. Командор что-то проектировал в малом экранном зале. Артем с Бенедиктом куда-то улетели, а Шаллах плакала. Ее утешали Вредины. Шаллах вообще сильно изменилась. Исчезло зубоскальство, исчезла болтливость, улыбка от уха до уха, а на лбу пролегла суровая складочка. Повзрослела девушка.

Мириту посмотрела в объектив телекамеры и, тайком от Шаллах, замахала на него рукой. Болан послушно отключился. Поскреб затылок, изучил кончик хвоста и вызвал на связь Командора.

— Командор, можно пару вопросов?

— Вопросы можно. Ответы не обещаю, но вопросы можно.

— Почему у драконов нет своего искусства, литературы, театра. И, если театра не было раньше, то зачем он теперь.

— Почему же нет искусства? Элана малюет знатно. Я тоже в молодости увлекался. До сих пор в музеях висю… Нет, конечно, ты прав. Плохо у нас с искусством. Видимо, это заложено в сложной и во многом самодостаточной натуре драконов. А может, как раз наоборот. Хочется достигнуть идеала, ан нет, не получается. А пол жизни на мастерство менять жалко. К тому же, люди этим охотно занимаются.

— Театр…

— Театр… Это святое… Ты когда-нибудь стоял за кулисами?

— Нет.

— Как-нибудь свожу. Театр драконов — это очень нужное дело. Я как-то хотел организовать, но промахнулся в выборе момента времени. На девять лет промахнулся. Перегорели ребята. А сейчас одни остались, заскучали и вспомнили. Понимаешь, Болан, наша цивилизация все больше расщепляется на две. Пять веков назад я планировал прямо противоположное. Интересные тогда законы издавались. Например, в голосовании голос одного дракона приравнивался к восьми человеческим. Приблизительно, по весу мозгов в черепушке. Дракон мог распределить свои восемь голосов как угодно. Хоть пять за и три против. Теперь об этом забыли. Драконы редко участвуют в голосовании. Кстати, наши крупнейшие социотехники считают, что включение в наше общество вашей цивилизации необходимо и своевременно. Вы, ящеры, займете промежуточное место между людьми и драконами, а это, как ни странно, сблизит драконов и людей. По численности, по размерам, по обычаям — везде вы среднее звено цепи.

Зубы он мне заговаривает… — решил Болан.

— Ну а театр тут причем?

— Хорошо все, что объединяет и сплачивает людей и драконов.

— Тогда зачем нужно было так сопротивляться? Почему сразу не согласиться?

— Без борьбы нет победы, — улыбнулся дракон. — Пусть все думают, что Монтан уломал меня. А ты подсматривал, или сестренки рассказали?

Хвост Болана свернулся стыдливой улиткой.

— Вместе смотрели, сознался он.

— Они тебя не обижают?

— Никоим разом. Они страшненькие, но добрые.

Дракон удивленно поднял бровь и навострил уши.

— В первый раз такой отзыв слышу. Обычно говорят, что любопытны не в меру и наглы как… курау, если по-вашему.

— Я не понял пунктика, — сменил тему Болан. — Зачем нужно было поручать сестренкам переводить учебники математики на мертвый язык?

— Простая предосторожность. Так они будут вынуждены внимательно их перечитать и выкинуть все лишнее. Все упоминания о людях и тэ-дэ.

— Логично, — согласился Болан, закончил сеанс связи и вернулся к изучению теории гравитации. Нужно было выбрать формулы, объяснить их своими словами, переписать от руки и отправить записки Влиятельному Секретарю. По проекту активистов требовалось окружить Солнце сетью станций, а для этого необходимо построить флот космических кораблей типа катера драконов. Все ничего, но для создания антигравитационных машин требовалась черезвычайно сложная технология, которую драконы называли молекулярной сборкой. У ящеров такой не было. И, при нормальном темпе развития, она появилась бы через один-два века, не раньше. А без кораблей, снабженных антигравитационными двигателями, все намного усложнялось. Ведь, чтоб использовать нуль-т, нужно доставить в точку финиша хотя бы один нуль-маяк. Иначе угодишь в соседний континуум. Болан вторично изучил кончик хвоста и понял, что это становится навязчивой привычкой. Сделав над собой усилие, выпрямил хвост и изучил потолок. Не помогло. В голове не появилось ни одной новой мысли.

— Что я, один за всех думать обязан? — пробормотал он и решил посоветоваться с Илиной. Руки сами протянулись к клавиатуре. Илины в детской не оказалось. Там Вредины готовились купать Фарлика. Одна заливала в ванночку воду, вторая качала на руках его сына, завернутого зачем-то в полотенце. Фарлик не возражал. Болан открыл от изумления рот. Тем временем, та, что держала Фарлика, ловко раскутала его и собралась окунуть в ванну.

— Э-э-э! Стой! Ты воду проверила?! — завопил Болан, даже не подумав, слышно ли его за триста метров по прямой, два поворота и четыре двери. Но Вредины услышали. Видимо, система противоподсматривания включалась автоматически, как только кто-то брал их под наблюдение.

— Не боись, папаша! Тридцать шесть и семь градуса! — отозвалась одна из сестренок и, пока Болан переводил человеческие градусы в еты ящеров, окунула Фарлика в ванну.

— Дело привычное, — откликнулась вторая. — Знаешь нашу маму? Нет? Мы близняшек мамы Мири купали.

Болан выпал в осадок. У киборгов есть папа дракон и мама Мири. Может, у них и тетка есть? Розетка на двести двадцать вольт. Впрочем, чему удивляться? У Шаллах вот целых две мамы. И то ничего… В мире не было чудес, пока не было драконов — так люди в книгах пишут.

— Вы воду не проверили! Нужно локтем пощупать.

— Бол, у меня глаза красивые? — спросила та, которая заливала в ванночку воду.

— Не знаю. Они маленькие очень.

— Негодяй! Нужно отвечать: «красивые». Так вот! Мои маленькие красивые глазки работают в инфракрасном диапазоне с точностью до десятых долей градуса.

— Точно, негодяй. Бол, тебе кто-нибудь говорил, что ты свинья? — поинтересовалась вторая. Болан не понял и прогнал фразу через автопереводчик очков. Получилась болотная крата.

— Говорили, — уныло согласился он.

— Еще назовешь нас страшненькими, я те хвост на морду намотаю. Мы жутко симпатичные. На нас на улице оглядываются, понял, динозавр толстокожий?

— Вы подсматривали! — непонятно чему обрадовался Болан. — Подсматривать нельзя!

— Если нельзя, но очень хочется, то можно!

Болан взял на заметку, что надо изучить систему компьютерного шпионажа сестренок.

— Вы Илину не видели? Мне посоветоваться надо.

— Загляни в библиотеку, — посоветовала одна.

— Презервативы в тумбочке рядом с кроватью, — сообщила другая.

Вредины! — подумал Болан и прервал связь.

Несмотря на внешность ангелочка, миниатюрную фигурку и огромные, невинные глаза, Тая оказалась озорной, любопытной девчонкой с заразительным смехом и моторчиком под хвостом. Она первая (и единственная) летала верхом на Бенедикте. Отчаянно работая крыльями, дракон поднялся метров на сто, дважды облетел катер, довольно жестко приземлился и долго-долго не мог отдышаться. На распросы, как ей удалось уговорить дракона, только пожимала плечиком. Ее смех колокольчиком звенел по коридорам, а цокоток модных туфелек раздавался со всех сторон сразу. Удивительно быстро она освоилась в коллективе, придумала всем ласковые прозвища, и только на Командора смотрела снизу вверх, с робостью и уважением.

— Он печальный. Его мечта не сбылась, — объяснила она Болану. На вопрос, что за мечта, пожала плечиком и ускакала по коридору.

Болан открыл дверь спальни и замер. Кровать исчезла. Илина сметала щеткой пыль в норку кибера-уборщика.

— На полу спать жестко, — пустил он пробный шар. Илина только загадочно улыбнулась. Болан понял, что перед ним логическая задача. Принял позу мыслителя и напряг умственные способности. Переезд? Нет… Гидроматрас как у драконов? Скорее всего.

Когда дверь распахнулась и четыре кибера боком занесли кровать размером с маленький танцевальный зал, Болан решил, что угадал. Но матрас оказался обычным… Юлин и Магма вошли следом, заметили Болана, смутились, захихикали и спрятались за Илину. Болан с воплем бросился на матрас и покачался на нем. Матрас ему понравился. В меру мягкий и упругий. Девушки растянулись рядом, а Илина присела на край. Фарлик сделал попытку выбраться из сумки. Ему помогли и посадили на живот папе. Малыш радостно загугукал.

Хорошо! — решил Болан.

Оттолкнул клавиатуру и потер ладонями лицо. Заплатки сестренок в программном обеспечении системы мониторинга нашел сразу. Стоило только сравнить текущую версию с архивной. Но разобраться не смог. Сестренки писали программы неправильно! Никто так программы не пишет. Ни ящеры, ни драконы, ни люди. Программа должна быть красивой. Программа должна быть структурной. Программа должна быть понятной и читабельной. Сестренки не пользовались командами безусловного перехода. Пусть. Некоторые эстеты от программирования считают, что оператор безусловного перехода — зло. Но они не пользовались и операторами условного перехода. Сестренки не писали подпрограмм. Они вообще не использовали 90 % команд компьютера. Логическое умножение на маску, сдвиги, логическое сложение, несколько команд арифметики — и все! Вместе с тем, их программы обладали чудовищным быстродействием. Программы, состоящие на 95 % из таблиц адресов переходов и дешифраторов — с таким Болан не сталкивался. Таблицы и дешифраторы. Это же надо! Сестренки выделяли умножением на маску одним им известные битики, собирали их в слово, сдвигом превращали это слово в адрес в таблице переходов, запихивали полученный адрес в стек и давали команду «возврат из процедуры». По существу, тот же самый безусловный переход по косвенному адресу, но на 8 тактов быстрее. Ни один нормальный программист не использует ТАК команду «возврат из процедуры». Хакеры используют. Но чтоб на этой команде строить всю логику программы — для этого нужно быть психом или суперхакером.

Два дня Болан ползал по бесчисленным ветвям и веточкам сравнительно небольшой программы сестренок. Потом сдался. Понять это мог только автор. Легче разобраться в уравнениях нуль-т Великого Дракона. Уже дважды за последний виток Болан вынужден был признавать свое бессилие и отступать. Это становилось дурной привычкой.

— Криминал, Криминал, Криминал, ря-ря — пропел он, нервно барабаня пальцами по краю стола. — Придумал!

Три дня готовил он ответный удар, и только на четвертый запустил программу обновления сетевого матобеспечения на всех компах базы сразу. Теперь на всех компах, занятых мониторингом помещений базы крутился эмулятор компа ящеров, написанный Боланом. А в эмуляторе крутилась операционная система с портативного компа Илины. Под этой операционкой крутилась всего одна задачка, через которую шла вся видео и аудиоинформация. Та же задачка следила за целостностью матобеспечения и удаляла всех жучков, подсаженных сестренками. Три матрешки, одна в другой!

Результат сказался немедленно. Сестренки бросили все дела и заперлись в своей комнате. Болан подключился к сети мониторинга и посмотрел, что они делают. Сестренки сидели друг против друга на широкой кровати, смешно подогнув под себя ноги. Смотрели друг другу в глаза и совсем не шевелились.

Когда они не появились к ужину, Болан встревожился. А когда не вышли к завтраку, перепугался. Может, команда на обновление версии системы каким-то образом задела и их электронные мозги?

Вежливо постучал в дверь.

— Никого нет дома, — отозвалась одна из них голосом автомата. Болан окончательно струхнул и побежал искать Командора.

Командор сидел перед экраном в экранном зале информационной централи. Экран показывал Бенедикта. Дракон то всплывал над полом, то опускался, подтянувшись хвостом за ножку стола. Рядом с ним висел в воздухе и медленно вращался маленький железный чемоданчик. В другой раз Болан удивился бы, но сейчас…

— Командор… Я, кажется, сестренок зациклил, — сознался Болан и высветил их комнату на соседнем экране.

Минут десять, пока Болан рассказывал, Командор задумчиво изучал на экране застывшие фигурки девушек. Потом попросил Болана выйти из сектора обзора телекамеры и вызвал их на связь.

— Доподсматривались?

— Па, ты не представляешь, что он сделал! — откликнулась Мириту, — здесь мегабайты кода! В этом невозможно разобраться! Он псих ненормальный.

— Этот ненормальный псих второй день в панике. Боится, что вас ненароком в клинч ввел. Вы бы успокоили его.

— Па, выясни по секрету, что он в систему подсадил. Это же бред буйнопомешанного. Он в принципе работать не может.

— Я знаю, что он подсадил. Он три дня писал программу защиты личных тайн от двух не в меру любопытных особ.

— За три дня нельзя написать больше полусотни килобайт кода! — заявила Мириван. — А тут — мегабайты!!! Это тридцать лет писать надо!

— Пять дней назад вы подслушали наш разговор. Два дня он изучал ваших жучков на каналах связи, и три дня писал своего.

— Но…

— Признайте лучше, что он утер вам нос по всем статьям.

Головки сестренок поникли.

— Тогда в душ и в столовую. Иначе в железных скелетов превратитесь. Никто замуж не возьмет. Мужик — не собака, на кости не бросается.

— Па, ты как этот самый… Домострой. Только бы от нас отделаться…

— Все с ними в порядке, — произнес дракон, оборвав связь. — Ожили. Домострой… Не зря их Врединами прозвали.

Болан уже неделю вел жизнь извращенца. На новой широкой кровати спал с двумя женами сразу. Юлин слева, Магма справа. Хорошо еще, что обе были беременны, и секса от него никто не требовал. Через два дня на третий девушки тактично уступали постель Илине. Фарлик временно переселялся из сумки в колыбельку, и тогда… До звона в ушах, до полного изнеможения. Но! С применением противозачаточных средств! Илина совсем не спешила забеременеть второй раз. Вторая беременность в течении одного витка — это в половине случаев испорченная фигура.

Болан смачно зевнул, потянулся, скатился с кровати и помахал руками, изображая зарядку. Девушки захихикали.

— Я пе-ервый, я первый! — пропел он и убежал в душ.

Когда вышел, завтрак уже стоял на столе. Торопливо оделся, не садясь, кинул в рот что повкуснее. Девушки возмутились.

— Мне много есть вредно, — объяснил им. — Толстым стану.

Посмотрел на часы, ввел поправку на разницу в часовых поясах, взял портативный комп Илины под мышку и отправился в верхний домик. Из физкультурного зала доносился грохот Сына Грома. Дверь резонировала. Поднялся на лифте, прошел в свой кабинет, включил комп, установил телекамеру так, чтоб в кадр попал он сам, комп и кусочек зимнего пейзажа за окном. Убрал со стола томик стихов. Человеческих стихов. Ничего лишнего, никаких предметов, связанных с людьми, или драконами. Через ретранслятор драконов вошел в компьютерную сеть родного мира и вызвал на связь Влиятельного Секретаря. Пока комп устанавливал связь, открыл томик на закладке.

— Выходит, ворон каркнул: «nevermore»… — буркнул под нос. — Сильно сказано.

Секретарь отозвался почти мгновенно.

— Ты? — удивился он. — Ты где?

— У себя дома. О чем говорят в коридорах власти?

— Конклав в основном согласился с твоим проектом, но…

— Отлично, — перебил Болан. — Вот материалы по следующему этапу, — он показал пачку листов. — Я сейчас отсканирую и солью эту информацию в твой комп.

— Что это?

— Антигравитация. Теория, расчеты, все, вплоть до эскизов расположения атомов в решетке гравииндуктора. Брось на это лучших специалистов. Не жалей сил. Это — ключ ко всему. Понимаю, что сложно, но надо! Поверь мне. — Он успешно притворился смертельно усталым.

— Болан, мы еще с аккумулятором не разобрались. Сверхпроводящий материал синтезировали, но он хрупкий! Ломается, бьется. Химический состав тот же. В чем дело?

— Секретарь, — устало отозвался Болан, — я не могу размениваться на мелочи. Болана на все не хватит, уясни же это наконец. Мне надо двигать основную линию проекта, а не вдаваться в технологические нюансы.

— Сейчас аккумулятор — это и есть основная линия. Будет аккумулятор — значит проект пошел. Будет финансирование, будет зеленый свет и приоритет по всем заказам. Нет аккумулятора — мы фантазеры и болтуны.

— Хорошо. — Болан прикрыл глаза. — У тебя пять минут. Зови технологов.

Секретарь вызвал Ротави и отдал ей распоряжение.

— Болан, пока технологи не включились… Титран у тебя?

— Да.

— Алтая?

— Здесь. Позвать?

— Нет. Что произошло? Врач психушки сказал, что Титран залетел на зверька. Это правда?

Болан поморщился.

— Девушки неудачно пошутили. Пропитали фотографию феромонами самки зверька в брачный период. Этот запах у меня вызывает легкое половое влечение. Но я женат. Никто не подумал, что холостой может залететь на один запах. Ваши биологи, Секретарь, о такой возможности не предупреждали. Гони их в три шеи. Мы кое-что сделали для Титрана. Тая теперь пахнет самкой зверька. Сама пахнет, не притирки.

— Она сможет вернуться?

— Nevermore.

— Что это значит?

— Никогда.

— Титран вернется?

— Без нее? Nevermore.

— А сам-то ты думаешь возвращаться?

— Nevermore.

— Почему?

— Секретарь, у меня очень мало времени и очень много работы. Давай говорить о работе.

Тут, очень кстати, в их телеконференцию подключились технологи. Болан выслушал их, закрыл глаза и сделал вид, что задумался.

— Бездари, — сказал он через пару минут. — У вас сверхпроводник кристаллизуется. А он должен остаться аморфным. Его нужно охлаждать в десять тысяч раз быстрее. Охладите цилиндр до абсолютного нуля, раскрутите и брызгайте на него струйкой расплава сверхпроводника. Получите ленточку с аморфной структурой. Прощайте. — И отключил связь, чрезвычайно довольный разговором. Особенно тем, что удалось три раза подряд вставить nevermore. Отмотал запись на начало и просмотрел еще раз.

В своем кабинете Влиятельный Секретарь отмотал запись сеанса на начало и просмотрел еще раз. Нажал кнопку, вызывая Ротави.

— Тави, напряги специалистов, пусть изучат каждый жест Болана, каждый кадр. И как можно быстрее.

Девушки ввалились всей толпой. Все восемь.

— Хоро, есть разговор, — произнесла Илина. Поскольку она обратилась к нему не по имени, Болан понял, что в данный момент она — выборный представитель женского большинства.

— Очень серьезный?

— Очень, — подтвердила Илина, и сделала условный знак, что драконов этот разговор не касается.

— Тогда идем, воздухом подышим.

Оделись потеплее, поднялись на лифте, вышли на улицу. Снег то выпадал, то стаивал, земля раскисла, но Болан упорно вел группу в ближайший лесок.

— Итак, в чем дело, — спросил он, когда дом скрылся за деревьями.

— Хоро, мы больше не знаем, как быть самыми-самыми, — выпалила Шина и спряталась за спины подруг.

Этого Болан давно боялся. Притворяться можно день, месяц. Можно всю жизнь притворяться мрачным и молчаливым. Можно притворяться дураком. Но никому еще не удавалось долго притворяться умным на грани гениальности. Никому не удавалось притворяться талантливым.

— Хорошо, — согласился он. — Давайте опустим планку. Вы — безумно храбрые, трудолюбивые, и гордость не позволяет вам просить помощи у драконов.

— Хоро, пусть мы трудолюбивые. Но мы не знаем, что делать. Пока дом строили, ты сам видел, никто от работы не отлынивал. Но сейчас что строить? Мы иссякли. Барабан — это финиш. Больше ничего в голову не приходит.

Это была серьезная проблема. Болан не мог решить ее для себя, а теперь должен был решать за всю группу.

— Знаете, родные мои, учитесь. Это занятие драконы очень уважают. Никто не скажет, что вы бездельничаете, если перед вами на экране страница учебника.

— Чему учиться?

— А вот это, как раз, не имеет никакого значения. Хоть игре на барабане. Да, Рави, почему ты барабанила с такой испуганной физиономией?

— Я боялась, что барабан сейчас исчезнет, — смущенно созналась девушка. — Я с детства о таком мечтала. Сын Грома… Сказка! До сих пор не могу поверить, что он мой. Это какой-то сон. Вот сейчас проснусь, а его нет…

В полукилометре от них Мириту выключила микрофон и сложила параболическую антенну звукоуловителя.

— Любопытство нас погубит. Свалилась бы я сейчас с крыши, и моя безвременная кончина была бы на твоей совести.

— Но все так таинственно начиналось, — принялась оправдываться Мириван.

— А знаешь, о чем я подумала? Подсматривалки он заблокировал, а свой малинник в кустики повел. Значит, считает, что мы можем вскрыть его защиту. А если он так считает, то защиту можно вскрыть!

— Шерлок Холмс в юбке! Говорила же тебе, здесь тайн нет.

— Тогда что здесь папа делает?

— Пунктик у него — внеземные цивилизации. Вот Мрак точно что-то замышляет.

— Не Мрак, а Лобасти.

— Но закрытая зона в компе Мрака.

— Конечно! Лобасти такие вещи в очках не держит. Она сама все помнит.

— Надо все-таки выпотрошить его домашний комп и комп его нуль-камеры.

— С ума сошла? Он же слово дракона дал, что обоим память обнулит.

— А мы манекенов пошлем. Изготовим две наши копии, забьем в память жесткую программу и пошлем. Пусть делает с ними что хочет.

— Он же Мрак! Манекенов отпустит, а нам потом головы открутит.

— Нас папа защитит.

— Не успеет. Мрак все учитывает.

— Надо Болана привлечь. Болана он не тронет. Не посмеет. Это межпланетный скандал будет.

— Мрак не посмеет?!

— Тогда может папе скажем? Папу он не тронет.

Мириван постучала ладошкой по макушке.

— Итак? — начал Влиятельный Секретарь.

— Я доволен работой своей группы, — ответил Кагар, руководитель свежесозданного аналитического отдела. И замолчал.

— Это должен сказать я. А вы должны подвести меня к этой мысли. Попробуем еще раз. Итак?

— Мы изучили все имеющиеся материалы. А также те, которые добыли сами, хотя должны были получить от вас. Например, видеозапись разговора Титрана с Шиной и Магмой в баре универмага, снятую камерой системы контроля универмага. — Кагар опять замолчал.

— Интересно, почему я такой терпеливый? — задал риторический вопрос Секретарь.

— Очень занятные кадры мы получили из записи вашей беседы с Боланом, — выпал из задумчивости Кагар и вывел на экран компа снимок. — Что вы видите?

— Бегуна. Очень плохое качество.

— Еще бы! Во первых, не в фокусе, во вторых, через оконное стекло, в третьих, очень далеко. Всего десять-двенадцать пикселов на экране компа. Мы собрали эту картинку, обработав больше сотни кадров. Бегун прошел за окном во время вашей беседы с Боланом.

— Ну и что?

— Как что?! Как что?! Шина утверждала, что в их мире нет бегунов! Измельчали. Есть фото! Беруна выгуливает бегуна на поводке. — Кагар зашуршал фотографиями, выискивая нужную.

— Могли переправить в свой мир из нашего. Они же через день здесь бывают.

— Да не наш это бегун! Местный! Вот наш, снятый в аналогичных условиях, — Кагар вывел на экран компа второй снимок. — Видите разницу?

— У нашего голова меньше.

— Правильно! У нашего голова втрое меньше. Какой вывод?

— Кагар, я вас когда-нибудь уволю. Делать выводы — ваша работа. Моя — слушать.

— Интеллектуальный аскетизм, — обиженно пробурчал Кагар. — Вывод тот, что они вырастили бегуна. Возможно, вывели породу.

— За пол витка? Не смешно. Перенесли в свой мир из соседнего и объездили.

— А вот и нет! — обрадовался Кагар. — Месяц назад у них не было бегунов. Шина ясно и однозначно говорила, что они с Беруной мечтают восстановить породу. Растут бегуны долго, и взрослые дрессировке не поддаются. А этот — просто чудо дрессировки.

— Обоснуйте.

— Что?

— Какой я терпеливый…

— Хорошо. Первое. То, что бегун взрослый. Весь луг за окном занесен снегом, ориентиров нет. Но о размерах животного говорит темп походки. Темп спокойной ходьбы определяется силой тяжести и длиной конечности. Нога — это маятник. Исходя из этого, мы высчитываем, что бегун крупный. Очень крупный. И, скорее всего, усталый. Походка замедленная. Второе — он очень хорошо выдрессирован. Невооруженным глазом видно, что на спине у него навьючен какой-то груз. Какой — не разобрать, но важен сам факт. Третье — бегун идет сам, никто не ведет его под уздцы. Его нагрузили, хлопнули по крупу, и он пошел туда, где его разгрузят. Он отлично знает дорогу. Вот здесь, видите, тропинка протоптана.

— Может, он отвязался и убежал?

— Пусть так! Но это домашнее животное. До того домашнее, что никто не боится, что он убежит.

— Вы противоречите сами себе. Нельзя за месяц вырастить бегуна.

— Нельзя! — радостно согласился Кагар и замолчал, преданно глядя в глаза. Секретарь еле удержался, чтобы не зарычать.

— Аккумулятор тоже нельзя за один виток сделать. Математику нельзя за один виток придумать. Вездеход нельзя переделать. Переносное Окно нельзя сделать, — очнулся он, заметив, как изменилось лицо Секретаря.

— И разумеется, нельзя сделать все это вместе взятое.

— Выводы, выводы!!!

— Одно из двух. Или Болан научился ускорять время, или нашел такой мир, в котором время идет намного быстрее нашего. Возможно, в тысячи раз. Он и кто-то из его группы прожили за эти пол витка в несколько раз больше. Не знаю даже, во сколько раз больше. Но достаточно, чтоб сделать все, что они сделали. Они продвинули вперед технику, физику, биологию, математику. Возможно, добились биологического бессмертия. Ведь внешне не постарели, а Магма собирается отрастить утраченные пальцы.

Влиятельный секретарь с сожалением бросил взгляд на игровую доску, пылящуюся на подоконнике. Он любил принимать решения, неторопясь передвигая резные фигурки. Но время закручивалось все более тугой спиралью. Он выбивал фонды, обещал, раздавал авансы в счет будущих открытий, на которые намекал Болан. Крутился как белка в колесе. Доска пылилась на подоконнике…

— Пожалуй, вы правы, — произнес он. — Эта гипотеза все объясняет.

— Черта с два! — весело отозвался Кагар, все так же преданно глядя в глаза.

— Гр-р-р… — сказал Секретарь.

— Девушки его группы обменялись фразами на неизвестном языке. Болан трижды произнес непонятное слово.

— Он встретил аборигенов?

— Возможно. Эта гипотеза объясняет неизвестный язык, некруглые размеры деталей, но не объясняет многого другого. Мы должны выяснить, какая из гипотез верна.

— Когда?

— Это от вас зависит. В очередную беседу так прямо и спросите Болана о машине времени. Неважно, что он ответит. Истину мы определим по голосу, по интонации, по паузам.

— Ты?! — изумился Болан.

— Мы поменялись, — робко отозвалась Шина, теребя лацканы меховой куртки.

— Не стыдно? Если Рави тихая и деликатная, из нее веревки вить можно?

— Бол, это она просила поменяться…

— Думаешь, я тебе поверю?

— Это из-за барабана. Ей тогда играть нельзя будет. Не сердись на нее, пожалуйста.

— Почему?

— Какой ты непонятливый! Это же Сын Грома. Выкидыш может быть.

— Детский сад! Дурдом! Променять меня на барабан! Что хотят, то и делают, — забегал Болан по комнате. — А пораньше не могли предупредить? Думаешь, мне все равно, с кем ложиться? Я же на Рави настроился.

— Ты меня не любишь? — слезы в два ручья.

— Я люблю всех вас. Но организм надо подготовить. — Болан старательно преувеличивал трудности. — Идем на линейку. Сейчас тебе еще от Илиши попадет.

Шина совсем увяла. Чтоб ускорить дело, Болан подхватил ее на руки и понес, стараясь не вдыхать раньше времени запах куртки. Предстоял тяжелый день. Свадьба. О ней Болан забыл. Все планы летели кувырком.

— Болан, зайди ко мне в кабинет, — заговорщицким шепотом позвал Командор.

Одна из стен, которую Болан до сих пор считал обоями, оказалась экраном. Экран показывал спальню сестренок. В спальне было тесно: она не рассчитана на трех драконов.

— Что это? — спросил Болан.

— Слет юных хакеров.

— А-а, — удовлетворенно протянул Болан. — Меня обсуждают. Звук можно включить?

— Можно, — Командор взмахнул рукой. Комната наполнилась голосами.

— … у всех четверых детство в заднице играет, — сердито убеждала остальных Шаллах. — Болан делает то, на что имеет право. Связь работает? Работает! Именно так, как положено, а не так, как вам хочется!

— Тебя на Уродце не было. Там только этим и спасались от скуки. Лазали друг другу в очки, и ловили тех, кто в твои пытается заглянуть. Это спорт, понимаешь? Просто спорт, — горячо возразила Мириту.

— Болан вам ясно дал понять, как относится к этому спорту.

— Напротив! Это вызов нам, нашему интеллекту. Драконы вы, или ящерицы с крыльями? Шаллах, ну не обижайся. Мы же не лезем в компьютер Мрака. Запретил, и запретил… Болан же не запрещал.

— Папа вам тоже не запрещал. Он просто сказал, что головы отвинтит. И на самом деле отвинтит, если только заподозрит, что вы хотите туда залезть.

— Да не в этом дело! — взмахнул лапой Артем. — Игра потеряла интерес. Это то же самое, что копаться в компьютере Терпеливых. Пол жизни потратишь, а потом окажется, что он корень из двух извлекает. Даже еще скучнее. Что на входе, мы знаем. Что получим на выходе, если раскопаем — тоже знаем. Времени жалко. Я — пас.

— Но Болан это за три дня сделал. Нельзя за три дня написать сложную вещь. Значит, она простая. Мы этого не замечаем, но это так!

— Великолепно! Вы не смотрите, что она такая сложная. Она простая, — рассмеялся Бенедикт. Мы потратим месяц только на то, чтоб две зазнайки смогли и дальше тайком подсматривать, как размножаются ящеры. Пусть я плохой хакер, но я пас.

— А я не сдамся! — заявила Мириван.

— Командор, — удивился Болан. — А мы? Мы каким образом за ними подсматриваем?

Дракон черезвычайно смутился. Даже уши изнутри покраснели.

— Ну… И мы когда-то были рысаками.

Навстречу по коридору бежали Вредины. Испуганные Вредины. Но, заметив его, моментально успокоились, обрадовались и осмелели.

— Что случилось?

— К нам гости, — сообщила Мириван.

— К нам, или к вам?

— В этом как раз весь вопрос, — вздохнула Мириту.

Из-за поворота вышел крупный темнозеленый дракон.

— Мрак, мы в твой компьютер не лазали! — закричала Мириван, на всякий случай спрятавшись за спину Болана. — Честное слово! Чтоб мне в нуль уйти!

— Тогда вам нечего бояться, — отозвался дракон.

— А вдруг ты этого не знаешь?

— Девочка, ты Шаллах не видела? — обратился дракон к Болану. Болан открыл рот, закрыл, сосчитал про себя до пяти и произнес самым скрипучим басом, на который был способен:

— Представьтесь.

Мириту, широко раскрыв глаза, зачем-то принялась колотить себя ладошкой по макушке. Мириван согнулась от хохота пополам. Дракон посмотрел на одну, другую, перевел взгляд на Болана.

— Черт возьми, где это тебя так?

— Вас зовут Черт Возьми? — проскрипел Болан.

— Меня зовут Мрак.

— Мрак… Отец Артема и Шаллах. Разрешение на въезд выдано по просьбе дракона по имени Командор. Мы рады вас видеть на нашей планете, дракон Мрак. Какова цель вашего визита?

Дракон окаменел, только зрачки со страшной скоростью двигались вверх-вниз и справа налево. Болан понял, что тот советуется с компом очков. Выждав несколько секунд, продолжил скрипеть:

— Понимаю ваши трудности. Вы находитесь на планете ящеров. Это место на вашем языке называется зоной контакта. Со всеми официальными вопросами обращайтесь непосредственно ко мне.

— Вы представляете центральное правительство? — спросил дракон.

— Я — оно и есть. Правительство, то есть, — скромно ответил Болан.

— Папка! Замри! Не двигайся! Ничего не говори! Ты межпланетный конфликт вызовешь! — закричала из дальнего конца коридора Шаллах. Болан с удовольствием отметил, что дракон послушно замер.

— Все в порядке, малышка, — объяснил Болан Шаллах. — Разрешение на приезд Мрака выдано давным давно. Сразу после приезда Командора. Это было до твоей свадьбы, или после.?

Шаллах села на хвост и в ужасе обхватила голову лапами.

— Та-ак, — произнес Мрак. — Кто он?

Вредины, повиснув на руках Болана, повизгивали от смеха.

— Бенедикт, — покорно созналась Шаллах.

— Надо маму Лобасти подготовить. Для нее это будет ударом, — решил Мрак.

— Папка, ты не сердишься? — Шаллах бросилась в объятия отца.

Болан развернул сестренок и легким толчком направил к лифту. Сам пошел следом.

— … наглая зеленая ящерица. Подходит сейчас ко мне в коридоре и заявляет, что ты и Вредины под его защитой. Вас обижать нельзя.

— Па, если он сказал, значит так и есть. Болан слов на ветер не бросает. Он здесь местная власть, местный гений и космодесантник по профессии. А до этого был криминалом. Как ты в молодости. С ним сам Командор советуется. Тебе нельзя вмешиваться. Местные готовы себя убить, если кажется, что кто-то их права ущемляет. У них гонора выше головы. Больше, чем у Вредин. И сестренки на самом деле не лазали в твой комп.

— Чего же тогда они испугались?

— Это я их запугала.

— Они что-нибудь пронюхали?

— Нет, вроде.

— Если Вредины отпадают, остаешься ты. Много дров наломала?

— Много… Чуть контакт не сорвала.

— Дочь, может, тебе на самом деле покинуть зону контакта? Скажешь, я за тобой приехал. Срочное дело, ты мне нужна.

— Все это в прошлом, папа. Все глупости, которые могла, я уже совершила. Теперь я совсем-совсем взрослая, знай это. Очень осторожная и рассчетливая. А ситуация здесь сложная. Мы должны помочь цивилизации динозавров, но не можем делать это в открытую. И устраниться не можем.

— Почему это?

— Парадоксы времени. Не можем, потому что мы им помогли. Тут три незамкнутых временных петли. На год назад, на десять тысяч лет и на миллиард лет в прошлое. Сейчас Темка с Беном девятую супер монтируют. Когда кончат, мы в прошлое пойдем.

— Вот кто все мамины запасы подчистую выгреб…

Шаллах назвала это мероприятие культпоходом в театр. Сборов-то было… Не говоря уже о прививках. Болан хотел одеть простой строгий костюм, но Командор спросил, желает ли он открыть людям существование своей цивилизации, или лучше подождать до выравнивания технических потенциалов. Болан решил подождать. Пришлось идти почти голышом — в обтягивающих трико с рисунком чешуи. Да еще с бутафорскими крыльями на спине. Крылья спроектировали сестренки. Легкие, изящные и с компьютерным управлением. Они чуть шевелились время от времени и вздрагивали от резких звуков. Капюшоны с ушками и компьютерные очки дополнили маскарад. Болану и Титрану пришлось еще нацепить рога. Не поход в театр, а костюмированный бал.

Зал был огромный. Драконов и людей в нем видимо-невидимо. Команда Болана, Шаллах и сестренки расположились в ложе на первом ярусе. Всего ярусов было четыре. Поближе к сцене сидели люди. За ними — драконы. Почти все — в компьютерных очках. Шаллах объяснила, что очки нужно переключить в режим бинокля.

Пока не погасили свет, Болан изучал людей и любовался своей командой. Его девушки, стройные, в обтягивающих трико, смотрелись великолепно. Даже некоторые люди понимали настоящую красоту и изучали их в бинокли. Шина и Тая махали им ладошками, некоторые отвечали.

Сами люди были запакованы в одежду по самую шею. У самцов только голову и кисти рук не прикрывала материя. У некоторых самок руки обнажены до плеч, но кисти рук, почему-то, в перчатках. Другие носили шляпки с вуалью, закрывающей лицо. Болан спросил у Мириван, зачем они так делают.

— Не пытайся понять изгибы женской моды, — ответила та. Болану все стало ясно. Женщины везде женщины.

Спектакль оказался коротким (всего два с половиной часа) и каким-то рваным. Несколько ничем не связанных сюжетов. Ни общей темы, ни общих героев. Это очень сбивало. Командор играл в трех или четырех. Но абсолютно разных персонажей. Болан даже немного обиделся. Он ожидал чего-то грандиозного, эпического. С продолжением в следующие дни. А тут — короткие, суетливые сценки. Без начала и, практически, без конца. Только проникнешься сюжетом — уже финал. Как правило, тяжелый. Одно слово — маленькие трагедии. В общем, писали люди, и писали для себя. И отчаянно били в ладоши в самых неподходящих местах.

В довершение всего, девушки совсем неправильно поняли сюжет. Например, они ничуть не сочувствовали Дону Гуану. Утверждали, что так ему и надо! Получил по заслугам. Даже Шаллах поддалась общему настроению. На обратном пути Болан объяснил ей свое видение сюжета. Шаллах как-то странно посмотрела на него, задумалась, а потом высказалаль в том духе, что гениальные произведения тем и гениальны, что могут иметь несколько трактовок. Каждый находит в них что-то свое.

Вскоре к ним присоединился счастливый и гордый собой Командор. Болан решил его не огорчать, а девушки просто забросали восторженными комплиментами. Он долго водил их от одной нуль-кабины к другой, показывая достопримечательности родного мира, декламировал стихи, рассказывал смешные и поучительные истории. В общем, был в ударе.

Домой вернулись счастливые, усталые и обессиленные. Шаллах заявила, что сносила лапы до самых подмышек, отчего потеряла былую красоту. Девушки разделись, и без ужина, без линейки, завалились спать. Все вместе. Конечно, непорядок, но праздник есть праздник.

Как добрался до кровати, Болан не помнил.

Влиятельный Секретарь довольно потер руки и взглянул на Кагара.

— Кажется, я впервые загнал Болана в угол. Во всяком случае, впервые увидел его испуганным.

— Ситуация осложнилась, шеф, — выговорил Кагар, — оторвавшись от экрана своего компа. — Экспресс-анализ показывает, что он говорил правду, когда уверял, что не строил никаких машин времени, и не знает, как это делать.

— Но он испугался. Очень сильно испугался.

— Да, испугался. И понес бред на тему, что их нельзя делать, потому что этого нельзя делать никогда. Не очень связно, но очень эмоционально.

— Вы ему верите?

— До сих пор от Болана поступала только достоверная информация.

— А этот бред насчет ангелов-пришельцев, которые якобы помогли ему технически.

— Здесь все очень запутано. Гипотеза о пришельцах многое объяснила бы, но зачем он уклоняется в мистику? Зачем настаивает на крыльях. Анализ речи показывает, что слово «ангелы» он произносит… Не знаю, как выразить. Несерьезно, что-ли. Да и не может летать организм таких габаритов. Это противоречит законам физики, биологии и здравого смысла. Он сам себе противоречит, когда говорит, что капсулу с книгами послали нам ангелы. Сиденья в капсуле рассчитаны на маленьких существ, отличающихся от нас анатомически. Во всяком случае, без крыльев и хвостов.

— А что вы скажете о фотографии крылатой девушки?

— С одной стороны, эта фотография соответствует эскизам, оставленным Титраном. С другой, я могу за пару часов изготовить на компе и не такое.

— Какой же вывод? Существуют они, или нет?

— Не знаю.

— Послушайте, Кагар, для чего создан аналитический отдел?

— Нет, это вы послушайте! Я аналитик! Я изучаю факты и выявляю связи между ними. Я не занимаюсь чудесами и теологией. Ангелы — это чудо! Я занимаюсь наукой! Есть разница? Вы спрашиваете меня, существуют ли ангелы! Не знаю! Наука ангелами не занимается. Все.

— Кагар, с завтрашнего дня наука в вашем лице будет заниматься вопросом существования ангелов. А сегодня отдохните. Расслабьтесь, на танцы сходите. Ротави пригласите. Очень красивая, умная девушка.

ЧАСТЬ 5 Долг перед видом

Болан прорубался сквозь джунгли. Сзади расширял тропу Титран. Последними шли сестренки.

— Левее на пять градусов, — крикнула Мириван. Болан взял левее. Наушники шипели, их хотелось выключить. Но Болан упрямо изображал несгибаемого космодесантника. Зачем? Перед кем? Мышцы наливались усталостью.

С завтрашнего дня начну качать мускулы, — решил он.

— Сколько до него?

— Около ста метров.

Острое как бритва мачете легко перерубало самые толстые лианы. Но все же, это была тяжелая работа. Даже в экзоскелете. Под ногами хлюпало, сотни пиявок пытались присосаться к комбинезону. От мысли, что его группа могла высадиться в подобный мир, накатывала волна злобы.

— Хроники, вызывает база, вызывает база. Как дела, как дела? Прием, прием, — прохрипели наушники.

— Все нормально, все нормально, мы рядом с целью. Рядом с целью, прием, — отозвался Титран.

— Понял вас, понял вас. Рядом с целью. Конец связи.

Струя крови ударила в забрало шлема. Болан, приняв за лиану, перерубил толстую, десятиметровую змею. Ругаясь и яростно размахивая мачете, он отступил на пару шагов. Сорвал мясистый лист и протер забрало. Две половинки змеи корчились, ломая сучья деревьев и пятная все вокруг кровью. Выждав, пока они успокоятся, Болан пошел дальше.

— Стоп, — скомандовала Мириван целую вечность спустя. — Мы над целью.

— Сколько до нее?

— Восемь метров. Начнем копать?

— Я вам начну! — обругал их Болан. — Выжгете джунгли на сорок метров вокруг! Ставьте маяки.

Мириту с сожалением щелкнула предохранителем и повесила лазерный бур за спину. Мириван тем временем достала из рюкзака четыре черных шара с кулак величиной. Один бросила под ноги, остальные — в джунгли. В разные стороны.

— База, вызывают хроники, вызывают хроники, прием.

— Слышу вас, слышу вас, прием, — тут же отозвался Артем.

— Установили маяки, установили маяки, объект под ними, объект под ними, глубина восемь, глубина восемь, прием.

— Понял вас, понял вас, маяки треугольником, маяки треугольником, объект на глубине восемь, объект на глубине восемь. Сейчас заберу, сейчас заберу.

— Не-ет! — завопила Мириту. — Сначала нас, сначала нас!

— Испугались, вредные натуры! Высылаю машину, высылаю машину, конец связи.

— Поняли, ждем машину, ждем машину, конец связи, — выдала квитанцию Мириван.

— Почему здесь такая связь плохая? — поинтересовался Болан.

— Боланчик, милый, это же твоя планета. Мы у тебя спрашивать должны.

— Я думал, вы уже разобрались.

— Во вселенной столько загадок. С каждой мелочью разбираться — никакой жизни не хватит.

Болан присел на толстый корень. Пристроил ноги на соседнем. Если не двигаться, то начинаешь медленно погружаться в раскисшую землю. Сидеть было жестко и неудобно. Сестренкам надоело топтаться на месте. Мириту дернула плечом, отчего бур, крутанувшись на ремне, оказался каким-то чудом в ее руках.

— Я-а-а! — воскликнула она, плавным движением луча подрезая под корень толстый ствол. Дерево со стоном наклонилось, но не упало. Мешали соседние.

— И-и-я! — Мириван в падении сорвала с плеча бур и узким лучом срезала застрявшую крону. Ствол рухнул, обдав Титрана и Болана фонтанами жирной грязи.

— Два наряда вне очереди! — гаркнул Титран.

— Кому?

— Самой красивой, — проворчал Болан, стирая грязь с забрала. Сестренки захихикали. Они уже чинно сидели на поваленном стволе, скромно положив ладошки на колени. Свежие и совсем не уставшие. Ну просто пай-девочки. Титран присел рядом. Болан не стал пересаживаться. Пусть жестко, но шевелиться не нужно.

Вскоре в наушниках раздался голос Петры, а еще через минуту сверху спустился на тросе металлический шар. Все бросились к нему и проворно защелкнули на тросе карабины. Шар поплыл вверх. Болан приготовил мачете, но листва в этом месте оказалась не такая густая. Мачете не понадобилось. Показалось брюхо летающей машины драконов с распахнутым люком. Трос втянул их внутрь, люк под ногами захлопнулся.

— Какие вы грязнули! Немедленно в душ! — воскликнула Петра.

Требование было справедливым. Оставляя грязные следы, все потянулись на корму. Не вылезая из экзоскелетов, забились в одну кабинку, благо та рассчитана на драконов. Титран пустил воду. Вскоре комбинезоны приобрели исходный, яркожелтый цвет.

Когда вышли из душа, цвет неба за иллюминатором сменился с голубого на темносиний.

— Сядьте и пристегнитесь, — скомандовала Петра. Сейчас пойдем на трех «g».

— На двух! Ты что, выкидыш хочешь заработать? — обругал ее Болан. Сел в кресло и устало закрыл глаза. Еще один маяк найден. Сейчас вернемся на базу, вскроем, узнаем номер и сможем погрузиться в прошлое еще на сорок тысяч витков глубже. В то время, когда маяк был новенький, только с конвейра, и еще работал. Дурацкая методика. Забрасывать в прошлое несколько миллионов маяков в надежде, что хоть один попадет в ТВОЕ прошлое. Неужели нет другого пути? Возводить в космосе грандиозное сооружение. Две недели жить в нем, работать, а потом забросить навсегда. Уйти вглубь еще на сорок тысяч витков. Еще несколько миллионов маяков, еще одна заброшенная база… Чтоб погрузиться на миллион витков — двадцать пять прыжков. Двадцать четыре заброшенные базы. А первый прыжок был сразу на двести миллионов витков. Тогда родной мир отличался от остальных тем, что только в нем имелось радио. Очень просто найти. Если эфир заполнен радиоволнами, значит это нужный континуум.

На базе, в нуль-камере их уже ждал огромный кусок грязи. Первоначально это был куб с ребром пять метров, но теперь осыпался, растекся и превратился просто в кучу раскисшей земли. Где-то в этой куче прятался маяк.

Титран подстыковал шланг гидромонитора к водопроводу. Болан с Петрой затащили раму с соплом в нуль-камеру, Титран пустил воду. Болан направил струю на кучу. Через минуту весь пол покрылся водой, грязный ручей потек в коридор. Еще через минуту куча грязи растаяла под струей воды словно кусок сахара в кипятке. Титран перекрыл воду, Болан прошлепал по грязи к шару диаметром чуть больше метра и, натужно завывая двигателями экзоскелета, покатил шар к выходу. Несмотря на скромные размеры, шар весил десяток тонн. Петра задвинула тяжелую створку ворот.

— Готово, — раздался по трансляции голос Артема. — Остальное киберы подотрут.

Болан все же заглянул за дверь. Пол был влажный, но грязь исчезла. Артем переправил ее куда-то по нуль-т. Титран слабой струей воды обмыл шар. Сестренки как всегда заключали пари на номер маяка. На этот раз проигравшая должна была сказать Катрин, что ее последняя статья о динозаврах — бред буйнопомешанной. В предыдущий — дернуть Мрака за хвост. (Мириту очень удачно совместила рывок за хвост с просьбой захватить с кухни еще баночку кабачков. Мрак так и не понял, почему все рассмеялись.) Болану надоело самому катить шар, и он кликнул киберов. Сестренки вслед за киберами удалились в мастерскую. Болан вылез из экзоскелета, переключил его на автопилот, приказал вернуться в раздевалку, и там отключиться. Экзоскелет послушно потопал в раздевалку.

— Четный! — раздался из мастерской радостный вопль Мириту.

— Занятные они существа, — сказал Титран.

— Занятные, — согласился Болан, вылезая из комбинезона. — Тебе не кажется, что мы не то делаем?

— Что — не то?

— Ну, все это — Болан широким жестом обвел станцию. — Пятьдесят недель на миллион лет. Катрин говорит, что, возможно, придется погрузиться на четыреста миллионов. Утроба фингала! Я же не бессмертный, как драконы! Да и нужно ли это?

— Беруна утверждает, что еще три-четыре месяца, и мы станем биологически бессмертными.

— Не в этом дело. — Болан уныло потащился на информационную централь.

— Местных видели? — спросил Артем.

— Какие местные? Там джунгли. Пиявки с палец.

— Ну и ладушки. Я тут закончил прикидки. Есть уже десять точек. Можно построить формулу глобального искривления временного измерения.

— Что это даст?

— Мы сможем втрое увеличить глубину прыжка. Сто двадцать тысяч витков. А может, и больше.

— Сто двадцать тысяч — это, конечно, лучше, чем сорок, — уныло отозвался Болан.

— Бол, не зацикливайся на прошлом. Это заря цивилизации. Все цивилизации прошли через эпоху дикости. У людей тоже было и людоедство, и рабство.

— Устал я. Пойду посплю.

— Шаллах, что произошло, пока меня здесь не было?

— Все в порядке, Командор.

— Посмотри мне в глаза.

— Честное слово, я здесь ни при чем. Говорила им, нефиг копаться в прошлом. «Это наша история! Это наша история!» Вот и сидят теперь со своей историей. Командор, у них такие темные века! Такой ужас! Но это же еще до нашей эры было! Чего они так переживают?

— Понятно. Где Болан?

— В прошлом.

— Появится, скажи, что я хочу его видеть.

— Уже появился, — в дверях экранного зала стоял Болан.

— Я пойду, — Шаллах выскользнула из зала.

— Командор, чем живут драконы? Что их заботит, над чем головы ломают?

— Ну и вопрос… Ты его лучше молодежи задай. Я — неудачный респондент. Не отражаю мнение масс.

— А все-же.

— Текучка заела, понимаешь ли. Расслоение цивилизации, проблемы с Латинянами, опять же ящеры и ваш континуум. Хорошо хоть Странниками в нашем континууме не пахнет.

— Расслоение — это на людей и драконов. Это я слышал. С нами тоже понятно. А с Латинянами — что?

— Да то же, что и с вашим континуумом.

— Тогда я не понял.

— В вашем континууме живут люди. Около семисот светолет отсюда по направлению на центр галактики. Надо выяснить, на какой они стадии развития и установить контакт. Люди любят делать глупости космических масштабов. Я по себе знаю. Это первая проблема. Есть вторая. Браки между Землянами и Латинянами в первые четыре-пять лет как правило, бесплодны. Если супруги живут вместе, едят вместе, потом дети появляются. Независимо от того, где они живут: у нас, или у них. Когда я был человеком, за десять лет жизни с Корой у нас так и не было детей. Пока наука объяснить этого не может. Теперь, с предстоящим включением в наше общество третьей человеческой цивилизации, проблема приобретает остроту.

— Это у драконов называется текучкой, — пробормотал Болан и, как сомнамбула, побрел к двери.

Командор сел за пульт и посмотрел, чем заняты обитатели базы. Кора и Катрин беседовали с Илиной, Магмой и Элитой, помогая им купать младенцев. Беруна и Шаллах занимались чем-то в биоцентре. Алтая сердито выговаривала Титрану. Мириван изучала биологию земных динозавров. Остальные грустили, забившись по разным уголкам. Ни одной улыбки, хотя все живы. Нехорошо.

Болан, окаменев, смотрел, как дротик летит прямо в лицо.

Другие вспоминают всю свою жизнь, а я? — успел подумать он. Дротик со звоном ударил в забрало и отскочил. Болан пребольно ткнулся носом в стекло. Пошла кровь.

— А-ха-ха-ха! — заорал он, увеличив гоомкость мегафона до максимума. Всадники развернулись и отступили к шатрам на вершине холма.

— Вот это номер, — сообщила Шаллах. — Шарик как раз под холмом, на котором обосновались эти придурки. Что будем делать?

— Вернемся сюда через полгода.

— Не советую, — донесли наушники голос Бенедикта. — Я только что там был. Местные решили здесь поселение обосновать. Скоро начнут стены ставить.

— Кротов пустим?

— Неделю потеряем. Жалко. Может, попробуем договориться?

— Самое время. К нам как раз мирная делегация, — заявила Мириту.

Болан оглянулся. С вершины холма, блестя наконечниками копий, на них катилась лавина всадников.

— Берем языка! — воскликнула Мириван, скидывая комбинезон. Болан обомлел. Сестренки двигались раз в пять быстрее, чем обычно. Мириту расстегнула сумку, и теперь они закрепляли на голом теле блестящие железки. На плечах, локтях, коленях. Железные перчатки, железные купальники и браслеты с шипами дополнили экипировку. Из грузового контейнера Мириван выхватила четыре меча, два бросила Мириту, и обе бегом устремились навстречу лавине всадников.

— Идиотки! — закричала Шаллах. — Бол! Командора на связь. Темка, транслируй им картинку с очков и за мной!

Разбежавшись, она распахнула крылья и на бреющем помчалась за Врединами. Артем забил крыльями и пошел вверх. Вредины остановились, широко расставив ноги и вращая мечами с необычайной скоростью. Вентиляторы — пришло на ум глупое сравнение. До всадников оставались считанные метры. Болан растерянно оглянулся на Титрана. Тот снимал с предохранителя лазерный пистолет.

Всадники налетели на сестренок. Два, а потом еще два бегуна кувырнулись через голову. Шаллах прижала крылья к спине, но каким-то чудом держалась в воздухе. Так, скользя над землей на высоте двух метров, она и налетела грудью на атакующих, опрокидывая бегунов, вышибая всадников из седел. Все смешалось. Лишь Артем неподвижно висел над побоищем, распластав крылья. Болан до боли сжал рукоятку пистолета, направил ствол вверх и на негнущихся ногах двинулся вперед. Ему было страшно, отчаянно страшно, и он абсолютно не знал, что делать. Шаллах утюжила задние ряды кавалерии, вокруг сестренок кипел вулкан, а Болан нетвердым шагом шел вперед.

Сейчас мне придется их убивать, — думал он. — Я убил своего сына, теперь буду убивать их. Они живые, а я буду их убивать…

Один из всадников отделился от общей массы и помчался прямо на него. Болан, как зачарованный, смотрел на блестящий меч в его руке. Но всадник скатился с седла, выронил меч и с воплем рухнул перед ним на колени. Еще два всадника оглянулись на него, закричали, покинули седла и распростерлись ниц.

Через минуту Болан с изумлением рассматривал спины лежащих воинов. Разжал непослушные пальцы и убрал пистолет в кобуру. Ствол обжигал пальцы.

С чего бы это? — подумал он.

Рядом, жарко дыша, опустилась Шаллах. Говорить она не могла: грудь вздымалась как меха, а язык свисал из пасти словно кусок мяса. С другой стороны опустился Артем.

— Дома поговорим, — сказал он Шаллах.

— Я старше, — с придыханием отозвалась та.

Болан поискал взглядом сестренок. Обе были живы, целы, оживлены и энергичны. Разыскивали кого-то среди лежащих. Нашли, подняли за локти, подвели к Болану и… швырнули на землю лицом вниз.

— … Па, ну что ты в самом деле! Ведь все хорошо! В контакт вступили, шарик нашли. И мы никого не укокошили. Насмерть, я имею в виду.

Сестренки сидели, с ног до головы облепленные медицинскими пластырями. Там, где не было пластырей, наливались фиолетовым синяки.

— Неделю чистите на всех картошку. Ручками, без всякой автоматики.

— Ей можно, а нам нельзя?

— Она при исполнении, а вы дезертировали.

Сестренки вскинули головки, но от этой фразы поникли.

— А дальше что было?

— Болан тащит из кобуры пистолет, ставит широкий луч и включает на полную мощность. Знаете, это первый метр как сияющий конус, а потом луча уже не видно, но словно воздух кипит. Так вот, Болан направляет луч в небо, как факел, и медленно так идет на них. Словно не по земле идет, а над ней плывет. Лицо такое, не от мира сего. То ли святой, то ли пыльным мешком тюкнутый. Я чуть сзади, прикрываю. Лазер лазером, но придурков больше сотни. Тут у них нервы не выдерживают, все на землю и мордами вниз.

— Титран, а не брешешь?!

— У Болана спроси.

Тая стрельнула глазами в сторону Болана, но спрашивать постеснялась.

— Готово! — объявил Бенедикт. — Мы с компом разобрались в языке. Структуральная лингвистика — сила! Словарь пока ограничен. Но за точную передачу смысла ручаюсь.

— Не тяни кота за хвост.

— Сначала они нам кричали: «Эй, стая существ, полученных в ходе межвидовых половых контактов, уходите туда, откуда пришли». Потом: «Ты, подводное существо, подвергнутое кулинарной обработке открытым пламенем».

— Это когда в Болана дротик кинули. О! Великолепный перевод! «Подойди поближе, эластичный контейнер красного цвета, наполненный отходами жизнедеятельности. Я деформирую твою черепную коробку до полной потери функциональности!» Звучит? Ну, в свалке много чего кричали. «Постарайся умертвить голокожих некрасивых существ» — это о сестренках. Да, девочки, я не знал, что вы так ругаться умеете. Вот! Самое интересное! «Огненный меч». Опять «огненный меч». «Все, дорогие близкие родственники, наступил конец моей военной карьере». Снова «огненный меч». О, вот еще интересное. «О, огненномеченосный, прости нас, низкоинтеллектуальных, не оставляй детей сиротами». Думаю, все ясно. Мы вписались в какой-то пантеон богов и героев. Бол, у вас их тут много?

Болан первым убежал после окончания собрания, заперся в малом экранном зале, зажег экраны и стал следить за драконами. За один час такого наблюдения он мог узнать о драконах больше, чем за виток спокойной жизни. Момент истины! Подлинное отношение драконов к войне!

Сестренкам здорово попало от Командора.

Артем долго ругал Шаллах. Та утверждала, что обязана была отвлечь часть нападающих на себя. Иначе Вредин изрубили бы в капусту. А ее, Шаллах, учила драться мама Лобасти.

Сестренки пришли к Артему и Шаллах и горячо благодарили… Артема.

За то, что тот за ними присматривал. Иначе с них все мясо до скелета обрубили бы. А мужики — не собаки, на кости не бросаются (так папа говорит).

Артем получил головомойку от мамы Катрин за то, что не уследил за малышкой-глупышкой.

Шаллах получила головомойку от Бенедикта, расплакалась, была уложена на кровать и как следует утешена.

Командору попало от Коры за то, что не уследил за детишками.

Сестренки до глубокой ночи изучали запись сражения. Точнее, их участия в сражении. Остальное их не интересовало. Оценивали по тринадцатибальной системе каждый парированный удар, каждый выпад и блок. Долго выводили средний балл. Спорили и сравнивали с «битвой Мириам». Почему-то им очень хотелось набрать больше очков. Но оценивать было трудно, потому что Мириам сражалась одна, и не видела, что делается за спиной. Должна была предугадывать действия атакующих сзади. А им сверху транслировал картинку Артем.

Болан сделал вывод, что комплексом неполноценности могут страдать даже киберы. Это надо учитывать. К политике происшедшее отношения не имеет. Усталый и измученный, потащился в спальню. На его широкой кровати спали не раздевшись Илина, Петра, Шина и Юлин. Вздохнул, погасил свет и побрел в спальню к Магме.

За обедом Юлин долго смотрела на кусок мяса в тарелке, отрезала маленький кусочек, и вдруг вскочила и выбежала за дверь, зажимая ладошкой рот.

— Так иногда бывает у беременных, — сказала Илина и поспешила следом. Ее маленькая ложь никого не обманула.

В гимнастическом зале рокотал Сын Грома. На этот раз он рокотал яростно и грозно. Шина и Петра шушукались у дверей и заглядывали в щелку. Болан тоже заглянул в щелку. Барабанил Командор. Ирави стояла рядом, возмущалась и показывала, как правильно нужно замахиваться барабанной палочкой. Командор кивал головой, но у него все равно получалось неправильно.

Петра взяла Болана под локоть, отвела в сторонку и начала убеждать, что он должен что-то сделать. Шаллах утверждает, что в группе психологический кризис. Еще немного, и…

— Это я и сам знаю, — согласился Болан.

— Ты должен что-то сделать. За последнюю неделю даже Шина ни разу не улыбнулась.

— С кем сделать? С нашей древней историей?

— С кем угодно! Но девочки не должны плакать по ночам!

— Послушай, это все было и прошло! Сто пятьдесят миллионов витков назад кончилось! Что я могу сделать?

— Ты как Шаллах говоришь. Но нельзя жить с таким пятном в прошлом!

— Хорошо. Я подумаю.

Слух о том, что Болан ОБЕЩАЛ ПОДУМАТЬ, мгновенно разлетелся по базе и вернулся к Болану. Даже Шаллах поглядывала на него со странным ожиданием во взгляде. Болан решил посоветоваться с Илиной.

— Что бы ты ни решил, я с тобой — сказала жена и посадила ему на колени Фарлика. Однако шевеление в сумке не кончилось. Болан заглянул туда. Близняшки Магмы Танита и Бенита щурились от яркого света.

— У нее пальцы растут, она руку бережет, — объяснила Илина. — А с одной рукой разве справишься с двумя непоседами.

Повозившись с детьми, Болан пошел за советом к Коре.

— Это не твое прошлое, — сказала ему Кора. — Это прошлое твоих далеких-далеких предков.

— Но это прошлое МОИХ предков.

— Послушай, это было сто пятьдесят миллионов витков назад. То есть, за сто сорок девять миллионов витков до появления людей. Кого ты стыдишься? Детство цивилизации. И у людей было людоедство и рабство. Но все это в прошлом. Никто из-за этого на стенку не лезет.

— Да не детство это. За 50 миллионов витков до этого мои предки вышли в космос, освоили атомную энергию, а потом… Неужели на всех планетах имплантов будет то же самое?

— Вот это как раз в твоих руках.

Шаллах вызвала на базу Мрака и Лобасти. Родители были так поражены, что прибыли незамедлительно.

— Дочь, ты влипла в скверную историю?

— Нет, ма.

— Связалась с дурной компанией?

— Ну что ты! Здесь Великий Дракон.

— Значит, дело совсем плохо. Выкладывай.

— Здешнее солнце — переменная звезда с циклом в 200 миллионов витков. Это по-нашему 280 миллионов стандартных лет. При минимуме солнечной активности на планете наступает ледниковый период. В последний раз местные пытались обогревать планету атомной энергией. Подняли радиоактивный фон до чудовищной величины — это в добавок к леднику. Пошли мутации, вырождение. В общем, все крупные неразумные виды вымерли. Разумный вид сумел выжить за счет строжайшего сурового отбора потомства. Детей с генетическими дефектами безжалостно уничтожали. Но все равно закралась масса невидимых дефектов. Выжившая раса потеряла биологическую совместимость со своими предками. Это, по-существу, новый биологический вид.

— Ну и что в этом страшного?

— В этом — ничего. Но они одичали. На тысячелетия. Каменные топоры, дубины… Начались войны между племенами, рабство.

— В этом тоже нет ничего необычного.

— Но на их планете не осталось крупных животных. И они стали выводить их из рабов. Представляете? Века и тысячелетия селекции и искусственного отбора — и вот вам порода гужевых сапиенсов, а вот — верховых. Вот — стадо молочных сапиенсов. А в отдельном загончике — мясомолочные.

— Молочные динозавры?

— Это я к слову. Интеллект физически подавлялся. Им в детстве протыкали гортань ножом в нужном месте, чтоб перерезать голосовые связки, обрубали пальцы, чтоб не могли обмениваться знаками. Особо одаренных просто забивали на мясо. И так — много-много тысячелетий. Теперь на планете вновь полно динозавров. Большие, маленькие, на двух ногах, на четырех. Они потеряли разум, стали животными. Но у всех общий предок — разумный вид.

— Так в чем проблема? — поинтересовался Мрак.

— Болан и его команда узнали собственное прошлое, и теперь в шоке. Я боюсь, они глупостей наделают.

— А Коша?

Шаллах похлопала глазами.

— Джафар, Афа, Кирилл, Командор. Он куда смотрит?

— Разве его поймешь? Запрутся с Анной и Корой, потом выходят с таким видом, что не подойди…

— Дочь, я тебя не узнаю.

— Па, тут Болан установил систему против подглядывания. Вредины — и те раскусить не могут. Оформили один комп под местную модель, анонимно наняли лучшего местного специалиста. Тот неделю повозился, потом сказал: «Передайте привет Болану. А комп я себе оставляю. Хорошая машинка».

— И они стерпели?

— А что оставалось? Они контракт неверно оформили. По контракту он должен был разобраться в том, что в системе наворочено, но ни слова о том, что нужно им передать результаты. Подразумевалось, что это самоочевидно. Ну, местный разобрался, узнал руку мастера и утер сестренкам нос. Они даже пожаловаться не смеют. Ни Дракону, ни Болану. Но па, мы не о том говорим.

Мрак посмотрел на Лобасти, та кивнула.

— Хорошо, дочь. Мы остаемся здесь на неделю. Если что, подстрахуем.

По трансляции раздался сигнал «Внимание». Потом — голос Болана:

— Общее собрание в экранном зале через двадцать минут. Ящерам одеть парадную форму. Все.

— Началось… — простонала Шаллах.

Уже через десять минут все собрались в экранном зале. Ящеры и сестренки в строгих белоснежных костюмах, драконы подтянуты и официальны. Не было только Болана. И никто ничего не знал о цели собрания.

Болан появился за минуту до срока. Задумчивый и рассеянный В старом, растянутом свитере с заплатками на локтях. Обвел взглядом собравшихся, кивнул, набрал что-то на клавиатуре компа. В черноте большого экрана возник шар их родной планеты. Болан подошел к экрану, подышал на него, стер рукавом пятнышко и повернулся к аудитории.

— Я долго думал, — начал он. — Вы все знаете историю. Я судил наш мир сурово и беспристрастно. И пришел к выводу, что он не имеет права на существование. Я пришел к выводу, что он должен быть заменен другим. Не знаю, лучше или хуже будет тот, новый мир, но пусть он будет другим… Я отдаю себе отчет, что в том, новом мире нам не будет места. Мы исчезнем. Но все же я прошу драконов… Долг перед видом обязывает… Я прошу драконов активировать наше Солнце не сейчас, а двести миллионов витков назад, перед последним ледниковым периодом. Этим самым мы избавим планету от эпохи невиданного зверства. Сотрем эту эпоху, будто ее никогда не было. И себя вместе с ней… Я сказал.

Опустилась оглушительная тишина.

— Боже мой, а дети? — растерянно спросила Юлин и замолчала.

— Бол, в твои рассуждения вкралась ошибка, — поднялся со своего места Командор. — Вы не исчезните. То, что ты задумал, по-научному называется «порвать кольцо причинности». Изменение, которое ты произведешь в прошлом, никоим образом не затронет тебя и твою команду. Даже если ты убьешь в прошлом самого себя.

— Как это? — удивился Болан, а девушки облегченно вздохнули.

— Логика такая. Следи за моей мыслью. Ты погружаешься в прошлое, допустим, на сто лет. И делаешь там что-то такое, из-за чего ты в нужное время не родишься. Твое изменение двигается естественным ходом, со скоростью секунда в секунду, в будущее. Ты не рождаешься, и через сто лет некому погружаться в прошлое, чтобы произвести нужное изменение. Поэтому, в новом варианте ты снова рождаешься, лезешь в прошлое, и так далее. Историческая линия становится пунктирной. В будущее плывут, чередуясь, участки истории, где ты был, и где тебя не было.

— По-онял…

— Мы, драконы, стараемся не нарушать целостности исторической линии. Как у вас говорят, это может быть опасно для вида.

— Выходит, даже прошлое я не могу изменить раз и навсегда…

— Да, это так.

— Все свободны, — сказал Болан и вышел. Илина бросилась за ним. В дверях растерянно оглянулась, и выскочила вон.

Как ни странно, собрание дало положительный результат. То ли ящеры смирились со своей историей, то ли прочувствовали бескомпромиссную жесткость варианта, предложенного Боланом. А может, по новому оценили себя. Ведь пять минут на краю пропасти очень многому учат. Как бы там ни было, но на лицах вновь появились улыбки и звучал смех. А через день устроили вечеринку по поводу чьего-то дня рождения. Мириван наконец-то сумела ввернуть фразу, что статья Катрин — это бред буйнопомешанного, и яйца выеденного не стоит. Динозавры не вымерли, а покончили жизнь коллективным самоубийством от стыда за своих предков. Потом у Мириван и Катрин начался высоконаучный спор об эволюции какого-то вида двоякодышащих. Катрин была поражена и очарована эрудицией Мириван в данном узкопрофессиональном вопросе. Все смеялись и шутили. Болан как следует набрался, вспомнил о Влиятельном Секретаре и решил поговорить с ним «за жизнь». Поднялся в верхний домик, включил во всех комнатах свет и отопление, достал с полки портативный комп и вызвал Секретаря на связь. Как оказалось, вытащил из постели. Обсудили достоинства и недостатки сладких вин по сравнению с крепкими, пришли к выводу, что сравнивать их нельзя. Секретарь умело и незаметно перевел разговор на дела Департамента. А дела шли неважно. Несмотря на успех с аккумуляторами, в борьбе за средства побеждали моренисты. Активисты сами незаметно сыграли им на руку. Малейшая ошибка в расчетах активности Солнца, и северный ледовый щит начнет таять. Последствия — всемирный потоп. Спасение — проект моренистов. Железная логика.

— Бр-р-рось им кость! — заявил Болан с пьяной решительностью. — Брось в них костью! Им мешает счи… щит! Хорошо! Мы счит уберем! Напрочь! Счита нет, и проекта их тоже нет! Думаеш-шь, они откажутся? Не посмеют! Мы за их деньги выроем им яму! Океаны хотят земснарядами мутить! Океаны мутить нельзя! Там рыбы живут. Рыбам будет плохо! Ты бы хотел плавать в мутной воде?

— Я все время в ней плаваю, — устало отмел аргумент Секретарь.

Чем кончился разговор, Болан не помнил. Помнил только, как Илина ведет его к лифту, а Магма с рукой на перевязи открывает им двери.

— Понимаешь, когда слишком долго носишь маску, она становится вторым лицом, — внушал Болан жене. — Я выбрал не ту маску. Она давит меня, подавляет во мне меня. Не гожусь я мирами управлять… На мое место надо кого-то другого. Умного, изворотливого. Может, вытащим сюда Секретаря? Пусть он мучается, а?

— Поздно, милый. Там, в нашем мире, ты уже величина. Знаешь сказку про Копилку Знаний?

— Мама рассказывала.

— Теперь у сказки другой конец. Пробрался в сокровищницу природы Криминал Болан… и унес всю Копилку. Теперь за знаниями надо к Болану на поклон идти.

— Где ты такое слышала?

— На заседании Конклава.

— Чтоб их мыши съели!

Утром Болан просмотрел запись беседы, проклял свой длинный язык, взял комп под мышку и пошел к Великому Дракону.

Командор просмотрел запись дважды.

— Считаешь, что пришло время браться за щит?

— Да. Наверно, пора…

Дракон хмыкнул и предложил Болану составить план мероприятия.

— Действовать надо в пределах разумного, — предложил Болан. — То есть, не тащить наверх сразу слишком большие куски льда. А ребята внизу пусть тоже в деле участвуют. Маяки ставят… Пусть считают, что якобы они главную часть работы сделали.

— Мы пахали — сказала муха — я и трактор, — откликнулся дракон.

— Ну да… Главное — участие. Чтоб были воспоминания очевидцев, их рассказы о суровом севере, о трудностях, о неразберихе с поставками. Чтоб заводы маяки тысячами делали. А остальное пресса на Департамент спишет.

— Так и договорились, — сказал Дракон. — Но не раньше, чем через три месяца. Для такой серьезной операции нам нужно еще трех суперов сдублировать, перенастроить и в нужный квадрат космоса отогнать. Из кубиков льда будем складывать маленькую планетку в этом континууме в районе Оортова облака. Хотя… Если потребуется показательный сеанс, то можно хоть завтра. Но кубик льда должен быть не больше, чем километр на километр.

Окрыленный, Болан пошел к себе, составлять план очистки полюса от ледяного щита. Достал подробную карту, разбил кусочек на квадратики километр на километр. Прикинул, сколько будет таких квадратиков, и пришел в уныние. Увеличил квадратик вдвое: два на два километра. По объему — в восемь раз. Стало легче. Но Командор сказал, чтоб не выпендривался. У них такой аппаратуры нет. Максимум — брусок полтора на полтора. В длину — сколько угодно.

Магма вертелась то перед зеркалом, то перед ним, заигрывала и кокетничала. Ужасный шрам на щеке рассосался, и теперь на обветренной физиономии резко выделялось пятно новенькой, чистой кожи. Но Магму это почему-то не беспокоило. Спасительная меховая куртка была у Петры, а Петра — в прошлом. Но Болан нашел выход. Вызвал по какому-то делу Таю, нанюхался запаха зверьков, исходящего от девушки, поскорее заперся с женой в спальне и взял ее. Магма очередной раз убедилась, что Хоро любит ее на самом деле, без кремов и наркоты. Болан слегка побранил ее, что совсем забросила дочурок, его вот соблазнила, когда сейчас время Петры, и выставил за дверь, довольную и счастливую.

Командор опять отправился на гастроли. Как всегда, за ним увязались Шина и Тая. Они не пропускали ни одного спектакля, завели множество знакомств среди людей и драконов, раза два давали интервью местным агентствам новостей, но почему-то сенсации не вызвали. Сенсацией оставался спектакль драконов. Инопланетянин, не пропустивший ни одного спектакля, и получивший контрамарку из рук самого Великого дракона, любопытства не вызывал. Болан понять этого не мог.

На базе каждый день появлялись новые драконы. Некоторые даже не знали о цивилизации ящеров. Они строили суперы. База Болана была перевалочным пунктом. Болану надоело инструктировать новичков, он посоветовался с Корой и установил у ворот нуль-камеры вечно открытый турникет. Рядом с турникетом поставил стол, на стол — комп. На стены повесил плакаты на двух языках казенно-официального содержания. За стол посадил кибера. Коридор сразу приобрел канцелярско-административный вид. Кибер инструктировал новичков, фотографировал фас и профиль, заносил имя в комп и выдавал бумажку на двух языках и с завитушками. Бумажка называлась «ВИЗА». Драконы смущенно вертели ее в лапах, не зная, что с ней делать, читали плакаты на стенах, проникались важностью момента и комплексом неполноценности по поводу собственной серости: столько лет прожить на свете, и ничего не знать о дружественной цивилизации — позор!

Позднее Болан узнал, что о таможне ящеров ходят легенды по всей вселенной: везде бы так быстро и просто!

Проверив, как идут текущие дела, Болан вызвал на связь Секретаря. У Секретаря дела шли из рук вон плохо. Его ругали за провал политики имплантации. Ему не верили. На него повесили всех собак. И в то же время, пугая всех всемирным потопом, который якобы он собрался устроить, моренисты набирали силу, перехватывали финансы.

Болан решил взять инициативу в свои руки. Несколько дней готовил документ, в котором описал истинное положение дел на планете. Кратко, но точно изложил суть каждого проекта, в файлах-приложениях привел расчеты, показывающие критическое положение дел. В конце привел план уборки ледового щита. Цифры энергозатрат не указал, но остальные расчеты соответствовали действительности. В последнем пункте документа назначил дату старта экспедиции к северному полюсу. Экспедиция Департамента активистов должна была выйти к полюсу ровно через месяц. Цель — доставить на полюс (точно на географический полюс) четыре маяка, после чего кубический километр льда с помощью аппаратуры Окна будет перемещен в космическое пространство. Почему на полюс? Потому что аппаратура новая, экспериментальная, а полюс — самая неподвижная точка планеты.

Болан адресовал письмо каждому жителю планеты, в каждую телеконференцию, и отправил в сеть. После чего сложил руки на животе, по примеру сестренок водрузил ноги на стол и сел ждать откликов. По его расчетам, первые сутки-двое сеть будет практически парализована огромным объемом дублирующихся перекрестных пересылок. На вторые-третьи сутки основная масса абонентов получит и прочитает сообщение, и тогда…

Первый отклик на «меморандум Болана» пришел через пять минут. Прибежали Вредины и заявили, что это бред сивой кобылы, что нужно было посоветоваться с ними, а не позориться на весь мир.

— Где бред?

— Вот! Что нужно ехать на полюс! Мы вытащим тебе кубик льда с ЛЮБОГО места.

— Это не бред, это психология и реклама. На полюсе уже десять тысяч лет никого не было. Ну, вытащите вы кубик льда с края щита, ну и что? А когда весь мир целый месяц с замиранием сердца следит за экспедицией на полюс… А потом там возникает квадратный провал в километр глубиной! Этот ледяной кубик такую сенсацию произведет!..

Пристыженные сестренки ушли.

Вторым отозвался Влиятельный Секретарь. Долго грустно смотрел в экран, в глаза Болану, потом сказал:

— Умник! Ты хотя бы дату старта не назначал. — И отключился.

Влиятельный Секретарь уложился в срок. Нуль-маяки изготовить не успел, но Болан переправил ему восемь штук: четыре рабочих и четыре запасных. Огромная колонна из полутора сотен большегрузных вездеходов стартовала в назначенный Боланом день. Тронулись по оптимальному маршруту — через Северную пустыню. К колонне присоединились несколько обозов консерваторов с оборудованием для ремонта «точек», поэтому зрелище было фантастическое. Двое суток это было сенсацией дня. Пока последняя машина растянувшейся на несколько десятков километров колонны не скрылась в пустыне за клубами пыли. Да и в последующие дни репортажи о переходе через пустыню занимали ведущее место среди событий дня.

Постепенно колонна уменьшалась. Обозы, один за другим, отворачивали на «точки». Ночи становились все холоднее, даже днем экипажи машин жаловались на прохладу в салонах. К концу второй недели достигли края ледового щита. Здесь осталось лагерем около трети колонны. Наиболее потрепанные машины с топливом и продовольствием на обратный путь. По пути к полюсу предполагалось организовать еще несколько лагерей.

Беда пришла на второй день движения по щиту. Ведущая машина провалилась в занесенную снегом трещину. Идущая за ней остановилась на самом краю, но кромка обвалилась, и машина рухнула вниз, на первую. Погибли все восемь полярников. Из них — два морениста-наблюдателя. Хупер сообщил о случившемся, разбил лагерь и начал монтировать в нескольких машинах радиоуправление.

Болан не находил себе места.

— Это я послал их на смерть! — кричал он. — Командор! Я должен их спасти!

— Спасти восьмерых, рассекретить машину времени, и через поколение убить всех… Пойми, если б они пропали без вести, тогда другое дело. Но все видели их трупы.

— Один я виноват в их смерти! — стонал Болан. — Зачем я отправил их на полюс?! Я должен отправиться туда, возглавить экспедицию.

— А вот над этим можно подумать, — неожиданно согласился дракон.

Готовились недолго, но тщательно. Мудрого Жука утеплили, оборудовали гравилокатором для обнаружения трещин под снегом, нуль-кабиной на случай аварии и многими другими усовершенствованиями. Илина категорически заявила, что одного Болана не отпустит, долго-долго колебалась, наконец разрешила ехать Магме. Таниту и Бениту пересадила в свою сумку. Фарлик не возражал. Привык.

Болан и Магма в яркокрасных комбинезонах поднялись в кабину Мудрого Жука, Болан загнал его в лифт, спустился на базу и погнал по коридорам к большой нуль-камере. На полу остались отчетливые следы грунтозацепов. Болан выругался.

— Маяки уже на месте, — сообщила по трансляции Шаллах. — Даю старт.

В кабине наступила невесомость. Амортизаторы колес оттолкнули машину от пола, и Мудрый Жук, плавно переворачиваясь, поплыл к потолку огромного зала. Болан выругался и вцепился в сиденье.

— А мы о потолок не стукнемся? — спросила Магма.

— Вот именно! — невпопад ответил Болан.

Из угла зала к ним устремилась летающая машина драконов.

— Поздравляю с прибытием на девятую супер, — раздался в наушниках голос Бенедикта. — Бол, включи автопилот Жука. Мне нужны его манипуляторы.

Болан побоялся отпустить сиденье, но догадался включить автопилот голосом. Манипуляторы Жука распрямились и с лязгом уцепились за скобы на днище летающей машины драконов. Вращение прекратилось.

— К старту готовы, — отрапортовал Бенедикт.

— Понял, даю старт! — отозвался незнакомый голос, и яркий дневной свет ударил в глаза. Тяжесть прижала Болана к сиденью. За спиной послышался грохот падения незакрепленных предметов.

— Первая оплошность, — радостно сообщила Магма. — А думали, что все предусмотрели.

— Ну и что тут веселого?

— Еще шесть, и Мириван проспорила мне семь желаний!

От быстрого спуска заложило уши. Болан выглянул в окно. Лучше бы он этого не делал. Снежная равнина приближалась с умопомрачительной скоростью. Болан зажмурился и вцепился в сиденье. Перегрузка вдавила в кресло. Теперь снежная равнина проносилась в пяти-шести метрах под ними. Болан решал важную проблему: отругать Магму за нелепый спор, или поддержать. Решил сделать и то, и другое.

— Это уже вторая оплошность. Первая — в коридоре пол попортили. А будешь со Врединами спорить… — толкового наказания в голову не приходило. Слишком жутко смотрелись проносящиеся под машиной на огромной скорости снежные заструги.

— Поняла, исправлюсь!.. Может быть… Потом, когда-нибудь…

Болан не смог сдержать улыбку.

— Прибыли на точку, — подал голос Бенедикт. — До колонны пятьдесят километров строго на юг. Сейчас введу поправку в гирокомпас Жука, и адью.

Манипуляторы Жука разжались, и машина упала с полуметра на наст. Наст имел твердость хорошо утоптанной глины.

— Ух ты! — удивился Болан.

— Здесь пять миллиметров осадков в год, — объяснила Магма. — Все слежалось, а что было рыхлым, ветром сдуло.

Куда? — хотел спросить Болан, но удержался.

— Ни пуха! — летающая машина красивым разворотом по восходящей спирали набрала метров пятьдесят и с хлопком исчезла. Болан приказал вывести на дисплей карту, наложить на нее данные гравилокатора, взялся за рычаги и направил машину строго на юг. Через четверть часа одел очки-комп и затемнил стекла. От сверкания ослепительно-белого снега устали глаза.

— Что-то ножки стали зябнуть. Не пора ли нам…

— Ни слова больше! — возмутился Болан. — Только не говори, что научилась слову «дерябнуть» от Командора!

— А ты от кого научился?

— От сестренок, — Болан прислушался к ощущениям организма, потом взглянул на термометр. Вот почему 40 км/час казались ему бешеной скоростью! В салоне +12 по цельсию. Болан включил обогреватели на половину мощности. В теплой одежде можно незаметно переохладиться без всяких неприятных ощущений.

— Зря ты на сестренок дуешься. Они тебя очень уважают.

— А еще что обо мне говорят?

— Что ты — везунчик, гений в коротких штанишках и до занудности правильный. Модель папы в масштабе один к двум. Поэтому вы так быстро нашли общий язык.

— Я не дуюсь на них, но… Понимаешь, мы планету спасаем, а для них это игра. Им во что бы то ни стало надо доказать, что они превосходят среднего человека.

— Ничего ты не понимаешь. Это для них жизненно важно…

— Тогда мне их жаль.

— Почему?

— У них методика неправильная. В шкале только две градации. Они хотят превосходить во всем. А это невозможно. Если человек или дракон хоть в чем-то хотя бы раз превзошел их — все! Он гений, они на него молиться готовы. Хотя по всем остальным параметрам он им и в подметки не годится.

— И точно! Можно, я им скажу?

— Говори, — вздохнул Болан, снизил скорость и остановился. Впереди, под снегом гравилокатор обнаружил трещину. Болан поднял очки на лоб, нагнулся к самому ветровому стеклу и осмотрел опасный участок. Никаких признаков ловушки.

— Здесь можно проехать? — спросил он у автопилота.

— Можно, если скорость будет превышать 65 км/час.

Болан дал задний ход, отмерил дистанцию для разгона и рванул рычаги на себя. Мудрый Жук по собственной инициативе распрямил и вытянул вперед манипуляторы. Опасный участок прошли на восьмидесяти с чем-то километрах. Болан плавно сбросил скорость и развернулся. Легкая снежная пыль курилась над провалом.

— Однако… — козырнул он любимым словечком дракона.

— Колонна здесь не пройдет, — констатировала очевидное Магма.

Через четверть часа впереди показался лагерь. До него было рукой подать. Километр. И трещина, уходящая вправо и влево за пределы сетки гравилокатора. Болан посмотрел направо, налево, на Магму, на солнце… и свернул направо. Так солнце было за спиной и не слепило глаза.

Проехали три километра, но трещина и не думала кончаться.

— Будем прыгать, — решил Болан. Но автопилот оптимистичного прогноза не выдал. Оба края располагались на одинаковой высоте, а прочность снежного моста он вычислить не смог.

— Возьми моток веревки и выйди из машины, — приказал Болан Магме.

— Когда я перееду, обвяжешься веревкой, конец кинешь мне. Страховать буду. Только оденься потеплее.

— Бол, я, конечно, могу выйти. Но, если ты провалишься, я в эту пропасть за тобой вниз головой прыгну.

— Глупенькая. А дети?

— А как я остальным в глаза посмотрю? Тебя не уберегла… Лучше в пропасть.

— Мне бы ваши проблемы, — проворчал Болан, взялся за рычаги и пошел на разгон. Выжал из Жука все. Машину швыряло и раскачивало. По снежному мосту пронеслись на ста двадцати километрах в час. Мост выдержал.

Подъезжая к лагерю полярников, Болан включил сирену, поэтому встречать их выбежали все до одного.

— Вы кто будете, снежные призраки? — услышал Болан, открыв дверцу.

— Я — Болан. А это — Магма. Я прибыл, чтоб возглавить экспедицию. Вы всего два дня по щиту шли, а уже две машины потеряли. Теперь за все отвечаю я, и без моего приказа — ни шагу. Вопросы есть?

— Откуда ты взялся, такой умный?

— Оттуда, — Болан ткнул пальцем вверх.

Наспех подготовленная экспедиция была близка к провалу. Уже набралось около двадцати случаев обморожений разной степени тяжести. Хупер оказался превосходным инженером, но никудышним руководителем. День и ночь он с тремя инженерами и пятью техниками монтировали радиоуправление на нескольких машинах. Хупер предполагал гнать их перед колонной. Полярники были предоставлены сами себе. Дисциплина падала, настроение после гибели двух экипажей и так было на нуле. Несколько малодушных настаивали на общем собрании. Они хотели поставить на голосование вопрос о возвращении. Болан собрал общее собрание.

— Кто хочет немедленно возвращаться, поднимите руки, — приказал он. Поднялось около двадцати рук. — Хупер, выдай придуркам снегоступы и провизию из расчета на пять дней.

— Почему на пять? — возмутился кто-то.

— Потому что машины идут на север, а без машины ты на третий день подохнешь, — объяснил Болан. — Трупам продукты не нужны.

Собрание возмущенно зашумело. Не обращая внимания, Болан назначил своими заместителями Хупера и Магму, определил время старта — через четыре часа, поручил Магме курировать госпиталь и закрыл собрание.

Стартовали в назначенное время, минута в минуту. Кабина Жука промерзла, Болан включил обогрев на полную силу, передал управление автопилоту и засунул руки в рукава. Магма осталась в госпитале, в кабине было пусто, холодно и очень одиноко. Автопилот неспеша, на двадцати километрах, вел машину вдоль трещины. Километров через восемь трещина сомкнулась, Болан сверился с компасом, задал курс на север и увеличил скорость до сорока километров в час. В эфире послышалось некоторое оживление. Прислушиваясь к голосам водителей, Болан потрогал рычаги управления. Холодные, но уже не настолько, что пальцы примерзают. Но окна потеть начали. Болан связался с Бенедиктом и попросил выдать на его комп карту ледовых трещин. Бен отозвался сразу, но сказал, что карту выдать не может: слишком далеко его станция от планеты.

Остановились на ночлег. Воздух стал значительно холоднее. Прибежала Магма, сообщила, что два водителя отморозили пальцы. Ничего страшного, но неделю не смогут управлять машинами. Болан оделся потеплее и вышел на мороз. Приказал поставить вездеходы борт к борту, раскатать огромный рулон брезента и накрыть им машины. Заглянул в одну машину, другую. В салонах было холодно. Полярники ужинали в уличной одежде. На него наорали, что последнее тепло выпускает. За стол нигде не пригласили.

Вернулся в салон Мудрого Жука. Магмы нигде не было. Открыл банку консервов, разогрел на электроплитке, съел. Плитку решил не выключать.

В нуль-кабине раздался шум, и Магма вылезла оттуда, таща за собой по полу рюкзак. Оживленная, разгоряченная. Потом вытащила из кабины целый мешок каких-то баночек с кремом.

— Что это?

— Мазь от обморожения. Будешь лицо и руки мазать

— И тогда не обморозюсь? Или обморожусь?

— Не так сильно. Ты знаешь, это просто жуть. Из всех полярников только девять работали на крайнем севере или крайнем юге. Остальные отказались. Сказали, что идти на полюс сейчас — верное самоубийство.

— Если это так, то проекту активистов — конец. Погибнет экспедиция, погибнет проект. Драконы, конечно, помогут. Уберут лед, разогреют Солнце. А мы на миллионы лет останемся маленькими, ни на что не способными детьми. Мы обязаны, понимаешь, — он схватил Магму за плечи и затряс, — обязаны довести экспедицию до полюса.

— Нам здесь никто не верит. Они друг другу больше не верят. Сброд, а не коллектив.

— Это не важно. Нужно, чтоб нас слушались. Все остальное не важно.

— Если кто-то не будет тебе подчиняться, я его убью.

На следующий день Магма опять ушла в фургон госпиталя, и Болан вел машину один. Точнее, машину вел автопилот, а Болан маршировал по салону и пытался согреться. Нагреватели работали в полную силу, но не справлялись. Встречный ветер обдувал машину и уносил тепло. Болан привязал за ножки электроплитку к столу и включил на полную мощность. Распаковал запасную и тоже включил. Стало теплее.

Вечером прибежала Магма. Поверх одежды на ней было одеяло с дыркой для головы.

— Это пончо, — объяснила она. — Так люди носят. — И нырнула в камеру нуль-т.

Вернулась часа через два. Болан уже собрался на боковую, и утеплял спальные мешки, всовывая один в другой.

— Смотри — вот! — она вытащила из рюкзака катушку проволоки. — Это нихром!

— Ну и что?

— Из него обогреватели делают. Называется — «козел». Меня Командор обучил.

— Обогреватели — это хорошо!

— Отматываешь пятнадцать метров. Ну, длина — это от напряжения зависит. Пятнадцать — для аккумуляторов П2. Сматываешь спиралькой, — с этими словами Магма быстро и ловко наматывала проволоку на карандаш — виток к витку. — Потом спиральку наматываешь на что-нибудь огнеупорное. Вот, хотя бы, на эту трубу из пенобетона. Концы подключаешь к аккумулятору — и готово! «Козел» на полтора киловатта. Больше нельзя. Спираль перегорит. Но можно два «козла» сделать.

— Здорово! — поразился Болан простоте устройства. Спираль раскалилась докрасна, и от нее несло божественным теплом. Болан уставился в потолок и зашевелил губами. — Знаешь, сколько нам аккумуляторов надо?

— Знаю, — рассмеялась Магма. — У меня их целый мешок!

— Созывай собрание! Врубай сирену!

— Спят же все.

— Проснутся! Не трусь, за такое нам все простят!

— … ни одного шанса дойти до полюса. Если б не твоя гениальная идея возглавить экспедицию… Теперь мы можем скорректировать все просчеты. Будем устраивать склады у вас на пути. Будто ты заранее все подготовил. Скажу по секрету, девочки очень гордятся тобой.

— Как Юлин?

— Скоро. Родит со дня на день. Но Беруна все время рядом с ней, Илина тоже далеко не отходит, так что будь спок.

— Конец связи. — Болан прервал сеанс и со злостью ударил кулаком по столу. — Слышала? Будет минус сорок пять, а дальше еще холоднее. Мы, ящеры, эволюционно не приспособлены к морозам!

— Но ведь воздух сухой…

— Раньше ящеры доходили до полюса, а мы не приспособлены!

— Раньше — в теплый сезон. А мы…

— Да не мог я теплого сезона дожидаться! — рявкнул Болан. Магма испуганно притихла. — Политический момент не позволял. До теплого сезона Секретаря бы с дерьмом съели!

— Не надо кричать. Вот найдем склад, оденем скафандры, и все будет хорошо.

— Ладно, все нормально. — Он выглянул в заледеневшее по краям окно. Полярники уже кончали скатывать в рулон брезент, которым укрывали машины. Болан включил сирену, подождал немного, высунулся на секунду наружу и пустил зеленую ракету. Морозный воздух обжег щеки холодом. Взялся за рычаги и дал малый вперед. Двигатели загудели, но Жук не стронулся с места. Болан поспешно вернул рычаги в исходное состояние.

— В чем дело? — поинтересовался у Мудрого Жука. И впервые увидел комп драконов, работающий с полной нагрузкой. Индикаторная полоска загрузки процессоров на дисплее посинела на всю длину.

— Предположительно, от низкой температуры загустела, разделилась на фракции и частично замерзла смазка двигателей и редукторов колес. При модернизации ходовой части моей мудрости не предполагалась эксплуатация при отрицательных температурах.

— Твоя мудрость может разогреть двигатели слабым током до рабочего состояния?

— Да.

— Приступай. Только не спали моторы и не сожги двигатели. — Болан потянулся к микрофону всеобщей связи. — Внимание всем! Говорит Болан. Машины долго стояли без движения. Двигатели и ходовая часть застыли. Если конструкция позволяет, прогрейте двигатели на холостом ходу. Без моей команды не стартовать! В момент старта будьте крайне осторожны. Если услышите подозрительные звуки в двигателе, немедленно останавливайтесь и вызывайте меня.

Через три-четыре минуты Мудрый Жук сообщил, что готов к старту. Болан тронул машину вперед и на низкой скорости проехал вдоль колонны вездеходов.

— Слева по одному — за мной! — взял курс на склад скафандров и возглавил колонну, ползущую со скоростью десять километров в час. Когда последняя машина стронулась с места, постепенно увеличил скорость до сорока километров.

— Шеф, мы не сильно отклонились? — прозвучал в переговорке голос Хупера.

— Мы ищем склад с теплым нижиним бельем, — отозвался Болан.

— Шутишь?

— Шучу. С верхним.

Болан решил изменить план экспедиции. Не оставлять по дороге лагеря, а всей колонной идти на полюс. Он не верил полярникам, был уверен, что те, кто останутся в лагере, не выдержат, снимутся и повернут назад. По пути, конечно, погибнут. Хоть последняя машина и сбрасывала вешки, по три на километр, но для паникера закон не писан.

За ветровым стеклом — ничего, кроме серо-голубого неба и белого снега. Две краски. Магма перебирала тюбики и баночки в медицинской сумке.

— Придумай рифму к слову «холодно».

Он лукавил. В салоне было тепло. Печка и два «козла» справлялись с морозом.

— «Больно», — отозвалась Магма. Болан повернулся к ней. Нежная кожа на месте шрама покраснела, растрескалась и блестела от мази.

— Скверная рифма.

— Тогда — «не больно». Это еще сквернее. Когда обморозишься, не больно. На этом многие попались.

Впереди локатор показал трещину, и Болан еще больше отклонился вправо. Переключил очки на ультрафиолетовый, потом инфракрасный диапазон. Он хотел найти способ видеть трещины без локатора. Над этой трещиной снег был на долю градуса холоднее. В первый день снег над трещиной был чуть теплее. Наверно, все дело в том, что сейчас резко холодает.

Справа, на самом краю поля локатора, появилась вторая трещина. Она шла под углом к первой, и вскоре они соединились. Болан затормозил, обернул лицо шарфом и вышел из машины. Колонна остановилась.

— Что там? — из первой машины вылез злой водитель. Огромный мужчина, на голову выше Болана. Обмороженные щеки покрылись корочкой засохшей крови. Пальцы перебинтованы.

— Там одна трещина, — взмахнул рукой Болан, — А там — вторая.

— И что теперь?

— Назад, потом снова вперед.

— Сколько назад?

— Не знаю. Больше десяти километров.

— Насколько больше? Двадцать? Сто?

— Может, и сто. — Болан достал из кабины шашку для подрыва снежных застругов. Он хотел проверить прочность снежного моста.

— А может, тут и трещины нет?

— Может, и нет. Вернись в машину и жди приказа. — Болан повернул кольцо замедлителя на пять секунд и пошел к трещине. В инфракрасном диапазоне она отчетливо выделялась. Водитель шел рядом.

— Нечего не знает. Слушай, кто тебя главным назначил.

— Я сам себя назначил. Вернись в машину.

— Женой командуй, — водитель решительно пошел в сторону трещины.

— Стой, идиот! Стой!

— Остановить его? — спросила Магма. В руке у нее появился пистолет.

— Ты что? С ума сошла?

— Я в ногу.

— Поздно…

Водитель уже шел по снежному мосту. Болан подождал, пока тот не перейдет на другую сторону трещины, нажал на запал и бросил шашку на середину снежного моста. По инструкции полагалось спрятаться за чем-нибудь, но прятаться было не за что, поэтому Болан распластался на снегу. Магма удивленно взглянула на него и растянулась рядом.

Взрыв оказался неожиданно сильным. Снежный мост обвалился метров на сто вправо и влево. Болан заметил, как водитель повалился на снег, потом поднявшееся из трещины облако снежной пыли скрыло его из вида.

— Поехали, — сказал он Магме. Поднялся, отряхнулся и пошел к машине.

— А этот?

— Он не выполнил приказа. Остальное — его проблемы.

— Ты его бросишь?

— Да. Если провалится. Остальным урок, а его потом Артем вытащит. Пусть Чапану компанию составит.

Разворачивая вездеход, Болан увидел, что водитель бежит по краю трещины к уцелевшему участку снежного моста.

— Бедненький, — запричитала Магма. — Легкие застудит.

— Ты что, не понимаешь, — заорал Болан. — Он же идиот! Он мог других погубить! Это чудо, что он за мной пешком увязался, а не на машине. Мы бы сейчас шесть покойников имели.

Магма замолчала.

— Извини, — буркнул Болан. — Это все холод.

— Да, да, конечно.

— Трещины эти чертовы… Юлин рожает, а я — здесь.

— Когда я рожала, ты был в прошлом.

— Прости.

— За что? Ты всю планету спасаешь.

— Вот за это и прости.

Объезд трещины отнял много времени. Потом начались заструги. Температура за бортом падала. Болан пустил вперед тяжелую гусеничную машину. Командор не обманывал. Заструги имели прочность камня. Через час вездеход, тараня очередной, безобидный на вид сугроб, потерял переднюю ведущую звездочку и расстелил гусеницу по насту. Болан приказал бросить машину и вновь возглавил колонну, лавируя между таких мягких на вид сугробов.

К складу вышли только под вечер, когда солнце на три четверти скрылось за горизонтом и светило прямо в глаза. Температура упала до обещанных минус сорока пяти.

— Всем оставаться на местах. Выходить из машин запрещаю, — передал Болан по связи. Натянул всю теплую одежду и принялся обматывать лицо шарфом. Магма тоже начала одеваться.

— Ты приказа не слышала?

— Но… Дай, я тебе шарф заколю, — быстро и ловко закрепила шарф несколькими булавками. Помогла натянуть и расправила капюшон. Болан спрыгнул на снег и пошел к штабелю ящиков, неуклюжий как пингвин. Попытался стащить пластик, укрывающий ящики, но тот затвердел и не поддавался. Со злости ударил по нему кулаком. Пластик разбился. Сбросил со штабеля верхний ящик и поволок к машине. Магма помогла затащить в салон.

— Он же насквозь промерз. Замечание было верным. Болан поставил ящик под струю теплого воздуха из печки. Через пять минут, с помощью фомки и крепких выражений, ящик удалось открыть. В нем лежали два мешковатых скафандра с круглыми прозрачными шлемами и наспинными ранцами. Они затвердели словно кирпичи. Болан сунул руку в шлем и включил подогрев. Через две минуты скафандры можно было одевать.

Облачившись, Болан с Магмой начали растаскивать ящики по машинам. Брали ящик с двух сторон, несли к машине, стучали в дверь и заталкивали в салон. Открывать ящики Болан запретил: наверняка нашелся бы идиот, схватившийся пальцами за обледеневшие запоры. Каждый следующий ящик приходилось нести дальше предыдущего. Болан хотел приказать машинам подъезжать к штабелю, но понял, что момент упущен. Ходовая часть уже промерзла, а лишний раз разогревать — как бы чего не вышло.

На тридцать каком-то ящике Болан сломался.

— Все! с меня хватит! Идем инструктировать.

В первой машине ящик успел отогреться и открылся без труда. Болан достал скафандры, показал, как ими пользоваться, помог двоим облачиться и отправил таскать ящики. Сам пошел инструктировать во вторую машину, а Магму отправил в третью. Так, набирая команду волонтеров, дошли до пятнадцатой машины. Здесь ящик еще не прогрелся. Болан снял верхнюю часть скафандра — куртку с ранцем. Тут в голову ему пришла гениальная мысль. Вылез из штанов, велел Магме тоже снять скафандр, облачил в них двух аборигенов и выставил на улицу таскать ящики. Сам растянулся на свободной койке и отрубился.

Проснулся от громких разговоров. Все сидели за столом, пили горячий чай. В углу салона друг на друге лежали три ящика. Болан поднялся. Ему налили чаю в железную кружку, потеснились, уступая место за столом.

— Где Магма?

— Ушла в госпиталь.

— Давно?

— Как только ящики кончили таскать, одела скафандр и ушла. А правда, что вы нашли базу наших предков с доледниковых времен?

— Это кто тебе сказал?

— Все говорят… Они на самом деле богатырями были?

— Они были на две головы меньше тебя, и вдвое легче. Мужчин и женщин у них было поровну, а импринтинга не было. Точнее, был, но не такой. Как у мужчин.

— Значит, правда… А то я смотрю, из чего же эти скафандры сделаны…

— Из кристаллитового волокна. Шлемы — из литого кристаллита.

— А где вы живете?

— На базе.

— На базе Предков?

— Любопытство раньше тебя родилось.

— Болан, почему вы ничего не рассказываете? Вы же так много знаете о предках.

— Потому что они не справились. Наделали ошибок и вымерли. Вымерзли.

— Жуткая смерть…

— Растянутая на поколения… Ты хочешь повторить их ошибки?

— Не-ет…

— И я не хочу, чтоб ты их повторил. Ну, спасибо за чай, мне пора…

Отношение полярников к Болану постепенно менялось. Поднималось вместе с температурой в салонах машин. Магма принесла с базы вторую катушку нихромового провода и еще мешок аккумуляторов. Теперь в машинах работало по восемь «козлов» одновременно. Радиосвязь с большой землей почти пропала, но компьютерная работала великолепно. Через комп Мудрого Жука, через базу, через радиомодем, спрятанный где-то в заброшенном поселке — любой в любой момент мог узнать свежие новости. Болан утверждал, что у него в компе радиомодем особой конструкции. Это было почти правдой. Только не радио, а нуль-т модем.

— Слушай, Болан, а тебе ведь вовсе не обязательно глыбу льда с полюса тащить, — начал неприятный разговор Хупер. — Ты же в любое место через Окно можешь высадиться. И склад твой не на полюсе был.

— Сколько склад весит?

— Тонн десять.

— А кубический километр льда? Десять в девятой степени. Есть разница? Молись, чтоб мои девочки успели аппаратуру настроить, пока я с вами прохлаждаюсь. Иначе будем месяц на полюсе торчать.

— Прохлаждаешься. Как тонко подмечено! — рассмеялся Хупер. Они сидели в салоне вездехода, голые по пояс, но в штанах скафандра. Пол был ледяной, а под потолком — тропики. Десяток «козлов», укрепленных на стенах, источали жар. — Удивительно ты себя ведешь, Болан. Взять хотя бы эти аккумуляторы. Им цены нет, а ты их мешками раздаешь.

— Если твоя задница к льдине примерзнет, тебе тоже цены не будет. Ноль будет твоя цена! А аккумуляторы… Не время сейчас экономить. Второй попытки не будет. Представь: на всей планете — такой холод!

За двести километров до полюса сгорел один вездеход. Плохо закрепленный на стене «козел» сорвался от тряски и упал на какие-то тряпки. Мгновенно все вспыхнуло как порох. Никто не погиб. Все успели выскочить в скафандрах на голое тело. Благо, штаны не снимали ни днем, ни ночью. Хупер собрал всех у обгорелого остова машины и сказал:

— Еще одна такая шутка, и виновные домой пешком пойдут.

Болан ничего не сказал, но подошел к каждому из погорельцев и на плече скафандра нарисовал жирный черный крестик. Это напугало сильнее, чем слова.

Юлин родила в день, когда достигли полюса. Это дало Болану законный повод покинуть экспедицию. Но сначала — дело. С наибольшей возможной точностью определили точку географического полюса, разметили квадрат, в вершины положили нуль-маяки. Болан последний раз всех проинструктировал, передал Хуперу портативный комп с нуль-т модемом, и Бенедикт вытащил их через нуль-т на девятую супер. Оттуда — на базу. Дальше — бегом в родильное отделение.

Роды у Юлин прошли легко, и она лежала счастливая и довольная.

— Фу, как от тебя пахнет. Ты, наверное, три дня не умывался, — приветствовала она мужа, потом дала заглянуть в сумку. Две узкоглазые мордочки — вылитые Юлин — уставились на Болана.

— Ага! — глубокомысленно изрек Болан, чмокнул в щеку и побежал в экранный зал руководить полярниками. Те уже отъехали на два десятка километров и выстраивали машины в линию. Болан связался с Хупером через комп. Хупер подтвердил, что все нормально. Артем сообщил, что орбитальные нуль-маяки заняли нужное положение относительно планеты.

— Давай! — крикнул Болан Бенедикту, и тот нажал на кнопку. Огромная глыба льда перекочевала с полюса в нуль-камеру девятой супер. Массы воздуха устремились на освободившееся место. Раскатистый гул пронесся над ледяной пустыней. Но самого интересного Болан не увидел: Хупер упал, ткнув объективом камеры в снег. Пока очищал оптику от снега, все кончилось. Болан не стал смотреть, как мечутся и обнимают друг друга фигурки в скафандрах, а побежал в родильное отделение. Он так и не придумал подходящие имена.

На следующий день на полюсе погибли четыре гляциолога. Они хотели спуститься на тросе в провал и взять образцы льда с разной глубины. Подогнали вездеход с лебедкой на переднем бампере к самому краю. Но стенка обвалилась под весом машины. Болан заперся в своем кабинете и сутки не выходил.

— Эй, патриарх, в прошлое едем? Уникальный случай! Маяк на дне океана. Шесть тысяч метров.

— На сколько сейчас прыгаете?

— Полтора миллиона витков. Артем говорит, по такой методике пять миллионов — предел. Так едем?

— Нет, сестренки. Мне поработать нужно.

— Вот те раз! А мы что делаем?

— Я имею в виду — головой.

— Можно Тае с нами. Очень просится.

— Можно. Но отвечаете за нее головой. Постойте! А Титран что говорит?

— Титран против.

— Ну вот видите!

— Первое слово дороже второго! Первое слово дороже второго! — выскочила из-за двери Тая, размахивая включенным диктофончиком.

— О-ох! — сказал Болан и погрузился в работу. Ящерам до зарезу нужен был воздушный транспорт. Надежды на скорое появление антигравитации не оправдывались. Командор посоветовал строить вертолеты. Принялся описывать конструкцию и особенности, но все время сбивался на воспоминания молодости. Болан скачал документацию на свой комп, и теперь перерабатывал технологию драконов под местные возможности. Вертолеты идеально подходили для доставки нуль-маяков на северный ледовый щит.

В разгар работы раздался стук в дверь и вошла Шина.

— Хоро, ты хочешь помочь другим группам имплантов?

Спать я хочу! — чуть не ответитл Болан, но удержался. — Конечно! Но…

— Но нельзя рассекречивать машину времени, так?

— Да.

— Мы можем сбросить им сотню капсул с грузом в день высадки, или на следующий. Пусть думают, что ученые научились открывать Окно туда, куда нужно.

— Это можно… Отличная идея! Только не в день высадки, а две недели спустя! — Болан схватил Шину за руку и побежал к Великому Дракону.

— Я уже больше года жду, когда вам в голову придет эта гениальная мысль, — улыбнулся тот. Лицо Болана вытянулось. Дракон поднял лапу. — Не удивляйся. Парадоксы времени. Четыре сотни маяков в соседних континуумах. Слабенькие, но стабильные. Вот я и жду, когда выяснится, как они туда попали.

— Удивительно! — согласился Болан, собрал общее собрание, рассказал о проекте Шины, назначил ее главной, заместителем — Элиту и открыл им карт-бланш. Девушки повеселели. У них появилось Дело.

На следующий день увидел, как девушки в экзоскелетах катят по коридору старые — еще шарообразные — грузовые капсулы.

— Откуда это?

— Со свалки битых капсул.

— Вас там никто не видел?

— Видели, — рассмеялась Элита. — Мы сказали, что Болан музей открывает. На, почитай! — протянула свежий журнал.

На глянцевой обложке — заиндивело-ораежевый Мудрый Жук. На первой странице — интервью с полярниками. Болан прочитал подчеркнутый абзац: «Так что вы можете сказать о Болане как о руководителе?» «С ним трудно. Но надежно. Дело в том, что он продумывает ситуацию на много ходов вперед, держит все в голове, но очень редко делится планами. Приходится быть бездумным исполнителем его приказов, часто не понимая их смысла. Но, как потом выяснялось, ненужных приказов он не отдавал.» «А что вы можете сказать просто о Болане?» «Еще более сложный вопрос. Просто Болана мы почти не видели. Видели корму его вездехода, слышали голос по радио. Больше общались с Магмой. Что могу сказать? У обоих очень высокая профессиональная подготовка, ориентированность на выживание. Магма как-то показала, как надо стрелять из пистолетов. На бегу, с двух рук, и все пули — в мишень. Буквально из ничего могут сделать нужную вещь. То, что для нас — проблема, для них — досадная мелочь, отнимающая время. Они чувствовали себя во льдах как дома. Спокойно и уверенно».

— Все верно, — Болан вернул журнал. — У нас была нуль-кабина. Нам до дома — два шага. А им — два миллиона шагов.

— … Итак, слово предоставляется Кагару.

— Можно считать, что гипотеза подтвердилась.

— Какая гипотеза? У вас их были сотни.

— Насчет базы предков…

— Говорите, Кагар, говорите. Мы не умеем читать мысли.

— Гипотеза насчет того, что Болан получил доступ к технике и технологиям предков. Этому есть прямые и косвенные доказательства. Начну с прямых. Болан очень много знает о наших предках. Его слова подтвердились буквально неделю назад последними находками археологов. Наши предки действительно были меньше нас ростом, что бы ни говорилось в легендах. И у них действительно не было импринтинга. Теперь — косвенные доказательства. Скафандры, которые он передал полярникам, предназначались не для полюса. Это упрощенные модели, из которых выкинули половину начинки. Взять хотя бы ранец. Он на две трети пустой. В него отчетливо просятся два цилиндрических предмета. Возьму на себя смелость утверждать, что это баллоны со сжатым воздухом. В ранце много фиксаторов и отверстий с резьбой, к которым ничего не крепится. По существу, там ничего нет, кроме системы обогрева и вентиляции.

— Вы хотите сказать, что скафандры предназначались для работы под водой?

— Нет, в безвоздушном пространстве. Там множество конструктивных элементов, работающих на растяжение, а не на сжатие. В таких скафандрах наши предки летали в космос, высаживались на луны, строили там базы… Думаю, одну из баз предков Болан и обнаружил.

— Но… Расстояние…

— Для аппаратуры Окна нет расстояний.

— А время? Прошло ведь двести миллионов лет.

— Там нет воздуха. Нет кислорода, врага всего сущего. Там очень холодно. И нет бросков температуры. Предметы могут храниться вечно! Я думаю — нет, просто уверен, что Болан и его команда с утра до ночи разбираются с сокровищами, доставшимися им от предков. Восстанавливают технику, изучают древние технологии. А то, что дела у них идут успешно, не требует доказательств. Взять хотя бы аккумулятор. Все помните, каков был первый? Самоделка. А последние? Отлично выполненные фабричные изделия. Болану и компании удалось запустить поточную линию. Четыре сотни скафандров тоже вручную за месяц не изготовишь. Но главное — косвенные детали. Болан решил организовать музей. Большой музей, если для музея потребовалось штук пять грузовых капсул. О чем это говорит?

— Свободное время у него появилось.

— И об этом тоже. Но главное — у него появились огромные помещения под крышей. Девушки из его команды сетовали, что капсулы валялись под открытым небом, теперь эту грязь в дом тащить. В доме, который построил Болан… — и боланоиды…

— Хороший термин. В этом доме музей не поместится. А строить новый у боланоидов времени не было. Следовательно, они решили воспользоваться ранее построенным домом. Возможно, решили пополнить коллекцию музея предков. Собственно, Магма как-то даже проболталась, что они живут на базе, а аккумуляторы изготовлены в мастерских. Заметьте — не в мастерской, а в мастерских! Болан более осторожен. Он не подтверждает, но и не отрицает ничего. Чуть не забыл! Оговорка Магмы. В госпитале она произнесла фразу на непонятном языке. «Где же так говорят?» — спросил полярник. «Там», — ответила Магма и ткнула пальцем в потолок. «Мертвый язык. Я сказала, что у тебя обморожение второй степени». Теперь вернемся к первому пункту. Болан слишком много знает. Он знает, как построить антигравитатор, хотя технология еще не позволяет это сделать. Он очень много знает о предках. Он знает о каких-то фатальных ошибках, допущенных предками и боится, что мы их повторим. И, наконец, он смертельно боится, что кто-то построит машину времени. Логическая цепочка: Предки допустили фатальную ошибку. Болан знает об ошибке предков. Болан боится машины времени. Можно предположить, что ошибка предков связана с машиной времени.

— А Болан знает, как построить машину времени?

— Нет. Но он знает, что ее можно построить. Видимо, страх, что мы тоже узнаем это, и не позволяет ему открыть нам все технологии предков. Он передает Департаменту только те знания и технологии, которые считает безопасными.

— Считает, что он один вправе решать, что можно, а что нельзя знать народу!

— Хорошее замечание, благородный спонсор. А как бы вы поступили на его месте?

Болан и Командор прогуливались по оранжерее и беседовали о важных вещах. Болан решил, что, наверно, это очень солидно выглядит — беседовать прогуливаясь. Во всяком случае, ушки Шаллах все время были повернуты в их сторону, а Беруна с Ирави выбирали позицию у грядки так, чтоб видеть их, не поворачивая головы.

— Пришла пора решать, хотите вы, ящеры, вступать в контакт с человечеством, или нет. Приближается критический этап. Люди начали догадываться, что пропустили момент контакта с братьями по разуму. Количество запросов в компьютерных сетях о дракончиках нарастает лавинообразно. Вы можете еще затаиться. Шина, Петра и Тая должны будут отказаться от прогулок по театрам, а драконов, видевших вас, нужно предупредить, чтоб держали язык за зубами. Тогда волна интереса к вам постепенно спадет.

— Нет, конечно, рано или поздно, нужно идти на контакт. Но я хотел бы, чтоб события развивались как можно медленнее. В идеале — лучше подождать, пока мы справимся с оледенением.

— Нужно подумать, как замедлить процесс. Первое время будем играть в старую игру, якобы вы уже давно ассимилировались в нашей цивилизации, и лишь невежды этого не знают.

— Что для этого нужно?

— Практически, ничего. Знание языка, обычаев, ну и мелкие детали поведения, типичные для людей или драконов. Язык вы знаете, об остальном нужно позаботиться заранее. Разумеется, мы, драконы, будем подсказывать по ходу дела через очки. Давай составим перечень стандартных ситуаций…

— А я думала, они анекдоты травят! — ворвалась в оранжерею Анна. Как всегда, резкая, возбужденная. Болан ее немного побаивался.

— Значит, очередную каверзу задумывают, — уверенно произнесла Кора, входя следом. — Только посмотри на него. Ехидный, и рот до ушей.

— Любимые мои! Тружусь в поте лица, не покладая лап. Разрабатываю теорию контакта. И что я слышу! — возмутился дракон. — Скажи Болан, что нужно сделать, чтоб женщины оценили тебя по достоинству?

— Два сапога — пара. Успешно водят за нос две цивилизации. Кора, неужели это лучшие представители видов? — Анна окинула их критическим взглядом.

— Нет. Лучшие — передо мной, — заявил Командор. — И для них сейчас найдется работа.

Болан решил, что родную цивилизацию тоже нужно подготовить к контакту. Но — осторожно. И взялся переписывать статью энциклопедии, посвященную иным цивилизациям. А именно — капсуле пришельцев.

— … ближайшая, относительно молодая цивилизация расположена на расстоянии около пятисот световых витков (см. Меры расстояний. Световой виток). Это теплокровные млекопитающие сравнительно небольших размеров (см. Млекопитающие). Как и наша, их цивилизация тоже проводит космическую экспансию, однако, принципиально иным методом (см. Освоение космоса в доледниковый период). Если мы, используя аппаратуру Окна (см. Физика многомерного пространства), основали около четырехсот колоний в соседних континуумах, но на планетах, представляющих дубли нашей (см. Департамент имплантации, Политика имплантации), то млекопитающие основали около трехсот пятидесяти самостоятельных колоний на планетах соседних звезд своего континуума.

Перечитал несколько раз, и остался доволен. Добавление к статье выглядело солидно и не выделялось ни по духу, ни по стилю. Цивилизация людей не выглядела слишком пугающей. Крайне довольный собой, Болан подменил старую статью энциклопедии новой в основном фонде Центрального Информатория, и на двух архивных копиях. Заодно посмотрел, как часто читатели обращались к статье. За два витка — восемь раз.

Не любит народ смотреть в звездное небо, — обиделся Болан.

На этот раз с Командором на гастроли увязались Шина, Тая и Петра. А также, Вредины. Беруна очень волновалась. Скоро девушкам предстояло родить. Петра так много времени провела в прошлом, что по срокам беременности догнала и перегнала Шину. Болан сердился. Больше половины группы были заняты детьми, а кто работать будет? Хорошо еще, до начала уборки Северного ледового щита должно пройти не меньше витка. Малыши успеют немного подрасти. Но ведь новые появятся! Из-за этих путешествий во времени весь график к черту!

Полный мрачных дум, Болан вызвал по компьютерной сети Влиятельного Секретаря.

— Привет боланоидам. Как дела на базе? — весело откликнулся тот.

— Нормально, — машинально откликнулся Болан. — Что с моренистами?

— Решается вопрос, кто будет убирать полярный щит. Мы, или они. Если они, то на два проекта денег в любом случае не хватит. Намыв островов придется отложить до лучших времен. В их руководстве идет страшная грызня, им не до нас. Если щит убираем мы, финансирование пойдет к нам. В любом случае, активисты в выигрыше.

— А как строительство вертолетов?

— Собираем пробный образец.

— К черту пробный образец! Завод стройте!

— Болан, ты как с луны свалился. На какие деньги? Я же говорю: вопрос финансирования еще не решен! Начну я строить завод, а его отдадут моренистам! Или ты хочешь, чтоб мы из своего тощего кошелька финансировали их проект?

Болан зарычал.

— Что, семейные проблемы? — участливо спросил Секретарь.

— Да, — сознался Болан. — Шина рожает, Петра рожает. Работать некому.

— Могу специалистов подкинуть. Или боишься, что узнают тайны предков?

— Боюсь, — честно сознался Болан.

— А что они такого натворили?

— Подумай сначала, хочешь ли ты это знать? Сделали каннибализм нормой жизни, например. В том числе.

— Ох ты… Но ведь это — история…

— Ты уверен? — прищурился Болан. И прервал связь. Это была концовка разговора в стиле драконов. Неожиданная и драматическая. А что оставалось делать, если его искали по всей базе.

— Хо-о-ро! Ты где?! — донеслись из коридора возбужденные голоса.

— Желтая пресса! На нас пошла охота. Настоящая засада! Так интересно!

Девушки, драконы и сестренки ввалились толпой в зал.

— Дайте, я расскажу, — выбежала вперед Тая. — Выходим мы из театра. Как всегда, за руки держимся. В середине — Командор, по бокам — мы, сестренки с краю. Командор стихи декламирует. Идем по бульвару к набережной. Вдруг выскакивают из переулка и на нас объективы наводят. Целая толпа. Командор остановился и говорит: «Девчата, это желтая пресса. Спасаемся.» Мы, как шли, разворачиваемся на сто восемьдесят, и назад. Я говорю: «Бежим!» А Петра с Шиной — «Нам нельзя.» А тут из другого переулка — еще толпа. Окружили. Командор говорит: «Влипли. Все помнят, чему учили?» Нам уже микрофоны под нос суют. И сразу тысяча вопросов со всех сторон. Шина кричит: «Никаких интервью, только автографы!» Петра: «Вы нарушили мою дипломатическую неприкосновенность! Немедленно снимите ногу с моего хвоста!» Я тоже несу какой-то бред про свободу перемещения. Ко мне подваливает толстый такой коротышка и сует бумагу и авторучку. Я ставлю автограф. Он убирает бумагу и заявляет, что я только что подписала контракт на эксклюзивное интервью для «Дженерал ньюс». А я ему: «Парень, ты по уши в дерьме. Я несовершеннолетняя. Ты принуждаешь к работе несовершеннолетних. Интервью возьмешь у моего адвоката. Года через три.» И все это в прямом эфире! Как он притух! А я ему: «Не боись! Прочитай, что я написала.» Он разворачивает бумагу, а там — «Желаю удачи!» И никакой подписи. Здорово?! Я все правильно сделала?

Болан вопросительно посмотрел на Командора.

— Девчата были на высоте, — заявил тот. — Очень много слов, но ноль информации. Все по плану.

— Все молодцы, и все свободны! — громко произнес Болан. — Объявляю этот день Днем Контакта. Вечером — танцы. Шина, задержись на минутку. Занеси в комп все, что произошло с тобой сегодня. Как можно подробнее и как можно точнее. Ну, как только ты умеешь. Это не для меня, это для истории.

— Есть, шеф! — козырнула девушка и со смехом выбежала из зала.

— Да не бегай, горе мое! — закричал Болан вслед.

Пока молодежь развлекалась, Болан и драконы старшего поколения уединились в уголке.

— Процесс развивается с расчетной скоростью, — объявила Кора.

— Количество сообщений, посвященных ящерам, линейно возрастает. Однако, фактической информации недостаточно. Направленность публикаций неустойчива и начинает отклоняться в нежелательном направлении.

— В каком это?

— Многие считают, что драконы скрывают от людей информацию.

— Опять! — обиделся Командор. — Сами знать ничего не хотят, Аристотеля с Архимедом путают, а драконы… Кора, неужели это никогда не кончится?

— Успокойся, милый. Каждое поколение повторяет путь развития всей цивилизации. Просто у людей поколения сменяются слишком быстро. А учиться на чужих ошибках они не умеют.

— Что же делать? — спросил Болан. Вникать в проблемы человечества ему не хотелось.

— Требуется контролируемый приток фактической информации. А вектор недовольства следует переориентировать на плохо структурированную службу информации. — объяснила Кора.

— У меня есть на примете подходящий человек, — сообщил Мрак. — Некто Тайсон. Подрабатывает журналистикой.

— Одного мало, — произнесла Анна. — Нужно троих. Лучше — четверых.

— Один может быть драконом. Майя, например. Известное имя среди людей. Ну и для контраста подберем кого-нибудь из желтой прессы. Устроим небольшую утечку информации, и пусть ему завидуют коллеги, — подвела итог Кора.

— Кого-нибудь не годится, — возразил Командор. — Нужен во-первых, один из тех, кто уже начал охоту за ящерами, и во-вторых, тот, кто подаст информацию в нужном нам ключе. Фотомордочки всех, кто за нами гонялся, у меня в очках, а выбрать лучшего поручим Платану и Дориану. У них есть очень неплохая программа, моделирующая поведение обычного человека.

— Платана и Дориана я не отдам, — возразил Мрак. — Они мне на Зоне позарез нужны.

— А знаешь, что мне амеба сказала?

— Амеба? — удивился Мрак.

— Амеба сказала, что бог велел делиться! Никуда от тебя Платан с Дорианом не денутся. Мы снабдим их информацией и отправим на часик в прошлое. Пусть там хоть два месяца работают.

— А кто обеспечит утечку информации?

— Сестренки! — позвал Командор. — Для вас есть работа.

Олав Ольсен по кличке Два Нуля, был доволен собой. О нем говорили. Его показывали в новостях. Его имя у всех на устах. Это — реклама. А автограф дракончика на первой странице «Дженерал Ньюс»? Кто-кто, а он разбирался в том, как делают сенсации. Малолетняя зеленая задавака размером с белого медведя написала вместо фамилии «Желаю удачи» Хорошая шутка. И вела себя, в общем, безобидно. Значит, нужно раскручивать дракончиков как дружелюбных бодрячков, не лишенных чувства юмора. И, первым делом, договориться с коллегами, чтоб не было накладок.

Не откладывая дел в долгий ящик, Олав достал коммуникатор.

— Привет Оглобля.

— Еще раз назовешь меня Оглоблей…

— Извини, Лонг. Я по делу. Только что звонили от Кита. Решено раскручивать дракончиков как веселых, добродушных увальней. Вроде пингвина Тинка-Льдинка.

— Я не смотрю детские мультики.

— Это неважно. Ты остальным парням передай. Всем, кого увидишь.

— Я бы из них монстров сделал.

— Ты хочешь осложнений с драконами? Кончай так шутить. Не писай против ветра, остальных подставишь.

— Мне что, я только снимаю. У тебя все?

— Все. Привет парням. Пока.

Сделав пяток подобных звонков, Ольсен успокоился. Фабрика слухов запущена, общественное мнение подготовлено. А Кит уехал на месяц в горы. И кто осмелится спросить Кита, давал ли он Ольсену подобное поручение. С этой стороны все схвачено. Олав сложил на животике толстенькие короткие ручки и принялся обдумывать следующий шаг. Где найти дракончиков? Малолетка грозила адвокатом. Обзвонить всех? Но адвокаты не высвечивают клиентов. Беременная дракошка уверяла, что у нее дипломатическая неприкосновенность. Может, шутила, а может и нет. Выяснить в дипломатическом корпусе? Могут сказать, но, скорее всего, откажут в информации. Нужно попробовать. Дальше — как дракошки попали в город, и как ушли. Конечно, по нуль-т. Причем, с грузового причала. Пассажирским драконы не пользуются. Габариты не те. Много в городе грузовых причалов? По пальцам пересчитать. И драконы не каждый день прибывают. Зацепка!

Два Нуля проверил состояние своей кредитной карточки, позвонил в редакцию и убедил главреда (по кличке Зловред) отправить себя в служебную командировку за счет редакции. (Одновременно вступала в действие статья о страховке и юридической защите.)

— Слушай меня внимательно, Два Нуля, — начал предполетный инструктаж Зловред. — От Кита поступило распоряжение создать дракончикам имидж добрых простаков. Смотрел в детстве мультфильм… Тинка-Льдинка там еще играет?

— Обязательно посмотрю.

— Вот под него и работай.

У Олава побежали по спине мурашки. На этот раз сплетня слишком быстро набрала силу и слишком высоко поднялась. И сумма, которую удалось выбить из Зловреда была раз в восемь больше ожидаемой. А это значит, что наверху забеспокоились. Он попал в восходящий поток. Можно очень высоко взлететь, но и больно шлепнуться. Хотя… Ниже пола не упадешь, как говорит народная мудрость. Олав потер ладошки, выдал залихватскую чечетку и приступил к работе.

Идея с нуль-т блестяще провалилась. Да, в обычное время в столицу прибывает не более пяти-десяти драконов в сутки. Но не в эту неделю. Сначала — театр со своим реквизитом и декорациями. Потом — зрители. Сотни драконов. Потом — отъезд зрителей и театра. А деньги надо отрабатывать.

Два Нуля зашел в ближайший бар и взгромоздился на табурет у стойки.

— Кровавую Мэри!

Бармен поднял бровь, плеснул в стакан томатного сока, а сверху, по стеклянной палочке, налил чистого спирта. Две жидкости не смешивались: сверху выпивка, снизу закуска. Олав не любил чистый спирт, но любил произвести впечатление в новом месте.

Рядом приземлились на табуреты две девушки спортивного вида. В шортах, теннисках, кроссовках. Длинноногие, длинноволосые, разгоряченные. Явно сестры. Из набитых сумок торчат рукоятки теннисных ракеток. И заказали по стакану виноградного сока. Спортсменки. Пока Олав собирался с духом, чтоб одним махом покончить со своим коктейлем, ближайшая девушка посмотрела на него, засмеялась и начала шептать что-то очень смешное на ухо своей компаньонке. Олав повернул голову. На него смотрели четыре блестящих, озорных глаза.

— А я вас знаю, — заявила ближайшая. — Вы вчера у Таи автограф брали. Ловко она вас крученым срезала.

Сердце гулко бухнуло в груди. Плох тот репортер, который не умеет ловить удачу. Два Нуля был хорошим репортером. Он растянул рот до ушей.

— Тая — это та юная драконочка? А не знаете, как зовут ту, которой кто-то хвост отдавил?

— Шина, или Петра. По-моему, нам всем там хвосты отдавили, — засмеялась вторая девушка.

Удача! Удача плывет в руки!

— Передайте, пожалуйста, мои извинения за нашу безалаберную журналистскую братию.

— В чем вопрос! А что вы пьете?

— Это? Кровавая Мэри!

— Настоящая? Можно попробовать? — и, не дожидаясь разрешения, отхлебнула из стакана Олава. Выпучила глаза, замахала рукой и, один за другим, выпила два стакана виноградного сока.

— Глаз Фингала! Это же чистый спирт!

— В самую точку! Чистый спирт и томатный сок!

— У вас луженая глотка!

Разговор потек спокойно и непринужденно. Олав представился и предложил перейти на «ты». Сестер звали Мириван и Мириту. Они работали вместе с Великим Драконом. Дракончики? Они не дракончики, а ящеры. Петра и Шина — космодесантники. Но сейчас в декретном отпуске. Осваивают какую-то планетку на самом краю обитаемого космоса. Тая просто фанатик театра. Как это, никто не знает? А кто сейчас космосом интересуется? Взять, например, Латинян. Кто о них знает? А компьютер Терпеливых?

К стыду своему, Олав не знал ни Терпеливых, ни Латинян. А если так, то и девяносто девять обывателей из ста о них тоже не знали. Эти темы можно было раскрутить. Перед Ольсеном открывались головокружительные перспективы.

Сестры тараторили без умолку. Диктофончик в кармане исправно поглощал информацию. Но никак не удавалось перевести разговор на дракончиков.

Мириту посмотрела на часы и заторопилась. Мириван слезла с табурета и пошатнулась. Олав вызвался проводить девушек до нуль-т. Отказа не последовало. Наоборот, обе охотно повесили на него свои сумки. Весьма и весьма увесистые.

— Ух ты! Что там? Золотые слитки? — Обе рассмеялись.

— Бери выше! Микроульмотроны.

— Что это?

— Кабы знать… Нуль-физики без них не могут. Олав, ты сейчас двигаешь вперед мировую науку. Гордись!

— А что делают с микроульмотронами физики?

— Они их сжигают. Пачками. Сначала были просто ульмотроны. Здоровенные и жутко дорогие. Физики их сжигали. Тогда их стали делать жутко огнестойкими, — Мириван покачнулась и ухватила Олава за рукав. — Ульмотроны перестали гореть и физикам стало нечего делать. Тогда физики придумали микроульмотроны. И снова стали их жечь. До обеда жгут, а после обеда заменяют горелые и проверяют те, которые еще не сгорели.

Подошли к нуль-вокзалу. Олав с облегчением поставил на землю сумки. Мириван дважды набирала код на пульте нуль-т кабины, и дважды на табло загорался красный крест.

— Мири, ты что набираешь? Мы же не на Кванторе! — рассмеялась ее сестра.

— Усе! Я поплыла. Это кровавая Мэри. Чистый спирт на пустой желудок.

Мириту набрала правильный код, девушки зашли в кабину, помахали Олаву и отбыли. Олав сделал им ручкой, записал для памяти код, который безуспешно набирала Мириван, списал с окошечка пульта код Квантора и выдал чечетку.

— Фортуна промеж нас бежит… — напевал он, направляясь к дому за походным чемоданчиком. Последнее дело, и можно отправляться.

Хладнокровные ящеры (дракончики) Шина. Космодесантник. Отпуск по беременности.

Петра. Космодесантник. Отпуск по беременности.

Осваивают планету на краю доступного космоса.

Тая. Несовершеннолетняя. Хобби — театр драконов.

Написав такую записку, он отправил ее факсом Зловреду. Нужно было застолбить участок. И показать, кто умеет по-настоящему работать. За эту информацию можно было получить кучу денег. Продать ее тому же Зловреду через подставное лицо, а деньги поделить между собой. Олав отдал ее бесплатно. Два Нуля нутром чувствовал, когда нужно играть по-крупному.

Квантор оказался научной базой драконов. Ну кому еще придет в голову делать десятиметровые потолки и коридоры шириной с дельту Амазонки. Заглянув в боковой коридор, Олав заметил, что тот плавно загибается кверху. Черт возьми! Это, вдобавок, космическая станция!

Это осложняло дело. На станциях каждый знает каждого. А удостоверение журналиста часто действует как красная тряпка на быка. Ну вот, уже…

Рядом с Олавом остановился дракон.

— Вы кого-то ищите?

— Да. Двух сестер. Молодые приятные девушки спортивного вида.

— Сестры?.. А, Вредины! Их сейчас здесь нет.

— Между прочим, они драконов динозаврами не обзывают! — перешел в осторожную атаку Олав. — У них имена есть. Мириван и Мириту.

Дракон смутился.

— Прошу прощения. Мне очень жаль, но сестренки ушли с Квантора часа три назад. Вы знаете, где их искать?

Олав продиктовал номер, который Мириван безуспешно набирала на вокзале. Дракон задумчиво задрал морду к потолку и завращал глазами.

— Да, скорее всего, у ящеров. Вообще, их очень легко найти. Ищите Командора, они где-то рядом.

— Спасибо, — сказал Олав, развернулся и пошел к нуль-кабинам. Удача и чутье. Горячий след. Правильно выбранная манера поведения. Олав был очень доволен собой. И своей работой. Именно за такие моменты он и любил журналистику. Не будь на свете журналистики, пришлось бы заняться сыском. Черт возьми, это все же намного безопаснее, чем работать частным детективом.

Но дело прежде всего! Что имеем? Первый попавшийся дракон знает девушек. И ничуть не удивился, что их кто-то разыскивает. Может, стоило распросить его о ящерах? Нет, не нужно привленать внимание к своему невежеству. Но почему он назвал сестер врединами?

— … вы просто не понимаете! Сейчас мы — семья. Они разрушат наш маленький мирок.

— Но нас мало! А работы много!

— Девочки, давайте другой выход поищем, — чуть не плакала Шина.

Из-за шума Болан не мог сосредоточиться. Проблема казалась такой простой, но девушки так все запутали! Нашли столько аргументов «за» и «против», что Болан сам теперь не знал, на что решиться. А началось все с того, что Лита съездила домой. Поговорила с друзьями и предложила Болану взять на базу группы, проходившие подготовку к имплантации, но оставшиеся на родной планете. Групп таких было много, а жить в обычном обществе им было ой, как тяжело. Болан поставил вопрос на голосование, и теперь второй час слушал яростные споры. Впервые у девушек не было единого мнения. Шина, Тая и Беруна были категорически против. Элита — за. Илина и Магма — скорее за, чем против. Петра выдавала аргументы то за, то против, и яростно их отстаивала. Ирави тихо плакала в углу. Юлин, растерянная, пыталась ее утешить. Болан навел на нее микрофоны очков и увеличил чувствительность.

— … перестань, милая. Хоро сейчас что-нибудь скажет, и все встанет на свои места, — шептала Юлин на ухо подруге. Болан посмотрел на Командора. Уши дракона были направлены в тот же угол.

— Что ты об этом думаешь, — шепотом спросил Болан.

— Вот приедет барин, будет землемером… А? Что ты спросил?

— Что ты посоветуешь?

— Понимаешь, Болан, это внутренний вопрос вашей цивилизации. Вопрос о власти, о собственности, о государственном строе, о государственной тайне… Мы, драконы, не имеем права вмешиваться в такие вещи. Извини.

— … это наша планета. Нас сюда выпихнули пинком под зад. Они не имеют право диктовать нам, что мы должны делать!

— Никто нам не диктует. Их тоже хотели выпихнуть, да мы процесс поломали. У них тоже была бы своя планета.

— А тайны! Разболтают по всему свету про машину времени!

— Тихо! — поднял руку Болан. Вы уже начали повторяться. Сделаем так: Возьмем одну группу на испытательный срок. Если адаптируется в нашем коллективе, возьмем следующую.

— А если нет?

— Отправим или домой, или колонистам в помощь. Все. Собрание закрыто. Опустите руки. Знаю, что решение не лучшее. Но времени больше нет. Беруна, готовься. Гранит передал, что объект уже на Кванторе. Сейчас будет здесь.

Перепад давления больно ударил по ушам. Олав сглотнул и огляделся. Большая грузовая камера драконов. Не самый удачный вариант. Возвращаться придется другим путем. Из маленькой камеры можно прыгнуть в большую. Но назад — нельзя. Автоматика не позволяет. Чтоб ненароком хвост не отрезало.

— О дайте, дайте мне свободу! — пропел Олав и подошел к двери. Та послушно ушла в стену. Сама. Мелочь, а приятно! Что видим? Турникет. Стол. Кибера. Из живых — никого. Плакаты на стенах. Ба! Никак, таможня? Олав подошел к киберу. Стол оказался чудовищных размеров. Чуть меньше полутора метров высотой.

— Здравствуйте, — сказал кибер. — Я вас не помню. Вы здесь впервые?

— Да.

— Тогда нужно оформить визу. Заполните, пожалуйста, анкету, — кибер развернул к Олаву экран и пододвинул одну из трех клавиатур. Самую маленькую. Олав посмотрел на экран. Первый пункт ясен. Полное имя. Набрал. Второй — биологический вид. На выбор — четыре варианта: человек, ящер, дракон, прочее (указать). Кибер уже вставил человека. Третий пункт: пол. Мужской, женский, прочее (указать) Кибер вставил «М». И последний пункт: идентификационный код (Если отсутствует, номер паспорта, коммуникационный код, адрес — на выбор). Поборов искушение, Олав честно набрал свой код.

— Посмотрите, пожалуйста, на меня. Снимаю! — сказал кибер. — Теперь профиль. Спасибо. Вот ваша виза — протянул шикарно оформленную бумагу на двух языках.

— Благодарю вас, — произнес Олав. — Что я с ней должен делать?

— Если потеряете, подойдите ко мне. Я оформлю копию.

— Шикарно! Я могу идти?

— Да, если вас не интересуют новости группы ноль-ноль-ноль.

— Интересуют.

— Два часа назад на базе объявлен режим карантина. Все нуль-камеры базы переведены на работу в режиме «только прием». Причина введения карантина — убежавшее из вивария биоцентра млекопитающее, зараженное крайне опасной разновидностью вируса-мутагена. Час десять минут назад млекопитающее было поймано и возвращено в виварий. Начата дезинфекция помещений базы. Две минуты назад полностью заблокирована работа всех нуль-камер базы. Конец.

— Гадство! Эта тварь здесь была?

— Да. Сбежавшее млекопитающее пробегало по этому коридору. Его неадекватное поведение помогло вовремя распознать непредвиденную ситуацию и локализовать распространение инфекции.

— Что значит — неадекватное поведение?

— Млекопитающее вело себя агрессивно и отказалось отвечать на вопросы анкеты.

— А дезинфекцию здесь провели?

— Нет. На полу вы можете увидеть следы слюны млекопитающего, — сообщил кибер. Два Нуля посмотрел на пол. И увидел. Прямо под ногами. Следы слюны с крайне опасной разновидностью вируса. В груди похолодело.

— Где наш нежданный-негаданный? — услышал Олав за спиной приятный женский голос. Развернулся — дракончик. Без крыльев, без ушей. Но на задних лапах, в белом халате и с марлевой повязкой на лице.

— Ох и неудачное время ты выбрал, малыш! Теперь, хочешь — не хочешь, но составишь мне компанию на две недели минимум. Я замучаю тебя разговорами, а твою попку — уколами.

Бескрылая дракона взяла Олава за руку и повлекла за собой. Как ребенка. Да и пропорции были приблизительно такие же. Как ни странно, Олав испытал глубокое облегчение. Ничто так не успокаивает в минуту опасности, как белый халат врача.

— Меня зовут Олав. Олав Ольсен.

— А меня — Беруна. Можно — Руна. Нам сюда.

Помещение чем-то напоминало аквариум без воды. Десять просторных стеклянных комнат с герметичными дверьми.

— Выбирай жилплощадь. Но сначала снимай штаны и ложись на кушетку.

— Беруна извлекла из примитивного стерилизатора шприц размером с велосипедный насос. Оглянулась на Олава и выбрала поменьше — кубиков на десять. Олав облегченно вздохнул. Укол Беруна сделала мастерски. Было почти не больно.

— Ну а теперь рассказывай, какие прививки тебе сделали на Кванторе.

— Собственно… Никаких. Я намеревался сюда на полчаса. С сестренками парой слов перекинуться — и назад!

— Да что они! С ума посходили! — возмутилась Беруна. Это космос или проходной двор!

— Не надо их ругать. Это моя ошибка.

Беруна с грустью оглядела Олава.

— Мужайся, парень. Если б у твоей задницы были ножки, она бы от тебя сбежала. Знаешь, что ты сделал? Ты высадился на планету с биосферой. С очень старой биосферой, где полно микробов. Без единой прививки. Ты же не дракон. Это к дылдам ни одна зараза не липнет.

— Я могу умереть?

Беруна насмешливо фыркнула.

— Так я тебе и позволю статистику портить! Ну, к делу. Раздевайся, и ложись на стол томографа.

Пока Олав, одну за другой, проходил восемь процедур обследования, Беруна равнодушно и неторопливо развлекала его рассказами о самых опасных вирусах двух десятков планет, заселенных людьми. Олав узнал также, что вирусов она любила, а бактерий не уважала, что драконам не страшны ни те, ни другие, а вот людям и ящерам — увы… Что о компьютерных вирусах надо разговаривать с Боланом или Врединами. Можно еще с Конаном, но он на Зоне, а туда лучше не соваться. Что в конструкции опорно-мышечного аппарата человека масса недостатков. Но отчаиваться не стоит, потому что у ящеров — еще больше. И драконам завидовать тоже не стоит. У них детство тяжелое.

Окончив обследование, Беруна отправила Олава в бокс. Гермодверь защелкнулась с характерным звуком. Два Нуля на всякий случай подергал ручку. Заперто.

— Эй! Я что, под замком?

— Ага!

— А если пожар, наводнение, землетрясение, небопадение?

— Красная кнопка слева от двери. Но тогда я тебя лечить не буду. Давно мечтала поставить в углу настоящий скелет человека. Как у Шаллах. Но у нее пластмассовый, а у меня будет настоящий!

— А кто такая Шаллах?

— Темный ты. Дочь Мрака. Ну ладно, заключенный, говори, чем желаешь украсить свой нехитрый быт.

— Хорошо бы связь со внешним миром…

— Комп и шлем сенсовизора устроит?

— С выходом в сеть?

— Разумеется.

— И поговорить иногда…

Беруна отправила кибера за компом и села рядом с прозрачной стенкой бокса.

— Говори последнее желание, и я иду ужинать.

— А заключенным ужин не положен?

— Это желание?

— Нет. Просто вопрос.

— Обед перевари. Анализы говорят, ты час назад за троих откушал. А много есть вредно. Станешь толстым и в дверь не пролезешь. Так и будешь жить в стеклянном ящике.

— Руна, а где стоит этот ящик?

— В медсекторе.

— А сектор где?

— Звездные координаты?

— Нет. Хотя бы географические. Что это? Планета? Станция? База?

— Это стандартная база космодесантников. Проект ПНБК(Д)-3Б. Наверху есть речка. Но мелкая. Рыбу ловить можно, а купаться плохо.

— А кто живет на этой планете?

— Ящеры, драконы и всякие заблудшие любопытные. Здесь была колония ящеров, потом прилетели драконы. Наша основная планетная система имеет эти же звездные координаты, но расположена в соседнем континууме. Вроде как вы с латинянами. А здесь, на базе то ли женский монастырь, то ли ясли. Ну, поживешь недельку, сам поймешь. Адью!

Беруна ушла. Два Нуля растянулся на кушетке и со смаком потянулся. Жизнь была прекрасна и удивительна. Гарантированные две недели жизни среди ящеров. Эксклюзивные репортажи с планеты разумных динозавров. Если ящеры выставят счет за медицину, оплачивает редакция. Даже хорошо, если выставят. Зловред иначе не поверит, что человек жизнью рискует. Олав закрыл глаза и расслабился. Но тут явился кибер с компом. В боковой стене бокса оказалась маленькая шлюзовая камера. Для драконов маленькая. Поджав ноги, Олав поместился бы в ней целиком. Достав из шлюза компьютер и шлем сенсовизора, он задумался, куда бы их поставить. Стол ящеров слишком высокий. Поставил на пол. А кибера послал за ворсистым ковром и парой гантелей. Подумав, заказал киберу еще горшочек с цветком и алмазный резец.

Мягкая шапочка шлема сенсовизора оказалась устаревшей модели десятилетней давности. Видимо, все эти десять лет лежала на складе. Олав похлопал ей по колену, выколачивая пыль, подключил к компьютеру, расправил и одел. Работал шлем как новенький. Две клавиатуры из трех — драконскую и ящеров — отстегнул и отнес в угол. Внимательно рассмотрел человеческую. На клавишах — значки двух языков. Сверху — единый алфавит, снизу — незнакомые. Видимо, ящеров. Как-то до этого ему не приходило в голову, что у ящеров может быть свой язык. Попытался через компьютер голосом связаться с редакцией. Получил ответ, что из-за удаленности действует только обмен почтовыми сообщениями. Только собрался писать первый репортаж, как помещения медсектора заполнили киберы. Шестиногие, с четырьмя манипуляторами. Два Нуля подошел к стеклянной стене. Пенной жидкостью и вращающимися щетками киберы за считанные минуты вымыли пол и стены до высоты трех метров. И так же организованно убрались.

— Что он делает?

— Наблюдает за киберами. Получил свой заказ… Царапает что-то на стенке. Сейчас увеличение дам… Читаю: «Здесь… разбилось… сердце, истомленное долгим заключением». Перешел к другой стенке. Опять царапает. «Здесь зачах от горя злополучный узник, забытый светом и друзьями».

— Бедненький! — ужаснулась Беруна. — Его друзья бросили, да?

— Не спеши с выводами, — улыбнулся дракон. — Он к третьей стенке перешел… Плохо видно… «Здесь прекратилось биение одинокого сердца, и нашел вечное успокоение дух узника, измученного тридцатилетним одиночным заключением». — Дракон пришел в радостное возбуждение.

— Какие 30 лет? — обиделся Болан. — Базе меньше трех витков.

— Помнят! Помнят, курилки! — ликовал дракон. — Это…

— Молчи! Сама отгадаю, — воскликнула Анна. — Опять бессмертная классика?

— Точно! Из книги, которая никогда не была написана в этом континууме. Вот увидите — он назовет цветок «Пиччиола» и будет поливать его слезами!

Анна подозрительно посмотрела на Командора.

— И когда ты только повзрослеешь?

— Честное слово, это не я написал, — ответил тот.

Болан так ничего и не понял.

— Сестренки, готовьтесь. Ваш выход. Сплетни, как известно, распространяются со скоростью звука. Вы уже услышали, что гость ехал к вам. Вы рады. И будьте естесственны. Он журналист, фальш сразу заметит. Будьте самими собой.

— Спасибо! — возмущенно фыркнула Мириван, и обе вышли.

— Болан, приготовься.

— Готов, — вздохнул Болан. Спектакль для одного зрителя ему не нравился. Но переубедить драконов он не смог.

Командор достал из кармашка на поясе старинные золотые часы, откинул крышку.

— Идут по главному коридору, свернули, приближаются к двери. Открывают!

Девушки из команды Болана дружно повернулись к экрану. Дверь открылась и сестренки вошли в медсектор. Боланоиды издали дружный вздох изумления. И лишь Кора улыбнулась и потрепала мужа за ухо.

— Фокусник! Будь серьезней.

Дракон тут же стал серьезен и официален.

— Болан, ваш выход. — И подмигнул Коре.

Мириван и Мириту с радостно-виноватыми лицами ворвались в медсектор.

— Николя! Ты из-за нас тут застрял… Ты?! А где Николя?

Улыбки сползли с лиц. И вообще, выражение лиц девушек Олаву не понравилось.

— Мне очень жаль, но я здесь один, — широко улыбнулся он.

— Как ты попал сюда, сучий хвост? Ты нас выслеживал?

— Конечно, выслеживал! И в баре к нам подсел! Он же желтая пресса. Ему сенсацию подавай. Интимную жизнь дракончиков.

— Девушки, милые, это вы ко мне подсели. И я здесь вовсе не из-за дракончиков. Вы обещали рассказать о компьютере Терпеливых.

Сестренки растерянно переглянулись.

— Мири, ты ему что-нибудь обещала?

— Кажется, нет. Да какая разница? Нам теперь от Командора влетит.

Олав сумел бы замолить грехи и поладить с девушками, но в этот момент в медсектор вошел ящер. Девушки смущенно притихли.

— Вы и есть тот самый Николя? Наслышан… — начал ящер, но Мириту перебила.

— Бол, это не он. Это тот журналист, который к Тае приставал. Он теперь сюда пролез. Мири спиртом напоил и код подсмотрел, ублюдок!

— Девочки, он наш гость.

— Какой он гость?! Он журналист! Проныра, желтая пресса! Знаешь, какая у него кличка? Два нуля! Сортир несчастный! Отхожее место. Он и тебе будет контракт под нос совать, сволочь толстопузая!

— Тихо! Два наряда вне очереди. На кухню. Картошку чистить.

— За что, Бол?

— За длинный язык. За оскорбление личности.

Мириван бросила на Олава яростный взгляд и зашипела змеей.

— Простите их, пожалуйста, — вступился за девушек Олав. — Я действительно виноват перед ними. И я на самом деле журналист. Может, не надо их наказывать?

Обе девушки с надеждой посмотрели на ящера.

— Ну, если за вас человек просит… — ящер пожал плечами, развернулся и вышел.

— Спасибо, — обернулась к Олаву Мириван. — Но ты все равно сволочь.

— Доброе утро, септический. Пора на ложе пыток.

Олав сладко потянулся и перелег на кушетку у стенки, Прямо над кушеткой в кристаллит были вделаны резиновые перчатки. Беруна всунула в перчатки передние лапы, похлопала больного по мягкому месту. — Расслабься, — и сделала два укола. После чего взяла кровь из пальца. Олав отнес пустые шприцы и анализ в шлюз, заразительно зевнул и вернулся на кровать.

— Руна, я смогу посетить вашу главную планету?

— Нескоро. Ох, нескоро.

— Почему?

— Во-первых, ты жутко выглядишь. Тебя дети пугаться будут.

— Я зарядку буду делать, — Олав втянул живот и показал пальцем на гантели.

— Вот бестолковый, — улыбнулась Беруна. — Вы, млекопитающие, в принципе страшненькие. К вашему виду нужно с детства привыкать. А ведь знаешь, какие старики консервативные. И, потом, вторая причина есть. Планета на военном положении.

— Господи! С кем вы воюете?

— Не с кем, а с чем. С климатом. У нас наступает глобальное похолодание. — Олав облегченно вздохнул и реанимировал свежепохороненного Тинку-льдинку.

— Руна, это очень серьезно — с похолоданием?

— Очень. Но не бойся. Если за климат взялись Болан с Командором, то все будет нормально. Через год с небольшим — если по вашему — начнем убирать лед с полюса. А потом возьмемся за звезду. Мы бы сами никогда не рискнули, но у вас — я имею в виду людей и драконов — чудесные астрофизики на Кванторе работают.

— А вы что стали бы делать?

— Мы начали делать новый материк в экваториальной области. Но теперь в этом нет нужды. — Беруна поморщилась. Анализы Олава ей не нравились.

— Слушай, ты в детстве не болел… Как же это по-вашему? Ослабление иммунной системы?

— Скарлатиной болел. Корью болел, гриппом болел, — у Олава от нехорошего предчувствия забегали по коже мурашки.

— Твоя медицинская карта на каком сервере хранится?

Олав не знал.

— Ну ладно, так даже интересней, — утешила его Беруна.

— Знаю я вас, врачей, — пробурчал Олав. — Если случай интересный, так и мечтаете до вскрытия довести.

Любопытные заглядывали в сектор каждые пять минут. Знакомились и убегали. На базе что-то готовилось. Ящеры были в тревожном возбуждении, а драконы полны любопытства. Под конец явились сестренки. Извинились за вчерашнее, но заявили, что все равно Олав сволочь по определению. Профессия у него такая — быть сволочью. Олав не стал их разубеждать, но спросил, что готовится на базе. Ему ответили, что готовится прием новичков. Еще один парень и пять девушек. По этому поводу их выперли из экранного зала. Чтоб не пугали неподготовленных своим жутким внешним видом. Олав сказал что вид у них не жуткий, а очень даже симпатичный, в отличие от характера. И спросил, нельзя ли ему хоть одним глазком взглянуть на новичков. Сестренки загорелись этой идеей, Мириту свистнула кибера (сунула два пальца в рот и свистнула) и поручила ему установить панорамный экран. Буквально через две минуты экран был установлен. Еще минут пять девушки возились, подключая его к компьютеру и настраивая ракурсы. На экране мелькали пустые залы и коридоры.

— Готово! — самодовольно заявила Мириван. — За четыре минуты до прибытия!

Девушки уселись по турецки у прозрачной стенки и уставились в пустой экран. Мириту пристроила на коленях клавиатуру. Олав любовался их стройными спинками и затылками.

На экране возникли шесть ящеров в ярких желтых и красных комбинезонах с рюкзаками за плечами. Они задирали головы и оглядывались. В дальней стене ушла в сторону дверь, и в зал вошла Элита. Ящеры заговорили все разом. И потянулись за Элитой к выходу. Мириту переключила картинку на коридор.

— О чем они говорят?

— Лита поздравила новичков с прибытием и ведет знакомиться с остальными, — начала переводить Мириван. — Они спрашивают, действительно ли это база великих предков. Элита говорит, что скоро они все узнают. Что сейчас будет! — добавила она от себя и переключила экран на информационную централь. Драконы и ящеры выстроились в две шеренги.

— Кенгуру! — удивился Олав. Из сумки на животе правофлангового ящера высовывалась любопытная головка. — А я голову ломал, зачем в одежде на пузе вырез!

— Это Фарлик, — объяснила Мириту. — Первый коренной житель. Смотри, начинается!

Вновь прибывшие вошли в зал. И замерли, пораженные. Некоторые даже попятились назад.

— Ну, сейчас Болан подает армейские команды, — комментировала Мириван.

— Мол, постройтесь, подравняйтесь. Сейчас хором орать будут.

— Это у них лозунг такой: «Мы вместе», — объяснила Мириту.

Лозунг кричали громким шепотом. Чтоб не разбудить детенышей. Только Мириван и Мириту — в полную силу легких. Олав чуть не скатился с кушетки.

Вредины! — понял он.

Болан показал вновь прибывшим, где они должны построиться. Опять прокричали шепотом лозунг. Потом строй рассыпался, все разбились на кучки. Новенькие глазели на драконов.

— Слушай, пока они ошарашены, давай интенсифицируем контакт. Иначе как в прошлый раз — двое суток прятаться придется, — предложила Мириту.

— Точно. Пока Болан раскачается… Олав, слушай меня внимательно. Не улыбайся. Не выпячивай зубы. Иначе тебя не так поймут, понял. Здесь теплокровными детей пугают. Местные теплокровные Магму чуть до смерти не загрызли. Руку по локоть откусили.

— На большой экран, или на маленький?

— Сначала на маленький. Иначе Болана инфаркт хватит. — Сестренки засуетились у компьютера. На одном экране в зале возникло окошко пол метра на пол метра, в котором Олав увидел себя и сестренок. Сестренки заговорили на непонятном языке, делая руками странные жесты, словно канат тянут.

— Мы Болана подзываем, — объяснила через плечо Мириван.

Болан увидел на экране людей и замахал на них руками, но было поздно. Кто-то из вновь прибывших тоже посмотрел на экран. Они моментально сбились плотной кучкой вокруг невысокого, но коренастого ящера. Болан подошел к экрану и начал что-то выговаривать сестренкам на своем языке, показывая рукой на новеньких. Сестренки виновато повесили головы. Илина достала из сумки детеныша и показала ему сестренок. Детеныш радостно загугукал и потянулся рученками к экрану. Сестренки забыли о Болане и принялись сюсюкать. Болан отвернулся от экрана и начал что-то объяснять новичкам. Те понимающе кивали и постепенно успокаивались. Юлин что-то прошептала Болану на ухо. Тот согласно кивнул. Девушка убежала, а Болан скомандовал, и все вновь построились в две шеренги. Сестренки что-то сделали с компьютером и появились на экране в натуральную величину. Вытянулись в струнку и замерли по стойке смирно. Олаву тоже пришлось встать с кушетки и втянуть живот. Болан толкал речь. Олав ничего не понимал, а переводила Мириван весьма скупо и шепотом:

— Лопочет про долг перед видом… Ждет тяжелая работа, приложим все силы… Братство цивилизаций… Объединим усилия для спасения родной планеты… Вот, о деле пошло. Увидите вблизи сотни звезд, тысячи планет. Несите с честью гордое звание… как же это по-нашему? Ну да, первопроходец. Пионер-космодесантник, одним словом. Что-то про встречный ветер и запах дальних стран. Ага, носите с гордостью… Очки носите. Отличительная черта дракона-космодесантника — очки-компьютер, — пояснила она для Олава. — Обыватели носят сенсо. Сейчас состоится церемония вручения.

Церемония не затянулась. Болан вызывал новичков по-одному, вручал очки-консервы вроде драконьих, но поменьше, ящеры и драконы что-то кричали вполголоса, и новичок возвращался в строй. Олав еще не научился определять пол ящеров, но сестренки уверяли, что справа самец, остальные — самки.

— Почему такое неравенство полов? — удивился Олав.

— Потому что мы — лучшая половина, — засмеялась Мириту. — Не удивляйся. У ящеров в генах заложено, что самок вдвое больше. А группы формировались для ускоренного заселения миров. Вы, мужики, рожать неспособны.

— Гаремы… Почему я не космодесантник?

— Не смейся! — мгновенно взвилась на дыбы Мириван. — Тут все намного сложнее! И трагичнее… Сам потом поймешь. Если способен.

— Олав, пожалуйста, держи язык за зубами. У новеньких в очках переводчик. То есть, понимать они тебя будут буквально. А опыта общения с братьями по разуму у них никакого. Международные осложнения нам не нужны. Хватит и того, что Шаллах в прошлый раз устроила.

— Торжественно клянусь и обещаю, — Олав прижал ладошку к животу.

Встреча прошла на уровне. Если б не самодеятельность Вредин, совсем было бы хорошо. Илиша, молодец, не растерялась. — Болан задумался о том, что база начала жить своей, часто непонятной жизнью. Вчера, например, он встретил в коридоре двух незнакомых драконов, которые тащили в гимнастический зал огромный барабан. Болан подумал в первую секунду что это Сын Грома, но из открытых дверей доносился грохот, от которого хотелось заткнуть уши. Музыки в этом грохоте было столько же, сколько в шуме камнедробилки. Болан понял, что играет не Ирави. И не Командор. И даже не Тая. Возможно, Шаллах.

Обнял жену за талию и пощекотал шею носом. Илина ласково прижалась к нему.

— Умница моя ласковая, — зашептал Болан на ухо. — Давай уединимся ненадолго.

— А Фарлик?

— Магме отдадим.

— Тогда девочка завидовать будет.

Болан тяжело вздохнул, вытащил из сумки Фарлика и взял на руки.

— А знаешь, что меня в последнее время радует? — спросил он. — Мы сами куем свои цепи!

— Ты как драконы — начал загадками говорить.

— Никаких загадок. Раньше цепи ковал Департамент. Потом — обстоятельства. Все было до того ясно и однозначно, что даже спорить не о чем было. А теперь мы сами куем. Что хотим, то и делаем. Вот уберем щит, активируем солнышко, исправим прошлое — и заживем-то как! Весело, свободно!

— Теперь, рано или поздно, слухи о драконах и людях поползут.

— Обязательно поползут! Я уже начал народ к контакту готовить. Статью в энциклопедию написал.

— Сколько ящеров ее читали?

— Не знаю пока. В прошлый год — восемь.

— Три миллиарда делить на восемь — это сколько витков надо?

— Ты права, — огорчился Болан. И тут же вновь оживился. — О чем это говорит?

— Никак опять гениальная идея?

— Ну, где-то, как-то. Нужно подготовить нашу цивилизацию к контакту. Драконы общественное мнение готовят, а мы куда смотрим? Дети — наше будущее! Пауна! Пауна! — закричал он вновь прибывшей девушке и побежал за ней. Новички остановились настороженной группой. — Пауна, ты высшую художественную школу закончила. И у тебя взгляд свежий. Разработай эскизы детских игрушек, изображающих людей. Но таких, чтоб дети от них не плакали. Чтоб игрушки были веселыми и добрыми. Сестренки тебе попозируют. Задача ясна?

— Ой, я не справлюсь, — смутилась девушка.

— Справишься! На тебя две планеты смотрят! Первые эскизы представишь завтра. И не забывай про одежки. Чтоб куклы можно было раздевать-одевать. Обязательно посмотри, какие куклы люди для себя делают. А потом возьмемся за дракончиков.

— Можно, я с дракончиков начну?

— Нельзя! Глаз замылится. Остроту ощущения потеряешь. — Болан поставил Фарлика на пол и, придерживая за крохотную ручонку, повел к маме.

— Мы очень даже разные. Не обольщайся внешней похожестью, — внушала Беруна Олаву, прочитав его первый опус. — Вот, например, какое у вас самое страшное преступление? Убийство, так? Убийство человека. А у нас — нет.

— Убийство ящера у нас тоже преступлением не считается, — пытался отшутиться Олав. Беруна замахала на него рукой.

— Конечно, убийство у нас страшное преступление, но куда страшнее преступление перед природой. Вот, допустим, если я отравлю ручей, меня накажут намного сильнее, чем если убью, к примеру, тебя.

— Не надо меня убивать к примеру, — обиженно возразил Олав. — О различиях писать буду потом. Когда каждый школьник будет знать, кто такие ящеры. А сейчас надо подчеркнуть общность двух цивилизаций.

— А это? Ты пишешь, что ящеры, как и люди, моногамны.

— Разве это не так?

— С виду так. Но причина-то разная! У нас — биологическая. Мутация, которую мы подхватили в прошлое похолодание. У вас — норма морали. Есть разница?

— Руна, вот когда я сяду за толстую книгу, там все опишу правильно и подробно. А сейчас людям надо дать хоть какое-то представление о ящерах.

— Куда вы все так торопитесь? Вот Майя — серьезный дракон. Уже год работает, давно все написано, но еще ни строчки не напечатала. Говорит, стиль правит.

Два Нуля стиснул зубы и застонал.

— Болит? Где? — обеспокоилась Беруна. — Боже мой, и анализы хуже вчерашних. Тебе плохо? Да не молчи же!

— Все хорошо. Это я по другому поводу.

— По другому, по другому… — засуетилась Беруна у диагностической аппаратуры. — Если болит, надо врачу говорить. Господи, угораздило же меня с желтой прессой столкнуться. Слова правды не вытянешь. Лечи такого… Сделай глубокий вдох и задержи дыхание.

Олав глубоко вздохнул и затрясся от сдерживаемого смеха. Беруна перепугалась.

— Олавчик, миленький, ты ложись на кушетку и расслабься. Я… Я сейчас… Я Шаллах позову, — выбежала из медсектора.

— Нехорошо получилось, — пробормотал Олав, вынул из заднего кармана плоскую фляжку с брэнди — источник вдохновения и причину плохого анализа — и сделал крупный глоток. За этим занятием его и застала Шаллах. Встревоженная Беруна спешила следом.

— Вот видишь, — объяснила дракона, — процент спирта в крови объясняется элементарно. Надеюсь, так же и остальное. — Обе склонились над экраном. Олав с интересом наблюдал за ними. Он чувствовал себя великолепно.

— Вчерашние анализы, — севшим голосом потребовала Шаллах. — Готовь биованну и очисти коридор от любопытных.

Беруна убежала.

— А ты, парень, раздевайся. Полностью.

— Что, так серьезно?

— Завтра стало бы серьезно. Сегодня — просто удачно. Да не копайся!

— Что со мной будет? — холодея спросил Олав.

— Ложишься в биованну на трое суток. Может — на две недели. В крайнем случае проснешься драконом. Но — проснешься. Это я гарантирую. Ты не против проснуться драконом? — Шаллах подошла к двери и подергала ручку. — Ты что, заперся?

— Сейчас, — пробормотал Олав и нажал на красную кнопку. Взвыла сирена и дверь отошла в сторону. Шаллах отключила сирену ударом кулака, подхватила Олава передними лапами и на задних выбежала из медсектора. Через ее плечо Олав заметил, что за ними клином идут семь киберов с круглыми щетками, пенной жидкостью и пылесосами. Энтузиазма это наблюдение не добавило.

Ботинки! — внезапно понял он. — Ботинки, в которых он топтался по слюне больного животного! А потом топтался в этих ботинках по ковру. А утром ходил по ковру босиком…

— Не забудьте дезинфицировать мою одежду и обувь. Особенно — обувь, — сказал он Шаллах. — И ковер, и все, что в боксе.

— Не забудем, не забудем, — Шаллах не очень нежно сгрузила его в прозрачное корыто биованны и накатила прозрачную крышку. Олав не успел еще поудобнее устроиться, а к его телу уже присасывались членистые манипуляторы…

— Отлично, девушки! Шаллах, тебе надо в нашем спектакле играть. Беруна, ты была неподражаема! Реализм в каждом слове.

— Мне Лобасти через очки подсказывала. Я эту лекцию о микробах за всю жизнь не выучила бы, — созналась Беруна.

— А перебора нет? — с сомнением спросила Анна. — Очень уж все это… сомнительно. Не натурально. Вдруг кто захочет проверить?

— Какие проверки, если все кончится хэппи эндом? Потом, ты забыла, мы находимся на суверенной территории Болана. Все проверки только с его разрешения.

— Ох, мастер! Что ни контакт, то спектакль. Даже еще хуже — цирк! Ты когда-нибудь доиграешься. Бол, ты не знаешь, что мастер у Латинян вытворил. До сих пор — как вспомню, под землю провалиться хочется.

Болан наконец-то понял, чего ему хотелось. Ему хотелось провалиться под землю. Что бы ни говорил Великий Дракон, друзей так не добывают.

— С друзьями так не поступают, — Шаллах словно читала его мысли.

— Он не друг. Он союзник. Временный! — для убедительности, дракон поднял указательный палец. — А это разные вещи.

Болан задумался, чем отличается друг от союзника. Эти очень тонкие различия были завязаны на особенности языка и перевода. Но в этот момент в дверь без стука вошла Петра. Она была абсолютно голая и очень испуганная.

— Бол, у меня началось, — всхлипнула девушка. Болан подхватил ее на руки и побежал в медицинский сектор. Не тот, который на скорую руку сделали для журналиста, а настоящий. Беруна устремилась за ним, драконы следом. Разумеется, как только Болан положил Петру, его тут же вытолкали за дверь. Непонятно как, но слух, что Петра рожает мигом разнесся по базе. Ящеры и драконы столпились у дверей. Прибежали сестренки. Их и Илину пропустили внутрь, остальных — нет.

— У нее воды прямо в спальне отошли, — рассказывала Ирави. — Мы только лечь собрались, и вдруг — раз! Я говорю: «Ты присядь на кровать, я сейчас мобильчик подгоню и девочек позову». Возвращаюсь, а ее нет. Перепугалась до смерти. Бегу сюда, ее и тут нет.

Шина так переволновалась, что у нее тоже начались роды. Вместе с ней скрылись за дверью Элита и одна из новеньких. Близняшки Юлин почувствовали общее волнение и заскулили. Магма вынула из своей сумки Фарлика и опустила в сумку Юлин. Скулеж прекратился. Зато из сумки Магмы высунулись две обиженные головки. Болан подумал, что надо перечитать лекции по воспитанию детей, теперь уж обязательно надо. И свободное время, вроде бы, появилось. Нужно только надавить на Конклав, чтоб скорей определились с выпуском вертолетов, усадить новичков учить язык, проверить, как у Артема с Бенедиктом идет погружение в прошлое, нет ли проблем у девочек с грузами для имплантов… Журналист этот… Пусть не три дня, а неделю поспит для убедительности. Тогда будет время съездить в прошлое с Командором, провести эксперимент по активизации ядра звезды в соседнем континууме. Это, к тому же, в другом временном потоке, на журналиста никак не завязано. И вот тогда…

К утру Болан стал отцом еще двух девочек и пацана.

— Бен, ты выполнил мою просьбу?

— Да… Только понимаешь, Болан…

— Все понимаю. Даю тебе слово, что эти материалы увидят только два ящера. Один из них — я.

— Ты бы посоветовался с леди Корой.

— Хочешь меня отговорить?

— Ага.

— Нет, Бен. Это месть. Это выше рассудка. Пусть во мне разочаруются все драконы, пусть мы разорвем контакт, но я должен сделать это. За Илишу, за моих девочек, за искалеченные судьбы всех имплантов.

— Но тогда бы мы никогда не встретились…

— … и не было бы никакого проекта активистов. Да! Но это не его заслуга. Наша встреча — случайность с бесконечно малой вероятностью. Короче: где файл?

— На сервере базы. Смотри каталог: Болан — компромат — Стом.

Несколько минут Болан просматривал видеоролик. Потом связался с Секретарем.

— Привет. Это я. Мне нужен член Конклава Стом.

— Ты что, сдурел? Четыре часа ночи!

— Ох ты, боже мой! Все время забываю о разнице во времени. Ну, разбуди!

— Болан…

— Он в обиде не будет. На тебя, я имею в виду.

— Гарантируешь? Тави, проснись! Криминалу нужен Стом.

— Господи, боже мой, — заворчала Ротави, просыпаясь — Бол, здравствуй. Ты с ума сошел. — Но взяла у Секретаря клавиатуру и послушно отстучала домашний номер Стома.

Как только на экране появился Стом, Болан хакерским приемом отключил из телеконференции Секретаря.

— Привет, Стом. — сказал он. — Старый лис Стом. Старая сволочь Стом. Ты узнаешь меня?

— Нет.

— Я Болан. Тот самый. Имплант. Криминал и так далее.

— Что вам нужно, молодой…

— Кино посмотреть! — Болан пустил видеоролик Бенедикта. Несколько минут Стом смотрел молча. Потом не выдержал.

— Какой гад это снял?!

— Ангел справедливости! — рявкнул Болан. — Как видишь, я знаю, как родился закон об имплантации.

— Чего ты хочешь?

— Твоей крови.

— Глупо.

— Ты спросил, чего я хочу, — усмехнулся Болан. — А теперь поговорим о том, чего я от тебя требую. Послушания. Полного послушания. За твоей фракцией в Конклаве восемь портфелей. Они мне нужны. Или завтра этот ролик увидит весь мир. Три твоих неверных слова, и я так и сделаю.

— Я мог бы заблокировать компьютерные сети, — задумчиво проговорил Стом.

— И ввергнуть экономику в хаос? Это первое неверное слово. Кроме того, ты забыл о радиомодемах. А их больше пяти процентов. Два мощных ретранслятора на лунах обеспечат трансляцию на три четверти поверхности.

— Ты что, не понимаешь, что твое кино уничтожит правительство! В мире наступит хаос! Анархия!

— Отлично понимаю. Такому правительству не место у власти!

— Оледенение! Ты хотя бы слышал о нем?! Мы планету должны спасти!

— Так спасайте! — рявкнул Болан, до отказа выкрутив регулятор громкости. — Спасайте! Почему я должен делать это один? Вот что, Стом. Ты мне надоел. Ты суешь мне палки в колеса, а ледник наступает. Поэтому я отстраняю тебя от власти. Будешь петь с моего голоса. Я разрешил тебе тявкнуть два раза безнаказанно. Один раз ты уже тявкнул. Тявкнешь в третий раз — я покажу всему миру этот ролик. И второй, снятый на тех планетах, куда по твоему проекту вытолкнули имплантов. Их родственники с тебя живого сдерут кожу.

— Что тебе нужно? — сдался Стом.

— Послушание. И твои восемь портфелей в Конклаве. Полное и безусловное послушание. Кажется, я повторяюсь?.. Видишь, что бывает, когда регулярно недосыпаешь. Начнешь с вертолетного завода. Первая серийная машина должна быть готова через три месяца. Запомнил? Мне плевать, по какому ведомству пойдет стройка. Мне нужны машины. Уяснил, головастик? Молодец! Спи спокойно, ты это заслужил.

Болан оборвал связь и потер лицо ладонями. Кто сказал, что миг мести сладок? Обманули, сволочи. Противно до тошноты.

На следующий день Болан догнал дракона в коридоре.

— Привет, Командор. Скажи, почему все утверждают, что контакт наших цивилизаций проходит неправильно?

Дракон смутился до такой степени, что даже уши изнутри покраснели.

— Бол, а как ты представляешь правильный контакт?

— Не знаю. Это не моя область. Я вообще неудачный пример. Я криминал.

— И Мрак тоже криминалом себя считал, когда в контакт вступил. Почему так хулиганам везет? Может, старушку-процентщицу ограбить?

— Командор, я как банный лист. Все равно не отстану.

Дракон тяжело вздохнул.

— Понимаешь, Болан, я руководил только одной экспедицией по поиску братьев по разуму. Братьев мы не нашли, а нашли комп размером с большой спутник вашей планеты. Чем занят этот комп, так и не поняли. Чуть не погибли сами. Многие восхищаются масштабами экспедиции и размахом исследований, но на самом деле это грандиозный провал. Единственный успех — это то, что все вернулись живыми. И этой экспедицией руководил я. Рассмотрим другие контакты. Группа Мрака встретилась с Латинянами. На самом деле настоящим этот контакт был только со стороны Латинян. Они считали, что встретили внеземную форму жизни. А Мрак знал людей как облупленных, поэтому провел контакт гладко и без особых эксцессов. Почти. Потом туда прибыл я. И началось… Сначала Лобасти родила прямо во время торжественной церемонии. Затем прибыли сестренки… Там-то их и прозвали Врединами. Но основа контакта была заложена еще Мраком, поэтому все кончилось шуточками. Возьмем тебя. Контакт установил Бенедикт. Когда я появился здесь, вы уже были друзьями. И все равно… Я поставил себе задачу не мешать нормальному течению контакта. Работаю, сглаживаю острые углы, но не руковожу. Вокруг и так много ящеров и драконов, которые знают, что делают.

— Это я знаю, что делаю? — удивился Болан. — Пусть так. Но как теоретически должны протекать контакты?

— О, это вопрос! — оживился дракон. — Прежде всего отбросим контакты между цивизизациями, стоящими на существенно разных ступенях развития. Они просто не поймут друг друга. Что осталось?

Первое. Односторонний скрытный контакт. Это когда одна цивилизация наблюдает за другой, никак не вмешиваясь.

Второе. Прогрессорство. Одна цивилизация пытается тайно ускорить и направить развитие другой цивилизации.

Третье. Классический двусторонний контакт. Цивилизации с помпой устанавливают дипломатические отношения, обмениваются информацией и туристами и постепенно сливаются в единое целое.

Четвертое. Кошмарный сон человечества. Межзвездная война. Честно говоря, не могу представить повод для такой войны, но люди их успешно выдумывают и запугивают сами себя.

— По какой же схеме проходит наш контакт?

Дракон опять смутился.

— По пятой. Видишь ли, то, что я сказал, это теория. Братание цивилизаций, шумные митинги на площадях, демонстрации с плакатами — я всего этого боюсь. Торчать часами на трибуне или на бесконечных банкетах — да пропади оно пропадом! Если интересуешься, распроси Лобасти, Артема или Шаллах про их так называемый неофициальный визит к Латинянам. Поэтому я стараюсь представить дело так, будто все пышные церемонии уже позади. Ты, вроде, тоже не против. Но Анна такого подхода не понимает. Наверно, все дело в том, что я боюсь огромных неуправляемых толп народа, а Анна умеет этими толпами управлять. У нее в этой области четыреста лет непрерывного стажа. Она без этого как без воздуха — жить не может.

Болан с Пауной прогуливался по коридору и обсуждал эскизы кукол, когда навстречу им из-за угла вышли Илина и Тара. Илина жутко смутилась.

— Привет, — сказал им Болан. — Тара, взгляни сюда. — Протянул ей пачку эскизов.

— Ой, какой пупсеночек! — восхитилась девушка. — Кто это?

— Инопланетянин. Вообще-то это она. Хочешь, назовем ее твоим именем?

— Думаешь, откажусь?

— Так и будет! Кстати, ты прививки делала?

— Четыре инъекции, — Тара потерла ладошкой основание хвоста.

— Очень хорошо. Познакомься с Пауной. Ближайшие две недели ты вместе с ее группой изучаешь язык драконов и людей. Потом подберем тебе работу по вкусу.

— Бол, я здесь на пол дня, не больше.

— Ты так думала, но это не так.

— Меня предки искать будут.

— Мы им сообщим. Курсы языка нельзя прерывать. А через две недели съездишь, и все объяснишь. Ты зачислена в штат и работаешь на меня.

— Но…

— Это приказ. Илиша, объясни несмышленышу, что такое долг перед видом. А потом Пауна покажет учебный класс и комнату для жилья.

— Бол, Тара здесь по делу, — вступилась за подругу Илина. — У Тары есть друг. Славный парнишка, но… В общем, им нужно создать условия… Сам знаешь, когда двое все время рядом, организм мужчины рано или поздно…

— Все понял. Тара, твой приятель тоже в штате. Когда выучите язык, пройдете стажировку в группе Шины. Дуй за парнем.

Илина сунула Болану в руки Фарлика и подруги со смехом убежали. Болан смотрел, как они, взявшись за руки, весело бегут по коридору. Илина вновь радовалась жизни. Словно очнулась от долгого тяжелого сна.

— … Это приказ.

— Болан, а ты не круто берешь?

— Хорошо, Секретарь. Это не приказ, а мое пожелание, которое никого ни к чему не обязывает. Заниматься ледовым щитом меня тоже никто не обязывает. На кой черт он мне сдался, этот щит? Ну его к лешему. Буду марки собирать.

— Ультиматум ставишь.

— Да, Секретарь.

— Но какого дьявола Департамент должен заниматься детскими игрушками?

— Дети — наше будущее, Секретарь. Все эти заводные мобильчики, кубики, конструкторы служат одной цели. Пока больше сказать не могу. Времени мало. Если каждому буду все объяснять…

— Перестань. Не этого ты боишься. Боишься потерять ореол загадочности и непогрешимости. Боишься, что с тобой начнут спорить, критиковать…

— Все-то ты знаешь, — улыбнулся Болан.

— Ну ладно, кубики, конструкторы — я понимаю. Но этот голокожий розовый инопланетный пупсенок… Забавная вещь, но кому он нужен?

— Все игрушки бьют в одну цель, Секретарь. И ты должен в течении двух месяцев завалить ими все магазины игрушек. Позднее я передам новые образцы. И не забывай о вертолетах. На Конклав я надавил, но не оставляй этот вопрос без надзора. Возьми большую иголку и каждый день коли моренистов в задницу. Чтоб шевелились. Тюлени!

Пришла пора вытаскивать из биованны Ольсена. Болан решил, что стоит лично поздравить человека. Сестренки тоже решили присутствовать при этом. Шаллах почему-то решила, что они как всегда вредничают.

Олав проснулся, сел в ванне, увидел сестренок и густо покраснел. Мириван подала ему халат. Шаллах взяла под мышки, подняла как ребенка и поставила на пол. Мириту, хихикая, одела на Олава шлепанцы.

— Как чувствует себя больной? — спросила Беруна.

— Великолепно! Словно десять лет сбросил.

— Нет, это килограммов — десять, а омоложение — пять лет, — поправила Шаллах.

— О-о! — только и сказал Олав. — А сколько я спал?

— Неделю. Тебя дважды разыскивал кто-то из редакции. Я ответила, что ты без спроса влез в зону карантина, подхватил заразу и теперь отмокаешь в биованне.

— Великолепно! — обрадовался толстяк. — А ресторанчики у вас здесь водятся? Умираю с голоду.

— Общепит! — отрезала Беруна. — И наша еда для тебя несъедобна. Разве что сестренки ублажат чревоугодника.

— Ублажат? — с надеждой в голосе спросил Олав, поглядывая на девушек.

Заглянула Тая в чешуйчатом костюме с крылышками. Капюшон с ушками пока был откинут за спину.

— Кто со мной в театр? «Любовники Клеопатры». Полчаса до начала. Все зашумели.

— Тая! Детям до шестнадцати! — воскликнул Олав. Девушка засмеялась и скрылась за дверью.

Что я здесь делаю, — подумал Болан.

— … обязательно желаешь посмотреть, чем занимаются на базе драконы и ящеры?

— Причем, тайком. Скрытой камерой.

— А знаешь, что подсматривать нехорошо? — усмехнулся Болан.

— Знаю. Мне Шаллах уже сказала. Но ведь я — желтая пресса…

Болан рассмеялся и сел за комп. Вызвал на экран план базы с красными, зелеными и синими точками обитателей. Олав выбрал помещение с двумя красными точками. Болан подключился к системе мониторинга.

— … не может сравниться с форелью. Это любовь на всю жизнь. Два года я ждал, пока можно будет запустить ее в речку. Потом три года не трогал. Выжидал. Пусть подрастет, обживется. Пока жарко, форель пасется у берега. Кроны деревьев отбрасывают на воду пятна тени, в этих тенях они и сидят. По одной на тень. Сиеста у них. А когда солнце опустится, форель уходит в быстрину. Хариус — нет. У него повадка другая, — объяснял Мрак Командору.

— За хариусом нужно вниз по течению до розовых скал спуститься. Есть там пара мест… — Дракон мечтательно закатил глаза. — А ведь за нами кто-то подсматривает, — удивился он. Болан чертыхнулся и включил двустороннюю связь.

— А где это место? — спросил он.

— На Зоне. У подножья гор. Будешь там — спроси, где мрачная хижина. Любой покажет, — объяснил Мрак.

— Бол, для тебя эта рыба несъедобна, — сообщил Командор.

— Жаль, — сделал вид, что огорчился Болан и отключился. — Засекли, — пожаловался он Олаву. — Что ни дракон, то хакер. Как он меня засек?

— На телекамере красный огонек загорается, подсказал Олав.

— Раньше такого не было, — удивился Болан. — Ну, Вредины!..

— Теперь — сюда, — Олав ткнул пальцем в класс с красной и зеленой точками.

На экране появились Кора и Элита.

— … умный человек, но такую глупость брякнул. Свобода — это пространство моих возможных поступков. Необходимость — это ограничитель. Ограничитель моей свободы. Так?

— Так.

— Это понятия разных классов. Заменим термины более наглядными. Пространство — поле. Ограничитель — забор. И посмотрим, что получилось. Свобода — это осознанная необходимость. Поле — это забор.

— Какой забор?

— Тот самый, который поле огораживает.

— Там было еще слово «осознанная».

— Ах, да… Поле — это забор, который мы видим.

— Бред. Кора, но зачем мне это изучать?

— Ты же хочешь стать социотехником. Значит, должна знать идеологию любого государственного строя. Понятие свободы — краеугольный камень идеологии. А работа социотехника на 80 % состоит из болтовни. Доказываешь умным и не очень людям, почему они должны вести себя так, а не иначе. Объясняешь, убеждаешь, шантажируешь и запугиваешь. Да, Лита, и без этого не обходится. Люди очень не любят делиться властью. И, чем меньше ее достойны, тем неохотнее отдают. Работа голубых касок — не сахар. И дома редко ночуешь. Ну ладно, не отвлекайся, малышка. Для тренировки докажи теперь, что я не права. Двумя способами.

— Ящеры собираются людьми управлять? — обеспокоился Олав.

— Избави боже, — отмахнулся Болан. — Вас как муравьев в муравейнике. Нам бы свои проблемы решить. А вы уж как-нибудь сами. Хотя бы сто витков продержитесь, потом, если что, поможем.

— А синие точки — это кто?

— Синие — это Вредины.

— Можно взглянуть?..

— Олав, ты о ком пишешь? Обо мне, или о самочках?

Командор с заговорщицким видом вел Болана к себе в гости.

— Не суди строго. Я сто лет за кисть не брался. И, потом, эта вещь — подражание. Наполовину шутка. Я с перспективой еще экспериментировал. Был такой забытый прием — у перспективы три фокуса. Один над другим. А композиция — нечто среднее между фресками на потолке и «Ночным патрулем». Есть у людей такая картина — «Ночной патруль»… — дракон заметно волновался, а это было для него несвойственно.

— Вот она, — смущенно произнес он и откинул занавес. Болан застыл, пораженный. Словно бы коридор базы, но под открытым небом. В центре полотна он сам. Широко и уверенно шагает против встречного ветра. Почти обнаженный, как античный герой. Справа от него, чуть сзади — Илина. Фарлика она почему-то несет на руках. Слева — Магма с решительным лицом и пистолетом в руке. Эти три фигуры словно луч солнца освещает. Остальные — и слева и справа — будто в тени. Все девушки группы Болана. А за ними — Титран, Тая, Секретарь, новички в красных комбинезонах. Сестренки, взявшиеся за руки, Олав. Еще дальше — полярники в скафандрах без шлемов. И лица, лица, лица… А над всеми с доброй улыбкой парит Шаллах.

Что-то странное творилось с перспективой. Картина была словно распахнута на зрителя.

Дракон включил музыку. Неторопливые переливы органа заполнили комнату.

— Боже мой! — прошептал Болан. — Это чудо. Я должен Илише показать…

Старичок семенил между Боланом и Корой.

— У Болана, конечно есть свой адвокат, но этот случай особый, — инструктировала на ходу Кора. Сделка заключается между ящером и людьми, причем, по законам людей. Поэтому адвокат Болана рекомендовал обратиться к вам.

— Я его знаю? — поинтересовался старичок.

— Нет, но он вас знает. Он ящер, и не силен в человеческих законах. Кроме того, ваше имя, ваша известность…

— Довольно, довольно. Иначе я покраснею. Введите меня в курс дела.

— Речь идет о передаче прав на опубликование рукописи. Это документальное произведение. На родной планете Болана оно свободно распространяется по компьютерным сетям, но «Дженерал ньюс» хочет, после соответствующей литературной обработки издать его перевод отдельной книгой.

— Что это за произведение?

— Моя биография, — сообщил Болан.

— Ваши мемуары?

— Нет. Не мои. Очевидцев. Из-за этого сложности с авторскими правами.

— Ваша задача, — пояснила Кора, — составить контракт между Боланом и его литературным агентом и контракт с издательством так, чтоб информация была подана без искажений и в нужном ключе. Связать издательство по рукам и ногам.

— Издательство примет такие условия?

— Не беспокойтесь на этот счет. Откажется издательство, книгу издадут драконы. Бесплатно. Но хотелось бы, чтоб эту книгу издали люди. Это уменьшит индекс социального напряжения в данном секторе космоса. И увеличит индекс деловой активности. Главным образом, в торговом секторе. Ознакомить вас с расчетами? — сделав невинные глаза, спросила Кора.

— Не нужно. Я не специалист в социотехнике.

— Извините. Мы, драконы, считаем, что нанимаемый специалист должен видеть проблему со всех сторон.

— Перечислите вопросы, которые могут возникнуть.

Тара зачем-то постучала по столу деревянным молотком.

— Полная тишина в зале. Открываю отчетное собрание.

— Зачем ей молоток? И кто ее вообще старшей назначил? Она же не из нашей группы, — поинтересовался Болан у Илины.

— Я назначила. Девочки и так загружены, а тебя не поймать. А молоток этот люди придумали. Символ власти, атрибут председателя.

Болан огорчился. Давать Таре власть не входило в его планы. Но не спорить же с Илишей…

— Ровно два витка назад группа Болана была имплантирована в этот мир, — вещала с председательского места Тара. — Сейчас Болан расскажет, что он сделал за это время.

— А я слова не просил, — шепотом пожаловался Болан жене. — А что рассказывать? — спросил он, поднимаясь. — Все знают, все по плану. Завтра очередную группу принимаем. Третью уже… Я подумал, что надо метро на морской берег прорыть. Загорать будем ездить. Детишкам полезно.

— Хоро! Там же акулы! — возмутилась Шина. В зале зашумели. Тара принялась колотить молотком по столу.

— Ты не увиливай.

— Я? Увиливаю? Тара, ты же меня знаешь.

— Вот именно!

— И при чем тут я? Как идет погружение в прошлое, доложит Бенедикт. Как коллег-имплантов подкармливаем, расскажет Шина. Астрофизики провели первый эксперимент по стабилизации солнышка. Но не в нашем континууме, а в соседнем. Двести миллионов витков назад, чтоб результаты уже видны были. Об этом расскажет леди Берта. Сестренки отправили в прошлое капсулу с книгами. Командор послал в прошлом сообщение Бенедикту. Так что три временные петли из четырех уже замкнуты. Контакт с млекопитающими развивается по всем правилам.

— Врешь ведь! И не краснеешь! — возмутилась Анна. — Олав, не дай соврать, эти два зеленых бездельника хоть раз в жизни что-нибудь делали по правилам?

— Правила — это закостеневшие рамки, ограничивающие свободу творческого гения! — подал голос Командор. — Олав, хвостом клянусь, разве я не прав?

Сестренки захихикали, а Тара опять схватилась за молоток.

— А что ты сам делаешь, — насмешливо прищурилась она, глядя на Болана.

— Готовлю население к контакту с млекопитающими. Очень скоро, уже через полсотни витков планета будет полностью готова к контакту. Внешний вид млекопитающих ни у кого не вызовет ни испуга, ни отвращения.

— Пятьдесят витков? Семьдесят лет! — изумились сестренки. — Бол, поручи нам с Олафиком! Мы за два витка все организуем.

— Цыц, торопыги. Спешка хороша при ловле насекомых, — козырнул Болан любимой поговоркой Командора.

— Тормоз!

— А что ты делаешь в свободное время?

— Пишу мемуары и руковожу Конклавом, — скромно потупился ящер. И застыл с открытым ртом. В меховую куртку была одета не Петра, а Элита. Куратор группы показала ему язык.

— Помнишь, как мы на тракторе полмира объехали? — Болан под шумок сбежал с собственной свадьбы и уединился в гимнастическом зале. Здесь его и разыскала Илина. — А как в Департаменте учились… А помнишь, как дом строили? Замечательное было время. Мы тогда этого не понимали.

Илина потерлась щекой о его плечо. В зал заглянула Элита.

— Ой, я помешала…

— Иди к нам! — крикнул Болан, усадил на маты с другой стороны от себя и обнял свободной рукой. — Я все испробовал, через все прошел. И хорошее, и плохое. Преступления совершал, и кровь, и смерть, и обледенелые трупы видел. На полюс шел — все проклинал. На всю жизнь холодом напуган. А сейчас завидую тому себе. Два витка сомневался. Думал, не то делаю. А теперь понял. Делаю то, просто эта работа не для меня. Вот Конклавом взялся руководить. Не хотел ведь. Но Секретаря затирать стали. Теперь я первая фигура на планете. А надо мне это? Конечно, нет. Но как-то все одно за одно цепляется. Словно в канал упал. И не выбраться. Течение быстрое, стенки высокие. Одна — контакт. Вторая — оледенение. А меня вперед несет. Чем дальше, тем хуже. Смогу ли теперь когда-нибудь делать то, что хочу?

— Извините, что невольно подслушал, — из душевой вышел Командор, — отвечаю на последний вопрос. Сможешь. Но не скоро. Да, Бол, чтоб не очень задирал нос. Ты знаешь, что тебя судили на последнем закрытом заседании Конклава? Ты хоть бы с Анной посоветовался насчет теории выкручивания лап.

— Какой суд? Смешно даже. Я здесь, они там…

— Завтра прибывает новая группа. Если Конклав поручит ей убить тебя, думаешь, не справятся?

Илина так сжала руку, что Болан даже вскрикнул.

— Не беспокойтесь, — улыбнулся дракон. — Болана оправдали. Ящеры все же сильно отличаются от людей. Рассмотрели каждый случай шантажа на предмет выдвинутых требований. Личных или корыстных ты нигде не выдвигал. Все были направлены на ускорение проекта. Пришли к выводу, что, если ты так торопишь, то дела обстоят намного хуже, чем предполагалось. Тебе известен какой-то неучтенный фактор. Но ты не хочешь пугать общественность. Боишься паники. Поэтому вынужден прибегать к… скажем мягко, неэтичным методам. Вывод — нужно всемерно поддержать твои инициативы. Удивлен?

— Опять меня отмывают… Я же говорю, не за свое дело взялся. Хотел проверить методы людей, которым Кора Литу обучает. Даже удивился, до чего здорово работает.

— Ты подслушивал! — возмутилась Элита. — А почему не провел прогностический анализ? Шантаж нельзя применять против всех подряд. Он лучше всего действует на тех, кто сам его практикует. А ты? Разве так можно — не уча теории? Шантаж — дело тонкое!

— Ага, — согласился Болан. — Достиг уровня некомпетентности. Получил в руки абсолютную власть. И только сейчас понял, что власть лишает свободы. Чем больше власти, тем меньше свободы. Абсолютная власть подразумевает… Как я раньше не догадался. Все не так, как задумывал. С точностью до наоборот.

— Не ты первый, — успокоил дракон. — Послушай, что Франсуа Вийон писал:

От жажды умираю над ручьем. Смеюсь сквозь слезы и тружусь играя. Куда бы ни пошел, везде мой дом. Чужбина мне — страна моя родная. Я знаю все, я ничего не знаю.

Командор увлекся, читал вдохновенно, с выражением, а Болан замер, пораженный.

— «Я сомневаюсь в явном, верю чуду.» Или это — «Я всеми принят, изгнан отовсюду.» Это же обо мне. Об имплантах, о нашей группе! — поразился он.

— А я думал, обо мне, — улыбнулся дракон. — Вообще-то он о себе писал. У гениев так часто бывает.

Болан долго думал над заглавием. Хотел назвать книгу «Моя борьба». Но Командор почему-то пришел в неописуемый ужас. Тогда Болан остановился на заглавии «Долг перед видом».

Notes

Оглавление

ЧАСТЬ 1 . Без права на победу

ЧАСТЬ 2 . Путь Криминала (Мы вместе!)

ЧАСТЬ 3 . К вопросу о существовании ангелов

ЧАСТЬ 4 . Путь Криминала (Контакт)

ЧАСТЬ 5 . Долг перед видом .

Реклама на сайте