«Начало. Техник-интендант»

Начало. Техник-интендант (fb2) - Начало. Техник-интендант [СИ] 1090K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Владимир Геннадьевич Поселягин

Пролог.

Знаете, стоять вот так у стола Привратника на Перекрёстке Душ, видя, как за мной собирается огромная толпа в очереди, а много за час по Земле народу померло, тысяч десять уже набралось, удивило, для меня было как-то уже всё равно. Я ещё не осознал, как влетел. То, что меня нет в списках умерших, из-за чего я и переминаюсь с ноги на ногу, будучи обнажённым, никаких туник, все сверкают прелестями и «прелестями», как-то озадачивало. Привратник был изумлён не меньше. Перетряхнул свою Книгу Душ и уже вызвал через Купидона помощь. Морщась, я осматривался. Хм, постарею, буду серьёзно спортом и зарядкой заниматься. Вон за мной дед стоит, девяносто лет, а фигура как у молодого, остальные старики не блещут и смотреть на них было не очень приятно. Пока стояли в очереди, пообщались. Тот англичанин, лётчик, на вертолёте исполнял фигуры на каком-то авиашоу в Англии, и не вписался, врезался в землю. Теперь тут. Как я понял, тут все христиане, вот и англичан тоже. Тот, к слову, не католик. Английским я владею почти в совершенстве, так что общались свободно. Тот правда приметил мой лёгкий акцент, понял, что иностранец. Ну я и представился, мол, зека. А я действительно зека. На зоне сидел по сто тридцать первой статье, пункт два. Изнасилование, да ещё с особой жестокостью. Дали по полной, шесть лет. Сидел по факту ни за что, зеки народ сейчас продвинутый, быстро выяснили подоплёку дела и меня признали потерпевшим, то есть, к опущенным я не относился, нормально жилось.

Тут стоит рассказать, как дело было, да и о себе тоже. К моменту вынесения приговора, к своим двадцати четырём годам я был женат шесть раз. ШЕСТЬ! Что поделать, родители так воспитали, и к девушкам я относился очень возвышенно, с пиететом. Ведь это же слабый пол, благодаря им рождаются новые люди, к ним нужно относиться со снисхождением, для меня они что богини окружённые ореолом, и когда я сталкивался с реальностью, видя с кем встречаюсь, и даже на ком женат, сразу менял к ним отношение и начинал искать следующую богиню. Оттого и браков столько, самый короткий длился полтора месяца, это была моя первая жена, в семнадцать лет, а самый длительный – год. Возможно я и сам виноват, да и воспитание тоже сказывалось. Ведь я к девушкам с большой нежностью относился, надышатся не мог, те купались в любви и моём к ним отношении. Привыкая те начинали чудить, решив, что я всё прощу. Мелкие косяки ладно, но если что крупное, то понимали, что они лишались самого важного в нашей супружеской жизни, доверия. Самое страшное измена, мол, всё равно любит, значит простит, или сделает вид что ничего не знает, вот и делали самую крупную ошибку в своей жизни. Девушки, имейте ввиду, вас любят до одного момента, и пока вы не преступили черту, вы зайки, солнышки, куколки, но как переступили, вы становитесь не женщинами – бабами. А баб надо гнобить. Кто гнобит, кто просто выкидывает на улицу. Я именно по последнему варианту работал. К слову, только две жены изменяли, другие просто чудили так, что я пинками гнал их со своей квартиры. К слову, из двушки в центре Москвы, подаренной отцом на шестнадцатилетние.

Родители у меня были интересными людями. Мать домохозяйка, а отец олигарх средней руки, поднявшийся в девяностые. В первую сотню богачей столицы входит, хотя и на предпоследнем месте. А вообще, когда мне шестнадцать исполнилось, мне купили квартиру, помогли закончить школу, устроили в институт и дальше сам, а сами занялись моей сестрёнкой двух лет. Про меня как будто забыли, даже на судебном процессе не присутствовали. С денежного подсоса меня скинули как в институт поступил. В студенческие годы приходилось даже вагоны разгружать, когда совсем денег не было. А вообще я стал вполне преуспевающим. Пусть год в академическом отпуске был, отдавал долг родине, и не думайте о патриотизме, прятался от очень злого отца второй бывшей жены. Служил в «ПВО». Старший оператор РС на радиотехнической батарее. У нас в дивизионе «С-300» были. В армию я ушёл до того как прошёл военную кафедру в институте, поэтому службу закончил сержантом, это уже к получению диплома получил офицерские лейтенантские погоны. Так как мозгами обделён я не был, то с сокурсником организовал фирму по ремонту компьютеров, потом перешли на программное обеспечение, пока не открыли свою фирму что писала эти программы. Работали мы по редкой направленности, программы для промышленного оборудования и станков. Даже пришлось два года в Париже прожить, я там филиал открывал, поэтому на французском говорю отлично, как и на английском. Его ещё в школе и институте учил, потом отшлифовал бывая в Англии по работе, и вот французский. Больше я языков до ареста и вынесения приговора не знал, кроме родного, матерного и английского технического. Это уже на зоне за пять лет отсидки со скуки ещё выучил японский, раз уж мне языки так легко давались, было у нас тут трое японцев, и немецкий язык. На зоне немало разного народу сидело, разных национальностей. За год до моей гибели сел за наркотики итальянец, он меня учил итальянскому и латинскому. Последний тот очень хорошо знал, отец языковед, а сам тот врач. Платил я хорошо, приработок к пайке, так что учили охотно. На итальянском я уже балакал вполне легко, хотя и с жутким акцентом, и письменный латинский неплохо изучил, но вот погиб.

Как я на зоне оказался? Да причина всё та же – женщины. Встретил одну, месяц гуляли, сексом занимались, в последнее время я повзрослел, к своим двадцати четырём, и предпочитал жить гражданским браком. В общем, та предложила жёсткий секс, с разорванной одёжей. Ролевую игру, но с работающим фотоаппаратом. Мне прикольно было, я согласился. А на следующий день арест и предъявление обвинения. Доказательства, справка из больницы с указанием травм, и те самые фото, где у той испуганный вид. Та была привязана к кровати. Моим оправданиям опера не поверили, как, впрочем, и судья-женщина. Адвокат мой попыхтел и сообщил, та готова забрать заявление за сорок тысяч евро. Для меня это не деньги, хотя особо достаток не афишировал. Заплатил через адвоката, в результате суд, и я покатил по этапу. Это потом на зоне мне уже объяснили все расклады. Тут кроме меня ещё трое таких же сидели. Приятно осознавать, что не я один лох. Тут всё просто. К жертве заранее своего адвоката подставляют. Я спас своего от троих гопников, отметилив их. Видел избивают кого-то в приличном костюме в подворотне, и никого вокруг как по заказу, подлетел и вломил. Сам я парень крепкий, в школе и в институте боксом увлекался, мастера не получил, но «КМС» честно заработал, так что удары клали гопников на грязные остатки асфальта. Окровавленный мужчина представился адвокатом, сунул визитку, пообещав, что он всё для меня сделает, и сделал. Упёк на зону. Правда, те трое лохов платить отказались, но я-то уплатил?! Правда вскрылась только через три года.

У меня рак обнаружили, опухоль головного мозга. Я попросил товарища продать мою долю в бизнесе, а стоил он к тому времени семнадцать миллионов евро, в основном по интеллектуальной собственности, а не по железу, тот сам уже предлагал продать. Так что мои деньги оказались на счету в банке Парижа, у меня там счёт лет семь назад открыт был, и я нанял двух отморозков что откинулись с нашей зоны. Решил поквитаться, раз всё равно умираю. Врачи, поставив диагноз, год дали, но я решил бороться, питая надежду встретить смерть на свободе. Весь ушёл в изучение языков и другие премудрости, спецов на зоне разных хватало. Если бы не занял себя, то извёлся бы, думая о болезни, а так отлично отвлёкся. А если не успею выйти, так что, неотомщённым уходить? Вот те нашли ту девицу и по жёсткому пообщались с ней. Связались со мной, сейчас это не проблема с такой связью, и сообщили. Оказалось, девица денег от меня не получила, поэтому заявление не забрала. Отправились к адвокату, и когда превратили его в кусок мяса, позвонили и сообщили. Те действительно подельниками были, но тому срочно деньги потребовались, любовницу на Мальдивы свозить, вот и не поставив в известность партнёршу, тот и прикарманил деньги, сказал ей что платить я отказался, исковеркав мою жизнь. Убили те его с особой жесткостью. Девицу, впрочем, тоже, честно заработав свои сто штук евро. Я боролся два года, уже начались головные боли, но пока обезболивающие не принимал, будучи уверенным что смерть всё же встречу на свободе. А тут шухер снаружи. Я сунулся на шум, сам в это время в бараке был, вот часовой с вышки и дал очередь на движение. Попал. В голову. Боль почувствовал, когда пуля в левую скулу входила. А похоже у нас бунт, у здания администрации зеки несколько солдат метелили, а другие брали штурмом здание, там тоже стреляли. Часовой с вышки со своей стороны их не видел, только слышал, вот на нервах и отреагировал на наше движение, я не один выходил с удивлённым видом. Зона была у нас тихая, поэтому и не понял сразу что происходит. Глупо всё как-то вышло. Вообще зона наша занималась лесом. Несколько бригад валили его, а мы тут загружали на железнодорожные платформы, когда лесовозы провозили его. Я крановщиком был, обучился, и работал в ночную смену, сейчас как раз отдыхал. Охрана усиленная, всё же возможности для побега были, так что я сомневался в успехе. А всё «чёрные». На днях тут новоприбывшего «апельсина», как называли грузинских воров в законе, в карцере закрыли, за дело к слову, вот и подняли те бучу. Пару дней назад поорали и успокоились, а тут видимо затаились и ударили. Среди нападающих в основном чёрные и были. Зачем, почему, не понятно, а теперь уже и не узнать.

Вот так я у стола Привратника и оказался. Ну и выяснилось, что меня в списках книги Душ нет, вот тот и обратился к начальству, отодвинув в сторону и быстро распределяя остальных. Очередь медленно, при этом постоянно пополняясь, начала сокращаться.

- Виталий Кузьмин? - обратилась ко мне ангел.

- Д-да, - онемев от вида девушки с белоснежными крыльями за спиной, с трудом выдал я.

Никогда такую прелесть не видел, я сразу понял, что мне нужно в Рай. Вся в моём вкусе. Та видимо заметила это, ещё бы, пять лет воздержания, женщин не видеть, покраснела, но всё же взяла за руку и мы полетели, реально, было чувство полёта, куда-то в сторону облаков. Я отвлёкся, изучая визуально спутницу, почему-то эрекции на её вид у меня не было, видимо тут не работало, поэтому дорогу пропустил. Лишь отметил что на облаке был огромный дворец, и мы влетели в залу через распахнутое окно. Девушка удалилась, оставив меня, и по залу загрохотал чей-то голос:

- Думаю, мне стоит извиниться.

Поджимая ноги, пол был холодным, даже странно ощущать это, я буркнул:

- Прежде стоит представится.

Неизвестный загрохотал громом, и я не сразу понял, что это был смех.

- Я Администратор. Тебе должен быть известен как архангел Михаил.

- Неизвестен. Я религией не интересовался, - пробурчал я. - Меня младенцем крестили. Хотя кто такой Христос и Иуда знаю. Ну и про Адама с Евой и Змея Искусителя, да и то по ролику из «Оба-на».

- Тяжёлый случай. Вера в Господа нашего падает.

- Сами виноваты, храмов понаделали, ряхи наели, устроили бизнес на вере.

- Мы тут не причём. Дали три плиты с пятнадцатью заветами, дальше вы сами.

- Две плиты и десять заповедей, - задумавшись, припомнил я. - Что-то такое случайно посмотрел. В самолёте скучно было, а там телевизор работал. Это когда из Израиля в Москву возвращался.

- Мы не виноваты, что у Моисея руки из того места растут на котором он сидит. Уронил и разбил одну скрижаль, так что, что осталось то и осталось.

- Забавно, - улыбнулся я, снова как гусь, поджимая ногу. Скоро они у меня красными станут. Видимо мои затруднения были обнаружены, пол нагрелся до нужной температуры, хоть отогрел их.

- Вообще ты молодец, отомстил тем, кто тебя посадил в тюрьму.

- А как же заповеди не навреди? О грехах убийства? Я хоть и не сам, но заказал.

- В разбитой скрижали были заповеди. Месть, дело благородное. Месть грехом не считается.

- Чёртов Моисей. Если бы не его кривые руки как бы жизнь на Земле проще была.

- Ладно, не будем вдаваться в лабиринты заповедей, поговорим о тебе. В Книге Душ тебя нет. Мы проверили. Проверили другие Книги и нашли. Ты Путник.

- Ну да, пока работал множество стран облетал, во Франции больше всего, я там филиал разворачивал, два года жил. В Китай уже мой компаньон летал, когда фирму продавал. Они её купили.

- Это не то. Ты Путник по мирам, получил этот Дар. Это редкость, но после смерти ты будешь переселяться в новые тела в других мирах. Снова проживать в тех где уже был не сможешь. Если учесть, что миров миллиарды, ты будешь жить вечно.

- И везде ваша вера. И как?

- Не везде, но контролируем эти миры. Создаём копии себя, и работаем.

- И что, прям вот так Путник? За что я получил этот Дар?

- Наш Господь редко покидает свои пространства, но когда делает это, карает и милует. Ты попался ему на глаза в восемнадцать лет, за два дня как отправился военкомат. Помнишь ту девочку что ты вытолкнул из-под колёс машины, а тебя сбили?

- По касательной, отлетел на пару метров, лишь синяк огромный на бедре, - кивнул я, припоминая.

- Господь это видел и отблагодарил тебя. Девочке было четыре года, невинная душа, и в последствии став известным учёным она изобретёт лекарство от лейкемии. С тех пор, как Господь тебя облагодетельствовал, ты и стал Путником.

- И умирал от рака.

- Твоя душа, когда тело умирает, может перемещаться по мирам, занимая новые тела, но следить за состоянием этих тел ты должен сам. Дар ты получил в восемнадцать лет, это стартовое время, значит ты будешь занимать новые тела, когда им уже исполниться восемнадцать.

- Не момент смерти, а когда Дар получил? - уточнил я.

- Именно.

- Ясно. Значит меня сейчас отправят в новый мир и новое тело?

- Именно так. Однако из-за ошибки нашего кадрового отдела ты попал сюда, что запрещено. Я хочу извиниться за это. Думаю, подарок в виде десяти умений будет тем, что сможет уладить этот момент. Иначе Господь будет недоволен. Путники вне юрисдикции Рая или Ада. Включая наши Пенаты.

- Путники редкость?

- Двести шесть, ты двести седьмой. По всем мирам шастают и поныне.

- Капля в море, - вздохнул я. - Ладно. Что это за умения?

- Можно считать магия. Десять магических умений. Ты инертен к магии, магом не станешь, но привязать к Ауре эти умения и дать тебе ими пользоваться, я смогу, в моих силах.

- Они навсегда со мной останутся или только в следующем перерождении? - хитро прищурившись, уточнил я.

- Только в одном перерождении.

- Мало, хочу чтобы постоянными были, - решил я рискнуть, поставить своё условие.

- Хм, - Михаил задумался, минуты три его не было, я уже начал волноваться, когда тот снова подал голос, жаль, что всё также не вижу его. - Это возможно, но только три умения.

- Дают - бери, бьют – беги. Какие умения я могу получить?

- Любые на выбор.

- Список можно?

- Нет. Угадай. У тебя двадцать попыток.

- С чего такие условия?

- Скучно.

- Ага, клоуна нашли. Ладно, раз умирал от рака, не хочу чтобы подобное повторилось. Есть у вас умение вроде Исцеления?

- Угадал в точку. Именно так оно и называется. Ты знаешь, что такое компьютерные игры и в курсе как совершенствуется игровой персонаж?

- Это кач называется, от слова качать. Сленг игровой.

- Я в курсе. Умения, все три, даются в минимальной комплектации. Тебе придётся их развивать. Причём порога у них нет, развивать можно бесконечно. У Исцеления начнёшь с заживления небольших ранок, а когда серьёзно прокачаешься, сможешь не обращать внимания на пули или осколки. Тот же огонь. Даже если взорвёшься, то вырастишь себе тело из самого крупного куска мяса. Это если на тебе будет лежать печать «Длани Господни» из умений Исцеления. Если нет, отправишься на перерождение.

- При каждом перерождении или все жизни развивать буду?

- Хм, правильный вопрос. Аура одна, но при перерождении всё сбрасывается. В каждом мире сначала.

- Хоть так. Ладно одно Исцеление выбрал, - задумался я, прикидывая что в этой угадайке ещё выбрать. - Я читал книги о мирах с магией, там были интересные артефакты. Безразмерное пространство. Хранилища. Я могу получить нечто подобное?

- Странно, и снова угадал. Есть подобное умение, и оно называется именно Хранилище. В минимальном размере внутри сто кубов. Качай до бесконечности. Чем больше вещей внутрь, тем быстрее увеличивается объём. И он обратно не спадает. Остаётся на том же уровне. У тебя восемнадцать попыток для третьего выбора, и мы будем прощаться. Больше мы не встретимся.

- Хм, стоит подумать, - пробормотал я, и стал вслух размышлять. - Умения? Видеть в темноте? Или далеко? Силу или быстро бегать? Нет, это можно натренировать самому. Выше планки не прыгну, но и усиливать это не вижу смысла. О, магический сканер. Есть такое умение, чтобы я мог изучать всё вокруг себя? Чтобы засад избежать. В прошлой жизни он бы мне несколько раз пригодился.

- Хм, он называется Взор. Дальность сначала десять метров, но чем дальше будешь пытаться заглянуть, тем больше его дальность будет становиться. На этом мы прощаемся Путник, все три умения я к тебе привязал.

- Благодарю. Есть вопрос, надеюсь ты на него ответишь.

- Чем смогу.

- Почему родители отдалились от меня? Последние годы мы не общались.

- Потому что это не твои родители. Ты приёмный. Твой приёмный отец был бесплодным, вот они и взяли грудничка из приюта. Потом бесплодие оказалось возможно вылечить, так у тебя появилась сестра, и она стала смыслом их жизни. Не вини их. Им очень тяжело было принять решение взять приёмного ребёнка.

- Хм, теперь понятно. Я их не виню, и даже рад что попал именно к ним. Они были замечательными родителями, вырастили меня, поставили на ноги, они молодцы, сделали из меня человека… Кто мои настоящие родители?

- Они были студентами. Твоя мать умерла родами, у тебя был брат, он выжил. Отец погиб до твоего рождения. В армию попал и в конце войны в Афганистане подорвался на мине.

- Ясно. Прощай, архангел Михаил.

- Прощай, Путник Виталий.

На этом всё завертелось, хотя похоже завертело меня, и меня вырубило.

Сначала пришло ощущение тела, почему-то побаливала голова, и очнувшись, я открыл глаза, глядя на белёный белилами потолок. Не деревянный, явно бетонный. Белила и следы от кисточки, похожее, я уже видел. Отец у меня заядлый охотник, и меня на это дело подсадил, в любое свободное время я отправлялся на охоту. Мы как-то ночевали в полузаброшенной деревне, там были белёные потолки, вполне похожи на эти. В центре потолка провод с патроном и большой лампочкой, никакого абажура. Пахло больницей. Я к таким запахам уже стал привыкать.

Я только хотел мысленно пробежаться по своему новому телу, ощутить его, да управляя рукой, с некоторой натугой подняв левую, чтобы ощупать голову, кстати, там плотная повязка оказалась, как на скрип койки кто-то отреагировал.

- Любимый, ты очнулся? - раздался вопль.

Повернув голову, я чуть не заорал в ужасе: Что ж ты страшная такая?! Ты такая страшная! И не накрашенная страшная, и накрашенная!

Надо сказать, сдержался с огромным трудом. Нет, я как сиделец, да с таким стажем, был готов запрыгнуть на любую в возрасте от шестнадцати до пятидесяти, но даже для меня ЭТО слишком. Если обрить шимпанзе, напялить парик блондинки, ярко накрасить красной помадой губы, да вдавливая её, чтобы та крошилась и комочками на губах осталась, подвести тенями глаза, до черноты, то вы поймёте кого я увидел. И эта женщина, хотя вряд ли старше двадцати, вскочив со стула, чуть ли не упала мне на грудь, как я не пытался отползти. Жаль, койка у стены стояла, а проходить сквозь стены я не умел. Знал бы что пригодится, точно бы вытребовал у Михаила это умение.

- Ты кто?

- Ты что, любимый, я твоя невеста Нюра. У нас свадьба через неделю. Отец обещал отправить нас самолётом в Крым.

- Только через мой труп, - на автомате выдал я свои мысли.

- Ах так?! - фурией вскочила та на ноги, и прошипела в ярости. - Сам приползёшь ко мне.

Взмахнув полами белого халата, та вылетела за дверь, а я попытался немного отдышаться, унять сердцебиение, адреналин по крови гулял, у всех будет гулять если увидит такое, и лёг на место. Покрытое потом тело, всплеск адреналина дал, постепенно успокаивалось. Пять минут пролежал, изучая руки, отойдя от шока встречи с неизвестной. А ничего так, крепкий, мышцы грудные крупные. У меня таких не было. Одно ясно, досталось мне тело качка. Рост и всё такое пока не могу сказать, но на ощупь хозяйство не меньше моего в прошлом теле, а я там гордился. Особенно в общем душе. Было чем похвастаться, даже когда холодная вода шла. Потом сел, и встал на ноги, слегка кружилась голова, но стоял крепко. Первым делом осмотрелся. Палата небольшая, но одноместная. Хотя вряд ли такие даже в сельской местности остались. Может фельдшерский пункт где в деревне? Тут была койка, старая сетчатая, столик у окна, там ваза с увядшими полевыми цветами, вешалка на стене, шкафа не было. Два стула. На одном, что стоял под вешалкой, одежда сложена, подозреваю моя. Под стулом стоптанные ботинки на шнуровке. Второй стул у койки стоял, там видимо и сидела эта ни мужик, ни баба. Сам я в трусах был, чёрных боксёрских. Накрыт ранее простынёй, но она на койке осталась. Подойдя к окну, определил, что раннее утро, и снаружи город. Дома невысокие, двух и трёхэтажные, дымило несколько высоких труб каких-то предприятий. Жаль улица забором скрыта, но вроде какой-то грузовик проезжал, завывая мотором. Плывущий тент кузова видел над верхушкой забора.

- Где это я? - задал я сам себе вопрос вслух.

Тут дверь за спиной скрипнула, открываясь, она напротив окна была, и обернувшись, я увидел пожилую женщину довольно дородной комплекции, что входила в палату. Та была в старинном халате, даже без пуговиц, на завязках, но хоть спереди. И карманов не было.

- Ты чего вскочил?! - сразу же возмутилась та громким шёпотом, похоже было ранее утро, и та опасалась разбудить других пациентов.

- Доброе утро. Где я?

- В больнице.

- Хм. Какой вопрос такой и ответ. Где я конкретно?

- В нашей городской больнице номер шесть.

- Вы мне очень помогли. Спасибо, - искренне поблагодарил я.

- Ох, вчера тебя принесли беспамятного, прямо с завода. Осколком тебе в голову попало. Аркадий Валерьевич, наш хирург, сказал, что тебе повезло, хорошо осколок болванки плашмя попал, шишка да три шва. Если бы острием, погиб бы. А ты давай ложись, врач осмотрит, тогда скажет можно встать или нет. А чего от тебя Нюрка такая злая выскочила, разбудила меня на посту?

- Поругались.

- Слышала она невеста твоя? И чего ты в ней нашёл?..

Санитарка оказалась кладезем информации, главное задавать правильные вопросы. Я позволил той себя уложить, напился принесённой воды, а то действительно сильная жажда мучила, ну и вот так расспросил. Жаль знала та не так и много, видимо с прошлым хозяином тела была ранее не знакома, но узнал немало, уже хорошо. Для начала, теперь меня зовут Максим Гусаров, отчества та не знала, а в медицинской карте видимо не записано. Уточнять я не стал. Максим работал на сталелитейном заводе, молотобойцем был в цехе. Вот окалина отлетела и в висок. Видимо умер, раз я занял его тело, душа покинула и свободное место было занято мной. Теперь понятно откуда такие мышцы, тут молотом помахай и не такие будут. Сколько же лет он работал если ему недавно исполнилось восемнадцать? Да-да, санитарка знала год и день рождения. Тысяча девятьсот двадцать третий год, двадцать седьмое мая. Всё верно, сейчас тысяча девятьсот сорок первый год, июнь шестого числа. Я невольно хохотнул, когда это услышал. Всегда мечтал попасть в это время, сбылась мечта идиота. А находились мы в будущем городе-герое Минске. Вот такие пироги. Кстати, эта Нюра носила фамилию Филатова, и была дочерью третьего человека в городе. Если я раньше подозревал что брак тут по расчёту, то теперь в этом был уверен. Нафиг-нафиг мне такое счастье.

Санитарка ушла, время шесть утра, уже подъём, начались привычные будни в больнице, а я лежал и осмысливал те новости что получил. Вскоре принесли поесть, манную кашу, и несладкий чай. Был кусочек белого хлеба с жёлтым куском настоящего масла. Жаль, что так мало, очень вкусный и свежий, не горчил. После завтрака, когда новая санитарка унесла посуду, видимо та что раньше была, сдала свою смену, я снова лёг на кровати, ожидая обхода врача, и закрыв глаза, чтобы сосредоточиться, активировал Исцеление. Надо узнать, есть у меня это умение, или нет. А то мало ли что. Потом остальные проверю. Ну а прикинуть планы на будущее и попозже можно.

То, что все три умения при мне, это я уже знаю. А у меня что при закрытых глазах, что при открытых, три иконки в левом верхнем углу зрения имелись. Они полупрозрачные, если присмотреться, можно увидеть. Я после того как очнулся в этом теле, поначалу думал о выживании, увидев невесту бывшего хозяина этого тела, а не иконки рассматривал. Обнаружил я их считай случайно уже когда у окна стоял, а исследовать не успел, санитарка пришла. Сейчас же пока есть время, изучал. Что примечательно, у двух под иконками были знаки процентов. По сто, а вот у третьей, подозреваю это магический сканер, десять. Без процентов, просто десять. Кажется, это дальность работы этого умения. Если это так, то по логике у иконки Хранилища, я интуитивно знал какая иконка за что отвечает, сто процентов свободного пространства. А у Исцеления уровень заряда. Вот сейчас и проверим. Открыл иконку, открылось меню, теперь понятно почему Михаил про игры говорил, тут и меню как в игрушках, смутно знакома, но из какой игры не скажу, я стратегию не особо любил, больше стрелялки. Найдя в списках общую диагностику, и запустил её, с тревогой наблюдая как проценты начали быстро отщёлкиваться в минус. Энергозатратная, похоже, процедура. Три секунды и девять процентов как корова слизнула. Однако открылось новое окно с результатами диагностики моего тела и его схемой. Тут всё тоже было интуитивно понятно, видимо знания о лечении сами всплывали в моей голове. А зон, подсвеченных красным, оказалось немало. Это самые проблемные места. Старые переломы, два точно, растяжения, шесть штук, начинающаяся межпозвоночная грыжа, но самое проблемное рана на голове. Трещина в черепе, и нарастающая гематома. Внутри черепа образовался кровавый сгусток, который уже не рос, но вызывал боли, теперь понятно, что у меня болело. А ведь мог от кровоизлияния в мозг умереть. Не скажу что обошлось, но вылечить это нужно как можно быстрее.

Вот так указав на сгусток крови и внутричерепные повреждения, активировал леченее. Тут на выбор было всего два вида лечения. Вообще их множество было, но остальные я видел, а открыть пока не мог, качать умения нужно. Доступны кроме диагностики мне были «Малое исцеление» и «Магический лекарский щуп». Выбрал второе, потому как первое лечение позволяло убрать только внешние повреждения, царапины, ушибы и открытые раны, внутренние только «щуп». И нет, тут знания не всплывали в голове, к каждому лечению давалось подробнее описание возможностей их использования, на русском, которые я внимательно изучил. «Щуп» начал работать. Остальное, включая трещину в черепе потом уберу. Чую энергии может не хватить, диагностика была затратной, лечение наверняка будет ещё затратнее. И я не ошибся, процент стал со свистом уходить, но пять секунд и гематома внутри черепа была убрана. Осталось восемь процентов. Подумав направил их на заживление трещины. Раз нужно качать, то энергию стоит полностью расходовать. Процентов не хватило, но трещина почти срослась, исчезла проблема. Снаружи осталась шишка и наложенный шов, это потом уберу. В общем, иконка Исцеления ноль в процентах показывала, так что оставив это умение, боль головная прошла, и повторно изучив красные очаги, потом всё залечу, даже родинки с тела уберу, и открыл иконку Взора. Десять метров всего. Подо мной видимо процедурная, где какой-то мужик жарил на столе женщину. Вообще, я не смотрел как по телевизору порно, цвета не было, но отчётливо видеть в линиях всё это действо я мог. Надеюсь прокачав это умение буду видеть в цвете. Более того, найдя режим переключения, смог изучить строения тел сношающихся. Ну внутренности меня не особо интересовали, но сам процесс изучил. Похоже медики спаривались со знанием дела. Почувствовав себя вуайеристом, стал изучать другие комнаты. Там всё обычно для больницы шло. Но я ещё минут десять потратил, старательно толкая границы Взора, пытаясь расширить дальность, заглянуть дальше. Пока особых подвижек я не заметил за эти десять минут. Как было десять метров дальности, так и осталось. Отметив в соседних палатах границу Взора стал интенсивно толкать. Потом проверил, двенадцать сантиметров за две минуты. Значит всё же растёт дальность Взора, хотя и в небольших темпах.

Так изучив Взор, получаса вполне хватило, я переключился на Хранилище. Тем управлять тоже было легко. Встав с кровати, выглянул в коридор, тот был практически пуст, только в конце коридора курило двое. Видимо там был туалет и курилка. Кстати, в туалет тоже хотелось, едва терпел, но пока не выходил. Так что я убрал оба стула в Хранилище, проверяя уровень процента загрузки. Хм, он как был сто процентным, так им и оставался. Хотя стулья массивные были, с облезлым лаком, возможно из каких купеческих домов. Должны были куб забрать. Тогда я стол убрал, и всё равно та же цифра. Совсем не понял. Тут уже два куба было? Потом кровать убрал, и всё равно сто процентов. А вот когда следом отправилась тумбочка, ранее я её не приметил, та в изголовье кровати стояла, пустая к слову, один процент исчез, стало девяносто девять процентов свободного пространства. Достав и расставив всё как было, я сел на кровати и задумался. Значит всё что было в комнате заняло куб, хотя если так посмотреть, около пяти те бы заняли, да и то если умять. Получается в Хранилище те шли не по общему размеру, а по размеру материала. Если кровать с постельным бельём сжать в форме кирпича, без пустых полостей внутри, то та действительно занимала не так и много места. Также и с остальным. Ну да, тогда куб и выходил. Получается, когда я убирал всё это в Хранилище, то оно уминалось, а когда доставал, всё приходило в прошлый вид. Полезная опция. Надеюсь она не вредит имуществу.

Терпеть уже мочи не было, так что подойдя к стулу я взял белую майку, натянув на свой мускулистый торс. Поиграв мускулами, полюбовавшись как те перекатываются, жаль настенного зеркала нет, я надел штаны, сунул ноги в ботинки, носки в карманы брюк убрал, и открыв дверь направился к туалету. Там быстро сделал свои дела, и выходя из туалета, принюхавшись к запаху табака, вдруг понял, что хочу курить. Похоже прошлый хозяин тела был курящим. Я, когда штаны надевал, да и во время процесса в туалете, ощущал что-то по карманам. Так что выходя обхлопал, достал пачку сигарет, настоящий «Казбек», и два коробка спичек. Один полный, в другом две спички. Больше в карманах ничего не было. Видимо одежда рабочая, были прожжённые мелкие отверстия, с десяток, не думаю, что тот в выходной одежде работал. У туалета уже трое курило, тех двоих не было. Я прошёл мимо них, никто меня не окликнул, значит не знакомы, и зашёл в палату. Пачку папирос и спички я убрал в Хранилище, я не курил в прошлом теле и тут не буду, но спички пригодятся, как и папиросы, угостить кого, например. Подойдя к стулу, я осмотрел рубаху, клетчатую, это всё что осталось из одежды. Но карманов у той не было, надел её, скинул обувь, застелил койку шестерным одеялом и улёгшись на ней, задумался. Хотел подумать, что делать дальше. Жаль мало информации для ближайших планов, а так основные, это готовиться к войне. Я буду участвовать, призовут, пойду в армию, но вот в окопы я не хотел и решил обдумать как бы попасть в тыловые войска, или в штабные. Можно в интенданты, но это вряд ли, знаний нема. Одно дело читать о таких попаданцах, а другое реально попасть. Жить всем хочется. Тут в первых боях и с моим Исцелением вряд ли выживешь.

Вот только серьёзно подумать не успел, дверь открылась, эх, Взор выключен был, это стало неожиданностью для меня, и в палату зашёл врач с тремя медсёстрами. Переключившись на Взор, я только мысленно хмыкнул. Это он жарил ту юную медсестру, что шла левее, не так давно, как раз под моей палатой. А врачи-то какие затейники, на столе, закинув её ножки на плечи. А то секса в Союзе не было, ещё как был, только не афишировался. Все мы люди, все мы человеки, медики тоже.

- Доброе утро, больной. Как себя чувствуете? - сказал врач, весёлым тоном, энергия из него так и шла, ещё бы, после секса. У меня вон тоже эрекция, после того что увидел, не сразу спала.

- Шикарно. Когда меня выпишут?

- О как? Шустрый. У вас травма головы больной, пока не убедимся, что с вами всё будет в порядке, не выпишем. Головные боли есть? - спросил тот присаживаясь на стул.

- Нет, - я демонстративно потряс головой.

Дальше начался обычный осмотр. Пульс и сердце тоже пощупали. Ещё глаза осмотрели, я на всякий случай открыл рот и высунул язык, сказав: а-а-а. Медсёстры захихикали, а врач сказал, что это не обязательно. Закончив осмотр, врач, что представился Валерием Игнатьевичем, сказал, с задумчивыми нотками в голосе:

- Состояние ваше действительно неплохое, да и травма не такая и большая. Пожалуй, выпишем вас уже сегодня. Но на процедуры ходить обязательно. Каждый день. Получите больничный.

- Спасибо.

Медики ушли, продолжая обход, в этот раз Взор был включён постоянно, видимо энергии он немного тратил, процента заряда не было, и я мог пользоваться им круглые сутки. Или всё же есть заряд? Проверил, включив иконку, и не нашёл по этой теме информации. Значит, я был прав. Так вот я снова лёг на койку, размышляя, но меня опять прервали. Пять минут всего прошло с момента ухода врача со свитой. Ворвавшийся в палату мужчина, лет сорока на вид, в белом летнем хлопчатом костюме, сверху накинут халат, и панамкой на голове, только портфель в левой руке намекал что тот из чиновничий братии, с порога заорал:

- Ты кого хрена творишь?!

- Лежу, думаю, - хмыкнул я, с интересом изучая неизвестного.

Как противника я его не воспринимал, и хотя тело деревянное, не тренированное, был уверен что вырублю его с одного удара. Тут у меня не кулаки, кувалды. А так похоже мне принесли новую информацию по прошлой жизни моего нового тела, только подают как-то громко. За эти три часа с момента как очнулся, я успел уже всё принять как данность, всё что произошло с момента гибели от пули часового. Да и с чего нервничать? Обдумать всё конечно стоило, приятный бонус в виде дара Путника это хорошо, и мне пока нравиться, но вот как жить зависит от меня. Никаких рамок правил и законов выдано не было, значит творю что хочу. Тоже хорошо. Это я и обдумывал, когда это чудо с портфелем ворвалось ко мне в палату.

- Мы о чём договорились?! - зло зашипел тот.

- О чём? - с немалым интересом поинтересовался я.

- Мы договорились что ты женишься на дочке Филатова, получаешь партбилет без прохождения кандидатского стажа и отправляешься в Москву, учиться в высшую школу партийных организаторов при ЦК ВПБ. Филатов вам квартиру в Москве выбил, подарок на свадьбу.

Вообще предложение интересное. В армии политработники тоже на особом статусе. Ни за что не отвечают, всех нагибают, и тронуть нельзя. Идеальный для меня вариант, тем более язык подвешен. Однако вспомнив дочку Филатова, не к ночи будет помянутую Нюрку, я сказал твёрдо:

- Нет.

- Максим, пойми, в этом не только ты теряешь, но и я. Ведь это я дал обещание Филатову найти мужа его дочке. Только ты согласился, да и то с серьёзными карьерными предложениями по службе.

- Нет, - повторил я всё также твёрдо.

- Ты это окончательно решил? - с жёсткими нотками в тоне спросил неизвестный. - Подумай. Обратного пути уже не будет.

- Окончательно.

Молча развернувшись, как и Нюрка взмахнув полами медицинского халата, наброшенного на плечи, и ушёл, с грохотом закрыв дверь. Аж посыпалась со стен штукатурка. Результаты нашего разговор были видны сразу. Пришла медсестра, она ранее была в свите врача при осмотре, и сообщила что меня переводят в общую палату. Делать нечего, ноги сунул в ботинки, кстати, носки к ним были в кармане брюк, и меня отвели в другую палату. Она на первом этаже была. Там всего одна свободная койка имелась, поприветствовав парней, палата общей оказалось, пять мужчин, включая меня, и двое мальчишек с переломами. Я лёг на койку и закинув руки за голову, продолжил размышлять. Кстати, Взором я продолжал пользовать и расширял его возможности. За час на два метра раздвинул, сейчас двенадцать метров контролирую вокруг. При этом отметив что за тот же час зарядка Исцеления поднялась до тридцати трёх процентов, снова использовал полностью. Убрал трещину и шишку. Ранку пока не трогал, да и швы там. После заживления вышеописанного осталось восемь процентов, поэтому направил оставшуюся энергию на заживление повреждённой когда-то связки на левой руке. Не хватило долечить, но убрал опасные симптомы. Пока у Исцеления шла зарядка, а Взор продолжал качаться, только Хранилище пока нет возможности прокачать, я размышлял. А бывший хозяин этого тела явный карьерист. Смотри-ка, не побоялся жениться, пусть и по расчёту, чтобы повыше взлететь. Коммунистов я считал местными дворянами, вот тот туда и хотел пролезть. Это не мой путь, хотя идея и интересная, так что стоит подумать. Только с другой стороны.

Всё же в тот день меня не выпустили. Сутки я провёл в больнице и в девять утра, через два часа после завтрака, как пришла медсестра, меня выписывают. То, что меня в общую палату перевели из отдельной, это понятно, мстят за отказ, не знаю кто, тот неизвестный мужик, видимо куратор прошлого хозяина тела, или Филатов, но я это неприятностями не считал. Так что собрался, покинул больницу, документы мне не дали, видимо у Максима при себе их не было, да и зачем они в цеху? Возможно те на заводе в шкафчике. Хм, а вообще у того родственники какие есть? Надо бы узнать. За сутки процент Исцеления заряжался полностью трижды, и я использовал возможности этого лечебного умения. Полностью залечил зарождавшуюся язву, уж не знаю как Максим смог её заполучить, хотел глаза подлечить, один глаз хорошо видел, а второй хуже, близорукость, не привычно как-то, однако для этого нужно специализированное умение из списка ста. Открыто три, а тот номер седьмой. Ещё подлечил травму колена, точнее убрал все следы травмы. Взор теперь на дальность двадцать семь метров работает, раскачал. На этом пока всё. Выйдя во двор больницы, по виду бывший дворянский дом с несколькими строениями на территории, я вдохнул полной грудью чистого воздуха, и покинув крыльцо, направился к выходу с территории, к открытым воротам. Вот так выйдя на улицу, с интересом поглядывая вокруг, я и направился к заводу. Как узнал? Да у прохожих поспрашивал, те и указали. Он действительно был рядом. Кстати, повязку перед выпиской мне сняли, отодрали, больно было, аж шипел, осмотрели рану и наложили уже другую, небольшую. Только копна волос сверху была. Кстати, в туалете зеркало было, я когда к унитазу бежал, видел что там мужик брился опасной бритвой, потом пришлось встать за его плечом чтобы кинуть на себя нового оценивающий изучающий взгляд. А ничего так, зеленоглазый шатен с правильными чертами лица, полными губами, и ярковыраженными бровями. В общем, красавец. Даже приятно. В прошлом теле я красавцем не был, харизмой брал девичьи сердца. Рост метр семьдесят два, это я при выписке узнал из медицинской карты, заглянул. Хороший рост, раньше у меня был метр семьдесят восемь. Тело пока повиновалось не особо охотно, тяжело брал его под контроль, шагал мысленно строя каждое движение, но думаю тренировки, и зарядка уберут эту проблему, и я полностью освою тело.

На проходной сторож меня остановил и передал указание идти к парторгу завода. Кажется, я начинаю догадываться кто это такой. У троих спросил дорогу к нему, как будто я знал где его кабинет. Меня узнавали все, здоровались, спрашивали как самочувствие. Как меня на «полуторке» вывозили с территории завода видели все. Столько слухов было, даже то что я погиб, а тут я живой. В ответ на мои вопросы посматривали с удивлением, я травмой отшучивался, но указали, а один работник, это была девушка, даже проводила. Кстати, ведя с ней беседу, выяснил что Максим был на заводе комсоргом. Главным комсомольцем, при этом работая молотобойцем. А подчинялся парторгу, к которому мы и шли. Тот был главным по коммунистам и политической жизни завода. Второй после директора. До того, как мы дошли до административного здания и поднялись на третий этаж к нужному кабинету, я успел узнать, что Максим детдомовский и в шестнадцать лет пошёл на завод, но образование не забросил, ходил в вечернюю школу. В этом году закончив десять классов с отличными отметками. Он действительно был карьеристом, и знал, что ему нужно от жизни. Девушка тоже была из того детдома, поэтому и знала такие подробности из жизни комсорга. Вообще завод курировал тот детдом, поэтому не удивительно такое количество бывших воспитанников что тут работали.

Это всё что я успел узнать, ну разве что Максим проживал в заводском общежитии. Постучавшись, а сопровождающая моя уже ушла, я зашёл в кабинет. Ну как я и думал, тот незнакомый мужчина которого видел в больнице, и оказался парторгом. Он был один в кабинете, сидел за столом, грозно на меня поглядывая.

- Не передумал?

- Нет.

- Я так и думал. Значит так, ты уволен с завода за несоблюдение техники безопасности, вот твоя трудовая книжка. Также я был в твоей комнате в общежитии, и забрал комсомольский билет и корочки кандидата в члены партии. Вот они, - тот показал две красные книжицы, и демонстративно, явив недюжинную силу, по очереди порвал обе. - Теперь тебе закрыты пути в наши ряды. Пшёл вон.

Молча забрав трудовую, развернувшись, я и пошёл. Только и услышал в спину:

- Ничего, выродок дворянский, мы ещё посмотрим кто тут выиграет.

Это высказывание меня заинтересовало. Видимо происхождение было одним из тех чем парторг давил на Максима. Как интересно. А так сначала я в отдел кадров направился, там не подтвердили версию парторга. Оказалось, официально меня уволили по собственному желанию, никто себе карму портить не хотел. Я показал свою трудовую книжку, кадровик сильно удивился, и по моей просьбе переписал её. Так-то. Только просил никому об этом не говорить. От него же узнал, что сдавать дела по должности комсорга не пришлось, вчера перевыборы вечером были, с участием всех комсомольцев завода, там уже новый хозяин в кабинете осваивался. Я зашёл к нему и тот отдал теперь уже мои личные вещи, что тут хранились. Всё уместилось в портфель, такой же как у парторга, он Максиму принадлежал. Несколько тетрадей, писчие принадлежности, баночка с чернилами, перья, карандаши, и вполне неплохую куртку с кепкой. Ко мне все относились доброжелательно, явно сочувствуя, но в ситуацию не вмешивались, вот и новый комсорг, здоровый парень лет двадцати, спросил:

- Что планируешь делать? Кровать свою заберёшь? Ты же её купил всего полтора месяца назад. Может продашь? Для тебя она большая, полуторная, а для меня как раз будет.

- Я подумаю. А насчёт планов, пойду к зданию Минского НКВД. Хочу заявление написать на Филатова и Демидова.

Я уже узнал фамилию парторга, табличка на дверях висела. Комсорг от моих слов выпучил глаза, выдавив сипло:

- Зачем?!

- Ты думаешь я от свадьбы и от благ отказался потому что Нюрка страшная как всемирный грех? Или отомстить хочу? Нет, тут другое. Мы, когда все вместе в баньке сидели, в парной, о политике говорили, я многое услышал. Выпившие они были, язык не держали. Враги они, хаяли всех, самого товарища Сталина тоже. Я рассказать хотел, да не успел, в больницу на следующий день попал. Вот и думаю, это случайность или они испугались и убить меня решили? Поняли, что сдам их.

Оставив комсорга обдумывать то что я сказал, зашёл в кассу и получил то что мне причиталось. Вышло немало, почти двести рублей. Зарплата командира РККА, как сказала кассирша, а у тех очень высокие зарплаты. Убрав деньги в карман, так помахивая портфелем я и направился к выходу. Девчата в бухгалтерии мне тоже посочувствовали, именно от них я и узнал, что делю комнату ещё с тремя работниками завода. Добравшись до общежития, оно тут рядом, на соседней улице, прошёл внутрь. На входе сторожиха была, бабка, она осведомилась о самочувствии и меня к коменданту отправила, та выдала приказ на выселение меня из комнаты. Приказ сверху. Жаль, я хотел тут хотя бы одну ночь переночевать, чтобы освоится. Однако ничего. Ключ я внизу взял, и направился к комнате. Где она находится сторожиха описала. Смущённо улыбаясь, говоря что от травмы немного забылся, и узнал куда идти. Открыл, комната была пустая, и осмотревшись подошёл к своей кровати. Она одна тут полуторная, дорого смотрелась, панцирная с никелированными спинками, две подушки, постельное бельё, покрывало с рисунком. Это точно моя, спасибо комсоргу. Подумав, убрал её в хранилище, может пригодится. Да точно пригодится. Так я и стоял осматриваясь. Был ещё шкаф, уверен, что там вещи Максима тоже были, однако какие именно я не знал. К счастью скрипнула открываясь дверь и в комнату зашёл незнакомый парень. Тот осмотревшись, удивлённо протянул:

- Ты уже кровать вынес? Быстро. Кстати, здарова. Как рана?

- Привет, - поручковался я с парнем. - Нормально. Слушай, меня из общежития вышвырнули, помоги собрать мои вещи, чтобы я чужого не прихватил. А то после травмы в голове всё перепуталось.

- Легко.

В шкафу действительно были вещи Максима. Запасной комплект постельного белья, я взял простыню, а то у того даже чемоданчика не было, один портфель, тот уже в Хранилище был, и стал складывать вещи. Были туфли, два запасных комплекта нательного белья, и лёгкий летний белый костюм. В него я и переоделся, остальное в узел из простыни убрал. Также у Максима, а теперь и у меня, была своя тарелка, кружка, вилка с ложками, и чайник, а сковорода и кастрюли другим принадлежали. Я это тоже забрал. Два полотенца, расчёску, настольное зеркальце, бритвенные принадлежности и два куска мыла. Вот зубной щётки и пасты не было. Похоже чисткой зубов тот не заморачивался. Сосед выскочил на кухню, кастрюлю поставить, он на обед пришёл, а я убрал всё в Хранилище.

- Уже унёс вещи? - спросил тот возвращаясь.

- Угу.

На этом мы попрощались. А на выходе из общежития меня перехватил запыхавшийся парторг. Ага, дошла до него информация. Я был уверен, что новый комсорг меня сольёт ему, тот ставил на эту должность своих людей, Максим им и тоже был. Интересно, Нюрка тоже перешла к нему как и должность? Заранее сочувствую.

- Ты что творишь?! - зло зашипел тот на меня, и быстро осмотревшись, народ к общежитию на обед стягивался, хотя вроде столовая у завода своя была, и ухватив меня за рукав повёл в сторону, на что я не сопротивлялся.

Когда мы отошли за угол общежития, тот зло спросил:

- Как это понимать?

- То, что вы враги? О, для меня это тоже оказался сюрприз. Я столько слышал от вас и гражданина Филатова о том, как вы ругали правительство и самого товарища Сталина, что готов подтвердить в суде, что просто не понимаю, как вы ещё на свободе ходите. Это надо исправить. Я хотел сообщить об этом, вы узнали и пытались меня убить. Не получилось. Думаю, следователи НКВД будут рады такому заявлению.

- Что ты хочешь? - после недолгого раздумья спросил тот.

Внутренне порадовавшись, что все мои предположения и идеи верны, я сказал:

- То, что вы порвали мои документы, я считаю неправильным. Верните мне их. Мой комсомольский билет, и партбилет.

- У тебя были корочки стажёра, - хмуро буркнул тот.

- Были корочки стажёра, станут настоящим партбилетом.

- А ты не обнаглел?

- Как вы ко мне, так и я к вам, - пожал я плечами.

- Два дня.

- Сегодня, - поставил я условие. - И чтобы во все списки и архивы мои документы внесены были.

- В шесть часов в парке у фонтана, - сказал, как отрубил парторг и развернувшись на каблуках, ушёл быстрым шагом.

Я же весело насвистывая отправился искать где бы можно было поесть. Время обеденное, уже хотелось. Что там завтрак в больнице? Пролетел и не заметил. Нашёл столовую, номер Шесть. Хм, как у больницы номер. Полна была, но найти свободное место за одним из столиков мне удалось. Тут половина заводских были, спрашивали как мои дела, как рана, в общем пообщался. Купил я тарелку борща, он готов был, с ложкой сметаны, четыре куска хлеба, на второе гречку с котлеткой и подливой, ну и компот. Так общаясь я и поел. А перед уходом, незаметно достав свою тарелку, попросил продать котлеток. Они тут на удивление вкусными были, полную наложили, а в чайник налили компоту. В кружку подливы. Выйдя я также незаметно убрал всё в Хранилище. Хочу узнать остынут те пока там находятся или нет. Потом прогулялся до магазина, продовольственного, сбоку ещё был отдельный вход в магазин хозтоваров. Деньги у меня были, помимо тех двухсот, ещё триста в шкатулке. Та на ключ запиралась, в шкафу на полке под постельным бельём обнаружилась. Ключ к ней на связке был, нашёл её в портфеле, на связке и было всего два ключа, от шкатулки и комнаты. В шкатулке я обнаружил паспорт, свидетельство о рождении, аттестат об окончании десяти классов, и водительское удостоверение. Оказалось, тот сдал на права, мог управлять мотоциклами, автомашинами и тракторами. Уверен комсомольский билет и стажёрский тут же хранились, но парторг их забрал. Или новому комсоргу поручил, тот зная что делать, взял ключ и открыл… Хм, и без моего разрешения. Запомним. Фотографий в шкатулке было несколько. Общее фото выпуска детдома и несколько для документов, два осталось. Было четыре, но два я отдал парторгу на документы. Ну и два обручальных кольца лежали в коробочке. Больше ничего не было. Ладно это потом, займёмся покупками, пока всё есть и недорого, и война не началась. Хранилище имеется, будем заполнять.

По поводу заполнения Хранилища, я всё же передумал. Ведь его нужно качать. Значит заполнять и освобождать. Самое идеальная для кача - вода, большие объёмы. А имея имущество внутри, могу его попортить. Это возможно, сам точно не знаю, нужно будет эксперименты провести. Поэтому в магазине я купил с десяток буханок хлеба, большой кусок сливочного масла, пол мешка макарон, мешок риса, тут не часто рис встречается, но недавно завезли, гречки ещё приобрёл. Сыра взял два круга, молока на разлив, сметаны. Сбегал в хозмагазин, там продавались пятилитровые бидоны, взял три, мне их отмыли и заполнили. В два молока, в один сметанки. Консервов купил с десяток, рыбных, мясных не было. Соли мешок, сахара тоже, тут не по пачкам, на развес. В хозмагазине взял, помимо трёх молочных бидонов, флягу, тоже дефицит, повезло с ней, пару вёдер, пару лопат, пару топориков, ломик, несколько складных ножей. Зубных щёток с десяток, зубной пасты в тюбиках, польский товар, десять банок мятного зубного порошка, это уже наш. Большое банное махровое полотенце, тоже из Польши. Мыла пол ящика. На этом всё. Покинув магазин, направился к парку. Там устроившись на скамеечке, активировал Исцеление, оно уже сто процентов набрало, и полностью растратил заряд. Убрал все подозрения на грыжу и следы двух переломов. Оставшимися крупицами энергии долечил связку.

Взор продолжал качать, уже было двадцать восемь метров, но я не снижал напора. После использования Исцеления, встав со скамейки, мысленно прислушавшись к своим ощущениям, есть разница или нет, так и не обнаружил, и направился к выходу. Тут неподалёку Колхозный рынок, хотел навестить его. Там купил две палатки. Сначала четырёхместную, но продавец спросил не нужна ли мне большая армейская. Та оказалась взводной, целый тюк. Купил. Видимо ворованное имущество. Приобрёл также два больших тюка брезента, две бочки с бензином, случайно услышал о них, потом пришлось целое представление разыграть с вывозом на арендованных телегах, а сам чуть позже убрал их в Хранилище. Из посуды шесть котелков, начиная с небольшого на три литра и заканчивая с казаном на пятьдесят. Последний с треногой в комплекте продавался. Три чайника разных объёмов, пять сковородок, тоже разных размеров. В принципе купил несколько свежих ещё тёплых пирогов, варёных яиц и решил, что готов, хватит и так на три куба имущества набрал. А на выходе приметил как продавались три толстошерстных ковра, в походах отличное средство, хоть не буду спать на голой земле, купил, потом медвежью шкуру и увидев стороне столики и стулья, подошёл. Оказалось, самодельные, складные, местный столяр делал. Так сборный столик купил и пять стульев. На этом теперь точно хватит.

И направился я в сторону минского аэродрома. Были причины. Я знал, что немцы Минск быстро захватят, окружив, и оказаться в плену, это если не повезёт, я не хотел, поэтому планировал убраться отсюда. Как я мог это сделать? Да поездом. Афиши Аэрофлота я видел, две попалось, поэтому решил, что так быстрее. Остановил таксомотор на базе фаэтона и доехал до аэровокзала, где узнал куда есть ближайшие рейсы. Оказалось, в девять вечера вылетает борт в Сочи. Есть два свободных места. Полёт с посадкой в пути, высадят двух пассажиров. Есть ещё два борта, но мест нет. Эти-то два случайно освободились, пассажиры сдали билеты. В общем, я подумал, и решил, так даже лучше, буду купаться, загорать, тело осваивать, тренироваться, поэтому кивнул, и купил билет. Сто сорок рублей. Это дорого, десять раз в Москву на поезде можно съездить. Туда и обратно. Я узнавал цены. Билет я получил, паспорт не спрашивали, так продали, поэтому покинув здание аэровокзала, на том же таксометре отъехал от города. Тот меня на пустом берегу реки Свислочь высадил, главная водная артерия Минска, пообещав приехать в пять часов вечера и забрать. Я же разделся на берегу, отмыл десятилитровый котёл, разжёг костёр, сушняка тут хватало и поставив воду кипятиться, расстелил ковёр, чёрт, удобно с Хранилищем, и сев на него, использовал Исцеление, там набралось сорок процентов. Для начал я снял повязку, потом глядя в настольное зеркальце ножницами срезал швы и пассатижами убрал их, потянув за кончики, после чего заживил рану. Убирать совсем не стал, осталась красноватая полоска с точками от швов. После встречи с парторгом ещё больше удалю, но совсем следы убирать не стану, примета для опознания. Мало ли.

Пока вода в котле закипала, я достал из хранилища всё, то есть абсолютно всё, убрав в тень от кустов, особенно молоко со сметаной и масло. Потом вернул в хранилище пустой спичечный коробок. Две оставшиеся спички я потратил на костёр. Дальше с берега нырнул в воду. Взор, который я продолжал качать, уже тридцать метров, показал, что так можно поступить. Отплыв и открыв Хранилище, втянул воду в него, заполнив полностью. Хм, чуть меня в воронку не утянуло. Почти сразу я выпустил воду. Волна, поднявшаяся от этого, чуть на берег не выкинула, хорошо до вещей не достала, берег высокий. Выбравшись на песок, я достал из Хранилища спичечный коробок. Он был сухой. Отлично. Убрав в Хранилище скоропортящиеся продукты, масло, молоко, и проверив котёл, пока не закипал, снова ушёл в воду и дальше минут двадцать плавая в реке, качал объём Хранилища, пока кипящая вода, что выплёскивалась из котла, чуть не погасила костёр. Пришлось прекратить кач и вылезать на берег, где угли шипели. Теперь я был доволен, вместо ста кубов, Хранилище, после шести вливаний и опорожненный, увеличило объём ещё на двенадцать кубов.

Попробовав воду, стал солить, после чего высыпал полтора кило риса, помешивая поварёшкой. А когда вода снова закипела, я достал бидоны и масло, проверил их, не мокрые, ещё и молочка попил, ух вкусное, да и сметанки от края бидона отхлебнул. Вернув всё на место, я вернулся в реку и пока рис варился, я дважды проверял, качал Хранилище. Кстати, варил рис с запасом чтобы на несколько недель хватило, а то котлеток купил, подливы, а с чем есть не понятно, только так с хлебом. А с рисом другое дело. Так что к пяти часам, когда я уже поужинал, рис залил подливой, с двумя котлетками, с молоком, отлично навернул, потом компоту, объём Хранилища был увеличен до ста семнадцати кубов. Тут и таксист подъехал. Я уже успел всё убрать. Меня довезли до парка, там добравшись до фонтана, сел на свободную скамейку и развернув газету, купил её в киоске Союзпечати у входа, стал читать. Парторга пока не было. Вообще шантаж мне не нравился, но если бы меня принудили, написал бы заявление. А так я на испуг брал. Партбилет мне бы точно пригодился, и отказываться от него я был не намерен. Парторг появился у фонтана вовремя, пять минут седьмого. Пятиминутное опоздание я ему простил. Сложив газету, я встал и услышал, когда тот подошёл:

- Иди за мной.

Нахмурившись, направился следом за Демидовым. Похоже меня сейчас будут убивать, не нравились мне те двое приблатнённого вида, что последовали за нами, быстро нагоняя. Я Взором их приметил ещё минут двадцать назад, обследовал, у обоих ножи, у одного, что повыше, «Наган» сзади за поясом. Остальная мелочёвка не так интересовала. Похоже Демидов, или Филатов, решили избавиться от меня более радикально. Жаль, документов я не получу, теперь я в этом уверен. Тут я приметил ещё одного паренька что шёл нам навстречу. Тропинки тут отдалённые, от центральной части мы ушли, гуляющих практически нет. Этот парень мне не понравился сразу, особенно напряжённый взгляд. Что ж, поиграем. Мой Взор уже на тридцать три метра дальности прокачен был, так что я изучил встречного паренька и тут же переиграл план. У него помимо «Нагана» удостоверение в кармане было, а у парторга пачка денег, никаких моих документов. Похоже готовилась подстава, меня возьмут на передачи денег, и парторг будет обезопасен. Не знаю что он им наболтал, но после этого заяву на него с Филатовым не накатать.

Встречный не прошёл мимо как я было решил, да и та парочка что нагоняла со спины, атаковала, блестя лезвиями ножей, работать те собирались тихо. Нет, это не менты, за кого я их принял, и деньги в кармане у парторга не за подставу, а за оплату моего убийства. Тот увёл меня в тихое место и дал им работать. Скот. А вот противнику не повезло, я от неожиданности взял и убрал их в Хранилище. Парторг расширил глаза в изумлении, но убежать или заорать не успел, прыжок к нему и удар в челюсть. Нокаут. Это я эмоции выплёскивал. После этого обыскал лежачего, забрал деньги и отправил в хранилище. Отойдя к дальней скамейке, я плюхнулся на неё. У меня отходняк начался, аж трясло всего. Минут пять это продолжалось пока я не взял себя в руки. После этого погуляв, совсем успокоившись вернулся в ту часть парка где меньше всего отдыхающих минчан, и достал парторга. Тот дышал, но всё ещё оставался без сознания. Отлично, значит я могу хранить в Хранилище живое. Лошадей или людей. Что захочу. Хм, а свежая живая морская рыбка, которую я привезу с Чёрного моря? Ох какие перспективы открываются.

Честно сказать, было желание по очереди достать ту тройку что пыталась меня убить, а я мог это делать так, чтобы те появлялись спиной ко мне и вырубать их. Однако я потянул мышцу и связку, когда бил заводского парторга, тело действительно не тренированное. То есть, те мышцы и связки, которые тренируют боксёры, у Максима практически не были развиты. Нужно тренироваться. А пока теми немногими процентами Исцеления, что успели набраться, заживил повреждения. Как раз хватило для этого. Покинув парк, от нежданных пленных я потом избавлюсь, причём радикально, раз Михаил говорил, что месть — это благое дело, а те меня убить пытались, вот и я их на тот свет спроважу. Я погулял по городу, купил чебуреков в чебуречной, попил кваса из бочки на колёсах, реально деревянная дубовая бочка. Потом из киоска «Газ-Воды» купил сладкой газировки стакан, тут на разлив. Тоже понравилось. Вот так, когда подошло время, я уже был на аэродроме. Самолёт оказался небольшим, одномоторный моноплан с верхним расположением крыла, мест внутри всего семь. Дальше посадка и взлёт.

Покинув борт самолёта, я осмотрел поле и строения минского гражданского аэродрома. Двенадцать дней меня тут не было, и вернулся я загоревшим, отдохнувшим, и довольным. И вернулся сознательно, хотя знал что тут вскоре будет. Красная Армия отступая побросает тут множество имущества, а я тыловиком собирался стать, вот и буду собирать то что пригодится. Я за эти двенадцать дней, или десять, если быть точным, качал Хранилище и Взор как сумасшедший. Исцеление тоже. Результаты есть. Хранилище у меня раскачано на три тысяч шестьсот семь кубов. Взор на двести шестнадцать метров. Причём открылась дополнительная опция «Кошачий глаз». Я вообще не знал, что у Взора опции есть. Думал, как у Хранилища качай дальность, как объём и всё. А тут такой приятный сюрприз. Опция позволяла видеть в темноте как днём, причём в цвете. Не знаю почему её так назвали, но пусть будет, очень полезнее умение. Всего появилось пять опций, четыре пока закрыты, пятой вот пользуюсь.

По Исцелению тоже есть подвижки. Открылось ещё два умения в лечении. Это «Среднее исцеление» и «Средний лечебный щуп». Это те же опции, только работали лучше, помощнее, и тратили энергии меньше. Кстати, «Длань Господня» тоже была в списке умений Исцеления, о которой Михаил говорил, только она самая последняя. А так я себя полностью восстановил, даже пару раз раны наносил, чтобы качать Исцеление. Вполне качал, судя по открывшимся опциям. Я ими и пулевое ранение залечить смогу, не сразу, за сутки, но даже шрама не останется. А вообще, как всё проходило. Добрался воздухом до Сочи. Утром, как рассвело там был. Договорился с местным шофёром, тот на грузовичке отвёз в город и помог найти и снять комнату в домике одинокой старушки. Та готовила завтраки и ужины, а обедал я в открытом море. Так у меня в режим отдых, тренировки и кач и вошли. Утром, как светало, я бегал к школьному стадиону, до него три километра было, там спортплощадка имелась. Турники, занимался зарядкой, тренировкой, потом возвращался бегом, завтракал, и на арендованной у местного жителя большой лодке с парусом уходил вглубь моря, благо все эти дни стояла замечательная погода. Загорел до черноты, шкура дважды облезала. Я на лодке даже без трусов загорал. У старушки я сарай арендовал там все покупки и выложил, молоко и сметану в обеденное время в море доел, рис, котлетки и подливу с компотом тоже, хватило вполне. В общем, хранилище было пустое. Парторга и троих его подручных, отправил на дно моря, сняв с них всё ценное. Демидова допросил по поводу дворянства. Тот сообщил что это он со злости бросил, никаких доказательств не имелось. А так снял с них два «Нагана» и двенадцать запасных патронов, моё первое огнестрельное оружие. А две тысячи рублей, которыми Демидов собирался заплатить за моё убийство было приятным бонусом. Снял я с них действительно всё, одежду, обувь, наручные часы парторга тоже, они приметные, и продал на местном рынке. Деньги мне были нужны. Настолько, что когда я вернулся в Минск, на кармане полтора рубля оставалось мелочью. Я даже всё то продал, что в Минске приобрёл, включая палатки и посуду. Почему? А делал покупки, которые ещё долго не сделаю находясь в отдалении от Чёрного моря и юга. Рыба это само собой, нет, я приобретал… сухофрукты и орехи. Сезон сбора фруктов ещё не начался, так что сушеные фрукты мне вполне подходили.

Если по списку, то я приобрёл: одиннадцать мешков грецких орехов. С количеством сухофруктов тоже было бедно, всего четыре наименования. Двадцать девять с изюмом, светлым и тёмным. Тридцать два с курагой, восемь с черносливом. Двенадцать с грушей. Ещё купил две корзины с финиками, из Турции контрабанда. Но их так можно есть, мытые. Также купил двенадцать больших десятилитровых кувшинов с красным вином, три с белым. Домашние вина, чача. Общий объём сто пятьдесят литров. Из рыбы взял кефаль двенадцать двухсотлитровых бочек. Рыба свежая, живую грузили. Сейчас достану так биться начнёт. Вон пленников достал, так те сразу в бой кидались, по одному. Я их вырубал и допрашивал. Для них мгновение прошло с момента пленения. Те подтвердили, убийство планировалось, только оплата была пятьсот рублей. Оказалось, Демидов с Филатова две стряс и полторы планировал себе забрать. Видимо за идею. Так вот, из рыбы, живую купил двенадцать бочек кефали. Двадцать скумбрии. Сельдь, две двухсотлитровые бочки. Восемь камбалы. Две бочки с осётрами. Это была живая рыба. Теперь не живая. Вяленной двадцать шесть мешков, тут разная, ассорти, можно сказать. А я пристрастился к сушёной рыбе пока жил в Сочи. Так вот, ещё купил солёной, это шесть бочек сельди. Копчёных осётров десять метровых туш. Икры три пятидесятилитровых бочонка. Живых осётров сорок туш и две бочки небольших.

Не хватит всех денег на это? Есть такое дело. Однако мне повезло. Я настроил Взор на постоянный поиск оружия, снял параметры с «Наганов», и тот искал. Срабатывало часто, но обычно на оружие у военных или сотрудников милиции. Несколько раз у приблатнённых парней оружие было, и однажды Взор засёк оружие под землёй. Схрон в катакомбах. Тут небольшие пещеры на окраине были рядом со школьным стадионом. Я и нашёл полузаваленный вход, проник внутрь и вскоре обнаружил склад оружия, небольшой, десять единиц, шесть винтовок, карабин, два «Наган» и кажется «Браунинг». Да и состояние за двадцать лет, а оружие явно со времён Гражданской, было так себе. Место сырое. Тем более патроны отсырели, немного их было. Но тут имелся саквояж. Сырые склизкие царские банкноты не заинтересовали, но золотые и серебряные монеты вполне. Было их немного, но на вышеописанные покупки хватило. Плюс я ночью угнал морской рыболовный баркас. Его уже три года как не использовали, переделали для обычной рыбалки с удочками, и выходов в море, отдыхающих катали, рыбой почти не пах, я его оснастил и убрал в Хранилище. Как раз за час до вылета самолёта. В принципе это всё.

Ах да, в Сочи я нашёл спортклуб, тут была боксёрская секция, мешки, скакалки и перчатки, то есть, всё что мне необходимо, включая спарринг-партнёров, и на шестой день отдыха, после зарядки я отправлялся не к арендованной лодке, а сюда, и молотил грушу, или стоял в спарринге с кем из местных. А после обеда уже выходил в море до наступления темноты. Местный тренер, узнав что я лишь отдыхающий, погрустнел, но моей техникой сильно интересовался. Объяснил ему что меня научили кубинские товарищи, у них свой стиль боя. Это действительно так, я учился по их программе, но в будущем. На зоне боксёров хватало, и мы образовали свою силу. Старшим у нас был дважды Чемпион России, и бронзовый призёр Олимпийских игр. Тот убил двоих, в ресторане будучи пьяным забил. Отморозок спортивный, но действительно профи своего дела. Пусть грузин, я их недолюбливаю, но всё равно. За пять лет совместных тренировок на зоне я сильно поднял свои умения и знания в боксе. Думаю, легко в будущем на мастера бы сдал. Тут мне вообще соперников нет. Я всех валил. Даже тренера. Тот умный, поглядел со стороны и прогнав всех, вышел против меня. Чтобы в случае проигрыша это не видели его подопечные. Тут не то что позор, но потеря авторитета неприемлема. Свалил его на шестнадцатой секунде. Техника моя была на три головы выше. И это с дубовыми мышцами и связками, которые только-только начали получать пластичность. Вот и всё, собрался, при мне лишь портфель где смена белья, и вылетел в Минск, пока утром двадцатого июня тысяча девятьсот сорок первого года не сошёл на бетон аэродрома.

На автобусе с другими пассажирами доехав до центра Минска, я сошёл и осмотревшись направился на местный рынок, город уже просыпался. Раннее утро, но тот должен работать. Добравшись до рынка, я осмотрелся, и довольно кивнул. Всё что нужно тут вполне возможно приобрести. У меня двое суток на подготовку, и я собирался использовать их полностью. Рынок мне необходим для покупки свежего продовольствия. Да, я знал что могу многое получить бесплатно, банально собрав брошенное советскими войсками при отступлении, или бегстве, что будет вернее. Однако не всё можно так найти, и свежее мясо, яйца, копчёные окорока, я собирался приобрести тут. Да, денег не было, но я знал где их взять. Клады. Ночью пойду на дело. А пока полдня потратил, делая заказы. Одних яиц свежих собирался купить почти пять тысяч, с местной птицефермы привезут. Ещё три тысячи домашние. Свежеубиенных тушки кур, свиней, бычков. В общем, солидно получается. Одного солёного и копчёного сала выйдет кило под четыре сотни. Без шуток. А сыра или масла с молоком? То-то.

У меня с собой бутерброды были, хозяюшка сделала, когда я Сочи покидал, хватило на день, а после полудня я пошёл на дело. У меня было несколько планов как заработать. Можно сейф сберкассы вскрыть, однако это воровство, были бы тут немцы, другое дело, но сейчас нельзя. Как-то оно не хорошо. А вот поиски Взором нычек и схронов оставленных с Гражданской, вот это отличная идея. Именно на эти находки я и рассчитывал, когда заказы деревенским делал и торговцам на рынке. Тем более то что находки будут, я знал, пока по городу носился приметил две на чердаках. Только пока не доставал, а сейчас пора. Пробежался по тем двум, по пути найдя ещё одну и доставал. Царские банкноты не интересовали, они встречались, но изрядно золотых монет, ювелирных украшений, других ценностей, хватало. Оружие было. Морской офицерский кортик, «Браунинг» в отличном состоянии, в запасе патронов к нему полсотни. К полуночи таким образом семь схронов нашёл и вскрыл. Дважды хозяев будил, еле уйти смог.

Проснулся я затемно, как по заказу. Так что отряхнувшись, побежал в сторону окраина города. Я там договорился об аренде склада на двое суток. Хотя пользоваться буду всего несколько часов. Пока всё не приобрету заказанное. Я голоден был, бутерброды съел, деньги теперь имелись, но купить пока было нечего, магазины и чебуречные закрыты. Менять золотые монеты на те что в ходу не нужно, один из схронов оказался свеженьким, советские рубли и монеты там были, около полутора тысяч. А так за товар я находками платить буду, не думаю, что деревенские откажутся. Добежав, застал мужичка, мы так договорились на это время, тот сдавал склад. Он получил деньги, а я ключи. Распахнул створки и стал ждать. Да, именно так, я договорился на рынке с продавцами чтобы мне всё везли сюда. Иначе как я на рынке при множестве глаз всё убирать в Хранилище буду? И так в прошлый раз чуть не спалился, тяжело было. За доставку доплату обещал.

Первыми прибыли деревенские мужики на двух подводах. На одной двенадцать мешков картошки, прошлогодний урожай, свежего ещё не было, на другой три столитровых бочонка. В одном квашенная капуста, в другом солёные огурцы с помидорами, в третьем мёд. Тоже естественно всё прошлогоднее. А вот солёное сало, двадцать шесть кило, аж дышало свежестью. Было ещё копчёное двенадцать кило, и два свежекопчёных духовитых окорока. Ну и плюс шесть пятилитровых бутылей деревенского самогона. На войне очень серьёзная валюта. Кристальной чистоты самогон. Сам я не пьющий, но такой товар точно пригодится. Те разгрузились, получили деньги, а от золота те действительно не отказались и взяли охотно, и довольные укатили. Тут как будто плотину прорвали, те как будто в стороне ожидали, пустив этих первых на проверку. Может так и было. Взор ничего не видел. Однако подводы и грузовики шли один за другим. Хорошо я склад опустошил после первых, так что начали заполнять. Привозили говяжьи и свиные свежие туши, утром кололи, куриные тушки, уже ощипанные. Свежий мёд, куриные яйца в ящиках, или лукошках, всё брал, причём с тарой. Где-то часам к десяти, когда накал снизился, подкатила «полуторка», двое приблатнённых приехали, зыркая по сторонам, те предложили мне рис в мешках, полный кузов машины. Явно ворованный. Однако я взял. Ментов поблизости вроде не было. Те получив браслет с драгоценными камнями на нём, довольные укатили, и к обеду я закончил. Всё что хотел купил. Потратил фактически всё что имел на руках, только ювелирные украшения оставались, оружие и советские рубли.

Тут Взор дал понять, что к складу приближаются две машины полные вооруженных людей и со стороны других складов, их тут с десяток, мой крайний чтобы сразу можно было найти, движется цепь. Похоже милиция. А может и госбезопасность. Заинтересовались массовыми скупками, да ещё за золото и ювелирку, вот и появились. Чёрт, окружили со всех сторон, обнаружил я их на границах работы Взора, когда уже был окружён. Надо что-то делать. И надо сказать что сделал. Этот склад был соединён стеной с другими складами. Прикрыв створки, я бросился внутрь, сам склад уже пуст был, убрал часть стены в Хранилище и перейдя в другой, вернул эту часть стены обратно, гвоздями забив проём, чтобы этот кусок не выпал. Цепь остановилась, держа территорию, пришлось убрать участок стены, метр на метр, переходя в следующий склад. Так я шесть миновал, почти все забиты вещами и товарами, однако цепь оставалась позади. Так выбравшись наружу, отряхнув одежду, я быстрым, но не спешным шагом направился прочь. Поймал попутку на окраине складских территорий и укатил в центр Минска. Первым делом в столовую, где отлично поел, и уже сытый, можно сказать осоловевший, направился на рынок. Сегодня двадцать первое число, я планировал покинуть город, но некоторые покупки совершить ещё нужно. Но сначала заглянул к местному еврею-ювелиру и смог продать несколько ювелирных украшений, заработав четыре тысячи рублей. Больше у того при себе не было. И вот тот же Колхозный рынок у меня сегодня, он был заполнен не так как обычно, часть рядов пусты. Ещё бы. Продавцы везли свой товар ко мне, а не на рынок. Хотя покупателей всё равно хватало. Первым делом у знакомого торговца, тот меня тоже узнал, купил пять палаток. А у него осталось не проданными три взводных палатки, больших, новеньких, не пользованных ещё. Как упаковали на фабрике, так и хранились. Ну и две командирские. Одна большая штабная, другая десятиместная для сна.

После этого купил крепкую повозку и двух справных коней со всей сбруей. Они так и продавались все вместе. На руки получил расписку о продаже. Сюда всё и грузил. Потом приметил где продавали верховых, и купил отличного верхового коня. С седлом и уздечкой. Со средствами ухода. Буду учиться передвигаться верхом. Конь сейчас к задку повозки был привязан. Вместе с палатками купил шесть ковров, отличные, толстовязанные, маленькие и большие. Также приобрёл посуду, котлы разных размеров с треногами, сковороды, чайники. Два складных стола и с десяток стульев. Два сундука для хранения вещей. Шесть бидонов с керосином взял, да коробки со свечами, три керосиновые лампы. Патефон с запасом игл и пластинок приобрёл. Потом прокатился по столовым и чебуречным, закупая пирожки, чебуреки и пироги. Купил в хозмагазинах несколько фляг, смог приобрести около двухсот литров молока, что не успели распродать в магазинах, масла, тут мало, сметаны совсем не было. Ладно и так неплохо. Дальше укатив к парку, убедившись, что лишних глаз не было, весь груз с повозки убрал в Хранилище, а потом и повозку с лошадьми. Пока они мне не нужны. А сам, поправив одежду, направился по одному адресу. Там мотоцикл с коляской продавали, хозяин уезжал из Минска в Москву. Тот на рынке встал с табличкой, хорошо ещё увидел вовремя. Я перебил цену у другого покупателя, и мы договорились с хозяином техники. Мотоцикл тяжёлый, редкий в частных руках, модели «ПМЗ-А-750». Чёрный он. Тот пообещал помочь с оформлением, были знакомые для этого. Сегодня всё сделают.

Меня уже ждали, и я сразу осмотрел мотоцикл. Владелец не солгал, аппарату три года, а выглядит как новенький, накат всего полторы тысячи километров. К нему шли некоторые запчасти, да инструменты, довольно солидная сумка, которые были загружены в коляску. Я уплатил полную сумму, как раз хватило, хозяин мотоцикла отдал их жене, и та унесла в дом, тут частное подворье, а мне выдали расписку. Хозяин мотоцикла предложил защитную амуницию, а мы были одной комплекции, туда входили кожаный шлем, очки, кожаная куртка, перчатки с защитой до локтей. Остатки налички тратить я не хотел, и тот согласился всё уступить за солидный мужской перстень, без камня, просто золотой. Далее мы доехали от отдела милиции, я был за рулём, раз уж купил, и началось оформление. Работа неспешная, поэтому пока та шла, я прогулялся до парикмахерской. Приметил её напротив госучреждения. По бокам и затылок мне почти обрили, лишь сверху осталась шапка волос с чёлкой, смотрелось стильно и красиво. Вернувшись, я получил документы на владение транспортным средством, небольшой чёрный госномер, и сразу закрепил его. Дальше попрощавшись с бывшим хозяином моего мотоцикла, я и покатил к выезду из города. Лишь на заправке остановился, как ни странно, только на ней на весь город была колонка для заправки мотоциклов. Запчасти с инструментами из коляски я уже убрал, а в неё сунул флягу. Залил полный бак, флягу и канистру, после этого покинул город, направившись в сторону Белостока. Ехал через Барановичи. Карты не было, а тут основная трасса, надеюсь не заблужусь. Как мне сообщили, до Белостока от Минска было триста пятьдесят километров. Сомневаюсь, что доберусь до наступления темноты, но надежда умирает последней. А Минск я покинул в три часа дня.

Гнал я где на тридцати, если дорога плохая, а где и на скорости в пятьдесят километров в час. В основном как раз на пятидесяти. Хорошо не на машине, растрясло бы, а мотоцикл ямы пролетал только так, или объезжал. Он манёвреннее машин. Часто колонны встречались, попутных не меньше было, дорога забита была, пыли много. Сам я в защитной амуниции был, купленной у бывшего хозяина мотоцикла, и надо сказать не зря. Нормально ехал, только пылью покрылся, но за три часа, преодолел около ста пятидесяти километров. Последние двадцать минут под восемьдесят гнал, тут участок дороги после ремонта был, позволял увеличить скорость, вот и проверил машину как она себя ведёт на высокой скорости. Мне понравилось. Я считаю, что повезло. До Барановичей чуть-чуть не доехал, и решил, что пора становиться. Одну дозаправку делал, но это у мотоцикла, теперь сам поснедаю. Сам поем и мотоцикл дозаправлю. Тут слева у посадки встала колонна крытых грузовиков, не знаю что везли, но охраняли бойцы НКВД, серьёзно, не подойти. Так мне грузовики и не нужны, чуть в стороне с десяток бойцов НКВД у костра готовили ужин, к ним я и свернул, заглушив хорошо потрудившийся мотор и докатившись на остатке скорости. Мотоцикл остановился как раз метрах в пяти от костра. Бойцы за мной с интересом наблюдали. Вперёд вышел командир с кубарями в петлицах, сержант госбезопасности, как я понимаю. Я уже проштудировал книжицу с местными знаками различия и устав. Напридумывали, как сами не путаются? Или это чтобы врага запутать?

Пока я слезал с седла, и снимал очки с шлемом, стягивал перчатки, тот подошёл, кинув руку к виску, представившись:

- Сержант госбезопасности Караваев. По какому делу к нам?

- Да поужинать, решил. В Белостоку еду, надеюсь успеть засветло. Не прогоните?

- Нет, присоединяйтесь.

Изучив мой паспорт, тот вернул его, и кивнул, предложив поучаствовать. Я достал из коляски вещмешок, и скинув куртку, подошёл к бойцам и стал доставать снедь. Простая, но сытная деревенская еда им понравилась, так что мы отлично поужинали. Да и мне налили горячей похлёбки. Я чебуреками к чаю поделился. После этого пока те собирались, я попрощался, заправил мотоцикл и выехав на дорогу начал нагонять колонну, что только что прошла мимо. Догнал и обогнал, проехав Барановичи, и к своему удивлению уже в восемь вечера был в городе. До наступления темноты оставаясь чуть больше часа. Узнал где тут заправка, она у железнодорожного вокзала находилась, заправил технику, пустую канистру, и ещё одну флягу залил для запаса. Хорошо литраж не учитывают, а то вряд ли столько выдали бы в одни руки. Пока заправлялся, приметил у вокзала как собирается люд, слушая какого-то командира. Подъехав к ним, скинул с себя всё, убрав в багажник коляски, это шлем, куртку и перчатки, очки тоже, отряхнулся щёткой от пыли, и подойдя, ввинтившись впервые ряды, стал слушать майора, даже не политработника, по эмблемам тот артиллеристом был. Мускулистый здоровяк-красавец, сверкая гагаринской белозубой улыбкой, пояснял людям, что войны не будет, это всё чепуха. Ну и всё такое. Мол, слушайте линию партии, они плохого не посоветуют. А народ явно тревожился, чуял скорое начало войны.

Я приметил что майор, разглагольствуя, всё поглядывал куда-то в сторону. Приподнявшись на цыпочках, вытягивая шею проследив за его взглядом, сам заинтересовался. Теперь понятно перед кем тот мускулами играет, красноречием и зубами сверкает. Там стояла девушка, вся в моём вкусе, той ангелессе могла фору дать. Блондинка, лицо красавицы, грудь явная троечка, прямая осанка, великолепная фигура. Моих лет примерно, красивое платье обрамляло фигурку, подол был чуть выше колен. Хмыкнув, я вышел вперёд, надо заткнуть майора.

- Можно мне слово? - громко спросил я.

- Конечно, - улыбаясь, ответил майор. - Кто таков будешь, представься.

- Легко, - подойдя, я повернулся к людям лицом и громко сказал. - Разрешите представиться, Максим Тихонович Гусаров. В недавнем прошлом комсорг на Минском сталелитейном заводе. Получил травму и был вынужден уволится. Работал молотобойцем. Я устроился в редакцию газеты, и теперь работаю там внештатным корреспондентом. А теперь о причинах моего тут появления… Я должен сделать кадры бомбёжки немецкими бомбардировщиками города и железнодорожного вокзала Белостока. Да, товарищи, начальство хорошо знает, что завтра начнётся война и в три часа пятнадцать минут утра германцы нанесут удары по всей Западной границе.

- Ты что несёшь?! - в ярости прошипел майор. - Этого не будет никогда!

- Завтра и увидим, недолго ждать, - полуобернувшись, ответил я ему, и продолжил объяснять гражданам. - Поймите, разведка столько разных дат сообщала командованию, что им перестали верить, потому сверху спустили преступный приказ: «Не поддаваться на провокации». Честно говоря, нужно эвакуировать граждан из приграничных территорий, вывезти семьи комсостава, в ином случае командиры будут не воевать, а спасать свои семьи, им они роднее и о защите своей родине даже вопроса не встанет. Отступать гражданам придётся по дорогам под постоянными бомбёжками и расстрелом с воздуха. Немцы не делают разделения между военными и не комбатантами, убивать будут всех. Поэтому уходите не основными дорогами, а второстепенными, лесными и полевыми, так шансов выжить больше. На этом простите всё, мне нужно устроиться в гостинице чтобы встать пораньше и заснять бомбёжку.

Отойдя от взбешённого майора, я прошёл через толпу, отметив как та девушка куда-то исчезла. Сам я быстро сел на мотоцикл, даже защиту надевать не стал, запустил не успевший остыть мотор, и рванул с места, а то ко мне патруль направлялся, науськанный майором. Вот так вскоре покинул город, а то быстро привлекут за антисоветчину, легко пришьют, успел удрать. Надеюсь кто задумается от моих слов. Город окружали леса, так что укатив километра на пять, добравшись до ближайшей опушки, съехав с дороги, там скрывшись за кустарником, убрал мотоцикл и уже когда начало темнеть, прогулялся дальше пешком, Взор показывал там в глубине лесное озеро. Дальность работы Взора за это время увеличилась до двухсот семидесяти трёх метров. Дошёл до него. Вода в озере была кристально чистой, решив, что иметь запас воды не помешает, это тут в Белоруссии с источниками воды проблем не было, а если куда занесёт в пустынную местность? В общем, зачерпнул двадцать тонн. Потом достал коней с повозкой, расседлал, напоил, помыл, сам накупавшись в ледяной воде, и оставил пастись на ночь, пусть отдыхают. Сам я пробежался в сторону, Взор на границах дальности показывал, что там что-то есть. Действительно обнаружил укрытый в лесу армейский склад, всё масксетями и брезентом укрыто, ящики какие-то, Взор показал, что это явно тяжёлое вооружение, была колючая проволока на ограде. Охрана в виде взвода, часть в палатке, другие охраняют. А так интересно, завтра наведаюсь сюда. Кажется, там миномёты и крупнокалиберные пулемёты. Склад тяжёлого вооружения. Что стоит отметить, оружие есть, а боеприпасов к ним с гулькин нос, у въезда складированы ящики с минами и патронами, но мизер.

Себе палатку ставить не стал, чуть подальше от озера, там слепни заели, уже когда стемнело, расстелил шкуру, и устроившись на ней, завернувшись в одеяло, вскоре уснул. Одежду и обувь снял, в трусах и майке спал. Более того, после того как с лошадьми закончил, я постирал верхнюю одежду, а то пылью пропиталась, и повесил сушится, а надел сменку. Вот так и вырубился. Как же я устал.

Проснулся я от звуков бомбёжки, рёва авиационных моторов над головой. Сев, зевая, я посмотрел на лошадей. Те тоже ушами крутили, прислушиваясь. Так что занялся делом. Пока умывался, завтракал, чистил зубы и одевался, лошадей и повозку отправил обратно в Хранилище, верхового только оставил и оседлал. Я прикидывал правильно ли сделал что не сообщил о своих знаниях? Особой вины за молчание я не чувствовал, ничего бы не изменилось. Правительство и генералы своей разведке не верили, кто я им? Только внимание привлеку. Нет уж, правильно я сделал, не хочу чтобы обо мне знали. Тихая спокойная жизнь мне больше по нутру.

Особо торопиться мне смысла нет, пока немцы наших отсюда не выбьют, замкнув в колечке массу войск, собирать военное имущество не стоит, оно пока ещё считается чьим-то. Однако есть вот такие временные склады в лесах, на них пока не сунешься, там охрана в усиленном режиме, стреляют на звук, поэтому пока я решил потратить время чтобы собрать координаты по другим складам, что-где находится и что там хранится. Потом будет проще всё в Хранилище убрать, когда охрана разбежится. Так я и сделал. Проверил свой склад тяжёлого стрелкового вооружения, охрана на месте, и забравшись на коня, со второй попытки, опыта верховой езды у меня мало, и неторопливой трусцой двинул прочь, выискивая маршрут благодаря Взору.

Работал я весь день. Дважды пришлось стрелять. На лётчиков немецких сбитых наткнулся. В разных местах. Брал их неожиданно на прицел, заставлял снять с себя всё, и расстреливал обнажённых. Ничуть не жалко было, и сомнений тоже в этом деле не испытывал. Война идёт, сами напали, а трофеи в Хранилище. Из таких же находок наткнулся на разбитый немецкий бомбардировщик в лесу, используя инструменты что с мотоциклом достались, открутил три целых зенитных пулемёта, они в хвосте были, уцелели, в самолёте двое погибших было, забрал документы и личное оружие. Посмотрел обувь, отличная обувь, у одной пары мой размер, её тоже забрал, очки с зеркальным напылением у одного были, прихватил. Все боеприпасы что нашёл, тоже прибрал. А вообще свой замысел я выполнил, таких складов в лесу, временных, вокруг было огромное количество, но охрана была везде. Меня интересовали винтовки, желательно «СВТ», захламлять закрома «Мосинками» не буду, если только снайперскими, нужны пистолет-пулемёты, пулемёты, что ручные, что станковые, что крупнокалиберные, особенно зенитные желательно. На том складе что я первым обнаружил, такие вроде есть. «ДШК». Миномёты, пушки, полевые кухни, грузовики и танки, топливо, это всё меня интересовало. Склад продовольствия тоже. Почти всё нашёл на складах, кроме техники и танков.

Вот так и закончился первый день. Ночь я провёл у того же первого склада. Людей я фактически не видел, только цепи прочёсывающие леса, оба раза были армейцы, видимо искали кого-то, возможно даже немецких лётчиков, раз их тут так шустро сбивают. Утром, двадцать третьего июня, позавтракав я сбегал посмотреть на склад. Охрана на месте, разве что грузовик появился, стоял у въезда. Обычная «полуторка» с открытым кузовом, кажется завтрак привезли. Вернувшись, я оседлал коня, делал это уже уверенно, и хотя ноги болели, попробуй с непривычки столько времени в седле провести, снова забрался на него и уже уверено стегнув поводьями по бокам коня, поскакал прочь. Вскоре выйдя к дороге на Белосток, я стал двигаться по лесу параллельно трассы, обходя болотца и озёра. Приметив что на обочине стоит танк, Взор указал, а дорога опустела, обед, я вышел к танку. Тот с воздуха не виден, под деревьями стоял. Новенькая «тридцатьчетвёрка» радовала глаз. Пулемёты похоже сняты, стволов не видно, люки закрыты, фара одна спереди. Похоже танк брошен. Следы гусениц спереди, как будто его сюда отбуксировали. Охраны нет, бери кто хочешь. Однако подходить я не стал, изучил конструкцию Взором, похоже коробка переключения передач полетала, металл не выдержал. Нашёл я поломку. Забирать не стал боевую машину. А может сюда ремонтники прибудут, отремонтируют и та будет решающим фактором в каком бою? Нет, я так наших подвести не могу. Вот уйдут, всё побросав, тогда другое дело.

Ближе к вечеру, я как раз поужинал, услышал стрельбу рядом, несколько выстрелов, вроде винтовки, и дудукнул короткой очередью пулемёт. Конь мой, которого я назвал Огонёк, тот любил скорость, я по лесным дорогам уже галопом скакал. Один раз, чудом удержавшись в седле, больше не рисковал. Так вот, Огонёк тоже насторожился, вслушиваясь ушами. Быстро прибравшись, возвращаться сюда я не планировал, убрал коня в Хранилище и побежал в сторону источников стрельбы, сжимая рукоятки «Наганов». Уже через пятьдесят метров Взор показал мне лесную дорогу, на которой застыла командирская «эмка», убитого водителя, что свешивался из открытой двери, и одиннадцать нападавших. В данный момент те тащили в лес девушку, лапая её и срывая одежду. Похоже та была пассажиркой в машине. Семь в лесу, двое на подстраховке, ещё двое машину осматривают. Убитого водителя уже вытащили, бросив у машины, снимали ремень с подсумками, достали из машины карабин «Мосина». Кстати, остановили тех просто, доска была на дороге с гвоздями. Хорошие шипы, машине хватило. Жаль, но двигатель прострелен, видимо, когда водилу убивали, зацепили.

Моё появление на дороге у машины стало полной неожиданностью для бандитов, судя по элементам разной формы и гражданской одежды, поляки работают, я сразу же с двух рук выстрелил, пулемётчик и второй в стороне, что охраняли своих, были готовы. Пулемётчик уткнулся лицом в приклад своего оружия, он лежал, а второй часовой повалился на траву. После этого я резко развернулся, вставая на одно колено, и открыл огонь по тем двум. Одного сразу наповал, а второй перекатом пытался уйти, три патрона потратил пока его достал. От основной группы сюда уже бежало пятеро, двое остались с девицей, один держал ту за руки, и пока их товарищи отсутствовали, второй снимал штаны, пристраиваясь между ног неизвестной. Странно, тут бой идёт, а те её трахнуть хотят. Неужели такое впечатление произвела? На ходу перезарядить оружие, особенно такое, трудно, так что я убрал «Наганы» и достал два «Вальтера», с убитых лётчиков мне достались «Парабеллум» и три «Вальтера». Я их уже изучил, разобрал и смазал, хорошее оружие, жаль патронов маловато. Так тех пятерых я пропустил стороною, сделав крюк, и оказался у насильников, пока не состоявшихся, вовремя. Выстрелил в того что уже пристроился, потом по второму. Добил подранка, пуля первого не убила, и стащил его с девушки.

- О как? Знакомые всё лица, - весело хмыкнул я, изучая знакомую красавицу с железнодорожного вокзала Белостока.

Да, не удивительно что поляки на неё так возбудились, мужики есть мужики, какой-бы те нации не были. С трудом отведя взгляд от обнажённого тела, я сказал:

- Уходим, сейчас остальные вернуться.

Мы не успели, пока я поднимал пребывавшую в шоке девушку, Взор показал, что те уже бежали обратно, среагировав на выстрелы в тылу. Зло ругнувшись, я бросил девушку на месте где та лежала, та лишь руками прелести закрывала, и сорвав с плеча второго убитого бандита ремень карабина «Мосина», встал за ближайшее дерево и вскинув ствол, почти сразу выстрелил. Бандиты меня ещё не видели, но Взор их вполне, тот показывал удобную траекторию для выстрела, так что первая пуля попала в живот одному из пятёрки, и тот упал, оглашая лес криками и стонами. Быстро открыв затвор, выбивая стрелянную гильзу, я дослал новый патрон, и выстрелил по-другому. Тот забирал сильно правее, обходя, пуля попала ему в грудь. Тоже подранок, тяжёлый. Потом пробегусь, добью. Следующий выстрел попал в голову командира, именно он отдавал команды. А вот оставшиеся двое, развернувшись, побежали обратно к дороге. Одного я успел свалить пулей в спину, за вторым пришлось побегать, через километр только смог достать. Подошёл, добил, собрав трофеи, и пробежался по остальным. Оружие убитого водителя тоже забрал, трофей снятый с поляков. Вот из «эмки» я достал чемодан, видимо тот принадлежал девушке, и направился обратно. Кстати, уже слышался рёв моторов нескольких грузовиков. Подбежав к девице, та уже пришла в себя, заполошенно подпрыгнула, когда я появился за её спиной, дунув в ухо. Вооружена она была германским карабином, снятым со второго трупа. Пришлось перехватить ствол рукой, чтобы не пристрелила.

- Спокойно, это я. Все бандиты уничтожены. Вот, видимо твой чемодан, оденься, если есть во что.

Сам я отвернулся, а та сказав спасибо, скрылась в кустах. Колонна грузовиков, а везли раненых, как я видел, дальность Взора была триста шесть метров, остановилась у расстрелянной «эмки». Наружу вышло два командира и несколько красноармейцев из водителей, с винтовками в руках. Я с помощью Взора с интересом за всем этим наблюдал. А когда девица вернулась, на ней было знакомое платье с вокзала, на ногах туфельки, я сказал:

- Там на дороге наши. Автоколонна с ранеными. Они тебя заберут.

- Спасибо ещё раз, - сказала та и подошла, клюнув губами в мои губы. Неожиданно.

Нет, так дело не пойдёт, прижав её к себе, ухватив под попку, прижимая, та на полголовы выше меня была, впился поцелуем в губы, быстро обнаружив что целоваться та совершенно не умела, вот и пришлось устроить экспресс урок. Заметив, что у колонны забегали, похоже сейчас уедут, я с сожалением оторвался от податливых сладких губ, и сказал:

- Идём, а то колонна уйдёт.

Подхватив чемоданчик, я взял ту за руку и мы побежали к опушке. Там не выходя, укрывшись за деревом, я крикнул:

- Эй, у колонны! Не стреляйте!

- Кто такие? - последовал вопрос.

- Со мной девушка из легковушки. А я так, мимо проходил.

- Выходи, стрелять не будем.

Мы вышли и направились к машинам. Подойдя, водилы тревожно изучали лес сжимая оружие, я услышал от девушки:

- Мы с этой колонной ехали, у них что-то сломалось. Мы думали доедем до главной трассы и там присоединимся к какой колонне. А водителя отца убили, - вздохнула та.

- Бывает.

Передав девушку медикам, похоже те её знали, я услышал вопрос от одного из медиков, судя по трём кубарям в петлицах, тот был старшим военфельдшером:

- Это ты всех бандитов уничтожил?

- Пришлось.

- Сколько их было?

- Одиннадцать. Все легли.

- Хм, и один всех? - удивился тот, возвращая мой паспорт, который изучал.

- Да, я охотник, а они в лесу как стадо слонов. Не сложно было… Тихо! - замер я, и закрыл глаза, делая вид что слушаю лес, добавил. - Там дальше кто-то к нам идёт. Я сбегаю посмотрю.

Уже через две минуты я пинками выгнал на дорогу двух немецких лётчиков, те шли с поднятыми руками, передал их оружие и документы старшему колонны, тому самому старшему военфельдшеру, и мы попрощались, темнело, те торопились. Так незнакомка с ними и укатила. Ну ладно, хоть один поцелуй был, но мой. Колонна, ревя моторами, укатила, там девять машин было, без зенитного прикрытия, а я побежал к тем двум несостоявшимся насильникам, только с них трофеи не снял, хотя девушка карабин мне отдала. Так что снял подсумки, по карманам прошёлся и задумался. Те без вещмешков были, что не должно быть, значит где-то те неподалёку укрыты. Проверил Взором, и ничего, стал накручивать круги, и через полчаса есть сигнал. В овраге их вещи были схоронены. Быстро пробежался, снял мину что там была поставлена, выкинув всё ненужное, остальное убрал в Хранилище. Тут боеприпасов было много, одна мина нажимного действия и три ручных гранаты. Оружие разное, пулемёт вообще чехословацкий «ZB-26», британцы пользуются его клоном под названием «Брен». Но хоть такие трофеи. Вскоре я уже бежал прочь от этих мест.

Обнаружив ещё один склад, запомнил где тот, этот похоже «ГСМ», я устроился неподалёку на ночёвку, и вскоре уснул.

Утром, после завтрака, слушая рёв движков на складе, очередную колонну с топливом отправляли, всю ночь спать мешали, а запасы склада стремительно сокращались, или вывозили, или в части отправляли где необходимо топливо. Так вот, после завтрака я занялся чисткой оружия, своего и трофейного, два часа убил, немало времени занимало незнакомое оружие, с которым по ходу дела разбирался, изучая, но всё почистил, зарядил и приготовил к бою. После этого собравшись, побежал прочь, двигаясь параллельно границы в сторону Бреста. Решил сегодня на своих двоих, всё же поездки верхом меня доконали, мышцы болели, натёртые места. Хутора встречались мне до этого не один раз, вот и тут очередной пропустил мимо по правому боку. Но не успел удалится и на два километра, как Взор засёк машины. Остановившись, я изучил стоянку техники. Похоже там овраг, и в овраге стояло друг за другом три грузовика. Два «ЗИС-5» с открытыми кузовами, гружённые бочками. Не пустыми, похоже топливо. И «полуторка» с крытым кузовом. В ней ящики с патронами. Полный кузов, машина аж присела.

Подбежав к схрону, а я уверен, что это так и он принадлежит ближайшим хуторянам, убедился, что машины с бою взяли, следы пуль, но те на ходу. В баках топливо. В бочках был авиационный бензин, тут и маркировка авиационных частей на них была. А вот патроны в «полуторке», судя по маркировкам, пулемётные. Всю технику с грузом я отправил в Хранилище, это уже моё. После этого побежал обратно к хутору, проверяя окрестности на возможные схроны. И не ошибся, метров через пятьсот наткнулся на законсервированное убежище с запасом продуктов и оружия. В принципе ничего интересного там не было, но не поленился, спустился, всё забрав, особенно порадовали три ящика с патронами к моему трофейному пулемёту. После этого поставил растяжку на замаскированный люк, поднимут, подорвутся, и добежал до хутора. Собаки там были. Пришлось ползком подбираться и исследовать всё Взором. Находки были, оружие, три схрона, в одном держали пленных, троих, двенадцать жителей, из них четверо взрослых мужчин и старик, видимо хозяин. А вообще я немало хуторов видел, нормальные местные жители, белорусы вообще мирные люди, бандитов среди них крайне мало, но вот «повезло» нарваться на таких. Что ж, будем прижигать, как нарыв с гноем.

Тянуть я не стал, достал винтовку «Мосина», у неё бой неплохой и прицелившись, выстрелил. Почти сразу выбил гильзу, досылая следующий патрон и снова выстрелил. Двое, что смолили подвешенную на балке свинью, упали рядом. Вот так пользуясь неожиданностью, с двухсот метров уничтожил двух бандитов, мужчины в самом расцвете сил. Стоял я за деревом, так что упав, отполз подальше, хотя по мне не стреляли, на хуторе стояла тишина, и отбежав, стал обходить строения с другой стороны. Хутор был окружён лесом что помогало мне. Жаль двухсотметровая полоса с оградами вокруг не давала работать ближе, но и так неплохо. Вот старик, укрываясь в глубине дома, пытается рассмотреть что снаружи происходит. В руках у него бинокль. Выпущенная мной пуля попал тому прямо в грудь. Следующая в мужчину, что подскочил к старику. Тот наповал, а старик ещё жив. Его женщины утащили и спустили в подпол. Там детей ещё прятали. Последний защитник хутора, с ручным пулемётом Дегтярёва в руках, когда пытался пристроить его в сенях, тут отличный вид на двор был, словил от меня пулю в голову. Две женщины подняли винтовки, но я выстрелил, положив пули рядом с ними, намекая бросить оружие. Не вняли, два выстрела – ещё два трупа.

Дальше взяв в плен выживших, те сразу сдались, загнал их в сарай. Старик ещё дышал, поэтому добил того. После этого начался сбор трофеев, забирал я почти всё, что приглянулась, тушу свиньи и требуха, ливер, печень, сердце что в тазу лежали, тоже. В одном из схронов было множество ящиков с советской тушёнкой, по маркировке выпуск этого года, тут грузовика два будет, во втором множество товара, явно из магазина. Всё забрал. По дому прошёлся, постельное бельё чистое из сундуков и шкафов прибрал, пригодится. Дров поленницу. Потом только освободил пленных. Из оружия я забрал пулемёты, это был тот «ДП» из сеней, и такой же чехословацко-британский «Брен», что мне ранее попался. Что радовало, патронов к обоим хватало. Тут на хуторе к чехословацкой машинке ещё пять ящиков нашёл. Запасливые бандиты. Даже два ящика ручных гранат были. Советские, «РГД-33».

Пленные оказались интересными. Двое сотрудников НКВД, один из них лейтенант госбезопасности, судя по капитанской шпале, второй простой боец. Избиты так что с трудом держались на ногах. Третий ещё интереснее, аж полковой комиссар. Похоже те отбирали пленных из самых ценных, за которых, передав их немцам, те могли получить разные блага. Тот тоже был помят. Я помог им подняться наверх, параллельно описав что вёл бой с бандитами, выжившие заперты в сарае. Дальше пленные вооружились, винтовки грудой лежали во дворе, обрели уверенность, я им оседлал коня, запряг того в телегу и отправил по дороге в сторону трассы. Там встретят наших. Документы их нашёл, в сундуке, и вернул. В том сундуке сотня красноармейских книжек и командирских удостоверений мной найдено было. Их тоже отдал. Потом прибрав часть живности в Хранилище, с десятки кур, пять коз, шесть свиней, трёх коров и бычка, одного из двух оставшихся коней, да велосипед, ну и покинул хутор, перед этим выпустив выживших хуторян. Оружие я уже облил керосином и поджог, мне оно без надобности, и так скрылся.

Выбежав на узкую лесную дорогу, я достал свой мотоцикл и погнал дальше. Решил к Кобрину наведаться. О постах или встречных, надо сказать редких колоннах, узнавал заранее, и отходил в сторону. Потом возвращался на дорогу, и так добрался до немцев. Всю ночь потратил на дорогу. Уже под утро я рассмотрел вдали дорогу на Кобрин, что была забита брошенной советской техникой. Там находились на ночёвке только немецкие войска. Ну наконец-то, теперь поработаем. Там я вижу и танки есть, включая несколько исполинских силуэтов «КВ-2». Кстати, час назад Взор перешёл отметку работы в четыре сотни и два метра. Однако сдвинуться с места я не успел, округа осветилась и рядом со мной завис ангел, и знакомым голосом Михаила сообщил:

- Нам нужно поговорить.

- Отобрать умения хотите?! - сразу вызверился я. - Хрена! Всегда так, только всё хорошо и нате вам мордой о стол! Все авторы альтернативок этим грешат.

- Нет, я по другой теме, - мягким голосом остановил мою вспышку ярости Михаил.

- Да? Тогда ладно. Кстати, то что ты нас тут на холме подсветил, не опасаешься?

- Меня видишь лишь ты.

- Ты Михаил?

- Я его аватар, МЫ не спускаемся с Чертог.

- Копия значит? Ладно, копия, говори, чего нужно, - пробурчал я, осматривая окрестности.

До рассвета с полчаса, до Кобрина по моим прикидкам недалеко, вроде его огни на горизонте, так что я там где нужно. Дороги пусты, немцы на ночёвке стояли, хотя по ночной трассе Кобрин-Минск изредка пролетали мотоциклы, пару раз патрули, две-три машины, трижды посыльные на одиночках. Были видны огни костров у тех частей что встали на ночёвку рядом с дорогой. Тут были только немцы, наших я не видел. Опция «Кошачий Глаз» отлично помогала с холма осматриваться. Именно этим я и занимался, как раз приметил какое-то движение левее, по полю вдоль дороги в мою сторону, то есть в сторону советских территорий, шло несколько человек, но не успел рассмотреть подробно, Михаил появился, аватар его. Надо узнать, что тому нужно, так что поинтересовавшись, стал ожидать ответа. Сам ангел был в виде крупного мускулистого мужчины с золотистыми локонами, в белой тунике и при белоснежных крыльях. Висел не двигая крыльями метрах в трёх от земли, светясь метров на сто вокруг. Меча и нимба не было.

- Отбирать никто твои новые умения не будет, только ты можешь сам отказаться от них. Причём это должен быть осознанный отказ, фактически крик души.

- Не дождётесь, - с холодком в тоне сообщил я.

- Догадаться было не сложно. Но причина моего тут появления именно в них. Наш артефакт-аналитик, «Глас Господа», дал сорокапроцентную вероятность что ты уничтожишь этот мир. Он схлопнется. А это очень много, уже при двадцати процентах вероятности стоит волноваться, а тут сорок. Такое уже происходило, четырежды, тысячелетия назад, пока мы не разобрались, и не приняли меры, впоследствии не раз купируя подобные случаи. В основном виноваты маги, строят порталы и перемещаются на Землю в разных её вариациях, она многомерна, параллельные миры, если тебе так понятнее. Маги, появляясь в этих мирах, творили что хотели. Кто мирно жил, изучал и уходил, кто к власти рвался. Последние и доводили миры до такого коллапса.

- А я чем тут повредить могу?! - удивился я.

- Ты в разных вариациях, что скомбинировал «Глас Господа», помогал Советскому Союзу в войне. Перекидывать Хранилищем целые части, отправляя в тыл к противнику, припасы им, победа стала ближе и не такой кровавой. Но. Всегда найдётся противодействие, немцы усиливая поиски, призывали разные сущности, могут даже вызвать Инферно. Ты и есть тот дестабилизирующий фактор. Если бы не твоё появление, защита изнанки мира бы не истончалась и такое было бы невозможно.

- И как этого избежать?

- Ответ у артефакта один. Не связывайся с политикой. Живи как хочешь, не привлекая к себе внимания.

- Да в принципе я так и хотел. Мысли о заброске танковых частей в тыл противника, это лишь так, отголоски мыслей и идей, серьёзно я об этом ещё не думал. Скажи, Михаил, теперь во всех мирах где я появлюсь как Путник, я снова стану таким дестабилизирующим фактором?

- Нет. В данном случае то что ты стал им, наша вина, - последнее тот сказал явно с нотками вины в тоне.

- О как? А подробностей?

- Это сложно объяснить. Тебя должны были в этот мир отправить по форме «Ноль шесть – У», а отправили, по форме «Ноль шестнадцать – У». Это наши бюрократические заморочки.

- Я уже понял. И в чём разница?

- При первой форме, ты лишь путешественник, не наш клиент. При второй, ты путешественник, не наш клиент, но отмечен как аватар Демиурга.

- Э-э-э… И что это?

- Версий в мирах Земли много. Кто-то считает, что Демиург – это творец, тот, кто изготавливает вещи, работник. Жители древней Греции называли его свободным ремесленником, а согласно мифам, это божество, которое создает Вселенную из беспорядочного вечного хаоса. В действительности же его создатель физического мира с начальными элементами зла и грехопадения. А с точки зрения идеалистов Демиург предстаёт как духовное создание, безупречное начало, творящее вселенную.

- Это что, я ношу частичку бога?

- М-м-м, нет. У нас с Адом одна бюрократия и копия ушла к ним. Как только ты начнёшь творить громкие дела, для них это как красная тряпка для быка. Они начнут раскачивать мир.

- А им это зачем? Они-то чего теряют с потерей мира?

- Только приобретают. А тут законный повод вмешаться.

- То есть, не лезть, не звучать, громкие дела не совершать.

- Это можно, громкие можно. Не совершать дела, влияющие на историю. Ты можешь воевать сам, стать известным, но никакой помощи с помощью твоих умений.

- Я хочу набрать брошенного имущества и использовать его в той части где буду служить. Желательно интендантом. План такой.

- Это сколько угодно. Не используй Хранилище для переброски войск. С этого всё и начинается, как показывает «Глас Господня».

- Не совсем всё понятно, какое-то однобокое объяснение. Получается сам я могу что пожелать делать, набрать полное Хранилище имущества и по-тихому использовать. Но одно дело, когда какая-то армейская часть в тылу советских территорий получает неизвестно откуда оружие и технику, другое, когда по данным немецкой разведки часть находиться в тылу советских войск и вдруг появляется уже у них в тылу и громит всё что видит, а потом также исчезает неизвестным способом.

- Всё так.

- Хм, всё ясно. А не проще просто сменить эту форму?

- Бюрократия… - протянул Михаил.

- Охренеть. Им проще меня в рамки поставить, чем бумажку переписать. Лень и к вам перебралась?

- Тут дело в другом. Пока всё будет оформлено, ты тут лет сто прожить успеешь, если мир не схлопнется.

- Захотели, сделали бы. Ладно, что вы мне дадите за согласие?

- О чём ты?

- Ещё одно умение подарите и считай мы договорились.

- Я не Михаил, я аватар, и находимся мы не в Чертогах. Тут серые пространства, проявление божественной благодати очень трудно.

- То есть, нет?

- Нет. К сожалению, отблагодарить мы тебя не сможем.

- Ладно, чувствую себя святым, и дарю вам такое своё решение. Должен же я что-то сделать в дар. Тем более и так планы были не высовываться.

- Благодарю, Виталий. Надеюсь мы ещё увидимся.

- Как-то не особо и хочется, - пробормотал я, когда аватар исчез, и всё рядом снова погрузилось во тьму. - Появился, испортил настроение, и исчез. Гад святой, ничего святого у тебя нет. Мне такого счастья во второй раз не нужно… Хм, и почему у меня такое чувство, что меня надурили?

Включив опцию ночного зрения, она отключена была, не работала рядом с аватаром, ослепляло, я осмотрелся. То, что нас не видели, было ясно. Всё вокруг дышало спокойствием. Никакой тревоги. Те неизвестные что шли в мою сторону сблизились, и я смог их рассмотреть. Похоже наши, окруженцы. Пехотинцы, несколько фуражек пограничников мелькало, раненых несли на самодельных носилках. Пока мы с аватаром общались, те подошли, а когда тот исчез, как раз проходили мимо у подножия холма. Всего триста семнадцать бойцов и командиров насчитал. Командиров вроде трое. Их легко опознать, вырядились как петухи, отличная цель для снайперов. А так я с пограничниками их путал, те меня своими фуражками обманывали. Подождав пока те пройдут, заодно проанализировал разговор с аватаром, мне явно многое не сообщили, но я и сам планировал не высовываться, так что последую данному мной слову. Мотоцикл я уже убрал, так что уйдя в сторону, я забрался в большой стог сена, уже светало и вскоре уснул. Следующей ночью много работа предстоит, нужно отдохнуть.

Когда стемнело, я достал средство передвижения, велосипед был с хутора, вот его оседлал и покатил с холма, притормаживая, чтобы не полететь кувырком на кочке, двигаясь на большой скорости разгоняясь на склоне. Дальше уже выкатив на полевую дорогу, слабо укатанную, больше на тропинку похожую, я и доехал до дороги. Там убрал велосипед, потёр ладони друг о друга и, приступил к делу. Давно пора.

Честно сказать, благодаря Взору я уже видел, что целых находок мало, но того что было, тоже хватало. Стараясь не показываться на виду, то есть, чтобы меня не засекли немцы, я быстрым шагом, да почти бегом, на ходу изучая встречающуюся технику сканерами Взора, определял, что брать или что нет. Поэтому, когда подбегал, то уже знал, что отправлю в Хранилище, а что нет. Говоря это, я имею ввиду, что помощь Взора сильно сокращала время на исследование находок. Я уже знал что брать, подбегая, так что редко когда останавливаясь, на ходу убирал, и бежал дальше. Иногда всё же останавливался. Подбитая машина, повреждения у техники в основном нанесены авиацией, не врали хроники, Взор уже показал, что там полный кузов ящиков с винтовками «СВТ», верхние из ящиков, некоторые, вскрыты, оружие пропало, видимо немцы из пехоты забрали. Находка интересная. Подбежав, я ящики убирал в Хранилище, это могло быть продовольствие, боеприпасы, обмундирование, и бежал дальше. Вот так я потихоньку подчищал дорогу от всего ценного. Всю ночь проработал, пока утро не наступило.

Когда рассвело, то я уже километров на сорок, двигаясь на велосипеде, надоело на ногах, удалился от Кобрина. За это время, если по списку, я смог собрать из брошенного военного имущества что ранее принадлежало Красной Армии, а теперь соответственно мне, немало всего. В принципе, позже я также как собрал, верну, почти всё, в войска. Только это произойдёт, когда я сам вступлю в ряды РККА. К слову, хочу заметить, что в армию тут призывают с двадцати лет, я этого не знал и был сильно удивлён. Видимо ситуация настолько плоха была с потерями территорий, что планку призыва начали снижать. Вон, Москву семнадцатилетние пацаны защищали. Так что думаю и до моего возраста дойдёт. Это я уже когда в Москве буду, я планирую именно там призываться. Куплю домик, оформлюсь, и дальше попадаю под призыв. Планы такие. Но сначала нужно чтобы перед отправкой в столицу, у меня закрома полные были. Да и насчёт дома я загнул, чисто городской житель, так что только квартира. Коммуналку не хочу. Договорюсь как-нибудь.

Так вот, по списку. Я набрал из бронетехники, причём и целой, и которую можно быстро восстановить: Два «КВ-2» на ходу и три можно вернуть в строй, четыре «КВ-1» на ходу и шесть можно вернуть в строй, девять «Т-34» на ходу и восемь отремонтировать. Остальные танки повреждённые и сломанные не брал, поэтому было четыре «Т-28», восемь «Т-26», семь «БТ-7», один артиллерийский «БТ-7А», четыре «БТ-7М», и двенадцать «Т-38». Все они были на ходу, полные боекомплекты, но без топлива. Почти на всех частично или полностью сняты пулемёты. Видимо экипажами. Тут была целая солянка разной техники, но я брал однотипную. Заправлю потом. Из бронемашин, которые тоже брал только на ходу: девять «БА-10», восемнадцать «БА-10М», четыре «БА-20». Были ещё какие-то бронемашины, но я их не брал. Эти вполне неплохи, пусть будут.

Из линейки артиллерийских тягачей: Двенадцать лёгких тягачей «Комсомолец», все на ходу, без топлива, плюс восемь с поломками. Три тяжёлых тягача «Ворошиловец», ещё два сломанных. Два средних гусеничных тягача «Сталинец-2», оба без топлива. Семь гусеничных тягачей «СТЗ-5-НАТИ», на ходу, плюс два повреждённых. Ещё можно отнести к грузовикам два автотягача, с полуприцепами. Я такие машины и не видел тут, настоящие дальнобойщики. Оказалось, это «Зис-10». Хорошо, что прицепы присутствуют. У одного скаты простреляны, но сам на ходу. Это просто отлично. Также к тягачам я отношу и трактора. Вот список: Одиннадцать «Сталинец-65» на ходу, и два сломанных. Ну и три «Сталинец-60», все на ходу, с топливом, видимо бросили, когда немцы стремительно нагнали.

Из автотехники моими находками стали: Тридцать шесть грузовиков «ЗИС-5». Некоторые брошены целыми, с полными баками, другие с пустыми, у многих груз в кузовах. О нём потом. Сорок три «полуторки». Шесть специализированных бензовозов, эти целые, но сожжено было больше. Восемь «Газ-ААА». Девять «эмок», четыре «Газ-А», фаэтон. Один пикап. В кустарнике в стороне от дороги его брошенным нашёл, рядом с автоколонной, почти два десятка машин, две трети в Хранилище ушло. К автотранспорту отнесу и мототехнику. Тем более нашёл её мизер. Из целой не расстрелянной и не подавленной шесть легких одиночек, трёх разных моделей и типов, четыре тяжелых «М-72» с колясками, и два таких же «МПЗ», что я купил и оформил на себя. Вот и всё. Вся техника в цвете хаки.

Что по артиллерии? Начну с зенитной, не особо мне на неё везло, поэтому всего восемь уцелевших единиц. Начну с тяжёлых. Это две восьмидесятипятимиллиметровых зенитки стоявших на обочине в транспортном положении прицепленные к двум артиллерийским тягачам «Сталинец-2». Снарядов к этим орудиям за ночь я так и не нашёл. Они были комплектные, даже прицелы на месте. В одном тягаче мехвод даже винтовку свою забыл. Потом было четыре тридцатисемимиллиметровых зенитки. Явно батарея, они были прицеплены к четырём «ЗИС-5». Тоже всё брошено и комплектно. Только стояли не у дороги, а на опушке рощи в полукилометре от трассы. Хорошо зрение помогло, рассмотрел. Да и бинокль нашёл в разбитых машинах, использовал. Увидел, скатался и прибрал. Вот там у зениток стояло три «полуторки» со снарядами к ним. Топлива не было, ни капли. Видимо слили в другие машины и драпанули. Потом нашёл отдельно стоявшую зенитку, тоже тридцатисемимиллиметровая, вроде найденных ранее. Та стояла прицепленная к «ЗИС-5» на улице деревни, в которой стояли немцы и которую я незаметно пересёк. Видимо советских зенитчиков застали внезапно, тут тоже всё комплектно было. А вот из зенитных пулемётов, мной на трассе было обнаружено всего четыре единицы, причём две повреждены, не починишь, ещё одна сгорела вместе с машиной, так что досталась мне целой только одна. Счетверённые пулемёты в кузове «полуторки». Нашёл её на той же улице где и одиночную тридцатисемимиллиметровую, и прихватил.

Теперь по самой артиллерии: Четыре сверхтяжёлых гаубицы «Б-4», что на гусеничном ходу. Двеститримиллиметра не шутки. Их видимо тоже застали на дороге, и захватили целыми вместе с тягачами «Ворошиловец». Тут же было пять «ЗИС-5» со снарядами для гаубиц. Два грузовика с бочками дизтоплива. Всё это охранялось отделением немецких солдат. Я их уничтожил, снял тихо ножом часового, не простое это дело оказалось, а потом и остальных. Странно вообще, как я в лесу с теми польскими бандитами так легко разобрался, действовал очень профессионально, не ожидал от себя такого, Взор серьёзно помогал, а тут совсем другое, ножом. Но справился. Хотя потом минут десять отходил. За ночь я ножом не раз пользовался и с каждым разом мне было всё легче и проще это делать. Да и некоторого опыта набрался. Так вот, по артиллерии. Следующие установки, это девять единиц стопятидесятидвухмиллиметровых гаубиц. Это были новейшие орудия «М-10». Некоторые стояли с тягачами, другие нет. Да и не в одном месте, а в разных местах, это я их собрал в Хранилище. Потом было четыре орудия, я их так вместе и нашёл, думаю одна батарея, «МЛ-20». Тоже стапятидесятидвухмиллиметровые гаубицы. Я тут в брошенной «эмке», в которой явно ранее передвигался артиллерийский командир, нашёл методички с описанием разных артиллерийских систем, так что теперь разбирался в моделях.

Следующие находки, шесть стодвадцатидвухмиллиметровых пушек «А-19», с тягачами в походном транспортном положении. Их так на дороге и захватили. Тягачи пулями покоцаны были, следы боя вокруг, но трупов уже не было, убрали. Технику не успели, и та досталась мне, как и колонна в десять грузовиков со снарядами к ним. Далее. Следующие стодвадцатидвухмиллиметровые гаубицы «М-30». Аж четырнадцать штук, ещё две повреждены в ходе боя, но можно починить. К ним всего два десятка ящиков со снарядами. Да и вся артиллерия что мной была найдена, судя по направлению движения, двигалась в сторону фронта. Следующий тип орудий, что был отправлен мной в Хранилище, это «Ф-22», семидесятишестимиллиметровые дивизионные пушки в количестве двадцати двух единиц. Не ожидал что столько их тут найду. И это в целом состоянии, подавленных и расстрелянных было больше. Не все орудия были с прицелами и замками. Так я снимал их с разбитых, если уцелели, и ставил на целые. Следующий тип тоже был семидесятишестимиллиметровый, тип «УСВ», тут всего восемь уцелевших единиц и порядка десятка уничтоженных. Расчёты не всех орудий их бросали, во многих местах при стремительном приближении противника те их разворачивали и отбивались, там всё было перерыто снарядами. Да и авиация свою лепту вносила.

Следующая партия орудий, батальонные и полковые. Тут всего семнадцать «трёхдюймовок», причём только шесть имели возможность буксироваться за грузовиками, остальные только гужевым транспортом. В разбитых машинах я нашёл немало снарядов к ним. Порядка трёх боекомплектов. Теперь по противотанковым орудиям. Пятидесятисемимиллиметровая противотанковая пушка «ЗИС-2» в трёх экземплярах. Было четыре, но одну раздавили танком. Он недалеко укатил, «четвёрка» стояла метрах в ста. До сих пор дымила. По следам гусениц было видно, что это её работа. Снарядов было мало, всего три ящика осколочных, судя по маркировкам. В кузовах «полуторок», к которым они прицеплены были, по ящику лежало, видимо НЗ. Ну и конечно самая известная «сорокапятка», её я собрал аж двадцать семь единиц, больше всех остальных типов. И снарядов в брошенных машинах, или даже складированными на обочине, нашёл порядка двухсот ящиков. Некоторые пушки были к лёгким тягачам «Комсомолец» прицеплены, другие к грузовикам, две к убитых лошадям, и несколько просто брошены. Кстати, пока бегал, то собрал и убрал в Хранилище порядка пятидесяти артиллерийских коней, что бродили вокруг по полям. Немцы их не ловили пока. Ночь же.

По миномётам, то тут находок было не так и много. Начну с полковых. Три стодвадцатимиллиметровых орудия образца 1937 года. Они буксируемые, так и были прицеплены к «полуторкам», когда я их нашёл. А вот мин к ним всего двадцать ящиков, нашёл в кузове «ЗИС-5», да и то в другом месте. Батальонных миномётов в восемьдесятдвамиллиметра было восемь штук. Нашёл их в кузовах трёх грузовиков. Мин к ним не было совсем. Ну и ротные миномёты в количестве девятнадцати единиц, в пятьдесятмиллиметров, образца сорокового и сорок первого годов. Они тоже были найдены мной в кузовах машин. Только один был установлен на боевой позиции, и видимо вёл огонь, рядом лежали два тела убитых миномётчиков. Сам миномёт уцелел. Рядом ополовиненный ящик с минами. Этих бойцов я похоронил, поднял кусок земли, убрав в Хранилище, спустил вниз и вернул всё на место. Убитых советских воинов и беженцев было много, я проходил мимо, только документы собирал, если были, но эти двое чем-то зацепили.

Теперь по пулемётам и стрелковому оружию. «СВТ» всего одна машина, та самая о которой я поминал. Ручные пулемёты «ДП» нашёл в количестве восьми штук, брошенные, Взор на них лежавших в траве указывал. Так как танковых пулемётов было мало, я снимал уцелевшие с разбитых машин, если они там были, и не горели, к горелым не подходил, смысла не было. Вот семнадцать пулемётов «ДТ» таким образом и снял, да все диски к ним, за всю ночь только это успел. В танки ещё не ставил, в Хранилище убрал, не до них, потом время будет, сделаю. К моему удивлению нашёл два пулемёта, которые я принял за немецкие «МГ-34», но это оказались прототипами ручных пулемётов на базе станкового «Максима». Назывался «МТ». Оба вполне в порядке, имели по три банки с пятидесятипатронными лентами. Весили они где-то двенадцать кило. Имели сошки и деревянные приклады. Ну не знаю, по-моему, «ДП» легче и ухватистее. Потом восемь станковых пулемётов «ДС-39» и шесть новеньких «Максимов». Крупнокалиберных мной найдено не было, только два, что нашёл в остатках кузова сгоревшей машины. Брать не стал, сильно повреждены огнём. Вот и всё.

По пистолетам и пистолет-пулемётам. Последних нашёл восемь в целом виде, пять с дисковыми барабанными магазинами, и три с рожковыми. Патронов к ним восемнадцать ящиков было. Из пистолетов, а я говорил, что сбирал документы с тел павших, и если оружие на месте, снимал его с ремнями и портупеями, с танкистов и командиров. Собралось сорок восемь пистолетов «ТТ», шестьдесят три «Нагана», два пистолета «Коровина», три «Маузера». Кстати, к «Наганам» тоже патронов немало, двенадцать ящиков нашёл в брошенных машинах. Винтовки и карабины не брал, мне «СВТ» больше нравилось, по колонне собрал только четыре «СВТ» и две винтовки «Мосина» с оптикой, и всё. Теперь из инженерного или хозимущества. Две новенькие полевые кухни, ещё в консервационной смазке, гнали их откуда-то с тыла к фронту. Только охраняло их аж по двое немецких часовых, но я смог их снять, и прибрать трофеи. Видимо немцы тоже оценили такие кухни, их-то все на деревянных колёсах, я успел насмотреться на их местах ночёвок, лошадьми буксируют, а наши прицепное устройство кинули к крюку грузовика и буксируй знай. Кухни были трёхкотельными, с духовками, в которых было по два противня. Модели «КП-3-37». Котлы чугунные, надолго хватит, но уж больно они тяжёлые, «ЗИС-5» с трудом буксировал. «Полуторки» точно бы не потянули. Также была одна хлебопекарня на базе «полуторки». Теперь инженерное имущество, кирки, лопаты, топоры, ломы, шесть рулонов колючей проволоки. Было два крана, на автобазе автомашины «ЯГ-6», один на ходу, второй можно починить. Один бульдозер на ходу. Два экскаватора, оба рабочие, шесть понтонов в кузовах буксирующих машин. Также две машины со взрывчаткой, и подрывным имуществом, три машины с минами, одна с противотанковыми и две противопехотными. На этом по оружию и технике всё. Разве что добавлю по средствам связи, там два десятка телефонных аппаратов и двенадцать катушек с кабелем, да сотню комплектов новенькой командирской и красноармейской формы, сапоги, ремни, шинели, да головные уборы. Палаток было немного, с десяток взводных и столько же штабных и командирских, четыре санитарных. По санитарным частям скажу так, два санитарных автобуса, и медикаменты в одном из грузовиков. На этом всё. Теперь точно всё. Лишь авиации тут не было, хотя в трёх машинах с эмблемами лётных частей нашёл бочки полные топлива.

Когда рассвело, я банально уехал от трассы километра на три, налегая на педали, хотел в овраге в кустарнике схоронится и выспаться. Всю ночь на ногах всё же, без отдыха, однако нашёл бункер, старый, похоже польский, смог вскрыть дверь, хорошо замаскирована, не знал бы за что потянуть, не открыл, и там осмотрев всё, только бензо-генератор прихватил и шесть телефонных аппаратов, видимо командный пункт, склады пусты были, устроился в офицерской спальне, своё бельё расстелил, тут кожаная обивка, разделся, и вскоре уснул.

Проснулся я за два часа до наступления темноты. Быстро завтракая, прямо тут же в помещении где дневал, прикинул свои планы на эту ночь, неожиданно хихикнув. А дело в том, что я вспомнил вчерашнюю ночь. Нет, сбор брошенного советского имущества, техники и оружия у дороги, это одно, так я без внимания и немцев не оставил. Грабить их оказалось настолько просто и забавно, а утащил немало, столько, что просто диву даёшься. Причём брал всё новенькое, технику с растраченным ресурсом игнорировал. В результате за всю ночь из разных частей я уволок по списку, извините не по системам и моделям: четыре зенитных орудия «Ахт-ахт» с тяжёлыми гусеничными тягачами. Новенькая батарея, видно только недавно сформирована. В комплекте с ней шёл прибор управления зенитным артиллерийским огнём, он в штабном автобусе находился, я его тоже прихватил, два «Ганомага», один командирский укороченной версии и с хорошей радиостанцией, у него один защитный пулемёт «МГ-34», и второй со спаренными зенитными пулемётами «МГ». Также было два тяжёлых мотоцикла «БМВ» с пулемётами на колясках, один гусеничный мотоцикл, трёхместный к слову. Два лёгких посыльных одиночки. Плюс легковой офицерский автомобиль «Опель», полевая кухня, и одиннадцать тяжёлых грузовиков «Мерседес» со снарядами, плюс ещё четыре с топливом. В основном дизельным, но в одном топливо для бронетехники, легковушки и мотоциклов, у них был бензин. Хм, а кухня была интересной. Она была размещена на раме грузового «Опель-Блиц». Тут было четыре котла, место для походной пекарни и две духовки. Классная вещь, тоже взял. Не знал что у подвижных соединений Вермахта такое обеспечение. Правда, у других частей я таких кухонь не нашёл, включая танковые и моторизованные. Там всё те же кухни, с гужевым транспортом. Чуть позже посмотрю, может она самодельная? Есть такое подозрение.

Откуда тут взялась тяжёлая зенитная батарея я знал, после встреч с нашими танками «КВ» и «Т-34», их быстро перекинули в передовые порядки. Только они могли бороться с этими танками. Да ещё издалека. Ну да ладно. Что-то я в подробности с этой батареей влез, но она реально новенькая вот и забрал всё, снял часовых, палатки с расчётами не трогал, убрал в Хранилище, и укатив дальше. А так я набрал: восемнадцать полевых армейских кухонь, ту что у зенитчиков взял не считаю, и ещё две, они советские, которые немецкие повара уже во всю использовали. Кроме кухонь, тридцать семь бронетранспортёров «Ганомаг», со всем вооружением, у шести стояли зенитки в кузовах, у двух пулемётные, у четырёх одноствольные автоматические мелкокалиберные пушки. Бронетранспортёров было больше, но эти самые такие новые на вид, остальной хлам я не брал. Потом девять тягачей, семь тяжелых трёхосных восьмиколесных вездеходов «Мерседес», и двадцать шесть легковых автомобилей. Из них девять очень дорогие, генеральские. «Хорьх» или «Мерседес», такого типа. Один раз красная двухместная «Астон-Мартин» попалась во дворе одного из домов в попавшейся деревне, тоже прихватил. Явно личное авто было. Сорок семь тяжёлых мотоциклов «БМВ»» и «Цундап» с вооружением. Семнадцать одиночек, и восемь тяжёлых гусеничных мотоциклов. У двух небольшие прицепы были с бочками для топлива на полтонны. Потом четыре радийных автомашины и пять штабных. Прихватил четыре противотанковых тридцатисемимиллиметровых пушки, просто для ознакомления, вместе с машинами и снарядами что с ними были. Четыре лёгких полевых гаубицы, этих без транспорта, их лошадьми буксировали, но снарядов набрал прилично. Из танков, пятнадцать новеньких «четвёрок», больше не было, остальной хлам не интересовал, семнадцать «троек», причём две в командирском варианте. Это значит вместо пушек у них муляж, чтобы в башнях свободнее было, улучшенная оптика, и мощная радиостанция. Ну и две «двойки». Тоже для изучения. Были ещё «чехи», изучил визуально, а так брать не стал. А вот самоходки прихватил, «Штуг-3», только двенадцать из двух десяток что я видел были в порядке, их и взял. Ну и снаряды, благо с «четвёрками» у них один калибр. Однако главное, что я прихватил, это конечно зенитные средства. Это зенитные мобильные автоматические пушки в двадцать миллиметров. Было четыре счетверённых машинки, страшные штуки как я понимаю, девять двуствольные, и семь одноствольные. Плюс три тридцатисемимиллиметровые одноствольные. Все их я прихватил, как и боеприпасы, ну и средства буксировки.

Скажете не мог я это успеть за ночь? А я успел. Катил на велосипеде и делал, не думая о сомнениях. Неудивительно что я вырубился от усталости едва голова коснулась подушки. И да, я прекрасно понимаю, что пропажа техники немцев сильно насторожит, поэтому устраивал шухер, чтобы списали на него. Все части, которые я грабил стояли не одни, используя взрывчатку и бикфордовы шнуры, минировал, поджигал, часовые уже уничтожены были, трофеи взяты, и налегая на педали, это бесшумно, катил прочь. Обычно успевал на километр удалится, когда танки, машины со снарядами и топливом рваться начинали, в такой шумихе и панике обычно не до подсчёта техники. А утром поди знай куда она делась, спишут и всё. Я так и делал. Одну часть грабил и взрывы устраивал, следующую проезжал, там просыплись от шума, а вот за ней обычно всё тихо, вот и вытворял свои дела. Надеюсь немцев не насторожу. Да и не собирался я вот так больше повторять, силы свои пробовал. Больше двух сотен германских солдат лично на тот свет отправил, как из часовых, так и тех кто в машинах спал, и разводящих, а сколько погибло при взрывах? То-то и оно. Ладно, завтрак закончил, можно продолжить. Скоро стемнеет, выберусь наружу. Тут я Взором засёк что к бункеру направляется два десятка неизвестных. Вооружены германским оружием. Немцы, да при офицере.

К счастью немцы просто прошли сверху, похоже не подозревая об убежище, и ушли дальше, куда-то в сторону глубины полей. Я провожал их Взором, тот уже на четыреста шестьдесят метров брал, дальность повышается. Чую через месяц километр будет, миномётами можно будет работать, такая точность считаю станет неприятной неожиданностью противнику. Ведь я буду видеть где разрываются мины, и корректировать огонь. Хм, может ротные использовать? Мины к ним есть, обстрелять немецкие подразделения ночью чтобы мёдом война им не казалась? Стоит подумать. Как я видел, повышение шло. На двухстах метрах дальности Взора открылась опция ночного глаза. Думаю, следующая откроется на четырёх сотнях или пятисот, это логично. Так что будем качать и ждать.

Тут немцы снова меня отвлекли. Их группа увеличилась на троих. Шли с поднятыми руками. Понятно, им кто-то сдался в плен, или сами взяли. Выстрелов не слышал, но это и не мудрено, я находился на глубине пяти метров, вполне мог не слышать, тут звукоизоляция серьёзная. Поглядывая на немцев, изучая их оружие, я только хмыкнул. И личного стрелкового я тоже набрал вчера ночью немало. Одних автоматов линейки «МП» сто семьдесят шесть штук, плюс тридцать два пулемёта «МГ-34» снятых с разных мест. Ну и пистолетов с кобрами триста двенадцать. В основном танкисты всем поделились. У пехоты пулемёты набирал, боеприпасы к ним и шестнадцать карабинов «Маузера» с оптическими прицелами. Вот такие дела. Немцы прошли, а я закончив изучать бункер Взором, направился в помещение с перископом. Ранее я его не приметил, когда сканером осматривал дистанционно помещения, а тут разобрался. Надеюсь работает. Тот действительно работал. Правда, не сразу дёрн удалось проткнуть, но вот он поднялся, и я осмотрелся. С одной стороны солнце слепило, что почти коснулось горизонта, на дороге уже пусто, движения практически нет, так, редкие колонны с обеспечением пролетали, немцы на ночёвку встают, а так вроде всё как обычно.

Когда окончательно стемнело, я покинул бункер, и достав из Хранилища велосипед, покатил к Кобрину. Немцев я не трогал, вон как часовые насторожены, секреты и патрули появились, видимо вчера я хорошо потрудился, попугав их. Да и немцы, прошлой ночью общаясь по рациям, определили куда двигается группа что устраивает диверсии. Даже пытались устроить засаду, я засёк это дело и объехал их. Сейчас с немцами трудно, часовые нет-нет да пускают осветительные ракеты, что равняло меня с ними. Моё преимущество с ночным зрением тут уже не плясало. Прошлой ночью те так не делали. К Кобрину я подкатил к трём часам ночи, под утро, он был дальше чем я думал, налегать на педали, практически без отдыха, оказалось тяжело, но пятьдесят километров за спиной я оставил, почти всё время двигаясь на максимальном ходу. Пару оврагов и ручьёв пересёк сам, вдали от охраняемых мостов. Наши их даже уничтожить не успели и только в одном месте была понтонная переправа, кстати, работающая даже ночью. Всё же проехав пол пути я смалодушничал, поработал у немцев. Брошенную советскую технику я уже тут осматривал ранее, всё ценное прибрал, а вот немцы были интересными. Мне понравилась одна оборудованная палатка в которой на койках спали два офицера. Это был фактически брезентовый домик. Эти немцы тут видимо недавно, ещё непуганые. Службу несли обычно, а не в авральном режиме как другие. Это не первая часть из новичков что себя так вела. А палатка шик и блеск, с окнами из плёнки с двух сторон. Внутри две койки, стойка с полками, письменный стол, обеденный, несколько стульев, софа, сборный шкаф. Всё это разделено пологами на помещения. У палатки было в стене отверстие под трубу печки-буржуйки. Самой печки не было, я приметил её в кузове грузовика «Опель-Блиц», в котором видимо это всё великолепие и перевозилось. То, что в палатке был патефон, это так, бонусом шло. Как и небольшой бензо-генератор, что снабжал электроприборы в палатке электричеством. Там была тумба с радиостанцией, антенна высоко поднята.

А вообще думаю это какое-то отдельное подразделение. Встали в стороне от другой германской части. Да и было там всего два автомобиля, грузовой и легковой. Кстати, легковой был кабриолетом модели «Мерседес». Может там генерал? Я смог снять часового, сделал это легко, ещё бы, столько опыта, и осмотрел спавших офицеров. Полковник и майор, мои будущие коллеги, интенданты. Вместе с палаткой отправил их в Хранилище, потом разберусь с ними. Туда же оба автомобиля. Тут же спало ещё трое. Унтер и двое рядовых. Прямо на траве, завернувшись в одеяла. Думаю, это водители и охрана офицеров. Может и денщики. Также чтобы не нашуметь отправил их в Хранилище. Туда же труп часового. Убедившись, что следов не осталось, пусть другие немцы думают, что те укатили ночью незаметно и тихо. И вообще, пусть сами версии придумывают как это произошло, а то я устал за них это делать.

Ну а дальше Кобрин. В город я через огороды проник. Моя цель какой-нибудь генерал. Я хотел Золотую медаль Героя получить, это серьёзно поднимет мой статус, так что почему бы и нет? Может генералы тут и были, только найти я их впопыхах не смог, стащил шесть легковых автомобилей и большой вездеходный бронеавтомобиль улучшенной комфортабельности, понравилась компоновка, и едва успел удрать из города. Одет я был в гражданскую одежду, так что особо не обращая внимания на поднимающееся светило так и давил на педали по направлению к Белостоку. Километров десять проехал, но видя, что слишком много немцев вокруг, стал искать место для днёвки. Насчёт генерала я не передумал, но не сейчас. Буду переходить линию фронта, там и возьму, и передам командованию советскими войсками на том участке фронта. А то будут расспрашивать, а он помнит только как спать ложился в Кобрине, две недели назад, месяц или два, смотря сколько времени пройдёт. Это будет странно, как я думаю. Так что погодим.

Приметив вдали силуэты самолётов, я сообразил, что вижу советский военный аэродром, по-видимому захваченный противником. Отлично, ночью навещу. Такая техника тоже может пригодится. Если целой будет. Поменяю её у интендантов ВВС на что-то нужное мне. Только брать нужно новые системы. А вообще стоит взять тех немецких офицеров что занимаются сбором и учётом захваченной советской техники. Особенно ВВС, те и сообщат координаты которые стоит посетить. Точно, так и сделаю. Но это чуть позже, а пока спать. Велосипед убрал, и стал устраиваться на ночёвку на дне оврага, тут кустарник отлично разросся, в нём и посплю. А так пока я уезжал от Кобрина дороги ещё пусты были, это к семи утра движение началось, тут я и свернул с полевых дорог и вот нашёл это отличное место для сна.

Вздохнув, я присел, изучая с помощью Взора территорию временного склада тяжёлого вооружения, расположенного в лесах неподалёку от Белостока. Две недели меня тут не было и вот я вернулся. Немцы уже закончили добивать войска что тут в котле оказались, и сейчас проводили сборные мероприятия, включая по технике и вооружению, не только по многочисленным пленным. Кажется, их тут взяли несколько сотен тысяч. А так склад тяжёлого стрелкового оружия был пуст, ни немцев, ни наших, а содержимое на месте. Так что я двинул вперёд, и скоро сто десять миномётов в сто двадцать миллиметров, семьдесят шесть батальонных, в восемьдесят два миллиметра, сорок семь «ДШК» на пехотном станке, семьдесят два на зенитном, плюс небольшое количество боеприпасов у входа, отправились в закрома Хранилища заполненного уже на восемьдесят процентов. Да, именно так, техникой я затарился до неприличия много. Сейчас же покинув пустой склад, я поскакал верхом на Огоньке к следующему, ручного оружия, там «СВТ» были, пять тысяч, и ручные пулемёты со станковыми. Надеюсь склад на месте.

Пока я двигался по лесу, не спешно, не хватало глаза выколоть, то прикинул как поработал эти две недели. Идея моя поискать и допросить тех, кто занимается сбором и учётом трофейной советской техники, оказалась золотым попаданием. Нашёл я таких знающих офицеров уже через два дня. Допросил пленных, те и указали на того, кто мне нужен. А так тот аэродром у Кобрина, видно что полевой, я посетил. Техника там старая, сильно побитая, но два «ишачка», на вид целые, прибрал. Так вот, после того как я взял знающих интендантов, именно мне они и оказались нужны, а потом других, особенно их карты с отметками и записями, сбор техники и отправка в Хранилище оказалось делом быстрым, и довольно простым. Самое большое время я тратил на дорогу. Так вот, от тех интендантов я узнал, что внезапно в первый же день войны, был захвачен советский аэродром, где базировались истребители, там десант был высажен. Полк был захвачен ранним утром двадцать второго, всего за полтора часа. Истребители новейшие, «Як-1». Пятьдесят в сборе, выстроенных в линеечку, и двадцать в ящиках. Там же запас топлива, боеприпасов и снаряжения для лётчиков. Этот полк я посетил, немцы пока изучали истребители и не вывозили, как я понял они им не особо нужны. Это танкисты или пехота используют трофеи, а Люфтваффе пользуется только своей техникой, произведённой в Германии.

Потом я посетил другие аэродромы, охраняли их слабо, так что работал по ночам легко. Так моими трофеями стали сто шесть истребителей «Як-1», на одной из железнодорожных станций в пакгаузах ещё ящики с ними были, посетил и забрал. Потом тридцать один истребитель «Миг-1», шестьдесят шесть «Миг-3», половина в ящиках. Восемнадцать «ЛаГГ-3». Эти все в ящиках были. Штурмовиков «Ил-2», сорок восемь уцелевших, треть в ящиках, ещё не собраны. Пикирующих бомбардировщиков «Пе-2» аж восемьдесят девять. Ну двадцать два «У-2». По самолётам это всё, старьё я брать не стал. Немного топлива, бомб и боеприпасов прихватил, на один вылет хватит, две сотни парашютов, костюмы, очки и шлемофоны тоже взял. Шесть топливозаправщиков, четыре масло-водоналивные машины из аэродромной техники. Семнадцать зениток. Все четырёхствольные пулемёты. По авиации всё. Однако были пункты сбора другого оружия, артиллерии, танков и автомашин. Я их также посетил, координаты сборных пунктов у меня были. В результате в закрома отправились сто шестьдесят три танка «Т-34», из них сто девять на ходу, заправить, боеприпасы загрузить, установить пулемёты и хоть сейчас в бой. Остальные требуют ремонта. На одной из железнодорожных станций я утащил из-под носа шестьдесят три двигателя «В-2», те самые танковые дизеля, новенькие, с завода, так что будет на что менять. Такая же ситуация и с «КВ». Теперь у меня пятьдесят шесть «КВ-2», причём двадцать из них новенькие, прибыли из Ленинграда, захваченные немцами на железнодорожных платформах, а я захватил уже у них. Те даже снять их не успели. Плюс восемь «КВ-2» не на ходу, требуют ремонта. В основной по ходовой. Она у них слабая. Вот КВ-1» было восемьдесят семь, плюс ещё двенадцать не на ходу. Ремонт не сложный, со сложным технику я не брал, пусть немцы мучаются. Ну и пополнил запасы артиллерии, зенитной сотню единиц, и особенно противотанковой, две сотни грузовиков, самые ходовые, «ЗИС-5» и «полуторка», тридцать шесть полевых армейских кухонь, и на этом всё. Разве что боеприпасов к танкам набрал по два-три боекомплекта, брал только бронебойные, но тут особо не набирал, чтобы для другого оружия и имущества место осталось. Как раз для складов в лесу. Вот так и вышло что у меня теперь восемьдесят процентов места. Причём эти две недели я качал Хранилище, понемногу, но увеличивал, догнав до четырёх тысяч кубов. Доставал тяжёлые танки и убирал их, доставал и убирал во время отдыха. Так и накачал. Немного, но хоть что-то, лишняя полусотня танков войдёт.

С другими умениями тоже всё отлично. Для Взора осталось два метра и будет дальность в семьсот метров. Надеюсь откроется какая опция, на пятистах ничего не было. Исцеление я прорабатывал слабо за эти две недели, что там усталость в мышцах, потёртости, мозоли, синяки и сломанная рука, когда упал с мотоцикла. Я его разбил. Ну и огнестрельное ранение в ногу от случайных окруженцев. Так что подтянул и тут знания, прокачивая это умение. Открылось ещё три опции. Теперь у меня их семь. Новые называются так: «Кожное малое исцеление», работает по ожогам, теперь не страшно если обгорю как уголёк. Главное бы хватило энергии для использования. Потом «Малая диагностика головы». Оно специализируется на диагностике всего что находится в голове, в том числе глаз. Третья опция, «Малое лечение глаз, органов слуха и обоняния». Я использовал обе опции, сперва диагностика, оказывается стандартная не видит многое, и подлечил лекарским. Теперь у меня отличный слух, зрение и обоняние. По последнему иногда жалею, особенно когда нахожусь рядом с недавними местами боёв, где разлагались тела непогребённых советских воинов. Конечно иногда хоронил, но на всё меня точно не хватит.

Я прямо скажу, всей той новейшей техники в Белоруссии вот так не собрать, так что я частично побывал и на территории Украины, их сборные пункты трофеев посетил. Два «Т-35» увёл. Их как экспонаты для себя. Двигался когда на автомобиле, у немецких авто мягкий ход, я в кабриолеты влюбился, а когда на мотоцикле. Также и вернулся обратно. Привык я к ночной жизни. Днём сплю, ночью работаю. И как считаете? А вот я думаю, на год таких запасов мне хватит. Ну или той части где я служить буду. Дальше легче станет, заводы на Урале заработают. Кстати, я посетил и немецкие военные аэродромы. Два я сжёг, устроив тарарам. Прихватил шесть новеньких «Лаптёжников», двенадцать «мессеров», три специализированных разведчика и три связных самолёта «Шторьх». Это так, баловства ради, если для чего важного места не найдётся, без сомнений выкину. Тех немцев что я взял в плен, поместив в Хранилище, я допросил, избавил от вещей и пристрелил, мне они без надобности. Даже полковника. Ничего, ещё добуду. Даже получше. А вот документы их все сохранил. Мало ли.

Об этом всём я и размышлял пока двигался по лесу. По пути к складу со стрелковым оружием было ещё три, два пропускаю, там боеприпасы были, мне без надобности, запасы, пусть и небольшие есть, а вот у одного тормознул. Склад «ГСМ». К сожалению, сожжён, так что двинул дальше. На складе, к которому я направлялся, хозяйничали немцы. Их там было отделение при двух пулемётах. Ночь властвовала, не удивившись такой небольшой охране, тут много складов, солдат не хватит их все охранять, я убрал коня в Хранилище и закончив изучать расположение постов, пробежался к опушке, перебрался через ограду, там была щель, сканер помог, и уничтожил сначала одно пулемётное гнездо, оружие в Хранилище, потом второе. Ну и кинул гранату в палатку к остальным, добив выживших из автомата. Нашуметь я уже не опасался. Убедившись, что живых не осталось, стал бегать, убирать оружие в Хранилище. Остались только винтовки и карабины «Мосина». Ладно, пять сотен карабинов взял, и пятьдесят винтовок «Мосина» с оптикой, остальное оставил. Тут ещё было две сотни автоматических винтовок «АВС», и две тысячи пистолет-пулемётов «ППД», последние большая редкость, их тоже забрал. После этого покинул склад и успел навестить ещё один, к моему удивлению тут никого не было. Склад продовольствия. Немцы первым делом должны были его под контроль взять. Было видно, что тут чужаки бывали, по краям расхватано, однако это не помешало мне за остаток ночи опустошить его весь, только часть испорченного оставил, тут и люди, и влага постарались, пару раз дожди шли, а брезентом не всё закрыто было.

За следующие две ночи я посетил все разведанные места расположения таких складов, треть уничтожены были огнём. Видимо наши постарались, остальное уцелело и почти всё немцы уже прибрали к рукам, мне лишь ещё два склада встретилось где я их не обнаружил. Одно плохо, что днём что по ночам тут в лесах то немцы носятся как тараканы, то наши бегают. Последних всё меньше и меньше становилось. А я посетил два склада «ГСМ», прибрав их, ещё один склад лёгкого стрелкового вооружения, склад продовольствия, и закончил одним складом медикаментов. Он последним был. Всё, загрузка стопроцентная. После этого я и стал думать, как выбираться. Эти места немцы пасут очень серьёзно, залезть смог, теперь уходить нужно.

Когда рассвело я уже спал, но тут прозвучал звонок. Взор среагировал на нарушение охранного контура. О да, когда дальность работы сканера перешла черту в семьсот метров, открылась вторая из пяти опций. Я же говорю тут всё по логике построено. Значит следующая откроется на полутора тысячах, или двух. Так вот, открылась следующая опция, это оказалось «Сигнальная сеть». Настройка проста, увеличиваешь территорию, которую хочешь взять по охрану, дальность сколько работает Взор, или уменьшаешь. Ну и активируешь. Пересекли контур, идёт сигнал. Причём контур может определять кто его пересёк, на мелкую живность не сработает, на людей и опасных зверей только. У меня на двести метров стояло. Вот и сработало. Проспал всего два часа. Поэтому зевая сел и всмотрелся, кто там мне дневать мешает. Похоже наши. По оружию вижу, хотя несколько единиц было и немецкой, видимо трофеи. Сам я в гражданской одежде был, та слегка поистрепалась, но стирал я её часто, чистой была. На поясе ремень немецкий, кобура с «Вальтером», подсумки с магазинами к «МП-40», нож-тесак, пара немецких гранат, фляга. Ранец немецкий при мне, не пустой. То есть, я был похож на партизана, по сути им и являюсь, я же не военнослужащий, по конституции воевать с врагом не имею права, но раз долг зовёт, воюю. Я тут подумал, группа небольшая, три десятка, двоих на носилках несли, думаю стоит присоединится. Так и выйду к нашим, легализуюсь. Хотя с другой стороны, то что я на оккупированных территориях оказался никто не знал. Точнее мало кто знал. Так что перебравшись, можно тишком добраться до Москвы и там уже заняться собой, своим обустройством. Туже квартиру получить, пусть небольшую, но со всеми удобствами желаю, и отдельную. Можно так сделать, но думаю не стоит. Мне же как-то легализовать трофеи нужно, а раз я не был на оккупированных территориях, так откуда трофеи? Значит, присоединяемся. Я тут вообще при прорыве к ним планирую награду заработать. Орден очень серьёзно мне в легализации поможет, особенно в столице. Пока они не обесценились. Это потом при наступлении их давать буду любому, после сорок третьего, даже за то, что просто рядом с командиром стоял, морально его поддерживал. И до такого маразма дойдёт.

Спал я в палатке. Место неудачное попалось, комаров много, болото рядом, поставил её, бросил шкуру медвежью, привык на ней спать, сверху одеяло, на себя, ну и подушку. Вот так и сплю обычно. Тут я быстро оделся, оружие на себя, палатку убрал, и скорым шагом направился на перерез группе окруженцев. До наших немало топать, те уже Могилёв берут, несколько сотен километров, но ничего, думаю справимся. Я вот не раз под видом немца, на посыльном мотоцикле в форме ефрейтора Вермахта катался по дорогам, пристраиваясь к колоннам, и никто особо внимания не обращал. Сотен пять так километров намотал, а тут что, не справимся? Угоним пару грузовиков и сократим путь до наших. Тут главное с командиром сговорится. Не сговорюсь с этим, договорюсь с другим. Вот так встав у них на пути, вроде вокруг больше никого, я и сказал достаточно громко:

- Стой! Стрелять буду!

Стрелять по мне не стали, даже от неожиданности. Видимо то что я говорю на русском языке, немного успокоило, потому как почти сразу услышал ответный окрик:

- Кто такой?

- Гражданин Советского Союза. Партизаню тут понемногу в одиночку.

- Выходи, поговорим.

- А вы стрелять не будете?

- Это ты нас пугал. Выходи.

В общем, я вышел, прижимая к боку локтем автомат, чтобы не качался. Осмотрев окруженцев, сразу понял, что тут сборная солянка, даже двое танкистов были, три лётчика, и два пограничника. Остальные из стрелков и артиллеристов. Ан нет, вот один боец НКВД и военврач стоят рядом. Две женщины, медики, рядом с военврачом идут, там же носилки с ранеными. Три командира было, военврача я не считаю. Пожилой капитан-артиллерист, кавказских кровей, это с ним мы перекликались, старлей-стрелок и младший лейтенант, тоже артиллерист. Подойдя, я поздоровался:

- Доброго утра.

- Партизан значит? - осмотрев меня с ног до головы, спросил капитан.

- Партизан. Вчера мину поставил на дороге, грузовик подорвался, сегодня склад поджёг ночью. Тут бывший наш, его уже немцы охраняют. Больше двух десятков немецких солдат перебил за два последних дня, и трёх офицеров. Сейчас направляюсь к нашим. Далеко идти, немцы Могилёв в осаду взяли. Уже больше десяти дней как. В окружении наши держаться.

- Брешешь! - воскликнул капитан.

- Сам сводку Совинформбюро слышал. Минск пал ещё двадцать восьмого июня, это мы тут в котле варимся.

- Где ты сводку слышал? - насторожился капитан.

- Тут штаб дивизии неподалёку стоял, там рация работала. Дивизия уже снялась и на прорыв пошла.

- А ты чего?

- Толпой на пулемёты? Нет уж, спасибо. Тем более я не военнослужащий. Мне всего восемнадцать лет, я лучше тихой сапой проберусь между немецких постов и пойду к нашим.

- А сможешь пробраться?

 - Пф, - только с презрением фыркнул я на такой глупый вопрос. - Легко. Я тут с боевыми интендантами по немецким тылам уже две недели бегаю, творил что хотел. Они меня поймать не могли. Тут тем более не поймают.

- А нас провести сможешь? - спросил капитан с надеждой.

- Честно говоря, это сложно. Одно дело одному, другое такую толпу вести. Хотя да, смогу. Я возьмусь вас провести, если только будете слушаться меня, что и как делать. Вы, товарищ капитан командир, тут сомнений нет, а я проводником буду, проводников слушать требуется.

Пока мы общались, остальные устроились на отдых, упали там где стояли. Было видно, что люди вымотались, похоже они ещё часть ночи шли, возможно с вечера. Мы тоже присели на мох, и капитан сказал:

- Возражений не имею. Проводник нам нужен. Мы тут полночи вокруг болота ходим, никак обойти не можем, вымотались все.

- Да, болото тут глубокое. Я в него немцев заманить хотел, жаль не утопли. Однако пара тропок через него есть, можно сократить путь.

- Какой вообще план? Я артиллерист, по таким делам не сведущ, а ты вижу бывалый.

- Это точно, боевые интенданты натренировали хорошо за эти две недели.

- Кстати, что за интенданты такие не пойму?

- О-о-о. Это просто звери, как боевые хомячки, - сказал я, протянув, заметив что вокруг меня начинают собираться бойцы, только двоих поставили на охрану стоянки, ну я и продолжил. - Знаете, раньше я мечтал стать танкистом, ну или лётчиком. Хотя понимал, что лётчиком мне ни стать никогда. Здоровьем я крепок, но у меня аэрофобия.

- Это что? - спросил один из бойцов.

- Боязнь высоты в острой форме, - пояснил я, и ничуть не шутил, для меня перелёты по разным странам в прошлом теле были мучением, я никогда не брал места у окон, потому и увлёкся йогой и медитациями, и помогало. - Так вот, раньше я мечтал получить такую известную профессию, но когда началась война и я повстречал боевую группу интендантов, я влюбился в них. Я хочу стать интендантом, и когда меня призовут, а я думаю порог для призывников снизят, скоро и восемнадцатилетних призывать будут, то я точно пойду по пути интендантов. Не тыловиков, а боевых. То, что начнётся война я знал, за два дня узнал, двадцатого, ещё в Минске от генералов слышал. Решил к границе поближе перебраться, интересно же как наши вломят немцам. В Белостоке на железнодорожной станции митинг был, майор один убеждал людей, что войны не будет, ну я и вылез, взял слово…

- Стой, так это тебя мы всю ночь искали? - возмутился старлей, и пояснил, когда на него остальные взгляды перевели. - Я из комендатуры Белостока.

- А где я не прав был? Началась война в указанное время? Так какие ко мне претензии? - спросил я, на что старлей промолчал. - Ну вот, я понял, что меня могут арестовать, ну и сбежал. Ночевал за городом, вот так войну и встретил. Направился в сторону Кобрина, и вот там ночью наткнулся на группу наших бойцов. Восемь ровным счётом. Причём все оказались командирами. Это и были интенданты. Я не знаю их фамилий, они пользовались позывными, и звания носили армейские. Командиром был капитан Минск. Я произвёл на них впечатление точностью стрельбы, отчего они приняли меня в свою группу. Я с восемьсот метров положил три пули точно в головы трём мотоциклистам. Они на посту были, на перекрестке. С них сняли форму, мужики переоделись под немцев, грузовик немецкий уже был, и вот так начали творить. Вы наверняка заинтересовались тем что мы творили? Думаете диверсии? Тут вы будете и правы и нет. Кто такие интенданты? Они занимаются обеспечением всем наших войск. Однако, чтобы что-то получить, чтобы пушки, снаряды или танки отправили им, а не в другую часть, таких отправляющих нужно уговорить. Нужно смазать шестерни военной бюрократической машины. Обычно это спиртное или какие подарки. Не морщитесь, это правда жизни, именно так тылы и работают. Когда началась война, в цене стали трофеи, пистолеты, автоматы, мотоциклы и машины. Только откуда их взять, когда немцы наступают, а те кто прорывается к нашим, приносят мизер, и их ещё поди сменяй. И вот в чью-то светлую голову и пришла идея, создать боевые группы из интендантов, и начать таскать трофеи самим, благо на передовой слоёный пирог, не понятно где наши, а где немцы. Создали три группы и отправили, и пошло дело. Те атаковали мелкие группы, захватывали машины. Вон, командарму на день рождения подарили фрицевский кабриолет. Трофеи пошли, наша армия начала получать множество военных грузов со складов, лётчики первым делом прикрывали армию от налётов, ушла проблема с нехваткой боеприпасов и вооружения, поэтому начали создавать ещё группы, вот с одной такой я и повстречался. Трофеи уходили, интенданты с помощью армейских разведчиков создавали безопасные коридоры, те находили где нет немцев, и там перегоняли технику к нашим. Даже танки были. Я сам поучаствовал за эти две недели совместной охоты в захвате и перегоне двадцати семи легковых автомобилей, сотни грузовых, с грузами, бронетехники и танков. Танков мы всего три захватили, а бронетранспортёров почти два десятка. Это немецкие. Не меньше мы советской техники отправили, находили брошенными без топлива на дороге, заправляли, и отправляли. К тому времени мы перегонами уже не занимались, там были созданы перегонные команды из танкистов и водителей. Мы отправляли технику и трофеи в отстойники, а те их оттуда забирали к нашим. За время работы с группой капитана Минска мы уничтожили порядка двух тысяч немецко-нацистских захватчиков. Сотня моя. Немало захватили и угнали техники и вооружения, но не меньше уничтожили, устраивая диверсии, мосты взрывали. Мы работали по дороге Кобрин-Минск, это территория работы нашей группы. Так вот, расстались мы с группой случайно. Фронт далеко отодвинулся, но капитан Минск получил приказ наведаться к Кобрину, извините, информация секретная, поэтому не скажу почему, но задание мы выполнили. Мы возвращались, гнали по полевой дороге на найденном «Газ-а», на фаэтоне, уходили от преследования, нас в машине аж десять рыл уместилось, а колдобины такие что я не удержался и улетел в кювет на очередной кочке. Отряд не заметил потери бойца. Хорошо немцы что за нами гнались на шести мотоциклах и двух грузовиках не заметили мой кульбит, повезло что не поломался, хотя синяков изрядно нахватал, я замер на обочине, в траве, те проехали, стреляя по нашим на ходу, а потом я стал уходить в леса. Дошёл за три дня до Белостока, у меня тут схрон оборудован был, и вот встретил вас. Вот такая у меня история. «СВТ» жалко, в машине осталась.

На этом я замолчал, с интересом изучая слушателей, как те переваривают мой рассказ. Это пока я пробно описываю боевых интендантов. Пусть сказка, не было такого, но надо же мне на кого-то списывать появление этой техники у нас глубоко в тылу, которая судя по номерам должна быть захвачена немцами. На мой взгляд отличная идея, вот и отрабатывал её пока на первых слушателях.

- Интересная история, - пробормотал капитан. - Подробности можно узнать ваших действий, или это тоже закрытая информация? Кстати, ты ведь интендантом хочешь стать?

- Да.

- Тогда также назначаю тебя замом по тылу.

- Хм, неплохо. Будет первый опыт. А то я собирался начать карьеру с ротного старшины и дальше двигаться по карьерной лестнице. Вы у меня будет первым опытом. Надеюсь потом рекомендацию дадите? О наших приключения я расскажу позже, время будет, хотя историй много, а пока займусь своей работой. Мне нужно знать, что необходимо отряду, чего не хватает.

- Да… всего.

Оказалось, действительно всего, от продовольствия, а эта проблема уже остро строит, до боеприпасов и медикаментов. Некоторым бойцам детали униформы тоже нужно сменить, никакой ниткой с иголкой ни починишь, обувь у некоторых каши просила. В общем, работы мне предстоит много. Сперва я пробежался и в блокнот записал данные всех, включая ВУС. ВУС – это военно-учётная специальность. Поваров не было, но было боец с хлебопекарни, я его на котёл и поставил. Сегодня мы никуда уже не пошли, ночью двинем, как стемнеет, но перешли в другое место, мол, там рядом мой схрон. После этого я стал бегать в кусты, доставать из Хранилища, и приносить всё необходимое. Сначала медикаменты и патроны, а то с ними совсем беда, потом принёс котёл на десять литров и ведро, за ними продовольствие, тут же был разожжён костёр и начали готовить похлёбку. Ну и печь лепёшки на сковороде. Постепенно, бегая «к схрону», не показывая его местоположения, я вот так оснастил всю группу. Даже сухпайки каждому выдал на три дня. Судя по лицам бойцов и командиров, я на должности зама по тылу прижился полностью. А рассказать о делах группы боевых хомячков, то есть группы боевых интендантов, я не успел, все вырубились после сытного обеда. Ночью двинем дальше, так что нужно набраться сил, я раскинул сигнальную сеть и вскоре сам уснул, завернувшись в плащ-палатку. Сказал, что та в схроне была. Такие же плащи выдал всем командирам. У меня же теперь планшетка на боку была, записи вёл.

Проснулись по подъёму, приказ капитана подъём в восемь вечера, выдвигаемся в девять. Повар и его помощник встали за полчаса, так что когда нас разбудили, в котле уже булькала готовящаяся похлёбка. Припасов как раз хватало на одну, на завтрак. В ведре закипала вода для чая. Что не выпьем разольём по фляжкам. Лепёшки были вчерашними, их вчера достаточно напекли. После подъёма я сбегал к болоту, там был угол чистой воды, сам поплескался, умылся, и направился обратно, оставив там ещё с десяток бойцов принимать водные процедуры. Я уже интересовался, основная масса бойцов отходила от границы, и всего шестеро из самого Белостока, старлей с тремя бойцами из комендатуры, да двое зенитчиков оттуда же. Я прикинул, похоже никто из группы на немцев не работал, могли быть засланцы, но тут похоже чисто. Правда с капитаном поговорил и тот назначил младшего сержанта из пограничников ответственным за внутреннюю безопасность, в помощники ему направил второго пограничника и бойца НКВД.

Вот так позавтракав, у меня свой котелок был, я дождался приказа на выход, уже темнело, и мы, подняв раненых, направились в путь, по краю болота к тропке. Мне её Взор показал, и пару раз этой тропкой я уже пользовался. А то больше десяти километров обходить. Двигался впереди, отстав метров на десять за мной шли остальные. Раненых вчера перевязали, сделали несколько уколов, раны обработали, даже вроде почистили, сейчас те себя получше чувствовали, в сознании были, их тоже покормили. Военврач сказал, что несложную дорогу те переживут, хотя ранения серьёзные и оба относились к тяжёлым. В отряде было ещё четверо раненых, но все легко, могли передвигаться самостоятельно, их раны тоже вчера обработали. Вот так выйдя к кромке болота, слегу я уже срезал, и подождав, велев идти след в след, раненых теперь не по четверо, а по двое понесли самых крепких, мы ступили на тонкую грань тропы. Два часа убили, вымокли все по пояс, но болото преодолели, передохнули полчаса, вылили воду из сапог, и направились дальше. Уже через час вышли на лесную дорогу.

Вообще тут дорог было мало, болота, озёр много, почва пропитанная влагой, поэтому немцам не составило труда перерезать основные дороги, заперев тут уйму войск и кучу техники. Вот и на этой дороге стояло множество брошенных автомобилей. Тут кроме нас никого не было, ни наших, ни немцев. Посоветовавшись с капитаном, решили объявить привал на час. Пока одни отдыхали, я и ещё четверо осматривали технику на предмет ценного, припасы, патроны, да всего. Я же тоже пробежался. Приметил новенькую «эмку», этого года выпуска, зелёная, аж блестела краской, да и в салоне пахло навьём, даже застонал от отчаянья. Хочу эту машину. Она относилась к вездеходным, модель «Газ-61». Из всего количества машин, таких «эмок» у меня было всего три, эта четвёртая. Даже топливо в баке было, просто бросили, как и остальную технику на дороге. Так что пока бойцы осматривались вокруг, я отбежал в сторону, тут свободное место между деревьев было, и стал доставать десять «КВ», убирая обратно, таким образом качая хранилище. За полчаса накачал аж пять кубов. Даже странно, что-то много. Вернувшись, я убрал машину в Хранилище и пробежался по дороге. Следом отправилось две «Газ-ААА» с зенитными счетверёнными пулемётами в кузовах, потом приметил три мотоцикла-одиночки и один тяжёлый, и тоже отправил в Хранилище. Ценного было много, шесть биноклей в чехлах, восемь стереотруб в штабном автобусе, планшетки, множество другой мелочи, но ничего больше крупного массогабаритного не брал. Некуда.

Мы пообедали сухапаем, огня не разжигали, и направились дальше. Прошли едва ли метров триста как я Взором засёк движение. Отреагировал я не сразу, дал сблизиться и сообщил, сообщил, остановившись:

- Слышу шум движения, - после чего указал рукой направление. - Там. Дальность триста-четыреста метров. Группа небольшая. Не думаю, что немцы, они малыми группами не ходят, да и ночью бояться.

Движение моей руки в темноте те уловили, и Бабин, такова была фамилия у капитана, отправил погранцов глянуть кто там. Мы же пока остановились, ожидая вестей. Я наблюдал дистанционно как те встретились с нашими окруженцами, их пятеро было, и совместно уже направились к нам. Они из одной из дивизий что тут дислоцировалась, пробирались к своим. Четверо друг друга знали, из штаба, там старшим был лейтенант, начальник финчасти, а вот пятый к ним прибился вчера днём. Я попросил сержанта-погранца его проверить. Мол, подозрительный, может засланцем быть. Ничего подозрительного я в бойце не видел, но пусть поработают. К моему удивлению, раскололи те его на раз. Тот действительно работал на немцев, это его первая группа, всего пять дней назад тот в лагере военнопленных сидел, согласился работать на нацистов, небольшая подготовка и вот он тут. Нашёл эту небольшую группу и работал. Его задача выводить их на засады. Всё это выслушали командиры, и надо сказать были изрядно злы на предателя. Расстреливать его не стали, ножом погранец сработал, труп в озеро сбросили.

А так мы, увеличившись на четыре человека, так и двигались до самого рассвета, пока не вышли на опушку. Тут широкий луг, и края справа и слева не видать. А до противоположной опушки почти километр. Там лесом ещё километров пятнадцать и начнутся поля, там я планировал захватить две немецкие грузовые машины, и на них, пристроившись в темноте к какой тыловой немецкой колонне, сблизится с фронтом. Да, немцы ночью не воюют, с боевыми частями это так. Однако службы обеспечения, чтобы успеть, и ночами гоняют колонны, если где что не успели. Мало гоняют, но бывает. Вот я и надеялся найти такую, пристроится в хвост и проехать хотя бы часть пути. Эти колонны у регулировщиков значатся, проверять не будут, так что шанс велик. Бабина в этот план я пока не посвящал. Сейчас же я лежал, прислонившись плечом к стволу берёзы, и покусывая травинку, рассматривал луг. Без бинокля, мне он не нужен, хотя тот и висел на груди. Тут раздался шорох, и Бабин, ловко двигаясь по-пластунски, подполз ко мне. Сбив фуражку на затылок, изучая пустое пространство перед нами, спросил у меня:

- Что-то не так? Вроде пусто.

- Всё не так, - вздохнул я. - Метрах в трёхстах от нас пулемётная позиция, ствол направлен в нашу сторону, справа и слева от этой позиции ещё пулемётные точки на дистанции четыреста-пятьсот метров. Обложили, твари. Сунемся, сразу положат. Там дальше видимо наши пытались прорваться нахрапом, если принюхаться можно почувствовать вонь разложения. Немцы трупы не убирали, видимо не мешают им.

- Хм, это ты мне намекаешь что атаковать смысла нет? Тут я согласен. Идеи есть как пройти цепь заслонов?

- Думаю пока. Запасной план, дойти до болота, оно большое, границы его тут километрах в трёх. Вряд ли немцы его включили в охрану, а тропка там есть. Сложная, но есть. Это как запасной план, не хочу лезть в болото, а как тут пройти пока не знаю. Если только ночи дождаться, взять пулемётчиков в ножи и уйти дальше. Тут есть свои плюсы и минусы. Чтобы пройти заслон, нужно ждать ночи, а болотом хоть и сложно, днём пройти можно.

- Безопаснее болотом?

- Да.

- Терять людей я не хочу. Идём болотом. Бойцы уже отдохнули, выходим немедленно. Веди.

- Хорошо.

Это болото оказалось тяжелее чем думал даже я. Мы полдня убили на его преодоление, отдыхали на двух поросших камышом островках, на одном даже произошла интересная встреча, а потом на другом берегу. Передохнули четыре часа и углубились в лес. До противоположной опушки не дошли, но немцев тут не было, встали на отдых. А обнаружили на островке нашего лётчика, того сбили девять дней назад, и он на него на парашюте опустился, сунулся в разные стороны, топь, вот и выживал там. Кстати, исхудал, но выживал, ел корни камыша, ловил рыбу, даже лягушек, зажигалка была. Готовил и ел, пока мы не появились. Капитаном оказался, командир истребительной эскадрильи. Находился в разведывательном вылете, когда его зажали «мессера» и сбили. Тот не смог сдержаться слёз, когда мы встретились, уже отчаялся, а тут мы. Потом тот сильно удивился, когда ему тропку показали, он тут тыкал лесиной, но топь, не нащупал тропу. Точнее даже корни, по которым мы шли, чем настоящая тропа. Вот так накормили его, и с собой забрали.

Разбудили меня вместе с поваром, котёл и ведро мы с собой несли, пока тот готовил, я припасы выдал, пробежался вокруг, неподалёку нашёл схрон польских бандитов. После завтрака, ещё не стемнело, было пять часов дня, мы дошли до него, я объяснил чей это схрон, мол, польский бандит координаты выдал, там мы забрали все припасы, патроны, кто-то одеяло прихватил, скатав, спать на нём, и так двинули дальше пока к вечеру не вышли на опушку леса. На поле было видно битую советскую технику, грузовики, несколько горелых «Т-26», работали немецкие трофейщики, было видно несколько групп наших военнопленных, которых немцы использовали на подобных работах по расчистке.

Мы с Бабиным, оставив остальных дальше в глубине леса, метрах в двухстах, лежали на опушке, и изучали всё что тут происходит. Повар готовил сухпаи, костёр разжигать ему запретили, так что пообедаем, и можно будет с темнотой покинуть лес.

- Что скажешь? - спросил капитан.

- Скажу, что нам повезло, товарищ капитан. Это трофейщики. Собирают битую технику, горелую, металл отправят в Германию на свои заводы на переплавку. Целой техники я тут не вижу, похоже уже утащили, остатки подчищают. Вон там у бывшего полевого стана у них стоянка и гора набранного металла. Вижу три грузовика, тягач и кажется трактор. Причём наш «Сталинец». Видимо для буксировки используют. Немцев я наблюдаю с два десятка. Это немного, мы вдевятером и больше в ножи брали, работа привычная. Как стемнеет, я направлюсь к стану и начну уничтожать солдат противника. Если найдутся подобные умельцы, не откажусь в помощи, нужно всё сделать тихо. Больше немцев вокруг я не вижу, но рисковать и шуметь всё же не стоит. У стана пулемётная точка, обложенная мешками с песком. Нужно будет взять её. Так захватываем машины, водителей переодеваем в немецкую форму, у нас их шестеро, считая меня, выбирай по комплекции любого на выбор, нужно только захватить форму целой. Потом садимся в машины, и двигаемся в сторону трассы. Ночью изредка немецкие колонны обеспечения в сторону тыла или фронта двигаются, надеюсь встретить такую, пристроимся в хвост, в темноте они не будут нас изучать, по силуэтам машин поймут, что свои, и так проедем как можно дальше. План у меня такой. Мы так с парнями интендантами не раз делали. Хочу отметить что немецкие постовые, регулировщики и фельжандармы, осведомлены о прохождении таких колонн, даже примерное время знают, поэтому двигаться одним нельзя, сразу влипнем. А вот пристроившись к такой колонне шанс есть. И немалый. Главное, чтобы те двигались как можно ближе к фронту. Надеюсь за остатки ночи пол пути проехать, за следующую ночь, остатки. Я даже планирую на машинах к нашим выехать. При немецком наступлении это возможно.

- Хм, интересный план, добро, поглядим что выйдет. В захвате техники тебя старшим назначаю.

- Есть, товарищ капитан, - шутливо кинул я руку к виску.

- К пустой голове руку не прикладывают.

- Учту.

Мы вернулись к нашим, теперь наблюдали за немцами другие. Один из погранцов. По его словам, наших пленных куда-то увели под охраной, видимо к месту содержания на ночь, а мы пообедали. Я потом отошёл в сторону и продолжил качать Хранилище. Нужно иметь свободное место, тягач и трактор вещи нужные. Прихвачу. Брать с собой мы их не будем. Нам пару грузовиков хватит. Почти час на это потратил, мы с места не снимались, наблюдали со стороны пока немцы не угомонились и не отбыли ко сну. За час я десять кубов накачал, очень солидно. Вернувшись к месту стоянки, я пообщался с добровольцами. Было их четверо, но после проверки я троих забраковал, энтузиазма хватает, а опыта нет. Напарником со мной вышел тот младший сержант пограничник, опыт тихого передвижения и бросков у него имелся. Отработано. Коллега его, молодой боец, такого опыта ещё не имел. Обговорив с Бабиным сигналы, мы направились в путь. Пока шли, обговорили всё дело:

- Часовых двое, один у техники и палатки прогуливается с карабином на ремне, второй в пулемётном гнезде у пулемёта бдит. Я работаю пулемётчика, потом часового. Извини, твои возможности я не знаю, а в себе я уверен, десятки раз таких часовых снимал. Потом вместе заходим в палатку, там взводная стоит, наша. Твои что слева, мои что права. Договорились?

- Ты старший, - подтвердил тот.

- Добро.

При приближении план пришлось корректировать, там ещё одна палатка стояла, где видимо офицер спал. Не один, рядом второй. Так что сняв часовых, с пулемётчиком был его второй номер, спал под ногами, сработал обоих. Потом сержант к офицеру скользнул, а я в большую палатку. Работал тихо. Зажимал рот и в сердце клинок всаживал. Как переставал дёргаться, так следующего. Девятнадцать солдат в палатке оказалось. Когда я вышел, подошедший сержант шепнул:

- Ну как?

- Девятнадцать было. Живых нет. У тебя?

- Двое. Офицер и денщик. Денщик в ногах спал, споткнулся о него. Хорошо упал и придавал, не успел заорать. Потом офицера, крепко спал.

- Это ты молодец. Ладно. Я отмываться в озере, испачкался, потом переоденусь. Ты мигни фарами ближайшей машины, подай нашим сигнал.

- Хорошо.

Дальше подошедшие бойцы и командиры занялись сбором оружия, водители машины осматривали, примеряли форму. То, что на одной я еду, на головной, было известно, так что место оставили. Рядом со станом было озеро, скорее даже пруд, я там отмылся, мне формы три комплекта принесли, я выбрал форму ефрейтора. Для унтера я возрастом не вышел, переоделся, документы проверил, оружие перевесил, а вот одежду мокрую забирать не стал, уделал всю кровью, бросил на берегу. Вернувшись, я убедился что все устроились, в кузове одной из машин три бочки с бензином, и мы отъехали, вскоре остановившись. Сам я вернулся на стан, сообщив что хочу заминировать его, так что пока меня ждали, я убрал трактор, тягач, и мотоцикл в Хранилище, туда же отправил восемь бочек что стояли под навесом. Там было дизтопливо и бензин. Запас трофейщиков. Сам гранаты под трупы подсунул, три штуки, и бегом вернулся к порыкивающим на холостом ходу грузовикам. Забрали мы все три «Опель-Блица», тягач был немецким, а вот трактор и мотоцикл нашими, и вот мы покатили прочь. Всего в сорока километрах оказалась трасса на Минск, подъехав к ней встали и заглушили двигатели. Встали в двухстах метрах от трассы, ожидали попутной колонны. Сидел я на месте пассажира, водители хоть и сидели за рулём незнакомой техники, но моё быстрое экспресс-обучение позволило им узнать машины, а в дороге ещё и полностью освоить.

Открыв дверь, спрыгнув на траву, я вдохнул чистого ночного воздуха, слыша, как хлопнула дверца кабины второй машины и подошёл Бабин. Форма офицера на него не налезла, её надел сержант-пограничник, но форма унтера оказалась вполне впору. Вот в ней тот и был. Надел поверх своей формы. Придерживая такой же автомат как у меня, тот подходя поинтересовался:

- Никак моторы звучат?

- Да, вон на горизонте свечение и отсвет фар. Это встречные немцы, нам не интересны.

- Это точно. Как думаешь, когда появиться нужная колонна?

- Если она вообще будет. Немцы не любят по ночам ездить, тут ещё и стреляют дикие русские. Могут быть в любое время, или на следующую ночь. А вот это нежелательно, ждать нам нельзя, - сказал я, и отстегнув клапан чехла бинокля, достав оптику стал всматриваться в сторону чужаков, справа по борту от нашей автоколонны. То есть, неизвестные шли от границы в сторону фронта.

- Что там?

- Похоже наши. Кажется, лётчики. Комбинезоны мешковатые, шлемофоны, точно лётчики, девять человек. Идут небольшой группой по полю.

- Как ты всё видишь? Я тут с трудом контуры что различаю.

Тут мимо стала проходить немецкая колонна в два десятка машин, я определил, что везут те раненых, то-то так медленно двигаются, да и местные дороги к скоростям не располагают. Думаю, эти раненые с Белостокского выступа, с фронта проще в Минск везти. Мы тоже двух раненых везли и из-за них вынуждены были снижать скорость, по кабине стучали, прося это сделать. У нас было две машины с крытым кузовами, и одна нет. В ней и перевозили бочки с топливом. Кроме водителя и пассажира там больше никого не было, уместились в двух. С пополнением придётесь потеснится, а я уверен, что Бабин не бросит их. Правильный мужик. Но всё равно двух машин вполне хватит на всех.

- Где они? - уточнил капитан, я указал и тот направился к машинам, послать посыльного за летунами. Я лишь посоветовал сухпай приготовить, наверняка те голодные.

Попутная колонна появилась только через час. Мы за это время успели привести к машинам летунов, с тяжёлого дальнего бомбардировщика те, из одного экипажа, покормить их, те сутки не емши, пообещаться, командир борта майор Гургузов пытался взять командование над группой, но Бабин его отбрил. Мол, как мы на небесах окажемся, так пусть берёт под своё начало, а на земле он командир. Тому и сказать нечего. Подумал и согласно кивнул. Когда я рассмотрел отсвет фар, то велел садиться по машинам. Все поторопились закончить отливать, да другие дела. Знали, двигаться будем пока колонна не встанет или не рассветёт. Придётся терпеть. Мы съехали на трассу и проехав немного, не глуша двигатели и фары, оставив их гореть, остановились. Я с парой бойцов в немецкой форме вышел, и мы стали осматривать задние колеса у передней машины со стороны проезжей части. Проходящая колонна не остановилась, ревя двигателями проезжала мимо. Лишь с головной нам посигналили, там бронетранспортёр охранения шёл, мы им в ответ руками помахали, когда нас фарами осветило.

Как только колонна прошла мимо, мы сели в машины и скоро нагнав её, пристроились в хвост. Так и ехали. Надо сказать, было на удивление скучно. Двигались немцы неспешно, из-за бронетранспортёра больше тридцати километров в час скорость не развивали, что для нас хорошо, всё же раненых везём. Лишь два момента которые развеяли скуку. Большой понтонный мост, где нас пропустили почти сразу, долго стоять не пришлось, и попавшееся стадо коров, что заполонили дорогу, и лишь испуганно мычали пока их растаскивали погонщики. Видимо стадо что наши гнали в тыл, немцы перехватили, и гонят в тыл уже к себе. А ещё третья возможность развеять скуку, изучил Взором что везли в колонне. Топливо, снаряды для танков, продовольствие, патроны, и разную мелочёвку. Тридцать шесть грузовиков в колонне и один бронетранспортёр охранения. Совсем ничего не бояться. И ведь не тронешь. Нам по-тихому нужно двигаться, немцы тоже не вставали чтобы оправиться. Точнее они это делали в безопасных местах. У того же моста, пока пропускали встречную колонну, те отбегали, а так двигались без остановки. Выехали в час ночи, пристроившись к ним, за это время к рассвету проехали почти сто километров. До Минска не доехали, пришлось сворачивать на днёвку. В овраге укрылись. Та прошла неплохо, нас не обнаружили и к полуночи следующей ночи смогли к ещё одной немецкой колонне тылового обеспечения пристроиться. Но и с ней не доехали, до фронта осталось чуть больше ста километров. Причём отличное качество полотна поражало даже водителя моей машины. Было видно, что по дороге недавно проходил грейдер, и я наблюдал немецких дорожников что ночевали с техникой чуть в стороне от дороги. Вы представляете себе, у них даже ремонтные службы имеются, что дорожное полотно восстанавливают, чуть ли не сразу за наступающими войсками? У нас разве такое может быть? Да лучше вездеходные грузовики придумать и клепать. Это после войны будет.

В общем, на вторую ночь пути проехали за Минск, до Могилёва недалеко осталось, боевые части Вермахта уже дальше ушли, к Смоленску, пока наступают, вот эта колонна и свернула в сторону, как раз к Могилёву и ушла, а мы проехали пару километров прямо и свернули на первом же попавшемся повороте, на просёлочную дорогу. Километров пять проехали, и загнав машины под прикрытие деревьев какой-то рощи, на картах трофейщиков этих мест не было, заглушили хорошо потрудившиеся моторы. Народ сразу же разбежался по кустам. Да и мне было надо. Потом сменили место стоянки, туда где почище, и стали привычно готовить лагерь на днёвку. Пока водители осматривали машины, заправляли, повар готовил ужин. Сама роща пуста, я проверил Взором, поэтому был спокоен. Однако с другой её стороны кое-что находилось, нужно глянуть. На границах было нечто напоминающее ограду. Что оно ограждает? А так место для отдыха подобранно отличное, тут даже вода была, пусть не озеро или пруд, а ручей, но в одном месте тот на пять метров разлился. Глубина по пояс, вполне можно помыться и постираться. Женщин отправили мыться первыми. Я правильно говорю, те хоть и медсёстры, но не молодые, примерно тридцати лет. Потом остальные на очереди. Ну а я, раздав указания, отлучился, перед этим выдав повару припасы, у нас запас имелся, взяли вместе с грузовиками, так что все при деле, Бабин командует. Забор оказался оградой военных складов, а левее, я аж застонал, в линеечку в три ряда стояли новенькие на вид советские танки «Т-28». Шестьдесят четыре штуки, как подсказал Взор.

- Качать не перекачать, - ругнулся я, Взором изучая территорию, немцы там уже хозяйничали, около взвода, изучали захваченное. Деловито рылись, как в своём.

Вот так всё прикидывая, я параллельно считал сколько мне нужно качать чтобы наработать резерв для этих танков. Да, я знаю, что они уже считаются устаревшими, знаю что слабая броня и вооружение, но под Москвой они нам очень пригодятся. В общем, берём, решено. Пока было время, отойдя вглубь рощи и убедившись, что мне никто не мешает я стал качать, по моим прикидкам нужно часов восемь чтобы накачать нужный объём. Однако это только на танки, а ведь те законсервированы и многое что с них снято находится на складах, те же прицелы, пулемёты, запас там солидный, он мне тоже пригодятся. Так что ещё и на него требуется. В общем, придётся нам задержатся тут на двое суток. А пока два часа активно работал, и двадцать кубов наработал, отправившись обратно. Мне оставили каши сдобренной мясом, поев, я подошёл к Бабину. Остальные уже спали, умаялись с дороги.

- Командир, прошу разрешения группе задержатся тут на пару суток.

- Причина? - насторожился тот.

Привлечённые нашим разговором подошли майор-лётчик, и старлей из комендатуры Белостока. Я же мялся, делая вид что не знаю как сказать.

- Да говори уже! - не выдержал Бабин.

- Орден хочу.

- Чего? - удивился тот. Остальные ошарашены были не меньше.

- Орден хочу заработать, - громче сказал я. - Вас выводите это не то, за это наград не получить, это моя обязанность советского гражданина вывести вас к нашим. Да и выйдем мы из окружения, и начнутся проверки, а тут если в плен генерала немецкого возьмём, обязательно наградят. Не только меня. Тут неподалёку немецкий штаб корпуса, там генералов как собак нерезаных. Ночью утащим одного и к нашим. Может документы какие прихватим.

- Сказочник, - фыркнул майор.

- Погоди, - остановил его Бабин. - Мы парня тоже считали вруном, когда он про боевых интендантов рассказывал. Хорошо сдержался и не рассмеялся, не жалею. Он у нас быстро порядок в хозяйстве навёл, потом по тропе болота провёл. А как в одиночку немцев резал, мне мой зам по безопасности рассказал. Я потом сам смотрел, полная палатка уничтоженных немцев. Ты так сможешь? Я нет, а вот этот парнишка восемнадцати лет, мог, и сделал. Так что стоит его послушать, боевым опытом и смекалкой тот действительно обладает, мы в этом не раз убеждались. Говори.

- Я хочу по ночам поползать вокруг штаба. Узнать где генералы ночуют, какая охрана, ну и увезти. Группу можно тут оставить, место пустое, вряд ли немцев заинтересует. Главное не шуметь и не дымить костром. А так мне бы завтра парочку помощников. Одному пленных тащить тяжело.

- Добро. Когда выходите?

- Как стемнеет. Я в стороне на ночь устроюсь.

Прежде чем уснуть, отойдя подальше, я ещё два часа качал Хранилище, ещё двадцать кубов, на этом вернулся и вскоре завернувшись в плащ-палатку, так и уснул в немецкой форме. У нас тут вперемешку, где наша, где трофейная.

Разбудили меня через шесть часов, как я и просил, этого времени мне хватило выспаться. Быстро позавтракал сухпаем, время три часа дня, и ушёл в рощу. Там так и продолжил кач до наступления темноты. Всё, танки уже есть куда убрать, но я продолжал. Обедал и ужинал сам, из своих запасов, и качал. Кстати, разведку наши проводили, я поглядывал на них с помощью Взора, тот уже до семьсот сорок добивал. Те осмотрелись вокруг, видели и склад, и стоянку техники. Немцев тоже, так что не привлекая внимания ушли. Теперь Бабин знает о складе у себя под боком. Чёрт, он теперь будет уверен, что и я о нём знаю, а ему не сообщил. Ладно, отбрехаюсь.

Закончив кач, я покинул рощу, ночь скрывала меня, и не трогая склада, иначе своих подставлю, отбежав подальше, тут укатанная полевая дорога была, достал мотоцикл-одиночку, с одного удара по заводной ножке запустил мотор, и покатил прочь. Раз собрался генерала похищать, то так и стоит сделать. Только сначала нужно вообще узнать где что находится. Надеюсь фельдполицаев найду. От них узнаю, а Бабину скажу сам разведку проводил. Полицаев на перекрёстке я нашёл, троих с тяжёлым «Цундапом» и при пулемёте. Взял их, форму и оружие с мотоциклом прибрал, тут ещё рация переносная была, старшего допросил. Штаба корпуса поблизости не было, никакого, передовая далеко, но у Могилёва имелся, и координаты я получил, так что я покатил обратно. Успел за четыре часа до рассвета вернуться, убрать танки на складских территориях в Хранилище и два склада опустошить со всем необходимым, где даже запасные двигатели были. А вообще танки тут похоже модернизовали, половина имела навесную броню, так называемые - экранированные. У половины пушки прототипы трёхдюймовок, так себе против бронетехники и танков, у другой половины калибр пушек в семьдесятшестьмиллиметров. Танковые. Кажется, «Л-10». Всё это я и забрал. Так добравшись до наших, тут мало кто спал, велел подниматься.

- Почему так долго? - первым делом спросил Бабин. - Нашёл?

- Да, штаб Сорок Шестого мотокорпуса у Могилёва, успеем до рассвета. А рядом не штаб, а интенданты остановились. Ошибся я. Ещё я взял фельдполицаев, узнал координаты штаба, и где находятся посты на дороге. Мы теперь без колонны сможем проехать, объехав посты, у нас два их на пути.

- По машинам! - скомандовал Бабин, и повернувшись ко мне, сказал. - Смотри, я на тебя надеюсь. Не подведи.

- Не волнуйтесь, всё будет хорошо.

- Увидим. Ты почему о складе не сообщил?

- Склад как склад, - пожал я плечами, подзабыв что это я его хорошо вижу, а тот меня плохо, капитан подсвечивал нас фонариком со светофильтром синего цвета. - Я его уже заминировал. Рванёт под утро.

Тут я не приукрашивал, действительно рванёт, и нам бы поскорее убраться отсюда как можно дальше. Чёрт его знает, когда этот бикфордов шнур прогорит. Там на час примерно. А склад с боеприпасами. Рванёт сейчас, нас с этой рощей сдует. Склад большой. Так что задерживаться мы не стали и покинув рощу покатили к дороге. Только на трассу выехали, как на горизонте, как раз над рощей, встал огненный гриб взрыва. Хорошая вспышка была, ослепила. Пришлось проморгатся пока круги не исчезли. А так не снижая скорости и покатили дальше. Тут до Могилёва километров пятьдесят, но до штаба немецкого корпуса едва ли тридцать было. Доехали до наступления темноты.

- Только добровольцы, - сообщил я, вызвалось почти два десятка, причём были и лётчики. Вот ведь авантюристы.

Я отобрал пятерых, обоих пограничников, двух крепких артиллеристов, туда видимо одних только здоровяков отправляют, мне вон для шестерых приходилось выписать полуторную норму выдачи пищи, и двоим двойную. Пятым был танкист, сержант, командир танка, крепкий и ловкий малый. Вот так собрав, и повёл за собой. В темноте те бежали за мной. Гуськом, держась за ремни друг друга, а то не видели ничего. Выбежав на окраину большого села, я направил нашу группу к дальнему огороду. Там постов не было, и патрулей. По огороду мы выбрались на улицу, забитую техникой, тут я взял часового, артиллеристы его держали, я кляп в рот сунул и начал шёпотом допрашивать. Сразу предупредив, будет орать, зарежу. Ну и поинтересовался, есть тут где немецкий генерал на постое. Если есть, то где. Выдернув кляп и услышал ответ. После этого снова запихал кляп, и прошипел своим:

- Так бойцы, я дал слово комсомольца что не убью этого немца, поэтому он так легко всё и рассказал. Акимов, ты такого слова не давал. Сверни ему шею. Их сюда никто не звал.

Тошнотворный хруст позвонков я услышал уже отходя, боец понял меня буквально и просто свернул шею часовому как кутёнку. Дальше мы пробежались и перебравшись через дощатый забор, видимо подворье из зажиточных, оказались на дворе местного дома. Тут стоял легковой «Мерседес», военного образца. Такие выпускали для высшего военного командования Третьего Рейха, и да, это кабриолет, со сложенной крышей. Рядом стоял «Ганомаг», видимо охраны. И полуразобранный мотоцикл сопровождения, не успели закончить ремонт. Дальше работали тихо. Уничтожить охрану было трудно, но мы справились. Тут был свой часовой, я его сам снял. Когда с охраной было покончено, мы пробрались в дом. Внутри кроме генерала было ещё трое, видимо денщик, адъютант и ещё кто-то. Только не хозяева, они спали в сарае. Даже не на сеновале, там были солдаты охраны, мы их там на тот свет и отправили. Точнее это сделал я. Пришлось схитрить. Подняться на сеновал и не нашуметь, было невозможно, вот и пришлось думать, как всё провернуть. А всё просто, я поднялся на чердак, подсвечивая фонариком, мол, ищу некоего Фрица, и спрашивал у сонных немцев шёпотом. В большинстве мне отвечали проклятиями и просил не светить в лицо. А я, обходя, их всех касаясь отправлял в Хранилище. И да, мне нужно касание, чтобы это сделать. Только ведь бойцы будут оружие собирать, поэтому потом доставал по одному и сразу наносил удар ножом так, что по сеновалу те теперь лежали в живописных позах, и мёртвые. Двое бойцов что после меня поднялись наверх, быстро собрали всё, а мы в это время, вскрыв защёлку, проникли в дом. Денщика прирезали, а вот трёх офицеров, аж генерал-лейтенанта, полковника и обер-лейтенанта взяли в плен. Разбудили, зажгли керосиновую лампу, и их безоружных заставили надеть форму. Документы я уже забрал. Мы тут с сержантом-пограничником одни в немецкой форме были, остальные в красноармейской, так что что происходит, те понимали. Дальше, несмотря на сильные возмущения, всех трёх связали, вставили кляпы, забрали все бумаги, портфели и карты, ну и отнесли к бронетранспортёру. После этого сержант-танкист за руль «Ганомага», а я за руль легковушки. Генерал сел сзади, рядом сержант-пограничник, тот в офицерской форме был, так я первым вырулил наружу, позади двигался бронетранспортёр, оглушая своим рёвом всё вокруг.

Всем по фигу, проводили взглядами, патруль на выезде отдал честь, когда мы проезжали, и вот так покинули село. Бронетранспортёр ревел сзади. Проехав три километра до наших, я помигал фарами на подъезде. Чтобы не подстрелили, ну и показал обрадованному Бабину генерала. Кляп мы уже вытащили, и тот оглашал округу матами. Двое других офицеров в бронетранспортёре. Бумаги и карты там же. Дальше бронетранспортёр вперёд, потом я на легковушке, и грузовики за нами. Как раз светать начало, так мы и покатили прочь, в сторону Днепра. Нам ещё мост пресечь нужно. Уже рассвело, когда мы в наглую подъехали к мосту, объехав длинную очередь на переправу и присоединились к артиллеристам что переправлялись на ту сторону. Сразу нас не пустили, тут регулировщикам плевать на чины, но как полк прошёл, и нас пустили. Надо сказать, беспокоился я. У генерала машина с одними тактическими знаниями, а у трёх грузовиков с другими. Вообще кажется от охранной дивизии. То-то немцы на них с недоумением смотрят. В общем, палево, нужно сваливать. Поэтому, когда я проехал мост, то сразу ушёл на второстепенную дорогу и мы сделали рывок на пятьдесят километров параллельно линии фронта в сторону Украины. В пути на час вставали поесть. И в шесть вечера встали уже на днёвку, все вымотались. Выставили часовых, охрану для пленных и отправились спать. Хорошо, что тут Бабин командует, я отдыхаю пока он это делает.

Подняли нас в полночь, быстро поев, снова погрузились в машины, топливо к концу подходило, ещё на сто километров и встанем, но заправили остатки. И вот не успели проехать и восьми километров, как я остановил «Мерседес». Сидевший рядом на месте пассажира Бабин сразу спросил:

- Что?

- Кажись наши. Идёт стрелковая колонна. Вижу «сорокапятки», обоз. Отступающая часть. Люди вымотаны, еле идут. Точно наши.

- Нужно посыльных для опознания отправить. Если на этих машинах подъедем, расстреляют.

- Это точно. Тем более рёв движка нашего бронетранспортёра те слышали. Ускорились, и двух всадников к нам направили. Явно на разведку. Заслон создают с одной пушкой.

- Сколько до них?

- Полтора километра будет. Мы на возвышенности стоим. Хорошо без фар идём, на подфарниках, издалека бы заметили.

Мы действительно крались, пока эти восемь километров проехали, пришлось объезжать три стоявших на ночёвках немецких фронтовых части. А тут выехали на дорогу и наши. Неужели проскочили? Отправленные навстречу разведчикам пограничники вступили в голосовую перекличку, и пообщавшись, направились обратно с одним из всадников. Второй к своим поскакал. Это оказалась стрелковая дивизия что организованно отступала на следующие позиции. Вот так двадцатого четвёртого июля, мы и вышли из окружения. Штаб дивизии уже передал информацию в штаб Тринадцатой армии о пленении командира Сорок Шестого мотокорпуса генерала Фитингкофа. Нам сразу выдали сопровождающих, и довели до штаба армии. Тот стоял в каком-то крупном селе. Встретил нас командующий, он был не выспавшийся, с красными глазами, набухшими веками, но при этом лучился радостью и довольствием. Дальше Бабин вышел вперёд, когда все привели себя в порядок, я уже скинул немецкую форму и надел гражданский костюм, были построены, немцев тоже вывели, специально осветили фарами, несмотря на опасность ночного налёта, и доложился. О выходе отряда из окружения, захвате техники, и о пленении командующего корпусом. Вышедший вперёд бригадный комиссар, начальник политуправления армии, пообещал, что никто не будет забыт и ничто не будет забыто.

- Не жмись ты, Павел Иванович, знаю же, что держишь в запасе награды. Доставай, это как раз тот случай, - сказал командующий, и проходя рядом со строем, всматриваясь в лица бойцов и командиров, пока остановился около меня. - Значит это он генерала брал?

- Спланировал и осуществил с бойцами, товарищ генерал, - подтвердил капитан. - За время совместных действий, комсомолец Гусаров лично уничтожил не меньше сорок немецких солдат и офицеров. В основном с помощью ножа. Сам лично видел убитых. Помог захватить всю технику, включая бронетранспортёр и генеральский автомобиль. Я считаю комсомолец Гусаров как никто другой заслуживает награды, и нашу благодарность за вывод из окружения.

- Что ж, вы правы, товарищ капитан, таких героев нужно награждать.

Потом генерал прошёл дальше, немцев уже увели в здание штаба, видимо допрашивать. Захваченные документы тоже унесли. Фары выключили, нас распустили, там особисты начали работать, но командующий велел доставить нас в штаб. Не всех, а только тех, кто участвовал в захвате командующего германским мотокорпусом. Когда нас завели в школьный класс, подошедший штабной командир попросил документы, у кого есть. Я протянул свой паспорт. Тот собрал всё и ушёл, ну а мы стали описывать что и как было, а писари записывали, составляя рапорты. Бабин ушёл к генералу и о чём-то с ним шушукался. А когда они вышли, я чуть челюсть не уронил, Бабин был в генеральской форме, видимо командующий свою одолжил, слегка не по размеру. Да нет, не свою, комплекции разные. Видимо кого-то из штабных командиров ограбил. Но то что Бабин генерал-майор, я не знал. Уверен, бойцы что были с ним, об этом прекрасно были осведомлены, один я тут в дураках. Мог бы догадаться, капитан, а за сорок, думал, что разжалованный, а тут вон оно что. Тот глянув на меня и улыбнулся одними глазами, и слегка кивнул. Кивнув в ответ, я стал ожидать что скажет командующий. Тот выйдя поздравил нас с пленением высшего военного чина противника, и сообщил что все мы были представлены к наградам, и награждение будет проведено сейчас.

- А вот ваш командир, генерал-майор Алавердов, будет представлен к высшей награде, с вручением в Кремле.

Я на это улыбнулся, и кивнул тому. Заслужил. Нет, честно, палки в колёса не ставил, внимательно выслушивал, анализировал, так что я им был доволен. Дальше началось награждение. Сначала парней, все получили ордена «Красной Звезды», я подозреваю что других орденов тут и не было, когда дело дошло до меня.

- Наш юный товарищ проявил смекалку и отвагу в боях с немецко-фашистскими захватчиками. Не являясь военнослужащим, он без сомнений встал на защиту Родины, - сказал командующий.

После него взял слово комиссар дивизии и начальник военного совета. Потом мне прикрепили на рубаху орден «Красной Звезды». Однако это ещё не всё, орден за генерала, как у всех, а вот за захваченную технику и уничтоженных немцев мне дополнительно вручили медаль «За Отвагу». Я так понимаю это максимум что мне могли дать сразу, и сейчас. Искренне улыбаясь, пожимая командующему руку, нас ослепило двумя фотовспышками, поблагодарил того за награды. На этом торжественное мероприятие было закончено. Мне выдали две оформленные наградные книжечки, и вернули паспорт. Бывшего Бабина увели, тот с начштаба армии ушёл, поэтому осмотревшись, убедившись, что на меня не обращают внимание, в штабе возникла какая-то нервозность, похоже пленные генерал и полковник что-то рассказали, да и карты были на руках, и это что-то сильно напрягло штабистов. Чтобы не мешать я незаметно покинул здание штаба, похоже это была сельская школа, и приметив что к отъезду готовится санитарная колонна из пяти грузовичков, отметив что наш военврач, медсёстры и оба раненых там же, а Взор их структуры запомнил, подбежал и попытался договорится со старшим, чтобы меня подкинули до железнодорожной станции. Тот не взял, кивал на инструкции.

Машины ушли, а я задумался. Потом плюнул, и присев на лавочку у ворот какого-то подворья, тут дома высокими дощатыми заборами огорожены были, снимая награды, убрал их вместе с наградными книжками в Хранилище. Паспорт тоже. После этого достал «полуторку», та новенькая, бак полный, запустив движок, на подфарниках покинул село, на выезде пост пропустил беспрепятственно, как я понял, проверяют въезжающих. Вскоре догнав санитарную колонну, шла та без зенитного прикрытия, хотя вот-вот наступит рассвет, дождался, когда те проедут деревянный мост через речку, и обогнав их по обочине, погнал дальше. Вообще после почти двух суток без сна меня изрядно мотало, спать хотел. Я мог Исцелением убрать все симптомы, но потом наступит расплата, пару дней спать буду. Я это уже проходил, правда, сутки спал, но от этого не легче. Так и катил на подфарниках, подсветка мне была не нужна. Что-то часто войска стали встречаться, стрелковые колонны шли, редкие противотанковые батареи, обозы и немногочисленные автоколонны с грузами. Решив, что сил доехать до железной дороги мне не хватит, свернул с дороги, убрал машину в Хранилище, и устроившись под деревом, сделал лежанку, и вскоре уснул. Спать очень хотелось, а поесть я поел, когда в машине ехал, буженину со свежим хлебом из Минского магазина. Потом горячего чая из термоса. Отлично поужинал, и всё на ходу. А ехал не по автобану. Даже ни капли не пролил.

Проснувшись, я несколько минут лежал, вслушиваясь в тишину. Ни тебе грохота канонады, ни стрельбы, как у Могилева, знай пичужка какая-то свои трели выводит… зараза, разбудила. Сев, откинув полу одеяла, я хмуро посмотрел на ветки берёзы над собой, но птичку не заметил. Ишь как надрывается. А вот Взор показал где та сидела. Осмотревшись, на горизонте пыль стояла, доносился гул моторов, там дорога, по которой я ехал ночью, специально подальше от неё лагерем встал чтобы не мешало. Посмотрел на трофейные дорогие швейцарские часы, определив время как пол двенадцатого. Нормально поспал, где-то часов семь.

Сегодня горячего захотелось, поэтому свернув лежанку, выкопал ямку, развёл бездымный костерок из сухих веточек и поставил обычный армейский котелок с водой. Что-то ушицы захотелось, черноморской. Достал кефаль, та биться начала в руке, быстро почистил и разделал, разрубил и бросил в кипящую воду. Потом нарезал на разделочной доске овощи, и когда рыба стал подходить, бросил их. Вскоре аромат ухи стал распространяться вокруг. Съел я пол армейского котелка, остальное оставил на вечер, обедать решил пельменями. Или макароны по-флотски сделаю, ещё не решил. Попил чаю с мёдом, и собравшись, задумался что вызвать. У меня было два пути добраться до Москвы, железной дорогой, или своим ходом, благо техники теперь было изрядно. У обоих способов движения были свои плюсы и минусы. Вот и стоит подумать, что выбрать. Подумал, и выбрал личный мотоцикл, тот что в Минске купил. Пофиг что до Москвы почти пятьсот километров, доеду. Документы на себя и на него у меня есть, скажу что в столицу еду, пусть что попробуют сделать. Мотоцикл тоже не отберут, его по месту жительства смогут забрать, да и то выдав справку о том, что тот направлен на нужды армии, с возвращением или заменой в случае потери после войны.

Достал его, обслужил, заправил, канистру запасную проверил, одел защитный кожаный доспех, опустил на глаза очки, и запустив движок, стронувшись с места, покатил к дороге. Та была забита, как, впрочем, и ночью, но чем дальше я удалялся от фронта, тем свободнее становилось, а когда свернул с дороги, та в стороне ближайшей железнодорожной станции шла, стало ещё легче. Между прочим, ближе к трём часам дня заметил налёт вражеской авиации, те обстреливали дорогу. Далеко от нас, но дымы в той стороне дали понять, что налёт был успешным. Наши пострадали. Все это я видел на той дороге, но потом свернул и стало легче. А где-то к пяти часам вечера, поднявшись на холм, я остановил мотоцикл. Там на перекрёстке находился пост. Причём не армейский, я их уже три видел, меня не останавливали, но провожали глазами, а НКВД. Достав бинокль, я под урчание мотора подо собой, удерживая машину на тормозах, педаль под ногой, стал изучать пост, отметив что там изучают в бинокль уже меня. Вот один с жезлом повелительно махнул рукой, приказывая спускаться. Что-то я стремаюсь. Это не зашуганные армейцы, с этим не договоришься.

И не свалишь, зенитный счетверённый пулемёт на одной из двух «полуторок» направлен на меня, между нами метров девятьсот будет, а Взор работает уже на восемьсот шестьдесят, но не достаю, а пулемёт достанет. Чёрт. Убрав бинокль, я отпустил тормоз и стал самокатом катится вниз, притормаживая. Потом разогнавшись внизу включил скорость и погнал дальше, сразу притормаживая. Теперь Взор работал в полной мере. Это точно не наши. Хотя пост выглядел обычно. Одна «полуторка» стоит с открытым кузовом, там боец с пулемётом «ДП», сошки на крыше кабины стоят, ствол на меня направлен, метрах в двадцати ещё один грузовик, но уже с зениткой. Там два бойца расчёта. Десяток бойцов, один командир… и два трупа прикопанных неподалёку, и ещё девять диверсантов, укрытых в норах вокруг с двумя пулемётами и двумя снайперскими винтовками. Снимут легко. Я им не опасен пока ничего не подозреваю. А ведь как сыграли на психологии. Ладно форма госбезопасности, сейчас им в таких делах не особо доверяют, не то наши, не то немцы, но открытое поле вокруг, не спрятаться, это и вызывает доверие что засаду тут не устроить. Я мог бы предположить, что те двое могут быть дезертирами, которых шлёпнули на месте, или диверсантами. Только ведь суд решает, конечно есть военное время, но тут не передовая. В общем, тухло всё это пахнет, а пост всё ближе. Катил я уже неторопливо и судорожно искал возможность выбраться из этой западни.

- Надо было на поезде ехать, - пробормотал я сам себе. - Думай голова, думай, шапку куплю.

Идея пришла не сразу, но пришла. На грани фола, и если получиться, живых оставлять мне нельзя. Свидетелей обычно убирают. А так я успел прикинуть и проанализировать чтобы понять, как немцы работают. Несколько нор где засадники лежат, наверное, ночью рыли, были пусты. Думаю, пост работает тихо, без выстрелов. В ножи, и внезапно, или берут под прицел, разоружают и тоже в ножи. Тела в машину грузят, и один из тех, у кого сейчас пустая лёжка осталась, перегоняет технику. Думаю, в тот лесок что вдали тёмной полоской на горизонте виднеется. Почему эти два трупа тут, в одной из лёжек, не знаю, могу предположить, что места в машине не было. Или на мотоцикле, что тоже вероятно. Ещё одно, у тех кто в засаде сидел, было не только наше оружие, оба пулемёта, это «МГ». Что тоже подтверждает, что это немцы.

Когда до поста осталось метров двести, я начал действовать, другого шанса всё равно не будет. У поста меня положат быстро. В общем, я переключил мотоцикл на нейтраль, и хлопнул по баку ладонью, отправляя его в Хранилище, а сам ушёл в управляемый перекат, а рядом со мной появился трёхглавый стальной бронированный монстр. Кормой к немцам и передком ко мне. Да, идея была такая, раз тут чистое открытое поле и укрыться негде, нужно достать своё укрытие, а из всех танков у меня только один был готов к бою, я на нём даже покатался. Этот танк был брошен без топлива, со снятыми пулемётами. Пулемёты я вернул, боекомплект пополнил, заправил, покатался, и убрал, и теперь тот мне пригодится. «Т-28» стоял во всей своей красе. Я сразу вскочил на ноги и рванув, мигом преодолев два метра, рыбкой нырнул в открытый люк мехвода. Запоздало ударило несколько пуль по броне, с визгом рикошетов, по ноге как палкой врубили, достали всё же, но я был уже в танке. Подволакивая ногу, Исцеление показало, что мне кость перебило, я закрыл люк, заодно запустил Исцеление. По броне длинными очередями била зенитка, но танк экранированный, пофиг ему. Кость срослась полностью, но заряд закончился, кровь хлестала, однако я не отвлекался. Времени нет, у танка все люки стрелков открыты, хорошо башня закрыта, так что закрыв их, вернулся на место мехвода, и запустив двигатель погнал прочь. Ко мне бежали немцы, один грузовик стронулся с места, у второго ещё зенитка стреляла, а я, убедившись, что танк катит к холму, от которого я как раз приехал, дотянулся и накинул ремень выше раны, в виде жгута, чтобы остановить кровопотерю, стянул.

Справился, когда танк как раз карабкаться на холм начал. По мне стреляли, зенитка замолчала, боезапас закончился, только и работал ручной пулемёт. Остановив боевую машину, меня уже не преследовали, немцы спешно грузились в грузовики, явно собираясь сбежать, так что работая рычагами и педалями, я развернул танк, и полез в башню. Там устроившись на месте наводчика, пушка заряжена, фугас, и прицелившись в уже начавшую двигаться «полуторку», последние немцы на ходу на неё взбирались, выстрелил. Снаряд рванул прямо под передком грузовичка, отчего того подбросило и положило на бок, колёсами ко мне. Возится с перезарядкой я не стал и из спаренного с орудием пулемёта расстреливал второй грузовик. Перезарядить зенитку там не успели. Сразу достал двигатель, так что никуда те не уедут. Потом прошёлся остатком диска по начавшим дымиться обломкам первого грузовика, особенно в районе кузова. Видел, как разлетались человеческие фигурки после разрыва. Пулемёт замолк, диск закончился, тут он объёмный, на шестьдесят три патрона, снял отстрелянный, и достав из ниши снаряжённый, на его место убрал пустой. Поставил диск на место, взвёл затвор и продолжил прицельный огонь. На границе Взора я видел, что выжили четверо, один раненого тащил, а зная где противник расползается, прочесать те места из пулемёта не трудно, что я и сделал. Ну вот и всё, метки живых погасли.

Перезарядив пушку, и пользуясь более свободным тут местом чем у мехвода, решил наложить повязку.

- Сволочи, отличный сапог испортили, - проворчал я.

Пуля действительно ударила в ногу чуть выше щиколотки. Кость срослась, но сапог тут исковеркан. Достав нож, стал срезать голенище, иначе не сниму, больно будет, потом снял сапог, размотал мокрые от крови портянки и осмотрел рану. Да уж, страшно. После этого обсыпал стрептоцидом рану, и начал наматывать бинт из индивидуального пакета. Заряда в Исцелении процента три набралось, я всё пустил на заживление раны. Чуть-чуть зажило, крови меньше стало, но до полного заживления далеко. Открыв верхний люк, я выкинул портянку и сапог, и вернувшись на место мехвода, одна нога в сапоге, другая окровавленная без, и стронув с места продолжавший урчать на холостом ходу танк, покатил мимо горевших обломков одной «полуторки», и изрешечённой пулями второй, в сторону леса. Вот и глянем у кого дубинка больше. Уверен, остальные диверсанты там.

Были, пока доехал те давно свинтили. Видимо видели в бинокли что тут произошло, и как танк к ним катит по дороге на сорока километрах в час, тоже. Это предел, чудо что смог и такую скорость выжать на полевой дороге. В леске рядом с опушкой Взором обнаружил четыре машины, две легковых, автобус и грузовую, и два мотоцикла. Думаю, больше было, на чём-то же немцы уехали, бросив это всё. Ну и тела убитых советских граждан и воинов тут были. Два десятка. Въехав под прикрытие леса, я с трудом выбрался из танка, заглушив предварительно двигатель, и убрал его в Хранилище. Допрыгав до ближайшего дерева, я сел рядом, прислонившись к стволу, и вытерев пот что выступил на лице, да он по всему телу был, достал флягу и жадно напился. Очень пить хотелось после всего произошедшего. На технику, что захватили немцы, я не смотрел, старьё и рухлядь, не интересовала, хотя и на ходу. Проверив бинт, кровавые пятна есть, но не увеличиваются, я достал свой мотоцикл и тот из-под моей руки покатил дальше, уткнувшись в кусты. Стоит учесть, что если отправляю в Хранилище технику что движется, то она продолжит это делать, когда её достану. Хорошо машина повреждения не получила, так пару царапин на крыле. Выехав задним ходом, тут она была, я покинул лесок и покатил на другую сторону, не хочу если найдут этот отстойник, чтобы меня рядом обнаружили, да ещё окровавленного.

На другой стороне этого небольшого леса протекала речушка, вот на её берегу я и устроился. Палатку ставить не стал, прыгать трудно, так что лежанку сделал, лёг и стал утрешнюю уху есть. Мне жидкость нужна, а такая наваристая особенно. Мотоцикл не убирал, тот под деревом в тени стоял. Поев, завернулся в одеяло и уснул. Время где-то шесть было, вечер, рана, кровопотеря, стресс, всё сказалось, так что уснул почти сразу.

Просунулся я от писка сигнального контура. Сигнализацию поставить перед тем как уснуть, я не забыл, всё те же двести метров вокруг. Осмотревшись Взором, определил, что это наши, рощу прочёсывают. Идёт наискось от меня, но край цепи заденет. Солнце сесть не успело, два с половиной часа прошло как я уснул, но вот-вот закатиться. Похоже ложный пост опознали, нашли отстойник, и вот прочёсывают. Я даже рад, быстро сработали. Сбежать не получится, думаю дороги перекрыты, так что будем ждать. Исцеление поднялось до пятидесяти семи процентов, так что я всё ухнул в излечение. Рана почти затянулась, но повреждения ещё есть, повязку смысла снимать нет. Да ещё залечил так, что внутри почти всё зажило, а снаружи рана как обычно. Ну и документы достал.

Когда несколько бойцов вышло на опушку, другие дальше пошли, они увидели вполне мирную картинку, разбитый лагерь, костерок горит, на нём подвешен котелок, мотоцикл чёрный, лежанка, и я на ней босой, второй сапог еле снял, сил не хватало после кровопотери, а повязка на одной ноге и закатанная окровавленная штанина на ней же, это так, будни войны. Ко мне подошли пять красноармейцев и старший сержант.

- Кто таков? Что тут делаешь? Где ранение получил? - зачастил тот.

- Максим Гусаров, еду в Москву, раз Минск захватили. Обстреляли меня сегодня, тут недалеко.

- Да? - заинтересовался тот, изучая паспорт, а потом документы на мотоцикл, и отправив бойца за начальством, присел рядом, я как раз щепотку заварки в котелок бросил, чаю хочу. - Расскажи, как ранили?

- Да там странно всё было. Еду никого не трогаю. На холм поднялся, внизу вижу пост, начал спускаться, и тут меня наш танк обогнал. Перепугал, надо сказать, я его не слышал, тут бойцы с поста начали спешно грузится в машины, ещё несколько поднялось земли, я и не видел где они лежали, обе «полуторки» с места тронулись, и тут зенитка и ручной пулемёт ударил из кузовов, по танку. А попали по мне. Как палкой со всей дури по ноге. Чудом мотоцикл не задели. Я там дальше плохо помню, боль жуткая была. Тот остановился и из пушки выстрелил, одна машина аж кувырком пошла, потом долго из пулемёта стрелял по обеим. И дальше укатил.

- Не остановился?

- Нет, сразу уехал.

- Куда?

- Да куда-то в эту сторону. К лесу. Я сапог срезал, портянку, рана страшная, наложил жгут и до разбитой машины доехал. Там убитые бойцы НКВД были, у одного индивидуальный пакет увидел, вот повязку и наложил. Сам раньше не озаботился.

- Да, бинт немецкий, - подтвердил сержант, а то я не видел, как тот на него косился. - Потом что?

- Тяжело было, но доехал до леса, сил едва хватило, устроился тут, и разбил лагерь. Трудно на одной ноге прыгать, но справился. Уснул, проснулся от жажды, решил чаю горячего попить, а тут вы. Кстати, доставайте кружки, на всех хватит. Чай готов.

- А что за танк был? - спросил сержант.

- «Т-двадцать восемь». Трёхбашенный. Вроде экранированный.

- Ты говорил один пулемёт работал. Это точно?

- Да, точно, - подтвердил я, разливая чай.

Всё это под приближающийся рёв мотора, и вскоре двигаясь у опушки рядом с берегом речушки, тут до дороги метров двести было, за кустарником скрыта, показался нос «полуторки». Подъехав, та встала, двигатель заглох, кузов покинуло трое бойцов НКВД, и плюс лейтенант госбезопасности вышел из кабины, и направился ко мне, не закрывая дверь. Мы как раз чай пили. Бойцы и сержант вскочили, вытягиваясь, лейтенант махнул рукой, отпуская их, после чего уже сам внимательно и вдумчиво расспросил, заодно изучив документы поинтересовался, нет ли у меня оружия.

- Всё что найдёте, ваше, - сделал я широкий жест рукой.

Видимо это было для них как разрешение, мотоцикл и поклажу мигом и тщательно осмотрели, ничего не нашли. Потом лейтенант сказал:

- Очевидно, это наш танк, что шёл из рембата, заблудился, иначе я не могу объяснять, как тот там оказался, обнаружил немецких диверсантов, мы их давно ищем, и атаковал. Экипаж неполный, возможно два человека. После этого тот проследовал к месту стоянки захваченной техники… Хм, там следы бронемашины теряются, - после этого глянув на меня, тот добавил. - Теперь хотя бы стало ясно кому тот разорванный окровавленный сапог принадлежит и портянка.

После этого закончив записывать мои показания, дали расписаться, уточнив в какой раз что танк был без номера, только звезда, свежеокрашенный, это значит точно из рембата шёл, после чего предложили отвезти до ближайшей больницы. Не госпиталь, больница, как гражданскому. Отказываться я не стал, это было бы подозрительно. Оказалось, что эта районная больница просто ближе чем ближайший армейский госпиталь или медсанбат. Вещи мои собрали, помогли сесть в люльку, раненую ногу я наружу выставил, и мы покатили к больнице. Мы, это один боец, остальные на «полуторке» куда-то в другое место укатили. Проехали мы километров семь, уже окончательно стемнело, но жизнь в селе не замерла, и въехали в село, несколько мальчишек со свистом нас преследовали, двигаясь позади бегом, попалось ещё несколько местных жителей, было немало беженцев, спали у заборов, скарб при них был, милиционер в свет фары попал, пока мы не подъехали к больнице. Похоже бывшая дворянская усадьба. Тут народу тоже хватало, небольшие светильники освещали, но я и без них всё видел, многие лежали в саду под деревьями просто на матрасах, и врачи или медсёстры обходили их. Кого-то уносили на процедуры.

- Пострадавшие от налётов вражеской авиации, - пояснил боец на мой вопросительный взгляд.

Мы уже въехали на территорию через открытые ворота, тут была небольшая стоянка где разгружалось два армейских «ЗИС-5», ещё стоял санитарный автобус с полуразобранным мотором и без какого-либо намёка на скорый ремонт. Как только мотор заглох, боец быстрым шагом ушёл, я же, убедившись, что нахожусь в тёмном месте, покинул коляску, прихватив вещмешок, и убрал мотоцикл в Хранилище. А то чую ему быстро ноги сделают. Допрыгав до борта ближайшего «ЗИСа», кузов уже освободили от раненых, как вернулся боец НКВД, что привёл двух санитаров с носилками. Меня погрузили, и понесли к больнице.

- А где мотоцикл? - осматриваясь, спросил боец.

- Я попросил местного жителя его забрать. Вернёт, когда вылечусь. А то быстро уведут.

- Ясно. Ну бывай.

Тот развернулся и ушёл в темноту, я его Взором отслеживал, а санитары занесли меня в здание и положили в очередь на перевязку. Уставшие до не могу врачи, всё ещё работали, очередь двигалась медленно. Носилки забрали, меня посадили на стул в коридоре, и вот так дожидался. Медсестра меня зарегистрировала, пришлось дважды напоминать, чтобы паспорт вернула, пока та это не сделала. Тоже уставшая была. А боец ушёл недалеко, метров на сто, там здание было, куда тот зашёл, видимо там их служба располагалась. А чуть позже и знакомая «полуторка» подъехала к тому же зданию. Лейтенант вышел, пообщался с подчинёнными, и направился к больнице. Мне как раз перевязку закончили делать. Врач ещё рану чистил, найдя там обрывки ниток от портянки. Ох я и поорал, на живую драли, даже не смочили бинт. Потом почистив, наложили новый, и вынесли в сад, положив на комкастый матрас. Так что я уже в саду наблюдал Взором как лейтенант пообщался с врачом, что мной занимался, и ушёл. Видимо проверяли. Ну а я использовал Излечение, практически залечив рану, остались кожные повреждения, снова весь заряд потратил, и вскоре вырубился, подложив вещмешок под голову.

Разбудили утром, санитарки бегали, и несколько женщин в обычных платьях, видимо помощницы из беженцев, мне воды дали попить. Однако задерживаться в больнице я не хотел. Народу тут много, больница переполнена, думаю главврач будет не против моего отъезда. Да-да, я хочу получить справку о ранении, и уехать на своём мотоцикле. Нечего тут койку занимать, она другому кому пригодится.

Дожидаться завтрака я не стал, забрал сидор, и прыгая на одной ноге, мне санитарка костыль дала на пол пути, так дохромав до дежурного врача, главного не было, я и выложил своё желание. Мол, знакомый едет в тыл, возьмёт меня с собой, уезжаю я, прошу справку о ранении. Тот без вопросов выдал, поставив печать и расписавшись. Дальше сговорившись с дедом, что на телеге привёз продукты на кухню больницы, и тот вывез меня за пределы села, высадив на обочине. Кстати, костыль я вернул, подотчётное имущество. Тот укатил, я ему объяснил, что тут колонна машин будет проходить и меня заберут, и стал ожидать. А дорога пустеть и не думала, свидетели мне не нужны, так босой, с сидором за плечами, с сапогом в одной руке я и стал уходить в поле, сильно хромая. А больно всё же. Исцеление за ночь полностью зарядилось, так что я использовал его, ушло где-то сорок процентов, но раны на ноге больше не было, лишь остался старый шрам, больше косметический. Специально оставил, вдруг узнают, что у меня ранение было. Дальше срезал бинт, помыл ноги из фляжки, сменил одежду, как и сапоги, так переоделся, и достав мотоцикл, занялся обслуживанием. Бак практически пуст, так что залил под пробку, провёл осмотр и позавтракав, выехав на дорогу, я в овраге находился, неглубоком, если стоять в полный рост голову видно, покатил прочь.

Дорога до Москвы у меня заняла три дня, двигался практически всё световое время. И то заметив, что тылы армии далеко и посты прекратили встречаться, сменил мотоцикл на чёрную «эмку», и катил уже с комфортом. Никто меня не останавливал, так и добрался до окраин столицы вечером двадцать девятого июля. Рисковать я не стал, хотя сомневался, что кто-то заинтересуется парнем в гражданской одежде, что въехал в город на новенькой, хоть и сильно запылённой «эмке». Поэтому въезжать в город не стал, объехал тяжёлую крупнокалиберную зенитную батарею стороной и свернул к речке, где и остановился на ночёвку. Пока разгорался костёр и покачивался над ним котелок с водой, я отмывал машину. А пока та сохла, блестя в солнечных лучах заходящего солнца, я достал мотоцикл, обслужил его, тоже помыл, заправил, и под конец поужинал. Палатку я уже поставил. А когда стемнело убрал машину в Хранилище.

Ночью меня разбудили звуки бомбёжки. Причём где-то рядом. Выбравшись из палатки, я увидел вспышки разрывов авиабомб в городе, звуки канонады, в небе разрывались зенитные снаряды, шарили в темноте прожектора. Началось несколько пожаров в столице. Неподалёку, та зенитная батарея которую я проезжал, стреляла полузалпами, оглушая из-за близости. Те в километре всего стояли. Постояв ещё минуту, зябко передёрнувшись, тут у воды было свежо, хлопая себя по разным места, комары заели, вернулся в палатку, и вскоре уснул. Проснулся уже на рассвете, в тишине. Сегодня я готовил на завтрак яичницу с колбасой, на сковороде, молоком запивал, и чаёк потом. Я как раз посуду помыл, водные процедуры приняв, то есть искупавшись, чистил зубы, когда приметил что ко мне идут двое военных. Вроде с той зенитной батареи. Взор их показал, так что у меня было время закончить чистку, прополоскать рот, и собраться, поэтому гости увидели, как я убираю тюк палатки в коляску мотоцикла, вещмешок, посуду я уже убрал, вовремя подошли.

- Доброе утро, - подходя, поздоровался молоденький лейтенант, с ним ещё сержант был, оба без вещмешков, налегке, оружие только у лейтенанта.

- Доброе, - кивнул я.

- Вы тут рядом с нами ночевали, вот и хотели узнать, что за гости под боком. Документы ваши можно?

- Да я уже уезжаю, - протягивая документы, пояснил я.

- Тут ещё машина легковая была, не вижу её?

- Ночью уехал, а я тут встал после того как стемнело.

- Ясно. А что в Москве делаете?

- На постоянное место жительство еду. Минск захвачен немцами, решил в столице обосноваться, уж её-то они не возьмут. Здесь же призовусь в армию. Кстати, не знаете, восемнадцатилетних уже призывают?

- Насколько я слышал, да, начали призывать.

Мне вернули документы, справку о ранении я не показывал, уже не актуальна, шраму на вид год, не меньше, те отправились обратно, а я, развернув мотоцикл, тяжёлый для меня, запустил двигатель и покатил по тропинке к дороге, а потом и к окраине города. Да она тут рядом. Сначала был район с частными домами, а потом как-то внезапно пошли многоэтажные, пусть двух или трёх, редко четырех, но уже город. Изредка попадались на глаза высокие трубы предприятий и заводов. То, что тут нужно покупать дом, я уже решил, в пути было время подумать. Пусть я чисто городской житель, но я ведь в армию уйду, а вот после войны, будет видно. Мне прописка столичная нужна. В доме квартирантов поселю, пусть живут, так что недолгое проживание в таком доме я выдержу. В баньке буду мыться вместо ванной с холодной и горячей водой. Выдержу. Теперь стоит найти такое место. А кто может подсказать где-что можно найти? Правильно, старушки. Уж те насоветуют.

Помощь старушек не потребовалась, да и с домом ничего не вышло. Точнее до него дело просто не дошло. Я купил в киоске Союзпечати газету с объявлениями, и найдя там телефоны или адреса тех домов что продаются, решил их объехать. Позвонил с телефона на углу по первому адресу и попал на местного риелтора. Точнее он нотариус, но занимается и продажей домов. В общем, тот меня ждал у себя в конторе, куда я вскоре прибыл. Купить карту города тут было практически невозможно, но язык имелся, поспрашивал, мне и объяснили куда ехать, вот так и добрался. У того клиент был, пришлось подождать, я воспользовался свободным временем и навестил парикмахерскую неподалёку, а то оброс за полтора месяца. В последний раз стригся ещё в Минске. Мне даже голову помыли и побрызгали одеколоном. Вернувшись, я прошёл в кабинет к юристу.

- Значит желаете приобрести дом? С удобствами? - утонил тот.

- Я бы конечно лучше квартиру выбрал, но раз это невозможно, придётся дом брать.

- Почему же невозможно, милейший? - изумился нотариус, вполне себе еврейских корней. - Ещё как возможно. Правда, квартиры подороже домов будут, но вполне возможно.

- Заинтересовали.

- Скажите, товарищ э-э-э?..

- Максим.

- Скажите, Максим, вы пришли по объявлению в газете, и никакой рекомендации не имеете, однако такие вопросы без рекомендации решить сложно. Вы точно не связаны с милицией?

- Это незаконно? - не понял я.

- Господь с вами, Максим, никакого криминала, всё честно. Но вы должны понимать, что для милиции главное, чтобы человек был, а дело найдётся. Могут мошенничество пришить. Кому нужны такие проблемы?

- Я не связан с милицией. Я только сегодня утром прибыл в Москву. Кстати, удивлён, восемь утра, понедельник, а вы уже работаете.

- А куда деваться, Максим, голодные дети хотят кушать, приходится много работать.

- Понимаю. Кстати, чтобы развеять сомнения, покажу вам награды. Я у Минска не просто драпал, как наши славные воины, но и воевал, хотя и гражданский. Да так, что наша группа взяла в плен немецкого генерала. Меня наградили за это орденом, я орденоносец. Надеюсь это сломит ледок недоверия?

- О, я читал об этом в газетах и видел фотографии. На жителей Москвы статья произвела большое впечатление. Можно посмотреть орден?

Я достал орден и медаль, которые нотариус с детским любопытством изучал, те на моей ладони лежали. После этого я их убрал, тот и наградные книжицы изучил, то разговор уже перешёл к конструктивному диалогу.

- Мне нужна отдельная квартира. Не коммуналка. С удобствами, желательно со свежим ремонтом. Просторная комната и кухня. Можно однокомнатную, можно и двух. Центр города.

- Такая квартира вам будет стоить довольно значительную сумму, - осторожно подбирая слова, сказал нотариус.

- Не проблема. Я уничтожал немцев и у одного солдата в ранце нашёл русские рубли. Пачки. А право трофея для меня священно. Деньги есть.

- О-о-о, так это совсем другое дело. Вдова комдива Виноградова, погибшего в Финскую, решила уехать к сестре в Омск, а квартиру сдавать ей жалко. Нужны деньги чтобы купить дом там, на месте.

- Кстати, а как будет проведена процедура передачи?

- Все квартиры принадлежали государству, это дома можно купить. Квартиры выдают по ордеру. Если вы получили её через завод, то придётся сдать, после увольнения или отъезда. В нашем случае будет проще, вас официально прописывают в квартире, а хозяйка выписывается, вот и всё, вы становитесь её хозяином. Или как правильно сказать, арендатором. Оплата коммунальных платежей оформлена на старую хозяйку, но я, это моя работа, оформлю на вас. Хозяйка с деньгами отправляется к сестре, а вы один проживаете в своей квартире, выписать вас смогут только по суду.

- Или после смерти.

- Можно и так.

- Ясно. Что за квартира, есть описание? И есть ли ещё предложения.

- Вы желали просторную со свежим ремонтом, на примете у меня только она одна. Это двухкомнатная квартира, спальня, зал, большая кухня, дровяная плита, но отопление паровое. Раздельная ванная комната и туалет. Имеются балкон и кладовка. Квартира продаётся со всей мебелью, она личная, а не государственная. Дом не военным принадлежит, там кто только не живёт, от художников до музыкантов и инженеров.

- Что ж, остаётся посмотреть и узнать цену вопроса.

- Двадцать тысяч, и без торга. Поверьте, вам понравиться то что вы увидите.

- Хм, сумма солидная, но сначала изучим то что вы предлагаете. Я на колёсах, доедем с ветерком. Мотоцикл стоит у входа.

- Буду через пять минут.

Через полчаса, прогуливаясь по квартире я с интересом изучал её, слушая хозяйку что ту хвалила. А действительно хороша, светлая и красивая просторная квартира. Надо брать, сомнений нет. Я выдал половину суммы хозяйке. Та расписку написала, и дальше нотариус начал работать, сначала тот пропишет меня, я передам оставшуюся сумму, и выпишет хозяйку. Ну и дальше все дела, которое он будет делать. За работу ему платит хозяйка квартиры. И вот так через три дня я уже один проживал в квартире, нотариус сделал всё что должен, вдова уехала, сам сегодня её на поезд посадил, и всё, можно обживаться. А то два дня на съёмной комнате коммуналки жил. Мотоцикл я уже убрал в Хранилище и пользовался общественным транспортом. С управдомом меня вдова познакомила, так что тут тоже всё в порядке. Теперь военкомат, завтра с утра его навещу, нашего района, нужно самому идти, пока за мной не пришли. Шучу.

После отъезда бывшей хозяйки в квартире был небольшой бардак, оставшийся после сборов, поэтому переодевшись в домашнюю одежду, майку и лёгкие брюки, я принялся за уборку, всё отмыл, переложил как мне удобно, после чего принял душ в ванной и устроившись на диване в гостиной, стал читать газету. Московскую. Тут было описание подвига, как его называли, с пленением вражеского командующего. Ни на одной из фотографий меня не было, только на одной общей половину можно рассмотреть. Видно плечо, ухо с виском и краешек губ, остальное в кадр не попало. Не страшно, главное дело сделано, дальше будем работать самостоятельно. Генерал Алавердов, бывший капитан Бабин, тоже был тут, о его награждении было написано в газете. Если новое назначение не получил, то думаю тот скоро тут в Москве появится.

Вечер наступал, поэтому пройдя на кухню, я растопил печь, не совсем удобно по сравнению с газовой, но меня всё устраивало, и когда огонь стал достаточным, поставил полную кастрюлю воды, пусть вскипает, я хочу сварить уху. Буду держать в Хранилище и доедать горячую и свежую, когда желание появиться. Потом рядом чайник поставил и сковороду, на неё кусок сливочного масла, и стал взбивать яйца в тарелке. Сделал омлет с молоком, засыпал нарезанными перьями зелёного лука и пожарил. Отлично омлет с молоком пошёл, а потом и чайком дополнил. Уху я час варил, а когда закончил, накрыл крышкой кастрюлю, и убрал в Хранилище. На сегодня дел хватит. Одевшись, отправился гулять по ночной Москве, комендантского часа ещё не было, и я этим пользовался. А так я за эти три дня не только делами занимался, а и несколько комплектов одежды купил, от домашней, включая халат, до выходных костюмов в которых даже в Кремле не стыдно будет показаться. Вообще эти три дня пока всё оформление шло, а вопросы убрал нотариус, так что домоуправ ко мне обращался как к старому жильцу, я не сидел сиднем в снятой комнате. О нет, я искал клады, оставшейся с Гражданской, подвалы, печные трубы, чердаки, на последних больше всего, и за три дня вскрыл и прибрал только в нашем районе сорок восемь находок. Бумажными царскими деньгами всю квартиру можно обклеить, ну и других ценностей хватало, включая оружие. Я случайно нашёл в катакомбах под Москвой несколько заброшенных и спрятанных оружейных складов, в основном стрелковка, но были и пулемёты. Взор тут рулит. Это ладно, просто развлёкся, оружейные склады я не трогал, мне они не интересны. За эти три дня я не только поисками и добычей кладов занимался, о нет, я взял свои документы, фотоплёнку, распечатанные фотографии, сам печатал, фотолаборатория у меня была, трофейная, и вчера отправился в редакцию «Комсомольской правды».

Вот там главный редактор, а дошло до него, с двумя журналистами и замом, и выслушали мою историю, осматривая фотографии. Их около сотни было, в основном меня запечатлели, тренога и замедление помогали. С два десятка трофейных фотоаппаратов и три фотолаборатории у меня было. Сам рассказ был длинный, за мной конспектировали, а фотографии вроде как доказательства. История о боевых интендантах, это конечно же сказка, сам ржу не могу, я бы даже сказал фарс. Причём такой, в который особо не поверишь. Однако описывая хотелки интендантов по трофеям, я дополнил рассказ. Не сами они по тылам ползали, хотя некоторые из них вроде как и были в боевых группах. Нет, те договорились с командирами разведбатов, и те создавали разведгруппы что и утаскивали всё к нашим. В общем, дополнил достоверностью, хотя тоже хрень полная. Однако журналисты, в отличии от военных, которые меня обычно слушали с насмешливыми улыбками на губах, а те попусту не верили, всё серьёзно восприняли. Тем более фото пленного генерала у меня было, меня с ним с фотографировали, когда я в форме немецкого ефрейтора сидел по-турецки у костра, и с ложечки кормил связанного генерала. На самом деле это постановка была, потом его развязали, и он нормально поел. Кстати, уже следующей ночью мы к нашим вышли.

Я конечно выдумал боевые действия с этими якобы интендантами, но о том как «эти группы» атаковали немцев на дороге Кобрин-Минск, описывал подробно. Как часовых резали, машины на руках укатывали, пленных офицеров брали, миномётами места стоянок накрывали, мосты жгли и взрывали. Тем более немцы подтвердят, они там на дороге немало потерь понесли. Пусть разово, за одну ночь, но было же. Тут причина в таком моём поступке в том, что нужно легализовать вооружение и технику, которую я буду передавать РККА, одно дело когда сам рассказываешь, и видно что тебе не верят и готовы на смех поднять, другое дело серьёзное издание. А они напечатают. С этими отступлениями, потерями территорий и городов, позитивная информация нужна, и эта как раз из таких. Тем более не нужно стараться добывать её, источник сам пришёл, принёс, вместе с доказательствами, четыре вещмешка немецких удостоверений личности предъявил, порядка двух тысяч, там же солдатские письма были, и фотографии что немцы на местах боёв делали, можно перепечатать, да ещё мои фотографии. А на них я на фоне горевшего танка, пламя из люка башни «четвёрки» вырывается. На броне лежит танкист, его комбинезон горит, и я стою с «СВТ», лежавшей на локте, смотрю в объектив. Позади ещё видно, как встают разрывы снарядов. Хорошее чёткое фото. Это я на Украине снял. Я был не в военной форме, на всех фотографиях в гражданской, но вооружён, с подсумками. На другой я лежу и стреляю из ручного пулемёта по колонне пехоты, что шла по дороге метрах в ста от позиции, открыл я огонь за секунду как щёлкнула камера, там замедление стояло. Поэтому в кадре было хорошо видно, как вырывается дульное пламя из пулемёта, отлетают гильзы, а на дороге падают убитые немцы, остальные ещё не успели отреагировать, и пехотная колонна была отчётливо видна. Жаль лицо не полностью попало, практически со спины снимок сделан, лишь чуть сбоку видно и можно понять, что это я. Потом трое фельджандармов, которых я держу на прицеле «МП-40», с поднятыми руками, встав у своего мотоцикла, складывают оружие. Четыре дубля пришлось делать пока нормальное фото не вышло, так что знаю, что говорю. Таких фотографий у меня хватало, их я и показывал работникам газеты. С руками оторвали, им такие статьи как воздух нужны, как советские граждане бьют немцев. Также были фотографии зверств немцев, что я запечатлел, расстреливаемые с воздуха беженцы, рвы с расстрелянными красноармейцами, колонны пленных, лагеря военнопленных с жуткой теснотой, с описаниями как там содержат их и чем кормят. Для подъёма патриотизма это всё нужное, так что меня поблагодарили и отпустили. Завтра газета должна выйти.

Утром, позавтракав, я собрался, награды на рубаху прикрепил, и направился к военкомату, документы все при мне были. Поспрашивал у управдома, оказалось наш район закреплен за центральным городским военкоматом столицы, так что двинул туда. Как дойти я уже получил информацию, это тут недалеко, минут десять пешком. Народу тут было немало, тысячи две, не меньше. Даже трудно было пробраться к дверям здания. Призывники собрались, но больше всего гама от их родственников и других провожающих было.

Подойдя к затурканному уже с утра уставшему дежурному, я поздоровался и сказал:

- Я в Москве недавно, живу на улице Советская. Мне к какому работнику обратится по поводу призыва. Сам я в Минске раньше жил.

- Прописан? - спросил дежурный, с интересом глянув на награды, при этом давая ответы в трубки сразу двух телефонов.

- Да, всё как положено. Улица Советская, дом сорок два, двадцать шестая квартира.

- Кабинет номер восемь, первый этаж. Капитан Власов, это его район.

- Благодарю.

Кажется, дежурный этого уже не слышал, положил одну трубку и стал отвечать на звонок другого телефона. Быстро найдя нужный кабинет, тут очередь в шесть человек была, тоже призывники, и занял очередь. Двигалась та довольно быстро, так что уже через час, постучавшись, я зашёл в сильно прокуренный кабинет, даже настежь открытые окна не спасали от клубов дыма что тут висели.

- Кто такой? Где воевал? - спросил хозяин кабинета, судя по табличке на двери, это и есть капитан Власов.

- Максим Тихонович Гусаров. С недавних пор прописан на Советской улице города Москвы, дом сорок два, двадцать шестая квартира. Ранее проживал в городе Минск, был комсоргом завода. Награды получил за боевые действия в тылу противника месяц назад и участии в пленении генерала вражеских войск. Как только устроился на новом месте решил попытать счастья вступить в ряды Красной Армии.

- Даже так? - заинтересовался капитан, и велел сидевшему за соседним столом лейтенанту. - Оформи личное дело на призывника Гусарова, а потом ко мне, хочу услышать, как генерала взяли, а то в газетах всё в общих чертах.

Оформление много времени не заняло, тем более две фотографии нужного формата при мне были, их вклеили в личное дело. Потом мы и с Власовым пообщались, описал я ему свои приключения, про боевых интендантов тоже, что заставило его неверующе похмыкать. Кстати, номера наград в личное дело внесли. Ну и сообщил что хочу стать интендантом, хотя бы начать с ротного старшины.

- Тут я тебе помочь не могу, - пустив в потолок очередное облачко табачного дыма, а курил тот ядрёный самосад, сказал Власов. - Мы лишь призываем и отправляем в запасные полки на учёбу если призывник не служил, или в боевые части, если ранее служил и имеет специальность. Есть ещё учебные военные училища. Могу туда отправить. Ты грамотный, десять классов, комсоргом был, учёбу вытянешь.

- Нет, товарищ капитан, это не вариант. Мне бы побыстрее в часть попасть, а так постараюсь выбить должность ротного старшины. Начну карьеру с низов.

Тянуть два года находясь в училище, я тоже не хотел, пока вся техника и оружие в Хранилище современное, нужно использовать, а через два года там новые системы будут. Тем более становится профессиональным военным, что и предполагает обучение в училище, я не собирался. После окончания войны сразу демобилизуюсь, так что никаких училищ. Это я и сообщил Власову. Кстати, пока мы сидели, очередь из призывников снаружи не скапливалась, ими лейтенант занимался, тут же в кабинете. Он нам общаться не мешал. Почти час мы с капитаном пообщались, тот сказал, что раньше чем через неделю меня не призовут, выдал бланк для прохождения медкомиссии, номер больницы где её проходят, и на этом мы попрощались. Я немедленно отправился в больницу и к двум часам дня прошёл всех врачей. Исписанный бланк отнёс обратно в военкомат, у меня там годен без ограничений стояло, и отправился домой. По пути забежал на рынок, купил комплект инструментов, ящик для него, и два врезных замка, размеры я уже посмотрел. Добравшись до квартиры, я пообедал, и начал менять замки на входной двери. Мало ли у кого ключи от моей квартиры, а должны быть только у меня и управдома, так положено, мало ли пока меня не будет, воду прорвёт или ещё что, он отвечал за это дело.

Я как раз сменил верхний замок и извлёк нижний, когда послышались шаги и ко мне на лестничную площадку третьего этажа поднялись двое. Оба в форме НКВД. Оба сержанты госбезопасности.

- Товарищ, не подскажите где проживает гражданин Гусаров?

Выплюнув два шурупа на ладонь, я ответил:

- Гражданин Гусаров, это я.

- Вам придётся проехать с нами.

- Это так спешно? Мне минут десять нужно замок сменить.

- Время есть.

Работал я быстро, вставил новый замок, закрепил, замазал щели оконной замазкой, прикрепил накладки, ручки закрепил, проверил как работает и замки закрываются. Потратил не десять минут, все пятнадцать, потом ещё переодевался в костюм, но вскоре мы выехали на чёрной «эмке» и доехали до Лубянки. Я был спокоен, если что сбегу, однако сопровождающие себя вели корректно, были вежливы, так что проблем я не видел. Проблем действительно не было, хотя задержался я у следователя на четыре часа, пока меня вечером не отпустили. Тут пешком прогулялся, рядом всё, и полвосьмого был дома. Даже успел сходить к управдому, сменить ключи, сообщив что поменял замки. Адрес мой сдали работники «Комсомолки», и первую статью из ряда таких статьей обо мне, что планировалось, пока попридержали, приказ сверху. Заинтересовал их мой рассказ. Вот следователь в чине капитана госбезопасности и решил со мной пообщаться. Я ему описал тоже самое что и журналистом, только тут ещё подписи ставил на бланках опроса. Все удостоверения военнослужащих Вермахта и Люфтваффе, что я оставил журналистам, были тут же, стопками на столе сложены, и фотографии мои. В общем, всё это изучали следователи НКВД. Кстати, отметили что часть военнослужащих, документы которых тут были, служили в частях, воюющих на Украине. Я подтвердил, группа капитана Минска была и там, ну и я с ними. На вопрос какого мы там делали, пояснил, что спасали семью командарма, подготовили аэродром и ночью самолётом их вывезли. Ну и на попытки выйти на тех с кем я воевал, всегда объяснял, связь с группой капитана Минска потеряна, больше никого не знаю. А первую статью обещали выпустить через пару дней, когда закончат изучение предоставленных мной документов и фотографий. А насчёт группы капитана Минска, то следователь мне сказал, что надо мной зло подшутили, скорее всего работали профессиональные диверсанты и выполняли какие-то свои задачи. Боевые интенданты – это миф. На этом меня отпустили, сообщив что всё что нужно они узнали, больше я им не требуюсь.

После душа, сидя на кухне в одном халате на голое тело, а я ужинал, картофель-пюре с котлеткой, и размышлял. Главное слух пущен, газеты их ещё больше разнесут, так что под прикрытием этого дела работать мне станет легче, как я понимаю. Чем дольше ложь звучит, тем охотнее люди в неё верят. Это ещё Геббельс заметил. Так что лет через двадцать боевые интенданты будут восприниматься как реальный факт. В военкомат соваться больше не нужно, как придёт повестка, так и отправлюсь, а пока стоит предложить свои услуги каким командирам. Рокоссовскому, например, буду его интендантом. Скоро меня разрекламируют, думаю проблем с этим не возникнет. Ну к известным генералам попасть сложно, нужно узнать какие тут части под Москвой и в Москве формируются, и попробовать устроиться туда. Тут как повезёт. Ещё судя по газетам уже сформировано несколько отдельных полков и дивизия народного ополчения, и похоже заканчивать с этим не собираются, ещё две дивизии начали формировать. Можно туда устроится. Опять-таки смотря кем.

Вот на таких размышлениях закончив ужин, я завёл патефон, поставив пластинку с Утёсовым, и стал слушать неплохие песни, продолжая размышлять. Похоже завтра придётся побегать.

Утром, я к десяти часам дня направился к зданию Генштаба РККА, где пройдя проходную, а я был в лучшем костюме, с наградами на пиджаке, обратился к дежурному, что сидел у входа, тут конторка была. Описав что хочу, вызвав у того удивление, был направлен к дежурному командиру по Генштабу, имевшему звание генерал-майора. Апраксин его фамилия. Тот меня внимательно выслушал, мол, хочу стать интендантом в любой боевой части, достану всё, посмеялся, сообщив что интендантское управление вполне справляется со своими задачами, и выставил. Хорошо с лестницы не спустил. Та же ситуация в Главном управлении ВВС Красной Армии. Тут даже слушать не стали. Пообедав в ближайшей столовой, пусть поздно, время два часа дня, отправился в Главное интендантское управление Красной Армии. И чего я сразу сюда не сунулся? Пообщался с дежурным по управлению в звании интенданта первого ранга, это вроде подполковника. Когда объяснил, что я хочу, тот задумчиво на меня посмотрел, поиграл пальцами по столешнице рабочего стола и сказал:

- Ты сюда парень не за должностью пришёл, работа ротным старшиной тебя вряд ли прельстит, ты за званием пришёл, не так ли?

- Допустим, угадали.

- Конечно. Если ты так стремишься к чинам, это можно устроить. Ты говоришь вы там у немцев трофеев много взяли?

- Было дело. На любой вкус.

- «Мерседес» с откидывающимся верхом, генеральский, есть?

- Есть, - с протяжной ноткой задумчиво ответил я, и добавил. - И не один. На любой вкус.

- Ну вот видишь, парень ты понимающий. За одну генеральскую машину звание дадим, за вторую, хорошую должность. На выбор, на любой вкус, -усмехнувшись, вернул тот мне моими же словами.

- Я только за. Когда всё устроим?

- Погоди, не торопись. Ты каким военкоматом призываешься?

- Центральным, капитан Власов куратор. Вчера медкомиссию прошёл, велели повестки ждать.

- Отлично, сделаем всё быстро, официально тебя к нам направим, дадим звание, это сложно, но у нас нет ничего невозможного. Звание техник-интенданта первого ранга. Извини больше не смогу, дальше сам выслужить должен и опыта набраться. У тебя ведь его нет?

- Нет.

- Ну а чтобы проблем не было, начальнику управления тоже бы трофейную машину подарить стоило. Найдётся?

- Пошукаем. «Хорьх» подойдёт?

- Ого, а ты я смотрю на винной бочке сидишь? Не смотри так, это наша интендантская шутка, значит, что ты богач, у кого спиртное у того всё есть.

- Хм, я запомню.

 Дальше интендант созвонился с военкоматом, пообщался с Власовым, ну и велел ждать бумаги, мол, интендантское управление забирает меня к себе, переводом. Когда тот закончил говорить и положил трубку, то сообщил мне:

- Через два дня подойдёшь, получишь документы на техник-интенданта второго ранга, форму сам выправишь. Это лейтенант, если на армейские звания переводить. В принципе на должность начальника тыла полка тянешь, уже ставили людей с такими званиями, хотя там интенданты третьего ранга стоят по штату. Пока в резерве будешь, направим тебя на две недели в формирующийся полк Московского ополчения, поможешь ПНШ-пять, заодно наберёшься опыта в работе, знакомствами обзаведёшься. У нас без этого никуда.

- Понял. Когда первую машину подогнать?

- У нас как у Ильфа и Петрова, читал будни интендантов?

- «Двенадцать стульев»? Конечно.

- Вот и тут, машину сейчас, звание потом.

- Добро. Куда подогнать?

- А она что, тут?

- В окрестностях. Через час тут будет.

- Да ко входу и подъезжай, я выйду встретить.

- Есть проблема с машиной, она ни по каким документам не проходит.

- Вот это как раз решаемо, ты главное пригони, мы всё сделаем.

- Спасибо, товарищ интендант первого ранга.

- Не сглазь, потом поблагодаришь.

Покинув кабинет, а потом и здание, я вскоре ушёл подальше, уехав на трамвае на окраину. Взор показывал, что слежки не было. Тут он другое показал. Я стоял у кабины водителя трамвая, поэтому наклонившись к нему сказал:

- Я видел, как у девушки кошелёк вытащили, останови, но двери не открывай.

- Понял.

Подозвав кондуктора, описал ей что видел, показав на жертву и грабителя, парня воровской наружности, примерно моих лет. Трамвай почти переполнен был, вечер всё же, народ по домам спешит, поэтому затруднительно было. Тот наши манёвры заметил и кошелёк сбросил, кондуктор это видела. Трамвай остановили, сознательные граждане скрутили воришку, и передали его постовому милиционеру на перекрестке, следом и жертва шла, кошелёк несла, по-моему совету, завёрнутый в платок, чтобы отпечатки пальцев не стереть. Мои слова под сомнения не ставили, награды всё также были на пиджаке, так что слово орденоносца и воришки даже не равнялись. Свидетелей хватало, поэтому добровольцы отравились с задержанным и милиционером в ближайший отдел, а я, отговорившись срочными делами, проехав дальше, ушёл в тенистый парк. Зря. Народу тут было много. Пришлось в промышленный район уходить. Тут мест, скрытых от глаз, было куда больше, нашёл одно такое. Взор точно показал, что меня никто не видит, вот я и достал «Мерседес-Бенс W-21», кабриолет, в голубой красивой раскраске. Устроившись на сиденье водителя, я нажал на кнопку стартера на приборной панели, ключ уже был в зажигании, вообще я старался брать машины вместе с ключами, мотор сразу схватился. Включив первую скорость, я мягко тронул автомобиль, тот плавно сглатывая неровности почвы, покатил к выезду из промышленного района. Надо сказать, глазели на меня все, машина была красавицей, конфетка. Никто так и не остановил, постовые лишь провожали взглядом, что позволило мне доехать до нужного здания, и остановившись, посигналить, в окне кабинета интенданта первого ранга Рогова, с которым мы и общались, мелькнуло его лицо и исчезло. Покинув салон, вид, как вокруг собираются любопытствующие, начал платком отряхивать крылья, лобовое стекло, пока на выходе не появился сам Рогов в сопровождении командира с шпалой в петлицах, это интендант третьего ранга, для полковой должности.

Рогов долго изучал машину, той года не было, декабрь сорокового выпуск, садился за руль, велев начать оформлять на него, а сам велел идти за ним в кабинет. Там устроившись за столом, выдохнул:

- Знаешь, я ведь не верил, что ты трофейную машину пригонишь, да ещё с неснятыми немецкими военными номерами. Можно сказать, я сорвал банк. Сколько у тебя ещё таких машин?

- У меня ни одной. А у тех, у кого я эту взял, много, с три десятка будет. Мне они должны, так что дарят, им машины без надобности.

- Любопытно. Ладно, пообщаемся позже, все прошлые договорённости в силе. Адрес оставь где проживаешь, чтобы знать где искать, если вдруг срочно понадобишься. Держи, тут методички по нашей работе, штатные составы армейских частей, от полка до армии. Изучай. Нет не так, запоминай.

- Хорошо.

Убрав всё в планшетку, мне её Рогов выдал, я покинул кабинет и здание, машины снаружи уже не было, и направился к себе. Четыре остановки на трамвае, пять минут пешком и вот я дома. Дальше ужин, время семь часов, душ, и устроившись в зале за столом, проверив предварительно затемнение на окнах, чтобы света не было видно, включил торшер для чтения и стал разбирать бумаги. Организационные хозяйственные структуры стрелкового батальона, танкового, полка и дивизии, пока я изучал их. Вскоре мне в стрелковый полк придётся отправиться, вот и узнал сколько у того подчинённых. Не так и много если прикинуть. В полку должность интенданта капитанская, называетесь «ПНШ-5». Переводится как помощник начальника штаба, ну и порядковый номер. В комендантском взводе полка хозотделение с полевой кухней для штаба полка и других подразделений. В каждом батальоне хозвзвод, ну и ротные старшины. Все они и отвечают за обеспечение тыла и питание. Однако читая, как я понял, ПНШ-5 отвечает только за себя и свою сферу, хозчасти подчиняются начальнику штаба полка или дивизии, а интендант ответственен только за себя, чтобы всё вовремя было доставлено и выдано. Вот так. То есть, ротные старшины или бойцы хозвзводов просто не поймут если я приду и буду их строить, у них командир начштаба. Хотя тут тоже от командиров зависит, могут эти обязанности на интендантов скинуть. Должность полкового интенданта больше бюрократическая, бухгалтерская. Забрать со складов столько-то, выдать в такие-то и такие-то подразделения то-то и то-то, столько-то. Интендант только и только снабженец, а не хозяйственник. В общем, именно то что мне нужно.

Что-то рыбки захотелось, так что достав черноморскую камбалу, вяленную, стал чистить, изучая бумаги дальше. А интересно - между прочим. Бросая кожурки на поднос, и такая нужная вещь в квартире нашлась, я вдруг услышал дверной звонок. Телефона в квартире не было, раньше был, но отключили.

- Кто это? - удивился я.

Бросив рыбку на поднос, я зашёл ванную, быстро помыв руки под краном, горячая вода была, вытер полотенцем, это мои, новенькие армейские со складов, и подойдя к двери, спросил:

- Кто?

- Рогов.

Внутренне хмыкнув, я открыл замок и распахнул дверь. Кто там стоит на лестничной площадке я и так знал, просто дань традиции. Взору спасибо за работу. Внизу «эмка» стояла, роговская, водитель скучал. А вот «мерседеса» не было. Рогов прошёл в прихожую, согласно моему предложению, широкому жесту.

- Проблемы с нашей договорённостью? - поинтересовался я.

- Проблем нет. Скорее изменение сроков. Машину у меня забрали, сказали, что не почину. Ты не волнуйся, за машину своё я получил. Договорённость у нас остаётся. Более того, держи.

Взяв протянутую красную книжицу командирского удостоверения, открыл его. Мельком изучив, вслух прочитал:

- Удостоверение выдано техник-интенданту первого ранга, Гусарову Максиму Тихоновичу. Действительно с шестого августа тысяч девятьсот сорок первого года. Завтра? Первого ранга? Это же старший лейтенант, если по армейским званиям считать?

- Всё верно, тебя уже призвали, сейчас внесут в архив и в списки личного состава. Завтра утром прибудешь на Воробьёвы горы, там казармы, будет проводится присяга, пройдёшь её с другими призывниками, чтобы в журнале твои данные были, и с этой минуты ты действующий командир Красной Армии. Ну а звание, тут решал не я.

- Пройдёмте в зал?

- Нет, я спешу.

- Просто так подобные дела не делаются. Что я должен?

- Четыре автомобиля, желательно завтра утром. Вот список моделей. Цвет не важен.

Мельком изучив список, там были: «Хорьх 830», два «Мерседеса-Бенс G4», и «Мерседес-Бенс 777», последний лимузин. Причём стоит отметить, что такие машины у меня были, с учётом что я утащил у немцев порядка пяти сотен легковушек, это не удивительно. Некоторые машины не по одному экземпляру, разных типов. Поэтому изучив список, я посмотрел на Рогова и сказал:

- Хм, думаю машины будут. Мне нужен номер вашего телефона. Утром поставлю машины на одной из улиц, позвоню вам, вы приедете и заберёте их. Устроит такая схема?

- Более чем, хотел сам её предложить. Я приеду с помощником. Он завтра тебя везде свозит, чтобы в очереди не ждать. Ты паспорт сдавал в военкомат?

- Нет.

- Нужно сдать. Потом присяга, и на следующий день и отправишься на стажировку к ополченцам, я договорюсь. Формой озаботься. Могу дать адрес ателье где её подгонят по размеру, или сошьют из хороших материалов.

- Хорошо.

Получив адрес и номер телефона, я закрыл за Роговым дверь, щёлкнув замком, после чего вернулся в зал и задумался, изучая удостоверение. Как-то недооценил я местных интендантов, вон как загорелись. Даже такую афёру с присвоением звания провели, а ведь не имея никакого образования, я не мог его получить. Всё решают большие начальники, и они решили. Стоило мне это четырёх машин. Стыдно было за это? Нет, даже тени сомнений не было, тем более я как интендант позабочусь чтобы бойцы той части где я буду проходить службу, ни в чём не нуждались. Впрочем, именно для этого мне всё это и нужно. Проблем со снабжением точно не будет. Если склады пусты, буду использовать запасы из Хранилища, так что им остаётся только воевать, остальное на мне. Кстати, фотографии в удостоверении не было, какое широкое поле деятельности для шпионов и диверсантов. Ладно, займёмся формой.

Утром, а меня поднял будильник, от прошлых хозяев остался, быстро позавтракал, и собравшись, используя велосипед, он не шумит мотором, ещё затемно покатил в соседний район. Приметил будку телефонную, проверил, аппарат работает, гудок есть, поэтому, пока нет свидетелей, доставая из хранилища машины, все четыре, разместил их, припарковав у тротуара. Две машины имели серую армейскую раскраску, одна чёрная, это лимузин, и другая белая, это уже был «Хорьх». Рано ещё звонить, так что устроившись в салоне лимузина, мягкие тут сиденья, остальные машины я запер, стал пришивать петлицы к командирской форме. По три кубаря я уже привинтил, как и эмблемы. Они не интендантскими назывались, а: военно-хозяйственный и административный состав всех родов войск. У меня была фурнитура, всех родов войск. Большие запасы. Так что посещать военторг не требовалось. Фуражку подобрал, обычную с пехотным околышком, синие бриджи, шерстяной комсоставский френч. Отличные сапоги, шёлковое бельё, это уже трофейное. Ремень командирский, портупею, кобуру с «ТТ», если оружие не выдадут, его ещё вносить в удостоверение нужно. В общем, всё имеется. Шинель командирская тоже. Нужно петлицы пришить, хорошо ещё нарукавные шевроны не нужно, это у стрелков.

Вот так я закончил с гимнастёркой, подворотничок не забыл, в фуражку звёздочку вставил, ровно стоит. Потом за шинель принялся. Всё закончил, когда рассвело, и убрал форму, я в гражданской одежде был, надену форму после присяги. Народ уже по улицам ходил, останавливается и изучает машины, милиционер неподалёку прогуливается, заложив руки за спину, тоже любопытствует. Подойдя к телефону, простояв очередь, трое было, позвонил Рогову. Трубку тот взял сразу, узнал улицу, номер дома, и сообщил что выезжает. Прибыл тот уже через полчаса. Сам с помощником на легковушке, а за ним «ЗИС» с бойцами. Дальше я передавал машины, и бойцы, которые стали их водителями, возможно только перегонными, осваивали технику. Дальше те колонной укатили, «ЗИС» во главе колонны ехал, там Рогов в кабине, чтобы не отобрали ценное приобретение, а оставшийся со мной капитан, то бишь интендант третьего ранга, велел садиться в машину, мол, пора делом заняться. Честно сказать, была опаска что кинут, оплату получили, и всё, выкинут из машины, и посоветуют забыть. Или вообще грохнут. Но нет, всё честно. Сначала в военкомат, где завершили все призывные процедуры, моё звание в личное дело внесли, номер удостоверения записали, паспорт я сдал, больше ничего не требовалось. Власов только уточнил номер комсомольского билета, его не внесли в личное дело, вот и пояснил что его уничтожил мой начальник на минском заводе. Поругались, тот и порвал его. Тот посоветовал восстановить. Дальше доехали до казарм на Воробьёвых горах, пришлось час ждать, потом началась процедура присяги. Проследил как другие дают, тоже зачитал и расписался. На этом всё.

Мы направились к зданию интендантской службы, где капитан передал меня Рогову. Тот похоже лично решил вести со мной дела, не передавая другим. Уточнив насчёт формы и узнав, что тут всё в порядке, сегодня же в ней начну привыкать ходить, тот сообщил:

- Я договорился, отправляешься не завтра, а сегодня. Там ПНШ-пять помощь требуется, рук не хватает, поможешь. Потом решим куда тебя отправить. Предпочтения есть?

- Стрелковые, танковое, и авиационные войска, любые.

- Учтём.

- У меня вопрос по оружию.

- Получишь, когда прибудешь в свою часть.

- Я не о том, товарищ интендант первого ранга. Оружие у меня есть, как внести его в удостоверение?

- Идём в кадровый отдел.

Тот лично сопроводил меня к нужному работнику, тот взял удостоверение, уточнил номер пистолета, вписал, и поставил штамп с росписью. Вот и всё. После этого взяв координаты полка ополченцев, я распрощался с Роговым, мы договорились через две недели встретится, после моей практики, и расстались. Покинув здание, я отправился домой. Время уже обеденное, так что поел готовой ухи, надел форму, покрасовавшись в зеркале на дверце шкафа в спальне. Награды сияли на новенькой форме. Поправил фуражку, кобуру передвинул набок, носить её над правой ягодицей мне не нравилось, планшетка на другом боку висела, там блокнот, циркуль, карандаш и линейка. Тяжёлая кобура в которой лежал почищенный и снаряжённый пистолет, слегка отвешивала. Удостоверение в кармане, я проверил, командировочное с временным направлением в полк Московского ополчения, где должен уйти под командование местного снабженца. Командировочное мне Рогов выдал.

Заперев квартиру, ночевать я тут собирался, полк формировался в городе, и спустившись вниз, дом у нас четырёхэтажный, а квартира моя на третьем этаже. Лифта тут не было, я чуть не столкнулся на выходе с управдомом.

- Доброго дня, Остап Андреевич.

- Ох, Максим, носишься как сайгак. Ты почему в форме? Призвали?

- Да, сегодня форму надел.

- Вижу, что командир, а кем не пойму.

- Интендант я.

- Значит отбываешь? Квартиру опечатать?

- Нет, я пока на курсах по повышению квалификации, назначения в часть не получил. Ночевать тут буду. Когда получу назначение, я сообщу.

- Хорошо. Да, тут тобой участковый интересовался, не застал дома, хотел вечером зайти, познакомится.

- Я не знаю, когда вернусь, могу и ночью. Я теперь не властен над собой, старше званием командиры есть, что мной командуют.

- Это да.

Ещё немного пообщавшись, мы разошлись. Я ушёл в соседний двор там удобный кустарник, не видно, что за ним делается, достал свой мотоцикл, личный, и запустив двигатель, покатил к выезду со двора, а там и в сторону нужных казарм. Это на окраине было.

С трудом разогнув спину, отрываясь от очередного наряда, рядом целая стопка лежала, я переспросил:

- Что, товарищ интендант третьего ранга?

ПНШ-5, что зашёл в кабинет, повторил:

- Всё, закончилась твоя учёба. Полк наш отправляют на фронт.

- Обещали две недели, а прошло всего одиннадцать дней, - с удовольствием разминая спину и потягиваясь, сказал я.

- Тебе хватило. Давай командировочное подпишу.

Это действительно было так, хватило, снабженец московского полка ополченцев очень обрадовался моему появлению, пусть я временно, в качестве ученика, но тот просто сбросил на меня всю бюрократию, и ездил по складам, выбивал нужное, последнее он особо любил. Я лишь пару тройку раз прокатился с ним для ознакомления, а так с утра до вечера закопался в бумажках. То боец винтовку повредит, да так, что списать пришлось, то машина с моста навернётся, тоже под списание. Всё я. Однако действительно хватило, теперь я знал всю хозяйственную и снабженческую кухню изнутри и новичком меня сложно назвать. Основы получил, теперь личный опыт нарабатывал. Хорошо местный снабженец был разговорчивый и щедро делился своим личным опытом. Он из кадровых был.

Так общаясь, я передал ему все наряды, тот принял, дальше я проследил как полк начал выходить из казарм, направляясь к станции, и погрузку на эшелоны, им четыре выделяли. Ждать я не стал, первый эшелон уходит чуть ли не в полночь, так что распрощавшись со знакомыми командирами, с которыми за эти две недели познакомился и пообщался, и отправился к себе на квартиру. Девять дней я благополучно ездил со службы домой, пока не пришёл участковый, мы всё же ранее познакомились и тот знал о наличии у меня личной техники. Сначала пришлось её перерегистрировать и получить местные номера, а два дня назад тот пришёл с приказом от исполкома. Мотоцикл мой забирали на нужды армии. Обещали вернуть после войны. Вернут они его, как же. Однако квитанцию сохранил. Сегодня четырнадцатое августа, Киев ещё не окружили, тут месяц до этого дня остался, пора навестить Рогова. Надеюсь он на месте. Покинув железнодорожную станцию, попрощавшись со снабженцем полка ополченцев, я ушёл за пакгаузы, и достал зелёную армейскую «эмку». Надоело мне пешком ходить, не зря я в штабе полка работал, бюрократию познавал, вот и сделал документы на эту машину, приписав её к полку ополченцев, причём эта машина в списках состава полка числится, она полный двойник по номеру машины командира полка, и выписал на себя разрешение на управление этим транспортным средством. На две недели, считая со вчерашнего дня. Бланков у меня таких с печатями и подписями хватает, буду продлевать время пользования машиной, иначе большой срок будет казаться подозрительным.

Машина взревела мотором и с пробуксовкой стронувшись с места, тут гравий был, полетела по улочкам к нужной мне. К зданию я не подъезжал, не хотел машину светить, оставил на соседней улице, запер и направился к Главному интендантскому управлению РККА. Хм, а ведь Рогов, с тех пор как я передал те четыре машины, так обо мне и не вспоминал, я эти одиннадцать дней спокойно проработал. Тяжело с непривычки было, но освоился. А вот в мире всё также происходило. Десять дней назад начались описываться в «Комсомолке» мои мемуары, которые вызвали большой ажиотаж по всей стране. Газета ежедневная, но статьи обо мне выходили через день, с тремя-четырьмя убойными фотографиями, видимо, чтобы подогреть интерес, и это получалось. Всего семь статей должно было быть, пять уже вышли, сегодня шестая должна быть, ещё не успел купить пару экземпляров на память. В полку где я учился, похоже один снабженец и понял кто я, сам спросил, и я подтвердил, больше интересующихся не было, да и на улицах меня не останавливали, да и как узнавать если я с рассветом уезжал и с темнотой возвращался и спал как убитый? Выходных у меня не было. Так что нормально всё шло, как я думаю.

Пройдя в здание, козыряя всем командирам, ниже меня званием тут и не было, записался в книге регистраций у дежурного, узнал насчёт Рогова и только сейчас выяснил что тот погиб. На Западном фронте семь дней назад. Вот чёрт, плохо. Пока стоял у дежурного, выяснил как это произошло. Тот улетел проводить ревизию на складах и был сбит на подлёте к фронту. Охотники поработали. В общем, я отравился в отдел кадров, там мне закрыли командировку, и пообещали решить насчёт получения нового назначения. Я подарил интенданту второго ранга, что сидел в кабинете, пистолет «Вальтер» с кобурой и запасом патронов, с просьбой отправить в боевую стрелковую часть. Тот пообещал похлопотать. Велел вечером зайти, если не будет новостей, то завтра утром. Покинув здание управления, постоянно козыряя старшим чинам, я прогулялся до машины и сев за руль, задумался. Домой не хочется. Скатаюсь-ка я на речку, искупаться. Есть тут пляж, в первые дни приезда в Москву я там пару раз купался и мне понравилось. Запустив двигатель, я развернулся, благо улица почти пуста была, и покатил к речке. В пути у трёх киосков Союзпечати останавливался, но свежих номеров «Комсомолки» не было, раскупили, опоздал. Тут приметив спорткомплекс «Динамо», большой, со стадионом, свернул к нему, припарковав машину у входа. Захлопнув дверь, заперев машину, я направился ко входу. Там старик-вахтёр, не интересуясь целью моего прибытия, сказал:

- Ваши уже прошли. Поторопитесь, товарищ командир, нагоните.

- Вообще-то я сам по себе, вы меня с кем-то спутали. Ищу боксёрскую секцию.

- А, похоже действительно ошибся. Боксёры в том крыле. Второй поворот направо. Там увидите. Не ошибётесь.

- Благодарю.

Вахтёр не ошибся, я ещё по запаху пота понял, что иду куда нужно, и вскоре вошёл в боксёрский зал. Довольно большой, тут работало сразу с десяток боксёров, плюс три тренера. Я их сразу вычислил опытным взглядом. Один ко мне и направился.

- Вас что-то интересует, товарищ командир? - поинтересовался тот.

- Да, я бы хотел узнать возможность сдачи на мастера спорта, с получением значка и грамоты.

- В боксе? - явно на всякий случай уточнил тот.

- Да.

- Какой у вас разряд?

- Не имею. Занимался на дому, но с профессиональным боксёром международного класса. Тренировал меня по кубинской системе и по кубинскому боксу.

- Любопытно. Вам нужно поговорить с главным тренером сборной, он как раз тут. Я его позову.

- Я могу разогреться?

- Конечно.

Отойдя к лавкам у стены, я снял ремни, положив фуражку, планшетку, ремни с кобурой, стянул френч через голову, сапоги снял, оставшись босым, в нательной рубахе и синих командирских бриджах. Вот так шагая босиком, я сначала начал разогрев мышцы и связки, а когда убедился, что мышцы готовы, поработал бой с тенью, перчаток не было чтобы с мешком потренироваться, потом взял скакалку и где-то полчаса прыгал, долго не было того тренера что за главным уходил. Когда те пришли, меня пригласили в кабинет к главному, там собрались и остальные тренера и несколько боксёров, по виду маститых. А так я последний месяц тренировался не филоня, даже когда учился на интенданта, час утром и час вечером обязательно на тренировку пускал, так что формы не потерял, укреплял даже. До идеала ещё далеко, но в себе я был уверен, главное скорость движения подтянул до высокого уровня. Я на это и ставил, на скорость и убойные удары. Главный тренер, осмотрев меня, где-то я это лицо видел, хотя фамилия незнакомая, и поинтересовался:

- Значит мастера хочешь получить? Ты знаешь, что для этого нужно? Комиссия наркомата по спорту. Очень долгая и нудная процедура.

- С бюрократией знаком не был. Что ж, времени у меня нет, поэтому извините что побеспокоил.

- Подожди. Игорь тебя узнал, говорит о тебе в газетах писали. Я смотрю, лицом действительно похож. Ты Гусаров?

- Да. Извините забыл представиться. Гусаров. Максим.

- В газетах правду писали о боевых интендантах?

- Да, я сам теперь им стал, в интенданты пошёл.

- А я думал это шутка, - хмыкнул главный тренер. - Расскажешь?

- Почему и нет?

За час я описал многое из приключений как своих, так и якобы группы капитана Минска. Моментов было много интересных, так что слушали меня боксёры внимательно. Ну и один из тренеров предложил провести учебный бой, хотят увидеть, чего я стою. Что за кубинский бокс, они с ним не знакомы. Я не возражал, мне выдали эластичные бинты, перчатки по размеру, капу, дальше вышли на ринг с тем тренером, и я его вторым же ударом, на четвертой секунде отправил в нокаут. Все замерли в шоке. Тренера оттащили, привели в чувство, но взгляд у того плавал, так что оставили лежать, а против меня вышел один из маститых, потом второй, третий, ещё один тренер, этот пытался попрыгать, но я атаковал, и пользуясь более высокой скоростью, отправил того в сон. Защита вообще никакая. В это время от входа в зал раздалось несколько громких хлопков, обозначающих аплодисменты. Обернувшись, я увидел трёх старших командиров, от капитана до полковника, и двух в штатском. Это они хлопали. Главный велел мне заканчивать, уровень мой тот уже понял, а сам направился к гостям. В душ я не пошёл, всё равно искупаться хотел, так что пока гости и сидели в кабинете у главного, я собрался, оделся, и поправляя на ходу фуражку, махнув прощаясь с боксёрами, покинул зал. Дойдя до машины, сев на место водителя, я вскоре вырулил на улицу и покатил к пляжу. Время семь вечера, самое то, и жары уже нет.

На пляже я пробыл меньше часа, покупался, позагорал, и направился обратно к управлению. А там были новости, интендант третьего ранга, которому я пистолет задарил, ещё не ушёл домой, вот он и сообщил:

- Пришла заявка на двадцать шесть наших специалистов, Юго-Западный фронт. Большие потери среди личного состава тыловых подразделений. Боевые части, ты сам хотел.

- Должность?

- Направляю как снабженца полка.

- Устраивает. Оформляйте.

Тот забрал моё удостоверение, и стал оформлять назначение. За десять минут всё сделал, сбегал куда-то печати и подписи поставить, и вскоре вернувшись протянул все документы. Тут проездные и довольствие тоже было. Направляли в службу тыла фронта, штаб которого размещался в Киеве, дальше те уже сами назначат.

- Требуется прибыть в часть в течении пяти дней. Иначе дезертир.

Попрощавшись, я зашёл в отдел довольствия, получил всё что мне полагается. Тут не только вещевое, но и продукты питания, полный вещмешок вышел. Дойдя до машины, поехал на квартиру. Там быстрые сборы, известил управдома что отбываю на фронт, мы чаю с ним попили, и отправился спать. Не ночью же мне отправляться. Завтра, время ещё есть.

Утром, законсервировав квартиру, я на вызванном таксомоторе поехал на Киевский вокзал. «Эмку» свою я уже в Хранилище убрал, так что ничего не оставил. На месте, прибыв, направился к военному коменданту, узнать насчёт возможности отправки в Киев. Ближайший грузовой эшелон уходил через два часа, тот боеприпасы вёз. Как-то стрёмно, немцы властвуют в воздухе, могут и разбомбить. Уточнил какой следующий состав, в этот раз воинский эшелон, через пять часов, вот это хорошо, на это я согласен, так что получил место в командирском вагоне. Пусть не купе, плацкарт, но я всё равно рад.

Оставаться на вокзале я не хотел, поэтому решил шикануть. Вещи в Хранилище, выгляжу представительно, поехал в ресторан. Облом. Все закрыты, открываются поздно, в столовые я сам не хотел. Решил прогуляться, и гулял, улыбаясь девушкам, и вообще находился в довольно лёгком приподнятом настроении, когда вдруг с проезжей части засигналил автомобиль. Обернувшись, я увидел, как из «эмки» выходит Бабин. Тьфу-ты, генерал-майор Алавердов. На груди у того сверкала новенькая Золотая Звезда. Да и орден «Ленина» явно новый.

- Максим? Тебя не узнать, в форме взрослее стал, выправка. Молодец, отлично смотришься, да ещё при наградах.

- Здравия желаю, товарищ генерал.

- Ты куда пропал после награждения? Начали искать, не нашли, только узнали, что с санитарами уехал, те доложили, что тебя с ними не было. А я ведь тебя Максим искал. Так где ты был?

Тот подойдя, обнял, довольно крепко, потом отстранился и ещё раз внимательно осмотрел. Смущённо улыбаясь, я пояснил:

- Решил вас не отвлекать, и отправился в Москву. Добрался, вот смог к интендантам устроиться. Вчера получил назначение, отбываем в Киев, в одну из дивизий, буду в стрелковом полку снабженцем. В каком не знаю, на месте должность получу.

- Когда отбываешь? - нахмурившись, о чём-то задумавшись, спросил генерал.

- Уже через четыре часа.

- Ясно. Как ты смотришь на то чтобы служить под моим началом? Мне отдали приказ принять под командование Шестьдесят Первый стрелковый корпус. Он погиб под Могилёвым. Корпус я буду формировать сначала, тут в Подмосковье.

- Крайне положительно, товарищ генерал. Тем более мы с вами хорошо знакомы. Хотя я думал, что лучше.

- Ты про мой маскарад? Так было надо. Ладно, едем в интендантское управление и меняем тебе направление на мой корпус. Думаю, тебя тоже на полк поставить. Позже решу в какой. Остатки дивизий ещё направляются к Москве.

Мы так стояли и общались на тротуаре, и генерал, видимо, чтобы я не передумал, усадил меня в машину, и мы покатили не к зданию Генштаба, куда он направлялся, а тот приехал вчера вечером, а к управлению интендантской службы армии. Там в кадровой части мне быстро поменяли направление, и теперь я значусь за тыловой службой Шестьдесят Первого стрелкового корпуса второго формирования. Как-то всё это быстро произошло, и только убрав изменённые документы в нагрудный карман френча, как раз уже когда в машину Алавердова сел, то очнулся.

- М-да, быстро всё, - и посмотрев на Алавердова, что лишь сидел рядом с невозмутимым видом, мы на заднем сиденье устроились, сказал. - Товарищ генерал, думаю со мной вы вытащили ваш приз. Я уже в курсе что снабжение частей вооружением, артиллерией и бронетехникой сильно срывается, не хватает, у меня таких проблем нет, у моих источников всё это есть. Вы их знаете, те самые интенданты с которыми я у Кобрина работал. Хотите дивизию танковую сформировать? Не проблема, сотню «КВ» и сотню «тридцатьчетвёрок» дивизия уже через неделю получит. Хотите артиллерию, два полка гаубиц, в стодвадцатьдвамиллиметра, будут, с тягачами и тракторами. Нужны грузовики? Четыре сотни без проблем. Оружие и легковые машины, тоже. Даже есть тридцать истребителей «Як-один», наши их отбили на одной из станций. Они до сих пор в ящиках, собирать нужно. Истребительного прикрытия не допросишься, а тут свой полк будет. Подумайте. Для своего корпуса я достану, а чужакам не отдам. Пусть сами у немцев обратно отбирают, а тут частью моя доля.

- Останови машину, - велел генерал водителю, и когда тот остановился, приказал выйти, оставив нас.

Пока боец прогуливался неподалёку, генерал и решил пообщаться:

- Балаболом ты никогда не был. Я могу надеяться, что ты говоришь правду?

- Даю слово.

- Так, меня вызывают в Генштаб чтобы обговорить штаты корпуса. Если я смогу убедить командование, что техника и вооружение будут, думаю я смогу получить добро на формирование этих частей. Насчёт авиационного полка не уверен.

- А вы, товарищ генерал, скажите, что вся техника и истребители ваши снабженцы достанут, а вам нужны лишь бойцы с командирами, и приказ на формирование. Также и с танковыми частями.

- Дивизию сформировать на дадут, а вот пару отдельных полков вполне, плюс по батальону можно ввести в штат стрелковых дивизий, тем более они и так по штату положены.

- Неплохо. С зенитной защитой тоже проблем не будет, дивизии их получат в полтора штата, а то её вечно не хватает. Можно будет сформировать пару отдельных зенитных дивизионов. Ещё отдельный артиллерийский полк. Понтонную часть.

- Откуда это всё появится?

- Товарищ генерал, поверьте, всё будет. Только сразу говорю, если решат отобрать, мол, сдайте летунам или танкистам, будут искать всю жизнь и не найдут. Своё не отдаю. Нам и самим истребители пригодятся. Вечно их нет когда они нужны, а тут свои будут.

- Подождёшь меня, пока я буду в Генштабе.

- Товарищ генерал, это ваша машина?

- Выдали временно из гаража Генштаба. Штаб корпуса уже формируется, несколько командиров, включая начальника штаба уже назначены, но я там ещё не был.

- Тогда я пока решу вопрос с машиной для вас. Будет постоянной, - сказал я, и махнув рукой водителю, чтобы возвращался, поинтересовался. - Какую хотите? Нашу или трофейную? Есть вездеходы, или штабные автомобили. С рациями.

- Давай наш вездеход. Намаялся в грязи.

- Сделаем, - кивнул я, и машина, стронувшись с места, покатила к цели назначения.

Машина встала у десятка таких же, водитель достал газету и стал читать, а генерал ушёл. Подумав я попросил отвезти меня на окраину. Более того, сообщил бойцу что генерал в его услугах больше не нуждается, тот может возвращаться в гараж. Водитель отвёз меня и отбыл. Места пустынные, уйдя с лишних глаз, я достал новенькую «Газ-61-73», ту самую вездеходную «эмку», и запустив движок, вернулся к зданию Генштаба. Припарковавшись там у краю, все козырные места были заняты до меня, заглушив двигатель, я вышел из машины и стал прогуливаться рядом с ней, с интересом изучая стоявшие машины. Отдельно привлекал внимание трёхосный тяжёлый открытый вездеходный «Мерседес», уже перекрашенный в стандартный цвет хаки, принятый в РККА, с красными звёздами на передних дверцах, в жёлтой окантовке. Две такие машины я передал Рогову с двумя другими. Водители, кто сидел в машинах, кто группками собрались, что-то обсуждая, а водитель «Мерседеса» сидел в кабине, дремал. Верх был поднят, так что считай это кабриолет. Причём водитель был не один, машина радиофицирована и там на корме сидел младший политрук, если я правильно определил по звёздам на рукавах, у него на голове были наушники и тот слушал эфир. То есть, хозяин машины всегда на связи. Интересно, кому же её отдали? Сейчас поинтересуюсь. Судя по радисту, кому-то из братии Политсостава.

Оставив свою «эмку», такая вездеходная кроме моей была ещё одна, и всё, остальные обычные, направился к трофею. Пройдя к «Мерседесу», я остановился у водительской дверцы, отчего водитель проснулся, на него тень упала, и прищурившись посмотрел на меня.

- Тоже хотите посмотреть трофей, товарищ старший лейтенант?

- Нет, старшина, чего я тут не видел? Эту машину я угнал у немцев. Когда угонял, по мне стреляли, машина целая, но один пулевой след от рикошета на ней есть. Сзади снизу на левом крыле полоса. Если наклонится, то можно увидеть. Та пуля колесо пробила, пришлось запаску ставить.

- Точно, - обрадовался тот. - Есть след. Я его закрасил, когда машину перекрашивал. И запаску латал.

- Эту машину я отдал интендантскому управлению, их там две таких было. Кому эта ушла?

- Начальнику Политуправления.

- Начальник Политуправления… - задумчиво запрокинув голову, я пытался вспомнить кто это.

- Товарищ Мехлис.

- А, ну да. Я помнил.

- А вторая машина у товарища Ворошилова. Я с его водителем общаюсь, советами по машинам обмениваемся. А я вас узнал, из фотографий в газетах, вы товарищ Гусаров, да?

- Всё верно. Кстати, если запчасти какие нужны, обращайся. Наша группа несколько десятков таких машин у немцев угнала, некоторые пулями побило, на разбор оставили, так что на запчасти разобрать можно. Я в Шестьдесят Первом стрелковом корпусе, снабженцем служу.

- Понял, товарищ старший лейтенант, - с серьёзным видом кивнул тот. - Пригодится. Любая техника ломается. Мы думали какая из двух машин первой сломается, та на запчасти и пойдёт.

Младший политрук, сдвинув наушники, с интересом к нам прислушивался, но в разговор не встревал. Тут он насторожился и стал что-то слушать в эфире, а ко мне подбежал запыхавшийся капитан, я его уже видел, тот что-то у других водителей спрашивал:

- Техник-интендант Гусаров? - уточнил тот.

- Да, товарищ капитан.

- Пройдёмте за мной.

Тот развернулся и быстрым шагом направился ко входу. Пришлось идти за ним. Тоже поторопившись. У дежурного меня внесли в журнал посещений, таковы правила, и мы поднялись на второй этаж, где капитан завёл в большой зал для совещаний. Тут было с два десятка командиров, из высшего начсостава, из них трое политработников. Опознал я Мехлиса, маршала Шапошникова, и ещё двух генералов, и тут же присутствовал и Алавердов, стоял у стола. Капитан тоже зашёл, закрыв дверь, доложился о выполнении приказа, и встав у неё. Козырнув, я доложился о прибытии, и замер, ожидая. Несколько секунд длилось молчание, генералы и маршалы, их было двое, с интересом изучали меня.

- Так вот ты какой, боевой интендант? - сказал Шапошников, и вдруг рассмеялся, остальные его подержали.

Хохот стоял недолгий, я с невозмутимым видом слушал его. Смейтесь-смейтесь. Наконец Шапошников одним движением руки прекратил веселье, и поинтересовался:

- Мы тут с товарищем Алавердовым обсуждали штаты корпуса, и хотя они уже были согласованы, от него поступило несколько предложений для усиления боеспособности вверенного ему подразделения. Что вы на это скажите, товарищ техник-интендант первого ранга?

- Товарищу генералу виднее, - с некоторой насторожённостью ответил я.

Мой Взор работал на тысячу сто семьдесят шесть метров, и на полуторках, как я думаю, откроется следующая опция. Пока неизвестно какая, та не давала о себе описание, но название, а оно известно, говорило само за себя. «Дальнее ухо». Значит, можно прослушивать разговоры вдали. Мне бы сейчас эта опция пригодилась чтобы прослушать совещание, и знать, чего от меня хотят. А то стоишь тут, и только гадаешь чем вызван интерес ко мне.  Хотя, и так понятно, будут интересоваться, откуда я вооружение и технику возьму. Смехом те уже дали понять, что в боевых интендантов не верят. Я уже и сам жалею, что эту байку запустил, но раз газеты распространили информацию, придётся играть до конца. Чисто из упрямства. Пока же будем тянуть время, пусть сами обозначат свой интерес.

- Ты мне не крути тут, - велел Шапошников. - Откуда ты возьмёшь танки, артиллерию и истребители?

- У боевых интендантов. В газете всё правильно расписано, - глядя тому в глаза, своими честными глазами, сообщил я.

Шапошников неожиданно улыбнулся. Тот сидел на стуле, как, впрочем, и остальные, это мы с комкором, парой командиров, и капитаном стояли, остальные сидели, а тут маршал встал, и направившись ко мне, сказал:

- Не нужно мне лгать, не люблю, не бывает боевых интендантов.

- Я тоже подозреваю, что капитан Минск мне немного неправду сказал, но работали они точно на интендантов.

- Вот это возможно. И так, откуда техника?

- Отбитая у немцев, вывезенная с оккупированных территорий. Вы, товарищ маршал, если не верите, то проверьте. Это же не сложно. Например, автомобиль товарища Мехлиса. Данный экземпляр как раз угнан мной лично у немцев. При это по мне стреляли, там на крыле след рикошета. Таких авто, разных типов, штабных, радийных, бронированных для высшего командования было угнано несколько сотен. Всё это вывезено к Москве или по окрестностям, и хорошо укрыто. Причём среди обычных складов или техники. Сделайте заявку, и я вам это всё пригоню.

- Например… роту «КВ»?

- «Единицы»? «Двойки»? - с готовностью уточнил я.

- Пусть будут вторые.

- Легко. Могу я воспользоваться радиостанцией на машине товарища Мехлиса, а потом телефоном? Через два часа я уже буду знать где стоят танки, мы сможем съездить, это в пригороде, и вы посмотрите на них лично.

- Делайте. Пока свободны.

- Есть, - козырнул я.

Тот же капитан сопроводил меня к «Мерседесу», и я, взяв наушники у младшего политрука, настроив радиостанцию, выдал в эфир несколько слов наобум, вроде как кодовых, и также сказал, «роту «КВ» хочу», после чего вернул наушники хозяину. Капитан ушёл, я для видимости отъехал на своей «эмке», сделал несколько кругов по соседним улицам, и вернулся. Моё место уже занято было, я на другом припарковался. Дальше вернулся в здание штаба, и поднялся к кабинету. Капитан, что меня ожидал, провёл в кабинет, всего час прошёл с моего ухода, а дела двигались, бумаг на столе прибавилось. Да и видно, что к концу подходило совещание. Когда мы вошли, на меня вопросительно посмотрели, вот я и выдал:

- Товарищ маршал, ваша просьба выполнена, десять танков «КВ-два», ожидают в пригороде для передачи их Красной Армии в дар от боевых интендантов. Меня просили передать вам личную просьбу. Она звучит так. Больше не разбрасываться бронетехникой.

- Нахал, - покачал головой Шапошников. - Собираемся. Поглядим что нам этот сказочник показать хочет. Потратим время, хотя у нас его и так нет.

Начались сборы, я с капитаном вышел в коридор. Как я отметил, один полковник и полковой комиссар помогали Алавердову собирать бумаги. Когда все вышли и направились вниз к машинам, я сообщил комкору:

- Товарищ генерал, ваша просьба выполнена, машина вам доставлена, новенькая вездеходная «эмка». Пока я за рулём.

Алавердов покосившись на меня, мне кажется тот был недоволен, поинтересовался:

- Насчёт обещанных танков ты уверен? Тут всё поставлено на кон.

- Можете быть спокойны. Меня больше беспокоит что мы можем застать на месте тех, кто туда танки перегоняет, а не то что их может не быть.

- Подведёшь ты нас парень под монастырь своим враньём, - проворчал полковой комиссар.

- Кстати, знакомьтесь… - сказал генерал.

После этого тот и представил обоих спутников, что с нами шли. Полковник оказался начальником штаба корпуса Буниным, а полковой комиссар начальником Политуправления по фамилии Фриман. Мы же дошли до машин, генерал сел сзади с начштаба, а комиссар рядом со мной, машина им понравилась, видно, что новая, я сообщил что она тоже трофей, её оформить нужно, но начштаба отмахнулся, сделают, запишут за генералом её, водителя назначат, люди в корпус уже начали поступать. Как я понял, в штат корпуса будут входить две стрелковых дивизии и всё, только подразделения самого штаба корпуса. Но теперь с моими предложениями, от которых командиры Генштаба не отказывались, кто же был против усиления части, может быть больше. Я сидел за рулём, завёл машину, выехав, и встал у выезда, ожидал пока остальные выезжают и встают в колонну, так показывая куда ехать, я и катил к выезду из Москвы, за нами ехало пять авто, включая вездеход Мехлиса. Пока ехали общались, знакомились. В большинстве я убеждал малознакомых командиров, что всё что я обещаю, я делаю и ставить мои обещания под сомнение не стоит.

Мы покинули Москву, свернули с трассы, Взором я искал подходящее место для того чтобы достать танки, и этого не видели командиры, наконец попались подходящая роща, подъехав к опушке, я остановил машину, сообщив своим пассажирам:

- Приехали.

- Что-то я не вижу танков, - ехидным тоном сказал Фриман, покидая салон.

Я тоже, заглушив двигатель, вышел, осматриваясь.

- Приметы верные, вон перекрёсток полевых дорог, кривой указатель с названием деревни. Роща на месте. Тут они должны быть. Я пробегусь, мне кажется мы не с той стороны к роще подъехали, с другой они стоят.

Пока остальные машины подъезжали и останавливались, я бегом скрылся в роще. Добежав до другого края, стал спешно доставать танки, выстраивая их не в линеечку, но похоже. Рядом поставил тяжёлый трактор «Сталинец-65» с прицепленными к нему тросами, как будто это он буксировал сюда танки. Между прочим, они не на ходу. Жаль следов от буксировки на земле нет, но надеюсь прокатит. Всё из-за спешки. Последним я достал командирский вездеход, такой же «Мерседес» как у Мехлиса, и побежал обратно, где ожидали недовольные командиры. Подбежав, я козырнул и доложился:

- Товарищ маршал, всё точно, мы встали не с той стороны рощи. Товарищи боевые интенданты оставили трактор, которым буксировали танки, а вам лично, такой же радийный вездеходный автомобиль, как у товарища Мехлиса. Это подарок.

- Поехали, поглядим, - велел тот.

Все снова погрузились в машины, я сел за руль нашей «эмки», и мы объехали рощу, подъехав к стоянке. Лицо Алавердова светилось, пока генералы и маршалы осматривали технику. Водитель Шапошникова уже изучал «Мерседес», тот был в немецкой раскраске, с их тактическими знаками и даже номерами. Я же показывал танки, с нами был генерал от бронетанковых войск, который явно заберёт технику себе, по взгляду ясно. Он, слушая моё описание, что я давал маршалу, встрепенулся:

- Как это не на ходу?!

- Поломки мелкие, за пару дней танки можно привести в порядок, тем более они не комплектные. Экипажи, бросая их, снимали пулемёты. А так они в порядке, орудия тоже. У некоторых даже боекомплект полный. Другие, по следам попаданий снарядов видно, бывали в бою. А у тех двух опознавательные знаки, означающие, что их взяли трофеями танкисты генерала Гудериана.

- А своему корпусу отдашь целые и справные машины? - скорее сказал, а не спросил, с интересом слушавший маршал.

- Конечно, а как иначе?! - даже изумился я, на это те ничего не сказали. Видимо не нашлись что сказать.

- Принимай, Андрей Аркадьевич технику, раз нам её с барского плеча дарят, нам пока не до жиру. А вам, товарищ техник интендант первого ранга, а мы ещё выясним как вы это звание получили, стоит передать истребители представителям ВВС.

- Какие истребители, товарищ маршал? - сделал я большие глаза. - Нет у меня никаких истребителей?

- А тридцать штук для создания отдельного ИАП, корпусного подчинения?

- Товарищ маршал, для моего корпуса, то есть, где я служу, я всё достану, у других частей свои интенданты, их теребите. Пусть они шевелится начнут, а моя шея ещё их работу не выдержит. Боливар не вынесет двоих. У меня есть куда силы прикладывать.

- Вот что, тут уже оставим шутки в сторону. Ты понимаешь, как нужны эти истребители на фронте? Что творят немцы? Как воздух они нужны.

- Товарищ маршал, - прижал я руки к груди. - Я как никто другой это понимаю, но что я могу сделать?

- Ты свяжешься со своими знакомыми, не знаю кто они, и передашь им мой приказ, передать «яки» представителям ВВС.

- Товарищ маршал, вы сейчас о тех тридцати истребителях что я комкору обещал? - сделал я слегка непонимающий вид.

- Именно.

- Ах о них? Так причём тут мои знакомые? Конкретно эти тридцать машин принадлежат мне, это моя доля за работу в тылах немцев, и я сам решаю куда их направить.

- Так, - мгновенно сообразил маршал. - Если эти тридцать твоя доля, значит у твоих знакомых ещё есть боевые самолёты?

- Да, там, - сделал я вид как нечто несущественное. - Сотня другая.

- Конкретно! - рыкнул тот и отослал командиров, что к нам подходили на шум, мы вдвоём общались, никто нам не мешал.

- Сотня «яков», сотня «мигов» двух типов, двадцать «лаггов», пятьдесят «илов»-штурмовиков, сотня «пешек», - мгновенно вытянувшись, быстро оттарабанил я, и чуть помедлив, добавил. - Простите, товарищ маршал, я плохо помню общие списки. Там ещё трофейные самолёты были, мы два фронтовых аэродрома захватили, я участвовал в захвате одного, второй другие группы работали. Аэродромная техника, наша и немецкая. И ещё, наши самолёты, они в половину ещё в ящиках. Собирать надо.

- Сволочи, - зло сказал маршал. - Войска воют без нашей авиации, а они скрывают технику. Чтобы немедленно всё было передано!

- Товарищ маршал, я прошу прощения, но я не могу это вот так сделать. Вы сейчас не сердитесь, я на вас учиться торговаться буду, опыта у меня мало, набираю пока. Уговорить парней передать всё это нашим лётчикам не трудно, они и сами хотят это сделать, только не знают как, это я у них глас народа, их голос, сами они светится не хотят. Только просто так я уговаривать не могу, вы разрешите в нашем корпусе ИАП сформировать, и чтобы его потом не отобрали, а я кровь из носу, но за неделю всё что к авиации относиться, даже трофеи, передам нашим соколам. Слово даю.

Шапошников несколько секунд задумчиво глядел на меня, потом неожиданно улыбнулся, сказав:

- Уговорил. Мне нравиться как ты за свой корпус радеешь. Если я прикажу сформировать в штате корпуса танковую дивизию? Справишься?

- Если ещё пару отдельных танковых полков, так совсем хорошо будет.

- Вот как? Я хочу иметь на руках списки всего что вы вывезли с оккупированных территорий. Списки трофеев тоже.

- Это ж на сутки работы, товарищ маршал. Или тут вычесть то что в корпус будет передано?

- Всё. Чтобы завтра к трём часам дня списки у меня были.

- Есть, - козырнул я.

Вид я имел невозмутимый, в действительности же я был рад. Избавлюсь от всего что скопил, да ещё нашим помогу и себя заметно среди командиров поставлю как человек слова и больших возможностей. Генерал Алавердов, встав у нашей машины в компании своей свиты, с некоторой тревогой наблюдал за нашим интимным общением с командующим, особенно встревожился, когда Шапошников разозлился, со стороны это было хорошо заметно, все видели. Когда мы разошлись, маршал велел возвращаться в город, тот сел сзади и спросил у меня, пока машина выезжала на дорогу:

- Как всё прошло?

- Товарищ маршал потребовал передать всю захваченную и отбитую у немцев авиацию нашим лётчикам, за это согласился поспособствовать созданию в нашем корпусе своего авиационного полка. Сказал, что не отберут, полк будет работать по нашим заявкам. Ещё намекнул о танковой дивизии и двух отдельных танковых полках, что будут формироваться в нашем корпусе. Велел мне написать списки что вообще вывезено с оккупированных территорий из нашего военного имущества и немецкого. Завтра в три часа дня передать готовые списки ему.

- В штабе выделю кабинет и машинистку с печатной машинкой, - пообещал начштаба. - Потом проведём всё через секретный отдел.

- Товарищ полковник, я не знаю всего что вывезено, мне нужно быть на связи с парнями. Машинка печатана у них своя есть, да не одна, трофейные, и уеду к ним, за сутки мы должны успеть всё сделать, работы много, думаю к трём часам дня закончим, и я отвезу списки товарищу маршалу.

- Пиши в двух экземплярах, я тоже хочу их видеть, - приказал генерал. - Эту машину пока себе оставь для разъезда.

- Сделаем, - пообещал я.

А вернулись мы к зданию Генштаба, командиры ушли наверх, там закончить нужно с планами по формированию корпуса, а меня отпустили, мол, езжай начинай работать. У подаренных танков остался тот генерал бронетанковых войск, он уже туда кого-то вызвал, а машину, подаренную маршалу, забрали, вон её водитель как раз в гараж погнал. Сюда её один из полковников из свиты командующего перегнал. Я отъехал на километр от Генштаба и припарковав машину задумался. Нет, преследования, как ни странно, ещё не было, то есть, слежки, хотя по идее должна быть, двое командиров среди свиты Шапошникова точно из госбезопасности были, хотя форма обычная, армейская, уж больно взгляды те кидали вокруг характерные, успел насмотреться, не спутаешь. Задумался я по другому поводу. Стремительно наступая немцы много что захватили, среди их трофеев были и боевые знамена. Полковые, дивизионные. Плюс три стащил у немцев, думаю у них там серьёзно паника была. Вот я и думаю, что надо бы их передать нашим, а то к стыду своему я о них как-то подзабыл. Так что достал четыре вещмешка, и стал прямо в машине сворачивать знамёна и убирать в мешки, семнадцать советских знамён и четыре, хотя я почему-то помнил о трёх, немецких. В четыре не ушло, в девять уместились. Завязав горловины, развернувшись я погнал обратно. Припарковав машину, не запирая, народу из водил тут хватает, крикнул трёх бойцов, вручил по два вещмешка, и побежал ко входу. Два вещмешка на левом плече, лямки третьего на правом. Бойцы за мной.

- Срочно к командующему, - сообщил я дежурному, тот не успел ничего ответить, как к счастью я увидел знакомого капитана, что сопровождал к выходу пожилого седого адмирала. - Товарищ капитан, мне срочно нужно попасть к маршалу Шапошникову.

- Идёмте.

Тот сразу принял серьёзный вид, извинился перед адмиралом, и мы побежали, реально побежали наверх. Капитан видел по отношению ко мне, что я не простой интендант, и если так тороплюсь, значит для этого есть причины. Быстро войдя в тот же зал, тот вскоре вышел и просил заходить. Бойцы зашли за мной, встав за спиной. Командиров в зале было куда меньше, кроме маршала и Алавердова с подчинёнными было ещё пятеро командиров, от полковника, до генерал-лейтенанта. Мехлиса со свитой не было.

- Что-то случилось? - спросил у меня Шапошников. Мой встрёпанный вид его сильно встревожил.

- К теме нашей прошлой беседы это не имеет отношения. Товарищ маршал, когда я с ребятами из боевых интендантов бегал, то случались разные истории, и произошло то что на войне случается. Мы отбили у немцев два захваченных советских боевых знамени. Товарищ маршал, я клянусь, я был уверен, что все знамёна уже переданы нашему командованию, но оказалось нет. Когда я созвонился с парнями, они попросили передать все освобождённые флаги, тут и другие группы работали, и плюс передать вам четыре немецких флага, три полковых, и дивизионный. В этих мешках, семнадцать советских флагов, и четыре немецких.

Подскочивший капитан, сняв с левого плеча два вещмешка, положил на стол и начал развязывать горловины. Бойцы оставили вещмешки и покинули зал. Их все разобрали, и вскоре флаги были излечены и расстелены на столе, один из командиров начал записывать номера частей и родов войск. Было одиннадцать полковых, два стяга погранотрядов, три дивизионных и флаг Пинской флотилии. Ну и четыре немецких. Осмотрев знамёна, не обращая внимания как в зал начали входить другие генералы, были и из политсостава, тот повернулся ко мне и сказал:

- Это как минимум Героя тебе и ордена всем остальным участникам.

- Товарищ маршал, парни просили не афишировать их участие в этом деле. Они не за награды их вернули, а чтобы славные традиции этих частей не умерли с потерями их символов, боевых знамён. Да и я тут поучаствовал лишь в освобождениях двух знамён, и то в составе группы в качестве штатного снайпера. Мы освободили вот это полковое знамя, и вот это дивизионное. Остальные я, как и вы, впервые вижу.

- Техник-интендант первого ранга Гусаров! - громко скомандовал Шапошников.

- Я! - вытянувшись ответил я.

- Выношу вам мою личную благодарность за возвращение боевых знамён. Также прошу генерал-майора Алавердова, как вашего командира, представить вас к боевой награде. Я подпишу приказ.

- Есть, - отозвался тот.

- Служу трудовому народу! - гаркнул я в ответ.

- Можете идти.

Чётко развернувшись, я направился к выходу, посмотрев на начштаба нашего корпуса, взглядом тому показав на дверь, на что тот едва заметно кивнул. Встав в коридоре у дверей, я дождался, когда полковник выйдет, и мы отошли в сторону к окну, чтобы не мешать, у зала, откуда мы только что вышли царило столпотворение, все сюда стекались.

- Что хотел?

- Списки писать надо, но если я напишу всё, корпусу может мало достаться. Я предлагаю сегодня вечером передать часть техники и вооружения вам, а в списках я это не укажу. Оно же теперь корпусное. Только всё это оружие и техника числиться списанной как потерянная в бою, нужно будет как-то в штат ввести. Легализовать.

- Это не проблема, - в явном нетерпении отмахнулся тот. - Что предлагаешь?

- Что тут замышляете? - как гром среди ясного неба вдруг прозвучал требовательный голос генерала Алавердова.

Мы как мальчишки, застигнутые врасплох, подскочили. У меня чуть сердце не выскочило, нельзя так подкрадываться. А Взор следил за залом, я не акцентировал внимание на комкоре, вот и вышла такая ситуация.

- А я смотрю перемигиваются, вот решил посмотреть, чем вы заняты. О чём шептались?

Переглянувшись с полковником, я и описал ситуацию. Мол, когда стяги забрал у парней, рассказал о чём Шапошников просил, и попросил их перегнать часть трофеев нашему корпусу. Мол, в списки внесено это не будет. А то могут и не дать.

- И что ты попросил перегнать? - уточнил генерал.

- Немного, товарищ генерал. Тридцать армейских советских полевых кухонь вместе с буксирующими машинами «ЗИС-5». Пятьдесят зениток в кузовах машин, сюда входят двенадцать буксируемых автоматических тридцатисемимиллиметровых пушек. Дивизион выходит. Остальные пулемётные, включая «ДШК». Дивизион, двенадцать орудий, стодвадцатидвухмиллиметровых гаубиц, к ним тягачи, радийная машина, штабная, десять грузовиков со снарядами. Двадцать полковых миномётов, сорок батальонных. Сто грузовиков «ЗИС-5», у десяти прицепы, плюс десять топливозаправщиков на базе «ЗИС-6». В кузовах грузовиков будут ящики с ручным оружием, две тысячи «СВТ», тысяча «ППД» и двести «ДП». Сто «Максимов» и пятьдесят «ДШК». Всё оружие без боеприпасов. Десять легковых автомобилей «эмка», десять лёгких мотоциклов-одиночек для посыльных, и десять тяжёлых с ручными пулемётами на колясках. Десять штабных автобусов, десять штабных радийных машин. Десять пушечных броневиков для охраны штабов и колонн обеспечения. Тридцать ящиков с истребителями «Як-1», аэродромная техника в количестве восьми единиц. Все наличные танки «Т-двадцать восемь», а это без малого почти девяносто единиц. Из них штук тридцать в разном состоянии, некоторые были в бою, нужно обслуживать, пробоины заварить, и шестьдесят четыре со склада хранения под Минском. Наши про них даже и не вспомнили, когда драпали. Две группы, уничтожив немецкую охрану утащили их, те в состоянии консервации до сих пор находятся. Я думал эти танки в стрелковые дивизии направить, тем более танковые батальоны там по штату положены. Потом для ремроты десять тракторов, пять тягачей, четыре ремонтных «летучки».  Это всё что до вечера они успеют доставить. Уже начали буксировку и разгрузку. Я хотел взять канал для связи по рации. Сообщу товарищу полковнику, и он с бойцами приедет и примет всё под охрану. Начнёт осваивать на нужды корпуса.

Генерал как-то судорожно осмотрелся, не подслушивает ли кто, и быстро негромко сказал:

- Добро.

Полковник сообщил что штаб корпуса пока радиостанции не имеет, и дал номер телефона штаба, как дозвонится, после этого оба торопливо ушли. Кабинет для совещания сменили, им нужно закончить работу, а я направился к выходу.

В этот раз отъезжая от здания Генштаба, я засёк аж три машины что со стороны меня сопровождали, а потом вычислил ещё две. Взор тут здорово помогал. Пришлось отрываться и промышленный район мне в этом помог, сбросил хвост. Те от меня такой шустрой езды не ожидали, да и машины их обычные, за мной в грязь не рискнули лезть, а я уже ушёл, потом так и не дал сесть на хвост, видя, как те по другим улицам мечутся. Покинув Москву, я отъехал километров на тридцать и встал. Тут было просто шикарное место для стоянки техники. Время было пять часов дня, так что я заторопился. Однако сначала поужинал, а то пропустил обед, со всеми этими делами. А ведь сегодня я должен был отправиться в Киев, а нахожусь тут. После ужина и приступил. Место шикарное, вдали от населённых пунктов, неподалёку трасса, луг не заливной и роща где можно немало техники и спрятать. Вот так я и начал доставать пушки, зенитные тоже, включая пулемётные. Потом автотехнику, радийные. Ну и закончил танками. Побегал размещая грузы по кузовам грузовиков. Убедившись, что всё что я перечислил генералу Алавердову на месте, вспомнил что тут нет противотанковых пушек. Достал сорок «полуторок» с кузовами полных снарядов, с «сорокапятками» на прицепе. Вот теперь порядок. Техника стоит ровными рядами, аккуратно.

Прыгнув в салон своей «эмки», я рванул к ближайшему селу, тут километров семь будет. Там подъехал к сельсовету и пройдя в здание спросил у ближайшей работницы:

- Где у вас телефон? Позвонить нужно.

- У председателя, - сообщил та, а потом и проводила, уж больно вид у меня был боевой.

Кроме обычного моего вида на ремне фляжка появилась, нож в ножнах, чехол с дисковым барабанным магазином, и «ППД» на плече. Постучавшись, я прошёл в кабинет председателя:

- Что вам, товарищ?

- Тут неподалёку на лугу стоянку боевой техники устроили. Временно, скоро уберём. Предупредить вас решил. Ещё бы хотел телефоном воспользоваться.

- Пожалуйста.

Дозвонившись до Москвы, там телефонистка переключила на нужный военный городок, где и дислоцировался штаб корпуса, и вскоре полковник Бунин взял трубку. Сообщив ему координаты села, мол, не доезжая села семь километров поворот налево, я там ждать буду. На этом разъединились. Подарив председателю колхоза «Парабеллум» с патронами, тот меня тоже узнал, попрощался, всё проводить пытался, и вернулся к стоянке. Взор показал, что чужаков там пока нет, так что встав на повороте, тут только и была колея от моей «эмки», и всё. Может на танке погонять, наделать колеи? Подумав, я так и сделал. За тот час что наши сюда ехали, я хорошо тут луг испортил, а потом стал ждать на повороте. Когда показались три «полуторки», что практически гнали в мою сторону, полные бойцов, я вздохнул свободнее. Те подъехав, притормаживая остановились. Бунин покинул кабину передового грузовичка и осматриваясь вопросительно посмотрел на меня. Я указал на разбитую колею, сообщив что всё рядом, так что грузовички проследовали за мной и вскоре за рощицей открылся вид на стоявшую технику и орудия. Бунин довольно щурясь, подозвал интенданта первого ранга, оказалось это главный интендант корпуса, фамилия его Рыбин. Дальше, пользуясь тем что пока светло, начали обходить и вести опись имущества, пока прибывший с командирами лейтенант, командир комендантского взвода, распределял бойцов на охрану техники. За час всё обойти нереально, но за два управились. Уже когда стемнело закончили.

- Товарищ полковник, парни мне все данные передали, так что мне проще в штабе работать. Машинистку организуете?

- Конечно. Рыбин тут сам справиться, а мы возвращаемся. Кстати, я себе «эмку» уже выбрал, так что едем.

Колонна для возвращения выстроилась солидная, три штабных автобуса, три радийных машины, пять «эмок», пять пушечных броневиков, четыре машины с пулемётными зенитками в кузове, одиннадцать грузовых. Оказалось, из бойцов только половина на охрану, остальные были водителями, они всё и перегоняли к штабу. Возглавлял колонну я, и довёл её до военного городка самым коротким маршрутом. Пока водители расставляли технику, по стоянке, там начштаба командовал, я отправился к зданию штаба. Тут всё быстро организовали, дежурный командир и машинистку вызвал, она военнослужащей была, дальше началась работа, я диктовал, и машинка постоянно трещала. Листы списка укладывались в две стопки, как я и обещал, копия комкору готовилась. Работали всю ночь, утром нам принесли завтрак, и мы продолжали. В десять зашёл генерал и взяв уже отпечатанное, и тут же сев на подоконник стал читать. Начальник секретной части, в звании майора, просил не выносить из кабинета, там всё пронумеровано. Также снаружи часовой стоял. Закончили мы в одиннадцать часов дня. Солидная папка вышла. Секретчик сам её прошил, опечатал, вызвал фельдъегеря и отправил маршалу Шапошникову. А я думал мне придётся самому нести, оказалось нет, тут всё давно продумано, для того и существуют секретные отделы в частях.

- Отпустить я тебя пока не могу, могут вызвать наверх, - сказал генерал. - Тебе в казарме место выделили, в комнате для комсостава, выспись.

- Есть, - козырнул я, и стараясь не показывать усталость, не горбится и не шаркать сапогами, отправился к одной из казарм.

Кстати, мою эмку» уже обживал боец-водитель, он её мыл, все двери распахнуты. А вот техники что я корпусу передал, тут было не так и много. Зенитная батарея, счетверённых пулемётов, уже зенитчики обживают, но видно, что людей для полных расчётов пока не хватает. Также и с штабными машинами, из радийных только одна работает, поднята антенна, и там в открытой двери видно увенчанную наушниками голову радиста. Машины, кстати, наши, немецкие я пока не передавал. Приметив начштаба, что шёл навстречу, поинтересовался у него где остальное. Оказалось, всё там же на лугу. Усилили охрану, поставили палатки, пусть там будут, так оно спокойнее. А что необходимо для нормального существования штаба корпуса уже доставили, так что по факту он как раз укомплектован полностью. Только зенитную батарею поменяют на тридцатисемимиллиметровую, тут калибр побольше необходим, но это позже. В стороне я приметил три полевые армейские кухни, машины рядами стояли, а так действительно не сильно прибавилось с того что мы ночью пригнали. У выезда, рядом с воротами стоял пушечный броневик, похоже экипаж только для него собрать успели, те скучали в своих комбинезонах и шлемофонах у броневика. Или на охране они, или кого сопровождать куда будут. Генерал явно куда-то уехать собрался, машину ему готовили. А у бойцов некоторых я отметил «СВТ», несколько раз «ППД» мелькнули.

Перед тем как разойтись, начштаба сказал, что со мной начальник Особого отдела корпуса пообщаться хотел, его только сегодня утром назначили, раньше не было, вот тот сразу в работу и загрузился. Штаты тихонько пополнялись. Тот отчего-то разговорился, и ввёл в курс дела по корпусу. Одна из дивизий уже прибыла, точнее остатки её, скоро будет размещена в казармах и начнётся стремительное пополнение людьми и техникой. А то в ней едва пятьсот человек личного состава осталось, костяк по факту. Эта Сто Десятая стрелковая дивизия и раньше состояла в Шестьдесят Первом корпусе. Даже командир её, полковник Хлебцев на своём посту. Вторая стрелковая дивизия в пути, тоже обескровлена, оставила фронтовым войскам все остатки тяжёлого вооружении и направлена к нам. Будет формироваться танковая дивизия, раз знамя её я передал Шапошникову, второго формирования получается. А вот отдельных танковых полков не будет. А будут, отдельный автобат, ИАП – истребительный авиаполк, отдельный зенитный дивизион, и отдельный тяжёлый гаубичный дивизион.

Выслушав полковника, я всё же распрощался, хотя новости всё же приятные, и добравшись до казармы, дежурный боец сопроводил меня, на койке свежее бельё, так что я разделся, автомат повесил в изголовье, вещи разложил, тот же боец на улице поливал меня из ведра, чтобы я омылся, душевая не работала, чинили, и вскоре уснул. Даже обеда не дождался.

Проснулся не сам, разбудили. Потрясли за плечо, причём крепко, видимо на лёгкие я не реагировал. Подняв голову, мельком глянув на дежурного по казарме, спросил, зевая:

- Чего тебе, сержант?

- Товарищ техник-интендант первого ранга, вас срочно в штаб корпуса вызывают.

- Сейчас буду. Кстати, что за шум?

- Это дивизия полковника Хлебцова прибыла, в нашу казарму бойцы Четыреста Двадцать Пятого стрелкового полка заселяются. Там от полка едва сотня бойцов и два командира осталось.

Последнее сержант добавил тихо.

- Прибыли значит? - широко зевнув, протянул я.

После этого начал одеваться, а сержант, что не торопился уйти, сообщил ещё одну новость:

- Начальник охраны на воротах сообщил что корреспонденты приехали, вами интересуются.

- Ясно, благодарю за информацию, - достав из кармана галифе сушёную корюшку, икристую, вручил ту сержанту, добавив. - Черноморская рыбка.

Пока тот с интересом и любопытством её обнюхивал, я собрался. Автомата и чехла с запасным диском уже не было, ещё когда спать ложился убрал в Хранилище, так что покинув комнату, дежурный за мной топал, вышел к бойцам стрелкового полка что обживались на первом этаже, на койках.

- Ба, кого я вижу?! - громко сказал я, ухмыляясь.

Невысокий подвижный младший сержант в сильно поношенном обмундировании, имевший отличительную черту для опознания, уши-локаторы, поднял голову от пустого вещмешка, и заулыбался, воскликнув:

- Максим? То есть, товарищ старший лейтенант? А говорили, что не служите, -подходя, сказал тот.

Мы крепко обнялись, всё же целые сутки вместе воевали в районе Лиды. Тот пулемётчик, остался прикрывать отход своих, и тут я появился, вот мы и веселились, играя в прятки с немцами. Потом тот своих нагонять ушёл, как я вижу нагнал, а я дальше сбором занялся. Хорошо мы тогда повеселились.

- Вот парни, это тот самый Максим, с котором мы немцев в хвост и гриву гоняли, а вы мне не верили, - сообщил тот сослуживцам, чуть в стороне один из командиров стоял.

- Так я и не служил, форму две недели назад надел. Интендант я. Ладно, держи черноморскую корюшку, посолись. Сам не теряйся, позже пообщаемся. Я при штабе корпуса числюсь.

- Понял, товарищ старший лейтенант.

Развернувшись, и осмотревшись, я окликнул дежурного:

- Сержант, где тут выход? А то когда я заходил, уже спал, не помню ничего.

Следуя указаниям дежурного, я вышел наружу и направился к штабу корпуса, часто отвечая на приветствия бойцов, и сам козыряя старшим командирам. Дежурный на входе направил в кабинет комкора. Судя по данным Взора, там четверо находятся, генерал, комиссар и двое неизвестных, мужчина и женщина. Последняя что-то знакома, эту ауру я уже где-то видел. Адъютант генерала сообщил обо мне, вчера адъютанта не было, молоденький лейтенант, на пару лет старше меня нынешнего, и прошёл в кабинет.

- Товарищ генерал-майор, техник-интендант первого ранга Гусаров по вашему приказу прибыл.

Тот на моё приветствие поморщился, но всё же быстро взял себя в руки и сообщил:

- Вот, товарищ Гусаров, к вам прибыли двое корреспондентов из «Пионерской правды». Товарищи Гусев и Пархоменко.

Посмотрев на гостей, я лишь слегка приподнял левую бровь в удивлении, долго тренировал этот жест, опознав ту красотку с Белостока, и которую я спас от польских бандитов. Та тоже изучала меня… несколько непонятным взглядом. В руках блокнот и карандаш.

- Доброго дня, товарищи корреспонденты. Или вечера? Честно сказать, немного запутался.

- Вечера, - ответил генерал, и пояснил корреспондентам. - Товарищ Гусаров выполняя важное поручении не спал больше суток и как раз два часа назад был отправлен отдыхать…

Договорить тот не успел, зазвенел стоявший на столе телефон. Сняв трубку тот похоже узнал того, кто вынудил его встать и вытянуться. А потом видимо его соединились с кем нужно, потому как тот сказал:

- Да, товарищ маршал, я слушаю… Так он здесь, с корреспондентами «Пионерской правды» общается… Есть… - убрав трубку от уха, Алавердов сообщил, протягивая трубку уже мне. - Командующий.

Подойдя, я взял трубку и сказал:

- Гусаров у аппарата, товарищ маршал.

- Товарищ Гусаров, ночью на фронт срочно уходят два эшелона, а зенитная защита у них не достаточная. Когда можно выделить им зенитные установки? Список у меня уже есть, двенадцать счетверённых «Максимов» и шесть «ДШК». Подразделения практически не имеют защиты от атак с воздуха.

Мельком глянув на наручные часы, отметив что секундная стрелка стоит, я тряхнул ими, и приложив к свободному уху, стоят, стал заводить, забыл ранее это сделать, сообщая командующему:

- Успею за час, товарищ маршал. Пусть принимающие ожидают на перекрёстке у села Орехова, что в десяти километрах от окраин Москвы.

- Отлично. Завтра в десять утра ожидаю вас у себя, представлю вас вашим кураторам от ВВС, управления артиллерии, интендантское управление, и автобронетанковых войск. Они всё и будут принимать.

- Понял, товарищ маршал.

- На этом всё.

Положив трубку на аппарат, я посмотрел на генерала, сообщив:

- Мне нужно ехать.

- Я слышал, динамик громкий. Бери разъездную машину и езжай.

- Но как же интервью? - встал корреспондент, которого мне представили, как Гусева.

- Вы торопитесь? - поинтересовался я. - Если нет, то можете прокатится со мной, заодно пообщаемся.

- Мы согласны, - за обоих сообщила девушка.

Покинув кабинет генерала, мы вышли наружу, дежурный по штабу уже подготовил машину, Алавердов распорядился, обычная зелёная «эмка» из тех что я вчера передал корпусу. Её уже поставили на службу. Извинившись перед гостями, я сбегал к радийной машине и отправил в эфир белиберду и сколько зениток нужно, вернувшись обратно. Подходя к машине, я решил познакомиться поближе, а то генерал только фамилии называл. Представился полностью, вот и услышал:

- Геннадий Васильевич, - представился Гусев.

- Анна Феофановна, - представилась красавица.

- Хорошо звучит, - похвалил я ту и открыл перед девушкой дверь, помогая сесть в машину.

Гусев сел спереди, сидел больше вполоборота, а я рядом с Анной, по-честному распушив хвост перед той. Надо сказать, принимала та комплементы и лёгкие элементы ухаживания вполне благосклонно. Водитель узнав куда ехать, направился к выезду из города, правда, пришлось показывать дорогу, он не москвич и местность не знал. Сам я общался с корреспондентами, подтвердив, что всё что в «Комсомолке» описано, правда, сегодня последняя седьмая статья обо мне выйти должна была. Дальше те стали изучать биографию, про порванный комсомольский билет и корочки кандидата в члены партии тоже, ну и кто порвал, пусть страна знает своих героев. Насчёт восстановления я думал, но всё нет времени, в ближайшее время обязательно займусь, комиссар корпуса пообещал похлопотать. Так и общались, оба корреспондента конспектировали, я изредка отвлекался, объясняя водителю куда ехать.

- А вы меня так и не вспомнили? - спросила Пархоменко.

- Анна, прелесть моя, ну как вас можно забыть? Конечно помню. Я вас ещё на вокзале Белостока приметил, а потом случайно в лесу повстречал. На выстрелы прибежал.

- Расскажите, как вы спасли нашу Анну, она об этом не особо охотно рассказывает, - сказал Гусев.

- Неприятные воспоминания.

Кивнув, я довольно красочно всё описал, обойдя вниманием только то что девушка была обнажена, сказал, что в порванном платье была. Оказалось, в моём рассказе и для неё многое было внове. Потом перешли к цели поездки. Вот я и выдал расклады по этой теме, шокировав обоих, ну и то что я являюсь единственным представителем для передачи всего что было отбито у немцев. А что, с меня подписок не брали, может для этого начальник Особого отдела корпуса и хотел встретится, да не успел. На этом мы и закончили. На перекрёстке пока никого не было, мы проехали дальше, пока я не велел водителю остановиться. Дальше дорога ныряла в лес, плохо укатанной та была, разбитая, с лужами, уверен сядем если дальше поедем. Но нам туда не нужно. Велев меня ожидать, пассажиров тоже попросил подождать, технику они увидят, но сначала я должен убедиться, что всё на месте. Взор показывал, что те у машины, а группа слежки остановилась метрах в семисот за поворотом, там кустарник их скрывал, пассажир вышел и в бинокль наблюдал за нашей машиной. Эти соглядатаи на двух машинах ехали за нами от самой части. Хвост я сбросить и не пытался.

Отойдя вдоль опушки, я стал доставать грузовики, в кузовах которых стояли зенитные пулемёты, и счетверённые, и крупнокалиберные. Выстроил ровненько в линеечку. После этого направился за корреспондентами. На машине сюда не проехать, встанет, это грузовики пройдут, а пешком тут недалеко. Так забрав их и дал полюбоваться военной техникой, после чего мы сделали несколько общих фотографий, у Гусева был служебный фотоаппарат, на этом мы вернулись к машине и покатили к перекрёстку. Там уже ждали два «ЗИСа» с тремя десятками бойцов в кузовах. Как только машина остановилась, вышел наружу, и пока водитель разворачивал «эмку», разбрызгивая грязь из-под колёс, тут видимо дожди недавно были, сыро, а вот в Москве сухо, столицу дождь не затронул, подошёл к встречающим.

- Капитан Волгин, - подходя навстречу от грузовика, представился старший командир, протягивая руку.

- Техник-интендант Гусаров.

- Да, нам сообщили, да и по фотографиям в газетах узнать можно. У нас ими зачитываются.

- Приятно слышать. Время тратить не будем, проедем, технику уже перегнали, получите, и я домой, спать очень хочу. Больше суток на ногах. У меня свободное время, отгул дали, а тут вызвали.

- Понял, задерживать не будем.

Тот направился к своей машине, а я подошёл к «эмке». Так мы и проехали километра два до места. Тут я покинул легковушку, вскочил на подножку со стороны водителя передового грузовика и стал показывать куда ехать. Хрустя кустарником тот проложил дорогу, за ним аккуратно двигаясь следовала вторая машина и мы выехали на небольшую поляну, окружённую кустарником.

- Отлично, - с удовольствием осматривая технику, сказал капитан, покинув кабину грузовика. - Думаю успеем перегнать в Москву и загнать на платформы эшелонов. Они все на ходу?

- Мне сказали да, но лично я не проверял, - подходя к нему, ответил я. - Давайте проверим, заодно всё примите.

- Так и сделаем.

Капитан распределил бойцов по машинам, это были водители, и те начали проверять технику, готовить к выезду. У двух машин скаты оказались спущены, в кабинах трёх нашли винтовки, что вызвало удивление. Я объяснял, что машины не осматривали как пригнали от немцев, так что там ещё могут быть сюрпризы, пусть внимательны будут. Сами зенитки оказались в порядке, их проверкой занимались два сержанта и лейтенант. Семь зениток оказались заряжены, нажми на спуск и те заработают. Их разрядили. Да и чистки они все требовали, видно, что после стрельбы ими не занимались. Это не сильно принимающих расстроило, главное всё в порядке, все грузовики уже тарахтели на холостом ходу, баки не пустые, да и в кузове одного из грузовиков на котором приехали принимающие, была бочка с топливом. Видимо на этот случай. Распрощавшись с капитаном, тот выводил машины на дорогу, я с корреспондентами вернулся к нашей машине, и мы поехали в столицу. Сами работники «Пионерской правды» вскоре заявились на стоянку, когда шла приёмка, снимки делали, мы позировали там. Капитан хвост распушил перед Анной, но я намёком дал понять, что место занято, тот понимающий, улыбнулся и отступил. На Анну я глаз положил, так что будем брать крепость, пока та не выкинет белый флаг.

Когда мы вернулись в город, уже начало темнеть, Гусев сошёл у редакции их газеты, а Анна после долгих уговоров, мне кажется она играла, а сама была не прочь провести вечер в неплохой компании, согласилось на приятный вечер. Мы её завезли домой, та переоденется, а меня отвезли ко мне на квартиру. Предупредив управдома что я не уехал, моя часть формируетесь и пополняется тут, в Москве, сорвал бумажку, дверь опечатали, и направился в ванную. Там принял душ, сменил нательное бельё, форму почистил и выгладил, сапоги надраил, и спустившись вниз, водитель дремал в машине, велел ему ехать за девушкой. В пути сунул пару черноморских рыбёшек, пусть посолится, тот обрадовался, оказывается большой любитель этого дела. Анна спустилась как машина посигналила, в городе царило затемнение, ехали на подфарниках, и так добрались до ресторана. Я выбрал «Метрополь». Тут нормально, сунул банкноту швейцару, и дальше нас проводили к свободному столику, а найти их в такое время довольно сложно. Девушка вела себя на удивление привычно, видимо подобное ей не внове, ух, надеюсь она не гулёна какая, шалавой её язык не повернётся назвать, слишком красива, и сделав заказ стали ожидать. Скоро принесли спиртное, лёгкое вино девушке и лимонад мне. Как я пояснил, я не особо любитель, да и если выпью меня мгновенно развезёт с усталости и недосыпу. Та приняла мои объяснения.

Мы сидели около часа общаясь, лёгкие закуски и салатики пролетели легко. Я себе ростбиф заказал, а та рыбу. Мы знакомились, общались, узнавали друг друга, какие интересы, предпочтения, какую музыку любим. Я местных кроме Утёсова никого и не знаю, так что во многих вопросах откровенно плавал. Во время нашей беседы подошёл иностранец, англичанин, он огонька спрашивал, сидел за столиком от нас, никто из посетителей не понимал, а я английский знал, мы немного пообщались, я дал ему прикурить и тот ушёл. Анна сразу заинтересовалась знанием иностранного языка, о других я не сообщал, но играя таинственность сообщил что знаю больше двух иностранных языков. Сыпал шутками, анекдотами, из будущего, тут они шли на ура. Анна хохотала над ними. Причём делала это красиво и изящно, а не так как многие бабищи, которые тут считаются эталоном красоты. Я, тип крестьянка и колхозница, никогда не любил, а тут все на них равнялись. Вот Анна красавица, я ей это не раз говорил. Мы пару раз станцевали, в ресторане была своя живая музыка, изредка исполнитель выступал, бывало на заказ. В общем, было пол одиннадцатого вечера, пора было закругляться, когда я услышал за спиной то, что заставило меня стряхнуть усталость, сделать круглые глаз, глядя на Анну, и медленно повернуться. А за спиной разорялись:

-… да я боевой интендант, мы немцев резали под Минском. Ты знаешь, что я с тобой сделаю?!..

Обернувшись я обнаружил пьяного командира в форме интенданта второго ранга, майора по армейской градации, шатаясь, отчего живот забавно колыхался, тот разорался на интеллигентного вида мужчину, что сидел за соседним столиком с двумя прелестно выглядевшими женщинами лет тридцати. Отреагировал я мгновенно, плавно скользнув со стула, я сделал быстрый шаг к интенданту, я так увлёкся Анной что не видел, как тот устроился рядом с нами, и приобняв того, спросил, не понижая голоса, всё равно к нам привлечено всеобщее внимание:

- Братуха, я тоже из боевых интендантов. Группа капитана Минска. Ты в какой группе работал? На каких территориях?

Тот явно немного растерялся, да и не так пьян он был, просто хотел приключений. Насчёт подставы я думал, но сомневаюсь, скорее всего действительно случайность. А наблюдатель от органов сидел за три столика от нас, с дамой. Однако тот всё же ответил:

- У Минска мы воевали.

- О, там только две группы действовало, старшего лейтенанта Бреста, и капитана Лиды. Ты в чьей группе состоял?

- Э-э-э… Лиды.

Отстранившись, я осмотрел его с ног до головы, после чего хмуро с заметным холодком спросил:

- Тогда почему я тебя не помню? Мы с группой капитана Лиды брали фронтовой аэродром немцев. Уничтожили половину самолётов и весь тех и лётный состав, огнемётами живьём в казармах сожгли. Захватили полтора десятка «Лаптёжников». Тебя там точно не было. Потом ещё одна совместная работа была, через пять дней, освобождали временный лагерь военнопленных, уничтожив охрану… Ты кто такой?

- Вы что себе позволяете? - с грозными нотками спросил тот угрожающе, что-что, но командный голос у него хорошо поставлен был.

- Знаете, в Москве сейчас нет капитаны Лида, в командировке, но тут находятся старшие лейтенанты Гродно и Слуцк. Тем более Гродно комплектовал группу капитана Лида людьми и всех знает. Им будет интересно с вами пообщаться. Пройдёмте.

- Никуда я с вами не пойду!

- Не пойдёте, вынесут, с перебитыми ногами. Мои товарищи, очень не любят, когда используют их ратные подвиги. Идёмте.

Тому всё же пришлось пойти, а куда деваться если руку взяли на излом и выводят полусогнутого из ресторана. Наблюдатель почти сразу рванул за нами, однако я уже шёл навстречу, этот урод сидел в Хранилище, так что я лишь мельком глянул на работника органов, отряхивая руки, тот сделал вид что покурить вышел, и вернулся в ресторан. Тут меня встретили овациями, безобразная сцена, что устроил интендант, никому не понравилась. Дальше мы покинули его с Анной, и водитель, что спал в машине, отвёз девушку домой. Мы долго говорили под окнами её квартиры, всё же я до самой двери проводил, тут мы не меньше времени целовались, после чего расстались, договорившись встретится в ближайшее время. Если получиться, всё же служба. Потом водитель отвёз меня на квартиру, и отбыл в часть. Завтра в девять утра тот меня заберёт. Вот так полпервого я и завалился спать.

Проснулся я от стука в дверь, зевая, вспомнил что забыл поставить будильник, поэтому глянул на часы убедился, что прав. Пять минут десятого. За дверью водитель стоит. Встав, я прошёл к двери, и велел ждать в машине, мол, сейчас спущусь, а сам быстро привёл себя в порядок, потом позавтракаю, ростбиф ещё не переварился, оделся, почистил сапоги, форму уже нагладил, как новая выглядит, всё же в Генштаб еду, после чего заперев квартиру, спустился вниз. Дальше меня повезли к Генштабу. Было интересно наблюдать как наш управдом следил за нами. За простыми командирами машин не присылают, а тут была. Так что какие мысли ему в голову придут, даже не знаю. Интересно он уже пускал в мою квартиру сотрудников органов для обыска или нет? Так по виду всё на месте. Да, забыл добавить, всё же Взор уже прошёл отметку в тысячу четыреста метров, я не останавливал кач, так что открылась опция «Дальнее ухо». Пока ещё учусь пользоваться, но похоже действительно можно использовать для прослушивания. Причём фона нет, если в комнате мимо дома которого мы проезжаем общаются, то я слышу их, а не звук машины, и общий шум. Классная опция.

Оставив машину на парковке, водитель сразу начал кидать изюм в рот, я ему пакетик сухофруктов дал, за то что догадался разбудить, поблагодарив таким образом, а сам ушёл в здание. Там отметили мой приход и сопровождающий отвёл в приёмную Шапошникова. Пришлось подождать минут пятнадцать, у того совещание было, и когда командиры разошлись, меня пропустили в кабинет.

- О зенитках знаю, они уже отбыли к фронту. Сейчас подойдут командиры, с которыми ты будешь работать, я немного изменил время совещания. Желательно чтобы всё по списку было передано в течении недели. Успеешь?

- Думаю да, товарищ маршал.

- Хорошо. И чтобы больше ничего не передавал корпусу, мы его сами пополнять будем. Всё я знаю, до последней машины и танка что ты им передал два дня назад. Чтобы такого своеволия не было. Ясно?

- Да, товарищ маршал.

- Приятно что ты так за свой корпус стараешься, потому и не сержусь. Обещание я тоже выполняю, приказ на формирование авиационного полка отдал, с фронта вывели сильно потрёпанный авиаполк, он и войдёт в состав вашего корпуса. Скоро прибудет и начнёт сборку машин. «Яки» они знают.

- Спасибо, товарищ маршал.

- Скажи, почему в списках нет продовольствия? Небольшие запасы боеприпасов есть, особенно спасибо от танкистов за бронебойные снаряды, а продовольствия нет.

- Я об этом тоже спрашивал, товарищ маршал. Мне показали неприличный жест и сказали забыть. Сказано было таким тоном, что я понял, к этой теме возвращаться больше не стоит.

- Допустим… - что тот хотел сказать ещё, я не узнал, после стука секретарь пропустил в кабинет четырёх командиров разных родов войск.

Мои списки уже были размножены, так что командиры изучали что там было, и требовали именно по их направлению передавать как можно быстрее. Однако решал тут именно Шапошников, после долгого совещания, почти сорок минут убили, было решено, что сначала танкисты и лётчики, остальные на очереди. Причём я случайно узнал о кредите доверия. Оказываться сильно потрёпанные танковые и авиационные части УЖЕ снимают с фронта, сдавая остатки техники другим частям, и направляют сюда, принимать танки и самолёты, которые я ещё не передал. Этот кредит доверия дорогого стоил. Конечно в боевых интендантов особо не верили, но своим глазам поверить пришлось, то что я могу передать эту технику, да и своё слово я держу. Теперь это знали, позволили пойти на такое.

Решение было принято, теперь всё зависит от меня, что я скажу, когда первые поставки, поэтому обратились ко мне. Я тихой мышкой сидел и слушал, не издав ни звука с момента как меня представили генералам. Встав, когда все на меня вопросительно посмотрели, я поправил форму и сказал:

- Товарищи командиры. Вчера, догадываясь о чём пойдёт это совещание, я взял на себя смелость отправить парням просьбу начать перевозку техники и подготовить её к передаче. Честно скажу, я думал решение будет в пользу авиации, а не только танкистов, поэтому готовили только самолёты и аэродромную технику. Сегодня утром, мне передали что все бомбардировщики уже перевезены, ожидают передачи, а это восемьдесят девять «Пе-два». А также пятьдесят истребителей. Модели не знаю, это или «миги», или «яки», потому что «лаггов» всего два десятка, да и то в ящиках. Аэродромной техники хватит на три полка, также выделено десять зенитных пулемётных установок для защиты аэродромов. Это на первое время. Где сосредоточена эта масса самолётов я не знаю. Готов выехать, выяснить, и вызвать товарища генерал-майора, для первой передачи. Считаю, что этого хватит на сегодня.

- Нужно выезжать немедленно, - согласился генерал-авиатор.

- Что по танкам? - спросил у меня генерал по автобронетанковым войскам.

- Сегодня передам парням, за ночь они всё сделают и завтра посвятим передачу бронемашин уже вам. С чего начнём? С «КВ» или «тридцатьчетвёрок»?

- Всего и побольше, - усмехнулся тот. - Тут в списках есть лёгкие танки «БТ», «Т-двадцать шесть». Их тоже возьмём. После средних и тяжёлых.

- У меня вопрос к товарищам генералам. Когда передавать трофейную технику?

Ответил за всех Шапошников:

- Как нашу закончим, так и трофейной займёмся. Кстати, часть трофейных легковых машин нужно будет сдать в гараж Генштаба, список уже накидали, остальное передать на баланс автобронетанкового управления. А пока свободны. Да, я отдал приказ, и вы товарищ Гусаров временно прикомандированы к Генштабу, в моё распоряжение.

- Есть, - козырнул я.

После этого совещание было закончено, мы впятером вышли, а в кабинет уже другие командиры заходили. У маршала следующее совещание начиналось. Пока я не закончу с генералом-авиатором и вторым, танкистом, двое других пока ожидают. Спускаясь по лестнице, я общался с этими двоими, поясняя.

- Завтра до обеда танки передаю, а после обеда могу передать оставшиеся самолёты и аэродромную технику. Парни за ночь должны успеть подготовить.

- У тебя там полк работает? Как они успеют? - спросил генерал-танкист.

- Интенданты, чувство локтя у нас присутствует. Успеют. Тем более большая часть техники и так там стоит, вывезут лишнее и знай передавай. Так что работы им куда меньше чем кажется на первый взгляд.

На этом мы расстались. Свою машину я отпустил, генерал ВВС лично подошёл к своей машине, велев водителю отдать его авто мне, и сообщил что ждёт. Канал для связи тот мне сообщил, будут ожидать, когда я выйду на связь и опишу куда им нужно прибыть. Также и с танкистом, но его радисты будут ждать вызова завтра утром. Машина была знакомая, «Газ-61», полноприводная. Покинув Москву, поглядывая как на горизонте, после того как я съехал с трассы на полевую дорогу, виднеется точка мотоциклиста-одиночки, нисколько не сомневался, что за мной следить будут, продолжил крутить баранку. Бак полный, далеко уеду. В этот раз я покинул Москву с другой стороны, всё что я до этого передавал, происходило с противоположной, со стороны Волоколамска, а сейчас я недалеко от трассы на Ярославль. Тут и железная дорога недалеко проходила. Дым идущего паровоза видел, хотя сам состав нет, деревья скрывали.

Подходящее место пришлось искать долго, час проколесил, пока не нашёл отличное место. Ровная длинная опушка леса, полевая дорога рядом с ней проходит, и почти вплотную к опушке пшеничное золотистое поле. Уборку ещё не начали, но похоже недолго ждать осталось. От мотоциклиста я смог удрать. Проехал речушку в брод и пока он там переправлялся, ушёл на скорости. Загнав машину под деревья, я вышел и убедившись, что рядом никого, Взор это подтвердил, начал доставать технику. Сначала аэродромную, топливозаправщики, радийные, штабные, зенитки, потом пошли «пешки». Те с трудом умещались под деревьями. Всё же довольно массивные конструкции. Вся аэродромная техника, которую спланировал отдать, и шестьдесят бомбардировщиков уже разместились в линию под деревьями, когда Взор дал понять, что из глубины леса в мою сторону идут двое. Похоже подростки, да ещё девчата. Не опасно, но лучше их завернуть обратно. Достав ещё три машины, я повесил на плечо автомат и побежал навстречу грибникам. А я думаю это они. Так и оказалось две девчушки лет тринадцати шли с корзинами навстречу.

- Стой! Кто идёт?

- Ой! - только и услышал я, выходя к девчатам.

- Доброго дня, девочки.

- Здравствуйте, дяденька военный.

- Девочки, тут запретная зона. На опушке военная часть разместилась, вам придётся возвращаться.

Те спорить не стали, покивали и отправились обратно. Кстати, корзины у них полные были. Я Взором поглядывал, аж бежали бедняжки. Неужели я их так напугал? Вернувшись, продолжил доставать из Хранилища «пешки» и ставить их на опушке. Когда закончил, начал работать с «яками». Пятьдесят штук разметить было не так и трудно, это не бомбардировщики. Вернувшись к машине, два километра пришлось возвращаться, я открыл радийную машину, запустив двигатель, нашёл нужную волну и начал вызывать Синицу. Отозвался радист генерала почти сразу. Сообщив координаты, подтвердив количество техники, стал ожидать. Машину я выгнал из-под деревьев на дорогу перегородив ею её. Как найти описал, теперь ждём.

К моему удивлению гости появились уже через пятнадцать минут. Мотоцикл с коляской, и двое седоков. Это не наблюдатель, тот явно меня потерял, да и мотоцикл тяжелее. Вооружены оба карабинами. Выйдя к дороге, я стал изучать, кто едет. Оказалось, оба сотрудники милиции, те заметили машину и меня, притормозили, но потом поехали дальше. Я сдвинул автомат, чтобы висел горизонтально, изучая непрошенных гостей, те подъехав поближе, уже рассмотрели и самолёты на опушке. Кабины блестели остекленением - моторы с винтами. В общем, ясно что тут действительно воинская часть. Подъехав, водитель заглушил мотор, пояснив, не поздоровавшись:

- Девчонки прибежали, сообщили о военном. А я знаю, что тут частей не может быть. В район уже сообщил, решил ещё сам проверить. Откуда вы тут появились?

- По воздуху, - усмехнулся я.

Тут раздалось жужжание и показался «У-2». Судя по ауре, пассажиром был генерал. Смотри-ка, не вытерпел, сам прилетел. Я знал, что этот генерал не верил, что такое возможно, техника что берётся ниоткуда. Это он так считал. Этажерка прошлась низко над полем, генерал явно рассматривал самолёты, которые было со стороны поля отлично видно.

- Сержант, - закончив изучать маленький самолётик, повернулся я к милиционерам, и попросил. - Не в службу, а в дружбу. Тут где-то автоколонна должна быть, лётчики, голубые петлицы, как бы не заблудились, поищи, покажи дорогу. Они со стороны столицы должны быть.

- Покажем, - согласился тот.

В это время «У-2» пошёл на посадку, и изящно сел, сбрасывая и так небольшую скорость. Милиционеры поспешили уехать, а биплан ревя мотором, прокатившись по всей стоянке техники, то есть, вдоль опушки, остановился метрах в ста от меня. Мотор заглох, а вскоре и винт остановился. Генерал первым выбрался из кабины, потом и лётчик, что стал осматривать свой самолёт. Тут я как раз подъехал на машине. С удовольствием осматриваясь, генерал велел везти к стоянке «яков», это на другую сторону. Сам он истребителем был. Вскоре и два десятка грузовиков прибыло, похоже тот сюда весь «БАО» с ближайшего аэродрома перекинул, так что техники и лётчики довольно быстро всё осматривали. Взлететь тут бомбардировщикам невозможно, это ещё на истребителе можно попробовать, да и то дорогу бульдозером разравнять, так что вывозить будут скорее всего на грузовиках. Хвост в кузов и пошла буксировка. Это проблемы летунов, сделают, сам генерал это проблемой не считал.

Мы почти три часа занимались приёмом-передачей, пока не закончили, когда, вдруг, ревя моторами в небо с дороги поднялось два «яка». Проследив как те стремительно лезут на высоту, я повернулся к генералу:

- Ладно я псих, но то что среди вашего брата такие имеются, не знал. На непроверенных машинах в воздух подниматься.

- У нас опытные механики, если дали добро, значит можно, - несколько рассеяно ответил тот, наблюдая как та пара резвиться в небе, выполняя какие-то фигуры.

- Ясно. Тогда до завтра.

- Я могу надеяться, что завтра после обеда вся оставшаяся техника будет передана?

- Что-то я сомневаюсь. Завтра, скорее всего то что в сборе, штурмовики и оставшиеся истребители. Потом то что в ящиках.

- Добро. Тебя в город отвезти, машину-то ты вернул?

- Нет, вон там «эмка» стоит, я пока на ней поезжу, потом сдам в гараж Генштаба.

- Хорошо.

Попрощавшись, я дошёл до машины, и только сел в неё, как меня позвали. От радистов просьба. Добежав до машины, взял наушники. Мне велели заехать в Генштаб. Подтвердив приём сообщения, вернул наушники. Дойдя до авто, я поехал к столице. По пути заехал на речку, минут на десять, купался, а то плавлюсь на это жаре в тёплой форме, и только после этого подъехал к зданию Генштаба. Помощник дежурного проводил меня к Шапошникову. Тот меня осмотрел, отметив что форма пыльная, и сказал:

- Про передачу бомбардировщиков и истребителей знаю, доложили. Молодцы. Выполняете обещание. На вечер ничего не планируй, едем в Кремль. Информация до самого дошла. За боевые знамёна, за спасённое вооружение, тебя представили к Золотой Звезде с вручением ордена «Ленина». В восемь вечера жду тебя здесь. Приведи себя в порядок, парадную форму справь.

- У меня есть, товарищ маршал.

- Хорошо. Жду в восемь.

Козырнув, я покинул кабинет, а потом и здание. Вернулся в свою машину, поправив лежавший на сиденье автомат, но убирать не стал, и поехал домой. Время уже три часа дня, есть хочется, с летунами как-то не до этого было, так что сейчас ушицы поем, она у меня готовая в Хранилище. Пока ехал автомат и диск к нему убрал в Хранилище. Это в пригороде оружие лучше под рукой иметь, а тут в городе показывать его не стоит, хватит пистолета. Заехав во двор, я припарковал машину, поставил так, чтобы из окон управдома видно было, он присмотрит, запер авто и устало шагая, на ходу протерев лицо ладонью, что-то меня морило, наверное душ приму, не помогло купание, зашёл в подъезд, двигаясь к лестнице, когда на меня кинулось двое, а на подходе ещё трое было. Отреагировал я мгновенно, на автомате, ушёл рывком в сторону от захвата, и отработал двоечку. Да так, что челюсть вдребезги. Бил в полную силу, нокаут. Досталось и второму.

- Стоять! - заорал один из трёх оставшихся.

Пришлось замереть под дулом пистолета, это был «ТТ», не попрыгаешь. Один из оставшейся тройки, подскочив, зашёл со спины, дальше резкая боль в затылке, и темнота. Похоже вырубили. Опасаются, и это правильно.

Очнулся я в темноте. Было очень холодно и воняло немытыми телами, парашей, грязью и особенно свежей и застарелой кровью. Знакомый запах. Быстро осмотревшись, определил, что я в камере. Хм, а нападающие были в штатском. Я у ментов или в гостях у госбезопасности? Я вообще думал это бандиты, решил поиграть и оказался тут. Широкие нары и полтора десятка человек в камере, все спят. Мест на нарах не хватает, трое на соломе на полу, я четвёртый. На мне галифе, исподнее, и всё. Сапог нет, ноги босые, фуражка, френч и остальное отсутствует. Избит, и сильно, похоже долго вымещали злость над бессознательным телом. Лицо практически в кровавую кашу превратили. Это всё поправимо, но лечить я ничего не стал. То, что не военные тут замешены, это ясно, вот и будем на это давить, пусть разбираются кто посмел. Слегка убрал температуру, и подлечил воспаление рваной раны на руке, не знаю откуда она взялась, а то могло заражение начаться. Остальное выглядит страшно, но не критично.

Похоже снаружи уже ночь, серьёзно меня приголубили. Думаю, Шапошников там уже ищет со всеми собаками. Будем ждать. Было холодно, поэтому я слегка прибавил температуру тела, чтобы не дрожать, ничего из одежды доставать не стал, поэтому решил уснуть. Как-то не спалось, поэтому стал изучить диаграмму показаний диагностики. Колено ещё разбили, сволочи, то-то так болит. В остальном критичного мало, колено, рана на затылке, чуть череп не проломили, рваная рана, ну и ушибы внутренних органов. Похоже били те, кто уверен, что ответа не получат. Вот я бы так не был уверен, мстить всегда нужно. Ну или если кто слово «месть» не любит, есть его полный синоним, кинуть ответку. Закончив изучать результаты диагностики, я стал вспоминать момент, когда меня брали. Взор работал, и кто где находился я знал. А ведь оперативников я за жильцов принял и их гостей. То, что управдом был в курсе, это ясно, те трое из его квартиры появились, значит он навёл. Чую у нас будет новый управдом. О нет, никакой заявы. Просто вышел человек и пропал. Наверное, бандиты зарезали, а тело спрятали. Никто не узнает, что с ним стало. Потом, а пока спать. Нужно сил набираться.

Однако не дали, Взор показал, как к нам спускаются трое, и остановились у нашей камеры. Хотя их тут было с десяток, но заняты едва половина и все занятые были переполнены. Видимо такое воздействие на умы сидельцев, психологический прессинг. В замочной скважине ржаво заскрежетал ключ. Многие из моих сокамерников на этот звук зашевелились. Один остался у двери, а двое других, подхватив на руки одного из сокамерников, тот был изрядно бит, и как я понял эта тройка собиралась продолжить начатое, понесли его к выходу. Дверь захлопнулась и снова всё замерло. Сокамерники шушукаясь вскоре начали снова засыпать. Мой сон пропал и возвращаться не хотел, видимо времени было достаточно, пока я был без сознания, чтобы отдохнуть. Поэтому активировав опцию «Дальнее ухо», стал подслушивать что наверху творится. Здание было двухэтажное, это точно не Лубянка и подслушав дежурного по отделу, что отвечал на звонок, я понял, что нахожусь в районном отделении города Москвы. Причём район не мой, где моя квартира находилась, а совершенно другой, хотя и соседний.

Наверху был дежурный и четверо сотрудников милиции. Один в кабинете на втором этаже что-то писал, а те трое что забрали сокамерника, его я не считаю, занимались зарядкой. По-моему, буцкающие звуки доносились и досюда. Один сидел за столом и смотрел, двое били. Тот что смотрел, время от времени советовал что-то подписать, но неизвестный отказывался. Мужик, крепкий оказался. Вообще я думал милиция тут нормальная, а беспредел подобный на Лубянке творят, однако увиденное, мигом развеяло иллюзию о хороших сотрудниках милиции. Надо быть реалистом. Нет, возможно днём, в светлое время суток — это нормальный отдел, с нормальными сотрудниками, но по ночам явно филиал ада. А вообще странный этот арест, я военнослужащий, мы военные вообще вне их юрисдикции, если только я кого не убил, и меня застали над трупом, да и то должны передать военной прокуратуре. Что-то тут не связывается.

Тут тот неизвестный, что что-то писал, с бумагами спустился в дежурку, где дежурный принимал срочную телефонограмму. Вот что я услышал:

- Товарищ старший лейтенант, тут срочный запрос, поднимать отдел, начать поиски и патрулирование улиц. Срочно разыскивается военнослужащий, техник-интендант первого ранга Гусаров. О нахождении немедленно доложить. Пропал в городе Москва. Идут широкомасштабные поиски, привлечены все силы, включая столичный гарнизон.

- Обзвони всех, у кого есть телефоны, отправь посыльных к остальным. Что мне тебя учить действовать по стандартным процедурам? Машину за начальством не забудь услать… Погоди, Гусаров? Что-то знакомое… Посмотри в журнале, не доставляли ли некоего Гусарова. Кажется, он в форме был.

- Не знаю, товарищ старший лейтенант, это до меня было, я вечером на дежурство заступил… Точно, есть такой. Доставлен опергруппой Ларина. Написано, что задержан по подозрению в убийстве, тут без подробностей, при задержании нанёс тяжёлые травмы двум сотрудникам.

- Поработали над ним серьёзно, там мясо, а не человек. Похоже Ларин был уверен, что проблем с ним не будет, списали… Ну что смотришь, сержант, звони начальству, пусть сам решает.

Когда прибыл начальник, тот сокамерник всё же подписал что ему дали, забили, не выдержал. Капитан, начальник отдела, быстро всё решил. Приказал удалить все записи обо мне, меня самого обработать под жертву банального ограбления, со смертельным исходом, а тело выкинуть как можно дальше, не в их районе. Мою судьбу решили пятеро, остальные не в курсе. Нет, я всё понимаю, за место и должность держатся, но такой беспредел разве можно творить? Сдал бы своего старшего опера и всех делов, так нет, решил прикрыть его. Да и Ларин этот, аура знакомая, один из той тройки, тот что в меня целился, был с ним солидарен. На Ларина всё и взвалили, чтобы сделал со мной что задумано. Отреагировал я мгновенно, пробежался и всех сокамерников отправил в Хранилище. Потом натянул комбинезон танкиста, шлемофон, лицо материей замотал, на ноги ботинки, вооружился, за ремень засунул два «Парабеллума», в руках «МП-40», на ремне подсумки. Так что, когда дверь открылась, и в помещение вошёл Ларин с тремя подчинёнными, я не думал ни секунду, автомат забился в руках, очередями полосуя бандитов в форме. Добив подранков, я выскочил наружу и рванул наверх. Там выстрелы слышали, уже бежали к оружейке, некоторые доставали табельное оружие, что при них было. Поднявшись по лестнице, я заминировал дверь толовой шашкой, переждав взрыв внизу, после чего снова поднявшись, швырнул две «лимонки» за угол, где готовились к штурму шесть милиционеров, тут их много собралось вызванных по тревоге, потом выскочил и добил подранков, и начал зачищать кабинеты один за другим. Взор здорово помогал, пустые кабинеты я не брал, и всегда сначала кидал по две гранаты, а после разрывов добивал. Шансов у местных не было никаких. Пленных я не брал, только того сокамерника, который лежал в углу кабинета в луже крови, убрал в Хранилище, он ещё жив был.

Второй этаж я штурмовать не стал. Выскочив на улицу, расстрелял двух сотрудников милиции в форме, что бежали к зданию, наповал оба, и стал из «МГ» расстреливать окна на втором этаже, потом в те кабинеты где были люди, закидывал противотанковые гранаты. От их разрывов здание дрожало, я серьёзно думал, что оно сложиться как карточный домик. Ну вот, в живых остались только сидельцы в остальных камерах, до которых, если честно, дела мне не было. Дальше достал «БА-10», и погнал к своему дому. Во дворе моей машины не было, что я там припарковал перед арестом. Чужаков тоже. Если меня и искали, то тут все розыскные мероприятия закончили. Там одним ударом ноги выбил дверь в квартиру управдома, вырубил его жену, а самого, крепко связав, вытащил на улицу, руки привязал к арматуре что торчала из стены, раньше тут труба водостока крепилась, а ноги к крюку бронемашины. После этого газанул, и дёрнул, разорвав урода пополам. Точнее руки оторвались, но и так неплохо. Я был очень на него зол. Отвязал, бросив на месте, и погнал прочь. Стараясь двигаться по тем улицам где не было поисковых групп, Взор их показывал. А на тёмной улице высвободил сокамерников, сложив на тротуаре, многие начали просыпаться, и покатил к больнице. Там всё убрал, оставшись окровавленных галифе и нательной рубахе, и добредя до крыльца больницы, обычная городская, лёг на новенькие носилки, накрывшись белой простынёй, предварительно постучав в двери. Рядом лежало тело того мужика, которого избивали в кабинете, он в тяжёлом состоянии был, и ему требовалась срочная медицинская помощь. А здание милиции ярко полыхало, там пожарные работали, так что его дело точно сгорело.

Дальше я поступил вот как.  А ничего не делал. Когда на крыльцо вышла сонная санитарка, ещё бы, два часа ночи, то обнаружив нас быстро подняла тревогу, вскоре выбежали врач и медсестра. Тоже видимо дежурные. Занялись сначала мной, ещё бы, я уже на носилках лежал, отнесли в палату, потом на моих же носилках принесли и второго бедолагу. А носилки припрятали, вещь ценная. Дальше осмотр, и моего напарника увезли в операционную, у того травмы были серьёзные. Сам я в сознание не приходил. Исцеление у меня развивалось и сейчас открыто шестнадцать умений из ста, и пятнадцатое называлось «Живая смерть». Имитация смерти, но можно ослабленное влияние использовать, это уже кома. Так я и сделал. Я всё слышал, всё видел, но для врачей находился в коме и не реагировал на раздражители. Потом меня в процедурную отнесли и долго колдовали, отмывая всего от крови, и наложив семнадцать швов на разные раны. Три их было. Судя по разговорам, о нас уже доложили куда нужно и вскоре ожидалось прибытие сотрудников органов. Пока не известно каких. Возможно внутренних. До внутренних дел пока не доросли. После процедур меня отнесли в палату, та шестиместная, пять заняты, тут же и мой напарник по несчастью, положили на последнюю свободную. Хорошо ещё места есть, всё же больница, а не госпиталь. А окровавленные тряпки, остатки формы, куда-то унесли, накрыли меня простыней обнажённого.

Гости прискакали уже через два часа. Двое в форме сотрудников милиции, чуть позже прибыл сотрудник НКВД, нас обоих довольно долго изучал, но лица были в таком состоянии что опознать было практически невозможно. Чуть позже в зоне работы Взора появилась знакомая аура. Того капитана из Генштаба, помощника Шапошникова, или адъютанта, я так и не понял кто он. Тот прибыв, долго изучал меня. На второго тот и не смотрел, мужику за сорок, я моложе.

- Вроде он, - не совсем уверенно выдал капитан, не спеша разгибаться и продолжая изучать моё лицо. - Только оно так опухло, синяки, вы ещё бинтами всё замотали, не понятно. Когда он очнётся?

Кроме больных, в палате было ещё трое, врач, этот с утра пришёл, и тот сотрудник НКВД, следователь как я понял, лейтенант госбезопасности.

- В сознание не приходил, - ответил врач. - Всё что могли, мы сделали, будем надеяться, что молодой организм выдержит, и тот придёт в себя.

- Я уже распорядился, его перевезут в армейский госпиталь, в палату для командиров, - сообщил лейтенант.

- Погодите, - остановил того капитан. - Какого рода травмы?

- Его сильно избили. Есть травма головы, возможно это и есть причина, почему он всё ещё не пришёл в себя.

- И надолго это?

- Возможности человеческого мозга исследованы недостаточно хорошо, чтобы ставить диагнозы. Он может очнутся в любую минуту, или не очнётся никогда.

- Мне так начальству и доложить?

- Мы сделали всё что в наших силах, - развёл руками врач.

Общаясь те покинули палату. Вскоре меня вынесли, погрузили на санитарную машину, и повезли в госпиталь. Новая палата неплохая, похоже для высшего командного состава, одиночная. Так что тянуть я не стал и при осмотре на следующее утро, когда зашёл врач, сделал вид что очнулся, судорожно вздохнул, и открыл глаза. Тут же все забегали, так что вскоре меня осматривал ведущий хирург госпиталя, который признал, что я прихожу в себя. Кстати, за эти сутки, пока лежал, я восстановил колено, убрал трещину в черепе, и внутренние органы подлечил. То есть, дважды разряжал Исцеление, но внутренне я в порядке, все повреждения считай были на коже, темно-багровые синяки, красноватые шрамы со швами, опухоли от травм, а так я был в порядке, даже четыре зуба, что шатались, чудом не выбили ни один, теперь в порядке. И порванную зубами с внутренней стороны губу, залечил. До обеда ко мне никого не пускали, кашей манной с ложечки кормили, хотя я говорил, что и сам могу. Кстати, в приёмной постоянно находилась знакомая аура. Это была Анна. Пустили ко мне только капитана, всё же это был адъютант Шапошникова, как я подслушал в приёмной.

Я полусидел, мне подушку выше подняли, когда тот вошёл в палату, врач вышел чтобы нам не мешать. Почти сразу за адъютантом маршала зашёл следователь НКВД, тот удостоверение предъявил, капитаном был, то есть, подполковник, если на армейские звания переводить. По виду матёрый. Парни поздоровались, сели на стулья, что пододвинули к кровати, халаты по верх наброшены, и начал капитан:

- Скажите, товарищ…

- Можно просто Максим, мы не на службе. Да и ситуация не располагает общаться по чинам.

- Хорошо. Скажи, Максим, что ты помнишь?

- Да плохо. Помню подъехал к дому, припарковал машину под окнами управдома. Зашёл в парадную, и на меня кинулись двое. Я на автомате отработал обоих, я боксом занимаюсь, оба в нокауте. Одному вроде челюсть раскрошил.

- Первому челюсть, второму скулу своротил. Это не считая сотрясений. Оба в больнице лежат, - сообщил вдруг следователь, и велел. - Продолжайте.

- Да что там продолжать? Трое других выскочили из квартиры управдома. Один взял меня на прицел пистолета, пришлось руки поднимать. Другой зашёл со спины, помню боль в затылке. Очнулся уже тут.

- Больше ничего? - уточнил следователь.

- Ничего.

- Они представлялись? Показывали удостоверения?

- Какие у бандитов удостоверения? Это управдом навёл, я видел, как он из квартиры выглядывал. Прибью тварь.

- Ясно. Ну у меня всё, - сообщил следователь капитану.

Тот попрощавшись ушёл, а капитан вопросительно посмотрел на меня. После этого вздохнул и сказал:

- Это сотрудники милиции были. Знаешь такого, Филатова?

- Хозяин Минска? Раньше знал.

- Он после эвакуации, успел до окружения города сбежать, в Москве по партийной линии занял должность заместителя начальника столичной милиции по воспитательной работе.

- Генеральская должность.

- Да. Вот он приказал тебя задержать, по подозрению в убийстве некоего Демидова.

- Так вот откуда ветер дует? Да не видел я Демидова после увольнения. Это он мне простить не может то, что я на дочке его отказался женится, вот и мстит.

- Это ещё не всё, следствие ещё идёт, но говорят, что тебя бросили в камеру, сильно избитого, а потом весь отдел поднятый по тревоге, был перебит. Всё происходило в центре города. Когда тревожные группы и ближайшие патрули прибыли, там только полыхающее здание увидели. Использовали автоматы, пулемёты и гранаты. Выживших нет. А тебя нашли на крыльце больницы. Потом уже сюда перевезли.

- Ясно.

- Похоже ты знаешь кто атаковал горотдел, - сделал тот вывод. - Это ещё не всё. Сейчас слышал от следователя, что управдома твоего тоже… Это было похоже на казнь.

- Ой, да что там могут посчитать казнью? - хмыкнул я, стараясь не шевелить лицом, оно опухшее тянуло. - Вот когда с группой капитана Минска застали взвод немцев, которые уничтожили наш медсанбат, попавший в окружение, убивший весь медперсонал кроме молодых медсестёр и забавлявшихся с ними, вот там была казнь. Взвод перебили, а офицера привязали к машине и тащили за собой. Мы тогда пятьдесят километров проехали за ночь. От него одни руки, голова и часть позвоночного столба осталось. Вот это была казнь. А тут что? Вздёрнули небось. Но хоть поделом, ничуть не жалко.

- Говорят его машиной пополам разорвали, - тихо сообщил тот.

- А-а-а. Тогда ладно.

- Это всё?

- А что я ещё могу сказать? Кстати, сколько я уже тут? Какое сегодня число?

- Сегодня двадцать второе.

- Это что, я два дня прохлаждаюсь? У меня же работа по передаче техники стоит.

- Значит все договорённости в силе?

- Конечно, - я с удивлением посмотрел на капитана. - Это не взаимосвязано. Вот что, пока я тут лежу, там на фронтах парни гибнут без авиационной поддержки и танков, так что давай, машину мне найди, я делом займусь. Сегодня надо успеть хоть что-то передать.

- Ты не в том состоянии чтобы ходить. Врачи запрещают.

- Я сам знаю, что я смогу. Машину!

Всё же мне удалось уговорить капитана, да тот и не против, сложнее с врачами было, но и они отпустили. Я смог встать и самостоятельно пройтись. Даже особо и не шатало. Дальше мне принесли командирскую форму, мой размер. Новенькая, но без знаков различия. Сапоги тоже мой размер, так что я оделся, ремень пустой застегнул, и мы дошли до машины. Пока я одевался капитан звонил начальству, по разговору, с самим маршалом общался, передал тот основное, мол, договорённости прежние, даже сегодня первая передача. Видимо это их волновало больше всего. Капитан же и авиаторов предупредил чтобы ждали сообщения по тому же каналу с тем же позывным. А дальше сидя за рулём я покатил к выезду из города, прикидывая, как сбросить хвост на трёх машинах. Подготовились, две вездеходные. А с Анной пообщаться мне не дали, вывели из здания во внутренний дворик, где и стояла машина.

Повернувшись на кровати, я ударил по кнопке будильника, заставив его замолчать, и потянулся. После чего встав прошёл в ванную. Там в зеркале отобразилось пятнисто-жёлтое чудо. Синяки и опухоль почти сошли, но всё же вид был так себе. Я получил отпуск по болезни, это так записали, и когда всё передал нашим, успел за неделю всё сделать, даже трофеи ушли, особенно полевым кухням были рады, немецкие в пехоту передавали, я уже неделю как отдыхаю. Пока шла передача техники, я ночевал в госпитале в своей палате, утром уезжал, вечером приезжал. Анна за мной ухаживала, сиделкой стала. Чёрт, похоже я влюбился, окончательно и бесповоротно. А когда закончил передачу, то переселился в квартиру и вот уже как вторую неделю проживаю тут. Да, сегодня седьмое сентября.

О случае с милиционерами все забыли, вот и я не стал напоминать. Хотя тех кто уничтожил отдел ищут до сих пор, но меня не трогают. Да и какой спрос, если я без сознания был? В квартире внизу уже новый управдом появился, с семьёй. Бдит. Точно на органы работает. Анна и ко мне сюда бегает, ухаживает, комплект ключей у неё теперь свой. Я как не пытаюсь перейти к более серьёзным отношениям, та ни в какую. Дальше поглаживаний и поцелуев дело не идёт. Мне достаточно ясно дали понять, пока кольца не будет на пальце, ничего больше я не получу. Это шантаж. Пока думаю, после шести браков новые разочарования получать не хочу. То, что отдел уничтожили мои знакомые, боевые интенданты, думаю следователи уверены. Да не думаю, знаю, в наглую подслушав. Однако им запретили меня трогать, тем более я в этом не виноват, алиби имею. То, что это боевые интенданты сделали, я сам намёк дал. Ведь по логике мои награды, документы, табельное оружие, всё сгорело в райотделе. А я уже на второй день на новенькую форму вернул свои награды, кобура не пустая, и сообщил что восстанавливать документы не нужно, мне их вернули. Адъютант маршала тогда, как бы между прочим, поинтересовался, откуда они у меня, я и ответил, парни вернули. Тот больше не спрашивал, и я молчал.

С вручением награды в Кремле пока пролёт. Маршал сказал, что пока лицо не восстановиться, даже появляться там не стоит. Но награждён буду, уже всё оформлено, осталось вручить. Корпус мой уже фактически полностью пополнен и сформирован, сейчас учения идут, обучение, скоро на фронт отправят, и я с ним. Сам я числюсь в отделе снабжения корпуса, нас там трое сотрудников и писарь, начальник Рыбин, и двое подчинённых. Один из них я, но я пока филоню по уважительной причине. А так дивизии полнокровными стали, вооружение по штату, также и с танковой дивизией. Да и отдельные подразделения тоже сформированы. Похоже большая часть того что я передал и пошло на корпус. Однако сформировать ещё два танковых полка смогли, оба уже на фронт отправлены. Сейчас части формируют по военным штатам, их только недавно вводить начали, а не по довоенным, так что хватало. Из моих самолётов был сформирован авиакорпус, тот только вчера отбыл на Ленинградский фронт. А вот ИАП в нашем корпусе, остался, обещание своё Шапошников держит. Помимо этого, ещё хочу сказать, что пообщался с нашим комиссаром, тот получил звание бригадного комиссара, это уже генерал по факту, ну и описал ему ситуацию с комсомольским билетом и корочками кандидата в члены партии. Тот быстро собрал комсомольцев и коммунистов, и уже через два дня я получил и комсомольский билет и корочки стажёра. Стать коммунистом я должен ещё заслужить.

В принципе это пока всё. Про Филатова я помнил, но тот высоко сидит и тронь его, слишком вони много будет. Подожду, когда немцы под Москвой будут, там дело обстряпать проще будет. Странно что замяли дело с милиционерами. Думаю, дело под сукно положили, но если понадобится, достанут быстро. И вряд ли обойдутся без меня, ведь я единственная ниточка к тем, кто совершил это якобы злодеяние. Да и опасаются их, напали на райотдел в центре столицы, могут атаковать Лубянку или Генштаб. Понятно, что менты сами виноваты и получили за дело, об этом даже Шапошников говорил своим доверенным людям, я подслушал, но мало ли что в голову придёт таким отморозкам как мои знакомые. В общем, к ним теперь явно с насторожённостью относятся и опаской. Про меня пока забыли, как я всё передал, перестал нужным быть, так и оставили в покое. Из квартиры я редко выхожу, личиком стараюсь не светить.

По поводу «передал всё», то тут я несколько поспешил. Небольшие запасы техники и оружия оставил. Например, оба танка «Т-35», и тот «Т-28» на котором диверсантов ложного поста уничтожал, оставил. Всё это в списки внесено не было, о них не знают. Так вот, сюда входят все запасы продовольствия, то что я на Чёрном море купил, плюс кроме танков, два новеньких грузовика, «ЗИС-5» и «полуторка», обе машины с крытым кузовами, а у «Захара» ещё автоприцеп. Одна легковушка, «Газ-61», тоже новенькая, сохранил её себе. Из мототехники, один мотоцикл-одиночка, и тяжёлый «М-72». Две танкетки «Т-38», обе на ходу и в полном порядке, вооружены по одному «ДТ». Я их и оставил только из-за возможности плавать, пусть и слабую броню, и вооружение. Тоже слабое. Однако водоёмы преодолевать они могут, глядишь пригодятся. Остальное всё отдал. Из техники ещё только тяжёлый трактор «Сталинец-65» и всё. На всякий случай. По авиации, то один «Шторьх» и два «И-16», оба истребителя пушечные. Их ещё нужно привести в порядок. Из оружия и артиллерии, у меня сотня винтовок «СВТ», из них десять с оптическими прицелами. Двадцать автоматов «ППД», пять ручных пулемётов «ДП» и два «Максима». Крупнокалиберные пулемёты: два «ДШК» на пехотных станках, два на зенитных. Ещё одна зенитка счетверённых пулемётов «Максим», не на машине, на треноге. Патроны к ним. Гранат двадцать ящиков, в основном оборонительных. Из артиллерии: одна «сорокапятка», одна пятидесятисемимиллиметровая противотанковая пушка. И если к «сорокапятке» тройной боекомплект, то к этой я ещё не заимел снарядов. Ещё найду. Больше пушек не было, но имелись миномёты, два батальонных и два полковых, к каждому орудию по десять боекомплектов. Тут я не экономил.

Из полевых кухонь, осталась одна новенькая немецкая, малопользованная. Сотня комплектов красноармейской формы, мой размер, и всего носимого снаряжения. Столько же сапог, десять комплектов командирской формы, тоже мой размер. Десять комплектов зимней командирской и десять комплектов зимней красноармейской формы, с полушубками, валенками и шапками-ушанками. Это всё со складов что наши бросили в начале войны у границы. Две взводные палатки, одна командирская. Ещё та немецкая что я у Кобрина взял, с комнатами, буржуйкой внутри и всем оснащением. Небольшое количество имущества, чтобы обставить палатки, и, пожалуй, всё. Из личного имущества те же ковры, и всё что нужно для комфортной жизни в походе. Да, тот интендант из «Метрополя», я от него ещё три дня назад избавился. Влил в глотку бутылку водки и отправил гулять по ночной Москве, пусть объясняет где он пропадал. Так что после всей выдачи, с тем что осталось загруженность Хранилища сейчас семнадцать процентов. Я ведь авиабомбы, снаряды к танкам, топливо, всё это отдал. Да, топливо, всё что в бочках находилось, было передано, а что из подземных цистерн прямо в Хранилище заливал, авиационный бензин, просто бензин и дизтопливо, это всё со мной. Как раз из семнадцати процентов загруженности Хранилища, топливо занимает десять процентов, остальное выше перечисленное имущество, и то две трети — это продукты.

Вот и всё что за эти две недели происходило. В данный момент я плиту кухонную разжёг, после водных процедур, чайник поставил, когда защёлкал замок в прихожей. Анна пришла. Хм, за ней всё тот же топтун ходит, за моей квартирой сменяясь двое следило. Встретив Анну, чмокнув её в губки, я сообщил:

- Ко мне парни заходили, свежей черноморской рыбы принесли. Ещё живая, бьётся.

Приняв лёгкое пальто, и пока вешал, та уже ускакала на кухню.

- Ого, - ахнула та, изучая рыбу, та прямо забилась на столе.

- Я чищу, а ты готовишь. Идёт?

- Идёт.

Мы занялись делами, общаясь. Анна девушка была просто восхитительна, и возможно, как супруга будет на своём месте, вот только к ней у меня не было доверия. Умерло. Три дня назад я впервые напился. Пусть свежим немецким трофейным пивом, но всё равно. Я подслушал как та в машине, покинув мою квартиру, описывала своему куратору в органах, что за тот день происходило во время нашей встречи. Ничего не упустила. Куратор требовал, чтобы та выяснила всё по боевым интендантам, вывести на них. А мне пела как влюбилась, как искала своего спасителя что её спас. И ведь я верил, она была очень убедительной. Сейчас уже не верю. Типичная медовая ловушка, а жениться на ней, чтобы банально трахнуть, тем более я уверен, что та ещё девственница, это как-то не по мне. С тех пор я её и наблюдателей троллил. Те внимательно за квартирой следили, но каждый раз мои парни навещали меня, гостинца приносили, а те так ни разу их и не засекли. Как же их это бесило. В первый раз я о парнях помянул на следующий день после того как напился. Мол, пива принесли, рыбы сушёной, вот мы и посидели. Позавчера уже вина домашнего черноморского, Анне вино понравилось, вкусное, вчера были пирожные, к слову купил ещё в Минске, последние остались, с заварным кремом. Сегодня вот живая рыба, да ещё семейства осетровых.

Я как раз почистил, разделал, Анна начала жарить, половину рыбы та отложила, домой возьмёт, она жила с матерью, отец её, генерал, воюет. Я о ней всё знал. И вот я в ванной как раз руки отмывал с мылом, когда раздался стук в дверь. То, что там кто-то стоит я видел, так что вытирая на ходу руки, забросив полотенце на плечо, сам я в обычных домашних штатах был, тапках, рубахе, подошёл к двери и открыл. Там стоял боец, знакомый мне, посыльный из штаба корпуса.

- Товарищ техник-интендант первого ранга. Вам приказ, - протянул тот мне бумагу.

Быстро пробежавшись, кивнув тому, сообщив что завтра утром буду в части, закрыл дверь и направился на кухне.

- Кто это был? - обернулась Анна, переворачивая кусок рыбы на сковороде.

- Посыльный. Завтра моя часть на фронт отбывает, и я тоже. Приказ пришёл. Закончился мой отпуск по болезни.

Мы позавтракали рыбой. Анна ушла, домой торопилась, говорила, что мать приболела, но я знал, что та лжёт. Я же надел парадную форму, со всеми регалиями, и поехал на трамвае к Генштабу. Шапошникова не было, убыл, будет через несколько дней, но был тот капитан. Я объяснил ему ситуацию, отбываю на фронт, а награды так и не получил. Тот всё и решил. Обратился в Политуправление, там и по их предложению представление к награде было, Мехлис отсутствовал, тот в Крым отбыл, но был его зам, тот как раз в Генштабе находился, он всё и решил. Созвонился, переговорил с секретарём Сталина, вопрос тот курировал, и сообщил что сегодня вечером будет проведено награждение, неофициальное. Тихое, всё же моё лицо не восстановилось, чтобы им светить. Награждение за закрытыми дверями, вот как оно называется. Пройдёт оно в семь вечера, за мной на квартиру машину пришлют. При этом можно быть не одному, поэтому приглашение я ещё и на Анну оформил. Покинув здание Генштаба, заехал к ней, порадовав куда вечером пойдём, а сам домой. Переоделся в повседневную гражданскую одежду, и сбросив хвост, двое топтунов было, направился на Колхозный рынок. Там купил большой заплечный мешок, и стал туда убирать покупки. За час что я там закупался, этот мешок был бы заполнен раз пятьдесят, но всё из него отправлялось в Хранилище. Я покупал грибы, сушёные, солёные в бочонках, всё свежее. Яйца. Как свежие, так и варёные. Картошки шесть грузовиков купил, свежей, только выкопали. Арендовал склад, там всё разгрузили, и я убрал в Хранилище. Овощей немало, сала солёного, копчёного. В общем, изрядно закупался. Трофеев у меня после работы в немецком тылу было немало, среди них и советские рубли. Где-то два с половиной миллиона, и тридцать ящиков с золотом. Тут и монеты, и слитки. Немцы вывозили из захваченного банка, не знаю из какого, мы на дороге повстречались, а я отбил.

До вечера делами занимался. Потом к себе, там как раз переодевался, сразу после душа, в парадную форму, когда Анна подошла. Мы тут договорились встретится. Потом пришла машина и нас отвезли в Кремль. Оружия я не брал, так что прошли проверку на входе быстро. Вёл меня тот армейский комиссар второго ранга, зам Мехлиса. Он как представитель от командования. Дальше нормально, седой старичок по фамилии Калинин, в небольшом зале при небольшом скоплении народа, всего человек двадцать, вручил мне орден и Золотую медаль. Фуршета не было, даже без фотосессии обошлись. Куда с моей-то рожей. Домой вернулись в девять часов, но Анна приятную ночь так и не подарила. Динамила вполне себе профессионально, играла на терпении. Пришлось провожать её. Долго мы целовались под окнами, пока ту мать не позвала. Кажется, я ей не нравился. Дальше я отправился к себе. Нужно собраться, и подготовить квартиру к долгому моему отсутствию.

Утром Анна пришла, мы вместе позавтракали. Та на квартире осталась, решила прибраться, я же подхватил шинель, сидор и небольшой чемоданчик, и покинул квартиру. Сомневаюсь, что мы сегодня отправимся, но лучше держать вещи при себе, остальное всё в Хранилище, а это на виду должно быть. Как так и без вещей?

С двумя пересадками на трамвае, я добрался до казарм. Там прошёл охрану на въезде и направился к штабу. Народу тут хватало. Прибыл вовремя, совещание только через час, так что успел убрать вещи в нашу интендантскую «полуторку», и пообещаться со знакомыми, принимая поздравления за награждение высокой наградой. На все намёки обмыть, отвечал положительно, вечером будет фуршет, я с поварами договорюсь. Вино черноморское, чача. Однако во время совещания, в основном решались организационные вопросы по отправлению эшелонов, какие полки и подразделения идут первыми, я узнал, что корпус отправляется на Юго-Западный фронт, под Киев, и четверо человек летят туда на транспортном самолёте. Их задача обеспечивать встречу и размещение. От снабженцев лечу я, как решил главный снабженец корпуса. Обломилась обмывка награды, до самого вылета я получал задачи по своему направлению. Правда, некоторые командиры всё же зажали меня, полчаса времени было, так что мы всё успели, и обмыть, и проститься. А Анне я за два часа до вылета сообщил об этом, с какого аэродрома. Телефон был у соседей, позвонил, её позвали, та ещё у меня была, так и передал. И вот уже на аэродроме, где я стоял у машины со всеми вещами в ногах, та и подбежала, обнимая. Мы поцеловались и стали торопливо прощаться. Заметив, что я кому-то машу, та спросила:

- Кто это?

- Парни знакомые. Охрана моя. Следят чтобы больше со мной ничего не приходило.

- Да? Я не видела, чтобы за тобой следили, - закрутила та головой, высматривая несуществующих личностей.

- Да ты своего топтуна не замечала, которого за тобой куратор поставил следить, не то что парней. Да, Анна я всё о тебе знаю и о твоих ежедневных беседах с куратором тоже. Знаешь, я долго думал и решил, вместе нам не быть, доверия друг к другу нет. Я знаю, ты искала меня чтобы поблагодарить за спасение, опознала по фотографиям в газетах, хотела встретится и на тебя вышли сотрудники НКВД. Ты не отказалась им помогать, и стала агентом. Не очень красиво с твоей стороны, поэтому я решил, что мы расстанемся. Так что не нужно слёз, прощай.

Обнимать я ту не стал, а подхватив вещи быстрым шагом направился к самолёту, где уже заканчивалась погрузка. Сама та так ничего и не сказала, отдала ключи от квартиры и смотрела как я ухожу. Кажется, в глазах у той блестели слёзы.

Из-за того, что в самолёте я оказался последним, мне место самое паршивое досталось, у двери, а там дуло, как оказалось. Сам самолёт небольшой, одномоторный, я на таком в Сочи летал. Было шесть пассажиров и несколько мешков с почтой. Сев на боковую лавку, я вытянул ноги, положив их на чемоданчик, сидор под лавку, а вот шинель надел, лётчик посоветовал, сказал, что холодно на высоте. Не только надел, но и застегнул на все пуговицы. Дальше был недолгий разбег и подъём. Это сразу чувствовалось, перестало трясти на почве. Подняв воротник, я поглядывал на попутчиков. Трое знакомых, из штаба корпуса командиры, а вот двое просто с нами летели попутным бортом. Один майор НКВД, второй вообще гражданский, в костюме, мёрз, кутаясь в пиджак. Видимо не сказали, что на высоте холодно, да и погода снаружи не летняя. Нет, пока вполне тепло, но ночами уже холодно.

Я не отвлекался, с Анной давно перегорело, так что единственное что я чувствовал, это облегчение, что всё это наконец закончилось. Так что возвращаться к этой теме не хотелось. Прошло и прошло, умерло и умерло. А так я был хорошо одет, форма новая, пистолет в кобуре, между коленей, прикладом в пол и стволом в потолок, стоит «ППД», чехол с запасным диском на ремне. Одним словом, я лечу на фронт, и я готов к этому. Подумав, награды снимать не стал, пусть будут на положенном месте, хотя опаска потерять была. Я так медаль «За Отвагу» чуть не потерял. Она же к планке тонким колечком крепится, вот колечко и не выдержало. Хорошо спохватился вовремя и Взором нашёл. Зная, что искать, проблем с этим не было. Так и Золотая Звезда также крепилась. Будем поглядывать. А так самолёт гудел мотором, убаюкивал, поэтому не удивительно что я начал проваливаться в сон. Летели часов пять, я то дремал, то просыпался от тряски, и проснулся когда мы пошли на посадку. Особо не трясло, полоса оказалась бетонной. Мы сели на центральный аэродром Киева.

Нас уже ждала машина, «полуторка», наш старший сел в кабину, а мы, покидав вещи в кузов, устроились на них, и так покатили в город. А пока ехали, я узнал, что наш корпус будет находиться в резерве, подчиняется он лично командующему фронта. Судя по энтузиазму командиров, оба капитаны, можно сказать молодые, пороху явно ещё не нюхали, те предполагали, что готовиться наступление, наконец погоним немцев.

- Это всё вилами на воде писано, - сообщил я, мы как раз встали у штаба фронта, наш старший ушёл оформлять документы, узнать где на постой встать, а мы сидели в кузове под тентом, потому как снаружи начался мелкий противный дождь. - Не будет никакого наступления, точнее будет, но со стороны противника. Они нанесут стандартные и уже привычные удары по флангам киевской группировки войск и погонят впереди танки, окружая эту массу войск. Так и возникнет киевский котёл, где нас и переварят. Это всё столько раз немцы проводили, а для нашего командования их действия всегда оказываются неприятным сюрпризом. Не могут усилить войска на флангах, чтобы не допустить этого. А ведь это так просто, выстроить трёхуровневую оборону и пусть теряют солдат пробивая её, так нет, зачем думать, проще потом орать что немцы действуют не так как за них решили советские генералы. Окружат нас и дорога на Москву для них будет открыта. В общем, стандартная ситуация, которая нас ждёт.

Сообразив, что я бормочу всё в полной тишине, открыл глаза, и зевнув, посмотрел на обоих командиров, что сидели рядом, пристально глядя на меня.

- Что смотрите? Готов на леща забиться что всё так и будет. Только сразу предупреждаю, от моих лещей люди сознание теряют и сотрясение получают.

- Не будет такого, - с хмурым видом сообщил один из командиров.

- Время покажет, - миролюбивым тоном ответил я, до конфликта доводить всё же не хотелось.

Майор наш вернулся, и мы поехали по адресу, нам выделили дом для проживания. Это был частный район, дом большой, бревенчатый, хозяин спокойный степенный мужик, по возрасту призыву не подлежал, тот устроил нас, я отказался спать в доме, мол, мне и на сеновале неплохо, там и разместился. Тут не в брезгливости или ещё в чем дело, хозяйка у дома тоже хорошая, всё чисто и светло. Просто семья у них большая и стесним мы их, вот чтобы не мешать, я и выбрал сеновал. Сейчас более-менее тепло можно и тут ночевать, а как заморозки начнутся, естественно переберусь в дом. Тем более жить нам тут недолго, как корпус прибудет, сразу переберёмся к нему, а тот точно не у столицы стоять будет, скорее всего разместят на самом опасном направлении, чтобы можно было мигом заткнуть дыру прорыва. Пока не знаю где, но так и будет. А пока, разложив вещи, прошёл в дом, там нас покормили, машину нам дали, пока свои железной дорогой не прибудут, так что водитель тут же был. А потом все вернулись в штаб фронта, разойдясь по своим отделам. Я к снабженцам направился. До вечера там сидел, ужинал тут же, заполнял формуляры, получал наряды, получил под роспись карту с отметками складов, к которым наш корпус будет приписан. Её я передам нашему главному снабженцу. Главное, когда части будут приходить и размещаться, где именно решит майор, наш старший, то интенданты этих частей уже получат от меня все нужные наряды, и отправят машины за припасами, или чем необходимо, потому как подразделения пребывают с минимум. По боекомплекту, и на три дня припасов, не более.

Следующие три дня мы вертелись как белки в колесе, но корпус был передислоцирован, получил что должен, и был направлен к Чернигову, где пёрли немцы, пытаясь окружить Киев. Удар нашей танковой дивизии, стрелковые шли вторым эшелоном, откинул немцев почти на двадцать километров, где те успели выстроить сильную оборону, и наши танкисты серьёзно там увязли. «КВ» не особо помогали в боях, немецкие тяжёлые зенитки жгли их за милую душу. Я на всё это смотрел хмуро, ну что было атаковать не в лоб, а по флангам, в нежное подбрюшье? Если я раньше считал генерала Алавердова справным командиром, то теперь я изменил к нему своё мнение. Такой же баран как и остальные, привыкли в лоб идти.

Сам я мотался от складов к дивизиям, водил колонны обеспечения. У меня было тридцать два грузовика, плюс две пулемётные зенитки для защиты. Приходилось и днём машины гонять, но в основном ездили ночью. Наш истребительный полк сгорел за три дня, такая страшная рубка стояла в небе, немцы рвалась вперёд, и естественно у них была полная поддержка авиации. Наш полк для немецких лётчиков оказался неприятным сюрпризом, но за три дня те с ним покончили, оставшиеся четыре латаных-перелатанных машины полк передал другому истребительному полку, а сам отбыл в тыл на пополнение людьми и техникой. Три дня, и нет полка. Как о наждак, был и нету. Правда, задачу за эти три дня выполнили, фактически ни одна бомба не упала на наших бойцов или технику. Счёт сорок семь на двадцать шесть в нашу пользу. Немцы заметно снизили интенсивность полётов пока не восстановили численность авиации на этом направлении, вот тогда нам и дали прикурить. От танковой дивизии едва половина осталась, и наступать та ещё могла, но приказ был встать в оборону, так что танки начали закапывать, а тут усилилась авиация противника, спасало пока большое количество зенитных средств в подразделениях, так что немцам особо разгуляться не давали.

Сам я пока работал со складами, решил проблему с противотанковой пушкой, к которой не было снарядов. Выписал, благо такие пушки в корпусе были, и прибрал три боекомплекта. Брал по два-три ящика, так и накопилось. Да ещё на склады заходил, и если кто не видел, часть ящиков убирал в Хранилище. Пока за руку не ловили. Всё равно если не взорвут, всё немцам достанется. Сейчас всё больше и больше была видна приближающаяся катастрофа, наш корпус наступающие немцы стёрли за семь дней. Радовало лишь то, что наши дорого продали свои жизни и потери немцев тут были колоссальными. Больно уж место было удобное для обороны. Обходить слишком далеко, вот и пёрли на нас. Пока одни воевали, другие немцы взяли и обошли. И двадцатого сентября прозвучало это страшное слово - окружение. На нашем участке фронта немцы уже три дня как притихли, лишь постреливают, так что накал работы службы снабжения снизился, а то даже спали урывками по паре часов, тут хоть в баньке помылись, переоделись в чистое. Большое село, где разместился штаб корпуса и некоторые его подразделения. Вот один дом и мы заняли, снабженцы.

Мы сидели в предбаннике, кто самогон пил, лично я отличный свежий квас, и вот Рыбин, наш главный интендант в корпусе, сказал:

- Начнём с самого молодого. Максим, что скажешь по ситуации?

- Жопа, - коротко ответил я, разделывая вяленного леща.

Раздались смешки, но главному снабженцу было не до смеха.

- Я серьёзно. Опиши своими словами как видишь ситуацию. Как всё оно дальше повернёт?

- Мы находимся в окружении. В котле почти шесть сотен тысяч наших войск, - один из интендантов невольно присвистнул, услышав цифру, я же продолжал, посасывая кусочки рыбы и чища дальше. - Если бы командующий фронтом был нормальным и имел яйца, то давно бы направил разбить силы немцев, пока они слабы, боевые части. Но он медлит, и немцы подтягивают резервы, готовят артиллерийские засады в местах где удобно атаковать для наших танков. Ещё два-три дня и вырваться из котла станет не то что невозможно, но трудно. Управление войсками уже потеряно, командиры в панике, сами в тылу должны были видеть, бойцы это видят, идёт разброд и шатание, развал фронта. Вскоре все побегут куда глаза глядят, превратившись в неуправляемое стадо. Думаю, из колечка вырвутся процента три-четыре, и то по самым высоким раскладам. Я думаю даже меньше будет. Остальные или будут перебиты при попытке вырваться из котла, или попадут в плен. Самое страшное что дорога на Москву уже открыта, и между столицей и немцами никаких сил у наших уже нет, все они тут, в котле перевариваются.

Когда я замолчал, в предбаннике, где кроме лавок стоял дощатый стол, за которым мы сидели, наступила тишина.

- И что ты предлагаешь? - вдруг услышал я за спиной голос генерала Алавердова.

Неторопливо обернувшись, искоса посмотрел на генерала, что стоял в дверях, я вернулся к своей рыбе и спросил:

- Вы о фронте или о корпусе, товарищ генерал-майор?

- В обоих случаях.

- По фронту отдать приказ на немедленный отход, причём организованный, назначив ответственных лиц. Прорывать в нескольких местах, искать слабые места. Всю авиацию вывести из котла воздухом. Всё это командующий и сам знает, просто не хочет делать. Я так предполагаю, что приказа нет, а пока он его получит, будет уже поздно. Тут без приказа нужно действовать, а у комфронта кишка тонка.

- Ну хорошо, пусть так будет, а по корпусу?

- Немедленно, пока есть силы и время, поднимать части, и прорываться. У нас от корпуса едва треть осталось, но сил хватит. Не слушая ничьи приказы. Прорвались, вышли на оперативный простор, честь вам и хвала, потому что наш корпус окажется единственным крупным подразделением между немцами и Москвой, ещё и наградят. Будете сидеть, погибните, как и остальные.

- А ты значит погибать не собираешься?

- Без обиды будет сказано, но я командир военного времени, я выберусь. А вы нет. Пока командуют командиры мирного времени, вроде вас, товарищ генерал, или комфронта, нас так и будут бить. Так что придётся ждать, что или вас выбьют, а на ваше место настоящий командир придёт, или у вас яйца настоящего мужика отрастут. Пока этого не произойдёт, нас так и будут бить. К счастью, в таких котлах гибнет большинство таких некомпетентных командиров, которых по-другому с постов просто он снимешь, расстрелы — это полумеры, и кровь нашей армии обновляется, вперёд выходят те, кого в мирное время задвигают назад, они воевать умеют и любят, и бьют немцев. Жаль только простых бойцов, которые гибнут с такими командирами.

- А я не умею? - спросил тот, проходя и садясь на лавку, до этого тот всё это время стоял за моей спиной.

- В обороне вы неплохо себя проявили, - честно ответил я. - А вот наступать не умеете, прёте в лоб. Даже я человек далёкий от военного ремесла слышал такие слова как фланговых обход, маневрирование, а у вас всё по шаблону. Нет, я в курсе что сейчас такая доктрина войны, и за вами наблюдают, чтобы воевал политически правильно, пёр в лоб, только в том и отличается командир мирного времени от военного, что последнему плевать на эти правила и воюет как хочет. И если побеждает, за это и ценится, и всё ему прощают. Это как проверка для вас, какой вы командир, справный или нет.

- И какой я? - глядя на столешницу, положив обе руки на край, спросил тот глухим тоном.

Понимая, что такая психологическая накачка может выйти мне боком, главное не передавить, однако сказать это всё было нужно, иначе генерал корпус не поднимет и будет ждать приказа, пока котёл не расчленят на несколько частей и по очереди не уничтожат.

- Вы, типичный генерал мирного времени. Стоите на пороге перерождения в генерала военного времени, но пока не переступили черту.

Несколько секунд стояла тишина, интенданты, с которыми я сидел, мне кажется боялись даже громко дышать, чтобы не привлечь к себе внимание, а я продолжал доедать рыбу. Хвост только остался, да квас почти допил, когда Алавердов, после двух минут молчания негромко и глухо сказал:

- Пошёл вон!

Молча встав, подхватив форму, я покинул баню. Всё же передавил. Снаружи, сидя на лавочке, одевшись, уже натягивая сапоги, приметил как выходит начальник по снабжению, мой непосредственный командир, закутанный в простыню. Тот тихо спросил:

- Ты совсем идиот? Разве можно такое говорить?!

- Встряска иногда нужна, чтобы посмотреть на свои действия со стороны. Сильно за меня попало?

- Попало, - как-то не понятно сказал тот. - Ты вот что, бери машину и езжай в Киев, получи новые карты складов. Может генерал успокоится, пока тебя нет. Особо не торопись, через пару дней возвращайся.

- Хорошо.

Прогулявшись до штаба, машину я не получил, дали мотоцикл-одиночку, приказ в кармане, бак полный, так что покатил в Киев, тут до него километров сто было. Добрался нормально, хотя распогодилось и пошёл мелкий дождь. Я плащ надел, иначе бы шинель запачкал. В городе быстро сделал все дела, сняв комнату, там проживал. Мотоцикл в Хранилище убрал и достал «ЗИС-5» с прицепом, и вот пока было время, стал закупать овощи и фрукты, яблоки и груши, как интендант, я имел на это право, у меня даже разрешение имелось, правда оно просрочено уже две недели, давно выдали, но главное есть. Платил я хорошо, наличностью, а не отписками, из-за которых чтобы получить деньги, приходилось проходить множество мытарств, так что несли мне охотно. Я у входа на рынок поставил машину, и мне всё приносили, а когда кузов наполнялся, уезжал, якобы на разгрузку, а сам убирал в Хранилище, возвращался и продолжал. Десять грузовиков припасов таким образом купил за два дня. Лучше у меня пусть будут чем немцам достанется. Я и живую живность покупал, одних кур четыре сотни, свиней пятнадцать штук, бычки и коровы. Причём я прошлые запасы живности не тратил, только артиллерийских лошадей всех отдал.

На четыре дня я застрял в городе, тут уже действительно паника шла, когда решил ехать обратно. Километров пятьдесят проехал, когда меня обстреляли из кустов. По звуку, «МГ» работал и хлопало несколько карабинов «Маузера». Хорошо успел мотоцикл на бок положить. Я эту группу размером в полуроту давно приметил, и оружие немецкое, так что когда меня на прицел стали брать, отреагировал. Мотоцикл сразу убрал в Хранилище, по-пластунски стал уползать, пока сползал в низину, ко мне отделение бежало, и достал батальонный миномёт, положив рядом шесть ящиков с минами. Потом из ручного пулемёта сделал из отделения паникующее полуотделение, что залегло в грязи распаханного поля, вокруг вообще слякоть стояла, однако прицелившись, первую мину положить я смог. Сначала по тем пяти немцам что уцелели от моего пулемётного огня, корректируя сходу огонь, когда уничтожил их, то стал класть мину за миной по полуроте. Те начали носиться, уходя от губительного огня, но не помогло, я уже знал куда они бегут и разрывы встали вокруг них. Мне потребовалось почти сорок минут чтобы от полуроты, а это почти семь десятков солдат, осталось несколько раненых и контуженных. Я поленился ехать самому их добивать, потратил ещё ящик мин, теперь выживших нет. Пару тяжёлых остались, но долго они не проживут.

Похоже немцы пытаются расчленить котёл, как я и предсказывал, поэтому и встретились, а до наших ещё ехать и ехать. Похоже перерезали дорогу, не проехать, но всё же рискнём. Убрав миномёт, только ящики от мин остались, я осмотрелся. Из Киева я выехал засветло, позавтракал, привёл себя в порядок, и покатил. В городе уже на всё всем пофиг было, даже патрули исчезли, все думают об эвакуации, так что покинул город, его окрестности и вот так ехал по забитым войсками дорогам. С полчаса назад свернул на второстепенную, тут к нашим ближе, дорога опустела, катил себе пока на этих немцев не напоролся. Дальше поедем с оглядкой, тем более Взор уже на тысячу семьсот три метра работает. То-то так хорошо получалось мины класть, хотя до немцев едва ли четыреста метров было. Вот так убрав миномёт, я достал мотоцикл, тот ещё тарахтел мотором, и устроившись в седле покатил дальше, проехав место бойни стороной. Оттуда запахи не самые приятные доносятся, особенно свежей крови и разорванными внутренностями. Побрезговал я трофеи собирать. Ещё будет возможность.

Проехал семь километров и всё, встал, Взор ясно показывал, что дорога перегорожена немцами. Танки, пушки, пехота, серьёзный заслон. Причём заметил их, когда было уже поздно, вокруг ровное поле без укрытий, и я к ним еду. Развернусь, расстреляют из пушек издалека, для стрелкового оружия всё же далековато. Однако я рискнул, действительно стрелять начали, но я смог уйти без повреждений и ран. Спускать такое немцам не хотелось. Убрав мотоцикл, я по грязи, огромные лепёшки на сапогах налипли, да так, что я оторвал подошву у левого сапога, однако обойти по флангу заслон смог. Тут овражек, правда с водой на дне, но миномёт, полковой, поставить на сухом месте смог. Потом десять ящиков с минами достал и начал готовить их к выстрелам, вворачивал взрыватели. Подумав, прикинув размеры заслона, ещё десять ящиков достал. Если много будет, лишнее уберу. А вообще заслон солидный, да ещё встал на перекрёсте дорог, по грязи не обойдёшь, но всё же побить думаю можно. Состав там такой, полная пехотная рота, противотанковая батарея, четыре танка, причём солидные, три «тройки» и одна «четвёрка». Немцы заняли круговую оборону, похоже создав тут опорный пункт. Бронетранспортёров и автомобилей не было, лишь пара мотоциклов и всё.

Когда всё было готово, я заткнул полы шинели за ремень, и взяв первую мину, сказал:

- Ну, чтоб вы подавились.

Опустив мину в трубу тяжёлого миномёта, пронаблюдал куда та улетела. Недолёт шестьдесят метров, и тридцать влево взял. А так почти попал. А немцы-то как забегали. Ух не любят под обстрелом быть. Поправив прицел, выпустил следующую мину. Отличное попадание в мешки пулемётного гнезда, а всё разметало, вместе с пулемётом и расчётом, дальше я положил серию из пяти мин по роте, изрядно её подсократив, и дальше начал выбивать танки, стараясь устроить прямое попадание. Если те атакуют мою позицию, расстреляют. Пока они двигаются, поди ещё в них попади. Опыта такого у меня ещё нет. Я успел сбить гусеницы одному танку, близкое накрытие было, так что тот мне уже не опасен, и было прямое попадание в моторный отсек другого, «тройка» заполыхала, когда я услышал выстрелы вдалеке. Приподняв голову над укрытием, в бинокль над краем оврага стал рассматривать кромку леса, у которого по распаханному полю маневрируя двигаются две «тридцатьчетвёрки», атакуя опорный пункт, и видна цепь атакующих стрелков. Ругнувшись, те рано начали, решили воспользоваться тем что опорный пункт немцев скрылся в разрывах мин, и атаковали. Рано, рано начали. Жаль действия не согласованы. Пришлось ускориться. Первым делом я выбил все противотанковые пушки, потом за танки принялся. Один ползал по дороге туда-сюда, затрудняя прицеливание, но я и его всё же накрыл, последним сжёг тот обездвиженный. Потом стал добивать остатки пехоты. Немцы стали отходить, но с такими разрывами крупного калибра шансов у них не было. Так что, когда наши подошли к позициям немцев, обороняться там уже было некому. Раненые и контуженные остались. Никто не ушёл. Окопов у них там не было.

А по дороге пошла масса войск, тут никак не дивизия ли шла? «Тридцатьчетвёрки» сбросили всё с дороги, просто толкая передками, освобождая полотно, и пошли вперёд, остальные за ними, включая грузовики. Во многих раненые были. Это не наша дивизия, до корпуса ещё ехать и ехать. Хорошо идут, целеустремлённо. Как бы их снова не тормознули подобным опорным пунктом. Хм, нравиться мне как те шли, может помочь? Почему бы и нет? Выпустил я восемнадцать ящиков мин, в каждой по три мины, так что посчитать не сложно, убрав миномёт и два оставшихся ящика, я вернулся на дорогу. Достав мотоцикл и прислонившись к нему, стащил сапог, помыл ногу, поливая водой из фляги, выкинув грязную портянку, и надел новые сапоги. После этого стал чистить шинель от грязи, плохо получилось, но хоть что-то. Ну и покатил, скользя по грязи, к перекрёстку. Там меня приметили, но опознали как своего, так что подъехал я спокойно. Думаю, бойцы видели откуда вёлся миномётный огонь, но через грязь ко мне не рискнули наведаться, так что просто поглядывали по сторонам. Подъехав, я посмотрел на сборщиков трофеев, даже это организовали, командир вызывает только уважение продуманностью, я спросил у уставшего старшего лейтенанта в зелёной армейской телогрейке:

- Что за часть? Командира где найти?

- Комдив только что проехал со своим штабом. Поторопишься, догонишь, - ответил тот.

Газанув, я стал разгоняться, дорога так себе, но это лучше, чем грязюка на полях, хотя полотно уже серьёзно так разбивать начали. Тем более артиллерийский полк как раз шёл. Штаб я догнал, уже вскоре нашёл нужную машину. Генерал-майор, командир соединения, велел остановить штабную машину, принял меня за посыльного. Однако пришлось его разочаровать, я не был посыльным. Выслушав меня, тот решил уточнить, правильно ли понял:

- Ты из группы боевых интендантов что работает в этом районе. Предлагаешь совместные действия. Будете двигаться впереди, сбивать заслоны и искать для нас безопасную дорогу, чтобы вырваться из котла. Я всё правильно понял?

- Всё верно.

- Вот что, я в сказки про боевых интендантов как не верил, так до сих пор и не верю, так что иди своей дорогой.

Молча козырнув, я сел на мотоцикл и покатил дальше. Добравшись до перекрёстка, тут уже трофеи собраны, лишь дымит уничтоженная техника, так что свернув вправо, покатил в сторону нашего корпуса. Проехал километров двадцать, темнеть начало, но канонаду в том районе где находился наш корпус, слышать стал отчётливо. Обнаружив группу немцев, похоже корректировщики, используя снайперскую винтовку, перестрелял их. Одного подранка допросил. Тот сообщил что корпус и ещё пара дивизий Пятой армии окружены и добиваются. Значит Алавердов так и не рискнул. Скоро те совсем перестанут существовать. Вздохнув, добил немца, собрал трофеи, особенно малогабаритная радиостанция порадовала, на тридцать километров точно берёт, я всё же покатил вперёд. Мало ли помогу нашим. Ночь мне поможет.

Как-то не особо помогла. Бой не прекращался и ночью, пожарища освещали всё вокруг. Горело село, где ранее находился штаб корпуса, горела техника, стрельба во все стороны, трассеры летали, осветительные ракеты. Сказать честно, соваться во всё это не хотелось. Взор не сильно помогал определять где наши, а где немцы. Только по оружию и понятно. А если трофеи та или иная сторона использует? То всё, туши свет. Я сам видел, что среди немецких танков стоят две «тридцатьчетвёрки» и один «КВ-1», и бьют по нашим. Немцы вполне охотно используют подобные трофеи. Когда я добрался до села, то успел на дороге повидать немало. Разбитые позиции, техники, много убитых, в основном в нашей форме. Но были и в немецкой, и немало. Сейчас выбив наших из села в чистое поле, те добивали выживших, и ночь немцам как-то не мешала. Не напоминала, что отдохнуть пора. Где привычный немецкий порядок? Видимо их командиры видели, что чуть дожать и всё, поэтому и не останавливали атаку. А если бы отдых устроили, русские перегруппировку бы провели или вообще ушли. Додавливали те наших вполне уверенно и успешно.

Я с тыла подошёл, но рассмотреть мог село только в бинокль, ближе не подойти, тут всё занято тыловыми подразделениями и похоже прямо в поле немцы разворачивали госпиталь, туда раненых свозили, так что дальность велика. Миномётом работать можно, тяжёлым, но сомневаюсь, что сделаю больше трёх-пяти выстрелов, снесут. Защита тыла у немцев неплоха, взвод при трёх пулемётах и два танка, так что с тыла атаковать сложно. Заслон этот сбить можно, но какое-то время те продержатся, дав другим немцам развернуть силы и атаковать наглецов. Тут похоже на село полноценный пехотный полк с усилением в виде танков наступает. В бинокль я видел всего семь бронемашин на окраине села, причём три бывшие наши, но сколько в самом селе не знаю, Взор не добивает. Артиллерия тоже была, две батареи лёгких гаубиц неподалёку на лугу. Постоянно работали, видимо корректировщики давали координаты. Комкор конечно козёл, встряска на словах ничего не дала, яйца у того так и не выросли и корпус тот с места не снял, не увёл, прорвавшись к нашим, а сил бы ему хватило, так что генерала спасать я совсем не желал, обновиться кровушка, а вот бойцов было жаль.

В общем, ввязываться в драку я не собирался, но хоть чем-то помочь нашим, это можно. Так что прямо на дороге достал миномёт, тот самый полковой, с десяток ящиков, два имели уже снаряжённые мины, вот и стал остальные спешно снаряжать. Причём чтобы меня не побили с заслона, достал и поставил боком танк, «Т-28». Так что теперь был под защитой его брони. Слабой, но что есть. Когда я был готов к бою, то сразу открыл огонь. Танки у заслона самые опасные для меня, так что используя три мины я поразил оба. Один от близкого разрыва загорелся, второй сдетонировал от прямого попадания в башню. Разметав взвод ещё двумя минами, я стал наводить ствол на артиллеристов, там уже спешно пытались развернуть орудия в сторону новой опасности. Так что стал класть мины за миной выводя из строя орудия и расчёты. Моя скорострельность позволила раньше немцев закончить начатое, я их расстрелять успел, только два орудия те успели развернуть, последние, но выстрелить уже не успели, мины что там легли, поставили крест на расчётах. Положив ещё две мины, одну по крупному скоплению артиллеристов, вторую на штабеля снарядов у грузовиков, понял, что пора сматывать удочки. А взрыв был впечатляющ. Вот от села ко мне двигалось четыре танка, включая «КВ», так что я поспешил убрать миномёт, прыгнул на место механика-водителя, звон попадающих в броню пуль уже стал привычным, пока я мины пускал, ничего серьёзного больше не было, танки далеко, так что запустив движок я рванул прочь. Это конечно не мотоцикл, но двигался быстрее по грязи, и броня какая-никакая. Скорость держал километров тридцать в час, хорошо полотно укатанное, грязюка разве что летела из-под гусениц, но не вязну, потому и уходил прочь.

Прорываться из котла я не спешил. Зачем? Тут столько имущества будет брошено, я знал где немало складов, что-то просто оставят, можно будет прибрать, так что пока немцы тут работают, я тоже поработаю. При этом буду исполнять воинский долг, уничтожать врагов, как я сейчас это сделал, записав на свой счёт дополнительно два средних танка, две гаубичной батареи, и полувзвод. Неплохо на мой взгляд. Сейчас же, управляя танком, поглядывал на Взор. По бокам следы боёв, места стоянок некоторых подразделений корпуса, на местах палаток только пожарища, но трупов почти нет, видимо до удара немцев успели их покинуть. Я только раз остановился, прибрал целую «сорокапятку» с запасом снарядов. Остальные были подавлены. Тут неподалёку от села госпиталь в лесу развёрнут, там два больших колхозных амбара, плюс рядом в два ряда четыре десятка больших палаток поставили. Тут всё деревья скрывали, поэтому там и развернули госпиталь. Я там был пару раз, завозил медикаменты и раненых забирал. А в основном я раненых вывозил из медсанбатов.

Кстати, тут рядом склад боеприпасов был, там большое количество патронов для «ДШК» было, сам завозил. Тут неподалёку зенитная батарея стояла где находились такие пулемёты. Заглянем, место неприметное, в овраге, могло остаться целым. Я проехал по дороге чуть дальше и свернул, вскоре Взор показал, что склад на месте, штабеля ящиков, с десяток бочек с топливом, всё как я помню. Удивило меня не это, а одинокий боец с винтовкой «Мосина». Судя по примкнутому штыку, тот как стоял на часах, так и стоит, не сняли. А молодец, не бросил пост, уважаю. Его я обязательно вытащу, такое не забывается. Тот явно заметался, когда услышал приближающийся рёв танкового мотора и лязг гусениц, то есть, обычный звук движения бронетехники. Вот как я вижу тот спрятался за штабелями, выставив винтовку. Подкатив к краю оврага, я остановил машину и заглушил двигатель. Несколько секунду стояла тишина, я сам к ней привыкал. Фуражку я уже на шлемофон сменил, с ним тупо удобнее, меньше шишек набил, так что подняв люк, я громко спросил:

- Эй, есть тут кто?

- Стой! Кто идёт? - услышал я молодой дрожащий голос, похоже боец не только испуган было, но и сильно промёрз. Простудился, гнусавил.

- Ого, не сбежал? Техник-интендант первого ранга Гусаров. Боец, доложись.

- Товарищ техник-интендант первого ранга, боец Суворов. Нахожусь на охране склада вторые сутки… не жравши, - последнее явно было криком души. Склад боепитания, продовольствия там не было.

- Боец, снимаю тебя с поста. Склад ликвидируется связи с захватом этих территорий немцами. Сейчас забирайся в танк, там сухая шинель, и горячая еда.

- Есть, - радостно откликнулся тот.

Пока он подбегал, я действительно достал шинель и котелок с ухой, три куска хлеба и кружка сладкого чая, с двумя чебуреками. Дальше включил внутри танка свет, тот через башню неуклюже залез, я помог ему, шинель у бойца действительно выжимать можно, как и форму, так что велел ему раздеваться полностью, и тот закутавшись в сухую шинель быстро хлебал своей ложкой уху, при этому того было такое блаженное лицо, что я улыбнулся. Паренёк был моих лет, рыжий и конопатый. Похлопав его по плечу, сказал:

- Всё будет хорошо. Ты пока ешь, а я склад заминирую.

Покинув бронемашину, не выключая свет в боевом отделении, боец устроился на месте заряжающего, там удобнее ему было, а мокрую форму на казённик орудия повесил. Сам я пробежался и всё прибрал. Вернувшись, забрался в танк, сам я в форме был, шинель снята, внутри с ней неудобно, да вместо фуражки шлемофон. Боец уже чай пил, хрустя горячими пирожками, разморило его, так что устроившись на своём месте, закрыв люк, протянул тому шлемофон, говоря:

- Надень, так мы переговариваться сможем на ходу. Вот в эту штуку на проводе говорить, там микрофон. Сейчас проедем до госпиталя. Он тут рядом, пара километров.

- Там стрельбы была, я сам слышал.

- Четыре дня меня не было, по заданию в Киев ездил, а вернулся тут такое застал. Ничего, разберёмся, главное, чтобы наши были живы. Сейчас с парнями прогуляемся, если там немцы, уничтожим, наших раненых освободим и медперсонал.

- Парнями?

- Я не один, если ты об этом, за танком ещё машины идут. Слышал о боевых интендантах?

- О, да, товарищ командир. Извините, я вас сразу не вспомнил. Значит они тоже тут?

- Да, одна группа. Грешно оставлять наших раненых немцам, будем спасать и вывозить из котла.

- Хорошо, товарищ командир.

Запустив двигатель, я покатил вперёд, когда на границе Взора появилась стоянка госпиталя, я остановил машину, рёв мотора немцы слышали и насторожились. Их там около взвода было. Встал я в километре от них. Заглушив двигатель, сказал бойцу:

- Пойду прогуляюсь. Ты спи, вижу, как устал. Я тебя запру внутри.

- Хорошо, товарищ командир.

Выбравшись наружу, не забыв шинель и фуражку, бросив на сиденье мехвода шлемофон, я запер люк, и быстрым шагом направился в сторону госпиталя. Что хорошо, наши раненые и медперсонал похоже пока живы. Причём раненых на удивление много, переполнено всё, даже под открытым небом лежали, похоже всех сюда с округи свозили. Тысячи четыре я насчитал, это очень много. Уничтожить весь взвод удалось без проблем, темнота мне изрядно помогала. Осталась большая палатка, там же была операционная. В данный момент там был собран весь медперсонал, и находилось три немца. Двое у входа, с карабинами на ремне, внутри офицер, рядом с ним переводчик. Причём я его узнал, не раз видел, это наш штатный переводчик в штабе корпуса. Только тот был без ремня и шинели, да и голова бинтами окровавленными перевязана. Охрану я легко уничтожил, аккуратно положив на землю, чтобы амуницией не загремели, после чего зашёл в палатку, где немец вещал о том, что скоро у наших врачей будет много работы, причём лечить будут не русских, а немецких солдат, когда я, скользнув вперёд, возник за его спиной, и резким движением ножа перерезал тому глотку. Как только тот повалился, харкая кровью, я посмотрел на главврача госпиталя, тот впереди толпы медиков стоял, и вытирая нож платком, сказал:

- Здравствуйте, Лев Валерьянович, семь дней не виделись.

Тот меня хорошо знал, я госпиталю бочку свежей черноморской рыбы подарил, да и я его тоже. Тот не только главврачом был, но и возглавлял медицинскую часть корпуса, будучи военврачом первого ранга, соответствуя армейскому подполковнику.

- Максим? - удивился тот, усталость и обречённость исчезала с его лица. - Ты-то тут откуда?

- В Киев послали, возвращаюсь, и застал тут такое. Мои ребята немцев уничтожили, тут вот какое дело товарищ военврач первого ранга. Мои ребята, это группа боевых интендантов, о которых знают уже все фронта. Так вот, мы готовы вывезти госпиталь, со всеми ранеными, медперсоналом, и имуществом, но с условием что все будут спать. Парни не хотят светить лица. У вас хватит на всех снотворного? Вы просто уснёте, а проснётесь уже у наших, дальше эвакуация к своим. Выгрузим вас у железной дороги.

- Я могу надеяться?..

- Слово командира. Да вы не волнуйтесь, всё будет в порядке. Уснёте тут, проснётесь на наших территориях. А теперь тут всё собираем, сворачиваем палатки и готовим технику к эвакуации, потом пьёте снотворное. Парни подождут в стороне.

- Хорошо.

Какое же я облегчение испытал, когда военврач согласился. Все тут же забегали, что делать медики знали. Всё свернули, подготовили, что заняло час. Из техники было три «полуторки» с санитарными крестами на тентах, санитарный автобус на базе «ЗИСа», и три трофея. Два «Опель-Блица» и бронетранспортёр. У госпиталя охрана была своя, стрелковый взвод, и две зенитные пулемётные установки. Немцы без боя внезапно всё захватили. Пленные из охраны были освобождены мной, и вооружены. Снотворное медики и бойцы выпили, пятнадцать минут и все спят. Я пробежался и отправил их всех в Хранилище, техники и оборудование госпиталя тоже, включая небольшой склад медикаментов. Убедившись, что вокруг пусто, бегом побежал танку. Там тихо. Боец не проснулся, даже когда я залез внутрь, отряхивая сапоги от грязи, и заведя уже остывший двигатель, развернувшись, покатил, покачиваясь на неровностях, обратно к дороге. Тут полевая была, танк тяжело шёл. Страшно подумать, что будет, когда на пашню сверну.

Боец так и не проснулся, весь остаток ночи проспал в тепле что от мотора шло, пока мы колесили по округе. На поле съезжать, чтобы объехать немцев, приходилось не раз, расход топлива сразу подскакивал, но танк шёл. Немцы осветительные ракеты пускали, старались высмотреть кто там шумит, однако обходилось всё. Главврач госпиталя дал мне координаты всех медсанбатов, а он их курировал, где те находились до захвата их немцами. Также написал приказ врачам медсанбатов выполнять мои приказы и слушаться беспрекословно. Это изрядно помогло. Из трёх медсанбатов наших дивизий, я нашёл целыми два, третий был уничтожен, похоже немцы по палаткам с ранеными танки гоняли. Я, когда это увидел, был так зол, что расстрелял из полкового миномёта деревню на улицах которой стояло немало немецких танков. Хороший пожар вышел, топливо от горевших бензовозов по уклону улицы текло, поджигая другую технику. А вот два других медсанбата, захваченных, освободил, и по старой схеме, как с госпиталем, отправил в Хранилище. Таким образом я спас почти пять сотен медперсонала, и семь с половиной тысячи раненых бойцов и командиров. Это не соединения перекидывать, тут другое, и я считаю, что не нарушаю обещания данного Михаилу.

За ночь я уехал далеко. Просыпался боец Суворов, я заставил его выпить сто грамм спирта, разбавленного, а то похоже действительно простыл, и так и ехал, пока не рассвело. Жаль не успел добраться до немцев, что блокировали наших в этом котле, думал успею, уберу танк в Хранилище, на своих двоих переберусь на ту сторону и снова на танке, а не вышло. Когда светать начало, я остановил бронемашину, убрал ту с бойцом внутри в Хранилище, и стал изучать полевую дорогу, всю заставленную военной техникой. Брошенной. Некоторая ещё дымилась, наши уходя подожгли, целые, до которой огонь не добрался, оставалась, но мизер, однако прошёлся, убрал четыре грузовика, один с пулемётной зениткой, и две легковушки, в Хранилище. Было пять танков, из которых четыре «тридцатьчетвёрки», но тоже сожжённые. Пятый танк, это «БТ». Я ушёл далеко в сторону, не хотел на открытом поле мелькать, спустился в овраг, поставил палатку, и забравшись внутрь, вскоре отрубился, слишком устал. Сигнальный контур поставил, пусть бдит.

Перебрался я через линию заслонов, а немцы и ночью их укрепляют, следующей ночью. Потом на танке двигался почти всю ночь, и в три часа утра, преодолев порядка сотни километров, на тридцати километрах в час вполне возможно, въехал в крупное село, практически пустое, хотя некоторые тыловые подразделения тут были. А вообще дорога фактически пуста была, редкие подразделения что вырвались из котла, уходили в сторону, когда слышали нагоняющий их рёв мотора. Тут было сухо, никакой грязи, видимо дождей не было, так что удавалось держать хорошую скорость.

Чем моё внимание привлекло это село, так тем что тут проходила железная дорога и имелась станция. Также тут в местной больнице был развёрнут армейский госпиталь, и похоже благодаря железной дороге раненые тут не задерживались, потому что довольно большое здание местной школы занято под госпиталь не было. Именно к нему я и подкатил. Суворов всё в танке спал, похоже тот заработал тяжёлую простуду, в горячке находился. Надо медикам передавать, жаль я сам лечить не могу, только себя, надеюсь выживет. Взломав дверь, я стал бегать по классам, видимо уроки всё же шли днём, парты на месте, вот на пол и на парты, под парты, я раненых и укладывал, также как забирал. Те лежали на матрасах, на носилках, укрыты одеялами или простынями. Многие своими шинелями. На первом этаже и всех медиков разложил, их же и в коридоре. Оставшихся раненых на втором этаже. Не уместилось, пришлось взламывать дверь на кухню, это было отдельное помещение, школа современная. Тут и столовая была и свой спортзал. В жуткой тесноте, но всех раненых из госпиталя, вместе с персоналом, уложил. Снаружи оборудование и машины, исключая трофейные. Охрану и пулемёты зенитные тоже. Осталось куда-то пристроить оба медсанбата с ранеными, но ещё решу куда.

Я стал поднимать главврача, по лицу хлопал, теребил, и всё же смог пробудить. Снотворное слабое, так что поднял. Дальше тот поднимал персонал, чтобы ранеными заняться, многие требовали операций, а ещё операционная не готова, а я охрану поднимал. Успел командира взвода поднять, тот ещё плохо соображал, когда наконец прискакал патруль. Документы у меня были в порядке, разобрались, у медиков документы немцы отобрали, а я вернул, вся пачка у главврача в планшетке была, так что отправив к нему разбираться, я также послал бойца за врачами местного госпиталя. Всё равно тот почти пустой, пусть помогают. Потом отозвал старшего патруля и сказал:

- Этот госпиталь и ещё два медсанбата вывезли боевые интенданты. Слышал про них? Я Гусаров. Тот самый.

- Конечно, товарищ старший лейтенант, - подтвердил лейтенант-стрелок.

- Отлично. В общем, госпиталь разместили в школе, теперь нужно где-то оба медсанбата разместить, нужны большие помещения. Ваша задача потом всех их отправить в тыл железной дорогой.

- Так наш госпиталь пуст.

- Парни из интендантов ни себя, ни технику светить не хотят. Нужно чтобы в отдалении что было, там все под снотворным, и врачи медсанбатов и раненые.

Про раненых я солгал, так отправлял в Хранилище, а вот с медперсоналом всё соответствует действительности. Тот думал недолго, и сообщил:

- Из нашего госпиталя всех можно убрать, и разгружайтесь. Ещё пустые пакгаузы на станции есть.

- Отлично, действуй. Надо успеть пока не рассвело.

- Сделаем.

Тот умчался, а я пошёл за двумя бойцами. Те вытащили Суворова из танка. его всего било крупной дрожью. Я передал его свёрток с формой и винтовку, того отнесли в здание школы. А так местные довольно быстро всё организовали, я на танке к зданию госпиталя подъехал и за двадцать минут один из медсанбатов, танковой дивизии, достал. Тут много обожжённых бойцов было. Второй медсанбат, когда уже рассвело в пакгаузах разгрузил, в трёх. Дальше медиков подняли, те осоловелые были, местные врачи подошли, и началась работа. По телефону уже санитарные поезда заказывали, всё же семь с половиной тысяч раненых. Старшим в селе был капитан, командир нестроевой роты. Повезло вырваться из котла, рядом автобат был, вот с ними и уехали. А вообще тут было множество разрозненных подразделений, и теперь самое большое звание было у нашего начальника по медчасти корпуса. Тот уже привлёк машины автобата к перевозке раненых. Он уже почти пришёл в себя, командует, оба медсанбата объехал, распоряжения отдаёт. Сам я вернулся к зданию школы, и поинтересовался нуждами, также сообщив что устал, попросил время выспаться.

Однако у главврача госпиталя было множество проблем, пришлось решать как интенданту. Танк я оставил у госпиталя, передал бойцам охраны, те его осваивали, как и бронетранспортёр, а сам отошёл на околицу, и вернулся на «ЗИСе» с прицепом. В грузовике было продовольствие, тут в селе запасы мизерные, а кормить нужно множество едоков, благо пять полевых кухонь и штат поваров у госпиталя был, провизия в основном мешки с рисом. В прицепе бочки с топливом. Дело в том, что автобат доехал до села на последних каплях, и топливо было необходимо. Решив самые острые проблемы, я был отправлен отдыхать. Если что, поднимут. Какую хату я занял, а тут много было свободных, бойцы охраны знали. Я ещё с лейтенантом поговорил, он тут один толковый командир, остальные тыловики, у села на въезде даже поста не было, вот и посоветовал ему отправить одно отделение на дорогу, откуда мы приехали, организовать там пост с толковым сержантом, усилив его танком, экипаж пусть сам ищет, и одной зениткой. Ну или можно без зенитки. Тот покивал и побежал выполнять приказ, он мой совет за приказ принял, мой авторитет среди охраны и медиков сейчас был на небывалой высоте. Они уже смогли убедиться, что вырвались и из плена, и из котла. Немцев тут ещё не было.

Проснулся я, когда снаружи снова было темно, а засыпал утром. Хозяйка хаты, муж её и двое сыновей воюют, две дочки при ней, проснулась, когда я сел на кровати. Та панцирная, заскрипела. Хозяйка захлопотала над столом, там накрытым полотенцем мне оставили завтрак. Ну или ужин, раз вечер. Посмотрев на часы, увидел, что время восемь вечера. А уже час как стемнело. То-то сельчане спать легли, им завтра рано утром встать. Поблагодарив хозяюшку, я сел за стол и приступил к приёму пищи. Я только галифе надел, остальное не было, хозяйка почистить и отмыть забрала, галифе уже чистые были.

- Скажите, вот вы командир, молоденький совсем, но всё же. Долго ещё отступать будете? - спросила та, сев напротив и положив подбородок на ладонь.

- До Москвы, - уверенно ответил я. - Немцы под Киевом окружили массу наших войск, немногие вырвались. Вот, например, наша группа эвакуировала госпиталь и два медсанбата, смогли вывезти из котла семь тысяч раненых.

- Я знаю, сегодня днём два поезда много раненых увезли в тыл.

- Санитарные эшелоны, - кивнул я. - Так вот, немцы окружили наши войска и сейчас перемалывают их, как в мельнице, а наших войск между ними и Москвой нет, так что пойдут те как по дороге. Только немногие вырвавшиеся из котла у них на пути, но надолго они их не задержат. Погибнут, но притормозят. Пока ещё командование войска перекинет сюда, так что через неделю другую немцы в селе будут.

- А вы?

- А мы будем воевать. Лично я снабженец, моя задача чтобы у частей было питание, обмундирование и боеприпасы, хотя мне тоже повоевать пришлось. Награды вы видели. У Минска дело было, мы там много войск противника побили. Освободили захваченные полковые боевые знамёна, за это и наградили. Много за что. Кстати, спасибо, очень вкусно было.

- Не за что, - вздохнула та, о чём-то задумавшись.

- У вас есть родственники в тылу?

- Нет, все родственники тут, в селе. Почитай половина села и будет.

- Я могу вам предложить покинуть его. Уйти в тыл. Немцы до Москвы точно дойдут, но взять не смогут, дальше уже их гнать будем поганой метлой до самого Берлина. Война не на год и не на два. Село пострадает, когда наши защищать его будут, потом, когда немцы отступать начнут, мало кто выживет, от села разве что печные трубы останутся. Не советую я вам оставаться. Всему селу я не помогу, но вам смогу, подумайте о дочерях, что с ними немцы сделают. У меня в Москве квартира есть, пустая. Я дам вам ключи, напишу письмо управдому, и он вас заселит. Квартира большая, две семьи вместит, живите до конца войны. А когда эти места освободят, вы вернётесь. У вас есть шанс всего этого ужаса избежать. Подумайте. Как я уже говорил, я не смогу помочь всем, но хотя бы вам желаю это сделать.

- Спасибо, мальчик, я подумаю.

- Хорошенько подумайте. Есть ещё возможность вывезти всех маленьких детей, под вашим присмотром. Конечно в квартире будет детсад, но надеюсь согласившиеся будут. Я в селе не знаю сколько пробуду, сутки, может через час отбуду, однако перед отъездом зайду.

- Спасибо.

Дальше надев форму, шинель, ремень поверх неё с кобурой, автомат на плечо, сидор за спину и поправив фуражку покинул дом. Добравшись до бывшей школы, обнаружил что танка нет, значит угнали к выезду из села. Ну да, Взор показал, что тот там стоит. А вот мой «ЗИС» с прицепом на месте, только пустой. Даже из бака всё слили. Подойдя, открыл горловину и приставив ладонь, стал заправлять машину самосливом из Хранилища. Готово, полный бак. Потом заглянул в госпиталь. Раненых там стало куда меньше, места стало хватать, но всё же были. Главврач спал, умаялся. Дежурный врач описал их нужды, я пока был временно их интендантом, так что забрав машину, покатил за припасами. Естественно отъехал на пару километров, из Хранилища загрузил припасами кузов и прицеп, и покатил обратно. Раненые кушать хотят, вторым рейсом ещё припасов привезу, и медикаментов, небольшой запас у меня есть.

Подождав пока бойцы из охраны разгрузят машину, и сделав второй рейс, снова ожидая разгрузки, я пообщался с дежурным врачом. Тот обход делал, не спал, хотя и видно, как устал, но бодрился, давал отдохнуть коллегам. Я собирался вернуться на территорию котла, но уехать не мог без разрешения главврача. Сейчас тот как старший командир всеми командовал, включая мою персону. Пришлось поднимать его. Тот сначала долго умывался холодной водой, чтобы взбодрится и начать соображать. Когда я выложил ему своё предложение, спасать раненых на территории котла, вывозить их на нашу территорию, то получил от того горячее одобрение. Конечно без интенданта будет тяжело, но обещал справиться, тем более поищет снабженцев среди раненых, должны быть, если в тыл уже не отправили. Ещё ночью санитарный эшелон будет. Начнётся разгрузка, но это уже без меня. Главврач мне выписал приказ на действия в котле по эвакуации медсанчастей, попросив врачей выполнять мои приказы. Всё же всех его подчинённых я вывез, а других военных медиков тот только просить мог. Также я все запасы снотворного забрал, надо сказать и так небольшие, с инструкцией по применению.

Перед уходом я заглянул к хозяюшке у которой отдыхал. Та успела поднять соседей, пообщаться и принять решение. Ключ и записку управдому я оставил. Те всем селом решили вывезти маленьких детей. Санитарным эшелоном отбудут, начальник станции обещал подсобить. Ну хоть одно благое дело сделал. «ЗИС» с прицепом я оставил, на нужды госпиталя, прошёлся пешком до выезда, пообщался с бойцами там, отметил что плохо организовали охрану, танк нужно закопать, вырыть капонир, чтобы только башня торчала. В общем, дал советов, и ушёл дальше в ночь. Вызвал «полуторку» и погнал на максимальной скорости в сторону немцев. Раза три меня останавливали отступающие, сообщали что дальше опасно, но времени особо не потерял и добрался до вражин за час до рассвета. Успел в темноте перебраться через усиленные заслоны, даже отрытые окопы были, углубился на пару километров вглубь котла и поставив палатку в кустарнике, завалился спать, активировав охрану.

Пригодилась охрана. Запиликала та в два часа дня, выспаться я уже успел, поэтому особо не возражал от такой побудки. Кто-то пересёк сигнальные линии в двухстах метрах от меня. Резко сев, схватив лежавший рядом автомат, я Взором «осмотрелся». Тот сразу показал группу в три сотни бойцов и командиров. Наши. Двигаются в сторону немцев, явно собираются прорываться к нашим. У многих личное оружие пистолеты и револьверы, значит командиры. Возможно штаб какой-то части. Выбравшись из палатки, определил, те двигались по рощице к кустарнику где я укрылся, могли заметить. Несмотря на осень и желтизну вокруг, листья с деревьев особо не опали, роща пока хорошо прятала неизвестных. Свернув и убрав палатку, я направился на встречу неизвестным. Вскоре среди деревьев замелькали фигуры бойцов передового дозора:

- Стой! Стрелять буду! - раздался крик.

- Свои. Техник-интендант первого ранга Гусаров. Группа эвакуации.

- Стоять, - приказали мне, но уже другим голосом.

Вскоре подошли трое бойцов в телогрейках, и капитан, что ими командовал. Тот в шинели был. Изучив мои документы, задумчиво осмотрел, и сообщил:

- Я вас помню из газет. Что вы тут делаете?

- Три группы боевых интендантов проникли на территорию котла. Ещё двенадцать действуют автономно. Задача, эвакуация раненых и медперсонала на наши территории. Я при группах наблюдатель и переговорщик. Как сейчас. Вы особо не дёргайтесь, вас шесть снайперов на прицеле держат. Я под охраной.

Несколько нервно осмотревшись, капитан пригласил следовать за собой. Когда тот вывел к основной группе, я без удивления обнаружил трёх генералов, один был генерал-лейтенантом, трёх политработников высоких званий, ну и других разных командиров. Это оказался штаб одной из армий, как я и думал. Подошли мы к генерал-лейтенанту, остальные пока отдыхали, пользуясь возможностью, похоже давно шли. Все в форме, в гражданской никого нет. Как мне в пути объяснил капитан, это был генерал-лейтенант Костенко, командующий Двадцать Шестой армией.

- Техник-интендант первого ранга Гусаров, - вытянувшись, козырнув, представился я командарму. - Направлен в котёл командиром медчасти Шестьдесят Первого стрелкового корпуса для эвакуации всех медподразделений которых обнаружу. Двигаюсь в составе трёх групп боевых интендантов. Они пока округу под контроль взяли.

Тут как раз какая-то пичужка со стороны громко застрекотала, как по заказу, сделав вид что прислушался, я добавил:

- Сигнал. Пока всё тихо.

- Вот что, я снимаю вас с прошлого задания. Сейчас задача эвакуировать штаб нашей армии.

- Простите, товарищ генерал-лейтенант, но группы боевых интендантов мне не подчиняются. Я у них наблюдатель. Я ПОПРОСИЛ их о помощи с поиском и вывозом раненых и медперсонала с территории котла, и мне пошли на встречу. Я сомневаюсь, что они согласятся выводить вас. А один я просто не справлюсь. Тем более до немцев чуть больше двух километров, и когда мы ночью пересекали их расположение, то поработали там ножами. Больше пяти десятков немцев не проснуться. Ещё заминировали склад со снарядами. Сдвинут ящики, рванёт. Нет, мы там так пошумели, что с немцы злые и настороженные. Точно не пройдёте.

- Лейтенант, это приказ, - достаточно жёстким точном сказал командующей.

- Я техник-интендант первого ранга, товарищ генерал-лейтенант. Есть один способ как вас эвакуировать, но он достаточно сложный. Парни из боевых интендантов не хотят лица показывать, технику свою, мы сюда на технике выехали, поэтому у нас есть снотворное. Принимаете, засыпаете, и просыпаетесь у наших. Только так и никак иначе.

- Это неприемлемо, - сказал стоявший рядом бригадный комиссар.

- Понял, товарищ комиссар. Однако если вы так желаете, то могу накидать схему расположения немецких подразделений чуть в стороне, мы там изучали возможность перейти линию заслонов, но слабое место нашли в другом месте. Ночью вы там сможете пройти. Если повезёт, даже тихо. Карта есть?

Карта нашлась, и я за двадцать минут накидал схему расположения немецких войск заслона. А я там действительно всё изучил с помощью Взора. Описывая всё, указывал слабые и сильные стороны немецких подразделений, советовал, как тихо пройти. Потом указал где находиться госпиталь, командир которого и отправил меня на задание. Также посоветовал дождаться ночи в роще, а то наблюдатели засекут, и с темнотой выдвигаться. Задерживать меня не стали, видимо и этим были довольны, но перед уходом тот бригадный комиссар всё же спросил:

- Товарищ Гусаров, а боевые интенданты — это правда?

Все, кто слышал вопрос, он был задан достаточно громким голосом, насторожились и прислушались. Похоже всех интересовал мой ответ.

- Байка, - спокойным тоном ответил я. - Я сам недавно узнал. Парни из осназа НКВД были. Просто командир одной из групп, капитан Минск, так пошутил, а я поверил. А уже потом, когда всё в газетах вышло, мне объяснили, что там и как. Правда, опровержение в газетах дать не просили, парней из осназа изрядно забавляет что их теперь называют боевыми интендантами. Хорошее прикрытие. Хотя себя они зовут боевыми хомячками. И так, и эдак, смешно.

- Лучше бы боевыми комиссарами назвались, всё польза, - пробурчал тот.

На этом я покинул расположение окруженцев, те в роще устраивались, два костерка запалили, дымных. Не-е, точно не выйдут, вообще нет опыта незаметного передвижения. Покинув рощу, тут до её противоположной опушки метров двести было, придерживая висевший на боку автомат, я устроился на опушке, прислонившись плечом к дубу, осмотрелся, потом уже в бинокль, но чисто. Только след от множества сапог на податливой почве. Тут штабисты и шли, натоптали тропу. Честно сказать, сильно стрёмно выходить на открытую местность, я вообще ночной охотник, так что пока раздумывал что делать. Тут ещё два бойца со спины наблюдали что я делать буду. А может хотели выследить как ко мне подходят бойцы из «боевых интендантов». Вздохнув, открытая местность преимущество и для меня, я направился по следам штабистов вглубь котла. Большая дальность видимости вокруг, позволит и мне рассмотреть противника издалека, за дальностью открытия огня из лёгкого стрелкового оружия, что и позволит мне самому достать тяжёлое, тот же миномёт, и накрыть их самих. Так что тут ещё неизвестно у кого преимущество. А бойцы, пронаблюдав, ушли обратно. Взор уже на тысячу восемьсот метров работал, плюс ещё метр, пока следующая опция не открылась, значит двух тысяч ждать нужно, поэтому я видел, что за спиной происходит. А дымок над рощей заметен, дебилы, сырые дрова используют.

Шагалось легко, был бы танк, на нём бы поехал, но тот включён в оборону села. «Т-35» непонятно, на ходу или нет, но то что ремонта требуют, это я уверен, а вот танкетки, это можно использовать. Правда у них гусеницы узкие, на топкой почве тяжело будет, зато преимущество есть, они плавающие. Однако рисковать, и в открытом поле доставать танкетку я не хочу, хотя бы какое-то укрытие или низменность найти, так что пока шёл, искал такую возможность. Километра четыре я прошёл, когда поля вокруг изрезали овраги, вот спустившись в ближайший отнорок, достал «Т-38», танкетка сходу завелась, ещё бы, это до «Т-35» у меня руки не дошли, а эти и обслужил, и заправил, так что устроившись на месте механика, пулемёт в башенке тоже проверен, и погнал прочь. Скорость движения сразу увеличилась. Уехал километров на пять, снова спустился в овраг, и заглушив двигатель, стал доставать снедь. Время почти шесть часов, скоро стемнеет, есть хочется. Вот так вскоре и продолжал движение. Около двадцати километров проехал, и пригодилось умение танкетки плавать, через небольшую глубокую речку переправился, найдя подходящий спуск на воду и подъём на другом берегу. Причём выяснял что танкетки нужно подготавливать к преодолению водных препятствий. То-то тут две банки с солидолом лежало, текло из разных щелей, а я не замазал. Будет уроком, всё в опыт. Там вскоре повезло, Взор показал скопление техники, подъехал и понял, что в большинстве это штабные машины, многие с открытыми дверцами стоят. А похоже это техника штаба армии, с командирами которой я встречался. Да и следы тоже их. Видимо жечь технику побоялись, привлечь внимание не хотели, так и бросили, как топливо закончилось. Сорок единиц техники, плюс пять зенитной, из них две в тридцать семь миллиметров, остальные пулемётные, и два пушечных броневика. Всё это я убрал в хранилище. Проехал ещё немного, и снова остановка, небольшое озерцо, там наши танкисты три танка утопили, два «Т-26» и одну «тридцатьчетвёрку». Только башни торчат. Не поленился, разделся и добрался до них, убирая в Хранилище, а выбравшись, подрагивая от холода, снова достал, поставив на берегу, чтобы вода стекла. Ну и оделся обратно, пытаясь согреться. Хорошо ещё простуда не грозит, вылечусь.

Я понимаю, что двигатели танков схватили гидроудар и их придётся изрядно чинить, но пушки в порядке, под Москвой танки точно пригодятся. Так в темноте я на танкетке и гнал дальше, стараясь держать максимальную скорость. Видимо не повезло, на очередном повороте гусеница слетела. Танкетку и гусеняку я убрал в Хранилище, потом починю, достал вторую, напомню, что их у меня две, и погнал дальше. Техники и брошенного вооружения стало попадаться всё больше и больше. Иногда Взор показывал группы отходящих, от одиночек и небольших групп, до подразделений, где сохранилась дисциплина, шли колоннами. Именно с командирами таких подразделении я и общался, останавливался, опознавался, чтобы не подстрелили или не подбили, пушки у них были, узнавал координаты медсанбатов или госпиталей, точно узнал о двух медсанбатах и двух госпиталях, вывести не могли, оставили с медиками, туда и направился. Сам тоже делился информацией, указывал на картах, если они были, где немцы заслоны организовали. В этих местах немцев ещё нет, в других наших уничтожают, организовывая миникотлы, так что шанс вырваться у тех был.

Технику я убирал, если она в порядке была. За ночь, я отправил в Хранилище восемнадцать танков, из них одиннадцать «тридцатьчетвёрок», шесть «Т-26» и один «КВ». Тридцать семь грузовых машин, многие с грузами, тягачей двенадцать, артиллерии разных систем семнадцать единиц, в основном тяжелой, лёгкие «сорокапятки» наши не бросали, их и на руках укатить можно. Хотя под утро двенадцать грузовиков обнаружил, стояли прямо на дороге. К восьми как раз «сорокапятки» прицеплены были. Сами машины перегружены снарядами к ним, а баки пустые. Да и артиллеристов рядом не видно. Также задачу свою выполнял, хотя и не полностью, успел за ночь посетить только один медсанбат и оба госпиталя. Часть медперсонала разбежалась, но оставшиеся врачи после недолгих голосований принимали решение принять моё предложение. Тем более, как оказалось, главврач нашего корпуса был известной личностью в их кругах, и те выполняли его просьбу. Раненых, а они спали, ночь всё же, отправлял в Хранилище, принявших снотворное медиков тоже. Всё медоборудование частей забирал, медики сами всё упаковали для эвакуации. Охраны у них уже не было, разбежались, да и все легкораненые тоже, тяжёлые только остались. Пока набралось триста человек медперсонала, и около четырёх тысяч раненых.

На этом ночь и закончилась. На днёвку, чтобы выспаться, я устроился на берегу речки, в камышах отличное убежище, закутался в два одеяла, брезентом накрылся на случай дождя, и спал. На лапнике, а сверху медвежья шкура. И надо сказать отлично выспался, чтобы следующей ночью продолжить работу. А так похоже немцы близко, канонаду стало слышно. Опять очередной миникотёл организовали.

Осмотревшись, село которое я покинул две недели назад было тёмным, ни звука, ни огонька, на окраине где был ранее пост, видно какое-то копошение. Ночь не помешала мне использовать бинокль и рассмотреть фигурки красноармейцев, что спешно окапывались там. Похоже, сильно потрёпанная советская часть занимала оборону. До них километра два будет, а Взор брал на тысячу девятьсот девяносто три метра, скорость кача спала, не до него было, но вскоре продолжу. Вот так потихоньку росла дальность, так что приходилось оптику использовать.

Да, пятнадцать дней прошло с момента как я покинул это село. И надо сказать прошло немало славных дел которые я сделал. На территориях котлов я убрал в Хранилище, по отработанной схеме, двадцать два госпиталя, шесть оздоровительных санаториев где долечивались раненые, одиннадцать медсанбатов и сорок ещё разных медсанчастей. Всё это, объехав всю территорию сужающегося котла. На данный момент он прекратил своё существование. Порядка пятидесяти тысяч раненых находиться сейчас в Хранилище, и две с половиной тысячи медперсонала, из них семь сотен врачей. К сожалению, главврачи двух госпиталей и трёх медсанбатов отказались таким способом эвакуироваться, не поверив мне, я с них взял расписки с отказом. А вообще отчаявшиеся врачи желали верить, и соглашались на эвакуацию, а эти какие-то немного сдвинутые, видимо уже потерявшие веру в спасение. Им тут руку помощи протягивают, а они по ней бьют. Сделать я ничего не могу, точнее не желал, времени не было, получил расписки и отбыл.

По технике. Моими трофеями стали тысяча триста автомобилей, сожжено было не меньше, сорок семь бронеавтомобилей, четыреста пять танков, семьсот семьдесят шесть артсистем, не считая миномётов, их около двухсот. Самолётов всего пятьдесят семь разных типов, видимо большую часть перегнали воздухом, а на этих аэродромах не было топлива. Ещё ладно целые, много сожжённой техники было. Посещал склады о которых знал, со снарядами, патронами, минами, всё прибирал. Так что с ранеными загруженность Хранилища составляла сто процентов. Ах да, пока возвращался накачал ещё место, а у меня теперь Хранилище на пять тысяч сто шестнадцать кубов, на дополнительное место. По пути прихватил сильно потрёпанный стрелковый полк, со всем вооружением что остался, плюс обнаружил противотанковую батарею, и танкистов с пятью танками и без топлива. Снарядов тоже не было. Всех по той же схеме, получение согласия на эвакуацию, снотворное, и спать. На этом всё, снотворное закончилось, хотя я запасы пополнил на складах с медикаментами. Ах да, из трофеев взял пять роскошных легковых автомобилей, посетив по ночам немецкие части, пятнадцать новеньких «Ганомагов», и двадцать шесть «четвёрок». Больше не брал, места уже не хватало.

В данный момент, изучив в бинокль село, пользуясь на удивление тёмной ночью, низкие тучи закрыли небосвод, я стал доставать спасённых бойцов и командиров. Сначала танкистов с их пятью танками, сборная солянка из трёх «Т-26», одного «Т-28» и одной «тридцатьчетвёрки». Пока те спали, я заправил технику и рядом сложил штабеля снарядов к тем калибрам что были у танков, ну и пулемётные патроны. Рядом стал доставать пушки противотанковой батареи, потом и артиллеристов, очень уставших, ими лейтенант командовал. Ну и начал будить. Когда поднял часть, включая командира, сообщил что всё, котёл далеко, немцы в тридцати километрах за нашей спиной, а перед нами село где готовиться к обороне какая-то советская часть. Оба командира договорились о взаимодействии, отправили посыльных к селу, и занялись делами. Танкисты пополняли боекомплект. Артиллеристы к слову тоже, снарядов у них практически не было. Танкистам, видя что хватает безлошадных, я достал две «тридцатьчетвёрки» и два «Т-26», плюс три грузовика, в одном топливо, бочки с бензином и соляркой, в двух других снаряды, и немного продовольствия. Те уже начали осваивать технику, формируя экипажи. Артиллеристам ничего не выдал, у них полный штат, лошади как тягловая сила. Даже своя походная армейская кухня была.

Сообщив командирам обоих подразделений что за спиной у них стрелковый полк идёт, скоро вестовой от командира будет, посоветовал не торопиться и не выдвигаться к селу, отбежал на пару километров и стал доставать технику и тяжёлое вооружение того стрелкового полка, включая обоз с ранеными. Когда закончил, уже бойцов и командиров достал из Хранилища. Комполка спал в своей «эмке», тут же комиссар и начальник штаба. С трудом их растолкал. Да, полк тоже пополнил вооружением, у него семь противотанковых пушек осталось, добавил до штата, стало двенадцать. От зенитной батареи одна установка счетверённых пулемётов осталась. Выдал четыре «ДШК», и ещё одну счетверённую. Шесть зениток на полк это неплохо. Снарядов, продовольствия, три походных кухни выдал на доукомплектование. Патронов. Всё в сторонке, чтобы в темноте не рассмотрели откуда это всё берётся, а потом командиру полка и начштабу передавал, чем тех изрядно порадовал. Они вообще в эйфории были, вырвались из котла. Была у них одна миномётная батарея, батальных миномётов, два орудия осталось, выдал ещё два, и запас мин. Плюс десять грузовиков с продовольствием, и всем необходимым, включая топливо. Бойцы просыпались, майор, командир полка, пока тоже полусонный был, но уже выяснив всё, отправил гонцов к стоявшим рядом советским подразделениям, и к селу. Командиры фонариками подсвечивали, а то не видно ни черта, несколько костров начали разводить. Обоз с ранеными направился к селу. Я же, испросив разрешения у комполка отбыть, свою задачу я и группа боевых интендантов выполнили, так что тот разрешил. Сначала сграбастал в объятия, а потом отпустил, и начал расспрашивать обоих командиров подразделений, что только что подошли, капитана-танкиста и лейтенанта-артиллериста. Подойдя к «полуторке», та мотором тарахтела, машина пуста была, это теперь моя разъездная, хотя до села я на танкетке доехал, но убрал её, и сев в кабину покатил к селу, обогнав по пути обоз. Ехал с включёнными фарами. На въезде остановили, проверили документы. Оказалось, тут неполный стрелковый батальон окапывается при двух пушках, больше войск в селе не было. Лейтенант, что осматривал мои документы, сообщил, что обо мне, как выяснилось, те слышали, меня тут посыльный ожидает. Наш глава медицинской службы корпуса, перед эвакуацией оставил бойца, чтобы тот сообщил где их искать. Тут они молодцы.

Выяснилось также то что посыльные, что прибыли сюда, опознались и сообщили о том, что подходят ещё советские подразделения, также и сообщили как они тут оказались и кто их вывез. Так что обо мне тут уже знали, и отправили гонца за бойцом что меня ожидал. Он ночевал рядом, в одной из хат. Поэтому пока мы с лейтенантом общались, тот прибежал, знакомый боец из взвода охраны госпиталя. Это он с напарником доставал из танка простудившегося бойца Суворова. Кстати, что-то я танка не вижу, и Взор не помог. Похоже угнали его куда-то. Подскочивший боец, доложившись, а я стоял у открытой двери грузовика, фары притушены, протянул конверт с приказом. Разорвав его, достал лист приказа, и подойдя к фарам спереди, те едва горели, габариты, но прочитать было можно.

- Ясно, - сказал я. - Что ж, лейтенант, я отбываю дальше в тыл к своим. Удачи вам тут. Боец, в машину.

- Есть, - козырнул тот и полез в кузов, путаясь в длинных полах шинели.

Подув на пальцы, серьёзно так подмораживало, я попрощался с бойцами, в село уже обоз входил, да и рычание двигателей танков было слышно сзади, мельком обернувшись убедился, что полк уже двигается к селу, я сел в кабину и стронувшись с места погнал к станции. Начальника станции было найти сложно, но боец, отправленный на поиски, нашёл того. Дальше я сообщил что эвакуировано из котла несколько медсанбатов, нужно отправить их в тыл, можно организовать пару санитарных эшелонов, ну или сколько их там нужно если раненых почти три тысячи. Тот посчитал и сообщил что требуется пять санитарных эшелонов, начал обзванивать нужные адреса, номера у того были, но выяснилось, что прислать могут только два санитарных эшелона и войсковой эшелон с теплушками. Я кивнул, внутренне порадовавшись что дорога пока действует и не блокирована повреждениями, пусть высылают. Те к утру будут, надеюсь успеют с эвакуацией. Дальше я оставил бойца у станции, сам проехал к школе, та снова пуста была и закрыта, выбил дверь и стал доставать раненых и медперсонал одного из медсанбатов, не забыл и их имущество. У этого медсанбата меньше всего раненых было, около тысячи. А на кухне и в спортзале расположил санроту, там едва триста раненых и двенадцать человек медперсонала. Надеюсь их смогут эвакуировать. Поднял главврача, несколько медсестёр что начали будить остальных, ну и ввёл того в курс дела, сообщив о санроте, чтобы командование над ней принял. Мол, обещание выполнил, из котла вывезли их. Где находимся тоже описал. Так что тот отдав несколько распоряжений, со мной направился к станции, узнать по эшелонам, как вывозить будут. Также я уведомил его насчёт обоза с ранеными стрелкового полка, пусть тоже принимает и эвакуирует. Так что работы на того изрядно навалилось. Ну а мы с бойцом, на машине, покинув село, покатили прочь, в тыл. Думаю, на каждой станции по медсанбату буду оставлять, пусть вывозят. А место встречи, где нас ожидает госпиталь, куда его эвакуировали, это был город Курск.

До города нам пилить порядка ста километров, за ночь вряд ли доберёмся, тем более планы свои я менять не хотел. За остаток ночи мы проехали едва ли пятьдесят километра, хотя дорога отличная была, меньше сорока не снижал. Останавливали нас для проверки всего однажды, это и пост, и охрана моста, больше постов не было. Как-то бедненько с охраной тылов. Причина задержки, в узловой железнодорожной станции. Там найдя начальника станции, тот был в курсе о двух санитарных и войсковом эшелоне, они отсюда и вышли, ну и договорился о местах размещения двух медсанбатов. Как тот вывозить раненых будет, его проблемы, но того это не обеспокоило, знакомая проблема. Вот за полтора часа до рассвета я оба медсанбата, общая численной раненых три с половиной тысячи, и выгрузил тут. Один медсанбат в больнице, в местном селе два госпиталя было, их готовились эвакуировать, а второй в пакгаузах и на складах. Там спешно буржуйки устанавливали, промороженные помещения. Но это после того как я оба медсанбата тут разместил. Врачи местных госпиталей помогали персоналу обоих медсанбатов. Я уже спать ложился, нам с бойцом дом выделили, грузовик во двор загнали, когда через станцию прошли три эшелона, вывезли-таки тот медсанбат и санроту. Те ушли дальше, на Москву.

Вечером отправился дальше, уже не вмешиваясь в местные дела. И к полуночи мы подъехали к окраине города. Тут затемнение действовало, на въезде пост стоял, усиленный станковым пулемётом. Документы наши проверили, даже приказ мне сюда прибыть тоже, и пропустили, выдав сопровождающего, чтобы показал где разместился госпиталь. Это была бывшая больница. На месте, часовой проверил нас, пропустил бойца на внутренний дворик, тот в казарму охраны направился, а я делом занялся. Направился на машине на поиски мест где остальные медсанчасти достать можно. Так в школе две санроты разместил, общее количество раненых почти четыре сотни. Там врачи уже ищут телефоны, нужно выяснить какую помощь им могут оказать. В городе было пять школ, все я занял, уроков ночью нет, занял семью санротами, двумя медсанбатами и одним госпиталем. Почти восемь тысяч раненых оказалось на территории Курска. Вот так на своей «полуторке» вернувшись к нашему госпиталю, припарковал машину в ряду техники что приписана к госпиталю, и направился спать. Дежурной по госпиталю уже распорядился приготовить мне койку. Я ему дал развёрнутый доклад, что первую партию раненых парни из групп боевых интендантов уже разместили в школах города, пусть помогают, остальных на следующие дни, второй партией привезут, ещё хватило сил написать рапорт по количеству первой партии раненых доставленных в город, на имя главврача, и всё, завалился спать.

Уснул я в шесть утра, а подняли меня пол одиннадцатого, чуть больше четырёх часов проспал. Как ни странно, мне вполне хватило. Не сказать, что когда меня растолкали я выглядел бодрячком, но после освежающего умывания, вполне хорошо себя чувствовал. Завтрак я принять не успел, хотя судя по запахам что-то было. Кажется, каша. Растолкала меня медсестра, видимо под руку попалась. Эта трындычиха всё и описала. Оказалось, раз корпус погиб, то госпиталь изъяли из его подчинения и перепоручили фронту что сейчас формировался на пути немцев к Москве. Сам я на должность интенданта госпиталя рассчитывал, а что, работёнка не пыльная, но та меня обломала. Их штатный интендант вернулся. Сам тот отбыл на склад за медикаментами и пропал, как раз немцы миникотёл организовали, куда корпус и попал. А тот оказывается присоединился к стрелковой дивизии, что из окружения выходила. А не та ли это которой я с заслоном на перекрёстке помог? Там ещё командир грубиян, в звании генерал-майора. Одним словом, тот смог с ними вырваться, направился дальше в тыл, пока не остановили на пункте сбора, начали выяснять по корпусу, и ему сообщили, что его госпиталь тоже был эвакуирован, правда, тому пришлось покататься, у него в колонне три грузовика было, прибыл в село, а госпиталя и медсанбатов там уже нет, рванул к Курску, тут и застал. Так что тот уже девять дней как выполнял свои обязанности. Оба медсанбата отправили к Москве, там дивизии формировались опытные медики со всем положенным оборудованием им были нужны. А так госпиталь полон ранеными, но не переполнен, почти всех тяжёлых отправили глубоко в тыл.

Единственно что я узнал, отправил её главврач лично, выглянул из своего кабинета и велел меня срочно привести, сообщив где я сплю. А спал я не в казарме, а в небольшом помещении, это была комната отдыха для медперсонала. Когда я проснулся, то вторая койка и диван у стены были заняты. Видимо кто-то после ночной отсыпался. Так что я оделся, автомат, шинель и вещмешок оставил тут же, и направился к главврачу с этой кумушкой, которая успела обо всём рассказать. У меня даже слегка голова заболела от неё. Постучавшись в нужную дверь, на которую указала сопровождающая, поспешив уйти, и услышав разрешение войти, вошёл. Взор заранее показал, что в кабинете трое находятся, и у одного знакомая аура главврача. Мигом обведя взглядом кабинет увидел, что кроме главврача был ещё майор НКВД, тот сидел на подоконнике с планшеткой на коленях. Также по кабинету ходил дивврач, что соответствовало генерал-лейтенанту. Когда я вошёл тот резко остановился и посмотрел на меня. Кинув руку к виску, я стал докладывать:

- Товарищ дивврач, разрешите обратится, к военврачу…

- Без чинов, - отмахнулся тот. - Докладывайте… То есть, рассказывайте всё. По тем эвакуированным из котла медицинским частям и раненым, что за ночь разметили в городе, я в курсе.

- За две недели действий в котле было обнаружено, и отбито у немцев, две трети всех медицинских частей, больше пятидесяти медсанбатов, госпиталей или санрот. Общее количество медперсонала две с половиной тысячи, раненых эвакуировано пятьдесят шесть тысяч. В пути на железнодорожных станциях выгружено три медсанбата, санрота и госпиталь, ещё один госпиталь, два медсанбата и семь санрот уже в Курске. Остальное идут второй, третьей и четвёртой волной. Второй будут доставлены в город следующей ночь.

- Больше сорока тысяч раненых? - севшим голосом уточнил дивврач. - Это невозможно. Никто не сможет завезти столько раненых за три ночи.

- А мы сделаем, товарищ дивврач.

- А по эвакуированным боевым частям? - спросил майор НКВД. - Как нам доложили, там были танкисты, противотанкисты и целый стрелковый полк. Как мы узнали, сегодня утром их оборона была в первый раз проверена подошедшими немцами. Немало набили вражин.

- Ещё две роты НКВД, товарищ майор госбезопасности, но они идут второй волной и будут в городе сегодня ночью.

Майор насторожился, и уточнил:

- Что за роты?

- Из отдельной дивизии НКВД, что дислоцировалась под Киевом и в Киеве. Они взорвали охраняемые ими мосты и отходили.

- Отлично, сил у нас тут мало, две роты это хоть что-то.

- С боевым опытом замечу. После подрывов мостов те немало прошли, иногда встречаясь с летучими мотогруппами немцев. Несколько проредили, а одну так полностью уничтожили. Имеют трофеи, включая бронетехнику.

- Орлы, - как-то по-доброму улыбнулся майор.

- Хорошо, старлей, - сказал старший из медиков, дивврач. - Мы примерно поняли, чего нам ожидать, меня специально прислали сюда из Москвы заняться проблемой эвакуации и вывоза раненых, которых вы привезёте. Никто не думал, что их будет СТОЛЬКО. Работу вы нам уже предоставили, восемь тысяч раненых, их уже начали вывозить, сплошные операции идут, многие раненые даже не прооперированы, только повязки наложены. Уже умерло больше пятидесяти ранбольных. Теперь ждать ещё столько. Поднимем все силы, перегоним часть из других городов. А пока садитесь, пишите номера частей, которые вы эвакуировали, кто старший, и сколько раненых всего.

- Товарищ дивврач, когда мы искали и эвакуировали медсанчасти, некоторые главврачи отказывались принимать нашу помощь. Вот расписки с отказами. Времени с ними ругаться не было, тем более их подчинённые их поддерживали, мы отправлялись по следующим координатам где находились медсанбаты или госпиталя.

Приняв расписки, тот их пролистал, хмурясь всё больше, но промолчал. Потом их майор изучил и стал что-то в блокнот записывать. А хозяин кабинета дал мне письменные принадлежности, и я стал составлять нормальный рапорт о наших действиях. Писал я только то, что касалось эвакуации медиков и раненых, остальное не их дело. А пока я писал, дивврач брал очередной исписанный листок, читал, и убирал в папку. Когда я закончил, тот дочитал, и передал их для ознакомления майору, а сам подойдя к телефону на столе главврача госпиталя, и не спрашивая у того разрешения, начал вызывать Москву, а потом и Генштаб. Видимо все коды и разрешения тот имел, потому как соединили его быстро.

- Товарищ маршал, доброго дня. Да, всё подтвердилось. Пятьдесят шесть тысяч раненых, и почти три тысячи медперсонала. Это ожидается в ближайшие трое суток, уже передали нам восемь тысяч и четыреста медиков. Идёт работа, первые пять санитарных эшелонов уже ушли на Москву, ожидаем прибытия других эшелонов для дальнейшего вывоза ранбольных… Пока не отвлекая остальные эшелоны, возможно задействовать одиннадцать. Ещё шесть в пути… Нет, товарищ маршал, этого в рапортах нет, информация чисто в нашем направлении. Хотя устно сообщалось о боевых частях… Да, товарищ маршал, техник-интендант Гусаров находится в кабинете… Хорошо.

Повернувшись ко мне, дивврач протянул трубку, говоря, что хотят слышать меня. Абонент на той стороне сам маршал Шапошников. Взяв трубку, я прижил динамик к уху и сказал:

- У телефона.

- Здравствуйте, товарищ Гусаров. Снова вы всех удивили. Санитарное управление в это даже поверить не может. Столько ценных специалистов спасено и вывезено.

- Здравствуйте, товарищ Шапошников. Я лично не вижу ничего удивительного. На территориях котла действовало множество групп осназа, что и занимались эвакуацией. Я там лишь как представитель и переговорщик был. Чтобы успевать везде меня перевозили на небольшом трофейном самолет «Шторьх».

- Как мне сообщили, вывезли вы не только раненых, хотя и этот объём поражает, сложно поверить, что такое возможно.

- Да, были эвакуированы стрелковый полк, танковый батальон, то что от него осталось, пять машин, плюс четыре ещё мы подарили. Артиллерийская противотанковая батарея полного штата, и две роты НКВД. Также были эвакуированы восемнадцать санитарных обозов. Это всё.

- Объём поражает, но меня также интересует вооружение, танки и самолёты. Я сомневаюсь, что побывав на территории котла, ваши отряды это не вывезли. Как мои аналитики говорят, не в вашем духе. Или они не правы?

- Правы. Только объём ранбольных такой, что на вывоз материальных ценностей сил уже практически не хватало. Вывезли мизер. Точнее начали вывозить. Группы работают в районе Киева. Немцы сами всё собирают в одном месте, наши уничтожают охрану и вывозят. Так что каковы объёмы будут в скором времени, я даже предугадать не могу. Ещё те группы что остальные ранбольных доставят, тоже будут туда направлены, то думаю если не всё, то вывезут они многое.

- Ясно. Сколько они уже вывезли?

- Я так с ходу сказать не могу, но примерно на одну стрелковую дивизию вооружения, артиллерийский полк, танковый батальон и две-три эскадрильи. Но это примерные данные, я больше наобум взял, на глазок.

- Надеюсь ваш глаз вас не подведёт. Под Москвой начато спешное формирование двух дивизий народного ополчения и нескольких отдельных полков, а вооружения нет, ни личного, ни тяжёлого, все запасы закончились, даже времён Первой мировой и Русско-Японской склады вскрываем, а там хлам. Слишком много времени на ремонт уйдёт, да и боеприпасов не так и много как хотелось бы. Вы сможете чем-то помочь своей стране?

- А причём тут страна, товарищ маршал? Ей я более чем помог. Если хотите, чтобы я вам помог, то не проблема. Каналы доставки вооружения и техники к Москве отработаны. За пару дней всё доставят и можно будет передать. Я больше скажу, так и раненых перевезти можно. Так даже проще. Сможет принять санитарное управление больше сорока тысяч раненых разом?

- Я вам сам скажу, никто не сможет, но будут приложены все силы. За вами будет выслан самолёт, сразу же вылетайте в Москву. Жду вас у себя.

- Хорошо, товарищ маршал.

- Сейчас передайте трубку дивврачу Соболеву.

- Вас, - протянул я трубку дивврачу.

Пока тот выслушивал распоряжения, я отошёл к майору, сообщив:

- Меня в Москву направляют, а часть ранбольных парни уже сюда доставили, да и ваших бойцов тоже. Под городом ожидают передачи восемнадцать санитарных обозов и ваши ребята. Думаю, до прибытия самолёта успею вам их передать, как считаете?

- Согласен, - ответил майор.

Дивврач, который уже закончил беседу, подошёл и слушал, тоже кивнул, приказав мне заняться этим немедленно. Так что козырнув, я покинул кабинет, то что встречаться с «боевыми интендантами» я предпочитал без свидетелей, все уже знали, так что не было сопровождения. Я заскочил на кухню, там меня овсяной кашей покормили и несладким чаем. Дальше дошёл до своей машины, ею никто не занимался, завёл со второго раза, замёрзла, температура была минус пять, не меньше, и сев в кабину стал выезжать со дворика. Пол бака бензина, хватит. А нет так заправлю. Покинув территорию города, я уехал довольно далеко, километров на восемь. Тут нашлось отличное место, опушка леса. Поставив машину под прикрытием деревьев, хотя листва облетала и леса укрытием уже не считались, если только ельник найдёшь, и стал доставать первый санитарный обоз, аж пятьдесят шесть повозок. Самый большой у меня, остальные куда меньше. Разбудив двух медсестёр и одного старшего военфельдшера, объяснил, что до города восемь километров, показал куда двигаться, и оставив тех будить остальных и возниц, побежал к машине. Зайдя за неё достал восемь повозок с лошадьми следующего обоза. Тут тоже разбудил старшего, указал куда двигать, и забрав машину, уехал. На километр, где достал сразу три обоза, пробудив старших, те остальных поднимали и совещались как до города добираться. Снова отъехав, уже бойцов НКВД достал. У этих шесть «полуторок» было, два «Ганомага», два «Опель-Блица» и наш пушечный броневик. Плюс три мотоцикла с колясками. Пробудил часть, чтобы поднимали остальных, тоже всё объяснил, попросив взять под охрану обозы, и покатил дальше. Три часа и все восемнадцать обозов были извлечены, и большая часть уже шла к Курску. От города автоколонны шли, чтобы принять часть раненых, как бы не поморозились те. А вот возницам будет плохо. Их же мобилизовали для перевозки, а до родных домов больше трёх сотен километров. Кому как. Фронт пересекать.

Когда я на своём грузовике возвращался в город, а ко мне мотоциклист прибыл, посыльный, сообщил что самолёт прилетел, то из одного обоза взял шесть раненых, что точно переживут дорогу. Из стога на поле надёргали соломы, и положили на дно кузова, потом уже на него раненых, двое полусидели, и я тихонько покатил. Так медленно доехал до нашего бывшего госпиталя, корпусного подчинения, и передал раненых, которых понесли в здание, кузов отрытый, те замёрзнуть успели, машину принял местный снабженец, я дарил её госпиталю, и на легковушке, машине начальника госпиталя, уехал на местный аэродром, где меня посадили в самолёт, и вскоре мы, поднявшись в воздух, взяли курс на Москву. А самолёт-то знакомый, это на нём я в Киев летел. Ну да, вон заплатка на пробоине знакомая. Он и есть. Сам я, подняв ворот шинели, стал дремать. Холодно тут, но пока терпимо.

По прибытию в Москву, меня на штабной «эмке» повезли сразу в Генштаб. То, что стемнело вот уже как два часа, похоже никого не волновало. На входе я лишь сапоги до блеска довёл, хотя видно, что выпало им в последнее время немало, да щёткой прошёлся по шинели. Правда в гардеробе мне пришлось её сдать, форма тоже была не в лучшем состоянии, ночевал я не в домах, а в разных укрытиях, есть прижжённые угольками места, да и пропах походной жизнью и от меня тянуло дымом от костра. Провели меня в кабинет без ожидания, о моём прибытии уже сообщили:

- Здравствуйте, товарищ Гусаров, - вставая из-за стола и шагая навстречу сказал Шапошников. - Мне про санитарные обозы уже сообщили, их встретили, размещают. Отдельная благодарность за спасение рот НКВД. Они уже приступили к охране важных объектов города.

- Не за что, товарищ маршал. Я считаю это мой долг.

- Хорошо, что нашу молодёжь мы правильно воспитываем. Какие у вас планы?

- Устроиться в гостинице, но перед этим узнать, как устроились беженцы в моей квартире?

- Беженцы? - явно удивился маршал.

- В том селе где парни из групп боевых интендантов наши корпусные медсанбаты и госпиталь выгрузили, там ночевал у одной женщины. Хорошая семья, муж и двое сыновей на фронте. Зная, что немцы творят на оккупированных территориях, я предложил ей и дочерям эвакуироваться, предоставив свою квартиру. Она отказалась. Точнее она согласилась, но если эвакуируют всех маленьких детей и с ними пять женщин в качестве нянь. Детей почти три десятка. Для квартиры такое количество детей много, но я надеюсь они поместились. Хочу проверить, продуктами помочь. Надеюсь не бедствуют. Их санитарным эшелоном доставили.

- Не знал, - нахмурившись, сказал маршал, потом глянув на меня, несколько странно, мне кажется с одобрением, добавил. - Возможно я смогу вам помочь.

- Было бы неплохо. А так два дня ожидать, и начинаем передавать технику и вооружение. Но и раненых тоже. Нужно подготовить отапливаемые помещения. Думаю, школы, и подобные крупные здания для этого подойдут. Главное, чтобы рядом никого не было, парни не хотят показывать свои лица и технику. Желательно все строения на окраине. А если склады, где печки протопили помещения, так совсем хорошо.

- Этот вопрос будет решён. Он сейчас на втором месте  по важности после наступления немцев на Москву.

- Отлично. А по поводу вооружения некоторых частей, возможно я смогу вам помочь, - тут я сделал не совсем уверенный и задумчивый вид. - Когда мы с парнями дневали, выспавшись пережидали световое время, то общались. Некоторые парни москвичи, из осназа, их гоняли по катакомбам под городом. Учили ориентироваться в темноте, приёмам скалолазания, тихо двигаться. В общем, хорошая школа обучения, они этому были довольны. Так вот, они там находили немало вооружения, целые склады скрытые. Винтовки и карабины «Мосина», пулемёты, даже вроде небольшие пушки, включая «трёхдюймовки». Я заинтересовался, узнал, что-где находится, мне даже карту нарисовали. Я её не сохранил, но всё запомнил. Там примерно на два батальона вооружения. О них сообщали, но командование решило, что вытаскивать и поднимать нет смысла. Состояние хорошее. Парни проверяли месяца два назад, всё на месте.

- Хм, отказываться не будем. Завтра с утра и приступим. А сейчас тебя устроят в нашу служебную гостиницу. Я распоряжусь о выделении койки.

- Благодарю, товарищ маршал.

Дальше меня сопроводили, вывели из здания и провели в гостиницу. Она тут рядом была, на соседней улице. В комнате четыре койки, две были заняты, но сама комната пуста, где-то гуляют соседи. Вещмешок я повесил на спинку, автомат тут же, скинул шинель и форму, снял награды, и отдал форму в стирку, прачечная у гостиницы была, к утру её и сапоги приведут в порядок. Шинель, да и фуражку тоже отдал. А то вид у меня был непрезентабельный. Фронтовой вид. По шинели сразу видно, порыжевшей от близкого огня, с прожжёнными отверстиями от угольков. Хм, может новую форму достать? Пока не стоит, раз по катакомбам ходить придётся, и показывать, что-где находится.

К моей радости я ошибся. В девять утра меня из столовой гостиницы забрал командир из интендантского управления РККА, интендант первого ранга Соловьёв, еле доесть успел, встал поздно, и мы с ним поехали по городу. У того подробная схема Москвы была, останавливались мы в разных местах, я описывал где склад, где вход вниз, и как найти, тот всё в блокнот вносил. Если что не смогут найти, я уже сам покажу, а пока они этим займутся. Почти весь день ездили, но семнадцать складов, от мелких до крупных, я показал. Насчёт пушек я не солгал, но была одна «трёхдюймовка», и две небольшие пушки, вроде тридцать семь миллиметров. Так я под землёй и не побывал. А подъём оружия уже начали, два самых крупных склада точно. Мы подъезжали к этим местам, бойцы у машин уже ждали, Соловьёв объяснял им как добраться, и мы дальше склады ездили на схему города наносили. Потом проверяли. Нашли оба, только тут на шесть рот было, а с теми другими, да, на полк вооружения будет. Тоже неплохо. Стрелкового оружия под Киевом я не так и много набрал, да и то всё со складов, немного с полей боёв собрал. Да ещё разорил два пункта сбора советского трофейного стрелкового вооружения. Немцы там хозяйничали. Нет, на дивизию точно будет, а на вторую не хватит. На два полка максимум. И танки самый хлам отдам, лёгкие «Т-26», «БТ» разных серий, «Т-28» немного. Остальные приберегу. Ну, пяток «КВ» дам, чтобы совсем не обидно танкистам было. Хоть какая-то броня.

Мы закончили с темнотой, Соловьёв дал мне машину, и я доехал до своей квартиры. А там пусто, и только жена управдома полы моет.

- А где? - молча я развёл руками, спрашивая где постояльцы.

- Забрали их, - разогнулась та, откинув чёлку со лба. - Приехали военные, сказали целый дом двухэтажный деревянный на окраине им выделили, и увезли. В обед ещё. Анька, старшая там, прибегала вещи некоторые забрать, забыли, им сказали, что армия их теперь кормить будет, продукты выделять. До самого конца войны.

- Молодцы, - только и смог я сказать.

- А я сожалею. С детьми тут было весело, как будто жизнь вдохнули в дом. Сорок детей на вашу квартиру много, так мы по другим квартирам разобрали. У нас две девочки жили, что постарше, а тут как будто пусто стало.

- Ясно. Надеюсь там им лучше будет.

- Сказали даже в садик устраивают, а пять старших детей в школу, в первый класс.

- Я за вещами, сейчас вернусь.

- Хорошо, - кивнула та и вернулась к работе.

Съездив к гостинице, я забрал вещмешок и автомат что тут оставлял, не пропал, хотя по нынешним временам вещь ценная. Вот что значит гостиница Генштаба. Вернувшись, в квартире уже никого не было, открыл своим ключом, мне его управдом отдал, и прошёл внутрь. Всё конечно переставлено не так как я привык, но за час привёл всё в порядок. Принял душ, квартира действительно отмытая, и стал готовить ужин. Что-то я пюрешки захотел, да ещё с тушёной рыбой. Решил скумбрию потушить в духовке, с лучком да на масле. Пока работал, вдруг отметил что Взор показывает знакомую ауру. Анна стояла на улице и смотрела на окна моей квартиры. Хм, вроде хорошо затемнил окна, неужели видит? Да и что ей тут надо? Тут две недели дети маленькие жили, не могла та об этом не знать. Возможно куратор сообщил, или отправлял ту сюда. А ужин был просто восхитительный. Анна ушла поздно, её патруль спугнул, в городе комендантский час введён был, так что я побывал в душе, и сидел пришивал знаки различия на новую форму, да и сапоги новые. А та старая форма сменной будет, для прифронтовой полосы. Закрепил награды, убрал документы в нагрудный карман, и отправился спать. В тазу бельё замочено, мыло накрошил, завтра с утра постираю. Ещё надо прикинуть как Филатова ухлопать. Я не забыл.

Утром после завтрака, я яичницу пожарил, а всё что вчера осталось, ещё на пять ужинов хватит, убрал пока в Хранилище, как раз когда я заканчивал стирать, раздался стук в дверь. Посмотрев кто там, вздохнул, вот ведь неймётся человеку, и отряхивая мыльные руки направился ко входной двери. Взор показал, что там Анна стояла. По пути я взял полотенце и вытирая руки подошёл к двери. Щёлкнул замком, забрасывая влажное полотенце на плечо, и открыв дверь, вопросительно посмотрел на гостью.

- Максим… Нам нужно поговорить, - последнее та выдохнула быстро. Такое впечатление как будто говоря это та бросалась с высокой вышки в воду.

- Да вроде сказано уже всё… Ну заходи.

Сам я в домашней одежде был, в тапочках на босу ногу, хотя в квартире было прохладно, в городе экономили на обогреве. При этом на мне лёгкие светлые штаны, рубаха, а не свитер как у соседей. Те серьёзно так мёрзли, но не жаловались. Раз снизили температуру, значит так надо. Горячая вода по трубам ещё бежит, уже это хорошо. Дров в квартире я не нашёл, когда заселился, но несколько поленниц в Хранилище, и целый вагон угля, без самого вагона, я про объём, у меня было. Так что готовил я на плите используя берёзовые дрова. Все тазы с бельём в ванной, так что кухня пуста, я усадил ту за стол, налил чаю, как гостеприимный хозяин, поставил вазочку с пирожными. Вот они свежие, сделали по заказу ещё в Киеве до окружения. Там кондитерская фабрика, мой солидный заказ выполнили. Та несколько минут пила, нет-нет да поглядывая на меня. Наконец отставила стакан, и сказала:

- Я хочу извинится. Между нами действительно возникло недопонимание.

- Возможно. Только объясни мне причину своего появления. Если извинится хочется, то я на тебя не злюсь. Ты же меня не предавала как я понял, когда ты ко мне подошла, то уже работала на госбезопасность. Так что никакого смысла в извинениях я не вижу. Ты работала на правительство, это можно уважать, хотя я очень трепетно отношусь к своей личной жизни и особенно если лезут в душу.

- Я перестала с ними сотрудничать, - тихо сказала та, не поднимая глаз со столешницы. - У нас есть шанс начать сначала?

- Никакого. Я уже говорил о доверии, а твои слова, они просто слова. Девушек красивых в Союзе много, после войны, когда возникнет резкий дефицит мужчин, я найду себе спутницу жизни по нраву… Ты извини, у меня дел много.

- Прости, - тихо сказала та.

Проводив ту до двери, никакой жалости в душе не шевельнулась, хотя та именно на неё давила. Хотя и не играла, она действительно переживала. Дело в том, что у меня открылась у Взора третья опция. Как раз на двух тысячах метрах дальности. Называлась та «Звёздная фея». За таким замысловатым названием, было сразу несколько открывшихся умений, а не по одному как у двух других. Их всего три, первое – «облако». То есть, я, удалившись от своего тела на две тысячи метров, могу зависать в том месте облаком. Да в любом. Для стрельбы с навесной траекторией, это я про миномёт или гаубицу, отличное умение. С ним теперь немцы будут куда как серьёзные потери нести. Причём зависнув этим облаком, я вижу земли и за границами Взора, так что могу использовать миномёт не на две тысячи метров, а до пяти, ориентируясь по разрывам для прицельной стрельбы.  Второе умение – «ласковые глаза». Теперь я смогу смотреть вдаль в цвете. А то всё черно-белое у Взора было. Ну и третье - распознавать ложь. Не эмоции, а именно ложь. Анна не лгала мне. Даже в том, что хотела начать сначала, она говорила правду. Ну а уходила, весь её вид вызывал сочувствие, так и хотелось приобнять и успокоить чтобы её лицо осветила улыбка. Я на самом деле чуть не дрогнул, но всё же проявил силу воли. Она моя слабость, не хочу, чтобы была возможность давить на меня. Время не то. А тут закрыл дверь и закончил со стиркой, всё что скопилось за последний месяц, всё постирал, выжал и повесил сушиться. Только чайку попил, как появился посыльный в звании лейтенанта, меня вызвали к Шапошникову. Машина ждёт внизу.

Маршала я так и не увидел, когда машина доставила меня к месту, я понял, что это санитарное управление армии. Оказалось, нужно обговорить куда везти и где разгружать. Тут был свой куратор от медиков, мы с ним на машине и исколесили весь город. Тот показывал где разгружать раненых. Там спешно шли работы по утеплению помещений, работали мужчины и женщины, похоже весь город поднялся в помощи. Так и оказалось. Коммунисты и комсомольцы кинули клич, и все поднялись, как один. К наступлению темноты должны закончить, останутся только те, кто следит за печками, чтобы не погасло и не застудить помещения. Их ещё белой тканью оббивали, чтобы антисанитарии не было. Не знаю где столько нашли, но смогли. А тех кто подтапливал, следует попросить и они уйдут, пока идёт разгрузка. Меня всё устроило. И как стемнело я приступил к работе. Ездил по улицам на выданной мне машине. Постепенно Хранилище опустошалось и людей там становилось всё меньше и меньше. И уже когда рассвело, я улыбнулся. Всё, Хранилище людей не имеет. Точнее имеет, но это к теме эвакуации медсанчастей не относится.

Когда рассвело, я заехал в санитарное управление, а там ночной аврал шёл, всё что они подготовили переполнено, почти все школы забиты ранеными. Даже уроки пришлось отменить. Так что чтобы решить все вопросы, а две трети раненых решено отправить вглубь страны, этим и занимались, тем более многие раненые требовали ухода, операций, и всего что у них там по этому направлению делается. А машину у меня забрали, она санитарному управлению принадлежала, а раз Мавр сделал своё дело, то Мавр может валить. Слежки не было, отойдя, на соседнюю улицу, там во двор, Взор подтвердил, что свидетелей нет, хотя было девять утра, я достал новенькую «эмку» из находок в Киевском котле, и запустив движок покатил к дому. Там запарковал машину, запер, и поднялся к себе в квартиру. Я уже терял тут машину, после ареста свою ту так и не нашёл. Как сгинула. А терять я не люблю, так что на эту машину я наложил метку, теперь если угонят, то стоит поездить по городу, как Взор покажет пропажу.

Выспавшись, я встал как стемнело, ну вот привык я жить ночной жизнью. Покинув квартиру, да ещё через балкон, я направился на дело. Да к Филатову этому. Пора поквитаться за всё. Проблема в том, что я знал одну его должность, но где живёт, когда дома бывает, вот это мне не известно. И как получить информацию, кроме как брать языка, я не знал. Оставалась надежда на опцию прослушивания. Может кто помянет его? Кстати, когда дошёл до Центрального управления городской милиции, то район с моим домом в зону работы Взора попадал. Если кто ко мне ломиться будет, сразу узнаю. Вот так на велосипеде, чтобы тихо, я и добрался докуда нужно, покрутился и покатил назад. И чего ездил если прослушивать и из квартиры могу? Хотя бы определил какое здание мне нужно. А вернувшись, убрал велосипед в Хранилище, потоптался на том месте где ранее машина стояла, осмотревшись, и ругнулся. У меня тачку угнали. Опять. Причём так вышло, что я не акцентировал на ней внимание, у меня сейчас здание управления столичной милиции под всем вниманием, вот и проворонил. Ладно, время есть, поищем. Дарить машину каким-то ушлёпкам я не собирался. Да и размяться хотелось.

Ночью жизнь в столице замирала, действовал комендантский час. Да даже мне было сложно ездить по улицам. Ладно патрули, они как раз проблем не доставляли, я банально объезжал их по параллельным улицам. Так ведь теперь на перекрёстках некоторых улиц посты, вот их объехать сложно. Хотя оказалось, что возможно. У меня был пропуск на ночное время, свободный, но светить себя я не хотел. Так я и катался по улочкам, пока Взор не дал сигнал, на границе дальности его работы сработала метка, поставленная на машину. Это что-то вроде магической радиационной метки. Удобная штука, входит в арсенал «облака». Правда ставить метку можно только касанием, дистанционно не работает. Вот я так и поставил. Добравшись до гаражей, а тут похоже автохозяйство было, я проник на территорию, и возникнув за спиной сторожа, ножом вскрыл тому аорту, отбросив в сторону, чтобы кровью не запачкаться. Выронив «берданку», благо та не выстрелила, тот упал, хрипя и булькая. Пожилой совсем, а вор. Дальше прошёл к стоянке машин у ремонтного бокса, и убрал свою машину в Хранилище. Подумав стал искать свою первую, ту что пропала после ареста. И представляете, нашёл. В одном из боксов стояла. Машина тоже новенькая, но пока каталась без меня, тысячу километров наездила. Забрал. Чужие мне не нужны, да и хлам тут один, так что покинул территорию тем же путём, и на велосипеде покатил обратно. Машину поставил туда же где стояла. Её вскрывали аккуратно, следов нет, внутри всё тоже на месте. Так что запер, и вернулся в квартиру тем же путём через балкон. Вскоре я уже спал.

Утром меня разбудил стук, уже знакомый посыльный в звании лейтенанта, ждал на лестничной площадке. По часам на комоде время восемь утра. Встав я прогулялся к двери и выяснил что меня ожидают в Генштабе. Так что лейтенант спустился вниз, там машина, которую за мной прислали, сам я умылся, быстро оделся, и заперев квартиру, вскоре сел в машину. Свою не трогал, как стояла на месте, так и стоит. Вскоре мы были у нужного здания. Маршала ещё не было, тот пребывает в десять часов, потому что работает допоздна. Чуть ли не до утра.

Пока того не было, я в новенькой отглаженной форме ожидал его прибытия в приёмной. Тут с два десятка командиров ждало, меньше полковника не было, и я со своим званием тут откровенно не смотрелся. Разве что звезда Героя, к которой я очень серьёзно относился, хоть как-то примиряла моё тут появление. А то всё косились. Правда, вскоре узнавать начали, перешёптывались, но я так и сидел на месте, почти час, пока не появился Шапошников. И чего так рано привезли? Осмотрев командиров в приёмной, тот приметил меня сидевшего в уголке, и велел:

- Зайди.

Пройдя за ним в кабинет, чувствуя спиной недовольные взгляды командиров, отметил что тут окна были распахнуты, проветривали помещение пока маршал отдыхал. Сейчас секретарь закрывал окна. А вообще свежо, бодрит. Указав на стул, маршал велел садиться. Сам сел за стол, и вдруг спросил:

- Ты встречался со штабом Двадцать Шестой армии и её командиром?

- Да, товарищ маршал, на первые же сутки как линию заслонов перешли, оказавшись на территории котла. Встретили в двух километрах от заслонов. Шли в наглую, с одним головным дозором, разводили дымные костры, не соблюдали шумомаскировку. Меня удивляет что те вообще до заслонов дошли. Их давно должны были перехватить. Везунчики.

- Не такие и везунчики. Когда переходили линию застав, нарвались на пулемётный огонь. К своим удалось прорваться едва ли трём десяткам. Остальных там положили. Командарм погиб.

- Ничуть не удивлён. Нашумели скорее всего, товарищ маршал. Я их предупреждал, да видимо не в коня корм.

- В том-то и дело что начальник Политуправления армии, а он выжил, хотя получил тяжёлое ранение бедра, сообщил, что ты вышел на их штабную колонну, отказался выполнять приказ, да ещё навёл на немецкую засаду.

- Вот сволочь злопамятная.

- Это так?

- Нет. Встречались, дело было, те сами выходили на нашу дневную стоянку. Парням пришлось прятаться, а я вышел к ним. Потом командарм пытался отдать приказ, чтобы я их вытащил из того дерьма куда те сами залезли, да ещё бросив вверенные им войска. Да, я отказался выполнять приказ. Парни бы меня не поддержали, а один я бы не справился. Так что показал на карте где немцы распложались, где пулемёты стоят, как обойти. Шанс у них был, но видно нашумели, и дальше понятно. Взлетели осветительные ракеты и заговорили пулемёты.

- Товарищ Гусаров, вы знаете что такое субординация? Вы знаете, что старшим по званию нужно подчиняться?

- Что-то такое было, товарищ маршал. Где-то о подобном читал.

- Этот комиссар друг самого Мехлиса, такого тронь вонять долго будет, а ты не только тронул, но и ещё сплясал на нём.

- Товарищ маршал, я с ним вообще не общался, он только вопрос про парней задал, существуют они или нет, и всё.

- Сейчас уже не важно, товарищи из Политуправления жаждут твоей крови. Под трибунал, как они этого требуют, я тебя отдавать не буду, решу наказание частным порядком. Для начала сниму одно звание, станешь техник-интендантом второго ранга, всё равно непонятно как ты своё звание получил, и домашний арест на десять суток. Всё ясно?

- Да, - вздохнув я встал, вытянувшись.

Обидно, но Шапошников меня слил. Слова про трибунал — это просто слова. Мог отделаться устным предупреждением, без занесения в личное дело, а этот решил прогнутся под комиссаров. Видимо есть та струнка, за которую те дёргают и ему приходиться плясать под их дудку. Тот меня передал своему помощнику в звании генерал-майора автобронетанковых войск, велел с ним решать вопрос передачи обещанного. Решили. Пришлось изрядно покататься, но за двое суток я всё обещанное передал. Вооружение на одну дивизию, с артсистемами и миномётами, зенитки тоже были, потом на артполк, а в танковый батальон весь хлам. Сорок единиц. «КВ» не дал. В авиацию передал девять «СБ», и девять «И-16», без аэродромной техники. Только сами самолёты, рухлядь, оставив новенькие машины. После этого от меня отстали. Я посетил интендантское управление, мне приказали там появиться, там мне изменили удостоверение, теперь я техник-интендант второго ранга, снял по кубарю из петлиц. Так ладно это, к себе вызвал комиссар управления, и велел сдать корочки кандидата в члены партии. Этот хоть не рвал, убрал в сейф, и сказал, что буду себя хорошо вести, получу обратно. Что-то со стороны это дрессурой кажется. Ладно дали тумаков, а где пряник?

Пряником видимо были те самые десять суток ареста. Точнее отдыха. Кстати, в интендантском управлении я числюсь в резерве, меня туда вывели. Начальник отдела кадров хотел было меня в войска направить, там сильная нехватка опытных снабженцев, но я сообщил о решении Шапошникова и тот сдулся. Приказал мне явиться сразу же как срок закончится.

Надо сказать, отдыхал я душой и телом. Ну и пусть домашний арест и я дома сижу, зато выспался, отдохнул, в ванной поплескался. Час из неё не вылезал, всё горяченькой добавлял. Меня не трогали, не вспоминали, аж три дня. И вот к обеду двадцать девятого октября, всё же вспомнили. А у меня большая готовка шла, делал запасы, чтобы в Хранилище хранились, и я мог в любое время достать и поесть горяченького и свежего. В кастрюле борщ доходил, а меня тут отвлекают. Открыв дверь, опасного я не видел, всё тот же посыльный в звании лейтенанта, я поинтересовался:

- Каким судьбами?

- Вам приказано явится в Генштаб.

- И что? - приподнял я бровь.

Тот даже растерялся, и повторил:

- Это приказ.

- Давайте, - протянул я руку.

- Приказ устный.

- Тогда идите к чёрту. Я нахожусь под домашним арестом, и пока не будет письменного приказа, своей камеры не покину. Всего хорошего.

Закрыв дверь, я продолжил варить борщ. На двух сковородах доходили запеканка и тушёная скумбрия. Мне мой первый опыт тушения понравился, объедение. Потом отварю риса и картошки. Последнюю заправив её сливочным маслом и чесноком. Сразу духовитой и вкусной станет. Не зря чеснок второй колбасой называют. Или это сало с чесноком? Да не важно. Часа, пока тот лейтенант отсутствовал, мне хватило чтобы всё закончить и убрать в Хранилище. Даже кухню проветрил, а то рыбой провоняла, и тарелку борща навернул со сметаной. Кстати, бегал к управдому, пару свежих скумбрий отнёс, хозяйка очень благодарила. Нормальная семья, мне нравилась. Единственные, кто, как ни странно, мне не лжёт. Ещё пару рыбин пожилым соседям отнёс, тоже благодарили. Так что, когда раздался стук в дверь, я был в ванной, зубы чистил, поэтому пройдя к двери, открыл её, и не вынимая щётки изо рта, взял протянутый мне приказ, прочитал и кивнул, мол, сейчас буду. Приказ был подписан секретарём Шапошникова. Интересно, и какого чёрта им от меня нужно? Я вообще-то снабженец и меня нужно вызвать через моё интендантское управление.

Быстро закончив с чисткой, умылся, надел форму, парадную, если будут ругать, лучше быть в парадной и выглядеть придурковатым молодцом. У снабженцев это постоянное выражение лица, их часто дрючат, вот и привыкли. Посыльный довёз меня до места, проследил как меня дежурный в журнал учёта внёс и сдал с рук на руки секретарю маршала, после чего отбыл. У них порядки такие, мало ли я в этом здании заблужусь. Народу тут в приёмной хватало, я бы даже сказал, что было больше чем тот способен вместить, поэтому мест для сиденья мне не хватило, у окна тоже всё занято, потом встал в сторонке, прислонившись к косяку двери, стены тоже заняты, не обопрёшься, так и ждал. И снова я самый младший по званию, раньше равнялся старшему лейтенанту, теперь просто лейтенант, старшого сняли. Причём кубари я не убирал, просто петлицы срезал и новые пришил, в которых по два кубаря. Не хотел с отверстием ходить в петлице. Внимание привлекает. А теперь возраст и звание практически соответствовали.

Ждать пришлось почти полтора часа, одни командиры заходили, чуть позже выходя, другие получали от секретаря свои бумаги и уходили, а я всё ждал. Причём приёмная всё полна была, как стоял, так и стою. В общем, полтора часа стояния сказались, развернувшись, я покинул приёмную и направился искать уборную, приспичило мне вот отлить. Я уже тут бывал, так что планировку знаю, что где находится тоже известно, так что побывав кабинете задумчивости вернулся в приёмную и продолжил ждать. Только через двадцать минут секретарь мне разрешил проходить. Или велел, судя по тону, тот майором был. Пройдя в кабинет, доложился о приходе, и вопросительно посмотрел на маршала. Тот в кабинете один был.

- Присаживайтесь, товарищ Гусаров, - и когда я сел на стул, отодвинув его от стола, тот с вопросительной интонацией поинтересовался. - Что вы можете мне сказать, товарищ Гусаров?

- М-м-м? Барабулька?

- Не понял?

- Барабульку хочу, копчёную, рыбка такая черноморская. Что-то захотелось, товарищ маршал. Дома есть, приду поем. Может с пивом.

- Хм, видимо я неправильно задал вопрос. Что вы можете мне сказать, товарищ Гусаров, по вооружению и технике что ваши товарищи из осназа вывезли с территории Киевского котла?

- Ничего не могу сказать, как всё передал так молчок. Я же на домашнем аресте.

- Вы должны понимать, товарищ Гусаров, что это для вашей же пользы, -поморщился тот. - Обиды, да ещё такие детские, в такое страшное для страны время, это просто глупость.

- Но я правда не знаю, товарищ маршал, парням я сказал не выходить со мной на контакт до истечения срока, они и не выходят. Мы не общаемся.

- Но так выйдите сами! - внезапной вспышкой разозлиться тот.

- А как?

Маршал несколько секунд пристально смотрел в мои честные правдивые глаза, и вздохнув, устало прикрыв свои глаза, сказал:

- Немцы сбили сильный заслон, на который мы возлагали столько надежд. Надеялись, что он нам подарит хотя бы неделю. Они сбили его за три дня и идут к Москве. Нет больше перед ними частей. Никаких. А те, которые формируются из ополчения, вооружают одной старой «берданкой» на пятерых.

- Тут я могу помочь, у меня есть автомат. Готов уступить его формирующимся войскам.

- Издеваешься? - с заметной усталостью в тоне уточнил тот.

- Как можно, товарищ маршал? Всем чем могу. Всем чем могу. Всё для фронта, всё для победы.

- Хорошо сказано, главное тобой… Свободен. Домашний арест с тебя снимается.

- Есть. Разрешите идти? - вскочив, спросил я, и получив разрешение, пододвинул стул обратно под стол, и покинув кабинет, а потом и приёмную, спустился вниз.

Там забрал свою шинель из гардероба, и направился домой. Никто меня отвозить и не думал. А там снова пустая стоянка где была моя машина. Поглядев на пустое место, потом глянув на часы я зашёл к себе, час провёл работая со Взором. На дальности его работы машины не было, но интересное я услышал в кабинете Филатова, я и утром его слушал, особенно совещание. Нет про меня там ничего не было, но в полдень тот ездил домой, и слушая его, я смог отследить где тот живёт. Отлично. После этого с отличным настроением я направился в интендантское управление, там предъявил работнику отдела кадров приказ о снятии с меня домашнего ареста, получил его от секретаря Шапошникова, и мне быстро дали направление для дальнейшего прохождения службы. В этот раз направляли на Север, Карельский фронт ждал меня. Это что меня попугать решили? Тоже мне нашли проблему. Побывав на Ярославском вокзале, я смог узнать, что ночью уходит проходной эшелон в том направлении, мне выдали место, до этого ещё три было, но там пассажиров не брали. Нормально. Вернулся к себе, собрался, запер квартиру, сообщив управдому что отбывают на фронт, уже стемнело, поэтому направился на поиски машины. Обнаружил я её в том же автохозяйстве. Даже номера успели поменять. Думаю, интерес вызвало то что та была чёрного цвета, а не стандартного зелёного, как армейские машины, вот и решили угнать. Только в этот раз помимо сторожа, крепкого парня, в засаде было ещё четверо, вооруженных.

Снег что вчера ночью выпал, утром был сметён сильном ветром, поэтому двигаться бесшумно я вполне мог, что и сделал. Сперва ко всем четверым подкрался, по одному, убив одним способом, ножом от уха до уха, потом и сторожа сыграл. Разрез такой же был, нужен один почерк, чтобы боялись. Что интересно, кроме сторожа, у остальных были удостоверения сотрудников милиции. Это они меня что, на живца ловили сами же украв машину? Молодцы, ничего не скажешь. Машину убрал в Хранилище. Только на месте оторванные номера бросил, я в перчатках был, отпечатки не оставил. Это намёк, не нужно со мной играть, и уж тем более злить. Дальше покинул территорию, и на угнанной у меня машине погнал к вокзалу. Едва успел. Посадили и через пять минут эшелон тронулся. Путь наш лежал к Беломорску.

Дорога заняла четыре дня, хотя шли почти всё время, только не шибко быстро. Тут уже снега, по метр задувало. Похолодало сильно. Свою пижонскую командирскую шинель и фуражку я давно сменил на ватник, шапку-ушанку, телогрейку, ватные штаны и валенки. Так что мне довольно комфортно было на стоянках выходить и дышать свежим воздухом. Глушили соседи водку и спирт фактически всю дорогу. Я среди них уважением пользовался, мог любую закуску достать. Не пило не так и много, мы быстро вместе устроились, и ехали в двух купе, нам особо не мешали, лишь меня изредка дёргали, да и то совсем редко, так-то на станциях можно купить закусь, но если долго ехали, и нет, то дёргали меня. Так и катили. В принципе, ничего так, было бы скучно, но у меня несколько библиотек книг, так что я в основном читал, а когда темнело, спал. Жюль Верна прочитал несколько разных книг, очень понравилось. Ещё бы что почитал, да прибыли. Даже расстроился немного.

Высаживались мы ночью. Хотя теменью я бы это не назвал, свежий снег вполне отражал Луну, что иногда мелькала через облака, так что всё было хорошо видно. Не как днём, но отлично. И это я ещё не использовал опцию ночного зрения. Наш эшелон был войсковой, и на Карельский фронт перекидывали тяжёлый гаубичный дивизион сокращённого состава. То есть, вместо трёх батарей, всего две, по четыре орудия. Калибр сто пятьдесят два миллиметра. Тут же на площадках трактора, грузовики и всё что необходимо артиллеристам. Теплушки были, плацкартные вагоны, но наш подсоединили последним, за ним только платформа с зениткой, и наш вагон купейный. Он один такой. Считай повезло. Мы тут все на эшелоне варяги, артиллеристы отдельно катили. Общались только на стоянках, когда дрова и воду подавали. Надо сказать, меня сильно заинтересовало почему дивизион отправляют на Карельский фронт, если под Москвой жопа? Спрашивал у командиров гаубичного дивизиона, те лишь плечами пожимают. Только сообщили что их из-под Владивостока перекидывают на северные территории боевых действий. Всё равно странно.

Поэтому эшелон наш подали к тупику где были пандусы для разгрузки тяжёлой техники. И пока механики-водители кипятком заправляли радиаторы тракторов и пытались их завести, мы покинули с вещами вагон и направились гурьбой за местным командиром, его прислали встретить и устроить нас на ночь. Время два часа ночи. Тот и устроил, в две гостиницы Беломорска распихал, где и находился штаб фронта. Мне вот койки не досталось, спал на ватнике на полу. Ну хоть не дуло, и выспался отлично.

Утром нас подняли, сводили в столовую при штабе, и распределили по отделам тех родов войск по которым мы числимся. Я к снабженцам попал, те быстро поискали и нашли мне должность, выписав новое направление, уже на Сто Четвёртую стрелковую дивизию Четырнадцатой армии. Раньше дивизия входила в Сорок Второй стрелковый корпус, но его на днях расформировали. Мне посоветовали посетить армейские склады в городе, обычно там бывают машины нашей армии, с ними и доеду до дивизии. Если повезёт.

Подхватив вещмешок, только он у меня был, надоело с чемоданчиком таскаться, расспросил где склады, это к железной дороге нужно, я направился туда. Там стал спрашивать кто едет в Четырнадцатую армию, приметив вокруг давние следы бомбёжки. И повезло, нашёл шестнадцать машин что шли теперь в мою дивизию. Показал направление усталому снабженцу дивизии, тот увидел, что я еду на должность командира взвода комендантской роты дивизии, даже обрадовался. Уже две недели как погиб прошлый командир, а замены всё нет. В комендантскую роту входят несколько взводов, первый и второй занимаются охраной штаба, третий хозяйственный взвод, куда также входит две полевые кухни, которые и кормит весь штаб и все привлечённые подразделения. Численность одного взвода двадцать пять-тридцать человек. Мой первый взвод, небольшое подразделение, которым я буду командовать. Второй взвод это три броневика для охраны штаба, куда входят также два крупнокалиберных пулемёта. Подчиняюсь я комроты и начштаба. Меня посадили на замыкающую машину, сидор на сиденье рядом, автомат между ног, а я его достал из Хранилища, пусть видят, что есть, и так мы покатили к расположению нашей дивизии. Пока ехали общался с бойцом-водителем. Тот сообщил новость. Дивизия вела упорные бои всё последнее время, однако вот уже как три дня затишье. Боец по праву гордился что за два месяца ожесточённых боёв их так и не сбили с позиций. Дивизия не снимается с передовой, и пополняется людьми и вооружением на месте. Ну как пополняется, что есть тем и воюет, всё под Москву брошено, но люди всё же пребывают, в основном из госпиталей. В трёх машинах везли таких бойцов, бывалых, обстрелянных, из госпиталей, шестьдесят семь человек. Немного, но для дивизии и это в радость, четыре с половиной тысячи списочного состава осталось. В остальных машинах утеплённая одежда, тоже нужда в ней есть. Склады Четырнадцатой армии по ним на удивление пусты, приходится сюда машины гонять.

Так и катили. Дважды останавливались, на заправку и ноги размять. Те, кто в машинах ехали не сильно замерзали, друг о друга грелись, и вот так к вечеру добрались до расположения. Пополнение увели, а я отправился знакомиться с начальником штаба дивизии. Ротный отсутствовал, убыл в штаб армии в качестве командира автоколонны. Тот занят был, пришлось подождать. Наконец начштаба принял меня, расспросил, но похоже не узнал, отправил оформлять документы. Писарь сильно удивился, но всё сделал. Потом начальник штаба лично представил меня бойцам первого взвода комендантской роты, и велев командовать дальше самому, ушёл. Нормально. Познакомился с бойцами, выяснил как тут живут, и устроился в блиндаже где жил мой предшественник. Тут весь взвод и ночевал, у меня свой закуток брезентом закрытый был. Вполне терпимо, так что поужинав, использовав сухпай из трофейных консервов, мятая картошка с гуляшом, вкусно, лёг и вскоре уснул. В блиндаже вполне тепло, скинул верхнюю одежду оставшись в телогрейке, вполне нормально. Даже валенки снял, одни шерстяные носки остались.

Утром я проверил как идёт работа, сержанты опытные, знают что делать, и несут службу. Я пока присматривался. Успел до завтрака сделать зарядку, побоксировал с тенью. Потом с сержантом прошёл, проверил посты на охране штаба дивизии. Пока нормально. На всякий случай раскинул сигнальный контур вокруг и занялся делами. Познакомился с командирами двух других взводов, одному двадцать, недавно принял взвод с броневиками, они в капонирах, охраняют штаб, второму за сорок, мы одного звания, не кадровый, как и я. А к обеду меня вдруг вызвали к комдиву.

Как я и думал комдив решил пообщаться со мной лично. В дивизии Героев пока было трое, все посмертно, но интересовало его не это, а то что уже достаточно известный Гусаров оказался в его дивизии. Чего от этого можно ожидать. Мы почти два с половиной часа общались, тот даже не отпустил меня, я сегодня дежурный по кухне и мне нужно было снимать пробу. Бойцы нам в штаб принесли котелок. Я дал хорошую оценку рыбному супу. Вообще, с мясом тут туго, в основной рыба идёт из Мурманска, так что к рыбным блюдам тут привыкли. Комдив же, когда мы нормально пообедали, сказал:

- Значит всё что было в Киевском котле, сейчас у твоих боевых интендантов?

- Ну не всё, товарищ полковник, но многое. Если вам что нужно, вы не стесняйтесь, напишите список и в течении семи суток всё это из-под Москвы будет доставлено сюда, в расположение дивизии. Раз уж я служу под вашим началом, то хотел бы чтобы дивизия была пополнена вооружением по штатам.

- Угу, - кивнул сам себе полковник Внуков. - Ты иди пока, а мы тут с начштаба и комиссаром подумаем, что нам нужно. Кстати, танки тоже есть? «Тридцатьчетвёрки»?

- Почти четыре сотни, товарищ полковник, из них половина «тридцатьчетвёрки». Грузовиков больше тысячи. Артсистемы. Даже самолёты есть. По штату дивизии звено лёгких самолётов положено. «У-два» в наличии есть. Можно штурмовики к дивизии приписать и пусть работают по вражеским тылам. Только семь дней потребуется пока всё сюда перевезут.

- Всё, свободен.

Покинув штаб, оставив командиров кумекать что такое заказать, чтобы потом не прознали в штабе армии и не отобрали. Надо сказать, думали долго, я успел познакомиться с командором комендантской роты, капитаном Фоминым, тот вернулся, но всё же вечером, уже часа три как стемнело, вызвали к себе. Комиссара не было, отбыл в один из полков, там какое-то ЧП, вот я и общался с комдивом и начштаба. Взяв протянутые листки, они были отпечатаны на машинке, я стал читать. В принципе, всё это у меня есть, и комдив сильно не наглел. Три самолёта «У-2», десять «КВ-1», десять «Т-34» в разведроту, которую собирались переформировать в батальон, танкового батальона в штате дивизии почему-то не было, артсистемы, несколько десятков миномётов, пулемёты, зенитки. Одним словом, полковник явно собирался довести вооружение до штатов. Среди заказов два десятка переносных немецких радиостанций с запасными батареями и блоком зарядки. Это видимо связисты заказали, да и для корректировки огня тоже пригодится. Вот так изучив довольно длинный список, тут и армейские походные кухни были, девять штук, а грузовиков сто пятьдесят, я кивнул, сообщая:

- Семь дней и всё будет тут. Готовьтесь принимать. Их только перекрашивать придётся, в цветах хаки всё.

- Нашёл проблему, главное получить, - усмехнулся начштаба.

На этом всё, я ушёл, а время постепенно шло. Тянул служебную лямку. На третий день сработал сигнальный контур, он на двух тысячах работал. Все штабисты уже помечены как дружественные объекты. Иногда заносит из штаба армии разных командиров, вот на них и их сопровождение реагирует контур. Так что я привычно глянул кто это там шумит, как насторожился. По полю по-пластунски двигалось трое, волоком на санках буксируя ещё одного, явно связанного. Быстро одевшись, делая вид что вышел погулять, время было десять часов вечера, я начал прогуливаться. Поднявшись на скалу к зенитчикам, тут установка счетверённых пулемётов «Максимов» стояла, я стал осматривать бескрайние поля. Вдали у горизонта столбики дыма видно, там передовая, бойцы греются в блиндажах. Боец, что стоял рядом, поглядывал вокруг в бинокль. Низко висевшие тучи исключали возможность применения вражеской авиации, но боец всё равно бдил, по приказу.

- Боец, бинокль! - негромко, но со сталью в голосе приказал я, протягивая руку.

Как только в руку лёг холодный корпус бинокля, я поднял его и стал в оптику всматриваться в горизонт. После чего скомандовал:

- Боевая тревога. Только тихо, не шуметь.

Тот молча, без возражений спустился по лестнице вниз, и побежал будить остальных. Через пять минут уже весь штаб дивизии бурлил. Поднявшись ко мне, комдив спросил:

- Что увидел?

- Трое, в маскхалатах, на санках тянут что-то в сторону передовой. Это что-то на связанного человека похоже. Тоже в белом. Или маскхалат надели, или в простыню завернули.

- Где они? - поднимая свой бинокль, уточнил тот.

Показав, стал наводить, и тот только через пять минут засёк движение.

- Товарищ полковник, я их отсюда могу снять. Хотите в голову, хотите подраню чтобы допросить можно было.

- Далеко, метров семьсот, не достанешь.

- Готов на спор. Двоим в головы попаду, третьему в плечо и ногу, чтобы допросить можно было.

- Поддерживаю, - подал голос начальник Особого отдела дивизии, что тоже к нам поднялся. - Пленный обязательно нужен. Кстати, на что спорить будете?

- На двойной стакан компота в течении полугода, если выиграю я, - предложил я. - Ну и подарю дивизии мощную радиостанцию на автобазе, если проиграю.

- Принимаю, - согласился комдив.

Двое бойцов готовили лёгкий тягач «Комсомолец», по снегу до неизвестных лучше на нём добраться, броневики застрянут, ещё трое к нему сани цепляли.

- Боец, принеси «СВТ», - приказал я. - Я знаю у вас в расчёте есть такая винтовка.

Когда мне принесли всё что нужно, я прицелился и быстро сделал четыре выстрела. По одной пуле в головы двух диверсантов, а уже все были твёрдо убеждены что они это и есть, и в плечо и ногу третьего, как и обещал. Тягач уже пылил, в снежной пурге, что поднимались от гусениц, к неизвестным. Командовал там начальник разведки дивизии, он старшим покатил, а было одно отделение из моего взвода. Простояли те там минут десять, видать погрузкой занимались, а потом снова в снежной пурге по своим следам обратно. Когда те вернулись, выяснилось, что я не промахнулся, комдив признал мой выигрыш. Раненого немца унесли в штаб, там им медики займутся и допросить можно. Убитых раздели и убрали в сторону. А вот пленным, которого они тянули к передовой, оказался нимного-нимало, майором, начальником секретной части нашей Четырнадцатой армии. Сами вдумайтесь, начальник секретной части, секретоноситель высшей категории. Тот отпаиваясь горячим чаем, его всего трясло, описывал как ехал в штаб нашей дивизии, и вдруг на дороге раздались многочисленные взрывы гранат. Выкатился из машины с пистолетом в руках, удар прикладом по голове, очнулся, когда его уже на санках волокли. Очень порадовался, когда засвистевшие пули перебили его конвоиров. Так что тот сообщил что диверсантов на месте засады было куда больше. Его конечно контузило при захвате, но это тот точно засёк. Шёл тот на своей легковушке в колонне из двух грузовиков, скорее всего никто в колонне не выжил. Об этом случае сообщили в штаб армии, там поднялась паника, дополнительные силы к нам направили, а я проверил посты и спать пошёл. Что нужно сделал, дальше те сами разберутся.

А через три дня были построены бойцы и командиры штаба дивизии, где командарм нашей армии наградил меня орденом «Красной Звезды». Я их из серьёзной задницы вытащил, так что отблагодарили так. После отбытия командарма, я устроил небольшую пирушку, хорошо посидели, отметили награду. А ночью пришлось вскакивать, и поднимать роту в ружьё.

- Лейтенант? - с вопросительной интонацией обратился ко мне комроты.

Мой авторитет в роте, да и в штабе, поднялся на огромную высоту, так что выполнялись мои приказы мгновенно и беспрекословно. Командир роты тоже особо не давил, вполне мирно служили. Мы уже перешли на ты, разница в возрасте десять лет, но как-то не обращали на это внимания.

- Помнишь тех диверсантов, которых охрана тыла всё найти не может? Я их нашёл, они к нашему штабу подбираются, видимо отомстить за своих хотят. Похоже гранатами закидать собираются.

- Понял, - кивнул тот и стал шёпотом отдавать приказы. - Приготовиться к круговой обороне. Только тихо всё.

- Я на скалу к зенитке, - сообщил я ротному. - Пока позицию не собьют, там можно хорошо немцев проредить. И оба тягача готовьте, их броня и пулемёты пригодятся. Бронебойного у немцев вроде ничего нет.

Ротный кивнул, и рванул к выходу, штаб потихоньку поднимался, усиливали оборону. Когда я поднялся к зенитке, то согнал вниз двух бойцов расчёта, остальные и так внизу были, и взведя затворы прицелился и открыл огонь. Ночь мне не мешала, да и светло тут, знаменитые белые ночи. Очереди счетверённой зениткой взрыхляли снег, вместе с теми, кто там был. А диверсантов было без малого три десятка. Окружили со всех сторон, снайпера подстраховывают. Так что я едва половину лент выпустил, как пришлось буквально падать вниз, кубарем скатываясь по лестнице, а зенитка дёргалась от попаданий, от неё что-то металлическое отлетало. Работали по мне ручной пулемёт и два стрелка.

- Товарищ лейтенант, как же так? - глядя наверх, на избиваемую зенитку, простонал её командир, сержант.

- Не боись, я тебе новую подарю, - хлопнул я того по плечу. - Главное восьмерых уничтожил, осталось чуть больше двух десятков. Давай позиции занимай.

Подхватив автомат, я побежал на самый сложный участок. На противоположной стороне немцы уже добрались до дистанции гранатного броска. Почему-то они не отходили, а упрямо рвались к нашим блиндажам. Вот и до разрывов гранат дошло, это наши кидают, там комдив командует. Раненого ротного понесли к землянке медиков. Жаль медсанбат в селе, в трёх километрах от нас. Настоящими царицами боя стали лёгкие тягачи «Комсомолец», те вооружены пулемётами «ДТ», и вполне активно уничтожали противника, носясь по снежной степи. Правда, одну машину диверсанты поджечь умудрились, расстреляв обоих членов экипажа, но даром им это не прошло. Выжило два диверсанта, ещё пятерых взяли ранеными. Остальных уничтожили. Наши потери одиннадцать убитых, восемь раненых, их отправили под охраной в медсанбат. В штаб армии уже сообщили о нападении. По следам диверсантов отправили отделение моих бойцов, я с ними, за старшего был, и мы нашли в стороне лагерь, сани, вещмешки, и два трупа, по бинтам раньше те ранены были. Судя по следам был ещё один немец, но он сбежал. Убил своих, и сбежал. Я пять бойцов по следу отправил, командир их, сержант, боец опытный, найдут.

До утра шумиха стояла. Пленных и раненых уже отправили в штаб армии, наши успели допросить, трофеи поделили, и всё бы хорошо, но днём, я в три часа проснулся, подслушал телефонограмму что принимал наш дивизионный особист. Мы с ним вообще хорошо ладили, тому нравилось, что я ему поставляю материал для работы, это я о диверсантах. А тут тот получил приказ по своей линии, задержать меня и срочно отправить в Белогорск.  Рванув к комдиву, я застал его за просмотром статистики по дивизии. Соединение уже какой день не ведёт боёв, так что всё было спокойно, что командиров, не привыкшим к этому, заметно нервировало.

- Товарищ полковник, разрешите обратится? - ввалился я к тому запыхавшись.

- Что? Снова штурм? - схватился тот за автомат.

- Да лучше бы штурм. Разрешите с глазу на глаз поговорить.

Выгонять штабных командиров, их в помещении трое было, тот не стал, мы прошли в личную комнату отдыха комдива, вырубленную в цельной скале, и тот вопросительно посмотрел на меня.

- Я тут случайно подслушал что наш особист телефонограмму получил. Приказ задержать меня, замечу что не арестовать, и отправить в штаб фронта. Спешным порядком. В принципе, пусть задерживают, но ведь я обещание своё не выполню. Парни сообщили, этой ночью у нас будут, всё что заказывали передадут. А без меня передавать не будут. Есть ещё новость, оказалось мне те забыли сообщить что они отбили у немцев три наших полковых боевых знамени, и одно дивизионное, хотят вернуть. Ну и взяли в плен двух немецких генералов. Их они тоже везут. Один из генералов командир танковой дивизии «СС». Там ещё полковники разные были, с десяток, но парням с ними лень возится, они их перестреляли. В общем, мне бы до ночи продержатся, передам всё что обещал, и пусть в штаб фронта забирают.

Приманку комдиву я забросил солидную, тому и хочется и колется. Тот типичный карьерист без особых умений, но нос по ветру держать умеет. Наконец после недолгих мучений выбора, тот сказал:

- Ох и попадёт мне потом от особиста. Ладно, пока тут посидишь, а я сделаю вид что тебя в Двести Сорок Второй полк отправил, он далеко, пусть там ищет, а как стемнеет выполнишь обещание.

- Обязательно, товарищ полковник.

Тот ушёл, а я, скинув верхнюю одежду, повесив автомат на гвоздь, нагло завалился на койку комдива и хорошенько вздремнул.

Разбудил меня сам комдив, сообщив:

- Пока особиста нет, он в полк уехал, можешь выполнять обещанное. Два часа как стемнело.

Не знаю почему, но тот мне врал, тут не только проверка на ложь была, но и в том, что особист спокойно себе чаёвничал у себя в комнате, так что скорее всего тут был сговор комдива и особиста. Договорились что комдив получит обещанное, а тот выполнит приказ. Это их дела, меня их решение тоже устраивало, так что будем работать.

- Понял, товарищ полковник.

Мельком глянув на часы, определил, что проспал аж шесть часов. После этого забрав оставшийся тягач «Комсомолец», одного меня не отпустили, были водитель, сержант моего взвода и два бойца для охраны. Покинув расположение, мы отъехали на пару километров в тыл, где я бойцов отправлял касаниями в Хранилище, чтобы не мешали. Для них эти несколько часов мгновением покажутся, ничего и не поймут. Дальше спустившись в низину, стал бегать и доставать грузовики. Причём машины заводил, потому что в радиаторах вода, замёрзнут, всё полопается. Также с тягачами и тракторами поступил. Ну и танками тоже. Всё это громыхало дизелями и моторами. Потом склад оружия, продовольствия, три самолёта-биплана, бульдозер, который особенно просили, чистить дороги, артиллерийские системы, миномёты и полевые кухни. То есть, всё что обещал было тут. Включая зенитку вместо уничтоженной, раз уж обещал. В штабную машину обоих генералов сунул, предварительно связав, тут же и знамёна. Вернувшись к своему тягачу, вернулся за холм, достал бойцов, те вздрогнули, закрутив головами, и водителю, что снова появился на своём месте, стал показывать куда ехать. Целая долина парящей моторами и дизелями техники произвела впечатление. Водитель высадил нас у штабного автобуса, бойцы сразу взяли под охрану генералов, а тягач умчался к штабу дивизии. Вскоре появилась колонна машин, с десяток. Похоже комдив весь штаб забрал. Ну и началась приёмка техники. Водителям я показывал, как у танков сливать воду, иначе не заглушить. А так можно, без воды повреждений система охлаждения не получит. С тягачами и тракторами, и уж тем более грузовиками те сами разберутся. Комдив был счастлив, принял немецких генералов и знамёна. Комиссар радостный бегал, и особист дивизионный, что был в колонне, подошёл и приказал сдать оружие. Сдал, куда деваться. Два бойца связали мне руки спереди, обыскали, и повели к машине, а потом мы всю ночь катили к штабу фронта. Охрана была, бойцы моего отделения на «полуторке». Там меня сдали с рук на руки особистам фронта, кстати, руки развязали, и уже через час самолёт со мной на борту, ну и попутным грузом, и пассажирами, была копия «Дугласа», вылетел к Москве. А я весь полёт проспал.

В Москве наступила ночь, когда мы сели на военном аэродроме и меня под конвоем доставали не в Генштаб, как я думал, а на Лубянку. Особо не разговаривали, приняли все мои вещи по описи, вещмешок с личными пожитками тоже. Забрали ватник, тёплые штаны, валенки оставили, и отправили в камеру. Причём в довольно маленькую, в которой кроме меня было всего семеро. Хотя на мой взгляд камера на четверых, не более. Ну и то что все тут военные, как-то не успокаивало.

Пройдя от двери к шконке, мне даже одеяло не выдали, в одной телогрейке поверх формы, я сказал:

- Доброго вам в хату.

- Не ори, видишь люди спят, - буркнули мне в ответ. - Устраивайся с краю, если сможешь.

- Ничего, в тесноте да не в обиде.

Однако лечь мне не дали, один из командиров, ту все командиры были, сонно завозился и сел, и вдруг властно спросил:

- Кто такой? Доложись!

- Техник интендант второго ранга Гусаров. Был задержан, причины задержания так и не объяснили. Вины за собой не вижу, так что будем ждать пока разберутся.

- Гусаров. Знакомая фамилия.

- Да, тот самый, - подтвердил я.

Кстати, чтобы награды мои не были утеряны, я их снял перед задержанием и убрал в Хранилище, да и все документы тоже. Особист наш дивизионный ворчал, что их нет, а я лишь пожимал плечами, мол, куда-то задевались. Нормально прошло. Забрали лишь личные вещи, и табельный пистолет, автомат тоже в Хранилище, а то я бы его больше не увидел.

- Яблоки-то будете? Меня тут обыскали плохо, точнее пока обыскивали я их в карманы конвоиров убрал, а потом после обыска забрал.

- Давай, - сразу раздалось несколько голосов.

Яблоков было как раз по числу сидельцев, так что мы посидели, похрустели витаминами. Тут мне и место нашлось, и пола шинели чтобы укрыться, поэтому я уже вскоре уснул.

Утром баланду принесли. По другому её не назовёшь. Есть я не стал, отдал другому узнику, фигурой похожей на глисту. Тот постоянно есть хотел, хотя, судя по форме, относился к старшему комсоставу, не генерал точно, но около майора думаю будет. Причём на рукавах следы от звёздочек, значит политработник, батальонный комиссар скорее всего. Остальные тоже от капитана до полковника, генералов видимо в других местах держат. А из политработников был только глист. У него и во внешности было нечто подобное. Всё время врёт, я думаю его сюда посадили специально, на местных работает и сообщает что узнал. Банальный подсадной. Когда тот к параше отходил, я об этом одному бывшего полковнику сообщил, у того петлицы на месте. Нехорошо тот на глиста посмотрел, как бы ему ночью тёмную со смертельным исходом не устроили.

После завтрака, не больше часа прошло, моих соседей начали на допросы таскать. А про меня как будто забыли. Многие заметно побитыми возвращаются, некоторые скособоченные, но следов мало, видимо тут бить, не оставляя следов, умеют лучше, чем в милиции. Глиста тоже забирали, да ещё два раза. После последнего возвращения я почуял что от него салом несёт, копчёным. Да и другие начали принюхиваться. Хотя почему как бы, я отлично всё слышал и видел, что происходило в кабинете. Тот доносы строчил, сообщая что происходит в камере. Я же говорю подсадной, хорошо хоть его цель не я, а тот полковник, ну и атмосферу остальных собирает, всё что слышал. Его бутербродами с чаем накормили и отправили обратно. А вот насчёт себя я информации пока так и не нашёл, почти все кабинеты прослушал, но моей фамилии так и не мелькнуло. Разве что, когда этот глист докладывался, про яблоки сволочь сообщил. А вчера хрустел ого-го. Это их и заинтересовало, как я смог протащить. После сообщения в нашей камере внеплановую проверку устроили. Всё обыскали, особенно со мной старались, пару раз я по почкам получил, когда возмущаться начал, но ничего не нашли.

После обеда, жидкого супа, тут я поел, наконец разрешилась тайна, почему меня на Лубянку привезли. Пока два командира НКВД наверху орали друг на друга как мартовские коты, я лишь посмеивался. Правильно говорил тот командир, который меня ждал, что теперь моё подорванное доверие будет трудно восстановить. Что восстанавливать если его просто нет? А вот ошибка довольно интересная. Когда командиры немного успокоились, то старший майор, который искал со мной встречи, и объяснил ситуацию коллеге. Запрос на мои поиск выдал Генштаб. Причём по уровню запроса было ясно, что найти этого хорошо известного народу Гусарова, просто необходимо. Поиски поручили этому старшему майору. Задачу ставил сам маршал Шапошников, что и инициировал поиски. Тот считал, что Гусарова похитили, потому как сам лично отдал приказ держать того в резерве. Вот и начались поиски. Майор выяснил что я отправился домой, где, кстати, меня не нашли. Однако управдом сообщил, что объект поиска отправился к новому месту службы, чего не может быть. Тот проверил по основной службе, и выяснил что меня из резерва перевели в действующие войска, и я отбыл на Южный фронт. Почему в личном деле стоит именно эта информация, никто не знает. Неразбериха стоит и у снабженцев жуткая, но запросы, отправленные во все части Южного фронта, ничего не дали. Точнее дали, там аж двое снабженцев с фамилией Гусаров было, но в званиях и именах совпадений нет. Так бы поиски и длились, пока через наградной отдел не прошла информация что полный тёзка Гусарова, которого так искали, отметился на Карельском фронте. Срочно отправили запрос и подтвердилось, как раз когда мы диверсантов побили, он и есть. Отправили приказ доставить того в Москву, отправив самолётом. Тут-то и получилось из-за смещенного акцента, при составлении приказа, что меня следует доставить на Лубянку, а не в Генштаб, как должно быть. Плюс ещё один момент, который тоже можно отнести к моему невезению. Старший майор быстро бы нашёл куда меня отвезли, если бы на том участке не был сбит другой «ПС-84» с пассажирами. Думая, что я был там, тот начал разбираться, и только сейчас выяснил что наш борт благополучно добрался до места назначения и я кукую в камере. Орал старший майор в основном на то что меня доставили сюда, а не как указано в сопроводительных документах, в Генштаб, где тот работал.

Ну ладно, разобрались. Что Шапошникову нужно, это понятно, снова на моей шее в рай въехать хочет. Я ему уже говорил, Боливар не вывезет двоих. Помочь нужно, тут без сомнений, враг у порога Москвы, но помогать Шапошникову не хочу. Кому другому, кто меня ещё не подставлял, не искал с собаками, в каталажку Лубянскую не совал, пожалуйста. Нет, не ему. Хотя поглядим на поведение, извинится, а то вижу он это не умеет, передумаю. А нет, вот и мой будет ответ тем же – нет. Так размышляя, я стоял у окна, и делал зарядку. Окна тут на самом деле не было, был воздуховод, через которой подавался свежий воздух, но ведь помечтать можно. Вот так я занимался, когда дверь камеры скрипнула, и отворилась, за ней двое конвоиров стояли.

- Гусаров на выход.

Я на это никак не отреагировал, а используя некоторые приёмы йоги, я ею занимался в прошлой жизни, три года, иначе не смог бы на самолётах летать с моей аэрофобией, стоял на одно ноге и ловил нирвану, сложив ладони перед грудью и закрыв глаза. Стоял босиком на ледяном полу. Меня не шатало, стоял как в копанный. Соседи с интересом наблюдали что будет дальше, и не вмешивались. Да и на мою гимнастику поначалу с недоумением косились, пока один из командиров, что на КВЖД служил, не объяснил, что это такое. Видимо действительно видел, раз сходу разобрался.

- Гусаров на выход! - уже громче повторил один из конвоиров.

Видимо те думали, что я сплю, тем более двое завернувшись в шинели лежали на шконках, но они не спали, после допросов отлёживались. Видимо глист показал им на меня, да не видимо, он и показал, незаметно ткнув в меня пальцем. А я как раз руки начал поднимать, всё также на одной ноге. Один подошёл, а второй у двери остался. И положил мне руки на плечо, которую я сбросил резким движением плеча. Тот попытался меня на захват взять, да словил нокаут, удар по почке от него я не забыл, а я вернулся в ту же позу, не обращая внимание на тело под ногами, и продолжил заниматься гимнастикой. Дверь почти сразу захлопнулась, и второй конвоир смылся. Прибежал он с целым отделением минуты через две. Когда те ворвались в камеру, все соседи к стенам прижались, а эти ко мне бросились. Как пел Высоцкий, целый взвод меня бил, аж два раза устал. Вырубить не смогли, но отметелили на славу, вытащили в коридор и бросили в карцер. В нём только стоять можно, и воды по колено, ледяной, так что я продолжил йогой заниматься. Не дали, полчаса всего провёл, как совсем разоравшийся старший майор, что ждал, когда меня доставят, не приказал доставить меня под его очи в любом виде. Моё тело принесли в кабинет следователя в бессознательном виде, мокрого и избитого. Кому я имитировал, опыт есть.

Надо сказать, меня изрядно позабавила искренняя паника старшего майора. Тот быстро всё организовал, и меня отправили в больницу при Наркомате. Врачи тут не задавали вопросы в каком бы состоянии не был пациент. И решётки на окнах очень сильно намекали что это за больница. Взор помогал наблюдать что будет дальше. Тот майор смог пробиться к Берии, доложился, и началось расследование, как до такого дошло. Пока меня осматривали врачи, брали анализы, ставили уколы, два, и оба больнючи, успели всё выяснить, после чего Берия наказал виновных. Дежурного, что отправил спецгруппу забрать меня с аэродрома и усадил в камеру, вместо здания Генштаба, с понижением перевели на другое место службы. Двум конвоирам вынесли предупреждение с занесением в личное дело. Вот и всё. И никто не вспомнил недавнюю историю с отделом милиции. Видимо никому и в голову не пришло, что кто-то это может повторить. Посмеет. Одно дело занюханный райотделе милиции, с другой – Лубянка. А я собирался, раз всё это устроил, и сидя в карцере сам себе нанёс видимые следы повреждений. Меня хоть и било целое отделение, но видимых следов не было. Если форму снять, то тут сплошная гематома, ногами обрабатывали, но лицо было целым, его не трогали. А теперь нет, живого места не было.

Лежать в больницы было не особо приятно. Видно, что больница для заключённых, один комкастый матрас чего стоит, и хотя палата была одноместная, да они тут все такие, почти, всё равно ощущал себя как в камере. А медсестра, под халатом которой была форма сотрудника госбезопасности, так сидела рядом и проверяла моё состояние раз в полчаса. Я в это время с интересом наблюдал как тот старший майор докладывал Шапошникову. Многое тот упустил, но сообщил что я в коме и нахожусь в больнице. Именно маршал, уточняя детали, выпытав пусть и немногое, озаботился тем что дружки-психи Гусарова могут отомстить, как сделали это с райотделом милиции. Доказательств что это они поработали нет, но немногие посвящённые уверены, что это их работа. Да и я намёками подтверждал. Меня бы давно за шкирку взяли, и выбили всё что знаю об этих «боевых интендантах», но я был нужен, так что пока не трогали. Команды «фас» не было. А так, раз один раз посмели отомстить, что им помешает повторить? Старший майор, он пока был в подчинении маршала, его передали для моих поисков по личной просьбе самого Шапошникова, Берия пошёл на встречу, довольно уверено заявил, что – не посмеют. Зря они это. Напомнить, что меня трогать не стоит, нужно обязательно.

Не стоит думать, что я беспредельничаю, вполне адекватный ответ. Мне предъявляли что-нибудь? Нет. Задержали? Да. Били? Да. В кому отправили? Да. Пусть я тут сам инициировал, но всё равно ответку кинуть нужно, и я собирался это сделать. Среди моих находок был «ХТ-26», огнемётный танк на базе «Т-26». Точнее даже их семь было, причём пять на ходу и полностью снаряжены. Два оставшихся имею пустые огнемётные баллоны, так что тоже готовы к бою, пулемёты стоят. Вот и хочу посмотреть, как такой огнемётный танк с Лубянкой поработает. Думаю, тут нужно сначала из пулемёта поработать, чтобы окна разбить, а то только закоптит стены, ну а когда струя пламени ворвётся в кабинеты здания, тогда всем горячо станет. Месть, она так сладка. Я ведь никого не трогал, служил, и хорошо, мне в Сто Четвёртой дивизии вполне нравилось, замещал ротного пока тот в госпитале, а тут в наглую, как будто я кому что-то должен, выдёргивают и тащат в Москву, да ещё в камеру сажают. Доволен ли я был? Однозначно нет. Прав ли я, решив бросить ответку? Да. Я сам понимаю, что виноват, и надо было прислушаться к Михаилу, не привлекать к себе внимания. Так нет, своим помочь хотел. Ну что, допомогался? Корпус, на который столько сил и средств ушло сгинул в Киевском котле. Одно меня примиряло с потерей всего что я ему дал, тот изрядно немцев потрепал. А теперь же никуда не денешься, я под присмотром, остаётся подтверждать, что те с кем я связан настоящие отморозки и меня лучше не трогать. Я под защитой. А если уж меня убьют, вроде забив в камере, ответка будет ещё страшнее. Надо напугать, и ответные действия представителям Лубянки, на мой взгляд, это тот самый жирный намёк что так необходим. Причём у меня должно быть железное алиби. В ином случае от меня не отстанут, и так и будут на шее сидеть, ещё попытаются выбить признания с кем я контактирую. Вполне в их духе. Можно конечно другим путём в этой ситуации пойти, однако из всех этот мне нравился больше. Слишком я привлёк к себе внимание, другие не сработают, вон даже на Заполярье отсидеться не удалось. Бить по рукам таких наглецов будет правильнее, они так быстрее понимают. Ну а смерть меня не страшит, я помню кем я стал. Подумаешь умру, очнусь в другом теле со всеми умениями и своим опытом. Я уже это как-то внутреннее осознал и принял.

А вот суета с моим телом продолжалась три дня, пока я не позволил себе очнуться. В это время немцы подошли практически к окраине Москвы, километров пятьдесят осталось. Как стало известно из подслушанных совещаний Генштаба, сибирские дивизии уже на всех парах перекидывали к столице, но не было уверенности что те успеют. Начали формировать две дивизии из опытных бойцов, что закончили излечение в госпиталях, тут спасибо мне, что вывез их из Киевского котла, но на совещаниях об этом не было ни сказано ни слова, кроме того откуда те были вывезены. Вооружения для дивизий нет, всё уже выбрали, но маршал Шапошников твёрдо пообещал, что всё будет, но не сообщил откуда, хотя многие командиры понимали откуда тот всё это возьмёт. Не в первый раз брал. В курилке общаясь тронули эту тему, я подслушал. Как и то что те обсуждали двух немецких генералов и боевые знамёна что доставили в Москву с Карельского фронта, а захвачены те были в Киевском котле. Обсуждали кто этому поспособствовал. Это сутки назад было. С тех пор тот теребил медиков, приказывая им привести меня в чувство. Честно скажу, было желание продолжать лежать в коме, но тут действительно жалко ребят которых кинут практически безоружных под немцев. Я их не для того вывозил, чтобы те по-глупому, из-за идиотов в Генштабе, погибли. Так что нате вам сволочи, подавитесь, очнулся я.

Надо сказать, забегали все изрядно. Меня ещё двое суток назад перевезли в тот госпиталь где я в прошлый раз из комы вышел. Те же врачи, та же палата. Так что меня стали осматривать, а адъютант маршала, пройдя в палату, попытался со мной поговорить, я же, посмотрев на него мутным взглядом, послал матом и его, и его начальство, сообщив, что «… в гробу я их видел. У белых тапках». Так говорить и отказался, попросив медиков выставить наглого майора вон. Тот успел из капитана превратиться в майора. Это меня званий лишают, видимо, чтобы не зазнавался, а другим дают. Врачи моей просьбы не последовали, их тут серьёзно застращали, они тут у генштабистов на побегушках были, так что я просто закрыл глаза и ни на что не реагировал. Врачи запаниковали, но быстро выяснили что я просто не хочу с майором общаться. Вот и наблюдал со стороны за этим фарсом. Как бы майор толстокожим не был, но почему не выхожу на контакт понял, вот тот и рванул на доклад, а меня покормили кашей, вкусная, масла не пожалели.

Маршал лично приехал к вечеру, и попытался поговорить. Я лишь отворачивался от того, переворачиваясь на бок, спиной к нему и общаться отказывался. Как тот не стращал, не пытался разжалобить, мол, бойцы погибнут фактически безоружные, не вышло. Стал орать, пытался приказы отдавать. И тут я его игнорировал. Тогда тот сел на стул и устало вздохнув, опустошённым тоном сказал:

- Максим, я понимаю, что ты недоволен тем что случилось, но в камеру ты случайно попал, клянусь. Это всё стечение обстоятельств. Не стоит из-за глупых обид отправлять на верную смерть десятки тысяч наших парней.

- Не стоит, - впервые подал я голос, маршал замер, затаив дыхание. - Но с вами говорить я не буду. Вы не оправдали оказанного вам высокого доверия.

На этом всё, больше я общаться с маршалом не стал, так что тот вскоре ушёл. А через два часа ко мне прибыл Ворошилов, его выдернули с совещания в Кремле, Шапошников приказал ему повлиять на меня, не сообщив никому что я отказываюсь с ним общаться. Плюнув, я дал добро на сотрудничество, но с одним условием, чтобы представители Генштаба про меня забыли. Шапошникову и Ворошилову пришлось дать слово чести командиров, что так и будет. Дальше я за три дня всё передал, вооружения на два корпуса. Точнее не всё. Но самое необходимое точно. Так что, когда прибыли сибирские дивизии, парни, получившие всё необходимое, перемололи в обороне наступающий порыв немцев, и двинули вперёд, а тут и сибиряки подоспели. Так что немцев на четыреста, а где и на пятьсот километров откинули от Москвы. Дальше сели в оборону, тылы подтягивали что сильно растянулись. Некоторые дивизии гоняли немцев, что на освобождённых территориях оказались. Миникотлы организовывая. Одних пленных только взять удалось больше пятидесяти тысяч, это одна из самых крупных побед Красной Армии. Под Ельней не считается. Там не удалось выполнить то, что спланировали.

Что про меня? Нет, обо мне не забыли. Сразу после передачи всего что было необходимо, я получил назначение, и весь жёлтый от сходивших синяков отправился в одну из свежесформированных дивизий, начальником службы снабжения стал, ПНШ-5 в полку. Поэтому я участвовал в битве под Москвой от начала до конца. Трофеи собирал, в основном склады с продовольствием, в боях лишь раз проявить себя удалось, после гибели командира миномётной батареи, тут батальонные орудия были, командовал двое суток, и надо сказать точный и убийственный огонь нашим бойцам понравился, наспех укреплённые деревни те брали сходу с минимальными потерями, после того как по обороне немцев мои миномёты пройдутся. Как только какой пулемёт заговорит, вокруг него тут же миномётные мины разрываются. Потом в другом месте, казалось пустом, а посмотрят, там уничтоженный пулемётный расчёт. Бойцы моего полка были снабжены всем необходимым, я смог добиться что те получали горячее питание прямо на передовой, им переносили в термосах. В такие лютые морозы горячая пища это то что доктор прописал. После этого и встали в оборону. Наш полк что понёс сильные потери, две трети личного состава, треть выбыла по ранению, был выведен во второй эшелон для пополнения и доукомплектования.

Наркомату НКВД я так и не отомстил. Берия что со мной лично встретился, когда я вооружение и технику передавал, извинился. Его никто не просил, всё сам. Я принял его извинения и не стал мстить. Знаю, что это было бы ребячеством, детские обиды, но так было нужно, однако нарком спутал мне все карты. Ладно, если кто ещё попробует меня арестовать или руку поднять, натравлю всю мощь «боевых интендантов». Страшилку из них сделаю. В данный момент, вечером двадцать восьмого декабря сорок первого года, я как раз выбил передвижную баню в штабе корпуса, и возвращался обратно к полку, сзади катил длинный трейлер бани, я сопровождал его, чтобы по дороге никто не отобрал, ночь, авиации противника можно не опасаться, да и с такими морозами те практически не летали, как Взор дал сигнал. Кстати, тот уже три тысячи метров давал, недавно перешел рубеж. Опции никакой не открылось, будем ждать четырёх тысяч. Так вот, Взор ясно показал, что в глубине леса, к опушке которого мы подъезжали, а дорога пересекала лес насквозь, готовит засаду неизвестная группа. Думаю, это немцы, вполне в их духе. Практически всех недобитков отловили, но всё же мелкие группы ещё бродят, если не поморозились. Самые стойкие остались. Вполне возможно, что это одна из таких групп, тем более почти всё оружие немецкое. Разве что ручной пулемёт, пара автоматов, шесть винтовок «Мосина» и две самозарядные винтовки наши. Скорее всего трофеи. К своему-то оружию боеприпасов почти не осталось.

- Притормози, - скомандовал я водителю нашей передовой машины.

Всего в колонне, кроме бани и трёх машин с другим банным оборудованием, двадцать три автомашины, я двигался со складов, где получал материальное обеспечение, даже три «сорокапятки» смог выбить за мзду, с артиллерией в полку плохо, мало осталось. Похоже из своих запасов придётся пополнять. Также в десяти машинах перевозили пополнение. Стоит отметить, те хоть и в форме, в зимнем обмундировании, но без оружия. Мол, в полку получите. А я точно знал, лишних стволов нет, около пятидесяти единиц наберётся, не более, а пополнения две сотни без малого. Чую, хотят чтобы я поделился, наш полк вообще плохо вооружением пополнялся, но я и не отказывался, так что наше соединение по тяжёлому вооружению снабжено лучше всего не только в дивизии, но и нашей армии. Наша дивизия подчинялась напрямую штабу армии. Всё хорошо, но особист полка строчил рапорта наверх, трое в моём окружении на него работали. Ну без этого никак, так что я особо не удивился. С комиссаром полка у нас отличные отношения, тот особенно был впечатлён точностью огня миномётной батареи, которой я командовал. Даже сожалел что нового командира прислали, молодой, только из училища. Ускоренный выпуск. Предложил мне в партию вступить, вот я и сообщил что и так кандидат, но книжицу кандидата забрал комиссар нашего управления. Тот начал поднимать шумиху, но быстро заглохло. Сверху рявкнули чтобы не в своё дело не лез и тот притих.

Колонна встала, до немцев было метров пятьсот. Специально проехал поближе чтобы использовать неучтённый ротный немецкий миномёт, что я возил в своём грузовике. Отдав распоряжение достать его и три ящика с минами, больше боеприпасов к нему не было, я с тремя бойцами собрался пройти вперёд, когда подбежал интендант второго ранга Архипов, начальник банно-прачечного отделения нашей армии. То есть, он начальник бани, что с нами ехала в центре колонны.

- В чём дело? - подходя, спросил тот.

- Немцы, товарищ интендант второго ранга.

- Как вы их увидели?

- Дымом от костра и паром выдали себя. Засаду на лесной дороге устроили. Сейчас прочешем там всё из миномёта, и дальше проедем.

- А ты умеешь? - уточнил тот.

- Да, приходилось командовать миномётчиками в наступлении. Бойцы передовых рот были довольны результатом.

- Хорошо.

Мы пробежали вперёд, за поворотом и будут немцы, а на повороте наблюдатель, я его снял из карабина, который одолжил у одного из водил. У меня автомат был, но для него далековато. Немцы в засаде заволновались, и промедлили с отходом, мы успели в центре дороги установить миномёт, я сам вывел прицел и велел одному из бойцов опускать первую мину в трубу. Хлопок, и та взвившись вверх понеслась вперёд. Повезло, ветки ту не задержали, и мина рванула между трёх немцев, в ногах у одного, раскидав тех. Калибр небольшой, но досталось всем троим, один точно погиб, двое тяжелораненые. Дальше поправляя прицел, я отправлял серии мин по три штуки. Где-то половина детонировала в ветвях, или верхних ветках или нижних, но немцам всё равно доставалось смертельным дождём осколков. Мы успели выбить половину, около двадцати солдат, когда те спешно стали отходить вглубь леса. Выпустив им вслед последние три мины, всё, закончились, да и засадники ушли за дальность стрельбы, я отправил бойцов обратно к колонне, а сам остался на месте. По дороге навстречу нам ещё одна колонна шла, но встала, услышав звуки боя и разрывов мин, выжидали. Когда машины подошли, миномёт закинули в кузов, ящики из-под мин я уже на обочину скинул, и мы поехали к месту засады. Вызвав тридцать бойцов пополнения, а с ними и начальника разведки полка, именно он их отбирал, и сопровождал их, и отправил в лес, пусть оружие собирают, начальник разведки найдя двух легкораненых, но оглушённых немцев, точно окруженцы, уже занимался ими. Решил с собой взять, остальных хладнокровно добили. Пополнение действительно бывалым оказалось и работали спокойно. Минут двадцать простояли, встречная колонна прошла, узнали, что у нас происходит, и дальше покатили. Санитарная была. Раненых везли.

Покинув лес мы по полю покатили. До штаба полка оставалось километров восемь. Справа в километре опушка леса была, Взор показал там скопление немцев. Не тех, которых мы миномётом сократили, другие, почти рота. Там заговорило три пулемёта. Я приказал ускорить скорость движения, чтобы выйти из-под обстрела, недоумевая чего это немцы такие наглые и смелые, как страшный удар в бок бросил меня на водителя. Дальше ничего не помню, потерял сознание от боли. Надеюсь парни смогли вырваться, шансы были немалые. Главное, чтобы машину в центре не подбили, иначе те кто сзади не смогут объехать из-за снежных заносов, и станут отличными мишенями.

Очнулся я… не знаю через какое время. Но очнулся сразу, открыв глаза и приходя в себя. Сознание конечно плавало, но в принципе соображать ещё мог. Все три опции были доступны, раскачены, значит я не умер и всё также в своём теле Максима Гусарова. Сильно ныл бок и внутренности живота. Запустив стандартную нулевую диагностику тела, что съело один процент заряда, раньше больше было, я стал изучать результаты. Визуально же я видел ночную палату, двухместную, на второй кто-то похрапывал, Взор показывал, что сосед одноногий, а так я в госпитале, и изучил результаты. Диагностика показала, что мне провели операцию брюшной полости, распахали всего, треть кишок нет, видимо вырезали, большой шрам на боку всё ещё ушитый нитками.

То, что палата небольшая и комфортная, это понятно, Героям Советского Союза положены такие льготы, а вот что произошло, сейчас попытаюсь проанализировать. Кстати, я запустил лечение. У меня у Исцеления открыто уже тридцать два умения из ста, всеми я пользовался, и вот стал наращивать кишки и убирать повреждения. Полностью заряд потратил, но внутренности все восстановил. Шов послеоперационный на боку как был, так и оставался. Не хватило заряда на него. Правда, после лечения я килограмма три скинул, материал из тела брался, жирового слоя, а его мизер, так что откуда придётся бралось. Однако главное восстановил. Шрам пока трогать не буду, иначе врачей насторожу. Ранение в живот неприятно, но сам желудок цел, кишки пострадали. По ранению ладно, разобрался, но как это произошло, стоит обдумать. Немцы стреляли издалека, хотели бы проредить колонну, то ближе бы подошли. Больше похоже на отвлечение внимания, чтобы силы наши раздёргать. И те на лесной дороге. Может готовились к какой акции, атаке на нашу тыловую часть? Может на штаб? Теперь поди гадай. Начальник разведки полка не сообщал мне результаты допросе тех двух подранков. Меня иногда как переводчика использовали, но когда пленных итальянцев брали, наша дивизия с одним из полков макаронников схлестнулась, а так начальник разведки немецкий знал, хуже моего, но знал. В результате я словил случайную пулю в живот, причём был странный удар, отчего меня на водителя швырнуло. Опыт у меня есть, пули легко проходят через человеческое тело. Максимум, это тело вздрогнет. Так, что у меня с того боку было? Чёрт, в кармашке дамский пистолетик последнего шанса, трофей. Вёз в подарок девушке, военфельдшеру из медсанбата, у нас похоже начинались отношения. Симпатия точно были. Если пуля попал в него, то теперь понятно, что за удар был. Ближайший медсанбат был в трёх километрах, как раз нашей дивизии, и где та девушка служила. Если меня быстро доставили до места, то прооперировать могли успеть. Сейчас я точно не в медсанбате, это тыловой госпиталь, значит я довольно продолжительное время нахожусь без сознания. И ведь никаких временных просветлений между ранением и теперешним пробуждением. Выключили-включили, вот и всё.

Так, Взор показывает, что я нахожусь в госпитале. По множеству мелких деталей скажу, что скорее всего это бывшая больница. Не школа, переоборудованная в госпиталь. Москву я успел изучить, и могу точно сказать, нахожусь где-то в центре незнакомого города. Три тысячи метров в любую сторону, а окраина всего с одной стороны, и то до неё две тысячи восемьсот метров. Город не знаю. Надеюсь медперсонал или сосед по палате расскажут. А вообще ранением я был недоволен. У меня в полку всё отлично было, служи знай без проблем. Служба хорошо шла, командование мной довольно, поощряло меня, а я их деликатесами к столу. Многие уже привыкли к черноморской рыбке. Пусть наград не заработал, зато на хорошем счету. Знало командование что на меня можно положится, и я на него мог. Решилась пробелам с женщиной, в полк пришла новая радиотелеграфистка, вот у меня с ней и закрутилось. Правда, не у меня одного, та шуры-муры ещё с двумя командирами крутила, то есть, в постели с ними бывала. Таких пулемётчицами прозывали, или скорострелками. Но мне как-то всё равно. Главное та мою проблему со спермотоксикозом решила. А когда полк у остатков деревни встал на пополнение, я с радиотелеграфисткой порвал. Да и та к ПНШ-2 ушла. Я с местной жительницей сошёлся. Молодая вдова с двумя малолетними детьми. Деревню враг спалил дотла, одни трубы остались, другим бойцы кому срубы ставили, кому что, помогая деревенским, а я своей Насте отличную землянку подарил. Большая, с деревянным полом, деревянной перегородкой что на две комнаты помещение разделяло. Окна под потолком, та полуземлянкой была. Печь поставили в центре, как раз частью перегородки было. Так что в одной половине кухня и прихожая, во второй спальное место. Взвод в землянке уместится. Стены оббиты досками, нормальная панцирная кровать, и всё такое. Наверху на участке сарайчик поставили для живности. Я Насте подарил пару коз, с пяток уток, с десяток кур, а то всё немцы поели. Так что с молочком был. Жаль корову подарить не успел, думал перед тем как покинем деревню, и подарю, а тут вон оно как вышло. Так что та как во дворце теперь с детьми жила. Ну и я с ней на постое, причём удалось добиться чтобы один. Деревня крупная, но церкви не имела, значит не село. Та на ночь детей к соседям отправляла, и мы с ней здорово время проводили. Может та считала этой платой за всё что я сделал. Ну а я просто пользовался. Девушка та красивая, с приятными формами, так что буквально залюбливал её. Мужских сил в новом теле оказалось куда больше чем в прошлом, этим и пользовался. А военфельдшер это на будущее, не всю же войну у деревни простоим.

Что интересно, деревенские, прознав что я живность могу достать, они думали я из тыла их вожу, стали ко мне ходить, просить, принося свои немудрённые ценности что смогли спасти от немцев и огня. Я ничего не брал, а всех одарил хотя бы по пять кур. Петухи мало кому достались, но были. Так что постепенно деревня оживала. Зато у Насти кур не уворуют и коз не уведут. Маломальски живностью обеспечены. Двум крупным семействам, по бурёнке подарил и бычка. В деревне ко мне хорошо относились, по правде, без лжи, я ложь вижу. А так немало немцы перед отступлением деревень и сёл пожгли. Не везде успевали, слишком стремительно мы продвигались, но если где успевали, то ничего не оставляли. Мы таких поджигателей на месте преступления не один раз настигали, живыми никогда не брали. Другие части также поступали, как мне было известно.

Тут мои размышления прервал сосед, всхрапнув, тот проснулся, полежал несколько минут, сел и попытался ногой утку из-под кровати вытащить, но та дальше отпинывалась и зацепить тот её не мог.

- Помочь? - тихо спросил я.

Нет, я мог громко говорить, но сейчас ночь, не хочется шуметь. Тем более раненые с подобными повреждениями как у меня громко говорить просто не могли, отдавало в раны.

- О, очнулся? - удивился тот, тоже говоря шёпотом.

- Очнулся. Где я?

- В Казани. В тыловом госпитале. Это палата для Героев Советского Союза. Кто ты, я уже знаю. Свою звёздочку я ещё в Испании заработал. Кстати, разреши представиться, бывший майор, бывший командир штурмового авиаполка. Видишь, теперь везде бывший, и муж тоже, но хоть отцом остался. Веришь, повёл остатки полка в атаку, и вот получил. Как машину посадил уже не помню, главное до передовой дотянул и перевалил через линию фронта. А очнулся без ноги.

- Война, стерва та ещё, - вздохнул я. - Давно я тут?

- Три дня уже. Как привезли, тебя осмотрели, говорят прооперирован хорошо, осталось ждать, когда очнёшься. Медсестра каждые три часа заходит, проверяет. Ещё не заходила?

- Пока не было. Какое сегодня число?

- Семнадцатое января наступило.

- А ранило меня двадцать восьмого декабря. Долго же я без сознания был.

- Да, врачи начали переживать что совсем не очнёшься.

- Пить хочу, - подумав, известил я того.

- Тебе нельзя, ранение такое. Я сейчас медсестру кликну.

Тот взяв костыль, прыгая, направился к двери, а я, приложив палец к губам и открыв маленькое отверстие в Хранилище с запасами пресной воды, из того лесного озера в Белоруссии, сделал три больших глотка, и убрал палец. Проблема с обезвоживанием решена, теперь будем глядеть что дальше будет. А так похоже я надолго в госпитале застрял, с такими ранениями полгода, а то и год лежат. Надеюсь удастся сократить на те самые полгода. А лучше вообще пару месяцев и на фронт.

Вскоре в палату быстро вошла медсестра. Включив свет, отчего я стал щурится, лапочка что висела в абажуре под потолком хоть и не была особо мощной, но всё равно ударила по глазам, та прошла ко мне. С непривычки глаза даже заслезились, но вскоре всё прошло. Медсестра оказалась пожилой дородной женщиной с явно богатым опытом. Та, осмотрев меня, начала задавать вопросы о самочувствии, после чего смочила тряпицу и положила на губы. Пить запрещалось, а вот сосать тряпицу нет. Та вскоре ушла, выключив свет, а я, слушая кряхтение соседа, тот уткой пользовался, размышлял. Похоже все дни проведённые в этом госпитале пройдут для меня с немалой скукой. Правда есть чем разнообразить её. У меня в Хранилище изрядно книг. Причём немало разной художественной литературы. Две библиотеки разорил в оккупированных городах. Причём если находил книги в вещах убитых немцев, брал, так что книг у меня изрядно, даже на итальянском есть, но немного, и чтением я разноображу досуг. Главное первые дни вытерпеть. А пока у меня по стандарту. Кач Взора, уже три тысячи восемьдесят три метра. Кач Хранилища, тут даже если яблоко доставать и убирать, по мизеру, но он качается. Ну и Исцеление. Вон, тридцать третье умение из списка ста открылось. В этот раз названное как «Внутреннее око». Это опция на глазах, я теперь могу не только себя, но и других людей видеть. Причём опцию можно переключать, люди без одежды, тут мне понравилось, молоденькие медсёстры с врачами зашли, полюбовался на красоток. Ну красотка одна из трёх была, однако у других и формы лучше. А вот дальше переключать, убирая кожу, мышцы, сухожилья и кости, как-то не то. В общем, магический взгляд медика. Или хирурга что ищет заболевания. Работает как Взор, но куда тщательнее и точно до микрона. Это первая опция в Исцелении что я могу использовать на других людях. Прямого воздействия нет, только смотреть могу, пусть и недалеко, но и это уже радует.

Как я и думал следующие дни потянулись очень тяжело. Когда я через две недели сам встал чтобы до туалета прогуляться, а меня шатало, ещё бы столько лежать, но налетели медсестры и заставили лечь обратно, мол, я слишком тяжело ранен. Рано самому ходить. Так и приходиться ходить в утку. И книги не почитаешь, поди объясни откуда я их взял. Правда, в госпитале неожиданно оказалась своя библиотека, видимо наследие от больницы, девушка что там работала приносила списки книг, от руки написаны в тетрадке аккуратным девичьим почерком, и можно выбирать. Тут стало легче, в чтении книг время летело незаметно.

Для меня следующие два месяца пролетели не сказать что быстро, скорее даже не пролетели, а неторопливо прошаркали мимо. Вот уже как две недели, держась за бок, я шаркал тапками по коридору, чуть ли не с начала ходить учился. После долгого лежания голова кружилась, но отошёл. Снаружи заканчивалась зима, середина марта была, ноздреватый снег с грязными проплешинами, весёлых звонких весенних ручейков ещё не было, но было видно, что ожидать недолго осталось. По моим умениям заметный прогресс был только у Взора. Почти полторы тысячи накачал, теперь дальность работы четыре тысячи шестьсот семьдесят два метра. На четырёх тысячах открылась четвёртая опция. Называется «Глас Бога». За таким пафосным названием скрывается обычное чревовещание. То есть, я мог с закрытым ртом говорить, да и с открытым тоже, одновременно общаясь. Причём не просто другим голосом, а тембр можно сменить даже на женский, но и вдали от себя, на дальности Взора в любом месте, можно было так делать. Эх, раньше бы оно было, какую игру с общением с «боевыми интендантами» можно было провести. Хотя не поздно, ещё будет шанс. Я тренировался, теперь многие жители Казани боятся Барабашек, и знают, что есть домовые Кузя, Архип и Лука. Повеселился я изрядно, а эти дремучие люди теперь веники в углу ставят и блюдечки с молочком. Правда, были и печальные истории, нескольким детям помогал. Нуждались они в совете или сочувствии. Многие и в помощи. Матери их сбиваясь с ног с трудом могли их прокормить, вот так представляясь домовым сообщал о кладках, те находили и отдавали матерям. Становилось легче жить. Правда, не все матери ответственные, из восьми одна отнесла находку в милицию. Ладно, по Взору объяснил. У Исцеления открылась недавно сорок первая опция из ста, а Хранилище за два месяца, используя мелкие вещи, накачал ещё на сто кубов. Лёжа, да с мелочью, на мой взгляд даже солидно получается.

Врачи мне поражались. Быстротой выздоровления это тоже, но не так как могло быть. Те поражались что с моим ранением я не становлюсь с виду живым скелетом как должно быть, меня кормят по минимуму, сначала через вену, а потом через две недели потихоньку кашки начали давать. Им невдомёк что пока сосед спит, я хреначу разные блюда что у меня в Хранилище из готового. Надо сказать, что всё, горячее закончилось за эти два месяца, всё подъел, все запасы, теперь на хлебе с солёным салом сижу, да на овощах. Ладно хоть в последнее время кашу нормальную дают, супчики, уже можно. Видно, что плохо мне от них не становится, однако увеличивать размеры блюд отказываются, порции пока ещё мелкие, детские, так что если бы не подкармливал себя, точно бы в дрища превратился. А так я давно Исцеление использовал, шрам залечил. Не беспокоит, красная полоска только осталась. Так что лечимся. Причём, как я понял, теперь мне на всю жизнь диета будет прописана. Вот за что мне это, а? Хотя о чём я? Как будто буду следовать ею. Однако нужно наготовить себе горячих блюд, да побольше, как показали время и опыт, сколько не готовь и не имей запаса, всё равно мало. Продовольствия у меня в запасе много, но ведь его готовить нужно. Ладно банки консервов, вскрываю и с сухарями ем, свежий хлеб и пирожки тоже закончились, но долго на такой диете я не проживу. Одно хорошо, как был откормленным мускулистым кабанчиком, так им и оставался. И после излечения, когда скинул сколько-то килограмм, быстро наверстал упущенное. Тем более малоподвижный образ жизни сказывался. Мне уже разрешили гулять и покидать госпиталь, вот и наверстаю. Тут рядом стадион школьный, там можно будет заниматься. Однако для начала планы несколько другие. Достала меня безвкусная не солёная госпитальная еда, свою нужно приготовить.

Вот так рассуждая, я в шинели, это не моя, выдал местный завсклад, вышел на крыльцо госпиталя, кивнув знакомым ранбольным, что дымили у курилки. Шинель фронтовая, командирская, заметно потасканная, опалённая огнями костров, но вполне ещё приличная на вид, приведённая в порядок. Мой размер. Мне шапку-ушанку выдали, форму без знаков различия. От работницы регистратуры я получил справку, сообщавшую что я ранбольной госпиталя номер такой-то, и нахожусь на прогулке. С этим строго. Несмотря на мнение некоторых альтернативщиков, что считают, что в каждом госпитале работает по особисту, то в нашем такого сотрудника нет. А то мол он выдаёт такие справки. Не было такого. Если нужен, то вызывают или сотрудников милиции, была поножовщина среди выздоравливающих, что-то не поделили, или сотрудников госбезопасности. Насчёт вызова последних, то такое при мне было дважды. Однажды один из ранбольных начал поносить наших командиров, стуканули на него быстро, и забрали тоже немедля. Во второй раз действительно по делу пришли. Один из свежеприбывших раненых опознал в другом раненом, тот дольше в госпитале пробыл, своего однополчанина что перебежал к немцам, и даже подговаривал через громкоговоритель последовать его примеру. Тут тот под чужими данными был. Арестовали и увезли. Я потом через Взор наблюдал как его по приговору суда шлёпнули на заднем дворике тюрьмы. Много там народу положили, три десятка, пока я лежал эти два месяца.

Так вот, первый мой выход. Спустившись по ступенькам на гололёд, тут хоть и сбивают до брусчатки, всё равно скользко, и аккуратно ступая я направился к калитке чтобы покинуть территорию госпиталя. Мне заказы сделали, сосед по палате, раз в город иду. Чтобы купил ему. Попросил сладкого, с ним в госпитале действительно проблемы. Кстати, сосед у меня новый, лётчика-штурмовика отправили в санаторий на долечивание, и вот уже как две недели со мной в одной палате проживает капитан-танкист. Тоже Герой. За дело получил. А ранен был в бою, покидая горевший танк, раненый отползал, и ему по ногам прошёл другой танк. Причём наш, неуправляемый, объятый огнём. Видимо экипаж погиб. Обе ступни подавило. Кости раздроблены, хорошо снег немного спас. Ноги спасти смогли, но ходить ему теперь неизвестно когда, в гипсе пока, да и сможет ли. Так что инвалидность его ждала, это точно. Тот ещё и ранен был, окалиной от брони, когда болванка попала, но не пробила. Теперь раз я хожу, то оказывал мелкую помощь соседу. Воды там поднести, медсестру позвать, утку вынести, мне всё в радость, раз лишнее движение делаю. Так и жил. Однако всё же дождался своего первого выхода, заболтал врачей так, что те вынуждены были разрешить, что не могло не радовать. Дежурный врач сегодня утром заходил, просил аккуратным быть.

Выйдя на улицу я уверенным шагом направился по нужным мне координатам. За два месяца эти районы вокруг госпиталя мне чуть ли не родными стали, и я теперь ориентировался не хуже аборигенов. Так что прогулявшись, тут с два квартала вышло, трамваем не воспользовался, хотя они и ходили, так и добрался до цели назначения. Пройдя в старую часть города, проигнорировав два рынка, я добрался до дома где сдавалась квартира, отдельная, со своей кухней. Хозяйка жила у сестры в коммуналке, а сама сдавала, чтобы им банально хватало на еду. Вчера съехал очередной постоялец, командировочный, и сегодня та прибиралась, чтобы начать искать следующего постояльца или постояльцев. Вот так поднявшись по деревянной скрипучей лестнице, квартира на втором этаже, я постучался в нужную деревянную дверь. Квартира хорошо утеплена, и дверь оббита изнутри шкурой. Когда дверь приоткрылась, я посмотрел на пожилую женщину в головном платке, и улыбнувшись, чтобы войти в доверие, сказал:

- Здравствуйте. Меня Максимом зовут. Мне Аркадий, ваш прошлый постоялец, тот что командировочный, инженер, сказал, что у вас квартиру можно снять. Это так, или я адресом ошибся?

- О, нет, не ошиблись, - засуетилась та, отряхивая мокрые руки.

Она полы заканчивала мыть, та пропустила меня в прихожую и провела на кухню. Плита тут была газовая, баллон стоял, а отопление паровое от ближайшей котельной. Вполне тепло. Даже вода горячая в кранах была, можно ванную принять. Тоже очень хотелось, а то что там тряпицей пожилой санитар протирал. Нет, ванная это ванная. Про баньку уж и не говорю. Хозяйка всё описывала и показывала, мне это не интересно, и сам всё знал, и когда та закончила, то вдруг сказала:

- Можно ваши документы посмотреть?

- Документов у меня нет, они в регистратуре госпиталя. Поэтому и форма чужая. Я в Шестом тыловом госпитале лежу. Вот справка, разрешающая посещение города.

Та внимательно изучила справку, и возвращая с некоторым любопытством уточнила:

- Зачем вам молодой человек квартира, да ещё на месяц?

- Ранение у меня в живот, лечить будут долго. У меня очень чуткий сон, все шаркают, ругаются, храпят, даже ночью покоя нет. Я у вас хоть посплю. Ну и ванную, хочу ванную. Буду каждый день ходить к вам, а на ночь в госпиталь. Может добьюсь разрешения у вас ночевать. Вряд ли дадут, погулять не отпускали, но надеюсь всё же уговорю.

- Вы в какой палате лежите? У меня там знакомая работает. Варвара Андреевна.

- А-а-а, знаю, светловолосая такая, с грустными глазами. Она на первом этаже, а я на втором. Видел её в перевязочной. Сам лежу в отдельной палате для командиров. Нашу палату ещё называют «Золотой».

- Не слышала. Уточню у Варвары. Давайте поговорим об оплате. Мне нужен аванс хотя бы на две недели.

- Вот тут на месяц. Ещё я очень люблю чистоту и порядок. Я готов доплатить если тут в квартире раз в неделю будут влажную уборку делать. Мне в моём состоянии, как вы понимаете, это очень сложно сделать.

- Да, конечно, я смогу приходить.

Обговорив сумму с учётом уборки, мы ударили по рукам. Я передал деньги за месяц вперёд, с возможностью продления, а та мне ключ. Дальше я направился по магазинам и рынкам, нужно заказ выполнить, а та продолжила приборку. Сегодня вторник, мы договорились что та каждый вторник будет приходить и убираться. Покупки я все сделал и незаметно убрал их в Хранилище, со сладостями не густо было, но банку мёда, две с домашним вареньем, пару кило конфет и колотую головку сахара купить я смог. Поискал и не нашёл банки со сгущёнкой. У меня запас есть, год город кормить можно, думаю презентую пяток банок соседу. Потом ещё, если потребуется, мне для Героев ничего не жалко. Это бы съел и не слиплось. Любитель сладкого. Когда я возвращался, то приметил Дворец Спорта. У меня на него тоже планы были, там имелась боксёрская секция, так что или самостоятельно восстанавливаться, или тут под присмотром профессионального тренера. Я сам не любитель, но всё же помощь необходима. Сегодня заходить не буду, но через неделю другую зайду. Сначала физику подтяну на турниках спортгородка стадиона.

Хозяйка, закончив ушла, Взор это показал, я в этом время из парикмахерской выходил, стрижку модельную сделал, так что я вернулся на квартиру и пройдя на кухню, достал из Хранилища большую кастрюлю, из-под борща, что я съел пока в госпитале лежал. Так что отмыв кастрюлю хорошенько, залил холодной водой из крана, зажёг плиту и поставил воду греться. С плитой повозился немного, разбирался как пользоваться, но там не трудно, сделал. Уху хочу отварить. Есть ещё один момент. Сварив блюдо, я сразу убирал в Хранилище, а доставал-то такое же горячее, крутой кипяток, и приходится ждать пока остынет. Так что сразу подожду и убирать буду горячим, но не кипятком. Ну и по тарелкам разлить заранее стоит, а то доставать кастрюлю, наливать в тарелку, да ещё смотреть чтобы как-то не пролить, очень сложно. При том лёжа на кровати. В общем, мучений много. У меня в запасе несколько сотен армейских котелков, включая круглые красноармейские, помою и разолью. А поесть захочу из котелка этого, не горючее блюдо, то это будет куда проще.

Вот так кастрюля на плите, а я, раздевшись до нага, прошёл в ванную и наконец отлично намылся. Не спешил, но и время не тянул, так что закончив, надев новое исподнее, командирские кальсоны, рубаху надевать не стал, прошёл на кухню, тут уже тепло расходилось от плиты, свои домашние тапки у меня на ногах, а то пол холодный, вот так достав овощи и рыбу и начал творить, подготавливая всё для приготовления ухи. Первой рыбу забросил, и пока та доходила, поставил чайник на плиту и стал сковороду отмывать. Закончив, полил маслом и тесто замесил, лепёшек напеку, хлеб у меня тоже к концу подходит. Лепёшки печь проще, да и привычнее. Так и работал, стопка готовых лепёшек увеличивалась, аромат от ухи уже по всей кухне гонял, так я параллельно ещё котелки отмывал и складировал на комоде, чтобы просохли. Фляжек с десяток помыл. Когда вода в чайнике закипела, насыпал заварки, подсластил, добавил мёду и стал разливать по флягам. Хватило на семь штук. Большой чайник был. Фляжки не убирал, пусть остынут, а то горячие, в руке трудно удержать, обжигают. Также и с ухой, погасил огонь под кастрюлей, разлил по котелкам и оставил стоять на комоде чтобы остыли. Планов на готовку много, тут и холодец отварить, и макарон с тушёнкой, и риса с котлеткой, гречки с гуляшом, картошки с грибами. Борща, ухи, да много чего. У меня несколько поваренных книг было, ещё одну заказал в госпитальной библиотеке и зачитывал их вслух в нашей палате, пока в меня сосед подушку не бросил, попросив больше над ним так не издеваться. Так что хочу попробовать всё на живом опыте сготовить. Интересно же. Однако я уже пятый час отсутствую в госпитале, пора возвращаться. Поэтому всё проверив, забрав готовые блюда, котелки и фляжки с лепёшками, и покинув квартирку направился обратно к госпиталю. Ах да, перед уходом выкинул мусор из ведра в мусорный короб во дворе дома, чтобы рыбой и требухой не завоняло.

Меня уже хватились, обед пропустил, так что получив втык от лечащего врача, прошёл процедуры и вернувшись в палату, форму я уже сдал в гардеробе и снова ходил в полосатой пижаме, увидел там, что сосед наворачивает ложкой варенье прямо из банки. Даже без чая. Вот человек.

- У тебя ничего не слипнется? - спросил я, садясь на своей койке.

- Не-е, я привычный.

- Смотри, вызовешь у себя диабет, будешь знать. Диабетикам сладкое запрещено.

Последнее я сказал уже уходя к двери, полдник, разносили напиток из шиповника и что-то ещё. Обычно сдоба, булочки, но бывают и фрукты. Мне не положено, я на диете, поэтому только шиповник. Стакан соседа я взял, так что получив напиток, сегодня с ним яблоки выдавали, вернулся, протянул то что соседу принадлежит, тот без диеты, яблоко ему было, лёг на своё место и достав книгу стал читать. Шиповник горячий, подожду пока остынет, а то пить невозможно. А соседу пофиг, он его с вареньем быстро выпил, и яблоком закусил. Сволочь прожорливая, знает же, что мне запрещено яблоки есть. Хотя бы на виду. Ничего, я отомщу.

Так дни и шли. Я бы давно свалил, даже просил пройти медкомиссию, но врачи были непреклонны, ранения такой тяжести просто так не зарастают, так что полежи ещё под наблюдением. Про квартиру я лечащему врачу сообщил, попросив меня перевести на дневной стационар, буду только на процедуры ходить, а к нам в палату можно новенького. Всё же свободные места редко бывают, но тот отказал. Ладно хоть время отсутствия днём не лимитировал, как и дни прогулок. Поэтому я гулял все дни недели, уходя после завтрака и возвращаясь перед ужином. Так что за следующие две недели я изрядно разных блюд наготовил. Картошки с белыми грибами три полных сковороды нажарил, разложив по котелкам. А омлет с грибами? Вкуснятина. В общем, свои запасы горячего я изрядно пополнил. Дважды щи варил, трижды борщ с пампушками. Хлеб научился печь, караваи. Пирожки смог с мясом и ливером испечь. Из сладких пока только с яблоком. Хочу попробовать пирожки с капустой. Лапшу с курицей, суп с фрикадельками. Холодец тоже, первый опыт так себе, а вот второй уже лучше. Да, пельменей налепил триста штук, весь день на них убил, и все отварил. Бульон не вылил, разлил по котелкам, можно пить, он сытный. Есть желание сделать салат оливье и квас настаиваться поставить, чтобы окрошечки поесть. Винегрета тазик нарубил, залив подсолнечным маслом.

Я не только готовил, но и закупал готовое в магазинах или столовых. В тех же чебуречных. Так что чебуреков изрядно запас, как и хлеба, но главное сыра, сметаны и молока. Дефицит. Большинство на рынке получал, дорого, но я не экономил, несколько постоянных продавцов мне на квартиру приносили, получая деньги. Так постепенно запас молочных продуктов и рос. Немного набралось за десять дней, но на борщ сметаны хватит. Картошечку с грибами да с молочком. Ещё домашнего творога скупал, тоже солидный запас имею. Почти пятнадцать кило. Ещё заказал простоквашу или кефира, обещали бидон привести. Пока всё нравилось. Сегодня второе апреля наступило, когда я снова из госпиталя шёл к квартире. Всё привычно, всё отработано. Позавтракал, отмахнулся от соседа, тот в шахматы предложил сыграть, их я ему на рынке купил, но сейчас отказался, тот попросил раненого из соседней палаты позвать, они тут шахматные турниры устраивают, фанаты, и вот иду к квартире, по пути посетив чебуречную, пополнив запас чебуреков, а в столовой мне выдали заказ из трёх пирогов с капустой, а когда вошёл во двор, уже видно было подъезд, как остановился.

Мне не понравились двое в подъезде, оба вооружены «Наганами», и ещё трое что укрылись за сараюшками принадлежавшим жителям квартир этого дома. У одного из неизвестных был «ППШ», пока скрытый полами шинели. Все вооружены. Наблюдатель от неизвестных насторожился, он в отличии от остальных визуально следил за мной. Именно мной, значит я их цель. Тут даже думать не стоит, на рынке где-то засветился перед местным ворьём, расплачиваюсь хорошо, адрес квартиры можно от курьеров молочных продуктов узнать. Вот и решили пощипать. Я был в полной форме командира Красной Армии, не времянка что выдавали в гардеробе, а моя, ушитая по фигуре, со знаками различия, новенькая командирская форма. На френче все награды. Документы, как и положено в секретариате госпиталя. Не все, только командирское удостоверение. Так что я продолжал ходить со справкой из госпиталя. От военных меня отличает пустой ремень без кобуры с табельным оружием. На ногах новенькие щегольские командирские сапоги, шинелька, всё подогнанное, я франт и не скрываю этого. На голове фуражка. Уже потеплело, зимнюю форму одежды на шинели постепенно начинают менять.

Это ладно, что мне делать с неизвестными? Тут небольшая странность, двое в подъезде в гражданском, а те трое что снаружи у сараев, в форме милиции. Похоже действительно сотрудники органов, но имея неприятный опыт общения с этими людьми, меня как-то не прельщает встречаться с их коллегами. Прошлый опыт с уничтожением здания отдела можно повторить. А то что ждут именно меня, сомнений уже нет. Сунув руку в шинель, я призвал из Хранилища снаряжённый пистолет, это был «Вальтер», и приготовился ждать. Если что, прямо из кармана буду стрелять. У меня была догадка их тут появления. Думаю, это Филатов, до которого у меня руки пока так и не дошли, продолжает пакостничать. Могут застрелить, оформив как сопротивление наряду. Правда, для этого в городе должен быть его человек, но может он уже появился? Тот полгода уже в милиции работает, должен своими людьми обзавестись. Так что мне как-то нужно обойтись без захвата и не дать себя пристрелить. Это возможно. Я конечно думал, была такая идея, просто отправить летевшие в меня пули в Хранилище, она мне недавно в голову пришла, и потом в безопасном месте выпустить. Начал тренировки, в основном пытался окружить себя вроде сферы, с возможностью поглощать всё вокруг. Раз двадцать софу в квартире отправлял в Хранилище, а я на ней сидел во время тренировок, и ничего. Вывод был такой, больше теоретический. То есть, если я выставлю ладонь, и пуля попадёт в неё, то отправиться в Хранилище, если с другого ракурса стреляют, будет попадание в тело. Открывать Хранилище я могу локально в небольших размерах, размера ладоней как раз хватает. Раньше я этого не знал, а с этими тренировками выяснил. Жаль, а так надеялся.

- Эй, за сараями? Кто такие? Выходите или гранату кину!

Пистолет я оставил в кармане шинели, а в другом вызвал гранату «Ф-1», и достав, демонстративно выдернул кольцо, удерживая чеку двумя пальцами, и добавил:

- Считаю до трёх.

Считать не пришлось, из подъезда вышли те двое в штатском, демонстративно держа открытыми удостоверения. Да и те трое появились, автоматчик своё оружие так и не показал, но его можно рассмотреть если приглядеться.

- Спокойно, - сказал один из сотрудников милиции, теперь я верил, настоящие, а не ряженные, те бы не вышли. - Мы сотрудники горотдела милиции. Приехали по вызову от одного из жителей этого дома. Сообщение было о подозрительном командире.

- То есть, вы не собираетесь инсценировать что я на вас напал и убить меня? Вы тут не из-за мести?

- Какой мести? - не понял тот.

- В прошлом году, пять сотрудников милиции напали на меня в Москве. Они были в штатском, не представились, удостоверения не показывали, я оказал сопротивления и те меня вырубили. Избитого, без сознания, меня бросили в камеру. У меня есть друзья, из боевых интендантов. Ночью две группы взяли штурмом здание отдела. Они ликвидировали всех, кого видели, эвакуировали меня и других страдальцев из моей камеры, и отошли, закидав здание противотанковыми гранатами. Я в это время в коме был, они меня передали врачам городской больницы. Неужели об этом не слышали?

- Слышали, - с хмурым видом осветил тот, играя скулами. - Я вас узнал. Смотрю лицо знакомое, думал по ориентировкам, а оказалось из газет. Вы в каком госпитале лежите?

- В Шестом. «Золотая» палата.

- Золотая?

- Палата для Героев Советского Союза. Нас там двое. Сегодня вроде третьего должны заселить. Койку занесли.

- Хорошо. Вопросов к вам больше нет. Не могли бы вы вставить кольцо обратно в гранату?

- Легко, - ответил я и убрал кольцо на место, после чего подкинув гранату и как бы случайно её не поймав, отчего та упала на ледовый наст мне под ноги, в результате двое упали, закрыв головы руками, а трое застыли, побледнев, подняв гранату я захохотал. - Чего вы её испугались? Она же ручная.

- Ну и шуточки у вас, товарищ лейтенант.

- Сам горжусь. К тому же техник-интендант второго ранга. Попрошу не путать.

- Гранату сдадите?

- С какой это радости? Граната последнего шанса, окружат враги, подорву себя и их. Такие гранаты многие командиры и бойцы носят. Ладно, расходимся.

Я направился к подъезду, когда меня в спину догнал вопрос старшего опергруппы:

- Товарищ командир, а вам не жаль сотрудников милиции что погибли в том здании? У многих были семьи.

Остановившись, слегка полуобернувшись, я без раздумий ответил:

- Знаешь, у меня было много времени чтобы подумать. Совершенно не жалею. Вам сколько инструкций написано? Во время задержания нужно представляться, предъявлять удостоверения. Этой ситуации бы не возникло если бы ваши коллеги следовали этим инструкциям. Я когда оклемался два ящика вина парням выставил, благодаря их за спасение. Живым из того отдела я бы точно не вышел. Ну и попросил, если со мной произойдёт подобное, повторить, но жёстче. Такая ситуация однажды чуть не возникла, меня бросили в застенки Лубянки. Пусть по ошибке, и по ошибке кулаками поработали, но нарком Берия лично пришёл и извинился. Так что я остановил парней, а то они три огнемётных танка приготовили, решили устроить ночь огней и сжечь здание наркомата. Так что нет, не жалею. Учитесь исполнять инструкции, они кровью писаны.

После этого развернувшись, скрылся в подъезде, вскоре оказавшись в квартире. Настроения мне те не испортили, и я занялся тем чем и планировал. Пирожными с заварным кремом. Надеюсь получаться. Сосед продегустирует и скажет своё экспертное мнение. Я ему уже много что скормил. А опергруппа уже отбыла, сразу как я в квартиру поднялся.

Уговорить лечащего врача отправить меня на полный медосмотр удалось только через две недели. Три дня меня мучили разными осмотрами, анализами и проверками, но всё же подписали заключение. Годен к строевой. Сам я эти две недели продолжал делать запасы горячих блюд, первого и второго, компоту литров двести наварил, много чего. Ходил в Дом Спорта, и вернув себе физическую форму, занимался с боксёрами. Хорошо занимался, мне тоже понравилось. Скорость высокая, я только за счёт неё мог выиграть в спарринге, не считая убийственных ударов, как их прозвали другие боксёры. А уж если вместе, да с современной техникой бокса, равных у меня не было. Также развивал свои умения. Взор уже на пять тысяч выходил, ещё двенадцать метров и будет пять тысяч. Хранилище качал, тут слабо, около четырёх сотен кубов. Я «эмку» доставал и за город ездил, два дня потратил. Привёл в порядок оба «Т-35», ещё пару танков, ну и доставая, и убирая прокачал Хранилище. Неплохо, я доволен. Исцеление тоже отлично, сорок семь активных опций из ста.

Вот так и жил, пока наконец не прошёл медкомиссию. Ключ от квартиры я уже сдал, поэтому прощаясь со всеми, задарил лечащему врачу трофейный пистолет, для девчат-медсестёр тоже были подарки, да даже для санитарок, и после этого покинув госпиталь, направился к железнодорожному вокзалу. Поезд на Москву уходил через час, я уже узнавал, даже билет получил у военного коменданта вокзала. Поезд пассажирский, не военный эшелон. На Москву я двигался не потому что мне нужно в интендантское управление, чтобы получить назначение. Я его уже получил. Нет, я уже ехал в свою новую часть, к сожалению, это не тот полк где я служил до ранения. Да тут всё просто, то что меня выписывают было сообщено в военную комендатуру Казани, тут всё отработано, так что ответственный сотрудник связался с кем нужно и получил информацию по моему направлению. Я его в комендатуре и получил, вместе с дорожными и продаттестатом. Поэтому проезжаю Москву и еду к своей части с пересадкой в столице. Часть моя новая, а это танковая бригада, расположилась где-то в районе Изюма, это где-то в Харьковской области. Я так понимаю, что часть, в которую я еду, будет использована в наступлении на Харьков. Знаменитая Харьковская катастрофа с последующим Сталинградом? Чую будет туго, но ничего, прорвёмся.

Добравшись до вокзала, я благополучно прошёл в купейный вагон, где согласно билету, моя нижняя полка слева. Обнаружив на ней аж трёх сидельцев, несколько удивлённо приподнял левую бровь:

- Не понял?

Это не были представители криминального мира, обычные такие людишки, даже непонятного сословия, не то горожане, не то деревенские. Само купе переполнено было, я насчитал девять человек. И на верхних полках, и на нижних. На мой вопрос не ответили, отвернулись как будто это их не касается, поэтому я сказал:

- Занимаем места согласно купленным билетам. Предъявляем билеты. Если его нет, вон из купе.

- А ещё красный командир, - сказала одна из женщин, их тут три было.

- Я за порядок. Есть билет, едите. Нет, пошли вон.

- Мы заплатили, - пискнула другая женщина.

- Кому платили, тот пусть вас и рассаживает, а я тесноты в своём купе не потерплю. Так, мне вас вышвырнуть или сами уйдёте?

Ушли те сами, стоило только кобуру с «Парабеллумом» расстегнуть, табельное мне выдадут в части, как быстро собрались, вещи свои прихватили, и ушли. Ни у одного из них билета в это купе не было. Понятно, что проводник химичит, но я не собирался терпеть неудобства за его попытки подзаработать. Слегка прибравшись в купе, я закинул свой вещмешок на багажную полку, и отстегнув ремень, сняв вместе с портупеей, стал расстёгивать пуговицы шинели, чтобы снять её, фуражку я уже снял и положил на вещмешок, как меня прервали:

- Извините, к вам можно? - услышал я за спиной.

Обернувшись, посмотрел на миловидную женщину, лет тридцати, с ней была девочка лет восьми, сразу видно, они мать и дочь. Видимо моё молчание та за раздумья приняла, а я просто изучал их, поэтому поторопилась сообщить:

- У нас билеты в это купе. Мы пришли, а всё занято, и уступать отказались. А проводник сказал ищите место.

- Да, конечно, проходите. Давайте чемодан и сумку, на багажную полку уберу.

Доверчивостью я не страдал, поэтому убрав багаж, билеты всё же проверил. Моё купе, нижняя и верхняя полки, друг над другом. Так что сняв шинель, девочка охнула, увидев награды, я свернул ту и убрал наверх, после чего застегнув ремень уже поверх френча, согнав складки назад, вернул фуражку и сообщил, покидая купе:

- Можете раздеться, мешать не буду.

Сам я закрыл дверь и встал рядом с купе. Народу по коридору шастало изрядно. Думаю, у нас есть ещё и четвёртый пассажир, но его тоже прогнали и тот где-то отсиживается. Если мозги есть, придёт, нет, как сам желает. Поезд не проходной, тут формировали, так что и пассажиры только-только занимали места. И вот, заметив, что поезд тронулся, перрон медленно поплыл назад, а от паровоза ветерок клубы дыма принёс, я довольно кивнул. Прощай Казань, я буду тебя помнить. Тут соседка позвала в купе, они закончили, так что отбросив все мысли, я зашёл и устроившись на своём месте, сел у окна, представился сам, а те в ответ. Так и узнал, что мать и дочка Мышкины едут в Москву к мужу и отцу. Тот в столичном госпитале лежит, письмо прислал. Посочувствовав им, заодно приободрив, главное живой, рассказал пару баек из фронтовой жизни, чем ещё больше расположил к себе соседок, и когда те начали накрывать на стол, разворачивая свёртки с разной едой, решил поучаствовать в застолье. Не знаю почему, но у многих пассажиров уже рефлекс, поезд тронулся, нужно достать запасы и подкрепиться. Другие, видя это, или чуя запах, тоже достают и уже через полчаса после отхода от перрона, весь вагон принимает пищу. Можете быть уверены, в других вагонах точно также.

Так вот, я решил встать, сходить в тамбур, если он свободен от курильщиков, там незаметно достать провизии и присоединится к столу, как дверь ушла в сторону и показалось небритая харя:

- Тут свободно?

- Если билет есть, то конечно.

Дверь захлопнулась, даже излишне сильно, а я, встав, поправляя складки френча, это не парадный, оружие носят под ним, а вроде гимнастёрки, поэтому ремень сверху и сгоняешь складки назад. К слову, в марте этого года были отменены звания интендантов, как у меня раньше было: техник-интендант второго ранга. Теперь я лейтенант интендантской службы. У меня теперь так и в удостоверении записано. Вот так встав, я сказал:

- Сейчас горячего принесу. А таких безбилетных попутчиков не пускайте. Если что, я скоро вернусь.

Покинув купе, тут даже в коридоре на узлах сидели, в тамбуре тоже, так что я туда не пошёл, пришлось к углу лицом стать и подняв руки на уровень груди вызвать два армейских котелка. Оба парили. В одном уха, в другом чай. Брать чай у проводника я не хотел, мало ли как тот пожелает нам отомстить. Вот так с котелками в руках, вернувшись к купе, постучал ногой, руки-то заняты. Открыла Ольга, дочка Марии Мышкиной. В купе появилось два новых лица, проходя, а Ольга закрыла за мной, я мельком глянул на них. Парень, по виду студент, и девушка, похоже они пара, сидят обнявшись. Из вещей саквояж и армейский потасканный сидор. Мария сразу развеяла моё недоумение. Мол, билет у них есть, но один на двоих. Их верхняя полка, надо мной. Я не возражал. Их дело ехать вдвоём, могут и втроём, если пожелают. Главное, чтобы мне не мешали. Примерно это я и озвучил. А котелки Марии передал. Раз она решила взять на себя шефство над общим столом. Хлеба я не брал, целый каравай у Мышкиных был. Новые соседи тоже присоединились к столу, варёная картошка была, и о чудо, копчёная колбаса, целый круг. Ну и хлеб, так что мы приступили к приёму пищи. Кто у стола сидел, кто просто рядом, держа тарелку и на весу ел из неё. Тарелки Мышкиным принадлежали. Когда все поели, и разлив чай из котелка по стаканам пили, я один без всего, просто чай, то сказал Марии:

- Мышкины, редкая фамилия. Помниться, когда я служил в Двадцатом стрелковом полку Московского ополчения, то встречал там одного Мышкина. Там командира миномётной батареи убило, вот я и занял его должность. Сам я главным снабженцем в полку был. Два дня командовал, так там командиром расчёта был сержант Мышкин, Павел Иванович, если не ошибаюсь. Справный командир, когда сдавал дела новому командиру, то представил его и ещё одного командира к следующему званию и к награждению орденами «Красной Звезды». Отличились они в наступлении под Москвой.

- Так это мой папа! - воскликнула Ольга.

Мария, которую та опередила, с некоторым сомнением сказала:

- Полк тот самый, только Павел говорил, что он артиллерист.

- Это фактически одни системы, - отмахнулся я. - Вот же везение, бывает такое в жизни? Встретил в поезде семью однополчанина, да ещё с которым вместе воевал. Я конечно через Москву проездом, в часть после госпиталя направляюсь, но не посетить однополчанина не могу. Вы кстати, где собираетесь остановится?

- Хотим комнату снять.

- Не надо ничего снимать. У меня в Москве квартира, опечатанная, там поживёте. Будете отцу и мужу печь пироги и разные вкусности готовить и кормить. У него ранение не в живот?

- Написал, что в грудь.

- Ну это ещё ничего. Вот у меня в живот было, столько диет прописали, что можно, а что нельзя.

- Но вы же всё ели? - удивилась Мария.

- Я сам знаю, что мне можно, а что нет. Да не важно. Поживёте в квартире. Я сам задержусь. Узнаю, когда следующий поезд, и вас устрою, и с сержантом повстречаюсь. Узнаю, как там наш полк. Меня-то до Нового Года ранило, нашу колонну немецкие окруженцы обстреляли.

Дальше мы так до вечера и пообщались, я описывал как шло наступление под Москвой, геройские дела их отца, а тот действительно труса не праздновал и воевал делово. Ну а потом поужинав, я снова котелок с чаем принёс и котелок с молочной рисовой кашей, отбыли ко сну.

В Москву мы прибыли в девять часов утра следующего дня, поезд скорым был. А к перрону подошли ближе к десяти. Соседская пара быстро исчезла, я помог Мышкиным вынести багаж ко входу на вокзал, оставив их сторожить вещи, а сам отойдя, достал «эмку» в пустом дворе ближайшего жилого дома, и подъехал к ним. Объяснил наличие машины тем, что одолжил её у коменданта станции. Так что погрузились, взяв пассажирами ещё двух девушек, тоже с нашего поезда, их по пути высадили. Сначала я отправился на другой вокзал, узнал у коменданта станции, когда следующий поезд в нужном мне направлении, оказалось можно вечером уехать, вот я место и забронировал. Было ещё два эшелона пораньше, но я выбрал вечер. После этого поехали на квартиру. Управдом был на месте, тот выдал ключ Марии, сам сняв опечатанную бумажку с двери. Участкового о временных жильцах тот сам предупредит, им нужно будет выписать временный вид на жительство. Когда те уедут, то ключ вернут управдому. Дальше, показав, что в квартире и как, пополнил запас дров на кухне, чтобы им хватило, показал как ванной пользоваться, и мы скатались к госпиталю. Этот мне не знаком, впервые тут. Павел нам обрадовался. Я сначала подождал пока тот с семьёй наговорится, потом снова подошёл, пообщались. Оказалось, в госпитале тот не один из нашего полка. Был один из бойцов третьего батальона, и начштаба полка. Причём ранены они с Павлом были в один день. Павел утром, гаубицы их батарею накрыли, а начштаба вечером во время авианалёта. Грешно было их не навестить, я сначала к бойцу зашёл, ему подарочков занёс, сладких и фруктов, чему тот обрадовался. Бойца я смутно помнил, а тот меня сразу узнал. Тот был изрядным курильщиком, так что я ему дополнительно пару пачек «Казбека» подарил. Вот с начштаба мы долго общались. Он, как и Павел, неходячим был, гостинца я ему в тумбочку убрал, вот и выяснил все новости по полку. Командир сменился, прошлый был убит под Брянском. Город до сих пор освободить не смогли, под стенами стоят. Комиссар уже третий, тот первый ранен был, один начштаба так долго продержался. Многие жалели, что я ранен был, со снабжением сразу проблемы возникли, со мной-то лафа была. Заявку подал, и я быстро всё доставляю, а новый не справлялся. Кстати, он к Насте устроился в землянке, в той деревне, но та быстро его прогнала. Майор со смехом описывал как та его оглоблей гоняла по улочкам заново отстроенной деревни. Не понравился он ей, и заселила у себя два расчёта зенитной батареи.

Хорошо пообщались. Потом я отвёз Марию на квартиру, по пути показывая приметы чтобы та нашла дорогу назад, благо тут прямой маршрут трамвая был, Ольга с отцом осталась, ухаживала за ним. Мария начала готовить, это я сделал вид что у меня запасы в шкафу, разрешив использовать всё, а сам попрощавшись и забрав вещи поехал на вокзал. Время в госпитале как-то быстро пролетело, уже близился вечер. Машину убрал, сам дождавшись нужного эшелона устроился с командирами, эшелон войсковой, стрелковый батальон одного из полков перекидывали к фронту, тут же и штаб полка был, и вскоре отбыл.

До своей части я добирался аж пять дней, пока не прибыл к селу Боровая. Кроме танковой бригады тут ещё несколько частей расположилось. Командир бригады сразу принял меня в штабной палатке, изучил направление, передав начштабу, и сообщил:

- Должность на которую вас направили, товарищ лейтенант, уже занята. Из штаба нашей Пятьдесят Седьмой армии прислали человека. Да и скажу честно, нет у нас для вас должности, все штаты укомплектованы полностью. Сейчас начштаба выпишет вам направление в штаб нашей армии, там вам и подберут место службы.

Так как штаб армии располагался тут же, в селе, сама бригада рядом с селом, на опушке рощи, то вскоре я уже был в штабе армии и мне быстро нашли место. Вот что сообщил начальник службы снабжения:

- Вчера вечером было нападение на тыловую колонну, выжил мало кто. Пропало несколько человек, включая интенданта механизированной бригады. Видимо попал в плен. Особисты и подразделения НКВД начали поиски, но… На его место уже направили человека, интенданта из отдельного тяжёлого танкового батальона прорыва. Вот я и отправляю вас занять его должность. С ваших слов опыт у вас есть.

- Я согласен.

Меня оформили и отправили к батальону. Только тот дислоцировался дальше, нужно ещё тридцать километров проехать в сторону Северского Донца. А уже темнело. Однако покинув расположение штаба армии, отойдя подальше от чужих глаз, я вызвал «полуторку», и устроившись за рулём покатил к месту назначения, был я там часа через три. Долго простоял у моста, его сапёры ремонтировали, поэтому и припозднился. Батальон стоял в лесу, начало мая, ещё не везде сошёл снег, но ряды палаток стояли, замаскированная техника под чехлами, в общем, часть на стоянке. Меня остановила охрана на посту. Я свернул с дороги и разбрызгивая грязь из-под колёс подъехал к посту. Младший лейтенант-танкист, что был старшим, лично изучил документы, подсвечивая меня фонариком, и сопроводил к штабу полка. Там капитан, начальник штаба, всё быстро оформил, пообещав познакомиться утром, и отправил на место ночёвки. Тот хотел мне койку выделить в штабной палатке, но я сообщил что у меня своё брезентовое жилище, трофейное, поэтому тот выделил место для палатки. Та крайней будет, рядом свой грузовичок поставлю. Узнав, что машина будет записана за мной, разъездная, тот махнул рукой. Дальше я сам поставил офицерскую трофейную палатку, установил внутри койку, постельное бельё застелил, с другого бока письменный стол и стул, сундук в изголовье койки. Подвесил керосиновую лампу под потолком. Сапоги я уже снял, в тапочках ходил, пол чистый, деревянный настил, а сверху ковёр настелен. Ту большую трофейную палатку с перегородками и печкой буржуйкой доставать я не стал, увидят, могут отжать, а я к личному имуществу трепетно отношусь. Зачем зависть вызывать? Всё у меня в кузове грузовика было, так что особо я внимания не привлёк. Дальше я растопил примус, он дополнительно обогревал помещение, и стал готовить ужин. В батальоне ужин уже прошёл, мне естественно не оставили по причине неосведомлённости о моём прибытии. Ничего, я столько наготовил надолго хватит. Месяца на три-четыре. Это если с учётом что я только своими припасами буду питаться. Однако брать готовое в этот раз я не стал, зря что ли примус запалил? Поставив сковороду на держатель, вывалил банку тушёнки, и три яйца разбил, вскоре всё зашкворчало и по палатке поплыл неземной запах. Вот это и поел, вприкуску с ещё горячей лепёшкой коих напёк в Казани бесчисленное число. Три мешка муки ушло.

Пока ужинал просмотрел Взором состав батальона. Двадцать два танка «КВ-1», и восемь тридцатьчетвёрок. Причём новых, с башней-гайкой, да ещё с семидесятишестимиллиметровой пушкой «ЗИС-5», с большей длиной ствола. У «тридцатьчетвёрок» были дизеля, а не карбюраторные авиационные двигатели как у танков что я видел в битве за Москву. Помимо танков было три десятка грузовиков, один тягач, одна ремонтная «летучка», одна полевая кухня, два тяжёлых мотоцикла, зенитная батарея из четырёх счетверённых пулемётов «Максим». Все установки стояли в кузовах «полуторок». В принципе остальное имущество в виде палаток, тут как ни странно полный штат, на всех хватало, было на месте.

Утром, я проснулся от общей побудки в семь часов. Так что выйдя в одном нательном белье, а прохладно, бойцы вон в шинелях мёрзнут, я начал делать зарядку. Потом был завтрак, сам ходил к полевой кухне, она одна на весь батальон, и уже сытый направился к штабу батальона, то есть, к штабной палатке. Рядом с ней стояло два грузовика, что входили в штабное имущество. Там меня представили всем командирам нашего отдельного подразделения. Многие таращились на меня, узнали, когда фамилию сообщили. После общего знакомства, доставая блокнот, я сообщил:

- Так как моё дело снабжение, то прошу делать заявки, всё найдём и всё доставим.

Все как-то задумались, и видимо, чтобы приободрить подчинённых, майор Орловский, наш комбат, с ехидной улыбкой поинтересовался:

- Что, и танки найдёшь?

- Легко. Вам какие? Есть «КВ» обоих серий, «тридцатьчетвёрки». Немного броневиков. Плавающие танки. Например, для разведвзвода отлично подойдут. Можно сходу преодолевать ручьи и речки, а поставив рацию наводить на скопления противника огонь наших орудий. Например, с «КВ-два».

- Хм, - нахмурился комбат. - Записывай. Нужно десять «КВ-два». Пять «тридцатьчетвёрок». Ну и два броневика для охраны штаба, и два плавающих танка для разведвзвода. Зенитные «ДШК»?

- Без проблем, - кивнул я.

- Тогда шесть единиц. Желательно на базе автомашин.

- Сделаем, - кивнул я, сделав пометку в блокноте.

- У кого ещё есть предложения? - спросил комбат у присутствующих командиров.

- Радийную машину и штабной автобус, - взял слово начштаба. - Одной полевой кухни не хватает, нужна вторая. Не хватает автотранспорта, вместо пятидесяти семи грузовиков, всего тридцать два. Нет легковой разъездной машины. Нужен санитарный автобус. Пару бронированных тягачей для эвакуации подбитой техники с поле боя. Если ещё одну ремонтную «летучку» найдёшь, а то у нас одна на весь батальон, только спасибо скажем. Бензовозов нет, ни одного, всё в бочках возим.

- Автокран бы ещё, - сказал один из командиров, как я узнал недавно, командир ремонтного взвода старший лейтенант технической службы Алуштов.

- Поищем, - согласился я, сделав отметку. - По топливозаправщикам, есть возможность достать шесть автоцистерн с соляркой.

- Берём, - сразу согласился начштаба.

- Ещё что?

Дальше и посыпались заказы, как плотину порвало. Сообщив что всё заказанное будет передано батальону в течении суток, я отправился «добывать новое имущество батальона», как я сказал комбату. А тот в штаб армии покатил на штабном грузовике, мы были прямого подчинения. Будет просить разрешения в батальоне ещё одну роту сформировать, дополнительную зенитную батарею, и выбить пополнение под это дело. Я же сел в свой грузовичок и укатил в сторону, километров на пять, в кузове разместил батальонный миномёт, немецкий, и полный боекомплект. Специально трофейный выбрал чтобы не отобрали, а так смогу пострелять при нужде и надо сказать точность моего огня будет исключительной. Дальше вызвал тут в овражке заказанную технику. За час всю достал, и то что по мелочи. Овраг длинный и большой змеёй друг за другом тут теперь стояла техника, включая топливозаправщики. Сгоняв к стоянке батальона, на шести грузовиках перевёз часть танкистов и начштаба, пока комбат отсутствовал, к стоянке. Там пока никого не появилось, так что танкисты стали всё по очереди перегонять в расположение батальона. К вечеру всё там оказалось, территорию пришлось расширить, но ничего, главное теперь всё у нас. А дальше вернулся комбат, причём с комиссаром, тот отсутствовал, два дня не было в расположении части, ну и началось увеличение состава и вооружения батальона. Майор Орловский смог-таки получить разрешение, теперь в батальоне четыре танковых роты.

Следующие пять дней прошли спокойно, я батальон всем обеспечил, так что в большинстве был то дежурным по кухне, то дежурным по части, а так отдыхал. Даже дважды на рыбалку ходил. Северский Донец был в трёх километрах от расположения батальона, с другой стороны реки уже немцы были. Я туда не ходил, нашёл протоку Взором и вполне неплохих карасиков наловил. Даже пару раз карпы были. Вода ещё мутная, поэтому улов небольшой, но и этому я был рад. Свежее пополнение пришло, тут комбат сам отбирал, да так, что мне всучили личного водителя, восемнадцатилетнего парнишку, светловолосого и худого с нескладной фигурой. Тот из Астрахани был. Боец закончил автошколу и теперь имел водительское удостоверение. Ну или шофёрское, как правильнее. Так что у меня водитель на «полуторке» появился, салага зелёный. Всё бы хорошо, но на войне неприятности могут свалится в любой момент. В принципе и в мирной жизни также. Но не так часто как на войне, и уж тем более на фронте.

Немцы налетали не часто, но этим утром появилась шестёрка «Лаптёжников», причём без истребительного прикрытия. Совсем обнаглели. Судя потому как те выстраиваясь в круг, готовились бомбить нас, то что мы тут стоим, возможно и какая часть, им было известно. Когда первый штурмовик рванул вниз, все десять зениток ударили по нему. И о чудо, сбили. Комбат у нас был правильный командир и по всей территории расположения стоянки части, вырыты противовоздушные щели, вот и у моей палатки такая была, там кроме меня был мой водитель и ещё три случайных бойца, что мимо пробегали и к нам спрыгнули. Я не смотрел в небо, Взор вполне позволял мне видеть всё. То, что сбили ведущего остальных насторожило, но не испугало. Те продолжили бомбить, только с высоты, а не с пикирования, на кого Бог пошлёт. Как бы наши не стреляли и не выставляли заградительный огонь, вокруг техники начали вставать первые тяжёлые разрывы авиабомб. Пусть немцы ещё двух потеряли, и бомбёжка была неприцельной, но своё дело они сделали. Я тут причём? Да прямое попадание в нашу щель случилось. И ведь видел эту бомбу что на нас падала, ну чего я не рванул прочь? Было страшное ощущение навалившейся тяжести и темнота. Вырубило. Посмотрим в кого я перерожусь.

Судорожно вздохнув, мне кажется причина судорог лёгких в том, что те какое-то время не работали, и вот запустившись не сразу вошли в ритм. Я лежал весь в поту, мокрый, и смотрел в голубое небо, с облачками. Неужели выжил? Проверка всех трёх умений показала, что все три на нулях, снова качать сначала. Значит, Гусаров погиб, и у меня новое тело и новый мир. То, что это Земля, это ясно, но какое время?

Особо о своей гибели я не переживал, для меня это пройдённый этап. Я давно смирился с тем что могу погибнуть, жаль что до конца войны не продержался, хотел на Рейхстаге своё имя оставить, настоящее которое, самое первое. А теперь что? Может меня во времена Тутанхамона забросило? Тоже ведь Земля. Сожалел я об одном, у меня Хранилище наполовину заполнено было, и сгинуло. Где теперь все мои запасы? Кому достались? Или после моей гибели на том месте целая гора всякой всячины появиться? Вот теперь поди гадай. Хотя ладно, ещё наберу, главное узнать где я. Тут наконец включился звук, и я услышал отчаянный крик:

- Серёга! Серёга, вставай, иначе немчура шлёпнет.

Повернув голову, я увидел, как ко мне подбегает молодой измождённого вида парень в рваном грязном красноармейском обмундировании, а рядом стоит и ухмыляется немец с нашивками охранной дивизии. В руках карабин. Увидев, как я на него смотрю, тот перестал ухмыляться, явно разозлившись, и вскинув карабин, направив ствол на меня, почти сразу нажал на спуск. Раздался выстрел, после него последовало онемение у сердца, и снова темнота.

В этот раз очнувшись, увидел, как наш батальонный военфельдшер из санвзвода заканчивает делать мне искусственное дыхание, а ещё двое бойцов быстро откапывают противовоздушную щель, доставая других несчастных что были там. Мои умения при мне, Хранилище расширено и наполовину заполнено. Я вернулся в тело Максима Гусарова. И что это всё такое было? Похоже я попал в тело военнопленного в одном из концлагерей немцев. Значит снова Вторая Отечественная война. Хм, раньше я и не догадывался что непрямой массаж сердца и искусственное дыхание способно вернуть Путника обратно в старое тело. К жизни тело может, это известно, но что душу вернуть, да ещё Путника, вот это для меня сюрприз был.

- Очнулся? - спросил подошедший комбат. - А мы уж думали всё. Почти прямое накрытие, совсем рядом бомба рванула и вас похоронила.

Я сразу прогнал Исцеление по телу и полностью пришёл в порядок. Не так и сильно пострадал, больше контузию убирал, голова сразу просветлела, и гул из ушей пропал. Заряда всего семьдесят три процента ушло. Так что встав, глянул как остальные. Водитель и ещё один боец живы, двое других погибли, задохнулись. Бойцов к санитарным машинам понесли, тяжёлые контузии получили. Пострадавших было не так и много, неприцельное бомбометание сказалось, повреждено было пять автомашин и одна полевая кухня, погибло шестеро, и семеро ранено, вот и всё. Ничего, отремонтируем или новое выдадим. А немцы потеряли три штурмовика, и ещё один уходил сильно дымя. Как сообщили парни вокруг, за ними наши истребители погнались, но нагнали или нет пока никто не знает. Послушаем эфир, может проскользнёт какая информация?

И всё же военная судьба переменчивая штука. Погиб я, Максим Гусаров, через три недели на барвенковском выступе, ведя бои в окружении. Харьковская катастрофа всё же произошла. Нас накрыли снаряды тяжёлой артиллерии, прямое накрытие, погиб сразу. Тут счастливого случая с попаданием рядом и накрытием тоннами земли не было. Единственно что меня радовало, так это то что Хранилище было практически пустое. Только то что необходимо для ведения боевых действий моего батальона. Я даже количество продовольствия сократил, да оставил все горячие готовые блюда. Вот их не трогал, и питался ими. Домашняя еда - это домашняя еда. Тот случай с гибелью и возвращением в мир живых стал мне уроком. А может и намёком. Я в тот же день связался с главным интендантом Пятьдесят Седьмой армии и сообщил что со мной связались друзья, боевые интенданты, и они готовы передать нашей армии немалые запасы, отбитые у немцев. Газеты хорошо эту историю раздули и тот сразу понял в чём дело. Тут было две причины так поступить. Если убьют, то Хранилище практически пустое будет, на четыре-пять процентов заполнено. А если выживу, то изрядно пополню запасы за счёт брошенной военной техники в котле, тем более, более современной. Будет куда её убирать. Как тот обрадовался. Шесть дней передача шла, больше восьмидесяти новых складов организовали, начали формировать две танковые бригады, моторизованную и один тяжёлый танковый полк. Плюс трофейные «четвёрки» и «Ганомаги» отдал на усиление ещё одной механизированной бригады. Добро из Ставки на то было получено. В общем, дело пошло. Я едва успел вернутся в расположение батальона, как поступил сигнал выдвигаться. Вышли мы к передовой, а там дивизии сбив оборону уже направились вперёд, ну и мы с ними. Потом бои разные, наш батальон везде кидали на прорыв, я старался успеть везде и надо сказать мой батальон ни в чём не нуждался. Потом окружение, и попытки вырваться. Думаю, наши смогли это сделать, жаль я не видел. Моя колонна, которую я вёл, попала под обстрел и прямое попадание в мою «полуторку». На этом и закончилась жизнь и приключения Максима Гусарова. Я могу сказать уверенно, что мне было чем гордится в этой жизни. Труса не праздновал, воевал хорошо, помогал как мог. Вон, немцы до Москвы не дошли сорок километров, сил не хватило, как их обратно погнали. Много изменений было, жаль, но изменения в основном в отбитых территориях. А так Минск сдали, Киев тоже, под Москвой немцы были, вот и Харьковская катастрофа произошла. А так я ни о чём не жалею.

Открыв глаза, я осмотрелся. Новое тело, новая жизнь. Интересно, в какой год я попал? Осмотр дал понять, что я в больнице. Опять. Запахи знакомые, белый потолок, белые стены, койка на которой я лежал. Запустив диагностику у умения Исцеления, решил осмотреть территории. Когда я попытался осмотреться, приподняв голову, то кровать скрипнула и раздался голос сбоку:

- Ну что, лейтенант, очнулся?

Повернув голову, я посмотрел на налысо бритого здорового мужика в серой полосатой больничной пижаме. Похоже тот тут находился со сломанной рукой, гипс на левой был. Привлекали к нему внимание роскошные усы как у Будённого. Маршала я пару раз лично видел, могу сказать авторитетно, очень похожи, и также нежно лелеемы. Тот сидел на своей кровати и пил чай, бесшумно, а не отхлёбывал, всасывая, как некоторые мои знакомцы из прошлой жизни Гусарова. Тут как раз стандартная диагностика закончилась, съев привычные девять процентов. Чуть позже, когда опыта у меня будет больше, эта диагностика станет менее энергозатратной. Открывать и просматривать результаты я пока не стал, ноги чувствую, руки тоже, голова болит, бок ноет, но это всё лечится. Сейчас же пока есть источник информации, стоит с ним пообщаться. Уже одно то что я командир, указывает на это. Ещё и звание - лейтенант. Похож опять около военное время. В Императорской России помнится такое звание только на флоте было.

- Где я? - спросил я хриплым тоном, беря под контроль голосовые связки, пока не знакомые.

Мне ещё и управлять новым телом учиться придётся. Правда, это ненадолго, через час похожу и уже смогу уверенно им управлять. А через сутки как родное станет. Опыт был, пусть пока один, но был же.

- В Военно-морском госпитале. Привезли тебя вчера вечером. Как я слышал, тебя машина сбила, когда ты со службы домой возвращался… Знаешь, Мальцев, мне вот интересно, как ты в двадцать лет стал командиром подлодки? Почти сразу после училища? Ладно год на «эске» отходил, старшим помощником полгода был, но разве это опыт? А тут взяли и на «малютку» командиром поставили, как будто нет более опытных командиров.

- Командованию виднее, - тихим тоном ответил я, отчего неизвестный сосед разозлился ещё больше.

- Ага, виднее, я десять лет на одном тральщике командиром хожу, кап-три недавно получил, хотя мог уже каперанга получить, по опыту и знаниям тяну, осталось только академию сдать, и что? Как хожу, так и буду ходить кап-три. А ты по слухам прыгнул с адмиральского катера за портфелем командующего флота, поднял с воды, и раз, уже через две недели командир своей подлодки. Пусть малая, но своя.

Сосед на этом заткнулся, и что-то изредка бормоча стал пить чай, не обращая внимания на меня. Похоже того сильно зацепило что парня, в тело которого я попал, в таком возрасте и при таком опыте сделали командиром своей лодки. Видимо все традиции флотские были нарушены. И это только один командир, как меня будут шпынять другие, даже думать не хочется. Однако услышанное сразу расставило всё на свои места. Время Советское, я попал в тело флотского командира, и войны похоже нет, раз про неё не коснулся сосед. Подлодки типа «малютка» появились незадолго до войны, я об этом знал, в Казанском госпитале лежал флотский командир, как раз подводник, столько баек знал, он был постоянным противником моего соседа по палате, в шахматы играли, так что более-менее в я был в теме. Но только поверхностно, что спроси про подлодки, буду стоять и смотреть как баран на новые ворота. Правда, выход есть, можно использовать опыт одного майора, командира тяжёлого гаубичного дивизиона. Об этой истории бы не узнали, если бы его комиссар не сдал, после чего этот случай и стал известен по всем фронтам.

Случай был действительно уникальным. Осенью сорок первого при отступлении тот майор попал под разрыв авиабомбы, контузило, но пост свой тот не оставил. Отлежался неделю в санвзводе и продолжил командовать дивизионом, между прочим выведя его из окружения в полном составе. Так вот, от контузии, или ещё чего, тот потерял память. Всю или нет сейчас уже не скажешь, но этот хитрец ничего не сказал и по минимуму собирал информацию о себе, чтобы никто ничего не понял. Понимая, что командовать дивизионом он не может, как бы между прочим спросил у начштаба, кто по его мнению из командиров батарей самый опытный? Тот сообщил, командир второй батареи. Майор велел назначать замену на батарею, и того капитана назначил исполняющим обязанности командира дивизиона, объяснив это тем, чтобы тот набирался опыта, так как его скоро направят командовать уже своим дивизионом. И тот капитан три месяца фактически командовал, а майор учился, учился исступлённо. Капитан тот действительно ушёл на повышение, а майор уже дальше сам командовал, и хорошо командовал. И вот видимо посчитав комиссара другом, тот и раскрылся. А комиссар моментом наверх писульку настрочил. Майора сняли, назначили аттестационную комиссию, которую тот… блестяще сдал и получил должность начальника артиллерии во вновь формирующуюся стрелковую дивизию. Да ещё с повышением в звании. И что мне помешает повторить его опыт, адаптировав во флотские дела? Хорошо ещё в тело лётчика не закинуло, там я даже не знаю как бы выкрутился. Тут ещё стоит подумать, а пока я даже своего имени не знаю, только звание и фамилию. А вот история та с майором, мне кажется была немного другой. Я над ней долго думал и вот к какому выводу пришёл. Тот майор решил получить и звание и должность выше, а выслуживать долго, в боях попробуй заработай, вот тот и устроил долгоиграющую комбинацию, потом слил информацию про свою якобы потерю памяти, и он в шоколаде, а комиссар в помоях. Если это так, то хитроват и комбинатор тот уже подполковник, ещё тот.

Видимо громкий голос соседа привлёк внимание и к нам заглянула санитарка, осмотрелась, увидела меня в сознании, и сразу исчезла, а через минуту зашёл врач. Он один был. Тот стал меня расспрашивать о самочувствии, отвечая, я параллельно активировал «Магический лекарский щуп», и обнулив заряд Исцеления, полностью восстановился. Врач, осматривая меня, даже удивился. Шишки на затылке нет, гематомы на бедре тоже, цел и невредим, а тот сам осматривал меня, когда привезли в госпиталь. Пока общались, я выяснил что мы находимся в Риге, военно-морская база Балтийского флота, моя лодка тоже тут. Ну а зовут меня Мальцев Иван Иванович. И мне действительно двадцать лет, двадцать один будет через два месяца. Ну и главное, сейчас конец мая тысяч девятьсот сорок первого года. Не скажу, что меня это обрадовало, но и не расстроило. Получить опыт боевых действий подводника я был бы не прочь, тем более с моим Взором я буду неуловим. Главное не показывать, что ничего не знаю, а не то мигом на берег спишут.

Врач был в недоумении, но сообщил что всё в порядке, травм после наезда нет. Тут ещё «обрадовал» меня тем что со мной хочет поговорить следователь из милиции, что расследовал наезд на военного моряка. Время было девять утра, так что пока тот отсутствовал, мне принесли форму, сапоги и табельное оружие. Я быстро оделся, ремень застегнул, кобура с «ТТ» на ремешках висела в районе правой ягодицы, а удобно, потом тужурку и фуражку. Форма в порядке, вычищена кем-то. И не сапоги у меня были, а чёрные полуботинки со шнуровкой. Пока меня не отпускали, сосед курить ушёл, так что застелив койку, сел на неё и проверил карманы. Там была зажигалка, в золотом корпусе, не знаю почему, табака в карманах я не обнаружил, как и сигарет. Потом портмоне, довольно плотное, заглядывать не стал, несколько монет в карманах, ключи, видимо от жилья, часы наручные которые я тут же вернул на кисть левой руки. В кармане тужурки нашёл документы. Командирское удостоверение, комсомольский билет и пропуск на военно-морскую базу. Изучил их. Так и есть, Мальцев Иван Иванович. Командир «М-115», вч «12-456». Пропуск стандартный, комсомольский билет тоже. Вернувшийся сосед со мной общаться не захотел, да и я не горел желанием. Тут вернулся врач и передал выписку из больничного листа, что я здоров. Правда, попросил подождать, следователь уже выехал и скоро будет. Палату я покинул и подождал в приёмном покое. Вскоре действительно подошёл сотрудник милиции в форме, младший лейтенант. Вопросы стандартные. Я ему отвечал, что ничего не видел. Версию я уже успел придумать и озвучивал её. Сзади рёв мотора услышал, успел сгруппироваться и полетел кувырком от удара. Больше ничего не помню, головой о брусчатку ударился.

- Понимаете, товарищ лейтенант, свидетелей было много, и почти все утверждают, что наезд был умышленный. Машина вильнула, и если бы вы не попытались отпрыгнуть, могло закончится плохо. А грузовик мы нашли. Угнали его.

На этом всё, я расписался в опросном листе, постарался скопировать подпись Мальцева из пропуска на базу, после этого мы расстались. А когда я вышел из госпиталя, со ступеньки поднялся матрос с карабином за спиной.

- Товарищ лейтенант, товарищ Абин приказал встретить вас и сопроводить до квартиры в городе.

- Ясно. Сначала на базу, побываю на лодке. Вперёд.

Машины не было, так что мы направились к порту прогулочным шагом. Пока было время, поглядывая вокруг, в Риге бывать мне не доводилось, красивый город, я размышлял. Пока вроде никто ничего не заподозрил. До начала войны меньше месяца, всё повторяло историю Гусарова, а мне нужно освоить огромный объём информации по подводным лодкам. Особенно по управлению. Сейчас на базе побываем, гляну на свою лодку. От такого шанса побывать подводником я отказываться не хотел. Потом матрос на квартиру меня проводит. Вооружённый матрос меня удивил, для чего его отправили за мной? Поэтому я стал осторожно задавать наводящие вопросы и тайна стала явью. Для экипажа субмарины не было никакой тайны почему их командира пытались убить. Они даже гордились Мальцевым. А тот у местного авторитета и контрабандиста увёл девушку, нагло, в ресторане, да ещё тому морду набил. Авторитет местным цыганом был, клятвенно пообещал отомстить. За этот случай Мальцева комсорг их дивизиона подводных лодок долго песочил. Следователь не мог этого не знать, но промолчал. В принципе, наезд вполне в стиле бандитов. Если не будут повторять, искать я их тоже не буду. В остальном планы не менялись, обживаюсь, осваиваюсь и встречаю войну. Я командир, что хочу то и делаю. Главное побыстрее Взор прокачать, он мне в подводной работе ой как пригодится. Точнее я уже начал его качать, скоро и за остальные примусь. По девушке я выяснил, та к матери уехала и будет не скоро, а так всё к свадьбе идёт. Насчёт родителей вопросы матросу задавать я не стал, но вроде как они есть. Нужно уточнить по этому вопросу. Зато выяснил кто такой товарищ Абин. Оказывается, это старпом на моей лодке. Зам значит. Да и сам матрос тоже с лодки, зенитчик он. Когда мы прошли контрольно-пропускной пункт и подошли к причалам, то я спросил у матроса, изучая корпус и рубку моей лодки:

- Ну-ка, товарищ краснофлотец, сообщите мне всё что знаете об этом типе подводных судов, и о самой этой лодке?

- Советская подводная лодка тип «Малютка», серия Двенадцатая. Вступила в состав Балтийского флота седьмого апреля этого года. Командир, лейтенант Мальцев. Экипаж полный, тридцать семь человек. Был один учебный выход в Рижский залив на трое суток с шестью учебными погружениями. Были выявлены проблемы с дизелем, сейчас устраняются. Лодка полна припасами, и боеприпасами. Обе торпеды на борту. Инженеры с верфи на борту, обещают убрать проблему с дизелем через два дня. Водоизмещение двести тридцать тонн…

Слушая матроса, а мы пока стояли на пирсе, не подходили к лодке, хотя вахтенный старшего по вахте уже предупредил, тот поднялся наверх и ждал, а я стоял и слушал матроса. Молодец, всё расписал. Дальше проследовало изучение лодки, потом к командиру дивизиона прогуляюсь, хочу узнать какие планы на меня и на мою лодку. Мне нужны учебные выходы. Хочу попросить разрешения привести их, экипаж должен освоить лодку от и до, иначе во время войны придётся это делать. Матрос закончил и мы направились к трапу. И вот так познакомившись, а точнее поздоровавшись с вахтенным командиром, это был мичман, я стал изучать лодку с носа до кормы, проверяя. Мичман всё описывал, где всё хорошо, а где не очень. Лодка новая, и подобное в порядке вещей. В дизельном отсеке был полуразобран сам дизель, там работало трое в спецовках, мешать я им не стал. На борту было двадцать два матроса и командира. Остальные кто в увольнительной, кто отправился на склады за продовольствием. Старшим там старпом был. Во время изучения, за мной прибыл краснофлотец-посыльный, он передал приказ прибыть в особый отдел базы, там хотят поговорить со мной. Что ж, поговорим. Знаете, в прошлом теле Гусарова я просто изучал свои новые возможности, жил и воевал. Да как-то бесцельно. И знаете, сам себе не прощу, блокадный Ленинград, а там он был, остался вне моего внимания, хотя слышал о нём по радио. А сейчас я такой подлости, а я считал это подлостью, и в этой жизни будет моё искупление, такого не допущу. Это и будет моим долгом, и задачей, которые я сам на себя взвалил.  Ну и параллельно стану самым результативным командиром подводной лодки за всю историю Советского Союза. Может немецких асов-подводников переплюну? Ну а вдруг? Вот и получается, моя задача в этой жизни спасти ленинградцев от голода, а охота из-под воды, это для развлечения. Есть ещё один момент, в этот раз я твёрдо был намерен дожить до конца войны. Дальше уже будет видно.

Конец первой книги.

Продолжение второй части «Капитан «Неуловимого»», следует.

Для всех желающих оплатить за работу автору, читающим книгу у пиратов, размещаю координаты: Яндекс-деньги: 410011540428880 Карты Сбербанка: социальная 63900262 9004007810 Виза 4276620042594162 PayPal Poseliagin Vladimir vladP27@yandex.ru или afftor.p@gmail.com Киви-кошелёк +79274076534 Вебмани кошелек R184210275377

Оглавление

Пролог. Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg