«Девушка с конфетной коробки. Книга 2»

Девушка с конфетной коробки. Книга 2 (fb2) - Девушка с конфетной коробки. Книга 2 [СИ] (Сказки Девяти Королевств - 5) 1116K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Анна Артуровна Стриковская

Девушка с конфетной коробки. Часть вторая Анна Стриковская

Глава 1

План Алана в тот день мы так и не узнали. Согласившись с тем, что на этом месте оставаться больше нельзя, Дейдра поспешила дать указание: снять лагерь и уйти подальше от массивов драконьего камня. Так как собирать ничего не требовалось, то уже через полчаса мы выдвинулись в сторону, противоположную той, откуда пришли наши спасители. Как раз оттуда бежал ручей, на котором мы стояли, вдоль него и лёг наш путь. Часа через три мы добрались до скал на восточном краю долины. В соответствии с планом Алана именно там мы должны были подняться, чтобы выбраться из ловушки.

Восточный край долины резко отличался от западного. Начать с того, что здесь не было залежей драконьего камня. Нам это показалось благоприятным признаком. От соседства опасной для живых субстанции всем было неуютно, а сейчас каждый почувствовал себя лучше. Ручей привёл нас к небольшому, мелком озерцу, из которого он брал своё начало. В свою очередь озеро питали три ручейка, стекавшие с гор по трём узким ущельям.

Да, вместо монолитной стены, хорошо просматривающейся с любой точки, здесь было нечто иное: три глубоких ущелья, расходящихся веером.

— Перчатка на куриную лапу, — пошутила Зелинда и все с ней согласились.

Парни были готовы с ходу штурмовать гору, но Дей решила иначе.

— Разбиваем лагерь, а трое — на разведку. Далеко не заходить, никуда не лезть, просто осматриваем местность. В каждому ущелье надо найти, где легче всего будет подниматься. Потом собираемся у костра и Алан излагает нам свой план. От него и будем танцевать, в смысле выбирать направление движения.

— Это если план нам понравится, — уточнил Александр и заработал весьма недовольный взгляд обеих ведьм.

— Можно подумать, у нас есть варианты, — фыркнула Зелинда, — Может, уважаемый принц подскажет, куда идти, чтобы выбраться прямо в благословенную Сальвинию? Если нет, то помолчал бы.

Я была с ней полностью согласна. Хоть какой-то план лучше, чем никакого. Помнится, Алан упоминал экспедицию, которую он готовил в то место Драконьих гор, где они пересекаются с Драконьим же хребтом. По моим прикидкам, оно как раз лежало впереди на нашем пути, если только мы не находились в самом его центре. Значит, у него должны быть сведения об этих землях. Не мог же он планировать путешествие, не продумав путей отхода и вариантов спасения?

В результате на разведку Дейдра отправилась сама, взяв с собой Хольгера и, к моему удивлению, принца Александра. Выбрала себе центральное ущелье, Хольгер пошёл по северному, а принц — по южному. Какое-то время мы видели всех троих, но вскоре они исчезли из виду.

В лагере за главного остался Элиастен. Он распределил между нами работу по совести. Сам вместе с Зелиндой ставил палатки и оборудовал место для костра и наших грядущих посиделок. Я, как самый слабый и беспомощный член команды, осталась у костра, следить за котелками, в которых грелась вода и варилась каша. Алан же занялся подготовкой к представлению своего плана: расстелил на камне карту и что-то колдовал над ней, бормоча себе под нос бессвязные слова. Даже мне не стал объяснять, чем занимается. Но я и не лезла: придёт время, он всё расскажет с подробностями.

Солнце уже клонилось к закату, когда по-одному начали возвращаться наши разведчики. Первая появилась недовольная Дейдра. Ущелье оказалось глубоким, идти пришлось далеко, но ничего, хоть отдалённо напоминающего удобный подъём, там не нашлось. Отвесные стены, на которые сумеет вскарабкаться только профессиональный скалолаз, пока не под силу нашей команде.

С этим я была полностью согласна. Если и другие найдут то же самое, то Дейдра, может, и выберется, а вот я тут останусь навсегда.

Хольгер и принц вернулись почти одновременно. Мы видели, как гремонец вышел из «своего» ущелья и направился к нам вдоль ручейка, но внезапно становился и повернулся к нам спиной. Видимо, услышал Александра. Тот появился минуты через три и помахал рукой, мол, всё в порядке. Хольгер подождал его и в лагерь они вошли вместе. Заговорили тоже хором, так что Дейдре пришлось их останавливать и назначать порядок отчёта.

Подъём нашли оба, Хольгер на южной стене своего северного прохода, а Александр на северной южного.

— Что-то такое я и подозревал, — сказал Алан, — Что бы мы не выбрали, выйдет примерно одно и то же.

— Что ты этим хочешь сказать? — прищурилась Дейдра.

— Мы попали в очень интересное место, — вздохнув, ответил Ал, — Но лучше бы мы сюда не совались. Простите, ребята, за то, что вам пришлось влипнуть в такое.

Тут уже прищурилась не одна Дейдра. Все подгребли поближе, даже я сняла котелки с огня, чтобы не отвлекаться, и прислушалась. Алан продолжил с покаянным выражением лица:

— Нас с Аделью подземные ходы драконов завели в созданную для них ловушку. В попытке нас спасти вы тоже туда попали. Но крылатых-то не удержать, а вот людям выбраться в разы труднее. Хорошо, что нас много и среди нас ведьмы. Так появляется хоть призрачный, но шанс.

Он хотел ещё что-то добавить, но его остановил Элиастен.

— Созданная ловушка, ты так выразился? Но кто её создал и зачем?

Алана махнул рукой и сказал так:

— Эл, это долгий разговор. Давайте поужинаем, а потом я всё объясню подробно, — и, обращаясь ко мне, добавил, — Адель, радость моя, не бойся. Мы ещё поживём.

* * *

Истерзанный Симон лежал под камнем и думал о том, какой же он дурак. Надо было так попасть! Причём сделал всё сам, своими руками. Впервые в жизни в его хитроумную голову забрела мысль, что образование ему бы не помешало. Одно дело на глазок прикинуть, а другое — точный расчёт. Посчитал бы — теперь бы не валялся, выброшенный, как старая ветошь. Сил нет никаких и спина печёт просто зверски.

Он пришёл в сознание как раз тогда, когда Хольгер мазал его спину от ожогов, и прекрасно слышал разговоры у себя над головой. Но ума хватило ничем не проявить своего присутствия, а гремонец, кажется, даже не заметил, что пациент очухался. Надежды на то, что его пожалеют, у Симона не было. Наоборот. С Дейдры сталось бы добить гада, если бы она заметила, что он пришёл в себя. Зато мужчины проявили гуманизм, Хольгер, вон, даже мазью намазал и воды во фляжку налил.

Но тащить его обратно в лагерь не захотел никто, да ведьма и не дала бы. Бросили там же, где нашли: под валуном около стенки из драконьего камня. Эта гадость даже на расстоянии за несколько часов должна была выпить из Симона все силы и упокоить на том самом месте, где он лежал.

Эх! Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, — подумал Симон. Как бы ни было тяжело и больно, но, если хочешь выжить, надо двигаться. Подняться на ноги не удалось, но встать на четвереньки он сумел. Приладил флягу к поясу, засунул в карман банку с мазью от ожогов, возблагодарил Добрую мать и пополз прочь от зловещей стенки.

Примерно через две лиги он остановился, чтобы подумать. От штанин его брюк остались жалкие лохмотья, острые камни расцарапали колени в кровь, спина продолжала демонски печь, но зато в голове прояснилось. Он чувствовал, как тяжкое, давящее влияние драконьего камня уменьшается. Осталось решить, куда ползти. Или, может быть, удастся встать на ноги и идти дальше по-человечески? Сапоги-то, в отличие от штанов, целёшеньки.

После непродолжительного отдыха ему действительно удалось встать. Конечно, слабость никуда не делась, Симона качало как деревце на ветру, но зато теперь он мог больше не имитировать раненую собаку, а передвигаться привычным способом. Заодно и обзор стал шире. Он увидел, что на старом месте лагеря больше нет: маги снялись с места и двинулись к горам на востоке. Это подсказало отщепенцу очевидное решение: идти вслед за командой, но на некотором расстоянии. Одному ему дорога в царство духов, а эти умники наверняка что-то знают. Рано или поздно выведут к людям.

* * *

— Давай с самого начала, — потребовала Дейдра, — с ловушки для дракона. О чём речь? Кто мог выставить на него ловушку?

— Демоны, конечно, — устало и как-то грустно произнёс Алан, — их единственные соперники.

Он понял, что сейчас придётся прочитать лекцию, потому что при слове «демоны» ребята на него уставились как на сумасшедшего. Одна Адель глядела со спокойным удивлением и то скорее потому, что ответ вышел для неё неожиданным. Кажется, после путешествия под землёй её уже ничем было не взять.

— Демоны? — произнесла наконец ведьма, — Какие такие демоны? Наши предки? Ты их имеешь в виду?

— Не совсем, — Алан мялся, не зная, с чего начать объяснения, — Видишь ли, ремольские ведьмы — потомки тех демонов, что жили близ ремольской впадины, у вулкана Каруан. Они чем-то отличались от тех, кто жил на стыке Драконьих гор и Драконьего же хребта в стране вулканов, где у них был даже целый город — Огир. Про ваших предков известно многое, а вот про демонов из Огира почти ничего. Не могу точно сказать, в чём была разница, сам не знаю. Видишь ли, прежде чем меня послали с вами в долину Ласерн, я как раз собирался в экспедицию по поиску того самого Огира. Но, как вы знаете, учителям не отказывают.

— Да уж, — бросила Дейдра, — не отказывают, но от некоторых учителей стоит держаться подальше. Так что там с демонами и экспедицией, я не поняла?

Алан расстелил на земле тончайший шёлковый платок, на котором была изображена зачарованная карта континента, придавил углы камешками и поманил всех поближе.

Глава 2

Все расположились вокруг карты, чтобы удобно было слушать и следить за объяснениями Алана. Каждый подложил под себя что придётся, а сам уважаемый лектор устроился на покрытом собственной курткой камне. Ткнул тонкой, неизвестно откуда взявшейся палочкой в самую середину Драконьих гор и сообщил:

— Мы где-то здесь. Сейчас покажу поближе.

Пара никому из присутствующих не знакомых пассов и то место, в которое тыкал Алан, вдруг приблизилось, стало крупнее, а остальная карта как бы подвинулась, сжалась.

— Обалдеть, — прошептал Элиастен, — даже не мечтал, что увижу такое. Это ведь не просто платочек, а древний артефакт эльфов, я правильно понял?

— Жалкая копия, — вздохнул Алан, — к сожалению, неполная. Оригинал остался в хранилище Валариэтана. А так ты прав, исходную карту создали твои соотечественники и привязали её к миру, который они знали. Меняется мир — меняется и его изображение. Одна беда: совершенно не учитывается деятельность человека. Так что городов и мелких селений мы тут не найдём, только реки и горы.

Такие подробности потомку эльфов показались незначительными, его волновало другое.

— Эта карта считалась утерянной со времён исхода эльфов. Её искали и не нашли, а она, выходит, преспокойно себе лежала в хранилище у человеческих магов? Ну-ну. А как им удалось создать копию?

— Не им, а одному моему приятелю, — сознался Алан, — К сожалению, он не смог скопировать исходное заклинание и привязать карту к миру. Это было дано только эльфам. Он привязал её к той самой, первой карте. Теперь это её точная копия. Но, если привязка нарушится, она станет самой обычной, ничем не лучше тех, что продают в книжных лавках по золотому штучка.

— Ты сказал «неполная», — вспомнила вдруг Зелинда, — а чего именно не хватает?

— Того и не хватает, — вздохнул Алан, — Карту эльфы делали, а у них с демонами были не самые лучшие отношения. Потому всё, что касается Огира и прочих поселений демонов в Драконьих горах, тут не отображено. Да и сами горы… Видимо, эльфам сюда хода не было и привязку взять на месте не удалось. Картинка очень примерная. А на копии эта "примерность" возрастает в несколько раз. Но кое-чем этот платочек нам поможет. По крайней мере сориентируемся.

Элиастен прищурился: что-то в словах Алана его настораживало, но что? Причин не доверять товарищу у него не было и он отбросил неприятные мысли. Сейчас важнее было принять решение о том, куда двигаться.

Между тем карта завершила преобразование и теперь на ней предстало самое сердце Драконьих гор в месте, где они встречаются с Драконьим хребтом. Главным неудобством все сочли то, что никаких названий тут не было, реки, горы и прочие географические объяекты так и остались безымянными, неподписанными. Хотя… Вот это зелёное сбоку — точно долина Ласерн. Далеко же они зашли, ещё немного и она скрылась бы из вида.

— Сейчас, сейчас, — махнул своим друзьям рукой Алан, — определимся на местности.

Он произнёс ещё одно заклинание и на платке вспыхнула красная искорка, отметив точку, где они находились. Всё верно. Если присмотреться, можно было разглядеть долину в форме куриного следа, ручей и озерцо, на берегу которого они устроили привал. У самого нижнего края карты теперь расположились северные графства Гремона и империи. Пусть они не были обозначены, но знакомые со школьных уроков географии очертания границ узнал каждый.

— Эгон, Риттен и Шорц, — ткнул пальцем Хольгер в воздух рядом с картой, — северные графства. До них не так уж далеко. А вот здесь — Гиндуклейское вольное княжество куда нам лучше не соваться.

— А что так? — поинтересовалась Дейдра, но ответ получила не от Хольгера.

— Дикие, — со вздохом сообщила Адель, — живут по понятиям глубокой древности, магов истребляют.

— В наше время? — поразились ведьмы хором и Зелинда добавила, — Жуть! На месте гремонского короля я бы навела там порядок. Как можно терпеть такое у себя под боком?

Тут зафыркал Хольгер: его рассмешил вывод ведьмы.

— Дорогая, послушал бы тебя наш король! Ведь Гиндуклея — прыщ у него на носу уже не знаю сколько веков, но он его сковырнуть не торопится. Знаешь, почему? Очень нищее княжество. Даже империя, которая зарится на всё, что плохо лежит, не стала его присоединять. Никакой выгоды.

— Чем же они живут тогда? — не поверила Зелинда.

— Натуральным хозяйством, — пояснил Хольгер, — а ещё добычей и продажей сариита.

Сариитом назывался минерал, кристаллы которого использовались в качестве накопителя в артефактах длительного действия. Они лучше других могли собирать и хранить магию, а их способность отдавать её не рваными порциями, а тонким, стабильным потоком, считалась непревзойдённой. Стоили такие кристаллы бешеных денег и купить их можно было только в Гремоне. Но даже Адель не знала, что добывали их в Гиндуклее.

— Так у них денег должно быть немерено! — воскликнула Дейдра, — Что ты нам плетёшь, будто они там нищие и против магии?

Тут рассмеялся уже Элиастен.

— Дорогая, наивность тебе не к лицу. С каких это пор богатство в кармане князя стало богатством его земли? Думаю, сариитом торгует князь, все копи принадлежат ему, крестьяне же довольствуются тем, что родит их огород и поле.

— Точно, — подтвердил его слова Хольгер, — и весь сариит он поставляет нашему королю по совершенно смешным ценам. Его величество денег на ветер не бросает, а других покупателей к Гиндуклею не подпускает на выстрел. Но не в этом суть, а в том, что туда нам лучше не соваться. Ничего, кроме неприятностей. Ну и дальше — империя. Там тоже не сахар. Все маги и ведьмы, попавшие на её территорию, считаются поступившими на службу к императору. Это значит тотальный контроль, кучу запретов и очень умеренное вознаграждение работы. Так что туда нам тоже не надо. Только в самом крайнем случае.

Слушавший его Алан только радовался, как прекрасно гремонец расписал их перспективы. Он сам не смог бы лучше. Да, только Гремон, только страна Девятки. Остальное — в самом крайнем случае, когда по-другому будет невозможно. Жаль, однако, что прямого прохода к какому-нибудь гремонскому графству не существует. По крайней мере карта его не показывает.

* * *

Все сгрудились, разглядывая чудесное изображение. Творение эльфов, как водится, отличалось красотой: горы и долины на нём были как настоящие и казались объёмными. Как будто смотришь на землю сверху, с крыла летящего дракона. Я легко нашла долину Ласерн с озером и водопадом, своенравную, извилистую Лиеру в скалистых берегах, но всё остальное было незнакомым.

Никогда я не увлекалась географией, а зря, оказывается. Спасибо нашему зануде-учителю, хоть карту научил читать, так что не пришлось опозориться, спрашивая, где, как и что. Хвала богам, всё понятно: это горы, это долины. А ещё спасибо Хольгеру, который не только рассматривал картинку, но и пояснял увиденное. Вроде бы для себя, ага. И пальцем показывал. Пусть это неприлично, зато здорово помогает разобраться, так что замечания ему делать никто не стал.

— Смотрите, как проходит вот эта гряда, — говорил он, указывая пальцем, — Видите? Выходит, нет разницы, как выбираться из нашей ловушки, в любом случае гряда отрезает нас от гремонских земель. Придётся идти в обход, делать большой крюк.

Предупреждая возражения Дейдры, которая уже открыла было рот, добавил:

— Дей, тут скалолазов раз-два и обчёлся. Надо выбирать дорогу поудобнее. Преодолимую для всей команды.

При этом бросил взгляд на меня. Конечно, я — слабое звено. По скалам лазить не умею, хилая и вообще бумажный червь, не приспособленный для дикой жизни. Я Алана, конечно, люблю, но каким местом он думал, когда тянул меня в эту экспедицию? Теперь вместо пользы от меня одни неприятности.

— Ну-ка, ну-ка, — сказала тут Дейдра, сунувшись поближе к карте, — Алан, а масштаб ещё помельче можно?

— Если только чуть-чуть, — грустно ответил мой милый, — Сейчас попробую. Оригинал можно приближать до полулиги на ладонь, а здесь так не получается. Поэтому я и сказал, что это — жалкое подобие.

Он снова стал тыкать в карту палочкой и читать заклинание. Помогло, но мало. Ласерн даже не ушёл за край, но долину-ловушку стало видно более чётко, как и горы вокруг.

— Померещилось, — зло фыркнула Дейдра, — нету тут прохода, прав Хольгер, придётся тащиться в обход. Эдак мы по этим горам до зимы скакать будем, если найдём, чем кормиться.

Добродушный Элиастен поспешил её утихомирить.

— Радость моя, у нас припасов декады на две точно. Брали-то с большим запасом. А когда выберемся из этого малоприятного места, можно будет поохотиться. Здесь должны водиться горные козы и прочие зверюшки. Съедобные растения, жалко, в этих краях не встречаются: дикий лук и чеснок. Очень бы украсили рацион.

Дей рассмеялась.

— Это их в проклятом месте нет, а так они повсюду растут. Не беспокойся, найдём. А не найдём, так вырастим. Ведьмы мы или нет?

Она глянула на Зелинду, а та в ответ вытащила из кармана горсть чего-то мелкого. Семян? Я где-то читала, что ведьма любое растение за сутки может вырастить из семечка до взрослого состояния, ей для этого даже почва не нужна, только вода. Если правда, хотелось бы посмотреть.

А Дейдра опять насупилась.

— Это всё, конечно, хорошо: запасы, охота… Растянем то, что имеем на луну, а то и на полторы. Вы уверены, что этого времени нам хватит, чтобы добраться до жилых земель?

Алан, который до этого не спускал с ведьмы глаз, тут стал смотреть куда-то вбок. Ясно, у него уверенности никакой. У меня, кстати, тоже. Если никто не поможет, мы тут так и загнёмся. Хотя бы ради этого следует как можно скорее выбираться из этой дурацкой ловушки! Вдруг откуда-нибудь с вершины удастся послать почту или хотя бы простой сигнал? Я знаю, у магов есть такой допотопный способ связи в местах, где почта не работает. Сама не пользовалась, даже заклинания такого не знаю, но точно читала про это в учебнике, а не в романе. Значит, информация достоверная.

Стоило выдвинуть эту идею, как мужчины наперебой стали предлагать, с кем связываться. Оказалось, Элиастену этот метод хорошо известен, но он не знает никого, кто бы жил на достаточно близком расстоянии. Достучаться же до Дарсы через пол-континента — это из области сказок. Хольгер наоборот, был знаком с гремонскими парнями, которые могли бы прийти к нам на помощь, но не владел нужным заклинанием. Хуже всего не то, что он не владел, а что эти гремонцы тоже были не в курсе. Тут нужен подготовленный адресат, другие просто не поймут, что их настиг зов товарища в беде.

— А эти твои ребята, Линдор и Сандорион? — спросил Алан полульфа, — Они могут быть ещё в долине или на крайней случай в Оджалисе? Это не так уж далеко.

— Это вариант! — обрадовался Элиастен, — Конечно, не факт, что получится, но попробовать надо! Как только выберемся, я тут же этим займусь! Молодец, Адель, отлично придумала! Зов, в отличие от почты, даёт возможность локализовать местонахождение пославшего. Глядишь, нас найдут.

— И что нам это даст? — с усмешкой сказал Александр, — Ну, будут они знать, где мы, и что дальше? Дракона пришлют? Где они его возьмут только? Нет, выбираться придётся самим. А что мы живы, они и так определят, есть методики. Когда умрём, тоже узнают. Но помощи нам не дождаться, точно вам говорю.

Его слова были полны горечи и пессимизма. Хотелось возразить, сказать, что нам непременно помогут, но… Он был абсолютно прав. Как там? Спасение утопающих — дело рук самих утопающих? Это как раз тот самый случай. Максимум, чего мы сможем добиться — сообщить о себе. Но подмогу нам не пришлют, это физически невозможно. Вот если мы доберёмся до обитаемых мест, тогда да. А для этого надо как минимум покинуть долину-ловушку.

Так я и сказала.

Дейдра снова приникла к карте, только что носом об неё не тёрлась. Длилось это минут десять, затем она распрямилась и объявила своё решение.

— Обойти мешающую нам гряду можно только с севера. Поэтому завтра пойдём через северное ущелье. На месте сориентируемся. Кажется, там можно обогнуть эту гадкую долину-ловушку и вернуться на наш старый путь, — она пальцем провела загогулину над поверхностью шёлка, — Думаю, за три дня справимся. А вот отсюда двинем на юг, тогда через пару дней выйдем где-то в Шорце. Надеюсь, карта точная и я не ошиблась в расчётах.

Слова Дейдры родили надежду в моём сердце. Ещё пять, ну, шесть дней и мы окажемся среди людей. Ладно, даже декаду я согласна потерпеть. Но вредная зануда, которая живёт во мне, твердила, что план — это одно, а его исполнение — совсем другое. Пока что ничего в нашей экспедиции согласно плану не происходило, почему дальше должно быть по-другому? Карта не показывает подробностей, а в них обычно и заключается вся бяка. Так что ликовать пока рановато, придётся помучиться, прежде чем мы выберемся.

Ладно, к этому я, наверное, готова, деваться-то всё равно некуда. Вот только снова умирать я не согласна.

* * *

Утром поднялись пораньше и тронулись в путь. Ущелье хоть и близко, но это налегке и в одиночку можно за пару часов туда-сюда сбегать. Группой они только до входа шли почти час. Выбирали дорогу поудобнее: по тяжёлой за двадцать минут можно все силы растерять, а они ещё понадобятся для подъёма. Пока шли по долине, солнышко радовало их теплом, но стоило вступить в ущелье, как стало значительно холоднее: сюда лучи добирались только во второй половине дня.

Вопреки обыкновению, Дейдра не стала возглавлять отряд. Хольгер исследовал это ущелье? Ему и карты в руки. Гремонец молча вышел вперёд и повёл всех вдоль текущего по дну ручья, старательно выбирая путь по небольшим, в размер мужской подошвы, плоским камням, которые образовывали дорожку примерно в полутора локтях от воды. Действительно, если наступать только на них, идти оказалось легко, как по паркету. Алан даже выдвинут теорию, что тропинка эта рукотворная, созданная если не трудом, то магией, но Дейдра его высмеяла. Оказывается, это нормальное природное образование в таких местах. У самой воды мелкая галька, затем побольше, потом круглые голыши, а там, куда вода уже практически не достаёт — камни покрупнее. Структура у здешних скал слоистая, поэтому и дорожка как плиточкой выложена. Никакой магии.

Ущелье оказалось довольно длинным, глубоким и извилистым, так что до места подъёма пришлось идти ещё часа полтора. Уже заметно было, что скалы скоро сомкнутся, а пути наверх не было видно. Дейдра с сомнением смотрела в спину Хольгера, но тот спокойно и уверенно шёл вперёд.

Наконец они свернули за очередной скальный выступ и ахнули: здесь действительно существовал удобный путь наверх. Везде стены ущелья поднимались почти отвесно, а здесь природа соорудила нечто вроде лестницы. На протяжении двадцати локтей монолитная стена вдруг рассыпалась нагромождением каменных кубов, уступами поднимавшегося вплоть до самого верха подобно ступенями гигантской лестницы. Высота такой ступеньки была чуть меньше роста среднего человека. Кое-где камень выкрошился, образуя удобные упоры для ног, так что залезть здесь смогла бы даже неопытная и откровенно слабая Адель.

Александр аж присвистнул от неожиданности. Там, где он разведывал путь, не было ничего подобного, подъём в южном ущелье показался ему весьма непростым, на пределе возможностей, поэтому он боялся и ждал, что тут будет нечто подобное. Заранее волновался, справится ли Адель, хватит ли ей сил. Зря. По этому подобию лестницы для великанов она поднимется без труда.

Алан пожал Хольгеру руку.

— Не ожидал, что ты найдёшь такую прелесть.

Он хотел было подойти к стенке, но Дейдра его остановила.

— Так. Теперь наверх пойдём мы с Зелиндой. Спустим вам страховочные верёвки, чтобы без неожиданностей. Когда скомандую, поднимаетесь в таком порядке: Элиастен, за ним Адель, за нею Алан, потом Александр, Хольгер замыкающим, как наиболее из вас опытный. Ясно?

Кто бы спорил? Все уже привыкли слушаться старшую ведьму и были уверены: она знает, как надо. До сих пор все её советы и распоряжения шли на пользу, вряд ли что-то изменится и дальше. Так что ребята уселись на свои мешки и с интересом наблюдали, как две ведьмы горными козочками взлетели на скалы безо всяких подручных приспособлений. Правда, повинуясь указаниям старшей подруги, Зелинда вбивала крюки то тут, то там, а затем пропускала через них верёвку, закреплённую у неё на поясе. Поэтому, когда ведьмы наконец оказались наверху, для их друзей была готова безопасная дорога.

Повинуясь знаку Дейдры, они начали подъём. Это оказалось не так просто, как представлялось, парням несколько раз пришлось страховать и ловить готовую упасть Адель, они набили себе синяков, кто больше, кто меньше, но не прошло и часа, как все до единого присоединились к удобно устроившимся ведьмам.

Несмотря на то, что площадка, на которой они расположились, была открыта всем ветрам, там оказалось значительно теплее, чем в ущелье. Разгорячённые физическими усилиями парни хотели уже сбросить лишнюю одежду, но ведьма их остановила.

— Не заголяйтесь раньше времени, поясницу продует. Сядьте, отдохните, обсохните.

Затем подозвала к себе Адель и пристроила к готовке.

Алан между тем снова достал свою зачарованную карту и стал сверяться с раскинувшимся перед ним пейзажем. Пока всё совпадало. Сейчас они находились на плато небольшой столовой горы, которая к югу превращалась в скалистую, непроходимую гряду. За ней теснились горы повыше. Но если пройти пол-лиги строго на север, то можно было спуститься в новое ущелье, широкое и не слишком глубокое, а главное, ведущее в нужном направлении. Дальше оно расширялось настолько, что могло называться долиной, которая большим полумесяцем огибала ловушку, из которой они так счастливо выбрались. Если двигаться по её южному краю, то он просто обязан привести их на путь, ведущий в северные гремонские графства.

Алан вздохнул. То же самое ущелье, если двигаться по нему в противоположном направлении, могло привести практически прямо к тому месту, куда он так безуспешно стремился. Огир, город огненных демонов. Узкая часть ущелья изгибалась драконьим хвостом и почти вплотную подходила к огромной котловине, окружённой потухшими вулканами, в которой по преданию и находилось поселение древнейших жителей этого мира.

Случись с ним такое полгода назад да будь он один, плюнул бы на всё и отправился туда. Наверное, погиб бы, но зато осуществил свою мечту. Но теперь, после того, как он встретил Адель, мысль о гибели за идею стала казаться донельзя глупой. Подвиги, открытия, свершения — это хорошо, но любимая девушка важнее. Сейчас главное — её безопасность. Да и потом… Зачем идти куда-то, откуда нельзя вернуться к ней? Ведь она будет ждать!

Он посмотрел на Адель, старательно нарезающую вяленое мясо на крохотные кусочки, и на душе у него потеплело. Милая! Она не создана для путешествий, зато во всём остальном на неё можно положиться. Будет вести дом, воспитывать их детей, заботливо подготавливать каждую его новую экспедицию, ждать его, верить и надеяться, а когда он вернётся, они вместе станут обрабатывать результаты, писать статьи и делить славу на двоих. Потому что без Адели ему ничего не надо!

Алан совершенно не собирался отказываться от своих планов, но теперь они должны были стать более продуманными. Подвиг, тем более научный, в результате которого герой гибнет, это никакой не подвиг, а глупость, нерасчётливость и дефекты подготовки!

Примерно об этом он вдруг заговорил неожиданно для себя, когда команда уселась за еду. Вопреки ожиданиям, никто не стал спорить, даже Александр. В юности он сам мечтал погибнуть как герой, чтобы все плакали и восхваляли его имя, но служба быстро выбила из его головы эту дурь. Выполнить задание с наименьшими потерями — вот чему его научила армия. Он давно уже считал глупцами всех этих путешественников-приключенцев, отправлявшихся в опасные экспедиции в одиночку и без должной подготовки. Теперь ему было приятно слышать подтверждение своих убеждений из уст одного из них.

Адель слушала разглагольствования Алана и улыбалась неизвестно чему.

Но как только был съеден последний кусок и выпит последний глоток, Дейдра живо прекратила посиделки.

— Собираемся и выступаем, — сказала она всем, а затем обратилась к Алану, — Ну как, магистр, есть у нас шанс в той стороне?

Она махнула рукой туда, куда лежала их дорога: на север.

— Должен быть, — ответил Алан, — если сумеем спуститься так же лихо, как поднялись. А там, мне кажется, дело пойдёт попроще. По крайней мере места вам должны быть уже знакомы.

Его прогноз оправдался: пусть спуск вышел потруднее подъёма и преодолеть его до конца не вышло, но к заходу солнца вся команда собралась на удобной площадке. Дальше не пошли только потому, что Дейдра категорически запретила даже пытаться что-то подобное устраивать в потёмках.

* * *

Симон вытер пот с лица остатками рубашки. Из-за ожогов у него поднялась температура, в голове всё плыло, соображать получалось с трудом. Добравшись до бывшей стоянки, он упал и проспал несколько часов прямо на земле, благословляя свою удачу за то, что сейчас лето и ночи не слишком холодные.

Утром он проснулся разбитым, но уже не таким больным. Мазь, оставленная ему Хольгером, потихоньку действовала, температура спала, спина уже не причиняла таких мучений. Он похвалил себя за то, что вчера нашёл силы уйти подальше от стены драконьего камня. Останься он на месте и сегодня уже не встал бы. А так… у него есть все шансы выздороветь и выжить.

Напившись воды из ручья, он первым долгом устремил свой взгляд на бывших товарищей. Да, отсюда их было плохо видно, слишком далеко. Но он всё же сумел заметить цепочку движущихся фигур. Они явно направлялись к одному из ущелий на той стороне долины. К северному.

Это удивило Симона. Он бы пошёл на юг. Там живут люди. На севере же только горы почти до самого Холодного океана. Но, возможно, у магов есть информация, которая ему недоступна? Зачем-то они взяли северное направление? Может, на юг не пройдёшь? В любом случае он собирался следовать за ними. Пользоваться проложенными ведьмой маршрутами, подбирать то, что они уронят или потеряют, питаться остатками с их стола. Конечно, вряд ли они ему что-то оставят по доброте душевной, но не зря же он умеет воровать? Прежде чем стать чёрным искателем, он с семи лет был успешным вором-карманником, его никто так и не смог поймать. Пусть он оставил эту профессию как бесперспективную, но навыки никуда не дались. Он добудет себе средства выживания. Сопрёт всё нужное, ему бы только не потерять магов из виду.

А они дошли до ущелья и, не останавливаясь, направились дальше. Видимо, вчера, пока он спал, успели разведать дорогу. Ему бы вскочить и бежать за ними следом, но он не смог найти в себе сил на такой подвиг. Уйдут! Ну ничего, он отлежится немного и пойдёт за ними. Брать след ему не впервой.

Симон вспомнил, что говорила про него Дейдра: ведьмак. Он и раньше много думал об этом, но не пришёл ни к какому выводу. В чём сила ведьмаков он не знал, но догадывался, что его феноменальная удачливость каким-то образом с этим связана. Некоторыми своими особенностями он всю жизнь пользовался совершенно бессознательно и одной из них была способность «чуять» след. Не как собака, не носом, но каким-то шестым чувством он мог проследить путь человека, если только не прошло слишком много времени и след не затоптали толпы людей. Но здесь, в горах, он мог не бояться, что след потеряется. Так что у него есть возможность денёк отлежаться, прежде чем начать преследование. Маги не торопятся, у них теперь есть необученная девчонка-красавица, а она вряд ли станет бегать по горам как коза. Как только Симону станет лучше, он их нагонит. А пока…

Он собрал всё, что смог найти на месте стоянки: обрывки верёвки, сломанную ложку, завалившийся под камень крючок, пустой мешочек из-под муки и горстку просыпавшейся крупы. Рассовав это по карманам, он тронулся в путь. Оставаться вблизи массива драконьего камня было опасно, он это не столько понимал, сколько чуял. Не зря маги отсюда ушли. Теперь он займёт место их стоянки. Там наверняка ещё что-то найдётся. Хорошо бы миска или что-то в этом роде, что можно поставить на огонь. Если выварить в воде мешочек из-под муки, получится похлёбка. Жидкая, но по сравнению с пустой водой питательная.

Не зря говорят, что ведьмы и ведьмаки настолько близки к природе, что она сама идёт им навстречу. По дороге к новому месту стоянки Симон случайно отклонился от прямого пути. Не нарочно, просто голова закружилась и его повело в сторону. Он сделал несколько неверных шагов, запнулся о камень и упал на колени. Затем поднялся и посмотрел, обо что споткнулся. Простой серый круглый булыжник, опоясанный тонкой трещиной. Он сел, чтобы снова не грохнуться, если вдруг головокружение вернётся, и поднял камень. У него в руках тот распался на две половинки. Внутри оказалась восхитительная жеода из мелких фиолетовых кристаллов.

Несмотря на слабость, живой ум Симона тут же включился. Серая корка у жеоды толстая, не меньше, чем в палец, и крепкая, сразу видно. Если кристаллики повыковырять, получится миска. Даже две. Вот у него уже и посуда. Осталось только найти, чем ковырять. Крюком Дейдриным сломанным? А что? Неплохо. Должно получиться.

Он сложил каменные половинки за пазуху, поднялся и пошёл вперёд. Отдыхать он будет там же, где разбивали лагерь маги. Они — ребята толковые, особенно ведьмы, дело знают и место выбрали, небось, лучшее во всей этой клятой долине. К тому же там тоже может найтись пожива.

Окрылённый собственной удачей, он довольно быстро добрался до места и занялся найденным камнем. До вечера удалось полностью отчистить одну половинку жеоды. Красивых кристаллов было жалко: среди мелочи попадались и крупные, в городе за них дали бы неплохие деньги, но сейчас об этом можно было забыть. Выжить бы.

Симон налил в получившуюся ёмкость воды и, к собственному удивлению, сумел вскипятить её магией. Здесь, вдали от драконьего камня, к нему полностью вернулись все привычные способности, потому он попробовал сделать то, что легко делали ведьмы. Огонёк-то он давно умел зажигать, а тут надо было другое. Не с первого раза, но с третьего у него получилось. Оказалось, надо просто очень точно представить себе результат, а магия сама сделает остальное.

Симон не знал, что своему успеху был обязан ведьмаческой сущности. Будь он магом, спалил бы пол-долины. Но у ведьмаков канал силы один и очень тонкий, поэтому у него получилось греть воду постепенно, так, как то происходило бы на обычной кухонной плите. Зато удалось выварить мешочек из-под муки и бросить туда щепотку соли, завалявшуюся в кармане штанов. Выпив получившуюся мутную юшку, парень почувствовал прилив сил. Да, пустячок, но действие своё оказывает.

И он сел выдалбливать себе вторую миску.

Утром Симон ощутил, как был прав, когда постарался уйти подальше от старой стоянки. В отдалении от жилы драконьего камня мазь действовала в разы эффективнее, да и собственная регенерация проснулась наконец. Спина уже почти не саднила, лихорадка прошла и держаться на ногах стало не в пример легче. Вот только захолодал он знатно: маги не оставили ему ни единой тряпочки, кроме рваной одежды, которая была на нём. Ну ничего, дайте только до них добраться, а там уж он стащит себе пару одеял.

С этой мыслью он поднялся, выпил горячей водички вместо завтрака, сложил всё своё хозяйство за пазуху и отправился к тому самому ущелью, в котором вчера исчезла группа магов и ведьм. Идти было непросто, но в упорстве с Симоном мало кто мог потягаться. Благодаря этому качеству он и дожил до своих лет, а без него давно бы сгинул. Ну, и без удачи, конечно.

Длинное, узкое и неприветное ущелье обдало его холодом и сыростью, но Симон упорно шёл вперёд, не обращая внимания на этакие мелочи. След группы магов вёл его, он ощущался как нечто тёплое и манящее. Окружающие его каменные стены сближались, ход становился всё уже, казалось, ущелье схлопнется над головой, так и не подарив выхода. Но ведьмак не сомневался: если вся компания прошла и не повернула назад, значит там, впереди, есть выход.

Когда он свернул в очередной раз и перед ним открылась лестница гигантов, у Симона от чувств подкосились ноги. Он опустился на камень и впервые в жизни от души помолился Доброй матери, которая не дала ему погибнуть и указала путь. Затем согрел магией воду в каменной миске, заварил несколько застрявших в карманах штанов травинок, выпил этот импровизированный чай и пошёл осматриваться.

Ошибки быть не могло: маги поднялись именно здесь. Верёвку смотала предусмотрительная Дейдра, но крючья, которые её направляли и удерживали, так и остались торчать в камне. Выдёргивать их у ведьмы не хватило ни времени, ни сил. Для Симона же они стали и путеводными вешками, и подспорьем при подъёме. Привязывать ему к ним было нечего, зато они неоднократно послужили и ухватом для рук, и опорой для ног. К тому же он не было новичком в горах, так что ему понадобилось не так много времени, чтобы оказаться наверху.

Конечно, поднимался он много дольше, чем та же Адель, например, но у него не было верёвки, поэтому сил пришлось потратить больше и отдыхать чаще. Когда же Симон наконец долез до самого верха, то увидел лишь место, на котором вчера располагался лагерь магов. Чутьё подсказало ему, что они ушли ещё вчера. Но куда? Вариантов было немного: на север или на юг?

Глава 3

* * *

Король Феофан гневался. Орал и топал ногами так, что в стеклянных горках этажом ниже жалобно звякала посуда тончайшего хотейского фарфора. Метал громы и молнии, да не переносном, а в самом прямом смысле. Одна молния ударила в стоявшие в углу старинные доспехи и они разлетелись по залу раскалёнными кусками металла. Только чудом никто не пострадал. Но это не остановило монарха. Он продолжал гневаться.

Это с ним случалось так редко, что многие уже и не помнили о разрушительности королевского гнева. Забыли, что Феофан не только их король, но ещё и маг очень неслабый. А тут вдруг такое. Приближённые и слуги до смерти перепугались. Разбежались по углам, попрятались, чтобы не попадаться на глаза сорвавшемуся с катушек королю. Те же, кому должность не позволяла отсидеться в сторонке, тряслись от страха, боясь попасть под горячую руку. Последний раз Феофан изволил гневаться лет семь назад и в результате пришлось делать ремонт всего правого крыла королевского дворца. Сильные маги — они такие: самоконтроль просто потрясающий, но злить их не рекомендуется. Если сорвутся — берегись всё живое.

Нынче король изволил гневаться на Эвмена, которого некогда приставил к племяннику Александру в качестве друга и соглядатая. Тот был обязан удерживать принца от опрометчивых поступков, а если уж не вышло, то участвовать, дабы удержать в разумных границах. А Эвмен что сделал? Отправил принца в спасательную экспедицию с неизвестным результатом, а сам остался. Мало того, имел наглость явиться на глаза своему королю с обвинениями в адрес подопечного.

Надо сказать, король — он и есть король. Не стал позориться сам и позорить приближённого перед другими странами, дождался возвращения домой, а там уже дал волю своему гневу. Отсрочка не утишила, как бывает, его возмущение, наоборот, под спудом гнев Феофана обрёл небывалую и, по мнению придворных, несоразмерную проступку силу.

Так что сейчас Эвмен стоял перед своим владыкой, склонив голову, молча терпел несправедливые упрёки, выслушивал гневные вопли и только молился всем богам, чтобы король не пошёл вразнос и у его гнева не появились бы человеческие жертвы. Вернее, одна жертва: его собственная. Эвмен пока не готов был умереть.

Он всё же надеялся на то, что в короле рано или поздно возобладает разум и он не захочет снова восстанавливать свой дворец из руин. Но вот доказать свою невиновность ему не светило и он это отлично понимал. Король нашёл виноватого и тот будет наказан во что бы то ни стало.

Объяснить Феофану, что не в его силах было удержать Александра от участия в спасательной команде, Эвмен не мог. Ещё труднее было доказать, что ему не позволили присоединиться. Просто не взяли с собой. Как? Какие-то ведьмы отшили его как мальчишку? Позор! Попробовал бы сам с ними сладить.

А Эвмен так старался…Носился с Александром как наседка с яйцом! Только что пыль не сдувал! А когда тот всё же сбежал в горы, лёг костьми, чтобы уменьшить вред этого деяния для Сальвинии. Подыскал и уговорил специалиста на место Александра! И какого специалиста! Лучшего из лучших! Конечно, принц — королевский племянник и маг не из последних, но по уровню он значительно уступает Леонтию. Так что теперь сальвинских боевых магов будут обучать по последнему слову науки, а не так, как раньше, по старинке.

Но разве кто-то ценит старание и преданность? Стоит совершить хоть одну малюсенькую ошибочку и годы самоотверженного служения уже ничего не значат. Оставалось только терпеть, ждать и гадать: во что именно выльется королевский гнев? Темница? Опала? Изгнание или что-нибудь позаковыристее?

Была у Феофана такая идея: виновный должен был в процессе наказания уменьшить вред, им нанесённый. Поэтому вор должен был возместить украденное, имущество убийцы получали наследники убитого, соблазнители женились на своих жертвах, а несчастные изнасилованные получали наследство после казни насильников. Для проштрафившихся чиновников эта тяга короля к справедливости принимала ещё более причудливые очертания. Как она будет выглядеть в данном конкретном случае, не могли угадать даже боги.

Пока что о наказании речь не шла. До этого ещё следовало дожить. А то с короля станется поджарить приближённого огненным шаром или влепить ему молнией так, что мало не покажется. Хорошо, если не превратишься в горстку пепла. И всё это просто потому, что кто-то не сдержался. При этом попробуй возражать, а того пуще защищаться — и всё! Прихлопнут как муху и потом никто не вспомнит, что был такой Эвмен.

Оставалось только молчать, терпеть и ждать, когда гнев монарха утихнет, исчерпав себя. Вот тогда можно будет вставить пару слов в свою защиту.

Эвмен очень на это надеялся и, когда Феофан наконец перестал орать, а с его пальцев больше не срывались искры, произнёс тихим голосом человека, осознающего свою вину:

— Простите, не доглядел, ваше величество. Но вы же знаете характер принца Александра Весь в вашу сестру, такой же взрывной и непредсказуемый.

Знал, что сказать. Феофан сестру любил, а принц действительно был похож на мать, не столько характером, сколько внешне. Характер у него тоже был тяжёлый, но совсем другой: не столько взрывной, сколько вредный, упрямый и вздорный. Но королю было приятно думать, что мальчишка пошёл в его родню, а Эвмен это знал.

Ход удался.

— Да уж, характерец у нашего парня не сахарный, — гордо подтвердил король, — но это, сам понимаешь, тебя не оправдывает. И что там за история с девицей, которую ты сюда притащил?

— Это дочь архимага Леонтия, — выдал Эвмен с таким видом, как будто дарил миру божественное откровение.

Можно подумать, Феофан об этом не знал. Правда, повёл себя так, как будто услышал что-то новенькое.

— Дочь Леонтия? Того самого? Знаменитого боевого мага? Неплохо, неплохо. Хорошенькая девочка. Что у тебя с ней?

Эвмен потупился и даже постарался покраснеть.

— Ну, мы с ней подружились в экспедиции. Да, стали близкими друзьями. Так как сейчас у неё каникулы, я пригласил её в Сальвинию вместе с отцом. Ну, и уговорил Леонтия поработать у нас на подготовке молодых кадров. Александра-то пока нет, а учить магов кто-то должен, так почему не Леонтий? Всё же на сегодня он один из сильнейших в мире боевых магов.

Феофан прищурился.

— И девчонка приехала вместе с отцом ради тебя?

Эвмен распрямил спину и с достоинством ответил:

— Именно так, ваше величество.

— Хорошо, — сказал король, — Даже отлично. Ты прав, Эвмен, Леонтий нам сейчас просто необходим. Да что сейчас! Он нам понадобится и далее. Боевые маги — наш козырь в борьбе против империи, так что чем лучше они обучены, тем мы сильнее. Когда Александр вернётся, ему тоже неплохо будет пройти обучение у такого мастера.

Эвмен вздохнул с облегчением. Кажется, пронесло. Гроза погремела и прошла мимо. Король же продолжал.

— Раз Леонтий приехал сюда ради дочери, а она — ради тебя, то вот твой долг: удержать их в Сальвинии любой ценой.

— Что вы хотите этим сказать, ваше величество? — Эвмен сделал вид, что не понял.

— А что тебе не ясно? — пожал плечами Феофан, — Думаю, она прилетела сюда в надежде на брак. Если ей нужен ты, то твой долг — жениться как можно скорее. Тогда твой тесть архимаг Леонтий будет привязан к нашей стране золотой цепью родства. Вперёд, мой юный друг! Даю тебе две декады. Если по их истечении ты не будешь женат на этой самой… как её… Берте, то я вспомню все твои прегрешения.

Эвмену показалось, что разверзлись небеса и раздался трубный глас, возвещающий конец его счастливой жизни. Жениться на Берте! Да ещё срочно! Какая ирония судьбы!

Да, на мордочку она очень даже миленькая, и фигурка ничего, так что покувыркаться с такой в постели одно удовольствие. Но это именно покувыркаться. Он не имел на Берту более значительных планов.

Эвмен в ближайшем будущем вообще не собирался связывать себя браком. Нет-нет, он ещё молод и не нагулялся! Вот лет через двадцать… Но даже тогда это была бы отнюдь не Берта. Если смотреть правде в глаза, Леонтий и его дочь — простолюдины, плебеи. Пусть маги, даже очень сильные маги, но никакая знатная семья за ними не стоит. А он, Эвмен — герцог. Это мезальянс, неравный брак, срамота! Матушка в гробу перевернётся от такой невестки. Она-то мечтала, что её сыночек породнится с королями. Хорошо, что батюшка в глубоком маразме и не поймёт, как опозорился его отпрыск.

Вот какое наказание придумал для него Феофан: позорный брак якобы на благо государства. И ведь не откажешься. Потому что в этом случае будет ещё хуже. Обвинят в измене и лишат всех прав. Тогда только чаша с ядом. Нет, определённо, Берта лучше.

— Я готов искупить свои ошибки и жениться на той, на кого вы укажете, ваше величество, — твёрдо сказал Эвмен после недолгой паузы.

— Молодец, — услышал он в ответ, — не стал дурака валять, — и крикнул кому-то в коридоре, — Эй, зовите сюда девушку!

— Сейчас я тебя посватаю, — пояснил он Эвмену, — королю же не отказывают.

* * *

Участники экспедиции в долину Ласерн собрались в зале учёного совета Элидианского университета. Кроме Берты и Эвмена, сразу из Оджалиса уехавших в Сальвинию, никто не разъехался, но все перебрались в столицу. Так вышло удобнее. Разделяться до того, как будут приняты решения и им вернут добычу, никому не хотелось. Это Берта могла не нервничать: папаша её долю у кого хочешь из глотки вырвет. Остальные же сомневались, что по одиночке они сумеют отстоять свои права.

Руководство университета пошло им навстречу. Аспирантское общежитие вместило всех, даже группу ведьм-спасательниц. С них даже денег за проживание не потребовали. Ректор рассудил, что это будет наиболее безболезненное решение для всех, а со стороны университета жест доброй воли. Пусть живут, пока учебный год не начался. Здесь и власти могли их опросить на самом высоком уровне, и присланным из Валариэтана проверяющим тоже нашлось место. Им даже выделили по кабинету в административном корпусе: пусть роются в бумажках.

Ректор никогда бы на это не пошёл, если бы Эндор Кассийский, основной подозреваемый, не являлся здешним профессором и заведующим кафедрой. А так… Его участие в этом деле бросало тень на весь университет. И так великое благо то, что программа была валариэтанская! Всё равно, просто так отмежеваться не получалось, приходилось сотрудничать. Пусть докажут, что это была личная интрига Эндора, а ещё лучше, что он действовал по сговору с кем-то со стороны. Лучше бы с теми же валариэтанцами.

На магистра Баррского ректор не думал ни одной минуты. Он прекрасно его помнил ещё по временам учёбы и знал: Алан на дурное не способен. И потом, парень до последнего понятия не имел, куда его отправят, собирался вообще в другую сторону. Этому полно свидетелей, да и бумаги, оставленные им на хранение в университете, говорят о том же. Дура Берта напрасно на него наговаривала. Скорее всего просто приревновала к этой самой Адели, вот и стала врать напропалую. Почему ей поверил это сальвинец, непонятно, но, возможно, ему выгодно очернить Алана?

А эта Берта!.. Самовлюблённая дура и злыдня. Если бы она не была дочерью Леонтия, кто бы её взял в аспирантуру? Да и в экспедицию папаша пропихнул. Совершенно напрасно. Кого из участников о ней не спроси — только что не плюются. И что в ней нашёл этот сальвинец? Или таким образом король Феофан решил сманить на службу Леонтия? А ведь похоже. Ну что ж, боевые маги — не такие редкие фрукты, чтобы о них плакать. Можно передать факультет заместителю, вполне достойная кандидатура. А можно написать на Остров магов, там приятель Криспин засиделся на вторых ролях. К тому же у него ни жён, ни детей, ничего, что отвлекало бы его от работы. Да и свой человек на месте декана боевого факультета — это вам не хиханьки. Поможет вести корабль в нужном направлении.

Переживания ректора никак не сказывались на жизни участников экспедиции. Их поселили, кормили и таскали на допросы, теперь уже не к сальвинскому следователю, задача которого состояла в поиске пропавшего принца и причин, по которым он пропал. Присланные с Острова магов желали знать, как и когда первоначальная цель сменилась поиском пещер и сокровищ, а также требовали подробностей, касающихся нахождения оных. Место нормального отчёта, который обязан был сдать начальник экспедиции, заняли многостраничные показания участников.

Ребята не сразу догадались, что действия валариэтанских проверяющих направлены на то, чтобы доказать: найденные сокровища не могут принадлежать тем, кто их нашёл, а должны быть сданы в сокровищницу Острова магов как драконьи артефакты. На первом допросе все охотно сотрудничали и честно отвечали на вопросы. Первым осенило Луиса. Он-то хорошо знал, как надо спрашивать, чтобы получить нужные ответы, так что мог понять куда клонит этот лощёный типчик в глаженой мантии. Луис знал, что ему придётся отдать большую часть своей доли родному ведомству, но он не готов был потерять всё. Поэтому, вернувшись после разговора с валариэтанским проверяющим, он собрал всех и объяснил, с чем они имеют дело.

— Нас решили обобрать, — сказал он веско.

А потом пояснил, что и как, да так чётко, что все поняли. Поняли и возмутились. Загалдели, затопали.

Нет, всё правильно, Валариэтан дал денег на их экспедицию, так он и получает достойное возмещение: все найденные в пещерах артефакты, стоимость которых с лихвой покрывает все расходы. Каким боком к ним относится обычное золото?

И потом, экспедиция была изначально задумана как нечто, не приносящее дохода, наоборот, скорее убыточное. Так почему теперь формальные организаторы пытаются захапать всё? Не они же жизнью рисковали? Вот ведьмы — это да, они достойны вознаграждения. Никто не против отделить им толику богатств, хоть они и не просят. А эти, с Острова магов, пусть спасибо скажут, что им пока шею не намылили.

Луис, увидев, во что выливается обсуждение важнейшего вопроса, подтолкнул Родриго. Пусть делом займётся.

Тот рявкнул, призывая к тишине, а затем предложил выработать общую линию, которой все станут придерживаться при разговоре валариэтанскими магами. А то, неровен час, те их так запутают, что всё золото окажется в подвалах острова Валарен, а они сами — без штанов с разинутым от удивления ртом.

Подействовало. Дискуссия вошла в нужное русло и уже на следующий день валариэтанские проверяющие столкнулись с организованным отпором. Им ясно давали понять, что понимают, где чьи ценности и не желают смешивать их, а готовы бороться за своё. Но и валариэтанские маги не привыкли отступать, так что страсти накалялись.

На защиту интересов ребят встали их спасительницы — ремольские ведьмы. Они были кровно заинтересованы в том, чтобы получить свою долю, спорить же с ними решился бы не каждый. Так что дело шло ни шатко, ни валко, никаких решений не принималось и соглашений не подписывалось. А без них казначей отказывался выдать спрятанные в ождалисском хранилище ценности.

Дознаватели элидианской Коллегии магов тоже не хотели оставить ребят в покое, но их, к счастью, интересовали отщепенцы. Мало того, что чёрные искатели не платили налогов, они поставляли старинные, не проверенные на безопасность амулеты тем, кто готов был их использовать отнюдь не на благо общества. Так что информация о том, что экспедиция изрядно проредила ряды этих отбросов общества, радовала сердца тех, кто на них традиционно охотился. А вот то, что никаких подробностей о личностях отщепенцев и местах, где их можно найти, ребята сообщить не смогли, огорчало. Особенно переживал начальник отдела по расследованию незаконного оборота артефактов. Он так надеялся, что удастся поймать Симона Ловкача, но увы! Никто из экспедиции его даже не видел.

* * *

Мы шли и шли. Несмотря на то, что дорога по горам оказалась потруднее, чем по пещерам, мне было значительно легче. Силы прибывали с каждым часом с тех пор, как мы выбрались из той злополучной долины. В том, что это именно ловушка, никто не сомневался, а Алан обещал на досуге объяснить, кто и кого там ловил. Но мы выбрались и это внушало надежду.

Несмотря на то, что жилые земли ждали нас на юге, пришлось повернуть на север. Только с этой стороны ландшафт давал возможность обогнуть нашу временную тюрьму и вернуться на следы спасательной группы. По крайней мере нам так представлялось и источником этого представления была карта Алана. Не стану скрывать, поначалу она меня очаровала. Такой тонкой работы я никогда не видела, а когда присмотрелась, то поняла, что кроме красоты в ней есть достоверность. Мы нашли там даже нашу ловушку: я имею в виду ту яму, из которой ребята нас достали. Правда, она там выглядела как тёмная точка, но ведь была!

Но прошёл день и карта Алана меня разочаровала. Маршрут, который ребята во главе с Дейдрой по ней распланировали, оказался величайшей ошибкой.

Сначала всё шло хорошо. Мы в два приёма спустились со столовой горы в очередное ущелье, гораздо более широкое чем то, по которому выбирались из долины. По нему протекали ручьи, так что проблем с водой не было. Вообще, стоило покинуть опасную долину драконьего камня, как горы ожили. По скалам сновали ящерицы, ползали змейки, мыши шуршали под камнями, в в щелях между каменными глыбами, там, где скопились крохи почвы, проросли занесённые сюда ветром и птицами семена. Да, птицы! Над долиной-ловушкой мы их не видели, над Ласерном тоже, а здесь их была уйма. Мелкие пташки типа синичек и пеночек скакали и перепархивали с места на место, разыскивая червячков между камней, над головой кружили могучие орлы.

Несмотря на то, что змей я боюсь с детства, даже их видеть было приятнее, чем мёртвую землю, так что поначалу меня всё радовало. Шедший рядом Алан не упускал случая показать мне то, что я ещё не заметила. Ему было немногим легче, чем мне, но он находил в себе силы подбадривать меня и указывать на улучшение нашего положения по сравнению с тем, в каком мы недавно находились. Молодец! Всегда найдёт что-то хорошее в самой жуткой ситуации и укажет тебе на него, заметит улучшение на волос и сделает его основой для оптимистического взгляда в будущее. На это его свойство мой внимание обратила Дейдра ещё тогда, когда мы только-только прибыли в Ласерн. За время наших скитаний по подземельям я успела его оценить. Боюсь, если бы не такая установка Алана, мы бы оттуда просто не вышли.

Ну так вот. По ущелью мы пошли, в соответствии с картой, на северо-восток. Там оно должно было расшириться, превратившись в полноценную долину. Пройдя по её южному краю, планировалось снова подняться в горы, а там уже шла та тропа, которая привела к нам наших спасителей.

Но это на словах всё так весело звучало. На деле путь предстоял длинный и трудный. По ущелью мы шли целый день, но так и не достигли долины. Само по себе оно было довольно широкое, но вот удобной тропинки для нас не нашлось. Приходилось пробираться по завалам из камней, с трудом находя безопасный путь. Вредные каменюки так и норовили кого-нибудь придавить или поймать иным способом. Несколько раз огромные валуны начинали двигаться, стоило только поставить на них ногу, хотя выглядели так, как будто их не сдвинуть даже дракону. Только чудом никого не покалечило. В одном месте Элиастен провалился между двух плит, одна их которых просто повернулась на оси и сбросила его вниз, в глубокую расселину, наполненную водой. Хорошо, что рядом оказались целых две ведьмы, а то ему пришлось бы плохо.

Зато магия здесь просто была разлита в воздухе. Я чувствовала, как мой запустевший резерв наполнился под завязку и как сила залечивает все повреждения тела даже без заклинаний. А наши ведьмы вообще расцвели. В проклятой ловушке им тоже было непросто, поэтому обе воздерживались от применения магии. Зато сейчас пользовались ею напропалую. Они и Элиастена из расщелины достали не верёвками и крюками, а силовой петлёй. Не каждый такое сможет, а если и сможет, то потом будет долго восстанавливаться. Работу чистой силой избегают даже архимаги, а ведьмам она доступна только в местах, подобных этому. Я могла только любоваться на их слаженные, красивые действия.

— Здорово, — сказал мне на ухо Алан, когда спасённый Элиастен обнимал своих спасительниц, — Не переживай, что так не можешь, ты тут такая не одна. Нам с тобой это недоступно, но ведь кроме силы, есть ещё верёвки, крючья и лебёдки. А главное, у тебя есть ум. Он работает там, где никакая сила не помогает.

Я обняла и поцеловала Алана. Просто так, а не потому, что он выразил то, во что я верю. Ещё мне было очень приятно, что он прямо признал существование моего ума. А то надоело, что все видят во мне дурочку с красивой картинки.

В общем, перелезая через завалы и балансируя на опасных камнях, мы продвигались медленно. За целый день прошли не больше пяти лиг, а то и меньше. Как только солнце стало клониться к горизонту, Дейдра поспешила найти место для ночёвки. Сказала:

— Нечего тут по темноте шляться, ноги переломаем. Не хватало ещё увечных за собой таскать.

Место нашлось на берегу ручья. Небольшая площадка, примерно шесть на шесть локтей, была окружена огромными валунами с трёх сторон. С четвёртой же её ограничивала текущая вода. Ведьмы старательно проверили все камни: нет ли среди них опасных, подвижных. К счастью, ничего подобного не нашлось. Мы устроили лагерь и разожгли костёр. Дерева тут не было, зато Хольгер вытащил из своего рюкзака несколько кусков горючего камня и намекнул, что у него есть ещё.

Дей отмерила нужное по её мнению количество, остальное велела убрать. Мало ли когда нам снова так повезёт и мы сможем разжиться топливом. А пока и этого хватит, чтобы сварить ужин и не захолодать в ночи.

Утром мы доели то, что осталось от вчерашней трапезы и двинулись вперёд. Идти было всё так же трудно, но мы, казалось, привыкли и уже легче преодолевали завалы и прочие препятствия, а опасные подвижные камни теперь просто чуяли за лигу. Четыре часа неуклонного движения вперёд и…

Перед нами разверзлась пропасть.

Она от края до края пересекала ущелье, по которому мы двигались. О том, чтобы её обойти, речь не шла, перепрыгнуть… Вы смеётесь? Ширины в ней было навскидку локтей двести, а глубину даже Дейдра определить не взялась. Примерно до центра земли, как пошутил Элиастен.

Мы вылетели к её краю, перебравшись через очередной каменный увал. Хорошо, что двигались медленно и вовремя заметили, а то ухнули бы и костей никто не собрал: край расселины давал мало простора для маневрирования, а проще сказать, он представлял собой узкую полоску плоской поверхности, на которой даже просто стоять было трудновато.

Дейдра велела нам отползать наверх и устроиться на камнях: надо провести разведку, а за ней совещание.

Пока она ходила на эту самую разведку, Алан достал свою карту. Он был уверен, что ничего подобного на ней не видел, и желал в этом убедиться. Увы! Расселина там была, просто мы не поняли. Она выглядела просто как непонятная тёмная полоса, а мы её в расчёт не приняли, потому что не сообразили, что это такое.

Дейдра вернулась и сообщила, что вперёд пути нет. Наверное, можно как-то обойти эту расселину по горам, где-то она должна заканчиваться, но вот где? Алан продемонстрировал ей карту и они ещё полчаса тыкали в неё пальцами и препирались. Наконец было решено идти назад и там искать выход. У меня возникло чувство, что мы, не успев выбраться из одной ловушки, попали в другую.

* * *

С высоты горы Симон обозревал окрестности, пытаясь среди грандиозных вершин, пиков, скал и ущелий уловить крошечное биение жизни, исходящее от его недавних спутников. Подобные вещи ему удавались раньше без особого труда, он мог ощутить приближение живого существа задолго до того, как его замечали другие. Но это происходило не специально, просто так получалось. А сейчас он страстно желал совершить подобное сознательно: уловить среди мёртвой природы эманации живых людей.

Поначалу дело не шло совсем. Казалось, что вокруг на много лиг нет никого и ничего живого. После получаса усилий получилось засечь орла, летающего высоко над головой. Сначала он не понял, что это орёл, просто ощутил живое тепло, исходящее от гордой птицы. Хатем сумел рассмотреть его очерк в вышине и понял, что его труды не пропали даром. Пусть он не нашёл пока ведьм и их спутников, зато нащупал способ пользоваться этой стороной своего дара по желанию.

Битый час безрезультатных стараний и невыносимая головная боль показали, что способ пока ему неподвластен. От мигрени затошнило и даже в глазах потемнело, вернее, перед ними как будто опустили завесу из редкой мешковины. Симон опустился на камни, боясь сделать хоть шаг, пока зрение отказывается ему служить, обхватил голову руками и закрыл бесполезные глаза. Он сидел так минут двадцать, выжидая, когда станет легче, боль утихнет, тошнота отступит и зрение вернётся. Улучшения не наступало и он откинулся на спину, полагая, что лёжа будет проще переносить это неприятнейшее состояние.

Он не помнил, сколько времени лежал. Возможно, успел даже подремать, по крайней мере расслабился и то принесло-таки долгожданное облегчение. Больше не тошнило. Голова болела, но уже не так. Симон попытался сесть и одновременно осторожно приоткрыл глаза. Расфокусированный взгляд сквозь ресницы не позволял видеть чёткую картину окружающего, зато мир вокруг вдруг наполнился разноцветными светящимися пятнами и точками. В первый момент Симон не понял, что происходит, а когда открыл глаза пошире и сопоставил увиденное с теми самыми точками и пятнами, то понял: вот же оно! То самое, чему он хотел научиться! Теперь он видел всё ясно, но та картина, которую он уловил раньше, никуда не делась. Холодное лиловое свечение — это лишайник на камнях, проявление жизни. А под камнем что-то живое, горячее, алое, но мелкое: скорее всего мышь. Над головой теперь кружат целых три птицы: всё тот же орёл и пара хищников поменьше.

Он вскочил и бросил взгляд вдаль. Горы жили. Повсюду он видел лиловое свечение лишайников, зелёное — растений, золотисто-жёлтое — ящериц и змей и жаркое, красное — теплокровных существ: птиц и зверей. А главное, он видел это живое даже сквозь камень. Конечно, не так ярко, лишайники, например, становились полностью недоступны зрению, зато теплокровным теперь было от него не укрыться.

Была бы тут Дейдра, объяснила бы ведьмаку, что тот открыл для себя полноценное магическое зрение, хотя и не научился им пользоваться. Но научить Симона было некому, поэтому он воспринял случившееся как открытие нового дара.

Правда, теперь он не знал, как выключить это странное зрение, но не слишком переживал. Наоборот, потихоньку молился богу лжи и обмана, чтобы тот ненароком не отнял новый дар. Ведь с ним у него появлялся шанс найти своих бывших спутников.

Он покружил по площадке, на которой обосновался, пытаясь разглядеть вдали признаки движущегося отряда людей. Но, видимо, смотрел не туда, потому что горы не выдавали их присутствия. Удалось найти только семейство горных коз, щиплющих жидкую травку на склоне горы напротив: мощного винторогого козла, козочку и двух шустрых козлят. При мысли об их мясе живот Симона громко заурчал, а рот наполнился слюной. Демоны! Он мог бы поймать этих коз, если бы они паслись на его горе, а не на соседней.

Он отвернулся от зрелища недоступной еды и бросил взгляд вбок, туда где минуту назад не нашёл ничего достойного внимания. И вот тут-то наконец ему повезло. Он что-то заметил, непонятное и настораживающее, только оно было скрыто от него толщей камня. Симон подошёл поближе к краю, лёг и высунулся вперёд настолько, насколько счёл безопасным. Снова прищурился и посмотрел. Да! Теперь точно: они там. Люди: маги и ведьмы. Совсем не похожие на коз, не тускловато-красные, а яркие, разноцветные. Две оранжево-изумрудные точки это, скорее всего, ведьмы, а ещё пять ало-голубых — маги. И они движутся, удаляются!

Ну что ж, теперь он хоть знал, в какую сторону. Да и спуск для себя приглядел. Новое зрение очень ему помогло: слезая по почти отвесной стене, он вдруг заметил на некоторых местах остатки оранжевого и голубого свечения, бледного, но вполне различимого. Ага, они тоже здесь спускались. Теперь он знает, за что хвататься руками и куда ставить ноги!

Конечно, проделать в одиночку то, что совершила дружная компания, значительно труднее. Когда Симон добрался наконец до площадки, на которой маги отдыхали прошлой ночью, он успел вымотаться до предела, так что прилёг отдохнуть. Одна часть его существа, разумная, подсказывала, что нельзя терять времени, надо двигаться вперёд, догонять магов, а то уйдут и он потеряет их след. Зато чутьё подсказывало не торопиться. Во-первых, он устал и ещё не восстановился. Во-вторых, надо поесть или хотя бы попить горячего. В третьих… Что-то нашёптывало ему, что те, за кем он гонится, далеко не уйдут. Время ещё есть.

Полежав на камнях полчасика, он поднялся и обследовал площадку. Ему повезло. Кто-то, скорее всего Хольгер, захоронил мусор под одним из камней. То есть для него мусор, а для Симона бесценные сокровища. Подгорелые края лепёшек, плохо обгрызенные кости, корка от сыра, разлохматившийся кусок верёвки…

Особенно он обрадовался сыру, который тут же сожрал, и верёвке. Она оказалась довольно длинной, хоть и некрепкой. Но кто мешает раздёргать её на волокна и переплести по-новому? А из того, что получится, можно соорудить ловушку.

Симон нагрел воду в своей каменной чашке, размочил половину остатков лепёшки и тоже съел. Остальное надо было приберечь на завтра. А сейчас время отдыха. Он только посмотрит сначала, как там поживают его знакомцы.

Судя по тому, что их огоньки удалялись медленно, идти им было трудно, но то, что яркость и размер этих огней сильно уменьшились с утра, говорило за то, что между ними и Симоном пролегло значительное расстояние. Однако, не такое большое, чтобы он потерял их из виду, а значит, он может себе позволить немного отдохнуть, прежде чем пускаться в погоню.

Он хотел чуть-чуть полежать, но не успел закрыть глаза, как заснул глубоким сном. Измученный организм решил взять своё во что бы то ни стало. Поэтому когда Симон снова открыл глаза, солнце уже клонилось к закату. Он испуганно вскочил, пошарил глазами кругом и понял, что во сне новообретённое зрение отключилось. Отщепенец готов был заплакать от отчаяния: как он теперь будет преследовать магов? Он зажмурился, затряс головой, а когда снова осторожно открыл глаза, то, о чудо! всё вернулось. Он снова видел призрачное сияние живых.

Держась за грудь, чтобы сердце не выскочило от волнения, он повернулся в нужную сторону и вгляделся, боясь, что за время его сна маги ушли настолько далеко, что ему их не увидеть. Но, видно, бог, которому он поклонялся, внял мольбе: чудеса продолжались. Огоньки вместо того, чтобы удалиться, приблизились. Теперь они не удалялись, а суетились на одном месте: кажется, Дейдра и её команда остановились на ночлег, причём гораздо ближе к Симону, чем были несколько часов назад. Неужели путь в том направлении закрыт и они возвращаются? Тогда это счастье! Симону никуда не нужно торопиться. Вместо того, чтобы скакать по камням как горный козёл, он забьётся под камень и переночует прямо здесь. Отсюда всё отлично видно, а завтра утром он понаблюдает и поймёт, куда двигаются его бывшие спутники.

Глава 4

* * *

Чтобы встать лагерем на ночлег, ребятам пришлось отойти от расщелины на то самое место, где они обедали. Снова два часа карабкались по камням, но уже с гораздо меньшим воодушевлением. Кому понравится возвращаться, вместо того, чтобы идти вперёд? Вокруг костра все сидели мрачные, особенно принц Александр. Алану даже хотелось отвесить красавцу хорошую затрещину, ну, чтобы дать ему вескую причину для столь явного недовольства. Дейдра отмалчивалась, наверное, корила себя за невнимательность, за то, что не разгадала то, что увидела на карте и повела свой отряд не туда.

Алан же терзался сомнениями другого рода. У него было предложение, но такое, такое… Его план сулил потрясающий успех, если удастся его реализовать. В противном случае их всех ждала гибель. При подсчёте вероятности получалось, что шансов погибнуть у них примерно семьдесят процентов и только тридцать — за благополучный исход. Вот тут и подумаешь: рискнуть всем или выбрать что-то более безопасное. Хотя… А оно есть, это безопасное? Он не видел другого выхода, но, возможно, у Дейдры есть идеи? Или нету? Алан отлично понимал, что решиться и принять его план можно только в полностью безвыходной ситуации. Дошли ли они до черты или ещё нет?

Он бросил взгляд на Адель. Она сидела рядом, не особо радостная, но и не грустная, спокойно пила горячий чай. Его красавица, кажется, приняла судьбу такой, какая она есть. Сейчас у неё нет выбора, от неё зависит только вкус похлёбки и больше ничего, поэтому она варит, стараясь делать её повкуснее, а об остальном не беспокоится. Эх, если бы все так могли, как она!

Вот сейчас он, Алан, откроет рот и выдаст информацию, которой здесь нет ни у кого, тогда посмотрим, насколько Адели удастся сохранить спокойствие. О том, что будут творить остальные, он даже не загадывал. Постарался взять пример со своей девушки: примут его план — хорошо, нет — значит, не судьба. Но начать разговор у него никак не получалось: решиться сказать оказалось труднее, чем он предполагал.

Помогла, как водится, Дейдра.

— Ну, Алан, что ты насупился? Выкладывай, что ты там надумал. Я же вижу, у тебя есть идея, так чего сидишь, молчишь? Куда, по-твоему, нам следует податься?

— А у тебя тоже есть план? — вопросом на вопрос ответил Алан.

Дейдра пожала плечами.

— Есть, но он мне не нравится.

— Вот и меня мой не приводит в восторг. Боюсь, вам всем он понравится ещё меньше. Но, если хотите, могу рассказать. Только начать придётся издалека.

— Валяй, — сказал Хольгер, — издалека так издалека. Нам всё равно спешить некуда.

Адель промолчала, вместо этого ласково погладила Алана по запястью. Он решился. Вздохнул поглубже и начал:

— Не помню, говорил ли я кому-нибудь, но, прежде чем согласиться возглавить экспедицию в долину Ласерн, я готовил другое путешествие. Как раз в те горы, где мы находимся. Собирался искать древний город огненных демонов Огир. Судя по моей карте, он отсюда не слишком далеко, хотя и не близко. Если мы вернёмся немного назад, пройдём то место, где спускались, там дальше ущелье должно раздваиваться. Если мы не свернём на юг, где очень скоро нам преградит дорогу непроходимая гряда, а пойдём на северо-запад, то выйдем почти прямо к Огиру, останется только перевалить небольшой хребет из тех, что вы, ребята, уже научились успешно проходить. Судя по нашей карте на этом пути нас не поджидают неожиданности в виде непроходимых провалов. Вот как-то так.

Пока он говорил, брови Дейдры от удивления поднимались всё выше и выше. Когда закончил, она спросила таким тоном, каким целители разговаривают с душевнобольными:

— Ты предлагаешь нам туда иди? В этот самый Огир? Что мы там, по-твоему, потеряли?

Алан почесал в затылке.

— Как тебе объяснить… Я же говорил, что надо начинать издалека. Что ты знаешь об Огире и огненных демонах?

— Считай, что ничего, — ответил ему Элиастен, — я о них понятия не имею, а остальные что-то слышали, не более того. Поэтому рассказывай так, чтобы я понял, как наименее просвещённый в этом вопросе. Так что там с демонами? Зачем ты вообще хотел идти в их город и как планировал оттуда выбираться?

— Запомни свой последний вопрос, — сказал Алан, — потому что в нашем положении он — самый важный. Но до него надо логически дойти. Начнём с того, что демоны были первой магической расой, которая появилась в этом мире, и первой, которая отсюда ушла. По доброй воле, заметьте.

— Это общее место, — фыркнула Дейдра, — по-моему, я об этом читала ещё в учебнике для младшей школы.

— Правильно, — сказал Алан, — на этом основополагающем, не вызывающем сомнения факте и строится всё то, что я хочу вам предложить. Итак, демоны были первыми, а среди них первыми пришли и первыми ушли именно огненные. Это нам тоже всем известно, уже не из уроков младшей, а средней школы. Почему — другой вопрос, тут есть множество теорий, но на них я останавливаться не буду. Просто примем факт как данное. Хочу обратить ваше внимание: демоны воздуха, которые обосновались на территории современной Ремолы, ушли, но оставили после себя многочисленное потомство от союзов с человеческими женщинами.

Он вежливо поклонился в сторону Дейдры с Зелиндой.

— А огненные потомства не оставили, — продолжила ведьма его мысль, — думаю, потому что демонический огонь просто сжигал бедных женщин, не оставляя им шанса.

— Совершенно с тобой согласен, — кивнул ей Алан, — именно так. Поэтому, кстати, на территориях, подконтрольных огненным, почти нет собственных ведьм, только пришлые.

— Почти? — прищурилась Зелинда.

— Почти, — кротко повторил Алан, — эти ваши воздушные — они такие… В общем, по всему миру потрудились, оставили дочек-ведьмочек. И водные тоже кое-чего в этом деле достигли, но их потомство немногочисленное и живёт далеко — на том конце континента, в завоёванных империей прибрежных графствах и княжествах. Можете мне поверить — это точные данные.

Кажется, он начал сердиться: ведьмы уводили его рассказ всё дальше от намеченной цели. Понятно, что им интересно, но сейчас речь не об этом. Адель как почувствовала. Для начала слегка сжала его руку, выражая поддержку, а затем с невинным видом произнесла:

— Всё то очень важно и интересно, но я хочу понять, чем нам может помочь путь этот самый Огир. Ведь люди там, насколько я помню из школьного курса, не бывали никогда.

— Хороший вопрос! — возрадовался Алан, — Ты права, Адель, людей демоны в свои города не пускали. Даже прислуги из числа людей у них не было, Думаю, не потому, что были принципиально против человечества, просто условия для жизни там были неподходящие. Ведь демоны — это воплощённая, овеществлённая стихия. В городе огненных должно было быть жарко. Очень жарко.

Элиастен поражённо промолвил:

— Ты хочешь сказать, их бывший город — это раскалённое жерло вулкана? Зачем нам туда?

А действительно, если всё так обстоит, как он рассказывает, то вопрос вполне законный. Бедный Алан завёл разговор туда, куда не собирался, и теперь даже помощь Адели была бесполезна. Придётся читать целую лекцию, иначе никто ничего не поймёт и так и будут терзать его вопросами. Лекция у него была готова: её он собирался прочесть перед валариэтанским сборищем, на котором должен был решиться вопрос о финансировании его проекта. Здесь у него нет диаграмм, графиков и копий древних текстов, которыми он панировал сразить всех оппонентов, зато аудитория грамотная и, можно сказать, кровно заинтересованная.

— Так, — сказал он, — Давайте сначала и прошу меня не перебивать, а то мы никогда ни до чего не договоримся. Сначала я расскажу вам, ну, скажем, сказочку, а потом мы все вместе примем решение: верим или нет, идём в Огир или ищем другой путь. Хорошо?

Вопреки опасениям, никто возражать не стал, все согласились послушать историю про демонов.

Множественность миров давно уже считалась доказанной, поэтому Алан не стал тратить время на объяснения того, что демоны, драконы и эльфы не вымерли, а просто ушли в другие миры. Он остановился на особенностях огненных. Именно они появлялись в каждом молодом, клокочущем жидкой, раскалённой материей мире первыми и осваивали его, перерабатывая изначальный огонь в другие, более практичные субстанции. Под их влиянием планета остывала, принимая приемлемые для дальнейшего развития формы. За огненными приходили воздушные и водные, они продолжали формирование мира, наполняя его пригодным для дыхания воздухом и необходимой для жизни водой. Планета начинала приобретать облик, годный для живых, немагических существ.

Демонов никогда не было много, иначе они разрушили бы те миры, которые были призваны создать. О том, каково было их общество, остаётся только гадать, но совершенно очевидно, что с человеческим оно имело мало общего. Другие законы, другие представления обо всём и абсолютно нечеловеческие цели и задачи. К сожалению, известно о них не просто мало, почти ничего. О воздушных люди знают больше, но знание это однобокое, пришедшее через дочерей этих самых демонов от человеческих женщин. То есть, мы знаем, что магию они в себе не накапливали, а умели работать с потоками напрямую, точно так же, как ведьмы. Только вот сила этих потоков несопоставима: человек бы такую не выдержал. Вероятно, мощь огненных была ещё более впечатляющей.

Следом являлись драконы. В отличие от демонов, которые воплощали в себе стихии, крылатые ящеры являли миру воплощённую магию и, если демонам для жизни необходим был изначальный огонь, то драконы несли свою силу в себе и не нуждались в подпитке от мира, в котором селились.

Силой они мало в чём уступали демонам, а вот в создании мира занимали совершенно другую нишу. Если создание мира представить себе как строительство дома, то демонов можно сравнить с каменщиками и плотниками, а драконов — с отделочниками и теми, кто устраивает в доме удобства. Под их влиянием мир принял свой современный вид: горы и долины обрели свои границы, реки потекли в нужном направлении, сформировалась береговая линия. В те времена драконы ещё не принимали вид человека и могли пользоваться своими силами в полном объёме.

Из магических рас эльфы пришли последними. Они не создавали рек и гор, они украшали то, что уже было создано до них. Выращивали леса везде, куда могли дотянуться, засаживали цветами луга и поймы рек, заселяли мир растениями и животными.

А потом пришёл человек.

Но про это можно как-нибудь в другой раз. Главное то, что к моменту появления в мире людей, там жили все три магические расы. До сих пор по всей земле можно найти свидетельства их деятельности. Но, к тому моменту, когда пришёл человек, огненные демоны уже давно ограничили свой ареал обитания горами в том месте, где в Драконьи горы врезается с юга знаменитый Драконий же хребет. Потому что к тому времени только там оставались действующие вулканы, от которых они могли подпитываться силой изначального огня. Такие же вулканы можно до сих пор найти на островах, но там огненным было бы неуютно из-за воды, которая их окружает.

Но не в этом суть, а в том, что, когда вулканы почти все потухли, огненные демоны ушли в другой мир. За ними потянулись и остальные. Их миссия здесь была закончена, поэтому они и ушли, а не потому, что не поделили мир с людьми. Последнее верно для эльфов, но отнюдь не для демонов.

Так вот, здесь, в горах, не так уж далеко находится то место, на котором располагался город огненных демонов, известный всем по сказкам Огир. Он не был местом, где клокочет лава, иначе искать его было бы глупо. Напротив, это было единственное защищённое от огня место, где демоны хранили то, что представляло для них ценность.

Заметив, что слово "ценности" в приложении к демонам вогнало всех в ступор, он подсказал: ценностями демонов были не столько предметы, сколько накопленные знания о новом мире. А ещё…

Тут он сделал театральную паузу и, убедившись, что привлёк всеобщее внимание, произнёс:

— В городе демонов располагались средства связи со всем остальным созданным ими миром.

Если он думал, что все повскакивают и начнут кричать "как мы раньше не догадались", то просчитался. Ответом ему была тишина. Прошло несколько томительных минут, прежде чем молчание нарушил испуганный шёпот Адели:

— Ты думаешь… Ты хочешь сказать… По-твоему, там располагается центр всей нашей системы порталов? Так?

— Именно, моя умница, — Алан радостно потрепал девушку по волосам, — Ты правильно угадала.

— И что это нам даст? — скептически произнесла Дейдра, — Порталы — это хорошо, но кто даст гарантию, что они сохранились в рабочем состоянии и не утратили связи с остальной портальной сетью?

— Никто, — вздохнул Алан, — более того скажу: попасть в Огир, используя то, что осталось от первоначальных порталов демонов, не получается. Координат нету. Но у меня есть подозрение, что обратная операция вполне возможна: координаты современных стационарных порталов нам известны.

Он похлопал себя по карману, в котором лежал тоненький блокнотик.

— Ты хочешь сказать, что мы сможем выбраться с помощью древнего портала? Так? Ты уверен? — взволнованно спросил Хольгер, а затем продолжил тоном сомневающегося — Даже если там что-то осталось, я не думаю, что оно в рабочем состоянии. Наверняка разрушилось за столько лет. Но, предположим, портальный круг сохранился. Слегка разбитый и с полвиной нужных символов, но подлежащий восстановлению. Всё равно нам это мало чем поможет. Тогда связь должна быть только с теми местами, с какими она имелась во времена демонов. Ты знаешь, какие точки в современной сети — это древние порталы демонов?

— Знаю, — выдохнул Алан, — Эти данные у меня записаны вместе с координатами. А кроме того, все порталы демонов расположены в местах силы. Их-то каждый из нас помнит из школьного курса.

— На территории Гремона я знаю только одну точку, — возразил Хольгер.

— Нам хватит и одной-единственной, — вздохнул Алан.

Дейдра слушала эту полемику и молчала, но по её выразительному лицу можно было понять, какие разнообразные чувства борются сейчас в душе ведьмы. От радостной надежды через сомнения и страх до самого чёрного отчаяния. Ей очень хотелось верить, что всё именно так, как сказал Алан, но что, если это пустые мечтания? Добраться до места, где был этот пресловутый Огир, не штука: отсюда до него рукой подать, гораздо ближе, чем до долины Ласерн, да и дорога вполне проходимая. По крайней мере, если верить Алановой карте. Декады не пройдёт как они там окажутся.

Но если древние порталы разрушены и им не удастся их оживить, то идти в Огир — безумие. Оттуда им уже никогда никуда не выбраться. Ресурсов не хватит. Но им и так непонятно как выбираться: дорога, на которую она возлагала столько надежд, недоступна, перекрыта провалом. А тот путь, который вполне по силам ей самой, половине команды не преодолеть ни за какие коврижки. Не скалолазы они, и точка. Правило ремольских горных спасателей не позволяет ей рисковать слабой частью группы, чтобы спастись самой. Если им суждено погибнуть, то и ей вместе с ними. Значит… Это значит, что их путь лежит в Огир. Но как же трудно это признать…

И тут, будто в ответ на её внутренние метания, раздался спокойный, тёплый грудной голос Адели:

— Выходит, Огир — это сейчас единственное место, куда мы сможем добраться всей командой? Так?

Дедра пожала плечами, Хольгер нахмурился, а Алан сдержанно кивнул.

— Тогда, — продолжила Аделина, — надо туда пойти. Вдруг нам повезёт и древние порталы заработают? Насколько я понимаю, этот Огир расположен на источнике, правильно? Тогда нам не составит труда напитать портальный круг силой. Методы построения, символы и всё такое прочее известны. В другом месте я бы не решилась врезаться в современную сеть, но здесь сами боги на нашей стороне.

— Ты умеешь строить порталы, девочка? — до глубины души поразился Элиастен.

— Я умею их рассчитывать и рисовать, — вздохнула Адель, — а на то, чтобы строить, у меня сил не хватает.

— Силы найдутся, — сказал воодушевлённый Александр, — Построить портал я не берусь, а вот энергией заправлю под завязку, тут не о чем говорить.

До сих пор он молчал, не зная, что сказать, чтобы попасть в тон. Но Адель разрешила его сомнения: теперь он мог выступить и показать, что от него может быть польза.

Дейдра с Аланом переводили взгляд с одного на другого, но никак не могли озвучить решение. А вдруг оно неправильное? Их сомнения разрешил Хольгер.

— Ладно, идём в этот самый Огир. Если повезёт, задействуем демонский портал и смоемся из этих гор домой. А если нет… Ну что ж, зато побываем там, куда до нас не забредали люди. Тоже кое-что, есть чем гордиться.

Молчавшая до сих пор Зелинда вдруг радостно захлопала в ладоши.

— Ура, мы пойдём в город демонов! Как интересно!

Дейдра покачала головой и вздохнула. Как она могла забыть, что у неё не просто команда, это всё учёные, люди, для которых, как для демонов, знания — высшая ценность. Выше даже чем собственная жизнь. И если чужой никто рисковать не может и не хочет, то своей каждый имеет право. Так что если все согласны, значит, их путь лежит туда, где пока никто из людей не побывал. В Огир так в Огир.

— Хорошо, — сказала она вслух, — решение принято. Сейчас отдыхаем, а завтра отправляемся в город демонов. Очень надеюсь, что мы не просчитались и найдем то, на что надеемся. Держись, Алан, если там ничего не окажется, я тебе голову оторву!

Последнюю фразу все восприняли как шутку и начали смеяться, хотя Дейдра была серьёзна как никогда.

Утром команда тронулась в поход с большим воодушевлением. Ведьма только диву давалась: обычно если приходится возвращаться, все тащатся нога за ногу, грустные и недовольные. Сейчас же ребята только что не бежали. А всё почему? Потому что сейчас они шли не назад от провала, а вперёд в Огир. Та мысль их как будто подхлёстывала, заставляя двигаться быстрее, поэтому путь, который вчера они прошли за полдня, сегодня удалось преодолеть гораздо быстрее. Солнце было ещё в зените, когда Зелинда обратила всеобщее внимание:

— Гляньте, мы вчера здесь спускались.

Это сообщение не привлекло общего внимания, все просто приняли его к сведению. Когда они прошли вперёд ещё около полулиги, Зелинда снова открыла рот с новым заявлением:

— Эй, а вы заметили, что Симон тащится за нами по пятам?

Тут уже никто не остался равнодушным.

* * *

Симон отлично выспался этой ночью. Всё складывалось для него удачно, особенно на фоне недавних событий. Мазь была уже на исходе, но и ожоги почти зажили, надобность в ней отпала. Его больше не мучила лихорадка. Жив, почти здоров, чего же больше? Ещё бы поесть досыта — и жизнь станет практически прекрасна.

Надежда на еду у него во многом связывалась с бывшими спутниками. Вчера он подкрепился их объедками, сегодня тоже надеялся разжиться ещё чем-нибудь полезным. Например, ножом или ещё чем-то острым. Вместе с найденным обрывком разлохмаченной верёвки, который он за вчерашний вечер успел превратить в тонкую, но прочную бечёвку, это даст ему возможность заняться охотой. Дичи тут полно, к тому же непуганой. А ему и мышь сойдёт, лишь бы было, чем её освежевать и выпотрошить. Но коза, конечно, лучше.

Размышляя о будущей еде, он снова оглядел площадку, на которой провёл ночь. Оказалось, вчера он слишком увлёкся верёвкой и прошляпил другой полезный предмет: кусочек горючего камня. Его в горах было достаточно, но искать, затем отковыривать… А тут готовый лежит. Верно, выпал у Хольгера из кармана: тот вечно туда пихал всё подряд.

Вообще-то Хольгера Симон слегка презирал. Здоровенный парень, силища немеряная, что физическая, что магическая, но добрый до дурости. Вот, его, засранца, пожалел. Сам Симон на месте Хольгера никогда не стал бы защищать такого, как он сам. Добил бы и дело с концом. А это увалень мазь ему оставил заживляющую и не дал Дейдре пристукнуть раненого. Разве умные люди так поступают?

Ещё у него было острое чувство, что всё полезное, что он нашёл на месте ночёвок, припрятал для него как раз тот же самый гремонец, похожий на большого, но добродушного медведя. Давал возможность выжить? Но зачем? Сам Симон никогда бы так не поступил. Если Хольгер надеялся, что отщепенец устыдится и что-то там поймёт, то напрасно. Это только в сказках мировоззрение людей меняется от одного доброго поступка чужаков. Свой подход к жизни Симон выстрадал и не собирался от него отказываться.

Поэтому Дейдру он ненавидел, но уважал, К Зелинде относился нейтрально, но тоже скорее уважал, принца ни в грош не ставил, понимая, что тем вполне можно манипулировать, Элиастена побаивался, а Хольгера презирал за доброту, которая в понимании Симона приравнивалась к глупости. Он пока не определился, как относиться к Алану: добротой тот явно не отличался, много знал и мог при желании привести свою команду к сокровищам. А вот милашку Адель примитивно вожделел. Магичка была откровенно слаба и не слишком приспособлена к преодолению трудностей, зато восхитительно красива. Таким девушкам не по горам прыгать, а кататься в роскошных каретах и есть конфеты с золотого блюдечка. Для того, чтобы доставлять ей удобства и блага жизни, у неё должен быть могучий и богатый покровитель: муж или на худой конец любовник. А эта дурочка связалась с совершенно ей не подходящим Аланом и рада-радёшенька.

Ну ничего. Если повезёт, а в своё везение отщепенец верить не перестал, она выбросит из головы своего магистра Баррского, когда он, Симон, заберёт её у него. У девчонки просто не будет другого выхода. Как и когда это случится, пока не ясно, но уверенность, что так будет, крепла в его душе точно так же, как улучшалось самочувствие.

Кстати, а где она, эта прелестница Адель?

Для удобства наблюдения Симон прилёг на край площадки и выглянул из-за валуна. Ого! Он верно сориентировался: вся группа магов повернула вспять и сейчас была от него куда ближе, чем вчера вечером. Вот так чешут, прямо летят! Скоро они поравняются с тем местом где он сидит, не пройдёт и двух часов. Так что надо поторопиться и что-нибудь съесть раньше, чем они нагрянут.

Смон представлял себе, что маги снова полезут туда, откуда спустились. Если пути вперёд нет, надо возвращаться, так учила его жизнь. Он как-то выпустил из вида, что обратная дорога обычно пролегает не там, где она шла раньше, и редко кому удаётся вернуться, ступая по своим следам. Встречаться с ними лицом к лицу не хотелось, удобнее было преследовать по пятам, не попадаясь на глаза. Но если они снова должны будут пройти здесь… Лучше спрятаться. Занять, так сказать, стратегическую позицию. А если сделают остановку, можно и стащить что-нибудь съестное, не зря же его зовут Ловкачом. На это Симон больше всего надеялся, об этом молил своего покровителя.

Так что он снова, в который раз обследовал площадку и окружающие её скалы. Если залезть вот сюда, чуток повыше и правее, а потом перескочить через небольшую расселину, то вот новое удобное место для засидки (слово вполне законное, присутствует в лексиконе охотников и егерей, обозначает место, в котором прячутся, поджидая добычу). Площадка отсюда видна как на ладони, все подходы к ней тоже, да и добраться до неё скрытно не составит труда.

Симон отгонял от себя мысль о том, что маги, а тем более ведьмы, видят его ничуть не хуже, чем он их. Он почему-то надеялся на то, что они считают его умершим и проверять свою дорогу на его наличие не станут. Легкомысленно, конечно, но так ему было приятнее.

С другой стороны, даже если и увидят… Сразу не убили, теперь точно жить оставят. Побрезгуют руки марать. Эти маги — такие чистоплюи.

Он всё отлично распланировал и нашёл для себя замечательное место, одного не учёл. Не вмещалось в голове, что команда проследует мимо и даже не оглянется. Куда, зачем? А он так надеялся урвать хоть кусочек от их обеда. Пришлось вылезать из своего укромного уголка и спускаться в ущелье: магов нельзя было упустить из виду. Конечно, он теперь научился их видеть, но тут же горы не простые, а Драконьи. Встретится на пути скала из чёрного камня — и всё. А может быть и похуже.

Недаром кто-то говорил, что тут раньше жили демоны. Несмотря на то, что мечтой Симона было добыть какой-нибудь демонический артефакт (его продашь — на всю оставшуюся жизнь денег хватит), самих их он очень боялся, да и этих их ценных артефактов тоже. Схватишь такой и пропадёшь зазря, сгоришь как дешёвая свечка. Вот если квалифицированный маг всё сначала проверит и скажет, как правильно взять эту гадость в руки, чтобы не помереть на месте, тогда да, тогда хорошо. А тут этих магов пруд пруди, надо только не потерять их, не остаться одному в этом малоприятном месте.

В одном Симон не сомневался: отряд знает, куда идёт. А раз так, ему за ними.

* * *

Тем временем маги и ведьмы тоже судили-рядили, решали вопрос: что им делать с навязчивым отщепенцем. Раз уж остался жив и тащится за ними, игнорировать его глупо и опасно.

Мнение Дейдры было простым и однозначным. Пристукнуть и вся недолга. Подпустить поближе и хлоп! Пришибить как муху. Её учили не оставлять врага в тылу, а Симон был врагом.

Элиастен не спорил со своей подругой, хотя сам склонялся к милосердию. С другой стороны, какое в горах может быть милосердие? Оставленный в одиночестве, без еды, толковой одежды и одеял обречён был погибнуть. Да у него даже ножа нет! Не будет ли смерть для него благом? О том, чтобы снова принять Симона в команду, потомок эльфов не помышлял. Для него простить предавшего однажды означало предать своих, которых он должен защищать.

Хольгер же не представлял себе, как это он убьёт того, кого боги оставили жить. Ведь если после того страшного взрыва и стены огня Симон не погиб, значит, его роль в этом мире не закончена. Поэтому убивать его не следует. Скорее наоборот, дать ему средства для выживания и посмотреть, что из этого выйдет. Зелинда была полностью согласна со своим мужчиной. Дейдру раздражала такая позиция подруги, но она понимала, что сейчас Зели влюблена, а влюблённая ведьма — это особая статья. С неё и спроса никакого быть не может.

Александр сначала готов был лично оторвать Симону его хитроумную башку, но под воздействием уговоров Хольгера его позиция поколебалась.

Алан же с Аделью считали, что мёртвый Симон несомненно лучше живого, но вот брать на себя миссию его устранения не желали.

В результате горячей дискуссии, тем более бурной, что происходила она не за круглым столом, а на ходу по очень пересечённой местности, маги приняли решение Симона не убивать. Пока. Идёт за ними — пусть идёт. Они даже готовы оставлять ему объедки. Но при первой попытке навредить этот мерзавец поплатится по полной. Бить будут на поражение и тогда даже боги его не спасут.

Глава 5

* * *

Когда наконец отряд добрался до развилки, где ущелье делилось надвое, Дейдра скомандовала привал. Удобного места для лагеря здесь не было, но идти вперёд без разведки тоже не лучшая идея, поэтому никто слова против не сказал. Расположились на валунах как смогли, а Зелинда даже нашла парочку обломков горючего камня и наладила что-то вроде походной кухни.

Младшая ведьма нет-нет да и бросала взгляды за спину, проверяя, что там Симон. Отщепенец шёл за ними как привязанный, но делал всё, чтобы не попадаться на глаза. Своими наблюдениями ни с кем не делилась, но обращала внимание на многое. Ишь, ползёт за камнями, таится. Ха-ха, можно подумать, у магов нет магического зрения. Хотя… На таком расстоянии и без заклинаний видят только ведьмы. Недоучка может о таком и не знать, тем более что его самого вряд ли кто-то учил пользоваться этим полезным даром. Надо сказать, Симон следил за ними просто идеально, ровно так, как учат разведчиков. Если бы не особое зрение ведьм, она бы вряд ли его заметила.

Хольгер молчал о преследующем их Симоне до того момента, когда они остановились, хотя дорогой беседовал со своей подругой обо всём на свете. Но стоило им стать лагерем, как он спросил девушку:

— Зели, мне кажется или Симон идёт за нами по пятам?

— Тебе не кажется, — ответила Зелинда, — топает.

На их разговор обернулась Дейдра, прищурилась и выдала своё экспертное заключение:

— Уже не топает. Мы встали — и он остановился. Ловко маскируется, я его практически не ощущаю: не слышу и носом не чую, уже не говорю про то, чтобы глазами видеть. А остальные что скажут: заметили они, что Симон от нас не отстаёт?

Все загалдели, говоря примерно одно и то же: если бы им не сказали, они бы не догадались. Алан же спросил:

— Как думаешь, он представляет себе, куда мы направляемся или просто тащится за нами в надежде, что мы знаем путь к спасению?

Дейдра фыркнула.

— Откуда ему такое знать? Думаю, он даже не догадывается, просто боится остаться в горах один и без ничего. А у нас он, во-первых, надеется поживиться чем-то съестным, а во-вторых, конечно, полагает, что мы точно знаем, куда идём. Наивный.

На этих словах Алан тяжело вздохнул. Дей была права: они шли наугад и только по неизреченной милости богов могли рассчитывать на то, что всё получится. Но другого выхода он не видел. Надеяться на то, что кто-то там побежит их спасать, было глупо. Никто даже не представляет себе, где они сейчас находятся. А собирать экспедицию неизвестно куда Валариэтан не станет, хотя после их находок в горах у Ласерна архимаги могли бы заинтересоваться тем, кто всё это отыскал. Но нет, не в их правилах тратить ресурсы на заведомо провальное дело: летать над горами умели драконы, магам это не дано, а как иначе искать затерявшийся неизвестно где маленький отряд? Рассчитывать на Элидиану и другие королевства ещё глупее. Им магистр Баррский и его люди вообще до фонаря. Разве только Ремола может послать на поиски своих ведьм, да и то… Сомнительно это.

А мерзавец Симон — молодец. Выжил, выбрался и тащится за ними как на верёвочке. Где только еду берёт? Был бы он не такой сволочью…

Тем временем Адель закончила распаковывать провизию, выдала Зелинде продукты на сегодняшнюю трапезу, затем прижалась к Алану и потёрлась замурзанной щёчкой об его плечо. Он обнял её и погладил по спутавшимся пушистым волосам, потерявшим свой золотистый блеск. Бедная девочка! Ей тяжело, страшно, ещё Симон этот висит на хвосте, но она не плачет, не жалуется, идёт наравне со всеми и только время от времени жмётся к нему в поисках моральной поддержки. А он её чуть не уморил. Но ничего! Если им всё же суждено всё преодолеть и выбраться, он её на руках будет носить, выполнять каждое желание. Только бы его теория не оказалась очередным мыльным пузырём, только бы портал демонов нашёлся!

Адель же ни о чём таком не думала, она просто устала. Понимала прекрасно, что это только краткая передышка, перекусят и тронутся дальше. Для того, чтобы остановиться на ночлег, придётся идти куда-то ещё, а то здесь даже одеял не разложишь. А ей так не хотелось никуда идти. Даже есть не тянуло, только спать. И мысли из головы все будто выветрились, осталась одна усталость. В такие минуты ласковые объятья Алана давали ей ещё немного сил чтобы жить дальше, иначе она давно уже легла бы под камень и умерла.

Больше всего её мучила мысль, что она стала для всех обузой. Никогда не была, всегда оказывалась нужной и полезной, в крайнем случае красивой и желанной, а сейчас… Все в группе сильнее её, некоторые даже в разы. Причём не только магически, а примитивно физически. Сильнее и выносливее. Про ведьм вообще речи нет, они вне конкуренции, остальные — мужчины, здоровые, крепкие, тренированные. Без неё они шли бы гораздо быстрее да и вообще, говоря по чести, вряд ли сюда попали.

А чем она могла быть им полезной? Ну, достанет продукты, отмерит, нарежет, закинет в котелок… Зелинда или Дейдра сделали бы это не хуже, а то и лучше.

Была бы она не такая слабая… Она последнее время тренировала мозги, чтобы никто не называл дурой и не дразнил тем, что уродилась блондинкой. Но в горах это как-то мало помогало. Адель шла вперёд, опираясь на силу своего духа, но и он слабел. Без Алана совсем угас бы.

То, что их преследовал Симон, пугало. В нём она видела угрозу и слова Хольгера о том, что теперь этот гад ничего не сможет им сделать, не находили отклика в её душе. Она им не верила. Симон не в первый раз приносил ей зло. Его люди загнали их с Аланом на грань жизни и смерти тем своим нападением. Если бы не он, она сейчас уже вернулась бы домой и сидела, составляла отчёты по экспедиции. Но этого Симону оказалось мало. Когда их уже почти спасли и готовы были вывести к людям, он перекрыл единственный путь назад. То, что отщепенец сам пострадал, Адель считала наказанием, но отнюдь не оправданием.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Лучше бы он погиб, тогда она перестала бы его бояться. Но мерзавец выжил и теперь шёл по их следу. Полуголый, голодный, без оружия? И что? От этого подобные люди становятся только злее, а в том, что Симон хитёр, изворотлив и в то, что он найдёт способ разжиться всем необходимым за их счёт, она была уверена.

Оставалось только следить получше за сумками и не забывать про защитные амулеты, чтобы хот как-то себя обезопасить. Себя и Алана. За остальных она не боялась. Ведьмы не дадут себя в обиду, а их мужчины отличаются недюжинной силой, как физической, так и магической. Принца Александра тоже слабым не назовёшь. Пусть характер у него паршивый, зато силы хоть отбавляй, к тому же не зря он обучал войска сальвинского короля боевой магии.

А вот Алан… Нет, слабым его не назовёшь, не зря он магистр. Мощи, как в Хольгере, в нём нет, зато он выносливый, жилистый и крепкий. Но это хорошо для путешествия, а вот для битвы он не годится. Ещё он добрый и мягкий, ему трудно убить человека даже если на него будут нападать. Поэтому его надо защитить получше.

У неё в кармане штанов была одна подходящая блямба из тех, которые они нашли в пещере дракона. Она тогда сунула её в карман, потому что неудобно было держать в руках, и напрочь забыла, а потом стеснялась объявить об этом Алану, вроде как украла собственность экспедиции. Сейчас же прикидывала, как лучше поставить возлюбленного в известность и уговорить надеть и активировать эту редкую, полезную штуку. Судя по конфигурации, амулет должен был защищать не только от магии, но и от прямого физического действия. Как раз годится против Симона.

Но вытащить её вот так, при всех… Нет, это не годится. Адель решила сделать это вечером, когда они будут укладываться спать. Главное не опоздать и сделать это до того, как Симон нападёт.

После обеда Алан готов был вести всех по выбранному пути, но Дей его остановила. Сначала она сходит на разведку. Не хотелось бы попасть в тупик, встретить непроходимое препятствие. Магистр заспорил: зачем терять время, когда вариантов и так практически нет? Сейчас все встанут и пойдут.

Симон, который подобрался к их лагерю так близко, как только смог, услышал их спор и чуть не заплакал. Он уже ждал, когда можно будет обыскать место стоянки, а тут новая проволочка. До сумок он собирался добраться позже, когда стемнеет и отряд остановится на ночлег. Но если Дейдра отправится на разведку, они могут остаться тут до завтра, а по этим валунам в темноте не подобраться, только ноги переломать.

Он был готов выскочить и облобызать ведьминого любовника, который сказал:

— Ну что ты, Дей, какая разведка?! Нам сейчас надо держаться вместе, не разделяться ни при каких обстоятельствах. Да и времени до заката не так уж много, а до него нам необходимо найти место для ночлега. Что-нибудь относительно ровное, чтобы можно было лечь и вытянуть ноги.

Дейдра хотела было спорить, даже рот открыла, затем поглядела внимательно на своего мужчину, кивнула и брякнула:

— Хрен с вами, идём все вместе. Только не отставать! Александр, становись замыкающим. Ты знаешь, за нами этот тип тащится, так присмотри, чтобы он ничем нам не навредил.

Не прошло и пяти минут, как команда скрылась за очередным валуном, а Симон бросился к месту стоянки. Он не прогадал. На камне лежала горкой каша, под ним валялся порванный свитер Элиастена, на месте костра удалось найти остаток горючего камня, но самой замечательной находкой стал для Симона металлический обломок. Разобрать, частью какого целого он был, не удалось, но всё равно это был бесценный дар. Если эту небольшую полоску металла заточить о камень хотя бы с одной стороны, у него будет нож! Трудная работа, но выполнимая. Уже завтра у него будет этот замечательный инструмент. Верёвку, там, перерезать… А если и кончик заострить… О! Тогда можно будет использовать эту штуку как оружие. Скорее всего для охоты, но не стоит зарекаться и от другого использования.

* * *

Пока он ел кашу и обыскивал место дневной стоянки, команда магов шла по новому ущелью. Это только так говорится: шла. На самом деле карабкалась с камня на камень. Дорога тут была ещё хуже, дно ущелья напоминало каменную реку из булыжников и валунов самого разного размера, но в основном круглого фасона. Тут почти не было плоских поверхностей, чтобы надёжно поставить ногу.

Элиастен оказался прав: если бы Дейдра отправилась на разведку, им пришлось бы ночевать там, где они обедали, а сама ведьма вряд ли бы вернулась к ним по свету. А так хотя бы вся команда была в сборе и двигалась как единое, хоть и очень неловкое целое.

Через три часа муки их были вознаграждены. Каменная река вдруг закончилась. Сначала пропали валуны, остались одни булыжники, но и они скоро сошли на нет, открывая монолитное дно ущелья, гладкое и ровное. Из-под длинного языка мелких камней выбежал звонкий ручей с кристально чистой водой. На его берегу росло совершенно неожиданное здесь одинокое деревце, неизвестно на чём выросшее в этой скудной на зелень стране. Дейдра указала на него пальцем:

— Здесь. Отличное место. Разбивайте лагерь. Только не под самым деревцем, а чуть дальше, вон за той скалой.

— Чем тебе дерево не понравилось? — удивился Элиастен.

Ведьма пожала плечами.

— Мне? Всем понравилось. И, думаю не мне одной. Если тут есть дичь, то она придёт сюда на водопой, а нам не помешало бы свежее мясо, а то змея Адели почти закончилась. Так что прячемся за скалой, там будет лагерь, а здесь — охотничьи угодья. Четыреста локтей должно быть достаточно.

Адель хотела было возразить: лагерь спугнёт дичь, но услышала, что шепчет ей на ухо Алан, и аж засмеялась. Здешние животные не были знакомы с человеком, поэтому не знали, что его надо бояться. Так что четыреста локтей — отличное расстояние.

* * *

Симон полдня убил на то, чтобы превратить кусок металла в нож. То, что получилось… Ну, резать этим можно было что-то маленькое и при большом, очень большом желании. Зато получилось приладить ручку из обломка кости какого-то крупного животного, скорее всего очередного горного козла. Теперь получившимся орудием можно было скорее ковырять, чем резать, зато оно оказалось отлично приспособлено для того, чтобы метать его в цель. Если постараться и попасть тому же козлу в глаз…

Отщепенец неплохо умел образаться с метательным ножом, поэтому надеялся на добычу. Только бы встретить животное покрупнее мыши, а то больно эти грызуны шустрые и есть в них нечего. В конце концов он человек, а не лиса или сова.

Видно, боги сжалились над ним и послали навстречу довольно крупное животное: скалистого дамана. Этот дальний родственник зайца размером с небольшую собаку выскочил из своего укрытия всего на одну минуточку, но этого оказалось достаточно. Симон увидел зверя и, не целясь, бросил в него свой импровизированный нож. Зверь жалобно запищал, затем издал такой стон, что, казалось, умирает человек, а когда Симон до него добрался, то даман был уже мёртв. Нож, как по заказу, торчал у него из глазницы.

Непонятно было, как это травоядное существо наело себе такие бока здесь, где так мало растительности, но тощим зверёк не был. Симон взрезал ему брюхо, выкинул внутренности, чтобы не провонялись, а печень зажарил на костре и с жадностью съел. Следовало бы ободрать тушку и посолить мясо, но вот соли у него не нашлось. Поэтому он оставил дамана как есть: будет отрезать понемногу и жарить или варить до тех пор, пока мясо не испортится, а потом придётся добывать что-то другое.

Наевшись, он отправился дальше вслед за магами. Ясно было, что сегодня ему их уже не нагнать, слишком долго он провозился с ножом и охотой. Но ребята на магическом плане сияли так ярко, что Симон не боялся потерять их из виду. Суток для этого было бы маловато. Да и куда бы они девались из этого ущелья? Если только впереди есть ещё развилка.

Но, несмотря ни на что, он прошёл до сумерек довольно много и остановился только тогда, когда понял, что уже не видит, куда ставит ногу. Место было неудачное: воды рядом не нашлось, пришлось пить ту, которая находилась во фляге. Хорошо, что он её налил под горлышко.

На этот раз никаких подарков от доброго дурака Хольгера ему не перепало, зато жирненький окорочок дамана оказался хорош даже без соли. Симон наелся так, как давно не едал, а затем завалился спать, несмотря на то, что место для этого было на редкость неудобное.

Утром, естественно, у него всё ломило и болело, зато проснулся он рано, только начало светать. Спать больше не хотелось, так что он решил воспользоваться этим для того, чтобы сделать рывок и приблизиться к магам настолько, насколько это будет для него безопасно. А может, удастся спереть из их лагеря что-нибудь полезное, пока все дрыхнут. Они-то не вскакивают ни свет, ни заря, ценят свой комфорт даже в этих немыслимых условиях. Если вчера нашли удобную стоянку, сегодня будут спать сколько смогут.

Вот тут ему не очень повезло. Когда он увидел своих бывших спутников не особым магическим, а обычным зрением, они уже вовсю сновали вдоль ручья, складывая свои пожитки. Он так и не решился спуститься с каменной реки на ровную поверхность, а укрылся среди валунов, разглядывая то, как маги устроились. Он видел их отлично, как на ладони. Вон Алан помогает Адели прятать одеяла в мешок, вон Элиастен сворачивает палатку, Дейдра с Зелиндой крутятся у костра, убирают посуду и остатки еды, а Хольгер с принцем… ой!

Когда он понял, чем занимаются эти двое, рот его наполнился слюной. Александр пластал тушу горной козы, обсыпал куски солью с пряностями из знакомой банки и складывал на чистую тряпку, а гремонец ему помогал: старательно вырезал кости и складывал их в снятую ранее шкуру. Видно, вчера не он один успешно поохотился. Симон аж застонал: не сглупи он, сейчас бы был вместе со всеми и имел бы равные с ними права на всю эту еду. Нет, ему терпежа не хватило! Поторопился и на тебе! Питается объедками, прикрывается обносками и может сказать спасибо, что вообще жив остался.

Тут Дейдра, до того мирно ковырявшаяся с посудой, вдруг поднялась, странно улыбнулась и уставилась прямо на тот валун, за которым спрятался Симон. Он аж отшатнулся: видит она его, что ли? Потом пораскинул мозгами и сообразил-таки: и впрямь видит! Если у него появилось магическое зрение, то у опытной ведьмы он по-всякому должно быть. Выходит, они знают, что он за ними идёт. Досадно, конечно, но что делать? Только быть осторожнее. Не торопиться, выжидать, ловить момент… рано или поздно все делают ошибки. Рано или поздно маги расслабятся и подпустят его достаточно близко, вот тогда надо не зевать!

А сейчас ему хватит его собственной добычи. Ещё бы соли побольше… И крупы какой-нибудь.

Потом он сообразил, что Хольгер складывает кости в шкуру не для того, чтобы тащить это добро с собой, и возрадовался. Не тому, что у него будет, из чего суп варить: ему хватило дамана, а тому, что этот добрый дурак продолжает о нём заботиться. Глядишь, соли в тряпочке подкинет или крупы в мешочке. Ещё он подумал о том, о чём, Симон готов был биться об заклад, совсем не думал Хольгер. Отщепенец знал ещё из детского своего опыта что, расколов крупную трубчатую кость, можно получить острый обломок, из которого вполне получится полноценный нож. А таких костей у горной козы предостаточно.

* * *

Каменные завалы закончились, но это не сильно облегчило нашу жизнь. Если кто-то рассчитывал, что мы придём к городу демонов за пару дней, то сильно просчитался. Ущелье тянулось, извиваясь, как хвост гигантской змеи. На пути то и дело попадались преграды. Трещины и расселины встречались с нудным постоянством через каждые пол-лиги. К счастью, все они оказались неширокими и легко преодолимыми, но зато заметить их издалека и как-то приготовиться получалось нечасто: обычно они появлялись под ногами неожиданно, как ночной грабитель из-за угла. Регулярно то одного, то другого из нашей команды остальные ловили на самом краю и с трудом оттаскивали, а то и вытаскивали.

Могла бы похвалиться, что я только однажды испытала это на себе, но должна признаться: так происходило только потому, что я почти никогда не шла первая. Обидно это сознавать, но меня оберегали все, даже ведьмы. Считали самой слабой, да я такой и была.

Противное чувство. Мне пришлось несладко не столько физически, сколько морально. Хотя и физически тоже. Некоторые преграды я не могла преодолеть без посторонней помощи, хотя все другие делали это не особо напрягаясь. Через одну широкую расселину Хольгер с Александром меня просто перекинули как мячик: сама бы я её не перепрыгнула.

Почти так же часто как расселины нам попадались завалы из крупных камней, образованные лавинами. Лезть через них было труднее всего. Мало того, что они перегораживали ущелье на высоту в два-три человеческих роста, опасность была в том, что камни лежали ненадёжно. Наступишь на такой, он начинает двигаться, а за ним и остальные. Тут удержаться и не оказаться похороненным под шустрым валуном можно было только чудом.

Мы двигались очень осторожно, но и это не всегда помогало. К моему удивлению магия выросших в горах ведьм оказалась бессильна против такой беды, тут мог помочь только стихийный маг, да и то только воздушник или маг земли. Нам повезло, что у Хольгера оказались хорошо развиты навыки работы с этими стихиями. Он прекращал движение камней, буквально приваривая их друг к другу, а воздушными потоками придерживал людей, не давая им упасть. Коечно, последнее нужно было не всем, но я была от души благодарна нашему гремонцу: без его помощи мне вряд ли удалось бы достойно преодолевать все препятствия.

Но зато после преодоления всей командой очередного завала из камней Хольгеру приходилось отдыхать часа два, чтобы восполнить затраченные силы. К нему тут же бросалась Зелинда, ложилась рядом, обнимала и старательно восполняла потерянное своими ведьминскими методами. Без её помощи он бы восстанавливался гораздо дольше.

Вообще Хольгер много выиграл во мнении наших ведьм. До встречи с ним они вполне обоснованно смотрели на магов свысока, а тут воочию увидели, что некоторые из них могут то, что ведьмам недоступно. Так что Хольгер отдыхал, окруженный не только заботой, но и почитанием.

Естественно, привал получался общим. Меня радовали эти передышки, но, к сожалению, они затягивали наш путь и отдаляли тот момент, когда мы наконец-то получим шанс вернуться к людям, воспользовавшись древними порталами.

С другой стороны ни у кого не было твёрдой уверенности ни в том, что портальные круги сохранились, ни в том, что мы сумеем с ними совладать. Алан по секрету сказал мне, что боится того момента, когда мы наконец доберёмся до Огира. Боится разочарования: ведь никто не знает, что там такое и может ли человек разобраться в наследии демонов огня. Судя по отрывочным фразам, которые бросали остальные, всеми владели те же опасения.

Симон так и плёлся за нами, иногда мы его даже видели, но мельком. Высунется из-за какого-нибудь камня и снова спрячется. Мне не дано было за ним следить, зато Дейдра делала это регулярно и время от времени сообщала нам последние данные. По её выходило, что парень отощал и сильно ослаб, но научился подпитывать своё тело от окружающих потоков магии и теперь вряд ли умрёт от истощения даже если перестанет есть. Для жизни ведьмаку достаточно воды.

На вопрос: как ему удалось этому научиться, она только хмыкала и морщила нос. По её мнению он делал это интуитивно, не отдавая себе отчёта. Сам не понимал, что нашёл путь к выживанию. Что ж, у меня не было причин сомневаться в её словах: ведьма знала о таких, как Симон, гораздо больше него самого.

А он продолжал неотступно нас преследовать и меня это очень беспокоило. Тот, кого назвали Ловкачом, не мог не представлять опасность. Мало ли что могло взбрести ему в голову. К тому же отчаянное положение могло подвигнуть его на отчаянные поступки, ведь он не знал, что теперь вне опасности, что магия, разлитая вокруг, поддерживает его жизнь вернее мяса и молока. Симон наверняка считал себя в смертельной опасности и готов был убить, чтобы спастись. Я нисколько не сомневалась в том, что жалеть он никого не станет. Нагляделась на таких ещё в детстве. В купеческой среде Гремона было не принято ограждать детей от картин отвратительных сторон жизни: нищеты, воровства, мошенничества и разврата. Считалось, что так они вернее воспримут преимущества своего положения. А скупость моего отца частенько предоставляла мне, ещё девочке, обширное поле для наблюдений. Из них я сделала определённые умозаключения. Иногда жизнь опровергает подобные выводы, но мои до сих пор держались.

Вопреки мнению Хольгера о том, что в самом плохом человеке есть что-то хорошее и оно не может не проявиться, если проявить к нему доброту, я была уверена в обратном. Такие люди доброту считают глупостью, а понятие о душевном благородстве им попросту недоступно. В их мире оно не существует.

Поэтому я считала Симона способным на любую гадость. А то, что он пока ничего такого не предпринял… так пока у него сил и средств на это не было. Так что подождём и увидим, кто было прав: я или Хольгер.

Поделилась с Аланом своими опасениями и с удивлением обнаружила, что его позиция ближе к гремонцу, нежели ко мне. Он тоже почему-то надеялся, что Симон Ловкач не станет нападать, глядя на то, как мы по-доброму к нему отнеслись. И это несмотря на то, что он очень сильно опасался за наше и в частности моё благополучие. Я выложила Алану все свои аргументы, он со мной вроде бы согласился и пообещал следить в оба глаза. Действительно, на стоянках они в паре с Александром накладывали на всех следящие и защитные чары, а затем он дополнительно накрутил на меня ещё кучу всего. В результате сам не смог до меня дотронуться без того, чтобы не получить в лоб какой-нибудь молнией.

Конечно, мне была приятна забота о моей безопасности, но не до фанатизма же! Тем более что я уже привыкла засыпать в его объятьях. Пусть из-за скученности лагеря близость была невозможна, но стук сердца Алана под ухом успокаивал и дарил чувство уверенности. Он, кстати, уверял, что на него это действует точно так же. В общем, пришлось Алану вернуться с старой системе без излишеств. Но днём, во время переходов, он вешал на меня следилку, чтобы, даже когда я выпадала на минуточку из его поля зрения, быть уверенным, что со мной всё в порядке. Дейдра считала это излишним и подтрунивала над нами, но меня забота Алана не раздражала: ввиду прятавшегося за камнями Симона любые меры предосторожности не казались мне излишними.

Расстояние, которое нам предстояло пройти до Огира, при взгляде на карту казалось невелико, но мы шли уже шестой день, а обещанная гряда синих скал, за которой, по преданию, прятался город демонов, так и не появилась. Ущелье извивалось пьяной змеёй, петляло, что вообще для ущелий нехарактерно. Мне начинало казаться, что на местность наложены какие-то сбивающие с пути чары. Как выяснилась, я была не одинока в своих подозрениях. Все маги пришли к тому же выводу и только ведьмы считали, что всё идёт нормально: горы нас просто испытывают. Надо не сдаваться, идти вперёд к твёрдо намеченной цели и она рано или поздно возникнет впереди как награда.

Хорошая позиция, но только не тогда, когда у тебя еда на исходе, хорошо ещё, что воды хоть залейся. Маги начали роптать. Становясь на седьмую ночевку, мы провели совещание. Вылилось оно в одну-единственную реплику.

Дейдра сказала:

— Понимаю, почему вам всем неймётся. Я тоже беспокоюсь. Но, положа руку на сердце, какие у нас варианты? Только два: дойти до Огира и оживить портал или умереть. Второй вариант даже не рассматривается. Так? Предлагаю успокоиться и идти дальше, пока не дойдём.

Наш принц попытался открыть рот, но Дейдра так на него посмотрела, что он молча его закрыл, отвернулся и начал ставить палатку, так ни слова и не сказав.

А назавтра мы убедились в правоте наших ведьм. Ещё солнце не добралось до зенита, как перед нами как по волшебству из тумана появилась скальная стенка удивительного синего цвета. Причём это была не игра освещения: когда мы наконец приблизились к ней на расстояние вытянутой руки, то убедились, что обычный серый камень и впрямь отливает синим из-за вкраплений неизвестного минерала.

Я очень боялась, что на эту стенку мне не забраться, издалека она выглядела вполне неприступной. Алан меня подбадривал и обещал, что они все вместе меня занесут туда на руках. В конце концов Дейдра соорудит свой знаменитый подъёмный механизм. Но ничего такого делать не пришлось. В одном месте скала просела по диагонали и образовала нечто вроде очень узкой лестницы с разновысокими ступенями. Идти по нему можно было только всем телом прижавшись к скале, но это было мне по силам. Особенно когда Хольгер, подумав хорошенько, создал для всех общую страховку в виде воздушной подушки, не дающей упасть.

Мне пришлось труднее, нежели мужчинам. Из-за груди я вынуждена была прижиматься к скале спиной и идти лицом к пропасти. Жуть! Если бы не страховка, я сто раз бы свалилась просто оступившись от страха. Но с одной стороны от меня шёл Алан, с другой — принц Александр, а спереди я чувствовала плотный от чар воздух хольгеровой воздушной подушки.

Поднимались мы долго, больше двух часов. Наверное из-за того, что время от времени на меня накатывал такой страх, что я по нескольку минут стояла, не в силах сдвинуться с места. Приходилось зажмуриваться и стараться наладить сбитое волнением дыхание. Дальше можно было двигаться только тогда когда оно снова становилось размеренным.

Я понимала, что Дейдру должно было раздражать моё поведение, но она и слова мне не сказала, наоборот: останавливала всех и заставляла ждать, пока я приду в норму. Н

Но всё когда-нибудь заканчивается. Я ещё ползла по карнизу как вошь по струне, когда раздался радостный возглас Дейдры:

— О! Поглядите, какая красота! Просто фантастика!

Через пару минут я присоединилась к ней и остальным на вершине скальной стенки во впадине, похожей на балкон, и вмещавшей всю нашу компанию, и тоже воскликнула:

— О!

Других слов просто не было. Такой запредельной, неземной и одновременно ужасной красоты я не то, что никогда не видела, а даже представить себе не могла. Перед нами лежало то, что когда-то было городом огненных демонов Огиром.

Глава 6

* * *

От волнения Алан забыл как дышать и обеими руками вцепился в Адель, рискуя сделать ей больно. Но она не отталкивала его, как будто не замечая неудобства: в её глазах горел тот же огонь. Их волнение имело разный источник, но, несмотря на это, было единым: наконец-то! Наконец-то дошли и увидели это чудо!

Только для Алана потрясение оказалось в разы сильнее: он-то мечтал об этом миге уже много лет, с тех пор как ещё школьником прочёл о таинственном Огире, куда не ступала нога человека. Сейчас он не сознавал себя, а был всем существом там, внизу.

Много раз он представлял себе Огир, собирая и изучая разрозненные сведения, но оказался совершенно не готов к тому, что увидел. Город демонов его поразил хотя бы тем, что совершенно не напоминал город. Это был гигантский кратер потухшего, но готового в любую минуту ожить вулкана, почему-то располагающийся на на вершине горы, а в глубокой впадине. Чёрная кора спекшейся лавы за долгие века остыла, но не нарастила почвы: на огромной площади Огира не было видно ни единой травинки или другого признака жизни. Поверхность переливалась всеми оттенками чёрного цвета и только кое-где можно было заметить серые камни, отливающие синевой, такие же, как те скалы, на которых они сейчас располагались.

— Похоже на варево, которое долго кипело, да так и сгорело в сковородке, — раздался вдруг голосок Зелинды.

А ведь верно! Похоже. Алан вдруг очнулся от своего ступора, отпустил руку Адели и, обняв её за плечи, привлёк к себе. Она хихикнула и, погладив его по рукаву, ответила на реплику Зелинды вопросом:

— А на что тогда похожи вон те огромные синие камни, которые явно уцелели или сгорели не до конца?

Та нахмурилась, задумавшись, а потом тоже захихикала:

— А это куски мяса, тушившиеся в густом соусе. Соус обуглился, а верхние части кусков, которые из него торчали, не успели: кто-то всё-таки потушил огонь. Как тебе такой образ?

— Я тоже подумала о чём-то подобном, — согласилась с подругой молчавшая до сих пор Дейдра, — но дело в другом. Сюда мы добрались, как теперь выбираться станем? Где обещанные порталы?

Хороший вопрос, Алан и сам об этом думал. Вряд ли демоны с огненной сущностью залезали на скалы, если им надо было куда-нибудь переместиться. Очевидно, портальные круги располагались там, внизу, но где именно? И сохранились ли они, если тут бушевала лава? Оставалось надеяться, что хоть что-то не разрушено и им удастся воспользоваться, вот только уверенности никакой не было.

Несмотря на внутренние терзания Алан ответил спокойно и твёрдо:

— Думаю, портальные круги там, внизу. Надо спуститься и поискать их.

— Ходить прямо по лаве? — недоверчиво переспросила Дейдра, — а у нас пятки не сгорят?

До сих пор молчавшая Адель вдруг заметила:

— Ну, мы же не чувствуем исходящего от лавы жара, хотя должны были, если она до сих пор горячая. Там всё давно остыло. Но ходить придётся осторожно: я где-то читала, что застывшая лава — хрупкая, может крошиться под ногами.

— Это смотря какая, — без энтузиазма возразила Дейдра, — иногда её кайлом не возьмёшь, такая прочная. Но в целом ты права, соглашусь. Ну что, сейчас спускаемся или до утра зависнем тут, поизучаем местность сверху? Я бы осталась. Как-то мне страшновато спать на всём этом чёрном. Сомневаюсь, что мы там найдём ровные площадки для лагеря. Лучше уж здесь, безопаснее.

Тут оживились молчавшие до сих пор мужчины.

Эластен впервые не согласился с Дейдрой и предложил спуститься прямо сейчас, чтобы не ночевать в этом, как он выразился, «ласточкином гнезде». Он сказал, что, по эльфийской традиции, демоны считаются злом, ибо они — воплощение разрушительных стихий, но лично он здесь зла не чувствует. Надо спускаться.

Остальные были обеими руками за такое решение. Хольгер и Александр рвались вниз, все осмотреть и попробовать найти портальные круги. Только Алан сомневался и прекрасно понимал, что причиной его нерешительности является страх. Боязнь того, что портала им не соорудить и это чёрное великолепие станет их общей могилой.

Дейдра же отмахнулась от мужского мнения и обратилась с Адели, желая найти союзника в самом слабом элементе.

— А ты как думаешь? Эти-то жеребцы, им только дай поскакать. О безопасности волнуются в последнюю очередь. Но ты должна быть более разумна, я надеюсь.

Адель вздохнула и подняла на ведьму виноватые глаза.

— Знаешь, Дей, я с ними согласна. Безопасность не в том, чтобы тихо сидеть в этом каменном корыте. У меня здесь голова кружится от высоты. Надо спускаться, пока светло и день только начался. Торчать здесь почти сутки — да мы замучаемся. Тут ноги девать некуда. А внизу… Не знаю, что там, но очень хочу узнать. Вдруг мы быстро найдём портал?

Она повернулась к мужчинам и с радостной улыбкой добавила:

— Перекусим и начнём, да?

Дейдра сердито тряхнула головой, но больше спорить не стала. Объявила:

— Раз так, решение принято. Доставайте что у нас там завалялось из готового. А обедать как следует будем потом, когда спустимся. Надеюсь, у кого-нибудь ещё остался горючий камень, а то другого топлива тут нет.

Элиастен поцеловал её и показал на свою торбу: топливо здесь. Она насупилась, но тем не менее быстро стала доставать из своего заплечного мешка крюки, блоки, карабины и верёвки: все элементы, необходимые для безопасного спуска. Уже поднаторевшие в этом деле мужчины помогли ей соорудить из разрозненных кусков надёжную конструкцию. В этот раз они особенно старались: никому не хотелось, чтобы несчастный случай сорвал их планы, когда они так близко к осуществлению.

Дейдра мудрила больше обычного ещё и потому, что не хотела, чтобы результатами её труда смог воспользоваться проклятый отщепенец. Она превзошла себя. Несмотря на крепость и надёжность вся конструкция распадалась на составляющие при развязывании всего одного узла и удалении одной соединительной скобы. В стене оставались только два вбитых крюка: вывинтить их после спуска не представлялось возможным. Зато все веревки, карабины и блоки должны были вернуться к хозяйке.

Готовили спуск больше часа, а внизу оказались за считанные минуты и то только потому, что шли, соблюдая временной интервал. Адель поставили между Хольгером и Аланом, чтобы один страховал её снизу, а второй наблюдал сверху и вовремя подал сигнал об опасности. Но меры предосторожности в этот раз оказались излишними: Адель съехала вниз на карабине как по ледяной горке и даже рассмеялась от удовольствия.

Элиастен помог Дейдре собрать все снаряжение, а Адель, Зелинда и маги в это время крутили головами: осматривались, не рискуя, однако, отходить от остальных. Хоть они и ориентировались по древней карте эльфов, которая априори могла считаться верной, никому до конца не верилось, что им точно удалось достичь цели: прийти в Огир. Уж больно это место было непохоже на чей бы то ни было город. Маги таращили глаза в надежде разобраться в том, что же всё-таки они видят перед собой.

Пожалуй, один только Алан не был так сильно поражён: он ожидал чего-то необычного, хоть и не настолько.

В голове Алана роилось множество вопросов, однозначных ответов на которые, похоже, не существовало. Он попал туда, куда рвался душой много лет, надеясь раскрыть тайны ушедшей расы, но увиденная им картина не укладывалась ни в одну из существующих теорий.

В памяти людей демоны остались хоть и непохожими на них существами, но всё же не абсолютно чуждыми. Примерно как драконы. Но у драконов даже в истинной ипостаси имелись дома — пещеры, а вот где жили огненные демоны? Ничего, даже отдалённо напоминающее жилища, на территории Огира не просматривалось. Оставалось принять гипотезу, что город был разрушен своими жителями в момент, когда они его покидали. За это свидетельствовали потёки лавы. С другой стороны, возможно, огненные духи как раз в лаве и жили? Тогда зачем им были порталы? И возможно ли для человека воспользоваться порталом, созданным в расчёте на демона?

Эх, ему бы сейчас сюда его оборудование, да плюнуть на всё, да заняться изысканиями… Глядишь, через месяц-другой он смог бы представить научной общественности непротиворечивую концепцию, подкреплённую фактами, добытыми здесь, в этом некогда бушующем кратере. Но… Как ни удивительно для него самого, но он сюда пришёл не за этим. Сейчас его долг — найти портал, придумать, как его активировать, и спасти своих товарищей. Они его уже спасли однажды, сейчас пришёл его черед отдавать долги.

Дейдра, уловив, что все нерешительно топчутся на месте, прикрикнула:

— Эй, так и будем стоять? Раз под ногами не огонь, могли бы уже и сдвинуться с мёртвой точки. Разделитесь: половина направо, половина налево. Ищите! У нас две потребности: место под стоянку и какой-то намёк на портальный круг. Ах, нет, три: ещё нужен источник пресной воды. На том, что у нас во флягах, долго не продержаться. Так что делимся на три группы.

— Каждая группа ищет своё? — на всякий случай спросил Александр, хотя понимал: вопрос глупый.

— Каждая группа ищет всё сразу, — откликнулась ведьма, привязывая красную ленточку к нижнему крюку, сиротливо торчащему из скалы, — кому повезёт найти любое из списка, возвращается сюда и сзывает остальных. Надеюсь, до ночи мы найдём хоть что-нибудь.

— Ленточка — чтобы мы видели, куда возвращаться? — уточнил принц.

— Именно. И каждому я тоже дам по кусочку, чтобы в случае чего пометить находку. Красное на чёрном хорошо видно, даже лучше, чем белое.

В результате от отмеченного места тронулись в разные стороны три группы. Сама Дейдра вместе с Элиастеном, Зелинда с Хольгером и Адель в сопровождении Алана и принца Александра.

Насчёт третьей группы поначалу возникли споры. Дейдра и мужчины хотели оставить Адель караулить место. Намекали и тонко, и в открытую, что она слабенькая и ей надо отдохнуть. Но девушка не согласилась торчать под скалой в одиночестве. В качестве аргумента напомнила про Симона. Конечно, верёвок и прочего снаряжения у него нет, но залезть на синие скалы он сможет и без них. Не слезет просто так? Но ведь может на голову свалиться. От этого никакие заклинания не защитят. И тут слабым утешением послужит то, что он сам убьётся.

* * *

Симон догнал магов раньше, чем рассчитывал, а затем шёл за ними, не выпуская из виду. Приходилось вести себя очень осторожно, прятаться, нырять за камни при первой попытке любого из группы посмотреть себе за спину. Как он себе при этом голову не разбил, непонятно! И всё равно не было уверенности, что его не засекли.

Даже скорее наоборот. Симон был убеждён, что маги знают: он идёт за ними по пятам. Знать бы ещё, куда они направляются. Он тонко чувствовал направление и осознавал, что путь лежит на север. Но там не было жилья на многие лиги! Никакого, до самого побережья Великого океана. А на берегу их могли встретить только дикие кочевники-оленеводы. Они, конечно, добродушные и дружелюбные, не то, что жители пустынь на востоке, но толку от них никакого. Если только накормят.

Но и до побережья ещё нужно добраться, а перевалить через Драконьи горы в самом широком месте ещё никому, кроме демонов и драконов, не удавалось. А маги идут вперёд безо всякого колебания, как будто знают что-то такое, что не известно больше никому. На что они рассчитывают?

Во время стоянок он тратил силы на то, чтобы подобраться к их костру поближе и послушать, о чём говорят. Несмотря на тонкий слух, удавалось разобрать только отдельные, разрозненные слова, среди которых не раз и не два звучало одно очень многозначительное слово: «портал».

Когда Симон услышал это слово впервые, он не обратил внимания. Мало ли о чём могут разговаривать маги. Но когда «портал» на разные лады стали повторять все, до него дошло: собираются выбраться отсюда именно этим способом. Сначала он решил было, что они его построят, но тогда становилось непонятно, зачем так далеко идти. Потом он вспомнил всё, что когда-либо слышал о порталах, и догадался: сами маги построить такое сложное сооружение не в силах, они хотят воспользоваться чем-то древним и собираются найти это здесь, в горах. Если правда, что где-то тут был город демонов, то всё становилось понятным. Только вот оптимизма не прибавляло.

Не существовало никакой гарантии, что древний портал сохранился до наших дней. Если его нет, то ребята идут на верную смерть: вернуться у них не хватит ни сил, ни пропитания. Тогда и Симону погибать с ними вместе. Но даже если портал есть и функционирует…

Для того, чтобы он сработал, нужен маг.

Положим, магов там целая куча, да не каких-нибудь недоученных студентов, а взрослых, дипломированных. Даже один магистр имеется. Только вот сомнительно, чтобы они разбирались в порталах, у всех другая специальность.

Но, предположим, общими усилиями маги с этим справятся и оживят древний артефакт. Что ему это даёт? Ничего или почти что ничего.

Влезть в портал без спросу, прицепом — невозможно. Тем более ему, Симону, простому человеку. Нужно, чтобы его кто-то отправил. Получается, если даже всё удастся, они уйдут, а его бросят. Ну, и зачем тогда он за ними тащится?

Надо придумать план, да не такой дурацкий, как в прошлый раз, а такой, чтобы сработал. Но, пока он не видел вариантов, ему оставалось полагаться на счастливую случайность, на авось.

Синие скалы возникли перед Симоном внезапно и напугали до дрожи. Где-то ему встречалось упоминание о них как о рубеже, за которым скрыт город демонов, но он всегда считал это сказкой, выдумкой досужих кумушек. Выходит, легенда-то не врала. А вдруг там, за скалами, до сих пор живут демоны? Считается, что все они покинули наш мир, но мало ли как дело обстоит по правде? Вдруг парочка-другая решила задержаться?

За этими размышлениями он совсем выпустил из поля зрения своих магов и заметил их только тогда, когда идущая впереди ведьма поднялась больше чем на треть высоты стены. Маги себе головы дурацкими раздумьями не морочили, а спокойно шли вперёд. То ли точно знали, что за стеной безопасно, то ли крепко на это надеялись. Симон припустил за ними следом, прячась за камнями.

А они один за другим добирались до самого верха, переваливали не видную снизу преграду и исчезали. Ведьмак терял их из вида. Причём и глазами переставал замечать, и в магическом зрении их свечение тоже пропадало.

Тут Симона заколотило от страха. Он уже привык полагаться на свою новообретённую способность, а тут выходило, что маги переместились. Или… Или синий камень оказался надёжным щитом, скрывающим всё, что за ним находится, от любого наблюдателя. Второе было много приятнее: оно оставляло надежду.

Как только замыкающий цепочку магов, этот глупец Хольгер, исчез за верхушкой синих скал, Симон подхватил свои немудрящие пожитки и бросился вперёд. За время своего путешествия по ущелью он сумел кое-чем разжиться. Тряпочки, верёвочки, кусочки лепёшек — всё это он находил на местах стоянок магов. Даже горстку просыпанной соли удалось собрать с камня почти без потерь. Из осколков костей горной козы Симон сделал два ножа, один режущий, а другой колющий. Метательные не получились: нечем было их утяжелить. Ещё ему удалось выточить пару крючков, небольших, но крепких. В скалу такой не вобьёшь, но вот зацепиться за что-нибудь мягкое в самый раз.

Всё это он использовал, чтобы охотиться. Козы оказались ему не по плечу, а вот скалистых даманов он добыл уже трёх. Они дали ему возможность продержаться, ведь другой еды просто не было.

Но сейчас он думал не о еде. Если удастся впрыгнуть в портал вслед за магами и перенестись в обжитые земли, там уж он найдёт себе и еду, и одежду, и всё остальное. Лишь бы выгорело, лишь бы получилось. Лишь бы всё не оказалось пшиком, глупыми мечтами слишком учёных магов.

Но если они не ошиблись… Тогда особую ценность для Симона представляли огрызки верёвок и тряпки. Не зря он на каждом привале сначала раздёргивал их на волокна, а затем плёл сою собственную верёвку: крепкую, такую, которая выдержала бы его вес. Получившееся он обматывал вокруг талии, чтобы ненароком не потерять. Вот только сомневался: а хватит ли длины? Сейчас у него было готово немногим более десяти локтей. А вдруг как потребуется все пятьдесят?

Об этом ведьмак предпочитал не думать. Но при необходимости он готов был плюнуть на опасность замёрзнуть и распустить на верёвки всё, что у него было, даже одеяло. Пусть голый, но он отсюда выберется. Если же нет… Говорят, смерть от холода — самая безболезненная. Заснёшь и не проснёшься.

Но что-то подсказывало Симону: у магов всё сладится. Значит, и он здесь не останется. Так ли, иначе ли, а спасётся. Зря, что ли, его прозвали Ловкачом?

Карабкаться вслед за магами на скалы оказалось не так уж трудно: здесь как будто кто-то лестницу для гигантов построил. Узкую, конечно, но кто обещал широкую? Симон уже почти долез до самого верха, когда услышал голоса. Маги совещались. Решали: спускаться им куда-то вниз или остаться наверху.

Вот тут он запаниковал. Он сюда еле залез, слезать же смерти подобно. Но и подставляться, появившись перед теми, кого он чуть было не погубил, нельзя. Остаётся сидеть тут и молиться всем богам, чтобы его не заметили. Если маги решат переночевать на скалах, ему каюк. На узком карнизе всю ночь без сна… Нет, такого он не выдержит. Стоит хоть на минуточку ослабить бдительность и задремать — лететь тебе, милый Симон, вниз и приземляться в виде кровавой лепёшки.

Видно, бог удачи и тут не оставил своего верного поклонника: маги решили спуститься вниз. Битых два часа шуршали, организовывая спуск, но всё же ушли, освободили место.

Симон перебрался через невысокий бортик и рухнул без сил в выемку, напоминавшую формой и размером небольшой бассейн или купель в одном из лучших банных заведений Байи. Отдышавшись и убедившись, что он в безопасности, отщепенец встал на колени и осторожно выглянул.

Город, город, порталы… То, что расстилалось перед ним, можно было назвать как угодно, только не городом. Это вообще не было похоже ни на что жилое, демоны там жили или не демоны. А порталы… Что, он порталов не видел? Где среди этого моря чёрной лавы могли сохраниться хотя бы остатки каменных кругов с рунами?

Симон свалился на дно своего убежища и впервые за много лет горько заплакал, как когда-то в детстве. Он вдруг ясно увидел, что всё было напрасно: его жизнь кончилась.

* * *

Три группы разошлись в разные стороны. Если честно, никто точно не представлял себе, что им предстоит найти. Легче всего было с площадкой. Несмотря на то, что лава застывала волнами, кое-где чёрные потёки образовывали относительно ровные поверхности, небольшие, но достаточные для того, чтобы поставить две-три палатки. Первая доложила о своём успехе Дейдра, да и кто бы сомневался? Она нашла удобную площадку у края кратера, в тени синих скал. Очень правильное место: утром на него будет падать солнце и прогревать, а в самую жару оно окажется в тени. Как только ведьма просигналила о своей находке, все спешно к ней подтянулись. Надо было выяснить, что теперь искать, да и поиск следовало начинать от нового центра.

По пути нашлось ещё одно искомое: питьевая вода. Дожди, проливавшиеся над кратером, заполняли все глубокие выемки ландшафта, образуя нечто вроде прудов и озёр, но пить из них не стоило: вода горчила и пахла чем-то неприятным, похожим на то, чем пахнет в кузнице. Зелинда совершенно случайно заметила настоящую, живую воду. По звуку. Тонкая струйка лилась с высоты синих скал, падая в небольшую, размером со средний тазик для стирки, чашу. Уровень воды в ней доходил до краёв, но она не переполнялась, видимо, где-то имелся сток.

Возможно, где-то на территории Огира можно было найти другие источники, но этот находился совсем рядом с будущим лагерем. Даже группа Алана вернулась, хотя Александр остался этим очень недоволен. Он рассчитывал первым найти следы портала, а приходилось заниматься хозяйственными делами.

Но практичная Дейдра была неумолима: все на какое-то время бросили поиски портальных кругов и занялись обустройством. Очевидно было, что до завтра им отсюда никуда не деться. Даже если сейчас найти портальный круг, то что с ним делать? Вряд ли он в рабочем состоянии, так что пройдёт время, прежде чем им удастся воспользоваться. А пока нужно есть, пить и спать. Вскоре палатки стояли, костёр грел воду, а до захода солнца оставалось ещё порядочно времени, которое вполне можно было потратить на поиски.

Дейдра прикинула так и эдак и решила оставить в лагере Зелинду с Хольгером. Во-первых, Зели прекрасно готовит, даже из самых бросовых продуктов может спроворить вкусный обед. А во-вторых Дей ни на минуту не забывала о Симоне. Она знала, что Хольгер ему попустительствует, но не сомневалась: в случае опасности эти двое справятся в лучшем виде. Зели всё-таки боевая ведьма, её так просто не возьмёшь, а если отщепенец будет грозить его женщине, гремонец оставит наконец своё чистоплюйство и поступит по мужски. Прибьёт мерзавца.

Сама же она подхватила Элиастена и направилась в одну сторону, а Адели указала противоположную. Если повезёт, они найдут то, что искали, ещё до заката.

Алану очень хотелось оставить у костра ещё и Александра, но принц потащился за ними с Аделью. Шёл следом как привязанный, делая вид, что не замечает: он тут лишний. Поэтому пришлось отложить тот разговор, который Алан собирался затеять, а обсуждать насущное: демонов. Судя по вопросам, которые задавала его любимая, на расоведении в Лиатинской высшей школе магии о них говорили вскользь, ровно настолько, насколько это было необходимо, чтобы объяснить особенности магии ведьм.

Принц же, похоже, не знал и этого. Ну ещё бы: в Сальвинии ведьмы были редкостью, да и откуда они в бывшем эльфийском анклаве? Так что их, скорее всего, в сальвинских магических школах только упоминали, но не изучали подробно, а уж про демонов и вовсе сообщали пару слов и считали достаточным.

Но и в на редкость хорошо организованном элидианском университете демонов изучали постольку поскольку. В основном их наследие, да и то в прикладном ключе. Многие выпускники только мельком слышали название Огир. Он сам собирал сведения об огненных по каплям и то исключительно потому, что мечтал найти их запертный, скрытый в горах город создателей портальных сетей. Чего же он ждёт от ребят, которые интересовались совсем другими вопросами?

Пришлось прочитать небольшую лекцию, рассказать всё, что он знает об огненных демонах и как их себе представляет. Он уже излагал большую часть своих познаний спутникам, но в разрозненном виде, когда к слову приходилось. Сейчас же Алан представил систематическую картину своих представлений. Дар слова у него был, так что и Адель, и Александр слушали раскрыв рты. Когда же он наконец замолчал, принц заявил:

— Фантастика! Я представить себе не мог ничего подобного! Слушай, когда мы вернёмся в лагерь, ты повторишь то, что ты сейчас говорил, для всех. Обязательно!

— Да, — поддержала его Адель, — Алан, ты должен рассказать всё это не только нам! Мне кажется, тут кроется разгадка того, где и как нам искать порталы. Я только пока не сообразила… Что-то крутится в голове, никак не могу поймать мысль за хвост. Но коллективный разум просто обязан найти ответ!

Алан вздохнул. Повторять всё по три раза не входило в список его любимых занятий. Но раз надо, значит надо. Действительно, никто из ребят раньше демонами не интересовался, не копал эту тему глубоко, поэтому вряд ли кому-нибудь при взгляде на потусторонний ландшафт Огира пришло в голову то, до чего додумался он. С другой стороны, он так и не понял, где искать портальные круги, но почему-то был уверен, что они сохранились. Значит, предпосылки к этому были. Где остановилась его мысль? В какой точке он застопорился?

Многолетний опыт подсказывал: привычный взгляд на вещи часто мешает увидеть их по-новому и сделать вывод. Уж в научной-то работе это точно так и есть. Сколько раз он видел, как человек, проделавший огромный труд и накопивший уйму наблюдений, не мог сформулировать простой и понятный вывод, который из них следовал, просто потому, что тонул в собственных данных, переставая видеть за деревьями лес. А свежий человек неожиданно указывал ему на то, мимо чего бедняга проходил множество раз, не в состоянии осознать очевидную для другого связь.

Не зря Адель сказала, что какая-то мысль крутится у неё в голове. А ведь она услышала всё, что он мог рассказать про демонов, впервые в жизни, раньше у неё не было никаких данных об этой загадочной расе. Естественно, она попыталась систематизировать полученную таким массированным способом информацию и какие-то выводы сами родились в голове, только пока ещё неосознанные, не выведенные на вербальный уровень. Но за этим дело не станет. Обсуждение!

Его милая совершенно права: коллективный разум способен на многое, особенно в таких случаях, когда людям вываливают все имеющиеся данные без комментариев и предлагают их осмыслить. А в их группе собрались отнюдь не дураки. Лучшие из лучших, один Элиастен чего стоит. Покричат, поспорят, глядишь, и сообразят что-нибудь путное.

В таких раздумьях он прошёл несколько локтей, пока не услышал голос принца:

— Ну что, возвращаемся? Солнце скоро сядет и тогда в этой черноте ничего не разглядишь.

— Да, идём назад, — подтвердил Алан его слова.

В принципе времени хватало, можно было пройти подальше, до глыбы синего камня, видневшейся впереди. Сверху они казались не такими уж большими и надо было приблизиться, чтобы понять: кубы просто громадные. Они возвышались над лавой примерно на полтора-два локтя и были видны отовсюду, но было их мало, располагались они хаотично и на больших расстояниях друг от друга. Вот этот, пожалуй, находился ближе всего к месту их стоянки, но даже короткий путь по хрустящей, проваливающейся под ногами пековой корке оказывался серьёзным испытанием. Рисковать ради того, чтобы добраться до синего гиганта именно сегодня, не стоило.

Адель, казалось, хотела что-то возразить, потом тряхнула головой и первая направила свои стопы в сторону лагеря.

Они вернулись тогда, когда солнечный диск коснулся края синих скал. Картина была фееричная, все любовались необычным закатом, поэтому на то, что творилось на противоположной стене, той, которую заливали лучи заходящего светила, никто не смотрел. Вдруг Адель вскрикнула:

— Глядите, что это?

Не обращая внимания на то, как отреагировали на крик её товарищи, она вытащила из своей сумки тетрадь и чернильную палочку и стала быстро-быстро что-то в ней зарисовывать. Все повернулись и замерли: на гладкой поверхности синей скалы проявились руны демонической письменности, те самые, которые маги издревле использовали для составления особо сложных заклинаний и построения порталов.

Маги засуетились. Руны-то им всем были хорошо известны, но читать, а тем более понимать на языке древней расы не мог никто.

Было ясно: сейчас солнце зайдёт и надпись исчезнет. Её надо было зафиксировать во что бы то ни стало, иначе второго шанса прочесть послание демонов может и не быть. Элиастен попробовал применить заклятие визуальной копии, Хольгер — слепка, Александр достал купелнный в Элидиане запоминающий артефакт и постарался его активировать, Алан же повторил действие Адели, только срисовывал не верхние руны, а те, что внизу, разумно полагая, что она всё записать не успеет.

Только две ведьмы стояли не шелохнувшись и не отрываясь смотрели на постепенно гаснущую надпись. Только бы хватило времени всё запомнить, прежде чем руны исчезнут. А там они уже по памяти воспроизведут всё в точности, будет что разбирать и переводить. Об этом их навыке мало кто знал, хотя считался одним из самых ценных и при обучении боевой ведьмы ему отводилось много времени, хотя к магии это не имело никакого отношения, только к тренировке памяти.

Когда последний луч погас и Огир затопили глухие сумерки, все выдохнули и заняли места вокруг костра. Маги были разочарованы: не сработали ни артефакт, ни заклинания. Остались только записи Адели и Алана, но им удалось скопировать далеко не всё.

— Древняя магия, — пояснил магистр, — не позволяет повторить написанное магическим способом. Только руки безо всякой магии. Жалко. Мне показалось, демоны оставили эту надпись для тех, кто остался жить в покинутом ими мире. Изложили свою историю так, как они её видели. Я, конечно, не могу утверждать, для этого надо расшифровать всю надпись, но у нас вряд ли будет случай…

— Помолчи, — остановила его Дейдра, — Пусть лучше Адель передаст мне свою тетрадку.

— Ты можешь читать на древнем языке демонов? — изумился Алан.

— Нет, но я могу воспроизвести то, что наша красавица не успела записать. Прямо сейчас, пока стоит перед глазами. А потом развлекайтесь: расшифровывайте, переводите, боги вам в помощь.

Адель молча протянула Дейдре свою тетрадь, повернулась к костру и начала разливать похлёбку по мискам. В голове у неё крутились руны, цифры, линии, явно на что-то намекая. Как будто она уже разгадала загадку, но сама пока этого не поняла.

* * *

До ужина Дейдра с Зелиндой не успели перерисовать то, что запомнили, а потом стало так темно, что своей руки было не разглядеть. Так что копирование надписей отложили на потом: ведьмы поклялись, что их памяти хватит сохранить картинку до завтра или даже дольше. Понукаемый Аделью Алан сообщил, что собирается рассказать всё, что знает об огненных демонах. Возможно, это поможет догадаться, где искать портальные круги.

— То есть, до сих пор ты нам не удосужился сообщить всё, что знаешь? — недовольно сказала Дейдра.

Алан в ответ только пожал плечами.

— Как-то случая не было. По кусочкам я много о чём рассказывал, но вот обобщить пока не удосужился. Не лекции же мне было вам читать.

— Лекции? Это неплохо, — заметил Элиастен, — Удобная форма изложения. Давай, излагай.

— Только уговор, — поднял палец магистр, — Все замечания и вопросы потом. А то я лектор неопытный, собьёте — половину забуду.

Все сели в кружок и Алан начал свой рассказ. Адель, хоть и прослушала всё это раньше, сожалела, что не сможет законспектировать. Но темнота в городе демонов была особенная, её даже пламя костра почти не разгоняло.

— В общем, — начал Алан, — судя по всему, огненные, да и другие демоны суть строители нашего мира. Не как демиург. Если будет позволена такая параллель… Демиург — заказчик и архитектор, а демоны — именно рабочая бригада. Огненные — строители, они создали материки и острова, а на них долины и горы. Водные — это и так понятно, создатели водяных коммуникаций, а воздушные, ну скажем, отделочники. Из этого понятно, почему они первыми покинули наш мир: стройка закончилась.

Кто-то засмеялся, но на него тут же зашикали.

Магистр продолжал, с каждым произнесённым словом голос его креп и становился всё увереннее. Все известные ему факты и некоторые домыслы он накладывал на первоначальную гипотезу и они удивительно органично встраивались в картину мира. Наконец он подошёл к строительству порталов.

— Зачем демонам вообще понадобились эти конструкции? Ведь они без помех могли перемещаться в раскалённом сердце планеты. Вот только выходить на поверхность в таком случае получалось в виде вулканов или в лучшем случае гейзеров. Портить собственную работу. Поэтому они и стали принимать холодную, человекоподобную форму. В этом виде они могли взаимодействовать с демонами других видов и с драконами.

Если демоны — воплощение стихий, то драконы — овеществлённая магия. Представители заказчика, если уж продолжать тему строительства. Именно им мы обязаны источниками силы. Ну, это вы все должны помнить из материала первого курса. Такие разные создания нуждались в общей платформе для взаимодействия. Ею стал облик, близкий к человеческому. Только в этом виде они могли встречаться и общаться. И для этой своей формы огненные демоны разработали систему порталов, с помощью которой доставляли тела туда, куда нужно. Места эти были, и мы это тоже знаем, связаны с источниками силы.

— Выходит, портальные круги никак не могли располагаться там, где кипела лава? — задумчиво проговорила Адель, — Они должны были быть защищены? Синий камень, тот, из которого состоят стены, окружающие Огир!

Глава 7

* * *

Когда Алан заговорил о взаимодействии и человеческом облике, меня будто молнией ударило! На мгновение всё в голове спуталось, а затем головоломка сложилась сама и я увидела наконец картину, так долго от меня прятавшуюся.

И ведь разгадка была всё время у нас перед глазами! Надо было только вдуматься: кипящий лавой кратер, окружённый гладкими, ровными, ничем не запятнанными стенами. Как такое могло быть? Только если эти стены специально такими сделаны.

После лекции Алана я гораздо лучше представляла себе нет, не демонов огня, а скорее их возможности. Создать материал, камень, которому будет нипочём жар жерла вулкана, они могли. Как раз для того, чтобы держать в берегах свой город. Похоже, и рун свои они на стены нанесли именно потому, что были уверены: даже время ничего не сделает этим скалам, они сохранят надпись навечно.

Но вертикальные стенки — не лучшее место для портальных кругов: для них необходима горизонтальная поверхность. Можно говорить что угодно, но все круги древних, о которых я когда-либо слышала или читала, располагались на специально выровненных каменных площадках, но никогда на стенах. А где здесь ровные площадки? По-моему, только на вершинах синих каменных кубов, там и сям рассеянных по всей площади Огира.

Припомнила вид сверху, сопоставила то, что могла наблюдать в непосредственной близости и сообразила: камни действительно почти кубические, только со стёсанными гранями и углами. Больше всего похожи на кубики для игры в кости. Надо залезть на один из таких и посмотреть.

Тут раздался голос Элиастена.

— Девочка-то права на все сто. Мне вспомнился один из самых древних портальных кругов, тот, который находится в бывшей эльфийской столице Аверне. Там всё разрушилось, обветшало, ведь эльфы забросили свою столиц раньше, чем ушли из нашего мира. Так вот: единственным, что не пострадало от времени, был портальный круг, созданный демонами. Я ещё тогда поразился этому и тому, что он был выбит на камне, подобного которому не было на нашем полуострове. Как раз тот самый синий камень. Кстати, Дей, как ты сумела вбить в него свои крюки?

Ведьма фыркнула и дала ответ:

— Никак. Стенка металлу практически не поддаётся, твёрже, чем диабазовая. Там были природные трещины, в них и ввинчивала. Вернее, не трещины, а одна трещина, просто не прямая, а извилистая. Очень аккуратно извилистая. Как будто по ней две плиты подгоняли дуг к другу и подогнали идеально, но потом с течением времени они чуть-чуть разошлись.

— Ещё один факт, подтверждающий мысль Адели, — заключил Алан, — Так где, по-твоему, нам искать портальные круги, моя милая? — обратился он ка мне.

— Да на этих самых кубах синего камня! — рявкнула я, сердясь на него за несообразительность, — Залезть и посмотреть: они должны быть сверху, если я правильно угадала.

— У нашей птички прорезался голосок, — прошептал Александр. Тихо, но так, что я прекрасно разобрала сказанное.

Ну что ж, если он хотел меня обидеть, то попал пальцем в небо. На такое не обижаются. Я действительно предпочитала молчать, когда мне нечего было сказать. И кто виноват, что во время нашего путешествия мой голос звучал редко? Я прекрасно осознавала, что являюсь самой слабой в этой компании и моё слово важно только для Алана, и то потому, что он влюблён. Просто так сотрясать воздух, пытаясь привлечь внимание, это себя не уважать.

Зато сейчас мне было что сказать, а ещё была уверенность, что я буду услышана. Кабинетная наука кажется практикам слабой и оторванной от жизни, но случаются моменты, когда навыки аналитического мышления и умение считать вдруг оказываются жизненной потребностью. А в этом я посильнее даже нашего магистра Алана.

В общем, сейчас я перестала чувствовать себя обузой. Наоборот! Наконец-то я пригодилась! Пусть знают, что не зря тащили меня через все горы чуть ли не на себе. Вот сейчас доберёмся до одного из камней, залезем и убедимся, что я права!

Конечно, поход пришлось отложить до утра, зато с первым лучом солнца мы дружно вскочили и, позавтракав всухомятку, рванули к ближайшему синему камню. Нет, вру: не сразу, а после того, как быстренько свернули лагерь.

Наши ведьмы очень надеялись, что я права и там на вершине нас ждёт портал. Пусть не в столицу, пусть в самую задрипанную деревню, в любое из девяти королевств, но в мир живых людей! Я же молча сомневалась. Даже если портальный круг там есть, его надо настроить, что вообще-то непросто, влить силу. К тому же неизвестно, какой они у демонов были грузоподъёмности. Может, переправляться придётся по одному? Элиастен раньше видел круги, созданные демонами, а я — только современные. Очевидно, что, несмотря на общий принцип работы, они разные. Справимся ли?

Не так уж велика была площадь Огира, но до ближайшего синего камня мы добирались битый час: быстро ходить по лаве не получалось. Дошли и задумались: камень здоровенный, высота над уровнем общей поверхности — полтора человеческих роста, бока гладкие. Как залезть? Дейдра достала свои крюки и с сомнением на них посмотрела. По её словам, вбить или вкрутить их в синий камень не представлялось возможным. Парни, конечно, могли попробовать залезть и так…

Александр и Хольгером стали прыгать, пытаясь зацепиться за верхнюю кромку, но увы! Не зря камни напоминали мне игральные кости: их грани были скруглены и мало не отполированы: руки парней соскальзывали. Александр прыгал и прыгал, а Хольгер попытался применить заклинание, помогающее приклеиться к чему угодно. В результате грязно выругался: обычная магия не подействовала.

— У нас проблемы, — сказал Алан, — здесь явно магическая аномалия по типу Ласерн. Не понял только: на всей территории Огира или локальная?

Да. хорошего мало: при таких условиях от наших ребят-магов никакого проку, от меня тоже. Я водила глазами кругом, пытаясь найти выход, и нашла-таки! Это только тот камень, около которого мы сейчас стояли, так сильно возвышался над лавой. А вон тот, подальше, гораздо ниже. Конечно, топать до него ещё около часа, но зато никаких проблем: даже я заберусь.

Ткнула в бок Алана и указала ему на это обстоятельство. Он обрадовался как дитя и объявил всем, что мы идём дальше. Никто слова не сказал: подхватились и двинулись в путь.

То ли расстояние оказалось меньше, то ли мы уже приспособились к ходьбе по застывшей лаве, но до следующего камня дошли в полчаса. Он действительно оказался невысоким, меньше двух локтей в высоту. То ли лава здесь поднималась высоко и сильно его притопила, то ли он изначально был меньшего размера, только здесь проблем с залезанием не возникло даже у меня. А наши рослые красавцы Александр, Элиастен и Хольгер вообще туда запрыгнули.

Ну вот, всё так, как я предполагала. Сверху была ровная квадратная площадка со стороной по шесть локтей, а по центру располагался тот самый портальный круг диаметром примерно три локтя.

Неплохо! При желании мы сможем туда влезть всей компанией. Придётся потесниться, но это уже не суть важно.

Дейдра присела на корточки и погладила пальцем вырезанные в камне символы. Затем подняла голову и спросила:

— Кто-нибудь что-нибудь в этом понимает? Я лично пас. Для нас, ведьм, магия пространства — тёмный лес.

Интересно, почему? Я знала, что ведьмы не способны строить порталы и не могут их активировать и принимала это как данность, а сейчас впервые задумалась: как так? Ведь они — потомки демонов, которые как раз эти самые порталы изобрели и настроили по всему миру. Значит, их магия для этого годилась. У ведьм же по определению она не может быть другой. В чём загвоздка?

Но обдумать этот вопрос мне не дали. Мужчины один за другим разводили руками: сведущих в порталах среди них не оказалось. Даже Алан засбоил, хотя, вроде, собирался как-то ими пользоваться. После чего все уставились на меня.

Вот тут мне стало нехорошо. Выходит, они все на меня надеются? Ой!

Расчёт портала я знала хорошо: Марта своим учениками его просто в мозг впечатывала. Но одно дело сосчитать на бумажке то, что никогда в дело не пойдёт, и совсем другое когда от этого зависит жизнь твоих товарищей, про свою собственную я уже не говорю. Это же такая ответственность! Вдруг ошибусь? Да ещё демоны пользовались рунами, которые давно вышли из употребления, сейчас начертание и значение совсем другие. Придётся и это учитывать. Хватит ли мне знаний? Один значок не на том месте — и что тогда? Прибудем в неизвестную точку по частям: отдельно руки, отдельно ноги, отдельно головы.

Алан почувствовал мои колебания и тут же обнял меня, успокаивая.

— Радость моя, Адель, только ты сможешь нам помочь. Ты такая умница. Главное — не пугайся заранее. Ты всё знаешь, всё умеешь. Теоретически пока, но надо же когда-то переходить от теории к практике?

Я подняла на него глаза:

— А если… Вдруг…

— Не волнуйся заранее, моё счастье. Подумай: что тебе надо для того, чтобы справиться? Сила? Для этого есть мы, мужчины. А знаний тебе должно хватить, не зря ты училась у знаменитой Марты ар Герион.

Неужели он помнит? Я всего раз вскользь упоминала имя своей учительницы, рассказывая про свою неудачную любовь, а он всё сопоставил и сделал верные выводы. Молодец. Люблю. Только вот что мне теперь делать?

Будто в ответ на мои внутренние терзания Алан произнёс:

— Не торопись. Время терпит. День-два погоды нам не сделают. Изучи сначала этот круг. Расшифруй, прикинь возможности, выясни, куда и сколько силы нужно влить. Если понадобится, можно дойти ещё до пары камней и посмотреть что там. Потом прикинем, во что всё это может для нас вылиться. точка выхода годится любая, лишь бы в населённом месте. И не беспокойся: все древние круги были сделаны из вот этого самого синего камня, значит, они дошли до наших дней и ими можно пользоваться.

Это он мог бы мне и не объяснять. Точка выхода — самое простое и неуязвимое образование: ему не нужна сила. Просто круг с указаниями собственных координат. С него, собственно, и начинается любой портал. Сначала определяем себя в пространстве, затем строим переход в подготовленную соответствующим образом точку. Координаты традиционно задаются относительно некоего пра-портала. Стоп! Он же должен быть где-то здесь! Ой, я с ума сойду!

Кажется, народ меня понял как-то превратно. Дейдра посмотрела на нас с Аланом и сказала:

— Ну, ребята, займитесь делом. Как я поняла, прямо сейчас уйти не получится, так что мы спускаемся и разбиваем лагерь, Адель изучает наследие древних, Алан у неё на подхвате. Если что-то прояснится — зовите, мы тут.

Эта потрясающая женщина никогда не забывала, что людям прежде всего нужно пить, есть и спать, поэтому никакие великие научные находки и открытия не могли отвлечь её от главного: обустройства стоянки.

Ведьма сделала ребятам знак рукой и все тут же спрыгнули с камня, оставив нас с Аланом наедине с загадкой. Я достала из сумки свой блокнот и принялась перерисовывать картинку. Авось в процессе в мозгах прояснеет.

Алан, умница, не стал стоять у меня над душой, а принялся рыться в своих записях. Где-то там у него должна была быть полная таблица порталов нашего континента со всеми точками выхода.

* * *

Симон сверху наблюдал за деятельностью магов. Те копошились в своём лагере, группками отходили прочь, но недалеко: видно, что-то искали. Портал? Или воду?

Сюда не доносились их голоса, поэтому он не мог знать точно, чем они заняты. В одном сомнений не было: если он хочет промылиться в портал за ними, надо спуститься во что бы то ни стало. Нужна верёвка.

Те десять локтей, что он успел сплести, были детским лепетом. Высота скалы, в выемке которой он устроился, требовала минимум пять раз по столько. Пришлось зубами и костяным ножом порвать на ленточки почти всё, что у него было. Хорошо, что в юности он овладел мастерством канатчика и плёл верёвку так, что она получалась крепкая даже из никудышного материала. Конечно, долго такая не прослужит, но ему и не нужно. Только бы спуститься хватило. Ради этого он превратил всё наличные тряпки в ворох ленточек и трудился, упорно превращая их в надёжную верёвку. Дело двигалось медленно, но двигалось. За первый день Симон съел половину своих запасов и сплёл два десятка локтей тонковатого, но прочного каната. Материала оставалось примерно ещё на столько же, но после захода солнца работать стало невозможно. На Огир опустилась слишком густая темнота.

На Симоне осталась только убогая набедренная повязка, сделанная из остатков штанов. Подаренное Хольгером одеяло он распустил всё до нитки. Ему предстояло провести ночь на холодных камнях почти голышом. Да и днём тут было не жарко. Камни, конечно, нагревались на солнце, но не настолько, насколько он привык. Всё же они зашли слишком далеко на север и хорошо поднялись в горы. Симон заранее дрожал, предвкушая ледяную ночёвку, но ни минуты не жалел о том, что лишился того, чем укрываться. Верёвка была для него единственным ключом к спасению.

Когда наутро он увидел, что маги куда-то сорвались, то испугался. Неужели он опоздал? Для того, чтобы сплести канат достаточной длины ему нужен был ещё как минимум целый день. А если они уже сегодня найдут портал и уберутся отсюда? Тогда он пропал. Под эти мысли руки Симона заработали быстро как никогда раньше: верёвка росла фантастическими темпами. При этом он не забывал посматривать вниз, на то, чем занимаются маги.

Поначалу ему показалось, что они бродят по чёрной земле Огира без какого-либо плана, затем он понял: их интересуют синие камни. Догадка пришла мгновенно: видимо, где-то на них могли сохраниться те самые порталы. Иначе зачем бы они понадобились хитрым ведьмам и их ушлым спутникам?

На первый камень никто не смог залезть, чему Симон порадовался. Ему было на руку всё, что позволяло тянуть время. Зато на второй все взлетели как на крыльях. Видимо, он был сильно ниже. Постояли-постояли, затем спрыгнули все, кроме двоих. Даже издалека в них нетрудно было узнать Адель с Аланом. Ага, что-то нашли и оставили самых знающих разбираться.

У Симона отлегло от сердца. То, что он успел узнать об этих двоих, говорило: люди науки, далёкие от реальной жизни. Об этом в один голос и не один раз говорили все члены группы спасения. Они переживали о магистре и девушке именно потому, что те — не практики. По крайней мере эта девчонка Адель — точно. Значит, будут думать, считать, проверять и перепроверять. Сегодня никуда с места не стронутся, даже если успеют сделать все расчёты. У него есть этот день и вся следующая ночь чтобы спуститься.

* * *

Алан любовался на работу Адели. До сих пор он видел в ней гениального администратора, образцового чиновника от образования, организатора процессов, но сейчас она повернулась к ему другой стороной. Оказывается, он ничего в ней не понимал. Она — учёный, только не такой как он — полевой исследователь, а теоретик.

А девушка с головой ушла в работу. Достала из сумки пару толстенных тетрадей, разложила вокруг себя и стала сверять нарисованные там значки и фигуры с теми, которые значились на древнем круге. Полученное заносила в тут же нарисованную таблицу, делала пометки… Потом пошли расчёты, в которых Алан не понимал ровным счётом ничего. Формулы, столбики цифр…

Пользы от него выходило немного. Принести ей попить, вытереть вспотевший лоб, перевернуть страницу в одной из тетрадок.

Время от времени она просила что-то перемножить на бумажке, найти какие-то данные в собственных тетрадях или продиктовать цифры. Алан кротко выполнял просимое, желая хоть так помочь любимой. Все равно другого проку от него не было. Хотя нет, был! Его таблицу мировых порталов Адель скопировала к себе знаменитым студенческим заклинанием, но когда надо было к ней обратиться, всё равно просила Алана зачитать ей те или иные координаты.

Часы уходили, девушка всё сидела на камне, скрестив ноги, и продолжала читать, считать, писать и рисовать ни на минуту не отрываясь. Видно было, что задача её увлекла. Даже когда от котелка наверх потянулись вкусные запахи, она не обратила на них внимания. Пришлось Алану силой отнимать у неё записи, чтобы накормить.

Его это напрягало. Он сам — человек увлекающийся, но нельзя же погружаться в цифры до самозабвения?! Это вредно для здоровья. Адель и так исхудала, одни глаза остались. Но Дейдра, которой он пожаловался, не разделила его точку зрения.

— Ничего, чем скорее она закончит, тем раньше окажется там, где можно лежать, ничего не делать, есть всякие вкусности. Там, где её наконец-то осмотрит целитель. Девочка это прекрасно понимает, вот и старается.

Алан понимал, что Аделью движет совсем другое. По его разумению она просто увлеклась интерсной задачей, а ещё мечтала доказать всем, что она не бесполезное создание, хотя в этом и так никто не сомневался.

Когда солнце умерило свой жар, но до сумерек было ещё далеко, девушка наконец-то поднялась на ноги и объявила:

— Ну вот, в общем и целом я разобралась. Я имею в виду древнюю систему порталов. Думаю, что, когда мы вернёмся, я защищу это в качестве магистерской диссертации, если, конечно, никто ничего не имеет против.

— Да защищай что хочешь, — откликнулась Дейдра, — только скажи: у нас есть шанс выбраться?

Адель вдруг широко, радостно улыбнулась.

— Дей, я же сказала: когда мы вернёмся. У нас не просто шанс, у нас практически гарантия. Расчёты я закончила, теперь пару мелких экспериментов — и мы сможем начать перемещение в обжитые земли. Надо только будет выбрать куда.

— Эксперименты? — удивился принц Александр, — Какие? И зачем? Мы все тебе доверяем. Даже если ты ошиблась, то в худшем случае мы просто никуда не переместимся. Но если ты всё правильно посчитала, тогда… Надо скорее сматываться и все дела.

Адель спрыгнула с камня, встала перед Александром отчеканила, глядя ему прямо в глаза:

— Я не могу подвергать вас риску, перемещая непроверенным порталом. Мы должны оживить, включить выпавшие из общей сети древние порталы и убедиться, что они работают правильно, что сеть их приняла. Это раз. Второе: одно дело переместиться в благоустроенный город, где мы сможем найти помощь, а другое — в древнее заброшенное святилище где-нибудь в лесах или пустыне. Надо подобрать точку выхода и правильно её задать. Я ничего не забыла?

Пристыженный Александр потупился, а Элиастен поспешил сгладить неловкий момент, задав вопрос по существу:

— Адель, какие, по-твоему, нужны эксперименты и какую мы можем оказать помощь?

Девушка оживилась.

— Знаешь, расчёты показали, что Алан прав: где-то тут скрывается самый первый и самый главный, пра-портал, если так можно выразиться, номер один. Вот его нам бы неплохо найти и уже от него танцевать.

— Как ты планируешь его искать?

Адель зачастила:

— В принципе это просто: тот портальный круг, который я сегодня изучала, на него настроен как на точку выхода. Если его активизировать, то можно туда переместиться. Пусть для начала это сделает кто-то один. Если всё получится…

— Понятно, — подвёл черту Элиастен, — тебе нужен доброволец на перемещение и тот, чья сила активизирует портал. Верно.

Адель кивнула.

Желая стереть неприятное впечатление от его дурацкого выступления Александр сказал:

— Я доброволец. Перемещай меня.

— Отлично, — подхватил Элиастен, — а мы с Хольгером займёмся активизацией. Ты же подскажешь что и как?

Адель махнула рукой:

— Пошли!

И неожиданно легко запрыгнула на камень. Видимо, вдохновение придало ей сил. Принц поторопился встать в центр портального круга, но она его остановила.

— Сначала активизация. Элиастен, давай: вливай силу в руны, на которые я буду показывать.

Она начала тыкать пальцем в значки, а полуэльф попытался напитать их силой, но что-то шло наперекосяк. Его энергия уходила куда-то как песок, а руны оставались такими же пустыми и холодными, как были. После третьей неудачной попытки Адель его остановила.

— Хватит. Так мы доведём тебя до магического истощения, а толку всё равно не будет. Надо подумать головой. Демоны же как-то этим пользовались? А что мы знаем про их магию?

— Что они не накапливали её в себе, а использовали потоки, разлитые в природе, — охотно отозвалась оставшаяся внизу, но внимательно прислушивавшаяся к происходящему Зелинда.

Сидевшая на корточках Адель вскочила и чуть не подпрыгнула.

— Правильно! Точно как потомки. При этом считается, что порталов ведьмы создавать не могут и пользоваться ими без помощи магов им не дано. Но демоны как-то обходили этот вопрос.

— Накопители? — подала голос Дейдра, — Но где они тут?

— В этом-то вопрос и состоит, — неожиданно жалобным голосом произнесла Адель.

На Дейдру это не произвело ровно никакого впечатления.

— Ищи, думай, — жёстко сказала она, — Если догадаешься, я могу привязать к ним потоки и наполнить до отказа. По-твоему, этого хватит для перехода?

— Должно, — закивала Адель.

Мужчины слезли с камня и вновь уселись у костра. Ждать. Алан же влез обратно на камень и стал обследовать его разными методами. Он искал хотя бы место, куда мог вставляться накопитель, но ничего похожего здесь не находилось. Камень, на нём круг и руны. Всё.

Круг и руны отпадали. Тогда… Синий камень? Алан поднял глаза и встретился со взглядом Адели, в котором увидал полное понимание. Ей в голову явно пришла та же мысль.

— Ты тоже понял, да? Сам камень и есть накопитель, — робко выдохнула она, — Если так, то это гениально — ничего лишнего.

— Проверим, — сказал Алан, обнял и прижал к себе девушку.

Затем увлёк её вниз, к костру, а Дейдре небрежно бросил:

— Ты, кажется, обещала наполнить накопитель под завязку? Займись.

Ведьма фыркнула, принимая вызов, встала и пошла вокруг камня, похлопывая ладонью по его ровным бокам. Вскоре она исчезла из вида, а Зелинда с уверенностью сказала:

— Дело на час. Потом можно будет пробовать. Что вы там собирались? Скакать из портала в портал? Дей вам скажет, сколько минут надо закладывать между перемещениями, чтобы накопитель всё время был полон и готов к работе. Если, конечно, вы не ошиблись и это именно он.

Дейдра вернулась, подстелила одеяло и легла. Элиастен пристроился с ней рядом и взял за руку.

— Устала?

Она отмахнулась.

— А, ерунда. Немного силы не рассчитала, надо было работать аккуратнее. Я направила к камню три потока и убедилась: Адель права. Это действительно накопитель. Я подремлю, а вы без меня не начинайте: интересно же!

Прошло больше двух часов, Дейдра успела основательно отдохнуть, прежде чем Зелинда сказала:

— Всё, будите Дей. Накопитель полон.

Могла бы и не говорить. Сейчас каждый маг видел: от переполняющей его энергии камень просто сиял нежно-голубым светом. Дейдра моментально проснулась и вскочила. Осмотрела свою работу и заметила:

— Теперь эта штука стала опасной. Оденьтесь и обуйтесь хорошенько. Лучше не касаться камня голой кожей, а то мало ли что. Я слышала про такие артефакты: делали их только демоны, они называются «прямого действия» и активируются прикосновением к рунам. Наши поделки — жалкое подражание. Зато мы, ведьмы, знаем, как с ними обращаться. Так что активировать буду я под чутким руководством Адели. Пусть говорит что делать по порядку, надеюсь, всё получится.

Хорошо ей было говорить, что к камню нельзя прикасаться обнажённой кожей. Перчатки были далеко не у всех, Алану, Хольгеру, Александру и Адели пришлось тупо обмотать руки тряпками и только после этого лезть наверх, к портальному кругу.

— А как сюда залезали демоны? — поинтересовалась Адель, — Им ведь тоже нельзя было касаться непосредственно камня?

— В человеческой форме — да, — кивнула ей Дейдра, — Но они, в отличие от нас, запросто левитировали или даже летали на крыльях. Так что им нужна была только обувь. И для них сила, заключённая в камне, проблемой не была, они могли пропустить через свои тела практически всё, что угодно. А вот случайно сбить настройки — этого они опасались.

— Понятно, — хохотнул принц, — Захотел в гости к соседу, а улетел за тридевять земель.

— Примерно так, — согласилась ведьма и присела перед кругом, рассматривая руны, — Давай, Адель, не томи. С какой начинать? А ты, Александр, постой в сторонке. Когда будет готово и можно, мы тебе скажем.

Затем они битых полчаса ползали вокруг выбитого в камне узора, темневшего на фоне слабо светившегося камня. Адель показывала руны, сверяясь со своими записями, а Дейдра проводила по ним пальцем. Во время этого действия руна начинала нестерпимо сиять, потом свет становился слабее, но всё равно активированные руны светились, выделяясь на общем фоне.

Затем Дейдре пришлось обвести всё тем же пальцем фигуры: малый внутренний круг, большой внутренний круг, шестиконечную звезду, шесть рун, шедших вдоль внешнего круга по концам лучей звезды. Как только она закончила, Адель скомандовала принцу:

— Становись в центр!

Он шагнул без слов и размышлений, а ведьма обвела внешний круг и ткнула пальцем в Хольгера:

— Читай заклинание малого переноса!

Адель же сунула ему под нос свою тетрадь. Хольгер не нашёл там ничего незнакомого, все составляющие были ему отлично известны, поэтому затруднений не возникло. Стоило отзвучать последнему слову, как силуэт принца замерцал и исчез. Почти сразу до них донёсся отдалённый крик:

— Эй, ребята, я здесь!

Зелинда запрыгала от радости, Адель захлопала в ладоши, а Дейдра фыркнула:

— Не так уж далеко он перенёсся.

Действительно, Александра было хорошо видно. Он стоял на относительно невысоком камне примерно в лиге от лагеря, его фигура чётко выделялась на фоне залитых предвечерним светом стен.

Адель возразила:

— Зато мы теперь знаем, от какого камня считать. От него ведут своё начало все порталы нашего мира, но его до сих пор никто из живущих не видел, только представлял умозрительно. А мы увидели! По-моему, это чудо! Как будем дальше — переправимся туда все и разобьём новый лагерь или покричим, чтобы спрыгивал и бежал сюда?

Оттуда недалеко, пусть бежит, — решила ведьма, — уже вечер, скоро солнце сядет, как раз успеет к ужину. Думаю, все запомнили нужный нам камень. Завтра как проснёмся — все туда. Раз система работает, я уже не сомневаюсь в успехе.

* * *

Сидевший в своей каменной люльке Симон как раз доплёл верёвку и измерял её длину, когда увидел, что сидевшие у костра маги засуетились и всей толпой забрались на возвышающуюся над чернотой лавы более светлую платформу. Она, кстати, претерпела существенные изменения: теперь даже невооружённым глазом было видно, что камень светится голубым.

А когда девчонки по ней поползали, то Симон вообще рот открыл: на поверхности сиял красивый портальный круг вроде тех, которые он видел на станциях: три контура, звезда и куча мелких фигулек, скорее всего рун. Он был такой большой, что даже Симон хорошо его видел. Нашли-таки! Нашли и активировали. А он опоздал!

Он приник к краю своего убежища и жадным взглядом следил за действиями магов. Вот воздух над кругом засветился и стоящий в нём человек пропал. Один! Не все разом! Значит, они начали с опытов. Уф! На душе полегчало.

Следом за этим раздался крик. Слов Симон не разобрал, но зато увидел, что исчезнувший появился на два камня дальше к центру кратера. От стоял и размахивал руками. В ответ что-то закричал высокий женский голос, фигурка мужчины соскочила наземь и побежала к лагерю. Отщепенец поднял глаза к небу, оценил положение светила и удовлетворённо потёр руки. Сегодня уже никто никуда не пойдёт: маги темноты не любят.

Зато он наконец готов. Как только сумерки сгустятся, полезет вниз. Скала гладкая, даже в темноте он сильно ободраться не сможет, а место, где ведьма вбила крюк, можно найти наощупь. Лагерь найти будет легко: камень так и не перестал светиться, ночью он вообще превратится в маяк. Спрятаться за ним и ждать утра.

Глава 8

* * *

Легко было сказать, гораздо труднее сделать. Началось-то просто отлично. Симон сразу нашёл вбитый ведьмой крюк и привязал к нему верёвку. Подёргал — вроде как крепко, вес тела должен выдержать. Тем более такого тела: тощего, изнурённого непосильными трудами и постоянным недоеданием.

Тогда он перекинул верёвку через бортик своего укрытия и проследил её падение. До грунта она не достала, но сверху показалось, что некритично: не больше двух локтей. Симон прошептал молитву своему покровителю и перекинул ногу в пустоту. На руке у него красовалась петля, из-за которой, пожалуй, верёвки и не хватило. Но без этого приспособления он бы не рискнул спускаться с такой высоты. Петля охватывала запястье, а вторым своим концом была обмотана вокруг верёвки, по которой он намеревался спускаться. Таким образом даже если его руки не выдержат и он сорвётся, то не упадёт, а съедет вниз. О том, что при таком повороте событий ему вырвет из сустава запястье, он старался не думать.

Нащупал ногой верёвку и, всё ещё держась обеими руками за бортик, схватил её и зажал между двух ступней. Затем осторожно, по одной руке, отцепился от камня и перенёс вес на хлипкую опору, которой ему пришлось вверить свою жизнь.

Трюк с петлёй удался. Симон медленно, но верно заскользил на ней вниз, крепко сжимая на верёвке ноги и быстро перебирая руками, чтобы не сорвать их в кровь. Тут расчёт его не подвёл. Зато его нагота сыграла с ним злую шутку. Мало того, что он зяб на ночном ветру, его ещё и колотило об камень скальной стенки. Она только на вид казалась гладкой как зеркало. На самом деле поверхность напоминала мелкий наждак: при каждом соприкосновении Симон оставлял на ней куски собственной шкуры.

Кроме того, что это было демонски больно, Симон шипел и злился по совсем другой причине: он оставил на стене яркий след, который непременно заметят маги.

Если бы он мог наблюдать то, что происходило прямо над ним, то скорее всего успокоился бы, а может и испугался в три раза сильнее. Стена синего камня с лёгким шипением всасывала и растворяла в себе его кровь и частицы кожи. А может быть наоборот, испугался. Творение признавало в нём силу, родственную своему творцу. Во что это могло вылиться оставалось только гадать.

Всё когда-нибудь заканчивается. Закончился и спуск Симона. Глаза его подвели: в верёвке не хватало не двух локтей, а всех пяти. Но понять это он смог только тогда, когда верёвка под ногами закончилась, петля, державшая на всём протяжении его руку, соскользнула с ничем не закреплённого кончика, а он в последний раз оттолкнулся ногами от стенки и кувырком полетел вниз.

Достигнув наконец того, что что с натяжкой заслуживало названия земли, он возблагодарил своего покровителя. Ничего себе не сломал, а что приложился от всей души, так на подобное он рассчитывал. Отщепенец размотал свою набедренную повязку или, скорее, оставшиеся от неё лохмотья, и нащупал свою единственную ценную вещь. Он завязал её в уголок своего одеяния перед спуском и сейчас радовался как дитя: склянка с исцеляющей мазью уцелела. Перед этим отступало всё: и отсутствие еды, и боль в онемевших конечностях. Если мазь подействует, то утром он будет относительно здоров. А это значило, что сможет добыть всё недостающее, а может даже спастись из этого негостеприимного места.

Часа два ушло у него на то, чтобы обработать все повреждения и дать мази оказать целительное воздействие. Темнота ещё не разошлась, а начала чуть-чуть сереть, когда он поднялся на ноги и потопал к синему камню, около которого разбили лагерь маги.

Он не знал, что всё время, пока он преследовал отряд по ущелью, за ним наблюдали, и уж тем более не представлял, что маги и ведьмы потеряли его из виду как только перебрались за стены из синего камня. Древнее создание демонов отлично защищало их город от внешнего мира, но и видеть энергетические потоки и образования сквозь него, как через обычный камень, было невозможно.

Но теперь между отрядом и Симоном преград больше не было.

Если бы ведьмы не спали крепким сном, они бы обязательно заметили появление отщепенца, но, умаявшись за день, бедняжки дрыхли без задних ног. Что уж говорить про магов! Так что Симон спокойно добрался до лагеря. Маяком ему служил светящийся в темноте голубым камень.

К тому моменту как он туда добрался, стало ещё светлее и Симон чуть не взвизгнул от счастья. На радостях, что всё у них получилось, ребята не спрятали остатки вчерашнего ужина и воду. Полная фляга так и лежала там, где из неё пил Александр, у Хольгера упал кусок лепёшки с вяленым мясом, а он не потрудился его подобрать. А девчонки замочили пустой котелок с пришкварившимися к стенкам остатками похлёбки, но не потрудились его вымыть. Может, в других обстоятельствах Симон бы побрезговал, но сейчас это был для него питательный супчик.

Неслышными шагами он приблизился к кострищу и принялся за еду. Ему хватило нескольких минут, чтобы насытиться и бесшумно отступить за камень. Он инстинктивно выбрал единственное надёжное убежище: вместилище портала не позволяло разглядеть его ауру не хуже синих стен.

Отщепенцу хватило ума не прикасаться к синему камню: свечение пугало, намекало на возможные осложнения и он устроился в его тени, но так, чтобы ним и сияющим нечто оставалось пространство хотя бы в ладонь. Он также принял меры чтобы не выдать себя белым цветом кожи на чёрном фоне лавы: натёрся где только смог порошком, который образовывался их хрупкой лавовой корки там, где прошли чьи-то ноги. Всё тело чесалось: порошок оказался неожиданно колючим. Зато чернотой он теперь почти не отличался от окружающего ландшафта. Устроившись в ямке, продавленной собственной задницей, Симон задремал в надежде на то, что пробуждение магов он не пропустит: громкий голос ведьмы не даст.

* * *

Каждое утро начиналось с того, что отвратительно бодрая Дейдра командовала: "Подъём!". Нынешнее исключением не стало. А я только под утро наконец-то заснула. Всё думала, прикидывала так и сяк, как будет лучше: остаться где мы есть и попробовать перенестись отсюда или перебазироваться к первому, основополагающему порталу, сделав начальной точкой именно его? Что надёжнее?

Стоило закрыть глаза и перед ними начинали плясать разноцветные руны, линии, окружности и многоугольники, не давая толком расслабиться. Каждой загогулине, казалось, было что сказать за и против. Разные доводы вспыхивали в голове, противореча тому, что я только что думала. Некоторые были сосем уж дурацкими, но от некоторых так просто отмазнуться не получалось. Вместо живительного сна получалась дурацкая умственная жвачка, которая тянула из меня силы.

Наконец я сообразила: все расчёты сделаны мной относительно именно того камня, у которого мы находимся. Полдня работы. Если я хочу поменять точку входа, то придётся всё пересчитывать. Зачем? А потом ещё энергией его напитывать, это ещё время. Конечно, неплохо было бы сбегать к тому самому, первому и скопировать то, что изображено на нём, но если не получится, то и не надо. Теперь знаю, как до него добраться, и смогу это сделать откуда угодно, был бы действующий портал под боком. А для того, чтобы выбраться отсюда, нам тог, что уже есть, за глаза хватит.

Принятое решение успокоило меня лучше снотворного и я заснула, чтобы через какую-нибудь пару часов быть разбуженной зычным воплем нашей премудрой ведьмы. Для начала все почему-то делали вид, что ничего сверхъестественного не происходит, что всё как всегда. Ведьмы готовили завтрак, погнав принца за водой к найденному нами ещё вчера водопаду. Остальные слонялись по лагерю, лениво собирая вещи. Но сворачивать палатки никто не торопился, как будто боялся поспешными действиями прогнать удачу.

Это напомнило мне то, как маленькими девочками мы старались не наступать на стыки камней по дороге в школу в день, когда там ожидалась очередная контрольная, чтобы не схватить неудовлетворительную оценку. Никакой связи не было, но мы верили, что есть, и нам везло. Вернее, мне везло: я не провалили ни одной контрольной. Думаю, не потому. Что не наступала на стыки камней, а потому, что всегда была к ним готова, но детское сознание верило в другое.

Вот и сейчас взрослые люди, обременённые образованием и жизненным опытом, вели себя как сущие дети. Прикидывались, что вовсе не торопятся покидать это место, боясь, как бы им не пришлось тут застрять.

Я дождалась конца завтрака и спокойно сказала:

— У меня всё посчитано чтобы уйти отсюда порталом либо в элидианский университет, либо в Гремон, тогда это будет портальная площадка Альтенбурга. Там расположены ближайшие к нам древние камни девяти королевств.

— Что ближе? — спросил Алан, хотя каждому было ясно: Альтенбург гораздо ближе.

Я не ответила, зато Элиастен хмыкнул:

— Боишься, что энергии не хватит?

— Боюсь, — подтвердила я, — нас ведь много, а здешний портал, как оказалось, рассчитан на троих. Троих демонов.

Дейдра вдруг рассмеялась:

— Демонов? Здорово! Вряд ли между нами и ими можно поставить знак равенства. Сколько же это в людях?

Хороший вопрос. Если брать по весу, то человек не сильно отличался от демона, меньше чем в полтора раза, а вот если в магической мощи, тогда да, разница значительная. Раз в сто. Так что тогда учитывать и как?

Элиастен в ответ рассмеялся и сказал:

— Милая, давай считать один к одному, так мы точно не промахнёмся.

Дей насупилась.

— В таком случае портал не сможет перенести нас всех разом. Даже за два раза — и то сомнительно. Нас же семеро.

Рассудительный Хольгер предложил, как мне кажется, отличное компромиссное решение.

— Предположим, один демон был как очень крупный мужчина. Например я. И это не мания величия, просто попытка представить себе ситуацию.

Последняя фраза была реакцией на неадекватное хихиканье Зелинды. Неужели на вообразила, что всё это время имела дело с идиотом, вообразившим себя древним демоном? Я сказала как можно более доброжелательно:

— Хороший исходный пункт для расчётов. Что ты предлагаешь?

— Делим группу надвое по весу. В одной части три больших, в другой — четыре поменьше. Ты, Алан и наши девочки против меня, Элиастена и принца. Сначала идут маленькие: во внутреннем круге вы отлично все поместитесь, а это главное ограничение. Ты выставляешь руны, Дей их активирует, я читаю заклинание. Всё как в тот раз, когда мы перемещали принца.

Да, это должно было сработать. Но трое оставшихся?

— Мы двинемся вслед за вами. Ты на всякий случай оставишь нам свою тетрадку, чтобы было по чему сверяться, но, думаю, это не понадобится. После первого переноса на рунах ещё долго будет держаться остаточное свечение, мы активируем портал по второму разу, ориентируясь на него.

Я с уважением посмотрела на Хольгера. Замечательный парень. Со стороны спокойный увалень. Таких часто считают туповатыми. Но наш Хольгер тупым не был ни на волос. Как здорово всё сообразил и распланировал! Только тетрадку свою я ему не дам! Там много чего понаписано, не дай боги, случайно пропадёт. Второй раз мне всего этого не восстановить. Лучше перерисую ему на отдельный листочек. Так риск ошибиться, посмотреть не туда снижается.

Кивнула, подтверждая, что согласна с его планом, и, пока наши ведьмы шумели, выясняя, какой порядок действий лучший, села и нарисовала на вырванном из тетради двойном листке нужную схему, сверяясь со своими расчётами. Сделала её покрупнее, чтобы никто не ошибся в порядке активации линий и рун. Затем передала Хольгеру со словами:

— Надеюсь, не запутаешься.

Тут подошёл Алан, повесил мне на плечо мою сумку и я увидела, что он готов. И не только он: лагерь собран до последней мелочи, всё уложено и ребята стоят с сумками на плечах. Ждут моей команды. Моей! Подумать страшно! Такая ответственность! Это тебе не контрольная по методам вычисление остаточного магического следа, здесь жизнь и смерть.

В уме я быстро пробежала по своим подсчётам. Вроде всё правильно. Да что это я?! Если вчера Александр переместился правильно, то что я голову себе морочу? Всё должно получиться, или я не Аделина Гертруда Манцль!

Махнула рукой и мы по-одному взгромоздились на камень. Для начала примерились. Действительно, в центральном круге отлично помещались четверо не очень крупных людей, даже немного места оставалось. Потом все вышли и встали по внешнему периметру, ожидая активации.

Хольгер был прав: остаточная магия от вчерашнего перемещения ещё не выветрилась и задействованные в нём руны до сих пор немного отличались от остальных. Уже не светились, но чуть заметно опалесцировали. Мы с Дейдрой присели на корточки и, одну за другой, активировали новый набор рун. Затем, когда портальный круг был готов принять желающих переместиться, Дейдра вышла, чтобы правильно поставить рядом с нами Зелинду и Алана, а я встала в центр, чтобы стать для них точкой отсчёта. Хольгер нараспев стал читать заклинание, Алан, Зели и Дей шагнули ко мне, свечение рун усилилось. Я вдохнула поглубже, готовясь испытать не самые приятные ощущения, которые всегда меня преследовали в порталах…

И тут что-то произошло. Камень взорвался и мы рухнули в небытие! Меня подняло силовой волной, несколько раз перекрутило и швырнуло на что-то твёрдое, после чего я потеряла сознание.

* * *

Алан был горд и счастлив. Горд за себя, ведь это он предложил путь к спасению через Огир, горд за Адель, которая сумела справиться с древними порталами, а счастлив, потому что скоро, очень скоро они окажутся в безопасном месте и он сможет предложить своей возлюбленной прогуляться до храма Доброй матери.

Он старательно уложил сумки, свою и Адели, не желая отвлекать её, слишком сосредоточенной она выглядела. Он даже не хотел отдавать ей набитую торбу, ему она не мешала, но девушке в ней что-то понадобилось, а потом она повесила её себе на плечо. Так с ней и на портальный камень полезла. Он ей чуть-чуть подсобил, поддержав воздушной петлёй, но этого, кажется, никто, включая Адель, не заметил. Все были сосредоточены на предстоящем перемещении.

Портал не тянул сразу всех, пришлось разбиться на две группы и Алан ликовал: его не разделили с его любовью. Хотя Дейдра могла, если бы решила, что так лучше. Он бы не стал ей возражать. Но боги были милостивы и мужчина уже представлял, как обнимет её и они выйдут из перехода вместе.

В какой момент всё пошло не так?

Вот они сгрудились у портального круга, вот Адель с Дейдрой по бумажке одну за другой активировали руны, вот засветились контуры… Осталось переносимым встать в центр, а Хольгеру зачитать заклинание. Короткое, всего три дурацких слова. За это время только глазом успеть моргнуть.

Адель уже стояла в центре, Дей, наоборот, снаружи, чтобы с этой точки проверить, всё ли получилось как должно. Там же ждали сигнала он и Зели. Затем, повинуясь щелчку пальцев Хольгера они втроём шагнули в круг и одновременно гремонец начал заклинание.

Тут что-то страшное, чёрное, непонятное метнулось им под ноги и растолкало. Камень-накопитель запульсировал голубым светом, полыхнули руны… Заверещала на высоких нотах Зелинда, выкрикнула проклятье Дейдра, сам же он отлетел в сторону и рухнул с камня на чёрную лаву, едва успев сгруппироваться. И тут полыхнуло нестерпимо-белым светом. Раздался взрыв.

Что было дальше, он не видел, потому что яркая вспышка на некоторое время лишила его зрения. Слышал только голоса своих товарищей. Кто ругался, кто призывал к порядку, кто прост голосил безо всякого толка… Когда же зрение потихоньку вернулось, он увидел…

Синий камень, их главная надежда, стоял развороченный, расколотый на несколько кусков. Элиастен с задумчивым видом исследовал развалины, доставая из них обломки, а затем снова их швыряя обратно. Хольгер сидел на земле в рваной одежде, в синяках и ссадина и тёр глаза. Похоже, вспышка и для него не прошла бесследно. Сердитая, ругающаяся вполголоса Дейдра промывала раны на хорошеньком личике Зелинды, которой явно досталось больше всего. Ни Адели, ни Александра не было видно.

Выходит, они погибли от этого жуткого взрыва?! Почему они? Нет, почему она? Такая юная, такая прекрасная, она должна была жить и жить, радовать мир своим существованием. А если уж так, то лучше бы он погиб вместе с нею, а не этот придурок Александр! Лучше уйти за грань вместе с любимой, чем жить, зная, что никогда её больше не обнимет. Зачем он спасся, а Адель нет? Алан рухнул ничком и зарыдал.

— Ну, ну, успокойся, — раздался над ним рассудительный голос Элиастена, — думаешь, она погибла? Сомневаюсь. У меня другое предположение: она-таки перенеслась. Сам сообрази: она стояла в центре круга и во время взрыва должна была либо телепортироваться посредством высвободившейся энергии, либо её разорвало на кусочки и тогда мы бы их непременно нашли. Горелые, но отыскались бы. Но я только что не обнюхивал место взрыва: никаких обгорелых частей чего-то живого там нет.

Алан вскочил, следы слёз на его лице мгновенно высохли.

— Думаешь, она перенеслась в самый последний момент?

— Практически уверен, — спокойно ответил ему Элиастен, — Она и эти два моральных урода вместе с нею.

— Два моральных урода? — не понял магистр.

— Принц наш Александр и этот гнусный отщепенец Симон. Или ты сомневаешься в их моральном уродстве?

Алан где стоял, там и сел. Затем спросил усталым, бесцветным голосом:

— Как так получилось? Я догадался, что то чёрное, что сбило нас с ног, это Симон и есть. Перемазанный в лавовой пыли. Но как туда занесло Александра? Он же стоял сбоку и ждал своей очереди.

Потомок эльфов промолчал, на вопрос магистра ответила Дейдра.

— Ты что, не заметил, что этот дурень влюблён в твою Адель по самую маковку? Тебе стоило оставить её на минутку и наш красавчик тут же начинал отираться рядом, привлекал внимание. Тебе повезло, что Адель так воспитана, что не замечает таких вещей, а если и замечает, то они её раздражают. У принца только что дым из ушей не шёл от злости, когда стало ясно, что через портал он с ней идёт в разных группах. Стоял рядом на камне и глазами девчонку ел. Как только что-то пошло не так, он одним прыжком сиганул туда, где стояла бедняжка.

— Думаешь, он тоже благополучно переместился? — спросил Элиастен и сам себе ответил, — Скорее всего да. Его остатков я не нашёл тоже, а хорошо известно: если человек гибнет при проходе через портал, что-то перемещается в точку выхода, а что-то обязательно остаётся на входе. Если бы осталось, я бы это нашёл. Хотя бы по остаточной ауре. Так что поздравляю: они скорее всего живы и здоровы.

— И с ними этот ублюдок Симон, — добавила ведьма, — Презренная тварь! Хлопнулся на круг сверху и своими голыми лапами сбил все настройки. Идиот безграмотный! Я уговаривала его прихлопнуть, но нет, тут все гуманисты собрались. Вот и расхлёбывайте. Теперь поди-ка поищи куда их выбросило!

Из всего этого разговора Алан Алан ухватил только что Адель скорее всего жива, но портал забросил её неизвестно куда, а с нею Симона и Александра. Как ни странно, последнее внушало надежду. Он до зубовного скрежета ревновал свою любимую к наглому принцу, но старательно скрывал это ото всех, даже от самого себя. Но сейчас мысль о том, что Адель не одна, что рядом человек, который при случае сможет её защитить, приносила облегчение. Особенно если вспомнить про Симона. Тот тоже облизывался на Адель, этого только слепой бы не заметил. Представить себе, что девушка оказалась в незнакомом месте и попала в зависимость от проклятого ведьмака, было ужасно. Но наличие рядом с ними принца немного успокаивало. Каким бы ни был Александр засранцем, он всё же получил благородное воспитание и девушку в обиду не даст. Домогаться будет, но насилия не допустит. А Адель… Лишь бы осталась жива и здорова!

Тут сквозь невесёлы размышления к нему пробился голос Хольгера. Молчавший до сих пор гремонец спросил:

— Что делать будем? Портал-то наш разнесло на кусочки, надо искать другой. Хорошо, что их тут много.

— А можно узнать, где находится та точка, куда могло занести наших ребят? — спросила Зелинда.

Ей как раз обработали всё лицо и она смогла открыть рот.

— Вряд ли, — вздохнул Элиастен, — камень разорвало, сила выплеснулась, руны разрушились, даже остаточную ауру не считать. Если бы портальный круг сохранился хотя бы частично, можно было бы попробовать, а так…

Он махнул рукой, подчёркивая бесполезность усилий, и добавил:

— Нам бы самим отсюда выбраться. А уж когда попадём к людям, будем искать. Попробуем связаться с Аделью или принцем с помощью магической почты. Я очень надеюсь, что они сейчас где-то на населённых землях.

Дейдра поднялась и молча стала разминаться, делая махи, подскоки и приседания. Ей не стали мешать, все уже знали, что движение помогает ведьме думать. Обычно это происходило быстро, но в этот раз она около четверти часа махала руками и ногами, прыгала, отжималась, а потом ещё навернула десять кругов вокруг остатков синего камня. Наконец ведьма остановилась и спросила:

— Хольгер, у тебя сохранились расчёты, которые сделала Адель?

— На портал для нас? — переспросил он со вздохом, — Не расчёты, только конечный результат, да и то вычисленный для того камня, которого больше нет.

— Плевать, — сказала Дейдра, — для того ли, для другого… Все помнят тот камень, на который перебросило тогда нашего принца? Идём к нему. Заберёмся и попробуем стартовать оттуда. тут все рядом, так что ошибка, надеюсь, выйдет небольшая.

— А вдруг что-то не так? — спросила Зелинда, — Вдруг нас выбросит неизвестно куда?

— Плевать, — повторила Дейдра, — Нас пятеро, мы все неслабые маги. Выберемся. Хуже чем сейчас не будет. Здесь нам ловить нечего. Пересчитывать портал тоже некому, единственный наш специалист пропал. Мы теперь даже не в состоянии установить, куда выбросило Адель с Александром, если, конечно, они не погибли. Делаем то, что можем, и будь что будет.

Алан подошёл к ведьме и встал рядом.

— Веди, — сказал он, — ты у нас главная.

Глава 9

* * *

Не знаю, сколько я пробыла без сознания. По ощущениям — вечность, а судя по солнцу — так всего несколько минут. Оно меня и "разбудило" тем, что нахально щекотало ресницы ярким светом. Сначала мне подумалось, что я снова в своей комнате, на родной кровати и пора вставать, а то скоро начнутся занятия… Потом вдруг на меня нахлынули воспоминания о нашем с Аланом путешествии, о поисках древнего Огира, о синих камнях и о том, как мы с Дейдрой активировали портал.

Вспышка, взрыв, полёт… Попасть в неправильно сработавший портал — практически гарантированная смерть. По всем законам я умерла и сейчас нахожусь за гранью. Только там у меня не было бы тела. А оно есть: немилосердно ноет и болит с каждой секундой всё больше. Значит, я не погибла! Как такое могло случиться? Скорее всего портал так и не сработал.

Надо открыть глаза, сесть и осмотреть сначала себя, а затем окружающее. Слишком уж тихо вокруг, не к добру. Глаза открываться не хотели, поэтому я решила начать с того, что попробовала шевелить руками и ногами, чтобы оценить своё состояние и убедиться, что цела.

Ноги шевелились с огромным трудом, руки тоже, зато пальцы повиновались мне значительно более охотно. Ещё бы глаза уговорить открыться.

Но уже можно сделать вывод.

Судя по ощущениям, тело в полной комплектации, никакая его часть не утрачена и даже не сломана. Это уже огромное везение. Сильной, острой боли я не испытывала, но неприятные ощущения во всём теле нарастали по мере того, как я осознавала себя: кажется, я зашибла себе правый бок и бедро, а ещё приложилась головой. Она гудела так, как будто внутрь запихнули растревоженный улей. Или это последствия магического воздействия?

О чём это я? Жаловаться собралась? Жива — уже хвала богам!

Как бы там ни было, а лежать колодой больше нельзя. Надо открыть наконец глаза и разобраться, чем закончилась эта авантюра с древним порталом. Где я и что с остальными?

Тут будто бы в отвеет на мой невысказанный вопрос послышался голос:

— Адель? Адель! Ты как? Ты жива? Ты меня слышишь? Ну, ответь!

Первая мысль была — Алан. Но голос другой. Ниже, басовитее. И выговор резкий, твёрдый, но не похожий на гремонский. Принц Александр? А где тогда Алан?

Волнение об Алане оказалась таким сильным, что глаза внезапно раскрылись сами и я села, слепо водя ими по сторонам и хлопая, как попавшая на свет сова. В первые несколько мгновений ничего разглядеть не удавалось, всё заливал пронзительный солнечный свет. Но когда зрение наконец адаптировалось, я ахнула.

Портал-таки сработал! Иначе почему я оказалась в этом странном месте?

А место было действительно, мягко говоря, необычное. Если в Огире нас окружала чернота, то тут всё вокруг было белым. Белизна подавляла, пусть не ярким, нахальным оттенком свежевыпавшего снега, а благородной белизной старого мрамора, но всё равно от неё резало глаза. Поэтому я не сразу увидела расположившуюся в двух шагах от меня странную группу: принца Александра, восседающего на чём-то непонятном, но явно живом и возмутительно грязном.

Принц скрутил это что-то так, что оно даже дёргаться толком не могло. Зато и он сам был связан по рукам и ногам необходимостью не выпускать свою добычу. Видимо, это неизвестное существо было опасным, но принц не хотел его убивать, потому что вместо того, чтобы прирезать это нечто ножом, висевшим у него на поясе, он взывал ко мне, но не трогался с места.

Я хотела было его спросить, что он там поймал, но вместо этого выпалила:

— Где мы?

Принц пожал плечами.

— Понятия не имею, куда нас зашвырнуло. Ясно только, что сейчас мы на территории очень древнего храма Справедливого Отца. Видишь: стены есть, а крыши нету? Сейчас такие уже не возводят. В Сальвинии сохранился один, но это не он.

— Точно? — переспросила я в безумной надежде.

— Абсолютно, — отрезал Александр, — Тот храм находится на территории моего личного поместья, мы там в детстве играли в богов и героев. Неужели ты думаешь, я бы его не узнал? Это совсем другое место, но точно храм Отца. Ты, наверное, не изучала древних культов и не знаешь: всего пять веков прошло с тех пор, как стали строить объединённые храмы всех богов и переделывать под них древние святилища. Раньше каждому богу строили дом по его вкусу. Справедливого отца отождествляли с солнцем, поэтому на его храме нет крыши и вся отделка должна быть белоснежной, отражающей лучи и усиливающей сияние.

Он говорил быстро, чётко и несколько нервно, как будто этой лекцией старался успокоить не столько меня, сколько себя. Не стала дослушивать, поверив ему на слово, но тут мозг подбросил следующий вопрос и я его озвучила:

— Александр, а где все? Где Дейдра, Зелинда? Где Алан, наконец? Они все ступили в круг, где они?

Начала я говорить медленно и спокойно, а на последних словах чуть ли не визжала от возбуждения. Оказывается, именно это меня волновало больше всего. Беспокоило настолько, что я готова сейчас была встать и пойти крушить всё вокруг, если мне не скажут, где мои друзья, и не подтвердят, желательно с неопровержимыми доказательствами, что они живы и здоровы.

Александр ребром руки саданул по тому чёрному, что ворочалось под ним, так, что оно обмякло, встал и подошёл ко мне. Вытер руки об штаны, сел рядом и обнял меня за плечи. Я не торопилась противиться и возмущаться, ожидая ответа.

— Адель, — проникновенно сказал принц, — Адель, они остались там. Перенеслись только мы. Ты, я и, — он ткнул пальцем в сторону чёрной кучки, — Симон.

Я аж подскочила.

— Как? Они стояли в круге и не перенеслись, тебя там близко не было, про Симона я уже не говорю. И вдруг оказывается, что я перенеслась с вами двумя. Я и спрашиваю: как? Как такое могло произойти? Кстати, вот то чёрненькое, на чём ты сидел, и есть Симон?

Вскочить мне не дали, Александр держал крепко. Он заговорил, подпуская в голос самые мягкие, самые ласковые нотки, которые должны были меня успокоить, но только ещё больше злили.

— Адель, милая, не волнуйся так. Ничего страшного не случилось. Все живы. Так вышло: мы перенеслись, они нет. Судя по тому, что кроме нас, вполне живых, хоть и побитых, сюда не занесло ни крови, ни повреждённых частей, они остались там. Целые. За невредимость не поручусь: всё же выброс энергии был неслабый.

Я тихонько зарычала.

— Александр, ты не понял или нарочно? Я тебя совсем о другом спрашивала. Как вышло, что они там а ты здесь? Откуда ты взялся в портальном круге? И Симон — откуда?

Чёрная кучка непонятно чего застонала и очень знакомый голос плаксиво протянул:

— Ой, больно, больно… Ой, я дурак… Демоновы маги, лучше бы сразу прибили.

— Можешь не жаловаться, — стальным голосом отрубил Александр, обращаясь к этой кучке дерьма, которая при ближайшем рассмотрении действительно оказалась Симоном, — Что отложено — не потеряно. Потерпи, вот успокою девушку и прибью окончательно. С моей стороны это будет акт милосердия.

Симон затих. Понял, что в этот раз нянчиться с ним некому. Это Хольгер у нас гуманист, а за принцем такое отроду не водилось. Я осторожно высвободилась из объятий принца и отползла чуть в сторону. Нечего мне с ним тискаться, у меня Алан есть.

— Откуда взялся Симон? — спросила я, хотя уже поняла, что это именно отщепенец метнулся тогда мне под ноги.

Принц тяжело вздохнул. Снова пытаться меня обнять не стал, а, с трудом подбирая слова, принялся объяснять произошедшее так, как сам понял.

— Думаю, для тебя не секрет, что Симон всё это время тащился за нами, по нашим следам. Я лично заметил его раз шесть, а Дейдра уверяла, что видит его постоянно. Добряк Хольгер поначалу оставлял ему объедки и разные мелкие предметы, вроде как забыл. Потом получил за это от наших ведьм и перестал. А мерзавцу это позволило выжить и добраться вместе с нами до Огира.

Я вспомнила стену, по которой мы спускались. А этот как же? Без блоков и верёвки? Левитацией? Но в Огире обычная, традиционная магия не срабатывала, точно как в Ласерне. Никогда не поверю, что он полз по стене как муха. Александр меж тем продолжал и ситуация постепенно прояснялась.

— Представляешь, наш Хольгер от доброты душевной оставил этому ублюдку одеяло и ещё какие-то тряпки, чтобы тот не мёрз. А этот красавчик распустил всё на волокна и сплёл верёвку. У Дей осталось в стене несколько крюков, он к ним привязался и сполз! У-ууу, так бы и убил гада!

Александр замахнулся в сторону съёжившегося Симона, но не стукнул: не дотянулся.

— А почему он такой чёрный? — произнесла и поняла, что задала глупый вопрос. Какой может быть человек, перемазанный в лавовом пепле?

— Замаскировался, — пояснил Александр, — Представь себе, этот ушлёпок спрятался от нас в тени за синим камнем, а когда вы с Дей и Хольгером стали творить портал, выскочил и раскидал в стороны всех, кроме тебя. А тут как раз магия сработала. Не понимаю только, почему так сильно.

— А ты как здесь оказался? — не отставала я от него, — Тебя тут вообще не должно было оказаться!

Александр потупился.

— Я, когда увидел, что творится, просто прыгнул к тебе, чтобы защитить. Ну, и полетел вслед за тобой туда, куда нас выкинуло.

Видя, что его объяснение меня не удовлетворило, добавил:

— Вообще-то это не для разглашения, но раз уж такое дело… Слушай. У сальвинских боевых магов есть одна уникальная полезная разработка: замедление времени. Работает недолго, но даёт воину ошеломительное преимущество. Тот, на кого это заклинание наложено, не чувствует, что ускорился, наоборот, ему кажется, что мир вокруг него замедлился и еле движется, а он действует с обычной скоростью. Мне очень захотелось рассмотреть, как вы будете управляться с порталом. Уловить все тонкости, так сказать. Вот я и наложил его на себя, поэтому видел всё в мельчайших подробностях. А ещё успел прыгнуть за тобой. Без этого заклинания ничего бы не вышло.

— Что ты там рассмотрел? — заинтересовалась я.

Кажется, принц просто счастлив был, оттого что мог мне это поведать. Он невероятно собой гордился, хотя, по большому счёту, хвастаться было нечем. Заклинание — оно заклинание и есть. Но Александр кокетливо склонил голову к плечу и начал свой рассказ, гордо поглядывая в мою сторону.

— Зрелище было впечатляющим. Сначала вы с Дей активировали руны и они одна за одной начинали сиять и переливаться. Затем зажглись линии и круги. Когда всё уже было готово и Хольгер начал завывать, читая заклинание, к тебе с трёх сторон шагнули Алан и наши ведьмы. Синхронно, как будто долго тренировались. Я аж залюбовался, моим бы солдатам так. И вот прямо когда они сделали шаг, на камень откуда ни возьмись влетел Симон. Голый, чёрный, страшный, не похожий на человека. Но это, как я потом понял, ерунда. Главный ужас был в том, что когда он касался поверхности камня руками или ногами, под ними тоже начиналось свечение. Непонятное, хаотичное. А он и по рунам портального круга успел пройтись. Не по всем, по некоторым, но, я так понимаю, сбил все настройки к демоновой маме, а заодно раскидал всех в разные стороны. Они не успели занять устойчивое положение, вот и попадали как кегли от влетевшего в их строй мяча.

Кегли? А помню. Эта популярная в Сальвинии игра недавно начала входить в моду в Элидиане.

— А ты? — напомнила ему.

— А что я? — искренне удивился принц, — Как только я сообразил, что сейчас что-то будет, так моментально метнулся к тебе. Испугался, что вместо перемещения будет выброс силы, хотел и тебя выбить за пределы круга. И тут как шарахнет! В общем, не успел я. Всей моей скорости не хватило.

Ага. Тело-то он ускорил, а мозги нет. Но упрекать принца я не стала. Спросила только:

— А мы тут давно?

Он глянул на небо, вероятно, надеясь увидеть там часы, и протянул задумчиво:

— Не очень. До того, как ты пришла в себя, прошло не больше четверти часа. По крайней мере с того момента, как очнулся я.

Понятно. Раз уж мы всё равно перенеслись, пора подумать о важном. О еде пока рано, а вот пить хотелось ой-ой как. Я села поудобнее, обвела глазами белый храма поисках выхода, но раньше, чем его заметила, увидела кое-что другое. Симон пропал!

Хлопнула от неожиданности ртом, как глупая рыба, а затем закричала:

— Принц! Беда! Наш отщепенец сбежал!

Надо ли говорить, что он умудрился прихватить совершенно бесполезный для него предмет: украл мою сумку.

* * *

Перемещение оставшейся в Огире группы готовилось долго и тщательно. Для начала все перебрались к "нулевому" камню и раскинули новый лагерь у его подножия. Тот оказался повыше, но залезть на него легко смогли все. Элиастен с Хольгером долго лазали по его верхушке, изучали руны на круге, сравнивали с рисунком, оставленным Аделью. Под конец оба пожалели, что девушки с ними нет, а ещё больше о том, что все её записи исчезли с нею вместе.

Сошлись в одном: как бы там ни было, надо пробовать.

Нулевой камень размером значительно превосходил тот, что разрушился при перемещении Адели, поэтому Дейдра потребовала несколько часов на его зарядку. Зато порадовала: грузоподъёмность здесь гораздо выше. Как известно, она зависит от размера круга не меньше, чем от силы мага-портальщика, а здесь с лихвой хватало места для пяти человек. Только вот сам камень…

Ведьма подозревала, что предыдущий взорвался от того, что придурок Симон хватался за него голыми руками где попало и этим случайно спровоцировал спонтанный выброс. Надо было обезопасить себя от таких случайностей впредь. Обматывать руки тряпками не выход. Мало ли для чего они могут понадобиться?

Алан не мог понять механизма защиты. Как простая тряпка может защитить? Почему она надёжно изолирует сильнейший накопитель от мага-носителя энергии? Не впадают ли они в новое заблуждение и чем оно может для них закончиться?

Дей с крайне недовольным видом принялась за объяснения. Мол, они, ведьмы, с накопителями такого типа работают дс давних пор и знают, как с ними обращаться. Для прерывания магического потока нужно нечто мёртвое, бывшее прежде живым. Условно, конечно, но общий смысл именно такой. Поэтому годятся ткань, кожа, дерево, а металлы и камни, напротив, совершенно не подходят. Тряпки хуже, дерево лучше всего, но где ж его взять? Да и не делают из него ни одежду, ни обувь. Так что крепкие кожаные сапоги без подковок и кожаные же перчатки — наше всё. Если их нет, придётся изготовить. Иначе лезть на заряженный камень — самоубийство.

А как же прошлый раз обошлись без перчаток? Так камень был ниже и на него нетрудно было забраться, не трогая руками. Только придурок Симон этого не знал. Так что… Перчатки и ещё раз перчатки!

У кого-то они были, как например у самих ведьм и у опытного Алана. У Хольгера с Элиастеном нашлись, но без пальцев, они не подходили. Рукодельница Зелинда взялась сшить правильные из хольгеровых запасных кожаных штанов, всё равно рваные. На это ушла добрая часть вечера. Из-за того, что выкройки у Зели не было, а шить кожу трудно, перчатки получились огромные, неуклюжие, зато отлично выполняли свою функцию.

По уже сложившейся традиции перемещаться решили утром. На этот раз всё прошло без сучка, без задоринки: мешать им было некому. Зелинда сверялась с листочком, оставленным Аделью, Дейдра активировала рисунок, Хольгер читал заклинание. Делали они это, стоя всей толпой во внутреннем круге, поэтому стоило гремонцу выкрикнуть последнее слово, как всю компанию заволокло знакомым туманом перехода.

Алан терпеть не мог порталы, несмотря на то, что ратовал за их использование. Отвратительное состояние: все органы чувств будто отключались, нельзя было даже дышать, зато потом штормило так, как будто выпил лишнюю бутылку огненного самогона. Правда, всё это быстро проходило, а радость от того, что ты за какое-то мгновение покрыл огромное расстояние, оставалась.

Портал демонов дался ему особенно тяжело: не рассчитан он был на людей. Поэтому, когда туман рассеялся и они оказались на площади среди людей, он не сразу узнал место. Да и не до этого ему было. Тут как бы не познакомить всех окружающих с собственным завтраком, не до опознаний. Зато Хольгер радостно объявил:

— Ребята, нам повезло. Мы в Эдере. Практически у меня дома.

Выходит, не так уж далеко их сместило, всего какие-то полсотни лиг разницы. Не торговый Альтенбург, а Эдера — столица Гремона. Тоже неплохо, тут они точно найдут помощь.

— Надо разослать сообщения, — сделал вывод Элиастен и достал из кармана листочки, что-то чиркнул на них и они тут же разлетелись в разные стороны.

Очень вовремя. Промедли он ещё минуту и неизвестно, когда бы смог сообщить всем заинтересованным лицам о том, что они нашлись. Потому что их целой толпой окружила гремонская стража.

Вперёд вышел невысокий, плотный человек с нашивками лейтенанта и объявил, что они задержаны как нарушители правил пользования порталами. Телепортировались неизвестно откуда, сбили все настройки, да ещё и билетов у них нет. Про чудеса, демонов и науку он и слышать не хотел. В отделение! Там выяснится, кто они такие, откуда пришли и зачем испортили дорогостоящее сооружение. Без штрафа их никто не отпустит.

Дейдра злобно шипела, Зелинда хохотала, Алан с Хольгером пытались объясниться со стражниками, только Элиастен сохранял философское спокойствие. Он прекрасно понимал, что уговорить лейтенанта не удастся. Такие решения способно принять только вышестоящее начальство. А отделение… Хуже, чем им было, уже вряд ли будет. Разберутся как-нибудь.

Он пошептал на ухо своей подруге и она сменила гнев на милость. Махнула рукой и сказала стражнику:

— Ну ладно, задержали — значит задержали. Показывайте, куда тут идти?

У Элиастена отлегло от сердца. После перенесённых испытаний нервы у Дей были на пределе, она могла взорваться в любую минуту. Если бы глупый лейтенант разозлил ведьму чуть сильнее, то на площади Эдеры разразилась бы катастрофа. Боевой ведьме ничего не стоило покрошить в капусту всю местную стражу, ей бы даже оружие для этого не потребовалось.

К счастью, лейтенант этого не понимал, поэтому вёл себя упёрто, но не нагло, как и положено хранителю порядка и законности. Покажи он, что опасается ведьмы, и её бы сорвало. А кончилось бы всё плохо не только для них всех, но и для мира и спокойствия в Девятке.

Алан это тоже осознавал, поэтому выдохнул, когда Дейдра гордо проследовала впереди своего отряда в отделение, которое располагалось тут же, на площади. Видимо, его задачей было охранять порталы. Там их всех запихнули в одну маленькую комнатушку и заперли. Исключение сделали для Хольгера, по говору опознав в нём соотечественника. Потащили на допрос. Зелинда хотела было увязаться за ним, но лейтенант не позволил, да и Дейдра сделала знак остаться. Отправленные Элиастеном записки должны были скоро изменить ситуацию.

Расчёт оправдался. Не прошло и часа, как в Эдеру стали прибывать маги со всего света. Первым появились под ручку ректор университета и начальник Коллегии магов Элидианы. За ними — двое членов Совета из Валариэтана, глава ковена из Дарсы, пара весьма суровых ведьм из Ремолы и на закуску лично король Феофан со своим придворным магом.

Бедный лейтенант только глазами хлопал: иметь дело со столь высокопоставленными гостями ему не доводилось, да он и права такого не имел. Пришлось вызывать начальство, а он так надеялся вывести Хольгера на чистую воду и получить повышение за проявленную инициативу.

Но его стараний не оценили. Прибывшие из центрального управления чиновник и пара магов живо задвинули его на задний план да ещё и отругали за глупость. Неужели он не слышал про пропавшую экспедицию? Как, ни слова? А зачем тогда управление сводки пишет и их на всех стенах расклеивает? Для красоты?

В общем, бедняге пообещали неприятности, как будто ему своих мало, а задержанных препроводили в королевский гостевой дом, предоставив каждому отдельные апартаменты. Туда же отправили и всех прибывших, кроме Феофана. Сальвинскому королю оказали гостеприимство во дворце. Но, кажется, он не был этим осчастливлен. Как только он смог вырваться из гостеприимных объятий короля Губерта, так тут же отправился на встречу со спасшимися. Он уже знал, что его племянника среди них нет и хотел спросить: где они его потеряли?

* * *

Как мне хотелось зарыдать! Если бы рядом был Алан, я так бы и сделала. Но он остался далеко, в ловушке Огира, я где я нахожусь, мне и самой неизвестно. При принце плакать — себя не уважать. Он никогда не вызывал у меня доверия. Неплохой по большому счёту парень, красавец хоть куда, сильный маг, умелый воин, но… принц! Этим всё сказано. Я знала с самого начала, что нравлюсь ему как девушка, и при этом всегда чувствовала, что для него я — существо низшего порядка. Ну как же: дочь торговца и слабый маг, как он может считать такую равной себе?

Вот поэтому я никогда бы на него не запала.

В Алане меня подкупило не то, что он ставил меня на пьедестал и поклонялся, а то, что с самого начала он ставил меня с собой на одну доску. Любовь — Это хорошо, но кроме любви я всегда видела от него уважительное отношение. А знакомство с Александром началось с того, что он меня пытался мордой в грязь потыкать. Конечно, его поведение не могло меня унизить, но ведь желание такое у принца имелось. Удивительно ли то, что я до сих пор отношусь к нему настороженно, хотя он давно сменил гнев на милость?

Так что расслабляться при нём и давать волю слезам я не стала. Нам сейчас надо выбираться из той задницы, где мы оказались благодаря Симону. Надо найти людей и, желательно, отправить сообщение в университет. Пусть знают, где нас искать. А ещё неплохо бы отыскать мою сумку. На вещи плевать, а вот тетрадь с записями жалко. По памяти мне их не восстановить, а ведь там материал на хорошую магистерскую диссертацию.

Но первым делом надо выяснить, куда нас занесло.

Александр пришёл к такому же выводу, поэтому поднялся, поправил на себе всё и сказал:

— Храм заброшенный, значит, сами люди сюда не придут. Если ты нормально себя чувствуешь, может, пойдём отсюда?

Я тоже встала и отряхнула одежду. Затем огляделась ещё раз и ткнула пальцем в проём в стене:

— Симон побежал туда. Как у тебя с навыками следопыта?

Принц не понял вопроса.

— Зачем тебе Симон? Думаешь, догоним и отнимем твою сумочку?

Покачала головой:

— Нет. Тут другое. Он ведьмак и должен чуять правильное направление. Пойдём за ним и он выведет нас к людям. А сумку он рано или поздно бросит, ты же знаешь её свойства.

Александр усмехнулся

— Действительно, для него это бесполезный кусок кожи, если только он не додумается приладить её в виде гульфика. Одежды-то у него никакой, а для того, чтобы выйти к людям, срам лучше прикрыть.

Это шутка, я догадалась. Только вот от Алана я бы её приняла и посмеялась, а от принца… Выдавила из себя улыбочку. Затем повторила своё предложение:

— Так мы воспользуемся способностями Симона? Тогда пошли прямо сейчас, иначе скоро его следы исчезнут, а собаки у нас нет.

Александр кивнул и мы отправились за ведьмаком. Вышли за пределы старого святилища и поняли, что задача перед нами стоит не из простых. Вокруг простирался густой лес. Мало того — южный, лиственный, с густейшим подлеском и разнообразными лианами, обвивающими мощные стволы. Я такой видела только на картинках в книжке. И что-то мне кажется, что на территории Девяти королевств ничего подобного не встречается.

Зато следы Симона бросились нам в глаза: он не выбирал дорогу, а пёр через эту растительность как кабан, обрывая и ломая всё, что под руку попадётся. Мы с принцем устремились следом. Александр шёл быстрым, размашистым шагом, а мне приходилось чуть ли не бежать, чтобы поспеть за ним. Через полчаса, когда я начала выдыхаться, нас вдруг вынесло из густого леса на открытую местность. Перед нами расстилалось недавно убранное поле, по краю его в обе стороны шла дорога, а дальше справа располагался старый, изъеденный временем столб, с незапамятных времён обозначающий перекрёстки. Ещё эльфы наставили их по всему континенту. Естественно, на тех дорогах, которые тогда существовали. Потом люди дополнили их изобретение и тоже стали воздвигать столбы с надписями, чтобы сбившийся с пути мог найти верную дорогу.

В общем, я не зря поставила на чутьё ведьмака: вывел-таки. Если не совсем к людям, то к действующей человеческой цивилизации. Теперь найти село или городок стало вопросом времени.

— Ну, и куда дальше? — спросил Александр.

Я развела руками. Откуда мне знать? В принципе в любую сторону. Дорога всегда идёт куда-то, тем более такая наезженная. Потом вдруг кое-что вспомнила и сказала:

— Давай подойдём к столбу. На нём обязательно что-то написано, ведь это указатель. Надеюсь, по названиям городов мы определимся, в какой части нашего мира находимся.

— А Симона искать не будем? — прищурился принц.

— Это само собой, — ответила я.

Терять сумку очень не хотелось, а значит, нам надо идти по его следам. Где-нибудь он от неё избавится, там и подберём.

Принц пожал плечами и мы с ним на рысях отправились изучать столб-указатель. Не прошло и пяти минут, как мы уже стояли у его подножия. Я правильно сообразила: там находился перекрёсток, да не какой-нибудь, а благоустроенный. Непонятно было только, почему он располагался в пустынной местности, а не в центре какого-нибудь села или хотя бы у его околицы. Потому что вокруг столба была выложена площадка из каменных плит, от которой отходили в разные стороны пять дорог. Хорошо, что и столб, и плиты были гранитными. Даже несмотря на крепость этого камня, время успело его изгрызть, так что когда-то гладко обработанные поверхности покрывали глубокие язвы. Если бы это был песчаник, он давно бы рассыпался в труху.

Видимо, когда-то эти места были обжитыми, а теперь заброшены, как святилище в лесу. Но кто-то всё же засеял поля, а затем убрал урожай. Да и дороги казались мне наезженными. Заброшенные уже давно заросли бы. Нам просто не повезло со временем, потому что сейчас здесь было пустынно. Никто не шёл и не ехал.

Пока я оглядывалась и изучала пейзаж, принц водил пальцем по остаткам рун на столбе.

— Одно слово я разобрал, — задумчиво протянул он, — Кавилиус. Насколько я помню географию и историю, это название древнего поселения, которое сейчас не существует, а находилось оно на территории Империи. Да и пейзаж… Подходит. Поздравляю тебя, Адель: нас занесло в самую задницу.

У меня подломились ноги и я плюхнулась на нагретые солнцем плиты. Мрак какой! Вот только Империи нам не хватало. По их законам маги — рабы государства. Это те, кто здесь родился. А чужих имперцы не любят и априори считают шпионами. Так что, если мы попадёмся здешним властям, наша песенка спета. Но, может, не всё так плохо? Мы ведь сейчас в какой-то заброшенной части.

Александр вытащил из своей торбы несколько листочков и сунул мне.

— Пиши скорее всем, кого знаешь. Портальная сеть Империи защищена от проникновения и не соединяется с сетью Девятки практически нигде. А вот отрезать свою магпочту они не сумели, вернее, им не позволили. Так что письма твои дойдут. Главное — сообщи, что мы в Ватинии и будем пробираться в сторону сальвинской границы.

— Ватинии? — я хлопнула глазами как истинная блондинка.

— Да, именно так, — подтвердил Александр, — это южная провинция, она граничит с моей родиной. Если идти на юго-запад, — он махнул рукой, показывая направление, — сплошные леса превратятся в лесостепь, а там и граница недалеко. Я воевал в тех краях и кое-что помню, дорогу найду. Думаю, за декаду мы доберёмся, если нас не поймают.

Это хорошо, если не поймают. Но без еды мы никуда не дойдём, значит, придётся приближаться к человеческому жилью, а тут всякое может случиться. Не приведи богт, схватят. Александр, может, и отобьётся, а я не смогу. В "Магическом вестнике" я читала, что иностранных магов, пойманных на имперской территории, определяют с помощью специальных амулетов, ловят, заставляют принести клятву и после этого они становятся пожизненными рабами императора. Лучше сдохнуть, чем участь раба!

Поэтому я спросила принца:

— А если поймают?

Он поджал губы.

— Поэтому я и прошу: пиши скорее. Если никто не будет знать, где мы, это одно. А если все страны Девятки плюс Валариэтан будут настаивать, чтобы нас вернули — это совсем другая песня. Сейчас Империи не с руки с ними ссориться, император побоится скандала на международном уровне. А уж шум поднимется, тут можешь быть уверена. Я ведь принц, племянник короля, не забыла?! А уж я тебя не брошу, не сомневайся.

Сомневаться? Да я вообще об этом не думаю. Если нас схватят, то разделят, тут к гадалке не ходи. А там уже вопрос о том, кто кого бросил, станет неактуальным. Только будет очень обидно, если я больше не увижу моего Алана.

Поэтому я схватила листочки и тут же накатала пять писем. Ректору университета, Марте, моему научному руководителю, Алану (надеюсь, они справились и выбрались из Огира успешнее, чем мы с Александром) и на всякий случай Генриху. У него было какие-то завязки в Империи, он выполнял личные заказы императора, если нас схватят, то у него есть, к кому обратиться за помощью. Одалживаться не хотелось, но, с другой стороны, утопающий хватается за соломинку.

Принц тоже разослал письма, их было раза в два больше, чем моих. Ещё бы: у меня-то нет таких знакомств, как у него. Когда последний листочек истаял в воздухе, Александр с удовлетворением выдохнул:

— Ну что ж, Адель, мы молодцы. Сделали для своего спасения максимум. Будем искать нашего ведьмака?

— Будем, — сказала я, — мне очень нужна моя сумка.

— Там большие деньги? — хохотнул принц.

Пришлось слегка поставить его на место.

— Там мои записи и расчёты.

Глава 10

* * *

Александр чувствовал, что что-то идёт не так. В принципе, все случилось неправильно. Их прекрасный план полетел к демонам из-за проклятого Симона. Просто чудо, что он сдержался и не убил мерзкого отщепенца в первый момент. И как это он дал гаду сбежать?

Когда они вывалились из портала, принц совершенно случайно рухнул на спину Симону и этим воспользовался: схватил и попытался придушить. Жалко, не в первый же момент, пока отщепенец был без сознания. Но тогда и сам Александр ничего не соображал. А когда пришёл в себя и насел на Симона, было поздно. Тот тоже опомнился, так что выкручивался, не давая себя связать, и довольно успешно отбивался, зараза.

Но принц с ним разобрался бы, если бы не Адель. Когда она наконец очнулась, он забыл обо всём. Это же такая удача, что он попал в портал вместе с ней, а не с кем-нибудь из наглых иностранных магов и, хвала богам, не с ведьмой. Теперь у него будет случай показать себя перед девушкой.

Показал, называется. Пока он нянчился с ней, пока распинался, рассказывая про древние храмы, пока пытался продемонстрировать свои знания и навыки, проклятый отщепенец сбежал! Да ещё сумку у Адели украл! И что он с ними возился? Надо было сразу прибить.

Сейчас Александр осознавал, что такая возможность была у него с самого начала. Стукнуть посильнее камнем по голове, и готово. Вполне можно было так поступить, когда Адель очнулась и Симон стал ему мешать. Но он его всего лишь слегка придушил, обездвижил и пообещал расправиться, если тот попытается сбежать.

Глупо! Для опытного воина вообще недопустимое разгильдяйство! Забыл, что имеет дело с ведьмаком: им плевать на заклинания классической магии. Обездвиживание как подействовало, так и слетело.

Так что зря угрожал. Можно подумать, так легко расправиться с тем, кого и след простыл.

Одна польза вышла из этого Симона: дорогу из леса он для них проложил.

Пока продирались через заросли, Александр старался не думать, но всё время возвращался к мысли о том, где их могло выбросить. Древние храмы Солнца, переделанные потомками в храмы Справедливого отца, мало где сохранились. Их перестраивали, меняли под сиюминутные нужды и модные веяния, зачастую оставляя только фундамент. А тот, где они вывалились из портала, зарос лесом, но не был разрушен или перестроен.

Это может быть, если их выбросило в заповедном лесу в Сальвинии, в Дарсе, где-то на островах или на юге Империи. Судя по растительности, на Дарсу это совсем не походило, на острова и того меньше. Либо им повезло и они очутились на родине принца, или, наоборот, сильно не повезло и это империя. Если учесть, как последнее время у него с везением…

Лес закончился быстрее, чем Александр перестал грызть себя за глупость и гадать. Открывшийся перед ним пейзаж так же подходил северной Сальвинии, как и южным провинциям Империи. Поэтому он и помчался как борзый конь к указателю. Пусть старинный, но что-то же там написано!

Прочитав знакомое название, он упал духом. Только присутствие Адели помешало ему упасть на колени и воззвать к богам. Почему они с ним так?! Откуда такая жестокость?

Потом он посмотрел на свою спутницу и подумал, что ей придётся много хуже, чем ему. Он-то принц, король Феофан его вытащит так или иначе. А кто заступится за Адель? Он? Но ему самому нужны заступники.

Надо бежать, бежать отсюда как можно быстрее, пока не засекли и не схватили. И он не о себе беспокоится. Адель — маг, пусть слабенький, но здесь и такие на вес золота. Кроме того, она — белокурая красавица. В Сальвинии светлые волосы считались признаком благородной крови, а в Империи блондинки почти не встречались даже среди знати. Если и попадались, то при ближайшем рассмотрении оказывались крашеными. Так что девушку-носителя двух столь ценных признаков никто не отпустит. Александр может стоять на коленях — не поможет. Не станет же Феофан отдавать целую провинцию за свободу простой, незнатной девицы, да ещё той, которая отвергла его племянника? А император единицами меньше чем провинция, не оперирует.

Всё это он, волнуясь, вывалил на голову Адели. Надо, чтобы она прониклась, какая опасность ей грозит. План у него тоже был: бежать к границе с Сальвинией. Если столб-указатель не соврал, они в Ватинии, это не так уж далеко. Да что там: близко, очень близко. Меньше ста лиг. Во главе доблестных сальвинских солдат на марше он бы преодолел это расстояние за три дня.

Солдат у него нет, а идти по прямой для них с Аделью — самоубийство. Значит, надо как минимум умножить это время на три. Скажем, декада! За декаду они доберутся, если проклятый камень не путает с направлением. Только чем они будут питаться столько дней?

В сумке Александра лежала отличная походная палатка, одежда, обувь, куча разного ценного барахла, даже несколько мешочков с монетами, но ничего съестного. Ах, нет: надкусанный бутерброд две луковицы, но разве это еда? Хорошо ещё, что притороченная к поясу фляжка не потерялась и в ней пока ещё есть вода.

Запасы придётся пополнять. Декаду без еды и питья не выдержит даже он, сильный воин, что уж говорить о нежной девушке.

Он лихорадочно вспоминал всё, что знал о Ватинии. Река одна, не самая полноводная. Ручьи тут редкость, найти их можно только по весне, а сейчас лето идёт на убыль. Хм, набрать воды можно только в колодцах, а это деревни. Там и еды прикупить, золота хватит. Но как? Как пройти через деревню, наполнить фляжки, уговорить крестьян продать им хлеб и мясо, и при этом не напороться на стражу? Если в первой деревне им всё сойдёт с рук, то кто-нибудь обязательно донесёт и во второй их уже будут встречать.

Эти мысли носились в мозгу принца по кругу, не давая успокоиться и сосредоточиться. Адель же стояла рядом и глядела на указатель древних с каким-то ожесточением. Александр решил её подколоть и спросил, не собирается ли она преследовать Симона и отобрать у него свою сумку? Он чуть не упал, когда услышал ответ. Да, собирается. И сумка ей очень нужна. Там, видите ли, все её записи.

Хотел принц напомнить девице, что, если её схватят, записи ей уже никогда не понадобятся, но не стал. Вместо этого задал другой вопрос:

— А еда у тебя там есть?

— А как же! — ответила Адель, — полно! Крупа, вяленое мясо козы, сушёные овощи, мука. Котелок тоже имеется, и кружка с ложкой.

Тут принц взглянул на дело иначе. С таким запасом они выживут, даже если больше ни разу не сунутся в деревню. При свете солнца, он хотел сказать. Если не нужно ничего покупать у крестьян, то пробраться ночью к колодцу он сумеет. Зря, что ли, их учили выживанию в тылу врага?

— Как ты собираешься искать Симона? — спросил он небрежно, как будто от этого не зависела вся их будущность.

Адель пожала плечами, как будто ответ был очевиден.

— Я тебя спрашивала, владеешь ли ты заклинанием следопытов. Ты не ответил. Спрашиваю ещё раз.

Принц затряс головой, как будто надеялся вытрясти на поверхность нужные знания. Как ни странно, помогло.

— Есть заклинание поиска вора, но нужно, чтобы у меня была часть того, что находится у нашего похитителя. А откуда оно у нас? Сумку-то твою он украл полностью.

Адель, прищурилась, сморщила носик и выдала:

— Есть у тебя с ним кое-что общее. Грязь. Я имею в виду, что в процессе борьбы ты выпачкался той же чёрной гадостью, в которой обвалялся Симон. Это порошок из лавы, здесь ничего такого нет, так что поиск возможен. Нужно только в формуле слова правильно подставить. Вместо названия предмета скажешь «си гаэто герр», «чёрная субстанция».

Александр молча смотрел на девушку. Вот как она так может? Ему бы ни за что не сообразить про грязь и не вспомнить название. А ведь он среди соучеников был не из последних. Стандартные формулы до сих пор от зубов отскакивают. Конечно, есть заклинания с вариантами, как вот это поисковое. Подставляешь подходящее: металл, дерево, ткань, камень и представляешь себе вещь.

Принц оглядел себя и ужаснулся. Пока они бежали через лес, ему в голову не могло прийти изучать собственный внешний вид. А зря: во время борьбы с грязным Симоном мерзкая гадость перераспределилась и теперь покрывала не только отщепенца, но и принца, правда, не с ног до головы, а пятнами.

Он провёл пальцем по собственным штанам. Они теперь только на выброс, такое не отстирать даже магией. Чёрная субстанция? А ведь должно сработать!

Александр произнёс заклинание и тут же увидел, как от него по дороге побежала тонкая огненная змейка. Он показал на неё Адели:

— Видишь? Тогда за ней! Надеюсь, ничего плохого с нами не случится!

У всех заклятий поиска есть один общий недостаток: они никого никогда не ждут. Так что пришлось брать с места в карьер и нестись за путеводной змейкой сломя голову. Хорошо, что двигаться пришлось по дороге. На сначала шла через поля, свернула в рощу тутовых деревьев, а затем стала петлять среди садов, в которых поспевали роскошные фрукты. Эх, сейчас бы остановиться да освежить рот персиком, но вредное заклинание неслось вперёд как одержимое.

Закончилось всё на улице небольшого городка. Грязная, измазанная, но совершенно целая сумка валялась на брусчатке у стены какого-то дома. Видимо, Симон попытался что-то из неё достать, понадеявшись на свои способности ведьмака, и обломался. Адель бросилась к ней как к родной. Змейка заклинания, вильнув хвостиком, помчалась дальше, но теперь она никого не интересовала. Нужное нашлось, не пришлось снова мараться об отщепенца.

Никогда не бывает так, чтобы всё хорошо. Только подумаешь: вот оно, и тут же случается какая-нибудь гадость. Александр ждал подвоха и дождался. Стоило Адели протянуть руку за собственной сумкой, как на неё налетела какая-то девица.

— Ты что здесь делаешь, побродяжка? Сумку мою захотела украсть?

— Это моя сумка, — спокойно и с достоинством ответила Адель.

— Откуда у нищенки такая вещь? — возмущённо заверещала наглая девка, — Смотрите, люди добрые!

Вокруг стал собираться народ. Девица продолжала своё выступление.

— Что ж это деется? Я сидела у окна и случайно уронила сумочку! Выбежала, чтобы её поднять, а эта безродная тварь уже тянет к ней свои жадные ручонки! И ещё утверждает, что это её! Нет, вы слышали?!

Александр понимал, что сейчас надо хватать в охапку Адель и бежать из этого городка что есть духу, но у него ноги точно к брусчатке приросли. А девушка спокойно посмотрела на нахальную лгунью и сказала:

— Если это и вправду твоя сумка, то назови хоть одну вещь из тех, что там лежат, и покажи людям.

— Да легко! — обрадованно завопила девчонка и сунула руку в сумку, — Если ты рассчитываешь своим ложным спокойствием сбить людей с толку, то ты просчиталась! Сейчас достану красную помаду и носовой платок и все увидят, какая ты лгунья и воровка.

— Ну, если ты это достанешь из моей сумки…, - протянула Адель с таинственной полуулыбкой.

Знала, что мерзавка ничего там не найдёт. Так и вышло. Девица долго шарила внутри, а затем закричала, надеясь этим исправить дело:

— Там ничего нет! Ты всё украла!

И бросилась с кулаками на Адель.

Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы среди набежавших зрителей не затесался высокий, немолодой мужчина в форме имперского стража. Он подошёл и схватил девицу за руки.

— Эй, Вилана, охолони! Сумочка-то непростая. Ты не смогла справиться с ней, может, девушка попробует?

И протянул Адель её собственность.

Адель не стала медлить, взяла торбу в руки, повесила себе на шею для удобства, улыбнулась стражнику и подмигнула Александру. Затем сунула обе руки внутрь и потянула…

Из маленькой, изящной сумочки наружу лезло что-то большое, свёрнутое в несколько раз. Принц присмотрелся: не палатка, нет, и не одеяло. Что-то, что он видит в первый раз в жизни.

Через минуту Адель всё-таки достала свёрток, с силой, неожиданной в такой хрупкой девушке, тряхнула его и он развернулся сам. На грязную брусчатку упала белая шкура огромной змеи. Все ахнули и отшатнулись.

Адель же прыгнула вперёд, схватила принца за руку и рванула за собой, крикнув:

— Бежим!

* * *

Первым послание от пропавшего Александра получил, как и подобает, король Феофан. Но он не успел поделиться радостью и погоревать о трудностях, как выяснилось, что шустрые листочки нашли уже всех адресатов. А так как они все располагались в пределах Гремонской столицы, то очень скоро все собрались в главной зале лучшего в тех краях трактира.

Марты, правда, не было: она готовила свою школу к новому учебному году. Её заменил сын, Генрих ар Герион. Но и без него народу хватало.

Общей волной туда занесло всех участников похода в Огир. Письмо пришло только Дейдре, но и остальные не отстали. Все очень волновались: Империя была самым неподходящим местом, куда могло занести мага.

Так как король Феофан жил не в гостинице, а во дворце, он прибыл на собрание последним. К его приходу мнения разделились, но не на двое, а на трое. Нашлись поклонники радикальных мер, которые предлагали спасательный рейд на имперскую территорию. Ворваться, отыскать, забрать и вывезти, а всех, кто станет этому препятствовать, покрошить в капусту.

Были и другие, которые считали, что торопиться не нужно. Принц — человек бывалый, те края знает как свои пять пальцев. Выведет девушку и сам выберется. Его бывшие спутники очень в этом сомневались.

Третья группа готовила обращение к императору. Пусть не препятствует, а содействует выходу Александра с Аделью. А что ему за это посулить? Кто ж его знает, на что этот вредный тип поведётся и чем Девять королевств могут пожертвовать в этом случае. Вон, гремонский канцлер утверждает, что максимум — это отсутствие неприятностей для имперской короны.

Так что король пришёл очень вовремя. К его слову все готовы были прислушаться, ведь именно Сальвиния была не только самым близким соседом Империи (Гремон отделяла от неё естественная преграда — Драконий хребет), но постоянно взаимодействующим. Они всё время то вели между собой военные действия, то заключали мир и торговали. Сейчас как раз был мирный период. Очевидно, что король Феофан лучше других знал, как вести дела с Империей и можно ли с ней договориться в этом конкретном случае. К тому же он был самым заинтересованным лицом, ведь именно его племянник болтался сейчас на враждебной территории в компании со слабой магичкой.

Естественно, Феофан поначалу исключил Адель из цепочки своих рассуждений, Его интересовало только, как вытащить племянника. Но он был человеком благоразумным, иначе не высидел бы так долго на сальвинском троне. Прежде чем высказывать своё мнение, он изучил все позиции, которые нашли поддержку в этом зале. Послушав, что говорят вокруг, он понял: бросить Адель не вариант.

Несмотря на то, что девушка не отличалась мощным магическим даром, не имела влиятельных родственников и не занимала высоких постов, все здесь желали спасти её не меньше, а многие гораздо больше, чем принца. Если бы Феофан высказал другую точку зрения, его бы просто не поняли.

А он хорошо заучил постулат, который вдалбливал ему в голову наставник. Король может быть любым: жадным, злым, коварным, жестоким, но знать об этом имеют право только доверенные люди. Для окружающих, а особенно для соседних стран он обязан выглядеть добрым, мудрым и справедливым. Он должен соответствовать ожиданиям хотя бы на словах. Поэтому Феофан не заикнулся о том, что вытаскивать собирается только непутёвого племянника, а на девицу ему плевать.

Его предложение объединило все три, поэтому было встречено собравшимися на ура. Во-первых, надо ждать. Пока нет подробных сведений о местонахождении принца и Адели и их предполагаемом маршруте, торопиться не стоит. Александр действительно опытный воин и хорошо знает места, где очутился. Он выйдет сам и выведет девушку, если, конечно, их не поймает имперская стража.

Вот если их поймают, тогда нужно начинать действовать. Для начала отправить туда диверсионную группу и попытаться отбить пленников. Странное заявление для короля? Поверьте, это самый быстрый и простой способ. Если Александр с подружкой окажутся в лапах императора, выцарапать их оттуда дипломатическим путём будет очень сложно.

Принца в конце концов выдадут, года этак через три, а вот девица скорее всего так и сгинет в империи. Заставят её подписать пожизненный контракт, для надёжности выдадут за какого-нибудь проверенного человека, и всё. Она станет подданной империи и шансов вернуть её назад не останется. Единственный вариант — если Александр догадается и заключит с ней брак в подходящем храме, например, Справедливого Отца, чтобы потом можно было развестись. Тогда её тоже можно будет вытребовать по дипломатическим каналам.

Все закивали и зашумели, признавая мудрость сальвинского монарха. И раздался только один голос, который простонал:

— Нет, только не это!

Но на него никто не обратил внимания.

* * *

Мы бежали, бежали и бежали. Сначала по мощёным улочкам, а затем по утоптанной и укатанной повозками земле. Нам повезло: у городка не было ни стен, ни ворот, так что нам никто не помещал. Разве что попадавшиеся по пути редкие прохожие… Но и они отскакивали в сторону, завидев парочку бегущих, не разбирая дороги, сумасшедших.

За нами какое-то время гнались. Я слышала выкрики, лязг оружия, топот ног. Постепенно они становились всё тише. За пределы города никто из погнавшихся за нами не выбежал. Видимо, жителям стало откровенно лень, а стражникам покидать место службы не положено.

Окружающие город рощи и сады скрыли нас от преследователей, но не умерили прыти в принце. Теперь не я его, а он меня тащил всё дальше и дальше. Когда я уже еле передвигала ноги, Александр подхватил меня на руки и, понёс, не переходя на шаг. Шепнул только:

— Ещё слишком близко, нельзя останавливаться. Держись.

Не скажу, что обрадовалась. Не втех мы с принцем отношениях, чтобы ему носить меня на руках. Но приходится признать, что в тот момент это было и впрямь мудрое и своевременное решение. Ещё немного, и я бы просто упала. Так что пришлось молча уцепиться за него покрепче. Александр пробежал со мной на руках больше лиги, затем поставил на землю и спросил:

— Сама сможешь?

Я, не тратя сил на слова, слегка кивнула и побежала дальше. Город остался далеко позади, но, по мнению Александра, останавливаться было ещё опасно. Только когда столбики вдоль дороги сменили цвет своих наверший, принц позволил себе и мне сбавить скорость и перейти на шаг. Теперь, по его словам, уже имело смысл искать место для ночлега. Мы всё ещё в Ватинии, но уже покинули пределы юрисдикции того городка, в котором чуть не попались страже.

Мы с принцем добрались до оливковой рощи, расположившейся на склоне пологого холма, и остановились, только скрывшись под её кронами. Я рухнула наземь, мой спутник опустился рядом.

— Ставить охранку не стану, — сказал Александр, — и тебе не советую. Раз нас засекли как обладателей магических предметов, то будут искать. Подключат магов. Так что расслабляться не стоит. Давай, отдохни немного, и надо торопиться дальше.

— Пить хочу, — сказала я.

Было совершенно очевидно, что у принца точно так же нет воды, как и у меня, а пить он тоже хочет. Можно было бы промолчать, но сил не осталось сдерживаться. Александр поднялся и сказал:

— Около оливковых рощ обычно устраивают колодцы, или, вернее, рощи сажают вокруг колодцев. Подожди, может, нам повезёт.

И повёл раскрытыми ладонями вокруг себя. Я вспомнила это заклинание. Пассивный поиск воды, он почти не требовал силы и не засекался никакими артефактами. Если рядом находилась любая водная поверхность: пруд, ручеёк, родник или колодец, да хоть миска с дождевой водой, заклинателя неудержимо тянуло туда. Вот и сейчас Александр не успел обернуться вокруг собственной оси, пошатнулся, быстро выправился и резво побежал вглубь рощи. Так, как будто не отдал только что всех сил при побеге.

Я поднялась и поспешила за ним.

Действительно, заклинание привело нас к каменному зеву глубокого колодца, на дне которого даже я чуяла воду. Но как её достать? Не колдовать же?

Принц залез в свою сумку и вытащил моток верёвки, тонкой, но удивительно крепкой, той самой, которой пользовалась Дейдра. Мы привязали к ней одну их фляжек и забросили в колодец. Александр оттёр меня в сторону, чтобы не мешалась, вытащил полную водой флягу и дал мне. Я набрала воды в рот. Она была слегка затхлой, видно, колодцем давно никто не пользовался, но всё равно казалась божественно прекрасной!

Александр не позволил мне напиться. Разрешил только прополоскать рот и заставил всё выплюнуть, а затем принялся таскать фляжки одну за одной и выливать их содержимое на землю. Насилу упросила его дать мне хотя бы умыться. Через каждые пять фляг принц пробовал воду, но, видно, вкус его не удовлетворял и он продолжал таскать фляжка за фляжкой. Конечно, можно было очистить воду заклинанием, которое просто осадило бы все вредные примеси, но активное колдовство сейчас навело бы на нас преследователей.

Наконец принц отхлебнул очередную порцию, удовлетворённо улыбнулся и протянул мне фляжку:

— Пей! Чистая.

О блаженство! Никогда ещё вода не казалась мне такой вкусной! Я пила и не могла напиться, как пьяница, после долгого воздержания дорвавшийся до бутылки. Александру пришлось вытащить себе ещё одну фляжку, потому что первую я вылакала до дна.

Когда наконец жажда перестал нас мучить, он заполнил обе наши фляги и сказал:

— Оставаться тут не стоит, идём дальше.

Я думала, что мы будем двигаться вдоль той дороги, по которой сюда прибежали, но принц повёл меня через рощу насквозь. Пояснил:

— От дорог нам стоит держаться подальше. Направление я знаю, густых, непролазных зарослей тут ожидать не следует, так что идём напрямик. Конечно, плохо, что пришлось покинуть колодец, но мы находились слишком близко от дороги, на которой нас будут искать. Пока придётся обойтись тем, что у нас во флягах.

Я кивнула, соглашаясь. Сейчас принц наконец-то вёл себя нормально, так, как ему положено. Не было сомнений, что передо мной старший: опытный маг, знающий человек. Он не давил авторитетом, говорил просто, но его хотелось слушаться. Раньше то, что он командовал боевыми магами в своей Сальвинии, вызывало у меня сильные сомнения. Теперь я убедилась: это правда. Наконец-то человек попал в знакомые условия, туда, где он всё знает, и начали проявлять себя его положительные стороны.

Размышляя об этом, я шла за Александром, а он вёл меня всё дальше от дороги, между двух холмов, поросших лесом. Если верить светилу у нас над головой, то шли мы почти строго на юг, совсем немного уклоняясь на запад.

Время от времени, когда я уже готова была упасть, принц разрешал остановиться минут на пять, давал сделать пару глотков воды, а потом мы снова брели без дороги, пока солнце не начало садиться. К этому времени я вяло переставляла ноги и уже ни о чём не думала: сил не хватало. Так что когда Александр скомандовал привал, мои колени сами подогнулись и я плюхнулась наземь. Несмотря на то, что мы целый день не ели, мне и не хотелось. Организм не желал тратить силы на переваривание пищи. Так что я допила то, что было в моей фляге и заснула прямо на земле, не заботясь о том, что со мной будет. Я так утомилась, что готова была спать даже под угрозой того, что мой сон станет вечным.

Проснулась, когда вокруг было совсем темно. Александр спал рядом, но стоило мне пошевелиться, как он проснулся и спросил:

— Есть хочешь?

Я прислушалась к организму и подтвердила:

— Хочу.

— Тогда достань, что там у тебя найдётся.

Вот тут мне стало смешно. Действительно, как я могла забыть! Все припасы-то у меня, из зачарованной сумки их просто так не достанешь. Выходит, принц так и лёг спать голодным, но будить забывчивую девицу не стал.

Я покопалась в сумке и вытащила лепёшку, а к ней несколько кусочков вяленого мяса. Разжигать огонь и что-то варить смысла не имело, а из готового оказалось только это. Спасибо Зелинде, которая напекла лепёшек и рассовала по сумкам перед тем, как мы собрались телепортироваться. Когда я спросила её, зачем, ведь мы скоро будем среди людей, она сказала:

— На всякий случай.

Мудрая женщина! Вот этот случай и наступил.

Мы допили воду теперь уже из фляжки Александра. Я хотела оставить по глотку на утро, но он махнул рукой:

— Не стоит. Тут рядом вода, я чую. Когда рассветёт, найдём и попьём. Заодно умоемся и фляжки наполним.

Перекусив, мы не наелись, но заглушили голод. И сразу навалился сон. По крайней мере на меня. Александр ещё что-то говорил, пытаясь познакомить меня со своими планами, а я уже уплывала. Неудивительно, что утром я проснулась и поняла, что утыкаюсь носом в грудь моего спутника. Он не стал стесняться, а устроил меня себе под бочок. Неловко, но разумно: к утру похолодало, а так никто не замёрз и не простудился, хотя спать пришлось практически на голой земле. Тонкий плащ не в счёт.

Я осторожно вывинтилась из крепких объятий принца и занялась изучением наших припасов. При желании на завтрак можно было доесть Зелиндины лепёшки, но мне больше нравился другой вариант сварить: кашу и заправить её остатками мяса. Её бы хватило на целый день. Вот только огонь… Стоит ли его разжигать? Потому что справиться с этой задачей без магии мне было не по плечу: в сумке ничего для этого нет.

Так я и сидела, ожидая, когда проснётся принц и решит вставшую передо мной задачу. Попутно задумалась об Империи. С детства мне внушали, что страна эта нехорошая. Дурна она тем, что там правит не закон, а желание императора. Больше ничего я об империи не знала, да особо и не интересовалась. Была уверена, что меня туда не занесёт.

Но человек предполагает, а боги располагают, причём так, как и во сне не приснится. Хорошо, что Александр что-то знает о порядках в этой странной стране. Кое-чем он уже поделился, но этого недостаточно. Так что я положила себе за завтраком стрясти с него подробности.

Проснувшийся Александр выслушал про мои затруднения, попросил подождать, принёс сухих веток и разжёг костёр безо всякой магии. У него в торбе нашлись кремень, кресало и трут, как у какого-нибудь крестьянина. Пояснил, что стычки с имперцами как раз научили его обходиться без магии в этом простом деле. Чтобы не демаскировать свои отряды, сальвинцы во время рейдов вдоль границы империи отказывались от обычных магических удобств, оплачивая этим свою безопасность. Ради такого случая и лежало у принца в сумке обычное огниво.

Воду он тоже нашёл: буквально в десяти шагах от того места, где мы ночевали, из-под камня пробивался родник, так что трудностей с питьём и готовкой не возникло.

Я поблагодарила за помощь, вытащила маленький котелок и через сорок минут он был полон наваристой кашей с мясом. Александр был готов сожрать всё до крошки, но я не дала: убрала вторую половину в сумку, чтобы сохранить на вечер. Нам предстояло целый день шагать, так что готовая еда будет к месту. Пить же нам предстояло только воду: второго котелка, чтобы чай заваривать, у нас не было.

Тогда же за завтраком, Александр по моей просьбе стал рассказывать про империю и царящие в ней порядки. История вышла, на мой логический склад ума, невероятно противоречивая. Наверное, поэтому она оказалась такой длинной. Мы давно уже покинули нашу стоянку и шли на юг, а принц всё никак не мог завершить свой рассказ.

Глава 11

* * *

После заседания в зале лучшего столичного трактира, все участники бывшей спасательной экспедиции собрались в комнате Алана. Она была не самой большой, зато располагалась удачно: на третьем этаже в углу здания. С одной стороны находился склад постельного белья, с другой — лестница, так что подслушать, что там говорится, было непросто. Это не помешало магам наложить на комнату полог тишины.

Хольгер первым сказал то, что думали все:

— Мы не можем бросить наших товарищей.

— Согласна, — отозвалась Дейдра, — их надо выручать. Тайный рейд на территорию врага, так?

— Но без военных действий, — согласился Элиастен, — по возможности. Найдём их и выведем в Сальвинию, тем более они близко от границы.

— У них мало еды, — вставил своё слово Алан, — это меня беспокоит. Если они попытаются добыть пропитание в каком-нибудь селении, их тотчас засекут и пустят по их следу стражу.

— Как их засекут? — спросила простодушная Зелинда.

Хольгер пояснил:

— В Империи не хватает магов, поэтому они ловят вот таких, которые попали туда по ошибке или пробрались по какой-то надобности. На входе в каждое селение стоят артефакты, определяющие магов по ауре. Грубые, но работающие. Они подают сигнал страже и те выходят на охоту, а Адель, к примеру, понятия об этом не имеет. Я не уверен, знает ли об этом Александр.

— Плохо, что Адель не ведьма, — вздохнула Дейдра, — тогда бы ей никакой ратефакт был не страшен. Демонова Империя! Принца-то вытащат в любом случае, а ей придётся туго. Так что мы не можем допустить, чтобы она попала в лапы имперских стражей. Её надо спасать. Вот что! Ни у кого спрашивать разрешения не будем, а то ещё запретят. Выходим в ночь. Какой-там город с порталом самый близкий к нужному нам месту?

Алан, слушавший Дейдру с радостной надеждой, поднял палец:

— Городок Листар, он в паре лиг от границы и имперцы неоднократно пытались его захватить. Но! Нам нужен кто-то, кто знает эти места. Хватит уже переть наобум.

— Не наобум, — возразила Дейдра, — когда мы окажемся близко, я смогу их найти с помощью нашего, ведьминского поиска.

Молчавший до сих пор Элиастен с нежностью посмотрел на свою женщину, но сказал то, что противоречило её точке зрения.

— Ты сможешь, дорогая, но я боюсь, что это всё же закончится военными действиями. Не лучше ли взять в команду того, кто знает те места не понаслышке?

— Левкиппа? — заинтересованно спросила Зелинда.

— Нет, Эвмена. Он же военный, как и Александр, а значит, участвовал в рейдах вдоль границы.

— Но тогда придётся поставить в известность сальвинского короля?! — забеспокоилась Дейдра.

— Его в любом случае надо будет предупредить, — возразил Элиастен, — ведь мы пойдём с его территории.

В этот момент раздался стук в дверь. Все были готовы увидеть короля Феофана, но, когда Алан открыл, в коридоре стоял высокий, красивый парень с породистым горбоносым лицом, чёрной бородкой и густой шапкой светлых кудрей. Алан видел его на общем совещании, но не обратил особого внимания и уж тем более не запомнил имени. Как потом выяснилось, не он один. Так что появление незнакомца оказалось совершенно неожиданным для всех.

— Я Генрих ар Герион, — представился он, — Хочу поговорить с вами по поводу Аделины Манцль. Мне можно войти?

* * *

До недавних пор я думала, что Александр плохо выучен. Сейчас мне пришлось убедиться, что учили его и он учился отлично. Только не тому! Хотя, наверное, для принца в самый раз. Историю и политологию он знал назубок. Важные для политика предметы, а в магической школе общую историю государств проходили весьма поверхностно, политологии же и вовсе не было. Мы учили историю магии, потому что из нас готовили магов широкого профиля.

Александра же готовили к другому. Из него делали воина и политика, а уж заодно и боевого мага. Судя по всему, отлично в этом преуспели. Непонятно только, зачем его было посылать в экспедицию? Чтобы спесь сбить? Ну разве что.

Битых два часа он распинался, выкладывая мне всё, что знал о законах и обычаях Империи, а заодно историю их возникновения. То есть объяснял, откуда взялась вся та глупость, которую за последние тысячу лет насочиняли императоры. Я, конечно, имею в виду положение дел с магией.

Когда-то один из первых императоров убоялся роста влияния магов и попытался с ними совладать. Для этого придумал ход: магия стала уделом среднего класса. Знатным людям не запретили ею заниматься, просто настроили общественное мнение: колдовать неприлично. Это значит приравнивать себя к слугам. Остроумное решение, но не очень умное, ведь самыми сильными магами изначально были как раз дворяне.

Но как они справились с тем, что магическая энергия, хочешь не хочешь, накапливается и ищет выхода? Мы ведь не зря ходили сдавать ненужные излишки для заполнения накопителей. Кроме пользы конкретному магу это приносило ещё и облегчение. Что, имперские дворяне тоже так поступали?

Нет, оказывается. Им с детства надевали специальные амулеты, которые вытягивали и рассеивали излишки магии. Просто распыляли в пространстве безо всякой пользы! Бред какой-то! Бесхозяйственность!

Но в те времена империя ещё не была той империей, которую мы знаем сегодня. За тысячу лет она значительно выросла в размерах, вобрав в себя множество королевств и княжеств. Везде в них жили маги, которые не слишком радовались новому положению вещей. Императорам приходилось как-то с этим бороться. Александр сказал мне, какой именно по имени и номеру император придумал сделать всех магов государственными служащими, да у меня как в одно ухо влетело, так из другого вылетело. Запомнилось главное, суть, так сказать.

Магов обложили со всех сторон. За ними следили, начиная с самого нежного возраста, обучали, а в день совершеннолетия они обязаны были принести магическую присягу, которая ограничивала их во всём. Только служба государству на том месте, которое укажет королевский чиновник. Даже честные заказы им брать запрещалось.

Буквально в день, когда этот закон был принят, огромное число магов бежало из страны. Ведьм в Империи всегда было немного, они бежали тоже чуть ли не самыми первыми. Поэтому магические искусства там пришли в упадок, наука не развивалась. Рождавшихся одарённых детей некому было толком обучить. То, что было создано раньше, например, портальная сеть, со временем портилась и разрушалась, но некому оказалось её исправить.

Но, вместо того, чтобы отменить вредный закон, король, если мне не изменяет память, Сигизмунд, не помню какой по номеру, придумал ловить чужих магов и привязывать их к Империи силком. Для этого издал закон: любой маг, оказавшийся в пределах границ Империи, считается попросившимся в подданство. Его надлежит заставить принять присягу, а затем, определив способности и знания, предоставить наиболее подходящую работу.

Это случилось после того, как отец этого Сигизмунда, если я ничего не путаю, заплатил треть своей казны магам Валариэтана за восстановление пассажирской портальной сети и магической почты, после того, как они полностью перестали работать. Грузовую, кстати, так и не стали восстанавливать: у императора денег не хватило, да и мероприятия эти вызвали среди населения неоднозначные настроения. В провинциях решили, что это отличный момент для того, чтобы добиться независимости (порталы-то не работают, войска не пришлёшь) и стали бунтовать. Бунты подавили с присущей империи жестокостью, а в голову императора закралась мысль, что нужны свои обученные маги. Только он не придумал ничео лучше, как начать их воровать. Это вместо того чтобы отменить глупые законы и ввести другие, чтобы страна стала привлекательной в глазах магов.

Когда-то так поступила Элидиана и до сих пор является самой процветающей державой Девятки, не так давно по этому пути пошёл Лиатин, где магия долгие годы была под запретом, и всего за три десятка лет добился значительных успехов, совмещая заёмные магические знания и свои собственные наработки в области механики.

Но императорам чужой пример не указ. Так что я очень зря засветилась в той деревне. Пусть у нас теперь есть еда, зато стражники знают, что на территорию проникли двое магов. Нас будут ловить. Одна надежда: стражники без дороги не передвигаются, а мы пошли к границе напрямик, огибая только естественные преграды.

Наконец Александр выложил мне всё, что мог сказать по этому вопросу и замолк. Идти и говорить тяжело, это я на своей шкуре проверила, так что его молчание меня не смутило. Пожалуй, наоборот, оказалось приятным. Теперь он не мешал мне думать о том, что само лезло в голову.

Об Алане, например.

Как он там без меня, мой хороший?

А ещё я думала о том, как мне всё надоело. Который день я всё иду и иду, сначала туда, потом сюда, под землёй, по горам, теперь по равнинам и холмам. Так хочется остановиться! Спасть в постели, есть за столом, мыться в ванне, гулять по городским улицам, делать покупки в лавках магазинах. Мне даже к студентам моим хочется, хоть они и доставали меня по-страшному. Даже против того, чтобы меня ругал ректор, не имею ничего против. Ведь у него в кабинете для посетителей стоит отличное, удобное кресло, а не лежит очередное корявое бревно.

В общем, это была первая моя экспедиция и, я надеюсь, последняя. Если Алан всерьёз захочет связать со мной свою жизнь, ему придётся хорошенько подумать. Готов ли он к тому, что я буду оставаться и ждать его дома, пока он станет ковыряться в очередном болоте или лезть в очередную дыру? И мне тоже стоит поразмыслить: хочу ли провести полжизни в ожидании? Для меня нет никого лучше Алана, я его люблю всей душой, но сидеть дома, гадая, жив ли он и вернётся ли из очередного опасного путешествия… Не слишком ли это мучительно?

* * *

Алан в упор смотрел на Генриха. Хорош, очень хорош. И маг сильный, ему самому фору даст. Понятно, почему Адель была в него влюблена. На её месте любая бы втрескалась. Только вот что этот красавчик тут делает? У него, вроде, есть любимая жена-ведьма? Так и сидел бы с ней в своём Лиатине.

Тут внезапно встряла Зелинда:

— Эй, парень, ты сын Марты? Ну, той, знаменитой…

— Старший, — признался Генрих.

— Это она тебя сюда прислала? — не унималась ведьма.

— Да, матушка хотела сама участвовать в спасении своей любимой ученицы, но она не может. Дела, возраст, да и не маг она совсем. Поэтому я вместо неё.

— А ничего, что мы тебя не звали? — вдруг проснулась Дейдра.

Он смотрела на него недружелюбно и с большим подозрением. В ответ Генрих подарил ведьме открытую и обаятельную улыбку.

— Разве на такое дело надо звать? Идут те, кто может и хочет помочь. А Адель мне очень дорога и я готов на многое, чтобы выручить её.

Мужчина держался так спокойно и уверенно, что становилось ясно: ничем его не проймёшь. Он решил участвовать и будет, что бы ни говорили об этом другие.

— Хорошо, — сказал Алан, — возражений нет. Сегодня в ночь мы выходим. Раз ты с нами, закажи на всех портал в Сальвинию. Город Листар.

Чего ему стоило произнести эти слова спокойным и уверенным тоном, без капли эмоций, понимала, пожалуй, только Дейдра. Она смотрела на Алана с сочувствием и неким подобием восхищения. Ведьма явно знала, кто такой Генрих ар Герион и какое отношение он имеет к его любимой, и была полностью на стороне Алана, пусть и не говорила об этом вслух. Конечно, такая поддержка дорогого стоила, но вот будет ли она иметь значение в финале, когда они спасут наконец Адель? В том, что это произойдёт, Алан не сомневался. В конце концов, такую мощную команду собрали. Стыдно будет, если они не справятся.

Генрих достойно отреагировал на предложение заказать портал. Кивнул и сообщил, что оплатит его из личных средств. Если он думал, что кто-то станет возражать и предлагать свои услуги по оплате, то ошибся. Все приняли это как должное, ведь каждый вкладывал в спасательную экспедицию то, что мог: деньги, припасы, снаряжение, знания и умения. И что стоило дороже трудно было сосчитать.

Договорились собраться на площадке у порталов через два часа после захода солнца, и разошлись собираться. Алан с Элиастеном отправились к королю Феофану договариваться об участии Эвмена. Ведьм с собой не взяли: было известно, что сальвинцы их побаивались и недолюбливали, а шло это от монарха. Дарсианец очень рассчитывал на содействие короля. Несмотря на сказанное на общем собрании, Феофан никогда бы не отказался от возможности натянуть нос своему августейшему собрату императору. А успешный рейд на территорию империи и вызволение оттуда магов как раз проходил по этой рубрике.

Алан же сомневался, что им удастся договориться с королём. Не потому, что Феофан отказал бы. Об этом трудно было судить заранее. Но его нахождение во дворце гремонского монарха делало получение аудиенции затруднительным. Этикет и делопроизводство, будь они неладны! Если решение вопроса затянется, придётся всё бросить и бежать к портальной площадке. Иначе остановят, начнут разбираться… А Адель там в опасности!

Вопреки опасениям Алана, король их принял, не успели они назвать служителю свои имена. Их как будто ожидали: тут же провели какими-то закоулками в выделенные высокому гостю покои. Феофан встретил их как старых друзей. Пригласил за стол и предложил выпить с ним. Кроме бутылок тёмного стекла, в которых обычно продавалось самое дорогое сальвинское вино, на столе красовались блюда с закусками, овощами и фруктами.

Алана ситуация невыносимо смущала, зато Элиастен чувствовал себя как рыба в воде. Вёл себя с королём свободно, как равный. Проявлял, конечно, положенное уважение и время от времени вставлял "ваше величество", но не тушевался, а спокойно и уверенно излагал свои пожелания. Алану оставалось только вставлять междометия, чтобы внести хоть какую-то лепту в разговор.

Вина он пить не стал, налёг на закуску, вспомнив, что не ужинал.

А Элиастен спокойно беседовал с королём, попивая лёгкое салернское и заедая его фигами.

— Эвмена хотите? — спросил под конец Феофан, — Не знаю, не знаю. Хотя… С тех пор как этот дурень женился на Берте, он рвётся в бой. Всё время просит послать его с какой-нибудь опасной миссией. И вы правы: он те места хорошо знает. Прошёл их насквозь вдоль и поперёк. Так что забирайте. Засранец он, конечно, но ради отдыха от семейной жизни костьми ляжет. Сейчас пошлю ему сообщение. В Листаре он будет вас ждать. Но подумайте, кого возьмёте, а кого оставите на связи. Не стоит тащить через границу слишком большой отряд: засекут мигом и придётся побегать. Потому что начинать боевые действия я вам запрещаю своей королевской властью. Мне только войны с Империей не хватало: всего пара лет прошла как в последний раз замирились.

Элиастен и Алан толкнули друг друга в бок локтем, поднялись и раскланялись. Уже через час их ждали у порталов.

* * *

Мы с принцем уже несколько часов уныло шлёпали по лесной тропинке. После разговора об устройстве Империи и законах против магов прошло уже полдня и солнце начинало клониться к закату. Я поняла, что желание Александра пройти по прямой лесами до самой Сальвинии — мечта, и ничего больше. На нашем пути то и дело попадались препятствия. И если реки, скалы и прочие природные образования обойти было легко, то созданные человеком действительно представляли собой серьёзные трудности.

На нашем пути то и дело возникали возделанные поля, дороги, деревни, от которых следовало держаться подальше. Мы и держались, только это удлиняло наш путь в разы. Кроме того, идти по пересечённой местности легко, когда ты тренированный боец королевских войск, а не слабая девушка, никогда не совершавшая марш-броски.

А ещё есть хотелось просто неимоверно.

После завтрака принц позволял мне время от времени отпить воды из фляжки, но не кормил. Обещал, что есть мы будем вечером, когда остановимся на ночлег. Это было утром, поэтому я кротко согласилась. Просто не знала, на что подписываюсь. Как-то с Аланом мы вопрос питания решали более демократично. Или я просто ему больше доверяла?

Как бы там ни было, но к закату моё раздражение выросло просто до небес. Я была готова сорвать его на Александре. Хотела ему напомнить, что я не новобранец, а девушка, в конце концов. Если он и дальше меня будет голодом морить, я просто никуда никогда не дойду. Опыт у меня был: в пещерах я загибалась не только от чёрного камня, но и от недостатка питания.

А голодать в этих краях было просто глупо: еда тут росла повсюду. Вдоль кромки полей, которые мы обходили по лесу, росли дикие сливы, абрикосы, персики, инжир. То ли крестьяне специально их там высаживали, то ли случайно выросли, но их никто не охранял, а ветви просто гнулись от обильного урожая. У меня руки так и тянулись, но принц строго-настрого запретил трогать фрукты. Сказал, что немытые есть нельзя, а мыть нам нечем. Чтоб ему провалиться!

Пару раз он зазевался и я сунула-таки в свою сумку несколько персиков и слив из тех, что висели пониже. Решила помыть и съесть при случае. Не может быть, чтобы нам так не повезло и в этой местности совсем нет ни речек, ни ручьёв, ни источников. Еесли принц откажется — мне же лучше, не придётся делиться вкусненьким. А потом я нашла тыкву. Небольшую, но уже спелую. Она привлекла мой взгляд своим ярко-оранжевым бочком, торчащим из-под листьев. Знаю я эти тыквы, моя мачеха покупала и выращивала их, потому что такие на гремонском рынке самые дешёвые, а растут где угодно, хоть на помойке. Если её запечь на углях, она вкусная и питательная. Не знала, что они попадаются в дикой природе. Её я тоже запихала в сумку прямо на глазах Александра и он мне слова не сказал.

Наконец принц свернул с лесной тропке, провёл меня через колючие кусты и вывел туда, куда, как мне кажется и стремился: к небольшому оврагу, по дну которого бежал ручей. Здесь мы должны были переночевать. Принц достал из сумки кусок горючего камня и дал мне вместе огнивом, сказав:

— Не колдуй, хворост тоже жечь не надо: дым нас выдаст не хуже магии.

— А как же тыква? — спросила я, — без углей её не запечь.

— Обойдёмся, — ответил принц, — поедим то, что раньше ели. И ты, кажется, набрала фруктов? Отличная добавка к рациону.

Он всё-таки видел, гад!

Я достала остатки завтрака и разделила их на две неравные части: принцу побольше, себе поменьше. Греть не стала, так слопаем. Но горючий камень всё-таки разожгла. Поставила на него котелок с водой, чтобы заварить травы. Александр в это время занимался обустройством ночлега: сгребал в кучу листья, укладывал на них папоротник, доставал и раскладывал одеяла, готовил удобные лежанки. При этом вёл себя как старый добрый друг. У меня вся злость на него прошла.

Я оценила его сноровку, которую он почему-то никак не мог проявить в горах. Временный лагерь был обустроен так, что и ночевать было бы удобно, и собрать всё можно в считанные минуты. Когда он закончил, я протянула ему миску с едой и мы сели рядышком на поваленное дерево. Вымытые фрукты лежали перед нами на полотенце. Просто романтический ужин! За день я очень вымоталась как физически, так и морально, а сейчас наконец расслабилась. Поверила, что хотя бы на этот вечер всё хорошо. В природе тишина, на земле мир.

Но не успели мы съесть и половины, как все умиротворение закончилось в одно мгновение.

Кусты перед нами бесшумно раздвинулись и оттуда, как актёр из-за кулис, появился Симон. Мы с Александром, не сговариваясь, вскочили и в руке принца блеснул кинжал. Отщепенец развёл руки и показал, что в них ничего нет.

— Ребята, я с миром, — сказал он.

Надо сказать, с момента нашей последней встречи общий вид Симона претерпел существенные изменения. С одной стороны в лучшую сторону: он смыл с себя чёрную вулканическую пыль и где-то разжился одеждой. Всего-навсего домотканой рубахой и такими же штанами, но по сравнению с грязной набедренной повязкой это был прогресс. А вот в остальном он выглядел куда хуже, чем тогда когда его лупил принц. Видимо, одежду он украл и это не пошло ему впрок. Крестьяне не любят воров и часто в пылу гнева забивают их до смерти. По Симону, видимо, попали оглоблей, и не один раз. разбили нос, украсили фонарями оба глаза и, судя по той повязке, которую Симон сам себе соорудил, переломали рёбра. Хорошо, что он ноги живым унёс. Хотя, кому хорошо, а кому не очень. Нам с принцем этот красавец даром не был нужен.

— Что ты тут потерял? — спросил Александр.

— То же, что и вы: дорогу прочь из этой страны, — пояснил Симон.

Он стоял совершенно спокойно, даже расслабленно, и напрасно. Александр метнулся вперёд, подмял парня под себя и заломил ему руки за спину. Тот только охнул от боли.

— Ты, мерзкий ворюга, надеешься, что мы возьмём тебя с собой после всего того, что ты учинил? — прошипел принц так, что не осталось сомнений в его намерениях относительно отщепенца.

Он явно решил доделать то, что не доделали местные крестьяне.

— Ты сможешь ночевать рядом с моим трупом? — спросил Симон без лишних эмоций, хотя было видно, что такой тон дался ему непросто, — Ах, да, сможешь, ты же военный. А девушка? Адель, скажи: ты сможешь спокойно спать рядом с покойником?

Я не стала отвечать, но Александр и так понял. Уходить с этого места из-за отщепенца было глупо, убивать его сейчас — непрактично, хотя моральная сторона вопроса принца бы не остановила. Симон так нам насолил, что щадить его теперь не стала бы даже пацифистка Зелинда. Про Хольгера не знаю, у него столь высокие принципы, что мне их не постичь.

Александр посмотрел на меня и я поняла его без слов. Залезла в сумку и вытащила верёвку. Убить его мы всегда успеем, а если сейчас связать покрепче, то за ночь Симон не успеет принести нам вред ещё раз. Хватит с нас того, который он нам уже нанёс.

Принц связал пленника совсем не тем способом, которым мы связывали его в горах. Никакой гуманности. Даже я поняла: так можно связать только того, кого совсем не жалко. Назначенного на убой. Рот ему заткнул, затолкав туда собственный грязный носок. Не хватало ещё, чтобы гад привлёк сюда людей криками.

Александр оттащил тюк, в который превратился отщепенец, в кусты, и продолжил трапезу, но аппетит у обоих пропал и фрукты мы жевали безо всякого энтузиазма, как будто это были не сладкие персики, а простая репа. Потом улеглись на наше ложе спиной друг к другу и каждый завернулся в своё одеяло. Понятно, будь тут Алан, всё было бы иначе, но с принцем я вела себя так, как будто была его старым товарищем. Не хватало ещё, чтобы он стал ко мне приставать. Но Александр, к своей чести, принял эту игру и не делал никаких поползновений, хотя вряем от времени бросал на меня очень красноречивые взгляды.

Конечно, дай я слабину, покажи, что вижу его интерес, и вряд ли мне удалось бы отбиться. Но я упорно делала вид, что ничего не понимаю. Александр для меня только товарищ, да и то на время. Когда мы выберемся, наши дороги разойдутся навсегда.

Глава 12

* * *

Листар встретил группу спасателей мелким, нудным дождичком, совершенно нехарактерным для Сальвинии в летнюю пору. Их ожидал старший маг портала и проводил в ближайшую таверну: нельзя же пускаться в дорогу, не отдохнув.

Видимо, его ввели в заблуждение: пользоваться порталом для проникновения в Империю ребята не собирались. Но и спорить с магом не стали: кротко пошли за ним. А в таверне их ожидали вкусные блюда для подкрепления сил, наверху находились комнаты, которые для них освободили по приказу короля Феофана, где путешественники могли отдохнуть перед дорогой.

В зале таверны уже сидел встёпанный, но чрезвычайно довольный Эвмен. Он был ужасно рад всех видеть и только что не бросался обниматься. Видимо, брак с Бертой не прошёл для него даром: за какие-то несколько дней мужчина превратился из лощёного царедворца в затравленное существо. Причём настолько, что даже недолюбливавшая его Дейдра сменила гнев на милость. Король Феофан знал толк в наказаниях.

Алан уныло ковырял в горшочке с вкуснейшим блюдом из запечённых овощей с мясом. Надо было повести небольшое собрание и решить наконец, кто идёт, а кто остаётся ждать, обеспечивать связь и в нужный момент сообразить подкрепление. А у него пошла реакция. Насколько он был собран и чёток ещё утром, настолько угнетён сейчас. До него наконец дошло, что, в случае неудачи, он никогда больше не увидит свою любимую, и эта мысль легла на плечи тяжестью могильной плиты.

Дейдра бросала на него сердитые взоры, но он их просто не замечал. По сравнению с потерей Адели всё остальное было таким незначительным. Его состояние понял один Элиастен. Мудрый потомок эльфов похлопал магистра по плечу и, к удивлению своей женщины, взял руководство на себя.

— Нам надо определиться, — сказал он, — кто пойдёт, а кто останется ждать. Валить такой толпой через границу империи — самоубийство. И нас повяжут, и друзьям не поможем.

— Это точно, — подтвердил Эвмен, — в группе не должно быть больше пяти человек. А если вы хотите вытащить с той стороны двоих, то лучше четыре или даже три.

— У тебя есть конкретный план? — подняла на него глаза Дейдра.

Эвмен пожал плечами.

— Конкретного нет, но, если вы мне покажете, где сейчас Александр, то я смогу спрогнозировать его дальнейшие действия. От них зависит, что нам надлежит делать.

Элиастен развернул перед ним на столе карту, подвинув блюда и кувшины.

— Вот, — ткнул он пальцем, — примерно сюда их выбросило из портала.

— Из какого портала? — удивился Эвмен, — разве тут есть портал? Это же леса, там никто не живёт.

Пришлось объяснять. Хольгер вкратце рассказал про их приключения и про то, как Алан придумал воспользоваться древними порталами демонов, Адель сумела рассчитать перемещение, а все вместе они сумели это осуществить. Рассказал и про Симона, который гадил им всю дорогу и даже под конец, когда они думали, что избавились от него, сумел влезть и сбить настройки портала. В результате его выходки Адель с Александром как раз и оказались на территории Империи.

— Древний портал, — задумчиво вздохнул Эвмен, — теперь понятно, где они очутились. Там есть затерянный древний храм, наши разведчики не раз использовали его как укрытие. Но мне и в голову не могло прийти, что в нём есть портал, да ещё действующий. Здорово. Но если так… Выбор у них небольшой.

Все встрепенулись, даже те, кто в это время усиленно налегал на угощение, и отдали всё внимание говорившему. Эвмен почесал в затылке и продолжил.

— Не знаю… Если бы я был на месте Александра, то… Не поручусь, конечно, но принц по сути один. Я имею в виду: один боец. Девушка не воин. Вряд ли от неё в походе много толка. Ему придётся не только пробираться на родину, но и защищать эту вашу Адель. Можно предположить, что Александр поведёт девушку в сторону Сальвинии и будет держаться подальше от населённых пунктов. Встреча с местными для них чревата серьёзными неприятностями. Принц-то наш вылезет, а вот девчонке придётся туго.

— Как так? — спросил вдруг молчавший до сих пор Алан, — Почему опасность для принца меньше, чем для девушки?

В принципе он знал ответ, хотя верить в очевидное было больно. Ему надо было, чтобы все услышали, как велика опасность для Адели, но не от него, а от человека постороннего. Даже хорошо, что раньше Эвмен не был замечен в симпатии к Адели, так его словам больше веры. Пусть слушают и проникнутся.

Сальвинский саг не подвёл.

— Александру в лучшем случае грозит провести в имперской тюрьме пару месяцев. Сейчас не тот момент, чтобы император стал ссориться с Феофаном и нарываться на военные действия с участием магов. Так что принца, если и поймают, то вернут с извинениями. А вот девчонку так просто оттуда не вытянешь. Она же не принцесса.

— А зачем она им? — спросила Дейдра.

Её вопрос был вполне искренним. Ремола так далеко отстояла от Империи, что тамошние ведьмы плохо знали ситуацию и, чтобы в ней разобраться, хотели получить больше информации.

— Она — обученный маг, — веско сказал Эвмен.

— Слабый, — возразила Дейдра.

— Ключевое слово тут "обученный", — вдруг сказал Генрих, который до этого молча поедал жареную рыбу, — В империи есть маги, но уровень их подготовки — чуть ниже табуретки. А Аделина преподавала в элидианском университете. Стоит им это выяснить, и они вцепятся в неё как репей в собачий хвост. Хотя в империи любым магам рады: страна огромная, а специалистов раз-два и обчёлся. Меня туда приглашали, предлагали такие деньги, которые никому здесь и не снились. Я отказался: одним из пунктов контракта стоит принятие гражданства империи, а это пожизненная неволя, она никаких денег не стоит. Но у меня был выбор: согласиться или отказаться. А у Аделины его не будет. По закону любой маг, оказавшийся на территории империи, считается попросившимся в подданство. И если этот ваш Александр — в первую очередь член королевской фамилии, аристократ, то простая девушка…

Ведьма кивнула в знак того, что всё поняла. Потом подумала немного и спросила:

— Не боишься идти с нами? Ведь если поймают…

Она прищурила один глаз и посмотрела на Генриха с сомнением. Тот ответил ей дерзким:

— Ну, ты же не боишься?!

Дейдра презрительно фыркнула.

— Милый, я — боевая ведьма. Ты же знаешь, кто такие ремольские боевые ведьмы? Мы ни чего не боимся в принципе и от гуманизма тоже не страдаем. Не скажу, что мы можем со всем справиться, но с нами справиться мало кто способен. Этому вашему императору пришлось бы послать против меня всех своих боевых магов, при этом я бы не поручилась за то, что они смогли бы меня скрутить, а тем паче убить.

— Понятно, — ответил Генрих, — У тебя найдётся чем ответить тем, кто попытается тебя остановить. Вот и со мной та же история. Да, ты ведьма, тебе это не нужно, а вот остальным…

Он сунул руку в карман и достал горсть серебряных бляшек на кожаных шнурках.

— Надеюсь, тут всем хватит. Производство моего отца. Они маскируют ауру.

Эвмен первым протянул руку:

— Экранирующие защитные амулеты Конрада ар Гериона? Здорово! И сколько их тут! Феофан закупает такие, но дорогие, заразы, так что идут только для разведки.

— Ведьмам не нужно, — отвела протянутую руку Дейдра, — нас и так не засечёшь, пока не колдуем.

— Не отказывайся, — примирительно сказал Генрих, — там, кроме экранирующих ауру чар, ещё столько защиты наверчено. Пригодится.

Пока ведьма молча рассматривала амулеты, Алан протянул руку, цапнул один и повесил себе на шею. Потом подумал, взял второй и сунул в карман.

— А два тебе зачем? — удивился Генрих, — Нет, мне не жалко, но для чего?

— Не для чего, а для кого, — пробурчал магистр, — для Адели.

Ар Герион вскинулся было, даже с места приподнялся, но тут ему на запястье легла маленькая, но твёрдая ручка ведьмы.

— Посиди, дорогой, — пропела она, — посиди и помолчи. Сейчас всё решим, выйдем и я отвечу на твои вопросы. А к Алу не вяжись, ему и так несладко.

Последние слова она прошептала Генриху прямо на ухо. Он понял что-то своё и не стал нарываться. Только когда начали делиться на тех, кто идёт, и тех, кто ждёт, выступил и заявил, что не останется ни за что на свете.

В конце концов было решено, что Дейдра идёт за главную и берёт с собой троих: Алана, Эвмена и Генриха с тем условием, чтобы слушались её беспрекословно. Элиастен остаётся и руководит группой поддержки. Если понадобится, они тоже выступят на помощь.

Потомок эльфов совсем не рвался отпускать подругу, но не стал оспаривать её решение. Знал, как своевольны ведьмы. Вцепись он в неё сейчас — и всем отношениям конец, а для Элиастена всё ещё только начиналось. Так что он поцеловал Дейдру, спросил, уверена ли она в том, что делает, и согласился стать связующим звеном. Будет отсюда по артефакту слежения координировать их деятельность и при малейшей опасности отправит десант в нужную точку. С королём Феофаном он поладил, так что добиться от него материальной или даже военной поддержки будет простой задачей.

После общего собрания все разошлись по комнатам. Было решено выйти перед рассветом, а пока последний раз попользоваться благами цивилизации: ванной, мягкой кроватью и чистым бельём.

Дейдра сделала Элиастену знак, мол, подожди, я сейчас, и вышла на крыльцо, где её догнал Генрих.

— Чего я не знаю? — спросил он.

— А что ты знаешь? — фыркнула ему в лицо ведьма, — И вообще, зачем ты притащился? Кто тебя звал? Обошлись бы без такого, как ты.

Породистое лицо красавца перекосило от злости.

— Слушай, ведьма, я не спрашиваю, что здесь делаешь ты…

— И не надо. Не стоит, — парировала Дейдра, — Я понимаю, что тебя чувство вины перед Аделью чешет, но лучше бы ты сидел дома со своей молодой женой. Девочке не на пользу видеть тебя лишний раз и вспоминать собственное унижение. Вряд ли она тебе обрадуется.

— Она рассказала тебе обо мне… о нас? — недовольно засопел красавец.

Дей пожала плечами.

— Ей не надо было этого делать. Всё стало ясно, едва ты появился. У тебя же всё на лбу написано, как, впрочем, и у Адели. Я знала, что её бросил жених, так что сложить два и два не составило труда. Так где твоя жена, убогий? Почему ты не с ней?

— Она меня бросила, — с трудом выдавил из себя Генрих, — Всё было хорошо, просто прекрасно, я её обожал, всё для неё делал, а она встала и ушла, как будто так и надо. Сказала, что я ей надоел и она не вернётся. Эй, скажи, все ведьмы такие?

Дейдра вдруг звонко расхохоталась. Затем махнула рукой и сказала разгневанному её смехом мужчине:

— Не бери в голову, это я не над тобой. И, да, ты прав, все ведьмы такие. Принуждения терпеть не станут, если только не замыслили какую-нибудь каверзную интригу. Но и тогда долго не ждут, ты уж поверь.

— Я ни к чему её не принуждал! — воскликнул Генрих в отчаянии, затем сбавил тон и произнёс печально, — Но кому я это объясняю.

Ведьма выдержала паузу и заговорила спокойно, даже небрежно:

— И ты решил, что неплохо бы вернуть Адель. Она не ведьма, а значит, вела себя скромно, смотрела тебе в рот и изо всех сил старалась угодить. А ещё красивая ну просто очень. И не дура: дура три года в качестве преподавателя в элилианском университете не продержалась бы. Только ты опоздал, парень. Раньше надо было думать.

— Магистр Алан Баррский, ведь так? — Генрих нехорошо сощурился.

— Он самый, — подтвердила Дейдра, — и если ты хоть что-то против него предпримешь, будешь иметь дело со мной. Понял? Соперничество и вражда мне в отряде не нужны. Если так неймётся, будешь хвост перед девчонкой распускать, когда дело сделаем и все окажемся вновь на безопасной территории. Вместе с Аделью и Александром разумеется. А там уж как она решит, кого выберет. Хотя, если спросит моего совета, то я скажу: два раза на одни и те же грабли наступать — верх идиотизма.

Генрих мотнул своей кудрявой головой, показывая, что он не сдастся, но пообещал:

— В походе я на общих основаниях. Как скажешь, так и буду действовать.

Потом добавил:

— Но ухаживать за девушкой ты мне запретить не можешь.

Попрощался и вернулся в таверну. Недовольная им и собой Дейдра пошла следом. До выхода оставалось всего ничего, надо было хоть немного отдохнуть.

* * *

Была бы я ведьмой, прокляла бы Симона так, что он бы и в посмертии покоя не нашёл.

Засыпала я рядом с принцем, а проснулась одна, в повозке, обмотанная верёвками как подготовленный для копчения окорок. Вместо со мой в повозке находились два имперских солдата в полном обмундировании и с оружием, возница и Симон. Он сидел рядом с возницей, весёлый и довольный.

Очевидно, это он навёл на нас имперцев. То-то он так спокойно дал себя связать!

Дурой я себя никогда не считала, но тут поняла: мы с принцем основательно сглупили. Надо было, прежде чем бросать под куст, хорошенько обыскать злодея. Обязательно нашли бы следящий амулет. А затем следовало уносить ноги куда подальше, ведь проклятый отщепенец уже засветил место, где мы остановились.

Но мы так устали, что не подумали о такой возможности. Она нам даже в голову не пришла. Интересно, где теперь Александр?

Нас разделили, это ясно. Но почему? Почему нельзя было свалить обоих в одну телегу? Ведь по мнению обывателей связанные маги безопасны, они не могут творить пассы, необходимые для заклинаний. Я чуть приподняла голову и, поняв, что это мне ничего не даёт, попыталась окликнуть принца. Если он рядом, то отзовётся.

Но мне не дали этого сделать. Сидевший рядом солдат ткнул меня в грудь древком стражничьей алебарды и сказал:

— Молчи, а не то…

И погрозил мечом.

Тут заговорил Симон:

— Что, красотка, попалась? Думала, самая умная? Размечталась, что поймала Симона Ловкача? Как бы не так! Это я тебя поймал. Теперь поедешь в Столицу служить императору, а я за твою поимку получу деньги и начну новую жизнь.

Я молча смотрела на него как на вошь или другое столь же неприятное создание. Это злило отщепенца, поэтому он стал ещё более словоохотливым. Ему хотелось унизить меня как можно сильнее и он не нашёл ничего лучше, чем рассказать, как ему удалось обдурить нас с Александром. В результате его словоизвержения я узнала как главное, так и подробности.

Вскоре после того, как мерзавец не смог ничего извлечь из моей сумки и бросил её за ненадобностью, его схватила стража. Этому, кстати, поспособствовала тревога, поднятая в городке нами с принцем. Когда мы сбежали, стражники стали всюду шнырять и хватать всех, кого ни попадя, чтобы оправдаться за то, что упустили магов. Вот Симон и попал в этот частый бредень.

Так как никаких документов и также денег у него не было, его решили отправить на рудники как бродягу. А он решил вывернуться за наш счёт. Сказал, что попал в империю не сам, его затащили через портал двое магов, вернее маг и магичка. И пообещал, что поможет их захватить, если его отпустят и наградят. Видите ли, он много времени провёл в нашем обществе и теперь чует нас как собака. Особо подчеркнул, что маги сильные, умелы и опасные, просто так их не взять.

Начальник городской стражи послушал его и согласился. Для начала дал умыться и одел в какие-то обноски, пообещав, что, после успешно проведённой операции, даст ему пятьдесят золотых империалов.

На Симона надели два амулета: следящий и защитный, и выпустили в погоню.

Тут я недоверчиво зафыркала, желая сказать, что пешком он бы нас вряд ли догнал, даже если бы и впрямь чуял. Оказалось, я правильно догадалась. Начальник стражи, узнав, кто мы такие есть, сообразил, в какую сторону мы направимся, и велел отвезти Симона поближе к Сальвинской границе. Верхом и по дороге он двигался много быстрее, чем мы с принцем пешком, так что успел нас обогнать и от какого-то маленького населённого пункта двигался уже не нам вслед, а навстречу.

То, что он нас чуял, это правда. Не как собака, а так, как делал это раньше, в горах, когда шёл по нашему следу вплоть до Огира. Он не рискнул при стражнике сказать слово «ведьмак», но я поняла.

В той деревне, куда его привезли, нашёлся очень ушлый староста. Он сразу же показал на карте места, где мы с принцем могли найти приют на ночь. Тот овражек, где мы спрятались, был в его списке чуть ли не первым номером.

Дальше задача Симона состояла в том, чтобы найти нас, подать сигнал, дождаться, когда мы заснём и раздавить выданный ему фиал с особым снотворным зельем. Тогда наш сон окажется настолько глубоким, что мы не заметим, как нас свяжут и погрузят на телеги. А его защитит выданный амулет.

Я не поняла, почему фиал нельзя было раздавить сразу, требовалось ждать, когда мы уснём. Хотя… Условия действия некоторых зелий бывают очень специфическими. Может, на бодрствующих подействовало бы слабее, а то и вовсе никак.

Меня волновала судьба принца и разговорчивость Симона не подвела.

Александр жив и здоров, его везут на второй телеге. Принца связали, как и меня, но кроме того ввели ему дополнительное снотворное, чтобы он проснулся не раньше, чем окажется в антимагической камере. Погрузили в глубокий сон, потому что боятся его магической мощи. Меня же никто не боится, поэтому я и еду в полном сознании на потеху отщепенцу.

Если бы мне не угрожал свои дрыном стражник, я бы отвела душу. Сказала бы Симону всё, что о нём думаю, не стесняясь в выражениях. В купеческих семьях ругаются будь здоров, грузчики позавидуют. Это только перед покупателем делают вид, что не знают плохих слов. Так что, несмотря на весь мой деликатный облик, ругаться я умела и сейчас произносила про себя кто он такой и что бы я с ним сделала, если бы смогла.

Кажется, несмотря на то, что я и звука не издала, Симон всё понял. По крайней мере на его физиономии отразилось злорадство пополам с недоумением, а ещё, да, жгучая обида. А что он думал, я плакать буду?

Жаль, стражники не могли слышать моего внутреннего монолога, а то в обморок бы попадали от несоответствия. По мнению мужчин нежная блондинка даже знать таких слов не должна.

Ехали мы долго, пожалуй, столько же, сколько шли накануне. Александра за это время я не слышала, видимо, зелье ему досталось убойное и наш принц спал беспробудным сном. А мне пришлось несладко. Кормить меня не кормили. Хотели было не поить и в кустики не водить, но я разыграла целый спектакль.

Сначала тяжело дышала, закатывала глаза и облизывала губы. Примерно половина было правдой, зато вторая — чистой игрой на публику. Но караулившие меня солдаты прониклись. Хоть Симон уговаривал их не верить хитрой магичке, но им стало жалко несчастную девушку. Поэтому на Симона рявкнули, меня напоили, да ещё и лицо мокрой тканью протёрли.

Полученная жидкость не замедлила попроситься на выход и я стала ёрзать, жалобно поскуливая. Конечно, мне не хотелось обмочиться при всех, но кроме того я преследовала и другую цель. Хотела увидеть, как там Александр и нельзя ли мне сбежать. Я хорошо понимала, что, даже если я его брошу, с ним ничего особо плохого не случится. Принц всё-таки, племянник короля Феофана. А вот меня вряд ли кто станет вызволять, кому нужна стажёрка без особого дара? Наши маги стараются дел с императором не иметь и с ним лишний раз не ссориться. Так что, если имперские чиновники сочтут меня ценным приобретением, то просто не выпустят, заставят работать на корону, а если нет… Рудники за несанкционированное пересечение границы.

В общем, пищала я убедительно и вертелась тоже. В результате часть верёвок с меня сняли и с телеги спустили на землю. К моему глубокому сожалению, не в лесу, не в саду и не в роще, а посреди поля. На неё рос один-единственный куст, вот за ним мне предложили укрыться и сделать свои дела. Сбежать в таких условиях не представлялось возможным.

Я бросила взгляд на вторую телегу. Несмотря на то, что Александра усыпили, сторожили его лучше, чем меня. Солдат на его телеге сидело вдвое больше, чем на моей, а кроме того её окружали вооружённые всадники числом то ли девять, то ли десять. Понятно, меня тут за человека не считают. Симон, небось, всем напел, какая я слабая. Ну ничего, мне это только на руку.

Залезая обратно в телегу, увидела свою бесценную сумку. Похитители её не бросили, а прихватили с собой. Сейчас она лежала под сиденьем возчика. Меня это немного успокоило. В случае чего я свои вещи выручу. А ещё там есть такое, о чём Симону невдомёк: оружие. Он-то меня с ножом ни разу не видел и представления не имеет, что я способна им пользоваться. Да я и без ножа… Змеюку-то заклинанием головы лишила.

Но торопиться мне не стоило. Сейчас, когда вокруг полно людей, я вряд ли сумею что-то сделать. Перебить их всех? Нет, это не в моих силах. Я и змею прихлопнула по чистой случайности. А убивать незнакомых людей у меня не получится, да я и не хочу.

Надо дождаться момента, когда рядом не будет толпы солдат. Они меня недооценивают, считают слабой и это заблуждение станет моим тайным оружием.

Собиралась ли я спасать Александра? Нет и ещё раз нет. Мне самой бы выкарабкаться. Вот если он соберётся спасать меня, я ему в этом всемерно помогу. Всё-таки кто из нас мужчина, воин и маг?

Даже после нашей туалетной остановки Симон продолжал глумиться надо мной, рассказывая, какова теперь будет моя участь. Но я не слушала. Натянула на голову полу рубашки, закрыла глаза и постаралась задремать. Если сейчас я ничем себе помочь не могу, то хоть отдохну перед грядущими трудностями.

Видимо, мне удалось заснуть по-настоящему, потому что разбудил меня резкий толчок, от которого я стукнулась головой о борт телеги, и гомон множества голосов. Кажется, мы прибыли.

Меня довольно грубо выволокли наружу и поставили на ноги. Я огляделась. Мы находились во внутреннем дворе какого-то военного укрепления. Находилось ли оно в том городишке., из которого мы с принцем так успешно бежали, я сказать не могла. Боги ведают. Но, если Симон мне не слишком сильно наврал, то скорее всего именно в нём. Меня подвели к высокому, статному, но немолодому воину в богатом наряде и с дорогим оружием. Он явно был здесь главным.

Мужчина оглядел меня, сначала лениво и со скукой, а затем его глаза полыхнули неподдельным интересом.

— Ого, какие люди! Лопни мои глаза, если это не знаменитая гремонская красавица во плоти! Да, точно! Конечно, в таком виде её трудно узнать, но глаза, глаза! Их не спрячешь! Всю жизнь мечтал! Помыть, одеть…

— Ваша честь, — произнёс стоявший рядом парень в костюме писаря, — это не может быть она. Может, внучка в лучшем случае.

— А, какая разница, — махнул рукой начальник здешнего гарнизона, — лицо то же. Пусть её отведут в баню, вымоют хорошенько, оденут во всё чистое и ко мне.

Ну, всё понятно. Разлакомился мужик. Насильников мне не жалко, поэтому даже хорошо, что он так на меня запал. Прибью и сбегу.

Но это я размечталась.

— Ваша честь, — снова заныл писарь, — согласно имеющимся сведениям, она маг. Её нужно в антимагическую камеру.

Воин нахмурился.

— Антимагическую, говоришь? А ты донесение в канцелярию главного мага отправлял?

По лицу было видно, что он надеется на то, что писарь свой долг не исполнил. Но тот радостно подтвердил:

— Отправил, а как же. Согласно инструкции.

Начальник гарнизона посмурнел, бросил на излишне ответственного писаря взгляд, полный гнева, но недовольство своё выражать не стал. Сказал:

— Ну ладно, в антимагическую — значит, в антимагическую. Я её там навещу.

А вот это плохо. Очень плохо. Там, где у меня нет ни капли магии, я от него не отобьюсь.

Пока происходила эта сцена, мимо нас на носилках пронесли спящее тело Александра. Я бы подумала, что он умер, настолько бледно он выглядел, но характерное посапывание меня успокоило. Спит.

Писарь подозвал двух солдат, велел им отвести меня в каземат и запереть в антимагической камере вплоть до новых распоряжений начальства. Меня было повели, но в этот момент к начальнику с нагловатой усмешечкой подошёл Симон. Видимо, солдатам было интересно, чем закончится эта встреча, и они замедлили шаг, а затем вообще остановились, выжидая. Мне тоже пришлось остановиться. Признаюсь, я и сама была не прочь узнать, что получит мерзавец за свою подлость. Но если бы могла представить заранее, чем всё закончится, то сама утащила бы своих стражей куда подальше.

— Эй, господин хороший, — сказал Симон, — давайте разочтёмся. Я, как обещал, магов вам нашёл, помог поймать и доставить. Так что гоните мою награду. Да не скупитесь, вам император отвалит за них гораздо больше, я-то знаю.

— А что ты ещё знаешь? — спокойно спросил воин.

Я бы на месте Симона сбавила обороты и перестала нагличать, уж больно угрожающим было спокойствие начальника гарнизона. Но то не понял, что игрушки закончились и продолжил в том же духе:

— Я много ещё чего знаю, ваша честь. Например, что мужчина, которого вам доставили спящим, племянник сальвинского короля, и что вы, ваша честь, на эту красотку губы раскатали. Только она…

Он хотел продолжить своё ёрническое выступление, но тут свистнул наточенный металл и голова удачливого отщепенца покатилась прямиком мне под ноги, разбрызгивая кровь. Был Симон Ловкач и весь вышел. Увидев катящуюся ко мне голову, я тихо опустилась на песок, которым был засыпан двор, и сомлела.

Глава 13

* * *

Вышли до рассвета. Эвмен повёл их по знакомому маршруту, поясняя:

— Если они движутся по направлению к границе, то нам стоит их подождать в укрытии. Им всегда пользовались наши разведчики, а когда война закончилась, не стали рассекречивать перед бывшим врагом. Там есть всё, что нужно: столы, лежанки, одеяла, запасы еды и даже источник питьевой воды. Александр наверняка ведёт девушку в это место. Оттуда до границы меньше суток ходьбы, а вокруг ни одного населённого пункта. Даже полей и садов там нет, только лес. Деревни и хутора начинаются лиг на двадцать дальше вглубь империи.

Дейдра кивала, слушая его а потом спросила:

— Думаешь, они туда доберутся?

— Надеюсь, — пожал плечами Эвмен, — Александру хватит силы, опыта и знаний, чтобы довести девушку туда. Не знаю только, как у них с едой. Но три-четыре дня поголодать сможет даже ваша Адель. Продержится, а уж там мы накормим, напоим, подлечим и уведём в Сальвинию.

Дейдра сердито зафыркала, вспомнив, в каком состоянии они нашли девшку после нескольких дней голодания, но затем сообразила, что в местных лесах не водится чёрный камень, и успокоилась. Её больше интересовал другой вопрос:

— А их не поймают? Если они пришли туда ранее молчавшим порталом, то магический всплеск должен был быть впечатляющим. Если, как ты говорил, в империи за этим следят…

— Тут ты права, — ответил сальвинец, — они нашумели. Но место это находится далеко от годов и деревень, так что могли и не обратить внимания. Не целыми же днями они пялятся в свои амулеты. Если бы так было, ни один наш рейд не завершился бы успешно. А мы ходили на их территорию не раз и не два. Думаю, Александру хватит сноровки справиться с такой ситуацией.

— Жалко, мы не знаем точно, где ни находятся, — вздохнула ведьма, — а поисковые чары выпускать — засветить себя. Хотя… Алан, — окликнула она магистра, — та карта у тебя с собой?

— Она тебе нужна? — вопросом на вопрос ответил Алан.

— Ещё как! Мы уже пересекли границу? — спросила она Эвемена.

Тот признался, что до границы топать ещё примерно час.

Тогда Дейдра скомандовала остановку.

— На полчаса, — сказала она, — наложу на карту одно полезное заклинаньице, и дальше пойдём. Тогда мы сможем отслеживать местоположение наших друзей прямо по карте и при этом не трогать общий магический фон: пассивные чары на нём не отражаются.

Пока она говорила, Алан разложил перед ней карту. Дей опустилась на корточки и принялась колдовать. Вскоре карта запестрела слабо светящимися точками.

— Я задала размер, — пробурчала увлечённая ведьма, — так что смотрите. Вот эти, грязно-жёлтые — скорее всего крупные животные. Кто здесь водится, Эвмен?

— В основном олени, хищников тут нет, давно повывелись, — прокомментировал сальвинец, — ещё скотина: коровы там, лошади.

— Ага, — Дей сделала себе пометку, — олени, значит. Или лошади, не суть. Вот такие, голубоватые — обычные люди. А те, что покрупнее и поярче, совсем белые — маги. В нужном нам секторе я таких вижу четыре штуки, — она ткнула пальцем, — Как по-вашему, кто их них наши друзья?

Генрих просунул голову над её плечом.

— Очевидно вот эти два, — сказал он, — Другие сидят себе на месте, а эти подвижные. Насколько я понял, принц Александр — сильный маг, его звёздочка самая яркая. Рядом с ним другая, послабее, это скорее всего Адель. И двигаются они по подходящему маршруту. Хотя, стоп! По совсем неподходящему!

Тут и Алан сунулся к карте.

Он действительно сразу сумел выхватить глазом то, на что указывал Генрих. Две сияющие белым светом звезды, одна побольше, другая поменьше. Вот только двигались они не в сторону границы, а от неё. Медленно, но верно. У Алана сердце упало. Что случилось?

Пока он глядел, не отводя глаз от карты, скорость, с которой удалялись от них Адель с Александром, увеличилась. Как будто они пеший ход сменили на конскую рысь. Он пригляделся. О боги! Вокруг двух ярких звёздочек крутились ещё примерно двенадцать блекло-голубых и несколько жёлтых. Просто яркая аура Александра бросала на них засветы и не позволяла заметить сразу.

— Кажется, их поймали, — неживым голосом произнёс магистр, — Поймали и теперь перевозят куда-то. Видите: вон лошади, а вот и люди.

— А у нас ещё конь не валялся! — воскликнула в сердцах Дейдра и грязно выругалась.

— Грустно, — констатировал Эвмен, — очень грустно. Нашей группы явно будет маловато для того, чтобы отбить их у имперской стражи. Придётся звать на помощь прямо сейчас.

— Куда их, по-твоему, повезут? — спросил Генрих.

Эвмен почесал в затылке.

— Если мне не изменяет память, то сюда, — он ткнул пальцем в точку на карте, — это ближайший к границе город, в котором есть антимагическая камера. Если их поймали, то поместят в неё, тут даже гадать не приходится. Вариантов особых нет. Главное — не паникуйте, ребята. Мы туда доберёмся дней за пять самое большее. Если то, что я успел узнать о боевых ведьмах, до сих пор в силе, то мы их освободим тут нет двух мнений. Труднее будет уйти.

— Портал, — сказала Дейдра задумчиво.

До сих пор она машинально крутила в руках амулет связи, прикидывая: прямо сейчас всё рассказать Элиастену или подождать до вечера. Но на слова Эвмена о том, что уйти будет затруднительно, отреагировала.

— Портал? — переспросил сальвинский маг, — Что ты хочешь этим сказать?

— Ровно то, что сказала, — ответила ему ведьма, — Адель с Александром попали в Империю не просто так, а через портал древних. Мы уже убедились, что они вполне живые и рабочие. Так зачем тащиться до границы, рискуя в любой момент подвергнуться нападению? Я, конечно, отобьюсь, вы мне поможете, но смысл? Вот ты, Генрих, — она наставила на него указательный палец, — в порталах сечёшь?

Тот встрепенулся и ответил так, как будто его, новобранца, спрашивал генерал:

— Активировать готовый смогу. Заклинание знаю, сил хватит. А вот рассчитать…

— Рассчитывать есть кому, — успокоила его ведьма, — если, конечно, Адель освободим. Так что я предлагаю не бежать сломя голову к границе, где нас ждать будут, а прямиком чесать туда, куда выбросило наших друзей. Они должны помнить дорогу. Тут два плюса: это место должно быть недалеко от того самого города и нас там никто не ждёт. Кстати, Эвмен, почему ты думаешь, что они нас дождутся? Их же за это время могут отправить в другое место. В столицу, например.

Эвмен тяжело вздохнул.

— Не знаешь ты имперцев, — сказал он уныло, — Они магов боятся, поэтому у них на каждый чих есть инструкция. Там точно прописано, что делать в том или ином случае. Естественно, копия давно лежит в нашем архиве и я её даже читал. Так вот, по инструкции переправлять магов порталами категорически запрещено. В антимагических кандалах их туда не засунешь, а свободный в своих действиях маг может не только удрать, но и портал испортит. Примеры бывали. Необходимо дождаться, когда за пленниками из столицы пришлют специальную защищённую повозку с обученным персоналом. Это пара декад, не меньше. Так что время у нас есть.

Слова Эвмена лились на скрючившуюся от боли душу Алана как масло и расправляли её. Если всё так, как говорит этот сальвинец, то у них есть шанс. Он спасёт свою девочку, вырвет её из лап жадных до чужого имперцев. Никому не позволит встать между ними: ни закону, ни людям. Ни, тем более, этому наглому Генриху. Пусть валит к своей ведьме и не суётся к любимой Алана!

Дейдра между тем связалась с Элиастеном и, как только Эвмен закончил свои объяснения, спросила:

— Ты слышал?

Дарсианец подтвердил: слышал и понял. Адель с Александром в гораздо большей беде, чем они надеялись. Сейчас все соберутся и выдвинутся следом за основной группой. Надо только условиться о встрече.

— Ну что, — спросила Дей, — будем их ждать или пусть догоняют?

— Догоняют, — в один голос сказали Алан и Генрих, а Эвмен добавил:

— Ты не забыла, я говорил об укрытии? Идём прямо туда, а они подтянутся. Давай, я объясню твоем другу, куда идти, а ближе к делу встречу?

Этот план устроил всех и был принят большинством голосов. Мужчины воодушевились, предвкушая схватку. Только Алан никак не мог прийти в себя. Он всё время пытался представить, как там Адель, и очень боялся, что ей успеют сделать что-нибудь плохое. Она такая красивая, а люди такие злые, тем более военные, стражники.

Так что он шёл среди своей группы, не отставая, но и не опережая других, и молил богов защитить его любимую. Дейдра заметила, что он не здесь, не с ними, хоть и присутствует телесно, поняла, что происходит с парнем, и потихоньку прикрывала его от Генриха и Эвмена, не давая этим двоим докапываться до бедняги магистра.

Как пересекали границу, Алан не заметил. Её, видимо, охраняли, но где-то в другом месте. Магическая защита и система оповещения тоже имелись, но Эвмен несколькими пассами их отключил, а затем включил заново. Но, так как он, по указанию Дейдры, шёл первым, то задумавшийся Алан понял, что они уже в Империи, только тогда, когда услышал, как парни переговариваются и Генрих восхищается лёгкостью, с которой сальвинец преодолел на редкость заковыристый магический барьер. На что Эвмен ему ответил:

— Ерунда! Если что-то делаешь регулярно, то, даже если оно очень сложное, просто привыкаешь и уже даже не задумываешься.

Из этого можно было сделать вывод, что сальвинские спецслужбы шляются в империю и обратно, как сельский любовник к соседке через окно.

К вечеру они дошли до укрытия.

* * *

Я пришла в себя уже в антимагической камере. Что это она, гадать не пришлось. Чем другим может быть помещение без окон с тёмно-серыми стенами? Да и состояние было очень похоже на то, как я себя чувствовала в переходах драконьих пещер. Слабость и тянущее чувство в груди. А ещё ощущение полной беззащитности.

Пока я валялась без сознания, меня притащили сюда и сгрузили на широкую деревянную лавку, прикрытую набитым соломой тюфяком. Заодно стянули с шеи все имевшиеся там амулеты. Ничего особо ценного, но кое-какие были мне дороги. Особенно те, которые подарил Алан. Особенно один: он прикрыл бы меня от воздействия стен из драконьего камня хотя бы частично. Но чего нет, того нет.

Села и огляделась. На полу, на куче прелой соломы, лежал здоровенный свёрток из старых попон. В первый момент я не поняла, что это, зато во второй сообразила: Александра поместили сюда вместе со мной. Видимо, антимагическая камера у них всего одна.

Как ни странно, это радовало. Я пока не забыла взгляд здешнего начальника и его поползновения в мою строну. Была бы я тут одна, его бы ничто не остановило. А вот присутствие пленника вряд ли порадует. Александр не позволит меня изнасиловать, станет защищать как только проснётся. В этой камере у принца нет возможности пользоваться магией, но его ловкость и физическую силу никто не отнимет. С начальником стражи они тут будут на равных и что-то мне подсказывает, что молодость Александра даст ему существенное преимущество.

Да и вообще драки скорее всего не будет. Не станет здешний начальник мараться ради минутного и весьма сомнительного удовольствия. Если его писарь успел доложить о пойманных магах, то и этому сластолюбивому типу придётся действовать по инструкции. Иначе получит по шее и лишится своего тёпленького местечка. А я очень сомневаюсь, что ему разрешается овладевать пленными магичками против их воли.

Про инструкции мне рассказал Александр. В империи они существовали на все случаи жизни, по крайней мере для военных и чиновников так уж точно. Любое отклонение по идее каралось, но инструкция не могла предусмотреть всех возможных ситуаций. Иногда возникало нечто непредусмотренное, и тогда у тех, кто с этим столкнулся, глаза на лоб лезли. Во-первых от удивления, а во-вторых, от напряжения мысли. Им надо было сообразить, под какую инструкцию подвести тот или иной факт, чтобы как-то оправдать свои действия и не получить по шее.

Я так поняла, что пленную селянку, случайно забредшую через границу, инструкция позволяла ему использовать по своему желанию и разумению. И, если бы он мог отговориться тем, что не знал о моём даре, меня бы ничто не спасло. Конечно, если бы меня доставили не в антимагическую камеру, а в его спальню, я могла бы отбиться. На пару несложных, но весьма эффективных заклинаний вроде "воздушного лезвия" меня бы хватило. Но вряд ли здешний закон разрешает убивать или калечить облечённых властью военных или чиновников. Насколько я помню из школьного курса, за такое в империи одна кара — смерть. И никого не интересует, что ты отбивалась от насильника.

Так что Александр сейчас — моя единственная надежда и защита.

Я сползла с высокой лавки, села на корточки рядом с ним и принялась освобождать его голову от попон. Пусть хоть дышит свободно. Провозилась довольно долго: тяжёлое тело придавило ткань и я никак не могла вытащить её из-под лежащего колодой принца. Я и тянула, и толкала его, но сдвинуть не могла. Удалось проделать только узенькую щёлку и убедиться, что принц спит как младенец, причмокивая во сне.

Такой мирный сон даёт зелье, но отнюдь не заклинание. Да и зелье знакомо каждому, кто прошёл хотя бы начальный курс зельеварения. Если прикинуть время, вес принца и стандартную дозу, получается, что ещё примерно час и он проснётся сам.

А там приведу его в чувство и расскажу, что произошло. Да, и про Симона тоже.

Только вот есть ли у меня этот час?

Больше всего я боялась, что местный главный явится ко мне, пока Александр спит. Со страху решила держаться поближе к своему товарищу. На полу, так на полу. Лавку сдвинуть не удалось, она была привинчена к стене. Зато переложить тюфяк ничего не стоило. Я пристроилась на полу, отгородившись от двери мощным торсом нашего принца. За ним меня не сразу можно было разглядеть. Это даст мне шанс потянуть время, если за мной придут до того, как принц проснётся.

Все эти меры предосторожности оказались излишними. Никто так и не пришёл. Я даже задремала и пропустила момент, когда Александр наконец продрал глаза.

Он тоже не сразу понял, что произошло и попытался зажечь светлячок, чтобы оглядеться. Ничего не вышло и принц выругался вслух, чем меня и разбудил. Я села и сказала то, что и так было очевидно:

— Нас поймали, мы в тюрьме. В антимагической камере.

Александр снова выругался, ещё более заковыристо, чем в прошлый раз. Затем спросил:

— Что я пропустил?

Хороший вопрос. Главное, уместный. Я тут же вывалила ему своё видение происшедшего. Рассказала про Симона, про то, что его нам заслали, и мы оба пожалели, что так мягко с ним обошлись. Пристукнули бы ещё в горах — и горя бы не знали. Да, гуманизм по отношению к злодеям иногда слишком дорого обходится всем остальным. Но что делать, если у всех такая больная на голову совесть?

А потом я сообщила принцу, как расправился с Симоном начальник местного гарнизона. Саблей — раз! И голову долой. Никто даже не успел ничего понять.

Александр сказал, что с удовольствием пожал бы руку этому достойному человеку. Тот сделал-таки то, на что мы не могли решиться. Тогда я передала ему и другую информацию. Про желание господина начальника сделать меня своей помимо моей воли. Он, видите ли, считает девушку с конфетной коробки идеалом и всю жизнь мечтал именно о такой.

И опять аберрация сознания. Не мог он всю жизнь мечтать обо мне, такие конфеты всего десять дет как существуют. Но где-то в головах людей засело, что гремонская красавица существовала всегда, и они в это верят как в догматы Доброй Матери.

Принц, кстати, думал точно так же, как здешний главный. Сказал, что понимает его, потому что для него я тоже являюсь воплощением этого идеала красоты. Только девица на картинке явно кроткая и послушная, чего во мне нет ни на гран. Но начальник-то об этом не знает и для него я должна казаться совершенством. Естественно, что он обо мне мечтает. Вот только мечты мечтами и останутся. Принц меня ему не отдаст.

Наверное мы слишком громко разговаривали, потому что за окошком нашей камеры вдруг зажёгся свет, затопали несколько пар ног и загремели ключи. Я думала, что пришёл начальник гарнизона по мои тело и душу, но вместо него появился тот самый умный писарь в сопровождении служителя, который внёс за ним в камеру складные столик и стул.

— Раз вы оба не спите, — сказал писарь, — я, пожалуй, сниму с вас показания для отчёта. Первый вопрос: вы маги?

Врать было бесполезно, они уже зафиксировали этот факт своим амулетом. Я хотела было открыть рот и признаться, но принц сделал мне знак молчать и заговорил сам. Вместо ответа он задал встречный вопрос:

— Что в вашей табели о рангах имеет более высокий статус: титул или магия?

Парень не стал врать, сказал спокойно:

— Титул, разумеется.

А потом насмешливо спросил:

— Вы собираетесь утверждать, что являетесь высокородным господином? Или, может быть, эта женщина не маг, а принцесса?

— Именно, — широко улыбнулся принц, — Я — принц, а она — моя невеста. То есть будущая принцесса.

И, видя, что писарь смотрит на него с недоверием, добавил:

— Я — племянник короля Сальвинии Феофана, старший сын его младшего брата. А Аделина Мансель — моя невеста и лиатинская дворянка.

— У неё есть титул? — удивился писарь.

— Виконтесса? — прищурился на меня Александр, — да, точно, виконтесса. Но какую это может играть роль? Мы отправились с ней в экспедицию за драконьими сокровищами, а на обратном пути наш портал сбился из-за действий вора и бродяги, который пожелал воспользоваться им бесплатно и без нашего ведома. Так нас и занесло на вашу территорию. Мы решили, никого не беспокоя, пробираться на мою родину, где нас ждут, но по дороге нас похитили и заточили в эту омерзительную камеру. Как мне кажется, в результате происков того самого вора и бродяги.

Если не считать моего нежданного титула и звания невесты, он не соврал ни словом. Просто создал неверное впечатление. Молодец, не зря его дипломатии учили.

— Выходит, вы знатные путешественники, попавшие в беду и не подпадаете под действие закона о магах на территории империи? — с большим сомнением произнёс писарь.

— Да, всё так и есть, вы верно всё сформулировали, — подтвердил Александр.

Чиновник обратился уже ко мне.

— А вы, благородная госпожа, подтверждаете слова вашего жениха?

* * *

Александр впился взглядом в лицо Адели. Как она отреагирует?

Он понимал, что это их шанс. Знатные люди, жених и невеста — это одно. А принц и безродная магичка — совсем другое. Если она не подтвердит его слова, их разделят и одни боги знают, чем это для неё может кончиться.

Девушка не торопилась с ответом, молчала, держала паузу. Вот о чём она сейчас думает?!

С одной стороны Александр радовался, что по красивому и всегда спокойному лицу Адели трудно прочитать её чувства. Имперскому чиновнику она их не выдаст. С другой… Он сам тоже ничего не может понять.

— Да, — произнесла наконец Адель с непередаваемым достоинством, — я подтверждаю.

Принца отпустило настолько, что он чудом сам себя не выдал. Ему хотелось смеяться, целовать благоразумную девушку, схватить её, поднять и закружить на радостях. Даже писарь с невыразительным, стёртым лицом сейчас казался ему симпатичным.

А тот продолжил задавать вопросы, обращаясь теперь к девушке:

— Ваше полное имя?

Она твёрдо ответила:

— Аделина Гертруда Мансель.

Потом помолчала и добавила:

— Виконтесса Мансель.

Писарь не унимался, он явно желал её разоблачить и получить в свои руки хоть одного мага. Награду за поимку ещё никто не отменял, а виконтессы Мансель в Сальвинии быть просто не могло.

— Вы подданная Сальвинии? — хищно спросил чиновник.

— Нет, — холодно удивилась Адель, — Лиатина.

Кажется, Александр сказал уже, что Адель — лиатинка. Чиновник явно хотел её смутить и запутать, но не тут-то было.

Она замечательно играла свою роль, просто потрясающе. Сейчас никто бы не усомнился в её высоком рождении. Хотя…она всегда была такой. Александр не видел, чтобы она держалась как-то иначе. Видимо, ей от природы досталась эта повадка истинной аристократки, сейчас это просто бросалось в глаза. Эта прямая и в то же время гибкая спина, этот поворот головы, эта полная достоинства манера… И как он просмотрел, как не понял с самого начала! С первой же минуты знакомства испортил с ней отношения и позволил какому-то задрипанному магистру завладеть этим бесценным сокровищем.

— Лиатинская виконтесса? — с сомнением произнёс писарь, — Но тогда перед вашей фамилией должна быть приставка фар, как у всей лиатинской знати.

— Вы ошибаетесь, — хладнокровно ответила Адель, — пришельцы из Гремона действительно носят такую приставку, а природная знать Лиатина обходится без этих добавлений.

Великолепное представление на тему: мы бедные, но гордые. Действительно, старые семьи, потерявшие большую часть земель и всё значение после того, как древний Лиатин захватили младшие и незаконные дети гремонских родов, жили небогато, но зато гордились чистотой родословной. Сам принц знал это, так как пару раз ездил в Лиатин с официальным визитом. Тогда к их делегации прикрепили сопровождающего, безземельного и бесправного, но очень гордого барона Ульберна. Принц заинтересовался, где его приставка фар, тот и объяснил про старую и новую знать. Но эти сведения не являются общим местом, безродные вряд ли могут вникать в подобные тонкости. Откуда тогда это известно Адели? И как ей удаётся так держаться? Может быть, она и впрямь наследница старой знати? Что он вообще о ней знает?

— Я проверю ваши слова, — пригрозил писарь.

— Проверяйте, — безразлично бросила она.

Чиновнику это явно пришлось не по душе. Он поднялся, сложил свои писчие принадлежности и заявил:

— Должен вас предупредить: этот допрос — предварительный. Всё, что вы оба сейчас сказали, мною запротоколировано. Сегодня же эта информация поступит в тайную канцелярию и будет тщательнейшим образом проверена. Скоро сюда прибудет дознаватель из столицы. И не стоит питать иллюзий: невеста — не жена, а титул, не подтверждённый владениями, ничего не стоит. Всё зависит от того, как на это посмотрят в столице. Но в целом, по моему мнению, госпожа Аделина Мансель подпадает под действие закона о магах-иностранцах. Империя заинтересована в её силе и знаниях.

Александр прижал к себе Адель как мать, защищающее единственное дитя, и выдал:

— Я её не отдам, так и знайте. Пусть ваше столичное начальство подумает, нужны ли ему военные действия на южной границе.

Писарь, до сих пор выглядевший как застиранная тряпка, вдруг поднял голову и сверкнул глазами:

— Не надо меня запугивать, ваша светлость.

— Высочество, — возразил Александр.

— Хорошо, ваше высочество, не надо меня пугать. Сальвиния тоже не заинтересована в войне, это мне доподлинно известно. Вы всего лишь королевский племянник, но я верю: король Феофан за вас вступится, а вот девица ему никто. И никакая она вам не невеста, так, любовница. Конечно, очень здорово демонстрировать свою любовь и преданность девчонке, но это всего лишь игра, вы и сами это знаете.

Потом он обратился к Адели и добавил:

— А вам, милая, я советую пораскинуть мозгами. В империи идут большие изменения. С каждым годом для магов делаются послабления. С вашей красотой, да при наличии дара вы сможете сделать такую карьеру, о какой и не мечтали в своём Лиатине.

— Я не просила давать мне советы и не интересуюсь вашим мнением, — ледяным тоном произнесла Адель, — Идите, делайте своё дело. Только, умоляю, держите подальше этого солдафона, вашего начальника. Иначе это плохо кончится. Для всех.

Писарь хмыкнул. В его планы явно не входил контакт заключённых с начальником гарнизона. Александр знал по опыту, что они представляют разные ведомства и грозный вояка скорее всего боится, ну хорошо, не боится, но побаивается своего писаря, которого к нему приставила тайная канцелярия. В каждой крепости начальник — царь и бог, но его власть ограничена вот таким застиранным субъектом, который строчит доносы в столицу напрямую и подчиняется своему шефу лишь номинально.

Поэтому он скорее всего последует доброму совету Адели.

Потому что если этот солдафон попробует войти в камеру и распустить руки — тут ему и конец. Александр — не нежная ромашка, а опытный воин. Пусть здесь магия ему не помощница, он и голыми руками уделает наглеца, осмелившегося посягнуть на его женщину.

Стоп! Адель — не его женщина. Она не скрывала, что выбрала себе этого магистра Алана Баррского и что их отношения давно перестали быть дружескими. Она смотрела на это ничтожество так, как будто перед ней самый прекрасный мужчина в мироздании. Она спала с ним! От этой мысли стало больно. Чем он хуже? Тем, что не магистр, а принц?

Ну как их вообще можно сравнивать? Конечно, Адель не из тех девушек, которые всегда вешались на Александра гроздьями. Большинству из них довольно было, что он принц, остальным — того, что красавец.

Она девушка серьёзная и отношений ищет серьёзных. Но уж тут-то принца не сравнить с нищим магистром. Особенно с таким, как Алан, путешественником, который мотается по экспедициям. Что он может дать своей избраннице? Вечную нужду и постоянное собственное отсутствие?

Хорошо, в этот раз Алан должен был неплохо заработать на драконьих сокровищах. Но ведь он спустит всё на новые экспедиции, вместо того, чтобы предоставить своей женщине дом и спокойную жизнь в достатке. Детей ей тоже придётся поднимать в одиночку: от такого отца как Алан проку немного.

В то время как Александр может дать ей всё, о чём мечтает женщина.

Он даже жениться готов! Самым настоящим магическим браком! И плевать, что по этому поводу скажет Феофан!

Писарь давно ушёл, а принц все гонял в голове один и те же мысли, постепенно приходя к выводу, что пора познакомить Адель с некоторыми из них. Не с тем, что он думает о магистре, а с другими. О браке.

Это их шанс!

Если они прямо сейчас заключат магический брак, который не требует ни бумаг, ни свидетелей, то их никто уже не сможет разлучить. Она по факту станет сальвинской принцессой, а дядя, хоть станет потом ругаться, вынужден будет вытаскивать обоих. А потом она останется с ним, ведь такой союз — это на всю жизнь. Но об этом он ей напоминать не станет.

Глава 14

* * *

Впечатление от общения с местным писарем у меня осталось тяжёлое. Гад ещё тот. Наверняка работает на имперскую тайную службу. Читала я как-то роман про их дела, там как раз среди действующих лиц такой писарь был. Тайный контролёр императора. Только в романе он описывался как зловещий тип, а в этом ничего зловещего, кроме его работы, я не заметила. Обычный чиновник с серым, усталым лицом, у нас таких пруд пруди. Правда, глаза у него живые и хитрые. Но это как раз понятно, если учесть, каковы его функции. На такую работу кого попало не возьмут.

Разговор с писарем ясно показал: принц под защитой законов и договоров, а я нет. Никого не обманула болтовня про виконтессу. Принц Александр для всех — величина известная, а моё значение стремится к нулю. Меня не отпустят и принц ничего с этим не сделает. Даже если Александр, вернувшись домой, начнёт кричать и топать ногами, король Феофан палец о палец не ударит, ещё и посмеётся над наивностью племянничка. Со мной, простолюдинкой и слабым магом, здесь могут сделать всё, что захотят, никто не почешется.

Грустно.

Всё время у меня была хоть хилая, но надежда. Вот ещё поднатужусь, вот ещё немного и мы выберемся. Сейчас надеяться мне было особо не на что, но я всё же не торопилась падать духом. Письма всем, кому можно, мы разослали, значит, о нас знают Хотя бы.

Александра вытащат, это дело времени. Он уверен, что и меня вместе с ним. Три ха-ха.

Уповать на королей и вообще на официальные пути в принципе глупо, особенно мне. Кто я такая? Так, девушка с конфетной коробки. А вот помощь друзей — это как раз то единственное, на что стоило надеяться. Не бросят меня Алан, Дейдра с Элиастеном, Зелинда с Хольгером. Не такие они люди. Я не могу сказать, что именно они предпримут, но что не будут сидеть сложа руки — гарантирую.

И пусть поодиночке простые, не облечённые властью маги и ведьмы мало что могут, но вместе они сила.

Лишь бы дождаться! И лишь бы не было слишком поздно.

Пока мы здесь, вблизи границы, помощь может прийти в любую минуту. А если нас увезут в столицу Империи, то всё, оттуда нас уже не выцарапать. Против всей мощи Империи даже Дейдра со своими подругами бессильна.

Теперь бы узнать, какова по мнению писаря должна быть наша с принцем дальнейшая судьба. Вместе нас поместили не потому, что он назвался моим женихом, а потому, что антимагическая камера у них всего одна. Конечно, оборудовать такую дело дорогое, а содержать в ней простых преступников ещё и глупое, поэтому в маленьком городке больше одной вряд ли найдётся. Тем более что магов тут хорошо, если один.

То есть, это наше с принцем временное прибежище. Хотелось бы знать, насколько временное. В том, что его должны забрать в столицу, я не сомневалась. Император непременно захочет поторговаться с Феофаном и королевский племянник для этого отличный товар.

Куда повезут меня? Наверное, для начала тоже в столицу. Надо же меня обработать, связать клятвой и разобраться, какая от простой девушки и слабого мага может быть польза. Для этого нужны специалисты, понимающие люди. Значит, меня отправят туда же, куда и принца. И скорее всего одним путём. Каким? А, без разницы.

Вопрос в том, когда?

Если сегодня-завтра, то я пропала. Алан с друзьями не успеют ничего сделать. А если у меня есть хотя бы половина декады, есть и надежда.

Хотела сказать об этом Александру и спросить его, вдруг он знает, как обычно такие дела здесь делаются. Всё-таки о своих соседях, с которыми на ножах, мы обычно знаем много всего, и плохого, и не очень. Уж привычки-то точно изучили. Только раскрыла рот, как он заговорил первым.

— Я не отдам им тебя, Адель. Ни за что не отдам.

Он усадил меня на лавку, а сам устроился на полу очень странным, я бы даже сказала пугающим образом. Опустился передо мной на колени и взял мои руки в свои.

— Адель, — сказал он, — Адель! Милая моя Аделина! Ты поняла, что происходит? Надо что-то делать!

Патетичный тон принца меня напугал. Да и это коленопреклонение наводило на нехорошие мысли. Ведь титулованным особам не пристало так поступать в отношении простолюдинок вроде меня. Если только… Мне показалось, или этот сиятельный олух собиарется объясниться мне в любви? Только этого не хватало!

Поэтому я заговорила нарочито деловым тоном:

— У тебя есть план, Александр? Конкретный деловой план? По пунктам: как нам отсюда выбраться с наименьшими потерями.

Моя холодная манера его не смутила, скорее наоборот, подстегнула.

— План, Адель? Да, пожалуй, у меня есть план. Ты же понимаешь: помощи нам ждать неоткуда.

И вместо плана изложил мне то, о чём я и без него успела подумать. Про неудавшуюся попытку выдать меня за знатную даму, про дядю-короля, для которого я никто, про то, что из столицы Империи мне не сбежать и про то, что помощи ждать неоткуда.

А затем предложил:

— Выходи за меня. Прямо сейчас. Ты же знаешь: для заключения настоящего магического брака нам не нужны ни помощники, ни свидетели, ни официальные лица. Только ты, я и наша с тобой сила. В результате ты станешь самой настоящей принцессой, а не какой-то там мифической виконтессой, и никто ничего с этим поделать не сможет. Ни император, ни мой дорогой дядюшка.

Ну вот, так и знала: он спятил. В здравом уме он бы такого не удумал. Другая бы была рада-радёшенька, я же в страхе прошептала:

— Александр, опомнись. Ты сошел с ума, твоё высочество.

Он, кажется, обиделся.

— Почему?! Почему, когда я говорю от души, ты шарахаешься как от прокажённого? Ты мне не доверяешь? Я в здравом уме и твёрдой памяти тебе это предлагаю. Ведь совершенно очевидно: это единственный способ легально вывести тебя из-под действия закона о магах-иностранцах.

Я снова повторила:

— Опомнись, Александр! Ведь это не временный брак магов, который можно разорвать через неделю. Брак, о котором ты говоришь — это навсегда. На всю жизнь. Стоит ли жертвовать своим будущим ради того, чтобы спасти меня не от смерти, нет, это бы я поняла и приняла, сама такая. От неприятных моментов, связанных с необходимостью остаться в империи навсегда?

Кажется, я опять его обидела.

— Почему ты считаешь, что выйти за меня хуже, чем застрять в этом вонючем клоповнике, именуемом империей? Ты готова стать рабой императора, только бы не связываться со мной?

Ну вот, опять всё переиначил и поставил с ног на голову. Пришлось брать его руку и уговаривать как ребёнка.

— Александр, ну что ты такое говоришь? Ты умный, красивый, сильный, ты принц в конце концов. Я тебя очень уважаю, ты мне глубоко симпатичен. Именно поэтому я не хочу портить твою жизнь необдуманным поступком, который потом нельзя будет отменить и забыть. Если бы меня должны были казнить — другое дело. Тут я бы тебя поняла, хотя сильно бы сомневалась, прежде чем принять эту жертву.

— О какой жертве ты говоришь? — вспылил принц, — Я не собираюсь ничем жертвовать, я хочу жениться на девушке, которая мне нравится, которую я люблю в конце концов!

Это он мне в любви объяснился? Ой, как всё запущено…

Я прямо вся сжалась. Ужасно неприятно выслушивать подобные заявления от человека, к которому ничего не чувствуешь. Если бы ещё Александр был мне неприятен или я видела в нём врага, было бы проще. Но я и раньше не видела в нём врага, просто мне не очень нравились его королевские замашки, а за последние несколько дней успела его оценить. Это в долине Ласерн, и потом в горах, он был не на своём месте, поэтому выглядел подчас нелепо. А за то время, что мы провели в империи, он проявил лучшие черты своей натуры и показал себя достойным своего высокого титула. Думаю, дело в том, что здесь он чувствовал себя на своём месте. И не мне винить его за предательство Симона. Тут мы оказались на равных, оба проявили излишний гуманизм и оба попали в одну и ту же ловушку.

В общем и целом Александр мне был скорее приятен, но только как друг или скорее соратник. Люблю же я совершенно другого человека и принц это отлично знал. Зачем же он тогда заговорил о браке? Тем более таком, нерасторжимом? Заем ему жена, которая отдала своё сердце другому?

Принц же, видя, что толкового ответа от меня не дождёшься, заговорил с жаром сам:

— Адель, я понимаю, ты сейчас думаешь об Алане. Я знаю, ты девушка с благородными понятиями, пусть и выросшая в простой семье. Волей случая ты оставалась наедине с магистром Баррским в течение долгого времени. Вы вместе много пережили и стали близки. Это естественно, как и естественно то, что ты убедила себя, что любишь его. Ты же порядочная девушка, а он неплохой человек. Вполне достойный.

У меня аж язык к нёбу присох. О чём он сейчас? Обо мне и Алане? Я себя убедила? Какой кошмар! И ведь он не сказал ничего плохого, не критиковал Алана и не пытался выставить его в дурном свете. Отчего же мне так противно?

Я дёрнулась, желая прекратить этот разговор, но Александр воспринял моё движение иначе, потому что вскочил с колен, сел рядом, обнял за плечи и начал горячо шептать в самое ухо:

— Ты не представляешь, Аделина, как я корил себя за то, что так глупо повёл себя при нашем знакомстве. Ведь ты понравилась мне с первой минуты, как я тебя увидел. Нет, даже раньше, ведь твой портрет на конфетной коробке всегда казался мне изображением идеальной женщины. И не мне одному, надо сказать. Только тогда я не оценил твой характер. Мне казалось, он не вяжется с твоей внешностью. Прости, был дураком, каюсь. Сейчас-то я вижу, что ты хороша такая, какая есть. В сто, нет, в тыщу раз лучше, чем картонный образ. И когда там, в горах, я понял, что ты теперь с Аланом, то готов был голову разбить о камни. Ты с такой нежностью на него смотрела… Я мечтал быть на его месте.

Ага, мечтал он! Я осторожно попыталась отодвинуться, но принц прижал меня сильнее и зазашептал жарче:

— А потом я подумал: кто он, магистр Баррский? Вечный бродяга, маг-исследователь аномальных зон. Что ждёт с ним тебя, Адель? Что он сможет тебе дать? Дом? Но ему не нужен дом, он живёт от экспедиции к экспедиции. Даже если он купит его для тебя, ты будешь там одна. Детей? Да, ты здоровая женщина, родишь ему. Но будет ли у этих малюток отец? Не призрак, о котором ты станешь им рассказывать, тыкая пальцем в портрет, а настоящий, живой отец? Который и приласкает, и поругает, и научит, и поможет? Ведь его не будет рядом с ними, Адель. Я рос без отца и помню, как это горько. И это несмотря на то что я принц, обо мне заботились на государственном уровне и я никогда не знал нужды. Но мой отец погиб, а с Аланом-бродягой они вырастут сиротами при живом отце. Ты хочешь такой судьбы своим детям? Дальше. Алан предан своей науке, поэтому семья всегда будет у него на втором месте. Ты с этим смиришься? Он устраивает экспедиции в разные очень опасные места. Ты лично была в Огире и могла в этом убедиться. Сам бы он туда добрался, я в этом не сомневаюсь. Но если бы не ты, сейчас и я, и он, и все остальные умирали бы там от голода без надежды спастись. Без твоих знаний ни он, и никто другой оттуда бы не выбрался. Думаю, остальные цели его путешествий ничуть не менее опасны. Ты готова его потерять?

Принц говорил, а я сжималась в комочек. Слова били по мне вернее стрел и копий. Всё правда. Я сама не раз и не два задавала себе те же самые вопросы и не находила достойных ответов. Правда, на этом я останавливалась, а Александр пошёл дальше.

Он вдруг выпустил меня из своих объятий и с горечью сказал:

— Но я не собираюсь тебя агитировать против твоего избранника. Лишь призываю подумать. Я понимаю, брак со мной — вынужденная мера. Ты не любишь меня и пойдёшь на это исключительно чтобы избежать рабской доли, которую империя уготовала для магов. При всём разнообразии магических союзов, для нас с тобой годится только один: истинный магический, который, по твоему мнению, плох тем, что соединяет навеки. Зато оспорить его не возьмётся даже император. Что это тебе даст, кроме спасения от рабства? Ты об этом не думала? А вот представь. Во-первых, влюблённого в тебя мужа. Смею надеяться, не дурака, не урода, достаточно молодого и привлекательного мужчину. Характер, правда, у меня не мёд, но и ты не сахарный пупсик. Зато мы оба маги, оба профессионалы и уважаем друг друга. Уживёмся как-нибудь. Второе. Я богат. Ты, как моя жена, сразу получишь во владение замок и пару поместий, так что у тебя будет где жить и вдобавок постоянный независимый доход. Это если я тебе вдруг надоем и ты захочешь побыть одна и насладиться свободой. Твои знания и умения тоже не пропадут. Ты сможешь преподавать в нашей высшей школе магов: учитывая то, как ты лихо рассчитываешь порталы, Феофан будет просто счастлив заполучить для своих подопечных такого специалиста.

Александр вздохнул, как будто свалил с плеч гору, и продолжил:

— Теперь минусы. Их не так уж много Есть не самая приятная часть моей жизни: необходимость шесть раз в год присутствовать на различных придворных мероприятиях. Думаю, это не так уж обременительно. В остальное время ты будешь от этого избавлена. Я не наследник и не дипломат, а маг, меня не так уж часто видят при дворе и от моей жены не потребуют большего. И не бойся: никому даже в голову не придёт заподозрить в тебе простолюдинку. С твоей врождённой грацией, достоинством, с которым ты держишься, благородной осанкой, ты дашь сто очков вперёд любой фрейлине королевы Арсинои. Я даже грешным делом думал тут: а верно ли, что твои родители — это твои родители? Столь благородная красота в купеческой семье…

Я не дала ему договорить. Возмутилась:5d4aa3

— Ты хочешь сказать, что я не дочь своих родителей, а неизвестно кто? То ли найдёныш, то ли незаконное дитя какого-нибудь аристократа? Так вот: выброси из головы эти бредни. Мой отец был и есть торговец полотном, моя мать из семьи галантерейщиков. Они мои настоящие родители, я даже похожа на обоих. Только вот такая игра природы: вроде те же черты, но чуть отличаются, а в общем и целом сумму дают неожиданную. Я получила от богов красоту, которая всем нравится. Знать бы ещё зачем. С какой целью? Потому что до сих пор эта красота не принесла мне счастья.

— А Алан? — спросил принц.

Я ответила честно:

— Он полюбил меня совершенно за другое. Не буду врать: если бы я выглядела иначе в самом начале, он бы вряд ли мною заинтересовался. Но за время нашего совместного путешествия всё изменилось. С ним я была не только "девушкой с конфетной коробки", он видел меня такой, какой я бы сама себя видеть не хотела, и ничего в его чувствах от того не изменилось. Не сомневаюсь: даже если бы после наших приключений я осталась изуродованной, он бы от меня не отказался. И я тоже от него не откажусь. Если, конечно, у меня будет хоть какая-то надежда вернуться и быть с ним. А вот если выхода не останется, тогда мне придётся принять твоё предложение и утешиться теми благами, которые оно сулит.

Кажется, я слишком жёстко сформулировала. От моих слов принц аж в лице переменился. Побледнел, затем покраснел и сжал челюсти, чтобы не обрушить на меня всё то, что ему хотелось сказать. Смягчить и выразиться как-то иначе, чтобы сгладить ситуацию, было уже поздно, поэтому я постаралась его отвлечь. Захлопала глазами и спросила:

— Но как ты собирался на мне жениться магическим браком? Мы же в антимагической камере! Здесь такие обряды не проведёшь, ты должен это знать. Так что это тоже не выход.

Александр сверкнул глазами.

— Хочешь напомнить мне прописные истины? Я принял это во внимание. Действительно, в этой камере мы с тобой бессильны. Но нас тут не станут держать целую вечность, будут переводить в другое место и тогда… Если мы подготовимся сейчас, то нам хватит и двух минут, чтобы обряд состоялся и был признан действительным. Для его подтверждения даже близость не обязательна, ты должна это знать.

Пришлось опустить глаза. К моему стыду я плохо владела ритуалистикой и про формы принятых у магов союзов знала только то, что напечатано в учебнике крупным шрифтом. Не очень эта тема меня увлекала. На то, что Генрих решится жениться на мне и выберет истинный брак, я даже не надеялась, а договор — он договор и есть, его в любом случае составил бы юрист.

В словах Александра я не сомневалась: он должен был знать, что говорил. Если сказал, что пара минут, значит, так оно и есть. Пара минут — и на всю жихнь. Мне над было подумать, прежде чем принять решение, о чём я и поставила принца в известность. Он согласился подождать и помолчать, чтобы не мешать мыслительному процессу. Сел на свою солому и тоже задумался.

Прошло больше получаса, прежде чем я смогла сформулировать достойный ответ, но и то пришлось начать издалека, чтобы не обидеть его высочество.

Сначала долго распиналась, какой он хороший и как я его уважаю. Хотелось добавить как в детстве: "беру за хвост и провожаю", но я сдержалась. Потом сообщила, что обдумала его предложение в целом и в частности. Если у меня не будет другого выхода, я выйду за него замуж и честно буду исполнять принятые на себя обязательства.

Но пока выбор есть, пока не припёрли к стенке, я хочу сохранить свободу. Поэтому слова своего принцу сейчас не даю: посмотрим, как дело повернётся. Время не ушло, нас ещё могут спасти наши друзья. Если же нас повезут в столицу и станет ясно, что ждать больше нельзя, тогда да, тогда я согласна.

Всё это я выразила весьма многословно, пытаясь за нарядными речевыми оборотами спрятать собственные метания и терзания. Мне показалось, что принц меня понял. Попросил только приготовить платок с парой капель моей крови и выучить заклинание. Тут же его и написал на клочке собственной рубашки зачернённой об стену остью соломинки. Всё как положено: отметил ударения, придыхания и ритм. Он оказался прав: заклинание было коротким, всего пять слов. А ритуал и того проще: каждому брачующемуся требовалось всего лишь разжиться каплей крови своего жениха или же невесты и в нужный момент капнуть туда своей, причём свежесть крови значения не имела, платок с пятном вполне годился. Его действительно легко было провести даже порознь, лишь договориться о времени, потому что заклинание надо было читать в идеале хором, а при необходимости допускался интервал не более трёх минут.

Говорят, с этим ритуалом поначалу всё было не слишком радужно, находились любители и пытались злоупотребить, женив на себекого-нибудь выгодного. Но такие дураки давно повывелись, сейчас редко кто вообще прибегал к столь радикальному способу привязать к себе другого человека. Тем более что этот другой — тоже маг.

Я осознавала, что истинный брак с тем, кого не любишь — это неправильно, но отмахивалась от этой мысли. Это же только в самом крайнем случае. А Алан… Он поймёт. Он умный и понимающий. Ему сначала будет больно, это да. Но и мне будет не легче. Это ничего, главное, мы останемся живы. Время всё сглаживает и заживляет любые раны. Так я себя уговаривала, но помогало как-то слабо. Хотелось биться головой об стену, орать, метаться, но я силой воли заставила себя сидеть тихо, а затем и вовсе лечь и уснуть.

Засыпая, подумала: а ведь мы так и не узнали, есть у нас время или нет, а если есть, то сколько.

Информация пришла оттуда, откуда не ждали.

Я очень рассчитывала, что писарь не захочет терять свои наградные и сделает так, чтобы здешний начальник нас не тревожил. Но он почему-то пренебрёг моим добрым советом. Потому что утром первым делом перед моим взором нарисовался чем-то очень довольный господин вояка.

В камеру входить не стал, пристроился у окошечка, предназначенного для тюремщиков, и впился в меня глазами.

Долго любовался тем, как я встаю с лавки, разбираю волосы пятернёй, плету косу, поправляю и отряхиваю одежду (снять и постирать её здесь было негде и не в чем). Отошёл в строну только тогда, когда пришёл тюремщик с нашим завтраком — миской серой, неаппетитной массы, по ошибке называемой кашей, и куском чёрствой лепёшки. Запивать это следовало водой, которой нам дали для двоих большой кувшин стаканов на десять. Это меня порадовало: хоть не буду умирать от жажды.

Александр тоже проснулся, но принца пришедший господин проигнорировал, его интересовала только я. Поэтому, стоило мне съесть пару ложек так называемой каши, как он радостно сообщил, что счастлив. Прекрасная женщина его мечты оказалась дворянкой и одновременно магом. Это раскрывает перед ним новые возможности. Он решил обладать мной на законном основании: взять в жёны. Тогда император просто вынужден будет забрать его из этой дыры и приблизить к себе.

Сейчас он уйдёт, но скоро вернётся и принесёт своей избраннице что-нибудь вкусненькое. Он бы и вовсе забрал меня из тюрьмы в свои покои, но проклятый писарь, соглядатай секретной службы, не даёт. У него, видите ли, на меня свои виды. Ну ничего. Пройдёт каких-нибудь семь дней и он сможет услать мерзавца по поручению: встречать посланцев императора. Не на целый день, всего на половину, но этого хватит. Когда писарь вернётся, я уже буду замужем за господином начальником.

Тут Александр справился наконец с кашей и начал ругаться, уверяя старого служаку, что тот женится только на смерти и очень скоро, а на Адель, то есть на меня, пусть даже не пялится. Не про его честь розочка выросла.

Какое-то время они собачились, затем начальник гарнизона ушёл. А я сидела на лавке, задыхаясь от затаённой надежды. Семь дней! Время не ушло! У наших спасителей есть семь дней, чтобы нас спасти!

Глава 15

* * *

К ночи в убежище добрались те, кто ещё оставался в Сальвинии. Эвмен провёл их от границы как по ниточке, активируя припрятанные по пути следования амулеты. Зелинда первым делом бросилась на шею своей старшей подруге и зашептала, что сейчас на их месте держат связь Рианна с Левкиппом. А потом передала Эвмену привет от супруги. Тот поморщился, чем вызвал весёлый смех ведьм. Дейдра лукаво спросила:

— Что, страдаешь?

— Нет, отдыхаю, — честно признался мужчина, — Берта, конечно, мила и очаровательна, но только пока молчит. К сожалению, делать это она совершенно не умеет. Её не заткнёшь. Так что этот рейд пришёлся кстати.

Тут уже все рассмеялись. Воспоминания о заносчивой дочке декана боевого факультета были так живы! Большинство радовалось, что общение с ней осталось в прошлом, а Эвмену сочувствовали, несмотря на то, что особо тёплых чувств он ни у кого не вызывал. Только уважение к своему опыту полевого разведчика и боевого мага.

Больше всего ему сочувствовал Алан. Представив себе, что его поймала бы в свои сети Берта, он от души пожалел беднягу. Хорошо, что он не слышал, как Эвмен поддерживал обвинения против него и Адели, а то бы испытывал другие чувства.

Убежище не было рассчитано на такое количество народа, поэтому спать пришлось всем вповалку, а есть — сидя на полу. Зато удалось изучить карты и сверить планы.

И вот тут-то их ждала неожиданность.

Знакомых светлячков, обозначающих Александра и Адель, больше не было. Совсем. Как будто некая рука убрала с поля две отыгранные фишки.

— Я это ещё два часа назад заметила, но подумала, что это временное явление. Просто заклинание частично слетело. А сейчас вижу: оно в порядке. Только ребят нигде нет.

У Алана ослабли ноги и он сел на пол. Остальные тоже всполошились, особенно Эвмен. Он представил, как взгреет его Феофан! Тут Берта райской птичкой покажется. Зато Элиастен остался невозмутим. Он спросил:

— Их могли переправить дальше? Например, в столицу?

Дейдра тряхнула головой и промолчала. Что она могла сказать? Зато вылез сальвинец.

— Вряд ли, — сказал он, — я не вижу такой возможности. Порталов в этом городишке отродясь не было, а, если бы их повезли в карете, мы бы это засекли.

— Ну-ка, Дей, измени масштаб и погляди: нет ли наших друзей на дороге в столицу, — скомандовал дарсианец.

Ведьма поводила руками над картой.

— Нет, ничего похожего, — констатировала она.

Элиастен широко улыбнулся.

— Тогда я вижу один вариант: их поместили в антимагическую камеру. Есть такая в этом городке?

— Есть! — только и сказал Эвмен.

— Согласен с вашими выводами, коллега, — подтвердил слова Элиастена Генрих, — это единственное объяснение

Все с надеждой воззрились на него.

— А ведь верно! — воскликнул Хольгер, — если бы их увезли, то надели бы антимагические браслеты, а они не способны скрыть местоположение магов от ведьминского поиска, только от обычного магического. Наоборот, накопление силы внутри усилило бы свечение. Это очевидно. А вот камера, наоборот, должна экранировать их даже от ведьм. Ты гений, Элиастен. Сегодня мы сможем заснуть спокойно. Наши друзья никуда не денутся, мы их спасём.

Алан почувствовал, как его сердце, начавшее было стучать в рваном ритме, снова заработало как надо. К побледневшим щекам опять прилила кровь. Нет, подумал он, на фиг такие приключения. Рисковать собой ещё куда ни шло, но рисковать любимой женщиной… Это недопустимо. Ещё одного раза его сердце может не выдержать. Денег у него теперь должно быть достаточно, чтобы начать новую жизнь. Оседлую. Жениться на Аделине, купить дом, устроиться преподавать в какой-нибудь магический университет, а путешествия свести к студенческой практике. Но сначала они найдут Адель и спасут!

— Как долго их будут там держать? — услышал он вопрос и вдруг понял, что задал его самолично.

— В городке? — откликнулся Эвмен, — дней пять-шесть, не больше, но и не меньше. Говорю по опыту. Столько требуется, чтобы прислать сюда из столицы специально оборудованную карету и конвой, умеющий обращаться с магами. Именно тогда на них наденут те самые наручники, которые вы упоминали. Опять же на пять-шесть дней, которые требуются, чтобы карета вернулась в столицу.

— Она не выдержит, — прошептал Алан, — Она недавно чуть не умерла от истощения. Браслеты её доконают.

К нему тут же подсел Генрих. Несмотря на то, что Алан говорил себе под нос, бывший жених Адели услышал его слова.

— От истощения, ты сказал? От какого истощения, можешь объяснить?

— А ты что, ничего не знаешь? — спросил Хольгер, плюхаясь с другой стороны, — ты не слышал о наших приключениях? Эх, парень, ты много потерял.

Алан посмотрел на него с благодарностью, а гремонец, радуясь, что нашёл себе свежие уши, начал:

— Ну так слушай. Когда взрывом Алана с Аделью запечатало в пещере…

Убедившись, что Генриха всерьёз и надолго оккупировал Хольгер, Дейдра подошла к Алану и отозвала в сторонку.

— Что ты умеешь из боевой магии? — спросила она.

— Немного, — признался магистр, — по большей части щиты и защиты, из нападения только молнии и огненные шары, да и то…, - он стыдливо поморщился, — Слабенькие.

Ведьму его признание не смутило.

— Нормально. Щиты у тебя, надеюсь, крепкие, потому что ты пойдёшь в моей, основной ударной группе. Сам накроешь свою красавицу защитным полем, сам её потащишь. Ну, или выведешь, как придётся.

И, отвечая на невысказанный вопрос магистра, добавила:

— Групп будет три. Элиастен с Эвменом идут с нами, Зелинда с Хольгером станут отвлекать внимание, а Генриха я отправлю к порталу. Он уверяет, что рассчитывает их не хуже Адели, школа его мамочки. Вот пусть и подготовит наш отход.

— Группа из одного человека? — засомневался магистр.

— Почему из одного? — пожала плечами Дейдра, — утром здесь будет Левкипп, вместе пойдут. Сальвинец как проводник, а Герион — как специалист по пространственной магии.

Алан приободрился. У Дей операция обычно продумано до мелочей, а главное: у неё всё всегда срабатывает так, как запланировано. Всё же боевые ведьмы — это сила, которой даже империя ничего не способна противопоставить.

* * *

Мы с принцем сидели в камере уже четвёртый день. В первый же день наш быт немного улучшили: притащили побольше сена и тюфяк для принца, видимо, чтобы у него не возникло желания спать со мной на лавке. Что мы с ним может вдвоём устроиться на сене, их тоже не устраивало и об этом позаботились. Для начала озвучили требование, а затем ревностно следили, чтобы у нас с принцем не возникло ничего, напоминающего близость. Понимали, сволочи, что мы маги и пожениться можем без их разрешения, только методы и формы им были неизвестны.

Так что на всякий случай нас старались держать подальше друг от друга, что в одной камере сделать было трудновато. Днём нас оставляли в покое, а вот ночью следил тюремщик. Проходил несколько раз мимо камеры и проверял, где кто спит. Так как днём делать было точно так же нечего, как и ночью, я почти половину времени дремала, но очень чутко, поэтому несколько раз замечала, как он ходит.

Спасть вместе с принцем на сене было бы приятнее, нежели на жёсткой и узкой лавке, но провоцировать ни его, ни местных в мои планы не входило, поэтому я кротко маялась, терпя неудобства.

Зато кормили нас хорошо. Невкусно, но сытно и чисто приготовленными блюдами, без посторонних запахов, так что живот ни у кого не болел. Начальник гарнизона не оставлял намерения связать свою судьбу со мной и таскал мне то конфеты, то пирожки, то фрукты. К счастью, внутрь камеры входить опасался. Видно, писарь накрутил ему хвост. Зато расписывал, как он меня заберёт и какие блага получит от императора за жену-магичку. Слушать его излияния было для меня мукой, радовало одно: это продолжалось не более получаса, а приходить к нашей камере вояке удавалось не чаще двух раз в день, утром и вечером.

Мы же с принцем быстро нашли систему совместного существования, приемлемую для обоих. Я чётко поставила границу: близость только в крайнем случае, после заключения магического брака. Он не стал с этим спорить, но, конечно, пытался как-то выразить свои чувства. Старался сесть ко мне поближе, прикоснуться, время от времени ухитрялся чмокнуть то в нос, то в ухо, то в шею.

Я оценила королевское воспитание: он делал это так легко, естественно, ненавязчиво, что даже возмутиться не получалось. Иначе бы я выглядела в собственных глазах склочной, плохо воспитанной бабой. Но все авансы Александра разбивались о мою решимость ничего не допустить. Я не отталкивала, но и не поощряла. Мне не было это трудно: все его телодвижения в мою сторону не вызывали ответных чувств. Только вежливое безразличие. Я продолжала любить Алана и тосковать по нему.

Но в остальном наше с Александром взаимодействие складывалось вполне приемлемо. Когда он не строил из себя принца, то был мил и доброжелателен, а ещё, как выяснилось, имел дар рассказчика. Для меня это оказалось особенно ценным: сама я совершенно не способна развлекать других, а унылое молчание в тюремной обстановке — фактор угнетающий. Александр же травил весёлые байки про дурацкие происшествия, которые, по его словам, произошли то ли с ним самим, то ли с его приятелем Эвменом. Кое во что я бы могла даже поверить.

Я в свою очередь скармливала ему большую часть сладостей, которые мне приносил начальник гарнизона (принц отказался сладкоежкой), и пела песенки, в основном те, которые выучила в детстве. Александр уверял, что у меня приятный голос и, когда я пою, ему кажется, что он дома, а не в камере имперской тюрьмы.

Самым неприятным вопросом было отправление естественных потребностей, но и его нам удалось решить. В этой камере не было ведра или бочки для этих целей, зато имелась дыра в полу в том углу, который не видно было от двери, а ещё ящик с опилками и деревянный совок. Никакой ширмы нам не предоставили, так что оправляться приходилось в присутствии друг друга. Но мы честно отворачивались и ждали, пока не услышим разрешения повернуться. Это значило, что человек уже убрал за собой.

Можно было сказать: жизнь у нас наладилась быстро. Я даже не представляла, с какой скоростью мне удастся примениться к новым, малоприятным условиям, но теперь знала точно: везде есть жизнь, если есть надежда.

Распорядок не менялся и по нему хоть как-то удавалось сохранить представление о времени в помещение, где не было окон. Вечером тюремщик забирал миски после ужина и говорил:

— Ложитесь спать, скоро ночь.

Мы с принцем посовещались и пришли к выводу, что это происходит где-то за два часа до полуночи. Больше ни разу за день нам на эту тему ничего не сообщали, зато удалось ориентироваться по косвенным признакам.

Будили нас рано. По мнению Александра, который был знаком с распорядком в сальвинских тюрьмах, примерно в шесть с половиной — семь утра. Через час приносили завтрак и наливали воду в два кувшина, из которых мы пили в течение дня. Ещё через час забирали грязную посуду, а следом приходил начальник гарнизона со сластями и фруктами.

Очень скоро его сменял писарь, который ежедневно опрашивал нас по-новой, всё время добавляя разные вопросы. На принца он обращал очень мало внимания, видно, понял, что такого вельможу превратить в государственного раба ему не позволят. Зато старательно обрабатывал меня, между делом рассказывая, какие блага ждут магов, принявших имперское подданство. По его словам выходило, что, те, кто сделал это добровольно и заранее, получали больше благ и имели больше прав. Следовало только подписать прошение.

Он говорил о хорошей оплате и прочих прелестях службы с таким восторженным придыханием, что я поневоле поняла: для мужика это — предел мечтаний, у него самого ничего и близко нет. При этом он очень плохо представлял себе, как обстоят дела в той же Элидиане. На самом деле я, будучи преподавателем-стажёром, получала не меньше, чем имперский магистр, будучи лично свободной, и по окончании контракта имела право уехать, приняв другое, более выгодное предложение. В том, что оно будет сделано рано или поздно, я могла не сомневаться. Но рассказывать писарю о том, что прелести Империи меня не прельщают, было глупо, поэтому я молчала.

На прошение о принятии в подданство, которое он мне регулярно подсовывал, я даже не смотрела. В камере у меня оставались пассивные составляющие дара, заранее зачарованную бумагу я в состоянии отличить всегда, даже при полном отсутствии магии. Так что от бумажки, которой меня соблазнял писарь, я держалась как можно дальше, даже руки убирала за спину. Черкни я на ней хоть палочку, и всё, считай, попросилась, обратной дороги не будет. Тут даже замужество с принцем не спасёт. Наоборот, неприятности начнутся уже у него.

Душеспасительные беседы длились порой до самого обеда, зато время от обеда до вечера принадлежало нам, бедным узникам. Глядя со стороны, можно было подумать. Что мы просто болтаем, чтобы убить время. На самом деле мы готовились поломать все планы имперцев в отношении бедной магички, если нас не успеют отсюда вытащить до того, как за нами прибудут из столицы.

Принц развлекал меня разговорами, а между делом заставлял учить брачное заклинание и много раз проговаривал, как будем действовать, если вдруг меня или его выведут из камеры раньше другого. Тряпочки с каплями крови у нас вряд ли отберут, так что ритуал останется доступным, ведь он не требует единства места, только времени.

Оставалось придумать, как синхронизировать действия. Тут уже я была на коне. Вспомнила, как училась готовить зелья. Некоторые приходилось варить сутками, поддерживая очень маленькое пламя. Сидеть же весь день в лаборатории, глазея на котелок или колбу, не представлялось возможным. Причём в зельеварении полно рецептов вроде: довести до кипения, затем убавить огонь и держать при температуре, близкой к точке кипения, пока зелье не приобретёт изумрудный цвет. А значит, нужно, чтобы заклинание следило и за температурой, и за цветом и вовремя сигнализировало о том, что зелье пора проверить. В классической магии таких заклинаний не было, зато ведьмы научили меня делать амулет из ниток. Он годился на один раз, но работал безупречно. Главное — правильно заложить граничные условия. Нитяные косички холодили руку, когда температура зелья опускалась ниже допустимого, жгли и кусали, когда она поднималась слишком высоко, и мягко щекотали, когда состав принимал нужный цвет. Я решила, что тут можно пойти по тому же пути.

Долго думала, прикидывала и так, и сяк, пока составила подходящую схему. Нитяная косичка, сплетённая из ниток наших собственных рукавов, должна была резко нагреться, а затем осыпаться пеплом, как только мы оба одновременно окажемся там, где не действует чёрный камень. Расстояние тут значения не имело: хоть пол-континента. После этого у каждого будет пара минут на активацию брачного заклятья, и всё. Оно свяжет нас неразрывно, а тех, кто попробует нас разлучить, ждут серьёзные неприятности. С проклятьем пятого уровня никто не рискует связываться.

Конечно, пока мы находились в антимагической камере, наши нитки были просто нитками, но, попав наружу, мы легко и незаметно для окружающих могли их активировать простым щелчком пальцев. Изящное и простое решение, до которого додумался бы не каждый маг, будь он меня в разы сильнее. Я могла собой гордиться.

Одни боги знают, что бы я дала за то, чтобы все эти приготовления не потребовались и гордилась бы чем-нибудь другим!

Александр вёл себя безупречно, делая вид, что все наши изыскания — ничто иное как удовлетворение чисто научного интереса. Мы решали сложные и вроде бы чисто теоретические задачи, которые в конце концов призваны были связать нас навеки и лишить лично меня человеческого счастья жизни с любимым. Мы об этом не говорили, но каждый про себя знал, и этого было достаточно, чтобы лишить меня всяческого энтузиазма. Только страх подстёгивал, заставляя всё же решать поставленную задачу, и наконец к исходу четвёртого дня мы с Александром её добили.

Не знаю, возможно, я когда-нибудь сумела бы притерпеться и даже привязаться к принцу, всё же он человек достойный, но проверять это на практике не хотелось ни за что на свете.

Пятый день заключения прошёл точно так же, как четвёртый, за исключением того, что мы только болтали, так как учить заклинания и делать амулеты теперь не было нужды, всё готово.

Утро шестого дня ознаменовалось неожиданно поздним появлением начальника местного гарнизона. Он пришёл тогда, когда я его уже ждать перестала, принёс коробочку с шестью великолепными пирожными из кондитерской, и заявил, что очень скоро я стану его женой. Писарь с раннего утра уехал куда-то по делам и обещал вернуться к завтрашнему утру. Так что мне следует готовиться: вояка уже предупредил жреца, незадолго до заката он вернётся, выведет меня отсюда и жрец соединит нас в замковом храме. Даже на улицу выходить не надо будет.

Александр вышел, заслонил меня собой и начал ругаться так, что аж стены тряслись. Призывал на голову начальника все кары небесные и земные, кричал, что не позволит отнять у него невесту и предлагал вояке сразиться за неё. Я не сомневалась: даже после стольких дней в антимагической камере, принц не утратил силы мышц и навыков бойца. Если бы здешний начальник принял его вызов, ему бы точно не поздоровилось.

Но дураков сражаться с принцем не нашлось. Гад только фыркнул и заявил, что у пленных нет права на поединок и права на красавицу-невесту тоже никаких. После этого Александр мог рычать сколько угодно: его враг ушёл с гордо поднятой головой и сознанием, что победил без боя.

Это так разозлило Александра, так сильно его задело, что он в сердцах совершил беспримерную глупость. Вырвал у меня из рук коробочку с пирожными и сожрал почти все раньше, чем я сообразила что к чему и успела его остановить. Но уже после первого было поздно.

Пирожные, которые принёс мне мой имперский женишок, были маленькие, на один укус, и состояли из крошечного слоя теста, на котором красовалась конструкция из суфле, крема, вбитых белков и ягод. Они просто таяли во рту, поэтому времени на их поедание ушло всего ничего. Не доев последнего, Александр опустился на пол там, где стоял, и захрапел что есть мочи. Проклятый вояка отлично всё рассчитал, напрасно мы смотрели на него, как на недалёкого типа. Он не решился травить принца соседнего государства, а нашёл способ его усыпить, не вызвав подозрений.

В самом деле, пирожные-то он принёс мне! Надо же было сообразить, как разозлить принца так, чтобы тот сожрал подношение. Хотя… Думаю, этого гада устроили бы и другие варианты. Например, что мы с Александром разъели снотворное на пару и заснули оба. Или что заснула я одна. Любой вариант давал ему возможность меня из камеры удалить, а принца оставить. Не удивлюсь, если у него имелся антидот, чтобы пробудить меня в нужный момент. Например, когда жрец спросит о согласии на брак.

Скотина знал, что делал. Была бы у меня магия, хоть огрызочная, я бы поборолась с сонным зельем… Но камера из драконьего чёрного камня не оставляла такой возможности, наоборот, даже если я выйду отсюда, то сила восстановится не сразу. Хорошо, что магия ведьм — внешняя, и запустить оповещающую нить можно совсем без собственной магии. Но уже для брачного заклинания потребуется хотя бы два десятка светлячков, а при порядочном расстоянии — гораздо больше.

Что со мной? Так перепугалась перспективы замужества с мерзким воякой, что уже с радостью готова за Александра? Похоже, что так. Крупная опасность примиряет с менее значительной.

Что-то претендентов на мою руку развелось! То никого, а тут целая толпа. Конечно, Алан у меня на первом месте. За ним принц Александр, за принцем начальник здешнего гарнизона. А есть ещё знатные и богатые господа, одного из которых мне сулил писарь. Ну, и, если вспомнить, существуют ещё женихи бывшие. Генрих фар Герион, красавец и умница, сын выдающихся родителей, тот, в которого я была так по-глупому влюблена и который спас меня от себя, женившись на ведьме, а кроме него тот, с кем я была помолвлена с ранней юности, Густав или Гюнтер, сейчас даже вспомнить не могу. Козёл безрогий, одним словом. Какая я однако, популярная девица! Так и возгордиться недолго.

Утешая и развлекая себя таким образом, я постаралась устроить принца поудобнее. Он-то рухнул прямо на пол, безо всякой подстилки, ничем не укрывшись, а в камере не жарко. Дотащить его до соломы и тюфяка мне было не под силу: он меня и ростом выше, и комплекцией его боги не обидели. Пришлось тащить тюфяк к нему и подсовывать по возможности. Выглядел он при этом труп трупом: бледный, даже синеватый, кожа холодная. Если бы не богатырский храп, сигнализирующий о том, что он живёхонек, я бы с ума сошла от страха.

Провозившись до самого обеда, я наконец перевалила тяжёлое тело на подстилку и укрыла Александра всем, что нашла. Сама устроилась рядом и постаралась его хотя бы немного согреть. А то помощь придёт, а он болен и не может двигаться. Хотя о том, что нас спасут, я уже не помышляла. Приняла как данность, что они опоздали.

Наверное, мне всё же придётся воспользоваться тем, что мы с Александром придумали и разработали. Обряд, проведённый жрецом в этой крепости, для магического брака не помеха. Писарь как-то проговорился, что здесь нет храма Доброй Матери, только Могучего Воина, а он семейными вопросами не заведует. Клятва у его алтаря разрывается так же легко, как лист бумаги, и магический брак как раз то, что её уничтожит.

Меня охватило отчаяние. Вот и всё, судьба моя определилась. Я сделаю так, как задумано, и разрушу свою жизнь.

Я лежала под боком у спящего принца и тихо плакала, когда за мной пришли.

Глава 16

* * *

Пока разбирались, сидя над картой, кто куда и с какой целью идёт, Алану казалось, что цель близка. Пара дней, и они доберутся до городка, где томится его любимая девочка. Сейчас высокая, лишь немного уступающая ему в росте Адель казалась маленькой и хрупкой. Желание защитить, укрыть от всего враждебного мира с каждой минутой становилось все сильнее. Хотелось вскочить и, не дожидаясь конца объяснений Дейдры, ринуться на помощь. Только многолетняя привычка к самодисциплине позволила ему сохранить внешнее спокойствие.

Ведьма же показывала на карте путь каждого отряда и давала наставления. Ей и Зелинде следовало идти со своими людьми вместе, а разделиться только перед городом. Дальше перед каждым стояла отдельная задача. Сама Дейдра с Элиастеном, Эвменом и Аланом шла вытаскивать ребят из плена. По словам опытного сальвинца антимагическая камера располагалась в подвалах цитадели, полной солдат. Проникнуть туда для боевой ведьмы особой сложности не представляло, но пришлось бы положить много людей. Чужих, враждебно настроенных имперцев, это всё равно. Подобную вылазку император несомненно сочтёт враждебными действиями со стороны Сальвинии, а Дей не собиралась провоцировать новый виток конфликта двух стран, её задача — вытащить друзей. Так что для начала следовало сократить число солдат в цитадели.

Поэтому она и отправляла Зелинду с Хольгером на другой конец города создавать шум и отвлекать внимание гарнизона. Место было выбрано самое дальнее от будущего пути отхода. Пара взрывчатых зелий, иллюзия толпы нападающих — и дело будет сделано. Распознать иллюзию может только маг приличного уровня, а имперцы в магии не сильны, должны поверить и поддаться на уловку. Как только отряд солдат выйдет из ворот цитадели, Дейдра с ребятами туда войдут. Найдут Адель и принца и вытащат. Если они в таком состоянии, что идти не могут — понесут. Только прикроются пологом незаметного.

Конечно, амулеты, засекающие магию, начнут орать, но их у имперцев не так много, чтобы развесить всюду. К тому же Эвмен похвастался, что у них в армейской разведке разработан приём, позволяющий на время выключить эти дурацкие бандуры. Одно небольшое заклинание и всё. Так что с этой стороны трудностей не предвиделось.

По мнению Дейдры самая трудная задача стояла перед Генрихом. Найти затерянный в лесах храм, оживить древний портальный круг, заставить работать и настроить его на какое-нибудь приемлемое, безопасное место в Девяти королевствах. Если Генрих такое знает, тем лучше. По лицу лиатинца было видно, что он не в восторге от своей пассивной роли в спасении девушки, но остальные чуть не хором взялись ему доказывать, что он — единственный, кто с этим справится. А найти храм — задача Левкиппа. Он всегда интересовался такими вещами, даже вроде бы составлял карту древних мест силы, к которым несомненно относится и это. Должен примерно знать, где искать. К тому же он, как всякий сальвинский маг, проходил военную подготовку и в лесу не потеряется, наоборот, обучен действовать бесшумно и быстро.

Генрих так ничего и не ответил, не отказался и не согласился с доводами. Зато наконец появился Левкипп. Славный, спокойный и добродушный, необыкновенно обаятельный парень, он с порога заявил, что храм этот ему хорошо известен, он там когда-то побывал, поэтому дорогу он найдёт. Потом повернулся к Генриху и "утешил":

— Нам с тобой досталась самая приятная задача. Во-первых, побываешь в уникальном месте, во-вторых, дорога идёт по лесам, а в леса имперцы не суются, побаиваются. Ну, и в-третьих, нам идти ближе, чем им. Не намного, но лиг этак пять разницы есть. А если учесть, что им придётся пробираться по полям и садам, то и больше.

Алан успел заметить, как скривился его соперник, прежде чем широко улыбнуться своему проводнику. Генрих явно не оценил своих преимуществ. Ну ничего, лишь бы с порталом не напортачил. Адели он в этом деле доверял больше, но вряд ли в этот раз удастся воспользоваться её знаниями. Даже если, как он надеется, девочка не пострадала, у них банально не будет времени на долгие расчёты. Так что пусть Генрих постарается. Авось, ему удастся хоть немного загладить свою вину.

Группы Дейдры и Зелинды вышли практически сразу после прихода Левкиппа. Им предстоял нелёгкий путь и следовало торопиться. А сальвинец отложил выход на несколько часов, сообщив Генриху, что сначала он должен поспать. Тем более что они всё равно будут на месте гораздо раньше, чем к ним успеют присоединиться остальные. Времени на расчёт и подготовку портала останется с лихвой.

Алан не знал, как отреагировал на такое положение вещей сын Марты, потому что бодро шагал вслед за Элиастеном. Вёл их сальвинец и, хотя Алан недолюбливал мужа Берты за самодовольство и подловатый характер, приходилось признать: опыт приграничного разведчика и знание этих мест делали его на редкость ценным членом команды.

Он на редкость толково строил маршрут, выбирая пусть окольные, но удобные для ходьбы дорожки. Они огибали всё, где могли встретиться люди или их следы навели бы курсирующих по округе стражников на мысли о проникших лазутчиках. Вот только при таком хождении путь, вычисленный по карте, удлинялся чуть не втрое. При этом Эвмен помянул между прочим, что путь через лес гораздо прямее и короче. Жаль только, не выведет их к нужному городку. Тут Алан сполна оценил слова Левкиппа, что им с Генрихом досталось самое лёгкое задание.

Вместо двух дней они шли все пять. Было бы гораздо быстрее, если бы то и дело не приходилось прятаться то от крестьян, то от разъездов стражи и по часу сидеть в кустах, боясь лишний раз шевельнуться. Наконец, к исходу пятого дня впереди замаячили башни городской цитадели.

Сверившись с картой и свое памятью, Эвмен нашёл им место для ночлега в небольшой сторожке, спрятавшейся среди окружающих город садов. Вероятно, когда-то она использовалась по назначению, но это было давно. Здание, сложенное из ничем не скреплённых кусков плитняка, стояло без крыши и двери, зато укрывало как от ветра, так и от чужого глаза.

На рассвете Алан проснулся от того, что почувствовал движение у входа. Открыл глаза и увидел Дейдру. Она в полной боевой амуниции готовилась выйти. Заметила, что он не спит, и приложила палец к губам:

— Тс-ссс, я на разведку. Скоро вернусь.

Магистр оглянулся. Хольгер посапывал, прижимая к груди свою подругу, Элиастен и Эвмен тихо спали, хотя как раз сейчас один из них должен был дежурить. Ну что ж, придётся потрудиться за них, тем более что после слов Дейдры сна не было ни в одном глазу. Он сел у входа и задумался.

Алан так и продолжал гонять мысли по кругу, когда часа через полтора вернулась ведьма. Посмотрела на него с прищуром и сказала:

— Буди остальных. Я знаю, как мы будем действовать.

А когда все, кряхтя и поругиваясь, встали, изложила то, что удалось узнать.

Рано утром, когда она подходила к городским воротам, из них выехала небольшая кавалькада всадников в форме городских стражей, она насчитала восемь солдат. В центре неё ехал человек в одежде чиновника и с совершенно штатской физиономией. Имперский функционер? Похоже. Если верить тому, что за последнее время им рассказывал Эвмен, то они поехали встречать важных гостей. Откуда могут в эту дыру прибыть такие гости? Из столицы, очевидно. Значит, они успели вовремя: Адель с Александром пока находятся в цитадели. А ещё не стоит упускать из виду, что гарнизон сейчас уменьшился на восемь человек. С другой стороны, из столицы может прибыть маг. И даже скорее всего так и случится. Встречать его слишком далеко никто не станет, а значит, как минимум к обеду воины вернутся после чего их задача усложнится в разы. Надо торопиться.

Все мигом собрались, Зели и Дей пошептались в уголке, пока мужчины приходили в себя и прилаживали оружие, после чего оба отряда вышли каждый по своему маршруту. Не пройдя и лиги, они разделились.

Алан, Эвмен и Элиастен двинулись за ведьмой, которая попутно излагала свой план. Она разузнала, где держат Адель с Александром, и готова провести всех туда. Как узнала? Взяла языка, одного из стражников, которого отпустили из крепости после дежурства.

Эвмен намекнул, что парень мог Дейру обмануть, и наткнулся на взгляд, полный презрения к его умственным способностям.

— Слова «зелье правды» тебе ничего не говорят, красавчик? — спросила она.

Сальвинец втянул голову в плечи и промолчал.

— Ну так вот, — продолжила ведьма, — тюрьма расположена в глубине цитадели и примыкает к стене, противоположной той, в которой проделаны ворота. За этой стеной пустырь и свалка, подобраться будет несложно. Отличительная особенность: все здания в цитадели крыты красной черепицей, и только на тюремном здании черепица чёрная, графитовая. Если её будет плохо видно из-за стены, то второй ориентир — храм Могучего воина. Его шпиль в виде меча хорошо виден отовсюду, а здание тюрьмы слева, если смотреть изнутри, соответственно, для нас справа. Антимагическая камера — в подвале. Она там одна и наши друзья сидят вместе, не пропустим. План такой: я разрушаю связь между камнями, превращая цемент в песок, вы их быстренько вытаскиваете и через несколько минут у нас есть прекрасная, большая дыра, через которую пол-цитадели можно вынести. Проникаем внутрь, мы с Элиа берём на себя стражу, а вы спускаетесь вниз и выводите ребят. Если нужно, то выносите. Эвмен заботится о своём принце, а Алан соответственно, о девушке. Понятно?

Все подтвердили, что всё прекрасно усвоили, и только Алан спросил:

— А как будут действовать Хольгер с Зелиндой?

— Так и будут, — пожала плечами Дейдра, — подам им сигнал и они устроят заварушку. А когда ребята окажутся на воле, дам отбой. Маги не учуют, не то что их тупые артефакты.

И показала верёвку с узелками, обмотанную вокруг запястья.

Мужчины покивали, сражённые таким аргументом. Действительно, непревзойденные амулеты ведьм могли такое, что артефакторам классического направления и не снилось. Вот только срок службы у них был коротким. Но ничего, ведьмы ещё настряпают.

* * *

План Дейдры оказался хорошо продуманным. Им действительно удалось подобраться к задней стене цитадели и по шпилю храма определить местоположение тюрьмы. Свалка, конечно, воняла, но зато никто не видел, как Дей принялась за дело. Сначала руками ощупала стену, выбрала место, сказав, что чует за ним пустоту, а затем закрыла глаза и стало водить пальчиком по щелям между камнями, что-то тихонько напевая. Из щелей посыпался песок: заклинание действовало.

Элиастен сообразил первым. Не стал ждать, когда его ведьма откроет глаза, а принялся за дело. Уже через пару минут вытащил из стены первый камень, за ним второй. Алан с Эвменом отмерли и бросились ему помогать. Не прошло и получаса, как в стене зияла дыра, в которую, конечно, не прошёл бы всадник, но двое людей средней комплекции — запросто. За дырой открылась внутренность комнаты, которая, несомненно, служила для отдыха тюремщиков: два топчана, стол и несколько трёхногих табуреток. Сейчас она была пуста.

Алан накинул на себя полого тишины, вошёл первым и тут же проверил дверь: открыта. Ведьма благосклонно ему кивнула: примененная им магия не вызвала мерзкого визга следящих амулетов, значит, в непосредственной близости их нет. Можно действовать смелее. Если в коридорах кто-то попадётся, его не обязательно убивать, просто обезвредить чем-то простым, сном или неподвижностью.

Маги построились и один за другим вышли в коридор. Тёмный и унылый, он тянулся в обе стороны и ничем не отличался ни справа, ни слева. Куда бежать? Все посмотрели на Дейдру, а она приложила руки к стене.

— По ощущениям лестница где-то слева, справа глухая стена, — доложила она.

Парни ринулись в указанном направлении.

В торце коридора нашлась новая дверь, и тоже незапертая. Бежавший впереди Эвмен распахнул её и они всей толпой вывалились в большое помещение, на первый взгляд полное солдат. Сальвинец остолбенел от неожиданности, но тут Алан сумел проявить себя. Из-под его руки метнул в тоже ошалевших имперцев сонные чары и уложил практически всех. Один увернулся и попытался было сбежать, но его догнало обездвиживающее заклинание Элиастена.

— У нас где-то час прежде чем чары спадут, — сказал он.

Дейдра спокойно пересчитала поверженных.

— Восемь! — сказала она и подняла глаза на Эвмена, — как думаешь, это вся здешняя стража?

Тот покачал головой.

— Нет. По имперским правилам их должно быть двенадцать. Четверо где-то шляются.

— Значит, будем начеку, — уверенно ответила ведьма, — И у нас не час, а значительно меньше. Зелинда уже подняла шухер за рынком, значит, у нас минут двадцать. Побежали!

К счастью, искать лестницу, ведущую в подвал, не пришлось. Она начиналась прямо в комнате. Была, конечно, заперта железной решёткой, но что какие-то решётки магам? Так, на один укус. Элиастен что-то прошептал, положив руку на замок, и тот с лязгом открылся. Путь вниз был свободен.

Алан первым сбежал по лестнице в скупо освещённый коридор подвала и закрутил головой в поисках признаков антимагической камеры. Долго искать не пришлось, вторая дверь слева явно указывала на то, что магам за ней делать нечего. Никаких замков, только тяжёлый кованый засов.

Стремление как можно скорее увидеть Адель придало магистру силы и он вырвал тяжеленную железяку одним движением. Распахнул дверь, ворвался и резко затормозил. Где Адель? На полу валялся крепко спящий принц Александр один-одинёшенек. Девушки нигде не было.

* * *

Начальник гарнизона явился за мной в сопровождении двух здоровых парней, в одном из которых я узнала того, кто вёз меня сюда после пленения в овраге. Видимо, в крепости с кадрами было негусто. Второго и узнавать не стоило: это он утром приносил нам еду. Повинуясь знаку начальства, они подняли меня с пола и поставили на ноги. Их господин осмотрел то, что предстало его взору и скривился.

— Надо бы тебя помыть, да и переодеть стоило. Но времени нет. Решено: сначала обряд, потом ванна и всё остальное. А пока…

Он повернулся и крикнул кому-то в коридоре:

— Эй, рубаху несите и покрывало.

Видимо, необходимость меня прикрыть он предусмотрел заранее. Вошёл ешё один один солдат со свёртком в руках. Оттуда была извлечена белая, чистая, но совершенно безразмерная рубаха и красивая скатерть тончайшего полотна, расшитая однотонной белой гладью и по краям отделанная фестонами. Вполне себе покрывало для тюремной невесты.

Державшие меня до сих пор солдаты по знаку своего начальника разжали руки и отошли на пару шагов, а он, наоборот, ко мне приблизился, держа на весу рубаху и вполне понятной целью: напялить её на меня через голову.

— Надеюсь, ты будешь благоразумной, моя красавица! — сказал этот козёл.

На меня от этих слов как будто кипятком плеснули! Вдруг вспомнилось, что все мои хвалёные добродетели — спокойствие, выдержка, достойное поведение сейчас гаста ломаного не стоят! Они-то как раз грозят мне тем, что раз! И я стану по закону принадлежать этому скорбному умом скоту. Нечего строить из себя благородную госпожу, пора показать, чему меня успели выучить улицы родного города.

Я сделала полшага вперёд, прикинула, что расстояние как раз подходящее, и со всей дури врезала коленом по тому месту, которым женятся. Вояка согнулся и завыл от боли. Я рванула в сторону, планируя выскочить из камеры: они дверь забыли закрыть. Окажись я там, где проклятый чёрный камень не действует, даже с малыми силами отбилась бы. Но солдаты не дремали.

С одной стороны, судя по выражению их лиц, им понравилось, как я приложила их начальника. С другой… Субординацию никто не отменял. Меня схватили и потащили. Я плюнула на приличия: орала, брыкалась, ругалась, кусалась как бешеная. Эти гады скрутили мне все конечности так, что я не могла ими шевельнуть. Знали, что имеют дело с магичкой, и осторожничали. Будь на моём месте кто посильнее, разбросал бы их одним движением бровей, а мне для пассов руки нужны. И ноги чтобы убежать.

Согнувшийся пополам начальник шёл следом, тащил так и не пригодившиеся рубаху с покрывалом и сладким голосом, полным неизбывной злобы, рассказывал, что меня ждёт в замужестве. Ничего хорошего. Меня подняли на этаж, вынесли мимо совершенно ошалевших стражников на улицу. Я тут же заморгала от яркого света как слепая сова. Не успела привыкнуть, как мои носильщики завернули прямо в первую же дверь, а там нас снова встретил полумрак. К моему удивлению это оказался храм Могучего воина. Сине-серая гамма, знакомые мотивы фресок на стенах, жрец в синей хламиде и надетой поверх неё воронёной металлической сбруе.

Тем, кто держали меня за руки, за ноги, не хватило конечностей, чтобы заткнуть мне рот, поэтому, не успев увидеть жреца, я начала орать в три раза громче и ругаться так, что все извозчики моего родного города покраснели бы от стыда. Трудно сказать, чего я этим хотела добиться. Если небольшой отсрочки, задержки процесса выдавания меня замуж, то преуспела.

Жрецу очень не понравилась ругающаяся в храме невеста, но свои претензии он предъявил не мне, а жениху. Поднял правую руку вверх и прочитал правила, которые должно соблюдать в храме. Затем упрекнул вояку: он, жрец, и так пошёл на нарушение обычаев, согласившись провести брачный обряд в храме, для этого совершенно не предназначенном, так ещё и невесту притащили силой в совершенно непотребном виде. Если господин желает, чтобы обряд всё-таки свершился, пусть выйдет, уговорит девушку, а потом зайдёт как положено.

Пока он говорил, я ухитрилась высвободить одну ногу и пнула ею в голень держащего меня стражника. Ничего это не дало, а всё же приятно.

Начальник сделал знак своим подчинённым и меня вытащили на улицу. Там, прижав в стене, кое-как напялили рубаху поверх моей собственной одежды, слегка её порвав в пылу борьбы, и накинули на голову скатерть, которая должна была заменить покрывало невесты.

Затем мой "жених" нагнулся ко мне, не приближаясь, однако, на расстояние, с которого я могла бы вцепиться зубами ему в нос, и зашипел:

— Слушай, стерва! Ты сейчас спокойно, чинно и благородно войдёшь со мной в храм и на вопрос жреца ответишь «да». Иначе твоего спящего дружка оденут в антимагические наручники и ошейник. Подумай, как он будет себя чувствовать после этого и долго ли проживёт?

Я аж задохнулась от злости. Наручники ещё туда-сюда, плохо, конечно, но не смертельно. Если помощь придёт в ближайшие сутки, Александр даже заметить особо не успеет. А вот ошейник… Страшная вещь. Запрещённая в странах Девятки строго-настрого. Их даже хранить нельзя: смертная казнь. Потому что маг в таком ошейнике не просто мучается, он очень быстро теряет разум. Раз и навсегда. Суток обычно достаточно, но и меньшее время в этой гадости оставляет необратимые изменения в сознании. Конечно, Александр такой принц, но допустить, чтобы с ним сотворили такое, я не могла. Однако и покориться тоже душа не позволяла.

— Ты идиот, — сказала я мужчине, — Подумай головой. Сейчас ты поставишь на своём. Я не хочу, чтобы с Александром случилось что-нибудь плохое, поэтому кротко пойду с тобой. Жрец нас соединит. Ты меня изнасилуешь. 7bcf23

Он порывался мне возразить, но я продолжала:

— Да, изнасилуешь, потому что по доброй воле я с тобой не буду. Сомнительное удовольствие, тебе не кажется? А затем вернётся твой писарь с магом-посланником императора. Или мне повезёт и он вернётся раньше. Как думаешь, чем это всё для тебя закончится? Тебе кажется, что императорской благодарностью? Мне кажется иначе. Я бы на его месте укоротила тебя на голову, чтобы другим неповадно было.

Глаза воина зло сверкнули, он не ответил мне, но и своего намерения не изменил. Зато понял, что, угрожая Александру, он может мной манипулировать. Теперь я стану более покладистой.

Поэтому сказал своим людям:

— Поставьте её на ноги, пусть идёт сам и помнит: малейшее неповиновение с её стороны — и её дружок получит всё то, что я обещал.

Чтобы не быть голословным, он вытащил из кармана наручники и ошейник и меня едва не стошнило от ужаса: настоящие! Он мог сделать то, что сказал. А мозгов, чтобы просчитать последствия, ему явно не хватает.

Поэтому я пошла в храм сама, подгоняемая сзади лёгкими тычками в спину со стороны моего так называемого жениха. Медленно, нога за ногу добралась до окованных чёрным железом синих дверей и остановилась. Открыть их я не могла: солдаты так и продолжали держать меня за руки.

Вояка вышел вперёд, взялся за ручку, да так и повалился на землю, не успев открыть дверь. Следом за ним свалились и солдаты, не успев разжать державшие меня пальцы. Так что я благополучно рухнула на них и завертела головой: откуда пришло спасение?

Глава 17

* * *

Когда до Алана дошло, что Адели здесь нет, он заметался. Все вели себя разумно: Элиастен с Эвменом вытащили спящего принца из камеры и попытались разбудить, Дейдра пошла на разведку, а он сам совершенно не знал, что делать дальше. Быстро пробежал по всей подземной части тюрьмы и убедился: никого тут нет. То ли жители городка были потрясающе законопослушны, то ли власти здесь, на окраине, излишне либеральны, только арестантов в тюрьме не наблюдалось, если, конечно, не считать узника антимагической камеры.

На обратном пути к нему подошла вернувшаяся из разведки Дейдра и положила свою ладонь ему на запястье.

— Алан, так у тебя ничего не выйдет. Здесь её нет, я это сразу почувствовала. А вот где она? Это тебе, как влюблённому, понять легче. Давай, поднимись наверх, расслабься и попытайся прислушаться к себе.

Эти простые слова оказали на магистра целительное действие. Действительно, что это он? Проскочив мимо соратников, тянущих вверх по лестнице тяжёлое тело принца, он поднялся туда, где остались валяться сонные тела стражников, остановился и прислушался к себе: куда его тянет? Поднявшаяся следом за ним ведьма следила за его лицом, выискивая на нём одной ей ведомые знаки. Растерян… сомневается… что-то почуял… нашёл!

Действительно, Алан больше не колебался. Решительно подошёл к двери, по всем признакам ведущей на улицу, приоткрыл и выглянул. Дейдра не успела предупредить, чтобы он не вздумал кидаться заклинаниями. Магистр Баррский выпустил их стразу три, причём в таком темпе, что ему позавидовал бы любой чемпион из боевых магов. Затем и он, и Дейдра выбежали на улицу и тут раздался омерзительный визг.

— Нас засекли! — крикнула ведьма, в надежде, что маг услышит.

Но он не обратил внимания, потому что рядом, просто в двух шагах, на кучке, составленной из тел двух охранников, лежала растрёпанная и взъерошенная Адель и растерянно крутила головой.

Не туда смотришь, — хотела сказать ей Дейдра, но девушка уже нашла взглядом возлюбленного и радостно улыбнулась. А он уже был рядом и помогал ей подняться, попутно срезая кинжалом жуткую рубаху, в которую её облачили поверх собственной одежды.

— Рубаху режь, а скатёрку заберём на память, — неожиданно бодро произнесла девушка и добавила — Чем ты их так? Это не сон и не обездвиживание, я правильно поняла?

Алан хотел было ответить, перекрикивая отвратительный звук, издаваемый охранными амулетами, но тут визг прекратился, зато из-за ближайшего здания показался небольшой отряд.

— Алан, назад, скорее! — крикнула Дейдра и рванула обратно в дверь тюрьмы.

Магистр не сплоховал. Вместо того, чтобы объяснять и терять время, перекинул невесту через плечо и опрометью кинулся за ведьмой. Они успели заложить тяжёлую кованую дверь засовом, прежде чем на неё посыпались удары снаружи.

— Открывай! — крикнул кто-то.

Ведьма зло рассмеялась.

— Сейчас, разбежались, так я вам и открыла, — пробормотала она в пространство, а затем обратилась к Алану и Аделью, — Без магии им сюда не ворваться, не беспокойтесь. Теперь можно спокойно, не суетясь, разобраться что к чему и пробираться к порталу.

— А как мы отсюда выйдем? — удивлённо спросила Аделина.

— Так же как и вошли: через пролом в стене, — припечатала Дей, — эти придурки о нём даже не подозревают. Кстати, не знаешь, что там с принцем?

Она показала рукой на дверь из подвала, откуда парни вытаскивали бесчувственное тело принца.

— Спит? — вопросом на вопрос ответила девушка.

— Спит, — подтвердил уже Алан, — Это чары или зелье?

Адель подняла на него свои прекрасные глаза.

— Ал, ну какие чары в антимагической камере? Его чем-то обкормили. Обманом. Дали в пирожном, он даже не заметил.

Алан, который не был таким уж докой в зельеварении, не смог даже представить, что это было, зато Дейдра посмурнела.

— Плохо, — сказала она, — Знаю я эту гадость. Теперь, пока зелье действует, его не разбудишь. И в зачарованную сумку его не запихнёшь, не влезет. Придётся тащить, а он такой здоровый.

И тут же сменила тему:

— Кстати, Ал, я не поняла, чем ты приложит тех, снаружи? Вырубило оно их знатно, но заклинание мне незнакомо.

Магистр застеснялся, даже покраснел.

— Ну, вообще-то его против людей не применяют, но мне ничего другого в голову не пришло. Надо же выборочно было действовать, чтобы не зацепило Адель. Вот я и…

— Что? — не выдержала ведьма, — Давай уже, выкладывай.

— Заклинание против болотной нечисти, — признался Алан.

Рассмеялись все. Затем Дейдра спросила наполовину в шутку, наполовину всерьёз:

— Они хоть живы останутся? А то Эвмен меня съест: его королю не нужны вооружённые конфликты.

— Людей этим не убьёшь, — признался Алан, — два часа без памяти и потом сутки голова болеть будет. А так без последствий.

Ведьма удовлетворённо кивнула, а затем спросила Аделину:

— Тебе здесь что-нибудь нужно?

Та ответила твёрдо и спокойно, как будто не просидела в антимагической камере боги знают сколько времени, терзаясь неизвестность и отбивая поползновения власть имущих:

— Сумку мою. Но я вижу, ты её уже забрала.

Ведьма довольно улыбнулась. Заметила! Ага, значит, сохранила не только присутствие духа, но и внимание. Есть надежда, что и физические кондиции близки к норме, бежать сможет. Это не просто хорошо, это здорово, если учесть, что Александра придётся тащить на себе.

Осталось распределить обязанности.

— Так, сейчас выйдем через пролом в стене и бегом пересекаем пустырь, пока нас не заметили. Заходим в сад так, чтобы нас не было видно с башен, и бежим, — она на мгновение задумалась, представляя себе местность, — налево. До тех пор, пока не встретимся с Зелиндой и её хахалем.

Никто не стал спорить, все уже привыкли слушаться ведьму. Эвмен взвалил принца себе на плечи и все двинулись вслед за Дейдрой, которая повела их на выход. Знакомый пролом пропустил их без затруднений и, обогнув кучу камней, они припустили к полосе приветливо махавших ветками плодовых деревьев.

Крики и стук в цитадели тем временем не прекращались. Стража ломала дверь тюрьмы, за которой укрылись злокозненные маги. Пока ни до кого не дошло, что они могли улизнуть другим путём. Если бы кому-нибудь пришло в голову подняться на стену и посмотреть, как идут дела на пустыре, дело могло повернуться иначе, но кому придёт в голову, что стену простоявшую века, можно разрушить за несколько минут? Все были уверены, что злоумышленники, отправившие в глубокий нокаут их начальника, заперлись в тюрьме и теперь их поимка — только вопрос времени.

Алан крепко держал за руку свою любимую, боясь отпустить её хоть на минуту. Уже был прецедент: на том синем камне на мгновение отвлёкся — и на тебе! Бабах! Адель исчезла неизвестно куда, и не одна, а вместе с влюблённым по самые уши принцем. Это только она могла не замечать, как смотрит на неё Александр! Алан-то видел всё и с грустью понимал, что сравнения с красавцем не выдерживает. Ему просто повезло оказаться в нужное время в нужном месте и Адель полюбила его за отсутствием других вариантов. Сейчас она рада его видеть, но что будет потом? Она разумная девушка и может сравнить, что даст ей он и что может дать принц.

Не то, что он был готов отказаться от Аделины и уйти без борьбы, но трезвая оценка собственных сил и качеств ещё никому не вредила. Сейчас за него то, что он пришёл на помощь, а принца приходится тащить как колоду. Хорошо бы так оставалось и дальше.

Как ни странно, соперничества со стороны Генриха он не боялся вообще. Эффектная внешность фар Гериона, его несомненная харизма и то, что связывало его с Аделью в прошлом, ничуть не пугало магистра Баррского. Он был уверен: возвращения не будет. Хотя, если вдуматься, Генрих был куда более опасным конкурентом, нежели злосчастный принц. За ним стояла Марта, перед которой Аделина преклонялась.

Все эти мысли мелькали в его мозгу со скоростью молнии, а ноги тем временем шустро бежали вслед за боевой ведьмой в сторону окружающих город садов, в которых им предстояло скрыться от возможной погони и соединиться с друзьями.

* * *

Зелинда отработала свой номер без запинки. Чтобы избежать контакта с вычисляющими магов амулетами, она проложила им с Хольгером маршрут через дыры в заборах и задние дворы вплоть до того места, которое было выбрано для их акции. Опыт боевых ведьм оказался совершенно бесценным. Даже не зная местности, Зелинда вела своего друга так уверенно, как будто всю жизнь провела среди этих домов и огородов.

Наконец они добрались до небольшой круглой площади, на которой торговцы раскинули свои палатки и разложили товар. План был сначала взорвать что-нибудь безобидное, вроде кучи мусора, а затем выпустить на перепуганных жителей фантомы пострашнее. Хольгер предлагал отряды солдат в полном вооружении и поначалу Зелинда с ним соглашалась. Но тут, посмотрев на мирную картину, испугалась, что всё может кончиться совсем не так радужно, как они планировали.

Ведь от солдат люди станут защищаться, и тут неважно, что они не настоящие. Побоище может выйти ещё то. Надо что-то страшное, непонятное, от которого все побегут с криками. Для этого лучше всего подойдут доисторические чудовища, про которых все читали в учебниках для младших классов: мантикоры, виверны и горгульи. Если слепить хотя бы по штучке… Хватит, чтобы навести панику на целый город. Если ещё охранные амулеты против магии сработают и завопят, заварушка выйдет что надо. Сбегутся все-все солдаты из цитадели, а навстречу им будут нестись перепуганные штатские.

Ведьмочка даже руки потёрла, представляя грядущую суматоху.

Хольгер сначала засомневался, но когда Зели раскрыла перед ним весь свой замысел, согласился: её идея имела все шансы на успех. Во-первых, дело обойдётся без крови. Максимальные повреждения — синяки и шишки. Во-вторых, три полустатичных фантома продержатся дольше и энергии потребуют меньше, чем изображение многочисленного отряда. Ведь тут многого не надо. Достатчоно, если виверна с мантикорой станут лупить себя по бокам хвостами, реветь и скалить зубы, медленно наступая, а горгулья — с завываниями летать над площадью. Страху хватит на всех.

А главное, после того, как фантомы будут выпущены на толпу, их можно будет уже не контролировать, а заняться собственной безопасностью, то есть сматываться.

Поэтому он одобрил план и принялся за его выполнение. Основная часть лежала как раз на нём: ведьмы в материальных иллюзиях были не сильны. Они могли внушить целому городу что угодно, воздействуя на сознание, но для этого следовало не прятаться, а выйти к людям. Слишком опасно. Зато Хольгер мог действовать из-за угла и выпускать своих монстриков, не сообразуясь с умонастроениями масс.

Так что всё пошло по плану.

Торг на рынке был в самом разгаре, когда внезапно с шумом взлетел на воздух огромный ящик, куда торговцы овощами складывали всё лишнее: порченый товар, листья, кочерыжки и прочий растительный мусор, предназначавшийся на корм свинкам господина градоначальника. В воздухе разлился неповторимый запах тухлого луга и гнилой капусты.

Не успел народ возмутиться и начать выяснять, что случилось, как послышался страшный рык и из переулка на площадь вышло чудовище. Настоящее! Почти в точности такое, какое у каждого было нарисовано в учебнике природоведения!

— Мантикора! — заорал кто-то, — Спасайся, кто может!

Народ заметался, и тут из другого переулка с не менее впечатляющим рычанием вышла другая страшилка, которая тоже была знакома обывателям по картинкам в учебнике. Скальная виверна! Никто даже не задался вопросом, откуда она тут, где никаких скал отродясь не водилось. Все ломанулись прочь с криками ужаса. Но когда над их головами заложила крутой вираж и издала пронзительный вопль горгулья, многие просто попадали на землю и прикрыли головы руками, надеясь, что монстр набросится на тех, кто повыше. Остальные запинались об их тела и тоже падали. Вся базарная площадь превратилась в сплошную кучу малу.

Одновременно с криками доисторических существ над площадью раздался мерзкий голос охранного амулета, указывающий на то, что тут творится магия. Но на него уже никто не обратил внимания: конечно творится, ведь ребёнку известно, что мантикоры, виверны и особенно горгульи — магические существа.

Устроив переполох, Зелинда с Хольгером поздравили друг друга с удачей и тихо смылись знакомой дорогой через огороды. От того места, где они вышли из города, до линии садов было рукой подать, так что на условленном месте они оказались первыми.

А в это время в городе творилось демоны знают что.

Не прошло и нескольких минут, как на базарной площади стало твориться что-то невообразимое. Навстречу разбегающимся гражданам прибежал отряд солдат из цитадели. Командир дал им приказ рассредоточиться, но ничего не вышло. Выяснить, что тут вообще происходит, тоже не получалось. Люди только орали от ужаса и тыкали пальцем то куда-то себе за спину, то вверх. Тут как раз зашла на очередной круг горгулья и солдаты тоже перепугались. Они-то прибежали ловить магов, а тут вон что!

В общем, что бы ни происходило в это время в цитадели, особого внимания оно привлечь просто не могло. Так что, когда страшные существа вдруг истаяли в воздухе, взвыв и зарычав в последний раз, никто не вспомнил про начальника гарнизона и уж никак не связал нападение мифических сущностей с его планами на сегодняшний день. Тем более, что планов этих он не обнародовал.

Тем больше удивился маленький отряд, который первым вернулся в цитадель. Там во весь голос зудела антимагическая охранная сигнализация. Неужели пленные маги вырвались- таки на волю? Или это им подмога пришла?

Звук доносился со стороны тюрьмы, в которой держали пленников, поэтому солдаты под предводительством капрала побежали туда. Они не успели рассмотреть, кто и что, заметили только, как с лязгом захлопнулись двери темницы, да увидели своего самого главного начальника, валяющегося на земле в обществе двух стражников.

Очевидно, злоумышленники укрылись за стенами тюрьмы.

Двое солдат оттащили своего командира в тень, а остальные попытались открыть захлопнувшуюся перед ними дверь. Попутно они выкрикивали всяческие угрозы, пытаясь донести до тех, кто внутри, гениальную мысль: ни еды, ни питья в тюрьме нет, так и так придётся выходить. Но им никто не ответил. Сначала за дверью слышалось шевеление, но вскоре и оно прекратилось.

Солдаты не оставляли усилий и продолжали долбить дверь, но она стояла как скала. Начальник тоже не торопился прийти в себя, так что его подчинённые даже растерялись. Что делать? Продолжать долбиться? Но зачем? Те, кто внутри, всё равно никуда не денутся. Пытаться привести в чувство начальника? Как бы им не попасть под горячую руку. Они сгрудились у неподатливых дверей и стали спорить.

Именно в этот самый момент в цитадель въехал посланец императора, маг, посланный за одарёнными пленниками.

* * *

Мы бежали и бежали. Сначала дали здоровый крюк по садам, а затем по прямой через лес, который за этими садами нашёлся. После сидения в камере я плохо переставляла ноги и, если бы не Алан, державший меня за руку и постоянно подбадривавший, упала бы уже на первой лиге. Но он не только словами вливал в меня бодрость, но и через наше рукопожатие по каплям добавлял силу моему выпитому драконьим камнем организму.

Благодаря его помощи, я на одном дыхании пролетела больше двух лиг, а затем, когда к нашей компании присоединились Зелинда с Хольгером, оба в прекрасном настроении, у меня открылось второе и я побежала дальше.

С каждой минутой становилось тяжелее. Пот катился градом, сердце колотилось уже где-то в горле, глаза застилала пелена и я уже не видела, куда бежала. А между тем сады, где мы бежали по ровной траве между деревьев и по утоптанным дорожкам, закончились. Под ногами была лесная почва, которую никто не выравнивал, камни, вывороченные корни, поваленные деревья… Одним чудом могу объяснить то, что ни разу не упала и не покалечилась. Чудом и заботой Алана: он не выпускал моей руки ни на минуту и аккуратно обводил вокруг всех препятствий.

При этом он постоянно что-то нежно нашёптывал мне на ухо. Общий смысл я улавливала: потерпи, мы скоро прибежим и всё будет хорошо. Хотелось в это верить. Но вообще-то я уже не сознавала себя и вся превратилась в нечто, переставляющее отваливающиеся ноги.

Когда ненадолго включалось сознание, я благодарила богов за то, что они дали мне такого прекрасного возлюбленного как Алан, и таких чудесных друзей, которые пришли на помощь и сейчас тянут и меня, и бессознательного принца, рискуя жизнью и свободой.

А сознавать себя я начинала тогда, когда в процесс подпитки меня энергией включалась Дейдра.

Маги в этом смысле почти бесполезны, Алан давал мне крохи, которые отрывал буквально от сердца, ведь ему сейчас силы были нужны не меньше, чем мне. Да и сила, поступающая от мага другому такому же, обычно грубая и восстанавливает плохо. Её вот именно что нужно вливать по каплям, а магам так дозировать свою энергию очень трудно. Алан делал это для меня только потому, что нас связывали чувства. Зато ведьмы, черпающие силу, разлитую в окружающей природе, могут за считанные секунды восстановить утраченное такой, как я, причём не только резерв, но и жизненную силу, которая тратится на запредельные для человека физические действия, причём полученное таким образом воспринимается организмом как своё родное.

Заметив, что я уже не в состоянии переставлять ноги, Дей подбегала ко мне и щедрым потоком вливала силу, возвращая меня к жизни. На мою попытку поблагодарить только рукой махала: потом сочтёмся. Сейчас не до этого.

Особое восхищение заслужил Эвмен. Он безропотно тащил своего принца, пристроив у себя на закорках, и не позволял никому забрать у него эту ношу. А габаритами они друг от друга почти не отличались, Александр на мой взгляд был даже покрупнее. К нему Дейдра подбегала и делилась силой раза в три чаще, чем ко мне, сказав между делом, что плату она стрясёт со спасённого.

Остановиться пришлось тогда, когда Александр неожиданно пришёл в себя. Мы бы этого не заметили, если бы не его носильщик. Эвмен вдруг споткнулся, выругался и шлёпнулся на оба колена, а с его спины на землю кувыркнулся и Александр, чуть не придушив своего спасителя. Дело в том, что сальвинский маг связал руки принца прежде, чем пристроить их у себя на шее, чтобы тот не сползал и не падал. Вот и поплатился за свою предусмотрительность. Хорошо, Элиастен быстро подскочил и разрезал путы.

В первую минуту Александр никак не мог понять, где он и что происходит, но быстро пришёл в себя и очень обрадовался, увидев знакомые лица. Правда, погрустнел, когда заметил меня около Алана, проверяющего, как я себя чувствую. Я криво ему улыбнулась. Да, никто не виноват в том, что его планы относительно меня не увенчались успехом, и плакать по этому поводу я не собираюсь. Мне повезло: Алан остался жив и пришёл за мной, а значит, всё хорошо.

Пока мы с принцем молча переглядывались, ведьмы взялись за него всерьёз. Зелинда напоила восстанавливающим зельем, а Дей проверила состояние и подпитала силой. Бледный принц порозовел, глаза его заблестели. Ну вот и отлично, теперь он сможет двигаться самостоятельно.

На все ушло в лучшем случае пятнадцать минут, после чего мы снова вскочили и побежали. Эвмен больше не тащил принца на себе, но и отпускать его был не намерен. Взял за руку так же, как меня Алан, и дальше они бежали вместе. Принц не был этому рад и пару раз пытался вырваться, но приятель держал его крепко. На месте Эвмена я бы делала ровно то же самое. Вряд ли он появился здесь случайно, его наверняка послал король с наказом доставить блудного племянника домой живым и невредимым. Вот он и выполняет королевский указ.

Мне, если честно, было уже всё равно, куда мы бежим и зачем. Лишь бы не упасть и не стать обузой для всех. А вот свеженький, со сна Александр тут же начал задавать вопросы. Места ему были знакомы, но, по его мнению, мы двигались куда-то не туда.

Элиастен взял на себя труд просветить нашего принца. Оказывается, мы должны вернуться тем же порталом в древнем храме, из которого мы с Александром не так давно здесь вывалились. Там нас уже ждёт специалист, который должен был его настроить на выход где-то в Девяти королевствах.

Я только отметила про себя: хорошо они подготовились. Где только специалиста взяли? Одолжили в университете?

Затем Александр пожелал уточнить: знаем ли мы дорогу к древнему святилищу? Действительно, хороший вопрос. Я им почему-то до сих пор не задавалась. Ответила Дейдра:

— Дорогу я не знаю, я чувствую направление. Сам понимаешь: там совсем недавно произошло мощное возмущение сил и они до сих пор не успокоились. Меня ведут силовые потоки, так что не потеряемся.

Если так, можно не переживать: ведьма выведет нас как по ниточке. А она добавила:

— Уже близко. Лига, не больше. Только… я чувствую за нами погоню.

Ой, а это мне не нравится. С другой стороны, вариантов нет. Мы должны добежать первыми и уйти порталом.

— Далеко ли погоня? — спросил Элиастен только для того, чтобы подбодрить тех, кто при этой новости заволновался.

— Далеко, — подтвердила Дей, — но у них преимущество — кони. Я чувствую стук копыт. Так что поторопимся. Надеюсь, портал нас уже ждёт.

Она ошиблась только в одном: до святилища оставалось на тот момент гораздо меньше лиги. Я думала, мне ещё бежать и бежать, приготовилась терпеть и мучиться, но вдруг зелёные стены деревьев расступились, мы на полном скаку влетели прямо в заросший плющом и бурьяном пролом и остановились на чисто выметенном мраморном полу, у разрисованного знаками и линиями готового к работе портального круга.

— Адель? — окликнул меня смутно знакомый голос, — Аделина, это ты?

Глава 18

* * *

Въехавший в город посланец императора был мягко говоря изумлён. Где торжественная встреча, которая ему полагалась? Где ликующий народ? Или к ним тут зачастили важные господа из столицы и они уже не обращают на них внимания? Где хотя бы начальник гарнизона со своей стражей?

Он недовольно поглядел на местного писаря, но тот тоже был ошарашен и не скрывал этого.

А в городе творилось что-то невообразимое. Люди попрятались, заперлись в домах и закрыли ставни. Только отдельные перепуганные личности носились по улицам с дикими криками «Спасайся кто может!», но от кого или чего спасаться не сообщали. Видимой угрозы тоже не наблюдалось. Может, разгадку стоит искать в цитадели?

Посланник и его эскорт добрались до ворот как раз тогда, когда два дюжих стражника, толкая друг друга, пытались запереть ворота, не замечая, что одну створку заклинило верхней, металлической частью брошенной кем-то алебарды.

Увидев столичных гостей, солдаты прекратили свои усилия, но ворота распахивать не спешили. Мало ли что.

Писарь выдвинулся вперёд и зычным голосом, который бы сделал честь любому капралу, распорядился:

— Немедленно открыть ворота перед посланцем императора! Что вы себе позволяете? Кто бросил табельное оружие? И вообще, что здесь происходит?

Солдаты на вопросы отвечать не стали, зато обратили наконец внимание на то, чем заклинило створку, вытащили алебарду и мгновенно спрятали её. Затем так же молча распахнули ворота и замерли с двух сторон, как подобает по уставу.

Посланник гордо расправил плечи и слегка послал вперёд коня. Сопровождающие устремились за ним.

В цитадель он вступил так же, как в город: безо всякой помпы. Здесь его тоже никто не встречал. Мало того, кроме двух олухов на воротах на главной площади никого не было! Только откуда-то сбоку омерзительно зудел амулет для распознавания магов и магии и слышались размеренные глухие удары.

Маг-посланник устремил суровый взор на писаря. Тот встретил его в двадцати лигах от города, на пороге того постоялого двора, где пришлось провести ночь, и всю дорогу рассказывал о том, что происходит в цитадели. Успел, можно сказать, втереться в доверие. И вот они прибыли! Если бы всё обстояло так, как рассказывал писарь, то сейчас их встречал бы начальник гарнизона при полном параде!

— Не знаю, что и думать, мой господин, — пролепетал писарь, почувствовав недовольство мага, — я сам в полном недоумении. Когда я уезжал, здесь всё было в полном порядке.

— Видимо, ты недооценил своего начальника, — хмыкнул императорский эмиссар, — он тут что-то затеял, воспользовавшись твоим отсутствием.

И он тронул коня, направляясь туда откуда слышался вой амулета, мерный стук и крики людей. Писарь поспешил за ним.

Картина, представшая их взорам, могла как напугать, так и рассмешить.

Шестеро солдат, подставив плечи здоровенному бревну, с разбега били им в дверь здания, которое не могло быть ничем иным, как тюрьмой. Седьмой стоял сбоку и командовал товарищами. Ещё несколько человек сгрудились у входа в храм Могучего Воина. Часть из них опустилась на корточки или на колени, из чего можно было заключить, что они рассматривают что-то, лежащее на земле, и это нечто вызывает у них живейшую тревогу.

Остальные солдаты гарнизона болтались как неприкаянные вокруг и с интересом поглядывали то на тех, кто штурмовал тюрьму, то на других, у храма. Они-то и заметили первыми, что ситуация в корне изменилось: явилось не просто высокое, а очень высокое начальство. Кто-то выкрикнул неразборчивое слово, всего одно, но тут же все праздношатающиеся шататься перестали, а вместо этого построились, а заодно поправили на себе расстёгнутые мундиры и застегнулись. Те, кто долбился в дверь тюрьмы, побросали своё бревно и тоже встали в строй, и только те, кто что-то рассматривал на земле у входа в храм, остались на месте.

Немедленно из бывшей толпы, а ныне отряда стражи, выдвинулся вперёд человек со знаками отличия, указывающими на капральское звание, и бодро доложил:

— Происшествие в цитадели! Проникновение враждебных элементов! Господин начальник повержен неизвестной магией, здание тюрьмы захвачено!

Молодец, доложил как есть, не стал морочить голову, пытаясь прикрыть спину этого ничтожества, своего начальника, — подумал писец.

Маг-посланник кивнул, показывая, что обстановка ему ясна, тронул лошадь, подъехал к храму и прямо с седла кинул взгляд на распростёртого на брусчатке воина и двух его подчинённых.

— Унести и вызвать лекаря! — скомандовал он, — и этим двоим тоже.

А потом добавил уже исключительно в отношении начальника гарнизона:

— Пусть побудет запертым в своих покоях, раз уж тюрьма оказалась недоступной. Сейчас некогда им заниматься, но и оставлять такое безобразие безнаказанным — позор. Так что заприте его, он отрешён от должности и больше вам не начальник. Пока я здесь командую, а потом император пришлёт кого-нибудь.

Затем он поманил к себе капрала и велел рассказать всё, что он знает без утайки. Тот и выложил всю историю с пленницей-магичкой так, как он её понимал.

Маг сразу стал очень серьёзным и задумчивым. Велел писарю временно принять командование и призвать гарнизон к порядку, а сам оставил при себе капрала, а вдобавок подозвал к себе двух молодых парнишек из своей свиты. Велел им ждать указания, и, больше ни на что не обращая внимания, стал водить руками и шептать себе под нос, раскидывая поисковую сеть.

Что-то его насторожило, потому что он соскочил с седла и ринулся по узкой лесенке вверх на крепостную стену. Капрал побежал за ним, парнишки тоже. Они остановились на самом верху, осмотрелись, затем один из парней стал тыкать пальцем во что-то, расположенное непосредственно под самой стеной, и что-то возбуждённо говорить.

Снизу его слов было не слышно, поэтому писарь отдал кое-какие распоряжения и сам побежал наверх, задыхаясь: слишком крутой оказалась лестница. Добежав, он глянул туда, куда показывал юноша, и присвистнул. Такого он и в страшном сне не мог представить. Там громоздилась гора камней, очевидно вынутых из стены.

Вот так! Они ждали врагов откуда угодно, только не отсюда! Выходит, за девушкой и принцем пришли прямо сквозь стену. Неудивительно, что никто ничего не увидел и не почувствовал.

— Теперь ясно, как они вошли и вышли, — сказал маг, не уточняя, кто такие они, и добавил, — Тюрьма пуста. Вернее, там нет никого, пребывающего в сознании. Ваши бесценные пленники сделали ноги и я их не виню. В цитадели с таким начальником не могло быть иначе. Но административные выводы подождут. Надо попытаться поймать пленников и вернуть их на место. Сейчас раскину новую сеть и посмотрю, далеко ли они убежали.

Он снова заводил руками, зашептал что-то и даже закрыл глаза, а затем стал медленно поворачиваться вокруг своей оси. Внезапно замер, вытянул руку вперёд, и, не открывая глаз, спросил:

— Что у вас там?

Потрясённый писарь еле вымолвил:

— Ничего. Там только лес.

Он предполагал, что пленники станут прорываться к сальвинской границе, но, если маг прав и действительно засёк их в той стороне, то у них проблемы с ориентированием на местности. В том направлении леса простирались аж до самых гор, отделявших Империю от Гремона.

Маг открыл глаза и грозно глянул на писаря, так, что у него сердце в пятки ушло. И тут выступил молчавший капрал. Он был из местных и знал окрестности в разы лучше, чем кто-либо другой в гарнизоне.

— Осмелюсь возразить. Да, в той стороне лес, но не только. Если ваша милость точно показывает направление, то там есть одно место… В общем, древнее святилище Справедливого отца. Очень древнее. Удивительное место. Мы там мальчишками лазили.

Маг живо и с интересом обернулся к капралу.

— Молодец! — сказал он, — наблюдательный и сообразительный. Тебя ждёт повышение. За мной!

Развернулся и легко сбежал со стены. Затем отдал своим людям несколько команд и нырнул в карету, которая ехала вслед за отрядом мага.

Капрал переглянулся с окружающими, не понимая, что происходит.

— Сейчас оружие, сети и амулеты достанет, тогда и поедем, — пояснил ему парнишка из тех, кто лазил на стену.

Маг возился в карете довольно долго, затем вылез и подозвал к себе свою свиту, а затем веле писарю дать ему ещё человек десять, но непременно под предводительством капрала, как его, Септа? Очень хорошо. Вот он и возглавит воинов цитадели. Только для начала всех надо вооружить, так как противостоять им будут маги. Самые настоящие.

После чего он раздал всем по паре защитных амулетов, а кое-кого вооружил сетями, вываренными в особой вытяжке из драконьего камня. Маг в такой сетке лишался своих сил и его можно было скрутить как обычного человека.

Закончив экипировку своего отряда, посланник императора провёл инструктаж, который сводился к одной постой мысли: маги такие же люди, стукни его по голове — будет то же, что и с твоим соседом.

Инструктаж не затянулся: не прошло и десяти минут, как из ворот цитадели выехал отряд. Впереди ехал маг, рядом с ним, но чуть сзади, два юноши, которые оказались его учениками, затем его собственная свита, а уже за ней отряд под предводительством капрала Септа.

Капрал должен был гордиться, что выбор пал на него, но что-то в душе подсказывало что он влез в дело, которое может для него очень плохо закончиться, а он привык доверять своему чутью. Поэтому ехал мрачный и жалел, что вылез со своими знаниями. Выслужиться захотел. Размечтался, потерял опаску. А теперь подумай головой. Там маги. Этому хрену столичному легко говорить: маги те же люди, их можно ударить по голове. Ты сначала сам ударь, а потом говори. К ним же сначала незаметно подобраться надо. Если всё пройдёт как по маслу, тогда, может, и выслужится, получит следующее звание. А если нет? Его же и сделают во всём виноватым.

Но делать было уже нечего и он ехал за магом как на собственную казнь. А императорский посланник в предчувствии горячил коня. Он был первым из придворных магов, кто прочитал донесение писаря, и тут же вызвался привезти пленников в столицу. Поступок начальника гарнизона сильно его задел. Почему? Да потому, что он сам нацелился на "девушку с конфетной коробки". Безродная и при этом хорошо обученная магичка? Да ему эту девушку сами боги послали! А ей — его!

И тут выясняется, что красотка сбежала. Этого уже хватило бы, чтобы он в пыль стёр виновного в таком проколе. Но этого оказалось мало. Местный начальник сам положил глаз на девушку и чуть было не женился на ей! Конечно, Могучий воин — не тот бог, который покровительствует бракам, он легко бы мог заставить его дать девчонке развод, но вот беда: императрица разводы не одобряла и могла легко лишить мага своего покровительства. Тут только убить мерзавца под благовидным предлогом. Но время, время… Когда маги узнают по эту красавицу, от желающих будет не протолкнуться. Претендовать на её руку на общих основаниях? Он разумно оценивал свои шансы как близкие к нулю.

Но что гадать о том, что было бы, если бы?…

В общем, начальник гарнизона заслужил его гнев и немилость императора. С ним покончено. Главное теперь — догнать магов и отбить у них девушку. Конечно, он должен заявлять, что его цель — поимка всех, но что скрывать от себя? Его интересует только она, "девушка с конфетной коробки". Он понял затею магов. Они как-то научились оживлять древние порталы и хотят воспользоваться тем, который должен быть в древнем храме. Уйти через него. Но портал — не широкая дорога, сразу целую толпу через него не протащишь. Да и в момент активации находящиеся в портале особо уязвимы. Подловить момент и вытащить девчонку. Второй раз за ней уже никто не явится. Как потом объЯснить всё императору, он уже придумал.

Так что теперь его удача в его руках.

Маг повернулся к капралу и, хотя прекрасно чувствовал направление, спросил:

— Мы правильно едем?

— Абсолютно, — мрачно подтвердил капрал.

* * *

Алан, всю дорогу тащивший за собой свою возлюбленную на буксире, представлял себе, что она выдохлась и волочит ноги только потому, что он не даёт ей упасть. Но он гнал от себя эти мыли, ведь добежать было важнее. А тут остановился у края портального круга и увидел, до чего она измучена. Добежав до места назначения, Адель рухнула на колени, дыша как собака в жару. Выглядела она при этом так, что сердце сжималось от жалости. Чуть ли хуже, чем тогда, когда она и впрямь умирала.

Алан сжал зубы, чтобы не застонать от чувства вины, затем вдохнул поглубже и только открыл рот, чтобы сказать что-то подбадривающее, как услышал:

— Адель? Аделина, это ты?

Демонов Генрих! Тот ещё умник! Вот уж догадался спросить! Адель, к великой радости Алана, даже головы не повернула в его сторону. Проигнорировала вопрос и спрашивающего. А тот, видно, сообразил, что спросил глупость, и поправился: задал вопрос по делу.

— Адель, ты же изучала алфавит древних рун?

Тут она с трудом подняла голову и вскинула на Генриха взгляд своих голубых глаз. Сейчас они были ни капли не ясными, скорее мутными, но тем не менее посмотрела она на него очень внимательно и произнесла тихим, но внятным голосом:

— Проблемы?

Тот вытащил откуда-то из-под себя кругом исписанный блокнот и со слегка смущённым видом протянул девушке.

— Вот. Расчёты я сделал, можно было бы активировать круг прямо сейчас, но он очень древний и выполнен древними рунами. Я не помню соответствий и боюсь ошибиться.

Алан разозлился на самодовольного мага. Столько из себя строил, а в самый ответственный момент оказалось, что знаний ему не хватает. Адель так устала, ей бы отдохнуть…

Как ни странно, слова Генриха подействовали на его любимую как глоток живой воды. Она уже не стояла на четвереньках, не в силах принять более подобающую позу. Села на собственные пятки, распрямила спину, в глазах заиграл огонь мысли. Как будто не умирала от усталости пять минут назад. Протянула руку и прямо выдернула блокнот у Генриха.

— Давай гляну. Где то, чем ты писал?

Тот тут же подсунул ей грифель и заглянул в строгое лицо:

— Хочешь проверить?

Она нахмурилась.

— Эх, если бы здесь были мои записи. Жалко, они остались в моей сумке в той злополучной камере.

— В этой? — спросил как ни в чём не бывало Элиастен и положил девушке на колени её собственную сумку, — я захватил её из камеры, когда мы её спешно покидали.

Адель взвизгнула от радости, затем посмотрела на дарсианца с благодарностью, мурлыкнула что-то напоминающее "спасибо" и зашарила в поисках собственных записей.

— Нам времени хватит со всеми этими проверками? — вмешалась Дейдра, — А то у нас погоня на хвосте.

— Пять минут, — пробормотала Адель.

Она была уже не здесь, полностью уйдя в мир цифр и рун. Все столпились около неё в ожидании. Алан хотел всех отогнать, чтобы не мешали. Ведь так тяжело и неприятно, когда ты торопишься, делая важную работу, а вокруг все дышат в спину. Вроде не подгоняют, но всё равно нервируют. Но ему не пришлось, за него это сделал Левкипп одним простым приёмом: попросил помочь выставить защиту. Если погоня всё же прибудет раньше, чем портал заработает, надо её задержать. Первый круг на расстоянии двадцати локтей от внешней стены храма — заклинание, отводящее глаза, второй, чуть поближе — заклинание панического страха. Люди, может, и не испугаются, а вот лошади точно взбесятся. И на входе завеса тьмы. Он уже давно всё продумал, но собственных сил было маловато, а отрывать для этого Генриха от расчётов Левкипп не решился.

Элиастен, а значит и Дейдра, поддержали его и погнали всех свободных выставлять охранные заклинания. Алан побежал в первых рядах, чтобы подать пример, и Генриха потащил. Нечего ему нависать у Адели над душой.

За дело взялись дружно. Всего несколько минут, но их хватило на всё. Выставили те три кольца защиты, которые придумал Левкипп, а поверх ведьмы добавили своих штучек. Имперцам, которые сюда сунутся, жизнь мёдом казаться не будет. Когда маги снова собрались у края портального круга, Адель уже закончила свою работу. Она протянула Генриху его блокнот со словами:

— Портал здесь большой и мощный, легко потянет всех. Ты молодец, всё правильно рассчитал и почти не ошибся в рунах. Немножко перепутал из-за непривычного начертания, я поправила. Вписала нужные прямо в нарисованную тобой схему, — она ткнула пальцем, — так что можно начинать активацию. Возьмёшься?

Красивое лицо фар Гериона вытянулось, Алан же расплылся в улыбке. Не умеет благородный господин порталы активировать. Расчёты знает, а практической частью не владеет. Но как в этом признаться перед всеми?

— Давай сюда, — сказала Дейдра и выхватила блокнот из-под носа Генриха.

Он тут же оказался в руках у Хольгера, и они вместе с Элиастеном пошли по кругу, напитывая силой линии и руны. Дейдра с Зелиндой от них не отходили: вдруг не хватит энергии и нужно будет подпитать? Но прерывать процесс ради порции магической силы не пришлось, её хватило. Зато по окончании мужчины чуть не падали с ног и были приняты своими подругами в нежные объятья отнюдь не просто так, а чтобы восполнить отданное на общее благо.

Не зря они находились в древнем месте силы, здесь магия плескалась как в озере и резерв заполнялся непроизвольно, как губка водой. Адель восстановилась за это время самостоятельно. Порозовела, посвежела, из-под глаз ушли глубокие тени. Алан хотел было её обнять, но под пристальным взором Генриха почувствовал себя неловко и не решился. Но и Гениих тоже не посмел заигрывать с бывшей невестой. Его как раз присутствие Алана не смущало, зато спокойный, доброжелательный, но лишённый былого обожания взгляд Аделины задавал дистанцию, которую он не мог сходу преодолеть.

Молодой фар Герион не был лишён соображения и отлично понимал, что сейчас не место и не время выяснять отношения. Поэтому он в основном молча следил за действиями магов. Активирующих портальный круг, но время т времени бросал выразительные взгляды то на Адель, то на её нового друга. Взгляды, адресованные Алану, ясно говорили: держись от неё подальше. Аделине же адресовались другие, призывные. Но она их упорно игнорировала.

Смотрела невидящим взором в пространство и как будто к чему-то прислушивалась.

Погоня! — сообразил вдруг Алан и произнёс заклинание острого слуха. Точно! Имперские солдаты, человек двадцать верхом и они уже близко! Он вскочил и подал руку сидевшей на земле девушке. Если сейчас сюда нагрянут всадники, лучше будет встретить их стоя: всего один шаг — и они в портале.

Генрих понял всё правильно и тоже вскочил. Вовремя. Полыхнула синим светом последняя линия: Элиастен с Хольгером как раз закончили активацию. Осталось расположить всех во внутреннем круге и прочитать заклинание переноса.

— Осторожно, — сказала Дейдра, — народу много, а места — не так, чтобы очень. Давайте так: девочки в серёдку, за ними мальчики занимают места по-одному и стараются, чтобы другим не было слишком тесно. Портал, конечно, здоровый, но и нас немало. Целых девять человек.

— Этот портал рассчитан на десятерых, — уточнил Генрих.

— Точно, — подтвердил со смехом Хольгер, — можем взять лишнего пассажира, если захотим.

В этот момент снаружи древнего храма послышались выкрики и ржание коней. Погоня легко, не заметив, преодолела дальний рубеж, но паника всё же охватила лошадей, как рассчитывал Левкипп.

— Обойдёмся без пассажиров, — рявкнула ведьма, — только их нам не хватало! Давайте скорее!

Девушки быстро заняли отведённое им место в центре, а мужчины поспешили к ним присоединиться. Больше всех волновался Хольгер. Сейчас всё зависело от него, но начинать читать заклинание прежде, чем все займут свои места, было опасно. Поэтому он должен был шагнуть в круг последним.

В тот самый момент, когда он уже готов был это сделать, так как остался за наружным кругом один, в древний храм ворвался человек. Никто его не узнал, потому что раньше никто не видел, но все поняли, что он маг не из последних, по крайней мере в том, что касается силы. Он единственный справился со всеми тремя кругами защиты, его не остановили ловушки ведьм и сейчас он был настроен очень и очень решительно, несмотря на то, что лишился поддержки и должен был противостоять не одному, а целой толпе магов, не говоря уже про ведьм.

— Стойте! — крикнул он, — Остановитесь!

— Нашёл дураков, — буркнула себе под нос Дейдра, — Холь, давай! (1bd23)

Хольгер, не обращая внимания на мага, который успел до него добежать и вцепиться в рукав куртки, шагнул в портальный круг. Курткой он решил пожертвовать и сбросил её с плеч, одновременно начав произносить заклинание. Короткое, всего три слова.

— Врёшь, не уйдёшь! — крикнул имперский маг и бросился за ним в круг.

Неизвестно, на что он рассчитывал. Портал неожиданно полыхнул световой вспышкой, а когда все проморгались, то оказалось, что их разбросало как попало по портальной площади Альтенбурга. Имперский маг перенёсся вместе со всеми и сейчас таращился, не в силах понять, что произошло.

Глава 19

* * *

Я сразу узнала свою родину. Альтенбург, чтоб он провалился! И как это нас угораздило? Я же полагала, что Генрих рассчитал портал в столицу. Или… ой, дура! Совсем забыла, что когда-то наш город и был столицей. Генриху простительно: он-то не гремонец и не знает нашей истории. Нашёл данные по таблице, вставил в матрицу, но древние руны его подвели, а я и не сообразила, что может получиться такое существенное смещение. По расстоянию не так далеко, всего лиг сорок. Но я как-то не рассчитывала на то, что попаду в родной город, где меня каждая собака знает.

Стража живо отреагировала на появление их портала непрошеных гостей, набежала толпой. К каждому подскочило по два стражника с вопросом: кто таков и зачем прибыл. Пока никто не предъявлял претензии за использование городского портала в нештатном режиме, и то хлеб.

Ко мне тоже подошли двое, наставив на меня пики. Один, усатый и бравый, наклонился и присмотрелся…

— Труди? — удивлённо спросил он, — Откуда? Какими судьбами?

Десять лет никто меня не называл Труди, но стоило попасть в родной город… Пики тут же были убраны, мне подали руку и помогли встать. А я вдруг узнала заговорившего со мною стражника. Фриц с нашей улицы, сын булочницы тётушки Бины, мой ровесник. Был в детстве таким кругленьким толстячком, а поди ж ты, вырос статным парнем, красой и гордостью городской стражи.

Я улыбнулась ему и сказала:

— Рада видеть тебя, Фриц. Как поживает твоя матушка?

— Да что ей сделается, — довольно расплылся он, — Процветает.

И вдруг сообразил, что не для того его послали на площадь. Посерьёзнел и скучным голосом добавил:

— Так ты мне скажешь, откуда явилась в наш город? И остальные, кто они и зачем нарушили наш портал?

— Ничего с твоим любезным порталом не случилось, — твёрдо возразила я, — А докладывать тебе или кому-либо ещё я не уполномочена. О нас надо сообщить в столицу королю, вот и всё, что я могу тебе сказать.

Пока мы с Фрицем препирались, все остальные тоже встали, подгоняемые пиками стражи. К сачстью, несмотря на то, что всех разбросало по брусчатке, никто не получил других повреждений, кроме ушибов. Ах, нет. Имперский маг, прицепившийся к Хольгеру, умудрился вывихнуть руку, и теперь баюкал её со слезами на глазах, а она ровно так же на глазах синела и распухала.

Начальником стражи оказался тот же самый Хендрик Штольце, что и десять лет назад. Он сильно поседел, но в основном почти не изменился. Как только все выброшенные порталом были собраны в кучку, подошёл и объявил, что задерживает нас до выяснения наших личностей.

Я снова вылезла и предложила ему как можно скорее связаться со столицей и доложить королю, потому что среди нас есть важные лица и знатные иностранцы, например, племянник сальвинского короля.

— Посмотрим, что там за племянник, — пробурчал Хендрик, — А пока прошу пожаловать в ратушу. Там посидите до выяснения. Кроме тебя, егоза. Твою-то личность я и сам могу удостоверить, Гертруда Вюрцль. Так что можешь идти домой, к папаше.

Ой, нет, ни за что! Я схватилась обеими руками за Алана, который как раз оказался рядом, и сказала:

— Никуда я не пойду. Только со всеми вместе!

Хендрик добродушно хмыкнул:

— Со всеми? Ну-ну. Жених, что ли? Или муж?

— Жених, — спокойно ответил Алан, но при этом сжал меня так, что мне стала ясна цена этого спокойствия.

А со спины нас уже обступали принц Александр, Генрих и — кто бы мог подумать — имперский маг. Неужели тоже решили в мои женихи податься?

Вот почему так? Пока ты одна, мужчины тебя обходят стороной вне зависимости от твоих внешних данных, но стоит только одному заявить на тебя свои права, как их набегает целая толпа с целью эти права оспорить. Красивая, некрасивая — значения не имеет, с уродинами то же самое. Я наблюдала это у своих приятельниц в школе, у коллег в университете, теперь сама попала в то же положение. Это что такое у мужчин: стадное чувство?

Рассуждать дальше не позволили обстоятельства. Нас погнали в ратушу как стадо баранов. Хорошо, что она располагалась неподалёку. Там разделили и рассадили по комнатам. Вернее, нас девочек, посадили именно в комнату на первом этаже. Совсем нормальное помещение, с диванчиком и мягкими стульями, если не считать решёток на окнах. Куда засунули парней, я не видела. Боюсь только, что с ними обошлись не так любезно. Говорят, в подвалах ратуши есть настоящие тюремные камеры, не знаю, правда это или нет.

Сумки у нас забрали, зато дали кувшин с водой и три глиняных стакана. Пообещали попозже принести еду и ушли.

Дей спросила:

— Адель, это мы в твоём родном городе оказались?

Я кивнула.

— Почему ты не захотела пойти к родным? — пискнула Зелинда.

Пришлось пояснить.

— Я с трудом вырвалась из лап своего папаши десять лет назад. Тогда с меня нечего было взять, но он и то умудрялся придумать, как получить выгоду от моего существования. Не хватало начинать всё сначала прямо сейчас! Будто у меня других дел нету.

Дейдра рассмеялась.

— Гертруда Вюрцль?! Вот прямо так тебя тут и звали? Да, имечко то ещё. Адель Мансель подходит тебе гораздо больше.

Не спорю, мне тоже оно больше нравится. Меня другое волнует. Во-первых, как там наши ребята? Не засунули ли их в тюремные камеры? И во-вторых, откуда взялся Генрих? Я не стала акцентировать на этом внимание там, у портального круга, нужно было быстро сматываться, а не отношения выяснять, а теперь любопытство так и грызло. Как так вышло, что он присоединился к спасательной команде? Марта послала или сам пришёл? А если сам, то почему?

Спросить у него я бы не решилась, но вдруг Дейдра что-то знает? Я ей задала вопрос напрямую:

— Дей, а как так случилось, что среди вас оказался вдруг Генрих фар Герион?

— Пришёл, — пожав плечами, пояснила Дейдра и ещё больше меня запутала.

К счастью, Зелинда тут же застрекотала, спеша вылить на меня как можно больше информации:

— Представляешь, по твоим намёткам мы смогли перенестись в столицу Гремона с другого камня, с того, который Алан до этого осматривал. Нас там не то, чтобы ждали, но встретили чуть ли не как героев. Даже король Феофан тут же прибыл. И не только он, много других: из Валариэтана, из Элидианы. Кортала, да отовсюду! Самых-самых прислали: министров, главных магов и прочих высоких персон. Даже из Лиатина, хотя лиатинцев в экспедиции не было. Но, говорят, пока нас не было, твоя бывшая наставница Марта такую бучу подняла: ты же, в сущности, её сотрудница. Вот. А тут так сложилось, что она приехать не смогла, зато прислала вместо себя своего сына. Это он так сказал на общем совещании. А потом, когда мы уже поняли, что спасать вас никто не собирается, и решили сами, он впёрся на наше тайное совещание и сказал, что идёт с нами. Мол, это не обсуждается. С одной стороны красиво, а с другой… Дей уже после ему сказала своё мнение, и тут он признался: его жена бросила. Он женился на ведьме, но очень быстро ей надоел.

— Ага, — прибавила Дейдра, — наша сестра его послала. И тут этот красавчик вспомнил, что была такая Аделина, красивая и кроткая, которая ему в рот смотрела. Думаю, ещё мама напомнила. Вот он и побежал в спасательную команду. Хотел проявить себя и показать тебе, что он всё помнит и готов начать сначала.

Она проговорила эту фразу и уставилась на меня. Я усмехнулась и пожала плечами.

— Если, по-твоему, он на что-то надеется, то зря. Очень глупо с его стороны пытаться сесть в экипаж, который давно уехал. Знаешь, Дей, если бы он вернулся ко мне ещё полгода назад, я бы задохнулась от счастья, но и тогда бы не приняла его обратно. Тот, кто один раз предал, сделает это и во второй, и в третий.

Она прищурилась.

— А сейчас, надо полагать, ты уже не умираешь от счастья?

Я задумалась. Как объяснить, чтобы ведьма поняла?

— Пожалуй что нет. То, что он снова ищет моего внимания, тешит самолюбие, тут врать не стану. Но по большому счёту мне всё равно. Теперь у меня есть Алан, мне хорошо с ним и никто другой мне не нужен. Ты видела: я разговаривала с Генрихом без эмоций. Не потому, что так замечательно держу себя в руках, а потому, что он — прошлое. Я им переболела как как ветрянкой: сыпь прошла, стойкий иммунитет остался.

На мои речи ведьмы реагировали по-разному. Зелинда радостно улыбалась и показывала жестами, что она меня всесторонне поддерживает. Дей склонила голову к плечу и лукаво на меня поглядывала, а потом сказала:

— Приятно слышать, что ты так постоянна. Алан — хороший парень, я его очень уважаю и желаю ему всяческого счастья. Но вот о чём я подумала: а как вы с ним жить будете? На что теперь не проблема. Когда мы подтвердим свои права на драконьи сокровища, у него будет достаточно денег, чтобы обеспечить семью. Но он бродяга, Адель, а ты — нет. Подумай, не лучше ли будет тебе с кем-нибудь другим. Не с Генрихом, понятно. Его ты уже вычеркнула. А вот наш принц… Мне кажется, он в тебя влюблён.

Ой, опять за рыбу десять гастов! Хотела рассказать ведьмам, как чуть не вышла за Александра замуж, но тут к нам ввалился стражник и заявил:

— Гертруда Вюрцль, там к вам пришёл ваш папаша и требует свидания.

Только этого мне не хватало! Я вскочила и выпалила:

— Пусть уходит! Я к нему не выйду.

Но стражник не ушёл, а начал ныть:

— Ему так и сказали с самого начала, а он не уходит, скандалит, требует. Уже всех достал до печёнок. Сходите, что вам стоит?

Дей взяла меня за руку и сказала тихонько:

— Адель, знаю я таких людей: он же теперь никому покоя не даст. Так что давай, я наложу на тебя успокоительное заклинание, и сходи ты к нему ради всех богов. Пошли его к демонам лично, а не через посредника.

Я замотала головой. Знаю я папашу: сочинил себе новый способ вытащить из меня деньги, и пришёл. Если бы думал, что меня придётся выручать, остался бы дома. Не хочу его видеть. Если пришла бы Вилма или девочки, другое дело. Но не папаша.

Но Дейдра не отставала.

— Подумай вот о чём. Раньше ты была никем, девушкой с конфетной коробки, и не могла поставить себя так, как была достойна. А теперь подумай, кто ты сейчас. Уважаемая личность, можно сказать героиня! За тебя сейчас горой встанут такие люди, против которых твой папаша — никто и звать никак. Теперь ты главная, пойми это и запомни. А теперь иди.

И она подтолкнула меня в спину. Как это у ведьм получается? Не хотела я идти, но пошла же!

* * *

К визиту отца я не была готова. Ведь знала, что он придёт, с той самой минуты, когда поняла, куда нас выбросило. А когда меня узнали стражники, это стало просто вопросом времени. Но я не думала, что так скоро: папаша никогда не торопился, если только… Если у него не было плана, как получить деньги. Мне сразу надо было начинать обдумывать нашу будущую встречу, но я гнала от себя эти мысли. Вот и догналась.

Всё это вертелось у меня в голове, пока стражник вёл меня к отцу. К моему удивлению, тот ждал меня не в общей приёмной, а в каморке, в какой обычно сидели писцы. Она располагалась в другом крыле здания, но на том же этаже, в самом конце коридора. Если мне не изменяет память, как раз здесь находится архив и земельный отдел. Похоже, ради того, чтобы папа встретился с дочкой, двух писцов отправили погулять.

Мне стало смешно. Скандальный характер господина Иоганна Вюрцля так знаменит в Альтенбурге, что все, даже магистратские писцы, готовы идти на жертвы, чтобы только его не видеть и не слышать.

Отец стоял прямо в дверях каморки и приветствовал меня распростёртыми объятьями.

— Доченька моя! — воскликнул он, — Дорогая! Иди же, папа тебя обнимет!

В этот момент мне даже показалось, что он на самом деле рад меня видеть. Просто так. Без задней мысли. Выглядел он усталым, старым и несчастным. Нет, одежда на нём была чистая и добротная, в другой он в люди не выходил. Но сам… Если судить по лицу и осанке, можно было предположить, что прошло не десять лет, а все тридцать. Тогда он был моложавым, бравым мужчиной, а сейчас передо мной стоял старик.

И тут я пошла у него на поводу: не стала сразу спрашивать, что ему от меня нужно, а позволила себя обнять и даже чмокнула в морщинистую щёку. Отец всё-таки.

Когда я увидела, каким торжеством блеснули его глаза, пожалела, но было поздно. В глазах провожавшего меня стражника произошло воссоединения семьи.

Дальше отец завёл меня в ту самую каморку и я поняла, почему он встречал меня на пороге. Там не было места для родственных объятий. Огромный стол, который начинался почти от самой двери, с двух сторон от него два стула и всё. А, ещё стеллажи с папками по стенам и стопки бумаг, занимающие всё условно-свободное место. Ну что же, позиция для меня выигрышная.

Я скользнула за стол и уселась, внимательно глядя на отца. Он хотел меня видеть? Пусть сам начинает разговор. Он и начал:

— Как ты, моя девочка?

— Ничего, спасибо, папа. У меня всё хорошо.

Он воздел руки к потолку.

— Труди, я как услышал, что ты появилась из портала вместе с какими-то людьми, сразу прибежал. Почему ты отказалась пойти домой? Ведь Шольц тебя отпускал!

Фриц мне сказал.

А вот тут ты поторопился, выложил половину карт на стол. А мы сделаем вид, что не заметили.

— Папа, я прибыла сюда не одна и не могла бросить своих спутников. Это неэтично.

У него сновал блеснули глаза.

— А кто они такие? Правда, что один из них — сальвинский принц?

Соврать и сказать, что это не так? Зачем?

— Правда. Один из них принц. Но он не столько принц, сколько боевой маг. А остальные — мои коллеги из разных стран. Мы вместе были в экспедиции и вместе спасались, когда нашим жизням стала грозить опасность, — сформулировала я очень обтекаемо.

Папаша как всегда всё воспринял по-своему. Глазки его заблестели.

— А этот принц не собирается на тебе жениться?

— С чего бы? — ответила я, — Принцы на простых девушках не женятся.

Эх, хорошо, что он не знает, как я отбивалась от чести стать женой Александра.

Как ни странно, он мне не сразу поверил.

— Ну, ты красивая, а маги могут себе позволить гораздо больше, чем простые люди. Ты ведь тоже у нас теперь маг. Вполне подходящая ему невеста.

— Папа, мой жених — совершенно другой человек, — отрезала я.

Кажется, я ткнула в самое больное место.

— Жених? — заволновался он, — Какой такой жених? Разве ты не должна была поставить в отца в известность раньше, чем заводить женихов? Ты не можешь так, Труди! У тебя сёстры! Что скажут люди?!

Я сощурилась, глядя на оживившегося родителя.

Это что ещё такое? К чему приписать? То ли папенька мне жениха выгодного припас, что вряд ли, то ли наоборот, не хочет, чтобы я замуж выходила. Второе-то больше похоже на правду. Никогда не поверю, что он хоть как-то, хоть косвенно, не следил за мной и моими успехами, я имею в виду финансовые. Газеты в Девяти королевствах выходят регулярно, нашу экспедицию они уж точно освещали. Так что папаша должен знать и про то, что мы нашли сокровища, и про то, что я сгинула в горах. Про завещание в пользу сестёр знать не мог, меня пока официально не объявляли погибшей, а без этого нотариус в Альтенбург из Элидианы не потащится. Значит, раскатал губы, сидел и ждал, когда после меня можно будет наследство получить. А тут я такая: жива-здорова, прошу любить и жаловать. И все вымечтанные сокровища мимо носа шмыг!

С ехидной улыбкой ответила на его возгласы:

— Ты забыл, папочка. Перед тобой не маленькая девочка Труди Вюрцль, а взрослая женщина Аделина Манцль. Я уже давным-давно совершеннолетняя и не должна давать тебе отчёта. Так что за кого хочу, за того выхожу. Не знаю, что ты можешь иметь против магистра Баррского. Если есть проблемы, обсуди их с ним.

И тут папаша раскрылся.

— А сокровища?! — воскликнул он, — твои сокровища, которые тебе причитаются! Он же их все захапает! Ничего не оставит семье! А твоим сёстрам нужно приданое! Как я их иначе замуж выдам? Они же не такие красавицы, как ты!

Десять лет, десять лет… Странно. Я, конечно, не следила за тем, что происходит дома, у меня не было такой возможности, но сейчас Лизелотте должно было быть девятнадцать, а Маргарите — двадцать один год. Для Гремона перестарки. Вряд ли тот же папаша позволил им сидеть дома и объедать его.

— А что, они ещё не замужем? — спросила я наивно.

Папашу прорвало и он наконец показал свой истинный нрав. Заорал как резаный:

— И она ещё спрашивает! Как ты посмела?! Нахалка! Мерзавка! Сбежала и бросила нас! Обворовала! Утащила наследство тётушки Гертруды! Девочки остались без приданого! Я нищий, нищий! Ты обокрала свою семью и посмела явиться сюда, чтобы над нами глумиться! И так называемого жениха притащила! Сколько их у тебя, развратная тварь?!

В гневе он даже забыл, что дверь в коридор осталась открыта. Не настежь, но достаточно, чтобы его вопли услышали в приёмной.

Поэтому не стоило удивляться, что через минуту на пороге каморки появился высокий, статный господин в экзотическом наряде, через плечо которого с трепетом заглядывал наш градоначальник господин Гольденштуббе.

Я-то сразу узнала видного иностранца. Во-первых, видела портреты в иллюстрированных журналах, а во-вторых, его племянник здорово похож на дядюшку. Не вылитый, но видно, что родственники. Его величество король Феофан Сальвинский. Поэтому улыбнулась ему и поклонилась как положено. А мой папаша иллюстрированных изданий не читает, они денег стоят и их никто не развешивает на стендах для бедняков. Поэтому он короля не узнал, зато возмутился: кто это смеет ему мешать, когда он с дочерью разговаривает?!

И высказал своё негодование королю прямо в лицо, предложив ему закрыть дверь с той стороны.

Феофан только хмыкнул, зато господин Гольденштуббе побледнел как мел и чуть в обморок не упал. Увидел, что король не требует рубить головы прямо сейчас, весь покраснел от негодования и поехал на моего папашу как гружёная телега под гору.

— Вюрцль, ты совсем с ума сошёл? Забыл, кто ты такой? Здесь тебе не твоя берлога! Туда иди и там командуй! Уже на королей стал голос повышать?!

— На королей? — растерянно произнёс папаша, — На каких королей?

Я ядовито пояснила:

— Папа, перед тобой его величество король Сальвинии Феофан. Так что кланяйся и проси забыть твою безобразную выходку.

Сама же изобразила придворный поклон, что было невероятно сложно из-за отсутствия места, и сказала, обращаясь к королю:

— Простите моего отца, ваше величество, он от избытка эмоций слегка не в себе.

Гольденштуббе на заднем плане хрюкнул, подавляя смешок. Он-то отлично знал, что папаша всю жизнь таков.

Папенька рухнул на колени, да так и остался стоять, с мольбой глядя на короля. А тот мазнул по нему взглядом, обернулся ко мне улыбнулсяпо-доброму. Сказал:

— А ты, красавица, и есть та Аделина, от которой у моего племянника голова кругом? Что ж, я его понимаю.

Эх, зря он это при папаше. Тот сразу забыл про свою вину, глазки у него забегали. Явно составляет в голове новый план, теперь с принцем в главной роли. Короля нужно отсюда срочно уводить, а то как бы не стало хуже.

Я снова поклонилась и сказала:

— Ваше величество, моё имя действительно Аделина. Но прошу вас: давайте уйдём отсюда. Здесь тесно и пыльно. А разговор с батюшкой я уже закончила.

Договорив, стала вылезать из-за стола, а по дороге со значением глянула на папашу. К счастью, он так ушёл в свои дурацкие мечтания, что даже не подумал нас задерживать. Король, как мне кажется, всё понял. Когда мы все очутились в коридоре и я прикрыла за собой дверь туда, где остался Иоганн Вюрцль, он шепнул мне:

— Понимаю тебя, дитя. Родственники иногда бывают ужасны, но мы вынуждены их терпеть.

Я ответила так же тихо.

— Мы не должны заставлять терпеть других, они не обязаны.

Феофан весело рассмеялся и повторил:

— Понимаю своего племянника. Он не мог выбрать лучше.

Ну вот, снова начинается. А мне казалось, этот вопрос уже решён.

Мы вышли наконец в приёмную и я тут же оглохла. Гвалт тут стоял такой — куда там наши студенты на перерывах! Никогда Альтенбург не видел такого общества! Иностранцы в нашем городе редкость, а сейчас тут с трудом можно было найти пару соотечественников.

Большой зал, который обычно стоял пустым (секретарь не считается), набился битком. Во-первых, здесь были все наши, то есть те, кто спасся из империи. Во-вторых, те, кто был с нами в долине Ласерн тоже подтянулись, я не нашла взглядом всего пятерых, но не факт, может, просто не заметила. А в-третьих, сюда прибыли все, кто имел к нашей экспедиции хоть отдалённое отношение. Ректоры, чиновники, маги из Валариэтана и прочие, кого я знать не знала, но по виду могла сообразить, что люди это непростые. И все говорили, никто не молчал! Неудивительно, что у свежего человека сразу закладывало уши.

Король как-то сразу потерялся, наверное, пошёл искать племянника, а я осталась одна. Заозиралсь в поисках Алана, и тут через весь зал ко мне бросилась Марта. Несмотря на невысокий рост и хрупкое сложение, она разрезала толпу как нож масло, перед ней все расступались. Минута, и она меня обняла.

— Адель, какое счастье! Ты жива, здорова и свободна! Мы с Конрадом всё бросили, как только узнали, что ты в Альтенбурге. Очень хотели тебя увидеть и поддержать!

Действительно, за Мартой как на привязи шагал её муж, а за ними плёлся Генрих.

Опять подстава, причём в данном случае из лучших побуждений. Ничего, я с собственным папашей практически справилась, неужели тут дам слабину? Но не стоит обижать Марту, она как раз ни в чём не виновата. Я обняла эту прекрасную женщину и сказала ей, как я её люблю, как ей благодарна и как рада её видеть.

Следом меня обнял Конрад, а когда отпустил, подпихнул ко мне своего сыночка, на которого успел сверкнуть суровым взглядом, тем самым, знаменитым, от которого у студентов кровь стыла в жилах. Генрих обниматься не полез. Одарил меня кривоватой улыбкой и спросил:

— Ну как, обошлось?

Что именно, уточнять не стал. Если он о нашем перемещении, то да, обошлось. Если обо всей экспедиции в целом, то и подавно. Поэтому я ответила на его улыбку и подтвердила:

— Обошлось, хвала богам. Наконец-то мы все в безопасности.

А затем подпустила шпильку:

— Ты молодец, почти правильно всё рассчитал. Забыл только, что тысячу лет назад столицей Гремона был как раз Альтенбург, не сделал поправку, вот нас сюда и вынесло. Но тебе простительно: ты же не гремонец.

Ничего не сказала про то, что я это упустила при проверке. Но у меня на такие мелочи просто времени не хватило, а у Генриха его было море.

У моего бывшего глаза полезли на лоб. До сих пор это он делал замечания и указывал мне на недостатки, а я их робко принимала и обещала исправиться. И тут вдруг всё переменилось с точностью до наоборот. Я ему указала на его ошибки, да ещё снисходительно их простила. Кажется, это перевернуло его мир. Генрих не стал напоминать о наших былых чувствах и отношениях, что-то скомканно пробормотал под изумлённым взором своей матери и ушёл куда-то вбок.

А я поняла, почему его бросила ведьма. Если он так же вёл себя с нею, как со мной, пытался учить уму-разуму и всячески демонстрировал своё превосходство, то удивительно, как она вообще с ним связалась. Ведьмы такого не терпят, только такие дурочки, как я, да и то по неопытности. Так что если он хотел начать там, где это когда-то закончилось, то сильно просчитался, и сейчас это понял на конкретном примере.

И тут в толпе мелькнул Алан. Из-за своего умеренного роста его плохо было видно в толпе высоких парней, которых среди боевых магов большинство. По традиции же именно они занимали впоследствии высшие государственные должности в королевствах, поэтому преобладали в этом зале и мешали мне разглядеть моего любимого. А он, видно, уже давно меня заметил, но никак не мог протолкаться через всю эту толпу.

Я извинилась перед Мартой и двинулась ему навстречу, но тут меня поймал Эвмен и потащил к своему королю, около которого уже тёрся принц Александр. Несмотря на то, что король Феофан показался мне славным человеком и очень помог в разговоре с папенькой, встречаться с ним снова, да ещё в обществе его племянника я совсем не хотела. Но боги кроят нашу судьбу по-своему, не сообразуясь с нашими желаниями. Кричать и скандалить я не привыкла. Пришлось идти за Эвменом. Но Алану я всё же помахала в надежде, что он поймёт и придёт мне на помощь.

Глава 20

* * *

Парней разместили не так, как девушек: засунули-таки в камеры для задержанных. Стражник, запиравший их там, извинился. Других помещений, куда можно было бы впихнуть сразу столько народа, в ратуше просто нет. Эвмен хотел было начать протестовать, но Алан удержал его за руку. Спросил:

— Слушай, ты своему королю известие посылал? Про то, что мы сбежали и ушли порталом?

— Про то, что сбежали, посылал ещё от древнего храма. Пока Адель что-то там считала, я кинул вестника. А про то, куда прибыли, не успел, — сердито буркнул сальвинец.

— Это не страшно, — вмешался Элиастен, — главное, что король знает о побеге и ждёт известий. И как только ему сообщат о прибытии подозрительных личностей в Альтенбург, он всё сразу сообразит. Нам следует его ждать с минуты на минуту.

Но прошло около часа, прежде чем ситуация изменилась. Зато когда это наконец произошло…

Алан жалел, что не видел, как за считанные минуты портальная площадь Альтенбурга заполнилась гостями, и какими! Столь высокие особы не посещали этот в основном купеческий город уже лет пятьсот, если не больше, а в таком количестве сразу, наверное, никогда. Первым порталом там появился сальвинкий король Феофан под ручку с наследником трона Гремона, и потребовал, чтобы его немедленно провели к племяннику.

Конечно, если бе меланхоличный принц Губерт, кто-то мог бы усомниться в личности гостя, но кронпринца здесь знали в лицо и сразу всё правильно поняли.

Служители в ратуше забегали как подстреленные. Быстро выставили оттуда обычных посетителей, благо, приближался уже конец рабочего дня, расстелили ковры и притащили из соседнего ресторана столы с закусками, пока градоначальник со своими заместителями удерживал прибывших на площади с помощью пространных речей. Напоследок вывели из камер мужчин и вежливо пригласили девушек. По запарке никто не обратил внимания на то, что их осталось две.

Через двадцать минут королю Феофану надоело торчать на площади и слушать всякую ерунду, он подхватил градоначальника господина Гольденштуббе под руку и целеустремлённо потащил ко входу в ратушу. Тот перепугался, что ещё ничего не готово и пытался тормозить каблуками, но потом понял, что это бесполезно и повис на мощной руке Феофана как бесполезная тряпочка. При взгляде же на приёмный зал, приободрился: его люди проявили чудеса старательности и почти всё успели. Посторонних не было, пол устилали ковры (только из чистки), вдоль стен стояли столики, а на них громоздились башни из самых разных закусок. А если где не вымыли и не протёрли, так в этой сутолоке никто не заметит.

Дальше отлично сработала стража. Стоило Феофану сделать пару шагов по коврам, как из боковой двери высыпали те, ради кого он так торопился. Вернее, тот. Услышав, что прибыл король Сальвинии, ребята выставили Александра вперёд. Им с дядей дали обняться, затем принц представил ему всех своих спутников, а дальше началось столпотворение. На ребят налетели те, кто ради них сюда приехал, и вмиг растащили в разные стороны. Друзья обнимали и целовали, начальство сдержанно радовалось и требовало отчётов, ещё более высокое начальство пожимало руки и обещало награды. В общем, небольшой сумасшедший дом.

Алан, которого, как выяснилось, никто особо не ждал и не был рад видеть, отошёл к колонне, пристроился у блюда с закуской и стал меланхолично её уничтожать, одновременно высматривая в толпе свою ненаглядную. Но её почему-то не было видно.

Ему не пришло в голову отловить ближайшего стражника и задать ему простой вопрос, а зря. Он бы узнал, что к Адели пришёл её отец господин Вюрцль и они сейчас разговаривают в помещении писарей архива.

А вот Александр с первых слов огорошил дядюшку, что желает жениться как можно скорее. На ком? На девушке, с которой они разделили все тяготы этой экспедиции. Самой прекрасной, самой благородной, самой желанной. На Аделине Мансель. И пусть дядя не уговаривает, что она простолюдинка! Пусть он сначала на неё посмотрит! Где она? Принц огляделся и в недоумении развёл руками. Нету! Исчезла. Испарилась.

После наводящих вопросов он вспомнил, что стражник на площади её опознал и предлагал ей идти домой. Выходит, она родом отсюда, из Альтенбурга, и сейчас может находиться где угодно. Её, в отличие от всех остальных, никто задерживать не собирался.

Король пожал плечами и сделал то, что не догадался сделать Алан. Подозвал стражника, подпиравшего дверной косяк, и спросил, где сейчас девушка, которая прибыла вместе с его племянником. Судя по всему, она местная. Тот сразу сообразил:

— А, Труди?! К ней папаша пришёл. Ох, и фрукт этот господин Вюрцль! То сто лет не вспоминал о доченьке, а как услышал про сокровища драконов, тут же нарисовался.

Король никак не отреагировал на то, что, оказывается, красавицу, в которую влюблён Александр, зовут не Аделина, а Труди, и она дочь какого-то здешнего жмота. Просто попросил стражника отвести его к девушке. Без племянника. Он лично хочет на неё посмотреть, без влюблённого зануды, который будет жужжать под руку.

Стражник готов был уже оставить свой пост, но к королю подскочил господин Гольденштуббе и заявил:

— Я знаю, где это, я вас отведу, ваше величество.

Между тем к Алану, высматривавшему в толпе свою девушку, подошёл незнакомый человек в костюме, свидетельствующем, что он из Сальвинии. Никаких бархатных камзолов и суконных сюртуков, белые полотняные брюки и лёгкая голубая куртка, отделанная тёмно-синей тесьмой. Кажется, это значит, что господин находится на королевской службе, но не военной, а штатской.

— Вы магистр Алан Баррский? — спросил он и, дождавшись утвердительного кивка, представился, — Моё имя Эмпедокл Сатис, я дознаватель на службе короля Сальвинии. Он поручил мне дело о вашей экспедиции.

— Чем я могу быть вам полезен? — сказал Алан безразличным тоном, при этом весьма взволнованно вглядываясь в толпу.

Его совершенно не обеспокоило знакомство с дознавателем сальвинского короля, а вот куда пошёл сам король, заинтересовало. Потому что рядом с ним тёрся принц Александр, а его Алан не без оснований подозревал в желании увести его девушку.

Если начистоту, то магистру было ясно: с принцем Александром Адели будет лучше, чем с ним. Бродяги-исследователи — никудышные мужья, а он, пожалуй, из наихудших. Ни дома, ни денег, только горящие глаза, куча знаний в голове и неутолимая тяга к приключениям.

Положим, сокровища драконов сделают его достаточно богатым, чтобы купить для Адели дом и положить в банк такую сумму, чтобы она никогда больше не знала нужды. Но что он сам остепенится и осядет, ну, хоть на кафедре в каком-нибудь учебном заведении для магов… Что-то ему самому не очень в это верилось. А она не создана для того, чтобы терпеть лишения. Да ещё дети пойдут…

Но и отказываться от своей любви Алан не собирался. Вот и тянул шею, высматривал всё, что может быть связано с его девушкой, но пока ничего не видел.

Между тем Эмпедокл (имечко-то какое!) зудел что-то относительно поручения короля Феофана, а когда Алан совсем перестал его слушать, вдруг неожиданно спросил:

— Расскажите, как случилось, что экспедицию возглавили вы? Ведь это должен был быть архимаг Эндор Кассийский. Как вышло, что он передал это дело вам?

— Всё по моей глупости! — выпалил Алан, — надо мне было тащиться к этому старому грибу, чтобы отдать долг вежливости!

Потом вздохнул, успокаиваясь — Адели на горизонте не было — и продолжил:

— Я готовил очередное путешествие и заехал в Элидиану по делам. Хотел докупить кое-какое снаряжение, ну, и попробовать достать денег. Эндор Кассийский был моими учителем, а у нас, магов, принято их чтить, поэтому я к нему и заскочил. Выразить почтение, так сказать. А ещё у нас не принято учителям отказывать. Поэтому, когда он попросил принять группу и отправиться с ней на Ласерн, я не смог сказать нет. К тому же, как я уже говорил, мне нужны были деньги на новую экспедицию, а Валариэтан всегда хорошо платит.

— А куда уехал ваш учитель, он вам не сказал? — вежливо, но настойчиво произнёс Эмпедокл.

— Почему, сказал. На курорт, в Байи, — и, предваряя вопрос дознавателя, добавил, — Правда это или неправда, я не проверял.

— Мысль о поисках сокровищ тоже была среди причин вашего согласия? — как бы между делом спросил сальвинец.

— Нет, — усмехнулся Алан, — до этого я додумался чуть позже. Когда увидел группу и понял, что мне доверили не зелёных первокурсников, а взрослых магов. Пусть молодых, но сильных и опытных. Просто тащить их в долину Ласерн не имело смысла и в какой-то мере могло быть принято как оскорбление. Ведь это маршрут для мальчишек. А вот драконьи пещеры и сокровища — другое дело. Сам бы я туда ни за что не потащился, слишком дорогая история. Да и в одиночку на Ласерн соваться глупо и опасно. Но если случилась такая оказия… Идеи у меня сформировались ещё в студенческие времена и в результате они блестяще подтвердились. А вы, собственно, зачем спрашиваете? Это допрос?

— Ну что вы, боги с вами! — воскликнул Эмпедокл, — Это так, беседа. Очень приятно было пообщаться. Вы рассеяли мои сомнения и теперь, если я и приглашу вас, то не на допрос, а на очную ставку. А вот, кажется, и та, которую вы так внимательно высматривали.

Действительно, из двери в самом дальнем от Алана конце зала появилась Адель. Её вёл под руку лично король Феофан. Магистр было дёрнулся, но тут его величество отпустил девушку и она двинулась вперёд, поводя вокруг глазами. Его она явно не видела. Алан готов был начать прыгать на месте и размахивать руками, чтобы привлечь внимание своей любимой, но тут к ней подошла целая группа из трёх человек.

По присутствию в ней красавца Генриха Алан догадался, что это знаменитая Марта фар Герион и её не менее известный в магических кругах муж Конрад, родители красавчика. Вот тоже ещё конкуренты!

Почему-то увеличивающееся число соперников подействовало на Алана самым бодрящим образом. Вместо мыслей о том, что его любимой будет лучше с другим, явились иные: не отдам! Моя! Может, они были не такие конструктивные, но нравились Алану несравнимо больше. Потерять Адель, а тем более отдать какому-нибудь нахалу своими руками он был не готов и сомневался, что такой момент когда-нибудь настанет. А что касается устройства их семейной жизни… Была бы семья, а там уж как-нибудь. Два разумных человека всегда смогут договориться и найти компромиссное решение.

Тем временем Адель как-то очень быстро завершила и объятья с Мартой, и разговор с её сыном. Фар Герионы отступили в сторону, а девушка наконец увидела его! Просияла и стала проталкиваться через толпу. Алан поспешил ей навстречу.

Но не тут-то было! Снова откуда ни возьмись с одной стороны к Адели подскочил Эвмен и подхватил её под руку, с другой появился король Феофан, только уже в комплекте с племянничком. Эти красавцы очень дружно и грамотно взяли девушку в клещи и уволокли в угол.

Она только и успела, что послать растерянному магистру перепуганный взгляд и помахать рукой.

Алан не знал, что делать. То ли не лезть, предоставляя Аделине самой сделать выбор, то ли присоединиться к компании и заявить свои права. Но тут его толкнул в бок маленький, но чрезвычайно увесистый кулачок ведьмы и он услышал голос Дейдры:

— Не будь дураком, Алан, не упускай своего счастья и не смей делать Адель несчастной на всю жизнь. Ну-ка, быстро туда! В твоём присутствии и сальвинцы станут помягче, и Адель потвёрже.

* * *

Эвмен увлёк меня в угол за колонну, куда направлялись и король вместе со своим племянником. Мы встретились так, что сомнений не оставалось: именно это место было назначено Эвмену и он целенаправленно вёл меня туда. Вот что значит опытные воины. Выбрана позиция была идеально: вроде как в общем зале, но никто не подойдёт незамеченным и не подслушает. Да и взаимное расположение участников тоже кто-то рассчитал до пальца. Стоило мне оказаться на заранее выбранной точке, как мои руки попали в капкан: за них с энтузиазмом схватился принц Александр.

— Адель, как я счастлив! — воскликнул он, — Наконец-то мы на свободе и можем не оглядываться на обстоятельства.

Ага, как же! Это он у нас такой смелый, потому что принц, а мне надо всегда держать ухо востро.

Я изобразила поклон всем вообще и никому в частности, затем сказала:

— Свобода — это действительно замечательно. Начинаешь её ценить особенно после того, как потерял хоть на короткий срок.

Хотела этим замечанием увести разговор в сторону. Пусть бы обсуждали наши приключения и не трогали мою личную жизнь. Но Александр свернуть с выбранного маршрута не желал.

— Аделина, я рассказал своему дяде о том, какой ты замечательный человек, а какая ты красивая девушка он может видеть и так.

Очень красивая! Грязная, замызганная, непричёсанная, усталая и измученная. Эти мужчины такие странные… Я не стала отвечать, даже улыбаться не стала. Просто молча ждала продолжения. Король решил взять дело в свои руки.

— Дорогая, — сказал он ласково, но с видом превосходства, — я понимаю, ты думаешь, что Александр принц, а ты — простая девушка, без титулов и даже не дворянка. Поверь, это не имеет значения. Александр не наследует сальвинский трон, он маг и может в принципе жениться на ком угодно. Своих сыновей я женил так, как нужно стране, но счастливыми эти браки не назовёшь. Не могу сказать, что парни капризничают, а я в восторге от своих невесток. Высокородные дурочки, к сожалению, иначе не скажешь. Пусть хотя бы любимый племянник женится по своему выбору. Тем более, что ты не просто красивая девушка, а тоже маг, преподаватель элидианской академии. Думаю, Александр не станет настаивать, чтобы ты сидела дома, а сальвинская высшая школа магии будет счастлива предоставить тебе все возможности для профессионального и карьерного роста.

Здорово эти короли говорить обучены. Без подготовки шпарит как по-писаному. Только не о том. Не смущает меня, что я не дворянка, я своим сословием скорее горжусь. И то, что Александр — принц, не делает его для меня чем-то недосягаемым. Просто… Не люблю я его. Уважаю, но не люблю. Мы из разных миров и в его мире мне делать нечего, как и ему в моём. А из речи короля Феофана можно сделать вывод, что я отказываюсь потому, что считаю, себя недостойной принца, а не потому, что люблю другого. Видимо, Александр именно так представил ему ситуацию и король так ставит вопрос, что вроде как неудобно отказывать. И предложение преподавать в сальвинской школе магии очень заманчивое, но нет. Как бы только сказать об этом королю, чтобы не рассердить?!

Я завела речь издалека. Поблагодарила за честь, сказала, что мне лестно слышать о себе такое мнение, а затем добавила:

— Ваше величество, то, что вы сказали, без сомнения, верно и правильно. Ваш племянник принц Александр — прекрасный человек и замечательный воин, я ему бесконечно благодарна: без него я бы погибла. Он имеет право жениться на той, которую изберёт, и жить с ней счастливо. Только вот незадача: я считаю, что тоже имею право выбора и мой выбор не совпадает с выбором принца. Я не собираюсь выходить за него замуж. Со мной он счастлив не будет, ведь я его не люблю.

У Феофана глаза полезли на лоб. Почему-то подобный расклад не приходил ему в голову. Ну верно же: все девушки хотят выйти замуж за принца! Это каждый знает. А тут нашлась странная: отказывается! Он аж дар речи потерял! Стоял и смотрел на меня в полном недоумении.

Александр же весь покраснел, потом побледнел, но на мою реплику отвечать не стал. Ох, достанется ему от дяди за пережитое унижение. Принц, видимо, преподнёс историю так, что я не решаюсь согласиться, потому что не хочу ставить принца в неудобное положение. В результате неловко всем, и мне, и королю, и самому Александру. Думаю, Феофан этого так не оставит и принцу грозит выволочка. Как он смел морочить коронованному дяде голову?! Ну и правильно! Соврал? Получи за своё враньё!

Подумалось ещё: это хорошо, что я не подданная Сальвинии, а то и мне этот разговор с рук бы не сошёл. Я заневрничала.

И ту мне на плечи легли знакомые руки и бесконечно дорогой голос произнёс:

— Ваше величество, что вы хотите от моей невесты?

Я накрыла своей ладонью руку Алана на моём плече и расслабилась. Мой любимый наконец-то до меня добрался и пришёл ко мне на помощь в самый нужный момент.

— Это кто? — спросил Феофан, ни к кому конкретно не обращаясь.

Александр промолчал, а Эвмен пояснил с грустным вздохом:

— Это руководитель нашей экспедиции магистр Алан Баррский.

Теперь король счёл для себя возможным обратиться к Алану и сказал неожиданное:

— Вы уже имели случай пообщаться с Эмпедоклом Сатисом, магистр?

С кем? Я ничего не поняла. Хорошо, что Алан смог ответить по делу:

— Да, ваше величество, имел такое счастье. Кажется, господин Сатис удовлетворился моими ответами на свои вопросы. Сказал, что ему всё понятно.

Ага, если расспрашивал, значит, следователь.

— Что ж, — сказал король, — тогда забирайте свою невесту. Встретимся на разбирательстве по делу о вашей экспедиции.

— Разбирательстве? — спросила я, — А в чём будут разбираться и кто именно?

Король посмотрел на меня тяжёлым, недовольным взглядом и ничего не ответил. Вместо него заговорил Эвмен.

— Пока вы болтались в горах, ни о чём не подозревая, здесь задались вопросом: кто виноват в том, что с экспедицией случилось всё то, что случилось, а вследствие этого имеют ли е участники право на добытые сокровища, а если да, то кто именно и в каком объёме?

Ну понятно, решили нас лишить добытого. Так б сразу и сказали. Кто судить-то будет? И когда? Эвмен этого не сообщил, а мне интересно.

— Высокий объединённый суд Девяти королевств должен состояться через три декады после того, как все живые участники соберутся на территории Девяти королевств, — произнёс незнакомый голос.

Я обернулась и увидела солидного господина средних лет, среднего роста и столь же средней комплекции. Почему-то сразу догадалась, что это Эмпедокл Сатис и есть. Уж очень он смахивал на законника. Повернулась и посмотрела на Алана. Что он скажет?

Но мой любимый не успел рта раскрыть. Откуда ни возьмись налетел мой папаша и развопился:

— Труди, что вообще тут происходит? Кто все эти люди? Зачем они здесь и какое имеют к тебе отношение? Я имею право знать, я твой отец!

Ужас! Кошмар! Говорят, плохо стыдиться своих родственников, безнравственно. А вести себя так, чтобы всем вокруг было за тебя стыдно, это как? Нравственно и хорошо? Мне сейчас было неимоверно стыдно за то, что я дочь этого глупого скандалиста.

Спасибо Алану. Он всё правильно понял, подошёл к папаше и сказал задушевным голосом:

— Очень рад познакомиться с отцом моей дорогой невесты. Давайте не будем тут шуметь. Пойдём в приличный трактир, посидим, познакомимся поближе, поговорим обо всём…

Папаша унялся и дал Алану себя увести. Пусть мне кто хочет что хочет говорит, но дело тут не обошлось без заклинания. Надеюсь только, что не запрещённого заклинания подчинения, за которое Алану может попасть, а простого успокоительного.

Никто не стал нас удерживать, ни сальвинцы, ни местная стража. Мы с Аланом без помех вывели папашу из ратуши на улицу.

— Куда? — спросил мой милый.

Города он не знал и не представлял, где здесь ближайший пристойны трактир. Я подумала, что туда лучше не ходить. Ментальные заклинания долго не держатся, так что папаша вполне способен снова начать бузить. Пусть делает это дома, где никто не видит. Поэтому сказала:

— Домой. Это недалеко. А ужин можно заказать в трактире по соседству, там когда-то неплохо готовили.

Алан удивился, но не стал возражать. Отец же пребывал в заторможенном состоянии и ему в кои-то веки было всё равно куда идти. На звук слова "домой" он среагировал тем, что повернулся в сторону нужной улицы. Идти было недалеко. По дороге успели заглянуть в заведение господина Трауба и заказать ужин на троих. Деньги выложил Алан. Не прошло и десяти минут, как мы вошли туда, где я прожила первые семнадцать лет моей жизни.

* * *

Алан раньше бывал в Альтенбурге только проездом, из портала в портал. Максимум — трактир на рыночной площади. Поэтому сейчас он шёл за Аделью и озирался по сторонам. Ему было интересно. Здесь, в этом городе его девочка росла, училась, по этим улицам ходила в школу, гуляла. Сразу видно, что город старый, с богатой историей и вообще богатый. Добротные каменные дома под красными черепичными крышами, в каждом внизу лавка, мощёная булыжником мостовая, ящики с цветами под каждым окном.

Идти оказалось недалеко: лавка господина Вюрцля находилась в центре города. Выглядела она достойно: золочёная вывеска, два огромных витринных окна, расписанных виньетками, массивная дубовая дверь с колокольчиком. Это издалека. Стоило подойти поближе, как в глаза бросились признаки, сопутствующие разорению. Запустение и обветшание.

Окна давно не мыты, позолота с виньеток облезла, так же, как и с вывески, рулоны полотна на витрине припали пылью, которую никто не убирал. На обшарпанной двери висел листок, гласивший, что сегодня лавка не работает.

Выходит, у господина Вюрцля нет помощников? Адель что-то говорила про жену и дочерей, где они? Если не пришли поздороваться с ней в ратушу, должны быть дома, трудиться по хозяйству и в лавке в том числе. По крайней мере Алан так представлял себе быть торговцев. Ладно жена, она уже немолода и могла слечь, но взрослые девушки, помощницы?

Вместо того, чтобы отпереть лавку и войти внутрь, Вюрцль потащил их узким проходом вокруг, поднялся на три ступеньки под ржавым навесом и отпер весьма скромную дверь, которая очевидно вела в жилую часть.

Дом встретил пустотой и каким-то нежилым духом. Здесь явно давно не убирали и не готовили, а если кто и жил, то приходил ночевать, не более того. На пыльных, давно не мытых полах видны были дорожки следов.

Алан видел, как поникла Адель, когда увидела, во что превратился её родной дом. А Вюрцль понял, что надо дать пояснения, иначе дочь сейчас примется за расспросы. Поэтому он пробурчал злобно:

— Эта стерва бросила меня и её доченьки тоже. Маргарита нашла себе жениха, а потом Вилма уехала к ней и Лизель забрала.

Алан испугался, что Адель сейчас расчувствуется и скажет, что её долг — остаться здесь и помогать отцу. Потом глянул на её лицо и успокоился. Девушка сдержанно улыбалась.

— Я так понимаю, Грета вышла замуж и приданое ей больше не нужно? — сказала она почти ласково, — А Вилма и Лизель поселились у неё? Скажи мне где, ты должен знать.

— Зачем тебе? — недовольно тявкнул Вюрцль.

— Они мои сёстры, разве нет? — пожала плечами Аделина, — Теперь, когда они выбрались из-под твоего ига, я смогу с ними видеться и помогать.

— А мне ты помочь не хочешь, дочь? — в голосе старика слышались слёзы.

— Нет, не хочу, — спокойно произнесла Адель, — Вспомни, ты сам за всю свою жизнь хоть кому-нибудь помог? Нет, только брал всё себе да отнимал последнее. Почему ты думаешь, что к тебе должны относиться иначе, чем всю жизнь относился к людям ты?

Алану показалось на мгновение, что он слышит не свою Адель, а Дейдру. Суровая, непримиримая, жесткая женщина сейчас ничем не напоминала нежный цветок, каким он всегда ощущал свою любимую. В сердце на мгновение прокралось чувство утраты, но он решительно прогнал его. Пусть! Так лучше! А то этот старый жулик повиснет у неё на шее как жернов и прощайте все их планы на совместную жизнь.

— Ах, не хочешь! — взорвался Вюрцль, — Тогда уходи! Ничего я тебе не скажу!

— Алан, — повернулась она к возлюбленному, — пошли отсюда. Да, надо не забыть зайти в тот трактир, где мы заказали еду, и сказать, чтобы они не несли её сюда, мы на месте съедим.

Тут до папаши дошло, что он лишается дармового угощения и он сменил гнев на милость. Залебезил, уговаривая остаться. Он-де погорячился. А Вилма с девочками живут в городке Бус, в десяти лигах от Альтенбурга. Муж Греты — мельник, владелец мукомольни.

По тому как он это произносил, Аделина что-то поняла, так как спросила равнодушно, как ьы между прочим:

— А муж Лизель?

— Мебельщик, — ляпнул её папаша и понял, что проговорился.

Прижал пальцы ко рту, но было поздно. Адель рассмеялась и сказала Алану:

— Преподавание даёт бесценный опыт, который можно применять не только в университете. Я всё поняла. Отец, — обратилась она снова к Вюрцлю, — тебе пора прикрыть лавочку. По-моему, она перестала приносить доход, а ты уже стар, чтобы стоять за прилавком.

— Что ты предлагаешь? — засуетился её отец, — Как это — прикрыть лавочку?

В это время постучали в дверь: прибыл обед из трактира.

— Поедим, а потом я расскажу, как вижу ситуацию, — сказала Аделина холодно.

Алан тем временем открыл дверь и принял у разносчика судки и корзинку. Все вместе они прошли в комнату, которая по идее должна была служить семье столовой. Признаки запустения там были ещё более явственными.

Пришлось Адели, прежде чем сесть за стол, идти на кухню, мыть накопившуюся там посуду, а затем, собирать из неё три пристойных комплекта, чтобы накрыть на стол. Алан помогал ей: вытирал, расставлял, вытряхивал скатерть, раскладывал ножи и вилки. Господин Вюрцль в хлопотах не участвовал, сидел в углу, нахохлившись, и о чём-то напряжённо размышлял.

После того, как все сели за стол и была съедена закуска, он всё же решил поделиться результатами своих раздумий:

— Если бы ты выделила мне из сокровищ, которые тебе причитаются, десятую часть, я мог бы не закрывать лавку, — сказал он, — Нанял бы продавца и девку для уборки…

— Ты? Нанял? — развела руками Адель, — Это самые удивительные слова, которые я когда-либо от тебя слышала. Удивительные и смешные. Ты же ненавидишь платить чужим. Нет, отец, даже если я буду такой дурой, что дам тебе денег, ты не изменишься. Так что предлагаю реальный выход. Дом пока твой? Не заложен?

— Мой, — в свою очередь удивился Вюрцль, — с чего ты взяла, что он заложен?

— Ну и хорошо, — мирно отозвалась Адель, — раз так, то всё просто. Ты закрываешь торговлю и сдаёшь дом с лавкой какому-нибудь купцу. Место тут отличное, дом сам по себе хороший, ценный, арендной платы тебе хватит, чтобы поселиться у какой-нибудь вдовы, есть, пить и ни в чём себе не отказывать.

Вюрцль смотрел на дочь с ужасом, как на привидение.

— Не хочешь? — продолжала она, — Есть другой вариант. Продаёшь своё дело вместе с домом, деньги кладёшь в банк и живёшь на проценты. Вариант менее выгодный, банковский процент выйдет по сумме меньше арендной платы, но тоже приемлемый. Главное, что при этом ты не позоришься как купец, не разоряешься и становишься всеобщим посмешищем.

Кажется, она знала, на какую кнопку нажимать. При слове посмешище её отец вздёрнулся, как от удара, и сказал:

— Хорошо, я понял. Ты вправду думаешь, что мне нельзя помочь? Деньгами?

— Я не буду выкидывать своё приданое в печку твоих амбиций, — твёрдо ответила Аделина, доедая суп.

Она замолчала и больше не стала принимать участие в разговоре. А Вюрцль обратил все свои силы на то, чтобы перетянуть на свою сторону её жениха. Обратился к Алану и стал засыпать его вопросами. Кто он, что делает, где живёт, как так случилось, что они с его дочерью решили пожениться. И не хочет ли он, Алан, вложить часть денег, полученных в результате удачной экспедиции к пещерам драконов, в процветающую торговлю полотном?

После обеда Адель вымыла посуду и, несмотря на уговоры отца остаться и пожить в родном доме, заторопилась обратно. Алан не очень понимал, куда она спешит, ведь не в камеру же, но оставаться в обществе полубезумного старика тоже не горел желанием. Так что обратную дорогу до ратуши они проделали быстро и молча. А там их поджидал уже знакомый Алану человек среднего роста, возраста и внешности, господин Эмпедокл Сатис.

Если бы этот тип переоделся, Алан его ни за что бы не узнал, хотя уже видел сегодня. Но форменный костюм сальвинских дознавателей напомнил о себе сам. Оказалось, на этот раз Эмпедокл искал Адель.

— С удовольствием поговорю с вами, уважаемый господин, — ответила ему девушка, — но сначала я должна разобраться, где мы сегодня ночуем и как получить хоть немного денег из банка, чтобы заплатить за ночлег.

— Не волнуйтесь, — сказал сальвинец, — ничего не нужно. Вам оставлена и оплачена комната вон в той гостинице, — он указал пальцем на четырёхэтажный дом с мансардой под яркой вывеской, — Деньги внесли со счёта элидианского университета. Завтра же все должны будут переместиться в Элидиану, вам подготовлены комнаты в общежитии для аспирантов. И прошу учесть: идёт расследование. До его окончания и судебного разбирательства территорию университета покидать нельзя.

Алан с Аделью переглянулись. Они ничего не понимали, но раз говорят: надо…

А в вестибюле гостинице к Аделине бросилась немолодая, симпатичная женщина. Они обнялись со слезами на глазах.

— Вилма, как здорово, что ты приехала! — воскликнула Адель, — Я уже думала, как мне исхитриться и съездить в этот самый Бус, чтобы тебя повидать!

— А я как раз приехала в Альтенбург, чтобы купить кое-что, и тут услышала, что ты нашлась, — ответила ей женщина, — Отложила возвращение, хотела тебя дождаться. Ты вовремя, а то ещё час и я бы уехала на последнем дилижансе. Где была? К отцу ходила?

Аделина со вздохом кивнула, а затем сделала движение в сторону Алана.

— Вилма, познакомься. Это мой жених магистр Алан Баррский.

И вдруг всё встало на свои места. Если она представляет его как жениха той единственной, которую считает своей семьёй, значит, так оно и есть.

* * *

Мы проводили Вилму на последний дилижанс. Она рассказала, как помогла Маргарите найти жениха и сбежать с ним, а затем как бежала сама, прихватив Лизелотту. Сейчас, хвала богам, девочки пристроены. Обе, несмотря на то, что не красавицы, вышли замуж по любви и счастливы в браке. У Греты растёт малыш, а Лизель ждёт первенца, поэтому они остались дома, когда мать поехала прикупить приданое будущему внуку.

Я сказала:

— Вилма, я хорошо помню то платье и те туфли, которые ты мне отдала, когда я уезжала искать свою судьбу. Ты мне тогда очень помогла. Когда вся история с сокровищами закончится, я сделаю хорошие подарки сёстрам и их малышам. Только, умоляю тебя: ни гаста этих денег не должно перепасть моему папаше.

Вилма усмехнулась.

— Могла бы и не предупреждать. Думаешь, он последнее доедает? Как бы не так! У этого скупердяя денег больше, чем у дракона! Я долго терпела, надеясь, что вот он помрёт, а нам с девочками достанется его богатство. А потом подумала: он ещё меня переживёт, так какой смысл мучиться? Жить надо сейчас. Да и девочкам пришло время замуж. Вот и сбежала.

Я обняла свою мачеху. Хорошая она тётка. Пусть будет счастлива.

На обратном пути со станции дилижансов нам с Аланом снова встретился тот сальвинец в забавной форме, который показал нам, где мы ночуем. На этот раз он выглядел недовольным.

— Я просил вас никуда не уходить, — сказал он.

— С территории элидианского университета, — возразил Алан, — а мы пока в Альтенбурге.

Обнял меня за плечи и, не обращая внимания на сердитого дядьку, повёл в гостиницу.

Нам, разумеется, взяли две разных комнаты, не знаю уж, с чьей подачи. Мы было собрались завалиться вместе в одну: если университету не жаль платить лишнее, это его трудности. Но тут выяснилось, что комнаты и впрямь на одного: крошечные, с узкой кроватью, на которой вдвоём не уснёшь при всё желании. Меняться с кем-нибудь было уже поздно. После тяжёлого дня все давно разошлись по номерам и по большей части уже спали. Так что мы с Аланом пожелали друг другу спокойной ночи и тоже отправились на боковую.

А утром нас подняли ни свет, ни заря и переправили в Элидиану, прямо в портальный зал университета. Там каждому в присутствии университетского хранителя дали подписать бумагу, в которой каждый обязуется сотрудничать со следствием и не покидать пределов университетской территории до его окончания, так что поставленная подпись получала силу магической клятвы.

— Не нравится мне это всё, — сказал Алан, — чует моё сердце: это всё сделано, чтобы наложить лапу на сокровище. Нас хотят обобрать и попутно навешать всех собак. Хорошо, что не запретили встречаться с остальными и обсуждать наше положение здесь, на территории.

К нам подошли Элиастен с Дейдрой.

— Ведьмы своё не отдают, — сказала она, после того, как выслушала мнение Ала, — Будем биться. Прежде всего надо найти этого вашего Эндора Кассийского. Если заставить его признаться, что это он всё устроил, то не останется причин удерживать то, что принадлежит нам. Мне тоже запретили выходить наружу, но мои сёстры-ведьмы займутся этим и найдут его. Знаешь, среди ведьм не так много сильно умных, но ловких хватает. Никуда этот мерзавец, из-за которого мы чуть не погибли, не денется.

Тут я успокоилась. Если Дей взялась за дело, оно, считай, исполнено наилучшим образом.

* * *

Три декады, за этим последовавшие, тянулись долго и внешне выглядели тихими и спокойными. Наш домашний арест оказался не слишком обременительным, но и от приятного был далёк. Всех, кто в начале лета отправлялся отсюда в экспедицию, запихнули в аспирантское общежитие, временно выселив его законных жильцов, чем те были страшно недовольны.

Александр устроился шикарнее всех. Ему, как принцу, предоставили домик из тех, в которых живут штатные преподаватели. То же самое предлагали Элиастену. Внезапно выяснилось, что он в своей стране большая шишка и какой-то дальний родственник тамошнего короля. Но Дейдрин друг отказался и поселился вместе со всеми.

Нас разместили в комнатах по двое. Лично меня с Дейдрой, но в таком составе жить привелось не долее одного дня. Уже к ночи все поменялись: она переселилась к Элиастену, а ко мне въехал Алан. Остальные ведьмы тоже воссоединились со своими мужчинами. Комендант пытался протестовать, но ведьмы отвели его в сторонку и прочистили мозги, после чего он стал просто шёлковым и всячески старался облегчить нам жизнь. Переносил записочки, таскал продукты с рынка и книги из библиотеки, в общем, приносил пользу.

А вот Эвмену не повезло: его сразу поселили с приехавшей женой. Как он не пытался устроиться отдельно, ничего не вышло. Берта же пилила его денно и нощно, из-за чего пришлось даже вешать на комнату полог тишины. Иначе её высокий, пронзительный голос просто разрывал мозг на части, ведь говорить тихо она не умела.

Удивительно: хоть нас и не выпускали с территории университета, зато к нам мог пройти практически кто угодно. Из тех, естественно, кто имел право тут появляться. Так что нас навещали и сослуживцы, и бывшие студенты, и гости из других стран. Я часто встречала их в коридорах. Похож, только к нам с Аланом никто не приезжал, а вот ремольские ведьмы к Дейдре наведывались регулярно.

Пару раз я становилась если не участником, то свидетелем их посиделок. Устраивались они в ротонде на берегу пруда, мужчин туда не звали. А меня приглашали лично, несмотря на то, что ведьмой я не была отродясь. Дейдра один раз приняла меня в свою команду и теперь не видела причин менять это решение.

Надо сказать, посмотрев на ведьм в массе, я поняла, что она имела в виду, когда говорила о том, что умные среди них редкость. Действительно, у большинства мозгов было не больше, чем у Берты. Зато воспитание совсем другое. Этим в целом не слишком интеллектуальным девицам с детства, кроме общих знаний и ремесла, вбивали в голову цельный и непротиворечивый кодекс поведения: что ведьма может, что она должна, и что для неё непозволительно. Этот кодекс охватывал почти все стороны жизни и давал ответы на все вопросы, исключая, конечно, ситуации чрезвычайные и нештатные, когда любому приходится довольствоваться своим умом. Но такие ситуации в жизни встречаются редко. Большинство так и уходят за грань, ни разу с ними не столкнувшись.

Руководствуясь кодексом, любая ведьма могла прожить всю жизнь и не узнать, что ума у неё маловато. Поступая по заведённому, она почти всегда действовала верно и достойно. Поэтому таких невменяемых дур, как Берта, среди правильно воспитанных ведьм практически не встречалось.

Как я поняла, этот свод полезных правил когда-то был установлен такими, как Дейдра. Теми, кому боги кроме дара отвесили мозгов полной меркой. Я спросила и получила ответ, что совершенно права. Мало того, с развитием общества некоторые правила отмирают и замещаются новыми. Решение об этом принимает совет, состоящий из старейших и мудрейших. Их всегда двенадцать плюс одна, председательствующая. Смена состава происходит естественным путём: новая ведьма входит в совет после смерти своей предшественницы или невозможности долее исполнять свои обязанности. Уходящая загодя называет имя своей преемницы.

Дейдра пока в совет не вошла, но была одной из первых кандидатур. Я не удивилась: сочетание дара и ума не так уж часто встречается. Но ждать ей придётся долго: пока что все члены совета пребывают в твёрдом уме и добром здравии.

На ведьминских сборищах я узнала, что поиски Эндора идут полным ходом. Девчонки уже выяснили, что после разговора с Аланом он действительно уехал в Байи, но пробыл там не более суток. Вечером прибыл и поселился в пансионе госпожи Рибар, оплатил декаду пребывания, а утром исчез ещё до завтрака. Зато какие-то мальчишки, ловившие рыбу на дальнем причале, видели, как примерно за полчаса до восхода кто-то, до боли напоминавший Эндора, только не в мантии, а в обычной одежде горожанина, сел в лодку местного рыбака и они уплыли. Рыбак вернулся через два дня и утверждал, что ездил ставить и проверять сети. Никакого пассажира не брал и тем более нигде его не высаживал.

На этом поиски слегка заткнулись, поэтому ведьмы прибыли к Дейдре за указаниями. Она задумалась, а затем спросила меня, какие я тут вижу варианты.

На первый взгляд я могла себе представить две возможности. Первая: рыбаку хорошо заплатили за молчание. Вторая: Эндор воспользовался запрещённым стирающим амулетом и рыбак его действительно не помнит. Ему кажется, что никакого пассажира не было, он как обычно ходил ставить сети.

Кстати, стирающий амулет напрасно так называется, его лучше бы называть запирающим. Он запирает некоторые воспоминания в глубинах памяти, делает их недоступными. Но есть методы, которые могут открыть эту дверцу.

Существует, конечно, третья возможность: Эндор напоил беднягу зельем забвения. Тоже запретным, между прочим. Но это вряд ли. Оно не может действовать избирательно: тут помню, тут не помню. Если стирает, то всё дня за три, за четыре напрочь. Так как рыбак ныне пребывает в здравом уме, на провалы памяти не жалуется, значит, ничего подобного с ним не случилось и это хорошо.

Я предложила ведьмам нанять хорошего менталиста, даже порекомендовала одного парня из преподавателей. Пусть разберётся, что произошло, и заставит рыбака сказать правду.

Хотелось узнать, во что вылились их поиски, но больше я с теми самыми ведьмами не встретилась. Зато узнала, что мой знакомый менталист взял декаду за свой счёт и куда-то уехал. Оставалось надеяться, что это то самое.

Ведьмы вели своё расследование, а маги своё. Я имею в виду не наших ребят, а то, что организовали начальники, когда выяснилось, что наша экспедиция не только добыла древние артефакты и подверглась нападению чёрных искателей, но и притащила из долины гору золота и драгоценных камней.

И вот тут-то наши с начальством точки зрения не сошлись. Мы твёрдо знали, что ни в чём не виноваты, и желали получить нашу законную долю сокровищ. Конечно, с неё придётся уплатить налог, но в мы добыли всё по-честному! А вот чиновники явно искали зацепки, которые дали бы им основания лишить нас честно добытого. Почему иначе они целой толпой обосновались в административном корпусе, в том самом секторе А3 и регулярно таскали на допросы то одного, то другого? Меня саму допрашивали трижды, да так, что хотелось этих гадов прибить или уж надавать по физиономии от всей души. В их вопросах явно читался подтекст: ты сговорилась с отщепенцами и мы это знаем. Смешно, когда бы не было так отвратительно.

При этом никаких адвокатов нам не полагалось, ведь все мы были не обвиняемыми, а свидетелями. Так что дознаватели имели возможность оттоптаться на каждом.

Руководил ими тот самый сальвинский дядя с невыговариваемым именем, Эмпедокл Сатис. Именно к нему я попала, когда меня вызвали на допрос в третий раз. В отличие от большинства, он не был магом, просто очень опытным следователем. Наверное поэтому наше с ним общение показалось мне почти приемлемым.

Он не показывал мне, что не верит ни одному моему слову, просто слушал и записывал. Как будто для него было важно не уличить меня во лжи, а чтобы картинка сошлась. Но вопросы задавал неприятные и из них я сделала вывод: они копают под Алана. Хотят доказать, что он был в сговоре с чёрными искателями.

Действительно: если начальник экспедиции с самого начала замыслил преступление, то и вся организация преступна. А в таком случае она никак не может предъявлять права на результат этого самого преступления. Можно подумать, мы живых драконов обокрали.

Так я и сказала Эмпедоклу. А потом добваила:

— Если бы магистр Баррский замыслил погубить собственную экспедицию, чтобы дать отщепенцам завладеть сокровищами, у него были все возможности так и поступить. Но он всё делал, чтобы нас обезопасить. И вы можете судить по результату: никто из международной команды серьёзно не пострадал, а вот чёрных искателей поубавилось.

— А то, что вас с ним занесло аж в Огир…, - начал следователь.

Я его оборвала:

— Если вы думаете, что такое можно запланировать, то я была лучшего мнения о ваших умственных способностях.

Он запыхтел от возмущения и открыл рот, желая поставить меня на место, но я сделала вид, что не замечаю, и продолжила:

— Это был несчастный случай. Никто из тех, кто при этом присутствовал, не скажет иного. Ни те, кто был на площадке, когда нас завалило в пещере, ни те, кто спасал нас в горах. А тот, или, вернее, та кто вам скажет другое, просто не в курсе дела, потому что находилась далеко и ничего не видела. Это ведь от Берты идёт, да?

И улыбнулась ласковой улыбкой голодного дракона.

Злая, как змея, которой наступили на хвост, я вылетела из административного корпуса и налетела на Александра. Надо сказать, мы с ним сталкивались практически каждый день. Несмотря на то, что я ему отказала в присутствии его дяди-короля, он продолжал регулярно меня подлавливать пытаясь объясниться в очередной раз. Я как могла избегала этих встреч, но тут не получилось. Врезалась в него на полной скорости и только ловкость воина, с какой Александр меня перехватил, позволила мне не разбить физиономию об его твёрдую как камень грудь.

Так как я всё ещё кипела после встречи с Эмпедоклом, то из меня просто выплеснулось:

— Как мне надоели ваши сальвинские штучки!

— Что случилось, Адель? — спросил он, — Кто тебя так достал, что ты на людей бросаешься?

— Соотечественник твой, Эмпедокл Сатис, — с трудом выговорила я кошмарное имечко и добавила, — Представляешь, эта стерва, жена твоего приятеля Эвмена, наговорила следователям, что Алан действовал заодно с чёрными искателями, а я была у них связной.

— Бред какой-то, — сказал принц, — зачем ей?

Я вздохнула.

— Да низачем, просто чтобы сделать гадость. А вот комиссии по расследованию эта версия очень понравилась. И знаешь почему?

— Почему? — брови Александра взлетели к волосам.

Ой, наивный. Неужели до сих пор не догадался, откуда и куда ветер дует?

— Потому что появляется законный повод лишить нас честно добытых сокровищ и захапать их в казну.

— В чью?

Пришлось объяснять очевидное.

Так как Ласерн находится на территории Элидианы, то основная часть отойдёт Элидиане. Хороший кусок получит Валариэтан, потому что если с ним не поделиться, вони будет на весь мир, остальные королевства тоже урвут, но по маленькому кусочку, нечто вроде утешительного приза. Про то, что мероприятие под преступным руководством будет признано преступным тоже пришлось втолковывать. Но когда принц наконец всё понял, то сказал:

— Э, нет! Так не пойдёт. Адель, мне нужно срочно переговорить с дядей и с Эвменом. Пусть ищут другой способ пополнить казну, а это — наша честная добыча, и точка!

Он убежал, а я вернулась в нашу с Аланом комнату и застала моего любимого за столом. Он разбирал какие-то бумаги и вид при этом имел самый несчастный.

— Ты тоже сегодня был у следователя? — спросила я, хотя и так знала: был.

— Адель, милая, — сказал Алан, — по-моему, меня собираются сделать виновным во всём. А это каторга лет так на десять и потом… гражданская смерть. Я не хочу, чтобы ты выбросила годы своей жизни на того, чья жизнь, считай, уже закончилась.

— Глупости, — ответила я, — ты же знаешь, что не виноват. У них нет и не может быть никаких доказательств. Никто не станет свидетельствовать против тебя, я имею в виду не домыслы, а факты. И вообще: если ты вздумал меня бросить, то даже не мечтай. Куда ты, туда и я.

Глава 21

* * *

Если за время домашнего ареста в стенах университета Адель допрашивали всего три раза, остальных участников не чаще, то Алана тягали на допрос практически ежедневно. Но делали это аккуратно: выбирали время, когда Аделины с ним не было. А её довольно часто звали к себе ведьмы, да и на кафедру она наведывалась регулярно, полагая, что вся эта история с экспедицией и сокровищами ещё неизвестно чем закончится, а вот хорошую работу терять не стоит.

На первом же допросе с Алана взяли магическую клятву о неразглашении, особо предупредив, что содержание их бесед не должно стать известно его любовнице. Клятва не позволяла ему даже открыть рот на данную тему. Поэтому он и молчал, стараясь при Аделине выглядеть всем довольным. Вот только чувствовал, что с каждым днём удавка на его горле сжимается всё туже и всё труднее ему хранить безмятежный вид.

Как известно, магическая клятва молчания действует до тех пор, пока твой собеседник ничего не знает о том, что в соответствии с ней дОлжно от него скрывать. Иначе как в таких условиях общаться со следователями? Но стоит тому, от кого всё скрывают, приобщиться к этой информации из другого источника, как ограничения падают.

Алан испытал невыразимое облегчение, когда понял, что теперь может всё обсуждать со своей любимой. Может, ей и не сказали напрямую, но она, умница, сама догадалась, что происходит. Теперь они могли это обсудить.

Ещё большую радость доставила ему реакция Адели. Не то, чтобы он надеялся на благоприятный исход лично для себя, но подтверждение того, что она не собирается от него отказываться, грело душу. Вокруг его девочки крутились такие мужчины! Один принц Александр чего стоил, да и Генрих… И дело не только в том, что они красивее и общественное положение у них выше. Они могли бы дать Адели то, что никогда не даст ей он, Алан: спокойную, обеспеченную жизнь, то, что так дорого женщинам. А она наотрез отказалась от всех этих блестящих перспектив ради того, чтобы не предавать того чувства, которое родилось во тьме драконьих пещер под горами.

Поэтому он тут же бросил все дела и обнял свою бесценную. Поговорить можно и потом. А незаконченный отчёт экспедиции теперь они допишут вместе.

Три декады прошли, уже четвёртая шла на убыль, а разбирательство так и не было назначено. Алан дописал и сдал отчёт, Адель тоже подбила итоги, однако, по совету Дейдры с Элиастеном, отдавать результаты начальству не торопилась, у неё нашлись другие дела. В университете начался учебный год, а следователи всё ещё не были готовы представить свои выводы. Видно, очень уж они расходились с тем, ради чего расследование вообще было затеяно.

Первым не выдержал элидианский король. Будь это внутренним делом страны, он уж дожал бы упорных и добился своего, но дело вышло международным. Вдруг, в какой-то момент его стали клевать со всех сторон. Окончательного решения стал требовать не только король Феофан, который, как водится, с самого начал держал руку своего племянника, но в какой-то момент подключились и другие монархи. Король Дарсы, например. Солидарно с ним неожиданно выступили остальные: король Шимассы, королевская чета Ремолы, гремонец и лиатинец. Промолчали только кортальский король и регент Мангры, но и одобрения тоже не выразили. Можно было предположить, что, будучи спрошены, они именно что встанут на сторону Феофана. Король рассчитывал на поддержку Валариэтана, договорённость с которым была достигнута заранее, но… Если остальные будут против, то и маги тут же перекинутся на их сторону. Были прецеденты.

Всё это его величество обсудил со своим первым министром. Тот почесал в затылке и предложил план из двух пунктов. Первое: если все так уж настаивают, надо как можно скорее провести открытое слушание дела и дать международному жюри решить его по закону и справедливости. Если придётся отдать сокровища, значит так тому и быть. Второе: финансы, как известно, поют романсы, так что нужно что-то предпринять для пополнения казны. Для этого следует организовать новую экспедицию на Ласерн, благо долина находится на территории Элидианы. Ведь, судя по отчётам магистра Баррского, они обследовали всего малую часть пещер, которые там находятся. Должны быть другие, тоже не пустые. В этот раз иностранцев не привлекать, ведьмами обойтись местными, зато послать с экспедицией солдат для охраны. Тогда всё добытое будет считаться собственностью короны.

Да, важный момент: магистра Баррского привлечь для поиска пещер. Он что-то в этом понимает. Если его признают виновным в преступлении, тем лучше: будет таким образом свою вину отрабатывать.

Король подумал и согласился: план хорош.

Сразу после этого в университет прибыл королевский посланник и объявил: слушание по делу состоится через пять дней, в выходной. Пусть подготовят для этого большой лекционный зал и оборудуют его Кругом Истины.

Все части знаменитого артефакта прислали из Валариэтана, осталось только собрать их и напитать получившееся силой, а лекционный зал для судебного заседания и так подходил лучшим образом.

В тот же день в Элидиану начали съезжаться все, кто так или иначе был заинтересован в результате слушания. Из королей, правда, приехал только Феофан, зато остальные прислали наблюдателей такого ранга, что становилось ясно: делу придаётся колоссальное значение.

Желающих присутствовать на слушании набралось столько, что ректор своей властью решил отменить открытое заседание и организовал проход по заранее выданным пропускам. Надо ли говорить, что примерно половину из них пустили в продажу и деньги пошли отнюдь не в казну.

Ценности, добытые экспедицией, доставили из Оджалиса и поместили под охранный купол, около которого денно и нощно дежурил отряд стражи, укреплённый магами Коллегии. Но охранники находились там скорее для проформы, потому что купол создавали сразу несколько магов различных специальностей и снять его могли тоже только они, собравшись вместе. Сделано это было для того, чтобы все желающие могли воочию убедиться в том, как велико и прекрасно сокровище драконов.

Вместе с золотом и драгоценностями из Оджалиса прибыли хранитель с двумя писцами. Они привезли составленную ими опись, а также результаты предварительной оценки, над которой работали сразу несколько ювелиров. Бумаги эти охранялись столь же тщательно, а с их составителей была взята магическая клятва о неразглашении. Никто до начала процесса не должен был узнать, какую именно ценность представляли собой добытые экспедицией сокровища. И это несмотря на то, что сами ценности мог видеть каждый.

— Не понимаю сакрального смысла такой таинственности, — сказал, узнав об этом. Элиастен, — Если только нас не собираются надурить с подсчётами. Но это они зря. Нашли кого пытаться обмануть.

Он знал, о чём говорил. У Адели остались все её записи, где она вела учёт добытого. Никто её о них не спрашивал, а она молчала, резонно рассудив, что вылезать со своими бумажками незачем. Чем меньше о них будут знать, тем лучше. Все с ним согласились.

И хорошо, что при этом присутствовали только свои, проверенные люди, а не те, у кого язык без костей.

Берта могла бы сообщить о том, что занудная администраторша всё записывала, но ей это и в голову не пришло. Кропотливый труд был чужд огневичке, она его не ценила и не понимала, как можно пересчитать и переписать такую уйму всяких мелких вещиц. Поэтому и не придала значения тем записям которые вела Адель у всех на глазах, а может быть просто думала, что всё это погибло в пещерах.

Как бы там ни было, а следователи так и остались в неведении относительно записей Адели. Про то, что она делала расчёты порталов, знали, а вот про учёт ценностей не имели понятия. Какую роль это должно было сыграть на грядущем слушании, не предсказал бы даже великий пророк.

* * *

Слушания должны были начаться в назначенный королём срок.

А накануне к нам с Аланом пришёл славный молодой паренёк и сообщил, что он адвокат, нанятый лично для меня принцем Александром. Зовут его Этьен Вердье. Я представить не могла, чем этот большеглазый, щуплый юноша, выглядевший так, как будто он хронически недоедает, может нам помочь. Ладно, не нам, мне конкретно. Защищать Алана он не собирался, не за то ему заплатили.

При более детальном знакомстве выяснилось, что принц обратился в уважаемую адвокатскую контору, но её глава не захотел связываться с непонятны делом, поэтому вместо себя послал стажёра. Так как я сама ещё не вылезла из стажёрских сапог, то сочувствие парень вызвал. Старый лис бросил молодого недокормыша на пики вражеских солдат, а сам остался в стороне. Интересно, а деньги он с Александра взял как за свои услуги или сделал скидку? Потому что если как за свои… Если всё обойдётся, я этого так не оставлю.

А для начала я посадила его за наш с Аланом стол и знатно накормила. Не знаю по какой причине, наверное, из-за принца, но арест наш обставлен был так, как будто мы находились в гостях у дорогих родственников, то есть еды давали вдоволь и самого лучшего качества. Не из студенческой столовки носили и даже не с кухни для преподавателей, а из трактира на площади. Судки приносили полные, при желании порцией на одного вполне можно было наесться двоим. Поэтому милашка Этьен нас не обездолил и сам налопался до отвала. По нему было видно, что такое пиршество в его жизни — редкость.

Насытившись, он проникся к нам тёплыми чувствами и выложил, какие слухи ходят в городе. Н-да, ничего хорошего. По мнению обывателей, наша экспедиция ничем не отличалась от походов чёрных искателей, поэтому нас всех следует отправить в рудники, даже иностранцев. Одна радость: имён никто не знал, даже Алана называли по-разному, но словосочетание "магистр Баррский" в народе хождения не имело.

После слухов и сплетен Этьен попросил нас рассказать, как на самом деле всё произошло. Я выложила всё, что знала. Начала от того момента, когда меня отправили помогать в сектор А3 и закончила побегом из империи. Юный адвокат этим не удовлетворился, зада мне ещё кучу вопросов о том, как я жила до нашей злосчастной экспедиции, чем занималась и кто всё это может подтвердить. Очень обрадовался, когда я назвала Марту фар Герион. Она будет на процессе и её несложно вызвать в качестве свидетеля.

Как я поняла, главным доказательством моей непричастности должно было стать то, что ни с кем: ни с Аланом, ни с другими участниками, ни с Симоном, ни с чёрными искателями, ни с архимагом Эндором Кассийским я не была знакома раньше.

Про Эндора я слегка сомневалась. Он же преподавал в университете, когда я там стажировалась. По работе мы не пересекались, но в коридорах могли видеться. Тут ничего не докажешь. Вот если бы ведьмы всё-таки приволокли его на суд, тогда другое дело. В Круге Истины он бы во всём признался. Этьен подтвердил мои мысли: он знает, как надо задавать вопросы, чтобы стоящий в Круге не мог увильнуть от честного ответа.

Выходит, в принципе меня трудно в чём-либо обвинить. А вот Алана… В благодарность за сытный обед Этьен выслушал и его, а затем вынес свой вердикт: однозначных доказательств невиновности моего любимого на сегодняшний день не существует. Все участники, кроме, разве, Берты выступят на его защиту? Это ничего не даст. Если король стремится наложить лапу на ценности, то такая защита может только служить доказательством сговора.

Вот если бы был жив Симон…

Значит, не зря мы тащили этого негодяя за собой и подвергались опасности, оставляя ему жизнь? Я пожалела, что тот имперский вояка снёс ему голову, хотя, когда это произошло, я в лучшем случае испугалась, но жалости не испытывала. Мне тогда казалось, что гад получил по заслугам, да и сейчас так кажется. Что он может понадобиться для того, чтобы защитить наше достояние и доброе имя Алана, мне и в голову не могло прийти.

— В общем, — резюмировал Этьен, — в деле Адели всё более или менее ясно, доказать её непричастность не составит труда. В деле же Алана всё зависит от того, удастся ли найти и привлечь Эндора Кассийского. От этого будет зависеть, уйдёте ли вы на волю богатыми героями или нищими отщепенцами.

В сущности, это мы и так понимали, адвокат только подтвердил наши предположения. Честно, если это всё, что он сможет сделать, то принц зря выбросил деньги. Только я намылилась это сказать, как Этьен добавил:

— Я буду завтра в суде. Когда дойдёт дело до вашего допроса, Адель, скажите, что у вас есть защитник. Тогда я получу право задавать вопросы, а зачастую результат Круга Истины зависит от того, как их будут ставить. Вы меня поняли?

Я подумала и предложила:

— Возьмите на себя те же обязанности относительно Алана, мэтр Этьен, что вам стоит. Ничего больше не нужно, только задайте правильные вопросы и не дайте задать неправильных. Мы заплатим.

Тот покачал головой.

— Нет, и не просите. Несмотря на то, что ваши с магистром интересы не вступают в противоречие, я не могу представлять сразу двоих.

Плохо. Судя по тому, что этот парень нам объяснил, адвокат Алану нужнее, чем мне. Но искать другого защитника некогда, да и не любят они идти против действующей власти. Только вот такие, бедные стажёры могут согласиться просто потому, что это даст им имя. Поэтому, хотя Алан уже дёргал меня сзади за подол, мол, оставь, я продолжала настаивать:

— Ну, принц же нанял не вас, а вашего патрона, так что, защищая меня, вы будете представлять на процессе его контору, а адвокатом Алана станете уже от своего лица.

Ловко я придумала?

Этьен сначала было обрадовался, а потом снова загрустил.

— Нет, и не просите. Вот если бы вы были мужем и женой, тогда да, я бы имел право…

И только-то?

Я схватила Алана за руку и посмотрела ему в глаза. Он понял всё без слов, но не обрадовался.

— Адель, я не хочу так… Как будто принуждаю тебя, чтобы спастись.

Вот глупый! Как ему объяснить? Как убедить? Сказала:

— Алан, я давно, с того самого дня в драконьей ловушке считаю тебя своим мужем. Пошла против всех устоев моих предков, живу с тобой открыто только потому, что считаю: межу нами всё давно решено и мы не заключили брак из-за того только, что времени не было. Выходит, я ошибалась и для тебя это не так?

Так разволновалась, пока говорила, что заплакала. Вернее, выгнала из глаза одну-единственную слезу и она торжественно стекла по щеке, приводя Алана в ужас. Он обнял меня, прижал к груди и зашептал что-то успокоительно. Мол, он не мыслит жизни без меня и конечно же мечтает, чтобы я стала его женой. Это его единственное желание. Но не так же!

— А почему не так? — прошептала я, — Какая разница? Для меня никакой.

— Как же быть? — забеспокоился он, — Времени у нас совсем немного, да я и не хотел бы привлекать внимание к тебе именно сейчас. Вдруг это повлияет отрицательно не только на мою, но и на твою судьбу?

И тут, спасибо ему, выступил наш защитник.

— А что вы так волнуетесь? — спросил он Алана, — Никакого вреда от того, что прекрасная мистрис станет вашей женой, ни вам, ни ей не случится. Наоборот, женитесь поскорее! Это докажет, что она вам полностью доверяет, особенно если вы выберете вариант магического брака "Единение". Вам и звать никого не придётся. Насколько я знаю, справитесь сами. А я буду иметь возможность возможность защищать обоих как семью, особенно если вы немножко заплатите мне лично. От конторы-то я ничего не получу, кроме практики.

Я радостно поцеловала Алана и это решило дело. Мы отпустили милого мэтра, пообещавшего, что он будет нас ждать завтра в зале суда, а сами отправились к Дейдре. Несмотря на то, что обряд можно было совершить и самостоятельно, но лучше, чтобы его провёл кто-то другой, а ещё лучше — при свидетелях. Элиастену мы доверяли безоговорочно, а Дей со своими ведьмами представлялась мне лучшим свидетелем, тем более что она всегда ратовала за то, чтобы мы с Алом поженились.

Через час мы вышли из их комнаты законными супругами. Теперь оспорить наш брак не смог бы никто. А вот празднование, поздравление и подарки мы решили перенести на другой, более удобный день.

— Когда всё это безобразие закончится, — сказала Дейдра.

Глава 22

* * *

На судебное заседание нас пригласили с утра пораньше, но, так как мы были не обвиняемыми, а вроде как свидетелями, в зал не провели, а заперли всю толпу участников экспедиции в небольшой комнате, предназначенной для лекторов. Естественно, стульев на всех не хватило, да и поставить их особо было негде, поэтому нас. Девушек, усадили, и парни остались стоять и были этим крайне недовольны.

Зачем такие издевательства? Ведь в административном корпусе полно пустых, просторных помещений с сиденьями. Например, третья аудитория. Лекции в ней проходят редко, а места хватило бы на три таких экспедиции и ещё осталось бы.

Кроме нас свидетелями должны были выступать и другие люди, но их тут не было. Вероятно, их поместили отдельно, может быть в ту самую аудиторию.

Целый час мы парились в неизвестности и ничего не происходило. Наконец ребят начали вызывать по-одному. Принцип очерёдности был мне поначалу не очень понятен, зато ближе к концу стало ясно: сначала вызвали тех, от кого ничего не ждали. Первыми ушли Эйно, Райо и и Кальо из Мангры, за ними Гойко, Йован и Радован из Шимассы. Показаний этих ребят бояться не стоило. С одной стороны они и ко мне, и к Алану относились по-доброму и не верили в нашу виновность, с другой — ничего не знали, но и выдумывать не стали бы. Приличные, честные парни.

За ними отправились кортальцы. Адриано и Родриго не вызывали опасений, а вот Луис… Несмотря на то, что Берта сейчас жена Эвмена, она могла что-нибудь напеть своему бывшему. Хотя… Я не замечала с его стороны негативного отношения, скорее наоборот.

Затем пошли Ральф с Томасом, Линдор с Сандорионом и Валент с Дидье. Все хорошие ребята, по крайней мере об Алане дурного слова не скажут, тем более обо мне.

После чего объявили перерыв.

Остались мы с Аланом, те, кто ходил нас выручать, и Берта.

Нас не выпустили, пытавшихся к нам прорваться ребят наоборот, не впустили. Мой адвокат хотел передать миску с грушами и персиками — не разрешили. Спасибо, стражники принесли два больших кувшина воды и стаканчики, потому что от жары и духоты страшно хотелось пить. А вот в туалет водили по-одному и под конвоем, как будто мы отпетые преступники.

Перерыв продлился час, за который я успела всё проклясть. Ну вот зачем надо было нас поднимать ни свет, ни заря и запирать в этой комнатушке? Не знали, кого удастся допросить до перерыва? Да всё они прекрасно знали! Лучше дали бы поспать, никуда мы из своих комнат не делись бы. Но нет, нужно нас помариновать хорошенько, чтобы податливее стали. А вот хрен им!

Наконец заседание продолжилось.

Эту поганку Берту вызвали первой. Тоже понятно почему. Если она наговорит о нас всякой гадости, то ей успеют поверить, а нам потом придётся опровергать её слова. То есть впечатление о нас будет испорчено заранее. Я об этом только подумала, а Дейдра сказала. И добавила, что Берта очень пожалеет, что вылезла со своими разоблачениями, если ей не хватило ума держать язык на привязи.

А я думала о том, как нам в такой ситуации поможет Этьен, и не находила ответа.

За Бертой пошли Александр, Эвмен, Элиастен и Хольгер, за ними вся наша троица ведьм по-очереди, потом наконец вызвали меня. Я сжала руку Алана, ведь он оставался тут совсем один, чмокнула его в нос и отправилась давать показания.

Знакомую аудиторию преобразили так, что я не сразу её узнала. Хотя изменили немногое, все-навсего кое-где поставили перегородки да на полу перед подиумом, на котором обычно стояла кафедра, а теперь сидели наши судьи, цветной каменной мозаикой красовался Круг Истины. А так… Всё вроде бы осталось прежним, но теперь это был не лекционный зал, а зал суда.

Меня пока в Круг ставить не стали, а указали место в небольшом загончике чуть сбоку от этого артефакта. Затем председательствующий, совершенно незнакомый мне маг, говоривший с сильнейшим кортальским акцентом, произнёс:

— Назовите ваше имя и расскажите всё, что вы можете показать по данному делу.

Имя я назвала то, которое значилось в моих документах: Аделина Гертруда Мансель. И началось… Кто такая Труди Вюрцль и почему, если это я, то ношу другие имя и фамилию? Спросил крайний слева судья, по говору я поняла, что мой соотечественник, но остальные очень живо заинтересовались. Пришлось им выкладывать всё в подробностях и сообщить, что всё это могут подтвердить стряпчий из моего родного Альтенбурга и проректор школы магии в Лиатине госпожа Марта фар Герион, здесь присутствующая. Можно подумать, им больше заняться нечем, как выяснять подробности моей биографии.

Наконец с именем разобрались и перешли к сути дела. Историю своих злоключений я рассказала в подробностях. И как не хотела участвовать и как ректор меня принудил, и как мы больше декады отбивали нападения отщепенцев, и как нас с Аланом завалило в пещере, и как мы выбрались, а ребята нас нашли на грани жизни и смерти.

Особый интерес вызвало всё, связанное с Симоном. Судей волновало, как так вышло, что он путешествовал вместе с нами. Видимо, они никогда не были в горах. Ещё их волновало, точно ли он погиб. Я оказалась единственным доступным свидетелем его смерти, ведь вызвать для подтверждения его убийцу, начальника той крепости, где нас держали, не представлялось возможным.

По тому, как мне задавали вопросы (а на этом этапе делать это могли только члены суда) я поняла: не очень-то они мне доверяют, хоть и в Круг Истины не поставили.

Когда я закончила свой рассказ, меня сухо поблагодарили и указали место за заборчиком, где уже сидели остальные наши товарищи, а сами стали совещаться между собой, прикрывшись пологом тишины.

Дейдра помахала мне, показывая, что держит место рядом с собой. Пробираясь через лес чужих ног, я обратила внимание: места в этом закутке было немного, но, несмотря на это, Берта осталась одна. Рядом с ней не пожелал сесть даже муж. Делаем вывод: она говорила против нас с Аланом. Дура! Сама больше потеряет, чем приобретёт. Ведь сокровища-то мимо носа проплывут, да и муж вон как обижен. Может и на развод подать, брак-то у них не такой, как у нас с Аланом. Но ей это, кажется, невдомёк.

Когда я наконец села, судьи закончили шушукаться и вызвали Алана.

Тот повторил историю про то, как Эндор Кассийский заставил его принять руководство экспедицией слово в слово так, как он это рассказывал Этьену, а потом изложил наши с ним приключения. Судя по физиономиям судей, они уже устали это слушать. Ну ещё бы! Целая толпа людей и все, с небольшими вариациями, твердят одно и то же. Видимо, потому их и заинтересовало выступление Берты, что оно сильно выделялось на общем фоне.

Пока мой муж говорил, я нашла взглядом Этьена, сидевшего на местах для защитников. Он был совершенно спокоен и даже казался довольным. По крайней мере кивал каждый раз, как Алан излагал очередной момент наших приключений.

Судьи его многократно останавливали и переспрашивали, время от времени требовали, чтобы он назвал того, кто мог бы подтвердить тот или иной эпизод. Как ни странно, на Алана это действовало успокаивающе. Он даже рассмеялся однажды, когда его спросили, кто сможет подтвердить, что госпожа Мансель убила подземную змею. Меня, кстати, об этом тоже спрашивали и я тогда подумала, что зря про неё рассказала. А Алан и ухом не повёл. Предложил смотаться в империю и найти шкуру, которую его бесценная супруга потеряла при попытке бегства. Так как змею она убила заклинанием, там должна была остаться печать её магии. Такую шикарную вещь наверняка кто-нибудь подобрал., она не могла просто так исчезнуть.

Последние его слова уже никто не слушал.

При слове "супруга" возбудились все. И судьи, и наши ребята, особенно Александр. Сверлили меня и Ала особыми, магическими взглядами, пытаясь увидеть брачную метку. Ну что ж, мы знали, на что шли.

Один из судей, кажется, местный, элидианец, пожелал снова вызвать меня и выяснить обстоятельства моего, как он сказал, скоропалительного брака. Но тут поднялся милашка Этьен и заявил, что это нарушает порядок. Прерывать допрос свидетеля, чтобы задать вопрос тому, кто был уже опрошен, не положено. В результате об этом спросили самого Алана.

Он с достоинством ответил, что не видит в нашем браке ничего скоропалительного. Мы решили быть вместе ещё там, в пещерах, а сейчас просто провели обряд, который долго откладывали из-за того, что были другие, более "горящие" дела.

На вопрос, почему он не поставил суд в известность, он пожал плечами и ответил:

— Я полагал это нашим с Аделиной личным делом, которое никого кроме нас не касается.

Председательствующий возразил:

— Вы ошиблись, магистр Баррский. Это очень важное обстоятельство. Вы ловко устроились: теперь ваша жена не может свидетельствовать против вас.

Дейдра толкнула меня локтем и шепнула:

— Ох, он расстроился. Думал, поднажмёт на тебя, слабую девушку, и ты оговоришь Ала. Облом!

Берта же, услышав, что мы с Аланом поженились, стала кидать на меня такие взоры, что, вложи она в них хоть каплю силы, испепелила бы меня на месте. Не понимаю, на что я ей сдалась? Неужели ей недостаточно Эвмена и она претендует на всех мужчин во вселенной?

Алан же никак не отреагировал на подколку председателя суда. Сделал вид, что не услышал, и промолчал. Правильно, я сама бы так поступила, но вряд ли смогла сохранить на лице столь равнодушно-доброжелательное выражение. Наверняка бы смерила гада презрительным взглядом. А он сдержался, молодец.

Судьи помурыжили Алана ещё где-то минут сорок, пытаясь наводящими вопросами загнать его в ловушку, но он не дался. Не возражал, не пытался объясниться и оправдаться, а спокойно излагал факты. Для тупых не ленился повторить одно и то же по три раза с той же учтивой полуулыбкой.

Наконец председательствующему надоело бестолковое бодание и он объявил, что высокий суд пока не смог прийти к единому мнению и не готов вынести решение. Заседание продолжится завтра. Заслушанные свидетели могут оставаться в зале суда и обязаны выйти и отвечать на вопросы, если таковые к ним возникнут. Завтра же будут заслушаны те, кто не принимал непосредственного участия в экспедиции, но может подтвердить или опровергнуть уже полученные данные.

Все стали подниматься. Большинство сразу отправилось на выход, а к нам подошли разные люди. Во-первых Этьен. Он пожал Алану руку и сказал, что тот держался просто великолепно. С этим я была полностью согласна. Где только научился? Ал пожал плечами, вздохнул и сказал:

— У меня большой опыт. Если бы тебе пришлось столько раз, сколько мне, защищать свои проекты перед самой недоброжелательной аудиторией: конкурентами, завистниками и инвесторами, ты бы держался ещё лучше.

Этьен хлопнул его по плечу, сообщил, что завтра начнётся всё самое интересное, и убежал. За ним подошёл Александр.

— Поздравляю, — сказал он.

По лицу было заметно, что радости по этому поводу принц не испытывал. Но мы с Алом сделали вид, что принимаем его поздравление за чистую монету. За ним появился король Феофан и поздравил нас уже гораздо теплее, чем его племянник. Кажется, он был рад, что с вопрос с женитьбой Александра на дочери альтенбургского разорившегося купца разрешился без его вмешательства и так, как его лично устраивало. Кроме поздравлений он сделал нам свадебный подарок: участок земли с домом на берегу моря. Извинился за то, что участок маленький и не даёт права на титул, а дом старый и требует ремонта. Зато к недвижимости прилагается дар неслыханной щедрости: налогов на это имущество ни нам, ни нашим потомкам платить не придётся. Даже если мы захотим его продать.

* * *

Алан был тронут. Поздравления и подарок от сальвинского короля дорогого стоили, особенно если учесть, что он не пришёл к ним в комнату или не вызвал к себе, а проделал это относительно публично. Феофан показывал этим своё благоволение, которое судьи не могли не учитывать при принятии решения. Даже если они не найдут свидетельства в пользу Алана убедительными, всё равно десять раз подумают, прежде чем его обвинить.

И благодарить он за это должен свою жену. Без неё, без её знаний и твердости духа они бы никогда не выбрались ни из Огира, ни из империи. Только она могла без ошибок делать расчёты в ситуации, грозившей смертью или вечным рабством.

Вот и сейчас стоит такая спокойная, а ведь её не продлившееся и полдня замужество под угрозой! Ей вряд ли что-то грозит, а вот если его, Алана, назначат виноватым, то она окажется соломенной вдовой. И в новый брак не вступишь, и от этого толку никакого, одни неприятности. Одна надежда на то, что милость короля Феофана сработает в нужную сторону. На то, что ведьмы успеют отыскать Эндора, он уже не рассчитывал.

Адель же как будто ничуть не беспокоилась, вела себя так, как будто уверена: и отпустить отпустят, и золото вернут. И вообще будут они жить долго и счастливо. Даже когда они остались наконец одни в своей комнате, она не проявила волнения. Спокойно переоделась сама и помогла мужу, сложила вещи в стирку и подготовила то, что они должны были надеть завтра, накрыла на стол и уселась напротив Алана с таким видом, как будто так всегда было, есть и будет.

Всех, кто пытался к ним зайти с поздравлениями, она, как будто чувствуя настрой мужа, отправляла прочь с формулировкой: поздравите, когда всё будет позади. А потом и вовсе заперла дверь, наложив заклятье от шума. То есть ясно показала всем, что хочет побыть с мужем наедине. И не важно, что они там собираются делать, свидетели им ни к чему.

После ужина Алан, желая отвлечься, заговорил с ней о том, как они теперь обустроят свою жизнь, чем станут заниматься, где работать. Если их оправдают по всем статьям, он может рассчитывать на получение звания архимага и кафедру в каком-нибудь высшем учебном заведении. Адель пока слишком молода, да и уровень силы у неё небольшой, но преподавать теоретическую или общую магию её везде возьмут с удовольствием. Вот только после этого судилища он бы не хотел остаться в Элидиане, несмотря на то, что когда-то учился здесь.

— А я не поеду в Лиатин, — сказала Аделина, — не из-за Генриха, как ты, может быть, подумал, а из-за Марты. Ей неприятно будет меня видеть твоей женой после того, как она всё сделала, чтобы поженить меня со своим сыном. Да, Элидиана после того, что здесь устроили, тоже не для меня. Да, два королевства выпадают из рассмотрения, но у нас остаётся огромный выбор.

— Ты согласишься на Сальвинию? — неприятно удивился Алан.

— Ты что, ревнуешь к Александру? — засмеялась его молодая жена, — Брось! Но если ты принципиально против этого королевства, то существуют ещё Гремон, Мангра, Ремола, Дарса и даже Шимасса, я уже не говорю про Кортал. Где-нибудь да пристроимся. Будешь студентов в Огир на практику водить. Кроме этого в вольных городах тоже есть магические школы. Уровень, конечно, не тот…

— У меня есть дом в Кармелле, — сказал Алан ни к селу, ни к городу, — маленький, всего две комнатки и кухня, но собственный.

Про то, что дому требуется капитальный ремонт, он умолчал, а Адель обрадовалась.

— Здорово! У нас есть куда поехать для начала. А потом подумаем и решим. С друзьями, опять же, посоветуемся…

Она сидела напротив него такая радостная, оживлённая… Не неприступная красавица к конфетной коробки, а его жена, самая очаровательная женщина на свете, и ласково ему улыбалась. Неудивительно, что Алан не удержался, вскочил и кинулся её целовать. Несмотря на то, что разговор так и остался незаконченным, Адель легко оставила его ради более важного занятия.

А утром они чудом не проспали. Вскочили в самый последний момент и еле успели одеться. Хорошо, что всё было подготовлено с вечера.

— Боги, я дверь не расколдовала! — спохватилась Адель, вдруг бросив щётку, которой ещё мгновение назад расчёсывала свои роскошные кудри, — Сейчас за нами придут, а она тут в них молниями швыряется, да ещё мы ничего не слышим.

— Займись своими волосами, — ответил Алан, — а я уж как-нибудь справлюсь с дверью.

Отпер и убедился: жена не зря спохватилась. К их комнате уже подходили охранники. Вот было бы дело, если бы ни с того, ни с сего их шибануло молнией!

Вчера они оба избегали обсуждать завтрашний день, поэтому, когда он настал, даже не предполагали чего им ждать. Выяснилось, что ничего особенного.

Их провели в зал суда и посадили за ту же загородку, что и вчера, после чего начали вызывать свидетелей. Ими оказались самые неожиданные люди: преподаватели, начальники, коллеги, родственники, а ещё квартирные хозяйки, соседи, продавцы из лавок, архивариусы и прочие господа, вызванные за тридевять земель, чтобы подтвердить: такой-то именно тот, за кого себя выдаёт, всё, что он сказал, правда, и ни с какими чёрными искателями он связей не имел и иметь не мог.

Всё время до обеда прошло в этом бессмысленном занятии, хотя дело шло бойко: за это время судьи успели опросить большую часть свидетелей. Остались «необработанными» только Берта, Александр, три ведьмы и они с Аделиной.

После обеда заседание началось с того, что председатель заявил: показания трёх ремольских ведьм не вызывают сомнений и проверке не подлежат. То же самое относится к показаниям принца Александра. За него поручился его дядя и трудно представить, чтобы принц был связан с криминалом.

Так что они сэкономят время и заодно получат возможность более детально изучить те показания, которые вызвали наибольшие сомнения. После чего вызвал госпожу Вилму Вюрцль.

Ага, начать решили с Адели. Ясное дело, заступничество Феофана не оказало должного воздействия и их решено утопить. После Аделины возьмутся за него, а Бертой с её наглыми домыслами добьют окончательно.

Тем временем на свидетельское место поднялась элегантно одетая дама, в которой он с трудом узнал ту самую женщину, которая пришла к Адели в Альтенбурге. Сейчас она выглядела строгой и величественной.

Её долго тиранили, добиваясь хоть какого-нибудь порочащего падчерицу слова, но Вилма стояла на своём: Труди, которую сейчас зовут Адель, всегда была сущим сокровищем и ни в чём дурном не замечена.

Затем всплыл вопрос о перемене имени, который казался некоторым подозрительным. Госпожа Вюрцль объяснила это завещанием покойной бабушки и предложила вызвать стряпчего, который его в своё время огласил.

Тут голоса судей разделились. Некоторые требовали вызвать-таки гремонского поверенного, а остальные, сообразив, что толку не будет, предлагали не затягивать заседание и переходить к следующему свидетелю. В кои-то веки возобладал здравый смысл, в результате чего на свидетельское место поднялась Марта фар Герион.

Тут часть судей приуныла. Эту женщину знали все, а большинство побаивалось. Причём не столько её грозного мужа, который никогда никому не спускал обид своей жене, а саму Марту, её острого ума и ещё более острого языка.

Она рассыпалась в похвалах своей ученице, а затем намекнула, что не позволит позорить ту, кого она была готова принять в семью. Не её вина, что у Адели с Генрихом не сложилось, но она предлагает уважаемым господам пошевелить мозгами: неужели они думают, что она желала бы женить своего сына на особе с небезупречной репутацией?

После этих слов её тут же отпустили.

Дальше пошли коллеги, которые подтвердили: работала отлично, ни в чём порочащем замечена не была, никаких сомнительных знакомств не водила и вообще покидала территорию университета редко. Их быстро отпустили.

Затем кто-то вспомнил про змею и змеиную шкуру. А была ли она или это выдумки? Алан не понял, зачем им это надо. Судьи зашушукались и в это время к ним подошёл служитель и положил на стол председательствующего какой-то листочек. Маг прочитал и махнул рукой:

— Пусть войдёт и покажет.

Дверь растворилась и в зал вошёл немолодой, но весьма бодрый мужчина. В руках он нёс здоровенный свёрток, закутанный в рогожу. Подошёл к судейскому подиуму, поклонился и сказал:

— Я кожевенных дел мастер из империи. Ко мне пришёл человек и сказал, что, если я доставлю в Элидиану к такому-то числу эту вещь и покажу её вам, уважаемые господа, то получу награду. Вот я привёз и показываю.

Двумя точными движениями он освободил свою ношу от рогожи и расстелил прямо на полу огромную змеиную шкуру белого цвета. Никто в зале не мог похвастаться, что видел такое раньше. Все только рты разинули, а кожевенник продолжал:

— Я выделал её, потому что мне она досталась невыделанная и испортилась бы. Но мне сказали, что змею убили магией и след от этой магии всё ещё держится, несмотря на мою работу. Так что проверьте, уважаемые, то ли я принёс, что вам надо.

— Верно, — воскликнул один из судей, — если всё так, как рассказала нам эта девушка, там должен быть характерный след ауры. Давайте проверим!

Председатель вздохнул. Он уже вчера понял, что красотку придётся отпустить, полностью оправдав, но всё ещё надеялся обвинить её мужа и выполнить-таки заказ своего короля.

Двое магов сошли с помоста и сняли хоть и слабый, но чёткий слепок заклинания, а затем пригласили Адель и предложили ей изобразить им "воздушное лезвие". Что резать? Да хоть вот этот листок. Она сделала лёгкий, едва уловимый жест и лист бумаги, который маг держал двумя пальцами, распался на две половинки. Слепки сличили и не нашли разницы.

Сидевший в первом, отведённом для юристов, ряду Этьен только что не прыгал от восторга. Как же! К его подзащитной так и не сумели прицепиться!

— А кто мне даст мою награду? — вдруг загремел кожевенник, о котором все забыли.

— Правосудию следует содействовать бескорыстно, — поучительным тоном возгласил председатель суда.

— Подойдите сюда, милейший, — раздался звучный голос Феофана, — я куплю у вас эту замечательную вещь. О цене поговорим после. А пока сядьте и не мешайте.

Мастер уже хотел было возмутиться, но увидел корону, прикинул одно к другому, понял, кто его покупатель, свернул шкуру и сел туда, куда указал король. Члены судейской коллегии проводили великолепный экземпляр подземной фауны завистливыми взглядами. Ясно было, что им и кусочка не достанется. Потом все дружно бросили недобрый взгляд на председателя. Эх, если бы этот напыщенный индюк не пожадничал… Каждому бы хватило на что-нибудь полезное. Но надо было раньше думать: тягаться с королями никто не решится.

Адресат их злых взглядов тем временем лихорадочно соображал, как вести дело дальше и с ужасом осознавал, что сегодня уже толка не будет. Все слишком взбудоражены. Поэтому он неожиданно закрыл заседание, пообещав, что уже завтра всё закончится.

Глава 23

* * *

Я видела, что Алан нервничает. Нет, внешне он был совершенно спокоен, но любящей женщине и к тому же грамотной магичке достаточно мелких знаков, вроде мелких капелек пота у корней волос, расширившихся зрачков и чуть учащённого пульса. А если человек то бледнеет, то краснеет, то тут уж дело ясное: происходящее задело его за живое настолько, насколько это вообще возможно.

Ночью же… Это было что-то невообразимое. Страсть Алана была такой…, ну, как в последний раз. Будто он прощался со с мной навсегда и старался запомнить каждую мою чёрточку, каждый вздох и каждое движение. Его чувство захватило меня и я тоже отдавалась самозабвенно, так, как никогда раньше Но при этом что-то внутри меня точно знало: всё будет хорошо. Никто не отнимет у меня моего мужа.

Неудивительно, что после бурной ночи нас с трудом добудились. Удивительно другое: все наши товарищи проявили редкое великодушие и оставили нас в покое на этот вечер и ночь. Никто не пришёл поговорить, хотя было что обсудить. Зато утром мы получили уйму записочек, причём даже от тех, на кого я бы никогда не подумала. Луис писал, что он на нашей стороне, а кортальскому члену судейской коллегии дано указание не поддерживать обвинение в адрес Алана. Гойко, Радован, Кальо, Томас, Левкипп, Сандорион — все желали Алану удачи и обещали в случае чего поддержку и посильную помощь. Хотя чем они могут помочь?

А вот Дейдра ничего писать не стала, просто лукаво подмигнула и на душе стало гораздо спокойнее. Если она так делает, значит, неспроста. Есть у неё козырь в рукаве, знать бы ещё какой.

И кто, интересно, вытащил в Элидиану кожевенника с моей змеёй? Да, Феофан купил, но что-то мне подсказывает, что затеял это дело не он. Кстати, когда вчера эту шкуру развернули, я прямо обалдела. Неужели это моя добыча? Там, в темноте пещеры, я не смогла оценить, насколько она огромная, а тут увидела. Жуть! Целый дракон! Локтей под двадцать в длину, а в самом широком месте не меньше трёх в ширину. И как эта гадость по тем узким ходам ползала?

Но сейчас это не главное, вопрос в другом. Как отбить атаки судей и выйти из этой передряги не только с достоинством, но и с деньгами?

Боюсь, в этой битве от меня Алану будет немного пользы. Всё, что я могла, я уже сделала.

В зале всё было по-прежнему. Нас посадили на прежние места, а затем вызвали свидетелей, которые должны были вызвать сомнение в словах Ала. Я не оговорилась: именно вызвать сомнения. Никто не позвал его бывшего напарника, от которого про моего мужа худого слова не добиться. Зато Один за другим на свидетельское место поднимались странные люди, которые одним своим видом говорили о тесных и давних связях с криминалом.

Все они оказались торговцами. Торговали кто чем, но по большей части либо снаряжением для опасных путешествий, либо древностями. И все в один голос заявляли: магистр Баррский им знаком, он не раз закупал у них что-то для своих экспедиций или продавал через них свою добычу. Но самое для меня удивительное было в том, что они бесстрашно признавались: чёрные искатели тоже у них закупались и, да, они знали, кто эти люди и чем промышляют. Видимо, им за помощь обещали простить все прегрешения.

С другой стороны, в чём их вина? Торговец есть торговец. Если ты покупаешь у него нож, он не спрашивает для чего: чтобы нашинковать капусту для супа или чтобы убить соседа. Он не следователь. Его дело продавать.

Но из их показаний вырисовывалась неприятная картина. Нет, никто не заявил напрямую, что видел, как Алан общался с отщепенцами, но ведь мог встречаться с ними в одной из этих лавок! А если имел возможность, то это уже сеет сомнения: а вдруг не только мог, но и встречался? Общался? Строил планы? В общем и целом на доказательства это не тянуло, но Алан из благородного героя на глазах превращался в сомнительную личность.

И тут я наконец поняла, зачем мы наняли Этьена.

Он заявил, что защищает семью магистра Баррского, и начал влезать в допросы.

Каждого свидетеля он терзал одним и тем же: видел ли он, как магистр Баррский общался в его лавке или в другом месте с кем-то из тех, кого он, свидетель, мог считать человеком, нарушающим закон? Мог — это одно. Предположение, но не доказательство. Встречался — другое. Это уже факт. Так есть ли у свидетеля не предположения, а факты?

Торговцев набралось человек десять. Все они были готовы выполнить то, о чём с ними договаривались и опорочить моего мужа, но никому это толком не удалось. В результате деятельности нашего адвоката все показали, что Алан Баррский в их лавках только делал покупки, иногда являлся со своим другом, но никогда ни с кем посторонним не общался. Свидетели упирались, отговаривались слабой памятью и плохим зрением, тем, что им показалось, но Этьен вцепился в них как клещ и не отпускал до победного. Троих, самых упорных, даже поставили в Круг Истины и там они, как водится, вспомнили всё.

Никаких порочащих связей Алана так и не удалось доказать.

После этого Этьен толкнул небольшую речь. Сказал, что вообще не может понять, откуда взялись подозрения в адрес магистра. Он — человек известный, до сих пор никто никогда не связывал его с преступным миром. Все его товарищи считают его невиновным, такой же жертвой гнусного плана отщепенцев, как они сами. Все зрители давно убедились: магистр Алан Баррский — честный человек. Почему же судьи другого мнения? Что за предвзятость?

Председатель суда не выдержал. Встал и загнул речь.

Мол, если ценности получены честным путём, то с них должны быть уплачены налоги в казну и всё, но если они добыты преступным путём, они подлежат отчуждению в доход государства. Пока что ясно, что простые участники экспедиции ничего не знали ни о каких преступных планах. Но нет ясных и недвусмысленных доказательств, что руководитель экспедиции не состоял в сговоре с отщепенцами. А о том, что он был, свидетельствует всё, произошедшее в долине Ласерн. Откуда-то чёрные искатели знали, что международная экспедиция магов станет искать пещеры драконов и их сокровища, хотя в изначальном плане этого пункта не было. Существуют две возможности: либо с отщепенцами сговорился Эндор Кассийский, либо Алан Баррский. Эндора привлечь и допросить не удалось, так что…

Ага, за всё сейчас ответит мой муж!

Я уже стала подниматься, чтобы крикнуть этому мерзавцу в лицо, что он подлец, но Дейдра дёрнула меня за платье и зашипела:

— Сиди, кому сказала!

И в этот момент двери зала с шумом распахнулись. Мизансцена была точь-в-точь как давеча, только вместо одного кожевенника в зал ворвались трое. Две ведьмы втащили слабо отбивающегося мужчину и плюхнули его в самый центр Круга Истины.

— Эндора Кассийского желали допросить? — сказала одна из пришедших, та, что постарше, — Вот он. Получите и распишитесь?

— Где? — ляпнул оторопевший председатель.

— Да нигде, — досадливо мотнув головой, сказала ведьма, — просто выражение такое. В общем, мы вам доставили Эндора Кассийского, а уже ваше дело его допросить и узнать истину.

— Это Айра, — шепнула мне Дейдра, — моя подруга и коллега. С ней Эдна. А шкуру твоей змеи добыла Глинда, тоже из наших, горных спасателей.

Я счастливо засмеялась.

— Вы не горные спасатели, вы спасатели вообще, в широком смысле. Думаю, и на море бы не сплоховали.

— Это да, — подтвердила Дей.

Тем временем председатель очухался и понял, что его план полетел в тартарары. Ничего Алану инкриминировать не удастся, придётся отпускать, да не одного, а со всеми добытыми ценностями. Оставалось спасти лицо. Поэтому он взялся за Эндора.

Приказал ему встать и отвечать на вопросы. Тот с трудом поднялся, из чего я сделала вывод: ведьмы не стали с ним цацкаться. Когда он растерянно обвёл глазами зал, я его узнала. Видела в коридорах университета, в столовой тоже встречала, но никогда не сказала с этим типом ни единого слова. Только раньше он выглядел цветущим, импозантным мужчиной, далеко не юным, скорее зрелым, но ещё далёким от дряхлости. Сейчас же перед нами был занюханный старикашка.

У него всегда был такой вид, как будто пять минут назад в небе образовалась дыра и он из неё выпал к нам, недостойным. Не надменный, скорее снисходительный. Мол, вы тут букашки, но я такой хороший, что терплю и даже ласков с вами, ничтожествами.

Сейчас от этой снисходительной улыбочки не осталось и следа. Эндор озирался потерянно, как будто не понимал, что происходит. А ещё в нём таился страх, задавленный, спрятанный, но я его чувствовала. То есть, он играл роль ничего не понимающего, невинного страдальца, но на самом деле боялся, что сейчас все его злодейства выплывут на свет.

Ал смотрел на своего бывшего учителя так, что я бы на месте этого самого Эндора в землю закопалась.

И тут начался форменный цирк.

Сначала председательствующий пожелал допросить доставленного вне Круга Истины и велел его оттуда вывести. Будучи извлечён из опасного места, тот стал орать, что это ошибка и он не Эндор Кассийский, просто похож. Но ведьмы не дремали, тут же водворили его обратно, да Айра ещё сделала выговор магам. Мол, мы тут преступников ловим, а вы их даже допросить толком не можете. Пусть в Круге Истины скажет, как его зовут, а там и до других вопросов дойдёт.

Один из судей активировал круг, он засиял, после чего солгать в нём стало совершенно невозможно. Умолчать, обойти — да, но высказать вслух ложь — нет! Поэтому, когда его спросили, кто он такой и как его зовут, гад признался, что в детстве звали его Эдуар Куркан, но уже много лет он откликается на имя Эндор Кассийский и является архимагом, заведующим кафедрой элидианского университета.

После этого ответа председательствующий вдруг сообщил, что плохо себя чувствует, передал полномочия магу из Кортала, а сам удалился. Видимо, зря говорят, что стыд глаза не выест. Может, глазам-то никакого вреда и не будет, но внутренним органам сплошное расстройство.

После его ухода дальше всё пошло по накатанной.

Корталец своё дело знал, в основном ставил вопросы чётко и конкретно. Если же ему случалось ошибиться, наш Этьен был настороже. Вскакивал и корректировал формулировки так, чтобы Эндор не смог уйти от прямого ответа. Очень быстро кортальский маг заметил, что, в отличие от него самого, наш адвокат к допросу подготовился. Поэтому он махнул рукой и дал ему возможность самому задавать вопросы, те, которые он считает нужным.

И тут мы узнали много чего интересного.

Оказывается, Эндор был не первый год связан с чёрными искателями. Сначала просто покупал у них улов, затем стал давать задания и подбирать объекты, а затем и вовсе заделался мозговым центром. Через него они доставали то, что не могли купить. Связью служил его пасынок, Симон Ловкач. Нет, не сын, в его роду не было ведьм, поэтому и ведьмак в его союзе с ведьмой родиться никак не мог.

А откуда же он взялся?

Кроме преподавания в университете и деятельности мага-исследователя, Эндор кураторствовал над одной магической школой на юге страны, в Байях. Там он и связался с ведьмой, у которой, кроме двух дочерей, рос маленький сынок с явными способностями, но не мага, а ведьмака, которые никто не собирался развивать. С этой женщиной они даже заключили договорной брак сроком на пять лет. В столице Эндор не афишировал этих отношений, но тем не менее в Байях все об этом знали.

Когда пять лет прошли, ведьма оставила своего временного мужа, забрала дочерей и уехала. А вот сына оставила Эндору. На память, вероятно. Мальчуган к тому времени подрос, уже ходил в школу и проявлял все признаки отвратительного характера. Хулиганил, обирал одноклассников, даже воровал, но ни разу не попался. Все знали, что он за сокровище, но не могли доказать, так ловко Симон подчищал за собой все улики. И это тринадцатилетний мальчишка!

Эндор сначала возмущался, негодовал и сердился на коварную женщину, подкинувшую ему такое нещечко, а затем подумал, что мальчик хорошо впишется в его бизнес. Ведь к тому времени он уже широко сотрудничал с отщепенцами. Вместо того, чтобы ругать и наказывать, поговорил с пасынком по душам, раскрыл перед ним перспективы чёрного искательства и предложил сотрудничество.

Симон, который за всю жизнь даже от матери ни разу не слышавший доброго слова, предался ему окончательно и бесповоротно. Они уже вместе стали планировать деятельность чёрных и через три года, когда Симону стало шестнадцать, практически подгребли под себя весь этот сектор теневого бизнеса. Приходилось, правда, платить бандитам за охрану, но оно того стило.

Сначала с каждым годом дела шли всё лучше, но вскоре Эндор обратил внимание, что приток новых интересных артефактов и ценностей скудеет. Надо было искать новые, ещё не разведанные источники. Тут на помощь пришли академические знания о долине Ласерн.

О том, что там далеко не всё разведано, Эндор знал и сам, а ещё не раз слышал от своего ученика Алана, что пещер должно быть не две и не три, тридцать три минимум и в половине должны были сохраниться сокровища. Драконы ушли в другой мир, но своё золото забрать с собой не могли. Это подтверждалось и расчётами.

Но вот обследовать их силами отщепенцев не стоило и мечтать. Эндор уже попробовал. Посылал людей, но большая часть не вернулась, а те, кто вернулся, сообщали, что ценности там есть, вот только их не достать. Это смогут сделать только специалисты.

Нужна была команда, да не из недоучек, а из грамотных и сильных магов. Ведьмы тоже не помешали бы. Но вот беда: маги — существа по большей части законопослушные. Им невыгодно нарушать закон. Поэтому Эндор видел только один путь — обмануть. Заставить вскрыть пещеры и извлечь сокровища, а затем ограбить, обобрать. Вот он и придумал эту международную экспедицию. Три года пробивал, чтобы Валариэтан дал денег.

Алана на роль свежего дурака планировал изначально. Знал своего ученика как облупленного, поэтому даже не включил осмотр пещер в программу экспедиции. Сам непременно туда полезет. А как же, иначе же скучно! А он, Эндор, окажется чистеньким: он же вообще об этих пещерах не упоминал. Была одна сложность: ученика следовало найти и уговорить. В том, что уговорить удастся, Эндор не сомневался: не принято отказывать учителю, а вот в том, что он его найдёт… Магистр Баррский вечно пропадал где-то в таких местах, куда не только простому смертному, но и архимагу попасть непросто.

Но тут ему повезло: Алан сам пришёл и сунул голову в петлю. Ему не хватало денег на новую экспедицию и Эндор пообещал, что участие в проекте позволит ему стрясти с Валариэтана недостающую сумму.

Мерзкий тип! Он противно хихикал, когда говорил об Алане, представляя его полным идиотом. Ну ничего, теперь мало ему не покажется.

А гад всё не затыкался. Рассказывал, как легко он обощёл Ала, как между делом подкинул ему мысль о драконьих пещерах и как тот сам предложил это план ребятам, искренне считая, что сам всё придумал. В общем, всё сложилось так, как запланировал мерзавец. Экспедиция отбыла на Ласерн.

Сам же Эндор удалился в Байи и издалека следил за развитием событий. Поначалу всё шло как по-писаному и Симон слал ему обнадёживающие сообщения, но внезапно он пропал, а затем разнеслась весть: на экспедицию напали отщепенцы, они отбились и теперь за ними отправилась спасательная экспедиция.

Эндор сначала не мог понять, как магам удалось отбиться в месте, где их магия бесполезна, а затем узнал про трёх боевых ведьм… Вообще-то он желал, чтобы в экспедиции приняли участие ведьмы, но не ремольские же бандитки, которые и дракону пасть порвут! Это был провал, поэтому он поспешил скрыться. Денег у него хватало, поэтому он сел на корабль и под чужим именем направился в Афросилайю. Там у него с давних пор имелся собственный дом, небольшой, но в хорошем месте. В этом доме его и повязали ведьмы.

Как они его отыскали, Эндор даже представить себе не мог, но ведь нашли как-то! Переправляли через портал, засунув в мешок, как ручную кладь. Афросилайский портальщик хотел было сделать им замечание и посмотреть, что в мешке. В этот момент Эндор возликовал: его сейчас спасут. Но с ремольскими боевыми ведьмами никто не связывается. Красотка дала магу денег, что-то сказала и, сунув руку в мешок, нажала на точку на шее своего пленника, после чего Эндор очнулся уже в Элидиане.

Если этим рассказом о самоуправстве ведьм он хотел кого-нибудь разжалобить или намекнуть, что его доставили сюда не по закону, то просчитался. И у судей, и у зрителей вид был удовлетворённый. Корталец же сделал заявление. Он-де благодарит ремольских ведьм за помощь в осуществлении правосудия, ведь благодаря им восторжествовала справедливость.

Затем он предложил судьям удалиться на совещание, но тут выскочил один тип, который всю дорогу сидел молча и как будто спал.

— А показания свидетелей госпожи Берты мы так и не заслушаем? Было же в её словах хоть что-то, заслуживающее внимания?

Новый председатель обвёл глазами зал и его взгляд упёрся в Этьена. Кажется, этот знающий и опытный маг неуверенно чувствовал себя на юридическом поле и нуждался в помощи того, кто знает процедуру.

Этьен поднялся и сказал:

— Теперь, когда мы знаем, как было дело, нам не обязательно вызывать свидетелей. Но вы правы, — он поклонился тому типу, — Мы можем снова заслушать госпожу Берту, но теперь поместив её в Круг Истины. Тогда всем сразу станет ясно, где она говорила правду, в где лгала.

— Вы возьмётесь провести допрос? — с уважением спросил его корталец.

— Готов служить высокому суду, — с достоинством ответил Этьен.

Во время их разговора я искоса бросала взгляды на Берту. Когда председатель предложил всем судьям удалиться на совещание, у неё на лице изобразилось невероятное облегчение. Зато когда о ней вспомнили, она сначала покраснела, затем побледнела как стена, а под конец вообще стала напоминать полуразложившееся умертвие. Но никто не обратил внимание на игру красок на её лице. Служители вытащили её во всё ещё сияющий силой Круг Истины и оставили там.

Наш адвокат занял место напротив и приступил к допросу. В отличие от нас с Аланом он слышал всё, что несла Берта позавчера, поэтому строил свои вопросы примерно так:

— Вы говорили то-то и то-то, обвиняли магистра Баррского (госпожу Аделину Мансель) в том-то и том-то. Подтверждаете ли вы свои слова? Сами ли вы видели то, о чём говорите? Кто вам об этом сказал? Ах, никто? Выходит, вы это всё придумали?

Берта крутилась как уж на сковородке, но маневр у того, кто стоит в Круге Истины, невелик. В результате она упала на колени и разрыдалась. Этьен же констатировал:

— Вы с неизвестной целью оговорили моих клиентов, магистра Баррского и его супругу. Выступая от их лица, я требую извинений и компенсации.

Я правильно придумала не отказываться от услуг этого юного юриста, а нанять его ещё и для защиты Алана. Парень отлично справился, а про компенсацию придумал вообще отлично! Будет из чего ему гонорар платить.

Уставший от всего происходящего кортальский маг сказал:

— Я вас услышал, господин защитник. Мы определим размер компенсации. А теперь наконец мы можем удалиться на совещание?

— Я никого не держу, — развёл руками Этьен и все рассмеялись.

Не знаю уж, о чём так долго совещались маги, но через час председатель огласил решение.

Для начала сообщил, что судьи пришли к единому выводу: в провале плана экспедиции в долину Ласерн виноват архимаг Эндор Кассийский. Он нарушил законы как своего государства так и магического сообщества, поэтому его решено передать в руки элидианского

правосудия и поместить в антимагическую камеру до суда.

Затем отметил добросовестность и добропорядочность всех членов экспедиции, сказал, что за действия Эндора Кассийского они ответственности нести не могут, поэтому добытые ими сокровища принадлежат им и никому другому. После пересчёта ценности должны быть поделены поровну между всеми участниками без изъятия. Каждый обязан уплатить положенный по закону своей страны налог со своей части, десять процентов которого будут переданы в казну Элидианы, так как долина Ласерн находится на её территории.

Госпожа Берта должна передать половину того, что ей останется после уплаты налогов, семье магистра Баррского в качестве компенсации за оговор.

Ну вот и всё!

Я бросилась Алану на шею.

Глава 24

* * *

Слова председательствующего вызвали у Алана такую эйфорию, что он даже не видел, как стражники Коллегии магов увели Эндора. Обнимал свою Адель, целовал её, шептал ей на ухо самые нежные слова и совершенно не обращал внимания на то, что творилось вокруг.

К реальности его вернула подошедшая Дейдра. Вернее, вернула не его, а его жену, но и Алану пришлось опомниться, потому что Адель от него безжалостно оторвали.

— Хватит лизаться, голубки, — рявкнула ведьма, — у вас для этого теперь ночь есть. О деле надо думать. Адель, помнится мне, что ты вела реестр всего добытого. Он жив?

— В сумке лежит, — ошалело ответила его красавица.

Она явно не ожидала вопроса, а ведь сейчас, после решения суда, он становился первоочередным!

— Ты точно помнишь? Не остался ли он под завалом? Не потеряла ли ты его во время вашего путешествия под землёй? Потом, в горах я его у тебя не видела.

Аделина пожала плечами.

— Не видела, потому что я не доставала. Незачем было. Но он точно в сумке. Я как раз его туда сунула практически за мгновение до того, как нас с Аланом зашвырнуло в пещеру. Потом, когда выясняла, что у нас с ним есть для выживания, два раза на него наталкивалась, но не выбросила. Так что он у меня. А что?

Тут уж открыл рот Алан и заговорил весьма рассудительно для своего состояния:

— Милая, сокровища нам присудили, поэтому их придётся пересчитать и определить долю каждого. Возникает вопрос: не уворовали ли от них половину, пока хранили и перевозили?

Адель насупилась.

— А вы что-то ещё добыли после того, как нас с Аланом завалило?

Дей покачала головой.

— Нет. Потом нас занимали уже другие вопросы: как спастись. Если ты успела записать все, что вытащили в тот день, то твой список должен быть полным.

— Ну если только пару побрякушек не вписала и горсточку монет, — призналась Аделина, — а так всё.

— Отлично! — обрадовалась ведьма, — Сейчас получим решение на руки и вперёд, за сокровищами. У короля их отобрать будет не проще, чем у дракона.

Ребята, которые, как оказалось, уже столпились вокруг Алана с Аделью, бодро зашумели. Они тоже подозревали, что их хотят нагреть на их добыче, и прекрасно помнили, с каким дотошным занудством Аделина пересчитывала и записывала каждую мелочь. Сейчас ценности лежали в специально выделенном для этого хранилище, но все ли они там? Не перекочевала ли добрая половина в казну его величества?

Пока все обсуждали этот вопрос, к ним прилизился тот самый кортальский маг, который довёл суд до благополучного завершения, и поманил Алана к себе. Тот с трудом вывинтился из толпы своих товарищей, Адель, не отпуская его рукава, пробралась следом.

— Хочу вас поздравить, магистр Баррский, — сказал корталец, — со всем сразу: с благополучным завершением нашего судилища, с очаровательной супругой и с тем, какие у вас замечательные друзья. Горой за вас стояли и выиграли дело.

— Спасибо вам, — ответил Алан, — за справедливость и беспристрастность. Я уже думал, что меня засудят, несмотря на то, что знал — я невиновен.

Корталец рассмеялся.

— У суда не было другого выхода. Мой предшественник был настроен против вас, он выполнял заказ, но даже он в этой ситуации вынужден был бы вас оправдать. Поэтому, кстати, и слился. Он же председатель здешней коллегии магов и отвечает перед королём лично. А мне ничего не грозит, даже скорее наоборот.

Подошёл Луис и пожал соотечественнику руку, причём так, что стало ясно: эти двое хорошо знакомы. Сказал:

— Я не сомневался, что всё закончится хорошо. Но, конечно, ведьмы меня потрясли. За такой короткий срок найти спрятавшегося Эндора! А с змеиной кожей как они постарались! Шикарная вещь, кстати. Сальвинский король отвалил за неё немалую сумму. Жаль. Я бы даже от малого кусочка не отказался. Это же уникальная основа для производства амулетов, она должна отлично держать заклинания.

Алан подумал, что теперь никто не сошьёт Адели куртку и брюки, напичканные до краёв защитными заклинаниями, как ему мечталось. Обычно то, что попадает в лапы королям, там и остаётся.

Тут к ним подскочил Этьен и бросился обниматься.

— Я так рад за вас, ребята, так рад! А меня уволили!

— За что? — оторопела Адель, — Ты же молодец, выполнил свою работу на отлично!

— Вот за это самое, — затуманился Этьен, — Патрон сказал, что я превысил свои полномочия, и уволил. Даже за последнюю луну не заплатил. Сказал, что я теперь свободен, могу искать работу самостоятельно и, если хочу, открыть свою контору.

— Когда это всё было-то? — не понял Алан, — Ведь только-только заседание закончилось.

— Да вот сейчас только что, — пояснил Этьен, — Патрону добрые люди сказали, что я слишком разошёлся, и он решил посмотреть, так что на сегодняшнем заседании был. Только лицо прикрыл маской с иллюзией, чтобы, как он сказал, опыт был чистым. Ну, и увидел, как я судье помогаю свидетелей допрашивать.

Алан не очень понял, что не понравилось патрону Этьена, но на всякий случай изобразил на лице сочувствие. Зато кортальский маг довольно хохотнул и хлопнул молодого адвоката по плечу.

— Не переживай, парень, пусть твой начальник катится к демонам. Теперь ты знаменитость и скоро у тебя отбоя не будет от клиентов. Тогда даже если эти красавцы тебе тоже не заплатят ты всё равно останешься в выигрыше.

— Как это не заплатим? — возмутилась Адель, — Этьен, не слушай их. Половина того, что мы получим от Берты — твоё!

Половина половины доли одного участника? Ого! Это должна быть немалая сумма даже с учётом всех налогов и выплат. Алан не собирался так шиковать и разбрасываться деньгами, они им самим понадобятся, но раз его бесценная пообещала… И он подтвердил:

— Да, Этьен, мы тебя не обидим. Мы же не сволочи, как твой патрон.

После Этьена откуда ни возьмись возник Эмпедокл, про которого все давно и прочно забыли, и торжественно пожал руку Алану со словами:

— Я удовлеворён тем, как всё закончилось. Одно время я за вас боялся, но теперь всё хорошо, справедливость восторжествовала.

Алан вытаращил глаза от изумления, но руку дознавателю пожал с энтузиазмом.

Тут вдруг раздался смех и зазвенели бокалы. Кто-то на радостях притащил вино, которое вообще-то на территории университета было строго запрещено, и действие плавно перетекло в весёлую вечеринку. Тут нашлось место и поздравлениям для молодожёнов, и ликованию по случаю победы над жадным королём, и просто радости, что всё закончилось и жизнь снова входит в нормальное русло. Откуда ни возьмись взялись музыканты, начались танцы и веселье продолжалось до глубокой ночи. Даже администрация, которая никогда не поощряла таких мероприятий, нынче не ругалась, а тихонько самоустранилась. Зато среди преподавателей нашлось немало тех, кто с энтузиазмом принял участие и в поздравлениях, и в выпивке, и в танцах.

Зато наутро всеобщее ликование закончилось как по команде. С одной стороны университетские власти радостно выселили членов экспедиции из аспирантского общежития, ведь их больше не требовалось изолировать от общества и не дать убежать. С другой… Казначейство, которое должно было произвести подсчёт ценностей, оценку и делёж, требовало, чтобы ребята не разъезжались и были доступны в любой момент, чтобы снять спорные вопросы. Пришлось всем искать пристанища и разъезжаться по разным гостиницам и пансионам.

Хорошо ещё, что разрешили задержаться до вечера, пообедать в столовой и собрать вещи.

Одновременно с этим Адели пришло извещение, что элидианский университет больше не нуждается в её услугах. Все поняли, что это была месть ректора, которому в случае удачного с точки зрения короля окончания процесса обещали хороший кусок от драконьих сокровищ.

Вместе с курьером явилась Марта. Она совсем уже было собиралась отбыть домой в Лиатин, но тут узнала, как намеревался поступить ректор с её любимой ученицей и прибежала, чтобы поддержать Аделину. Обняла и заверила, что та в любой момент может вернуться в её школу, работа найдётся. Для неё и для магистра, а как же! А Генрих… Да забыть, плюнуть и растереть! Сам виноват!

Адель с Аланом поблагодарили Марту, но когда она ушла, даже не попытались обсудить её предложение. Быстро побросали в сумки то немногое из своих вещей, что находилось в комнате, и покинули университет. В воротах столкнулись с Хольгером, который поджидал там свою ведьму. Он совершенно не знал Элидианы и не представлял себе, куда идти. Затем подошли Дейдра с Элиастеном и Рианна со своим Левкиппом. Оказалось, что из них город лучше всех знает Алан, поэтому на него возложили задачу найти всем пристойный приют по минимальной цене. Пока сокровища лежат в подвалах казначейства, а не на их счетах в банке, экономия не повредит.

Искомое нашлось на границе квартала оружейников с кварталом наёмников, недалеко от того места, где Алан заказывал снаряжение для своих экспедиций. Гостиница была рассчитана на наёмников, ищущих заказ, но сейчас был не сезон и многие номера стояли пустыми, так что нежданным постояльцам здесь были только рады и много с них не запросили.

Место оказалось со всех сторон выигрышное. Буквально в двух шагах располагалось отделение одного из самых надёжных в Девяти королевствах банка, до казначейства тоже было рукой подать — только пройти сто локтей и пересечь реку. На том берегу располагался квартал, в котором сконцентрировались все государственные учреждения: и министерства, и сыск, и суд, и Коллегия магов, и конечно же казначейство, а за ними сияли башни королевского замка, в котором короли уже давно не жили, зато держали там стражу и административные службы.

В общем, можно было сказать, что Алан выбрал со всех сторон удачное жилище. Заселившись, ребята дружной командой отправились в казначейство, чтобы сообщить, где их теперь искать. Там их записали на отдельном листочке и велели приходить через два дня, когда все ценности будут наконец посчитаны.

По дороге домой Адель настояла, чтобы они зашли в книжную лавку, где продавались тетради, купила парочку и поспешила обратно в гостиницу. А там и сама засела за работу, и Алана усадила. Им предстояло переписать в двух экземплярах тот список, который всё ещё лежал на дне безразмерной сумки.

Дейдра зашла, чтобы поговорить, но, увидев эту парочку за работой, тихо закрыла дверь с обратной стороны. Элиастену же сказала:

— Какая Адель у нас молодец! Сама догадалась снять копии. Нельзя этим гадам отдавать оригинал, а то пропадёт и доказывай потом, что всего было в три раза больше.

Элиастен только хмыкнул. У этих девчонок что-нибудь из-под носа уведёшь, как же! Тетрадь, в которой Адель составляла список там, в долине Ласерн, была зачарована Дейдрой лично. В основном от размокания и выцветания, но это давало возможность доказать аутентичность записей и определить, когда именно они были сделаны. Так что, если придётся судиться с казначейством, такое доказательство окажется бесценным.

Алан, помучившись переписыванием примерно час, вспомнил полезное, но энергоёмкое заклинание размножения, отобрал у Адели все тетради и сделал точные копии, перенеся в новые всё, вплоть до грязи и помарок. Самой Адели это было недоступно из-за слишком маленького резерва, поэтому она и не подумала о таком способе, а у Алана отняло столько сил, что пришлось тут же прилечь и заснуть до самого утра.

Зато дело было сделано.

Через два дня выяснилось, что трудились они не напрасно. Добрая треть ценностей исчезла в неизвестном направлении, а служители на голубом глазу уверяли, что это всё, что им доставили. В свою очередь те, кто переправлял сокровища из Оджалиса, клялись, что привезли всё до последней монетки. Очень они надеялись на то, что маги понятия не имели, сколько чего добыли.

Наверное, будь там одни подданные элидианского короля, они не стали бы спорить и удовольствовались тем, что им откинут с королевского стола, но команда-то в основном состояла из иностранцев! А ссориться с соседями, да даже и не с соседями, вроде Ремолы, Элидиане сейчас было не с руки. Так что, пободавшись дня три, казначейские нашли то, чего недоставало по списку, представленному Аделью.

Затем за дело взялись оценщики. Дейдра, которая не доверяла никому, кроме себя, организовала комиссию под председательством своей персоны, чтобы следить за их работой. В неё вошли Адель с Рианной, про которую ходили слухи, что она отлично считает, Элиастен (как же без него?!), Алан и Эвмен. Последнего кооптировали как руку и глаз сальвинского короля.

Целую декаду провели они в подвалах казначейства, но наконец всё было сосчитано, взвешено, измерено и оценено по чести. Сумма, полагающаяся каждому, поражала воображение.

Даже Алан, который более других разбирался в стоимости таких вещей, не ожидал, что его доля составит столь выдающуюся сумму. Адель же просто таращила глаза, не в силах представить себе такую гору денег. Одно она понимал точно: они теперь богаты! Очень богаты! Их доли вместе составляли годовой бюджет приличной страны. А если прибавить сюда ещё половину доли Берты и отнять гонорар Этьена… О!О!О!

И теперь никому не было жалко того, что они обещали заплатить адвокату. В их богатстве эта сумма особой роли не сыграет, а вот хороший парень сможет открыть свою практику.

Оставалось решить, в какой стране заплатить с этих деньжищ налоги. Хотя особой разницы это бы не составило. Драконьи сокровища считались кладом, а все страны Девятки брали с них в казну четверть.

Правильно было бы заплатить налоги в родной стране, но у каждого она оказалась разной. Адель родилась в Гремоне, зато училась и работала в совершенно других местах. Алан был как раз роддом из Элидианы. Но вот отдавать огомную сумму элидианскому королю, который желал так нехорошо с ними поступить, почему-то не хотелось.

Тут Алан вспомнил, что он является ещё и гражданином вольного города Кармеллы. Не зря он тогда купил там развалюху, ведь наличие недвижимой собственности автоматически давало гражданство этого замечательного образования. А раз Адель теперь его жена, то она тоже стала гражданкой Кармеллы. Вот там они и заплатят налоги. Пусть только им выплатят их собственность.

* * *

Сведения о нашем богатстве просочилось в прессу раньше, чем казначейство перевело деньги на наши счета. Тут же нас начали атаковать желающие приобщиться золотой благодати. Мы ещё не получили ни гаста, а уже стали желанными везде, где ценилось исключительно золото. Первым долгом прибыли представители самых дорогих отелей Элидианы с предложениями переселиться. Но нас всё устраивало и мы никуда не поехали. За ними потянулись торговцы всем на свете, предлагавшие наряды, драгоценности, кареты, дома, земли и прочее. Между ними то и дело попадались попрошайки из разных якобы благотворительных обществ.

Притащился и ректор. Долго распинался, как он за нас рад, напоминал Алану, что элидианский университет — это его родное учебное заведение, а мне — что я тут прошла хорошую школу жизни. Затем, естественно, попросил денег на новое оборудование. Я уже хотела было согласиться и вписать чек, но Ал сжал мою руку и сказал ректору:

— Я подумаю.

Произнёс это таким тоном, что было ясно: он уже подумал и ничего не даст. Когда же ректор ушёл, он обнял меня и прошептал:

— Мне не жалко этих денег, но я лучше дам их кому-нибудь другому. Например, твоей Марте, а не той скотине, которая тебя обидела. Да, я учился в Элидиане и готов поддерживать свой родной университет, но… Пусть сначала в нём будет другой ректор.

Я с ним от души согласилась.

Через два дня одновременно произошли два события.

Банк сообщил, что деньги из казначейства поступили. Это было решено отметить и принц Александр лично снял на вечер помещение одного ресторана, про который ходила молва, что там очень вкусно готовят. Элиастен же организовал музыкантов, которые должны были нас развлекать. Кроме самих участников экспедиции там должны были присутствовать их друзья и родственники. Это для того, чтобы парням было с кем потанцевать.

Я как раз собиралась пойти и купить себе новое платье, когда в дверь нашего номера постучала горничная и сообщила, что внизу меня ждёт какие-то дамы. Не благотворительницы, нет, у тех другие повадки

Недоумевая, кто бы это мог быть, я оделась и спустилась в небольшой бар, находившийся в холле. Там меня встретила Вилма в окружении дочерей. И она сама, и Лизелотта с Маргаритой были в трауре, но выглядели на удивление жизнерадостно.

Для начала я обняла и расцеловала сестёр, которых не видела десять лет, а затем спросила, что произошло, хотя догадывалась.

Умер мой отец. Вчера. Внезапно, прямо на улице. Остановился на бульваре у стенда с бесплатными газетами, прочёл, какие огромные деньги получит каждый участник нашей экспедиции, упал и умер. Сердце не выдержало. Это уже доказано и вскрытием, и показаниями тех, кто случайно был в тот момент рядом.

Свидетелями оказались две прогуливающиеся парочки добропорядочных горожан, лавочник из лавки напротив, который хорошо знал и папашу, и его жену, и мальчишка-разносчик. Тело доставили в городскую больницу, засвидетельствовали смерть от естественных причин и тут же известили Вилму. Лавочник послал ей сообщение магической почтой.

Мачеха сначала хотела вызвать меня тем же способом, но затем дочери уговорили съездить в Элидиану порталом. Очень им хотелось посмотреть на прекрасный город, а тут такая оказия. Заодно и сестру повидают.

Известие меня ошеломило. Я никак не могла собраться с мыслями. Такая бестолковая жизнь и такая дурацкая смерть! Ведь не от горя он скончался, от вожделения и предвкушения. Разлакомился на чужие деньги и…

— Мы должны поехать с вами? — спросил Алан.

— А вы кто? — кокетливо спросила моя младшая сестра.

Он ответил спокойно, так, как взрослые разговаривают с малышами:

— Я ваш… не знаю, как называется муж сестры. Аделина — моя жена.

— Муж сестры — это шурин, — пояснила Вилма, — Так что, девочки, этот господин — ваш шурин и зовут его магистр Баррский.

— Алан, — поправил её мой муж, — раз мы теперь одна семья, зовите меня по имени, магистр — это как-то слишком.

Спасибо ему, он дал мне прийти в себя! Когда закончилась процедура знакомства и мои сёстры наконец выяснили, почему они ничего не знали о моём замужестве и почему их не позвали на свадьбу, я уже могла нормально соображать и разговаривать.

Похороны должны были состояться завтра в полдень, а после них предполагалось чтение завещания. Чтобы мой папаша не поленился и не пожмотился, написал завещание? Поверить не могу. Но Вилма утверждала, что это именно так.

Завтра похороны, а сегодня праздник? Это как-то чересчур.7bcf23

Я хотела отправиться в Альтенбург немедленно, чтобы избежать неуместного веселья, но меня отговорили. Особенно ратовали за посещение ресторана обе мои сестрицы и я вдруг поняла, что не стоит лишать их этого развлечения. В результате я с Гретой и Лизель отправились покупать себе по два платья: бальное и траурное, а Вилма осталась на попечении Алана, который тут же снял ей и девочкам номер в нашем отеле.

Праздник, который закатил нам принц, вышел смешанным. Тут была и наша с Аланом запоздалая свадьба, и радость по случаю победы над королями, и счастье от того, что все остались живы и вернулись домой, и ликование по поводу неожиданно свалившегося на всех богатства.

Меня все поздравляли, обнимали, целовали, тормошили… да я в пещерах так не уставала, как на этом празднике!

Зато сестрички просто цвели и пахли. Здесь они были без своих мужчин, поэтому могли себе позволить пофлиртовать с магами. Если ещё учесть новые платья, которые я им подарила, то счастье их было безгранично. Вилма же не стала менять свой траур на яркий наряд, просто сняла пелерину, которая скрывала её плечи, причесалась и чуть-чуть подкрасилась. Оказалось, моя мачеха — ещё очень и очень интересная женщина. По крайней мере на неё тут же клюнул немолодой маг из Гремона, кажется, дядюшка Томаса. Они весь вечер сидели рядышком и ворковали. Ну что ж, если Вилма найдёт своё счастье, я буду только рада.

Наутро, прежде чем нырять в портал, каждому пришлось выхлебать стакан ядрёного средства от похмелья. Иначе голова раскалывалась пополам. Но наши зельевары не зря свой хлеб едят.

Ещё до того, как отбыть на похороны, мы успели заскочить в банк, перевести Этьену Вердье его гонорар и получить перстни для управления счетами, так что в Элидиане нас ничто не держало.

На кладбище мы оказались вовремя и в приличном виде. А что излишне бледные, так на то они и похороны. Цветущего и радостного вида от нас никто не ждал.

Оттуда мы поехали в отцовский дом, где нас уже ждал городской нотариус. Оказалось, что год назад к нему обратился наш отец и составил завещание, которое этот господин собирался нам зачитать. Мы уселись рядком на диван в гостиной и выслушали то, что нотариус назвал последней волей господина Иоганна Вюрцля.

Этим завещанием он лишал наследства свою жену Вилму и дочерей Маргариту и Лизелотту, а всё движимое и недвижимое имущество должно было достаться его старшей дочери Гертруде Аделине, которая сменила родовую фамилию Вюрцль на фамилию своей бабки Манцль согласно завещанию последней.

Ой, ну ой же! Новая головная боль!

Я переглянулась с Аланом и спросила:

— Скажите, уважаемый, когда завещание вступает в законную силу?

Тот радостно оскалился:

— Ровно с того момента, как я вам его зачитал. Осталось только заплатить налог на наследство.

— А если я от него откажусь?

Нотариус захлопал глазами, как будто ничего не понял. Затем сказал:

— Если вы хотите создать трудности своим родным, то не вопрос, откажитесь. Но я бы на вашем месте принял наследство, а затем его подарил, но с условием, что налог должны выплатить выгодоприобретатели.

Кто? Ой, что-то мне нехорошо. Легче забраться на высокую гору, чем разобраться во всех этих юридических тонкостях. Но Алан сжал мой руку и шепнул:

— Расскажи этому типу подробно, что ты хочешь.

И я рассказала. Мне ничего не надо. Пусть все деньги, какие найдутся у папаши, разделят поровну между мачехой и сёстрами. Пусть дом и лавку продадут и с выручкой поступят так же. А следить за исполнением данной моей воли я назначаю господина нотариуса, потому что самой мне недосуг.

К моей радости дяденька всё отлично понял и через полчаса представил мне бумагу, в которой всё это было изложено юридическим языком. Затем с улицы позвали двух прохожих и мы все поставили свои подписи. Даже Алан, который в качестве моего мужа должен был дать своё согласие на это безобразие.

После этого мы почти до полуночи искали по всему дому припрятанные отцом денежки.

Вилма была права: папаша зря прибеднялся, на самом деле он был богат. Золотые монеты были везде: за шкафами и полками, под половицами и в выдолбленных ножках столов и стульев, приклеенные к ящикам комода и столешницам снизу, завёрнутые в грязные тряпки под бочками солений в подполе, в дровяном сарае и на чердаке. Ещё мы нашли несколько, семь или восемь, банковских билетов большого достоинства, спрятанных в самых неожиданных местах. К сожалению, два объели мыши и теперь никто не дал бы за них ни гаста.

Нотариус ползал и рыскал вместе со всеми и, надо отдать ему должное, многое мы бы без него не нашли. Потом всё найденное пересчитали и выяснилось, что теперь мои сёстры отнюдь не бесприданницы. Так что им и их мужьям повезло. Женились на любимых и никто не мог сказать, что это не так, а потом ещё и разбогатели.

Наконц в полночь бумаги были подписаны, а деньги подсчитаны. Мы с Аланом распрощались со всеми и отправились ночевать в трактир неподалёку. Оставаться в отчем доме я не захотела, слишком много тяжёлого с ним было связано.

Утром мы проснулись поздно и долго валялись в постели, отдыхая. В какой-то момент мой муж посмотрел мне в глаза и вдруг сказал:

— Слушай, раз у нас наконец нет других дел, давай махнём в Кармеллу. Прямо сейчас. Ничто нас не держит, никто не мешает. Конечно, тот домик, что у меня там есть — простая развалюха, но что нам мешает купить себе другой? Поживём, осмотримся, и решим, как жить дальше и чем заниматься. Ну, как тебе такой план?

Эпилог

— Ты пиши, пиши, не отвлекайся, — сказала я лучшему другу своего мужа и нашему с ним общему коллеге Хольгеру, — А то Алан вернётся с гостями, у Зелинды всё будет готово, а у нас конь не валялся. Так, что мы забыли? Заварку, точно! Как думаешь, хватит одной большой коробки или лучше взять две?

— Мам, там железяки принесли! Крюки и блоки! — закричал от задней двери мой сын и я, бросив Хольгера и список, пошла получать заказ.

* * *

Первый год после той приснопамятной экспедиции мы прожили как растения, то есть как добропорядочные, состоятельные горожане. Купили в Кармелле домик, не большой, но и не маленький, как раз под наши потребности. А ту развалюху, которая там имелась у Алана, пришлось продать. Он в своё время и приобрёл её только затем, чтобы стать кармелльским гражданином, ведь им могут стать только домовладельцы. Если бы эта пакость случайно рухнула (она могла), то он мигом потерял бы свой статус.

Зато новый дом в хорошем квартале — совсем другое дело. Там почти девять лет тому назад родился наш сын. И тогда же я почувствовала, что больше не способна вести растительную жизнь. Алан со мной согласился, ему тоже было скучно в Кармелле. Как только Альберту стукнул годик, мы снялись с насиженного места и стали искать себе занятие, такое, чтобы на двоих.

Пару лет мы нигде не могли пристроиться. Переезжали из страны в страну, встречались с теми, с кем нас когда-то столкнула судьба, пробовали различные занятия. Были и в Сальвинии, и в Шимассе, и в Мангре, даже в Дарсу заехали, только в Ремоле не побывали, потому что наши подруги Дейдра, Зелинда и Рианна покинули родную страну ради своих мужчин.

Не знаю уж, как так случилось, обычно ремольские ведьмы замуж не выходят и семейных союзов не создают. Но тут так уж всё подобралось одно к одному, да ещё совместный опыт выживания сказался… В общем, Дейдра перебралась в Дарсу и теперь натаскивает ребят в тамошней военной академии, Рианна живёт в Сальвинии, считается там лучшим артефактором и трудится лично на короля Феофана, а Зелинда преподаёт зельеварение в гремонской высшей школе магии, где её муж Хольгер учит ребят боевым искусствам и общей магии.

Школу эту основал отец нынешнего короля Губерта, тоже Губерт. Сделал он это, насмотревшись на успехи Лиатина и Шимассы. Раньше-то в Гремоне маги были, и неслабые, но все они принадлежали тому или иному знатному семейству, в результате не желали и не могли служить государству, а магическая наука хирела и вырождалась. Но с возникновением этой школы положение стало меняться в лучшую сторону. Хольгер же был одним их первых, кто пришёл туда работать. Учился-то он в Элидиане, но, услышав, что в родной стране такие новшества, поспешил туда. В нашу экспедицию попал потому, что послать было больше некого, а для короля Губерта престиж — первейшее дело.

Нашёл там приключений на свою задницу, но и любимой женщиной обзавёлся. Я на них не нарадуюсь: живут душа в душу, хоть Зелинда и кричит иногда, что не знает зачем, связалась с этим долдоном. Но это она так, на самом деле Холь очень хороший.

Именно у неё под крылышком мы в своё время и пристроились, а теперь, после стольких лет, уже и непонятно, кто кого опекает. Мы очень сдружились и это ещё одна причина, почему я рада, что после долгих поисков мы обосновались в Гремоне.

Везде, куда мы приезжали, на встречали приветливо, предлагали прочесть пару-тройку лекций, поучаствовать в каком-нибудь мероприятии, и на этом всё заканчивалось. О постоянной работе речь нигде не шла, пока мы не добрались до моей родины. Нет, вру. В Сальвинии нас готовы были озолотить, только чтобы мы остались и взяли на себя обучение тамошних магов чему-нибудь новому и прогрессивному, но… В Сальвинской академии с недавних пор царил Александр и даже щедрые посулы Феофана не могли нас соблазнить остаться. Хотя сальвинскому королю я безмерно благодарна за поддержку на процессе и еще кое за что. Куртки из кожи белой змеи у меня так и нет, а вот сумку и кошелёк он мне подарил. Рианна их зачаровала на бездонность и от кражи. Но несмотря на это, в Сальвинии мы с Алом не остались.

Зато в Гремоне всё сложилось. Не знаю уж чьими стараниями: Зелинда уверяет, что они с Хольгером ни при чём, Марта тоже отказывается от этой чести, но так или иначе, а работу мы получили и именно такую, какую хотели.

Нас пригласил к себе король и предложил Алану занять кафедру, аналогичную той, которую в Элидиане занимал Эндор Кассийский. Ну, а мне досталось место старшего и единственного на тот момент преподавателя теоретической магии.

Сейчас Алан уже архимаг, а я получила звание магистра общей магии, несмотря на то, что резерв мой так и остался крошечным, и теперь тоже руковожу целой кафедрой.

Не знаю, согласились бы мы тогда или нет, если бы король не повесил перед носом Алана большую и сладкую морковку: новую экспедицию в Огир, финансируемую короной. Я сначала пришла в ужас, а потом…

Огир и так никогда полностью не уходил из моих снов, а тут стал просто преследовать. Очевидно, он звал, намекая, что мы раскрыли далеко не все его тайны. Поэтому, когда Ал сказал, что он отправится в Огир, а я останусь с маленьким Альбертом, получил фигу под нос. Я тоже хотела туда! А раз мы шли порталом, то сына взять с собой никакой трудности не составляло.

До сих пор не могу понять, как так вышло, что я заболела путешествиями и приключениями не меньше, чем мой муж! Вроде ничто не предвещало. Я не перестала быть убеждённой горожанкой и все ужасы нашего с Аланом похода до сих пор живы в памяти. Но почему-то со временем они стали восприниматься иначе. И потом. Я поняла: если всё организовано как надо и опасность намечена, обозначена, но против неё предприняты все возможные меры, то она добавляет жизни остроту.

Оказалось, что я довольно легко переношу бытовые неудобства, зато шанс увидеть и узнать что-то новое, испытать себя меня вдохновляет. Алан, который очень боялся, что я буду протестовать против его экспедиций, просто счастлив, что я, наоборот, с удовольствием в них участвую. А я для себя вывела что тщательная подготовка и наличие в команде парочки боевых ведьм делают относительно безопасной любую, самую безумную авантюру, и действую в этом русле.

В результате мы ещё трижды побывали в Огире и почти всегда в нашей команде собирались все те, кто когда-то чуть не погиб в тех горах. Однажды даже принц Александр поучаствовал и проявил себя толковым, адекватным и способным взять на себя отвественность. Мне показалось, для него это был реванш за то, когда он оказался не лучшим, а наоборот, слабым звеном.

Вообще для каждого из нас каждый раз это было как будто торжество над тем злым роком, который нас когда-то преследовал. Ну, и кроме того, в Огире нашлось, что исследовать, кроме древних порталов. Демоны не оставили предметов материальной культуры, зато письменных памятников — сколько угодно. Все стены своего города ими покрыли, только смотри и срисовывай.

Все, кроме Элиастена, которому это давно не нужно, потому что он и так ректор своего дарсианского университета магии, защитили на добытом в Огире материале диссертации. Я тоже, как раз по порталам и мировой портальной сети. Так что экспедиции выдались весьма плодотворными, а далеко не о каждой так можно сказать. Мало того: из последнего путешествия я привезла нашу дочку, которой уже четыре года.

Когда родилась Изабелла, мне пришлось поумерить пыл и на какое-то время отказаться от экспедиций. Алан, чтобы меня не огорчать тоже на какое-то время заделался домоседом.

Но совсем недавно нас пригласили принять участие в новом исследовании долины Ласерн. Финансировала это мероприятие Ремола. Ведьмы хотели проверить и убедиться, правдивы ли слухи о том, что в результате нашего там пребывания туда вернулась жизнь. Руководителем назначили нашу Дейдру несмотря на то, что она уже давно проживала в Дарсе со своим Элиастеном. Кроме неё и Зелинды с Рианной с нами отправилась ещё Айра, которой я была бесконечно благодарна: ведь это она в своё время отыскала Эндора и приволокла его на суд. Остальных ведьм я знала хуже, но могла не сомневаться: все они отличные специалисты и относительно порядочные люди. С другими Дейдра не водилась.

Ведьмы брали с собой дочерей, ведь как оказалось, все они были зачаты в той самой долине, так пусть посмотрят на это чудесное место.

Нам с Алом, естественно, тоже предложили места в команде, причём предложение распространялось на всю семью. Изначально было совершенно ясно, что сын идёт с нами, но я никак не могла решить для себя: достаточно ли выросла Изабелла, чтобы тоже взять её с собой? Или пусть остаётся на попечении бабушки Вилмы?

Несмотря на то, что с сёстрами дружбы так и не возникло, то ли из-за разницы в возрасте, то ли по другой причине, с мачехой мы сохранили отличные отношения, настолько, что она не делала различий между своими родными внуками и моими детьми. Она очень ценила то, что сёстры восприняли как должное: то, что я отказалась от отцовского наследства в их пользу и время от времени делала им всем хорошие подарки. Так что я вполне могла доверить ей дочку на время нашего отсутствия, но девочка горела желанием не отставать от брата.

Я побаивалась: всё же девочка — это не мальчик, к тому же совсем ещё малышка. Ведьмы хором стали меня уговаривать и уговорили. Особенно когда пообещали, что сами станут смотреть за мелкой. Если учесть, что они и своих дочек решили взять с собой… Наша серьёзная научная экспедиция на глазах приобретала очертания семейного пикника.

Тем более, можно было не бояться, что на нас попытаются напасть отщепенцы. Разрекламированное газетами участие в экспедиции ремольских боевых ведьм в товарном количестве просто обязано было отпугнуть всех, кому хоть немного дорога жизнь.

На этот раз проникнуть в долину мы должны были не обычным путём, а с помощью рассчитанного нами совместно, но созданного Хольгером портала, который должен был нас перенести на ту самую площадку над долиной, на которой в своё время мы разбили лагерь. Координаты места ещё в тот приснопамятный раз на всякий случай взял Элиастен и не так давно об этом вспомнил. Он — человек ответственный, так что у нас былы все шансы не промахнуться.

Тем самым мы обходили Оджалис и вообще Элидиану.

После нашего знаменитого вояжа элидианский король объявил, что в долину могут подниматься только его подданные и с его разрешения. Хотел добыть всё золото для своей казны, а всем остальным странам закрыть путь к сокровищам драконов. Забыл только, что в долине сокровищ нет, а горы севернее Ласерна уже не считаются территорией Элидианы. А ещё не принял во внимание, что без ведьм любая экспедиция в те края обречена на провал. Не столько из-за отщепенцев, сколько из-за ловушек, оставленных драконами. Если рассчитать их снятие могут и маги, то эффективно применить полученные результаты — только ведьмы, и то специально обученные на работу в горах.

Вот и вышло, что семь экспедиций элидианского короля за эти годы с трудом вскрыли одну пещеру. Ему бы вспомнить, как здорово получилось это у нас, перестать жадничать и снова созвать международную экспедицию… В результате он дождался. Экспедиция созвана, но без его участия.

А что в долину нам вроде как спускаться нельзя… так кто проверит? Ведь брать нам там абсолютно нечего, разве что пробы воздуха и воды. Ведьмы всего лишь хотели убедиться, что проклятие снято. Элидиана же в этом году отказалась от очередной экспедиции, так что никто не сможет нам помешать обследовать ещё три-четыре пещеры.

* * *

Пока я пересчитывала заказанный инвентарь и расплачивалась, Алан привёл гостей: неразлучную пару Дейдру с Элиастеном и их дочку Дайру, которая родилась всего на месяц раньше нашего Альберта, и Рианну с Левкиппом, которые своих кукол, предпочитающих наряды приключениям, оставили дома. Остальные участники экспедиции должны были подтянуться завтра, а уже в конце декады мы собирались выступить в поход.

Мужчины тут же отправились в кабинет Алана, у них там важные мужские разговоры. Подозреваю, они сводятся к перемыванию косточек всем отсутствующим. Дети убежали в сад.

А мы с Дей и Рианной присоединились к Зелинде на кухне, где она колдовала над парадным обедом. Стоило нам появиться, как всех послали мыть руки, а затем вручили каждой какое-нибудь дело: нарезать там, взбить или истолочь в ступке.

Как всегда в таких случаях начался общий трёп: дети, мужья, работа, хозяйство, начальство и, главное, подготовка к новым испытаниям. Начинали всерьёз, но очень быстро перешли на лёгкий тон и стали хохотать буквально над каждой фразой.

А когда наконец великолепный обед был готов и пришло время нести его на стол, Дей вдруг спросила меня:

— Адель, а ведь ты попала в нашу компанию абсолютно случайно. Если бы Ал тогда не втрескался в девушку с конфетной коробки, у тебя теперь была бы совершенно другая жизнь. Ты можешь себе это представить?

Я с чистым сердцем ответила:

— Нет, не могу! А главное, знаешь, Дей? Не хочу! Это моя жизнь и мне она нравится. Кстати!

Я вытащила из буфета коробку конфет. Не ту, с моим портретом, а другую, новую. Выглядела она как пирамида с прозрачными окошками из невероятно тонкой и прочной хотейской бумаги, а внутри лежали шоколадки в форме монет, завёрнутые в золочёную фольгу. Называлась эта роскошь "Сокровища драконов".

— Вот, Дей, смотри, какую прелесть выпустили в честь нашего приключения! Самые модные конфеты этого сезона. Если перевернуть, там портреты и рассказ о наших с Алом приключениях в пещерах. И знаешь что? Конфетный фабрикант обязался в течение десяти лет раз в декаду поставлять нам по коробке совершенно бесплатно. Этим я горжусь гораздо больше, чем "Гремонской красавицей", хотя нельзя отрицать, свою положительную роль в моей жизни она сыграла-таки!

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg