«Ольга. Наследие богов»

Ольга. Наследие богов (fb2) - Ольга. Наследие богов (Параллели - 5) 450K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александра Гром

Александра Гром ОЛЬГА. НАСЛЕДИЕ БОГОВ

ПРОЛОГ

Я шла по разбитой школьной дорожке. Впереди в зыбком мареве трепетали силуэты новостроек. Перед ними уже проложили многополосную дорогу, и свежий угольно-чёрный асфальт горел под палящими лучами майского солнца.

Город задыхался от жары, но синоптики не радовали прогнозами. По их предположениям, и через месяц погода не улучшится. На выпускных балах бывшие школьницы будут щеголять в откровенных нарядах, а в социальных сетях и блогах появится множество постов о развращённости нового поколения, об осквернении светлого праздника и прочее, прочее, прочее…

Я же в связи с грядущим торжеством испытывала только жалость к ребятам, вынужденным париться в брюках, и к себе из-за невозможности прийти на официальную часть в купальнике.

— О чём задумалась, Серебряная? — Васька, шедший рядом, легонько пихнул меня локтем в бок.

— О материях, слишком высоких, для твоего среднего ума, Котов, — я придала своему лицу самое независимое выражение.

Вот странный человек! В моём имени пять букв, я разрешаю сокращать его до трёх, а эта зараза с пятого класса называет меня прозвищем, производным от фамилии.

Васька захохотал, оценив тонкий юмор. Ну да, назвать ум средним, когда IQ около ста восьмидесяти, это, конечно, забавно.

— Ну, а если серьёзно? — допытывался он.

— Если серьёзно… — я откровенно тянула время. Пришла мне утром одна мысль в голов… — Если серьёзно, то, как ты думаешь, Вась, зачем мы живём?

Друг хмыкнул, приняв мой вопрос за очередную шутку, но глянув в мою сторону, помрачнел.

— Тебя интересует смысл бытия в принципе, или конкретно наш с тобой?

Я пожала плечами:

— А есть разница?

— Конечно! — заявил он авторитетно и поправил солнцезащитные очки на вспотевшей переносице. — Если ты хочешь получить ответ касательно человечества в целом, то читай философов. В своих трудах они делятся взглядами на этот счёт.

— А если речь идёт о нашем с тобой смысле существования? Кого почитать? — я с улыбкой смотрела на Ваську и щурилась: его шевелюра напоминала небольшой ярко горящий костерок.

— О! Тут всё гораздо проще! Если судить по десяти годам нашей жизни, мы с тобой, Серебряная, рождены для того, чтобы в самое ближайшее время сдать ЕГЭ, за что некие дядечки и тётечки, придумавшие это мракобесие, получат свои плюшки! И ли по башке. Это, как ты понимаешь, от результата зависит.

Я засмеялась. Васька меня в этом поддержал, ещё и за плечи приобнял.

— Чуешь, какие мы с тобой важные?

— Ага! — я отстранилась от друга, горячего как печка, он не стал удерживать, просто задал следующий вопрос:

— Как до дома будем добираться? На одиннадцатом или городским транспортом?

Я прикинула варианты, которые предлагал Васька. Толкаться в душном автобусе не хотелось ни капельки.

— Давай пешком, только… может, через новостройки пойдём?

С надеждой заглянула в глаза парня, но увидела лишь собственное отражение в бирюзовых зеркальных стёклышках.

— Хм… — он задумчиво погладил подбородок. — На подвиги потянуло? Или уже присматриваешь квартиру, которую купишь после того, как устроишься на страшно крутую работу, по окончании зверски престижного универа?

— Да ладно тебе! — я шлёпнула Ваську по плечу. — Кому мы нужны?!

— Я так полагаю, это ответ на оба моих вопроса.

— А то!

— Ладно. Идём навстречу приключениям! — торжественно произнёс он и прибавил шагу.

Я поспешила за ним. Через новостройки путь длиннее.

— Чего это ты вдруг такая неуверенная в своих силах стала? И вообще, что за мысли о смысле жизни? — спросил он на бегу.

— Да так! — пожала плечами, благо, Васька смотрел в мою сторону, ожидая ответа, и мой жест заметил. — А сам-то ты определился со службой? Сейчас пойдёшь, или после ВУЗа?

— Определился, — коротко бросил он, переводя взгляд на приближающиеся высотки. — Думаю, за год мои мозги не заржавеют.

— Значит, сразу, — пробормотала я в ответ.

— А чего тянуть-то? Сейчас ни в одно нормальное место не воткнёшься без билета, а после универа мне точно не захочется время терять. Попробую отнестись к этому как к отпуску после школы. За все годы разом, так сказать.

— Угу. А каникулы не в счёт?

— Я тебя умоляю! — фыркнул Васька.

На этом мы замолчали. О чём думал Котов, я не знаю. Меня же мучили вопросы, которые он задал. Если с первым всё обстояло более-менее понятно, то со вторым…

Я верила в свои силы. Я знала, что сдам экзамены с высшими баллами, но не думала, что мне удастся поступить туда, куда я хочу. Мне вообще никуда не хотелось поступать!

Стоя на пороге взрослой жизни, я в общих чертах представляла дальнейшее развитие событий. И даже от «эскизного варианта» становилось тошно!

Я не знала, каким специалистом стану. Я не понимала, ради какой работы смогу отдавать по десять часов своей жизни пять дней в неделю. Я не могла вообразить себя, стоящей у плиты с половником в руках и орущей на собственных детей, в то время как муж лежит на диване и смотрит футбол.

Да, я не упоминула романтический период ухаживаний, но он рисовался мне неким абстрактным пятном, а ввиду непродолжительности, я его попросту опускала.

Всё это было не моё! Размышляя над тем, что же тогда можно назвать моим, я ни к чему не приходила. Вот откуда росли ноги у вопросов о смысле бытия и прочей философской ерунде.

Ещё с утра меня терзало смутное беспокойство. Неясное предвкушение чего-то… Я не могла успокоиться, не могла разобраться в природе странных ощущений. Однако когда мы с Васькой направились к новостройкам, я поняла: мы на верном пути!

Правда, не знаю, чем руководствовалась интуиция, подначивая отправиться к новенькому жилому комплексу, но вряд ли чем-то хорошим! Это я осознала, когда увидела, как нам навстречу из-за кучи глины, оставшейся после работ и уже основательно поросшей травой, вышла компания молодых парней сомнительного вида.

— И чё вы тут забыли? — набычившись, спросил один из них.

Кошмар! Я-то искренне верила в то, что времена таких субъектов давно прошли!

Васька хранил молчание. Я его понимала и поддерживала. Он парень языкастый, за что мог и огрести. Если бы мы встретили парочку подобных ископаемых, он бы ещё ввязался в дискуссию, а потом и в драку, но против шестерых даже с каким-то там поясом в каком-то виде восточного единоборства…

Я решила взять ситуацию в свои руки. И откуда только смелость взялась?! И спокойствие!

— Добрый день! Мы решили путь срезать, нам к репетитору надо. К экзаменам готовимся.

Парни загоготали.

— Угу. Особенно этот! — спикер банды кивнул на Ваську.

Я сообразила, что его смутили мощные бицепсы, которые друг успел накачать. Конечно, уже не на матах в присутствии сэнсея.

— Это от того, что он был послушным мальчиком в детстве и ел много каши, как советовала мама, — я понимала, что несу полный бред, но не могла остановиться.

К счастью, ребята шутку оценили. Повторный залп молодецкого гогота оглушил сильнее первого.

— Чё встали! — фыркнул разговорчивый незнакомец. — Валите уже!

И мы свалили. В спину понеслись шуточки. Некоторые из них были очень пошлыми. Я краснела, но молчала. Васька делал то же самое. Я видела, как он стискивал челюсти, и только крепче сжимала пальцы на его запястье. В один прекрасный момент мне даже показалось, что я передавила ему вену.

— Серебряная, если… — начал он, когда мы оказались вне зоны слышимости банды, но я его оборвала:

— Знаю. Я дура. Больше такого не повторится.

Васька вырвал свою руку из захвата и сам обхватил мою ладонь. На этом конфликт можно было считать исчерпанным.

Котов шёл, глядя строго вперёд, а я вертела головой по сторонам и даже запрокидывала её, чтобы полюбоваться на блики света, горящие в пустых окнах.

Споткнувшись несколько раз на ровном месте, я осознала, что лучше следовать примеру друга и смотреть перед собой, а ещё лучше — под ноги.

В первый момент мне показалось, что солнце или приток крови к голове сыграли злую шутку, но мужчина в тёмном деловом костюме-тройке, стоявший на газоне, не желал исчезать. Каждый шаг приближал нас к нему, а он так и стоял, не шелохнувшись, глядя на нас… на меня.

На грубоватом лице с крупными чертами играла улыбка. Он улыбался широко, но не размыкал губ. И было в этом что-то неправильное! Когда мы проходили мимо, он повернулся, чтобы продолжить наблюдение.

Васька тянул меня за руку, вынуждая свернуть во внутренний двор, но я остановилась и обернулась. Незнакомец находится там же. Смотрел и улыбался. Тут мне открылась первая странность. Улыбка! У мужчины были явные проблемы с прикусом. Вторая странность заключалась в том, что стоя в своём костюме на самом солнцепёке, он не вспотел!

— И как ему не жарко?! — вырвалось у меня.

— Кому? — Васька посмотрел на меня, а потом проследил за направлением моего взгляда. — Кому не жарко-то?

— Как кому? — я обернулась к другу, уверенная, что он меня разыгрывает, но тот был серьёзен и, кажется, ещё бесился из-за недавней стычки. — Ты что не видишь мужчину на газоне? — плюнув на приличия, я указала на него пальцем. Странный тип не обиделся. Поднял руку в приветственном жесте, будто говорил: «Салют! Я здесь!»

Васька снова уставился на меня. Помолчал-помолчал, а потом выругался.

— А я всё думаю, что с тобой не так! Тебе просто голову напекло, вот и ведёшь себя неадекватно. Мужики какие-то мерещатся!

Друг, преодолев слабое сопротивление, потащил меня в тень внутреннего двора, продолжая причитать, как старик. Я ещё раз обернулась. Мужчина вскинул руку. Этот жест не напоминал прощальный, он скорее говорил об уверенности в нашей следующей встрече.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Сны в фиолетовых тонах

У всех крёстные феи, как феи, а у меня по Кингу.

Ольга Серебрякова

ГЛАВА 1

5 лет спустя

Я прекрасно помню тот день, когда Алла Витальевна Карцева появилась в нашем доме. Это произошло в конце мая. Я вернулась с дружеской встречи, на которой отмечала с одноклассниками сдачу очередного экзамена. Мы пока не знали результатов, не думали о них вообще, мы просто радовались тому факту, что ещё один этап на пути к вожделенному аттестату оказался позади.

В прихожей я услышала голоса родителей. Они о чём-то переговаривались на кухне. Неожиданно в их дуэт вклинился незнакомый женский голос. Он-то и принадлежал женщине, по непонятным причинам решившей взять меня под свою опеку.

Попытки выяснить, кем же она нам приходится не дали результатов. Отец с матерью ограничивались невразумительным «она наша родственница», и со странной поспешностью переводили разговор на другую тему. Настаивать было бесполезно. На наводящие вопросы они отвечали невпопад и, как говорится, путались в показаниях. Вообще, поведение это было совсем не характерно для моих рассудительных и более чем адекватных родителей. В итоге, я бросила попытки докопаться до истины и просто наслаждалась дарами, которыми так щедро осыпала внезапно обретённая «родственница». И гнала мысли о том, что рано или поздно за щедрость придётся расплачиваться. Вот только ума не хватало сообразить, каким именно способом я смогу это сделать!

Первым подарком Аллы — она настоятельно просила называть себя именно так и ни как иначе! — стало обучение в ВУЗе. После того, как нас представили, она задала вопрос, который задают выпускникам все люди, лишённые фантазии. Её интересовало, в какое учебное заведение я планирую подавать документы. В тот момент у меня в мозгах что-то переклинило, и я буркнула «в Строгановку». Родители рассмеялись, приняв мой ответ за шутку. Действительно с моими почеркушками только в художники идти! А вот Алла отнеслась к высказыванию серьёзно. Впрочем, её «Посмотрим, что с этим можно сделать» я тут же выбросила из головы.

Она позвонила неделю спустя и договорилась о встрече. Не заподозрив подвоха, я согласилась. На следующий день женщина предоставила расписание экзаменов в какую-то школу дизайна и требования к работам, с которыми мне следовало идти на собеседование.

Я пребывала в лёгком шоке и могла лишь тупо кивать, слушая собеседницу, расписывающую достоинства обучения в выбранном ею месте. Где-то в середине речи она обратила внимание на моё состояние и принялась убеждать в том, что я обязательно туда попаду. Как она объяснила, недостающие баллы мы компенсируем спонсорской помощью.

Первое, что я сделала после той встречи, залезла в интернет. Мне сделалось немного дурно, когда я поняла, КУДА Алла хочет меня пристроить. О стоимости одного проходного балла в этом заведении даже думать не хотелось!

Удивительно, но родители приняли новость спокойно. Папа философски пожал плечами, а мама обронила «Хорошее ведь место!» и вернулась к мытью посуды.

При прохождении творческого конкурса я сделала удивительное открытие: дизайн и высокое искусство вещи разные. Рисунок я, конечно, провалила, живопись кое-как сдала, а с композицией всё получилось на высшем уровне. К собеседованию я старательно готовилась, хоть и не была до конца уверена в здравости затеи. Если считать по балам, то не так уж много я не добрала, как мне кажется. Но счёт Алла, разумеется, не предоставила.

Вторым подарком стала съёмная квартира недалеко от места обучения.

— Тебе нужно становиться самостоятельной, и, вообще, кто знает, в какое время творческий процесс будет протекать наиболее плодотворно! К чему создавать неудобство родителям? — задав риторический вопрос, женщина вручила мне ключи от нового жилища.

Не всё было так безоблачно. Вместе с правами, свободами и возможностями в комплекте шли некоторые ограничения. Алла очень тактично попросила меня не посещать сомнительные места и мероприятия, строго следила за кругом общения, указывая на неподходящих, по её мнению, личностей. Надо сказать, людей она отбраковывала, руководствуясь не абстрактными мотивами, а приводя вполне конкретные примеры. Слушая доводы, я вынуждена была соглашаться с тем, что человек, о котором шла речь, действительно не единожды доказал свою неблагонадёжность, и в целом тенденции к самосовершенствованию не наблюдается.

При всей своей широте взглядов Алла выступала против моих отношений с противоположным полом. Не то чтобы я рвалась открывать для себя эту сторону жизни, но в данном вопросе женщина сохраняла категорический настрой. Учёба, как ни странно, меня увлекала, и о романтике я даже не мечтала, погрузившись в творческие проекты. Казалось, что Алла давно уяснила мою позицию по «мужскому» вопросу, но сегодня представился случай убедиться в несостоятельности этих предположений.

У Васьки жизнь складывается так, как планировалось. Отслужив, он поступил в университет. Два года спустя встретил девушку своей мечты, и вот они решили пожениться. Сегодня собственно свадьба и состоится!

Ника замечательная! Правда, большинство гостей со стороны жениха, как и я в самом начале знакомства, будут думать, что её полное имя Вероника. Внешность в наше время бывает так обманчива, да и брат Ники обычно представляется как Алекс, а до фамилии дело на таких мероприятиях редко доходит.

— Алексис — прекрасный молодой человек, — голос Аллы звучит так, словно она извиняется, — но вряд ли Саридис-старший обрадуется тебе в качестве невестки!

— Вообще-то я об Алексе в таком плане даже не думала.

— Да? — она отпускает подол моего бежевого платья, которое висит на вешалке в ожидании своего часа. Алла вот уже пять минут, как наглаживала ткань. Я начала всерьёз опасаться, что на ней останутся следы. — И правильно! Но ты всегда должна думать о будущем! Оля, мимолётные отношения — не твой вариант.

— Вы периодически напоминаете об этом на протяжении последних пяти лет, — отвечаю довольно дерзко.

— Да? — удивление Аллы выглядит очень искренним. — Я просто хочу сказать, что скоро ты станешь дипломированным специалистом, и перед тобой откроются новые перспективы и возможности. Свобода кружит голову, и можно наделать ошибок…

Я пытаюсь понять логику рассуждений женщины и определить, к чему она клонит. Пока ничего не выходит. Алла видит моё замешательство и почему-то отводит взгляд.

— Что такое? — по спине пробегает неприятный холодок.

— Ничего особенного, — говорит она беззаботно, отходя к столику возле окна. Теперь мне не видно её лица. — Я уже продумала наш следующий шаг.

— И какой же это шаг? — сглатываю комок, внезапно образовавшийся в горле.

— Замужество, конечно! — колкий смех наполняет мою спальню.

— Вы имеете в виду что? Договорной брак? — последние слова даются с трудом.

Вот и расплата за щедрость!

— А что тут такого? — женщина беззаботно пожимает плечами, будто мы обсуждаем не какую-то несусветную дикость. Вот только смотреть она в этот момент предпочитает в окно. — Ты натура творческая, тебе необходимо, чтобы рядом было крепкое плечо!

— Думаете, я не готова к самостоятельной жизни?

Нет, я-то понимаю, что к ней не готова и не могу быть готова, принимая во внимание тепличные условия, в которых провела последние пять лет. Просто всё это время мне твердили о том, что, живя отдельно от родителей, я вроде как приучаюсь к независимости. В общем, речи были весьма спорные и путанные, но я в них не особо вникала, поскольку изменения в жизни меня устраивали.

— Оленька, ты же умная девочка, и сама знаешь ответ на этот вопрос, — вздыхает Алла. — На самом деле для тебя очень важно выйти замуж в самое ближайшее время! — она оборачивается: — Поверь это очень-очень важно!

На ум приходит только одна причина, по которой мне необходимо торопиться с замужеством.

— У меня какие-то проблемы со здоровьем, о которых гинеколог мне не сказал, но с вами ими поделился?

— Что?! — Алла смотрит на меня широко распахнутыми глазами. — О, нет! Что за глупости! Конечно, ты здорова! Мне давно говорили, что я должна подготовить тебя к этой новости и открыть правду о некоторых очень важных вещах… но мне так хотелось, чтобы ты как можно дольше оставалась беззаботной!

Чувствую, как в висках появляется тупая боль. Моя фея-крёстная задалась целью сделать сегодняшний день незабываемым!

— Кто предупреждал? Какие важные вещи? Вы хотите сказать, что всё это было спланировано заранее? Я имею в виду брак, на котором, как я понимаю, вы настоите, — бубню без эмоций.

— Я не могу… — Алла запинается, — ладно, я не хочу сейчас отвечать ни на один из этих вопросов. У твоего друга сегодня праздник, и ты должна повеселиться! Поэтому я не стану грузить тебя проблемами!

Боль в висках усиливается.

Женщина подходит ближе и прикасается к моим рукам, безжизненно висящим вдоль тела.

— Влад — замечательный молодой человек. Я думаю, вы друг другу понравитесь, и у вас всё будет хорошо! — они притягивает меня чуть ближе и целует в щёку.

Это у неё такой прощальный ритуал. Покончив с ним, она отходит к креслу, чтобы забрать свою сумочку.

— Позвони мне, когда вернёшься домой. Сколько бы времени ни было на часах!

Массируя указательным пальцем правый висок, я смотрю, как женщина выходит из комнаты. Фигура у неё, как у двадцатилетней девушки. Стиль одежды накидывает десяток лет. Мелкие морщинки на лице намекают на истинный возраст, но Алла за собой следит, поэтому навсегда останется для меня феей-крёстной, вечно молодой, почти всесильной… и с гигантскими тараканами в голове.

Может, в знак протеста повисеть сегодня на шее у Алекса?

Представив эту картинку, фыркаю. Вот он удивится! А как взбесится его папаша!

Настроение поднимается. Даже головная боль сдаёт позиции!

Часы подсказывают, что до выхода осталось не так много времени. Пора в душ!

ГЛАВА 2

3 дня спустя

На встречу с гипотетическим женихом и его семьёй я собиралась, как на самое важное собеседование в жизни! Будь моя воля, сборы проходили бы несколько иначе, но процессом руководила Алла, и этим всё сказано.

Я уже тихо ненавидела всё семейство Воронцовых до пятого колена, когда в поисках «подходящего» платья мы добрались до последнего в моём гардеробе. К счастью, оно оказалось «тем самым», в противном случае Алла настояла бы на походе по бутикам!

Простой «футляр» светло-лимонного цвета с круглым вырезом, короткими узкими рукавчиками и чёрным пояском удовлетворил её полностью, а меня заставил вздрогнуть. Я представила, в каком жутко пафосном месте будут проходить смотрины. Не знаю, как другие, но я предпочитаю уделять внимание беседе, а не заморачиваться с выбором правильной вилки, когда подают соте из пятки носорога с павлиньим пером и ягодами годжи.

Справедливости ради, должна признать: некоторые плюсы в длительном выборе одежды имелись. Алла успела довольно подробно рассказать о том, что представляют собой будущие родственнички.

Отец семейства — владелец очень крупной строительной компании с филиалами во всех значимых регионах. На мой взгляд, этой характеристики более чем достаточно, поэтому дальнейший рассказ о нём я не слушала.

Его сын — красавец и спортсмен — помощник папеньки в семейном деле. Для себя я отметила, что про ум не было сказано ни слова. Алла получила один балл за честность.

Мать красавца-спортсмена, со слов моей феи, слыла женщиной доброй и лёгкой. Её основную заботу составляла организация разнообразных мероприятий для трёх благотворительных фондов, куда она заманивала толстосумов, — ох! простите! — достойных и уважаемых людей!

После выбора платья процесс подготовки пошёл легче. Цвет пояса и фасон платья помогли определиться с обувью, а получившийся в итоге ансамбль подсказал причёску и макияж: низкий узел и минимум косметики.

Чувствуя себя куклой, выставленной в витрине, я захожу в холл одного из самых престижных ресторанов города. Алла идёт рядом и со скоростью пулемёта выдаёт последние наставления, но я не особо вникаю в смысл слов. Я даже пропускаю момент, когда она переключается на администратора, требуя проводить до нужного места, из-за чего складывается впечатление, что молодой человек оказывается перед нами как по волшебству. Мы следуем за ним.

Семейство Воронцовых занимает угловой столик возле окна. Я с жадностью всматриваюсь в лица незнакомых людей, пытаясь составить о них первое впечатление, опираясь исключительно на внешность, но мадам Воронцова путает планы.

— Толя, ты говоришь, у девочки фамилия Серебрякова? — спрашивает она мягким голосом.

— Да, Тома, — сдержанно отвечает её супруг, после чего отпивает из стакана, форма которого позволяет предположить, что содержимым является вода, а не горячительный напиток.

— Так её родители владеют сетью аптек! — по голосу кажется, что женщина радуется собственной сообразительности.

— Нет, Тома, — огорчает её благоверный, — она не из тех Серебряковых.

Однако огорчаться Тамара Викторовна не спешит, находит, чем себя занять.

— Влад! Перестать теребить галстук! — поучает она сына.

— Тут душно, — глухо произносит парень лет двадцати пяти и в очередной раз оттягивает узел, сдавливающий перекаченную шею. — И вообще, я не собирался надевать эту удавку. Их давно никто не носит.

— Как ты можешь такое говорить?! — с искренним ужасом восклицает она, подтверждая принадлежность к касте Настоящих Блондинок. — Нужно ведь произвести хорошее впечатление!

— На кого? — сын обжигает её взглядом.

Это было грубо, но настрой Влада мне импонирует!

Тамара Викторовна не находится с ответом и обращает умоляющий взор голубых глаз на мужа. Тот хмурит брови и произносит со значением:

— Влад…

Парень раздражённо дёргает плечом, а потом берётся за растрепавшийся узел галстука.

Анатолий Аркадьевич первыми замечает меня и Аллу.

— А вот и наши гостьи! — он поднимается с места и нацепляет на лицо приветливую улыбку. — Очень рад новой встрече, Алла Витальевна!

Пока эти двое обмениваются рукопожатиями, я наблюдаю, как мать семейства подпихивает своё чадо в бок, поскольку оно не собирается вставать.

— Знакомьтесь! Это Ольга!

Представление Аллы вынуждает оторваться от недовольной физиономии Влада. Парень, к слову сказать, оказывается выше меня на целых две головы!

— Приятно познакомиться, — выдавливаю из себя и протягиваю руку Воронцову-старшему. Взгляд его чёрных глаз не то чтобы пугает, но основательно сбивает с мысли.

— И мы очень рады знакомству! — подхватывает стандартный ритуал Тамара Викторовна. — Вы такая хорошенькая! — искренне восхищается она, поглядывая в сторону сына, и смеётся: — Почему молчишь? Язык от такой красоты проглотил?

Надо отметить: парень даже не посмотрел в мою сторону! Ни разу!

— Типа того, — выдыхает «сынок», протягивая ладонь. — Влад, — представляется он, — он вам это должно быть уже известно.

На его губах появляется кривая усмешка, а голубые глаза обжигают ледяным холодом.

— Типа того, — отвечаю в тон на откровенное хамство. Можно подумать, я получаю удовольствие от происходящего!

Алла глядит на нас с лёгким беспокойством, а Анатолий Аркадьевич лишь понимающе улыбается. Единственная, кто видит в происходящем что-то позитивное, это Тамара Викторовна:

— О! Они уже общий язык!

— Давайте присядем, — Воронцов-старший тактично игнорирует заявление супруги.

После того, как мы рассаживаемся по местам, глава семейства предлагает сделать заказ. Официант появляется возле стола так же внезапно, как и администратор до него.

Я изучаю разворот с горячим в поисках пятки носорога, приготовленной изысканным образом, по мнению местного шеф-повара, естественно. Ничего похожего не находится. Ассортимент довольно обыденный. Это радует!

— А вы что будете, Ольга?

Поднимаю взгляд на Анатолия Аркадьевича.

— Аперитив, — поясняет он.

— О! Минералку без газа, — отвечаю на автомате и возвращаюсь к списку блюд.

На самом деле хочется вина, но после того, чем угощали на свадьбе Васьки… не думаю, что смогу сделать удачный выбор, а портить воспоминания об одном из немногих удачных случаев возлияний нет желания.

— Оленька, а чем вы занимаетесь? — Тамара Викторовна идёт в наступление, стоит только сообщить свой заказ вернувшемуся официанту и отдать ему папку.

Началось!

* * *

Еда на тарелке безвозвратно остыла, а вторая бутылка минералки моими стараниями почти опустела. Зато все вокруг — за исключением, Влада, конечно! — выглядят вполне довольными. «Взрослые» сыты и счастливы моими ответами.

— Влад, а ты почему молчишь? Неужели тебе не интересна наша новая знакомая? — мадам Воронцова вновь пытается заинтересовать сына.

— Вы на Ривьере были? — спрашивает он, лишь на пару секунд отвлекаясь от шницеля.

С трудом удерживаюсь от вопроса «Что это?». Вряд ли он имеет в виду французскую. Скорее, речь идёт о каком-нибудь заведении, где предпочитает проводить время золотая молодёжь.

— Нет, не была. — Тянусь к бокалу, чтобы промочить горло, но на полпути моя рука вздрагивает. Влад кивает! Надо же! Он соизволил услышать мой ответ.

— Алла, как вы смотрите на то, чтобы немного освежиться? — Тамара Викторовна нарушает возникшую за столом паузу.

— Прекрасная идея! — с преувеличенным восторгом поддерживает женщину фея-крёстная. — Оля, не желаешь к нам присоединиться?

Нет! Мне, наконец, представится возможность поесть! И связки отдохнут! К тому же, я не уверена, что встав с места, отправлюсь в дамскую комнату, а не на выход. Жуть, как хочется сбежать из ресторана!

Отрицательно качаю головой. Рот уже наполнился слюной в предвкушении пира, а голос пропал, стоило только подумать о предстоящей передышке.

Женщины поднимаются. Отец и сын тоже встают. Я даже как-то неловко себя чувствую, оставшись на стуле и впившись зубами в кусок утки. Божечки! Я такая голодная, что даже холодное мясо кажется восхитительным на вкус!

Самое главное не торопиться и не мести еду с тарелки со скоростью падающего метеора! Руки вроде бы поддаются на уговоры.

Анатолия Аркадьевича тишина за столом не напрягает. В этом он не похож на супругу. Влада и подавно не интересуют разговоры! И моё общество тоже. Когда у него звонит телефон, он резво подхватывается с места и уносится в неизвестном направлении, позабыв извиниться.

Я смотрю ему вслед, но недолго. Оборачиваюсь из-за ощущения, что кто-то сверлит взглядом мой затылок. Воронцов-старший! Кто же ещё!

— Я вам не нравлюсь? — спрашиваю напрямик.

В конце концов, моя дальнейшая судьба зависит не от Тамары Викторовны, восторженно принявшей меня, и не от бесящегося Влада, а именно от этого мужчины. Который, кстати, не спешит с ответом.

Отпив вина, он совершенно спокойно отвечает:

— Ольга, как я понимаю, вы рассчитываете на откровенность.

Я едва заметно киваю: шею от напряжения свело.

— Так вот, когда дело касается бизнеса, я не мыслю в таких категориях «нравится — не нравится». Если бы я это делал, то давно прогорел бы.

— Выходит, к свадьбе вашего сына вы относитесь, как к сделке?

— Посудите сами, — предлагает он, — если Влад женится на вас, список моих инвесторов увеличится на три пункта. Смею вам заметить, ни при каких обстоятельствах я не смог бы привлечь этих людей в свой бизнес сам. Кроме того, моя фирма получит очень выгодный заказ.

Анатолий Аркадьевич возвращается к бокалу, давая возможность обдумать информацию. Только обдумыванию она не подлежит. Она вообще не желает впихиваться в рамки моего сознания!

Ещё три дня назад я с нетерпением ждала, когда же Алла откроет свою Великую Тайну, и прольёт свет на свои дальнейшие планы. Теперь же их масштаб заставляет поумерить нетерпение. Да чего уж там! У меня внутри всё леденеет от страха! Ради чего делать ТАКОЕ?! Ради меня? Бред!

Мужчина с интересом натуралиста следит за сменой эмоций на моём лице.

— Не можете понять, какая роль в этой игре отведена вам? — приходит он к вполне логичному выводу.

Не буду подтверждать его догадки признанием в том, что до недавнего времени вообще не знала о ведущейся игре. Я перевожу разговор в более приземлённую плоскость:

— И ваш сын действительно согласиться на наш брак? Мне он не кажется довольным происходящим.

— Мой сын… — Анатолий Аркадьевич вздыхает и склоняет голову, отчего прядь седых волос, выбившаяся из основной массы, падает на высокий лоб. — Влад звёзд не с неба не хватает, но и не дурак. Его не интересует моё дело, но он понимает, что столько денег, только приносит этот бизнес, он нигде не получит. А если он хочет, чтобы фирма досталась ему, то должен делать то, что скажу я.

— А если у него были другие планы на брак?

— У него, — мужчина вскидывает голову, — не может быть других планов на брак. Планы на его брак есть у меня. И честно сказать, вы далеко не худший вариант. Две претендентки, которых я рассматривал ранее, — дочери моих партнёров — те ещё оторвы! С любой из них и Влад бы намучился, и я.

— А со мной, значит, проблем не предвидится, — я ощущаю нестерпимое желание встать и уйти, наплевав на всё!

— Вы, Ольга, человек очень гибкий. В противном случае, не стали бы так долго терпеть опеку Аллы Витальевны. Полагаю, обдумав перспективы, вы признаете, что брак с моим сыном принесёт вам больше пользы, чем вреда. А признав это, сообразите, какую выбрать линию поведения и выработаете отношение ко всей этой затее.

— Под затеей вы подразумеваете семейную жизнь, — напоминаю с сарказмом.

— Можете назвать это проектом, — Анатолий Аркадьевич с самым философским видом пожимает плечами.

Я залпом допиваю минералку из бокала. Если бы выхлебала остатки из бутылки, выглядело это гораздо эффектнее.

Может, заранее подготовиться к Важному Разговору с Аллой о Великой Тайне и запастись чем-нибудь покрепче кофе?

ГЛАВА 3

Громкая трель звонка наполняет квартиру. Разлепив веки, долго пялюсь на электронный циферблат. Он упорно показывает семь утра, а память подсказывает день недели. Воскресенье.

Перезвон не прекращается, заставляя соскрестись с кровати и плестись открывать дверь. Каждый шаг рождает в голове картины негуманной расправы, физической и моральной, над тем, кто посмел нарушить мой покой. Приходится трясти головой, отгоняя заманчивые видения.

На пороге стоит Алла. Длинная ручка маленькой сумочки алым росчерком пересекает белую рубашку. В правой руке женщина держит стакан, источающий сбивающий с ног аромат крепчайшего кофе, а в левой зажат крафтовый пакет с логотипом небольшой частной пекарни, работающей в нашем районе. От свёртка на всю площадку пахнет яблочными слойками.

— Привет! — фея-крёстная показывает весь свой жемчужный оскал.

Я слабо улыбаюсь. Не приветствию, конечно, а тому, что она не стала желать доброго утра, которое из-за её раннего визита не состоялось.

Улыбка принимается Аллой за разрешение войти. Развернувшись, я иду на кухню, предоставляя ей самостоятельно справляться с дверью.

— Ты не выспалась! — звучит не как обвинение, а как догадка.

Подавив зевок, киваю.

— Рисовала допоздна.

— Здорово! — восхищается Алла.

Моё творчество всегда приводит её в восторг, в отличие от некоторых, что тонко и не очень намекают на заезженность сюжетов моих работ. Я на такого рода критику никак не реагирую. А смысл о чём-то разговаривать с человеком, который называет сюжетом использование фиолетового цвета? Причём в весьма умеренных количествах. Я предпочитаю считать это авторским стилем. Мои преподаватели тоже.

Кто виноват, что большую часть идей для рисунков я беру из снов, и оттенки фиолетового встречаются в них довольно часто. Ради эксперимента я пробовала использовать другие цвета, но лучше «фирменного» ни один почему-то не вписался.

По запаху определяю, что перед моим носом положили пакет с выпечкой. О! И кофе тут! Беру стакан, не открывая глаз. Жаль, но для того, чтобы его выпить, приходится подниматься со стола и садиться на стуле правильно. После пары глотков открываются глаза, и просыпается вялое желание побеседовать.

— Вы сегодня рано, — замечаю между четвёртым и пятым глотками.

Алла отвлекается от приготовления чая для себя:

— Я хотела днём поговорить с тобой о… ну, о том, что мы обсуждали. Но так разнервничалась, что плохо спала всю ночь, проснулась в пять и еле удержала себя от желания примчаться сразу же!

— Выходит, мне повезло, — отпиваю ещё немного кофе.

Голова пока плохо соображает, а эмоции и вовсе спят: я не строю догадок относительно того, какова же Великая Тайна Аллы, и не чувствую интереса к этой теме. Я почти сплю! Может, на это и рассчитывала женщина, заявившись в такую рань?

— Прости, ты, наверное, уже извелась от любопытства! — сокрушается она. — Но я никак не могла настроиться, подготовиться…

— Ну, теперь-то вы настроились, — произношу медленно, отчего сарказм слетает со слов, как шелуха.

— Да! — заявляет Алла. Решительность, с которой она ставит чайную пару на столик, соответствует той, что вложена в короткое слово.

Раскрыв пакет, пододвигаю его ближе к ней, предлагая угоститься и окончательно собраться с мыслями. Алла выуживает одну слойку и отламывает кусочек. Задумчиво повертев, кладёт на стол.

Что-то не нравится мне начало!

— Оля, ты ведь слышала про одарённых людей? — Алла вглядывается в моё лицо.

Я удивлённо поднимаю брови.

— Вы имеете в виду гениев?

— Нет! — женщина энергично качает головой, не замечая, что несколько коротких прядок попадают в чашку, поднятую на уровень губ.

— А! — на меня снисходит озарение. — Вы о тех, которые обладают всякими способностями, и которых всевозможными способами теперь опекают мельвы, эльфы и сайри!

Алла кивает.

— Конечно, слышала! — тихонько фыркаю, в ответ. — Наши соседи из параллельных миров проявили себя не так давно, но пиар у них толковый.

— Тебя, кажется, эта тема не очень интересует?

— С чего бы мне ей интересоваться? — на сей раз фырканье выходит гораздо громче.

— Дело в том, что одни способности проявляются не так открыто, как другие.

— И что?

— И то, что у тебя они тоже есть.

Я замираю, не успев сделать очередной глоток. Кофе льётся на стол и на мои колени.

— Что б тебя! — я спрыгиваю со стула.

Алла уже суетиться вокруг с бумажным полотенцем. Я забираю его, чтобы закончить ликвидацию последствий неудачной шутки самостоятельно. В том, что это шутка, я не сомневаюсь, но уточнить для очистки совести всё же стоит.

— Что за тупой юмор?! — возмущаюсь, позабыв про вежливость.

— Это не юмор, — вздыхает Алла уже со своего места. — Ты на самом деле обладаешь очень редким даром. В одном поколении рождается от силы пять девочек, наделённых им. Это по всему миру, включая самые отдалённые уголки.

— И в чём же он заключается? — резко бросаю на стол мокрый комок бумаги, в который превратилось полотенце. Алла вздрагивает.

— Ну… толком никто не знает, но ты очень важна для наших соседей из пятого мира.

Приходится напрягать память.

— Это те, кого называют безымянными?

— Да.

— Так они же вроде Швейцарии, только еще и закрытая территория.

— К ним, конечно, не попасть, но сами они путешествуют на Землю. Периодически. И забирают с собой таких как ты.

— Всех пятерых?

— Нет, им достаточно одной девушки в возрасте от двадцати трёх до двадцати пяти лет.

— Зачем?

— Никто не знает, но ни одна из них после не вернулась.

— Откуда вам это известно?

— О! Есть люди, которые следят за визитами безымянных и присматривают за их потенциальными жертвами.

Алла смотрит на меня так, будто ожидает вопросов касательно этих сознательных людей. Придётся её разочаровать.

— Почему вы называете их жертвами? Вдруг девушкам просто не хочется покидать чужой мир? Какой-нибудь забитой девочке из глубинки может понравиться у соседей.

— Ну… безымянные, конечно, похожи на людей, — фея-крёстная отводит взгляд, внезапно заинтересовавшись собственным маникюром, — однако есть у них определённые черты и способности… в общем, мы склонны считать их… хищниками.

— Так… — собрав разбегающиеся мысли в кучку, резюмирую услышанное: — Я — носитель редкого, но бесполезного на Земле дара. Безымянные охотятся на таких, как я, и, судя по вашей озабоченности, у них как раз начался сезон охоты. Так?

— Так, — Алла улыбается моей сообразительности.

— Каким образом брак может меня защитить?

— Безымянные не дикари, у них тоже есть свои понятия, и они строго им следуют. Например, если носительница дара принадлежит другому мужчине и это закреплено местным обрядом, то она под запретом.

— Под принадлежностью вы понимаете секс, а под обрядом венчание или регистрацию брака?

Алла медленно кивает. По-моему, она уже не столько рада моей сообразительности, сколько поражена ей. Ещё бы! Я же пять лет молчала.

— А если мне захочется проверить, каково это — побывать в другом мире?

Фея-крёстная смотрит с недоумением. Складывается впечатление, будто козырь в её рукаве припрятан, но она не ожидала, что его придётся доставать.

— Оля, ты, наверное, слышала о нескольких случаях, получивших широкую огласку, когда собаки, сбившись в стаи, нападали на людей. Иногда это происходило зимой, что вполне понятно, но иногда и в тёплое время года.

Странную тему подняла Алла, но я способна её поддержать, хотя и не вижу в ней особого смысла.

— Да, я слышала об этих нападениях. Первое случилось несколько лет назад, не помню, правда, где. Потом инциденты происходили по всей стране.

— Допустим, не только по стране, — с намёком произносит женщина. — И это были не собаки. И случаев гораздо больше, просто не все попали в поле зрения СМИ.

Мне требуется некоторое время на осмысление, и Алла его предоставляет, занявшись слойкой.

— Вы хотите сказать, — начинаю неуверенно, — всё это дело рук безымянных?

Алла по понятным причинам ограничивается кивком.

— Они оборотни?

Терпеливо жду ответа.

— Можно и так сказать, — говорит она, — в определённом смысле.

— Понятно.

Рваться в пятый мир не стоит. Это ясно. Однако существует один момент, который всё еще не укладывается в моей голове.

— Но зачем такие сложности? Я имею в виду, зачем так со мной возиться? Обучение это, содержание, брак… Можно решить проблему гораздо проще!

— Нельзя, — возражает Алла с грустным лицом. — Мы связаны обязательствами. Когда безымянным стало известно, что мы приспособились находить девушек и прятать их, то они навязали нам свой договор, согласно которому, мы должны заботиться об одарённых и… хранить до тех пор, пока они не понадобятся в пятом мире.

Как именно договор навязали спрашивать глупо. И вообще, развивать тему дальше, смысла нет. Объяснение Аллы о золотой клетке прозвучало для меня столь же невразумительно, как и объяснение родителей по поводу её родства с нами. Утешусь тем, что она, похоже, искренне верит в собственную правоту.

Не сомневаюсь, вокруг одарённых ведутся какие-то игры: у нас же всё на свете превращают в товар! Только вникать в них себе дороже. С какой стороны ни посмотри, всё плохо. Не сожрут одни, так сожрут другие!

Анатолий Аркадьевич прав: с финансовой точки зрения брак с его сыном — подарок судьбы. Алла права, считая этот союз способом выжить… А если просто сбежать? Бредовая затея, конечно, но вдруг!

Я поднимаю взгляд от столешницы и смотрю на Аллу. Кажется, она за мной наблюдала. Женщина качает головой, будто знает, о чём я думаю.

— Они тебя найдут и очень скоро. Влад — щит. Его присутствие рядом способно скрыть тебя от их внимания. А после свадьбы ты станешь абсолютно недоступна.

О щитах я слышала, потому и киваю, а сама размышляю над тем, как здорово, что я приглянулась Анатолию Аркадьевичу! В противном случае Влад мог бы очень скоро стать вдовцом. Почему нет? Инвесторы в кармане, как и контракт. К чему лишняя обуза в виде невестки?

ГЛАВА 4

Несмотря на предостережения Аллы о грозящей опасности, период «ухаживаний» Влада затянулся на целых пять месяцев. Поначалу всё было плохо. На первых трёх «свиданиях», гуляя по огромному городскому парку, мы оба молчали и смотрели в разные стороны. Заговаривали только с официантами в кафе, когда делали заказ. Счета оплачивал Влад.

Ближе к концу встреч появлялся курьер с букетом для меня. Должна признать, что цветы были довольно милые. И заведения, которые выбирал «жених», тоже попадали под эту характеристику.

На четвёртом «свидании» я вспомнила о словах Анатолия Аркадьевича и подумала: пришла пора проявлять гибкость и начинать выстраивать линию поведения с будущим супругом. К тому же хотелось узнать, кто помогает Владу с цветами, и кто составляет для нас маршруты прогулок, включая выбор кафе. Я подготовилась к двум возможным вариантам ответа. Первым было привычное молчание. Вторым — признание причастности Тамары Викторовны к организации встреч. Ведь я нисколько не сомневалась в том, что именно она подала сыну идею устроить фарс под названием «Период Романтики»! В тот день Влад меня удивил. Он задал встречный вопрос: «Нравится?». Увидев растерянный, но честный кивок, он криво улыбнулся. И всё.

В следующий раз мы отправились в ресторан, о чём меня уведомили заранее в сообщении. На столике оказалась листовка с рекламой концерта исполнителей блюза. Я никогда не увлекалась такой музыкой, но дизайн рекламки понравился, вызвав желание если не побывать на выступлении, то послушать какие-нибудь композиции дома.

Я изучала листовку, Влад — меню. Когда пришёл официант, чтобы принять заказ, Влад сообщил, что он там выбрал. Вопрос «Чего желает ваша спутница?» поставил жениха в тупик. Я не стала упрощать ему задачу, наоборот, решила показать, что игнорировать меня дальше не получится, и если он планирует продолжить в том же духе, то ему следует привыкнуть к тому, что он очень часто станет попадать вот в такие неловкие ситуации. В общем, я широко улыбнулась и попросила Влада заказать мои любимые блюда.

Я запомнила взгляд, который он бросил в мою сторону. В нём не чувствовалась злоба или угроза. Парень будто в первый раз меня увидел! Закончив осмотр, он бросил невозмутимое «Конечно!» и попросил принести рыбу на гриле, какой-то невнятный гарнир и овощной салат. Не ужин, а мечта девушки, следящей за своей фигурой! Только я не уверена, что она стала бы заказывать всё это одновременно. Я, конечно, стройняшка, но предпочитаю видеть на своей тарелке хорошо прожаренный кусок мяса или пасту. На худой конец, можно и роллы съесть.

Официант удалился, но меню с собой не забрал. Влад объяснил ему, что с десертом МЫ ещё не определились. Папка перекочевала в мои ручки. Попивая минералку, я приступила к выбору сладенького, и постоянно ловила на себе задумчивый взгляд Влада.

Через десять минут вернулся официант с салатами. Я передала ему папку, игнорируя удивление жениха, и заказала два латте, вишнёвый штрудель для себя и чизкейк «Нью-Йорк» для Влада. Повторяя заказ, силилась пригасить улыбку. Тогда я заслужила памятник или орден, потому что сдержалась и не засмеялась во весь голос, видя, как Влад каменным изваянием застыл на своём стуле. Да, я-то в отличие от него запоминала, что он выбирает.

В конце памятного вечера Влад обратил внимание на мой интерес к листовке и даже спросил, нравится ли мне блюз. Я неопределённо пожала плечами и призналась в том, что не отказалась бы послушать. Парень оживился. Признавшись в любви к данному музыкальному направлению, заговорил о билетах и своём желании сходить на концерт, но внезапно замолчал.

На тот концерт мы сходили. Мне понравилось. Влад был в восторге, но сложилось впечатление, будто какая-то мелочь постоянно портила ему настроение. Однако вёл он себя прилично и гораздо лучше, чем обычно.

Приглашение съездить на юга поступило неожиданно. По мрачной физиономии жениха я мгновенно угадала авторство и была готова… ну, не знаю, на что я была готова, но идея Тамары Викторовны показала мне необдуманной и поспешной. Мы с Владом только-только начали разговаривать, а она решила форсировать события!

Видя настрой парня, я попыталась отказаться. На это мне с кривой усмешкой заявили: «Билеты уже куплены! Мама окончательно определилась с тем, на что мы потратим две недели своей жизни». Стало грустно, но пришлось собирать чемодан и искать загранпаспорт.

В отеле я старалась не попадаться Владу на глаза, благо, он смог обменять номер с одной спальней на более подходящий в нашей ситуации по количеству комнат. Наверное, в благодарность за незаметность он каждый день выгуливал меня по пляжу. Я в море лезть не хотела, в основном в воде резвился он. Чтобы не скучать, писала этюды и делала наброски. Заметив на нескольких свою тушку, Влад заметно напрягся. Пришлось успокоить бедняжку заверениями в полнейшем отсутствии романтических чувств. Парень выдохнул с облегчением. Я решила упрочить достигнутый эффект и призналась в чисто профессиональном интересе к его телу. А что такого? Я видела: железо он в качалке тягает не без результатов.

На мои откровения Влад хмыкнул и поправил: мол, он не в качалку ходит, а в фитнес-центр самого высокого уровня. Я пожала плечами. Мне было без разницы, как жених называет место, где потея, поднимает штанги, гантели и изводит себя на тренажёрах.

В общем, за пять месяцев мы с Владом прошли весь путь, который, по мнению Тамары Викторовны, должны проделать двое влюблённых.

На трёх семейных ужинах, организованных матушкой Влада, — они, кстати, были в самом конце нашего путешествия по волнам «романтики» — я позволяла Владу ухаживать за собой, а он нашёл в себе силы на то, чтобы мило улыбаться, обнимая меня за талию. Со стороны это кажется пустяком, но никто ведь не знает, чего мне стоило, есть брокколи, которые я ненавижу, но которые Влад по ошибке клал мне в тарелку. Или жевать Рокфор вместо Бри. Парня и самого бесили эти недоразумения, только я никак не могла докопаться до причин такого отношения к оплошностям. Мне давно стало ясно, что он не относится к категории людей, стремящихся всё делать идеально.

Я не могла понять, чем же так не угодила Воронцову-младшему, потому его попытки вести себя, как полагается, вызывали нечто сродни уважению. Меня, кстати, никогда не злил тот факт, что жениху я не нравлюсь. Мне же не нравится капуста и некоторые вида сыра, и ничего тут не поделать. А то, что он так нервно реагирует, — мало ли, какие подводные течения вызывает сам факт навязанного брака!

Как-то незаметно начались приготовления к свадьбе. Незаметно, потому что торжественный момент подачи заявления в ЗАГС я фактически проспала. Ночью рисовала, легла в шесть, а уже в десятом часу мою физическую оболочку забрал Влад и повёз, куда следует. После он доставил меня обратно на квартиру, где я уснула прямо на диване в гостиной.

Тамара Викторовна мечтала о пышной свадьбе. Пришлось употребить весь свой такт и дипломатические способности, а также призвать в помощь соответствующие качества феи-крёстной ради того, чтобы торжество прошло как можно скромнее. Мы с Аллой одержали победу по всем спорным пунктам за исключения платья. От фасона «баба на чайнике» отвертеться не удалось!

Чем ближе становился день свадьбы, тем сильнее я нервничала. Не помогали ни книги, ни рисование. До меня медленно начало доходить, что брак — это серьёзный шаг с целой кучей разнообразнейших последствий и перемен.

Дни пролетали, сменяя друг друга, со сверхзвуковой скоростью. Сегодня их бег остановился.

Проснувшись, я не спешила открывать глаза. Почему-то не хотелось. Долго вспоминать, почему так, не пришлось. Стоило набраться мужества и взглянуть в дальний угол спальни, где стоял манекен, обряженный в белую пену кружев, как голова безвольно упала на подушку, а с губ сорвался даже не стон, а скулёж.

— О! Ты проснулась! — радостно воскликнула мама, дежурившая в кресле в ожидании моего пробуждения.

Поскольку свадебные гуляния по просьбам страждущих заменили скромными посиделками в тесном кругу знакомых, мне разрешили дрыхнуть до победного конца. Рассудив, что регистрацию, назначенную на четыре, я по любому не просплю.

— Какой сегодня день! — запричитала мама, плюхнувшись рядом со мной на кровать.

Она попыталась погладить меня по голове, но я умудрилась увернуться, замаскировав это под порыв встать с постели.

— Ты уже проснулась! — счастливо завопила Алла с порога, почти слово в слово повторяя мамино восклицание.

Одного взгляда на моё лицо ей хватило для того, чтобы поумерить пыл.

— Вера Николаевна, — фея обратилась к моей маме, — вы там что-то особенное хотели приготовить на завтрак нашей принцессе!

Я хмыкнула. Звук скрыло шорканье тапочек по паркету, а ехидную мину — волосы.

Ловко же Алла заставила маму покинуть комнату!

— Ты как? — спросила она с искренним беспокойством в голосе.

— А вы как думаете? — я повернула голову в её сторону. Женщина сглотнула и отступила на шаг.

— Это всё нервы! — засмеялась она смехом истерички со стажем.

— Угу, — буркнула я и поплелась к наряду. Он притягивал, как мазохиста источник боли.

— У меня тут таблетки есть, — Алла чем-то зашуршала. — Успокоительное. Будешь.

— Буду, — выдохнула я и развернулась. — Вы читали, их можно с алкоголем мешать?

Женщина замерла на несколько секунд с протянутым блистером в руках, а отмерев, засунула его в карман широкой юбки. Не иначе, как её посетило желание поддержать мой сегодняшний стиль в одежде.

— Я сейчас посмотрю, — пробормотала она и направилась к двери.

— Посмотрите-посмотрите, — прошептала я и повернулась обратно к платью.

* * *

В течение последнего месяца мне казалось, что время ускорило свой бег, но сегодняшний день доказал, насколько я заблуждалась. Он промчался незаметно, слившись в одно сплошное пятно из непонятных действий и странных эмоций. Апатия внезапно сменялась ощущением надвигающейся катастрофы, и почти сразу же страх вновь уступал место безразличию. До таблеток Аллы дело не дошло, но в свою спальню я принесла бутылку какого-то вина.

До сих пор не верится, что всё закончилось! Я вышла замуж и совсем скоро давешний жених придёт ко мне. Один вопрос: зачем? Задавшись им, я нервно смеюсь, совсем как Алла утром у меня на квартире. Собственный смех царапает слух не хуже, чем битое стекло кожу.

Отлипнув от окна во всю стену, подхожу к креслу и падаю в него. Юбка пеной застывает вокруг меня. Ну, и чёрт с ней! Хоть бутылку, оставленную как раз возле кресла, теперь не видно.

— Это катастрофа, — шепчу в сотый раз.

Именно этот момент выбирает Влад для своего появления. Он тоже не успел переодеться. Об окончании банкета напоминают две расстегнутые пуговицы на рубашке и галстук-бабочка, небрежно висящий на шее. Руки спрятаны в карманах, от чего плечи выглядят слегка сутулыми.

Я молчу, и он молчит.

— Ты зачем пришёл? — спрашиваю, не выдержав давящей тишины.

Вместо ответа получаю пожатие плеч.

— И?

Влад опускает голову, уставившись в пол.

— У меня девушка есть, — глухо произносит он. — Любимая.

Его признание делает дальнейшие расспросы неуместными, но…

— Дай угадаю! Любит Пино Гриджио, брокколи, рыбу на гриле и Рокфор?

Догадка безумная, но Влад кивает как заведённый.

— И на концерт ты с ней собирался идти?

Та же реакция.

— И букеты выбирала она?

Очередной наклон головы.

— Зачем?

Влад смотрит на меня, хмурясь.

— Она не хотела… — он замолкает, не в силах подобрать слова.

— Чтобы я вела себя как стерва и портила вам жизнь?

Ещё одно пожатие плеч.

Похоже, к этому союзу все смогут приспособиться. Только мои выгоды до сих пор призрачны и непонятны.

— Спокойной ночи, — я взглядом указываю на дверь.

Влад кивает и избавляет меня от своего общества. Я тянусь за бутылкой. Добрый официант заботливо открыл её для меня.

Сонливость подступает очень быстро. Не уверена, что дело только в алкоголе. Возможно, тут замешено и облегчение от осознания того, что этот бесконечный день и предшествующий ему фарс длиною в несколько месяцев закончен. И Влад не собирается меня трогать ни в каком смысле.

Конечно, завтра начнётся новое представление, и его длительность обещает быть куда более впечатляющей, но это будет только завтра!

Я ставлю вино на пол и сворачиваюсь в клубок прямо на необъятных юбках платья. Стоит сомкнуть глаза, как под веками появляются уже знакомые фиолетовые всполохи.

ГЛАВА 5

Год спустя

Несколько недель назад мы с Владом с размахом отметили годовщину нашей свадьбы. Решили устроить показательное торжество и компенсировать скромность прошлогоднего праздника. Родители и гости остались довольны. Ну, и мы тоже испытали удовлетворение, когда поняли, что все рады, и нам удалось провести даже проницательного Анатолия Аркадьевича.

А вообще, масштабное гуляние затевалось с прицелом на то, чтобы не было вопросов по поводу моего Дня рождения. Я не хотела его отмечать и собирать толпу людей, большую часть из которых видела в лучшем случае раз в жизни. Влад меня поддержал. Он как-то сумел уговорить своих родителей на небольшой отпуск, подходящий нам по срокам, а моим мы сказали, что хотим отпраздновать скромно, вдвоём. Они вроде как согласились, но меня терзали сомнения относительно того, что у них хватит выдержки не заявиться в день Икс с тортом, цветами и подарком для любимой дочки. Однако судьба мне благоволит! Вчера вечером позвонил отец и убитым голосом сообщил о кончине насоса на даче. В общем, им есть чем заняться сегодня, потому что старый агрегат был установлен и работал вопреки законам физики, и с заменой однозначно возникнут проблемы. Отложить починку хотя бы на день нет возможности: мамины цветы задержку не переживут.

Влад, выйдя к завтраку, замечает моё приподнятое настроение.

— Ты прямо-таки светишься! — фыркает он, позабыв и про приветствие, и про поздравления.

— Планирование — это вещь! — я разворачиваюсь в его сторону всем корпусом. Блинчик не сгорит без моего присмотра за несколько секунд!

— Даже домработницу отпустила, — парень кивает на плиту и опирается на стойку, разделяющую малую столовую и кухню.

— Хочу побыть одна, — я возвращаюсь к сковородке.

Влад чем-то шуршит.

— Мы с Кристиной подумали… — произносит он коронную фразу, а я согласно сложившейся традиции заканчиваю:

— … и она решила…

— И она решила, какой подарок мы тебе подарим.

— Как обычно: её идея, твои финансы? — губы против воли расползаются в улыбке. Да, есть парочка моментов, которая делает наш треугольник, образовавшийся с подачи Аллы и при попустительстве отца Влада, просто невообразимым!

— На самом деле концепция принадлежит мне, а Кристина занялась её воплощением. На конечной стадии, разумеется, потребовались финансовые инвестиции с моей стороны.

Я беззвучно смеюсь, только плечи трясутся. Готовый блин кривовато ложится на стопку собратьев, а только что залитый радует нестандартной формой. Бросив половник в миску с тестом, подхожу к стойке, на которой меня дожидается пухлый конверт большого формата.

— Поздравляем с Днём рождения, Оля! — преувеличено торжественно произносит Влад и тянется вперёд.

Закатив глаза в притворном возмущении, наклоняюсь к нему и целую колючую щёку.

— Спасибо, Влад! И тебе, и Кристине, — благодарю уже без намёка на юмор.

— Ты сначала посмотри, что мы придумали! — парень напоминает о правильном порядке действий, но только для вида. Выражение лица у него довольнющее и немного предвкушающее.

Первыми из конверта достаю билеты. Пункт назначения — Франкфурт. Кажется, я начинаю догадываться, что они задумали! Приглашение на открытие выставки-фестиваля эту догадку подтверждает. Поднимаю горящие восторгом глаза на Влада.

— Это, конечно, немного не по твоей специальности… — начинает он, но осекается, заметив мой восторг. — Да… в общем, шабаш начнётся через две недели.

Слова Влада не оказывают никакого эффекта. Я по-прежнему стою, сжимая в руках приглашение и онемев от восторга!

— Уф! — выдыхаю, когда немного отпускает. — Если бы ты дал мне возможность ознакомиться с подарком перед тем, как требовать награду, получил бы нормальный поцелуй!

— Там ещё несколько билетов на мастер-классы есть, — как бы между прочим говорит он, хитро поблёскивая глазами.

— Божечки, Влад! — картинно хватаюсь за сердце. — Не вываливай на меня всё сразу! Сделай паузу и дай прийти в себя.

— Согласен, — кивает он, — в обмен на блины и кофе!

Ох! Сковородка! Подбегаю к плите, но нет, ничего фатального не случилось. Просто блинчик подрумянился чуть сильнее.

— Какие планы на день и на вечер? — спрашивает Влад, опять зашуршав конвертом. Наверное, складывает, разбросанные по столешнице бумажки. Он нормально переносит бардак, который творится, к примеру, в моей мастерской, но вот такие мелочи его бесят.

— Хочу побыть одна, — напоминаю ему свои слова, сказанные в самом начале разговора.

— Даже с Милой и Никой никуда не сходишь? — удивляется он. — А как же твой верный Котов?

— Васька уже давно не мой, — возражаю в порыве глупого упрямства, — и он вместе с Никой ещё в среду улетел на её историческую родину. А Мила сейчас в депрессии. На прошлой неделе рассталась с парнем. Пока страдает. В одиночестве и со вкусом, как всегда. — Я пожимаю плечом. — Если пригласить её, она опять притащит две бутылки мартини, и мы их выпьем. К тому же я не собираюсь целый день сидеть дома! То есть днём-то, конечно, посижу, а вечером отправлюсь в клуб. Как ты понимаешь, брать Милу за компанию не стоит. Она наверняка кого-нибудь подцепит, а утром будет раскаиваться, и депрессия продлится на неопределённый срок.

— Какие нешуточные страсти! — по голосу Влада слышу, что он близок к тому, чтобы расхохотаться в голос.

— Угу! — в отместку за его несознательность я зажёвываю блинчик из первой тройки, всегда получающейся неудачной.

— Эй! — возмущается парень.

— А нефиг смеяться над проблемами девочек, — я ему еще и язык показываю.

— И как только Алла не оградила тебя от тлетворного влияния этой особы, — он качает головой, отчего растрёпанные со сна волосы топорщатся ещё сильнее.

— Я серьёзная, респектабельная дама! Замужняя, заметь, — обернувшись, указываю лопаткой в сторону Влада. — У меня есть голова на плечах.

Сжав губы, чтобы не заржать, парень активно кивает.

— А вообще, я мастер планирования, Мила же — спец по маскировке.

— А вместе вы сила, — комментирует Влад.

— Несокрушимая! — под горестный вздох уничтожаю второй блин.

— А меня когда кормить будут?

— Доставай из холодильника всё, что видишь в качестве начинки к блинам, ставь тарелки, приборы. И кофе готов, можешь разливать по чашкам.

— Ничего себе обращение! — ворчит он, но спустя пару секунд появляется в поле зрения возле шкафа с посудой.

Знаю, что он дурачится, но не могу удержаться от напоминания:

— А у меня вообще День рождения!

— Угу.

Влад неожиданно обхватывает меня за плечи и целует в макушку. Мило!

Объятия всё длятся и длятся.

— Эй! — я пихаю локтем каменный пресс Влада. — Ты мне мешаешь!

— Прости, — он улыбается безо всякого намёка на раскаяние и чуть отстраняется. — Ты пахнешь ванилью и выпечкой, — в его голосе проскальзывают мечтательные интонации.

— Изыди! — я замахиваюсь лопаточкой. — Есть будешь блины, а не меня!

Посмеиваясь, Влад возвращается к тарелкам.

Да, вот в такой дурдом превратилась моя жизнь за год. Когда Васька спустя два месяца после свадьбы, с тревогой вглядываясь в моё лицо, спрашивал, как у меня дела, я на автомате ответила «Ок». И только оказавшись вечером дома, где меня ждала корзина фиолетовых гортензий и записка от Влада, я поняла, что всё на самом деле «Ок». Да, в коротеньком послании молодой супруг просил не ждать его к ужину и к ночи, но зато купил букетище цветов, которые я хотела нарисовать уже давно и очень сильно, что даже как-то обмолвилась о своём желании за завтраком.

Влад научился слушать меня. Обычно он ничего не говорил, просто доставал телефон и топтался по сенсорному экрану. Первое время меня это жутко выводило из себя, но когда я заметила, что все мои «хочу» постепенно воплощаются в жизнь, то сообразила: парень делает заметки в приложении, чтобы не забыть или не перепутать.

Ещё он никогда не спрашивал, почему я согласилась на брак с ним. А я только радовалась этому факту. Алла как-то упомянула о том, что Влад не знает о своём даре, и вообще, не стоит его грузить проблемой с безымянными. Фее-крёстной казалось, что он вполне доволен переменами в жизни, а раз делает то, что от него требуется, то вообще молодец! Я не спорила. И, естественно, не признавалась, что наш брак до сих пор заключён лишь на бумаге. Меня это не волновало. По крайней мере, большую часть времени.

Ощущение катастрофы, накатившее в день свадьбы, пропало поутру. Может, я слишком сильно переживала из-за того, что Влад попробует заявить на меня права, а может, свою роль сыграл фактор времени. Вполне вероятно, предостережения Аллы засели в подсознании, и я больше переживала не о приближающейся свадьбе, а о том, что она не состоится. Ведь по истечении трёх недель мне должно было исполниться двадцать три, и я могла остаться без защиты.

Как бы то ни было, паника отступила. Лишь изредка я чувствовала её отголоски. Случалось это тогда, когда Влад уезжал на несколько дней. Обычно на выходные. Изредка он проводил их с Кристиной, тогда я видела мужа за завтраком в пятницу, а в следующий раз уже за ужином в понедельник. Естественно, никаких претензий я не предъявляла!

Постепенно я научилась бороться с такими приступами страха. Помогли мне в этом ночные клубы, и чем многолюднее в них было, тем лучше. Попадая в толпу людей, чья энергетика бьёт ключом, я будто растворялась в ней, становясь невидимой для охотников.

Опробовав метод впервые, я порадовалась, что он действует, но возникло желание узнать: это самовнушение, или интуиция сработала. Кто бы знал, с какой тщательностью я составляла вопросы, которые потом озвучила Алле! Но результат стоил умственный усилий. Странная идея оказалась не безумной попыткой сбежать от собственных чувств, а имела под собой реальные основания! Поэтому теперь, когда Влад собирался уезжать к Кристине, я отменяла планы на вечер и отправлялась в какое-нибудь заведение повеселее.

Вот такая у меня получалась семейная жизнь!

* * *

Владу дважды повторять не надо, если дело касается возможности смотаться из дома и провести время с Кристиной. Именно так он и поступает ближе к вечеру: посоветовав вести себя прилично, оставляет на попечение Валеры, а сам садится за руль своего купе и уносится в другой конец города.

В самом начале «семейной жизни» я думала, Валера будет рассказывать Анатолию Аркадьевичу обо всём, что происходит между мной и Владом, но свёкр еще ни разу не звонил с претензиями, значит, телохранитель молчит. Меня это удивляет, Влада — нет. Ну, у него и опыта общения с этим странным мужчиной больше! По словам мужа, отец сосватал ему Валеру лет семь назад, и за всё это время он звонил вышестоящему руководству всего два раза, да и то по просьбе самого Влада.

Сохранность нашего с супругом секрета не единственное, что меня смущает. Есть еще один момент. Валера — мужчина подтянутый, выглядит моложаво, но предполагаю, ему лет пятьдесят. Каждый раз, когда я обращаюсь к нему, испытываю жуткое неудобство. Он меня величает Ольгой Николаевной, а я вынуждена выкать, лишь бы по имени не называть! Как-то раз попыталась выведать у мужчины отчество, но он с завидным упорством повторял одно и то же: «Мне будет удобнее, если вы по-прежнему будете обращаться ко мне по имени». Но почему Валера, а не Валерий хотя бы? У меня уже сомнения возникли в том, что это вообще имя, а не кличка или позывной какой-нибудь. Не с улицы же Анатолий Аркадьевич взял этого человека на ответственную должность охранника для сына!

Несмотря на эту странность, в остальном Валера меня полностью устраивает! Не треплет языком о том, что видит, не смотрит как на неразумное дитя, что бы я ни делала, помощь предлагает только тогда, когда она действительно требуется. Например, сегодня.

Клуб я выбрала удачно. Народу море! Чтобы избежать неприятностей, если ко мне пристанет какой-нибудь парень, разгорячённый напитками и уверенный в своей неотразимости, я попросила Валеру пойти со мной. Всегда удобно кивнуть на столик, за которым с самым серьёзным видом сидит мой временный охранник, и предложить зарвавшемуся кавалеру поинтересоваться у него, пью ли я сомнительные коктейли, танцую ли я, позволяя трогать себя за «везде», и в чью постель отправляюсь спать после веселья.

В это раз руки оказываются не такими нахальными, как бывало прежде. Ладони ложатся на талию с обеих сторон, но не спешат притягивать к чужому телу, лишь немного направляют движения. Теперь я идеально попадаю в ритм музыки. В какой-то момент незнакомец разворачивает меня, и мы оказываемся лицом к лицу. Он достаточно высок и широкоплеч. Густые тёмные волосы собраны в короткий хвостик на затылке, и ничто не мешает в подробностях рассмотреть его лицо. Крупные черты хочется назвать не грубоватыми, а мужественными. Особенно впечатляет мощная нижняя челюсть, широкая переносица и выступающие надбровные дуги. В глазах болотного цвета пляшут смешинки, подтверждая искренность улыбки. Эта улыбка вызывает какое-то странное чувство узнавания, но я не успеваю за него зацепиться, потому что парень нависает надо мной и говорит прямо в ухо:

— Меня зовут Виль. А тебя?

Он ни на секунду не сомневается в том, что получит ответ! Сразу же склоняется ниже, но мне всё равно приходится встать на цыпочки:

— Ольга.

Я не утруждаю себя придумыванием имени, а Виль кивает с таким довольным видом, будто я открыла ему секрет на миллион!

— У тебя красивые глаза! Фиалковые, — произносит он, но таким тоном, что сразу ясно: это ни разу не комплимент. Создаётся впечатление, будто цвет моих глаз его радует так же сильно, как и имя.

Не люблю, когда люди разочаровываются, но, когда они заблуждаются, я не люблю еще больше.

— Это из-за освещения, — объясняю маленькое чудо.

Виль отрицательно качает головой, но тему оставляет.

— Потанцуем ещё?

Я киваю. Парень тут же отстраняется, будто получил команду или приказ, и мы начинаем танцевать! Я люблю танцевать и даже умею это делать, но то, что мы вытворяем с Вилем, это нечто невероятное! Никогда прежде не встречала партнёра, который настолько совершенно владеет своим телом и умеет так легко вести меня.

Композиции сменяют одна другую, я теряю счёт времени. Неожиданно всё заканчивается. Виль останавливается, и я вместе с ним. Оглядевшись по сторонам, замечаю толпу зрителей. Пока парень отвешивает шутовские поклоны неожиданно приобретённым фанатам, непрестанно щёлкающим камерами на телефонах, я восстанавливаю дыхание и старательно прячу лицо за волосами. Влад только поржёт, увидев в сети видео и подборку фоточек с танцпола, а Анатолия Аркадьевича это не развеселит.

Виль обнимает меня за плечи, одновременно защищая от окруживших нас людей и в то же время позволяя спрятать лицо на его груди.

— Ты одна? — спрашивает он.

Я мотаю головой.

— Хорошо, тогда покажи, где твой столик. Я отведу, что бы не затоптали.

Валера ждёт меня с запотевшим графином лимонада.

— Потанцуем ещё? — сложив руки на груди, Виль наблюдает за тем, как я пью. Честное слово, будто ничего интереснее в жизни не видел!

Я не в силах оторваться от стакана даже на секундочку и лишь вяло шевелю ладонью, выражая таким замысловатым образом отказ. Удивительно, но парень правильно расшифровывает значение жеста.

— Жаль, — сокрушается он. — Я пришёл с другом. Его зовут Аркель. Он тоже хотел с тобой потанцевать.

Я делаю большие глаза. Наверное, это выглядит смешно, особенно если вспомнить про стеклянный ободок стакана, который вот-вот прижмётся к моему носу. Во всяком случае, Виль улыбается своей загадочной и знакомой улыбкой.

— Мы видели, как ты двигалась на площадке. Кинули монетку, и я выиграл право подойти к тебе первым.

К счастью, я уже допила, иначе бы подавилась!

— Интересно! И вы всегда монетки бросаете?

Виль пожимает могучими плечами.

— Собираешься уходить? — он переводит взгляд на Валеру, отошедшего в сторонку.

Гляжу туда же. Вид у охранника странный. Вроде всё как всегда, но какое-то неуловимое напряжение в позе ощущается. Тут меня посещает мысль посмотреть на часы. Брови сами собой взмывают вверх, когда я понимаю, сколько времени протанцевала с Вилем.

— Да-а-а, — выдыхаю я, — пожалуй, мне пора.

— Хорошо, — парень кивает, принимая моё решение. — Увидимся ещё!

Бросив напоследок обещание, он уходит. Я наливаю второй стакан лимонада. Пока пью, наблюдаю за Вилем. Парень спокойно идёт к своему столику. Там его действительно дожидается друг, с которым он тут же вступает в беседу. Никто из них не смотрит в мою сторону.

— Ольга Николаевна! — зовёт Валера.

Вздрогнув, ставлю стакан на полированную столешницу.

— Вы уже расплатились? — поворачиваю голову к охраннику. Он кивает. — Очень хорошо. Тогда возвращаемся домой.

В машине на меня накатывает усталость. Чем ближе мы подъезжаем к дому, тем сильнее желание сомкнуть веки, но я борюсь с ним из последних сил. Выгружать моё тело из автомобиля и оттаскивать в спальню, не входит в обязанности Валеры.

Наконец я сдаюсь, закрывая глаза. Под веками весело пляшут фиолетовые огоньки, и мы с Вилем зажигательно танцуем на радость бессчётного числа людей с воплями, криками и смехом, наблюдающих за нами. Неожиданно из калейдоскопа лиц я выхватываю одно, смутно знакомое. Вспомнить, где я видела этого человека, помогает тёмный костюм-тройка. И улыбка. Точно такая же, как в тот день, когда он стоял на газоне под палящими лучами майского солнца, от которых плавился асфальт… и мозг.

Я широко раскрываю глаза. Усталость улетучивается мгновенно. Всё тело гудит от желания действовать. Хочется убежать и спрятаться.

Странная реакция! Ну, подумаешь, встретила человека, похожего на незнакомца из прошлого. Что криминального в одинаковых улыбках? Или в странной манере держаться? Вот только желание спасаться бегством не проходит, разум отказывается подчиняться доводам рассудка.

— Ольга Николаевна, с вами всё в порядке?

Валера наблюдает за мной в зеркало заднего вида. Я киваю и пытаюсь расслабить лицевые мышцы. Если перестану хмуриться, возможно, охранник поверит.

ГЛАВА 6

Несмотря на то, что легла я поздно — или рано, это как посмотреть, — в восемь часов организм заявляет о том, что нескольких часов отдыха ему достаточно. Не люблю с ним спорить — ему виднее. Пару минут ещё валяюсь в постели, но потом решительно встаю!

Готовить не охота, поэтому на завтрак у меня мюсли с орехами, чай и бутерброд из того, что послал холодильник. Сегодня он радует сыром, помидором и кусочком ветчины. Захлопнув дверцу, пишу на магнитном блоке, прикреплённом к ней, небольшой список из названий продуктов, которые хотелось бы видеть на полках холодильника. И делаю пометку в телефоне: не забыть съездить в продуктовый магазин.

Едва успеваю допить чай, как звонит телефон. На дисплее отображается радостная мордашка Милы. Странно!

Включаю громкую связь, чтобы освободить руки и заняться посудой.

— Привет! — вопит она.

— Привет. Ты чего такая весёлая? У тебя же депрессия.

— Я вычитала парочку способов, как с ней бороться! — продолжает подруга тем же ликующим голосом.

— Что за способы? — я проявляю настороженность. Мне не очень-то нравится такой резкий переход от чёрной меланхолии к безудержному веселью. Даже немного страшно.

— Не бойся! — смеётся Мила, поняв причину моего скепсиса. — Ничего безумного и криминального! Просто нужно развеяться.

— Отлично! — ворчу в ответ. — Когда я тебе это предлагала, ты идею отвергла, как несостоятельную, а когда ты вычитала её в каком-то тупом журнале или на таком же сайте, то её непременно надо опробовать!

— И ничего не тупой журнал! — возражает подруга, но не обиженно, а чисто из упрямства. — Может, я не была морально готова к такому решению, когда услышала это предложение от тебя.

— Угу. Ну, теперь ты морально готова. И что нас ждёт?

— Да! Теперь я готова на все сто, и приглашаю тебя в музей! — торжественно заявляет она.

Я давлюсь воздухом.

— Ку-куда ты меня приглашаешь?

По мне, пребывание Милы в музее столь же уместно, как… я даже вариантов подобрать не могу!

— И что это за вопрос с намёком? — девушка пытается говорить сурово, но я ей не верю!

— Нормальный вопрос. Можно сказать без намёка. Мне просто сложно представить какую выставку ты меня потащишь. Предупреждаю, если это шедевры ярых феминисток в защиту себя и своего движения или что-то в этом роде, то на меня можешь не рассчитывать!

— Успокойся! — фыркает Мила. — Мне от знакомой достались два приглашения на открытие какой-то экспозиции, посвящённой археологическим находкам. В общем, кто-то что-то раскопал, и теперь жаждет предъявить это миру.

— Здорово, — комментирую сухим тоном. — И ты хочешь развеяться на этом мероприятии?

Мила хихикает.

— По-моему, это будет забавно. Типа новый опыт, и всё такое.

— Угу, — отвечаю кратко.

— Слушай! Ты вообще художник или как? Что я тебя уговариваю? Это ты должна меня таскать по таким местам и восторгаться экспонатами, прививая мне культуру и вкус.

— Несколько поправок! Во-первых, я — дизайнер. Во-вторых, всегда трезво оцениваю свои силы и не берусь за нереальные проекты.

На несколько секунд в разговоре повисает пауза, а после неё следует взрыв хохота.

— Я шутку оценила, — всхлипывает Мила, — и в наказание заеду за тобой в шесть. Сегодня вечером мы вместе будем восхищаться прекрасным!

На этом подруга разрывает связь. Смотрю на темнеющий монитор. Отлично! Я хотела сегодня наведаться в клуб, но после общения с «прекрасным» и с Милой, врубившей режим гиперактивности, к девяти часам единственным моим желанием будет добраться до кровати!

* * *

— А тут ничего так! — заявляет Мила спустя пять минут после прихода в музей. — И экспонаты прикольные.

— Угу, прикольные, — делаю глоток из фужера и морщусь. Нет, шампанское выше всяких похвал, а вот безделушки, выставленные на всеобщее обозрение под бронированным стеклом, вызывают большие сомнения.

— Ну что тебе не нравится? — удивляется подруга. — Металл — платина, камни аметисты. Чего тебе еще для счастья не хватает?

Конечно-конечно! Я мысленно закатываю глаза. Если есть фиолетовый цвет, все почему-то думают, что я буду вопить от восторга! «Ага» два раза!

— Напомни-ка фамилию человека, который организовал выставку? — заменяю возмущения вопросом.

— Некий господин Ульф, — следует молниеносный ответ. Что удивительно, Мила даже в свежее купленную программку не посмотрела. Даже на обложечку взгляд не бросила.

— Чем же тебе так имя приглянулось, что ты его запомнила? — забывшись от удивления, делаю очередной глоток. Эх, а хотела растянуть бокал на весь вечер!

— Ну-у-у… — тянет подружка, — просто фамилия такая звучная! Ассоциации разные! — она машет рукой перед своим лицом, обозначая неопределённость логической цепочки или же создавая ветерок, что бы остудить заалевшие щёки. — Викинги там…

— А-а-ах, викинги! — подхватываю я. Теперь-то ясно с чего Мила подхватилась с места, наплевав на депрессию, и понеслась в музей! — Ты бы хоть в интернете погуглила, как этот мужик выглядит. Может, он окажется не высоченным широкоплечим красавцем со светлыми волосами, суровым ликом и жарким взором, а сутулым сморчком, ростом полтора метра в прыжке, растерявшим остатки шевелюры лет тридцать назад!

С удовольствием наблюдаю, как вытягивается личико Милы. Удовольствие не лишено злорадства, но на то и существует крепкая женская дружба!

— Что ты за человек такой! — по-простому пыхтит подруженька, пытаясь при этом сложить губки бантиком.

— Здравомыслящий?

Чем не вариант? Но Милу он не устраивает категорически.

— Вредная! — рявкает она, и образ глупышки разлетается вдребезги. Я прямо-таки чувствую запах палёного пера, а воображение пририсовывает девушке парочку остреньких рожек стервочки-чертёнка, каковой она на самом деле и является. — Так чем тебе не угодили побрякушки? По-моему, очень даже стильно!

— Угу, — вновь прикладываюсь к фужеру. — На новодел похоже, а в программке твоей заявлено, что датируются они каким-то там веком.

— И что с того? — Мила округляет глаза и убивает меня фразой: — Ты же дизайнер, должна разбираться во всяких стилях ископаемых! Не все они с финтифлюшками-завитушками или, наоборот, просты, как колесо. K примеру, жило когда-то такое племя сармитов, и, знаешь, какие у них олени были!

— Это были сарматы, — поправляю механически, всё еще находясь под воздействием глубины познаний подруги. — И видала я тех оленей.

Мила с серьёзной моськой кивает, а потом вдруг скрывает кулачком смешок.

— Ты чего?

— Да так, — она пожимает плечами, — про оленей вспомнила.

— А-а-а! — тяну со значением. — Да, по оленям ты спец!

Девушка продолжает хихикать.

— Ладно, давай по другим залам пройдёмся, — предлагаю поспешно, что бы развеять внезапный приступ веселья Милы. — Глядишь, впечатлюсь, и мнение поменяю.

— Давай! — она перестаёт смеяться, и в её глазах вместо веселья я вижу искорки азарта. Не иначе, поиски господина Ульфа возобновляются!

— Слушай, а когда это ты успела заглянуть в журналы, не относящиеся к твоей специализации? — я стараюсь отвлечь, нет, не Милу от очередного безумного прожекта, а себя от мыслей об экспонатах.

— Когда поняла, что в маленький кружок подруг затесалась девочка-дизайнер, — фыркает она. — Решила немного расширить кругозор, что бы быть в состоянии поддержать беседу, если тебе захочется пожаловаться на какие-нибудь проблемы, связанные с профессиональной деятельностью.

— Какой серьезный подход! — восхищаюсь её дотошности — в хорошем смысле этого слова.

— Точно! Правда, надолго меня не хватило, — уточняет она, будто боится, как бы я не начала задавать каверзные вопросы, проверяя знания, — однако серьёзный подход к вещам — моё кредо, я же юрист!

Киваю, вынужденная согласиться.

— Только вот, — смеётся она, — в личной жизни проверенные алгоритмы не срабатывают, но, может, зря я на них грешу! Наверное, поддаюсь чувствам и перекраиваю собственные программы и установки…

В этом месте нить рассуждений Милы постепенно ускользает от меня, и не потому что девушка переходит на неудобоваримую речь, изобилующую профессиональными терминами и понятиями из философии и психологии. Причина иная. В новом зале выставлен всего один экспонат — фиолетовый шар, светящийся мягким светом. Я ускоряю шаг. В ушах появляется странный звук, мозг долго его обрабатывает, но в конечном итоге приходит к выводу, что это цокот каблуков Милы. Постепенно я начинаю слышать её слова:

— …вот тебе и сублимация! Эй, ты куда?!

Остановившись, оборачиваюсь и непонимающе смотрю на Милу.

— Куда тебя несёт, Оля? — глаза у подруги почему-то квадратные, однако причина метаморфозы мне до сих пор не ясна.

Воспользовавшись моим состоянием, а именно тем, что я замерла на месте, Мила хватает меня за левую руку и тянет к себе. Нехотя подчиняюсь… разжимая правую ладонь. Хм! А когда это я успела схватиться за ленточку, огораживающую тумбу, на которой выставлен камень? Теперь он, кстати, не светится. И вообще, это не цельная сфера, как мне показалось вначале, а её осколки. Ничего не понимаю!

— Чего ты не понимаешь? — пыхтит Мила.

Отлично! Ещё и мысли вслух!

— Мне показалась, что это светится, — направляю большой палец себе за спину, вынуждая подругу заглянуть мне за плечо.

— Отлично! — она повторяет моё недавнее мысленное восклицание, закатывая при этом глаза. — Классная шутка! Но что бы мы делали, если бы в зале оказалась охрана.

— Охрана? — переспрашиваю, и до меня, наконец, доходит, что я самым возмутительным образом… туплю.

Тут в помещение, как по заказу, заходят новые посетители.

— Вот эта? — кивком указываю на мужчин, похожих словно близнецы. Присмотревшись, понимаю, что сходство ограничивается одинаковыми отстранённо-сосредоточенными выражениями лиц, тёмными костюмами и какими-то фиговинами в ушах.

Мила оборачивается медленно, будто играет главную роль в ужастике.

— Вам помочь? — спрашивает один из «близняшек», и тут же обретает в моих глазах новый эталон для сравнения. Виль и его друг — вот, кого напоминает эта парочка! Ну, и незабвенного господина с майской клумбы. Интересно, давний образ теперь постоянно будет меня преследовать или это какое-то временное обострение?

— Нет-нет, всё в порядке! — Мила поспешно отказывается от предложенной помощи. — Моя подруга, решила пошутить, — меня обжигают взглядом поверх плеча, — но ничего непоправимого не произошло.

Девушка изображает на лице улыбку и пытается оттащить меня от заграждения, которое я только теперь удосужилась разглядеть, но в этом деле я ей не помощница: ноги словно приросли к полу! Когда Мила осознаёт ситуацию, её улыбка становится вымученной.

— Мы, пожалуй, пойдём! — девушка обращает в мою сторону уже зверский оскал.

Охранники переглядываются. Тот из них, что предложил помощь, кивает, а его напарник в спешке покидает зал.

— Оля, — цедит сквозь зубы Мила, — уже не смешно. Отмирай и на выход!

— Я бы с радостью, — говорю совершенно искренне, — но…

— Какое еще может быть «но»? — подруга повышает голос, уже не заботясь о наличии свидетеля.

— Сама не знаю.

Мила не в силах поверить своим ушам. Видно, что она бы с удовольствием махнула на меня рукой и свалила из зала и из музея, но дружба не позволяет этого сделать. В другой ситуации я бы порадовалась такой преданности, но сейчас мне абсолютно всё равно! Единственное чувство, которое до краёв наполняет меня, — это уверенность в том, что я нахожусь там, где должна быть. Хотя с появлением нового персонажа трагикомедии уверенность идёт на убыль.

— Моё имя Дьяли Ульф, — представляется высокий мужчина с широкими плечами, суровым ликом и взором, пылающим каким-то неподдающимся расшифровке чувством. Он тут же интересуется: — Что происходит?

Из-за его плеча выглядывает охранник, по которому мы ещё не успели соскучиться. Теперь понятно, почему господин организатор оставил гостей и решил заглянуть сюда!

Смотрю на Милу, в надежде, что она придумает грамотное объяснение, которое не повлечёт за собой никаких административных и прочих последствий. Смотрю и понимаю: от неё толку не будет. Мила поплыла, увидев шикарного мужчину, пусть он оказался брюнетом, а не заявленным фантазией блондином.

Моё раздражение просыпается. Бесит Мила, впечатлившаяся до полной остановки мозговой деятельности. Бесит предмет её внезапного восторга… только чем непонятно!

— Милые дамы, вы собираетесь отвечать на заданный вопрос? — в голосе господина Ульфа океан терпения и он даже улыбается… не разжимая губ. Ещё один на мою голову!!! Неужели у меня уже рефлекс на такую улыбку? Или на сверхмужественные линии нижней челюсти у представителей противоположного пола?

— Простите, — робко подаю голос, — я переусердствовала с шампанским. Мы уже уходим! Кстати, очень милые экспонаты.

Браво, Ольга! Отличный отзыв! Чувствуется, что ты убила годы на обучение по специальности, пусть боком, но касающейся высокого искусства!

— Благодарю, — господин Ульф склоняет голову, принимая кривой комплимент. — Ваша спутница сообщила, что вы решили пошутить, — он бросает взгляд в сторону охранника, — а дело, оказывается, в шампанском.

Вот, ты ж…

— Тут всего понемногу, — бормочу в ответ, пихая Милу в спину. Я уже готова отправиться в путь, возможно, даже бегом, но теперь планы поменялись у подруги! Однако постепенно тычки оказывают нужное действие.

— Да, — лепечет она, — мы, наверное, пойдём.

— Позвольте вас проводить, — галантно предлагает господин Ульф.

Я давлюсь нервным смешком и проглатываю вопрос «Куда?».

— До выхода, разумеется! — мужчина поднимает брови.

Упс! А вопрос-то я не проглатываю! Хотя господина организатора происходящее веселит, а не раздражает.

— Спасибо, — выдавливает из себя Мила, на что её «викинг» сдержанно улыбается.

Плохо помню путь до выхода. В сознании остаются лишь слова господина Ульфа, выражающие надежду на новую встречу. Они напоминают о Виле, а заодно прибавляют скорости ножкам. Мила старается не отставать, я слышу это по цокоту каблучков.

«Близняшки» помогают забраться в салон машины, где подруга, подхватившая моё ускорение, тут же заводит мотор, и автомобиль срывается с места с визгом. Услышь его менеджер по продаже шин, он бы потёр ручки в предчувствии наживы.

Молчание наполняет салон, но Мила мёртвой хваткой вцепилась в руль и неотрывно следит за дорогой, будто забывает о ритуальном действе, следующем за стартом: она не включает музыку.

— Я тут подумала… — начинает девушка, а в моей голове проносится десяток вариантов продолжения, — фамилия у организатора выставки не наша, а говорит он на русском чисто.

Уф! Я-то боялась, что Мила поделится какими-нибудь безумными планами на господина Ульфа, а она всего-навсего включила логику!

Да, Оленька! И тебе не мешало бы её включить! Виль — имя иностранное. А акцента у него не было…

— Что скажешь? — Мила поворачивается ко мне и одновременно с этим тянется к стереосистеме.

— Ты права, — отвечаю я кротко, а сама думаю о том, что нужно позвонить Владу и попросить его вернуться. И Алле тоже надо позвонить. Беда лишь в том, что я не в состоянии чётко сформулировать причину, по которой желаю их видеть.

* * *

Распрощавшись у подъезда своего дома с Милой, всё еще пребывающей в странном состоянии, первым делом хватаюсь за телефон. Влад, конечно же, не отвечает! С Кристиной судьба мне улыбается.

— Привет! — слышу в трубке её радостный голос. — Как проходят праздничные выходные? Влад сказал, тебе понравился наш подарок.

— Да, спасибо! Подарок отличный! А с выходными как-то не складывается, — к моему удивлению, признание получается не жалостливым, а смущённым.

— Что такое? — по интонации понятно, что веселье Кристины испарилось без следа. — У тебя что-то случилось?

— Даже не знаю, как сказать, — немного теряюсь, хотя вопросы вполне закономерные. — Вроде ничего не произошло, но предчувствие нехорошее.

— Думаешь, родители Влада в этот раз нагрянут без предупреждения? — продолжает беспокоиться девушка.

Надо же! А мне такой вариант в голову не пришёл. Раньше Анатолий Аркадьевич лично звонил мне перед тем, как приехать в гости с супругой. Владу приходилось спешно собираться и мчаться домой. Но в этот раз такой поворот событий исключён, в том смысле, что Воронцовы-старшие никак не могут появиться на пороге квартиры.

— Нет, Кристин, они же в поездке!

— Ой! Точно! — вспоминает она. — Ну, так в чём дело? Хочешь, я Влада к тебе пришлю?

— Даже не знаю… — начало отказа звучит крайне неубедительно.

— Понятно! — девушка перебивает меня. — Как только он выйдет из душа, скажу, чтобы ехал домой.

— Кристин, неудобно как-то! У вас, наверное, планы были.

— Планы на сегодня мы уже выполнили и перевыполнили, остался только один пункт: сон. Этим Влад вполне может и у вас заняться! — категоричным тоном заявляет девушка.

— Огромное тебе спасибо за понимание! — облегчение, которое я испытываю в этот момент, словами не передать.

— Не говори ерунды! — она отказывается принимать благодарность. — Жди его минут через сорок.

— Хорошо! Пока!

— Пока!

Прижимаю отключившийся телефон к подбородку. Ну, дело за малым — продержаться каких-то сорок минут! Чем бы себя занять? О! А не поискать ли мне инфу на господина Ульфа? Может, выяснится, что у него русские корни, или что-то в этом роде? И найдётся, таким образом, нормальное объяснение языковой неувязке!

Плюхнувшись на диван и сев на нём по-турецки, вбиваю имя в поисковик. Интернет отказывается выдавать что-либо, хотя бы отдалённо похожее на биографию. Только упоминание фамилии в разных статьях. И всё. Но я упорная. Дохожу до девятой страницы результатов поиска, и тут меня осеняет: у Виля ведь похожая история с речью. Вот и попыталась успокоить себя, называется!

Закрыв браузер, запускаю на телефоне первую попавшуюся игрушку и стараюсь отвлечься от неприятных мыслей, разгребая «черепаху» из игральных костей.

Часы показывают семь пятьдесят четыре, когда в замке поворачивается ключ. Страшно подумать, на какой скорости нёсся Влад!

— Тебе штрафы за превышение не придут? — интересуюсь у мужа, ураганом ворвавшегося в гостиную и замершего перед диваном. Его взгляд цепко осматривает мою фигуру в поисках синяков, царапин, ссадин. Но чего нет, того нет. Вся проблема в голове!

— Я по объездной, а потом петлял дворами, — отвечает Влад, присаживаясь рядом. — Что случилось?

Пожимаю плечом.

— Глупая ситуация, — ковыряю ногтем корпус телефона, благо, он металлический. — В музей с Милой ездила, там мы с ней попали в неловкое положение по моей вине, как понимаешь. Ну, я перенервничала.

— Что за положение? — парень заметно расслабляется, сообразив, что неотложку вызывать не придётся, а нужно только недолго побыть психологом.

— Не выспалась, наверное, после вчерашнего загула в клубе, вот мозг на время и отключился, — выдаю объяснение, которое придумала для себя. — Представляешь, полезла к экспонату через заграждение! А ещё померещилось, что он целый и светится!

Поднимаю глаза на Влада. Он выглядит озадаченным.

— И долго вчера тусила?

— А Валера не доложился? — задаю встречный вопрос.

Влад морщится.

— Мало ли…

Это я расцениваю, как «да».

— И что мне с тобой делать? — он потирает ладонями бёдра, в ожидании указаний.

Я опять пожимаю плечом. Влад замирает.

— Отпаивать отваром валерианы?

Непроизвольно морщусь, вспомнив непередаваемый запах.

— Смотреть до утра старые комедии? — предпринимает он еще одну попытку.

Отрицательно качаю головой.

— Тебе же плохо, я вижу!

Я вздыхаю.

— Не знаю… думаю, Алле позвонить.

— А она-то каким образом помочь может? — Влад в задумчивости потирает шею.

Да, он никогда не чешет голову, как делают некоторые люди в подобных ситуациях. Кристина шутит, что для мыслительного процесса он задействует спинной мозг, а дабы возлюбленный не обижался, называет это признаком эволюции!

Я размышляю о своём, а Влад, оказывается, до сих пор ждёт ответ!

— Понятия не имею, — бубню себе под нос и снимаю блокировку. Не говорить же ему о своих проблемах! Живёт себе человек спокойно — пусть живёт дальше!

Алла отвечает после первого же гудка:

— Оля! — верещит она. — Ты что натворила?!

— Эм… да вроде ничего.

Влад, заслышав вопли, садится прямо и настороженно глядит на телефон, в ожидании продолжения. Понятно, включать громкую связь не нужно: всё и так прекрасно слышно.

— Мне только что позвонил, ты даже не представляешь кто, и сказал, что безымянные требуют тебя!

Я давлюсь воздухом.

— Как это, требуют? — хриплю с усилием.

— А вот так! К себе в контору и немедленно!

— Мы… мы можем проигнорировать их… требования?

— Они не голословными заявлениями бросаются, а бумажку официальную уже состряпали! Я думаю, что это какая-то грандиозная ошибка, но мне не хочется тебя им показывать!

— Я понимаю, — бормочу в трубку. Влад играет бровями, намекая, что он-то ничего не понимает в происходящем. Я игнорирую мимические сигналы, обращаясь к Алле с вопросом: — Какой у нас план?

— Заеду за тобой через двадцать минут. К этому времени будь готова, прошу!

— Хорошо. А что, у безымянных не принято ждать дам?

Я уже не шифруюсь от муженька, он и так услышал больше, чем надо, и забросает теперь вопросами.

— В вызове указано время. Без пяти девять.

— Серьёзные ребята, — нахожу в себе силы для шутки.

— Очень! Всё! Жди меня!

Алла отключается. Я закрываю глаза в ожидании…

— Безымянные, это те, которые обитают в пятом мире?

— Угадал! — открываю глаза и поднимаю большой палец вверх, криво улыбаясь при этом.

— А какое отношение ты к ним имеешь? — Влад скрещивает руки на груди.

— Лучше спроси, какое отношение к ним имеешь ты?

— Я?! — парень корпусом подаётся вперёд.

— А какую выгоду ты увидел для меня в нашем с тобой браке?

Влад откидывается обратно на спинку дивана.

— Мало ли, о чём вы с отцом договорились!

— Ну, да! — я качаю головой.

— Оль, не юли, а! Объясни нормально, будь добра!

— Хорошо, объясняю нормально. Твой отец получил инвесторов и крупный заказ, а я должна была получить мужа. Не только имя, но и весь комплект!

— В смысле? — он хлопает глазами, как Мила в редкие моменты затмений.

— Ой, Влад, не тупи и не беси меня! — взрываюсь я. — Мне штамп в паспорте, конечно, нужен был, но и мужик в постели тоже лишним бы не оказался, мягко говоря. Хотя бы один раз!

Я раздражена до такой степени, что даже не смущаюсь, высказываясь.

— Это… это всё? — выдавливает он.

— Нет, не всё! Ты — щит, поэтому я решила, что последний пункт можно опустить и просидеть два годика как мышка. Понадеялась, что пронесёт!

— А почему ты мне не рассказала всё, как есть?

— И что?! — я всплёскиваю руками. — Думаешь, обсудил бы эту ситуацию с Кристиной, и получил добро на один поход налево? Не думаю, что твоя девушка на такое пошла бы. Да и степень собственного благородства не преувеличивай! Кроме того, я сама на такой шаг не решилась бы.

Влад поднимает брови:

— Даже если возник вопрос о выживании?

— Да, я дурра, но со мной доводы типа «это всего лишь тело» или «это простая физиология» не прокатывают. И если хочешь знать, вопрос изначально стоял о выживании!

— Это как?

— Алла сказала, что безымянные из-за дара жаждут заманить меня в свой мир, при этом человечина входит в их рацион, и никто из девушек, попадавшихся им прежде, на Землю не возвращался.

Беспокойство исчезает из взгляда парня, теперь он кажется стеклянным.

— И что ты собираешься делать?

— Поеду на встречу, что же ещё?

— Я с тобой!

— Уверен?

Влад решительно кивает.

— Как хочешь, но когда Алла узнает о том, что наш брак не был… как это… консумирован, она, конечно, разорётся на меня, потом на тебя, а потом психанёт и позвонит твоему отцу…

Как ни странно Влада упоминание об отце не смущает, он будто и не замечает его вовсе.

— А если найти другой щит? — предлагает парень, потирая подбородок.

Хорошо хоть сбежать с ним не предлагает!

— За двадцать минут? — уточняю с насмешкой.

Он хмурится.

— Ой! Да не бери ты в голову! Ситуация, в которой я оказалась, является последствием решений, принятых мной. Видимо, некоторые из них оказались неверными, вот я и пришла к тому, к чему пришла… Знать бы только, как безымянные обо мне узнали!

— Неужели это всё, что тебя волнует сейчас!

— Ну, остальное-то от меня уже не зависит. Буду надеяться на то, что моё будущее окажется не столь печальным, каким его рисовала Алла. В конце концов, о безымянных известно не так уж много!

— Один раз ты уже понадеялась, что тебя пронесёт! — фыркает Влад.

— Угу.

Нет, всё-таки интересно, как они меня нашли? Не может ли так статься, что незнакомец, которого я когда-то видела, Виль и господин Ульф имеют к этому отношение?

ГЛАВА 7

Влад не слушает возражения Аллы и увязывается за нами. Хрупкая женщина готова наброситься на него с кулаками, но поскольку нужного результата это не принесёт, а драгоценные минуты уплывут, она смиряется с присутствием парня. В лифте фее-крёстной удаётся взять себя в руки настолько, что и в сложившейся ситуации находятся положительные стороны.

«Вот увидят тебя, и сразу поймут, что ошиблись!» — обращается Алла к Владу со счастливой улыбкой на лице. Мы с фиктивным мужем переглядываемся, но портить ей сюрприз не решаемся.

Оказывается, к безымянным мы отправимся не втроём, а вчетвером. На месте рядом с водителем сидит мужчина, но до того неприметный, что Влад замечает его, только открыв дверь. Извинившись, парень отступает назад.

Едем мы с ним на заднем сиденье, прижавшись друг к другу. Алла то и дело вздыхает, глядя на эту идиллию в зеркало. Мужчина рядом с ней хранит молчание и, по-моему, даже не дышит, хотя добрая фея предоставляет немало шансов проявить характер: она то резко тормозит, за секунду до включения красного сигнала светофора, то лихо поворачивает на перекрёстках, то смело идёт на обгон, вылетая на встречную полосу.

Когда машина останавливается, тихий пассажир подаёт голос:

— Алла Витальевна, напомните, во сколько вам обошлись водительские права?

Ловлю в зеркале отражение женщины, зардевшейся, как школьница, получающая выволочку от строго учителя.

— Ой! Ну, какое это имеет значение сейчас! — она несколько раз дёргает за ремень, не желающий отстёгиваться. — У нас же сроки!

— Согласен, только торопиться мы должны были на встречу, а не на тот свет, — занудный пассажир выбирается из машины.

— Всё же благополучно закончилось! — напоминает Алла, справившись, наконец, с креплением.

— К счастью! — вредина заглядывает в салон и, желая, чтобы последнее слово осталось за ним, захлопывает дверцу, пока собеседница не нашлась с ответом.

— А вы чего застыли на местах? — она ловит наши взгляды в зеркале. — На выход!

Переглянувшись с Владом во второй раз за вечер, мы синхронно тянемся к ручкам.

Небо ещё с обеда закрыли облака, и улица встречает нас мутными сумерками. Даже свет фонарей на стоянке выглядит каким-то смазанным, а подсветка здания, возвышающегося в нескольких десятках метрах, придаёт строению сказочный, но мрачноватый вид. Этот четырёхэтажный куб из стекла, металла и бетона я видела неоднократно, поскольку часто бываю в центре, только никогда не задумывалась над тем, кто и для каких целей его построил. Оказывается, представители недружественного вида устроили своё гнездо в самом сердце города!

— Идёмте! — подгоняет нас Алла, сопровождая призыв повелительным жестом.

Идёмте-идёмте… Я вздрагиваю, почувствовав прикосновение — это Влад кладёт руку на мои плечи и притягивает ближе, будто хочет уберечь от того, что должно произойти. Кристине с ним несказанно повезло! И мне тоже, — глупо отпираться от очевидного! — но сейчас я всё же жалею о том, что он оказался связанным отношениями. Сморгнув неожиданно подступившие к глазам слёзы, делаю первый шаг.

Несмотря на поздний час, в здании много… людно. Видно, что работа у кого-то кипит и бурлит. Мимо пробегают мужчины и женщины. Некоторые из них увлечены чтением с планшетов, другие беседуют, используя гарнитуру, а есть и те, кто совмещает оба занятия! Как только нас стороной обходить умудряются?! В общем, поведение обитателей этого местечка полностью соответствует его внешнему виду и внутреннему убранству. Справедливости ради, должна признать: я впервые не чувствую себя чужеродным элементом в такой обстановке. Возможно, дело в освещении, но у меня не возникает ощущения стерильности и холодности окружающего пространства.

— Нам сюда, — безымянный пассажир из машины Аллы сворачивает налево.

Мы идём следом. В небольшом коридоре только она дверь. При нашем приближении металлические створки разъезжаются, показывая, что же они скрывали. Помещение похоже на переговорную. Большой круглый стол в центре и целых восемь стульев вокруг — вот и вся обстановка. Нас уже ждут. Мужчина стоит возле окна. Его внимание привлекло что-то на улице, во всяком случае, оборачивается он не сразу, а когда это происходит, у меня перехватывает дыхание.

— Вот мы и встретились вновь! — вполне дружелюбно восклицает моё давнее видение из последнего школьного мая. — Наконец, пришло время познакомиться.

Я киваю, не зная, как еще реагировать на его слова.

— Меня зовут Ньорд Рикальд, — представляется он. — Да вы присаживайтесь! Это, кстати, всех касается. Вы уж простите за отступление от правил, но встреча с госпожой Ольгой — такое волнующее событие, что все условности попросту вылетели из головы. Я, разумеется, приветствую всех вас!

Притихшая Алла отодвигает один из стульев и кивком указывает на него. О! Так это для меня! Её вредный знакомый отзывается фырканьем. И не понять, то ли он нашёл неуместной заботу феи-крёстной, то ли это запоздалая реакция на слова господина Рикальда. Как бы то ни было, он метит на место рядом со мной. Его опережает Влад. Один хмурый взгляд в сторону старшего мужчины, и тот поднимает руки в жесте, обозначающем капитуляцию. Самый неприметный спутник вынужден занять стул по левую руку от парня. Ну, я не возражаю против такой диспозиции! Безымянный присаживается последним.

— Подождём господина Ульфа и начнём, — объявляет он.

Невольно смотрю на часы, висящие возле двери. Электронное табло показывает без семи девять. О,теперь уже без шести! Тут открывается дверь, и в комнату заходит организатор выставки.

— Приветствую вас, — он сдержанно кивает и утраивается рядом со своим соплеменником.

— Простите, а Виль и Аркель тоже будут? — хотя о них господин Рикальд не упоминал, я нахожу свой вопрос прекрасным шансом развеять последние сомнения в расовой принадлежности парочки из клуба.

— Чуть позже вы с ними встретитесь, — господин Рикальд кивает. Я повторяю за ним. Что удивительно, его признание приносит облегчение.

— Это какая-то ошибка! — Алла бросается в бой первой.

— Давайте начнём с формальностей, — вежливо осаждает её господин Рикальд и обращается к мужчине, сидящему справа: — Кай Ульф, не эту ли девушку вы видели сегодня на выставке?

Что значит «Кай»? его же Дьяли зовут!

— Именно её, — второй безымянный склоняет голову с самым серьёзным видом.

— Хорошо, — вторит ему господин Рикальд и просит: — Тогда прошу внимание на экран!

Какой экран?! Здесь же ничего такого нет! Однако Алла, её знакомый и безымянные оборачиваются к стене напротив окна. Я беру с них пример, в процессе замечаю недоумевающую физиономию Влада. Ну, хоть кто-то разделяет мои чувства!

Тем временем двенадцать белых пластин на стене темнеют, и появляется картинка, точнее, видео, как я ломлюсь к осколкам камня через ограду.

— Это доказывает лишь то, что она наделена даром, — комментирует запись господин N, — но мы этого и не скрывали особо.

— Разумеется, Владислав Воронцов по чистой случайности оказался щитом, — господин Рикальд держит лицо кирпичом, — мы так и подумали.

— Тогда в чём же суть ваших претензий?! — накидывается на него Алла. Её знакомый морщится. И зачем? Переживает человек, неужели не видно!

— У нас нет к вам претензий, мы просто ставим вас в известность о том, что забираем девушку с собой.

— По какому праву? — на этот раз замороженный дядечка опережает мою эмоциональную наставницу. — Она замужем.

Безымянный, ведущий переговоры, с деловым видом перебирает листочки, которые с самого начала беседы лежали на столе, докопавшись до нужного, он протягивает его мужчине, что бы тот удовлетворил своё любопытство.

— Напоминаю, обряд — не единственное условие неприкосновенности.

Пробежавшись глазами по строчкам, помощник Аллы возвращает бумажку со словами:

— Вы следили на ней?

— Мы следим за всеми девушками, которых нам удаётся найти, — следует невозмутимый ответ. — Это не запрещено договором. У вас какие-то возражения по этому поводу?

— Нет, — собеседник господина Рикальда откидывается на спинку стула и заметно расслабляется. — У нас нет никаких претензий.

С удивлением замечаю, что маска деловитости безымянного дала трещину.

— Очень странно, — произносит он. — Я был уверен, что вы станете оспаривать наше право.

— Это бессмысленно, ведь по закону право за вами. Если вас интересует моральная подоплёка моего поступка, то считайте причиной… проснувшийся патриотизм.

Что-что? Ну, очень хочется переспросить и забросать всех сведущих личностей вопросами, но в разговор вступает господин Ульф:

— Оригинальная формулировка.

— Какая есть.

— То есть вы отдадите им Ольгу? — Влад тоже решает напомнить о себе.

— А не считаешь ли ты, что твоя забота запоздала? — шипит на него Алла. Наверное, она поняла, в чём причина капитуляции коллеги, и нашла виновного.

— Она моя жена по закону, — в голосе парня появляются нотки упрямства.

— Не волнуйтесь! — встревает в беседу господин Рикальд. — Мы уладим этот вопрос, как только госпожа Ольга скажет, что готова расторгнуть ваш брак.

— Я готова, — произношу быстрее, чем успеваю додумать.

— Вот и отлично! — безымянный счастливо улыбается мне. — Я поручу своим людям заняться этим делом. Ну что вы хмуритесь? — обращается он к Владу. — Вы же, наконец, обретёте свободу, и всё у вас будет хорошо!

Алла заходится истеричным смехом, а Влад кривится, как от зубной боли.

— А вот и зря! — господин Рикальд одновременно возражает обоим оппонентам. — Я не пророк, но уверяю вас, всё будет именно так.

— Вы собираетесь уладить и этот вопрос? — усмехается Влад.

Безымянный отвечает кивком и не только:

— Верность достойна награды.

— На этом мы закончим? — господин N вопросом намекает на нежелание участвовать в дискуссиях, не относящихся к делу.

— Разумеется! — господин Рикальд вновь зарывается в свои бумажки. — Вот ваш экземпляр договора со всеми нашими визами.

— Чудесно! — мужчина забирает документы и встаёт. — Алла? — произносит он с вопросительной интонацией, и женщина вскакивает с места.

— Влад! — она в свою очередь пинает моего почти бывшего мужа. Он тоже поднимается.

Эй! А как же я? Мне что, здесь оставаться?! Парень бросает тоскливый взгляд в мою сторону, но молчит. Я порываюсь встать, однако голос господина Рикальда останавливает:

— Госпожа Ольга, вам придётся остаться.

Процессию к дверям замыкает организатор выставки. Не проходит и минуты, как мы с господином Рикальдом остаёмся одни в переговорной.

— Итак, — безымянный переплетает пальцы поверх оставшихся бумаг, — какие у вас предположения по поводу миссии, возложенной на ваши хрупкие плечи?

— Я стану главным блюдом на каком-нибудь торжественном мероприятии? — мой язык опять опережает мысль, ну да ладно!

Мужчина хмурится.

— Вышедшие из под контроля матсэ являются проблемой и для Альвиса, но мы с ней успешно справляемся и всеми силами стараемся воспрепятствовать их вылазкам на Землю.

Я почти ничего не понимаю из объяснения, но киваю с умным лицом.

— От вас требуется найти тирстейль.

Обилие новых слов, услышанных за вечер, превышает мой скромный лимит, поэтому я уточняю:

— Найти что, простите?

— Тирстейль, — повторяет господин Рикальд. — Это камень. Вы такой видели сегодня в музее.

— Но… — в голове вертится миллион вопросов, выпаливаю, самый важный, как мне кажется: — Как я это сделаю?

— В этом и заключается ваш дар. Вы чувствуете камень, потому и выбрали из двенадцати залов именно тот, где он находился, пусть и разрушенный.

Я цепляюсь за слова мужчины, как за соломинку, которая может помочь избежать грядущих перемен в жизни.

— Прежде чем добраться до зала, где я познакомилась с господином Ульфом, — осознанно избегаю упоминания о камне, будто это чем-то поможет! — подруга успела провести меня по трём!

— В том-то и дело, что провела вас по ним подруга, — настаивает на своём безымянный. — Сами бы вы безошибочно посетили нужный в первую очередь.

— Недоказуемо, — складываю руки на груди и откидываюсь на спинку стула.

Мужчина сверлит меня взглядом. Я не чувствую агрессии, он скорее решает для себя, как лучше ко мне подступиться.

— Ольга, — обращаю внимание на то, что он опускает обращение «госпожа», — у вас неверное представление о том, зачем этот разговор нужен. Я не собираюсь доказывать вам что-либо. Ваша полезность — для меня неоспоримый факт, и вам с ним стоит смириться.

— Но как я буду искать этот ваш камень в чужом для себя мире?! — восклицаю беспомощно. — Я так понимаю, тирстейль находится где-то у вас! И если уж он так важен, то почему с его предшественником вы обращались неаккуратно?

Господин Рикальд едва заметно улыбается. Это раздражает! Сидит тут, смотрит на меня, будто я чушь несусветную несу!

— Пожалуй, нам стоит начать с начала, — предлагает он, улыбаясь шире.

— Заново представиться друг другу? — я иронично фыркаю, но при этом крепче вцепляюсь в собственные плечи, увидев, наконец, какой потрясающий прикус скрывали безымянные.

— Хоть бы и так, — качает он головой. — Имя моё вам известно. Название мира, из которого я прибыл, тоже.

— Альвис? — выуживаю из памяти слово, более подходящее на эту роль.

— Именно, и мой народ называет себя альвисами.

— Ясно, — бросаю отрывисто. Чем больше подробностей вываливает на меня господин Рикальд, тем мне становится хуже. Всё «магическое», о чём я до сегодняшнего дня только слышала, начинает обретать материальность. А больше всего меня пугает собственная неминуемая вовлечённость в эту невероятную реальность. — Что-то ещё?

— Вам ведь знакома теория равновесия? О ней в своих выступлениях постоянно упоминают мельвы, эльфы и сайри, — напоминает он на всякий случай.

Опять приходится напрягать память:

— Если не ошибаюсь, они настаивают на том, что миры взаимосвязаны, и если где-то хорошо, то где-то должно быть плохо, поэтому нужно стараться гармонизировать ситуацию и так далее.

— Точно! — господин Рикальд переходит совсем уж к неформальному формату общения, подпирая ладонью подбородок.

— Но вы пятый мир, — я, почувствовав себя свободнее, указываю пальцем в его сторону. — Они твердят, что вы вне игры.

— Но при этом каждый раз оговариваются, предполагая, что для общего равновесия мы всё же нужны.

— А вы нужны?

— Ещё как! — усмехается альвис, если я правильно склонила название его расы.

Смотрю на него в ожидании дальнейших объяснений.

— Вы рассматриваете равновесие, исходя из оценки баланса в разных мирах, и считаете, что в двух из них должен быть хаос, а в двух — порядок. В такую картину Альвис, конечно, не вписывается. Однако существует более глобальный взгляд на этот вопрос, и более узкий. Начнём, пожалуй, с последнего! Он основывается на взаимосвязи миров, вызванной заинтересованностью рас друг в друге. Если бы жители каждого из миров нуждались в оставшихся четырёх, то получилась бы слишком сложная конструкция, поэтому было принято решение сделать привязку к одному миру. К Земле.

— Вы так странно выражаетесь, будто существует некто, принявший это решение!

— В целом вы правильно меня поняли, единственное уточнение: это была группа лиц.

Я замираю, но альвис, ведущий просветительскую деятельность этого не замечает:

— Эльфы по природе своей авантюристы, которых вечно тянет на приключения, и их визиты чаще всего являются толчком для всевозможных перемен, однако в собственном мире шило в одном месте, как у вас выражаются, приводит лишь к проблемам. Мельвы обожают порядок. Если он где-то отсутствует, они стремятся его привнести и вообще желают всячески помогать! Сайри имеют более практичный интерес к Земле. Для магии им нужны камни, в достаточном количестве они присутствуют только у вас.

Господин Рикальд замолкает. Я до сих пор нахожусь под впечатлением от предыдущего признания. Рассказ об интересах слушала краем уха, но вопрос сформулировать могу. Ответ не интересует, зато беседа не повиснет неловко:

— А вы? В чём интерес альвисов?

— Нам нужны те, кто может отыскать тирстейль, — заявляет он будничным тоном. — Это не конкретный камень, а вид камней. Очень редкий. Тирстейль появляется раз в поколение.

— И чем же он так важен?

— Вот мы и добрались до сути! — альвис перестаёт терзать собственный подбородок и кладёт руки на стол, сцепив пальцы в замок. — Другие расы способны использовать магию, нам она не доступна. Альвис — техногенный мир. Несмотря на свою молодость, он достиг небывалых высот в области технологий. Мы даже научились фиксировать всплески магии и копировать свойства заклятий и амулетов. Мы можем влиять на материю, на том же глубинном уровне. Единственное, что нам не под силу, так это обнаружить тирстейль самостоятельно, а о копировании его свойств и речи не идёт!

— Так что же он такое? Скажите, наконец! — я не выдерживаю долгих хождений вокруг да около. Альвис проявляет милость:

— Это универсальный источник энергии. Самый мощный из всех, которые когда-либо существовали. Его природа даже не магическая, а божественная.

Я опять замираю: переход от философии к теологии выбивает из колеи.

— Не причастна ли к этой природе группа лиц, принявшая решение? — произношу неуверенно.

— Да, — господин Рикальд подтверждает мою догадку. — Их вполне можно назвать богами. Хотя бы потому, что мы их творения!

— Интересно, — надеюсь, он не почувствует несоответствие значения слова моим эмоциям.

— Я упомянул о глобальном взгляде на вопрос равновесия. Напрямую с ним связан не только тирстейль, но и каждый обитатель пяти миров. У богов — давайте уж будем называть их так — преизбыток энергии. Это проблема. Для её решения они и создали систему Параллелей. Каждое живое существо требовало энергии, и они её дали. Когда эксперимент с бессмертием, поставленный на эльфах, провалился, боги создали Землю, и тогда образовался некий круговорот энергии. Однако её по-прежнему оставалось в избытке у создателей — тут появились мельвы и сайри с их второй сущностью, питавшейся энергией в чистом виде. Когда и этого оказалось недостаточно, был сотворён наш мир. Полагая, что альвисы пойдут в своём развитии по пути эльфов и людей, для нас придумали замечательное место — Кьель, откуда с самого сотворения лезут льеты. Кстати, матсэ, которые приносят неприятности вам — ну, и нам порой — сотворены как раз для того, чтобы бороться с монстрами Кьеля. Когда стало ясно, что мы шагаем семимильными шагами, и для дальнейшего развития нам не хватает подходящего источника энергии, боги подарили нам первый тирстейль, тем самым привязав к Земле.

Я чувствую облегчение, когда господин Рикальд замолкает. От обилия информации голова идёт кругом!

— Это всё здорово, — говорю устало, — но не объясняет, как я буду его искать.

— О! Очень просто! Вам понадобиться проводник.

— Виль? — оживляюсь я. Впрочем, я согласна и на Аркеля.

— Нет, что вы! — альвис качает головой. — Он не подходит для этой миссии. Мы подобрали для вас матсэ…

Я бледнею, вспоминая новостные сюжеты о растерзанных людях.

— Нет-нет! Он стабилен! Он прекрасно себя зарекомендовал и будет счастлив помочь вам в вашей миссии!

Слишком уж много восторгов! Это настораживает.

— Он уже десять лет несёт службу в Кьеле, — мужчина приводит весомый в его глазах аргумент. Нет, он на самом деле весомый! Если бы господин Рикальд ставил перед собой задачу отговорить меня от такого спутника, он бы цели достиг! Как там называется расстройство, которым страдают люди, участвовавшие в боевых действиях? — Вижу, что я вас не убедил.

— Вы еще в начале нашей приватной беседы сказали, что не собираетесь убеждать, — напоминаю альвису его же слова.

— Да, конечно! — спохватывается он. — Я думаю, теперь вам ясна задача, так?

— Так.

— Ещё вопросы есть?

— Я смогу вернуться?

— Если захотите, — господин Рикальд пожимает плечами.

О! Вот так сюрприз!

— А с родителями я могу связаться, чтобы предупредить о своём временном отсутствии?

— Конечно! В Альвисе вам выделят канал связи по первому же требованию.

— А сейчас…

— Нет-нет! — перебивает меня мужчина, угадав, о чём я хочу попросить. Он смотрит на часы. — Не успеваем, извините.

Дверь открывается. В переговорную входит Виль. За его спиной маячит Аркель.

— Вам пора! — господин Рикальд поднимается с места.

О-хо-хо! И мне надо встать!

* * *

Виль и Аркель не уводят меня далеко от переговорной. Мы возвращаемся в холл, в котором я уже была, и проходим чуть дальше, к стеклянным дверям. За ними виднеется длинная пологая лестница, ведущая на второй этаж. Мне прекрасно видно, что она разделена на три марша, и перед каждой площадкой установлены очередные стеклянные двери. Подняв глаза ещё выше, я нахожу выбранную спутниками цель — она выглядит как монолитная стена из металла. Думаю, впечатление обманчиво! Может, альвисы и научились воспроизводить разные магические фокусы, но я, по заверениям господина Рикальда, могу только чувствовать тирстейль.

Стоя на верхней площадке, я изнываю от нетерпения. Сопровождающие замерли по бокам от меня и чего-то ждут. Наконец, в центре стены появляется небольшое круглое отверстие, которое постепенно расширяется, вовлекая в движение всю стену. Разделяясь на простые геометрические формы, казалось бы, монолитный кусок металла на глазах расползается в стороны… за ним оказывается ещё одна металлическая стена-дверь, открывающаяся по такому же принципу, только движение элементов не повторяется. За второй стеной я вижу третью и уже догадываюсь, что будет за ней! Этот невероятный замок напоминает приключенческие фильмы, в которых герои лезут за сокровищами древних цивилизаций. Надо сказать, творение альвисов куда более эффектно, чем фантазии киношников!

Начинает открываться седьмая дверь. Виль кладёт руку на моё плечо.

— Идём, — произносит он, кивая на получившийся каменный мешок.

— Нет-нет! — возражаю поспешно. — Понимаю, что дам принято пропускать вперёд, но в этой ситуации, я предпочту следовать за тобой.

Пожав плечами, альвис смело шагает вперёд. Поворачиваю голову в сторону Аркеля.

— Нет, фрэ Ольга, — заявляет он категорично, — я пойду последним.

Может, оно и к лучшему, конечно! Делаю робкий шаг вперёд.

— Ну, что вы там застряли? — удивляется Виль, глядя, как я нерешительно переминаюсь на месте. То, что он не возмущается, почему-то отлично мотивирует! Второй и третий шаги получаются куда смелее!

Виль, выступающий в роли первопроходца, шагает довольно быстро, и процесс открытия дверей ускоряется. Теперь я понимаю, что они представляют собой своего рода коридор. Металл излучает немного света, но его достаточно, что бы движение проходило не в кромешной темноте. Интересно, а когда эта конструкция начнёт закрываться.

— Вы только не оборачивайтесь, — просит Аркель.

Неужели, он мысли мои подслушал! Правда, просьба всё равно не будет удовлетворена. Упрямо смотрю назад… Мамочки! Лучше бы я этого не делала.

— Я же вас предупреждал, — вздыхает ответственный альвис.

Сглотнув, поворачиваю голову обратно. Эта штука закрывается за нами след в след!

— Виль, а не могли бы мы идти быстрее?

— Это ни на что не повлияет, — флегматично отзывается альвис. — Проход реагирует на движение. Он открывается и закрывается, подстраиваясь под нашу скорость.

— А! — выдаю глубокомысленно. — Это конечно, замечательно, что вы всё так продумали, но представь на минутку последствия какого-нибудь сбоя в этой вашей штуке.

— Сбой исключён, — слышу с двух сторон.

Ну, может, в Альвисе техника и безупречна, но у нас на Земле она ломается в самый неподходящий момент! Жаль, что растолковать это жителям иного мира не представляется возможным. Их голоса звучали твёрдо, как у священника, заявляющего, что Земля плоская.

— А что значит слово «фрэ»? — я конкретно ни к кому не обращаюсь, но уверена, что получу ответ. Он, конечно, не очень-то интересен, но вдруг поможет отвлечься.

— Это вежливое обращение, синонимом может послужить слово «госпожа», — отзывается Аркель.

— А «кай», выходит, господин? — только так я могу объяснить странное слово, которое употребил господин Рикальд.

— Вы угадали! — за сообразительность меня хвалит Виль, и зря! Только сейчас до меня доходит один очень неприятный момент. Я даже вздыхаю в расстройстве.

— Что такое?! — тут же напрягается первопроходец.

— Представила себе, как буду путешествовать по вашему миру, не зная языка.

Тихий смех, как и недавние слова альвисов, раздаётся в унисон.

— Не переживайте о таких пустяках! — у Аркеля веселье выветривается раньше.

— А о чём мне стоит переживать?

— Ни о чём! — отвечает он уверенно и немного удивлённо. — Представьте, что вы едете в отпуск. И в качестве бонуса, можете остаться на новом месте, если вам понравится.

— И чем же мне зарабатывать на жизнь? — спрашиваю ехидно. — В вашем-то высокотехнологичном мире с моей профессией!

— Тебе предоставят пожизненное пособие, если попросишь, — на сей раз пояснения звучат от Виля.

— Всю жизнь маяться от безделья за чужой счёт? — ехидства в моём голосе прибавляется.

— Или ты можешь продавать свои работы, — Виль произносит это так, будто не слышал моего замечания. — Ты права, наш мир высокотехнологичный, и склад ума у большинства его жителей определённого толка, поэтому у нас так высоко ценятся те, кто обладает талантом к творчеству.

— Всё равно, очень сомнительно, — я продолжаю упрямиться.

— Возможно, — Виль отказывается со мной спорить. — Ты только не подумай, будто тебя кто-то станет удерживать силой, но, на мой взгляд, тебе будет безопаснее остаться у нас.

— Почему? — я даже с шага сбиваюсь! Ничего себе заявление!

— Люди превратили соблюдение договора с нами в бизнес. И ты спутала карты очень серьёзным господам.

Я останавливаюсь. Аркель успевает сориентироваться и не налетает на меня.

— А моя семья… — произношу онемевшими губами.

— За ними присмотрят, — бросает Виль, оглянувшись. — Не останавливайся, мы уже пришли.

Ноги шевелятся с трудом, но всё же шевелятся.

— Вот, оставалась всего минута! — радуется Аркель за моей спиной.

Свет в помещении ослепляет на несколько секунд. Вилю приходится выводить меня за руку, чтобы я ненароком не убилась.

Надо же! Всего минута, но в тишине и в компании мыслей, царящих в голове, после заявления Виля, она растянулась по ощущениям на вечность. Чтобы скрыть замешательство и испуг, оглядываюсь по сторонам. Если, петляя по коридорам, я могла ещё сообразить, чем заняты местные сотрудники, то, глядя на альвисов с умными лицами тыкающих на светящиеся точки прозрачных мониторов, я не в состоянии представить, чем они заняты. Возможно, если бы я посмотрела на пустые для обычного глаза мониторы через очки, которые присутствуют на работниках, я бы что-то и поняла.

На наше появление никто не обращает внимания. Аркель остаётся со мной, а Виль подходит к какому-то стеллажу с множеством компактных штуковин, которыми заполнены его ячейки. От стеллажа вверх по стене тянутся пять тонких фиолетовых линий, они поднимаются до потолка и расходятся в стороны, разветвляются, множатся, опутывая помещение будто паутина. Увлёкшись разглядыванием светящихся лучей, проходящих по полу, я пропускаю возвращение Виля.

— Это тебе.

Я вскидываю голову. Альвис вручает другу небольшой шестигранник.

— А это нам с тобой, — Виль смотрит на меня, демонстрируя такой же предмет.

— И что это? — спрашиваю после недолгого молчания.

— Это… — он чешет затылок, как любой среднестатистический человек, столкнувшийся с проблемой. — Знаешь, я как-то не задумывался раньше над переводом названия этого прибора. Но его предназначение заключается в доставке объектов до пункта назначения.

— М-м-м, — тяну с понимающим видом. — Так вот ты какой, транспорт до Альвиса!

Виль улыбается моим словам и кладёт шестигранник на пол. Мне кажется, он нажимает на его центр, поскольку должно же быть что-то, что запускает процесс трансформации предмета. Из его углов выдвигаются тонкие цилиндры, диаметр каждого последующего становится всё меньше и меньше. Напоминает телескопическую удочку! От силы пятнадцать секунд спустя маленький шестигранник занимает около квадратного метра площади пола. Приборчик, вручённый Аркелю, оказался чуточку компактнее.

Из отверстий, обнаружившихся в сегментах «удочек», вырываются фиолетовые лучи. Они пересекаются в горизонтальной плоскости, усиливая свечение, и в результате получается полупрозрачный столб света высотой чуть больше метра. Два столба света. Аркель шагает в свой с будничным видом человека, запрыгивающего на ступеньку автобуса, и спустя мгновение его фигура исчезает. Шестигранник, выполнивший свою миссию, быстро втягивает щупальца. Проходящий мимо альвис, поднимает его и бросает в стоящую неподалёку ёмкость. Там уже лежит шесть или семь шестигранников. Как использованные бахилы выбросил, честное слово!

Виль молча протягивает мне руку. Да-да! Я поняла. Попав внутрь светового столба, я ничего особенного не чувствую. Только картинка перед глазами внезапно меняется. Впрочем, кое-что остаётся неизменным: вокруг альвисы в очках, увлечённые точками на мониторах.

Виль отводит меня в сторонку и ловит за руку какого-то парня. Между ними завязывается разговор. Я, разумеется, ни слова не понимаю. Единственное, что могу сказать: собеседник Виля чем-то раздражён и торопится отвязаться от моего проводника. Второго проводника, раз уж речь о них зашла, я в помещении не вижу. Зато замечаю на полу узор, состоящий из шестигранников трёх разных размеров. Что же получается, на Земле на пол бросают приборы для перемещения, а здесь их заменяет рисунок. Наверное, в офисе альвисов тоже есть какая-то разметка, просто увлеклась и не рассмотрела толком…

— Меккель, говорит, что занят, но чуть позже он тобой займётся, — слышу слова Виля. Наверное, это он мне!

— Я могу пока с родителями поговорить? — оборачиваюсь в его сторону.

— Пока нет, — альвис качает головой. — Лучше отдохни, а я закажу связь.

— Хорошо.

Я уже поняла: сопротивляться бесполезно, а портить отношения с единственным существом, которое меня понимает, себе дороже. Знать бы ещё, куда подевалось второе «существо». Аркель проявлял больше уважения даже на «вы» обращался.

— Идём!

Слово дня! Но я иду, выбора-то нет.

Если бы мне не сказали, что мы переместились в Альвис, я бы этого и заподозрила. Всё вокруг напоминает недавно покинутое место. Даже тоннель такой же и холл! И сворачиваем мы в тот же коридор, где располагалась переговорная!.. Ну, наконец-то хоть какие-то перемены: вместо одной двери я вижу двадцать. И коридор подлиннее будет. Наверное, снаружи это знание всё же отличается от куба. Этакий кубик с длиннющим хвостом!

Виль открывает, как мне кажется, первую попавшуюся дверь и жестом предлагает войти. Что я собственно и делаю! Он заходит следом и сразу же кивает на огромное окно:

— Снаружи оно зеркальное. Здесь, — альвис нажимает ладонью на ближайшую к нему прямоугольную стеновую панель, очень похожую на те, из которых получился монитор в переговорной, — принадлежности для душа.

Панель отходит в сторону, являя на всеобщее обозрение своё содержимое. Нижнее бельё на первый взгляд отсутствует. Я опознаю только полотенца и халат. С другой стороны, труселя в душе действительно не понадобятся!

— Там, — он рукой показывает на дверь в стене слева, — душевая.

— И как у вас всё работает?

— Разберёшься! — произносит он уверенным тоном. — Ковёр, кстати, чистый.

Я отслеживаю направление взгляда Виля. Он смотрит на белоснежное ковровое покрытие, застилающее пол почти целиком. Неохваченным остаётся только небольшой пятачок пред входом. На нём мы как раз стоим.

— И что мне делать после душа? — перевожу взгляд обратно на лицо альвиса.

— Отдыхать и дожидаться моего прихода.

— Отлично!

Мне кажется, Виль как и Меккель куда-то торопится, и вряд ли выполнять обещание, данное мне, потому и мнётся на пороге.

— Последний вопрос, и можешь быть свободен.

Альвис заметно оживляется, демонстрируя внимание.

— Что значит «матсэ»?

— Подарок богов, — переводит Виль, и шустро исчезает за дверью, пока я еще чего не придумала.

Ну, и пусть! Пойду изучать до чего дошёл сантехнический прогресс в самом развитом из миров. Только туфли для начала сниму.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ Пробуждение

Приказы не обсуждаются… чтоб их!

Рольф Рагнольф

ГЛАВА 8

Виль прав. Я быстро нахожу общий язык с душевой кабиной, но вынуждена признать: это не заслуга моего интеллекта. На панели чудо-машины имеются в наличии всего три кнопки. Первая едва заметно светится синим, вторая — красным, а третья — белым. В поле зрения отсутствуют шкафчики, из чего я делаю вывод о том, что последняя кнопка отвечает за выдачу моющего средства. Мне понятно, откуда агрегат его выдаст. Ясно же, что оно не с потолка польётся, а вот непонятная фиговина на боковой стенке по форме идеально подходит для этих целей! Правда, на ладонь падает капелька размером с хорошо высушенную горошинку перца, которая и в лучшие свои времена не могла похвастаться впечатляющими габаритами!

Жму на белую кнопку ещё раз — чего это они на гостях экономят! Однако машина продолжает жмотиться! А кнопочка уже не горит. Впрочем, она погасла сразу после первого нажатия. Ой, нет! Выключу-ка я пока воду, подсветка вроде работает, но мало ли!

Интересно, насколько этого «богатства» хватит? По коже ползут мурашки — засмотрелась! Пора тестировать чудо-чудное, а то мышцы окончательно сведёт от холода. Растираю каплю между ладонями. Ощущения… прямо скажу, мерзкие, кожа будто силиконовой плёнкой покрывается. Размазываю это чудо по ладоням, предплечьям, плечам… ничего себе! Кажется, местного мыла хватит и на голову — всё равно волосы уже намочила. Вот только думать о том, как оно ощущаться будет, когда я вся обмажусь… бр-р-р!

Лучше отвлечься на что-нибудь, и пустить процесс помывки на самотёк. О чём бы таком подумать? О! О матсэ, к примеру. Интересно выходит, «подарки богов» время от времени закусывают местными жителями, а название им до сих пор не поменяли. Лучше бы таким, как я, звучное имя присвоили! А то получается, мы камешки находим, на которых всё держится, а они даже слово красивое придумать поленились.

С одной стороны, я правильно рассуждаю, а с другой, с той, на которой альвисы, всё видится иначе. Они, как я поняла, очень ценили свою независимость, а тут боги такой фокус выкинули. Если как и называть добытчиц тирстейлей, так только «проклятием богов»! А от такого прозвища я, пожалуй, откажусь!

Уф! Кажется, намазалась вся. Надеюсь, эта дрянь легко и хорошо смывается. Ну, и пусть вода не подкачает! Пока кнопочки вроде светятся

* * *

Кровать в комнате отсутствует. Можно, конечно, обойти помещение по периметру и постучать по стенам, вдруг еще какая ниша откроется. Только вот засада — если тут установлены камеры, те, кто наблюдают за мониторами, отлично повеселятся за мой счёт! Не очень-то приятная перспектива — слышать шепотки и смешки за спиной. И вообще, если бы кровать была, то Виль сказал, как её добыть из стены, а так по всему выходит, что место для отдыха — огромное кресло, похожее на те, в которых сидят отважные лётчики космических кораблей. В фантастических фильмах, разумеется!

Топаю по коврику до «кроватки» — это просто тактильный экстаз! Не знаю, из чего он сделан, но ощущения потрясающие. Первая прогулка тоже понравилась, но чулки лишили меня половины переживаний! Наконец найден хотя бы один плюс в обстановке! Она мало чем отличается от общих помещений: минимализм, практичность и функциональность. Я всё это люблю, но месту, где ты спишь или отдыхаешь, требуется душевность и теплота, а не ложемент вместо кровати! Впрочем, креслице довольно удобное.

Повозившись, принимаю нужную позу и сильнее запахиваю халат. Нет желания оконфузиться, когда заявится Виль. Он, кстати, не сказал ни когда придёт, ни объяснил, как мне себя развлекать в ожидании! Из «развлечений» в комнате — хотя честнее называть её боксом — только окно, за которым ничего не видно. В Альвисе тоже ночь. Вокруг по идее должны находиться какие-нибудь строения, но не заметно ни фонарей, ни света в окнах соседних домов, вообще ничего. Только тоненькие фиолетовые линии прорезают черноту, и находятся они достаточно высоко, скорее всего, в небе. Вот бы поскорее увидеть, как это крепится. Если к чему-то вроде опор мостов, то где подсветка опять же?

Я на несколько секунд прикрываю глаза. Когда открываю, меня ждёт сюрприз! Освещение упало до минимума. Теперь сквозь стекло виднеются неясные силуэты, а у линий в небесах так и не появилось поддержки.

Я могла бы пожаловаться — хотя бы себе самой — на то, что на свете тут тоже экономят, но это было бы ложью. Рядом с креслом-ложементом стоит стеклянный столик. На нём — полный стакан. От стекла исходит мягкое свечение. То ли, чтобы ненароком не задеть и не разлить, то ли это такой призыв «Выпей!». Мне кажется, когда Виль запустил меня в бокс, стакана не было. Но пить хочется, и я альвисам нужна, поэтому: пока-пока, бдительность и здравый смысл!

На вкус вода, как вода, но после третьего глотка веки категорически не желают оставаться открытыми. Я не в силах бороться с собственным телом. Будь я сейчас на Земле, то собиралась бы ко сну, так что нет смысла возмущаться.

Перед тем, как мои глаза закрываются, я успеваю поставить стакан с коварной жидкостью на стол и заметить, как медленно меркнет свет, исходящий от него.

* * *

— Пора вставать!

Голос Виля заставляет меня… нет, не подпрыгнуть, а крепче вцепиться в халат. Удостоверившись, что всё в порядке, поворачиваюсь к альвису:

— Который час?

— Шестой, — бодро отвечает Виль.

Потираю ладонями лицо.

— Сколько я проспала?

— Семь часов.

— Отлично! — я остаюсь в кресле. А что? Спешить некуда! — Кто-то обещал устроить мне сеанс связи с родными.

— Сейчас самое время!

Уверенный тон Виля заставляет внимательнее вглядеться в его лицо. Он шутит или дурачок?

— А какая разница у вас с Землёй? — делаю прозрачный намёк.

— Никакой, — он пожимает плечами, комкая при этом свёрток, зажатый под мышкой.

— Ты предлагаешь позвонить родителям в шестом часу утра?

— Сейчас самое время! — Виль гнёт свою линию. — Они будут в таком состоянии, что толком и не вспомнят утром подробности разговора, поэтому проглотят любую версию, которую ты озвучишь.

Вот засада! А над версиями я и не думала!

— Наверное, не стоит говорить им правду, да?

Виль молчит и смотрит на меня. Просто смотрит. Да… ну, и кто из нас двоих дурочка?

— Ясно, — я отвожу взгляд первой. — А мне в халатике идти, или тут, как в переговорной на Земле, монитор в стену вмонтирован?

— Нет! — успокаивает Виль, — это тебе.

Я забираю загадочный свёрток. Тяжёленький, местами жёсткий, будто внутри…

— Обувь что ли? — поднимаю глаза на альвиса. Он кивает.

— Я подожду в коридоре.

— Хорошо! А я в ванную!

— Зачем? — Виль, уже направившийся к дверям, останавливается и даже поворачивается всем корпусом в мою сторону.

— Ну… как… — даже не знаю, что сказать. — Разве тут нет… камер?

Виль хмурится.

— Эти боксы предназначены для персонала, по каким-либо причинам оставшегося в Центре. Мы не считаем нормальной слежку за личной жизнью.

— О! Это здорово, но я подумала, что вы обо мне ничего не знаете и могли бы сделать исключение. — Я потираю лоб. Неловко вышло! — Вдруг вы опасаетесь за мою безопасность!

Альвис разворачивается ко мне и скрещивает руки на груди:

— У нас тебе ничего не угрожает. Мы долгое время наблюдали за тобой… в рамках допустимого, — уточняет он прежде, чем мысль о ненормальности слежки успевает целиком оформиться в голове, — на основании этого, наши эксперты сделали определённые выводы. Сейчас ты находишься не в тех обстоятельствах, когда захотела бы причинить себе вред.

Он всё доступно объяснил.

— Переодевайся здесь, — Виль, увидев мой кивок, возобновляет движение к двери, — всё равно в душевой нет места, что бы разложить одежду!

Содержимое пакета меня радует. Во-первых, тот, кто собирал вещи, угадал с размером — я особенно переживала за юбку! Во-вторых, всё оказалось очень удобным и практичным: бельё без изысков, крой простой, материалы, навскидку, натуральные. В-третьих, оливково-зелёный цвет хорошо сочетается с моими золотисто-русыми волосами и светлой кожей.

Дверь открывается с тихим шелестом, но Виль на него не реагирует.

— Я готова!

Альвис заканчивает сканировать коридор и качает головой:

— Отлично! Идём.

Что удивительно, в холле народу не уменьшилось! И все проходят мимо с таким занятым видом и на такой скорости! Как Меккель! Который, к слову, «чуть позже» должен был мной заняться. Но я даже рада, что у него не нашлось свободной минутки. Не знаю, для чего я ему понадобилась, но звонок родителям в приоритете!

— Сюда! — Виль ловит меня за локоть и заводит в помещение, отгороженное стеклянной стеной. Если бы не он, я бы на всех парах промчалась мимо!

— Садись в кресло, — альвис продолжает распоряжаться, ну, и ладно!

Сажусь, куда он предложил. Теперь за моей спиной окно, а за ним всё еще темень, а перед глазами прекрасный вид на холл.

Виль подкатывает ко мне столик с уже знакомым прозрачным монитором.

— А очки? — спрашиваю на автомате.

Он, не успев разогнуться, вскидывает голову и таращится на меня.

— Прости! — я заливаюсь краской, поняв, что глупость сморозила. — Как-то привыкла, что все, кто смотрит в такие мониторы, в очках.

— Там другая система, — отвечает он невнятно, вернувшись к настройке гаджета. — Всё, готово!

— Это будет видеозвонок? — вовремя спохватилась, ничего не скажешь! У мамы же стоит какой-то мессенджер с такой функцией. Вместо того чтобы о всякой ерунде думать, лучше бы сообразила, что говорить буду!

Мама отвечает на удивление быстро, но лицо у неё заспанное, а освещение то ещё!

— Оля?! — удивлённо восклицает она. — Ты чего звонишь в такую рань? — она оборачивается на секундочку, а потом, не дождавшись ответа, просит: — Подожди, я сейчас выйду. Не хочу отца будить.

Картинка на мониторе приходит в движение, но вскоре всё возвращается в норму. И освещение тоже появляется.

— Ты где? — тут же следует вопрос.

— А ты как думаешь? — задаю встречный, в лучших традициях подростка в переходном возрасте. Кстати, за мной такого никогда не водилось!

Опешив, мама пытается самостоятельно придумать объяснение. Она напряжённо хмурится. Раннее утро — не самый продуктивный период для неё!

— В аэропорту? — спрашивает она вместо утверждения.

Пусть будет аэропорт!

— Угадала.

— И куда ты собираешься? И почему? А как же заказчики?

Ого! Для такого «обстрела» тактика бунтующего подростка не подойдёт.

— В понедельник закончила последний проект и пока ничего нового не искала. День рождения на носу, как назло подвернулся бы кто-нибудь со срочным и горящим.

Мама кивает. Да-да! Я молодец, знаю! Осталось еще на два вопроса придумать ответы.

— Решила… решила отпуск себе устроить.

Внимательно слежу за реакцией. Мама снова хмурится. Работа мысли пошла!

— Сама? — она смотрит на меня подозрительно. — Или опять Милка что-то учудила?

Ой, мамуля! Если ты хоть раз сорвёшься и назовёшь мою подруженьку коровьей кличкой, то Милана Андреевна… даже думать не хочу!

— Угадала! Мила сделала такой подарок, — вру без зазрения совести. Стоп! Почему это вру? Она ведь на самом деле замешана в случившемся, пусть и косвенно! Ей наверняка специально подсунули приглашение на выставку.

За то, что мама обман раскроет, я не волнуюсь. Миле она звонить не станет ни при каких обстоятельствах. Если попытается выведать что-то у Влада или Аллы, они точно спросят первым делом: «А Оля что сказала?» После чего подтвердят всё, что услышат!

— И надолго ты? — вздыхает мама. Наверное, планы какие-то строила.

— По обстоятельствам, — уклоняюсь от прямого ответа. — Не понравится — вернусь. Понравится — как-нибудь извернусь и продлю каникулы!

— Ладно, — сдаётся она. — Отдохни хорошенько!

— Обязательно! Целую тебя! Пока!

— Папе передам привет, — произносит она строго. Всё! Проснулась!

— Непременно! — щебечу беззаботно и машу ручкой, после чего тянусь к монитору, но сеанс, конечно же, завершается с подачи Виля. Я-то понятия не имею, куда здесь нажимать. Душевая кабина оказалась попроще.

— А теперь к Меккелю! — сообщает альвис, протягивая мне ладонь. — Он освободился!

Я не отказываюсь от помощи.

— У него ночная смена или он маньяк?

Ой! Вряд ли Виль поймёт шутку! Скорее, обидится, но… нет! Вроде улыбается даже.

— Вообще, он маньяк, но сегодня у него ночная смена.

— Ясно.

Люблю таких людей! Думаю, альвисы мало чем отличаются в этом плане.

Покинув «аквариум» мы проходим чуть вперёд и сворачиваем в какой-то коридор. Вот теперь мне ясно: это здание совсем не похоже на земной куб!

Двери располагаются по обеим сторонам, но в шахматном порядке. На этот раз Виль приводит меня к самой последней.

— Прошу! — он жестом предлагает приблизиться первой. Да, тут всё отъезжает в стороны, перед девушкой особо не покрасуешься!

А это помещение похоже на переговорную! Только есть несколько дополнений в меблировке: шкаф какой-то в дальнем углу стоит, а вдоль стены рядом с входом кушетка установлена. Как-то мне не по себе!

— Присаживайся.

— Куда? — уточняю подозрительно.

Взгляд Виля первым делом падает на кушетку, усиливая мои сомнения, но альвис быстро берёт себя в руки и, пожав плечами, с преувеличенным безразличием заявляет:

— Да, куда хочешь!

Я упрямо сажусь на стул. За спиной слышится вздох. Ничего, потаскаешь если что! Я вообще пострадавшей стороной буду!

— Ну, и что твой Меккель делать собирается? — я разворачиваюсь боком вместе со стулом и гляжу на Виля. Он смущённо отводит глаза. — Я уже поняла, чем дело закончится, поэтому признавайся!

— Будем устранять языковой барьер, — альвис раскрывает карты.

— И? Кушетка-то зачем?

— Обезболивающее колоть будут.

— И оно со снотворным эффектом?

— Угу, — мычит Виль.

Я вздыхаю.

— Сколько просплю на этот раз?

Виль бросает в мою сторону виноватый взгляд. Да-да! Я уже сообразила, что в воду вы мне тоже что-то намешали.

— Часа два. Не меньше.

— Два это не шесть, — пожимаю плечами.

Виль делает большие глаза. Угу! Меня саму поражает неожиданный философский настрой. Наши переглядывание прерывает появление Меккеля. Получив возможность внимательнее рассмотреть этого альвиса, я нахожу черту, отличающую его от Виля. Челюсть. Совершенно нормальная человеческая челюсть. Улыбкой господина Рикальда этот парень похвастаться не может.

Пока я думаю о своём, альвисы переговариваются. Мне кажется, Меккель удивлён тем, что я за стол села, и пытается выяснить у Виля причину. Виль пускается в долгие объяснения. Да что тут объяснять? Обычное ослиное упрямство, ну, женское, то есть! Неужели в Альвисе представительницы противоположного пола сплошь покладистые кошечки?

Устав слушать Виля или запутавшись в его речах, Меккель машет рукой и повелительным жестом манит меня к себе. Уже бегу, милый! Вместо того чтобы вскочить с места и кинуться к нему, закидываю ногу на ногу и складываю руки на груди. Виль настороженно наблюдает за тем, как я покачиваю носком. Меккель разрождается тирадой. Наверное, от удивления или возмущения неподчинением, он не сразу соображает, что может хоть в восемь этажей конструкции строить, хоть высоким слогом просить подойти, хоть лекцию читать о моей умственной несостоятельности — никакого эффекта не дождётся. Что удивительно, Виль его не останавливает! По насмешливому выражению лица, которое разошедшийся соплеменник не может сейчас наблюдать, ибо всецело занят мной, я понимаю простую вещь: мой провожатый с нетерпением ждёт момента, когда Меккель заткнётся и почувствует, наконец, нелепость ситуации. Видимо, сильно это умник его достал!

И вот озарение снисходит на Меккеля. Он замолкает и, повернувшись к Вилю, что-то отрывисто ему говорит.

— Ольга, идём сюда. Если я не успею тебя подхватить прежде, чем ты отключишься, ударишься лбом о стол и неделю с синяком ходить будешь!

Вот это похоже на достойный аргумент!

* * *

Кай Витоль Льорф уже пятнадцать минут разговаривает со мной. Ну, не то чтобы разговаривает… Он что-то рассказывает, задаёт вопросы, на которые я умудряюсь отвечать односложно, а не развёрнуто, как планирует собеседник. Основной посыл его речей я поняла ещё в начале общения, он сводится к тому, что некто Рольф Рагнольф — отличный парень, высококлассный профессионал, ответственный гражданин Альвиса, самый стабильный из матсэ, и он чуть ли не всю жизнь мечтает помочь мне с поиском тирстейля. Рекомендации господина Льорфа, созвучные словам господина Рикальда, настораживают. Создаётся впечатление, будто мужчины не меня пытаются убедить, а себя!

Я не сильно вслушиваюсь в хвалебные оды, сижу на стульчике, сложив ладони на коленях и устремив взгляд на хромированную столешницу. Со стороны должна выглядеть скромняжкой, но на самом деле…

— Фрэ Ольга, — вздыхает господин Льорф, оборвав монолог, — ваши глаза будут и дальше менять цвет.

Поднимаю эти самые глаза от зеркальной поверхности стола.

— Вы хотите сказать…

— Да, — кивает альвис на невысказанный вопрос, — в конце вашего путешествия они станут фиолетовыми и останутся таковыми до конца вашей жизни.

— Но почему?! — восклицаю недоумённо. — Если это связано с прибытием в Альвис и близостью камня, то не должны ли они обрести первоначальный цвет, когда я вернусь на Землю?

Мужчина прикрывает веки и напряжённо трёт переносицу. Выдохнув еще раз, — по-моему, я не ошиблась, когда предположила, что местные женщины характером похожи на амёб, ведь уже второй представитель славного народа с трудом переносит моё общество — он с наисерьёзнейшей миной глядит на меня.

— Видите ли, вопрос с вашим возвращением еще следует обдумать!

— Что?! — руки сами собой взмывают вверх и ложатся на стол. Если бы я стояла, было эффектнее, а так смех один получился! Ещё и шею свело! — Мне сказали, я вольна самостоятельно принимать данное решение! — киплю от негодования, стараясь не морщиться, но выходит плохо.

— Это фантомная боль, — безразличным тоном замечает собеседник.

Теперь я не сдерживаюсь, поскольку смысла уже нет, и тру шею. Место, куда Меккель вживил чудо местной техники, будто онемело. Про фантомные боли этот парень тоже упомянул, когда я пришла в себя. Меня очень удивил тот факт, что он дождался пробуждения, но, как выяснилось, альвисом двигали не благородные порывы, а эгоистичное желание узнать, почему я упрямилась. Ещё бы! Куда удобнее говорить с собеседником на одном языке, чем доверяться переводчику. Меккель подозревал Виля в том, что тот станет сильно корректировать и его собственные фразы, и мои.

— Так вот, матсэ Рагнольф… — господин Льорф возвращается к прерванной речи, игнорируя затронутую тему.

— Хорошо, давайте поговорим о матсэ Рагнольфе, — перебиваю его бесцеремонным образом. Раз он позволяет себе отступление от норм, я тоже не собираюсь миндальничать! — Вы мне о нём уже двадцать минут толкуете — реклама затянулась. Я уже вся в нетерпении! Когда же мы с ним познакомимся?

Альвис открывает рот, собираясь ответить, но замирает, уставившись мне за спину. Там дверь. Стеклянная, кажется… судя по звуку, её там уже нет. Я медленно оборачиваюсь. К столу уверенной походкой движется мужчина. Подошвы давно не встречавшихся с кремом сапог со вкусом хрустят по осколкам. Это первое, что я замечаю! После до моего слуха доносится парочка возмущённых возгласов.

Да, так есть! Альвисы, проходящие мимо кабинетика, останавливаются и с неодобрительным видом качают головами. Как будто, кому-то есть дело до их одобрения! К примеру, приближающийся к нам матсэ на него точно плевать хотел!

Как он хоть выглядит-то? Задавшись этим вопросом, робко поднимаю взгляд. Альвис оказывается чуть выше среднего роста, одет очень неформально: в какую-то объёмную куртку из материала, похожего на кожу и потёртые штаны. Сразу видно, что тёрло их время и многочисленные стирки, но до того, как они обветшают окончательно, пара поколений альвисов сможет передавать раритет по наследству.

Поднимаю взгляд еще выше. Уф! Матсэ смотрит на господина Льорфа, и не замечает моего любопытного взгляда. С другой стороны, особой радости это открытие не приносит! Губы мужчины сжаты в тонкую белёсую линию, черты лица напряжены. В глаза бросается шрам, пересекающий левую часть лица от виска до подбородка, и злющий фиолетовый взгляд. Всклоченные тёмные волосы дополняют портрет. Так вот ты какой, самый стабильный и доброжелательный из матсэ!

Фиолетовый взор устремляется в мою сторону. Затылком чую, что господин Льорф тоже смотрит на меня. Что?! Я опять вслух говорю?

Матсэ отворачивается. Вот теперь и подышать можно!

— Витоль, что за… творится?! — рявкает стабильный и доброжелательный, швыряя на стол какие-то бумажки. — Что это такое?

Поскольку объект наблюдения теперь находится у меня под боком, я поворачиваюсь обратно. С интересом смотрю, как господин Льорф изучает бумаги. Медленно, вдумчиво. Наконец, он отрывает от них взгляд и отвечает матсэ:

— Это приказ о твоём новом назначении для выполнения очень важного задания.

— Какого задания? — продолжает заводиться и без того нервный альвис. — Ещё утром мне надлежало отбыть в Кьель и завтра заступить в дозор!

— Не ори, будь любезен, — скривившись, говорит его непробиваемый соплеменник.

— Ты бы ещё дверь закрыть попросил! — огрызается матсэ.

Поняв, что вежливостью ничего не добьётся, господин Льорф переходит к формальное манере общения:

— Матсэ Рагнольф, с завтрашнего утра вы обязаны взять под опеку фрэ Ольгу и доставить её с максимальным комфортом до места, где появится тирстейль. Тесты показали абсолютную совместимость между вами, поэтому…

— Чего?! — мы с разбушевавшимся альвисом возмущаемся в один голос.

— Какие к льетам тесты? — разоряется мужчина. — Она землянка, и наверняка заявилась сюда не раньше вчерашнего вечера! В лучшем случае, вы успели с транскриптором разобраться!

Альвис, сидящий напротив, поджимает губы.

— Тем не менее, — произносит он с нажимом, — приказ есть, он оформлен должным образом и завизирован. Какие еще могут быть вопросы?

Я готова к новому взрыву, но матсэ меня удивляет! Абсолютно спокойным голосом он задаёт вопрос:

— Зачем?

Его знакомый — нужно быть круглой дурой, чтобы не додуматься до этого! — отводит взгляд и возвращается к деловому тону:

— Приказы не обсуждаются, а о вашем отношении к миссии я сообщу, куда следует.

— Сообщи! — цедит матсэ, засунув руки в карманы неубиваемых штанов. — Будь любезен!

Господин Льорф с невозмутимым видом кивает и начинает собирать разбросанные на столе бумаги. Соорудив ровненькую стопку, он вспоминает, что это вообще-то не ему принадлежит, возвращает документы господину Рагнольфу.

— Что ж, на этом позвольте мне откланяться, фрэ Ольга, — альвис скоренько поднимается, с явным намерением смыться и оставить меня в обществе своего неуравновешенного друга. — Думаю, вы с матсэ Рогнальфом найдёте общий язык и без моего участия.

Куда?! Очень хочется проорать это слово, но я лишь поворачиваюсь на стуле и беспомощно гляжу в спину удаляющемуся альвису.

— Угу, — бормочет матсэ. — Идёмте, фрэ Ольга! — последние слова он произносит с издёвкой.

— Куда? — пищу испуганно. Я никуда не хочу идти с этим психопатом!

— Связь устанавливать! — альвис проверяет на мне свой командный голос. — Как без неё мы передвигаться будем, по-твоему?

Меня коробит от несанкционированного мной перехода на «ты», но бред, который несёт этот псих, достоин внимания в большей степени!

— Господин Льорф! — я вскакиваю с места и бросаюсь следом за адекватным альвисом. — Про какую связь он говорит?

— Как про какую? — мужчина оборачивается и совершенно неумело изображает удивление. — Я же вам объяснял…

— Не объясняли! — возражаю и очень громко.

— Ах, не объяснял! — рассеянность у альвиса тоже плохо получается, в театре его закидали бы тапками за такую игру. — Ну, матсэ Рагнольф всё объяснит и… вам с ним действительно лучше уединиться, — он пятиться назад до тех пор пока не достигает расстеклённого входа, после чего самым позорным образом сбегает!

С бешено колотящимся сердцем оборачиваюсь к оставшемуся со мной альвису. Он злорадно скалится, показывая такой же нестандартный прикус, как и у большинства местных мужчин. От одного взгляда на удлинённые и чуть выступающие клыки начинает ныть шея. Как раз там, где в мышцу вживили устройство, решившее проблему общения с местным населением.

— И куда мы пойдём? — хотелось, чтобы вопрос прозвучал недовольно, но вышло испуганно.

— Я вижу, вы не очень-то хотите уединяться со мной, — вкрадчиво произносит господин Рагнольф, заставляя удивиться! Оказывается, он и таким тоном говорить может? — Так меня трудно назвать стеснительным, давайте останемся здесь. Стол есть, а больше ничего и не нужно! — мужчина глядит на меня с предвкушением. Нехорошим таким, от которого волоски на затылке встают дыбом, и плечи передёргиваются раньше, чем я успеваю остановиться.

Что может порадовать этого нахала? Какое-нибудь позорище со мной в главной роли, не иначе!

— Ладно, давайте уединимся, — вынужденно принимаю предложение, но не удерживаюсь от укола: — Надеюсь, вы хорошо здесь ориентируетесь.

— Не переживайте! Матсэ, у которых плохо с ориентированием на местности, долго не живут!

Жаль. В том смысле, что укол цели не достиг.

Господин Рагнольф перестаёт сверлить меня взглядом и идёт на выход. Когда он проходит мимо, я хвостиком пристраиваюсь за ним.

* * *

Не знаю, чего я ожидала от матсэ Рагнольфа, но уж точно не тех слов, которые он произнёс. Я готова поверить во всё, что угодно — в тонкости перевода, в сбой транскриптора, даже в собственную внезапную глухоту! Уверенная в ошибке, вежливо прошу:

— Повторите, пожалуйста, что мне следует сделать. Я думаю, что…

— Нет-нет, фрэ Ольга! — перебивает мужчина, возвращаясь к вежливому обращению, но лучше бы он говорил просто «Эй, ты!» — прозвучало бы вежливее. — Вы всё правильно расслышали. Я предложить вам присесть на стол.

— На… стол, — уточняю для тупых, то есть для себя.

— Именно так! — нарушитель моего душевного равновесия скалится во все свои шестьдесят четыре зуба. Во всяком случае, со стороны его улыбка выглядит именно так: жуткой и ослепляющей. И шея как-то нервно на неё реагирует.

— Эм-м-м, — беру паузу секунд на десять, а после предлагаю: — Давайте, вы мне для начала расскажете, как будет протекать весь этот процесс, в чём его суть и всё такое. Начнём, так сказать, с теоретической подготовки, а потом перейдём к практике! — я старательно изображаю оптимизм, а сама думаю о том, что разобравшись со связью в теории, может, и не буду на стол запрыгивать! Ясно же, что кое-то хочет повеселиться за мой счёт!

Господин Рагнольф кивает, и у меня становится легче на душе, правда, ненадолго! Этот тип внезапно оказывается передо мной, чем пугает до икоты, кладёт свои лапы на мои бёдра и поднимает в воздух! Отпихнув в сторону стул, он усаживает меня туда, куда я так не желала залезать. Единственный плюс я вижу в том, что юбка не прямого кроя, иначе получилось бы позорище полнейшее, поскольку этот нахал прижимается чуть ли не вплотную!

— Предлагаю совместить теорию и практику, — заявляет он, пристально вглядываясь в мои глаза. Чувствую, как щёки против воли заливает краска.

— Что вы себе позволяете! — шиплю рассерженно, но особого эффекта слова не имеют, поскольку нужно было найти в себе силы не опускать взгляд, а силы, к сожалению, не нашлись! Один неандерталец придерживается такого же мнения, он игнорирует моё заявление и продолжает свою речь, как ни в чём не бывало:

— Вы никогда не были в Альвисе и не сможете описать места, которые увидите в видениях…

Я вскидываю голову.

— Да-да, — он кивает, — у вас скоро начнутся видения, которые будут указывать путь. Так вот, описать вы их не сможете, потому и нужна связь. Она позволит мне видеть то, что видите вы. И я предлагаю вам самый простой способ её установки!

— И какой же это способ? — нервно кошусь на клыки.

Мужчина улыбается шире.

— Вы угадали! — хвалит он мою сообразительность. — Ваша кровь будет моим проводником в ваш разум!

Инстинктивно закрываю шею руками и неловко дёргаюсь, в попытке слезть со стола. Она заканчивается провалом, и только веселит этого психа!

— Знаете что! — отползаю от края стола, что бы оказаться подальше от матсэ. Я-то думала, мой порыв заставит его отпрянуть! Как же! — Давайте-ка сходим к Меккелю, пусть он проконсультирует меня в данном вопросе. Вы не вызываете доверие!

Мужчина реагирует на попытку избежать тесного контакта, придвигаясь ещё ближе. Розовые пятна на моих щеках наливаются цветом.

— Ну, раз уж вы не хотите подставлять свою шейку для укуса, — он лениво проводит по костяшкам моей правой ладони — руки всё еще защищают шею от посягательств, — мы может попробовать второй способ установки связи.

Я настороженно смотрю на господина Рагнольфа.

— Да, вашу шею я трогать не буду… наверное. Ну, так что, согласны?

Путанное какое-то объяснение!

— А это как будет? — особой надежды на вразумительный ответ не питаю, и матсэ не разочаровывает.

— Это будет очень… естественно! — он кладёт ладони на мои колени, и я гляжу на них, ничего не понимая и не предпринимая, до тех пор, пока ткань юбки не перестаёт их скрывать, собравшись складками на бёдрах. Вот тут я прихожу в себя.

— Да вы совсем… — давлюсь воздухом и негодованием, поскольку на языке вертятся слова родного языка, которые могли бы выразить степень моего недовольства в полной мере, но альвисы, оказывается, очень культурный народ, поэтому я могу только рот разевать, как рыба! Изо всех сил сжимаю пальцы на чужих запястьях — чёрт с ней с шеей, когда этот урод собирается поиметь меня прямо на столе. — Шутка затянулась, господин Рагнольф! — выкрикиваю ему в лицо — ещё бы голос не срывался! — Мы идём к Меккелю! Сейчас же!

Наши взгляды встречаются. Веселье исчезло из глаз мужчины. Он с унизительной для меня лёгкостью избавляет от захвата.

— Вы правы, — говорит он замороженным голосом, — и к Меккелю мы сходим, но после того, как связь будет установлена. Варианты я продемонстрировал. Каким именно способом мы это сделаем, решать вам. В этом вопросе у меня нет предпочтений.

Вот язва! Не удержался от колкости!

Вдохнув и выдохнув пару раз, возвращаю юбку на место.

— Кусайте, уже, — я сглатываю слюну, ставшую вязкой, и чуть откидываю голову вправо. Естественно, этот… в общем, он заставляет меня подставить левую сторону, которая до сих пор болит после манипуляций Меккеля.

Зажмуриваю глаза и изо всех сил стараюсь не напрягать мышцы. Вроде получается, но ровно до того момента, пока зубы матсэ не прокусывают кожу. В нос ударяет резкий запах соли… или моря. До этого он ощущался едва-едва, а теперь буквально наполнил лёгкие! Что это, интересно?

Неуместные мысли исчезают почти мгновенно, стоит сосредоточиться на происходящем. Как ни странно, сильной боли не чувствуется, словно в мышцу вкололи анестезию. Однако кровь струйками течёт по коже, убеждая в том, что всё реально!

Матсэ отстраняется через минуту. Я не спешу открывать глаза и со стола слезать не тороплюсь. Внутри такая опустошённость, будто случилось то, чего я пыталась избежать, останавливая наглые руки, стремившиеся залезть мне под юбку. К глазам подступают слёзы, вынуждая часто-часто заморгать, чтобы предательская влага не потекла по щекам.

— Возьмите, — голос матсэ раздаётся неожиданно, заставляя дёрнуться.

Гляжу в сторону ненавистного мужчины, сохраняющего спокойствие, которое выбешивает донельзя! Неужели заметил, что я собираюсь разреветься? Вот позорище!

— У вас кровь, — он протягивает руку ближе, почти впихивая платок в мою ладонь.

Прижимаю ткань к ране. Вот дела! Кто бы мог подумать, что у этого брутала в кармане куртки припрятан девственно-белый платочек… ох, про девственность не надо вспоминать! Слёзы опять норовят пролиться дождём.

— Боль фантомная, — следует очередная реплика.

Нехотя перевожу взгляд на мужчину. Он наблюдает за мной исподлобья. Неужто психолога недоделанного совесть замучила? И мне предстоит мотаться с ним по этому миру неизвестно сколько времени!

— Да пошёл ты, — шепчу раздражённо.

— Куда? — густые брови поднимаются, фиолетовый взор безмятежен и ясен. В общем, ненормативная лексика в языке отсутствует. Если вспомнить, он еще в переговорной с Льорфом запнулся, не в силах подобрать слово, с лёгкостью нашедшееся в великом и могучем, к примеру.

— К Меккелю, — отвечаю язвительно, чем заслуживаю удивлённый взгляд. Да, кое-кто не понял в чём шутка.

* * *

Маньяк от науки издаёт громкий возглас, когда я отнимаю от шеи платок, демонстрируя следы нашего непродолжительного, но тесного общения с господином Рагнольфом. Меккель качает головой и укоризненно смотрит на матсэ. Ага! Можно подумать, его проймёшь такими взглядами!

— Матсэ Рагнольф! — голос альвиса звенит от негодования. — Вы, когда это делали, — в мою сторону невежливо тыкают пальцем, хорошо, хоть не средним, что учитывая события последних двух дней… — представляли себе льета, которому собираетесь перегрызть горло, или всё же видели, что перед вами хрупкая девушка.

— Хрупкая… — бормочет матсэ с кривой усмешкой на губах, потирая при этом запястья.

А чего он ждал?! Если бы продолжил в том же духе, я бы ему еще и рожу расцарапала, а глаза в качестве трофеев себе оставила!

— Мне, кай Меккель, с льетами как-то привычнее обращаться, — выдаёт это шутник.

— В следующий раз обходитесь с фрэ Ольгой аккуратнее, поскольку меня рядом уже не будет! — парень поворачивается в мою сторону: — Сейчас я всё обработаю и заклею.

— К утру и следа не останется? — спрашиваю с насмешкой.

Меккель округляет глаза и бросает короткий взгляд через плечо. Откашлявшись, он вкрадчиво произносит:

— Вообще-то, если следы укуса исчезнут, процедуру придётся повторить.

От «приятного» известия деревенеет спина.

— И сколько времени потребуется для заживления.

Учёный выглядит озадаченным.

— Ну, хотя бы в среднем?

— В среднем… — тянет он, отчего между лопатками холодеет. — Тут вот какая штука получается… — он вновь нервно озирается на матсэ, прислонившегося к стене и сложившего руки на груди. — Чем доверительнее отношения между носительницей дара и её проводником, тем реже нужно возобновлять связь.

На осознание услышанного уходит целая минута. Мелькает робкая надежда, как в момент, когда господин Рагнольф попросил меня присесть НА стол, но я давлю её на корню, а спрашиваю просто из упрямства:

— Чем хуже отношения между ними, тем чаще матсэ кусается, так?

Меккель неуверенно кивает. Боится, что я, суровая земляка, впаду в состояние ослиного упрямства или начну возмущаться?

— Ясно, — отвечаю кротко. Действительно, чего тут непонятного!

Альвис то ли поражён моей покладистостью, то ли и у них девочек принято защищать, и он про это вспомнил, не знаю, но он заявляет твёрдым голосом:

— Матсэ Рагнольф, я надеюсь, что вы проявите сознательность и пообещаете впредь вести себя достойно, в противном случае я вынужден буду обратиться к каи Льорфу!

Защитничек на мою голову! Я хлопаю альвиса по плечу, привлекая внимание:

— Вы его не пугаете.

Парень глядит на каменную физиономию мужчины. Да, именно об этом я и говорю. Он, конечно, псих и вообще, но его назвали самым стабильным. Если это правда, мне не хочется даже думать о том, чем могло бы закончится общение с каким-нибудь другим «подарком богов»!

— Дам вам на всякий случай несколько комплектов для обработки… — Меккель замолкает и неловким жестом указывает на собственную шею. Я выражаю согласие кивком.

К господину Льорфу я и сама могу обратиться, и в случае чего буду куда убедительнее, чем этот альвис! Кроме того, прежде чем бежать жаловаться кому-то, нужно попробовать разрешить ситуацию собственными силами. Я немного подожду, осмотрюсь, привыкну к новой обстановке, а там… устрою грозе льетов знакомство с персонажем «истеричка обыкновенная». Если он не образумится, конечно! Я же адекватная!

ГЛАВА 9

После знакомства с проводником мне требуется достаточно много времени, что бы в себя. До самого вечера этим занимаюсь! Даже обед пропускаю, несмотря на настоятельные уговоры Виля отправиться в столовую.

Стук в дверь раздаётся в начале восьмого. В это время, как меня предупредили, тут принято ужинать. Нехотя вылезаю из кресла — оно тут же меняет форму, не напоминая больше кушетку, — и плетусь к двери. Не спрашивая, кто там, нажимаю кнопку, впуская визитёра. В коридоре стоит Виль. В левой руке у него два контейнера, а в правой — два небольших подноса.

— И что это? — я таращусь на альвиса до тех пор, пока он не подходит достаточно близко, и не возникает угроза быть затоптанной.

— Доставка ужина. Бонусом идёт хорошая компания!

— Если только ты собираешься молчать, — бурчу себе под нос, нажатием кнопки упрашивая дверь закрыться.

— Смешно! — доносится фырканье Виля.

— О! — оборачиваюсь к нему, скрестив руки на груди. — Не принимай на свой счёт! Просто мой лимит на общения уже исчерпан.

— Я в курсе, — Виль с серьёзным видом кивает. — В курсе даже третья смена Центра, ещё не заступившая на службу.

— Ещё немного и я стану местной звездой! — подхожу к альвису, который закончил расставлять подносы и контейнеры на кресле.

Он предполагает, что мы устроимся на полу, и будем использовать трансформер в качестве стола?

— Что ты мнёшься? — Виль бросает короткий взгляд в мою сторону. — Идём сюда, я жутко голодный!

Подхожу ещё ближе. Альвис как раз успевает присесть на пол и перетащить к себе на колени один из подносов. Открыв контейнер, он недовольно морщится:

— Это твой! Да забирайся ты уже на кресло.

— А тебе ничего так есть?

— Нормально! — бросает он коротко, весь в ожидании, когда же можно будет произвести обмен.

Без зазрения совести сажусь на единственное место в помещении, пригодное для сидения. Я Вилю благодарна за заботу, но есть в таких условиях — его выбор, гость-то он незваный. Хотел бы совместить выполнение задания с приёмом пищи в комфортных условиях, мог бы вломиться ко мне, перекинуть через плечо и потащить в столовую. Я бы особо не удивилась, а через пару метром попросила бы поставить меня на пол, и дальше пошла сама, чтобы сцен не устраивать. Да… кажется, час, проведённый в компании психа, приводит к необратимым последствиям в мозге! Что там в коробочке-то?

Щёлкнув замком, изучаю содержимое контейнера. Белки, жиры и углеводы в самой правильной пропорции, подходящей для моего возраста, веса, уровня физической активности и времени суток, наверное. Именно так презентовал завтрак Меккель. Не думаю, что ужин в этом плане должен отличаться. Кстати, вид у парня в тот момент был очень довольный, будто он сам приложил руку к созданию еды. Может, и не руку, а свои мозги!

Пробую свой ужин… к сожалению, он очень похож на завтрак.

— Не переживай! — Виль неожиданно выражает поддержку. — Это только в Центре еда никакая на вкус! За его пределами и питаться нормально можно, и жить в приличных условиях!

— Отлично! — радуюсь новости. — А как ты свою порцию отличил?

— По цвету.

Ответ вызывает дикое желание расхохотаться, но прежде, чем похвалить альвиса с удачной шуткой, заглядываю в его контейнер. Кашеобразное содержимое имеет едва уловимый жёлтый оттенок. Моё зеленоватое. Надо отметить, и тот, и другой цвет съедобным назвать трудно!

На этом беседа иссякает. Возможно, Виль решил удовлетворить мою просьбу сохранять молчание, пусть и преподнесённую в весьма оригинальной форме, а, возможно, все его силы уходят на то, чтобы впихнуть в себя крайне полезную, но не вызывающую аппетита субстанцию.

На борьбу с содержимым контейнеров нам с Вилем требуется равное время. Прихватив с собой «посуду», он скомкано прощается и отбывает в неизвестном направлении. Может, и домой! Не сутками же он тут торчит. Губы сами собой расползаются в улыбке, когда я представляю, как Виль перед визитом ко мне открывает свой ежедневник, видит там пункт «покормить землянку», тяжело вздыхает и топает в столовую за едой — приказ есть приказ!

Только-только мы с креслом приходим к полному взаимопониманию, как кто-то настойчиво требует его впустить. Виль вроде распрощался. Неужели Меккель? Решил расширить кругозор? А нет! Общения жаждет господин Льорф.

— Добрый вечер, — его приветствие выходит настороженным. Неужели опасается последствий своего некрасивого поступка, совершённого в отношении меня?

— Вечер добрый, — соглашаюсь с высказанным определением и одновременно намекаю на то, что название не каждого времени сегодняшних суток я могу с чистой совести употребить с этим прилагательным.

Намёки господин Льорф понимает. Откашлявшись, он просит:

— Я могу войти?

Пожав плечами, пропускаю альвиса в бокс.

— Чем обязана?

— Официально я пришёл для того, что бы уведомить вас о времени завтрашней отправки.

Начало мне нравится, но вопросы уже возникли. Думаю, не стоит дожидаться продолжения! Вдруг забуду — мучайся потом до новой встречи.

— Я же ещё не видела, куда нам нужно двигаться!

— Не переживайте, — мужчина делает небрежный взмах ладонью, — ночью присниться обязательно!

Такая уверенность удивляет, но опыт на его стороне, поэтому дальше я тему не развиваю.

— Так вот, это официальная причина визита, но, как вы поняли, есть и другая.

— И какова же она? Попросите не обижать своего друга? — прикусываю изнутри щёку, чтобы не захохотать, глядя на вытянувшееся лицо господина Льорфа.

— В некотором роде, — мужчина никак не может взять себя в руки, поражённый моей сообразительностью. Стоит ему заметить мою весёлость, процесс ускоряется. — Я хотел бы попросить вас быль более снисходительной к Рольфу.

— Понимаю, — киваю, будто разделяю его переживания за друга, — но согласитесь, очень трудно не обращать внимания на его выходки и никак не реагировать на них! Если бы вы знали…

— Я видел, — перебивает меня альвис.

— Что?!

— В жилых боксах камер нет, но в остальных помещениях Центра они установлены. Это всё же не дом отдыха, а пункт, связывающий наш мир с другими.

Руки сами тянутся, чтобы закрыть горящие щёки. А я так надеялась, что у позорной сцены не было свидетелей!

— Постарайтесь его не провоцировать.

— Провоцировать! — взвиваюсь я. — Да его провоцирует одна мысль о моём существовании! Может вам лучше с ним поговорить, или пилюль каких-нибудь успокоительных выдать в дорогу!

Господин Льорф устало вздыхает и самым наглым образом плюхается в моё кресло!

— С ним бесполезно вести беседы, а лекарства на матсэ долго не действуют, — он поднимает на меня взгляд, полный мольбы, а вымученный жест — ладонь, подпирающая щёку и висок, — наносит решающий удар по моей стойкости. — Рольф будет идеальным проводником для вас… — альвис запинается, — когда смирится с ситуацией.

— Дожить бы до этого светлого момента! — в голосе ирония, руки скрещены на груди, но всё это уже понарошку. Ох, я даже и не знала, что такая мягкосердечная!

— Не сомневайтесь — доживёте!

Аргументы где?! Полный надежды взгляд собеседника подсказывает — их ждать не стоит.

— Вы мне только одно объясните! Неужели путешествие со мной хуже дозора в Кьеле? Я так поняла, это то еще местечко!

— Вы правы, Кьель смело можно назвать филиалом преисподней. Существуют причины, по которым Рольф так стремится туда, однако они не представляют для вас интереса. Куда важнее другое. Вы заметили, что некоторых альвисов не отличить от земных мужчин?

— Вы про прикус? — уточняю на всякий случай, а то мало ли. Вдруг моя наблюдательность дала сбой, и я ещё что-то упустила из виду!

— Именно.

— Это трудно не заметить.

Господин Льорф улыбается самоиронии, прозвучавшей в моих словах.

— Однако не все, кто обладает примечательной чертой, становятся истинными матсэ.

С трудом усваиваю полученную информацию, а альвис не спешит разжёвывать её для меня.

— Вы хотите сказать, что истинные матсэ, это те, кто несёт дозор в Кьеле, — подвожу итог мучительным — и длительным! — раздумьям.

— Именно, — мужчина одобрительно склоняет голову. — За всю историю существования нашего мира не зафиксировано ни одного случая их нападения на… разумных существ. Да, они могут вести себя агрессивно. Да, они порой позволяют себе выпустить пар, но при этом страдает лишь окружающие предметы! Дозорные в Кьеле рождены, чтобы защищать, и вам достался самый лучший и самый стабильный из них!

В словах альвиса столько искренности, что желание спорить пропадает.

— Дайте Рольфу немного времени. Когда он к вам привыкнет, то ваша миссия превратиться в приятное путешествие по Альвису.

Упоминание о миссии приникает в сознание и, как кислота, разъедает умело сплетённый кокон спокойствия. Раз уж господин Льорф продемонстрировал знание некоторых сторон земной культуры, может, и моё сравнение окажется знакомым!

— А до этого оно будет напоминать русские горки? — вопрос пропитан ядовитой насмешкой, но альвис делает вид, что не улавливает её. Я еще днём заметила: у него не получается толком изобразить удивление!

— Возможно, вы хотите еще о чём-нибудь спросить?

Открываю рот, чтобы ответить «нет», но тут вспоминаю про наш утренний разговор, а потом мысли скачут дальше, возвращая меня к беседе с господином Рикальдом.

— Вчера вечером в переговорной на Земле присутствовал мужчина, — слежу за реакцией альвиса, пока он выражает лишь вежливый интерес. — Человек, — уточняю на всякий случай. — На вопрос господина Рикальда, почему он не противится вашим требованиям, тот ответил, что дело в патриотизме. Я не поняла его.

— О! — альвис оживляется. — Это очень просто! Каким-то образом так получилось, что государственные органы ни одной из стран, представляющих более-менее серьёзный вес на политической арене в вашем мире, до сих пор не узнали о том, зачем мы путешествуем на Землю. И о таком даре, как ваш, они тоже не слышали! Так называемой опекой одарённых занимаются частные лица. Когда они поняли, какими технологиями обладает Альвис, то превратили выполнение договора в своего рода торговлю. Раньше, кстати, лишних девушек попросту убивали. Обязанность защищать их жизнь землянам была навязана.

— Вы делитесь собственными наработками в обмен на… на нас?

— Именно так!

— Но как же так? — удивляюсь я. — Если есть возможность пробрести прогрессивное знание, почему нас прячут?

— Деньги, — пожимает плечами альвис. — Со знанием нужно разобраться, внедрить его. Это же колоссальные расходы! А если вам предложат здесь и сейчас кругленькую сумму за то, что вы придержите девушку, а с технологиями будет мучаться кто-то другой…

— То я откажусь! Прибыль от сделки с вами всё равно будет больше, и она с лихвой окупит затраты. К тому же часть средств от конкурентов уйдёт на расходы по содержанию носительницы дара. Я до сих пор стараюсь не думать о том, во сколько обошлось моё прикрытие!

Господин Льорф долго смотрит на меня, прежде чем ответить.

— Значит, вы терпеливы, — произносит он медленно, — однако идея торговли людьми вам не чужда.

— Глупости! — отмахиваюсь от обвинений. — Мы рассматривает ситуацию с точки зрения финансовой выгоды, а не её моральные аспекты.

— Но, видите ли, у мужчины, присутствовавшего в переговорной, внезапно проснулась совесть. И этическая подоплёка поступка вышла на первое место. Аппетиты людей постоянно растут. Те, кто готовил носительницу дара в этом поколении, получили бы такие знания… — альвис на несколько секунд прикрывает глаза и качает головой. — В расхожей фразе о том, что деньги правят миром, появилось бы дополнение про технологии. В свете этого поступок вашего соплеменника можно приравнять к гражданскому подвигу!

Я перевожу взгляд на стену за господином Льорфом. Хочется сказать: «Спасибо. Вы свободны» и остаться наедине с самой собой. Второй раз за день меня посещает чувство опустошения. И сквозь это мутное ничто пробивается единственная мысль:

— Что будет с моими родителями?

Господин Льорф по замороженному голосу понимает моё состояние. Он поднимается из кресла и подходит ко мне. Его ладони ложатся на мои плечи — жест, заставляющий поднять голову и встретиться с ним взглядом.

— О них позаботятся, — он выделяет тоном местоимение. — Забудьте о возвращении на Землю и придумайте для близких достойное объяснение тому, что они вас больше не увидят.

Альвис покидает меня. Я стою тихо-тихо, будто оглушённая. Даже комната решает, что никого в ней нет, и выключает освещение! Пока я добираюсь до кресла, свет не успевает включиться на полную мощь, а потом вновь медленно гаснет.

В голове вместо классического «Что делать?» другой вопрос: «Что сказать?». Идеи рождаются самые бредовые и перемежаются они отчаянным призывом перегревшегося мозга, вопящего истошное «Спать!». По-моему, это самое здравое предложение.

ГЛАВА 10

Ночью мне приснился странный сон. Его отголоски беспокоят даже сейчас, хотя я уже два часа как бодрствую. Стоит смежить веки, перед глазами появляется калейдоскоп ярких картинок, сменяющих друг друга. Тут и бесконечные улицы, вдоль которых тянутся дома непривычных форм, и смеющиеся люди, — скорее, альвисы, если судить по архитектуре! — и какие-то огромные конструкции, отдалённо напоминающие аттракционы, — впрочем, в парке развлечений я в последний раз была лет в восемь, — и витрины магазинов-ресторанов, и много-много чего ещё!

Сейчас образы просто встают перед мысленным взором, а во сне всё происходило несколько иначе. Я чувствовала себя зрителем в кинотеатре: пока чинно сидишь в кресле и жуёшь попкорн, на экране разворачивается действо. Вот только за «ночным сеансом» наблюдал еще кое-кто. По острому запаху моря, нет-нет да наполнявшему лёгкие, и фиолетовому взгляду, мелькавшему напротив, я догадалась о личности второго зрителя. Возможно, сравнение с кинотеатром не самое удачное, если матсэ видел всё, словно находился напротив меня, но ничего лучше в голову не пришло!

— Что ты копаешься?

Виль сегодня угрюм и мрачен, но это его проблемы. У меня в запасе есть ещё целых пять минут, поэтому могу порыться в собственной дорожной сумке. Должна же я знать, что мне добрые альвисы собрали в путь! Ничего криминального и бесполезного беглый осмотр не выявляет, а на изучение глубин сумки времени всё же нет, да и желания тоже: так аккуратно и компактно сложено! Я уже предвкушаю новые сборы, когда мне самой придётся всё это впихивать обратно после остановки в какой-нибудь гостинице, или как они тут называются.

* * *

Виль спускает меня в подземный гараж — именно так он назвал это место — и подводит к чему-то непонятному, у которого отсутствуют колёса, чьи габариты поражают компактностью, а форма и цвет больше всего напоминает капельку.

Я любуюсь на местный транспорт, альвис безропотно держит мой багаж, но конец идиллии наступает быстро. Из-за машины выходит хмурый матсэ Рагнольф. Бегло взглянув на какую-то штуку, украшающую левое запястье, — должно быть, хронометр — он сдвигает брови сильнее.

— Вы опоздали, — произносит матсэ вместо приветствия.

Я тут же скрещиваю руки на груди — спасибо Вилю за предоставленную возможность!

— На сколько? — усмехаюсь, глядя в тёмные, почти фиолетовые глаза. — На тридцать секунд?

Мужчина сжимает губы и предпринимает вторую попытку до меня докопаться:

— И долго вы собирались изучать авиетку?

— А вы могли бы не прятаться, а встать перед ней и нас встретить, — слова будто сами с языка срываются — чудеса! — И вообще, — несёт меня дальше, — на Земле девушкам можно опаздывать, и мужчины к этому относятся снисходительно!

Прямая линия губ собеседника кривится в намёке на улыбку.

— Так вы не на Земле, — напоминает он.

Думает, уел? Как же! Во мне сегодня проснулась вторая личность и сейчас она ка-а-ак ответит!

— И вы не мужчина? — роняю я в тон матсэ и замираю. Ухмылочка на лице остаётся, но мне уже не смешно! Нужно в следующий раз дождаться пока фраза в голове окончательно оформится, а потом решать: говорить или не говорить. Взгляд у матсэ особо не изменился, это означает, что еще представится возможность сострить.

Внутренне напряжение после совершённой глупости столь велико, что я чувствую себя не то наэлектризованной частицей, не то редким приёмником, настроенным на фиксирование тончайших изменений во внешнем мире… Проще говоря: за спиной стало подозрительно тихо. Надо бы проверить наличие сопровождающего. Оборачиваюсь, разрывая зрительный контакт с господином Рольфом. Нет, Виль на месте, только он забыл, что нужно дышать. Однако добрый матсэ напоминает ему, как и зачем это делать — он порывисто шагает к парню. За сумкой. Повод невинный, но у младшего альвиса сдают нервы, он даже дёргается слегка, словно с трудом может устоять на месте. Всё это в очередной раз заставляет испытать сомнения в благонадёжности навязанного охранника. В ней, похоже, уверено только высшее руководство этого места, но никак не рядовые служащие!

— Благодарю за то, что сопроводил фрэ Ольгу. Дальше мы справимся сами.

Виль, счастливый, что всё закончилось благополучно, кивает и уносится в направлении лифтов.

— Прошу! — раздаётся позади.

Разворачиваюсь на голос. Матсэ преувеличенно галантным жестом указывает на распахнутую дверь авиетки.

— Располагайтесь, а я пока пристрою ваш багаж.

— О, нет! — поднимаю руки. — Сначала вы покажете мне, как правильно туда забираться и как там садиться-пристёгиваться.

Мужчина замирает с поднятой над багажным отделением сумкой. Его брови второй раз за утро — в моём присутствии, разумеется, — приходят в движения. Теперь они стремятся вверх.

— Не хочу давать вам повод для придирок, — отвечаю на безмолвный вопрос. — Вы уже продемонстрировали, что сами прекрасно справляетесь с этим.

Матсэ кивает и возвращается к возне с сумкой. Я переминаюсь с ноги на ногу возле открытой дверцы, поглядывая в салон. Нелепая ситуация! Вроде бы интуитивно всё понятно: как садиться, куда садиться и чем пристёгиваться, но… Нет! Лучше я постою, чем потом пыхтеть под градом насмешек из-за какого-нибудь пустяка.

За переживаниями я чуть было не пропускаю момент, когда мужчина начинает мастер-класс.

— Фрэ Ольга! — зовёт он насмешливо. — Представление начинается — будьте внимательны и бдительны.

«Главное сохранять невозмутимый вид!» — заклинаю себя, наблюдая за матсэ. Тот не спешит. Неужели боится теперь, что я дам волю языку и фантазии. Вообще-то, в обратной последовательности, но это не принципиально.

— Ну как? — мужчина пригибается на сиденье, чтобы лучше меня видеть. — Урок усвоен?

— Решайте сами, какой из вас учитель! — отпускаю язвительное замечание и пробираюсь в авиетку. Пока вожусь с ремнём, альвис на что-то нажимает, — тут панель управления, как у самолёта! — чем-то шуршит, но его шёпот всё же удаётся расслышать:

— Хороший.

— Что, простите? — я оставляю в покое ремни, крепления которых самостоятельно входят в пазы.

— Я говорю, — матсэ прибавляет громкость, — хороший из меня учитель.

— А вы сомневались? Во время вчерашней нашей встречи я была всего лишь злой, испуганной и раздражённой, а сегодня уже говорю гадости не хуже вас!

— Это точно, — бормочет он себе под нос.

Пустяковое замечание оставляю без внимания, к тому же авиетка приходит в движение и быстро набирает скорость, устремляясь к узкой дорожке, резко уходящей вверх. Круглый закрытый люк в её конце меня немного напрягает, но, надо полагать, он откроется в нужный момент не хуже вчерашнего тоннеля.

— Куда мы направляемся? — я поворачиваю голову к своему спутнику. Уж лучше смотреть на него, чем на неотвратимо приближающуюся преграду. Радует одно: если люк не откроется вовремя, то при той скорости, с которой мы летим, — знать бы еще благодаря чему! — я даже почувствовать ничего не успею.

Матсэ смотрит на меня с удивлением. Неужели думал, что мне это не интересно? Или удивлён проявленной инициативой?

— Мы направляемся в Лекко. Это город считается столицей развлечений, поскольку именно там находится больше всего увеселительных заведений разного толка.

Люк благополучно открывается, и наша маленькая машинка выстреливает прямиком в голубое небо и по-настоящему образом волшебным вливается в поток точно таких же капелек, не нарушив траекторию движения ни одной из них! Вид за окном завораживает, но нужно держать себя в руках. Если замолчу, получится невежливо. В другой ситуации меня бы это смутило, но сейчас куда больше беспокоит то, что мужчина начнёт сыпать ехидными замечаниями по поводу того, что я опять не туда смотрю!

— А сейчас мы где находимся? — нехотя отворачиваюсь от… ну, наверное, всё же от окна, а не от иллюминатора.

— Сейчас мы в Акселе, — охотно поясняет матсэ, но усмешка его мне не нравится!

— Аксель… — произношу задумчиво. — А вы знаете, что на одном из земных языков это означает «отец мира»?

Мужчина неуверенно кивает и снова хмурится. Да! Угадал: я опять жажду поупражняться в остроумии.

— А вам известно, как переводится ваше имя.

— Известно, — напряжённо отвечает матсэ, до сих пор не в силах понять, в чём подвох. Сейчас узнает! Я уже добралась до сути:

— По-моему, в скандинавской мифологии есть какой-то волк (Имя Рольф означает «мудрый волк».), которому один из северных героев задал ту еще трёпку!

В салоне отчётливо слышен скрип зубов.

— Я знаком со скандинавской мифологией.

— О, как! — поворачиваюсь в кресле, насколько позволяют ремни, чтобы удобнее было наблюдать за сменной эмоций на лице жертвы. — С мифологией вы, значит, знакомы, а с тем, как вести себя с девушками, — нет?

Меня обжигают взглядом.

— Что такое? — изображаю недоумение, правда, особо не стараюсь. — Я тоже умею кусаться, пусть зубов у меня и нет. А вы, как мне кажется, ведёте замкнутый образ жизни и нечасто упражняетесь в остроумии. Я предлагаю вам сделку: вы вспоминаете, что взрослый и адекватный, а я обещаю вести себя хорошо, во всём вас слушаться и главное — держать язык за зубами. В противном случае, вы на собственном опыте узнаете, что такое христианский ад. В переносном смысле, конечно!

Вообще-то, я ожидаю взрыва, но его не случается. Мужчина выдыхает, и, глядя прямо перед собой, произносит ровным голосом:

— Именно потому, что я взрослый и адекватный, я и не хочу быть вашим сопровождающим.

— То есть вы моё предложение отклоняете?

Вместо ответа он нажимает на какую-то кнопку на сенсорном мониторе, и на нём появляется что-то отдалённо напоминающее карту.

— Это обитаемая часть Альвиса, — поясняет матсэ.

Я несколько удивлена неожиданной сменой темы, но внимательно слушаю, вдруг информация как-то связана с моим вопросом.

— Сейчас мы находимся здесь, — он тыкает пальцем в зеленоватую кляксу, она покрывается редкой россыпью белых точек. Очередное прикосновение приводит к тому, что одна из них увеличивается в размере. — Это Аксель, а территория называется Сида Фрэйль.

Край лугов — перевожу для себя.

— Через несколько часов мы прибудем вот сюда, — ещё одна точка, расположенная чуть севернее, немного разрастается. — Это Лекко. Здесь, — теперь активной становится пятно более тёмного оттенка зелёного прямо над Сида Фрэйль, — Сида Бьериль.

— Край лесов, — не удержавшись, произношу вслух. Однако вместо насмешки получаю кивок.

— Тут Сида Хольм, — мужчина указывает на скопление сероватых частичек, напоминающих формой и расположением разбитую тарелку.

— Острова, — киваю, запоминая новую информацию. — А как называется… океан или море?

— Океан Снуа, — отзывается он. — Южнее Сида Халла.

Скалы, отмеченные коричневым, мне не так интересны, как тонкая алая кромка на самом севере материка.

— А тут что?

— Кьель, — роняет матсэ и сворачивает окно, намекая, что урок географии завершён.

В салоне становится тихо-тихо. Я некоторое время смотрю сквозь лобовое стекло на тонкие фиолетовые линии паутиной оплетшие небо.

— Вы не ответили на мой вопрос, — напоминаю спутнику. Теперь ясно: обзорная лекция к моему предложению никакого отношения не имела.

— Вы сами от меня откажетесь, — отвечает матсэ, откидываясь на спинку и отъезжая вместе с ней назад. Ещё одно кресло-трансформер! — Я включил программу автопилотирования.

— Вы собираетесь спать?

— Я всё это, — он делает широкий жест рукой, намекая на вид за окном, — вижу каждый день. А вы любуйтесь!

* * *

Мне кажется, что матсэ засыпает мгновенно, стоит ему только закрыть глаза. Будто переключателем щёлкнули, честное слово! Счастливое качество! Но не стоит тратить время за зависть, лучше насладиться видами, пока никто не мешает.

Наблюдения мои длятся боле часа — нет-нет, да я поглядываю на электронный циферблат в левом верхнем углу монитора. Пейзаж за окном не радует разнообразием, зато теперь я обладаю чётким представлением о некоторых вещах. Во-первых, Сида Фрэйль полностью оправдывает своё название. За пределами городов, над которыми проносится авиетка, сплошь луга, зелёные холмы и реки. Несмотря на приличную высоту, я отмечаю, что альвисы не строят здания выше пяти этажей. В моём сне я точно видела небоскрёбы, это значит, что Лекко является исключением из правила, и его я точно не пропущу!

Мне до сих пор непонятно предназначение странных конструкций, — фиолетовых линий в небе — однако авиетка постоянно движется вдоль одной из них, и цвет тоже рождает кое-какие подозрения. Тирстейль, если я правильно помню свои галлюцинации, имеет схожий оттенок, и при этом он является источником энергии. Вообще, фиолетовый довольно часто встречается в Альвисе, если дело касается каких-нибудь технических моментов. Вот бы найти информацию об энергосистеме этого мира, утолить любопытство и больше не гадать, верны ли догадки или нет!

Монитор магнитом притягивает взгляд. Воровато оглядываюсь через плечо, но нет, матсэ спит беспробудным сном. Впрочем, один его вид действует на меня отрезвляюще! Представляю, как он будет возмущаться, когда узнает, что я лазила в компьютере. С другой стороны, он же не запрещал этого делать. Может, ничего страшного и не случится, если я аккуратненько поищу, что хочу! Альвисы же умные, наверняка тут стоит защита от дурака не хуже, чем на земных машинах! А с третьей стороны, нужно быть полной идиоткой, чтобы лезть в бортовой компьютер аппарата, который летит на бешеной скорости и на невероятной высоте…

— Да, я идиотка! — бурчу себе под нос и тянусь шаловливыми ручонками к монитору. От прикосновения он оживает и показывает сразу несколько меню. Первым делом выбираю вариант общения с компьютером — говорить вслух будет неразумно. Потом перебираю вкладки, в надежде найти наиболее подходящую. К сожалению, ничего не находится. Но! Умная машина соображает, что не смогла мне помочь и показывает поисковую строку. Отлично! А вот и сенсорная клавиатура. Спасибо тебе, гений альвисов!

Перед мысленным взглядом встаёт ряд закорючек, которые переводятся как «энергосистема Альвиса» — спасибо тебе, Меккель! Жаль только, воспроизвести его правильно получается не с первой и даже не с пятой попытке. Функцию подсказки компьютер не предлагает. Либо местное население всё поголовно грамотное, либо тут не водятся чудаки, набирающие буковки вручную при исправной функции голосового управления. Ну, и еще такой момент: в местном алфавите около шести десятков символов, различия между некоторыми из них едва уловимы — есть, где запутаться!

Добрый компьютер мгновенно обрабатывает запрос и формирует статью с исчерпывающей информацией. К счастью, с чтением дела у меня обстоят не так печально, как с набором текста, и на ознакомление я трачу не более десяти минут. По большей части статья оказывается бесполезной. Термины, которые в ней встречаются, мне незнакомы, а объяснения, изложенные более-менее нормальным языком, не воспринимаются сознанием — предложенные концепции лежат за гранью моего понимания. В итоге, остаётся довольствоваться тем, что в целом моя догадка верна. Тирстейль питает эти нити, а от них в свою очередь работает всё в этом мире. Как это возможно без проводов и их подобия, я не представляю!

Моему гуманитарному складу ума быстро надоедает размышлять над научным феноменом. Я вновь переключаюсь на вид за окном. Луга остались позади, начались постройки, высота которых постепенно увеличивается. Наверное, мы прилетаем к Лекко.

Вопрос! Программа автопилотирования — это отличный выход, если хочешь поспать в своё удовольствие, но неужели сажать машину тоже она будет? Или мне разбудить спящего красавца на соседнем сиденье, и не тратить попусту нервы? Оглядываюсь. Матсэ лежит, как лежат, только глаза открыты. Невидящий взгляд устремлён в потолок. Выглядит это немного пугающе.

— Как спалось?

— Нормально, — хрипит мужчина и садится. Кресло тут же принимает более удобное для пассажира положение. — А как ваши изыскания? — он кивает на монитор.

Вот я! Забыла свернуть окошки.

— В общих чертах, я всё поняла.

— Отлично, — кивает он. — Тогда я всё это закрываю.

Слова у него не расходятся с делом. Я же смотрю на спутника в немом удивлении: где претензии, упрёки и что-нибудь ещё, столь же неприятное? Говорят, что мужчине для поднятия настроения нужно поесть. Или поспать… с женщиной. А кое-кому, похоже, можно ограничиться и непродолжительным сном в одиночестве!

— Вы будете сами сажать машину? — хочется чем-то нарушить тишину в салоне.

— Нет. Я ввёл координаты места посадки.

— И где же мы приземлимся? Опять в каком-нибудь Центре? — намекаю на контору, которая заведует перемещениями между мирами, деятельностью альвисов на Земле и много ещё чем важным. В общем, я предполагаю, что конечным пунктом нашего путешествия будет филиал того места, которое мы недавно покинули.

— Центр только один. Это должно быть понятно из названия, — отзывается мужчина. Ну, да! Не мог не уколоть! — Мы же остановимся у одной уважаемой фрэ.

— Это сотрудница Центра? — никак не могу унять любопытство! Очень уж хочется знать, кто будет принимать нас в гости. В Акселе мне не удалось пообщаться ни с одной из местных дам — случай как-то не представился. Если судить по реакции Меккеля и господина Рольфа на мои закидоны, опыт предстоит незабываемый!

— Нет, — выдыхает альвис, — это тётка одно из сотрудников Центра. Не помню его имени, но он друг Виля.

— Не Аркель случайно? — с интересом поглядываю в сторону спутника — пусть себе пыхтит! Я ему поставила условия, на которых согласны быть хорошей девочкой. Он сам отказался.

— Да. Аркель. — матсэ демонстративно отворачивается к окну. Ну-ну!

— И как её зовут?

— Она сама представится! — рявкает он.

И что я такого спросила? Странный! Вот только нормально себя вёл, на вопросы отвечал, и на тебе! Окончательно проснулся что ли?

Ладно, подождём!

* * *

— Добрый день! — седовласая дама, открывшая дверь, широко и приветливо улыбается. — Проходите.

Мы с господином Рольфом заходим в квартиру. Я налегке. Он с двумя сумками. Его собственная, как ни странно, куда объёмнее моей!

— Меня зовут Эльнак, — женщина, не оборачиваясь, поднимает руку и движется вперёд по коридору к лестнице. Мы с матсэ едва за ней поспеваем.

На втором этаже она останавливается возле первой же двери и поворачивается к нам.

— Вы, — она кивает на моего спутника, — матсэ Рагнольф, а вы — теперь и я удостаиваюсь кивка, — фрэ Ольга.

Не знаю, что там делает за моей спиной мужчина, я улыбаюсь. И правильно! Фрэ Эльнак отвечает тем же.

— Мне Аркель о вас немного рассказал. Я приготовила комнаты. Вот эту, — она распахивает ближайшую дверь.

Матсэ обходит меня по широкой дуге и ставит на порог мою сумку. Ну, спасибо!

— И эту, — женщина распахивает противоположную дверь. — На всякий случай, — добавляет она зачем-то, но, обернувшись и заметив на пороге сумку, слегка меняется в лице, однако быстро берёт себя в руки и… подмигивает мужчине.

Смысл переглядываний не ясен, но это не принципиально. Я опять теряюсь в догадках, какую мину матсэ строит в ответ, но оптимизм её не покидает.

— Я уже заварила кое-каких травок — племянница передала, букет чудеснейший! — нахваливает она напиток. — И приготовила лёгкий перекус, а сейчас занимаюсь обедом. Как только обустроитесь, спускайтесь на кухню! Вы уж извините, но столовой у меня нет. Впрочем, если хотите, я могу всё перенести в гостиную, — предлагает она.

— Нет-нет! — отнекиваюсь я. — Не стоит беспокоиться. Нас вполне устроит кухня.

Действительно, ни к чему лишний раз доставлять беспокойство хозяйке. К тому же кухню я смогу найти, идя на запах, а открывать все двери подряд в поисках гостиной — не самое правильное поведение в чужом доме. У моего спутника ведь и в голове не мелькнёт, что я не в курсе стандартов расположения комнат в местных домах и квартирах! А если и мелькнёт, то дождёшься от него заботы, как же! Он ведь сам сказал, что настроен избавиться от свалившейся обязанности, да так, чтобы инициатива от меня исходила.

* * *

Как выясняется, я правильно предположила, что смогу найти кухню по запаху. И в том, что матсэ не удосужится за мной зайти, тоже не ошиблась — он уже тут! Хозяйка хлопочет у плиты, развлекая гостя беседой, а гость, к слову, вполне вежливо отвечает на град вопросов. В общем-то, беседа больше смахивает на допрос с пристрастием, но господин Рольф не возражает.

— А вот и вы! — улыбка фрэ Эльнак, вызванная последним ответом мужчины, становится шире, когда она замечает меня, застывшую в дверном проёме. — Проходите, — женщина снимает полотенце со спинки стула, стоящего напротив того, что занял матсэ. Мило! Отказаться нельзя, но мне теперь кусок в горло не полезет!

— Благодарю, — отвечаю вежливо и сажусь, куда велено. В конце концов, я в гостях, нечего капризничать!

Из коридора доносится тихая трель. Альвиса озирается по сторонам, будто что-то потеряла. Не найдя искомого предмета, она всплёскивает руками:

— Простите! Я отлучусь на минутку! Вы начинайте без меня.

Женщина уносится в коридор. Проводив её взглядом, устремляю голодный взор на стол. Да-а-а. Кажется, я погорячилась, когда говорила, будто мне кусок в горло не полезет. Всё так аппетитно выглядит. А пахнет! Сама не замечаю, как тянусь за бутербродом. Вкус — просто блаженство. Нам приготовили закуску, щедро смазав великолепнейший хлеб мягким сыром, смешанным с какой-то зеленью и специями. Блюдо простенькое, но вкус просто фантастический! И отвар тоже весьма не плох! Мне мерещатся знакомые нотки чабреца и душицы. Правда, постепенно их перебивает резкий запах жареного. Видимо, хозяйка недооценила словоохотливость собеседника. Во всяком случае, я думаю, что звонил именно телефон.

Бросив взгляд на плиту, понимаю, что очередное блюдо фрэ Эльнак вот-вот достигнет стадии, когда его можно будет смело отправлять в мусорное ведро. Оставив на десертной тарелке недоеденный бутерброд, встаю у плиты. Ложка, которой уже мешали овощи, лежит рядом.

— Как убавить огонь? — через плечо смотрю на матсэ, он, кстати, наблюдал за мной!

— Видите, на панели горит кнопка?

Я смотрю вниз. Кнопок, конечно, нет. Разве что сенсорная.

— Допустим.

— Приложите к ней палец и ведите вниз почти до минимума.

Ну, ничего сложного!

Ещё раз помешав овощи, собираюсь было отойти, но взгляд падает на доску. На ней хозяйка оставила нож и наполовину нарезанное… что-то. Кушать хочется, но если я вернусь за стол, то слопаю свою порцию ещё до прихода фрэ Эльнак. Может, матсэ такая перспектива и не напрягает… еще раз оборачиваюсь, но нет, он не метёт с тарелки, как Виль, может, и растянет на застолье в компании альвисы. В общем, порежу-ка я пока. За этим делом меня и застаёт фрэ Эльнак.

— О! — она встаёт рядом и внимательно следит за моими действиями, а я продолжаю старательно резать, чтобы мои кубики не отличались от уже сделанных.

— Вы извините, что я тут без разрешения… — мямлю, откладывая нож в сторону.

— Пустяки! — отмахивается она. — Я вам даже благодарна. Терпеть не могу резать!

Странное дело, — размышляю, пока мою руки, — технологически такой продвинутый мир, а какой-нибудь комбайн изобрести не удосужились!

— А вы хозяйственная, — замечает фрэ Эльнак, когда мы с ней усаживаемся за стол. И взгляд у неё такой хитрющий! — Наши мужчины очень ценят это качество в женщинах. Приятно, когда еда приготовлена руками спутницы, а не бездушной машиной.

На глаза наворачиваются слёзы — это я от неожиданности вдохнула крошку. Меня что, сватать собрались?!

— Да не пугайтесь вы так! — смеётся женщина. — Аркель сказал, что вы настроены на возвращение.

Я-то настроена, но господин Льорф категорически рекомендует воздержаться от этого шага!

— С другой стороны, если встретите подходящего мужчину… Любовь, это, пожалуй, единственное, что может заставить женщину поставить крест на собственных планах, какими бы продуманными они ни были, и как бы замечательно ни претворялись в жизнь.

Что-то наша хозяйка настроена на лирический лад. Я смотрю на матсэ. Внешне, он выглядит спокойным, но мало ли…

— А как поживает кай Ялмар? — неожиданно спрашивает он у замечтавшейся женщины.

— Вы знаете моего мужа? — встрепенувшись, удивляется она.

— Приходилось встречаться, — отвечает мужчина уклончиво.

Ну, надо же! К кому-то внезапно вернулась память. Это ли не чудо?! Обжигаю враля горящим взглядом, но он уходит в пустоту — матсэ повернулся к хозяйке и никого кроме неё не замечает.

— Опять уехал в очередную экспедицию, — вздыхает фрэ Эльнак, — а я сижу тут одна и развлекаю себя готовкой.

Что ж, пока они заняты разговорами, я, пожалуй, поем!

* * *

Рассказ о сегодняшнем вечере можно смело начинать со слов «Ничто не предвещало беды…». После перекуса в компании фрэ Эльнак и матсэ настроение значительно улучшилось, ведь я убедилась, что за стенами Центра готовят нормальную еду. Обстановка в квартире и в комнате, выделенной для меня, доказала, что альвисы предпочитают жить в нормальных условиях, а не в стерильных боксах, что тоже способствовало положительному настрою.

Два часа до обеда и три после него я развлекала себя просмотром тонн информации о мире, в котором очутилась. Помог мне компьютер, одолженный заботливой хозяйкой. Поскольку шифроваться мне было не от кого, я включила голосовое управление. Общение с машиной проходило с большим комфортом, нежели в авиетке. Естественно, я не смогла удержаться и не попросить рассказать о Кьеле. Как я ни изгалялась, придумывая различные варианты запросов, ничего кроме коротенькой справки не получила. Сухие факты полностью совпадали с тем, что я уже знала об этом дивном местечке.

В шестом часу в комнату постучалась фрэ Эльнак и уведомила о своём уходе. У неё за спиной маячила фигура матсэ, поэтому я решила, что будет невежливо отсиживаться в спальне, и присоединилась к мужчине. Втроём мы спустились в холл, там альвиса объяснила, что напросилась в гости к подруге, и квартира остаётся в полном нашем распоряжении. Я поблагодарила хозяйку, мне вторил господин Рольф. Он в благодарностях просто рассыпался, отчего женщина засмущалась и поспешила на выход. Едва за ней захлопнулась дверь, приятное выражение на лице матсэ сменилось привычной угрюмой миной.

— И что, это у вас хороший тон — оставлять гостей в одиночестве? — спросила я у него, на что получила ответ:

— Она не хотела нам мешать.

Над словами мужчины пришлось подумать. Догадка осенила где-то через минуту, да и то потому, что шея заныла.

— Не хотела слушать мои крики? — фыркнула я.

Молчание матсэ длилось дольше, чем моё.

— Что-то вроде этого, — разродился он, наконец, а потом развернулся и направился к лестнице. Я пришла к выводу, что развлекать меня господин сопровождающий не намерен.

Пожав плечами, отправилась следом. В моём распоряжении остался вежливый компьютер, готовый ответить на любой вопрос. Можно сказать, компания на вечер у меня была. Вместо спальни я для начала посетила ванную комнату. Моя руки под краном, смотрела на собственное отражение в зеркале, на глаза. Фиолетовый оттенок усилился, теперь их цвет стал лавандовыми. Далее взгляд сам собой опустился к воротнику-стойке. Отодвинув его в сторону, я удостоверилась в том, что сегодня мной ужинать не будут. И вот тут меня накрыло. Разговоры фрэ Эльнак о мужчинах и подходящих женских качествах, её уход и квартира на вечер в подарок… Наивная женщина в самом деле думала, что связь с матсэ мы устанавливаем… естественным образом. А этот паршивец догадывался о её предположениях и подыгрывал, строя из себя этакого вежливого и приятного типа!

В общем-то, просветление, снизошедшее в ванной, стало первым тревожным звоночком, оповестившим о наступлении вечера печалек. Вернее, должно было стать, но я решила настроиться на позитив и развеяться за беседой с любезной машиной.

Поглощение новых знаний не прошло без следа. В восемь часов я вышла из комнаты и спустилась вниз на поиски еды. На кухне ждало открытие. Неприятное. Я не обнаружила ни холодильника с едой, ни продуктов или лёгких перекусов в шкафах — только пустую посуду! Стараясь держать себя в руках, я поднялась наверх и постучалась к матсэ. Тихо и вежливо. Ответом мне, естественно, послужила тишина.

И вот теперь я стою под его дверью и вспоминаю обещание, которое он дал перед полётом. Господин Волк начал реализацию своего коварного плана с целью заставить меня избавиться от его общества. Первый шаг — устроить мне разгрузочный вечер, ночь и, вероятно, утро.

Голоданием меня не испугать. Я натура творческая, порой, все выходные на одном чае держалась, когда какой-нибудь проект увлекал. Сегодня вместо чая будет вода. Стакан в спальне есть, и кран в ванной тоже пока никто сломать не догадался. А скандал я ему и утром устроить успею. Единственное, что меня по-настоящему занимает, так это вопрос: почему фрэ Эльнак не объяснила мне, где что лежит? Так, на всякий случай. Неужели понадеялась на опеку со стороны матсэ?

Над этим вопросом я размышляю, пока набираю воду в стакан. Ещё я какую-то колбу стеклянную отыскала — ваза, наверное, — и тоже набрала в неё воду. На всякий случай. Вдруг идея сломать кран действительно посетит светлую голову Злого Волка!

ГЛАВА 11

Будит меня едва уловимый запах трав. Пустой желудок реагирует на него с небывалым энтузиазмом, исполняя настоящую серенаду! Глянув на часы, быстро соображаю, что это не хозяйка после возвращения чаем с плюшками балуется, а её вредный гость, по совместительству, мой провожатый, решил опять оставить меня без еды!

Вскочив с кровати, вылетаю из комнаты, проношусь над лестницей, врываюсь на кухню и застаю злодея на месте преступления.

— Доброе утро! — произношу преувеличенно ласково. Жертва почему-то никак не откликается, и, вообще, вид у неё какой-то… пришибленный. — Как спалось? — напираю я. — Еда не снилась?

Матсэ оживает, ставит кружку с настоем на стол и, откашлявшись, устремляет взор бесстыжих глаз в корзинку с булочками. Я даже от дверей чувствую их аромат, хоть они и вчерашние!

— Хм, — повторно прочищает горло мужчина, — так вы вечером остались без ужина?

— О. А вас это удивляет? — я подбираюсь к столу и занимаю… нет, не место, выделенное для меня хозяйкой, а стратегическую зону на столе. Теперь между едой и матсэ расположена моя пятая точка.

— Ну… — Волчище тянет время, стараясь придумать оправдание. Умный! — С бортовым компьютером, да и с персональной машиной фрэ Эльнак вы быстро нашли язык, вот я и подумал, что еду на кухне вы найдёте без проблем!

— Какого вы высокого мнения о моих умственных способностях! Даже как-то жаль, что я ему не соответствую, — сокрушённо качаю головой. — Я вчера стучалась к вам в комнату, но вы вероятно уже крепко спали в тот момент, потому и не слышали, не так ли? — ловлю взгляд фиолетовых глаз. В нём мелькает что-то странное.

— Нет. Представляете, захотелось музыку послушать, вот и прилёг на кровать…

— … в наушниках, — заканчиваю за него.

— В наушниках, — покорно качает головой матсэ.

Искренности в его покорности столько же, сколько было в моём собственном разочаровании. Оба мы паршивые актёры!

— Но вы знаете, я считаю, что небольшая голодовка вреда вам не принесёт. Только пользу!

Это он сейчас к чему?! Глаза широко распахиваются от удивления. Волчара принимает правила игры и выразительно глядит на мою… филейную часть. Только сейчас до меня доходит, что она едва прикрыта коротенькими шортиками пижамы, а под ней вообще ничего нет, ибо не лезет!

Да как он посмел! Я вскакиваю со стола. Внутри у меня всё кипит от негодования. Ещё бы! Назвать мою гордость большой! Да он вообще в курсе, сколько часов тренировок я на неё убила?!

Но матсэ на это не останавливается! Он переводит взгляд выше, с явным намёком на несоответствие объёма бюста тому, что ниже талии. Я готова рвать и метать, но я же девочка! Потому стою и киплю от злости. Даже сказать ничего не могу! А кое-кто решил, что битва выиграна, и поспешил продолжить прерванное занятие — опять тянет свои лапы к корзинке с выпечкой. Я оказываюсь быстрее! И пока он вглядывается в моё лицо, решая, а не офигела ли я, я ещё и кружку его забираю!

Со своей добычей направляюсь в комнату. Сначала всё съем и выпью, а потом позвоню господину Льорфу! Оттачивать на мне тупые шутки и шокировать повадками неандертальца это одно дело, а морить голодом — совсем другое. Пусть официальное лицо объяснит господину Рагнольфу, насколько сильно он не прав. Как оно это будет делать, — напирать на устав, или что-то в этом духе, или же взывать к отсутствующему разуму, а может, и к дружеским чувствам — мне всё равно.

* * *

Вечером матсэ вывозит меня в свет. Мы отправляемся в ресторан. Мужчина предельно вежлив, но мне и этого достаточно! Он даже развлекает меня ни к чему не обязывающей беседой. По возвращении на квартиру меня доводят до двери в комнату и желают приятных снов.

Оказавшись в спальне, ловлю себя на мысли, что меня съедает любопытство. Чем же господин Льорф пригрозил другу, от чего тот стал как шёлковый? И какова же будет продолжительность волшебного эффекта?

Вопросы, конечно, интересные, но за день я порядком вымоталась, хотя сама в этом виновата! Я уговорила фрэ Эльнак пустить меня на территорию своих владений и разрешить помочь с приготовлением еды. Женщина болтала безумолку. Наверное, её муж отсутствует уже достаточно долго, и одного общения с подругами не хватает. Несколько часов стояния у плиты и бесконечные разговоры утомили, но и польза от них была. Я узнала много нового про Альвис и его обитателей! Среди прочего выяснилось, почему хозяйка так халатно отнеслась к своим обязанностям и не проинформировала о месте хранения продовольственных запасов. Милая женщина искренне считала, что матсэ устроит мне экскурсию по Лекко, и мы поужинаем в каком-нибудь ресторанчике или кафе. А по возвращении с прогулки вечер развлечений, по замыслу фрэ Эльнак должен был плавно перерасти в… ночь развлечений. Я оставила без внимания коротенький рассказ женщины и её испытующий взгляд, сбежав к плите, где овощи на сковородке начали подозрительно попахивать пережаренным.

После обеда захотелось прилечь поспать, но сорок минут полудрёмы не принесли нужного эффекта. Встала я еще более разбитой. Отказавшись от предложения выпить чаю, — это, конечно, литературный перевод, поскольку чай в Альвисе не растёт — продолжила мучить хозяйский компьютер, изучая, какие же развлечения предлагает Лекко. Когда я закончила, за окном уже стемнело. Попросив умную машину выключиться, я собиралась заправить постель, но раздался стук в дверь. Посетила мысль о том, что фрэ Эльнак стоит под дверью и караулит меня, однако на пороге вместо неё стоял матсэ. Предложение сходить в ресторан повергло меня в шок! Я даже подумала, а не дал ли сбой чудо-аппарат Меккеля. Господину Рольфу пришлось три раза повторить, прежде чем я поверила, что это не галлюцинации и с транскриптором всё в порядке.

Отказаться было бы невежливо, к тому же хотелось хоть одним глазком взглянуть на то, о чём я только что слушала! Кивнув, я закрыла дверь перед носом мужчины и бросилась к шкафу, где висела одежда. Вчера во время разбора сумки я удивилась, обнаружив на самом её дне симпатичное платье, вполне подходящее для выхода в свет. Ничего сверхъестественного в нём не было, но в ресторан в таком точно должны были пустить! Вот только оно, как назло, подчёркивало единственный недостаток моей фигуры и довольно чётко обрисовывало её неоспоримое достоинство.

Что удивительно, матсэ от комментариев воздержался, а реакция встреченных мужчин заставила забыть переживания и выбросить из головы всякие глупости. Нет, они не облизывались плотоядно, глядя в мою сторону! Если бы такое случилось, я бы не сдержалась, и попросила-таки господина Рольфа встать на защиту моей чести, а, проще говоря, объяснить наиболее доходчивым образом, почему такое поведение недопустимо. Альвисы были очень сдержанны в проявлении восхищения: быстрый взгляд, который охватывает всю фигуру, и вот незнакомец снова смотрит в глаза, а на его губах играет приятная улыбка, ни к чему не обязывающая и ни на что не намекающая. Мой спутник относился к такому поведению прохожих равнодушно, что подсказало: всё в рамках местных норм!

В ресторане мужчина попросил разрешения сделать выбор за меня. Я предчувствовала подвох, но согласилась. Когда принесли наш заказ, я испытала угрызения совести — еда была выше всяких похвал! Разнообразие блюд подтолкнуло меня к мысли, что матсэ решил устроить мне гастрономическую экскурсию. Во всяком случае, он пояснял из чего приготовлено каждое блюдо и в каком регионе его употребляют чаще всего.

После ужина мне устроили прогулку. Мы прошли несколько кварталов и оказались на смотровой площадке, с которой открывался шикарный вид на Лекко. Город пестрел огнями. Даже фиолетовая паутина в небе терялась на фоне этого сияния! Мне тут же вспомнился ночной Аксель — контраст поражал! По сравнению со столицей развлечений столица государства выглядела спальным районом в самый тихий час.

Вдоволь налюбовавшись красотами, я вспомнила о сопровождении. Матсэ всё это время молчал, позволив мне в тишине впитывать великолепие представшей картины. Мой взгляд заставил мужчину оторваться от размышлений. Не задавая лишних вопросов, он поставил меня в известность о том, что собирается вызвать авиетку. Я не стала возражать. В тот момент мне подумалось, что господин Рольф прекрасно чувствует окружающих и может быть вполне приятным спутником.

В общем, день выдался насыщенным и богатым на впечатления. Я уже почтила своим присутствием душевую комнату и чувствую себя более чем готовой упасть на кроватку, которая оказалась куда удобнее транформера в Центре, но тут компьютер фрэ Эльнак даёт о себе знать! Вообще-то, меня не предупреждали о том, что ему может от меня что-то потребоваться, но делать нечего — прошу машину включиться. Меня ожидает сюрприз, точнее видеовызов. Искренне надеюсь, что это не кай Ялмар решил поговорить с жёнушкой!

— Добрый вечер, фрэ Ольга! — господи Льорф свеж и бодр, будто его день только-только начался.

— Добрый, — отвечаю немного растеряно. — А откуда вы…

— Рольф, — произносит друг матсэ, еще до того, как я успеваю озвучить вопрос до конца. Утром я связывалась с альвисом, использую для этого какое-то стационарное устройство, за болтовнёй по которому вчера наша хозяйка позабыла о готовке.

— Понятно… И? — вопросительно гляжу на мужчину.

— Хотел поинтересоваться, — господин Льорф прочищает горло, — как там себя ведёт мой друг?

Я невольно улыбаюсь. Честное слово, будто заботливый родитель, интересующийся у воспитателя поведением своего ненаглядного ребёнка!

— Выше всяких похвал. Не знаю, что вы ему сказали, но благодаря внушениям я провела просто необыкновенный вечер.

— Вот и чудесно! — оживляется господин Льорф. — А что там со следующим пунктом вашего путешествия? Не определились ещё?

Вопрос заставляет почувствовать неловкость.

— Вообще-то, нет.

— Ничего страшного! Вас никто не торопит. Всё само собой случится в самое подходящее время.

Слова альвиса успокаивают.

— Рада это слышать.

Мужчина кивает.

— Приятно было вновь с вами побеседовать, фрэ Ольга! Жду от вас вестей о ходе поездки и… о том, как ведёт себя Рольф. Очень надеюсь, что он внял моему предупреждению. В противном случае, — альвис разводит руками, — я просто не знаю. Чем его ещё пугать!

Неприятненькая новость, но делиться своими мыслями я господином Льорфом не спешу.

— Мне тоже очень приятно было увидеть вас снова! Благодарю за заботу!

— Не стоит, — меня одаривают странной улыбкой, на этом связь обрывается.

Переживания господина Льорфа и померещившийся холодок в его взгляде немного портят приподнятое настроение. Лучше поскорее уснуть!

Только закрываю глаза, как знакомая круговерть фиолетовых огоньков уносит меня в мир грёз. Несмотря на то, что день в целом прошёл хорошо, почему-то именно последние события оказывают влияние на сновидения. Я вижу какие-то мрачные места: непроходимые болота, непролазные лесные дебри. Кругом грязь и холод. А в некоторых места и снег идёт, красивый такой, хлопьями! Он оседает пеплом на чёрных скелетах невиданных тварей. Даже представлять не хочу, как они выглядели, когда были живыми! Мир вокруг полон тревожных шорохов и звуков.

Внезапно картинка меняется. Я оказываюсь на зелёном газончике. Передо мной в нескольких шагах высится двухэтажный домик — белые стены, огромные окна, даже в ванной! Но кого тут стесняться, если вокруг лес?! Идиллия одним словом, но картинка почему-то вызывает опасение. Я не хочу идти внутрь, но иду. Дверь открывается, и лёгкие заполняет невероятно едкий запах, мне кажется, будто им пропитано всё вокруг!

Я долго стою в холле, потом захожу на кухню. Вернувшись в коридор, поднимаюсь на второй этаж. Поочерёдно заглядываю в две комнаты. Первая поменьше. Я запоминаю светло-жёлтые стены и небольшую кушетку для сна с выдвижными ящиками. Вторая — просторная спальня, явно предназначенная для двоих. Яркий свет из окна падает на огромную кровать. Я шагаю к ней. Луч света, отразившийся в зеркале, привлекает внимание к туалетному столику. На нём нет ничего кроме двух странных вещиц: широкой лимонно-жёлтой ленты и узкого плетёного шнура нежно-голубого цвета. Я протягиваю к ним руку, и неожиданно обнаруживаю, что она принадлежит мужчине! Пальцы сжимаются. В тишине комнаты раздаётся звук, больше похожий на рык раненного зверя, нежели на крик человека… или альвиса.

Просыпаюсь с бешено колотящимся сердцем. Пижамка мокрая от пота — хоть выжимай. Трясущимися руками тянусь за стаканом с водой. Только хочу отпить, как крик повторяется, и вода благополучно выливается на пол, а стакан закатывается под кровать. Я замираю на месте. Спустя несколько секунд из коридора раздаётся сдавленный стон. Отбросив в сторону одеяло, выбегаю из комнаты. Фрэ Эльнак вновь отправилась ночевать к подруге, поэтому у меня нет сомнений в том, кого нынешней ночью мучают кошмары.

Дверь в спальню матсэ оказывается закрытой. Я стучу очень громко, но кое-то предпочитает видеть мучительные картины и не реагировать на внешние раздражители! Прислонившись спиной к двери, какое-то время стою и слушаю, как мечется мужчина. Внутри у меня всё переворачивается от жалости. Неожиданное чувство!

Не знаю, сколько проходит времени, до того момента, как в спальне наступает тишина. Внезапно я осознаю, что сижу на полу под дверью. Как преданная собачонка, честное слово! Фыркнув, встаю и, с трудом передвигая затёкшими ногами, возвращаюсь к себе.

Во всяком случае, теперь мне ясно, почему фрэ Эльнак уходит под вечер. Звукоизоляция тут так себе!

ГЛАВА 12

Утро началось до омерзения рано — так показывали часы. Я натянула одеяло на голову, решив таким образом обмануть свой организм и заставить его заснуть, но минуты утекали одна за другой, как и остатки сна. Из-под двери потянуло знакомыми уже травками. Матсэ проснулся. Понятия не имею, сколько по времени заняли ночные бдения под его дверью, не вызывает сомнений одно: мне это ещё аукнется днём!

С кровати сползаю медленно — хватит с меня резких стартов! И халатик накидываю, прежде чем выйти из комнаты. Вдумчиво пересчитываю все ступеньки. На кухонном столе меня ждёт отдельная чашка.

— Как спалось? — задаю бессмысленный вопрос. Красные глаза и всклоченные волосы говорят сами за себя.

— Не очень, — отвечает мужчина и подрывается с места.

Чего это он? Долго теряться в догадках не приходится: это всё ещё действуют внушения господина Льорфа. В том смысле, что для меня отодвигают стул и молча ждут, когда я соизволю на него опуститься. Нужно поторопиться — не стоит без повода нервировать беднягу, он и так не в восторге от происходящего, начальство давит, да еще и собственная голова покоя по ночам не даёт!

— Я тоже плохо спала, — придвигаю к себе кружку. — Мне снилось…

— Я знаю, — перебивает меня матсэ.

Поднимаю на него глаза — он только-только устроился на своём месте. Сегодня фиолетовый взгляд излучает усталость. Неприятное разнообразие.

— Что вы знаете?

— Знаю, что вам снилось, — выдыхает мужчина и проводит рукой по лицу. После чего возвращается к своему чаю.

Пока он пьёт, перевариваю его ответ.

— Откуда?

— Связь, — матсэ пожимает плечами. — Иногда она работает и в обратную сторону.

— Как интересно! И что же это было? Воспоминания? — у меня такое ощущение, будто я ковыряюсь пальчиком в чужой ране, но меня можно понять: это ведь такой увлекательный процесс, что остановиться самостоятельно сможет не каждый.

И господин Усталый Волк так думает — как лицо скривил!

— Да. Это были воспоминания. Природа, которую вы видели, это Кьель.

— А животные?

— Животные? — переспрашивает он, но тут же догадывается о чём я. — А! Вы про трупы… это льеты. Некоторые их виды.

— А дом? — наверное, мало что на свете смогло бы меня удержать от этого вопроса!

— Дом… — мужчина откидывается на спинку стула и лениво крутит кружку, держа её за ручку. — Когда-то я в нём жил со своей семьёй. У меня была жена и дочь.

Он отрывает взгляд от своих рук и смотрит на меня. У меня язык к нёбу пристаёт — так в горле пересохло. Если господин Рольф ждёт вопроса, ему не дождаться!

— По версии следствия, — он кривит губы в горькой усмешке, — они подверглись нападению взбесившегося матсэ… Теперь у меня нет семьи.

Я прочищаю горло. Нужно срочно менять тему!

— Чем вам пригрозил господин Льорф?

Блеск! Это так похоже на вопрос «Куда мы отправимся дальше?», который я хотела задать!

Матсэ удивлён, он поднимает брови, но, тем не менее, отвечает:

— Мой верный друг предсказал, что во время следующего освидетельствования комиссия выявит у меня незначительные отклонения. Разумеется, медики дадут время на восстановление, но повторная экспертиза не покажет улучшений. После третьего отказа, меня спишут.

— Ваш друг пригрозил, что вы вылетите из дозора в Кьель? — я ошеломлена новостью!

— Именно так, — он кивает. — Поэтому, фрэ Ольга, более вам не следует переживать о невежливом отношении с моей стороны.

Ничего себе! Друг называется!

— Ладно, — бормочу невнятно. — А куда мы теперь отправимся?

— Вы о поисках тирстейля? — уточняет он.

— Угу, — я делаю глоток из кружки — настой как раз остыл до нужной температуры.

Матсэ пожимает плечами.

— Пока не знаю.

— А какие у нас планы на день?

— Полагаю, вы захотите посмотреть Лекко при дневном свете, — вслух размышляет мужчина. — Куда бы вы хотели отправиться?

— Я нашла кое-какую информацию о Лекко. Мне всё интересно, — признаюсь честно. — Поэтому выбирайте сами, куда мы пойдём! Должны же и вы получить хоть немного удовольствия от нашего путешествия.

Матсэ усмехается и тут же напряжённо замирает. С чего вдруг? О! Вот теперь и я слышу, что вернулась наша хозяйка.

— Предлагаю перейти на «ты» и называть друг друга по именам, — произносит он тихим голосом, чтобы находящаяся неподалёку женщина не услышала. — Разница в возрасте у нас не столь велика, к тому же госпожа Эльнак уже странно на нас посматривает. Не стоит вызывать ненужные вопросы.

Вновь он меня ошеломил! Я киваю в ответ на предложение!

* * *

Я и предположить не могла, что, получив возможность выбора, Рольф решит показать мне… зоопарк! Сначала я подумала: его опять переклинило, и сейчас меня отведут в вольеры с какими-нибудь жуткими тварями, но нет. Около часа мы любовались на птичек, маленьких и огромных, пернатых и не очень, ярких и едва различимых на фоне серых скал. Было интересно! Наблюдая за необычными и удивительными экземплярами, я слушала рассказы гидов, сопровождавших группы посетителей, или сама читала, что написано на мониторах, и не забывала периодически нырять в пакет с какой-то закуской, приготовленной из рыбы. Его нёс Рольф.

Размеры зоопарка поражали воображение. Мягко говоря, он был гигантский! После просмотра птиц я никак не могла определиться, куда отправиться дальше, поэтому инициативу перехватил матсэ. Вместо опасных хищников мы пошли смотреть на всевозможных пушистиков. Вид каждого из них способен был вызвать слёзы умиления у самого чёрствого человека!

— А вы точно не хотите посмотреть на… ну, не знаю, на хищников, например? — заглядываю в лицо матсэ и одновременно с этим отработанным жестом запускаю руку в пакет за новой порцией еды.

Рольф пожимает плечами:

— На хищников я в дозоре насмотрелся. И не «вы», а «ты», — напоминает он в миллионный, наверное, раз. — Но если хочешь посмотреть на опасных животных…

— Нет-нет! — я поспешно открещиваюсь, догадываясь, каким будет продолжение. — С удовольствием полюбуюсь на эту милоту!

Странный он всё-таки! Хищников не любит, но в Кьель рвётся. Из-за убийства семьи он до сих пор убивается, но вместо того, чтобы найти работу, которая помогла бы ему отыскать виновника, почему-то стремиться вернуться туда же, в Кьель!

— О чём задумалась? — голос Рольфа звучит насторожено.

— А что? — поднимаю голову, но солнце мешает рассмотреть мужчину. Прикрываю глаза ладонью и всё равно щурюсь. — Страшно?

— Есть немного, — отвечает он уже с насмешкой, — не могу предположить, до чего ты додумаешься, вот и переживаю.

Я фыркаю, хоть и неприлично это. Переживает он! Как же!

— Честно говоря, у меня уже после птиц переизбыток впечатлений наступил. Может, просто по городу погуляем. К местной архитектуре я вроде привыкла.

— Привыкла, говоришь, — задумчиво тянет Рольф, — ну, посмотрим, что с этим можно сделать!

Звучит не очень-то угрожающе, но я внутренне собираюсь, готовясь к сюрпризу.

— Идём на выход?

Я киваю, и Рольф, приобняв меня за плечи, поворачивает вправо. Фамильярность вырывает оторопь, от которой теряется дар речи, но в следующий миг из соседнего коридора с визгами и криками вываливает толпа детей в возрасте от шести до десяти лет. Будь я одна, меня бы попросту затоптали! Измученная дама, сопровождающая этот мини зоопарк, безуспешно пытается приструнить разошедшуюся ребятню, но по её лицу видно — на успех она не рассчитывает.

И вот интересно, как Рольф узнал о приближении орды маленьких варваров? Тут же коридоры с потрясающей системой звукоизоляции, не позволяющей слышать, что происходит за углом. А стеклянные стены непрозрачны, поскольку голограммы «дорисовывают» недостающую картинку для посетителей, чтобы ничто не мешало наслаждаться знакомством с живыми экспонатами.

— Что? — заметив мой взгляд, матсэ коротко смотрит на меня.

— Ничего, — не свожу с него глаз, — просто классика вспомнилась. «О, сколько нам открытий чудных…» — цитирую первую строчку бессмертного шедевра.

— Не пугает, что глядя на меня, тянет стихи декламировать? — мужчина криво улыбается, но я не собираюсь играть в эту игру.

— Ничуть! Просто вспомнила твои рассуждения о том, кто из матсэ выживает в Кьеле. Собственными глазами увидев проявление уникальных способностей, необходимых для этого, я теперь ещё в большем недоумении.

Естественно, разговор на тему Кьеля он поддерживать не намерен. Даже руку с плеча убирает, а то опасность уже миновала, а господин Рольф всё ворон считает. Вот где можно сострить! Но! Зачем портить такой прекрасный день.

По коридорам мы плутаем недолго и выбираемся из лабиринта зоопарка совсем не там, где заходили.

— Это западные ворота, — объясняет Рольф, заметив в моих глазах вопрос «Где мы?». — Пройдём немного вдоль ограждения и свернём в ближайший переулок.

На это предложения я согласно киваю. И еще надеюсь, что переулок окажется как можно ближе! Прогулка между двух высоченных бетонных на вид заборов, один из которых огораживает зоопарк, а другой — непонятно что, приятных эмоций точно не доставит! Во всяком случае, мне не доставит.

Некомфортное путешествие длится от силы минут пятнадцать. По истечении этого времени мы с Рольфом переходим широкую, но пустынную магистраль и сворачиваем в обещанный переулок. У меня непроизвольно открывается рот, и я начинаю крутить головой на триста шестьдесят градусов. Понимаю, что веду себя не лучше детей в зоопарке, но ничего не могу с собой поделать!

— Это что? — выдыхаю, наконец. — Голограмма или…

— Это старая часть Лекко, — Рольф с любопытством наблюдает за мной.

— Ощущение такое, будто я в где-то в Европе оказалась, — я вглядываюсь вдаль, пытаясь рассмотреть, где заканчивается мощёная улочка, стиснутая с обеих сторон невысокими каменными домами. В их узких высоких оконцах не горит свет, но то тут, то там загадочно поблёскивают блики чудом пойманных лучей солнца. Мрачновато, конечно, но деревянные балки и обналичники, выкрашенные в яркие цвета, немного сглаживают впечатление.

— Мы же не всегда строили дома из стекла и металла, — резонно замечает матсэ. — Лекко — очень древний город, когда началась его перестройка, приняли решение оставить какую-то часть.

— Что-то вроде культурного наследия? — оборачиваюсь к мужчине.

— Скорее, это напоминание о том, что и безо всех изобретений и достижений мы способны создавать нечто, что может прослужить века.

— Интересная философия, — перевожу взгляд на фасад ближайшего здания.

— Остаёмся здесь? — предлагает Рольф, будто не уверен, захочу ли я продолжить прогулку по этому кварталу.

— Конечно! — отвечаю с жаром, только что в руку его не вцепляюсь. — Тебе снова удалось меня удивить!

— И, кажется, приятно, — бормочет матсэ себе под нос, но я оставляю это без комментариев. В конце концов, не всё в жизни их требует!

Кружение по переулкам длится около часа. Мне оно ничуть не надоедает, но Рольф решает, что я достаточно уже познакомилась с историей архитектуры Альвиса, и нам пора возвращаться в настоящее. Очередная улочка выводит на пешеходную зону, рядом с широким проспектом, по которому, впрочем, всё равно никто не ездит. Все перемещения транспорта, как я поняла, происходят исключительно в воздухе. Мне немного грустно, я уверена, что ничего интересного сегодня уже не увижу!

Моё состояние не укрывается от внимания Рольфа. Он хмурится. Неужели переживает? Ответ приходит очень скоро! Вместо того чтобы двигаться дальше вдоль проспекта, матсэ на первом же перекрёстке поворачивает налево. Ну, что сказать… тут всё такое… яркое и какое-то… детское. Интересная тактика! Меня что, принимают за маленькую девочку? Сначала приводят в зоопарк, а потом сюда. Впрочем, детей вокруг не так уж много! Взрослые самостоятельно останавливаются возле кричащих витрин и надолго перед ними залипают. Я лишь скептически хмыкаю, увидев одну из таких картин достаточно близко. А потом… потом я внимательнее присматриваюсь к тому, что в ней выставлено.

— Ольга, ты сейчас себе шею свернёшь, — посмеивается Рольф, и я ничего не могу ему возразить! Действительно повернула шею чуть ли не на сто восемьдесят градусов!

— Это что такое? — киваю на совершенно безумные штуковины за стеклом.

— Сладости. Разные, — следует немедленный ответ. — Хочешь попробовать?

— Хочу! — заявляю прежде, чем до конца осмысливаю ответ. — Только я ведь не знаю, ни из чего это, ни…

— Выбрать на свой вкус? — Рольф обрывает моё блеяние. Я лишь киваю, заворожено таращась на богатый ассортимент товара. В голове помимо вопроса «Что это такое?» крутится еще один «Как это всё едят?! Оно же огромное — перемажешься!». До дома-то мне точно не утерпеть!

Матсэ скрывается за дверью магазина, а я остаюсь снаружи. Из прострации меня выводят возмущённые возгласы прохожих, звучащие слева. Вот только вместо того, чтобы повернуть голову в ту сторону, оценить обстановку и принять решение, я почему-то резко приседаю, взвизгнув от неожиданности — такого неповиновения я от собственного тела никак не ожидала. Перед глазами что-то мелькает голубоватым светом. Отшатнувшись от неожиданности, я усаживаюсь своей гордостью прямо на тротуар. Повернув голову вправо, вижу, как компактная авиетка набирает высоту, устремляясь вдаль. Её сумасшедший водитель проворно прячет руку в окно. А в руке-то он сжимает не игрушку какую, а самый настоящий нож с лазерным лезвием! Мне такой Меккель показывал в лаборатории — уж не знаю, для каких целей. Тогда мне страшно не было, а вот сейчас просто трясёт от осознания катастрофы, которой удалось избежать только чудом!

Тут я вспоминаю, что у меня вообще-то есть охранник! Шея двигается с трудом, но влево с горем пополам поворачивается. О! А вот и охранник! Рольф стоит рядом. В левой руке у него стакан с чем-то многослойным бело-розовым и даже с моего места одуряюще пахнущим ванилью. Правая ладонь сжата в фирменном жесте Супермэна и направлена в сторону удаляющего воздушного судёнышка. Над штуковиной, охватывающей запястье мужчины, которую я приняла за часы, светится голграммка красного цвета. Руны мне не видны, но матсэ они не радуют.

— Вставайте! — требует он, опуская руку.

Переход на «вы» неожиданный. Наверное, Рольф очень недоволен. Что ж, не буду расстраивать его еще больше. С трудом, но поднимаюсь на ноги. Колени дрожат, просто не описать как!

— Я не понимаю, что произошло, — лепечу тихо-тихо. Отлично! Ещё и язык заплетается!

— Вы о том, что тело подвело внезапно или о самом нападении? — Рольф глядит на меня в упор, я даже теряюсь.

— А откуда вы знаете о том, что мне внезапно стало нехорошо?

— Я увидел, как он подлетел, но уже не успевал выйти, поэтому… — матсэ замолкает, разводя руками и предлагая додуматься до остального самой. Мозг соображает не очень быстро.

— Это что было? Связь?! — смотрю на Рольфа огромными от шока глазами.

— Я подумал, если вам снесут голову, то вас это опечалит, да и мне несладко на службе придётся. Десерт будете? — спрашивает он будничным тоном, протягивая стакан с соломинкой, которая почему-то расстраивается в моих глазах.

Я пытаюсь нащупать витрину за спиной, но понимаю, что до неё далеко. Ближе всего Рольф, на нём я и повисаю, используя как опору.

— Ох, ты ж! — бормочет он и второй раз за без малого два часа обхватывает меня за плечи.

— Всё в порядке? — сквозь шум в ушах пробивается голос незнакомого альвиса.

— Уже да, — отвечает Рольф и добавляет, не скрывая сарказма: — Вы вовремя, офицер!

— Предъявите ваши документы, будьте любезны.

О! Кажется, кто-то обиделся! Лучше бы действительно службу несли, как надо! И вообще, разве фиолетовые глаза за документ не сойдут? Или господин офицер дальтоник? Впрочем, нет! Те красный и зелёный не различают, и неизвестно ещё, есть ли такое отклонение у альвисов.

В поток размышлений вклинивается голос Рольфа:

— Конечно, офицер!

По-моему, матсэ опять демонстрирует окружающим оригинальное наручное и главное многофункционально украшение.

— Приношу извинения за беспокойство, матсэ Рагнольф, — тараторит альвис, ознакомившись с «документом». — С фрэ всё в порядке? Может, вызвать медиков?

— Не стоит беспокоиться, — по голосу Рольфа понимаю: он уже утомился общением, и ему жутко хочется отвязаться от офицера, намеревающегося развести кипучую деятельность. — Мы ещё пару минут постоим и наймём авиетку.

Я активно киваю, правда, лбом при этом всё еще утыкаюсь в грудь матсэ.

— Вот видите, офицер! Фрэ поддерживает мой план.

— Ну… — альвис мнётся в нерешительности, — в таком случае, удачного вам дня.

— Да уж! Вряд ли он завершится чем-то более впечатляющим, чем это происшествие, — бормочет Рольф, просто-таки вынуждая меня захихикать. — О! Раз ты уже смеёшься, может, и идти сможешь?

Вот мы снова перешли на «ты»!

— Смогу. — Самое прекрасное, что я почти не вру! Так, немного приукрашаю свои возможности.

— Тогда держи, и идём, поищем стоянку, она должна быть где-то недалеко.

Забираю у Рольфа десерт, и тут же выясняется, что он жидкий!

— Ох, ты ж! — восклицает матсэ, наблюдая, как бело розовое пятно расползается по его куртке. Он встречается со мной взглядом: — Это вместо благодарности? Поделилась сладеньким?

Я краснею.

— Мне показалось, что это густое! — начинаю оправдываться, но вспоминаю про лучшую тактику своего мира: — У тебя ведь слои ни разу не шелохнулись, и ты не предупредил!

— Ясно! — он закатывает глаза и забирает стакан обратно, поясняя свои действия: — Я не сяду в авиетку, если ты будешь держать его в руках. Не хватало мне еще оплачивать чистку салона!

Ладно! Пусть ворчит! Не со злости же, и так понятно.

— Ну, что ты улыбаешься? — спрашивает Рольф, доставая из нагрудного кармана какую-то упаковку и вручая её мне. — Устраняй последствия своей неловкости.

— Это что, обычные влажные салфетки? — удивляюсь, отлепив липкий язычок.

— А ты что хотела получить? Портативный анигилятор?

Молча достаю салфетку и принимаюсь за дело. Пусть шутит. Вот сейчас постоим, потом полетаем, тогда я совсем в чувство приду и устрою ему допрос с пристрастием по поводу того, кому я мешаю, как обстоят дела с преступностью в Альвисе. И много чего еще спрошу!

* * *

Мама, занимаясь готовкой, частенько повторяла с умным видом одно и то же: «Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок». Развивая мысль, она добавляла, что сытый мужчина — это довольный мужчина. Я скептически относилась к подобного рода замечаниям. Папа всегда был спокойным и довольным, вне зависимости от того, кормил его кто-нибудь или нет. Ваську, наоборот, задобрить едой было невозможно. Когда после обеда к нему кто-то цеплялся в столовой, он словами изничтожал наглеца ничуть не менее жестоко, чем после уроков, хотя вот только выбрался из-за стола, слопав и первое, и второе, и компот с булочкой.

После года совместной жизни с Владом я поняла: доля истины в маминых нравоучениях всё же имеется, но многое зависит от ситуации и характера человека. Если Воронцов-старший в конторе начинал крутить всем хвосты, и под раздачу попадал и его сынок, то «подобрение» у моего фиктивного супруга начиналось только после выходных, проведённых в обществе Кристины.

Я пока не знаю, относится ли Рольф к числу мужчин, попадающих под внушаемое с детства правило, но для подстраховки собираюсь накормить его перед грядущей беседой. На всякий случай! Фрэ Эльнак успела уехать к подруге ещё до нашего возвращения, поэтому хлопотать предстоит самой.

Матсэ, удивлённый тем, что вместо спальни я направляюсь на кухню, идёт за мной.

— Что приготовить? — спрашиваю, оглянувшись на него, а сама мою руки.

Мужчина пожимает плечами, с интересом за мной наблюдая. Наверное, ожидает какого-нибудь подвоха. И зря! Во время недолгого полёта я окончательно пришла в себя и ничего интересного и опасного выкидывать не собираюсь.

— Тогда предлагаю заварить настой и выпить его, заедая остатками утренней выпечки от фрэ Эльнак.

— А как же это? — он ставит на стол стакан с десертом. Содержимого в нём осталось столько же, сколько было перед началом чистки куртки.

— Поделим пополам! — я в свою очередь выставляю на стол два чистых стакана, вполне подходящих для того, чтобы реализовать задумку. — Разольёшь сам?

Кивнув, Рольф стягивает куртку и идёт к мойке. Правильно! Чистые руки залог здоровья.

Пока выгружаю на стол запасы еды, матсэ выверенными жестами разливает десерт. Строго поровну, и не пролив ни капли. Ну, конечно, как иначе!

Поздний обед проходит в дружественной тишине. Рольф поглядывает на меня время от времени. Создаётся впечатление, что он ожидает вопросов, но я решила выждать и жду! Хотя слова уже вертятся на языке. Я его даже пару раз прикусываю легонько. Наконец, Рольф отставляет в сторону пустой бокал. Рядом стоит стакан в бело-розовых разводах. На десертной тарелке, выделенной для матсэ, от булочек остались только крошки. Окинув взглядом получившийся натюрморт, я и свой бокал ставлю на стол.

— У меня появилось несколько вопросов в связи с сегодняшним происшествием. Не откажешься хотя бы выслушать их?

Мужчина откидывается на спинку стула, но руки на груди скрещивать не спешит.

— Я поражён твоей выдержкой, — улыбается он. — Задавай свои вопросы. Скорее всего, я на них даже отвечу.

Получить согласие на беседу настолько удивительно, что я даже теряюсь.

— Хм… Ну, хорошо! Вопрос первый. Как ты думаешь, кто это мог быть?

Рольф пожимает плечами.

— Не могу сказать. Полагаю, тебя просто приняли за кого-то другого. Случайное стечение обстоятельств.

— То есть, такие нападения в Альвисе в порядке вещей? — смотрю на матсэ квадратными глазами.

— Нет, конечно! Но преступные элементы существуют и в нашем мире. Их далеко не так много, как у вас, к примеру, но всё же раздел криминальной хроники есть и в наших новостях.

— Но ты уверен, что это случайность? — опираюсь локтями на стол и чуть подаюсь вперёд.

— Разумеется. Могу даже объяснить почему, — предлагает Рольф.

— О! С удовольствием послушаю! — подпираю подбородок раскрытыми ладонями.

— Я попытался узнать идентификационный номер авиетки, но система сообщила, что объект неизвестен. Это значит, что нападавший состоит в какой-то серьёзной группировке.

В недоумении развожу руками:

— Но зачем моя смерть любой из ваших группировок?!

— Вот и я о том же, — кивает Рольф, — им она совершенно ни к чему. Поэтому я думаю, что преступник ошибся.

— Ты сообщишь об этом инциденте своему другу?

— Разумеется, я поставлю Витоля в известность. Он ведь курирует твоё пребывание в Альвисе и должен знать обо всём, что с тобой происходит.

— Да, — посмеиваюсь невесело, — сегодня у него тот еще денёк выдался!

— Что ты имеешь в виду? — мгновенно настораживается матсэ.

— Ничего особенного, — пожимаю плечами. — Просто утром я с ним связывалась и уверяла, что ты взялся за ум. Мне показалось, он обрадовался. А вечером он узнает такую новость от тебя… У него, чисто случайно, нет проблем с сердцем?

— Нет, — медленно отвечает Рольф на вопрос и сразу же задаёт свой: — Зачем ты рассказала Витолю о наших планах?

Я отвожу взгляд, собираясь с мыслями, однако меня не покидает ощущение, что мужчина пристально глядит в мою сторону.

— Просто его решение показалось слишком суровым. Даже мне ясно, что участие в дозоре для тебя чрезвычайно важно, хотя я и не понимаю, зачем ты туда так рвёшься.

— В моём случае это единственная стоящая угроза, — произносит Рольф преувеличенно сдержанным тоном. — Ты, видимо, не до конца осознаёшь важность поисков камня, вот тебе и кажется, что его методы слишком суровы.

Всматриваюсь в лицо Рольфа. Он тут же реагирует на безмолвные вопросы в моём взгляде.

— Нет, я не стану объяснять причину, по которой считаю Кьель самым подходящим местом для себя. Так же я не стану раскрывать, почему против роли сопровождающего. Скажу только, что причина не в тебе.

— Хочешь казаться загадочным? — заявления Рольфа вызывают усмешку.

— Нет, — бросает он коротко.

Неожиданно в голове мелькает странная мысль. Я даже не уверена, что она принадлежит мне.

— Ты боишься меня напугать!

Матсэ вздыхает и опускает взгляд, устремляя его на пустой стакан из-под десерта.

— Не стоит играть со связью, Ольга. Это может привести к последствиям, которые тебе придутся не по нраву, — советует он.

— Откуда ты знаешь, что мне придётся по нраву, а что нет?! — его стремление решить это за меня, меня, собственно, и не зная толком, возмущает до глубины души. Однако моё возмущение Рольфа не волнует, он продолжает настаивать на своём:

— Знаю. Я читал досье на тебя. Там есть и психологический портрет, и много прочей полезной информации.

Вот это новость! Вот это аргумент в споре! Чувство такое, будто я внезапно оказалась голой. Знает он! Читал он! Да кто ему позволил?!

— На этом настоял Витоль.

Как удобно иметь такого беспринципного друга! Всегда есть возможность прикрыться его именем.

— Пока я изводила вопросами компьютер фрэ Эльнак, ты читал это, да? — изо всех сил стараюсь держать себя в руках, повторяя неустанно, что он просто выполнял приказ, но от сарказма удержаться не получается: — Разве там написано, что я люблю ходить в зоопарк?

Рольф с удивлением глядит на меня.

— Ты предложила мне выбрать место, куда мы направимся, руководствуясь собственным вкусом. Я это сделал.

— Ты реально любишь смотреть на зверей?

— На птиц, — уточняет он. — Мой отец был орнитологом и организовал ферму по разведению редких видов. Я всё детство прожил в окружении пернатых и знаю о них столько, сколько мало кто из выпускников университетов. Отец успел привить мне любовь к птицам.

— Успел? — цепляюсь за слово.

— Он погиб в результате несчастного случая, когда мне было восемь лет. В тот день доставили новые клетки для перевозки птиц. Это довольно громоздкие и тяжёлые конструкции, напичканные электроникой, способной создавать микроклимат. Вещь нужная, ведь зачастую приходилось перевозить экземпляры, обитающие в совершенно разных климатических зонах. При погрузке клетки ненадёжно закрепили, и когда дверь транспортника открылась, они просто высыпались на землю. Отец стоял ближе всех. Он умер ещё до приезда медиков.

Я молчу, не зная, что сказать. Но Рольфу не требуются мои комментарии, он продолжает рассказ после короткой заминки:

— После его смерти меня определили в приют. Там я и познакомился с Витолем. В одиннадцать лет у меня открылся дар матсэ, а тесты не выявили отклонений. Так я оказался в корпусе, занимающимся подготовкой дозорных. На какое-то время мы с другом потеряли связь, но он, кажется, особо и не расстраивался, потому что жутко мне завидовал, — губы Рольф едва заметно кривятся в намёке на улыбку. — В тринадцать и у него открылся дар, но в таком возрасте на обучение уже не берут. Витоль погрузился в учёбу. Воспитатели прочили ему карьеру дипломата. Так и случилось. Мы встретились вновь, когда нам исполнилось по восемнадцать, и каждый из нас был вполне доволен тем, как нашими жизнями распорядилась судьба.

— Здорово, — это единственное, что приходит на ум, но стоит слову сорваться с губ, как следом рождается вопрос: — У тебя не оказалось других родственников?

— У меня есть тётка, но они с отцом никогда не ладили, поэтому, узнав о его гибели, она первым делом написала официальное письмо с отказом от опекунства. Я считаю, что мне повезло. Если бы она сначала проконсультировалась с юристом, моё детство и юность прошли бы не в самой благоприятной обстановке.

Упоминание о юристе ставит в тупик.

— А причём здесь юрист?

— По нашему законодательству я являлся наследником отца, и именно мне должны были перейти и ферма, и прочее его имущество, и денежные средства. Если бы тётя согласилась взять меня под опеку, всем этим до моего совершеннолетия распоряжалась бы она. А так управление делами взяли в свои руки специалисты, состоящие на государственной службе, которые занимаются именно такими случаями. Они наняли управляющего, следили за его работой, за уплатой налогов. Конечно, государство получало дополнительный процент за заботы, но он не существенный. Я, кстати, вступив в права наследования, тоже проверил, как вёл дела нанятый управляющий. Меня всё устроило, и я оставил его на той же должности.

Вот как оказывается, тут бывает! Матсэ любят птичек и могут являться владельцами целой фермы по их разведению, а некоторые альвисы просто копии злых мачех из сказок! Я даже головой качаю, чтобы всё в ней немножко уложить.

— А твоя мать?

— Я её не знал, — отвечает Рольф голосом, лишённым эмоций. — Отец рассказывал, что они познакомились в университете, подружились, но романтические отношения их не связывали. Они поддерживали связь и после учёбы. Годы шли, но личная жизнь ни у одного из них не складывалась, однако они оба задумались о рождении ребёнка. Вот так появился я. Родители никогда не состояли в браке, просто решили воспитывать меня совместно, но так вышло, что все хлопоты легли на отцовские плечи. Мать постоянно пропадала в экспедициях, как супруг фрэ Эльнак. Учёные до сих пор активно исследуют ту часть Альвиса, которая необитаема, а это опасная дело.

— Она тоже погибла?

— Спустя полтора года после моего рождения, — кивает Рольф, — а до этого, как я уже сказал, она большую часть времени отсутствовала.

История Рольфа меня ошеломила. Я понимаю, что он не пытается вызвать жалость. Признания своего рода моральная компенсация за то, что ему известны подробности моей жизни.

— Когда я изучал материалы, то так и не смог понять одну вещь, — тихо произносит Рольф, заставляя посмотреть на него. — Там было фото твоего мужа. Женщинам такие нравятся. Почему же ваш брак не стал настоящим? Он не в твоём вкусе?

Вопрос вызывает у меня желание пошутить:

— А может быть, я не в его вкусе?

Рольф склоняет голову к плечу, действительно размышляя над предложенной мной версией. Что-то мне не хочется видеть, как он задумчиво покачает головой и скажет: «Ну, да… Возможно».

— А в папочке, которую тебе прислали для ознакомления, не было его биографии? — прерываю затянувшийся мыслительный процесс.

— Нет, не было. А там что-то интересное?

— Как сказать… он давно уже встречается с девушкой. Они любят друг друга. Однако отец Влада никогда бы не одобрил их брак.

— Какие страсти, — роняет матсэ в ответ на мои слова.

— Кому что достаётся, — пожимаю плечами.

Вместо того чтобы продолжать дискуссию, приобретшую философский уклон, Рольф поднимается со стула:

— Пойду-ка я поговорю с Витолем.

Это почти похоже на просьбу, поэтому я разрешаю матсэ покинуть меня:

— Иди.

А я, пожалуй, займусь посудой!

* * *

Вечером в душе, перед самым выходом обнаруживаю пренеприятнейший сюрприз! Несколько раз провожу по гладкой, без отметин коже и непроизвольно морщусь. Не заметь я исчезновения шрама, нового видения ждали бы мы еще долго, а главное безуспешно!

Довольно много времени уходит на уговоры самой себя постучаться к Рольфу и попросить о выполнении прямых должностных обязанностей. Я привожу всевозможные аргументы, начиная с того, что меня сюда не в отпуск пригласили, а для дела. Напоминаю, насколько мы стесняем госпожу Эльнак, считающую своим долгом каждый вечер отправляться к подруге. И подруга эта наверняка не в восторге от зачастившей гостьи! Как ни странно, наибольшее мотивирующее действие оказывает воскрешение в памяти сегодняшнего нападения — чем дальше я буду от Лекко, тем выше шансы, что подобного недоразумения не повторится!

Стучаться к матсэ не приходится. Он сам открывает дверь, после того, как я пробегаю по коридору до своей комнаты. Замерев с занесённой над порогом ногой, поворачиваю голову.

— Что случилось? Вечерняя пробежка? — иронизирует он, буквально растёкшись по косяку.

— Нет! Обнаружила отсутствие присутствия шрама.

— Ясно, — матсэ кивает. — Тогда милости прошу! — он широким жестом приглашает войти в свою скромную обитель.

— Угу, — мычу, следя глазами за его рукой, — только переоденусь и сразу к тебе!

Делаю решительный шаг и захлопываю дверь до того, как мужчина начнёт задавать всякие глупые вопросы. Например, зачем нужно переодеваться? Вопрос действительно глупый, а проблема насущная. Я же не знала, что у меня вечером организуется сеанс матсэкусания, потому и надела обычную пижаму, в которой уже щеголяла перед Рольфом на кухне и до сих пор не забыла его комментарии и взгляды. Нет! Повторять прошлый опыт не хочу! Нужно найти что-нибудь приличнее и просторнее… размера на четыре, ну хорошо, можно да два!

В сумке обнаруживаются какие-то широкие штаны и недлинная туника. Скорее всего, это предназначено для занятий спортом, но и для моих целей прекрасно подойдёт! Я быстренько обнажаюсь и надеваю новый наряд. Зеркало в спальне отсутствует, однако, оглядев на себя, прихожу к выводу, что фигура стала похожа на прямоугольник — ни груди не видно, ни талии, ни бёдер — широкий простор для воображения. То, что надо!

Дверь в комнату Рольф не закрыл, поэтому вхожу без стука. Он в наушниках валяется на кровати. Оглядываюсь по сторонам в поисках свободных поверхностей, про себя отмечая, что не отказалась бы пожить в этой комнате — бледно-зелёные стены нравятся мне куда больше лавандовых. Меж тем поверхности никак не желают обнаруживаться. Стол завален какими-то штуками, их провода переплетены в неразъединимое целое. В растерянности перевожу взгляд на Рольфа, тот, оказывается, с живейшим интересом наблюдает за мной. Думаю, он понял, какой вопрос созрел у меня в голове, но упорно молчит.

— И как? — я развожу руками. Неужели на кухню придётся спускаться?

Упрямый Волк молчит. Он садиться на постели. Развернувшись и спустив ноги на пол, мужчина выжидающе смотрит на меня. Пока я хлопаю глазами, матсэ снимает наушники.

— Сообразила? — его ладони ненавязчиво так ложатся на колени.

Вот уж нет! Воинственно скрещиваю руки на груди и хмуро взираю на этого мечтателя.

— Рольф, вот скажи мне, — взгляд мужчины приобретает ещё большую заинтересованность, — почему каждый новый сеанс привязки должен быть не только болезненным, но и унизительным? Так положено?

Тёмные брови медленно ползут вверх, достигнув предела, они останавливаются, и, видимо, включают речевой аппарат:

— Про болезненность я тебе уже говорил — это лишь в твоей голове. Не захочешь — не будешь ничего чувствовать. Про унизительность, — тут он берёт паузу и качает головой, — я не виноват, что у тебя такие ассоциации возникают.

Я фыркаю. Боль в голове! Как же!

— Тебя собака никогда не кусала?

Рольф отвечает не мешкая:

— Нет.

— Я так и подумала! — вздёргиваю подбородок, предвкушая продолжение разговора. — А скажи мне вот еще что! Какие ассоциации должны возникать в связи с этим процессом, после того, как ты усадил меня на стол и попытался… залезть мне под юбку, назовём это так.

Мужчина переводит взгляд в потолок, задумчиво потирая указательным пальцем правый висок. Интересный способ стимуляции мозговой деятельности!

— Но сейчас ведь я не имею в виду ничего такого, — он вытягивает чуть вперёд раскрытую ладонь, предлагая оценить мысль и согласиться с ней.

Понятно! Господин Наивный Волк, ничего не слышал о важности первого опыта и прочей психологической чепухе.

— Но если тебя это так смущает, я могу подушечку на колени положить, — с совершенно серьёзным выражением лица предлагает этот затейник.

— Ну, положи! — криво усмехаюсь, шагая вперёд.

Офигеть! Он кивает и тянется за подушкой, после чего кладёт её на себе колени!

— Ты такой заботливый! — не сдерживаю сарказма. Параллельно с оттачиванием остроумия, осваиваю позу наездницы.

Мой вариант меня устраивает, но матсэ, видимо, считает, что так не дотянется, потому придвигает ближе. Надо отдать ему должное, руки свои он кладёт мне на талию, а не ниже. Казалось бы, каких-то пятнадцать сантиметров, но теперь воздух буквально пропитан запахом моря! Выходит, не моя кровь так пахнет, а Рольф. Чудеса!

За размышлениями не забываю откинуть волосы в сторону, освобождая доступ к шее. Меня вновь устраивают результаты собственных усилий, но мужчина опять недоволен. Он убирает парочку выбившихся волосков, при этом несколько раз задевает кожу. Удивительно, но пальцы у него прохладные и совсем не шершавые! Кремом мажет что ли? Я хихикаю над собственными мыслями, но веселье вмиг улетучивается, стоит Рольфу наклонить и зафиксировать мою голову.

«Это не больно!» — повторяю сначала мысленно, а потом беззвучно шевеля губами, но всё бесполезно! Это больно! Дико, просто адски больно! Гораздо больнее, чем в прошлый раз. Забыв про самовнушение, надеюсь лишь на то, что подступившие к глазам слёзы не польются по щекам.

Наконец, пытка заканчивается. Рольф убирает руки, и мне приходится вцепиться за его плечи, чтобы не упасть. Он тут же реагирует, подхватывает меня под спину.

— Всё в порядке? — в его голосе звучит беспокойство.

— Угу, — отвечаю невнятно, опасаясь выдать себя голосом.

— Тогда почему ты глаза не открываешь?

Я чувствую его дыхание на собственном лице. Как близко, оказывается, подобрался господин Волк! Однако глаза всё же придётся открыть. Опустив голову, делаю это. Слёзы на месте, сморгнуть их не удается. Я ощущаю, как они каплями собрались в уголках глаз. Надо срочно вставать и уходить отсюда.

Матсэ неохотно убирает ладони. Надо думать, ему хочется не подержать меня в руках подольше — он банально переживает за моё состояние. Лучше бы научился кусаться менее болезненно, трепетное существо!

— Надеюсь, ночью мы увидим что-нибудь стоящее, — произношу хриплым голосом, уже у двери.

— Ольга! — зовёт меня Рольф, поняв, что что-то не в порядке, но я уже в коридоре.

По пути до спальни осторожно ощупываю место укуса. Вроде бы ничего страшного, но это ни о чём не говорит! Достав из сумки подарок Меккеля, направляюсь в ванную. Я искренне уверена, что отметина выглядит еще хуже, чем в прошлый раз, потому не в силах описать собственное удивление, когда вижу в зеркале аккуратный след и едва воспалённую кожу.

— Так с какого тогда было так больно?! — невольно срывается с губ. — С-с-связь, чтоб её… — бормочу со злостью, заклеивая ранки от укуса.

Может, у меня действительно с головой не то, и стоит аутотренингом заняться?

ГЛАВА 13

Ночью мне снился лес, дремучий, бескрайний и красивый, как на обоях для рабочего стола. Рольф уверенно опознал местность и назвал следующий пункт нашего путешествия — Кунт. Ему, конечно, виднее, но как он смог угадать город, если города, собственно, в сновидении видно не было, непонятно! Спорить и выпытывать у матсэ профессиональные секреты я не стала. Вместо этого собрала вещи к означенному часу, тепло попрощалась с фрэ Эльнак и забралась в авиетку.

Погода сегодня радует низкими серыми облаками, отсутствием солнца и промозглым ветром. Пока Рольф убирает вещи в багажное отделение, я успеваю уговорить кресло превратиться в кушетку и с блаженным выдохом вытягиваюсь во весь рост. Веки мгновенно закрываются, причём сами, без моего участия и желания!

— Решила вздремнуть? — мужчина шуршит рядом, устраиваясь на соседнем кресле. Если он настроен на беседу, то я нет, поэтому ограничиваюсь коротким:

— Разве не заметно?

Вместо ответа слышу печальный выдох. Наверное, Рольфу жуть, как хочется, попытать меня по поводу вечернего происшествия, но говорить об этом я не хочу категорически. В общем, жалостливые вдохи и выдохи игнорируем! Проваляться четыре часа с закрытыми глазами — затея бредовая, но вдруг организм в какой-то момент поддастся на обман, и я засну. Почему нет? Погода к этому располагает.

Авиетка почти неощутимо взмывает ввысь. Её движение отзывается в голове странными ощущениями, которые убаюкивают и медленно погружают в состояние дрёмы. Перед глазами вновь возникают бескрайние лесные просторы, — видимо, подсознанию, понравилось ночное видение — и в то же время до слуха нет-нет, да доносятся шорохи, возвещающие о том, что матсэ бодрствует.

Несколько раз я будто проваливаюсь в глубокую чёрную яму, где нет видений, и не существует времени, но вынырнув из неё, вижу всё тот же лес и слышу шорохи. Очередное такое погружение прерывает Рольф. Я чувствую тяжесть его ладони на плече.

— Ольга! — зовёт он негромко.

— Да? — сил нет разлепить веки!

— Хочешь поплавать?

Глаза сами собой широко распахиваются. Я даже на автомате принимаю сидячее положение.

— В смысле? — спрашиваю у Рольфа, а сама осматриваюсь по сторонам, прикидывая, за что можно зацепиться, если он решит катапультировать меня без моего на то ведома. Впрочем, странные мысли довольно быстро исчезают. Я вспоминаю, что у нас с матсэ временно-вынужденное перемирие.

Вместо того чтобы подбирать слова для ответа, мужчина отворачивается и обращается за помощью к бортовому компьютеру. Несколькими движениями он заставляет машину показать голограмму какой-то местности. Пусть она и прозрачная, но цветная и объёмная. Я прекрасно вижу, как шевелится листва на деревьях, как от ветерка поверхность воды покрывается рябью. Я даже слышу тихий плеск и разноголосую перекличку птиц!

— Скоро подлетим к этому озеру, — Рольф, не отрываясь, смотрит на пейзаж.

Если честно, то искупаться хочется, но…

— В Альвисе же осень, и к тому же мы летим на север!

— Если перевести показания датчиков на шкалу Цельсия… — Рольф что-то там нажимает, занимаясь переводом, — то получится, что температура воздуха составляет двадцать два градуса, а воды — двадцать семь.

— Это как? — температурная аномалия вызывает удивление.

— В озере бьют горячие ключи, и с востока в эту область пришёл тёплый фронт, — докладывает он, читая инфу, предложенную машиной. После чего матсэ поворачивается ко мне. — Ну, так как?

— А сотрудники Центра не положили в сумку купальный костюм, — фраза почему-то больше похожа на жалобу. Удивительно!

— Ничего страшного! — заверяет меня искуситель. — В воде всё равно нет никого, кто мог бы на тебя покуситься. Оставишь вещи на берегу!

Ну да! Искупаться голой — такой пустяк! Вариант купания в белье я не рассматриваю — пакета для перевозки влажного белья у меня тоже нет, а ехать потом в мокром… бр-р-р!

— Если жалко свои вещи, я могу одолжить тебе какую-нибудь из своих маек, чтобы ты могла потом вытереться.

Да, об этом я тоже успела подумать!

— Не то, чтобы жалко, — вздыхаю я, — но согласись, что вытираться твоей майкой гораздо практичнее, чем любой вещью из моего гардероба. У нас с тобой разница на сколько размеров?

Рольф улыбается.

— Значит, решено! Снижаемся.

Я киваю, хотя моё согласие уже никого не волнует. Как ни странно, меня не волнует то, что оно никого не волнует. Вот такой языковой и психологический казус!

* * *

Рольф сажает авиетку на небольшой опушке — спасибо тебе, режим вертикального взлёта-посадки! Дальше он предлагает пройтись пешком. Я не возражаю! Солнышко греет, птички поют и, как матсэ меня уверил, в этих местах не только в воде безопасно, но и в лесу!

Через три минуты куртку приходится снять, а обувь, в которой я сомневалась с самого начала, показывает себя молодцом. Материал на самом деле дышит, и ноги остаются в сухости и ненатёртости. Единственное, что меня беспокоит, это лёгкий дурман в голове. Никак не могу сообразить, чем он вызван, но щебет птиц и жужжание насекомых отдаются в голове эхом.

— Рольф, — обращаюсь я к мужчине, выступающему в роли проводника, потому медленно шагающему впереди, — ты уверен в том, что тут нет ничего опасного для человека.

— А что такое? — он не поворачивается, и это уже можно перевести, как «Да, уверен!», но на вопрос я всё же отвечаю:

— У меня в голове все звуки эхом отдаются, и вообще, ощущение такое, что если расправлю руки, то взлечу.

— Если ты расправишь руки, то зацепишься за какой-нибудь сучок или ветку, после чего не взлетишь, а полетишь. Нам придётся возвращаться к авиетке за аптечкой, а может, и вовсе отказаться от купания.

— Ну, а с чего меня так развезло-то? — бурчу недовольно. Как-то не впечатляют перспективы, описанные Добрым Волком.

— Природа! — Рольф со значением поднимает вверх указательный палец правой руки. — Свежий воздух, разнотравье, — перечисляет он и смотрит через плечо: — Ты когда в последний раз на природе была?

— За пару месяцев перед свадьбой ездила на море, — отвечаю на автомате, — будущая свекровь расстаралась.

— Чаще нужно выбираться куда-нибудь!

Закончив с наставлениями, Рольф отворачивается. Очень своевременный совет!

— А если я в обморок упаду? — теперь у меня возникает желание создать какой-нибудь грустный образ недалёкого будущего.

— Ты, главное, от меня не отставай, — советует он, — а там я разберусь.

— Ловлю на слове! Если что — пластика за твой счёт!

На это Весёлый Волк лишь фыркает, но плечи его подозрительно подёргиваются. Понятно — смеётся! На его счастье, мы как раз выходим к озеру, засмотревшись на красотищу вокруг, я забываю о планах коварной мести.

— Если налюбовалась, можешь обнажаться, — голос Рольфа выводит меня из эстетического транса. — Я вон за теми кустиками подожду. Держи майку!

Слова с трудом, но достигают сознания. Соображалка включается, и я цепким взглядом принимаюсь изучать кустики, на которые матсэ указывает пальцем. Изучаю-изучаю, а потом вспоминаю, что на вкус некоторых ценителей женских прелестей моя грудь маловата, а попа великовата.

— Договорились! — беззаботно тянусь за майкой, чем вызываю немалое удивление со стороны Рольфа.

— Просто «договорились»? — он поднимает брови. — Хочешь сказать, что не станешь проверять импровизированную ширму на прозрачность?

Пожимаю плечами и цитирую его вчерашние слова:

— Когда ты предлагал мне поплавать, ты ведь не имел в виду ничего такого?

— Не имел, — роняет он.

— В таком случае — марш в кустики! А я переодеваюсь и в водичку!

Оставив Рольфа, направляюсь к берегу — ни веточек, ни камешков — красота!

— Если меня долго не будет, позовёшь! Хорошо? — спрашиваю, не оборачиваясь. Куда больше меня интересует не местоположение Рольфа или его душевное состояние после коротенького обмена занимательными фразами, а поиск сухого участка земли, на котором я буду складывать одежду.

— Позову.

О, какой шустрый! Уже до кустиков добрался!

* * *

К авиетке я шагаю бодро. Купание оказало на меня прямо-таки волшебное воздействие. Вот теперь я точно взлечу, если раскину руки, — такая энергия плещется в крови. В связи с этим рождается мысль, точнее, вопрос!

— Рольф, а у вас бывают такие особые места… у нас их называют «места силы»?

Матсэ выглядит задумчивым и не спешит с ответом, но в данный момент на душе так хорошо и светло, что я готова подождать!

— Места силы… — повторяет он задумчиво. — Нет. В Альвисе нет магии.

— Странно! А мне показалось, что это озеро именно такое, — я хватаю Рольфа за руку, в попытке заставить его обернуться, чтобы посмотреть ему в глаза, но с задачей справляюсь лишь на половину — он упорно не желает встречаться со мной взглядом. Вот странный! — Ты чего?

— Ничего! — тяжело выдыхает мужчина — прямо как я на пути к озеру! — и выворачивается из моего захвата. — Идём дальше! Мы и так задержались.

От его слов я замираю на месте как вкопанная.

— Я же попросила: забудусь — позови!

Рольф тоже останавливается. Он поворачивается ко мне и явно собирается что-то сказать, но в последний момент меняет решение и лишь качает головой.

— Идём уже!

Ну, идём, так идём! Зачем нервничать?

* * *

На подлёте к Кунту я буквально прилипаю к окну, стараясь разглядеть невиданное чудо или убедиться в том, что зрение меня подводит.

— Это что такое? — бесцеремонно указываю на прозрачную полусферу, куполом накрывающую город. Выглядит она странно, сразу вспоминаются потоки горячего воздуха в летний зной.

Рольф старательно пытается договориться о чём-то с бортовым компьютером, и отвечает наобум, как мне кажется, даже не взглянув, что там привлекло моё внимание:

— Это защита Кунта.

Пусть и пальцем в небо показал, но угадал!

— От чего? — продолжаю настаивать на диалоге.

— В этих местах периодически случается одна весьма неприятная природная аномалия. Мы называем её Большой Ветер. Чем-то похоже на земные песчаные бури. Если не успеешь найти укрытия в городе, вряд ли выживешь.

— А в транспорте?

Рольф качает головой:

— Система очистки не справится, но можно попытаться сменить курс и уйти в сторону.

Откровения матсэ пугают. Для успокоения изворачиваюсь в кресле, ожидая увидеть позади нас чистый небосвод, но на горизонте темнеет что-то непонятное.

— Ро-о-ольф! — впиваюсь взглядом в мужской профиль.

— Да, это оно и есть, — он подтверждает мои догадки, — но мы успеем пересечь пропускной пункт. К тому моменту, как Ветер достигнет города, будем уже за его стенами.

Бросаю короткий взгляд на монитор компьютера. Понятно! Рольф смотрел метеосводку для этой местности. Машина моё внимание надолго удержать не в состоянии, а вот абсолютно спокойный лик матсэ — дело другое. Мужчина не в силах игнорировать мой интерес.

— Что? — он поворачивает голову в мою сторону. — Я же сказал: мы на озере задержались.

— И кто в этом виноват? — скрещиваю руки на груди и недовольно свожу брови.

— Никто, — Рольф пожимает плечом. — Всё будет нормально!

В ответ я лишь скептически фыркаю. Мужчина снова поднимает плечи, будто говорит: «Если хочешь нервничать — дело твоё!» Разумеется, я нервничать не хочу! Но оно само собой как-то получается!

Пятнадцать минут спустя спокойствие покидает и Рольфа.

— На выход! — командует он отрывисто, встав возле моей двери.

Я выбираюсь из авиетки, опираясь на предложенную руку. Матсэ ведёт меня к пропускному пункту. В какой-то момент, он прижимает меня к себе, что сразу же напоминает о прогулке по зоопарку, но на сей раз опасность куда более реальная — мимо проносится лихой водитель на яркой летающей машинке. Он, кстати, прибыл задолго после нас, но его — как и многих других! — пропустили, а мы до сих пор стоим перед воротами в город и ожидаем непонятно чего.

— Офицер! — Рольф привлекает внимание молодого альвиса, сидящего в своём укрытии и занимающегося проверкой и выдачей документов. Тот с недовольным видом поворачивается.

— Ваши документы ещё… — заводит он песню, но Рольф его резко перебивает:

— Время проверки документов, когда приближается Большой Ветер должно составлять не более трёх минут. Мы ожидаем вашего решения без малого пятнадцать. Если у вас возникли к нам вопросы, вы обязаны нас пропустить и сопроводить к коменданту. Если вы нам по каким-то причинам отказываете, то верните документы, и мы продолжим путь.

Офицер открывает рот, намереваясь что-то сказать, но матсэ явно не в духе:

— Я ещё не закончил! Если вы не примите решение в течение десяти секунд, я сам заберу наши документы. Разрешение на такого рода действия у меня есть. Время пошло!

Рольф демонстративно поднимает руку с многофункциональными часами и считает секунды. Угроза, прозвучавшая в его словах, даже меня заставляет поёжиться, что уж говорить про альвиса, которому она адресовалась! Впрочем, он быстро берёт себя в руки и даже успевает тоскливо посмотреть на горизонт, стремительно наливающийся чернотой. После офицер протягивает Рольфу требуемое. Складывается ощущение, будто бумаги всё время лежали у него под рукой!

— Хорошо вам провести время в Кунте! — вялое пожелание сопровождается совершенно неискренней улыбкой.

— Благодарю! — с таким же энтузиазмом отзывается Рольф, забирая удостоверения личности. — В машину живо! — командует он, обращаясь уже ко мне.

Поначалу я думаю, что Рольф даёт разрешение на то, чтобы самостоятельно добраться до авиетки, но нет! Его слова означают иное — нужно просто прибавить скорость!

С высоты птичьего полёта город производит гнетущее впечатление. Кругом однообразные невысокие серые строения из бетона. Прямо-таки иллюстрация к будущему после апокалипсиса. Мало того, что не разобрать, какое здание для чего предназначено, так ещё и ни травинки, ни кустика не видно! Единственные яркие пятна это фиолетовые росчерки энергетических линий. Издали кажется, что кое-где они пересекаются, отчего их цветность и заметность значительно возрастают.

Рольф уверенно ориентируется в этих унылых джунглях и ведёт авиетку на восток, если верить системе навигации. После неприятного инцидента на пропускном пункте мужчина отключил автопилотирование. Полагаю, пытается за работой избавиться от впечатлений и воспоминаний. Я только «за»! Лучше пусть он свой негатив как-то так сублимирует, чем на мне сорвётся, позабыв от переизбытка эмоций, про мирный договор, навязанный нам господином Льорфом!

Рольф по каким-то неведомым мне приметам выбирает из множества однотипных крыш одну, на которую и сажает авиетку. Платформа медленно опускается внутрь, после чего над нами смыкаются створки люка.

— Можно на выход? — спрашиваю на всякий случай.

— Нужно, — ворчит Рольф.

После вполне удачной высадки мы на несколько секунд останавливаемся возле нашей авиетки, точнее, возле непонятной штуковины, торчащей из пола, а авиетка печально уплывает куда-то под пол, освобождая место для следующей машины. Когда Рольф ловит в часы голографическую карточку из странного аппарата, я понимаю, что это нечто вроде парковочного аппарата.

— А тут везде будет так мрачно?

Грубая фактура голых стен и тусклый холодный свет прямо-таки вгоняют в депрессию. Но обнадёживать меня никто не собирается. Рольф просто отступает в сторону, позволяя первой пройти через расползающиеся при нашем приближении створки дверей…

— Ничего себе! — выдыхаю потрясённо. — А птицы тут есть? Или это музыка?

Рольф кивает под потолок, с которого льётся мягкий тёплый свет. Там, над верхушками деревьев летают вполне себе живые птицы! И вообще, обстановка такая, будто не по коридору идёшь, а по улице прогуливаешься!

— Компенсируете скудный экстерьер… интерьером? — слова не очень удачные, но в целом подходят. С интересом поглядываю на матсэ, тот коротко кивает. Как же его зацепило!

До нашей квартиры путь недолгий, занимает минут семь от силы. Стоит двери закрыться, как Рольф, не сходя с места, проводит краткую экскурсию по квартире — а по-другому в принципе и не получится, поскольку холл круглый.

— Кухня, ванная, гостиная, спальня моя, спальня твоя и тренажёрный зал, — мужчина поочерёдно указывает на все наличествующие двери.

Интересно, конечно, как он со спальнями определился, но спрашивать не буду, вдруг покусает!

— Я в зал.

Понятно! Собирается снимать остатки стресса, а их ещё немало в запасе! Учитывая, что, расположение кухни матсэ обозначил, развлекательная программа на сегодня ограничится уже состоявшимся купанием в озере. Ну, и ладно! Не больно то и хотелось. Найду какой-нибудь компьютер и почитаю о природных особенностях Альвиса, чтобы морально подготовиться к возможным сюрпризам. Большой Ветер мне не понравился, поэтому я искренне надеюсь, что кроме него и гипотетической встречи с льетами Кьеля никаких неприятностей больше не предвидится, но нужно убедиться в этом на сто процентов!

* * *

После того, как я попала в Альвис, я поняла одну вещь: не все мои сны одинаковые. И я имею в виду не только видения. На Земле мне тоже снились особые сны. Начинались они обычно с мельтешения фиолетовых мошек, да и на протяжении всей грёзы фиолетовые детали встречались довольно часто. Главное не это! Я частенько видела предметы, строения и места и привыкла принимать за плоды собственной фантазии, а на деле же они оказались приветом из далёкого мира, который настойчиво звал меня. Ещё в этих я всегда осознавала, что сплю. Правда, никаких особых преимуществ это знание не давало: я не могла влиять на сюжет и не могла проснуться прежде, чем очередной «фильм» покажут до конца.

Вот и сегодня после череды сумбурных и коротких снов, отражавших события последних дней, начался тот самый, особый. Справедливости ради, должна признать: если бы не фиолетовые «титры», то его необычность я бы сразу и не осознала.

Я вновь стою на берегу озера, замерев как статуя. И весь мир вокруг неподвижен, будто картина. Даже облака, отражающиеся в водной глади, застыли. Всё меняется в одно мгновение! На воде появляется рябь. Солнечные блики настолько яркие, что я вынуждена прищуриться, а потом и вовсе прикрыть глаза ладонью.

Под ногами наливается теплом земля. Я точно помню, что днём ступнями ощущала прохладу, но, видимо, это видение будет тёплым! Ласковый ветерок уже облизывает кожу, шевелит распущенные волосы и треплет нижний край сорочки. Надо ли говорить, что, во-первых, в воду я с распущенными волосами не лазила, во-вторых, такого элемента гардероба у меня отродясь не было, и, в-третьих, бежевый цвет не входит в число моих любимых.

Подол сорочки едва доходит до середины бедра. Прикосновение узкого кружева отделки похоже на шелковистое касание мягкой кисти. Тонкие бретели не врезаются в кожу, поскольку ткань просто невесомая. Они елозят по плечам, но при этом удерживают два треугольничка лифа на месте.

Вслед за тактильными ощущениями просыпаются слух и обоняние. Я прекрасно помню мелодию, которую выводил хор птиц, и та, что я слышу сейчас, не имеет ничего общего с оригиналом. Но это не единственная странность! К аромату разнотравья, приправленному нотками близкой воды, примешивается запах моря и солнца… Теперь понятно, кто автор этой грёзы! Что там говорил Рольф? Не стоит увлекаться играми со связью? Ему, значит, можно, а мне — нет?

Я оборачиваюсь, уверенная, что увижу матсэ и смогу выразить своё недовольство. В конце концов, я не кукла, чтобы наряжать меня на свой вкус и любоваться! Затея удаётся лишь наполовину. Рольф оказывается очень близко, буквально в шаге от меня. Приходится поднять голову, но заглянув в его лицо, я попросту замираю, растеряв все слова. В мозгу, взбудораженном неожиданной близостью, появляется мысль: теперь я знаю, что значит выражение «голодный взгляд». Голод мужчины, естественно, не связан с едой! Осознание этого приходит мгновенно, отчего на щеках проступает румянец, а сердце начинает быстрее гнать кровь по венам. Выдержать такой взгляд долго не получается. Ресницы опускаются медленно, давая понять, что это не капитуляция, а смущение, вызванное чужой фантазией.

Рольф тонкого намёка не понимает, а, наоборот, принимает его за сигнал к действию. Его ладони ложатся на мои плечи, оглаживают их, потом без зазрения совести скользят вниз, к груди. Я просто немею от подобной наглости. В голове даже появляется мыслишка о том, что пусть кое-кто и намекает на нелюбовь к маленькому бюсту, но трогает его так, будто очень даже любит!

К величайшему удивлению, вслед за растерянностью приходит не гнев! Непонятно с чего поднимают бунт гормоны, и физиология включается на полную катушку. Мне даже стыдно за реакцию собственного тела, но жгучее чувство не помогает предпринять даже робкой попытки отстраниться! Напротив, когда Рольф кладёт ладони на мою талию, притягивая ближе, я безвольно подчиняюсь. Где-то внутри на несколько мгновений поднимается тихая волна радости: руки с опасной зоны убрал, к себе прижал — теперь ему не видны мои соски, самым естественным образом отреагировавшие на ласку.

Наверное, Рольфу кажется, что он смутил меня не до конца. Или мужчина решает ощупать все мои выпуклости, раз уж представилась такая возможность. Как бы то ни было, мои ягодицы он оглаживает с не меньшим пылом, чем грудь. Поскольку я прижимаюсь к нему, то вполне ощущаю его… восторг. Я тоже не остаюсь равнодушной к ласковым касаниям. Доказательство того, что моя близость волнует Рольфа, лишь усиливает возбуждение. Будь он наглее, то без труда мог бы убедиться в горячности моего отклика.

Здравый смысл, точнее, его скудные остатки, подсказывают, что сейчас самое время отпрянуть и возмутиться, но вместо этого я покорно поднимаю голову, следуя молчаливой просьбе мужских пальцев, обхвативших мой подбородок. Глаза открывать стыдно и, если честно, не хочется терять это странное ощущение, щекочущее нервы. Вот уж никогда бы не подумала, что передача контроля над ситуацией настолько кружит голову!

Я уже ощущаю горячее дыхание Рольфа на своих губах, но в этот момент в сновидение проникает какой-то резкий звук, разрывая его на клочки и возвращая меня в реальность. Пищит компьютер, призывая подойти и ответить на видеовызов. Путаясь в одеяле и шипя сквозь стиснутые буквы междометия — а что делать, если родные слова временно оказались недоступны! — подползаю к монитору. Полагаю, кай Льорф с первого взгляда на моё недовольное лицо понимает: не стоит желать мне доброго утра.

— Хм… — глубокомысленно заявляет он, задумчиво глядя куда-то поверх моего плеча, — ну… и как у вас успехи? — альвис наконец-то смотрит мне в глаза. — Куда отправитесь дальше?

— Понятия не имею, — ворчу в ответ.

— Ясно. Значит, видение сегодня ночью вас не посетило.

Посетить-то оно меня посетило, но какое именно — об этом я никому не скажу!

— Нет, я пока не знаю, каким будет следующий пункт путешествия.

— Хорошо… — бормочет друг матсэ, но опомнившись, исправляется: — В смысле, время ещё есть! Отдыхайте! Кстати, как себя ведёт Рольф?

Возбуждающе, властно и напористо, но…

— Идеально. Ваше внушение до сих пор действует!

— Отлично! — альвис только руки от восторга не потирает. — В таком случае желаю вам хорошего дня!

— И вам того же.

Восторга в моих словах не наблюдается и уровень благожелательности низковат, поэтому кай Льорф вряд ли удивлён тем, что я не затягиваю с прощанием и разрываю связь.

Смотрю на кровать через плечо. Она выглядит так, будто по ней пробежалось стадо мамонтов. И у меня вид, наверное, соответствующий. С чего бы еще альвис стал искать в моей постели Рольфа? В том, что он делал именно это, я даже не сомневаюсь.

Ну, и ситуация! О чём матсэ вообще думал, когда решил прийти ко мне во сне? Как мы в глаза друг другу теперь смотреть будем?.. Одни сплошные вопросы! А времени на их обдумывание в обрез. Кровать заправлю, в душ схожу и нужно идти на кухню. Там я, скорее всего, и обнаружу автора незапланированного сновидения. Вряд ли Рольф настолько труслив, что опять спрячется в зале. К тому же есть он всё равно захочет!

* * *

Мои предположения оказываются верны. Рольф дожидается моего прихода, сидя за столом на кухне. Ну, как дожидается… он уткнулся в какой-то маленький гаджет, — для удобства назову его планшетом — но на столешнице рядом с плитой я замечаю стандартный набор: три яйца, кувшин молока и жестяную коробку, в такой фрэ Эльнак хранила муку. Бутылка с растительным маслом стоит чуть поодаль от остальных предметов натюрморта.

— Доброе утро, — я озадаченно потираю подбородок, разглядывая предложенный набор продуктов, но краем глаза замечаю приветственный кивок мужчины. — Я так полагаю, мука тут лишняя, и мы ограничимся омлетом.

— Я хочу блинчики, — Рольф настаивает на своём выборе.

Ну, начинается! Только я сказала господину Льорфу, что его друг — паинька, как тот, можно сказать, пустился во все тяжкие и начал меня эксплуатировать!

— А я хочу есть! — возражаю весьма эмоционально.

— Я заказал творог, фрукты и овощи. Они в холодильнике.

— И когда это ты успел? — нотки недовольства проскальзывают в вопросе, но я поражена расторопностью.

— У нас доставка мгновенная, — Рольф, наконец, отрывается от планшета и кивает на электронную панель под одним из навесных шкафов.

— Телепортацию освоили что ли? — фыркаю, закатывая рукава рубашки.

— Угу, — отвечает он на полном серьёзе.

Я даже останавливаюсь посреди кухни, так и не дойдя до стола.

— А как, по-твоему, ты переместилась в Альвис?

Вопрос!

— А почему вы не используете её в повседневной жизни? — тут же вспоминаю про экстренную доставку продуктов и уточняю: — Для путешествий по миру, к примеру!

— Зачем гонять дорогостоящее оборудование, если есть авиетки? — получаю встречный вопрос.

— Ты бы ещё про ноги вспомнил!

— И ноги! — Рольф согласно качает головой. — Фрэ Эльнак, к примеру, за покупками ходит сама.

— Движение — это жизнь, — бормочу невнятно и возобновляю путь до рабочего места, организованного матсэ.

Приготовление теста — дело далеко не интеллектуальное. Мысли лезут в голову против воли, как не отгоняй. Вопросы, которые я адресовала сама себе после разговора с господином Льорфом, несколько трансформировались, но актуальности не потеряли. Задать бы их, но, чувствую, язык не повернётся. К тому же, Рольф принял решение сделать вид, будто ничего не произошло. Уж он-то точно не горит желанием объяснять мотивы своего поступка. Я тоже не способна внятно ответить на вопрос типа «Раз ты такая высоконравственная, почему не оттолкнула?»

Справившись с могучим приступом стыда, сосредотачиваюсь на более конструктивных и гораздо более важных вещах.

— Рольф, — зову тихонько.

— Да? — отвечает он тут же.

— Знаешь, о чём я думаю?

— К счастью, нет, но ты со мной поделишься, не так ли?

Тяжёлый вздох мне подсказывает: матсэ думает, будто я собираюсь поднять те вопросы, которые терзают мой мозг чуть ли не с момента пробуждения!

— Угадал! — хвалю мужчину за сообразительность. Пусть она и на троечку тянет. — Я никак не могу выбросить из головы вчерашнее происшествие.

— Позанимайся на тренажёрах, — советует он с улыбкой. Ага! Понял, что его никто доставать не собирается — сразу настроение улучшилось! — Мне помогло.

— Я не о том! — покачиваю в воздухе лопаточкой. — А что, если есть связь между нападением неизвестного в Лекко и странным поведением офицера?

— И какая же?

— Не знаю! — пожимаю плечами и поворачиваюсь, прислонившись к краю столешницы. На самом деле мысль есть, но она… бредовая. — Только сам посуди: куда мы ни отправимся, я во что-то влипаю. Ну, в последний раз мы вместе влипли, но этот нюанс в расчёт можно не брать!

Рольф откладывает планшет в сторонку, ставит кулаки друг на друга, упирается ими в стол, а сверху пристраивает подбородок. Смотрит на меня задумчиво-задумчиво!

— На Земле я не страдала синдромом хронической неудачницы.

— Это все аргументы? — интересуется он.

— Нет! До главного ты и сам додумался! Ведь несообразительные матсэ в Кьеле не выживают!

Рольф отводит взгляд.

— Ну, что ты молчишь?! Офицер в Лекко только что не по струнке вытянулся, когда понял, кто ты, а вчерашний постовой и бровью не повёл! Ты бы видел, с какой тоской он на горизонт смотрел. Будто ему дело поручили, а он не справился!

— Ольга, — фиолетовый взгляд опять фокусируется на мне, — последнее замечание вполне может оказаться плодом твоей фантазии. Ты перенервничала, — не отпирайся! — а в таком состояние что угодно может померещиться. Хотя в одном ты права: поведение постового вызывает вопросы. Но сама подумай, кому в Альвисе нужна твоя смерть! Да тут каждый на тебя молился бы, существуй у нас религия!

— В Альвисе — никому, — выпаливаю прежде, чем успеваю до конца подумать.

Рольф намёк понимает мгновенно:

— Ты на людей намекаешь?

— Я знаю, что тут их быть не может, но… — развожу руками. — Меня отговаривали возвращаться на Землю, мотивируя это тем, что неких господ постигла глобальная катастрофа в связи с тем, что вы забрали меня, а не подготовленную ими девушку. В связи с чем, эти неизвестные вполне могут доставить мне определённые неприятности. Из мести, к примеру.

Взгляд Рольфа вмиг приобретает отстранённое выражение. Пауза в разговоре затягивается, и я не выдерживаю:

— Ты уже доложился другу?

— Пока нет, — матсэ отвечает немного заторможено.

— А мне он уже звонил, — сообщаю в ответ и возвращаюсь к тесту. Оно как раз успело немного расстояться.

Выпекание блинчиков голову тоже не занимает. Стою себе, думаю о внезапно свалившихся на меня несчастьях под тихое шуршание за спиной. Когда в поле зрения появляется тарелка с очищенными фруктами, местными аналогами манго, я вздрагиваю от неожиданности.

— Это мне? — уточняю на всякий случай.

— Тебе, — в голосе Рольфа слышна улыбка.

— И с чего это такая забота? — бросаю подозрительный взгляд через плечо.

— Так, — очень вразумительно мужчина, отходя к столу, где его ждёт-дожидается позабытый на время планшет.

Как несколько дней назад я нечаянно ловлю обрывки мыслей и образов Рольфа. Лицо моментально загорается:

— Ты… — я давлюсь воздухом, — ты ко мне сегодня ночью в сон залез, чтобы я расслабилась после нервного дня?!

Рольф прячется за монитором, а я испытываю дикое желание огреть его чем-нибудь по голове. К несчастью, лопаточка для этих целей не подходит.

— И после этого ты, — выделяю голосом местоимение, — сомневаешься в наличии логики у меня?! Я, если ты не забыл, в силу определённых причин не привыкла расслабляться таким образом!

— Ну, хочешь, я попрошу у тебя прощения, и пообещаю больше так не делать! — взрывается он, грохнув планшетом по столу.

— Это ты сейчас на меня злишься или на себя, потому что тебе самому понравилось?

Рольф щурит глаза и в его словах плещется сладкий яд:

— С удовольствием отвечу на твой вопрос, после того, как ты ответишь на мой.

— Да пошёл ты! — бросаю в сердцах и возвращаюсь к сковороде.

За спиной слышится усталое:

— Куда?

— Это просто такое выражение, — поясняю для особо вежливых. — К сожалению, в вашем языке нет слова, достойного для замены того, что в моём обозначает конечный пункт этого путешествия.

Думаю, он понял, что дорога, которой я предлагаю ему прогуляться не из приятных. Ожидаю уточняющих вопросов и требования объясниться, но Рольф меня удивляет:

— Извини. Я на самом деле не подумал об этом, и…

— И? — я поворачиваюсь в предвкушении какой-нибудь ответной гадости, воинственно зажав в руке своё единственное оружие — деревянную лопаточку.

— И у тебя чудесная фигура. Я по достоинству оценил её еще при нашей первой встрече.

Я в замешательстве! И матсэ этим пользуется:

— Буду в тренажёрном зале. Позови, если понадобится помощь.

После того, как он выходит в холл, я закрываю лицо руками и выдаю любимое словцо Милы, старательно повторяя интонацию:

— А-фи-геть!

Уф! Действительно стало легче!

* * *

Блины съедены, посуда поставлена на помывку в машину, вопрос «Какие планы на день?» встаёт ребром. Заглядываю в глаза Рольфу, чтобы он уловил его. Вздыхает — фокус удался!

— Прогуляемся? — матсэ вскидывает руку с раскрытой ладонью, предлагая обдумать вариант.

Перед мысленным взором тут же встаёт унылый пейзаж города, кажущегося вымершим. Невесело как-то, однако есть у меня одно предположение! Допустим, только наш дом является исключением, и только его коридоры оживляет пение птиц и деревья с газонами. Среди альвисов достаточный процент составляют те, кто мог бы стать матсэ, но не стал из-за нестабильности. Так вот, если этих альвисов заставили бы жить в условиях, которые даже существо с нормальной психикой до срыва доведут, как долго они продержались бы?

— В Кунте ведь все здания внутри оформлены как это? — с нетерпением жду подтверждения своей догадки и в тоже время опасаюсь, как бы Рольф не стал строить себя дурачка и задавать наводящие вопросы!

— Да, — отвечает он, заставляя выдохнуть от облегчения, — суровые уличные виды компенсируются внутренним решением зданий. Они, кстати, весьма разнообразны.

— Здорово! Покажешь мне что-нибудь этакое?

— Например? — Рольф улыбается. — Хочешь пообедать на дне бассейна, внутри которого плавают огромные древние гады?

Я содрогаюсь, представляя, как надо мной проплывает косяк каких-нибудь двухметровых латимерий, после чего спрашиваю:

— А можно что-то менее экзотическое. Меня вполне устраивают птички! И ты их тоже любишь!

Вряд ли про любовь к пернатым Рольфу стоит напоминать, но это я, наверное, с перепуга!

— Ну, хорошо, Ольга. Будут тебе птички!

На сердце стразу легче становится, потому что слова матсэ, хоть и звучат многообещающе, но обещают приятное.

* * *

К вечеру я едва стою на ногах, и глаза слипаются. Для прогулки по внутренностям города Рольф нанял авиетку, поэтому на обратном пути до дома, где располагается наше временное жильё, я некоторое время клюю носом, а потом и вовсе впадаю в дрёму, пристроив голову на чём-то мягком и приятно пахнущем свежестью.

Мне снится концерт, на котором нам удалось побывать. Даже во сне монотонные переливы местного народного инструмента погружают в то же состояние, что и в зале: тело и душа разъединяются. Последняя будто парит, оторвавшись от физической оболочки, как минимум, на метр.

Водитель неаккуратно тормозит, возвращая в реальность. Рольф придерживает меня. Первое, что я осознаю, окончательно придя в себя, это то, что во время путешествия использовала плечо матсэ в качестве подушки.

— Извини, — бормочу смущённо.

— Ничего страшного, — успокаивает Рольф, и, заметив мои неловкие попытки отстегнуться, предлагает: — Разреши, я помогу!

— Разрешаю, — убираю руки от взбунтовавшегося крепления.

Кажется, что щелчок, возвещающий о свободе от пут, раздаётся еще до того, как Рольф прикасается к ремню.

— Вот и всё! — он смотрит на меня так, будто ждёт похвалы. Ох, мужчины во всех мирах одинаковые!

— Благодарю! — хитро улыбаюсь в ответ. — В щёчку целовать нужно, спаситель?

Рольф шутку оценил: усмехнулся и покачал головой, прежде чем перебраться на своё сиденье, а там и на выход направиться. Я подниматься не спешу. После прогулки ноги гудят, а после сна еще и штормит немного. Матсэ проявляет себя с самой лучшей стороны, помогая вылезти из авиетки.

— Мы ужинать будем? — вопрос вырывается сам собой. Не знаю, возможно, на меня так действует замкнутое пространство лифта, или я просто не знаю, чем занять себя на ближайшие два часа — это минимальное время до отхода ко сну.

— А ты хочешь?

— Нет, — мотаю головой, — в меня не влезет больше.

— И в меня, — признаётся Рольф.

— Правда? — с интересом смотрю на него.

— Правда. Я лимит по калориям на сегодня уже превысил.

— Ты их считаешь? — открыто хихикаю, даже не удосужившись рот ладошкой прикрыть.

— Считаю, — ворчит он, но больше от смущения, как я чувствую. — Я в костюм не влезу.

— В какой костюм? — прикусываю губу, потому что рот от удивления так и норовит открыться. Перед глазами стоит образ: Рольф в костюмчике наподобие того, в котором щеголял Человек-паук. Хотя нет! Наряд Сорвиголовы подошёл бы ему больше!

— Оля! — искренне возмущается матсэ — недаром же перешёл на неформальное обращение. — Перестань представлять меня в таком нелепом виде! Введи в поисковую строку слова «экзокостюм» и посмотри, что это такое!

— Договорились!

Вот я и нашла, чем себя занять! Спасибо, Добрый Волк!

Рольф бросает в мою сторону ещё один выразительный взгляд. А что такого я сказала? В смысле, подумала? Делаю большие глаза.

— Ну, хорошо, Оля!

О! А вот это уже настораживает!

Стоит войти в квартиру, как все мысли из разряда «как убить время до сна» улетучиваются. И дело не в совете Рольфа — поиск и изучение информации в лучшем случае займут минут пятнадцать! Я вспоминаю про посуду, которую никто не вытащил из машины, про завтрак, который утром потребует Рольф, а у меня опять не будет настроения его готовить… и понеслось.

— О! Вот ты где! — Рольф появляется в дверях кухни.

— А где мне еще быть, — сдуваю прядки волос, упавшие на лицо и поднимаюсь с колен. Прогрессивный мир! Высокие технологии! А шкафчики до сих пол у пола делают — замучаешься лазить!

— Я думал, ты компьютер мучаешь.

— Только собираюсь, а что?

— Я тебе музыку скинул. Послушай. Думаю, тебе понравится.

— Не сомневаюсь, — на лбу сами собой появляются морщинки, — но мне как-то неуютно от неё… ощущения такие странные.

— Разве она тебя не успокаивает? — вот и у Рольфа лицо оживает.

— Успокаивает, но… — поймав недоумённый взгляд, машу рукой, — ладно, забудь! Остановимся на том, что она мне нравится.

— Договорились, — матсэ кивает и разворачивается, намереваясь уйти, но останавливается, видимо, вспомнив о чём-то. — Я собираюсь в душ.

— И? — хлопаю ресницами. — Хочешь попросить спинку потереть?

— Хм… — мужчина давится воздухом: то ли картинку представил, то ли ошеломлён моими словами. — Нет, просто предупредил.

— Хорошо, буду иметь в виду, — пожимаю плечиком. Будто я психовала когда-нибудь из-за того, что не первая в душ иду!

Рольф топает, куда собрался, а я спешу в спальню. Музычки в моём плэй-листе действительно прибавилось. Точнее, этот самый «лист» вообще появился! Под мерное бряцанье я неспешно снимаю одежду. Пока руки заняты, душа не спешит с телом расставаться, и это хорошо! В процессе раздевания случайно задеваю шею и… замираю.

— Что?! Опять!!!

Оглядываюсь по сторонам, но зеркала, конечно, нет. Что за дурацкая привычка — вешать их только в ванной? Вот если я куплю себе тут дом или квартиру… Стоп! Какие дом и квартира?! Я от болевого шока раньше загнусь!

— Так! — выдыхаю вместе с воздухом. — Спокойно! Рольф говорил, что боль существует лишь в голове…

Мерзкий внутренний голосок напоминает, насколько сильны ощущения для того, чтобы называться фантомными! Я не нахожу ничего лучше, чем набросить халат и отправиться дежурить под дверью ванной.

Сказать, что Рольф удивлён, обнаружив меня, — это ничего не сказать.

— Тебе срочно понадобилось… в душ?

— Нет, — я оттягиваю в сторону ворот, обнажая шею.

— Вот как? — матсэ запускает пятерню во влажные волосы. — Значит, у меня сегодня вечером будет десерт?

— Дурацкая шутка! — возвращаю ткань на место.

— Извини, — он криво улыбается. — Как будешь готова, приходи.

— Ладно.

Рольф отходит в сторону, пропуская меня в освободившуюся комнату. Вообще-то я не собиралась пока, но… раз уж всё равно пришла сюда, то почему бы и не искупаться. Дверь закрывается за мной сама. Под мерное жужжание вытяжки стягиваю халат. Звук не раздражает, но музыка альвисов нравится больше.

На полочке возле раковины замечаю бритву. Раньше Рольф никогда не забывал свои вещи. Рольф… Вот интересно, Волк на самом деле решил превратиться в Кобеля или пошутил?

ГЛАВА 14

Во время вчерашней прогулки мы заглянули в магазин, торгующий товарами для творчества. Рольф, кстати, сам предложил меня туда отвести — Заботливый Волк! Так вот в этом магазине у меня чуть глаза не разбежались — чего там только не было! Я настолько соскучилась по любимому делу, что готова была хватать с полок всё подряд… а потом посмотрела на ценники. Виль упоминал, что талант высоко ценится в Альвисе, но я не представляла насколько высоко! Если тут такие цены на материалы, страшно представить, сколько стоит работа.

Цены отрезвили и пыл поумерили. Рольф заметил, как маниакальный огонёк погас в моих глазах, и начал задавать наводящие вопросы: на чём я хочу рисовать, чем, что и так далее. Я отвечала довольно вяло, и, наконец, он не выдержал, заявив, что денег на его счёте достаточно — альвисы знали, кого тащат в свой мир. В общем, мы купили альбом для набросков и несколько карандашей. Я думала, что займусь зарисовками сегодня в полёте, но не сложилось.

Вчерашний сеанс матсэкусания не принёс ничего кроме боли столь сильной, что не удалось сдержать слёз. Рольф казался растерянным и молчал, не зная, ни что делать, ни как меня успокаивать. Я тоже не знала, поэтому молча убралась в свою спальню. Рыдать нужно со вкусом и в одиночестве! Ну, а ночью ждал сюрприз. Видение, несмотря на экзекуцию, нас не посетило. Ну, хоть шрам пока был на месте и то хорошо!

Я пыталась найти как можно больше плюсов в сложившейся ситуации. Например, порадоваться тому, что с завтраком заморачиваться не нужно, но не получалось. То время, которое я потратила бы на готовку, теперь нужно было чем-то занять. Рольф не стал предлагать прогуляться. Уж не знаю почему! Может, чувствовал, моё состояние. Я оказалась не приспособленной к длительным прогулкам, и сегодняшнее нытьё мышц затмило вчерашнее.

После завтрака наступило время приготовления обеда. После обеда пришёл черёд приготовления ужина. Надо сказать, что ужин получился ранним. Очень ранним. После него я и вспомнила о недавних покупках.

Устроилась с «подарками» от руководства Альвиса прямо на полу в холле. Тут самое яркое освещение, а на диване разложено множество подушек, которые с подачи моей лёгкой ручки перекочевали на пол. Творила я самозабвенно, но на внешние раздражители всё же реагировала. К примеру, заметила, что спустя полтора часа после еды Рольф выбрался из своей спальни и скрылся за дверью в тренажёрный зал. Через час он оттуда вышел и посетил душ, после чего опять отправился в спальню. На исходе второго часа матсэ опять появился в холле.

— Проголодался? — спрашиваю, не отрываясь от работы.

— Немного. Хочешь составить мне компанию?

— Я не хочу готовить. Мой лимит терпения на стояние у плиты закончился, — в конце концов, я гостья, а не домработница! В крайнем случае, он может фрукты пожевать. Или овощи. Или творог. Мы его не съели до конца. И сыр остался.

— Хорошо, — спокойно отзывается мужчина. — Я приглашу тебя, когда всё будет готово.

Вот теперь я оборачиваюсь, но он уже скрылся за дверью, ведущей в кухню. Тихое «Пф-ф-ф», с которой она закрывается, я нахожу очень символичным. В голове появляются заманчивые картинки разных вкусняшек, которые можно приготовить из имеющихся в наличии продуктов, но я отгоняю соблазнительные образы. Не знаю, сколько лет Рольф вдовствует, но вряд ли после гибели семьи он ударился в изучение кулинарии, поэтому максимум, на что я могу рассчитывать, это на травяной настой и сносно собранную сырную тарелку. Настроившись на недолгое ожидание, возвращаюсь к прерванной работе. Она увлекает.

Очередное «Пф-ф-ф» и приглашение пройти на кухню раздаётся спустя… тридцать минут. Так часы показывают. Что там так долго можно было делать? Разумеется, я не собираюсь задавать этот вопрос, однако и в ответе нет надобности — холл медленно, но уверенно наполняется ароматами выпечки.

— Невероятно! — я вскакиваю с места и быстрым — ладно, очень-очень быстрым! — шагом, отправляюсь в помещение, где меня ожидает сюрприз в виде капкейков. Дословно! Что значит, готовились они в чашках.

— Неужели ты такой гурман? Или решил меня поразить? — усаживаюсь на стуле и пододвигаю к себе ближайшую кружку.

— Допустим, у меня сегодня недобор по углеводам, — на губах Рольфа играет насмешливая улыбка, когда он занимает стул напротив меня.

— А готовыми продуктами добрать никак? — втыкаю ложку с мягкое тесто и обнаруживаю начинку — сырную или твороженную, пока не ясно. Тут столько калорий, что не только добрать, но и перебрать можно! Глаза сами ищут часы. — А в Альвисе нет правила, гласящего: есть после шести нельзя?

— У нас есть правило, гласящее, что последний приём пищи должен быть за два с половиной часа до сна, — отвечает матсэ и, следуя моему примеру, вонзает ложечку в лакомство.

— Понятно, — говорю безразлично, куда больше меня интересует, как себя поведёт начинка, оказавшаяся на ложке… о! тянется! Значит, сыр.

— А почему у тебя картина такая мрачная получилась?

Бросаю недовольный взгляд на Рольфа. Нашёл время задавать вопросы! Сижу себе с ложкой во рту, а он…

— Я не тороплю с ответом! — мужчина поднимает левую руку, будто хочет защититься от меня. Так я и поверила в его испуг!

— Под настроение, — удовлетворяю любопытство матсэ после второй ложки бисквита и трёх глотков чая.

— И что же тебя так огорчило?

— А ты не догадываешься? — со звоном кладу ложку на блюдце и упираюсь локтями в столешницу.

— То, что вчера сеанс прошёл… не очень удачно? Или отсутствие видения?

Барабаню кончиками пальцев по нижней губе.

— Не очень удачно… звучит как сильно преуменьшение! И почему, кстати, видение нас не посетило?

На всё это я получаю лишь пожатие плечами. Он издевается?!

— У тебя есть какие-нибудь гипотезы? — стараюсь сдерживать негодование. — Меккель намекал, чем лучше отношения между матсэ и носительницей дара, тем легче проходит процесс поддержания связи, а у нас… Неужели ты настолько хороший актёр?

Рольф подпирает ладонью щёку и глядит на меня тяжёлым взглядом.

— О том, как всё проходит между матсэ и носительницей дара, известно лишь в общих чертах. Зачастую девушки выбирают иной способ установки связи. И поскольку за парой во время путешествия не наблюдают, а распоряжения о ведении дневников никто не давал…

— Я поняла, — перебиваю его, — ты толком ничего не знаешь.

Рольф копирует мой жест: ставит оба локтя на стол, только не опускает подбородок на кулаки, а ладони в стороны разводит.

На самом деле, я немножко приврала. Я не понимаю, как можно… повиснуть на шее у мужика, которого видишь первый раз в жизни!

— А нельзя ли проконсультироваться у Меккеля? Может, ему еще что-нибудь известно? — под прицелом внимательного взгляда приходится добавлять аргументы: — Он кажется парнем любознательным и въедливым.

— Я консультировался.

— Когда? — фыркаю на это заявление. — Перед отъездом?

— Перед вылетом в Кунт. Точнее, сразу после того, как ты выбежала из моей комнаты в слезах.

От возмущения давлюсь воздухом.

— Я не… — начинаю отпираться, но потом вспоминаю, что это не очень-то конструктивно. К тому же взгляд натуралиста, каким смотрит на меня Рольф, совсем не вдохновляет на истерику. — И что он сказал?

— Предложил попробовать другой способ.

— И что ты думаешь по поводу другого способа?

Ещё одно пожатие плеч, от которого мои собственные руки сами по себе скрещиваются на груди.

— А как же чувства?

— Чувства штука хорошая, но из-за них часто случаются неприятности.

Я отвожу взгляд в сторону. И думаю. Недолго, но продуктивно.

— Этот сон твой… наш, — поправляюсь, заметив недоумение, скользнувшее тенью в фиолетовых глазах. — Ты хотел, чтобы я расслабилась, или всё же решил проверить, как я к тебе отношусь?

Рольф криво улыбается.

— Как ты ко мне относишься, я знаю. Я хотел продемонстрировать тебе, что физиология — вещь весьма интересная.

— Продемонстрировал, — хмурю брови. — Что дальше?

— А дальше думай сама: сможешь найти в себе эмоции, которые позволят решиться на близость со мной, или не сможешь. Однако согласись, обстоятельства изменились, и теперь тебе известно, что у меня есть резоны, чтобы вести себя так, как я это делал.

— В подробности ты не вдавался, — напоминаю со слабой надеждой на откровенность, но от меня отмахиваются:

— И пока не собираюсь.

Выходит, он выбрал тактику, которую можно назвать «это мой долг, и ничего личного». Ну-ну!

— А как же светлая память о супруге? — понимаю, что, скорее всего, затрагиваю больную тему, но иначе не могу.

— Связь, — бросает он коротко и замолкает.

Связь и всё?!

Рольф вновь растягивает губы в усмешке, глядя в мои широко распахнутые глаза.

— Я же говорил, что от чувств бывают неприятности.

— Ты так тонко намекаешь на отсутствие внутреннего конфликта, который по-хорошему должен иметь место?

— Нет, — он качает головой. — Я так тонко намекаю на то, что связь между матсэ и одарённой — пожалуй, единственное проявление магии в Альвисе.

Объяснение в духе Рольфа! В том смысле, что понятнее не стало.

— В общем, ты оставляешь выбор за мной?

— Именно так.

— И не будешь пытаться повлиять на него?

— Мне кажется, я уже на него влияю! Ты ведь второй раз покидаешь мою спальню крайне недовольной. И знаешь, мне не нравится чувствовать себя каким-то монстром, пусть и вынужденно, но причиняющим боль слабому.

— И?

Последние слова мужчины настораживают. Хочется подробностей, но вместо этого…

— Доедай бисквит, допивай чай, дорисовывай свою мрачную картину и ложись спать.

Я открываю рот, но мне не дают высказаться.

— Я помню твою жалобу. Так и быть, посуду помою сам.

Ну, вот! Это точно можно считать точкой в беседе.

* * *

Минувшая ночь стала для меня откровением. Я поняла, что не зря прицепилась к обтекаемому ответу Рольфа, касательно его возможного влияния на меня.

Началось очередное сновидение невинно: просторная комната, парок, висящий в воздухе, мягкий блеск латунного крана, огромная ванная, наполненная ароматной водой, по цвету похожей на молоко… и я в этой воде. Не сон, а мечта! Сиди и наслаждайся. Этим я и занималась, жаль только недолго!

Рольф возник внезапно, будто материализовался из воздуха, но я успела подтянуть коленки к подбородку, прижаться спиной к бортику и закрыть ладонями лицо, потому не увидела, как мужчина снял полотенце, обмотанное вокруг бёдер, только услышала шорох, с которым оно упало на пол. Рольф же не увидел мои красные щёки. Руки, правда, пришлось убирать, но сделала я это неосознанно, когда услышала плеск, а уровень воды резко изменился.

— Ты что творишь? — выдавила я из себя.

Матсэ, севший ко мне спиной, обернулся и протянул губку со словами:

— Ты же предлагала спинку потереть. Я согласен. Три!

— Это была шутка! — мои ладони опустились на воду. Мужчина успел отвернуться, а меня окатило.

— Ну, а я не шучу.

— Да мне всё равно! Это сон. Значит, чтобы избавиться от твоего общества мне всего-навсего нужно проснуться.

— Удачи! — пожелал Рольф, и губка вновь замаячила перед моим носом. — Пока будешь просыпаться, потри спинку.

— Какая спинка! — воскликнула я. — Это сон!

— Это чуть больше, чем сон, — мужчина продемонстрировал левую кисть. Между большим и указательным пальцем оставался маленький просвет — видимо, мне показывали, насколько невелика разница. — Уверяю, в этом сне от твоих прикосновений мне будет так же приятно, как наяву.

— Не собираюсь я тебя трогать! — попытка отодвинуться еще дальше провалилась — я забыла, что уже и так распласталась по бортику.

— Тем более! — поддержал Рольф. — Получается, тебе совсем нечего бояться.

— Я и не боюсь, — дрожащий голос плохо согласовался со смыслом слов.

— Тогда вперёд!

Матсэ надоели мои метания, он, не глядя, поймал мою руку и вложил в неё злополучную губку.

— Ну, и зачем тебе это нужно? — выдохнула я, придвигаясь чуть ближе, чтобы было удобнее водить мочалкой по его спине. — Ты чувствуешь себя монстром, когда кусаешь меня. А заставляя делать то, что мне не по душе, ты себя хорошо ощущаешь, выходит?

Рольф пожал плечами. От неожиданности я сжала губку сильнее, и вода потекла по смуглой коже… картина даже приятнее, чем Влад, вылезающий из моря! Я даже собственный вопрос забыла и изрядно удивилась, когда Рольф заговорил:

— Я просто припомнил тебе твоё собственное обещание! К тому же я не считаю происходящее чем-то ужасным, я же не заставляю тебя дотрагиваться до…

— Не надо! — я успела встрять в монолог, прежде чем матсэ начал озвучивать свои фантазии. — Я поняла. Давай дальше.

— Дальше, так дальше, — ещё одно пожатие широкими плечами, к счастью, я к нему была уже морально готова. — Воспринимай это как саморекламу.

— Саморекламу, — на моих губах появилась усмешка. — Всегда думала, чтобы настроить девушку на романтический лад, мужчины обычно не спину рекламируют, а…

— Дай угадаю! — перебил Рольф. — Они приглашают девушек на свидания. Устраивают экскурсии, прогулки. Водят в ресторан. Организовывают сюрпризы, например, в озере предлагают искупаться! Ещё они угощают их сладостями и дарят подарки.

Моя рука замерла где-то в районе поясницы оратора.

— Ты же сказал, что вчерашние покупки были за счёт Альвиса!

— Я так не говорил, — заупрямился Рольф. — Я выразился иначе, и из моих слов ты сама сделала такой вывод.

— Отлично… — простонала я.

— Ну, так как? По-моему на романтический лад я тебя должен был настроить, нет?

Я отмалчивалась, только начала сильнее тереть спину вдоль его позвоночника.

— Вот и я думаю, что не настроил, — мужчина продолжил размышлять вслух. — И раз этого не хватило, пришлось воздействовать на физиологию.

Я открыла рот, однако тут же закрыла. Рольф меня не видел, но всё равно кивнул.

— Вот и правильно. Не нужно лгать и говорить, что ты осталась равнодушна к предыдущему сну.

— Не очень-то вежливо с твоей стороны напоминать мне об этом, — пробурчала я недовольно.

— А ты, оказывается, ханжа!

— Предпочитаю слово «стеснительная».

— Я учту!

По голосу было понятно, что Рольф улыбается. Насупившись, я принялась за дело с удвоенной силой.

— Осторожнее, — засмеялся он, не оценив усилия.

— Тут что-то прилипло, — я попыталась объяснить свои действия. На левом плече действительно виднелось что-то белёсое, похожее на паутинку. Я даже ногтем поскребла, но эффекта действия не возымели.

— Оля, — ласково обратился ко мне Рольф, — если наши медики не смогли свести шрамы от ран, то вряд ли помогут твои коготки.

— От ран? — удивилась я.

— Кьель — это не парк развлечений! — фыркнул он.

— О! Ну, да…

Я как-то стала забывать про его профессию. Шрам, «украшавший» лицо являлся отличной напоминалкой, вот только почти сразу я стала воспринимать его, не как недостаток, а как неотъемлемую черту Рольфа.

— Может, хватит уже? Ты на рака похож!

Рольф в очередной раз доказал, что предпочитает слова делу. Он резко развернулся, оказавшись между моих раздвинутых ног. Вода опять заколыхалась, но я успела прикрыть грудь. Мужчина вздохнул. Скорее, печально, чем разочарованно.

— Зачем ты это делаешь? — прошептала я едва слышно. Рольф чуть повернул голову, но я нашла в себе силы положить одну ладонь на его щёку и заставила посмотреть на себя. — И почему только во сне?

В глазах мужчины загорелись озорные огоньки.

— Во сне за такое поведение ты не сможешь меня утопить или огреть чем-нибудь тяжёлым. Как тебе такой вариант?

Я покачала головой, пристально всматриваясь в потемневшие глаза.

— Никак, — ответила честно, и в следующий момент зацепила его мысль. — Чем на этот раз ты не хочешь меня пугать?

Рольф склонился надо мной. Его губы замерли в нескольких сантиметрах от изгиба моей шеи. Я положила руки на его плечи, пытаясь оттолкнуть, но быстро смекнула, что это ни к чему не приведёт, поэтому оставила их на месте и стала ждать дальнейших действий матсэ. От его дыхания волоски на затылке встали дыбом, а тело покрылась мурашками. Изредка он прижимался губами к коже, собирая капельки влаги. От поцелуев плавился позвоночник, и соски собрались в тугие комочки, но — слава белой воде! — ничего не было видно.

Рольф покрыл поцелуями шею, поднялся по щеке до скулы, а потом спустился к губам.

— Это ведь приятно, — выдохнул он возле моего рта. — Почему ты отказываешься?

Я и сама уже не знала ответ. Тело однозначно голосовало за продолжение, даже ладони уже не упирались в мужские плечи, а обнимали их, но я собралась с мыслями и вспомнила, о чём спрашивала перед тем, как Рольф меня отвлёк:

— Чего ты опасаешься?

Он отстранился. Лишившись тепла, исходившего от его матсэ, я немного пришла в себя и открыла глаза.

— Мне не нравится твоя реакция на укус.

Моя правая бровь поползла вверх.

— Боль фантомная, но реагируешь на неё ты так, будто она настоящая.

— И что?

— Я не хочу, чтобы на моих руках в один прекрасный миг оказалась мёртвая носительница дара.

Я не верила своим ушам.

— Твоё сердце может не выдержать, — настаивал он.

Эти слова отрезвили.

— Ты сейчас обо мне волнуешься? О себе? Или о том, что тирстейль окажется ненайденным?

Рольф отодвинулся к дальнему бортику.

— Не забывай, что на Земле остался запасной вариант.

— Значит, о себе, — я покачала головой. — Не хочешь чувствовать себя убийцей, так?

Матсэ дёрнулся, как от удара. Наши взгляды встретились. Фиолетовый прозрачный лёд, вот на что были похожи его глаза.

— С этим предположением ты немного опоздала, — заметил он холодно. — Вода остыла.

Я успела только моргнуть от удивления, вызванного неожиданным окончанием фразы, и тут же очутилась на собственной кровати. Тело покрывал липкий холодный пот. Часы показывали около четырёх утра. Долгое время я боялась снова заснуть, но усталость и нервное напряжение взяли своё. Фиолетовые светлячки меня напугали, но следом за ними появился не рассерженный Рольф, а целая подборка пейзажей. Ближе к концу просмотра мне послышалось слово — Торкель.

Именно туда мы сейчас и направляемся. Рольф сказал за завтраком.

ГЛАВА 15

— Почему ты нервничаешь?

Рольф искоса глядит в мою сторону, но возражать не торопится.

— Торкель расположен почти на границе с Кьелем. Мне не нравится такое соседство.

— Боишься, что за тирстейлем нам придётся отправиться в гости к льетам?

— Это маловероятно. Просто… — Рольф замолкает.

— На душе неспокойно? Интуиция? — я удобнее разворачиваюсь в кресле, чтобы лучше видеть его.

— А у тебя какое предчувствие? — отвечает он вопросом на вопрос.

— Никакого, — пожимаю плечами. — Я перенервничала ночью и толком не выспалась.

Рольф предпочитает проигнорировать мои слова. Ну, да. Так действительно проще! Утром мы разбор ночных полётов не устраивали, к чему теперь его затевать?

— Вот и славно, что никаких дурных мыслей у тебя в голове нет.

Надо же! Снизошёл до ответа!

— Кстати, поздравляю! Ещё утром хотел это сделать, но из головы вылетело.

— С чем? — настороженно смотрю на Рольфа.

— Ты себя в зеркало-то видела? — он не скрывает изумления.

— Не-е-ет, — от страха, иголочками кольнувшего шею, растягиваю слово до бесконечности.

— Так посмотри! — советует он, кивая на бардачок.

Вообще-то этот отделение по-другому тут называется, но разнообразный хлам, что в нём хранится, делает его неотличимым от самого обычного земного бардачка. Зеркало там тоже есть. И оно очень быстро находится…

— Мамочки!

— Брось! — отзывается Рольф. — По-моему, тебе очень идёт это цвет. Или тебя не предупреждали об изменениях? — он хмурит брови.

— Предупреждали, — мямлю через силу, рассматривая своё отражение, — но я думала, что глаза окончательно поменяют цвет ближе к концу путешествия.

Рольф пожимает плечами.

— Так может, мы уже близки к цели?

— Это вряд ли!

— Что за пораженческий настрой? — изумляется матсэ.

— Я не особо везучая. Думаю, это просто судьба так издевается.

— Хм… кто мне недавно доказывал, что невезение и ты вещи несовместимые?

— Ну-у-у… в основном, моё невезение прямо или косвенно связано с вами.

— То есть?

— Во-первых, вы меня нашли еще до окончания школы и установили слежку. Во-вторых, мне подогнали мужа, с которым настоящий брак так и не получился. В-третьих, я умудрилась выбрать именно тот бар, где отдыхали Виль и Акрель. В-четвёртых, я не смогла отвертеться от приглашения Милы на выставку, где меня увидел господин Ньорд…

— Под номером пять у тебя, я так полагаю, будет встреча со мной, а под шестым номером — приключения в Лекко и Кунте. Ну, а седьмым пунктом станет смена цвета глаз досрочно.

— По поводу пятого пункта я ещё в раздумьях.

— Вот как?

— Дождусь окончания поездки, а там решу, подарок это или… наоборот.

— Что-то ты сегодня поразительно добра по отношению ко мне!

Остряк!

* * *

Глядя на Торкель из авиетки, я подумала про огромный коттеджный посёлок. Рольф рассмеялся, когда я поделилась с ним своими ассоциациями. Смех был не обидным, а, можно сказать, радостным. Матсэ похвалил мою интуицию и сообщил о том, что Торкель фактически представляет собой один большой спальный квартал. Большая часть местных жителей работает в двух крупных городах, расположенных по соседству. Однако на территории этого населённого пункта есть всё необходимое для полноценной жизни, воспитания детей и для развлечений.

Уж не знаю, какие развлечения предлагает город, но думаю, что Рольф потащит меня в лес. Как говорится, попал в Сида Бьериль, грех не погулять по сосновому бору! Конечно, это я сама придумала, пока мы подлетали к городу.

После посадки я опять вступаю в неравный бой с ремнём безопасности. Рольф давно уже вылез из авиетки и теперь стоит возле распахнутой дверцы с моей стороны и следит за ожесточённой схваткой.

— Ничего не понимаю! — щёки жжёт от смущения. — Ведь поначалу я прекрасно справлялась с этими ремешками! И я знаю, что жму, куда надо, и тяну в нужную сторону.

— Убери руки, — вздыхает Рольф и залезает в кабину. Он не дожидается, пока я предоставлю ему простор для деятельности, сам отводит мои ладони в стороны. И опять мне кажется, что замок щёлкает, еще до того, как он его касается.

— Волшебство какое-то!

— Угу, — бормочет он, выпрямляясь. В поле моего зрения остаётся только его протянутая ладонь. Ну, хорошо!

— Какие планы на вечер? — выбираюсь из авиетки, вглядываясь в лицо Рольфа.

— А у тебя есть пожелания? — он тоскливо смотрит на лес, виднеющийся уже в конце улицы. Нам подобрали домик на самой окраине Торкеля.

— Хочешь прогуляться по лесу?

Рольф пожимает плечами. Сейчас это жест меня не раздражает. Не то, что вчера!

— Давай так! — цепляюсь за предплечье мужчины, привлекая его внимание. — Мы сейчас пообедаем. Потом немного отдохнём, а потом сходим на прогулку. Только рассчитай время так, чтобы не в темноте возвращаться. Я всё-таки городская жительница, и в отсутствие света тебе придётся тащить меня на руках.

— Ты лёгкая, — делится впечатлениями Рольф. Мне, конечно, безумно льстит его характеристика, но…

— Давай всё же не будем доводить ситуацию до крайностей! — я широко улыбаюсь в надежде на поддержку.

— Конечно, не будем! — Рольф отвечает улыбкой.

Понятно! Опять пошутил! Остряк! Впрочем, так я его сегодня уже называла.

Матсэ выгружает сумки из багажника, блокирует двери и кивает на дом, вручая при этом ключ-карту. Намёк понят!

— После обеда я попробую найти карту, — слышу за спиной.

— Зачем? — я оборачиваюсь, но почти сразу спотыкаюсь. — У тебя же с ориентированием на местности проблем нет.

— Да, такие проблемы отсутствуют, — соглашается Рольф. — Но тут идут работы по заготовке леса. Не хотелось бы выйти на тропу, деревья на которой уже приготовлены к вырубке.

Я не совсем понимаю смысл его слов, но в подробности вдаваться не собираюсь. Хотя моя интуиция настойчиво об этом просит!

* * *

Сидя на диванчике в гостиной и обхватив руками подушку, я медленно раскачиваюсь, пытаясь прийти в себя и унять нервную дрожь во всём теле. В голове вертятся мысли о том, что зря я не спросила у Рольфа, как тут готовят лес к вырубке. Правда, я не знаю, помогло бы это, и заставило бы отказаться от идеи с прогулкой, но… в любом случае, что случилось, то случилось. Теперь остаётся только радоваться, ведь всё закончилось хорошо, и я жива! Однако мозг человека устроен весьма специфически. Или он только у меня такой! Как бы то ни было, история с лесозаготовкой прочно засела в голове.

Понятия не имею, как этим делом занимаются на Земле, но в Альвисе существует совершенно странная, на мой взгляд, система. Со спиливанием тут быстро справляются, а вот процесс транспортировки более длительный, и может так случится, что ты выйдешь на тропу, вдоль которой стоят совершенно нормальные на вид деревья, но на самом деле они уже срублены, а ствол к пеньку крепится каким-то механизмом. Вроде как в производстве они недорогие, и система никогда не даёт сбой. Что-то в этом роде пытался втолковать бригадир разъярённому Рольфу. Ну, я его понимаю! Рольфа в смысле. Мне самой забавно было слушать лепет растерявшегося альвиса. На нас упали пять деревьев, а он говорил о надёжности креплений!

По возвращении в Торкель Рольф проверил весь дом, сменил пароль к его системе, запер меня, а сам отправился в контору к лесорубам разбираться с картой, которую ему вручил один из сотрудников. По мне, так матсэ не мешало бы к медикам наведаться, но на адреналине он пока ничего не чувствует. Надеюсь, в аптечке найдётся что-нибудь от ушибов и ссадин.

За невесёлыми размышлениями проходит ещё минут тридцать. И вот щёлкает замок.

— Ты как? — спрашивает Рольф, закрывая дверь. — Извини, что пришлось тебя оставить, но я побоялся, что эта история еще не закончилась, и мало ли какие приключения могли ожидать нас в конторе.

Он бросает куртку на кресло и подходит ко мне. Сев рядом, обхватывает мои ладони.

— У тебя пальцы ледяные, — мужчина с беспокойством смотрит в мои глаза. — Нужно поискать в аптечке успокоительное.

У меня вырывается смешок.

— Прости, — качаю головой. — Кроме успокоительного нам придётся найти мазь от ушибов и какой-нибудь антисептик.

— Ты поранилась?! Почему сразу не сказала!

Я продолжаю качать головой.

— Со мной всё в порядке, а тебя точно зацепило. Ты, конечно, невероятно быстрый, но я уверена в своей правоте.

Рольф недоверчиво глядит на меня.

— Посмотри на свою куртку, — предлагаю, указывая пальчиком на неё. — Левый рукав и спина справа.

Рольф переводит хмурый взгляд на предмет дискуссии. Потерев шею, он сообщает:

— К льетам её! Главное, что с тобой всё нормально.

— Но надеюсь, ты проявишь благоразумие и разрешишь тебя осмотреть и полечить в труднодоступных местах? — спрашиваю с улыбкой. Ничего не могу с собой поделать. Встревоженный Рольф — такая неожиданность!

— Проявлю, — соглашается он нехотя.

— Отлично! А теперь расскажи, что там за история с картой?

— Я так ничего и не понял, — он опять хмурит брови. — Альвис, который мне её сбросил, трясся от страхи и клялся, что передал вариант с самыми последними обновлениями. Мы проверили информацию, что хранится на сервере, там не то что последнего — предпоследнего не оказалось! Посчитали, что произошёл какой-то сбой в системе, или виноваты чьи-то кривые руки.

— Будут искать?

— Я выглядел достаточно убедительным, когда настаивал на разбирательстве.

— Но?

— Но на самом деле не вижу смысла в этом, — Рольф пожимает плечами.

— Думаешь, что не найдут виновника? Или считаешь произошедшее несчастным случаем?

Рольф задумчиво глядит на стену. С ответом не торопится.

— А ты как считаешь? — он поворачивает голову ко мне. — Этот инцидент не вписывается в твою теорию заговора?

В смущении тру кончик носа.

— Ну… сам посуди, — развожу руками, — кто мог знать, что мы сюда отправимся? Но даже если за нами следят… как они смогли так быстро провернуть фокус с картой? Кому бы в голову пришло, что мы пойдём в лес на прогулку?!

Рольф откидывается на спинку дивана и скрещивает руки на груди.

— Действительно. Кто об этом мог догадаться…

— Хм… и что мы теперь будем делать? — я тормошу матсэ за плечо, а то он как-то совсем затих.

— Мы… — Рольф оглядывается по сторонам, будто обстановка комнаты подскажет ему ответ, — мы поужинаем, а потом встретимся в душе. Будем лечить мои раны.

— А как же мои душевные ранки? — хихикая, напоминаю про успокоительное.

— И их тоже. Но успокоительные таблетки принимают после еды. Так что ужин у нас на первом месте.

Рольф встаёт с дивана. Я следую его примеру. А почему нет? Он и руку протянул в помощь!

— Что будешь делать с курткой?

— Посмотрю, каков ущерб. Может, выброшу. Может, уберу до окончания путешествия. Недалеко возле моего дома есть мастерская. Если урон небольшой — отдам, пусть починят. Хорошая вещь, на рыбалку можно в ней ездить.

— Так ты еще и рыбной ловлей увлекаешься?

— У меня широкий круг увлечений, — туманно отвечает Рольф на подначивание и, обхватив за талию, легонько подпихивает к кухне. — Ещё я люблю есть. А когда я перенервничаю, то моя любовь перерастает в страсть.

Я хохочу, не сдерживаясь.

— Намёк поняла! — говорю, отсмеявшись. — Надеюсь, ты мне поможешь с готовкой?

— Конечно!

ГЛАВА 16

Что-то Рольф в душ не торопится. Неужели, как и большинство мужчин, не любит, когда его лечат? Посмеиваясь над собственными мыслями, окидываю взглядом разложенный на столешнице набор для оказания первой помощи: спрей с антисептиком, упаковка стерильных салфеток, флакон с эмульсией от ушибов и несколько наборов для перевязки на любой размер раны! Успокоительное я уже нашла и выпила. Теперь руки точно дрожать не будут!

Бросаю ещё один взгляд на зеркало, но нет — пациент не спешит. Раз так, посмотрю-ка я, что там со шрамом. Мелкие пуговки рубашки поддаются на удивление легко. Мне мерещится в этом нехороший знак и… я не ошибаюсь! Шрам опять исчез.

— Да что это за невезение такое! — с остервенением тру шею. Толку, конечно, никакого, но успокаивает. Ох, слабоваты таблетки оказались! — Дать или не дать… вопрос в духе Милы.

— Могу помочь с ответом, — раздаётся от двери. Я вскидываю голову и встречаюсь в зеркале взглядом с Рольфом.

— С ответом я сама разберусь, — разрываю зрительный контакт и поспешно застёгиваю рубашку. То есть, мне хочется, чтобы это было быстро, но сейчас пальцы как назло не слушаются. Судя по тишине, которую не нарушают даже шорохи, Рольф стоит всё там же — в дверном проёме. — Чего застыл? — спрашиваю, не отвлекаясь от возни. — Заходи, обнажайся. Будем смотреть, насколько ты пострадал, спасая меня от агрессии деревьев.

— Смешно.

Вот теперь слышны шаги.

— Да не очень, — одёргиваю застёгнутую рубашку и не отказываю себе в удовольствии полюбоваться на бесплатный стриптиз. На Рольфа смотреть приятно — мощный, спортивный, но не перекаченный. И это только торс!

Мужчина даже не морщится, когда поднимает и опускает руки, из чего я делаю вывод: либо у него болевой порог выше, либо всё не так страшно, как мне показалось. Впрочем, к чему гадать! Сейчас обернётся, и я увижу.

— Ну, каковы мои шансы, доктор? — иронизирует Рольф, предоставив спину на обозрение.

— Выше, чем у вашей куртки, — отзываюсь в тон, но сложа руки, не стою. Они сами тянуться за салфетками и спреем. Смыв кровь, я прихожу к выводу, что ранки и залеплять ничем не нужно. Так быстрее заживут. А россыпь синяков можно намазать — хуже не будет. — Всё! — рапортую, закончив, и отворачиваюсь к раковине.

— Хорошо.

В зеркале вижу, как Рольф тянется за рубашкой.

— Что надумала?

— Ты о чём? — вскидываю брови. Обе, чтобы он в полной мере оценил степень моего недоумения.

— О твоём философском вопросе, — напоминает он об издевательствах над бессмертной цитатой Шекспира.

— Время ещё есть, — отвожу взгляд и заправляю выбившиеся прядки за уши, но боковым зрением вижу, что Рольф за мной следит. — Часа три.

— Интересный расчёт! — замечает он, поглаживая пальцем подбородок. С рубашкой этот счастливчик в два счёта справился. Наверное, в корпусе будущих матсэ муштровали, как в нашей армии! — Но позволь поинтересоваться, откуда такие сроки?

— В десять я собираюсь лечь спать, поэтому: час на раздумья, ещё час на раздумья, но уже в душе, — я загибаю пальчики, отмечая таким образом этапы, и тут вспоминаю шедевр еще одного писателя, на сей раз прозаика, — сорок девять минут на финальную стадию раздумий. В итоге остаётся одиннадцать минут. Их и на укус хватит, и на… другой вариант.

Теперь Рольф играет бровями, и видно, что он из последних сил сдерживается, чтобы не засмеяться. У меня тут точные математические расчеты, всё выверено… в общем, смех не к месту!

— Понятно, — роняет он коротко.

И всё?! Никто не будет уверять меня в том, что одиннадцать минут — это смешной срок?! Я даже оборачиваюсь и в самый последний момент останавливаю собственные руки, не дав им упереться в бока.

— Но поговорить нам всё-таки стоит, — Рольф мгновенно становится серьёзным. — Возможно, то, что я расскажу, избавит тебя от терзаний над озвученным вопросом.

— Так! — я мотаю головой. — Ничего не понимаю! Сначала ты убеждаешь меня в том, что нам следует попробовать второй вариант, а когда я почти до него созрела…

У меня внезапно заканчиваются слова, а мысли неожиданно перескакивают на другое. Это ведь правда! Я почти созрела для того, чтобы сказать «да». Беседа в ванной заставила меня посмотреть на Рольфа другими глазами. Действуй он, руководствуясь исключительно профессиональной этикой, дождалась бы я от него подарков, сюрпризов и прочих приятностей! О том, что он мне жизнь спас несколько раз, и упоминать не стоит! На Земле ждёт замена на роль исполнительницы ответственной миссии, никуда бы камень от альвисов не делся. В общем, я не то чтобы воспылала к Рольфу любовью, но что-то в груди ёкнуло в тот момент, когда он прикрыл меня в лесу собственным телом. Каждая девочка мечтает встретить настоящего мужчину, и мне, кажется, посчастливилось. Так зачем шанс упускать? Почему бы не узнать, каков он во всех смыслах? Вряд ли судьба сделает ещё один такой подарок. А может, и не судьба, а сами боги. Недаром же он матсэ…

Я смотрю в глаза Рольфа. Он спокоен. Ждёт, когда я с мыслями соберусь. Ну, я собралась!

— Так вот, я почти созрела, а ты собираешься рассказать нечто, что возможно, повлияет на моё решение. Где логика?

— Логики нет, — он признаёт мою правоту. — Назовём это порядочностью. У вас ведь принято сообщать партнёру, когда ты чем-то там болен. Я здоров, но не могу умолчать об одном… инциденте. Предлагаю спуститься в гостиную.

— А еще говорят, что женщины всё усложняют! — фыркаю, проходя мимо. Рольф лишь усмехается. Но как-то грустно.

* * *

— Помнишь, — мужчина начинает разговор, когда мы устраиваемся на диванчике, — я рассказывал, что в смерти моей жены и дочери следствие обвинило неизвестного матсэ, но поймать его не удалось?

Я киваю.

— Так вот, в том нападении было много странностей.

— Например?

— Например, совершенно непонятно, как преступник проник в дом. Следов взлома охранной системы не обнаружили. Выходило так, что Коль сама впустила убийцу.

Рольф замолкает и отводит взгляд, я терпеливо жду продолжения. Пока ничего необычного я не услышала. Разве что Рольф впервые назвал имя жены.

— Самое интересно, — он поднимает голову, — что эксперты не нашли чужих следов ни в доме, ни на прилегающей территории.

— А как же система наблюдения? Неужели у вас нет ничего такого? — удивляюсь беспечности альвисов.

— Есть, но под надзором находятся поселения, в которых проживает более пяти семей… или альвисов, если они живут в разных домах. Мы жили очень обособленно. Коль любила уединение и природу. Ей не составляло труда каждый день возить Эту в Лекко на занятия.

Новая порция откровений заставляет развести руками и склонить голову набок. Я в недоумении.

— Странная ситуация, но…

— Дело в том, — через силу выдавливает из себя Рольф, перебивая, — что в момент убийства в доме находился матсэ.

Я трясу головой. Только он говорил, что никого не было, а теперь…

— Это был я, — Рольф заканчивает мысль.

— И?

— Вечером я вернулся из дозора. Помню, очень устал и рано лёг спать, а когда проснулся… Коль и Эта были уже мертвы.

О! Ну, теперь суть проблемы прояснилась.

— Ты полагаешь, что убил свою семью?

— Факты говорят об этом, — Рольф пожимает плечами, продолжая внимательно наблюдать за мной.

— Что ты подразумеваешь под фактами? Обрывки воспоминаний? Следы крови на тебе или на твоей одежде?

Он молчит.

— Или только не взломанную систему безопасности? О! И отсутствие чужих следов!

— При срывах у матсэ фиксируют провалы в памяти.

— Допустим, — соглашаюсь с наблюдениями местных учёных, — ну, а что с кровью?

— Мы, я имею в виду матсэ, остро реагируем на этот запах. Он для нас является сигналом к боевой готовности, поэтому в Альвисе в любое моющее средство добавляют безопасный препарат, разлагающий кровь.

— А одежда? Ты её постирал? — добавляю голосу немного иронии.

Рольф смущается на долю секунды, но отвечает.

— Я обычно сплю без неё.

Хочу напомнить про полотенце, которым он мог бы вытереться после душа, где смыл кровь, но вспоминаю нашу последнюю квартиру с сушилкой для тела. Возможно, в старом доме Рольфа такая тоже была. В общем, можно подводить итоги.

— Итак, что у нас получается? — задаю риторический вопрос и сама отвечаю на него: —А получается вот что! Ты вернулся домой и завалился спать. Рано утром ты проснулся, убил свою семью, сходил в душ, после чего вернулся в кровать досыпать.

Рольф неуверенно кивает.

— По мне, похоже на бред, — заявляю откровенно. — Тебя ведь ваши мозгоправы неоднократно проверяли и до этого случая, и после него, так?

Ещё один кивок.

— И что? Они не смогли диагностировать раздвоение личности, или как это по-умному называется?

— Ольга, мне безумно приятно твоё доверие, но ты постоянно забываешь о том, кто я, — мужчина грустно улыбается.

— А вот и нет! — возражаю с жаром и наставляю на него указательный палец. — Это ты постоянно забываешь о том, кем являешься. Ты — матсэ. Ты стабилен, потому что твоё призвание защищать. Прости, но я помню наш первый совместный сон и ту боль, которую ты испытывал, и, наверное до сих пор испытываешь. Исходя из этого, я с уверенностью говорю: ты любил свою семью и никогда не причинил бы им вреда!

Недоверчивый взгляд, которым Рольф на меня смотрит, заставляет продолжить, хотя и не хотелось, если честно:

— Знаешь что? Я бы скорее поверила в виновность кого-то из ваших знакомых, чем в твою!

— Но зачем это кому-то было нужно?

Вопрос «А зачем это нужно было тебе?» я пропускаю, вместо этого делюсь своими соображениями:

— Не знаю, но, как я поняла, недоматсэ слетают с катушек без видимых причин и в любой момент. Ты лучше вспомни, кто-нибудь из знакомых не вёл себя странно после гибели Коль и Эты.

Рольф часто-часто качает головой.

— После возвращения я оборвал все связи. Никого не хотел видеть.

Стоп-стоп!

— Возвращения откуда?

Удивление мелькает во взгляде Рольфа, но тут же исчезает.

— Я забыл тебе сказать… После прибытия следователя и группы экспертов меня сразу же увезли в Аксель, в одну из контор корпуса, и изолировали. Проводили тесты разные, и… они отличались от обычных. — Рольф трёт лоб, будто силится вспомнить детали или просто пытается восстановить давние события. — Я потерял счёт времени, но в один из дней пришёл Витоль. Он сообщил подробности расследования. Сказал, что ему удалось замять это дело.

— Замять?! — недоверчиво смотрю на Рольфа. — Тебе хотели предъявить обвинение?

— Выходит, что так.

— Бред какой-то, — бормочу ошарашено.

«Бред, не бред», — шепчет внутренний голос, — «но теперь понятно, откуда растут ноги у чувства вины. И почему он так рвётся в Кьель, тоже ясно».

— Надеюсь, ты не очень расстроишься, если я останусь при своём мнении?

Рольф отвечает усмешкой.

— Ладно, — встаю с дивана, — ты как хочешь, а я пойду настраиваться!

Вопрос «На что?» мне не задают. И на том спасибо!

Оставляю Рольфа в гостиной наедине с его мыслями. Мне тоже нужно подумать немного. История странная и Витоль… На мой взгляд, господин Льорф провёл себя крайне некрасиво по отношению к другу! И к другу ли? Он же ему завидовал и немного успокоился, лишь когда собственные дела пошли в гору, но стоило только случится беде, вместо помощи оказал ту еще услугу! Нет, то, что он помог дело прикрыть, здорово, но мог бы поддержать Рольфа. Сказать, что верит в его невиновность. Вряд ли он это сделал. А если и сделал, то, ручаюсь, был крайне неубедителен, как при знакомстве со мной.

Ой, ладно! Это всё ерунда. После Земли меня уже не удивляет, что и в этом мире правосудие вместо достойного лика, осенённого тенью гения, имеет мерзкую рожу с печатью кретинизма. Есть более насущные вопросы. Например, что надеть под халат, когда я через пару часов пойду к Рольфу. Сорочку из сна я помню прекрасно, но так же хорошо я помню и то, что в моей сумке нет ничего похожего! И это удручает.

* * *

После душа я предприняла бесплодную попытку найти в своём скудном гардеробе подходящую случаю вещь. Ничего не нашлось, естественно, поэтому я села на кровать рядом с выпотрошенной сумкой и уставилась на стену. Голова, освободившись от неразрешимой проблемы, точнее, смирившись с тем, что решение сгенерировать невозможно, с радостью переключилась на другую. Этическою.

Я вроде как не поверила в то, что Рольф убийца, но сам разговор про жену и дочь… Как-то странно после него ложиться в одну постель с определённой целью, пусть и очень хочется. Вдруг у него уже настроение не то, а я к нему заявлюсь!

Включать логику бесполезно, как и всегда, когда дело касается эмоций. Но я пытаюсь! А потом вспоминаю про связь. Рольф был прав, когда говорил, что это интересная штука. Она предоставляет массу возможностей, если её затронуть. Например, я не могу до конца просчитать, как поведёт себя матсэ в той или иной ситуации, — слишком плохо его знаю! — но, если задействовать связь, то я могу точно угадать его реакцию. Звучит странно, как если бы я решала уравнение, опираясь не на знание математики, а ища ответ в рисунке кофейной гущи. Дико? Да. Однако работает!

Итак, нужно вспомнить наш разговор и попытаться прочувствовать эмоции матсэ. Чем-то похоже на просмотр видео в записи, но всё получится, я уверена!

Закрываю глаза и представляю лицо Рольфа. Симпатичное… хм, не отвлекаемся! Итак… Не сказать, что чужие эмоции обрушиваются на меня, но кое-что я потихоньку улавливаю. Теплоту, нежность, щемящую тоску, которые теряются на фоне всепоглощающего чувства вины! Впрочем, чему удивляться. Он же каждый раз, отправляясь в Кьель, надеется, что его прикончат льеты! По-моему, самоубийство — гораздо проще и гуманнее… Тьфу, блин! Нашла о чём думать!

О! А часики-то тик-так! Пора одеваться. Правда, много времени процесс не займёт.

Возле двери в спальню Рольфа беру паузу. Потом стучусь и дожидаюсь ответа. Мало ли, чем он занят! И вообще, мне нравится, что здесь самые обычные двери. Наша последняя квартира в этом плане меня немного раздражала. Всё же жилые помещения должны быть уютными, а не стерильными, иначе диссонанс получается!

Наконец, я слышу приглушённое «Да!» и открываю дверь.

Рольф сидит за рабочим столом и что-то кому-то строчит. Моё появление его удивляет, но не неприятно, по улыбке видно! Он бросает короткий взгляд на монитор, туда, где часики, и улыбается шире:

— Ты подумала, что одиннадцати минут нам не хватит, или поменяла решение?

Вопрос провокационный, поэтому ответ будет таким же! Развязываю поясок халата и едва шевелю плечами, но вещица быстро стекает к моим ногам. Рольф на ощупь перебирает пальцами по сенсорным клавишам, чтобы отправить письмо. Он выглядит… ошарашенным. Неужели перебор? Впрочем, дело не в самом акте обнажения. Взгляд Рольфа приклеился к… в общем, чуть ниже талии. Правда, смотреть там не на что. Или есть на что. Спасибо Миле за совместный курс лазерной эпиляции!

— Ты меня смущаешь, — шепчу и краснею.

— А ты меня возбуждаешь.

Жутко хочется посмотреть на его штаны и убедиться в правдивости заявления, но если Рольф смог сделать что-то в таком духе, то мне воспитание не позволяет. Лучше буду дальше краснеть и нести всякий бред:

— Приятно это слышать.

— Подойди ко мне, — голос мужчины тоже падает до шёпота, а от его взгляда становится немного жарко, — и я сделаю приятное.

Подойти?! После такого обещания у меня слабость в коленках, но любопытство оказывается сильнее. Или верх одерживает желание испытать неизвестное.

Как только я оказываюсь в пределах досягаемости Рольфа, он обхватывает моё правое запястье и прижимает его к губам — бедные коленки и сердечко! Рольф притягивает меня ближе. Молчаливый намёк более чем прозрачен, поэтому я сажусь на него верхом — какое удобное кресло! Позу наездницы в одетом виде мы уже опробовали, в раздетом ощущения более интригующие. Чувствую себя странно открытой.

Рольф, видимо, считает, что сейчас не самое лучшее время заниматься анализом, или просто стремится как можно скорее выполнить обещание и «сделать приятное». Он закидывает мои руки себе на шею и, обхватив мою попку, придвигает ближе, вынуждая прижаться к его груди. Сколько раз я читала, что волоски на мужском торсе служат дополнительным источником стимуляции — фигня всё это! У матсэ кожа гладкая, но от прикосновения к ней я чувствую, как сладко тянет внизу живота. И, кстати, о животе! Теперь я уверена: Рольф не солгал, когда говорил, какое воздействие я на него оказываю. Солидная выпуклость, к которой я прижимаюсь, совсем не пугает, а вызывает жгучий интерес и прилив тепла между ног.

— Всё еще думаешь? — с насмешкой спрашивает Рольф.

Поднимаю взгляд и смотрю в тёмные глаза. Что тут сказать? Дёргаю правым плечом. Роль наклоняет голову и целует его.

— Ох! — от неожиданности я выдыхаю, и матсэ этим пользуется, приникая к моим губам.

В мечтах я представляла себе, что мой первый поцелуй будет нежным и чувственным, но яростная атака Рольфа выбивает из головы весь этот розовый бред. Страстный танец его языка у меня во рту вызывает жар и дрожь во всём теле. Я крепче прижимаюсь к мужской груди. Ладони самовольно опускаются на его плечи, а пальцы впиваются в кожу — меньше всего меня сейчас заботят отметины, которые могут оставить мои ногти. И Рольфу на это тоже наплевать — тишину спальни наполняют не только мои стоны.

Безумный поцелуй не может длиться бесконечно. Рольф отрывается от меня, давая возможность перевести дыхание и восстанавливая своё. Но передышка длится совсем недолго. На второй поцелуй я пытаюсь отвечать, и, кажется, у меня получается.

Руки Рольфа приходят в движение. Он уже не фиксирует мою шею в жёстком захвате. Его ладони спускаются к плечам, скользят по спине. Пересчитав позвонки, Рольф кладёт обе пятерни на мои ягодицы, поглаживает их, разминает и только что не урчит от удовольствия. Забавно, конечно, но при этом заводит жутко!

На этот раз я заканчиваю поцелуй. Облизнув губы, с усмешкой спрашиваю:

— Дорвался?

— А ты против? — хрипло выдыхает Рольф и касается языком моей верхней губы.

В отместку легонько кусаю его за нижнюю и подзадориваю:

— Угадай!

Я наивно рассчитываю на продолжение диалога, позабыв, что матсэ предпочитает дело словам. Чуть отодвинув меня, он запускает руку между моих ног и обстоятельно всё там исследует, вырывая из моей груди стоны и заставляя извиваться.

— Нет, — он целует меня в ушко, после чего припоминает укус, сжав зубами мочку, — ты очень даже «за»…

— Да-а-а, — соглашаюсь протяжно, уткнувшись лбом в выемку между его плечом и шеей.

Приходится смириться с тем, что я утратила контроль над собственным телом. Теперь оно подчиняется Рольфу. А он продолжает неспешно двигать ладонью по кругу, чуть надавливая. Иногда указательный или средний палец проскальзывает между складочек. Тогда мужчина проводит ими по скользким внутренним лепесткам, поднимаясь выше, легонько задевает клитор, но после неизменно возвращается к сводящему с ума массажу.

Мышцы начинают ныть он напряжения. Отзываясь на ласку, я чуть привстаю и, выгнув спину, повожу бёдрами, сильнее прижимаясь к ладони Рольфа. Голова давно откинута назад, а шея выгнута и доступна для взгляда матсэ. И не только для взгляда. Он покрывает её влажными поцелуями, прихватывает кожу зубами. Я вздрагиваю и забываю, как дышать.

— Садись обратно и обхвати ногами мои бёдра.

Просьба звучит неожиданно, и вряд ли бы достигла сознания, если бы Рольф не убрал руку от моей промежности. Я в таком состоянии, что готова на всё, лишь бы он продолжил трогать там, поэтому быстро делаю, как велено. Рольф подхватывает меня под ягодицы и встаёт с кресла. Недолгий путь до кровати скрашивается коротким, но головокружительным поцелуем. Роль опускает меня на постель. Ни мало не смущаясь, я раскидываю руки в стороны и слегка развожу колени. Рольф окидывает меня взглядом и хищно улыбается. Его внимание сосредоточено на моей груди.

— Ты очень красивая.

К чести Рольфа должна сказать, что это признание он делает, глядя мне в глаза. Его слова заставляют мои щёки вспыхнуть чуть ярче. От смущения. Однако матсэ собирается укрепить результат. Он ловко избавляется от штанов. Я смотрю на его член широко распахнутыми глазами. Одно дело видеть этот орган на рисунках старых мастеров, запечатлевших обнажённую натуру, и совсем другое — вживую. Увиденное не пугает, даже наоборот! Очень хочется познакомиться с этой частью Рольфа поближе. Да что там! Я чувствую внутри такую пустоту, и прекрасно понимаю, что именно может её заполнить! Нехотя перевожу взгляд на ноги мужчины, потом смотрю выше, оцениваю фигуру целиком.

— Ты тоже красивый.

— Неужели я удостоился комплимента от художника, — произносит он с усмешкой на губах и подходит ближе.

Я не собираюсь его поправлять, напоминая о том, что я вообще-то дизайнер. Тянусь к Рольфу, желая обнять за плечи. Он вроде бы не возражает, но прежде чем нависнуть надо мной, мягко надавливает на моё левое колено, заставляя опустить его. Я не до конца понимаю зачем, но в следующий момент его правая нога оказывается между моих бёдер. Опершись левой рукой на кровать, Рольф склоняет голову к моей груди. Его губы обхватывают левый сосок, а правый попадает в плен пальцев свободной руки. Нажатия и посасывания отзываются в промежности. Мои бёдра непроизвольно дёргаются, и я плотнее прижимаюсь лобком к ноге матсэ. От этого приятные ощущения лишь усиливаются, и я начинаю бесстыдно тереться о Рольфа. Естественно, он не противится такой самостоятельности и даже немного приподнимается, чтобы мне было удобнее.

Голова идёт кругом, меня буквально разрывает от острых ощущений. Это хорошо, очень хорошо, но пустота и незавершенность сводят с ума! Я запускаю пальцы в волосы на затылке Рольфа, заставляю посмотреть на меня.

— Пожалуйста! — шепчу одними губами.

Кивнув, он отстраняется. Я готова к тому, что сейчас мой Волк накроет меня своим телом, но вместо этого он садится на постели, поджав под себя ноги, и протягивает руку. Ничего не понимая, подаю свою и пытаюсь сесть, но тело дрожит, плохо слушается. Рольфу приходится помочь. Наконец, мы оказываемся лицом к лицу. Он притягивает меня ближе. Я подаюсь вперёд. Рольф усаживает меня к себе на колени. Медленно начинает доходить, что он задумал. Непроизвольно бросаю тревожный взгляд на его член. Я, мягко говоря, не специалист в вопросах секса, но идея с такой позой для первого раза вызывает у меня сомнения.

— Всё будет хорошо, — уговаривает Рольф, направляя ладонями и заставляя немного приподняться.

Я открываю рот, чтобы поделиться опасениями, но мужчина не настроен на беседы, он накрывает мои губы своими, а его язык за несколько секунд помогает избавиться от мыслей. С задачей он справляется отлично, потому что в первый момент я не сразу соображаю, что именно прижимается ко мне в самом сокровенном месте. Даже неглубокое проникновение не заставляет мозг включиться. А потом становится поздно. Вот только вместо разрывающей боли, о которой было столько прочитано, я ощущаю лишь сильное давление и чувство наполненности.

Оторвавшись от губ матсэ, я распахиваю глаза и ошарашено смотрю на него. Он лишь довольно улыбается, продолжая насаживать меня на свой член, медленно растягивая и заставляя судорожно хватать ртом воздух.

— Выпрямись, — Рольф отдаёт команду мягким тоном.

Я подчиняюсь, и дышать становится легче. По крайней мере, до тех пор, пока он не начинает обратное движение, обхватив за бёдра и вынуждая приподняться.

— Ох! — моя голова вновь оказывается запрокинутой. Перед глазами должен быть белый потолок, но я его не вижу, смакуя ощущения.

Рольф кладёт ладонь на мою шею, чтобы я посмотрела не него.

— Я же обещал, что всё будет хорошо, — его улыбка немного похожа на оскал, но мне это даже нравится.

— Ты обещал, что сделаешь приятно, — напоминаю другие его слова.

— Ну, раз обещал…

Он перемещает руки на мои ягодицы и ещё какое-то время помогает привыкнуть к новым движениям, но я понимаю, что выбор ритма остаётся за мной. Спешить нам некуда, поэтому неспешный темп меня вполне устраивает. Волнующие ощущения усиливаются постепенно, я могу сравнить это с восхождением к вершине, но главная фишка этой затеи — прыжок, и вот с этим возникает проблема.

Вынырнув из глубин удовольствия, немного обиженно смотрю на Рольфа. Его лицо напряжено, мышцы под моими ладонями похожи на камень, но взгляд безмятежен. Складывается впечатление, что я могу продолжать двигаться в своё удовольствие сколь угодно долго. С моих губ уже готова сорваться очередная просьба, но Рольф всё понимает без слов. В тот момент, когда я в очередной раз опускаюсь до предела, он делает едва заметный толчок навстречу. Я вмиг забываю, как дышать, а после нескольких таких движений я забываю и о том, что нужно двигаться, но Рольф берёт это в свои руки, попросту поднимая и опуская меня.

Удовольствие скручивается внизу живота в тугую пружину, медленно, но неотвратимо. В какой-то момент эта пружина так же медленно начинает разворачиваться, наполняя тело теплом. После я тихонько всхлипываю, уткнувшись лбом в плечо Рольфа. Он поглаживает мои растрепавшиеся волосы и целует в висок. Выровняв дыхание я, слегка отстраняюсь. Эйфория немного спала, поэтому я способна более адекватно ощущать собственное тело. И то, что я чувствую… Я смотрю в глаза Рольфа, и взгляд мой должен отражать немалую степень удивления.

— Полагаю, тебе было приятно, — он понимающе улыбается, — а теперь моя очередь.

Я только задумываюсь над тем, чтобы согласиться, а матсэ успевает снять меня с коленей и уложить на живот, приподняв бёдра с известной целью. Слова возмущения, вызванные таким беспардонным обращением, застревают в горле, потому что он одним резким толчком входит на всю глубину. Выдохнув, вцепляюсь пальцами в покрывало и сильнее выгибаю поясницу. Второй толчок следует незамедлительно, от него кожа вдоль позвоночника покрывается мурашками, а низ живота загорается настоящим огнём. Рольф буквально вбивается в меня, двигаясь сильно и жёстко, но я совсем не возражаю. От ощущений сносит крышу — так остро-сладко, что почти больно. На этот раз оргазм не похож на мягкую волну, это скорее, удар молнии, от которого мышцы внутри сокращаются снова и снова, а отголоски его отзываются покалыванием в кончиках пальцев.

Бурная реакция моего тела помогает Рольфу достигнуть финала. Он прижимается грудью к моей спине, рискуя раздавить, и выдыхает моё имя. Вот это настоящее блаженство!

ГЛАВА 17

Открыв глаза, силюсь понять, что меня разбудило. Оторвав голову от подушки, смотрю в окно — едва рассвело. Соседняя подушка ожидаемо пустует.

— Ну, да! Не может же всё быть идеально! — ворчу себе под нос, выбираясь из вороха одеял, которыми меня укрыл Заботливый Волк.

И тут до моего слуха доносится тихий звук. Я замираю, свесив ноги. Звук повторяется. Потом еще раз. Завернувшись в покрывало, подхожу к окну, выходящему на задний двор. Там Рольф методично орудует топором. Интересно! Система отопления в доме работает исправно. Камин в гостиной имеется, но это, скорее, приятный бонус для ценителей уюта. Поленница, кстати, полная. Так зачем Рольф взялся за топор? Из-за отсутствия тренажёрного зала? Ответы на вопросы хочется получить мгновенно, но судя по сосредоточенному выражению лица матсэ, в дом он зайдёт нескоро. Как говорится, если гора не идёт…

Я выхожу из спальни Рольфа и направляюсь в свою, чтобы переодеться. По-хорошему нужно душ принять, но любопытство — зло! Очередным подтверждением этому становится скорость, с которой я одеваюсь. По лестнице я сбегаю, перепрыгивая через две ступеньки.

— Будь аккуратнее, — просит Рольф, вместо приветствия.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю, выдыхая после каждого слова — тот еще забег получился!

— Я слышал, как ты носилась по дому и прыгала на лестнице, — он небрежно машет топором в мою сторону, то есть в сторону здания, конечно, но выглядит со стороны жест весьма интересно. Я хихикаю.

Криво улыбнувшись, матсэ, ставит на колоду очередной чурбан внушительных размеров и одним ударом, без видимых усилий раскалывает его.

— Ты почему сбежал? — не стоит забывать о том, что с мужчинами лучше разговаривать на чистоту, иначе, фиг, они тебя поймут. Это и Кристина повторяла неоднократно, и Мила все уши прожужжала в своё время. Да и опыт общения с Владом научил чётко формулировать мысли, чтобы потом не беситься самой.

— Надо было подумать.

Рольф краток, это не вдохновляет на дальнейшие расспросы, но откровенен, что радует.

— О чём?

Он пожимает плечами:

— О том, что вчера произошло.

— Хм… а не моя ли это прерогатива? Первый раз и всё такое…

— У меня это тоже было в первый раз, — Рольф наклоняется за очередным монстром для расправы, поэтому его слова звучат немного глухо, — за очень долгое время.

Я так понимаю, под «долгим временем» он подразумевает период, прошедший со смерти жены и дочери. А он оказывается очень… я даже слово подобрать не могу. Порядочный он и так. И долгое воздержание с разборчивостью никак не связано… Верный, что ли?

— И что ты надумал? Или ты в процессе?

Ещё один удар, и щепки с треском разлетаются в стороны, но, к счастью, траектория их полёта проходит вдали от меня.

— Закончил, — Рольф засаживает топор в колоду на треть и распрямляется. Ну, и как, по его мнению, хозяева этот меч короля Артура доставать потом будут?! — Идём в дом. Я завтрак уже приготовил.

— Правда? — я чуть не подпрыгиваю от радости и удивления.

— Правда, — матсэ подходит ко мне, притягивает за талию и целует в макушку. — Но если хочешь, можешь сначала в душ сходить.

— Подождёшь? — я отстраняюсь и заглядываю в его лицо. Рольф с серьёзной миной кивает.

— Кстати, в аптечке есть обезболивающие. Если нужно.

Момент неловкий, но Рольф не отводит взгляд и в награду может любоваться моим красным лицом. Даже уши со лбом горят!

— Что я такого сказал?

— Ничего, — змейкой выворачиваюсь из его объятий и захожу в дом. — Я в душ!

По лестнице я взмываю ракетой.

— Аккуратнее! — летит мне вслед.

Конечно-конечно, Осторожный Волк!

* * *

День пролетел как один миг, абсолютно безумный, но волнительный. Если честно, я была бы не против повторения.

За завтраком Рольф много шутил и легко поддерживал разговор. Наверное, растерял остатки скованности по дороге до кухни! Или все мысли свои додумал. Как бы там ни было, за столом мы просидели почти час.

Потом начались неспешные сборы. Вроде бы провели на новом месте времени совсем ничего, а вещи пришлось собирать по всему дому! Рольф смирился с тем, что куртку, пострадавшую в схватке с коварными деревьями, проще выбросить, чем прилично залатать, поэтому часть моих вещей, по каким-то неведомым причинам не пожелавшая влезть в мою сумку, перекочевала к нему. Матсэ не возражал, даже сам всё аккуратненько разложил и замочек застегнул.

Почти весь путь до Снолле я проспала. Правда, летели мы минут сорок пять от силы. Новый городок оказался немногим крупнее Торкеля, но отличался разительно. Во-первых, жилым домам была присуща индивидуальность, во-вторых, я сразу обнаружила среди строений те, которые предназначались для общего пользования, так сказать. Возле одного из них мы и приземлились. Это оказался ресторанчик, небольшой, но уютный. Мне впервые безоговорочно понравились все блюда, которые я заказала.

Поначалу я решила, что Рольф проголодался настолько, что у него нет сил ждать, когда я приготовлю еду, но довольно скоро выяснилось — это блажь на него нашла. После обеда мы отправились на прогулку по парку, а не на съемное жильё. В парке нас никакие неприятности не подстерегали. Тут никто не вёл работы по заготовке леса, прохожие, которых было достаточно много, мирно прогуливались по дорожкам, некоторые устроили пикники на лужайках. Для пикника мы с Рольфом слишком плотно поели, но посидеть я не отказалась. Матсэ стянул с себя куртку — запасную, наверное, — и расстелил прямо на траве. Мы на ней уместились вместе. Я предложила попытаться накинуть моё пальтишко нам обоим на плече. Рольф только рассмеялся. Он по уже привычке посадил меня к себе на колени и прижался грудью к моей спине. В общем, меня использовали в качестве грелки. Я не возмущалась — слишком увлеклась разговором.

Начало смеркаться, когда мы, наконец, засобирались домой. В киоске на выходе из парка Рольф купил нам по большому стакану горячего травяного чая. Я вроде бы не и замёрзла, но осушила его еще до того, как мы добрались до авиетки. Сразу почувствовала, что кровь по венам побежала быстрее.

Я настроилась на то, что следующий пункт нашего путешествия станет последним, но Рольф решил избавить меня от домашних дел. Мы заскочили в одно заведение, где продавали еду на вынос. Там матсэ основательно закупился. Мне подумалось, что её хватит не только на ужин, но и на завтрак, и даже на обед. В связи с этим, мой мозг заработал в совершённо определённом направлении. «Неужели кое-кто собирается вылезать из кровати только для того, чтобы поесть?» — закрутился в голове вопрос. Вчерашний вечер мне очень понравился, но сегодня и была совсем не готова к повторению ни физически, ни морально. Пока я распаковывала вещи в новой спальне, мысленно придумывала объяснительную речь. Как выяснилось позже, Рольф в это время заказывал связь с Землёй. Он даже подсказал объяснение для нового цвета моих глаз. Я так растерялась, когда получила приглашение поговорить с родителями, что не вспомнила сама о такой простой вещи, как линзы.

Самым «пикантным» событием за весь день стало совместное принятие ванной. Она, кстати, оказалась почти один в один похожа на ту, которую показал мне матсэ в недавнем сне. Даже водичка была белая! Я спиной улеглась на грудь Рольфа, и мы начали… разговаривать. В процессе он лениво и неспешно вымыл меня мочалкой, избегая всех чувствительных мест, потом я оказала ему ответную услугу. А после меня первой отпустили в душ. Поначалу было жутко неловко, но нервы сдали почти сразу, и я оглянулась на Рольфа. Он лежал в воде, смежив веки и раскинув руки на бортики. Подглядывать за мной никто и не собирался.

Матсэ и бровью не повёл, когда я вышла из кабины, чтобы одеться. Вещи в душ собирал тоже он. Обнаружив вместо сорочки незабвенный, бесформенный комплект, состоящий из туники и штанов, я окончательно успокоилась. Романтика на сегодня закончилась, а на интим никто и не рассчитывал!

Перед выходом из комнаты я подошла к ванне и наклонилась над Рольфом, намереваясь разбудить, но выяснилось, что он не спал. Шалить, брызгаясь и пытаясь утянуть меня в воду, он не стал. Легко поцеловав в уголок рта, Рольф пообещал не задерживаться и попросил погреть для него место. Я очень сомневалась в серьёзности просьбы. Скорее, Рольф просто намекнул на то, что собирается спать вместе со мной. Но идея пришлась мне по душе, поэтому я пообещала подготовить для него левую половинку кровати.

И вот на часах десять, мы с Рольфом лежим в одной постели, тесно прижавшись, и слушаем дыхание друг друга. Просто семейная идиллия…

Какие глупости в голову лезут!

ГЛАВА 18

Мы забыли занавесить на ночь окно, поэтому я точно знаю, что солнце ещё в глубоких раздумьях — вставать или так пойдёт. Мой же организм с уверенностью заявляет о готовности к новым свершениям, вот только он не учёл одного: в шестом часу стоящего подвига не получится, но и лежать колодой, уже сил нет! Тихонечко выбираюсь из объятий Рольфа, почти бесшумно сажусь на постели и влезаю в домашние туфли. На цыпочках подбираюсь к креслу за тёплым пледом, а то в спальне прохладно. Дальше — на выход. Возле двери оборачиваюсь и смотрю на спящего мужчину. Лицо его расслаблено, прядки волос падают на лоб — милота! Хоть бросай всё, залезай обратно в кровать и тискай. Картинка эффектнее, чем подборка фото с котиками, щеночками, енотами и пандами разом!

Мотнув головой, решительно открываю дверь и иду к лестнице. Дальше ноженьки несут к выходу из дома. Действительно, почему бы свежим воздухом не подышать? Снолле не Торкель — лес прямо на заднем дворе начинается. К счастью, я проснулась настолько, что код двери вспоминаю мгновенно. Осторожно высовываю нос на улицу… ничего так! Совсем не холодно!

Как-то незаметно для себя, шаг за шагом, я преодолеваю ограждение и захожу в лес. Старый, сонный и широко распахнувший объятья для осени, он завораживает! Всё вокруг такое интересное! Взгляд перебегает по листочкам, травинкам, стволам и веточкам. Подавшие голос птицы несколько раз даже показываются на глаза — вот чудо-то!

Когда я в очередной раз поворачиваю голову, мне мерещится фиолетовый отблеск. Стоит посмотреть прямо — ничего не видно. Но я любопытная и упрямая, поэтому сворачиваю с выбранного пути и беру немного правее. Высокая трава, что бесшумно колышется, только выглядит неприступным морем, на ощупь она мягкая как шёлк и идти сквозь неё, как переходить реку с тёплой водой и почти без течения. И как только эта прелесть умудрилась вырасти в такой чаще?

Спустя некоторое время меня начинают одолевать сомнения. Больше ничего занятного не мерещится — кругом деревья и эта странная растительность. Я уже готова повернуть назад, когда в отдалении из травы поднимается рой фиолетовых светлячков. Я замираю. Светлячки это, конечно, интересно, но… тут чуть дальше поднимается второй рой, а за ним и третий прямо под деревом, рядом с которым я стою! Самое интересное, летит вся эта живность в одном направлении! Жутковато, но не ко мне же насекомые стремятся! Думаю, не случится ничего страшного, если я посмотрю, куда они направляются.

С каждым шагом низ штанов, не прикрытый пледом, намокает сильнее, а в туфлях начинает потихоньку хлюпать. Если бы мне было холодно, я, возможно, и махнула рукой на затею, а так продолжаю упорно идти вперёд. Популяция светлячков всё растёт и растёт! Я уже предвкушаю какое-нибудь удивительное зрелище в финале путешествия, но они выводят меня на полянку и мгновенно исчезают. Прячутся, я думаю! Фокус с исчезновением это слишком на волшебство похоже.

В поисках вариантов укрытий для шустрых насекомых я внимательно осматриваю поляну, но ничего подходящего не нахожу. Я так увлекаюсь, что не сразу замечаю фиолетовую сферу, венчающую горстку камней на дальнем краю полянки. Таких вот каменных пирамидок тут предостаточно, но лишь одну украшает… тирстейль.

— Доброе утро, фрэ Ольга!

Вздрогнув, я оборачиваюсь. Кай Льорф выходит из тени деревьев. Он не один, а в компании шестерых матсэ или недоматсэ, кто их разберёт!

— Как вам погодка? — друг Рольфа вдыхает лесной воздух полной грудью и глядит в небо. Довольно безобидно, но знать бы ещё, зачем он натягивает перчатки. И для чего его сопровождающие разбредаются по полянке, преграждая мне путь к камню.

Спокойно, Оля! Мы в одной команде!

— Утро выдалось на редкость чудесное, — отвечаю вежливо. — Вы так не считаете?

— Считаю, фрэ Ольга! Ещё как считаю! — Витоль смеётся странным смехом. Мне в нём чудятся истерические нотки. — Ну, что же! Благодарим вас за помощь!

— Так я могу уйти? — плотнее запахиваю плед. Вот теперь я чувствую, что роса холодная! Пальцы в лёгкой кожаной обуви медленно леденеют.

Альвис улыбается немного смущённо и отрицательно качает головой:

— Боюсь, что нет.

— Что вы имеете в виду? — чувствую, как холод пробирается под кожу, сковывая нутро.

— Знаете, — он шагает ближе, а я остаюсь на месте, не в силах шелохнуться, пусть всё тело и звенит от желания дать дёру, — ваша смерть не принесёт мне радости, однако она причинит кое-кому боль, а такого удовольствия я себя лишить не могу, — этот псих сокрушённо качает головой.

— Объясните… — шепчу растерянно и замолкаю, не зная, как продолжить. — Я ничего не понимаю!

— Не понимаете? Охотно верю! Я слышал, на Земле раньше существовал такой обычай: исполнять последнюю волю смертника. Думаю, ввиду неоспоримой заслуги фрэ Ольги мы просветим её. Никто не возражает? — Витоль хмурым взглядом обводит своих спутников. Боковым зрением я замечаю, как они кивают. — Вот видите! Мы с уважением относимся к вашим традициям, — он переводит взгляд на меня, и радушная улыбка расцветает на его губах. — Видите ли, некоторые из нас считают преступным то, что мы вынуждены подавлять собственную звериную природу в угоду какому-то абстрактному общему благу. И эту ситуацию нужно менять! Вот растолкуйте мне, неужели справедливо, когда слабые навязывают свою волю сильным?

Вопрос, конечно, небезынтересный, но думать я могу лишь о том, что спятивший альвис решил толкнуть длинную и проникновенную речь, значит, есть призрачная надежда на то, что Рольф успеет проснуться, добраться сюда и надрать… то есть, объяснить этим господам ошибочность их теории.

— Почему вы молчите? — маска благожелательности на лице Витоля даёт трещину.

Ох, ты ж! Надо отвечать, чтобы тянуть время!

— Вы серьёзно ждёте от меня поддержки вашей идеи? Я на стороне слабых, и вы собираетесь меня убить, так что, можете считать, приведённый аргумент эффекта не возымел. Попробуйте другой. Или поделитесь планом, как вы собираетесь менять неугодную вам ситуацию. Вдруг он впечатлит меня настолько, что я смогу выразить вам своё восхищение.

Витоль хмурится.

— Конечно, определённая логика в ваших словах есть… Тогда давайте перейдём к плану, раз уж он вам интересен!

— Давайте! С удовольствием вас выслушаю!

«И запомню», — добавляю про себя. А почему нет? Вдруг показания дать попросят!

— Изначально мы охотились на Земле. Определённая группа людей нас прикрывала и заставляла кого нужно, закрывать глаза на это.

— Взамен вы делились технологиями, — выдвигаю предположение.

— Именно! — соглашается Витоль. — Ничего стоящего мы не предлагали, но при правильном использовании и на таких мелочах можно неплохо заработать.

Я киваю.

— Вас это не удивляет?

— Знаете, у меня давно такое чувство, что Земля — это один большой базар, поэтому нет, не удивляет.

— Вот как? — альвис поднял брови. — А вы умнее, чем кажетесь.

— Не возражаете, если я не стану принимать ваши слова за комплемент? — спрашиваю иронично.

— Как вам угодно! — он машет рукой. — Когда кай Рикальд притащил вас в Центр, я связался с этими людьми и договорился о том, что вас устранят, и ваше место займёт подготовленная ими девушка…

— Дайте угадаю! — перебиваю Витоля. — Они бы получили все полагающиеся бонусы, а вы — более выгодные условия для охоты.

— Правильно! — альвис разрождается аплодисментами. — Но знаете что? — спрашивает он с явным намерением продолжить, но я не предоставляю ему такой возможности:

— Три покушения провалились.

— Ольга! — Витоль поражён настолько, что забывает про вежливость. — Вы меня пугаете, но вы абсолютно правы! В том, что вам постоянно везло, я увидел знак. Вы должны были остаться живой. И как только я дошёл до этой мысли, на меня будто озарение снизошло, и в голове созрел план! Но, возможно, вы угадаете, как дальше будут развиваться события?

Конечно, угадаю! Вот сейчас появиться Рольф и удушит тебя голыми руками! Это наиболее предпочтительный вариант, но, к сожалению, о нём лучше умолчать.

— Ну, что вы! Озвучьте это сами!

Витоль склонят голову, будто принимает за честь моё разрешение. Да-а-а, с головой у него явно не в порядке.

— Я предложу управленцам Альвиса в самые кратчайшие сроки легализовать охоту, — говорит он с донельзя довольным видом, — в противном случае им не видать камня!

Фи, как банально! Пошлый шантаж — ничего нового!

— А как же запасная девушка на Земле? — интересуюсь как бы между прочим. — Разве она не приведёт их к камню, где бы вы его ни прятали?

— Если они откажутся, — Витоль загадочно улыбается и растягивает слова, будто наслаждается их звучанием, — то в течение часа этой девушки не станет. Как и остальных, которые защищены договором с людьми, поскольку среди альвисов найдутся умники, что предпочтут договориться с людьми, посчитав такую сделку более приемлемой.

— Ну, согласитесь, в чём-то они правы! — я пожимаю плечами.

Альвис фыркает и напоминает:

— Вы обещали мне оценить мой план. Как он вам?

— Так себе, если честно.

Да! Я знала, что Рольф придёт! К сожалению, радость от его появления на несколько секунд затмевает разум. Я не успеваю среагировать, — впрочем, что я могла сделать? — и Витоль оказывается за моей спиной, крепким захватом фиксируя мою шею.

— А вот и еще один персонаж драмы, которая вот-вот разразиться! — восклицает он. — Ты, кстати, всё слышал?

— Абсолютно всё, — Рольф отодвигает рукой последний пучок травы, преграждающий ему путь, и выходит на поляну. — Ты болен, Витоль, но не переживай, лечить тебя никто не будет — твои признания тянут на смертную казнь. И знаешь, в связи с этим меня очень интересует один вопрос. Как ты собираешься меня остановить, ведь тебе известны и мои полномочия, и клятва, которую я давал?

— Нас семеро, — твёрдым голосом заявляет Витоль, но давление на шею возрастает, выходит, не так уж он уверен в своих силах!

Взгляда Рольфа удостаивается каждый из присутствующих. И это взор оказывает деморализующее воздействие.

— Мы матсэ! — выкрикивает кто-то слева.

— Матсэ здесь я, — спокойным голосом возражает Рольф, а в следующий миг с ним начинает твориться что-то странное. Отправляясь на мои поиски, он не обеспокоился своим внешним видом, поэтому пришёл босой и в штанах, в которых спал, поэтому я прекрасно вижу, как по его голому торсу пробегают тоненькие фиолетовые искорки, и объём мышц значительно возрастает. Позвоночник в грудном отделе будто округляется, отчего Рольф выглядит теперь немного сутулым. Лицевые кости тоже перестраиваются. Особенно заметные изменения происходят с нижней челюстью. Если бы я раньше видела это, ни за что бы не согласилась подставить шею для укуса!

В моём сознании не удерживается тот момент, когда Рольф делает несколько шагов вперёд. И не только в моём!

— Не подходи! — истерично верещит Витоль, отступая назад. — Иначе я её убью!

Кажется, у господина Великого Заговорщика вообще нет плана относительно того, как действовать при столкновении с матсэ. Вон и подручные то испуганно смотрят на Рольфа, то растерянно — на своего босса. И это вместо того, чтобы достать оружие и перейти к фазе активных действий! Получается, они пришли за камнем и по мою душу без него, настроившись на лёгкую увеселительную прогулку. Понятно! Охота мозги сорвавшимся альвисам на место не вставляет, а как раз наоборот!

— Я вижу в твоих словах логическую неувязку, — тембр голоса у Рольфа тоже изменился, стал низким и вибрирующим, — ты и так собираешься убить Ольгу. Мои действия на твоё решение никак не повлияют, а если ты захочешь использовать её в качестве живого щита, чтобы скрыться, то предупреждаю, это плохая идея.

— Что? — недоумевает Витоль.

— С прогулкой в Торкеле ты верно просчитал, — объясняет Рольф бывшему другу, — но всё же ты плохо меня знаешь. Опасения за жизнь Ольги не помешают мне выполнить долг. Я пережил смерть отца, Коль и Эты. Уж с её гибелью я как-нибудь смирюсь.

— Что?! — с губ Витоля срывается ошеломлённый возглас.

Я тоже, мягко говоря, обескуражена заявлением Рольфа. Но оно не только возвращает мне кипучую жажду деятельности, но и волшебным образом снимает нервный паралич. Жутко хочется вцепиться кое-кому в лицо и выцарапать-таки бесстыжие глаза, но матсэ далеко, а его двинувшийся рассудком дружок рядом, и даже хватку от шокирующего заявления ослабил! Я резко откидываю голову назад, и со всего маха ударяюсь обо что-то жёсткое. Перед глазами заводят хоровод чёрные точки, над ухом воет ударенный альвис, но кому-то кажется, что этого мало. В следующий миг Рольф хватает меня за руку и отшвыривает в сторону. Я кубарем лечу в заросли травы. Она радушно принимает меня в свои мягкие объятья, благодаря чему все мои косточки остаются целы. Хватаясь за стебли, я кое-как разворачиваюсь, чтобы наблюдать эпическую картину упокоения кучки придурков. Витоль, кстати, уже лежит на земле, и шея у него вывернута под неестественным углом, да и двое его компаньонов прилегли отдохнуть в каких-то странных позах. Меж тем Рольф добирается до третьего недоматсэ. Тот в целях устрашения противника не придумывает ничего лучше, чем напугать его перевоплощением. Надо ли говорить, что Рольфа зрелище не останавливает. Он даже не дожидается завершения процесса, отправляя любителя экспериментов повисеть на суку. И всё бы ничего, если бы этот неудачник оказался на нём, но получается так, что обломок ветки входит в его тело, точно в грудь, где сердце.

Кровь и судороги — неприятное зрелище, поэтому я перевожу взгляд на оставшуюся тройку несостоявшихся шантажистов. Они поняли, что план Витоля в некоторых моментах оказался непродуман и решили спастись бегством. При желании Рольф мог бы их догнать, он даже разворачивается в нужную сторону, но из подлеска появляется группа альвисов. По экзокостюмам я опознаю в них настоящих матсэ. Затрудняюсь сказать, подмога ли это или новые проблемы. Расслабленный вид Рольфа даёт слабую надежду на первый вариант, но с другой стороны, он сохранял спокойствие с самого начала.

Плохие ребята, увидев пополнение, теряют остатки уверенности и боевого настроя. Они не сопротивляются, позволяя матсэ скрутить себя. Выходит, Рольф всё же вызвал кого-то на помощь.

Последним на поляну выходит незнакомый мне господин. Он недовольным взглядом смотрит на то, что уже успел натворить Рольф, и хмурится сильнее.

— Матсэ Рагнольф! — рявкает он, остановившись возле Рольфа. — Потрудитесь объяснить, что здесь произошло, и почему вы применили силу до того, как получили на это разрешение?

— Мне очень жаль, — отвечает Рольф, сохраняя каменное выражение на лице.

— Жаль ему! — рычит мужчина.

— Да, — кивает Рольф, — мне жаль, что Витоля можно убить только раз, а не три.

— Что?! — взвивается альвис, багровея. — Вы как отчёт составлять будете? Вы понимаете, к чему может привести такая самодеятельность?

Рольф поднимает руку с многофункциональными часами и что-то там нажимает. Несколько секунд спустя, вокруг матсэ и его разъярённого собеседника вьётся стайка из пяти маленьких тоненьких штуковин, похожих на плоские камешки.

— Дроны, — бормочет альвис, раскрывая ладонь. Ближайший «камешек» тут же на неё опускается. — Значит, вы вели съёмку? — говорит этот важный господин более спокойным тоном.

— Всё, как по уставу положено.

— Хм… Это хорошо. Отойдёмте в сторонку, — альвис тянет Рольфа к дальнему краю поляны. Там уже нет пленников, но матсэ в количестве пяти штук стоят и бдят. — Сейчас медики набегут, как бы не затоптали, — он кивает куда-то за мою спину.

Рольф отслеживает направление его взгляда, при этом напрочь игнорируя меня. Ну, и ладно. Я и так уже всё поняла.

— А камень? — шепчу севшим голосом. Да, с голосом проблемы. Понять это одно. Это быстро. На то, чтобы пережить, потребуется время.

Как ни странно, мой вопрос не остаётся без ответа. Важный господин жестом, которым иногда подзывают официантов, привлекает внимание одного из матсэ к камню, и тот идёт его забирать. Вот и хорошо. А то действительно может неловко получится. Пока через сферу все переступают, но вдруг забудутся или закрутятся. Я за новым тирстейлем точно не поеду.

На моё плечо ложится узкая ладонь. Я даже не вздрагиваю. Всё тело сковано не хуже, чем во время разговора с Витолем. Его, кстати, уже в пакет пакуют. Приятное зрелище. Чего нельзя сказать про удаляющиеся спины Рольфа и начальника-альвиса.

— Фрэ Ольга, как ваше самочувствие? — женский голос звучит ровно и спокойно, но в нём достаточно участия, чтобы не возникло желания огрызнуться.

— Я чувствую себя вполне живой.

— Это прекрасно, — женщина-медик присаживается рядом со мной на раздвижной стульчик и открывает свой чемоданчик, поставив его к себе на колени. — Но позвольте вас осмотреть.

— Не стоит, — отказываюсь я. — Всё в порядке, правда!

Я поворачиваюсь к ней. Она почему-то цокает языком и недовольно качает головой.

— Вы ничего не чувствуете?

— Нет, — я удивлена, — а должна?

Беспокойство вонзает в моё сердечко коготки. Альвиса смотрит в лицо, значит, именно с ним что-то не так. Я поднимаю руки, чтобы ощупать кожу, но женщина меня останавливает:

— Не трогайте. Сначала промоем, продезинфицируем, а потом посмотрим, что там. Может, и шить не придётся.

— Шить? — губы едва шевелятся, а кожа холодеет.

— Похоже, что вы порезались чем-то острым.

— Травой что ли?

На самом деле, глупая мысль, поэтому я кручу головой по сторонам, пытаясь найти подходящий предмет. И он находится. На том месте, где лежал Витоль, что-то поблёскивает. Альвис в тёмно-синей форме как раз наклоняется над ним, поднимает и упаковывает в прозрачный пакет. Стилет. Надо же! И когда я успела? Может, когда Рольф меня оттолкнул, Витоль как-то неудачно взмахнул рукой?

— Повернитесь, пожалуйста, — просит медик.

Разве я могу ей отказать?

ГЛАВА 19

Четыре месяца спустя

Я осталась в Альвисе.

Родители, узнав всю правду про мой «отпуск», долго допытывались, почему я приняла такое решение. Мила, Влад и Кристина, с которыми мне разрешили пообщаться и открыть тайну своего местоположения, тоже мучили меня этим же вопросом. Все страждущие получили разные ответы. Ни один из них не был правдивым до конца. Я до сих пор не могу сама себе ответить, по какой причине согласилась остаться тут. В моём выборе есть очевидные плюсы, но ни один из них не тянет на реальную причину для столь кардинального решения.

За четыре месяца в моей жизни произошло много нового. И все события из разряда приятных. Только особой радости я не испытываю, хотя должна.

Мне залечили рану на щеке так, что шрама не осталось, а мог бы. Порез оказался глубоким, но из-за шокового состояния в ничего не чувствовала. Ещё на моё имя сделали нормальные документы и оформили, наконец, развод с Владом. Подумать только! Я, если разобраться, совершила адюльтер! И смех, и грех!

Ещё из приятного: счёт в банке. От предложения озолотить меня я отказалась. Ну, как отказалась… на квартиру в столице я согласилась. И на ежемесячную стандартную социальную выплату тоже. Гордость гордостью, но с головой тоже дружить нужно!

Где-то спустя месяц после принятия архиважного решения на меня вышла одна дамочка, местный агент, помогающий талантам находить заказы. Не безвозмездно, разумеется, но за вполне адекватную сумму. Как она меня нашла, я не знаю. Думаю, многие из её братии рыли землю и трясли всех своих знакомых, когда в массы поступила информация о том, что землянка решила остаться и заняться творчеством. Фрэ Рута оказалась самой удачливой и настойчивой.

К моменту нашего знакомства я уже успела выписать из родного мира десяток законченных картин и пару папок с набросками к проектам. На второй встрече альвиса внимательно всё это изучила и вынесла вердикт: рисовать я могу, как душа желает, а над дизайном нужно поработать. В общем, около трёх месяцев я занималась тем, что просматривала тонны хороших примеров местных мастеров, рекомендованных деловой фрэ, пыталась переделать под новые стандарты кое-какие свои работы, ну и параллельно осваивала нужное программное обеспечение. Как говорится, тот, кто знает, как открыть самый известный на Земле редактор для создания объёмных моделей, тому ничто в жизни сложным уже не покажется. Программы альвисов капитулировали уже через месяц — ну, не молодец ли я!

Фрэ Рута договорилась с парочкой владельцев галерей, и мои картины уже успели поучаствовать в выставках. Сначала все десять, потом только четыре. Пять купили на открытии первой же выставке! Мой агент визжала от восторга. Я её понимаю. Местные творцы выступают за честную конкуренцию, поэтому и меня саму на порог галерей не пустили, и никому не сказали, что работы принадлежат землянке. В общем, моя живопись пришлась альвисам по душе. Сегодня же мне предстоит выяснить, как они отнесутся к моим иллюстрациям.

Мой неугомонный агент на днях договорилась о встрече с заказчиком, желающим сделать рекламный буклет для своей фирмы. По словам фрэ Руты, этот господин занимается то ли продажей, то ли разведением животных… или птиц, этот момент она не смогла вспомнить точно. В общем, альвису нужны картинки «объектов», потому что он собирается организовывать экскурсии в своём питомнике. Слова «птицы» и «питомник» мгновенно направили мои мысли по вполне определённому руслу, поэтому я как последняя сумасшедшая пристала к фрэ с просьбой описать внешность заказчика. После долго мучилась от стыда, во-первых, из-за своей навязчивости, а во-вторых, из-за глупости. Рольф — матсэ, его ни с кем не перепутать. А матсэ, являющийся владельцем питомника, — нечто из ряда вон. Если бы он обратился к моему агенту, она наверняка не удержалась бы от фразы вроде «Представляешь, ко мне обратился матсэ с просьбой…».

Да, Рольф — до сих пор больная тема для меня. Я стараюсь о нём не вспоминать, благо, дел хватает, но не в состоянии контролировать себя двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Конечно, больше всего неудобств доставляют ночи. Тело, только-только распробовавшее вкус «сладкого», недоумевает, почему его посадили на диету и активно требует вернуть «блюдо» в рацион на постоянной основе. Так что да, всё непросто, но я стараюсь следовать принципу: пожалела себя минутку — займись делом покрупнее.

Итак, сегодня я еду к заказчику. То есть лечу. И не сегодня, а вот прямо сейчас. На Земле у меня не было ни машины, ни водительских прав, ни желания связываться со стальными конями, в Альвисе с системой автопилотирования авиеток ни права не нужны, ни навыки. Даже машинку можно на прокат взять, хотя и на Земле такое распространено, но не суть. Ещё пара минут, и я приземлюсь в предместьях Торве. И снова здравствуй, Сида Бьериль!

На стоянке меня уже встречает пожилой альвис. Он высокий, темноволосый и темноглазый, как большая часть местного населения.

— Добро пожаловать, фрэ Ольга! — улыбающийся мужчина заглядывает в салон. — Помочь вам с ремнями.

От этой просьбы я вздрагиваю, но всё же растягиваю губы в подобии улыбки и соглашаюсь:

— Да, если вам не трудно.

— Совсем нет!

Едва заметное касание, и вот я на свободе. Опираясь на руку альвиса, выбираюсь из авиетки на припорошенные снегом плиты.

— Простите, а как вас зовут? Возможно, фрэ Рута называла ваше имя, но с памятью у меня не очень хорошо.

— Меня зовут Бьор, — посмеивается мужчина.

— Очень приятно познакомиться, кай Бьор! — вот, пусть не думает, что я такая невежа!

— И мне, фрэ Ольга, и мне, — покачав головой, он указывает на одноэтажное строение, к крыльцу которого мы подходим, — это, можно сказать, административный корпус.

Я киваю:

— Там мы с вами поговорим?

— Нет! — кай Бьор заходится в очередном приступе веселья. — Разговаривать вы будете с хозяином.

Я медленно поворачиваю голову в сторону альвиса и севшим голосом спрашиваю:

— А кто у нас хозяин?

Дверь в «административный корпус» открывается, но я этого не вижу, просто меня обдаёт волной тепла. Ну, и шипение тоже подсказывает, что происходит.

— Хозяин я, — слышится знакомый голос.

Ну, за что мне это?!

— Бьор, ты свободен. Спасибо, что проводил фрэ Ольгу, но дальше мы сами.

— Всегда рад помочь, ма… — альвис запинается, — я хотел сказать, кай Рагнольф. Простите, никак не привыкну.

— Ничего! — Рольф прощает оплошность управляющего. — Заглянешь после пяти? Обсудим отчёт за прошлый месяц.

— Конечно! — кай Бьор вскидывает руку, и быстрым шагом уносится прочь.

— Ты зайдёшь или сразу улетишь?

Вопрос заставляет обернуться. Рольф немного изменился: забыл о существовании парикмахеров и где-то потерял бритву.

— Полагаю, останавливать ты меня не станешь, — с усмешкой смотрю на Рольфа.

— Не стану, но я бы очень хотел, чтобы ты осталась, и мы поговорили.

— О чём? — я поднимаю брови в наигранном удивлении. — О моих работах? Которые тебе не нужны, кстати.

— Очень даже нужны! — возражает он с горячностью. — И поговорить нам тоже надо.

Вот заладил. Я вздыхаю и отворачиваюсь.

— Я прекрасно слышала, что ты сказал Витолю, и сделала соответствующие выводы. По-моему, ты должен быть рад, что я не стала устраивать сцен и требовать ненужных объяснений!

— А зря, — роняет он.

— Что зря?

— Зря не стала требовать объяснений. Впрочем, ты просто была в другом настроении. Больше всего в тот момент тебе хотелось меня убить.

— Ты уверен? — насмехаюсь над его заявлением, а в голове один вопрос: откуда он знает?!

— Пока матсэ не взял в руки тирстейль, наша связь ещё работала.

Блин! Вот теперь попробуй притвориться сильной и независимой!

— Ну, так что? Зайдёшь?

— Зайдёшь, — бурчу недовольно и стягиваю шапку.

Краем глаза вижу, что Рольф светлеет лицом.

— Мне просто нужен этот заказ, — добавляю мстительно.

Матсэ, то есть бывший матсэ, качает головой, и отходит в сторону, пропуская меня в помещение.

Пусть двери тут мои самые нелюбимые, но внутри уютно: паркет на полу и панели деревянные на стенах. А в кабинете еще и мягкая мебель тканью обита — красота!

— Присаживайся, — Рольф кивает на кресло, стоящее напротив стола, а сам вешает моё пальто.

— Благодарю.

Я плюхаюсь в кресло и поворачиваю голову, наблюдая за приближением мужчины.

— Чай нам? — выразительно смотрю на сервированный поднос.

— Ну, а кому же ещё? — Рольф едва заметно улыбается.

Я тянусь к чайнику, но мужчина мягко отводит мои руки в сторону.

— Позволь я поухаживаю за тобой… и за собой.

— Не доверяешь?

— Ты потом пустой его поднимешь и узнаешь ответ, — Рольф говорит загадками, но когда ставит чайник обратно, демонстративно щёлкает по нему ногтем. Звук непрозрачно намекает на то, что главный предмет сервиза из металла, причём очень тяжёлого.

— Долго держит тепло? — пытаюсь угадать причину такого выбора.

— Точно! — Рольф салютует мне чашкой, а после подносит её к губам, скрывая улыбку.

С ума сойти. Четыре месяца назад я хотела его убить. Всё это время я мучилась, а сейчас что? Сижу с ним и чаи распиваю!.. Вообще-то весьма мотивирующие мысли, но злость всё равно не желает просыпаться, поэтому опускаю глазки на собственные коленки, чтобы никто не увидел моего разочарования. Делаю несколько глотков отвара, пытаясь распробовать вкус.

— Приятный. И почему-то знакомый, — поднимаю голову и встречаюсь взглядом с Рольфом.

— Подарок от фрэ Эльнак.

— А почему тебе?

— А кому ещё? Тебе? — рука Рольфа с чашкой замирает возле губ. — Ты же у нас глубоко законспирированная жительница Альвиса. Полагаю, когда фрэ Руте удалось на тебя выйти, компетентные органы провели с ней инструктаж, чтобы никто и никогда не узнал о тебе правду.

От его слов как-то не по себе становится, я могу только прошептать:

— Ясно… но… а как же глаза?

Рольф пожимает плечами.

— Такой цвет у женщин Альвиса очень редко, но встречается.

— Угу. Ну, так что… обсудим мои работы, — я кладу на стол свой портфельчик, что до этого стоял возле ножки кресла.

— Обсудим, но чуть позже, — Рольф ставит чашку на блюдце, — сначала закончим разбор нашей последней встречи. Кто что сказал, и кто что при этом подумал.

Я закатываю глаза.

— По-моему, всё и без разбора понятно.

— Неожиданно! — взгляд Рольфа темнеет. — Выходит, ты считаешь меня негодяем, который, добившись девушки, потерял к ней интерес и заявил об этом во всеуслышание?

— Не передёргивай! — прошу, чуть повысив голос. — Мы с тобой перед этим провели вполне себе приятный день и вечер. И ночь, раз уж об этом разговор зашёл. Просто ты… я понимаю, что секс и любовь разные вещи, и не стоит их путать. Или ждать, что одно обязательно повлечёт за собой другое!

— Какая ты рассудительная!

Блин. Вот вроде бы восхищается, но я прямо-таки чую подвох!

— А как ты отнеслась к моим сожалениям по поводу того, что Витоля невозможно убить трижды?

Я немного теряюсь от этого вопроса.

— Эм-м-м… вообще-то особой кровожадности я за тобой не замечала.

— Я бы желал убить его трижды и за то, что он посмел поднять на тебя руку, и за Коль, и за Эту.

— О! — я выдыхаю от шока. — Так значит, это был он.

— Да. Ещё в Кунте твои слова заронили во мне зерно сомнений.

— Хочешь сказать, ты поверил в мою теорию заговора?!

— В ней всё же присутствовала логика, — напоминает Рольф. — Единственный, с кем мы общались, был Витоль. Он первым узнавал о наших с тобой перемещениях. И теоретически у него было время и возможности не только для того, чтобы устроить нас на новом месте, но и подстроить неприятные сюрпризы. Я связался кое с кем, и под Витоля стали копать. И накопали! Он оказался не очень искусен в том, чтобы заметать следы. Специалистам из Центра даже удалось раздобыть косвенные улики. Их бы хватило для обвинения в убийстве Коль и Эты.

— Невероятно. Но… — я тру виски, силясь поймать за хвост ускользающую мысль. Наконец, мне это удаётся. — Вот видишь! Ты хотел придушить гада за то, что тот меня обидел. Как я могу после этого считать тебя негодяем?

Рольф морщится.

— Понятно! Разговаривать с тобой бесполезно!

— Ты о чём? — гляжу на него широко распахнутыми глазами.

— Кажется, я понял, что ты имела в виду, когда говорила, будто женщины любят всё усложнять, — ворчит он и прежде, чем я успеваю открыть рот, продолжает: — Ты готова придумать самые невероятные объяснения, вместо того, чтобы увидеть очевидное!

— На… например? — я даже заикаюсь от такого напора.

— Мне просто нужно было вывести его из равновесия, поэтому я и сказал… то, что сказал.

Я долго молчу, переваривая его слова.

— Так ты… ты соврал? — мой голос дрожит, и никакая сила в мире не сможет заставить меня посмотреть сейчас в глаза Рольфа. — Я тебе не безразлична?

— Конечно, я соврал! Но я почувствовал, что ты приняла мои слова всерьёз и жутко разозлилась.

— Да что там! Говори уж, как есть, — я усмехаюсь.

— Хорошо, — покладисто соглашается Рольф. — Ты просто взбесилась. Я понял: тебе потребуется время, чтобы остыть. Много времени! К тому же на тебя вот-вот должна была обрушатся целая куча дел, не важно, осталась бы ты в Альвисе или вернулась на Землю.

— И ты решил подождать, да?

— Да. А чтобы времени даром не терять, занялся, наконец, семейным бизнесом.

— И заодно успел уволиться!

— Теперь мне в Кьель не нужно, — Рольф, улыбаясь, смотрит на меня. — Теперь я хочу жить. Долго и счастливо. Но последнее зависит не только от меня.

Я краснею и прочищаю горло:

— Хм… ну, если мы обсудили, всё, что ты хотел, то, может, поговорим о нашем совместном проекте?

Рольф оживляется:

— Если ты имеешь в виду брак…

— Нет! — выпаливаю я. — Давай для начала поговорим о птичках. До брака… до брака я пока не созрела

— Ну, ничего! Я терпеливый!

И что мне с ним делать?

Я закатываю глаза. Чем не вариант?

КОНЕЦ

ОТ АВТОРА

Это последний роман из цикла «Параллели». Самой не верится, но за написание «Велиславы» я принялась в 2015 году, а когда появились самые первые намётки по ней, страшно вспоминать:) Как бы то ни было, цикл завершён. Наверное, я должна чувствовать грусть, но я рада. Это был бесценный опыт. Он принёс мне не просто первых читателей, а постоянных читателей, которые до сих пор со мной!

Надеюсь, Вы получили удовольствие от знакомства с Ольгой. Также мне хочется верить, что и другие романы серии пришлись Вам по душе, или придутся, если Вы решите их прочитать!

Александра Гром,

с благодарностью за интерес

к моему творчеству!

Оглавление

ПРОЛОГ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Сны в фиолетовых тонах

  ГЛАВА 1

  ГЛАВА 2

  ГЛАВА 3

  ГЛАВА 4

  ГЛАВА 5

  ГЛАВА 6

  ГЛАВА 7

ЧАСТЬ ВТОРАЯ Пробуждение

  ГЛАВА 8

  ГЛАВА 9

  ГЛАВА 10

  ГЛАВА 11

  ГЛАВА 12

  ГЛАВА 13

  ГЛАВА 14

  ГЛАВА 15

  ГЛАВА 16

  ГЛАВА 17

  ГЛАВА 18

  ГЛАВА 19

ОТ АВТОРА Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg