«Темная судьба (ЛП)»

Темная судьба (ЛП) (fb2) - Темная судьба (ЛП) [Dark Destiny-ru] (пер. Переводы by KuromiyaRen Группа) (Темное зеркало - 3) 1763K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Мэри Джо Патни

М. Дж. Патни

Темная судьба

(Темное зеркало — 3)

Перевод: Kuromiya Ren

«Захватим Канал на шесть часов и станем властелинами мира»

— Наполеон Бонапарт, задумывающий вторжение в Британию

«Я не говорю, лорды, что французы не придут. Просто они придут не по морю».

— лорд-адмирал Джон Джервис, граф Сент-Винсент, когда был адмиралом флота во время войн с Наполеоном.

ГЛАВА 1

Лэкленд, Англия, осень 1940

Военный самолет грозно проревел над домом фермы, когда Тори нагнулась задуть свечи на своем торте в честь дня рождения. Она застыла — она никогда не привыкнет к летающим разрушительным машинам!

Но она могла изобразить храбрость. Тори глубоко вдохнула и выдохнула. Семнадцать свечей было легко потушить, но одна, добавленная на удачу, упрямо трепетала, а потом угасла. Тори надеялась, что это не плохое предзнаменование.

Ее друзья за столом захлопали. Те, кто прибыл из 1804 с Тори, наслаждались обычаями празднования в двадцатом веке. Они впятером вернутся в свое время утром. Она была рада отправиться домой, но будет скучать по своим друзьям из двадцатого века.

— Ты загадала желание? — спросила Полли. Самая младшая из Рейнфордов, она была из этого дома и времени. Хоть она еще была слабой после заболевания, которое чуть не убило ее, ее хитрая улыбка вернулась.

— Да, — ответила Тори. — Было сложно решить, что пожелать!

Ее жизнь сильно изменилась с тех пор, как ей исполнилось шестнадцать. Тогда она была воспитанной леди Викторией Мансфилд, младшим ребенком графа Мансфилда. Она много думала о грядущем представлении обществу, где ей нужно было найти лучшего жениха.

Год спустя она оказалась магом, изгоем и одним из Нерегуляров Мерлина, поклявшимся своей магией защитить Британию. А еще она путешествовала во времени и была не воспетой героиней Британии.

Лучше всего было то, что она влюбилась. Тони посмотрела на юношу справа от нее, выглядящего невероятно красиво. Джастин Фалкирк, маркиз Аллард, ее возлюбленный. Он улыбался ей тепло, и они очень сблизились за последние месяцы.

— Пора резать торт! — леди Синтия Стэнтон, соседка Тори по комнате в аббатстве Лэкленд, голодно смотрела на угощение. — Миссис Р., если я вернусь на свой день рождения, вы испечете мне такой торт?

— Да, — бодро сказала хозяйка дома, Анна Рейнфорд. — Но предупредите заранее. Этот торт потребовал месячный запас сахара. Мне нужно будет припасти купоны, чтобы создать еще торт такого размера.

— Ты не захочешь страдать при переходе через зеркало ради торта, Синтия, — Тори встала, чтобы разрезать торт. — Но ты можешь получить первый кусочек от этого.

Круглый торт был с тонким слоем белой глазури и надписью «С днем рождения, Тори!» неровными красными буквами. Та же красная глазурь изображала небольшие вспышки салютов по краям.

Тори обошлась бы без этих взрывов, но Полли радовала ее идея. Все-таки война свела группу магов из разных эпох и укрепила их дружбу.

Миссис Рейнфорд сидела слева от Тори, она протянула блюдце для первого кусочка.

— Вот, Синтия, — сказала Тори, опуская кусочек темного фруктового торта на блюдце. Миссис Рейнфорд передала его ребятам.

— Будет сложно дождаться, пока все получат порцию! — воскликнула Синтия. — Я все еще не оправилась от такой траты магии во Франции.

— Как именинница, я разрешаю тебе не ждать остальных, — сообщила Тори. — Нам нужно поесть и набраться сил для обратного пути сквозь зеркало.

Синтия не мешкала, взялась за вилку. Попробовав кусочек, она радостно улыбнулась.

— Это чудесно, миссис Р. Если бы я не ненавидела так путь сквозь зеркало, я вернулась бы на свой день рождения. Я даже принесла бы с собой сахар, чтобы не тратить ваши запасы.

— Неплохая идея! — воскликнул Ник Рейнфорд. — Посылать сахар. Его сложно будет доставлять сквозь зеркало?

— Можно попробовать, — ответила Элспет. — Наш сахар подается большими кусками, которые нужно ломать, но ими хорошо бросаться.

— Чай, масло и бекон, а также прочие продукты по купонам, — задумчиво сказал Ник. — Если вы сможете отсылать их через зеркало, мы…

— В моем доме не будет операций черного рынка, — твердо сказала миссис Рейнфорд. Она передала блюдце с тортом Ребекке Вейс, которая оставалась с Рейнфордами изучать магию. — Но немного сахара порой было бы приятно.

— Это можно, — сказал Аллард, сжимая ладонь Тори под столом. Она ощущала его веселье.

Она прикусила губу, думая, как будет скучать по этой свободе быть вместе, когда они вернутся в аббатство. Ученики и ученицы в аббатстве были разделены. Только в Лабиринте туннелей под зданиями аббатства они могли работать в тайне, изучая магию. И только там они с Аллардом могли побыть наедине.

— Что за черный рынок? — спросила Тори, отрезая еще кусочек торта.

— Незаконная продажа товаров, и Ник занялся бы этим, если бы я позволила, — миссис Рейнфорд рассмеялась.

Она коснулась руки Тори, но не успела продолжить, магия пронеслась от миссис Рейнфорд через Тори к Алларду, разжигая вспышку магии в нем. Аллард с силой сжал ладонь Тори и охнул:

— Нет!

— Джастин? — Тори ошеломленно дрожала от силы и шока, которые проводила между Аллардом и хозяйкой дома. — Что… только что произошло?

Его взгляд был рассеянным.

— Я… видел, как Наполеон вторгается в Англию. Корабли причаливают, и с них спускаются солдаты. Французские солдаты идут к Вестминстерскому аббатству.

Нерегуляры охнули с ужасом. Угроза вторжения висела над ними месяцами, пока Наполеон Бонапарт собирал армию, чтобы пересечь Ла-Манш и добраться до Лэкленда. Джек Рейнфорд, один из Нерегуляров, сказал:

— С чего ты это взял?

Тори ощутила, как Аллард с трудом собрался с мыслями.

— Мы с миссис Рейнфорд умеем предсказывать, а усиление магии Тори, похоже, вызвало видение будущего, когда мы соприкоснулись, — он взглянул на хозяйку дома. — Вы видели картинки вторжения?

— Я… видела Наполеона в Вестминстерском аббатстве, — с дрожью сказала миссис Рейнфорд. — Но это был страх, а не предсказание! Мы знаем по истории, что Наполеон так и не вторгся.

Аллард покачал головой. Он все еще до боли сжимал ладонь Тори,

— Не знаю, что в ваших книгах по истории. Я видел то, что произойдет, если мы не будем действовать. Нам нужно немедленно вернуться домой. Когда произойдет вторжение, Лэкленд окажется под ударом первым, — он сглотнул. — Я видел корабли французов в гавани Лэкленда, куда выбегали солдаты. Деревня горела.

Джек Рейнфорд вскочил со стула.

— Моя семья!

— Французы не вторгнутся! — повторила миссис Рейнфорд. — Я найду книгу по истории и покажу тебе, — она быстро покинула комнату.

Тори сделала глоток чая, чтобы убрать сухость в горле. Миссис Рейнфорд была учителем, многое знала, но магия Алларда была сильной.

— Предсказание — это то, что может произойти, а не точно произойдет, верно?

Аллард ослабил хватку, но не отпустил ее ладонь.

— Это ощущалось очень вероятным.

Миссис Рейнфорд вернулась с учебником. Она листала страницы и сказала:

— Тут глава о том, как близко Наполеон был к вторжению, но не сделал этого, — она нашла главу и затаила дыхание, ее лицо побелело.

Тори заглянула в книгу, увидела, что буквы на странице извиваются и мерцают, как живые. Слова не удавалось прочесть.

Миссис Рейнфорд сказала сдавленным голосом:

— Я помню, что было в этой главе, но… теперь это не прочтешь.

— Такое состояние текста показывает, что история не определена, — мрачно сказал Аллард. — Может, Наполеон только принимает решение напасть, и потому у нас видения. Если Нерегуляры смогут как-то помешать вторжению, то, может, потому о нем и не было в истории.

— Если прошлое изменится, настоящее станет другим? — Ребекку вырастили ученые, и она нахмурилась, пытаясь понять это.

— Путешествие во времени — тайна, и я не понимаю, как это работает, — Джек был мрачен, как Аллард. — Но мой дом и моя семья в опасности. Я ощущаю это как собирающуюся бурю.

Элспет поднялась на ноги.

— Нужно уходить сейчас. Нам почти нечего собирать.

Практичная и голодная Синтия сказала:

— Стоит забрать остатки торта. Это поможет нам набраться сил после перехода.

Тори понимала, что это правда, и попыталась съесть свой кусочек, но на вкус торт был как солома. Она и другие Нерегуляры столкнулись с опасностями войны в 1940, но в ее времени дому и семье ничто не угрожало. До этого.

— Я заверну торт и немного сыра, — сказала Полли.

Все расходились, Ник поймал взгляд Тори и серьезно сказал:

— Вы так много сделали для Англии в моем времени. Если я могу как-нибудь помочь, присылайте письма сквозь зеркало, и я сразу приду.

— Вы спасли всю мою семью, — сказала Ребекка с французским акцентом. — Я только открыла магию в себе, так что не умею ее использовать. Но я обещаю помочь всем, чем смогу.

Тори поблагодарила их, но понимала с холодом, что, даже если Нерегуляры и друзья из 1940 будут работать вместе, их было мало, а французов — много. Может, Нерегулярам и не удастся спасти Англию.

ГЛАВА 2

Тори прошла сквозь зеркало почти без вещей, так что собралась она быстро. Аллард ждал ее в прихожей дома Рейнфордов, его серые глаза были мрачными. Тори без слов взяла его за руку, ощущая, как он подавлен из-за видения вторжения. Предсказание было неприятным даром.

Когда остальные присоединились к ним, они отправились к развалинам аббатства Лэкленд. Все пошли, кроме Полли, которой еще не хватало сил идти так далеко. Они почти не говорили. Джек и Синтия тоже держались за руки. Деревня Лэкленд была домом Джека, там была вся его семья, так что он переживал больше остальных Нерегуляров.

В 1940 была осень и рано темнело. Прохладный ночной воздух доносил гул двигателей, самолеты нацистов пересекали канал, чтобы сбросить бомбы на Лондон. Атаки продолжались месяцами, но Лондон не сдавался. Тори видела фотографии поразительного разрушения. Бомбы упали и на Лэкленд, но рыбацкую деревню не посчитали достойной мишенью.

Оружие в ее времени было не таким разрушительным, но все равно оставалось страшным. Наполеон Бонапарт стал первым консулом Франции и правителем почти всей Европы, потому что был гениальным и беспощадным генералом. Тори поежилась от мысли, что Франция завоюет Англию, и Бонапарт будет щеголять в Вестминстерском аббатстве.

Во время Тори аббатство Лэкленд было школой, куда Тори и ее друзей сослали «исцеляться» от магии. В этом времени аббатство стало развалинами от бомб немцев. Нику Рейнфорду пришлось вырыть новый проход к порталу, который они звали Зеркалом Мерлина.

Когда она спустилась в туннели под землей, которые они звали Лабиринтом, Тори ощутила притяжение силы зеркала. У нее был талант в магии зеркала, так что она была проводником, когда с друзьями проходила через портал из одного времени в другое. Она сделала свет мага ярче, чтобы найти путь среди туннелей, полных обвалившихся камней.

Группа прошла в комнату с зеркалом, и Тори мысленно поприветствовала его. Древняя мощная сила обладала сознанием, узнала ее. Тори эта магия казалась далеким, но добрым дядей, который поддерживал ее старания.

Она глубоко вдохнула.

— Нам нужно вернуться в миг вскоре после того, когда Джек, Синтия и Элспет прошли сквозь зеркало. Вы говорили, что решили отправиться к нам через два дня после того, как нас с Ником и Аллардом утащило в портал?

Элспет кивнула.

— Была поздняя ночь, после занятия Нерегуляров. Но лучше, наверное, добавить день, чтобы мы точно вернулись после того, как ушли.

— Тогда пора прощаться, — улыбка Тори была кривой. — Не люблю прощаться.

Ее серо-зеленые глаза были серьезными, Ребекка крепко обняла Тори:

— Просто благодарности мало.

Тори обняла ее в ответ. Опасные приключения во Франции сблизили их.

— Когда мы доберемся домой, мы отправим послание сюда. Прошу, присылай нам письма о том, как дела у твоей семьи в Оксфорде. Знаю, ты будешь скучать по ним.

Ребекка отошла на шаг.

— Да, но они в безопасности, как и коллеги моего отца и их семьи. Они будут вместе работать над чудесным лекарством.

Следующей ее обняла Анна Рейнфорд.

— Будь осторожна, Тори. И не дай Алларду и Джеку погубить себя в стремлении быть героями.

Тори вздохнула.

— Я попытаюсь, но они слишком благородные.

Последним ее обнял Ник. Он был ее первым другом в двадцатом веке, он нашел ее, когда она попала сквозь зеркало в другое время и была одна и испугана.

— Если понадоблюсь, присылай послание, и я вернусь, — он улыбнулся. — Я бы хотел побывать в 1804 и покинуть Лабиринт, а не оставаться в нем, как мышь.

— Если будет нужно, мы не станем мешкать, — пообещала она. — Ты передо мной в долгу за то, что притащил во Францию!

— Точно, — он посмотрел на Ребекку и повернулся к Тори. — Мы хорошо работаем вместе. Мы можем остановить французское вторжение.

— Надеюсь, — она сжала его руку, повернулась к Нерегулярам. Все попрощались, пора было уходить. Уравновесив их магию, Тори сказала. — Джек, возьми меня за руку. Потом Синтия, Аллард и Элспет.

Они без слов взялись за руки. Тори закрыла глаза и обратилась к энергии ее друзей, ощущая каждую как струну магии. Джек, надежный, хоть и задорный, лучший маг погоды в Британии. Синтия, колючая и раненая, но исцеляющаяся. Аллард, чья сила была глубокой, как земля. Элспет, мудрая и сострадательная целительница с платиновыми волосами фейри.

Тори удовлетворил результат, она протянула свободную руку к зеркалу, представила время, в которое хотела вернуться. Через полдня после того, как ее друзья ушли за ними во Францию. Она открыла разум глубокой пульсирующей силе зеркала. Оно замерцало серебром.

— Сейчас!

Зеркало почернело, и Тори повела друзей в хаос.

* * *

Пока Тори готовила друзей к переходу, Ребекка прижалась к холодной стене из мела из-за сильной энергии зеркала. Ее проход через портал был коротким — из Франции в Англию, не меняя время, но все равно было страшно. Ее словно разорвали на кусочки и собрали снова.

Тогда Ребекка только обнаружила, что ее странные способности были магией, и путь через зеркало потряс ее. В этот раз энергия была сильнее, ведь она забирала ее друзей на почти 140 лет назад.

Миссис Рейнфорд тоже отошла к стене и обвила талию Ребекки рукой. Ребекка была благодарна за поддержку, но от прикосновения она сильнее ощущала эмоции женщины. Миссис Рейнфорд умела предсказывать, и она переживала из-за того, что Нерегуляры увидят у себя дома.

Ник стоял ближе к зеркалу, его лицо было напряженным. Как и у Тори, у него была магия зеркала. Он прошел сквозь зеркало в первый раз в отчаянной попытке найти помощь, когда Тори вернулась в свое время. Ребекку потрясала его храбрость. Но и он переживал, она ощущала это, хоть они не соприкасались.

Она отвела взгляд, магия тревожила ее. Чтение эмоций, а порой и мыслей людей было вторжением в личное пространство.

Как только она прибыла в Англию неделю назад, Нерегуляры начали обучать ее использованию магии. Ее сразу научили, как закрывать разум, чтобы ее не захлестнули чужие эмоции.

Хоть Элспет говорила, что ее талант развивался с молниеносной скоростью. Ребекка все еще училась. Было очень сложно подавлять Ника, наверное, из-за симпатии к нему. И у него была симпатия к ней. Она ощущала его интерес, когда они были рядом друг с другом.

К счастью, он еще не сказал и не сделал ничего романтичного. Она не хотела объяснять, почему они могли быть лишь друзьями.

С отдаленным видом Тори подняла руку и призвала зеркало. Это был грозный прямоугольник серебра, который слабо отражал молодых людей, держащихся за руки.

Миссис Рейнфорд оттащила Ника к себе.

— Не хочу, чтобы тебя снова затянуло туда, — сказала она.

— Одного раза хватило, — согласился он, обвил рукой плечи мамы. Его пальцы задели руку Ребекки с покалыванием магии и тепла.

Он взглянул на нее, а потом отвел взгляд, заметив ее глаза. Он был на несколько дюймов выше матери, светловолосый и широкоплечий, и выглядел хорошо.

Тори пробудила силу зеркала, и оно стало черным, как ночь. Пятеро Нерегуляров пропали со вспышкой силы.

Ребекка невольно прижалась к стене спиной. Она мысленно произнесла молитву для путников. Пусть ее друзья невредимыми вернутся в свое время и смогут сделать то, что должны.

А потом комната опустела, стало темно, кроме огонька мага, который создал Ник. Он сделал свет ярче.

— Они будут в порядке, — сказал он, словно пытаясь убедить себя. — Они невероятны.

— Да, — подавленно сказала миссис Рейнфорд, крепче сжимая Ребекку. — Но у меня есть сильное чувство, что вам двоим придется отправиться в их время и помочь. И даже всех вас вместе может не хватить.

Со вспышкой уверенности Ребекка поняла, что миссис Рейнфорд была права: Ребекку и Ника позовут в прошлое помогать друзьям, и это будет очень опасно.

Так тому и быть. Ребекка неделю привыкала к тому, что у нее есть магия. Сама идея не вязалась со всем, что она узнала от своих родителей-ученых, но это многое объясняло в том, как она отличалась от остальных. Пора было принять свои отличия и научиться использовать их так, чтобы помогать остальным.

Зеркало вспыхнуло, мелкий предмет вылетел оттуда и застучал об пол. Камень с посланием.

Ник развернул бумагу, привязанную к камню. Он прочел с улыбкой:

— Дома. Французы еще не подступили к порогу. Пришлем сахар. Аллард.

— Это хорошо, — сказала миссис Рейнфорд. — Теперь нам пора домой.

Они тихо прошли по туннелям и поднялись на воздух. Было темно, полумесяц слабо светил. Ребекка выросла в городах с огнями, и ее поражало, как темно тут было из-за правил, заставляющих людей скрывать свет ночью.

Ночь была тихой и безопасной, далекой от войны. Но Ребекка поняла, когда была с семьей в плену во Франции, что безопасность была иллюзией. Она могла умереть там. Бомба могла упасть на ее голову. Смерть всегда была рядом, и Ребекка старалась не думать об этом.

Она училась закрывать разум от лишних эмоций. Теперь она намеренно опустила защиту и попыталась ощутить что-нибудь вокруг. На дороге возле утесов, что тянулась от аббатства к деревне Лэкленд, было несколько разумов людей. Но она поняла, что, если старалась, могла ощутить людей в домах вдоль дороги в четверти мили от нее.

Она поняла, что магия слушалась мысли. Чтобы воздействовать, ей нужно было понять, представить результат. Она говорила разуму не слушаться простых эмоций, и она перестала ощущать дома неподалеку.

Они приближались к дому Рейнфордов, и миссис Рейнфорд сказала:

— Теперь, Ребекка, тебе пора взяться за учебу в школе.

— Я буду рада учиться, — сказала Ребекка. — После плена в почти год я сильно отстала по всем предметам.

Ник рассмеялся.

— Редкие мои друзья так хотели бы вернуться в школу.

Возможно. Но они не пробыли в каменной темнице много месяцев с постоянной угрозой смерти. Ребекка хотела вернуться к нормальной жизни.

— Твоя мама говорила мне, что она учила тебя и других детей, пока вы были взаперти, — сказала миссис Рейнфорд, ее тон был вопросительным.

— Да, но уроки были спонтанными, — ответила Ребекка. — А для обучения на врача нужно проходить определенные курсы.

— У тебя есть несколько лет, чтобы догнать их, и школа для девочек Лэкленда неплоха, — сказала миссис Рейнфорд. — Если нужно, мы можем позволить тебе дополнительное обучение.

Миссис Рейнфорд учила в школе, и Ребекка подозревала, что учителя помогут новенькой под крылом Рейнфордов. Она не знала насчет учеников. Полли Рейнфорд ходила в ту школу, но она была на три года младше.

Ребекка была в Англии всего неделю, но увидела всюду английский цвет. Все Рейнфорды были блондинами. Ребекка была темноволосой, чужой, еврейкой. Она робко спросила:

— Как другие девочки отнесутся к кому-то отличающемуся, как я?

— Думаю, ты вызовешь их интерес, — сказал Ник.

— Да, — согласилась миссис Рейнфорд. — Но эта деревня была мирной, а ребята, живущие за двадцать миль отсюда, считались чужими. Не все ученики сразу поймут, как относятся к тебе.

— Война многое изменила, — добавил Ник. — В школах мальчиков и девочек есть ученики, спасенные из Лондона, где началась бомбежка. Все слышали о беженцах с Континента, так что Ребекка не будет казаться необычной, не так, как два или три года назад.

— К счастью, ты хорошо говоришь на английском, — сказала миссис Рейнфорд. — Люди быстро тебя примут.

Ребекка надеялась, что Рейнфорды были правы, но она подозревала, что они были оптимистами. Ах, школа была для образования. Она будет тихой, как мышка, будет учиться там, а еще магии после школы.

Она продолжила искать эмоции и неожиданных людей. Она ничего не уловила, пока они не увидели дом Рейнфордов. Дому было двести лет, он стоял на утесе с видом на Ла-Манш.

В ясный день Ребекка видела свою родину, захваченную нацистами. Каждый день она молилась о многом, и среди них были молитвы за Францию.

Они приближались к дому, она ощутила… незнакомое присутствие внутри.

— У вас гость, — сказала она.

— Ты ощущаешь кого-то издалека? — спросил Ник.

Она кивнула.

— Я тренировалась, и радиус действия растет.

— Полли в порядке? — спросила миссис Рейнфорд.

Ребекка смотрела на следы энергии, которые ощущала.

— Да, и она рада. Может, капитан Рейнфорд прибыл домой?

Миссис Рейнфорд зашагала быстрее.

— О, надеюсь!

Они прошли на кухню быстро, чтобы не выпустить свет наружу. Стало слышно голос Полли:

— Смотрите, кто здесь!

Тощий юноша сидел за столом напротив Полли и жадно ел суп. Миссис Рейнфорд закричала:

— Джо!

Ребекка слышала о Джо, старшем из трех детей Рейнфордов, пилоте. Самолеты немцев нападали на Британию каждый день, и жизнь пилота была в это время ужасно опасной.

Джо встал и крепко обнял маму.

— У меня сорок восемь часов отдыха, и я тут, мам. Голодный, хочу домашнюю еду.

Миссис Рейнфорд рассмеялась.

— Жаль, не все продукты для твоих блюд доступны, но я обещаю, что ты не будешь голоден.

— Пилоты умеют заявляться без предупреждения, — сказал Ник, хлопнув брата по плечу. Они стояли бок о бок, и было видно, что они были братьями, с такими же светлыми волосами и голубыми глазами.

Джо посмотрел на Ребекку за его матерью.

— Кто это? Ты нашел себе девушку, Ник?

Ник покраснел, но сказал ровным голосом:

— Это Ребекка Вейс. Ее родители — ученые в Оксфорде, но она немного побудет у нас.

— Ты учишь ее английскому, мам? — Джо, смеясь, протянул Ребекке руку. — Или магии?

Магия заискрилась, когда они соприкоснулись, и Ребекка словно увидела двух юношей. Джо Рейнфорд стоял перед ней, улыбаясь, словно не переживал ни о чем. Но при этом она видела его как юношу, который почти сломался.

Произошло что-то плохое, хоть Джо не рассказал бы своей семье. Ребекка вдохнула, когда картинка в голове показала, что его самолет сбили над каналом день назад.

Джо сбежал с синяками. Но его близкий друг тоже был сбит и умер. Их командующий дал Джо увольнительную, чтобы он побыл дома и развеялся, чтобы не разбился.

Все это пронеслось в ее голове за миг. Она пришла в себя и мрачно сказала:

— Я хорошо говорю на английском. Я учу здесь магию.

— Джо еще не верит в магию, — сказал Ник. — Может, поверит, когда услышит о нашем приключении во Франции.

Джо моргнул.

— Франция? Это шутка?

— Нет, — Ник взглянул на кастрюлю густого супа на плите. — Похоже, супа хватит всем нам, так что давайте поедим, пока говорим.

Со стуком стульев и мисок они устроились за стол с хлебом, супом и сыром. Как всегда, Ник смог сесть рядом с Ребеккой. Ей нравилось, что он был близко, хоть она говорила себе, что было умнее держать его на расстоянии.

Ребекка задумалась, знал ли Джо, что у него была магия, и что эта сила сохраняла ему жизнь. Она надеялась, что магия продолжит так делать.

ГЛАВА 3

Лэкленд, Англия, 1804

Тори думала, что переходы сквозь зеркало станут легче, но этот раз опроверг теорию. Хаос, бесформенность терзали разум и тело, пока она не стала снова ощущать все нормально, рухнув на пол. Она ощущала себя как раздавленный жук.

Первая попытка заговорить провалилась, и она попробовала еще раз:

— Все в порядке?

Джек сжал ее руку и отпустил.

— Я в норме. Синтия?

— Еще дышу, — буркнула она. — Это уже лучше, чем бывало.

Свет мага засиял возле Алларда. За ним Элспет села, выглядя бледнее обычного. Джек обвивал Синтию рукой. Она прильнула к нему, глаза казались опухшими. У нее всегда было больше всех проблем с переходом сквозь зеркало, но теперь стало лучше.

Тори создала еще свет мага и подбросила к потолку. А потом с дрожью встала на ноги.

— Теперь узнаем, вернулись ли мы в верное время.

— Надеюсь. Я хочу поспать в своей кровати, — вздохнула Элспет.

— Мы же не увидим отряды французов, когда поднимемся наверх? — сказал Джек, помогая Синтии встать.

Аллард замешкался, словно слушал голоса, которые мог уловить только он.

— Еще нет, — сказал он. — Но скоро. Вторгнуться по каналу очень сложно, еще никто не делал этого успешно со времен Вильгельма Завоевателя в 1066. Потому Наполеон так долго мешкает, собирает армию и флот, чтобы пересечь канал, но не отдает приказ о вторжении. Теперь он принял решение и начнет в скором времени.

— Интересно, сможем ли мы понять, почему Наполеон решит вторгнуться? — медленно сказала Тори. — Если сможем, то, возможно, удастся как-то помешать ему.

— Мы можем попробовать круг магии, — сказала Элспет. — Нужно поговорить с мисс Уитон и мистером Стефенсом. Они связываются с магами вне школы. Угроза соединит магов Британии.

Было приятно помнить, что они были не одни.

— Если я правильно посчитала, сейчас раннее утро через несколько часов после того, как ты с Джеком и Синтией отправились во Францию, — Тори прикрыла зевок. — Пора поспать. Мы сможем рассказать все мисс Уитон и мистеру Стефенсу завтра.

— У кого торт? — спросила Синтия.

— У меня, — Аллард открыл сумку, что висела на его плече, вытащил бумажный мешок. Он вытащил кусочки торта и сказал. — Полли была щедрой.

После перехода сквозь зеркало Тори всегда была голодной, и она тут же впилась в угощение. Другие сделали так же. Ее день рождения закончился плохо, но торт радовал.

— Всем хватит по кусочку, — Аллард открыл пакет и разломил оставшийся кусок на пять частей, чтобы раздать их. Жуя на ходу, Тори взяла его за руку, и они пошли в центр Лабиринта.

Их туннель изгибался возле центральной части.

— Странно, — сказал Джек, пока они приближались. — Огни мага. Занятия должны уже закончиться.

— Или я ошиблась со временем, — сказала Тори.

— Но все знают, что мы ушли, может, оставили свет для нас, — предположила Элспет.

Они миновали последний поворот и прошли в комнату. Там была потрепанная, но удобная мебель — кресла, диваны, столы с кухонной утварью. Огни мага висели под потолком, они озаряли пару полуголых тел, соединенных на диване.

Тори чуть не подавилась остатками торта, узнав мисс Уитон и мистера Стефенса. Каштановые волосы мисс Уитон были распущены, она выглядела младше и милее, чем когда учила. Тихо выругавшись, мистер Стефенс сел и укутал мисс Уитон в одеяло. Аллард не дрогнул и спросил:

— Французы еще не вторглись?

Мистер Стефенс надел пиджак и сказал:

— Еще нет, но очень скоро.

Кутаясь в одеяло, мисс Уитон тоже села.

— Простите! — сказала она. — Мы думали, что были одни.

— Все знают, что вы любите друг друга, — пожала плечами Синтия. — Энергия между вами заметна, когда вы рядом.

Учителя переглянулись, словно думали, что сказать. Связь вспыхнула между ними. Тори поразилась мысли, пришедшей в голову:

— Вы не просто влюблены. Вы еще и в браке, да?

Мисс Уитон кивнула.

— Мы тайно поженились с тех пор, как нас отпустили из аббатства в двадцать один.

Мистер Стефенс продолжил:

— Учителя по контролю магии — всегда недавние выпускники аббатства, которые были Нерегулярами. Обычно люди учат несколько лет и уходят строить жизни в другом месте. До этого они находят новых учителей среди старших Нерегуляров и рекомендуют их директорам. Так традиция учить тех, кто хочет развивать силы, а не быть «исцеленным», передается годами.

Мисс Уитон — Тори подозревала, что она была миссис Стефенс — взяла мужа за руку.

— И бывает, что учителя эти — женатая пара, но школа настаивает на учителях-одиночках, так что браки скрываются.

— Ждать, пока вы сможете быть вместе, явно сложно, — тихо сказала Элспет.

— Да, — сказал мистер Стефенс напряженно. — Но Британия в опасности. Мы поклялись остаться, пока это не будет решено, с тех пор, как мы с Бет стали частью сети магов, поддерживающих защитные чары на берегу.

Джек моргнул.

— Никогда не слышал о чарах там. Что вы делаете?

— Мы представляем непробиваемую стену в Ла-Манше и посылаем приказ: «Вы не пересечете море», — объяснила мисс Уитон. — Этим занимается часть нашего разума, мы не думаем постоянно об этом. Но на это уходит часть магии и внимания. К счастью, в Лабиринте магия усилена.

— Я хорош в магии скрытности, так что проверяю порты Франции на случай, если они с чарами беззвучия провели корабли через блокаду Британии, — объяснил мистер Стефенс.

— Магия сильно используется в войне? — спросил Аллард. — Кроме магии погоды, остальные силы не действуют на большой территории, как исцеление или обогрев дома.

Мисс Уитон опечалилась.

— Мы не знаем, как много магии используется, помогает ли это. Надеюсь, чары помогают нам, и магия беззвучия помогает скрывать действия от врага. Но у Франции есть маги, и они тоже используют таланты ради своей страны. Магия погоды, беззвучия, предсказание — все может пригодиться. И у нас почти нет идей, что делает враг.

Мистер Стефенс скривился.

— Мне проще применять магию скрытности, чем засечь, когда ее кто-то использует. Я несколько раз замечал попытки пробить блокаду. У нас есть способы передать информацию флоту, чтобы они могли отбить Францию.

— Предсказатели видели что-нибудь о вторжении? — спросил Аллард.

— Немного, — ответил учитель. — Что ты видел?

Аллард скривился.

— Пока без деталей. Я ощутил, словно вторжение из возможности переключилось в то, что точно произойдет. Мы сразу же вернулись.

— Миссия была успешной? — спросила мисс Уитон.

— Да, — Аллард обвил рукой Тори, сжавшуюся от усталости. — Но если ситуация еще не критична, предлагаю отдохнуть и встретиться завтра ночью. Мы расскажем все о нашей миссии, а вы — то, что знаете о планах Франции.

Все согласились, и они разделились и пошли в разные стороны. Аллард сказал:

— Я отправлю камень с посланием, что мы добрались невредимыми.

Это был шанс побыть наедине. Они вернулись к зеркалу, держась за руки, Аллард написал послание, и Тори бросила его их друзьям.

А потом они оказались в объятиях друг друга.

— Не люблю эту часть возвращения, — прошептал Аллард. — То, что мы не можем быть вместе.

Тори кивнула, прижимаясь к нему и поднимая голову для поцелуя. Они были сильнее вместе, придавали друг другу сил, пока их души были едины.

Она старалась не думать о будущем. Хоть Аллард хотел оставить наследие, чтобы быть с ней, многое могло пойти не так перед тем, как они окажутся у алтаря.

Она с неохотой отодвинулась от него и сказала:

— Даже когда мы порознь, я ощущаю тебя рядом.

Он нежно убрал выбившуюся прядь волос.

— Ты тоже всегда со мной. Но вот так касаться куда лучше.

Тори поймала его ладонь и прижала к своей щеке.

— Да. Но мы увидимся завтра вечером. Или уже сегодня вечером.

Они обвили друг друга руками и вернулись в комнату, а потом расстались и направились в свои школы. Элспет собиралась уходить, но дождалась Тори, чтобы они вернулись вместе. Они обе устали, так что выбрали самый короткий путь. В туннеле Тори спросила:

— Ты уже восстановила силы после всех исцелений?

— Нет, но скоро. Тут в Лабиринте набираться сил проще, — Элспет скривилась. — Не хочется думать о чарах подавления наверху.

— И мне, — Тори прошла еще десять шагов и добавила. — Поразительно, что мисс Уитон и мистер Стефенс решили остаться и учить тут, хоть из-за этого были порознь и годы проводили под чарами подавления.

— Нам нужно благодарить их за это, — отметила Элспет. — Когда я только прибыла сюда, учителя, учившие контролю над магией, были не так хороши на обучении Нерегуляров. Я узнала намного больше с появлением мисс Уитон.

— Ты была в Лэкленде дольше всех девочек. Тебе хотелось выйти из Лабиринта и не вернуться?

— Часто, — подруга вздохнула, они поднимались по лестнице к погребу трапезной. — Но мне казалось, что я должна быть тут. Это не навсегда, хоть порой так кажется.

— Думаешь, ты встретишь тут кого-то? Будущего мужа? — спросила Тори, ей было интересно, как подруга относилась к тому, что Тори и Синтия нашли пару среди Нерегуляров.

Элспет с силой покачала головой.

— Меня здесь держит долг, а не будущие отношения. Мне кто-то уготован. Но не сейчас.

Нерегуляры не сомневались в интуиции друзей. Тори сказала:

— Я рада, что ты здесь, ведь ты нас исцеляешь. Без тебя Джек лишился бы глаза.

— Я знала, что буду нужна, но не знала, что пострадает, — она улыбнулась. — Уверена, Джек выглядел бы неотразимо с повязкой на глазу, но два глаза всегда лучше.

— Что ты будешь делать, когда уйдешь? Исцеление — самый ценный талант в магии, так что ты сможешь найти себе работу в любом месте.

Подруга пожала плечами.

— Не знаю. Может, отправлюсь в Лондон. Я была там раз, но мне понравилось многообразие и оживленность города.

Тори поняла, что не знала, куда они с Аллардом отправятся после Лэкленда. Они не так давно признались друг другу, и она была занята врагами и пулями, не было времени думать о будущем.

Ей не нравилось, что брак с девушкой с магией означал, что отец Алларда откажется от единственного сына. Дело было не в титуле, а в том, что Аллард лишится Кемпертона. Поместье было у его семьи поколениями, и Аллард был связан с землей.

Она подозревала, что ему будут рады в Кемпертоне и после того, как отец лишит его наследства, потому что он и его родители любили друг друга. Но его отец был очень старым, и после его смерти герцогство и поместье перейдут кузену, и тогда Алларда уже не пустят домой.

Он говорил, что Тори для него была важнее, что было трогательно, но ей все еще не нравилось, что из-за нее он столько потеряет. Она пыталась благородно разорвать отношения. Она была рада, что это не сработало, но их воссоединение означало, что они не получат все, чего хотели.

Они почти добрались до погреба трапезной. Тори сказала:

— После нашей первой миссии мы поняли, что наши силы выросли. Может, это повторится. Мы все потратили много сил во Франции.

Элспет зевнула.

— Завтра узнаем, но теперь пора спать.

Они поднялись. Тори коснулась волшебного пятна, открывающего дверь, и она тихо открылась. И сразу же подавляющие чары Лэкленда окутали ее одеялом.

Она глубоко вдохнула, прошла в погреб. Жуткие чары были причиной, по которой аббатство стало школой. Но директоры Лэкленда не знали, что магия была в туннелях. Потому Лабиринт был идеальным местом для изучения магии, но Тори каждый раз испытывала шок, переходя из туннеля в школу.

Тори и Элспет вышли из подвала, вытащили из карманов камни беззвучия, чтобы их никто не заметил. Хотя никто не стал бы бродить в такое время.

Тори сжала гладкий белый камень, гудящий тихо магией. Мистер Стефенс заряжал камни энергией, чтобы учеников не заметили, когда они ходили в Лабиринт учиться. Она сначала принимала камень как должное, но теперь оценила талант учителя скрывать людей и предметы.

Когда они добрались до общежития девочек, Тори шепнула спокойной ночи и вернулась к себе. Синтия еще не пришла. Наверное, они с Джеком целовались в одном из туннелей и потеряли счет времени.

Тори так устала, что едва смогла переодеться в ночную рубашку. Она уснула, как только опустилась на кровать.

Роль героини утомляла. Но завтра будет другой день, и Нерегуляры все-таки найдут способ остановить Наполеона.

ГЛАВА 4

Тори проснулась от тихих шагов. Приоткрыв глаза, она увидела силуэт Синтии на фоне рассвета, она пробралась в комнату. Скоро прозвонит колокол.

— Где ты была? — сонно спросила Тори. — Или мне нельзя спрашивать?

Синтия сняла платье, которое сильно пострадало за последние дни. Когда она появилась из ткани, она сказала:

— Джек переживал, что французы могут уже вторгнуться в Лэкленд. Я решила остаться с ним, пока он не убедится, что его дом в безопасности, так что прошла на ферму с ним.

Тори рассмеялась.

— Осторожно. Если тебя заметят отзывчивой и поддерживающей, никто тебя не узнает.

Синтия бросила подушкой в Тори.

— Я переживала и хотела увидеть миссис Рейнфорд. Джек разбудил ее. Она не поняла даже, что Джек уходил, ведь ты вернула нас почти в то же время, как мы ушли.

— Может, даже хорошо, что она не знала об этом приключении. Если учесть, что Джека чуть не убили.

Синтия распустила волосы и принялась расчесывать их.

— Он не смог утаить от нее такое важное. Она тоже была Нерегуляром, так что понимает. Но она не была рада услышать, что произошло с Джеком.

— Она знает что-нибудь о вторжении?

— Она переживает — ощущает опасность в воздухе. Но больше ничего не знает.

Прозвучал колокол, такой громкий, что разбудил бы мертвого или сильно пьяного. Тори скривилась и выбралась из кровати.

— Тебе будет тяжело без сна.

— Я уснула на диване, пока Джек рассказывал маме, что произошло. Миссис Рейнфорд накрыла меня одеялом, а потом отвела сюда, чтобы не будить Джека, — Синтия тихо добавила. — Она чудесная. Как моя мама.

— Может, когда-то она станет твоей матерью, — отметила Тори, ей была интересна реакция Синтии.

Ее соседка вытащила чистое платье.

— Джек говорит, мы должны быть вместе.

— Ты согласна?

Синтия рассмеялась.

— Может, он прав. Кто еще станет меня терпеть?

— Никто, — прямо сказала Тори и уклонилась от еще одной подушки. Она бросила свою подушку в ответ.

Дружеская битва подушками была неплохим началом дня.

Тори пропустила несколько дней уроков, ведь была на другой стороне зеркала дольше Синтии, Джека и Элспет. Синтия сказала директрисе, что Тори было плохо и нужно было отдохнуть, а теперь друзья были рады, что она здорова. Тори не нравился обман, но жизнь была бы сложнее, если бы директриса узнала, что ученики убегали из аббатства и отсутствовали днями.

Часовня была холодной на утренней службе, а каша на завтраке оставалась скучной, и Тори все еще не нравилось, что девочки делились на группы, и Элспет с остальными, принявшими магию, были в стороне. Но было приятно вернуться туда, где не летели пули.

Пока что. Если Франция вторгнется… Она подавила мысль и пошла на первый урок.

Прошлой ночью она думала, стала ли сильнее ее магия после миссии во Франции. Она быстро узнала ответ: да, стала.

Она узнала это на уроке итальянского с жуткой мисс Маклин. Как только Тори заняла место, мисс Маклин оскалилась:

— Вы выглядите очень здоровой для девушки, которая болела и не вставала с кровати, мисс Мансфилд.

Она прошла к месту Тори.

— Думаю, вы просто ленились. Вытяните руки!

Тори знала, что будет, и с неохотой послушалась. Мисс Маклин любила повод ударить указкой по ладоням учеников, и наступила очередь Тори. В прошлый раз она сломала кость в пальце Тори. Если бы Элспет ее не исцелила, она страдала бы днями.

Тори поджала губы. В этот раз она не будет просто терпеть несправедливое наказание. Мисс Маклин опускала указку, Тори направила силу, чтобы замедлить указку, чтобы удар не был слишком сильным.

Поразительное количество магии хлынуло по ней. Она не успела приглушить силу, указка вылетела из рук мисс Маклин, пробила окно и пропала.

Учительница охнула, глаза округлились от шока.

— Что ты сделала, гадкая девчонка? — прошипела она. — Что за злую магию ты применила на мне?

Тори испуганно изобразила невинность.

— Как я могу колдовать, мисс Маклин? Вы знаете, что магия не работает в школе. Может, вы так сильно ударяли, что указка вылетела из руки?

Учительница не знала, что ответить, а потом развернулась и прошла на свое место. Ученики переглядывались. Они знали, что кто-то колдовал. Но кто?

Тори продолжала выглядеть невинно, но внутри радовалась. Если ее магия усилилась, так было и с остальными, кто прошел сквозь зеркало.

И это было хорошо, потому что им требовались все силы против Франции.

* * *

Собрание тем вечером в Лабиринте было серьезным. Кроме Нерегуляров, вернувшихся из двадцатого века, и двух учителей пришла мама Джека. Хоть ее таланты вряд ли помогли бы во время вторжения, она была сильным магом и поддержкой.

Когда они поприветствовали друг друга, мистер Стефенс сказал:

— Аллард, что ты видел насчет вторжения?

— Ничего конкретного. Просто сильное ощущение, что было принято решение идти вперед. Приготовления длились месяцы. Теперь Наполеон готов двигаться, — ответил Аллард. — Нам нужно объединить силы в круге, чтобы узнать больше. Нам нужно больше информации, а потом мы решим, как действовать, — Аллард продолжал. — Элспет, у тебя с предсказанием лучше всего, да? Ты будешь направлять нас, чтобы мы попробовали узнать, что сейчас происходит.

Элспет оглядела остальных, оценивая способности.

— Думаю, да, хоть я не гениальна в этом.

— Может, ты стала сильнее, — сказала Тори. — Я узнала сегодня, что после Франции моя сила выросла. Я пыталась приглушить удар указки мисс Маклин, но случайно выбросила ее в окно. Вряд ли сила выросла так, как после Дюнкерка, но все равно это прогресс.

Другие Нерегуляры тихо проверили свою магию, согласно кивнули.

— Мы должны суметь такой группой ясно увидеть события, — сказала Элспет. — Я принесу чашу воды для видений. Аллард, раз нам нужно и твое предсказание, будь готов вести, когда я увижу все, что смогу.

Маги сдвинули стулья, опустились на них. Тори интуитивно направляла всех на места, уравновешивая энергию. Она выбрала круглый стол, его размер подходил для их группы, и Элспет могла на него опустить чашу.

Элспет сжала чашу ладонями, а ее соседи — мисс Уитон и Джек — схватили ее за запястья. Все взялись за руки. Тори держала руки Алларда и Синтии, закрыла глаза и сосредоточилась на энергии друзей.

Учителя всегда участвовали в кругах в конце занятий, она хорошо знала их магию, но еще не была в круге с матерью Джека. Миссис Рейнфорд добавляла тепло.

— Начнем… — сказала Тори, собрав и уравновесив все энергии. — Элспет, веди.

Элспет рассеянно смотрела на воду, искала картинки происходящего где-то.

— Я вижу примерную карту Франции, — сказала она. — Французы строили корабли в нескольких местах, не только в Болонье. Монреаль, другие порты во Франции и Нидерландах. Они собирают корабли в Болонье и… Бресте, вроде бы. Так много кораблей! С пушками. А еще баржи для отрядов.

— Как велика армия в Болонье? — спросил мистер Стефенс.

— Большая, — напряженно сказала Элспет. — Не сосчитать.

— В моей голове звучит двести тысяч, — сказала миссис Рейнфорд. — Такое возможно?

— Боюсь, да, — мрачно сказала Элспет. — Небеса, в центре лагеря в Болонье колонна победы, словно они уверены, что преуспеют!

— Дураки, — прорычал Джек.

Элспет шумно вдохнула.

— Флот Франции приближается к Ирландии! Они отплыли от гавани в Бресте и смогли избежать блокады.

Аллард тихо присвистнул, мистер Стефенс выругался под нос, Тори еще не слышала от него такие слова.

— Они магией беззвучия пробрались мимо блокады, — буркнул учитель. — Я должен был это понять!

— Ты хорош, Джеймс, но заметить магию беззвучия из Бреста почти невозможно, — сказала мисс Уитон. — Элспет, они плывут к западной Британии или Ирландии?

— Думаю, к Ирландии, — Элспет нахмурилась, глядя на воду. — Они хотят присоединиться к мятежникам, чтобы подавить Англию.

— Тогда ирландцам придется прогонять французов, — сказал Джек с мрачным юмором. — Но это беда для нас. Нам нужно направить бурю к этому флоту. Как далеко они от суши, Элспет?

— Не знаю. Не далеко, — охнула Элспет. — Флот направляется к Ирландии, там тридцать или больше кораблей, а флот поменьше плывет к Англии! Тори, ты можешь соединить мою силу ясновидения с предсказаниями Алларда, чтобы мы поняли, куда они направляются?

Тори согласно шепнула и закрыла глаза. Магия ребят в круге пульсировала нитями разных цветов. Она мысленно сплела серебряную магию Элспет с глубокой силой Алларда, чтобы можно было видеть настоящее и будущее.

Когда энергия соединилась, Аллард сказал:

— Первый флот направляется к бухте Бэнтри, им осталось около полудня. Меньший, четыре-пять кораблей, плывет к… Бристолю? Думаю, да. Самый большой порт на западе Англии — хорошая мишень для удара без предупреждения.

— На тридцати кораблях может быть больше десяти тысяч солдат, — напряженно сказал мистер Стефенс. — Даже меньший флот может переправить больше тысячи людей.

Тори резко вдохнула.

— Мы видели защиту на юго-востоке, где вторжение вероятнее всего. Отряды милиции, вышки и укрепления. Даже скрытые чары. Успешная атака на западе, где защита меньше, вызовет панику во всей Британии.

Мистер Стефенс мрачно кивнул.

— Если французы нападут там, где никто не ждет, реакция будет бурной. Может, люди даже попросят мирных переговоров с Францией.

Фейрмаунт-холл, дом Тори, был на берегу Сомерсетшира на юго-западе Англии. Там были местные отряды милиции, конечно, но их берег был без укреплений, в отличие от Лэкленда. От мысли о французах возле ее дома, сжигающих Фейрмаунт-холл… она поежилась, понимая, что такое было возможно.

— Если французы нападут, кто-то захочет мира, но многие будут сражаться, — твердо сказал Джек. — Мы не знаем, какая у них стратегия, так что стоит сбить корабли магией погоды.

Обсуждения не требовались, Тори ощущала согласие всех в круге. Джек и Синтия, маги погоды, были в гармонии, соединяли силы без помощи Тори. Она лишь передавала им силу круга.

Она мрачно улыбнулась, зная, что корабли Франции скоро будут в беде.

ГЛАВА 5

Синтия сжала руку Джека, общая магия лилась к двум магам погоды. Синтия и Джек всегда работали вместе хорошо, даже когда она не могла терпеть его. Став парой, они стали еще и хорошей командой в магии. Она любила его поцелуи, но любила и эмоциональную близость, когда они так работали.

Джек вел ее, искал бурю, которую можно было передвинуть к флоту Франции. У него было больше сил, он ощущал больше нее, но Синтия лучше посылала погоду в нужное место.

Она ощутила, как он нахмурился.

— Почти не с чем работать, — сказал он. — Корабли гонит хороший ветер, и больших бурь нет на сотни миль, что необычно. Придется потянуть бурю издалека, если мы хотим помешать им чем-то сильным.

— Попробуй арктические регионы. Там обычно есть хорошие бури, — подсказала Синтия.

После паузы, пока Джек искал среди сложных циклонов на сотни миль, он ответил:

— Я нашел хорошую бурю на западе Норвегии. Мы можем притянуть ее над Северным морем. На это уйдет время, нужно убрать у французов хороший ветер, чтобы они плыли медленнее.

Синтия кивнула.

— Сначала ветра. А потом приведем шторм! Я прицелюсь в центр флота, плывущего к Ирландии, но шторм большой, заденет и мелкую группу кораблей.

Джек соединил магию с ее легко, как в поцелуе, и они легко подвинули ветра от флота Франции. Элспет сообщила:

— Молодцы! Паруса французов опустились, корабли почти не движутся по воде.

— Теперь шторм… — Джек потянулся на север.

Синтия радостно рассмеялась, она обнаружила бурю, которую он нашел. Ей нравилось работать с бурями. Ветер и дождь, гром и молния, да!

Она ощущала себя волшебной выдрой, плавала в силе бури и играла с ветром, как выдры играли в воде. Когда они с Джеком колдовали над погодой, они становились парой выдр. Это было очень романтичным, несколько могло быть у двух магов погоды.

С общей магией круга работать с погодой было еще приятнее. Они с Джеком направили бурю на юг над Северным морем. Он всю силу направлял на изменение курса бури, и Синтия вела его туда, где шторм сметет флот Франции.

Она не хотела, чтобы корабли утонули. Но она хотела, чтобы мачты были сломаны, паруса — порваны, а экипаж застрял на воде далеко от Британии. А потом флот Англии поймает их и будет держать в плену до конца войны.

Она радостно выдохнула, когда буря направилась туда, куда хотела Синтия. Погода не хотела слушаться, так что ее еще придется поправлять, но несколько часов их работа не требовалась.

Джек сказал:

— Теперь мы это сделали, и я голоден и готов узнать, что за еда в корзинке моей мамы. Кто-то еще хочет использовать круг? Элспет…

Он не успел закончить, большой кулак энергии ударил по кругу, задевая разумы и магию. Потрясенное оханье, кольцо магии разбилось с болью, ведь не все держались за руки. Синтию словно сбросили с высоты, и она падала в бушующее море.

— Маги Франции пытаются остановить нас! — выдавил Джек. Он узнал атаку и направил силу на врага.

Синтия ощутила, как он блокирует и отражает разрушительную энергию, словно был громоотводом, ловящим молнию. Атака врага прекратилась, ее разум очистился, и она уже не думала, что куда-то падала.

Но вокруг нее был хаос, Нерегуляры пытались оправиться от атаки. И Джек…

Он рухнул, сбив стул, сжался на полу, и Синтия упустила его руку. Она закричала, поняв, что разум и магию Джека разрывают враги. Он жертвовал собой, защищая их.

Гнев обжигал Синтию. Она последовала за страшной энергией к магам, которые создавали ее. Они были во Франции, восемь или десять, сидели кругом. Они не давали плохой погоде подобраться к флоту и призывали хорошие ветра, пока Нерегуляры не помешали им.

Теперь они хотели отомстить.

Враг ощутил Синтию и ударил по ней, но она отбила атаку и крикнула друзьям:

— Возьмитесь за руки и отправьте мне все силы!

— Что ты сделаешь? — спросила мисс Уитон тонким голосом.

— Я сожгу их! — прошипела Синтия. Она выпустила руку Тори во время атаки, так что потянулась. Пальцы Тори сжали ее ладонь.

Синтия ощущала пульс силы, что становился все сильнее, пока круг восстанавливался. Глубокая энергия Алларда. Опытная сила мисс Уитон и мистера Стефенса. Миссис Рейнфорд пылала гневом, как Синтия.

Элспет потянулась над местом Джека и сжала руку Синтии. Синтия хотела выть от горя, но не было времени проверять состояние Джека. Врага нужно было остановить, пока все Нерегуляры не пострадали.

Тори передавала общую магию, Синтия создала из нее пылающее копье. Когда она сосредоточила энергию друзей, она метнула волшебное оружие в сердце круга врагов.

Бушующая сила ударила по французским магам костром, осушая их магию и терзая разумы. Синтия слышала их крики боли, но безжалостно продолжала атаку, сжигая врагов, пока не пропала и последняя искра магии.

А потом она провалилась во тьму.

* * *

Тори дрожала после боя магией. И она оказалась в руках Алларда. Он сидел справа от нее, и в какофонии магической атаки они инстинктивно повернулись друг к другу. Его сердце колотилось под ее ухом, он дышал тяжело, как она, но в его объятиях Тори ощущала безопасность.

Когда мир стал спокойным, она выпрямилась, но еще держалась за него.

— Ты в порядке, Джастин?

— Меня словно унесло водопадом и сбросило на камни внизу, но вред не нанесен, — сказал он.

Она оглядела круг. Другие шевелились. Элспет согнулась, спрятав лицо в ладонях, миссис Рейнфорд сжимала кулаки, закрыв глаза. Мистер Стефенс сжимал мисс Уитон, уткнувшись лицом в ее каштановые волосы. Синтия прижималась лицом к скрещенным рукам на столе, шумно дышала.

Джека не хватало. Тори с ужасом вскочила на ноги и увидела, что его стул опрокинулся, а он растянулся на полу. Боже, он не дышал!

Она тут же добралась до него и опустилась рядом. Она обрадовалась, заметив пульс на его шее, но он все еще не дышал.

— Элспет, мисс Уитон, Джеку нужна энергия!

Элспет сидела рядом с Джеком, так что соскользнула со стула на колени возле Джека и прижала ладони к его груди. Она закрыла глаза, посылая исцеляющую энергию, к ней присоединилась мисс Уитон. Учительница коснулась висков Джека и прошептала:

— Дыши, Джек. Дыши!

Миссис Рейнфорд присоединилась к ним, слезы блестели в ее глазах. Она взяла сына за руку.

— Не смей умирать, Джек! — сказала она с дрожью в голосе. — Я не позволю!

Тори коснулась плеча Элспет и мисс Уитон, чтобы усилить их магию. Хоть они работали втроем, энергии было мало, даже когда Аллард и мистер Стефенс добавили свою силу.

Казалось, спустя вечность тревоги Джек задышал, но его глаза остались закрытыми. Миссис Рейнфорд выдохнула с облегчением, ее губы тихо двигались в благодарной молитве. Она встала, взяла с дивана подушку и одеяло и устроила Джека удобнее, осталась рядом с ним.

Элспет вернулась на свой стул и начала помогать Синтии, Аллард помог Тори встать.

— Кроме Джека, все в порядке, — сказал он. — У кого-то выжжена магия?

Мистер Стефенс нахмурился, оценивая свою силу.

— Я не выжжен, но почти осушен. Я через несколько дней приду в норму, — он провел пальцами по волосам. Лицо было осунувшимся. — Нам нужно обсудить произошедшее.

— Сначала нужно поесть. Магия повлияла на всех, — Аллард взял корзинку еды, которую принесли Рейнфорды, и стал раздавать пирожки с мясом. Синтия все еще была не в себе, и Тори отнесла пирожки и чайник чая миссис Рейнфорд, которая была сильной ведьмой очага и могла подогреть еду и воду. На это ушло больше времени, чем обычно — так мало сил у всех осталось.

Тори так хотела есть, что напала на пирожок с мясом и луком как голодный волк. Она сделала паузу, когда глаза Джека открылись. Он не шутил, а смог подняться на ноги и сесть между Синтией и матерью. Он съел пять пирожков и кусочек сыра и стал выглядеть почти нормально.

— А еще есть фруктовый пирог. У вас чудесные блюда, миссис Рейнфорд, — Аллард разрезал пирог на восемь частей и раздал их. — Кстати, вы сможете купить нам два больших куска сахара, чтобы мы отправили их друзьям в 1940?

— С радостью, — сухо сказала она. — Опыт подсказывает, что маги не могут жить без сахара.

Может, миссис Рейнфорд была права, потому что после большой траты магии Тори была готова съесть свой вес пирожными. Она медленно ела пирог, наслаждаясь сладостью сухофруктов и хрустом орехов, допивая третью чашку чая.

Доев крошки, она сказала:

— Еда привела нас в чувство, даже если не вернула магию… что случилось? Круг магов Франции помогал их кораблям напасть на Ирландию и Британию?

Джек кивнул, сжимая чашку с чаем.

— Их было девять, по-моему. Мужчины. Старше нас. Вряд ли у них много индивидуальной магии, но они были очень опытными. Они знали, как использовать магию как оружие.

— Мы быстро этому научились, — отметил Аллард. — Синтия, мне даже страшно спрашивать, что ты сделала, когда сказала, что сожжешь их.

— Я их не убила, если ты так думаешь, хоть сделал бы это, если бы могла, — Синтия зло прищурилась. — Но я смогла сжечь их силу. Они через дни или недели смогут помочь Наполеону.

Джек нахмурился.

— Мы временно выжгли тот круг, но мне кажется, что это была одна группа в большой организации магов. То были маги погоды, но другие группы могут работать с другой магией.

— Жуткая мысль, — сказал Аллард. — Но другая магия не работает так далеко, как погода.

— Джек и Синтия, я бы дал вам медаль благодарности за нашу защиту, — сказал мистер Стефенс. — Вы еще можете работать с погодой? Думаю, нет.

Джек и Синтия переглянулись. Она сказала:

— У меня нет сил, но я смогу чуть подвинуть наш шторм, если нужно.

— Вряд ли я смогу совершать большую работу над погодой несколько дней, — признался Джек. — Но я не полностью выжжен.

— Понадеемся, что французы не доберутся до суши раньше, чем мы их остановим, — серьезно сказал Аллард. — Но пока что нам нужно отдохнуть. Встретимся через две ночи?

Все согласно кивнули, встали в круг, чтобы успокоить свою энергию. Тори подозревала, что у многих оставалась четверть силы, а Джек был почти выжжен. Она молилась, чтобы они быстро восстановили силы, чтобы помешать ужасу вторжения.

После круга Аллард сказал:

— Я проверю, не было ли посланий из зеркала. Ты со мной, Тори?

Она не отказывалась от шанса побыть с ним наедине. Взяв его за руку, она пошла с ним в туннель с порталом. Как только они пропали из виду остальных, Аллард обвил рукой плечи Тори и притянул ее ближе к себе. Обычно его энергия казалась безграничной, но сегодня даже он устал.

Посланий не было. Тори повернулась и обвила руками его шею.

— Полагаю, ты пришел сюда по другой причине.

Он рассмеялся.

— Да, — он поцеловал ее так, что сердце забилось быстрее, энергия росла. Он прошептал. — Ты — лучшее лекарство от выжигания магии.

— Я стараюсь, — скромно сказала Тори.

Он поймал ее взгляд, глаза были серьезными.

— Я пишу отцу, чтобы сообщить, что я выбрал тебя, а не наследие. Но это… не получается быстро.

— Подобрать нужные слова, должно быть, очень сложно, — сказала она с болью в сердце. — Надеюсь, ты никогда не пожалеешь о своем выборе.

— Не пожалею, — Аллард улыбнулся с теплом, что согревало ее. — А теперь еще поцелуй, который напомнит мне, почему я не пожалею!

ГЛАВА 6

Лэкленд, 1940

Наступил первый день Ребекки в школе, осторожно оделась в форму, которую дала ей мисс Рейнфорд. Прямая серая юбка, белая блузка и синий пиджак, серьезный и плотный, а еще красная лента в волосы. Ей нужно было только заполнить кожаный портфель, который дала миссис Рейнфорд.

Аккуратно подвязав черные волосы, она осмотрела себя в зеркало. Было приятно снова выглядеть как школьница. Она была в одном и том же платье месяцами в плену во Франции. В Англии она и ее семья церемониально сожгли одежду, в которой были в плену.

Полли еще не могла идти в школу, и Ребекка с миссис Рейнфорд вместе пошли по деревне. Ник уже ушел в школу. Ребекка шагала по дорожке и видела гавань и Ла-Манш. Она выросла на суше во Франции, но поняла, что любила море. Ей хотелось жить рядом.

Школа для девочек была широким кирпичным зданием и площадками за ним. Ребекка поняла, что школу построили в девятнадцатом веке, и в ней побывало много учеников.

Они приближались, миссис Рейнфорд сказала:

— Как твоя способность читать эмоции и мысли? Она пригодится в новой школе.

— Я уже ощущаю учеников в здании, — призналась Ребекка. — Я училась подавлять чужие эмоции и замечать только необычное, — она указала на школу. — Я ощущаю, что они ожидают. Мысли об уроках, экзаменах, друзьях и семье, — она улыбнулась. — И мальчиках.

Миссис Рейнфорд рассмеялась.

— Много мыслей о мальчиках. Школа Ника всего через улицу, — они поднялись к двери, и она добавила. — Не хочу быть слишком близко, чтобы не сделать тебя изгоем. Но если нужна помощь, я неподалеку.

Ребекка благодарно кивнула. Но даже после таких слов ее ладони остались потными, когда они вошли в школу. Она жила тихо и мирно, пока нацисты не арестовали ее семью.

В коридорах было пусто, но Ребекка ощущала тихий гул эмоций в классах. Возле входа в школу был кабинет директора. Миссис Рейнфорд вела ее, познакомила Ребекку с секретарем, а потом провела в кабинет директрисы. Они вошли, и миссис Рейнфорд сказала:

— Доброе утро, мисс Смит. Это Ребекка Вейс, я рассказывала вам о ней.

У директрисы были белые волосы и пронзительные глаза, которые изучали Ребекку с интересом. Она протянула руку и сказала:

— Рада знакомству, мисс Вейс. Анна, можете идти в свой класс, а мне нужно обсудить расписание. Я так понимаю, что вы хотите усиленную математику и науки?

Ребекка кивнула.

— Да, мэм. Я отстала в уроках, хочу наверстать.

Директриса дала ей копию расписания.

— Раз вы из Франции, вам не нужны уроки французского, так что я отправлю вас на химию, биологию, математику, историю, английский и латынь. Расписание сложное, так что после двух недель мы решим, нужно ли что-то исправить.

Ребекка посмотрела на расписание, думая, что ей стоило добавить уроки магии. Но она решила наверстать время, потерянное в плену, и научиться магии, если друзья из прошлого будут нуждаться в помощи.

Мисс Смит позвонила в колокольчик на столе.

— Я попросила ученика помочь вам, пока вы не привыкнете.

Ребекка удивилась, когда вошла темноволосая и темноглазая девушка ее возраста, но не английского вида. Было приятно знать, что не все в школе были блондинами.

— Мисс Вейс, это мисс Деметриос, которая тоже побывала тут как новенькая посреди семестра. Мисс Деметриос, мисс Вейс недавно прибыла из Франции, — директриса помахала рукой. — Идите уже. Познакомьтесь, осмотритесь, а потом — на следующий урок.

Они вышли из кабинета, и Ребекка сказала:

— Вы из Греции, мисс Деметриос?

— Мои родители, — сказала девушка с лондонским акцентом. — А я — кокни, родилась в Лондоне. Меня зовут Андромеда.

— Чудесное имя!

Девушка скривилась, они вышли в коридор.

— Оно всех тут сначала путало. Потому меня зовут Энди.

— Меня зовут Ребекка. И я понимаю, почему тебя выбрали моим проводником.

— Мисс Смит — хитрая старая утка, — согласилась Энди. — Ты из Франции и еврейка? Побег из Франции явно был волнительным!

— Очень, — мрачно сказала Ребекка. — Я хочу тихо побыть в школе.

— У тебя отличный английский. Почти нет французского акцента, — Энди открыла дверь уборной. — Можем пообщаться тут, никто не помешает.

— Как ты попала сюда из Лондона? — с любопытством спросила Ребекка.

— Мои родители хотели забрать меня и младшего брата от бомб, — объяснила Энди. — У моего дяди есть небольшое кафе в Лэкленде, и он вызвался принять нас. Это не самое безопасное место в Англии, немцы летают над головой каждый день, но лучше Лондона. И приятно быть с семьей, а не в доме чужаков. И мы с братом помогаем в кафе.

Ребекка слышала, что многих детей эвакуировали, когда начался Блитц. Хоть тут было безопаснее, многие очень хотели вернуться домой, в Лондон.

Энди скрестила руки и отклонилась на рукомойник.

— Школа хорошая, и почти все девочки милые, хоть и есть исключения. За оценки идет борьба, ведь многие надеются на места в университете. Под школой есть укрытие, если оно нам понадобится. Есть вопросы, которые нельзя задать директрисе?

Ребекка рассмеялась.

— Ты все хорошо описала. Не знаю, что еще спросить.

Энди склонила голову на бок.

— Ты хочешь в университет?

Ребекка кивнула.

— Мои родители — врачи, и я хочу такой стать.

Глаза другой девушки округлились.

— Доктор-отец — это хорошо, но доктор-мать даже лучше! Каким врачом ты хочешь быть?

Хоть Ребекка всегда знала, что хотела стать врачом, но не выбирала вид. При этом ее ответ был мгновенным.

— Психиатром. Врачом разума, — она еще не привыкла к магии, не думала, как она ей поможет, но вопросы Энди дали ей понять, что ее талант мог исцелять разумы и эмоции.

— Не знаю, как быть психиатром, но это точно нужное, — вздохнула Энди. — И будет нужно еще больше после войны.

— Ты тоже хочешь в университет?

— Да, я хочу изучать математику, — робко улыбнулась Энди. — Никто в моей семье не был в университете, но мисс Смит думает, что у меня есть шанс туда попасть. Может, даже в Оксфорд или Кембридж!

— Это было бы прекрасно! — воскликнула Ребекка, ей все больше нравился проводник, которого дала ей мисс Смит. — Мои родители и брат сейчас в Оксфорде. Мои родители — исследователи в лаборатории.

— Так и они выбрались из Франции! Рада слышать, — Энди вздохнула. — Почти у всех тут семьи в армии или флоте. Потому тут не спрашивают о семье, пока человек сам не решит рассказать.

Энди думала, была ли Ребекка сиротой или одна, но не могла спросить прямо.

— Нам повезло сбежать. Я пока живу у Рейнфордов. Они — друзья семьи, и миссис Рейнфорд помогает мне привыкнуть к школе Англии и подсказывает, если нужно, — они договорились так объяснять, но это было правдой, хоть не всей.

— Миссис Рейнфорд милая. Одна из моих любимых учительниц.

Разговор закончился от звонка. Ребекка испуганно вздрогнула. Энди сказала:

— Первый урок окончен. Спасибо, что я смогла его пропустить. Теперь история. Миссис Ригли — настоящий медведь.

— Такие есть в каждой школе, — отметила Ребекка.

Девушки заходили в уборную во время перемены между уроками. Ребекка была в форме, но, как новая ученица, она привлекала внимание. К счастью, Энди познакомили их, и ее неплохо приняли.

День тянулся, Ребекка тихо сидела на уроках, записывала и изучала учителей и учеников. К тому, что она не отсюда, не было враждебности, лишь раз она ощутила презрение от ученицы в коридоре. Но там было людно, она не заметила, каким был источник. Гадкая эмоция так ее расстроила, что она подавила магию на время.

Но она была впечатлена школой. Учителя были хорошими, а предметы — с вызовом. Она была заинтригована учебником истории с английской точкой зрения, а не французской. На уроке английского миссис Рейнфорд ученицы читали и обсуждали пьесу Шекспира «Король Лир», что было интересно, хоть старый язык путал.

Но было странно, что после дня в школе месяцев в тесной темнице словно и не было. Тюрьма появилась, когда Ребекка начала ощущать эмоции вокруг себя. Она ощущала смирение, страх узников — женщин и детей всех возрастов, от беловолосой бабушки до шестимесячной крохи.

Стражи были разными. Некоторые проявляли сострадание, могли немного помочь. Многие были деловыми, выполняли работу, некоторые были с гадкими похотливыми мыслями насчет юных узниц, типа Ребекка — а некоторые презирали всех евреев, считая их жадными свиньями, которые подавляли христиан и заслуживали жуткой смерти.

Она поежилась. Она знала, что их ждала смерть, но никому не говорила, даже своей маме, потому что это лишило бы всех надежды. Если бы ей поверили.

Последним уроком была биология. На партах была лаборатория. Энди провела ее в класс, где лысый пожилой учитель изучал записи на столе.

Энди сказала:

— Доктор Гордон — врач на пенсии, который учит, потому что наш прошлый учитель ушел в армию. Сэр, это новая ученица, Ребекка Вейс.

Учитель встал и посмотрел на Ребекку поверх очков. Его бледно-голубые глаза были дружелюбными.

— Вейс. Вы — немка?

— Родители отца были такими, но я — француженка, сэр.

— Хорошо, что вы тут, а не там. Устраивайтесь за пустую парту рядом с мисс Деметриос. После урока можем обсудить, чему вас научили в школе во Франции.

Ребекка кивнула и пошла за Энди к местам у двери. Пришли другие ученицы, и она ощутила тот же укол презрения, что был в коридоре. Она посмотрела на девочек, одна хмуро смотрела на нее. Она была высокой, с острыми чертами и напряженно сжатыми губами.

— Кто та высокая девушка? — спросила она у Энди шепотом.

— Сильвия Кренделл, — ответила шепотом Энди. — Она — лучшая ученица в школе, но ужасно заносчивая.

Даже в школьной форме Сильвия выглядела так, словно была из богатого дома. У нее были дорогие туфли, золотая заколка в волосах, а ее форму словно тщательно выгладила горничная, и она выглядела величаво.

Мысли Ребекки перебил доктор Гордон, начавший урок:

— Чтобы вы не расслаблялись, начнем с теста по тому, что вы выучили в этой четверти.

Девочки тихо возмущались, а он стал раздавать листы с вопросами. Ребекка мрачно подумала, что это был плохой способ начать новый урок. Но тест оказался простым, две страницы вопросов с вариантами ответов. Она быстро отметила ответы, а потом тихо сидела. Другие ученицы мучились с этим сильнее.

— Пора! — сказал доктор Гордон. — Поменяйтесь листками с ученицами напротив, чтобы оценить друг друга.

Тест Ребекки попал к девушке с веснушками справа от нее, та с робкой улыбкой обменялась листами.

— Я — Мэри Хемптон. Добро пожаловать.

— Я — Ребекка, — сказала она с улыбкой. Как и сказала Энди, многие были хорошими.

Доктор Гордон читал ответы, использовал шанс обсудить тему, пока девушки отмечали на листах. Учитель спрашивал у учеников, задавал больше вопросов. А потом сказал:

— У кого-то есть идеальный тест?

Мэри подняла руку.

— У мисс Вейс.

— Вас хорошо обучили, мисс Вейс! — улыбнулся доктор Гордон. — Будете помогать в классе.

Ребекка вжалась в стул, радуясь, но смущаясь, когда все посмотрели на нее с любопытством и одобрением. Но за этими эмоциями был шип ярости от Сильвии Кренделл. Энди говорила, что в школе соревновались за оценки, и Сильвия увидела в ней соперницу.

— Может, Сильвия перестанет быть лучшей, — шепнул кто-то так, чтобы учитель не услышал.

— У кого только один неправильный ответ? — спросил доктор Гордон.

Это были Энди и Сильвия Кренделл. Никто в классе не ошибся больше, чем на пять вопросов. Ученицы внимательно изучали темы.

После этого на уроке событий не было, и Ребекка все время ощущала презрение и гнев Сильвии. Она обрадовалась звонку в конце урока и дня учебы.

— Ты, наверное, хочешь добраться домой и упасть, — сказала Энди с сочувствием, встав из-за парты. — Так я ощущала себя в первый день. Так много нового.

— Завтра должно быть проще, — Ребекка встала и сунула тетрадь в портфель, пока ученицы спешили к двери. Приближалась Сильвия с замкнутым видом, и Энди встала между парт и сладко сказала. — Сильвия, ты уже знакома с Ребеккой Вейс? Она тут первый день.

Сильвия сухо сказала:

— Я знаю, кто она, — и пошла мимо. Но в голове были слова: «Грязная еврейка!».

Оскорбление ударило по разуму Ребекки, когда ее рука задела Сильвию. Ненависть в этой мысли сбила ее с ног. Она потянулась, чтобы не рухнуть, и сжала руку Сильвии. Новые картинки и эмоции обрушились на нее.

«Мама Сильвии много пила. Ее отец любил ее младшего брата и старшую милую сестру. Он ругался, когда Сильвия родилась, потому что он не хотел вторую дочь, особенно такую страшную. Он был против всех евреев. Сильвия усиленно училась, чтобы отец гордился ей, и она переняла много его предубеждений».

Горечь Сильвии и боль были такими сильными, что вызвали сочувствие Ребекки. Белый поток магии полился из нее в девушку. Это длилось лишь миг, Ребекка дрожала от шока. Она не знала, что произошло, отпустила руку Сильвии и отпрянула.

— Прости! Я порой спотыкаюсь о свои ноги.

Сильвия глядела на нее, потрясенная, как Ребекка. Через миг она сказала робким голосом, словно не знала, как действовать.

— Я тоже порой так делаю.

Желая узнать больше о состоянии разума другой девушки, Ребекка протянула руку.

— Рада знакомству. Энди говорит, ты — лучшая ученица в школе.

— Почти во всем, — скованно сказала Сильвия, сжав ладонь Ребекки. — Энди лучше в математике, а ты, видимо, в биологии.

— Один тест это не доказывает, — они пожали руки, Ребекка ощутила, что часть тьмы из духа Сильвии пропала. Девушка всегда презирала то, что ее семья не ценила ее, не уважала ее ум и труд. Если Ребекка правильно читала Сильвию, большая часть этой горечь пропала, оставив смирение с ситуацией.

Не зная, что делать, Ребекка представила больше света, текущего в девушку, пока рукопожатие не закончилось. Она не думала, что свет может навредить.

— В этом классе было нечетное число учеников, и у меня не было пары на лабораторных, так что тебе придется быть со мной, — Сильвия была насторожена. Ребекка ощутила то, что в прошлом с ней никто не хотел работать.

— Отлично! Раз я новенькая, мне нужно быть с кем-то опытным, — сказала Ребекка с теплой улыбкой. — Мы будем лучшей парой в классе.

Сильвия испугалась, а потом неуверенно улыбнулась, словно не знала, как так вышло.

— Тогда решено. Увидимся в классе.

Сильвия ушла, а Энди потрясенно спросила:

— Что ты сделала с Сильвией? Она была почти милой!

— Может, она устала злиться, — Ребекка прижала ладонь к животу. Она повлияла на Сильвию, и та стала радостнее, хоть Ребекка не знала, как ей это удалось.

И она не знала, гордиться этим или бояться.

ГЛАВА 7

Лэкленд, 1804

— Что наш шторм сделал с кораблями французов? — спросил Джек с пылом, когда Нерегуляры собрались за круглым столом.

— Давайте возьмемся за руки и узнаем, — Тори говорила бодро, усадила ребят, и они создали круг. Она подозревала, что Джек пытался скрыть факт, что два дня отдыха лишь немного восстановили его силы. Остальные, включая ее, были почти в норме, но Джек пострадал больше всего, и он все еще не вернулся к привычному поведению. — И начинаем… — протянула она, энергия потекла по их соединенным рукам, сила была больше, чем сумма всех по отдельности. Элспет снова посмотрела в чашу, и Тори усилила картинки, чтобы остальные их видели.

— Шторм с силой ударил по флоту, — сказала одобрительно Элспет. — Ты хорошо его направила, Синтия. Многие корабли потеряли паруса и мачты, несколько врезалось в камни на юге Ирландии. Шторм утихает. Корабли из флота Британии преследуют их, должны поймать оставшиеся корабли, когда погода наладится.

Облегчение пробежало по кругу.

— А маленькая группа кораблей, что покинула Брест позже? — спросила Тори. — Буря их остановила?

— Посмотрим… — Элспет очистила разум, поискала маленькую группу кораблей.

Она вдруг охнула.

— Боже, французы высаживаются в Уэльсе! — ее испуганные слова были с картинками кораблей, причаливших к защищенной бухте, маленькие лодки доставляли солдат к берегу.

Шок пронзил круг. Все увидели подтверждение вторжения. Джек зарычал:

— Они были далеко от центра бури, чтобы пострадать. Где они высаживаются?

— Не в Бристоле, а… где-то возле Кармартена, — сказала мисс Уитон. — Вряд ли там большая защита на берегу. Если на кораблях Франции тысяча или больше солдат, они могут легко захватить большую часть раньше, чем соберут войска, чтобы подавить их.

— Магией погоды можно навредить кораблям? — спросил мистер Стефенс.

Синтия покачала головой.

— Поздно. Когда мы обрушим шторм, все солдаты и оружие уже будут на суше.

Джек выругался под нос.

— Мы можем как-то им помешать?

В голову Тори пришла идея. Она представила сеть порталов Зеркала Мерлина.

— В легендах Мерлин родился в пещере возле Кармартена. Один из порталов очень близко.

— Тогда идем сейчас! — твёрдо сказала Синтия. — Наше дальнее оружие — только погода. Но если часть из нас будет на месте, мы сможем помешать вторжению.

Стало тихо. Тори дрожала от мысли об еще одной миссии, когда она только вернулась из оккупированной Франции.

Но под угрозой было ее время.

— Нужно подготовиться, но мы должны действовать как можно скорее. Этой ночью.

Миссис Рейнфорд поежилась и закрыла глаза.

— Это слишком опасно! Боже, вы пережили две жуткие миссии, но удача и талант не будут спасать вечно.

— Мы не можем бояться, мама, — сказал Джек. — Плохо, что на Британию нападут в будущем, но это здесь и сейчас. Я не буду стоять в стороне и позволять вторжение, когда могу повлиять на это.

— И я пойду, — Аллард задумался. — Когда я был в Итоне, знал пару братьев — Блейксли-младшего и Блейксли-старшего. Они из военной семьи, жили возле Кармартена. Думаю, если работать с ними, можно остановить французов.

— И я пойду, — сказала Тори. — Я лучше всех провожу через зеркало.

— Я с вами, — сказала Элспет. — Где сражения, там нужны целители.

Синтия широко улыбнулась.

— Помнится, я — потомок воинов. Как смеет Франция вторгаться на мою землю!

Мистер Стефенс разрывался.

— И я должен пойти.

Мисс Уитон покачала головой.

— Нам нужно защищать берег. Одна группа магов Франции выжжена, но их может быть больше. Если чары ослабнут, флот Франции сможет избежать блокады и напасть на этот берег.

— Я не смог заметить этих! — с горечью сказал он.

— Брест далеко, — отметила его жена. — Теперь мы знаем, что у них есть маги с сильной магией беззвучия, чтобы избежать блокады, и мы можем послать хорошего мага беззвучия на острова, что ближе к Бресту, чем мы. Мы хорошо замечали попытки обойти блокаду в портах ближе.

Он скривил губы.

— Наверное. Но неправильно позволять ученикам вести наши сражения!

Понимая его ощущения, Тори сказала:

— Мы — маги, работающие на общую цель. Вы нужнее в Лэкленде.

— И мы работаем, — сказала мисс Уитон, — и нам нужно взять еще Нерегуляров, чтобы усилить чары. Таких сильных, как вы, нет, но вместе они могут повлиять.

— У меня нет магии беззвучия, но много сил, — робко сказала миссис Рейнфорд. — Я могу присоединиться к магам, что удерживают чары?

— Конечно! — ответил мистер Стефенс. — С угрозой вторжения мы берем столько обученных магов, сколько можем найти, чтобы укрепить магическую защиту.

— Я соединю вас с самыми сильными магами в Лэкленде, — криво улыбнулась миссис Рейнфорд. — Обычно маги независимы, мы не работаем вместе. Это пора изменить.

— Синтия, думаю, в этом приключении мне лучше надеть штаны, — сказала Тори. — Ты можешь придать мне вид, будто я в платье, а я при этом буду ловкой, как мальчик.

Синтия задумалась на миг.

— Когда я установлю чары иллюзии, их сможет питать твоя энергия, чтобы моя магия не кончилась. Я тоже буду в штанах, мне хватило урока насчет юбок и приключений.

— Я тоже хочу такие чары, — сказала Элспет.

Синтия кивнула, и Тори сказала:

— Пора закрыть круг, — она сжала руки соседей. — И мы приготовимся к пути в Уэльс!

* * *

Круг закрылся, маги разделились, чтобы подготовиться, и Синтия схватила Джека за запястье и увела в уединенный туннель. Он улыбнулся ей, когда они остались одни.

— Я тут для поцелуя или нотаций?

Она нахмурилась.

— Все сразу, и сначала — нотации. Твоя сила все еще не в норме, Джек. Тебе стоит остаться тут, а не идти в Уэльс. Если ты будешь в беде, а магии не хватит… — она покачала головой, не желая думать о катастрофе.

Он вскинул светлые брови.

— Думаешь, я останусь тут, когда остальные идут в бой?

— Нет, — ее горло сжалось. — Но я должна была сказать это. Я чуть не потеряла тебя во Франции! С тех пор мне снятся кошмары.

Он обнял ее, обвил теплыми руками ее талию.

— Было плохо, но мы выбрались. И выберемся снова.

Она прижалась лицом к его горлу, ощущая теплый пульс.

— Ты не знаешь этого. Нам везло, но удача когда-нибудь заканчивается.

— Не забывай, что Нерегуляры умны и талантливы. Но ты права. Пока что нам везло, но так будет не всегда, — он обнял ее крепче, говорил без привычной легкости. — Ставки слишком высоки, чтобы стоять в стороне и давать другим рисковать, Золушка. Если бы моя удача кончилась во Франции, было бы тяжело моей семье и друзьям, но последствия были бы не такими серьезными.

— Разбитое сердце матери — это не серьезно? — рявкнула Синтия, смаргивая слезы. Ее сердце тоже было бы разбито. Никто так не заботился о ней, как Джек, и она подозревала, что больше никто и не будет.

— Конечно, я этого не хотел. Я люблю жизнь, хочу больше лет наслаждения ею. Но на земле Британии французы! Мы все когда-то умрем. Если я паду, защищая родину… бывают способы умереть куда хуже, — он погладил ее спину, вызывая дрожь. — Не притворяйся, что не чувствуешь этого, моя принцесса-воин.

— Я это чувствую, — прошептала Синтия. — Но если со мной что-то случится, по мне не будут сильно скучать.

— Ты ошибаешься, Синтия! — он поднял ее подбородок и поцеловал с силой, прожигал взглядом. — Ты смелая, красивая и ехидная. И никого такого больше нет. Не смей погибнуть в Уэльсе!

Она криво улыбнулась.

— Нам лучше выжить или пасть вместе, чтобы никто не остался один.

— Мы выживем вместе, — твердо сказал Джек. — А теперь пора целоваться!

ГЛАВА 8

Лэкленд, 1940

После случая с Сильвией Кренделл Ребекка смогла собраться и поговорить с доктором Гордоном о своем обучении. Он был рад ее желанию быть врачом, задал много вопросов и сообщил, что ее образование было отличным фундаментом для развития знаний.

Она поблагодарила его за предложение помочь и поспешила уйти. Школа была почти пустой, ученицы уже разошлись. Миссис Рейнфорд осталась на собрании, и Ребекке пришлось идти домой одной.

Она удивилась и обрадовалась Нику на крыльце. Закрыв книгу, он встал и потянулся за ее портфелем.

— Как прошел первый день?

Ребекка так устала, что благодарно отдала тяжелую сумку.

— Неплохо, но одно… было странным, — она огляделась, на улице было пусто. И все же она зашептала. — Я… вошла в разум ученицы и изменила ее.

Ник замер и уставился на нее с вопросом.

— Магией разума? Что именно произошло?

Ребекка описала вспышки враждебности, которые ощущала. Когда она упомянула Сильвию Кренделл, Ник скривился.

— Она умная, но самая противная в школе. Полли всегда ее избегает. Я не удивлен, что Сильвия думала о тебе плохо.

— Предубеждения против моего народа — не новое. Меня потрясло то, как ее чувства и опыт опалили меня как огонь, когда мы соприкоснулись, — Ребекка поежилась и зашагала снова. — Ее родители ужасны, и она горела от гнева и презрения к миру.

— Быть охваченной мрачными эмоциями Сильвии точно неприятно, — с сочувствием сказал Ник.

— Да, но я пожалела ее. Она почти не знала доброты, у нее нет друзей. У нее были только ум и острый язык, — Ребекка сглотнула. — Не знаю, что произошло, но, казалось, магия полилась из меня в нее и изменила ее!

— Ему нужно было измениться, — Ник был потрясен. — Но я не слышал о такой магии. Она вела себя потом по-другому?

— Она была вежливой, и почти вся ее горечь пропала, — Ребекка нахмурилась. — Ее сущность не изменилась, но она стала лучшей версией себя. Она сказала, что рада знакомству со мной, и мы решили быть вместе на биологии. Она еще и улыбнулась, хоть у нее плохо получилось.

— Это чудо! — воскликнул Ник.

Ребекка замотала головой, с ужасом понимая, что сделала.

— Это преступление, Ник! Я напала на дух Сильвии и изменила ее без ее ведома или согласия! Мои родители стыдились бы меня, — она почти плакала. — Красть душу хуже, чем убить тело.

— Эй, Ребекка! — Ник переместил оба портфеля на левое плечо и опустил правую руку на ее плечи. Со стороны это смотрелось бы просто, но его тепло и сила наполнили ее.

Ник продолжал:

— Если ты думаешь, что так сделала, конечно, ты расстроена. Но разве ты украла ее душу и свободную волю? Или убрала часть ее боли?

Ребекка была благодарна его спокойствию, попыталась все обдумать.

— Я убрала ее боль, хоть на время. Не знаю, надолго ли это изменение, но есть шанс, что в будущем она оставит семью, а не позволит им отравить себя.

— Ты не крала ее душу, а исцелила, — задумчиво сказал Ник. — Не тело, как делает Элспет, а разум. Как психиатр убирает боль, но ты это сделала быстрее и эффективнее. Это разве плохо?

Она пронзила его взглядом. Он знал, что она хотела быть врачом, но она не говорила о психиатрии. Она не поняла это, пока не поговорила с Энди.

— Звучит неплохо, — согласилась Ребекка. — Но Сильвия не была на это согласна, и я не управляла этим. Это утомило меня!

— Большая трата магии утомляет. Мне нужно тебя накормить дома, — сказал он. — Согласен, не стоит все время менять разумы людей без их согласия, и с твоей магией тебе нужны дисциплина и контроль. Но у тебя чудесный дар, Ребекка! Некоторые наши друзья из прошлого могут убирать боль, но не пробираться в страдающий разум и убирать оттуда раны.

— Ни у кого не должно быть такой силы, — пылко сказала она. — Я не могу нести такую ответственность!

— Так научись, — сказал Ник. — У тебя есть совесть, ты уже на верном пути.

— Надеюсь, ты прав, — она вздохнула. — Страшно сделать что-то такое большое, не намереваясь.

Он хитро улыбнулся.

— Может, эффект пройдет, и она снова станет подлой завтра.

Ребекка покачала головой.

— Надеюсь, нет. Мне с ней теперь быть на лабораторных!

Они вышли из деревни. Они поднимались по холму, когда Ник серьезно сказал:

— Нужно написать об этом друзьям в прошлом. Твой талант может пригодиться.

— Чтобы я пришла туда и силой меняла души? — ужаснулась Ребекка.

— Ты можешь делать то, что никто не может. Это сделает тебя очень полезной в их борьбе с вторжением французов, — он взглянул на нее серьезно. — Ты обещала помочь им.

Она сглотнула.

— Да, и я не врала. Но я не знаю, что могу. Это все в новинку. Мне нужно было касаться Сильвии, чтобы повлиять на нее, и вряд ли это поможет с вторжением армии.

Они добрались до вершины и повернулись на тропу, что тянулась вдоль утесов к дому Рейнфордов.

— Если будешь в круге энергии с остальными, сможешь увеличить свою силу и повлиять на расстоянии, — сказал Ник. — Это лишь догадка. Я знаю, что друзьям нужно услышать о такой способности, ведь у них такой магии нет. Подумай о произошедшем, поговори с моей мамой, а потом напиши, и мы отправим это письмо. Может, ты захочешь выждать пару дней, чтобы проверить, не повторится ли это.

— Я так и сделаю, — рука Ника все еще была на ее плечах, и она отодвинулась.

Он поймал ее за запястье.

— Ребекка, — его глаза пылали. — Раз ты читаешь людей через прикосновение, ты знаешь о моих чувствах к тебе.

Его эмоции заполнили ее. Симпатия. Уважение. Желание. И нечто глубокое, слишком сильное и пугающее, чтобы его называть.

Она сильно покраснела. Она ощущала его симпатию, но не верила, что такой красивый и талантливый юноша, как Ник, думал о ней так. Теперь было ясно, что ей не показалось.

Сердце колотилось от радости и отчаяния. Ребекка отдернула руку.

— Я думала, что ты заинтересован мной, но старалась делать вид, что это не так.

Боль появилась в его глазах.

— Я не хотел тебя торопить после того, что ты пережила, и ты живешь в доме моих родителей. Но с нашей встречи я ощущал… что мы должны быть вместе. И не только из-за твоей красоты, но и из-за твоего ума, тепла и чести. Хоть я не могу так читать людей, как ты, я ощутил, что ты не равнодушна ко мне.

Она судорожно вдохнула, зная, что должна ему объяснить.

— Не равнодушна. Твоя смелость спасла мою семью, и ты — самый красивый юноша из всего, кого я встречала. Но мы не можем быть вместе. А попытка принесет боль.

Он нахмурился.

— Почему? Я не понимал, почему ты сразу держалась в стороне. Я что-то сделал? Я могу измениться, если ты скажешь, что не так. Но я должен знать!

Горло сдавило. Ребекка посмотрела на серые волны внизу.

— Как ты можешь не знать такое простое? Я — еврейка, а ты — христианин. Это большая пропасть. Мне ее не перейти.

— Но бывает, что люди из разных религий женятся, — возразил он. — Отец моего друга Бобби католик, а его мать из английской церкви. Бобби говорит, у них были сперва трудности, но это прошло. Дети ходят в обе церкви, а родители обожают друг друга.

— Они оба христиане. Как по мне, католики и англиканцы почти не отличаются. Иудаизм — другое, — он не понимал, и она отчаянно сказала. — Ник, когда евреи связывают себя в браке с христианами, родители порой объявляют их мертвыми! Они уже не часть семьи. Ты представляешь, как это ужасно?

Он потрясенно сказал:

— Как они могут? Мои родители так не поступили бы!

— Возможно, — не спорила она. — Но родители отказывались от детей и не из-за такого серьезного повода. Евреев не так и много. Когда мы уходим к тем, кто не нашей веры, мы ослабляем иудаизм. Я не отвернусь от своего народа.

— Твои родители объявили бы тебя мертвой?

Она подумала о добрых родителях. Оба были учеными, мыслили широко, но и гордились своей сущностью и историей.

— Может, и не объявят, но очень расстроятся.

— Конечно, ты этого не хочешь. Как и я, — тихо сказал Ник. — Но мы — Николас Рейнфорд и Ребекка Вейс. Мы — личности, на которые не влияет только религия, в которой их вырастили. Мы не можем хоть попытаться построить мост над этой пропастью?

Она хотела верить, что это возможно, но, может, обманывала себя из-за симпатии к нему.

— Не знаю, Ник. Пропасть широка.

— Тебя растили среди христиан, так что ты немного знаешь о нашей вере, — сказал он. — Не знаю, есть ли тут евреи в округе, так что я почти ничего не знаю о твоей вере. Как я могу убедить тебя, что пытаюсь понять лучше?

— Ты можешь почитать про иудаизм. Про нашу историю, традиции, праздники, — она мимолетно улыбнулась. — Про нашу еду. Может, ты заметил, что я не ем свинину или моллюсков, потому что это не кошерно. Не позволено.

Он пошел по тропе, и она догнала его.

— Я читал про кошерную еду в энциклопедии, и это не просто не есть свинину и моллюсков. Там особые блюда, и нельзя смешивать мясо и молочные продукты, — сказал он. — Много сложных правил. Ты им не следуешь.

Она ощущала себя лучше из-за того, что он пытался понять, как она живет.

— В моей семье мы нашли компромисс тем, что избегаем то, что можем, и принимаем остальное. Я не смогла бы жить с твоей семьей, настаивая на кошерной кухне, но мне нужно быть тут, чтобы узнать больше о магии, — она взмахнула рукой. — Но никакого бекона или мидий.

Он хитро улыбнулся.

— Компромисс. Не нравится это слово. Если мы оба попробуем, может, построим этот мост. Я посмотрю в библиотеке книги про иудаизм.

Она подумала о крохотной библиотеке Лэкленда.

— Вряд ли их там много. В магазинах Оксфорда лучше. Я попрошу маму прислать пару книг.

— Она поймет причину, по которой я хочу узнать об иудаизме?

— Наверное, — сказала Ребекка, думая, что подозрения подготовят родителей к ее возможному будущему с христианином.

Его смех показал ей, что он понял, что она не сказала. Ребекка взглянула на него краем глаза, восхищаясь его сильным профилем. Ей хотелось провести пальцами по его светлым волосам, которые стоило подстричь. Она заставила себя отвернуться и сосредоточиться на шагах.

— Не будем спешить, — сказал он. — Идет война. Мир растерзан, как никогда раньше. Может, потом пропасть между твоим и моим народом станет меньше, — он взял ее за руку.

Тепло охватило Ребекку, когда он переплел пальцы с ее, и ей не показалось. У магов была способность быстро и сильно связываться с кем-то? Ей показалось, что Тори Мансфилд и лорд Аллард испытали эту тихую связь, когда встретились.

Хоть она пыталась отрицать это, она ощущала связь с Ником с того мига, как увидела его. Может, этого хватило бы, чтобы построить мост.

Она сжала его ладонь и позволила себе надеяться.

ГЛАВА 9

Лэкленд, 1804

Тори быстро переоделась в своей комнате, бросила в сумку запасную одежду и вернулась в Лабиринт. Она тут же пошла к Зеркалу Мерлина, чтобы связаться с ним лично.

Она закрыла глаза, стоя перед пылающей силой, и потянулась мыслями. Никто не знал, создал ли порталы Мерлин с учениками, но творцами были древние британские маги. Они одобрили бы защиту страны.

«Мы пойдем через портал, который еще не использовали, и это в нашем времени, а не в будущем. Это очень важно, потому что мы хотим защитить Британию от жуткого вторжения. Нам нужна вся помощь!».

Она не сразу смогла очистить разум и связать энергию с зеркалом, но когда сделала это, ощутила, что зеркало одобрило ее и ее миссию. Она поблагодарила зеркало и пришла в себя.

Она услышала тихий звук за собой, теплые ладони опустились на ее плечи. Аллард.

— Вряд ли ты согласишься, что не должна идти отгонять французов, — сказал он.

Она рассмеялась и коснулась его ладони.

— Я не хочу прятаться, как не хочешь и ты.

— Знаю. Но я должен был попробовать, так делают мужчины, — он поцеловал ее ладонь. — Даже когда женщины бесстрашны, как ты.

Она отклонилась к нему, ее спина прижалась к его теплой груди.

— Мы вы этом вместе, Джастин. Хорошо это или плохо, — она пожалела, что стала думать о словах из свадебной клятвы «пока смерть не разлучит нас».

При звуке приближающихся шагов она повернулась и отодвинулась от Алларда. Трое взрослых вошли первыми, за ними шагали другие Нерегуляры.

Все три девушки были в штанах. Тори и Элспет были низкими, могли показаться издалека мальчиками, если их волосы были скрыты, но это не работало с Синтией, она были слишком высокой и с женственной фигурой. Поверх рубашки и штанов она носила свободный пиджак, который принадлежал Джеку, но иллюзия придаст ей вид юноши.

Синтия вытащила из кармана два гладких черных камешка и отдала Тори и Элспет.

— Я работала над новым трюком иллюзии. Эти камни заряжены энергией иллюзии. Какими вы друг другу кажетесь?

Магия иллюзии не меняла того, что человек видел в себе, так что Тори сжала камешек и посмотрела на Элспет. Ее подруга выглядела как скромно одетая девушка, а не девица в штанах. Синтия сделала Элспет не запоминающейся, превратив ее платиновые волосы в каштановые.

— Тебя никак не запомнить.

Элспет улыбнулась.

— Как и тебя. Камень слабо тянет мою магию, так что иллюзию питаю я, да, Синтия?

— Да, и вы можете включать и выключать иллюзии. Вам нужно лишь представить себя нормальными. А чтобы пробудить иллюзию — представить себя в платье.

Тори мысленно представила себя в штанах. Элспет тоже так сделала, и она снова стала собой.

— Это так умно, Синтия! — воскликнула Тори. — А можно зарядить камень на несколько разных обликов? Может, добавить облик старушки?

Синтия обрадовалась похвале и сказала:

— Уверена, это возможно, если будет больше времени и магии. Я попробую позже.

— У тебя есть еще такие камни? — спросил Джек. — Я бы тоже хотел изменить облик.

— У меня есть камни для тебя и Алларда, — сказала Синтия. — Я заряжу их в Уэльсе. Вам будет полезно выглядеть как французские солдаты.

— У тебя талант к войне, — восхитился Джек.

— Пора уходить, — сказал Аллард. — Вторжение уже происходит, минуты ценны.

Они быстро попрощались, обнялись, пообещали присылать письма на камнях. Тори выстроила друзей в ряд за собой и повернулась к зеркалу. Она прогнала тревогу из-за неизвестного портала, представила карту Британии с Уэльсом на западе.

«Отнеси нас в Уэльс к Кармартену, пожалуйста, — подумала она. — Как можно ближе к вторжению французов».

Энергия вспыхнула в портале, мерцающее зеркало появилось перед ней. Тори протянула свободную руку, и ее унесло дикой магией зеркала. Она сжала ладонь Алларда, реальность превратилась в хаос.

Тори резко вернулась в нормальный мир. Она пошатнулась и упала на землю, еще сжимая руку Алларда. Она оказалась на мягкой земле, а не твердом камне, и на воздухе. Дул холодный ветер, облака прикрывали полумесяц. Она тут же согрела себя магией очага. Она огляделась и затаила дыхание, когда поняла, что их окружали неровные высокие камни.

Аллард сжал ее ладонь и помог ей встать. Тори согрела и его магией.

Он спросил:

— Ты в порядке, Тори?

— Лучше, чем ожидала, — голова немного кружилась, но не так сильно, как после перехода сквозь зеркало. Она создала тусклый огонек мака и посмотрела на друзей, поднимающихся без проблем. — Это был самый легкий переход.

Шапка Тори снялась, когда она упала, так что она подняла ее и надела.

— Надеюсь, мы в верном месте и времени.

Аллард дал ей камень, завернутый в бумагу.

— Я написал это заранее. Там говорится, что мы добрались, но еще не решили, куда и в какое время.

Тори сжала камень, закрыв глаза, представляя Лабиринт, из которого они пришли. Открыв глаза, она бросила камень.

Элспет поднялась, глядя на окружающие их камни.

— Мы попали в древнее место силы, — тихо сказала она. — Ощущаете магию в круге? Наверное, сам Мерлин построил его века назад.

— Нам нужна вся магия, — Синтия поднялась на ноги. — И еда. Этот переход был не таким тяжелым, но все равно вызвал голод.

— Ты всегда голодная, — рассмеялся Джек. Он открыл сумку и вытащил мешок пирожков с мясом, которые принесла его мама. Миссис Рейнфорд умело поставляла им еду, которую было легко взять с собой, и которая восстанавливала силы. Тори подозревала, что в сумке Джека было и печенье.

Аллард озирался. Круг камней был на холме, вдали мерцала вода.

— Надеюсь, мы близко к врагам. Если мы возле Кармартена, то там Ирландское море.

Элспет посмотрела на море.

— Французы близко. Я ощущаю их в ветерке.

Тори поежилась. Она спросила:

— Джек, у тебя восстановились силы?

— Я еще не могу делать что-нибудь большое, но поиск работает, — он указал налево. — Кармартен в нескольких милях восточнее. Французы ближе, думаю, за тем большим холмом. В одной или двух милях.

— В этом районе живет мой друг Блейксли, — сказал Аллард. — Ты не знаешь, где его дом?

Джек закрыл глаза на миг, снова указал налево.

— На этой стороне Кармартена, но с другой стороны от высаживающихся французов.

— Тогда план прост, — Аллард схватил свою сумку и закинул на плечо. — Отправимся на восток и посмотрим, что делают французы. Кто-то может уже отправляться?

Они доели, стряхнули крошки, поправили шапки и сумки.

Джек, бродивший вдоль края круга, сказал:

— Тропа ведет отсюда в нужную сторону.

— Дай мне минутку, чтобы впитать эту чудесную энергию, — Элспет подошла к камню и закрыла глаза. Она прижала к нему ладони и уткнулась лбом в грубую влажную поверхность.

Это выглядело неплохо, Тори тоже так сделала, но с другим камнем. Когда она закрыла глаза и успокоила разум, она узнала глубокую силу священного места, схожую с энергией зеркала. Это была родина Мерлина, может, он и создал порталы.

Сила текла по ней, восстанавливая магию, потраченную на переход сквозь зеркало. Она улыбалась, когда открыла глаза, и отошла. Все последовали примеру Элспет, и она тихо ждала, пока остальные закончат.

Джек был последним. Он открыл глаза и отошел от камня. Он повесил сумку на плечо и сказал:

— Это восстановило много моих сил. Теперь пора узнать, могут ли пятеро магов отогнать французов!

ГЛАВА 10

Уэльс, 1804

Тори смутно осознавала, что Уэльс был дикой землей. Но она не знала, насколько. Тропа, которую нашел Джек, вела в нужную сторону, и была даже ровной, но склон был отвесным. И дул сильный ветер. Хорошо, что магия очага девочек всех согревала.

Она тяжело дышала, они приближались к вершине холма у берега. А потом Аллард, который шел на пару шагов впереди, резко застыл и махнул всем замолчать.

Все замерли и слушали. С ветром доносились крики на французском. Они использовали слова, которые Тори не знала, это могли быть ругательства.

Аллард пригнулся и пошел дальше, а потом растянулся на траве, чтобы его не было видно, если кто-то поднимет взгляд на холм. Оглядевшись, он поманил остальных вперед.

Тори подобралась к нему, подавила вскрик при виде бухты внизу. Четыре корабля с французскими цветами стояли в темной воде, десяток лодок двигался туда-сюда. На пляже горели факелы, озаряя груды снаряжения и припасов, солдаты собирались в группы и шли по суше.

— Столько людей! — ее горло сдавило. — Это точно вторжение.

— Думаю, их около двух тысяч, — сказал Джек, глядя на активность внизу.

— Там регулярные и нерегулярные отряды, — сказал Аллард, указывая на мужчин в темном, формирующих ряды. — То Черный легион. Они носят украденную форму британцев, которую покрасили в черный.

— Это наглость! — возмутилась Синтия.

— Возможно, но они двигаются как обученные солдаты, — Тори смотрела на них, движущихся по тропе на холме с мягкой землей. — И они знают, куда идут.

— Они отправят разведку, как только все выберутся на сушу, — задумчиво сказала Элспет. — В Уэльсе много старых замков и крепостей. Если они найдут такой неподалеку, он станет отличной базой.

— Нам нужно понять, куда они идут, — сказал Аллард. — А потом мы пойдем к Блейксли. Надеюсь, генерал дома. Он поднимет военных быстрее нас. Может, на французов получится напасть, пока они собираются.

— Надеюсь, их логово недалеко, — проворчала Синтия. — Нам придется идти по кочкам.

— Я могу пойти один и потом догнать вас, — предложил Аллард.

— Нет! — вырвалось из четырех ртов.

Тори твердо добавила:

— Нам нужно быть вместе, пока мы не найдем свою базу. Это дикая страна, тут просто потеряться. Хоть мы с тобой связаны, это не значит, что мы найдем друг друга на незнакомой территории.

— Я хотел бы знать, где именно ты находишься, — кивнул Аллард, пятясь, чтобы его не увидели французы, и поднимаясь. — Хорошо, что они так шумят, мы легко проследуем за ними.

Еще час они направлялись в темноте параллельно тропе врагов. Как и сказал Аллард, было несложно идти за французами, но земля была неровной, а холмы — отвесными.

Порой они были близко и замечали солдат. Как-то они увидели, как везут четыре пушки между пехотинцами. Вторжение было хорошо вооружено.

Тори тихо выругалась, когда им стало видно, куда шли французы. Демоны нашли старую крепость на холме, где почти все стены уцелели. Она была высшей точкой в округе, и французы смогут видеть территорию вокруг.

Джек тихо присвистнул, глядя на крепость.

— Как только они устроятся там, вытащить их будет почти невозможно.

— Им нужно выходить и биться, если они хотят завоевать землю, но крепость — отличная база для них, — Аллард глядел туда, щурясь. — Раз они еще не устроились и не расставили стражу, стоит поискать слабости крепости. Хотелось бы, чтобы я смог отломать большой кусок крепости.

— Это уж вряд ли! — сказал Джек.

Аллард улыбнулся.

— Знаю. Но надеяться можно.

— Я с тобой, — решил Джек. — Может, мы с Синтией сможем где-нибудь бросить пару молний.

Синтия застонала.

— Опять карабкаться?

— Девушкам не нужно идти, — сказал Джек. — Отдохните, пока мы все разведаем.

Тори не была против отдыха, но время уходило. Она смотрела на пейзаж. Французы шли с берега к узкой долине меж двух холмов. В конце долины был утес с крепостью. Нерегуляры были на холме на западе от тропы, и им нужно было перебраться на другую сторону долины, чтобы дойти до Блейксли и Кармартена.

— На разведку уйдет время, — сказала Тори. — Нам, хрупким леди, лучше отдохнуть, а потом пересечь долину, когда солдат станет меньше. Мы сможем встретиться у того скопления камней на холме напротив, — указала она.

— Это логично, — согласился Аллард. — Джек, идем. Нам шагать дольше.

Джек снова поднял сумку.

— Да. Осторожно, леди.

— У вас проблем может быть куда больше, — возразила Синтия.

— И за это вы нам потом устроите, — рассмеялся Джек.

Аллард поцеловал Тори в щеку, и юноши пошли во тьму. Девушки опустились на землю.

— Почему мы не взяли лошадей? — спросила Синтия, вздохнув.

— Это было бы слишком просто, — сказала Тори, но с пони было бы куда лучше в пути. — Но мы в своем времени, так что не нужно переживать, что люди не верят в магию.

Они тихо отдыхали, смотрели, как французы движутся к крепости с припасами. Солдаты шли не постоянным потоком, но бреши между группами были небольшими. Они перевели дыхание, и Элспет поднялась на ноги.

— Там большая брешь. Пора спускаться.

Синтия сказала:

— У всех есть камни беззвучия? С ними и посреди ночи нас вряд ли увидят.

Тори смотрела на путь по узкой долине. Она встала и закинула сумку на плечо.

— Нас вряд ли увидят, но другая сторона почти отвесная. До вершины придется карабкаться по камням, нам нужно быть осторожными.

— Не переживай, — улыбнулась Синтия. — Если соскользнешь, сможешь полететь.

— Я не летаю, — сказала Тори. — Я парю.

— Это выглядит как полет!

Они спускались по холму, прятались у деревьев и кустов. Расстояние казалось длиннее, чем они думали, и, когда они добрались до долины, солдаты второй группы были уже близко. Тори слышала отдельные голоса, видела лица тех, кто нес факелы.

Но Нерегуляры были с камнями беззвучия. Облако прикрыло луну, и долина потемнела. Тори не знала, была ли это работа Синтии.

Облако помогало. Солдаты не увидят девушек. Но при этом девушки шагали медленнее, ведь не видели земли под ногами. Тори много раз чуть не упала. Но они пересекли тропу и стали подниматься по холму на другой стороне долины.

Холм был отвеснее, чем Тори думала, и на подъем ушло все внимание. Она ругалась под нос, когда они добирались до нужного места почти по вертикали.

Она замерла перевести дыхание и посмотрела на французов. И пожалела, потому что обрыв был ужасно длинным и отвесным. Но они были так высоко, что враг вряд ли заметит их.

Она повернулась к холму и осторожно продолжила путь. Там смешались растения и камни. Им было за что держаться, но поверхность была не стабильной. Она чуть не упала, когда под ногой пропал камень, едва смогла удержаться. Хоть она могла парить, почти падение заставило ее сердце колотиться.

Тори продолжила карабкаться. Синтия была над ней и справа, Элспет — ниже и слева. Синтия добралась до вершины и оказалась на ровной земле.

— Я не ожидала такого подъема, — буркнула она, чтобы девушки снизу услышали.

Тори улыбнулась. Что бы они делали без Синтии, которая озвучивала то, что Тори и Элспет не могли сказать из вежливости?

Тори добралась до вершины и благодарно приняла руку Синтии.

— Я очень рада, что я в штанах, — выдохнула она, сжимаясь на траве на вершине утеса.

— Теперь можно отдохнуть, — Синтия склонилась и протянула руку Элспет, которая была почти у вершины.

— Чего не сделаешь ради Англии, — сказала Элспет, потянувшись к руке Синтии.

Их руки почти соприкоснулись. А потом земля обвалилась под Элспет. Она охнула и пыталась ухватиться лучше, но без толку. Она потеряла хватку и полетела во тьму с громким криком.

Тори и Синтия с ужасом смотрели, как их подруга падала, скользила, ударялась и катилась по склону. Ее падение закончилось, когда она рухнула у дерева, едва заметная с их высоты. Это произошло так быстро, что Тори не успела полететь и поймать ее.

Французский голос крикнул товарищам, что кто-то был на холме. Двое мужчин отошли от колонны и пошли проверить.

— Боже! — закричала Синтия, прижимая ладони ко рту.

Тори бросила сумку и вскочила на ноги.

— Я за ней, — она помолилась, чтобы Элспет выжила после падения. Почему Тори не осталась ниже друзей, чтобы поймать того, кто соскользнет? — Синтия, призови туман там, где лежит Элспет!

Не дожидаясь ответа, Тори прыгнула с утеса во тьму, чтобы спасти подругу.

ГЛАВА 11

Она падала с ужасной скоростью. Тори потянулась к магии, к способности парить. На это уходило слишком много…

Щелк! Она перестала падать вовремя, зависла в ярде над землей. Сердце колотилось, Тори подвинулась на десяток футов к Элспет, лежащей у дерева. Два француза шагали к ним, жалуясь на то, что корабли не смогли доплыть до Бристоля из-за опасных потоков вокруг города и застряли в глуши.

Не проверяя, жива ли Элспет, Тори подхватила подругу и выругалась, поняв, что ей не хватало сил поднять равный с ней вес. Она потянулась к магии и смогла встать на ноги с Элспет на руках.

Она подняла голову, не зная, хватит ли сил донести Элспет по холму. Когда она несла кого-то в прошлый раз, они спускались, а не поднимались.

Один из солдат воскликнул:

— Sacre bleu, Пьер, это две маленькие девочки!

Времени не оставалось. Тори потянула к себе немного силы Алларда. Он не ожидал, но тут же послал магию по связи между ними.

Тори собралась до полета, и туман стал подниматься с земли. Густой, Тори даже не видела лица Элспет. Туман был таким внезапным, что солдаты выругались от удивления.

Тори плавно взмыла в воздух, Элспет обмякла в ее руках. Пока они были в воздухе, ее плечи были напряжены, она ожидала, что пули попадут по ее спине.

Она чуть не заплакала от облегчения, когда они оказались на утесе. Выстрелов и криков не было, их не увидели.

Тори пошатнулась от усталости и рухнула на колени. Она едва смогла опустить Элспет на траву, а не уронить.

— Как сильно она ранена? — Синтия опустилась с другой стороны от Элспет.

— Не знаю. Но с туманом ты постаралась на славу. Иначе нас поймали бы.

Синтия неловко кивнула. Она не умела принимать похвалу, и Тори не забывала хвалить ее.

Почти боясь узнать правду, Тори сжала запястье Элспет в поисках пульса. Ничего…

Она подвинула хватку и выдохнула с облегчением, когда нашла ровный пульс.

— Слава богу! Она жива, пульс сильный. Можешь дать свет мага и убрать чары иллюзии? Мне нужно осмотреть ее, иллюзии путают.

Синтия щелкнула пальцами, иллюзия платья и темных волос Элспет пропала, она была бледной, одетой как мальчик и очень юной. Убрав иллюзию, Синтия сняла с Элспет сумку, не сорвавшуюся при падении. Она создала свет мага в левой ладони.

Свет показал множество синяков и царапин на лице и ладонях Элспет. Ее шапка пропала, кровь была на светлых волосах.

Надеясь, что даже скромные навыки исцеления помогут вкупе со знаниями, Тори начала осматривать голову Элспет.

— У нее будет болеть голова, но порез неглубокий, и большой раны нет. Я попробую остановить кровотечение из пореза на голове.

Она смогла остановить кровь, но не пыталась закрыть рану, которую нужно было промыть. После этого Тори осторожно провела ладонями по телу Элспет. Перелом был бы заметен, но она не могла обнаружить внутренние раны, пока Элспет не начнет реагировать на боль.

Элспет чуть подвинулась под ладонями Тори, но признаков боли не было, пока Тори не коснулась ее левой лодыжки. Элспет заскулила и отодвинула ногу.

Не касаясь лодыжки, Тори спросила:

— Элспет, ты меня понимаешь?

Бледно-зеленые глаза подруги открылись. Она была растерянной, но пару раз моргнула и прошептала:

— Что случилось?

— Ты сорвалась, — ответила Тори. — Была почти на вершине, но земля провалилась.

— Рада, что не из-за моей неловкости, — Элспет коснулась раны на голове и скривилась. — Как я сюда попала?

— Я тебя принесла, — Элспет была лучшим целителем, и Тори продолжила. — Ты можешь понять, как сильно пострадала?

Хмурясь, Элспет пошевелила конечностями, подавила крик, когда подвинула левую ногу.

— Я в лучшем состоянии, чем должна быть, кроме лодыжки, — выдохнула она. — Похоже на перелом.

— Ты можешь исцелить перелом своей магией?

— Целители обычно плохо исцеляют себя, — Элспет попыталась подвинуть лодыжку и прикусила губу, чтобы не кричать. — Нужно вправить кости. Если так их исцелить, они уже не будут правильными.

Синтия вытащила флягу воды и намочила платок. Она протерла лицо Элспет и спросила:

— Ты можешь ослабить боль, или нам с Тори это сделать?

— Прошу, — Элспет закрыла глаза с белым лицом. — Мне сложно сосредоточиться.

Тори опустила ладонь на колено Элспет над раной, взяла Синтию за руку. Она послала белый свет остановить боль, и Элспет чуть расслабилась.

Когда они закончили, Тори сказала:

— Теперь твоя лодыжка не болит, я перевяжу ее, чтобы не стало хуже.

Элспет кивнула, Тори вытащила из сумки запасную рубашку. Элспет нуждалась в этом. Она порвала одежду на широкие полосы, обвила ими раненую лодыжку.

Она закончила, и прибыли встревоженные Джек и Аллард.

— Что случилось? — спросил Аллард. — Ты забрала много сил, а это не к добру.

— Элспет упала с горы. Она не очень пострадала, но левая лодыжка может быть сломана, — ответила Тори. — Она не может идти.

Аллард посмотрел с обрыва, на лице проступил ужас, когда он представил падение.

— Хорошо, что она жива! Мы с Джеком сможем ее нести, ведь она кроха.

Глаза Элспет открылись.

— Я ничья кроха, — едко сказала она.

Аллард сжал ее ладонь.

— Значит, не так сильно ты ранена, кузина. Мы готовы идти на поиски Блейксли?

Тори поднялась и отряхнула штаны.

— Чем скорее сообщим местным о вторжении, тем лучше. Вы нашли слабые места?

Джек покачал головой.

— Ничего такого. С другой стороны склон отвесный. Там никто не поднимется. Кроме тебя, Тори.

— Продумаем план лучше, чем мой полет в лагерь французов, — сухо сказала Тори. — То, что я могу попасть внутрь, не означает, что я могу там сделать что-нибудь полезное.

Джек сказал:

— Аллард, я первым понесу Элспет, если ты возьмешь мою сумку.

Аллард добавил сумку Джека к своей.

— Далеко дом Блейксли?

Джек закрыл глаза, размышляя.

— В двух милях. Должны дойти до рассвета, — он осторожно поднял Элспет. Она обвила руками его шею, и он спросил. — Так удобно, Элспет.

Она криво улыбнулась.

— Мне даже нравится.

Синтия возмущенно сказала:

— Не смейте наслаждаться этим!

Джек рассмеялся.

— Я бы не посмел, Золушка! Вперед!

* * *

Они осторожно миновали холмы, Джек привел Нерегуляров к каменному поместью. Земли были ухоженными, но внутри не было огней, что не удивляло, ведь было за полночь.

— Надеюсь, дома кто-то есть, — пробормотал Аллард. Он нес Элспет, но передал ее Джеку. — Надеюсь, я смогу убедить того, кто там, что мы с Блейксли-старшим были одноклассниками в Итоне.

— Как его зовут? — спросила Тори.

Аллард пожал плечами.

— Не знаю. Он был Блейксли-старшим, а его младший брат — Блейксли-младшим. Будь у них еще брат, стал бы Блейксли-средним или каким-то еще.

— Странные мальчишки, — сказала Синтия.

— А девочки — нет? — Джек поправил спящую Элспет на руках.

Синтия не ответила, коснулась плеча Элспет, посылая еще магию от боли. Они по очереди помогали Элспет, чтобы лодыжка сильно не болела.

Тори с горечью думала, как они полагались на исцеление от Элспет. Теперь она была ранена, и они не могли ей помочь.

Они добрались до дома, и Аллард поднялся на крыльцо, Тори — с ним. Он постучал.

Ответа не было. Не удивительно, все люди в это время спали.

Аллард постучал снова. Звук пусто разнесся в доме, но ответа не было.

— Может, мне крикнуть: «Франция здесь!»?

— Это лучше кричать внутри, — Тори прижала ладони к замку и отперла дверь магией. Она научилась этому у Алларда.

— Понадеемся, что внутри ни у кого нет ружья, — Аллард открыл дверь. — Оставайся за мной, Тори.

Она послушалась, потому что он мог отражать пули магией. Полезный навык в бою.

Аллард прошел внутрь и создал свет мага, увидел прихожую с резной деревянной лестницей справа.

— Генерал Блейксли? — позвал он. — Поднимайте местных воинов! Франция высадилась тут!

Голос прорычал:

— Кто вы такие и что делаете в моем доме? Руки вверх, или мы вас пристрелим!

Несмотря на защитную магию Алларда, сердце Тори подпрыгнуло к горлу при виде двух мужчин, спускающихся с ружьями в руках. Они были полуодеты, но лица были серьезными. Она подняла руки и старалась скрыть страх.

Аллард тоже поднял руки, но звучал спокойно:

— Одноклассник. Если ты не против принять мага, Блейксли-старший?

Юноша во главе опустил оружие с потрясенным видом. Он был с каштановыми волосами, крепкого телосложения, и ему было около двадцати.

— Аллард? Что ты делаешь в Уэльсе? Я думал, ты еще в аббатстве Лэкленда.

— Так и есть, — Аллард опустил руки, и Тори так сделали. — Я тут с четырьмя учениками аббатства, потому что мы узнали, что французы вторглись сюда. Мои друзья могут войти? Путь был тяжелым.

— Конечно, — Блейксли спустился, а с ним и товарищ. Они выглядели как военные.

Джек прошел, неся Элспет, Синтия была сзади. Блейксли раскрыл рот при виде Синтии. Она уже не скрывала шарм на щеке, но и так была бриллиантом, общество Лондона встало бы на колени перед ней. В узких штанах она потрясала еще больше.

— Я — Брен Блейксли, — сказал он. — А вы…

Синтия и Джек были как магниты, но ей хватило похлопать ресницами и улыбнуться Блейксли.

— Я — леди Синтия Стэнтон, и я очень рада знакомству.

Джек закатил глаза.

— У вас есть диван, куда я могу опустить леди Элспет? — спросил он. — Даже фейри кажется тяжелой после двух миль. Ей нужен костоправ.

— Сюда, — Блейксли открыл дверь справа. — Мой денщик, сержант Уильямс, пошлет за костоправом, — мужчина за ним кивнул и ушел. Блейксли оглядел гостей. — И вы все…?

Аллард быстро представил их, они прошли в гостиную. Он назвал титулы девушек, а Джека представил как самого сильного мага погоды Британии. Блейксли был впечатлен, чего они и добивались. В конце Аллард спросил:

— Как твой младший брат?

— Оставил Итон и теперь в Рагби, — сказал Блейксли. — Там ему лучше.

Джек опустил Элспет на диван. Тори нашла покрывало для подруги. Она создала еще несколько огней мага и подбросила под потолок. Портрет над камином изображал пожилого мужчину в военной форме, который был схож с Блейксли. Наверное, это был генерал.

Когда они познакомились, Блейксли спросил:

— Что про вторжение французов? Они вооружались в Болонье, но не могли пересечь канал. Не с патрулем флота Британии.

— Возможно, но было бы глупо недооценивать Бонапарта, — ответил Аллард. — Но вторжение происходит сейчас, в двух-трех милях западнее. Четыре корабля французов остались там в бухте. Мы подозреваем, что там высадились полторы или две тысячи вооруженных солдат.

— Тут? — поразился Блейксли. — В Кармартеншире? Зачем Наполеону нападать на нас? Тут овец больше, чем людей!

— Их целью был Бристоль. Большой флот хотел напасть на Ирландию, но Джек и Синтия разбили их магией погоды. Маленькая группа уцелела, хоть их сбило с курса.

Аллард вкратце описал, как ясновидение и предсказание помогли Нерегулярам узнать о вторжении, но не упомянул зеркало. Как и все Нерегуляры, Тори молчала, пока он говорил. Он знал Блейксли, но и всегда звучал убедительно.

Аллард сказал в конце:

— Твой отец тут? Генерал может созвать местных воинов.

— Отец учит солдат в Линкольншире. Я тут с денщиком и несколькими слугами, которые приходят днем, — Блейксли скривился. — Я прибыл в Уэльс для пары недель мира и тишины.

— Ты знаешь, сколько мужчин можно собрать?

— Не знаю. Около пяти сотен, наверное. Двух тысяч не будет. Командир ополчения — идиот по имени Доусон, который купил место и не обладает военным опытом. Он хотел носить форму и меч.

— А командир йоменов?

— Не знаю, кто там, — Блейксли взволнованно провел пальцами по волосам. — Я мог управлять отрядами лучше Доусона, но я не лейтенант.

— Ты пошел за отцом в армию? — спросил Аллард.

Блейксли улыбнулся.

— Хуже. Я в королевском флоте, в нападающем отряде. Если на воде бой, мы — там. Но отец не простит меня за то, что я пошел туда.

— Полковнику Доусону нужно сообщить, даже если он идиот, — сказал Аллард. — В этом районе есть тот, кого уважают? Лорд-лейтенант Кармантеншира? Нельзя тратить время.

Блейксли и Аллард говорили, а Тори прикрыла зевок. Синтия была на коленях Джека, они спали под другим покрывалом. Элспет мирно дремала на диване. Тори не знала, что будет дальше, но ей нужно было отдохнуть, так что она нашла еще покрывало и широкое кресло.

Судя по словам Блейксли, у местных не было шансов против тысяч солдат Франции. Если они хотят победить, нужна магия. Значит, нужны Нерегуляры.

* * *

Тори проснулась, ощутив ладонь на плече. Она знала, что это был Аллард, раньше, чем открыла глаза.

Он опустился возле ее кресла. Он тихо, чтобы не помешать остальным, сказал:

— Я, Брен и его денщик поедем в Кармартен, чтобы сообщить властям. И мы вернемся с костоправом для Элспет.

Она сонно улыбнулась.

— Вы зовете друг друга по имени?

Он улыбнулся.

— Я зову его Бреном, а он меня — Аллардом. Он хороший. Я расскажу тебе, когда видел его в последний раз, когда у нас будет время, — он склонился для поцелуя, его губы были теплыми.

Она быстро проснулась, обвила рукой его шею и поцеловала в ответ. Кто-то рядом многозначительно кашлянул. Тори открыла глаза и увидела, как Брен подавил улыбку.

Аллард улыбнулся и выпрямился.

— Мы вернемся к рассвету. Если кто голоден, в буфете есть еда. Отдыхайте.

— А потом? — спросила она.

— Не знаю, но будет интересно.

Тори закатила глаза, а потом накрылась с головой. Ей надоело это «интересно»!

ГЛАВА 12

Лэкленд, 1940

— Ребекка, я еду в школу утром, — миссис Рейнфорд проверила, сложила ли в сумку планы уроков. — Хочешь прокатиться?

Ребекка оторвала взгляд от миски с кашей.

— Нет, спасибо. Мы с Энди пройдемся с девочками из младшей школы.

Полли доедала кашу.

— На следующей неделе я тоже смогу ходить, мам.

— Надеюсь, — сказала ее мама. — Топливо для машины найти сложно. Больше не будешь лениться, мисс Полли, — она тепло погладила волосы дочери.

— Я больше не буду болеть, — Полли сморщила нос. — Это так скучно!

Ребекка улыбнулась, ей нравилась болтовня за завтраком. Уроки Ника начинались раньше, он уже ушел. Полли вернулась в школу два дня назад, так что утром на кухне было людно, но хозяйство было в порядке. Все, включая Ребекку, помогали по дому. Она убирала на кухне и в ванной. Ей нравилась работа, так она была частью семьи, а не гостем. Это было нормально, это было хорошо.

Полли понесла миску и чашку к рукомойнику и сказала:

— Мы с Ником думали сделать вечером в пятницу ужин-шабат. Ты можешь нам помочь?

Ребекка замерла, пока мыла посуду, вспомнив жизнь до войны. Песни, серебряные подсвечники, оставшиеся от бабушки, тепло семьи…

— Зачем вам это?

— Чтобы научиться. Я хочу больше знать об обычаях евреев. Если ты не против.

Ребекка подозревала, что Ник подговорил сестру спросить это, но идея была неплохой.

— Миссис Р., вы не против шабата тут?

— Не против, — улыбнулась миссис Рейнфорд. — Мне тоже интересно. Ты — чудесное окно в культуру Франции и евреев. Если хочешь, поговорим позже о том, что нужно. Но сейчас пора отправляться!

Ребекка ополоснула тарелки, надела плащ и повесила портфель на плечо.

— Увидимся в школе.

Почесав голову Горация, собаки Рейнфордов, она вышла. Ей нравилось идти вдоль утесов. Этим утром над морем был легкий туман, но бледное солнце пыталось пробиться. Она мысленно повторила молитву благодарности за то, что попала в это чудесное место.

Когда мысли о Нике и его улыбке появились в ее голове, Ребекка решительно прогнала их. Он встречал ее после школы, и они шли домой вместе. Это радовало ее, но потому, что они были друзьями. И все.

Она улыбнулась, ведь плохо умела врать себе. Ник отличался от всех, кого она знала. Его энергия и любовь к жизни и учебе потрясали ее. Вчера Ребекка получила две книги по истории и обычаях евреев от мамы, и Ник тут же взял одну, а Полли дал другую. Потому они и задумали свою версию шабата.

Ее поражали старания и интерес Ника. Это усложняло ситуацию.

Она увидела дорогу в деревню, а потом Энди и трех девочек. Энди помахала ей.

— Доброе утро, Ребекка!

Семья Энди жила на утесе над деревней, но с другой стороны дороги, так что они встречались каждое утро и спускались. Мамы трех младших девочек работали на войне. Их мамы не могли отвести девочек в школу, Энди делала это. Младшая школа была через улицу от школы девочек.

— Доброе утро, Ребекка! — девочки — Джилли, Марджери и Лизбет — поприветствовали ее хором. Они были очаровательными блондинками.

Ребекка улыбнулась им, и они повернулись к дороге. В это время было лишь несколько человек на велосипедах. Топливо было ограничено, и никто зря не ездил на машинах.

Девочки болтали, а Энди поравнялась с Ребеккой.

— Я слышала по радио, что рано утром было несколько боев в воздухе, и боевые самолеты сбили неподалеку, — она замотала головой. — Ненавижу это!

Ребекка вздохнула.

— Как и я. Там были парашюты?

Энди кивнула.

— Так говорили по радио. Если повезет, пилоты выжили.

Ребекка была рада, что этим утром радио на кухне не работало. Джо Рейнфорд был пилотом, и новости о сбитых самолетах расстраивали всех в семье. Это расстроило бы Ребекку, хоть она видела его не так долго.

Такие новости были частыми. Графство у берега было на пути самолетов врага, летящих в Лондон, и они часто бились с самолетами Англии в небе. Желая сменить тему, Ребекка спросила про урок математики. Это всегда отвлекало Энди.

Они приближались к деревне, как мужчина с дикими глазами выбежал из зарослей. Он был в серой форме пилота Люфтваффе, в надувном жилете пилотов, которые летали над каналом. Он был грязным и в синяках, кровь текла из раны на голове.

— Стоять! — закричал он и схватил пистолет дрожащими руками, целясь в девушек. Он выглядел напугано, мог поступить глупо. Он продолжил на немецком. — Поднять руки! Не двигаться!

Ребекка замерла, пульс гремел. Одна из младших девочек закричала, еще две подхватили, и Энди попыталась утихомирить их. Ребекка знала немецкий, так что громко перевела:

— Замрите, поднимите руки и не кричите! Он боится, но не хочет навредить нам.

Крик сменился слезами, девочки жались друг к другу. Ребекка надеялась, что она была права, и он не был опасен. Она подняла руки и сказала на немецком:

— Мы — просто школьницы. Тебе нечего бояться.

Он сглотнул, его кадык покачнулся.

— Ты говоришь Deutsche. Sehr gut. Скажи детям, что я не наврежу им, если будут хорошо себя вести. Мне нужны заложники, чтобы получить лодку и уплыть домой по каналу. Лодки в деревне, ja?

Он серьезно думал, что мог украсть лодку и уплыть во Францию? Он мог с тем же успехом махать руками и пытаться полететь! Он сошел с ума от страха. Юноша, не больше двадцати. Но он был капитаном, Hauptmann.

— Да, Herr Hauptmann, в гавани есть лодки, — сказала она с уважением, пытаясь направить в голос успокаивающую магию. Она сказала на английском. — Энди, капитан хочет использовать нас как заложников, чтобы украсть лодку в гавани. Нам нужно пойти с ним тихо, и он отпустит нас.

Джилли, самая робкая из девочек, взвыла и попыталась убежать. Пистолет направился в ее сторону, Энди схватила Джилли за руку и притянула к себе.

— Не беги, Джилли! — она подняла девочку на руки с бледным лицом. — Тут безопаснее.

Джилли уткнулась лицом в плечо Энди и всхлипывала. Пилот так нервничал, что Ребекка боялась, что он выстрелит, чтобы девочка замолчала.

Ребекка решила, что пора узнать, что ее магия могла сделать. Она сказала, успокаивая:

— Herr Hauptmann, поход по деревне с пятью заложниками привлечет внимание. Вызовут полицию. Одна из девочек может запаниковать и убежать, а ты же не хочешь стрелять?

Он покачал головой.

— Я не хочу никого ранить. Я не хочу никого снова ранить.

Он страдал от шока. После войны 1914–1918 многие солдаты ломались от стресса. Этот юноша бился постоянно месяцами, и то, что его сбили, было последней каплей. А еще у него могло быть сотрясение. Мужчина был непредсказуем, как бомба. Если она его коснется, как Сильвии, сможет исцелить немного боли и сделать его не таким опасным?

Стоило попробовать.

— Тебе нужен лишь один заложник. Я, — сказала она на немецком. — Пусть остальные девочки идут по холму. Тут нет домов, негде вызвать полицию. Я возьму тебя за руку, как девушка, и ты сможешь скрыть оружие за мной, чтобы я не закричала и не убежала. Я отведу тебя в гавань. Там есть тихая улица, где нас не заметят. И ты уплывешь домой.

Он не сразу это осознал. А потом кивнул.

— Хороший план. Пусть остальные идут по холму. Когда они пройдут половину, поведешь меня в гавань.

Она взглянула на Энди.

— Он согласился отпустить тебя и девочек, взять меня в заложники. Идите по холму. Когда будете не середине, он поведет меня в гавань.

Энди охнула:

— Нет!

— Делайте! — рявкнула Ребекка. — Я должна быть в порядке. И если что… ущерб будет ограниченным.

Энди прикусила губу.

— Ты самая храбрая из всех, кого я знаю. Будь осторожна! — она опустила Джилли и сказала девочкам взять ее за руки и пойти домой. Растерянные, они послушались, хоть Лизбет с тревогой оглядывалась.

Когда девушки поднялись достаточно, Ребекка сказала:

— Теперь я возьму тебя за руку и тихо поведу в гавань.

Пилот неловко протянул левую руку, сжимая пистолет в правой под курткой. Он целился в нее. Ребекка надеялась, что он не споткнется и не выстрелит случайно.

Сказав себе, что в этот раз нужно управлять магией, она взяла его под руку. Когда она коснулась Сильвии, она ощутила эмоции и мысли, но в этот раз она была не так захвачена. Управляла происходящим лучше.

Пилот неуверенно моргал, энергия пылала между ними. Хоть это отличалось от симпатии Ребекки к Нику, поток был сильным, и она не удивилась, что он что-то ощущал.

Он хмуро посмотрел на нее, она улыбнулась.

— Идем дальше, Herr Hauptmann?

— Herr Hauptmann Schmidt. Твое имя, Fräulein?

— Ребекка Вейс, — ей казалось, что знакомство — это хорошо.

Они пошли по улице, она разбиралась в буре его эмоций. Как она и думала, Шмидт был в ужасе, но и в отчаянии. Его растили в религиозном доме, учили состраданию, но он выступил против этого. Самолеты обещали восторг. Славу. Восхищение девушек. Он любил летать, пока война не началась, пока он не начал стрелять по людям.

Его глаза, руки и мозг были созданы для боя в воздухе, но не душа. Он дошел до того, что надеялся, что умрет от выстрелов противников, но желание выжить сохранило его. Теперь он был в Англии, он ожидал ужасное наказание и унизительную смерть за содеянное.

Чем глубже она забиралась в его дух, тем сильнее были эмоции. Было сложно не утонуть в них. Она отпрянула немного, не зная, как помочь бедняге и всем вокруг.

Она сказала со смутной идеей в голове:

— Эта война ужасна для всех нас.

— Точно, — вяло сказал он.

— Ты давно был пилотом?

— Слишком давно, — он сменил тему. — У тебя хороший немецкий. И акцент не англичанки.

— Я — француженка, — объяснила она. — Моей семье пришлось бежать из Франции. Я была в Англии две недели.

Он пригляделся к ней.

— Ты — еврейка, — с подозрением сказал он. — Твой народ правит миром за закрытыми дверями.

Она разозлилась, но и изумилась.

— Не моя семья. Мои родители — врачи, и я хочу стать такой. Мы исцеляем, а не правим миром, — она пробралась в его разум и нашла антисемитизм, вложенный жестокой пропагандой. Используя свой гнев, она затопила предубеждение белым светом.

Он растерянно нахмурился, словно не зная, что думать теперь, без предубеждений.

— Я слышал много плохого о евреях, но не видел это зло лично, — он посмотрел на нее, хмурясь. — Ты не злая.

— Надеюсь! — она потом будет испытывать вину за влияние на его разум и отношение. Но не сожалеть об этом.

Он смягчился, и она сказала:

— Herr Hauptmann Schmidt, ты не сможешь пересечь канал живым. Почему не сдаться? Ты хорошо послужил своему народу. Родине не будет пользы от твоей смерти при побеге из Англии.

— Я заслуживаю смерти! — с отчаянием сказал он.

— За работу солдата? — спокойно сказала она. — Бред! Борьба за свою страну делает тебя патриотом, а не преступником.

— Мой отец был лютеранским священником и научил меня высшим законам, — пилот сглотнул. — По тому закону я преступник.

— Разве христианство не о раскаянии и искуплении?

— О, я каюсь, — тихо сказал он. — Каждый час каждого дня. Но сомневаюсь в искуплении.

— Если от раскаяния будет лучше, сдайся, — сказала она с сухостью. — Война будет долгой. Как пленник, ты не будешь голодать, подвергаться пыткам, но будешь страдать годы в плену скуки и раскаяния, — она увидела в голове, как он пашет поле с лошадьми. — Или они заставят пленников работать в поле, ведь многие мужчины воюют. Это тоже наказание.

Ему это понравилось. Он работал в детстве на ферме дедушки и бабушки, и земля могла залечить его душу. С вспышкой предсказания Ребекка ощутила, что, если он выберет этот путь, встретит девушку, которая все изменит в его жизни.

Она влила эту картинку в его разум. Мир. Искупление. Никаких убийств. Все те элементы смешались в потоке белого света, который озарил темные уголки его духа, рассеивая худшую вину и оставляя надежду.

Она тихо сказала:

— Ты постарался, Herr Hauptmann Schmidt. Теперь можешь благородно сдаться.

Опустив руку с пистолетом, он замер и закрыл глаза. Неуверенность и смятение были на его лице.

— Разве есть честь у мужчины, который не хочет сражаться?

— Честь и искупление, — твердо сказала она. — Я читала как-то об одном вожаке племени коренных американцев. Они были яростными воинами. Но тот вожак Джозеф сказал: «Я больше никогда не буду биться». Все воины когда-то должны покончить с войной, — она протянула руку. — Отдай пистолет, Herr Hauptmann Schmidt. Больше сражаться не нужно.

Она ощущала, как он разрывался между светом, который она посылала, и тьмой, которая так давно отравляла его душу. Она ждала, едва дыша, и услышала за ней бегущие шаги и стон боли.

Она оглянулась, слева приближался Ник. Его глаза были большими, и он словно прибежал из школы. Ощутил, что она в опасности?

Поняв, что он может напасть на пилота, Ребекка быстро махнула левой рукой. Стой!

Он прикусил губу, но затормозил в шести шагах от них, поверив ей.

— Я больше никогда не буду сражаться, — пилот открыл глаза, став спокойнее. Он протянул оружие рукоятью к ней. — Я сдаюсь тебе, Fräulein Weiss.

Она направила пистолет на землю, голова кружилась от облегчения. Она не знала, что будет дальше, но тут дверь ближайшего дома открылась, и вырвался беловолосый мужчина с ружьем в руках.

— Прочь от дьявола, мисс! — закричал он. — Я с ним разберусь!

Она с ужасом поняла, что он мог выстрелить, как хотел сделать пилот.

— Нет! — она встала между Шмидтом и мужчиной. — Он сдался и пойдет тихо. У вас есть телефон, чтобы позвонить властям? — она сказала на немецком. — Лучше подними руки, Herr Hauptmann.

Пилот поднял руки, и беловолосый мужчина опустил ружье, хоть смотрел на Шмидта с подозрением. За ним появилась его жена. Он сказал, не поворачиваясь:

— Эдна, звони в полицию, а я прослежу за этим чертовым нацистом.

Шмидт с опаской смотрел на собирающихся зевак. Ребекка сказала:

— Я говорю на немецком, так что останусь, пока вас не заберут в безопасность.

Он посмотрел на мужчину с ружьем.

— Я уже могу опустить руки?

Ребекка кивнула и сказала на английском:

— Он опускает руки, но он не угроза. Он принял, что его война кончилась.

Ник появился рядом с ней.

— Хочешь, я заберу пистолет?

— Прошу! — она отдала оружие, и он умело вытащил из него пули, убрал их в карман формы. Его форма была того же цвета, что и у девочек, и это были синий пиджак, серые штаны и красный галстук. Он выглядел в ней по-взрослому и властно.

Ник сунул пустой пистолет за пояс и прикрыл его пиджаком. Он обвил теплой рукой ее плечи. Отчаянно стараясь не плакать, когда опасность отступила, Ребекка обняла его, дрожа.

— Я так боялась, — прошептала она. — Как ты узнал, что нужно прийти?

— Я ощутил, что с тобой что-то произошло, — он прижал ее к себе с нежностью и силой. — Я выбежал посреди урока латыни. Хорошо, что у меня талант поиска, но мне придется все объяснить!

Она тихо рассмеялась и с неохотой отошла от него.

— Тогда тебе лучше вернуться в школу.

Он сказал с теплым взглядом:

— Я загляну в школу девочек и расскажу директору и маме, что случилось, и почему ты не на уроках.

— Я приду, когда уже не буду нужна тут, — она криво улыбнулась. — Надеюсь, ты хочешь проводить меня сегодня домой!

— Я там буду, — пообещал он.

Он пошел сквозь растущую толпу. Она не знала, позволят ли ему оставить пистолет. Ребекке не нравилось оружие, но в эти времена она понимала, почему он хотел пистолет.

Вдали стало слышно сирену полиции. Ребекка повернулась к Шмидту и сказала:

— Хочешь, отправлю письмо твоей семье? Думаю, Красный Крест его доставит.

Он кивнул, полез в карман куртки летчика. Он вытащил полоску бумаги с фамилией его родителей и адресом городка, о котором она не слышала.

— Я носил это на случай, если тело нужно будет опознать.

Скривившись от его практичности, Ребекка взяла полоску бумаги.

— Я напишу им и скажу, что ты в порядке и безопасности.

Он стукнул каблуками друг о друга и низко поклонился.

— Я никогда не забуду твою мудрость и доброту, Fräulein Rebecca Weiss.

Она улыбнулась и протянула руку.

— Твое будущее ярче, чем ты думаешь, Herr Hauptmann Schmidt. Ступай с богом.

— Я попробую, — они пожали руки, и он сказал. — Меня зовут Ганс, — он повернулся к двум полицейским, которые шли сквозь толпу.

Он был собран, хоть она ощущала его внутреннее напряжение из-за неизвестного будущего. Она тихо ждала рядом с ним, если придется переводить. И она думала, как много еще ей придется объяснять Нику и остальным.

ГЛАВА 13

возле Кармартена, Уэльс, 1804

Выстрелы. Синтия спала на коленях Джека, ее голова была на его плечах, а рука — вокруг его пояса. А потом выстрелы резко разбудили ее, лишив спокойствия, которое она испытывала только с ним.

Джек тоже проснулся и тут же вскочил на ноги. Синтия съехала с его колен и упала на ковер.

— Ай!

Пока она шипела, Джек сказал:

— Боже, прости! Ты в порядке, Синтия?

Окно в комнате взорвалось дождем осколков. Решив, что гнев можно отложить, Синтия поднялась на ноги.

— Французы атакуют! Элспет? Тори? Аллард?

Элспет проснулась и попыталась встать, но рухнула с криком боли, надавив на раненую лодыжку. Джек пошел помочь ей, Тори вскочила с кресла и пересекла комнату, чтобы выглянуть в разбитое окно.

— Это Черный легион. Отряд идет к поместью. Они не ждут борьбы. Они, наверное, хотят ограбить дом, а по окнам стреляют ради веселья.

— Нужно уходить отсюда! — Синтия вздрогнула, когда разбилось еще одно окно с дождем осколков. — Где Аллард и его друг?

— Они с денщиком Блейксли поехали в Кармартен сообщить властям, чтобы собрали отряды, — Тори отвернулась от окна и махнула потушить огни магов, озаряющие комнату. — Нам нужно уходить. Элспет, как ты?

— Лучше, ведь Джек притупил боль, — сдавленно сказала Элспет. — Но идти не могу.

— Я понесу тебя, — Джек подхватил ее на руки. — Синтия, возьмешь мою сумку? Нам нужно уходить!

Синтия схватила сумку Джека, а Тори — сумку Элспет. Они выбрались в коридор, что пересекал центр дома. Они шагали быстро, попали в заднюю часть здания. Синтия и Тори зажгли тусклые огни магов, когда их уже не видели французы. Они услышали громкие голоса французов, обсуждающих состояние винного погреба, пока солдаты подходили.

Жалея семью Блейксли, Синтия вела всех к задней двери, что выходила на каменную террасу. Дверь была заперта, и Тори быстро ее отперла.

Синтия придерживала дверь для Тори, Джека и Элспет, а потом вышла за ними в холодную ночь. Как только она закрыла дверь, Элспет подняла голову.

— Небеса, французы привели мага! — тихо сказала она.

— Проклятье! — выругался Джек. — Ты знаешь, какого вида?

— Думаю, кто-то, чей талант полезен в войне, — мрачно сказала она.

Синтия думала об этом, пока спускалась с террасы на луг. Магия поиска? Погоды? Способность ощущать других? Умение мешать врагу двигаться? Вариантов было слишком много, и им нужно будет обсудить это. Но пока что было важно убежать в лес за домом, пока враг не увидел их.

Они были на середине пути в лес, когда большой шар света мага вспыхнул над лугом и завис над их головами, озаряя Нерегуляров с жуткой ясностью. Сердце Синтии колотилось в горле. Она заставляла себя бежать быстрее, но свет отслеживал их.

Из дома раздался голос с французским акцентом:

— Стоять! Если сдадитесь, вас не ранят в плену!

Синтия рискнула оглянуться, увидела высокого тощего мужчину в черном, идущего к ним, за ним — вооруженные солдаты. То был маг войны, он источал силу.

Маг поднял обе руки, и она поняла, что он собирался бросить путы, чтобы замедлить их и поймать. Элспет охнула на руках Джека:

— Оставьте меня и бегите в лес!

— Не глупи! — рявкнула Синтия, повернулась и потянулась к небу в поисках молний, которые можно было обрушить на мага войны. Но плохой погоды не было. Ничего не было!

Свет мага пропал над ними, и Тори закричала:

— Используй магию очага!

Конечно! Синтия была сильной ведьмой очага, и она могла управлять огнем. Она представила линию огня между ней и французом и воссоздала это в реальности яростным взмахом руки. Огонь тут же вспыхнул на лугу. Огонь и дым!

Она радостно призвала ветер, чтобы он направил дым в лица французов. Она услышала кашель и ругательства, едва видела мага и солдат.

Тори схватила ее за руку, усилила ее магию. Огонь тут же стал вдвое выше, закрыв их врагов полностью.

— Теперь бежим! — приказала Тори.

Девушки бросились за остальными, и ужасный смех преследовал их.

— Маги! — кричал маг войны. — Как хорошо! Я хочу вас поглотить!

— Не сегодня, гадкое чудище! — прошипела Синтия, они с Тори ушли за деревья. Лес был искусственно высажен, так что был с густым пролеском и извилистыми тропами. Им пришлось замедлиться и создать огни магов, но пока они были в безопасности.

Несколько минут в лесу, и они нашли Джека, растянувшегося под деревом, тяжело дышащего. Элспет была рядом с ним, вытянув перед собой раненую ногу.

— Элспет, если бы я не знал лучше, — сказал он, — то решил бы, что ты весишь больше слона!

— Простите, — тонким голосом сказала Элспет. — Стоило бросить меня. Лучше поймают одного, чем всех.

— Мы никого не оставим, — твердо сказала Тори, опускаясь на землю. — У нас есть Джек для тяжелой работы.

— Хрупким девушкам нужна помощь мужчины рядом, — сказал он с вызовом.

Синтия бросила в него горсть сухих листьев. Он отбился с улыбкой.

— Элспет, ты не дала мне потерять глаз. Думаешь, я брошу тебя армии?

— Я рада, что ты не бросил, — призналась Элспет. — Тори, ты потушила свет мага?

Тори кивнула.

— Но мы были бы в беде, если бы Синтия не призвала столько огня.

— Я не знала, что могу так, — Синтия прислонилась к стволу, желая сжаться и уснуть. Вызов огня истощил ее. — Миссис Рейнфорд не будет рада, что магия очага стала оружием.

— Ее единственный сын рад, что ты так поступила! — Джек скривился. — Когда мы были в 1940, оружие было страшнее, но нам не приходилось переживать из-за врага с магией.

— Этот маг страшный, — согласилась Тори. — Я усилю наши камни беззвучия. Не хочу, чтобы он нашел нас.

Синтия вытащила мешочек с гладким камешком, который ей дали, когда она стала Нерегуляром. Тори сжала его ладонями и закрыла глаза, перезаряжая магию. Камень запульсировал энергией, и она вернула его.

Когда все камни были усилены, Синтия сказала:

— Теперь мы перевели дыхание, нужно идти в Кармартен.

Джек вздохнул и поднялся на ноги.

— Тори, можешь сообщить Алларду, что мы в пути, а им с Блейксли не нужно возвращаться в его поместье?

— Я попытаюсь намекнуть, — Тори закрыла глаза и потянулась к Алларду. — Он поймет, что мы в порядке, но была проблема, и мы покинули поместье. Он будет нас искать. В Кармартен, как я поняла, одна главная дорога, так что мы пересечемся, — она утомленно поднялась на ноги. — Это была очень-очень долгая ночь.

— Нужно забраться, Элспет, — сказал Джек. — Я понесу тебя на спине, так будет проще, — она кивнула, и он опустился на колени, чтобы она смогла залезть, хоть и кривилась от боли.

— Еще заряд против боли? — Синтия прижала ладонь к плечу Элспет и послала дозу исцеляющей магии.

Лицо Элспет расслабилось.

— Спасибо. Если бы не подавление боли, я бы сжалась в комок и скулила от боли. Жестоко, что я могу помогать другим, но, когда ранена, не могу помочь себе.

— Мы найдем костоправа утром. Он соединит кости, и перелом быстро заживет, — Синтия похлопала голову Джека. — Куда, верный конь?

Он рассмеялся и выбрал их направление.

— Главная дорога Кармартен идет за поместьем Блейксли, так что мы скоро до нее доберемся.

Синтия на это надеялась. Как и сказала Тори, ночь была очень-очень долгой.

Бесконечной.

ГЛАВА 14

Путь на восток стал проще, когда Тори увидела взрослого мирного пони за оградой на пастбище. В этот раз Синтия порвала запасную рубашку, чтобы сделать поводья.

Тори присоединила поводья к уздечке пони и повела его с поля. У Элспет появился транспорт. Джек не жаловался, пока нес ее — кроме слов про слона — но с облегчением усадил Элспет на широкую спину пони.

Онемев от усталости, Тори переставляла ноги. Ночь должна кончиться. Небо светлело на востоке, когда они вошли в деревню, где была церковь и постоялый двор с табличкой, заявляющей, что это «Королевский дуб», а его владелец — Рис Морган.

— Это Кармартен? — с сомнением спросила Синтия. — Я думала, он больше.

— Это, наверное, деревня Трегвилли, — сказала Элспет. Она была с белым лицом от боли и усталости. — Кармартен больше и в миле или две восточнее.

— Ты уже тут была? — спросила Тори.

Элспет пожала плечами.

— Давно.

— Внутри огни, — сказал Джек. — Посмотрим, есть ли там горячий завтрак. Надеюсь, да!

Все согласились, и Джек помог Элспет слезть с пони. Тори отвязала уздечку и проворковала пони:

— Ты умница. Тебе пора домой.

Она опустила ладонь на лоб пони и представила путь к пастбищу, где они нашли его. Она убрала ладонь, и пони дружелюбно ткнул Тори плечом, чуть не сбив ее, и пошел обратно.

Синтия смотрела вслед пони.

— Ты умеешь говорить с лошадьми?

— Не знаю, но попробовать стоило, — Тори отдала Синтии потрепанные поводья. — Это твое.

Синтия скривилась, запихала испорченную одежду в сумку.

— Меня еще не научили восстанавливать одежду из лохмотьев магией очага.

Тори открыла дверь гостиницы. Джек внес Элспет, Синтия прошла следом. В комнате было тепло и уютно, огонь бодро горел. Джек опустил Элспет на табуретку у огня, пока Синтия вызывала хозяина колокольчиком у стола.

Лысеющий полный мужчина вошел в комнату и посмотрел на новых клиентов. Элспет сказала пару слов на валлийском, к удивлению Тори.

Хозяин кивнул и сказал на английском с музыкальным акцентом:

— Вы мне сразу показались англичанами. Я — Морган. Пришли поесть с утра?

— Да, — сказал Джек. — И с плохими вестями. Французы вторглись на несколько миль западнее. Пара наших друзей поехала в Кармартен поднять тревогу.

Морган вскинул кустистые брови.

— Проклятье! Французы решили высадиться тут? — он нахмурился. — Вы не шутите, дети?

Он считал их детьми?

— Хотела бы я шутить, — сухо сказала Тори, — но французы реальны. Может, они направлялись в Бристоль, но погода сбила их с курса. Они высадились ночью и сразу устроили лагерь в старой крепости на холме. А потом проникли в поместье Блейксли, где мы оставались.

Хозяин тихо присвистнул.

— Их много?

— Больше тысячи солдат, — ответил Джек. — Ближе к двум тысячам. Они хорошо вооружены. Нужно сообщить людям, чтобы они спасали дома.

— Некоторые уйдут, — Морган прищурился. — А некоторые схватят вилы и кочерги и решат драться. Если Лягушки появились лишь прошлой ночью, есть время собрать силы.

— Мы надеемся, — сказала Синтия. — И мы хотели бы поесть.

Морган открыл дверь кухни за стойкой и крикнул:

— Олвен, поджарь яйца и бекон для четырех голодных молодых людей, которые только сбежали от вторгшихся французов.

Розовощекая женщина появилась на пороге кухни с деревянной ложкой в руке и ужасом на лице.

— Французы? Что за глупости!

Морган вкратце описал ситуацию и отослал Олвен готовить завтрак. Он сказал гостям:

— Вы не из Уэльса. Что привело вас сюда?

Тори поняла, что в двадцатом веке они скрывали свои силы, но могли не делать этого сейчас. Многие в ее времени уважали магию.

— Мы — маги из аббатства Лэкленд. Наша лучшая ясновидица, — она указала на Элспет, — увидела вторжение, и мы пришли на помощь.

— Аббатство Лэкленд. Тогда у вас сильная магия, — одобрительно сказал он. — Похоже, нам нужно помочь всем, чем мы можем! Я проверю, готова ли еда.

Он пропал на кухне. Тори опустилась на стул у огня, Джек и Синтия устроились на широком диване, не отпуская друг друга.

Тори закрыла глаза и сосредоточилась на Алларде. Ничто ее не отвлекало, и она ощущала, что он был близко.

— Аллард неподалеку.

— Надеюсь, — сказал Джек. — Мне не нравится разделяться на чужой территории.

Тори угадала. Появился завтрак, и они доедали, когда Аллард прошел в комнату. Его темный плащ развевался за ним.

Она успела восхититься его видом, а потом поняла, что его губы побелели от гнева. Она еще не видела его таким яростным.

— Джастин! — Тори пересекла комнату и оказалась в его объятиях раньше, чем он сделал три шага. Он крепко обнял ее. Он дрожал от ярости, но немного успокоился с ней. — Что случилось? — спросила она.

Он отодвинулся, но оставил руку на ее плечах, пока они пошли к столу, где ждали остальные.

— Хорошо то, что я привел целителя, вправляющего кости, и она сказала, что она — лучшая в южном Уэльсе. Она пошла через кухню, чтобы поздороваться с хозяйкой.

— Есть и плохие новости, — отметил Джек.

— Брен был прав, — прорычал Аллард. — Местный командующий — неопытный идиот. Он говорит, что ничего не сделать, пока не прибудет подкрепление. Он готов отступить. С ним Франция сможет завоевать весь Уэльс без сопротивления.

Элспет приподнялась, чтобы участвовать в разговоре.

— Отряды должны быть в Суонси или Кардиффе.

— Да, но на доставку послания уйдет время, еще дольше идти сюда. Брен остался в Кармартене, пытается подавить решения Доусона, — Аллард утомленно опустился на стул. — Доусон — не единственный неопытный дурак, но он — сноб-аристократ. Он не хочет иметь дела с магией и магами.

Джек тихо выругался.

— Так мы зря пришли.

— Нет, — твердо сказала Тори. — Мы — маги, не солдаты, и мы не должны слушаться приказов Доусона. Мы можем то, чего не могут обычные отряды.

Она не успела ничего добавить, пухлая женщина средних лет прошла в комнату из кухни. Она источала силу мага.

— Я — госпожа Джонс, целитель, — она посмотрела на Элспет. — Ты плохо выглядишь. Ты — мой пациент?

— Да, и я очень рада вас видеть!

— Я посмотрю твою лодыжку, — госпожа Джонс решительно прошла к Элспет. — Вижу, вы все — маги. Целителей нет?

— Я — самый сильный целитель, но не могу помочь себе, — сказала Элспет. — Вы можете исцелить кость, чтобы я могла ходить уже сегодня?

Госпожа Джонс опешила.

— На это уйдет много сил. Обычно я лечу несколько дней, чтобы соединить кости.

— Если мы добавим свою магию, это поможет? — спросила Тори. — Мы сильны по-своему, хоть только Элспет может исцелять. Я хорошо смешиваю магию и направляю ее.

— Попробовать стоит. Но, даже если это сработает, тебе придется поспать пару часов, девица, — госпожа Джонс взглянула на Алларда. — Помоги кузине лечь на столе, и мы встанем в круг для исцеления.

Аллард поднял Элспет и осторожно уложил на один из столов. Нерегуляры собрались, госпожа Джонс осмотрела пациента, медленно двигая руками в воздухе над телом Элспет.

— Для девушки, упавшей с горы, ты в хорошем состоянии, — сказала она. — Сломана только кость в лодыжке. Если твои друзья дадут мне силы, я смогу исцелить ее за один раз, но болеть будет ужасно.

— Делайте, что нужно, — тонким голосом сказала Элспет. — Мне нужно помогать дальше.

— Ты, — госпожа Джонс указала на Тори. — Держи Элспет за левую руку, а другой рукой сжимай мое плечо. Аллард, возьми Элспет за другую руку и бери за руку блондинку. Блонди, держи за руку любимого. А он — мое плечо.

— Блонди? — возмутилась Синтия. Тори чуть не рассмеялась от ее лица.

Но Синтия и все послушались целительницу. Когда круг был завершен, Тори собрала и смешала энергию друзей. Она смогла послать госпоже Джонс много сил.

Исцеляющая магия женщины отличалась от той, к которой Тори привыкла. Она легонько опустила ладони на лодыжку Элспет, закрыв глаза, и направила реку обжигающей энергии в сломанную кость. Тори ощущала, как неровные края сломанной кости соединяются, как раскаленный металл.

Элспет издала сдавленный крик, сжала ладонь Тори до онемения. Тори скривилась от боли в голосе подруги. Но она направляла общую силу, пока госпожа Джонс не сказала:

— Готово! Я еще ни разу не исцеляла перелом так быстро. Вы — сильные маги.

— Спасибо, — прошептала Элспет. Ее лицо было белым, покрытым потом. — Это было… интересно. Я делаю не так.

— Целителей с талантом вправления костей мало, и обычно мне не хватает сил сделать это быстро, — госпожа Джонс разорвала круг, а потом вытерла потное лицо. — Морган, этой юной леди нужно крепко поспать несколько часов. Покажи Алларду комнату.

Аллард отнес Элспет следом за хозяином наверх. Тори утомленно опустилась на стул. Как хорошо, что пришла госпожа Джонс!

Теперь нужно было придумать, что делать с вторжением французов.

ГЛАВА 15

Олвен Морган принесла большой чайник горячего чая и тарелку печенья с изюмом.

— Это придаст сил после работы.

Тори начала благодарить женщину, а потом узнала сияние энергии хозяйки.

— Вы тоже маг, да?

— Айе, но не так сильна как ты или Гвинет Джонс, костоправ, — сказала Олвен. — Я — советник деревни, и у меня есть немного магии очага.

— Идемте с нами, — предложила Тори. — Мы проведем военный совет, когда вернется Аллард. Вы и ваш муж знаете местность, и вы — маг. Вместе мы решим, как поступить лучше.

— Тогда нам нужно больше кружек.

Олвен вернулась с чашками, Аллард и Морган спустились. Аллард занял место возле Тори. Она налила ему чай, добавив молоко, как он любил.

— Я пригласила Морганов, чтобы обсудить план.

— Хорошо, — он благодарно попробовал чай, оглядел круг. — Придется оставить солдат и сражения властям и надеяться, что полковник Доусон послушает опытных людей. Наше самое большое оружие — погода. Джек и Синтия, что можно сделать с этим?

Джек скривился.

— Работа с бурей эффективнее над водой. Французы уже высадились, и мы не можем навредить им, как сделали с флотом, плывущем в Ирландию. Мы можем лишь промочить их.

— Даже большой ливень будет сложно призвать, — сказала Синтия. — Я проверяла погоду на сотни миль вокруг, и работать почти не с чем. Погода так спокойна, что маги погоды Франции явно очистили небеса. И это другие маги, не те, которых мы выжгли.

— А можно напасть погодой на небольшом участке, а не огромной бурей? — спросил Морган. — Думаю, я знаю, в какой бухте они высадились. Там плохие камни. Если по кораблям ударит сильный шквал, им придется плыть, или их разобьет о камни.

— Мне это нравится, — задумчиво сказал Аллард. — Без кораблей французы потеряют шанс отступить. Так они захотят сдаться, если поймут, что ситуация безнадежна.

Джек и Синтия переглянулись.

— Мы можем поднять неприятный шквал, — сказала Синтия. — Этого хватит, чтобы разбить корабли или прогнать их в море. Как нам убедить французов, что ситуация безнадежна?

— Есть идея, — сказала Тори. — Их снаряжение в крепости на холме. Если ее разрушить, они не смогут сражаться.

Аллард вскинул брови.

— Ты думаешь, что вместе мы сможем взлететь на холм и взорвать их арсенал?

— Да. Я бы не знала, что делать со всем снаряжением, но, подозреваю, ты поймешь. Вдвоем мы сможем сделать это.

— Вы умеете летать? — поразилась Олвен. — Вы — самые сильные маги Британии!

— Я мало магов знаю, — сказала Тори. — Но я умею парить, а Аллард — поднимать. Когда мы работаем вместе, мы можем подниматься высоко, — она на это надеялась.

Аллард задумчиво прищурился.

— Придется подождать до темноты.

— Не обязательно, — сказала Тори. — Когда Элспет упала, Синтия создала отличный густой туман вокруг нее, чтобы французы ее не увидели. Если Синтия окружит туманом крепость, нам не придется ждать ночи. Тебе хватит сил на это и на шквал?

— Думаю, да, — ответила Синтия. — В Уэльсе обычно влажно, так что есть, с чем работать, даже если французы прогнали большие бури.

Тори оглядела круг.

— У кого-то есть еще планы? Миссис Морган? Мистер Морган?

После долгой паузы Синтия сказала:

— Я могу сделать что-то магией очага, но устала, не могу думать. Мы успеем поспать? Мне нужно отдохнуть перед работой с погодой.

— Нам всем нужно отдохнуть, — согласилась Тори. — Но французы так близко! Не хочется проснуться от их выстрелов по окнам, — и она не хотела встретить мага войны.

— Я могу помочь, — сказала Олвен Морган. — Как советник, я хорошо ощущаю энергию других людей, даже если они вдали. Вы рассказали о французах, и я смогу их ощутить. Как злых шершней, гудящих вдали.

— Вы ощущаете энергию сильного мага войны? — спросила Тори.

Олвен закрыла глаза и поискала.

— Я ощущаю сильную враждебную энергию, которую вы ищите. Он не близко. В нескольких милях отсюда, и он думает о другом, так что пока что вы в безопасности. Я пойму, если он или отряды пойдут в эту сторону, так что отдохните. У нас есть еще две гостевые спальни, одна для девочек, другая для мальчиков.

Аллард спросил:

— Кто-то может доставить послание Брену Блейксли в Кармартене? Я хочу, чтобы он знал, где мы, раз в «Королевском дубе» будет наша штаб-квартира.

— Парень на улице будет рад отнести посланник, — миссис Морган поднялась на ноги. — Идемте наверх, девочки, я покажу вашу комнату.

— Ведите, мадам, — Тори так устала, что была не против делить кровать с Синтией.

* * *

Провисающий матрас кровати в комнате девочек означал, что маленькая Тори съезжала к Синтии, которая отталкивала ее. Не важно. Тори могла спать даже на камнях.

Она проснулась одна, Синтия стояла у окна и смотрела на небо.

— Который час? — спросила Тори.

— Около полудня. Мы прибыли рано, так что впереди еще почти полдня, — Синтия кивнула на облачное небо. — Я тянула все ветра и дожди, которые могла найти. Мы будем готовы напасть на бухту шквалом к вечеру.

— Мы с Аллардом поищем их снаряжение. Ударим по французам с двух сторон, — Тори поднялась и налила воды в чашу, а потом умылась. Она была рада, что голос не дрожал, но нервы шалили. Полет к крепости был хорошей идеей, но ей не нравилось это.

Синтия сказала у окна:

— Брен Блейксли только приехал в «Королевский дуб». Он в военной форме, и он очень красив. И злится.

— Послушаем его новости.

Они вышли из комнаты, Тори постучала в дверь Элспет, заглянула. Подруга сидела на краю кровати и крутила удивленно ногой.

— Хотела бы я уметь исцелять переломы! — воскликнула она.

— Как бы хороши мы ни были, всегда есть то, чего мы не можем, — философски отметила Тори. — Давай спустимся. Блейксли прибыл.

Внизу Блейксли рассказывал Джеку и Алларду, что произошло. В форме он выглядел старше и властно. Он вежливо кивнул девушкам, но кипел от гнева, как заметила Синтия.

— Французы грабили фермы, — мрачно сказал он. — Нет сведений, что фермеры убиты, но были стычки между французами и местными волонтерами. Некоторые убиты, больше людей ранено.

— Сколько у нас отрядов Британии? — спросил Аллард.

— Около трех сотен военных, меньше двух сотен йоменов, а еще я заметил два корабля и доплыл до них на лодке, сообщил о вторжении. Там около сотни человек. Но все равно этого мало, — мрачно сказал Брен. — Подкрепления ждать дни.

— Может, мы как-то улучшим шансы, — сказал Аллард.

Он обрисовал их планы, и Блейксли чуть взбодрился.

— Мистер Гвиллим — богатый фермер возле Трегвилли, он одолжит лошадей, я уверен, — сказал он. — Если их ранят или убьют, я ему отплачу.

— Или я. Это обсудим позже, — сказал Аллард. — Пора взять лошадей и приступить к работе!

* * *

Мистер Гвиллим был хозяином многих лошадей и был рад одолжить их для боя с французами. Каштановый жеребец Синтии шел плавно, был послушным. Другие девушки были на пони, а мальчики — на больших скакунах, подходящих их росту и весу. Путь к бухте с французами был куда быстрее, чем они добрались бы пешком.

Они отправились днем, Джек вел, Синтия — за ним. Дорога была зловеще тихой. Они направлялись на запад, миновали фермы, которые забросили. Казалось, все ограбили, и один сарай был горелым. Синтия с каждой милей все сильнее хотела прогнать врага.

Когда они приблизились к крепости, Синтия крикнула Джеку:

— Пора устроить туман, да?

Он кивнул.

— Займись этим. Как только создашь сильный туман, вся моя концентрация уйдет на то, чтобы не сбиться с пути.

Он имел в виду, что его магия еще не была достаточно сильной, чтобы вести и управлять погодой одновременно, но Синтия не сказала этого, ведь он ненавидел быть слабым. Поразительно, но она училась тактичности.

Синтия никогда еще не пыталась создавать туман, пока Тори не попросила ее, но ей даже понравилось. Теперь она могла узнать, сколько могла создать. Хоть поблизости не было дождя, земля и растения были полны влаги. Она тянула эту влагу лентами тумана.

Ленты сплетались, расширялись, становились плотными, пока Синтия почти не перестала видеть круп лошади Джека. Звуки были приглушены, странно разносились эхом в тумане. Джек замедлился, хоть никогда не мешкал в пути.

Синтия не могла понять, как далеко они ушли, но Джек, наконец, остановил лошадь и указал остальным подойти ближе. Он тихо сказал:

— Дорога, по которой французы носили припасы, впереди, бухта — слева, а крепость — справа. Когда мы обсуждали это, мы хотели разделиться на две команды. Но тут мне кажется, что нам лучше держаться вместе.

— Согласна, — ответила Тори. — Туман Синтии такой густой, что мы заблудимся без твоего таланта к поиску. Аллард, ты ощущаешь, как лучше поступить?

— Джек прав, не стоит разделяться, — он сосредоточился на способности предсказания. — Слева от дороги роща. Мы можем привязать лошадей там и спуститься к бухте, — он взглянул на кузину. — Элспет, тебе лучше остаться с лошадьми. Не перенапрягай лодыжку.

Она скривилась.

— Ты прав, я тебя замедляю. Не смейте пораниться, когда меня нет рядом!

— Я не хочу пострадать, — Синтия спрыгнула с лошади и повела ее в рощу. Туман и деревья идеально скрыли Элспет и лошадей.

Оставив лошадей, Синтия сжала теплую ладонь Джека, и он повел ее в густую белизну. Хоть она создала туман и удерживала его магией, она не хотела остаться одна в тумане.

Тори и Аллард шли следом, тоже держались за руки. Им нужно было забраться еще на холм, и Синтия тяжело дышала, когда добралась до вершины. Хорошо, что на удержание тумана требовалось меньше сил, чем на его создание.

Джек замер и сказал едва слышным шепотом:

— Бухта внизу. Ты слышишь воду.

Синтия уловила не только волны, бьющие об берег, но и ругающихся французов. Солдаты на узком пляже несли припасы в крепость, но ничего не видели из-з гадкого тумана.

Она поджала губы и слушала.

— Пора сдуть их во Францию, — буркнула она под нос.

— Нам нужен ветер на воде, чтобы увидеть, где корабли, — сказал Джек. Он поднял руку, и ветерок начал двигать туман в бухте. Он стал тоньше, и постепенно появились четыре корабля. Они начали с темных силуэтов, а потом стали четкими, Синтия увидела матросов на палубе.

Она нахмурилась, ей стало не по себе, пока она смотрела на фигурки матросов. Та высокая худая фигура…

Она потрясенно охнула, ее словно ударили по животу.

— Боевой маг на палубе самого большого корабля, — сдавленно сказала она. — Тот высокий в черном. И он, похоже, знает, что мы тут.

ГЛАВА 16

Хмурясь, Джек вытащил подзорную трубу из сумки и поднес к глазу. Он тихо присвистнул.

— Я раньше не видел этого мага, но он источает угрозу, и он проверяет холмы над бухтой. Его вы видели в Блейксли? — он отдал трубу Синтии.

Фигура в трубе стала такой близкой, что Синтия невольно отпрянула. Он был тощим и черным, как ворона. Маг стоял возле мужчины, который мог быть капитаном. Она сосредоточилась на нем, а маг повернулся и посмотрел на нее. Энергия линией натянулась между ними. И вызывала боль.

Она сказала с колотящимся сердцем:

— Он смотрит прямо на меня!

Джек выхватил у нее трубу и выругался, увидев, как маг сверлит взглядом их холм.

— Синтия, ты лучше целишься. Можешь ударить по нему молнией?

Она потянулась к погоде, которую они собирали для шквала, и сосредоточила энергию в заряд молнии. Она бросила ее в мага. Он тут же поднял руку и отразил молнию, чтобы она пролетела мимо корабля, хоть от грома все содрогнулось.

Синтия так злилась, что хотела плюнуть.

— Нет смысла тратить на него еще заряд, — прорычала она. — Он сможет и отогнать наш шквал!

— Дай-ка, — Аллард забрал трубу, посмотрел на мага. — Ухмыляется. Самоуверенный. Пора попробовать не магию погоды…

Синтия ощутила силу вокруг Алларда. Она услышала громкий треск, который донесся до вершины холма, и нить энергии между ней и магом порвалась. Щурясь, она увидела, как балка поломалась на корабле и рухнула на злодея.

— О, молодец, Аллард! Ты раздавил его!

— Вряд ли он мертв, — Аллард хмуро посмотрел в трубу, передал ее Джеку. — Мы явно видели его не в последний раз. Но он без сознания, так что пора сдуть корабли.

Синтия глубоко вдохнула, собирая энергию и успокаивая нервы. Она взяла Джека за руку, и он сжал ее ладонь. Она хотела растаять рядом с ним, но не было шанса.

Она кивнула, показывая, что готова, и он сказал:

— Будет быстрее, если работать вместе. Аллард, возьми Синтию за руку. Тори, возьми меня за руку.

Тори и Аллард послушались, и энергия свободно потекла между ними.

— Начинаем… — прошептал Джек, собирая энергию погоды.

Синтия соединила свою энергию с его. Этот раз отличался от создания шторма, что сбил корабли, плывущие в Ирландию. Они не рисовали на большом холсте, а создавали маленький портрет. Точнее, шквал для бухты.

Они с Джеком собрали умеренные ветра и легкие дожди и сосредоточили их в бухте. Ветер стал подниматься, волны росли, накатывая на четыре корабля. Со злорадством Синтия отправила порыв ветра, что чуть не перевернул корабль, и толкнула все четыре к острым камням на краю бухты.

Капитан перестал двигать балку на маге, начал кричать приказы экипажу. Корабль поднял якорь и паруса, чтобы с ветром сбежать из опасной бухты. Он поплыл по воде, и три корабля последовали за ним.

— Браво! — обрадовалась Тори. — Полагаю, можно послать шквал за ними, чтобы они не вернулись?

— Это мы и хотим, — выдохнул с облегчением Джек, обвивая рукой талию Синтии. — Последний корабль тяжело движется по воде. Он не выживет в открытом море.

— Они не вернутся, — уверенно сказал Аллард. — Отряды остались сами по себе.

Синтия улыбнулась и прильнула к Джеку. Их план сработал, и они избавились от мага, хотя бы пока что. Она надеялась, что похожих больше не встретит.

Теперь наступила очередь Алларда и Тори.

* * *

Нерегуляры забрали Элспет и лошадей и поехали к укромному месту возле холма с крепостью. Тори и Аллард пошли дальше пешком, обогнули утес, оказались у его основания сзади крепости.

Хоть Тори знала, что утес высокий, он казался выше теперь, когда они думали, как взлететь. Она не видела вершину из-за густого удушающего тумана.

Аллард пробормотал:

— Мы готовы?

— Наверное, — она издала смешок. — Мы можем начать с той части, что мне понравится.

Он рассмеялся и обвил ее руками.

— Потанцуйте со мной, миледи.

Они узнали, что объединение ее способности парить и его — поднимать большой вес давало им возможность танцевать в воздухе. Ее напряжение пропало, когда их тела и магия соединились со сладким пылом.

Но в этот раз танцев не было. Их миссия была опасной, и Тори не знала, как высоко они взлетят вместе.

Был лишь один способ узнать. Она слила их магию в сильное единство, и они взмыли на несколько футов. Это ощущалось так правильно.

— Мне это нравится, — прошептала она на ухо Алларда.

— И мне, — он игриво понюхал ее волосы. — Магия лишила нас обычной жизни, но я бы не променял это чувство или тебя ни на что!

— Как и я, — Тори подавала магию полета и управляла их курсом, а Аллард добавлял силу, и они могли без проблем добраться до крепости.

Они поравнялись со сломанной стеной вокруг крепости. Тори парила, и они слушали. Голоса говорили на французском, некоторые — на местных диалектах, и Тори едва их понимала. Большинство жаловались на туман.

Она хотела предложить войти в крепость, когда голос прозвучал так близко, что она чуть не выпрыгнула из кожи. Аллард ощутил ее шок и крепче обнял.

Мужчина ругался:

— Нет смысла следить, если не видно дальше ярда в этом тумане. Скучная мокрая страна! Слон может пройти к стене, а я не замечу.

Другой рассмеялся.

— Пока слон не вооружен, мы будем в порядке, — они ходили по периметру за стеной, их голоса утихали.

Когда Тори решила, что все в порядке, она сжала руку Алларда, подавая сигнал лететь дальше. Они миновали стену, Тори направила их к центру крепости, держась ниже основного этажа.

Джек умением поиска обнаружил арсенал, нарисовал им карту. Здание, где хранились амуниция и порох, было низким и каменным, чуть западнее центра. Найти его было просто на карте. Но крепость запутывала ее, как и солдаты внизу.

— Стой! — тревожно сказал Аллард, сжав ее крепче.

Тори застыла, увидела, что они чуть не врезались в стену из камня, потому что она не видела ту сторону из-за руки Алларда. С колотящимся сердцем она опустилась на землю. Они приземлились у стены, в которую чуть не врезались, и остались в объятиях друг друга, пока Тори приходила в себя.

Голоса зазвучали над их головами. Тори подняла взгляд, увидела пустое окно над ними. Удивительно, но голос говорил на английском с ирландским акцентом:

— Почему проклятые валлийцы не присоединяются к нам? — рявкнул мужчина. — У них хватает причин ненавидеть Англию, как и у нас!

— Они не понимаю, что для них лучше, полковник О’Брайан, — сказал терпеливо другой мужчина. — Мы были тут меньше дня. Как только мы захватим больше земли, местные перейдут на нашу сторону.

Они не знали британцев, если так думали. Аллард отпустил Тори, сжал ее ладонь, и они беззвучно пошли вокруг здания. Земля была грубой, и нужно было смотреть под ноги.

Тори ощущала давление людей вокруг себя. Не вся сила вторжения, но большая часть. Или хотя бы половина.

Они завернули за угол здания и увидели центральный двор крепости. Много палаток занимали пространство, их светлый цвет скрывал их в тумане. Мелкие костры были в разных местах лагеря, многие солдаты окружали их, сжимаясь и греясь.

Никто не смотрел в их сторону, и Аллард повернул направо, повел Тори к низкому каменному зданию, похожему на описание Джека. Аллард скользнул ладонью по камням и кивнул. Она не знала, ощущал ли он взрывчатку внутри.

Едва дыша, она пошла за ним вокруг здания. Они подозревали, что арсенал будет под стражей. Так и было. Но из-за опасного пороха стражи развели костер в тридцати футах от двери. Шесть человек сидели вокруг огня, расслабившись, потому что британцы не могли пробраться в крепость.

Молясь, чтобы туман и камни беззвучия сделали их невидимыми, она пошла за Аллардом к двери здания. Ручка не повернулась, и он прижал ладонь к замку и открыл его.

Щелчок механизмов прозвучал как выстрел. Мужчина у костра поднял голову.

— Слышали? — спросил он на французском.

— Что? — спросил невнятно другой. — Тут больше тысячи людей. Конечно, шумно.

Другой невнятный голос сказал:

— Хорошо, что разведка нашла погреб с вином, чтобы мы согрелись. Я буду рад, когда туман пропадет. Это не естественно.

— Он скоро рассеется. И мы пойдем и завоюем Уэльс.

— Не стоит усилий, — мрачно сказал первый. — Жаль, мы не смогли высадиться в Бристоле, как хотели. Говорят, там хороший город.

Они болтали, а Аллард открыл дверь в здание, и они скользнули внутрь. Тори закрыла за собой тяжелую дверь как можно тише.

Как только дверь закрылась, Аллард создал свет мага и поднял над головой.

— Эврика, — прошептал он.

Свет озарил десятки бочек пороха и пуль мушкетов. Там были и деревянные ящики для оружия. У стены стояла маленькая пушка. Это был храм смерти. Тори сказала:

— Пора за работу. Чем скорее мы сделаем это, тем лучше. Главное, не взорваться вместе со всем вокруг!

Они продумали это и взяли нужные инструменты. Аллард вытащил ломик, приоткрыл бочку с порохом. Тори принесла оловянную чашку, которой зачерпнула порох. Она стала насыпать мелкие кучки в разных местах арсенала. Аллард шел за ней, ставил в каждую кучку незажженные свечи.

Последняя часть пугала больше всего. Аллард очень осторожно зажег последнюю свечу с помощью огнива. Он обошел кладовую и зажег все свечи в порохе.

Едва дыша, Тори прижалась спиной к двери и молилась. Если искра случайно попадет на порох, они умрут, не успев осознать это.

Когда все свечи были зажжены, Аллард медленно прошел к двери, чтобы не шевелить воздух. Когда он добрался до нее, Тори открыла дверь. Паника пронзила ее, когда ветерок из бреши заставил огоньки свечей пошатнуться.

Прикусив губу, Тори выскользнула наружу и закрыла дверь после Алларда. Когда или если она будет в безопасности, она сожмется в комок и будет выть!

Они пошли к задней части крепости, когда властный голос прокричал:

— Легион Нуар, стройся! Мы пойдем отсюда. Внизу туман должен быть слабее.

Солдаты жаловались и топали, начали строиться на их пути так близко, что Тори чуть не коснулась одного. Сжимая камень беззвучия, она пятилась, заставляя себя двигаться медленно и не привлекать внимания.

Аллард был рядом с ней, и, когда они отдалились от отряда, они повернулись и пошли к ближайшей части стены. Они были почти там, когда грубый голос крикнул:

— Эй! Кто вы? Стоять, или мы стреляем!

Тори увидела пару стражей справа, и они подняли оружие. Она прижалась к Алларду и утянула их в воздух. На миг возникла борьба. А потом он обвил ее руками, соединил магию с ее, и они миновали стену. За ними прозвучали два выстрела и ругательства.

Крепость взорвалась.

ГЛАВА 17

Волна звука и воздуха ударилась в Тори и Алларда как кулак великана. Они отлетели к земле, она пыталась вернуть контроль. Она сжимала магию Алларда, но они падали слишком быстро.

В последний миг она смогла замедлить их, и они прокатились по влажному мху. Аллард охватил рукой ее талию, другую прижал к ее голове, чтобы защитить от удара. Они остановились.

Тори не дышала, на миг все посерело перед глазами. Когда разум прояснился, она обнаружила, что лежала на Алларде, и его красивое сильное лицо было неподвижным.

— Джастин! — охнула Тори. — Ты в порядке?

Его длинные темные ресницы затрепетали.

— В следующий наш танец, — с трудом выдавил он, — прошу, наступи мне на ноги, а не бросай с горы.

Она выдавила смешок.

— Я попытаюсь запомнить.

Он опустил ладонь на ее руку.

— Может, прекрасной тебе стоит слезть с моей груди, чтобы я мог дышать?

— Прости! — она сдвинулась, ощущая, что ее тело все в синяках. Тори села и посмотрела на крепость. Вершина холма пылала, и она слышала крики. — Даже не знаю, сколько человек умерло, — серьезно сказала она.

— Слишком много, — он приподнялся, обвил рукой ее плечи. — Но это война. Если выбирать между нами и ними, я выбираю нас.

Дрожа, Тори прижалась к его боку.

— Ты прав, но я не хочу убивать.

— Ты бы не была собой, если бы не переживала за людей, — тихо сказал Аллард.

Они сидели в тишине несколько минут, и она сказала:

— Пора найти остальных и вернуться в «Королевский дуб».

Он кивнул и встал, протягивая ей руку. Они пошли к роще, где оставили друзей и лошадей, Аллард чуть хромал. Они были окружены туманом, который мешал видеть путь.

К счастью, Джек засек их магией поиска. Он и девушки вышли из тумана с лошадьми.

— Ты выжила! — Синтия быстро и крепко обняла Тори.

— Ай! — пискнула Тори от давления на ушибленные ребра.

Синтия спешно отошла и сделала вид, что не забылась так, что обняла девушку, но Тори это тронуло. Соседка была колючей снаружи, но с трудом скрывала теплое сердце.

Элспет сказала:

— Вам нужно исцеление? Аллард, ты хромаешь?

— Подвернул лодыжку, — он помог Тори залезть на пони и сел на своего коня. — Давайте уйдем отсюда. Наверное, ты устала удерживать туман, Синтия.

— Все сложнее тянуть влагу для него. — Синтия запрыгнула на лошадь. — Я так хочу вернуться в гостиницу, помыться и отдохнуть!

— Не знаю, как наши действия повлияли на французов, — сказала задумчиво Тори, она пошла за остальными, Джек вел их группу. — Может, идиот-полковник будет готов к атаке.

* * *

Полковник оставался идиотом. Брен Блейксли ворвался в «Королевский дуб» вскоре после Нерегуляров, уже приступивших к серьезному ужину. Синтия посмотрела на него с критичным одобрением. В алой форме он был почти таким же красивым, как Джек.

Брен прошел к их столу:

— Мы услышали взрыв в Кармартене. Что случилось?

— Мы с Тори взорвали арсенал французов, а Джек и Синтия прогнали их корабли в море, — Аллард выдвинул стул для друга. — И тебе не помешало бы поесть.

Появился Олвен Морган и опустил тарелку перед Бреном. Тот миг смотрел на еду.

— Я чуть не забыл, как выглядит еда. Спасибо, миссис Морган. Я весь день пытался убедить Доусона послать хотя бы разведку и понять, что задумали французы. Но он хочет сидеть на месте, пока не прибудут солдаты из Кардиффа.

— Полковник не против, что ты уходишь к нам? — поинтересовался Аллард.

— Он радуется, что я не все время рядом с нотациями насчет поведения настоящего солдата, — Брен впился в кусок мяса. — Доусон отступил бы, но боится, что солдаты и йомены его ослушаются. А так и будет.

— Нельзя надавить на него? — спросила Синтия. — Арсенала французов нет, кораблей нет, и их солдатам придется отступить. Даже я понимаю, что это отличное время для атаки, пока французы сбиты с толку.

Брен криво улыбнулся.

— Ты доказала, что лучше понимаешь в войне, чем Доусон, но он — офицер с рангом. Был бы тут мой отец! Он смог бы командовать и сделать что-нибудь полезное!

В голову Синтии пришла идея. Она обдумала это. Да, могло сработать. Она представила портрет из поместья Блейксли, а потом сжала руку Джека и призвала магию иллюзии.

— Ваше желание — закон.

Брен поднял голову, охнул и с силой отодвинул стул от стола.

— Отец? Что это за странная магия?

Джек сжал ладонь Синтии.

— Золушка, ты сделала меня похожим на генерала Блейксли?

— Да, точнее, на его портрет в доме. Это просто магия иллюзии, — объяснила она Брену. — Джек не видит иллюзию сам, но все видят его как твоего отца. Хорошая иллюзия может убедить этого идиота-полковника отойти и отдать власть твоему отцу.

Она убрала иллюзию, Джек стал собой.

— Я использовала Джека, но так можно сделать с любым. Лучше всего с тобой, потому что ты похож на него, а еще знаешь его лучше всех.

— Изобразить офицера? — поразился Брен. Он замешкался, разрываясь.

— Если мы хотим создать поддельного генерала Блейксли, это не должен быть Брен, — сказал Аллард. — Все знают, что он тут, и будет странно, что он пропал, а его отец появился. И карьере Брена конец, если его поймают. Если Джек или я изобразим генерала, Брен сможет выглядеть потрясенно, если всплывет правда.

— Можно вообще убрать Брена, — предложила Синтия. — Аллард, будешь генералом, а Джек — Бреном.

Брен начал смеяться, и лицо снова стало юным.

— Джек, я тебе уже не завидую. С леди Синтией полно хлопот.

— Да, — улыбнулся Джек и обвил Синтию рукой. — Моих хлопот.

Синтия не знала, радоваться или злиться из-за его собственничества. А потом она рассмеялась над собой. Ей нравилось, что Джек считал, что они должны быть вместе. Она посмотрела в его дразнящие голубые глаза, и она любила то, что он любил ее.

Синтия взяла себя в руки и сказала Брену:

— Ты согласен? Вряд ли без твоего опыта и знания о стране и людях получится убедительно изобразить твоего отца.

Брен замер с решительным видом.

— Боже, я сделаю это! Когда доедим, я научу тебя, как изображать моего отца, Аллард. Ты умеешь вызывать страх? Мой отец — генерал, и ему нужно вызывать страх.

Аллард скривил губы.

— Я справлюсь. Герцогам тоже необходимо такое уметь.

— Генералы не путешествуют одни, — твердо сказала Тори. — Синтия, ты сможешь сделать нас похожими на офицеров? Мы сможем добавить магию, если нужно.

— Хорошая идея, — Джек улыбнулся Тори. — С твоим размером ты сможешь быть мальчиком-барабанщиком.

Тори фыркнула.

— Синтия может изменить наши облики, как нужно. Ты можешь быть барабанщиком.

— Лучше всего — простые офицеры, — сказал Брен. — Никто тут не знает, как выглядят подопечные моего отца. Вам нужно лишь слушаться моего отца и говорить: «Да, сэр!». Важнее всего убрать Доусона с места командующего. Глава йоменов — майор с головой на плечах, и есть несколько опытных солдат в отрядах. Если они получат шанс, отряды будут вести себя как настоящие солдаты. Но голоса? — сказал Брен. — Я могу показать голос отца и то, как он использует слова, но вряд ли вы сможете звучать как он.

— Магия иллюзии включает элемент убеждения, — объяснила Синтия. — Аллард будет выглядеть как твой отец, и люди поверят, что это твой отец. Пока Аллард не сделает что-то неуместное для генерала, это сработает.

— Надеюсь, ты права, — хмуро сказал Брен. — Французы не дураки. Если мы дадим им время собраться, получим настоящую войну.

— Это сработает, — сказала Синтия, но была не так уверена, как звучала. — И ты станешь помощником генерала, Брен. Я стану майором, а Джек может быть капитаном, — она улыбнулась любимому. — Так я смогу приказывать тебе.

Он обвил рукой ее талию.

— Будто тебе нужен для этого повод!

Она прильнула к нему, радуясь, что они могли смеяться вместе. Им нужно было смеяться, потому что завтра будет опасный день.

ГЛАВА 18

Тори увидела, что Аллард был прав. Воспитание герцога сделало его хорошим генералом. Нерегуляры работали до поздней ночи, Брен рассказывал им, как вести себя как правдоподобные солдаты. Кроме обязанностей и поведения, они обсуждали варианты военных действий, чтобы Алларду не нужно было все время советоваться с Бреном. Они вдвоем все еще работали, когда Тори и остальные ушли спать.

Все встали до рассвета следующим утром. После завтрака Синтия изменила облик каждого Нерегуляра. Аллард был так убедителен, что Тори пришлось напомнить себе, что это был не генерал Блейксли. У него не только было строгое лицо и уверенное поведение, но он и держался иначе. Как солдат.

Джеку потребовались только иллюзия формы и немного морщин, чтобы напоминать капитана. Над девушками требовалось работать серьезнее, но Синтия отлично справилась. Она не только сделала Тори и Элспет старше, выше, их мужскими версиями, но и добавила им алую форму, что была убедительно поношенной.

Элспет назвалась бы полковым хирургом, если бы спросили, а Тори — капитаном и курьером. Тори было плевать ан ее ранг, пока она была рядом с Аллардом. У него была самая сложная роль, и она хотела помочь, если будет нужно.

Когда Синтия закончила, Брен покачал головой от изумления.

— Вы выглядите как мой отец и его отряд офицеров. Иллюзии требуют много магии, леди Синтия?

Она покачала головой.

— На создание уходит много сил, но теперь иллюзии на месте, и магию поддерживает тот, на ком она. Я дальше почти не участвую.

— Магия поражает, — Брен поднялся на ноги. — Теперь отправимся в Кармартен, чтобы вы сместили того идиота-полковника!

* * *

Было все еще рано, когда они добрались до таверны Кармартена, которую полковник Доусон выбрал своей штаб-квартирой. Аллард спешился и прошел в здание, уверенность была в каждой черте его тела. Тори следовала за ним и с одобрением смотрела, как он рявкнул:

— Где полковник Доусон?

Полковник был долговязым неопытным мужчиной под тридцать. Повысить ранг ему явно помогла семья, не верящая, что ему придется вести себя как солдату.

Доусон пил чай за столом с другими офицерами и картой, но от вопроса генерала он вскочил на ноги, глядя на знак ранга новоприбывшего.

— Я Доусон, сэр, — он неловко отсалютовал. — А вы генерал…?

— Блейксли, — подсказал Брен. — Мой отец ненадолго вернулся домой. Как только я сообщил ему о вторжении французов, он понял, что как старший офицер в этой местности должен взять власть в свои руки.

— Конечно, — Доусон был охвачен шоком и растерялся из-за потери власти, но и обрадовался. — Позвольте представить вам других офицеров и йоменов, — он назвал имена других мужчин.

Аллард сдержанно кивнул.

— Сколько у нас солдат?

— Около пяти сотен, сэр. Подкрепление идет из Кардиффа. Мы ждали их, чтобы напасть, — он словно оправдывался.

— Город полон желающих, — сказал Аллард. — Вы считали их?

— Конечно, нет, — возмутился Доусон. — Что может кучка фермеров?

— Яростно биться за свои дома. И они могут разведать обстановку. Пока я ехал сюда, мне сообщили, что французские корабли уплыли домой, а почти все запасы амуниции врага взорваны. И было достаточно жертв, — рявкнул Аллард. — Нужно использовать момент и выступить против врага. Мне нужно осмотреть мои отряды.

Все происходило быстро. С советами опытного Брена доступные солдаты собрались в небольшую армию и отправились на запад. За ними шли несколько групп добровольцев с ружьями, вилами и мрачной решимостью.

Тори еще ни разу не ехала во главе армии. Это оказалось… медленно. Но они шагали размеренно. К полудню они миновали Трегвилли и приближались к лагерю французов.

Они направлялись к узкой дороге, когда Аллард вскинул руку и крикнул:

— Стойте!

Марширующие отряды сзади послушались. Аллард тихо сказал своему окружению:

— Впереди засада, где сужается дорога. Французы хорошо используют оставшиеся ресурсы, но пора с этим покончить, — он повысил голос и сказал. — Пушки вперед!

Пушки, которые тащили две лошади, выкатились вперед офицеров. Их зарядили, и Аллард приказал:

— Цельтесь вверх и стреляйте!

Бум! БУМ! Две пушки выстрелили почти одновременно с оглушительной силой. Эхо зловеще разнеслось среди холмов, Аллард сказал:

— У кого-то есть белый флаг? Время переговоров.

Брен повернул коня к знаменосцам, марширующим позади офицеров, и одолжил флаг. Он перевернул его, чтобы военного знамени не было видно, привязал свой платок к голому концу и поднял его в воздух.

— Я еду с тобой.

Аллард кивнул.

— Вперед.

Тори не спрашивала позволения. Она просто поехала с другой стороны от Алларда.

Он нахмурился, взглянув на нее. Из-за облика генерала на нем это было пугающе. Она солнечно улыбнулась в ответ, и рот «генерала» невольно изогнулся в улыбке.

— Ты не собираешься вести себя разумно, да? — тихо спросил он.

— Если в этом замешан ты — никогда, — кивнула она.

Увидев действия Тори, остальные Нерегуляры последовали за Аллардом и его товарищами. Аллард ускорился, а потом остановил лошадь в сотне ярдов от места, где была засада. Он крикнул на французском:

— Вы не нападете из засады, так что выходите и говорите!

Они ждали. Было слышно, как спорили голоса. А потом на дорогу выехали двое мужчин, один держал в воздухе белый платок.

Тори не знала, как было у французов, но они показались ей майором и капитаном. Майор был с повязкой на руке, его синяя форма была изорванной и грязной, словно его отбросило взрывом. Но он бойким голосом сказал на французском:

— Я — майор Жирар, а это капитан Форнье. Хотите сдаться? Мы договоримся.

— Одобряю юмор, майор, но мы знаем, у кого больше шансов победить, — холодно ответил Аллард. — Я — генерал Блейксли, командующий армии Южного Уэльса. Это мой помощник, лейтенант Блейксли, — он указал на Брена, а потом на Тори, — и мой главный маг, капитан Мансфилд.

Тори чуть не охнула от своего ранга. Контролируя выражение лица, она попыталась выглядеть мужественно и важно.

Жирар вскинул брови, глядя на Тори.

— Может, у него есть талант, но мы привели самого сильного боевого мага Франции, полковника Левуа. Это вторжение — только первый шаг. Британия слишком долго давила на Францию, которая хочет мира. Мы не прекратим, пока вы не сдадитесь!

— Если Франция хочет мира, пусть перестанет угрожать соседям мечом, — сухо сказал Аллард. — Капитан Мансфилд, расскажите майору Жирару о судьбе его мага, и что ваши маги сделали дальше.

Она негромко сказала:

— Сэр, маг побежден нашей магией и сильно ранен. Может, он и не выжил, но я не знаю, он уплыл на одном из кораблей Франции, — она кашлянула и постаралась выглядеть яростно. — Когда корабли уплыли, мы взорвали арсенал Франции.

Жирар потрясенно сказал:

— Я не знал, что у Британии есть такие… сильные маги.

Аллард продолжил:

— Раз вы ведете переговоры, майор, возможно, полковник О’Брайан был убит при взрыве вашего арсенала.

Жирар удивился тому, что генерал знал имя командующего французов. Он признался:

— Он сильно ранен, но жертв было мало. У нас еще есть отряды, готовые сражаться.

— Никто не сомневается в смелости и навыках ваших солдат, — ответил гулким голосом Аллард. — Но нас больше, и наше оружие сильнее, как и магия. Вы можете убивать невинных фермеров, но не одолеете армию Южного Уэльса.

Жирар нахмурился.

— Смелые слова, генерал Блейксли, но лишь слова. Важнее в бою огонь и сталь!

— О? — Аллард взглянул на Тори, словно приказывал. — Капитан Мансфилд, покажите майору Жирару британскую магию.

Тори не успела понять, что он имел в виду, мертвое дерево в пятидесяти футах от них рухнуло с силой, от которой земля содрогнулась. Работа Алларда.

Он продолжал:

— И огонь у нас есть.

Синтия поняла намек, подожгла дерево так ярко, что лошадей пришлось успокаивать. Даже Аллард был впечатлен, ведь не видел, что она делала так в доме Блейксли.

Аллард быстро скрыл эмоции и продолжил:

— И у нас самые сильные маги погоды в Европе, а то и мире, — молния вспыхнула так близко, что гром прозвучал мгновенно. Он сотряс воздух, конь капитана Форнье встал на дыбы и чуть не сорвался. Тори подавила улыбку. Джек или Синтия, к счастью, нашли ресурсы для молнии, которая сверкнула вовремя.

Французы переглянулись с бледным видом. Жирар сказал Алларду:

— Вы убедительны, месье генерал. Мы хотим обсудить условия, чтобы сдаться.

— Никаких условий! — рявкнул Аллард. — Я приму только ваше решение сдаться. Опустите руки, и с вами обойдутся благородно. Если откажетесь, вашей судьбой будет смерть!

— Я не могу принять такое решение, не посоветовавшись с товарищами, — сказал Жирар, почти извиняясь.

— Поговорите с ними, майор Жирар. Но если у вас есть голова на плечах, вы не выбросите жизни своих людей зря, — Аллард сжал поводья. — В одиннадцать завтра утром я приму ваше решение сдаться на Песках Трегвилли, широком пляже ниже деревни. Если не встретитесь с нами там, начнется бой. — Аллард повернул коня и направился к войску с непоколебимым видом.

Британцы уезжали, Брен покачал головой в потрясении.

— Невероятно, Аллард. Я никогда не подумал бы, что ты — не мой отец.

Аллард выдохнул с облегчением.

— Я рад, что был убедителен. Я полагался на воображение. Ты расскажешь отцу, что мы использовали его облик?

Брен кивнул.

— Об этом будут долго говорить, и ему нужно знать, как он стал героем.

Тори сказала:

— Если это станет известным, можно сказать, что маг-патриот притворился генералом Блейксли, чтобы остановить Францию. Так магов увидят в хорошем свете.

— Мне нравится эта идея, — одобрил Аллард. — Брен, это возможно?

— Я обсужу это с отцом, — Брен нахмурился. — Почему ты не заставил их сдаться сегодня? Они могли бы это сделать.

— Они не смогут сразу смириться с тем, что проиграли, ведь их больше, — объяснил Аллард. — Я надеюсь, что подкрепление из Кардиффа прибудет ночью. Я бы хотел, чтобы во главе были настоящий полковник или генерал.

— Ах, хорошо бы так и было, — Брен просиял. — Не переживай, мы что-нибудь придумаем!

Разговор закончился, они добрались до отрядов, их приветствовал одобрительный рев. Пока все было хорошо. Тори не знала, понимали ли солдаты, что британцы поймали тигра за хвост. И она не хотела, чтобы ее съели.

ГЛАВА 19

Путь в Кармартен был еще медленнее, чем оттуда, но вокруг была атмосфера триумфа. Отряды пели в честь генерала Блейксли, хоть некоторые жаловались, что не смогли убить французов. Тори подозревала, что по тем мужчинам просто еще не стреляли. Пару раз уклонившись от пуль, она молилась, чтобы вторжение закончилось без крови.

Тори в команде генерала, как и другие девочки, скрывала свои личности, пока враг не сдастся. Многие отряды остались у Кармартена, но офицеры и разные представители остановились в городе, где было тесно.

Бывший сержант регулярной армии взялся раздавать комнаты и еду. Он сказал Тори. Элспет и Синтии, что им повезло, что вообще нашлось место, послал их в таверну поужинать и выделил им чердак в доме майора, который стал штаб-квартирой для генерала и его окружения.

В таверне были хлеб, сыр и пиво. Они вернулись в дом майора, и Аллард со старшими офицерами советовались в гостиной, но не так громко, чтобы девушки могли подслушать.

Тори пошла за друзьями наверх, хотела побыть наедине с Аллардом, но не получилось. Она ощущала, что он терпел просьбы, жалобы и требования. Она надеялась, что Брен поможет Алларду, подскажет в военных вопросах.

Обычно чердаки были для слуг, и последний участок лестницы был узким. Синтия вела их со свечой. Ей пришлось пригнуться, чтобы пройти в дверь. Как только Тори и Элспет вошли, Синтия потушила свечу и заменила ее огнем мага.

Потолок опускался так резко, что Синтия только у двери могла стоять прямо. Узкая кровать была у одной стены, широкая — у другой. Кроме этого, тут были только горшок и несколько крючков для одежды.

— У меня были шкафы больше этого, — фыркнула Синтия. — Придется дышать по очереди.

— Все не так плохо, — сказала Тори. — Но хорошо быть низкой!

— Я майор, выше вас обеих по рангу, так что я займу односпальную кровать, — сообщила Синтия, повесив свою сумку на крючок.

Тори рассмеялась, вешая свою сумку рядом.

— Ах, но я — главный маг армии Южного Уэльса. Я заслуживаю эту кровать.

— А я — хирург армии, — отметила Элспет. — Моя работа — лечить ваши раны, если вы выцарапаете друг другу глаза.

— Вы можете понять, что я выше, а тот, с кем я буду на той кровати, даже не сможет уснуть? — сладко спросила Синтия.

Элспет посмотрела на Тори.

— Я не хочу спать с ней.

— Как и я, — согласилась Тори. — Но раз Джека тут нет…

— Бессовестные! — Синтия бросила сапогом в улыбающуюся Тори, которая едва смогла уклониться.

— Теперь вы повеселились, а я готова рухнуть, — Элспет опустилась на кровать, стянула носок и покрутила ногу.

Тори спросила:

— Твоя лодыжка еще болит?

— Нет, она как новенькая. Но это было познавательно, — Элспет вернула носок. — Я исцеляла многих людей, но не исцеляла серьезно себя. Я не понимала, как много энергии использует тело, когда его исцеляют. Нужно запомнить это для работы с пациентами.

— Думаешь, ты сможешь исцелять переломы, как госпожа Джонс?

— У нее большой талант к этому, не то, что у меня. Но я ощутила ее работу, так что теперь буду исцелять кости лучше, — задумчиво сказала Элспет. — Мне нужно еще, чтобы я могла использовать исцеление, когда ранена. Ужасно, какой беспомощной я была!

— Ты совершила столько чудес, что тебе не нужно извиняться, — твердо сказала Тори.

Элспет не поверила, забралась на большую кровать у стены и укуталась в тонкое одеяло.

— Хорошо, что у нас есть ведьма магии. Мы хотя бы не замерзнем.

Тори легла рядом с ней.

— И я устала. В последние дни мы тратили очень много магии.

Синтия присоединила свет мага к двери и приглушила его до сияния.

— Но мы хорошо ее использовали. Демонстрация сил явно убедила французов сдаться.

— Надеюсь, — серьезно сказала Элспет. — Я не хочу выжигать силу на исцеление изломанных тел.

— Надеюсь, французы не поймут, что нас в три-четыре раза меньше, — Синтия тряхнула волосами, расчесала их пальцами и заплела. — Если они поймут, то решат сражаться.

Тори нахмурилась во мраке. Подкрепление все еще не прибыло. Армии Южного Уэльса нужна была тысяча мужчин в алой форме. Это убедило бы французов.

Алый. Она спросила:

— Ты заметила, что тут носят женщины?

— Тусклые платья с красными шалями и высокими черными шляпами, словно квакеры, — сказала Синтия. — Это почти форма для местных женщин.

— Как это будет выглядеть издалека? Например, если они будут стоять на том утесе над Песками Трегвилли?

Синтия прищурилась, а потом поняла.

— Солдаты! С красно-черным они будут напоминать британских солдат!

— Именно! — обрадовалась Тори. — Магия иллюзии может усилить сходство?

Синтия нахмурилась.

— Умно, но я делала иллюзии только на отдельных людей, я не знаю, как изменить облик группы.

— Может, это невозможно, — призналась Тори, ее энтузиазм угасал, когда она поняла, как сложно будет это сделать. — Но обдумай это. Может, придет вдохновение.

Синтия подавила зевок и забралась на свою кровать.

— Вдохновения сейчас мало. Я хочу только спать!

Тори поняла намек, закрыла глаза и попыталась отключиться. Несмотря на усталость, она ощущала разные потоки энергии в Кармартене. Страх, волнение, решимость. Вряд ли кто-то спал крепко этой ночью.

Она ощущала энергию Алларда, он был в том же доме, спал на первом этаже с Бреном и Джеком. Хотя Аллард еще не спал. Она чувствовала, что он напряжен.

Она послала ему тепло, добавила мысленный поцелуй. Он расслабился и ответил тем же. Она уснула с улыбкой.

* * *

Тори резко проснулась, решив, что на город напали. Через миг она поняла, что ощутила Алларда. Он мысленно звал ее, был недалеко. Стараясь не разбудить девочек, она встала и тихо прошла к двери, выбралась в холодный коридор.

Аллард был снаружи. Он убрал иллюзию генерала, и в тусклом свете было видно его усталое красивое лицо.

Он без слов обнял ее. Все его тело было напряжено. Тори поцеловала его с теплом и сочувствием. Его губы стали мягче, он расслаблялся.

— Ты всегда знаешь, что мне нужно, — прошептал он, гладя ее волосы.

— У тебя был тяжелый день, — сказала она. — Но ты отлично справился.

— Не знаю, отлично ли, но хотя бы неплохо, — он взял ее за руку и повел к лестнице, чтобы они посидели бок о бок, держась за руки. — Я слушал опытных людей. Я изображал не разговорчивого мужчину, так что смог скрыть свое неведение.

— Ты узнал, что там с подкреплением?

— Курьер их полковника прибыл вечером. Отряды будут тут к полудню.

— Если ты задержишь французов, все будет кончено, — Тори прижала голову под его подбородком.

— Не знаю, будет ли это так просто. — Аллард снова напрягся. — У меня ощущение, что произойти может что угодно. Майор Жирар понимает, как опасна ситуация, но он не убежден, что должен сдаться. Если он поймет, что их сторона сильнее…

Аллард утих, Тори спросила:

— У тебя было видение?

Он сглотнул.

— Я видел французов, идущих по пляжу к нам, а потом они напали на наши войска. На песке будет кровь. Если они победят нас там и пойдут захватывать Кармартен, прогнать их будет куда сложнее.

— И этот район станет местом, куда прибудут еще французы, — Тори стало не по себе. Она вспомнила свою идею и продолжила. — Думаю, кое-что может помочь в твоем блефе.

Она объяснила, как можно было позвать женщин с их красными шалями и черными шляпами. Аллард сказал с интересом:

— Будет чудесно, если Синтия сможет придать женщинам вид отряда солдат.

— Она не уверена, но, может, после сна что-нибудь придумает, — Тори вздохнула. — Надеюсь, что французы сдадутся, и мы тихо заберемся к кругу камней и уйдем домой, — она улыбнулась. — Мы будем быстрыми, и школа не заметит, что нас не было.

Он улыбнулся, но покачал головой.

— Я не пойду сквозь зеркало.

Она напряглась.

— Ты бежишь из Лэкленда?

— Нет! — он сжал ее крепче. — Прости. Я так устал, что плохо соображаю. Помнишь, я сказал, что писал письмо отцу, чтобы сообщить ему, что сделал выбор, и он должен лишить меня наследия? Было… сложно. Думаю, лучше рассказать ему лично. Не проще, но лучше. Это мой шанс сказать ему. Путь из Южного Уэльса в Лэкленд проходит возле Кемпертона, и я смогу приехать туда, возвращаясь в школу.

— Тогда я с тобой, — спокойно сказала Тори.

— Нет! Будет сложно и больно, — он скривил губы. — Проше было бы, если бы отец презирал меня.

Она взяла его за руку.

— Проще для тебя или для него?

— Для нас обоих. Он не хочет лишать меня титула и Кемпертона, но я выбираю тебя и магию, так что у него нет выбора.

Алларду придется смириться не только с потерей любимой земли, но и с осознанием, что его выбор ранил родителей. Она сжала его ладонь и сказала:

— Я с тобой.

Он хотел возразить, но Тори прижала пальцы к его губам.

— Джастин, ты ответственный и заботливый, и я не жалуюсь, ведь ты спас мне жизнь несколько раз. Но забота взаимна. Я не могу оставить тебя в таком испытании одного.

— Ты тоже спасала мне жизнь, — сказал он с болью в глазах. — Но не должна страдать из-за моей семьи.

— Может, я и маленькая, Джастин, но не хрупкий ребенок, которого нужно защищать от неприятного. Мы должны помочь там друг другу, — она поймала его взгляд, ее лицо было решительным. — Разве тебе не будет проще, если мы приедем вместе?

Он замешкался, а потом кивнул.

— Мне всегда лучше рядом с тобой. Но я все равно хочу защитить тебя от боли и опасности.

— Ничто не мешает тебе это чувствовать, — тепло сказала она. — А я продолжу это игнорировать, когда посчитаю это нужным. Я отправлюсь с тобой в Кемпертон, точка.

Его глаза весело засияли, он обнял ее.

— Я упоминал, как ты чудесна?

— Нет, но можешь это делать в любое время, — Тори отклонила голову и поцеловала его. — А теперь спать. Завтра тяжелый день, генерал.

Их поцелуй стал пылким, они скользили ладонями по телам, растянулись на холодном деревянном полу. Тори опомнилась первой.

— Ох, боже, — она тяжело дышала. — Кровь кипит, хоть не было ни капли магии очага!

Длинное тело Джастина было над ее, но он откатился на бок, оказался у стены в узком коридоре. Он притянул Тори к себе, пылко сказал:

— Ты прекрасно отвлекла меня от тревоги игры в генерала. Но хорошо, что ты мудрее меня!

— Мы мудры по очереди, — она отодвинулась и села, ненавидя каждый дюйм между ними. — Я с тобой снова набралась сил и готова к еще одному трудному дню.

— Ты сделала так со мной, — он прислонился спиной к стене и нежно погладил ее волосы, рассыпавшиеся по плечам. — Когда я только увидел тебя, думал, что обречен! Я не знал, что это так приятно.

Краснея, Тори встала на ноги, держась на расстоянии от него.

— Я бы предпочла назвать это судьбой. Хороших снов, генерал. Увидимся утром.

Он поднялся на ноги, снова стал строгим генералом Блейксли.

— Надеюсь, подкрепление скоро прибудет!

— Да, — бодро сказала Тори и надеялась, что это не просто мечты.

ГЛАВА 20

Только рассветало, когда Синтия разбудила Тори.

— Думаю, я поняла, как сделать женщин похожими на солдат издалека, — выдохнула она. — Найдем Брена. Он поймет, как сообщить всем.

Тори тихо встала, чтобы не помешать Элспет, но светло-зеленые глаза Элспет открылись. Она села и потянулась как кошка.

— Это нельзя пропустить!

Они спали почти во всей одежде, так что быстро закончили одеваться и спустились. Повар майора приготовила булочки со смородиной, и они схватили по одной и пошли наружу.

Улицы Кармартена были полны солдат, готовых идти к Пескам Трегвилли, где могли сдаться французы. Брен помогал «отцу», так что был на городской площади. Аллард был в центре офицеров и остальных, и Брен стоял на краю группы.

Тори оттащила Брена в сторону и объяснила:

— Мы поняли, что одежда местных женщин из черных шляп и красных шалей похожа на британских солдат, и Синтия может иллюзией усилить сходство. Можно ли сообщить женщинам, чтобы они собрались на утесах над Песками Трегвилли?

— Ты это можешь? Поразительно! — Брен с восторгом посмотрел на Синтию, хоть она была в иллюзии офицера. Если бы не Джек, он бы заигрывал с ней.

— Думаю, да, — ответила она. — Есть место возле города, чтобы женщины смогли собраться, а я — проверить магию? Я еще не пыталась зачаровать группу.

— Если французы подумают, что у нас есть еще сотни солдат, они сдадутся. И я знаю, где мы можем узнать, работает ли твоя иллюзия, — он повысил голос и крикнул. — Генерал Блейксли, я отойду на пару минут с несколькими вашими офицерами.

Аллард кивнул, но ворчливо сказал:

— Быстрее, лейтенант. Мы уходим через четверть часа.

Брен отсалютовал.

— Да, сэр!

Он повел Тори и Синтию прочь от центра города.

— Жена священника-методиста, миссис Ллевеллин, создала полевой госпиталь на западе города в амбаре на случай, если будет бой. С ней добровольцы, они готовятся, так что там можно проверить магию.

Тори и Элспет спешили за широкими шагами Брена, но нужный амбар оказался неподалеку. Широкие двери были открыты, внутри было видно около дюжины занятых женщин у столов и с бинтами. Многие были в местной одежде.

Синтия сказала:

— Стойте. Позвольте мне попробовать.

Они замерли. Синтия закрыла глаза, нахмурилась, сосредоточившись, пробуя новую технику.

— Работает?

— Да! — обрадовалась Тори. — Смотри!

Казалось, что дюжина солдат ходит по амбару. Иллюзия не была точной. Если смотреть на одну фигуру, Тори видела, что это была женщина. Но общее впечатление работало.

— О, да! — воскликнул Брен. — Это подойдет. Поговорим с ними. Миссис Ллевеллин — высокая женщина слева. Я приведу ее к вам.

Он прошел в амбар, поговорил немного и вернулся с женщиной. Высокая, средних лет, она источала властную энергию.

— Вы — маги? — ее слова звучали музыкально от акцента. — И ваша магия может позволить женщинам помочь остановить французов?

— Мы надеемся, — сказала Синтия. — Посмотрите на амбар.

Миссис Ллевеллин повернулась и затаила дыхание.

— Поразительно! Наши мужчины забрали все оружие и хотят идти к Пескам. Мы, женщины, хотели повлиять, а не стоять в стороне с бинтами. Если мы поможем убедить французов сдаться, то нам и не нужны эти бинты!

— Для этого нужно много женщин на утесах, — сказала Тори. — Так что нужно сообщить всем поскорее. Можете это сделать?

Миссис Ллевеллин улыбнулась.

— Вы правильно пришли сюда, — она громко крикнула. — Ангарад! — женщина внутри подняла с вопросом голову, и жена священника сказала что-то на валлийском.

Ангарад подошла к ним с интересом, женщины быстро болтали на валлийском, Брен и Элспет — с ними. Когда слова замедлились, Элспет сказала:

— Они отправят детей и слуг во все концы с вестью.

— Айе, на тех утесах будут сотни женщин, — сказала миссис Ллевеллин. — Некоторые придут посмотреть, даже если не услышат о нашем плане, и все они будут частью женской армии Южного Уэльса, — она рассмеялась. — Я предложила принести им метлы или палки, чтобы напоминало оружие.

— Отличная идея! — согласилась Синтия. — Чем больше вы будете напоминать солдат, тем меньше придется тратить магии.

— Миссис Ллевеллин, раз я знаю валлийский, может, я помогу вам и организую наши отряды? — вызвалась Элспет.

— Да, нам пора начинать, — миссис Ллевеллин резко повернулась и вошла в амбар, отдавая приказы. Элспет с улыбкой пошла за ней.

— Нам пора идти с основной колонной, — Брен направился к центру города почти бегом.

Тори и Синтия следовали за ним медленнее. Тори, тяжело дыша, сказала:

— Если сработает, они должны подарить тебе такую высокую черную шляпу!

— Ты их видела? — потрясенно спросила Синтия. — Такое мне должны дать, только если это не сработает, и мы проиграем!

Тори рассмеялась и надеялась, что женской армии хватит, чтобы все кончилось.

* * *

К половине одиннадцатого британские отряды собрались на Песках Трегвилли. Они смотрели на запад, откуда должны были прийти французы. Аллард в роли генерала и командующего, был на коне перед войском, обрамленный помощниками.

За офицерами стояли ряды солдат и йоменов с широкими брешами между ними. Дальше были добровольцы, из формы у них были красные повязки на руках, они стояли еще в две колонны.

На утесе были ряды женщин в красных шалях и высоких черных шляпах с метлами и швабрами в руках. Синтия использовала много магии, и Тори держалась рядом, чтобы добавить ей магию, если нужно. Время встречи приближалось, и Синтия посмотрела на сотни женщин и применила магию иллюзии.

Тори тихо присвистнула.

— Поразительно! Ты сделала из женщин убедительные отряды Британии.

— Хорошо работает, да? — обрадовалась Синтия. — Повезло, что французы будут слишком далеко от утеса, чтобы разглядеть их.

— Понадеемся, что французы испугаются! — Тори не говорила другим девочкам о видении Алларда. Не стоило вызывать беспокойство. Но Тори нервничала.

Они ждали. Одиннадцать часов, на которые Аллард назначил встречу, наступили. Волны набегали на песок, отступали. Чайки летали, не впечатленные солдатами.

К половине двенадцатого Тори переминалась, но Аллард выглядел спокойно. У него были нервы настоящего генерала.

А потом она услышала звук вдали.

— Барабаны, — выдохнула она. — Я слышу барабаны.

Бум. Бум! БУМ! Барабаны становились громче и громче, посылая зловещую дрожь в воздухе.

Появились солдаты французов в туманной доли, приближались по широкой полосе песка к британцам. Майор Жирар был во главе колонны с несколькими офицерами. Они, казалось, шли повевать, подняв головы, знамена, и без белого флага поблизости.

Тори едва дышала, зная, что дальше все будет решено. Даже сейчас Жирар мог крикнуть своим солдатам нападать, и пули полетят в британцев. Она на миг представила изломанные тела на песках, и волны, полные крови.

Ощущая возможную катастрофу, Аллард выпрямился во весь рост, встав на стременах. Он прижал ладонь у рта и гулко крикнул:

— Сдавайтесь, майор Жирар! — он махнул рукой на утесы слева. — Вам не одолеть нашу силу на нашей земле!

Тори ощущала, как магия Синтии вспыхнула, и сотни фигур на туманном утесе стали еще более убедительными отрядами солдат в алой форме и высоких черных шляпах с мушкетами наготове. Тори не знала, прибыло ли уже подкрепление, но напряжение Синтии говорило, что это только ее иллюзия.

Она придвинула лошадь ближе, коснулась ногой ноги подруги. Добавляя больше магии, она ослабила напряжение Синтии, и она могла удерживать иллюзию часами.

Жирар повернул голову и прикрыл глаза от солнца. Он напрягся, лицо исказила боль, и он принял, что должен сдаться. Война и мир были в равновесии, как предсказал Аллард.

Тори выдохнула с облегчением. На песках не будет крови сегодня. Французы остановились в двух сотнях ярдов, Тори видела выражения лиц солдат. Они были мрачными и смиренными.

Жирар спешился и прошел к британцам, несколько офицеров следовали за ним пешком. Аллард тоже спешился и пошел вперед, Тори и другие приближенные — за ним.

Когда командующие встретились, майор Жирар низко поклонился, вытащил меч из ножен. Он сжал клинок руками и протянул оружие Алларду.

— Сэр, мой меч. Я прошу позволить нам традиционную честь войны.

Тори видела, как Аллард замешкался, он, похоже, не знал, о чем говорил майор. Тори точно не знала.

Брен сказал:

— Генерал, советую позволить французам оставить их знамена, ведь их не одолели в бою, но они должны сдать оружие.

Аллард мрачно кивнул, принимая меч.

— Будет так, как сказал мой помощник, майор Жирар. Вы сдаетесь, потому что вы — умный офицер, который не хочет без повода рисковать людьми. Но ваши солдаты не побеждены, так что могут оставить знамена в плену. Возможно, вас обменяют на британских пленников через пару месяцев.

— Надеюсь на это, — Жирар отошел и отсалютовал. Аллард передал меч Джеку рядом с собой и отсалютовал в ответ. Тори интересовало их поведение. Она не знала, что у решения сдаться были свои правила.

Аллард взглянул на нее, на миг было видно его облегчение. Он снова стал строгим, когда принялся следить, как солдаты отдавали оружие. Длинные ряды французов шагали между колонн солдат Британии и йоменов, опускали мушкеты на песок, груды росли.

Они сдались почти полностью, когда вдали стало слышно музыку марша.

— «Rhyfelgyrch Gwŷr Harlech»! — обрадовался Брен. — «Марш мужчин Гарлека»! Под это маршируют в Уэльсе. Подкрепление почти тут!

Сердце Тори подпрыгнуло. Отряды Кардиффа прибыли вовремя, чтобы забрать в плен французов. Нерегуляры могли пойти домой.

Отряды появились на востоке, спустились по широкой полосе песка. Они были в пыли, спешили, чтобы попасть сюда, но все еще двигались уверенно. Они замерли возле растущей толпы французов-пленников.

— Пора передать командование, — сказал Аллард, забрался на коня и поехал к прибывшим. За ним последовали и офицеры. Тори поняла, что они должны были так делать.

Командир подкрепления был крупным полковником с мускулами и пронзительным взглядом. Он выглядел как настоящий офицер, а не тот, кто купил ранг. Аллард подъехал к нему.

— Сэр, я передаю вам командование своими отрядами. Пора мне вернуться к своим делам.

Они отсалютовали друг другу, полковник сказал:

— Хорошо, что вы были тут, генерал Блейксли. Когда мы запрем их, — он взглянул на пленных, — приходите ко мне на ужин, чтобы объяснить, как вы убедили силу больше вашей сдаться.

Тори мысленно вздрогнула. Полковник знал настоящего генерала. Будет неудобно.

Аллард вежливо склонил голову.

— Спасибо, за приглашение, но мне нужно срочно отбыть.

Полковник растерялся.

— Вы не можете подождать до завтра, Блейк?

— Боюсь, нет. Хорошо, что я был тут, когда высадили французы, но я не могу бросать своих, — Аллард кивнул Брену. — Мой помощник с радостью опишет вам подробности.

Полковник одобрительно кивнул.

— Вижу, ты не зря учился, парень.

— Я старался, полковник Гриффит, — ответил Брен, салютуя.

Гриффит рассмеялся.

— Ты слишком мал, чтобы приглашать тебя на ужин, но, как мой крестник, ты можешь прийти и рассказать мне все.

Полковник был крестным Брена? Нерегулярам лучше скорее уходить отсюда! Аллард тоже так думал, потому что попрощался с Гриффитом.

Полковник поехал к пленным, а Аллард повернулся к Брену и протянул руку.

— Мы были хорошей командой, да?

Брен с силой пожал руку.

— Я уже был в долгу перед тобой. И я не отдал долг, я только усилил его.

— Мы не хотели, чтобы французы преуспели, и для этого требовались все наши силы, так что мы квиты, — улыбнулся Аллард. — Мы пойдем. Надеюсь, твой дом не сильно пострадал.

Брен скривился.

— Моя мама не обрадуется этому, но они хотя бы не сожгли дом.

Они с Аллардом отсалютовали друг другу, и Брен пошел помогать с пленными. Аллард собрал Нерегуляров взглядом, а потом поехал от пляжа, все еще изображая строгого генерала.

Когда их уже не было видно и слышно, Аллард остановился, они собрались в круг.

— Это было близко! — воскликнул Джек. — Было бы неловко объяснять, кто мы, и что ты — не генерал. Но мы постарались.

Элспет мрачно спросила:

— Остановленное вторжение спасло Британию от завоевания Францией?

— Нет, — сухо сказал Аллард. — Худшее впереди.

Часть радости пропала.

— Мы разберемся со всей угрозой, — Синтия заерзала в седле. — Но пока что я хочу домой. Хочется хоть одну ночь поспать в уютной кровати!

— Можно попросить фермера, которому принадлежат эти лошади, поехать с нами к кругу камней, — предложила Элспет. — А потом он заберет лошадей домой.

— Мы с Тори пойдем с вами и вернем лошадей, — Аллард убрал иллюзию генерала Блейксли и снова стал собой. — Мы вернемся в Лэкленд сами, мне нужно навестить родителей в Кемпертоне.

Через миг удивления Синтия сказала:

— Ты не проведешь нас через зеркало, Тори?

— Я вам не нужна, — сказала Тори. — Элспет привела вас во Францию, так что она сможет доставить вас в Лэкленд отсюда.

Элспет кивнула.

— Но тебя не будет много дней, Тори. Алларда можно прикрыть вызовом от отца, но ты уже говорила, что болеешь. У учителей возникнут подозрения.

Тори пожала плечами.

— Пока мы не делаем ничего, что требует наказания при всех учениках, нас не тронут. Если спросят, я скажу, что случайно забрела в туннели под аббатством и несколько дней не могла выйти.

— Это довольно убедительно, — улыбнулся Джек.

Тори посмотрела на себя. Девушки уже не использовали иллюзию платьев. Они ехали верхом и изображали офицеров, так что было проще не скрывать штаны.

— Жаль я не взяла приличную одежду. Родители Алларда не будут рады.

— Они тебя уже встречали, и ты им нравишься, — тепло улыбнулся Аллард. — Не важно, что на тебе за одежда.

Нет. Тори было дело. Уверенность была важна в этом деле, и ей нужно было выглядеть достойной отказа от герцогства.

— Может, я смогу купить тут простое платье, а потом заколдовать его камнем иллюзии Синтии, — она вытащила камень и представила себя в платье. Дрожь магии пробежала по ней.

Камень еще работал, потому что Синтия сказала:

— Странно, как ты вдруг оказалась в платье на коне, но это женский наряд. Платья-иллюзии удобны, ведь их не нужно стирать или гладить. Если используешь иллюзию на настоящем платье, на это уйдет меньше магии.

Тори отдала камень Синтии.

— Можешь добавить вторую иллюзию? Чтобы я выглядела достойно ужина с герцогом.

Синтия сжала камень в руке и закрыла глаза. Пара мгновений, и она отдала его.

— Должно сработать. Я добавила нарядное синее платье, которое подойдет твоим глазами. И я сделала обычное платье достаточно модным, чтобы ты не напоминала служанку.

— Спасибо, — Тори представила себя в вечернем платье. Магия покалывала на коже.

— О, мило, — восхитился Джек. — От платья глаза Тори сияют, как вечернее небо. Ты хорошо постаралась, Золушка.

— Точно, — Аллард одобрительно улыбнулся Тори.

Тори закрыла глаза и представила себя в новом повседневном платье. Когда она это сделала, Синтия отметила:

— Хорошо. Ты выглядишь как женщина со вкусом.

— Ты могла бы зарабатывать на создании иллюзий платьев, — рассмеялась Элспет. — Женщина, которая любит моду, наняла бы тебя, чтобы все думали, что у нее большой гардероб.

Синтия рассмеялась.

— Я могу открыть магазин «Работа с погодой и советы моды леди Синтии».

— Раз мы все решили, пора к кругу камней, — сказал Джек. — Я хочу домой!

Тори тоже хотела. Но ее путь туда был длиннее.

ГЛАВА 21

Тори и Аллард отвели друзей к кругу камней, смотрели, как они ушли сквозь зеркало, дождались послания, что они добрались домой. А потом повели лошадей к их владельцу.

Почти стемнело, и мистер Гвиллим, фермер, одолживший им коней, пригласил их на ужин. Он и его сын были среди добровольцев, а его жена и две дочери в красных шалях и черных шляпах стояли на утесе, так что они праздновали.

Гвиллимы хотели узнать больше о приключениях магов. Тори и Аллард описали, как прогнали корабли французов и пробрались в крепость, чтобы взорвать арсенал, но не упоминали то, что Аллард сыграл генерала Блейксли. Настоящий генерал мог взять этот подвиг себе, если хотел.

Решив воспользоваться их добротой, Тори попросила купить у них старое платье. Гэнор, младшая дочь, с радостью отдала повседневное платье, которое переросла.

— Я хотела добавить рюшей и сделать его длиннее, — объяснила она, — но буду рада отдать его одной из героинь Трегвилли!

Платье было светло-голубым, простым и хорошо пошитым. Тори сказала с сомнением:

— Уверена? Если удлинишь его, сможешь носить еще несколько лет.

— Если я отдам его тебе, маме придется купить мне ткань для другого, — объяснила Гэнор. — А я как раз видела красивый ситец в магазине в Кармартене!

Тори рассмеялась.

— Тогда я с благодарностью приму его.

— Я дам тебе и нижнее платье. Оно штопанное, но чистое.

Тори быстро обняла Гэнор.

— Я буду хранить их всегда и помнить женскую армию Южного Уэльса!

Гвиллимы еще праздновали, когда Тори и Аллард пошли в «Королевский дуб». Тори так устала, что сняла мужскую одежду, натянула тонкое нижнее платье и отправилась в кровать. Но она не могла уснуть. В спальне было пусто без Синтии и Элспет.

Она смотрела во тьму и поняла, что часть ее беспокойства была от Алларда. Изображать генерала было страшно, а теперь он собирался вернуться домой и отказаться от наследия. Конечно, он нервничал.

Джек ушел, и Аллард был один в спальне мальчиков. Тори встала с кровати и укуталась в одеяло из-за холода. Порой одеяло было проще магии. Она вышла из комнаты и тихо зашагала по коридору к спальне Алларда. Замок был простым, и она через миг его открыла и попала внутрь.

— Джастин? — тихо сказала Тори.

Он сел на кровати, тень среди теней.

— Что-то не так, Тори?

Она глубоко вдохнула, собираясь с силами.

— Мы оба понимаем, что должны ждать, пока не будем… полностью вместе. Но ужасно глупо спать в разных постелях, когда есть шанс разделить одну, — он растерялся, и она неуверенно добавила. — Мы спали вместе во Франции.

— Одетые и на каменном полу пещеры, — отметил он. — В кровати будет… сложнее.

Ее лицо пылало во тьме.

— Прости. Я не должна была это предлагать, — она повернулась, чтобы уйти.

— Нет! — он вскочил с кровати и поймал ее, не дав открыть дверь. Аллард притянул Тори к себе, обвив руками ее талию. Он прижался щекой к ее макушке. — Все сложности того стоят, когда ты рядом.

Одеяло упало с ее плеч, она повернулась в его объятиях. Они долгие минуты обнимали друг друга, пока напряжение не пропало.

Аллард скользил ладонью по ее спине, талии и попе, его кожа грела сквозь тонкую ткань.

— Мне нравится твоя фигура, — прошептал он. — Как песочные часы. Маленькие и идеальные.

Он был только в подштанниках и свободной рубахе, и она тоже могла увидеть его тело. Высокое, подтянутое, с широкими плечами и мышцами. Тори прижалась к нему. Да, эта ночь будет сложной… но это того стоило.

Тихо застонав, Аллард взял ее за руку и повел к кровати, а там устроил ее рядом с собой, чтобы ее голова легла на его плечо.

— Спасибо, что пришла, Тори, — прошептал он. — И что помогаешь пережить ночь.

Она улыбнулась и уснула.

* * *

Тори проснулась рано утром, чтобы вернуться к себе, пока не встали Морганы. Аллард поймал ее за руку и поцеловал.

— Вообще-то джентльмен должен покидать теплую кровать ради скрытности. Но раз это моя комната, я должен отпустить тебя в свою. До встречи, моя леди.

Она убрала свою руку, погладила кончиками пальцев его спутанные темные волосы.

— До скорой встречи, мой лорд.

Она вернулась к себе с улыбкой на лице.

День обещал быть долгим. Они позавтракали на рассвете и направлялись к Суонси в нанятом экипаже. В Суонси Аллард нанял желтый экипаж — один из быстрых дилижансов, меняющий лошадей через каждые несколько миль. Хоть и дорогой, дилижанс был самым быстрым способом миновать большие расстояния.

Аллард всегда был с деньгами на все, что ему требовалось. Тори не знала, как будет, когда он лишится наследства. Не важно. Они справятся, даже если его отец не даст ни шиллинга.

Даже в дилижансе путь от западного Уэльса в Шропшир длился день. Тори распустила волосы, и они упали вокруг ее плеч. Она сжала поручень у окна, а карета подпрыгивала, направляясь на восток.

Было сухо, благодаря их друзьям. Джек обещал им гладкий путь в Лэкленд, чтобы они приехали быстрее. И все равно уже темнело, когда они добрались до Кемпертона.

Пейзаж снаружи был размытым во мраке для Тори, пока Аллард не издал тихий звук. Выдох — наверное, облегчения. Узнавания. Радости. Тори посмотрела на него, и он сказал:

— Мы въехали в Кемпертон.

В полумраке дилижанса Тори видела слабое сияние магии, связывающей его с землей. Ее сердце сжалось. Она пыталась порвать их отношения, чтобы не лишать его глубокой связи с домом. Это не сработало, но ей все еще не нравилось знать, что он потеряет все это, потому что выбрал себе в пару мага, а не простую девушку. Тори тихо сказала:

— Ты все еще можешь передумать.

— Нет, — он сжал ее ладонь в темноте. Он сказал низким голосом. — Я упрямый. Я выбрал тебя и не передумаю. Никогда.

Она знала, что он так скажет, но должна была попробовать. Она подняла их соединенные руки и поцеловала его пальцы, но больше ничего не говорила.

Через несколько сотен ярдов у большого каменного поместья Аллард подал сигнал остановиться.

— Дальше я хочу пройтись, — сказал он Тори. — Встретимся у дома.

— И я пойду. Мне нужно размять тело, — она замешкалась. — Или ты хочешь побыть один?

— Я всегда рад тебе рядом, — карета остановилась, и он выбрался, помог Тори спуститься. У них почти не было багажа, и он решил объединить их вещи в одной сумке, которая висела за его плечом.

Он заплатил за дилижанс, и карета развернулась и уехала, подпрыгивая. Он не пошел сразу, а посмотрел на дом, в котором родился. Свет луны подчеркивал его сильное лицо, и связь между ним и Тори казалась осязаемой.

— Земля процветает, — тихо сказал он. — Я ей не нужен. Следующий в очереди — кузен Джордж. Кемпертон его очарует.

Возможно, но Тори сомневалась, что неизвестный кузен будет связан так же сильно, как Аллард. Она спросила:

— А здесь нет укромного уголка, чтобы ты мог построить себе там дом?

— Каждый квадратный метр отдан герцогу, — он пожал плечами. — Вряд ли я был бы рад жить в уголке, зная, что Кемпертон принадлежит другому. Лучше уехать далеко и жить как простолюдин.

Она смотрела на каменные башенки и центральную башню дома Кемпертон. Его достраивали веками, но теплый серый камень объединял разные стили. В свете луны здание было загадочным.

— Земля тут почти как живая, да? — сказала Тори. — У нее есть глубокое сознание, не человеческое, но настоящее.

— Ты это чувствуешь? — удивился Аллард.

— Да. Зеркало тоже ощущается живым, но другим.

— Я знал, что ты поймешь, — прошептал он.

Аллард потянулся к ее руке, но Тори сказала:

— Давай я создам иллюзию, что это скромное платье дочери фермера достаточно элегантно для юной леди.

Он улыбнулся.

— Ты всегда выглядишь как леди.

— Хотя порой как потрепанная леди! — она сжала камень иллюзии и представила себя в наряде, подходящем для семейного ужина с герцогом. Чтобы немного отвлечь Алларда, она создала ужасно низкое декольте.

Глаза Алларда расширились.

— Лучше подними воротник, а то я отвлекусь и забуду, что хотел сказать!

Она провела пальцем выше по груди, представляя.

— Воротник стал скромнее?

Он сглотнул.

— Да, но смотреть на то, как ты меняешь облик, тоже отвлекает.

Улыбаясь, Тори подняла край платья до колен и представила, как ее полусапожки становятся туфлями на ровной подошве.

— Синтия чудесно зарядила камень иллюзии. Я могу вносить правки в ее задумку, — она взглянула на Алларда краем глаза и увидела, как он смотрит на ее голую ногу.

— Ты решила серьезно заняться иллюзией, — он вдруг рассмеялся. — Ты пытаешься отвлечь меня от грядущего разговора, да, моя маленькая ведьма? И очень успешно! — он протянул руку. — Пройдем к дому Кемпертон?

— Да, — она изобразила реверанс и обвила его руку. Дилижанс уже не было слышно, они остались одни в прохладной ночи.

Оба посерьезнели, пока шли к поместью. Это был не последний визит Алларда в Кемпертон, ведь он точно вернется, когда его родители умрут. Но он последний раз шел тут как наследник древнего титула и земли.

Хоть было холодно, капля магии очага согревала их. Они не спешили, ведь их не ждали. Аллард мог мешкать, сколько было нужно.

Они добрались до ступеней и поднялись на крыльцо. Аллард сжал тяжелую колотушку в виде головы льва. Она зловеще стукнула.

Лакей, открывший дверь, поразился при виде юного господина, но быстро взял себя в руки. Кланяясь, он сказал:

— Лорд Аллард. Леди Виктория, — он видел Тори, когда она приходила на Рождество. — Герцог и герцогиня ужинают.

Аллард отдал слуге свою сумку.

— В семейной столовой? — слуга кивнул, и Аллард продолжил. — Тогда мы присоединимся к ним там.

Тори взяла его за руку, и они пошли в глубины большого дома. Высокое древнее зеркало висело на стене в коридоре. Зеркало было старым и бесцветным, но все же Тори смогла увидеть их отражение.

Странно, но зеркало показало иллюзию Тори, а не ее простое платье. Ей нравилось синее платье, которое Синтия представила для нее. Она выглядела собранно и изящно, и Аллард был невероятно красив.

Лакей прошел вперед них и сообщил:

— Лорд Аллард и леди Виктория Мансфилд, — когда они добрались до зала.

Миг затянулся, герцог и герцогиня Вестовера подняли головы и увидели своего сына с девушкой-колдуньей, чье существование означало, что Алларда посчитают недостойным титула из-за магии. Герцог резко вдохнул, герцогиня издала тихий звук боли, прикрыв рот рукой.

Аллард поклонился.

— Сэр. Мадам.

Тори опустилась в изящном реверансе, чтобы не видеть потрясение и горе на лицах его родителей. Аллард был поздним и единственным ребенком. Его отец вполне мог быть ему дедом, и его мать не была намного младше. Они души в нем не чаяли, и у них вырос прекрасный сын. Пока не появилась его магия, а их любовь не столкнулась с жестокими требованиями общества.

Несмотря на его рост и прямую спину, герцог Вестовера выглядел хрупко и старо, когда поднялся на ноги.

— Вижу, ты сделал выбор, Аллард, — мышцы дергалась на его щеке. — Я сообщу своему лондонскому адвокату подготовить бумаги для лишения наследства.

— Мне жаль, сэр, — тихо сказал Аллард. — Тори пыталась после визита сюда на Рождество порвать со мной, потому что не хотела, чтобы я лишался вас. Но… мы не можем быть порознь.

Улыбка его отца была печальной, но не злой.

— Я это вижу.

Тори поняла, что они с Аллардом держались за руки. Крепко. Аллард опустил взгляд, встретился с ней своими теплыми глазами.

— Мы с Тори связаны на всех возможных уровнях. Такую редкую и ценную связь нельзя разрывать.

Герцог вздохнул.

— Ни слова больше. Мортон, накрой еще на двоих. Вы устали и голодны после пути из Лэкленда.

Тори сказала:

— Мы прибыли не из Лэкленда, а из Кармартена. Ваш сын очень помог. Заставил сдаться большое войско французов местным солдатам.

Белые кустистые брови его отца приподнялись.

— Молодец! Я слышал о вторжении, и курьер днем сообщил, что его подавили, но подробностей не было. Ты использовал магию?

— Да, но там был не только я, — неловко сказал Аллард. — Пять магов прибыло из Лэкленда, и все мы сделали вклад в победу Британии. Даже без нас валлийцы победили бы, но на это ушло бы больше времени, и было бы больше жертв.

— Я хочу узнать больше, — герцогиня взяла себя в руки, лишь в глазах была печаль. — Но сначала, Аллард, подойди и поцелуй матушку.

— Я благодарен, что вы не выбросили нас из дома, — сказал сдавленно Аллард, выполняя приказ матери. Тори видела нежность их объятий, и ей было больно из-за того, как все получилось.

— Хоть ты не сможешь стать следующим герцогом, мы с твоим отцом проследим, чтобы ты жил в достатке, — сказала его мать. — Я не допущу, чтобы мой сын страдал из-за твоей магии, — она вскинула серебристую бровь, взглянув на Тори. — Не бойтесь голода, хоть много красивых платьев, как то, что на тебе, уже не будет.

Хороший комплимент для платья-иллюзии.

— Что такое платье по сравнению с Джастином? — сказала Тори. — Даже если мы с ним ничего не наследуем, мы можем справиться со своим хозяйством.

Его мать одобрительно кивнула. Пока они говорили, два лакея принесли серебряную утварь и фарфоровую и хрустальную посуду, быстро накрыли на стол. Даже тут, в семейной столовой, между сидящими было много места.

Дворецкий налил вина, и герцогиня поманила Тори.

— Прошу, сядь подле меня.

Тори послушалась, и герцогиня сказала с кривой улыбкой:

— Я верю, что ты будешь хорошей и верной женой моему сыну. Жаль только, что ты проклята магией.

— Будь я нормальное, мы бы вообще не встретились, — сказала Тори, садясь на место. — И без магии мы были бы другими.

Аллард кивнул, устраиваясь возле отца.

— Мы такие, какие есть. Я не могу отказаться от силы, как не может и Тори, хоть она очаровательно благородна.

После этого они больше не говорили о наследии. Магию обсудили только в рамках рассказа об Уэльсе. Тори видела в лицах родителей Алларда, как они гордились сыном, и как их печалил его выбор.

Все было вежливо, но она ощущала боль от каждого за столом.

ГЛАВА 22

Лэкленд, 1940

Ник вошел на кухню с порывом осеннего ветра. Он бросил портфель на пол и спросил:

— Что так вкусно пахнет?

Ребекка оторвала взгляд от широкого стола, смирившись с тем, что ее лицо было в муке.

— Этим вечером шабат. Я делаю суп с клецками из мацы, а Полли — пирожки с повидлом.

Ник увидел две буханки плетеного хлеба на другом столе.

— Это хлеб для шабата? Мне нравится, как он сплетен.

— Это хала, — объяснила Полли. — Мы сделали его вчера после школы, пока ты играл в регби, — она улыбнулась. — И спрятали, чтобы ты не съел.

Он постучал по блестящей коричневой поверхности хлеба костяшками. Звук был пустым.

— Меня задевает ваше недоверие.

— О, мы тебе доверяем, — рассмеялась Ребекка. — А твоему аппетиту — нет.

— На ужин шабата всегда особые блюда?

— Шабат — это священный день, — объяснила Ребекка. — И выходной. Радостный день для празднования с семьей и молитвами. У вас похоже воскресенье, хотя христиане и в этот день заняты.

— Особенно, когда война, — они невольно замерли и прислушались к гулу самолетов. В небе все время были самолеты.

— Мои родители часто работают в лаборатории в шабат, — серьезно сказала Ребекка. — Их исследование слишком важное, чтобы долго отдыхать.

Ник кивнул с пониманием.

— В книге, которую прислала твоя мама, говорится, что шабат начинается на закате в пятницу и длится до заката субботы. До момента, когда темнеет так, что видно три звезды на небе?

— Да, но разве можно увидеть закаты и звезды в пасмурной Британии! — Ребекка прошла к буфету и вытащила миску теста маца, которое там охлаждалось.

— Я могу помочь? — Ник оглядел кухню. — Ах, нужно натереть подсвечники. Это ведь часть ритуала?

Она кивнула.

— Мы благодарим за свечи, вино и хлеб.

— Вино? — с надеждой спросила Полли.

— Символично, — сказала Ребекка. — Я не знаю, что решит ваша мама. Она подумывала о сидре, ведь его проще найти, и он не такой крепкий.

Ник взял из выдвижного ящика тряпку и стал натирать подсвечники.

— Научишь нас молитвам для Шабата? Они как песни, да?

— Да, и их быстро не выучить, — предупредила Ребекка. Она зачерпнула горсть теста из миски, обмакнула ладони в воду, а потом быстро скрутила из теста шарик размером с мяч для гольфа.

Она обмакнула руки и скатала еще один. Ник сказал:

— Полагаю, это клецки из мацы. Они как булочки?

— Это еврейские клецки. Они из муки маца, которую не купишь в Лэкленде, так что мама прислала пачку из Оксфорда. Клецки нужно опустить в кипящую воду перед тем, как добавлять в куриный суп, который мы сделали заранее, — Ребекка намочила руки и слепила еще шарик. — Главное сделать их легкими, но все же такими, чтобы чувствовалось, что ты их съел.

— Вижу, сделать их непросто, — отметил Ник.

Ребекка с тоской подумала о том, как много раз помогала маме лепить клецки.

— Мамы учат дочерей поколениями. Суп с клецками из мацы вкусный. Вот увидишь.

Полли, намазывающая на пирог малиновое варенье, сказала:

— Мама умно стала разводить куриц до начала войны. И заготавливать тонны варенья, — Полли нарочито сильно поежилась. — Мне не понравилось делать варенье, как и ухаживать за курицами, но результаты того стоят.

— Откуда, кстати, куриное мясо? — спросил Ник. — Не помню, чтобы мы покупали.

— Одна из старых куриц не неслась, и она встретила свою судьбу, — сказала миссис Рейнфорд, проходя на кухню с тяжелой сумкой на плече. — Вчера мы ее забрали. Хватило и на суп, и на рагу с курицей, подливой и овощами.

Ник поднял крышку кастрюли на плите и с наслаждением вдохнул.

— Ужин Шабата всегда такой хороший?

— Порой даже лучше. Тебе стоит попробовать грудинку, которую готовит моя мама! — в ближайшее время такое никто не ожидал. Ребекка продолжила. — Мы всегда стараемся сделать ужин особенным из того, что доступно, — они не могли сделать еду в плену особенной, но все пленники пели молитвы шабата вместе, что поддерживало их.

Она вдруг рассмеялась, вспомнив горькие времена.

— Мама сказала, что все еврейские праздники можно описать как «Они пытались нас убить, но мы выжили, так что поедим!».

Все рассмеялись, и приготовления зашли в тупик. Ник посерьезнел и поймал взгляд Ребекки.

— Это урок истории в шутке, да?

Она кивнула.

— Истории моего народа.

Связь между ними угасла, когда миссис Рейнфорд сказала:

— Эта история стоила курицы для нашего первого шабата, — она опустила сумку на пол и повесила плащ, шляпу и шарф на крючок у двери. — Простите, я так опоздала. Собрание задержалось. Уже почти пора зажигать свечи, Ребекка?

Ребекка взглянула в окно кухни на почти темное небо. День был дождливым, так что было сложно заметить закат.

— Скоро, — сказала она. — Но уже точно пора задвинуть шторы.

Миссис Рейнфорд так и сделала, а Ребекка спросила:

— Вы зажжете свечи, когда мы будем готовы, миссис Рейнфорд?

— А это не должна быть ты? Ты же понимаешь ритуал и знаешь молитвы.

— Я могу петь молитву где угодно у стола, — Ребекка дырявой ложкой осторожно опускала клецки в кипящую воду по одной. — Свечи обычно зажигает мама, потому что она — сердце дома. Как вы.

Миссис Рейнфорд улыбнулась.

— Тогда это будет честь для меня.

Ребекка убавила жар, чтобы клецки не развалились.

— Когда мы переоденемся, суп будет готов. Все готово, кроме пирога Полли.

— Он будет готов к концу ужина, — Полли поместила противень с пирогом в печь. Она уже ходила в школу и выглядела так хорошо, словно не была недавно на грани смерти.

Ник открыл дверь кухни, ведущую в столовую.

— Наряды и ужин в столовой! Это точно необычное событие.

— Это первый ужин шабата за год, — Ребекка опустила голову, стыдясь дрожи в голосе. Когда они сбежали из Франции, ее родители и брат почти сразу уехали в Оксфорд, чтобы работать с доктором Флори. Они не смогли отпраздновать шабат вместе.

Она скучала по семье. Особенно по отцу, который был отделен от семьи, пока нацисты заставляли его исследовать.

При виде ее лица миссис Рейнфорд обвила рукой ее плечи и легонько сжала.

— Тогда мы постараемся сделать его хорошим.

* * *

Шабат с Рейнфордами вызывал смешанные чувства. Ребекке нравился знакомый ритуал, но она скучала по семье все время. Она хотела плакать, когда миссис Рейнфорд зажгла свечи, потому что серебряные подсвечники были почти такие, как дома.

Те подсвечники были в семье ее матери три поколения, а теперь пропали навеки. Когда Вейсов арестовали и утащили из их дома, они сберегли только одежду, что была на них. Ребекка порой задавалась вопросом, что случилось с их домом и вещами.

Она пыталась не думать об этом. Ей очень повезло, что она и ее семья сбежали в Англию целыми. Это было заслугой Ника, который возглавил миссию по спасению ее отца.

В свете свечей его лицо было заинтересованным. Он даже выучил первые две строки молитвы благодарности за свечи, хоть его акцент был ужасным. Брешь между ними была не так велика этой ночью.

Ребекка пропела молитвы вину и хлебу, Ник осторожно попробовал клецку.

— Вкусно! — он тут же откусил больше.

— Я же говорила, что понравится, — обрадовалась она.

— Да, — согласился он. — Но стоит сначала попробовать то, что похоже на мяч для крикета!

Их смех задал тон шабата, и радость была такой знакомой, хоть за столом была не ее семья. Никто не спешил заканчивать и делать уроки или читать, даже радио выключили.

Полли разрезала и подала пирог, миссис Рейнфорд сказала:

— Мы еще не обсудили это, Ребекка, но я подумала, что ты захочешь на рождественских каникулах поехать в Оксфорд и побыть с семьей?

Ребекка чуть не выронила десерт.

— Я могу это сделать? Это возможно?

— Конечно, — удивилась миссис Рейнфорд. — Просто сядешь на поезд из Довера в Лондон, а потом на другой в Оксфорд. Половина дня пути. Твой английский сейчас намного лучше, проблем не будет.

Ребекка сцепила дрожащие ладони под столом.

— Я не знала, что ехать на поезде так просто и безопасно, — это не было просто во Франции, и точно не было безопасно. Не для еврейки в военное время.

— Я могу тебя сопроводить, — вызвался Ник. — Мой друг Хал учится в колледже Магдален. Он звал меня побыть у него и осмотреться. Я бы хотел учиться в Магдалене, если вообще пойду в университет.

Из-за войны его, скорее всего, заберут в армию, как только он окончит школу, но они не говорили этой ночью о войне.

— Это было бы мило. Если вы позволите, миссис Рейнфорд?

— Тебе не стоит ехать одной на поезде впервые, — сказала миссис Рейнфорд. — Ник вернется домой на Рождество, конечно. Но, если тебе будет не по себе, кто-нибудь из нас заберет тебя в конце каникул.

— Вы все так добры! — смаргивая слезы, она принялась за пирог. Малиновое варенье было с запахом и вкусом лета.

Неделя в Оксфорде с семьей была бы прекрасным подарком. Ей нужно было снова быть с семьей. И проверить, что думают ее родители про ее дружбу с не евреем.

Они доели пирог Полли с чаем, и Ник сказал:

— Теперь я лучше понимаю шабат. День мира, угощений и семьи — это очень вдохновляет.

— Да, — сказала Полли. — И мне понравился суп!

— В наше время, как мне кажется, сложно соблюдать все условия настоящего шабата, — сказал Ник. — Но мне хотелось бы так проводить вечера пятницы. Если ты не против, Ребекка?

Она рьяно закивала.

— Это помогает мне ощущать себя собой. Еврейкой, хоть я тут одна такая.

Полли улыбнулась.

— А мне нравится особая еда.

— Тогда в то же время на следующей неделе, — Ник потушил одну из свечей.

— Нет! — воскликнула Ребекка. — Свечи должны догореть сами.

— Прости, — поспешно сказал он. — Я не знал.

— Я забыла сказать, — она склонилась и подняла подсвечник, зажгла еще горящей свечой ту, которую он потушил.

Фитилек вспыхнул от огня другой свечи, и в сердце огня она увидела картинки. Солдаты плыли по Ла-Маншу, высаживались в Англии со злым оружием, стреляли, жгли и убивали. Она закричала и чуть не бросила подсвечник.

— Что такое? — миссис Рейнфорд с тревогой коснулась руки Ребекки.

Когда она сделала это, картинка стала четче. Ребекка сглотнула.

— Вы еще не учили меня ясновидению, но в огне можно увидеть картинки?

— О, да, — сказала миссис Рейнфорд. — Ты что-то увидела?

Ребекка кивнула.

— Я видела, как солдаты вторгаются в Англию. Плывут по Ла-Маншу и все разрушают. Сначала я подумала, что это немцы, но это не так, — она глубоко вдохнула, успокаиваясь. — Когда вы коснулись моей руки, видение стало четче. Это были французы. Армия Наполеона.

— Видение Алларда, — тихо сказала Полли. — Вторжение происходит сейчас?

— Еще нет, — Ребекка закрыла глаза и думала о том, что увидела и ощутила. Открыв их, она посмотрела на Ника. — Мы с тобой идем в 1804.

ГЛАВА 23

Лэкленд, 1804

Тори и Аллард держались за руки почти весь путь. Он редко говорил за два дня пути, но она знала, что он был рад ее обществу.

Они приближались к Лэкленду, когда Аллард сказал:

— Когда моя магия появилась, мой отец сказал, как сложно будет, если я буду лордом-магом. Меня бы игнорировали подданные, отказывали бы, оскорбляли в лицо и за спиной. В Йоркшире был маг-барон, и он убил себя, потому что не выдержал отношения к себе.

Тори поежилась.

— Я никогда не понимала, почему столько аристократов презирают людей с магией. Кроме силы, мы такие же, как они.

— В том и причина, — тихо сказал он. — Мы такие же, но можем то, чего они не могут. Никакие деньги и титул не создадут мага погоды. Когда у обычных людей есть сила, аристократ ощущает себя выше их из-за своего рода. Но у нас есть титулы и сила. И слабые духом презирают нас.

— Я об этом так не думала, — сказала Тори. — Но в этом есть смысл. Ирония в том, что есть аристократы с магией, скрывающие ее. Моя мама и сестра обладают силой, но скрывали ее лучше меня.

— У тебя слишком много магии, чтобы ее скрыть. Многие оказываются в Лэкленде из-за этого, — он улыбнулся. — Моя ситуация — лучший вариант из возможных. У меня будет доход, не будет голода, и не будет проблем из-за отношения подданных ко мне из-за магии.

Она криво улыбнулась.

— Как нам тебя звать? Все используют твой титул, но ты официально его лишишься и перестанешь быть маркизом Аллардом.

Он пожал плечами.

— Я не лишусь фамилии. Буду Фалкирком. Для всех, кроме тебя.

— Джастин, — прошептала она. — Мне нравится, что только мне можно звать тебя по имени.

Его глаза вдруг весело заблестели.

— Это хорошо, ведь обычно я такой серьезный и скучный. Мне говорили, что я родился стариком.

— Не скучный! — возразила Тори. — Загадочный. Таинственный. Мудрый не по годам, — она склонилась и задела губами его губы. — И ужасно привлекательный.

Он обвил рукой ее плечи.

— Я так рад, что ты меня таким видишь.

Они молчали, карета подъехала к вратам аббатства Лэкленд. Стена школы впускала, а не выпускала учеников, так что вернуться было просто. Особенно в дорогой карете с гербом герцога на дверях.

Врата открылись. Тори вжалась в сидение, чтобы ее не увидели. Страж ворот пропустил карету, не заглядывая внутрь.

Они миновали врата, и по Тори ударили удушающие чары подавления, которые покрывали земли аббатства. Аллард помог ей сесть и отметил:

— Тебе было бы проще войти в школу по одному из туннелей.

— Я еще не была на стороне мальчиков, мне хотелось бы ее увидеть, — объяснила она.

— Две школы — копии друг друга, — возразил он.

— Да, так говорят учителя, но я не знаю, можно ли им верить, — мрачно сказала она.

— Что ты скажешь директрисе, если она заметила, что тебя не было несколько дней? — спросил Аллард. — Когда я покажусь, я смогу нагло заявить, что меня вызвал отец, и никто даже не удивится тому, как я покинул школу. А что скажешь ты? Что болела и не выходила из комнаты?

— Я уже использовала этот вариант, вряд ли получится еще раз. Я скажу, что заблудилась в туннелях под школой, — она изобразила невинность. — Там не сложно потеряться, ты знаешь.

— Хотел бы я это видеть! — карета замедлялась, и он быстро сказал. — Нам нужно встретиться ночью в Лабиринте и обсудить, что делать дальше.

— Но мы остановили вторжение. Будет что-то еще?

— Больше и хуже, — мрачно сказал он. Аллард быстро и пылко поцеловал ее. — Пора тебе ускользать, если не хочешь, чтобы тебя заметили.

Она с неохотой закончила поцелуй и сказала:

— До вечера, — и тихо открыла дверь на другой стороне от школы, выбралась, пока кучер общался с привратником, который потом поприветствовал Алларда. Она скрылась за кустами, обрамляющими двор, и направилась к административному зданию.

Оказалось, им не врали. Две школы были копиями друг друга. Аббатство Лэкленд было построено века назад монахами и монашками.

Современная школа говорила, что аббатство построили, чтобы подавить магию. Но все было не так. Магия была усилена под аббатством, и в Лабиринте было удобно ее изучать. Там монахи и монашки работали вместе, как ученики сейчас.

Аллард объяснил, как найти туннель за школой. Вход был там, где он и сказал, проем легко открылся от ее прикосновения. Тори пошла за метками цвета до комнаты, где встречались Нерегуляры. Там никого не было, так что она повернула в туннель школы девочек.

Она вышла в разрушенной пристройке и пошла в свою комнату. Она все еще была в штанах, так что магией активировала камень иллюзии Синтии. Чары подавления усложняли работу с камнем, но она все же смогла выглядеть прилично.

Жизнь в Лэкленде была проще, когда тебя не замечали.

Последний урок только закончился, и девочки ходили по саду, двигались между зданием с классами и общежитием. Тори тихо пошла к комнатам с несколькими высокими девушками.

А потом группа впереди нее повернула налево, и Тори оказалась лицом к лицу с миссис Грайс, директрисой, и мисс Маклин, самой опасной учительницей. Тори не хотела с ними встречаться.

Она вежливо склонила голову и отошла, пропуская их, но без толку. Учитель и директриса замерли и уставились на нее. Миссис Грайс холодно сказала:

— И где вы были, мисс Мансфилд? Мне сказали, что вы несколько дней пропускали службы и уроки.

Тори открыла глаза шире, представила себя маленькой и испуганной.

— Миссис Грайс, это было страннее всего! Вы знали, что под школой есть туннели? Я слышала, что они есть под замком Довер, но не знала, что они были тут.

— Туннели известны учителям, — сухо сказала директриса. — Если вы не упали туда, сломав при этом ногу, как это связано с вами?

— Я ходила по землям школы. Вы знаете, что ходьба полезна для нас, — глаза Тори стали еще шире. — А потом я увидела странную дверь в одной из разрушенных пристроек. Я ее коснулась, она открылась, и там была лестница, ведущая вниз! Мне стало интересно, и я прошла на пару шагов внутрь. И дверь закрылась за мной! Я осталась в темноте!

— Три дня? — недоверчиво спросила мисс Маклин.

Тори кивнула и вызвала слезы, думая о печали Алларда из-за потери Кемпертона.

— Это было ужасно! Там лабиринт туннелей и лестниц, ни капли света! Тьма. И холод! Я врезалась в стены, падала. Я вся в синяках. Мне повезло найти выход. Я думала, что умру там! — ее голос стал воем. Как младшая в семье, она хорошо выла. — Я была внизу днями, и я так голодна!

Миссис Грайс и мисс Маклин отпрянули, словно Тори была тикающей бомбой. А потом тихий голос сказал:

— Это было ужасно неприятно, мисс Мансфилд.

Мисс Уитон. Она похлопала руку Тори и сказала директрисе:

— Я прослежу, чтобы о ней позаботились, миссис Грайс. Она глупо поступила, войдя в неизвестный туннель, но я думаю, что она достаточно наказана.

Мисс Маклин прошипела:

— Больше так не делай, глупая девчонка!

Вытирая глаза, Тори дала мисс Уитон увести ее в кабинет. Мисс Уитон закрыла дверь и бодро сказала:

— Можешь уже не плакать. Ты отлично запугала учителей.

Тори улыбнулась, вытирая глаза.

— Я подумала, что это сработает, хотя всего раз. Что тут происходит? Аллард думал, что нам нужно собраться в Лабиринте этим вечером.

— Он прав, — серьезно сказала мисс Уитон. — Я рада, что вы вернулись. Все… плохо.

Веселье Тори умерло, она заметила усталость и тревогу в глазах учительницы.

— Тогда увидимся в Лабиринте. Элспет и Синтия знают о встрече?

Мисс Уитон покачала головой.

— Ты увидишь их раньше меня, так что дай им знать.

Тори хотела задать еще вопросы, но сдержалась. Мисс Уитон нужно было отдохнуть до встречи, и Тори хотела пару часов без бремени безопасности Британии на ее плечах.

* * *

Серьезная группа собралась в Лабиринте тем вечером. Это было не обычное занятие Нерегуляров, и пришли не все из них. Джек пришел с мамой, а еще там были Аллард, учителя, Тори, Элспет и Синтия.

Они поставили стулья в круг. Тори смело спросила:

— Что пошло не так?

— На наши чары постоянно нападают магией, — сказал мистер Стефенс не менее смело. — Если бы не миссис Рейнфорд и другие маги, что присоединились к нам, чары уже пали бы. Мы едва держимся.

— И не только чары под атакой, — Джек поджал губы. — Два отряда приплыли из Бреста и пытались высадиться в Британии. Один направлялся в Йоркшир, другой — к Девону, наверное. Они хотели высадиться возле твоего дома, Тори.

Тори словно ударили по животу. Она догадывалась, что все было плохо, но не так.

— Вы смогли отогнать их магией погоды?

— Да, но мы не сможем так делать вечно, — Джек выглядел утомленно. — Мы с Синтией — самые сильные маги погоды в округе, так что вся работа на нас. Я даже не оправился от боя с кругом магов Франции. Так я никогда не наберусь сил.

— Франция лучше нас использует магию в войне, — добавила Синтия.

— Были другие маги, как тот, которого мы встретили в Уэльсе? — встревожилась Тори.

Элспет кивнула.

— Я много раз смотрела с тех пор, как мы вернулись. Думаю, тот, с которым мы связались, полковник Левуа, — глава военных магов Франции. Он выжил после упавшей на него балки. Я видела его с повязкой на руке.

Аллард нахмурился.

— Нужно было бросить ее ему на голову.

— Мы бьемся магией с Францией, — сказал мистер Стефенс. — И проигрываем. Наши маги сильнее, но их меньше, мы не так хорошо организованы. Пока мы отбили все атаки, но так не будет все время. Если мы провалимся хоть раз, французы могут вцепиться в Британию.

Тори взглянула на Алларда, он был напряжен, как она. Они гордились тем, что сделали в Уэльсе, но то был один бой в большой войне.

— У кого-то есть предложения, как изменить ситуацию?

— Думаю, решение лишь одно, — сказала мисс Уитон. — Идти за самим Наполеоном.

ГЛАВА 24

— Убить его? — ужаснулась Тори. — Мы устраивали смерти в бою, но пробраться и убить человека — это гадко.

— Хуже, — пылко сказала Элспет. — Это зло! Нельзя так. Поверить не могу, что вы это предлагаете, мисс Уитон!

— И не предлагает, — резко сказал мистер Стефенс. — Мы тоже не хотим убивать, хоть, если это покончило бы с войной, я сам пристрелил бы Наполеона, даже если бы обрек себя на ад. Но я не думаю, что его гибель улучшит нашу ситуацию.

— Почему? — осведомилась Синтия. — Я не так благородна, как вы. Если будет шанс выстрелить в сердце Наполеона, я это сделаю, — она задумалась. — Хотя проще столкнуть его с утеса.

— Мистер Стефенс прав, — медленно сказал Аллард. — Наполеон — первый консул Франции, и он вот-вот назовет себя императором. Но он окружен другими умелыми и беспощадными генералами. Если он умрет, последователь может быть хуже. Особенно если будет выглядеть так, словно Наполеона убили британцы. Французы начнут мстить.

— Точно, — сказал мистер Стефенс. — Нам будет лучше, если Наполеон останется у власти, но его нужно лишить идеи вторгнуться в Англию.

— Хорошая идея, — сказал Джек. — Но как заставить тирана передумать.

— Есть шанс, — мисс Уитон вытащила сложенный лист бумаги. — Два дня назад это пришло через зеркало от Ребекки Вейс. Как вы знаете, ее силы связаны с разумом.

— Да, она хорошо читает эмоции, порой мысли, — сказала Тори. — Даже без обучения и не зная о магии, она знала, что командующий нацистов задумал для ее семьи.

— Это необычная магия, — задумчиво сказала мисс Уитон. — Многие маги умеют читать чувства, но ее талант куда больше. Она узнала, что может менять мысли и эмоции.

Учительница развернула письмо и прочитала краткое описание того, как Ребекка рассеяла злобу в однокласснице, и как она убедила пилота нацистов сдаться, не навредив себе или другим.

Когда мисс Уитон закончила, Джек тихо присвистнул.

— Вот так талант. Она быстро развивается. Но она должна коснуться человека, чтобы изменить, как я понял. Как нам подобраться к Наполеону? Возле Парижа есть портал?

— Их несколько во Франции, — ответила Тори. — Я не знаю, где именно, но постараюсь понять.

— Наполеон сейчас не в Париже, — вдруг сказала Элспет. — Вчера я увидела, что он посетил армию в Болонье. Он часто приезжает туда, чтобы проверить отряды, посмотреть на их обучение и поддержать их дух.

Тори невольно посмотрела в сторону Франции.

— Так он сразу за каналом, как паук в паутине! Даже сейчас он может думать, как привести сюда весь флот и армию.

Мистер Стефенс нахмурился.

— Тогда понятно, почему его маги так били по нашим чарам. Мы уже ослабли. Общая атака французских магов может разрушить чары и упростить вторжение.

— Но нам и хорошо, что Бонапарт близко, вот только как Ребекке подобраться к нему, чтобы коснуться? — сказала Тори.

— Она может притвориться служанкой, — сказал Джек.

— Может, но служанки не подходят к лордам и первым консулам, — сказала мисс Уитон. — Если он останется в военном лагере, там слуги, мужчины.

— Может, Тори сможет доставить Ребекку полетом? — Джек звучал все сомнительнее.

Тори покачала головой.

— Попытаться направить кого-то крупнее меня над большим военным лагерем, не зная, где ее опустить, будет катастрофой.

— Можно войти в лагерь с камнями беззвучия, — предложила Элспет. — Вы лучше всех в этой магии, мистер Стефенс. Можете создать такие сильные камни, которые позволят паре из нас войти в лагерь французов незаметно?

Учитель покачал головой.

— Вряд ли удастся создать невидимость. Магия иллюзии, которая сделает Нерегуляров солдатами Франции, будет эффективнее.

— Вы кое-что забываете, — сказала Синтия. — Это солдаты. Мужчины. И мужчины любят трогать красивых женщин. Мы с Ребеккой с каплей магии иллюзии можем стать дамами, которых послали развлечь первого консула.

Все уставились на Синтию. Она хитро улыбнулась и отклонилась, сделала магией иллюзии себя дикой и манящей.

Джек сглотнул.

— Порой ты меня пугаешь.

— Хорошо, — проурчала она. — Если мы будем выглядеть как очень дорогие куклы, нас могут впустить к Наполеону. Вопрос в том, сможет ли Ребекка заставить его передумать, если мы попадем туда.

— Нужно спросить об этом Ребекку, — сказала Тори. — И она может не знать, ведь еще только познает магию. Но я согласна с твоим планом, как попасть в лагерь Наполеона, Синтия. Правда, выбраться будет сложнее. Если мы станем дамами для ночи, он может захотеть переспать с одной из нас, — она поежилась. — Я лучше умру за страну, чем буду соблазнять такое.

Синтия заерзала.

— Эту часть плана еще нужно доработать.

— Я могу помочь с этим, — сказала Элспет. — Можно изменить чары исцеления, чтобы человек уснул. Если Ребекка может внедрить в его голову фальшивое воспоминание, он проснется, думая, что у него была шикарная ночь, и не будет ничего подозревать.

— Можешь показать? — спросил мистер Стефенс.

Элспет оглядела круг.

— Кто вызовется помочь? Я не до конца уверена, сработает ли это, но вряд ли я наврежу жертве.

— Это утешает, — глаза Алларда весело блестели. — Тренируйся, кузина. Хуже, чем в детстве, когда наши семьи навещали друг друга, не будет.

— Я ни разу тогда тебе не навредила, — Элспет прошла к Алларду. Она опустила ладонь на его плечо, поймала его взгляд и хрипло сказала. — Месье! Милорд!

Тори ощутила покалывание магии. Глаза Алларда расшились, и он обмяк без сознания. Элспет ожидала этого, поймала его и прислонила к спинке стула.

Тори моргнула.

— Мне ревновать?

Элспет рассмеялась.

— Нет. Аллард, просыпайся.

Он моргнул и выпрямился, придя в себя.

— Это было… интересно.

— Это может быть эффективно, если добавить фальшивые воспоминания или сон, — задумчиво сказала Элспет. — Но многое зависит от Ребекки, а у нее мало опыта.

— Мы не знаем даже, какие у нее силы, — добавила мисс Уитон. — Придет ли она в наше время? Хватит ли ей силы духа, чтобы совершить такое опасное дело?

— Она обещала прийти, если нужно, — сказала Тори. — И Ребекка позволила мне спрыгнуть с ней с утеса. Я не знала до этого, что она боится высоты, так что она сможет пройти в лагерь врага. Не знаю, сможет ли она переубедить Бонапарта, но нам нужно узнать, возможно ли это.

— Пора отправить послание и попросить ее прийти сюда, — сказал Джек. — А потом мы узнаем, что она умеет.

Тори нахмурилась.

— Если я пойду, смогу объяснить, что нам нужно, и привести ее, если она думает, что может помочь.

Аллард покачал головой.

— Не стоит утомлять себя двумя переходами с коротким промежутком, когда мы на грани опасной миссии. Ник отведет ее сюда. Он хорошо путешествует с помощью зеркала, и он не позволит ей пойти без него.

Это было правдой. Ник был ответственным, и ему нравилась Ребекка.

— Я напишу ей и отправлю послание, — Тори оглядела друзей. — У кого-то есть еще предложения? Что мы будем делать, если это не сработает?

— Будем делать дальше то, что делали, — мистер Стефенс вздохнул. — Сколько сможем.

И когда британские маги провалятся, Наполеон и его армия нападут на Англию.

ГЛАВА 25

Лэкленд, 1940

— Ты учила магию, математику и биологию все выходные, — сказал Ник с улыбкой, заглядывая в комнату Ребекки. — Тебе нужно провериться, пока не стемнело.

Ребекка отклонилась на стуле и вытянула руки. Ник был так занят, что она его почти не видела с вечера шабата.

— Ты прав. Пора размяться, у меня уже мозг не работает.

Она встала и поправила темные волосы, думая, что они явно спутались от того, как она трепала их, пока решала сложные задачи по математике.

— Может, твоя мама или Полли хотят пойти с нами?

— Полли ушла с одной из подруг, а мама составляет планы уроков. Только мы с тобой, кроха.

— Ты пересмотрел американских фильмов, — рассмеялась она. — Я спущусь через пару минут.

Он ушел, и она расчесала волосы и завязала их лентой. Было холодно, так что она добавила красный шарф и вязаную шапку к серому плащу, который ей дала миссис Рейнфорд. Они были одного роста, что было удобно, ведь у Ребекки почти не было вещей.

Ник ждал внизу, тоже одевшись тепло.

— Этот плащ выделяет твои серые глаза, — отметил он.

— Серые глаза — это не интересно, — удивилась она. — Голубые куда красивее, и они бывают разных оттенков.

— Я рад, что ты так думаешь, — голубые глаза Ника хитро блестели. Она покраснела и отвела взгляд, и он сказал. — Я думал, что стоит пройтись к аббатству и проверить, не было ли посланий.

Она кивнула.

— Мне нравится тропа вдоль утесов. Хоть ветер там сильный.

Он рассмеялся, открывая дверь для нее.

— Когда мы ходили отправлять твое письмо о развитии твоих талантов, «сильный» означало «осторожно, не то сдует в другую страну».

Она тоже рассмеялась. Она прошла мимо него по пути, ощущая его силу. Ник занимался разными видами спорта, и это было видно.

Контраст между Ником и Джеком Рейнфордами был интересным. Хоть их разделяли десятки лет, они были в родстве, со схожими светлыми волосами, голубыми глазами и чертами, но были и отличия. Плечи Джека были шире, он дразнил улыбкой, вел себя расслабленно. Ник был тоньше, чуть выше, и он был полон кипучей энергии.

Ей нравились оба, но Ник интриговал ее сильнее.

Они повернули на тропу возле утесов, и Ник спросил:

— Как проходит обучение магии?

— Твоя мама — хороший учитель, и она хорошо объясняет основы, но мы не знаем, что делать с моими талантами, — сказала Ребекка. — Пока полезнее всего были уроки, как блокировать эмоции людей вокруг меня. Я удерживаю мысленно щит, чтобы не ощущать других, пока не захочу этого.

— Это важно для твоего таланта, — отметил Ник. — А чтение мыслей? Ты слышишь их четче теперь, когда пытаешься?

— Мысли намного сложнее. Я могу уловить намек на то, о чем думает человек, и порой я слышу слова или фразы. У многих разум — это путаницы. Это как пытаться прочесть суп из букв, — она скривилась. — Я не слушаю мысли, потому что не хочу вторгаться в личный мир каждого. Я не буду пробовать, если только не будет ситуации, когда они не думают о личном.

— Это спасает тебя от лишних знаний?

— С женщинами работает лучше. Мужчины все время думают о сексе, — возмутилась она.

Он испуганно посмотрел на нее.

— Надеюсь, ты не попробуешь читать мои мысли!

Она покраснела, жалея, что сказала такое. Но так и было.

— Я не пыталась читать ни тебя, ни кого-то еще в твоей семье. Это неправильно.

— Рад слышать, — сказал он. — Твоя сила тревожит, но она будет прекрасно подходить психиатру. Ты не меняла эмоции кого-нибудь еще?

— Девушке в школе, отца которой убили на торговом корабле, — призналась Ребекка. — Она была так расстроена, что не хотела жить.

— Я тебя понимаю. Ты забрала ее боль? — с интересом спросил Ник.

— Я не имела права так делать. Боль нужна, когда потерял того, кого любил, — Ребекка замолчала, не зная, как описать то, что она сделала. — Но я… отдалила ее от боли. Это сложно объяснить. Она все еще горюет, как и должна. Но уже не раздавлена потерей. Она уже может поддерживать маму и младших братьев.

— Ты правильно сделала, Ребекка, — тепло сказал Ник. — Как у тебя с Сильвией Кренделл?

Ребекка рассмеялась.

— Ты поверишь, что мы подружились? Мы с ней и Энди обедаем вместе каждый день. Сильвия очень умная, и у нее отличное чувство юмора, которое теперь не скрыто злобой.

— Молодец! — поразился Ник. — Тебе нужно вести записи дел, как врачу.

— Я так и делаю, — сухо сказала она. — С инициалами, а не именами. Мои родители — врачи, так что я знаю важность наблюдений и записей.

— Ты будешь потрясающим доктором.

— Надеюсь, — Ребекка замерла и поприветствовала корову на поле. Темно-коричневое создание было с белыми полосками на боках, чтобы машины не сбили корову, если она сбежит ночью. Было странно, что такое имело смысл.

Они добрались до земель аббатства и пошли между камней, которые разбросало, когда нацисты сбросили бомбы. Вход в Лабиринт был скрыт за развалинами стены.

Они пришли туда, Ник коснулся голубого пятна на краю, и каменная плита тихо отодвинулась, открывая ступени, ведущие во тьму. Ребекка ощутила трепет восторга при виде древней магии, двигавшей те камни. Она с детства верила в науку, так что все еще сложно верилось в магию. Но не когда доказательство было перед глазами.

Ник призвал в левую ладонь свет.

— Как у тебя с огнями мага?

Она сложила ладонь чашей, как он, представила сияние в руке. Появилась дрожащая искра, ее свет трепетал. Ребекка сосредоточилась, и свет стал уверенным, но меньше, чем у Ника.

— Похоже, в этом у меня нет таланта.

— Ты еще учишься, — он повел ее по туннелю. Когда он закрыл дверь, коснувшись голубого пятна, свет стал казаться ярче. — Но у всех магов свои способности. Они сильны в одном и слабы в другом.

— У тебя сильнее всего поиск, да?

— Да, и порой это удобно. Хотя не так впечатляет, как полет или магия погоды, — он стал спускаться. — Хотел бы я ходить в Лэкленд в прошлом и учиться с Нерегулярами. Они все знают больше меня в магии.

Они следовали по извилистому проходу, который вел к комнате с Зеркалом Мерлина. Каждый раз, когда Ребекка приходила сюда, она все больше ощущала древнюю силу портала. Она подозревала, что так можно было судить о развитии ее магии.

— Камень с посланием, — Ник подбросил свет мага в воздух, подхватил камешек.

— Что там?

Ник развернул бумагу, посмотрел на текст. Его лицо застыло.

— Ты была права про поход в 1804.

Он отдал Ребекке послание, и она вчиталась. Красивым ясным почерком было написано:

Ребекка, прошу, приходи. Твой развивающийся талант — то, что нам нужно. Дай знать, нужно ли мне прийти в твое время и отвести тебя сюда.

Тори.

Ребекка сглотнула. Она не ожидала такого.

— Думаю, лучше попросить Тори прийти за мной. У тебя есть карандаш?

— Не глупи, — фыркнул он. — Я тебя отведу. Тори должна это знать, но она же проклятая леди, так что не захотела предлагать такое.

— Ты на нее злишься? — удивилась Ребекка. Ник почти никогда не ругался. — Я думала, вы дружили.

— И дружим. Но мне не нравится, что они втаскивают тебя в их проблемы, — он поджал губы. — Их проклятые миссии всегда опасны.

Ее рот раскрылся.

— Исправь, если что не так, но разве не ты притащил Тори и остальных во Францию, захваченную нацистами? И при этом спас меня, мою семью и свою сестру? Не тебе жаловаться, когда они просят о помощи!

— Ясное дело! — он принялся расхаживать по комнате. — Но в этот раз ты в опасности. Я не против рисковать своей жизнью, но не твоей.

Она не знала, смеяться ли, вздыхать ли от его заботы, или просто закатить глаза. Она решила сказать:

— Николас, я ценю твою заботу, но я уже сталкивалась с опасностью. Мы живем в зоне войны. Я в долгу перед Нерегулярами, и моя жизнь меньше этого долга.

— Ты такая логичная! — процедил он.

Она сжала его запястье, мешая расхаживать.

— Ник…

Он повернулся к ней, глаза пылали. А потом обвил ее руками и поцеловал со всеми эмоциями, которые подавлял. Как-то раз ее целовал в саду соседский мальчик. Она не была впечатлена.

Это было совсем другим. Она старалась подавлять эмоции Ника, но теперь щит треснул. Он хотел ее так, что не описать словами, и она обвила его руками, поняла, что тоже хотела его. Их эмоции бушевали, их сила затмевала логику и здравый смысл.

Но секс был в этом потоке, и его отчаяние, нежность и страсть пугали ее. Она охнула и отпрянула, пятилась, пока не врезалась спиной в стену.

— Это плохая идея, — сказала она, кровь гремела в венах. — Нам нужно думать о пути в прошлое. Что мне надеть? Что взять? И как может помочь такой маг-новичок, как я?

Он не пошел за ней, а замер, сжимая и разжимая кулаки.

— Моя голова знает, что ты права, но сердце танцует от того, что ты относишься ко мне так же, как я к тебе.

Она хотела отрицать, но не было смысла. Он не поверит ей, когда она не верила себе.

— Ты мне не безразличен, но все остальное отличается.

— Знаю, потому я старался держаться в стороне, но было сложно. С первой нашей встречи я ощутил, что ты — Та самая.

Она уставилась на него.

— Не знаю, романтично это или жутко. Ты даже не знал меня.

— Не в том смысле. Но я ощутил, что на глубине мы связаны. Я ощущал это все время, знал, что вскоре эти чувства разгорятся. И из-за нависшей над тобой опасности я сорвался, — он тряхнул головой. — Хотел бы я, чтобы ты не была такой отважной.

— Не хотел бы, — сказала Ребекка. — Будь я трусихой, я бы тебе не понравилась.

— И снова ты говоришь голосом разума, — его заразительная улыбка озарила его глаза.

— Это часть меня, — отметила она. — Часть, которая тебе не очень нравится.

— Это не так! — он поймал ее за руку, но не стал притягивать к себе. — Мне нравится все в тебе. Нравится и восхищает меня. Даже твой голос разума.

Она осторожно убрала руку.

— Пора думать о путешествии во времени.

— Да. Но что насчет нас?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Мне еще даже не шестнадцать. У меня никогда не было парня. Я почти не целовалась. Я сбежала из Франции в чужую страну, и то, что тебе нравится суп с клецками из мацы, не значит, что религиозная проблема пропала. Я… не знаю, что дальше.

Он снова взял ее за руку, поцеловал ее ладонь и отпустил.

— Дальше мы пойдем в 1804. И мы перестанем делать вид, что между нами ничего нет, потому что долго мы так не протянем, — он пожал плечами. — А с остальным разберемся по ходу жизни. Я постараюсь не быть навязчивым. Если не будет получаться, скажи мне притормозить.

Но как Ребекка могла так сказать, когда Ник ослеплял ее разум? Он был прав. Они будут жить каждый день своих отношений. Они жили под одной крышей, так что будет сложно держаться далеко друг от друга. Они и не хотели. Она надеялась, что ее логика и голос разума не позволят ей поступить глупо.

— День за днем, — сказала она. — Миг за мигом. Но сейчас я прощу тебя найти карандаш, чтобы я смогла написать ответ Тори.

— Он у меня есть, — он вытащил тупой карандаш из внутреннего кармана.

Ребекка написала:

Ник приведет меня, как только мы сообщим об этом миссис Рейнфорд. Скоро увидимся. Нам нужно взять что-нибудь особенное?

Ник увидел послание, пока привязывал его к камню.

— Тори ужасно любит рыбу с картошкой, но вряд ли удастся это принести.

— Что ужасного в любви к этому блюду? — возмутилась она. — Ты сам меня сразу повел попробовать его!

Ник рассмеялся, и напряжение между ними пропало.

— Рыба с картошкой хороши для души, надеюсь, это всегда будет доступно. Я для похода в прошлое тебе стоит надеть штаны, если придется карабкаться по скалам или ползать по туннелям. Твои платья все равно будут неуместны там.

— У меня нет штанов.

— Мы что-нибудь тебе найдем, — он сжал между ладоней камень с посланием, закрыл глаза и представил, куда хотел его отправить. Зеркало замерцало серебром на другой стороне комнаты.

Ребекка вжалась в стену, боясь бушующей силы портала. Ник бросил камень. Когда он попал по зеркалу, серебро стало черным, и зеркало с камнем пропали.

— Пора домой, — он пошевелил бровями. — Ты говорила, что у тебя не было парня, намекая, что теперь он есть. Как твой парень, могу я держать тебя за руку по пути домой?

В ответ Ребекка протянула руку, и его теплые пальцы обвили ее ладонь. Они пошли к поверхности. Страсть и сильные эмоции обжигали ее.

Но держать Ника за руку было так правильно.

ГЛАВА 26

Миссис Рейнфорд была на кухне, готовила ужин, когда они вернулись из аббатства. При виде Ребекки и Ника она вытерла руки и повернулась к ним.

— Что случилось?

— Тори попросила Ребекку прийти в их время и помочь, — сказал Ник. — Я отведу ее. И ей нужно найти штаны.

Миссис Рейнфорд напряглась.

— Я этого боялась. Лучше бы тебе все еще везло, Николас Рейнфорд! Я жду вашего с Ребеккой возвращения целыми и невредимыми, потому что я не хочу объяснять ее родителям или твоему отцу, как все так обернулось.

— Ты мама на миллион, — с теплом сказал он.

Миссис Рейнфорд посмотрела на Ребекку.

— Ты выглядишь встревоженно. Ты не обязана идти.

— Я должна, — Ребекка сглотнула. — А переживаю я из-за того, что мы с Ником признались… в романтическом интересе друг к другу.

— Вовремя! Для того, кто столько лет учит детей, взаимный интерес был очевиден.

— Ты не против? — обрадовался Ник.

— Я не могу влиять на ваши чувства друг к другу, — миссис Рейнфорд была серьезна. — Но я переживаю. Вы живете в одном доме. Вы отправляетесь назад во времени в опасную миссию, что сблизит вас еще больше. Может, когда вы вернетесь, Ребекке стоит уехать к ее семье.

— Нет, мам! — ужаснулся Ник. — Ладно наши чувства, но Ребекке нужно учиться магии, этого она не получит в Оксфорде.

— Она быстро учится, и я смогу с ней связываться, если нужно, — миссис Рейнфорд покачала головой. — На войне просто забыть о завтра и жить сегодняшним днем, а юные страсти обжигают особенно сильно. Прошу, пообещайте мне, что будете думать головой и хорошо себя вести. Будущее не определено, но оно у вас будет, так что не разрушьте его в пылу момента.

— Обещаю, — едва слышно сказала Ребекка.

— Ник? — сказала миссис Рейнфорд.

— Обещаю, — он криво улыбнулся маме. — Даже если я забываю о чести джентльмена, я знаю, что ты с меня кожу снимешь и бросишь в канал, если я наврежу Ребекке.

— Ты прав! — с чувством сказала его мама. Она повернулась к плите и сказала. — Вам нужно хорошенько поесть перед отправлением в прошлое, так что пора ужинать.

Конечно, Ник любил маму. Она была очень умной женщиной.

* * *

Ребекка быстро приготовилась к грядущему. Полли одолжила ей штаны и теплый вязаный свитер под рубашку. Добавив куртку, шапку и прочные ботинки, она ощутила себя готовой забираться на утесы и деревья, если нужно.

Она написала письмо семье, надеясь, что его не придется отправлять.

Дорогие мама, папа, Джоэл…

Не вините миссис Рейнфорд за то, что отпустила меня в опасное путешествие. Вы знаете, почему я должна была ответить на этот зов. Если я не вернусь, знайте, что я любою вас всем сердцем.

Шалом, Ребекка

Она написала и письма для Энди, доктора Гордона и Сильвии Кренделл. Сильвии нужно было знать, что Ребекка ценила их короткую дружбу. В записках были извинения, что она не попрощалась лично, но семейный долг звал ее. Это было почти правдой.

Все трое Рейнфордов ждали ее внизу. Уже стемнело, и они мало говорили, пока шли к аббатству. Они вчетвером создали огни магов, пройдя в Лабиринт, у Ребекки сияние было самым слабым. Она не знала, могла ли повлиять на спасение Британии от Франции.

Она хотя бы попробует помочь. Она хоть будет рада увидеть Тори и остальных.

Они добрались до комнаты с зеркалом, в огни озарили два больших и неровных свертка посреди пола.

— Слишком большие для камней с посланиями, — сказала Полли, подняла один и немного развернула.

Внутри было что-то твердое и белое. Полли робко коснулась его, потом поскребла ногтем и облизнула палец.

— Сахар! — обрадовалась она. — Мы сможем испечь тебе чудесный торт тебе на день рождения в следующем месяце, Ребекка, — она с опаской посмотрела на маму. — Ты же не считаешь это черным рынком?

Ее мама рассмеялась.

— Я считаю это щедрым подарком от друзей. Я тоже люблю сладкое, ты знаешь.

Полли опустила два свертка с сахаром у выхода и посерьезнела. Ник повернулся к той части комната, где незримо пылало зеркало. Он поднял правую руку и сосредоточился. Энергия портала собралась, зеркало замерцало, появилось и манило, но с угрозой.

Пора было прощаться.

— Миссис Рейнфорд, Полли, — Ребекка быстро обняла каждую. — Спасибо, что приняли меня в семью.

— Спасибо, что так быстро стала еще одной дочерью, — прошептала женщина.

Полли крепко обняла ее.

— Когда меня ждут захватывающие путешествия во времени?

— Для этого тебе нужно хотя бы подрасти до пятнадцати лет, — сказала Ребекка с кривой улыбкой. — Так говорится в книге «Правила приключений».

— И тебе придется идти без брата, — сказала миссис Рейнфорд. — Я все еще не оправилась от ужаса, когда вы оба поплыли в Дюнкерк.

— Но мы вернулись с победой, мам! — Ник обнял маму. — И вернемся снова.

— Ловлю на слове, — строго сказала миссис Рейнфорд, но отпустила Ника со слезами в глазах. — Ребекка, присмотри за ним. Юноши забывают, что они смертны.

— Я постараюсь.

— Идем, Ребекка, — Ник бодро улыбался, но взгляд был серьезным. Путешествие во времени нельзя было воспринимать легко. — Это будет неприятнее перехода из Франции сюда. Тебе покажется, что тебя разрывает на кусочки, но не переживай. Ты останешься целой.

— Это так утешает, мистер Рейнфорд! — Ребекка взяла его за левую руку и крепко сжала. Она не хотела даже думать о возможности потеряться во времени.

Он бодро улыбнулся.

— Не переживай. Я в этом почти так же хорош, как Тори.

— Все еще не успокоил! — улыбка Ребекки была натянутой, и она понимала, что могла не вернуться в свое время и место. Но Ник так уже путешествовал, и она доверяла его силе и заботе. — Ведите, мистер Рейнфорд!

Сквозь их сжатые руки она ощущала, как усилились магия и концентрация Ника. Воздух в комнате сгустился от магии и опасности.

Ник протянул свободную руку к мерцающему зеркалу, и их вдруг утащило в ад. Ребекка хотела кричать, но голоса не было, как не было и сил, осталось лишь отчаяние…

Она резко пришла в себя. Она поняла, что была на коленях на холодном камне, а ее тело сжалось и дрожало. Стояла кромешная тьма, пока не появился свет мага, озаривший пустую каменную комнату.

— Ребекка, ты в порядке? — тревожно спросил Ник возле ее уха, его рука окутала ее теплом и силой.

— Ты сказал, что будет плохо, но было хуже, чем я представляла, — с дрожью сказала она. — Теперь ясно, почему никто не путешествует без повода!

Он обвил ее руками и прислонил ее голову к его плечу.

— Со временем становится немного легче.

— Легче, или ты знаешь, чего ожидать?

Ник рассмеялся.

— Вечный ученый. Может, я просто становлюсь опытнее. Я знаю, что, чем дальше прыгнешь во времени, тем тяжелее переход. В конце пути мы всегда уставшие и голодные, так что лучше брать с собой еду, — он обнял ее крепче. — На тебя могло подействовать сильнее, потому что ты все еще слишком худая после плена. Я взял хлеб и сыр. Будешь?

— О, с радостью!

Ник создал еще свет мага, подбросил оба огонька в воздух, чтобы освободить руки и открыть сумку, которую принес. Он вытащил бумажный сверток.

— Хороший английский чеддер и немного халы с шабата.

Он карманным ножиком отрезал толстые куски сыра и хлеба, сделал открытые бутерброды. Он отдал первый Ребекке, и она чуть не проглотила его целиком. Ник отдал ей второй и стал готовить один себе.

На третьем бутерброде она стала медленнее жевать, уже не дрожала от шока. Ребекка огляделась, заметила, что была в знакомой каменной комнате.

— Мы попали в правильное время?

— Думаю, да. У меня будто появились внутренние часы, и они говорят, что мы там, где хотели быть, — он указал на белые стены. — Хотя сложно сказать. Эта комната толком не изменилась.

Он доел третий бутерброд.

— Ты можешь идти? Нам нужно добраться до центральной комнаты. Если там никого сейчас нет, мы подождем. И кто-нибудь из Нерегуляров придет.

Ребекка поднялась на ноги, все еще слабая после перехода сквозь зеркало.

— Если там никого нет, я смогу поспать пару часов? Могу даже на холодном полу.

Ник обвил рукой ее талию, чтобы она не упала.

— Не придется. Там есть старые диваны и кресла, так что ты сможешь поспать с удобствами. Хотя мебель тут не такая мягкая, как мы привыкли.

Ее любопытство ожило.

— И как там в другом времени? Наверное, сильно путает?

— Я не выходил ни разу из Лабиринта, — он улыбнулся, они вышли из комнаты. — Надеюсь, в этот раз удастся.

— Тебя подстрелили нацисты, а теперь ты хочешь получить пулю французов? — сухо спросила она.

— Я не против, если они плохо целятся.

Шаги зазвучали в туннеле перед ними, и через миг из-за поворота выбежала невысокая и быстрая леди Виктория Мансфилд. Хоть ее платье доставало до лодыжек, ее скорость впечатляла.

— Вы здесь! — воскликнула Тори. — Я ощутила вспышку энергии зеркала, когда вы прибыли. Я так рада вас видеть!

Ник отпустил Ребекку и обнял Тори.

— Как хорошо вернуться! В этот раз вы выпустите меня из Лабиринта?

— Конечно! — Тори повернулась и поймала Ребекку за руки, вгляделась в нее. — Как ты? Первый переход во времени особенно сложный.

Ребекка скривилась.

— Это преуменьшение! Но Ник привел меня целой.

— Ты хорошо выглядишь. Уже не такая тощая, как была, — Тори нахмурилась. — Но ты холодная. Дай-ка я тебя согрею магией очага.

Ребекка не понимала, как замерзла, пока тепло не потекло в ее тело, принося уют каждой клеточке уставшего тела.

— Хотела бы я так уметь! Магия очага, значит?

— Да, магия очага — несколько связанных способностей, которые позволяют управлять температурой и хозяйством, — объяснила Тори, отпуская руки Ребекки. — У многих женщин есть немного этой магии. У мужчин такое встречается редко. Синтия очень сильна в магии очага. Мы можем научить тебя, пока ты здесь.

— Я была бы рада.

Они пошли по коридору, и Тори спросила:

— Тебе нравится жить в Англии?

— Мне не нравится жить вдали от семьи, но Рейнфорд были чудесными, и я рада снова быть в школе, — Ребекка нахмурилась. — Но я не знаю, как новичок может помочь вам.

— Может, ты и не сможешь, — серьезно сказала Тори. — Но мы в отчаянии, ведь время на исходе.

ГЛАВА 27

Лэкленд, 1804

Когда Тори в последний раз видела Ребекку, девушка была тощей, измученной месяцами плена и их опасным побегом. Теперь Ребекка была стройной, собранной, ее темные волосы были гладкими, а большие серые глаза — мудрыми не по годам.

Тори ощущала, что магия Ребекки стала намного сильнее после сосредоточенного обучения. Это не означало, что она была в силах изменить решение диктатора, но… это было поводом надеяться.

Они прошли в центральную комнату, где десятки Нерегуляров работали группами по шесть человек. Тори объяснила:

— Как видите, это ночь занятия, но мы приостановили обычные уроки, а поддерживаем чары, которые помогают отогнать Францию.

Ребекка нахмурилась.

— Я ощущаю сильное давление. Будто… невидимые силы перетягивают канат.

— Именно так, — Тори осмотрела комнату, поймала взгляды Алларда и Элспет, Синтии и Джека. — Вам нужно перед нашим собранием поесть или попить?

— Мы съели хлеб с сыром, как только попали сюда, но я бы выпил чаю, — сказал Ник. — И если тут выпечка миссис Рейнфорд, я был бы рад и этому. Ребекка, будешь?

Ребекка кивнула.

— Да, если можно.

Тори повела их по комнате. Почти все работали над чарами, и комната была необычно тихой. Многим Нерегулярам придется скоро вернуться в школу, но их помощь позволила магам, которые обычно держали чары, отдохнуть несколько часов. Лучшие ведьмы очага в группе по очереди готовили чай и еду для уставших магов. Алиса, одна из самых сильных ведьм очага, за минуты принесла им чайник горячего чая.

Учителя и Нерегуляры, путешествовавшие во времени, обступили Тори и ее гостей, стали приветствовать ребят. Тори познакомила их, и мисс Уитон сказала:

— Я так рада нашему знакомству. Давайте перейдем в комнату переговоров, чтобы не мешать тем, кто работает над чарами.

Все, кто хотел чай и печенье, получили их, и группа перешла в комнатку сбоку, которую использовали для особых проектов и обсуждений. Внутри был круглый стол, десяток стульев и старый диван. Ребекка опустилась рядом с Тори, Ник — с другой стороны от нее. Она выглядела подавленно.

Все устроились, и Тори сказала:

— Ник и Ребекка, я опишу, что происходит, — она рассказала об отрядах Франции и их кораблях, и как французы проверяли защиту Британии небольшими попытками вторжения. Потом мистер Стефенс рассказал про чары, которые становились все тоньше от постоянного натиска магов Франции и могли вот-вот рассеяться.

Ребекка и Ник внимательно слушали. После объяснения ситуации Ребекка сказала:

— Звучит ужасно, но как я могу это изменить?

— Мы надеемся, что ты заставишь Наполеона передумать насчет вторжения в Англию, — сухо сказала Тори.

Ребекка охнула.

— Вы с ума сошли! Как я могу такое сделать? Особенно с человеком за Ла-Маншем!

— Когда ты описала, как смогла менять разумы своих одноклассниц и пилота, ты упомянула, что касалась их, — сказала Элспет. — Мы проведем тебя в лагерь французов, чтобы ты коснулась Наполеона и изменила его амбиции.

Ребекка спросила с белым лицом:

— Ты отнесешь меня туда по воздуху, Тори?

Вместо нее ответила Синтия:

— Мы нарядимся как куртизанки и пройдем в лагерь, сообщив, что пришли развлечь Бонапарта. Магия иллюзии изменит нам вид. Элспет потом отключит Наполеона, а Тори будет усиливать нашу магию, чтобы мы смогли достичь задуманного, а ты убедишь Наполеона, что ему лучше пойти на Россию.

— Россию? — тихо спросила Ребекка.

— Или Австрию. Или Индию. Или Китай, — Синтия пожала плечами. — Только подальше отсюда.

— Ты красивая, так что сможешь выглядеть соблазнительно, — Ребекка нахмурилась. — Но я школьница, и я так выгляжу. Вряд ли я смогу убедительно сыграть соблазнительницу.

— Не недооценивай мою магию иллюзии, — хитро улыбнулась Синтия. — Посмотри на Элспет.

Все взглянули на Элспет, которая со своим маленьким размером и платиновыми волосами всегда напоминала сахарного ангела. Под влиянием магии Синтии она стала соблазнительной блондинкой.

Ребекка и Ник охнули.

— Беру свои слова обратно, — сказала Ребекка, пялясь. — Если ты смогла Элспет сделать такой, то и на мне сработает. Но… заставить Наполеона передумать?

В голову Тори пришла мысль.

— Я не подумала об этом, потому что тут все ненавидят Наполеона за его поступки, но ты — француженка. По крайней мере, была пару недель назад. Тебя не беспокоит, что мы просим тебя биться против твоей родной страны?

— Это ощущается странно, — признала Ребекка. — В школах Франции нас учат, что Наполеон Бонапарт — великий герой. Что он был очень силен, смог изменить закон и правительство Франции, а еще лицо Европы, пока другие страны не объединились как шакалы и не убили его. Его могила — красивый памятник в Париже.

— Я слышу «но» в твоем голосе, — сказала Тори.

— Он помог Франции подняться, сделал много хорошего для страны, но он тоже был тираном. Как Гитлер, — Ребекка поджала губы. — А я презираю тиранов. Англия укрыла меня и мою семью, и я буду защищать Англию в своем времени или прошлом.

— Умница, — тепло сказал Ник.

Судя по взгляду Ребекки на него, взаимная симпатия, которую Тори уловила с самого начала, быстро развивалась. Она улыбнулась на миг, а потом сказала:

— Самый важный вопрос в том, хватит ли мощи твоей магии, чтобы изменить разум такого сильного человека, как Бонапарт. Нам нужно проверить твои способности, а потом рисковать шеями среди армии Бонапарта.

Ребекка скривилась.

— Здесь шеями рискуют в прямом смысле? Франция всего десять лет назад перестала возить людей на гильотину.

Мистер Стефенс кивнул.

— У революции есть неплохие цели и идеалы, но она повернула к ужасу, и теперь все в руках тирана, который хочет завоевать мир.

— Не завоюет, потому что мы помешаем! — сказал Джек.

— У нас много работы до похода во Францию, — сказал Аллард. — Нам нужно найти ближайший к нему портал и получить карты Болоньи. Элспет, тебе нужно увидеть как можно больше информации о том, как найти Наполеона в его лагере.

— Поможет моя способность поиска, — сказал Ник. — Возле лагеря я смогу найти Бонапарта без проблем.

— Полезная сила, — мисс Уитон прикрыла зевок. — Думаю, на сегодня хватит. От нас не будет толку, если мы утомим себя.

— Ребекка и Ник, вы останетесь с нами, пока вы тут. Так вы увидите мир вне школы. Ребекка, ты можешь работать с моей мамой. Она сильная и хорошо обучает.

— И она — очень хорошая ведьма очага, Ребекка, — сказала Тори. — Пока ты там, сможешь узнать от нее основы этой магии.

— После зеркала ощущения, будто по тебе прошелся бык, так что я сбегаю домой за телегой, чтобы вам не пришлось идти, — сказал Джек.

— Это было бы мило, — Ребекка утомленно улыбнулась. — Хотя я могу уснуть тут на диване.

— У нас дома будет намного удобнее, — Джек поднялся на ноги. — Мы закончили, так что я пойду за телегой. Скажите сестре, что я скоро вернусь, и она поедет с нами.

Джек ушел, Ребекка прикрыла ладонью зевок.

— Я отдохну тут, пока Джек не вернется.

— Устраивайся на диване, — предложила Тори. — Тут есть покрывало, чтобы не мерзнуть. Ник, ты хочешь отдохнуть?

Он покачал головой.

— Мне переход дался не так тяжело, так что я лучше поговорю с вами.

Он вышел, а Ребекка сжалась на боку на диване. Тори накрыла ее покрывалом.

— Спасибо, что пришла, — тихо сказала она.

Глаза Ребекки открылись, серый взгляд был ясным.

— Я знала, что приду.

— Да, но я все равно благодарна. Отдыхай, — Тори пошла к двери. Она впервые за эти дни ощущала надежду.

ГЛАВА 28

Ребекка едва помнила путь к ферме Рейнфордов. Когда Джек вернулся, она познакомилась с его сестрой Рейчел, которая была на год или два младше Ребекки, но почти одного с ней размера. Рейчел пообещала одолжить ей вещи.

После долгой прогулки по туннелю они вышли в небольшой роще, где ждала простая крытая телега с терпеливым пони. Они забрались внутрь, и Ник обвил Ребекку рукой. Она сразу уснула, хоть ни разу до этого так не каталась. Ей нравилось спать с его руками вокруг нее.

Ферма была большой, впечатляла, хоть Ребекка успела увидеть лишь край. Мама Джека, Лили, была невысокой и невозмутимой. Она одолжила Ребекке фланелевую ночную рубашку и уложила гостью на чудесную перину. Рейнфорды были гостеприимными и в этом веке.

Закрыв часть разума, которая кричала, что ее ждал поход к Наполеону и попытка убедить его не захватывать Англию, Ребекка зарылась в перину и спала как камень.

Когда она проснулась утром, было слишком серо, чтобы угадать время, но она подозревала, что уже было не раннее утро. Она приподнялась на кровати. Прошлой ночью у нее не было сил обращать внимание, но сегодня она осмотрела ночную рубашку, которую ей дала Лили Рейнфорд. Ткань была светлой, поношенной, но очень чистой.

Она перевернула край и посмотрела на мелкие стежки. Ее поражало то, что все это сделано вручную. Она еще ни разу не носила вещи, пошитые чьими-то руками.

Как долго было шить ночную рубашку вручную? У нее не было даже вариантов ответа.

Ребекка спустилась с высокой кровати и обнаружила, что пол ледяной. Ник говорил, что они должны были прибыть ранней весной. Холодно.

На шкафу висело зеркало, и Ребекка посмотрела на свое отражение. Ее темные волосы длиной до плеч были короче, чем у девушек в этом времени, но больше ничто не выдавало в ней девушку из будущего.

Ночная рубашка была красиво расшита синими цветами и зелеными листьями. Она коснулась цветка, впечатленная качеством. Но большое количество времени для пошива даже простой одежды означало, что у большинства людей было мало вещей. До появления нацистов у Ребекки был целый шкаф обуви и одежды. В это время только богатые могли много себе позволить.

Прозвучал стук в дверь, и голос негромко позвал:

— Ребекка, это Рейчел. Ты проснулась?

Ребекка в ответ открыла дверь.

— Доброе утро, Рейчел. Еще ведь утро?

— Да, — рассмеялась Рейчел. — Туман должен пропасть, и будет солнечный день. Наверное.

Сестра Джека была в платье из плотной синей ткани, которая выглядела удобной. Ее светлые волосы были собраны в аккуратный пучок у ее шеи. На ее плечах была серо-голубая шаль с узором, одежда висела на ее левой руке.

— Может, тебе пригодится эта одежда? Я завидую тому, что ты смогла прийти в мужской одежде, но здесь ты в штанах за местную не сойдешь.

— Спасибо. Прошу, заходи, — Ребекка отошла, пропуская Рейчел. — Я так поняла, что Джек — лучший маг погоды в округе. У тебя такие же силы?

Рейчел прошла и опустила вещи на кровать.

— Нет. Кроме леди Синтии, все сильные маги погоды — мужчины. Хотя Джек сказал, что сестра Ника, Полли, тоже с талантом погоды. Я могу предсказывать погоду, но это не так полезно, как создавать ее! Сильнее всего у меня магия ведьмы очага, которая полезна, но не так интересна.

— Я надеюсь узнать тут о магии очага, — сказала Ребекка. — У Рейнфордов двадцатого века ее нет.

— Мама всех учит. Она согревает этот дом всю зиму.

— Чудесная способность, — сказала Рейчел, думая, как холодно было в тесной камере во Франции.

— Я не понимала, как это чудесно, пока не осталась у подруги, где этой магии не было! — Рейчел встряхнула платье, которое принесла. Оно было с длинными рукавами и из мягкой светло-серой ткани. — Это должно подойти. Ты понимаешь нижнее белье, которое идет с ним?

— Я начинаю понимать глубины своего неведения, — призналась Ребекка. — Тебе придется начать с основ.

— Это повседневная одежда, она без сложностей, — сказала Рейчел, раскладывая вещи по отдельности. — Утреннее платье закрепляется спереди, так что тебе не нужна помощь, чтобы его надеть. Я принесла нижнее платье, корсет и панталоны, потому что холодно, а еще чулки и шаль.

Ребекка посмотрела на корсет, набитую ватой вещь с косточками и шнурками спереди. Он начинался на талии, покрывал тело и поддерживал грудь, а еще закреплялся за плечи.

— Это над или под нижнее платье? И как крепко затягивать шнурки?

— Корсет идет поверх нижнего платья, а затягивай шнурки так, чтобы корсет держался, но не так, чтобы тебе было неудобно. Многие корсеты завязываются сзади, но мне нравится, когда шнурки спереди, чтобы я могла сама с ними справиться, — Рейчел подняла коричневые сапоги высотой до лодыжек. — Я из них уже выросла, но твои ноги меньше моих, так что, если повезет, они налезут.

Ребекка растерянно посмотрела на сапоги. Они были из плотно сплетенной ткани, зашнуровывались до лодыжек.

— Какой правый, а какой левый?

Рейчел удивилась.

— Разницы нет, но я обычно ношу этот на правой, а этот на левой, и они стали принимать форму ног.

Сколько времени пройдет, и башмачники начнут делать обувь для правой и левой ноги? Ребекка так много не знала!

Рейчел сказала:

— Если нет вопросов, встретимся внизу, на кухне. За этой дверью повернешь налево, доберешься до лестницы, спустишься, и справа будет кухня.

— Приключение начинается, — улыбнулась Ребекка. — Надеюсь, я скоро спущусь.

— Кстати, моя мама подумала, что тебе лучше представляться как Ребекка Уайт, раз это английская версия твоей фамилии, — сказала Рейчел. — Ты не против?

— Нет. Я не хочу привлекать внимания, — сказала Ребекка. — Магия тут принята, но я не хочу объяснять путешествие во времени.

— Не знаю, можно ли такое объяснить, — сказала Рейчел. — Это просто есть.

— Тебя не обижает, что твой брат и остальные побывали в приключениях? — спросила Ребекка.

— Там опасно! — сказала Рейчел. — Если я буду нужна, я пойду. Приятно работать с чарами, ведь это важная работа. Но у меня нет такой силы, как у них. И они хорошо работают вместе. Во многом благодаря Тори. Ее способность соединять разные энергии сделала их командой с впечатляющей общей силой. Я завидую их близости, но не опасности!

— Я сама не рада опасности, — отметила Ребекка.

— Они не только сильны, — сказала Рейчел, покидая комнату. — Им везет.

Ребекка смогла одеться почти без проблем. Никаких молний, кучи мелочей, которые нужно завязать. Она оставила трусы из двадцатого века, потому что без них было бы странно. Другая одежда легко налезла, и корсет оказался удобным и добавлял слой тепла.

Платье было в красивом стиле ампир, который носили все в этот период. Пояс был под грудью, и юбка ниспадала оттуда до лодыжек. Бесформенные полусапожки ощущались странно, но хотя бы не вызывали зуд.

Надеясь, что все не развяжется и не упадет к ее лодыжкам, Ребекка пошла вниз по лестнице. Дом был красивым, с хорошей мебелью и красивым видом на море с одной стороны и на пышную ферму — с другой. Рейнфорды не были аристократами, как ученики аббатства, но они все же были богатыми.

Рейчел и миссис Рейнфорд пили чай с приятной полной женщиной в фартуке. Миссис Рейнфорд сказала:

— Доброе утро, Ребекка. Ник и Джек изучают карты в библиотеке. Это миссис Брюстер, наш повар. Будь с ней очень вежливой, ведь такую хорошую повариху потерять нельзя! Миссис Брюстер, это Ребекка Уайт, которая останется у нас на пару дней.

— Тебя нужно откормить, дитя, — миссис Брюстер допила чай и встала. — У меня есть отличный бекон и картофель, которые я пожарила заранее. И я добавлю к ним пару яиц.

Об этой сложности Ребекка не подумала.

— Простите, — виновато сказала она, — но я не ем свинину в любом виде и моллюсков.

— Они плохо перевариваются у тебя? — удивилась повариха.

— Нет. Я еврейка, это запрещено моей религией, — объяснила Ребекка. — К сожалению, я не могу есть ваш вкусно пахнущий бекон.

Мисси Брюстер с сочувствием цокнула языком.

— Бедняжка! Я сделаю тебе яичницу с сыром и поджаренным хлебом.

— Тебе нельзя бекон? — улыбнулась Рейчел. — Я бы сказала, что мне жаль, но зато теперь я могу попросить миссис Брюстер отдать мне кусочки, которые она отложила для тебя.

— Пока мы ждем твой завтрак, расскажи о твоей магии, — сказала миссис Рейнфорд. — Насколько я слышала, она редкая и необычная.

Ребекке понравилось, что ее религия не оказалась для них проблемой.

— Я сама еще не всю ее поняла, — призналась она. — Но я делала такое.

Она описала произошедшее с Сильвией Кренделл и немецким пилотом, и заканчивала, когда миссис Брюстер принесла тарелку с пышным омлетом с травами и сыром, жареной картошкой и тостом и поставила перед ней. Поняв, что она снова умирала от голода, Ребекка сказала:

— Прошу прощения… — и напала на еду.

— Нам нужно найти человека, которому можно изменить взгляд на жизнь, — задумчиво сказала миссис Рейнфорд.

— Может, викарий? — предложила Рейчел. — С ним в последнее время довольно сложно.

— Ах, отличный выбор. Ребекка, когда доешь, мы навестим мистера Эндрюса.

Ребекка проглотила кусочек омлета.

— А что у него аз проблема?

— У меня есть подозрения, но я хочу послушать твои варианты.

Ребекка вдруг стала меньше ощущать голод.

— А если я не смогу повлиять на его разум? От меня не будет проку.

— Мы придумаем что-нибудь еще, — мисси Рейнфорд похлопала Ребекку по руке. — Нет повода переживать. Думай о том, что ты увидишь в прошлом! Уверена, тебе будет интересно.

Ребекка знала, что она была права. Но она лишь надеялась, что не сделает ничего глупого по ошибке.

ГЛАВА 29

— Деревня сейчас намного меньше! — воскликнула Ребекка, пока шла с Рейнфордами в Лэкленд. Она посмотрела на церковь Святого Петра у воды и сказала. — Думаю, это не удивительно, но знакомые черты, как башня церкви и гавань, смотрятся странно, когда столько еще не построено.

Рейчел отметила:

— Пока что зеркалом путешествовали только из-за срочных проблем. Но было бы мило просто пройти сквозь него, чтобы посмотреть на другое время.

— Временной туризм? — Ребекка поежилась. — Ты не захочешь проходить сквозь зеркало без хорошего повода!

— Все, кто это делал, так говорят, — заметила миссис Рейнфорд. — Мне хватает слушать впечатления других и оставаться в своем времени. Давайте остановимся у церкви, — она замерла. — Тебе можно в христианскую церковь, Ребекка?

— О, да, это не проблема, — Ребекка прошла за Рейнфордами в здание. Красивые окна с витражами пропускали свет разных цветов. В 1940 эти окна вытащили и убрали туда, где их можно было уберечь от бомб нацистов. Но церковь все равно источала умиротворение веков служб. Семейная синагога Ребекки во Франции ощущалась похоже.

— Мистер Эндрюс, наверное, в доме священника, если не слушает прихожан, — сказала миссис Рейнфорд, пока вела девочек сквозь дверь сбоку. Ряд деревьев отделял двор церкви от крупного каменного дома.

Они пошли по неровной тропе, соединяющей церковь с домом, и Ребекка увидела молодую женщину с ребенком на руках, сидящую на скамье в саду, она рассеянно смотрела на море внизу.

Миссис Рейнфорд сказала:

— Это жена викария. Давайте поздороваемся, — она крикнула. — Здравствуй, Мэри! Греешься на солнышке?

Молодая женщина подняла голову. Она была довольно милой, с бледным овальным лицом, золотистыми волосами, собранными в строгий пучок у шеи, и голубыми глазами, покрасневшими от слез. Она постаралась улыбнуться.

— Лили, Рейчел, рада вас видеть.

Тактично игнорируя следы слез, миссис Рейнфорд сказала:

— Мэри, это Ребекка Уайт, дочь моей школьной подруги. Она приходит в себя после лихорадки, так что приехала к нам подышать морским воздухом.

Мэри и Ребекка поздоровались, и миссис Рейнфорд склонилась к ребенку, которому было полтора года на вид. У малышки были золотистые кудри, розовые щеки и ангельская улыбка.

— Как моя крестница поживает? — проворковала она, щекоча горло девочки, словно та была котенком. — Как мисс Фелисити?

Девочка радостно засмеялась.

— Тетя Лили! Рей-шель! — ее произношение было не самым хорошим, но она выглядела счастливо.

— Она такая красивая! — воскликнула Ребекка. — Можно ее подержать?

— Если хочешь. Она уже тяжелая.

Ребекка подхватила Фелисити, задев при этом руку Мэри. Печаль, смятение, любовь и тоска по доброму мужу, за которого она вышла замуж, и который теперь с презрением отворачивался от нее.

Страдания жены точно были связаны с проблемами мужа, и Ребекка поболтала немного с Фелисити и вернула ребенка. А потом она и Рейнфорды попрощались и пошли к дому.

Юная горничная отвела их к кабинету викария. Мистер Эндрюс был не меньше, чем на пятнадцать лет старше жены, тощий, с мрачным взглядом. Он встал и вежливо поприветствовал гостей, а Ребекка подумала:

«Он просто в аду».

Она ощущала его боль, хоть не знала причину. Ребекке нужно было узнать больше, и она протянула руку, когда миссис Рейнфорд представила ее.

— Рада знакомству с вами, мистер Эндрюс. У вас такая красивая церковь!

Он удивился желанию девушки пожать руки, но не возражал.

— Я лишь слуга в ней, — сказал он, напрягшись. — Она принадлежит Богу.

Их руки соприкоснулись, и Ребекка ощутила волну отчаяния, что чуть не сбила ее.

«Церковь принадлежит Богу и Лэкленду, а я недостоин их».

Его вера была сломлена. Но почему?

Она проникла глубже в его разум, оказалась во тьме сомнений и терзаний. И в центре была его жена. Его красивая жена, которую он отчаянно любил, но которой не доверял. Дочь, которую он обожал, но она была не его.

История сама проступила из сплетения боли. Мэри соблазнил юный любовник и убежал в армию. В ужасе, боясь, что она беременна, и что ее семья выбросит ее из дома, она пошла к викарию просить о помощи и утешении.

Мистеру Эндрюсу всегда нравилась красота Мэри, но со стороны. Но пока она плакала в его руках, он увидел в ней молодую и отчаявшуюся женщину. Ей нужна была забота мужчины, и он давно хотел прогнать одиночество, найти любящую спутницу.

Он внезапно предложил брак. Он не только хотел ей помочь, но и его звали Джозеф. Не совсем осознавая это, он сопоставил себя с библейским Иосифом, который из сострадания женился на юной Марии, чтобы спасти ее от укоров и возможной смерти, когда обнаружилось, что она беременна.

Но в Библии отцом ребенка был Бог, а Джозеф Эндрюс был слишком человечен. Не зная, беременна ли она, они быстро поженились, чтобы не бросилось в глаза, если ребенок появится на свет рано. За несколько счастливых месяцев они робко влюбились друг в друга.

Но потом родилась Фелисити, и викарий невольно смотрел на лицо малышки, искал черты другого мужчины. Его стали поглощать ревность и ужасные видения его жены с любовником. Он уже не доверял Мэри, и его терзали кошмары, как она уходит от него к другому мужчине.

Лишившись веры в нее, он потерял веру в себя и своего Бога. Все из-за ревности.

От волны жутких эмоций Ребекка пошатнулась. Викарий нахмурился.

— Вы в порядке, мисс Уайт?

Она сжала его руку, чтобы не упасть, и чтобы добраться до его поврежденного духа.

— Я… у меня просто закружилась голова.

С чего начать исцелять такую глубокую боль? Она послушалась инстинкта и сказала:

— Миссис Рейнфорд, Рейчел, пожалуйста, покиньте комнату. Мне нужно поговорить с мистером Эндрюсом.

Они удивились, но послушно ушли, а викарий смотрел на Ребекку, словно она была безумной, а то и опасной.

— Вы хотите обсудить свою проблему?

Ребекка покачала головой.

— Я пришла сюда сегодня, чтобы сказать, что ваша жена любит только вас, — она вливала исцеляющий свет в него, пытаясь прогнать его ревность и сомнения. — В ее сердце нет другого мужчины. Дайте ей любовь, которой она заслуживает, и другой и не появится.

Он отпрянул от нее, лицо исказила боль.

— Как вы смеете говорить такое! Моя жена жаловалась на меня?

— Она мне ничего не сказала, мистер Эндрюс. Я заметила боль в вашем браке, потому что я маг и целитель разума, — она не верила до этого момента. — Вы хороший человек, но позволили беспочвенной ревности уничтожить лучшее в вашей жизни. Простите себя, и ваша жена и ваш Бог простят вас.

Он сжался на стуле, уткнулся лицом в ладони, задрожал от всхлипов.

— Я уже не могу прощать! — с отчаянием сказал он. — Я тону каждый день во тьме.

Она коснулась его плеча легонько, он и не заметил, а Ребекка направила больше исцеления и надежды. — Разве Иисуса не зовут светом мира? Разве его не послали сюда рассеять мрак? Как викарий, вы точно помогали другим увидеть этот свет. Замрите и позвольте божественному свету озарить вашу душу.

Она продолжала посылать исцеление, понимая, что эта ее сила точно была божественной. Хоть их с викарием вера отличалась, источник был одним, и ей повезло передавать исцеляющую силу для нуждающихся. Она мысленно помолилась, чтобы мистер Эндрюс нашел покой, который позволил бы его душе переродиться.

Он застыл, и она ощущала перемену в его энергии. Тьма рассеивалась, забирая его отчаяние и ненависть к себе. Ребекка отошла от него.

Он поднял голову и с дрожью спросил:

— Вы — ангел?

Она улыбнулась и покачала головой.

— Всего лишь маг, мистер Эндрюс, еще и неопытный. Но я стараюсь научиться направлять силу исцеления от высшей силы.

— Вы хорошо учитесь, мисс Уайт, — он вытащил платок и протер глаза. — С вашей помощью я нашел путь к Богу и к себе.

— Я очень рада слышать это, — тихо сказала она.

Викарий поднялся на ноги.

— Фелисити, — робко сказал он. — Она — моя дочь? Или другого мужчины?

— Это важно? — тихо спросила она.

Его лицо переменилось, сомнения пропали.

— Нет. Она — моя любимая дочь, от кого бы она ни была, — он улыбнулся, и его лицо изменилось. — Спасибо, дорогое дитя, за то, что научила меня христианскому принятию и состраданию.

Она даже не стала объяснять иронию этого.

— Мэри… простит меня? — спросил он.

В голосе Ребекки появилась строгая нотка:

— Думаю, да, но не давайте ей повода пожалеть об этом.

— Не буду. Теперь, прошу прощения, но мне нужно к жене, — он поклонился со спокойным видом и ушел.

Ребекка пошла за ним из кабинета. Миссис Рейнфорд и Ребекка смотрели на викария с изумлением, когда он прошел мимо и кивнул, а потом направился дальше почти бегом.

Через пару мгновений они увидели его за окном, когда он вышел в сад. Он подошел к жене, взял ее за руки, пылко говорил. Слова не было слышно, но она быстро встала, прильнула к нему со слезами счастья на лице.

Миссис Рейнфорд судорожно вдохнула.

— Думаю, это личное, нам не нужно смотреть. Идемте, девочки. Пора двигаться дальше по городу.

Ребекка и Рейчел пошли за ней из дома. Когда они вышли на улицу, и никого не было рядом, Рейчел сказала:

— В чем была проблема?

Ребекка покачала головой.

— Это тоже личное.

— Мудрая девочка, — сказала миссис Рейнфорд. — Но я правильно поняла, что ты смогла ощутить и исправить разум и эмоции викария?

Дрожа от использования большого количества магии, Ребекка укуталась в шаль.

— Похоже на то.

— Молодец! — миссис Рейнфорд взяла ее за руку, и магия очага наполнила Ребекку. — Дальше твоим пациентом будет Наполеон Бонапарт, желающий стать правителем мира.

ГЛАВА 30

Зеркало Мерлина невидимо кипело энергией, ожидая, когда Нерегуляры пройдут сквозь него.

— Это безумие, — прошептала Тори Алларду, они ждали, пока все соберутся в комнате для путешествия во Францию.

Его улыбка была кривой.

— Да, но ни у кого нет плана лучше.

Рука Алларда вокруг нее успокаивала нервы, пока она смотрела на ребят. Ребекка была бледной, но решительной, оставалась возле Ника. Эта миссия зависела от ее способностей, что было тяжелым бременем для девушки, которая месяц назад не знала о магии.

Иллюзия Синтии тоже была важной. Ее обычная уверенность была натянутой, она прислонялась к Джеку, который свободно обвивал руками ее талию. Даже Элспет, обычно спокойная, выглядела напряженно.

Семь человек было большой командой, но каждый из них был важным. Аллард был единственным из юношей, кто говорил на французском. Джек хорошо мог управляться с каретой, а Ник был их искателем. Тори была лучше всех в переходе сквозь зеркало, а еще усиливала и соединяла магию. И они не хотели рисковать жизнями без целителя, Элспет.

— Если не сработает, мы хотя бы погибнем хорошей компанией, — Тори старалась звучать бодро.

— Мы уже были в опасности раньше и уцелели, — сказал Джек. Элспет вскинула брови, он улыбнулся. — Почти уцелели, но мы добрались домой, и миссии завершились успешно.

— В этот раз хуже, — ногти Тори впились в ладони. — Гитлер не был для меня реален. Не так, как Наполеон.

— Наполеон — монстр нашего времени, — согласился Джек. — Потому ему нужно оставаться на своей стороне канала!

Мисс Уитон, мистер Стефенс и Лили Рейнфорд вошли в комнату с серьезными лицами. Трое взрослых работали над чарами защиты, но смогли сделать небольшой перерыв, чтобы проводить Нерегуляров.

Мистер Стефенс и мисс Уитон все время занимались чарами защиты, а другие маги Британии добавляли силы, когда могли, чтобы помочь. Многие Нерегуляры приходили в Лабиринт ночью, чтобы добавить магию, чтобы основные маги могли отдохнуть, а не лишиться сил.

И все же Тори ощущала, как магия истончалась. Обычно чары ощущались как невидимая стена защиты от земли до неба. Теперь магия трепетала как тонкая вуаль, которая могла порваться в любой миг от яростных атак французских магов.

Если чары не справятся, как скоро начнется основное вторжение?

Очень скоро.

Мистер Стефенс сказал:

— С помощью Тори в чарах я подготовил новые камни беззвучия.

Он пошел среди Нерегуляров, раздавая гладкие камешки.

— Они не скроют вас из виду, но сделают не такими заметными для военных магов Франции. Ребекка, у меня есть камень и для тебя. Он не делает невидимым, но шансов, что тебя заметят, меньше. Люди не посмотрят в твою сторону.

Тори надеялась, что он прав насчет новых камней. Она не хотела, чтобы военный маг-француз напал на них посреди миссии. Она поежилась, вспомнив полковника Левуа. Они застали его врасплох в тот раз, но это вряд ли повторится.

— Спасибо, — сказала Ребекка, разглядывая камни с интересом, проверяя магию пальцами. — Чем больше скрытности, тем лучше.

После объятий взрослые отошли, и Тори сказала:

— Пора строиться. Ник, ты в дальнем конце, и Ребекка рядом с тобой.

Они повесили сумки на плечи, сжали руки, Тори расставила друзей. Она взяла Алларда за руку, ощутила пульс силы каждого в цепи.

Когда они были готовы, Тори сказала:

— Помните, переход должен быть не таким сложным. Все готовы?

Все кивнули.

— Удачи, — тихо сказала миссис Рейнфорд. — Вы сможете. Я знаю.

Не зная, было это предсказание или надежда, Тори поднесла правую руку к зеркалу.

— Следующая остановка — Франция!

Она сосредоточилась на их месте назначения. Они с Ником нашли портал близко к Болонье, где-то в нескольких милях от города.

К сожалению, они ничего больше не знали о месте, так что это был слепой прыжок.

«Зеркало, прошу, проведи нас невредимыми».

Зеркало замерцало, появилось, и сила наполнила Тори. А потом портал стал черным, и они провалились в сердце хаоса.

* * *

Тори ощутила ветерок, под коленями была галька. Аллард сжимал ее руку. Раздалось скуление и бормотание:

— Я никогда к этому не привыкну! — от ее друзей.

— Все в порядке? — спросила Тори. — Проверка! Аллард?

— Я в порядке, — ответил он.

— Элспет тут, — донесся ответ.

— Джек тут, и Синтия энергично рычит мне на ухо, — изумленно сказал он. — Это даже романтично, — от его слов раздался смех, даже от Синтии.

— Ты была права, это было не так плохо, как из 1940, - сказала Ребекка с дрожью. — Но не весело.

— Все здесь, — сказал Ник. — Где бы мы ни были.

— Пещера, похоже. Французам нравится прятать тут зеркала, — Тори создала свет мага. — Небеса, что это? — охнула она, пятясь, увидев огромного зверя над ней.

Загорелось больше огоньков, и в таком освещении было видно грубую каменную стену с большим рисунком существа, похожего на слона. Больше картинок разных зверей покрывали стену. Стены в комнате были в рисунках, словно они попали в центр стаи диких зверей.

— Я никогда такого не видела, — тихо сказала Тори.

— И я, — сказал Аллард. — Но, наверное, из-за рисунков тут портал. Ощущаете магию земли в пещере?

Элспет погладила пальцами рисунок странного по форме большого быка.

— Эти картинки ужасно древние. Я не знаю даже, сколько им лет, или кто их нарисовал.

— Может, тут был храм, — Аллард прижал ладони к голой части стены, пробуя энергию.

— Нам нужно отдохнуть после перехода, — сказала Элспет. — Давайте проведем остаток ночи тут, напитаемся этой приятной энергией.

Всем понравилась идея, и они нашли место для сна. Все взяли с собой больше одежды, чем обычно, так что сумки стали хорошими подушками. Они взяли и длинные плащи, которыми заменили одеяла. Синтия согрела воздух в пещере, так что им не пришлось всю ночь стучать зубами.

Синтия и Джек сжались в углу пещеры, Ребекка осталась возле Элспет в другом углу. Ребекка и Ник еще не были парой, и он вытянулся под картинкой волосатого слона.

Хоть уединения тут не было, Тори была рада провести ночь с Аллардом. Она легла рядом с ним, утомленная переходом сквозь зеркало.

— Ты удобнее лучшего матраса в Англии, — прошептала она, когда он прильнул грудью к ее спине.

— И я всегда хорошо сплю, когда ты рядом, — прошептал он. Его ладонь скользнула по ее телу, двигаясь незаметно под ее плащом, ведь они были не одни. — Спокойной ночи, моя леди.

Его нежная ласка вызывала приятную дрожь. Тори прижалась к его твердому телу. Она почти забыла об опасности, пока лежала в его руках.

Почти. Не совсем. В этот раз Тори плохо спала, хоть Аллард обнимал ее всю ночь. Когда Джек сообщил, что поднимается солнце, и им пора, Тори моргнула и повернулась на спину.

— У меня были очень странные сны. Словно я была заперта под землей, гребла, как раб на корабле.

Джек встал и потянулся.

— Я ощущал себя как мул, тянущий баржу.

— Мне снилось, что я был тем греком, которого Аил наказал, заставив толкать камень к вершине холма, а он скатывался, и ему приходилось делать это снова и снова, — Ник с хрустом поднялся на ноги.

— Сизиф, — Элспет прикрыла зевок. — Не стоило спать в месте, где столько силы.

— Я буду рад выйти на свежий воздух, — согласился Аллард, встал и подал Тори руку. — Нужно найти выход из пещеры, найти карету и пробраться в армию Болоньи.

— Звучит просто, — сказала Тори.

Аллард улыбнулся.

— Будем надеяться!

Их миссия шла так гладко, что Тори даже нервничала. Они попали к нужному порталу, и оказалось, что они были недалеко от Болоньи возле основной дороги, соединяющей Париж и Болонью.

Меньше мили на север, и они нашли постоялый двор, смогли купить горячий завтрак. Синтия магией сделала его старше на двадцать лет, и Аллард пошел искать хозяина гостиницы, чтобы купить хорошую большую карету.

Доступных карет не было, но Аллард со своим золотом и властным поведением убедил хозяина продать им нескольких лошадей и старую карету. Она была побитой, но, когда время придет, Синтия сможет сделать ее новой и модной на вид.

К середине утра они отправились в Болонью. Джек был на месте кучера, выглядел как мужчина средних лет. Рядом с ним был Аллард, готовый говорить на французском или подменить Джека, если нужно. Только они умели управлять запряженными лошадьми.

Остальные ехали внутри. Тори тихо смотрела на пейзаж, думала, могло ли им повезти до конца миссии, пока они не вернутся домой.

Нет. Это было невозможно.

ГЛАВА 31

Синтия кипела от нервной энергии, когда они нашли маленький и пустой амбар возле лагеря французов. Пройти в лагерь и подобраться к Наполеону не удастся без ее магии иллюзии. Она знала, что могла справиться с индивидуальной иллюзией, но сможет ли она выполнить все, что попросили, одновременно?

Девушки ушли в комнатку в амбаре, чтобы переодеться, и Тори мягко сказала:

— Тебе нужно многое выдержать, Синтия, но мы тебе поможем и добавим сил, если нужно.

Синтия криво улыбнулась.

— Я думала, Ребекка читает мысли.

— И без магии видно, что ты напряжена. Помни, что мы — команда, — Тори коснулась руки Синтии, и сила потекла между ними. — Мы сделаем это вместе, а тебе понравится командовать в иллюзии.

Синтия издала смешок.

— Ты так хорошо меня знаешь, — она закрыла за ними дверь. — С тобой и Элспет просто, ведь вы будете нашими служанками. У вас есть скучные платья?

— Ужасно скучные, — Элспет сняла одежду юноши и натянула синее платье через голову. — Тори, поможешь завязать его?

Тори послушалась.

— У нас почти одинаковые платья. Скучно.

Пока они готовились, Синтия вытащила свое платье из сумки. Они все купили больше вещей, чем требовалось для похода в лагерь. Зато Синтии не нужно было тратить магию на иллюзию одежды.

Синтия с любовью вытащила откровенное платье из сумки. Оно было из почти прозрачного голубого шелка и с низким вырезом воротника, который идеально подходил для этой миссии. Конечно, она еще ни разу не надевала его в Лэкленде. Джек упал бы в обморок, увидев такое.

Тори и Элспет закончили переодеваться, и Тори опустилась в реверансе.

— Ваши скромные слуги ждут вас, миледи. Мы выглядим убедительно?

Синтия посмотрела на них, коснулась платиновых волос Элспет.

— Я приглушу цвет твоих волос, чтобы они не привлекали внимания, — она сделала ее волосы русыми и повернулась к Тори. — Ты выглядишь оживленно. Ты можешь это прекратить?

Тори задумалась и покачала головой.

— Вряд ли. Ты можешь придать мне робкий и послушный вид?

— Это сложно, — Синтии не нравилась бодрая Тори, когда она только поселилась в ее комнате. Теперь ей нравился ее задор. В этом была вся Тори.

Она прижала ладонь к плечу Тори и представила ее с незапоминающимся видом. Когда она добилась удовлетворительного результата, она передала иллюзию Тори, чтобы та поддерживала ее своей магией.

— Вот. Вы — скромные маленькие служанки. Теперь мне пора стать роковой женщиной.

Синтия быстро сняла одежду, в которой путешествовала. Ей сразу стало холодно, и она добавила магию очага, пока надевала платье с откровенным декольте.

— Зашнуруй платье, девчонка, — приказала она.

— Мне не понравилось бы служить тебе по-настоящему, — отметила Тори, разглаживая складки ткани и принимаясь за шнурки сзади.

— Ты бы ужасно выполняла приказы, и я бы никогда тебя не наняла, — шелк чувственно мерцал на теле Синтии. Она любила шелк. В нем ей хотелось урчать, как котенку. Она пригладила длинную прямую юбку ладонями, пока Тори завязывала золотую ленту под ее грудью. — Теперь волосы, — приказала Синтия. Она с легкостью звучала властно. — Пышные волны ниспадают на плечи, и эта штучка с пером на левой стороне.

Тори послушалась. Они учились делать прически в школе, так что она легко расчесала волосы Синтии, заколола красивые светлые пряди с одной стороны.

Синтия опустила взгляд, жалея, что у них нет зеркала.

— Как я выгляжу?

Тори улыбнулась.

— Джек не обрадовался бы тому, что тебя кто-то увидит такой! И ты рискуешь заболеть воспалением легких. Хорошо, что с нами Элспет.

Синтия устроилась на стуле, натянула чулки и закрепила их расшитыми подвязками.

— Не нужно, я ведь ведьма очага, — она взглянула на Ребекку, молчаливо наблюдавшую за ними. — Мы согреем и тебя. Тори, можешь принести платье Ребекки? Из красного шелка.

Тори послушалась. Она подняла темно-красное платье и сказала:

— Твой черед, Ребекка. Красный будет хорошо смотреться с твоими темными волосами.

Ребекка в ужасе смотрела на легкое шелковое платье.

— И под него можно надеть только чулки?

— Не переживай, мы не позволим тебе замерзнуть, — сказала Тори.

Ребекка смущенно снимала одежду. Когда снято было почти все, Синтия сказала:

— Ты носишь короткие панталоны? Какое странное белье.

— Мы зовем их трусиками. Они хорошо распространены в мое время, — Ребекка отвернулась и сняла трусики. Элспет, чтобы не смущать ее сильнее, быстро надела красное платье через голову и завязала сзади.

Ребекка с опаской повернулась.

— Цвет хорош, — задумчиво сказала Синтия, — но тебе нужны волосы длиннее и фигура пышнее. Ты все еще слишком худая после плена.

— Насчет длины волос ты права, но она выглядит утонченно и изящно, — сказала Тори.

— Многие мужчины предпочтут фигуру пышнее, — возразила Синтия. Она прошла к Ребекке, сжала ее запястье и сосредоточила магию иллюзии.

— О, хорошо! — воскликнула Тори, когда у Ребекки вдруг появились темные блестящие волосы, ниспадающие ниже плеч, и заманчивая фигура. Тори принялась укладывать волосы Ребекки и добавила. — Из тебя вышла прекрасная соблазнительница.

— Не такая хорошая, как я, — заявила Синтия, — но неплоха.

— Нам всем далеко до тебя в соблазнении, — серьезно сказала Тори.

— Это я еще не подкрасила губы и ресницы, — Синтия достаточно экспериментировала с косметикой, чтобы знать, как это должно выглядеть, так что через миг ее губы стали полными и манящими, а взгляд стал томным.

— Небеса! — воскликнула Элспет. — Ты выглядишь возмутительно.

— Так и нужно. Теперь я добавлю иллюзию косметики Ребекке, — она сжала запястье Ребекки, добавила цвета ее губам и щекам, сделала ее ресницы длинными и темными. — Но магия не может всего, Ребекка. Представь себя красивой. Расправь плечи, подними голову. Думай, что ты — девушка, которая может появлением в комнате остановить все разговоры. Все дело в уверенности.

— А я думала, что меня должны уважать за ум! — Ребекка подняла голову и расправила плечи, как ее и просили. — Я как проститутка!

Другие девушки рассмеялись.

— Это хорошее начало, — сказала Синтия. — Надевай чулки и туфли на низкой подошве, и мы посмотрим, как там наши ребята.

Когда Ребекка была готова, Синтия открыла дверь комнатки и прошла в амбар. Юноши готовили и кормили лошадей. Когда они закончат, Синтия создаст иллюзию дорогих костюмов лакеев для Алларда и Ника и наряд кучера для Джека.

Когда Синтия и Ребекка вошли, юноши застыли и глазели. Джек сдавленно сказал:

— Жаль, что ты так хороша в этом, Золушка! Ты не можешь хотя бы прикрыться плащом, пока мы не попадем туда?

— Прикроюсь, — недовольно сказала она. — Но не сейчас.

Ник с восхищением смотрел на Ребекку.

— Если бы тебя увидели твои родители, они побили бы меня за то, что позволил такое.

Ребекка захлопала длинными ресницами и опасно проурчала:

— С чего ты взял, что мне нужно твое позволение?

— Ты быстро вжилась в роль, — рассмеялся Аллард. — Элспет, Нику кажется, что Бонапарт сейчас в лагере армии. Ты можешь увидеть больше подробностей?

Элспет достала карманное зеркальце, и Тори опустила ладонь на ее плечо, чтобы усилить магию. Взгляд Элспет стал рассеянным.

— Он в своем доме с несколькими людьми, — медленно сказала она. — Похоже на встречу с офицерами. Его резиденция посреди лагеря и, конечно, защищена.

— Он хотя бы в нужном месте, — сказал Джек. — Если повезет, встреча не затянется, и мы сможем его схватить.

Тори нахмурилась.

— Мы изучили план и защиту лагеря, пока были в Англии, но есть ли там магическая защита?

Элспет закрыла глаза, сжала зеркальце в руке.

— Я не ощущаю много магии вокруг лагеря. Они могут думать, что армии хватит для защиты, так что используют магов в других целях.

Тори нахмурилась, думая, что пора было проверить чары Британии. Она сделала это и тихо выругалась.

— Наши чары защиты почти пропали! Элспет, ты можешь поискать военных магов неподалеку?

— Я не подумала об этом. Ну-ка… — Элспет посмотрела в зеркальце, резко вдохнула с ужасом на лице. — Лагерь магов очень близко! Во главе — полковник Левуа. С ним работает немалое количество магов. Никого такой же силы, как он, там нет, но они сосредоточены на подавлении чар Британии, чтобы можно было начать вторжение.

— Может, мне поискать их лагерь своей магией? — спросил Ник.

— Нет! — Тори поежилась. — Это, наверное, просто моя тревога, но, боюсь, если ты поищешь их магией, они заметят нас. Нам лучше остаться незаметными. Надеюсь, новые камни беззвучия помогут скрыть нашу магию.

— Это будет серьезная проверка для новых камней мистера Стефенса, — согласилась Элспет.

Разговор о французских магах продолжался, а Синтия заметила, что Джек отошел к лошадям, жующим сено. Она знала, что он любил зверей, но ощущала от него странную эмоцию. Страх? Нет. Это было ожидаемой реакцией на их риск жизнями.

Синтия тихо пошла за ним к другой стороне амбара.

— Что-то не так?

Он тер горстью соломы шею высокой гнедой лошади.

— Все в порядке, если не учитывать шанс, что мы можем не дожить до утра.

Она шагнула ближе, ее шелковое платье почти задевало его лодыжки. Он тут же отошел, подтверждая ее мнение, что что-то не так.

— Я вижу, что ты не в порядке. Я что-то сделала? — она указала на платье. — Ты знаешь, что этот маскарад необходим, чтобы мы подобрались к Бонапарту.

— Да, — он смотрел на шею лошади. — Но тебе это так нравится, что я задумался, есть ли у нас совместное будущее.

— Джек! — охнула она, ее будто облили ледяной водой. — Как ты мог такое подумать? Я заигрываю, но это ничего не значит. Важен только ты.

Он посмотрел на нее, взгляд был пустым.

— Ты богатая и красивая. Аристократка. А я простолюдин. У твоих ног может быть мир. Я тебе не нужен.

— Не забывай, что аристократы прогнали меня из-за магии! Может, куртизанкой я и нашла бы успех, если бы не осталось вариантов, но я не хочу такую жизнь, — видя, что Джек не убежден, она коснулась его руки, и под ней будто разверзлась бездна. — Ты — центр моей жизни, Джек. Мой фундамент. Без тебя…

Ее голос оборвался, она не могла говорить. Она закончила хриплым шепотом:

— Не оставляй меня, Джек. И верь, когда я говорю, что никогда тебя не брошу.

Он был уже не таким подавленным, обвил ее руками.

— Ах, Синтия, Синтия. Я не могу терпеть, когда ты так на меня смотришь, — его сердце билось возле ее сердца. — Но мы из разных миров.

— Ты из мира, где люди любят и доверяют друг другу, — прошептала она. — Я — нет. Тебя уважают за твою магию. Меня презирают. Это разные миры, и твой лучше. Я хочу жить с тобой в твоем мире всегда, — она подняла голову и с запинками сказала. — Я люблю тебя, Джек. Я плохо умею проявлять любовь, но я клянусь, что буду стараться это исправить.

Он поцеловал ее сильно и тепло.

— Главное, старайся со мной, Золушка. Я тоже тебя люблю. Другой такой нет, даже если ты соблазнительница с острым языком.

— Как хорошо, что я нравлюсь тебе такой, какая я есть, со всеми изъянами, — она прильнула к нему, дрожа от всхлипов. Ей потребуется много магии иллюзии, чтобы привести себя в порядок и впечатлить Наполеона. Но это не было важно.

Важным было то, что она и Джек убрали опасную трещину в их отношениях, и теперь они были ближе, чем прежде.

ГЛАВА 32

Чем ближе они были к лагерю Франции, тем сильнее Ребекка впивалась ногтями в ладони. Она хотела бы, чтобы рядом был Ник, но он ехал сзади кареты на подножке лакея.

Они ехали в ночи, и Ребекка спросила:

— Бонапарту хоть нравятся куртизанки? Я слышала, что они с Жозефиной обожали друг друга.

Синтия фыркнула.

— Насколько я слышала, он обожал ее, пока не узнал, что она была ужасно не верной, когда он уезжал. Так что он стал брать любовниц. Никто не удивится нашему появлению.

Ребекка понимала, что это было хорошо для их плана, но ей было жаль, что легенда о Наполеоне и Жозефине оказалась неправдой. У нее было романтичное сердце. Хотя для романтики можно было просто посмотреть на ее родителей, которые сильно любили друг друга. Ребекка тоже такое хотела.

Она уже собиралась обдумывать их отношения со смесью религий, когда карета добралась до домика стражи на входе в лагерь армии. Сержант, как показалось Ребекке, крикнул им остановиться.

Аллард был в прекрасном наряде лакея, сочетался с красотой кареты, которую улучшила иллюзией Синтия. На идеальном французском он сообщил, что дамы прибыли развлечь важное лицо.

Ребекка прикусила губу от напряжения. Они не смогли бы так рискнуть, если бы аристократы из аббатства не изучали французский с пеленок, говоря на нем так же хорошо, как она. Но вдруг Аллард не смог его убедить? Ему было сложно не выглядеть аристократично. А если сержант решит усложнить процесс и станет звать вышестоящих?

— И кто же это важное лицо? — сержант оскалился. Он открыл дверцу и сунул голову в карету.

Ребекка застыла от ужаса, а Синтия склонилась перед ней и проворковала:

— Самое высокое здесь, красивый сержант.

Он смотрел на Синтию, а вырез ее платья был таким низким, что мог поднять мертвых. Ребекка собралась с силами и тоже склонилась вперед. Она была ближе к сержанту и прижала ладонь к его запястью, чтобы прочесть эмоции. Он был потрясен их видом, и хотел пропустить только из-за их красоты, но не хотел потом проблем от наставников.

Пора было опробовать ее силы убеждения. Она улыбнулась сержанту, стараясь не уступать очарованию Синтии.

— Вы же не хотите проблем из-за того, что мы опоздаем? — в это время она послала ему мысленный приказ: «Мы безобидны, и нам нужно пройти к вашему лидеру. Пропусти нас!».

— У вас есть бумаги? — с неуверенностью спросил он.

— Конечно, — Синтия подняла подол платья и сделала вид, что отцепляет бумаги от подвязки.

Ребекка сжала запястье очарованного стража.

«Ты видел наши бумаги, и все в них хорошо. Ты выполнил свой долг».

Страж нахмурился, а потом буркнул:

— Хорошо, можете проезжать.

Ребекка выпрямилась, скользнула пальцами по его руке.

— Благодарю, месье сержант. Вы так добры.

Он смотрел на нее и Синтию, закрывая дверцу.

— Езжайте прямо по этой дороге к центру лагеря, и не сворачивайте никуда!

— Не будем, — пообещал Аллард.

Карета поехала дальше, уже медленнее, ведь была внутри лагеря. Бесконечные ряды квадратных домиков тянулись в обе стороны, порой знамена отмечали разные части. В воздухе был запах дыма, мужчины сидели у костров. Изящная карета привлекала внимание, но не сильно. Никто не подозревал, что это могли быть британцы.

Дорога спускалась к гавани Болоньи. Ребекка охнула, глядя на воду. Сотни мачт. Бесконечный лес матч.

Тори сидела с Элспет на местах с видом на другую сторону, так что она вытянула шею, чтобы выглянуть в то окон.

— Небеса, вот это флот! Видеть это страшнее, чем знать, сколько кораблей ждет приказа о вторжении.

— Если чары падут, и их маги создадут хорошую погоду, армия будет в Англии через день, — мрачно сказала Синтия.

— Я проверяла чары и посылала магию, которую могла выделить, — Тори отклонилась на спинку сидения с бледным лицом. — Чары могут рассеяться в любую минуту. Если это произойдет, и мы не сможем переубедить Бонапарта, армия к утру уже отплывет на этих кораблях.

Ребекка прижала ладонь к сердцу, ощущая почти невыносимое давление. В плену она не была ни за что в ответе, только порой помогала другим пленникам. Тут она ощущала на себе вес Британии.

Тори тихо сказала:

— Не переживай. Мы все можем только стараться. Ты уже доказала, что у тебя хватит смелости на все.

Ребекка закрыла глаза и молилась, чтобы Тори была права.

Карета остановилась перед длинным деревянным зданием. Пара скучающих стражей посмотрела на них на входе.

Аллард открыл дверцу и поклонился, словно на самом деле был их лакеем.

— Миледи, мы прибыли, — он опустил ступеньки и помог Ребекке и Синтии спуститься, а потом и двум их верным служанкам. Ребекка вытерла потные ладони о плащ.

«Вообрази себя красивой!»

Аллард подошел к входу, и стражи скрестили ружья, преградив путь. Судя по их взглядам на Синтию и Ребекку, им уже не было скучно.

— Представьтесь и назовите цель визита! — потребовал один из стражей.

— Мои леди известны как Сайрен и Роза, — сказал Аллард, кланяясь и стражам, и леди. — Их цель, полагаю, очевидна.

Страж, который говорил, криво улыбнулся.

— Ага, это, — он убрал ружье, и его товарищ сделал так же.

Аллард постучал в дверь. Ожидание казалось долгим, хоть таким не являлось. Открыл круглолицый слуга, наверное, паж Бонапарта.

— Зачем беспокоить консула в такое время? — прорычал он.

Аллард низко поклонился.

— Сайрен и Роза присланы другом консула, чтобы развлечь его в конце дня.

Синтия прошла мимо Алларда, сбросила плащ, открывая свое соблазнительное платье.

— Его дела так сложны, — нежно сказала она. — Мы прибыли помочь расслабиться.

Глаза пажа чуть не выпали из орбит, но он все еще выглядел неуверенно. Пора было Ребекке помочь им. Она прошла вперед и коснулась ладони мужчины.

— Мы хотим для него лишь радости, — хрипло сказала она, посылая мысли, что первый консул будет очень-очень рад гостям.

Сомнения пажа рассеялись.

— Хорошо, леди могут войти. Вы останетесь, — добавил он для Алларда.

Аллард поклонился и ушел к карете, остался у дверцы. Он выглядел как послушный слуга, но Ребекка знала, что он хотел быть рядом на случай проблем с Бонапартом. Как и Ник, который выбрался из кареты и встал с другой стороны от дверцы.

Паж нахмурился, когда Тори и Элспет прошли за куртизанками.

— Вы привели целый гарем?

— Если месье консул так хочет, мы так и делаем, — сладко сказала Синтия.

Один из страже сжал попу Тори, пока служанки входили. Она игриво улыбнулась и отодвинулась, не оступившись, хоть Ребекка ощущала, как она злилась на стража.

Тори и Элспет встали у стены, а Синтия провела ладонью по своему голубому платью. Паж сглотнул с остекленевшим взглядом.

— Зовите своего господина, чтобы мы развлекли его, — сказала Синтия.

Паж поклонился и ушел. Ребекка сняла плащ и опустила на овальный столик. Комната, казалось, была и залом переговоров, и кабинетом, на столе были бумаги, перья и чернильница.

Ребекка огляделась и увидела большую карту у окна. Она прошла ближе. Там был берег, но карта была такой сложной, что она не знала, была это Франция или Британия.

— В ясный день в то окно видно замок Довер, — сказал властный голос.

Ребекка повернулась и увидела, что вошел Наполеон. Она слышала, как его звали «маленьким императором», но он был среднего роста. Его белый жилет и штаны были в пятнах чернил, словно он вытирал о них перо. Он был полноватым, не впечатлял бы, если бы не сила его личности. Она затаила дыхание, зная, что это был великий и ужасный человек.

Синтия опустилась в низком реверансе.

— И когда-то вы точно будете стоять в замке Довер и смотреть на Болонью!

Он расхохотался с довольным видом.

— Уже скоро. Но что привело сюда таких милых дам?

Ребекка повторила реверанс за Синтией, но вышло не очень хорошо.

— Ваш друг сказал, что вы тяжело трудитесь, и вас нужно развлечь. Мы тут по его просьбе.

Консул вскинул брови.

— Кто же это? Солт?

Синтия выпрямилась.

— Нас попросили не раскрывать его имя. Мы — Сайрен и Роза, фантазия, призванная исполнить ваши мечты.

Наполеон восхищенно смотрел на нее.

— Я думал поработать допоздна, но, может, не стоит. Констант, оставь нас и иди к себе. Ты мне сегодня уже не понадобишься, — паж поклонился и ушел.

Синтия закончила. Теперь все зависело от Ребекки. Она прошла к нему плавно, благодаря урокам балета, на которые ходила годами.

— Что выберете, милорд консул? Блондинку? Брюнетку? Обеих сразу? — она хлопала ресницами и надеялась, что не выглядела глупо. Она взяла его за руку.

И ее чуть не сбила сила. Он был магом? Нет, но холодным и беспощадно амбициозным человеком.

Он хотел завоевать мир, но больше всего — завоевать наглую и превосходящую Англию, которая отказывала ему и заставляла воевать. Он был за мир, но враги сами заставляли его биться у их берегов.

Она сосредоточила всю свою неуверенную магию и послала мысль:

«Вторжение в Британию — ваша погибель! Нельзя пересекать воду. Развернитесь на восток. Вам нельзя пересекать воду!».

Наполеон смотрел на нее, хмурясь в смятении. Ребекка безумно повторила послание:

«Развернитесь. Британия вас погубит! На востоке вы найдете величие. Развернитесь!».

Он выругался и отдернул руку.

— Ведьма! Тебя послали проклятые британцы, чтобы отравить мой разум! Не сработает, шлюха-предательница!

Она не могла этого сделать. Сила его разума была слишком велика, его амбиции были основой его натуры, и она не могла это изменить.

Наполеон яростно взмахнул кулаком в сторону ее головы. Ребекка уклонилась почти от всего удара, но он задел ее висок так, что она пошатнулась. Она инстинктивно сжала его руку обеими ладонями вокруг запястья, потому что, если не изменит его сейчас, им всем несдобровать.

Он пытался вырваться, а Тори схватила плечо Ребекки, посылая свою силу, прибавляя мощи магии Ребекки. Ребекка вливала магию в Наполеона, и он застыл и перестал отбиваться. Ее энергия заполняла его.

«Стоять», — она остановила его, но ей не хватало сил отменить пылающую решимость в центре его души. Ребекка держала тигра за хвост и не осмеливалась отпустить.

— Я не ведьма, а целитель, посланный исцелить вас от безумия. Вам нельзя пересекать воду, милорд!

Ее магия и его воля бились за власть. А потом еще руки коснулись Ребекки, и она ощутила боевой дух Синтии и ясность Элспет. Ребекка сплела их силы со своей магией и магией Тори, направила обжигающий свет в Наполеона:

«Вторжение в Британию погубит вас, мой герой-лорд! Развернитесь, ведь слава ждет вас на востоке!».

Яростный взгляд первого консула дрогнул. А потом его лицо растаяло, напряженность сменилась ошеломлением.

Работало! Его одержимость вторжением в Британию начала рассеиваться. Ребекка ощущала его хаотичные мысли, он пытался разобраться в своих амбициях.

«Зачем переживать из-за мелкого острова? Британцы — лишь помеха, в них нет настоящей угрозы Наполеону Бонапарту, величайшему солдату этой и следующих эпох. Бросить их гнить на краю Европы, где они не смогут помешать процветанию растущей империи Наполеона! Пруссия, Испания, Италия, Австрия, Россия — все будет его, и эти трусливые британцы не смогут его остановить! Он был рожден править!».

Сила, что толкала Наполеона захватить Британию, вдруг пропала, будто разрезали веревку. Он смотрел ошеломленно на Ребекку. Магия бушевала в ней.

Дрожа, почти падая от использования такой силы, Ребекка хрипло прошептала:

— Готово. Британия спасена. Элспет, можешь отключить его?

Синтия обвила рукой талию Ребекки, а Элспет прижала ладонь к затылку Наполеона. Через миг будущий император Франции обмяк и упал на пол.

Миссия была выполнена.

ГЛАВА 33

Ребекка смотрела на неподвижное тело диктатора.

— Он ведь не мертв?

— Нет, но, когда он проснется, он этого не вспомнит, — сказала Элспет. — Быстрее! Нужно подвинуть его в спальню и сделать вид, что он сам уснул.

Тори заглянула в одну дверь, покачала головой, прошла по комнате и заглянула за другую дверь.

— Тут его спальня.

Синтия отпустила Ребекку и сжала руку Наполеона, Тори схватила его за вторую руку. Они потащили его к спальне, но едва могли сдвинуть его тело.

— Помогите, — процедила Синтия. — Эта малявка тяжелая.

Элспет взяла его за одну ногу, Ребекка подошла к другой ноге. Герой Франции захрапел, так что точно был живым.

Вчетвером девушки дотащили его до спальни. Комната была строгой, как у солдата. Узкая кровать, простое покрывало, почти никаких мелочей.

Синтия сказала:

— Нужно снять его одежду, словно он развлекался, как и думает его слуга. Ребекка, ты слишком юна, чтобы это видеть. Сделай его кровать мятой, словно ее использовали.

Синтия стала расстегивать штаны Наполеона, и Ребекка быстро отвернулась, радуясь, что ей не нужно раздевать его. Она смяла простыни и покрывала, услышала шорох ткани и стук сапог.

Тори сказала за ней:

— Теперь подвинем его на кровать. Ребекка, нужна твоя помощь.

Ребекка с опаской повернулась, была рада увидеть, что голое тело консула обернули белым полотенцем. Кровать была высокой и твердой, и они все тяжело дышали, когда втащили его на матрас.

Синтия сказала:

— Разлейте коньяк или вино, сделайте вид, что он развлекался с куртизанками. Быстрее!

Тори замерла, прижала пальцы к вискам.

— Чары были восстановлены, — выдохнула она с облегчением. — Чуть потрепанные, но снова сильные. Воля Бонапарта к завоеванию пропала, и атаки магов прекратились.

— Странно, — Элспет нахмурилась.

— Обдумаем это позже, — сказала Тори. — Все те маги, которые атаковали чары, теперь свободны. Они могут заметить нас!

От этого они поспешили создать сцену веселого разгулья. Было приятно покинуть дом Бонапарта, но Ребекка все еще нервничала, не зная, не вызовет ли подозрений у стражи у двери, что Сайрен и Роза так быстро ушли.

Отчасти ожидая, что ее захотят схватить, она сжала камень беззвучия и пыталась послать стражам мысли, что не стоит переживать. Может, это сработало. Девушки добрались до кареты без проблем. Аллард открыл дверцу, а Тори тихо сказала:

— Готово! Британия не пострадает.

— Слава богу! — едва слышно сказал Аллард. — Нам нужно скорее убираться, потому что беда близко.

Ник помог Ребекке забраться в карету.

— Ты в порядке? — с тревогой спросил он.

Она попыталась улыбнуться.

— Я в порядке, но разум Бонапарта был… неприятным.

Он встревожился еще сильнее и сказал:

— Я поеду внутри с тобой. Я все равно не могу помочь с лошадьми.

— Будет тесно, — предупредила Синтия, забираясь в карету.

— Мы найдем место, — тихо сказала Элспет.

Они быстро устроились внутри. Ник решил проблему с пространством, усадив Ребекку себе на колени, обвив рукой ее талию, а другой ладонью сжав поручень на стене, чтобы их меньше трясло на ухабах.

Ребекка прижалась к нему, радуясь его теплу и заботе после жутких амбиций Наполеона. Синтия уже убрала магию иллюзии, и Ник был собой, в обычной одежде девятнадцатого века, а не в костюме лакея.

Они молчали, пока уезжали из лагеря. Ник выдохнул с облегчением.

— Я хочу посмотреть на книгу истории моей мамы. Уверен, глава об этом времени теперь стала четкой, ведь Наполеон передумал нападать на Англию.

— Надеюсь! — сказала Тори.

— Он не нападет, — Ребекка была уверена. — Он найдет добычу полегче. И его победят, но через много лет, и много жизней будет принесено в жертву.

Ее слова вызвали тяжелую тишину, пока Синтия не сказала твердо:

— Зовите меня эгоисткой, но другие европейские страны могут защититься сами. Для меня важнее, что Британия спасена от вторжения.

Она встала, сжала поручень, чтобы не упасть в трясущейся карете.

— Раз нас ждет путь в пещеру, я переоденусь в штаны. Это платье годится только для танцев и шампанского. Ник, если будешь смотреть, я превращу тебя в жабу.

Он рассмеялся.

— Ты должна была заметить, что я смотрю только на Ребекку.

Было глупо так говорить, Ребекка знала, что всем нравилось смотреть на привлекательных представителей другого пола, и Синтия была очень красивой. Но было приятно такое слышать.

— Я переоденусь после тебя, — сказала Тори. — Места все равно хватает только для одной. И, чтобы Ник не нарушил клятву, я наброшу твой плащ ему на голову.

Она так и сделала. Длинный плащ Синтии оказался на Нике и Ребекке, как палатка. Он прошептал ей на ухо:

— Мне даже нравится. Очень уединенно. Хороший шанс для меня сказать, что ты была героиней, Ребекка. Ты столкнулась с одним из величайших завоевателей в истории и победила.

Она вздохнула в его плечо.

— Я рада, что не подвела друзей, но это не ощущается как победа, ведь Бонапарт скоро объявит себя императором и будет годами терзать Европу. Мир стал бы лучше, если бы мы убили его, пока был шанс?

Он погладил ее спину под плащом.

— Не знаю, Ребекка. Как ты и говорила, он сделал много хорошего для Франции, помог сделать ее не просто обществом, так что его правление было не полностью плохим. Один из его генералов занял бы его место, может, было бы хуже. А Европа… — Ник пожал плечами. — Континент никогда не был мирным местом. Вспомни наш век.

Она с горечью скривила губы.

— Ужас на ужасе.

Он притянул ее ближе.

— Мы можем только жить и наслаждаться жизнью, пока можем.

— И быть добрыми, — прошептала она. — Мы всегда можем быть добрыми.

— Тебе даже не нужно стараться, — он поцеловал Ребекку в лоб. — Ты — самый добрый и сострадательный человек из всех, кого я встречал. И героиня. Отдыхай. И шалом.

Шалом. Мир. Ребекка закрыла глаза и уснула.

ГЛАВА 34

Страх Тори все усиливался, пока они ехали в ночи. Джек гнал так быстро, как только мог, чтобы они не разбились и не навредили лошадям. И все же несколько миль казались ужасно длинными.

Хоть она устала, она не могла уснуть. Аллард был прав: их ждала беда, и точно от полковника Левуа и его магов. Они ломали до этого чары Британии, чтобы расчистить путь для вторжения. Теперь, как голодная кобра, лишенная добычи, маги будут искать новую жертву. Тори ощущала их энергию, беспокойную, растерянную, ищущую. Она не будет в безопасности, пока они не вернуться через зеркало в Лэкленд.

Наконец, карета остановилась, и Аллард открыл дверцу.

— Дальше каретой не проехать. Придется идти, — он улыбнулся. — Скоро мы будем дома.

Тори не знала, верил ли он в это — его голос был напряженным. Она взяла его за руку и выбралась из кареты. Джек привез их в тень утеса, где их не увидели бы проезжающие путники. Путь в пещеру тянулся через темный лес впереди.

Элспет и Синтия вышли за ней, а потом и Ник.

— Ребекка переодевается в штаны, — объяснил он. — Она не хочет испортить платье Синтии, ползая на четвереньках в узких частях пещеры.

— Я благодарна за это, — сказала Синтия. — И в юбке было бы неудобно ползти.

Джек и Аллард стали отвязывать уставших лошадей.

— Вы отпустите лошадей? — спросила Тори.

— Они — хорошая команда, — Джек погладил потную шею одного из коней сзади. — Я мог бы использовать их дома, но ты вряд ли согласишься вести их через зеркало.

Она рассмеялась.

— Они и не пролезли бы в пещеру. Кто-нибудь найдет их и возьмет к себе.

Синтия убрала иллюзию дорогой кареты, как только их перестало быть видно из лагеря. Но повозка все еще была крепкой, кому-то повезет найти ее. Тори надеялась, что лошади окажутся у бедных фермеров, которым они пригодятся в полях.

Ребекка выбралась из кареты, спрыгнув в штанах. Она выглядела сильнее, побыв с Ником.

— Я так рада, что это конец!

— Ты постаралась, Ребекка, — сказал Джек. — Без тебя… я даже не хочу думать, что было бы.

Тори закинула сумку на плечо.

— Пора идти. Маги ищут нас. Я их чувствую.

Элспет скривилась.

— Мне больше нравился двадцатый век. Там хотя бы переживать нужно было из-за опасного оружия, а не магии.

Тори только пошла к лесу, когда яростная магия взорвалась вокруг нее. Земля задрожала с угрозой, и утес справа от нее разбился. Большие камни полетели по склону, обломки наполнили воздух. Кони завопили и умчались прочь.

— Это Левуа! — крикнул Аллард, вскинув руки и схватившись за силу Тори, чтобы сделать свою магию мощнее. — Бегите!

Они побежали к лесу, пока Аллард магией земли и поднятия предметов толкал камни от Нерегуляров к дороге. Булыжник легко разбил карету, будто пустое яйцо.

Тори не успела миновать и десятка шагов, как большой свет мага появился над их головами, озаряя всех. Впереди упало большое дерево, чуть не зацепив Синтию и Джека. Джек выругался, оттаскивая Синтию, и ветви ударили по его спине, а не по ней.

Энергия порывом сбила Тори на колени. Это произошло и с ее друзьями. Ее словно душили, и она поняла, что это были чары, подавляющие магию, как в аббатстве. Но эти были хуже. Сильнее. Она была беспомощной, как котенок.

Она пыталась дышать, а высокая тощая фигура в черном вышла из тьмы в круг света. Главный боевой маги. Восемь мужчин с ружьями и в синей военной форме вышли следом и окружили Нерегуляров. Все были магами, соединенными с Левуа нитями серебряной энергии.

Левуа посмотрел на Нерегуляров, пытавшихся встать на ноги. На них давили чары. Он пылал силой, которой было больше, чем когда они видели его в Уэльсе.

И не только своей силой. Он тянул магию из магов, которых привел, и множество нитей энергии соединяли его с магами, которых тут не было. Многие нити тянулись к пещерам. Левуа тянул магию десятков магов, напоминал большого паука в злой паутине.

Тори не стала отворачиваться от его пылающего взгляда. Она сказала:

— Ты не был так силен в Уэльсе.

— Я хотел увидеть, сколько сил было у меня, — сказал он. — Этого не хватило. Тут я работаю лучше, — он улыбнулся, показав слишком много зубов. — Вы, гадкие дети, сами пришли в мои руки. Вы пополните мою силу.

Тори тут же поняла, почему Нерегулярам снилось рабство и тяжкий труд, когда они провели ночь в пещере с рисунками.

— Ты поработил своих людей, — процедила она. — Французских магов. Ты забираешь силу своих магов, чтобы выставлять себя самым сильным магом Франции.

— Самым сильным магом мира. Я не знаю, чтобы кто-то еще управлял таким количеством сильных магов, как и превращал своих рабов в сильное оружие во власти одного человека, — он прищурился, глядя на Тори. — У тебя та же сила, что у меня, но ты слишком слабая, бесхребетная, чтобы магией подчинять других.

Тори охнула с ужасом, слыша его слова. Она поняла, что, если бы захотела, могла обратить свой талант соединять и усиливать магию в инструмент порабощения. От этой мысли ей стало плохо.

— Мне не хватает не силы, а злобы, — холодно сказала она. — У тебя этого предостаточно.

Он рассмеялся.

— Сколько морали. Зачем мне мораль, когда есть сила? Я создал силу, которую не остановить, и она поможет Бонапарту править миром!

Джек недовольно фыркнул. Левуа взглянул на него.

— Ты пытался призвать молнию и ударить по мне? Зря тратишь время. В этом круге света работает только моя магия. Но ты будешь полезен, когда я восстановлю свою группу погоды. Вы выжгли лучших магов погоды, и они медленно исцеляются. Мне нравится мысль, чтобы ты и твоя шлюха-блондинка успокоили канал для вторжения.

Синтия была готова извергнуть пламя, а Джек собирался убивать, но они не успели ничего сказать. Аллард рявкнул:

— Вторжения не будет, Левуа. Наполеон передумал и выбрал другую жертву.

Левуа скривился и порывом яростной энергии сбил Алларда на землю. Он дышал, но был без сознания. Когда Тори дернулась в его сторону, боевой маг рявкнул:

— Замри, или будешь валяться рядом с ним!

Хоть Тори хотела возразить, она послушалась. Им нужны были все силы и мысли, чтобы сбежать от этого безумного дьявола.

Левуа отвел взгляд, и Тори увидела, что веки Алларда трепетали. Связь между ними была любовью, а не магией, и она поняла, что он не был без сознания, как считал маг. Он тянул время. Джек прищурился, тоже это поняв. Нерегуляры не сдавались монстру.

Левуа скользнул взглядом по девушкам.

— Вы как-то заставили Бонапарта передумать. Отдача из-за того, что вы изменили его мнение, задела всех моих магов, и вы будете наказаны за это, — его голос стал жутким шепотом. — Кто из вас, мелких ведьм, в ответе за это?

Через миг Ребекка сказала с дрожью:

— Я. Делай со мной, что хочешь, но отпусти моих друзей.

Тори хотела плакать от смелости Ребекки и шагнула вперед.

— Это была я. Она еще не обучена, так что не могла повлиять на Бонапарта.

— Это я повалила Наполеона, — Элспет говорила ясным тоном, шагнула вперед. — Не они.

— Мы все это сделали, Левуа! — заявила Синтия, шагнув вперед. — Мы, маги, сожгли твой круг погоды, помешали вторжению в Уэльс, заставили Бонапарта отвернуться от Британии. Мы одолели тебя!

— Всего на миг. Как только вы будете порабощены, моя сила станет еще мощнее. Но я пожертвую мага, который забрался в разум Бонапарта. Может, ее смерть уберет чары с него. Если нет, я хотя бы буду рад ее смерти.

Он прищурился и посмотрел на девушек. А потом сказал, торжествуя:

— Ты! — он указал на Ребекку. — Ты сгоришь!

— Это ничего не изменит, — сказала она с дрожью, но подняв высоко голову. — Я не колдовала. Я вошла в его разум и изменила его мысли и цели.

— С чего мне верить едва обученному магу? Когда ты умрешь, я пойму, что прав! — Левуа поднял руку, шар огня появился на ладони.

Он бросил шар в Ребекку, Аллард и Джек тут же бросились на боевого мага, пока Ник оттаскивал Ребекку. Он толкнул ее на землю и прикрыл, и шар огня пролетел над его спиной, опаляя волосы и поджигая одежду.

Ник закричал от боли, Аллард и Джек схватили Левуа и сбили на землю. Тори была дальше, но побежала к ним, радуясь, что, пока маг отвлекся на напавших, огонь на Нике погас.

Джек направил кулак в челюсть Левуа, но боевой маг смог извернуться, почти избежал удара. Он сбил с себя юношей порывом силы, и они отлетели.

Ругаясь на французском так, что Тори не узнавала слова, Левуа поднялся на ноги.

— Стоило сразу сделать это! — он прорычал и бросил путы в юношей, Тори, Синтию и Элспет. Тори бежала, и из-за этого упала на землю с силой, когда путы сковали ее.

Она могла лишь беспомощно смотреть, пока он шел по кругу света к опаленному телу Ника поверх Ребекки.

— Если ты еще не мертва, ведьма, то пожелаешь смерти!

Он схватил обмякшее тело Ника и оттащил его от Ребекки. Ник откатился, выхватил пистолет из двадцатого века из-под одежды и выстрелил Левуа в сердце.

ГЛАВА 35

Большой свет мага пропал, место окутала тьма. Ребекка закричала, кровь Левуа брызнула на нее. Через миг в ее голове зазвучал вой разных голосов. Она попыталась встать, но на нее давили тела Ника и Левуа, и она едва дышала.

Смерть боевого мага убрала всю его магию. Его свет мага и подавление, как и путы, пропали. Конечно, он думал, что гибель Ребекки вернет Наполеону желание напасть на Англию. Крики боли в ее голове точно были от порабощенных магов, которых силой отрезало от их хозяина.

Появилось шесть маленьких огоньков, озаривших поляну. Вес на Ребекке стал меньше, тело Левуа бесцеремонно оттолкнули в сторону.

Через миг пропал и остальной вес. Она вдохнула и увидела, что Аллард и Джек осторожно подняли Ника под руки, чтобы не задеть его обожженную спину. Когда они подняли его, Аллард спросил:

— Ник, как сильно ты ранен?

— Обожжен, но это можно восстановить, — выдохнул он, но висел между Аллардом и Джеком. — Наверное. Ребекка, ты в порядке?

— Лучше, чем ты, — она подавила желание истерически закричать, поднялась на колени, а потом смогла встать на ноги.

Половина светлых волос Ника была сожжена, одежда на его спине обгорела, но он смог криво улыбнуться ей.

— Зато я не промазал.

— Магия тут не работала, так что хорошо, что ты принес тот пистолет нацистов! — воскликнул Аллард, его лицо было в синяках, но других ран не было.

— Мне казалось, что он пригодится, — Ник пошатнулся, вдохнул с болью, когда Джек поправил хватку на руке Ника.

Ребекка поймала ладонями лицо Ника, ведь его щеки и челюсть не пострадали. С дрожащим голосом она сказала:

— Это был самый храбрый поступок в мире.

— Забраться в разум Наполеона куда храбрее, — он попытался повернуть голову, а потом скривился и замер. — И я рассчитывал на то, что Элспет меня подлатает. Ты же сможешь помочь поджаренному магу, Элспет?

— Да, — спокойный голос прозвучал за ним, она уже исцеляла его спину. — Но несколько дней придется спать на животе.

Ребекка прижалась лбом к щеке Ника и тихо и благодарно помолилась, а потом отошла.

— Кто-то еще слышал крики в голове?

— Я, — Тори указала на края озаренной поляны. — Это маги-рабы, лишившиеся магических оков.

Ребекка увидела, что восемь мужчин рухнули и сжались в позу зародыша.

— Их разумы были обожжены, как спина Ника, — она глубоко вдохнула. — Может… я могу им помочь.

— Я с тобой, — сказала Тори.

— И я, — Синтия схватила упавший пистолет и осмотрела его. — Думаю, я справлюсь с этим, если на нас решат напасть.

Ребекка поежилась.

— Вот бы до этого не дошло.

Она неровными шагами прошла к ближайшему магу-французу, юноша был не намного старше нее. Его ладони были прижаты к вискам, он поскуливал, покачиваясь на земле.

Она опустилась рядом, опустила ладонь на его лоб.

— Ты теперь свободен, — мягко сказала она, касаясь его разума, обнаруживая рану от нити энергии Левуа. Она послала нежное исцеление к этой ране. Белый свет наполнил его, и она ощущала, как Тори усиливает ее, касаясь плеча.

Лицо юноши расслабилось, боль пропала, и его темные глаза рассеянно посмотрели на Ребекку.

— Merci, mon ange, — прошептал он, повернул голову и поцеловал ее ладонь. — Я Филипп. Мои друзья… ты можешь помочь и им?

— Я сделаю, что смогу, — она смутилась, поднялась и прошла к следующему магу, мужчине с белыми волосами и морщинистым лицом. Он сжался в комок и скулил. В этот раз она знала, что делать, так что вскоре исцелила его раненый разум.

Старик расслабился, открыл глаза.

— Благодарю, дитя! Я словно… с моего разума словно убрали тучу, а со спины — ярмо.

— Думаю, это и произошло, — серьезно сказала Тори.

Они прошли к следующему магу. Хоть работа утомляла, с помощью Тори Ребекка довольно быстро исцелила всех магов в круге. Три девушки вернулись к Нику, который уже мог стоять сам, а освобожденные французы говорили между собой, их лица были осунувшимися, но радостными.

А потом группа подошла к Нерегулярам. Беловолосый мужчина сказал:

— Я — Пьер Боваллет, когда-то отец Пьер, священник, пока Левуа не впился грязными когтями в мой разум. Кто вы? Как вы смогли уничтожить этого змея?

Аллард сказал:

— Мы — англичане, и мы пришли убедить Наполеона не вторгаться в нашу страну. Левуа поймал нас, помешав сбежать.

Филипп судорожно вдохнул.

— Вот, что произошло! Полковник отправил всех своих рабов-магов бить по чарам Англии. День и ночь он использовал нас, как мулов. А потом все охватил хаос. Час спустя он собрал тех, кого вы видите тут, и привел из пещер напасть на вас.

— Ваша штаб-квартира в пещерах? — Джек вскинул брови.

— Маги там, потому что сильная магия сосредоточена в земле, — Пьер нахмурился, обратился к своим ощущениям. — Нам нужно скорее вернуться туда. Другие страдают, как мы. Вы можете пойти с нами, мадемуазель?

Ребекка замешкалась. Она хотела вернуться в безопасность Англии, но не могла бросить страдающих людей, когда была в силах помочь.

Высокий и худой француз сказал:

— Я умею исцелять. Мой талант немного схож с вашим, мадемуазель. Испытав то, что вы сделали, я могу повторить это.

Она радостно спросила:

— Вы уверены?

— Уверен, — серьезно сказал он. — Вам не нужно оставаться.

Она вздохнула.

— Я так хочу домой.

— Тогда идите, а мы желаем вам удачи и добра, — сказал Пьер.

Аллард поймал взгляд бывшего священника.

— Вы снова будете магией биться за Францию?

Отец Пьер оглядел других магов-французов. Прочитав выражения их лиц, он сказал:

— Никогда. Я защитил бы свою страну от атаки, как сделали вы, но я не буду использовать силы, дарованные мне Богом, чтобы вредить другим. Мои друзья думают так же.

Они кивали и согласно бормотали. Филипп с решительным видом сорвал эмблему с плеча.

— Думаю, через день все покинут пещеры. Вряд ли хоть кто-то из нас хотел так ужасно использовать свои силы, как нас заставляли.

Все снова согласно шептали.

— Я рада это слышать, — сказала Ребекка. — Ступайте с миром.

Филипп поклонился ей, а потом и его товарищи. Ребекка покраснела, была благодарна, когда Ник сжал ее ладонь.

Французы ушли в лес, направляясь к пещерам. Они не пытались забрать с собой тело Левуа.

Глядя на труп, Джек сказал:

— Может, его похоронить?

Синтия сказала:

— У меня есть идея получше. Отойдите. Все.

Они послушались. Синтия с управляемой яростью в глазах окружила павшего мага огнем. Тело быстро горело.

— Гори в аду, боевой маг!

— Выжигание зла, — прошептала Ребекка. — Идемте домой.

Другие кивнули. Джек сказал:

— Ник, у меня есть запасная рубашка, ведь твоя сгорела.

— Спасибо. Но ничего тяжелее этого. Кожа ужасно чувствительная, — Ник снял старую рубашку, сунул ее останки в сумку, а потом надел новую.

Ребекка старалась не глазеть, но невольно восхитилась его подтянутым мускулистым телом. Этим телом он закрыл ее, пострадал сам. Его волосы все еще наполовину отсутствовали, но кожа на спине была гладкой, без следов ожогов.

Чтобы Ник не замерз, Синтия окружила его теплом магии очага, а потом они отправились в путь. Они пошли не к тем пещерам, которые использовали французы. Ребекка подозревала, что пещер тут было много, и Левуа даже не знал о пещере с рисунками и зеркалом. Если бы он знал о путешествиях во времени, мог бы использовать эту силу ужасным образом.

Они шли по лесу, и Ник взял ее за руку. Она крепко сжала его ладонь.

— Я еще не поблагодарила тебя за то, что вызвался поджариться вместо меня.

— Он мог ранить тебя только через мой труп, — сухо сказал Ник.

Она поежилась.

— Прошу, не говори так! Это легко могло сбыться.

— Но не сбылось. Мы идем домой, миссия выполнена, — он торжествовал. — Все живы и почти целы. Мы справились!

Ей пришлось рассмеяться.

— Да, и я очень рада, что смогла помочь друзьям, как они помогли мне. Но я буду очень-очень рада вернуться к изучению биологии, математики и химии в школе девочек!

— Спокойствие и тишина, если не считать бомбы неподалеку, — согласился Ник. — И… под одной крышей.

Его эмоции было легко прочесть, они были как огненные буквы на небе. Ребекка тихо сказала:

— Разная вера — большое препятствие, но я верю, что его можно преодолеть. Если мы оба хотим построить мост и миновать наши различия, то мы сможем это.

Его энергия радостно вспыхнула. Ник повернулся и обнял ее, встретился губами с ее губами. Ее потрясло то, как правильно ощущался поцелуй. Как она могла так долго сопротивляться?

Она прервала поцелуй, потрясенная, и прижалась головой к его плечу.

— Я боюсь тебя обнимать, ведь могу навредить!

Он рассмеялся.

— Я потерплю ради таких твоих слов, — он снова взял ее за руку. — Но нам нужно спешить. Чем скорее попадем к порталу, тем быстрее вернемся домой.

Домой. Вместе. Смеясь и сжимая руку Ника, она побежала за остальными.

Она не знала, что жизнь могла быть такой хорошей.

* * *

Тори была истощена психически и физически, когда они добрались до портала, но все еще не хотела отдыхать перед отправлением в Лэкленд. Она посмотрела на друзей, выстроила их, Элспет была в конце, потому что Ник серьезно пострадал.

То, как они с Ребеккой улыбались, показывало, что они достигли понимания, так что его состояние разума было в порядке, хоть тело еще не полностью восстановилось.

— Попрощайтесь со слонами и другими нарисованными зверями! — сказала Тори. — Все готовы?

После хора утвердительных ответов она повернулась к зеркалу. Аллард нежно сжал ее ладонь. Она подняла другую руку, сосредоточилась на направлении.

«Зеркало, прошу, отведи нас домой!».

Их снова утащило в хаос, а потом все стало нормальным, но все были так рады попасть домой, что никто не жаловался, когда они пришли в себя в Лэкленде. Тори снова была на полу, не упустила шанса прильнуть к Алларду. Он обвил ее руками, и они отдыхали так, пока другие создавали огоньки магов.

— Эта миссия началась с твоего внезапного предсказания о вторжении Франции в Англию, — сказала она. — Что ты чувствуешь теперь?

— Эта возможность пропала, — он встал и помог ей подняться. — Впереди долгая война с Бонапартом, но не за британской земле.

— Как и Синтия, я готова быть эгоисткой и радоваться, что они не тут, — сказала Тори. Они обнялись и пошли к центральной комнате, последние в группе уставших и спотыкающихся магов.

Мистер Стефенс и мисс Уитон радостно поприветствовали их на пороге.

— Вы смогли! — воскликнул мистер Стефенс. — Чары стали нормальными, хотя уже почти рассеялись. И никто больше не ощущает угрозы вторжения!

— И вы вернулись домой целыми, — тепло сказала мисс Уитон. — Это чудо!

— Не чудо, — Тори не убирала руку с пояса Алларда. — Это хорошая командная работа.

Лицо мистера Стефенса переменилось, радость угасла.

— Мне жаль, Аллард, но у меня для тебя плохие новости.

Аллард напрягся под рукой Тори.

— Да?

— Это никак не смягчить, — учитель замешкался, а потом сказал. — Твой отец умирает. Тебе нужно немедленно вернуться домой.

ГЛАВА 36

Тори поняла, что Аллард ожидал чего-то такого. Он напрягся, но не был удивлен, когда сказал:

— Я отправлюсь с первыми лучами солнца. Можете попросить директора организовать дилижанс?

— Конечно. И… мне жаль, — сказал мистер Стефенс.

— Я с тобой, — сказала Тори. — Думаю, все поняли, что мы вместе, а я не хрупкий цветок, чтобы оставлять меня в стороне, когда жизнь становится тяжелой.

Судя по его лицу, она знала, что в этот раз он не станет благородно отговаривать ее. Но он сказал:

— У тебя будут проблемы в школе.

— Думаешь, мне есть до этого дело?

Уголок его рта приподнялся.

— Есть, но не так сильно. Тебя могут запереть в комнате, когда ты вернешься.

Это стало бы серьезной помехой, но она будет переживать из-за этого позже.

— Мы приплыли в Дюнкерк под обстрелом врага, попали во Францию с нацистами и проникли в логово Наполеона, а потом вернулись домой. Школьная дисциплина уже не кажется такой уж важной.

Ребекка робко сказала:

— Если меня представят тому, кто во главе — вашей директрисе? — я смогу убедить ее, что не нужно переживать из-за твоего отсутствия. Когда ты вернешься, она кивнет и скажет, что все хорошо.

— Это было бы удобно, — сказала Элспет. — Не нужно жечь мосты, Тори.

— Спасибо, Ребекка, — Тори подавила зевок, едва держась на ногах от усталости. — Но сейчас мне нужно отдохнуть. Впереди долгий путь, Джастин.

* * *

Путь был долгим, но пронесся быстро. Друзья-маги погоды умело отгоняли бури, и дороги остались сухими. Аллард молчал, был подавленным весь путь. Если они говорили, то о друзьях и приключениях, а не о том, что обнаружат в конце пути.

Когда они остановились на ночлег, Аллард выбрал две комнаты и назвал Тори своей сестрой. У них были темные волосы, никто даже не усомнился в его словах. Но они спали в объятиях друг друга.

Дилижанс довез Тори и Алларда до Кемпертон-холла в темноте на второй день пути. Они ждали, пока дверь откроют, и Аллард сказал слабым голосом:

— Не знаю, успею ли я увидеть его. Предсказания не помогают с чем-то личным.

Тори сжала его руку.

— Ты постарался. И если он… уже умер, ты хотя бы поможешь маме.

— А она — мне, — он скривил губы. — Не знаю, сколько кузен Джордж даст ей пробыть тут. Он отправит ее в Дауэр-хаус.

— Он не прогонит ее! — воскликнула Тори. — В таком большом доме герцогиня может оставаться, сколько пожелает!

— Ты не встречала моего кузена, — сухо сказал Аллард.

Дверь распахнулась, появился лакей со строгим лицом. Он чуть расслабился и поклонился, пропуская их.

— Хорошо, что вы дома, милорд.

— Я уже не лорд, Гриффин, — Аллард отдал шляпу. — Прошу, внеси мой багаж и приготовь комнату для леди Виктории. Раз ты еще не с черной повязкой, отец еще с нами?

— Думаю, да, — лакей замешкался и добавил. — Для тех, кто работает тут, вы всегда будете «милордом».

— Спасибо, — Аллард снял с плащ Тори ее плащ и отдал его слуге, а потом протянул ей руку. — Полагаю, все в комнате отца?

— Да, милорд.

Аллард повел Тори к широкой лестнице. Он отлично держал себя в руках, как джентльмен, но Тори ощущала, как он подавлен.

— Смелее, mon héros, — прошептала она. — Ты хотя бы успеешь попрощаться.

— Я благодарен за это, — едва слышно сказал он.

Они пошли вверх по лестнице, Аллард гладил мраморные перила.

— Когда я был маленьким, я любил скатываться с этих перил. Моя мама пугалась, когда заставала меня за этим.

Тори понимала, почему, ведь падение убило бы его, но представила его темноволосым мальчиком, радостно катящимся по перилам, и это умилило ее.

— Теперь ты катаешься между веками.

Он улыбнулся от этого.

— Только после вас, миледи.

Наверху они повернули направо и пошли по длинному коридору с высоким потолком и мягким ковром. Тут было красиво, как и на первом этаже.

Они добрались до больших двойных дверей в конце коридора. Аллард открыл одну для Тори, и они прошли внутри. Спальня была большой и роскошной, как и полагалось герцогу, с огромной кроватью с пологом в центре и двумя широкими каминами с огнем.

Но, хоть герцог вряд ли умирал бы один, Тори не ожидала, что там будет столько людей. Она узнала только бледную и уставшую герцогиню, сидящую у кровати и держащую мужа за руку. В комнате было больше дюжины других человек: членов семьи и слуг. А еще там был викарий и люди, похожие на врачей или адвокатов.

Тихий гул голосов прекратился, когда вошли они с Аллардом. Мужской голос сказал с надрывом:

— Он пришел! — неприятный тон показал Тори, что она приехала не зря.

Другой голос буркнул:

— Что это за девчонка? Его любовница?

— Дочь лорда Фейрмаунта, — последовал ответ. — Тоже проклятый маг.

Тори держала голову высоко. Только Джастин и его родители были важны.

— Джастин! — его мама вскочила со стула у кровати и пересекла комнату. — Я так рада, что ты успел.

Тори отошла, и Аллард с его мамой обнялись. Милое лицо герцогини было осунувшимся и смиренным. В руках сына она нашла хоть немного утешения.

Аллард тихо спросил:

— Как он?

— Конец очень близко, — она отошла и убрала с лица прядь серебристых волос. — Думаю, он ждал тебя, — она посмотрела на Тори. — Я рада, что ты приехала, милая.

Это были не пустые слова, они выражали принятие. Тори тихо ответила:

— Вы знаете, что я всегда буду делать все, чтобы помочь Джастину.

Герцогиня кивнула. Она взяла Алларда за руку и повела его к кровати. Высокий темноволосый мужчина под тридцать преградил Алларду путь. Он выглядел как грубый набросок Алларда — неаккуратный и не такой точеный.

— Пришел переубедить его? — сказал мужчина, сдерживая гнев. — Поздно.

Аллард нахмурился.

— Я пришел попрощаться с отцом, Джордж. Я не собираюсь его переубеждать. Отойди, пожалуйста.

Это был Джордж Фалкирк, наследник, голодно ждущий титула и богатства Вестовера. Он, казалось, хотел сказать больше, но ему хватило ума отойти.

Другие отошли, чтобы Аллард добрался до отца. Глаза герцога были закрыты, он был ужасно бледным, но Тори видела, как его грудь слабо поднималась и опадала.

— Отец, — Аллард сжал его ладонь. — Ты ждал меня, как подобает джентльмену.

Глаза герцога открылись, он слабо улыбнулся.

— Джастин. Я рад увидеть тебя в последний раз, — он подвинул взгляд. — Тебя и твою милую юную леди.

Тори решила, что это позволение подойти, и быстро оказалась возле Алларда.

— Это взаимно, сэр, — она склонилась и прижалась губами к его холодной щеке. — Хотела бы я знать вас дольше.

Он спокойно улыбнулся.

— Времени хватило, чтобы я понял, что мой сын в хороших руках.

Тори прикусила губу, ведь он принял ее, хоть Аллард лишился наследия из-за нее.

Этот трогательный миг испортил едкий голос:

— Ваша светлость, нужно подписать бумаги сейчас, пока не поздно.

Мужчина в богатой одежде адвоката сунул несколько бумаг герцогу, а еще ручку в чернилах. За адвокатом стоял напряженный Джордж.

Капля чернил свисала на конце ручки, упала на синее покрывало, став черным пятном. Аллард испуганно сказал:

— Что за бумаги так важны, что нужно подписывать их в такой момент?

— Бумаги о лишении наследства, Джастин, — отрешенно сказала его мать. — Их составили, но твой отец не подписал их.

Аллард растерянно посмотрел с матери на отца.

— Не подписал? Но в мой прошлый визит мы договорились, что моя магия лишает меня титула.

Отец посмотрел на него, его голос был едва слышным:

— Лишение наследства — принятый обычай, — прошептал он. — Правитель с магией столкнется с критикой. Будет сложно.

Аллард едва дышал.

— Сложно, да, но не невозможно.

— Вы должны подписать, сэр! — прошипел Джордж, едва сдерживая голос, хоть был у смертного одра. — Вы должны это ради чести семьи!

— Разве? — задумчиво сказал герцог. — То, что казалось ясным… уже не такое.

Он скользнул взглядом по Алларду и жене. Он улыбнулся и закрыл глаза. Герцогиня взяла его за руку, на лице было потрясение, а ее муж сделал долгий хрипящий вдох… а потом перестал дышать.

Тори сжала ладонь Алларда, а он закрыл глаза от горя. Она завидовала их с отцом любви, но от этого утрата терзала сердце сильнее.

Викарий начал тихо молиться, а Джордж сказал с плохо сдерживаемой яростью:

— Вестовер подписан! Вы это видели! Он хотел подписать, но ему не хватило сил!

Мужчина в серьезном наряде шагнул вперед.

— Простите, мистер Фалкирк, но я Холлингс, личный адвокат его светлости последние тридцать лет. Он попросил меня подготовить бумаги о лишении наследства четыре года назад, когда лорд Аллард уехал в аббатство Лэкленд. Но за все время герцог не стал их подписывать. Я не видел его желания сделать это сегодня.

— Я — истинный наследник! — громче сказал Джордж. — Не этот гадкий маг! Я сообщу всем дворам! Даже в Палату лордов!

— Тогда ты еще больший дурак, чем я думала, Джордж Фалкирк, — герцогиня встала, хрупкая, но непоколебимая. — Вся комната видела, что мой муж не хотел подписывать бумаги. С тех пор, как у Джастина появилась магия, герцог разрывался между тем, стоило лишать наследства единственного сына или нет. Сына, который больше подходит для роли следующего герцога Вестовера, и который любит эту землю так же сильно, как его отец, — она прищурилась. — Он будет намного лучшим герцогом, чем мог бы стать ты.

Джордж яростно сжимал кулаки, шагнул к герцогине. Аллард тут же встал между ними.

— Ты не будешь расстраивать мою маму, — сказал он стальным тоном. — И тебе не рады в этом доме. Ты немедленно уйдешь, — он посмотрел на слугу, стоящего в стороне. — Мистер Дженкинс, проследите за этим.

— Да, ваша светлость, — голос слуги был покорным, но глаза сияли. Еще один мужчина был рад, что Алларда не лишили наследства.

Тори оглядела комнату. Кроме печали из-за смерти герцога, она видела, что некоторые были возмущены тем, что Аллард остался наследником, но многие были рады. Только аристократы ненавидели магию. Обычные люди уважали ее, были ей рады.

Герцогиня сказала:

— Семья хотела бы скорбеть в одиночестве, так что все должны уйти, кроме моего сына и леди Виктории, — комната опустела от ее приказа, и Аллард закрыл дверь за всеми.

Герцогиня опустилась на стул возле кровати.

— Будет сложно, Джастин. Когда тебе исполнится двадцать один, и ты займешь место в Палате лордов, многие будут против. Будут рисовать гадкие карикатуры, и «вежливое» общество откажется иметь с тобой дело.

— Знаю, — ответил он. — Я принял лишение наследства. Теперь нужно еще раз обдумать будущее, — он крепко сжал руку Тори.

— Путь будет сложным, — мрачно сказала Тори. — Но легкое — не всегда лучшее.

Герцогиня улыбнулась.

— Какая мудрая юная леди. Пора обществу изменить взгляды на магию, и кто убедит их лучше вас двоих?

Аллард обнял маму.

— Пока меня поддерживаете вы с Тори, я могу справиться со всем.

— Знаю, — улыбка герцогини увяла. — А теперь оставьте меня. Я хочу побыть со своим мужем наедине в последний раз.

Со слезами на глазах Тори ушла с Аллардом. Он закрыл дверь и виновато сказал:

— Прости, я все еще в шоке. Я не ожидал этого. Я… не знаю, что делать дальше.

— Тебе нужна сила Кемпертона, — сказала Тори. — Давай пройдемся.

Он кивнул, и они спустились вместе, взяли свои плащи и вышли в холодную ночь. Тори взяла его за руку, было приятно покинуть удушающую атмосферу той спальни. Они пошли прочь от дома, и напряжение Джастина стало угасать.

— Мне так жаль, что твой отец умер, — сказала она, когда они отошли от дома. — Но он умер мирно, и рядом были те, кого он любил. Это не худший вариант смерти.

— Ты, конечно, права, — он обвил рукой ее плечи и повернулся, чтобы они видели башни поместья в свете луны. — Но я и моя магия принесли ему много горя.

— Не так много, чтобы он перестал любить тебя, — она смотрела, как лунный свет подчеркивал сильные черты его лица. — Что ты чувствуешь насчет произошедшего?

Он пожал плечами.

— Я никогда не думал толком о титуле.

— Я спрашивала не о титуле, а о факте, что Кемпертон — твой, пока ты жив, — она взмахнула рукой, включая в жест холмы и поля, огромное поместье. — Твой.

Сияние, связывающее его с землей, стало ярче, и он улыбнулся.

— Мне лучше от мысли, что мечты исполнятся. Это радует почти так же, что ты со мной, — он повернулся и опустил ладони на ее плечи. — Я никогда еще не спрашивал официально, и нам еще рано по возрасту. Но, Тори, ты выйдешь за меня?

Она вскинула брови.

— Конечно. Неужели были сомнения?

— Нет, — его взгляд был теплым. — Но мне нужно было это сказать.

— Теперь ты сделал это, так что давай станцуем в воздухе в честь твоего отца, великого и хорошего мужчины, — она опустила ладонь на его плечо, подняла его другую руку в позиции для танца, а потом ее магия потекла к нему.

Он призвал свою силу, соединил с ее, и они воспарили в воздухе, направляясь к луне. Тори рассмеялась, они танцевали над зелеными холмами и полями, принадлежащими Джастину.

— Ты знала, что слабое сияние соединяет тебя с землей? — сказал он с ответным смехом. — Кемпертон принял тебя как свою.

Значит, эта земля была судьбой и Тори, и Джастина.

— Может, однажды ты сможешь создать убежище для пострадавших магов, — сказала она, Аллард направил их к земле. — Место, где люди, как мы, но которым повезло меньше, смогут найти себя и построить лучшее будущее.

— Это отличная идея, — они опускались к земле, и он склонил голову для поцелуя. — А ты — самая чудесная девушка в мире!

Их губы встретились в поцелуе, полном любви и обещаний. Тори знала, что его наследие будет тяжелым для них обоих. Но вместе они смогут все.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg