«Зона Надлома»

Зона Надлома (fb2) - Зона Надлома 1370K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Дарина Белая

Зона надлома Дарина Белая

Аннотация

В зоне Надлома само время течет иначе, в один миг превращая простого смертного в прах. Лишь единицы способны увидеть руины магических городов, древние сокровища и жуткую стражу. Колдуну дорогу начертил долг: его единственный друг пропал вместе с экспедицией военных. Заместительнице прокурора — безысходность. Ей не оставили иного выбора, разрушив прежнюю жизнь. Что смогут они отыскать, кроме смерти? Что сумеют противопоставить древнему, забытому колдовству? Что ожидает в конце пути? Быть может, совсем не то, что они желают отыскать…

Правовой порядок основывается на том,

что никого нельзя заставить делать то,

что не предусмотрено Законом.

ст. IX, раздел I Конституции.

— Ты за меня умрешь?

Он ответил всего одно слово,

уверенно, спокойно:

— Да, — писала в дневнике

двенадцатилетняя девочка.

Вот только взрослая женщина, к сожалению,

так и не смогла забыть эти строки.

Глава 1. Шутница-судьба

— За что?

Меня разбудил низкий, с легкой хрипотцой, баритон. Попробовала представить его обладателя: высокий, подтянутый, хорошо сложенный. Глаза серые… синие или зеленые… На этом и остановилась, большего от себя получить не удалось. Ну и ладно.

Я потянулась на кровати, жесткой, несмотря на новый матрас, постеленный на каменное тюремное ложе.

Тишину нарушал размеренный перестук капель. Видимо, недавно шел сильный дождь, крыша опять подтекла, ведро, выделенное специально для такого случая, переполнилось, и вода растекалась по полу камеры.

— Статья 12/2, — произнес наш охранник, сверившись с документами, — пятнадцать убитых.

Теперь следовало открыть глаза и улыбнуться, встречая новый день. Некоторым привычкам я никогда не изменяю. Мда… Хорошо вышло, проникновенно. Стражник отступил, не скрывая презрения и ненависти. Вообще-то, нам женщины в охрану положены, но… не досталось! Место особое, оборудование средневековое, одни тяжеленные железные решетки чего стоят! Не горели представительницы слабого пола желанием работать в крепости, персонала не хватало. Очень не хватало. Так что комиссия оставила предписания и отложила открытие новой тюрьмы на неопределенный срок. Администрация взвыла, юристы подсуетились и в охране появились мужчины.

Посетитель глянул мельком и равнодушно. Он действительно был высокий, статный, представительный, черноволосый. Через правую щеку тянулся грубый рубец шрама. А глаза оказались цвета стали. Так бы девицы и вешались на шею, если б не взгляд: посмотришь — и стороной пройти хочется. Правда, это сейчас, а в другое время можно утонуть, растворившись без остатка. Отдать все, чем обладаешь, до последней капли, если господин маг захочет.

Охранник заливался соловьем, не догадываясь, кто перед ним. Таких одаренных в нашей стране насчитывались единицы, а сведений о них в открытом доступе содержалось и того меньше. Ведь официально магия — лишь красивая сказка, отдушина для романтиков и находка для спецслужб нашего индустриального мира. В нем правили балом самолеты и корабли, автоматы и ракеты, мерзко чадящие заводы, компьютеры и сотовые телефоны.

— Профессиональный киллер. В Северном отсидела три года, переведена к нам месяц назад. Пожизненное заключение.

Это обо мне, что ли?! Я работала в тюрьме под прикрытием простой заключенной. Казалось, я знала свою легенду. Только вот незадача: не было там столько жертв! Ну, Васька, гад! Вот тебе и личная просьба Генерального прокурора… Не прикрытие, а приглашение в ад!

Хорошее настроение бесследно испарилось. Я злилась. В душе закипала ярость — как моя, так и чужая. Эти две половинки настолько слились, что отделять их становилось все сложнее.

Гость снова взглянул на меня — на этот раз оценивающе, без зазрения совести пользуясь магией. Хотелось отползти к стенке. Рядом возникли все пятнадцать приписанных трупов. Усилием воли я развеяла это наваждение, показала пришельцу совершенно недостойный юриста, а тем более работника прокуратуры, характерный знак на пальцах. Сердито отвернулась. Нашелся судья на мою голову! Правда, легенду не раскрыл. Даже не думала, что мы так хорошо подготовились!

— Давайте дальше, — приказал визитер.

Они переместились к соседней камере.

— Золотова Марина Юрьевна, 1957 года рождения…

Каменная кладка тускло переливалась гранями в слабых лучах искусственного света. Электричество — одно из немногих новшеств в старинном здании. В тюрьме отсутствовала система отопления, но в камере поддерживалась температура восемнадцать — двадцать градусов в любое время года. До моего перевода в подвалах жили крысы, которые иногда наведывались на этажи с заключенными. После вмешательства прокуратуры, грызуны, вывести которых не удавалось три месяца, исчезли за два дня. Да, женщины, находящиеся здесь, преступили закон, но они не должны сидеть в одном помещении с разносчиками чумы и холеры. Кстати, обговаривались идеи о том, чтобы задействовать подвалы для размещения осужденных. Однако «сверху» вовремя вспомнили, что у нас все-таки правовое государство. И так эта тюрьма весьма специфическая.

Страна располагала другими, современными местами заключения, правда, переполненными. Вернуть средневековому музею его истинное предназначение решили совсем недавно. Правда, после месяца, проведенного здесь, я поняла, что в качестве темницы этот замок использовался лишь очень короткий срок. Его строили вовсе не для этого. Однако, попробуй поспорить с историками. Впрочем, моя задача была иной.

Пять недель назад

Приглушенный свет, зажженный на полную мощность, отчего-то резал глаза. Плотно закрытые жалюзи. Живительное тепло, исходящее от кружки с чаем. Косматый плед и… злое начальство, аж в двух экземплярах на одну маленькую меня.

— Почему не ушла?

Соврать? Бесполезно. ЕГО не обманешь.

— Не смогла.

Прозвучало двусмысленно (задержали физически или тараканы в голове сплясали), но Генеральный прокурор все понял правильно. Зашипел приглушенно. Изъясняться матом при даме Владиславу Владимировичу мешало воспитание. Спасибо его родителям! А, если честно, то для недовольства у прокурора есть и право, и причины, но…

— Большую часть тех, кого ты спасла, посадят, — сказал мужчина бесцветно. Он умел виртуозно справляться с эмоциями.

Да, это так. А если б я ушла — убили. Есть операции, во время которых с потерями не считаются (особенно, если это потери противника), исполняя приказ «уничтожить любой ценой». Вот только заместительница прокурора города, да еще и с протекцией, не та фигура, которой можно пожертвовать. Я передала информацию, необходимую для проведения штурма, открыла тщательно замаскированный потайной лаз и… осталась. Перевернув ход точно спланированной операции, вынуждая работать в рамках закона и привлечь лучших бойцов. Возможно это глупо, и руководство, как всегда право, но для меня цена в тридцать человеческих жизней слишком высока.

— Пусть сидят, — отозвалась, глотая чай.

Группа захвата закончила работу час назад, а я все никак не могла согреться. Не получалось. Прокуратура располагала полномочиями для вмешательства в подобные дела, но на практике редко ими пользовалась: слишком опасно. Нужна специальная подготовка, а такие специалисты в нашем ведомстве большая редкость.

— И выйдут тварями еще хуже тех, кем были. После наших-то колоний! — зло бросил доселе молчаливый Вася. Прокурор города, мой непосредственный руководитель.

— А я давно говорю — нужно что-то делать!

— Ты уже наделала! — сердито махнул рукой Владислав Владимирович.

— А, может, пусть изучает? — осторожно отозвался Василий. Вопрос необходимости изменения условий пребывания в местах заключения, чтоб наказание действительно означало исправление, стоял давно и остро. Просто пока никто не предложил ничего, достойного внимания. — У нас ведь и правда с этим проблем много, на инспекции людей не хватает…

— Пусть изучает, — нахмурившись, неожиданно согласился Генеральный прокурор. — Обеспечишь всем необходимым. Три месяца назад открылся один весьма спорный проект. Так что да, дерзай, возможно, что-то и найдешь. — Расщедрилось начальство.

Уставшая как собака, я не почувствовала ничего подозрительного. Еще мелькнула мысль: «Отправляют подумать о жизни и своем безрассудном поведении».

А через две недели началась специальная операция, участники которой получили и повышения, и звездочки на погонах. Я бы обязательно приняла в ней самое деятельное участие… Только после ее завершения треть группы уже не нуждались ни в восторженных газетных статьях, ни в почестях. Какое дело мертвым до суеты мира живых?

Охранник и незваный гость продолжали методично обходить наш этаж, последний в корпусе.

— Убийство при превышении мер необходимой обороны…

Я знала каждую из этих историй. Я пережила все, что и осужденные, я искала то, что поможет им выйти другими людьми, часто принимая на себя чужой облик. Он наполнял меня, как вино наполняет чашу, не оставляя места для собственной души.

Уравновешивая внутренние энергии, коснулась стены ладонью. Камень хранил историю минувших столетий. Она притягивала к себе как отпечаток пальца на орудии преступления, пролежавшем на дне озера десять дней. Труднодоступная и в то же время близкая. Иногда я могла ее видеть. Отрывисто, смазано, стоило потянуться дальше, как открывшиеся картинки ускользали. Иногда… Моя сила не была ни большой, ни выдающейся, но она существовала, и мы росли вместе. Представить жизнь без нее я уже не могла.

Сегодня я решилась, может, тот взгляд повлиял. Или чувство уходящего времени и ничтожного количества сделанного. Я погружалась в прошлое слой за слоем, открывала заколоченные двери. Я должна понять истинный порядок вещей.

Кто-то бы сказал: «рисковое мероприятие», а я знала, что все получится, безумное желание получить ответы подарило силы. Чужие энергии бушевали ураганом в душе, но я не останавливалась. Если сейчас отступить — больше не смогу вернуться.

В голове словно перематывалась магнитофонная пленка — так быстро, что попробуй остановить. От использования колдовства, значительно превышающего мой уровень, виски раскалывались от боли. Впрочем, это приемлемая плата, могло быть и хуже. Как сквозь вату я услышала голос мага:

— Эту.

— Подойди, — велел охранник. — Подойди!

С третьего раза поняла — это ко мне.

— Что надо? — спросила, с трудом приподнявшись, тело не слушалось.

— Подойди, говорю!

— Да пошел ты!

Знаю, не оригинально, но на другое я совершенно не способна. Камера потеряла четкие очертания и «плыла», кружилась голова. Необходимое состояние концентрации безвозвратно утеряно, хотя…

— Ветрова, на выход!

— Зачем?

— Он тебя выбрал.

— Я тебе не скотина, — огрызаюсь, а в коридоре затихают удаляющиеся шаги незваного пришельца.

Маг даже не потрудился проследить, как будет выполняться его распоряжение, привык не сомневаться в результате. Гад. Как и охранник. Не была бы колдуньей — ничего не защитило б от участи игрушки, скрашивающей стражнику ночи. Четыре дня назад тюремное начальство отлучилось, и паразит расправил крылья. Потом бы его достала прокуратура, но что мне потом? Тюрьма экспериментальная, под специальным надзором, не ожидали мы такого!

Я никогда не думала, что умею подобное, даже не предполагала. Но ярость вспыхнула, как сухая солома, отозвались камни крепости, делясь силой… Он больше никого ни заставить, ни ударить не сможет. Надолго ли? Не знаю. Но сделаю все, чтоб так и было. Магия магией, однако, простая заключенная скоро выйдет, а вернется заместитель прокурора.

Звук отпираемого замка. Запоры здесь тоже старинные, с ними повозиться нужно.

— Встала, руки за спину!

На запястьях щелкнули наручники.

— Пошла!

По дороге получилось немного привести себя в порядок. Голова хоть и болела, но терпимо и кое-как получалось подумать. А с учетом непонятного визита одаренного — это жизненно необходимо.

Мы переступили порог, в комнате за столом сидел помощник коменданта.

— Отобрали?

— Так точно! — бодро отрапортовал охранник.

— Вот и славненько. Гражданка Ветрова, поставьте подпись.

Руки снова обрели свободу, я нагло села на стул, мельком бросила взгляд на документ.

— Ничего не собираюсь подписывать.

— Приказ премьер-министра!

— Да хоть самого президента!

Я лениво потянулась перевернуть листы, поданные на подпись, но должностное лицо больно сдавило руку.

— Ставь автограф и вали.

— Что это?

— Билет на свободу.

Я рассмеялась.

Дверь в кабинет открылась, вошел выбравший меня господин. Оценил обстановку.

— Проблемы?

— Не хочет, Ярослав Владимирович, — заискивающе отчитался помощник коменданта. Мелкий, неприятный тип. Если покопать, на него можно много чего найти. Составит пару охраннику.

— Почему? — это уже ко мне.

— Прочитаю — скажу.

— Оставьте нас, пожалуйста, наедине, — мягко, но с незаметным для обыкновенного человека нажимом, произнес гость.

— Да, конечно.

Дверь закрылась.

Ярослав присел на краешек стола, заглянул в мои глаза, я торопливо отвернулась. Что он мог увидеть: мое или принятое лишь на время — не известно. Но я не хотела, чтоб мужчина вообще что-либо рассмотрел. Пусть лучше думает — испугалась, так проще и безопасней.

Документ, из-за которого поднялось столько шума, наконец, оказался в моих руках. Подобное я видела впервые и подписывать, пребывая в здравом уме и твердой памяти, тем более не собиралась. Ярослав это сразу понял.

— Я объясню.

— Будь добр.

— У тебя пожизненное заключение, амнистию не дадут. Весь остаток жизни ты проведешь здесь, — он говорил спокойно и уверенно, без малейшего ментального воздействия, но от слов мужчины все равно становилось холодно. Их поневоле приходилось слушать. — Я предлагаю тебе контракт. Если не погибнешь, то по его истечении получишь свободу. Контракт займет максимум год, он представляет собой поездку в зону Надлома, будешь меня сопровождать.

— Мои обязанности?

— Строго по договору, кроме одного: когда будет нужно, подтвердишь, что являешься моей женой.

— Как?

— Просто скажешь: я, Ольга Романовна Ветрова, являюсь супругой Ярославу Залесскому. Проникновенно скажешь, чтобы поверили. Лгать ты умеешь.

— Кому?

— Это тебя не касается.

— Это прямо меня касается, — парирую холодно.

— Границе. Не бойся, никаких обязательств данные слова не повлекут. Обычная маленькая ложь.

«Очень важная для тебя», — пронеслось в голове, но я промолчала. Он не обманывал, по крайней мере, я не чувствовала.

— Сколько процентов на то, что я умру?

— Пятьдесят, может девяносто, все зависит от тебя. Но это лучше, чем всю жизнь просидеть здесь, верно?

— Ты не имеешь права меня заставлять, — стараюсь, чтоб голос звучал бесстрастно — наработка долгих лет практики; хотя любое нарушение Закона по-прежнему вызывало ярость.

— Тебя никто не заставляет, — заметил Ярослав равнодушно. — Не хочешь — возьму другую.

В голове снова бешено закрутилась пленка, на миг она замедлилась — я сумела что-то уловить, только чувствами: анализу это не поддавалось. Реальность смешалась с распахнутыми дверями прошлого и грядущего, я худо-бедно постаралась сосредоточиться.

Я не успею ничего сделать: пока попаду к прокурору, он заберет девушку и уйдет. В зону Надлома, часть наших земель, отделенных в результате катастрофы магической границей четыреста лет назад, было отправлено много экспедиций, но ни одна из них не вернулась. Никто не знал, что скрывается за разрывом пространства посреди моря, когда минуешь линию — отказывает техника. Раньше там простирались сады и города, возвышались гряды гор. Возможно, что-то сохранилось до сих пор. Однако официальное подтверждение этому, власти за долгие годы так и не получили.

Напротив меня сидел маг, не чета мне. С бумагой от премьер-министра. Что будет делать прокурор, узнав о данной ситуации? Вмешается или не захочет, не сможет? Если это правительственное задание — оно проскочит под грифом «секретно», недосягаемое для нашего полуживого правосудия. Хорошо покопавшись в дырках законов всегда можно отыскать лазейку.

Я чувствовала, что могу сказать нет. Пачкать руки об меня господин Залесский не станет. Я посмотрела на колдуна, но увидела только маску — холодную и равнодушную.

В висках снова кольнуло больно. Откажусь, а Ярослав заберет Кристину, после моей легенды она следующая по тяжести содеянного. Женщина охотно согласится. Они уйдут за черту, и Криста умрет глупо и бессмысленно. А в детдоме растет ее девочка, сейчас абсолютно не нужная, — ошибка молодости…

Я закрыла глаза, казалось, что теряю сознание. До такой степени я раньше никогда не утрачивала контроль. Все перемешалось. Пятна крови и заплаканное детское лицо, чужая осознанность и сожаление, желание все исправить, изменить. Я всегда знала, где грань, но теперь она смылась. Кристина захочет начать жизнь сначала. Я не ведала, как и почему, но сила твердила — так будет. Она захочет вернуть свою девочку, если не останется лежать на засохшей траве с голубыми незабудками. А я смогу пройти — туда и обратно, как и почему интуиция не говорила, но она не лгала.

Наваждение отступило, я снова видела кабинет помощника коменданта. Нужно сказать об этом человеке Васе, пусть поворошит его темные делишки. Ярослав терпеливо ждал. Я положила контракт на стол и молча поставила размашистую подпись.

— Договор необходимо заверить, — проинформировал наниматель.

Если я правильно поняла — он имел в виду священника, а не нотариуса.

— Хорошо, — ответила равнодушно.

Я устала, голова болела, а управлять дальше мыслями стало практически невозможно. Былое и настоящее, мое и чужое снова перемешались.

Дорога помнилась смутно. До машины я шла, до боли выпрямив спину, гордо и независимо, оградив сознание всеми возможными щитами. В автомобиле откинулась на спинку сиденья, закрыв глаза: сил не было. Передо мной проносились образы: последствие бесцеремонно прерванного колдовства. Порой быстро и смазано, а иногда с ужасающими деталями отпечатывались в памяти. Вот, как сейчас.

…Кровь текла из раны на груди, окрашивая алым траву. Мелкие капли срывались с кинжала.

— Что ты еще будешь говорить о грани? — холодный властный голос обладателя клинка. Вопрос адресован девушке, ее лицо — отражение ужаса.

А раненый, лежащий на земле, улыбался:

— Не слушай, — слова даются мужчине с трудом, но их можно разобрать. — Он не виноват.

Короткий серебряный прочерк, забирающий жизнь…

Я с трудом разлепила веки, стряхивая наваждение. Мы переезжали мост. Искоса глянула на своего нанимателя. Перед внутренним взором возник изящный, но смертоносный кинжал. Это натолкнуло на определенные мысли, но развить я их не успела. За безопасность можно больше не беспокоиться — приехали. На поляне, окруженной старыми липами, стояла деревянная церквушка.

Не сказав друг другу ни слова, вышли из машины. Появившийся молодой человек, в одежде монаха, одарил удивленным взглядом. Только сейчас вспомнила: мы не забрали мои вещи. На мне красовался черный тюремный костюм в голубую полоску.

— Здравствуйте! Мы хотим заверить договор, — произнес Ярослав.

Я улыбнулась.

— Здравствуйте! Проходите, я позову священника.

Похоже, к странностям некоторых прихожан он уже привык.

Внутри пахло хвоей. Сквозь витражи проникали потоки солнечного света. Стены, лавочки, алтарь — все было искусно вырезано из дерева. На одной из колонн притаилась зеленая веточка можжевельника.

Запах хвои успокаивал, погружая в состояние легкой дремоты. В умиротворенном покое, который обладал способностью лечить душу, неслышно распахнулись двери прошлого.

В те времена поляну окружали лишь тонкие липовые деревца. Церкви не было и в помине. На шелке диких трав валялась опрокинутая статуя языческого бога: покровителя молний и грома. Старинная, щедро наполненная силой как природной, так и вложенной людскими молитвами. Поверженный идол мог исцелять, исполнять желания, предостерегать от бед. Возле него безрезультатно сопротивлялась пламени красивая резная беседка.

Оскверненная земля беззвучно плакала, а высокий черноволосый мужчина читал заклинание. Во всем его облике присутствовала странная чуждость и веяло магией. Той, от которой хочется бежать без оглядки, да выпить зелье забвения: чтоб не мучили кошмары. Я не сразу поняла, кто передо мной. Чья сила подчиняет пространство, навязывая свою волю. Их называли дознавателями. Идеальных убийц, с легкостью одолевавших магическое сопротивление, отправлявших в небытие целые страны.

Пропитанный гарью воздух пронзил истерический крик молодой женщины:

— Нет, пожалуйста, нет! Вы не можете! Вы не имеете права!!!

— Не следовало лгать, — холодно возразил дознаватель, закончив читать куплет. Усмехнувшись, он бросил своей жертве: — Осталось немного.

Дознаватель запел, и теперь несчастная уже ничего не могла, даже выразить бесполезный протест. Ломались щиты, а вместе с ними — душа. Плечи поникли, глаза погасли. Мужчина устало облокотился о колонну.

— Ты будешь говорить правду?

— Да, — бесцветный, тихий голос.

— На колени…

Видение ушло, а обрывки слов все еще звучали в голове: древнее заклинание дознавателя. Они были чужестранцами, пришедшими по приглашению правителя. Во времена, о которых так мало известно нашим историкам, о них дошли лишь отрывки легенд. Были ли эти слова началом падения прошлой эпохи?

Умиротворенность святого места оттеснила его прошлое. Невидимые двери закрылись. Я ощутила легкую грусть, стены сожалели, что мой покой нарушился. С ликов икон задумчиво смотрели святые… А потом я услышала музыку, она рождалась внутри меня, заполняя собой пустоту. И я сама стала музыкой — легкой, недосягаемой.

— Правом данным мне…

Речь священника проплывала мимо сознания, хоть часть души кричала, что совершаю ошибку. Всегда следует смотреть, что подписываешь. Я летала вместе с удивительной мелодией. Ярослав слышал ее здесь не единожды, но каждый раз она звучала по-новому. Мужчина тоже оказался во власти забытых чар.

Многолетняя юридическая практика взяла верх: музыка стала стихать. Я почувствовала: что-то не так, но в тот момент, когда почти поняла что, встретилась глазами с Ярославом. И вдруг взгляд прошел сквозь сталь его глаз, сквозь искусно созданную маску.

Меня словно обдало жаром, а губы произнесли:

— Да. Я согласна.

Я стояла, не замечая ничего вокруг, охваченная неведомыми ранее покоем и благодатью. Издалека донесся голос:

— Ваши кольца…

Я тряхнула головой и застыла, словно попав под струю ледяной воды. Я не верила своим чувствам, а когда поднимала руку — пальцы дрожали. Дотронулась до волос, потянулась выше и отдернула ладонь, будто коснувшись пламени.

«Это неправда, это шутка, сейчас ты поймешь, это просто шутка!» — обнадежила себя, и рука уверенно взметнулась вверх. Пальцы сжимали венок: нежные полевые цветы, ромашка, мак, веточка калины. Он светился, изменяя, озаряя все вокруг. Подлинная магия, утерянная в толще веков.

— Нет!!! — закричала отчаянно. Венок из дрогнувшей руки выпал на пол. — Что вы наделали?!

— Ваши кольца… — уже неуверенно сказал священник.

В серебряной коробочке, отделанной зеленым бархатом, лежали два кольца. Замысловатое плетение серебра поблескивало в пламени свечи. Я на миг увидела девушку, рисующую узоры. Освященная любовью, она творила оберег своему любимому и тихо пела.

На глаза навернулись слезы. Теперь у меня никогда такого не будет! Сотни раз я представляла себе этот ритуал, белое платье. Но никогда не думала, что все произойдет ТАК. Что меня по-настоящему обвенчают с…

Я посмотрела на него. «Убью!!!» — пронеслось в голове, однако, интуиция шепнула, что мужчина здесь не при чем.

— Зачем вы это сделали? — набросилась на священника. — Кто вас просил?! — я сорвалась на крик. — Кто заказал? Я не давала согласия!!!

— Так, ваш жених приходил, сказал, в среду будут молодые. Просил обвенчать, как положено, по старому обряду, я один в городе так венчаю, — он неуклюже поправил очки.

— Сегодня вторник, — прошептала горько.

— Я не приходил! — подал голос новоиспеченный муж.

От обиды слезы потекли градом. Глупая ошибка, сломавшая мою жизнь.

— Но я же его не люблю! Я его даже не знаю!!!

Устало присела, подняла венок. Ненавистный… прекрасный…

— Обряд завершен.

Увы, это я и без него знала. А вот Ярослав, похоже, нет:

— Давайте проведем обратный.

В первый миг подумала — ослышалась. Он дурак или притворяется? Но, похоже, в свадебных церемониях мужчина ничего не смыслил. Иначе как колдун мог все пропустить?! Начала в скреплении договора и венчании похожи, но ведь только начала!

— Обратный? — я даже нашла силы улыбнуться. — Нет обратного! Связаны мы с тобой по рукам и ногам, голубчик.

Я заглянула в глаза Ярослава — в них отражалась заплаканная девчонка в тюремной одежке, волосы спутанные, не успела расчесаться. Назвать красивыми черты лица — язык не поворачивался: держалась наложенная перед заданием маскировка. Да еще и убийца ко всему… В страшном сне не увидишь такую женушку!

Легонько потянула связавшие нас невидимые нити. Это не кольца: поругались — выкинули. Это волшебство, соединившее души. И не будет с другим счастья, как и любви — настоящей. Кажется, и он это почувствовал. Ибо, изменившись в лице, поднялся и отошел со священником в сторону. А я так и осталась сидеть, сжимая венок как спасательный круг. От него исходил тонкий цветочный аромат.

Все время в моей жизни занимала работа. В связи с ее спецификой, меня окружало множество мужчин, но они были просто поклонниками, коллегами, преступниками, потерпевшими, адвокатами, судьями… Любви не было.

Я верила, что скоро все измениться. Искала и ждала. Терпеливо ждала единственного, которого сделаю самым счастливым на Земле. И пусть у подруг любовь уйдет через два года. Я бы ее сохранила, а этот обряд на века соединил наши души. Если говорить «да», то до последнего вздоха, защищая и оберегая до завершающего удара сердца. Так заведено с древности, и утеряно в наше время.

Как давно я не плакала! Наверное, еще с университета. После слов, что нам работать с трупами. После решения связать судьбу с прокуратурой. Я заставила себя встать, стараясь не думать о том, что произошло. Иначе, казалось, непременно сойду с ума.

Ярослав попрощался со священником, схватил меня за рукав и потащил к выходу. Сил перечить не было.

В машине я в первый раз его испугалась. Захотелось тихонько сбежать, хотя против меня лично мужчина ничего не имел. Просто на мгновение приоткрыл маску, а внутри бушевал ураган. Руки, сжавшие руль, побелели. Впрочем, очень скоро колдун успокоился, наверное, для себя что-то решив, подавил тяжелый вздох, и автомобиль тронулся с места.

Я рассеянно изучала дома за окном, траву, тротуары. За месяц заключения я успела отвыкнуть от этого мира. Забыла как здорово, когда солнышко ласкает речные воды, а с цветами на клумбах заигрывает легкий ветерок.

* * *

Квартира была съемной. Я поняла это, как только переступила порог. Чистенькая, хорошо обставленная, но нежилая. В ней не чувствовалось уюта, и не горел семейный очаг. Стены не хранили память о постоянных хозяевах. Я ощущала только множество смазанных теней, приходящих и уходящих людей.

Ближайшая дверь оказалась приоткрыта. Ванная? Торопливо щелкнула выключателем — угадала с первого раза! Не дожидаясь дальнейшего развития событий, нагло заявила:

— Мне сюда.

И торопливо закрыла дверь. Скрипнула металлическая защелка. Ярослав не возражал. Может, понял: для того чтоб я выслушала его протест, нужно выбивать двери. Или хотел без помех обдумать сложившуюся ситуацию.

Я повернула кран. Потекла мертвая вода. Вовсе не та, волшебная, воспетая в легендах. В ней просто ничего не осталось — ни ценности, ни жизни, лишь остатки химических реактивов. Однако, ничего не поделаешь — иного все равно нет… Подставила ладони под холодную струю. Безумно захотелось оказаться на дачном участке за городом, с маленьким живым ручейком, наполняющим небольшой пруд, освещенный солнечными лучами. Весной, с лодочками лепестков цветущей калины. Он умел исцелять. Эта вода могла лишь снять усталость и всю накопившуюся грязь.

Повесить одежду было некуда — бросила на пол, а сверху осторожно пристроила венок. Буквально за пару мгновений комната успела вобрать в себя нежный цветочный аромат.

Протянула руку, сосредоточилась и вытащила небольшую кожаную сумку. Непосвященным показалось бы прямо из воздуха. На самом деле из построенного, благодаря многолетним трудам, пространственного тайника. В сумке хранилось самое необходимое: документы, деньги, несколько травяных настоек, кинжал, комплект нижнего белья и кроссовки. Последние я и достала. Казенная одежка годилась разве что в мусорку.

Ванна, наконец, наполнилась. Я торопливо открутила крышку пузырька с эфирным маслом кедра. Полилась цепочка капель. К благоуханию трав добавился новый запах. Вернула флакончик обратно и положила сумку на место. Больше мне ничего не нужно. Пока.

Вода окружила, обволокла, успокаивая и взбадривая. Нырнула с головой, представляя, как с лица сходит все чужеродное, как смывается с волос краска и грязь. Я кропотливо растворяла усталость и все наносное. Шаг за шагом, возвращая свой прежний облик.

Воспользовавшись силой, взглянула на энергетическую структуру воды и вздрогнула. Она была черной, словно лужа нефти. С подобным я сталкивалась впервые. По спине пробежал холодок. Сколько отделяло от мгновения, когда смыть всю черноту стало бы невозможным?

Новый поток воды вернул спокойствие и уверенность. Мысли прояснились, из запотевшего зеркала снова смотрела я прежняя. Немного бледная, с глубокими тенями, впалыми щеками, но это не страшно. Глазам вернулся живой блеск, они горели зелеными изумрудами. Старательно вытертые волосы холодили плечи. С черных они вновь стали настоящего цвета: светло-каштановыми. Трудно сказать, что больше исказило черты лица — наложенная маска или кусочки чужих душ. Как же хорошо вернуться! Работа в тюрьме здорово вымотала, пусть я и не замечала этого раньше.

Ярослав сидел на кухне. Небольшой, но чистенькой, уютной. За окном сгустились сумерки. Услышав шаги, мужчина поднял голову и застыл. Да… красота — это действительно сила, если именно она так поразила колдуна. Глаза расширились, лицо побледнело. Одним прыжком он оказался рядом, больно сдавил плечи, заглянул в глаза.

— Я не тебя выбирал! — голос кипел от ярости, обмана, обиды.

— Смотреть лучше надо! — огрызнулась, отталкивая мужчину.

Ярослав отпустил, а я едва не упала. Выровнявшись, поправила полотенце, села на стул.

— Я не тебя выбирал! Я выбирал преступницу.

— Поздравляю! — произнесла зло. — Ту, что не жалко, да?

— Да, — ответил он холодно.

— Не тебе это решать! — в мой голос тоже ворвалась ярость. — Что ты знаешь о душе человеческой, колдун?!

— А ты?

Я промолчала.

— У тебя не было будущего, — просветил Ярослав, немного успокоившись.

— Не упрекай меня в своих ошибках! — не смогла промолчать, хоть господин с бумагой от премьер-министра совсем не это имел в виду.

— Что тебе нужно?

Что мне нужно?! Вернуть все как было. Но зачем говорить о невозможном.

— Ничего. Это тебе было что-то надобно, — напоминаю иронически.

— Зачем пошла?

— Тебя это не касается, — вслух.

«Чтоб не забрал другую», — про себя.

Я почему-то знала, что каждая из арестанток сможет изменить свою жизнь.

Скрип отодвигаемой табуретки. Нас разделяло полтора метра стола. Я не смотрела на колдуна, задумчиво изучая узор пола. Глаза могут солгать, чувства — никогда. Ему больно, больно от допущенной ошибки. Одно дело сломать жизнь загубленную, другое — мою. Но теперь я уже не знала, где точка невозврата. Где правда, а где ложь. Все перепуталось.

Сидеть молча дальше бессмысленно и глупо.

— Найдется во что одеться?

В воздухе над рукой Ярослава возник сверток. Он протянул его мне.

— Все, что есть, — в голосе промелькнуло извинение.

— Зачем тебе понадобилась девушка? — спросила уже у двери.

Подождала, и, понимая, что мужчина не ответит, развернулась уходить. Ярослав заговорил, когда я уже переступила порог.

— Моего друга две недели назад отправили в зону Надлома. Ему не вернуться оттуда одному.

Я стояла, ожидая продолжения.

— Моя семья жила в тех краях до появления границы, там осталась наша земля, книги, артефакты. Два года назад нотариус принес завещание на мое имя. Чтоб получить наследство у меня должна быть жена, нам нужно прийти вместе.

— Фиктивное свидетельство…

— Я не смогу обмануть. Страж границы знает свои обязанности. А у тебя бы получилось, тогда.

— Ты там был, — догадалась я.

— Был, — колдун не стал отрицать.

— Что там? — не смогла сдержать любопытства.

— Земля, разная земля и древнее колдовство, — мужчина замолчал, потом добавил: — Герман ушел слишком давно с группой военных. Я поздно узнал и, боюсь, без хранящихся в поместье сведений путь бесполезен.

«Что ж, теперь у тебя есть жена», — подумала я, но он услышал. И пробежавшая по лицу тень выдала, что «восторг» от нашего брака взаимный.

Я зашла в комнату, затворив за собой дверь. Около одной стены притулился диван, у второй — пустой зеркальный шкаф. Развернула сверток. Внутри лежало длинное, до пола, нежно-бежевое корсетное платье. С открытыми плечами, расшитое россыпью камней. На спине бант, его концы шелковыми лентами ниспадают до середины подола, украшенного тонким кружевом. Одежка оказалась впору. «Хороша, как невеста», — пронеслось в голове, но слова отдали горечью.

Решительно отвернувшись, достала сумку. Надев венок, захлопнула входную дверь. Как-никак, это день моей свадьбы, вернее, уже ночь…

На улице пел колыбельную легкий ветерок. Торговые павильоны подсвечивали разноцветные лампочки. Резко затормозив, я остановилась перед входом. Магазин уже закрылся, на двери висела красная табличка. Но я сумела убедить продавщицу, что туфли нужны сегодня, сейчас, и до завтра это подождать никак не может.

Я мгновенно выбрала белые лодочки с десятисантиметровой шпилькой. Сложила кроссовки в сумку и внезапно почувствовала себя счастливой. Это чувство, не спрашивая позволения, наполнило сердце. «Наверное, я ненормальная», — промелькнула мысль, я ее быстро изгнала, это не то, чему в данный момент следует посвящать размышления.

Тихий стук каблуков нарушал тишину пустынной улицы, освещенной редкими фонарями. Глаза быстро привыкли к полумраку. Полпути я уже прошла. В трех остановках от квартиры Ярослава обитал Василий Подгорный. Я собиралась бессовестно испортить начальнику спокойный вечер в семейном кругу. Васе расскажу все, что случилось, напишу отчет и…

В спину уперлось что-то острое и холодное. Интуиция заботливо подсказала — нож.

— Только пискни.

При всем желании это сразу же стало невозможно. Огромная лапа бесцеремонно зажала рот. Преступный элемент потащил в подворотню. Испугаться я не успела, в голове вертелось только одно: «Как могла его не заметить?!» Обычно, я чувствовала приближение опасности. Так и не ответив на этот вопрос, перешла к практической части проблемы: как же теперь выпутаться?

Вырваться не представлялось возможным. От клинка веяло смертью, убийца воспользуется им не задумываясь. Оставалось только покорно идти вперед, ожидая своего шанса.

Страх прокрался в душу на лестнице в подвал. Я скользнула взглядом по облезлым стенам, покореженные перилам, тускло светящейся лампочке в разбитом плафоне. Такие помещения обычно держат закрытыми, но… не повезло. На последней ступеньке я споткнулась и сломала каблук. Благодаря этому на миг обрела голос, вот только ляпнула полнейшую глупость:

— У меня сегодня свадьба!

— Вот и отработаешь брачную ночь, — хохотнул преступник, снова зажимая рот.

Теперь я стояла, прижатая к стенке, нож упирался в грудь.

Усилием воли подавила панику. Сердце бешено колотилось. Я должна говорить, иначе не выбраться. Мужчина захотел заглянуть мне в глаза, он любил впитывать ужас, исходящий от жертвы. Роковая ошибка. Мой взгляд отражал иное, я ухватилась за него всей сущностью. Вложила все, что могла, подчиняя чужую волю.

Кое-как удалось отодвинуть руку, закрывавшую рот, перехватить кулак с клинком. Я говорила, бережно складывая слова заклинания. Опасаясь, что хрупкая нить, парализовавшая его волю, лопнет. Мужчина оказался сильнее, чем думала: порвал нить, отвел взгляд. Я едва удерживала конец ножа на безопасном расстоянии от сердца, но долго так продолжаться не могло. И тогда я решилась на то, что еще никогда не делала. Я запела.

В первый раз в этом веке зазвучали строки сильнейшего заклинания, влияющего на сознание. Заклинания, для которого был слишком мал мой уровень. В котором я не смогла прочесть отдельные строки. Я старалась не думать, что будет, когда дойдет очередь до них. Нити магии окружали убийцу плотным коконом.

— Брось оружие, руки за спину! — приказала, вплетая слова в песню, не хватающие элементы возникали сами собой.

Он послушался — медленно, неохотно. Время, пока нож летел на пол, показалось вечностью. Отлипнув от стенки, достала с пространственного тайника наручники и торопливо защелкнула. Обрести такой удивительно полезный и незаменимый схрон помогло фантастическое везение. Лист с описанием необходимых действий «потерялся» во время обыска. Конечно, это вопиющее нарушение, именно с такими нам и надлежит бороться, но… есть вещи, которые сами находят хозяев.

…Обыск притона уже подходил к концу, как что-то потянуло меня к стене. Эксперты только посмеивались, а потом недовольно ворчали, разбирая кирпичную кладку. Собственно, к теперешним владельцам помещения тайник не имел никакого отношения. Золотые украшения и вырванная из дневника страница пролежали там лет семьдесят. Побрякушки мы сдали под опись (за что получили премию в размере пяти процентов от стоимости изделий). А лист… Я поняла, что не расстанусь с ним, едва взяв в руки, а уж как увидела содержание!

Сил и времени я потратила немеренно, но оно того стоило. Необученному и неопытному человеку безумно сложно растянуть неподатливую ткань мира, создавая собственное пространство. Сначала оно было до того маленькое, что не влезала даже спичечная головка, потом размеры расширились, получилось запихнуть монетку. А через год в тайник помещались кроссовки и две бутылочки с зельями.

Магический схрон меня не раз выручал. Вот и сейчас без наручников пришлось бы худо. Скованный убийца, выполняя команду, поднялся по ступенькам. Улица по-прежнему оставалась пустынной. Я вспомнила о валявшихся в подвале кирпичах. Оглушить, правда, можно и без них, но что потом делать с телом? Нести? Не донесу. Телефон сел. Я пела, прикидывая, на сколько еще хватит сил. Успею ли обезвредить преступника, перед тем как связь нарушится? Идти приходилось на цыпочках — каблук потерялся по дороге. Я часто оступалась на впадинах тротуара, и голос вздрагивал, колебля равновесие.

На перекресток мы вышли прямо под колеса проезжавшего автомобиля. Скрежет тормозов порвал связь, я исхитрилась задержать мужчину, выигрывая драгоценные мгновения.

— Держите!!! — крикнула выбежавшим людям. Милиция. Как вовремя! — Держите! Свои!!!

Им бы еще мозгов добавить… Ну зачем, спрашивается, хватать меня?!

Убийца сумел бы уйти, если б не третий человек. Ибо преступник обладал редким даром подкрадываться незаметно и выпутываться из любой ситуации.

— Отпусти прокурора! — приказал знакомый следователь.

Маньяка припечатали лицом к капоту.

Я достала удостоверение, ткнула под нос задержавшему меня пареньку.

— Городская прокуратура, — сказала устало и зло.

Представила газетный заголовок: «Доблестная милиция вместо маньяка-убийцы арестовала заместителя прокурора».

— Что случилось, Ольга Романовна?

— У меня сегодня свадьба, — сказала тихо, не скрывая горечи, — платье испорчено, каблук сломался…

Слезы сами побежали прозрачными ручейками по щекам. Было жаль платье, новые туфли и себя любимую. Меня развернули к свету, внимательно осмотрели.

— С платьем все в порядке, только помялось немножко, — ответил следователь, отряхивая сзади подол. Потом подал руку, провел в машину. — Как ты здесь оказалась?

— Работаю, как видишь, на благо Родины, — произнесла уныло и мало информативно.

— С этим что делать? — вклинились в разговор другие милиционеры.

— В отделение, за попытку изнасилования и убийства. Думаю, вы его искали по другим делам.

— Тебе повезло сегодня, — отметил коллега.

— Повезло, — не стала спорить.

— Дело берешь под личный контроль?

— Нет, там и так улик хватит, — отмахнулась, послушав подсказку интуиции. В памяти всплыла еще одна деталь: — Нож. Он лежит в подвале.

Снова надеваю кроссовки. Выкидываю белые лодочки в урну. Когда раздался приглушенный звук удара, я поняла, что завершен очередной этап в моей жизни. На душе, на миг, стало пусто и безумно тоскливо.

Поиски орудия преступления не заняли много времени. Нож мы нашли там, где он и остался.

— Заедем в отделение, потом отвезу тебя домой.

— Нет, вызови лучше такси, а я пока напишу заявление. Не беспокойся — со мной все в порядке. Просто день такой выдался…

Дом… Как хорошо здесь оказаться снова! Вдохнуть знакомый запах цветов и трав. Я тихо закрыла дверь. Привычным движением отправила сумку на кушетку.

— Ольга!!! — радостный возглас сестры. — Пропажа ты наша, долгожданная! — улыбается, крепко обнимая. — Ты такая красивая! Просто королева! Это у тебя задание такое было, да?

— Это? — я бросила хмурый взгляд на зеркало. — Завари, пожалуйста, чай. С фиолетовой бутылочки вольешь столовую ложку. А я все расскажу.

Я прошла в гостиную, сняла венок.

— Верни, как было! — потребовала Света, вихрем врываясь в комнату. В руках она держала фотоаппарат. — Ну, пожалуйста!

Вспышка освещает мою мрачную физиономию.

— Улыбнись!

С некоторыми людьми проще соглашаться. К этой категории относится моя сестра. Переполненная радостью Светлана прыгает рядом, останавливая мгновения.

— Я очень устала, — обрываю фотосессию, вспоминая о времени.

Сестра огорченно вздыхает, но не настаивает. Впереди остается самое интересное: моя история, и любопытство побеждает.

— Ты с ума сошла! — выпалила Света, услышав о событиях последнего дня. О маньяке я благоразумно умолчала, с сестры хватило и Ярослава.

— Я в полном порядке. Можешь вызвать специалиста и проверить. Только быстро — через час я должна уйти.

— Ты ничего не должна, — покачала головой сестра. — Ваш договор — бумажка: порвал — выкинул. ТЫ ЕМУ НИЧЕГО НЕ ДОЛЖНА!

— Не в этом дело… — попробовала объяснить, но куда там!

— Ты лезешь, даже не зная, что там! — зашипела она сердито.

— Земля, — отвечаю невозмутимо, допивая последний глоток. До утра теперь точно не засну.

— Земля! — хмыкнула Светлана. — Убьет он тебя под первым кустом, и тело не найдут. Будешь числиться как пропавшая без вести! — закричала сестренка, забыв о спящем ребенке.

— Что за глупости?!

— Глупости это твое поведение! Чем ты думала?! Ты хоть помнишь, кто ты, или он полностью мозги запудрил?

— Ничего он не пудрил! — стараюсь говорить спокойно, но выходит плохо.

— Все так говорят!

— Послушай, я еду в командировку. Вася ее оформит. Зарплатную карточку я тебе остав…

— На каком основании? Что забыла прокуратура в зоне Надлома?

— Давно следовало разобраться, что там происходит! Я собираю вещи, если хочешь — можешь помочь.

Выхожу из кухни, прикрывая дверь, прямо перед носом сестры.

— Оля… — в ее голосе звучат слезы.

— Тихо, малыша разбудишь, — напоминаю, прерывая новый поток слов. На утешение нет времени, а переубедить я ее все равно не смогу, как и заверить, что путешествие безопасное. — Я уже все решила.

Света осталась стоять за стеклом двери. Я прошла в свою комнату, вывалила вещи из шкафа на диван. В первую очередь нужно собрать амулеты — их не так уж много. И травы, что занимали всю кладовку, упакованные в пакетики, бутылочки, коробки. Я выделила для трав и настоек отдельную небольшую сумку и отобрала самые необходимые. С одеждой оказалось гораздо сложнее.

Присев на кровать, я задумалась. Что там сейчас, в Зоне? У нас — лето. Что заставляет людей исчезать без вести: магия, опасности, среда пребывания? Интуиция подсказывала — я вернусь, но мысль, что давно составленное завещание лежит у нотариуса, успокаивала.

Как отреагирует Ярослав, увидев меня с чемоданом на колесиках, громоздким и неприспособленным к походам в зоне дикой природы? Выгонит вон? Что ж, пусть только попробует! Формально у него есть жена. Но хватит ли этого? По условиям супруги должны прийти вместе. Если для магической Границы окажется недостаточно только факта венчания, время будет безнадежно упущено. Колдун не стал просить идти дальше, не чувствовал себя вправе требовать исполнения обязательств. За это вполне можно поставить мужчине небольшой плюс…

Неслышно подошла сестра, в руках она держала сложенный рюкзак.

— Какой он? — тихо спросила Света.

— Кто?

— Ярослав.

— На вид не больше тридцати, но чувствуется опыт и сила. Выше меня на голову. Умеет быть убедительным, уверенный в себе.

— Он тебе нравится? Ну, хоть чуть-чуть?

— Кто? ОН?! Сломавший все мои мечты! Да ни капельки.

«Но ты идешь с ним», — читаю в глазах сестры.

— Иду, — соглашаюсь я. — Но не с ним. Назовем это обычной командировкой.

— А с Яшей что будешь делать? Возьмешь с собой?

— С ума сошла?! — я торопливо осмотрелась по сторонам, но Яшки, к счастью, поблизости не было. — Нет, конечно!

Яша — это мой дракон. Да, дракон, самый настоящий. Тот, что живет исключительно в сказках…

…Я возвращалась домой, неспешно переставляя ноги. Воздух пах весенней свежестью. Ночное небо горело миллионами огней. Меня окружала Жизнь — она бурлила в каждой травинке и цветке, в веточках и листочках деревьев. Однако, вскоре, новое ощущение заставило остановиться. Я услышала отчаянный зов: кто-то из последних сил противостоял смерти.

Быстро осмотрела территорию — нигде никого. Остался мусорный бак, конечно же, полный. Зов доносился из его глубины. «Уроды» — подумала, понимая, что скоро придется бегать по знакомым, пристраивая выводок котят. А это, скажу вам, не такое простое дело, как кажется!

Я ошиблась: искомое в баке отсутствовало. Вытянув половину мусора, я нашла огромное яйцо. Хорошо повозившись, чтоб его аккуратно достать, стала изумленно осматривать находку. Я не знала кому оно могло принадлежать. А существо, живущее внутри, почуяло мое присутствие. Я ощутила волну благодарности и страха: «Не бросай меня!!! Не оставляй меня здесь!!! Мне холодно, очень холодно…»

Я тяжело вздохнула, но оставить все как есть не могла. Сняла куртку, завернула в нее неожиданное приобретение и понесла домой. Потом два месяца возилась, пока в один день не появился Яша. В первое мгновение я удивленно уставилась на маленького «несуществующего» дракона.

— Здравствуй! — сказала, не зная, что делать дальше.

— Мама! — пискнул дракончик.

Нелепо взмахивая крыльями, он пополз к моим ногам и довольно пристроил голову на ступню.

Рос Яша методом проб и ошибок. Называть меня «мамой» я его почти отучила, заменив «маму» на «Олю». Первые дни кормила смесью для грудничков и жутко переживала. На четвертый Яша сказал: «Гадость». И от такой еды отказался. Мясо он тоже выплюнул, зато пока мучилась в офисе (какая может быть работа, когда дома ТАКОЕ), сожрал мой любимый цветок. Вопреки сказкам, Яшка оказался травоядным. Он ел овощи, фрукты, каши, супы, хлеб и шоколад.

Вечерами я читала вслух легенды о драконах. В результате Яша научился плеваться огнем — ковер едва потушили. И становиться невидимым — теперь мы гуляли на улице не только ночью, тщательно замаскировавшись…

Недавно дракону исполнилось два года. Он подрос, и я едва удерживала Яшу на плече. Я не подумала о расставании с ним, и теперь эта мысль обжигала болью.

— Возьми, я тебе рюкзак принесла, — Света положила темно-зеленый сверток на пол. — Куда же ты пойдешь со своим чемоданом, там ведь не город.

— Спасибо, — я благодарно улыбнулась, сжимая ее руку. — Идем, я зайду к малышу.

Семимесячный сын сестры спал. Яшки, что обычно пристраивался рядом с ним, не было. Так даже лучше: дракон мог проснуться. А тогда, попробуй, оставь вредное создание дома.

— Как же он вырос! Стал на тебя похож.

— И это всего за месяц, — просияла довольная молодая мама. — Ты надолго уходишь?

— Не знаю, — ответила честно. — Месяц, может, два, а, может, год.

— А, может… — Света недоговорила. Тщательно сдерживаемые слезы, потекли по щекам. — Как мы будем без тебя?

Она сожалела, что рядом нет мужа, может, он сумел бы найти слова, смог убедить остаться.

— Все будет хорошо, — прошептала, обнимая сестру и выводя ее из детской. — Год — это максимальный срок. Возможно, я вернусь уже через месяц.

— Яша тебе не простит.

— Простит, пусть не сразу. Так будет правильно. Он еще совсем маленький. Вот моя зарплатная карточка. Снимай деньги каждый месяц.

— Не нужно, забери!

— Нужно. Будешь Яшку кормить. И малышу купишь что-нибудь от меня.

У подъезда ожидало такси. Собранный рюкзак притулился к входной двери. Я, одетая в дорогу, с сумкой наперевес, стояла рядом с ним. В глазах сестры все еще горела надежда, что я сейчас скажу: «Я передумала». И все останется как раньше. Мы бросим вещи посреди коридора, откроем бутылку вина и просидим на кухне до утра, встречая рассвет. Часть моей души хотела, чтоб так все и сложилось.

— Все будет хорошо, — я заставляю себя улыбнуться, обнимая Свету. — Не говори никому, куда я поехала. Если будут спрашивать — ответишь в командировку, а куда не знаешь.

— Хорошо, — пообещала сестра. — Возвращайся скорее!

Я забросила рюкзак на плечи, вышла на лестничную площадку.

— До встречи!

— Будь осторожна!

— Смотри за Яшей! — прошу, уже спускаясь по лестнице, хоть в этом нет никакой необходимости.

Света обожает дракона, он для нее как еще один ребенок. Странно, что Яшка до сих пор не почуял моего присутствия. Наверное, крепко спал.

— Иди уже, а то сейчас проснется… Я люблю тебя, сестренка!

— Я тебя тоже!

Светлана тяжело прислонилась к стене. Что она наделала?! Почему не сумела убедить, не смогла остановить? Или все идет так, как и должно быть? Девушка побежала к окну, но увидела только отъезжающую машину желтого цвета. Слезы хлынули прозрачными ручейками, бессильными что-либо изменить.

Такси неслось по пустынным улицам. Мы молчали, каждый думал о своем под ритмичные колебания музыки. В эфир, с звуками гитары, пробралась песня совсем другого жанра:

Уносит вечер в бездну поезда,

А дом грустит, оставленный тобой.

Бывают в жизни, все же, иногда,

Ошибки, что мы назовем судьбой…

Автомобиль остановился, водитель переключил радиостанцию. Расплатившись, я вышла.

Около квартиры прокурора пришлось провести минут десять. Наверное, перед приездом следовало позвонить. Часы показывали полпервого ночи. Я тихонько вздохнула. Начальник жил в добротной кирпичной новостройке. Здесь на лестничной площадке не валялись окурки и горели все лампочки. Пол покрывал кафель, уложенный запутанным геометрическим узором. Даже цветы на окошке стояли. Белая и красная гортензия. В общем, обстановка для ожидания вполне комфортная. В другой раз и переживать нечего, откроет рано или поздно, а вот сегодня!

Услышав неторопливые шаги за дверью (на звукоизоляции строители сэкономили, а Вася поздно спохватился), я радостно улыбнулась.

— Ольга? — удивленно произнес начальник, посмотрев на меня, как на нечто инопланетное, сонными глазами. Поверх ночного костюма он накинул халат, пояс от которого тянулся по паркету.

Не дожидаясь приглашения, я быстренько прошмыгнула в квартиру.

— Как ты здесь оказалась?

— Тише, жену разбудишь!

— Ты ее уже разбудила, — сердито ответил мужчина. — Так что случилось?

— Я убила охранника, — выдавила, глядя в пол. — Я не специально, честно! Не спрашивай, как это получилось! Потом смогла сбежать… Теперь буду жить у тебя. Не бойся, я ненадолго! На месяц, может, два, пока все не уляжется. — Вытянувшееся лицо начальства — достойная награда. Остатки сна с него полностью улетучились. — Я пошутила! Приглашай гостей.

— Ты еще скажи: корми, пои, баиньки укладывай!

— Я бы не отказалась, — размечталась, представляя мягкую постель и сытный ужин, — но не в этот раз. Я по делу — срочному. Прости, что разбудила.

Вася моментально изменился, собрался, подтянулся.

— Проходи, — пригласил, включая свет на кухне. — Иришка, спи, это по работе!

Выслушав мой отчет, прокурор вздохнул:

— Лучше бы ты действительно убила охранника, — он помолчал, потом отрезал: — Не будет ни командировки, ни отпуска.

— Но…

— Молчать! Как ты умудряешься постоянно влипать в истории?! — я не раз видела Васю «в работе», но, как обычный преступник, сжалась в комок, под властью этого человека. К его имени само собой добавилось отчество. — Что он с тобой сделал?

— Ничего! — ответила решительно, справившись с собой. В конце концов, я не на допросе!

— Тогда как ты сможешь все внятно объяснить?

— Это случайность, — отвечаю, но недостаточно убедительно для прокурора.

— Очнись! — мужчина заглянул в мои глаза профессиональным взглядом. — Случайностей не бывает. Все явления закономерны. Он все подстроил, а ты уши развесила!

— Он не виноват! — ну вот, сорвалась. Кошмар, никогда не думала, что буду защищать Ярослава! — Колдун меня отпустил, я ему ничего не должна.

— Вот и сиди дома, работай, как нормальные люди!

— Я не могу.

— Ольга, — начальник тяжело вздохнул, заставляя себя успокоиться, — солнышко, подумай, как можно не заметить венчальный обряд? Да еще и попасть на священника, который, не спрашивая, его проведет?

— На очках ценник болтался. Без них он плохо видит, вот и перепутал.

— Перепутал двух мужчин и два дня недели! — хмыкнул Вася. — А церемония? Стоял себе твой Ярослав, а потом выпал, этак минут на десять, из реальности?

— Музыка, — отвечаю, даже не огрызнувшись на совершенно неуместное «твой». — Он мог тоже слушать музыку.

— Лечить тебя надо, Ольга, — совершенно серьезно произнес прокурор. — Может, и венчания не было, маг просто заморочил тебе голову.

— Было, — хотелось, чтоб прозвучало нейтрально, но в голос прокралась горечь. — И нить, связавшая нас, есть.

Хоть лицо коллеги и скрывала маска, я все равно видела, что мыслил мужчина примерно так: «Задержать, запереть временно, чтоб не сбежала, тряхнуть священника…»

— Вася, — я сжала его руку, — пожалуйста, выслушай меня! Сердцем, не разумом. Это очень важно! Поверь, я бы никогда не согласилась, если б знала, что не вернусь. Вспомни, как мы проходили мимо дома, и я почувствовала смерть. Ты тогда не верил. А если б мы не открыли дверь, то женщину убили бы. Помнишь? Я не хотела, чтоб этот день стал таким, но сейчас все идет так, как нужно. Я чувствую перемены, огромные перемены. Я должна идти.

— Что же мне с тобой делать, Ольга? — грустно спросил Василий.

— Отпусти меня, — попросила тихо и добавила: — Одолжи, пожалуйста, компьютер, я должна написать отчет, времени остается все меньше.

— Владиславу Владимировичу?

— Да. Ты отнесешь?

— Он меня убьет за это решение, — глухо промолвил мужчина. — А, правда, что ты его любовница? — внезапно поинтересовался начальник.

— Он не тот человек, чтоб убивать за любовницу, верно?

Вася появился через несколько минут с ноутбуком. Поставил на стол.

— Никуда не уходи, я скоро вернусь, — попросил хозяин дома.

— За группой захвата? — не смогла промолчать.

— Следовало б, — ответил Вася мрачно. — Если б я встретил тебя до Иры — сам бы женился! — добавил он неожиданно.

Раздался тихий щелчок, закрывшейся входной двери. Вот так, даже со своим даром, я не замечала многих вещей. Стало тепло и… горько.

Я напечатала слово «отчет» огромными буквами и задумалась.

Первая встреча с Владиславом Владимировичем состоялась на церемонии вручения наград. Генеральному прокурору исполнилось пятьдесят семь, однако сложно было дать ему больше сорока. Возможно, причина заключалась в огромной энергии, которую излучал этот удивительный человек, постоянно носящий маску. Что скрывалось за ней оставалось загадкой. Конечно, я попробовала воспользоваться силой, но наткнулась на непроглядную черноту, как будто заглядываешь в бездонный колодец.

Пожимая руку, мужчина смотрел внимательно, оценивающе, запоминая. Тяжелый взгляд, обнажающий душу. Однако, через миг, мягкой, доброжелательной улыбкой он сгладил осадок, что непременно остался бы после знакомства.

Странной была наша вторая встреча.

— Вася заставил поклясться, что я не причиню тебе вреда, — произнес Генеральный прокурор вместо приветствия.

Я молчала, не зная, что сказать. Впрочем, мужчина не ожидал ответной реплики. Не теряя времени, он протянул сложенный вчетверо лист бумаги. Нелепо смотрелись на тетрадном листочке строки заклинания, аккуратно выведенные Васиной рукой. Хорошая клятва, такую не нарушишь.

— Я хочу, чтоб наш разговор сохранился в тайне, — снова заговорил Владислав Владимирович.

Он цепко следил за мной, словно что-то перепроверяя. Сдерживая силу, что могла раздавить незадачливую молодую колдунью, легко, будто маленькую пушинку.

Читать заклинание я не хотела. Порвать лист, бросить под ноги и выйти, громко и гордо хлопнув дверью. Но передо мной стоял Генеральный прокурор.

— Ре…

— Достаточно просто твоего слова, — оборвал мужчина, взгляд потеплел.

— А вашего нет? — сорвалось прежде, чем я успела подумать.

Вопреки мрачным прогнозам, Владислав Владимирович улыбнулся:

— Вася осторожный мальчик. Только тот, кто дает слово, знает будет ли оно исполнено.

Смысл этой фразы я поняла, лишь спустя некоторое время. Но больше задавать глупых вопросов не стала. Общаться с ним оказалось безумно интересно и сложно. Я долго не могла понять, что ищет Генеральный прокурор, и зачем понадобился поиск человеку, взлетевшему так высоко.

Об этой должности мечтал каждый, невзирая на шансы. Студент-троечник, заместитель районного прокурора маленького населенного пункта, который назвать городом можно лишь с большой натяжкой, заведующий канцелярией, а иногда и охранник с секретарем. Думала ли я о ней? О таком невозможно не думать. И вот теперь судьба свела с воплощением этого поста.

Третье лицо в государстве, о котором так мало известно. Прокуратура предпочитала оставаться в тени, ведь не все то золото, что блестит. Сильный, амбициозный и властный мужчина владел редким даром закрывать свою душу и видеть других насквозь. Эта способность стала одной из составляющих его ошеломляющего подъема.

Казалось, у Владислава Владимировича было все, и проще сказать, чем этот человек не обладал. Однако, что можно говорить о чужой душе, если порой и о собственной ведомо слишком мало.

Для единственного сына, прокурор выбрал лучший вариант для старта успешной карьеры — учебу за границей. Шли годы, и в один день мужчина осознал, что больше не понимает собственного ребенка. Их встреча была соприкосновением двух миров. Чуждых и далеких друг от друга. В тот вечер Владислав Владимирович впервые почувствовал себя старым. Настолько старым, что жизни оставалось несколько мгновений.

«…Эта ночь забрала всех. До зари не смолкал звон орудий. Потом закончились патроны…

Зачем я уцелел? Может, чтоб написать Наташе о Михаиле, бросившемся под танк с гранатой? Или отправить скомканный лист бумаги матери Степана…

Спите спокойно. Спите сегодня спокойно. Мы не позволили им пройти дальше. Мы не позволили к вам прикоснуться. Спите спокойно, пока вы еще не знаете, что нас больше нет. Нашей роты больше нет».

Из дневника прадедушки Генерального прокурора.

Бессмысленным показался прежде успешному мужчине пройденный путь. С вершины власти Владислав Владимирович четко и в деталях увидел порочный круг, связанный деньгами и смертью.

Зачем ему любовь к тонущему кораблю? Что с ней делать?!

Он нашел решение — изменение сознания. Возврат к истокам.

Генерального прокурора интересовала история. Меня тоже. Я давно хотела отыскать правду для своего ребенка. Но ребенка не было, и на это вечно не хватало времени.

Теперь поиск стал неотъемлемой частью моей жизни. Я заглядывала в доступные двери прошлого, посещала музеи, читала исторические трактаты, разыскивая ответы на его, нет уже наши, общие вопросы. Однажды я рассказала о городе, в котором существовала смертная казнь за взятки.

— И что, не брали? — спросил мужчина заинтересованно.

— Брали, — не стала скрывать правду, впрочем, он, видимо, об этом знал и без меня.

В кабинете повисло молчание.

— И у нас бы брали… Знаешь, что случается с высохшим деревом? Оно падает. Система давно прогнила.

Как изменить сознание масс незаметно от системы? Возможно ли это сделать?

— Знаешь, что сложнее всего построить в нашем государстве? Школу, — сказал однажды прокурор, а я не поверила. Зря.

Мысль о безысходности могла его сломать. Легко, как сухой прутик. Мужчина продолжал поиски и носил маску, благодаря которой никто не догадывался о его успехах и поражениях.

Я писала отчет до рассвета. Детально излагала все, о чем узнала за последнее время. К небу на востоке едва прикоснулось нежное розовое сияние, как я произнесла:

— Мне пора. Отдашь лично в руки.

— Не передумала?

— Нет.

— Жаль… Я тебя отвезу.

— Спасибо.

Город еще спал, меня провожали пустынные улицы. Иногда в приоткрытое окно автомобиля проникали редкие собачьи голоса. Я никогда не любила этих четвероногих тварей. До одного дня.

Устроиться в прокуратуру без протекции, если ты, конечно, не уборщица, невозможно. Я честно попыталась: пришла на конкурс, заполнила груду документов, ответила на бесчисленное множество тестовых вопросов. В итоге мне с вежливой улыбкой и притворной грустью сказали: «Не подходите». Даже извинились, и пригласили заходить еще. Интуиция услужливо подсказала: в следующий раз выйдет точно так же.

Расстроенная, злая, но несломленная душа жаждала действий, и на ступеньках встретила прокурора города. Не Васю, тот занял этот пост позже. В то время его предшественник дорабатывал последний год. Вот он мой шанс! Наивная!

Короткий разговор, я так ничего и не смогла доказать, но уйти — это все потерять. Расстаться с мечтой и отправиться трудиться обычным юристом. Пока я судорожно искала доводы своей исключительной полезности для прокуратуры и родины, мужчина дал понять, что больше не желает меня видеть и отправился отвязывать собаку. Однако бульдог оказался проворнее; его поводок к лестничному столбу примотали ненадежно, а, может, пес попался слишком изворотливый. Не знаю, что не понравилось собаке: возможно, раздражение хозяина почувствовала, или приревновала. Зверь бросился вперед, прокурор наперерез, но недостаточно быстро, он человек пожилой… А я…

Я осталась стоять на месте, собравшись, словно перед боем. Страха не было, только злость. На комиссию, государство, прокурора и этого чертового пса. Пусть только попробует сунуться! Главное, вовремя поймать взгляд, и не отпускать. Тогда ничего не случится. Бульдог удивленно затормозил… на висках выступили капельки пота, но я не замечала. Так тебе и надо! Работу не получила, так еще и собака погрызет?! Это уже перебор!

Бульдог остановился, а потом стал медленно отступать. Душу заполнило торжество и странная, бесшабашная радость. Словно из другого мира донесся голос прокурора:

— Как тебя зовут, девочка?

— Ольга.

— Документы с собой?

— Да.

— Идем.

— Я искал твоего Ярослава, — поморщившись, сказал Вася, разрывая повисшую тишину. — Информации очень мало. В поле зрения прокуратуры не попадал. По сайтам не ходит.

— Им скорее интересовались спецслужбы.

— Возможно, — произнес прокурор мрачно. Два упомянутых ведомства не пылали любовью друг к другу. — Телефон помнишь?

— Помню.

Машина остановилась у подъезда. Я не любила прощаний.

— Тебе пригодится, — вымученно улыбнулся начальник, протягивая мой служебный пистолет.

— Спасибо! — воскликнула счастливо: это лучшее, что он мог для меня сделать.

Там, где используется магия, оружие часто бесполезно, но с привычкой ничего не поделаешь: без пистолета я чувствовала себя неуютно.

— Кобура есть?

— Нет…

— Ясно. Держи мою. Береги себя!

— Слушаюсь и повинуюсь! — радостно козырнула.

— Я же тебе серьезно, — укоризненно заметил мужчина.

— Я тоже! Но если что, пусть экспертизу проведут качественно.

Прокурор посмотрел на меня как на хроническую идиотку. Тяжело вздохнул.

— Гражданка Ветрова, покиньте транспортное средство.

Я вытащила рюкзак. Да… раньше он казался легче. Я же вещи туда сложила, а не кирпичи!

— До свидания!

— До встречи, Ольга.

Я улыбнулась, сотворив рядом с коллегой маленький светящийся шарик. Он согревал, как солнечные лучики. До вечера мужчину будет сопровождать и оберегать теплый огонек. Словно подводя очередную черту, за спиной захлопнулась дверь подъезда.

Вася опустил голову на руль. На душе было тоскливо и пусто. Он только сейчас осознал, кого отпустил. И опытному, растерявшему иллюзии, циничному прокурору казалось, что он остался один в пустом городе.

— Что же ты делаешь, Оля? — спросил мужчина.

Город молчал, наслаждаясь последними часами сна, перед очередным безумным забегом. Солнечные лучики праздновали дебют, осторожно касаясь серых стен высоток и тихо шепча: «Утро! Утро, пора вставать!» Скоро приедет первая электричка, и стихийный рынок возле вокзала заполнится бабушками с ближайших деревень. Они станут суетливо раскладывать на ящики, или брошенные на асфальт целлофановые пакеты творог, овощи, цветочную рассаду. Поспешат на работу те, чья смена начинается в семь. А ближе к девяти перекроют центральный проспект (как всегда без предупреждения, под ругань опаздывающих водителей), чтоб проехал правительственный кортеж. Что для столицы отлучка одной единственной девушки? Город привык к бесконечному движению, одни уходят, возможно, навсегда, но открываются двери поездов, выпуская в хитросплетенье улиц новые лица.

Глава 2. За гранью

Перед квартирой колдуна я остановилась. Постояла, переступая с ноги на ногу, вспомнила о комплекте отмычек в сумочке, а потом потянулась к звонку.

— Ольга? — удивился Ярослав.

Похоже, он снова во мне ошибся. Все же, есть в этом дне и хорошее: если ошибается маг такого уровня, значит, и я чего-то стою. Не дожидаясь приглашения, прошла в коридор, скинула рюкзак. Около вешалки притулился рюкзак колдуна: больше, объемнее. На мгновение мне почудился шорох, доносящийся из комнаты. Настороженно прислушалась, ничего… Показалось.

— Спасибо за платье, — заговорила первой, протягивая пакет.

— Не за что, — ответил мужчина. — Оставь у себя.

Я пожала плечами, положила сверток на комод и сказала то, что он, наверное, и так уже знал:

— Я иду с тобой.

Ярослав одарил долгим пристальным взглядом, наполненным силой. Я спокойно ждала не мешая. Зачем? Только потратим напрасно время на глупые препирательства, а так ничего не нужно доказывать или объяснять.

— Уверена? — спросил колдун бесстрастно, и попробуй пойми его истинное отношение!

— Уверена.

Снова повисла тишина.

— Спасибо, — неожиданно произнес мужчина. Странно было слышать от него эти слова.

— Пожалуйста.

Ох, как бы ни пришлось потом жалеть!

Машина стояла у подъезда, словно верный пес, ожидая своего господина. Я села, пристегнулась. Вот и все — лодка тронулась. Теперь можно подвести итоги. Разобраться куда я влипла, и к чему это может привести, проанализировать ситуацию. Познакомиться с… кхм… назовем его просто товарищем по несчастью. Хотя, куда больше Ярослава, меня интересовала зона Надлома. Что случилось четыреста лет назад? Возможно, там раньше жила и моя семья. Может быть, я, по незнанию, невольно, предала что-то очень важное. Какая теперь эта земля? Что принесут грядущие перемены? Помогут или запутают еще больше?

Вопросов накопилось неисчисляемое количество, но побеждала усталость. Я отлично держалась, однако слишком много всего произошло за последние сутки. Движение замедлилось, и организм стал отстаивать свое законное право на отдых. Глаза слипались.

— Куда мы теперь? — все-таки самое важное нужно выяснить сейчас.

— К морю, там сядем на корабль.

Я почему-то представила красивый старинный фрегат. С парусами цвета морской пены и изящной женской фигурой на корме. Он плыл по лунной дорожке, под мягким сиянием миллионов звезд.

— Там холодно? — поинтересовалась, проясняя картину будущего. Колдун сразу понял, о чем я.

— Нет, в Зоне лето, как и у нас.

— А потом?

— Осень, зима.

— Я не брала зимние вещи…

— Мы вернемся до наступления холодов.

Пока представилась благоприятная возможность, следовало спрашивать дальше. О земле, ее загадках и опасностях, ловушках и магии, но глаза сами собой закрылись. Я подумала, что полежу так пять минут, а потом все узнаю. Ни Ярослав, ни вопросы не испарятся. С этой мыслью я незаметно заснула.

* * *

— Ольга! Ольга, проснись!

Знакомый голос… Однако понять, где я нахожусь, сразу не получилось. В том другом, выдуманном мире, я нежилась в мягкой кровати, в домике на берегу моря. Реальность оказалась сурова. Берег присутствовал, а вот все остальное… увы.

В раскрытое окно проникал свежий морской воздух. Ветерок ласково касался лица, но сон уходить не торопился. Я нехотя вышла из машины, надела рюкзак…

Нас встречали. Вернее, встречали Ярослава. Мужчина лет пятидесяти забрал ключи от автомобиля. Он принял их как святыню. Словно поставить машину на стоянку — это самое большое счастье, что может постучаться в двери. Я хотела спросить у колдуна, что он ему должен, но потом передумала.

Впереди простиралось море, набережная и причалы с кораблями. Половина из них представляли собой жалкое зрелище: облезлые, с неокрашенными боками и ржавчиной. Суетливо бегали люди: в порту постоянно найдется работа. Скрипели краны, грузились неповоротливые танкеры. Ветер тянул по тротуару различный мусор: пакеты, бумажки, фантики… Все то, чему надлежало спокойно лежать в отсутствующих мусорных контейнерах. А в стороне от общей суеты парень и девушка кормили птиц. Они подбрасывали в воздух кусочки батона, а чайки, скользящие над водой по кругу, подхватывали хлеб на лету. Девушка звонко смеялась, от целой буханки у нее осталось меньше трети. Домой и этого не донесет, чаек-то вон сколько, и новые прибывают. Ловко хватают добычу, иногда успевая в последний момент цапнуть кусочек возле самого гребня волны.

— Который наш?

— На десятом причале.

Что там стояло пока не разглядеть. Обзор закрывал бело-голубой пароход. Но, уверена, моего фрегата там нет. Наверное, поэтому спешить не хотелось.

Вскоре мирную суету порта разорвал истошный крик:

— Ольга Романовна!!! Ольга Романовнааааа!

Я удивленно обернулась. Прямо на меня летела женщина. Глаза горят, платок сполз на плечи, волосы торчат дыбом, в правой руке вилы. Так можно и до причала не дойти! Невольно попятилась назад и натолкнулась на Ярослава. Пришлось возвращаться на исходную позицию. Бежать как-то не солидно. На всякий случай я приготовилась нырнуть за спину моего спутника. Я с ним поехала? Поехала! Вот пусть теперь и обеспечивает безопасность.

Между тем зубцы народного крестьянского оружия остановились в полуметре от моего лица. Вот теперь я проснулась окончательно. Женщина показалась знакомой, но где мы встречались я, пока, не могла понять.

— Ольга Романовна! Зачем вы Витьку-то моего выпустили?! Сидел он в психбольнице, прости господи, три месяца не трогал никого! А теперь света белого не видно!

— Куда выпустила? — оторопела я.

Если я правильно вспомнила, то сидеть Виктору, после лечения, лет семь. Да и выпускать заключенных не относилось к моей компетенции.

— В тюрьму! — просветила тетка. — Вот и канул мой покой, как снег прошлогодний! Вчера письмо приходит. Забивай кабана, вези мне, да так, чтоб и браткам хватило! Выдали вы, значит, такое распоряжение: обеспечение продуктами. На бумаге гербовой с печатью и подписью. А не привезу, так корову отдать надобно. Маньку нашу. Привезти вам в прокуратуру.

Я представила истошно орущую корову у нас под окнами…

— А вести-то шестьсот километров, не меньше, — продолжался рассказ, — и адрес я уже не помню! Нет у меня свинки, за долги продала. Манька одна осталась. Жалко… Может, вы его назад вернете?

Даже не оборачиваясь, я видела на лице Ярослава улыбку.

— Не верну.

— А что же мне делать?! — запричитала женщина. — Вы были моей последней надеждой, вот как увидела, так сразу и…

Что там «сразу» я предпочла недослушивать и торопливо вклинилась в монолог:

— Разводиться вам надо.

— Ага… — с энтузиазмом, но без особого понимания. — А с коровой-то что? Корову тогда можно не везти? — спросила она с затаенной надеждой.

— Можно, даже нужно! Я никаких распоряжений не отдавала. Вы не должны никого снабжать продуктами либо чем-то еще. Можете написать, что за такие письма я еще добавлю несколько лет, за мошенничество.

— А вы можете?

— Нет, — ответила честно.

— Жаль…Добавили б до пожизненного, — мечтательно вздохнула прекрасная половина семейства. — Спасибо за Маньку! — крикнула женщина на прощание.

— Первый раз вижу прокуратуру в работе, — шепнул Ярослав, когда мы снова остались одни.

— Да, вот такие у нас тяжкие будни. Собирать коров да обеспечивать свиньями заключенных, — призналась я, подавляя улыбку.

В его глазах плясали веселые искорки.

Десятый причал занимал катер, лениво выгнув ухоженный двадцати пяти метровый бок. Он казался хищным зверем, затаившимся перед прыжком. Ярослав поздоровался, протянул несколько бумажек, и мы оказались на борту. Внезапно лицо колдуна окаменело, превращаясь в непроницаемую маску, но я, обогнав мужчину на несколько шагов, этого не видела. Лишь усилилось чувство дискомфорта, возникшее еще на пристани, вынуждая остановиться.

Моего спутника опять ждали. На палубу, преграждая дорогу, вышел низенький человек в военной форме — маг. С аурой темнее ночи. По уровню я определила его как равного Ярославу. Рядом с магом выстроилось четверо сопровождающих. Наделенные силой у нас редкость, я за всю жизнь их столько не встречала, как в этот день!

— Здравия, Ярослав! — иронично поприветствовал «коллега», а дальше события развернулись с бешеной скоростью. Я даже испугаться не успела, а потом стало уже поздно.

Колдун бесшумно ступил вперед, преодолевая разделяющее нас расстояние. Левой рукой мужчина прижал меня к себе, лишая возможности шевелиться. Правую он вскинул вперед, успевая в самый последний момент. А я просто стояла и смотрела, как черные щупальца метнулись к нам вместе со словами «приветствия», и осыпались рваными хлопьями в десяти сантиметрах от ладони Ярослава. Ветер подхватил их и понес прочь, в соленую морскую воду. Не теряя времени, колдун раскрыл пространственный тайник и в нападавших полетели мелкие светящиеся шарики, на лету увеличиваясь в размере. Один из одаренных вскрикнул и упал на палубу.

От непосредственной близости мощных чар на коже выступили мурашки. Никогда раньше я не оказывалась втянутой в настоящее магическое сражение. Я так радовалась тому, что имею дар, в столице я влияла на сотни человеческих судеб, а здесь превратилась в простую пешку в чужой игре. Воспользовавшись заминкой в стане противника, Ярослав склонился, зарылся в мои волосы, лишая магов возможности читать по губам, и едва слышно прошептал:

— Ты ничего не видишь, не понимаешь. Не вмешивайся. Не отходи ни на шаг.

А потом неуловимым движением оттеснил меня за спину, закрывая обзор. За эти несколько секунд военные разобрались с его «подарочком» и в битве наступило опасное затишье.

Воздух уплотнился. Пятеро на одного. Я успела прийти в себя и до предела сосредоточилась. Их сила могла снести нас словно песчинки. Ни один закон не регулировал эти отношения. В кармане лежала бесполезная ксива, в кобуре под курткой — пистолет. Я ощущала сквозь одежду холод, исходящий от металла. Нет. Не стоит мешать. Когда-то давно, я вот так хотела стоять за спиной сильного мужчины… Сейчас это было не в моих правилах. Надеяться на кого-то, осознавая, что ничем не можешь помочь. Ненавижу! Новая колдовская вспышка создала вокруг нас защитный купол. Я рискнула чуть сдвинуться в сторону.

— Зачем тебе девчонка? — неожиданно спросил военный. — Решил попрактиковаться в человеческих жертвоприношениях?

— Куда мне до тебя, Яков! — хмыкнул колдун брезгливо. И холодно предупредил: — Не стой у меня на пути.

— А ты в свое время послушался?

В купол ударилась россыпь мелких черных клинков. Щит Ярослава устоял.

— Зачем ты вылез из своей норы? — зло выдохнул военный маг. — Что забыл в зоне Надлома?

— Германа. Но ты все равно не поверишь. Ты неправильно выбрал время, Яков. Я договорился с премьер-министром, — медленно, почти по слогам, произнес колдун.

— Ваша договоренность… — презрительно бросил маг. А дальше пошли такие ругательства, что я просто заслушалась. А зря.

Сердце обожгло болью, от моего амулета отскочило проклятие. Присутствовал еще кто-то, не замеченный ранее. Тут же раздался полный боли крик. Амулет возвращал назад все, адресованное мне, зло. Потом вспыхнул яркий свет, вынуждая зажмуриться. Когда я открыла глаза — все уже закончилось.

Я не поняла, что сделал Ярослав, но время словно остановилось. Как завороженная, я смотрела на нити, окутавшие магов. Обхватив голову руками, вышел одаренный, едва не угробивший мой амулет. Он окинул палубу блуждающим пустым взглядом, ни на ком надолго не останавливаясь.

— Вы покидаете катер, — приказывает мой спутник.

Теперь, когда битва завершена, холодная отстраненная сосредоточенность магов сменяется яростью, и я понимаю, что их встреча далеко не первая. От жгучей ненависти тянулся шлейф из прошлого. И это что-то серьезнее, чем уведенная из-под носа выгодная должность или понравившаяся девчонка.

— Сволочь! — выдыхает Яков, впрочем, это все, что маг может себе позволить.

Ярослав до боли сжимает кулак, но сдерживается. Группа одаренных медленно проходит на причал. Катер отдает швартовые; вскоре нас окружает только море, берег остается позади разноцветной полосой.

Мужчина проводил меня в каюту, и устало прислонился к стенке. У него не хватило сил удержать маску, и по ней поползли трещинки. Я поняла, что колдуну хочется сесть прямо на пол, а в душе все еще бушует ураган.

— Не выходи. Закройся, ничего не спрашивай. Хорошо? — в голосе мужчины мягкий, едва заметный нажим, но я все равно почувствовала. Я очень чутко реагировала на любые влияния.

— Не говори со мной так! Хорошо? — не сдержавшись, сорвалась на крик. Последствия последних событий.

Повисла тяжелая, давящая тишина. Видимо, нечасто на него орали девчонки. Ярослав смерил меня долгим, тяжелым взглядом.

— Здесь тебе ничего не грозит. Ляг, отдохни.

— Я не устала! Ты знал, что так будет?

Он досадливо поморщился.

— Нет. Вероятность этого была слишком маленькой.

Я лишь безучастно кивнула. Как всегда с опозданием, последовала реакция на последние события: запоздалое понимание, что меня могли убить среди белого дня в мирном портовом городе.

— Возьми, — Ярослав протянул браслет — тонкую полоску серебра. Я почувствовала в ней охранную силу. — Я тебя очень прошу: не выходи. Я зайду за тобой вечером.

— Хорошо, — ответила отстраненно, отдохнуть и вправду не помешает.

Мужчина оставил каюту в мое полное распоряжение, я задвинула засов. Потом занялась изучением браслета. Он не таил в себе никаких подводных камней. Еще один амулет, похожий на мой, только намного сильнее. Защелкнула замочек. Незримым пологом окружили спокойствие и умиротворенность. А теперь спать. Кто его знает, что там впереди и когда еще выдастся благоприятная возможность. С таким-то началом!

Когда я вновь вернулась в реальный мир, корабль все также размеренно покачивался на волнах. Часы показывали полдевятого, но за мной никто не заходил. Я подумала и решила, что вечер уже наступил, однако, просьба колдуна удерживала на месте. Для очистки совести прислушалась к своим ощущениям. Интуиция подсказала, что ничего страшного не случится, если я поднимусь на палубу.

Настороженно изучая обстановку, мышкой проскользнула наверх. Ярослав стоял на корме. Отдохнувший, снова спокойный и собранный. На мое самоуправство он никак не отреагировал, просто поинтересовался:

— Ты голодная?

До его вопроса я об этом не думала, а услышав, удивилась, как сама раньше не замечала.

— Да.

На ужин выпала гречка. Приготовленная неважно, с черными зернышками в каше, но мне показалось, что ничего лучшего я не ела.

Ветер трепал волосы, нас окружала бесконечная синева. Катер рассекал волны, продвигаясь вперед со скоростью в пятнадцать узлов. Триста десять миль от берега до цели. Шестнадцать часов пути. Они не останавливали ни нас, ни других людей, что желали оказаться в зоне Надлома. Как не удерживали пограничные посты и дурная слава места. Мне хватало приключений на работе, и одна я бы никогда не решилась на эту поездку. Одна и до вчерашнего дня.

Я перегнулась через борт; от соприкосновения с кораблем разлетались миллионы брызг. Один вопрос не давал покоя.

— Кто ты, Ярослав? — спрашиваю, смотря ему в глаза.

— Ты сама знаешь.

— Ты меня переоценил, — парирую.

Он усмехнулся. Из неоткуда, сами собой рождаются слова:

Что ты хочешь спросить?

Ты все знаешь сама.

Если здесь отступить —

Впереди будет Тьма.

В голове снова перематывается пленка. Я понимаю, что ее сейчас не остановить и просто смотрю на закат. На едва заметную линию, что разделяет небо и землю. Солнце, не спеша, клонится к горизонту. Это безумно красиво, хочется подняться и лететь над водой. Мгновение спокойствия, что обладает способностью исцелять душу. Постепенно уходят тоска и безысходность. Да, я сейчас не знаю, как разорвать обряд венчания, но с чего я решила, что это невозможно? Зачем отчаиваться раньше времени? Невозможного не существует. Мне ли не знать! Есть только долгая дорога поисков и надежда.

Корабль все дальше относил меня от пристани, приближаясь к Границе. Я достала телефон и хотела нажать кнопку включения. Нужно позвонить — домой и Васе. Однако Ярослав накрыл рукой мою ладонь.

— Не сейчас, хорошо? Я скажу когда.

Я заглянула в его глаза. В них мог отражаться зимний лед и грозовые облака. А сейчас туда прокралось мое отражение на фоне розового неба.

— Хорошо.

Я не стала спорить, требовать объяснений. Не сейчас. Интуитивно я уловила, мужчина за это благодарен.

Ощущение перемен не покидало. Я вспоминала слова прокурора. Здесь я впервые явно почувствовала, как шатается старое прогнившее дерево, клонится набок. Как отламываются и летят вниз сухие сучья и ветки. Успею ли я отскочить в сторону, когда они снова посыплются на землю, после резкого порыва ветра?

— Взгляни на небесные краски, — неожиданно произнес Ярослав, — как причудливо выстроились облака. Этот миг пройдет и больше никогда не вернется.

Я посмотрела на него, а потом перевела взор на небо. Заставила себя улыбнуться и просто любоваться облаками, пока последние лучи солнца не скрылись за горизонтом.

* * *

Утро выдалось пасмурным. Тяжелые серые тучи окутали небо. Холодный ветер, не спрашивая разрешения, проникал под одежду. Возможно, он хотел сказать: «одумайся» или «поспеши». Матросы спускали на воду две лодки — моторную и обычную деревянную, с веслами. Последняя капризно отклонялась то в одну, то в другую сторону. Иногда мне казалось, что с задачей ее транспортировки экипаж не справится.

Беззаботно наблюдать за чужим трудом не давало ощущение, что за нами кто-то следит. Выпросив бинокль, я увидела на палубе соседнего катера Якова. В этот раз мужчина и его прихвостни держались на расстоянии, но навязчивое внимание мне абсолютно не нравилось. Невольно коснулась браслета, подаренного Ярославом; на душе стало спокойней.

С корабля военного мага тоже спускали шлюпки. Они казались маленькими черными точками. Вид на расстоянии очень обманчив. Вскоре точки разрослись в три шестиметровые моторные лодки, с вооруженными солдатами.

— Что происходит? — спросила у Ярослава.

— Нас решили «любезно» проводить до Границы. Чтоб не украли по дороге, — ответил он безмятежно.

Лицо колдуна застыло непроницаемой маской. Понимая, что большего не добьюсь, я стала просто ждать. Матросы соединили лодки тросом, погрузили багаж. Пришла наша очередь покинуть палубу.

Раньше спуск с корабля по веревочной лестнице представлялся мне увлекательным романтическим приключением. Ярослав с задачей справился легко и быстро. Опробовав спуск на себе, я поняла, как сильно заблуждалась. Лестница моталась туда-сюда, норовя подарить купание в открытом море, ветер бессовестно копошился под одеждой, воруя тепло.

Оказавшись, наконец, в лодке, я ощутила такую радость, что вооруженные солдаты отошли на второй план. Ярослав попрощался с капитаном, обменялся короткими, ничего незначащими репликами с навязанными сопровождающими, и мы тронулись в путь.

Даже без бинокля я могла поспорить на что угодно: маг продолжает пристально наблюдать. Он отправил за нами конвой, и я не верила, что военные дойдут только до границы. Никто из солдат не обладал развитыми магическими способностями. Их заменяли автоматы. Что ж, очень часто, они намного действеннее.

Я снова посмотрела на военных. Если не концентрироваться на оружии и форме, то открывается много любопытных деталей. Почти все молодые ребята до тридцати лет, со своими жизненными ценностями и идеалами, хорошие, не испорченные. Разменная монета… Знают ли они об этом?

Обстановка не располагала к разговорам, только ветер пел свои вольные песни, подымая легкие волны. Нос лодки врезался в их гребни и на пассажиров летели крошечные ледяные брызги. Я обернулась назад и не выдержала.

— Ты едешь спасать друга, обрекая остальных на смерть? — спросила, переместившись ближе к Ярославу, так чтобы услышал только он один.

— Я уже тебе все объяснил, — ответил мужчина кратко.

— Ты мне ничего не объяснял! — я рассердилась. — Почему он не поехал сам? Зачем послал их? Что ему нужно?

— Он уже там был и знает последствия. Скорее погаснет солнце, чем Яков вернется в Зону. Если позволишь, поговорим потом. Прости, но ты мне мешаешь.

Интересный поворот! Да уж, управление моторной лодкой очень сложный процесс! От нечего делать я решила попробовать прочесть его мысли. Первая попытка закончилась полным провалом. От цели меня отгораживала огромная каменная стена. Такую можно разбивать несколько дней, с условием, что собственник не будет оказывать сопротивления. Естественно, незаметными мои усилия назвать было сложно. Через пять минут изнурительного труда, Ярослав обратил на меня внимание.

— Ты бы не могла найти другой объект для опытов? — вежливо поинтересовался колдун. Я одарила мужчину уничтожающим взглядом и отвернулась.

Удовлетворить его пожелание я не успела: мы пересекли Границу. Странное ощущение: словно порыв ветра прошел сквозь тело. Больше ничего не изменилось.

Я вспомнила, что так и не позвонила. Теперь уже поздно. На берегу Ярослава будет ожидать долгий разговор. Не могу обещать, что приятный.

Через несколько десятков метров я вновь уловила колебания. Еще одна линия Границы… Словно по волшебству, впереди по курсу возникло очертание далекого берега. Яркая желто-черная полоса.

Звук моторов стих. Лодки остановились.

— В чем дело? — вопрос капитана. Дуло автомата направленно в нашу сторону. Очень мило… — Прекратите ваши фокусы.

Ярослав медленно поднялся на ноги. Двадцать пар глаз напряженно следили за ним. Двадцать дул. Холодок пробежал у меня по спине. Я старалась не двигаться, натянутая как струна; я пыталась предугадать, что последует дальше. Ярослав же оставался невозмутимым, будто не замечал оружия.

— У Вас есть дочь, капитан, — обманчиво мягкий, спокойный голос, наполненный силой. — Ваша жена еще не знает. Ей всего несколько недель. Девочке нужен отец. Как сейчас, так и после рождения. Двое Ваших друзей ушли в зону Надлома. Один уже мертв. Мне жаль. Но для второго еще есть надежда. Он сильный человек. Возвращайтесь домой, капитан. Эта земля проклята и благословенна. Там встречает смерть. Там открывается реальность — то, с чем не каждый готов встретиться. Люди сходят с ума или совершают самоубийства. Я сделаю все, что смогу, чтоб спасти участников экспедиции, а Вы возвращайтесь домой. Не мешайте мне, пожалуйста.

— Хорошая попытка, — иронично оценил командир. — А теперь не тратьте моего времени. — Он вытащил из-за пазухи амулет, небрежно взмахнул цепочкой, отчего каменный кругляшек закачался как маятник. — Повторяю в последний раз: прекратите свои фокусы.

На жестком лице Ярослава на миг мелькнуло что-то новое. И в нем я изумленно уловила… жалость. Что здесь, вообще, происходит?!

Моторы вновь заработали, но плыли мы не дольше десяти секунд.

Солдаты видели лишь взбесившиеся водяные струи, а я — удивительно красивых разноцветных морских змеев. С костяными наростами на голове и вдоль спины, желтыми глазами с вертикальным зрачком, длинными гибкими телами и блестящей, мягко светящейся чешуей. И это в мире, где начисто забыли о магии!

Нас обитатели морских глубин не тронули. Они ударили с двух сторон в лодки солдат, оставляя вмятины на железной обшивке. Извернулись в фантастическом прыжке, разворачиваясь, и ударили снова. Челны военных опасно накренились, вода около них бурлила. Наш же, лишь лениво покачнулся. Волны, поднятые змеями, волшебным образом затухали, не долетая до нашей лодки. Что происходило дальше, я не видела. Ярослав повалил на дно, прижал к полу, да так, что и не пошевелиться! Запах моря отдалился, сменяясь терпким ароматом лаванды и кардамона. Отчаянно отбарабанили несколько автоматных очередей, а потом резко смолкли. Ярослав отстранился, поднялся, я же выглянула из укрытия осторожно, не спеша.

Положение военных заметно ухудшилось. Одну из их лодок змеи повернули боком, на ее корме тускло светился, не замеченный мной ранее, магический знак. Во время очередной атаки он вспыхнул и погас, а один из нападавших, ярко-синий, уничтожил знак до конца, просто отодрав кусок обшивки. Теперь люди остались полностью беззащитными, в воду летело отобранное оружие, иногда вместе с его владельцами. В очередном прыжке огромная зеленая тварь перекусила цепочку капитанского амулета, и тот утонул в море. Раньше мне казалось, что они не хотят убивать, но вот костяной гребень молоденького морского обитателя вспорол спину солдата, едва не оторвав несчастному руку, а новый удар перевернул лодку.

Ярослав выхватил с потайного кармана метательный нож, торопливо чиркнул по запястью. Кровь потоком, слишком большим для такой раны, хлынула в воду.

— Я в своем праве! Это МОИ люди! — произнес мужчина властно.

Миг — и морские змеи, оставив своих жертв, выстроились вокруг нас полукругом. Самый большой из них приблизился вплотную. Огромный язык прошелся по ране колдуна, Ярослав даже не поморщился. Змей отстранился, кровоточащий порез покрылся подсохшей корочкой.

«Ты в своем праве. Они не твои люди!» — раздался у меня в голове глухой голос. В нем перемешалось шипение сухопутных змей и шум прибоя.

— Они уедут. Позвольте им вернуться домой.

«Хорошо. Если ты просишь — пусть. Они слабые, но не злые».

С перевернутой лодкой солдаты справились довольно быстро, и мокрые, потрепанные взгромоздились на борт. Раненый парень лежал на дне и глухо стонал.

— Для безопасного плаванья, одаренный должен нарисовать на корме специальный знак. Ваши знаки змеи уже уничтожили, мой пробить не смогли. А, знаете, почему? Он наносится трое суток, а никак не шестнадцать часов. Вас подставили, и отправили умирать, ведь существовала вероятность, аж десять процентов, что вы сможете мне помешать. Теперь, когда «защитный» амулет, вам ведь так его охарактеризовали, снят, вы сможете меня услышать. Возвращайтесь домой. Змеи вас не тронут.

Несколько минут доносился только шум волн, два человека стояли неподвижно, глядя друг другу в глаза.

— Отдайте девушку.

— Она здесь добровольно. Ольга?

— Добровольно, — подтвердила я твердо.

— Она здесь погибнет.

— Не загадывайте наперед. Есть два вида души, что могут не бояться в первое время. Светлая и темная — полностью испорченная.

Не знаю, к какой из этих двух категорий отнесли меня окружающие нас солдаты. Я определяла себя где-то посередине.

Капитан отвернулся от моего спутника, прищурился, вглядываясь в далекую линию берега.

— Возвращаемся!

— А как же… — робкое возмущение с другой лодки.

— Это приказ.

Один из змеев скользнул к челну, люди отшатнулись в стороны, схватили оружие.

— Не бойтесь! Он не тронет! — торопливо произнес Ярослав.

Змей склонился над раненым, потрясенные военные наблюдали, как мгновенно затягивается страшная на вид рана.

— Благодарю, — склонив голову в знак уважения, промолвил капитан.

— И еще одно, запомните, — Ярослав назвал телефонный номер. — Скажите, что от меня. Он поможет устранить все последствия этой прогулки и маленькие «подарочки», оставленные Яковом.

Капитан вновь поблагодарил, а колдун внезапно обратился к одному из солдат.

— Над вами тень близкой потери, отвезите мать к врачу пока не поздно.

— Возвращаемся! — повторил командир. Он обвел подчиненных холодным, жестким взглядом.

Ярослав смотрел по-другому: он оставлял каждому частичку света. Так просто… Так сложно… Я так не умела. Их лица изменялись, возможно, оттого, что изменялись и помыслы. В этот миг каждый из ребят узнал и понял больше, чем за всю прожитую жизнь.

— Вы найдете, что сказать, капитан, — голос Ярослава.

— Найду, — коротко, однако многообещающе ответил мужчина.

Всего одно слово, но… У мага не было времени отобрать нужных людей. Он взял то, что подвернулось под руку — и проиграл. Ведь не каждого можно быстро и незаметно сломать, превратить в собственную марионетку, да еще и после опустошающего сражения. Они не владели колдовской силой, не умели читать мысли и наносить невидимые удары. Однако, рядом с ними все перечисленные способности казались дешевой мишурой. Перед нами стояли Офицеры. Много лет система старалась от них избавиться, уничтожала, превращала в пыль — безуспешно. Шаталось старое прогнившее дерево — они держали.

Снова послышался шум мотора. Здесь не работала техника. Мои часы застыли на отметке 8:15 утра. Только сейчас я поняла, что двигатели заставляло работать колдовство моего спутника.

Капитан обернулся внезапно, в самый последний момент. И спросил с затаенной надеждой:

— А насчет дочери, это правда?

— Правда, — подтвердил Ярослав.

На миг суровое лицо мужчины озарилось такой искренней, безумно счастливой улыбкой, что даже завидно стало. Хорошо, что они возвращаются домой. Глупо и страшно умереть просто так, ни за что.

Через несколько минут лодки бывшего конвоя приблизились к пограничной черте. Я завороженно наблюдала, как они исчезают по частям, пересекая магическую линию.

Змеи уходить не спешили. Мелкий изумрудный детеныш подплыл вплотную, но коснуться обшивки не мог: защита не пускала. А у меня так руки и зачесались!

— Ярослав, а можно его погладить?

— Погладить? — переспросил мужчина развеселившись.

— Он красивый, очень!

«Можно!» — раздалось в голове шипение со свистом ураганного ветра, и я без колебаний прикоснулась к чешуе. Гладкая, твердая.

Интересно, а они здесь испокон веков живут? Просто плавают в этих водах или охраняют Границу?

«Мы спим на дне, среди обломков крепостных стен. Нас разбудили», — этот голос мне казался тихим рокотом.

«Хватит!» — неожиданно распорядился старший змей.

Десятки разноцветных существ, красиво подпрыгнув, исчезли в глубине вод. А меня вдруг накрыла дикая тоска, потянуло в море, за ними. В глазах Ярослава мелькнула непонятная грусть.

— Переобщались, — пояснил он. — Сильная магия, околдовывает. Мы не привыкли.

— А люди прибрежного города говорили с ними?

— Говорили. Только не стоит сравнивать! — он насмешливо хмыкнул.

А я ощутила себя неполноценной. Так обидно стало!

— Хорошо, что они появились, не пришлось выдумывать, как отослать наш эскорт обратно.

— Хорошо, — согласилась я, но вовсе не из-за солдат. Просто морские змеи — это вторые легендарные магические существа, которых я встретила в своей жизни. Мощные, смертоносные и невероятно, пленительно красивые.

Наша лодка тоже ожила. Ярослав развернул ее и направил вслед за военными. Не доплывая до второй границы, он остановился. Я снова видела уплывающие челны и далекий силуэт нашего корабля, а они — лишь бесконечный морской простор.

— Ты хотела позвонить.

Хотела. Стало стыдно за прежние мысли о нем. Включила телефон, вставила сим-карточку. Начальной суммы на счете хватит на звонок Васе.

— Здравствуй! У меня все хорошо. Я почти на месте, — сообщила кратко. Несмотря на все принятые меры, мы опасались прослушки.

— Здравствуй, здесь — тоже, — отозвался Вася, и я поняла, что он все передал. Я уловила отголосок радости и облегчения — жива. Мужчина уже приготовился к томительному подсчету дней, а здесь такой сюрприз. — Он просил передать тебе — вернись. Хоть и сказал, что ты не послушаешься.

Повисло молчание. На мгновение приоткрылась дверь прошлого:

— Зачем ты ее отпустил? — голос Владислава Владимировича звенел от ярости.

— Как я мог ее удержать?! — вопросом на вопрос ответил Вася, но не смог скрыть ни горечь, ни вину.

«Никак, — подумала я, — ты и сам знаешь, что никак».

— Оно того не стоит. Ты ходишь по краю, — произнес прокурор так, чтоб я правильно, и в полной мере, поняла значение его слов.

Я поняла. Сразу, как увидела скопление магов на судне. Лучше не лезть туда, где сплелись интересы влиятельных лиц государства. Вот только уже слишком поздно.

— На столе в гостиной записка, — продолжил начальник.

Я закрыла глаза. Видеть на расстоянии получалось очень редко и чисто случайно. Хотя Вася и утверждает, что случайностей не бывает. На столе лежал альбомный лист с номером телефона. Я не могла разобрать последнюю цифру: ее заменяло размытое пятно.

— Что в самом конце?

— Пять.

— Спасибо!

— Звони в любое время.

— Не волнуйся, все будет хорошо!

Я надеялась, что потребности в этом звонке не будет. Я надеялась, что не влезу никуда, откуда бы не смогла выбраться сама.

— Возвращайся живой! — выдохнул всегда такой спокойный, сдержанный мужчина. Отвечать не потребовалось: раздался короткий сигнал, обозначивший завершение звонка.

Сотовый я отключила и разобрала. Отдельные части поковыряла ножом. Когда у нас наступал период конспирации, телефоны проедали дырку в бюджете. То, что осталось от испорченного аппарата, выбросила за борт.

Свете я написала СМС, использовав свой обычный номер:

«Привет! У меня все хорошо. Я почти добралась. Целую».

— Все, мы можем ехать, — обрадовала, терпеливо ожидающего спутника.

— Я не ответил на твой вопрос, — заметил Ярослав.

«На который из них?» — подумала я.

Мужчина между тем продолжил:

— Я такой же человек, как и сотни других. Имя и фамилия настоящие. Родился и вырос в Приморье, окончил мединститут, потом экономический. Заработал капитал на биржевых спекуляциях. Осужденным не был. С государством и его службами не сотрудничаю. Чем еще интересуется прокуратура?

— О-очень многим. Но для тебя сделаю исключение — этого пока достаточно.

Он улыбнулся:

— Не завидую тем, кто попадал к тебе на допрос.

— Ну почему, они общались с красивой девушкой, а я узнавала много всего интересного. Но, боюсь, с тобой подобного не получится.

И он, и я прекрасно понимали: задержанным глубоко наплевать на мой внешний вид. Особенно когда применение тактических приемов раскрывало их карты. Тень улыбки коснулась губ колдуна.

— Почему? Красивой ты быть не перестала.

— Я видеть перестала. А твои щиты неинтересны.

Напоминать о том, что именно их я активно ковыряла до пересечения границы, Ярослав не стал. Мотор снова завелся, и лодка медленно поплыла к условной линии. Граница не стала нас задерживать.

Я думала о доме. Телефон, когда я была на спецоперациях, Света всегда держала рядом, с замиранием сердца, ожидая звонка. Я представила, как изменится лицо сестры, когда она прочитает СМС. Света улыбнется, радостно прошептав: «Жива!!!». Спокойно вздохнуть она сможет, лишь когда я переступлю порог дома. Как было с самого детства, так и сейчас, Светлана остается старшей сестрой.

Как они там с Яшей? Мне почудились сгустки пламени, летающие по квартире, после того как дракон узнал, куда я уехала без него. В первые дни, злой и обиженный, он отбросит все доводы разума, и будет упрямо думать, что я его бросила. Потом злость отступит, уступив место грусти. Яша всегда скучает, когда меня долго нет. В душе он меня простит и будет ждать, каждый день, прислушиваясь к своему сердцу. Дракон почувствует, что я вернулась, едва откроется дверь подъезда, и станет радостно прыгать. А вот когда я зайду в квартиру — разразится скандал. Несколько дней потребуется, чтоб выпросить прошение. В эти мгновения Яша никогда не подумает, что мне тоже без него плохо. Однако без дракона в зоне Надлома будет гораздо спокойнее. Я в ответе только за свою жизнь.

Там, за невидимой чертой, для меня остались открытыми двери. Сквозь время и расстояние я чувствовала тепло. А ждет ли кто-то Ярослава? И почему это меня заинтересовало?

Мерно урчал мотор, а вот погода не спешила радовать положительными изменениями. Ветер крепчал, тучи по-прежнему осаждали небо. Для полного «счастья» не хватало только дождя. Я замерзла и сжалась в комочек на жестком сидении. Рубашка промокла от брызг. Достаточно сосредоточиться для того, чтоб согреться, воспользовавшись силой, не получалось. Далекая полоска берега — вот, что привлекало внимание. Все четче я различала ее очертания. И чем ближе мы подплывали, тем неуютней становилось. Не наблюдалось привычной зелени деревьев или серых блоков построек. Желтый песок, а за ним — чернота. Голая земля без единой травинки. Мертвый вид.

Это и есть проклятие? Тысячи вопросов роились в голове, переплетаясь друг с другом. Берег приближался. Волны песка, а среди них корабли. Одни выглядывают прямо из воды — ржавые и жалкие, другие застыли на берегу — как памятники прошлым эпохам.

Прямо по курсу торчит верхушка баржи. А ей что здесь понадобилось?! Или в шторм занесло? Ярослав направил лодку вправо, осторожно лавируя среди останков транспортных средств. Хорошо хоть ветер стих и вода чистая, прозрачная — не то напоролись бы на обломок мачты или окованный железом нос челна, и на этом бы путешествие закончилось. Тягостное впечатление создавало это место — будто на кладбище побывала. Здесь не было цветов и могильных плит, но суть не меняется от мелких деталей.

Словно в ответ на мои мысли раздался звенящий, угрожающий гул, его сменил леденящий душу крик и детский плач. Я тревожно осмотрелась, а потом взглянула вверх. В метрах двадцати от земли летел корабль: архаичный фрегат с поломанными мачтами и порванными парусами. По палубе бегали люди, в тщетной попытке что-либо сделать. Судно стремительно снизилось, накренилось, я в панике пригнулась, хоть и понимала — это не поможет, они нас просто сметут. Вместо ожидаемого удара, раздался легкий хлопок — корабль просто исчез.

— Пиастры, пиастры! — заорали над ухом, не давая опомниться.

Огромный красный попугай, описав круг, приземлился на баржу, и запел на языке морских разбойников. Тревожный перезвон колоколов заставил его замолчать и сердито нахохлиться.

А из воды за бортом вынырнул молодой паренек, совсем еще ребенок, изможденный, бледный и отчаянно взмолился:

— Помогите! Помогите!

Наверное, я все же была больше прокурором, чем одаренной, ибо протянула ладонь. С тихим хлопком юнга исчез, а около нашего челна появились израненные мертвые тела. Рядом с мужчиной в современной одежде плавал труп пожилой дамы в старинном тяжелом платье. Некогда роскошная прическа растрепалась, и волосы рассыпались по воде черными блестящими змеями.

Я не сразу заметила, что наше плавание завершилось. Ярослав поднялся, потянулся, разминая затекшее тело.

— Не обращай внимания, — посоветовал колдун. — Здесь действует аномалия, она хранит и показывает обрывки из жизни тех, кто встретил смерть в приграничье.

— А это? — тут же спросила я, взмахнув рукой.

— Собрание всех кораблей, что приставали к берегу. Они рушатся очень медленно (такова специфика места, благодаря все той же аномалии), пока песчаная буря не похоронит под землей обломки, — проинформировал мой спутник, покидая лодку.

Вода ринулась к добыче, заколебалась, но так и не пролилась за голенища сапог. О высадке на сушу я пока не думала, слишком пораженная открывшейся картиной.

Пока я стояла, погруженная в мрачные раздумья, Ярослав подхватил на руки и перенес на берег.

— Спасибо, — произнесла растерянно.

Песок зашуршал под ногами. Совсем рядом выглядывал из земли нос деревянного челна; осторожно коснулась досок ладонью.

— Здравствуй! Кто ты? Авантюрист, искатель сокровищ? Уходи! Уходи… — едва уловимо выдохнуло дерево, но я услышала. А еще ощутила боль медленной и бессмысленной смерти.

Я повернулась к Ярославу (он как раз собирался вытащить на сушу наши транспортные средства), схватила за руку, понимая, что не отпущу, пока он мне все не расскажет.

— Успокойся, это действие места, — мягко произнес мужчина.

На эти слова я не обратила ни малейшего внимания.

— Все люди, хозяева кораблей, они погибли?

— Да. За редким исключением.

— А земля, почему она голая? Она вся такая?! В чем проклятье?

— В том, что люди часто губят самое ценное. Первые сто километров мертвая зона, потом будет все, как у нас. Поля, леса.

— А что случилось здесь?

— Это своеобразная граница, чтоб сохранить то, что дальше. Земля принимает в себя всю негативную энергетику. Когда ее меньше — вырастает трава. А когда очень много — ростки погибают, и ни одно животное не захочет ступить на эту полосу.

— Здесь и моя часть, да? — спросила тихо.

— Никто не просчитывал, что вобрала в себя эта земля, а что другая, — ответил колдун.

Я кивнула и выпустила его руку. Как много я не знала. Или просто не хотела знать. А энергию каждого, сказанного со злостью слова, вбирала в себя земля. Неважно — эта или другая. Здесь я нашла подтверждение и могла коснуться искалеченной суши, как вещественного доказательства, как одного из вариантов будущего. Но я и близко не допускала мысли, что он — единственный.

Я неспешно брела по пляжу, осматривая берег. Металл не умел разговаривать как дерево, он выгорал на солнце, покрывался ржавчиной. Остановившись рядом с почти новым катером, смогла разобрать название — «Мария». Почему ты здесь, «Мария»?

Приседаю рядом, сама не зная зачем. Что хочу сделать, что пытаюсь отыскать? Пальцы подхватывают обломок доски и отбрасывают в сторону: он чуждый в этом месте. Крик с трудом удалось удержать внутри. Из песка торчало запястье. Нещадное время избавилось от всего «лишнего», оставив голые кости. Раскапывать дальше я благоразумно не стала. Хотя, как заместитель прокурора, обязана определить, отчего наступила смерть. Пусть уже и прошли сроки давности.

Да что же происходит, в конце концов? Я давно научилась смотреть на трупы спокойно, насколько это возможно. Иначе сойдешь с ума. Почему же здесь все не так? Кто звал этого человека в зону Надлома? Может, он убийца? Может, он получил то, что заслужил?

Я глубоко вздохнула и попробовала взглянуть на окружающий мир немножко по-другому. Первое впечатление бывает обманчивым. Ярослав говорил не только проклятая, он еще сказал благословенная. Как ни старалась, я не находила здесь благословения. Все вокруг мертвое: грунт, куски металла и дерева, проржавевшие и почти новые корабли. Но в то же время, казалось, что песок терпеливо ждал. Ждал, что кто-то зачерпнет его ладонью, подбросит в воздух. К песчинкам прикоснутся солнечные лучи и капельки морских брызг. И они оживут, упав золотыми искорками под зеленую листву пальмы.

Короткий миг полета… Песок опустился на землю и остался таким же, как и прежде. Я не могла вдохнуть в него жизнь. Я бы очень многое отдала за эту силу, но она ко мне не приходила. Интересно, а пробовал ли когда-то Ярослав? Может ли он научить?

Внезапно раздался тихий шорох, я резко развернулась. Буквально за секунду новенькая яхта (у нее даже паруса сохранились!) провалилась под землю, из песка остался сиротливо торчать лишь обрывок флага. Я отпрыгнула в сторону, пробежала несколько метров и замерла. Это очередное эхо прошлого или… Пока я изучала местность, колдун занялся куда более полезным делом: он вытянул моторную лодку из воды и теперь тащил по берегу, она оставляла за собой извилистую песчаную дорожку. А рядом с ним, зажав в лапах трос нашего второго средства передвижения, летел дракон. Раз в десять больше моего подопечного, и если Яша был золотым, с красным отливом, то этот — зеленым. Все оттенки зелени причудливо перемешались на его теле, сотворив фантастически красивого зверя.

— Мама! Мама, дракон!!! — восторженный вопль… Яшки!

Я изумленно обернулась. Рядом со мной не отрывал от дракона широко распахнутых глаз мой, оставленный дома, Яша!

Я бросилась к Ярославу. Наверное, никогда в жизни я так быстро не бегала, в несколько мгновений преодолев разделяющее нас расстояние. Сжала руку колдуна.

— Я тебя прошу, я умоляю, отправь его домой! Я сделаю ВСЕ, что ты захочешь! Только отправь его домой!

Я стояла, ожидая ответа. В душе бушевал ураган. Глупый, бессовестный Яша, что же ты наделал?! На долю секунды показалось, что Ярослав рассмеется в лицо и пошлет куда подальше. Но мужчина мягко произнес:

— Мы можем вернуться и попробовать догнать катер. Но что дальше? Сколько дней корабль будет патрулировать границу, а растерянный и голодный дракон прятаться? С порта ему добираться до твоего дома шестьсот километров.

Мир вокруг кружился и рушился. Я отпустила ладонь колдуна. Яшка мертвой хваткой держался за ногу. Ну, почему снова хочется плакать? Почему, после встречи с этим человеком, у меня вечно на глаза наворачиваются слезы?!

— Ольга, в зоне Надлома ему намного безопаснее, чем тебе. Здесь жили драконы. Не бойся — с ним ничего не случится. Я обо всем позабочусь, он не пропадет.

— Ни одно животное не захочет ступить на эту полосу! — процитировала я его собственное высказывание.

— Это же дракон! — заявил Ярослав так, словно я сказала несусветную глупость. — Он впереди тебя полетит!

Куда там Яшка полетит, не знаю. Пока дракон не отпускал занятую позицию, как гарантию своего пребывания рядом со мной.

— Идем, — мрачно бросила мелкому негодяю. Он с опаской осмотрелся по сторонам, но поддержки не обнаружил и вынужден был поковылять к воде. Почему поковылять? Да потому что с добычей Яша так и не расстался.

Я думала, закричу на весь пляж, но вместо этого присела и тихо спросила:

— Зачем ты увязался со мной? Ты знал, куда я иду?

Дракон готовился к обороне, к скандалу. Готовился долго и яростно отстаивать свою позицию, свое право находиться здесь, и только попробуй вернуть его назад! Спокойный, усталый голос заставил Яшу виновато опустить голову.

— Далеко и надолго, — ответ, однако, прозвучал твердо. — Я сразу же почувствовал, что ты вернулась. Я уже почти выбежал в коридор, но потом остановился. Перемены вошли в дом вместе с тобой. Куда ты — туда и я. Я не мог отпустить тебя одну! — выдохнул Яшка, а я прочла несказанное продолжение: «Я не мог остаться без тебя». — Я буду тебя защищать.

— Ты должен был оберегать Свету и малыша! Да сестра себе места не находит!

Защитник нашелся!

— Она догадается. И ей будет спокойней, — уверенно возразил дракон.

Этот спор можно вести хоть сутки напролет, но с одним и тем же результатом. А ведь это только утро первого дня путешествия, нам еще идти сто километров по голой земле, с тяжелым рюкзаком на плечах. А я уже устала, ужасно устала, от одного такого утра.

— Прости меня. Прости за то, что захотел остаться с тобой, — попросил Яша, положив голову мне на колени. — Прощаешь?

— А куда я денусь? — ответила, стараясь, чтоб голос не дрогнул.

Я обняла его и застыла. Дракон знал меня лучше всех остальных, несмотря на то что родился несколько лет назад; Яшка слушал не голос, а сердце. Мое сердце, что я часто скрывала от людей, от слов, ранящих сильнее клинка, но не от него. Мы молчали. Меня больше не занимали разрушенные корабли и проклятия. Рядом с Яшей это все ушло на второй план. Было хорошо и спокойно от одного его присутствия. И я стала сильнее. Когда нужно отвечать за чужую жизнь — силы приходят с неведомого ранее измерения.

То, что я слышать никак не могла

— Яна, радость моя чешуйчатая, — говорил колдун бесстрастно, но тот, кто его хорошо знал, не мог не заметить: мужчина безумно зол, — ты зачем сняла невидимость?

Если вы думали отыскать на морде драконицы малейшие признаки раскаяния — то плохо знаете Яну.

— Я почувствовала, нет, не присутствие родственной души, а лишь ее отголосок. И не ошиблась. Без меня он бы еще век скрывался! А может и не показался вовсе!

— А если бы ты ошиблась? — спросил Ярослав тихо. Злость схлынула, осталась лишь усталость: слишком много сил забирало колдовство.

— Ольга умеет хранить тайны, даже если бы я и ошиблась. А победителей не судят.

Драконица повернула голову к морю, больше не слушая нотаций колдуна. Огонек предвкушения разлился в душе сладким нектаром. Не одна! В этом мире она больше не одна!

— А здесь и вправду жили драконы? — спросил Яшка с жадным любопытством.

— Не знаю, но одного ты уже увидел. Такой красивый, — я невольно улыбнулась.

— Красивая, — поправил мелкий негодник.

Больше выдержать он не мог. Мы помирились, и Яшка полетел знакомиться с первым драконом, которого встретил в своей жизни. Два зверя отлетели в сторону от людей. Звуков я не слышала, зато наблюдала, как они энергично размахивают лапами и хвостами, а еще чувствовала, что Яша счастлив. Я неспешно побрела к Ярославу. Волей-неволей пришлось принять то, что подсунула мне судьба.

Наши лодки мужчина поставил на самой границе песка и черной пустыни, перевернул вверх дном и накрыл кусками ржавого металла.

— Ты как раз вовремя, — обрадовался Ярослав. — Яна! — позвал колдун; зеленая голова неспешно повернулась к нам.

А потом миллион песчинок взметнулся в воздух — взлетали драконы. Две разноцветные молнии на фоне серого неба… Безумно красиво. Казалось, я переместилась на несколько тысяч лет в прошлое.

— Осторожно! Не засыпьте лодки, — предупредил мужчина.

Приземлились они аккуратно. Не спеша подошли, внимательно изучая обстановку, стараясь угадать, зачем их звали.

— А теперь слушайте очень внимательно! — властно приказал Ярослав. — Лодки остаются здесь. Запомните место: широта 39 45', долгота 34 21'. Запоминайте так, если бы здесь спрятали клад.

Насчет клада — это к драконам. Яшка теперь точно запомнит. Его среди ночи подними — в один миг разыщет. Дома дракон знал, где хранятся все наши золотые украшения, да и содержимое соседских закромов не являлось для него тайной. О браслете и ожерелье из граната, которые в квартире сверху прятали в тайнике под паркетом, я слушала три вечера. На четвертый не выдержала и подарила Яшке золотое кольцо с алой каплей посередине. Камень граната причудливо переливался в лучах солнца. Кольцо дракон, не снимая, таскал на когтистой лапе. Злато и драгоценные камни Яша чуял лучше любого технического прибора. Я даже научила его переводить их стоимость в денежный эквивалент. Единственное, о чем я сожалела, это то, что чутье на бумажные купюры и наркотики у дракона отсутствовало. Но, возможно, оно и к лучшему.

— Если со мной что-то случится — вы возвращаетесь сюда и уплываете, — продолжал инструктаж Ярослав. — Под деревянной лодкой спрятан парус, мачта и два комплекта весел. Под моторной — канистра с топливом. Ольга, держи компас. Всем все понятно?

Я открыла полученную коробочку. Дорогой и удобный футляр, цепочка; выходило, что от дрожащей стрелочки с тонкой гравировкой могла зависеть моя жизнь. Все понятно, но в теплый летний день вдруг стало холодно. Я раньше не думала о том, что с Ярославом может что-то случиться, и не замечала, насколько от него зависима.

— Теперь отойдите, я укрою лодки от кражи, — голос колдуна отвлек от мрачных мыслей.

Я не знала, кто здесь может покуситься на наше имущество, но такие действия полностью одобряла. Укрытие транспортных средств не показалось драконам чем-то интересным, они снова нас оставили. Я же никогда раньше не наблюдала работу мага такого уровня со стороны. Это безумно увлекательно, если понимаешь хотя бы половину действий. Четыре артефакта, заложенных по периметру квадрата, вокруг лодок, служили основой заклинания. От них поднимались силовые линии. Шлюпки оказались под сплошным светящимся куполом. Обычный человек пройдет мимо, не заметив ничего интересного, а другой маг не сможет подойти (разве что взломает контур, но для этого нужно очень постараться).

— Я сделал нас ключами. Только мы сможем деактивировать защиту, — пояснил Ярослав, и я поняла, что мужчина имел в виду нас всех. Он сумел удивить: никогда бы не подумала, что колдун будет брать в расчет Яшку.

Закончив с защитой имущества, мужчина отошел в сторону и нарисовал на песке круг. На нем он обозначил стороны света, в центре круга занял свое место изогнутый прутик. Ветер успокоился и больше не тревожил, но терновая веточка стала медленно поворачиваться на юг.

Ярослав разочарованно вздохнул и стер рисунок ладонью.

— Твой друг жив? Ты его искал? — решилась спросить.

— Жив, — мужчина помолчал, теребя «компас» в руках, — но я не могу до него дотянуться, закрыто и настоящее, и будущее, всплывают лишь бессвязные кусочки.

— А прошлое?

— Обрывочно. Они пройдут в сорока километрах от поместья. Когда мы туда доберемся, нас будут отделять примерно семьдесят километров. Тогда сможем их быстро догнать: там много диких лошадей.

— Они так медленно идут…

— Да, к счастью. Исследуют, записывают, сравнивают. И только двое в группе знают, куда попали. У нас самое лучшее на земле государство, — неожиданно добавил колдун с сарказмом и горечью.

Я вздохнула. Чужая жизнь — не своя. И кто-то не испытывает угрызений совести, отправив экспедицию на смерть, даже не сказав, что их ждет. Государственный интерес важнее личного — это известная аксиома. Но очень часто стали забывать, что государство состоит из отдельных граждан и без них существовать никак не может.

— Ладно, здесь нам больше нечего делать, — подытожил мой спутник. — Идем. И вот, возьми. — Ярослав протянул бутылку с водой и пакет с орехами. — Это тебе на сегодня, как дополнение к будущему обеду. Для драконов вода в больших бутылях. Когда Яша захочет пить — открою.

Я очень сомневалась, что дракон вспомнит о чем-то подобном в ближайшее время. Он не расставался с Яной, и они действительно полетели впереди нас.

— Нашли друг друга, — улыбнулся мужчина вслед крылато-клыкастой парочке.

— Откуда у тебя Яна? — я давно хотела задать этот вопрос, но не было удачного момента.

— Драконы постоянно жили с нашей семьей. Яна — поздний ребенок. Ее мать состарилась и улетела сюда умирать, как и велят традиции, когда Яна была совсем маленькой. Не знаю, у кого еще есть драконы, они тщательно скрывают свое существование.

Мне не нужно объяснять почему. Я все время боялась, что кто-то увидит Яшку, боялась того, что будет, если о нем узнают. Однако, как выяснилось, дракона я недооценила: он сумел спрятаться так, что его не обнаружили ни я, ни Ярослав.

— А зачем ты Яне разрешил показаться?

— Разрешил? — он поморщился, будто разом проглотил половину лимона. — Будто меня кто-то спрашивал!

А я подумала, что иногда неуправляемость и своевольность драконов не так уже и плохо.

— Эта встреча для нее чудо, — признал колдун. — Если ты такой один на земле, то никуда не деться от одиночества.

Последняя фраза неожиданно вернула в прошлое. «Если со мной что-то случится…» Эти слова не давали покоя. Если с ним что-то случится, я не знала, что тогда делать. Как выбираться? Как обезопасить путь?

Интуиция подсказала, что сейчас Ярослав ответит на все мои вопросы, и я приступила к добыче информации:

— Что произошло здесь четыреста лет назад?

— Я бы и сам хотел знать, — признался колдун, — но, увы, есть только предположения. Приближалась катастрофа. Страна готовилась принять удар, но что-то пошло не так. Атаку отразили, однако, процветающая земля превратилась в зону Надлома. Я не знаю, что случилось с людьми, которые здесь жили. Я не знаю точно, чему придется противостоять. Если почувствуешь что-то — не молчи, говори сразу. Я могу недосмотреть.

— Но ты уже здесь был. Что случилось в прошлый раз?

— Я не столкнулся ни с чем особо необычным по дороге, а в поместье не пустили Стражи. Они хотели, чтоб я пришел не один. Густые кусты и деревья живой изгороди — вот и все что я увидел. С наследством пришлось попрощаться, — мужчина говорил спокойно, я бы даже сказала равнодушно, но я уловила боль. — На обратном пути я встретил человека и не смог ему помочь. Мужчина пробыл в зоне больше недели, а то, что с ним произошло — ни на что не похоже. Не знаю, как понятно описать изменения, затронувшие его разум. Даже сейчас я не смог бы помочь, несмотря на несколько лет поисков. Все ответы я рассчитываю получить в поместье, по крайней мере, так было написано в письме.

— Письме?

— Завещании.

Ярослав до сих пор отчетливо помнил день, когда получил в наследство старинную деревянную шкатулку. Летний, солнечный день, похожий на все остальные, пока на пороге его дома не возникла невысокая стройная блондинка. Ничего волшебного в ее появлении не было: около ворот стояла красная машина. Самое интересное начиналось дальше.

— Ярослав Залесский?

— Да.

Колдуну показалось, что вопрос просто формальность, женщина сразу же его узнала.

— Частный нотариус Симона.

Ярослав пожал узкую, маленькую ладонь, с длинными ногтями, раскрашенными ромашками. Почему-то именно их он запомнил во всем ее облике.

— Вы далеко живете, но здесь красиво. Это того стоит, — она открыла сумку, достала лист бумаги и шкатулку. — Так… категория — завещание. Распишитесь, пожалуйста. Можете проверить — печать на месте.

Ярослав посмотрел на шкатулку. Замок действительно закрывала печать — круг желтого воска, исписанный рунами.

— Что-то не так? — тут же уловила Симона. Они встретились взглядами, и в глазах нотариуса появилось удивление, а потом — понимание. — Вы, наверное, о нас не знаете. Но я увидела мага и подумала, что ничего не нужно объяснять.

— Проходите, — пригласил Ярослав. — Чай, кофе?

— Чай, — улыбнулась женщина, присаживаясь на стул.

Короткая юбка поползла вверх, открывая ноги. Он отвел взгляд, как провинившийся школьник, и пошел за чайником и чашками.

— Яблоко с мятой, как я люблю, — обрадовалась гостья. — Приятно приносить заказы магам, если от них потом не приходится бегать… Но, я надеюсь, вы не будете швыряться в меня сгустками пламени?

Смысл слов часто ускользал. Мужчина все пытался рассмотреть цвет ее глаз — синие или зеленые?

— Нашей службе больше десяти тысяч лет, — перешла к делу Симона. — В пространственные тайники специального типа складывают письма, завещания, посылки. Когда приходит срок, мы их доставляем адресатам. Ваша шкатулка датируется 1601 годом. Подпишите, пожалуйста, накладную. Не волнуйтесь, все уже оплачено. Оплата кладется в ящик, вместе с тем, что нужно передать.

Он подписал протянутый лист.

— А вы уверены, что это мне?

— Абсолютно. Скоро вы сами убедитесь, а мне пора.

— Так быстро… — Ярослав растерялся. Сколько лет уже не происходило с ним ничего подобного! — Может быть, вы отдохнете от дороги, я покажу местные достопримечательности?

Ничего особо примечательного в округе не было: реки, горы, все как везде. Нотариус все правильно поняла и мягко улыбнулась:

— У меня дома маленький ребенок, а дорога дальняя. До свидания, Ярослав.

Мгновение мужчина смотрел ей вслед, а потом побежал провести до калитки. Как же он сразу не увидел, что Симону окружала энергия Любви? Впрочем, даже ее внешность колдун не смог оставить в памяти: такова специфика работы Нотариата.

— Если будет нужно — обращайтесь. Мы одна из немногих вечных частиц прошлого, что дошла до сегодняшнего дня.

Женщина протянула визитку, на которой было написано всего одно слово: «Симона» и номер телефона.

За три года колдун ни разу не набрал эти цифры. Он не нуждался в услугах нотариуса, а красивую, загадочную женщину ждал дома ребенок и муж.

Ярослав достал сложенный вчетверо лист бумаги и протянул мне.

— На Приморской земле жили-были лиса, волк и заяц. Однажды, теплым и солнечным днем… — я оторвалась от чтения и удивленно посмотрела на мужчину. — Раньше так писали завещания?

— Там такое написано?!

— Нет, я все придумала! — огрызнулась, тряхнув листом бумаги.

— Сработала защита. Давай, я прочитаю, — предложил колдун, забирая письмо. — Здравствуй, Ярослав… Так, дальше неважно.

— Подожди!!!

Текст о лисах и прочих зверях исчез. Печатные символы сменили буквы, аккуратно выведенные синими чернилами.

«Здравствуй, Ярослав!

У меня нет силы, чтоб увидеть, как ты читаешь это письмо. Но я знаю: нотариальная служба сохранится. В один день пространственный ящик откроется — и шкатулку доставят тебе.

Я хочу попросить прощения за то, что этот мир не остался таким, как был прежде. Прости, я не сумел сохранить его для тебя. Ты получишь письмо тогда, когда в нашей семье почти не останется знаний. К сожалению, они будут сокращаться с каждым поколением. То, что станет для тебя вершиной, для нас составляло лишь начальный этап. Впрочем, ты знаешь об этом и без меня.

В зоне Надлома нам пришлось оставить самое ценное: землю, артефакты, часть книг. Наступило время все это вернуть. Я завещаю тебе, Ярослав, наше поместье «Заранiе» (1), координаты которого 37 51' широты и 34 14' долготы. Там ты найдешь ответы на все вопросы. Не бойся дурной славы зоны Надлома, ты сможешь беспрепятственно дойти до поместья. Четыреста лет не ступала там нога человека, но четыре столетия — это всего лишь половина жизни дерева, а рядом с засохшими корнями взойдут новые ростки.

Я оставляю землю с условием, что ты придешь вместе со своей женой. В смутное время ты родился, Ярослав, но также это время перемен.

С любовью, Александр.

14 цветня (2) 1601 г.».

— А ты уверен? — спросила осторожно.

— Уверен, — подтвердил мужчина. — Я проверял, бумаге четыреста лет. Да и не в ней дело.

— Выходит, он все знал?! Знал, что будет, знал язык?

— Нам открываются двери прошлого и будущего. Думаешь, раньше было по-другому? А язык, ты понимаешь — это не проблема.

Я кивнула и разговор оборвался. Каждый из нас задумался о чем-то своем. Я шла по земле, окутанной маревом множества легенд. Но все они оказались не более чем вымыслом.

На душе разлилась горечь. Больше всего в школе я ненавидела историю. И не потому, что учительница стучала кулаком по столу и орала: «Закрыли рты!» К этому мы привыкли, человек ко многому привыкает. Интуитивно я ощущала лживость написанных книг, но на каждый урок читала по сорок — пятьдесят страниц, запоминала, пересказывала. Текст учебника рекомендовало министерство. Только его следовало изучать, с самого начала привыкая ко лжи и теряя себя. Отказываясь от прошлого — утрачиваешь корни, несешься вперед по воле ветров, не находя опоры.

«До катастрофы в зоне Надлома крестьяне занимались сельским хозяйством. Они выращивали пшеницу, ячмень, разводили домашний скот. Земли делились на несколько княжеств, что постоянно враждовали друг с другом. Письменность не была развита. Деньгами служили…»

Из учебника восьмого класса общеобразовательной школы.

Через десять лет я нашла в одной из рукописей, в Центральной библиотеке, текст противоположного содержания:

«Сотни кораблей приставали к берегам удивительной страны, ныне превратившейся в зону Надлома. Главной причиной была отнюдь не торговля. Большинство людей приезжали в поисках знаний».

Вот так, выходит, к неотесанным крестьянам, необученным читать, приезжали учиться. Причем знания интересовали тогдашних посетителей больше, чем торговля, следовательно, больше, чем деньги! Богатые земли не завоевывали соседи.

«…Я хочу попросить прощения за то, что мир не остался таким, как был прежде. Прости, я не сумел сохранить его для тебя…»

Сохранить стараются лучшее. Неужели существовало общество, лучше нашего, всего четыреста лет назад?! Историю пишут победители, но четыре столетия — это не такой большой срок!

— Ярослав…

Видимо, я позвала слишком тихо, ибо мой спутник не обернулся. Я и не заметила, как он ушел вперед, а я оказалась позади нашей маленькой группы. Растерянно посмотрела под ноги и вздрогнула. Никогда прежде не думала: земля может чувствовать, она тоже живая. Боль и одиночество, боль и обреченность — жуткий коктейль. Она жила прошлым, воспоминаниями, закрытыми от меня тяжелыми каменными блоками.

Захотелось подарить частичку света, частичку своей веры и любви. Но моя энергия тонула, словно песчинка в бездонном океане тьмы. Я не знала, сколько нужно потратить сил, сколько отдать тепла, чтоб это стало просто заметно. Здесь отсутствовала свободная энергия, которую можно использовать, когда иссякнет своя, поэтому я вздохнула, но решила не растрачивать силу зря.

Ярослав спешил. Он не торопил меня, я все прекрасно понимала сама и старалась идти как можно быстрее. Не так, как хотелось, но все же… Я занималась в спортзале, бегала по утрам, однако рюкзак за плечами давал о себе знать, да и ровную дорогу никто не додумался проложить. Справа тихонько зашуршало — рядом пристроилась зеленоглазая красавица колдуна.

— Привет! Меня зовут Яна, — представилась она, начиная разговор, голос был низким, но приятным.

— Ольга, рада знакомству, — отозвалась искренне.

Да, Ярослава я бы предпочла никогда не встретить, но желать вечного одиночества Яшке? Для этого нужно лишиться сердца.

— И мне очень приятно познакомиться с женой моего друга, — просияла драконица.

Сегодня я узнала, что у драконов никогда не было хозяев, только друзья. Их отношения с Ярославом оказались зеркальным отражением наших с Яшкой.

— Он этого не хотел, так же, как и я, — ответила сухо.

— От вашего желания уже ничего не зависит, — сказала Яна, бросив в сторону Ярослава быстрый взгляд. Мне захотелось запустить в нее чем-то тяжелым, но драконица простодушно добавила: — Ты мне нравишься, ты красивая и добрая.

— Спасибо, — растерянно промолвила, вместо тех слов, что собиралась произнести.

— И Ярослав хороший, сразу это просто не видно, но ты поймешь потом! Не все то золото, что блестит! — она снова торопливо взглянула на колдуна. — Ты, наверное, думаешь: я лезу не в свое дело… Не сердись! Он тоже, если б услышал, устроил мне «веселую» жизнь…

Я улыбнулась краешком губ. Что-то подсказывало: устроить «веселую» жизнь Яне так же сложно, как и Яшке. Она оживилась и, словно прочитав мои мысли, сказала:

— Спасибо за Яшу. Мне не о чем жалеть и не в чем упрекнуть Ярослава, но долгими осенними ночами во сны врываются воспоминания. Когда, под самыми облаками, рядом с тобой, слышен шелест родных крыльев… Не бойся за него, Яше ничего не грозит. Я здесь уже была.

— Была?!

Я не знаю, чему удивилась, ведь Ярослав уже посещал эти земли. Вот только никогда бы не догадалась, что наши истории окажутся так похожи.

Взрослый дракон, способный без труда утащить в когтях корову и мелкая, едва ставшая на крыло, Яна. Между ними непривычная, бездонная пропасть. Может ли это служить оправданием? Нет. Яна давно забыла тот эпизод, беспечно вычеркнула из памяти, но Ярослав прекрасно помнил день, когда ее едва не потерял. С тех пор драконица подросла, набралась опыта, но так и не смогла убедить мужчину, что она уже не ребенок, не хрустальная ваза, а боевая единица. «Боевой единицей станешь через тридцать лет», — неизменно отвечал колдун. Она сердито рычала, выдыхала вонючий дым и обиженно отворачивалась.

То, что в зоне Надлома дракону безопаснее, чем человеку Ярослав знал, как и то, что во время путешествия драконица может быть полезной. Но когда дело дошло до сборов — он категорически отказался брать Яну с собой. Они ругались три дня, в ход шли объяснения, требования, угрозы — все, что только можно применить на переговорах. Драконица старалась, как могла, но мужчина уже принял решение и не собирался его изменять. Яна — это единственное, чем колдун бы никогда не стал рисковать. И она отступила. Ярослав торжественно вручил ключи от дома, улыбнулся на прощание, и машина сорвалась с места…

…Колдун увидел ее на пятый день от начала путешествия. Уставшую и голодную. Пять дней Яна ничего не ела: боялась отстать, упустить. Увидел, когда было глупо возвращаться — большая часть пути осталась позади. Мужчина шел быстро и спал по шесть часов в сутки.

В когтях драконицы позвякивали ключи.

— Вот, — заявила Яна вместо приветствия, внимательно и настороженно всматриваясь в его лицо, — я все закрыла, как ты и просил.

— Ты же мне обещала ждать дома! — это было все, что он сказал.

— Я не обещала, это ТЫ ТАК ХОТЕЛ.

Конечно, Яна все изложила иначе:

— Ну не могла же я отпустить Ярослава одного! Это наша общая Родина. Я тихонько последовала за ним и показалась, когда было поздно отсылать домой.

— А такое понятие, как совесть тебе знакомо? — осведомилась непонятно зачем.

— Мне — отлично. А вот некоторые люди, к сожалению, о ней знают очень мало.

Показалось или действительно проскользнули нотки обиды? Да, неблагодарное дело воспитывать чужого дракона…

— А ты летала в грозу под самыми облаками? — поинтересовалась, переводя разговор в другое русло.

В таких вопросах нам друг друга никогда не убедить. Так, к чему бесполезный спор в начале знакомства? К тому же Яшка уже не первый раз просился полетать в грозу и убеждал, что это абсолютно безопасно. Естественно, я не верила.

— Летала, правда, всего один раз, — радостно поддержала Яна, мечтательно улыбнувшись. Интуиция не соврала: правильно запрещала! — Это так здорово! Однако, потом ожидал долгий разговор о совести…Так что, к сожалению, о ней я знаю больше, чем хотелось бы!

Время до обеда пролетело незаметно. Мне было о чем подумать; солнце радовало своим присутствием лишь изредка, оберегая от летнего зноя. Сбросив рюкзак на землю, я почувствовала себя легкой, словно пушинка. Умостилась сверху, помнутся вещи — ничего страшного, зато наконец-то привал! На отдых Ярослав милостиво выделил час. Драконы разлеглись рядом с нами. Яшка вытянул крылья и положил голову мне на колени, как на подушку. Чтоб его не согнали, дракон мгновенно закрыл глаза, притворяясь спящим. Я сделала вид, что поверила, все равно колдун начал раздачу обеда и Яшке пришлось вставать.

Мне достался пакет еды для космонавтов и пол-литровая бутылка с травяной настойкой; в день ее следовало пить по пять глотков. Дракону выдали капусту, две свеклы и морковку. Прижимая свою добычу к груди, Яша вернулся ко мне. Через пять минут раздался его робкий голос:

— Оля?

— Да? — спросила, притворившись, что вовсе не догадываюсь, о чем пойдет речь.

Дракон протянул часть своего пайка: большую красную свеклу с остатками засохшей земли. Яна свою порцию уже давно съела.

— Ты мне почистишь? Я не могу это кушать! — произнес Яша трагическим шепотом.

— А когда ты шел за мной, ты о еде думал? — решила я заняться воспитанием.

— Могу и поголодать несколько дней, — обронил он обиженно. Мы помолчали. — Оля! Я голодный…а она грязная!

Я улыбнулась, Яша привык кушать за столом. Помытое, почищенное, порезанное. Вздохнув, принялась чистить драконью еду. Доверить Яшке нож — значит остаться без половины свеклы или части пальцев его когтистой лапы. С возрастом чешуя окрепнет, а пока лучше не рисковать.

Час прошел слишком быстро, а усталость никуда не делась, наоборот, идти стало еще тяжелее, чем до привала. Разговаривать не хотелось, мысли путались, рвались бессвязными обрывками.

— Ты как? — поинтересовался Ярослав, внимательно осматривая. Мне не понравился его пристальный взгляд, наполненный силой.

— Хорошо, — ответила холодно. Мужчина понял почему.

— Ольга, твои щиты по-прежнему на месте.

— Еще не хватало, чтоб их там не было! — огрызнулась устало.

— Для тебя это хорошая практика. Где еще ты можешь встретить мага?

— Хорошая, — согласилась, подавляя вздох.

Вот только никакой практики уже не хотелось! Приближался вечер, все сложнее давалась дорога по черной пустыне.

— Еще два часа. Два часа и будем спать, — проинформировал колдун, снова оставляя меня наедине с моими мыслями.

Я думала о проклятии и о Свете, о Генеральном прокуроре и о том, что ждет впереди. А потом пришел вечер, сгустились сумерки, застенчиво показал ободок молодой месяц.

Заставить себя поесть, почистить Яшке ужин… Зачем я его к этому приучила?! Вон Яна ест и не жалуется! Плеснуть воды в лицо и, не раздеваясь, залезть в спальный мешок. Палатка? Да ведь ее еще нужно раскладывать!!! Пойдет дождь — поднимите. А сейчас мне хорошо и без ткани над головой, здесь такие красивые звезды… Здесь здорово, если смотреть только на небо…

Я мгновенно заснула, не услышав трех пожеланий: «Спокойной ночи!» и распределения графика ночных дежурств (мое имя в списке отсутствовало). Не увидела, как мужчина активировал защитные артефакты, но мне было абсолютно все равно.

Глава 3. Герман

Для них все началось в миг, когда затихли моторы. Людей окружила непривычная тишина, а потом шестнадцать человек взялись за весла. Равномерные удары рассекали морскую гладь, рассыпаясь миллионами брызг. Стоял штиль. Море не мешало как, впрочем, не следовало ожидать от него помощи. Паруса болтались бесполезными белыми тряпками. Как оно встречало тех, кто приходил до них? Одаряло попутным ветром, или останавливало могучими волнами, умоляя одуматься? А, возможно, море за четыре столетия смирилось с тем, что никому нет дела до его советов, легенд и повествований, развалин древнего порта и кораблей, отыскавших покой на дне, среди водорослей и темноты…

А, может быть, все началось с овального кабинета, обставленного тяжелой дубовой мебелью, где они получили приказ сопровождать группу ученых.

Одиннадцать военных переходили в распоряжение руководителя экспедиции — низенького, коренастого, ничем ни примечательного мужчины ученого-биоэнергетика. Таким он казался непосвященным. На самом деле профессора можно охарактеризовать всего одним словом — маг. Одного поля ягода с ним был и специалист по биолокации. От действий этих двоих зависела судьба группы. Только они знали, ЗАЧЕМ снаряжается экспедиция и что ждет впереди. Однако у каждого из магов были собственные планы, что не совпадали с задачами экспедиции так же, как и с целями друг друга. Амбиции, наделенных силой, требовали удовлетворения. Зона Надлома притягивала магов не хуже, чем магнит притягивает металл.

Остаток вакантных мест заняли геолог, биолог, врач-психиатр и два физика. Ученым не требовалось объяснять необходимость экспедиции, для каждого из них она — уникальный шанс, что выпадает один на миллион. О важности миссии, перед оглашением приказа, рассказывали военным и Герману, как старшему по званию, лично. Услышав робкие замечания об аномальных явлениях, их отчитали, как провинившихся школьников, ведь все научно объяснимо, а задача военизированной охраны поспособствовать продолжению начатого исследования. От его успеха зависело будущее развитие страны, колоссальные преимущества во внешней политике и много всего другого, важного и полезного.

Военные не видели стопок страниц в архивах под грифом «секретно», что накопились с момента катастрофы. Государство, и отдельные его лица, постоянно интересовались свободными землями, однако те продолжали надежно хранить свои тайны.

Перед отъездом участники экспедиции шутили и смеялись. Месяц — это ведь совсем ничего. Они же не на войну уходят!

— Чего ты плачешь? — спрашивал заместитель командира, обнимая жену. — Глупостей наслушалась — и плачешь!

Он умел убеждать и заставил поверить в предоставленную перед отъездом ложь. Женщина верила. Был ли у нее другой выбор? Только сердце тревожно сжималось, сердце не хотело отпускать любимого. Отпускать в неизвестность не зная, увидит ли еще когда-нибудь.

Их разделило море и невидимая линия Границы. Всего несколько шагов и два разных мира. В кармане куртки лежала цветная карточка и иногда, звездной ночью, казалось, что моря между ними не было.

А, может, все началось четыреста лет назад, когда погибла последняя страна, владеющая магией, а ее заменила зона Надлома?

Первые сомнения в достоверности полученной информации закрались, когда военные увидели пустынный берег и обломки кораблей. Пляж, превратившийся в выставочный зал. Смотрите — где еще вы сможете отыскать подобное? Где еще вы сможете увидеть, как мало значат ваши деньги, как нещадно они обесцениваются, превращаясь в простые песчинки.

«Гости, — отметила затонувшая в песке шлюпка. — Давненько вас не было». Тяжелые ботинки, автоматы на плече. Воздух, пропитанный обманом. Зачем они здесь?

Все, кто приходил, преследовал свои цели. Забавнее всего выглядела попытка наладить производство наркотиков. Ничейные угодья длиною в сто километров. Полное отсутствие контроля. Неограниченные возможности, бешеные деньги. Наркобарон представлял зону Надлома землей исполнения своих надежд. Он видел бескрайнее поле, освещенное утренними лучами солнца. Однако травка не прижилась, почва аномальной зоны растению не приглянулась. Грандиозный проект поглотили волны песка.

«Кого вы ищите? Куда идете? Я здесь!» — шептала лодка, но на нее никто не обращал внимания. Уже десять лет она валялась никому не нужная, в отличие от новеньких челнов, доставивших группу на остров. Люди отошли буквально на несколько минут — осмотреть территорию. По возвращении земля приготовила свой первый сюрприз: лодки исчезли. Там, где они стояли мгновение назад, простирался пустынный морской берег. Хорошо присмотревшись, можно было различить лишь очертания носа или кормы.

— Что за чертовщина? — тихо спросил один из военных.

Его услышали, пояснить решил сам руководитель экспедиции:

— Это уникальное соединение качеств воды и почвы. Очень редко встречается, — авторитетно заверил маг. Про себя он громко и заковыристо выругался.

Откапывали транспорт долго, на этот процесс остальные шлюпки смотрели, не скрывая завести. «Чем мы хуже? — думали некоторые. — Залатать дыры, и мы снова сможем рассекать лазурные волны!»

Люди, незадействованные в спасении транспортных средств, занялись распаковкой оборудования, проверкой приборов, измерением радиоактивности, проверкой магнитных полей и прочей работой, необходимой для проведения исследования аномальной зоны.

Вечером установили палатки. Подальше от моря, но не пересекая границы земли и песка. Место указал руководитель группы. Для этого ему не требовалось проводить никаких исследований и измерений.

Для мага день прошел незаметно и не принес никаких сюрпризов. То, что интересовало мужчину, находилось дальше, а пока он внимательно следил за подопечными, не потому что это входило в его обязанности. Просто люди были еще нужны…

Ночь выдалась лунная. Ночное солнце освещало пляж, водную гладь и голую землю впереди по курсу. Перевалило за полночь. На дежурство заступили Влад с Германом.

Майор и полковник. В окнах их квартир горели одинокие огоньки, кому-то не спалось в опустевшем доме.

С неба срывались звезды, и угасали белыми росчерками. Такого не увидишь в городе. Ночь сияла миллионами огней и, казалось, что стоит только протянуть руку, как звезда окажется в ладони. Если смотреть вверх, то душу окутывает спокойствие. Небо свободно от чар.

Два человека молча вглядывались в темноту.

— Ты ничего не чувствуешь?

— Нет. Что не так?

— Я не верю ни в бога, ни в дьявола, — медленно произнес Влад, — но, кажется, что-то недоброе бродит рядом.

Герман прислушался. С Владиславом они окончили военное училище, вместе продвигались по службе. Его слова заслуживали внимания, но при всем уважении к другу, Герман не мог ничего почувствовать. Он уже несколько лет подряд не снимал подарок Ярослава: серебряный кулон, исчерченный геометрическими фигурами и символами. Как бы ни старался Герман, но он был надежно огражден от влияния аномальной зоны, ибо не мог Ярослав изготовить для друга плохой амулет. Не так уж много человек колдун мог назвать своими друзьями. И только один Герман знал, что Ярослав мог читать мысли как открытую книгу.

— Решил усложнить себе жизнь, — однажды с улыбкой заявил колдун, протягивая кулон. — Теперь можешь думать о чем угодно в моем присутствии. Я услышу только то, что ты скажешь.

— Столько работы, только ради этого? — недоверчиво поинтересовался Герман.

— Нет. Не только, — ответил друг, полковник не ошибся. — Это лишь одна из составляющих. Носи, вещь стоящая. Сомневаюсь, что такой амулет сможет сделать еще кто-то в нашем регионе.

С тех пор мужчина его не снимал.

— Может, показалось? — спросил Герман, не выявив ничего подозрительного.

— Может, — легко согласился Влад, мужчина хотел, чтоб так все и было. Сколько б ни говорили о магии, майор воспринимал только то, что имело логическое объяснение.

Если бы он, хоть на миг, обрел дар видеть сокрытое от глаз простых обывателей! Взрыв катера, что напоролся на железный остов возле самого берега, команду каравеллы, выброшенную на песок умирать долгой, мучительной смертью. Мелких черных тварей, что с легкостью принимали любую форму и жили среди обломков кораблей. Когда на берег высаживались очередные жаждущие изучить тайны зоны Надлома, они с радостью пили их жизненные силы, как обычный человек родниковую воду. Хмурые фигуры мужчин, затянутые в строгую черную форму без знаков отличия, что бродили по побережью перед закатом. Иногда они останавливали странников и просили: «Уходите. Это место не для вас». Иногда их слушали и тогда лодки счастливчиков беспрепятственно достигали Границы. Много странного и удивительного, но зачастую не смертельно опасного могло открыть одаренному побережье. Зона Надлома не убивала сразу. К чему спешить, ведь впереди еще сто километров голой пустынной земли.

Постовые сменились, сон неслышно проскользнул в палатки. Будь у группы собака — они б надолго запомнили эту ночь. Все время псина заливалась бы громким лаем или тоскливым приглушенным воем. На границе земли и песка уперлась всеми четырьмя лапами, скулила, рычала и кусалась, при попытке направить ее вперед.

Кто знает, были бы они тогда осторожнее? Кто знает, поверили бы ей?

Но собаки в состав экспедиции не входили. Никто не рассказал о смерти, кружившей рядом. На рассвете отряд тронулся в путь.

Глава 4. Тени былых веков

— Оля! Оля, проснись!!!

Меня беспощадно тормошили цепкие лапки Яши. Рассветное небо едва светлело. Решив проигнорировать побудку ни свет ни заря, я снова закрыла глаза.

— Оля, вставай!

Яшка изо всех сил потянул за руку. Я сползла на бок, голова со спального мешка переместилась на землю.

— Вставай! Это вопрос жизни и смерти!

Пришлось нехотя приподняться на локте. Дракон пребывал в таком возбуждении, что спать дальше уже не суждено. Не даст. Вот если б оказаться в отдельной комнате и забаррикадировать двери…

— Вставай! Идем!

Пришлось вылезать из спального мешка. Тело слушалось неохотно, мышцы болели и требовали продолжить отдых. Яшка настолько спешил, что помог завязать шнурки на кроссовках. Я восприняла этот жест без особого энтузиазма.

Ярослав еще спал, волосы, рассыпавшись черным веером, скрыли часть лица. Он выглядел моложе и казался обычным человеком. Словно во времена юности моих родителей турист отдыхал после дневного перехода. Вот только не было у обычных путешественников драконов; голова Яны лежала рядом с его ногами.

Мое собственно чудо напомнило о себе, потянув за штанину; пояс спас от сеанса бесплатного стриптиза. Вздохнув, поплелась за непрошенным гидом. Когда мы прошли метров сто, дракон с гордым видом уселся на землю, явно ожидая какой-то реакции.

— И что? — спросила кисло.

— Клад! Я нашел клад!!! — запрыгал вокруг меня, переполненный радостью Яшка. — Посмотри, он там, под землей!

Я послушно присела, положила руку на черную корку. Впрочем, искать клады я не умела, как и видеть сквозь слой грунта. Эта земля казалась мне точно такой же, как и другая. Было дело — пробовала научиться. Невозможно находиться рядом с драконом и не попытаться отыскать золото.

По легенде из рябины изготавливают волшебные прутья для поиска сокровищ. Дерево подходит только выросшее на стене или высокой горе, из семени, что обронила птица. Ветку срезают на закате определенного дня, не используя железных инструментов. При соприкосновении с землей рябина теряет магическую силу. За этим нужно следить особо тщательно.

Лазить по горам и разваленным домам в поисках колдовского дерева я не стала. Яшка предлагал! Не скрою, расписывал он это заманчиво. Мы даже отправились на окраину города: там стояло заброшенное здание. Перекошенные стены, балконы, готовые в любой момент упасть на голову и никакого ограждения. С восточной стороны, в вышине виднелись зеленые ростки. Яшка полетел на разведку, но вместо заветной ветки принес новость:

— Там дяденька лежит. Кажется, мертвый… Я этого не говорил! — быстро добавил дракон, посмотрев на мое лицо.

Пришлось звонить в милицию и контролировать процесс. Бордовая корочка спасла от вопроса, что я делала в этом забытом богами месте.

А стены дома поросли бузиной и крапивой. Больше рябину я не искала…

Поисковик, изготовленный как у Ярослава, работал у меня паршиво. Однажды вечером Яшка спрятал мое кольцо, однако после бессонной ночи, он сам его и откапывал. Я же была безумно рада, что снова не нашла что-то незапланированное.

— Видишь? — нетерпеливо спросил дракон, он не мог устоять на месте и постоянно мелькал туда-сюда перед глазами.

— Нет.

— Это деревянный сундук, обитый железом. В нем золото и камни! Много камней!!! А есть один, синий. За него в свое время не жалея отдавали душу, — Яшка запнулся и подозрительно глянул на меня. — Ты мне веришь?!

— Верю, — ответила без особого энтузиазма.

Глаза слипались, восторженные вопли дракона пролетали мимо сознания, превращаясь в бесполезный шум.

— Стой здесь! — приказал Яшка и помчался назад.

Вернулся он уже с Яной. Драконица нагнулась, глубоко вдыхая воздух, потом прижалась головой, прикрыла веки.

— Клад! — в восторге прошептала подруга Ярослава. — Целый сундук! Золото и камни!

Ее глаза горели точно так же, как и Яшкины. Они молча, в эйфории, смотрели друг на друга.

— Далеко? — спросила, выводя «сладкую» парочку из состояния ступора.

Драконы задумались. Обнюхивали грунт, осторожно поскребли когтями, после чего Яшка авторитетно заявил:

— Метра три.

Лучше б не спрашивала! Драконы обменялись понятливыми взглядами и, не говоря ни слова, принялись разрывать почву когтистыми лапами.

— Подождите!

Меня никто не услышал. Оставшись в стороне, я наблюдала за работой двух пар лап. Клочья земли летели в стороны. Несколько мелких кусочков ткнулись в штанину и рикошетом отскочили, вместе с ними меня покидали остатки сна. Мир словно стал ярче, небо на востоке налилось алым сиянием. Периодически его, на миг, касались крохотные черные комочки.

Видимо, безумие заразно. Я опустилась на колени и стала выгребать землю вместе с драконами. У них получалось плохо: грунт проскальзывал между пальцами.

— Что вы делаете?!

— Роем! — пояснили мы хором.

Я оторвалась от ямы, искоса посмотрела на Ярослава. Увлеченные земляными работами, мы не заметили, как он подошел. А картина перед взором колдуна предстала занятная: два дракона — «не подходи — порву», в трудовом порыве, кроме лап, пытаются использовать еще и крылья, я — на четвереньках, растрепанная, глаза горят, тучи пыли… яма…

— И много вам еще? — осведомился мужчина невозмутимо.

— Ну, метра три, — ответила его подруга.

Я поднялась, принимая более достойную позу, и нагло поинтересовалась:

— А лопаты у тебя нет?

— Нет. И времени ждать, пока вы наиграетесь, тоже нет.

— Там золото и камни! — зарычала Яна. — Мы не можем это все бросить!

— Я же купил тебе алмаз! За миллион, между прочим.

Я оторопело застыла. Алмаз за миллион?! Никогда б не подумала, что Ярослав миллионер. Или все деньги ушли на этот подарок? А собственно, почему он не может быть богат? Только потому, что я вижу в нем в первую очередь мага?

— Купил, — согласилась драконица, довольно зажмурив веки. — Но он белый, а этот голубой. Цвета неба и морских волн! Яше никто никогда не покупал бриллиантов. Это его первый камень. Настоящий, стоящий камень.

— Ничего не случится с вашим кладом — заберем на обратной дороге. Место не забудьте.

Ага. Эти забудут. Да они скорее забудут, где находятся наши лодки, чем этот сундук!

Ярослав развернулся, собираясь уходить.

— А если его еще кто-то найдет?! — запаниковал Яшка.

— Так все нельзя оставить! — поддержала Яна.

— Так, конечно, нельзя, — согласился мужчина. — Яму закопайте.

— Можешь идти — мы догоним! — не могла смириться с подобным разворотом событий драконья душа. — Неужели ты не понимаешь?! Ольга, а ты чего молчишь? Это ведь твои камни! Изумруды, могу описать каждый, они горят зеленым огнем, сапфиры трех цветов, рубин, я никогда не встречала такого рубина…

На этом я сломалась. Может быть, минуту назад я бы позволила сундуку спокойно лежать на прежнем месте, но теперь не могла. Что если его действительно кто-то найдет, если с ним что-то случится?!

— Без клада мы никуда не пойдем, — сказала решительно, перебивая Яну. — Такой шанс выпадает один раз в жизни.

— Перепачкаться с головы до ног в земле? — иронически хмыкнул колдун.

— Компенсировать моральный ущерб, — ответила холодно, не собираясь отступать.

— И как ты думаешь его доставать, руками?

Мельком посмотрела на пальцы — грязь прочно обосновалась под ногтями, но в данный момент это меня абсолютно не волновало.

— Если принесешь лопату — будет быстрее, — заметила я невозмутимо. — А нет, так оставь нас и не мешай. Мы б уже пол-ямы вырыли!

— Сомневаюсь, что, бросив вас здесь, еще увижу в этой жизни.

— А ты не сомневайся!

Мы замолчали. Ярослав загрустил, подавленный количественным перевесом. Видимо, он осознал свою ошибку, ибо заговорил по-другому:

— Ольга, я прошу тебя, у нас нет на это времени, — мы встретились взглядами и, на мгновение, мужчина приоткрыл маску. Я ощутила его боль и страх. Это изгнало волшебный блеск камней, я отвела взгляд. — Хочешь, потом лично выкопаю?

Я замерла на раздорожье, но когда уже готова была дать ответ, Яшка потянул за рукав:

— Мама, ты его оставишь, да?

Никогда не видела дракона таким несчастным! Глянула на Яну, в ее очах таяла надежда, и они словно угасали.

— Нет, не оставлю! Мы пройдем столько, сколько у тебя по плану, — твердо заявила колдуну. — Не волнуйся за это.

Я почувствовала приближение бури.

— Нам нужно поговорить, — торопливо вклинилась Яна.

Она раскрыла крылья, закрывая ими мужчину, отгораживая от остального мира. Я не услышала ни одного слова из их беседы.

— Учись, — шепнула Яшке. Особого энтузиазма дракон не проявил: сейчас все его мысли занимали сокровища.

Их оградила от мира невидимая стена и Яна негромко заметила:

— Ты далек от обычных людей, но ведь не настолько! Да и ей подвластна магия.

— К чему этот разговор? — спросил Ярослав, чувствуя, что ничего приятного не услышит.

— Просто ты забываешь, какую услугу оказала тебе эта девушка, после всего, что случилось, — напомнила подруга.

— Я помню. А венчание не нужно мне так же, как и ей! — ответил он резко.

— Ты — это совсем не то, — спокойно парировала Яна.

— Что — не то?

— Ты давно отказался от того, о чем она мечтала каждый день. Уже немало утекло воды с тех пор, как ты сказал: «Нам никто не нужен». До сих пор ничего не изменилось.

— Что ты хочешь? — поинтересовался мужчина устало.

— Пусть она хотя бы вернется богатой, — попросила Яна, в голосе промелькнула грусть.

— Пусть, но не сейчас. Несколько недель ничего не изменят, — сказал колдун совсем не то, что следовало. Возможно, потому, что Яна коснулась края так и не зажившей раны. Как бы он ее ни скрывал, даже от самого себя.

— Ты не знаешь, что будет завтра, — просто констатировала зеленоглазая красавица.

— Думаешь, золото все компенсирует? — осведомился Ярослав, упрямо продолжая разговор, хоть и заранее знал ответ драконицы.

С грустью и сочувствием (их не получилось скрыть) смотрела на друга Яна.

— Будь это так, все было бы гораздо проще. И сложнее… Но не ту девушку ты встретил. Очнись, Ярослав! Ты подумал о риске? О том, что это решение полностью перевернуло ее жизнь? Ты подумал, что ей еще возвращаться домой и жить дальше…

— Хватит! — быстро произнес колдун, завершая глупый спор, в котором слышал собственные мысли из уст дракона. — Сегодня, сейчас будет решен вопрос с кладом. Если это все, чего ты хочешь.

Яна промолчала. Все? Отнюдь нет! Но другое озвучить она бы никогда не решилась: слишком хорошо его знала.

— Спасибо, — тихо поблагодарила драконица, снимая чары.

Когда изумрудные крылья раскрылись, Ярослав не выглядел довольным, но больше спорить не стал.

— Будем выкапывать вашу находку, — произнес он бесстрастно.

Мне стало жутко любопытно, что же такого сказала Яна, но по лицу колдуна было невозможно что-либо прочесть: его скрыла привычная маска. Мужчина присел на корточки рядом с ямой. Долго молчал, перебирая грунт кончиками пальцев.

— Ольга, а ты видела клад? — спросил наконец Ярослав, бросая пригоршню земли обратно в воронку.

— Нет, — ответила честно.

— Ясно.

— Он там! Можешь не сомневаться, я сам видел! — вклинился Яшка.

Губ мужчины, впервые за это утро, коснулась улыбка, он поднял ладонь, останавливая дракона.

— Яна, покажи мне вашу золото-каменную напасть.

Голова драконицы склонилась к колдуну, он закрыл глаза. Через мгновение лицо мужчины исказилось от боли.

— Черт, Яна, я же просил просто показать!

Она показала, на миг упустив из виду, что человека блеск камней из сундука может ослепить.

— Извини, прости, пожалуйста! — виновато потупилась драконица. — Я… просто так мне больше всего нравится на него смотреть.

— Не сомневаюсь. А теперь покажи нормально, — распорядился колдун, коснувшись рукой век, боль не уходила. Он все еще видел перед собой сияние, ярче солнечного света.

Вскоре его сменила целительная темнота… Наконец-то! Теперь можно заняться так некстати подвернувшейся добычей. Почти не тронутое временем дерево, проржавевший металл, массивный замок.

— Сундук скрыт и опечатан, — промолвил Ярослав задумчиво.

Он снова потянулся мысленным взором к нежданной находке, но ничего не обнаружил. Как и до этого без вмешательства Яны.

— Постой! — золото затмило мой разум, мешая трезво мыслить, но теперь наваждение отступило. — У него есть хозяин?

— Нет. Ни один нормальный дракон не будет претендовать на чужой клад. Я прав?

— Не позорь нас! — возмущенно фыркнула Яна. — Клад бесхозный — это видно за километр! — последнюю фразу она произнесла как аксиому, которую просто невозможно не знать.

— Тогда переходим к практической стороне задачи, — решил руководитель спасательной операции «Дармовые бриллианты». — Времени очень мало. О варианте выкопать сундук без подручных средств можете забыть. Предлагаю переместить его в пространственный ящик. Потом вернем в прежнее положение, но уже в другом месте, там вы его и откопаете. Иных вариантов предложить не могу. Есть возражения?

— Нет, — быстро сказала я.

— Хоть на этом спасибо, — бросил колдун иронично. — Ольга, что у тебя с ящиком?

— Занят, но…

— Понятно. Яша?

— Свободен! — быстро заявил мой дракон.

— Да у тебя же туда ничего больше кольца и цепочки не помещается! — остудила я его пыл, вернее попробовала.

— Когда дракон слышит слово «золото», его тайник может расшириться хоть на несколько тонн, — снисходительно пояснил Ярослав и перешел к инструктажу. — Я достаю сундук и перемещаю в пространственный ящик. Для этого ты должен открыть мне доступ, Яна поможет. Приготовьтесь, у нас всего одна попытка. Ольга, пока пойди, погуляй, но недалеко — а то еще что-нибудь найдешь.

Я обиженно отвернулась. Вот еще! Отойти — значит, все пропустить. Впрочем, в нашем случае, несколько десятков метров не сыграли бы никакой роли. Вначале ничего не происходило: участники операции замерли, словно каменные изваяния, собранные и сосредоточенные. А уже через секунду нас расшвыряло, словно котят. С земли вырвалось черное нечто, мгновенно трансформируясь в серого с металлическим блеском боевого дракона. Огромного, матерого. Не живого. Голем, иллюзия?

Он раскрыл пасть, а мы просто ничего не успевали сделать. Совсем ничего! Из глотки твари вылетело белесое облако, ему наперерез полетели две струи пламени. Запахло горелым. Перед глазами поплыло, и вместо безжизненной пустыни я увидела руины города. Огонь пожирал постройки, дым застилал небосвод. На гранитных ступеньках, отколовшихся от дома и безобразно завалившихся вниз, под землю, лежал человек в богатых одеждах. Еще несколько минут назад он спешил. Разрывался между сонмом неотложных дел, отдавал распоряжения по обороне города (хоть и понимал — проиграли, шансов нет). А теперь осталась только глубокая рана (с такими не живут). И ступеньки разрушенного дома. По собственному проекту строил, вместе с друзьями закладывал первый камень, приглашал духа-хранителя. Даже для драконов посадочную площадку выложил, и мечтал, может, и себе когда-то удастся завести…

Не удалось. Город отсчитывал последние часы своего существования, вскоре рухнут последние защиты и его заполнят грабители и мародеры. Мужчина стиснул зубы в бессильной ярости и стал кровью рисовать на камне вязь символов. Вспыхнули, загорелись буквы, закричал умирающий, отплачивая колдовской счет. Ветер подхватил капельки крови, швырнул на спрятанный в подвале сундук. Лестницу заволок туман, из него соткался стальной дракон. Невидимый, неуловимый страж.

Ненормальный! Заплатить такую цену за охрану золота! Или он хотел сохранить что-то большее, но сил хватило лишь на злосчастный сундук? Наверное, этого никто никогда не узнает.

Я закашлялась, а когда открыла глаза, вновь рядом со мной простиралась знакомая пустошь. Серый дракон застыл, он жадно рассматривал Яну с Яшкой, словно боялся: пригрезилось.

«Владейте», — раздался в голове усталый голос человека, умершего много веков назад. Последнего отпрыска когда-то знатного рода, превратившего себя в стража. Теперь его душа свободна. Тогда почему так отчетливо ощущается горечь?

— Вот и все, — откликнулся Ярослав, поднимаясь на ноги. — Клад в пространственном тайнике. Только не вздумайте просить в ближайшее время его извлечь.

— Спасибо!

Мужчина только отмахнулся, и устало направился к оставленным вещам. Наверное, сейчас ему можно было поставить еще один плюс, но я об этом не думала.

Так вышло, что я шла позади, взбудораженная утренним происшествием и под ноги особо не смотрела. А в метрах двадцати от лагеря едва не наступила на кошку, что игралась блестящей серебряной монеткой! Я изумленно замерла (животное в Зоне?) и тут же заметила: ее шерсть отливает неестественной зеленью, а глаза разноцветные. Существо ловко подбросило монетку, та тускло вспыхнула, и на землю посыпался целый водопад серебра. Будто горловину мешка раскрыли.

— Чего стала? Нравится? Я бы предложила, да нельзя! Тебе со мной не по пути, наследница.

Я так опешила, что даже не нашла что ответить. Кошка прыгнула на серебряную россыпь, перекатилась, как умеют только представительницы этого племени — и монеты исчезли.

— Мы забрали клад твоего хозяина? — спросила тихо.

— Вот еще! Хозяев у меня никогда не было! — фыркнула она насмешливо. — Я сама себе госпожа, видишь, раздаю «несметные богатства». Бросаю просто под ноги, и люди берут. Болезни берут, проклятия.

Наверное, что-то отразилось на моем лице: доселе безмятежное существо пригорюнилось.

— Осуждаешь? Не знаешь ничего и осуждаешь. Вы сами мои монеты такими сделали, столетия портили! А ведь раньше…

— А исправить можно?

Кошка грациозно вскочила, повернулась к лагерю, принюхалась. Потом торопливо поскребла лапой, полетела в стороны земляная крошка, а с ней уже знакомое серебро. Один из кругляшей взмыл в воздух, и опустился рядом со мной.

— Только мужу не говори, — распорядился дух. От упоминания о навязанной обрядом связи меня перекосило, но кошка не обратила на это ни малейшего внимания. — Перед тобой черная оспа, если хочешь ее заменить на легкое ранение или дурной сон, отдай одно из воспоминаний о чем-то светлом, радостном. Но учти: для тебя оно потеряет ценность, будешь вспоминать и ощутишь только грусть от утраты. Тебе решать.

— А на что-то хорошее поменять можно?

— Знаешь, как хорош дурной сон, если вместо оспы? — и без того огромные глазища кошки округлились еще больше, но позже она все же снизошла до ответа: — Можно, только сутки здесь без сознания проваляешься и отдашь все воспоминания подчистую. О детстве, первой любви или этих твоих законах. В памяти вместо них будет пустота. А на очищение всех монет твоя жизнь уйдет без остатка. Правда, через два года они снова станут прежними.

— Ольга, ты чего там застряла? Еще один клад? — поинтересовался Ярослав.

От осознания времени не осталось, а если о нашем общении узнают — ничем хорошим это не закончится, я сразу сообразила, что нужно сделать. Выбрала одно из ярких воспоминаний, и просто швырнула его в монетку. Она раскалилась, в невероятном свечении расплавляя что-то черное и мерзкое, а потом просто исчезла вместе с духом-хранителем.

На месте подаренного кошке воспоминания образовалась гулкая пустота, однако я ни о чем не жалела. Я знала, кому достанется блестящий кругляш. Словно встретила призрака. Та же прическа и синие-синие глаза: необычные, темные, как ночное небо. Открытая улыбка, что покоряет сразу и навсегда. Новый прокурор проработал у нас всего два месяца. В тот день он пригласил меня на свидание, и я согласилась, предчувствуя что-то волшебное, настоящее. Он не давал напрасных обещаний, с ним не было нужды играть навязанные роли, достаточно просто оставаться самим собой. Вот только до вечера Андрей не дожил. Одной пули оказалось достаточно. Если б она прошла всего на сантиметр правее, врачи б спасли. Если бы… Я не знала, что станет искать здесь двадцатилетний паренек, так мучительно похожий на потерянного несколько лет назад коллегу. Но я очень не хотела, чтоб юноша погиб, подняв с земли зачарованное серебро.

И только в лагере, под аккомпанемент драконьих восторгов, я поняла, что наделала: поверила первому встречному существу зоны Надлома, а Ярослав ничего не заметил! Конечно, с одной стороны хорошо, просто отлично: нотации колдуна мне не к чему, но… Он казался таким сильным, опытным… А сегодня мужчина упустил, не заметил мелкого духа! И неважно, что кошка пряталась от посторонних глаз. Она признала наше право быть здесь, признала неприкосновенность, подаренную завещанием. Но будут ли с этим считаться другие? Ведь обязательно найдется кто-то, кому будет глубоко наплевать на любые права и тогда… Я поежилась и решительно задавила панику. Проблемы стану решать по мере их поступления, а пока нужно чистить овощи. В этот раз Яна принесла мне свою порцию. Рано я радовалась ее неразборчивости!

— Ты же в прошлый раз так ела! — не удержалась, возвращая последнюю свеклу.

— Ела, — согласилась зеленоглазая бестия. — Мне приходилось и не такое есть, но настоящая еда должна быть вымыта и почищена. От приготовленной тоже не откажусь. Я люблю зеленый борщ и вареники с луком или сметанкой, и чтоб побольше… — мечтательно добавила она, проглотив последний кусочек.

— Я тоже. Вареников не обещаю, но борщ могу, как-нибудь, сварить.

Драконица поблагодарила, а я поняла: у меня появилась новая подруга. В дорогу мы собирались в прекрасном настроении. Даже черная пустыня перестала давить на сознание, рисуя картины безысходности и пустоты. А ведь правда, важно не то, что окружает, а то, что внутри. Яна забрала рюкзак, предупредив, что он может вернуться немного помятым и покусанным. Но ничего страшного, главное, чтоб без дырок! За этим драконица обещала следить, и я с радостью избавилась от лишних килограммов. Идти стало быстрее и проще. Солнце неспешно поднималось над горизонтом, суля жаркий летний день.

— И как это быть богатой? — лукаво спросил Ярослав.

— Я не привыкла раньше времени делить шкуру неубитого зверя.

Драконы видели золото, а для меня оно оставалось лишь красочным рассказом. Я не могла осознать значение Яшкиной находки в полной мере. Все прояснится, когда я буду держать сундук в руках. Тогда появятся и чувства, и конкретные планы. Кто знает, не рассыплются ли эти камни, превратившись в пыль.

— Зверь тяжело ранен, — отметил мужчина. — Если все будет хорошо, они еще с десяток кладов найдут. Но не забывай, что день здесь может равняться году вне Зоны.

— Году? Мы на год состаримся?! — спросила удивленно.

— Мы — вряд ли. Места с повышенным уровнем радиации и прочими прелестями предпочитаю обходить, — порадовал колдун.

— Покажешь, если окажемся рядом?

— Покажу, — согласился мой спутник. — Что желаешь увидеть?

— Да мне все интересно, но радиации и дома хватает, — заметила, перебирая в голове знакомые аномалии, — а вот изменение хода времени… Здесь такое встречается?

— Встречается. Чего тут только нет…

— Радости, — неожиданно произнесла я. — Здесь холодная, зябкая пустота.

Ох, лучше б промолчала! Ярослав остановился.

— Не пускай ее в душу. Это первый шаг остаться здесь навсегда, — пояснил мужчина, и без зазрения совести воспользовался силой, проверяя все ли в порядке.

Я скривилась, он сделал вид, что ничего не заметил.

— Не беспокойся, этот вариант меня не устраивает! — быстро произнесла, и отвернулась поискать драконов. Судя по бурной жестикуляции, они по-прежнему говорили о золоте.

— Это надолго, — улыбнулся Ярослав. — Когда извлечем клад, они с тобой поделятся историей каждого камешка.

Подобный разворот событий был предсказуем хоть и не вдохновлял, но в данном случае ключевым стало другое слово: «история».

Я сосредоточилась и потянулась к дверям прошлого. Вчера они были надежно заколочены, но каждый новый день несет перемены. Я закрыла глаза, используя совсем иное зрение, и неожиданно легко прошла сквозь пласт времени. Оказавшись около резной деревянной калитки, коснулась ее ладонью и толкнула вперед; дверца раскрылась, увлекая в другую реальность.

На безоблачном, светло-голубом небе ярко пылало солнце. Город задыхался в потоках вязкого зноя. Не помогало даже близкое присутствие моря, я видела его спокойные темно-синие воды с верхней ступеньки огромной лестницы из розового гранита. Перила украшали прекрасные мраморные статуи: полуобнаженные девы с распушенными волосами. Сейчас эти земли покоились на глубинах морского дна.

Рядом со мной стояла девушка в мужской одежде и, так же как я, осматривала побережье. Она выглядела растерянной, а мне хотелось раскинуть руки в стороны и громко закричать, а потом ловить отголоски эха. С вершины казалось, что весь огромный, шумный порт лежит у моих ног. Вот только в прошлом я не обладала голосом, и эхо, и время принадлежали другим. Впрочем, это не мешало просто любоваться; впервые в жизни я наблюдала такое великолепие: внизу у причала выстроились корабли.

Стройные двухмачтовые галеры с латинскими парусами. Трехмачтовые, двухпалубные галеасы, с двумя большими рулевыми веслами и пушками на верхней палубе. Туда-сюда сновали люди, перенося тюки с товарами. На одну из галер заводили лошадей. Поджарых, горячих скакунов цвета ночи, без единого светлого пятнышка. Они нетерпеливо перебирали копытами, готовые в любой момент сорваться с места, перегоняя ветер.

К свободному причалу швартовалась изящная каравелла с высокими бортами и разными видами парусов; латинские на косых реях грот- и бизань-мачты позволяли ей ходить круто по ветру. К новоприбывшему судну поспешил высокий мужчина в форме, на его поясе, в ножнах, висел меч.

Место для крегирования занимала галера. Я не могла разобрать надпись, но команда состояла из чужестранцев. Работа кипела: матросы отдирали от борта раковины моллюсков и водоросли, что снижали скорость и маневренность судна. Жители океана, начавшие разрушительную деятельность, весьма неохотно расставались с новым домом. Пот струился по сильным бронзовым полуобнаженным телам матросов. Им еще предстояло заменить подгнившие и разъеденные доски, покрыть днище краской.

Никогда ранее я не перемещалась в столь удивительные и далекие времена. Было бы здорово встретить на побережье закат. Увидеть, как играет красками маяк из розового гранита, возвышающийся на вершине скалы; как ловят последние отблески дневного светила стены цитадели, сложенные из каменных блоков двухметровой толщины.

Порт располагался в крепости с пятью бастионами. Противник в случае нападения попадал под перекрестный пушечный огонь. Но что-то мне подсказывало, что нечасто враг наведывался к этим берегам: пространство дышало умиротворенностью. Пираты обходили порт стороной, процветала торговля: склады переполняли товары. Корабли со всего мира привозили заморские новинки. Распродав товар, капитаны наполняли трюмы зерном, пряностями, лекарственными травами.

Девушка решительно тряхнула головой и направилась в город. С сожалением, расставшись с видом моря, я последовала за ней.

Неторопливо прогуливались дамы в роскошных платьях, с зонтиками, что защищали от палящих лучей южного солнца. Куда-то спешили представительные господа в дорогих камзолах. Везде натуральные ткани — впрочем, других тогда и не было: лен, шелк, бархат.

Нас обогнала компания молодых парней, в льняных рубашках с вышивкой, на поясах прикреплены мечи. Светло-русые волосы ниспадали на широкие плечи. Здесь я еще не встретила ни одного мужчины сутулого или бесформенного. Современная молодежь казалась, по сравнению с ними, беспомощными хлюпиками. Развитие? Где оно? Покажите!

Дорогу окружали каменные, кирпичные и деревянные дома, непохожие друг на друга. Иногда встречались строения по три-четыре этажа. Многие двери украшали яркие резные вывески. Мне повстречались несколько трактиров и различных лавок, трехэтажное здание банка.

Странница замерла, растерянно осматриваясь, а меня привлекла открытая веранда одного из магазинов. Вернее, пятилетняя девочка, что сидела на ее перилах среди буйства роскошных экзотических цветов. Она выделялась из толпы, но вовсе не из-за длинных золотых кос, украшенных крохотными разноцветными деревянными и глиняными фигурками. Девочка обладала сильной, необычно чистой аурой. Похоже на веранде она уже находилась давно — цветы окружало мягкое сияние колдовства, и маленькая волшебница заскучала. Впрочем, дети быстро находят себе занятия. Невидимый для обычного обывателя шар возник на ладонях ребенка. Он наливался красками, менял форму, от усердия девочка прикусила губу, а потом вскинула руку. Сгусток энергии взмыл в воздух и опустился на плечо одного из прохожих, в один миг, излечив черное пятно на его ауре. Хмурый человек расправил плечи, улыбнулся.

Одаренная довольно потерла ладошки и взялась за новое творение. В этот раз над толпой взмыла звездочка, она раскололась, осыпав людей светящимися искорками.

Мелодично зазвенели колокольчики — расписные, с удивительными птицами, чьи крылышки трепетали на ветру; с лавки вышла молодая женщина.

— Любушка! — она укоризненно всплеснула руками.

— У меня получилось! Получилось! Теперь исполнятся их самые сокровенные желания! Правда, здорово?

Ответа я не расслышала, странница (ей тоже досталась одна из искр) определилась с дальнейшим направлением и переступила порог таверны. Стены просторного зала, обшитые деревом, декорировали пустые бутылки и картины с изображением моря. Стойка, столы, стулья, скамейки — все деревянное, вырезанное из двух пород: светлого и темного оттенка. Официантка в длинном, до пола, сарафане несла поднос с хлебом для четверых матросов, к столику около окна. На столешнице уже стояла сковородка с рыбой, оловянные тарелки и ложки с эмблемой трактира. Вдохнув аппетитный аромат пищи, я вспомнила об утреннем завтраке и невольно загрустила… а трактир стал медленно таять, порыв ветра поднял меня вверх, и я оказалась за закрытой печатью прошлого.

Зона Надлома встретила голой черной землей. Я немного отстала от группы и быстро пошла вперед, стараясь чем-то заполнить душевную пустоту. Почему? Этот вопрос не давал покоя. Почему погиб этот чудесный древний город? Казалось, я могла целую вечность гулять по его улочкам, наслаждаясь неповторимой атмосферой. А еще больше хотелось спуститься к морю, оно манило, притягивало, но дверь закрылась. Раньше так бывало, когда я узнавала достаточно. А сейчас? Никогда прежде я не читала про этот богатый и хорошо укрепленный порт. Сколько еще городов стали тенями, преданными забвенью?

Прибрежная крепость звала обратно, в ней было что-то особенное, неведомое ранее. Хотелось подняться на вершину маяка и встречать прибывающие корабли, или, пробравшись на борт одного из них, слушать песни вольных ветров. А, может быть, я просто желала еще раз вдохнуть воздух, что пах забытой свободой.

Двери закрыты. Им безразличны просьбы и заверения. Я почувствовала легкую слабость и головокружение, но все равно нажала сильнее, навязывая свою волю. Мир потерял четкие очертания, не удержавшись на ногах от резкого толчка, я упала на каменную кладку.

В крепости царила ночь. Уже знакомая девушка неторопливо шла вдоль городской стены. Потом что-то заставило ее поежиться и ускорить шаг…

…Зачем она задержалась на улице до темноты? В таверне ожидала маленькая, но уютная комнатушка, но как же до нее далеко! Нет, к счастью, путешественница не заблудилась, однако впереди еще час пути. Девушка положила руку на эфес меча, но страх не уходил. Изменилась сама атмосфера крепости. Стало тревожно и неуютно. Луна проявила неясные тени чудовищ, промелькнувшие рядом, девушка с трудом сдержала крик. Вспомнился разговор в трактире: люди избегали выходить из дома с наступлением темноты. Тогда она не придала этому значения, как легкомысленно, как на нее не похоже! Чужестранка добежала до овальной ниши в стене, построенной из металлических прутьев, проскользнула в калитку, закрыв за собой с внутренней стороны массивный засов. Так проводили ночь поздние прохожие. Убежище излучало покой и безопасность, но тревога не отступала. По противоположной стороне улочки пробежал огромный хищный зверь, за ним медленно прошел еще один. Девушка безумно обрадовалась, что они не сунулись ближе. Укрытие казалось надежным, но все равно увидеть подобную жуть рядом! С полчаса она простояла. Потом успокоилась, страх понемногу отступил; странница села на пол и стала разглядывать пустую улицу.

В крепость ее привели сны. Девушка увидела путь, название корабля, огни далекого причала… Темным и безысходным представало для нее будущее на родине, здесь все должно сложиться по-другому. Сны довели до пристани, но больше девушка не получала подсказок. Этой ночью странница впервые задумалась, что за силы ее направляли. Быть может, совсем не светлые, как казалось раньше? Так она и сидела, словно зверь в клетке, одна, среди незнакомой земли, наедине со своими мечтами и надеждами. Они давали силу для жизни, но иногда, казались лишь призрачными тенями иного мира, далекого, недоступного.

— Что здесь делает прекрасная чужестранка?

Нужно отдать ей должное — девушка не вздрогнула. Она подняла голову и хотела сказать: «Вы обознались». Но слова застряли в горле. Рядом с убежищем стоял мужчина в длинном черном плаще. Светло-русые волосы отливали золотом в свете ночного солнца. За его спиной, в тени городской стены, притаились две огромные твари. Именно их сородичи заставили девушку отступить от прежнего маршрута.

— То, что и рядовой житель этого города, — ответила путешественница, стараясь, чтоб голос звучал спокойно и равнодушно.

Наивная! Кого она пыталась обмануть!

— Воруете, разбойничаете? — буднично поинтересовался незнакомец.

— Что? — в первое мгновение до нее не дошел смысл его слов. А потом девушка поднялась на ноги, в глазах загорелся огонь.

— Тогда выходите, стражи не тронут.

— Не испытываю подобного желания, — бросила она пренебрежительно.

— Вы же не будете сидеть здесь всю ночь?

— А что, это запрещено? Я, может, любуюсь звездами!

Он насмешливо улыбнулся, и добавил, перебивая следующую реплику:

— Собаки сторожат покой спящей крепости. Они разорвут на части вора или убийцу, но никогда не обидят мирного жителя.

Мужчина подал зверям знак, и они улеглись, слившись с тенью.

— И как же они отличают? — недоверчиво спросила чужестранка.

— Вы называете это магией.

— А вы? Ты колдун?

— Для нас это так же обыкновенно, как солнечный свет и шторм в море. Я странник, прибывший посмотреть на город. Идем, отведу тебя к дому, — предложил мужчина, тоже переходя на «ты».

Девушка открыла засов, оперлась на протянутую руку.

— Ты не можешь проводить меня к дому, даже я не знаю, где он, — призналась она, сама не зная зачем.

Собаки неспешно последовали за людьми, но больше почему-то не внушали страха.

— Ты приехала издалека. Но, не похожа ни на авантюристку, ни на путешественницу.

— Но ведь не только эти категории граждан посещают город, — улыбнулась девушка. — А где твой дом? Откуда ты?

Улица ночной крепости и ее редкие прохожие растаяли словно дым, но меня в этот раз не выбросило из прошлого, я просто перенеслась в новое месте. Там тоже царила ночь.

Я узнала их по голосу. Годы покрыли инеем волосы, но стояли они по-прежнему ровно, словно во времена юности, когда впервые встретились.

— Помнишь, как наш сын сажал эту иву? — тихо спросила женщина, прислонившись к могучему стволу дерева.

Плакучая ива неспешно шевелила длинными ветвями; ее силуэт отражали воды небольшого озерца.

— Помню, милая, — ответил мужчина, не скрывая нежности и теплоты. — Сколько лет прошло, с тех пор как я тебя встретил, а ты стала еще прекрасней.

Она улыбнулась, и ночь улыбалась вместе с ней. На берегу пруда стояла уже не молодая, но Любимая женщина…

Я же снова вернулась в родной, двадцать первый, век.

Путешествие подарило то, что я не ожидала отыскать. Искорка света навсегда осталась в душе, прочно обосновавшись в уголке сердца. Пространство вокруг вспыхнуло новыми гранями. Земля больше не казалась брошенной и унылой. Небо стало ярче и ближе. Я шла позади нашей группы, беспечно улыбаясь. Очень давно я не была так счастлива. Искушение увидеть больше не оставляло, и я снова постучалась в двери былых веков…

…Девочка бежала по воде, легко, словно бабочка, порхая по листьям кувшинки. Мне передалась эта легкость и беззаботная радость. Лучистый, наполненный любовью, мир стал моим. Я засмеялась и поспешила за ней, разбежалась, прыгая на ближайший лист…

…Чьи-то руки грубо подхватили, останавливая, возвращая в реальность.

Ярослав снова хорошенько тряхнул за плечи и зло приказал:

— Ольга, не лазь в прошлое! Ты можешь подумать перед тем, как что-либо делать?!

— Я знаю, что делаю! Отпусти!

Он разжал пальцы, глаза метали молнии. Я бы испугалась, если б не была сама переполнена яростью. Колдун смотрел на меня как на капризную, самоуверенную девчонку, которой родители не дают сунуть руки в розетку, а она продолжает настаивать на своем.

— Ты просто кладезь наивности, — холодно констатировал мужчина.

— Благодаря этой, так называемой, наивности я здесь.

Он задел меня, и я едва удержала маску. Внутри вспыхнуло желание растереть попутчика в порошок. Какое ему дело до моих дел? Кто дал право вмешиваться в мою жизнь и судить? Какого черта я, вообще, его встретила?

— То, что кажется наивным сейчас, ценилось в прошлом, — заметила, стараясь, чтоб голос звучал спокойно и ровно.

— Поэтому ты можешь его видеть, — ответил мужчина. — В тебе много прошлого.

— Не более чем в тебе, Ярослав.

Он не стал спорить.

— Это не играет никакой роли! Если ты не прекратишь, я просто не позволю.

— Не позволишь? — спросила насмешливо. — Что ж, попробуй! Я тебе не жена и не рабыня! — я кричала, сказывалось воздействие Зоны. Я редко повышала голос, обычно оставаясь холодной и сдержанной, как мраморная статуя, с вежливой улыбкой на губах. Такой я должна была быть, чтоб работать, а не полдня реветь над чьей-то разбитой судьбой. — Я не мешаю тебе идти вперед, так что оставь меня в покое. Стражу все равно ты приведешь меня или мой труп, если тебя так это волнует. Договор соблюден. Ты получил то, что хотел.

Я немного успокоилась и перевела дыхание, последние слова произнесла прохладно, отстраненно.

Когда-то давно, темные грозовые облака затянули небо, задавливая чернотой и душным зноем. Тогда Генеральный прокурор сказал с грустью:

— Мне жаль, что я втянул тебя в это, Ольга.

В первый миг я растерялась и безмолвно взирала на него.

— Жила бы себе спокойно, рожала детей, — продолжил мужчина, смотря мне в глаза.

— А мне нет, — ответила жестко, игнорируя боль в груди.

Все равно придет время и позовет. Страшно, если это произойдет слишком поздно. Страшно всю жизнь спотыкаться, пытаясь отыскать правильный путь.

— Мне не жаль ни одного мгновения. Я сожалею лишь о том, что сделано так мало, но я найду ответ.

С тех пор прошло два года, а я по-прежнему ничего не нашла.

Ярослав не спешил продолжать разговор, а маска скрывала подлинные эмоции. Я заговорила сама:

— Три года я ищу ответ. Три года! А кажется, что стою на месте, — я не сумела скрыть горечь и она, терпким ядом, разлилась в воздухе. — Этот поиск стал моей жизнью, и я не уступлю его никому. Ты знаешь процент детской преступности? Нет? Хочешь, расскажу? Хочешь?! Я знаю эти цифры на память. Дети, они никому не нужны! И даже родители лишают их самого ценного, а потом человек в них умирает. Это страшно, страшно быть мертвым, когда сердце бьется! Мы все гонимся за иллюзорными ценностями, уже не отличая истины ото лжи.

Я замолчала. Мужчина окончательно превратился в непроницаемую статую. Я прошла три шага; это сложно и больно, но слова рвались на волю.

— Как я могу подарить жизнь ребенку в мире, который рушится? Как могу предать свое прошлое, забыв истинную историю? Здесь она рядом, стоит только протянуть ладонь. Я видела пожилую пару в саду, прожившую вместе всю жизнь. Знаешь, о чем они говорили? Не о деньгах, не о политике! О Любви, они говорили о Любви! Ответь на мои вопросы, или не мешай. У тебя не хватит ни сил, ни власти закрыть для меня двери прошлого.

Я застыла, глядя в его глаза, готовая в любой момент отразить удар. Поворота назад нет, мы ступили на скользкую тропинку, и по ней следовало идти дальше.

— Тысячи лет за это горели на кострах, — сказал колдун бесцветно.

— Знаю, — ответила просто.

Ярослав смотрел на меня как-то по-новому. Правда, как всегда, в его глазах очень сложно что-либо прочесть. Я и не пыталась — это было слишком личным. Но я внезапно поняла: во многом мы с ним похожи.

— Когда прошлое становится твоим и теряется грань, ты остаешься там навсегда. Здесь это легче, чем в любой иной точке пространства. Ты ведь не к этому стремишься? Да, у меня не хватит сил приказать, — произнес мужчина мягко. Я не знала, говорил ли он правду — в тот момент это было неважно. — Однако прошу — будь осторожней. История никуда не исчезнет, может быть, в поместье ты найдешь все ответы. К тому же транспортировать твой труп — то еще занятие: на руках тяжело, а волоком, боюсь, не одобришь.

— Уговорил, я категорически против последнего варианта. Извини, — добавила помолчав.

— За что? За то, что я забыл?

— Мне не хватает как знаний, так и опыта.

— Это все придет. Теперь их приходится собирать по частям. Письмо не ошиблось, в моей семье почти ничего не осталось. Всего одна вещь дошла, передаваясь из поколения в поколение.

Ярослав протянул ладонь вперед и достал из пространственного тайника кинжал, вложенный в деревянные ножны, покрытые тонкими металлическими нитями. Стальной оказалась рукоятка, украшенная крошечными камешками да исписанная рунами, большей частью мне не знакомыми.

Я зачарованно коснулась деревянного клинка, что резал не хуже стали. Дерево опознала сразу — тис, редкий, почти забытый. Он мог жить по несколько тысяч лет, вот только кто же позволит? Кинжал не тронуло время, в нем отчетливо ощущалась скрытая сила и ледяное дыхание Смерти. Одни называли тис древом жизни, другие говорили, что он охраняет мир мертвых. Но никто никогда не сомневался в его могуществе. Тисовые рощи высаживали вокруг древних храмов, из древесины изготавливали саркофаги для фараонов, о тисовой мебели упоминали в сказках. В красивых резных кубках вино превращалось в яд.

Дереву в моих руках исполнилось больше двух тысяч лет. Сталь помнила вкус медленно бегущей крови и радость первых весенних лучей солнца. Одна из знакомых рун символизировала возрождение души после смерти. Затаив дыхание, спросила:

— Он умертвляет и может оживлять?

— Нет. Нельзя оживить мертвое тело. Невозможно тем, что сеет смерть, вылечить рану. Исцеляют травы, другие травы.

— Его раньше обрабатывали ядом.

— Ничего не изменилось.

Я вложила кинжал в ножны и вернула Ярославу. Бесценное оружие, никто из современных мастеров не смог бы изготовить подобное. Клинок не только нес смерть, он также служил хозяину оберегом и, возможно, поэтому не потерялся в водовороте столетий, исполняя свое предназначение, несмотря ни на что. Дерево хранило силу, неподвластную времени. И если владелец умел ею пользоваться, она открывала множество путей. Но в то же время кинжал оставался лишь одним из подручных средств, в руках у человека, чье внутреннее содержание и сила духа помогали одолевать препятствия.

Солнце припекало, я постоянно поглядывала на небо в поисках туч, но оно оставалось чистым и безоблачным. В обед Ярослав пытался колдовать. Он долго рисовал на земле символы, потом разочарованно их стер подошвой ботинка.

— Ненавижу Зону, здесь я как слепой котенок, — мужчина сказал это тихо, словно самому себе, но я услышала.

— Через день выйдем к горам, — напомнила Яна.

— К горам? А я почему об этом ничего не знаю?! — возмутилась, отрываясь от чистки Яшкиной морковки.

— Теперь знаешь, — спокойно заметил Ярослав.

Мне хотелось запустить в него чем-нибудь поувесистее, но рядом был только злополучный овощ. Подобного нецелевого использования продовольствия Яшка бы не одобрил.

В дорогу поднималась с трудом, неохотно. Лучше бы мы, вообще, не останавливались! Ноги возмущенно говорили все, что думали о моей скромной персоне. Солнце ни на мгновение не оставляло в покое. По спине катились капельки пота.

Ко мне жадно тянулись темные энергии, обитающие на этой земле, но, ударяясь об защитные амулеты, обиженно скользили прочь. Очень непросто приходилось здесь обычному человеку. Даже если обходить участки с повышенным риском, может задавить общий фон Зоны. Слишком много в ней накопилось Тьмы, слишком легко открывались двери прошлого, слишком просто пойти за мелодией, что поманит вперед неведомой ранее чистотой, но не принадлежит этому времени.

Не знаю, что заставило отклониться от привычного маршрута. Наверное, как всегда, интуиция. Впрочем, долго идти не пришлось, я натолкнулась на неглубокий овраг и остановилась. Мы отнюдь не единственные, кто ступил на эту землю. Увы, ее посещали слишком часто. Этот человек шел незадолго до нас.

Мне хватило одного взгляда, чтоб понять: он мертв. Словно в подтверждение, легкий порыв ветра донес характерный запах. Невольно отошла в сторону, хоть это ничего не изменило. К некоторым вещам невозможно привыкнуть.

Труп лежал на спине. Голова смотрела в небо невидящими глазами. Правая нога согнута в колене, руки раскинуты в стороны, пальцы сжаты в кулак. Сразу сложно сказать, отчего наступила смерть. Я огляделась в поисках следов, но, увы, земля не хранила никаких отпечатков, даже его собственных.

Моя группа продолжала путь вперед; я легонько потянула за соединившую с Ярославом нить. Колдун обернулся, я махнула рукой и спустилась к покойнику. Он лежал здесь около недели, хотя тело не тронули насекомые. Они обходили Зону десятой дорогой, в отличие от людей. Трупное окоченение уже прошло, кожу покрыли темно-фиолетовые, почти черные пятна. Изменения, коснувшиеся тела, изуродовали лицо: глаза покрылись серовато-желтым налетом, губы приобрели темно-бурый цвет, но я еще могла разглядеть, что передо мной мужчина примерно тридцати — пятидесяти лет.

Я отошла вдохнуть свежего воздуха и заодно надеть перчатки — рабочая привычка постоянно носить их с собой. Осмотрев тело, я не нашла повреждений, что могли указать на причину смерти. Вот если бы из груди торчало лезвие ножа… На этом сложности и загадки не закончились.

На покойном были кроссовки, рубашка, джинсы, рядом валялась спортивная куртка. Ни рюкзака, ни сумки, ни каких-либо других вещей. Карманы пустые. Конечно, я не надеялась обнаружить документы с докладным пояснением цели визита, но должно же быть хоть что-то!

— Тебе всегда везет на находки? — спросил Ярослав.

В его голосе я уловила облегчение. Я наткнулась не на то, что он боялся увидеть. Медленно обернулась; колдун стоял у края оврага.

— Работа притягивает, — ответила, возвращаясь к осмотру. С подобными находками мне и в самом деле «везло». Тихонько вздохнула, примеряясь, как лучше перевернуть тело.

— Вот этого делать не надо! — вмешался колдун останавливая.

— Трупу меньше недели, и я хочу знать, что его убило. И откуда ждать возможный удар.

— Ты не увидишь ничего нового. Внешних следов насилия нет. Причина смерти кроется внутри, похоже на остановку сердца.

— Яд, передозировка?

— Нет, ничего такого.

— Посмотри на его одежду. Карманы пустые, рюкзака и оружия нет.

— Скверно.

— С ним был кто-то еще?

— Нет, — уверенно произнес Ярослав.

— Что он здесь делал?

Этот вопрос заставил колдуна задуматься, мужчина долго смотрел на тело пока, наконец, не выдал:

— У этого человека нет прошлого. Я вижу лишь несколько секунд до смерти, словно они — вся его жизнь.

— Но так не бывает!

— Не бывает, и я не встречал подобного, — подтвердил Ярослав. А потом нехотя добавил: — Так описывали смерть дознавателя.

— Дознавателя?! — не смогла поверить услышанному.

Мужчина закрыл глаза, вспоминая что-то, и заговорил, явно цитирую страницу книги:

— Дознаватели забрали Святослава и Марию. Скрыли прошлое. Их щиты были нам неподвластны. Оставалось только одно — смерть. Она должна разрушить их деяния. Пойманная тварь улыбалась дерзко и самодовольно, пока улыбку не стер короткий прочерк клинка. Но ничего не изменилось, прошлое стерлось, и перед нами лежал чистый белый лист. Мы потеряли все…

Непрошеный холодок пробежал по спине. Стало неуютно.

— Но это невозможно! Эта магия, она ведь утеряна, да?

— Я так думаю, — кивнул Ярослав, но без особой уверенности. — Все, что могу сделать сейчас — это показать его за миг до смерти.

— Покажи.

— Дай мне руку, — попросил колдун, — так меньше затрат энергии.

Протянула ладонь, спохватилась и сняла перчатку, виновато улыбнулась. Сильные руки накрыли, окружая теплом, отгораживая от остального мира. Моя ладонь была ледяной.

Работа мастера — завораживающее зрелище. Сначала мертвеца окутал туман, а потом проявились очертания человека тридцати пяти — сорока лет. Карие глаза, жесткие и властные черты лица. Видение растаяло так же быстро, как и возникло. Невольно отвернулась — слишком сильный контраст. Тонкая грань между мирами жизни и смерти.

— Не нравится мне это, — произнесла, хоть и понимала: слова ничего не изменят.

— Видела его раньше?

— Нет. Но это странно: его появление, внезапная смерть. Постой, — спохватилась, возвращаясь к работе, — я еще не проверила руки.

— Там ничего нет, — снова остановил Ярослав. — Дай мне еще несколько минут.

Я замолчала и поискала драконов, нас ждали на расстоянии.

— Ощущаются лишь слабые, обрывистые нити. Похоже, он зашел слишком далеко в прошлое. Душа безвозвратно отделилась от тела и сердце остановилось.

— Если он был дознавателем, это ведь непростительная ошибка, верно?

— Верно, он мертв, — сказал мужчина совсем не то, что я хотела услышать. — Идем, здесь мы уже ничего не узнаем.

Колдун зашагал вперед, увлекая прочь от рокового места. А вопросы по-прежнему остались без ответа. Похоже, это становится традицией.

— Яна, я хочу, чтоб вас никто, кроме нас, не видел до конца путешествия. Ольга, придется идти быстрее, нужно выйти из приграничья как можно скорее.

— Что-то изменилось? — спросила настороженно.

— Ничего. Но так будет лучше.

И без того нелегкий переход превратился в своеобразную гонку. К вечеру я так вымоталась, что все мысли были только об отдыхе. Воображение рисовало спальный мешок и ночное небо.

— Ольга, не спи! — окликнула Яна.

Выглядела она почему-то очень довольной. Драконица вручила рюкзак, в обнимку с которым я и повалилась на землю. Так, больше не двигаясь, я б и заснула.

— Оля! — это Яшка, тормошит, помогая подняться. — Смотри!

В метре от нас расправил над землей два листика росток березы.

— Это чудо, — выдохнула восторженно.

Повернувшись спиной к лагерю, я медленно выливала свою питьевую воду. Как хорошо, что я ее сохранила. Впрочем, ради такого я б могла не пить целый день. Пересушенная земля жадно поглощала целительную влагу. Я улыбалась, любуясь зелеными листиками. Это похоже на сказку — отыскать маленький расточек жизни, среди черной пустыни.

Протянув ладони, я отдавала тепло, все, чем обладала, и не было ничего важнее. Весь мир отошел в тень ночи. Мы остались одни во Вселенной. Она глотала, невиданный ранее свет, а я боялась, что солнце высушит ее листья. Она шептала, что живет здесь целую вечность, и ничего плохого не случится. Эта вера, утраченная мной много лет назад, вернулась из неведомого измерения, а вместе с ней душу наполнило счастье.

«Чтобы не происходило, побеждает Жизнь, — тихо твердил вечерний ветер. — Она, словно из неоткуда, возникает среди мрака и пустоты, изменяя мир одним своим присутствием. Она не выжидает подходящего момента, не ведет пустые разговоры, а просто Рождается, наперекор всем козням и обстоятельствам».

Глава 5. В никуда

Это не их дорога, не их путь. Каждый шаг — усилие и боль, каждый шаг — потери, о которых они еще не знают. А приобретут лишь пустоту в душе, и не каждый сможет ее заполнить.

Непривычно, неуютно чувствовал себя в зоне Надлома Влад. Что-то неведомое следило за ним, давило на сознание; не отпускало постоянное напряжение. На ночных дежурствах, в темноте, майору мерещились неясные тени. Но самое страшное — он чувствовал себя в зоне Надлома чужим, лишним. Днем мужчина улыбался коллегам пустой, фальшивой улыбкой. Это замечал лишь один Герман, но он не мог заслонить друга от влияния Зоны. Полковник не обладал подобной силой, а одного желания, порой, бывает мало. В свободные минуты военные говорили, вспоминали молодость, и наваждение отступало. Тьма яростно шипела, однако свое законное место занимал свет. Увы, ненадолго.

За всю жизнь Влад, наверное, никогда столько не думал. И уж точно не думал о том, о чем стал задумываться во время путешествия. На плечи медленно опускался тяжелый груз, слишком сильный, чтоб его удержать. Открывалась истина, но терялся путь, нарушалась гармония. Лучи солнца касались мертвой земли, бессильные что-либо изменить. В зоне Надлома говорили Тьма и Боль, им вторили Отчаяние и Безысходность. Чья вина, что всего несколько энергий оказались сильнее целого Человека?

Майор беспокойно ворочался во сне; стирались грани между мирами. С высоты птичьего полета он видел, как горит лес. Повсюду бушевал огонь, жар поднимался к небесам, опаляя крылья птиц, внизу проносились объятые пламенем животные. Пожар коснулся и его, обдал горячим, ненасытным дыханием. Владиславу казалось, что сгорает его жизнь, и он умирает вместе с пылающими деревьями и травами, искрами осыпаясь на землю.

А потом мужчина увидел сад, величественный и прекрасный. Последний оплот среди океана бушующей стихии. Майор спустился вниз, к озеру с желтыми кувшинками. В центре стройная женская фигурка из белого мрамора беззаботно улыбалась плывущим облакам, выливая воду из украшенного каменными цветами кувшина. По бокам водоема раскинули могучие ветви яблони, усыпанные большими красными яблоками.

Огонь, как же быстро он приходит! Сад заполыхал, а Владислав застыл и не в силах пошевелиться. Он понимал, что умирает, но ничего не мог предпринять. Не мог изменить прошлое, и потерял контроль над настоящим. Прожитые годы предстали чередой глупых ошибок, словно с его судьбой игрались жестокие и равнодушные боги с древних легенд.

Сломалась и полетела вниз горящая ветка… Так близко… Еще немного…

— Не смотри на огонь, папочка! — быстро произнес детский голос.

Перед ним появилась пятилетняя девочка. Светловолосая, синеглазая, красивая, словно ангелочек. С не по-детски осмысленным лицом.

Не смотреть на огонь… Жалобно потрескивала овитая пламенем яблоня. Он НЕ МОГ не смотреть.

— Кто? Кто это сделал?! — спросил — и тотчас увидел неясные тени людей, бросающих факелы. Увидел, как разгорался оставленный костер.

— Не гляди на огонь, папочка! — в детском голосе прозвучала мольба.

Влада никто никогда так не называл. Мужчина присел на корточки и заглянул ребенку в глаза, но даже в них плясали отсветы пожара.

— Кто это сделал?

— Люди, — она опустила голову и тихонько добавила: — И ты тоже, папочка, ты поджег сухую траву на опушке, когда мама пошла на аборт.

Кира… Это было двадцать лет назад. Обычный для него, ничего не обязывающий роман. Холод… Он перебил жар пламени, и сердце застыло, скованное ледяными брызгами.

— Я должна уходить, папочка, — слезы выступили на детском личике. — Прости, я не могу тебе помочь. Ты не смотри на огонь и проснешься.

— Постой, постой! — отчаянно закричал военный.

Эта девочка — все, что у него было. Босая ножка ступила на объятую оранжевыми языками ветку, но пламя обтекало ее, не причиняя вреда.

— Я не могу, — грустно вздохнул ребенок, отвечая на его призыв. — Я не могу остаться в мире живых! Я только тень. Не смотри на огонь!

Она побежала вглубь сада и скрылась в клубах дыма.

— Нет!!!

Невозможно не смотреть на огонь, но так легко проснуться! Мужчина обвел палатку тяжелым взглядом, привыкая к темноте, и медленно поднялся. Несколько минут Влад стоял неподвижно, потом проверил прикрепленную к поясу кобуру с пистолетом, и неслышно вышел.

Постовые не заметили медленно бредущего человека. Далекие звезды старательно освещали его путь, но майор глядел лишь под ноги, а видел пустоту, безысходность и сгоревший сад. Груз стал невыносимым. Он — лишь маленькая пешка в чьей-то большой игре. И так было всегда. Всегда…

Одинокий выстрел должен был разорвать тишину ночи, звуком взорвавшейся бомбы, однако люди ничего не услышали. Зона непредсказуема. Пистолет выпал из ослабевшей руки, тело глухо ударилось о землю.

В городской квартире вырвалась из объятий сна вот уже десять лет как нелюбимая женщина — жена. Но если не любим мы, это не означает, что не любят нас. И порой, чтоб ощутить неладное, хватает и одной искорки былого огня. Она поднялась и распахнула окно, в комнату ворвался свежий воздух. Пахло дождем. Сердце пойманной птицей колотилось в груди. Женщине казалось: весь ее прежний мир рушится.

— Владик! — прошептала она одними губами. Город молчал.

Лето… Это не время потерь! Лето… оно прорывается сквозь асфальт и бетон темной зеленью трав, кружит голову цветочным ароматом. Лето… Будь оно проклято!

Руководитель группы проснулся, почувствовав изменения. На мгновение мужчина прикрыл веки, потом коротко выругался и вышел из палатки. Не таясь, миновал стражу, но никто не обратил на него внимания: детская игра для мага «отвести» взгляд. Виктор не стал бродить по пустырю в поисках тела, он знал, где оно лежит. Кровь медленно вытекала со свежей раны; пуля вошла в висок и осталась внутри, задев кость. Пистолет, едва различимой кляксой, валялся рядом.

Некоторое время маг молча размышлял, что-то просчитывая в уме. Определившись, неторопливо снял перстень и прижал к ране. Кровь остановилась. Закружились потоки энергий. Мужчина закрыл глаза, стараясь сохранить концентрацию, вместе с кровью уходила энергия. Пусть несильная, не слишком хорошая, но Виктор знал, как ее преобразовать. Маг не любил, когда пропадал материал. Да и выбирать не приходилось — в их положении сгодится любая. Камень едва заметно вспыхивал, по кольцу пробегали искорки.

Наконец, оболочка «опустела». Руководитель отнял «наполненный» перстень и брезгливо посмотрел на руку — кисть перепачкалась красным.

— Вот и все, — тихо произнес он в пустоту.

— Как вы допустили это? — властный, жесткий голос Германа дрожал от ярости.

Психиатр сжался, потерялся и стал похож на перепуганную крысу.

— Он… он, видимо, был болен до отправки в экспедицию!

— Тогда как ваши коллеги этого не заметили?

— Я, я не знаю!

— Да что ты, вообще, знаешь?!

Могилу копали в полном молчании. Герман вкладывал в каждый рывок лопаты всю свою ярость и боль. Не уберег, не защитил. Почему? Почему он ничего не почувствовал? Не услышал? Не остановил? Они подписали контракт, но тогда никто не думал, что именно его тело будет покоиться в чужом краю, домой отвезут только сердце. Наверное, это лучше, чем ничего. Наверное…

Первый разрез скальпеля. Алые капли. Грудь превратилась в кровавое месиво. Хирург вырезал сердце и переместил в специальный контейнер. Герман бережно застегнул пуговицы на рубашке друга. Ткань мгновенно пропиталась кровью.

— Зачем же ты? — тихо спросил полковник.

Самоубийц не отпевают. Они ходили в церковь раз в десять лет. Но сейчас, на краю мира, Герман шептал единственную молитву, которую знал.

Черные комочки падали на ткань, прикрывшую тело. Земля обволакивала темным покрывалом, принимала, заполняя складки материи. По застывшим лицам солдат скользили лучи утреннего солнца. Раздалась короткая автоматная очередь в синеву неба и белизну облаков. Они должны беречь патроны, но не сейчас, не для него. Или не для себя, чтоб сделать хоть что-то.

Маленький земляной холмик, запись точных координат. Сюда никто никогда не вернется, не придет с цветами. Не посадит, опускающую ветви до самой земли, березку. А, может, это совсем не нужно мертвым? Может, это нужно только живым?

— Я сказал тебе присматривать за людьми, — мрачно произнес Виктор. — Они нам нужны.

Его помощник, виновато потупился, но в голосе не было сожаления:

— Вы сами хотели проверить предел их выносливости.

Маг смерил Славика холодным взглядом и распорядился:

— Раздай амулеты. Иначе передохнут, как собаки.

— Сегодня мы завершили последнюю разработку. Устройства смягчают воздействие Зоны. Носите, не снимая — это приказ.

Ложь. В каждом слове, в каждой букве. Герман всегда мечтал обрести способность обличать обман. Сейчас все было в точности, как говорил Ярослав.

Полковник держал в руках деревянный четырехугольник и думал: смог бы он спасти его друга, если б они получили их раньше? Или он ошибался? Но до сих пор Герман чувствовал на губах новый вкус: вкус чужой лжи.

Глава 6. Мертвый город

Все утро настроение у колдуна было отвратительным. Он задумчиво шел вперед, постоянно увеличивая скорость; нас Ярослав словно не замечал. Иногда казалось, что мужчина безуспешно пытается что-то отыскать. Драконы говорили все о том же: клад, клад, клад…

Поскольку дорога еще не успела уморить до того состояния, когда в голове лишь тяжелая гулкая пустота, мысли вернулись к найденному трупу. Был ли тот человек дознавателем? «НЕТ!» — так отчаянно кричало все внутри меня. Этот крик заглушал интуицию и глас разума. Он непреклонно отвергал все возможные доводы, отметая всякое сомнение и недоверие. Возможно, это была защитная реакция: неведомая магия пугала. Она с легкостью ломала волю и самое страшное — я не знала методов противодействия. «Она утеряна, от нее не осталось даже тени», — мне казалось, что это правда.

Чем больше палило солнце, тем меньше умных мыслей посещало мою голову. Шаг стал напоминать медленный бег. Глоток воды, когда уже совсем невмоготу. Короткая пробежка — снова отстала! Бессвязные обрывки мыслей, сводящиеся лишь к одному: как же жаль себя любимую!

Когда я оторвалась от сего «увлекательного» занятия, то застыла как вкопанная. Дорогу перегораживало озеро: большое, черное. Всего минуту назад его не было! Или я слишком увлеклась? Ярослав повернул и пошел вдоль берега, а я присела на корточки, протянула ладонь. Пруд с черными, как лужа нефти, водами не исчез. В нос ударил запах тины и мокрой земли. Дотрагиваться, чтоб удостовериться в материальности преграды, не хотелось.

— Что ты делаешь? — впервые за утро я удостоилась внимания. Впрочем, я не жаловалась, лишь бы он не летел как на пожар. Я так долго не выдержу.

— Проверяю, — ответила улыбнувшись.

Я ожидала раздражения, недовольства, но мужчина улыбнулся в ответ, сбрасывая наваждение, как будто ждал этого перерыва.

— Наличие в озере никсов? — спросил Ярослав серьезно, но его выдали глаза: в них плясали искры.

— Не-а, галлюцинаций, у меня. А никсы это что такое?

— Фейри, которые стерегут водные пути…

— Здесь есть что стеречь? — вклинилась Яна, заинтересованно подавшись вперед. Драконье воображение живо нарисовало горы драгоценных камней.

— Тропу в Волшебную Страну, — заговорщицки произнес колдун.

Яна разочарованно фыркнула (ну да, тропа не сокровища!):

— Ты еще расскажи, как они обольщают девиц золотыми кудрями и кучей лапши, которую бессовестно вещают на уши!

— Так все и происходит, — подтвердил Ярослав, с таким видом будто выдает важную государственную тайну, — а потом…

— Хватит разводить! — прервала недослушав. Как я подозревала это «потом» потянет на хорошее уголовное дело. — Мне пока и тебя хватает.

— Что, предрекали обольщение? — поинтересовался мужчина.

— Нет, похорон под ближайшим кустом, — сказала честно, вспомнив слова сестры.

— Ты отважная девушка, — протянула Яна. В изумрудных глазах дракона отражалось восхищение и можно не сомневаться — искреннее.

— А то! — ответила гордо и вздрогнула. Что-то изменилось: резко, быстро, не давая опомниться. Я вскочила, напряженно прислушиваясь. — Там что-то есть, — заметила тихо, страха не было, только спокойствие, что наступает за мгновение до выстрела, — оно неживое и не мертвое.

— И не может выйти за границу воды, — спокойно пояснил Ярослав, мельком взглянув на озерную гладь.

Я же не могла от нее оторваться. По плесу разошлись круги, с центра образовавшейся воронки появилась черная, приплюснутая морда, с длинными белыми клыками. Следом выглянули еще две, а потом из воды высунулась шея и часть туловища. Трехглавая тварь медленно втянула воздух и выдохнула облако тьмы. Драконы среагировали одновременно — наперерез полетело пламя. Оно обтекло черное облако, и растворилось вместе с ним.

— Что за…? — изумленный возглас Яны остался без ответа.

Иногда для прошлого не нужны двери, иногда оно совсем рядом.

…Мужчина медленно шел к пруду. Уставший, растрепанный, заросший, в глазах горели огоньки зарождающегося безумия. У воды человек стал на колени, взгляд слегка прояснился. Он зачерпнул черную жижу руками, назад в озеро, проскальзывая между пальцами, потекла тоненькая струйка. Странник поднес ладони к лицу, но не решился напиться. Он поднялся, и зачем-то медленно побрел по мелководью, оставляя за собой длинную дорожку. Когда мужчина зашел по пояс, то снова потянулся за водой, плеснул в лицо. Черные потоки перемешались со слезами — скупыми и горькими, невольными.

Возможно, в тот момент была его точка возврата, но тут появилась тварь. Она проплыла несколько кругов, однако мужчина ее не замечал, странник смотрел на небо. Почему он раньше не догадался просто поднять голову? Так легко… так глупо…

Тварь не стала долго ждать: она примерялась и пригнула; мужчина пошатнулся, судорожно хватая воздух. Чудовище уменьшилось и в считаные мгновения протиснулось в открытый рот. Человек в последний раз выгнулся и камнем упал на дно…

Я сжала кулаки. В тот момент я ненавидела себя. Ненавидела за эту беспомощность, за то, что могла лишь наблюдать, за то, что не пришла раньше. За то, что не могу запустить в черную морду огненный шар. Тогда я не заметила, как между пальцами проскользнули искры.

Два потока пламени погасли, коснувшись твари, не причинив ей вреда; драконы не привыкли медлить.

— Он бы все равно умер, — мягко произнес Ярослав, — эта вода лучше любого яда.

Иногда боль становится невыносимой. Мы так странно живем. Проходим мимо, и вода, что должна дарить жизнь, приносит смерть. Если бы…

— Ты слишком хорошо думаешь о людях. Озеро видели, постояли рядом, забыли, — голос колдуна нарушил мои раздумья.

— Это невозможно забыть, — ответила тихо.

Горькая улыбка коснулась губ Ярослава. И тогда я увидела лица, тени скользящие мимо. Вернувшись домой, они всеми силами старались избавиться от воспоминаний об озере и его жуткой обитательнице. Там, за чертой границы, текла другая жизнь. В ней не оставалось места для зоны Надлома.

— Кто создал тварь? — спросила, уже зная ответ.

— Люди, как и все здесь, — подтвердил мою догадку мужчина. — Идем! — позвал Ярослав, продолжив путь вдоль берега.

Порождение приграничья следовало за нами. Держась на расстоянии, бесшумно скользило по воде, повернув к потенциальной добыче все три головы. Мрачный и задумчивый колдун возглавлял группу, когда мужчина резко остановился, я едва на него не налетела.

— Задержи ее, — коротко бросил он подруге, присаживаясь на корточки.

Яна повиновалась мгновенно, не сказав ни слова, легко взлетела, подняв облако пыли. Свысока раздалось злобное рычание. Вызов брошен. Глаза драконицы наполнились древней силой. И вот уже не веселая, любопытная Яна, а грозная, боевая единица пикирует с неба. Клочок тьмы подпрыгнул, но недостаточно проворно, зеленая тень стремительно ушла в сторону.

— Сидеть! — приказала Яшке, устремившемуся за подружкой. В ответ он зарычал.

— Это что такое?! — возмутилась ошеломленно, воспитание дракона за последние три дня, похоже, бесследно испарилось.

— Прости! — мгновенно спохватился он. — Ну, прости, пожалуйста! — выдохнул дракон виновато и грустно, сердце заполнило тепло.

«Только ты одна у меня, — говорил Яша безмолвно. — Больше никого нет, и никто не нужен».

Беспокойные глаза взволнованно всматривались в мои, тревожа воспоминания:

«…Мне не в чем упрекнуть Ярослава. Но долгой осенней ночью…»

«…Это встреча для нее чудо…»

И для него. Ревновать к Яне бессмысленно и глупо. Я не ревновала. Я просто очень за него боялась. Ведь Яшка еще слишком маленький, слишком ранимый, слишком…

— Бессовестный, — сказала тихо, дракон не стал спорить.

Ярослав присел и подался вперед, заглядывая в воду. В мутной грязи он не различил своего отражения. Изменив спектр, мужчина мог разглядеть ухабы дна и покрытые илом кости, но его интересовало другое.

Яна заманила тварь к середине озера, и круги перестали докатываться до берега. В воздухе проносились струи черноты и пламени. Озверевшее чудовище раздраженно клацало зубами, подпрыгивало, стремясь поймать драконицу. Ее магия пахла застарелой гнилью, к счастью, к такому воздействию подруга колдуна оказалась иммунна. Видимо, эта мерзость на драконов не рассчитана. Яна надоедливой мухой кружилась рядом, но старалась сохранять дистанцию: огонь и когти результата не приносили, а три головы противницы по-змеиному извивались.

— Оля? — жалобно протянул Яшка, и я почувствовала себя предательницей.

— Лети, — разрешила скрепя сердце. — Только осторожно — иначе это будет первый и последний раз!

К зеленой тени добавилась золотая. Дорвавшийся до свободы дракон пока помнил о моей просьбе. Надолго ли?

Ярослав еще раз задумчиво заглянул в воду и, приняв решение, достал из рюкзака нож. Я хотела спросить, что он собирается делать, но слова застыли в горле. Колдун заговорил на старом наречии, и само время замерло. Я пыталась запомнить текст, но не могла. Слишком быстро, слишком властно, слишком много силы вкладывалось в слова.

Мужчина протянул ладонь над водой — воздух украсил короткий прочерк. Тонкая струйка крови потекла вниз, едва упала первая капля — черная жижа зашипела. Колдун медленно обвел рукой круг, когда последняя капля крови его замкнула, вода стала медленно проясняться. Требовательно, жестко прозвучало последнее слово. Он склонился над «окном», жадно изучая что-то невидимое для меня. Вскоре, граница круга растеклась, окрасив воду розовым, со дна поднялась чернота.

Время потекло своим чередом, растаяли последние остатки колдовства, а мужчина все еще глядел на воду. Могла ли она лгать? Мог ли он ошибаться, или это просто игры Зоны? Ярослав не знал правильного ответа, но терзающее беспокойство понемногу улеглось.

— Что ты искал? — поинтересовалась, посчитав момент вполне подходящим.

— Ничего, — ответил мужчина, через мгновение уточнил: — Уже ничего. Яна, Яша возвращайтесь!

— Для «ничего» не строят «зеркал», — возразила, вспомнив название ритуала. — Держи.

— Не надо, — вяло отмахнулся колдун, но потом все же принял кусок ваты с настойкой, рана продолжала кровоточить. — Спасибо.

Отвечать на мой вопрос Ярослав не собирался, но только я решила высказать свое мнение по этому поводу, как в разговор вклинилась Яна.

— Ну что? Что-то увидел? — зеленая голова склонилась к мужчине, встревоженно обнюхивая.

— Ничего, — ответил он то же самое, что и мне.

— А что ты хотел увидеть? — иногда драконье любопытство — это вовсе не порок!

— Тема сокровищ уже исчерпана? — спросил колдун лукаво.

— Укушу! — пообещала Яна, легонько прикусив его плечо. В ее глазах еще горели отблески сражения.

— Ладно-ладно! — мужчина улыбнулся, оттягивая драконью морду подальше. — Кажется, что меня ищут. Вот, хотел убедиться.

— Может, кто-то просто думает о тебе? Вспоминает, ненавидит.

— Здесь мы свободны от любого воздействия, за исключением положительного (Зона создает надежный барьер), — ответил Ярослав задумчиво. — Но это другое. Показалось, наверное. — Решил он, закрывая тему.

А потом пристально, недобро взглянул на Яну. Она на мгновение замялась, этого мужчине оказалось достаточно.

— Показывай, — велел колдун хмуро. Драконица прикинулась, будто ничего не понимает, не помогло. — Яна, радость моя, что за детский сад? Показывай!

Драконица нехотя выставила вперед заднюю лапу, на ней виднелись прижженные порезы, следы от когтей. И когда только успела?

— Да ерунда это! Зарастет! — выпалила она и хотела убрать лапу. Не тут-то было!

— Я ведь просил говорить обо всем! Я не могу уследить за всеми вами! — от этой странной, непонятной злости и горечи, Яна потупилась, почувствовала себя виноватой, хоть по-прежнему ничего не понимала. — Твое пламя не выжгло всю заразу, а ты этого не заметила, недооценила противника. И пока, как ты выражаешься «будет зарастать», да и потом тоже, тварь будет забирать твою жизнь. Медленно, постепенно, незаметно. Пройдет год, а потом… Мы в зоне Надлома, Яна! Когда ты это, наконец, уяснишь?

Колдун протянул ладонь вперед, провел над раной, словно что-то счищая, так продолжалось несколько минут, потом его ладонь засветилась, заполняя разрыв на ауре.

— Вот теперь зарастет, — произнес он удовлетворенно.

— Что это за мерзость? — осведомилась Яна, указав на озеро.

Чудовище злобно скалилось, но ни оно, ни его магия не могли выйти за черту воды.

— Ты хочешь спросить, как ее убить, — поправил колдун.

— Хочу, — подтвердила она спокойно, только глаза вспыхнули, выдавая хозяйку. — Почему эту тварь не берет огонь, а от когтей не остается царапин?!

— От зубов, наверное, тоже, — задумчиво пробормотал Яшка, мрачно изучая пруд. Я на всякий случай подвинулась к нему поближе.

— Потому что она не из плоти и крови — это сгусток энергии и его уничтожить способен только человек.

Мы напряженно застыли, ожидая продолжения, а колдун отвернулся и пошел вперед.

— Постой! — я бросилась следом. — А ты можешь? Или я? Просто скажи как! — мы встретились взглядом, как же я ненавижу, когда ничего нельзя прочесть! — Ее же нельзя оставить так! Нельзя просто уйти.

— Можно, — оборвал мужчина холодно.

— Ярослав… — не отставала я.

— Она страшная и злая! — сердито перебила Яна.

Колдун остановился, вздохнул как-то устало.

— Тварь рождалась не один год, ее питала злоба десятков тысяч людей. Тот, кто хочет ее ликвидировать, должен «выпить» это чудовище. Вобрать в себя ее силу и, превратив во что-то иное, вернуть миру. В случае ошибки энергия разорвет тело и уйдет в землю, порождая бури и землетрясения, а возможно, и новых тварей.

Яна опустила голову, она-то знала: обычно Ярослав делает все, что может. Я посмотрела на чудовище и меня передернуло. Если чуть-чуть ослабить мою защиту — можно почувствовать ее силу — переплетение ненависти, ярости, злобы. Глотнув такой смеси… А, впрочем, кто сказал, что она позволит это сделать?

Вскоре мы обошли озеро и вновь вернулись на прежний курс. По моим подсчетам утром следующего дня мертвая зона останется позади, сменившись дорогой к горам. Горизонт не открывал заветных пейзажей, но впереди таилась линия Границы — поэтому мы ничего не заметим, пока не переступим черту. Сегодня предстояло довольствоваться тем, что есть.

Весьма самонадеянно строить планы в приграничье! День оказался богат на непредвиденные события.

Я остановилась, несколько раз моргнула: слишком фантастическим казалось произошедшее. Мы стояли на широкой, метров шестьдесят, дороге. По ее обочинам, среди сочной зеленой листвы деревьев, были разбросаны дома. Я хотела оглянуться по сторонам, но остановило тихое:

— Не двигайтесь.

Иногда он умел говорить так, что невозможно не подчиниться. В напряженной тишине я слышала стук своего сердца.

— На счет «три» шагаем назад, представляя, что хотим вернуться. Раз, два, три!

Это несложно, за последние дни я так «налюбовалась» зоной Надлома, что смогу представить ее и через десять лет.

Ничего не изменилось! Мы остались на той же магистрали. Сзади раздалось недовольное драконье ворчание: отступая, Яна уперлась в арку.

— Дай мне руку, — приказал Ярослав. — Яна, верни Ольге рюкзак. Всем держаться вместе.

Я беспрекословно повиновалась, но опасности не чувствовала. В первое мгновение, рюкзак придавил к земле, но было не до этого. Ярослав торопливо изучал местность, Яшка, нахохлившись, придвинулся ближе к Яне. Это заставило насторожиться, но угрозы я, как и прежде, не ощущала.

— Что происходит? Где мы?

Ярослав не ответил. Он присел, увлекая за собой. Рука колдуна до боли сжимала мою ладонь. Мужчина был напряжен, как тетива лука перед выстрелом, готовый в любое мгновение отразить удар. Отточенные движения, затаенная мощь магии, что при первой же необходимости вырвется на свободу… и горе тем, кто станет на ее пути.

Больше я не решалась ему мешать. Как умела, просканировала пространство, но не обнаружила ничего подозрительного. Странное, ни на что не похожее место! Для прошлого нужны двери, иногда, если стираются грани, его можно лицезреть без перехода, но я ВСЕГДА отличала минувшее от сегодняшней реальности. Здесь же все по-другому: я не чувствовала, что город принадлежит былому, но и возникнуть из ниоткуда в настоящем он тоже не мог.

На землю упали три белых кубика, исчерченные рунами. Ярослав поднял их и бросил еще раз.

— Кто из вас думал о прошлом?

— Не я! — ответила поспешно, драконы тоже не торопились брать вину на себя. — Ты хочешь сказать, что это прошлое? — спросила осторожно.

— Да. А вы хотели другую реальность?

— Нет! И этого мы тоже не хотели! — возмутилась Яна.

— Что теперь делать? — задал Яшка главный вопрос, стоящий на повестке дня; это место явно дракону не нравилось.

— Идти дальше, — решил Ярослав, после минутного раздумья. — Город должен исчезнуть так же внезапно, как и появился. Но не забывайте — это прошлое и мы должны вернуться.

Пока Ярослав занимался изучением показаний компаса, я исследовала местность. Мы находились у входа в древнее поселение. Ворот не было — их заменяли три огромные арки, исписанные символами. Две выложены из белого камня, а центральная, самая высокая, — из черного. Выскальзывая из города, дорога терялась в лесу.

— Смотрите, какая красота! — воскликнула я восторженно.

Горы окружали поселок защитным полукругом. Солнце играло на кристаллах и казалось, что вершины сотканы из хрусталя. Драконы от восторга открыли рты, Ярослав же только мельком глянул.

— Мне мама рассказывала о горах из солнечного камня, но эта легенда так долго передавалась из поколения в поколение, что стала обычной сказкой, — выдохнула Яна, жадно изучая исчезнувшие твердыни. — Среди них есть одна скала, самая высокая, полностью созданная из солнечных кристаллов. Ее вершина касается облаков и укрывается туманом. Камень ловит первые лучи солнца и видит последние отблески заката. Там спят, после долгих путешествий, ветра. Один маленький кусочек солнечного камня открывает дорогу к звездам. Когда враги захватили княжество, и бежать было некуда, все драконы погибли, кроме неуклюжего и неповоротливого старика. Вечерело, в лесу спряталась мать с маленьким сыном. На заре ее любимый погиб, и они остались одни. Ребенок заплакал и тогда дракон расправил крылья. Он сумел поднять свою ношу на вершину, а ветер отнес к одной из звезд.

Я не могла налюбоваться панорамой, может быть, среди скал прячется одна, вся из волшебных солнечных кристаллов…

— Идем, — позвал Ярослав, увлекая вперед.

— А, может, к горам? — робко осведомился Яшка.

Дракону нравились красивые сказки, его притягивало былое, а также все новое и неизведанное.

— Тогда мы вернемся к побережью, — ответил мужчина, — не отставайте, нужно спешить.

Яна незаметно вздохнула, она все еще пыталась отыскать заветную вершину.

— Но город пустой, в нем нет жизни, — загрустил Яшка.

Город действительно был мертвым. Это чувствовалось в энергетике места, и не было нужды заходить в пустые дома, где не осталось ни вещей, ни мебели, словно в один день все собрались и выехали. Дворики заполнили сорняки, ураганы поломали часть деревьев, иногда, из бурьянов, выглядывали остатки колодцев. Горные кряжи манили блеском вершин и неразгаданными загадками. В заброшенном селении витала грусть, обреченность.

Перед входом в одно из зданий сохранилась статуя юноши с мечом и щитом из черного мрамора, к дому вела выложенная камнем дорожка. Время проявило милосердие, не тронув целостность плит.

— Зайдем? — спросила, не рассчитывая на положительный ответ.

Сама куда-либо заглянуть я не могла — Ярослав так и не выпустил мою руку, в напряженном молчании мы одолели несколько километров. Яшка воспринял вопрос как сигнал к действию и полетел к дому.

— Зайдем, — неожиданно согласился мужчина.

Двери рассыпались, превратились в бесполезные щепки и горстку пыли. Мы осторожно переступили порог, глазам требовалось время, чтоб привыкнуть к полумраку. Разросшись, деревья и сорняки закрыли окна, дневной свет проникал сквозь редкие щели. Я достала фонарик, узкий луч вырвал из темноты часть круглого пустынного зала с высокими арками, что служили входом в другие комнаты, на второй этаж вела каменная лестница. Мимо неспешно прошагала крыса: наглая, непуганая.

Я прислушалась к своим ощущениям: ничего необычного, можно продолжить путь, и потянула Ярослава к лестнице. На предложение отпустить меня — не маленькая, авось не потеряюсь, он заявил, что «на авось» будем полагаться как-нибудь в другой раз. Опыт подсказывал: поднимать этот вопрос дальше бесполезно. Еще скажет, что пора заканчивать экскурсию.

— Если сейчас вернемся в свое время, то можем упасть со второго этажа, — просветил мужчина, неохотно следуя за мной.

Он предпочел бы не сворачивать с избранного маршрута, но ни я, ни драконы не могли упустить возможность исследовать город. Если не детально, то хоть одним глазком взглянуть.

— Не вернемся, — ответила уверенно.

На одной из ступенек что-то блеснуло, наклонившись, подняла золотую монету. Тяжелая, не меньше пяти сантиметров в диаметре. На реверсе изображено огромное дерево, на аверсе — неизвестный символ.

— Оставь ее здесь, — распорядился Ярослав.

Монетка вернулась на прежнее место, сожаления не было. Что-то внутри подсказывало: я поступаю правильно. В одной из комнат мы нашли фонтан из золота и белого мрамора. Вода давно испарилась, но я уверена, если его наполнить — механизм вновь заработает. К сожалению, эта гипотеза осталась не проверенной.

Мне всегда нравились открытые террасы. В этом доме даже поросшая травой, с обломками веток, она сохранила свое очарование. Нетронутый сад представлял резкий контраст с опустевшим жилищем. Старые яблони и груши кольцом окружали клумбу, густо облепленную шиповником. В лучшие времена там наверное росли розы, а прекрасные дамы выходили вдохнуть воздух, пропитанный цветочным ароматом, и полюбоваться красками заката.

— Почему они ушли?

— Предчувствие беды заставило сорваться с места, — ответил мой спутник.

— Но ведь ничего не случилось!

— Кто знает? — произнес он задумчиво. — А возможно, это должно произойти позже.

— Что, если сейчас? — внезапно спросила Яна, и по спине пробежал холодок.

— Не знаю, — честно признался Ярослав, спокойствия такой ответ не добавил. Впрочем, я по-прежнему не чувствовала приближения катастрофы. — На нас это не должно отразиться. Если помнить: это прошлое, а мы случайные гости — ничего не случится. Нельзя позволить обстоятельствам одержать верх над волей человека.

Хорошо сказано, но легко ли осуществить, если пол внезапно провалится?

Дальнейший путь тянулся однообразно. В другой раз меня бы никто не смог удержать, пока не обследовала заросли, погреба, тайные подземные лабиринты, сейчас я радовалась и довольствовалась тем, что увидела.

Дорога вывела к площади. По периметру выстроились вековые дубы, растущие так близко, что их ветви переплелись. Площадь вымостили разноцветным камнем, в центре стояла скульптура. Я ожидала узреть изображения богов, но вырезанные из камня фигуры принадлежали людям.

Мужчина и женщина держали в руках свечу, свободными ладонями защищая огонек от ветра. Благодаря крошечному кусочку солнечного камня, создавалось впечатление, что в их руках доверчиво горит настоящее пламя. Я долго любовалась статуей: работа мастера завораживала. Пара казалась живой, настоящей. Девушка в цветочном венке, с длинными, до колен, волосами. Красивая и свободная повелительница ветров, с улыбкой смотрела на огонь, а мужчина — лишь на нее, свою земную богиню. Высокий, стройный, на поясе небрежно прикреплен меч, но он ему не нужен. Колдун способен остановить летящего в прыжке зверя одним движением руки.

…Смотреть на закат… Как же больно смотреть на последний закат в родном поселке!

— Идем, — мягкий голос девушки звучит на пустой площади.

— Подожди, еще чуть-чуть, не шевелись! — умоляет мастер.

— Зачем это все? — грустно спрашивает спутница. — Город станет лишь тенью, мы превратимся в тени. Все разрушится!

— Тень нужна не меньше, чем солнце. Вот и все.

Последний, завершающий штрих, мужчина внимательно изучает свою работу.

— Я ведь не такая, — тихо замечает девушка. Модель права, она лишь тень от созданной скульптуры.

— Ты когда-то была такой, — возражает мастер, — и снова сможешь стать, если захочешь.

На город опускается ночь, одаряет прохладой, нежно касается кожи порывами шаловливого ветра. Она хотела остаться и заснуть вечным сном, вместе со своей прежней жизнью. Но, глядя на статую, девушка понимает, как это глупо.

— Захочу, — отвечает уверенно. В глазах отражается огонек каменной свечи.

На перекрестке судьбы самое сложное — сохранить себя.

Мужчина неторопливо собирает инструменты, вопреки всему, легкая улыбка танцует на уголках его губ…

На торце постамента тянулась вязь незнакомых символов. Я подумала, что нужно скопировать, а потом попробовать перевести, но неизвестные знаки мигнули и превратились в буквы современного алфавита. «Вечность в каждом из нас» — гласила надпись. Я тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Символы вновь стали прежними.

— Ты это тоже видел? — спросила почему-то шепотом.

— Да. Вечность в каждом из нас, — повторил Ярослав.

Вечность… Так странно размышлять о ней в брошенном городе, как рыба из воды, вынырнувшем из забвения и небытия. А возможно, это только я такая невежда, а он по-прежнему живет в чьем-то сердце. Вечность в каждом из нас. Как сложно понять, осмыслить и помнить в каждодневной суете, среди пустых лиц прохожих и потока машин.

Площадь с удивительной скульптурой осталась позади, дорога вывела на возвышение и покрылась трещинами. Их удавалось успешно обходить вплоть до вершины холма; там землю прорезала глубокая, широченная щель, образовывая черную пропасть. На противоположной стороне из построек устояла лишь стена одного из зданий. Все остальное осыпалось жалкими обломками, застывшими среди гигантских расщелин. За этим безумием текла река. Чистая, широкая, полноводная. Сказочно красивая, с яркими зелеными берегами, прибрежными камышами и веселыми стаями птиц. Нетронутая дикая природа предстала во всей своей первобытной красе. Наверное, на земле уже не осталось такого места. Мне захотелось построить дом на берегу и купить маленькую лодочку… Наслаждаться закатами, любоваться отраженьем луны и звезд, кормить лебедей и диких уток. Фантазия, просто чудная, нереальная сказка… Но, казалось, что это лучшее, о чем я мечтала.

Вздохнув, снова взглянула на руины, совсем рядом валялись обломки статуй, выглядывал край щита, за ним — разбитый глиняный кувшин и целая ваза.

Яшка занялся изучением рва. Не такой он уж и огромный — метра три, можно перекинуть доску. В глубину, правда, не меньше десяти, и края рваные, могут обвалиться.

— Смотри, — дернул меня дракон, — там ход под землю. Видишь? А в темноте что-то блестит.

— Да, наверное, монетка. Эй! Ты куда?!

Кто-то пробовал ловить над пропастью летящего дракона? Я потянулась вперед, сначала думала: промахнулась, но потом пальцы сомкнулись на самом кончике хвоста. Яшка от неожиданности взвизгнул и ринулся вперед. Его силы хватило потянуть за собой, теперь уже я кричала, по инерции не отпуская добычи.

— Вы чего?! — спросил Ярослав, возвращая меня в исходное положение. Если бы не колдун, я бы упала вниз.

— Оля, ты чего?! Чуть хвост мне не оторвала! — воскликнул Яшка, приземлившись подальше и осторожно ощупывая лапками помятую конечность. — Я ведь только посмотреть хотел! Может, там подземный лабиринт!

— Не надо ничего смотреть, — сказала хрипло, сердце колотилось.

— И мне кажется не надо, — неожиданно поддержала Яна, склонившись над проломом.

Несколько минут мы молчали, а мужчина изучал противоположный берег.

— Будем обходить, — решил он.

— Обходить? Как эту речку обойдешь?

— Яна, разведай, — попросил Ярослав, — только не пересекай ров, оставайся на этой стороне!

— А что там? — тревога улеглась, оставив неприятный осадок.

— Кто его знает, — ответил колдун честно, — но я бы не хотел туда идти.

В нашей ситуации самое главное — доверять интуиции, не спрашивать ее, что да почему, а слушать самую первую, правильную подсказку. Драконы полетели вместе, осматривались долго, а приземлились с кислыми мордами.

— Если идти вправо, то река поворачивает, только там километров десять, — последнее было сказано без особой уверенности.

— Или двадцать, — вклинился Яшка, — точно не поймешь.

— По пути разберемся, — решил мужчина. — Если других идей нет, спускаемся вниз — там должна быть дорога.

Идей не было — эта, конечно, не блестящая, но выбирать все равно не из чего. Тропа отыскалась быстро: узенькая, поросшая травой и бурьяном — шикарные лопухи, будяки, чернобыль. Она то приближалась к зоне развалин, то отклонялась в сторону, струясь юркой змейкой. По бокам встречались дома и разные хозяйственные постройки. Осколки чужой жизни вызывали любопытство и горечь.

Это здание (самое большое и величественное из всех, что встречались ранее) мы заметили издалека. Земля раскололась, образовав глубокую трещину, всего в десяти метрах от стены, но на дворце из белого мрамора это никак не отразилось. На вершине овальной крыши сидела, расправив крылья, диковинная птица, выстроились в ряд перед входом колонны, фасады украшали великолепные фрески. Тяжелые двери распахнуты настежь, внутри царит загадочный полумрак. Пройти мимо? Решительно невозможно!

Каменный пол покрывал толстый слой пыли. Луч фонарика растревожил прикорнувших днем летучих мышей и над головой шумно прохлопали черные крылья. От звука собственного голоса становится жутковато, но уходить не хочется. Рядом неторопливо прошествовала теперешняя обитательница этих покоев — крыса. Она оценивающе смерила нас взглядом глаз-бусинок: «Вы кто такие? Это моя территория!» Недовольное рычание Яны заставило грызуна исчезнуть.

— Все? — спрашивает Ярослав. Голос звучит спокойно, по-деловому. Сам он уже повернулся к выходу, словно здесь совершенно неинтересно! — Идем, мы и так неизвестно сколько времени потеряем, пока будем обходить.

— Подожди! Еще одна комната, смотри — там свет.

Широкое окно с разбитым стеклом не закрывали заросли, всего одна веточка груши-дички стыдливо заглядывала в комнату. Свет обнажал деревянный пол и стены нежно-бежевого цвета. В углу, на возвышении, расположился самый настоящий рояль. Его правый край сдвинули в сторону, но дальше этого хозяева не пошли — оставили в здании.

Я так удивилась неожиданной находке, что сначала подумала — привиделось. Однако инструмент оказался материальным, из черного дерева. Подняла крышку, одной рукой было страшно неудобно, но ничего, справилась. Пальцы как-то сами собой коснулись клавиш, раздался короткий глухой звук, он эхом прокатился по комнате, заставив поежиться. Играть я не умела.

Совсем по-иному смотрел на рояль Ярослав. Колдун бережно провел ладонью, стирая несуществующую пыль. Ностальгия… и никуда от нее не деться, как ни загоняй в самый дальний уголок души.

Тогда он в первый раз выпустил ее руку. Одинокий инструмент притягивал к себе, словно магнит. Безумно хотелось играть, не думать ни о чем, позволяя такой знакомой, родной, но уже немножко забытой мелодии наполнить зал. Чтобы слетела пыль со стен и потолка, зажглась отсутствующая люстра. Так по-новому она звучала в пустом, оставленном доме… Лишь глупец и слепой скажет, что колдуну все равно, а древний город оставил равнодушным его сердце.

Сначала на меня обрушились звуки, но не той мелодии, что играл Ярослав, она в один миг стихла, сменившись незнакомым вальсом. Но это я поняла потом, а в первое мгновение музыка оглушила, в глаза ударил яркий свет. Повсюду мелькали незнакомые люди: дамы в роскошных нарядах XVI–XVIII века, господа в праздничных камзолах и начищенных до блеска сапогах. Я развернулась и ощутила себя маленькой рыбкой в бесконечном океане. Огромный зал, отделанный камнем, золотом и тканью, до потолка, как до неба, люстры с миллионом свечей удерживают тяжелые цепи; на специальном возвышении играют музыканты.

Дама, в нарядном темно-зеленом платье, задела локтем, и я поспешно отшатнулась в сторону. Я искала своего дракона. Сердце предательски вздрагивало, хоть я знала, он где-то рядом. Как и колдун, чье присутствие я ощущала благодаря церковному обряду. Мои метания, видимо, неправильно истолковали, ибо за спиной раздался мягкий, приятный голос:

— Разрешите вас пригласить?

Я обернулась. Мне приветливо улыбался мужчина двадцати семи — тридцати лет, светловолосый, синеглазый. Одетый с иголочки, в шелк и бархат. Красивый, как картинка. На мне же грязный и помятый дорожный костюм, за спиной рюкзак. Не знаю, зачем протянула ему руку, возможно, от неожиданности. Наши пальцы встретились, и по коже прошел легкий порыв ветра. Нельзя сказать неприятного, скорее чужого. Исчезла моя одежда, пропал рюкзак, я больше не чувствовала его тяжести. «Ольга!» — позвал Ярослав, воспользовавшись соединившей нас нитью, но я не слышала. На мне красовалось платье: пышное, шелковое, цвета неба и морских волн, с кружевом и лентами. Ожерелье приятно холодило шею, а вот сережки оказались тяжеловаты.

Незнакомец привлек к себе и наваждение отступило. Лучше б ничего не менялось! Неуютно в шикарном наряде, плевать, что в браслетах переливаются бриллианты. Лучше чувствовать в ладони холодную сталь пистолета, что испарился со всеми вещами! Стало страшно. Я была здесь чужой, и даже музыка утратила очарование.

— Ярослав! — закричала на весь зал.

Отшатнулась от партнера, отбежала на всякий случай на несколько метров. Повсюду мелькали танцующие пары. Зал кружился разноцветным вихрем, нельзя оставаться на одном месте: налетят, собьют.

Держаться линии танца… Чьи-то руки грубо потянули к себе, я коротко вскрикнула и отскочила. Рядом заметила Яшку и от сердца отлегло. Ничего, прорвемся. Нельзя позволить обстоятельствам одержать верх над волей человека.

…Поворот, закрытая перемена, обратный поворот…

Нить между мной и Ярославом натянулась, расстелилась путеводной тропой. Я моментально скользнула вперед, и она стала сворачиваться, увлекая за собой.

Кружащиеся в танце пары его обтекали, а может, мне просто казалось и время внезапно замедлилось. В облике мужчины ничего не изменилось, только глаза потемнели, наполнились темно-серым цветом. В метре от колдуна я остановилась. Ярослав неуловимым движением оказался рядом, сжал правую руку, левая легла на лопатку. На мгновение меня окутало спокойствие, а потом времени вернулся его обыкновенный темп, мы находились на чужом пути.

— С правой, — его дыхание коснулось шеи.

Первое, едва уловимое движение, правая нога ступает назад и чуть в сторону. Я не думала о фигурах, тело послушно вспоминало каждый шаг. Колдун вел вперед, отклоняясь от линии танца, но не задел ни одну пару. Спокойно, уверенно. Оставалось просто следовать. В первое время — это безумно сложно: я привыкла полагаться только на себя. Но ведь в танце так и должно быть.

Краем глаза заметила, что Яна с Яшкой летят за нами. Все встало на свои места. Я отбросила напряжение, и остался вальс. Как давно это было! Как давно я танцевала его в последний раз! В руках Ярослава я стала хрупкой и невесомой. Легкость и радость наполнили душу, отразились в улыбке: неуместно шальной и счастливой. Я забыла все проблемы и горести, разделив одно дыхание на двоих.

Незаметно мы приблизились к массивным дверям, с темного дерева и с золотыми бляшками. Рядом стояла стража. На нас они не обратили ни малейшего внимания. Ярослав распахнул створки, пропуская драконов вперед, длинный коридор вывел на улицу. Никто не пытался ни догнать, ни остановить.

Я устало прислонилась к холодной каменной стенке; одежда вернулась на свои места, а может, мне просто показалось — и не было ни платья, ни украшений. Мне хотелось вновь идти под жарким солнцем приграничья, считая часы до привала. Одно дело, когда попадаешь в прошлое намеренно, совсем другое — если оно играет с тобой, перебрасывая с одной реальности в другую, и не видно точки возврата.

— Ты красиво танцуешь! Словно лесная фея! — радостно выпалила Яна. — Правда, Ярослав? А ты жаловался, что потанцевать не с кем!

Она помнила, она все помнила. Каждую фразу, каждый жест, каждый взгляд. А, возможно, драконица помнила только то, что хотела: все, что связано с ним. По-другому не могло быть. Яну такой создали, как и всех драконов, от начала сотворения мира и до того, как с губ последнего из них сорвется прощальный вздох. Их связь с другом, повелителем, — это больше, чем любовь, больше, чем верность.

Она помнила тот весенний вечер. Когда городской воздух наполнили тонкие нити аромата цветущих садов, такого разного: пьянящего, сладкого, чуть горьковатого. И едва различимую струйку тоски, что так неправильно, неуместно разлилась в сгущавшихся сумерках, когда лениво открывали глаза неоновые светила. Когда звучала до боли знакомая, чарующая мелодия вальса… А вокруг лишь разукрашенные девицы в миниатюрно коротких юбках; их мысли одинаково пусты и доступны.

Яна никогда не ревновала. Может быть, оттого, что душа Ярослава всегда была для драконицы открыта. Достойных она старалась полюбить, если любил он, а остальные для нее просто не существовали.

С ветки дуба Яна наблюдала, как кружится в вихре вальса Ярослав и светловолосая девушка с большими синими глазами. Ее шаги неумелые и неловкие, в руках мужчины она как опущенный белый флаг: покорна, инертна. Ни одного щита, открытая книга… В нее даже не нужно заглядывать, чтоб угадать, что скрывается внутри. Колдуну скучно. Он помнит другую: сгусток живого огня, что когда-то держал в ладонях, помнит загадочную улыбку. Помнит, каким должен быть вальс, когда танцуешь с равной. Он чужой, чужой среди этих людей.

Почему весной так мучительно хочется любить? Или это слабость, просто минутная слабость?

— Благодарю, — тихо произнес Ярослав и выпустил хрупкую руку девушки. Пока она искала слова, мужчина незаметно исчез.

Драконица спустилась на траву, пристроилась рядом.

— Пусто, Яна, как же пусто! Даже не с кем просто потанцевать!

Подруга колдуна смотрела с таким обожанием, что весь остальной мир попросту исчез, и улыбка возникла сама собой.

— Спасибо, Яна!

— Расскажи о лесных феях, — попросил Яшка. — Какие они?

— Волшебные, — мечтательно выдохнула драконица, — стройные и грациозные, нежные и изящные, как Оля.

Я только хмыкнула, а Яшка продолжил расспросы, даже голову поднял с моей ступни.

— Ты их видела?!

— Нет, конечно! Так в легендах говорится. Кстати, Оля, а ты принца отшила.

— У него что на спине табличка болталась?

Это заявление не произвело на меня ни малейшего впечатления. Лучше б она раньше на глаза мне попалась, а не принцев разглядывала! Разговор незаметно снял напряжение, но сердце все еще билось тревожно и неровно.

— Нет, перстенек был один интересный.

Да, на что еще может обратить внимание дракон!

— Отлично, раз все хорошо провели время, с принцами познакомились, кольца рассмотрели, идем дальше, — вмешался Ярослав и неспешно направился вперед.

Лучше б он этого не говорил.

— Хорошо? — взорвалась я. — Оказаться неизвестно где, потерять дракона! Хорошо?! А, между прочим, это все из-за тебя! Руки нужно меньше распускать!

— ?!

В первый раз он не нашел, что ответить, только удивленно на меня посмотрел. Может, на солнышке перегрелась?

— Зачем было играть на рояле? — спросила уже спокойно.

Сначала мужчина виновато пожал плечами, но быстро нашелся:

— А зачем было вводить в искушение?

Теперь я глядела на него непонимающе. Делать больше нечего!

— Крышку поднимать, демонстрировать — инструмент рабочий. Так всегда, — добавил колдун с притворно тяжким вздохом, — сами заманиваете, а потом кричите — я не виновата. Ты все не так понял!

Я рассмеялась. Вспомнила несколько занятных историй, но рассказывать не стала. Женская солидарность — страшная вещь.

— По крайне мере, теперь у нас будет нормальная дорога, — заключил Ярослав.

Да, это весомый аргумент. К сожалению, ненадолго… Переход, как и в прошлый раз, настиг мгновенно, неуловимо. Я оступилась и застыла. Голос куда-то пропал, а глаза… им было сложно поверить.

— Отпусти, — попросила тихо.

Сначала мужчина не услышал, потом молча выпустил мою ладонь.

Я безумно хотела, чтоб это оказалось просто видением! И едва я сделаю следующий шаг — исчезнет церковь с золотым куполом, просторная поляна, вековые дубы, сломанные двери и… люди. Кровь уже запеклась, я понимала: они мертвы, прошло не меньше пяти часов, но упрямо продолжала искать выживших. Зеркальце оставалось чистым, сердца не бились. Я дрожала, как осиновый лист.

— Твари! — голос прозвучал хрипло, в горле застрял ком. — Твари!!!

Даже в древних городах были неприкосновенными храмы. Они искали защиты, а встретили смерть. Старики, женщины и дети. Голубоглазый мальчик, со светлыми кудряшками, в рубашке, украшенной узором. Девочка с венком из трав и пробитым черепом.

— Ярослав, — позвала тихо, бесцветно, в глазах стояли застывшие слезы. Они обжигали, но я не могла плакать, — мы должны их похоронить.

— Они уже похоронены, — ответил он мягко. Я отчаянно замотала головой. — Это прошлое, уже ничего нельзя изменить.

Но я не хочу слышать. И снова стелется путь по залитой кровью поляне. Меня никто не окликал, не мешал. Может быть, я ошибалась, возможно, за кустом бузины, тихо стонет раненый человек. И я пришла сюда, чтоб помочь, а не созерцать бесполезную жестокую бойню и черных птиц. То, что уже ничего нельзя исправить, разум воспринимать отказывался.

Под покровом первых деревьев лежало еще одно тело. Перерубленное мечом на четыре части, но все равно я его опознала. Маленький, чуть больше Яши, лазурный дракон. Это стало последней каплей, но я держалась. Слезы катились беспорядочными ручьями, а я спешила прочь от страшного места, чтоб не увидели они. Яшка и Яна.

— За что?! — хотелось кричать, но вырвался едва слышный шепот.

У озера стоял глиняный дом, покрытый камышом. В комнату стремительно, словно смерч, ворвалась стройная светловолосая женщина. На ней было легкое белое платье, а на поясе прикреплен меч.

— Нас предали! Нас предал князь! — ее голос сорвался. — Никого не осталось, все погибли!

Мужчина пошатнулся, оперся об угол стола, словно тяжелораненый зверь. Все ошибаются, но как страшно платить за ошибки.

— Мы хотели сохранить мир, но не смогли даже защитить себя, — сложно передать то, как прозвучал его голос. В тот день он потерял все.

Переход… Может быть, к нему пора привыкнуть. Но уж больно он выдался резким, контрастным. Мгновение и между нами разлилась, словно полноводная река, толпа людей, разделяя и унося прочь. Тогда сработали заложенные инстинкты, мы рванули друг к другу, освобождая локтями дорогу. Я схватила Ярослава за руку и, на мгновение, стало спокойно. Слезы по-прежнему катились по щекам, а глаза видели не ярмарочные гулянья — страшную поляну.

Это было странное состояние: бессилия, опустошения. Смех и веселые крики причиняли боль, раздражали яркие наряды. Ярослав, умело маневрируя, вывел в боковую пустынную улочку.

— Оля?

— Да?

Не хотелось говорить, не хотелось дышать. Слабость, пустота, горечь. И, кажется, что идешь ко дну и просто смотришь. Потому что душе все равно. Можно сделать шаг, рвануть вперед, но зачем? Небо скрыто темными злыми тучами, камень привязан к ногам, все ближе светлый песок дна реки…

— Оля!

Рвется, мелкими трещинами покрывается защита. Удар, которого совсем не ждешь. И другая боль, и ненависть вырывается с глубины уснувшей души, словно с жерла вулкана. Да как он посмел?! На оборону уходят последние силы, но именно она возвращает к жизни. Есть вещи, что я никогда не позволю сделать. Я не позволю сломать свою защиту.

— Ты обалдел?!

— А что мне было еще делать? Зато ты пришла в себя!

— Еще как пришла!!! Только посмей еще раз!

— Не давай повода! — произнес мужчина резко. — Это единственный быстрый способ привести тебя в чувство. Держи, выпей.

Мерзкий запах успокоительного, как же я его ненавижу!

— Не только. Там и другие травы, они возвращают силы телу и ясность разуму, — отвечает Ярослав, словно прочитав мысли, — Пей, посидим, и все пройдет.

Я отпила положенные два глотка и вернула флягу. Вот уж не думала, что она ему тоже понадобится! Все раздражение сразу прошло, или это зелье начало действовать?

— Завтра должна закончиться мертвая зона, будет легче.

— Со мной уже все хорошо, — сказала, отпуская чужую боль. Это не моя дорога, это былое и когда-то я вернусь к нему, но не сейчас. — Идем, вон уже люди косятся. Ограбить, наверное, хотят.

Он устало улыбнулся и помог подняться. Мы побрели прочь от праздной толпы и вскоре вышли на перекресток. Около стола, сбитого с тяжелых темных досок, стояла девушка. Она наклонила тяжелый глиняный кувшин и наполнила стакан водой. Разлившиеся капельки весело поблескивали на столешнице.

— Вода, родниковая вода!

Девица приветливо улыбнулась и протянула стакан, а мне вдруг так захотелось пить!

— Спасибо.

Глина приятно холодит пальцы, на душе удивительно спокойно. Внезапно, резкий удар выбил сосуд из рук. Он упал и разбился на мелкие осколки. Ярослав подхватил меня под локоть и привлек к себе.

— Что случилось?! — вскрикнула удивленно.

— Водой из прошлого невозможно напиться, — ответил он хрипло, — ее нельзя пить, иначе душа останется здесь.

— Верно, мастер, душа здесь, а тело там, на проклятых землях, — подтвердила девица и спросила, как ни в чем не бывало: — Хочешь воды, незнакомец?

— Да пошла ты! — закричала я, оправившись от шока, Ярослав только усмехнулся. — Что за день такой?

— А ты меня заменишь? — она подалась вперед, жадно заглядывая в мои глаза. — Ничего сложного — просто предлагать воду.

— Просто убивать, — от подобной наглости перехватывало дыхание.

— Ты вольна сама выбирать, кому предложить, кому нет, — произнесла девушка невозмутимо, — только это перекресток. Что если пропустишь убийцу, насильника, вора? Он отправится дальше, а кровь будет на твоих руках.

— Я убийца или воровка?

— Судьба отводит удары. Кто-то остается здесь, кто-то идет дальше. Мы просто охраняем спутанные тропы этой брошенной земли, исполняем свою работу. Разве можно за это винить?

Я только скептически фыркнула и посмотрела на мокрое пятно под ногами, дорожная пыль втянула живительную влагу.

— Отдай ее мне, — неожиданно попросила стражница, умоляюще, обворожительно улыбаясь Ярославу. — А я покажу кратчайшую дорогу. Она нужна тебе больше, чем все сокровища мира. В ней всего несколько шагов. Смотри, — девица махнула рукой, алым росчерком взметнулся широкий рукав сарафана, — сзади прошлое, по диагонали настоящее, а впереди — бесконечное переплетение дорог будущего. Отдашь за одну из них?

На мгновение мне стало очень холодно.

— Не отдам. Она не моя, — голос резанул сталью, мужчина только крепче, до боли, сжал мою ладонь. — Ты просишь невозможного. Да и кто заключает сделки на перекрестке?

— Люди, — засмеялась стражница, — каждый тянет одеяло на себя.

— И получает путь в несколько шагов, — хмыкнул колдун.

— Что делать, — пожала плечами девушка, — кто хочет взять что-то, кроме знаний, обречен умереть. Вместе с Зоной образовались перекрестки, здесь и так хватает зла.

— И каждый выходит к ним? — полюбопытствовала Яна.

— Кто выходит, кто нет, как ложится путь. И тогда я предлагаю то, от чего обычно не отказываются.

— Что ты предложила тому, кто прошел перед нами? — неожиданно поинтересовался Ярослав.

— Воду, просто воду. Люди привыкли брать, не отдавая ничего взамен. Не расспрашивай о нем — не скажу.

Стало неуютно, я быстро взглянула на Ярослава, он кивнул и коротко бросил:

— Идем.

— Ответь мне, есть ли надежда? — вдруг спросила девушка, выбежав вперед. Кувшин остался стоять на столе, возле него застыл новый стакан. Откуда только успел взяться? — Что у тебя на сердце? Мое давно сгорело. — Добавила она, словно в оправдание.

Мужчина задумался.

— Тебе открыто будущее, — произнес он наконец.

— Ложь! Лишь отдельные нити. Пространство постоянно в движении.

— Надежда есть всегда. Но она бесполезна, если просто смотреть на небо, ожидая то, что давно дано и бессмысленно растрачено. Я не знаю, сколько еще тебе охранять перекрестки.

— Спасибо. Уходите!

Мы побежали вперед, а ветер донес тихий голос хранительницы:

— Смешно… рядом целый мир, а его только вина…

В центре пересечения дорог город исчез, уступив место безжизненному простору зоны Надлома. И нужно порадоваться, но…

— Что опять случилось? — осведомилась, переводя дыхание.

— Ничего. Просто нельзя долго находиться на перекрестке, он что-то забрал, — спокойно пояснил Ярослав, так, словно сообщал, что закончился хлеб и надо купить к ужину.

— Что? Что еще я потеряла благодаря тебе?! — неожиданно захотелось кричать, будто помутнение приключилось. — Какого черта я должна отвечать за твои ошибки?

— Мои ошибки?! Не тебе их разбирать, девочка. Не тебя я звал и не тебя выбирал!

Ну, началось!

— И женился ты тоже не на мне!

Мы кричали какой-то бред. Драконы бегали рядом, но на них мы не обращали ни малейшего внимания. А потом, словно кто-то снова щелкнул выключателем, и я мирно заметила:

— Понятно, что отнял перекресток. Как черт вселился!

Ярослав кивнул и отвел взгляд. Глупо и нелепо выглядела недавняя ссора.

— Мама!!! — в ужасе закричал Яшка, заполняя возникшую паузу.

Мы дружно повернули головы и замерли. Стремительно приближался вихрь смерча, взявшийся неизвестно откуда. Черные песчинки танцевали смертельный танец. Оминет? Глухой удар сердца. Нет, не оминет. Бежать! Но разум подавляет инстинкты. Слишком поздно.

— Яна, Яша! Подняться выше уровня вихря! На нас не смотреть! Взлетайте немедленно! — распоряжается Ярослав, в его голосе ни единого намека на панику.

Яна, сраженная напором, неохотно оторвалась от земли, а Яшка в растерянности замер.

— А ну, быстро! — рявкнула нетерпеливо.

Если он сейчас не тронется, сама брошу в воздух! Дракон нехотя попятился и взлетел, Ярослав облегченно вздохнул.

— Бежать? — спросила испуганно и растерянно.

— Бесполезно, — ответил мужчина. — Оля, времени у нас совсем нет. Мы должны выжить, когда окажемся внутри. Это возможно, поверь! Расслабься, поймай стихию и доверься ей. Ну же!

Я снова посмотрела на смерч — он огромен, не меньше пятидесяти метров в диаметре и двухсот в высоту. Это не смешной метровый малыш из песка и обвертки от мороженого. Это сила стихии, что завораживает и навевает ужас. Миллионы частиц земли, танцующих дьявольский танец. Я почувствовала себя маленькой девочкой, которую оставили одну дома. Хотелось вцепиться в Ярослава руками и ногами, для надежности, но гордость не позволяла.

— Ты — сильнее его! Поверь, пожалуйста! Ты должна стать частью стихии!

Заставить себя поверить… Мысли перепутались, подчинить их было практически невозможно, а время безвозвратно уходило.

— Яна! — неожиданно позвал колдун.

— Что ты творишь?!

Драконы возвращались…

— Нет! Нет, не надо!

— Они тебя заберут, — ответил мужчина, перекрикивая ветер.

— Мы не успеем! — воскликнула в отчаянии. Он не хотел ничего слушать.

Лапы Яны обхватили под руки, Яшка взялся за ноги. Мы стали подниматься, сначала неравномерными рывками, а потом — стремительно и уверенно набирая высоту. Слаженно работали крылья. Порывы ветра сносили со стороны в сторону, но в драконах проснулась сила древней крови, а упрямства им всегда было не занимать.

Никогда ранее я не могла представить, что летать можно так быстро. Земля отдалялась все дальше, шире открывался горизонт, глаза слезились, но я не отводила взгляда от неподвижно застывшей фигуры Ярослава.

Вскоре драконы поднялись над смерчем, но продолжали лететь вверх, вырывая резерв расстояния. Крик ужаса застыл в горле, когда мужчину поглотил черный пылевой вихрь. Мелькнула мысль, что это конец, и мы остались одни, я не рискнула посмотреть на Яну.

Смерч умчался вперед, а за ним неслось еще два брата, два пыльных дьявола. Один на север, а второй прямо к нам. Драконы поднялись еще выше и направились вперед, вслед за исчезнувшим Ярославом.

— Нужно верить, мама!

Глава 7. Александр

Если бы взгляд, полный ненависти, мог убивать — дознаватель был бы уже мертв. Но он со скучающей улыбкой стоял напротив связанного мужчины, в маленькой подвальной комнатушке без окон, с грязно-зелеными стенами и скудной мебелью.

— Тебе не помогут ни деньги, ни связи, — голос дознавателя звучит бесцветно, равнодушно. Так, лишь констатация факта.

— Тебя найдут! — пленный говорит это просто, чтоб не молчать. Твердо и уверенно. Он лжет — ему и самому себе.

Как давно это было: папка с отчетом о дознавателях. Александр тогда не верил, брезгливо морщился от одного упоминания. Сборнику сказок в его ведомстве делать нечего. Работе Сашина вера или неверие навредить не могли: ведь знания все равно утеряны, похоронены в толще минувших столетий. Страшные чужестранцы — лишь безликие тени забытой истории.

…Вспомнить себя через тысячи лет. В ослепляющем свете фар, летящего навстречу «Камаза». Когда грань между жизнью и смертью стала тоньше весеннего льда…

…Запах лекарств и хлорки, скованные гипсом руки. Обшарпанные стены городской больницы, застиранные занавески, равнодушные лица. Обрывки прожитых дней, обрывки слов. И заклинания, что всплывали в памяти, когда он ненавидел, когда ничего не понимал, когда казалось, что сходит с ума. Еще беспомощный, но уже опасный, совсем недавно обыкновенный клерк, в далеком прошлом дознаватель. У него будет много времени, чтоб найти себя снова. Возможно, не так, как следовало.

— Можете начинать, — откликнулся еще один присутствующий в комнате мужчина. Он стоял в углу, сливаясь с незатейливой обстановкой.

Дознаватель подошел ближе к своей жертве, и его глаза внезапно стали совершенно другими. Тогда Александр испугался, в первый раз испугался, с момента пленения. Дознаватель не был облачен в форменные одежды, лишь на поясе висел меч (в этом он никогда себе не отказывал), но Александру не нужна форма, чтоб понять кто перед ним. Понять и поверить.

Довольная улыбка палача, от которой все внутри замирает, и слова, начальные слова заклинания. Непосвященному его невозможно понять, невозможно запомнить и повторить. Впрочем, заказчик и не пытался это сделать, он просто наблюдал со стороны с интересом и всевозрастающим чувством удовлетворенности.

Сопротивляться. Заткнуть внутренний голос, что позабыв и боевой, и жизненный опыт, воет от предчувствия катастрофы и безысходности. Сопротивляться… Но пленник не маг! Он знает только азы, как и любой сотрудник спецслужб, что достиг определенного уровня. У него нет дара! Липкие клубки строк заполняют сознание вместе с ужасом того, что вот-вот случится. Сопротивляться… Цепкие невидимые щупальца оплетают сущность, Саше чудится тихий смех, он ударяет сотнями крошечных лезвий, заставляя морщиться от боли. Его отчаянная борьба безрезультатна, она лишь забавляет противника. Мужчина чувствует, как утекает время и ему становится по-настоящему страшно. Как никогда в жизни.

Александр осознает, что НИЧЕГО не может противопоставить. Осталась лишь одна слабая, эфемерная надежда — умереть. О, как же пленник хотел умереть! Мужчина молил богов, в которых прежде не верил, умоляя о последней милости.

Он должен умереть пока звучат эти слова, и тогда все закончится. Останется в прошлом неожиданное предательство, обойдется без страшных последствий. Что его жизнь — маленькая искорка в огне мироздания! Пусть она сгорит, но сохранит другие: лучшие, любимые. Защитит тех, кто доверил мужчине свою судьбу, кто был с ним в одной команде.

Боги, почему он не может призвать смерть?! Не может заставить сердце остановиться? Там, за далекой чертой, он станет недоступен. Ведь подчинить можно не каждого, так было написано в отчете, ведь были случаи! Смерть приходила, как избавление. Сопротивляться… Сопротивляться этим адским звукам! Пленник сжал кулаки. Его воля возвела защиту, он вложил в этот порыв все, чем обладал, всю свою силу…

А дознаватель продолжал говорить. Щиты гнулись, как железо под натиском пресса. Заклинание спеленало разум миллионом нитей. Последнее слово, буква, точка… Александра Эдевейса, как личности, больше не было.

— На колени! — короткий приказ дознавателя.

Все повторяется, как и тысячи лет назад. Раб покорно сгибает ноги, ему все равно.

— Сейчас он подпишет несколько бумаг, и ты его заберешь. Не уйдет? — спрашивает заказчик.

— Ему некуда уходить.

Эта фраза будит заснувшую сущность. Александр приказывает себе собраться. Его подводят к столу, нужно завизировать груду бумаг. Мужчина может прочесть, но смысл не откладывается в сознании. Только внезапно становится холодно и жутко, сердце сжимается от боли, а внутренний голос отчаянно кричит: «Остановись!»

Александр берет ручку и ставит подписи. Это странно, это так странно и страшно, когда не можешь управлять собственным телом. Когда руки послушно исполняют чужие распоряжения, а губы шепчут: «Мой господин».

— Вот и все. Он будет молить о смерти, когда все вспомнит. Пусть она будет долгой и мучительной.

Глава 8. Избавление

Верить… В душе пустота. Страшно прикоснуться к нити. Совсем недавно она была проклятьем, а теперь стала надеждой. «Случайный попутчик» я больше не могла его так называть, с тех пор как услышала: «Не отдам. Ты просишь невозможного».

В мире осталось слишком мало верности, чтоб разучиться ее ценить, какими бы ни были его другие качества и мотивы. И, конечно, немаловажную роль играла зеленоглазая красавица Яна. Так или иначе, а ледяной холод отпустил сердце, когда я поняла — живой. Больше ничего не удавалось узнать, но это я отчетливо ощущала. И не было ничего важней.

Спуск вниз все еще оставался небезопасным. Драконы продолжали лететь, но взмахи крыльев стали все реже и тяжелее, постепенно мы теряли высоту. Лапы Яны стиснули сильнее, оставляя синяки. Я прикрыла веки, делясь энергией. Так продолжалось целую вечность, а потом драконы стремительно понеслись вперед. Около самой земли я открыла глаза и поняла в чем дело.

В десяти метрах от нас лежал Ярослав, потрепанный, перепачканный пылью. Лапы разжались слишком резко, я ударилась копчиком, но не почувствовав боли, моментально вскочила.

— Ярослав!!!

Мужчина неуверенно пошевелился, и улыбнулся, пытаясь подняться и отпихнуть Яну. Отпихиваться она упорно не желала, мешая стирать с лица въевшуюся грязь. А потом внезапно замерла, в глазах разлился ужас.

Мы дружно обернулись, и я закричала. Черный вихрь двигался прямо на нас. Драконам больше меня не поднять, хоть бы сами успели укрыться! «Это конец», — прошептал мозг, а чувства отказались воспринять. Я застыла, а время замедлилось.

— Вверх! — властный окрик Ярослава разорвал тишину.

Когти Яны коснулись плеча, но колдун отрицательно помотал головой.

— Уходите немедленно!

— Уходите! — поддержала я, приходя в себя — ответственность мобилизовала. — Да идите же!!! Быстрее, чего застряли?! Яша все будет хорошо, быстрее я тебя умоляю!

Мощными рывками две крылатые тени неслись вверх. Сердце замирало… Успеют ли? Дошла ли, до упрямого драконьего понимания, необходимость улетать или в один прекрасный момент они развернутся? А потом интуиция подсказала: успеют. От этой мысли стало легко и спокойно. Увы, ненадолго.

Не стоило снова глядеть на смерч. Душа ушла в пятки. Я не хотела умирать! Когда-то давно я убедила себя, что нужно быть готовой всегда. Мы ходили рука об руку, но никогда ранее я не ощущала ее так близко…

Страшно и безумно хочется жить. Бежать! Слишком поздно… Отчаяние, бессилие разлились по телу, сковывая надежнее заклинания. Мне всего двадцать пять! Я ведь еще столько хотела сделать, неужели это конец?!

— Ольга! — чьи-то руки хорошенько тряхнули, сбрасывая оцепенение и подбирающуюся истерику. — Ольга! Смотри на меня! — рявкнул Ярослав, развернув спиной к черному вихрю.

Я поежилась, сжалась в комок, а потом посмотрела в его глаза, подчиняясь невероятной силе, что исходила от этого человека.

— Поверь мне! — теперь он не приказывал — просил. — Расслабься — это все, что ты должна сделать.

Я прикрыла веки, абстрагируясь от действительности и направляя внутренний взор на тело. Сначала ноги…

— Сними защиту! Всю!

Вздрогнула — это равно самоубийству. Слишком быстро забывается сделанное добро и, если кто-то скажет, что его ни разу не предавали — не поверю. Никогда, ни при каких обстоятельствах не следовало так делать. Если только больше нечего терять. Стиснув зубы, заставила себя подчиниться, торопливо ослабляя щиты. Колдун не стал дожидаться, и они осыпались мелкими осколками.

Я испуганно дернулась, но потом замерла. Глаза мужчины умоляли. Я чувствовала, как никогда ранее, его эмоции и желания, словно между нашими душами не существовало никаких преград, словно он знал меня лучше меня самой. Поверить, забыть о смерче, о страхе, и поверить. Поверить, как верил Ярослав.

Я смотрела в глаза колдуна и тонула, больше не ощущая тела. Стала открытой книгой в его ладонях. Время замедлилось, время исчезло. Мужчина на мгновение взглянул вперед, на долю секунды я ощутила его тревогу, сменившуюся твердой уверенностью. В мире нет ничего невозможного. А потом он меня поцеловал. Простое касание губ и мир исчез…

Я разлепила веки и осторожно пошевелилась, пытаясь понять, где нахожусь и что произошло. Удивительно, но тело не сопротивлялось, только немного кружилась голова. Рядом медленно таяли остатки чужой энергии. Приподнявшись, я встретилась с Ярославом взглядом.

— А целуешься ты отлично, — ляпнула первое, что пришло в голову.

— Конечно, если столько силы вложить, — в его глазах плясали искры.

— Это все? — спросила, с опаской оглядываясь.

Смерч скрылся из виду.

— Вроде, все. Ты хочешь продолжения?

Я онемела, а потом торопливо перекрестилась. Мы переглянулись и засмеялись. Я не могла успокоиться, пока не прилетели драконы. Я забыла, что по-прежнему без защиты, но в тот момент это не играло никакой роли. Жива!!! Только сейчас это дошло в полной мере.

Яшка налетел, не хуже урагана, едва не повалив на землю. Я крепко обняла дракона, вцепившись за него, как за соломинку.

— Мой хороший, — шептали губы, и хотелось плакать.

Ярослав сидел в коконе крыльев Яны, морда верной подруги лежала на его плече. Драконица выглядела счастливой до одури.

— Спасибо, — сказала я им обоим.

— Это было несложно, — ответила Яна.

Она подвинулась ближе и одним крылом обняла меня.

— Я так боялась… Там, в небе, без вас очень страшно…

Исчез тот дракон, что нес меня в когтях и был готов защищать до последней капли крови. Это передалось Яшке, словно они были связаны невидимыми узами. Перед нами предстали двое маленьких, уставших и взволнованных существ, что нуждались в ласке и утешении.

— Все хорошо, все уже прошло и больше никогда не повторится, — сказала уверенно, а сама украдкой осмотрелась. — Мы целые и невредимые!

* * *

Для меня оставалось загадкой, как мог выжить в зоне Надлома обычный человек. Силы потихоньку подходили к концу. Утро встретило усталостью и чувством опустошения. Нет, я никак этого не показала, просто выпила больше настойки, но в душе все равно остался осадок, все тяжелее ложилась дорога.

Может быть, спасение скрывалось в том, что другие ничего не осознавали, не видели картин прошлого, не знали причин образования проклятой земли. И накопившуюся усталость встречали как нормальное закономерное явление: они никуда не спешили.

Все время драконы внимательно наблюдали за горизонтом, хоть погода стояла сумрачная. Тучи застелили небо, и ничего не предвещало рождения нового пылевого дьявола. Однако, после вчерашнего кошмара, мы еще долго будем напряженно осматриваться, ожидая новой беды.

Впрочем, рано или поздно, все заканчивается. Граница предстала невидимой и неощутимой стеной. Только недавно черная пустыня, как вдруг ноги ступили в высокую, по колено, шелковую зеленую траву. Я даже потрогала ее руками, опасаясь, что это марево, которое растает так же внезапно, как и появилось. К счастью, тревоги оказались напрасными. Передо мной простирался новый мир. Прекрасный и бесконечный. Звуки — здесь были звуки лета: пели птицы и партизаны-кузнечики. Краски: миллиарды, забытых за дни, проведенные в мертвой зоне, красок — яркая зелень трав и цветов, небольшие деревца, и даже небо чуть-чуть другое… Воздух, наполненный нежным цветочным ароматом! Здесь правила балом энергия жизни. Она текла в мое опустошенное тело, исходила от земли, от каждого живого существа, от каждой былинки.

Душой завладело спокойствие, мысли перешептывались вяло и неспешно. Как можно было жить без всего этого? Хорошо… Как же хорошо! Ветер тихонько напевал песни, а трава щекотала шею. Я перекатилась на бок, потянулась и поискала драконов. Они тоже валялись на травке, умиротворенно рычали и выдыхали сгустки пламени. Словно дети, мы радовались тому, чего раньше не замечали. Драконы гонялись за бабочками, прятались в зарослях бурьянов и пугали полевых мышей.

Путь превратился в увеселительную прогулку. Ярослав прокладывал дорогу между высоких, по пояс, цветущих ромашек. Мы с драконами опьянели от новых ощущений, и шли беззаботно улыбаясь. Потом Яшка подозрительно спросил:

— А впереди ничего плохого не намечается?

Я даже притормозила: осторожность в моем драконе совершенно новая черта.

— Что именно тебя интересует? — невозмутимо осведомился Ярослав.

— Не знаю. Просто сейчас все так хорошо, а вдруг вон за тем деревом… — дальше он сформулировать не смог и выжидательно уставился на колдуна.

— За тем деревом точно ничего нет, а дальше кто его знает. Раньше было спокойно.

— Слабое утешение, — недовольно пробормотал Яша.

— Уж, какое есть.

— А если серьезно, что дальше? — я настолько расслабилась, что сама не додумалась задать подобный вопрос, но раз эта тема уже затронута, то не поддержать ее просто глупо. Нужно срочно мобилизоваться — подобное поведение непростительно.

— Горы и переход, могут встречаться остатки былого колдовства, ловушки, построенные для врагов. Но самое главное: не будет психологического давления, что присутствовало в мертвой зоне. Однако все что мы получили, осталось с нами и никуда не денется.

— А восстановление?

— Нет времени. Полное — займет не меньше десяти дней. По дороге сделаем все возможное, но толку будет мало, — не стал скрывать мужчина.

— Выходит, самое сложное позади? — с надеждой поинтересовался Яшка.

— Это зона Надлома, каждый день может открыться что-то новое.

Первыми озеро заметили драконы. К тому времени мы отошли от Границы на довольно приличное расстояние. Усталость совершенно не ощущалась, хотелось бежать вперед, словно за плечами выросли крылья. Именно это мы и сделали, едва услышав о близости водоема.

Пыль въелась в каждую клеточку тела, беспощадно проникла под одежду, и спасения от нее не было. Лицо и руки оттерли салфетками, для мытья головы потребовалось бы несколько десятков ведер воды. Волосы потемнели на два оттенка, запутались и свалялись, их было противно брать в руки. Да и одежка оставляла желать лучшего.

Вокруг пруда стелились звериные тропы: сюда заглядывали на водопой. И не удивительно: вода кристально чистая, около берега расположились камыши, на листочках неизвестных водных растений дремлют лягушки. Весело переговариваются вербы и прибрежные ивы.

— Привал на три часа, — объявил Ярослав, сбрасывая рюкзак.

Мы оторвались от воды и радостно заулыбались. Если б в тот момент мне сказали, что в жизни нет счастья — я бы просто не поверила.

Оставив нас прыгать от радости, мужчина куда-то пошел вдоль берега, и вскоре скрылся за деревьями. Быстренько отыскав мыло и чистые вещи, я отправилась на поиски удобного для купания места. Оно нашлось довольно быстро. В шагах тридцати от стоянки камыши расступались, образовав небольшой проход. Яшка остался ждать на суше, я отправилась на разведку. Брезгливо сбросив грязные вещи, с наслаждением ступила в по-летнему теплую воду. Солнечные лучики скользили по плесу, разбрасывая яркие блики. Пока я отдирала с волос грязь, Яшка хвостом поднимал кучу брызг.

— Брысь отсюда, вредитель!

— Я, между прочим, тебя стерегу! — с мнимой обидой заявил дракон.

— Интересно от кого? Мы здесь совершенно одни!

— Да? А кто, вон там, за деревом?

— Где?! — охнула, уходя под воду.

Мало того, что без одежды, так еще и пистолет на виду бросила. У-у-у, дура! Совсем дорвавшись до водоема, голову потеряла!

— Ой, показалось!

— Я тебе дам — показалось! Мало не покажется!!!

Яшка фыркнул и нырнул, выплыл паршивец уже около противоположного берега. Догонять его было лень. Я сердито показала кулак и прошла одеваться.

Рюкзаки Яна сторожила в гордом одиночестве. Она залегла на мелководье, использовав пологий бережок как подушку. Повесив на ближайшую ветку постиранные штаны, я расположилась позагорать на травке. Солнышко ласково грело, тихий ветерок заботливо убаюкивал, впереди еще целых два часа безделья…

— А-а-ааааа!!!

— Ой! — приглушенно пискнул Яшка.

— Работает! — прокомментировала Яна.

Я не ощутила приближения опасности, не получила ни малейшего намека! Внезапно, вместо мягкого солнечного тепла, окружило что-то холодное и чужеродное. Оно пугало одним своим присутствием и проникало внутрь вместе с дыханием. Я резко распахнула глаза и не увидела ничего, кроме темноты. Вот тогда я и заорала.

На поляну выскочил Ярослав: босиком, волосы мокрые, на рельефных мышцах застыли капельки воды, из одежды одни джинсы, и то не застегнутые. В руках переливается на солнце меч. Он был похож на рыцаря из древних легенд, вот только при виде нас красивый образ бесследно растаял. Колдун выругался, спрятал оружие и скрылся в кустах.

Найти виновных не составило труда: Яшка сосредоточенно рассматривал цветочек клевера, его хвост беспокойно ходил со стороны в сторону.

— Что это было? — мрачно осведомилась у дракона.

— Неудавшийся сеанс стриптиза, — ответила за Яшку подруга.

— Ааа… Ээээ… — проблеял он сам.

— Яна, отойди с дороги, — приказала сухо. — Давай быстро! Я жду объяснений.

— Я не специально! — выпалила Яна, отступая. — Это случайно вышло!

Яшка кашлянул и выплюнул черное облако.

— Так, значит, случайно?! И надо было испытывать на мне эту пакость?

— Это не пакость! Это морок! — выдохнул оскорбленный в лучших чувствах дракон. — Правда, здорово?

Он светился неподдельным восторгом и радостью.

— Безумно. Просто «восхитительно», когда спокойно отдыхаешь, а потом это накрывает с головой и кажется, что следующий вздох станет последним!

Яшка вздохнул и опустил голову.

— Я… мне… Я не думал, что так получится! Я просто очень хотел тебя порадовать…

— Давай в следующий раз ты будешь предупреждать?

— Буду! — тут же согласился дракон. — Честное слово! Вот, смотри!

Я машинально отшатнулась, но в этот раз он не собирался повторять неудавшийся эксперимент. Просто хотел еще раз похвастаться новым умением. Осторожно потрогала черное облако руками. Ощущения, мягко говоря, неприятные.

— Для человека это вредно?

— Очень вредно! — авторитетно заявил Яшка и привычно увернулся от подзатыльника.

— Все зависит от возраста, мастерства и желания дракона, — пояснила Яна. — Если он направлен для остановки врага, то выглядеть будет примерно вот так.

Облако Яны оказалось просто больше, но на вид никаких различий. Я закрыла глаза и шагнула внутрь. Лицо моментально замерзло, липкий страх коснулся сердца. Хотелось выбраться, но что-то неведомое держало внутри. Воздух заканчивался, а страх усиливался: темнота пробуждала спящие инстинкты. Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем я снова увидела солнечный свет. За это время успел вернуться Ярослав, но я не услышала шагов колдуна: в облаке мрака не существовало звуков.

— Так, не только задержать, так и убить можно! — сказала с чувством.

— Можно, — согласился мужчина, — если жертва не подготовлена и будет находиться под воздействием длительное время.

Я непроизвольно вздрогнула и оглянулась — колдун перекладывал вещи.

— Кошмар! А защита?

Жаль не додумалась ничего испытать внутри, но там невозможно думать: страх прогонял любые здравые мысли. А лезть в облако морока снова не хотелось.

— Ничего сложного, — Ярослав протянул амулет, — когда рядом было много драконов, приходилось отражать их атаки.

Я задумчиво перевернула исчерченный символами камешек. Нужно запомнить и сделать, мало ли что. Пока я изучала оберег, колдун занялся раздачей обеда. Свою порцию Яшка моментально подвинул ко мне и выжидательно застыл.

— Неси к воде. Сейчас почищу.

Яна осталась сидеть на месте, уныло разглядывая свежие овощи.

— Ты чего? Что случилось?

Дракон, откладывающий трапезу, явление совершенно противоестественное! Удивленно перевела взгляд на Ярослава, он лишь пожал плечами — мол, сами разбирайтесь.

— Ты на меня обиделась, — грустно констатировала драконица. — И правильно, выходит, мы на тебя напали…

— Я? Я не обиделась, честно! Это было бы просто глупо. Да и какое нападение? Детские фокусы. Давай свою морковку.

— Спасибо! — просияла зеленая мордашка.

А Ярослав заметил:

— Не успеешь оглянуться, как сядут на голову.

— Ничего подобного! — сердито ответила Яна.

Драконы расположились на травке в рядочек, словно курочки-наседки.

— Кто из вас самый голодный? — улыбнулась подобной идиллии. Не получалось на них сердиться либо обижаться.

Первая морковка исчезла в клыкастой пасти. Раздалось довольное чавканье и невнятное:

— Жаль, еще яблочки зеленые…

Волна благодарности когтисто-крылатой компании окружила сияющим облаком. И я четко поняла: чтоб не ждало впереди — мы все одолеем. Мертвая полоса оставила в душе болезненный след, в сердце открытую рану, но эта земля наполнила радостью и надеждой. То, что там казалось далеким и недостижимым, здесь стало близким и возможным.

Просторные поля сменялись лесами. Раскидистые липы оделись в белую фату цветов. Застенчиво прятал невзрачные завязи плодов шиповник. Уже давно забыли о его чудесных свойствах, и редко у кого встретишь колючий кустик, хоть он неприхотлив и не требует особого ухода. А, между тем шиповник, посаженный возле дома, поддерживает гармонию и нежность. Ароматный чай защищает от воздействия вирусов и неблагоприятных факторов окружающей среды. И готовится очень просто: надрезанные плоды на несколько часов заливают кипятком.

Яшка хотел принести букет липового цвета, но сорвал только маленькую веточку: он боялся пчел. В чем крылась причина страха сложно объяснить, насекомые при всем желании не могли прокусить драконью шкуру.

Дарить подарки Яша умел, ветвь он тоже вручил радостно и торжественно. И пусть она слегка помялась, но все равно приятно. Рощи из величественных, старых лип мы прошли, а нежный аромат еще надолго останется с нами. Как и сила, заключенная в небольшой частичке деревца, к тому же экологически чистой.

* * *

В первый раз за время пребывания в зоне Надлома я проснулась среди ночи. Небо горело миллионами огней; так бывает только на природе, когда смотришь, сквозь редкие ветви деревьев, и видишь всю Вселенную. Сердце замирает от восторга, и невозможно оторвать взор. Звезды соединяются в созвездия, луна игриво выгибает бок, все вокруг становится сказочным, загадочным. Так можно провести несколько упоительных часов, а порой и встретить рассвет.

— Не спится? — улыбнувшись, тихо поинтересовался Ярослав. Он сидел, прислонившись спиной к дереву. На ногах колдуна лежали лапа и хвост Яны.

— Нет.

Такое чувство, будто обо мне кто-то вспоминает, и любовь преодолевает разделяющее расстояние. «Света, милая моя сестричка, как ты там?» Так тепло, будто, она совсем рядом, наверное, тоже всматривается в небосвод, думая обо мне. Чтоб я уверенно шла вперед, не боялась, не споткнулась. Расстояние не играет роли, нужно просто уметь слышать далекие отголоски и тихий шепот. Мне казалось, я слышала. А она? А Вася? Прокурор ведь тоже ждет и винит себя. За что? Все сложилось так, как должно было, но от этого ему не легче.

Мы неизменно защищаем то, что нам дорого. Всеми силами души. Не всегда понимаем, совершаем ошибки, но упорно идем к цели. Прокуратура не привыкла отступать. Если оступимся мы, что же будет с другими? Мы тонкая грань, костяк, что держит расшатавшуюся систему.

На этой далекой земле, назвать ее чужой я уже не могла, мне не хватало их. А возможно, это им не хватало меня. Нет ничего хуже ожидания. Я любуюсь красками небес, а дома сходят с ума от тревоги. Как же плохо, когда не работает телефон!

— Когда-то давно если два человека одновременно смотрели на звезды и думали друг о друге, то могли в небесной синеве прочесть послания, — негромко, чтоб не разбудить драконов, произнес Ярослав.

— Это, наверное, красиво…

Я представила, как возникают в вышине каллиграфические буквы с завитушками и улыбнулась. На самом деле все гораздо проще: люди чувствовали мысли, отраженные от звезд и планет. Я взглянула на своего спутника, не нужно обладать силой, чтоб понять, о ком он думает, передавая вести. Тихая, светлая ночь дарит надежду. Надежду, что он сумеет пробить заслон и будет услышан.

— Я бы хотела спросить.

— Я думал, ты спросишь намного раньше, — заметил Ярослав.

— Да? Ты знаешь о чем? — я приподнялась на локте, всматриваясь в его лицо.

— О том, что я узнал нового о тебе?

— Нет. Мне это и так известно.

В глазах мужчины промелькнул интерес.

— Ничего, — ответила спокойно, — были вещи важнее этого.

— Верно, — подтвердил колдун, — тогда были.

— Тогда?

— То, что под запретом притягивает, — он заговорил так тихо, что я невольно подалась вперед, ловя каждое слово. — Так было всегда. Но ведь, чтоб узнать о человеке больше, необязательно читать его мысли, заглядывать в душу. Он сам очень многое открывает, даже не замечая. Стоит лишь внимательно понаблюдать за речью, движениями, жестами. Есть вещи, что должны оставаться неприкосновенными. Их осталось совсем мало, зачем же уменьшать еще больше? К тому же глупо нарушать закон в присутствии представителя прокуратуры.

— Шутишь? — я не понимала, Ярослав говорит серьезно или просто смеется. — Какая бумажка указ магу?

— Должна быть основа. Без нее все рушится. Будь ты маг, уборщица или Президент, — его голос отдал сталью, несладко пришлось бы тому, кто решился перечить.

А я была полностью согласна. Нельзя без конца колебать и так слишком хрупкое равновесие. Если задать вопрос: «Ты хочешь упасть в пропасть?» Любой здравомыслящий человек ответит «нет». Вот только действия, почему-то, прямо противоположны словам.

— Что ты хотела узнать? — поинтересовался Ярослав, вырывая меня из паутины мыслей.

— Как выжить в смерче? Как стать его частью? Тело слишком сложно контролировать.

— Все поправимо. Твоя воля достаточно сильна. Если бы ты не сняла щиты, я б не успел сломать защиту.

Я поежилась, по спине прошла волна холода. Впрочем, в его планы совсем не входило меня пугать.

— Лучше один раз показать, чем десять раз объяснять, — сказал мужчина, — давай руку.

Я протянула ладонь и наши пальцы переплелись.

— Запомни, но не пытайся повторить: ночь слишком коротка.

По телу разлилось тепло, а вместе с ним поток чужих образов.

* * *

Вдали виднелись вершины гор, менялась местность. Наш путь теперь пролегал между высокими холмами. Погода стояла чудесная: теплая, но нежаркая, сам переход тоже нельзя назвать трудным — после мертвой зоны, бурьян, что цепляется к одежде — просто мелкое недоразумение. Мы с драконами предавались безделью и любовались окрестностями, Ярослав выбирал пригодные для перехода тропы.

— Держи, Оля. Яна сказала, тебе должно понравиться.

Яшка вручил мне белую звездочку прекрасного цветка. Точно такой же Яна пристроила у себя на голове, около уха.

— Ой! Эдельвейс! — выдохнула изумленно. — Где вы его достали? Он же растет высоко на скалах!

— А еще, цветок сторожат сказочные красавицы, и только самым смелым удается его добыть! — радостно добавила Яна.

— И как красавицы, коготками не поцарапали? — поинтересовался Ярослав.

— Вот еще! Я боевой дракон! — обиженно ответила Яна. Помолчав, она все же призналась: — Там целая скала в цветах, бери — не хочу и никакой охраны.

— Отлично, тогда вы и мне принесете, — решил колдун.

— А тебе зачем? Тоже на маску для лица? — удивился Яшка. — Оля, ты не подумай, ты и так красивая. Мы, когда рвали, даже не знали названия!

В моих записях эдельвейсу было отдано чуть меньше страницы, так для общего развития. Найти цветок практически невозможно, да и срывать подобное чудо жалко. О его свойствах кратко обозначалось: защищает кожу от старения, воздействия ультрафиолета (благодаря высокому содержанию танина) и табачного дыма; укрепляет естественные защитные механизмы.

Пока мужчина переваривал услышанное, Яна воскликнула:

— А почему у тебя в книжке о злых духах и другой мерзости написано? Если он может вернуть молодость!

— А еще не верят, что женщина на корабле к беде, — вздохнул Ярослав.

— Чего?! — возмутилась я до глубины души.

— А что не так? Должен был эдельвейс хранить от злых сил, а барышня его на крем покрошила!

— Вот, духи увидят неземную красоту и…

— …сожрут первой, — закончил колдун.

— Духи так не делают! — вклинился Яша.

— От зла многие травы охраняют, так что нечего цветы переводить, тем более символ любви! — решила я расставить все точки над и.

— Правда? — непонятно чему обрадовалась Яна. — Тогда побольше принесу!

— Не увлекайся! — крикнул Ярослав ей вслед.

Драконы скрылись за деревьями, а мы свернули с тропинки и пошли направо. Заросли расступились, открыв поляну с озером; скала с цветами осталась за спиной.

Пока драконы добывали легендарное сокровище, мы расположились на обед. От пруда к скале тянулась липовая аллея, берег порос красивой невысокой травой, в воде плавали островки кувшинок. Постепенно ветер разогнал тучи, и солнечные лучики вырвались на свободу. Серебряные блики заиграли на плесе, вода стала проясняться. Слой за слоем исчезала чернота, возникли острые шпили строений. Вскоре я могла в мельчайших подробностях рассмотреть каждую деталь подводного здания.

Три готические башни соединялись между собой подвесными мостами. К каждой из них вела крутая лестница без перил, на ступеньках разместились символы, связывающие воедино настоящее прошлое и будущее. У подножья дремали каменные львы. Башни украшали разноцветные кристаллы, в одну из стен были вмонтированы огромные часы, из неизвестного металла, ибо он не покрылся ржавчиной, а стрелки продолжали идти, указывая точное время. К каждой цифре прилагался незнакомый мне знак. На стене второй башне спящий дракон держал раскрытую книгу с алфавитом.

Древняя постройка без малейшего следа разрушения казалась красивой иллюзией. Я даже опустила руку в озеро, нащупала камни подводной дорожки — она соединяла берег с лестницами. Я могла поклясться, что начиналась тропа от липовой аллеи, только плиты под давлением времени ушли под землю.

Раздался мелодичный звон и часы остановились, а потом стрелки медленно поползли в обратную сторону. Открыл глаза каменный дракон, они светились желтым огнем и казались живыми.

— Вот, я принесла! — закричала Яна издалека, сжимая в лапе охапку цветов. — Самые лучшие выбирала… — она запнулась, увидев озеро. — А почему вы нас не позвали?!

Ответить драконице никто не успел: буквы в книжке мягко засветились и начали меняться местами, сливаясь во фразы.

«В этом мире мы остались последней твердыней, но дни не наполняла скорбь. Ибо нет места скорби среди царствия жизни. Тонули в могучих морских водах вражеские корабли, с ужасом бежали войска, мирные путники находили покой среди зелени садов. То, что представлялось для иных невозможным, для нас было обыденностью.

Иноземцы ступали под воды озера, и страх сменялся отвагой, а ложь — правдой. Полководцы и государи, купцы и ремесленники поднимались на мосты и подписывали соглашения. И ни огонь, ни вода, ни коварство, ни жажда наживы не могли им повредить — были они нерушимыми.

Свята своей гордой неприступность, свята своим одиночеством целина. Свята земля, овитая Любовью. Она несокрушима на века, до тех пор, пока человек дарит, а не забирает, отдает, а не отнимает без спроса.

Пустела страна, и умирали драконы, ушел в морские глубины прибрежный град, а проклятые входили в былую твердыню, и не было им покоя, и не было у них прозрения. И сомкнулись воды над их головами.

Разгулялась иллюзия и счастье стало призраком, любовь — мгновением, а жизнь — тленом…»

Буквы вновь сменились местами, выстроившись в алфавитном порядке. Грустно вздохнул, словно живой, каменный дракон и закрыл глаза.

— Ты куда? — остановил Ярослав, когда я уже лезла в озеро, прямо в обуви и одежде.

— Туда! — воскликнула сердито. Вроде и так непонятно!

— Зачем?

Я застыла, на этот вопрос я не могла ответить, но твердо знала — нужно. Сейчас, сию минуту, мне непременно нужно попасть к подводным башням.

— Отпусти, я должна!

— Ольга, это место поглотило столько народа, что дорогу из костей можно проложить до самого моря.

Я растерянно замерла, недоверчиво взглянула на колдуна, а потом на озеро.

— И где же они?

— Течением отнесло. Проклятые входили в былую твердыню и сомкнулись воды над их головами. То, что прежде служило исключительно мирным целям, стало убивать. Враг подходил к невиданному строению и больше не возвращался.

— Но это враг! — возразила я справедливо. — Он нес разрушение! Не коснулось захватчиков прозрение, не сменилась созиданием жажда смерти!

Мне вдруг до слез стало жалко чудесное озеро. Когда-то оно изменяло жизнь, добавляло немножко света в хмурые будни, а потом их не стало. Ни драконов, ни людей, чьи улыбки исцеляли раны; только вражья злоба и больше ничего. Что ему оставалось? Как еще оно могло защитить свою землю, защитить себя?

— Все нити переплетены и спутаны, — сказал колдун тихо, — посмотри сначала куда направляешься. Я не знаю, что будет, если ступить под воду и выйдем ли мы на берег, какими б ни были наши намерения.

Я как-то сразу успокоилась, желание исследовать старинную архитектуру резко убавилось. Теперь, в меру своих сил, я старалась почувствовать это странное место. Драконы занимались чем-то своим, сидели около самой воды, но нырять не стремились. Яшка невнятно бормотал:

— Если три башни соединяют время, то часы — это настоящее, там, где книга — прошлое, а третья башня отражает будущее.

От этих слов мы переглянулись и побежали вдоль берега, так быстро, как только могли, к башне, что хранила грядущее. Горло пересохло, а в боку немилосердно кололо, в изнеможении я опустилась на колени. В третью башню был вмурован огромный хрустальный шар. Сколько мы в него не всматривались, он так ничего и не открыл.

— Опоздали! — признала очевидное.

— Может, он ничего и не показывал, — миролюбиво заметила Яна. — Мы ведь раньше вас прилетели.

— Раньше — позже, следовало сразу идти, а не пугать мертвецами! — ответила раздраженно. А тот, в чей огород был брошен камень, промолчал.

Открывал ли шар картины грядущего, или так и остался безмолвным, узнать нам не суждено. Если внимательно присмотреться — впечатление об озере складывается противоречивое: словно в его механизме, что-то сдвинуто или сломано. Сначала интуиция говорила «можно идти», а теперь растерялась и молчала.

Яна полетела собирать разбросанные цветки эдельвейса. Я наблюдала, как стремительно скользит над подводной крепостью ее крылатая тень. В глубине озера били ключи, шептались подземные течения. Они заботливо оберегали древнюю постройку, унося мусор и провожая в последний путь бренные тела, в темные подземные пустоты.

Глава 9. Приговор

Он шел за дознавателем и его приказы стали смыслом существования. Иногда сердце Александра тревожно ныло, а часть души кричала: «ОСТАНОВИСЬ!» Иногда…

Как много может тело. Как просто. Идти вперед, ни о чем не думая, не помня себя. Мужчине сказали, что боли нет, и он ее не ощущал.

Чернота пустынной земли и зелень лесов сменились подземным царством. Тайными темными переходами, кристально чистыми озерами и лабиринтом пещер. В одной из них закончилось путешествие дознавателя и его жертвы. Приговор вынесен, приговор исполнен.

Саша сам вбивал железные сваи для закрепления кандалов и цепей. Стирал руки молотком, лишаясь последних сил, и ничего не чувствовал. Он был ничем и никем, покорным роботом, исполняющим команды. Однако, со временем, всему приходит конец.

Холод. Запах металла. Кромешную темноту рассекает узкий луч фонаря.

— Исполняя заказ Леонида Глоткина, я возвращаю тебе волю и оставляю здесь. Так пройдут твои последние дни.

Боль, адская боль по всему телу — расплата за безумное турне. Слова доносятся, словно из другого мира. Осознать все произошедшее за один миг. Это как прикосновение обухом к оголенным нервам. Александру кажется, что он сходит с ума. В голове только одна мысль — умереть.

— Слабак, — удар ногой по животу.

Тело выгибается насколько позволяют цепи, голова безвольно откинута. Мужчина даже не смотрит в сторону дознавателя — слишком много всего навалилось, чтоб обращать внимания на такую мелочь, как побои. Но постепенно Александр привыкает и к усталости, и к боли. Проходит шок, разум оказывается достаточно сильным, чтоб не утонуть в пучине безумия. Память… Господи, зачем она возвращается?! Если бы пришло забытье, забытье и смерть, однако старуха не торопится. Мужчина вспоминает все и ненавидит себя. Вспоминает, как собственноручно отправил умирать верных людей, как предал присягу, как не смог защитить… Вспоминает роковой день, когда встретил дознавателя и не ощутил угрозы. Куда делось выработанное годами чутье, еще ни разу не подводившее?

Как важно вовремя уйти! Александр тогда молил высшие силы, но они не откликнулись. Они оставили узнику жалкую ничтожную жизнь, омытую кровью. И сейчас, что он может сделать сейчас? Умереть, как и предписано, как хотел заказчик.

Отчаянный рывок… Проклятое железо впилось, вросло в камень, держалось за стену мертвой хваткой. Когда-то сильное тело износилось, превратившись в монолитный открытый нерв. Эту боль приглушала другая, внутренняя — еще более страшная, и от нее не было избавления.

В кромешной темноте подземелья рычал, словно пойманный зверь, заместитель главы Службы национальной безопасности.

Глава 10. Кто же ты, Ярослав?

Невозможно передать словами красоту гор, они никогда не отразят подлинной сути. Ибо не поддается описанию восторг, охватывающий душу на вершине, когда смотришь вниз, и перед глазами открывается весь мир. Когда захватывает дыхание и хочется кричать от радости. Когда встречаешь нежные голубые цветы на отвесной скале, а непуганые звери с любопытством обнюхивают протянутые ладони, и сердце от нежности и трепета переполняют светлые чувства. В такие мгновения кажется, что все вокруг принадлежит тебе и создано лишь для тебя.

Путь вверх изматывал, тропинка петляла над обрывом. Шаг в сторону и падение неминуемо, но страх не беспокоит, и тревога спит крепким сном. Дорога прекрасна, она манит, очаровывает, каждый раз открывая что-то новое. Вот ручеек с ледяной водой, что бьет рядом с каменными глыбами. Пальцы сводит от холода, но пьешь, не отрываясь, ведь внутри разливается тепло: энергия наполняет тело, исцеляет ауру. Яна блаженно припадает к воде и откапывает в недрах памяти очередную легенду. Она их рассказывает всю дорогу. Веселые и грустные, о драконах и кладах, о сказочных пещерах и древних странах.

Вниз ведет крутая и опасная тропа, но мы мчимся вперед, словно за спиной распахнулись крылья. В этом краю отдыхает душа, вспоминая свое истинное предназначение. Яшка с Яной носятся взад-вперед наперегонки, висят вниз головой на ветвях. Приходится напоминать, чтоб не жевали все подряд — здесь растут красивые, редкие, но смертельно ядовитые тисы. И следить, чтоб они не обрывали тисовые ветки и кору, припасая для недоброжелателей. На замечания у драконов наготове ответ: «хороший товар никогда не пропадет» или «все может пригодиться».

«Я бы хотела здесь жить, — мысль приходит неожиданно, заставляя на мгновение замереть посреди тропы. — Просыпаться утром и бродить среди леса. Засыпать, спрятавшись среди корней. Видеть, как спокойно, умиротворенно разгуливают звери, как мелькают рыженькие хвостики доверчивых белок…» Здесь был бы счастлив Яшка, город не его стихия, пусть дракон и привык с самого детства к столичной суете.

Путешествие к заснеженным вершинам без снаряжения — непростительная глупость, но меня тянет именно туда. Жаль, что Ярослав выбрал подземные лабиринты. Впрочем, пещеры мне тоже нравятся, в них свое очарование. И, вообще, кажется, не в командировку отправилась, а в отпуск. Голос внутри тихо шепчет что, несмотря на сомнительное соседство, я давно так хорошо не отдыхала.

Вот вернусь, возьму Яшку и рванем на две недели в горы. Снимем комнату или домик, будем вечерами готовить на весело поблескивающих кострах, загорать на солнышке, собирать травы. Впрочем, редкие растения я срываю и здесь. Просто не могу пройти мимо.

Вскоре в обрамлении зелени возникла река. Огромные каменные глыбы и маленькие горошинки формировали русло. С шумом она несла быстрые, холодные воды. Весело блестел на солнце пятиметровый водопад, летели серебряные брызги, течение огибало камни, создавая шумные водовороты. Яшка даже замер с раскрытым ртом от подобной красоты, ему хорошо — взлетел и никакие преграды не страшны. Везет!

Валуны раскинулись хаотично, приходилось постоянно петлять; карабкаться вверх по неприступному склону с редкими зелеными кустиками, сползать вниз, а потом снова подниматься. Река перегораживала дорогу, а мы искали тропку для переправы. Она встретилась довольно скоро. Уменьшилась глубина, а камни образовывали удобную дорожку, частично мокрую и скользкую, но от услуг драконов я отказалась. Хотелось пройти самой, конечно, сложно не намочить ноги, но…

…Все изменилось в один миг. Опасность! Будто удар током. Нога соскользнула, я падала вниз, рискуя удариться о камни, но спасаясь от чего-то более страшного. Около самой воды сильные руки подхватили и перенесли за соседний валун. Все это заняло одно мгновение. Рядом с нами, на том месте, где совсем недавно находилась моя голова, просвистела пуля. Я вжалась в камень, слившись с дном. Выхватила пистолет, осторожно выглянула из укрытия и трижды спустила курок.

Мысли в голове беспорядочно вились, пока тело исполняло заученные движения. «Идиот!!!» — Ярослав остался стоять.

— Ложись!

Все мои пули забрала река, ни одна из них не достигла цели. Пистолет в руках нападавшего был смертельно опасен, но больше не раздалось ни одного выстрела.

«УХОДИ!» — нить напряглась до предела, в тот самый момент, когда я узнала в незнакомце мага с корабля. Этот короткий приказ выбил из колеи, подавил волю. Бежать, бежать, не останавливаясь, не думая, не спрашивая… Последний взгляд: неподвижно застывший Ярослав, его противник улыбается и отводит пистолет в сторону…

Три невероятных прыжка с камня на камень, я даже не могла предположить, что так умею, и бег. Сквозь кусты, перемахивая через поваленные деревья, в последний миг избегая столкновения с ветвями и стволами… В голове царила странная пустота, остался только бег и ветер, что летел рядом с задорным свистом. Так правильно, единственно верно…

Наваждение отступило, и я остановилась, рухнула на колени, рот жадно хватал воздух, по спине струились капельки пота. Рядом приземлились драконы. Черт!!! Как я могла оставить его одного?! Приказали — исполнила. Прокурор называется!

— Ты зачем его бросила? — спросила хрипло, накинувшись на Яну.

Она покаянно потупилась. Впрочем, внимание на драконице я задерживать не стала. Я внимательно изучала местность и напряженно вслушивалась в малейшие шорохи. Пока доносилось только мирное журчание воды. К счастью, я бежала вниз по течению, вернуться будет несложно.

— Он просил присмотреть за тобой, — пояснила подруга колдуна виновато.

Хотелось заорать, но я вовремя спохватилась.

— Присмотреть! Отправил подальше и… — я запнулась, дальше продолжать не следовало, мы защищали наших драконов как могли. Ярослав имел право отослать ее, но не меня. — Присмотреть! Для него я не представляю никакой ценности.

— Зачем ты так? — Яна выглядела такой несчастной и потерянной, что я замолчала.

Продолжать разговор не имело смысла. Разум понимал: нужно возвращаться, правда, совсем не хотел, вот только кто же будет спрашивать. Я свободна от воздействия, почему же так мучительно ноет сердце, и душу тяготят дурные предчувствия? Почему так тянет на другой берег реки, когда нужно возвращаться? Чувство опасности не умолкало, и вскоре я сдалась.

— Оставь рюкзак! — Яна по инерции приволокла его с собой. — Идем.

Река повернула, никого не увидели мы, и никто не заметил нас, да и разве можно рассмотреть тень? Именно с такой скоростью я рванула вперед. Перепрыгивая через валуны, поднималась по крутым склонам, цепляясь пальцами за пучки травы. Часто не успевала отодвигать руками ветви, но все это было совершенно неважно. Я бежала неизвестно куда и страшно боялась опоздать.

Яков спрятал бесполезный пистолет, не огорчившись и не удивившись первой неудаче.

— Здравия тебе, Ярослав. Вот и пересеклись снова наши дорожки, — голос звучал спокойно, по-деловому, вот только во взгляде смешались ненависть и торжество. — Жаль, что ты не умер тогда, когда посмел прикоснуться к моему банку.

— А как же слово? — точно так же спокойно спросил Ярослав.

Все эмоции затаились глубоко внутри. Когда напряжен до предела, ожидая удара, становится не до них. Они прекрасно понимали, что в живых останется только один. Вот только мужчины не испытывали страха: первый был уверен в своей победе, а второй знал самое важное: Ольга не оставит Яну.

— Мы вне мира, — маг довольно оскалился. — Как я мог упустить такую возможность! Девчонка без тебя не выберется, даже дня не проживет. А мертвые не болтают, верно?

12 лет назад.

Вечер, в воздухе кружатся разноцветные листья, а мысли вьются вокруг завтрашнего дня. В доме разлита грусть, она вырывается во двор, обволакивает Ярослава сплошной пеленой. Около погасшего камина, свернувшись калачиком, лежит Яна. Несчастная и одинокая, как никогда. Она еще не может привыкнуть жить без мамы. Что важнее грядущий день или ее тоска? Ее тоска.

Ярослав бросает на пол папку с документами, неслышно садится рядом. Что-то тихо шепчет, согревая своей любовью, заполняя черную пустоту. Они засыпают вместе, отгородившись от всего мира, а за окном тихо плачет осенний дождь.

Шесть утра. Пасмурно, густой серый туман. Машина подъезжает почти к самому входу в главный офис Акционерного коммерческого банка «Достояние» — все равно ничего не видно. Тихие, незаметные, словно тени, молодые люди с автоматами и в масках сменяют охрану. Вскоре точно так же будут задерживаться служащие финансово-кредитного учреждения.

А пока есть час до начала рабочего дня. Огромный, системный банк (3) и всего один ликвидатор. Группа охраны и пять человек, что будут беседовать с сотрудниками. Это команда Ярослава для первого дня работы. На душе неспокойно, но на эмоции нет времени: слишком много дел. Отключение коммуникаций, блокировка программного обеспечения филиалов, смена паролей, недопуск на рабочие места служащих всех уровней, изъятие печатей…

Слишком много для одного дня, для одного человека, и в то же время необходимо исполнить абсолютно все. Ведь впереди ожидает своей очереди определение ликвидационной массы (4), составление баланса (5), утверждение списка кредиторов, выбор сотрудников, что останутся на рабочих местах… Он не имеет права на ошибку — за нее потом не расплатишься.

Ликвидация — это конечный этап существования предприятия, когда уже невозможно возобновить его работу. Остается распродать имущество и за его счет погасить обязательства. АКБ «Достояние» напоминал убитого медведя — огромного могучего зверя, что уже лишился своей силы и теперь к его телу слетелись жадные стервятники. Они хотят растянуть по кусочку то, что им не принадлежит; в задачу ликвидатора входит защитить порученный объект и разделить шкуру по справедливости. Рассчитаться со служащими и вкладчиками, проследить, чтоб должники вернули заемные средства, а не залегли в ближайших кустах — авось о них не вспомнят. Честность еще долго будет излишеством при ведении бизнеса.

Решение о ликвидации нелегко принять, но оно иногда единственно правильное. Данная процедура создана Центральным банком для защиты интересов тех, чьи деньги хранятся и приносят прибыль на депозитах, кто доверил банку свои платежи, фирм, что открыли текущие счета. И еще множества лиц, так или иначе, связанных с финансово-кредитным учреждением; эта связь основана на золотых слитках, ценных бумагах или разноцветных купюрах разных валют и различного номинала.

Только все красиво звучит лишь в теории: там, где замешаны большие деньги, ликвидация заканчивается растаскиванием всего, что плохо лежит. Владельцы хотят забрать то, что считают, принадлежит им по праву: чужие деньги, как компенсацию морального и материального ущерба. Помешать этому очень трудно, почти невозможно.

Деньги играют слишком большую роль в современном обществе. Для кого-то они залог жизни, для кого-то далекие мечты и желания, будущее, что внезапно может стать совсем другим: тусклым и серым. Ликвидатор — каменная стена, ликвидатор — маленькая пушинка, грань между жизнью и смертью, что стала болезненно тонкой.

Всего один человек. Надежда или глупая насмешка судьбы? Ликвидационная процедура началась только потому, что одни очень влиятельные люди не хотели потерять свои деньги. Владельцы банка откусили слишком большой кусок, чтоб его проглотить. Работу пришлось остановить, но терять активы они не собирались, как и выполнять нормативные требования. Ярославу предоставили шанс выполнить работу согласно букве Закона, защитить тех, о ком обычно забывают. Мужчина знал, на что идет. Он мог отказаться, но… кроме обладания даром магии и целительства, Ярослав был молодым, талантливым и амбициозным финансистом.

Колдун обернулся, едва услышав, как тихонько открылась дверь. В кабинет впорхнула женщина лет тридцати — тридцати пяти. Красивая… она прекрасна, словно богиня. Едва Ярослав увидел, как незнакомка переступила порог — мир замер. Все ушло во мрак, остались лишь ее волосы — чистое золото, ее глаза — океан синевы, в котором мужчина утонул. Колдун не думал о том, как она вошла, кто она такая и что ей нужно. Если бы незваная гостя закрыла дверь — он бы умер.

Первый шаг, удары каблуков об кафель. Женщина медленно расстегивает пуговицы на блузке, а больше под ней ничего нет. Ярослав стоит неподвижный, окаменевший. Сладкий аромат духов кажется знакомым, но ликвидатор не вспоминает, где бы мог его встретить ранее. Мужчина не может без него дышать.

Шаг и тихий шелест упавшей кофты. Никого раньше Ярослав так не боготворил и так не желал. А тело отказывается повиноваться хозяину: она становится его госпожой, его повелительницей, однако вместо страха это дарит неведомое ранее наслаждение.

Незнакомка накрывает ладонями его руки, властно касается губ своей жертвы, как будто хочет выпить душу.

…Два удара хвостом по спине, словно плетью. В глазах Яны отчаяние и застывшие слезы. Ярослав не чувствует ни ее, ни боли. Мужчина где-то вне мира, вне времени… Там нет мыслей, нет прошлого… Только ладони, губы и голос колдуньи с холодными и жесткими очами, что владеет им безраздельно.

Все утро Яна не находила себе места от тревоги, она ждала, ждала, а потом ожидание стало невыносимым. Драконица летела через весь город так быстро, как только могла, вот только все равно опоздала. Опоздала всего на каких-то пять минут!

В панике Яна сжимает когтями плечи друга, кусает руки, кричит, зовет. Только безрезультатно, а если нажать сильнее — кость треснет. Тогда, гонимая отчаянием, Яна изо всех сил бьет хвостом голую спину женщины, заставив ее вскрикнуть от боли. Она нарушает запрет ни во что не вмешиваться и никак не выдавать своего существования, но драконице все равно.

Чуть сильнее сжатые зубы и капли крови Ярослава падают на волосы богини, в одно мгновение ставшей для него простой земной женщиной. Серебро тонкого браслета на запястье колдуна, раскалившись добела, обжигает кожу. Пелена, затмившая разум, спадает.

В глаза Ярослава смотрит застывший лед: колючий, властный взгляд, переполненный силой. Однако теперь он встречается с его защитой.

Ярость, жгучим огнем, разгорается в душе у мужчины. Никогда прежде колдун не попадался так глупо! И если бы ни Яна… Он ведь уже не помнил себя, принадлежал ведьме и телом, и разумом, вдыхал сладкий яд приворотного зелья, не представляя без него жизни. Руки оказались скованными наручниками, это не удивило — мобилизовало. Хорошо хоть рот не заклеила, тогда бы пришлось хуже.

Незваная гостья шепчет пересохшими губами текст заклинания. Надежнее просто ударить по голове, но папка с бумагами слишком далеко. Она не может себе позволить отвести взгляд. Она не может уйти. Чужая сила вырывается мощной волной, и звучат страшные слова, которым не место в этом мире. Первые трещины на его наспех созданной защите… мелкие, почти незаметные, но они ползут, как ядовитые змеи. Мучительное жжение в районе сердца… Перепуганный возглас Яны. Ярослав догадывается, что последует дальше и успевает крикнуть:

— Не смей!

Огонь тает, так и не вырвавшись на свободу. Мужчина поморщился от боли: чтоб избавиться от наручников, пришлось вывихнуть палец, но теперь пришла его очередь. Больше ничего не сдерживает силу.

Отчаянный рывок к столу за папкой… Не успела…

Колдунья упала, но тут же вскочила, демонстрируя чудеса ловкости. Когда женщина поняла, что проиграла, что-то чужое вытеснило ее сущность. И теперь одержимая хотела не остановить — убить. С нечеловеческой силой она набросилась на Ярослава. Женщина не чувствовала боли, собственная жизнь больше не представляла для нее ценности. Прошло время, прежде чем колдун сумел упаковать в наручники обезумевшую ведьму. Его рубашка оказалась разодрана в клочья, в кабинете клубилось что-то черное и злобное.

Когда наручники, отчасти блокирующие силу, защелкнулись, она смолкла, побледнела, глаза погасли.

— Кто тебя послал? — рявкнул Ярослав.

Колдунья не ответила.

— Кто тебя послал? Говори!

Женщина молчала, выцветшие синие глаза изучали потолок.

— Кто ты и что тебе нужно?

Колдунья словно встряхнулась. Лицо посвежело, она попробовала улыбнуться, но не вышло: мелькнула лишь жалкая тень былого очарования. Впрочем, диверсантка не спешила унывать, остался еще голос.

— Я…

Вздрогнув от боли, ведьма заметалась по полу. Тоненько взвыла от отчаяния. Ее убивали. Неправда, что это нельзя сделать на расстоянии.

— Пожалуйста, не трогай меня! Остановись!!! Я ничего не скажу! — кричала женщина из последних сил. Ни сопротивляться, ни защитить себя она больше не могла. Ее мольба для неизвестного мага ничего не значила. Он уже все решил. От безысходности пленница потянулась к Ярославу и, задыхаясь, выговорила: — Перевести… деньги… в офшор… Я хочу жить!

Ликвидатор прижал ее к плитке, но тело продолжало судорожно извиваться. Медальон, раньше болтавшийся на груди, врос в кожу. Широко раскрытые глаза отражали боль и ужас. Горло сдавило, она больше не могла издать ни звука, а чужая сила безжалостно кромсала изнутри.

Ярослав сумел остановить смерть, но неведомый противник не отступил — он принялся стирать память. Колдунья больше не билась, она лежала на полу неподвижной куклой. С куском кожи ликвидатор содрал медальон, и все закончилось. Первый порыв — отшвырнуть артефакт подальше мужчина решительно задавил, с подобными вещами нельзя так обращаться, его следовало держать на виду, а потом уничтожить.

Ведьма почти ничего не помнила, сидела дрожащая и поникшая.

— Кто тебя послал? — снова спросил Ярослав без особой надежды на успех. Впрочем, он и сам начинал догадываться.

— Я не помню, — слезы градом покатились по исхудавшему, безжизненному лицу. — Я ничего не помню. Отпусти меня. Умоляю, отпусти меня, иначе меня убьют!

— Ты ведь ничего не помнишь, — прозвучало жестко и ядовито.

Она упала на колени. Жалкая, блеклая, на месте где раньше был медальон, красовалась багровая впадина, но кровь не шла. С глаз исчезла сила, и они погасли, губы потрескались.

— Прочитай мою память, ты ведь умеешь, я у тебя как на ладони. Возьми все, что хочешь, только отпусти! Я хочу жить!

Мужчина молча протянул ей блузку; усталость камнем обрушивалась на плечи. От прежней ведьмы остались только бессвязные, бесполезные обрывки воспоминаний. Первое время она не могла понять, что делать с одеждой, потом неуклюже натянула.

— Что же не жилось тебе спокойно? — поинтересовался колдун, сам не зная зачем. И подумал: отчего ему самому не сиделось спокойно. Зачем получил сертификат ликвидатора? С его-то жизненными принципами!

— Любила… — прошептала незваная гостья и удивилась сама себе, слово пришло из неоткуда, словно кто-то невидимый подсказал.

Хрупкая женская фигурка неслышно выскользнула из здания, никто ее не заметил — ни враги, ни случайные прохожие.

Мог ли он уйти? Отказаться от начатой работы, понимая, что лучше не будет, а это только начало. Мог. Вот только тот, кто избрал Ярослава, знал: колдун не отступит.

Все закончилось — все только началось. Едва закрылась дверь, Яна испуганно прижалась к ногам друга. Если бы неизвестный маг повторил атаку, вполне возможно, что у него бы все получилось. Но Яков разработал лишь один план. Он был уверен в его надежности. И сейчас бывший владелец банка пластом лежал в своем загородном особняке. Управлять на расстоянии, контролировать, очаровывать, подчинять, убивать… Все это поглощает прорву энергии.

Ярослав жадно опустошил несколько флакончиков со стимулятором, постепенно приходя в себя. Кровь, залившую белый рукав рубашки, точнее лоскутки ткани, в которые она превратилась, он заметил случайно и первые секунды удивленно созерцал. Потом отчаянно мотнул головой, стряхивая наваждение. Перевязать рану, стереть алые капли с пола, надеть пиджак…

Все хорошо, он уже почти в норме, пусть лицо побледнело, а под глазами залегли глубокие тени. Зато не дрожат руки, не чувствуется дикая нехватка силы. Ничего не предвещает новых нападений. В банке спокойно, мирно протекает работа.

Все хорошо? Едва ли. От пережитого шока Яна утратила способность становиться невидимой. А это больше, чем катастрофа.

Санузлы построили маленькими, ничего лишнего. Как раз на одного человека и маленького дракона. Он сидел, прислонившись спиной к холодному кафелю, она — клубочком свернулась на руках у колдуна. Примостила голову на груди, лапками вцепилась в лацканы пиджака, словно не позволяя кому-то незримому отнять единственную опору.

Песчинки времени, с тихим шелестом, летели вниз.

— Яна, милая моя Яночка, — тихонько прошептал Ярослав. — Ты ведь грозный боевой дракон.

— Ага.

Если бы кто-то увидел их со стороны, то подумал, что мужчина не в себе или просто смеется. Меньше всего Яна смахивала на боевого дракона. Но колдун в нее верил. И не было ничего важнее. Просыпалась древняя кровь, что текла в ее жилах. Кровь крылатых тварей, от которых не существовало спасения для врагов. Чьи клыки острее стали, а огонь расплавляет металл.

— Ты мне поможешь? Я без тебя не смогу.

Словно поток тока пробежал по ее телу, Яна оторвалась от друга, напряженно замерла.

— Ты согласна меня сегодня охранять? Чтобы больше никто не подобрался незаметно, — он улыбался, в уставших глазах отражалась любовь, успокаивая и согревая.

— Я согласна всегда.

— Спасибо, родная. Прыгай на плечо.

Яна проворно вскарабкалась вверх, обняла шипастым хвостом, гордая и довольная собой. А невидимость… Это оказалось так легко, когда вместо слов «иди домой», слышишь совсем другие. Нет ничего проще, если нужно защищать и оберегать. Ведь именно в этом ее предназначение!

А Ярослав… Он хотел, чтоб драконица ушла. Ею мужчина никогда бы не стал рисковать, но колдун слишком хорошо знал: Яна останется.

Три года спустя

«Ничего личного, парень, — читалось в глазах палача. — Это последний этап, ты не захотел по-другому».

В первое время Ярослав заглушал боль и просто ничего не чувствовал. Поддерживая защиту, мужчина отстраненно размышлял, как причудливы дороги судьбы. Как сумел совместить в себе работу и положительные, человеческие качества человек в маске и с набором инструментов для пыток.

А потом колдун просто не смог думать.

Все силы ушли на защиту: в его памяти хранилось то, что враг никогда не должен узнать. Как ни старался палач, ни злился хозяин, — свои тайны Ярослав забирал в могилу. В состоянии болевого шока, без сознания, в бреду, его барьеры остались нерушимыми. За ними была Яна.

— Я знаю, он у тебя, — произнес Владислав Владимирович, смотря в глаза Якову.

— Кто? — спросил маг, надменно улыбнувшись. Лицо оставалось безмятежно спокойным, словно он действительно не понимал, о чем идет речь.

— Ярослав, — назвал будущий Генеральный прокурор только одно имя. Они оба и так все прекрасно понимали. — Прочитай, потом ответишь.

Мужчина протянул черную пластиковую папку. Яков открыл. По тщательно созданной маске поползли трещины, но очень быстро маг сумел справиться с собой.

— Мы договоримся?

— Не сегодня. Он мне нужен.

— Хорошо, идем.

Телефонный звонок раздался не вовремя, но игнорировать абонента Владислав Владимирович не мог, как и принять вызов при Якове. Мужчина окинул безразличным взглядом лежащего без сознания ликвидатора и, молча, вышел из помещения. По его лицу нельзя было прочесть, что творилось в душе, терзало сердце. Невозможно различить, сколько усилий потребовалось, чтоб найти пропавшего Ярослава и наполнить черную папку.

Если бы колдун находился в сознании, то услышал приглушенные голоса:

— Отпустить, — приказал прокурор.

Что ему сказал бывший хозяин АКБ «Достояние» не разобрать.

— Это ваши проблемы. Отпустить и больше не трогать, — голос отдал сталью.

— Тварь!!! — удар ногой. — Нужно было сразу убить! — зло выдохнул маг, разглядывая распластавшееся на полу тело.

Как долго он ждал. Сколько дней представлял это мгновение. Никто, никто, из тех, кто становился на его дороге, не выживал.

— Он уже и так труп, — резонно заметил палач, — а, даже если и выкарабкается, на всю жизнь останется калекой.

Яков мерзко улыбнулся. Маг и сам понимал, что ликвидатор на грани. Удивительно, что мужчина до сих пор дышал. Даже если и случится чудо — Ярослав больше никогда не сможет вернуть силу, а это страшнее смерти.

— Выбросьте за городом, в кустах у трассы, — наконец решил Яков.

Все честно — он его отпускает. Пусть идет — если сумеет. А папка… переживем, бывало и хуже!

— Все. Я больше не могу. Притормози здесь, — попросила Света. Автомобиль послушно остановился у обочины дороги. — Дай мне фонарик.

— Зачем он тебе? — спросил ее спутник, улыбаясь. — А…

— Дурак! — не дала договорить подруга и выпорхнула из салона.

Вооружившись пучком узких лучей, она с опаской направилась в сторону ближайших кустов. Страшно даже с фонариком! Каблуки безжалостно проваливались в землю, заставляя идти медленно и осторожно. Девушка спотыкалась и ругала себя последними словами. Зачем попросила еще кружку чая? Что, не могла вернуться домой и выпить?

На темном ночном небе появился светлый ободок — луна застенчиво выглянула из-за туч. Света обрадовалась ей, словно верной союзнице, и смело коснулась ладонью ветвей кустарника…

— А-а-ааааааа!!!

Возвращалась она намного быстрее. Включенный фонарик остался валяться на земле, правая туфелька потерялась по дороге, из-за чего девушка чуть не подвернула ногу. Испуганной мышкой Светлана вскочила в салон и с силой захлопнула дверь.

— Что случилось?!

— Т…там… — голос срывался, она стиснула руку Германа. — Т-там труп!

От слов, что вырвались на волю, стало еще страшнее.

— Сиди в машине! — приказал мужчина.

Расширенные зрачки, растрепанные волосы, пальцы сжаты так, что у него на запястье останутся синяки.

— Может, не надо? — боязливо шепчет Светлана.

Герман привлекает девушку к себе, бережно целует.

— Все хорошо, — мягко, но властно говорит мужчина. — Родная моя, все хорошо! Просто посиди две минуты. Все хорошо.

Первое время глаза привыкали к темноте. Если немного отойти от магистрали — видно брошенный фонарь. Кусты, зеленым саваном, надежно укрывали обнаженное тело. Если бы не эта случайность, ему предстояло там лежать еще долгое время, но Судьба распорядилась иначе. Несметное количество ран, лицо залито засохшей кровью, вывихнуты или сломаны ноги. Грязные свалявшиеся волосы непонятного цвета.

Герман опустился на корточки, направил луч света на труп и вздрогнул. Мужчина был совсем молодым, возможно, они одногодки. То, что человек мертв не вызывало ни малейших сомнений; шея холодная, губы синие, когда Герман услышал слабое биение сердца — просто не поверил. Но оно повторялось снова и снова.

Герман подхватил раненого на руки и побежал к машине. В мыслях билось одно: хоть бы успеть! Фонарь так и остался лежать в кустах. Кое-как мужчина открыл дверь.

— Помоги мне! Он еще живой.

— О, господи!

Куда-то исчез ее страх, вместе пара бережно уложила на заднее сиденье истерзанное тело.

В палату вошел мужчина еще довольно молодой, но глаза светились жизненным опытом и силой. Лицо спокойное и бесстрастное: маска, которую носил на работе будущий Генеральный прокурор.

— Здравствуй, Ярослав.

Больной не спешил отвечать, напряженно изучая пришельца. Пусть магия ему недоступна, но интуиция никуда не делась.

— Прости за беспокойство, обстоятельства вынудили, — повинился Владислав Владимирович.

В палату прошел еще один человек. Прокурор взглянул на него, словно на досадную помеху и продолжил:

— Вы подпишите мирный договор, — он не просил, не спрашивал, даже не приказывал — просто констатировал факт. В руках Владислав Владимирович держал книгу в деревянной обложке. От нее веяло магией, на ней горел оттиск печати времени.

— С ним? Черта с два! — глаза Ярослава вспыхнули ненавистью. Бездонной, лютой, поднявшейся с самой глубины души.

Его научили ненавидеть с такой силой, что взор застилала черная пелена. Никогда ранее не испытывал колдун подобного чувства. Даже когда думал о катастрофе, создавшей зону Надлома. Тогда вместе с болью жило стремление созидать. Теперь душа колдуна жаждала разрушений.

— Яков, подожди за дверью, — распорядился прокурор.

Нагло ухмыльнувшись, маг вышел из палаты.

— Ты ведь понимаешь, что по-другому не выживешь? Просто не выйдешь отсюда.

Ярослав неожиданно усмехнулся. Улыбка напоминала оскал — часть лица осталась парализованной.

— Это мы еще посмотрим.

— Мне нечего смотреть, — отрезал гость. — Здесь и так все ясно. Едва к тебе вернется магия, твой приговор вынесен наперед.

Ярослав не ответил. У него не осталось сил на прежний юмор или колкость. Некоторое время Владислав Владимирович подбирал слова. Его ошибки стоили очень дорого: кому-то счастья, кому-то жизни. Он ошибся снова. С магами всегда сложно. Держать в узде, незаметно руководить, отслеживать их действия, заставлять с собой считаться. Прокурор разыгрывал сложные комбинации, но предусмотреть все невозможно. Три года назад они оба знали, что ходят по острию лезвия. Сейчас каждый из мужчин думал о чем-то своем, но мысли так и остались скрытыми.

— Разве у тебя не осталось ни одной причины, чтобы жить? — тихо спросил прокурор. — Ведь что-то должно быть, то, что держит тебя в этом мире, кроме ненависти.

— Ты редкая тварь.

— Яков, заходи!

Слова… Как давно они стали пустым звуком. Утренним туманом, что уходит с первыми лучам солнца. Слова. О долге, о любви, о ненависти, что небрежно бросаются и еще быстрее забываются, как и обещания, сотканные из их нитей. Они легко произносятся и от них также легко отрекаются. Будь то простое заверение или страшная клятва. Что значит обещание врагу, если с легкостью карточного домика, нарушается оно, данное другу?

Для них время скользнуло назад, и Слово обрело истинную силу. Не отступиться, не забыть. Ибо как сказано, так и исполнится. Пусть Ярослав лежал без капли колдовской силы, его, как и Якова окутывала магия — древняя, как сам мир. Ибо родилась она вместе с ним и века шла рука об руку. Все черпали ее дары и были рождены управлять ею. Это потом она стала Чудом и получила Имя.

Яков отпустил ладонь Ярослава, поднялся и молча вышел.

— Ты встанешь, — сказал прокурор на прощание.

— Я не нуждаюсь в твоих комментариях.

— Здесь нет места для ненависти, — тихо произнес Владислав Владимирович, указав на том в своей руке.

«Расскажи это кому-то другому», — хотел ответить парализованный колдун. Но промолчал.

* * *

Это напоминало безумие. Я спотыкалась, обдирала ладони о стебли трав, в последний момент уклонялась от веток и продолжала бежать. Куда? Зачем? Почему так сложно думать, когда что-то неведомое указывает дорогу? Оно исходит не извне, это новое чувство внутри меня. И опасность, что растекается ядом. Я остановилась, напряженно оглядываясь, и крадучись продолжила пробираться к вершине.

Мы увидели друг друга одновременно. Возможно, я располагала несколькими секундами форы. Руки выхватили пистолет, я спустила курок, но пуля вырвалась на свободу слишком поздно, она просто не успеет. Это страшно и завораживающе — когда вперед устремляется, выпущенный драконицей огонь и падает брошенный киллером нож, не долетев каких-то несколько метров до цели. А цель — это я…

Я видела застывший ужас на лице незнакомца, но объятый пламенем человек не сумел издать ни звука. Вместе с ним падала винтовка, которую мужчина так и не выпустил из рук. Тело ударилось о землю, и огонь погас, лишь лениво тлели отдельные фрагменты одежды. Пахло горелым мясом, этот мерзкий запах заполнил пространство. А я так и осталась сидеть на земле с широко раскрытыми глазами.

— Оля, — тихо, нерешительно позвала Яна, — ты бы не успела увернуться. Он бы тебя убил! Он пришел за нами! — под конец драконица кричала, хвост нервно сминал траву.

— Оля! — позвал Яшка. Его голос звучал испуганно, но дракон держался — чтоб быть похожим на подругу.

— Спасибо, — выдохнула хрипло. — Спасибо, Яна.

Она сразу расслабилась и повеселела. В воздухе витал незаданный вопрос: что делать дальше? Решать его следовало немедленно. Ну почему иногда (так не вовремя!) хочется побыть простой слабой женщиной? Не смотреть на обожженное тело, не касаться винтовки…

Маг не пожалел денег ни на наемника, ни на его оружие. Дорогущий кортик — на рукоятке драгоценные камни. Стали не меньше двухсот лет, но от этого она не стала ни на йоту хуже. Даже наоборот.

Винтовка оказалась иностранной, однако происхождение не спасло ее от драконьего пламени. Оплавился приклад, пришел в негодность оптический прицел. Продукт отечественной индустрии пострадал бы меньше, но с каждым годом у нас сокращается производство и возрастает импорт.

Радовало только одно: мы пришли вовремя. Из нее сегодня еще не стреляли. Я отбросила оружие в сторону и произнесла со смесью злости и обиды:

— Жалко, хорошая была. Дальность не меньше трех километров.

— Извини, так получилось, — потупившись, пробормотала Яна.

— Да, зачем она тебе? — удивился Яшка.

Он еще не отошел от происшествия, и в голове у дракона царила полнейшая каша.

— Закончить начатое, — ответила мрачно и собранно.

По-прежнему дорого каждое мгновение. Внезапно стало страшно, что если убийца не один? Я заметалась, как пойманный в клетку зверь, но потом взяла себя в руки и заставила успокоиться. Интуиция молчала — значит, пока угрозы нет, да и драконы никого не чуяли.

С сожалением покосившись на винтовку, уже непригодную для прицельной стрельбы на дальнее расстояние, я полезла на дерево. Вот, та самая ветка — листва опалена огнем… Я заняла точно такую же позицию, как и человек до меня, однако желаемого результата не получила. Вдалеке маячил берег реки, но он оказался пуст: ни зверя, ни человека, только камни и колючие кусты.

Поднялась выше, нога стала соскальзывать, я судорожно вцепилась в ветви. А потом в голову пришла здравая мысль — как всегда с опозданием.

— Яна, взлетай, может, ты что-то увидишь.

Увы, как ни старалась Яна, ее усилия оказались тщетны.

— Оля? — голос драконицы предательски дрогнул.

— Бежим! — скомандовала, поднимая добычу.

Не стоит оставлять без присмотра оружие, вполне пригодное для стрельбы на ближнем расстоянии. Гонка продолжилась. Сколько времени прошло! Что еще припас нападающий? Или это его единственная перестраховка? Знает ли маг, что больше нет запасного варианта? Или стрелок не его? Нет, вряд ли… На этом конструктивные размышления оборвались, и начался крутой спуск вниз.

Мы опоздали. Хотя это как посмотреть. На берегу реки сидел, уткнувшись лицом в колени, Ярослав. Рядом, в метрах двух, лежал труп с ножом, воткнутым в сердце. Тем самым тисовым, что показывал колдун совсем недавно.

Победа далась ему нелегко: футболка промокла от пота, волосы, слипшимися прядями, обрамляли бледное лицо. Впалые щеки, выцветшие губы, одни глаза выделялись ярким пятном — со светло-серых став почти черными.

Яна счастливо взвизгнула и полезла обниматься. В данной ситуации ее волновало только одно: живой, невредимый, а остальное неважно.

Я положила винтовку на землю и опустилась рядом. Тело словно ждало сигнала: накатилась усталость, не хотелось шевелиться, не хотелось говорить. Просто лечь и заснуть, не думая ни о чем, не вспоминая. Недозволенная роскошь…

Пересилив себя, отпила из флакона со стимулятором — больше, чем можно за один раз, но меньшая доза все равно не поможет. Оттеснив Яну, Ярослав потянулся к винтовке, брезгливо прикоснулся к стволу и отдернул руку. Поток видений пронесся перед глазами. Привычное напряженное ожидание, предчувствие чужой смерти и удовлетворение, что обычно приходит после удачно выполненной работы. Дорога, ожидание, предвкушение… Возникший из ниоткуда огонь, осознание — все закончилось. Жуткий, леденящий душу страх и боль…

— В этот раз он все предусмотрел, — пробормотал мужчина, и задумался о чем-то своем.

Его голос вернул меня в реальность, я осмотрелась и решила, что Ярослав готов к конструктивному диалогу. Как оказалось, более чем.

— Ты подумал, что было бы с нами… — начала я, но колдун не дал договорить.

— Я подумал, что мне не к чему ваша смерть. Вы живы, здоровы, а это, — он взглядом указал на тело, — необходимая оборона.

— Я и не спорю! Но ты не имел права меня отсылать. Яну, но не меня! Я…

— Послушай, Ольга, — глаза Ярослава стали жесткими и холодными, — это касалось только нас двоих. Якова и меня. И никого более.

— Ага, киллер у тебя третий лишний, — заметила иронично.

— Без твоего вмешательства мне несложно спрогнозировать финал, — ответил мужчина, я только хмыкнула. — Но если б это повторилось, я бы поступил точно так же, чтобы ты не говорила.

— Значит, мое мнение здесь никого не интересует?

— Почему же? Я тебя внимательно слушаю.

Я отвернулась — этот разговор можно продолжать как угодно долго, и с одним и тем же результатом. Ярослав нетвердой походкой побрел к реке, на ходу снимая одежду. Энергия была нужна ему точно так же, как и мне.

От травы исходил мягкий свет, тонкие лучики заполняли разрывы. Я лежала на спине и старалась ни о чем не думать. Все потом, сейчас главное вернуть утраченное, заполнить энергетическую пустоту, что образовалась внутри. Это почти удалось, но отвлекли голоса. Вернулся Ярослав, он умел черпать энергию стихий и выглядел заметно посвежевшим. Вода вобрала в себя все лишнее, взамен подарив силу.

— Что будем делать с телом? — полюбопытствовала Яна.

— Я хочу его поднять.

Вначале я подумала, что ослышалась, но вопль драконицы развеял все сомнения.

— Ты с ума сошел?! Или уже все забыл?!

— Ничего я не забыл, — отмахнулся мужчина раздраженно. — Прошло пять лет.

— Незаметно! — рыкнула Яна, сминая хвостом траву.

Я заинтересованно подалась вперед, но больше не услышала ничего интересного.

— А что еще делать? — спросил колдун с тоской, без всякого трудового энтузиазма покосившись на труп. — Нам нужна информация. Живым я его допросить не смог.

Мой спутник вздохнул. Какой уж там допрос! Противник готовый к поединку, увешанный охранными амулетами, пользующийся запретной магией и умеющий убивать. Он ведь не поговорить приходил.

Яна неодобрительно сопела.

— Так что решено, — продолжил Ярослав, воспользовавшись образовавшейся паузой. — Если мы сейчас ничего не узнаем — то с возвратом будут большие проблемы. Ольга, ты когда-то поднимала мертвых? Мне нужна помощь.

Сказать, что я оторопела — не сказать ничего. Кто-то другой мог подумать, что это глупый розыгрыш, но я сразу поняла, все серьезно. И все-таки вопрос застал врасплох. Меньше всего Ярослав походил на некроманта. По преданиям… А впрочем, по преданиям драконы жрут мясо и крадут девственниц.

— Кто тебя научил некромантии?

— Жизнь, — сказал мужчина, не вдаваясь в подробности. — Ты поможешь?

Поработать в паре с магом слишком большое искушение, чтоб от него отказаться. Кто знает, выпадет ли еще такой шанс. Понять, как работает профессионал и увидеть то, о чем не напишет ни одна книга. Знания — они ничтожно малы и бесценны. Каким бы сомнительным ни казался обряд, информация нам нужна. Дальше без нее никак. Я хочу вернуться. Увидеть сестру, продолжить работу. Однако пока до этого далеко, слишком далеко. А если ничего не узнать, то между мной и привычной жизнью может возникнуть непреодолимая пропасть.

— Что нужно делать?

— Задавать вопросы, — Ярослав протянул руку, открывая пространственный тайник, и на ладони появилась флейта. — Когда я заиграю, он «встанет» и будет отвечать.

— Так просто? Никаких свечей, кладбища, полуночи?

— Свечи можешь зажечь, если они у тебя есть и сильно хочется.

Я даже ощутила какое-то разочарование.

— Ты вернешь назад душу?

— Нет, что ты. Это невозможно, да и не к чему. Пустую оболочку займет, скажем так, чужая сущность. Она считает память и ответит на вопросы.

— А если что-то пойдет не так?

— Я нарисую круг, станем в воду. Все будет хорошо.

— А что было не так в прошлый раз?

— В прошлый раз… — колдун замялся, словно раздумывая, стоит ли продолжать, но потом все же признался: — В прошлый раз я не знал, что флейта поднимает мертвых.

Я застыла и не нашла что сказать. Воспользовавшись этим, Ярослав принялся чертить ножом круг, заключая в него тело. Попутно он что-то тихо нашептывал. Рядом с кругом мужчина очистил от травы участок земли и нарисовал неизвестные руны. Мы обсудили список вопросов.

— Вода — это своеобразная граница, — пояснил колдун напоследок, увлекая за собой в холодную горную реку. — Если что-то пойдет не так — просто перейди на противоположную сторону.

От берега мы отошли примерно на метр, вода достигала до середины колена; ноги мгновенно замерзли. Ярослав достал из пространственного тайника меч и пристроил так, чтоб он был под рукой. Спокойствия этот маневр совсем не добавил. Люди боятся неизвестности. Боятся непознанного, овитого темными легендами, в которых непонятно где правда, а где выдумка. Они не чувствуют ничего, у них нет души — это все, что я знала наверняка о мире мертвых.

— Страшно?

Колдун заглянул в мои глаза, я привычно отвела взгляд.

— Да. Это противоестественно, мерзко.

— Это будет мешать. Их сила в страхе.

— Кого их? — кажется или от событий последнего дня я действительно поглупела…

— Мертвых. Я возьму весь удар на себя. Только, пожалуйста, убери страх. Нет ничего сильнее тебя, ни я, ни кто-либо другой. А это, — короткий взмах рукой в сторону трупа, — просто пустая оболочка. Ты можешь повелевать.

— Ты сейчас сам себя лишаешь силы.

Ярослав улыбнулся, словно услышал что-то забавное.

— Я ее умножаю. Соберись. Второго шанса не будет. Тело управляемо только раз.

Пела вода, но я больше не ощущала холода. Посчитала до трех и положила ладони ему на плечи.

— Может закружиться голова, — предупредил колдун, — держись крепче, но не стесняй мне движений.

В первый раз мы настолько полно использовали возможности соединившей нити. Странными, необычными оказались нахлынувшие ощущения. Близко и в то же время далеко, словно между нами стекло. Сквозь него медленно и неохотно проникают звуки — его мысли, что я должна слышать.

«Начинаем».

Это ни на что не похоже, понимание, пришедшее неизвестно откуда. Мое, и в то же время чужое. Сложно различить, что кому принадлежит, мы будто стали единым целым. Магия, открывшая для меня новые грани.

Флейта. Мелодия… Сколько ей лет? Сотни? Миллионы? Или она возникла вместе с миром, вместе с нами?

Из-за плеча Ярослава видно поляну, порванную защитным кругом траву и мертвеца. Медленно, противореча всем законам физики, вертикально вверх поднимается пустая оболочка бывшего мага. Флейта разорвала границы, и бесхозное тело заняла чужая сущность. Открылись лишенные зрачков белые глаза, на нас уставилось что-то чужеродное. Оно дернулось, но наткнулось на светящийся круг, а потом отыскало своего повелителя и замерло. Их воля в Слове, в моем слове. В горле пересохло, но я пересилила себя и спросила:

— Имя? Назови свое имя!

— Сильвестр.

Что-то не так… Легкое раздражение, сменившееся пониманием и новый вопрос:

— Другое имя?

— Яков, для живых и мертвых.

— Кто тебя послал?

— Я. Сам.

— Кто об этом знает?

— Никто.

— Кто знает, что ты здесь?

— Коршун.

— Кто он?

— Стрелок. Убийца.

— Кто еще знает, что ты здесь?

— Никто.

— Коршуна будут искать?

— Нет.

— Как ты планировал возвращаться?

— Капитан Новик, слуга, он ждет распоряжений. На берегу спрятана лодка.

— Он служит добровольно?

— Нет. Заклятие.

— Принцип действия?

— Исполняет приказы. Ничего не помнит.

— Что ты знаешь об ушедшей экспедиции?

— Группа ученых-придурков. Ничего серьезного. Они ничего не найдут и не вернутся.

— Не найдут что?

— Ничего. Ничего не найдут.

— Ты знал об ее оправке?

— Нет.

— Ты был здесь ранее. Что ты здесь делал?

— Искал прошлое. Знания, силу, власть.

— Что получил?

— Страх.

— Почему ты здесь?

— Убить. Ярослав должен умереть. Девчонка тоже.

— Что ты знаешь об Ольге?

— Работает в прокуратуре. Попала случайно. Возможно, околдована. Мелкая пешка.

— Ты оставил информацию о том, что ушел в зону Надлома?

— Нет.

— Что помогло решиться прийти сюда снова?

— Ненависть, она служит щитом.

— К ученикам переходят твои слуги?

— Нет.

Все. Я не знала, что еще нужно узнать, связь колебалась, все дальше отдаляя нас друг от друга. Еще мгновение и обряд будет завершен. И тогда я спросила то, что интересовало лично меня.

— Кто сотрудничал с тобой?

— Люди. Много людей.

— Имена! В прокуратуре, в силовых структурах кто?

— Глоткин из СНБ (6), Арсенов, Рыбкин, Вепрь, Механик… — глухой, лишенный эмоций, механический голос задрожал. Выросли интервалы между словами.

Обряд прервался внезапно: Ярослав осознал, что еще несколько секунд и управлять ситуацией станет очень сложно. Он платил за нас обоих, но цена стала непосильной. Боль пришла неожиданно — закружилась голова, к горлу подобралась тошнота. Мелодия смолкла. Труп покачнулся и упал на землю. Я продолжала стоять, не двигаясь, иначе просто бы не удержалась на ногах.

— Идем, — хрипло позвал Ярослав, — нужно перейти речку.

Он подхватил под руку, вместе мы поковыляли к противоположному берегу. Рядом кружили драконы, готовые подстраховать, если споткнемся.

Переход вышел бесконечно долгим. Скользкие камни и неровное дно, словно не пускали вперед. Я хотела сесть, а лучше всего лечь, и плевать, что вокруг вода, но Ярослав упрямо уводил прочь от проклятого места. Нельзя оставаться там, где мир мертвых прорвал брешь и коснулся мира живых.

Всякому, как сложному и как иногда кажется непосильному, так и удивительному, волшебному, мгновению приходит завершение. Я ощутила опору и опустилась на траву. Липкая пелена, застилающая взор, спала, и я увидела его лицо — осунувшееся, уставшее и даже постаревшее. Мужчина развернулся и направился обратно.

— Ты куда?

Ярослав не ответил, только прикрикнул на Яшку, чтоб сидел на месте. Яна следовала за ним крылатой тенью. Достигнув цели, колдун стер защитный круг и попросил подругу:

— Сожги до пепла.

Яна кивнула, и первая струя огня обволокла тело. Оно не хотело гореть, а, возможно, это мне просто показалось.

— Идем, Оля, — мужчина помог встать и повел по узенькой тропинке в лес.

Мысли вились вяло и неохотно, ничего не хотелось. Если бы не его руки, упала б и заснула прямо здесь, среди зарослей жалкой крапивы. Но я брела, упорно заставляя себя переставлять ноги, мои слабости — это только мое, личное. Не к чему о них знать целому миру.

— Если выпить еще стимулятора — не расплатимся, — сказал Ярослав, когда мы вышли на просторную поляну с желтыми цветами. — Предлагаю завтра вместо этого спать, сколько душа пожелает.

Я радостно улыбнулась, словно получила ценный подарок, о котором мечтала всю жизнь. Если бы сейчас мне предложили обменять его на золотой перстень — ни за что бы ни согласилась!

— Будет дождь, — авторитетно заявила Яна, и с сожалением покосилась на редкие кроны ближайших деревьев.

Небо затянули темные серые тучи, в воздухе пахло грозой. «Вот и поспали», — промелькнули мысли и погасли.

— Поставим палатку, — решил мужчина.

— А, может, разгонишь облака? — спросила драконица.

Ярослав взглянул на небо и стал раскатывать аккуратно сложенную ткань.

— Не смогу. И не стоит — дождь все смоет.

— Тебе помочь? — спохватилась, устыдившись бездействия.

— Не нужно.

Помогала Яна, но, кажется, от этого вышло больше вреда, чем пользы. Вдалеке раздались первые грозовые раскаты.

Обычно от усталости люди становятся раздражительными и злыми, каюсь — я не исключение, но для этого меня нужно спровоцировать. Сейчас усталость навевала задумчивость и грусть. И чем дольше я размышляла — тем менее приятными становились выводы.

— Сколько человек, кроме тебя, могут провести такой обряд?

— Такой, наверное, никто, — мгновение подумав, ответил колдун. — Флейта сохранилась случайно. А насчет остальных не знаю, не пробовал. Остается только предполагать, насколько они эффективны и действенны, и сколько силы требуется задействовать.

— Это неправильно, — промолвила хрипло, в душе разлилась боль, — даже после смерти человек не может обрести покой! Ведь кто-то умирает только для того, чтоб ничего не сказать. Чтоб защитить тех, кто дорог. Они уходят в никуда и все зря!

— В никуда? Неужели ты веришь в это?! — выдохнул мужчина потрясенно. — Смерть — самый большой обман, Ольга. Она противоречит всем известным законам! — Ярослав говорил, глядя в мои глаза, и в этот раз я не отводила взгляд. Эмоции колдуна не скрывали привычные щиты. В сердце у мужчины смешались огонь и грусть. — Ничего не возникает из ниоткуда и не исчезает в никуда. Душу лишают бессмертия, лишают перерождения. Если верить, что за чертой ничего нет — так и будет. Любой конец — новое начало, новый путь. Так было испокон веков.

— Но ведь они не знают! Они не знают, что могут вернуться.

— Не знают, не верят. И это страшно. Люди слепы и глухи.

— И управляемы, — добавила тихо, — даже после смерти. Я не хочу, чтоб потом кто-то просто считал мою память. Словно дискету.

— Поверь, таких специалистов очень мало. Одних сдерживает отсутствие силы, других — цена.

— Какая?

— Зачем тебе это, Оля? — Ярослав помолчал, по-прежнему не поднимаясь с места. Когда начался разговор, колдун присел рядом на корточки. — Грани стерты. Чтоб исключить возможность передачи информации, достаточно сильно повредить голову или сжечь тело.

— Если со мной что-то случится, пусть Яна уничтожит… Это возможно?

— Оля, ты чего? — заволновалась драконица.

Яшка, почувствовав мое настроение, испуганно свернулся около ног.

— Возможно, — подтвердил мой спутник.

Я знала, он сдержит обещание. За это можно многое простить: и ехидство, и привычку командовать, и приказ, подписанный премьер-министром.

— Меня пугают цветы и надгробия. Здесь дикие травы. Здесь то, чего больше нигде нет: свобода — забытая, неведомая.

Именно так — свобода и одиночество. В зоне Надлома помнят тех, кого уже нет и без них солнечный свет ни такой яркий. Ждут, всматриваются в лица прохожих, желая рассказать о событиях давно минувших дней, но гости не способны слышать. Не способны понять.

— Я сделаю все, чтоб вернуть тебя домой, — произнес Ярослав, — но если что-то пойдет не так — исполню твою просьбу. Все маги уходят без похорон и могильных плит, иногда выбирая огонь. Но мы никогда не исчезаем в никуда. Мы знаем, что вернемся.

Я задумалась о Судьбе. Зачем она связала нас? Или это такое наказание. За что? Ведь оно касается обоих… А Ярослав оказался хорошим человеком. И детей у него нет, иначе церемония б не состоялась. А рано или поздно он захочет ребеночка от любимой женщины… И я… Но сейчас об этом лучше не думать: если мы не найдем способа разорвать узы о детях можно забыть. В нашем случае небеса их подарят лишь от «законных» половинок. И ни от кого больше.

Упали первые капли — крупные, но редкие. Их сдерживала листва. Ждать пока дождь усилится, мы не стали — палатка установлена, осталось приступить к эксплуатации.

Сначала драконы решили переночевать под открытым небом, но прислушались к грозовым раскатам и передумали. Чтоб они влезли, пришлось перевернуться на бок и больше не двигаться. Яшка забился в свободный угол, придавив ноги, а лапа Яны умостилась в нескольких сантиметрах от моего лица.

— Совсем забыл, — спохватился Ярослав.

Драконица потянулась что-то забрать, когти мелькнули в опасной близости от глаз. Вскоре она протянула мне камешек на шнурке.

— Что это?

— Амулет от кошмаров, — пояснил колдун, — после прикосновения к миру мертвых мало ли что может присниться.

— Спасибо.

Яна убрала лапу на прежнее место, осторожно высунула морду на улицу, но быстро вернула обратно. По крыше барабанили дождевые капли.

— Драконы не ощущают влияния? Да? Ты бы ведь иначе не отправил Яну на тот берег?

— Не ощущают. Они так созданы. Неживая материя не может воздействовать на них, как и драконы на нее.

Я хотела, пользуясь моментом, спросить что-то еще, но заснула, сжав камешек ладонью.

С нежностью и теплотой смотрела Яна на доверчиво разгладившиеся, спокойные лица спутников. От этой картины у нее на сердце становилось легко и радостно. Периодически драконица выглядывала на улицу и напряженно прислушивалась, принюхивалась, а потом снова возвращалась на исходную позицию. Яна охраняла самое ценное, что у нее было.

Вскоре зеленоглазая красавица забыла все тяготы и сложности перехода. Она думала о самом важном — о Любви. Для себя, со свойственной всем представителям древнего племени прямотой, Яна уже все решила. Иногда в ее мирно текущие размышления врывался кошмар. Что, если бы на месте молодой колдуньи, с чистым сердцем, оказалась падшая, заблудшая женщина? Представляя подобное, драконица внутренне содрогалась и запрещала себе копаться в прошлом. А потом Яна начинала мечтать. О доме, об огне в очаге и о том, как они вернутся домой и больше никогда не расстанутся.

Глава 11. Возврат к жизни

Бессилие, презрение к себе сменилось ненавистью. Она разбудила умирающую душу Александра, вернула жажду жизни. Мужчина ненавидел Глоткина, продажного змея, обрекшего его умирать, ненавидел дознавателя. Сейчас Саша был готов их порвать голыми руками. Однако потерявшее былую силу тело сковывали железные цепи. Он дико хотел выбраться и попробовать исправить то, что натворил. Возможно, еще остался кто-то живой. Еще кто-то в него верит, а даже если и нет, он это заслужил, только бы судьба подарила еще один шанс!

Чем выше вершина, тем опаснее падение и сложнее подняться. Но мужчина не собирался возвращать недосягаемое прошлое. То, в котором, он входил в элиту государственных чиновников и распоряжался сотнями тысяч судеб. Жизнь больше ему не принадлежала. Спасти то, что сможет, отомстить, умереть. Смерть — логическое завершение цепочки, потом, но не сейчас. Александр не хотел, чтоб жена и дети помнили о нем как о негодяе и подлеце.

Мужчина пытался выдернуть штыри, держащие оковы, но металл не поддавался. В ушах звенел смех дознавателя. Они хотели, чтоб он умирал долго. Они хотели… Вот только Саша будет жить, наперекор всему. Пусть не говорят, что с этой земли нет возврата!

Александр терял сознание от голода и истощения, возвращался в реальность и вновь видел лишь черноту. Иногда пленнику казалось, что он ослеп. Пересохшими губами, Саша собирал капельки воды со стен пещеры, но сил с каждым днем становилось все меньше. Воля — это единственное, что упрямо поддерживало жизнь в истерзанном теле.

Иногда ему снились сны. Мрачные стены пещеры озарял свет, и с небес спускался ангел. Ее глаза согревали, а руки дарили исцеление. Она дотрагивалась до металла, и тот осыпался пеплом. А потом мужчина просыпался и снова оказывался в привычной черноте, без надежды на спасение. И только в глубине души оставалась маленькая искорка, и он верил. Сначала даже не признаваясь самому себе, а потом отчаянно и безнадежно цеплялся за пригрезившийся облик, как за единственную соломинку.

Пленник неумело молился, в отчаянии кричал в пустоту, но возвращалось только эхо. Люди, от которых Саша отдалился, внезапно стали близкими и родными. Осужденный не хотел умирать. Его желание, его воля оказались настолько сильны, что вода по стенкам пещеры побежала быстрее. С каждым днем она наполнялась силой, изменяя структуру, пока не стала целебной.

Проходили дни, а мужчина был все еще жив. Для чего? Зачем? Чтобы продлить агонию? Или дождаться своего шанса, единственного, нереального, невероятного шанса?

Глава 12. Подземные лабиринты

Утро… Как всегда, улыбнуться. В палатке полумрак, рядом никого нет. Кажется, я постарела. Ничего не проходит бесследно — ни переход по мертвой земле, ни вчерашняя церемония.

— Доброе утро! — поздоровался, отчего-то очень довольный собой, Ярослав. Он стоял, прислонившись спиной к стволу граба.

— Доброе утро! Аааа… — я, так и не закончив предложения, замерла в немом восхищении.

Солнце давно поднялось над горизонтом. Его лучи проникали сквозь кроны и освещали двух оседланных белых лошадей. Они мирно пощипывали травку на окраине поляны.

— Правда, красавицы? — голос колдуна вывел из оцепенения.

— Ага! — подтвердила в полнейшем восторге.

— Легкий галоп осилишь?

— Еще догонять будешь!

— Даже так? Приятная новость.

Я медленно, очень осторожно пошла вперед, но они и не думали уходить. Ближайшая лошадка доверчиво обнюхала пустые ладони, я сразу же почувствовала себя обманщицей. Виновато погладила мягкую блестящую шерсть. Ее соседка, обделенная вниманием, подвинулась ближе, попробовала пожевать рукав кофты.

— Пусти, это невкусно! — потребовала, потянув ткань на себя. Тут медлить нельзя — испортят мгновенно.

«Почему? Очень даже недурно!» — светилось в ее глазах.

— Твой завтрак, — прервал наше знакомство Ярослав.

Я нехотя вернулась, получила свой паек, побежала делиться и уловила в Яшкином взгляде ревность.

— Ты чего? — спросила тихо.

Дракон сделал вид, словно ничего не понял. Тогда я наклонилась ближе и прошептала:

— Я ведь все равно тебя люблю больше!

Яшка выпустил длинную струйку пара, мгновенно повеселел и бросил в сторону лошадей взгляд, полный превосходства. Впрочем, они, занятые куда более важным делом — вкусной зеленой травкой — ничего не заметили.

— Яна, просыпайся! — позвал мужчина, когда палатка была сложена, а мы собраны в дорогу. — Яна!

— Доброе утро! — сонно пробормотала драконица.

— День, — поправил колдун.

— Неважно!

Ветер развевает белую гриву. Деревья расступаются — впереди красочная равнина. Словно прочитав мои мысли, лошадь переходит на галоп. Сердце радостно замирает, мы летим вперед на невидимых крыльях и, чудится, что еще чуть-чуть и поднимемся в небеса. Уздечка только для подстраховки. Лесная красавица сама выбирает дорогу. Обогнав Ярослава, я не удержалась, и, обернувшись, совсем по-ребячески помахала рукой. Кто сказал, что я постарела? Дождь смыл печали прошлого дня, а ветер нес вперед, и с каждым новым шагом все ближе становилась недосягаемая ранее свобода.

Наверное, зебра — самая точная характеристика жизни. Впереди ожидало огромное разочарование. Колдун соскочил на землю, раздвинул густые ветви елей и вместо долгожданного прохода сквозь горы наткнулся на каменный завал.

— Как же так? — прошептал мужчина, не скрывая эмоций. — Он существовал не одно тысячелетие!

«Но вечность не для серого камня», — вздохнули скалы.

— Мы опоздали на каких-то полгода… Придется идти дальше.

— Ничего, — утешила Яна, — следующий ход недалеко, а чары давно развеялись.

Гораздо проще отыскать то, что уже некогда видел, нежели то, о чем упоминают предания. В этот раз помогли лошади — они взволнованно затоптались на месте и категорически отказались идти дальше. Высокий колючий кустарник ограждал поляну перед пещерой. Сбоку его безжалостно поломали, образовывая тропу. Оставив лошадей, мы приблизились к темному провалу подземного хода.

— Подожди здесь, не подходи ближе, — попросил мужчина, подавшись вперед.

Что-то было не так. Перепуганные животные, странное ощущение тревоги, что прокралась в душу и отголоски силы. Прошлое открылось легко, стоило только пожелать.

Видеть истинную суть вещей — редкий дар, доступный единицам. Молодой военный, участник злосчастной экспедиции, видел озеро. Темно-синее, почти черное, в обрамлении диких трав. Парень и сам не знал, что его привлекло. Обычно люди ощущали ужас, приблизившись к водоему. А ему, почему-то захотелось сесть на берегу и любоваться веселыми солнечными бликами.

Возможно, озеро напомнило о доме, может быть, Артему хотелось побыть одному. Но вероятнее всего, парень настолько устал, что перестал адекватно реагировать на опасность. Непростительная глупость отойти от лагеря, еще большая — решиться искупаться. Все предупреждения вылетели из головы, солнышко припекало, вода манила чистотой и прохладой.

Ему давно не было так хорошо. Исчезла усталость, забылись потери и невзгоды путешествия. Улыбаясь, Артем нырнул. На дне мелькнул огонек, и парень устремился за ним.

— Идиот! — сквозь зубы ругался Виктор.

Человеческое скудоумие доводило мага до бешенства. Когда владеешь силой, слишком много вещей переходит в разряд обыденных. Сквозь черноту воды мужчина лицезрел илистое, без следов растительности, дно и тела, что стояли, словно частокол копий — направленные вертикально вверх. Разной степени свежести, под воздействием подводных течений, они медленно покачивались со стороны в сторону. Ядовитые газы, выделяемые горной породой, убивали незадачливых ныряльщиков.

Из-за глупого мальчишки пришлось лезть в воду и доставать раззяву уже около самого дна. Откачивать. Наконец «утопленник» открыл глаза. Артем растерянно осматривался, осознавая происшедшее, а потом сжал руку мага.

— Я Ваш должник! Спасибо!

Он был молодым, трогательно наивным и совершенно беззащитным. Единственный амулет остался лежать на дне.

— Зачем ты туда полез? — неожиданно ласково, с участием, поинтересовался Виктор. — А если бы я не успел?

— Не знаю, — промямлил паренек, расслабившись. — Вы спасли мне жизнь, я навеки Ваш должник.

— Что ты, успокойся. Тебе нужно отдохнуть. Какие могут быть долги?

— Я сделаю все, что скажете! — с жаром воскликнул Артем, не ведая, что подписал себе приговор.

Глава экспедиции тихо произнес несколько фраз на забытом языке, скрепляя соглашение. Если вы разговариваете с магом, следите за каждым словом. Только что Виктор без особых хлопот, совершенно добровольно, как того и требовали правила, приобрел раба.

Картинка расплылась и осыпалась клочьями тумана, декорации поменялись: перед Ярославом предстал уже знакомый темный провал подземного мира. Повествование продолжилось.

Пещера встретила прохладой и отголосками прошлого. Виктор долго стоял около входа, прислушиваясь к своим ощущениям. Осторожно коснулся алтаря и различил далекий зов, затаенное желание. Нельзя сказать, что маг был трусом, просто мужчина не любил неожиданности. Древний порядок гласил — плати. Глава экспедиции не стал думать, возможно ли этого избежать — у него уже имелась заготовленная жертва. Осталось только потянуть невидимую ниточку…

…Упала первая капля крови, и они проснулись. Почти уничтоженные, безвредные и бессильные. Жадно глотнули подношение, возвращаясь из небытия. Темные древние силы, вознесенные в ранг богов. Снова заискрились, возрождаясь, плетения заклятий, воспрянули, наполненные магией, ловушки. Камень раскалился, подался вперед, требуя большего.

Маг грубо рванул руку Артема, прислонил раной к алтарю. Взметнулись потоки энергий — тело мгновенно втянулось в жертвенник. Вот так был человек — да исчез, даже следа не осталось. Из воздуха соткались неясные тени.

Путь оплачен.

— Я вернусь, — хрипло произнес Виктор, показывая пузырек с кровью. Тени согласно колыхнулись в недрах пещеры. Они будут ждать…

…Последний человек из экспедиции шагнул под каменный свод. Незаметно маг бросил на алтарь стеклянную ампулу. Камень вобрал все, чтоб не пропала зря ни одна драгоценная капля.

— Тварь! Мерзкая тварь!!! — вне себя от ярости произнес Ярослав, таким я видела его впервые. — Они были прахом, тленом! То, чего не смогли добиться лучшие мастера, — сделало время. И что теперь?

Колдун зашел под каменный свод, несколько минут молча стоял, а потом зло крикнул:

— Пошли прочь отсюда!

Голос вернулся эхом.

— Ты не можешь приказывать здесь, — зашептал камень, — освободи меня, пожалуйста, освободи…

Вместе с едва различимым шепотом распахнулись двери прошлого. Перед внутренним взором мужчины предстали схемы древних заклятий и запутанных смертельных ловушек. Ярослав видел, как создавались стражи, и как оплачивалась жуткая цена за их существование. Видел, как погибали в подземных коридорах и сходили с ума храбрецы, как гордо и самодовольно улыбался враг, и медленно угасали тени, пока снова не напились крови.

— Освободи… — шептал камень.

— Заплати, — твердили стражи.

— Прости меня, — едва слышно выдохнул Ярослав, игнорируя призыв теней, и резко развернувшись, вышел.

Пока не пролилась кровь, его силы было достаточно. Тогда, но не теперь.

— Что случилось? Что там? — спросила, всматриваясь в лицо спутника. Сквозь маску просачивалась усталость. Словно тяжкая ноша легла на плечи, а нести ее дальше невмоготу.

— Посмотри. Но не заходи внутрь!

В полумраке пещеры мелькнула тень, за ней еще одна. Неясные, призрачные силуэты заполнили коридор. А я внезапно четко различила границу двух миров. Длинный подземный переход принадлежал им, как и каждый, кто переступал незримую черту. Безликие, наполненные жаждой, они ждали, не вправе покинуть вверенную территорию.

Я коснулась рукой стенки пещеры и внезапно разглядела иссохшие тела в истлевших одеждах, вросшие в камень. Созданные для бессмертия, словно боги, они ждали силу. Глупых прохожих, так давно не посещавших мрачные подземелья, расчетливых колдунов, принесших плату, людей, что внезапно исчезли, оставив их ни с чем. Или доверчивого лесного зверя, но таковых не находилось.

Кровь падает на алтарь, проходит сквозь толщу пород. Кровь жертвы струится по каменным венам и становится кровью теней. Они снова обретают тела. Сильные, гибкие, такие как прежде. Способные отнимать жизнь, и возвращаться в нерушимые убежища.

Стражи по-прежнему толпились в полумраке. Тело служило залогом их существования, но им не требовалась плоть, чтоб исполнять свое главное предназначение — убивать.

Я убрала ладонь, и видение растаяло, но остался холод, будто искупалась в ледяной зимней речке.

— Может попробовать разобрать завал? — раздался за спиной голос Яны.

Драконы расположились недалеко от пещеры, лошади беспокойно переминались и не подходили ближе.

— Пока мы его разберем, Герман умрет! — Ярослав сжал кулаки в бессильной ярости. — Я чувствую, как уходит время. Ну почему, почему я вижу только прошлое? Обрывки прошлого…

Яна подвинулась ближе, обняла. Если бы она могла! Для взрослого дракона несколько человек на спине — пушинки. С ними можно подняться к облакам, выше самых острых вершин и заваленных, недоступных дорог. За это она бы, не задумываясь, отдала годы своей юности. Только чтоб не чувствовать его отчаяния и боли, единственного близкого и родного на этой земле.

— Мне нужна кровь, — сказал колдун без всякого перехода. Я вздрогнула. — Что вы сделали с телом стрелка?

— Ничего. Оставили под деревом.

— Нужно принести.

— Они не примут мертвое, — робко возразила Яна.

— Примут, — произнес Ярослав жестко. Лицо снова скрыла маска, сквозь которую невозможно прочесть мысли и чувства.

— Ты думаешь, от него что-то осталось? — спросила, опираясь на логику. — Звери все давно растянули.

— Там следы драконов, — пояснил мужчина, — могли не тронуть.

— Вчера шел дождь, — напомнила, как оказалось, зря.

— Предложи что-то лучшее! — от его взгляда становилось холодно.

Я вздохнула и замолчала. А Ярослав тем временем протянул Яне сверток ткани и попросил:

— Принеси то, что осталось.

— Подожди, я с тобой! — ринулся Яшка, а потом спохватился: — Можно?

— Иди.

— Спасибо, Оля!

Две крылатые тени устремились ввысь и превратились в размытые точки.

— Остается только ждать.

— Что будет, если тела там нет?

— Оно должно быть там, — мужчина ответил так, что спрашивать дальше расхотелось.

Лошади доверчиво собирали сухарики с рук колдуна. Довольные глаза весело блестели. Они казались домашними, но стоило только животным отдалиться, как больше ничего не скрывало их сущности. Дикие и свободные, они возвращались к своему табуну.

Мы остались одни, и я внезапно подумала, как мало знаю о человеке, от которого зависит моя жизнь.

— Не грусти, Ольга, прорвемся, — Ярослав улыбнулся, а потом внезапно посерьезнел, нахмурился. — Я не убийца, чтоб расплачиваться с ними кровью, и не глупец, что может позволить стражам набрать силу.

Верила ли я ему? Интуиция твердила: мужчина говорит правду, я это знала, но не верила! Непонятное, неведомое ранее чувство.

— Спрашивай все, что хочешь узнать, — произнес колдун, словно в ответ на мои мысли.

Слишком много вопросов. Кто знает, сумею ли распознать ложь? Странные, как будто не мои мысли. Сомнение — первый шаг к поражению или голос разумной предосторожности?

— Я не знаю, Ярослав.

По крайней мере, так будет честно.

— Ты не доверяешь мне, — констатировал мужчина.

— Зачем задаешь такие вопросы заместителю прокурора?

— Не прокурору, а колдунье, молодой и талантливой колдунье, — он замолчал и задумался.

Последние слова еще больше усилили прежние ощущения. Хотелось отойти подальше, находиться рядом стало не комфортно. Мне это не нравилось, но я ничего не могла поделать с бушующим внутри ураганом.

— Прости, не заметил сразу: разговор здесь закончится ничем, — вырвал из мрачных размышлений Ярослав. — Когда тени полны силы, человек либо знает о них и понимает истинный порядок вещей, либо, не ведая, попадает в ловушку. Сейчас стражи не те, что прежде, да и ты не простой обыватель. До нас доносятся колебания: переплетение голосов скал, что хотят предостеречь и стражей, глушащих их энергетический канал. Ты подпала под влияние отголоска этой борьбы.

Я слушала его краем уха под монотонный шелест трав, потревоженный неторопливыми шагами. Метров через пятьдесят картина восприятия изменилась: схлынула тревога, лес налился красками, снова стали ясно слышаться крики птиц. Зеленый ковер деревьев и трав отделил от невидимой черты. Чужая сила больше ничего не могла навязывать.

— Вот теперь можно вернуться к началу, — отметил колдун. — Что ты хочешь узнать?

— Что они такое? Это странный отголосок. Он не останавливает, но переворачивает с ног на голову весь будущий переход.

— Как могут, стражи ищут дорогу к твоему сердцу. Ты опасаешься людей больше, чем мистики или неразгаданных тайн. Мы заплатим за переход, но ты все равно не избавишься от страхов. Не поверишь ни одному моему слову без доказательств. Горы хотели, чтоб живые прошли другой дорогой, но их силы ограничены и голос становится неясным эхом, стражи добавляют в него свои звуки, искажая послания. Давай заключим договор, как и задумывалось вначале. Здесь сильно Слово и не нужны свидетели.

— Не могу отказаться от этого предложения.

Я доверяла ему, доверяла как обладательница силы, дарившей чуть больше возможностей, чем у среднестатистического человека. Но пять лет учебы и годы практики постоянно напоминали о себе. Я заместительница прокурора города — этим все сказано. Доказательства осязаемы: их можно потрогать, пощупать, увидеть. Они материальны. Домыслы, догадки, интуиция — это все к ним не относится.

— Хорошо. Теперь ты не будешь думать о том, чем я расплачусь за выход.

— Ты же говорил, что платить не будешь!

— Все так. Позволь твою руку.

— А ты, о чем ты теперь не станешь думать? — спросила, когда колдун накрыл мою ладонь.

— Зачем вспоминать о том, что уже не имеет значения? — произнес он в своей излюбленной манере.

— Что служит залогом?

— Жизнь. Согласна?

Прежде чем ответить, я внимательно посмотрела на Ярослава. Событий последней недели хватило бы на целую жизнь. Каждый день открывал новые грани, каждый раз я видела мужчину в ином свете, но все равно этот человек оставался загадкой. Непознанной и неразгаданной. Колдун спокойно ожидал ответа, он знал его заранее.

— Да, согласна.

— Я, Ярослав Владимирович Залесский…

— Я, Ольга Романовна Ветрова…

— …пребывая в здравом уме и трезвой памяти, без насилия либо принуждения, по собственной доброй воле, заключаю сей договор о…

Первые слова и мир вокруг изменяется: исчезают звуки — слышны лишь наши голоса, тускнеют краски. А перед внутренним взором возникает текст соглашения. Он написан мертвым алфавитом, но я вижу его суть и могу прочесть каждое слово. Время замедляется, проясняются мысли.

Я неожиданно четко осознаю, что все повторяется, как и миллионы лет назад. Мы произносим те же слова, мы чувствуем то же, что и те, кто заключал подобные сделки в далеком прошлом. Когда солнце впервые приветствовало вершины пирамид, когда разрушались неизвестные современному обществу цивилизации, а земля накрывала мертвые города — и все начиналось заново.

Сквозь синеву небес я могла увидеть любую звезду, как и они видели нас. Без щитов, без защит, такими, какими мы были на самом деле.

— …и в залог оставляю право своего земного существования в эти лета и в этот час…

Свидетели не нужны — вся Вселенная, каждая травинка, каждый камень слышит и заверяет договор, принимая залог. Сердца на мгновение касается огонь. Оно сгорит, если кто-то из нас отступит. Все исполнится, каждое слово, без длительного и часто безрезультатного разбирательства и выяснения кто прав, кто виноват.

— …принимаю на себя полную ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств, за односторонний отказ от выполнения обязательств, за…

Его глаза совсем как тогда в храме. Невозможно запомнить то, что удалось прочесть. И Ярослав видит мое истинное обличье, как, возможно, не вижу даже я сама, но страха нет. Мы будем помнить только отголосок, лишь неясную тень.

— Да будет так, пока не истечет срок сего соглашения.

Миг — и вернулся лес, голоса птиц, скользящие солнечные лучики, сладкие запахи цветов, а эта земля почему-то стала ближе дома. Весь прежний мир с телефонами, машинами, неоновыми огнями остался за далекой чертой. Привычный ритм повседневной жизни после видов далеких планет, после прикосновения к недоступной ранее силе, было понять мучительно сложно. Неужели я жила так: странно, слепо… и могла никогда не узнать, что есть…

— Не жалеешь?

— Нет, — ответила искренне. — Разве можно о подобном жалеть?! А в городе все происходит так же?

— Нет. В городе приходится самому открывать поток для силы, а это не всегда удается, нужно, чтоб кто-то скрепил соглашение.

— Расскажи, пожалуйста, о переходе и тенях.

— Расскажу, — пообещал Ярослав. — Первое и самое главное: не нужно бояться — они питаются страхом. Он нарушает неприкосновенность. При фальшивой монетке, которой я хочу расплатиться, это будет несложно.

— Хорошо, я запомнила.

Все примитивно просто, но очень действенно. Страх, ненависть, зависть — все, что считается предосудительным, легко возбуждается. А когда эти чувства вырываются из-под власти сознания на свободу — их обуздать очень сложно. За это время многое может произойти.

— Эти земли всегда были лакомым кусочком, хоть и ни один вражеский фрегат не решался к ним приблизиться. Сложно сказать, что послужило толчком к началу, где нарушилось равновесие.

В поселки повадились глашаи и певцы. Они говорили о людях, что жили за горным хребтом. О том, что те возжелали власти и денег, мирового господства (и начнут с соседей), а поэтому не делятся колдовской силой. Ведь в последние годы лишь единицы добивались успеха в магии. И все оттого, что скряги за горами свято хранят секреты. Для них все, кроме избранных, грязь под ногами. А сила может принадлежать любому, вне зависимости от его деяний.

Еще глашаи затрагивали темы патриотизма, расцвета государства и иных не менее полезных вещей, но это все было лишь пустыми словами. Костью, брошенной собакам, чтоб не лаяли.

Государь начал истреблять пороки недостойные страны, неугодных каждый день вешали на дворцовой площади, как врагов народа, лазутчиков проклятых соседей или шпионов, пришедших с другого берега моря.

Золотых монет стало очень мало, а бумажных слишком много. Они наполнили страну, словно снежная лавина, и стали стоить не дороже горсти небесного инея.

В погоне за скверной остались неубранными поля. Вспыхнули восстания и голод. От центра чума поползла в провинции. Пять окраинных селений приняли решение спасти женщин и детей. Они пошли к далеким землям за горами, к тем, что никогда не отказывали в помощи. Но люди опоздали — путь перекрыли. Пятьсот человек убили и подготовили для ритуала, если хочешь, могу показать.

Колдун протянул вперед руку, а я отпрянула, словно наткнулась на гадюку.

— Не нужно! Не хочу на такое смотреть!

Мужчина не стал настаивать и продолжил:

— Перейти горы всегда нелегко: тропинки петляют, обрываются. Существовала лишь одна надежная дорога, ее и использовали. Для контроля избрали стражей — из тех людей, что не погнушались умертвлять невинных и беззащитных — без сожаления и жалости. Из тех, в ком осталось слишком мало человеческого. Их тела лежат в каменных нишах, а внизу закопано сердце младенца.

— Зачем?!

— Чтоб тело физическая оболочка не испортилась и служила вечно.

— Зачем, зачем это все? — горечь сжигала изнутри. Наверное, есть вещи, которых лучше не знать.

— Ты работаешь с убийцами, ворами, насильниками. Зачем они совершают преступления?

Я до боли сжала пальцы в кулак и спросила:

— Что было дальше?

Что-то непонятное мелькнуло во взгляде мужчины, он прислонился к стволу клена.

— Земля ведь все чувствует. Горы осквернили, небо плакало белыми хлопьями, а море больше не топило вражеские корабли. Двадцать фрегатов пристали к берегу и уничтожили все на своем пути. Среди зимы проснулись драконы, корабли сгорели, из пришельцев никто не вернулся.

— Разве зимой спят драконы?

— Взрослые, после тридцати лет. Как медведи.

— Я их не боюсь, я их ненавижу, — произнесла безо всякого перехода. — Ненавижу стражей и ту тварь, что их разбудила. Что ты сделаешь с ним?

— Не знаю, пока не знаю, — ответил колдун честно.

— Если он вернется, то сядет на всю оставшуюся жизнь.

Возможно, я сказала слишком резко, ибо Ярослав мягко возразил:

— Это эмоции, Ольга.

— На эмоции у меня нет права, — теперь голос звучал взвешенно, выдержано, как на работе.

Я давно усвоила эту несложную науку: позволять словам спокойно литься, когда в душе бушует ураган. Иногда казалось, что они, как гвозди, заколачивают крышку гроба, а в иной раз — спасают от верной гибели.

Колдун не стал объяснять, с какими силами я вздумала играть, сомневаться или отговаривать.

— Спасибо, Оля, — сказал мужчина искренне, разгоняя сгустившуюся тоску. — Я максимально защищу переход, но перед ним хочу тебя научить противостоять воздействию.

Ярослав протянул ладонь и достал из пространственного тайника небольшой черный предмет, рассмотреть его толком я не успела.

— Сними все амулеты.

— Это еще зачем?!

Я привыкла к талисманам настолько, что они стали второй кожей.

— Боишься?

— Боюсь, — призналась, не поддаваясь на провокацию. — Мог бы придумать что-то более оригинальное!

— Без них большая эффективность. Однажды ты можешь лишиться их всех, и что тогда? Учится лучше сейчас. А риск — благородное дело.

Я хмыкнула, но сняла амулеты и спрятала в пространственный тайник. Не велика потеря — переживу. Защиту ведь снимать не нужно. К тому же у нас есть договор.

Самое обидное: начало атаки я пропустила, просто не заметив! Запоздало вспыхнуло понимание — что-то не так и одновременно с ним голос в голове приказал: «Не двигайся!»

Реакция сопротивления последовала незамедлительно, но тело не откликалось. Руки налились свинцом, ног я просто не чувствовала. Я не могла пошевелить даже кончиком пальца, и от этого открытия, и от мысли, что непрошено пронеслась: «это навсегда», стало жутко и холодно.

— Что чувствуешь? — как ни в чем не бывало, поинтересовался Ярослав.

— А ты не знаешь? — выпалила, внезапно вернув способность говорить.

— Хочешь, чтоб узнал? — он спросил по-деловому бесстрастно.

— Нет! — ответила чересчур быстро и, отругав себя, спокойно продолжила: — Не могу пошевелиться, тело не подчиняется. Я ощущаю влияние, но от него не выходит избавиться.

— Очень хорошо. Другие бы просто делали то, что велено. Сопротивляйся.

— Как?

— Как можешь.

И снова все началось сначала. Губы больше не двигались и чужой голос механически, без остановки повторял приказы. Я пробовала, я сопротивлялась так, как могла, но это не приносило никакого результата.

Я ненавидела беспомощность и ненавидела его. От напряжения и бесполезных усилий выступили слезы. Сбросить оцепенение невозможно, находиться под воздействием дальше — невыносимо.

Не знаю, сколько это продолжалось, казалось, целую вечность. Появление нового участника я позорно проворонила. Кажется, он вышел из-за дерева. Огромный, лохматый тигр. К тому времени я забыла о Ярославе, забыла кто я, всю силу, все мысли вытягивала борьба. Зверь зарычал, а потом медленно двинулся вперед. В нем было что-то неправильное. С животными Зоны можно играть, гладить, они понимали, искали тепла. В глазах пришельца отражалась лишь одна жажда: слепая, неуправляемая, будто зверь не в себе. С раскрытой пасти капала слюна. Не возникало ни малейших сомнений в намерениях хищника.

Я не могла, не успевала бежать. Страх и жажда жизни вытеснили с головы чужой голос, я вспомнила, что в кобуре на поясе пистолет, но руки все равно не двигались.

Зверь подошел совсем близко, зарычал и потянулся к горлу. Я спустила курок. От звука выстрела спало оцепенение, я не осознавала того, что делала.

— Оля, положи пистолет.

Ярослав сидел рядом на траве. Я перевела взгляд на ладони, медленно вернула оружие на предохранитель и спрятала в кобуру. Тигра нигде не было, как и примятых травинок. Иллюзия. Очень качественная, необыкновенно реалистичная иллюзия. Меня трясло.

— Выпей, — колдун вложил в руки кожаную флягу, я машинально глотнула что-то горькое и тягучее.

— Драконы услышали, испугались…

— Они доверяют своему чутью, все хорошо. Тебе нужно поспать, сейчас может быть еще хуже, чем тогда.

Опираясь на его руку, я встала, голова кружилась, мышцы болели. Мужчина что-то говорил, но смысл часто ускользал. Я села, прислонившись спиной к стволам берез. Они росли так тесно, что отделить одну от другой невозможно.

— Скоро все пройдет. Таковы недостатки ускоренного обучения.

Я пыталась застегнуть замочек браслета, но все никак не получалось. Ярославу справиться с задачей удалось только со второго раза. Только тогда я заметила: он тоже устал.

— Отдыхай, ни о чем не думай. Силы вернутся. Я подниму рукав, вот так — нужно нарисовать защитные символы. Если нападут стражи, ты ощутишь легкое жжение, это нормально, так должно быть.

По руке заскользили первые линии рисунка, аккуратно выводимые соком чистотела. Можно и обычной ручкой, но чистотелом надежнее — в первое время его стереть довольно сложно.

Я проснулась в три часа по полудню. Яшка крутился рядом, Ярослав спал.

— Где Яна?

— Там, — махнул лапкой дракон в направлении севера, — стережет.

— Вы принесли?

— Да, его никто не трогал. Ярослав сказал, что подходит.

— Хорошо.

Идти проверять сохранность добычи не возникло ни малейшего желания. Я засучила рукав и попыталась рассмотреть рисунок. Именно, что попыталась — он никак не складывался в однородную картинку. Линии вились, заворачивались в клубки, словно гипнотизируя.

— Нравится?

Пожалуй, это его главная отличительная черта. Только мгновение назад спокойно спал, а теперь уже на ногах, причем поднялся так тихо, что не раздалось ни одного шороха. Или это я увлеклась…

— Необычно. Мы тебя разбудили?

— Нет.

Яна ждала возле пещеры. Происходящее драконице не нравилось. Во время подготовки, она постоянно крутилась под ногами, шипастый хвост ходил со стороны в сторону. Вскоре, Ярославу надоели метания подруги, и они долго о чем-то говорили в сторонке. Яна успокоилась, но ее зеленые глаза остались грустными.

Колдун после разговора с драконицей отослал всех за пределы поляны. Впрочем, находиться рядом с ним и трупом не хотелось, а если настроиться, даже не будучи близко, можно ощутить царящую около пещер атмосферу. Ожидание, предвкушение. Тоннель оживал, просыпался ото сна, усиливалась жажда.

Короткий взмах клинком — и на обугленные останки капает кровь Ярослава. Слов, что он произносит не разобрать, но пространство приходит в движение. Здоровой рукой мужчина брезгливо поднял труп и подтянул к алтарю. С раны все еще хлестала кровь, окропляя камень. Жертвенник тянулся вперед, не в силах совладать с голодом. Тело исчезло в считаные мгновения — едва коснулось поверхности алтаря — и его уже нет.

— Вот так, а кто-то кричал — не примут, не примут! — обернулся колдун, торжествующе улыбаясь. — Идем, переход оплачен.

Мы зажгли фонарики и остановились перед входом. Пещера переменилась: исчезли безликие тени, словно их и вовсе никогда не существовало.

— Не притрагивайтесь к стенам и не вздумайте ничего взять с собой. Ни одного камешка, ничего! Всем понятно?

— А что будет? — спросил любопытный Яшка.

— Раньше воровство каралось смертью, — проинформировал колдун и продолжать расспросы дракону мгновенно расхотелось. — Позволь твою руку, так безопасней.

Я молча протянула ладонь.

— Хорошая подготовка — это половина в одержании победы. Ты неуязвима для них. Ты помнишь?

— Да, я все помню.

— Мы — легкий утренний туман, что скользит по равнине — ни задержать, ни остановить.

Первый шаг. Кончики пальцев окутало тепло. Мягкое, ненавязчивое, едва ощутимое воздействие. Я интуитивно поняла, что ладонь напряглась — рефлексы слишком сложно контролировать. И еще я знала, что Ярослав это почувствовал. Не сбивая ритма дыхания, расслабилась, словно ничего и не было. Его улыбки я не видела. И хорошо — нечего колебать равновесие из-за мелочей.

Пещера казалась совершенно обычной. Темная, прохладная, пол относительно ровный. Тонкий луч фонарика не открыл ничего интересного. Сложно поверить, что где-то в этих стенах спрятаны тела стражей. Что сквозь камень, будто по жилам, проходит кровь жертвы, а случайные прохожие, забредающие сюда, не возвращаются.

Пятно света за спиной становилось все меньше, ход спускался вниз, увлекая в подземное царство. Я сумела уравновесить в себе все чувства, и душу наполнило спокойствие, уверенность. Несколько раз ощущалось легкое жжение на месте рисунка, но на него я не обращала внимания.

В темноте рождались мысли. Если позволить себе думать о прошлом — равновесие нарушится. Этого нельзя допустить, но переход соединял два народа, и вопрос, что постоянно выплывал, был закономерен. «Почему? Сильная, могущественная страна, почему она познала эти беды? Почему она исчезла? Что такое государство?»

Население, территория определенная границами, денежная единица, суверенитет, язык, герб, гимн, флаг… Основные составляющие должны были слиться в одно целое, но оставались разрозненными. Что такое государство? Возможно, что-то большее, чем этот простой и известный каждому юристу набор?

Центральный банк — сердце, государственные и коммерческие банки — кровеносная система, прокуратура — защита и опора. А душа? Быть может, это каждый живущий, каждый из нас. Тогда почему мы сами раним себя? Так легко поддаемся влиянию, ценим только когда потеряем…

Летят вниз сучья и ветки прогнившего, умирающего дерева. Как же больно осознавать, что оно — моя страна, оставленная за морем. История повторялась, поверить в это — признать поражение… или найти новую дорогу?

По переходу бродили тени, не смея подойти ближе.

Я утренний туман: неуловимый, невесомый. Утренний туман, что свободно плывет над землей…

* * *

— Пообещай, что не будешь ругаться! — потребовала Яна, перегораживая дорогу.

Ярослав мгновенно оценил ситуацию и со вздохом сказал:

— Обещаю.

— Мы нашли клад!

— Опять?!

— Откопаем? — зеленые глаза драконицы горели азартным огнем.

— Вы издеваетесь? — не выдержала я первой, а мужчина, не отвечая, спокойно смотрел на золотоискателей.

— Мы проверяем скорость реакции, — с достоинством пояснил Яшка. И не успела я отреагировать на это заявление, как дракон жалобно протянул: — Странный он какой-то.

— Мы учуяли клад совершенно случайно, еще около поворота, и теперь он движется за нами. Не знаю, принадлежит ли он кому-то, не знаю, как достать, но он всегда рядом, — поделилась Яна.

Драконица выглядела встревоженной и беспомощной, а разыгранным спектаклем неумело пыталась скрыть страх.

— Что внутри?

— Свитки пергамента, кости и один камень, но в нем столько крови, что ни один дракон не захочет прикоснуться, — тихо отчиталась Яна.

— Вы увидели камень? — спросил Ярослав.

Я не могла понять, обеспокоила ли колдуна внезапная находка. В первый день нашего знакомства я бы с уверенностью сказала, что нет.

— Да, сначала камень, а потом остальное, но смазано, нечетко. От ларца веет холодом и древностью. Он постоянно рядом, но стоит потянуться, как ускользает.

— Заговоренный?

— Сложно сказать. Но если он сам проявляет себя, значит, срок зарока закончился, клад стал «бродячим». Однако, «бродячие» клады так себя не ведут!

— Возможно, проклятый, или его, вообще, нельзя откопать, — предположил Ярослав, истинное отношение мужчины к внезапной находке понять по-прежнему не удавалось.

— Возможно, — согласилась Яна. — Только он не дает мне покоя! Может, это предзнаменование какое-то?

— Не выдумывай. Место проклятое, такие здесь и клады, — решительно оборвал колдун. — Отцепится — хорошо, нет — присматривайте, но ничего не трогайте.

— Мы даже не знаем как! — возмутился Яшка так, словно его обвиняли в подготовке ограбления.

— Очень хорошо, — порадовался мужчина. — Откапывать сундук с мертвецом нам совершенно не к чему.

— А он сам не вылезет? — теперь в голосе дракона скользнул страх.

— Если это клад — нет, — «утешил» Ярослав.

— Там не сундук, как обычно бывает, а деревянный ящик… — медленно, будто разговаривая сама с собой, произнесла Яна. А потом неожиданно добавила: — И ничего выкапывать мы не собирались. Этой только гадости не хватало!

— Главное, чтоб не вылез… — пробормотал Яшка себе под нос.

— Клад может только указать свое местонахождение, работать с лопатой все равно приходится, — успокоил Ярослав. — Вы чего? Старинного хлама испугались? — поинтересовался мужчина, безмятежно улыбнувшись. — Обычно все наоборот бывает… Сейчас еще Ольгу запугаете.

Я раскрыла рот, но мой спутник крепко сжал ладонь, и реплика так и осталась не сказанной. Колдун между тем продолжил:

— Расскажи лучше о правилах и о тех сокровищах, что мы находили. О золотых слитках, сапфирах, изумрудах.

— И бриллиантах! — выпалила Яна, мгновенно увлекшись предложенной темой. У меня возникли новые вопросы, но задавать их при драконах я не решалась. — Древние клады делятся на несколько видов. Одними овладеть невозможно, но таких я еще не встречала. На остальные наложены условия и ограничения. Например, драгоценности может найти только человек, наделенный определенными качествами, или первый встречный, либо в полнолуние, или пролив кровь. Есть клады, что приносят несчастья, некоторые охраняют такие чудовища, что дух захватывает. А иногда, если забрать клад, то его страж погибнет. Такие лучше не трогать, гораздо интереснее найти другой. Раньше закапывание ценностей составляло целый ритуал, это теперь зарывают без всяких правил, зато обнаружить намного легче. А дно моря хранит такие богатства, что невозможно описать! Я видела ларец полный…

Как известно, о сокровищах драконы могут рассуждать бесконечно, вскоре, они забыли о нашем существовании. Неразлучная парочка прошла вперед, доносились лишь обрывки возбужденных голосов.

— Что случилось? — спросила шепотом.

— Пока ничего. Но не нравится мне это находка.

— Может посмотреть ближе?

— Чтоб вылезла?

— Это шутка?! — забывшись, я повысила голос, испуганно осмотрелась, но на мою реплику драконы не обратили внимания.

— Возможно, а может, и нет. Если драконы забудут — оно должно отцепиться.

— Но, ты говорил, что клады…

— Нормальные клады, — поправил колдун тихо, — не волнуйся, не думай об этом, не пробуй отыскать. Просто здесь нужно быть очень осторожными, вот и все.

— Не все, ты что-то недоговариваешь.

— Это ты путаешь. Приставка должна быть не «до» а «пере», — полюбовавшись мгновение моим лицом, однако, не желая услышать ответ, мужчина добавил. — Потом как выйдем.

На привал мы остановились, когда стрелки часов подобрались к девяти. О своей находке драконы больше не вспоминали. Ярослав раздал ужин. В этот раз Яна с Яшкой почистили овощи сами, им хотелось быстрее покинуть мрачные и опасные подземелья.

Среди драконьего чавканья и хруста сухариков, расслышать тихий шорох — чудо. Оборачивалась я осторожно, словно боялась спугнуть удачу, фонарик так и остался лежать на земле. Сначала я увидела в темноте огромные глаза, а потом смогла различить крошечное пушистое существо. Оно затаилось среди камней и чего-то ждало. Что здесь делал этот зверек, и как в изуродованных пещерах можно жить, я не представляла. Впрочем, подземного жителя это совершенно не смущало, от него веяло теплом и умиротворенностью. Я украдкой сунула гостю краюшку хлеба. Обитатель пещер отгрыз кусочек, снимая пробу, и прихватив добычу, скрылся из виду. На мою благотворительность спутники не обратили внимания, наверное, просто не заметили.

Привал закончился, и снова расстелилась дорога. Луч фонарика выхватывал лишь маленький кусочек пространства, погруженного в кромешную темноту. Камень по-прежнему попадался однообразный, без обычных пещерных образований сталактитов и сталагмитов. Ширина и высота хода почти везде сохранялись одинаковыми, что несказанно облегчало путь, но в то же время иногда казалось, будто двигаешься по кругу. Ощущение времени исчезло, невозможно сказать, сколько долгих часов прошло с начала подземного путешествия.

Как ни странно, первыми об этом заговорили драконы. Они принялись обсуждать, где бы лучше устроиться на привал, а также недостатки сна под землей, когда Ярослав неожиданно заявил:

— Мы не будем здесь спать.

— А что, скоро выход? — спросила я наивно.

— Через двое суток, — проинформировал колдун безмятежно.

— ЧТО?! — голос эхом покатился по переходам, будь мы в горах — непременно случился бы оползень. — А раньше ты сказать не мог?

— Это что-то бы изменило? — ответил мужчина в своей излюбленной манере вопросом на вопрос.

— Да! Я бы подготовилась! Морально…

— Я не мешаю, готовься, — позволил Ярослав великодушно.

— Оля, не слушай его! — мгновенно вмешалась Яна. — Хочешь, мы сейчас тебе сделаем кофе? А двое суток, что такое двое суток — одно мгновение!

— Какой кофе? — отмахнулась устало. Злиться на колдуна, когда Яна преданно заглядывает в глаза, нет ни сил, ни смысла. — У нас хвороста нет, как и огня!

Двое суток без сна здесь — безумие!

— Зачем тебе огонь, если есть целых два дракона? — резонно заметила зеленоглазая бестия. Нет, нельзя смотреть в драконьи глаза — слишком легко в них раствориться.

— У меня в тайнике железная посуда, давай приготовим кофе, отдохнем, дорога дальняя, — предложил мужчина примирительно. — А спать нельзя: если заснешь, то можешь уже не проснуться. Во сне слабеют защиты и мы больше подвержены воздействию.

Я никогда не любила этот напиток, но сейчас мысль о кофе показалась очень привлекательной. Я даже ощутила бодрящий тонкий аромат. А еще любопытно посмотреть, как они его собрались готовить. Однако, невзирая на то, что предложение было весьма заманчивым, я отложила данное мероприятие на потом. Усталость пока не ощущалась, хотелось только быстрее покинуть пределы подземелий. Путь неблизкий и сейчас главное правильно распределить силы. Кофе, стимуляторы, все это будет ждать своего часа. К тому же представлять полузабытый аромат в сумраке: пугающем, манящем — своеобразный стимул. Это то, что заставит лишний раз улыбнуться, а улыбка здесь способна творить истинные чудеса.

— Ладно, уговорили, — сказала после минутного раздумья, — на следующем привале будем пить кофе. Только в дальнейшем предупреждайте!

— О комплектации продуктового набора? — невинно поинтересовался колдун.

Захотелось стукнуть его чем-то тяжелым. Около стены лежал очень симпатичный камешек.

— Обо всем! — произнесла, загоняя грешные желания в глубины подсознания.

Я решила высказать мужчине все, что думала о таком отношении, но пока слова складывались в длинные, проникновенные фразы, словно вспышка пришла новая мысль:

— А члены экспедиции, они тоже не спали?

— Спать-то спали, но проснулись не все, — его ответ звучал грустно.

— Но ведь они заплатили!

— А здесь как в страховании: договор подписан, платежи внесены, а на последней странице две незаметные строчки восьмым шрифтом.

— Как они умерли?

— Ты действительно хочешь это знать?

Будто переключатель щелкнул, навалилась странная давящая усталость. Колдун прав.

— Не хочу.

* * *

В любом длительном переходе наступает момент, когда замолкают голоса и остаются лишь монотонные шаги. Мысли скользят вяло и неспешно. Они ни о чем, потому что уже не хочется даже думать. Остается просто ждать, когда все закончится. Иногда бросать взгляд на часы, но время, словно нарочно, ползет удивительно медленно. Силы уходят, слишком большое количество их расходуется на дорогу, на защиту, на поддержание равновесия. А потом становится все равно, монотонность и однообразие больше не утомляют, их вытесняют обрывки размышлений. Странные, непонятные. Вспоминается путешествие с самого начала. Нежные цветы венка и запах хвои в старинной церкви тонким лезвием проходят по сердцу.

«Что ты знаешь о нем?»

«Много и… ничего. Ничего!»

Воспоминания смазываются, расплываются.

«Он убийца».

«Это была самооборона».

«Тогда, тогда — да, — покладисто соглашается внутренний голос. — А до этого?»

«Судить о том, чего не знаешь… И почему это меня волнует? С подводной лодки не выпрыгнешь. К тому же у нас есть договор!»

Но странные мысли не спешат уходить.

«Пять лет, пять долгих лет ты сажаешь таких, как он. Кто нарушает закон только потому, что владеет клочком бумажки. Обычной бумажки с подписями тех, кто предал присягу! Недоступных, недосягаемых. Сколько раз ты слышала одно и то же: отойди, отойди, если хочешь жить. Сколько бы стоила твоя жизнь без опеки Генерального прокурора?

Ярослав убьет руководство экспедиции, не дав сказать и слова. Где, где делись твои хваленые принципы? Что, если люди просто заблудились, оступились? Если они лишь обманутые, беспомощные исполнители? Разве они заслужили умереть на чужой земле и числиться пропавшими без вести?

Их ждут дома, их всех ждут дома. У руководителя экспедиции есть дети. Сыну всего два года — у мальчонки синие глаза как у твоего племянника. И девочка — пятилетняя девочка с длинными черными кудряшками и маленькой ямочкой на правой щеке.

Ярослав использует тебя, а потом выбросит. Он все выслушает и все равно сделает по-своему, как всегда. Пока еще не поздно, это можно предотвратить! Вспомни, вспомни, кто ты. Ты ведь прокурор, Ольга!»

Последняя фраза прозвучала совсем не так, как рассчитывали стражи. Да, я прокурор. Я научилась вычленять давление, даже когда кажется, что это мои собственные стремления. И первым человеком в списке, благодаря которому мои способности усилились, стоял Ярослав. Тени все поняли, но не собирались отступать. Просто изменились методы. С той чудовищной силой, которой они обладали, стражи могли себе многое позволить…

Бессилие, давление, власть. Я вдруг почувствовала себя маленькой песчинкой в безумном водовороте. В этой игре я лишь ничего не значащая грязь под ногами. Глупая, слабая девчонка, возомнившая себя невесть кем. Перед глазами запрыгали разноцветные блики. Всего один выстрел в незащищенную спину…

«Колдунья», — голос Ярослава из воспоминания доносится тихим шепотом. Вместе с ним накрывают запахи летнего леса, чудится тихий вздох Яшки и веселый смех Владислава Владимировича — редкий и оттого вдвойне ценный, его сменяет яростная ругань Васи… Я словно просыпаюсь от долгого, тяжелого сна. На меня обрушивается волна ужаса от осознания, что пальцы лежат на кобуре, а колдун спокойно идет рядом и НЕ ЗАМЕЧАЕТ! А еще миг и я могла бы… Это послужило последней каплей, липкие нити колдовства стражей разорвались.

Слишком много я вложила сил, слишком дорого заплатила, чтоб больше никогда не испытывать подобного. Никому ни при каких обстоятельствах не позволять управлять своей судьбой. Я построю ее сама. Быть может, где-то ошибусь, о чем-то стану горько жалеть, но это будут только мои решения.

«Прочь! Пошли прочь!»— казалось, что я кричала, но губы не издали ни звука.

«Кровь будет на твоих руках, ребенок без отца на твоей душе…»

— Пошли прочь! Вы не сможете мне приказать! Пошли прочь!

Это напоминало взрыв. Энергия вспыхнула, зарождаясь, устремилась вверх и выплеснулась, подчиняя пространство. Мои желания, моя ярость, моя любовь, моя воля… И вакуум — вакуум свободы. Древние силы, отыскавшие лазейку в душу, бесследно исчезли. Мгновение и пустота, внезапная пустота внутри, словно что-то оборвалось… Больно… Как же больно…

— Оля, — всего одно слово, тихий шепот.

Как-то по-новому, особо звучит голос спутника, только нет сил вслушиваться, анализировать. Колдун оказывается рядом и обнимает. Осторожно, словно боится, что я оттолкну. Наверное, так и было бы, но чувство противоречия все еще со мной. Тепло его рук ощущается так явно, будто нет на плечах куртки. Энергия окружает защитной сферой. Сила, власть. Но она другая, она со мной, она за мной. Тот, кто попробует дотронуться до меня, — умрет.

Мы похожи в этом, пусть подобное и не сразу заметно. За щитами непроницаемая стена, но очень многое можно прочесть, если на мгновение прикоснуться к душе, добровольно или невольно открытой.

Я повернулась, прислонилась к груди мужчины, принимая поддержку. Рядом бесновались стражи, но ничего не могли сделать.

— Хорошо, что мы заключили договор, — это совсем не то, что следовало сказать, но слова сами вылетели.

— Я был уверен, что все просчитал, — это тоже вырвалось у него против воли. Большую часть защиты устанавливал Ярослав, а стражи сумели ее незаметно ослабить, пробить.

— Кофе, хочу кофе.

Все пройдет. И эта пустота, и боль, что он может снять, но не смеет предложить, заранее зная ответ. Прикосновение к душе — слишком высокая цена за минутную слабость.

Ярослав неожиданно опустился на одно колено и поцеловал мою руку. Кто-то другой показался бы смешным, но только не он.

— С каждым днем ты становишься все сильней.

Кровь на миг обернулась пламенем, стало тепло и спокойно.

Мы сидели на полу, и ждали пока остынет напиток. Драконы, доводя воду в чашках до кипения, немножко перестарались. Как говорят, первый блин комом, но у нас все намного лучше. Кипяток с раскалившихся металлических кружек перелили в керамические, и кофейный аромат с тонкими нотками ванили дразнил обоняние. Почему я не любила его раньше? Если отпить глоток и закрыть глаза, можно представить уютное кафе с мягкими диванчиками и светильниками в старинном стиле. Или ярко полыхающий камин, где весело потрескивают сухие поленья. Довольные собой драконы умостились рядом и глядели на чашки с видом полководцев на поле брани.

Нельзя сказать, что дальше дорога стелилась легче. Кофе, стимуляторы — это сыграло свою роль, и мы оставались неуязвимы для стражей. Однако постепенно ощущения менялись. Мы здесь чужие. С каждым новым шагом я ощущала это острее.

Сложнейший темный обряд изменил, подчинил стены пещеры. Лишь в самой толще породы сохранилась крохотная искорка прежней сущности. Камень устал, устал от повиновения, устал от борьбы, но не смирился. Он почти забыл, каким был прежде, почти. Искорка не хотела угасать, несмотря на ритуалы и кровь.

Здесь не валялись кости и черепа, пугая скорбной участью пришедших. Если уметь замечать близость смерти, в подобных местах они не нужны. На вторые сутки я стала ее ощущать. Она сопровождала нас постоянно. Не отпускало щемящее чувство опасности, словно прячась в тени, за нами крался дикий зверь.

Я представляла солнечные лучики и дуновение ветерка, шелест трав, но выходили лишь смазанные образы. Перед глазами простилался все тот же, страшно изуродованный, измененный камень. Луч фонаря неизменно скользил по нему, на мгновение, вырывая из лап мрака, чтобы снова все стало по-прежнему.

Новое ответвление хода не заметили ни любопытные драконы, ни внимательный, настороженный Ярослав. Совершенно неожиданно появился зверек, которого я покормила. Он бежал вдоль стены, а потом исчез. Я затормозила и направила свет на то место, где зверь только что находился. На миг показались желтые глаза и вновь пропали. Я подалась вперед, игнорируя просьбу не прикасаться, пощупала камень, но ни малейшего намека на ход не отыскала. Глаза мелькнули снова… Загадка, да и только!

— Ярослав, постой, иди сюда! — позвала взволнованно.

Я могла поклясться, что камень материальный. Коридор должен быть здесь! Или я попала во власть иллюзии?

— Что случилось? — прозвучал спокойный голос Ярослава.

Рядом моментально оказались заинтересованные драконьи морды.

— Я видела, как зверек исчез в стене, вернее, в подземном ходе!

— В прошлое лазила? — холодно спросил колдун.

— Ты же знаешь, что нет! — отмахнулась торопливо.

— Какой зверек? — поинтересовался Яшка, не обнаружив в стенке ничего интересного.

— Пушистый, с большими глазами.

— Ты его кормила? — колдун задал вопрос, которого я совсем не ожидала.

— Да. А что?

Мужчина не ответил, лишь провел ладонью по стене пещеры.

— Он там был! Я точно знаю.

Доказать это казалось безумно важно. Я не знала зачем, быть может, во взгляде неожиданно встретившегося жителя подземелья, отразилось что-то такое, что я не смогла прочесть, но оно все равно оставило след в душе. Впрочем, Ярослав не стал спорить.

— Был, — согласился мужчина совершенно неожиданно. — Сейчас найдем. — Добавил он задумчиво, но без особой уверенности.

— Мы здесь одни, — вмешалась Яна. — Я в этом уверена.

— Самое большое заблуждение — быть уверенным в чем-то, находясь в зоне Надлома, — мягко возразил колдун. — Ты связана со мной, и эта связь влияет на восприятие. А теперь не мешайте.

— Как скажешь, — покорно произнесла драконица, отошла, клубочком свернулась на полу. Подобную фразу я слышала от Яны впервые.

Стенка пещеры задрожала и пошла мелкой рябью, а потом ее место заняла темнота бокового хода. Знакомые глаза на мгновение мелькнули во тьме, но стоило направить вперед фонарик, как зверек исчез.

— Они боятся света, он ослепляет, — тихо заметил Ярослав.

— Выход! Выход!!! — радостно выдохнула Яна и подалась вперед, словно еще не веря свалившемуся на голову счастью. — Мы свободны!

Что до драконов, то здесь их свобода не ограничивалась. Магия стражей не оказывала на них ни малейшего воздействия, однако существовало одно «но». Драконы прекрасно ощущали наше настроение, не то, что мы хотели показать, а настоящее. Оно отражалось в них, словно в зеркале. И если бы я хоть на миг ощутила то, что сумела почувствовать Яна, то вместе с ней прыгала бы от радости, обнаружив неожиданный подарок. Сейчас же я только недоверчиво изучала тьму подземного ответвления.

Приняв слова Яны как сигнал к действию, мой непоседливый дракон направился к проходу.

— Стой! — я уже привычно изловила его за хвост.

Яшка недовольно засопел, а Яна скользнула в темноту.

— Пусть идут, — вернул дракону свободу Ярослав.

Я нехотя отпустила добычу.

— Куда ведет этот ход?

— К той первой, заваленной вначале, дороге. Это редкое везенье, — ответил колдун.

— Там так красиво! Настоящий лабиринт и на камне нет следов! Он живой! — выпалила Яна, вернувшись с разведки.

А потом почему-то замолчала. И Яшка неохотно, борясь с собой, поддержал подругу. Это натолкнуло на определенные мысли. И не зря!

— Через два часа мы сможем выйти на старый тракт, — проинформировал колдун, голос звучал собранно, по-деловому.

Неоформившиеся подозрения в душе переросли в смутную тревогу, что с каждым мгновением все крепчала. Я хотела подойти к ответвлению вплотную, но мужчина перегородил вход.

— Что ты знаешь о страхе? — поинтересовался Ярослав.

Странный вопрос…

— Обыкновенное человеческое чувство. Что о нем нужно знать?

— Трудно контролируемое, легковозбудимое, его часто недооценивают, — тоном, что наполнил профессора на лекции, дополнил мужчина.

— Так, хватит темнить! — я неожиданно разозлилась. — Рассказывай сразу, что происходит, без преамбул.

— Непростительная глупость поставить стражей и не перекрыть пути к отступлению, или легкомысленно затянуть выход иллюзией, пусть даже одной из лучших, — все так же спокойно продолжил Ярослав, не обратив ни малейшего внимания на мою вспышку. — Они просчитали каждый шаг. Впереди ловушка. Это прототип комнаты страха. Только там не нужны скелеты и приведения. Если ты одолеешь первые три метра, нам откроется безопасная дорога.

— Я пройду. А ты?

— Дамы вперед, — лучезарно улыбнулся колдун, но быстро скис под моим взглядом и снова посерьезнел. — Если ты не сможешь, я только зря потрачу силу. Драконы будут ждать впереди.

— Я справлюсь, — повторила уверенно.

— Ты недооцениваешь страх. Это одна из самых надежных защит. Я не смогу тебе помочь, они разрывают любые связи.

— Ты говоришь так, словно уже проходил здесь.

— Проходил, — согласился мужчина, — но не здесь. К этому очень сложно подготовиться. Попадая под воздействие страха, ты пытаешься его объяснить, понять, найти причину — устремиться навстречу мыслям, что его вызывают. Там это будет бесполезно. Только неконтролируемый, необъяснимый ужас и путь вперед. Нам нужна эта дорога, но, если ты не сможешь — возвращайся. Просто отступи и окажешься здесь.

Сразу стало как-то тоскливо, и еще я поняла, он что-то недоговаривает.

— А что за зверь указал дорогу?

— Ты дала ему имя?

— Да, — ответила удивленно. — Тимка. Сразу, как увидела, так почему-то и назвала.

— Это подземный проводник. Теперь твой личный — раз принял еду и открыл имя. Они помогают в путешествиях, предупреждают об опасности. И приходят только к одному человеку. Без него мы бы никогда не обнаружили проход. Древние мастера знали свою работу, — Ярослав замолчал.

Теория закончилась, пора приступить к практике. Я пропустила драконов и приблизилась к тоннелю. В темноте горели две пары знакомых глаз. Они ждали. Все вокруг затаилось в ожидании.

— Не бойся вернуться, Оля, — скользнул мне вслед его голос, — мы придумаем что-нибудь еще. Для преодоления ловушки нет универсального средства. Каждый находит силы в чем-то своем.

Я стояла на пороге и сканировала пространство, однако ничего подозрительного не обнаружила. Хотелось спросить, уверен ли колдун, что там действительно ловушка. «Сейчас все узнаем», — мелькнула мысль и погасла. Глубоко вздохнув, ступила вперед и даже ощутила легкое разочарование — ничего не происходило. Еще один шаг, быстрый и решительный. Впереди не только безопасный путь, там наши драконы, а их поддержка значит намного больше всего остального.

Это началось мгновенно, словно кто-то переключил телевизионный канал. Нахлынул страх: иррациональный, необъяснимый, неконтролируемый. Он накрыл мощной волной, сбивая с ног, перекрывая дыхание. Одна часть меня кричала, что его не должно быть, он противоречит всем известным законам, а вторая беспомощно отвечала, что ничего не может сделать. Еще один шаг. Сердце забилось пойманной птицей. Мысли путались и разбегались. Река ужаса затягивала в омут, я ни за что не могла зацепиться, воспоминания не помогали. Шаг… давление снова усилилось. А я-то, наивная, полагала, куда уж больше!

Я теряла контроль. Дрожали колени, тряслись руки. Я больше не видела драконов, не ощущала связи с Ярославом. Я осталась одна в облаке темноты, с лучом фонарика, таким слабым и жалким. Непонимание причины уничтожало способы борьбы. Страх подчинял волю. Я растворялась в нем, чувствуя, как схожу с ума. И самое ужасное — ничего не могла предпринять. От этого становилось еще хуже.

Спасение — выход, но он так далек, а я больше не могу идти. Тело отказывается повиноваться. Сквозь пелену липкого ужаса, окутавшего сознание, приходит понимание, что следующий шаг станет последним. Физическая оболочка не выдержит.

В том тоннеле ничего не осталось от меня. На полу, на четвереньках, замерла маленькая, растерянная и беспомощная девочка. Пересохшими губами она шептала молитву, и это единственное, что удерживало ее от помешательства.

Я всхлипнула и потянулась назад. Неведомая сила ударила в грудь, расчищая дорогу. Меня выбросило обратно в проклятый ход. От удара о каменный пол спасла молниеносная реакция Ярослава. Он подхватил около самой земли и бережно усадил рядом с собой.

Яша с Яной мгновенно оказались рядом, обнимая, отгораживая от всего мира. Защищая, укрывая собой.

— Мы с тобой, мама, все хорошо, — из далекой, другой Вселенной донесся голос моего дракона и страх отступил.

«Я не сумела… Не смогла просто перебороть себя…» Боль, горечь, разочарование, словно кадры кинофильма, сменяли друг друга.

— Я не смогла, — зачем-то сказала вслух. И от этого стало еще хуже.

— Ты одолела половину пути, — возразил Ярослав. Слова лились мягко, успокаивающе. — Не каждый сумел бы пройти столько.

— Что это меняет для нас? — вырвалось горькое.

— Многое, очень многое, Оля, — ответил он, не внося никакой ясности.

Мужчина протянул открытый флакон. К запаху подземелья добавился мерзкий запах валерьянки.

— Зачем оно мне теперь? Раньше нужно было давать!

Мучительно хотелось выместить на ком-то злость.

— Раньше было бесполезно, — бесстрастно пояснил колдун. — Сколько бы ни выпила — все равно б ни подействовало. Ловушка избавляет организм от «лишних», по ее мнению, веществ.

Наплевав на принципы, я с горя отпила несколько глотков. Дожили… Сердцебиение медленно возвращалось к норме. Правда, основная заслуга в этом отнюдь не настойки. Драконы действовали лучше любого успокоительного. Они могли помочь вернуть нормальное состояние телу, но не душе.

Мрачная, опасная магия подземелья и крадущиеся тени вновь предстали во всей красе. Я ослабела и ощущения стали ярче, глубже. Я видела то, чего не замечала раньше.

Близость смерти в трех измерениях: в прошлом, настоящем и будущем. Вкус неуловимой, непонятной, но, тем не менее, реальной опасности говорил только об одном: мы должны уйти. Уйти сейчас, немедленно, если хотим вырваться целыми и невредимыми. Каждое мгновение здесь высасывало, выжимало силы. Наносило раны, те, что откроются только через несколько дней, но излечить их будет очень сложно. Остались еще сутки, целые сутки дороги. С ужасающей ясностью я поняла, что дальнейший путь лишь один — сквозь липкую пелену страха.

— Почему ты не сказал мне сразу? Неужели я прошу так много?! — выдохнула расстроено и зло. — Если бы я знала — то не вернулась!

— Именно поэтому Ольга, — ответил мужчина грустно. — Ты бы не вернулась. Безумие, что можно обрести там неизлечимо.

Я внутренне содрогнулась, но голос прозвучал спокойно, вот только в нем разлилась терпкая горечь:

— И что теперь? Сдаться?

— Нет, — возразил Ярослав, — но иногда победа невозможна без отступления. Проводник не мог показать непреодолимую для тебя дорогу. Просто нужно найти способ.

Я сидела на полу, не ощущая холода, и думала. Все отчетливее понимая, что изобрести что-либо толковое не получится. Давление пещеры больше не ощущалось, возможно, от усиленной работы, хотя маловероятно, скорее всего, Ярослав просто надежно укрыл щитами.

— Я знаю! — неожиданно выпалила Яна. Возбужденная внезапной догадкой, она вскочила, глаза горели, хвост разметал пыль. — У тебя есть спирт, ну, для обработки ран!

— И-и-и? — протянул Ярослав, что обычно понимал своего дракона с полуслова.

— И нужно напоить им Олю! — радостно пояснила Яна, необычайно довольная собой.

— Вот еще! — закричала я возмущенно. — А ты чего молчишь? — набросилась на мужчину. — Какой дракон, такой и хозяин?

— Я не пью. Вообще, — отрезал колдун.

— А я от вашего спирта буду валяться под стеночкой, а не бороться с ловушками!

— А мы немножко, чтоб ты не заснула. Пройдешь и спи на здоровье! Пьяных, между прочим, оберегают боги, — изрекла Яна, выжидательно уставившись на нас.

— Откуда ты это взяла? — от ее неожиданного заявления Ярослав поперхнулся водичкой и закашлялся.

— С интернета.

— В разделе мифы и легенды? — уточнил он иронично.

— Вот еще! Я такого не читаю. Мифы — это полнейшая глупость. Правда, Оля?

— Правда! — подтвердил вместо меня Яшка. — По ним можно весь Уголовный кодекс изучить. Там одни нарушения!

— Тяжела доля дракона прокурора: выучить документ, который не знает половина юристов, — протянул Ярослав.

Я не ответила, помешал смех. Он вырвался на волю, не обращая внимания на серьезность нашего положения.

— Когда вернемся, я тебе Яну на денек отдам, на перевоспитание, — решил колдун улыбаясь. Вместо возмущения, Яна внезапно страшно развеселилась. Взглянув на нее, мужчина добавил с притворным вздохом: — Наверное, это бесполезно.

Мы замолчали и вновь посмотрели на открывшийся проход — ничего не изменилось. Через мгновение Ярослав заговорил:

— Механизм этой системы очень простой: от первого удара ты теряешь равновесие, второй приносит страх. Побороть его практически невозможно. Воля может подчинить эмоции на время перехода, но для этого нужно полностью владеть своим телом, иначе оно просто не выдержит. Однако существует еще один способ: это другое чувство, более сильное.

Любовь. Она подходила идеально: блокировала ловушки, вела к цели, дарила невероятную силу… Искренняя любовь такая же редкая, как и осколки солнечного камня… Так что приходилось работать с тем, что было. Не в первый раз. Ничего страшного. Конечно, этого мужчина не сказал.

— Не употребляй слово «никогда», Ольга, — продолжил Ярослав, — лишь единицы могут его сдержать. В древности, еще до строительства пирамид, когда правитель хотел лицезреть яркий бой, в кровь противников попадало всего несколько грамм особого снадобья. Несчастные забывали кто они, как попали на арену и кто соперник. Слепая ярость и жажда крови застилали их разум. И они убивали — неважно как, неважно кого. Победителей потом часто отпускали, но жили они недолго. От содеянного люди сходили с ума или совершали суицид. Зелья заканчивало действовать, а на земле лежал, убитый их рукой, лучший друг, брат, отец. Сопротивляться могли лишь единицы, лучшие из одаренных силой.

— Ты хочешь сказать, что совершенно случайно рецепт этой дряни сохранился.

— Это единственное, что я могу предложить в сложившейся ситуации. Пока ты будешь идти, заклинания ловушки уничтожат дурман, но его действия должно хватить на большую часть перехода.

— Почему тебя принесло в тюрьму, когда я там спокойно сидела, никого не трогала?!

Это был риторический вопрос, не требующий ответа. Но видимо, в этот крик души я вложила столько эмоций, что Яна присела рядом, обняла крылом.

— Наверное, глупо, но может быть, чтобы мы с Яшкой не знали одиночества. Длинных осенних ночей, тоски за каймой облаков… струй дождя, что безжалостно хлещут, сминая крылья. И короткого разговора с самим собой просто, чтоб не забыть родной язык. Спасибо за то, что ты есть, Оля.

Я неловко коснулась зеленой шеи драконицы и сказала:

— Давай свое зелье.

На ладони колдуна появился перстень с изумрудом. Он слабо мерцал в лучах фонариков. Драконы скользнули вперед.

— Пусть останутся здесь. Мне так будет легче. Вдруг…

— Оставайтесь здесь, — приказал Ярослав тоном, пресекающим любые дальнейшие препирательства.

Едва заметный укол. Минута ожидания, пока снадобье начнет действовать. Легкое головокружение, шаг вперед.

Может быть, это уникальный шанс испытать, что на самом деле чувствует маньяк, убийца. Но никогда в жизни я бы не хотела подобное повторить. Мгновенно переворачивается, затмевается сознание, слепая, неконтролируемая ярость ведет вперед. Невыносимая, поднятая с безвестных глубин жажда разрывает страх. И то, что оттолкнуло бы раньше, приносит неведомое ранее наслаждение… Это потом единственным желанием будет никогда не вспоминать, а тогда я впитывала новые ощущения, паря среди образов, навеянных зельем и магией теней.

…Запах крови ощущался так явно, так реально… и опьянял не хуже вина. Не знаю, распахнулись ли двери прошлого или это что-то иное, но, увидев перед собой темноволосого мужчину с жестким лицом и пустыми глазами, я скользнула к нему. Вернее, к чаше, в которую он собирал струей выплескивающуюся из артерии кровь. Меня не волновало, что тело жертвы жутко изуродовано, но в его глубине еще теплится жизнь. Действия стража представлялись прекрасными, упоительными.

— Дай! — властно потребовала то ли чашу, то ли ритуальный клинок, словно была вправе. Словно он мог услышать.

И опровергая истинный порядок вещей — ведь воспользовавшись дверями прошлого невозможно общаться с представителями того времени, они не услышат, не заметят — странная улыбка посещает бездушно-красивое лицо палача. Он протягивает клинок.

— Ты наша! — в голосе звучит торжество.

Я лишь презрительно усмехаюсь, представляя, как лезвие входит в сильную живую плоть, и вздрагиваю от боли. Видение рассыпается, отпускает. Ловушка пройдена. Больше ничего не сдерживает шаги, но сил передвигаться дальше нет. Что-то внутри говорит: можно прислониться к стене, и я медленно сползаю вниз. Приходит осознание: я чудом избежала чего-то более страшного, чем смерть в тоннеле. «Ты наша!» — от воспоминаний становится холодно.

Подоспевшие драконы, радостно обняли, обеспокоенно обнюхивая, подтверждая: все уже позади. Яшка расслабленно улегся рядом, а Яна замерла в тревожном ожидании.

Первые два шага ничего не происходило. На третьем колдун вздрогнул и замер, уткнувшись в невидимую преграду. Создавалось впечатление, что липкая паутина укутала мужчину, а он пытается из нее вырваться. Так со стороны выглядели нелепые, хаотичные взмахи рук и едва заметные неровные шаги.

Нить, связывающая нас, прервалась, будто мой спутник пропал с карты этого мира. А вместе с этим исчезла, а возможно, просто сильно ослабела подаренная им защита. Вот и самое точное объяснение «дамы вперед».

Сюда долетали только отголоски творившегося в тоннеле, но и от них становилось жутко. Смерть, неприметной тенью, неотрывно следовала за нами. Одно неверное движение, и мы бы принадлежали ей безраздельно, а наши жизненные силы достались стражам. Чувство опасности не замолкало ни на мгновение. Давила огромная сила древней магии, подчинившая все вокруг. От соприкосновения с ее мощью, приходит понимание, что надежды нет.

Раньше мне доставалась лишь десятая часть этого безумного коктейля. Остальное Ярослав сумел закрыть, и, ощущая страшное воздействие, улыбался, поддерживал. Не позволил усомниться в том, что мы выберемся. Только поэтому мы до сих пор живы. Ненормальный! Так рисковать… О чем он думал?!

Завершающие шаги выдались самыми сложными: древняя ловушка не желала отпускать свою жертву. Мужчина пошатнулся, вытянул руки вперед, разрывая невидимую пленку… Последний рывок, и очередной отрезок пути пройден. Вот только цена… Он был неестественно бледен и едва держался на ногах, казалось, что никого из нас колдун не видит. Ругаться как-то сразу расхотелось.

Неуверенно, будто не зная, правильно ли делает, Ярослав приблизился ко мне. Яна мгновенно оказалась между нами, тревожно всматриваясь в знакомое лицо.

— Со мной все хорошо, — слова давались ему с трудом.

Мутная пелена потихоньку сходила с глаз, и они снова становились прежними: ясными, наглыми. Вот только усталость добавляла сразу десяток лет.

— Привал?

— Давай отойдем, — хрипло произнес мужчина.

Ноги не хотели повиноваться, но колдун лишь досадливо мотнул головой и, стиснув зубы, побрел вперед, опираясь о стенку пещеры.

Держась за выступы, я последовала за ним, навстречу настоящему подземному миру, не тронутому ни людскими руками, ни магией. Если бы все люди умели создавать столь же прекрасные вещи, или хотя бы сохраняли существующие — не было бы лучшей планеты во всей Вселенной. А они ждали нас далекие, окутанные космическими ветрами звезды. Зачем?

Переход сузился и разделился.

— Ты знаешь дорогу?

— Вправо, — уверенно сказал Ярослав.

Тропинка путалась и петляла. Мы остановились, когда продвигаться дальше стало невозможно — слишком уменьшился избранный ход. Я села, прислонившись к стене, обламывая удивительные каменные наросты, созданные тысячелетиями. Ярослав расстелил спальные мешки. Луч фонарика освещал кристаллы: белые, словно полоски инея, искристые, как новогодние снежинки. Но, самое главное, сюда не долетал ни один отголосок страшной дороги смерти.

— Ни о чем не думай, — посоветовал колдун. — Просто отдыхай, если сможешь. — Добавил он тихо.

Я не ответила (не люблю давать обещания, за исполнения которых не могу поручиться), впрочем, он и не ждал. Фонарик погас.

Время, бесценное время. Сокровище, что так редко оценивается по достоинству. Мгновение покоя, вырванное у судьбы. Как же дорого оно, когда понимаешь, что этого всего могло не быть.

Яшка крутился рядом, ожидая пока я устроюсь, и прогонять дракона будет лень. Потом залез на руки, я только тихонько вздохнула, придавленная его весом. Яша тоже вздохнул и выбрал компромиссный вариант: голова и половина туловища на живой подушке, остальное — на полу.

Я уже засыпала, когда раздался тихий оклик Ярослава:

— Хочешь услышать музыку?

— Музыку? — спросила удивленно, повернув голову в его сторону, но в темноте лишь зелеными изумрудами, горели глаза Яны.

— Позволь твою ладонь, — попросил мой спутник.

Правую руку придавливал Яшка, когда я осторожно освободилась, дракон недовольно засопел.

— Она здесь, мелодия, что играла тысячу лет назад. Камень помнит каждого из нас, как и твой голос, и каждый удар твоего сердца. Просто попробуй ее услышать. Это как будто немножко приоткрываешь двери прошлого.

Ярослав накрыл мою ладонь, и я запоздало вспомнила: один раз я уже так слушала музыку. Но эта мысль мелькнула на грани сознания и погасла.

Что-то тяжелое легло на ноги. Это оказался хвост Яны, подождав пока я закрою глаза, она незаметно подвинулась ближе.

В темноте плакала скрипка. Совсем рядом, а возможно внутри меня. Призраки былого отступали, я растворялась в удивительной мелодии, и летела вместе с ней, сильная, свободная. Музыканты завораживали, зачаровывали. Их инструментам нет названия на нашем языке, но мелодии вновь и вновь рождались, переходя из века в век.

Ни о чем не думать… Только тихий стук сердца, только капли воды, что неспешно срываются вниз, только музыка: удивительная, волшебная, исцеляющая музыка.

Глава 13. По следам Дознавателя

— Ты уверен, что мы идем правильно?

— Да.

Хм, исчерпывающий ответ. Только какой от него прок без доказательств?

— Как ты здесь ориентируешься?

— Как интуиция подскажет.

— Извини, конечно, но может нужно ставить крестики?

Мужчина засмеялся.

— Если что, драконы помогут вернуться по нашим следам. Так что крестики — это лишнее. Нечего портить местные достопримечательности.

Насчет достопримечательностей в другой раз я бы согласилась, но когда еле протискиваешься в очередной лаз, хочется знать точно. Подобные пещеры я посещала второй раз в жизни. От прежней экскурсии осталась гора грязной одежды и масса положительных впечатлений. В этот раз в наличии запачканный наряд, несколько синяков и чудесный случай, когда удалось избежать растяжения (нога соскользнула с обломавшегося выступа).

Единственное утешение — рюкзаки тянули драконы. Правда, в каком состоянии вернется имущество страшно представить. Тоннели скручивались, раздваивались, петляли. Передвигаться приходилось ползком, причем самыми изощренными способами. Ярослав намечал дорогу и выступал штатным консультантом:

— Головой вперед, теперь боком…

Рядом такой широкий проход, почему нам нужно в эту щель??? Как он, вообще, здесь пролез? Камень без единой выемки, ухватиться не за что, а подниматься нужно вверх!

— Так, сначала ноги, на живот, головой вперед…

— Оля, прости, рюкзак случайно выскользнул! С тобой все нормально?

Со мной да, а вот моя нога… кстати, та самая, на которую припало сразу два синяка! Ладно, хорошо хоть не по голове. Переживем, где наша не пропадала! Если, конечно, я пролезу в очередной ход (с каждым разом они все уже и уже), а потом пройду по краю и не сорвусь с трех метров вниз.

Какая замечательная вещь перчатки, наверное, самое лучшее изобретение человечества. Без них я бы уже до крови изодрала ладони о камень. Он был потрясающе красивым, причудливо играл переливами цветов, но созерцать пейзажи я бы предпочла на расстоянии. Вот, снова подъем, импровизированные ступеньки такие маленькие, что назвать их опорой можно лишь с большой натяжкой.

— Ноги вниз, теперь ноги назад, а ты проходишь вперед…

— Слушай, а ты, случайно, раньше не был спелеологом?

— Пару раз лазил с Яной, — уклончиво ответил колдун. — Ты, наверное, тоже увлекалась.

— С чего ты взял? — прохрипела, чувствуя, как снова теряется опора.

— Разговариваешь активно, а ругаешься — ну, просто заслушаешься! Раньше натренировалась, наверное.

Да я сейчас…

— Не спеши!

— Черт!

Резкие движения здесь определенно противопоказаны…

— Когда это закончится, я тебя прибью! — пообещала, потирая ушиб.

— Попробуй, — хмыкнул мужчина иронично. — Здесь боком наверх…

Очередной отрезок пути пришлось одолевать ползком на животе. Метров двадцать я любовалась ботинками Ярослава, потом панорама сменилась глухой стеной. Ход поворачивал вправо, расширялся (ура, можно выпрямиться во весь рост!), и заканчивался дыркой в «полу», тонущей в темноте.

— Метра два с половиной, не меньше, — заметил колдун, не торопясь проводить полевые испытания.

— Сейчас проверим, — жизнерадостно откликнулась Яна и змеей юркнула на разведку.

— Стой! — крикнул мужчина, но было поздно: зеленые глаза весело блестели внизу.

— Посторонись, — попросил Ярослав, примеряясь к спуску, и со звериной ловкостью прыгнул. Получилось не хуже, чем у дракона.

Я тоскливо посмотрела вслед благополучно приземлившимся спутникам. Метра два… да нет, там все три! Точно ноги отобью.

— Не бойся, подхвачу, — отозвался Ярослав.

Я горестно вздохнула, но делать-то нечего, не всю жизнь же сидеть в пещерах. Может, за следующим поворотом долгожданный выход. Очень хотелось увидеть свет. Необязательно ласковые солнечные лучики, пусть будет гроза, буря, ураган, что угодно только не этот бесконечный каменный лабиринт. Я разжала пальцы, приготовившись к долгому падению, но его не последовало. Одно мгновение и сильные руки бережно поставили на землю.

— Спа… — слова застряли в горле, пространство наполнилась светом.

Мягко фосфоресцировал камень на стенах огромного подземного зала, яркие лучи струились с потолка. Я отступила назад, вцепилась в ладонь колдуна.

— Раздевайся, — произнес лишенный эмоций голос моего спутника.

— З-зачем? — от неожиданности я поперхнулась, его руку, впрочем, не выпустила.

— В озере живет страж, хочу расплатиться за переход.

Озеро действительно имелось в наличии, просто вначале, ослепленная внезапной иллюминацией, я не обратила на него внимания. Теперь казалось, что эта пещера создана специально для кристально чистого водоема. Тонкие лучи света играли на плесе, будоража воображение. Однако окружающая атмосфера совершенно не подходила для проживания монстров.

— А в одежде я его не устрою?

— Жевать будет неудобно, — посетовал колдун и добавил: — Здесь предпочитают натуральный продукт, без инородных добавок. Пожалей бедное животное.

Сердце все еще колотилось. Устала, теряю реакцию… Он тоже устал, отсюда и это внезапно «обострившееся» чувство юмора.

— Я говорила, что когда-то тебя прибью? — дежурный вопрос, так для порядка.

— Конечно, вот и принимаю меры.

Ослепительно-невинная улыбка. Раньше бы вспылила, сейчас же только хмыкнула:

— Вяло работаете, товарищ, без огонька, — и потребовала: — Предъявляй свое чудище.

Мужчина подошел к воде, зачерпнул горсть, пропуская сквозь пальцы. Потом удобно устроился на прибрежных камнях. Над краем озера поплыла легкая дымка, на мгновение складываясь в перекошенную харю. Продержавшись над водой не более пяти секунд, иллюзорное чудовище растаяло.

— Что-то не тянет оно на мое избавление от последующих мук перехода, — заметила, присаживаясь рядом.

Растерянность и злость сменились любопытством. Над головой загадочно горели неизвестные современной науке светильники, и уж очень довольным выглядел Ярослав. А еще непохожий на него, бессмысленный расход силы.

— Где мы?

— Рассветные озера. Иные тратили всю жизнь на их поиск.

— Горит весь зал, словно небо звездное, а вода в первом озере как ночь — темная, прохладная. Она утоляет жажду, исцеляет раны и смывает грязь прошлого, — нараспев процитировала Яна обрывок старинного манускрипта. — Дремлет второе озеро в ожидании, пока не разбудят его шаги путников. Поднимется ветер, разметает брызги, каплями живой воды упадут они оземь. Мягким покрывалом укрывает туман воды третьего источника и не разобрать их цвета пришедшему страннику. Величайшие сокровища хранятся в каждом из них, но не всем суждено к ним прикоснуться, как невозможно задержать в ладонях ускользающую воду.

Мы с Яшкой жадно ловили каждое слово, голос драконицы завораживал.

— Древним сказаниям нашлось несколько толкований, а еще больше вокруг родилось легенд, — продолжил мужчина, обняв польщенную произведенным эффектом Яну. — Здесь искали золото, несметное богатство, а иные бессмертие.

— Но? — спросила, понимая, что ни того, ни другого озера не предлагают. Путников ожидает что-то иное, не менее ценное.

— Каждый толкует слово «сокровища» на свое усмотрение. Здоровье — самое ценное из всех богатств. Озера дарят исцеление как душе, так и телу. Вода смоет усталость, уберет воздействие Зоны, восстановит силы. Даже на берегу это можно почувствовать, попробуй.

Тонкие лучи играли на мирно спящем плесе. Вода, словно летняя ночь, была наполнена бодрящей, исцеляющей прохладой. Незримым покрывалом обволакивало уже забытое спокойствие, как будто в выходной день сидишь на крыльце дома, не думая ни о чем. Я бы, пожалуй, задержалась здесь на денек-другой, но колдун уже пристраивал Яне свою одежду.

— На тот берег нужно перебираться вплавь, тогда откроется дорога ко всей системе озер, — пояснил Ярослав.

Яна полетела доставлять рюкзаки. Мужчина, скользнув в воду, скрылся с головой, выныривая ближе к середине озера. Несколько мгновений я позволила себе посидеть, наслаждаясь ощущением уюта и безопасности. А потом оправилась догонять колдуна.

Мелководья отсутствовало — берег уходил круто вниз. Тысячи иголочек впились в тело; резкие движения рук — холод сменился теплом. Сзади налетели драконы, оттащив вещи, они вернулись, решив подправить здоровье, или вдоволь наиграться. К тому времени, когда я доплыла до середины, колдун достиг суши и все брызги (мы нечаянно!) достались мне. Пришлось спасаться бегством. А куда можно деться с подводной лодки? Никуда — ответ неприемлемый. Нырнула, преследователи дружно вздохнули, но следом не полезли.

Стоило только выбраться на сушу, как часть стены замигала и растаяла, образовав проход. В следующем зале неизвестные строители разместили каменные светильники на стенах. Зажигались они медленно, неохотно. Потолок тонул во мраке, уходя в бесконечность. Чернота заполнила воду.

На первый взгляд, это озеро почти не отличалось от предыдущего, однако едва ладонь коснулась его поверхности, как взметнулся шквал ветра. Водная гладь покрылась рябью, ветер подхватил и разбросал прозрачные капли. Неукротимая энергия, олицетворяющая свободу, ворвалась вместе с ними, как ураган. Уничтожила все преграды, разбила оковы, расправила крылья.

Я потянулась вперед, собирая брызги, осколками солнечного камня они блестели на ладони. Зачарованно притихли драконы. Мы улыбались просто так, потому что за последнее время, впервые было хорошо. Нас наполняла сила, а вместе с ней уже забытая легкость.

Игриво пела подводная река, соединяя три озера в единую систему. Били чистые подземные ключи. Кто-то тратил на поиск воспетых в легендах пещер всю жизнь, но находили их лишь те, кто действительно нуждался в исцелении. Добраться до долгожданного берега не помогали ни хитроумные планы, ни амулеты, ни проводники.

Ветер подбрасывал крохотные капельки, теребил волосы, но холод не ощущался. Я сама стала водой: живительной, неуловимой и вместе с ветром летела над плесом. Поднималась в воздух, кружилась и падала, чтобы снова взлететь. Настенные светильники отражались в глазах, а потом их свет померк, отошел на задний план. Тысячи лет существовало это подземное озеро, ему ли не знать прошлого? Я стала его частью, могла ли не видеть?

Я смотрела, как тщетно блуждали по пещерам глупцы, в поисках золота, проходя мимо сокровенных знаний. Ибо благородный металл — вот он, бери и владей. Веселись, властвуй, пока ты держишь его в руках. А знания? Их нужно обретать долгими ночами, собирать по крупицам, пытаясь осознать, понять, постичь. Чем-то жертвовать, от чего-то отказываться.

С каждым годом их становилось все больше, заблудившихся, обманутых, ослепленных. Как легко пало государство…

Когда Ярослав рассказывал о строительстве проклятого тоннеля, я не хотела знать подробности темных обрядов. Они разные по исполнению, но конец один и тот же — смерть. Теперь никто не спрашивал о моих желаниях, образы прошлого проносились быстро, смазано, но и этого оказалось достаточно.

Люди, творившие страшные заклинания на крови, не стали тленом, не рассыпались прахом. Они знали секрет вечной жизни. Их души, облаченные в новые тела, неспешно брели по моей, оставленной за кромкой моря, стране. Не такие сильные, как прежде, многое утратившие, но ЖИВЫЕ. Это было несправедливо и страшно.

Хотела ли я узнать больше? Да, безусловно. В первый раз за три года я приблизилась к разгадке. Я поняла, она здесь, рядом. Но ветер над озером стихал, все медленнее танцевали прозрачные капли. Дальше нельзя. Еще мгновение и будет поздно, еще мгновение и я не вернусь. Картинка оборвалась.

Невидимые энергии окружили защитным коконом. Оттеснили боль, успокоили душу, словно я и не видела жутких обрядов. Я на время забыла, как стала дикой стихией, как открывались двери прошлого. Забыла, чтобы вспомнить потом как бесстрастный факт. Боль ушла — здесь действительно умели исцелять душу.

Третья пещера встретила темнотой, а потом, над самой кромкой воды, с противоположной стороны озера, загорелись огоньки. Они окольцовывали стены и потолок сияющей спиралью. Света оказалось ровно столько, чтоб видеть очертания лиц и полосы тумана. Он стелился над озером, тонкими струйками скользил по прибрежным камням.

Драконы плескались в теплой воде и играли в прядки. Все вокруг излучало недоступное, древнее волшебство. Что правда в старинных преданиях, что выдумка — не разобрать. И от этого озеро для драконов обрело дополнительную притягательность. Впрочем, проверять, действительно ли у него двойное дно они не стали. А толстые слои водорослей, расположенные в воде в два автономных яруса, мирно дремали в глубине.

— Попей воды пока не пришли «конкуренты», — с улыбкой предложил Ярослав.

Он полулежал на камнях, лениво поглядывая на драконов. Довольный и безмятежный.

Ручеек просачивался сквозь стенку пещеры, образовывал маленькое треугольное озерцо и стекал вниз — в марево тумана. Я коснулась ладонями воды и увидела рождение нового дня. Подземные ключи соединялись в ручьи, струились запутанными лабиринтами и впадали в реку. Над ней алели рассветные полосы, первые лучи солнца ласково касались верхушек камыша. Пространство оживало. Просыпались птицы, зазывно летели их звонкие голоса, открывали глаза жители подземных глубин, пестрели разноцветными крылышками бабочки.

От холода сводило пальцы, потоки льда скользили по горлу. Я пила и не могла оторваться. Энергия растекалась по телу, изменяясь и изменяя.

Мокрым клубком когти-крылья подтянулись драконы. Я отступила, освобождая для них место, присела на камни. Только сейчас обратила внимание: камешки теплые, гладенькие. Можно растянуться, подложив под голову куртку, и нежиться, ни о чем не думая.

— Ты такая красивая сейчас, — восторженно прошептала Яна, так, словно в музее увидела чудную картину. — И глаза блестят, в них больше нет тени.

— Спасибо, а я бы хотела, чтоб, как у тебя, в темноте светились, — ответила смущенно, вдруг осознав, что полностью обнажена, как и мужчина рядом со мной.

До слов драконицы это казалось абсолютно естественным, после приграничья и тоннеля такое чувство, как стеснение (не слишком развитое прежде) во мне просто умерло.

— Таинственный монстр на ночных городских улицах, — прокомментировал Ярослав.

— Это несложно, — воодушевилась Яна. Ее деятельная натура мгновенно принялась тормошить друга. — Ярослав! Научишь? Ну, пожалуйста!!! Правда, научишь?

— Научу, если хочешь, — пообещал мне колдун, неожиданно соглашаясь.

— Я тебя обожаю! Очень-очень, — радостно запрыгала вокруг него драконица.

— Что показало вам озеро? — полюбопытствовал Ярослав, когда мы снова двинулись в путь.

— Рассвет, — ответила Яна.

— Как сохранить… — начал Яшка, но подруга незаметно наступила ему на лапу.

— Это ценно только для нас, — сказала она, стараясь быть убедительной.

И как ни странно, но мы поверили! Не стали допытывался, а драконы быстренько замяли нежелательную для них тему. Вскоре мы забыли об этом разговоре. Совершенно зря.

— Наконец-то! — возрадовался Ярослав, укладывая рюкзак около стены.

— Привал? — в моем голосе скользнуло столько недоверия, что мужчина улыбнулся.

— Крепкий сон — залог исцеления, — произнес колдун лаконично. — Здесь должны быть лампы. Погасли или мы их не замечаем…

Луч фонарика деловито обшаривал пещеру. Он рассеяно скользил по широким каменным лежакам, маленькому родничку, на мгновение задержался на грубо высеченных мистических картинах, имеющих странную притягательность. Загадочных светильников нигде не было. Однако когда лучик света коснулся потолка — тот засветился.

Белые кристаллы переливались, играли, словно звезды. Ярослав погасил фонарь, камень еще некоторое время продолжал фосфоресцировать, очаровывая, околдовывая. А потом зажглись лампы. Вернее, как пояснил мужчина, окружающее пространство не почувствовало угрозы и позволило их рассмотреть. Светильники никогда не гасли, вырывая из темноты небольшую пещеру, справа от тракта. Обычно путники останавливались здесь отдыхать. Мы перекусили, расстелили спальные мешки, но сон не шел.

Воспользовавшись паузой, драконы залегли в углу и увлеченно что-то рассматривали. Как оказалось, коллекцию Яны. Каждый камешек, колечко, браслет или кулон имели свою историю, не менее интересную, чем предмет созерцания.

Глаза обоих горели, и непонятно, кто получал больше удовольствия. Яшка, жадно ловящий каждое слово, или Яна, отыскавшая, наконец, того, кто сможет с восторгом, по десять минут, любоваться невзрачным (на первый взгляд), не ограненным камнем. Последней она достала из тайника небольшую деревянную коробочку, покрытую тонкой, искусной резьбой. В складках черного бархата лежал бриллиант.

10 лет назад

Она искала его, падая от усталости, заглушая предательский страх. Большой город лишь насмешливо выпускал из труб вонючий дым, подбитые фонари слабо моргали одинокими лампочками. Царица-ночь разбросала в небе вязь облаков, скрывая вялую суету мегаполиса.

Едким запахом хлорки встретила молодого дракона серенькая больница на окраине города. Среди лабиринта лестниц, палат, коридоров она слышала слабый стук родного сердца — свою путеводную звезду. Незаметной для глаз тенью, Яна пробиралась вперед, ее собственное сердечко бешено колотилось. Радость и страх смешались жгучим коктейлем. Никогда раньше Яна не ошибалась, но вдруг в этот раз?

Первое, что поняла верная подруга, — здесь она совершенно бессильна. Драконица ничего не понимала в мигающих линиях мониторов и страшных трубках, что уходили в вены. Яна знала только одно: ему плохо, очень плохо. Магия истрачена, аура порвана, в помещении, окрашенном в бледно-желтый цвет, нет ни капли энергии. Стены, окружающие предметы и полуживые люди — жадно ловили малейшие ее отголоски. Вытягивали из персонала, посетителей, любого живого существа. Жизнь здесь поддерживали разноцветные ампулы, непонятные приборы, дешевые крупы и ломтики черного хлеба. Не хватало привычного аромата трав, оберегов и амулетов, надежно хранивших владельцев и не допускающих в дом даже тени зла. Они оказались совсем в ином мире, и в нем Ярослав был слаб и беззащитен.

Дракон — и без сокровищ — так не бывает. Алой каплей крови горел рубин посередине золотого перстня старинной чеканки. Яна не знала многих вещей, но самое важное она давно усвоила. Все вопросы в этой стране решали взятки. Пока она включала компьютер и скребла когтями клавиатуру, прошла целая вечность. Так казалось драконице. Каждая секунда равнялась вечности, когда в больнице, на грани двух миров, лежал Ярослав.

…Врач устало открыла ящик стола и увидела грубо свернутый лист бумаги. Внутри тускло сияло кольцо. Первое время женщина не сводила с него изумленного взгляда и лишь потом заметила, что бумага — не просто обертка. В записке без подписи оказалось всего несколько строк. Женщина запомнила их на всю жизнь, но от чего-то, даже спустя годы, никто не узнал ни о письме, ни о его содержании. Кольцо стало талисманом. Врач не верила в магию и не видела, как камень отражает брошенные проклятья, она просто интуитивно тянулась к силе, к защите.

Длинный больничный коридор, темные окна палат. Зарплаты медсестры хватает на оплату квартиры и буханку хлеба. Дозваться ее ночью, прикованным к постелям больным, невозможно. Не услышит — слабые голоса, плохая акустика. Обход… а, впрочем, не будем о грустном.

В ту ночь (и в череду последующих) врач не ушла после смены домой. Она сделала все возможное, подарив Ярославу драгоценное время. Сплетение удачных случайностей или закономерностей? Как бы там ни было, Якову пришлось довольствоваться лишь бессильной злобой. А потом начался новый виток жизни, и на нее не осталось времени.

Яна, ее глаза — это первое, что увидел колдун, очнувшись в больнице. Яна — это единственное, что заставляло его жить наперекор всему. Яна. Испуганная, отважная Яна.

В душе Ярослава образовалась глубокая трещина. Драконица смотрела на искалеченное лицо друга, на застывшие в его глазах слезы. Мужчина умолял ее уйти, но Яна лишь осуждающе качала головой. Без Ярослава драконице не было для кого жить. И сейчас ее место здесь, в холодных серых стенах, на кафельном полу у его постели.

«Спи, просто спи. Не проси меня уйти, не проси — я не смогу».

Ее никто не заметит, как бы ни высматривал, какой бы силой ни обладал. Давно, слишком давно исчезли драконы, и затерялись о них воспоминания. Яна будет невидимой как угодно долго, потому что так нужно для него. Потому что только так драконица сможет остаться. Непрерывно сидеть рядом, оберегать, охранять. Быть незаметной тенью, весенним ветром и ласковым солнечным лучиком. Хрупкой надеждой и яростной, неудержимой жаждой жизни.

Два года… Раньше, может быть, мужчина смог это сделать за месяц, но он встал с инвалидного кресла. Вопреки предсказаниям врачей — это на всю жизнь. На теле сохранился всего один шрам, грубый рубец, что тянулся через правую щеку, как память о прошлом.

Восемь лет изнурительного труда, чтоб стать таким, как сейчас. Вернуть утраченное и умножить полученное. А деньги колдун заработал всего за год. Это было не сложно. Первый миллион он потратил на алмаз для зеленоглазой хранительницы.

Ярослав небрежно бросил на стол резную шкатулку. И, наверное, радовался больше Яны, видя, как она счастлива.

— Можно поставить в оправу — кольцо, кулон. Что хочешь, — предложил мужчина, улыбаясь. Закатные лучи солнца скользили по граням камня.

— Нет. Спасибо.

Он дорог ей именно таким, остальное — неуместные излишества. Алмаз казался драконице каплей росы в песках пустыни. А если небесные слезы сковать оправой — они исчезнут.

Блеск драгоценностей, а возможно, тепло, стук сердец, эхо тихих голосов привлекли теперешних жителей этих мест. Призрака я встретила впервые, но он не произвел на меня впечатления. Мужчина, лет сорока, самого разбойного вида. Расстался с жизнью явно не от хвори или старости. Появился эффектно, медленно выплывая из стены. Застыл, оценивающе присматриваясь.

— Смерть… — провыл хриплый бас.

Это вывело из легкого оцепенения и вернуло в привычную рабочую обстановку. Конечно, бесплотный дух не тело, но картинка сложилась четкая.

— Огнестрельное ранение, расстояние примерно три метра. Стреляли, скорее всего, из ружья, смерть мгновенная, — зачем-то выдала я, после минутного раздумья.

Призрак озадаченно заткнулся, не иначе сопоставлял точность данных.

— Это все, что ты хочешь сказать? — спросил, приподнявшись на локте Ярослав. Ситуация его явно забавляла.

— Если б я оказалась на месте преступления, то могла бы сказать больше, — ответила невозмутимо.

Приведение все еще молчало.

— Оля, что случилось? — удивленно поинтересовался Яшка, повертев головой по сторонам и старательно принюхавшись.

— Призрак, наверное, — равнодушно бросила Яна.

— А почему я не вижу?! — дракон снова завертел головой, но ничего нового обнаружить не смог.

— Мы их не видим, лет до пятидесяти точно. А там кто как.

— Так, а где вопли ужаса?! Где крики с просьбой пощады? — опомнился изумленный житель потустороннего мира.

— Поздно, тебе это уже не поможет, — заметила, устраиваясь поудобнее.

Захотелось спать. Как и предупреждал Ярослав, сон пришел мгновенно. После купания следовало хорошо отдохнуть, иначе останется только десять — пятнадцать процентов полученной силы.

— Не мне, — лицо незваного гостя передернулось. — Подумай о себе, девочка!

— Ольга Романовна, — подсказала я любезно. — Иди куда шел.

Наверное, с приведениями нужно не так разговаривать, но остановиться я уже не могла.

— Отстань от прокурора, — посоветовал Ярослав.

Или так?

— Не люблю эту структуру, — выговорил призрак зло. — Только честный люд травите!

Спорить на эту тему можно бесконечно. Наверное, следовало с жаром защищать родную прокуратуру, но глаза слипались. Да и перед кем? Привидением-романтиком с большой дороги? Почему-то мне казалось, что именно этим он и занимался при жизни. А что таким докажешь?

Я надеялась, что он просто отстанет, исчезнет, либо прицепится к Ярославу. Но не тут-то было. Воздух между нами уплотнился. Бывший разбойник завис в сантиметре от моего лица. Дыхание перехватило.

— Тело, тебе не хватает тела, — выдавила сипло.

Страха не было, только ледяное спокойствие и неведомая ранее уверенность — я сильнее его. Щиты держались, хоть ладони онемели, кольнуло болью сердце.

Внезапно между нами пронеслась волна силы. Наваждение схлынуло.

— Всегда знай грань, — разрушил тишину холодный, властный голос Ярослава.

Призрак медленно пятился к стенке, он хотел что-то сказать, но не решался. Слишком резко изменился доселе невозмутимый мужчина. Смертельно опасный воин стоял посреди пещеры. Желтые огоньки «негасимых» ламп отражались в его потемневших глазах.

— Да я что, развлек госпожу немножко, — промямлил разбойник уже около самой стены, смешно разводя руками. — Она-то и не против была!

— Я тебе сейчас покажу не против! — гневно воскликнула, приподнимаясь с нагретой постели, но незваный гость уже проворно просочился сквозь камень. — Он не вернется?

— Пусть только попробует, — мрачно произнес колдун.

По тону я поняла, что ничего хорошего привидение здесь не ждет, и можно спокойно спать.

— Все правильно: по-другому он не поймет, — мягко промолвил женский голос.

Я вздрогнула и обернулась. В центре пещеры соткалась призрачная фигура. Длинное платье украшала нарядная вышивка, волосы ниспадали на плечи, перехваченные для красоты ленточкой. Было сложно сказать, сколько ей лет, выглядела женщина очень молодо, только глаза не сопоставлялись с юным обликом: в них отражались знания и жизненный опыт.

Ярослав поклонился и взволнованно сказал:

— Мир дому вашему!

— Мир дому вашему! — незнакомка улыбнулась, и в пещере стало светлее. — Второй раз ты идешь по этой дороге, — обратилась она к Ярославу, — но в этот раз можешь меня видеть.

— Что изменилось? — тут же спросил мужчина.

— Ты поймешь сам, — она присела на камень, пряди волос мазнули по полу. — Коридор впереди завален. Обойдете, свернув в левый боковой ход, это не отнимет много времени.

— Спасибо. Здесь прошли люди до нас. Группа из десяти — пятнадцати человек.

— С ними ворвалась тьма. Слишком много тьмы появилось в вашем мире.

— Простите, — тихо сказал Ярослав, склонив голову.

— В том и наша вина. Когда теряется основа — все рушится, — женщина грустно вздохнула. Потом приветливо улыбнулась, развевая повисшую тоску. — О ком ты хочешь спросить? О магах?

— Нет. Герман…

— Он один защищен амулетами и силой ангелов.

— Две церкви молятся за него.

— У тебя пока есть время. Тьма заглушает свет, но Герман жив, у него еще есть силы.

Знал ли это он сам? Знал, чувствовал… Однако всегда остается «но», особенно здесь в Зоне. А когда оно пропадает! Лопнули невидимые путы, боль сменилась уверенностью, спрятанный в глубине души страх — спокойствием.

— Чего хотят маги?

— Прости. Я могла ответить только на один вопрос.

— Спасибо.

— Спой мне что-нибудь, — попросила женщина неожиданно.

— Гитары нет, — растерянно отозвался колдун.

— Зачем тебе гитара? Мы все равно услышим.

Он кивнул, соглашаясь, и опустился на край каменного лежака. Пальцы скользнули в воздухе, перебирая невидимые струны. Первый аккорд…

Ты не уходишь в никуда, как все.

Ты знаешь тропы, тайные дороги

По серебристой утренней росе,

Осколкам дней, брошенным под ноги.

Но этот путь сегодня выбран зря,

Проходишь мимо вечности творенья.

Не станет новой дня грядущего зоря,

А лишь подарит щепотку везенья.

И, может быть, за облачной чертой

Найдешь ты то, во что уже не веришь.

Ты так давно уже забыл покой,

Ты так давно уже иное ценишь.

А южный ветер тихо плачет вслед;

Ты властелин и сам давно решаешь,

Что будет торжество побед

Или паденье. Что ты принимаешь?

Ты не найдешь ее в глотке хмельном,

Не сможешь ни простить, ни исцелиться,

А может, это будет просто сном,

Чтоб о росу рассветную разбиться?

Задумчиво и немного печально вздохнула гитара и замолкла. Ярослав остался сидеть, чуть склонив голову. В хрупкой тишине отчетливо слышался каждый шорох. Женщина повернулась ко мне, ее голос зазвенел серебряным колокольчиком:

— Ты, наверное, тоже что-то вспомнила.

Я хотела возразить, но поняла, она права. Песня рвалась на волю, словно запертый в клетке дикий зверь. «Жаль, что я так и не научилась играть…» — но эта мысль потревожила лишь на мгновение. Мне не нужна музыка, мне все равно, что подумают окружающие. Этот миг создан для слов, вплетенных в строки. Я отчаянно хотела петь. Как в детстве, долгими зимними вечерами, слушая мирное потрескивание огня.

Все пройдено, что было начертано,

Все пройдено, оплатили счета.

Как тихо, как тихо, безветренно…

Как ярко видна черта!

Все пройдено, только тени упрямые

Сторожат пустынный простор.

И травы сладкие, пряные,

Ждут рассвета алеющий взор.

Все пройдено, все уже отдано.

Что ты хочешь упрямо вернуть?

Ты не веришь, не чувствуешь — холодно

И не можешь просто заснуть.

Все пройдено. Что было не познано?

Все пройдено. Лишь беспомощный крик.

Посмотри, что тебе оставлено:

Ярость, боль иль надежды лик?

— Вы увидели одну из дорог, — произнесла женщина, поднимаясь с камня. — Вам решать выбрать ее или пойти другой. Будущее в движении, каждое мгновение таит перемены, — она замолчала, а потом неожиданно добавила: — Эти земли слишком устали провожать своих детей.

— Что я могу сделать для вас? — спросил Ярослав.

— Возвращайтесь живыми! — промолвила она всего два слова, как молитву, как заклинание. Колдун низко поклонился.

Схлынувший сон атаковал, как только призрачный силуэт растаял, не оставив времени на раздумья.

— Спокойной ночи, Оля.

— Спокойной… — прошептала засыпая.

Пропали пещеры, переход, бесконечное количество вопросов. Осталось лишь спокойствие и белые цветы яблоневого сада.

Ярослав сидел, всматриваясь в тени, скользящие над крохотным озерцом родниковой воды. Он думал, что оставить, что изменить. Думал о том, что ждет за поворотом, но грядущее по-прежнему оставалось скрытым. Два пути сплелись так тесно, что не понять, где какой. Один вел в пропасть, другой — над ней, по самому краю. Единственное, что мужчина точно знал: в хмельном кубке ничего нельзя найти. Это только украденная отсрочка, за которую настигнет расплата. Сон все не приходил, лишь всплывали воспоминания.

Пограничная лесная зона, северная окраина. Сошедший с рельсов поезд. Наводнение уничтожило единственный мост, по которому могла проехать скорая помощь. Переправа насчитывала сто пятьдесят лет. Медленно ползли трещины, сначала совсем маленькие, незаметные, а потом все больше и больше. Мост давно свое отслужил, а денег в районе не прибавлялось. До уровня поселка Н они очень редко доходили. Делать ремонт было не за что. Да и зачем мост деревне в несколько десятков домов?

Село окружали нетронутые леса с чистыми озерами, полными рыбы. Край очаровывал первозданностью дикой природы, к которой прилагалось полное отсутствие цивилизации. Ярослав с Яной в этих местах оказались случайно. Колдун выиграл в карты «романтическую» поездку на одну персону (в которую входили билеты на поезд в оба конца и деньги — хватит на палатку, килограмм колбасы и две буханки хлеба).

Сначала Ярослав никуда не собирался, но Яна нашла выброшенные в урну билеты, мужчина вспомнил о редкой травке, растущей в тех краях, палатка была давно куплена…

…Они с комфортом поселились в пустующей избушке, дни в лесу проходили спокойно, безмятежно. Грибы, ягоды, травы, легенды, что любил рассказывать лесник теплыми летними вечерами. А потом пространство захлестнула волна боли, близость смерти…

Крики, стоны, вопли ужаса, искореженный металл, что раньше казался таким крепким. Десятки оборвавшихся жизней, сотни тех, кому нужна помощь. В кровавом месиве, в которое превратился разбившийся поезд, колдун искал выживших. Тот день слился для него в одну полосу до яркой вспышки.

Зачем ему нужна эта любовь? Повреждения, несовместимые с жизнью. Сейчас Ярослав мог исцелить подобные раны, сейчас он бы многое сделал не так. Сейчас, но не тогда. Мужчина не обладал такой силой. Не помог даже огонь, что зажег сердце колдуна, словно сухую солому. Зачем ему эта любовь? Что он в ней нашел, бросив всего один взгляд? Волосы, как лучики солнца, светло-голубые глаза. Белое платье в горошек и кровь, повсюду кровь. Безжалостно согнутый металл вагона, пленивший хрупкое тело.

Может быть, любовь — подарок для нее? Шестнадцатилетней девочки, только начинающей жить. Или это был шанс, последний шанс для Ярослава, обрести счастье в мятежном мире?

Мужчина отдал все, что имел, все, что получил, вместе с даром любви. Девушка просто засыпала, спокойно и умиротворенно, зная, что проснется в сосновом лесу. Красивый сон, вместо агонии и страха.

Кто сказал, что легко терять, даже зная, что вместо небытия любимую ждет новое рождение? Что легко отпустить, только мгновение назад отыскав? Понимая, что нет сил сохранить жизнь СВОЕЙ ЖЕНЩИНЕ… А потом встать и продолжить путь, сжав зубы, заглушая глухую боль, чтоб спасти для кого-то родных, дорогих, самых лучших детей, отцов, матерей. Он перевязывал, накладывал самодельные шины, успокаивал, разбирал завалы.

Один за другим, один за другим пустели флакончики со стимулятором. Когда приехала помощь, у колдуна перед глазами плясали и расплывались разноцветные круги…

Все закончилось… Ярослав сидел, прислонившись к дереву, оборванный и поникший, запачканный кровью, как будто сам вышел из того злосчастного поезда. Глубокая рана разорвала сердце на части.

— Пей.

Он взял флягу и отхлебнул, механически, думая о своем. Глотнул и закашлялся с непривычки, на глаза навернулись слезы. Второй глоток был уже совсем другим.

— Пей, пей.

Колдун пил. Раскаленная лава текла по горлу. Что-то говорил случайный собутыльник. Кричали птицы. Горько понурившись, замерла рядом невидимая Яна.

Знание пришло, как всегда неожиданно, из ниоткуда. Завтра начнется война. Авария — провокация, повод. Очень скоро все телеканалы назовут причину — ею станет агрессия соседней страны. А виной собственные спецслужбы, но об этом никто не узнает…

У Ярослава не осталось ни капли силы. Мужчина выжег себя дотла. Долгие месяцы потребуются для восстановления. Сейчас даже шевелиться больно.

Чужие люди, чужое государство. Но разве есть границы у горя? Что значат линии на карте, если за ними люди точно так же страдают и любят? И хотят жить.

Он пил. Первый и последний раз в своей жизни.

Заснула Яна, вытянувшись во всю длину и обнимая Ярослава крылом. Неподвижно застыли на стене и на полу длинные тени. А прошлые образы все не хотели отпускать мужчину, будто желая рассказать ему что-то новое, вывести на ту тропу, что он так упорно искал.

Новый день встретил бодростью и приливом сил. Вчера мрачные предсказания я не успела осмыслить, а сегодня отнеслась к ним на удивление спокойно. Это только одна из возможных дорог. Я знала, куда отправлялась, к тому же уверенность, что я вернусь домой, никуда не делась.

Восстановив силы, мы продвигались уверенно, быстро, предчувствуя ночлег под открытым небом. Пещеры изменились: появилась живность. Если поднять руку, можно нащупать летучую мышку. Рядом с тропой журчал небольшой ручеек, драконы утверждали, что там тоже кто-то водится. Правда либо вымысел — останется на их совести, мы не проверяли. Бактерии и простейшие организмы точно найдутся.

Порой бывает очень сложно верить себе, позволить вести интуиции, а не разуму. В этот раз я знала точно: нужно свернуть в боковой тоннель. Настроение у Ярослава было приподнятое, и на мое исчезновение он не сразу обратил внимание.

— Ольга!

— Я догоню!

Хватать меня за руку поздно, расстояние, разделяющее нас, с каждым мгновением увеличивалось. Зачем? Вопрос заполнил мысли, сквозь него пробивалось раздражение колдуна, но к этому не привыкать. Шестое чувство уверенно вело в неизвестность, ничего не объясняя. Я просто знала, что так нужно. Неведомая цель влекла, как магнит притягивает железо. Я ускорила шаг. Осознав, что словами ничего не добьется, Ярослав направился по моим следам.

Я споткнулась, и луч света скользнул вбок, вырвав из темноты очертание тела. За свою непродолжительную жизнь я видела столько трупов, что сейчас не возникло ни малейших сомнений. Странно многолюдной оказалась зона Надлома. Человек свернулся калачиком, насколько позволили кандалы, сковавшие руки и ноги, да толстая железная цепь, закрепленная в стенку пещеры.

Я стояла неподвижно, а внутри нарастало странное желание пройти мимо. Сбежать и забыть осунувшееся лицо седовласого мужчины с бескровными губами и нитками глубоких морщин. Разве я могу ему помочь? Чем можно помочь мертвецу?

Несколько мгновений борьбы с собой — и слабость искоренена. Мало ли чего хочется? Домой, например, и что с того? Я осмотрела место преступления, но ничего нового не обнаружила, осталось перейти к телу. Возглас удивления вырвался из уст, когда я поняла, что пленник жив. В этот раз интуиция обманула.

Редкие удары сердца электрическими разрядами бились в кончиках пальцев. Я чувствовала потерпевшего, как иногда удавалось «читать» людей. Его боль, ярость и желание жить, настолько сильное, что перекрывало все остальное. Смутные обрывочные образы вспыхивали и исчезали слишком быстро, не позволяя запомнить суть. Но я знала, он не виноват и слышала голос, выносящий приговор. Голос неизвестного палача, оставившего свою жертву умирать. Бесконечные лабиринты пещер, проклятая дорога и сила ушедшего мага, гарантировали исполнение приговора.

— Сволочь, — тихо прошептала, доставая связку отмычек.

Привычным движением, выбрала нужную и занялась замком, но он не поддавался. Я нажала сильнее — инструмент сломался.

— Черт!

— Что за… — Ярослав замолчал, присел рядом со мной, а потом нагло оттеснил в сторону.

Я приготовилась выслушать ехидные замечания и все, что он думает о подобных находках, но мужчина молчал. Он был удивлен и озадачен, а потом повторил за мной:

— Черт!

— Что происходит?

Ответить колдун, естественно, не удосужился, однако, присмотревшись внимательней, я увидела сама. Лоб потерпевшего украшал странный знак, невидимый для обычных глаз. Переплетение нитей, наполненных чужой, холодной силой, непонятно как наложенное на ткани.

Ярослав закрыл знак руками, что-то тихо зашептал. Его энергия обволокла символ, а потом словно произошел взрыв. Сквозь пальцы хлынула кровь, струями стекая по лицу, срываясь на пол.

— Кровоостанавливающее, — коротко приказал Ярослав.

Пространство было переполнено магией, в края раны въелись остатки чужого колдовства, не желая искореняться. Я протянула клочок ваты, наспех политый настойкой. Не дожидаясь повторной просьбы, достала еще один: первый мгновенно пропитался кровью.

Даже маленькие ранки на голове сильно кровоточат, к этому пора привыкнуть, но со стороны все равно смотрелось жутко. Кровь остановилась лишь тогда, когда растаял последний отголосок проведенного, неизвестным магом, обряда. Сразу же исчезла невидимая стена, закрывающая жертву от внешнего мира, отводящая глаза и внушающая обойти это место стороной.

— Можешь взламывать, — устало сказал колдун, вытащив кусочек сломанной отмычки.

В этот раз замок легко открылся, с остальными тоже не возникло никаких проблем.

— Он выживет? — спросила тихо, голос дрогнул.

Осторожно сняла вату, рана оказалась совсем маленькая — простая царапинка, что уже затянулась. Однако если бы не удалось нейтрализовать магию палача — мужчина бы умер. Влажной салфеткой я стала стирать темные потеки с лица.

— Да. Он очень этого хочет. После всего, что было, он не сломался и смерть не спешит: ей здесь не место. Организм молодой, справится.

— Молодой?!

— Сорок — это старость?

— Сорок?! — выдохнула потрясенно.

Кто же мог сделать с ним ТАКОЕ? В душе закипала ненависть, она переплелась с силой, но прошлое осталось закрытым. Сколько ни пробуй отворить двери, проще голову разбить. Странно.

— Ты раньше не ошибался, — с беспокойством заметила Яна. Зеленые глаза изучали салфетку с белого, изменившую цвет на красно-бурый.

— Раньше я не снимал знаки дознавателя.

— Что?! Да это же… — я запнулась. Стало холодно. Выходит, на месте этого мужчины мог быть любой из нас. — Будь он проклят! — выпалила яростно и с ужасом поняла: это все, что я могу сделать.

— Не стоит, дознаватель уже мертв, — ответил Ярослав.

Я вспомнила лежащее в овраге тело, но страх не проходил.

— Я надеюсь, он умирал долго, — неожиданно зло обронила Яна.

Я видела ее разной, но такой она еще никогда не представала. Преображенный взгляд драконицы желал гибели: неумолимой и беспощадной. Он хотел уничтожить, стереть вражескую кровь и плоть с лица земли, всю, без остатка.

— Смерть в прошлом не самая лучшая, — мягко произнес Ярослав. — Он не понимал, что происходит и, скорее всего, потерял право перерождения. Для него смерть действительно означает конец. Пустоту.

— Это расплата, — тихо промолвила зеленоглазая красавица.

Она умела быстро меняться: черные тени бесследно исчезли. На мгновение драконице даже стало жалко дознавателя, но этот миг не продлился долго. Так должно быть, если в мире осталась хоть капля справедливости.

— Вы встречались? — спросила удивленно.

Когда мы нашли тело, драконы не проявили к нему ни малейшего интереса.

— В былых веках мои предки встречались с ними, а значит и я, — ушедшая тень вновь вспыхнула в потемневших глазах Яны. — Я помню каждого убитого дракона, каждого подчиненного и ставшего оружием смерти. Как чума, они шли по нашей стране — ни защититься, ни уклониться, предать все, что дорого и ожидать смерти, как благословения… Горящая в огне усадьба, возврата назад нет; уже никого нет. — Ее голос дрогнул, но вновь налился силой, окреп. — Я ненавижу дознавателей, как ненавидел мой род.

— А я не знал, ничего не знал, — тихонько прошептал Яшка.

Я обняла дракона, сердце болезненно сжалось. Мучительно хотелось попросить у него прощения, хоть я ни в чем не виновата. Не я бросила малыша в мусорный бак.

Ярослав отступил в сторону, луч фонарика заплясал по стене. Воцарившаяся темнота вернула в реальность. Светлое пятно поплыло дальше, я вскочила.

— Только не говори, что ты его здесь оставишь!

— Забирай, кто тебе мешает?

— Ярослав!

— Что?

— Ты…

— Стойте! — закричала Яна. — Что случилось?

Мы замолчали и переглянулись. А действительно, что произошло? Наверное, так рассказ подействовал, либо отголоски колдовства. Ну, отошел мужчина, вещи же он с собой не брал. Яна между тем продолжила:

— Ярослав, ты ведь и так знаешь, что Оля тебе скажет! Зачем ее провоцируешь? Оля, неужели ты не чувствуешь, что он не может все так оставить? Разве может нормальный человек бросить другого умирать?!

На меня в упор смотрели зеленые глаза, и было в них что-то такое, отчего действительно стало стыдно. Удостоверившись результатом, драконица переключилась на колдуна.

Ярослав устало прислонился к стенке. Всю дорогу мужчина, как и я, надеялся, что это просто случайное совпадение и в овраге умер не дознаватель. Морские змеи сказали, что их разбудили, мы не придали значения этим словам. Мысли колдуна занимало другое: тропа, что с каждым днем все сложнее ложилась; я же оказалась слишком ошеломлена открывшимся миром. Доказательства свалились как снег на голову. Прежние планы нуждались в корректировке. Однако отказать в помощи обреченному узнику Ярослав не мог, даже не думал об этом.

Первые бурные эмоции схлынули, но чувство тревоги продолжало терзать душу. Пусть дознаватель мертв, но само его появление — это словно вылезший из могилы мертвец. Невозможно поверить в происходящее, земля должна держать тело, а мерзкие, полуистлевшие, но, тем не менее, смертоносные руки, уже тянутся к горлу.

Соглашаясь на безумную поездку в зону Надлома, я предчувствовала перемены. Однако тогда они касались лишь короткого отрезка моей жизни. Сегодня я неожиданно поняла: она уже никогда не станет прежней. Что-то происходило — опасное, непознанное. Дознаватели никогда не появлялись просто так. Сколько их еще бродит по улицам наших городов, топчет тракты соседних стран? Сколько еще невинных, беззащитных жертв?

— Возьми мой рюкзак, — попросил Ярослав.

Ему хватило одной минуты, чтобы снова стать прежним. Нагнувшись, мужчина бережно поднял исхудавшее тело.

— Первое время, после такого всплеска магии, лучше ничего не делать, — пояснил колдун, опережая вопросы. — Выйдем с пещер, там посмотрим.

Я кивнула и вновь попробовала открыть двери прошлого, однако они оставались наглухо заколоченными. Пришло понимание — это навсегда. О своей жизни сможет рассказать лишь сам потерпевший, если помнит.

— Ярослав?

— Я не ошибся, и ты это знаешь. Помнишь приговор?

— Да, но…

— Это часть ритуала. Таковы их традиции. Дотронувшись до приговоренного либо его трупа, любой человек может узнать причину казни. Священную волю дознавателя, — последние слова мужчина выплюнул с отвращением. — Он, видимо, где-то ошибся. Ты ведь тоже поняла: этот человек невиновен, а о самом приговоре, мы узнали только то, что он есть в наличии.

— А почему скрыто прошлое?

— Оно принадлежит дознавателю, как и сам осужденный, — пояснил колдун.

— Разве может время кому-то принадлежать? — отозвалась я растерянно.

Стало неуютно в прежде относительно безопасном мире. Я знала гораздо больше простых обывателей, но сколько еще осталось неизведанного? И если раньше находиться рядом с Ярославом — это словно идти по острию лезвия, то теперь с ним я ощущала спокойствие.

— Все будет хорошо, — неожиданно вмешалась прежде молчаливая Яна. — Все будет хорошо, вот увидишь. Ты мне веришь?

— Что изменит моя вера или неверие? — произнесла резко.

— Что изменит пуленепробиваемый жилет во время штурма? — ее глаза горели спокойным огнем, точно — какой хозяин, такой и дракон.

— Если попадут в голову — ничего, — сказала совсем не то, что следовало, но дурное настроение и пережитое сказывалось.

— Не подставляй, — отрезал Ярослав. — Не бросай в могилу живых.

— Да никого я не бросаю! — закричала, потеряв контроль. Плохо, очень плохо.

— Нам нужно время. То, что сегодня кажется страшным, — завтра может стать иным. Пожалуйста, не давай им силы! — попросил мой спутник.

Как необычно, словно волшебное, звучит в его устах «пожалуйста». Всего одно слово — и бушующая внутри буря стала обычным ветром.

— Не дам, — пообещала заместительница прокурора.

— Мы сильнее истории, сильнее фактов, сильнее обстоятельств, — тихо, но властно, заставляя ловить каждое слово, говорила Яна. — Мы никто и ничто без веры, без борьбы, без любви и сострадания.

Голос драконицы стал целебным эликсиром, а может, я просто очень хотела излечиться.

* * *

Лил дождь, капли рикошетом отскакивали от стен, весело барабанили по полу. Специфический запах подземелий сменился живительной свежестью. Ночь наслаждалась могуществом стихии. Расшалившаяся гроза то тихо что-то пела, то заставляла все живое замирать от громовых раскатов.

Я сидела рядом с больным, сжав его руку. Ярослав провозился больше двух часов, но мужчина так и не пришел в сознание. Колдун сказал, что результат будет заметен ближе к утру, и растворился в сплошной дождевой стене — менять погоду. По прогнозам драконов дожди должны были идти не меньше двух дней. С гор с шумом стекали холодные потоки. Наполнялись русла едва заметных, величиной с ниточку, ручейков, превращая их в полноценные, полноводные горные реки.

Я не знала, как Ярослав собрался останавливать погодное безумие. В иной раз обязательно пошла бы посмотреть, сейчас же мне не давало покоя состояние потерпевшего. В рубашке Ярослава, болтавшейся на нем, как на неудачно подобранном манекене, мужчина казался еще бледнее и тоньше. Скулы заострились, под глазами залегли глубокие тени. Он вытягивал энергию — жадно, неосознанно, как и любой больной человек. Я слабела, но не замечала никаких улучшений.

Время тянулось как резиновое; тревожно, бесприютно. Колдун все не возвращался, дождь тоже не спешил на убыль. Если к середине ночи не прояснится — то выходить утром просто самоубийство. Страшно представить какой переход нас ждет… Одно можно точно сказать — короткий. А потом последует непродолжительное падение и удар о ближайший еловый ствол. Кстати, в старину у растущих в лесу елей подкапывали корни и в образовавшуюся яму клали тело покойника без гроба, а затем сажали дерево на прежнее место.

— Ольга, что за детский сад?! На две минуты нельзя одну оставить! — как всегда бесшумно подкравшись, раздраженно произнес Ярослав. — Теперь и тебя откачивать?

— Не надо, сама как-нибудь! — огрызнулась, не отпуская руки потерпевшего.

— Вот именно — как-нибудь, — в его голос просочилось столько яда — любая кобра позавидовала бы.

В этот раз Яна, гасящая на корню конфликты, отсутствовала. Вспышка молнии осветила склон, и драконы заметили абрикосу. Сначала они долго думали, присматривались, принюхивались, а потом переглянулись и скользнули во мрак. Из него раздались сдавленные возгласы — вода-то холодная. Затем все стихло — драконы добрались до вожделенных витаминов. А услышать их довольное чавканье мешал шум дождя.

— Мой ангел… — прошептал бывший пленник, открыв глаза. Слова, приготовленные для Ярослава, застряли в горле. — Я умер или это сон?

Но разве ангелы бывают в аду? Александр знал, что иное его просто не может ожидать после смерти. Хоть раньше мужчина не верил ни в чертей, ни в рай. Наверное, это лицо, эти зеленые, словно бескрайние степи, глаза — просто обман. Разве могут они оказаться реальностью?!

Барахтаясь на грани двух миров, мужчина погружался в пучину видений. Внезапно обретенные способности рвали сердце на части. Он знал, что это не воспаленная фантазия умирающего, а отражение жизни на другом берегу моря.

…Черный земляной холмик, новый деревянный крест. Венки с траурными лентами: «От любящей жены», «От скорбящих родителей», «От друзей»… По правую сторону от могилы располагалось несколько похожих — со скромными крестами и охапками цветов, по левую — тянулись гранитные надгробья и обелиски. Черный кружевной платок так нелепо смотрелся на голове молодой вдовы…

…Небо только-только успело посветлеть, на грунтовой кладбищенской дороге стояла небрежно припаркованная, не закрытая машина — забыла. Она многое стала забывать, не замечать с того мгновения, как гроб медленно опустили в землю, и женщина осознала — это конец. Раньше несчастной казалось, произошла ошибка, и ее любимый вернется, как ни в чем не бывало, и все будет как прежде. Часы пробьют десять, тихо откроется входная дверь: «Здравствуй, родная!». Она будет обнимать, и шептать что-то сентиментальное, нежное.

Нелегко научиться делить, но вдова смогла. Она научилась любить мужа вместе с работой. Той самой, что отняла его навсегда.

Молодая женщина не знала, кто виноват в смерти любимого. Правоохранительные структуры обещали найти, достать из-под земли, отомстить. Но вдова понимала, что-то древнее, внезапно проснувшееся в душе говорило — она не узнает имени. А Саша знал. Дознаватель хотел, чтоб он помнил каждое слово, каждый подписанный документ.

Проклятия срывались с губ женщины, но растворялись в пространстве, не в силах дотянутся до зоны Надлома. Видеть это еще страшнее, чем стать проклятым…

…Тогда, уничтоженная и разбитая, она не знала, что под сердцем зарождается новая жизнь…

— Вы живы, все хорошо! Все будет хорошо! — сказала я быстро.

Он так хотел, так боялся поверить. После прикосновения рук, улыбки, что волшебным образом согревала, очнуться снова в беспроглядном мраке пещеры…

— Не уходи, — прошептал больной одними губами.

Моего ответа мужчина не услышал — заснул или потерял сознание.

— Иди спать, Оля, поздно уже, — негромко произнес колдун.

Я посмотрела на жертву дознавателя, стену дождя, мокрых, но довольных драконов. Нам они тоже принесли абрикос — целую горсть. Фрукты так и норовили соскользнуть на пол, просачиваясь в щель между когтями. И спросила:

— Что же мы будем делать завтра?

Абрикоса попалась маленькая, но спелая, оранжевая. Ее вкуса я не почувствовала. Дождь не утихал, под таким даже нам не пройти, а больному требуется покой, иначе замерзнет, простудится…

Ярослав тоже взглянул на спящего мужчину, но совсем по-другому. Лекарь сказал бы, что состояние тяжелое, и на восстановление потребуется не меньше месяца постельного режима и только тогда… Ярослав был, прежде всего, магом. Он в совершенстве знал современную медицину и собственные возможности.

— Все не так плохо. Скоро прояснится, вода стечет, ветер высушит скалы, — колдун помолчал, потом добавил: — Он хочет жить — это главное, просто нужно немножко помочь.

Я почему-то не решалась задать ключевой вопрос. Яна отозвалась, словно читая мысли:

— Я понесу. Из ткани сделаем носилки. С передышками потихоньку спущусь, обернусь даже быстрее вас.

Пожалуй, это единственное подходящее решение. Сквозь лесные чащи мы иногда едва пробирались сами. Ветви елей перегораживали дорогу, били по лицу. Трава скрывала бугорки и впадинки… Нести рюкзак — это одно, совсем иное бессознательного, ослабевшего человека.

— Завтра разберемся, — решил Ярослав и провел ладонью по лицу, словно стряхивая липкие, назойливые воспоминания. — Всем спать!

Было действительно поздно, усталость сковывала движения, но у меня осталось еще одно незавершенное дело. Глотнув воды из целебного родника, я быстро собралась в дорогу.

Глаза привыкали к темноте медленно, а светом я боялась его спугнуть. Выключенный фонарик, я захватила как страховку, к счастью, пока она не пригодилась. Когда свет костра замер позади едва заметным пятном, я остановилась и приготовилась ждать. Время текло удивительно медленно, но интуиция не ошиблась: Тимка пришел. Знакомо вспыхнули два желтых огонька. Зверек приблизился, стал на задние лапки, пальцев коснулся влажный нос. Несколько раз Тимка обошел меня со всех сторон, изучая или запоминая, а потом залез на руки, позволяя погладить. Шерсть неожиданно оказалась мягкой.

— Спасибо тебе, — сказала тихо, опасаясь, что звук голоса может напугать, но подземный проводник даже не пошевелился.

Он был счастлив. Наш спаситель грелся и грел. Я что-то рассказывала, ему нравилось слушать. Нужно уметь принимать так, чтоб хотелось отдать еще. Сильный, ловкий как кошка, за день вырывающий длинные тоннели, на вид Тимка казался очень хрупким. Это словно зажженный огонек свечи держать на ветру.

Раньше в темноте пещер, нет, мне не было страшно, но я отчетливо понимала, это не мое место. Теперь обострились нюх, слух, зрение. Я любовалась величием камня, знала, куда ведут извилистые переходы. Подземелье превратилось в надежный тыл. Темнота дарила силы, а капельки воды, что непрошено срывались на голову (и раньше жутко раздражали), таили живительную влагу.

— Может быть, мы еще встретимся. Я буду возвращаться домой, — последнее слово неожиданно отдало горечью.

Тимка будет ждать, он поведет тайными лабиринтами пещер, подальше от проклятого перехода. Путями, что невозможно пройти без проводника. «Думай обо мне, хоть иногда!» — просил он безмолвно. Я буду думать. Этот мир невозможно забыть. Кто хоть однажды ощутил — никогда не забудет.

Тимка забрал еду, взвалил кулек на спину и скрылся в темноте. Я так и не узнала главного: он хотел попросить, чтоб я осталась здесь навсегда. Не в пещерах, конечно, а на брошенных землях, возле гор. Чтобы все стало, как в былые времена, как рассказывала мама, а ей ее родители… Чтоб ожили удивительные легенды. Но не сумел, почему-то не хватило решимости. Однако в его сердце поселилась надежда. Мы все, порой, верим в чудеса, хоть и понимаем, что они встречаются раз в тысячелетие.

* * *

Я затаилась в густых терновых зарослях и боялась пошевелиться. Я знала, что должна что-то предпринять, но не могла. Возле огромного невзрачного валуна стоял, найденный в пещерах, потерпевший. Он застыл неподвижно, словно каменное изваяние. Глаза у мужчины были ничего не выражающие, пустые, околдованные. Одной рукой Ярослав сжимал его горло, другой держал нож. Лучи солнца скользили по лезвию кинжала так же непринужденно, как и по цветам васильков.

Колдун что-то говорил, на неизвестном языке. Не прерывая заклинания, Ярослав вонзил клинок в сердце жертвы. Похоронным звоном прошелестело последнее слово, и тело упало на землю. Красное пятно расползлось по белоснежной рубашке, туча скрыла солнце, налетел порыв грозового ветра. А из-за камня неспешно вышел Герман. Я никогда не видела военного, но точно знала, это именно он. Как по волшебству ветер стих и воцарилась леденящая душу тишина…

Я открыла глаза, и первое время не могла понять, где нахожусь. Ночную темень сменил дневной свет, знакомая пещера стала ярче, веселее. Страх не отступал. Не покидало пережитое во сне оцепенение. Было чувство, что я прикоснулась к чему-то недозволенному, страшному, но не во сне — наяву.

Самое паршивое, что, недавно подаренный колдуном, амулет висел на шее. Я даже нащупала шнурок, чтобы убедиться, что он на месте. Спросить, не прошел ли срок годности? Глупо, я и сама чувствую, что все в порядке. Такие вещи не разового использования.

Ярослав сидел возле больного, спиной ко мне. Свернувшись клубочком, спал Яшка. Одна Яна без дела изучала квадратик неба. Я тоже взглянула на бесконечную синь — не помогло. Никогда раньше мне не снились вещие сны, да и день сегодня не тот. Когда они приходят — с четверга на пятницу? Или здесь все по-другому?

Я украдкой посмотрела на колдуна. Ничего нового его спина не сообщила. К счастью, мужчина не обернулся. Я совершенно не знала, как себя вести. Сначала успокоиться — но не выходит!

Неслышно поднявшись, скользнула к выходу. Сердце колотилось, не спеша возвращаться к нормальному ритму. Во сне я боялась, что меня услышат, и одновременно этого отчаянно желала — вдруг тогда смогу что-то изменить.

На ясном небе медленно проплывали одинокие облака. Вода сбежала с гор, в память о дожде остались только несколько поваленных деревьев, да расширившиеся русла рек. Пели птицы, на склоне зазывно чернели спелые ягоды черники. Проклятый сон не отпускал, не уходил, не желал забываться. Посоветоваться не с кем — телефон разряжен, связи нет. А даже если б и была…

Спрашивать дракона, преданного больше жизни? Наверное, глупо, но другого выхода нет. Сказать Яшке — только напугать. Пусть лучше спит.

— Яна, на минутку, — тихо попросила, поравнявшись с драконицей. Не дожидаясь ее ответа, вышла из пещеры.

От входа в подземные лабиринты, едва заметная, дорожка тянулась вдоль склона. Яна догнала на поросшей мхом полянке. Облетела, пристроилась впереди, щуря зеленые глаза — солнце выплыло из-за тучки и щедро светило прямо на морду. Хвост метнулся в сторону и вернулся уже с уловом: свеженький белый гриб. Свою находку она моментально запихала в рот.

— Как выглядит Герман?

— Высокий, кареглазый, волосы темно-русые, — не задумываясь, ответила драконица, пережевав дары леса. — Еще родинка на правой щеке.

Мужчина со сна выглядел точно так же. Вспыхнувшая надежда бесследно растаяла.

— А как Ярослав относится к жертвам?

— Каким жертвам?! — Яна поперхнулась свежедобытым грибом.

— Человеческим.

— А как можно относиться к убийству?

— Как кому совесть позволяет, — пробормотала, чувствуя себя глупее некуда. — Скажи, пожалуйста, — произнесла, пока подруга колдуна не начала задавать вопросы, — а Ярослав… Он бы обменял одну жизнь на другую?

— Принося жертву? Нет. Что случилось, Оля?

— Сон приснился.

Я отвернулась, притворившись, что страшно заинтересовалась синевой небес. Яна придвинулась ближе, потопталась на месте, потом пристроила голову у меня на коленях.

— Расскажи, — попросила она. — Не мне, расскажи Ярославу.

Я хмыкнула и продолжила молча созерцать облака, вот только перед глазами стоял вонзенный в сердце кинжал.

— Вы оба так тщательно скрываете свои души, что догадаться, что там творится, практически невозможно. Я бы многое тебе рассказала о нем, но любят слушать врагов, не друзей, — вздохнула драконица.

— Неправда!

— Отчасти, — не стала спорить Яна, — но поверишь ты только себе. Ты сама знаешь, что он может, а что нет. Ты знаешь даже больше, чем вы можете предположить.

— Я не знаю, я запуталась, — сказала растерянно и тихо. — Не говори Ярославу, ладно? Я сама.

Яшка по-прежнему спал, спокойный и безмятежный. Словно он лежал не на голом камне, а на королевском ложе. Я мгновение полюбовалась драконом, а потом направилась к колдуну, дотронулась до его плеча.

— Доброе утро! — улыбка Ярослава погасла. — Что случилось?

— Выйдем… Пожалуйста.

Почему-то казалось важным отойти в сторону, пусть потерпевший не успел проснуться, но сон бывает слишком хрупким. Или это я стремилась получить небольшую отсрочку? На границе земли и камня мужчина попытался заглянуть мне в глаза, я привычно отвернулась. Еще не время.

— Скажи, а этот амулет, он исправный?

Камешек весело блеснул в солнечных лучах.

— Да, и три года, как минимум, таким будет.

Что и следовало доказать. Продолжать разговор не хотелось. Просто наваждение какое-то! Я отругала себя и решительно произнесла:

— Может, это глупо, но я видела сон. Ты обменял жизнь жертвы дознавателя на Германа.

— Как?

— Ножом в сердце на какой-то поляне.

— Ты позволишь?

Руки колдуна легли на плечи прежде, чем я успела что-либо ответить; я вздрогнула и застыла, а потом стало легко и спокойно.

— Пожалуйста, вспомни все, каждую деталь. Не бойся за свои щиты, я увижу только то, что ты захочешь показать.

Ночной кошмар вспоминался легко, только в этот раз стал казаться каким-то абсурдным, неправильным. Страх уходил. Паникерша! Нашла из-за чего переживать!

— Мы должны идти немедленно.

Ярослав резко убрал руки, и наколдованное спокойствие бесследно исчезло. Лицо мужчины осталось бесстрастным, только зрачки сузились.

— Это предзнаменование или? — спросила, нахмурившись, мерзкое предчувствие грядущих неприятностей отравило светлое, солнечное утро.

— И то и другое, — пояснил колдун сухо. — Спасибо, Оля, — голос потеплел согревая.

Через мгновение он уже торопил собирающую чернику Яну. И не нужно обладать силой, чтоб понять — наше положение стало гораздо хуже.

Зеленоглазая красавица со своей ношей давно скрылась из виду. Хвойный лес с редкими березовыми вкраплениями то загораживал дорогу густыми, непролазными зарослями, то открывал небольшие полянки. На одних росла черника, другие оккупировали огромные, по пояс, папоротники.

Яшка разрывался между грибами и ягодами, наверстывая упущенное утром. Зубы дракона работали не хуже скребка, морда мгновенно окрасилась бордово-красным. Такое богатство лесных даров я видела впервые. Грибы росли прямо под ногами: отвернешься — раздавишь. Мухоморов, конечно, не жалко хоть они и красавцы, как на подбор: шляпки большие, наглые, но еще были маслята, подберезовики, белые и множество других, названия которых я не знала. Впрочем, любоваться на открывшуюся красоту время не позволяло. Никогда раньше мы не шли по горам так быстро. Я едва поспевала за Ярославом. Ветви елей раздраженно вздрагивали за нашими спинами, зато комары садиться не успевали.

К обеду я так вымоталась, что сил не осталось дойти до водопада. Упала на мох и закрыла глаза. Вода журчала в метрах двадцати, убаюкивая, усыпляя. Сквозь дрему я ощутила, что внезапно лишилась опоры. Нехотя разлепила веки и узрела рядом с собой верхушку елки.

— Аааа!!!

— Не дергайся, мы тебя и так еле тащим! — возмущенно потребовала Яна.

— Куда?!

— А что непонятно? Не разговаривай, нам тяжело!

— Так отпустите! — я посмотрела вниз и мгновенно изменила свое мнение: прямо под нами с шумом огибали камни воды горной речки. — Нет!!! Держите крепче!

— Пускаем, — сообщила драконица.

— Не надо!!!

Пятая точка совершенно неожиданно нащупала опору, Яшка осторожно опустил вниз мои ноги. В нескольких сантиметрах от них журчала вода.

— Наигрались? — поинтересовался Ярослав. — Зимой бы лавина сошла.

Я не ответила, молча сняла кроссовки, погрузила ступни в воду. Обдало ледяным холодом, а потом стало так хорошо… Довольные драконы крутились рядом. А так дело не пойдет!

— Яна, сегодня, наверное, полнолуние, энергия бьет ключом и от нее нужно срочно избавляться? — спросила вкрадчиво.

— Нет, одолжить бы не помешало, — растерянно ответила драконица, еще не понимая, куда я клоню.

— А, так это вы так одалживали, — протянула глубокомысленно.

— Чего? — не понял Яшка.

— Выспаться мне чего не дали?! — вот теперь бы точно сошла лавина.

— Так, обед готов, мы тебя принесли ручки помыть.

— В следующий раз они тебя понесут покупаться, и проснешься на дне, рядом с какой-нибудь корягой, — бросил Ярослав, — или утопленником.

Яна выразительно фыркнула, колдун только улыбнулся. Я хотела напомнить, что это безобразие затеял его дракон, но не успела — мужчина знаком велел замолчать. Лавину мы, конечно, вызвать не могли, а вот потерпевшего разбудили. Он повернул голову, разглядывая папоротники и ели, небрежно сложенные на краю поляны рюкзаки, пристроенную над огнем, на манер котелка, железную кружку. В этот раз больной смотрел осмысленно, цепко.

— Зачем вы меня вытащили? — спросил мужчина хрипло. Нет, чтоб спасибо сказать!

Голос ослабленный, но все равно властный. Человека, привыкшего отдавать приказы.

— Перейти дорогу дознавателю, — ответил Ярослав.

Нить между нами напряглась. Он не хотел, чтоб я вмешивалась. Я поняла и пока молчала. Лицо колдуна ничего не выражало — «читай» сколько хочешь — бесполезно. Ярослав не предпринимал никаких усилий, чтоб ему поверили, или чтоб показаться искренним. В ответ на долгий, оценивающий взгляд, колдун добавил:

— Я снимал его знаки. Их ни с чем не перепутаешь.

Ни один мускул не дрогнул на лице бывшего пленного, хоть тело все еще помнило боль, а в душе кипела ненависть.

— Только для этого? — вопрос прозвучал ровно, бесстрастно.

И где они так научились? Смотрят, а кажется, вся душа как на ладони?! Только очнувшийся мужчина умело создает иллюзию: он умеет считывать язык тела, иное для него закрыто. Ярослав, если захочет, может получить больше, намного больше.

— Нет. Мне нужна информация. Все, что тебе известно о дознавателях.

— А если я ничего не помню?

— Помнишь, каждое слово, — спокойно сказал колдун. В голосе не было и тени угрозы, но почему-то становилось страшно. — Я чувствую ложь.

— Тогда, может быть, ты сам «увидишь» все, что захочешь? — что творилось на душе у осужденного, оставалось только гадать, перед нами возвышалась непроницаемая каменная глыба.

— Может быть, — Ярослав потушил костер, поворошил, чтоб ни одной искры не сохранилось, и счел уместным пояснить: — Это не лучший вариант. Любое магическое влияние на твой разум на протяжении двух месяцев приведет либо к смерти, либо к сумасшествию. Мне жаль моей работы.

Потерпевший закрыл глаза. Слишком много сил уходило на разговор, он чувствовал, что вновь теряет сознание. Ярослав присел рядом.

— Поешь, тебе нужна энергия, — мягко произнес колдун. Мужчина не ответил, но от еды отказываться не стал.

Когда больной заснул (еле дождалась!), я набросилась на колдуна:

— Зачем ты с ним так?! Он же и так едва живой!

— Именно, — заявил мой спутник холодно, — а как держится! Не один год натаскивали.

Я вспомнила взгляд серо-зеленых глаз…

— Но ведь это не повод!

— И кровь он не только в кино видел.

— Но приговор… Я знаю — он невиновен!

— В том, что придумал дознаватель — да. А что ты еще видела? — поинтересовался Ярослав вкрадчиво.

— Ничего, — выдохнула раздраженно.

— Вот видишь, — заметил колдун, заканчивая спор. — Он проснется ближе к вечеру, тогда и побеседуем. Ни во что не вмешивайся, я скажу Яне, и больше не будет никаких фокусов. Еще не хватало потом убеждать, что ты вовсе не летала — это так, почудилось. Он поверит своим глазам, чтоб они там не рассмотрели.

И хотелось возразить — и сказать нечего. Драконы притихли, мужчина начал собираться.

Наверное, уже давно стоит привыкнуть — здесь нет ни минуты покоя. Только жизнь начинает налаживаться, приходить в более-менее приемлемую колею, как судьбе кажется, что мы заскучали. Переубедить ее в обратном абсолютно невозможно. Послеобеденный переход набрал такой стремительный темп, что сил о чем-то думать не осталось. Я, конечно, пыталась, пока едва не наступила на ежика. А потом только внимательно смотрела под ноги…

Уходило время. Стрелки часов методично, безвозвратно отсчитывали минуты. Тик-так, тик-так… Оседали на дне песчинки. Можно ли прыгнуть в неуловимо уносящийся поезд и остаться в живых?

* * *

Его называли горной жемчужиной. О нем слагали легенды и песни. Исчезли целые народы, пали древние, величественные государства, озеро оставалось неизменным: глубоким и кристально чистым. В воде отражались закатные облака: бело-серые, с желтой светящейся каймой. На склонах дремали деревья, их длинные тени окрашивали воду зеленым.

Полуостров врывался в озеро двадцатиметровой зеленой дорожкой. Лунной ночью, когда серебристый свет спутника Земли становился его продолжением, дорога уводила в иные миры. Так повествовали менестрели. Одни рассказывали о чудесной тропе, другие обещали исполнение желаний. Сколько правды в каждой из легенд, а сколько вымысла Яна не знала, но бережно хранила в памяти. Драконы любили сказки.

Когда-то недалеко от озера располагалось селение, но беспощадное время уничтожило малейшие следы. На пепелищах выросла трава, скрылись под толщей земли глиняные кувшины и миски, сгнили резные лавочки. Только на камнях иногда встречались охранные символы и неизвестные руны.

Весело потрескивал костер. Как оказалось, у нас даже котелок был, и не один! Поцарапанные при чистке, драгоценные камни смотрелись на нем совершенно неуместно. Ярослав проследил за моим взглядом и улыбнулся, а потом показал топор из подобной серии. Простенькое, зато острое лезвие, а вот рукоятка — и камни, и резьба. Она больше подходила музейному экспонату, чтобы лежать на красном бархате под стеклом. Непохожесть этих вещей сразу бросалась в глаза: на орудии труда и обороны чувствовалась рука мастера, а котелок украсили дорого и небрежно.

— Это чтоб всегда под рукой находились, — пояснила Яна. — Рюкзак и так тяжелый, не прицеп же за собой тащить.

— А что у вас еще есть?

— Лопаты нет, — мгновенно ответил колдун.

— А не помешала бы, — протянула драконица.

Ярослав сделал вид, что не услышал и принялся помешивать ужин. В котелке кипела диетическая еда на вид совершенно несъедобная — толи каша, толи суп, — не разобрать. Ярослав убеждал, что месиво полезное и предлагал вместо привычного ужина. Но подобное блюдо не польстило даже драконов. Так что спящий мужчина остался его единственным «счастливым» обладателем.

Яшка с Яной принесли белых грибов, я нанизала на палочки и пристроила для готовки. Добытчики к еде не проявляли ни малейшего интереса, они страдали от обжорства и собственной жадности. Даже веки смежили, чтоб лишний раз не поддаваться соблазну.

На небе расползалось все больше желтых полос, солнечный диск готовился скрыться за горизонтом. Облака менялись каждое мгновение, складывались в причудливые фигуры, играли красками. Озеро, словно огромное зеркало, отражало мельчайшие детали. У берега воду окрасили черным тысячи крошечных головастиков, что грелись на мелководье. Брошенный сухарик мгновенно облепили мальки форели. Он крутился, словно колесо, медленно отдаляясь от берега.

От костра тонкой струйкой потянулся новый аромат: кажется, скоро приготовится грибной шашлык. Рот моментально наполнился слюной, в предчувствии необычного ужина. Однозначно сегодня хороший день, даже усталость, после глотка целебной воды, отступила. И бывший пленник хоть и спит беспробудно, но выглядит намного лучше.

— Как ты думаешь… — начала я, но колдун знаком велел замолчать.

Его лицо мгновенно скрыла маска. Взгляд спрашивал: «Ты все помнишь?» Я только досадливо тряхнула головой.

— Добрый вечер! Уже ужин готов.

— Добрый вечер! — отозвался бывший пленный.

Как шепнула интуиция, в том, что вечер именно такой мужчина сомневался. Впрочем, главное, он жив, а иное приложится.

Ярослав пересыпал содержимое котелка в тарелку, серебряную, с роскошным узором, но немножко потемневшую от времени. Колдун помог мужчине сесть, приспособив широкий ствол дерева как спинку, протянул миску.

— Выглядит не слишком привлекательно, но другого после голодовки нельзя.

Руки спасенного дрожали, но он жадно набросился на еду. При виде ужина организм возликовал, ему нужны силы, он должен поправиться. Заместителю главы СНБ казалось, что в жизни он не ел ничего вкуснее.

Ярослав не мешал. Он сидел, изучая водную гладь. Костер незаметно угасал. Грибной запах дразнил желудок.

— Кто вы?

— Ярослав Залесский, банк «Достояние», если знаете, — не счел нужным скрывать мой спутник.

Мужчина медленно кивнул.

— Колдун?

— Как вам угодно.

Вежливое обращение создавало с прошлым разговором резкий контраст. Как будто совершенно разные люди. Не успела я порадоваться прогрессу и торжеству этикета как услышала нечто о-очень занимательное.

— Ольга, юрист. По прибытию на континент все забудет.

Бывший пленный снова кивнул.

Сначала я подумала, что ослышалась, или это просто блеф, а потом… Это словно удар электрическим током. Я поспешно отвернулась, все-таки не так уж хорошо я собой владела, как оказалось! Вот, значит, как, я ему помогаю, а он! Скотина неблагодарная!!!

— Александр, — представился потерпевший. На меня Саша обращал внимания не больше, чем на прибрежные деревья или камни.

— Я вас не удерживаю и не собираюсь ни к чему принуждать, — продолжил Ярослав. Он поворошил спящие угли палкой, посыпались мелкие искры.

— Мне нужно вернуться, — голос Александра на мгновение предательски дрогнул.

— В пещеры? — иронично поинтересовался колдун.

— Нет. На континент.

Я вдохнула и выдохнула, заставляя себя внимательно вслушиваться в разговор. Обида перешла в злость. Доверять людям — какая глупость! Но так сложно об этом постоянно помнить! Почему я ничего не чувствовала, неужели, как большинство, хотела оказаться обманутой? Ведь говорили: Вася предупреждал, сестра. Я сама сотни раз предостерегала друзей… И почему это так больно, так сильно задело?

— Мы идем в другую сторону. Если будем живы, через две-три недели, возможно, месяц вернемся.

— Слишком долго.

— Уж как получится.

Они помолчали, а потом Саша спросил:

— А вы не боитесь?

— Чего?

— Мести.

— Дознаватель мертв.

Мужчина улыбнулся, но его улыбка больше напоминала оскал хищного зверя. Он тоже умел распознавать ложь, не так мастерски, как Ярослав, но этого умения вполне хватило понять: дознавателя на этом свете больше нет.

— Хорошо, Ярослав, я согласен. Информация за возврат домой. Только сейчас. Немедленно.

— Не получится, — честно ответил колдун.

— Тогда ничего не выйдет, — резко произнес потерпевший.

— Жаль, — в голосе Ярослава скользило сожаление, но ситуации оно не меняло. — Я не могу иначе. Цена этого времени — человеческая жизнь.

Он встал и развернулся, собираясь отойти.

— Подождите! — крикнул мужчина. — Чего вы хотите? Я заплачу!

Доселе невозмутимого лица коснулось отчаяние. Проползло ядовитыми змеями сквозь трещины маски. В то мгновение он был готов отдать многое, очень многое.

— Мне больше ничего не нужно, — отказался Ярослав, пресекая последующий торг.

— Скажите, я смогу дойти один?

Этот неожиданный вопрос заставил меня вынырнуть из пучины мрачных мыслей. Саша спрашивал совершенно серьезно, в погасших глазах вспыхнул луч надежды. Ненормальный! Без лодки, без карты, на ногах едва держится! Куда ему идти?! Здесь дорога только одна — за грань.

— Для вас цена этого времени жизнь. Для меня тоже, — пояснил потерпевший.

— Как врач, я бы сказал вам «нет», но дороги будущего непредсказуемы, — промолвил Ярослав после минуты раздумий. — Я посмотрю, что можно сделать.

Три раза он бросал камешки, исписанные рунами. В них напряженно вглядывался Александр, словно надеясь прочесть свою судьбу.

— Вы умрете, — наконец сказал колдун. — Ближе к началу или середине, но исход один. Иного нет.

Огонек надежды в конце тоннеля способен творить чудеса, но, когда он гаснет, образовывается пустота, исчезают, наполнившие тело и душу силы. Ярослав говорил, что переход, возможно, займет меньше времени, но Саша уже не слышал. Мужчина потерял сознание, он был еще слишком слаб. Не один год будут напоминать о себе, полученные в зоне Надлома, раны.

Удостоверившись, что из лишних ушей в наличии только драконьи, я медленно подошла к костру. Лицо окаменело, ярость застыла внутри и напоминала вулкан: чуть тронь — потекут потоки кипящей лавы.

— Скажи, пожалуйста, каким образом я все забуду? — голос прозвучал спокойно, ровно.

— Так безопасней, — произнес мужчина бесстрастно.

— Для тебя?

Клокочущая злость превратилась в стальной клинок, и неожиданно стало легко.

— Он из какой-то силовой структуры. Возможно, разведка, или внутренняя безопасность. Поверила? Он тоже. Тебя «светить» совершенно незачем.

Я молча развернулась и направилась к озеру.

— Обиделась, — заключил Ярослав.

— Приняла к сведению, — ответила равнодушно.

Мысленно похвалила себя — голос не подкачал. Хоть что-то приятное. А какой хороший был день…

— Доверяй самому первому чувству, пусть оно вспыхнет лишь на долю мгновения, — тихо посоветовал Ярослав. — Этот человек опасен, он очень хороший специалист. Только его дело в масштабах государства и люди в нем разменные пешки. Я уже давно известная персона, поверь, никакой радости в этом нет. Но я могу выиграть бой и жить так, как считаю нужным. А ты?

Я молчала, слишком очевидным был ответ. Если даже простой обман не смогла почувствовать… Видимо, переоценила меня Яна, и сама я за последние дни крылья расправила. Действительность снова сложила их за спину, хорошо хоть целыми.

— Следи за словами, не показывай, что что-либо можешь. Договорились?

— Да.

Соберись! Слишком много ошибок уже допущено. Сожаление, грусть — все это будет потом. Сейчас важен только путь вперед и больше ничего.

— Не расстраивайся, мы сами пошевелиться боимся, — Яна протянула палочки с готовыми грибами. — Все крылья затекли!

Для наглядности она помахала вышеупомянутыми конечностями. Близрастущие ромашки закачались, в воздух поднялась, потревоженная стайка мошкары.

— Пшли, противные!

Насекомые обиженно зажужжали.

Меня разбудила когтистая лапа Яны и тихий шепот:

— Оля, проснись!

— Что случилось?!

— Тихо! — шикнула нарушительница покоя. — Еще Ярослава разбудишь, а он мне по шее даст.

Драконица замерла и напряженно прислушалась, но мужчина спал.

— Идем к озеру, только тихонько. Что же ты как шумишь! — укорила юная авантюристка.

— На себя посмотри, — огрызнулась шепотом. — Будешь возмущаться — всех перебудишь!

— Если что, я вам сигнал подам, — пообещал Яшка. Он тоже бодрствовал, глаза весело блестели в темноте.

— Что случилось? — поинтересовалась я уже около самой воды.

Светили звезды, кричал филин, если не знать, что это он — можно в любого монстра поверить.

— Ночь лунная, — пояснила Яна, кивнув на озеро.

Лунная дорожка начиналась от края полуострова и уходила в бесконечность. Красота невероятная.

— И? — спросила, притворившись, что ничего не понимаю, хотя ход драконьей мысли не составлял тайны.

— Пошли желание загадывать!

— Куда? Я и здесь могу загадать.

— Чтоб сбылось нужно по дорожке пройти, улавливаешь?

— А если я в другие миры забреду?

— Не забредешь, — ответила Яна с неизвестно откуда взявшейся уверенностью.

— Послушай, это глупо, — сказала устало, хотелось спать. — Ну, сама подумай! А не веришь — подними Ярослава.

Она расстроено засопела. Я вздохнула и развернулась спиной к озеру.

— Подожди! — взмолилась зеленоглазая красавица. — А если это правда? Мы идем, а с каждым днем становится все хуже. Иногда мне кажется: земли зоны Надлома забывают о том, что признали ваше право находиться здесь! Он так устал… А я ничего не могу сделать! Ты и в клад не верила! Загадай, загадай, чтоб у нас все было хорошо! Ну, пожалуйста! Ты все равно уже встала! Прости его и загадай, прошу тебя! Он ведь хочет, как лучше… Пусть и не всегда получается.

— Я не злюсь, Яна. Но это безумие… Да и по воде я ходить не умею.

— Может, можно проплыть? — задумалась неунывающая подруга колдуна. — Хотя говорится именно идти…

Оживленно обсуждая детали будущего предприятия, я сама не заметила, как оказалась на краю полуострова. И как только Яне удалось меня в подобное втравить? Сказать кому-то — засмеют! Я сняла обувь, осторожно коснулась воды — нога, как положено, ушла вниз. Водичка еще не успела остыть, и была теплой, приятной.

— Вот видишь!

— Ты не настроилась, — парировала Яна. — Загадай желание и иди.

— Я свалюсь в воду, заору и всех перебужу! — последнее слово я сказала слишком громко и испуганно замолчала.

В ночной тишине отчетливо слышался каждый шорох. Хоть бы действительно не проснулся! Серебристая дорожка зазывно переливалась.

— Я принесу твои вещи, мы их свяжем, оденем под руки, я подстрахую.

Не дожидаясь ответа, Яна полетела к лагерю. В состав веревки вошли куртка и джинсы, она была короткой и неудобной. Яна зависла над головой, поддерживая свой конец.

— Главное, не кричи, — напутствовала она напоследок.

— Это когда ты меня уронишь? — поинтересовалась чисто из вредности.

— Ничего я тебя не уроню! — возмутилась драконица. — Разве что веревка оборвется, но узлы ты сама вязала. Давай загадывай и полетели.

Именно это мы и сделали. Надо отдать должное от воды мы отошли на несколько метров, их я прошла своим ходом. А потом полетела — красиво и беззвучно прямо в озеро. «Веревка» больно резанула, вода обняла ноги по колени. Яна резко метнулась вверх и вернула меня на берег.

Лунная дорожка невозмутимо серебрилась, искушая непознанными тайнами. Как утверждала Яна, я все же прошла по ней несколько шагов. Хотела ответить, что ей это просто показалось, но промолчала — стоило столько возиться, чтоб потом убить надежду? Я ведь и сама, когда загадывала и смотрела на звездное небо и лунный диск, представляя картины будущего, верила. И даже работа в прокуратуре не смогла искоренить эту глупую и наивную веру в чудеса. Без нее жизнь стала бы пустой, а порой бессмысленной и безнадежной.

* * *

Стояли предрассветные сумерки. Небо только-только начинало светлеть: темно-синий сменился робкой голубизной. На западе еще светились звезды, над землей стелился туман. Перекликались ранние птицы.

Ярослав неслышно приблизился к озеру, плеснул в лицо водой. На мелководье за ночь она успела остыть, холодные капли смыли остатки сна. Драконица, почуяв его отсутствие, мгновенно пробудилась и бесшумно, не тревожа остальных, поднялась.

— Спи, — тихо сказал мужчина Яне, присаживаясь рядом. Пространство вокруг сладко дремало, даже роса еще не выпала.

— Я посижу с тобой.

— Это роскошь. Спи, моя хорошая.

— Здесь есть травы, редкие забытые травы, — даже без уточнений можно не сомневаться, что их действие на себе Яна давно опробовала. — Я спать не хочу, лучше побуду рядом с тобой.

Не дожидаясь новой порции возражений, драконица пристроила голову у него на коленях. Потом немного подумала и присоединила лапы.

Колдун улыбнулся, и было в его взгляде столько теплоты — любая девушка б умерла от зависти. А иные без колебаний отдали бы душу.

— Может его зельем подпоить? — поинтересовалась Яна, алчно покосившись на Александра. — Тогда точно все о дознавателе расскажет.

— Он и так расскажет, — возразил Ярослав. — Ему просто нужно немножко времени.

— Тогда ладно, — успокоилась зеленоглазая красавица.

Она закрыла глаза, запоминая каждое мгновение.

Крик раздался на другой стороне озера. Слишком тихий, чтоб разбудить спящих, но Яна с Ярославом отлично расслышали.

— Что случилось? Аж мурашки по коже! — встревоженно спросила драконица.

Голос напоминал детский и был полон боли.

— Олениха ножку сломала.

Минута прошла в молчании.

— Скажешь Ольге суп сварить, — распорядился мужчина поднимаясь. И словно оправдываясь, перед собой, Яной — непонятно, добавил: — У нее ребенок маленький, кофейный, в белую крапинку.

Глава 14. Старая крепость

— Залезай.

— Сюда? — глупо уточнила, коснувшись коричневого бока. Олень никак не отреагировал.

— Ну не на рога же! — раздраженно бросил Ярослав.

Рога были великолепные, ветвистые и словно покрытые бархатом. Животное повернуло голову и насмешливо сощурило карие глаза. Я положила ладони на круп, но не рассчитала сил и соскользнула вниз.

— Теряешь сноровку, — ехидно отметил мужчина.

Вроде я ее имела?! Всю жизнь объезжала диких оленей без седел! Безумно хотелось спать, а еще, чтоб от меня отстали. Однако Ярослав думал иначе и с интересом наблюдал за процессом покорения оленьей спины. Хозяину, похоже, было все равно или он решил, что это новый вид массажа. Я подпрыгнула, подтянулась, возрадовалась, а потом заметила на руке комара…

— Тебе помочь? — участливо спросила Яна.

Ох, лучше б она промолчала!

Зверь наклонился, сорвал пучок травы. Образовалась «лесенка». Ярослав проследил за моим взглядом, улыбнулся. Хоть у кого-то сегодня хорошее настроение! На этой оптимистичной ноте я, наконец, взобралась наверх. Между прочим, порядочные олени не бывают такими большими! Сидеть жестко и неудобно, держаться не за что! Я поерзала, стараясь устроиться комфортнее. Показалось, или в глазах зверя промелькнуло сочувствие?

«Экзотическая туристическая поездка, — сказала себе решительно. — Бесплатная туристическая поездка, мне удобно и хорошо!» Олень обернулся и фыркнул, птичий крик напомнил взрыв смеха. «Но ведь это же лучше, чем идти пешком!» — больше никто не решился спорить.

Небо сноровисто затянули серые тучи, позади нас, в горах, шел дождь. В обед выглянуло солнышко, и Яна радостно воскликнула:

— Горы дымят!

От земли поднимались белые клубы пара. Густой, молочный туман скрывал вершины, уходил ввысь и, будто, стало два неба — и сверху, и снизу причудливые облака. Они изменялись каждое мгновение, а через несколько минут и вовсе исчезли — вода испарилась.

На ночлег остановились в просторном и светлом буковом лесу. Под ногами шуршали прошлогодние листья, корни стелились по земле, образовывая удобные «лесенки» на склонах. Трава почти не встречалась: мощные кроны пятидесятиметровых великанов неохотно пропускали солнечные лучики. Казалось, что высокоочищенные от сучьев светло-серые стволы касаются облаков.

Животные разбрелись пастись, Александр заснул. Он постоянно спал после беседы у озера. Разговоры с ним выходили короткие, бессвязные, мужчина быстро уставал. Тем не менее, несмотря на тяготы пути, ему становилось лучше. Ярослав говорил, что через несколько дней больной совсем поправится, пока в это верилось с трудом.

В лесу царила тишина. Весело резвились, обнимая котелок, язычки пламени. По дороге колдун нарвал травок, и мы сидели вокруг костра в ожидании чая. Стадо диких кабанов обошло лагерь стороной, донесся только топот угасающих шагов. Яшка лежал, приспособив один из корней под подушку. Раньше он предпочитал рюкзак, но в дороге ткань запачкалась, обтрепалась.

Спокойствие, умиротворенность дремлющего леса передались и его случайным визитерам. Саше снились яркие, красочные и добрые сны. Ярослав, улыбаясь, любовался огнем, а Яна вспоминала лунную дорожку и радовалась, что желание так быстро начало исполняться.

— Как вкусно, — выдохнула я.

Чай пах душистым разнотравьем: чабрец, мята, листья малины и что-то еще, дарующее напитку неповторимый вкус. Я зажмурилась, вдыхая нежный аромат, чашка обжигала пальцы.

Яна довольно похвасталась:

— А готовит он еще лучше.

Мне почему-то вспомнилось серое месиво в котелке, словно прочитав мои мысли, бескорыстная пиарщица добавила:

— Диетическая еда на вид всегда критики не выдерживает. Ты грибной суп не пробовала, а еще лучше пирожки с ягодами.

Она тихонько вздохнула, вспомнив дом и противень с выпечкой. Я отпила еще один глоток, улыбнулась:

— Миллионы женщин о таком мечтают: готовит, убирает, миллионер, маг.

— «Читающий» мысли? Не смеши меня, — ответил Ярослав. — Кто захочет жить, словно на ладони?

«Все равно, если любишь», — промелькнуло в голове.

— Разве это помеха?

— Для измен неразрушимая помеха.

«Не простил», — поняла внезапно.

— А ты бы простила? — тихо спросила Яна.

Знать все наперед… Знать, как она придет утром, как ветер растреплет волосы, как попробует поцеловать при встрече. И будет отчаянно врать, кричать, что он ее не любит.

Видеть красный шелк простыней и его. Невысокого, небогатого. С огромным самомнением и набором лживых слов. Что и кому она хотела доказать?

И ветер… Холодный ноябрьский ветер. Разбитый стул, отголоски ее голоса, соленые капли ее слез…

— Нет. Никогда.

Хрустнуло, сломалась под весом оленя сухая ветка.

— Говорят, это неправильно, — добавила я тихо.

«С таким подходом у тебя никогда ничего не будет. Мужику, как корове, нужен длинный поводок, попасется и обратно придет, погреться. Так живут миллионы семей», — твердили подруги. Я не спорила — ничего им не докажешь, но не изменяла своим принципам. Возможно, зря.

— Правильно, — глухо произнес Ярослав. — По-другому не может быть.

Олени излучали спокойствие, умиротворенность. Очаровывали красотой и грацией. Возможно, поэтому в древности на их спинах ездили божества. Сейчас сложно найти того, кто верит, что олень является посредником между небом и землей. Однако этот зверь до сих пор олицетворяет жизненные силы, достоинство, мужественность и быстроту.

От каждого живого существа исходит тепло. Мы грелись, и нам был очень нужен этот свет. Преданные медовые глаза (в них отражались любовь и понимание), внимание маленьких оленят, которым я незаметно скармливала сухарики на привалах. Это все добавляло яркие краски. Я наслаждалась шелестом листвы и птичьими трелями, белыми барашками облаков, скрывшим палящие солнечные лучи.

Мы давно минули страшное приграничье и тоннель с проклятыми Стражами, но эти земли представали открытой книгой, невозможно касаться ее страниц и не видеть строк. Прошлое, здесь такое близкое и осязаемое, догнало на закате солнца. На горизонте показались крепостные башни — сначала одна, стрелой уходящая в небо, затем еще две, полуразрушенные. Деревья расступались, чтоб обнажить высокие каменные стены и лазурь реки.

— Нам сюда, — оповестил Ярослав. — Они там останавливались.

Олени покорно повернули направо, с каждым шагом приближаясь к старинному бастиону.

— Расскажи мне что-нибудь, — попросила мужчину.

— О крепости? — спросил он рассеянно, всматриваясь вперед, желая разглядеть, что-то скрытое, недоступное для меня.

— Да. Когда построена, когда разрушена.

— Давно. Подойдем ближе — расскажу.

Но ближе оказалось то, что на время заставило забыть о башнях, шпилях и бойницах, а также о многом другом. На самом подступе к стенам дубы окружали просторную поляну с вытоптанной травой. Под самым высоким деревом чернел холмик, обложенный камнями. Земля около могилы еще хранила едва заметные отпечатки ботинок.

— Они потеряли почти половину! Чего они хотят? Куда идут? Почему не вернутся назад? — засыпала вопросами Яна.

В зеленых глазах дракона плескалась самая настоящая человеческая грусть. Яна не понимала, почему там, где проходят люди, остаются только кресты. Каменные, железные или деревянные, совсем простые, как здесь.

— Если б я знал, что ему нужно! — ответил колдун, не скрывая горечи. — Они не могут вернуться, пока он не получит желаемое.

— Почему люди не могут жить спокойно? Просто любить, радоваться каждому дню и позволить, чтобы их любили, — едва слышно произнесла Яна.

— Если б все было так просто, моя милая, — вздохнул Ярослав. — Мы и сами порой не знаем куда идем.

Яна понурившись, отошла в сторону, следом потрусил Яшка. Ярослав постоял еще несколько минут, потом решительно зашагал прочь. Впереди, высоко в небо, гордо и одиноко, поднималась башня когда-то величественного и неприступного бастиона.

Мужчина поравнялся с подругой, коснулся ладонью чешуи.

— Еще немного, Яна, скоро все закончится.

Он хотел успокоить, не вышло. Яна притворилась, что целиком и полностью поглощена созерцанием открывшегося пейзажа. Что значат слова для того, кто способен «читать» чужие сердца? Ей было страшно. Драконица загоняла это чувство глубоко внутрь, но оно упрямо вырывалось на волю. Фраза «скоро все закончится» для нее звучала пугающе.

Заброшенная, полуразрушенная крепость не утратила своего неповторимого колорита. Как и положено, строение окружал ров — двадцать метров в глубину и десять в ширину. Раньше он заполнялся водой по специальным каналам, но теперь река изменила русло, затопив вместе со рвом часть крепостных сооружений.

От главных ворот остался только широкий арочный проем. В траве сиротливо валялись остатки трех решеток. Подвесной мост тоже не сохранился, его бренные останки давно покоились в толще воды. Когда-то это все служило нерушимой защитой — теперь стало просто осколком прошлого — воспоминанием.

Ввысь поднимались добротные стены (от двух до пяти метров в толщину). За прошедшие года, благодаря уникальной технологии строительства, они стали только крепче. Срослись, превратившись в монолитную глыбу. Если попробовать разобрать — неохотно посыплется одинокая каменная крошка, да и только.

Драконы перенесли наше имущество. Олени переплыли охранную зону и неспешно потрусили вперед, прокладывая дорогу. Внутренний двор оккупировали деревья, кустарники и сорняки. Проще пройти по стенам, но даже на камне умудрились вырасти травы. Они просовывали корни в мельчайшие щели, жадно хватаясь за жизнь.

Территория крепости, выстроенной в форме треугольника, состояла из трех частей. Южный двор предназначался для укрытия мирного населения. От Сторожевого его отделяла стена с полуразрушенной башней и воротами в виде коробовой арки. В северной части двора размещалась цитадель. Единственная уцелевшая башня дремала в обрамлении зелени. Под ее крышей гнездились птицы. Границей Портового двора служила внутренняя стена с четырьмя башнями и воротами в виде арки лучковой формы. Внешнюю стену вместе с подвесным мостом, что опускаясь, превращался в причал, поглотили речные воды.

Мы пересекли двор и свернули в извилистый коридор. В нем царили темнота и прохлада, даже в самую страшную жару отсевая необходимость в кондиционере.

Вскоре взорам открылась круглая башня диаметром в пять метров. В высоту она немного сужалась и заканчивалась голубым клочком неба. Сквозь каменный пол смогли пробиться лишь редкие травинки. Но если раньше торжество зелени подчеркивало уныние и заброшенность строения, то здесь трава под ногами казалась пушистым ковром, а бурьяны на камнях изысканными цветами. Лучам заходящего солнца не хватало сил осветить окружающее пространство, и внутри царил уютный полумрак.

— Располагайся, — распорядился Ярослав, а сам направился к выходу, за ним потрусила Яна.

— Подождите! Вы куда?

— Осмотримся и вернемся.

— Я тоже хочу! Я уже расположилась!

Колдун скептически взглянул на торопливо поправленные рюкзаки, потом на спящего Александра.

— А кушать кто будет готовить?

— Ты. А я дров для костра насобираю!

— Это и дракон может! Ладно, пошли. А вы оставайтесь! — прикрикнул он на братьев меньших. — Сидите тихо, сторожите. И без фокусов.

Самое странное: они согласились!

Первой встретилась башня с проемом возле самой земли, закрытым решеткой. Я заглянула вниз, посветив фонариком, вырвала из лап темноты часть стены.

— Не отставай, там нет ничего интересного.

— Долго они здесь были?

— Четыре дня, но мне кажется, ничего не нашли.

Входом в следующую башню служил лаз. Такая себе нора два метра длинной и метр высотой. Возле него безжалостно вытоптали траву и вырубили деревца. Внутри, на песчаном полу, валялись каменные глыбы, остатки досок, порванный башмак. На расстоянии примерно полутора метров от пола начиналась лестница и вела вверх. На втором этаже сохранились опорные балки, а кое-где и доски, покрывавшие пол. Узкие прямоугольные бойницы выходили на четыре стороны света.

Ярослав стал так же, как некогда Виктор, до рези в глазах, всматриваясь в зелень лесов. Вот только видели эти два человека совершенно разное. Иногда Ярославу казалось, что руководитель экспедиции обезумел, но нет, рассудок мага оставался трезвым. Он упрямо шел к своей загадочной цели. В отличие от штатного психиатра.

Это произошло сразу после перехода через тоннель. Сначала лекарь не верил, потом поставил диагноз — паническое расстройство (эпизодическая пароксизмальная тревога), но легче не стало. Не помогали и вводимые препараты. Воздействие Зоны глубже, страшнее, его искоренить не так просто.

Врача мучили непредсказуемые, не ограниченные определенной ситуацией или обстоятельствами, приступы тяжелой тревоги. Они сопровождались неожиданно учащающимся сердцебиением, болью в груди, удушьем, головокружением. С каждым разом увеличивалась продолжительность атак. Не отпускал страх близкой смерти, надоедливыми мухами наседали тревожные сны о родных и близких. Мужчина безумно хотел и, в то же время, боялся вернуться домой. Он боялся повторных приступов, потери самоконтроля и сумасшествия. А еще врач боялся, что о его состоянии узнают остальные.

Впрочем, для Виктора не составляло труда проникнуть в чужие тайны. Маг терял людей, но не ощущал особого беспокойства. Ярослав задавался вопросом, что же скрывают эти земли настолько ценного (золото оставляло руководителя экспедиции равнодушным), но не находил ответа.

По крепостной стене мы вышли к Портовому двору. Шли легко, как по мостовой, хоть камень встречался неровный, а до земли было не меньше четырех метров. Впереди, в метрах двадцати, из воды выступала вершина стены. По ней вальяжно, неторопливо расхаживали птицы. А по другую сторону паслись наши олени, протаптывая во дворе дорожки. Эта панорама напоминала мне границу двух миров. Они стремились друг к другу, но встреча несла лишь разрушения.

За день камень нагрелся и стал теплым, как печка. Я присела недалеко от колдуна, ловя лучи уходящего солнца.

Ярослав закрыл глаза, протянул ладони к воде. Лицо застыло, превращаясь в маску. Мужчина хотел увидеть то же, что и человек до него. Глава экспедиции долго кружил с аквалангом, тревожа искусственным светом темные водяные толщи. Он заплывал в затопленные башенки, расчищал входы в подземелья, простукивал стены. Однако не подбирал монеты и драгоценности, словно не желая привлекать к себе внимания. Виктор явно что-то искал, но что? Камень не знал ответа, он спал и сон был для него спасением. Лишь сейчас по нему стали медленно пробегать живые искорки, словно по венам.

Я минуту понаблюдала, а потом решила попробовать сама. Опустила кончики пальцев в воду, прикрыла веки. Сознание заполнила темнота. Прошлое осталось закрытым, настоящему не было до меня дела. Пробовала мысленно скользить под водой, но мрак не спешил проясняться, раздражали птичьи крики.

Часть людей упрямство относят к недостаткам, я же считала его одним из своих достоинств. Со временем я перестала ощущать тело, пространство погрузилось в тишину. Темнота медленно рассеялась до полумрака. В глубине росли водоросли, лежали каменные обломки, мраморные статуи. Ил покрыл мечи и кинжалы, словно хотел спрятать их навсегда от людских глаз. Деловито сновали рыбки да иные речные обитатели. В углу догнивал расколотый пополам сундук, а рядом что-то валялось, погребенное под слоем грязи. Присмотревшись, я поняла — это диадема…

Я резко распахнула глаза, выходя из транса. Я висела над самой водой, игнорируя законы физики, а в метре от меня плыла гадюка, царственно приподняв голову. А может и уж, от неожиданности толком не рассмотрела. Отчаянно трепыхнулась, хоть следовало замереть и не двигаться, зажмурилась, но сильные руки подхватили, вернули на стену.

— Что это было? — спросила сипло.

Сердце бешено колотилось, перед мысленным взором насмешливо скалилась голова гадюки, хоть ее обладательница уже давно скрылась.

— Водяной уж, — просветил Ярослав. Удостоверившись, что я больше не собираюсь падать, он разжал руки и присел рядом.

— Что я над водой делала?

— Тебе виднее, — отозвался мужчина мрачно. — Я надеюсь, мы договоримся, и без меня ты подобного делать не будешь.

— Хорошо, здесь не буду.

— Хуже дракона, честное слово!

— Неправда, со мной можно договориться, — ответила с достоинством и неспешно направилась вперед.

— Что ты видела? — поинтересовался колдун спокойно, словно ничего и не случилось.

Такое положение дел меня вполне устраивало, и я честно сказала:

— Всего понемногу, но ничего ценного. Дно, водоросли, остатки утвари. А ты?

— Примерно тоже. Экспедиция задержалась здесь, пока маг не обследовал ключевые строения. Не знаю, по какому принципу выбранные. В цитадели Виктор пробыл дольше всего. Идем, пока солнце не село.

Диск подобрался к самому краю небосвода и готовился вовсе скрыться, однако сумерки не спешили сгущаться. Лето — темнеет поздно, ночи светлые. Вскоре на пути попался отрезок с поврежденной стеной. Узенькие камешки наклонились, щели между ними служили слишком зыбкой опорой для рук. Главное не смотреть вниз, участок маленький — не больше трех метров. Прижавшись к стене, я заскользила вперед, передвигаясь очень медленно и осторожно. Возле самого лица пролетела птица: наглая, непуганая. Когда переход закончился, мой трудовой энтузиазм по обследованию крепости заметно охладел.

Цитадель встретила темнотой и тишиной. Дорожку к входу расчистили грубо и небрежно, экспедиция не отличалась бережливостью или церемонностью. Дальше ожидал пустой предбанник, коридор и, наконец, сама башня. Крутые, неровные каменные ступеньки вели ввысь. Сквозь редкие щели в досках просачивался скудный свет. На самой верхушке замер единственный уцелевший колокол. Внезапно почудился звон, обдало холодом.

Я резко обернулась и увидела открывшийся в стене проход.

— Идешь за мной, ничего не трогаешь, никуда не сворачиваешь, — распорядился Ярослав, намечая путь. Каменная лестница спиралью ныряла в неизвестность.

— А ход не закроется?

— Сам по себе — нет.

Воображение рисовало тайные подземные лабиринты, а возможно, дорогу, выводящую за десятки километров от крепости. На деле все оказалось гораздо проще. Когда уже казалось, что спуску не будет конца, а все внизу попросту затоплено, лестница вывела в небольшую квадратную комнату. Догадаться о ее назначении я не смогла. Из утвари остался только большой, отполированный до блеска и совершенно неподъемный стол. Он стоял в центре, равнодушный и холодный.

Ярослав прогулялся вдоль стола, протер крышку, но ничего нового не обнаружил. Обычная каменная плита без надписей или иных отличий. Тогда мужчина направил луч фонарика вдоль стен, подолгу рассматривая каждый фрагмент кладки.

Я решила заняться тем же. Некоторые рисунки проявляются только под определенным углом падения света. Прошло не меньше четверти часа, прежде чем мне повезло. Камень осветился сверху, под углом в сорок пять градусов. На изображении по кругу разместились десять неизвестных символов и фигурки животных: медведь, тур, рысь, олень, волк, белка. От рисунка исходила сила. Миг — и начертанные звери, словно живые. Веет неудержимостью от тура, два начала слились в медведе, исходят от дикой кошки волны терпения и преданности… Я подалась вперед и коснулась камня…

Замок предстал во всей своей красе с высоты птичьего полета. Гордо возвышались башни, развивались знамена. Плыли к Портовым воротам корабли. Мне показали, как закладывались стены. Я видела свитки с начерченными планами, и самый первый, нарисованный прутиком на земле. Видела мастеров, их имена сохранились на мраморной таблице, лежащей на полу затопленного дворика. Проносились перед глазами сложные, непонятные расчеты.

О чем-то спорили архитекторы, я начинала понимать обрывки фраз. Вот совершенно обычная стена, минуешь, не обратив внимания, а ее плоскость сориентирована на точку восхода солнца в первый день весны. Первого марта солнце впервые за год восходит на этой линии, пуская тень на камень. Скользят лучи, открывая взору крошечную криптограмму.

А вот солнечные часы, в форме куба со склоненным циферблатом, расположенные на Южном дворе… Снова зашифрованные в криптограммах письмена, они мелькают так быстро, что не то, что запомнить — рассмотреть невозможно…

Понимание приходит неожиданно, словно подсказывает кто-то невидимый. Это что-то большее, чем обыкновенная крепость, значительно большее.

Темнота наступила так резко, что я даже не успела испугаться.

Резкий, мерзкий запах нашатыря ударил в нос.

— Убери.

В легкие снова стал поступать воздух. Я открыла глаза. Справа на небосводе завис бледный серп месяца. Я хотела подняться, но сил не было.

— Оленька…

Ох, как не понравилось мне такое вступление!

— Я с тобой была! И вообще, мне волноваться вредно!

— Не кричи, лежи лучше спокойно, — скривившись, словно от зубной боли велел колдун, но читать нотации передумал.

Внутри ощущалась пустота и только от правой руки вверх по телу разливалось тепло. Я повернула голову, Ярослав сжимал ладонь, делясь энергией.

— Не надо, я сама.

— А кто-то говорил, что лучше дракона. Нужно научить тебя управлять стихиями, — промолвил он задумчиво.

Убирать руку мужчина не собирался. Поглядел на мои округлившиеся от удивления глаза и улыбнулся:

— Будет меньше времени лазить, куда не просят.

Последнее замечание я пропустила мимо ушей и радостно выпалила:

— Вот, давно б уже так! Спасибо!

В небесной синеве отчетливо выделялись белые барашки облаков, пение цикад убаюкивало и усыпляло, вот только спокойствие было даренным, не моим…

— Я нашла один рисунок, мне показали строительство крепости, ее расцвет, я могла бы узнать еще столько всего, но… Что случилось?

— Эти стены просто очень хотели отыскать хозяйку.

— Нелогично получается, зачем им хозяйка без сознания? — попыталась неловко пошутить.

— Я отпущу руку, и ты почувствуешь, — медленно произнес Ярослав так, словно еще не решил, стоит ли мне это знать. Убирать ладонь колдун тоже не торопился. — Свобода и тоска, память о прошлом, которое невозможно забыть. В древности умели строить так, чтоб помнили, любили, смогли защитить. Они творили для себя и потомков, вкладывали в каждый камешек душу. Крепость спала, наедине со своими надеждами и мечтами. Пространство замерло и ждало, мы его разбудили. Они выбрали тебя и открыли все с самого начала.

— Меня? А ты?

— Мои мысли заняты другим.

— Все равно я ничего не понимаю. Что было дальше?

— Дальше благодаря нити…

Я невольно потянулась к ней и вздрогнула. Связь, соединившая нас, стала крепче, превратившись из тонкой нитки в стальную цепь.

— …сработала защита, отгораживая от прошлого крепости.

— Почему? Я хотела…

— Ты бы смогла остаться здесь навсегда? — резко перебил Ярослав, поставив в тупик своим неожиданным вопросом.

— З-зачем?

— Смогла бы оставить все, что у тебя есть?

— Я не понимаю…

— Потому что по-другому не могло быть. Ты бы увидела много всего, очень много, всю историю от начала и до конца. Обрела знания, но осталась здесь, понимаешь? Потому что просто не смогла уйти. Не смогла бросить это место. Одна против целого мира в надежде вернуть былое. Это земли призраков — мы для них как отблеск надежды. А теперь признайся честно. Ты бы смогла остаться здесь навсегда?

— Нет, не смогла, — произнести эти слова оказалось мучительно сложно. Он знал их наперед.

Я лежала и разрывалась на две части, чувствуя, как к глазам подбираются слезы… Ненавидела и презирала себя. Хотелось выть от безысходности, а еще остановить время и забыть…

Я так вцепилась в его ладонь, что заныли пальцы, но не почувствовала боли. А потом услышала уже хорошо знакомое:

— Мне жаль, что я втянул тебя в это, Ольга.

— Нет, не говори, не надо!

Я смотрела в его глаза, не зная, что в них хочу отыскать. Впервые ничего не боялась, не опасалась. А потом, сама не зная зачем, сказала:

— Просто иногда хочется побыть слабой и не платить за это. Понимаешь? За свою глупость, за свои ошибки.

— Понимаю, — мягко ответил Ярослав и легко подхватил на руки.

— Что ты делаешь? Я сама.

— Не противоречь себе, — неожиданно попросил мужчина. — И не забывай, что можно вернуться.

За дровами отправились драконы. Они нахально толкнули невразумительную теорию о давлении камня на подсознание и улетели. Колдун кричал вслед о времени и штрафных санкциях. Как известно слух у дракона необычайно тонкий, но наша парочка сделала вид, что не услышала. Впрочем, дрова они добыли почти в срок. Когда две связки прутиков разной толщины сложили для растопки, проснулся Александр. Это послужило для Яны с Яшкой поводом вернуться к осмотру территории.

Я устроилась возле костра, тишину нарушало лишь потрескивание пламени. Каждый из нас думал о чем-то своем. Если раньше я ощущала заброшенность, пустынность этого места, то сейчас оно казалось домом. Настоящим, тем, которого, как оказалось, у меня никогда не было. Ветер над нами разбрасывал облака и шептал: «Прости». За что? За то, что я не смогла оправдать надежд? За то, что каждый тянется к теплу?

От крепости, очнувшейся от векового сна, завеса тайны не скрывала наших размышлений. Она хотела помочь, не требуя ничего взамен. Когда бывший пленный коснулся рукой камня, его обдало жаром. Картина прошлого стала доступной для его взора.

Город только-только начинал рушиться. Еще не изменилось русло реки, затапливая нижний, Торговый двор, все башенки высились невредимые, красивые, как на картинке… Но беда уже постучала в двери и вошла, не спрашивая позволения.

Посередине Южного двора кричали от ужаса и боли. Люди метались, нелепо размахивая руками, стремясь потушить, пожирающий их огонь. Однако он только сильнее разгорался. Солнце застилала темная туча — дракон. Взрослый, матерый, со смертельно опасной ношей. Дознаватель был невысоким, коренастым мужчиной. На его лице читалась откровенная скука. Дракон ревел и выплевывал новые сгустки пламени.

В стороне от агонизирующей площади, на выступе застыла настоящая хозяйка огненной твари. Сколько ей исполнилось? Лет сем, не больше. Светло-голубое легкое платье трепетало на ветру. Сама девочка была, как замковые стены, обложенные мрамором, — белая и неподвижная. Слезы градом срывались вниз, губы шептали:

— Я не хочу, прости, я не хочу.

Но судьба не интересовалась ее желаниями. Горела плоть, плавилась листва, маги пытались обуздать дракона, но слишком крепкие щиты возвел дознаватель.

«Прости меня!» — подхватил ветер, сердце зверя обожгло болью, запекло в груди. Прояснились безумные глаза, в них вспыхнула надежда. Окрепла и сменилась жаркой благодарностью.

Как и рассказывала Яна, они ждали смерти, как благословения. Крылья сложились, безжизненное тело полетело вниз, придавливая пламя. Дознаватель не сумел удержать защиту, и чей-то клинок одним выверенным ударом оборвал его земной путь…

Видение растаяло, оставив ноющую боль в груди. Нельзя смотреть в глаза умирающему дракону. И Ярослав, хоть только мельком глянул, побледнел, губы сжались. А куда было смотреть? На обезумивших от боли людей, сгорающих заживо? Или на упавшую с трех метров на камни, маленькую волшебницу? А может, как полетела в огонь отрубленная голова дознавателя, чтоб наверняка?

— Что это такое? — хрипло спросил Александр. На этот раз он не сумел удержать маску.

— Прошлое, — пояснил колдун.

Хорошо, что этого не видели Яна с Яшкой! Я сидела, обхватив колени руками. Внутри все застыло. Может быть, это неправильно, но мне больше всего жаль дракона. Красивого, свирепого, темно-бордового дракона и его настоящую хозяйку. Возможно потому, что у меня был Яшка, и я понимала, что девочка испытала там, на замковой стене, вместе с другом убивая частичку своей души.

— Значит, все, что о них писали, правда, — слова бывшего пленного прозвучали похоронным звоном.

Мы поняли, что мужчина говорит о дознавателе.

— Личный пример оказался неубедительным? — резко выдохнул Ярослав. — Захотелось добавки?

Александр не обратил внимания на реплику колдуна, он начал говорить. Сначала медленно, словно с самим собой, каждое слово давалось с трудом. Всякая профессия накладывает свой отпечаток. Неизвестно сколько б еще прошло времени прежде, чем работник спецслужбы решил рассказать о случившемся, если бы не вмешательство крепости. И сколько содержалось правды в его повествовании.

Логика, на которую привык опираться Александр, отступила в сторону, открыв дорогу интуиции. А это древнее, но мало познанное чувство, не сомневалось в реальности показанной картины. Как и не усомнилось в психическом здравии.

С каждым новым словом Александр говорил все быстрее, словно торопясь избавиться от страшной ноши. Натренированная память и без постороннего вмешательства, обычно, не упускала малейших подробностей. Однако после событий минувших дней, всякое могло случиться, какой бы крепкой ни была психика. Желание дознавателя стало своего рода подарком — он помнил абсолютно все. Не было нужды вспоминать, сомневаться. Каждое движение, слово, жест остались в памяти навсегда, словно выжженное клеймо.

Роковой день, когда его заместитель, друг, не раз прикрывавший спину, привел человека с цепким, жестким взглядом карих глаз. Дурман заклинания, жалкое сопротивление. Корабль, лодка, пеший переход по земле, полной миражей. Чужая воля, заменившая собственную…

Саша рассказал намного больше, чем мог себе позволить заместитель главы Службы национальной безопасности. Зона Надлома изменяла безвозвратно и намного больше, чем мог предположить потерпевший. Сейчас мужчине казалось важным не утаить ничего, связанного с дознавателем и его деятельностью.

— Вы сказали, он мертв, — произнес Александр в конце рассказа.

— Ты. Давайте перейдем на «ты». Дознаватель мертв, окончательно и безвозвратно.

— Как он умер?

— В прошлом. На перекрестке судьбы.

— А можно для простых смертных? — губ мужчины коснулась улыбка, он сразу показался моложе на несколько лет.

Когда Ярослав завершил повествование о человеке из оврага и стражнице перекрестка, Саше стало легче. Притупилась боль, появились новые силы.

— Здесь легко открыть двери прошлого, однако пребывание там не всегда безопасно. Следует придерживаться некоторых правил, например, ничего не пытаться взять с собой, не забывать где находишься. Дознаватель ошибся. Эта ошибка стоила жизни, — добавил Ярослав.

— Их берет простое оружие?

— Да, они смертны, как и все люди.

— Только убить их в сто раз труднее, — во вновь окрепшем голосе офицера звучала просто констатация факта, лицо стало сосредоточенным и бесстрастным.

Его исповедь пролила свет на многие вещи. Вот только главное осталось скрытым. Откуда вылез этот призрак прошлого? Где учился, чего хотел? Сколько еще таких как он?

Я считала, что дознаватели исчезли задолго до превращения этой земли в зону Надлома. Как оказалось, они и здесь приложили руку. Но что же они делали последние четыреста лет? Скрыто правили миром? Оставались в тени, ожидая благоприятного момента?

— С твоим заместителем побеседуем вместе. Это нужно остановить пока не поздно, — произнес Ярослав так, чтоб пресечь любую попытку спора.

— Да, — глухо согласился Александр, он не счел разумным пренебрегать помощью. — Это нужно остановить.

Вернулись драконы, стараясь не шуметь, улеглись в стороне от нас. По взгляду Яны я поняла, что она хочет что-то спросить, но вставать не было сил. Явно не что-то срочное, иначе уже бы прискакала к нам.

Мгновения проходили в молчании. Потом глаза Саши ожили.

— А дракон, дракон ведь настоящий, правда? Я никогда прежде не верил… Где они теперь?

— Там, где и расцвет этих земель, — глядя на угли, угасающего костра, сказал Ярослав.

Больше мужчина ничего не стал спрашивать, только выдохнул тихо и грустно:

— Жалко.

Яна не удержалась и тихонько подвинулась ближе, устроилась рядом.

— Мы видели следы когтей на стенах. А еще наше изображение на колоколе. Ты колокол видела, вверху башни?

Я отрицательно помотала головой.

— Красивый и тяжелый, мы хотели потрогать, но не стали, — в голосе дракона проскользнуло сожаление.

Ярослав улыбнулся краешком губ.

— Это первое место, где мы почувствовали, что они были, — продолжила рассказ Яна.

— Это словно прикоснуться к прошлому, сравнить отпечатки… — вклинился, доселе молчавший Яшка. — Может, кто-то из моих предков здесь жил…

Я хотела его погладить, но спохватилась, представив, что узрит Александр. Впрочем, мужчина не смотрел в мою сторону, он думал о чем-то своем. Хотя кто его знает, осторожность никогда не лишняя. Крепость помогла узнать о дознавателе, однако не стоило ей показывать дракона.

Стемнело, расступились облака, выпуская яркие летние звезды. Погас костер, лишь в самой глубине продолжали тлеть одинокие угольки…

Он возник из ниоткуда, на противоположной от нас стороне башни. Призрачный силуэт старика неподвижно завис в нескольких сантиметрах от пола. Сложно сказать, сколько было лет этому человеку. Его лицо покрывали глубокие морщины, седая борода опускалась до колен, но осанка идеально прямая. Из-под шапочки выглядывали длинные редкие волосы, поверх одежды накинут плащ, ноги обуты в сапоги, на поясе пристроена небольшая сумочка.

Минута прошла в молчании, он ничего не делал и не уходил.

— Фантом? — спросила тихо.

— Нет, — Ярослав встал, поклонился. — Здравствуйте, добрый человек.

Старик его не замечал, он смотрел куда-то мимо нас. Яшка понял, что появилось очередное привидение, и безуспешно пытался его почуять.

— Иди своей дорогой, не тревожь живых, — попросил колдун.

Призрак повернулся к нему, посмотрел в упор, и заговорил, так и не сдвинувшись с места.

— Ты идешь к гибели, мимо небесных даров. Ты слеп, как крот, — голос был скрипучий, отчетливо слышный в каменной башне.

Ярослав нагнулся и поднял флягу с водой, а призрак, утратив дальнейший интерес к персоне колдуна, обратился к Александру:

— Думаешь, твоя смерть смоет раны? Глупец! Только небо станет темнее на одну звезду.

Я замерла, не в силах пошевелится, когда взгляд незваного гостя встретился с моим.

— Подумай о том, что принадлежит тебе по праву.

В полной тишине привидение растаяло. Колдун закрыл флягу, а потом долго ходил, шепча что-то под нос. Я ощущала слабые отголоски силы.

— Спите, он больше не вернется.

Реплика Ярослава окончательно убедила заместителя главы СНБ в действительности произошедшего.

— Пророчество? — поинтересовался мужчина. С губ слетело новое, чужеродное для него слово. Аналитический ум отказывался верить, что непонятное явление способно заглянуть в будущее.

— Скорее констатация фактов, так как он это представляет.

— Понятно.

Такой ответ его вполне устраивал, а для новых вопросов Саша слишком устал. Так бывает, когда невозможное становится обыденным, а привычный мир остается за далекой чертой. Последние недели отпечатали свои следы не только на теле.

К анормальным явлениям мужчина всегда относился с недоверием. Работа с людьми только подтверждала наличие у них богатой фантазии. Все дела, связанные с неведомым и мистическим, в конце концов, находили логическое объяснение. Он привык опираться на факты, доказательства.

В службе работал особый отдел одаренных силой, но его деятельность скрывалась под покровом тайн. Все, что касалось магов, шло под грифом «секретно». Даже Александр, занимая немаленький пост, не имел доступа к большинству материалов.

Да и в самих сводках зачастую отображалась лишь десятая часть действительности. Знаний осталось слишком мало, как и тех, кто согласен на сотрудничество. Они хранили свои секреты, как драгоценные камни.

В каждом человеке есть место для суеверий, Саша не являлся исключением, но он верил в ряд примет и не более. Так было до прихода дознавателя. Теперь грань стерлась.

— Мы тоже хотим знать! Что здесь произошло? — потребовала разъяснений Яна. Яшка молчаливо поддержал.

— Ничего, — тихо, неуловимо для человеческого слуха, сказал подруге Ярослав.

Подобный ответ драконицу не удовлетворил.

— Спокойной ночи, — с нажимом произнес мужчина, пресекая дальнейшие расспросы. Он поочередно посмотрел на драконов, а потом и на меня, давая понять, что это пожелание относится ко всем без исключения. И приступить к отдыху стоит немедленно. Однако после сомнительного визита призрака, сон напрочь исчез.

— Что принадлежит мне по праву?

— Завтра вставать с восходом солнца, — любезно напомнил колдун, проигнорировав вопрос. Увидев, что аргумент не произвел должного впечатления, он добавил: — У меня есть отличное снотворное. Победит любую бессонницу. Поделиться?

* * *

Вопреки здравому смыслу, я проснулась на рассвете. Небо неохотно меняло краски — с темно-синей на легкую голубизну, но внутри башни еще царил ночной полумрак. Саша спал, мой дракон тоже, Яна и Ярослав куда-то отлучились.

Заметив, что я встала, Яшка сонно помахал хвостом.

— Доброе утро, Оля.

Я, покосившись на мужчину, прислушалась к его дыханию, и тихо ответила:

— Доброе. А где все?

— Утренняя прогулка. Не бойся, он спит.

— А ты?

— Я караулю, — пояснил дракон гордо.

— Ага, вижу.

— Не видишь, ты еще не проснулась. А я чую шаги.

В башню, как всегда неслышно, вошел Ярослав. В руках он держал охапку хвороста.

— Доброе утро, — короткий мимолетный взгляд на спящего сотрудника спецслужбы. — Выйди на минутку, тебя Яна ждет. И зеркало возьми.

— Зеркало?

— Да. Не задерживайтесь.

Яна ждала, помахивая хвостом от нетерпения.

— Это тебе, — сказала она без длительного предисловия.

На одном из когтей небрежно болталась диадема. Она показалась странно знакомой…

— Где ты ее взяла?!

— Во дворе валялась, под водой. Я сразу учуяла. Давай примерь, мы ее уже проверили.

Я нерешительно приняла украшение. Тяжелая… Такую можно увидеть разве что в музее… «Чистая» — вода убрала информацию о прежнем владельце. От покрывающих поверхность символов веет силой, но понять ее природу сложно.

В золоте всегда присутствуют примеси. Самым чистым считается червонное: в нем более девяноста процентов элемента первой группы периодической системы Менделеева с атомным номером семьдесят девять. Червонное золото мягкое, легко деформируется, поэтому в наше время при изготовлении ювелирных изделий практически не применяется. Раньше для придания украшениям прочности в качестве примесей в основном использовали медь, серебро, никель. Под действием воды и солей медь разрушается с образованием зеленых карбонатов и хлоридов. Точно так же вода оставляет свой особенный след на серебре и никеле.

Диадему никто не чистил, ее просто хорошо вымыли. Золото, ярко-желтого цвета, не таило ни малейших признаков долгого пребывания в воде. В то же время, изделие отличалось прочностью; оставалось загадкой, что за металл дарил такие свойства.

— Ну, чего ты застыла? — не понимала Яна. — Хочешь, я зеркало подержу?

Я расплела и кое-как пригладила волосы. Глупо возвращаться за расческой, но надевать подобное украшение, когда пряди торчат в разные стороны…

— Королева! — восторженно выдохнула зеленоглазая красавица.

— Ой! — пискнул Яшка.

А я стояла с малюсеньким зеркальцем в руке и радостно улыбалась.

— Спасибо, Яна!

— Не за что, — отмахнулась она беспечно.

Дракон любит золото, дракон с ним тяжело расстается. Но в душе у Яны не таилось ни капли сожаления.

— Символы, что они значат?

— Говорят, золото — это застывший солнечный свет. А что лучше солнца может уберечь от потустороннего мира?

Утро медленно, но бесповоротно вступало в свои права. Нужно торопиться. Я украдкой вздохнула и снова посмотрела в зеркало.

— Жалко снимать…

— А ты не спеши. Лучше расскажи, что вчера говорил призрак.

Монолог привидения я пересказала дословно, он намертво врезался в память.

— Ярослав, — тихо ответила Яна, едва я замолчала.

— Что?

— Это ответ на твой вчерашний вопрос.

— Что за глупости… — начала я и осеклась, а потом резко сменила тему. — Что вы искали сегодня?

— То же, что и вчера. Но не нашли ничего ценного, так несколько криптограмм. Подземные хода затоплены, а крепость, хоть и должна была осесть, держится. Ее построили удивительные люди.

В груди заныло, я смотрела мимо дракона на замковые стены. Слабый ветерок колыхал стебли трав, выросших на камнях.

— Для меня эта крепость перестала быть просто полуразрушенным мостом в прошлое. Хранилищем сокровищ и тайн. Она превратилась во что-то большее, ожила. Словно это я когда-то закладывала каменный фундамент… Будто в ней и моя часть, а еще казалось, я вот-вот узнаю причину катастрофы… Как же все сложно, Яна!

Солнечные лучики ласково касались диадемы. Прощальный подарок? Разум помнил вчерашний разговор, а сердце переполнилось горечью.

— Не жалей о прошлом, — посоветовала драконица. — У нас еще есть время. И если бы ты только представила, сколько еще таких твердынь…

— Ольга! — позвал Ярослав.

— Идем скорее, — встрепенулась Яна, первой сворачивая в каменный коридор.

Около нашей башни я услышала тихие голоса и невольно замерла.

— … служили ли они когда-то государству?

— Государству? Безусловно, если могли извлечь выгоду. Иногда дознаватели приносили пользу, если рассматривать краткосрочную перспективу. Расплата, и немалая, приходила чуть позже, — ответил Ярослав. — Ищешь мосты?

— Нет, просто пытаюсь понять.

Я зашла и разговор прервался. Александр стоял возле стены, заметно взбодрившийся. Он менялся на глазах, будто прошла не одна ночь, а целая неделя. Мужчина стремительно выздоравливал.

* * *

Вольному — воля, спасенному — рай, бешеному — поле, черту — болото. С народной мудростью не поспоришь. Впрочем, спорить никто не собирался: ее решили попросту игнорировать. В заметках для туристов перед описанием гиблых мест большими буквами размещали предупреждение: «Избегайте переходов через болота и делайте это с максимальным усердием».

Благоразумные путешественники именно так и поступают. Не стала исключением, экспедиция, на поиски которой мы отправились. Хотя назвать благоразумным человека, зашедшего так далеко вглубь зоны Надлома, довольно сложно.

Болота всегда окружены ореолом таинственности. О них сложено множество страшных рассказов и легенд. Они притягивают и отталкивают одновременно. На первый взгляд, в представшем на нашем пути образце не было ничего необычного. Да и глупо бояться, если в команде колдун. Меня не волновали проявления аномальных явлений и происки нечистой силы. Вопрос стоял в том, насколько болото вообще проходимо. Оно совершенно не внушало доверия! Гиблые земли поросли густыми кустарниками: ивой да ольхой, между ними белели нежные березовые стволы. Среди мха расположились частые лужицы застойной воды, вовсю разгулялась пушица.

Переходом через топи мы выигрывали три дня. Поддержка Александра досталась Ярославу. Представитель спецслужб побродил вокруг, попробовал грунт и заявил: «Болото проходимо. А тратить время зря действительно не следует».

Драконам идея тоже понравилась, гиблые земли «сладкая» парочка никогда прежде не посещала. Им интересно взглянуть. Хотя, что там полезного можно отыскать: скудная растительность, низкорослые деревья, топи…

— Посередине есть островок, к нему дойдем до вечера, — прикинул колдун. — Переночуем и через сутки будем на месте.

Последнее замечание немного примирило с действительностью. Черт с ним — прорвемся. Где наша не пропадала!

Мужчины начали искать тропу, за ними неторопливо вышагивали лошади. В обед мы отпустили оленей, и пересели на новый вид транспорта. Несколько часов я наслаждалась упоительным чувством свободы, опережая ветер, а потом раскинули щупальца топи.

— Вот и тропа, — довольно произнес Ярослав.

Я посмотрела в указанном направлении, но ничего не заметила. Болото, как болото. Позади такое и впереди похожее.

— Лошади знают эти места и проведут. Однако если животное завязнет или начнет падать — соскакивайте, — инструктировал колдун. — О стремя опирайтесь только кончиком носка. Ни в коем случае никуда не сворачивайте.

— Экспедиция обошла эти места, значит, были причины, — вздохнула, садясь в седло.

Не нравилась мне эта земля, совершенно не нравилась, как бы я ни пыталась убедить себя в обратном.

— Были, — обманчиво легко согласился Ярослав. — Виктор знал, что всех не выведет. Местность незнакомая, неизвестно что ждет в трясине. Людей осталось немного. Лучше потратить время.

— Хорошие доводы, — заметила я, — разумные.

— Будешь себя вести разумно — ничего не случится, — отчеканил мужчина. — Они свернули задолго до начала болот, на обход ушло полдня, не больше. Все — хватит терять время, не хочу искать остров в темноте.

Поводья отпускались вниз траурными лентами: гнедая кобыла сама выбирала дорогу. Едва различимая тропа вилась около стволов деревьев, мимо кустов. Часто изменялась, превращаясь в отдельные кочки.

Тело устало от непривычной нагрузки, пролетел час, за ним второй, но ничего необычного не происходило. Животные плавно скользили по трясине, словно она была их местом обитания. Постепенно внутреннее напряжение прошло, я привыкла к непрерывному плеску воды, крикам неизвестных птиц. Светило солнце, воздух наполняли запахи трав, источающих неповторимый, насыщенный эфирами, аромат.

Если присмотреться, то болото удивит разнообразием красок. Изумрудно-зеленые, нежно-салатные, бурые и красные мхи. На фоне этого великолепия жесткие узкие листья кукушкиного льна, хищно застывшая росянка, покрытая блестящими капельками и множество незнакомых мне растений. Тропа свернула, обогнула заросли ольхи, на моховом ковре уютно устроились сиреневые и белые верески, кустики черники и голубики.

— А мы топь нашли! — радостно проинформировали драконы.

— Хочешь взглянуть? — спросил Яшка. — Здесь недалеко и даже тропинка есть!

Ярослав обернулся, что он сказал, я не услышала.

— Все понятно, — не стал спорить дракон. — Просто она красивая.

— Да никуда мы не лезли, посмотри, если не веришь, у нас лапы чистые! — возмутилась зеленоглазая подруга колдуна и полетела поближе к мужчине демонстрировать перепачканные влажной землей когти.

— Ты столько всего не видишь, — грустно произнес Яшка. — Если б я мог понести тебя над водой…

— Я подожду, — ответила едва слышно. — А впечатлений пока хватает.

За все есть своя цена. Яшка не стал исключением, пополнив бюджет Судьбы. Я не знала, какими должны быть маленькие драконы, но все дети похожи. Они способны искренне радоваться и видеть мир иначе: лучше, светлее. У них длиннее дни, между которыми сказочные ночи. За последнее время дракон узнал очень многое, половина обретенного пришла вместе с болью. Детство осталось далеко, на другом берегу моря.

— Яша! — позвала тихо, уж больно понурым улетел дракон, так не пойдет. — Ты ведь знаешь, мне сейчас не нужны местные красоты. Важно другое: однажды ты покажешь мне небо. Время не имеет значения, мне достаточно просто знать, что так будет.

Он кивнул, выдыхая клуб пара, вот теперь все в порядке.

Вскоре встретилось еще несколько топей. Смотрела я на эти опасные места издалека, о чем нисколько не жалела. Смертельная ловушка казалась обычным водоемом, зарастающим ярко-зеленой травой. Говорят, что новички, попадая в топь, цепенеют и ничего не могут поделать, словно со стороны наблюдая за своей гибелью. Кружится голова, появляется странный звон в ушах, ноги становятся ватными, ужас наполняет душу, сковывая движения. Впрочем, еще рассказывают, что с наступлением ночи, просыпается нечистая сила. Бродят призраки, а безликие, невидимые существа заманивают в трясину, вынуждая свернуть с привычной тропы.

Вечерело. На небо неизвестный художник щедро плеснул ярко-розовой краски, она дико и нереально смотрелась на фоне голубизны. Спала дневная жара, уступая место приятной прохладе. Надрывались лягушки, жужжала мошкара. Усилились пряные болотные запахи. Драконы перестали порхать туда-сюда, теперь они летели над тропой, изредка останавливаясь отдыхать на стволах карликовых деревьев.

— Далеко до острова? — я всматривалась вперед, но никаких перемен в ландшафте не замечала.

— Час, может меньше, — ответил Ярослав. — Не расслабляйся.

— Здесь расслабишься! Мы до темноты хоть успеем?

— Должны.

— Не переживай, ночью болото ничуть не хуже, чем днем, — решила подбодрить Яна.

— Вы же там раньше никогда не были! — забывшись, заявила в полный голос.

— Ну и что? У нас чутье.

Тропа расширилась, предоставив возможность спешиться и отдохнуть. Лошадь мгновенно отошла в сторону, ее привлекли кусты с молоденькими веточками.

В маленьких водных оконцах отражалось небо. Одни стали розовыми, другие лазоревыми, в третьих встречались совершенно немыслимые цветовые комбинации. Повсюду раскинулись сиреневые, лиловые и белые цветы; кратковременная удивительная красота.

Непродолжительный привал принес только усталость. Хотелось пить, но вода не утоляла жажду. Я прошлась по тропе вперед, раздалось громкое чавканье, кроссовки погрузились в грязь, как нож в масло. Гулять мгновенно расхотелось.

Ярослав проводил время более продуктивно: он чем-то отпаивал Александра. Ослабевшему человеку каждый новый километр дороги давался все труднее. Не отпускала слабость, плыло перед глазами. Впившиеся в седло пальцы побелели, и мужчина не сразу смог их разжать. Однако во время перехода Саша ничем не выдавал своего состояния. Ни разу не пожаловался, не попросил остановиться. На привале он тоже ни о чем не просил, но дальше лошадь Ярослава понесла двоих седоков сразу. Так безопасней, хоть скорости, этот маневр, понятное дело, не добавил.

Постепенно, едва заметно, однако организованно и целеустремленно изменялось окружающее пространство. Я не могла его назвать враждебным, но и безразлично-нейтральным болото больше не было. Солнце опускалось все ниже, бледнели краски. Выполз узенький ободок месяца. Тропа оставалась по-прежнему миниатюрно узкой, однако лошади прибавили шаг. Надрывно закричала какая-то птица, ей ответило несколько резких, неприятных голосов. В душу пробралась тревога, пока неясная, не оформившаяся, но тем не менее неприятная. Я внезапно четко осознала: ночевать посреди болот не самая лучшая из идей. Стоило только подумать об этом, как душу наполнял страх.

— Ярослав, скажи честно, этот остров существует?

— Существует. Осталось немножко.

Потянуло прохладой, расстелился туман. Пока еще редкий, робкий, словно он до последнего сомневался, что попал по верному адресу. Закатное небо налилось красным, растянулись длинные причудливые тени. Над горизонтом сиротливо завис тонкий краешек солнечного диска. Скоро и он исчезнет. Растворится. Сколько еще до острова?

Я попробовала просканировать пространство, но ничего путного не вышло. Сил затрачивалось в несколько раз больше, чем обычно, а результат отсутствовал. Восстановить потраченное не получилось: болото не хотело делиться. Я для него лишь чужая тень, скользящая мимо.

Через полчаса туман почувствовал себя хозяином. Он сгустился по бокам тропы, нагло закрывая обзор. Потом густая поволока мгновенно поднялась выше, накрыв кусты и дорогу. Ниже лошадиного крупа стало сложно что-либо разобрать. Кобыла прошла несколько шагов, а потом споткнулась на ровном месте.

— Ярослав!

— Сейчас… подожди…не бойся…

Резко смолкли звуки. Я слышала лишь обрывки фраз. Лошадь нервно приплясывала, вот-вот понесет.

— Тихо, тихо, моя хорошая, — шептала, вкладывая в голос силу.

В первый раз за время перехода я натянула поводья. О том, смогу ли удержать кобылу на месте, я предпочитала не думать. Холод проник под одежду, вымораживая изнутри. Туман отступил, чтоб в тот же миг ощериться сотнями тонких щупалец и ринуться вперед, полностью закрывая обзор.

Пахло сыростью и плесенью. А еще кто-то невидимый, опасный бродил кругами, пока вдалеке, но радиус непреклонно сужался. Горло сдавило, я не смогла издать ни звука, стали ватными ноги, однако мозг продолжал работать четко. Он же выдал сухой, лишенный эмоций отчет: я задыхаюсь. Я не испугалась, лишь отстраненно удивилась, понимая, что вот-вот рухну прямо в болотную жижу. Одеревеневшие пальцы отчаянно сжимали поводья.

От удушья спас новый запах. Он, почему-то, показался безумно сладким… Вязкое марево чужой силы никуда не делось, но я будто со стороны увидела колдуна, в ореоле золотистого сияния, с горящей веткой можжевельника в руках. Нестерпимо яркий огонь заставлял туман корчиться и отступать. Охранные сферы окружали лошадей и Александра. А меня защищал лишь можжевеловый дым…

— Дыши, — приказывает Ярослав. — Сейчас все закончится.

Уши закладывает от яростного рева. Неведомый противник явно не согласен с такой постановкой вопроса. Я удерживаю лошадь на месте, кашляю и дышу. Из носа колдуна тонкой струйкой стекает кровь. Туман медленно отступает, но ветвь в руках мужчины уже практически догорела…

— Уходи, я в своем праве, — бесстрастно произносит мой спутник.

Я вновь отчетливо ощущаю запах гнили.

«Ты заигрался в наследника, мальчик. Меня убили друзья твоего рода, мне ли признавать твое право?»

— Тебя убили собственные помыслы и грязное колдовство. Убирайся, сейчас не твое время, — невозмутимо отвечает колдун, ветка в его руке вспыхивает в последний раз и гаснет.

Я кожей чувствую чужое ликование, краем сознания отмечая, что одежда совсем отсырела. В голове звучит хриплый смех, заглушая заклинание Ярослава.

Сладость можжевельника истаяла окончательно, вдыхать воздух, пропахший гарью и мертвечиной, не хочется, но я упрямо делаю вдох, и все заканчивается. Туман, колыхаясь и вздрагивая, словно живое существо, уползает с дороги. Вскоре, позади нас остается лишь скрученный в спираль, белесый полукруг.

Лошади рванули вперед, быстрее, чем следовало, ежесекундно рискуя. Туманный эскорт двинулся следом. Я обернулась, показалось, что нас провожают невидимые глаза. Что-то внутри подсказало: больше оглядываться не стоит. Сейчас самое главное удержаться в седле, если кобыла споткнется. Однако накатывает такая слабость, что задача кажется непосильной.

Когда утомленные животные замедлили бег, я потребовала:

— Скажи честно, что ты от меня скрываешь?

Ярослав спешился и быстрым шагом преодолел разделяющие нас четыре метра.

— Скоро доедем, осталось немножко.

Все внимание колдуна досталось лошади, удостоверившись, что с животным все в порядке, он развернулся уходить.

— Это не ответ! — в последний момент я поймала мужчину за рукав рубашки. — Что происходит?

— Уже ничего. Напали неуспокоенные сущности, но день не их время, сейчас туман безопасен, — понимая, что не отстану, пояснил Ярослав.

— А потом? — закричала вслед.

— Потом мы будем на острове, — с нажимом произнес колдун. Дальнейшие расспросы он решительно пресек: — Скоро совсем стемнеет. Времени нет. Если не поторопимся, начнутся проблемы: ночью здесь «водит», а мои запасы можжевельника не безграничны. — Поравнявшись со своей лошадью, мужчина оглянулся. — Помни, осталось всего двое суток!

Эти слова подействовали, как волшебный ключик. Я вздохнула и замолчала. К острову нужно добраться как можно быстрее, а подробности можно узнать потом. Лошади устремились вперед, оставляя за спиной очередной отрезок пути.

Едко пахло конским потом, брызги воды и грязи летели в лицо. Мышцы немилосердно ныли. Сумерки сгущались слишком быстро для длинного летнего вечера, а затерянный кусочек суши все никак не показывался… Недаром говорят: гиблые места болота.

— Остров! — завопил Яшка.

Его голос я услышала, когда перестала всматриваться вперед. В глазах рябило от однообразия, постоянное напряжение выкачивало силу. Несколько раз лошадь спотыкалась, но ей удавалось выровняться. Я забыла о преследовавшем тумане, подозрительные звуки и шорохи стали отдаленным монотонным шумом.

Ступив на твердую землю, животные расслабились, взбодрились. Я оглянулась — туман исчез. Ни единого намека на его недавнее присутствие не осталось. Мирно дремали дикие травы, да квакали жабы. Отступило чувство опасности, даже усталость схлынула, словно была не моя, чужая.

Самостоятельно спешиться с лошади Саша не смог. Я посмотрела на мужчину, и сердце сжалось, как будто мы вернулись в тот день, когда его нашли. Ноги слушались неохотно, он тряпочной куклой висел на Ярославе, но в то же время старался идти, разрывая усталость и боль. С непонятным, ненужным усилием, прыгал выше собственной головы.

— Вот так, держись, через полчаса станет лучше, — говорил колдун, помогая сесть, а не свалиться кулем на землю.

— Пить, — едва слышно попросил Александр. — Пожалуйста…

Сначала он глотал с трудом, но недаром у нас вода с целебного родника, да и береза, ствол которой заменял мужчине опору, с давних пор славилась умением исцелять. Постепенно проходила болезненная слабость, изможденность.

— Побудь пока с ним, нужно развести костер, — распорядился Ярослав, торопливо, в потемках, расседлывая лошадей.

Обычно летние ночи ясные, светлые, но не сегодня. Небеса накрыл тяжелый покров облаков. За ближайшими деревьями ничего не различить: простирается кромешная мгла. Вовремя мы добрались. Выходит, счет шел на минуты.

Драконы тоже хотели отправиться на поиски хвороста — это такой благородный предлог для незапланированных экскурсий, но колдун пошел один, приказав сторожить лагерь. Спорили они недолго: переход выдался утомительным. Тихонько переместившись ближе ко мне, Яна с Яшкой легли рядом.

Саша сидел, закрыв глаза, мягкая энергия дерева наполняла силой его изношенное тело. Этот человек в очередной раз доказал, что наши возможности бесконечны. Как бы ни был искусен Ярослав, если бы не его собственная жажда жизни, его воля… Нет, старания врачевателя не прошли бесследно, но и не достигли бы подобного эффекта.

— Вы мой ангел-хранитель, Оленька, — внезапно произнес мужчина.

Его голос перекрыл все ночные крики и шорохи, я услышала только эти слова. Ярослав умел пользоваться силой, Саша сказал искренне, от всей души.

— Я младше вас почти в два раза, зачем же это обращение на вы? — спросила глупо.

Я столько раз выступала на публике, в суде, умела найти слова в критической ситуации. А сейчас растерялась. Слишком необычно слышать подобное от работника спецслужбы. Ломались привычные стереотипы, давно пора привыкнуть, но пока все равно не получается.

— Я не могу иначе. Я ведь не шутил насчет ангела.

Ни грамма иронии, лишь неподдельная благодарность. И так тепло стало и легко на душе!

— Я обычный юрист! Из крови и плоти.

— Тело — лишь простая оболочка, я это понял только здесь, в Зоне. Обычный юрист не может остановить смерть. Вы не отдали меня ей там, в пещере. Вы были моей единственной надеждой. Ваш образ стал моим оберегом. Каждую ночь я видел один и тот же сон, в нем вы приходили, чтоб вернуть мне жизнь. Без вас меня б уже давно не было.

— Вы просто увидели будущее, — заметила тихо. — Эти способности есть в каждом. Вы сами уберегли себя.

Мужчина грустно улыбнулся.

— Моя жизнь, как и само время, принадлежали дознавателю. Сам я не мог ничего, только умирать, подчиняясь приказу, — он замолчал, всматриваясь во тьму. — Ярослав сказал, что вы все забудете, только у него нет подобной власти. Может быть, это мы ничего не будем помнить, а вы пойдете дальше, разрывая темноту. Спасибо, что встретились на моем пути, Оленька. Я не безгрешен, чтоб надеяться на спасение. Служба государству невозможна без крови. Может быть, когда-то давно все складывалось иначе.

Я опять не знала, что ответить. В душе боролись чутье колдуньи и опыт прокурора.

— Я рада, что вы живы.

Александр улыбнулся, услышав намного больше, чем было сказано.

Над болотом раздался протяжный гулкий вой: подала голос выпь. Я невольно вздрогнула, захотелось увидеть веселые язычки пламени. Включила фонарик, но сразу же погасила. Толку от него! Лучше довериться драконам.

Скоро мы будем у цели, остались последние ночи в пути. На тропе от этой мысли становилось легко и радостно, а сейчас в душу проникла смутная тревога. Разобраться в ее причинах я не успела, а потом стало не до этого. Вернулся Ярослав. В этот раз я услышала шаги колдуна издалека: обострился слух, компенсируя плохую видимость.

— Как вы, никто не беспокоил?

— А должен был?! — я мгновенно напряглась.

Мужчина только улыбнулся, бросая на траву охапку хвороста. Березовые ветви никак не желали разгораться, бумага гасла, а вместе с ней умирали робкие проблески огня. Яна не выдержала и незаметно выплюнула сгусток пламени. Когда костер разгорелся, я заметила, что с волос Ярослава срываются капельки воды, а его куртка висит постиранная на ближайшем кусте.

— Ты что в болоте купался?

— Почему в болоте? Недалеко есть небольшое озерцо.

Вот почему колдун отдохнувший, словно и не было сложного пути. Я посмотрела на свою одежду… Кроссовки в грязи, кофта насквозь пропитана потом, брюки не лучше…

— Я тоже хочу!!!

— Да, — изрек мужчина задумчиво, — видимо, можно осилить еще ночной переход! Ну и что у тебя с лицом? Ладно, идем, покажу озеро. Вымогательница!

— Как мой работодатель, ты обязан обеспечить меня всеми необходимыми условиями.

— Я и обеспечиваю. Ты живая, здоровая, накормленная, работоспособная. Что еще нужно?

Драконы увязались за нами, но Яне пришлось вернуться охранять лагерь. Опасности мы не ощущали, но мало ли что. Береженого бог бережет.

Импровизированная тропинка к пруду змеилась между деревьями вдоль болот. Через пять минут она резко повернула вглубь острова. Озеро возникло неожиданно, не зная о его расположении можно спокойно пройти мимо.

— Дно пологое, воды по шею. Ничего необычного и опасного в нем нет. Надеюсь, ты не будешь искать приключений. Яшка помнит обратную дорогу, проведет. Если хочешь, могу подождать.

— Спасибо, мы сами. Ты дорогу запомнил?

— Конечно! — подтвердил дракон. — Тут идти всего ничего. Ой, холодная такая!

Убедившись, что делать глупости мы не собираемся, мужчина ушел. Остался всего один фонарик, сразу стало темнее. Я внезапно услышала массу подозрительных ночных шорохов и всплесков. Это все создавало иллюзию невидимого движения.

— Мы здесь одни? — спросила у Яшки шепотом.

— Одни. Ты купаться будешь? Спать хочется…

— Буду, буду.

Я торопливо разделась, смело ступила в воду и едва не заорала. Водица-то ледяная! Холод побежал вверх по телу, отбивая всякое желание продолжать знакомство. Купание ограничилось торопливым погружением и стремительным вылетом на берег. Зато сон как рукой сняло, и ночная темень перестала пугать.

— Ты будешь, соня?

— Нет, увольте, — ответил мой дракон с достоинством и неспешно пошел прочь от водоема.

Я ним невольно залюбовалась. Все-таки не только плохое, что мгновенно прилипает, мой друг перенял у Яны. В Яшке появилось очень много новых положительных качеств. Здесь он нашел себя.

— Оля, не отставай!

— Я же не дракон…

— Вот-вот, у тебя способностей больше.

Что-либо отвечать было лень. Мысли вернулись к окончанию путешествия. Вновь нахлынула неясная тревога. Как ни старалась я, так и не смогла понять, с чем она связана.

О том, что по дороге нужно добыть дров, мы вспомнили уже на полпути к стоянке. Рядом с тропинкой валялась одинокая веточка. Я поделила ее на два миниатюрных поленца и, в поисках сырья, повернулась в сторону болота.

В темноте белели березовые стволы, просматривались очертания ближайших кустарников. Заросли расступались, образовав широкую дорогу, а над топью плясали бледно-голубые огоньки. Они слабо мерцали на высоте человеческого роста. Огни то замирали, то внезапно приходили в движение, выписывая сложную траекторию.

Я быстро отвернулась и взглянула снова — ничего не изменилось. Яшка тоже заметил странное явление и неслышно переместился ближе ко мне. Мы медленно пятились, не сводя глаз с плеса, но пока ночному свечению не было дела до случайных путников. Ярослав не оставил бы нас, если б почувствовал опасность, но Зона непредсказуема. Об этом никогда не следует забывать.

— Что это? — зачем-то спросила у Яшки, сжимая бесполезный пистолет.

— Свечи покойников, — едва слышно шепнул дракон. — Они нас заманивают!

— Глупости, — сказала решительно, но недостаточно уверенно. — Просто огоньки…

— В руках у мертвецов! — не унимался дракон.

Я хотела осведомиться, откуда он черпает подобные сведения, но не успела. Стоило только воспользоваться силой, как я ощутила гнетущую ауру смерти. Меду деревьями заколыхались зловещие тени, стало слишком мало света. От голоса выпи мурашки побежали по коже, где-то недалеко, хрустнула, ломаясь, веточка. Что-то приближалось…

— Бежим! — скомандовала одними губами, первой подавая пример.

Конечно, физкультура никогда не была моим слабым местом, но сегодня нам бы лучшие скакуны позавидовали. Огни спешной капитуляции не препятствовали. За этим следил Яшка.

Возле весело потрескивающего костра мужчины о чем-то мирно беседовали. Я примостилась ближе к пламени, оглянулась назад. Лес тонул во мраке.

— Что это?

— Д-дрова, — ответила, выравнивая дыхание. — Как ты и просил.

Оказывается, хворост я так и не выпустила и сейчас, одной рукой прижимала к груди. В другой оказался пистолет. С независимым видом я спрятала оружие в кобуру, а топливо бросила в костер.

— Там такое творилось!!! — не выдержал Яшка.

— Вы с химией дружите? — поинтересовался колдун, выслушав мой короткий рассказ и драконьи дополнения.

— Конечно! Сие есть полезная наука о философском камне! — тут же поведал Яша.

Я даже не догадывалась, что он обладает такими познаниями.

— Оно и видно! — хмыкнул Ярослав и пояснил: — Иногда над болотом спонтанно загорается метан.

— Это когда мертвецы поднимаются?

— А можно я посмотрю?

Несложно догадаться, что первый вопрос задал Яшка, а второй принадлежал любознательной Яне.

— Мертвецы не поднимаются, смотреть там нечего, — произнес колдун чуть ли не по слогам.

Я хотела сказать, что чувствовала смерть, но вовремя спохватилась.

— Огни вызваны «горящим» фосфористым водородом. В состав трупов входят фосфорные соединения, под действием воды они разлагаются с образованием фосфористого водорода, от его паров, при выходе на поверхность болота, воспламеняется газ, — принялся объяснять мужчина так, чтоб все поняли. — Как результат мы видим свечение. Если больше вопросов нет, пойду за хворостом.

— Могу принести, — предложила, устыдившись необоснованного бегства. Но что делать. В тонкости ни физики, ни химии я никогда особо не вникала.

— Сиди лучше здесь, мне будет спокойней, — распорядился Ярослав.

Что ж, так даже лучше. Напряжение ушло, оставив после себя усталость. Хотелось спать, и чтоб никто не беспокоил.

— В очередной раз убедилась, что все загадочные явления имеют простое логическое объяснение, — я утомленно улыбнулась, любуясь язычками пламени. — Где-то здесь лежала моя куртка, вы не видели?

— Я принесу, — отозвался мужчина.

— Не нужно, я сама…

Но Александр уже встал и направился в противоположном направлении от тех кустов, рядом с которыми я думала отыскать свои вещи. Только что я видела жертву дознавателя ясно и четко, как на ладони, а потом мужчины просто не стало, словно он испарился.

— Саша? Саша!

— Мы его не чуем, Оля! — испуганно выдохнула Яна. — Его здесь нет.

— Ярослав!!!

Не было ни малейших оснований не доверять драконьему чутью, но я все равно потянулась к силе. Поиск ничего не дал. Тогда я стала торопливо ощупывать землю в надежде, что это просто иллюзия и сейчас…

— Что случилось? — колдун мгновенно разорвал липкую пелену, окутавшего страха.

— Саша исчез! — отчиталась Яна. — Как такое возможно?!

— Оставайтесь на местах, — приказал мужчина. — Где он пропал?

— Здесь, примерно здесь.

Ярослав рывком поднял меня на ноги, отвел в сторону.

— Что ты делаешь? — закричала, вырываясь. — Мы должны его найти!

— Стой на месте! И ни шагу оттуда! — голос звенел от силы, в этот раз я не рискнула противиться.

Уходило время… Колдун безуспешно пытался отыскать следы. Я перепробовала все, что умела (ничтожно мало), но ничего не узнала. Пришлось сидеть, напряженно всматриваясь в темноту, не спрашивая ничего, чтоб не отвлекать мужчину от работы. Чудес не бывает, но я не могла не надеяться на то, что Саша вернется. Бессилие убивало. Когда поход закончится, буду просить Ярослава обучать меня. Чего бы это ни стоило.

Колдун повернулся ко мне, и я поняла все без слов.

— Только не говори, что ничего нельзя сделать! — голос прозвучал жалко. — Я НЕ ВЕРЮ! Где он?

— Существуют места разрыва пространства. Я о них ничего не знаю.

— Я должна была быть на его месте, — выдохнула горько. — Он пошел за МОЕЙ курткой!

— Разрыв сейчас закрылся, нужно ждать, — тихо ответил Ярослав.

— Ждать? Просто ждать?! — я отказывалась воспринимать услышанное, сердце отчаянно колотилось, словно готовилось выскочить из груди. — Может быть, он сейчас умирает! Прошу тебя, сделай что-нибудь!

Все та же трава, но цвета другие — тусклые с синевой. Нет их костра, и Оли нет, Саша остался один. Впрочем, одиночество продлилось недолго, даже не хватило времени понять, что произошло. Из мрака появился дознаватель. Нет, не тот, что читал приговор. Другая фигура, волосы, черты лица, но в чем-то они похожи как две капли воды.

— Этот человек принадлежит мне.

Сложно понять, к кому обращен властный голос. Явно не к Саше, для дознавателя он просто вещь, частная собственность. Ярость вспыхнула в душе сотрудника спецслужбы, прогоняя странную тяжесть и сонливость, сковавшие тело. Жажда мести охватила все его существо. Не за себя, за всех тех, кого он невольно погубил. За друзей, приятелей, коллег, их детей и жен. За свою страну, которую Александр любил и защищал так, как мог, как считал правильным. За опустевшие земли, разрушенную крепость, маленькую волшебницу и погибшего дракона.

— Я порву тебя, тварь! — выдохнул заместитель главы Службы национальной безопасности.

Александр рванулся вперед, но не смог ступить больше двух шагов, увязнув в чем-то тягучем, липком. Надменно, высокомерно смотрел на него, стоящий напротив человек. Пальцы дознавателя небрежно касались рукояти меча. Он насмешливо улыбнулся, словно видел перед собой несмышленое дитя, наивно возомнившее себя взрослым.

Пленник стал лихорадочно обдумывать возможные варианты, следовало немедленно что-то предпринять. Отрезок жизни, проведенный в плену, Саша никогда не забудет, а допустить, чтоб это повторилось… Он не допустит, НЕ МОЖЕТ допустить!

— Идем, — позвал дознаватель. — Сопротивление бессмысленно, ты все равно мой.

— Ты ошибаешься, — вмешался гулкий незнакомый голос, разорвав напряженную тишину. Его обладатель неспешно вышел из-за полога ивовых ветвей. Оружие у этого человека отсутствовало, как и необходимость в нем. — Отойди, Вячеслав! — все так же спокойно приказал мужчина, а показалось, что рубанул смертоносным кинжалом.

Дознаватель не уходил, но и не приближался.

— Передай Ярославу, пусть снимет знак, — из тени выскользнула стройная молодая женщина в черном мужском костюме грубого покроя. Такие носили четыреста — шестьсот лет назад. В толстую косу вплетена голубая ленточка, под цвет глаз.

— Какой знак?

— Он поймет, — улыбнулась незнакомка. — Он посмотрит и все поймет. Иди с миром.

Призрачная реальность померкла и растаяла.

— Саша! — я заметила его первой. Мужчина появился там же, откуда пропал, словно ничего и не было.

— Это он, — торопливо подтвердила Яна. — Точно он!

Ярослав бросился вперед и быстро увел попутчика с прежнего места. Бережно усадил возле костра. Бывший пленный, протянул дрожащие руки к самому пламени, словно желая убедиться, что оно настоящее. Жар обжег ладони.

— Я встретил дознавателя, — глухо произнес Александр.

— Это невозможно, — возразил Ярослав, впрочем, без особой уверенности.

— Не того, другого. Я не почувствовал ничего, только цвета внезапно поблекли. Там нет огня, а мрак отдает синевой.

Мужчина замолчал. Взгляд затуманился, так бывает, когда его обладатель, абстрагируясь от действительности, уходит в иные сферы.

— Потом пришли другие люди и приказали ему убираться, а меня отпустили.

Александр коротко пересказал свои приключения с момента исчезновения. Тень пробежала по лицу колдуна. Вместе с Сашей они отступили от костра, расположились под сенью густых ветвей.

— Закрой глаза, — попросил Ярослав.

Очень скоро он увидел то, о чем говорила женщина. В этот раз колдун работал не меньше получаса. Тщательно, неторопливо, ничего не упуская. Запоминая каждый шаг, чтоб в следующий раз сделать все быстро и без ошибок. Мужчина надеялся, что эти знания никогда не пригодятся, однако мир слишком непредсказуем. Чужие надежды для него лишь облако дыма.

— Теперь ты свободен, — утомленно улыбнулся Ярослав. — Больше у них нет над тобой власти.

— Спасибо, — поблагодарил Саша. Всего одно слово, но сколько чувств в него можно вложить для тех, кто умеет слышать.

Измученный дорогой и последними событиями он мгновенно уснул. Колдун вернулся к костру, бросил остатки веток.

— Ты сиди, я еще принесу, — сказала Яна, расправляя крылья.

Ярослав не стал спорить, молча кивнул, уставившись на пламя. Я подвинулась ближе к мужчине, может быть момент не подходящий, но я не могла ждать. Я устала от собственной беспомощности.

— Научи меня, пожалуйста, хоть немножко! — попросила, заглядывая в глаза колдуна.

— Ты боишься, — бросил Ярослав резко и вновь отвернулся к костру, словно я перестала для него существовать.

— Кто не боится неизвестности? Прошу тебя! У меня ведь есть способности!

— В неизвестности твоя воля, твоя сила, — промолвил мужчина все так же, не отрываясь от огня, потом повернулся ко мне. Взгляд серых глаз пронизывал насквозь, но в этот раз я не пыталась закрыться. — Уже поздно. Когда все закончится, если не передумаешь, займемся твоим образованием.

Такие обещания не даются просто так, и нужно порадоваться, но отчего-то стало тревожно и горько…

Ярослав помолчал, потом тихо сказал, ни к кому не обращаясь:

— Те узы, что связывают драконов, невозможно разрушить, невозможно предать или забыть.

Сон накрывал мягким покрывалом, уводил за собой… Колдун ложился последним, когда его спутники уже давно заснули. Близость цели добавляла мужчине сил, открывая второе дыхание. Яна, свернувшись калачиком у его ног, в полудреме прислушивалась к ночным шорохам. Нерушимая опора, верная хранительница. Упрямая, своевольная, но именно такой он ее и любил.

Свет костра освещал лицо Ольги. Сколько времени прошло? Всего ничего, а рядом уже не девочка, окруженная, как ежик колючками, слабенькими защитами. Под окрепшими щитами спала неопытная, но безумно талантливая колдунья. И очень напоминала его самого в юности.

Глава 15. Дороже всех сокровищ мира

Мы шли по самой грани, отдавая себя без остатка, изменяясь и изменяя. Дни то растягивались на века, то проносились, словно один миг. Последние сутки слились в цветные полосы: расплывчатые, размытые, как мелькающие за окном машины обочины. Утренний переход по болоту (монотонный, без неожиданных «подарков»), бешеная гонка, последовавшая за ним. Ночь, слишком короткая для полноценного отдыха, утро и снова дорога по мокрой от росы траве.

Путешествие завершилось так же неожиданно, как и началось. Замедлили бег лошади, с галопа переходя на шаг, я тогда подумала, это просто привал.

— Приехали, — тихий голос Ярослава.

Мгновение, прежде чем я поняла… и поверила. Осмотрелась, пытаясь осознать, что все закончилось, и невольно подметила контраст: утро, солнечные лучи еще полны ласки и нежного тепла, пока они просто согревают. Тогда над землей расстелился вечер, и блики света скользили по окнам автомобиля. Как не похоже… Другой день и словно другие люди. Сколько ни всматривайся, но сейчас Ярослав не походил на того властного и беспринципного мага, каким я увидела мужчину в темнице-крепости.

— Идем, — сегодня колдун просил и не считал нужным скрывать волнение.

Сейчас он был простым человеком, что дошел до границы. За ней головокружительный взлет или мучительное падение.

Я пробежала несколько метров, догоняя Ярослава. Драконы пока оставались с Сашей, мужчина спал, напоенный снотворным. Колдун сжал мою руку, словно я могла куда-то уйти. Шаг… сладкий запах жасмина. Шаг… осознать, как много означает эта дорога… Шаг. Моя робкая улыбка, просто так, чтоб было теплее. Беззвучные взмахи крыльев Яны. Недолго драконица смогла держаться в стороне. Шаг… невидимые, незримые врата. Шаг… от которого зависит Жизнь.

Густая поросль скрывала территорию не хуже каменного ограждения. Казалось бы — ничего необычного, простая живая изгородь, посаженная в два яруса. Величественные лиственные деревья — защита от ветров, и кустарники: терн, сирень, жасмин, барбарис. Первый бастион разросся, ощетинился острыми колючками — не пройти, если нет топора. Однако я откуда-то знала — сталь не поможет. Земля останется неприступной, ее надежно хранит магия. Отскочит топор, поражая незадачливого лесоруба, в мягкой древесине сирени увязнет и сломается пила. Взорвется техника на въезде, запутается в кустах бузины тот, кто захочет войти без приглашения. Сойдет с ума, бросивший огненный факел, а пламя на лету погаснет, ни одна искорка не посмеет долететь.

Что могут укрывать эти живые стены, что когда-то были полтора-два метра шириной, а теперь расползлись вперед далеко за прежние пределы? Дом? Его давно нет, а сад превратился в непролазные заросли… Тогда почему я так напряженно вглядываюсь в зелень защитной изгороди, почему мне страшно, как и Ярославу? Его пальцы, холодные и жесткие, до боли сжимали мою ладонь. Колдун старался не выдавать внутреннего напряжения, на лице застыла невозмутимая, уверенная маска. Но я сегодня видела сквозь нее, словно через дырявое решето.

Пушистый ковер спорыша вывел к вершине треугольника. Два куста жасмина, осыпанные поздними цветами, не покинули прежних границ. Над ними возвышались ветви отцветших лип. Что пряталось в середине, не могли рассказать даже поднявшиеся в небо драконы. Они просто ничего не видели, ничего не помнили.

Пространство замерло, словно перед взрывом.

— Здравствуйте! — произнес Ярослав. — Ваша воля исполнена. Ольга Ветрова моя супруга перед небом и людьми.

Я стояла неподвижно, ожидая чего угодно, но ничего не изменилось. Внутри стало пусто, словно вокруг вновь возникла черная пустыня приграничья. Окружило молчание: холодное, равнодушное.

Ничего не объясняя, мужчина подхватил меня на руки, легко, словно пушинку, и шагнул вперед. Казалось, что колдун не замечает нависших веток. Я ничего не успевала сделать, только прижалась крепче, закрывая лицо. Удара не последовало, что-то мягкое, воздушное заскользило по ладоням. Я рискнула открыть глаза; ветви живой арки простирались высоко над головой, вниз срывались лепестки жасмина, усыпая траву белыми капельками, словно звездами. Мы оставили позади невидимую черту. Мы вернулись домой.

В тот миг я забыла, что эта усадьба мне не принадлежит, и моей никогда не будет. Забыла, что я лишь случайная гостья. Яркий, удивительный мир заворожил, закружил в водовороте удивительных красок и неизведанных полутонов. Нас ждали здесь четыреста лет — каждый день, каждое мгновение. Только ради того, чтоб переступить порог, стоило жить. Ради одной минуты, когда внезапно обретаешь что-то более ценное, чем все сокровища Вселенной и больше ничего не нужно. Просто жить. В этой новой реальности каждый день дорог и неповторим. В ней нет ничего невозможного, и появляются неведомые ранее силы, а за плечами стоят ангелы-хранители… В ней все мечты… В ней…

…А лепестки жасмина все летели вниз, устилая землю белоснежным покрывалом, укрывая волосы причудливой, невесомой фатой…

Молчали обычно говорливые, непоседливые драконы. Им хотелось ринуться вперед, но опередить нас они не решались.

Сколько это длилось — мгновение, вечность? Время просто перестало что-либо значить. На лице Ярослава счастливая улыбка, а в глазах застывшие слезы. Мужчина мог стоять так бесконечно долго, но я потянула его за руку, и мы пошли вперед. Вездесущая, неведомая прежде сила служила проводником.

Ласковый шепот лип, пенье птиц, зеленые кисти винограда… Казалось, время застыло, чтоб сохранить первозданную красоту. Словно и не было прошедших лет, а хозяева уехали всего на неделю. Нереальная, удивительная гармония. Растения подобраны так, что не ущемляют друг друга, а усиливают. Учтены особенности роста, влияние соседства и даже длина тени. Вот где родились сказки об удивительных эльфийских рощах.

Панорамы сменялись одна за другой. Сад, роскошный хвойный лес. Ели, сосны, лиственницы, кедры, можжевельники и множество других видов, чьих названий я не знала. Черника, ежевика, малина, красная и черная смородина, крыжовник… Цветы, чудные сплетения ветвей, что создавали живые беседки. Просторные поляны и густые заросли, лабиринты лиственного леса, аллеи и узенькие дорожки…

Только дома не было, он почему-то не сохранился, даже следа не осталось. Но мне казалось, что я брожу по коридорам огромного волшебного замка с тысячью комнат и миллионом тайных ходов.

Мы обошли поместье по кругу несколько раз, пробуя фрукты и ягоды, разительно не похожие на те, что обычно лежат на прилавках.

— Если бы я знал раньше! Я так гордился тем, что имею, а был лишь самоуверенным дураком, — тихо произнес Ярослав. Я хотела что-то сказать, но он остановил взглядом. — Послушай, так спокойно… Будто не было последних дней, а впереди только счастье.

— Так будет, если захочешь! — жарко прошептала Яна. — Ты ведь лучше меня знаешь: так будет!

Колдун улыбнулся, счастливо и легкомысленно, словно мальчишка.

— Пройду к озеру, проверю как там Саша.

Мы остались вдвоем с Яшкой. Старые осины возвышались над молодой порослью, с ветки на ветку порхали птицы. Смешно сказать, но осин я боялась. Мне безумно нравились разноцветные листья, светлая, нежная кора, но любоваться я всегда предпочитала издалека. Стоило только малейшему порыву ветра прикоснуться к кроне, как сердце сжималось от странной, необоснованной тревоги. Шумели, дрожали листья, и чудилось, что огромное дерево вот-вот обрушится на голову. Сегодня воздух застыл, неподвижно замерла листва, а в осиннике деловито копошился маленький козленок.

Я присела на траву, Яшка умостился рядом. Грустные, но трезвые мысли не успели потревожить сознание. Шкодник повернул к нам мордочку, гордо вскинул голову с только-только прорезавшимися рожками и пошел на дракона. Яшка пораженно отступил.

— Оля, что это?!

— Козленок! — ответила отсмеявшись. Дракон пятился назад, враг приближался…

— Да я знаю, что это козленок! В зоопарке видел!

— Вот, а без клетки смотрится лучше.

— Лучше сделай что-нибудь!

— Что?

— Забери его! Это — не козленок, а самый настоящий козел!

— О, ты еще козлов не видел.

Наглое создание засчитало себе победу и повернулось ко мне. На черно-коричневой мордочке горели янтарные глаза. Я неуверенно протянула ладонь, коснулась шеи. Шерсть оказалась тонкой и мягкой, словно облако пуха. Ребенок без малейшего страха обнюхал ладони, попробовал укусить за палец, забрался на руки…

— Давай назовем ее Мартой, — неожиданно предложил, обычно ревнующий меня ко всему живому, Яшка.

— Хозяйством обзавелись? — мурлыкнула Яна.

— Не мы, а Ярослав. Нужно его осчастливить.

Мужчина нашелся возле дуба. Широкая поляна отделяла сад от лиственного леса. На ее краю кряжистый великан раскинул могучие ветви. Он был стар, но крепок. Трехметровый ствол покрывала потрескавшаяся кора, из земли выступали корни, словно щупальца осьминога.

Ярослав спал на траве, лицо безмятежно-расслабленное, спокойное, а рядом (так непривычно!) нет ни одного активированного защитного амулета. Кому-то он мог показаться беспомощным, но увиденное — не более чем иллюзия. Никто и ничто не могло причинить моему спутнику боль. Он казался трогательно-беззащитным, но никогда ранее не был настолько могущественным.

Сложно описать словами приобретение колдуна. Мужчина, познавший многие грани бытия, даже не представлял, что подобное существует. И рассказы, пусть даже самые красочные, не помогут: это нужно почувствовать, поднявшись выше звезд и планет, ощутить каждой клеточкой своего тела.

Неведомая сила, что дожидалась тысячи лет, обрела властелина. Она ждала его еще в миг, когда было посажено первое дерево, а на месте тысячелетнего дуба рос другой великан, подаривший новую жизнь; когда семена чернобрывцев и астр коснулись девственной земли, а на участок впервые ступила белая кошка… Когда не летали самолеты, но не существовало непреодолимых расстояний. Когда считалось чудовищным обыденное для нас, и совершенно обычным утерянное, невозможное.

— Не бросай нас, Оленька! — жарко прошептала Яна. — Пожалуйста, не бросай!

Я не знала, что ей ответить. Драконица не настаивала. Наверное, она понимала странный коктейль, в который смешались все чувства, лучше меня самой.

— Тебе нужно подумать. Я знаю. Ты подумай, пожалуйста! Ты нужна нам, как никто другой!

Ее голос звучал удивительной музыкой. Она наполнила сердце теплотой. Успокоила душу, унесла прочь все мысли, оставив лишь расслабляющее спокойствие. Я сидела, прислонившись к широкому стволу, и смотрела на голубые квадратики неба, что выглядывали сквозь листву. Сила и терпкая нежность соединились в энергиях дерева. Изменился до неузнаваемости мир, но все повторялось, как когда-то у самого истока. Точно так же руки гладили корни, а крошки коры запутывались в волосах.

Так спокойно… Можно ничего не загадывать, а просто наслаждаться ароматом цветов и птичьими трелями. Ни о чем не думать, но знать, что мечты улетели в светлую бесконечность. Я уснула, накрытая невидимым покрывалом…

Никто не потревожит сон,

Вернувшихся из пропасти забвенья.

Взорвавших последний бастион,

Познавших боль и чудо возрожденья.

Никто не потревожит сон,

Укроют ангелы крылом незримым.

И вздрогнет мертвый и чужой заслон,

Пред словом искренним, непобедимым.

Никто не потревожит сон.

И горечь их, сейчас она чужая.

Кто скажет, что мечты их — лишь картон,

Кто скажет, ничего о них не зная?

Посреди поляны рыли яму. Показалось: дежавю. Точно так же я недавно стояла на коленях, только вместо разнотравья, под ногами простилалась голая земля, и в моих глазах горел похожий огонь. Точно так же чумазые драконы выгребали грунт из ямы, а маленькие комочки разлетались на несколько метров вокруг.

— Что вы делаете?!

— Копаем! — ответила Яна и подмигнула.

— Присоединяйся, места много, — откликнулся Ярослав.

Я решила, что мир окончательно сошел с ума и спросила:

— А Саша где?

— Спит.

— До сих пор? Он там еще живой?

— Живее некуда, — отмахнулся колдун, выбрасывая очередную порцию грунта. — Сон здесь дает намного больше, чем все мои лекарства.

Поглощенная работой компания на меня больше не обращала внимания. Я хмыкнула и пошла к озеру. Не к тому огромному водоему, расположенному рядом с поместьем, а к собственному крохотному озерцу. В нем отражалось небо. Ясное, светло-голубое с веселым солнечным кругом. На берегу разрослась калина, создав непролазные заросли, за ними возвышалась березовая роща, а дальше начинался лес. Дикий виноград причудливо овил древесные стволы, образовав живую беседку. Внутри царила прохлада и полумрак. Невысокая трава стелилась зеленым шелком. Саша спал прямо на земле, но мужчина не мог простыть. К нему тянулись невидимые лучики энергии, исцеляя измученное тело. Я посидела рядом несколько мгновений. Здесь мне было абсолютно нечего делать. К тому же борьба с любопытством вещь довольно сложная.

Яма увеличилась в размерах, обрела продолговатую форму и стала напоминать могилу. Помощь колдуна больше не требовалась, драконы справлялись сами и весьма успешно.

— Может, расскажите, что вы там ищите?

— Так, мы и сами не знаем! Выкопаем — посмотрим, — простодушно пояснила Яна.

— А если там что-то опасное? — поинтересовалась, переварив чистосердечное признание.

— Опасное? Здесь? Ольга, тебе способности зачем? Просто, чтоб было? — отозвался Ярослав.

— А тебе зачем, если вы не знаете, что откапываете? — привычно огрызнулась, оценивая фронт проделанной работы.

— Знаем, — обиделась Яна. — Это деревянный ящик. Зарыт на глубине двух метров.

Вскоре, под нашим чутким руководством, искомое извлекли на свет божий. Странное ощущение: прикасаешься к доскам, а понять, что внутри невозможно. Тишина. Отчаянный стук сердец и бешеное напряжение. Открытая крышка… И… нет, не разочарование. Просто непонимание. Мы ожидали найти все, что угодно, но только не это. Сапка, вилы, топор, пила, лопата… Кстати, последнего инструмента нам постоянно не хватало! Но все же, где обещанные книги, драгоценности и артефакты?

Ярослав отставил ларец и молча, в считанные мгновения, забросал яму землей. Ручки орудий труда растрескались, но все еще оставались крепкими и пригодными к использованию. Точно так же, не говоря ни слова, колдун направился вглубь леса. Я осталась растерянно сидеть рядом с садовым инвентарем.

— Кто-нибудь скажет, что здесь происходит?

— Скажет, если разберется, — вздохнула Яна, расправляя крылья для взлета.

Заметив, что я хочу последовать за ней, зеленоглазая красавица попросила:

— Подожди, я сама.

Мощные взмахи унесли молодую драконицу, а мы с Яшей остались, как старухи у разбитого корыта. Деревянный ящик (если отбросить ассоциацию с гробом) был похож именно на него. Только на разбитое не тянул. Несмотря на то, что пролежала в земле находка немало, доски не потеряли прочности. Толстые, отполированные, перепачканные грязью. Внутри не таились тайные письмена, но я не отчаивалась и взялась за исследование наружной части. Однако и та не принесла никаких сюрпризов.

От нечего делать я сложила инструменты обратно. Последней на глаза попалась маленькая ножовка. Интересно, неужели раньше быт являлся точной копией нашего? Но ведь такого не может быть! Или это все изготовлено по эскизам будущего? Но если так, то специально для нас… для Ярослава.

Я повертела пилу в руках, однако в ларец так и не вернула. Половина яблонь в саду доживала свой век, но ветви, усыпанные плодами, наклонялись к земле. Среди зелени уродливо торчали мертвые засохшие палки. Я вспомнила, как прикасалась к коре и ощущала тепло, как что-то тихо пела листва. Они столько лет ждали хозяина… Я не могла пройти мимо.

Это важнее всего иного. Важнее тайн и спрятанных сокровищ, важнее тех ответов, что я искала всю жизнь. Они здесь, в каждом живом существе, в каждой травинке. В каждом цветке, что очаровывает красотой: кроткой и трепетной, вызывающей, яркой, манящей; разной, но тем не менее прекрасной, волшебной.

Я без труда залезла на дерево: последние дни не прошли для тела бесследно. Острые зубцы встретили легкое сопротивление, но дальше процесс пошел гладко. Вскоре первая сухая палка упала на траву. Я представляла, как вырастет молодая и сильная поросль, расцветут белые цветы, и на душе становилось светло и радостно. Работы здесь не на один день, но это ничуть не смущало. Никогда прежде у меня не было настоящего большого сада, где дракон мог бы не набрасывать морок, а по земле бегали белочки и степенно прохаживались ежи. Сада, где меня примут любой, и когда будет больно, не пристанут с бесполезными расспросами, а просто выпьют эту боль, как бокал вина.

Безмятежно счастливая я тогда не подумала, что спокойствие — первый предвестник бури. Несколько дней на море мертвый штиль, а потом безжалостные волны сметают все на своем пути. Вместе со штормом, с крахом, приходит что-то новое. Вот только увидеть это суждено не всем.

Интерлюдия

Этой дороге нет конца, она беспощадно вытягивает последние силы. Сливаются грани между реальностью и снами. Мелкие пешки. В чем их вина? Безжалостная рука двигает фигуры на шахматной доске и бесполезно молить о пощаде: все решено. Зона Надлома не прощает слабости.

Люди, отправившиеся в экспедицию, избрали пути простых обывателей. Они лавировали, стремясь выжить, искали истину, но не были в состоянии ее познать. Красивые лживые слова правили их рассудком. Теперь пришло время расплаты. Если отрицать само существование колдовства, это ничем не поможет в борьбе с его порождениями.

Как же мало их осталось! Прежде молодых ребят в самом расцвете сил. Слишком хилыми оказались амулеты, Зона проникала в души, околдовывала мысли. Военные и ученые перестали замечать друг друга, замкнулись в себе, но упрямо продолжали идти по намеченному маршруту, словно это могло что-то изменить… Может быть, если б они повернули назад… Может быть… а, возможно, было бы все равно слишком поздно.

Их подвела любовь и армейский устав. Офицеры привыкли подчиняться приказам. Они верили в то, что государству нужна их служба. Вот только от страны остались руины, которым пытаются не дать распасться безумцы. А экспедиция просто прихоть отдельных лиц мира сего. Но даже они, умело обработанные Виктором, не знают, что начало походу положил личный интерес руководителя группы. Маг смог многих обмануть на пути к своему триумфу.

Одаренный видит скрытое от глаз простых обывателей. Страницы истории, не той, переписанной, что вошла в учебники — настоящей; жалкие попытки выдать ложь за правду; людские души, распахнутые настежь (зачастую без единой защиты); государство, когда-то поистине великое, но избравшее ложную тропу.

Кто не мечтает в юности о могуществе: стать властелином бескрайних земель, завоевать сердце прекрасной принцессы? Соединить осколки и вывести страну на новый виток развития. Начало его пути положили грезы, но проходили года, и все меньше оставалось в маге от былого доброго и немного наивного юнца. На пути к власти Виктор пожертвовал многим. Однако цена оказалась слишком высока. Мужчина забыл истоки, и больше не вспоминал о своих прежних стремлениях.

Дорога к вершине требовала платы. Маг менялся, постепенно превращаясь в одержимого жаждой зверя. Мало, мало, мало! И снова мало! Виктор познал могущество, а люди стали пешками на его шахматной доске. Однако мужчина и сам, невольно, превратился в одну из фигур. Старинная рукопись, случайно обнаруженная и чудом сохраненная в переплетении столетий, попала к нему совсем недавно. А быть может, сам дьявол ее берег, а потом подбросил в нужные руки. Чудный, удивительный подарок! Последний штрих, которого так не хватало. Он не колебался ни секунды, организовывая экспедицию в зону Надлома. Близость цели окрыляла. Фанатичный, неудержимый огонь горел во взгляде мага. Виктор мог не спать сутками, мог… очень многое, вот только от его умений в мире не становилось больше света.

Собственный отряд вызывал лишь раздражение. Слабые, болезненные, безвольные. Управляемые и твердо убежденные, что имеют право на жизнь. Как может существо претендовать на подобное, если не в состоянии себя защитить? Что ж, осталось немного. Очень скоро они будут попросту не нужны.

Увы, теперь люди полностью попадали под предоставленное Виктором описание. Испытание оказалось для них чрезмерным. Они не ощущали дыхания смерти, и ее грозной, неумолимой тени за спиной. Не чувствовали откликов с другого берега моря: соленого вкуса слез своих жен, крика детей, каждый день пристающих с вопросами, когда же вернется папа. Только ночами иногда прокрадывались светлые, добрые сны, однако рассветные лучи стирали воспоминания.

Бился, как рыба об лед Герман, пытаясь сохранить то, что сохранить невозможно, но сил хватало лишь, чтоб самому не рухнуть в бездну. И то, благодаря амулету Ярослава. Жутко, ненормально, когда хочешь сказать: «Мы возвращаемся. Хватит». Но не можешь. А рядом скользят неприметные, безликие тени, что когда-то были твоими подчиненными.

Виктора следовало давно остановить, развернуть назад, не позволяя тревожить сон, колебать хрупкое равновесие. Однако он беспрепятственно миновал Перекресток, тоннель со стражами, и множество иных опасных мест. Мужчина оказался вне досягаемости — слишком одержим. Он щедро платил, не жалея чужой крови. Кому-то не хватало души, кому-то тела… И маг продолжал свой путь, мимо золота и бриллиантов, мимо страниц прошлого к тому, что стало для него дороже всех богатств мира.

* * *

Приближались сумерки, завершался бесконечно долгий и безумно короткий день, полностью перевернувший всю жизнь Ярослава. День, благодаря которому мужчина забыл о бешеной гонке, и обрел способности создавать собственные миры. Невозможный, невероятный день. В его ослепительном вихре колдун понял, что жизнь больше не принадлежит лишь ему одному да зеленоглазой драконице. Часть души желала, чтоб эти удивительные мгновения никогда не заканчивались, но солнечный диск неумолимо клонился к горизонту. Последний раз погладив шершавый дубовый ствол, хозяин усадьбы бесшумно заскользил вперед.

Берестовую рукопись Ярослав нашел на дне озера. Там, где никто никогда бы не додумался искать. Она сохранилась без малейших повреждений, терпеливо ожидая своего часа. От волнения дрожали руки, но если сразу развернуть бересту она сломается, нужно распарить, и лишь потом… Когда мужчина наконец прочел заветный документ до захода солнца оставалось всего несколько часов. К тому времени лошади уже устраивались на ночлег, но судьба внесла свои коррективы.

Повзрослевший, если это слово применимо к давно состоявшемуся и утратившему иллюзии человеку, собранный, словно перед боем, колдун седлал вороного жеребца. Яна, его верная тень, устроилась рядом. Драконица догадывалась, что последует дальше, но сохраняла спокойствие. Она не собиралась сдаваться.

— Оставайся здесь, — короткий приказ, однако невозможно управлять драконом.

Ярославу так и не удалось освоить эту хитрую науку. Как ни печально, но Яна об этом прекрасно знала. А еще драконица понимала, что на спор нет времени, и мужчина не сможет заставить ее остаться. У него просто ничего не выйдет.

— Зачем ты гонишь меня? Я ведь все равно пойду за тобой! — в зеленых глазах горела отчаянная решительность и непреклонность. Сегодня Яна не думала хитрить, а потом играть в догонялки. — Я не смогу безропотно ждать. Я обману, затаюсь, но полечу за тобой. Где ты — там и я.

— Почему ты не хочешь послушать меня хотя бы раз? — голос отдал горечью, но даже сквозь нее она ощутила нежность.

— Где ты — там и я, — повторила Яна, словно клятву или приговор.

— Хорошо, — вынужденно согласился колдун. Он явственно ощущал, как улетают драгоценные мгновения. — Ты бессовестная шантажистка. Но учти — эта уступка последняя.

— Ага, — безмятежно произнесла драконица.

У каждого из нас есть свои иллюзии. Так и Яна не восприняла слова друга всерьез, а Ярослав наивно полагал, что в другой раз сможет ее остановить.

— Оля, я уезжаю, — так буднично и невозмутимо проинформировал мужчина, словно сообщал о незначительном изменении погоды. На мгновение мне показалось, что я попросту ослышалась.

— Постой!

Ярослав, не оборачиваясь, последовал дальше, ведя под узды иссиня-черную зверюгу. Я выскочила на поляну за поместьем, рядом с «беглым» колдуном сидела Яна, грустная, но полна решимости. Хвост безжалостно сминал траву.

Увы, слух меня не подвел. Да как же так… он же сейчас действительно уедет!

— Постой! Куда ты на ночь глядя?! Я с тобой!

— Еще одна! — выдохнул Ярослав раздраженно, в глазах замер застывший лед. — ТЫ ОСТАЕШЬСЯ ЗДЕСЬ! Наш договор исполнен. Я вернусь через несколько дней. Возле дуба лежат продукты и вещи.

— Но…

— Что «но»?! — перебил он недовольно. Конь приплясывал на месте от нетерпения.

— Послушай…

Однако договорить мне и в этот раз не дали.

— Здесь тебе ничего не угрожает, только не выходи за границы участка, там есть все необходимое, — торопливо, но уже спокойнее произнес мужчина, — Голод вам не грозит. Холод тоже. Представь, что выбралась на пикник в деревню, только за Сашей не забудь присматривать.

Он легко вскочил в седло.

— Яна? — беспомощно окликнул Яшка.

— Я вернусь, — пообещала драконица. — Не волнуйся.

Колдун легонько тронул поводья, еще мгновение и он уедет! А я не могу этого позволить, не знаю почему, но не могу.

— Ярослав, пожалуйста, послушай…

— Оля, говорить не о чем, — припечатал мужчина. А потом улыбнулся, лед на миг растаял. — Спасибо тебе за все! До встречи!

Без малейшего понукания горячий конь сорвался с места. Больно кольнуло сердце. На скаку Ярослав обернулся:

— Яшка, остаешься за главного! Вернусь — проверю!

Я фыркнула. Улыбнулась.

Отпустило.

В считаные мгновения всадник и его спутница скрылись из виду. Только сломанные цветы остались валяться на тропе, пока еще свежие, сочные, да ветер бережно расправлял согнутые травинки.

— Идем, — позвала своего дракона.

— Да, сейчас, — отозвался он грустно.

Яшка всматривался в линию горизонта, что отделяла небо и землю. Где-то там мелькала зеленая тень… Такая далекая, такая родная.

— Они возвратятся, всего несколько дней и…

— Я знаю, — голос дракона звучал совсем по-взрослому. — Я понимаю, я бы тоже не отпустил тебя. Вот только… я привык к ней. Привык видеть каждый день…

Яша замолчал и медленно побрел в сторону белоснежной жасминовой арки. Опущенный хвост волочился по траве, как павшее знамя.

— Я боюсь за нее! — внезапно закричал дракон, обернувшись. — Я так за нее боюсь!

— Я тоже, — призналась с горьким вздохом. Не следовало их отпускать, однако сделанного не воротишь, да и тревога улеглась. — Все будет хорошо. Ведь Яна не одна.

— Не одна, — Яшка взбодрился и добавил тихо: — И никогда больше одна не будет.

Не знаю, что бы мы делали без Саши, о чем говорили, какие мысли не давали покоя. Так весь вечер ушел на приготовление ужина. Сначала я показала поместье, потом мы искали хворост и место для костра. И первое, и второе нашлось довольно быстро, мужчина развел огонь, и мы сидели, глядя на веселые язычки пламени.

— Необычное это место, — тихо заметил Александр. — Никаких достижений цивилизации нет, а сюда хочется возвращаться. Хоть на минутку, просто прийти и постоять рядышком. Погреться и напомнить душе, что еще существуют чудеса. Столько лет притягивали людей эти земли, манили тайнами, кладами, столько планов насчет них построено — страшно вспомнить. Только нельзя нас сюда пускать. Испортим или…

— Это сложный вопрос.

— Сложный… Может и изменились бы люди, если б по дороге не сгинули. Я смотрю на озеро и, кажется, что у самого когда-то такое было, очень-очень давно…

Огонь погас, а мы все сидели на полянке и говорили. Один-единственный вечер сблизил намного больше, чем все дни путешествия, снял маски. Они вросли так глубоко, что мужчина стал забывать, каким был прежде. Профессия накладывает свой неизгладимый отпечаток, но ведь перед нами, прежде всего, не пост или должность, а человек. Правда, в мире на другом берегу моря они срастаются, стают неразделимыми.

Саша рассказывал о сыне и маленькой дочери. О коротких обрывках времени, которые они проводили вместе, о том, что он не всегда понимал, что именно эти мгновения самые ценные. А я решила, что сделаю все возможное, чтоб этот человек не погиб. Поиск следов дознавателя это не только его выбор, это общее зло. И дальнейший путь мы разделим вместе. Прав был призрак в Крепости — его смерть не смоет раны. Только небо станет темнее на одну звезду, а их и так сгорело слишком много.

Когда сгустились сумерки, Саша задремал. Впервые за последнее время мы остались с Яшкой наедине. Дракон свернулся клубочком возле спального мешка, накрыл лапой мою ладонь.

— Нам завтра вставать не нужно. Спим до обеда! — я улыбнулась, представив первое спокойное утро.

Окружающая природа навевала романтически-беззаботное настроение. Лунный диск наливался красками, пели кузнечики, раскрыли бутоны ночные цветы, обволакивая терпким, сладковатым ароматом.

— Спим, — радостно согласился Яшка, а потом внезапно вздохнул. — Саша хороший человек, а от хорошего человека стыдно таиться.

— Лучше стыдно, чем больно! — отрезала, вмиг растеряв прежний безмятежный настрой. — У каждого свои тайны. Расслабились мы с тобой, вот что я скажу. Расслабились.

— Но, Оля! — воскликнул он с упреком.

— Без «но» и всякой самодеятельности! Ты меня понял?

— Понял… — проворчал дракон.

— Не верю.

— Подозрительная ты стала, — ответил Яшка обиженно.

— А с тобой по-другому никак. Дождемся Яну и Ярослава, потом вернемся к этому вопросу. Потом, ты меня понял?

— Понял.

На этот раз ответ меня полностью удовлетворил. Яшка посопел и заснул. Я осторожно высвободила руку и перевернулась на бок. В душу ворвалась тревога, прочно угнездилась и не думала исчезать. Поворочавшись без сна, я встала и прошлась по поляне туда-сюда — только ноги росой замочила. Посмотрела на Яшку, но будить не решилась. Может, это просто нервы? Расшатались, привыкли, что везде одни пакости… Внутренний голос насмешливо фыркнул. Что же мне делать? Ответ не приходил. Я даже не знаю, в какую сторону он поехал!

Я так сжала кулаки, что ногти впились в тело. А потом почувствовала, как Ярослав прикоснулся к соединяющей нас нити. Сразу стало спокойно, растаяли сомнения и страхи. Почудилось, просто почудилось. Я улыбнулась и закрыла глаза, позволяя сну укутать мягким невесомым одеялом… Я забыла, что нужно доверять самому первому чувству, каким бы оно ни было. А Ярослав намного опытнее и сильнее меня.

Платой за легкомыслие, стало пробуждение похуже самого изощренного кошмара. Мне показалось, что в сердце вогнали стальной клинок. Холодно, страшно, повсюду ночная темень. Первое мгновение я не могла понять, где нахожусь, руки дрожали, глаза почти ничего не различали. Рядом, растерянно озираясь, подскочил Яшка.

Я вытащила из кобуры пистолет, а фонарик зажигать побоялась. Несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь успокоиться. Знакомый холод металла помог прийти в себя.

Я в безопасности, нам с драконом ничего не угрожает. Однако осознание этого не принесло облегчения, невидимые тиски еще сильнее сжали сердце. Произошло что-то непоправимое, и одна мысль об этом сводила с ума. Нить! Я торопливо потянулась к ней, вслушиваясь в далекие отголоски, и наткнулась на глухую стену! Она отшвырнула назад, источая равнодушие и холод. «Не твое дело, не лезь!» Я до глубины души возмутилась, а потом ударила изо всех сил, но преграда даже не покачнулась.

«Ярослав!!! — тишина, лишь отчаянный стук моего сердца. — Ярослав, что у вас происходит?! Да не молчи, ты же меня слышишь! Ответь мне! Ярослав, пожалуйста…»

— Яшка, — голос прозвучал похоронным звоном, я вцепилась в дракона, свою единственную опору.

— Яна, — прошептал он. — Что-то случилось.

Эти слова послужили своеобразным сигналом. Мозг заработал, просчитывая варианты. Состояние беспомощной паники, лишающее способности мыслить трезво, мне никогда прежде не было свойственно. К счастью, и сейчас оно не продлилось долго.

Направление пришло вспышкой озарения.

— Ты меня проведешь по их следам? — спросила торопливо.

Я могла и сама воспользоваться нитью (как только раньше не додумалась!), но «стена» создавала нежелательные препятствия.

— Проведу. Быстрее!

Мы вскочили и направились к лошадям, хоть я и не имела понятия, как заставить животных ночью подчиняться приказам. Однако без них у меня нет никаких шансов, а значит, все остальное неважно. Идти приходилось в темноте, светом я боялась их спугнуть (наверное, глупо, но малейшая ошибка может очень дорого стоить). Небо, как назло, скрывали тяжелые рваные облака, хоть бы ветер поднялся, разогнал немного! Яшка в темноте видит прекрасно, но не ему скакать по степи.

Лошади спали на боку, вытянув длинные ноги. Я опустилась на колени рядом с гнедой кобылой. Дрожащей рукой коснулась шеи. А потом наступило ледяное спокойствие. Она нужна мне любой ценой. Наши взгляды встретились, мои губы что-то шептали — просили, требовали, умоляли.

Сила текла сквозь пальцы, когда я неумело одевала уздечку, застегивала седло. Этот процесс, казалось, занял целую вечность, и если б кобыла захотела, то давно бы убежала. Однако лошадь стояла, терпеливо ждала, словно еще кто-то невидимый находился рядом с нами. Словно еще кто-то помогал в ту страшную, тревожную ночь.

— Саша, Саша проснитесь!

— Что случилось? — мужчина очнулся в одно мгновение, чувствовалась армейская выправка. Сон словно рукой сняло, цепкий взгляд впился в меня клещом.

— Я уезжаю. Здесь есть все необходимое. Вот еще компас, возьмите.

Он не хотел брать, пришлось силой вложить в ладонь.

— Оля, что случилось?

— Я не знаю! Вы не думайте, что я вас бросаю. Что-то с Ярославом, я должна ехать. Ждите нас здесь, никуда не выходите. В усадьбе вы в полной безопасности.

Я вскочила в седло, сжала бока ногами, понукая кобылу тронуться с места.

— Постойте, Оля, я с вами!

Саша бросился вперед босиком, неодетый, но лошадь уже несла меня вдоль липовой аллеи, и вскоре наш след затерялся в темноте.

— Оля! — голос разнесся эхом и растаял. — Что же ты делаешь, Оленька? — этого я уже не слышала.

А сад молчал, предоставив мужчину самому себе. Он выбежал к жасминовой арке, да так и остался стоять, сжимая компас.

Сквозь лохматые тучи выглядывали одинокие летные звезды. Будто в ответ на мою мольбу налетел ветер, по-хозяйски расширил «окна», выпустил на волю лунный диск. Блеклый ночной свет рассеял непроглядную темень.

Глава 16. Ошибки, заблуждения и плата

Дорога вьется вперед узенькой змейкой. Стрекочут кузнечики, кричат ночные птицы, но эти звуки лишь посторонний шум. Яшка летит впереди, высматривая подходящую тропу. Благодаря вмешательству дракона удалось миновать несколько поваленных деревьев и заросших оврагов, где лошадь могла сломать ноги. Без Яши моя безумная авантюра закончилась бы еще в метрах пятистах от поместья.

Самым тяжелым оказалось начало пути: ветер только-только принялся хозяйничать в небе, душу изводил страх. Я знала, что опаздываю. Проклинала то мгновение, когда осталась, отпустила их одних. И миг, когда почувствовала: что-то случилось, но позволила себя обмануть. Безопасности передвижения внутренние метания не способствовали. Когда лошадь встала на дыбы, вспугнутая мелким лесным духом (в существование которых я прежде не верила), я только чудом удержалась в седле. Существо, едва не отправившее меня в мир иной, попятилось, сливаясь с тенями.

— Стой! Помоги! Пожалуйста! — закричала ему вслед.

Я уловила смесь удивления, дух остановился, в воздухе разлилось любопытство.

— Мне нужна безопасная дорога. Пожалуйста! Я заплачу!

— Эта земля не будет пустовать вечно, когда придут люди из-за моря, не дай им забыть: они не одни в этих краях, — произнес глухой бас, безумно похожий на человеческий. — Езжай с миром, наследница. Ты знаешь верный путь.

— Спасибо!

Я сорвала один из амулетов, красивый резной кулон, и бросила в траву. Его тут же обволокла голубая дымка, через миг камешек исчез.

Всплеск адреналина заглушил страх, позволяя мыслить рационально. Я потянулась к силе, оценивая окружающую обстановку. Впереди слабо мерцала тропа. Обещание исполнено. Проложена по свежим следам, которые чует Яшка, или по нити, чье начало соединено с моим сердцем, а конец — с его? А впрочем, неважно. Лошадь стала приплясывать на месте, пришлось осадить.

Я закрыла глаза, сосредоточилась, никогда раньше я не делала подобного, но все когда-то случается в первый раз. Сила откликнулась неохотно, но сдаваться я не собиралась. И не зря. Окруженные маревом колдовства, мы с лошадью словно слились, стали единым существом. Если упадем — то разобьемся, обе. Я это отчетливо понимала, но что-то внутри говорило твердо и уверенно: «Так не будет. Не допущу».

Лес закончился, но светящаяся тропинка не пропала, ее перехватил хозяин лугов, расстелил бледно-желтой лентой. Расстояние сокращалось, но, к сожалению, слишком медленно.

«Ярослав!» — я звала его, но безрезультатно. Двери будущего оставались заколоченными, а быть может, я просто боялась их открыть…

Если не успею, я их больше никогда не увижу.

«Ярослав, Яна, куда же вы влезли?»

Я не задумывалась, чем смогу помочь. Там будет видно. Сейчас главное не опоздать. Казалось, что я бегу по мосту, а он за моей спиной осыпается.

— Мы почти приехали! Держись! — подбодрил Яшка.

Через сколько времени я услышала эти слова? Казалось, прошло несколько столетий, я прожила тысячи жизней, однако на небе ярко горели звезды. Еще не истекло время ночи.

Лошадь остановилась, словно врезавшись в невидимую стену, стала на дыбы, отчаянно замолотила копытами. Пробудившаяся во мне звериная ловкость помогла удержаться в седле и утихомирить взбесившееся животное. Однако заставить кобылу двигаться дальше, я так и не смогла. Она лишь мотала головой и отступала. Мне передался ее страх, но я не понимала его природы.

— Родная, идем, осталось совсем немного. Пожалуйста, мы почти…

Ночь пронзил страшный, ни на что не похожий звук, лишь через мгновение я поняла: это рев дракона. Оставив упрямую скотину, мы с Яшкой одновременно сорвались с места и побежали. Лошадь обрела свободу и унеслась прочь, но отдаляющегося стука копыт я не услышала. Дракона никто задерживать не стал, видимо, просто не мог, а я с разбегу влетела в вязкий кисель чужого колдовства. Запуталась в высокой траве, не устояла на ногах и рухнула на землю.

В иное время я бы обошла стороной это поле. Даже к границе приближаться не стала: живым нечего делать там, где сила мертвых пробила брешь, и заполнила пространство мерзкой, чужеродной энергетикой. Живым нечего делать там, где подобный разрыв существует не один год, создав собственный мир. В нем действуют свои законы. Но когда сердце бешено колотиться в груди, когда боевой дракон плачет, словно маленький, беспомощный ребенок, и кажется, что каждый крик — последний… Нет времени на раздумья и сомнения. Не имеет никакого значения природа силы, ставшей на пути. Раньше на проклятом поле было намного спокойнее, но совсем недавно произошло что-то страшное. Оно растормошило мертвецов и напитало пространство дикой мешаниной энергий.

Едва я прошла несколько шагов, как к горлу подступила тошнота. Мои защиты оказались слишком слабыми, пришлось усиливать и возводить дополнительные. Пока я возилась, Яшка улетел вперед. Густой сумрак, царящий на поле, практически полностью скрыл дракона от моих глаз.

— Подожди! Не бросай меня! — хотела закричать, но вырвался шепот, сдавило горло.

Нужно догнать его пока не поздно, однако воздух, обретший странную вязкость и плотность, затормаживал движения. Если бы не боль, ярость и отчаянное желание защитить, я бы не смогла ступить и шага. Дракон очень быстро заметил пропажу, вернулся. Его душа раскалывалась на части, половина рвалась вперед, но Яшка боялся меня оставить. Здесь казалось: если расстанемся — то навсегда.

Первые двести метров я бежала (возможно, обитатели этого места просто ошалели от подобной наглости, или изначально я обладала достаточным резервом, чтоб им противостоять), а потом едва смогла переставлять ноги. Колдовское марево сгустилось, и без того вязкий воздух превратился в кисель. В уши ударила напряженная, зловещая тишина, в ней я не различала звука собственных шагов. Свет фонаря тонул, освещая лишь ближайшие несколько метров. Дальше он терялся во мраке: вечной темноте иного мира, которую обычный свет не мог разогнать. За мной наблюдали тысячи глаз. Я не видела их обладателей, и не хотела с ними встречаться. Внезапно что-то холодное коснулось ладони, фонарь погас и больше не включался. Мурашки побежали по коже, стали ватными ноги. Я не могла сдвинуться с места. Сознание наполняли мысли: непонятные, пугающие. Из мрака выступили те, что когда-то были людьми. Их облик практически не изменился, лишь глаза стали желтыми, а кожа пепельно-серой.

«Уходи!» — яростно шипели призраки. От их голосов по спине ползли мурашки, тело цепенело. Краткий путь по территории мертвецов измотал, вылакал жизненные силы. Жутких обитателей этих мест больше не сдерживали мои защиты. Страх заполнил душу, однако ночь снова разорвал драконий крик. Застывшая кровь вновь заструилась по венам.

Что они сделали с Яной?! Сильной, бесшабашной, безгранично преданной Яной? Что они сделали с Ярославом, если он не может ее защитить?

С отчаянной решимостью я медленно прорывалась вперед. Чувствовала, что с каждым шагом слабею, но лишь упрямо стискивала зубы. Яшка что-то говорил, смысл его слов ускользал, но мне было важно просто слышать его голос.

Оступившись, я упала на что-то мягкое. Это оказалось тело. Мертвое. Мужчина в военном камуфляже, молодой (до тридцати) на лице застыло выражение ужаса. Он скрутился калачиком, словно ребенок, что надеялся спрятаться от монстров. Тех, которые не заметят, если закрыть глаза… Справа лежал еще один человек, он умер сражаясь, не выпустив автомат. Но что значат простые пули для тех, кто уже давно мертв?

Полю не было конца, ориентироваться по нити стало очень сложно. Оборвать нашу связь призраки не могли, но заглушали вполне успешно. Я знала, что нахожусь совсем рядом, и нужно попросить Яшку слетать на разведку. Но мыслить разумно уже не могла, и отпустить дракона казалось чем-то немыслимым.

— Яна! Яна!!! — как же искажается здесь голос, я ору на все легкие, а вырывается лишь шепот.

— Оля? Оленька!!!

Я развернулась налево и бросилась вперед. Упала, снова поднялась и побежала, превозмогая боль во всем теле. Ярослав лежал на траве, раскинув руки, бледный и безжизненный. Остатки рубашки валялись жалкими ошметками, ее просто разорвали когтями. На груди болталась связка разряженных амулетов. Одна из призрачных теней, припав губами к солнечному сплетению, медленно, не спеша вытягивала жизненную силу. Яна топталась на месте, не в силах преодолеть невидимую границу.

— Пошли прочь! — выдохнула, чувствуя, как внутри закипает ярость.

Жители потустороннего мира не сдвинулись с места.

— Пошли прочь!!!

— Я так боялась, что ты не придешь, Оленька! — в сорванном голосе Яны сплетение отчаяния, надежды, боли, бессилия. И недосказанное: «Я так боялась тебя увидеть здесь…»

Ярость помогла мне подступить еще на шаг. Дальнейший путь преградили призраки. Выстроились сплошной стеной, лица застывшие, каменные, лишь глаза горят голодным огнем. От них веяло ужасом, хотелось трусливо сбежать. Однако я вскинула руку, представляя ее в облачении пламени, и намереваясь просто пройти сквозь них. Ладонь уперлась в холодную, материальную преграду. Пальцы словно покрылись корочкой льда.

«Уходи. Уходи пока можешь. Мы сегодня получили достаточно».

Я потянулась к силе…

«Уходи, тебе здесь нечего делать. Уходи».

…бесполезно, ничего не выходит. Я слишком много потратила на дорогу, а здесь неоткуда черпать энергию. Очень быстро призрачным стражам надоели уговоры, ледяные руки сковали запястье, овились вокруг талии, обняли за плечи.

— Пошли прочь!!! Отпустите, твари! Отпустите!

Я отчаянно трепыхалась, стараясь избежать мучительных прикосновений. Бесполезно… Тело стало ватным, движения медлительными, неповоротливыми. Пули улетали в ночное небо, не причинив ни малейшего вреда. А рядом неистово сражались два дракона, но не могли пробить заслон. Обойма опустела, пистолет застыл в ладони бесполезным куском металла.

— Отпустите! — голос дрогнул, сорвался на истерический визг.

«Поздно, слишком поздно…»

«Зачем ты сопротивляешься нам? Будет только хуже. Ты ведь сама не захотела уходить».

— Сгиньте! — прошептала едва слышно, еще чуть-чуть и я просто потеряю сознание, и тогда…

Стая мертвецов отступила, остался лишь один. Рыжий рыцарь, облаченный в боевые доспехи. Широкая ладонь прошлась по моей щеке, оставляя полоску заледеневшей кожи.

«Не нужно, это бесполезно».

Он склонился и поцеловал в лоб. Еще один разрыв на ауре…

«Зачем ты так бешено цепляешься за жизнь? Ты все равно наша», — шепчут вездесущие голоса.

«Зачем?» — искренне удивляется рыцарь.

Будто они поймут, если отвечу!

Взгляд желтых глаз задержался на моих губах, холодные пальцы прикоснулись к подбородку, вынуждая запрокинуть голову. Меня передернуло от отвращения и собственной слабости. Сквозь пелену ужаса пришло понимание — этот поцелуй станет последним.

«Их сила в страхе, — тихий голос из вспыхнувшего воспоминания, оттеснил проклятое поле, вернул на берег реки. Там рядом со мной стоял совсем другой мужчина, и в глубине его внимательных серых глаз танцевали искорки. — Нет ничего сильнее тебя, ни я, ни кто-либо другой».

«Все еще не смирились…» — недоумевали хозяева жуткого поля.

«Кто ты? Кто ты, странная девочка?» — заинтересовался один из них.

На закате этот вопрос заставил бы задуматься. На закате, в другой жизни. А сейчас словно плотину прорвало, выпуская что-то спящее глубоко внутри. Заставляя сбросить оцепенение плененное тело. Разрывая оковы, возвращая свободу душе, взбесившейся от противоестественности и мерзости происходящего.

— Пустите! Я ЕГО ЖЕНА! ПОШЛИ ПРОЧЬ!

У призраков нет никаких прав на МОЕГО колдуна, они просто обычные мелкие воришки. Они не могут преградить дорогу заместительнице столичного прокурора. Не могут стоять на пути молодой колдуньи, чье сердце признало очевидное и вспыхнуло ярче самого пламени.

Хватка разжалась внезапно, я рухнула на землю, поднялась на колени и поползла. Тени отошли в сторону, провожая мертвыми, голодными взглядами. Девица, вцепившаяся в Ярослава, лишь лениво вскинула голову, она не собиралась прерывать свою жуткую трапезу.

— Вон! — прошипела яростно, еще миг и я ее уничтожу. Еще не знаю как, но уничтожу, ни одной ниточки на развод не останется. Она все поняла правильно, мгновенно отпрянула.

Я знала, что Ярослав еще жив, но все равно пальцы, искавшие пульс, дрожали. Редкие слабые удары…

— Яна, что здесь случилось?

— Я не поняла, не увидела, — виновато произнесла драконица, она по-прежнему не могла подойти к нам ближе. — Что-то темное, сильное, вырвалось на волю. Он его остановил, но потерял сознание, а потом набросились эти твари и стали «пить». Я ничего не смогла сделать!

А я, смогу ли? Страшно… Так страшно смотреть в отмеченное меткой смерти лицо. Страшно отдавать энергию, которую он не может принять!

— Оля, сделай что-нибудь. Я тебя прошу, сделай что-нибудь! — молила Яна, в ее голосе звучали слезы.

Смерть… Только смерть в настоящем прошлом и будущем. Смерть и редкие удары его сердца. Что я могу сделать, необученная, неопытная? Колдунья… Мне далеко до этого слова, как до неба, куда вот-вот сорвется душа Ярослава. И моя за ней, дальше я без него жить не смогу. Так глупо это осознать только сейчас, держа любимого за руку на краю пропасти.

— Оля!!! — исступленный зов Яшки. — Оленька!

Я не ответила. Я похолодела от ужаса, понимая, что остались считаные секунды. Еще мгновение и все будет кончено. Милый мой, единственный. Я искала тебя всю жизнь и опоздала… Принять это все равно что умереть. Проклятые тени ошиблись, сказав, что уже слишком поздно!

— Мамочка! — едва слышный, срывающийся шепот дракона.

Яша не думал, не осознавал, а сейчас внезапно понял, что может меня потерять. Частичка сердца заледенела, покрылась колючим инеем. Как молитву дракон повторял мое имя, словно надеялся, что, слыша его, я буду оставаться в мире живых.

А я безрезультатно пыталась поддержать едва тлеющую искорку, в практически пустом теле. Пробовала докричаться до души колдуна, привести в чувство. Однако борьба Ярослава велась где-то настолько далеко, что я не могла туда пройти. Эта дорога не для меня. А смерть стояла рядом. Ждала, ей некуда спешить.

Чтоб добиться успеха — нужно верить. Отчаянно верить и убедить себя в том, что задуманное исполнимо. Я посмотрела на сильное, волевое, такое родное лицо и заставила себя поверить. Как верила в пещерах, как верила в порыве смерча.

— Он мой! — сказала смерти, и в этот раз ничто не мешало словам разнестись над проклятым полем. — ОН МОЙ.

Я выставила между ними самый сильный щит, на который была способна, я поставила свою нежданную, внезапную любовь и она обожгла, заставила отступить темную тень. Выдохнув, я сжала ладонь Ярослава, холодную, безвольную. Это только отсрочка, слишком далеко до рассвета, а быть может, солнечные лучи ничем не смогут помочь. Драконы продолжали биться в невидимых сетях, но лишь зря растрачивали силы. Мы не могли приблизиться друг к другу с того мгновения, как ступили на поле.

Драконы не в состоянии причинить вред подземному миру, как и он не имеет над ними власти. Призраки не способны повредить телесную оболочку, только задержать, не пустить дальше. Ведь формально это не приносит вреда — никто не мешает драконам покинуть поле, в этом они свободны. Я же, как переступила порог, исчезла с карты живых. А сейчас балансировала на тонкой грани, куда не могли проникнуть ни живые, ни мертвые.

— Не тратьте силы, — произнесла спокойно и жестко, отыскав взглядом драконов. — Вы должны уйти.

— Мы никуда не пойдем! — припечатал Яшка.

— Нет! — рыкнула Яна и непреклонно замотала головой, как будто слов мало!

Не уйдут. Не уйдут даже после нашей смерти. Я не могу их потерять! И Ярослава отнять не позволю. Чего бы это ни стоило.

— Мы пойдем вместе, — прошептала, принимая решение.

Если остаться здесь — колдун не сможет восстановить ауру, а те крохи сил, что еще остались, скоро растратятся. Его тело оказалось каменно-тяжелым. Я протащила всего несколько метров и упала на траву. Сил не было, я сама едва могла идти… Так далеко до рассвета…

— Пообещайте, что уйдете! — взмолилась отчаянно.

— Нет, — ответила Яна. — Не проси, Оленька. Как же я хочу тебе хоть чем-нибудь помочь!

Она снова рванулась ко мне, но невидимая граница никуда не исчезла. Безжалостная, нерушимая…

— Пожалуйста! — я заклинала, но они оставались неумолимыми.

— Нет. Нет! НЕТ!

Новый рывок… Боль во всем теле, словно рвутся сухожилья. Запах земли, соленый вкус слез. Я не могу больше… Просто не могу.

— Здесь нельзя быть! Даже вам нельзя! Со временем они пробьют защиту и выпьют жизненную силу! — голос сорвался и прозвучал жалко, как у побитой собаки.

Пустые, бесполезные слова. Глупые ненужные жертвы, но даже с этим я ничего не могу поделать.

— Где ты — там и я. Выбирай, — жестко отрезала Яна. — Ты можешь. Выбирай. Или все — или никто.

— Не бросай нас, мамочка! — выдохнул Яшка. — Я не смогу без тебя! Пожалуйста, мамочка!

Струя яркого, веселого огня вырвалась на волю. Вспыхнула и погасла. Обожгло сердце, показалось, что я умерла и возродилась. Встать, будь оно все проклято, встать! Драконы ведь и вправду останутся здесь, рядом с нашими телами. Все или никто. Мой любимый придумал бы что-нибудь, значит, и я смогу. Он бы защитил то, что ему дорого, он… Встать, просто встать. Никогда не думала, что это будет настолько сложно.

Неизвестно, чем бы завершился этот путь, но вспышкой озарения пришло воспоминание о диадеме. Во тьме проклятого поля от золота исходило свечение, словно от солнца. Я надела амулет, и сила подземного мира, сковывающая движения, отпустила. Обитатели этих мест утратили надо мной власть. Картина восприятия изменилась. Я видела тысячи теней и гниющие кости. Они выделялись яркими пятнами, а земля стала казаться эфиром, в который можно провалиться и утонуть. Драконы летели рядом, что-то говорили, освещали дорогу. Они стали моей нерушимой опорой, моей путеводной звездой.

Рано или поздно всему приходит завершение. Неохотно, еще не веря, что я смогла вырвать победу, смерть разжала стальные тиски. Граница поля осталась за спиной. Я почувствовала себя легкой-легкой. Вдохнула полной грудью воздух, пропитанный искорками живительной энергии. Ветер нежно прикасался к лицу, травы делились силой. Рухнули барьеры, возведенные сущностями подземного мира. Теперь ничего не мешало энергии заполнять прорехи и разрывы в ауре Ярослава. Я лежала на земле рядом с ним, прижимая к сердцу ладонь любимого. Глупая улыбка танцевала на моих губах.

— Неужели все закончилось? Яна, неужели это конец?

— Оленька, — она всхлипывала и не могла связать слова. Обняла изумрудными крыльями, а Яшка вцепился мертвой хваткой и мелко дрожал.

Прошло время прежде, чем я спросила:

— Вы нашли экспедицию?

— Да, только слишком поздно. Они умерли, — глухо ответила Яна.

— И Герман?

Выходит, все зря? Ярослав столько шел, столько отдал, чтоб опоздать? Стало холодно… Любить его — значить любить все, что ему дорого.

— Нет, Герман живой. Наверное.

— Живой?!

Я подскочила.

— Да, — тихо ответила Яна. — Он был еще жив, когда мы пришли.

— Единственный из всей группы?

— Да.

Ответ драконицы прозвучал словно приговор.

— Он не простит мне этого, Яна. Никогда не простит, — прошептала горько.

Да и я, как смогу жить дальше, зная, что могла спасти, но оставила там? Обрекла на участь, что гораздо страшнее смерти. Подняться удалось с трудом, мне бы отдохнуть, восстановить силы, но что если потом будет поздно? По щекам медленно катились слезы, однако они ничего не могли изменить.

— Ты сошла с ума! — рыкнула Яна изумленно.

Драконица еще не верила; хвост ходил со стороны в сторону, сминая траву.

— Может быть. Только ты представь — остаться там. Остаться там и умирать, а потом превратиться в проклятую тень. Представила?

— Оля…

— Не отпущу, слышишь?! — непреклонно заявил Яшка. Он обхватил мои ноги, оставляя синяки.

— Мы пойдем вместе. Ты будешь моим ангелом-хранителем.

— Оля, пожалуйста!

— Я не могу по-другому, не могу, понимаешь?

— Не понимаю! Не хочу понимать!!! — выпалил дракон.

Я только грустно покачала головой, я знала, как выиграть этот спор. Мы связаны, он может читать мою душу как никто другой, и сейчас дракону нужно в этом просто помочь. В первое время Яшку просто захлестнут мои эмоции, и он не сможет спорить. А потом будет поздно.

— Ты со мной идешь? — спросила снова.

— Да, — сказал он глухо. Все внутри дракона кричало: «НЕТ!». Однако произнести это Яша не сумел.

— Пообещай, что оставишь меня, если что-то пойдет не так.

— Нет! — закричал дракон, еще сильнее вцепившись в меня. — Нет, мама!!!

Здесь я его переиграть не смогу, как бы ни старалась. Что же я делаю?

— Оля, стой! — решительно потребовала Яна, голос драконицы окреп, она приняла решение.

— Время уходит, — ответила жестко.

— Я не могу тебя отпустить, Ярослав бы этого не позволил. Да, он меня не простит за такое!

Я не обратила внимания на ее последнюю фразу. Просто сказала:

— Отойди, Яна. Время.

— Если ты…

— Я вернусь. Я вернусь — обещаю. Ярослав для них теперь вне доступа, не беспокойся. Отойди, Яна!

— Нет!

— Дай мне попробовать! Ты что думаешь, я иду туда умирать? Пошла прочь!

Я метнулась в сторону и одним прыжком преодолела границу. Крика не ожидавшей такой прыти Яны, я не услышала. Сначала оглушила ватная тишина, а потом ее разорвал дикий хор голосов. Кричали призраки: уговаривали, угрожали, дразнили. В этот раз диадема не блокировала безумную мешанину речей. Отгородиться от них оказалось невероятно сложно. В первую очередь, потому что я не хотела идти. Не хотела возвращаться и переживать страшный путь снова. Отпустить ладонь колдуна — все равно, что прыгнуть с каменного утеса. Однако я знала, что значит остаться там. Увидеть подмогу, поверить, а потом все потерять. И умирать, без надежды на перерождение, с горьким вкусом вины. Хоть глупо упрекать себя в том, что у тебя хорошие друзья. Глупо… Глупо организовывать поход в Проклятые Земли и бежать, взявшись за руку со Смертью. Глупо, а может быть, единственно правильно?

— Говори со мной, — попросила дракона, язык слушался с трудом. Каждое движение вызывало боль, но к этому не привыкать.

Яшка рассказывал о чем-то светлом и добром, выпускал сгустки пламени. Он не просил вернуться — слишком хорошо меня знал. Тени бессильно скрежетали зубами, но ничего не могли нам противопоставить. Я прошла мимо пяти трупов, прежде чем Яна помогла отыскать Германа. Истощенного. Ослабленного. Живого. Мужчина шептал что-то невнятное, я смогла разобрать лишь отдельные обрывки:

— Помо… спа… схожу с ума… нет… спа…

Призраки стояли рядом, изумленно наблюдали.

«Зачем тебе это, ненормальная девчонка? Все равно уже слишком поздно».

«Ты опоздала».

«Вы обречены здесь вдвоем умереть».

Да, наверное, они правы, я ненормальная. Но поступить по-другому просто не могу. Прежде мне тоже твердили «поздно», но я смогла вырваться, переиграть.

Сил для каждого нового рывка оставалось все меньше, перед глазами расплывалось. Голос дракона потерялся в однообразном, рокочущем гуле. Поле все никак не заканчивалось. Отблеск огня больше не помогал: я перестала его замечать. От усталости я уже ничего не соображала, остались только инстинкты. Намертво въевшаяся программа: ползти к кромке поля, не отпускать груз.

Внезапно стало удивительно легко, разум прояснился, земля обрела свою нормальную структуру, утратила прозрачность. Выбрались! Наконец-то мы выбрались! Герман балансировал на грани, но я уже ничем не могла помочь. Я успела самое главное: я смогла его вытащить. Здесь дикие травы и энергия Жизни. Здесь даже умирать не страшно.

Тьма застилала взор, но не та страшная, господствовавшая на поле, а самая обыкновенная, от сильного переутомления. Я сжала руку Ярослава. Вот теперь действительно все. Родной мой, я выиграла. Выиграла, слышишь!

Вкус крови на губах, боль внутри, словно невидимый огонь разъедает тело. Сердце и шелковая нить, больше никаких щитов между нами… Тепло, светлый огонек в глубине души… Как я жила раньше без него? Не знаю… Серые тени перед глазами и чернота…

* * *

Бессилие. Как же часто, за последнее время, стал испытывать это доселе незнакомое чувство заместитель главы Службы национальной безопасности. Обычно мужчина очень долго присматривался к людям, никогда никому не доверял… Однако случайные попутчики не смогли оставить равнодушной его покалеченную душу. Александр поверил им как никому другому, так как он думал, человек просто не может верить. После встречи с дознавателем он был уверен, что на такое не способен, но ошибся.

Мужчина изо всех сил ударил кулаком о ствол граба. Ладонь заныла. Бессилие, словно там, в пещере. Ольга растворилась в ночи, а рядом с ней бежала беда. Творилось что-то страшное, Саша это явственно чувствовал. Второй раз в жизни мужчина жалел, что не владеет силой.

Нарезав еще несколько кругов по поляне, Александр опустился на траву. Когда-то он бы рассмеялся в лицо, если б услышал, что молитвы — это все, что у него останется.

* * *

В книгах превозносится утро победы. Боль сковывала движения, тело не слушалось. Будто по мне недавно прошлись танком, а добить забыли. Очень медленно, не понимая где нахожусь, я открыла глаза. Сквозь рваные облака прорывались лучи солнца, ласково касались кожи. Что-то тяжелое давило на висок. Диадема. Сползла, перекрутилась. Ночью я ее так и не сняла.

— Ярослав! — шепот, безумно сложно говорить.

Любимый приподнялся на локтях, глядя куда-то в сторону.

— Герман! — дрогнувший голос, так не похожий на прежний: уверенный, властный.

Пошатываясь, колдун прошел несколько метров и опустился на траву рядом с другом. Изменившееся лицо мужчины все сказало без слов. Я вернулась слишком поздно, и Германа больше нет. Я уберегла от проклятия его душу, но жизнь ушла, покинула истерзанное тело. Заныло в груди, слезы подступили к глазам. Словно снова обступил призрачный эскорт, только на защиту не осталось сил.

— Оленька! Как ты, милая? — подскочила Яна, обняла изумрудными крыльями.

Живая. Вот самое точное определение. Надо радоваться, но не выходит. Внутри пустота: холодная, болезненная. Цена за прикосновение к потустороннему. Не такая и высокая, если задуматься. Что такое горечь и боль по сравнению со свободой души? Разум все понимает, а сердце тихонько плачет. Мне хочется вместо завесы крыльев ощутить тепло рук любимого. Но Ярослав склонившись над бездыханным телом, что-то тихо шептал на старинном наречии.

Так больно. Так глупо. Я написала красивую сказку, в которую поверила. А ведь ничего нет! Нет, и не было. Просто фантазия, просто надежда. Я не плакала. После этой ночи я могла не делать очень многое. Я все понимала. Кто я? Первая встречная девчонка, с которой колдун знаком всего неделю. Вот только никак не удавалось совладать с огненным чувством, сжигающим изнутри.

Энергии хватило всего на один щит. И то — чудо. Где только наскребла? После этого подвига больше ничего не хотелось. Я лежала на траве, и смотрела на облака. Деревья отбрасывали живительную тень, шелестели листьями. Драконы перенесли нас, насколько смогли, подальше от проклятого поля, но и сюда долетали отголоски. Кто один раз соприкоснулся с подземным миром, уже не сможет идти незамеченным. Я вижу их, они видят меня. Неприятное соседство, но пока безвредное: сейчас не их время, а в моей душе нет страха. В ней всего одно чувство, что вытеснило все остальные.

— Попей воды, — попросил Яшка. — Ты такая хрупкая стала: ветер подует — рассыплешься.

— Это просто иллюзии, — ответила, горько улыбнувшись. — Нас окружают одни иллюзии.

— Оля, не пугай меня! Ярослав вас двоих не вытянет! — испуганно прошептала Яна.

— Не буду. Я почти в норме.

Ото лжи стало так противно, что я смогла встать.

Я ошиблась — Герман еще дышал. За ночь он так и не смог самостоятельно определиться, какой из миров выбрать. Сейчас инициативу перехватил Ярослав. Колдун не отпустит. От его собственных сил остались жалкие крохи, но никуда не делась стальная хватка. За Германа можно больше не беспокоиться. Я постояла рядом и пошла прочь. Меня никто не останавливал.

— Ты хочешь что-нибудь? — спрашивала Яна. Драконы не отпускали ни на шаг, готовые по первому запросу достать с неба звезду. — Ты только скажи, и я тебе принесу!

— Хочу лежать под землей и смотреть на облака, — вырвалось прежде, чем я успела подумать.

— Ярослав! — моментально окликнула Яна.

Он повернулся на зов. Усталый, тяжелый взгляд серых глаз. Как я хотела смотреть в них и тонуть, как тогда в храме…

— Ничего, у нас все хорошо, — ответила быстро и отвернулась. — Ты чего? — укоризненно поинтересовалась у Яны. — Я сказала правду, сейчас она такая. Не пугайтесь, каждый день оставляет свои следы. Они исчезнут, только позже. Не говорите ничего, давайте просто любоваться облаками. На востоке они похожи на лепестки роз, а по центру…

Прошел день, его сменила ночь. Очнулся Герман, вот только радость отдала горечью. Амулет уберег от смерти, но не смог сохранить разум. Сумасшедший, не помнящий себя, не знающий где находится… Таким теперь стал человек, ради которого мы одолели этот путь.

Следующие сутки пронеслись, словно в тумане. Мы спешно восстанавливали силы, большую часть времени я спала: проваливалась в черноту, лишенную сновидений. Подарок колдуна надежно оберегал от кошмаров, без него страшно представить содержание снов.

Постепенно в растерянной девочке просыпалась заместительница прокурора, помогая адаптироваться к реальности. К тому же, когда рядом тяжелобольной человек, собственные проблемы теряют ясные очертания. Ярослав все время уделял своему другу, но ничем не мог ему помочь. Тело выздоравливало, а душа по-прежнему блуждала в иных сферах. Под глазами колдуна залегли синяки, погасли, горящие в их глубине искры. Он стал только тенью прежнего себя, а я не знала, что делать.

На третий день драконы обнаружили недалеко от нашей стоянки лошадей и вскоре мы обзавелись транспортом. Лагерь охватило радостное оживление. Даже если двигаться очень медленно, вечер мы встретим в усадьбе. Через несколько километров эйфория схлынула. Для ослабленного организма путешествие верхом без седла оказалось нелегким испытанием.

На привал остановились в обед, когда стало припекать солнце. Путь, что недавно мы одолели за несколько часов, растянулся словно резина.

— Рядом с ним ты убиваешь себя, — внезапно сказала Яна.

Драконице казалось, что они вернулись на десяток лет назад. Проклятые призраки! Если бы она только могла их уничтожить!

— Я ничего не могу сделать, понимаешь ничего! Я уже забыл это чувство. Я не понимаю почему! — он резко замолчал, выдохнул, надевая привычную маску.

Недалеко от нас затаилась лиса, громкий звук незнакомого голоса ее насторожил. Оценив обстановку, рыжая зверюшка бесшумно перебралась ближе к лесу.

— Что произошло той ночью? — я давно хотела задать этот вопрос, но все никак не складывалось.

Нашел! Наконец-то! Тучи скрыли звезды, сгустились сумерки. Идеальные условия, идеальное время. Страх сковывал спутников мага, но люди не встревожились. Они успели привыкли к этому чувству, научились находить рациональные объяснения. Смешно.

Виктор направился к центру проклятого поля. Его люди остались одни, занятые приготовлением ко сну. Если б они обладали хоть толикой силы, то пришли бы в ужас от места, где собираются заночевать, обошли бы десятой дорогой, но, увы, мужчины ничего не замечали.

Магу никто не мешал. Он беспрепятственно достиг своей цели, остановился. Виктор не чувствовал ни волнения, ни опасений, ни страха. Все давно просчитано. Торжествующая улыбка вспыхнула ослепительно-ярким метеором — пора. Лопата, перерубив стебли и корни трав, вошла в землю. Первое слово — поле стало просыпаться, пока медленно и неохотно. Однако яма становится все глубже, а сталь ударяется о кости черепа. Тонкая струйка крови окропляет землю и обнаженные останки. Заклинание закончено. Вот только все сложилось не так, как ожидал маг.

Мужчина не знал, что эту силу невозможно подчинить, не знал, зачем она спала столько лет, кто создал ее, для какой цели. Она смела его, словно пушинку и пошла дальше. Старинная рукопись не солгала — просто весьма талантливо умолчала.

Упало тело, пустая ненужная оболочка. А Виктор, его душа… Он теперь один из проклятых. Заколыхались тени, расступились, принимая новичка в свой жуткий строй…

— Я опоздал. Все, что я смог сделать — просто остановить.

— Их нельзя выпускать на свободу. Нельзя тревожить, — заметила тихо.

— Нельзя, — согласился Ярослав. — Остановить их потом очень сложно. Всего несколько часов, Оля, опоздать всего на несколько часов!

— Ты хороший врач. Ты сам говорил — невозможного нет. Ты ведь вытащил Сашу.

— Помнишь, я рассказывал о человеке, которого встретил здесь четыре года назад?

Я кивнула, понимая, что он имеет в виду. Договаривать мужчина не стал.

— Может, я смогу помочь? Только скажи как!

Я заглянула в глаза Ярослава, пытаясь отыскать прежнего уверенного, ироничного колдуна и прежнюю себя. Но прошлые образы спали в уголке сознания, заботливо хранимые памятью. Нас разделяла глубокая пропасть. Мир мертвых что-то выжег внутри, отобрал, уничтожил. Вернет ли утрату сила, оберегающая поместье? Или это навсегда?

— Ты сделала невозможное. Без тебя нас бы здесь не было. Я не хотел остаться там… — сказал он тихо, словно боялся признаться в слабости. Только тот, кто побывал во власти призраков, не рискнет это так назвать.

Мужчина не добавил, что никогда бы не позволил мне переступить призрачную черту. Ради этого он был готов заплатить ту жуткую, страшную цену: стать одним из них.

— Зачем ты закрыл нить? Я бы пришла раньше! — внезапно показалось, что все стало как прежде. Отпустили незримые иглы, разрывающие душу.

— Договор, — ответил колдун глухо.

— Договор, — повторила, чувствуя, что начинаю ненавидеть это слово. А потом опомнилась: — Договор не мешал позвать! Вовсе не мешал! Ты в меня не верил, и не хотел, чтоб я там умерла, да?

На миг он сжал мою ладонь.

— Не хотел. Прости меня. Я перед тобой в неоплатном долгу.

* * *

Переступить порог. Сладкий аромат жасмина, облако белых лепестков. Я отчетливо понимаю, что это не мой дом, но забываю об этом, едва жасминовая арка остается за спиной. Травы шепчут, что все пройдет, оттесняют прошлое. Они так ждали, так долго ждали! Они не позволят споткнуться и упасть.

А потом следуют стальные объятья Саши и тихий, радостный шепот:

— Оленька!

От одного этого слова становиться тепло, а к глазам подступают слезы. Когда-то точно так же меня обнимал Вася, вытирая с лица кровь. Чужую. И в его взгляде я без помех читала, что прокурор потерял надежду увидеть меня живой. Я закусила губу и крепче прижалась к мужчине. Казалось, его руки держат над бездной, не дают сорваться.

— Я за тебя молился, Оленька.

Рот наполняет солоноватый привкус крови с прокушенной губы, но слезы все равно медленно катятся по щекам. Торопливо смахиваю ладонью. Нет. Мне нельзя. Мне нельзя плакать. Только не сейчас, у всех на виду.

Так хочется рассказать! Хоть кому-то рассказать, может тогда станет легче? Яне нельзя, Яшка и так слишком многое пережил. Зачем добавлять?

— Со мной все хорошо, правда, — соврала, отстраняясь, — подробности чуть позже. Спасибо тебе за все. Прости, мне сейчас очень нужно побыть одной.

Я смогла улыбнуться, так чтоб мужчина не заметил фальши, наполнив его душу незримым светом. От напряжения сводило скулы. Торопливо попрощавшись, я направилась вглубь поместья. Хотелось кричать, а соленые капли непокорно срывались на траву. Глупые, остановитесь! Ведь все пройдет. Нужно просто побродить под густой сенью леса, вслушиваясь в крики птиц. Замереть, позволяя ветру перебирать волосы и шептать что-то ласковое. Постоять на земле босиком… Отпустить…

Взять себя в руки, в конце концов! Меня не сломала ни работа, ни приграничье, ни проклятые мертвецы, так неужели это сделает любовь? Не позволю. Я прижалась спиной к старому клену, скрытому кустами, словно стальными доспехами средневековых рыцарей. Если бы кто-то сказал, что все закончится вот так!

Год назад, услышав подобную историю, я могла лишь непонимающе пожать плечами. Нельзя становиться рабом своих чувств. Нельзя! Но это только слова. Я не могу без него. Меня больше не интересуют неразгаданные тайны. Все мысли о колдуне, и никуда от них не деться. Мне нужна его улыбка, пронизывающий насквозь взгляд, ненавистная привычка отвечать вопросом на вопрос. Я горько усмехнулась.

Подойти и сказать: «Я люблю тебя»? Что он может ответить? Рассмеется в лицо? Ах, если бы! Но Ярослав не такой человек. Если б он был другим, я бы смогла его забыть. Сейчас это кажется невозможным. Я столько лет ждала лишь его одного… Мне так надоели короткие жаркие вечера, которым не суждено перейти во что-то большее. Чужие губы, лед внутри и отчетливое понимание: этот человек не мой и никогда моим не будет, как бы этого не хотелось. Мне нужен другой, я вижу его образ… но это просто мечты.

Решено. Я все скажу, когда мы вернемся домой. И будь что будет. Сладкий аромат цветов успокаивал бешеное биение сердца. Ветер осторожно прикасался к коже, словно боялся потревожить неосторожными взмахами невидимых рук. Спокойствие приходило неведомо откуда, исцеляя кровоточащие раны.

Я не услышала его шагов.

— Оля? — тихо и необычно звучал голос Ярослава.

Я вскочила и повернулась.

— Оля, я… — колдун посмотрел в мои глаза и оборвался на полуслове.

Я замерла. Медленно и словно не со мной… Опускаются щиты и слова уже просто не нужны. В первый миг я едва не задохнулась…

…Когда ждешь этого всю жизнь, не получая ни малейшего подтверждения, что мечты не простые иллюзии. Когда надеешься, отчаянно и порой безнадежно, но продолжаешь упрямо идти вперед, понимая, что отступив, потеряешь часть себя. Когда опускается защита и видишь любимого, как себя. И чужая душа лежит в ладонях, хрупкая, словно крылышки мотылька…

Он не может без меня жить. Он будет рядом со мной везде, куда бы я ни пошла. Он убьет любого, кто причинит мне боль, отдаст все, что у него есть… Только мне ничего не нужно, лишь бы удивительный мужчина, открывший для меня истинные грани мира, был рядом.

Следовало сделать шаг навстречу любимому, но я не могла, я застыла, как парализованная. Моя вселенная перевернулась, преобразилась, вспыхивая новыми гранями. А я (глупая!) боялась, что, если пошевелиться, все просто исчезнет, рассыплется, как карточный домик.

Этот шаг Ярослав сделал сам. Мужчина привлек меня к себе и поцеловал. Так осторожно и трепетно, нежно, словно еще не верил. По телу пробежала дрожь, бешено колотилось сердце, руки скользнули ему на плечи. А поцелуи стали другими: жадными, властными. Колдун будто ставил клеймо. Моя. ТОЛЬКО МОЯ. Прежде яростно сопротивляющаяся подобным заявлениям, душа торжествовала, признавая его право.

— Любимая… — промолвил Ярослав хрипло. — Никому тебя не отдам!

Не отдаст, не отпустит. Мы связаны на столетия, на века. Шальная, счастливая улыбка затанцевала на моих губах. Я улетала в небо, таяла как воск в его руках, тонула в серой стали колдовских глаз…

— Я хочу ребенка, — это вырвалось неожиданно даже для меня, но не было ничего важнее его ответа.

Ярослав поцеловал мою ладонь, бережно, словно святыню.

— А еще ты хочешь, чтоб он был нужен мне, так же, как и тебе. Чтоб я любил тебя такой, какая ты есть и не пугался слова «прокуратура». Я видел твои желания, как и ты — мои. Я мечтал о тебе всю жизнь, только уже не верил. Искал, но рядом была пустота… — мужчина замолчал и в сгустившейся тишине выдохнул: — Кто посмеет просить ребенка у богини?

Незримые крылья расправились за спиной, унося в небесную синь. В его объятьях я ощущала себя хрупкой и невесомой. Жена… Какое это оказалось сладкое слово!

Рассветные лучи скользили над землей, проникали сквозь листву, ласкали стебли трав. Я открыла глаза, рядом лежал огромный букет ромашек. Потянулась к цветам, нос защекотали лепестки, и почудилось, будто парю в вышине. Вверху белые барашки облаков, а внизу бескрайнее цветочное поле. Нежные полутона, тонкий аромат. И его тихий, непривычно охрипший от волнения голос: «Доброе утро, любимая!» Незримым пологом окружило спокойствие. Словно я находилась за каменной стеной, надежно укрытая ото всех бед и невзгод. Я улыбнулась, прижимая ромашки к груди, а когда оторвалась от букета заметила растянувшуюся в тенечке драконицу.

— Не спишь?

— Я счастье сторожу, чтоб не украли.

— Яна!

— У тебя глаза светятся, а от взгляда становится тепло. Теперь ты никуда от нас не уйдешь, — заявила она счастливо, обняла крылом. Вот же собственница!

Мгновение мы просто сидели неподвижно, запоминая каждую минуту. Мы еще не привыкли к подобной роскоши, и, наверное, еще не верили, что это все происходит наяву.

— Теперь я понимаю условия завещания, — призналась Яна. — А когда-то они принесли столько боли и разочарования, вспоминать страшно…

Драконица задумалась о чем-то своем, потом решительно тряхнула головой, отгоняя ненужные воспоминания. Все уже позади. Больше не нужно никуда спешить, больше нет страха и опасений.

— А где Ярослав?

— Он лечил Германа.

— И что? — голос дрогнул.

— Ничего, — ответила драконица грустно. — Пока безрезультатно.

— Если б я была сильнее тогда…

— Что за ерунду ты говоришь? — возмутилась Яна, на глазах преображаясь в боевого дракона. — Сильнее? Ты оказалась сильнее сотен проклятых и собственного страха. Если б я смогла — то не позволила так рисковать! — добавила драконица жестко, но с грустью. Судьба предоставила ей нелегкий выбор. — Слишком высокие ставки, слишком низкая вероятность.

— Не считала, я не экономист, — попробовала пошутить, вышло неловко.

— Я тоже, но когда находишься рядом — многому учишься. Чувствую, ты меня заставишь вызубрить Уголовный кодекс…

— Дался тебе тот несчастный кодекс! Мой муж все еще с Германом?

Называть так Ярослава жутко непривычно и безумно приятно. Свобода — какие глупости! Мы хватаемся за нее, словно утопающий за соломинку. Отпустить эту тонкую иллюзорную нить — значит, признать, что нет счастья. Кому нужна свобода, если любимого нет рядом?!

— Ты и сама можешь это узнать, — хитро прищурилась зеленоглазая красавица.

Я кивнула. Теперь я могла найти Ярослава в любом уголке земного шара. Сегодня столь масштабный поиск не требовался. Нас разделял лес, но разве это преграда? Отклонившись немного левее, чем следовало, я уперлась в роскошную стену из можжевельника. Кусты переплелись корнями, обнялись веточками и вымахали на пять метров в высоту. Я начала обходить живое препятствие, но замедлила шаг, услышав голоса.

— Возврат назад займет не меньше десяти дней, — заметил Ярослав. — Ты ведь не будешь это отрицать?

— Нет, — ответил Александр.

— Хорошо. Через десять дней ты будешь дома.

Невольно подслушанный разговор выбил из колеи. Хотя, все правильно, время не остановилось. Закончился лишь один из этапов, и нужно идти дальше…

— Доброе утро, Оля! — от звуков его голоса улетели все мысли, все тревоги.

Колдун улыбался. Отросшая челка упала на глаза, они казались синими, словно речная гладь. Пропали тени, исчез рубец шрама, как будто его никогда и не было.

Рассвет… Мужчина любовался ее лицом, плавными изгибами линий, мирно опущенными ресницами. Прядями волос, на которых плясали солнечные лучики. Рассвет, прекрасный, словно рождение мира.

Он провел незримую черту. Прошлое, в котором Ярослав не стал убирать последний шрам на теле, чтоб никогда не забыть, ушло навсегда.

Рассвет… мягкие полутона. Ее дыхание, ее любовь… Подарок судьбы, которого колдун уже не ждал. Грубый рубец медленно терял ясные очертания…

— Мы уходим? — сердце сжалось, закружились вопросы, на которые я так и не получила ответа.

Ждал дом на другом берегу моря, но бросить поместье казалось просто немыслимым… Никогда бы не поверила, что я не захочу возвращаться в столицу!

— У нас есть десять дней.

— Но как же…

— Потом, все потом, — зашептал любимый, обнимая. — У нас есть десять дней, чтоб постичь больше, чем иные не могут осмыслить за всю свою жизнь. Но это все потом. Один день я просто украду. Для тебя.

Никаких чар, обычные слова, но они сильнее любого колдовства. Прошло время, прежде чем я опомнилась и в беспечной влюбленной проснулась заместительница прокурора. А она не могла оставить все как есть.

— А как же Герман? Ты нужен ему.

Я смотрела в глаза мужа, но сквозь маску не могла ничего увидеть.

— Скажи, что будет дальше. Скажи сейчас!

— Дальше будет выбор и борьба, и кровь, — он ласково провел ладонью по щеке. Улыбнулся, но улыбка отдала горечью. — Может быть, будет хуже, чем в горах или в мертвой зоне. Нам потребуются все знания и навыки, вся сила и удача.

Возможно, следовало испугаться, однако пространство вокруг обещало защиту и поддержку. А с Ярославом мне не страшно, даже если бы муж сказал, что ожидается спуск в ад. Я просто знала — вместе мы обязательно вернемся.

— Все вопросы завтра, а сегодня не думай ни о чем. Ты ведь хочешь? Не слышать отголосков прошлого, что так настойчиво врываются в мысли. Хочешь?

— Хочу, — ответила, растворяясь в его глазах. — Глупо, безрассудно, но…

— Позволь остановить бег хоть на миг! Как подарок на свадьбу. У нас есть это время, я знаю. Просто поверь.

Остановить… Украсть или взять то, что принадлежит по праву. За ту страшную ночь, когда я его едва не потеряла. За изнуряющий переход. За то, что мы так поздно нашли друг друга.

Наверное, это неправильно, но я забыла. Забыла обо всем. И само время остановилось, нарушая все существующие законы.

За поместьем раскинулся лес, справа от него растянулось озеро, а подступы к водоему стерегла огромная поляна. Ее единственный обитатель, одинокий дуб, отбрасывал длинную косматую тень. В метрах тридцати от дерева Ярослав остановился.

— У меня есть для тебя небольшой подарок.

Я ожидала чего угодно, но никогда бы не предположила…

— Это что?!

— То, чего тебе так не хватало в приграничье. Теперь она в твоем полном распоряжении.

Я смотрела на лопату. Колдун — на меня, на губах мужчины танцевала довольная улыбка. Ветер теребил красную ленточку на черенке. Драконы радостно переглянулись…

— Сокровища! — подсказала Яна.

— Точно, несметные богатства, — подтвердил Ярослав. — Можете приступать к добыче.

— А ты?

— Я уже сделал первый взнос, — муж важно кивнул на сиротливо воткнутое в землю орудие труда. На фоне великолепия окружающей природы оно смотрелось чужеродно.

Драконы приплясывали от нетерпения, под их натиском я решительно взялась за древко. Красивый красный бант оказался иллюзией и растаял от прикосновения. Очень быстро мой трудовой пыл охладел: земля как камень, корни растений свились намертво. И зачем я, вообще, схватила лопату? Будто наваждение!

— Между прочим, это не женская работа!

— Поиск кладов? — поинтересовался колдун лукаво.

— Тяжкий физический труд! — ответила возмущенно.

— Отойдите и забирайте свои железяки! — не выдержала Яна. — Видели бы вы те бриллианты — руками бы рыли!

Инструмент у меня бесцеремонно отобрали и швырнули прочь. Он мгновенно утонул в траве. Пырей еще тот вымахал! Драконы засуетились, хвосты ходили со стороны в сторону, словно косы. Однако дело продвигалось медленно, мешали корни. Ярослав подобрал лопату и быстро снял верхний шар грунта. Образовалась яма сантиметров тридцать в глубину.

— Остальные два метра — ваши, — проинформировал колдун. Я хотела помочь, но муж мягко удержал: — Оставь, им все равно в радость. Смотри, как глаза горят.

Глаз я не видела, а вот черные комочки вылетали исправно. Пришлось отодвинуться дальше: яма и близлежащая территория тонули в сером облаке пыли… Вскоре мы услышали торжествующее и гордое:

— Готово!

После земляных работ драконы отличались только по размеру, цвета чешуи не различить. Однако такие мелочи их не смущали, Яна с Яшкой выглядели жутко довольными. Склонившись над ямой, я громко чихнула: пыль еще не успела осесть. Рассмотреть что на дне невозможно. Оставался только один способ. Я потянулась к силе и разочарованно выдохнула:

— Там же ничего нет!

— Конечно, нет. Чтоб что-то было его туда нужно положить, — невозмутимо пояснил Ярослав.

— И побыстрее, — скромненько так добавила Яна.

Золото было повсюду, достойное лучших правителей великих империй. Коллекцию разместили на подпорченной временем крышке сундука и прямо на траве. Солнечные лучики играли на гранях камней: алых, словно кровь, лазоревых — как океан, прозрачных, будто капельки росы. Выковыряв фальшивое дно, мы нашли монеты: широкие, полновесные, с изображениями львов, драконов и ликов забытых вельмож.

Яна с Яшей сидели неподвижно, наслаждаясь открывшейся картиной.

— Я буду ждать тебя здесь вечером, — произнес Ярослав поднимаясь.

— Меня? — отозвалась растерянно.

Все же есть доля правды в том, что богатство сводит с ума. Работа древних мастеров безупречна, сложно представить, сколько это все может стоить.

— А здесь есть еще кто-нибудь, кого я могу пригласить на свидание? — иронично спросил колдун. Его голос вывел из оцепенения, я тряхнула головой, сбрасывая наваждение.

Заколыхалась трава, ветви кустов скрыли от глаз уходящего мужчину. Драконы бережно перебирали украшения, весь остальной мир перестал для них существовать. Так исполнялись мечты, даже самые сумасшедшие, невероятные, главное просто правильно загадать. А вот и тот самый голубой алмаз…

— Оля, примерь! — предложила Яна, протягивая кольцо.

Я потянулась к нему, а потом словно очнулась после долгого сна.

— Мне ведь нечего надеть!

Драконы переглянулись, беспомощно посмотрели на камень, а потом на меня, как на полную дуру. Да, здесь поддержки я точно не найду. А солнце уже приближается к верхушкам деревьев!

— Простите, вы дальше без меня, — пробормотала, бросая последний взгляд на содержимое сундука. — Сложите потом все!

За исполнение можно точно не переживать, вот только через сколько суток это произойдет — неизвестно. Одно можно сказать точно: клад будут беречь, как зеницу ока. В последний раз оглянувшись, я побежала прочь от сказочной поляны и живительной прохлады озера. Остался позади старый дуб и силуэты драконов.

Рюкзак сиротливо обнажил пустое брюхо, рядом валялось безжалостно вываленное имущество. Картина открылась на редкость безрадостная: мятые джинсы, футболка, ветровка… Я взяла с собой практичные вещи и такие, что не жалко выкинуть. Кто же мог подумать, что понадобится что-то еще! Неправильно идти на первое свидание в одежде, что просится в мусорник. Хотя это, конечно, преувеличение. Просто не нужно класть рядом с джинсами новые золотые серьги и браслет: они выделяются ярким, чужеродным пятном.

— Да, что же это такое! — выдохнула, вновь перебирая скудный гардероб.

— А по-моему, очень ничего, — робко ответила Яна.

Я не заметила, как они подошли. Брошенная в сторону футболка угодила Яшке на спину, а теперь болталась в драконьих когтях.

— Там намертво въевшееся пятно. Может обрезать? Будет вырез, — вздохнула, скептически осматривая испорченную вещь. Боже мой, о какой ерунде я думаю!

— Мы все сложили, — отчитался Яшка. — Потом посмотрим, оно же никуда не денется.

— Спасибо! — я отложила футболку на траву, обняла драконов. — Что бы я без вас делала? Наверное, сошла бы с ума в чужом безразличном городе…

— Как и мы без тебя только тени.

Я ловила эти мгновения. Не оглядываясь назад, не опасаясь, что все закончится. Время растянулось на столетия и века. Наше время.

— Ему все равно, — тихо произнесла Яна. — Ему абсолютно все равно, что на тебе надето, и сколько пятен на твоих джинсах. Если захочешь пойти в лохмотьях на светский прием, он последует за тобой. Ты знаешь это лучше меня.

— Знаю.

Я подвинула рюкзак и принялась складывать вещи обратно, а потом зачем-то открыла потайной боковой кармашек. Там лежало аккуратно свернутое шелковое платье. Ну, сестренка! Недаром она старшая, хоть и без дара.

Садилось солнце, причудливое переплетение облаков окрасилось алым. Завтра будет гулять ветер, а сегодня играет красками чудесный закат. Замер над землей едва заметный ободок месяца, отражаясь в озере, словно в зеркале. Звенят птичьи трели, а от воды доносится бодрящий запах свежести и прохлады.

Ярослав ждал меня, небрежно облокотившись о шершавый дубовый ствол. Белая рубашка с черным узором оттеняла загорелую кожу. На манжетах изящные запонки ручной работы. Как будто мы и вовсе не в зоне Надлома.

— Ты безумно красивая. Я говорил об этом?

— Нет, — я улыбнулась, — но думал.

— Закрой глаза, — попросил муж, осторожно собирая волосы. — Этот кулон передавался из поколения в поколение. Ты увидела все, что осталось у меня от прошлого. Все, что ценно для меня, теперь принадлежит нам обоим.

Застежка холодила кожу, а камень почему-то был теплым. Этому амулету больше тысячи лет, а кусочек шунгита насчитывает миллионы. Кулон носили гордые, властные, нежные, сильные, ранимые воплощения небесных богинь. Камень вобрал в себя часть их дара, их любви. Эта сила растекалась по телу, сливаясь с моей собственной.

В зелени колючего терновника застыли две невидимые тени, не смея подойти ближе, не в силах уйти. Затаив дыхание, чтоб ничем не выдать свое присутствие. Охраняя наше счастье, как бы глупо или банально это ни звучало. Хотя разве может быть что-то, связанное с драконами, банальным?

— Закрой глаза, — попросил колдун вновь.

— Что ты делаешь? — спросила смеясь. Попробовала снять повязку, но муж не позволил.

— Сейчас все узнаешь. Тебе не нужны глаза, чтоб видеть. Просто пожелай.

— Желаю, — выдохнула на одном дыхании.

— Позвольте пригласить вас на танец.

— Я…

Ярослав сжал мою ладонь и в воздухе разлились нежные переливы венского вальса. На одной из тренировок моя группа танцевала при свечах, но тогда я различала хотя бы слабые тени. Сейчас царила темнота, но не создавала помех. Я поднималась к облакам и улетала вслед за мелодией. В его надежных руках забывая обо всех невзгодах, словно их больше не существовало. Мне подвластно все вокруг, здесь правят мои желания. И поет скрипка, а в мелодию вплетаются соловьиные трели…

— Позволь снять! — тихий шепот. Как же я хочу видеть его глаза!

— Нет.

Уже давно наступила ночь, и ветер доносил новые ароматы, а в вышине, словно драгоценные камни, сияли звезды.

— Ну, пожалуйста!

— Ты не веришь в себя?

— Верю! — заявила запальчиво.

— Что-то незаметно, — хмыкнул колдун, бережно поправляя повязку. — Здесь все равно темно, только ночное небо отражается в воде, да лунная дорожка уходит в бесконечность.

— Провокатор!

— Кто, я? Вы ошибаетесь девушка!

Звучит новый музыкальный перезвон, и захватывает бешеный ритм самбы. Тело послушно вспоминает каждый шаг, словно и не было нескольких лет перерыва.

Чуткой, безмерно хрупкой стала тишина, когда я замерла в объятьях самого лучшего мужчины во Вселенной.

— Сдаешься? — его дыхание щекотало кожу, а в голос вкрался вызов.

— Нет! Еще не рассвет!

— Не привязывайся к движению небесного светила, родная. И не отступай, ты мне безумно нравишься именно такой. Не прячь крылья.

Человеческие возможности бесконечны, а несколько слов порой способны перевернуть мир. Что-то новое непознанное рождалось внутри. Танец сводил с ума. Он стал моим дыханием, моей кровью. Огонь и страсть… Чудилось, будто в стороны разлетаются искры, и мы кружимся в отблесках пламени. А его глаза не отведены в сторону, как предписано правилами, и в них мое отражение.

…рок-поворот… основной шаг… закрытый променад…

Темноту пронзили смазанные тени.

…прогрессивное звено… променад-поворот…

Это словно взрыв! Любимый прав. Мне не нужны глаза, чтоб видеть рассветные облака и угасающий ободок месяца. Сомкнутые бутоны цветов, парящих в вышине птиц, весь мир, что открывал все новые и новые грани.

— Ярослав!!!

Сила нарастала, я видела города и континенты, я могла дотянуться до самой далекой звезды… Тысячи слов смешались, сбились в клубки от переполнившего душу восторга. Колдун улыбался необыкновенной, шальной улыбкой, ловя мои бессвязные «спасибо» и «люблю».

* * *

Они, обнявшись, сидели на берегу и смотрели на восход солнца. Край неба пронзили огненные полосы, а из глубины озера вынырнул водяной цвет. Словно в волшебном сне на поверхности воды появился большой бутон, за ним еще один… Озеро затаилось в ожидании чуда, и вот первый, еще робкий, лучик солнца пронесся над водой. Медленно, завораживающе раскрывались белоснежные лепестки, чтоб превратиться в цветы белой водяной лилии. Рожденные из искр, от столкновения двух звезд они были прекрасными и загадочными, как и все пространство вокруг.

— А ведь мы могли пройти мимо и больше никогда не встретиться, — заметила я тихо.

— Скорее всего, так бы и произошло, — не стал спорить Ярослав.

Внезапно стало холодно.

— А если экспедиция — это цена?

Я сжала ладонь мужа, боясь услышать ответ.

— Нет, это только одно из звеньев в цепи событий, — твердо произнес колдун. — Так сложилась судьба, и они не сумели ее отвернуть. Мы сделали все, что могли. Не кори себя, прошлого не вернуть.

— Я знаю. Только счастье все равно отдает горечью. Их лица, проклятые тени, безумие в глазах у Германа…

Незримая тень на мгновение стала между нами, но голос Ярослава унес ее прочь.

— Этой ночью я понял, почему ничего не получалось, теперь я его вылечу. Все будет хорошо. Ты мне веришь?

— Не могу не верить, — я улыбнулась. — Спасибо тебе за то, что ты существуешь, за этот день. Никто и никогда не останавливал для меня время. Я прожила целую жизнь, как будто мы с тобой вместе уже тысячи лет, а впереди у нас бесконечность.

— Может быть, так и есть. Может быть, тысячи лет две души искали друг друга.

— Что будет дальше? Пожалуйста, скажи мне!

— Можем остаться здесь навсегда, если ты хочешь, — заговорил колдун, не увиливая, как обычно, от ответа. Бесследно исчезли легкость и беззаботность, что окружали нас в последние сутки.

— Нет, — произнесла горько. — Это значит позорно сбежать. Передать детям груз, предназначенный для нас.

— Я знал, что ты так решишь. Остается создать мосты между двумя мирами.

Стало тихо, только стая диких уток с шумом взлетела над водой. Осуществить то, что еще никому не удавалось, то, о чем каждый мечтал в юности, а потом благополучно забывал. Безумие? Может быть. А, возможно, безумие — это то, как мы живем.

Я обвела взглядом кристально чистое озеро со звездочками цветов, дремлющие деревья поместья и жарко прошептала:

— Построим! С тобой мы все что угодно построим!

* * *

Осмысленное выражение появилось в глазах Германа через три дня. Он долго глядел на друга, словно никак не мог узнать, затем хрипло спросил:

— Зачем? Скажи мне зачем?

Слезы градом покатились по щекам мужчины. Они не вязались с суровым, мужественным обликом военного и казались чужеродными.

— Зачем, Славик? Я должен был остаться с ними! Я видел, как они умирают. Я просто смотрел, слышишь, Славик? Смотрел, как гибнут мои ребята. Зачем ты спас меня?

— Не я, — ответил Ярослав. — Тебя вытащила хрупкая девчонка, рискуя жизнью. Значит, это для чего-то нужно. Я пришел сюда ЗА ТОБОЙ, а ты спрашиваешь ЗАЧЕМ?

Мужчина затряс головой, словно отгоняя наваждение.

— Дай мне выпить. Хочу забыть! Хоть на время забыть. Я не могу, Ярослав!

— Нет ничего, — жестко отрезал колдун. — Хочешь забыть? — он протянул вперед руку. — Забудешь.

Герман шарахнулся, словно ему подсунули гремучую змею. Встретился взглядом с колдуном, не выдержал, отвернулся.

— Нет. ТАК НЕ НУЖНО.

Он замолчал, обхватив голову руками, словно загнанный зверь. А потом заговорил, не скрывая горечи:

— Славик, а ведь это даже не война. Там я держал автомат, я мог их прикрыть. А здесь ничего, пустота! И смерть ни за что.

— Мы ведь их даже не похоронили, — сказала и ужаснулась.

Столько времени прошло, а даже не вспомнила. Слишком сильным оказалось желание забыть проклятое поле.

— Уже поздно, — ответил Ярослав, бросив взгляд на солнце, — на рассвете поедем. Их тела никто не тронул. Звери обходят стороной те места.

— Я с вами, — твердо произнес Герман, он сразу подобрался, боль затаилась в глубине сердца.

— Нельзя! — закричала прежде, чем мужчина договорил.

Врата будущего отворились легко. Я увидела сумасшедший огонь в глазах военного, проклятое поле и его заплетающиеся шаги. Герману нельзя туда, даже днем.

— Это не обсуждается, — голос отдал сталью. Мгновение и передо мной предстал полковник.

— Хорошо, — согласился Ярослав, невзначай касаясь его плеча ладонью.

Муж, как всегда, не соврал. Это действительно не обсуждалось. Магия заполнила пространство, лицо Германа разгладилось.

— О чем это мы? — поинтересовался мужчина, словно очнувшись ото сна.

— О Свете, — улыбнулся колдун, — она тебя ждет. Дай ей волю, быстрее бы меня добежала.

Слабая улыбка затанцевала на уголках губ уставшего военного. Образ дома оттеснил тени погибших товарищей.

В это время Александр, наблюдая за спутниками, вспоминал себя. Пещеры, приговор дознавателя. Часть души понимала, что жизнь ему больше не принадлежит, однако мужчина не хотел умирать. Мысли о мести, о собственных ошибках и страшной цене, что заплатили верные ему люди, оставались по-прежнему его вечными спутницами. Саша строил планы, подбирал схемы. Он понимал, что шансов выжить в этой игре очень мало. Но… мужчина смотрел на Ольгу и Ярослава и вспоминал, как это было у него.

Ведь госпожа Эдевейс до сих пор удивительно красива, как в и годы юности, хоть не всегда вовремя закрашивает седину. А, может, он сам виноват, что в волосы супруги так рано вкрались седые прядки и ей надоедает их скрывать? Каждый день, провожая мужа на работу, женщина не знает, увидит ли его еще когда-нибудь. Об этом в их семье не принято говорить, но от молчания ей не легче, оно служит лишь ширмой.

Саша приедет домой с шикарным букетом цветов (какие не дарил несколько лет), они купят дом на берегу моря (давно хотели, но все никак не складывалось). Сможет ли это что-нибудь изменить? Возможно ли, в потухшем очаге отыскать маленькую искорку, с которой вновь вспыхнет пламя? Тогда Александр выживет. Пройдет начерченный путь, несмотря ни на что. Не ради чести, возмездия, справедливости. Ради одной-единственной женщины, их детей и любви, пусть и не заслуженной. Сквозь столько лет снова понять, что нужна только она одна…

Когда Герман уснул, Ярослав отвел меня в сторону.

— Мы завтра утром с Сашей уезжаем. Присмотришь здесь за всем.

Я хотела возразить, но, к своему стыду, ощутила невероятное облегчение. Я не желала туда возвращаться.

— Ты сама говорила, что это не женская работа, — напомнил Ярослав, разрывая тишину. — Отдохни, развейся, а копать могилы я тебе не позволю.

— Да, хорошо.

Нелегко дались эти слова, но с души словно камень свалился. Выбор сделан.

* * *

Дни сменяли друг друга: яркие, солнечные, наполненные неотложными делами и короткими передышками. Герман потихоньку выздоравливал, приходил в себя. Мы искали, как объединить два совершенно разных мира, изменить существующую систему. Рисовали проекты, строили планы, но в каждом из них чего-то не хватало. Слишком сложные, слишком слабы, слишком… Впрочем, мы не отчаивались и в очередной раз начинали все заново, скрупулезно учитывая допущенные ошибки. Я знала, ответ близко и мы его обязательно отыщем, это просто вопрос времени. Саша долго, изнурительно тренировался, однако как бы он ни старался, пробудить скрытые глубоко внутри силы, за несколько дней, невозможно. Одни драконы радовали безмятежно-счастливым настроением, словно знали тайны сотворения мира и были мудрее всех нас вместе взятых.

Сегодня дежурное совещание проходило в широком кругу. К бесконечным вопросам прилагалась миска медовых абрикос.

— Что-то не сходится, — произнес Герман. Погруженный в свои мысли, он оставался равнодушен к спелым, ароматным фруктам. — Дознаватели появлялись и исчезали, значит, у них были слабые места. Их уничтожали.

— Или они гибли сами вместе с цивилизацией, — промолвил Ярослав. — Те появления дознавателей, о которых мы знаем, связаны с гибелью стран и народов. Это не означает, что следует исключать иные случаи, однако о них мы не располагаем данными.

— Они могут быть просто индикаторами? — предположила я, поймав ускользающую мысль.

— Индикаторами, предупреждением? — оживился муж.

Мы говорили на эту тему не первый раз, но так и не смогли уложить обрывки информации в целостную систему.

— Нельзя соотносить деятельность дознавателей к предупреждению, — резко возразил Александр. — Они не дают исправлять ошибки. Они уничтожают и приходят за властью.

— Мы не знаем, зачем они приходят, — возразил Герман.

— Это очевидно, — хмыкнул бывший пленник.

— Где доказательства? Он говорил тебе? — поинтересовался Ярослав.

— Нет. Ты знаешь все, что он мне говорил. Но…

— Слишком много «но», — ответил колдун.

— Если остановиться на предположении, что дознаватели — это индикаторы приближающейся катастрофы, то картина вырисовывается безрадостная.

— Безрадостная картина — гуляющие на свободе проклятые мертвецы. Страшно представить, что они могли натворить, обладая такой чудовищной мощью и неутолимой жаждой. Этого не произошло, но кто знает, что ждет дальше.

— А он знал, — сказала я со странной уверенностью. — Александр, четыреста лет назад, составляя завещание, знал, с чем мы встретимся в эти дни. Здесь должен быть ответ, на этой земле. В крепости, в пещерах, в оставленных крупицах прошлого. Нам не хватает совсем немного. Возможно, осталось отыскать лишь последний кусочек…

— Последний кусочек? Ольга, все разбито вдребезги, а осколки разбросаны по миру, — хмыкнул Герман.

— Нужно вернуться и найти следы на континенте, — согласился Саша. — Искать здесь — гоняться за призраками.

— Никто не спорит, и я не отказываюсь от своих слов о возврате в столицу, — вмешался Ярослав. — Но, кроме этого… у дознавателя всего одно заклинание… — мысли разбегались, колдун все никак не мог поймать нужную. Словно ответ на самой поверхности, но обнаружить его почему-то не выходит.

— Уничтожить пока не начнет читать, — отрезал Александр.

— Нет! — слово вырвалось невольно, само собой.

— Потом будет поздно, — жестко напомнил Саша.

— Что им нужно? Зачем им руины? Или дознаватели все время тайно правят, а в открытую появляются лишь тогда, когда больше не могут скрываться?

— Если они вестники, то могут появляться и исчезать. В таком случаи их заклинание может быть ключом.

— Мы увязаем в «если» и «может быть».

— Пока у нас больше ничего нет.

— Есть обрывки его заклинания, — не согласился Герман.

— Они не помогут восстановить, — возразил Ярослав.

— Восстановить нет, а защититься? — спросила я с надеждой. — Может быть… Снова это слово!

— Перерыв, — распорядился колдун. — Малина, абрикосы, озеро.

Озеро… Я ощутила запах воды и вспомнила водовороты крошечных капель, исцеляющую силу и картины прошлого. Один из недостающих кусочков стал на место. Ярослав подвинулся ближе, обнял, я благодарно улыбнулась. Никто не встал и не ушел на объявленный перерыв, мужчины так и остались сидеть, погруженные в свои размышления.

— Помнишь тот ящик, мнимый клад. Что там было? Для чего он предназначен? Откуда взялся? — кроме волшебных озер память услужливо выудила и другие «достопримечательности» горных недр.

— Ты действительно хочешь знать? — поинтересовался муж, в голос влилась сила.

Я поморщилась, но спокойно ответила:

— Хочу. Я хочу знать обо всем, что связано с этой землей. Сейчас невозможно сказать, что важно, а о чем можно никогда не вспоминать, вычеркнув из памяти.

— Вы о чем? — встрепенулся Герман.

— Вы проходили по тоннелю через горы, — напомнил колдун.

— Да, странное, жуткое место. Словно кто-то невидимый все время брел рядом.

— Так и было, только вы заплатили и вас не тронули. Почти.

— Заплатили? Чем?

— Сейчас это не имеет никакого значения, — отрезал Ярослав. — Зачем тебе подробности магических ритуалов?

— Жизнью, чем же еще, — ответил Александр. — Здесь это самый ходовой товар.

— Как и в любом другом месте, — холодно бросил колдун.

— Вернемся к кладу, — сказала я решительно, воспользовавшись отсутствием драконов. — Откуда он взялся?

— Я не знаю, — честно признался Ярослав. — Возможно, он там что-то стережет, а может просто переместился: зло притягивает зло. Такие приманки изготавливали для сохранения настоящих кладов, замков, кладбищ. В ящик опускали тело (ребенка или зверя), рядом клали свиток с заклинанием, выбирали подходящий камень, проводили несколько ритуалов, используя кровь, и страж готов. Камень служил приманкой, создавал видимость охраняемого объекта. Если приманку пробовали извлечь — живых не оставалось. Иногда они вылезали сами, стоило пристально взглянуть и пожелать получить содержимое.

— Чем дольше и мучительнее агония, тем лучше страж будет служить, — неожиданно дополнил Саша, он смотрел куда-то в сторону, взгляд остекленел.

— Да, но можно использовать и умершего своей смертью, — сказал мой муж. Потом добавил: — Я надеюсь, что подробности ритуала утеряны.

— Не думаю. Оно покромсало двадцать человек, прежде чем пришли одаренные и смогли остановить.

— А ты? Как ты смог уйти?

— Никак. Это записи архива двадцатилетней давности.

Нельзя сказать, что тогда мужчина в первый раз столкнулся с магией. Сотрудники спецслужб не могут о ней не знать. Просто то была первая папка, от прочтения которой ему, видавшему смерть не раз, становилось холодно. Существовало что-то сильнее стали, и, как казалось, сильнее самой смерти.

Вернулись драконы.

— О, абрикосы! — радостно завопил Яшка. Потом опомнился и вздохнул, облизнулся.

— Ладно, сами насобираем, — пробормотала Яна, но никуда не пошла.

Разговор как-то сам собой погас. Я встала, набрала горсть плодов на дорогу. Если драконы поднимут меня на дерево, так и быть, нарву. Что же с ними делать?

* * *

Я проснулась и поняла, что он больше не придет. Как не сошла с ума в тот миг, не знаю. Наверное, спасла извечная любовь к доказательствам, к которым, как известно, не относятся предчувствия и домыслы.

— Ярослав! — голос дрожит.

Любимого нет рядом, я это знаю, но все равно зову, словно все еще надеюсь: мне просто привиделось. Сердце трепещет в груди раненой птицей. Тянусь к нити и с изумлением понимаю: все хорошо, однако долгожданное облегчение не приходит. На губах отчетливо ощущается привкус лжи.

Колдун за тысячи километров от меня. Другой берег, столица. Еще чуть-чуть и я увижу его лицо… Еще чуть-чуть… Сил не хватает и рядом по-прежнему темнота. Но я упрямая, я ведь все равно… Ярослав легонько прикасается к нити… «Все в порядке». Не слова, только едва слышные отголоски, я понимаю, но не верю. Что происходит? Как такое может быть?

«Ярослав!!!»

«Я вернусь».

«Не ври мне!»

«Я вернусь, Оленька».

Нас разделяют тысячи километров, но я чувствую его боль, как бы муж ни пытался ее скрыть. Как он оказался там? Куда влез? Как посмел уйти, не сказав ни слова? Вдох, выдох, успокоиться. Живой, самое главное, живой. Все остальное неважно. Он вернется. Нужно просто ждать. Ненавижу! Ненавижу всматриваться в темноту, понимая: это все, что мне осталось.

Понемногу разжались ледяные тиски, а мысли перестали водить хаотичные хороводы, и тогда я заметила: драконов нет рядом! Яна ушла с Ярославом? Без Яшки? Нет, невозможно. Одну ее дракон не отпустит, но и меня вот так он оставить не мог. Сердце заныло от дурного предчувствия. Торопливо поднявшись, я побежала к облюбованной драконами поляне.

— Яна!

— Она просто отдыхает, — торопливо произнес Яшка, загораживая дорогу.

Я видела в его глазах страх. Драконица лежала на траве, безвольно опустив голову.

— Не обманывай меня! — прошипела яростно, Яша не выдержал и, потупившись, отступил в сторону.

Я шагнула вперед и уловила тонкий, едва заметный запах крови. Что здесь случилось?!

— Яна?

— Все хорошо, — шепот на грани слышимости. — Спи. Он вернется до утра.

Я потянулась к силе, чтоб определить, что с ней и помочь, но ничего не смогла сделать. Аура порвана, возможность постороннего вмешательства блокирована. Яшка подошел ближе, прижался ко мне, совсем как в детстве.

— Объясни мне, что здесь происходит, — потребовала так, чтоб дракон не смог отказать.

Давление оказалось напрасным, он ждал меня хоть и не признавался самому себе.

— Яна приняла на себя часть удара, что предназначался Ярославу.

— Что? — выдохнула изумленно.

Дракон послушно повторил. Потом виновато взглянул на подругу, но измученная драконица его не слышала.

— Разве это возможно? Тогда почему раньше?

— Озеро, — коротко ответил Яшка.

— Никогда не смей так делать!!!

Дракон ничего не сказал, только отвел взгляд, а я поняла, что слова здесь абсолютно бесполезны. В диком смятении чувств я изо всех сил ударила кулаком о землю. Яшка попятился, лег рядом с подругой.

— Что мне делать? Как ей помочь?

— Ничего, никак, — грустно промолвил Яша. — Этот путь предназначен для нее одной.

Это открыло озеро, он знал, что любой дракон, заключивший подобную сделку, платит собой, но в глазах Яши все равно жила надежда: сейчас я скажу…

— Яночка, бедная моя девочка, — прошептала, беспомощно гладя блестящую чешую.

Она беспокойно металась во сне, температура то падала, то подымалась. Потом драконица затихла, дыхание выровнялось. Ей стало лучше без постороннего вмешательства, без видимой причины. Под утро Яна заснула.

Мы с Яшкой сидели молча, погруженные в безрадостные размышления. Уходили минуты. Холод поселился внутри, и от него не спасала куртка. Ведь все было хорошо. Так хорошо, как не бывает даже в сказках. Тогда почему Ярослав ушел? За что он так со мной? Я убью его, когда он вернется. Господи, хоть бы он вернулся!!!

Я бежала вперед, и казалось, что ветви кустарников расступаются, уступая дорогу. В ладони впились шипы темно-бордовых роз. Упал на траву букет, рассыпался, развязались тонкие ленточки. Я повисла на шее мужа, от запаха лаванды закружилась голова.

— Я убью тебя! — выдохнула отстранившись.

Сжала его плечи, понимая: если отпущу — упаду вслед за цветами, словно скошенная трава.

— Всего мгновение назад ты хотела, чтоб я вернулся, — спокойный, немного насмешливый голос.

— За что? Скажи мне, за что?

— Ты не должна была проснуться, — мне показалось, голос прозвучал беспомощно.

— Не должна?! Я должна была узнать утром, что ты мертв за тысячи километров, да?

— Нет, Оля!

— Что ты делаешь, Славик? Что ты делаешь со мной? Что ты делаешь с нами? Я ведь без тебя умру.

— Нет! — колдун жестко встряхнул, сжал руки так, что потом выступят синяки. — Нет, Оля! Не смей так говорить, слышишь?

Я горько улыбнулась.

— Ты знаешь сам, ты видишь мою душу и все равно причиняешь мне боль.

— Знаю. Я знаю, ты будешь жить, — он говорил так выдержано, взвешено, что мне хотелось выть. — Ты не сломаешься, и Яна будет рядом, а наша земля больше не останется бесхозной.

— Земля, Яна. Не будет Яны! Ты не видел, что здесь творилось! И мне не нужно ничего. Мне ничего, кроме тебя, не нужно!

— Мы не в игры играем. Ты знала, на что идешь, — его ответ обрушился на меня ледяным душем.

Выморозил что-то внутри, и я почти спокойно произнесла:

— Я шла с тобой рука об руку. Не нужно меня прикрывать, будет только хуже. Я не хочу однажды проснуться одна. Я не хочу, слышишь? — голос снова предательски дрогнул.

— Я не могу рисковать тобой, — заявил Ярослав непреклонно.

— Это не тебе решать! — я закричала, а потом добавила бесстрастно: — Тогда откажись от всего. Откажись от мечты. Будет спокойствие и никакого риска.

Он вздрогнул, словно от пощечины, но быстро справился с собой. Лицо скрыла непроницаемая маска.

— По-другому ведь ничего не будет, — прошептала я горько, обнимая мужа. На рубашку сорвались соленые капли. А мой любимый, единственный, упрямый, невозможный просто молчал. — Пожалуйста, пообещай мне, что это никогда не повторится! Я умоляю тебя, Ярослав!

Тишина. Он не уступит. А я не смогу так жить, просто не смогу… Казалось, что я тону, и вихрь воды затягивал вниз, на самое дно.

— Я умоляю тебя, Ярослав. Я люблю тебя больше жизни.

Колдун незаметно выдохнул, обнял, зашептал что-то так быстро, что я не могла разобрать.

— Обещаю. Прости меня, родная. Я не думал, что все будет так.

— И ты меня прости.

— За что? — удивился мужчина.

— За то, что не проснулась, когда ты уходил.

— Я для этого сделал все, что мог. Что с Яной?

Я коротко пересказала.

— Знаешь, что самое печальное? — тихо спросил Ярослав. — Им не нужно находиться рядом, достаточно просто почувствовать и пожелать. Чертово озеро с его знаниями! С драконами бесполезно просить, требовать клятв или обещаний, они все равно сделают по-своему.

Я не могла платить ТАКУЮ цену. Два самых близких существа из древних, полузабытых легенд. Их преданность сильнее смерти, а любовь, порой, крепче человеческой.

— Рискуя собой — мы рискуем ими, — подтвердил колдун горько.

— Я не хочу так!

Я смотрела на Ярослава, как маленькая девочка смотрит на всемогущего волшебника.

— Мы придумаем что-нибудь, обещаю, — ответил муж. От сердца отлегло. Придумаем, обязательно придумаем!

— А поле? — вспомнилось вдруг. — Почему они ничего не сделали там?

— Драконы не могут влиять на подземный мир, как и он на них. Только поэтому Яна с Яшей еще живы.

Мы бесшумно пробрались на облюбованную драконами поляну. Возможно, для кого-то они были грозными и страшными. А для нас — трогательными, беззащитными и очень ранимыми. Неразлучная парочка мирно дремала под сенью липы.

— Что случилось бы с тобой, если б не Яна?

Колдун вздохнул, но не стал скрывать:

— Выкарабкался бы, со временем. Но если б я сегодня не пошел, мы бы все погибли при переходе.

Над землей раскинула крылья чудесная летняя ночь: аромат эфира прогонял комаров, сквозь листву проникали тонкие лучи звездного света, пел колыбельную ветер. Кружили где-то в вышине драконы, совсем как в старые времена. По их словам, такая погода идеально подходила для прогулок по небесным просторам. Мы с Ярославом остались одни, я положила голову на плечо мужа, закрыла глаза.

— Ты веришь в прощение? — спросил любимый, когда я уже стала погружаться в сладкую дрему.

— В прощение? Смотря кого и за что.

— А в право на ошибку?

Я приподнялась на локте. Колдун долго думал, прежде чем начать этот разговор, и лишь мгновение назад принял окончательное решение. Вот только к чему это все я пока решительно не понимала.

— Каждый может ошибаться. Не ошибается только тот, кто ничего не делает, — ответила осторожно.

— А если цена этой ошибки сотни жизней и своя собственная? Что ты скажешь о прощении?

— Как я могу говорить, ничего не зная? Почему ты спрашиваешь?

— Смотри, — сказал муж, накрывая мою ладонь.

Я тогда ждала у порога. Они вернулись живые и невредимые, только уставшие. Я не интересовалась подробностями, а мужчины не рассказывали. Обронили коротко — похоронили и все. Теперь мне открывалось то, что видел Ярослав.

…Измененные смертью, но не тронутые живыми тела.

— Вот их вещи, записи, приборы. Нужно…

— Только посмотреть, — резко перебивает колдун. — Отсюда нельзя ничего брать.

Совсем недавно Александр стал бы спорить, теперь он только молча кивнул…

…— вот яма, мы ее просто расширим.

Труп погибшего руководителя экспедиции лежал на дне, мешая работе. Ярослав наклонился, коснулся рукой стены могилы; он не просил, картины прошлого возникли сами, бесконечным потоком, сменяя друг друга.

…пораженный тьмой, полубезумный маг хотел заглянуть в будущее, но безуспешно. Эта книга так и осталась закрытой. Тогда он принял за него свои сны и видения. Маг написал пророчества, вложив в каждую строчку силу. Кто виноват, что ему поверили? Кто виноват, что безумец обладал способностями изменять человеческие жизни?

«В год Змеи половину восточного континента поглотит океан. Беда придет внезапно и не будет от нее спасения. Смерть слепа, она может забрать других: земли богатые, процветающие, омытые морскими водами и хранимые магией. Однако если жертву выбрать неправильно — они погибнут вместе».

Мужчина создал проект, слабый каркас, но нашлись те, что наполнили его недостающими деталями. Стерли грядущее, переписав на иное…

…глупая война, в которой все перемешалось…

…портовые города, принявшие на себя первый удар…

Смазанные картинки, их так сложно связать воедино. Ошибки, борьба, сплетение силы, смерть, чужие мечты. Сотни душ тех, кто был на проклятом поле, так и не смогли обрести покой. Умирая, они поняли, что наделали, но оказалось слишком поздно.

…последняя битва залила кровью прежде процветающую землю. Две силы сошлись в яростной борьбе. И проиграли, обе. Есть битвы, которые невозможно выиграть. Друзья и враги остались лежать рядом — холодные и неподвижные.

Засыпало время осколки могущественной страны. Две силы, что когда-то беспощадно кромсали друг друга, теперь спали рядом. Души погибших в кровавой бойне все видели, все понимали.

Их невозможно подчинить… В них скрывается невероятное могущество, но, если нарушить их сон, это принесет только разрушения, или свободу для проклятых. Начало новой жизни, долгожданное перерождение. Все зависит от того, кто придет. И хватит ли у него сил пережить тысячи жизней, увидеть каждую минуту сражения, увидеть, как умирает государство и простить… Отпустить с миром… всех без исключения…

— Что ты скажешь о прощении? — спросил муж снова.

— Я о нем ничего не знаю, — ответила глухо, перед глазами все еще стояли показанные Ярославом картины.

Среди теней находился и руководитель экспедиции, и убитые его безумной мечтой молодые ребята; враги, одержимые яростью боя и защитники. Некоторые из них, едва могли держать в руках мечи…

— Завтра поедем?

— Уверена? — колдун заглянул в мои глаза, и я поняла, что он видит гораздо больше, чем понимаю я сама.

— Да, — произнесла твердо. — Слишком велик соблазн. Мы не можем оставить все как есть. Если прошел один — пройдут и другие.

— Это не причина, Оля, — возразил Ярослав.

— Я не знаю ничего о прощении, но и о любви я тоже ничего не знала.

— Ступив на этот путь, дороги назад не будет. Или одолеть весь или остаться там.

— Знаю. Ты берешь меня с собой, сам предлагаешь, почему?

— А есть причины не брать? Разве я могу оставить одну любимую супругу?

— Это вопросы, Ярослав. А мне нужен ответ.

— Это дорога для двоих, — пояснил мужчина после молчания, словно до последнего момента раздумывал, стоит ли говорить. — Как бы я ни хотел тебя защитить, сохранить, уберечь, только вместе мы можем пройти до конца.

— Не бойся, я смогу. Я не хочу умирать, даже зная, что вновь вернусь в этот мир. Я хочу быть с тобой. Здесь, сейчас, а не там, среди проклятых.

Мы замолчали, вслушиваясь в ночные шорохи.

— Завтра едем?

— Уверена? Подумай еще раз, — попросил муж, взгляд проникал сквозь защиты, но я не мешала. — Ты увидишь все: смерть, кровь, предательство, падение.

— И недостающие кусочки головоломки. И борьбу, и любовь, и счастье. Я буду держаться за них, я смогу.

Колдун до боли сжал мою руку.

— Спасибо, — выдохнула тихо.

— За что?

— За то, что веришь.

Ярослав улыбнулся, но как-то вымучено. Поцеловал в висок.

— Ты мне обещала, помни. Мальчика и девочку.

Догорал закат, просыпались проклятые, скользили неприметными тенями. День не их время, при свете солнца здесь в сотни раз легче, но нам приходилось ожидать сумерек. Мы стояли возле границы поля, на котором я поняла: люблю больше жизни, и едва не потеряла. Я знала, что ждет впереди, но не испытывала страха. Я сильнее обитателей этого места. Им не хватает тел, не хватает любви, и лучей солнца. Призраки такие же, как и мы, и надежда для них дороже всех сокровищ этого мира.

— Пора, — произнес Ярослав.

Держась за руки, мы переступили черту. Повеяло холодом, тонкие иглы впились в пальцы. Зря это. Колдун не отпустит мою ладонь, даже если планета разлетится на мелкие осколки. Без него у меня бы не хватило сил пройти этот путь до конца. Без меня он бы никогда его не начал. Мы отпускали — своих и чужих.

Отрывки жизней проносились перед глазами, тысяч жизней. Мы переживали радость и боль и прощали. За измену, за предательство, за убийства. Прощали тех, кто пришел на землю властелином, а стал рабом. Прощали не видящих истину слепцов и мудрецов, что не смогли ее донести. Заблудшие души, искавшие свое истинное предназначение и тех, кто давно забыл о поиске. Если б они раньше отбросили паутину лжи, если бы знали, что теряют… Они давно заплатили. Они платили всю жизнь, хоть и ничего не знали об этом. Их души оплачивали бесконечные счета последние четыреста лет.

Любовь не смела судить. Она дарила спасение, отпускала, сияя ярче звезд и планет, и тьма оказалась перед ней бессильна.

Я хотела знать, что здесь произошло, что послужило толчком к страшным событиям, и теперь история открывалась, выжигая душу огненной рекой. Если бы не рука Ярослава, я бы упала, сломалась, и безумие поглотило мой разум. Однако мы шли вперед по земле, что долгие годы не принадлежала живым, а искусанные до крови губы шептали одни и те же слова на древнем забытом языке. Переплетение силы вспыхивало разноцветными нитями…

Все или ничего. Здесь нет полутонов. Но так ли они нужны, когда мы вместе? Его любовь исцеляла свежие раны моей души, его любовь делала меня всесильной. Я стала для колдуна нерушимым щитом, дыханием, верой. Наша мечта касалась каждой, не отыскавшей покоя души, и они улетали, свободные от оков. Так тогда нам казалось.

Мертвые узнали больше, чем открылось живым. Получив вожделенную свободу, они не хотели ждать перерождения. Бывшие проклятые призраки желали хотя бы сейчас, через столетия, исправить допущенные ошибки. Зона Надлома обрела ангелов-хранителей. Невидимых, могущественных стражей. Вместе с нами они будут возводить на руинах новые селения, отводить удары, строить мосты. И беречь хрупкие огоньки утерянного дара, что проснется в каждом рожденном здесь ребенке.

Светила луна, где-то в лесу выли волки. Без сил я опустилась на траву. Пахло свежестью, спали сомкнутые бутоны цветов. Мы ступили на тот путь, за который тысячи лет горели на кострах. А еще раньше, так давно, что уже никто и не помнит, счастливо жили. Стояли рядом, смешавшись вместе, защитники и завоеватели последних вольных земель. Где-то далеко за гранью вились чужие мысли, но здесь мы оставались неуязвимыми.

— Спи, моя милая, — прошептал Ярослав, сердце заполнила терпкая нежность.

Заснуть, не думая ни о чем, на его руках… Я закрыла глаза, но воспоминания прогнали сон на десять лет вперед.

— Славик, книга!!! Ты помнишь?

— Да, завтра откопаем, — ответил он безмятежно.

— А может быть… — я попробовала встать, но не смогла.

— С ней ничего не случится, можешь мне поверить. А хочешь — посмотри сама.

Я сомневалась, что смогу что-либо увидеть, однако, картинка возникла четкая, как тогда на поле. Сборник законов лежал на прежнем месте, не тронутый временем, ожидая своего часа. Один день ничего не менял.

— Спокойной ночи! — пожелала успокоившись.

— Спокойной ночи, родная!

Полевка приблизилась к границе, удивленно оглянулась, а потом переступила, еще совсем недавно существующую, запретную черту.

* * *

Закат десятого дня раскрасил небо желто-фиолетовыми красками. Когда солнце скрылось, они потускнели, упустив смену густой синеве. Ярослав так и не сказал, как мы попадем в столицу, но все уже было собрано в дорогу, а колдун вместе с Германом отправился к озеру и ждал нас там.

Я замерла около арки из жасмина, и все никак не решалась сделать последний шаг. Ночь зажгла звезды, вытолкала луну, ночь давно вошла в свои права, только в поместье никто не спал. Сопел в тени кустов медвежонок, застенчиво выглядывала белочка. Сомкнули лепестки цветы, но их энергия окружала меня незримым пологом, переполняла, обеспечивая нерушимую защиту.

— Я вернусь, я обязательно вернусь!

«Ты вернешься», — тихо прошелестели ветви.

«Пожалуйста, возвращайся!» — затрепетали травы.

Я посчитала до трех, развернулась и прошла сквозь арку. Не выдержала, обернулась. Около изгороди стоял Александр.

— Твоя маска… в ней тонкие бреши, — сказала тихо, заглянув в его глаза.

— Я знаю, — голос прозвучал ровно, спокойно, словно и не было той странной, звериной тоски, заполнившей душу.

— Что с тобой? Ты боишься, но не смерти и не будущего. Ты хочешь вернуться домой. Тогда откуда страх?

Я сжала руку мужчины, обещая поддержку и понимание. Он вздохнул, глядя на тонущие в ночи деревья.

— Я неожиданно понял: у меня подобного может никогда не быть. Эти дни… они изменили меня, подарили новую жизнь. Настоящую жизнь, которой, как оказалось, у меня никогда не было. Я брел как последний слепец и так наивно считал себя состоявшимся, успешным.

— Будет, все будет! — зашептала я жарко. — Я не позволю тебе умереть. Я помогу тебе вновь приехать сюда. Эта земля слишком долго ждала.

Я приподнялась на цыпочки, обняла.

— Что ты делаешь? — словно в полусне едва слышно прошептал мужчина.

— Смотри!

Раньше у меня никогда бы не получилось, но теперь он почувствовал. Это больше чем золото, больше чем власть, больше чем магия: неиспытанное ранее счастье и свобода — истинная неизведанная. Когда все вокруг существует только для тебя, и есть куда возвращаться. Когда знаешь, что ты нужен каждый день, каждое мгновение… и в твоих руках целый мир…

Я отстранилась, а мужчина остался стоять неподвижно.

— Спасибо, Оля, — взгляд прояснился, он улыбнулся.

— Через пять минут мы будем дома, — проинформировал Ярослав, едва мы появились на берегу. — Когда я покажу дорогу, думайте только о ней, ничего иного не должно для вас существовать.

Колдун подошел ко мне, обнял за плечи.

— Показывай скорее! Знаешь, как меня мучает любопытство?

Муж улыбнулся и не стал затягивать с объяснениями.

— Все просто. Вот лунная дорожка. Ее начало у берега, а конец…

Сначала отблески света на воде оставались просто россыпью серебра, прошло несколько минут, прежде чем я рассмотрела что-то большее. Исчез, растворился противоположный берег озера, на его месте зажглись огни города.

— Как же… — выдохнула потрясенно.

Так близко, стоит просто протянуть руку и…

— Эта дорога может вывести в любой уголок земного шара всего за несколько минут. Я тебя потом научу, сейчас просто не отпускай мою руку.

Для постороннего наблюдателя довольно забавно выглядела бы группа взрослых людей, взявшаяся за руки на ночном берегу. Ладони спутников мы сжимали мертвой хваткой, отпустишь и все — затеряешься навсегда.

Ярослав первым переступил черту земли и воды, если бы муж не потянул за собой, я б еще долго смотрела, как он бредет по плесу, все дальше отдаляясь от берега.

С каждым новым шагом город приближался, а потом вдруг стал размытым пятном. Краски вспыхнули дикой канителью. Через миг я четко увидела пустынный берег пруда всего в нескольких метрах от нас, и в следующее мгновение — по колено провалилась в воду. Закружилась голова, перед глазами поплыло, реальность перемешалась, и чужая боль обожгла сердце.

Нас разделяло всего полкилометра. На грунтовке стояла небрежно припаркованная иномарка. Тихо шевелили ветвями деревья небольшого лесочка на окраине столицы. Куски глинистой почвы вылетали из ямы, словно торпеды, и падали, как осколки разорвавшейся звезды. Пареньку, копавшему яму, исполнилось столько же, сколько и мне. Милицейские погоны оторвались, перепачкалась землей форма.

Что творилось в его душе — страшно вспоминать. Я не раз чувствовала дыхание смерти рядом с собой, но не так. Я не копала себе могилу под дулами автоматов, отсчитывая последние несколько минут жизни…

Возведенные Ярославом щиты оттеснили поток видений.

— Северо-восток. Мы еще успеем! — закричала, очнувшись на берегу, на руках у мужа.

— Все решится без нас, — ответил колдун, — уже слишком поздно.

— Нет! Отпусти!

— Оля!

Я бежала сквозь кусты, высокие травы цеплялись за полы одежды. В руках зажат бесполезный пистолет — патроны закончились. Но ничего их всего двое, я успею, я обязательно что-нибудь придумаю. Ведь я колдунья, хоть и не самая лучшая!

Прогремел взрыв. Все действительно разрешилось без нас.

…в тусклом свете что-то слабо блеснуло. Пленник нагнулся, пальцы нащупали неровную поверхность и холод металла. Старая, еще времен войны, граната сохранилась и терпеливо ждала своего часа, хоть уже давно не было тех, для кого ее создали. Миша выдернул чеку и бросил снаряд, упал на дно ямы. Томительно долгое мгновение ничего не происходило, потом сработал взрывной механизм. Что-то ударило в голову, сознание померкло. Застыла, вжавшись в землю мышка, а затем стремительно бросилась к норке…

Бандиты лежали около ямы, живые, но без сознания. Ярослав вытащил потерпевшего и занялся его ранами, заклинаниями останавливая кровь. Я же достала аптечку, и стала накладывать повязки и жгуты. Я не хотела, не могла исцелять этих тварей.

На глаза попался осколок гранаты, и я внезапно поняла, кто помог обнаружить ее, перепачканную глиной в тусклом ночном свете. Стало мучительно стыдно, хоть в яму зарывайся. Муж прикоснулся к нити, я не уловила ни капли осуждения или обиды, только понимание и теплоту. Как я столько лет прожила без него?

— Что здесь случилось? Из-за чего? — спросил Саша.

— Из-за женщины, у которой хотели отобрать ее ребенка, — ответила кратко. — А еще можно добавить наркотики, торговлю оружием. Я теперь вижу всю эту мерзость с адресами и телефонами.

— Звони, — распорядился Ярослав.

— Кому?

— Васе. Пусть забирает это дело. Рядом с дорогой машина. Вот ключи, — обратился колдун к нашим спутникам и передал Герману черный чехол. — Ждите нас там. — Над ладонью мужчины зажегся голубой огонек, он подбросил его вверх. — Вот, укажет путь. Идите.

Я включила сотовый, мгновение смотрела на светящийся экран, ожидая приветствия. Казалось, что последний телефонный разговор был в прошлой жизни и не со мной.

— Здравствуй!

Тихий вздох, удар сердца. Отпустило.

— Где ты?

Прокурор замер с трубкой, боясь пошевелиться. Миллион вопросов закружились в голове, чувства смешались. Я закрыла глаза, потянулась к силе. Наш разговор никто не прослушивал, а начальник стоял на кухне, возле распахнутого окна.

— Водохранилище, седьмой километр. Я вернулась. Здесь задержание, есть раненые.

— Сейчас буду! — мужчина отнял телефон от уха, потянулся нажать отбой, а потом закричал: — Только не уходи никуда!

* * *

— Ольга! — воскликнул прокурор так, словно до конца не был уверен, что увидит меня здесь. — Оленька!

Я повисла у него на шее, как никогда себе раньше не позволяла.

— Слава богу, ты вернулась!

— Да, у меня все хорошо. Я приеду и все тебе расскажу, только не сейчас. Нас здесь не было, наших следов не останется.

Мужчина помрачнел, взгляд стал холодным, жестким.

— Спасибо, что откликнулся, — произнесла, опережая вопросы. — Познакомься — Ярослав, мой муж.

— Все-таки муж, — неожиданно улыбнулся Вася.

— Да.

— Рассказывай, — приказал начальник, мимолетно взглянув на лежащие на земле тела.

— Нечего рассказывать. Я здесь случайно, — он позволил себе ироническую улыбку, — а эти люди связаны с наркотой и оружием. Еще есть пятилетний ребенок, он уже и так пережил слишком многое. Верни его маме.

Я присела рядом с раненым пареньком, коснулась перепачканного грязью лба, делясь энергией.

— Он должен жить.

— Твой знакомый?

— Нет, но это неважно. Рассказывать слишком долго, я попробую показать. Не уверена, правда…

— Я покажу, — вмешался Ярослав.

Он увел мужчину в сторону, я осталась рядом с пострадавшим. Драконы заметали следы.

Вася вернулся мрачный и собранный. Привлек меня к себе, прошептав очередной телефонный номер.

— Береги себя.

— Отпускаешь без напутствий. Взрослеешь.

— Так нужно, — прокурор замолчал, глядя куда-то вбок. — Ты говорила, что дар есть в каждом. Во мне, видимо, тоже, совсем недавно, обострение. — Начальник улыбнулся, но улыбка вышла вымученной.

— Мы не влияли на тебя никак. Ты сам.

— Знаю. Через десять минут приедет скорая и мои люди.

Я обняла его, собираясь с силами перед очередным рывком.

— Спасибо тебе за все.

— Береги себя, Оленька. Это будет одна из самых рисковых и скандальных операций за последние два года.

— Я знаю. Только сохрани тех, о ком я просила.

— Тебе не о чем беспокоиться.

— Время, — напомнил Ярослав.

Я и сама почувствовала приближение машин.

— Приходи когда-нибудь просто поговорить, — тихо попросил Вася.

— Я не ухожу, не пропадаю и не исчезаю, — разъяснила торопливо. — И не вздумай меня увольнять!

Он улыбнулся, а я сняла один из браслетов и защелкнула на запястье мужчины.

— Просто подумай обо мне, когда я буду нужна. Я услышу, я постараюсь услышать. И, пожалуйста, будь осторожнее. Я отыскала целый мир, если захочешь, там всегда будет место для твоей семьи.

Прокурор остался один на грунтовой дороге. За его спиной лежали трое раненых, да зияла свежевыкопанная яма. Будущее казалось туманным и неопределенным, но холодный аналитический ум уже просчитывал детали предстоящей операции. О словах Ольги мужчина подумает потом, сейчас важно ничего не упустить. В делах такого уровня за ошибки расплачиваются не погонами — жизнью. Из-за поворота показался дальний свет фар, за ним два автомобиля…

«Началось», — сказал он себе и неспешно пошел навстречу.

* * *

Хлопнули двери неприметной серой машины.

— Все в порядке? — цепкий взгляд Александра встретился с моей защитой.

— Да. Теперь мы можем ехать. Кстати, с возвращением в столицу!

— Пристегнись, — велел Ярослав.

— Мне как сотруднику и так можно.

— Как сотрудник ты еще в командировке, — парировал колдун.

Я пожала плечами и потянулась за ремнем безопасности. Авто плавно тронулось с места, рассекая ночную темноту.

* * *

В резной беседке тускло поблескивала электрическая лампочка. Ее света хватало ровно настолько, чтоб различить слабые очертания лиц. Рядом сладко дремали фруктовые деревья, только иногда едва заметно вздрагивали листья, словно кто-то тревожил их покой. Сад растянулся на сто пятьдесят метров и заканчивался около дома. На крыльце дежурил заскучавший охранник. В воздухе клубились тонкие струйки сигаретного дыма.

С кустов перед поляной, на которой размещалось деревянное строение, было прекрасно видно: в беседке никого нет. Лишь валяется небрежно брошенная на лавочку ветровка. Однако Ярослав, выступив из тени, поднял руки вверх, показывая пустые ладони.

— Доброй ночи! — произнес он, смотря на черный силуэт старой косматой черешни.

Незаметно для глаз обычного человека сверкнула сталь, опустилось дуло пистолета. Генеральный прокурор шагнул на участок, освещенный тусклым светом ночного солнца. Цепкий взгляд пронизывал насквозь, такой до боли знакомый, что от чего-то сжалось сердце. Казалось, мы встречались последний раз столетие назад. Его лицо закрывала привычная маска, только усталость непокорно не желала скрываться, да новые морщины появились у глаз.

— Здравствуйте, Владислав Владимирович!

— Здравствуй, Оленька!

Мужчина улыбнулся, спрятал пистолет в кобуру.

— Это мой муж, Ярослав Залесский.

— Здравствуй, Ярослав! — кивнул прокурор.

Владислав Владимирович долго, внимательно смотрел на моего спутника. А я внезапно поняла, что они оба не нуждаются в представлении.

— Я рад, что ты нашла свое счастье, Оленька. Он был одним из лучших, да и сейчас ничего не изменилось.

Резко закричала ночная птица, переглянулись охранники, но остались на местах.

— Я знал, что ты когда-то придешь, — сказал прокурор Ярославу. — Располагайтесь.

Мужчина указал на лавочки в беседке, пропуская вперед. Повисло молчание, я не знала с чего начать, а муж о чем-то задумался, лишь мотыльки беззаботно кружились над столом.

— Я рад за вас, — улыбнулся Владислав Владимирович. Он говорил искренне, вот только в голос отчего-то прокралась грусть. — Я рад, что ты вернулась, хоть если бы мог, никогда не отпустил.

— Умереть можно и на городской улице, и в собственном подъезде.

— Это все полемика, — перебил мужчина мягко. — Но, если с проклятых земель вместо смерти вернулась любовь, значит еще не все потеряно. Вы пришли попрощаться?

Он ждал ответа с затаенным страхом. Словно от него зависело что-то большее, чем дальнейшее течение нашей жизни. Ярослав поставил на стол небольшую кривоватую пирамиду, сориентировал по сторонам света.

— Попрощаться? Нет. Ты изменился, очень изменился, словно совсем другой человек. Это от прослушки, — пояснил колдун, перехватив взгляд хозяина.

— Здесь есть жучки? — мгновенно подобрался прокурор.

— Нет, я не чувствую. Но все мы можем ошибаться, — ответил Ярослав.

По поверхности артефакта пробежали искры. В тишине двое мужчин внимательно смотрели друг на друга, словно считывали информацию обо всех мало-мальски важных событиях, произошедших после их последней встречи.

— Ты действительно хочешь узнать ответы на те вопросы, что искала Ольга? Это длинная дорога и свернуть с нее — все равно, что и вовсе не начинать. Если нет — это просто лишние знания, они не принесут успокоения.

Владислав Владимирович тяжело оперся о столешницу. Он как-то внезапно осунулся и постарел, хоть цель стала так близка, что стоит протянуть руку…

— Да, я хочу знать. Я уже не помню, что такое покой. Ты должен видеть, Ярослав. Я могу управлять людьми, но не обладаю властью вернуть собственного сына.

Он замолчал, вспоминая хлопнувшую дверь, взлетающий в небо самолет. Короткие, ничего не значащие телефонные разговоры. Пропасть между нами стала бездонной, бесконечной. Кто виноват? Оба… Так нужно ли подсчитывать кто больше, а кто меньше?

— В нем часть твоего дара.

— Да, совсем маленькая, но иногда… Я уже давно не вижу просвета! Я проклинаю свой дар, отворивший одну из граней реальности. За ней ведь есть другие, только моих сил слишком мало, чтоб их отыскать. Каждый мой шаг — это кровь. Я устал, устал от власти, но и без нее не могу, — он говорил торопливо, словно боялся не успеть. — Если с этого круга есть выход, я готов идти до конца.

Рассказ занял бы всю ночь, но на передачу картинок отдельных событий, потребовалось меньше часа. Некоторое время хозяин усадьбы сидел неподвижно.

— Я думал вы уйдете, — произнес он наконец. — Все уходили, это было неизбежно.

— Мы узнали намного больше других. Мы не можем уйти.

Прокурор кивнул, повисло молчание. Мой наставник изучал древесный узор на столешнице, потом вышел из беседки, перевел взгляд на небо. Луна выгибала лоснящийся бок, сияла звездная россыпь. Маска по-прежнему надежно скрывала его эмоции, а заглядывать за ее край я не рискнула.

— Владислав Владимирович? — мой голос дрогнул.

Ярослав, бесшумно миновав скрипучие доски, остановился рядом с нами.

— Вначале мне это казалось безумием, — произнес колдун, — а потом единственно правильным выбором.

— Покажи мне книгу.

Ярослав протянул ладонь, открывая пространственный тайник. Сборник законодательных актов Федерации последних свободных государств перешел в руки официального представителя одной из них. Не имеет значения, что изменилось и название, и территориальные границы. Если наследники признают древние законы, то слово обретет истинную силу. Земли зоны Надлома получат правовой статус, который никто не сможет оспорить. Первый шаг. Генеральный прокурор бережно перевернул несколько страниц, чувствуя, что отдать эту книгу будет безумно сложно. Старинные буквы забытого алфавита складывались в слова и фразы, и читались так же легко, как и современные.

— Есть участок рядом с нашим, — тихо промолвил Ярослав. — Там степь, озеро и одинокая яблоня с поздними красными яблоками.

— Я люблю красные яблоки, — улыбнулся прокурор, принимая решение.

Его лицо разгладилось, словно мужчина сбросил лет двадцать. Глаза снова горели, совсем как в молодости, когда он был еще неопытным и верил, верил… Так рождались мечты, чтоб взлететь в небо и стать реальностью.

Эпилог

5 лет спустя

Я стояла, затаившись в зарослях сирени, в окружении белых, фиолетовых и сиреневых цветов. Лепестки трепетали на ветру, то скрывая, то вновь образовывая слабый просвет.

На соседнем участке обаятельный молодой человек закладывал сад. Сын Генерального прокурора. За озером зелень леса скрыла от посторонних глаз счастье двух людей, что после похода в зону Надлома, стали частью нашей жизни. Саша так и не купил дом на берегу моря. Его жене приглянулось озеро с водяными лилиями и ни капли не смутило месторасположения.

— Подглядывать некрасиво.

Этот голос я узнаю из тысяч, в другом мире, в другой жизни.

— Разве может быть некрасивым созидание жизни, сотворение нового мира? — возражаю тихо, замерев в объятьях мужа.

Через два месяца у нас родится сын, а еще я очень хочу девочку, и чтоб у нее были его глаза.

Не верьте, есть скажут, что ваши мечты ничего не стоят. Не верьте, когда будут убеждать, что существует что-то прекраснее рассвета и есть неизлечимые хвори. Не верьте, когда почувствуете: любовь — лишь вымысел, а вокруг только обман и ложь. Не верьте! Не стройте дорог к пропасти.

Не верьте, когда будут твердить: «Так не бывает. Это сказки. Просто сказки». В мире нет ничего невозможного, есть только долгий путь. Дорога с крутыми поворотами, на протяжении которой, нужно каждое утро заставлять себя улыбаться, встречая новый день, хотя в душе царит горечь. И серое небо плачет вместе с уставшей душой, и мечта вдруг станет такой далекой, что покажется — она ускользнула, ее уже не вернуть. Не верьте! Позовите ее — чистую, светлую, невероятную. Позвольте свернуться пушистым комочком на груди. Обогрейте ее, идите за ней сквозь отчаяние, сквозь тоску и безысходность, сквозь боль. И однажды вы шагнете за грань: желанную, заветную. Все вернется: каждая мысль, каждое слово. Все вернется.

Если вам скажут, что дни исчезают бесследно, — не верьте! Не верьте, что мы уходим в никуда, что мы лишь тени, пешки на шахматной доске. Каждый миг, каждую минуту вы держите в руках свое счастье, и только вам решать, каким будет следующий шаг.

— Наш лебедь вернулся, с поломанным крылом, но вернулся.

Пахло весной, пряный цветочный аромат струился над землей. Около воды грелись на солнышке драконы. Пели ветра, кружились белые лепестки.

Ничего не дается просто так, но мне не о чем жалеть. Это мой мир. Я создала его, я боролась за него, я защищаю его и люблю больше жизни.

Пахло весной, нашей сладкой, далекой, желанной…

— Ты за меня умрешь?

Он ответил всего одно слово, уверенно, спокойно:

— Да, — писала в дневнике двенадцатилетняя девочка.

К счастью, взрослая женщина, так и не смогла забыть эти строки

Примечания

1. Заранiе — рассвет.

2. Цветня — апреля.

3. Системный банк — банк, активы которого составляют больше 10 % активов банковской системы страны. Невозможность функционирования такого банка влечет за собой негативное влияние на работу всей банковской системы. Активы — это ресурсы организации, что приносят доход.

4. Ликвидационная масса — все имущество, принадлежащее предприятию на праве собственности на день открытия ликвидационной процедуры и выявленное во время ее проведения, предназначенное к реализации для погашения задолженности перед кредиторами.

5. Баланс — документ бухгалтерского учета, который показывает финансовое состояние фирмы на определенную дату.

6. СНБ — Служба национальной безопасности

Оглавление

Аннотация

Глава 1. Шутница-судьба

Глава 2. За гранью

Глава 3. Герман

Глава 4. Тени былых веков

Глава 5. В никуда

Глава 6. Мертвый город

Глава 7. Александр

Глава 8. Избавление

Глава 9. Приговор

Глава 10. Кто же ты, Ярослав?

Глава 11. Возврат к жизни

Глава 12. Подземные лабиринты

Глава 13. По следам Дознавателя

Глава 14. Старая крепость

Глава 15. Дороже всех сокровищ мира

Глава 16. Ошибки, заблуждения и плата

Эпилог

Примечания Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg