«Империя Инфернум. Крокус»

Империя Инфернум. Крокус (fb2) - Империя Инфернум. Крокус [publisher: SelfPub] (Империя Инфернум - 2) 1261K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Юлия Александровна Пульс

ИМПЕРИЯ ИНФЕРНУМ

КРОТУС

Глава 1

Дирам

С того дня, как Нирель ушла из Оливиума в другой мир, чтобы никогда не вернуться, я думал, что освобожусь. Эта дикая страсть, как навязчивая болезнь пройдет, отпустит навсегда. Но не прошло и дня, чтобы я не вспомнил ее манящих губ, что мне не принадлежали никогда. А вот проклятый шантаи успел насладиться ее нежным телом.

Эта мысль пожирала меня изнутри, разрывала на части, приводя в бешеный гнев. Я глушил его утехами и работой, которая нашлась и для меня в Криелти. Я умел лишь сражаться и убивать, но война закончилась. Аскорн приставил ко мне молодняк. Я обучал их искусству владения луком и мечом и полностью выкладывался на занятиях. А когда приходил домой и снимал с себя доспехи, память вновь погружала в прошлое, где я был так близок к своей цели, что по телу пробегала дрожь. Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, я ходил в кузницу соседа. Там, изготавливая оружие, я выбивал из себя память о цветке, что так берег и потерял, чьи лепестки позволил смять другому.

Вскоре понял, что жизнь в Криелти не для меня. Не привык к строгости и порядкам империи альв. Меня тянуло в Инфернум, где каждый камень напоминал о ней. Но я боялся даже близко подойти к границе империи – слишком больно. Я мог позволить себе лишь изредка посещать лес, в котором тогда закончилась моя счастливая жизнь. Я до сих пор сокрушался и винил себя в том, что не вывез Нирель из Силвы раньше.

В одну из таких прогулок я наткнулся на поляну. Раньше никогда ее не замечал, ведь этот участок земли был умело спрятан природой от посторонних глаз. Поляна, окруженная скалами и густым лесом, казалась созданной для того, чтобы здесь поселиться такому изгою, как я. И тогда меня посетила мысль построить здесь поместье.

Я выбрал все жалование на год вперед и залез в долги, но начал строительство дома своей мечты. Занимался тем, что мне нравилось, и почти не думал о Нирель. В свободное время изготавливал оружие и вкладывал душу в его создание, отвлекаясь от проблем.

Вскоре дела пошли в гору. Луки и мечи моей работы расходились в ту же минуту, как выходил на рынок. Я начал делать оружие на заказ, накладывая особую гравировку мастера. Это были очертания того самого цветка, что Нирель когда-то носила на шее. Так я хранил память о своей безответной любви.

Настал день, когда я окончательно покинул Криелти и поселился в поместье Кротус. В прислугу взял гарпи. Они отлично поддерживали чистоту в доме и прекрасно ухаживали за садом. Их стряпня нравилась мне больше изысков Криелти.

Больше всего в поместье я любил беседку, которую самостоятельно смастерил из металла. Она походила на огромную паутину, аккуратно сплетенную из тонких ниточек. Самый красивый цветок этих мест ярко-фиолетового цвета, который я прозвал кротусом, оплетал беседку полностью, создавая приятную тень в солнечную погоду.

Я сидел на скамье у круглого стола и вкушал теплый ужин, когда служанка Стоша нарушила идиллию и ворвалась в пространство моего покоя. Она вытерла руки о фартук и поправила вздыбленные от бега крылья. Посмотрела на меня с тревогой и поклонилась.

– Господин, у нас гостья. Альва стоит у ворот и просит впустить ее в поместье.

– Кто такая?

– Она не представилась, но вид у нее… Посмотрите сами.

Я нехотя отложил приборы и поднялся со скамьи. Прошел по освещенной факелами аллее. Уже смеркалось, и издали я не мог разглядеть нежданную гостью. Стоша семенила впереди, давая стражнику распоряжение открыть ворота шире.

Альва ступила на вымощенную дорожку, и я на миг опешил. Уже и думать о ней забыл, давно похоронив где-то на задворках леса. Но Сайли стояла передо мной живее всех живых, хотя и выглядела потрепанно. Приблизившись к ней почти вплотную, я заметил кровь на руках и лице. Вместо одежды рваное грязное тряпье. Тело бьет в ознобе, и жуткий кашель вырывается изо рта. Но ее вид не вызвал во мне жалости. Никогда не испытывал к альве ничего, кроме презрения.

– Дирам? – удивилась она и, казалось, успела пожалеть, что постучала в поместье, изначально не выяснив, кто его владелец.

– Здравствуй, Сайли. Какими судьбами? Я думал твое тело давно обглодали лесные звери, – улыбнулся я, но ей было не до смеха.

Альва окончательно упала в моих глазах, когда опустилась на колени. Посмотрела молящими глазами и вкрадчиво заговорила:

– Уж лучше бы обглодали, Дирам. Меня пленили гарпи. Они издевались надо мной все это время. Насиловали и избивали. Мне чудом удалось бежать. Помоги.

– Чем я тебе помогу? Иди в Криелти.

– Я не дойду до Криелти. Они ищут меня. У меня нет сил. Я ничего не ела три дня. Прошу, не оставь в беде. Я все для тебя сделаю.

И снова я смотрел на нее с отвращением. Меня ничуть не трогала ее мольба, и я мог смело выставить гостью на улицу, пожелав счастливого пути. Но по серой коже Стоши покатились слезы, которые она утирала фартуком. Вот уж кого мне действительно стало жаль. Эта гарпи служила мне верой и правдой с самого начала строительства поместья. Я приютил ее семью. Дал кров, еду и даже платил жалование, которого хватало на то, чтобы одеть всех ее детей в добротные вещи из Криелти и позволить обучение в Инфернуме. Взамен она выполняет все мои просьбы и никогда не перечит.

– Гарпи не могли так поступить, – шептала она. – Как же так? Господин, как же так?

Она уже заливалась глазами, когда я махнул рукой в сторону Сайли и на выдохе произнес:

– Искупать, накормить и одеть. Пусть займет свободные покои на первом этаже.

Вытирая слезы, Стоша подбежала к альве, помогла ей подняться на ноги и, подхватив за талию, повела в поместье.

Наконец я мог закончить ужин в спокойствии, но вернувшись в беседку, понял, что стряпня давно остыла, и пропал аппетит. Наполнив кубок скумой, я осушил его до дна, взял с собой полупустую бутылку и отправился в свои покои. Все здесь сияло чистотой благодаря Стоше. Через открытое окно в комнату проникал свежий вечерний воздух и запах травы и цветов. Идеальное место для воспитания детей, но я все еще не нашел ту, которая могла бы стать матерью моих отпрысков. Сначала подумал о Нирель, но скоро отмел мысли о ней. Это не помогло. Причинное место тут же отозвалось на воспоминание о том платье, что было на ней в повозке. Вырез оголял упругую пышную грудь. Розовые соски манили припасть к ним губами и сладострастно ласкать.

Я упал на кровать, посмотрел в потолок и отхлебнул скуму. Мне все еще не верилось, что я больше никогда не увижу изумрудных глаз и не коснусь ее бархатной кожи. Сейчас мне как никогда не хватало женского тепла. Я уже и не помню, когда в последний раз совокуплялся с женщиной. Все время у меня забирала работа. Хорошо бы расслабиться прямо сейчас. И я подумал о Сайли, которую приводила в порядок Стоша. Альва обязана мне спасением ее никчемной жизни. Сама сказала, что сделает для меня все, что угодно. С желанием я определился. Осталось дождаться, когда прислуга хорошенько ее отмоет.

Я выглянул в коридор и заметил тень Курта – мужа Стоши.

– Курт! – подозвал его я. – Скажи Стоше, чтобы привела ко мне в покои альву, как только отмоет и накормит. Пусть наденет на нее прозрачную сорочку.

– Да, господин, – отвесил поклон гарпи и отправился исполнять приказ.

В комнате стало совсем темно, и я зажег свечи. Допил скуму, разделся и лег под одеяло. Уставился на дверь в ожидании альвы. Мне требовалась немедленная разрядка и женщина кстати пришлась ко двору. Промелькнула даже мысль о том, чтобы оставить ее в поместье. Но я быстро ее отмел. Стоит альве начать чувствовать себя здесь хозяйкой, как я сверну ей шею. Пусть лучше идет в Криелти к своей многоуважаемой родне и там качает права. Я прекрасно знал характер Сайли еще до того, как переметнулся в Инфернум. Я собирался насытиться ее плотью, утолить жар вожделения и выставить из поместья.

Дверь отворилась и Стоша ввела в покои Сайли. Ночная сорочка хоть и была прозрачной, но ее бесформенность не будила во мне желание поскорее насытиться телом альвы. А вот еще мокрые волосы, небрежно раскинутые по плечам и опущенный в пол взгляд, придавали ее образу невинности. Сама мысль о том, что я стану обладать женщиной, к которой никто до меня не прикасался, пробуждала во мне вулкан страсти. Но Сайли такой не являлась. Хотя сегодня я хотел так думать.

Стоша спешно покинула комнату, закрывая за собой дверь.

– Из одного плена в другой, да, Дирам?

Лучше бы она молчала! Своим голосом разрушила всю иллюзию, которую я старательно выстраивал в голове.

– Не хочешь быть благодарной, Сайли?

– Благодарность можно выразить только так?

Вперила она на меня обиженный, но дерзкий взгляд. Я скинул с себя одеяло, оголяясь перед альвой. Встал и подошел к ней. Коснулся пальцем пересохших потрескавшихся губ.

– А что ты можешь, кроме того, чтобы раздвигать ноги?

Она отошла на шаг назад и скрестила руки на груди.

– Задатки Инфернума останутся с тобой всегда. Ты не меняешься, думая, что женщины так и остались мау. Я могу помогать по хозяйству, готовить еду.

– Смешно! Право, Сайли! – расхохотался я и присел в кресло. – Говоришь так, будто я первый день тебя знаю! Ты всегда жила на всем готовом и отдавалась тому, кто дарил дорогие подарки.

– Так и не поимел ее, да? – самодовольно заулыбалась Сайли, прекрасно понимая, что нашла мое больное место. Она не прогадала, так беспардонно надавив на него. Сердце застучало глухой болью.

– Не твое дело! – со злостью выплюнул я, подскочил к ней, схватил за горло и прижал спиной к стене.

Свободной рукой разорвал тонкую ткань сорочки. Сайли вскрикнула, закрыла глаза и прикусила губу, готовясь к насилию. И я хотел брать ее силой! Выбивать крики боли, а не удовольствия. Выплеснуть на нее все негодование, что терзало меня столько времени. Альва пришлась как раз кстати. Ее стройное тело было покрыто синяками и ссадинами. Я же собирался оставить на нем свои отметины. Крепко сжал сосок пальцами, потом припал к нему губами, покусывая и терзая до крови. Я смотрел на ее лицо, продолжая сминать ее грудь. По щекам покатились слезы, но она не издала ни звука. Продолжала вгрызаться в нижнюю губу, не открывая глаз.

Ее упрямство раззадоривало. Я скользнул рукой по ее животу и окунул пальцы во влажную щель между ногами. Нагло, грубо, до упора. Она попыталась оттолкнуть меня, но я перехватил ее запястья. Перевязал их тканью сорочки у нее за спиной и снова набросился на желанное тело, неистово и остервенело ощупывая ее чрево. Толкнул ее на пол и пригвоздил своим весом. Она отвернула голову, и я был рад тому, что альва не смотрит мне в глаза. На ее месте я представлял совершенно другую женщину. Нежный цветок с бархатной кожей, изумрудными глазами и манящими сочными губами, с пышными формами, от которых захватывает дух.

Я провел рукой по белой коже и резко раздвинул ей ноги. Вперил взгляд в естество, ожидая увидеть нежный бутон, внутри которого захочется поскорее оказаться. Но меня ждало разочарование. Ее вместилище напоминало мертвый цветок с изорванными лепестками. Я содрогнулся от отвращения, представляя сколько мужчин побывало внутри Сайли. Но орган изнывал от жажды, ожидая разрядки. Стараясь смотреть лишь на аккуратную грудь, я вошел в нее резко и до упора. Но не получил желаемого ощущения освобождения. Не зря я раньше не спал с потасканными мау, предпочитая пленных альв. Мне нравилось ощущать узость плоти, чувствовать, как трещит тонкая кожа под моим напором. Трепещущий цветок Нирель наверняка сочнее и мягче фрукта, а складочки гладкие, манящие, упругие. Оказаться в ней – счастье.

Но сейчас мне нужна была замена. Теперь мне всегда будет нужна замена, хоть немного приближенная к идеалу прекрасной Нирель. Но как ее найти? Во всем Оливиуме не сыскать такой изысканной красоты!

– Дирам, остановись, – простонала Сайли. – Неужели тебе приятно брать женщину силой?

– Еще как! – рассмеялся я и грубо перевернул ее на живот. Подтянул к себе за бедра и отвесил шлепок по попе. Раздвинул ягодицы и направил член туда. Оказавшись в узком проходе, я, наконец, почувствовал толику удовольствия. Сайли истошно закричала, когда я насадил ее зад на себя до предела. От криков и плача я возбуждался еще больше, вспоминая славные деньки в Инфернуме. Ох! Сколько мы в свое время с Кироном поимели таких орущих существ! Даже ностальгия накрыла. Воспоминания смешивались с реальностью неистовых движений внутри альвы, доводя меня до исступления. Взад-вперед прямо в расселину между половинок ее зада. Я практически зарычал, исторгая из себя семя. Достигнув долгожданной разрядки, я вмиг наполнился новыми силами. Мне хотелось совокупляться всю ночь напролет. Но крики Сайли начали выводить меня из себя. Я поднял ее с пола, бросил на кровать и уткнул лицом в подушку.

– Закрой рот! – прикрикнул и она умолкла.

Поставил ее на колени и пристроился сверху, опираясь на одно колено. Схватил за талию и снова вошел в самую узкую часть ее тела. Сайли снова не удержалась и вскрикнула. Я взял ее за затылок и двумя резкими движениями окунул в подушку.

– Молчи!

Послышались тихие всхлипы, которые не раздражали так, как крики и я смог насладиться совокуплением сполна. Припечатал ее к кровати и вытянулся на ней в полную длину. Я уже едва мог протиснуться в Сайли в таком положении и это несказанно заводило. Я никак не мог насытиться агонией страсти, которой у меня уже давно не было. Бурно излившись, подкатывая глаза от удовольствия, я хотел еще. Еще больше, еще грубее!

Я терзал и без того изувеченную спину Сайли и мне было плевать, даже если она испустит подо мной дух. Давно не испытывал ничего подобного и не собирался отказываться от забытого ощущения агонии и дикой необузданной страсти.

Я имел альву до рассвета без остановки, пока она не потеряла сознание. Совершенно бесчувственная она мне была не нужна, и я позвал Стошу. Приказал вылечить, накормить, одеть и вышвырнуть из поместья незваную гостью.

Глава 2

Нирель

Очертания Маскулайна изменились за время моего отсутствия. Я запомнила его грудой руин, а вернулась в возродившийся из пепла город. Уже не такой мрачный, как прежний. Больше зелени и пространства. Сад расширили, поставили еще один фонтан. Зато красный замок ничуть не изменился. Так и стоял на своем законном месте. Невозмутимый, величественный и прекрасный. Я так и не успела дойти до покоев Кирона, а сына тут же увела прислуга, чтобы снять мерки и пошить новую одежду.

Погода резко испортилась, и мы перенесли праздник, который совпал с моим появлением, в просторный зал дворца. Я восседала на троне между Кироном и его матерью. Она прислушивалась к каждому слову, ловила каждое мое движение, и я не могла сполна насладиться обществом императора, мыслями о котором только и жила в ином мире. Но если помалкивать я могла, то отвести от него взгляд, нет. Любуясь мужественным лицом, легкой улыбкой и даже шрамом на щеке, я мысленно представляла, как прикасаюсь к его горячей коже и прижимаюсь к крепкой груди. Я хотела раствориться в мужчине, о котором постоянно грезила. Кирон тоже не сдерживался во взглядах. Диких, необузданных, раздевающих. Он постоянно пытался притронуться ко мне, мимолетно поцеловать, а я таяла и вздрагивала всякий раз, когда его губы едва скользили по моей щеке.

Праздник проходил мимо меня. Я не хотела тратить драгоценные мгновения на остальных. Там, далеко, умирая от тоски, я могла только мечтать о том, что снова увижу глаза Кирона и только Келеар напоминал, насколько они прекрасны. Я хотела раствориться в мареве разноцветных камней, забыть обо всем, что пришлось пережить вдали от него.

А когда Кирон незаметно под столом коснулся обнаженной кожи моей ноги, я поняла, что больше и минуты не вытерплю пиршества. Но Айдис, как назло, начала заваливать меня вопросами.

– Как называется мир, из которого ты пришла? – с ожиданием уставилась на меня шантаи. Мне тут же захотелось, чтобы она так и оставалась в подземелье, а не заставляла нас высиживать здесь в то время, когда я могла отдаваться своему мужчине без остатка.

– Земля, – коротко ответила я и отвернулась.

– Какое чудное название! Как у них устроена политика?

– О! Айдис! Долго рассказывать. В другой раз. Я очень устала. Уже поздно. Надо уложить Келеара спать.

– Не волнуйся, дорогая, прислуга все сделает, – улыбнулась шантаи.

– Прости, я не привыкла к тому, чтобы кто-то чужой выполнял материнские обязанности вместо меня.

– Брось, милая! – махнула она рукой. – Задача женщины родить, а потом ребенка можно отправить в Твинт. Мы специально для этого его и построили. Таким образом, я освободила женщин от гнетущего беремени. Настрадались уже за века правления моего сына, – рассмеялась Айдис.

– Кстати, на счет Твинта, – вмешался в наш диалог Кирон. – Сегодня до меня дошли слухи, что гарпи первые высказали недовольство. Они не желают отдавать детей, а ты посылаешь войска в их поселения. Это может закончиться восстанием. Нагилы тоже судачат в кулуарах замка об этом.

– Ах! Кирон! С каких пор тебя стала интересовать политика Инфернума? – с вызовом отчеканила она и придвинула к нему бутылку скумы. – Наслаждайся, сынок. И оставь решение проблем мне.

Кирон слегка прищурился, и разноцветье радужки завертелось в его глазах. На месте Айдис я бы насторожилась. Вряд ли она не знает, что означает этот взгляд, и какие последствия за собой влечет.

– Не забывай, кто император Инфернума!

– Вот как?! – ответила она ему тем же гневным взглядом. – Значит, пока ты сутками напролет напивался в своих покоях, а я поднимала империю с колен, то была нужна! А теперь Нирель вернулась и ты вдруг протрезвел! Вспомнил, что все еще император! Конечно! А зачем теперь мать! Можно снова заточить ее в подземелье!

Айдис с грохотом встала из-за стола и собиралась уйти, но Кирон подскочил к ней, ухватил за руку и силой дернул на себя.

Мне стало жаль Айдис, ведь я не понаслышке знала, как страшен Кирон в гневе. Я коснулась его плеча и прошептала на ухо:

– Не надо. Пойдем со мной.

Я повела его за собой, по пути выспрашивая у слуг, где сейчас Келеар. Я поражалась тому, что мой сын так просто пошел с нагилами на примерку. Для него расы, обитающие в Инфернуме, стали диковинкой. Как ожившие персонажи из его любимых мультфильмов. Он с рождения видел вокруг лишь подобных себе людей и не представлял, что существует другой мир. Все мои рассказы об Оливиуме он воспринимал, как сказку, а теперь он чудесным образом в нее попал.

Келеару выделили отдельные покои, и мне сразу не понравилось, что они находились в бывшей комнате Дирама, поодаль от нас и ближе к Айдис. Но я не стала омрачать вечер первой встречи и решила, что одну ночь сынок может провести там, куда его привели.

Когда мы вошли в комнату, Келеар прыгал на огромной кровати, и счастье отражалось на прелестном личике. Я улыбнулась Милту, который пытался его успокоить и уложить спать, но все попытки нагила были тщетны. Только я знала, как можно погрузить Келеара в сон.

– Мама!

Он прыгнул в мои объятия, и мы закружились на месте. Кирон смотрел на нас с нежностью, а я уже и забыла, что он так умеет. Почему-то я чаще вспоминала те моменты, когда он был особо жесток ко мне, но все равно любила каждую клеточку его тела, каждый вздох, жест, прикосновение.

Он стоял поодаль и не решался подойти. Только когда я накрыла Келеара мягким одеялом, присела рядом, начала гладить по голове и петь его любимую колыбельную, Кирон склонился над нами, внимательно наблюдая, как трепещут маленькие веки сына, погружая усталые глазки в сон. Те самые большие разноцветные глазницы, которые напоминали мне о нем каждый день и не давали спокойно уснуть. Сотни ночей в одиночестве, тоске и боли. В заточении, взаперти, отрезанная от огромного мира я не жила, а существовала и только надежда на то, что я когда-нибудь вернусь назад, согревала холодными ночами.

Стоило мне допеть последнюю фразу, как сын уснул. Милт развел руками, и хотел было покинуть покои, но я попросила его остаться с Келеаром. Я боялась, что он проснется среди ночи в незнакомом месте и испугается, а рядом никого.

– Если что, сразу зови.

Милт кивнул и занял место в кресле у камина. Кирон приобнял меня за талию и мы отправились в его покои. Теперь моя душа была спокойна и я, наконец, могла сполна отдаться чувствам, осуществить мечту.

Не успела за нами захлопнуться дверь, как Кирон прижал меня к стене и кончиком носа скользнул по шее.

– Я так скучал по твоему запаху. – Он запустил пальцы в мои волосы. – По мягкости твоих волос, – едва коснулся губами губ. – По манящим сладким губам. Моя Нирель. Я все еще не верю, что ты рядом.

По телу пробежала волнительная дрожь. Руки затряслись от напряжения в каждой мышце. Я до одури желала отдаваться ему снова и снова. Заново узнавать, исследовать мускулистое загорелое тело. Вдыхать терпкий аромат его кожи. Целовать без остановки, неистово и страстно до потери воздуха и сознания.

– Мой мужчина. Мой повелитель. Мой Кирон, – шептала я, задыхаясь от переполнявших меня чувств.

Он отстранился, посмотрел мне в глаза через марево радужки и смял мой рот горячим, диким поцелуем. Я все еще чувствовала в нем опасность необузданного зверя, которую ощутила на собственной шкуре еще тогда, в лесу при первой встрече. И я взлетала на предельную высоту, когда этот зверь с нежностью стягивал с моих плеч бретели платья. Начал покрывать их едва ощутимыми, мягкими поцелуями. Стон наслаждения слетел с губ и Кирон тут же заглушил его новым сладострастным поцелуем. По венам потекла томная нега безумия, смешиваясь с волной возбуждения. Я жадно расстегивала его камзол и злилась на не поддающиеся дрожащим пальцам завязки.

Кирон уловил мою нервозность, улыбнулся и разорвал на себе одежду. Жалкими лохмотьями она упала на пол. Мой взгляд притянулся туда, вниз по его рифленому животу к огромному нетерпеливо подрагивающему фаллосу. Совсем скоро он будет у меня внутри. Заполнять без остатка, выбивая жгучие стоны.

Я выгнулась ему навстречу в желании, чтобы он проделал с моим платьем то же самое, что со своим камзолом. Кирон зарычал, будто зверь на охоте перед прыжком. Я вспомнила этот взгляд. Взгляд исподлобья, взгляд охотника на жертву.

Когда он нагнулся и стянул свои сапоги, мускулы на его мощной спине и широких плечах заиграли, напомнив мне о том, что он в два раза больше меня. Его руки были лентами стали, его тело – тщательно выточенной каменной скульптурой. Он стоял напротив с расставленными ногами так близко и так неумолимо далеко от моего изнывающего от страсти тела. Кирон был чистейшей мужской агрессией, надменной и спущенной с цепи.

На мгновение вернулся давно забытый страх, и я испуганно вздрогнула, осознав, что тихо и тяжело дышу. Этот большой, твердый как скала, агрессивный мужчина, который раскрывался передо мной, преподносил истинного себя, будоражил мое воображение. Мимолетная мысль о том, что с того вечера в пещере и по сей день я не была ни с одним мужчиной, пронеслась в голове. Возможно, мне вновь будет больно. Но я хотела эту боль. Я желала упиваться ей. Только так я вновь почувствую себя живой и счастливой.

Мой мужчина чувствовал меня, улавливал настроение, читал мысли. Сделал шаг вперед, и между нами почти не осталось пустоты. Сначала он провел ладонью по ткани сверху вниз. Медленно задирая платье, он коснулся внутренней части бедра, а потом резко проник в складочки между ног, обнажив напряженный бугорок. Кирон легонько ударил по нему пальцем, и я почти закричала. Удар за ударом сердце трепетало в груди. Он нежно ударил снова, и я не удержалась от молящего стона:

– Пожалуйста! Кирон!

Он молчал и улыбался мне в лицо, не сводил с меня самодовольного взгляда. Его прикосновения были искусными, мучительными, настоящей пыткой мужчины, который хорошо знал мое тело.

Он резко остервенел, с шумом выдыхая воздух, и разорвал на мне платье, а затем белье. Его горячий взгляд заблуждал по моему нагому телу. Он словно обдумывал, какую часть тела испробует в первую очередь. Я смотрела на него, с растапливающим кости всплеском возбуждения и хотела быть взятой, поглощенной моим мужчиной. Жестко, быстро, и без слов. Каждой частичкой того зверя, каким я его знала. Мне нравилась опасность в нем. Она пробуждала безрассудную часть меня, которую я так долго отрицала.

Стоило ему припасть губами к моему соску и вновь запустить горячие пальцы между ног, как каждый нерв пробудился от острой, алчущей пустоты. Кирон терзал меня, дразнил, ощупывая лишь вершину сосредоточения желания, не проникая вглубь. Мускулы глубоко внутри меня сжимали пустоту, стремясь наполниться до отказа. Я застонала от невыносимой пытки и прижалась к нему настолько, что его пальцы скользнули вглубь. Туда, где разгорался пожар страсти. Свободной рукой он схватил меня за волосы, оттягивая голову назад. Начал покрывать мою шею неистовыми поцелуями, спускаясь все ниже. А когда его зубы сомкнулись на набухшем соске в нежном укусе, я практически закричала.

Больше не было сил терпеть и ждать. Я изнывала от желания, пытаясь вобрать в себя весь норов и грубость моего Кирона. С жадностью водила руками по крепкой спине, спускаясь к напряженным ягодицам. С трудом протиснула руку между нами и нащупала горячую и твердую плоть, что не умещалась у меня в руке. Я водила пальцами то вверх, то вниз, заставляя Кирона рычать от удовольствия. Теперь я дразнила и играла. Но долго такой пытки он выдержать не мог. Подхватил меня на руки и понес на кровать. Я уже и забыла, на каком огромном ложе он овладевал мной впервые. Взгляд невольно упал на тот самый стол, который я пометила своей кровью. Но воспоминания не пробуждали во мне страх. Я была готова ко всему. Даже если он сейчас начнет рвать меня на куски и отравлять ядом, я даже не подумаю остановить эту пытку.

Аккуратно уложив меня на мягкие перины, он стал покрывать горячими поцелуями мои ноги, не оставив без внимания каждый пальчик. От новых необыкновенных ощущений маленькие вдохи обрушивались друг на друга, сбиваясь в кучу в моем горле. Казалось, я разучилась правильно дышать. Но когда Кирон скользнул языком по складочкам моего естества, я вообще забыла, как дышать. Воздух покинул мои легкие с громким свистом выдоха. Стон за стоном его язык проникал все глубже, выписывая внутри невероятные пируэты. Ногтями я впивалась в перины, раздирая ткань. От беспредельной страсти и жгучего желания взорваться в ту же секунду, я выгибалась навстречу шантаи. Но он остановился и поднял на меня лукавый взгляд.

Смотреть в его глаза и истекать вожделением – это то, о чем я всегда мечтала. Он завораживал разноцветьем глаз, безумным вращающимся маревом и погружал в эйфорию.

Нежно, но безжалостно, не сводя с меня взора, он с трудом пробился в меня. Его огромная твердая плоть вызвала внутри резкую, но желанную боль. Я зажмурилась и прикусила губу. Будто извиняясь за причиненную боль, он с нежностью покрыл шею и плечи обжигающими, жадными поцелуями.

Боль была мимолетным и недолгим беспокойством, мгновенно сменившимся наслаждением от его органа, медленно двигающегося внутри. Его горячий рот не переставал осыпать мою кожу поцелуями, а мощное тело двигалось на мне, воплощая в жизнь самую сокровенную фантазию. Я мечтала об этом, о нем, овладевающим мною так, словно не существовало такой силы, которая смогла бы это предотвратить.

Потом он вышел из меня, посмотрел в лицо и погладил по щеке тыльной стороной ладони.

– Тебе все еще больно?

Я задыхалась от возбуждения и не могла вымолвить и слова. Лишь покачала головой, схватила его за затылок и притянула к себе, сминая рот страстным поцелуем. Он снова прижался ко мне толстый и твердый, как сталь, к моим мягким, нежным складочкам, и я издала болезненный, беспомощный звук, который означал лишь одно – я хотела вновь почувствовать его внутри.

Одной своей сильной рукой Кирон обернул мои плечи, другой – мои бедра. Приподнял вверх ягодицы и вошел на полную длину, выбивая из меня жалобный стон. Его железный стержень очерчивал внутри окружность, подготавливая мое лоно к более сильным и остервенелым толчкам. Я была головокружительно возбужденной, горячей, испытывающей боль и нужду.

Потом его большая рука коснулась моего лица, а палец проскользнул между сомкнутых губ, и я всосала его, желая принять и испробовать любую его часть, до которой могла дотянуться. Другой рукой он принялся безжалостно исследовать мой бугорок. Равномерно распределяя влагу, что сочилась из меня, он плавно скользил, с нежностью поглаживая. Движения его пальцев сочетались с движениями его плоти внутри меня.

От божественного наслаждения, слабые, прерывистые звуки слетали с моих занятых его пальцем губ. Я изо всех сил старалась вместить пронзающую толщину его члена, которая неумолимо продвигалась все глубже.

Когда он заполнил меня до упора, я обвела его бедра ногами и приподнялась еще выше. Дыхание Кирона с шипением вырывалось сквозь стиснутые зубы.

– Я в тебе, Нирель, – его голос был глубоким рокотом у моего уха. – Я снова часть тебя, – продолжал шептать он.

– Ты был во мне с того момента, как я тебя увидела.

Когда я была уже точно уверена, что он вонзился до упора, что я заполучила его всего, он с грубым рыком сделал последний рывок, еще глубже, и я закричала.

– Я весь в тебе, – неумолимо шептал он.

Я хотела всего: нежности и дикости, мужчину и зверя. Я доверилась его сильным рукам. Полностью отдалась его дикой страсти. Уже не чувствуя боли, я задыхалась от напористых толчков. От возбуждения на грани безумия.

Он медленно вышел, а потом наполнил меня снова, пронзая длинными, медленными ударами, мягко пробиваясь вглубь. Его большой размер разбудил нервные окончания в таких местах, о существовании которых я даже не знала. Я чувствовала, как мой оргазм нарастает с каждым уверенным ударом. Но когда я почти достигла пика, готовясь к долгожданной разрядке, он вышел. Резким движением перевернул меня на живот и навис сверху, подминая под себя мои бедра.

Вновь заполнил меня уже новым ощущением. С каждым его резким ударом, я старалась выгнуться к нему навстречу и вобрать больше его плоти, удержать его внутри себя, так, чтобы, наконец, достигнуть своего высвобождения.

Положив большие руки на мои ягодицы, всякий раз, когда я пыталась выгнуться вверх, он прижимал меня к кровати, не позволяя контролировать темп или взять то, в чем я так нуждалась. Он оттягивал мою разрядку, будто хотел вечно находиться во мне.

Обхватив мое лицо ладонью, он повернул мою голову в сторону и, накрыв своим ртом мои губы, одновременно вонзился глубоко и грубо, вбивая в меня свою плоть. Когда я снова выгнулась к нему, он сжал руку вокруг моей талии и углубил поцелуй. Его язык врывался в ритме с нижней частью тела, одновременно вонзающейся в меня. Напряжение, скрутившее меня, неожиданно взорвалось, затопив самым изысканным ощущением, какое мне доводилось когда-либо чувствовать.

Он застонал, тихим, грубым, урчащим звуком и излился в меня мощным потоком семени. Не выходя из меня, Кирон перекатился со мной на бок. Обхватил талию руками и сжал так сильно, что я едва могла дышать, и вонзился. Вновь и вновь. Сладострастно и нежно. Влажность его семени увеличивала наслаждение, и он остервенело, на пределе своих сил врывался в меня. Овладевал без страха причинить боль. Овладевал так, как хотел этого сам.

Уложив меня спиной на край кровати, он скользнул между ног, положив мои икры себе на плечи так, чтобы вновь мог попробовать меня на вкус. Он целовал, облизывал, терзал и покусывал мою кожу, неистово двигаясь внутри. От мощных толчков, что выбивали воздух из моих легких, я задыхалась и стонала. Смотрела в его глаза и становилась частью его.

Обернув мои ноги вокруг своей талии, он зарычал так громко, что казалось, сейчас же обернется в чудовище. Потом он смерил темп, продолжая равномерно вонзаться, пока я не ослабла под ним. Обессиленная от новой волны оргазма, я задрожала. Но Кирон не унимался. Он потянул мои бедра вверх на себя, придерживая за спину, стащил меня с кровати на пол и поставил на колени. Я держалась одной рукой за спинку кровати, чтобы не упасть вперед от напора Кирона.

Он снова начал вбивать в меня свою плоть, тяжесть его яичек с силой ударялась о горячую, ноющую кожу. С каждым пронизывающим ударом я всхлипывала, неспособная сдержать надсадные звуки, слетавшие с губ.

Достигнув новой разрядки, он покрыл поцелуями мою спину и затылок. Нехотя вышел из меня, подхватил мое ослабленное тело на руки и уложил на кровать. Лег рядом, всматриваясь в мои глаза. Он с нежностью гладил мои волосы, касался кожи, сминал соски. Кирон смотрел на меня с таким вожделением, будто между нами ничего все еще не было. Его орган набух, упираясь в мое бедро. Я поцеловала его в губы и вмиг оказалась под ним.

Нас ждала долгая бессонная ночь, и я готова была каждую минуту потратить на то, чтобы вновь и вновь отдаваться своему мужчине без остатка.

Глава 3

Кирон

Рассвет, пробивающийся в окно, оповестил о начале нового дня, но мы с Нирель еще не вышли из прежнего. Я прижимал ее к груди и не хотел отпускать. Впервые в жизни боялся больше смерти, что ее вновь не станет. Если она испарится из моей жизни, как и прежде, я этого не переживу. Слишком тяжело мне далась разлука. Она сломала меня, растоптала, заточила в скорлупу невыносимой боли. И теперь я не допущу потери. Мой сын. Мой маленький Келеар. Я сделаю из него славного воина. Воспитаю отважным и смелым. Взращу достойного приемника. Придет время и он взойдет на трон и станет править империей Инфернум.

Я был горд, как никогда. Совсем недавно даже представить не мог, что кто-то мне дарует продолжение рода. Я смотрел на сына и видел в чертах его лица себя. Глаза, нос, губы – все мое. Кожа и волосы моей Нирель. Лучшее сочетание. Девушка, которую я считал отребьем и глупой мау, подарила мне великое счастье. Она вложила смысл в мою никчемную жизнь. И я овладевал ею всю ночь напролет, и мне было мало. Я смотрел на нее с жадностью голодного зверя. Никак не мог насытиться. Никак не мог поверить, что она со мной, моя Нирель! Только моя!

Она спала так сладко, что было жаль ее будить, но я не удержался, поглаживая ее по шее, с интересом замечая, что кулон в форме цветка больше ее не оберегает.

Нирель открыла изумрудные глаза и улыбнулась. Коснулась шрама на моем лице, пальцем очерчивая его контур. Прошептала сонным голосом:

– Привет.

– Где твой кулон? – поинтересовался я, ощупывая ее кожу и вспоминая, как он не давал мне приблизиться к ней.

– Я отдала его вместе со своей силой, чтобы вернуться к тебе.

Я нахмурился, не понимая, о чем она говорит. Как такое может быть?

– Тебя лишили силы?

– Я сама ее отдала, Кирон. Мир, в который я попала, сильно отличается от Оливиума. Там меня научили управлять силой. Она вроде сгустка энергии. Нечто большее, чем тело человека. Она легко отделяется от носителя, если этого захотеть и переходит во власть другого.

– Расскажи мне все. Я хочу знать как можно больше о твоем мире.

Нирель привстала, подложила подушку под спину и села в кровати, не сводя с меня взгляда. Я продолжал лежать, положив руку на ее пышную грудь. Всматривался в необыкновенные глаза и внимал каждому слову.

– На Земле все устроено иначе. Маги – это люди с необыкновенными способностями. Такими, как у меня. Мало того, я являлась одной из самых сильных ведьм их столетия. Поэтому они нашли меня в Оливиуме. Люди, которые не обладают даром, даже не догадываются о существовании нашего вида. Маги скрывают свои способности от них. Хотя и правили ими всегда. Мы жили вдалеке от человеческого рода. В пансионате для одаренных. Там меня ежедневно учили управлять той энергией, что била через край. А когда научилась, меня поставили перед выбором. Ребенок в утробе мешал развитию способностей. Мне предложили избавиться от него. Я не согласилась. Тогда они предложили мне жизнь в заточении, ведь боялись, что Келеар родится и станет могущественным магом, который сможет превзойти силой каждого из них. Но когда наш сын родился, я поняла, что он не унаследовал от меня магических способностей. Только это и спасло его от гибели, ведь маги одержимы властью. Они воюют между собой за трон, который по праву должна была занять я. Моя мать – Камелия – самая могущественная ведьма, чье наследие должно было передаться мне. Но я изначально не хотела бороться за трон. Я думала о тебе и о сыне. Я хотела вернуться в Инфернум. И однажды мне представилась такая возможность…

Она помедлила, поцеловала меня в губы и опустила голову на мое плечо.

– Мне было плевать, что нужно отдать взамен. Я не жалею, что лишилась силы, ведь точно знаю, что под твоей защитой мне ничего грозит.

– Ты можешь забыть, что такое страх. Я буду оберегать тебя и сына всю свою жизнь.

Я заключил ее лицо в ладони и только хотел поцеловать, как в покои постучался Милт. Он не решился зайти и кричал через дверь:

– Келеар проснулся и требует мать!

Нирель тут же подскочила с постели и заметалась по комнате в поисках одежды. Но женских туалетов в моих покоях отродясь не бывало. Я встал с кровати, открыл дверь Милту, не пуская его на порог, и распорядился:

– Сию же минуту доставь женские платья и обувь в мои покои!

Нагил отвесил поклон и побежал исполнять приказ. А я тем временем любовался наготой Нирель. Идеальные изгибы тела, струящиеся пшеничного цвета волосы и нефритовые глаза. Она пробуждала во мне вожделение одним только взглядом. Манила пышными формами и чувственными губами. Даже когда она не хотела понравиться, все равно источала будоражащую страсть. Я перехватил ее в тот момент, когда она открыла шкаф, разглядывая мои одежды. Подошел сзади, обвивая талию руками. Прижал к себе ее ягодицы и потерся между половинок ее аппетитного зада своим достоинством.

Нирель вздохнула и обняла мою шею руками, стараясь дотянуться губами до моего рта. Но Милт не позволил нам снова насладиться друг другом. Он ворвался в покои, едва удерживая платья и сандалии в руках. Уложил их на кресло, отвесил поклон и поспешил удалиться.

Нирель отпрянула от меня и бросилась к вещам. Облачилась в первое попавшееся платье и выбежала из покоев. Я надел кусок шкуры и отправился за ней в комнату Келеара.

Мальчишка сидел в кровати и улыбался, пока Нирель расчесывала его спутавшиеся за ночь волосы. Я никогда так близко не общался с детьми и сейчас не знал, как надо себя вести. Застыл у подножия постели и скрестил руки на груди. Келеар с интересом меня разглядывал. Его радужка завертелась разноцветьем, и он спрятался от меня на груди Нирель.

– Не стесняйся. Поздоровайся с отцом. Помнишь, я тебе о нем рассказывала?

Нирель жестом подозвала меня к себе. Я подошел к сыну и посмотрел на его личико.

– Привет, па, – зазвучал его звонкий голос и заставил мое сердце чаще забиться в груди. Меня настигло непередаваемое чувство трепета к этому маленькому существу. Моей плоти и крови. Части меня самого. Это больше похоже на магию, которой обладала Нирель. Я никогда не мог представить, что однажды буду смотреть в свои глаза со стороны и отражаться в них.

Келеар протянул мне ручонку, и я в недоумении посмотрел на Нирель.

– Он приветствует тебя. Пожми ему руку.

Я аккуратно сжал теплую ладонь сына, стараясь не причинить боль. Келеар улыбнулся, засмущался, и его щеки заалели. Он отстранился от меня и прижался к груди матери.

– Скоро он привыкнет, – утешила меня Нирель.

Из коридора послышались женские крики, и я сразу понял, что мать лютует. Наверное, Милт не уделил ей должного внимания из-за того, что всю ночь сидел с ребенком. Я вышел из покоев, чтобы разобраться и увидел знакомую картину.

Айдис, окруженная прислугой, громогласно раздавала приказания. Поодаль у стены стоял Тулек, поглаживая меч, висящий на поясе. Я заметил, что у него встревоженный вид. Увидев меня, друг встрепенулся, прошел мимо Айдис и отвесил мне поклон.

– Повелитель, я пришел доложить о восстании. Гарпи стоят у ворот Маскулайна и требуют императора. Иначе грозятся нападением на стражу города.

– Причина восстания?

Хотя я уже знал ответ на этот вопрос.

– Хотят забрать своих детей из Твинта. В поселении нагилов тоже прошла смута. Не равен час и они придут к воротам Маскулайна.

– Подавите восстание! – вмешалась мать, распустив прислугу. – Твинт создан специально для того, чтобы с детва вложить им в головы законы Инфернума и освободить расы от лишних забот. Будет больше времени на работу во благо империи.

Раньше я бы согласился с Айдис. Ее рассуждения верны и настроены на благо, но я уже не мог рассуждать как раньше, ведь сам стал отцом.

– Пошли, Тулек. Я поговорю с ними.

– Много чести, Кирон! Они должны подчиняться законам империи. Не делай из себя посмешище!

Мать встала у меня на пути, буравя недовольным взглядом.

– Законы должны оберегать жителей Инфернума, – позади раздался голос Нирель. Я обернулся и увидел ее на пороге покоев вместе с сыном. – Вы не имеете право забирать детей у родителей. Закройте Твинт и отдайте детей, иначе нам не избежать восстания. Обучать военному искусству можно уже взрослых жителей. Причем по их собственному желанию. Такого не было даже тогда, когда всех женщин называли мау и ни во что не ставили. Дети – это святое. Не надо их трогать. Поменяйте закон.

– Да кто ты такая, чтобы диктовать законы?! Не успела вернуться, уже вмешиваешься в политику! Кирон, поставь свою женщину на место! – кричала мать.

Вот почему я изначально не воспринимал женщин, как равных мужчинам. Они обязательно влезут туда, куда их не просят и все испортят. Было большой ошибкой доверить матери правление и развязать руки. Слишком много полномочий я на нее возложил. Теперь будет трудно все исправить так, чтобы никого не обидеть.

– Я – мать! В отличие от тебя! Я знаю, что такое любить своего ребенка. Ни одна душа не сможет у меня его отнять. Я пожертвую всем, чтобы вернуть свое дитя! Но что ты можешь знать о любви, когда собственными руками изуродовала сына!

Ситуация накалилась до предела. Мать закипала от злости и была на грани превращения.

– Значит так, женщины, я пока еще император и мне решать, что делать с законами и восстаниями. Не надо лезть в политику! Айдис, с этого момента ты не являешься моим советником.

Этими слова я навлек на себя всепоглощающий гнев матери. Давно не видел ее такой озлобленной. Но лучше сейчас поставить ее на место, чем потом.

– Тряпка! – закричала мать. – Она сделала из тебя тряпку! И будет продолжать это делать! Растопчет и выкинет! Будет таскаться с придворными! Раздвигать ноги по углам замка! Помяни мои слова!

– По себе судишь, Айдис?! За что Кирон заточил тебя в подземелье?!

– Да как ты смеешь вообще открывать на меня свой поганый рот?! Отродье! Проваливай в свой мир и там качай права!

– Это твое место в заточении!

– Замолчите! – не выдержал я. – Айдис, отправляйся в свои покои и не выходи, пока я не прикажу! Нирель, отведи сына в трапезную!

– Тряпка! – буркнула напоследок мать и хлопнула дверью.

– Стерва! – выругалась Нирель и пошла по коридору в трапезную.

Тулек не смог сдержать смех. Он похлопал меня по плечу и покачал головой.

– Это будет похлеще войны с альвами, друг мой. Им только дай волю!

– Сам знаю, – вздохнул я. Ничего. Эти женщины видимо плохо меня знают, если считают, что я не пресеку их ругань. Пора показать им истинное лицо Кирона – императора Инфернума. – Пошли.

Оказавшись у ворот Маскулайна, я понял, что шантаи не преувеличивал. Гарпи освирепели настолько, что начали перелетать через ограду и нападать на стражей. Лучники приготовились к атаке и ждали указаний, держа их на мушке. Это может закончиться кровью. Либо моя стража перебьет их на месте, и взамен придут новые расы, либо у меня получится урегулировать все миром. Правда для этого придется уступить, как хотела Нирель, а уступать я не любил.

– Прекратить нападение! Я пришел выслушать вас! Открыть ворота!

Ворота отворились, впуская в Маскулайн небольшую кучку гарпи, среди которых были и женщины. Вперед выступил их главарь, который, скорее всего, и затеял смехотворное восстание. Совсем распоясались. Во времена мау боялись даже близко подойти к воротам не то что штурмовать их.

– Я слушаю вас! Почему чините беспорядки в столице Инфернума?

Гарпи склонились в поклоне и не вышли из него, пока я жестом не приказал подняться.

– Не гневитесь, повелитель, мы писали прошения о том, чтобы наших детей освободили из Твинта и отдали матерям на воспитание. Но ответа от императора так и не последовало.

Мама! Только за это можно схлопотать по голове! Она даже словом не обмолвилась, что гарпи писали бумагу. Но не буду же я им объяснять почему так получилось!

– Я читал ваши прошения, но решение о том, чтобы изменить закон не принимается в ту же минуту.

– Простите, повелитель, но уже второй год пошел.

Я никогда не чувствовал себя таким жалким, готовым сгореть со стыда и провалиться на месте. Мама сегодня получит свое!

Мне ничего не оставалось, как пообещать:

– Завтра же Твинт будет снесен и ваших детей доставят в семьи.

Мои слова утонули в овациях. Гарпи дружно поклонились и их предводитель заговорил:

– Да здравствует император Кирон! Простите нас за вторжение. Мы хотели поговорить с вами лично. Спасибо за понимание. При любой угрозе Инфернуму вы можете рассчитывать на нашу расу.

– Уходите!

Как только гарпи покинули территорию Маскулайна, я посмотрел на Тулека и сжал кулаки. Шантаи пожал плечами и развел руками.

– Созови закрытый обед в общем зале. На нем должны присутствовать только мы с тобой, Нирель и Айдис. Никакой прислуги!

– Будет исполнено в лучшем виде, – отвесил он поклон.

Я шел в замок медленно, пытаясь подавить в себе злость. Выставить меня посмешищем! Моя мать всегда портила мне жизнь и была безобидной только в заточении. Еще одна подобная выходка и она отправится туда снова!

Когда я ворвался в зал, все сидели на своих местах. Прислуга завершила подготовку стола к трапезе и удалилась. Нирель и Айдис сидели по краям моего трона и буравили меня взглядами. Тулек присел ближе к Нирель и уже уплетал обед, обильно запивая его скумой.

Я прошел на свое законное место и занял трон. Наполнил кубок скумой и поднес его к губам.

– Не напился за эти годы? – съязвила мать.

Я с яростью запустил кубок в стену за ее спиной и схватил ее за горло. Айдис зажмурилась и покрыла мои руки ладонью.

– Не смей поднимать руку на мать, – прошипела она.

– Еще как посмею! Будешь говорить только тогда, когда я разрешу! Одно лишнее слово и окажешься в подземелье!

Она проглотила обиду и отвернулась, когда я ее отпустил. Нирель встала из-за стола, наполнила пустой кубок скумой и преподнесла мне.

– Прошу, дрогой, – улыбнулась она своей обворожительной улыбкой, заставляя мой внутренний гнев испариться. Не помню, когда она последний раз так меня называла и так смотрела. Мать права. Рядом с Нирель я терял себя. Мой внутренний стержень трещал по швам. Я прогибался, склонял голову и получал от этого удовольствие. Мне хотелось прямо здесь и сейчас повалить ее на стол и овладевать так же неистово, как этой ночью. Безудержно, без остановки. Дышать ее кожей, ловить каждое движение, целовать с головы до пят. Погружаться в ее суть и возноситься на небеса.

Но сейчас я должен думать о другом.

– Благодарю, – ответил я и сделал большой глоток.

Мать фыркнула и сложила ногу на ногу.

– Я поговорил с гарпи. Завтра мы возвращаем детей в семьи и сносим Твинт. Тулек, отдай приказы. Айдис, проконтролируешь исполнение. Дети должны быть доставлены в целости и сохранности. Впредь я назначаю своим советником Тулека. Это не обсуждается!

– Я считаю, ты принял правильное решение, – рассудила Нирель. – Дети должны жить в семье.

– Бред! – не удержалась мать, но не стала вступать в полемику. – Прошу меня простить. Неважно себя чувствую и хочу удалиться.

Не дожидаясь моего одобрения, мать покинула зал. Нирель не притронулась к еде. Тоже поднялась со стола, коснулась моей щеки и проговорила:

– Я бы хотела показать Келеару владения империи. Сводить его в лес на прогулку.

– Хорошо. Как только Тулек отдаст распоряжения, то сопроводит вас в лес. Сколько буртов нужно?

– Двоих вполне достаточно.

– Хорошо. Тулек, возьмешь моего бурта и оружие. Головой за них отвечаешь.

– Будет сделано, повелитель. Нет почвы для беспокойства. Спасибо за доверие. Я вас не подведу.

Глава 4

Дирам

– Она еще здесь?! – прикрикнул я на Стошу.

– Господин Дирам, Курт собирает провиант ей в дорогу. До Криелти долгий путь.

Большое и чистое сердце гарпи не понимало, почему я выгоняю альву из поместья. Но от одной мысли, что Сайли будет ходить по моим владениям, изнутри поднимался вулкан злости. Падшая женщина не должна осквернять своим присутствием мои земли. Не должна ступать по вымощенным дорожкам и чувствовать себя здесь как дома. Ее место в Криелти. Среди таких же, как она. Беспринципных и развязных женщин, которые прыгают из постели в постель ради того, чтобы жить в достатке. Я никогда таких не уважал. Вытирал о них ноги и шел дальше. Как же заблуждался, сравнивая Нирель с альвами. Они даже рядом с ней не стояли. Их красота разбилась об изумрудные глаза необыкновенного творения неведомых сил.

– Поторопитесь. Мне нужно заняться важным заказом, и я не хочу, чтобы она шныряла рядом.

Стоша поклонилась и покинула мои покои. Я подошел к шкафу, выбрал удобную для работы одежду и облачился в нее. Посмотрел на себя в зеркало, собрал волосы в хвост и улыбнулся. Все же Сайли сделала свое дело. Теперь я не думал о том, в кого бы излиться и освободиться от гнетущего чувства похоти. Утолив потребности, я начну лучше работать. Так было всегда.

Важный и необычный заказ поступил из Инфернума. Я не знал, кто выразил желание сковать именной кинжал. Лица заказчика не видел. Общался с ним только по переписке – через гонца. И согласился работать только из-за огромной предоплаты. Когда кинжал будет готов и мне оплатят полную стоимость, я смогу месяцами ничего не делать и устроить себе заслуженный отдых. Отправлюсь на недельную прогулку по просторам Оливиума. Найду новые для себя места. Изучу новые материалы для ковки. Я распланировал свою жизнь почти на полгода вперед и не собирался изменять планам из-за появления Сайли.

Курт отчитался, что альва покинула поместье, и успел разжечь кузницу к моему приходу. Накалил горн до предела и принес нужный металл. Расплавив его, я склонился над наковальней. Изготавливать оружие из такого редкого и красивого материала мне еще не доводилось. Я не знал, насколько хорошо он поддается ковке и получится ли что-то приличное. Но заказчик заверил, что металл идеален для производства кинжала. Я решил проверить его слова на деле и сразу убедился в том, что он прав. Никогда не работал с таким мягким и податливым материалом. В слитке он походил на серебро, но стоило огню коснуться его, как он приобрел изумрудный оттенок, напомнив мне глаза Нирель.

Я ковал без устали и боли, словно безумный. Не мог остановиться. Работал до глубоко вечера, пока Стоша не отвлекла странной новостью:

– Господин Дирам, у нас гости.

– Снова? Вы точно отправили Сайли в путь?

– Да, господин. У ворот шантаи верхом на бурте.

Я ухмыльнулся и отложил работу.

– Я сам встречу гостя. Если не вернусь через час, скажи Курту остудить горн.

Выйдя из кузницы, я склонился над лоханью. Вымыл руки, умылся и направился к воротам поместья. Как только они распахнулись, я увидел шантаи на бурте, как и говорила Стоша. Но никогда бы не подумал, что мое поместье когда-нибудь почтит своим присутствием сама Айдис – мать Кирона. Причем в одиночку. Без стражи.

Я впустил ее в поместье и распорядился принять дорогого гостя со всеми почестями. Трапезная вскоре была заполнена едой и питьем. Я сидел напротив Айдис, поглаживая грани кубка, смотрел в ее разноцветные глаза и молчал. Даже не догадывался, для чего она могла приехать в мое поместье, так тщательно укрытое от посторонних глаз. Как она вообще его нашла?

– Не думала, что встречу тебя здесь, Дирам. И совсем не догадывалась, что именно ты являешься мастером, о котором судачит весь Оливиум. Я приехала для того, чтобы исправить свой заказ.

– Ах! И я не думал, что щедрым заказчиком окажешься ты, – улыбнулся я и отпил скуму из кубка. – Откуда столь интересный материал и в чем заключается изменение заказа?

– Откуда материал – это отдельная тема для разговора и она, бесспорно, тебя заинтересует. Теперь я хочу не кинжал, а меч. Тонкий, легкий и острый.

– Но я уже начал вытачивать кинжал, – развел я руками и откинулся на стуле.

– Значит, надо снова переплавить. Я готова доплатить.

– Что ж, нет ничего невозможного. Особенно за двойную плату.

Я уже прикидывал, как смогу расстроить поместье на эти деньги. И прекрасно знал, что Айдис согласится на любую сумму. Мастера лучше меня ей не сыскать во всем Оливиуме. Металл диковинный и вряд ли кто-то возьмется его обрабатывать. Одно не правильное движение и можно вышвырнуть слиток за ненадобностью. Но за себя я знал точно, что этот металл покорится моему молоту.

– Умеешь торговаться, – рассмеялась Айдис.

– Я не торгуюсь. Я назначаю цену.

– Хорошо, Дирам. Я готова ее заплатить. Но это еще не все. Есть нечто большее, чем деньги. Изготовь мне меч в ближайшие два дня.

– Это невозможно! – открестился я. – Даже если не буду спать. Даже если буду ковать каждую секунду. Одну только штамповку буду наносить…

– Не спеши отказывать, – оборвала меня Айдис.

Шантаи встала из-за стола, посмотрела по сторонам, убедилась, что в зале нет прислуги, и подошла ко мне. Грациозное и крепкое тело обтягивало платье из легкой материи небесно-голубого цвета. Почти прозрачная ткань с кружевом на рукавах открывала простор для фантазии. Пышная грудь вздымалась наравне с дыханием женщины. Соски набухли и торчали через ткань. Айдис провела ладонью по своему бедру, умело очерчивая пленительный контур, и присела ко мне на колени. Указательным пальцем коснулась щеки, провела ладонью по голове и сверкнула разноцветьем радужки.

Я поймал себя на безумной мысли о том, что никогда за свою долгую жизнь не обладал женщиной расы шантаи, ведь их уже давно истребили. Овладеть матерью Кирона! Мне бы хотелось посмотреть на его лицо, когда он об этом узнает! Что-то за гранью нашей реальности, но Айдис к этому и вела. Я знал, что у нее не здоровая страсть к альвам, хотя раньше она и намека не давала на интим. Зато сейчас без стеснения соблазняла, покрывая короткими теплыми поцелуями мою шею.

До одури захотелось экзотики! Я нагло трогал ее грудь, касался живота, спускаясь пальцами все ниже. Подгребал мешающую ткань, ощупывая плотные ягодицы. Но стоило мне беспардонно запустить пальцы в ее сочное изнывающее от вожделения лоно, как первый стон сорвался с ее губ. Рычащий, будоражащий и громкий. Я сразу ощутил, как моя плоть рвется из штанов в желании оказаться внутри страстной женщины.

Айдис прикоснулась к пульсирующему органу через ткань, посмотрела мне в глаза и улыбнулась.

– Какой большой и твердый, – слетело с ее губ. – Хочешь меня, Дирам?

– Безумно! – ответил я, схватил ее за талию и усадил на край стола.

Она широко раздвинула ноги и приподняла платье так, что манящие складочки оголились передо мной. Она облизала пальцы и начала трогать свое чрево томительно медленно и нежно, не сводя с меня взгляда. Я наблюдал за ней с вожделением, едва сдерживаясь, чтобы тут же не наброситься.

Наигравшись со своим естеством, Айдис стащила с себя платье и бросила его на пол. Поманила меня к себе пальцем, который недавно смаковала во рту. Я сорвал с себя одежду и вмиг оказался между ее ног. Разбросал остатки посуды в стороны и опрокинул шантаи на спину. С интересом разглядывал ее смуглое тело. Поджарая кожа сильно отличалась от моей бледной и мне нравился этот контраст. Бугорок ее сочной плоти немного подрагивал, готовясь всецело поглотить мой член. Я прильнул к ее твердому соску и запустил пальцы между ног, с нежностью лаская складочки, равномерно распределяя влагу. Айдис вновь издала стон похожий на рык. Я начал вонзать в нее один палец за другим, покусывая грудь. Шантаи впивалась в мою спину ногтями до сладострастной боли, доводя меня до грани исступления. Оттягивала мои волосы и выкрикивала мое имя. Умоляла войти в нее.

Я и сам истекал желанием оказаться внутри сочного лона страстной женщины. Вцепился в ее мускулистые бедра, рывком подтянул и насадил на себя. Жестко, грубо, до упора, как она и хотела. Ее ноги обвили мою талию и захлопнулись замком, не желая выпускать. Я двигался внутри нее быстро и резко, заполняя ее собой до предела.

Вскоре Айдис начала кричать настолько громко, что зазвенело в ушах. Своим безумным криком она доводила меня до неистовства. Неумолимо приближала мою разрядку. Я уже не мог сдерживать порыв страсти, и она увидела это в моих глазах. Разомкнула ноги и оттолкнула от себя. Встала на ноги, подошла вплотную и накрыла мой рот мягким и в тоже время требовательным поцелуем. Я держал ее за затылок, до боли прижимая к себе. Но Айдис хватило сил выбраться из моих объятий и опуститься на колени.

Она начала трогать мой орган, едва касаясь кончиками пальцев. Обожгла его горячим дыханием и тронула головку кончиком языка, немного увлажняя. Я смотрел на нее и поглаживал по черным волосам.

– Какой ты на вкус, Дирам? – зашипела она, задыхаясь от страсти.

– Попробуй, – шепнул я, и в ту же секунду она поглотила мою плоть, двигая языком по кругу.

Теперь уже я рычал, словно зверь. Насаживал ее рот на себя до упора. Закатил глаза от блаженства, а рукой, которой держал ее за волосы, устанавливал нужный мне темп. Айдис не успевала выхватывать воздух, но не отстранялась. Разрядка беспощадно приближалась, обещая быть незабываемой. Когда настал пик кульминации, я запрокинул ее голову назад и излился ей на грудь.

Шантаи улыбалась, размазывая мое семя по телу. Потом повернулась ко мне задом и выгнулась так, что от вида аппетитных ягодиц, мой член снова наполнился желанием. Я опустился на колени и начал потираться о нее взад-вперед между половинок ее соблазнительной попы до тех пор, пока она не стала неистово тесниться ко мне. Запустил ладонь вперед саднящей от вожделения плоти, нащупывая твердый бугорок, и вонзился в мокрую расщелину.

Когда она уже кричала что-то бессвязное, я проталкивался внутрь нее, чувствуя, как на меня снова накатывает облегчение. Мое дыхание с шипением вырывалось сквозь стиснутые зубы. Айдис задыхалась, стараясь изо всех сил вместить пронзающую толщину моей плоти. Я же не щадил ее, неистово продвигаясь все глубже под новым углом. Когда она немного расслабилась, привыкая к страсти в другой позе, я сделал грубый последний рывок еще глубже, заполняя ее собой до предела. Шантаи беспомощно захныкала и тут же сорвалась на крик. Я закрыл глаза и излился в нее с не меньшим удовольствием, чем прежде.

Тело Айдис обмякло подо мной. Я вышел из нее, и она легла на спину. Уставилась в потолок, пытаясь выровнять дыхание.

– Я и не знала, что ты такой страстный любовник, Дирам. Девчонка многое потеряла.

Она вернула мысли к болезненным воспоминаниям.

– Давай не будем говорить о Нирель.

Я сел в кресло, поднял перевернутый кубок и наполнил его скумой. Айдис поднялась с пола, надела платье и присела напротив. Жестом попросила наполнить и ее кубок. Сделала большой глоток, и поймала мой взгляд. Радужка ее глаз завертелась, а губы едва тронула хитрая улыбка.

– Ты не знаешь?

– Что?

– Слиток, из которого ты делаешь для меня оружие, я нашла в том месте, где появилась Нирель с ребенком.

Мир рухнул в тот момент, когда я услышал эти слова. Сердце на секунду остановилось, а потом забилось в груди так часто, что от ударов заболели кости. Я не мог вымолвить и слова. Смотрел на шантаи, не моргая.

– Нирель исторгла из себя дитя Кирона и вернулась в Инфернум, чем сильно меня огорчила. Империи не нужен наследник. Не нужен император Кирон, который пляшет под дудку женщины. Нагилы изучили слиток. Этот чужеродный металл возможно способен убить шантаи. Я собираюсь стать единственной и несокрушимой императрицей Инфернума, но для начала нужно избавиться от помехи. Я встретила тебя как раз кстати. Помоги мне занять трон, который по праву принадлежит мне, и ты получишь то, чего так страстно желал все эти годы – свою Нирель.

Словно одержимый я заметался по залу, обдумывая сказанное Айдис. Если это правда… А это правда! Зачем ей так шутить со мной?! То я готов пойти на все, чтобы заполучить Нирель.

– Что я должен делать?

– Для начала присядь и внимательно меня выслушай.

Я подчинился, занимая кресло.

– В первую очередь ты должен как можно скорее закончить изготовление меча, – я кивнул в ответ. – Нирель одержима своим сыном. Если украдешь его, она сама к тебе придет и сделает то, что ты скажешь. Можно выкрасть их вместе. Это как тебе будет удобно. Думай над этим сам. О твоем поместье, кроме меня в Инфернуме, знает только мой гонец, но эту проблему я решу. Убитый новым горем из-за пропажи Нирель и сына, Кирон снова впадет в апатию, и убить его будет просто. Девчонка с выродком будут жить с тобой. А там уже тебе решать, что с ними делать. Убить или пленить. Как душа пожелает.

– Но Нирель обладает такой силой, что скорее убьет меня, чем подчинится.

– Я подслушала их разговор с Кироном. У нее больше нет способностей. Она лишилась их, чтобы попасть обратно в Инфернум. Так что все в твоих руках. Я могу на тебя рассчитывать?

– Да.

Айдис вышла из-за стола и направилась к выходу. Задержалась на пороге и обернулась.

– Кстати, сейчас Нирель с сыном как раз гуляет в лесу. Тут недалеко, – подмигнула она и покинула зал.

Глава 5

Нирель

Когда Келеар впервые увидел белого бурта Кирона, то от восхищения он едва не захлебнулся. Малого запаса детских слов не хватало, чтобы выразить восторг. Сын всплескивал рукам, жестикулировал, пытался пощупать животное. А пиком радости стало то, что Тулек усадил его верхом на бурта и вручил поводья. Шантаи помог и мне оседлать животное. Я прижала Келеара к себе, чтобы он не упал, и мы медленно поехали к воротам Маскулайна через весь город.

В этот момент я нисколько не жалела, что пожертвовала силой ради того, чтобы вернуться в Инфернум. Здесь Келеар был зачат и здесь ему самое место. Лучшие условия для жизни. Хотя не могла не заметить, что Оливиум отстал от Земли в технологиях. Да что там в технологиях! В довольно простых вещах. Мне безумно не хватало теплого душа. За эти годы отвыкла принимать ванну. А Келеар постоянно просит включить мультфильмы или игру на планшете. Хотя по играм и я скучала. Только благодаря им не умерла со скуки в плену.

С содроганием вспоминала это время. Хотя в нашем распоряжении было большое здание – это не меняло положения. После обучения магии со мной никто не общался. Готовить, заниматься уборкой и стиркой приходилось самой. Привыкать к электрической плите, духовке, пылесосу.

Ворота раскрылись, выпуская нас из города на дорогу, ведущую в тот самый лес, где когда-то я встретила Кирона. Наравне с Келеаром я разглядывала затейливые растения, животных и насекомых. Слушала необычайное пение птиц, как в первый раз и просто наслаждалась свежим воздухом.

Мы забрели в глухую чащу подальше от мертвого озера и расположились на полянке, усыпанной цветами. Тулек постелил покрывало и достал корзину с фруктами. Разлил по кубкам цветочный нектар и встал над нами, скрестив руки на груди, словно надзиратель. Внимательно оглядывал просторы леса и молчал.

Сынок побежал собирать цветы, чтобы я сплела ему венок. А я вкушала сочные плоды и смотрела в безмятежное небо, которого не увидишь над Маскулайном. Вспомнилась Силва и мелкая речушка, к которой я так часто приходила. В душе защемила тоска по дому, по Ланде и сестрам. Завтра же отправлюсь к ним погостить! Как же мама удивится, увидев Келеара! Я уже предвкушала встречу. Лишь бы Кирон не противился и отпустил в деревню.

Совсем не вовремя в памяти всплыл образ Айдис и наша последняя перепалка в коридоре замка. Я жестоко ошибалась на счет этой женщины! Она вовсе не мила и не несчастна. Теперь понятно, почему Кирон держал ее в подземелье. С ней просто невозможно жить! Я даже не представляла, как помириться с шантаи, забыть о ругани и начать ей доверять своего сына. Не знаю, что произошло в Инфернуме за время моего отсутствия, но забирать детей в Твинт… Как она вообще могла до этого додуматься, и куда смотрел Кирон?! С моей стороны, вмешиваться в политику было неправильным решением, но я не смогла стерпеть, ведь дело касается детей, а я не понаслышке знаю, что такое до дрожи любить свое дитя. Странно, что Айдис этого не прочувствовала. Как женщина, я вообще не могла ее понять. Что ее могло толкнуть на то, чтобы изуродовать своего единственного сына? Я всегда боялась спрашивать об этом Кирона, чтобы не бередить его душу. Но Тулек – правая рука императора. Он должен точно знать. Воспользовавшись прогулкой и отсутствием лишних ушей, я решила спросить:

– Тулек, ты знаешь, почему Айдис изувечила лицо Кирона, и как это было?

Надзиратель отвлекся и посмотрел на меня.

– Знаю, – коротко ответил он и отвел взгляд.

– Присядь. Расскажи мне, как все было.

– Спроси у императора.

– Я не хочу у него спрашивать. Он только недавно снял маску и перестал стесняться шрама. Не хочу погружать его в воспоминания. Расскажи ты. Пожалуйста.

Тулек глубоко вздохнул, еще раз зыркнул по сторонам, присел на край покрывала и сосредоточил взгляд на Келеаре, который бегал от цветка к цветку, собирая целую охапку.

– Начать с самого начала?

– Да, – кивнула я.

– Дирам лучше знает, что произошло, но один раз скума толкнула Кирона поделиться и со мной темными воспоминаниями его детства.

Я присела поудобней, подминая под себя ноги и одним глазом приглядывала за сыном. Тулек напомнил мне об альве, хотя начиная с первой минуты появления в Инфернуме, я о нем не вспоминала. Интересно, как он? Наверное, уже женился и нянчит первенца. Я всей душой желала ему счастья в родной империи Криелти. Хотя и не знала точно, где он сейчас. Но где ему еще быть, как не среди своей расы?

– Раньше, когда в Оливиуме еще не было империи Инфернум, которую создал Кирон, славный император Гуен – отец Кирона, правил небольшой, но крепкой империей Иагон. Он не старался завоевать больше земель, не вступал в войны и поддерживал дружеские отношения с Криелти. В империи жили только шантаи со своим укладом и обычаями, а остальные расы кочевали с места на место. Гуен впервые увидел Айдис в захудалой таверне, которую посетил при обходе владений, подсчитывая население. Женщины расы шантаи в редких случаях славились целомудрием. Звериный нрав, крепкое тело, необузданная сила. Большинству было мало объятий мужа, и они неохотно выходили замуж. Ведь по законам империи измена считалась самым страшным преступлением. Бездетные неверные супруги наказывались смертной казнью. Их расчленяли на площади на мелкие куски и спускали останки в реку. Только так можно было умертвить шантаи. А тех, кто успел зачать ребенка, сажали в подземелье навечно, наказывая ежедневными пытками. Айдис в той таверне промышляла ублажением мужчин за золото. Она отлично владела своим телом, прекрасно танцевала и привлекла взор Гуена. После ночи любви он выкупил Айдис и привез в свой замок. Красный дворец, в котором мы сейчас живем – это единственное, что осталось от империи Иагон. Хотя Кирон его перестроил. Гуен развлекался с Айдис целый год, но никто из подданных не мог даже подумать, что император сделает ее своей женой. Свадьба была пышной и богатой. Вскоре на свет появился Кирон. И все бы ничего, если бы не посол Криелти, который часто посещал красный замок. Айдис долгое время скрывала свою связь с альвой. Но когда Кирону исполнилось семь лет, в день пиршества Гуен застал свою жену в жарких объятиях Аскорна…

– Постой! – не выдержала я, ошарашенная такой новостью. – Аскорн и Айдис…

– Да. Аскорн тогда занимал должность посла и был любовником Айдис.

– И что было дальше? – напряглась я, увлеченная рассказом Тулека.

– Гуен обладал большим и чистым сердцем. Ради семьи и сына он простил Айдис измену и никому о ней не сказал. Но взял с нее обещание, что больше она никогда не станет встречаться с альвой. Айдис дала обещание, но не выполнила его. Спустя два года в империи состоялся праздник, и посол почтил его своим присутствием. Гуен перебрал со скумой и отправился в свои покои, а сердце Айдис не выдержало. В коридорах замка их с альвой накрыла страсть. И снова Айдис попалась, но уже не муж наблюдал за ее утехами, а сын. Кирон пообещал, что расскажет обо всем отцу. Мать долго уговаривала его этого не делать, но мальчик настаивал на своем. Айдис прекрасно понимала, чем грозит для нее разоблачение и не могла этого допустить. Она инсценировала похищение сына, а сама держала его взаперти в тайной камере замка. Гуен был убит горем, повсюду разыскивая сына. Так прошло два года. И однажды Кирон нашел способ выбраться из подземелья. Изнеможенный голодом он отправился в покои отца, чтобы выдать мать. И застал родителей в постели. Выдал все, как на духу и рухнул. Очнулся в тот момент, когда Аскорн убивал Гуена. Айдис помогала ему расчленить тело мужа. В агонии боли Кирон набросился на альву, но Айдис оттащила его от любовника, схватила нож и попыталась отрезать сыну язык, чтобы он не смог никому рассказать о случившемся. Но Кирон всегда отличался особой отвагой и силой. Он выбил нож из рук Айдис, и ей ничего не оставалось, как обратиться в зверя. Она набросилась на сына, и исцарапала его лицо ядовитыми когтями. Кирон смог вырваться и сбежать из империи. В тот день в его сердце поселилась безграничная ненависть к женщинам. Айдис заняла трон и стала императрицей Иагона, а Кирон годами скрывался и набирался сил. Еще довольно в юном возрасте ему удалось подпольно создать свою армию шантаи, которые разделяли его идеологию. И в один прекрасный день он напал на империю и уничтожил всех женщин шантаи, но на родную мать рука не поднялась. Под страхом смерти она отдала ему трон и отправилась в темницы красного замка. Кирон создал империю Инфернум и с тех пор начал расширять территории, завоевывая кочевников. Началась вражда с Криелти. Бесконечная война с альвами, которая длилась века правления Кирона и только с твоим появлением он смог забыть о прошлом. Даже мать выпустил и подписал перемирие с Криелти. Я даже не думал, что когда-нибудь увижу подобное.

– Я была лучшего мнения об Айдис. Ты меня огорошил, Тулек, – вымолвила я. – А что стало с отношениями Айдис и Аскорна?

– Они закончились, когда Кирон перебил шантаи. Аскорн женился и остепенился, забывая о своей любовнице. Айдис тоже забыла о былой страсти, заточенная в подземелье. Вот так простая измена привела к огромному перевороту. Поэтому новую империю Кирон выстроил иначе. Поэтому воспринимал женщин, как зло, как падший народ, не достойный прав. Просто мау для утех и размножения.

– После твоего рассказа я вообще не могу представить, как Кирон сделал Дирама своим советником, – развела я руками.

Келеар подбежал ко мне и свалил на покрывало охапку цветов. Я начала плести венок, а он снова побежал по полю в поисках новых цветов.

– Их объединяла одна и та же беда. Дирам тоже пострадал из-за измены. Кирон жесток, но не настолько, чтобы не прочувствовать боль другого, будь он даже альвой. Он проникся к Дираму. Считал его другом. Но теперь вряд ли снова кому-то доверится, ведь и советник его предал из-за женщины.

К лицу подступила кровь, и я почувствовала, как мои щеки заалели.

– Не подведи его, Нирель. Кто знает, чем обернется для Оливиума новое предательство.

– Я никогда не предам его, Тулек. Я люблю его всей душой. Нет такой силы, что могла бы оторвать меня от него, – выпалила я.

– Однажды ты уже сбегала в Криелти, – надавил он на живое.

– Но и ты препятствовать не стал, а наоборот.

– А мне не важно, кто от него уйдет. Ты ведь сама этого хотела. Никто не принуждал и не останавливал. Я всегда буду рядом с другом и поддержу его.

– Это было моей самой страшной ошибкой, и я раскаиваюсь в том, что причинила ему боль. Больше этого не повторится.

– Хорошо бы, – улыбнулся Тулек, а я уже успела сплести венок. Опустила его на голову шантаи и улыбнулась в ответ.

– Так и будет. Я вернулась для того, чтобы быть с ним навсегда. Чтобы быть счастливой и дарить счастье.

Тулек поднялся с покрывала, посмотрел на небо и проговорил:

– Скоро начнется буря. Пора возвращаться в Маскулайн.

– Хорошо, – подчинилась я и позвала Келеара.

Глава 6

Кирон

Я сидел в своих покоях за столом и перебирал бумаги, которые поступили в Инфернум за время моего отсутствия. Тут же наткнулся на прошения гарпи с пометкой «не исполнять». Отложил их в сторону и начал изучать другие занятные документы. В руки попала интересная бумага от императора Криелти Аскорна. Я уже забыл о прошлом, что связывало нас. Обида и боль настолько прожигали мою душу, что я решил их отпустить. Поместил страшные воспоминания в коробку и убрал в дальний угол сознания. Эта война должна была когда-то закончиться. Ее закончила Нирель и пусть так будет всегда. Она разрушила стену внутри меня, показала, что женщина может искренне любить, иначе не вернулась бы в Инфернум. Подарила мне сына и себя. Я хотел жениться на ней, как когда-то мой отец на матери. Наши нынешние законы это позволяли. Я хотел сделать все красиво и неожиданно. Порадовать свою женщину. Устроить грандиозную свадьбу. Такую, чтобы гудела вся империя. Для этого начал читать историю Криелти, где это было в порядке вещей. Их красивые обряды завораживали, и мне хотелось добавить в них что-то новое, что-то свое и подать пример тем, кто захочет сочетаться узами брака на законных основаниях.

И все же память окунала меня в события детства. Хотя я и уничтожил законы Иагона, которые собственноручно писал отец, я помнил торжества по случаю свадьбы. Воссоздать нечто подобное будет не трудно. Тем более учитывая то, что Инфернум и Криелти в хороших торговых отношениях. Я уже представлял, как улицы Маскулайна до отказа наполнятся цветами, как заработают все фонтаны, разливая скуму каждому, кто захочет напиться. Как бурты выстроятся в ряд, держа на рогах арку из зеленых растений. И все это для нее. Лучшие наряды, лучшая еда. Лучший день для того, чтобы она стала по праву моей. Моей не только для меня самого, но и в глазах каждого жителя империи.

И вот я вновь погрузился в чтение обрядов Криелти. По их обычаям будущий муж должен был найти свою возлюбленную, заточенную в лесу в огромном цветке, созданном специально для церемонии из металлических пластин. Склонившись над суженой, он должен надеть на ее голову убор витиеватой формы, усыпанный камнями. Если женщина вышла из цветка, то согласна выйти замуж за мужчину, что надел на нее венец. Потом мужчина берет ее на руки, сажает на мидиши и везет до дома, в котором планирует ее поселить. Босая, лишь в одних кружевах невеста ступает по полу дома и если заходит в покои жениха, то жилье пришлось ей по нраву, и она согласна зачать ребенка на предложенной постели.

Оставшись наедине, мужчина омывает ноги своей любимой в благоухающей лохани. После первой ночи любви, будущая жена должна отрезать прядь своих волос и положить ее на порог комнаты. Это значит, что все случилось и ей понравилось. Тогда она окончательно готова к замужеству и пути обратного уже нет. Она обязана хранить верность своему избраннику до конца своих дней, как и он ей. И вот тогда начинается пышная церемония, которая проходит по-разному у определенных сословий.

Такой обычай пришелся мне по вкусу, и я начал писать новый закон, который подробно описывал обряд бракосочетания. Когда закончил, то решил пролистать бумаги до конца. Вдруг наткнулся на неведомую вещь, о которой даже не подозревал. Согласие на брак с дочерью Аскорна с моей личной подписью и печатью Инфернума!

От такой неприятной неожиданности я откинулся на спинку стула и почесал лоб. Никак не мог вспомнить, когда вообще мог подписать подобное.

Мама! Она творила свои дела за моей спиной, списав меня со счетов! Больше этого не будет!

Я схватил бумагу, едва сдерживая себя, чтобы не разорвать ее и вышел в коридор. Окликнул Милта и приказал привести Айдис в мои покои.

Через некоторое время нагил вошел в комнату и развел руками.

– Госпожи нет в замке. Она уехала вслед за госпожой Нирель.

Меня накрыла непреодолимая злость. Я еще крепче сжал бумагу, вышел из замка и направился к воротам, где встретил Нирель, Тулека и Келеара. Сын сиял от счастья и даже пошел ко мне на руки, когда я снимал его с бурта. Он пытался мне что-то рассказать, но я не понимал половины. Нирель обняла меня и прижалась к груди, касаясь пальцами щеки сына.

– Кирон, нам понравилась прогулка. Отпусти нас завтра в Силву. Я хочу увидеть мать.

– Хорошо, но я поеду с вами, и это не обсуждается.

– Да! – закричал Келеар, – Баба!

– Да, сынок, поедем к твоей бабушке. Не видела Айдис в лесу? – обратился я к Нирель.

– Нет. А должна была?

Как только она договорила, мать появилась в воротах верхом на своем бурте. Волосы растрепаны, подол платья оборван. Я обвел ее взглядом и проговорил:

– Пойдем, нам надо серьезно поговорить наедине.

Она кивнула и спрыгнула с бурта. Мы шли к замку нашей большой семьей и молчали. Только щебет Келеара, который рассказывал на ломаном детском языке о красоте растений, развеивал тишину. Мать явно раздражали его разговоры, и я вспомнил этот взгляд. Я уже видел его давным-давно. Отрешенная холодность по отношению к ребенку. Больно закололо в груди. Где-то в глубине души я надеялся, что мой сын станет для нее объектом обожания и получит ту любовь, которой не получил я. Ту любовь, которую она растрачивала на любовника, не замечая собственного сына. Чуда не случилось. Все то же презрение и хладнокровие.

Нирель ушла в покои Келеара кормить и укладывать сына спать, а мы с Айдис вошли в мои. Я предложил ей присесть и пододвинул стул. Она поправила волосы и грациозно опустилась на стул. Скрестила ноги и облокотилась о стол. С громким шлепком я ударил ладонью по дереву и расправил листок бумаги.

– Что это?!

Мама мельком взглянула на бумагу и заулыбалась.

– Ты разучился читать? У тебя свадьба на следующей неделе.

– Как?! Я ничего не подписывал!

– Подписывал, Кирон, – отчеканила мать. – Конечно, ты много чего не помнишь, ведь вечно пребывал в эйфории от скумы! Отказ от замужества будет сулить нам новой войной. Необходимо породниться с Криелти и навсегда забыть о распрях.

– Дочь Аскорна, говоришь?! Наверное, и он сам почтит нас своим присутствием, да, мам?

– Да, сынок.

От ее наглого и гордого взгляда хотелось разорвать ее на куски и спустить их в реку.

– Опять? Для этого я все простил и освободил тебя? Ты снова повторяешь прежнюю ошибку? Почему? Почему только Аскорн достоин твоей любви? В чем я провинился перед тобой?!

– Не надо было говорить отцу, – прошептала она.

– Что?! Ты два года держала меня в темнице! О чем ты вообще сейчас говоришь?! Ты сделала из меня урода! Ты сделала из меня чудовище! Ты никогда меня не любила! Никогда не любила, как Нирель любит Келеара!

– Ты тряпка, Кирон! Я всегда хотела сделать из тебя настоящего мужчину, а ты все равно стал тряпкой. Прогнулся под эту девку без расы! Как прогибался под своего отца!

– Не смей говорить об отце! Только он и любил меня! А ты лишила его жизни!

Я подскочил к ней, схватил за горло и стащил со стула на пол. Хотелось избить ее, но рука не поднималась на женщину, что меня родила и вырастила.

– В этом весь ты, Кирон. Любишь унижать слабых, как твой отец. Ты ведь не знаешь, как он унижал меня в тот год, когда забрал из таверны. Пользовал меня, насиловал, издевался. До сих пор на теле шрамы! Я никогда его не любила! Он заставил меня выйти за него замуж, когда узнал, что я беременна тобой. А мне не нужен был ни он, ни его отпрыск!

Я присел на кровать и закрыл лицо руками, понимая, что хочу от нее невозможного. Цепляюсь за прошлое, пытаюсь завоевать любовь, которой никогда не было. И я снова злился на женщин. Мне снова казалось, что они все такие же, как моя мать. И почему у меня так и не поднялась на нее рука? Если бы тогда я четвертовал ее, то сейчас бы и думать забыл о страшном предательстве, наслаждаясь жизнью с моей Нирель.

– Завтра же я отправлюсь в Криелти и решу проблему с женитьбой. На время моего отсутствия прошу тебя об одном – не обижай Нирель и сына. Иначе я не пожалею тебя, поверь, и исполню ту казнь, которой ты достойна.

– Хорошо. Но пусть не лезет в политику. Не трогает меня.

– Она к тебе не подойдет. Тулек проконтролирует. Слушай его приказы. Он обо всем мне доложит. Не наделай глупостей. В этот раз я не стану тебя жалеть. До подземелья ты не доберешься!

Она ухмыльнулась и поднялась на ноги. Снова посмотрела на листок на столе и сказала:

– Зря ты думаешь, что я тебя не люблю. Очень сильно люблю и хочу тебе счастья. Нирель тебе его не даст. Мой тебе совет – женись на дочери Аскорна. Она будет для тебя хорошей и покорной женой. Не то, что эта!

– Не вынуждай меня! Слышишь?! Сейчас же покинь покои, – прорычал я, наблюдая, как она уходит.

Глава 7

Дирам

Никогда бы не подумал, что Айдис вдохнет в меня жизнь не только своим крепким телом, страстными ласками и жаркими поцелуями. Новость о Нирель окрылила, заставляя выйти из поместья и отправиться на ее поиски. Все получилось в точности так, как говорила шантаи. Я притаился в кустах, наблюдая, как мой нежный цветок сидит на поляне, непринужденно разговаривая с Тулеком. На ней было роскошное розовое платье из летящей материи, которую то и дело трепал ветерок, оголяя стройные ноги. Глубокий вырез подчеркивал пышную грудь, и я едва не изошел слюной, представляя, как ласкаю каждый набухший сосок.

Сильно смущал малыш, который отвлек мое внимание от Нирель. Он громко лепетал и собирал цветы. Мальчишка был безумно похож на Нирель, но его глаза…

Глаза Кирона говорили лучше любых слов. Она исторгла из себя его дитя и до сих пор принадлежала императору. Одна только мысль о том, что он вонзается в ее лоно и целует ее алые губы, вызывала у меня приступ безумной ревности, от которой можно убить любого.

Но сейчас это все отошло на второй план. Я умилялся тому, что снова мог наблюдать за ней, ловить жесты и взгляды. Совсем скоро она будет смотреть на меня, разговаривать со мной. А я вновь коснусь ее бархатистой кожи, вдохну манящий сладкий запах и прижму к груди, ощущая биение ее сердца.

Вот она! Моя Нирель! Так близко и так далеко! Я вожделел ее до одури. Я забыл, как дышать, наблюдая за тем, как она вгрызается в сочный фрукт, и сок течет по ее подбородку и шее. Я завидовал Тулеку, который наблюдал за этим и вытирал тряпицей влагу, едва касаясь ее кожи. Мое мужское достоинство вырывалось из штанов от одного только вида этой несказанно красивой женщины. Я млел от ее жестов, ужимок и улыбок. Но трепет тут же сменялся бурной ревностью. Особенно когда Тулек поднял ее на руки и усадил на бурта. Она уезжала от меня. Уходила туда, где ее ждала огромная постель Кирона в красном замке. И он будет иметь ее снова и снова, день за днем, потому что обладать ей – это самое необыкновенное, что могло с ним случиться.

Теперь я понимал, что каждый мой день будет проходить в лесу. Я закончу заказ Айдис, она убьет Кирона и Нирель будет моей навсегда. А если и не убьет, то ему никогда не найти Нирель. Я спрячу ее так далеко, что ему вовек не сыскать этой женщины. Сейчас надо здраво мыслись и набраться терпения. Разузнать у Айдис, когда Нирель в следующий раз отправится гулять в лес. Подумать над тем, как обезвредить Тулека. Как сделать так, чтобы он не увидел моего лица и не мог доложить Кирону о том, кто выкрал его женщину.

Я зашел в поместье одухотворенный новыми идеями, прошел мимо Стоши, что в суете бежала за мной с ужином в руках. Я смерил ее взглядом и отправился в кузницу. С таким остервенением и желанием я не выполнял ни одни заказ. Конечно! Я создавал оружие, которое убьет моего соперника и подарит мне желанное. Материал, будто слушал мои мысли и поддавался, подчинялся. Вторил моим мыслям, прогибаясь от каждого удара, как надо. Я вкладывал в клинок свою душу, не жалея сил. Потерял счет времени, не замечая, как ночь сменяется днем. И только когда закончил работу полностью, довольный результатом послал Курта с секретным посланием для Айдис о том, что заказ выполнен в срок.

Я валился с ног от усталости и шел в свои покои, когда Стоша увидела меня в коридоре и заставила отведать перед сном вкуснейшего супа. Как только прилег на кровать, сразу погрузился в беспамятство, и снилась мне моя Нирель. Горячая, страстная и в то же время нежная и скромная. Красота, состоящая из противоречий. Даже в подсознании меня терзала безумная любовь на грани сумасшествия. Я одержим этим прекрасным созданием и готов поставить на кон все, что у меня есть, лишь бы она была со мной всегда. Готов принять сына от шантаи, принять ее после постели с Кироном. Отдать ей все тепло, весь пылкий жар, что горит огнем в глубинах моего сердца. Я был несказанно счастлив, когда во сне Нирель приходила ко мне и шептала слова любви, отчаянно отдаваясь, подчиняясь моим рукам. И я не хотел просыпаться, возвращаясь в страшную реальность, где она не со мной. Но настойчивый голос Стоши выдернул меня из сладкого сна.

– Хозяин, шантаи ждет у ворот поместья и просит впустить.

– Сколько я спал?

Я сел на кровати и схватился за ватную голову, силой пытаясь разлепить веки. Взглянул на окно, через которое пробивались яркие солнечные лучи.

– Полдня, господин.

Я чувствовал себя таким разбитым, но отказаться от встречи с Айдис не мог. Она моя путеводная нить к Нирель и я ни за что не выпущу ее из рук, пока не добьюсь желаемого.

– Проводи ее в зал и накрой на стол. Я сейчас спущусь.

– Вас оставить наедине, как и в прошлый раз или остаться, чтобы обслужить?

– Как в прошлый раз.

Стоша поклонилась и вышла из покоев. Я же побрел в ванную. Разделся и окатил себя прохладной водой из лохани. Только так смог окончательно проснуться. Облачившись в удобные широкие штаны и рубаху, поднял с тумбы меч, который покоился в ножнах и спустился в трапезную.

Айдис ждала меня с нетерпением, ведь вместо того, чтобы спокойно вкушать пищу, она ходила вокруг стола, выкручивая себе пальцы.

– Неужели! – вскрикнула она, когда я закрыл за собой дверь залы. – Скоро Кирон вернется из Криелти и мне нужен меч.

Я молча вручил оружие Айдис. Она долго его разглядывала, ощупывала и, наконец, улыбнулась.

– Отличная работа, Дирам.

Она достала из сумки мешочек с золотом и с шумом бросила его на стол.

– Я знал, что тебе понравится, – улыбнулся я в ответ, взял ее за руку и проводил к креслу. – Угощайся.

– Хотелось бы немного другой пищи, – закинула ногу на ногу шантаи, оголяя часть бедра.

Я рассмеялся, понимая, на что она намекает.

– Что ж, и я не прочь отведать твоего тела, но сначала скажи, когда Нирель снова пойдет в лес?

– Пока Кирон улаживает вопрос о женитьбе на дочери Аскорна…

– Кирон женится на Раилде?! – не удержался я и перебил Айдис. Эта новость казалась из ряда вон выходящей. Насколько я знал Кирона, он никогда бы на это не пошел. Сама идея женитьбы никогда его не вдохновляла, а тем более брать в жены альву, а не Нирель!

– Да, – взорвалась от смеха шантаи. – Когда Нирель ушла в свой мир, он начал заливать горе скумой и подписывал любой документ, который я ему подсовывала, даже не читая. И вот подошел срок обещанной свадьбы. Видел бы ты его лицо!

– Нирель знает? – напрягся я.

– Пока нет, но обязательно узнает. Так что в красном замке отныне будет сплошное веселье! Не знаю, что такого надо будет сделать Кирону, чтобы Аскорн расторгнул договор о женитьбе. Это сулит нам новой войной. Только представь!

– Аскорн никогда не стерпит подобного неуважения. Раилду он любит безумно.

– Вот и посмотрим, что Кирону дороже, мир в империи или мир в замке.

Я поражался цинизму Айдис. Тому, как она относится к родному сыну. Но мне это было на руку. Представляю, как расстроится Нирель, когда узнает, что ее благоверный должен жениться на альве. Я бы с удовольствием посмотрел на эту картину.

– Нирель еще раз ходила гулять в лес?

– Нет. Кирон запретил ей покидать территорию Маскулайна, пока он не вернется из Криелти, но Келеар постоянно капризничает и просит мать снова прокатиться в лесу на бурте. Я думаю, что она ослушается приказа. Но проблема в Тулеке. Он глаз с нее не сводит и точно отправится вместе с ней. Я думала над тем, как его обезвредить. К нам недавно приезжал купец из Криелти и привез экстракт растения, которое растет только в личном саду Аскорна. Оказалось, что он действует на шантаи усыпляющее. Я на себе проверяла. Об эликсире никто, кроме меня не знает. Я надежно его спрятала. Могу добавить его в скуму, которую Тулек всегда носит с собой. Не знаю, как он может подействовать на Нирель, но на всякий случай, могу добавить его и в нектар, который она так любит пить. Если получится.

– Хорошо. Сделай так, как задумала. Еще попрошу тебя отправить гонца на быстром бурте с посланием, как только Нирель соберется в лес.

– Я отправлю нагила, но тебе придется его убить. Пожалуйста, сделай все как надо. Другого шанса может не представиться. Или можешь подождать. Если меч способен умертвить шантаи, то вскоре я займу трон и вручу тебе Нирель вместе с ее отвратительным отпрыском!

Она улыбнулась, и ее глаза заблестели лукавым светом. Я понимал, что должен вознаградить Айдис за такую огромную помощь. Она рисковала не меньше меня. Я обошел стол и приблизился к шантаи. Хотел было схватить ее за затылок, притянуть к себе и поцеловать, но она выставила руку вперед, не давая мне приблизиться к ее телу.

Айдис встала с кресла, обвела меня туманным взглядом и с ухмылкой приказала:

– Раздевайся. Оголи передо мной свою плоть. Я хочу видеть все. Хочу смотреть и кипеть от страсти.

Я улыбнулся в ответ и отошел на шаг назад. Снял с себя рубаху и отбросил ее в сторону. Развязал шнуровку на штанах, и они упали на пол. Скинул с себя обувь и перешагнул через груду вещей, оказавшись к ней ближе, чем она обозначила изначально. Но Айдис не противилась этой близости. Она села на край стола, скрестила ноги и принялась пожирать мою набухшую плоть глазами. Я знал, как завести эту опытную женщину и взял в руки член. Начал водить по головке круговыми движениями большим пальцем, что заставило меня возбудиться еще сильнее. Я вспомнил тот миг, когда кончал на одежду Нирель в покоях Кирона, упиваясь прекрасным запахом и мечтами о близости с ней. А сейчас я смотрел на Айдис, которая не удержалась, расставила ноги и начала ласкать себя наравне со мной. Она резко касалась своих сочащихся складок, погружая пальцы вглубь себя, а я неистово водил рукой взад вперед, наблюдая, с каким жаром Айдис смотрит на мой фаллос.

Шантаи соскочила со стола и скинула с себя платье. Подошла ко мне, облизала пальцы и отбросила мою руку, заменяя ее своей. Она ласкала мой член грубо и нежно, быстро и медленно, заставляя меня покрыться испариной. Я жаждал коснуться ее изнывающего желанием лона, и она потерлась им о мою плоть, добавляя влаги. Я схватил ее за волосы и запрокинул голову назад, открывая для себя тонкую шею. Впился поцелуем в смуглую горячую кожу, вгрызаясь, рыча и терзая. Она задышала глубоко и томно, лишь изредка сбиваясь с дыхания, исторгая короткие тихие стоны. Ухватившись свободной рукой за мою ягодицу, она рванула меня на себя и толкнула на стол, заставляя присесть. Я подчинился ей полностью, с вожделением наблюдая, как она раздвигает мне ноги и становится между ними, продолжая ласкать мой орган руками.

Покрывая мою грудь поцелуями, всасывая ртом соски, она заставляла меня отодвигаться все дальше от края стола. Когда расстояние ее устроило, она забралась на него коленями, немного раздвигая свои ноги. Мне пришлось подтянуть свои за внутренние части колен и удерживать их руками, чтобы Айдис могла удобно устроиться. Она улыбнулась мне и прошептала:

– Лучшей любовницы у тебя никогда не было, Дирам. Я хочу, чтобы ты ощутил, как это прекрасно. Расслабься, я все сделаю сама.

Как только она договорила последнее слово, то направила мою плоть вглубь себя и резко насадилась на меня. В бешеном ритме она начала иметь меня так, как хотела сама, и я получал истинное блаженство, подчиняясь ее воле и опыту. Одной рукой она ласкала свой бугорок, а другую запустила за спину, выгнулась и нащупала мои яички. Принялась неистово их терзать, выбивая из меня стоны страсти. Я едва сдерживался, чтобы тут же не излиться, но когда ее палец скользнул в расщелину между моих ягодиц, немного врезаясь в место, которое всегда для всех оставалось под запретом, я исторгся семенем больше не в силах сдерживать вулкан дикой агонии.

Айдис рассмеялась и слезла с меня. Легла на пол, перевернулась на живот и соблазнительно выставила зад. Шлепнула себя по ягодице и проговорила:

– Давай. Сделай то, что жаждешь. Войди в меня сзади. Завладей моим телом полностью. Тебе понравится моя узкая щель.

Я заводился от ее горячих слов, оглядывая блестящий от пота зад шантаи. Меня манила ее узкая расщелина, и я опустился перед ней на колени. Смочил пальцы слюной и аккуратно обвел вокруг трепещущей дырочки.

– Давай же, Дирам! Войди в меня резко! Покажи свою мощь!

Я остервенел, не помня себя от вожделения. Схватил ее за волосы, силой рванул на себя и резким рывком вонзился в зад Айдис. Оказавшись в узком пространстве, я начал ритмично двигаться взад вперед, почти до конца выглядывая из нее головкой. Шантаи кричала, стонала, задыхалась, царапала пол.

– Ах! Да! Да!

Я ухватился за ее ягодицы и насадил их на себя медленно, чтобы она прочувствовала всю длину и толщину моего члена. Она не переставала биться в агонии и выкрикивать мое имя, чем возбуждала меня до такой степени, что семя вновь готово было исторгнуться. И тогда я вышел из нее, грубо развернул к себе лицом, и провел горячей головкой по пересохшим губам. Она с удовольствием облизнула дрожащий кончик и поглотила ртом на всю длину. Снова запустила пальцы между моих ягодиц, и я с ревом кончил, наблюдая, как из уголков ее губ сочится мое семя.

Айдис улыбнулась, вытерла рот тыльной стороной ладони и поднялась на ноги.

– Это было чудесно, Дирам. Не перестану повторять, что Нирель крупно с тобой повезло!

– Надеюсь, она оценит, – ухмыльнулся я, поднял платье и вручил шантаи.

– Я бы продолжила, но меня могут начать искать. Но на днях я обязательно загляну. Уж больно ты мне нравишься, Дирам, – подмигнула она, надела платье, отхлебнула скумы, еще раз осмотрела клинок и вышла из зала, оставляя меня наедине с противоречивыми чувствами внутри.

Глава 8

Нирель

Меня сильно озадачил скорый отъезд Кирона в Криелти. Истинную причину такого поступка он так мне и не назвал. Сказал только то, что у него там дела, не вдаваясь в подробности. Мне хотелось рвать и метать. Я инстинктивно чувствовала, что это добром не кончится. Что за веская причина заставила его отправиться в ненавистную империю к бывшему любовнику его матери? Как я не старалась, но ответа не получила, лишь нарвалась на грубость и лишилась привилегии покидать Маскулайн. Сорвалась долгожданная поездка в Силву и Келеар не понимал, почему не сможет увидеть бабушку, пока не вернется отец. А я пожимала плечами не в силах объяснить сыну причину.

Теперь мы могли гулять лишь в придворном саду, а туда буртов не пускали. Келеар постоянно требовал веселья, а я ходила мрачнее тучи, пытаясь додумать причину отъезда императора. По его приказу в качестве охраны к нам был снова приставлен Тулек, который ходил за нами, словно тень.

Пока Келеар бегал вокруг деревьев, я присела на лавочку и взглянула на шантаи. Коснулась его руки и жестом предложила присесть рядом. Он принял мое предложение и расположился на скамье в удобной позе, раскидывая руки по сторонам.

– Тулек, – вкрадчиво начала я и он тут же заулыбался.

– Кажется, я знаю, о чем ты хочешь меня спросить.

– Отлично. Значит не нужно задавать этот вопрос. Ты расскажешь и так.

– Нет. Если все разрешится, то тебе знать об этом не обязательно.

– А если не разрешится? – прищурилась я, вглядываясь в его лицо.

– Тогда Кирон сам расскажет. Точнее, ты сама увидишь.

– Хватит говорить загадками! – взорвалась я от злости. – Я имею право знать!

– Слушай, Нирель, я выполняю приказ Кирона. Не надо меня пытать. Это бессмысленно.

Он встал со скамьи, зашел мне за спину и скрестил руки на груди. Я со злостью впивалась пальцами в дерево, едва сдерживая себя от крика. Внезапно появившаяся в саду Айдис, лишь прибавила ненависти. Особенно ее слащавая улыбка, с которой она неумолимо приближалась ко мне. Сорвав по пути листик с дерева, она смяла его и начала нюхать, вглядываясь в серое небо Маскулайна. Мать Кирона стала часто покидать город и всегда, когда возвращалась с такой поездки, то выглядела слишком довольной. Куда она выезжает? Не думаю, что просто гуляет по лесу, как мы с сыном.

– Приветствую, дорогая Нирель! Погода сегодня дивная, неправда ли? – присела она рядом, и я незаметно отодвинулась от шантаи, вперив взгляд на живописный куст в форме треугольника.

– Так же серо, как и всегда, – буркнула я.

– О! Дорогая! Я понимаю, что небо Маскулайна не сравнится с голубым небосводом за его пределами. Я думаю, что ничего страшного не случится, если вы с малышом отправитесь на прогулку. Уверяю, Кирон об этом не узнает, – ее милый, слащавый тон смущал и удивлял. Но я смерила гнев на милость и улыбнулась Айдис.

– Исключено, – послышался голос Тулека за спиной.

Я обернулась и тяжело вздохнула, думала, что мой молящий взгляд растопит его холодное сердце, но видимо шантаи дал себе завет никогда больше не нарушать приказов императора.

– Пожалуйста, Тулек, Келеар хочет увидеть бабушку. Давай поедем в Силву? Быстро. Туда и обратно. Мы с Айдис ничего не скажем Кирону.

– Исключено, – повторил он все тем же невозмутимым тоном.

Айдис развела руками и пожала плечами. Посмотрела мне в глаза и печально вздохнула.

– Жаль. После того, как Кирон привезет из Криелти невесту, тебе будет не до поездок, – шепнула она мне на ухо, огорошив, словно обухом по голове. Даже в глазах потемнело от ее слов. Хорошо, что я сидела, иначе упала бы на месте от такой новости. Еще мгновение я переваривала информацию, а потом выпалила:

– Не поняла! Какую еще невесту?! Что вообще происходит, Айдис?!

Женщина взяла меня за руку и с нежностью погладила ее, опуская взгляд.

– Милая, пойми, он ведь не знал, что ты вернешься, а дальше надо как-то жить. Союз Криелти и Инфернума укрепит дружбу империй. Аскорн отдает за Кирона любимую дочь. Но это ничего. Я думаю, что ты с ребенком все равно сможешь жить при дворе, как и прежде. У тебя есть привилегия деторождения, ведь Раилда не сможет подарить Кирону детей.

Ее пламенная речь выбила меня из колеи. В глазах помутнело. Я подскочила со скамьи, вырвав руку из ее объятий, и посмотрела на сына, который бегал вокруг дерева, тыкая в ствол палкой. Сказать, что мой мир рухнул – ничего не сказать. Я пожертвовала силой, чтобы вернуться к нему, чтобы жить счастливо с любимым мужчиной, который будет принадлежать только мне! Делить его с другой женщиной?! Никогда! Ни за что! Уж лучше умереть на месте, провалиться сквозь землю!

Вот почему он увиливал от ответа! Вот почему он лгал мне в лицо!

– Нирель? – подскочил ко мне Тулек и подхватил под руки. – Что с тобой? Ты бледнее альв! Тебе плохо?

Да! Да! Мне плохо! Мне настолько плохо, что я готова расстаться с жизнью! Как он мог?! Да как же так?! Нет! Такого не может случиться! Я отказываюсь верить!

– Тулек, – посмотрела я на шантаи, – отведи Келеара в замок, распорядись подать ему ужин.

Отбросив его руки от себя, я медленно побрела по вымощенной дорожке сада. Я не знала, куда иду. Мне просто хотелось идти и не останавливаться. Я не чувствовала ног и рук. Смотрела вперед, но мир размывался перед глазами, которые застилали слезы боли и отчаяния. Такое ощущение, что мне только что всадили в сердце нож. Я хваталась за грудь, чтобы она не разорвалась в клочья.

– Мама! – пронзительно закричал сын и вернул меня в реальность.

Что я делаю?! Нет! Я не могу бросить ребенка и уйти. Он самое дорогое, что у меня есть. Я развернулась и подбежала к ребенку. Обняла его, неистово и крепко прижимая к себе. Разрыдалась в голос, не в силах справиться с эмоциями.

– Мамочка, почему ты плачешь? Мамочка! Не плачь! – кричал Келеар, поглаживая меня по голове. А я не могла остановиться. Слезы катились из глаз по щекам, заливая платье, которое накануне выбрал для меня Кирон. Это крах! Это предательство! Нож в спину! Мою душу разрывало на куски. Будь проклята империя Инфернум! Она всегда приносила мне одно только горе! Будь проклят ее император, который овладел моим сердцем и безжалостно его разбил!

– Нирель, – послышался голос Тулека. Я ощутила горячую руку на плече.

– Нирель, – зазвучал голос Айдис, и я почувствовала ее прикосновения на талии.

Я с трудом поднялась с колен с ребенком на руках и посмотрела на тех, кто сейчас сочувствовал моему горю. Обида на Айдис ушла. Я искала в ее искреннем взгляде женской поддержки и нашла ее.

– Пойдем со мной, дорогая. Пойдем в покои Келеара. Я прикажу принести ужин в комнату. Посидим, поговорим. Не расстраивайся. Я и сама не сразу приняла эту новость.

Мы шли по коридорам замка в обнимку, а Тулек сопроводил нас до покоев сына и только тогда попросил удалиться, чтобы отведать пищи. В комнате царила чистота и покой. Приятно пахло цветами, что стояли в вазах в каждом углу убранства. Айдис подтащила стол к кровати, на которой мы сидели с Келеаром. Вскоре нам принесли ужин и бутылку скумы. Пока я кормила сына, она не обронила ни слова, попивая розовую жидкость из кубка. Когда малыш уснул, я накрыла его одеялом, поцеловав в щеку, и налила скуму в пустой кубок. Отхлебнула, морщась от горечи и жара, что разносились по телу.

– Как, Айдис? – прошептала я. – Это правда? Он женится на Раилде?

В мыслях я уже представила статную и утонченную альву, чьей красотой любовалась с того самого момента, когда увидела ее в Криелти.

– Горькая правда, Нирель. Император должен исполнять соглашения, заключенные с другой империей, – вздохнула она. – Не суди его строго. Он же не знал, что ты вернешься. Возможно, это будет лишь формальный брак, – пыталась успокоить меня шантаи. – Пей, Нирель. Это тебе поможет. Пей, – подтолкнула она ко мне кубок, и я залпом осушила почти половину. Немного закашлялась от крепости напитка.

– Я много читала о том мире, в котором жила последние годы. В некоторых странах разрешено многоженство, но ведь я Кирону даже не жена. Я буду жить в замке на правах любовницы? С кем из нас он будет делить постель?

Я уронила лицо в ладони и Айдис накрыла их теплыми руками, медленно отнимая, заставляя смотреть ей в глаза.

– Только ему решать с кем делить постель. Ты должна быть сильной, дорогая, просто мужчины все такие. Сегодня любят, а завтра нет.

Вновь из моих глаз хлынули слезы. Я пыталась заглушить их новой порцией скумы, но не получалось. Встала с кровати и подошла к окну, всматриваясь в сумеречное небо, что сулило скорый приход ночи. Прошло уже двое суток, а Кирона все нет. Теперь у меня нет магической силы, и он может убить меня на месте. Наказать за неподчинение или капризы. Я хорошо помнила его последний нарок перед отъездом. Не злить его глубоко любимую мать. Я и не злила. Я и не хотела никого злить. Я просто хотела жить счастливо. Жить с ним в гармонии и любви. Ради этого и вернулась. Снова совершила ошибку.

– Я не смогу, Айдис. Я не смогу делить его с другой. Я люблю его всей душой и сердцем. Я отдана ему полностью. Я растворилась в нем. Это равно смерти.

– Не надо так, милая. Он не стоит твоих слез. Хочешь, прямо сейчас отправимся в Силву к твоей матери?

– Спасибо, Айдис, я хочу увидеть мать, но не сейчас. Келеар уже спит. Завтра на рассвете, я бы с удовольствием поехала в Силву. Но что делать с Тулеком? Он нас не отпустит.

– Предоставь это мне. Если что, я возьму его на себя. Сама справишься с буртом?

– Думаю, да.

– Решено! Давай вернемся за стол, тебе надо поесть и выпить.

Я отошла от окна и присела на кровать. Посмотрела на шантаи и искренне произнесла:

– Прости меня за все и спасибо за поддержку.

– Не надо, Нирель, ты мне как дочь. Давай выпьем за нас, – подняла она кубок и я последовала ее примеру.

Раздался громкий стук барабанов, от которого встрепенулся Келеар. Я подбежала к окну и увидела в свете факелов, как Кирон идет по площади, а за ним семенит Раилда в прекрасном серебристом платье с короной на голове.

Глава 9

Кирон

Переговоры с Аскорном затянулись на более долгий срок, чем я рассчитывал. На удивление он был любезен, хотя и уверял в том, что союз с Раилдой поставит окончательную точку во вражде империй, и мы вечно будем жить в мире. Умом я понимал, что он прав, осознавал, что подписанное соглашение является нерушимым и его нужно исполнить, но сердцем я чувствовал, что Нирель с этим не смирится. Я не мог ее предать. Больше всего на свете мне не хотелось ее огорчать. Я планировал счастливое будущее в красном замке с любимой женщиной и кроме нее мне никто не нужен.

Я начал с угроз, но прекрасно понимал, что в новой войне мы не выстоим. Не те силы сейчас у Инфернума, чтобы вступать в схватку с огромной и могущественной империей. Пока мы восстанавливали город, сильно потеряли в подготовке бойцов. Ступить на путь войны, означало верную смерть и подчинение Криелти, а я не мог этого допустить. Уверен, что Аскорн об этом знал, поэтому настаивал на своем, хотя и держался достойно. Не переходил на оскорбления и старался меня понять.

В итоге мы пришли к выводу о том, что брак будет формальным и показным для жителей обеих империй. Так мы сможем соблюсти соглашение, о котором Аскорн уже давно сообщил придворным и народу. Они должны поверить в то, что войны между нами больше не будет и жить спокойно. По законам двух империй, брак, расторгнутый не раньше, чем через три месяца совместной жизни считается выполненным обязательством. В случае если нет детей. Но их само собой и в помине быть не может, даже если сильно захотеть. Семя шантаи в теле альвы погибает сразу, как только попадает внутрь. Мы не совместимы ни с одной из рас и это огромное чудо, что Нирель подарила мне ребенка.

Я заверил императора, что не обижу его дочь, пока она будет пребывать в замке, а он в свою очередь умолчит о нашей договоренности и через три месяца Раилда отправится домой в целости и сохранности, а брак будет расторгнут. Но соглашение при этом считается выполненным. Так что надо просто немного потерпеть, и я наконец смогу по праву жениться на Нирель. Она должна меня понять. Я ничего не утаю и расскажу все, как есть.

До Маскулайна мы с невестой добрались к ночи и нас встретили почестями, хотя я наказал Тулеку никому не рассказывать о моем визите в соседнюю империю. Но слухи по замку расходятся так быстро! Стоит хотя бы одной прислуге услышать нечто интересное, как не пройдет и часа и об этом узнает весь город. Я поднял взгляд и посмотрел на окно, выходящее из покоев сына. В свете свечей заметил две фигуры, которые быстро скрылись из виду. Глубоко вздохнув, я подозвал Тулека.

– Что здесь творится?!

– Айдис, – пожал плечами шантаи. – Она все рассказала Нирель. Тут такое в саду творилось!

– Плакала?

– Еще как!

– Отведи Раилду в замок и распорядись отвести ей покои в начале коридора подальше от моих. Я пойду к сыну и Нирель. Прошу не беспокоить нас этой ночью. Особенно это касается Айдис. Не подпускай к нам мою мать. Стой на охране у моих дверей.

Тулек кивнул, поклонился мне и Раилде и повел ее в замок. Я же решил войти в него не с парадного входа. Так можно быстрее добраться до комнаты сына. Я почти бежал по темным коридорам и вскоре оказался у нужной двери. Аккуратно отворил ее, и у порога меня встретила захмелевшая мать. Она прищурилась, вглядываясь в мое лицо исподлобья, ухмыльнулась и отвесила:

– Предатель! Еще меня смел обвинять!

– Вышла! – закричал я, схватил ее за загривок и выпихнул из комнаты. – Не попадайся мне на глаза, иначе я за себя не отвечаю! Понятно?!

Айдис скривилась и неровной походкой направилась в свои покои. Я плотно закрыл за собой дверь и прошел в спальню. Келеар спал, а Нирель сидела за столом с кубком в руках и отрешенно смотрела на пустую стену. По ее щекам ручьями стекали слезы, впитываясь в края прекрасного синего платья. Руки подрагивали, она тихо всхлипывала. Я присел рядом и обнял ее за талию, притягивая к себе. Словно неживая кукла она подчинилась моему объятию, но не посмотрела в глаза. Надо было с чего-то начать тяжелый разговор. Я вздохнул и произнес:

– Прости. Я все объясню. Дело в том, что когда тебя не стало, я забросил все дела. Подписывал документы, которые подсовывала мать, не вчитываясь в их содержание. Одним из таких документов оказалось соглашение о браке с дочерью Аскорна. Я ездил в Криелти, чтобы уладить этот вопрос…

– Почему ты не сказал мне, зачем туда едешь? – на надрыве сказала Нирель и отстранилась. Осушила кубок до дна и резко смахнула слезу.

– Я думал, что мне удастся все исправить. Не хотел лишний раз тебя тревожить.

– Что ж, ты отлично все уладил. Поздравляю! Не подскажешь, что в Инфернуме принято дарить молодоженам на свадьбу? Или мы с сыном не приглашены? – подскочила Нирель и подошла к окну. Я подошел сзади и прижал ее к себе. С нежностью поцеловал в шею и шепнул на ухо:

– Этот брак лишь формальность. Надо потерпеть всего три месяца. Нирель, пойми, я не мог поступить иначе, это сулило Инфернуму новой войной. Мы к ней не готовы. Раилда знает о нашем уговоре с Аскорном и не станет помехой нашему счастью. Обещаю, я к ней даже пальцем не притронусь. Ты будешь так же, как и раньше жить со мной рядом, и заботиться о сыне.

– Когда свадьба?

– Завтра будет пир по этому случаю и не больше.

– Она будет сидеть рядом с тобой?

Нирель резко развернулась и посмотрела мне прямо в глаза. Ее изумрудные глазницы снова заблестели от новой волны слез. Мое сердце разрывалось на части от боли, что я ей причинял. Я кожей ощущал, как страдает моя женщина, как нелегко ей смириться с таким раскладом дел, но как я мог ее утешить? Как заставить ее поверить каждому моему слову, ведь недавно обманул, не оповестив о настоящей причине визита в Криелти. Во мне боролись два сильных и необъятных чувства. Разум твердил о том, что она беспрекословно должна прекратить рыдать и подчиниться воле императора. Но сердце предательски защемило, сжимаясь в клубок от жалости. Вспомнились слова матери о том, что Нирель сделала из меня тряпку. С горечью я осознавал, что она права, но ничего не мог с собой поделать. Я так боялся снова ее потерять, что готов был тут же упасть на колени и просить о прощении. Гордость не позволила опуститься настолько низко. Я и так упал ниже достоинства шантаи, пытаясь оправдаться.

Заключив лицо Нирель в ладони, я заговорил уже иначе. Более требовательно и грубо:

– В этот вечер она будет сидеть со мной рядом, потому что так надо. А ночью я приду к тебе в постель и буду овладевать тобой до тех пор, пока ты не забудешь этот тяжелый день!

Я подхватил Нирель на руки и понес в свои покои. Она пыталась что-то ответить, но каждый раз, когда она открывала свой чудный ротик, я накрывал его страстным и требовательным поцелуем, останавливаясь и прижимая ее к стенам коридора. Оказавшись в комнате, я ногой захлопнул дверь и бросил Нирель на кровать.

Милт, как обычно набрал ванну к моему приезду, ведь я отправил вперед себя гонца с известием о прибытии императора.

Я посмотрел на Нирель и улыбнулся.

– Раздевайся! – приказал я.

Она посмотрела на меня круглыми от удивления глазами. Давно не слышала от меня повелительного тона. Немного замешкавшись, она все же встала с кровати и сбросила с себя платье, оголяя манящие, будоражащие прелести. Я ощутил, как моя плоть набухла, вырываясь из узких штанов императорского камзола. Я подошел к Нирель и коснулся ее напряженных сосков, жадно сжал теплую грудь ладонями. Едва не зарычал, когда она откинула голову и распустила, собранные в прическу волосы. Золотистые слегка волнистые локоны рассыпались по бархатным плечам. Кончики волос касались розовых сосков, витиевато изгибаясь при малейшем движении Нирель. Я отошел на шаг назад, чтобы полюбоваться самой прекрасной женщиной во всем Оливиуме. Ее нежная красота сводила с ума. Тонкая длинная шея, изящные руки, упругая грудь, тонкая талия, соблазнительный изгиб бедер и стройные ноги. А кожа! Ни один самый дорогой шелк не сравнится со светлой идеальной кожей Нирель. Запах, который она источала, заставлял меня терять голову. И жизни не хватит, чтобы насытиться столь потрясающим созданием. Одна лишь ее улыбка и блеск в глазах пробуждали во мне нежность и дикую страсть одновременно.

Я взял Нирель за руку и повел за собой. Помог войти в глубокую и широкую чашу, наполненную теплой благоухающей водой. Она медленно легла, раскинув руки, и прикрыла глаза. Я вспомнил тот день, когда цветок не позволил мне сполна насладиться ее телом и ликовал внутри от осознания того, что границ больше нет. Она полностью принадлежит мне, отдается лишь мне, только мои руки касаются прекрасного тела и так будет всегда.

В агонии от одной только мысли, что Нирель моя, я дрожащими руками снял с себя неудобный камзол. Взял мыло со столика и опустился на колени у ее изголовья. Смочив руки и мыло водой, скользнул ладонями по нежным плечам до сгиба локтя и запястья. Вернулся к шее, плавно обводя ключицу. Коснулся губами мочки уха и прошептал:

– Ты моя жизнь, Нирель. Я всегда буду тебя любить.

Она выдохнула и ее сочные губы тронула едва заметная улыбка. Я накрыл их жарким и глубоким поцелуем. Мыло выскользнуло, опускаясь на дно ванны. Я скользнул рукой по подрагивающему животу все ниже к манящему естеству. Раздвинул нежные складочки, окунаясь вглубь моей дрожащей от страсти женщины. Она издала тихий стон и схватила меня за затылок. Начала тянуть на себя. Я нехотя вынул пальцы из ее жаркого лона и погрузился в воду, которая расплескалась, выходя из бортов. Навис сверху и смял ее рот жадным поцелуем. Нирель вонзилась ногтями в мою спину, неистово отвечая на поцелуй, впуская мой язык все глубже, обсасывая его губами и касаясь кончиком своего языка. Мое дыхание превратилось в прерывистый рык, а член изнывал от жгучего желания войти в ее недра полностью, наполнить собой сочное лоно и выбивать из нее громкие стоны наслаждения. Хотелось остервенело насаживать ее на себя, доводя до исступления.

Слизнув с мокрой шеи капли воды, я принялся ласкать напряженные соски. Покусывая и терзая, едва касаясь губами и кончиком языка. Нирель извивалась подо мной. Запустив руку вниз по моему торсу, она обхватила головку, поглаживая круговыми движениями. От наслаждения я еле сдерживал собственные стоны. Стиснул зубы, но воздух выходил рывками и напоминал шипение. Еще немного и ее нежные пальцы заставят меня достичь разрядки. Но я хотел попробовать всю ее на вкус. Схватив Нирель за талию, я резко вынул ее из водного плена и усадил на борт ванной. Раздвинул ноги, любуясь ее естеством, предвкушая томительное вожделение. Она уперлась ладонями в борт и запрокинула голову назад, открываясь передо мной. С остервенением я припал к мягким складочкам, целуя и лаская их языком. Нирель застонала, прикусывая губу. Я смотрел, как она изнывает от страсти и продолжал вкушать ее сладкие соки. С силой сминал напряженные ягодицы. Ее ноги задрожали, распространяя эту дрожь по всему телу. В агонии она выкрикнула мое имя, доводя меня до предела, до самого пика страсти, когда хочется терзать еще сильнее.

Я подхватил ее за бедра, поставил на ноги и развернул к себе задом. Нирель наклонилась вперед и снова вцепилась в борт, чтобы удержаться на месте. Я начал медленно осыпать ее влажные ягодицы жаркими поцелуями, полизывая и дразня. Мои пальцы заскользили по влажности между ее бедер. Нирель обернулась и маняще посмотрела поверх своего плеча, увлажнив пересохшие от стонов губы. Мое дыхание со свистом вырвалось сквозь стиснутые зубы.

– Возьми меня, – шепнула она.

Я и сам уже давно изнывал от непреодолимого желания оказаться внутри ее чрева. Жадно ухватившись за ягодицы, я резко насадил ее на себя, заставляя Нирель выгибаться подо мной дугой и неистово громко стонать. Я схватил ее за волосы и немного потянул на себя. Она задыхалась от резких толчков и легкой боли от того, что я оттягиваю ее волосы назад. Впервые за последнее время я не сдерживал свою необузданную похоть, не боялся сделать ей больно, ведь моя грубость возбуждала ее не меньше нежных ласк. Врезаясь в ее мягкую, сочную плоть, я доходил до исступления. Бурно излившись в ее недра, я схватил Нирель за талию и прижал к себе, осыпая затылок легкими поцелуями. Она все еще дрожала и хватала ртом воздух. Я опустил ее в воду и навис сверху, вглядываясь в затуманенные глаза. Когда ее дыхание начало выравниваться, она отвела взгляд и заговорила:

– Я верю тебе, Кирон, но присутствовать на свадьбе не хочу. Просто не смогу на это смотреть. Находиться в Маскулайне в день пиршества будет выше моих сил. Отпусти меня к матери в Силву. Там я смогу отвлечься от мрачных мыслей.

– Но мы уже говорили об этом. Подожди немного, и отправимся в деревню вместе.

– Нет. Пойми меня. Отпусти.

– И ты пойми, что я переживаю.

– Да что может случиться?! Тулек уже ездил с нами в лес и прекрасно справился со своими обязанностями.

– Но путь в Силву не то же самое, что прогулка в лесу. До нее добираться почти сутки и это если без привала.

– Пожалуйста, Кирон, отпусти, – посмотрела она на меня молящими глазами.

Я тяжело вздохнул и отвел взгляд. Начал думать о том, что может случиться в лесу. Война закончилась и теперь леса Инфернума стали безопасными. Жители империи довольно мирные. Зачем им нападать на женщину с ребенком? Тулек отличный воин и в случае чего пожертвует жизнью ради Нирель, исполняя мой приказ.

– Хорошо, но не вздумайте идти в ночи без привала. Звери. Ты же сама знаешь.

Нирель улыбнулась, обвила мою шею руками и притянула к себе, с нежностью губами касаясь губ.

– Спасибо, – шепнула она. – Мы все сделаем в точности, как ты скажешь.

Глава 10

Дирам

Я уже давно забыл, что такое сон и отдых. В постоянном ожидании гонца от Айдис, я старался как можно скорее облагородить подземелье поместья. Оно изначально строилось так, что даже обшарив дом вдоль и поперек, трудно догадаться, где вход в подземелье. В него можно попасть только из трапезной. Нажав на определенный с виду неприметный камень, стена приоткрывала темный вход с длинной лестницей вниз. Стоит пройти три ступени и стена задвигалась обратно. Без специального ключа из подземелья не выйти и никакие крики не помогут обнаружить в нем живую душу. В самом конце мрачного земляного рва, я оборудовал небольшую комнату, которая так же закрывалась на ключ снаружи. Изнутри ее открыть невозможно. Обставил ее необходимыми для жизни предметами: стол, кровать с тяжелым балдахином, скамья, шкаф, рядом с которым за ширмой расположилась уборная. С ванной возникла главная проблема. Пришлось подключать прислугу, чтобы затащить ее туда и наполнить водой.

Я падал с ног от усталости, но было еще одно дело, которое необходимо осуществить как можно скорее. Аскорн дал положительный ответ на мое письмо с просьбой выкупить у него одного мидиши. Животное необходимо для того, чтобы выкрасть Нирель. Ему нет равных в скорости и выносливости, а бурты в этом сильно проигрывают. Сумму пришлось заплатить немалую, но суету по доставке животного император взял на себя. Я не хотел, чтобы кто-либо из Криелти увидел, где находится мое поместье, поэтому назначил встречу возле поселения гарпи. Сейчас как раз надо было выезжать, но я отправил вместо себя Курта. Побоялся, что могу не оказаться дома, когда приедет гонец из Инфернума. Мне нужно его убить в тот же час, чтобы замести следы, ведущие к Кротусу.

В ожидании Курта, я сидел в подземной комнате на скамье и наблюдал за тем, как Стоша старательно наводит порядок. Гарпи не задавала лишних вопросов и молча выполняла указания. Я уважал ее за это качество. Увеличил жалование, после чего она начала стараться еще больше. Застелила кровать ярко-красным постельным бельем и взбила подушки. Аккуратно повесила в шкаф несколько шикарных откровенных платьев, которые шили на заказ в Криелти.

Изначально я не планировал селить Нирель в этой комнате, но если она станет противиться близости со мной, то сполна хлебнет, что такое заточение. Свои покои тоже подготовил к приезду желанной гостьи, установив крепкие замки на каждую из дверей. Пока не стал предупреждать Стошу о том, что кто-то поселится в поместье, ведь оставалась вероятность того, что у меня ничего не выйдет с похищением и неизвестно, сколько придется ждать, пока Айдис убьет сына. И все же я почти полностью был уверен, что у меня все получится. Я жаждал Нирель настолько необузданно, что пути обратного нет.

Закрыв подземелье, мы со Стошей отправились в беседку. Гарпи накрывала на стол, а я безотрывно смотрел на розовую жидкость в кубке. Окончательно избавиться от страхов так и не смог. Все равно прокручивал в голове страшную картину, как Кирон узнает, где находится его женщина. Что он сделает со мной?

Поежившись от мрачных мыслей, я отмел их от себя. Чтобы ничего подобного не случилось, надо действовать осторожно и с умом, отбрасывая эмоции в сторону. Нельзя никого жалеть.

Не успев сполна насладиться ужином, я увидел Курта, которой подошел к беседке вместе с прекрасным животным. Всегда поражался красоте мидиши. Длинные тонкие лапы покрыты перьями. Тело, вытянутое с редкой шерстью. По бокам перепончатые крылья, пушистый хвост, а морда птичья с огромным клювом. Белоснежный окрас слеплял чистотой. Вспомнилось, как Нирель впервые увидела мидиши…

Глубоко вздохнув, я заставил себя не думать о ней сейчас.

– Гонец сказал, что мидиши зовут Лоргон. Куда вести, господин?

– В загон, который предназначался для бурта. Обустрой там все как надо и накорми животное.

Вот и все. Остается только жать гонца. Я собирался заняться этим в своих покоях. Не помешало бы прилечь и поспать, набраться сил перед самым важным событием в моей жизни. До покоев я шел медленно, наслаждаясь видом Кротуса. Самому не верилось, что получилось воссоздать то, о чем так долго мечтал. Мой дом. Нигде я не чувствовал себя так умиротворенно. Вокруг уют и покой. Щебет птиц, сладкие запахи цветов, ветерок ласкает листву. Идеальное место для долгой счастливой жизни вместе с любимой. Нирель понравится в поместье, я уверен. Оно не может сравниться с топорной архитектурой красного замка.

Засыпая в мягкой постели, я не удержался, позволив мечте полностью заполонить сознание. По вымощенной дорожке мне навстречу бежала Нирель. Ее легкое платье развивалось на ветру, а улыбка украшала прекрасное лицо. Она упала в мои объятия. Я крепко прижал ее к себе и закружил, а потом увидел, как маленькая девочка с белыми волосами и красными глазами бежит к нам.

Я резко проснулся от эйфории и злости, что накрыли одновременно. Кирон украл у меня счастье! Теперь моя очередь. Я просто заберу то, что принадлежит мне по праву. То, что всегда принадлежало мне. Это я, а не он нашел Нирель в Силве. Это я, а не он защищал ее от жестокости империи. Это я, а не он заслуживаю быть счастливым рядом с любимой женщиной. Это я, а не он должен наблюдать, как сын резвится на поляне.

Давно меня с головой не накрывало чувство несправедливости и мести. От ярости глаза горели огнем. Я смотрел в потолок и думал о том, что если клинок Айдис не убьет Кирона, то он умрет от горя, когда Нирель не станет. Мой нежный цветок. Ей понравится Кротус. Она привыкнет и смирится с лучшей жизнью, которую могу дать ей только я. Никогда и никого не буду так сильно любить. Я подарю ей сердце, и она раскроет для меня свой бутон.

За дверью послышались шаги, и я подскочил с кровати. Стоша несмело отворила дверь и заглянула в покои.

– Господин Дирам, к вам гонец из Инфернума.

– Впустить в поместье, – бросил я и заметался по комнате. Сердце больно било по ребрам в предвкушении расправы и нового шага к мечте. Я облачился в одежду, которую будет не жалко заляпать кровью и выбросить. Снял со стены кинжал, который делал специально для себя, повесил ножны на ремень и вышел в коридор. Выбежал из поместья и возле лестницы увидел нагила на бурте. Улыбнулся гостю, поприветствовал и предложил расположиться в беседке, чтобы немного отдохнуть с дороги и отведать скумы. Гонец с удовольствием принял мое предложение и слез с бурта.

– Курт, накорми животное. Стоша, подай нам лучшей скумы и фрукты.

Поддерживая непринужденную беседу, я повел его к отдаленной от глаз прислуги беседке. Как только Стоша накрыла на стол, я попросил, чтобы нас никто не беспокоил. Осушив полный кубок, гарпи вручил мне послание от Айдис, которое гласило:

Нирель с сыном и Тулеком выдвинулись в путь. Дорогу будут держать на Силву через лес Инфернума. Судя по повозке, они планируют ночной привал. Только в пойло Тулека получилось добавить эликсир, но все равно будь осторожен. По прочтению сожги записку.

Я свернул листок трубочкой и поджег его от пламени, танцующего в стеклянной лампе. Посмотрел на небо, которое неумолимо заволакивали сумерки, и обратился к гонцу:

– Впервые в моем поместье?

Ответ я и так прекрасно знал, но надо было с чего-то начать.

– Да. Здесь красиво, – опрокинул он второй кубок.

– О! Да! Пойдем, я покажу тебе свою гордость. В кузнице много занятного оружия. За верную службу можешь выбрать себе клинок.

Нагил оживился и налил себе еще скумы. Я дождался, когда он насытиться алкоголем и повел его вглубь Кротуса. Как только гонец переступил порог кузницы, я вынул кинжал из ножен, схватил его за голову и провел резкую черту по горлу бедняги. Он так и не понял, что произошло. Зеленая кровь обрызгала двери и каменную дорожку. Схватившись за горло, он медленно опустился на колени и замертво повалился на бок.

Ухватившись за бесчувственную руку нагила, я потащил его в сторону сада. Расположил мертвеца под деревом и накрыл тело ветками. Нет времени копать могилу. Я планировал заняться этим после того, как привезу Нирель домой.

Снял с себя одежду, свернул в клубок и подложил под нагила. Окатил свое нагое тело из лохани, смывая с себя кровь, и побрел в поместье. К счастью по пути никого не встретил. Оказавшись в покоях, облачился в военный камзол серебристого цвета, повесил на плечо лук со стрелами, которые изготовил такими, что по виду не скажешь, какой расе они принадлежат, повесил на пояс кинжал и зашел в комнату Стоши.

Женщина сидела на стуле, вышивая белое кружево. Увидев меня в дверях, она подскочила с места.

– Что угодно господину?

– Я выпустил гонца из поместья. Можете отдыхать. Не надо приходить, пока не позову. Сегодня ночью я покину поместье, и если кто-либо приедет в мое отсутствие, никого не впускать.

Стоша кивнула и отвесила поклон. Я отправился в загон для животных и по пути встретил Курта. Приказал и ему меня не беспокоить, оправдываясь тем, что гонец уже уезжает.

Оседлав мидиши, я за поводья подтянул к себе бурта нагила. Животное убивать стало жалко, я выпустил его в лес и помчался по дороге, ведущей к Силве.

Глава 11

Нирель

Я уезжала из Маскулайна с тяжелым сердцем. Вокруг царила суета из-за подготовки к пиру, хотя мы и собрались в путь с первыми рассветными лучами. Келеар так и не проснулся. Он продолжал спать на руках Кирона, когда мы подъехали к воротам, где нас ждал Тулек. Белый бурт Кирона тащил за собой повозку, набитую всем необходимым для ночлега, а бурт Тулека с удобным седлом ожидал нас с сыном. Я коснулась морды замечательного животного Инфернума и улыбнулась. Раньше всегда их боялась, а теперь без страха могла гладить густую шерсть.

Я прихватила с собой подарки для Ланды. Несколько красивых платьев, украшения и обувь. А еще целый галлон скумы. Уверена, мама обрадуется дарам. Сестренок решила порадовать экзотическими фруктами, что росли только в Маскулайне и тряпичными куклами.

Предвкушение долгожданной встречи помогало не думать о предстоящей свадьбе, но тревожные мысли все равно проскальзывали. Я не видела Раилду, не говорила с ней. Посчитала, что так будет лучше. Полностью доверилась Кирону. Айдис не вышла из своих покоев, чтобы нас проводить, хотя я стучала и звала. Она не заменит мне мать, но хотя бы дружить мы можем. Я была ей благодарна за то, что шантаи поддержала меня в трудный час.

Тулек усадил меня на бурта, а Кирон передал на руки спящего сына.

– Тулек, вверяю тебе самое дорогое, что у меня есть. Береги их. Как только вернетесь, прикажу переписать замок Дирама на тебя.

– Благодарю, повелитель. Не надо переживать. Все будет в лучшем виде. Как всегда.

– Надеюсь, – печально выдохнул Кирон и прижал мою руку к губам. – Будь осторожна. Береги себя и сына. Как только закончится пир, я выеду вам навстречу.

– Хорошо. Не волнуйся, – вымучила я улыбку. – Пожалуйста, не сделай того, о чем будешь потом жалеть.

– Не сомневайся. Я буду скучать, – шепнул Кирон и поцеловал Келеара в лоб. – Легкого пути, – шлепнул он бурту и тот пошел к отрытым воротам.

Мы ступили на тропу, ведущую в лес. Я постоянно оборачивалась, рассматривая, как мой мужчина стоит, широко расставив ноги, и провожает меня взглядом. Я смотрела на него, и сердце окутывала тоска. Поскорее бы прошли эти три месяца. Тогда уже никто и ничто не сможет нам помешать.

– Нирель! – обернулся Тулек. – Я понимаю, что Кирон приказал устроить ночной привал, но мне эта идея не по душе. Я хорошо выспался перед поездкой и сил хватит на сутки спокойно. Бурты тоже выдержат такой путь. Вы можете поспать в повозке прямо в пути. Там достаточно места. Ты как? Согласна ехать всю ночь?

– Тебе виднее. Лишь бы Кирон не узнал, – махнула я рукой.

– Не узнает. Это будет нашим маленьким секретом.

– Хорошо, – улыбнулась я.

Лучи рассветного солнца озаряли красоты леса, которыми я залюбовалась вновь. Пение птиц навевало в душу покой. Насекомые застрекотали, а ровное дыхание бурта убаюкивало. Если Тулек выспался этой ночью, то я нет. Мы с Кироном любили друг друга почти без остановки, и я ни на миг не сомкнула глаз. А под утро была увлечена тем, что собирала подарки для родных. А вот Келеар как раз проснулся отдохнувшим и довольным. Я попросила Тулека взять его к себе, чтобы я смогла немного поспать в повозке. Сын очень обрадовался такой возможности и с улыбкой пересел на белого бурта. Подложив под голову мешок с платьями, я погрузилась в долгожданный сладкий сон.

Проснулась лишь тогда, когда повозка перестала раскачиваться. Вылезла из нее и увидела, как Тулек с Келеаром расположились на поляне. Шантаи заботливо кормил моего сына с рук и что-то рассказывал. Я подошла к ним и опустилась на покрывало. Налила в кубок нектар и потерла глаза, чтобы поскорее прийти в себя после долгого сна. Вокруг уже смеркалось.

– Как он? – спросила я Тулека.

– Замечательный мальчуган! Мы считали деревья и подражали звукам животных. Я научил его одной занятной песенке. Да, Келеар?

– Да! – обрадовался сын, вскочил на ноги и начал хлопать в ладоши.

– Споем маме?

Под монотонные хлопки сына, Тулек начал петь.

– Жил да был Уепта. Слыл он славным королем. Пыжился и бряцал он мечом. Все было ему нипочем. Но услышал Миральды он крик: «Готовься, сейчас ты умрешь».

Келеар повторял каждое последнее слово в предложении и подтанцовывал. Я смеялась и хлопала в ладоши в ритм с сыном.

– Лязг стали о сталь зазвенел. Миральды воинственный дух пламенел. Унял Уепта хвастливую речь, как только слетела башка его с плеч.

– С плеч! – повторил сын, схватил палку и ударил Тулека по горлу. Шантаи сделал вид, что повержен. А потом подхватил Келеара на руки и начал его щекотать. Звонкий детский смех звенел в ушах. Я смеялась до боли в животе, наблюдая за трогательной картиной.

Когда Келеар вырвался из объятий Тулека и побежал к повозке, шантаи проводил его взглядом и глубоко вздохнул.

– Кирону повезло.

Улыбка сошла с моего лица. Я понимала, что Тулеку никогда не познать счастья отцовства. И этому виной как раз Кирон. Даже стало неловко. Я не знала, что ему сказать.

– У вас настоящая семья, а у меня другой удел, – еще раз вздохнул шантаи. – Нирель, ты позволишь мне обучать твоего сына искусству владения оружием?

Мольба в его глазах сразу подкупила. Я улыбнулась, кивнула и прошептала:

– Конечно. Но еще рановато.

– Я понимаю, – обрадовался Тулек. – Но он быстро растет. Я подожду.

Подкрепившись, мы снова снарядились в путь. Келеар наотрез отказался ехать со мной. Они с Тулеком продолжали развлекаться всю дорогу, напевая все новые песенки сомнительного содержания. Вскоре сын уснул на руках шантаи. Я же подъехала к ним ближе, и наши бурты сравнялись, едва помещаясь на дороге. Ночь выдалась настолько темной, что пришлось зажечь факел. Я держала его в руках, освещая нам путь. Жуткое ощущение накрывало постоянно. Кирон был прав. Идти в ночи не стоило. Мне то и дело казалось, что кусты шевелятся, что приближаются чьи-то шаги. Вой зверей погружал сердце в леденящий страх, но я тешила себя мыслью о том, что со мной Тулек и он в любом случае защитит нас от нападения. Шантаи на удивление сегодня не пил из своей фляжки скуму, а сосредоточено следил за дорогой, держа наготове меч.

Давя в себе страхи, к рассвету мы добрались до Силвы. Жители деревушки встрепенулись, услышав топот копыт буртов. Повылазили из домов, чтобы посмотреть, кто нарушил их покой. Ланда тоже не осталась в стороне. Она стояла на пороге дома, осматривая нежданных гостей, и не сразу меня узнала. Я слезла с бурта и побежала ей навстречу. Со всего маху врезалась в ее крепкое тело и заключила в объятия.

– Мамочка! Я так скучала!

Казалось, Ланда сейчас потеряет сознание. Она пыталась что-то сказать, но глотала слова, тяжело дыша.

– Это я, мам. Я приехала тебя навестить.

– Дитя, – наконец выдавила она из себя и прижала меня к себе так крепко, что кости захрустели. – Девочка моя! Нирель! Пойдем скорее в дом! Я сейчас сварю нам супа.

Сестренки обступили меня со всех сторон, с интересом осматривая и ощупывая ткань платья. Уже забыли обо мне за то время, что не видели. Келеар не решился войти в хижину и стоял у порога, пока Тулек разгружал повозку и заносил мешки с подарками в дом.

– Иди сюда. Не бойся. Познакомься с бабушкой, – махнула я сыну рукой, и он подбежал ко мне и вцепился в ногу, пристально разглядывая Ланду. Нагилов он уже видел в замке и не боялся этой зеленой расы, но поздороваться с ней постеснялся.

Ланда смотрела на Келеара с открытым ртом. Потом присела на корточки и неуверенно коснулась щеки моего сына. Взглянула на меня растерянным взглядом, задавая немой вопрос.

– Сын императора Кирона – Келеар, – представила я мальчика.

– Не может быть, – покачала головой Ланда, со страхом наблюдая, как радужка его глаз завертелась разноцветьем.

– Ма, я родила Кирону сына, – с улыбкой произнесла я. – И живу в красном замке в Маскулайне вместе с ним.

– Но до меня доходили слухи, что ты ушла в другой мир.

– Я вернулась, – опустилась я на корточки и поцеловала Ланду в щеку. – Навсегда.

– Какая радость, Нирель! Скорее, за стол. Ты должна мне все рассказать! – засуетилась мама на кухне.

Сестренки принялись разбирать подарки. Похватали кукол и выбежали из дома. Тулек поставил на стол галлон скумы и рассмеялся.

– У Нирель будет долгая история.

Я поддержала его смехом.

– Ма, хочу гулять, – надул губки Келеар.

– Тулек, сводишь его к реке, пока мы накроем на стол?

Шантаи подхватил сына на руки, и они вышли из хижины. Я присела за стол и принялась очищать и нарезать фрукты, пока Ланда суетилась у печи.

– Ох, Нирель! После твоего последнего визита я думала, что ты осталась с Дирамом в его замке. Вы были так счастливы. Я видела в его глазах любовь.

– Многое изменилось с тех пор. Кирон хороший. Он любит меня, а я его, – говорила я, а сама думала о том, что сейчас он женится на альве. Ком обиды подкатил к горлу, но я сглотнула его. Надо перетерпеть. Надо быть сильной, как советовала Айдис. Я не стала рассказывать матери о свадьбе Кирона. Если и узнает, то не от меня. Не хотелось портить иллюзию счастья.

– Как ты смогла забеременеть, ведь шантаи…

– Я ведь человек, ма. Наверное, мой организм устроен так, что я могу родить от представителя любой расы, – рассмеялась я.

Мы долго разговаривали, шутили. Ланда рассказывала о спокойной жизни в Силве, где уже забыли о насилии и голоде. О ссоре с соседкой, чей мальчишка ударил мою сестру палкой. Я слушала ее и забывала о переживаниях. Не думала о Кироне. Совсем потеряла счет времени, и только когда настал час звать всех на обед, я отправилась к реке. С благоговением вспомнила, как сбегала в лес от шантаи перед отбором. Небольшая потайная дверь теперь была настежь открыта. Я прошла по знакомому пути и спустилась к реке. Было подозрительно тихо. Может, они ушли играть во двор? Но приглядевшись, на берегу я увидела шантаи. Он лежал без движения, а по близости не было сына. Сердце замерло от страха. Пока я бежала к Тулеку, уговаривала себя, что ничего страшного просто не могло случиться. Только не в Силве!

Опустившись на колени перед шантаи, я поняла, что он крепко спит. Руки раскинуты, а рядом пустая фляжка. Начала бить его по щекам, брызгать на лицо водой, но реакции не последовало. Я заметалась по лесу, начала звать сына, но он не откликался. В панике я забежала в хижину и закричала:

– Келеар! Мама, ты видела моего сына?!

– Нет… – протянула она, и я выбежала во двор.

Я искала его повсюду, но нагилы разводили руками. Никто не видел Келеара. Тогда я снова побежала на берег реки. Оставалось надеяться на то, что шантаи проснется и расскажет, куда мог подеваться ребенок. Но он не просыпался. Мы будили его всей деревней. Отнесли в хижину. Ланда вливала в него бодрящие отвары трав, пока я вновь и вновь безустанно бродила по лесу в поисках сына. Я лишь на миг представила, что больше никогда не увижу Келеара и в глазах помутнело. Я прислонилась спиной к дереву, едва держась на ногах, когда кто-то из нагилов крикнул, что Тулек очнулся. Опрометью я сорвалась с места, забывая об усталости и головокружении. Ворвалась в дом и подбежала к постели.

Шантаи сидел на кровати, схватившись за голову. Его окружали нагилы, заваливали вопросами, а он лишь разводил руками и смотрел в пол.

– Тулек, где мой сын?! – надрывно закричала я.

– Он был со мной, а потом я уснул, – прошептал он.

– Зачем ты пил?! – подскочила я к шантаи и затрясла его за плечи. – Где он?! Говори?!

– Не знаю, – произнес он мертвым голосом и закрыл лицо руками.

Глава 12

Кирон

– Для чего же я тогда набрала с собой столько платьев?! – возмущалась Раилда, расхаживая по своим покоям. Я стоял у окна и пытался пропустить истерику мимо ушей. Перебор с женщинами в моей жизни. Они сведут меня с ума! – А как же обряд? Мы так не договаривались! – села она кровать и начала плакать.

– Будет только пир и точка!

– Может, я никогда больше не выйду замуж, – начала всхлипывать она. – Приедет вся родня. Как я буду смотреть им в глаза?

Альва подумала, что сможет разжалобить меня слезами и пылкими речами? Она глубоко ошибалась. Я не собирался ничего менять. Какой брак такая и свадьба. Все формально, чопорно и строго.

– Значит так, Раилда, наряжайся и приходи в сад. Там уже столы накрыты. Ослушаешься, я вообще отменю даже пир. Понятно?

Она коротко кивнула и указала мне на дверь. Хотя в этом не было нужды, я и так собирался уходить. Облачившись в красный императорский камзол, я вышел из замка. Занял место за круглым столом в центре пиршества. Удобно устроился на троне и стал наблюдать, как вокруг суетится прислуга, а гости занимают свободные места.

Я все время думал о Нирель и сыне. Уже не раз пожалел, что отпустил их в Силву. Путь туда нелегкий и довольно опасный. Поскорее бы закончился пир и тогда я сразу оседлаю бурта и рвану в деревню навстречу Нирель.

С гордо поднятой головой обрамленной короной и в сиреневом пышном платье, Раилда шла по саду с двумя придворными альвами, которых привезла с собой. Блеснула на меня красными глазами и заняла свой трон. Не притронулась к еде и напиткам. Скрестила руки на груди и отвернулась, состроив обиженное лицо, вроде мне есть до нее дело.

Когда гости заполнили собой почти весь сад так, что камню негде было упасть, на пире появился сам Аскорн верхом на мидиши. Почему-то без жены. Лишь приближенные и слуги. Я сразу заметил, как мать оживилась. Подошла к нему, отвесила поклон и проводила за свой стол. Меня накрыли воспоминания. Когда отец был еще жив, она точно так же смотрела на альву и угождала ему во всем, не стесняясь посторонних глаз. Я вспомнил, как шептались слуги у нее за спиной, как окружающие осуждали ее аморальное поведение. Но Айдис все было нипочем. Она, словно одержимая, отдавалась Аскорну. Будто он заразил ее неизлечимой болезнью. Ее не останавливал даже страх перед смертью или вечным заточением. Вот и сейчас я видел тот самый огонь в ее глазах и злился. Пусть только попробует еще раз осквернить красный замок утехами с альвой! Мать уже давно вынуждает меня снова отправить ее в подземелье, нарываясь на скандал.

Весь вечер я не сводил глаз с этой отвратительной пары. От них обоих за версту тянуло похотью. Особенно отличилась Айдис. Она вообще перешла все грани приличия, когда залезла на стол и стала кормить Аскорна с рук, с хохотом приговаривая, что они теперь родня. Меня тошнило от этой картины. Захотелось выгнать Аскорна из Инфернума, всучив ему обратно дочь и запереть мать в подземелье. Тогда абсурдному празднику придет конец, и я смогу поехать в Силву за Нирель. Но пир и не думал заканчиваться. Уже давно стемнело, а торжество набирало новые обороты. Альвы ударились в свои любимые танцы, а жители Маскулайна старались им подражать. За все прошедшее время ни поза, ни лицо Раилды не изменились. Она так и не притронулась к угощеньям. А вскоре вообще встала из-за стола, подписала брачное соглашение, не дожидаясь, когда об этом торжественно объявят и удалилась в свои покои.

Я вздохнул с облегчением и тоже откланялся. Сразу принялся снаряжаться в путь. Ехать собирался налегке без привала. Выбрал самого выносливого бурта из тех, что остались. Предупредил мать о том, что скоро вернусь с Нирель и сыном. Попросил ее вести себя достойно матери императора, но будучи в изрядном подпитии, она почти меня слышала. Дал Милту наказ следить за ней с Аскорном и по приезду доложить обо всем, что творилось в замке во время моего отсутствия.

Вскоре я уже мчался по мрачному лесу, отпугивая зверье огнем. Мыслями я был в Силве рядом с Нирель. Картины предстоящей встречи заполняли разум, и я уже не понимал сон это или воображение. Усталость после тяжелого дня накрывала. Мышцы расслаблялись, и я то и дело ловил себя на том, что начинаю ронять факел. Хорошо хоть бурт не знал усталости и резво нес меня по дороге. Мы лишь раз остановились попить воды у реки, поэтому к обеду были уже возле деревни.

Я изначально насторожился. Вокруг царила суета. Нагилы метались по Силве с вылупленными глазами, хотя обычно этот народ ведет себя спокойно. Что могло всполошить жителей деревни? Прямо на бурте я заехал во двор хижины Ланды. Спрыгнул и жестом приказал женщинам увести животное и накормить. Ворвавшись в лачугу, в первую очередь увидел Нирель, но не сразу ее узнал.

Моя женщина сидела на табурете в углу комнаты. Волосы растрепались, глаза опухли от слез, которые текли по щекам, не переставая. Губы подрагивали, а руки тряслись. Платье порванное и грязное. Я сразу подумал о том, что кто-то на нее напал. Подскочил, схватил на руки и прижал к груди.

– Что случилось? Кто тебя обидел? Я сейчас же сотру эту деревню с лица Инфернума!

Но Нирель только всхлипывала в ответ. Нагила смотрела на меня с жутким страхом в глазах и тоже молчала. Крепкая рука опустилась на плечо. Я обернулся и увидел Тулека. Вид у него был такой же потрепанный, как у Нирель. В голове одна догадка сменялась другой, и от каждой в груди закипал гнев, пробуждая зверя. Я его едва сдерживал.

– Кирон, Келеар пропал. Мы нигде не можем его найти. Это моя вина. Мы ходили к реке, я выпил скумы и уснул на берегу.

А вот теперь я испытывал не просто гнев. Поставив Нирель на ноги, я почувствовал настоящую ярость. Не успев выбежать из хижины, я превратился в зверя и побежал к реке. Чутье должно мне подсказать. Я хотел взять след сына, но то, что это произошло у реки, сильно сбивало. За спиной услышал топот. Тулек тоже принял звериный облик. Мы разделились, обшаривая лес вдоль и поперек. Я думал только о том, что сейчас мой маленький сын где-то сидит и плачет. Испуганный, потерявшийся ребенок ждет, когда его найдут. Винить кого-то в том, что не доглядели можно, но это не исправит положения. А на Нирель и так лица нет, как и на Тулеке.

Куда Келеар мог убежать? Изначально я подумал, что он мог упасть в реку, но она мелкая и тихая. Она не могла его отнести слишком далеко. Но я искал везде. Заглядывал в каждую пещеру, ров, овраг. Кричал на весь лес, призывая сына, но в ответ вторила тишина. Я до конца не верил в то, что происходит. Не может вот так просто на ровном месте в Инфернуме потеряться ребенок. Кто-то должен был увидеть его. Наверное, Келеара кто-то подобрал и держит у себя до тех пор, пока за ним не явятся родители. Мало кто из кочевников знает, что у императора теперь есть сын и скорее всего, удивляются диковинному виду ребенка.

Мы с Тулеком встретились на опушке. Я дал ему указание возвращаться в Силву. Нирель нужна была поддержка, пока меня нет рядом. Я же собирался посетить близлежащие поселения гарпи. Возможно, они видели Келеара.

Каково было мое разочарование, когда я побывал уже в трех поселениях, переворачивая их с ног на голову и не нашел сына. Оставалось последнее поселение, которое находилось в отдалении от Силвы. В нетерпении я не стал церемониться с гарпи. Без приветствия спросил о сыне, но и они пожимали плечами.

Вдруг я услышал приглушенные стоны, что доносились из пищеры. Они показались мне тонкими и короткими. Так мог стонать лишь ребенок. Ворвавшись в темную пещеру, я увидел страшное зрелище. Окровавленная, едва живая альва сидела на цепи. Я узнал в ней Сайли, хотя это было нелегко. Из последних сил она протянула ко мне руку и обессилено повалилась набок.

– Помоги, – эхом раздался тихий голос.

Разорвав цепи, я освободил пленницу. Сайли не могла идти. Пришлось вытаскивать ее из пещеры на руках.

– Кто это сделал с ней?! – закричал я, и гарпи попрятались в свои жилища. Остались только дети. Разбираться во всем этом беспределе не было времени. Я собирался выслать военных, чтобы с помощью пыток выведали правду и наказали виновных.

Сайли потеряла сознание, и мне ничего не оставалось, как принести ее в Силву. Ланда начала ее отпаивать отварами. А я подошел к Нирель, которая продолжала сидеть на стуле в углу комнаты. Опустился перед ней на колени и схватил ее за подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза.

– Я найду его, слышишь?! Нирель! Я переверну весь Оливиум, но найду нашего сына, обещаю. Сейчас нам надо вернуться в Маскулайн. Я подниму войска. Мы будем искать его каждую секунду. Поехали.

Она обессилено кивнула и обняла меня за шею.

– Тулек, положи Сайли в повозку. Если переживет долгий путь, в Маскулайне покажи ее лекарю и расспроси. Пусть расскажет, кто ее пленил и зачем. Новый закон запрещает силой удерживать женщин Инфернума.

Шантаи кивнул и тут же принялся исполнять приказ.

– Поехали домой? Все будет хорошо, обещаю, – целовал я ее холодные руки, а внутри все переворачивалось от страха, ведь я сам до конца не верил в свои же обещания. Но кто-то из нас сейчас должен быть сильнее и взять ситуацию в свои руки.

Глава 13

Дирам

– Господин Дирам, что делать с маленьким гостем? Он постоянно плачет и хочет к маме, – я увидел панику в глазах Стоши. Из ее комнаты доносился детский плач. Неугомонный и бесконечный он действовал мне на нервы.

– Займи его чем-нибудь. Детей что ли никогда не видела?! – разозлился я, хватаясь за голову, которая раскалывалась от постоянного шума. Если в дороге мальчишка хотя бы поспал, то по приезду в поместье не замолкал ни на секунду. Отказывался есть и пить. Постоянно звал Нирель и хныкал, словно раненный зверь.

– Таких нет, – шепнула Стоша и покачала головой. – Его глаза…

– Какая разница?! Он просто ребенок. Если не замолкнет в ближайшее время, вычту половину жалования!

Гарпи испугалась, кивнула, поклонилась и скрылась в своей комнате. Я поспешил убраться из дома. Надо закопать тело гонца в саду и отдохнуть с дороги. Прислуге приказал беречь дитя, иначе лишатся не только жалования, но и голов.

Пока шел по вымощенной дорожке в сторону кузницы, вспоминал, как легко и чудно все вышло. Хотя изначально я отчаялся. Они не остановились на привал, а Тулек не сделал и глотка из фляжки. Уже было подумал, что моя вылазка обречена на провал и все же решил немного понаблюдать за деревней со стороны. Я знал тайное место у реки, где Нирель постоянно пряталась от набегов. И не зря смекнул, что она обязательно его посетит еще раз. Но вышло все немного иначе. На берег пришел Тулек с малышом. Они долго играли у воды, а потом шантаи начал попивать скуму и отрубился уже с третьего глотка. Айдис хорошо помогла со своим эликсиром, хотя я и рассчитывал выкрасть лишь одну Нирель. Уже строил планы на будущее, но они резко изменились, когда в мои руки попал сын Кирона. Придется пересмотреть план и подумать, как оповестить Нирель о том, что ребенок у меня, минуя остальных. В таком нелегком деле мне снова понадобится помощь Айдис. Что-то она медлит с выполнением задуманного. Император живее всех живых, в противном случае даже до моего поместья уже бы дошли слухи о его кончине.

Полежав под солнцем, нагил стал источать неприятный запах. Я принялся копать могилу на пределе сил. Чем скорее от него избавлюсь, тем быстрее уйду в свои покои отдыхать. Гарпи заняты капризами мальчика и не сунутся в сад. Так что времени было достаточно. Я сбросил тело в яму, забросал его землей и укрыл небольшой холм ветками. Скоро просядет и от моего преступления не останется и следа.

По пути в покои поместья, я заглянул на кухню. Достал из погреба бутылку скумы и поднялся на второй этаж. Надо отметить удачную кражу парой кубков расслабляющего напитка и подумать о том, как передать Нирель записку. Хорошо, если Айдис догадается заехать ко мне после того, как Нирель появится в Маскулайне. Кто знает, как долго они будут искать ребенка возле Силвы. Сейчас самое главное не спешить. Лучше выждать подходящего момента и только тогда действовать. Аккуратно и скрытно. Иначе не сносить мне головы.

Пока шел по коридорам, с удивлением заметил, что крики стихли. Стало так же спокойно, как и до появления ребенка. Видимо, Стоша смогла угомонить малыша. Надеюсь, что впредь так и будет.

Наполнив кубок до краев, я расположился на кровати, опираясь спиной о груду подушек. Посмотрел на пламя свечи, заключенное в стеклянной чаше и вздохнул. Мне все еще до конца не верилось в то, что в моем поместье находится сын Кирона. На самом деле это полнейшее безумие! В голову стала закрадываться мысль о том, чтобы вернуть ребенка родителям и распрощаться с мечтой о Нирель. Она женщина императора Инфернума! Она принадлежит тому, кого я всегда боялся. Кому, как ни мне знать насколько Кирон бывает жесток и беспощаден к обидчикам. Это во мне говорил здравый смысл, а душой и сердцем я продолжал жаждать Нирель, словно глоток воздуха. Я вспоминал, как жил в последние годы и не хотел просто существовать в безрадостном мире до конца своих дней, мечтая по ночам о женщине, которую любил больше всего на свете. Не хотел иметь других и в это время думать, что моя Нирель отдается шантаи. Слишком больно даже представлять подобную ситуацию. Лучше рискнуть. Я делал все правильно. Нет мне жизни без нее.

Раздался стук в дверь, и в покои вошла Стоша. Ее лицо выглядело устало, но сияло от счастья.

– Хозяин, ребенок поел и уснул на моей кровати. Нам бы оборудовать для него свой уголок. Кроватку поставить, столик, игрушек купить. Или гость задержится ненадолго?

– Навсегда. С утра поеду на рынок в Криелти и куплю все необходимое. Выдели ему соседние с твоей комнатой покои. Скажи Курту, пусть подготовит повозку для поездки. С рассветом выдвинусь в путь.

Стоша кивнула, но не спешила уходить. Переминалась с ноги на ногу и не решалась заговорить.

– Что-то еще?

– Господин Дирам, простите за любопытство, но где мама малыша?

Я улыбнулся.

– Скоро приедет.

– Вы выбрали себе жену? – засияла гарпи.

– Уже давно, – ухмыльнулся я. – Иди. На сегодня хватит вопросов.

Она развернулась и стала уходить, но я ее остановил.

– Постой! Стоша, береги ребенка от посторонних глаз. Никого кроме той шантаи, что дважды приезжала ко мне, не впускать. Заприте ворота на засов. Кто бы что не спросил о ребенке, не отвечайте. Все ясно?

– Да, господин.

Я вновь остался в одиночестве со сладким чувством победы. Вскоре мальчик забудет своего отца и найдет нового во мне. У меня будет достаточно времени, чтобы внушить ребенку свою правду. Когда Нирель явится за ним, то у нее уже не будет выбора. Придется смириться и принять новую семью. Мы могли бы даже тайно пожениться, а Кирон пусть развлекается с Раилдой и упивается своей безграничной властью. Хватит! Наигрался. Пора возвращать игрушку ее владельцу.

Впервые за долгое время я засыпал с чувством удовлетворения. И впервые за долгое время мне ничего не снилось. Я провалился в ночь и проснулся утром отдохнувшим и полным сил. Даже разум прояснился, а страх, еще вчера крепко сжимающий горло, испарился. Мои действия казались естественными, потому что именно так и должно было закончиться наше с Нирель знакомство. Уединенное поместье, красавица жена и дети бегают по саду.

– Господин Дирам, все готово к поездке, – оповестил Курт.

Я с благодарностью кивнул и оседлал мидиши. Нужно поторопиться, пока не раскупили лучшие вещи. Самый крупный рынок Криелти находился в столице империи Лаимасе и отличался от площади с палатками Маскулайна. Оказавшись там, начинаешь чувствовать себя частью небольшого суетного города. Одинаковые здания в форме шаров, наполненные товарами определенной направленности. Огромные металлические вывески с перечислением вещей, что продаются именно в этом здании. Я хорошо знал владельца лучшего столичного склада с товарами для детей, но помедлил, не решаясь в него войти. Могут возникнуть ненужные вопросы. Продавец прекрасно знает, что у меня детей никогда не было и скажи я ему, что у меня появилось такое счастье, об этом будет судачить весь Лаимас. Отправляясь в Криелти, я об этом не подумал, хотя мог взять с собой Курта. Никто бы не заподозрил гарпи, ведь они частые гости в подобных заведениях. Мидиши тоже может стать объектом сплетен, ведь животное императорское и позволить себе разъезжать на нем по Криелти могли только приближенные Аскорна.

Тогда я решил накрыть мидиши тканью и оставить его в отдалении от рынка. Натянул капюшон плаща и отправился искать того, кто сможет вместо меня заняться покупками, не задавая вопросов. Лучше выбрать помощника другой расы.

Когда мне на глаза попался кармус, я сразу решил, что подкупить лучше его. Он в одиночку с легкостью перетаскает товары в повозку. Благо, что мужчина тут же согласился и обрадовался предложенной мной сумме за работу. Я вручил ему список необходимых вещей и вскоре они наполнили повозку до отказа. Поблагодарив кармуса, я оседлал мидиши и поспешил убраться из Криелти, пока не встретил знакомые лица.

Оказавшись у ворот поместья, я заметил, что они не закрыты на засов, как я просил. Но не успел слезть с мидиши, как Курт поспешил впустить повозку в Кротус. За мной он закрыл ворота так, как надо и я не стал его ругать за непослушание. И не до того мне было, когда увидел черного бурта во дворе.

– Господин Дирам, у нас гостья из Инфернума.

– Давно приехала? – зарделось мое сердце, а губы расплылись в улыбке. Догадалась, что нужно меня посетить.

– С час назад.

– Разбери повозку и обустрой детские покои. Сообщишь, когда все будет готово.

– Хорошо, хозяин.

– Где гостья?

– Она попросила отвести ее в ваши покои, – со страхом произнес гарпи.

– Займись делом, – бросил я и побрел в поместье.

Я ожидал увидеть в своих покоях что угодно, но не голое тело Айдис на постели. Мне хотелось поскорее поговорить с ней о деле, а шантаи снова взялась за свое. Ее напор и доступность начинали меня раздражать. Я замкнул за собой дверь и подошел к спинке кровати, обвел ее взглядом, задержавшись на груди. Она с улыбкой ласкала свой сосок и смотрела мне прямо в глаза. Но мыслями я был далеко от нее и даже не возбудился от такой эротичной картины. По-деловому скрестил руки на груди и заговорил:

– Нирель уже в Маскулайне?

Айдис рассмеялась и скользнула рукой по животу вниз к своему естеству. Поглаживая пальцами бугорок между ног, она прошептала:

– Келеар у тебя?

Я кивнул.

– Нирель в Маскулайне.

Шантаи облизнула губы и встала на четвереньки, медленно приближаясь ко мне.

– Что там происходит? – не обращал я внимания на соблазнительную позу женщины.

– Я все тебе расскажу, Дирам, имей терпение. Я соскучилась по твоей твердой и сладкой плоти. Позволь прежде насытиться твоей страстью.

Айдис пользовала меня, как я когда-то использовал мау для утех. Понимание этого сильно ударило по самолюбию, но сейчас я полностью зависел от шантаи. Стоит ей хоть словом обмолвиться, что Келеар у меня…

А вот мне никто не поверит, если начну рассказывать о планах женщины. Даже слушать не станут. Казнят на площади Маскулайна на потеху городским жителям и забудут о моем существовании. Айдис это прекрасно понимала, вот и наглела. Дрянь! Она больше не вызывала во мне чувство похоти, скорее отвращение.

Что ж, мне ничего не стоит отыметь ее как следует и еще на шаг приблизиться к своей цели. Шантаи стянула с меня штаны и стала ласкать член пальцами, всматриваясь в мои глаза. Плоть набухла от возбуждающих прикосновений. Я оттолкнул ее, и она упала спиной на постель. Схватил ее за руку и стащил с кровати на пол. Айдис рассмеялась и встала на четвереньки.

– Я знала, что тебе понравится моя узкая…

– Замолчи! – крикнул я, ухватил ее за волосы и поволок к стене. Заставил подняться на ноги и выпятить зад. Я еще не вошел в нее, а она уже стонала от удовольствия. Отвесив сильный шлепок по ягодицам, я раздвинул половинки ее зада и резко вонзился, вколачивая ее покрытое испариной тело в стену.

– Нравится? – прорычал я ей в ухо, оттягивая назад ее голову за волосы.

– Да! Сильнее! Терзай меня, Дирам!

Я увеличил темп до предела, остервенело насаживая ее на член. Казалось, ей и этого было мало. Шантаи подавалась мне навстречу, выгибаясь дугой, царапала ногтями стену и кричала так громко, словно ее четвертуют. Наверное, не только прислуга, но и ребенок слышит вопли своей бабушки. Я заткнул ей рот рукой, и она всосала мой палец, облизывая его и причмокивая.

Оттащив ее от стены, не вынимая плоти, я опустил ее на пол, продолжая врезаться в упругие ягодицы шантаи. Потом вышел из нее и вошел в лоно грубо и жестко, выбивая из Айдис новые стоны.

– Да! Аскорн! – запела она новую песню, но было наплевать. Пусть рисует в своих фантазиях любой образ, лишь бы поскорее насытилась и обмякла подо мной.

Издав крик, больше похожий на рев животного, она содрогнулась и обессилено припала к полу. Теперь я перестал заботиться о ее удовольствии и томно излился в ее чрево. Встал с колен, натянул штаны и сел в кресло. Айдис перевернулась на спину и посмотрела в потолок затуманенным взглядом.

– Давай к делу, – не стал я церемониться. Но она молчала, расплываясь в блаженной улыбке.

– Как же мне не хватало мужчины, когда сидела в подземелье. Я не хочу терять свободу, – приподнялась она на локтях и посмотрела на меня. – Поэтому надо действовать с умом. Тогда мы оба получим то, чего хотим.

– Согласен, – кивнул я.

– В Маскулайне сейчас творится настоящая паника. Каждый житель города ищет сына Кирона. Я, кстати, тоже якобы отправилась на поиски мальчишки. Нирель ничего не ест и не пьет, рвется на поиски, но Кирон не разрешает ей покидать покои. Приставил лекаря и кучу слуг, а сам прочесывает весь Инфернум на пару с Тулеком. Скоро доберется до Криелти. Будь готов к тому, что он наткнется на твое поместье. Держи ребенка под замком. Не рискуй.

Я кивнул, представляя, что сейчас творится с моей женщиной. Чем быстрее она узнает о том, что ее ребенок жив, тем лучше начнет себя чувствовать. Я уверен, что Нирель не станет рисковать жизнью сына, и придет за ним в условленное место, не сказав никому ни слова.

– А сейчас неси чернила и бумагу. Будем составлять письмо, которое приведет девчонку в твои руки.

Я тут же сорвался с места и подошел к тумбе, где хранились документы, чистая бумага и чернила с пером. Расположившись за столом, Айдис взглянула на пустой лист и задумалась. Она не стала облачаться в свое платье, не скрывая наготы, и мой взгляд то и дело падал на ее грудь. Заметив это, она улыбнулась, облизывая кончик пера.

– Нельзя в письме говорить о том, что ребенок у меня. Нирель не должна знать, кто украл Келеара, иначе есть риск того, что она расскажет об этом Кирону, – начал я.

– Это само собой, – согласилась шантаи. – Нужно указать место встречи, которое вы оба знаете, но такое, чтобы она не догадалась, что это ты.

Я задумался, вспоминая пещеру, где я провел в отшельничестве ни один год и куда возил Нирель. Она восторгалась цветным рыбкам, будто ребенок. Тогда я впервые почувствовал от нее искреннее тепло ко мне. Но для встречи пещера не подойдет. Нирель может догадаться, кто отправил ей письмо.

– Что если привести ее к мертвому озеру? Там они впервые встретились с Кироном, и оно находится неподалеку от Маскулайна.

– Хочешь, чтобы ее сожрало чудовище? – рассмеялась Айдис.

– Я его прикормлю. Сотню раз видел, как это делал Кирон. Справлюсь. Пиши. Но как ты подбросишь письмо, если Нирель постоянно окружает прислуга?

– Не твои проблемы. Справлюсь, – ухмыльнулась шантаи и окунула перо в чернила.

Глава 14

Нирель

Еще совсем недавно я была по-настоящему счастлива, а теперь проклинала тот день, когда вернулась в Инфернум. Он отнял у меня самое дорогое, потушил во мне огонь жизни. Я сама виновата! Уж лучше бы до конца своих дней сидела в пансионате взаперти, зато Келеар всегда был бы рядом. Я еще никогда не чувствовала себя так плохо. Гнев сменялся на отчаяние и так по кругу. Каждую минуту я думала о сыне, пытаясь понять, куда он пропал и что с ним сейчас. В голову лезли ужасные мысли. Больше всего на свете я боялась, что Келеара найдут мертвым. Что если его истерзали звери или он угодил в лапы хранителя озера? С дрожью я вспоминала о том, как Ланда рассказывала, что чудовище утаскивало заплутавших путников на дно и пожирало их вместе с костями. Вот почему мы не можем нигде его найти! Наверное, моего сына больше нет.

Слезы не успевали высыхать. Я металась по комнате, рвалась наружу, но меня не выпускали. Кирон запретил участвовать в поисках и этим убивал меня с каждой секундой. Рвал душу на части и вонзал в сердце нож. Как же он не понимал, что сидеть ждать и ничего не делать гораздо хуже, чем круглыми сутками прочесывать Оливиум. Надежда на лучшее таяла, вгоняя меня в обморочное состояние.

На ночь лекарь накачивал меня отварами трав, и я спала, как убитая, забывая обо всем, но стоило открыть глаза, как реальность обрушивалась, окутывая диким ужасом. Все начиналось сначала. Снова приходило осознание трагедии, и я вопила от страха, уткнувшись в подушку. От жгучей боли в груди рвала простыни. А рядом лишь лекарь и прислуга. Я уже забыла, когда последний раз видела Кирона.

От стука в дверь я вздрогнула. Не успела подбежать к порогу, как в покои вошла Раилда. Красивая, утонченная альва с величественным взглядом в прекрасном платье с идеально уложенной прической. Жена Кирона… Супруга отца моего ребенка! Было дико и больно это понимать. Что ей надо от меня? Какое ей вообще дело до моего горя? Я не поприветствовала Раилду и вернулась в постель, которая стала моей тюрьмой, камерой пыток перед кончиной.

Альва не ушла, хотя я всем видом показала, что не желаю с ней говорить.

– Нирель, не отчаивайся, – присела она на край кровати, а я продолжала смотреть в потолок, почти не моргая. – Отец бросил все силы на поиски Келеара. Поверь, скоро мы его найдем. Сейчас тебе, как никогда нужно быть сильной, – полился ее протяжный голос, словно тихая река. В нем было нечто успокаивающее. Я удивилась тому, что перестала плакать. Поднялась на локтях и села в кровати, опираясь о спинку. Посмотрела в красные глаза альвы и шепнула:

– Спасибо.

– Знаешь, а ведь у нас во дворце тоже случилось подобное. Примерно год назад дочь моей служанки бесследно исчезла. Ей тогда было всего пять лет. Мы так долго ее искали. Не понимали, куда мог подеваться ребенок, – развела она руками. – Представляешь!? Нашли спустя неделю на окраине Криелти. Оказывается, девочка заблудилась на рынке и ее подобрала пожилая бездетная пара. Увезли к себе домой аж на окраину империи и не знали, что родители ее ищут. Подумали, что ребенок беспризорный, ведь девочка еще не умела разговаривать. Дети альв развиваются медленней, чем представители других рас. В общем, заботились о ребенке, как о своем собственном. Так что ничего страшного не случилось. Возможно, кто-то в лесу нашел Келеара и забрал к себе. Оливиум огромный. Быть может, не все еще знают, что пропал сын императора. Альвы помогут в поисках. Вот увидишь, скоро его найдут, – коснулась она моей руки и улыбнулась.

Так странно. Та, кого я ненавидела больше всех в Инфернуме, единственная, кто смог меня немного утешить.

– Спасибо, – с благодарностью произнесла я.

Милт протянул мне очередной отвар, но я отказалась. Травы вводили в состояние на грани сна и реальности и делали только хуже. Сейчас мне нужен чистый разум, потому что я должна быть сильной. Слезы не помогут в поисках сына. Они лишь делают меня слабее.

– И еще… – помедлила она, глубоко вздохнула и посмотрела в сторону окна. – Не волнуйся на счет нашей с Кироном женитьбы. Я скоро уеду и не буду вам мешать.

Но не успела я ничего ответить, как в покои ворвалась всклокоченная Айдис. Одарила Раилду недовольным взглядом и альва ушла.

– Дорогая, – склонилась надо мной шантаи и погладила ладонью по голове, словно заботливая мать. – Не волнуйся. Все будет хорошо.

Айдис крепко меня обняла и поправила подушку. С теплом улыбнулась и прошептала:

– Мы его найдем, Нирель. Аскорн подключил альв, так что дело пойдет быстрее. Если тебе будет что-то нужно, я у себя, – собралась она уходить, но я вскочила с кровати и остановила ее.

– Ты не видела Кирона?

– С того дня, как вы приехали из Силвы, я не видела его в замке. Так что тебе не обязательно выполнять его приказ. В четырех стенах с ума можно сойти. Сходи в сад, подыши свежим воздухом. Только оденься потеплее. Снег срывается, – подмигнула Айдис и покинула покои.

Милт отрицательно покачал головой, когда я на него посмотрела. Нагил больше беспокоился о себе. Я слышала, как Кирон под страхом порки запретил ему меня выпускать. Но я должна, наконец, выйти из комнаты. Еще хотя бы час взаперти и я действительно сойду с ума.

– Не надо, Нирель, – взмолился Милт, когда я открыла шкаф и начала выбирать платье и плащ. – Давай дождемся Кирона? Нам всем от него попадет.

– Не переживай. Я не дам тебя в обиду. Можешь пойти со мной, если хочешь.

– А у меня есть выбор? Я не должен с тебя глаз спускать.

– Тогда пошли, – облачилась я в теплую одежду и остановилась на пороге.

Милт глубоко вздохнул и последовал за мной с опущенной головой. Распустил прислугу и лекаря, сказал, чтобы ровно через час они вернулись в покои. Мне как раз хватит этого времени, чтобы собраться с мыслями и подумать, что делать дальше. Я больше не могла сидеть, сложа руки, в неведении.

Когда мы шли по коридорам замка, казалось, что его обитатели вымерли. Шаги эхом отдавались от стен, и только в кухне рядом с трапезной бурлила жизнь. Повара собирали котомки с едой и передавали их воину шантаи. А тот складывал их в большие мешки и уносил из дворца, загружая повозку, запряженную буртом. Похоже, армия императора не знала сна и отдыха. Круглосуточно занималась поисками Келеара. Удивительно! Столько сил брошено на поиски сына и до сих пор ничего нового, никакой зацепки, даже намека на то, что с ним случилось.

Айдис не обманула, сегодня в Маскулайне было особенно холодно. Снег не просто срывался с темного неба, а сыпал так, что кусты и деревья превратились в белые неподвижные статуи. Милт расчистил скамью, постелил покрывало и предложил мне присесть. Я опустилась на нее рядом с нагилом и посмотрела на то самое дерево, у которого играл Келеар. Сердце защемило тоской и острой болью. В душу снова прокрался вязкий страх, заполняя мысли самыми страшными догадками. Все тело задрожало.

– Нирель, холодно. Давай вернемся в комнату?

Я дрожала не от холода, а от жуткого состояния потери. Исчезла частичка меня самой, и я не знала, жив мой сын или нет. Страшнее неизвестности ничего нет. Но пусть лучше так. Можно настраивать себя на счастливый исход. Лучше искать всю жизнь, чем остановить поиски и поставить точку, обнаружив безжизненное тело ребенка. Я почувствовала, как от этих мыслей начинает кружиться голова, снова вгоняя меня в полуобморочное состояние. Нельзя терять контроль. Я пыталась взять себя в руки и отогнать тревожные мысли, но проклятое дерево будто исторгало из себя звонкий смех Келеара. Он звенел у меня в ушах так громко, что я не сразу услышала знакомый голос за спиной.

– Что ты здесь делаешь? С минуты на минуту приедет Кирон. Возвращайся в покои, – говорил Тулек, пристально осматривая Милта, который отвернулся, делая вид, что совсем тут не причем.

Шантаи вырвал меня из лап безумного отчаяния на грани обморока. Я подскочила со скамьи и вцепилась в его плечо. Боялась, что он уйдет из сада и не ответит на мои вопросы.

– Говори, Тулек, вы хоть что-то нашли? Не щади меня. Говори, как есть. Почему Кирон едет обратно? Он нашел его? Он жив?

Шантаи посмотрел мне прямо в глаза и ничего утешительного в этом взгляде я не увидела.

– Пожалуйста, – шепнула я почти мертвым голосом. – Скажи мне правду.

– Мы его не нашли. Опросили всех, кого только можно. Кирон даже пытал тех гарпи, что пленили Сайли, но никто ничего не видел. Он будто сквозь землю провалился. Нирель, скажи, жители твоего мира не могли забрать Келеара?

– Не знаю. Нет. Наверное, нет.

Я начала судорожно вспоминать, кто из магов мог украсть ребенка и зачем. Я отдала им всю свою силу без остатка, а сыну мои способности не передались. Ни я, ни Келеар им просто не нужны. Но я наверняка не знала, что происходило на Земле во время моего отсутствия. Если снова началась война за престол… Но ведь я не смогу создать портал, чтобы это проверить.

– Иди в покои Кирона и жди его там. Эту ночь он переночует в замке, отдохнет, пока войско шантаи сменили альвы, а утром мы вновь отправимся на поиски. А мне надо к Сайли. Вдруг она что-то знает.

– Как она?

– Плохо, но лекарь говорит, что жить будет. Правда пока без сознания лежит. Гарпи едва ее не убили.

– Твари! За что?

Тулек пожал плечами, коснулся моей руки и отстранился.

– Иди, Нирель.

Я кивнула в ответ, и мы с Милтом тут же пошли в сторону красного замка. Нагил подгонял меня. Мы почти бежали по коридорам дворца. Когда я оказалась в покоях сына, то подошла к зеркалу и ужаснулась своему виду. Надо привести себя в порядок, но в одиночестве и тишине. Хорошо, что из прислуги по комнате находился лишь Милт. Я попросила его выйти, и нагил подчинился, но я слышала, как он нарезает круги по коридору, охраняя дверь. Я наспех уложила волосы в прическу и надела платье из легкой материи. Опустилась на кровать и взглянула на подушки. Из-под одной торчал уголок бледно-желтого листка. Я взяла его, развернула и начала читать.

Госпожа Нирель, ваш сын жив. Если хотите, чтобы так было и дальше, приходите к мертвому озеру сегодня после полуночи. Одна! Если кто-то узнает об этом письме и отправится с вами, пострадает ребенок!

Я еще раз перечитала послание, и меня накрыло ворохом чувств. Облегчение от того, что Келеар жив, заставило губы расплыться в улыбке, но кто его нашел? И зачем такая анонимность? Тот, кто его нашел, испугался последствий? Наверное, Кирон перепугал весь Инфернум, пытая гарпи, поэтому нашедший не хочет быть узнанным.

Но как письмо попало в покои сына? Либо автор письма находится в замке, что вряд ли, либо оно попало сюда с помощью магии. Что если догадки Тулека на счет магов верны? Но что им от меня надо?

Столько вопросов роилось в голове. Страх сменялся радостью. Я осмотрела неприметный листок без штампов и печатей со всех сторон. Вглядывалась в каждую букву, но было сложно понять, чьей рукой оно написано.

– Нирель!

Я вздрогнула и засунула записку обратно под подушку. Раилда стояла на пороге, прижимая к груди невероятной пышности белое платье.

– Можно войти?

Я кивнула, стараясь прийти в себя. Альва разложила платье на кровати и погладила блестящую ткань. Я старалась рассмотреть его красоту и необыкновенность, но сердце в груди стучало так сильно, что было трудно даже спокойно дышать. Взгляд постоянно затуманивался. Комната плыла перед глазами. Я думала лишь о записке, пытаясь сообразить, как лучше поступить.

– Это платье шили для меня целый год. Оно предназначалось для обряда. Я всегда мечтала о пышной свадьбе, но раз получилось все иначе, забирай его себе.

– Я не могу принять такой подарок, Раилда. Не надо. Ты еще выйдешь в нем замуж.

– Пожалуйста, прими его. Келеар найдется и у вас все будет хорошо. Я хочу хоть немного тебя порадовать. Прошу, не откажи.

– Спасибо, – натянула я улыбку, а сама краем глаза покосилась на подушку. Обняла альву и в дверях увидела Кирона. На его мускулистом теле висела лишь повязка из черной шкуры. Радужка глаз вертелась с бешеной скоростью, а на лице гуляли желваки. Руки сжаты в кулаки.

– Что здесь происходит? – прогремел его строгий голос.

Раился тут же отпрянула от меня, подскочила с кровати и обвела Кирона презрительным взглядом. Вышла из покоев с гордо поднятой головой, по пути задевая императора плечом. Кирон с силой захлопнул дверь и подошел ко мне. Опустился на колени и посмотрел на меня, обнимая ноги.

– Пока не нашли, но я уверен, что обязательно найдем.

Я кивнула и опустилась к нему на пол. Обвила крепкую шею руками и положила голову на плечо шантаи.

– Я верю, – шепнула ему на ухо. Меня так и подмывало рассказать о записке, но угроза, запечатанная в послании, пугала. Что если автор не шутит? Я не смогу жить дальше с пониманием того, что совершила ошибку, из-за которой Келеара не станет. Надо попробовать. Надо выполнить поставленные условия. Быть может, мне просто отдадут ребенка, и я не увижу даже лица того, кто нашел сына. Но как незаметно покинуть Маскулайн этой ночью без чужой помощи? Верхом на бурте точно не получится. Стражи сразу доложат о моей вылазке Кирону.

Я вспомнила побег в Криелти и то место, где была брешь в заборе. Что если с той стороны замка так ничего и не изменилось? Удар войны пришелся в основном на площадь. Но если получится выбраться, то идти придется налегке по жуткой погоде. Снова снег посетил город в тот миг, когда он совсем не нужен.

Это мелочи по сравнению с целью нового побега. Кирон долго не спал, безустанно обыскивая владения, и сегодня должен крепко уснуть.

Я коснулась губами его шеи, и сердце зарделось в груди. Что если это просто ловушка? Может, император перешел кому-то дорогу и это просто месть? Но как бы не было страшно, я должна пойти на побег.

Заключив мужественное лицо Кирона в ладони, я впилась в его горячие губы поцелуем, осознавая, что сегодняшний вечер может стать последним в нашей жизни.

– Иди в свои покои. Я переоденусь и приду.

– Хорошо, – улыбнулся он и вышел из комнаты.

Убедившись, что по близости никого нет, я закрыла дверь на замок и достала листок. Не разворачивая, поднесла его к пламени свечи. Он вспыхнул, обугливаясь и чернея на блюдце. Я открыла окно и развеяла пепел по морозному воздуху.

Глава 15

Нирель

Я облачилась в легкую кружевную ночную рубашку и отправилась в покои Кирона. Медленно шла по коридору, терзая себя сомнениями. Я собиралась бежать в неизвестность, отчего сердце покрывалось коркой льда от страха. Мне хотелось все рассказать шантаи, посоветоваться, что делать дальше, но безумно боялась за жизнь сына. Что если Кирон примет неправильное решение и лишит нас сына навсегда? Какая может быть жизнь без Келеара? Я погибну от тоски и боли даже рядом с любимым. Дороже сына у меня нет никого. Я бы, не раздумывая, отдала за него собственную жизнь и пожертвовала женским счастьем. Я все делала правильно. Я выбрала Келеара. Пути обратного нет. Но я должна в последний раз насытиться Кироном и отправиться на встречу с автором письма. Сбежать из замка чего бы мне это не стоило.

Коснувшись ручки двери, ведущей в покои императора, я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Поджала губы, до боли их закусывая. Он там. Он ждет меня. Он даже не подозревает о том, что я задумала. Я разобью его сердце, когда наутро он увидит пустую постель, но если вернусь вместе с сыном, то от радости он забудет о моем непослушании. А вернусь ли…

Мой мужчина ждал меня, лежа на кровати. Закинул руки за голову, едва улыбаясь кончиками влажных губ. Черные волосы блестели. С них все еще стекали капли воды. Пока я собиралась с духом, Кирон успел принять ванну. Почти безжизненно застывшая радужка его глаз выдавала накопленную за последние дни усталость. Уголок покрывала прикрывал участок ниже пояса, но не мог скрыть возбуждения, рвущегося изнутри шантаи. Я плотно закрыла за собой дверь, повернув ключ в замке, и подошла к постели.

– Я найду его, обещаю, – хрипло сказал он и виновато опустил взгляд. Я посмотрела на его подрагивающие губы и мягко присела рядом. Коснулась изувеченной щеки, обводя контуры шрама.

– Я знаю, – шепнула я в ответ, едва сдерживая слезы. Мне так не хотелось его терять. Я прекрасно знала, что такое лишиться ласки правителя. Невыносимая пытка быть вдали от него, мечтать о нем во снах, и просыпаться в слезах от того, что отныне он лишь иллюзия. Ласки, прикосновения, улыбки – все живо только в памяти.

Я поежилась от ощущения тоски, что испытывала последние годы в другом мире. Я все отдала, чтобы вновь тонуть в объятиях любимого, и сегодня снова его потеряю уже по собственной воле. Я сглотнула комок в горле, который не позволял спокойно дышать, приложила палец к губам Кирона и покачала головой. Больше всего на свете я сейчас хотела, чтобы он ничего не говорил. Не терзал мою душу словами утешения. Я больше в них не нуждалась. Сейчас только я знала и верила, что сын жив, а Кирон может только догадываться.

Шантаи всмотрелся в мои глаза, и разноцветье радужки ожило, раскручиваясь все быстрее с каждым оборотом. Кирон набросился на меня неожиданно и жадно. Резко рванул на себя и смял мои губы диким, голодным поцелуем. Одним легким движением повалил меня на спину и навис сверху. Отстранился и посмотрел в глаза, выворачивая мою душу наизнанку. Казалось, сердце перестало биться, а тело затряслось от дрожи. Я обвила его крепкую шею руками и не менее дико, чем он, впилась в мягкие губы, исследуя его рот языком.

Наши языки сплетались в невероятном танце, от которого можно было потерять сознание. Если один лишь поцелуй уносил меня на небеса то, что будет, когда мой мужчина окажется внутри? Сегодня я чувствовала его еще сильнее, будто оголенный нерв, вздрагивала от каждого прикосновения, наслаждаясь томительно страстной болью. Меня трясло и ломало, словно тело чувствовало, что его ласкают в последний раз. Что больше никогда ему не постичь властных ласк императора.

Остервенело, я оттягивала его волосы руками, не сдерживая стонов. Подавалась вперед, раскрываясь перед ним полностью. Кирон озверел. Он вдавил меня в перины и с легкостью разорвал тонкую ткань сорочки. Окинул меня возбужденным взглядом, кончиками пальцем едва касаясь раскаленной от страсти кожи. Я сгорала изнутри дотла от одного только взгляда и едва ощутимых прикосновений. Сильная рука императора скользнула по груди, спускаясь к животу и неумолимо все ниже и ниже к дрожащему бугорку моей возбужденной плоти.

Кирон раздвинул мне ноги, оказываясь слишком близко к моему естеству. Его горячий орган касался изнывающих складочек, подрагивая и дразня. Он покрывал мою шею жадными и требовательными поцелуями, похожими на укусы голодного зверя, вгрызающегося в долгожданную добычу. Терзая мою грудь до ссадин, до сладострастной боли, он глубоко дышал, обнюхивая мою кожу. Его дыхание щекотало живот, вызывая волну мурашек, вгоняя в дрожь.

Меня ломало. Я не могла просто лежать под ним и ждать, когда настанет долгожданный момент внедрения. Я извивалась, из последних сил подавалась вперед, но Кирон лишь сильнее вдавливал меня в перины, показывая безграничную власть над моим хрупким телом. Я судорожно цеплялась за его плечи, впиваясь в них ногтями. До крови закусывала губу. Я хотела, чтобы на теле остались отметины сегодняшней ночи. Они будут напоминать мне о том, кому я принадлежу. О том, что только он может терзать меня до боли, раздирать на части, брать столько сколько захочет.

А когда дерзкие поцелуи Кирона спустились ниже пояса, я закричала от вожделения, будто бугорка моей раскаленной плоти коснулся лед. Я шипела, разрывая ногтями ткань простыни, чувствуя, как истекаю соками страсти. Он слизывал их языком, нежно вторгаясь внутрь. Я невольно сжалась, мышцы дрогнули от пика удовольствия, пульсирующего в глубине моего естества, но Кирон раздвинул мои ноги еще шире, вгрызаясь в мою плоть, еще более остервенело, чем прежде. Я пыталась сдерживать стоны, чтобы не разбудить жителей замка. Металлический привкус крови заполнил рот. Только вгрызаясь в нижнюю губу, я могла подавить в себе крики блаженства. Но казалось, что Кирону это не нравится, он будто специально погружал мягкий и влажный язык в мое нутро так быстро и неистово, что удовольствие становилось безудержным. Я обессилено махала руками, пытаясь дотянуться до его головы, чтобы заставить остановиться, пока окончательно не взорвалась. Хотелось продлить эту страстную пытку. Хотелось, чтобы она никогда не заканчивалась.

Но когда Кирон резко вонзил палец в мое лоно, продолжая терзать бугорок языком, я застонала, отдаваясь волне оргазма. Я не чувствовала тела, только пульсирующую сладкую боль внизу живота и не сразу заметила, что Кирон отстранился. Стоя на коленях между моими раздвинутыми ногами, он улыбался, а глаза заблестели лукавым блеском. Я уронила взгляд на его огромный твердый орган, и мне до безумия захотелось коснуться его. В мечтах я вкушала поджарое тело, облизывала, наслаждаясь самым потрясающим запахом его кожи. Собравшись с силами, в порыве страсти я села на колени и ладонями коснулась крепкого мускулистого торса. Его грудь вздымалась, он ртом хватал воздух, и я задыхалась вместе с ним. Толкнула его на спину и нависла сверху, как он недавно надо мной. Смяла его рот поцелуем, делясь своей кровью. Он выпивал ее из меня, рыча, словно дикий зверь.

Я провела ладонью по упругому животу и нащупала твердую плоть. Не получалось полностью обхватить его рукой и кончиком пальцев я коснулась нежной головки. Провела влажную дорожку языком ото рта до шеи Кирона. Быстро и страстно мои губы спускались к его груди и торсу. А потом все ниже. Я с жадностью вобрала в себя его плоть, лаская головку круговыми движениями языка. Громкое обрывистое дыхание императора заполнило покои. Он сжал руки в кулаки и стиснул зубы, а потом резко поднялся и обхватил мое лицо руками. Притянул к себе, вгрызаясь в губы с ревом раненного животного. Опрокинул меня на спину, до боли широко раздвинул ноги и пульсирующий от утех орган ворвался в мое чрево. Грубо, жадно, до упора.

Я вскрикнула, тут же поджимая губы, стискивая зубы. Воздух плотными порывами выходил из легких с каждым сильным толчком. Кирон не останавливался, усиливал темп с каждым разом, целовал мою шею, сжимал грудь, терзая пальцами сосок. Я извивалась под ним, лишь усиливая удовольствие. Его огромный орган заполнял меня полностью, до боли в животе, до скрежета зубов, до замирания сердца. Сливаясь с ним воедино, я забывала обо всем на свете. Существовала только безудержная страсть, море порочной любви и наши тела, сплетающиеся в безумном танце. Я чувствовала себя по-настоящему счастливой рядом с диким и необузданным мужчиной, со сладкой истомой осознавая, что он принадлежит мне так же, как и я ему. Две половины одного целого мы были созданы друг для друга. Никто и ничто не сможет этому помешать. Я буду любить его до последнего вздоха, и пока во мне теплилась жизнь, я хранила его образ в сердце, вбирала в себя его плоть. Мне безумно нравилось ощущение, когда наши мокрые от страсти тела переплетались, соприкасаясь кожей. Я любила впитывать в себя его запах. Тогда я чувствовала, что принадлежу Кирону каждой клеточкой тела и души.

Я смотрела в его напряженное от страсти лицо и понимала, что больше не чувствую ног. Все ощущения скопились внизу живота. Он трогал, задевал оголенный нерв, выбивая из меня заглушенные стоны. Я содрогнулась всем телом, когда почувствовала разливающуюся влагу внутри и взлетела к небесам от нового оргазма. Кирон томительно медленно вбивал в меня свое семя, и я обмякла в его руках. Он выпил из меня все силы, что оставались для побега. Глаза смыкались, веки наливались свинцом, но я будила себя, незаметно пощипывая запястье.

Когда же легла на грудь императора, обняв его торс, едва не провалилась в сон от ровно вздымающейся грудной клетки. Но вместо этого продолжала причинять себе боль и ждать, когда Кирон погрузится в глубокий сон.

Когда его веки перестали подрагивать, я начала медленно отстраняться, наблюдая за реакцией императора. По сантиметру, по миллиметру я вырывалась из жарких объятий, любуясь мужественным лицом мужчины, которого безумно любила. Я не хотела расставаться с ним ни на секунду, но смех сына звоном стоял в ушах. Я должна сделать правильный выбор. Я его сделала еще тогда, когда нашла записку. Нет в этом мире ни одной силы, которая могла бы заставить меня бросить ребенка.

Вскоре я стояла у кровати, прижимая к груди порванную сорочку. В последний раз окинула Кирона взглядом, стараясь запечатлеть в памяти каждую черточку его спокойного лица. Не решилась поцеловать на прощание, рискуя разбудить шантаи. Стоило сделать первый шаг по направлению к двери и сердце зарделось в груди. Оно стучало так громко, что мне казалось, его стук слышат все жители замка. Надо уходить, пока не поздно. Пока страх не сковал мои ноги и не заставил признаться. Я не могу так поступить. У меня нет права рисковать жизнью сына.

Тихо, на носочках я вышла из покоев императора и осмотрелась. Благо, что коридор был пуст. Этой ночью весь дворец погрузился в сладкий сон вместе с его владельцем. Я не слышала шагов прислуги и голосов шантаи.

Засеменив, я подбежала к двери, ведущей в покои Келеара, и с облегчением увидела, что она приоткрыта. Я специально ее не закрыла. Будет меньше шума. Уже внутри я заметалась по комнате в поисках обуви. Открыла шкаф, обула сапоги, надела теплое платье и накидку из шкуры животного с капюшоном. Достала из тумбы нож для резки овощей и взглянула на себя в зеркало. Скрутила волосы жгутом и собрала так, чтобы ни одна прядь не выбилась во время бега. Капюшон хорошо скрывал мое лицо. Я глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь, и вышла в коридор. Мягкие меховые сапоги делали мои шаги почти бесшумными, но шелест одежды не позволял услышать посторонние шорохи. И тогда я решила идти напролом, не обращая внимания на прислугу.

На пути к саду мне не встретилось ни единой души. Хотя неподалеку от нужного забора сидели стражи. Я приблизилась к ним, замечая, что они уже давно видят радужные сны. Кирон умотал свою армию до такой степени, что сегодня ночью охранять замок было некому. Осторожно вынув факел из земли, я направилась к расщелине в заборе. Благо, что ее никто так и не заделал. Отодвинув створку, я пролезла в небольшую дыру и тут же окунулась в жуткий холод леса. Плотными горстями ветер бросал в лицо снег. Я пыталась оглядеться, чтобы выбрать правильный путь. Судорожно вспоминала, в какой стороне находится озеро и, рискуя заплутать, свернула налево на узкую тропинку, уходящую в самую чащу леса.

Огонь едва освещал мне путь, сражаясь с потоками ветра. Казалось, в его завывании я слышала крики диких зверей. Сжала в руке нож и ускорила шаг, проваливаясь в сугробы.

Только когда стихия утихла, я поняла, что выбрала правильную дорогу. Я узнала то место, где на нашу повозку напали альвы. Я будто очутилась в другой реальности. Холод продолжал пощипывать руки и щеки, но зелень была не заснежена. Пахнуло свежестью леса, травой и корой. Снова сердце откликнулось громким стуком, вырываясь из грудной клетки от страха.

Я сорвалась на бег, окунаясь в густую чащу и вскоре увидела заветный берег озера. Не решилась подойти ближе, ведь чудовище не дремлет, а умирать я пока не собиралась. Спрятавшись за массивным стволом дерева, я стала наблюдать за берегом. Но прошло уже не меньше часа, а автор письма так и не появился. Меня накрывало отчаяньем и злобой. Я уже хотела вернуться в замок, разбудить Кирона и рассказать обо всем, как увидела белого величественного мидиши, приближающегося к берегу с не менее величественным наездником.

Белые волосы собраны в строгий хвост, на теле блестящий камзол, а красные глаза сверкали в ночи, отражая в себе безмятежную гладь озера. Я обомлела, узнавая стан бывшего советника Инфернума.

– Дирам! – вырвалось у меня.

Я пока еще не знала радоваться или нет. Ребенка поблизости не видно. Я никак не ожидала его здесь увидеть. Думала на кого угодно, но не на него. Я вообще забыла о существовании альвы, который когда-то спас мне жизнь и заботился долгие годы, будто родной отец. Наверное, он решил вернуть мне сына, минуя Кирона, ведь они уже давно не друзья.

Я вышла из укрытия и направилась к нему навстречу. Дирам слез с мидиши и раскинул объятия, улыбнулся, словно увидел давнего друга и от сердца сразу отлегло. Я врезалась в его крепкую грудь, коротко обняла, отстранилась и заглянула в красные глаза.

– Ты написал записку?

Он кивнул.

– Где мой сын, Дирам? Он у тебя? Я пришла одна. Отдай Келеара.

Его губы растянулись в ухмылке. Он схватил меня за подбородок и притянул к себе так близко, что наши губы почти соприкоснулись. Свободной рукой скинул с меня капюшон и сделал глубокий вдох.

Сердце ухнуло в пятки. Я не чувствовала ног, будто почва ушла из-под них. Горло сковал жуткий страх так, что я не могла вымолвить и слова.

– Моя Нирель, – шепнул он мне в лицо.

Глава 16

Кирон

Все те дни, что я искал сына, ни на секунду не сомкнул глаз. От усталости валился с ног, но настолько тосковал по Нирель, что это чувство было сильнее сна. Обнимая ее, целуя и лаская, я возвращался к жизни, и она уже не казалась такой уж мрачной. Я засыпал с ощущением того, что все обязательно наладится, и завтра же я найду сына.

Впервые за долгое время мне приснился сон. Я ходил по берегу реки, переворачивая каждый камень в поисках Келеара и, наконец, нашел его. Ребенок лежал в воде лицом вниз. Я взял тело на руки, посмотрел на мертвенно-бледное лицо и застывшие глаза. Резко проснулся от леденящего ужаса, что сковал меня цепями. Взгляд устремился в красный потолок покоев и от сердца отлегло. Я вернулся в реальность. Пусть она была не такой, как хотелось, но я верил и чувствовал, что мой сын жив. Это подсознание во снах воплощает мои страхи. И все же я никак не мог понять почему, исколесив почти весь Оливиум, не нашлось ни единой зацепки. Я пытал гарпи до смерти. Испуская дух, они должны были выдать нужную информацию. Значит, они не видели Келеара. Но такого не может быть!

Я все чаще думал о том, что люди из иного мира могли похитить ребенка. Тулек тоже склонялся к этому мнению. Но если это так… Страшно даже подумать!

Я встал с постели и побрел в сторону уборной, бросил взгляд на пустую кровать. Наверное, Нирель проснулась раньше меня, ведь время на часах приближалось к полудню. Надо принять ванну, подкрепиться и снова отправляться в путь.

Я долго лежал в теплой воде, и только когда все мышцы расслабились, а тело набралось новыми силами, я накинул шкуру и вышел из покоев. Разделить трапезу мне хотелось лишь с Нирель, поэтому первым делом заглянул в покои сына. Там никого не оказалось. Где она может быть? Я запретил ей покидать замок. Может, в трапезной?

В коридоре увидел Милта. Он медленно шел ко мне навстречу с подносом еды в руках.

– Император, вы уже проснулись? Я подумал, что вам с Нирель захочется отобедать в своих покоях.

– Нет. Неси в трапезную. Накройте стол. Ты видел Нирель?

– Нет. Я думал, она в ваших покоях сегодня спала.

– Так и было. Найди ее и приведи в зал.

Милт кивнул и пошел следом за мной.

– Император Кирон, вы давали мне распоряжение следить за Айдис во время вашего отсутствия. Хочу сообщить, что в замке было спокойно. Аскорн покинул Маскулайн в ночь свадьбы. Ваша мать все время находилась в своих покоях.

– Хорошо. Иди. Накрывай на стол. Я зайду к Тулеку.

Я остановился у двери в комнату советника, но Милт загадочно на меня посмотрел и почти шепотом сообщил:

– Господина Тулека нет в своих покоях, – нагил вплотную подошел ко мне и шепнул на ухо: – Я видел, как вчера вечером он заходил в покои вашей жены и больше оттуда не выходил.

– Ты уверен? – удивился я.

Милт кивнул и засеменил по коридору. Как только он скрылся из виду, я подошел к покоям Раилды. Толкнул дверь, заранее зная, что замка на ней нет. Застал в комнате интересную картину. Обнаженные Тулек и Раилда сладко спали в обнимку.

– Не помешал? – громко произнес я и стал со смехом наблюдать за суетой парочки. Альва прикрывала прелести пледом, а шантаи подушкой.

Они смотрели на меня в четыре глаза, в которых читался страх, а я ухмылялся в ответ. Все-таки Тулек хороший друг. Одной проблемой стало меньше. Теперь ему придется развлекать дочь Аскорна все то время, что она будет гостить в замке.

– Кирон, пожалуйста, не говори моему отцу! – взмолилась Раилда, чуть ли не падая на колени. Конечно! Ее волнение было оправдано. Аскорн не погладит альву по головке, когда она узнает, что его дочь разделила постель с шантаи не императорских кровей. Тулек всего лишь советник и я пока еще не переписал на него замок Дирама.

Стоило мне вспомнить бывшего советника, как сердце тревожно кольнуло. После ухода Нирель я его больше не видел и не знал, как он теперь живет. Может это и к лучшему. Зачем посвящать альву в свои дела? Не хватало еще того, чтобы он вновь увидел Нирель и начал строить нам козни. Хотя… Скорее всего он уже давно смирился с тем, что она принадлежит мне и живет своей жизнью.

– Не скажу. Развлекайтесь. Сделаем вид, что я не входил в покои, – подмигнул я Тулеку. – Вы не видели Нирель?

Они синхронно отрицательно покачали головами, и я вышел из комнаты. Куда она могла подеваться? Может, вышла на прогулку в сад? Но погода не располагала к долгим прогулкам. На кухне и в трапезной тоже не было Нирель. Я сел на трон, наблюдая, как прислуга суетится вокруг. Кусок в горло не лез. Я безотрывно смотрел на распахнутые двери, ожидая, что она с минуты на минуту войдет в зал. Но дождался лишь Милта. Тяжело дыша, он подбежал ко мне и развел руками.

– Император, Нирель нигде нет. Никто из прислуги не видел ее со вчерашнего вечера. Стражи говорят, что никто не покидал Маскулайн.

– В саду смотрел?

– Да. Там пусто. Айдис тоже ее не видела.

– Не может такого быть! – накалился я до предела, сжимая кулаки. – Вы осмотрели покои Келеара?

Вдруг я просто не заметил, что она закрылась в уборной.

– Нет, – испуганно протянул нагил.

– Пойдем со мной.

Оказавшись в комнате сына, я начал ходить по ней, словно загнанный в клетку зверь. Слонялся из угла в угол, пока Милт осматривал вещи. Нагил открыл шкаф и прижал руку к губам.

– Что?!

– Нет сапог, теплого платья и меховой накидки.

Меня будто обухом по голове ударило. Глаза жгло от гневного жара. Мысли перемешались. Я никак не мог найти нужную нить, чтобы зацепиться за нее и принять решение.

Милт держал в руках скомканную порванную сорочку, в которой Нирель приходила ко мне в покои и растерянно на меня смотрел. Я и сам не мог оторвать от него взгляда. Казалось, нагил уже сделал свои выводы, но боялся ими поделиться, а я сейчас как никто нуждался в разгадке происходящего.

– Что это значит? – указал я на шкаф.

– Может, она отправилась на поиски Келеара? Нирель постоянно пыталась пуститься в поиски сына. Я останавливал ее по вашему приказу.

Я потер лоб и глубоко вздохнул.

– Ты же сказал, что никто не покидал Маскулайн!

Он пожал плечами.

– Какие будут распоряжения?

– Отправляйся к стражам. Пусть все соберутся в зале. Мигом!

Нагил выронил сорочку и выбежал из комнаты. Я поднял порванную ткань и вдохнул запах моей Нирель.

– Что же ты наделала?! – зарылся я лицом в ночную рубашку.

Мне и так хватало проблем. Как она могла покинуть замок без моего ведома, да еще и ночью? Как сумела пройти мимо охраны? Что-то здесь не так!

Швырнув ткань на постель, я вышел в коридор и стал молотить по дверям ближайших покоев. Раилда, Тулек и Айдис вышли из своих комнат. Я прислонился спиной к стене и скрестил руки на груди, чтобы не показывать, что не могу разжать кулаки и уже готов выпустить наружу зверя.

– Нирель пропала, – оповестил я. – Мне нужна ваша помощь. Раилда, будь добра, осмотри замок. Айдис, осмотри подземелье. Тулек, пойдешь со мной в зал. Надо опросить прислугу и стражей.

– Что значит пропала? – нахмурилась мать.

– Ее нигде нет. Из комнаты исчезли теплые вещи.

– Что за чушь?! – всплеснула она руками. – Как бы она ушла из Маскулайна?! Ходит где-то по городу, а ты паникуешь сразу!

– Вот и помоги мне ее найти! – закричал я, и мы с Тулеком отправились в трапезную.

Стражи перемешались с придворной прислугой, толпясь у стола. От гомона зазвенело в ушах. Каждый судачил о том, что пропажи в замке стали закономерностью. Я слышал отрывки фраз и раздражался. Были и те, кто выдвигал мнение о том, что Нирель бросила меня из-за того, что не могу найти сына. Злоба накапливалась, будто снежный ком. Я уже был готов порвать каждого, кто окажется у меня на пути, но Тулек сдерживал мой порыв успокаивающими тихими речами.

Я прошел к трону и сам наполнил кубок скумой. Посмотрел на розоватую жидкость и вспомнил дни, когда заливал свое горе, забросив дела империи, оставив правление на мать. Второй раз я не повторю ошибку. Мне нужен ясный разум. Только так смогу вернуть свое счастье. Переверну каждый камень в Оливиуме, буду грызть землю, но найду любимых и родных! Кроме Нирель и сына у меня нет никого. Только они способны искренне любить такое чудовище, как я.

Вручив Тулеку кубок, я со всей силы стукнул кулаком по столу, и гомон сразу стих. Я поднялся из-за стола и громогласно заявил:

– Кто ночью стоял в дозоре по периметру Маскулайна? Подошли ко мне!

Шантаи и кармусы склонили передо мной головы, выстроившись в шеренгу.

– Кто из вас видел фигуру в меховой накидке с капюшоном?

Никто так и не поднял головы, не обмолвился ни словом.

– Прислуги это тоже касается!

В ответ мертвое молчание.

– Кто-то из вас заметил что-то необычное этой ночью?

Двое кармусов переглянулись и посмотрели на меня.

– Император, не знаю важно ли это, но сегодня ночью на нашем посту пропал факел. Возможно мы не плотно укрепили его в земле и его сдул ветер, но мы его так и не нашли наутро.

В трапезную ворвалась мать, а за ней Раилда.

– В подземелье Нирель нет.

– В замке тоже.

Неужели она сбежала и отправилась на поиски сама, как говорил Милт? Но зачем? Я делаю все, что в моих силах, чтобы найти ребенка. Как Нирель могла подумать, что сможет справиться сама? Одна! В Ночи! Это безумие! В таком случае она просто ополоумела!

– Отведите меня на ваш пост, – приказал я кармусам. – Тулек, пойдешь со мной. Всем оставаться на местах, пока я не вернусь! Вас это тоже касается, – указал я на Раилду и Айдис.

Мы ринулись к выходу из дворца, прошли мимо заснеженного сада и остановились у ветхого забора, который был не тронут войной, но нуждался в переделке.

– Здесь находился факел, – кармус указал на дыру в земле. Я внимательно ее осмотрел и бросил взгляд на Тулека. Советник подозрительно нервно переминался с ноги на ногу и косился на участок в заборе поодаль от поста стражей.

– Что там? – спросил я его в лоб.

Тулек глубоко вздохнул и двинулся вперед. Приподнял створку, открывая небольшую дыру. Кармусы ахнули за спиной. Я подошел к забору и с трудом пролез через щель наружу. Оказался рядом с глухим лесом Инфернума. Шантаи уже стоял за спиной, я слышал его сбивчивое дыхание.

– Мне нужен огонь! – крикнул я кармусам.

Погода в Маскулайне сегодня испортилась окончательно. Даже днем затянутое тучами небо почти не пропускало солнечных лучей и приходилось напрягать зрение, чтобы что-то внимательно рассмотреть.

Когда получил факел, начал высматривать следы, но за ночь снега намело столько, что даже тропинки, ведущей в лес не видно.

– В прошлый раз она так же сбежала в Криелти. Прости, Кирон, я не знал, что это повторится вновь.

А мне было уже плевать на слова друга. Я обернулся в зверя и пошел по запаху Нирель. Я все еще чувствовал ее аромат на снегу.

Глава 17

Дирам

– Хватит! – закричала Нирель и подскочила с кресла. Перевернула кубок со скумой и напугала Стошу. Гарпи поспешила поставить блюдо с фруктами на стол и ретировала из трапезной.

Я сидел напротив Нирель и никак не отреагировал на ее выпад. Лишь смерил взглядом и улыбнулся.

– Дирам, к чему этот фарс?! Ты завязал мне глаза. Я не видела дорогу к поместью. Где мой сын? Ты говорил, что по приезду я его увижу.

Она старалась держаться спокойно, но дрожащие руки выдавали волнение и страх. Моя Нирель еще не знала, что приехала в Кротус для того, чтобы остаться здесь навсегда. И что ей не нравилось? Стоша накрыла шикарный стол, который располагал к дружелюбной беседе. Я обещал, что покажу ребенка после обеда, а ей все неймется.

– Не пугай прислугу. Сядь, отобедай со мной, выпей, расслабься, а потом мы пойдем в комнату Келеара. Он успел соскучиться по мамочке, – я жестом предложил ей занять свое место.

Нирель проглотила обиду и злость, села в кресло и уставилась в тарелку. Я встал из-за стола, запер двери на ключ и подошел к девушке. Наполнил скумой два кубка и вручил ей один. Присел на краешек стола так близко к Нирель, что сердце сжалось и дыхание перехватило, как во время встречи у озера, когда наши губы едва не соприкоснулись. Они манили алым блеском. Я уже представлял насколько они сочные и сладкие. Не мог отвести от них взгляд, но заставил себя это сделать, чтобы посмотреть в нефритовые глубокие глаза, в которых можно утонуть. Они источали такой жгучий гнев, что я ощущал этот жар кожей. Но я не оставлял попыток расположить Нирель к себе.

– Давай выпьем за долгожданную встречу, – улыбнулся я и протянул кубок.

– Долгожданную? – ухмыльнулась она, и сделала маленький глоток. Положила в рот дольку фрукта и быстро разжевала. – Спасибо. Я наелась. Можно мне увидеть сына?

– Нирель, не надо так спешить. У тебя еще целая жизнь впереди. Успеешь побыть с Келеаром.

– О чем ты говоришь?! – снова она повысила тон. – Какая еще жизнь?! Где мой сын, Дирам?! Если ты сейчас же не отведешь меня к нему, я все тут разнесу!

Нирель снова перевернула кубок, но на этот раз за ним полетели и тарелки с едой. Она вскочила и подбежала к двери. Начала пытаться ее открыть, тарабанила ногами и руками, а я с улыбкой наблюдал за ее никчемными потугами. Умилялся, вспоминая, каким потешным ребенком она была, а стала самой прекрасной женщиной Оливиума. Теперь уже моей женщиной. Нирель придется смириться с этим статусом. Пока она еще не понимала, в каком положении оказалась, но вскоре поймет и тогда у нее не будет выбора.

Я подошел к ней, схватил за руки и завел их за спину, скрещивая между собой. Хрупкое и нежное создание трепыхалось в моих объятиях. Мое счастье, моя радость и боль. Я прижимался к ней, пытаясь успокоить, испытывая безграничное возбуждение до дрожи в коленях. Я вожделел ее всей душой и телом. Даже истошные крики казались мне музыкой, ласкающей слух.

Я развернул ее лицом к себе и снова завел руки за спину. Посмотрел в блестящие от накатывающихся слез глаза, на упрямый подбородок и поджатые губы. Облизнул свои в предвкушении поцелуя и потянулся к ней. Нирель резко отвернулась.

– Что ты делаешь, Дирам? Очнись, – прошептала она.

Но находиться так близко к мечте и отказаться от нее, было выше моих сил. Я прижал ее к двери и схватил за подбородок, насильно поворачивая к себе. Со страстью впился в мягкие губы, но Нирель стиснула зубы, не позволяя языку проникнуть к ней рот. Я злился, терзая сладкие уста, а она мотала головой и брыкалась, пытаясь меня ударить. Я резко разжал объятия и отошел на шаг назад. По ее щекам покатились слезы. Глупая! Она еще не понимала своего счастья.

– Верни мне сына, прошу!

Нирель упала на колени и посмотрела на меня снизу вверх. Ее тело содрогалось от рыданий, а в глазах читалась мольба. Я отвернулся не в силах видеть ее такой жалкой. Тяжело вздохнул, подошел и поднял Нирель с колен. Заставил посмотреть мне прямо в глаза.

– Не волнуйся, с Келеаром все хорошо. Он ждет тебя в комнате. Ты скоро его увидишь, но сначала я хочу, чтобы ты разделась и отдалась мне, как отдавалась Кирону.

– Ты в своем уме?! Мы все это уже проходили! Я не люблю тебя, Дирам! И никогда не полюблю! – выплюнула она мне в лицо и оттолкнула от себя. – Сейчас же верни мне ребенка, и я забуду обо всем! Завяжи нам глаза, вывези в лес! Я ничего не скажу Кирону! Одумайся, пока не поздно!

– Ты смеешь мне угрожать? – рассмеялся я и вернулся на свое место за столом. Поднял кубок и взглянул на Нирель, которая сжимала кулаки, стоя возле двери. Ее дерзкий норов никак не сочетался со слезами, что не успевали высыхать на щеках. – Тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы качать права?

– А тебе не кажется, что все это выглядит слишком странно? Откуда мне знать, может, Келеара нет у тебя в поместье. Может, ты вовсе не знаешь, где он!

– Как же я могу этого не знать, моя дорогая, если собственноручно привез его в поместье, пока достопочтенный Тулек видел сны на берегу реки.

Она уронила лицо в ладони и покачнулась, прислоняясь спиной к двери. Я так огорошил Нирель, что она едва держалась на ногах. В итоге медленно осела на пол и запрокинула голову назад, вглядываясь в потолок. Кажется, до нее стала доходить суть похищения.

– Нет, нет, – зашептала она, мотая головой. – Это все ты? Зачем? Зачем я тебе? Столько времени прошло.

– Время не властно над чувствами, Нирель, – я залпом осушил кубок и удобно расположился в кресле, закинув ногу на ногу. – Ты была создана для меня, а Кирон украл тебя. Я восполняю потерю. Мы поженимся, и будем жить в моем поместье, воспитывая сына.

Нирель рассмеялась в ответ.

– Ты сошел с ума! Кирон найдет меня! Он убьет тебя, слышишь?! Чем ты думал, когда все это затевал?!

– Не найдет. Твой благоверный скоро падет от клинка, который я сделал. Смирись и не думай противиться судьбе.

– Как ты узнал, что я вернулась в Инфернум? Кто тебе сказал, что мы поедем в Силву? Как смог оставить записку в моих покоях?

Я не отвечал, с интересом наблюдая, как ее лицо озаряется догадкой.

– Кто тебе помогал? Айдис, – ее голос задрожал, когда она произносила имя матери Кирона.

Я лишь пожал плечами и снова наполнил кубок скумой. Мышцы расслаблялись с каждым глотком, а разум затуманивался. Мне порядком надоел этот разговор. Я хотел поскорее осуществить задуманное.

– Раздевайся! – обвел я ее взглядом.

Но Нирель и не думала исполнять приказ, застыв на месте, словно бездушная статуя.

– Я не верю! – заявила она. – Пока собственными глазами не увижу сына, не поверю.

Я разозлился, осушил кубок, подошел к ней и поднял с пола за грудки. Толкнул вперед себя, подвел к стене и нажал на механизм. Открылся вход в подземелье.

– Прошу.

Она обернулась и со страхом в глазах посмотрела на меня.

– Не бойся. Ты же хотела увидеть сына. Спускайся. Он там.

Нирель не доверяла моим словам, но у нее не было выбора. Она сделала шаг в темноту, и я отправился за ней следом. Стена захлопнулась за нами, и я зажег факел. Как бы не пытался обьуютить темницу, в коридоре все еще продолжало пахнуть сыростью и гнилью. Послышался плач ребенка. Он пробыл один в комнате слишком долго, но того требовали обстоятельства. Нирель ринулась к двери и попыталась ее открыть, но сил не хватало, чтобы сдвинуть с места толстый кусок металла. Я с радостью помог ей в этом.

Келеар спрыгнул с кровати, вытирая слезы, и бросился на шею Нирель. До глубины души меня тронула эта картина. Не зря я выкрал их обоих. Они теперь неразделимы. Оно и к лучшему. Ребенок уже стал ко мне привыкать. Даже сейчас, обнимая мать, он смотрел на меня с улыбкой.

Я прошел в дальний угол комнаты и открыл комод, который закрывался на ключ. Там я хранил подарки для мальчишки. Дарил ему каждый день по игрушке. Сегодня это была маленькая копия мидиши, купленная в детской лавке кармусом. Стоило мне показать животное, как ребенок оторвался от Нирель и подбежал ко мне.

– Это мидиши. Помнишь, ты хотел такого?

– Спасибо, Дирам! – воскликнул он и поцеловал меня в щеку.

– Я же обещал, что подарю его тебе, когда мамочка к нам вернется.

Я посмотрел на Нирель. Она побледнела, не в силах встать с колен и подойти к сыну вновь. Вцепилась в ткань платья, с остервенением ее сминая. Потом стерла слезы с лица и присела на кровать.

– Иди ко мне, – позвала она Келеара, и мальчуган подбежал к ней вприпрыжку. Уселся на колени, внимательно рассматривая игрушку. – Оставь нас.

– Нет. Ты будешь проводить время с сыном, только выполнив мои условия. Или хочешь, чтобы я овладел тобой здесь и сейчас?

Она безжизненно покачала головой.

– Молю, пожалуйста, дай нам немного времени. Я очень скучала.

Что ж, из подземелья она все равно никуда не денется. Я подошел к шкафу, выбрал белую кружевную сорочку и бросил ее на кровать. Взглядом указал на ширму, что прикрывала уборную.

– Даю тебе три часа. Ты должна успеть смыть с себя запах шантаи и облачиться в это. Не вздумай глупить, иначе никогда больше не увидишь сына. Поняла?

Нирель покорно кивнула. Вот такой она мне нравилась. Даже член в штанах набух от одной только мысли, что вскоре она разделит со мной постель. Еще немного и я узнаю, как мягко и узко у нее внутри. Наконец пойму, что именно так пленило императора Инфернума. Хотя глядя на нее и так понять не трудно.

Глава 18

Нирель

Я прижимала сына к груди и уговаривала себя быть сильной, как учила Айдис.

Мразь! Она снова предала сына! Каким черствым должно быть материнское сердце, чтобы сотворить такое?! Я за Келеара готова отдать и честь и жизнь. Мой бедный Кирон. Что за испытания выпали на его долю! Хоть бы он не подумал, что я его бросила, хоть бы не прекращал поиски. Я надеялась только на своего мужчину. Он силен и умен. Он обязательно вытащит нас отсюда.

А сейчас часы неумолимо отсчитывали время приближающегося позора. Мне на сборы оставался лишь час, а я не могла ни на секунду оставить сына. Моя душа успокаивалась рядом с ним. Я понимала, что нет большего счастья, чем видеть его умиротворенное личико. Чувствовать его тепло, ловить улыбку, разговаривать. Но где-то там, в империи Инфернум был мой Кирон. Без меня. В окружении предателей. От одной только мысли, что он забудет обо мне, разрывалось сердце.

Стрелка часов плавно передвигалась, отсчитывая последние минуты наедине с Келеаром. Я посмотрела на кружевную сорочку и передернулась. Стоило только представить, что с меня ее сорвет Дирам, как тело сковывало от страха и отвращения. Я глубоко вздохнула, поцеловала спящего сына и отправилась в уборную. Скинула с себя платье и погрузилась в холодную воду. Зуб на зуб не попадал, пока с болью смывала с себя остатки последний ночи с любимым. Благоухающее цветами мыло пропитывало кожу сладким ароматом. Я отжала волосы до последней капли и вытерлась полотенцем. В комнате нашла гребень и расчесалась перед зеркалом. Я видела в отражении совсем другую девушку. Я перестала быть прежней с того дня, как пропал сын и не оправлюсь до того момента, пока Кирон не вызволит нас из этой темницы. Но рассчитывать на помощь и покорно терпеть Дирама невозможно. Я должна изучить поместье и попробовать бежать. Но куда? Как? Я даже не представляла, в какой стороне Оливиума нахожусь. А с ребенком на руках это вообще казалось лишь иллюзией.

Надев на нагое тело короткую сорочку, я присела на кровать, любуясь прелестным личиком сына. До жгучей боли в груди он напоминал мне Кирона. Что будет, когда Дирам опорочит мое тело? Лучше даже не думать об этом. Надо попробовать достучаться до его совести, ведь альва не всегда был таким. Когда-то он заботился обо мне, как о родной дочери, почему же теперь так сильно вожделел? Но не успела я об этом подумать, как дверь отворилась. Дирам пришел в точности до секунды. Настолько ему не терпелось меня опорочить! А я наивно рассчитывала на снисхождение.

– Готова? – спросил он, стоя у порога в черном камзоле с серебристой оторочкой. Красные глаза горели, на лице улыбка, волосы сплетены в косу, а в руках ключи от темницы.

Я коротко кивнула и поднялась с постели. На негнущихся ногах подошла к альве. Он ухватил меня за талию, прижал к себе и начал обнюхивать мою шею, щекоча кожу теплым дыханием. Тело покрылось мурашками, напрягся каждый мускул. Тошнота подкатила к горлу. Я старалась не дышать, но он прижимал меня все крепче, выбивая остатки воздуха из легких.

– Не здесь, – процедила я сквозь зубы, и Дирам неохотно выпустил меня из объятий.

– Мы пойдем в мои покои. Там уже все готово.

Когда стена, ведущая в подземелье, захлопнулась за моей спиной, от страха пересохло во рту. Держа за руку, Дирам вывел меня из трапезной и повел по лабиринтам коридоров поместья. Мне казалось, что оно больше красного замка. Там я успела изучить каждый закоулок, а здесь ощущала себя так, будто попала в другой мир.

Широкая деревянная дверь с огромной круглой ручкой и замком предстала перед глазами. Она отличалась от остальных роскошью, и я сразу поняла, что мы уже пришли. Дирам открыл дверь и жестом предложил войти первой. Оказавшись в его покоях, я невольно ахнула.

Просторная комната была усыпана фиолетовыми цветами. Узкая ковровая дорожка, обрамленная свечами, вела к огромному ложу с тяжелым сиреневым балдахином. Бархатное постельное белье розового цвета и посреди кровати большой овальный поднос с фруктами и кубками. Я сразу обратила внимание, что на нем еще лежал серебристый кинжал.

В каждом углу стояли высокие вазы с цветами. Полумрак помещения вовсе не настраивал на романтический лад. Тревога поселилась в груди. Дирам мог усыпать покои даже золотом, и это все равно не скрыло бы того, что в них он собрался творить насилие.

Я знала, куда надо идти и не стала добиваться того, чтобы меня толкали в спину. Я прошла по дорожке, ощущая жар от огня, и села на край кровати. Дирам проделал то же самое. Аккуратно взял кинжал и разрезал сочный фрукт. Капли сока падали на постель, пока он протягивал мне дольку.

– Угощайся, – улыбнулся альва.

Я не отказала, откусив кусочек из его рук. Нектар потек по подбородку, и я поспешила стереть его рукой, но Дирам перехватил мою ладонь. Потянулся через поднос и коснулся моей шеи губами. Я старалась терпеть эту пытку, стиснув зубы. Он медленно слизывал сок, проводя влажную дорожку от шеи до подбородка и выше. Когда же он достиг губ, я не выдержала и отвернулась. Тыльной стороной ладони стерла с себя влагу. Отстранилась еще дальше, хотя и так находилась на краю.

– Тебе не нравится? Я старался.

Любой девушке несомненно бы понравился такой подарок, но я не та, кто смог бы оценить его заботу. Я любила Кирона и отторгала все, что с ним не связано. Дело вовсе не в красоте и ласке, а в объекте вожделения. Я всецело принадлежала императору, и любое посягательство на свое тело рассматривала, как военное вторжение. Почему Дирам этого не понимал?

– Я не хочу близости с тобой. Никогда не хотела…

– Чем он лучше меня?!

Дирам с силой сжал кинжал в руке и прожег меня гневным взглядом красных глаз. По спине пробежал холодок. Сейчас я всецело в его власти и он с легкостью может меня убить. Нет магической силы, которая раньше помогала избежать насилия. На лбу выступила испарина. Я не знала, что делать. Мне хотелось жить. У меня есть то, ради чего нужно жить, но на кону стояла огромная плата за это право.

– Ничем не лучше, Дирам, – ответила я и заметила, что он смерил пыл и положил кинжал обратно на поднос. Я боялась дальше продолжить свою речь, но должна была это сделать. Обозначив границы, я хотела добиться уважения к себе. Хотя какое к черту уважение! Провернув похищение, альва изначально рассчитывал лишь на порабощение. Но попробовать стоило. Если я так ему дорога, то он не убьет меня в тот же миг, как только скажу правду. – Я люблю его, пойми. Просто люблю.

– За что?! Я давно знаю Кирона. Его не за что любить. По глупости он лишил себя продолжения рода. Жестокостью завоевал трон. Он и тебя употребил, как мясо на пиру! Вспомни, как бежала от него без оглядки! Вспомни, как тряслась при одном лишь упоминании его имени! Ты хоть на миг представь, сколько женщин он загубил лишь ради того, чтобы утолить своего зверя! Кирон чудовище похлеще хранителя озера!

Спорить бессмысленно, но я не могла смолчать.

– Он любит меня.

– Он любит твою соблазнительную плоть. Просто ты одна такая. Не похожа на остальных. Вот и вся его любовь.

– Правда? Тогда зачем я тебе? Ради соблазнительной плоти? Чего ты хочешь от меня, Дирам?

– Я любил тебя всегда. Защищал от всех. Берег для себя. Ты всегда принадлежала мне по праву. И сейчас я возьму то, что хочу. Не буду спрашивать твоего мнения.

– Уверен, что именно это тебе и нужно?

– Да! – выкрикнул он.

Мое сердце ухнуло в пятки. Я зажмурилась перед тем, как Дирам потянулся ко мне. Сейчас случится то, чего я безумно боялась. Я так старалась оттянуть этот момент, но альва источал из себя похоть каждой клеточкой тела. Волну вожделения, что обрушилась на меня, ничем нельзя было остановить. Я вспомнила тот образ Кирона, что запечатлела перед побегом из замка. Спокойный, безмятежный, спящий. Но на самом деле он не такой. Император Инфернума! Мой мужчина! Сейчас ничего не мог сделать…

Я ощутила требовательные прикосновения на груди через ткань сорочки. Теплые, влажные губы на шее, терзающие кожу до боли. Я застыла. Мне хотелось выпрыгнуть из тела и вернуться в него только тогда, когда все закончится, но все еще продолжала ощущать прикосновения альвы. И тогда я крепко зажмурила глаза. Лучше не видеть происходящего. Закрыла уши руками. Лучше не слышать его возбужденного дыхания. В памяти всплыла картина того, как альва остервенело, на моих глазах насиловал Сайли в палатке. Тошнота снова подкатила к горлу. Дирам усилил ее вторжением в мой рот. Я пыталась стиснуть зубы, но он сдавил рукой мою челюсть. Я снова попятилась назад и едва не упала с кровати. Он подхватил меня и бросил на спину в перины. Я зажмурила глаза еще сильнее, до темных кругов. Услышала треск рвущейся ткани и почувствовала грубые прикосновения к нагому телу. Он сжимал мою грудь, исторгая из себя прерывистые стоны. Еще секунда в этом безумии и я потеряю себя. Нужно что-то делать. Я до одури боялась за жизнь сына. Только этот страх сдерживал меня. Но когда Дирам коснулся пальцами моего лона, я взорвалась будто вулкан. Резко распахнула глаза и увидела кинжал на подносе. Рванула к нему, схватила, крепко сжав в руке, и наотмашь полоснула альву по щеке.

Он истошно закричал, прикладывая ладонь к лицу. Я воспользовалась замешкой и вскочила с кровати. Начала судорожно шарить по тумбочкам в поисках ключа от подземелья.

Дирам вырос передо мной огромной скалой. Я попятилась спиной к стене, заглядывая в его обезумевшие от гнева глаза. Не успела ничего понять, как ощутила сокрушительный удар в лицо, а за ним жгучую боль. Упала на пол и почувствовала привкус крови во рту. Пыталась дышать, но не могла вздохнуть полной грудью. Зато видела, как фиолетовые цветы окрашивались алым цветом моей крови, что ручьем текла из носа.

Альва схватил меня за волосы и отшвырнул в противоположную стену. Я больно ударилась плечом и вскрикнула. Он склонился надо мной, крепко сжал шею влажными от розовой крови руками и выплюнул в лицо:

– Дрянь! Я все для тебя сделал! Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому!

Дирам разжал тески пальцев, и я смогла дышать. Закашлялась, падая на пол. Он кинул в меня сорочкой и вышел из комнаты, закрывая за собой дверь на ключ. Я подползла к углу и свернулась калачиком, чтобы не замерзнуть. Почти все свечи погасли, когда он пронесся по дорожке. Я дотянулась до одной, обжигая кончики пальцев, и всмотрелась в пламя. Снова отчетливо услышала звонкий смех сына. Хоть бы Дирам не отыгрался на нем.

Соленые слезы щипали лицо, прокатываясь по ссадинам. Зря дала волю чувствам. Зря дала Дираму отпор. Надо было перетерпеть ради сына. Смириться, пожертвовать честью. Но жуткое отвращение и отторжение, царившее внутри, вторило обратное.

Я не знаю, сколько пролежала вот так на холодном полу среди цветов, истекая кровью и надеясь на то, что с сыном все хорошо. Но когда скрипнул замок в двери, я из последних сил попыталась подняться на ноги. Ничего не получалось. Я падала в лужу крови. Альва так силен! Какая же я жалкая, если стала беспомощной всего от двух ударов.

– Деточка! – прозвучал звонкий женский голос.

Надо мной стояла гарпи, которую я уже видела в трапезной, как только приехала в поместье. Фартук на ее животе смотрелся чужеродно. Такие независимые создания, как они не могли подчиняться альве.

– Что же вы так? Не надо ссориться с будущим мужем, – запричитала она.

– Нет! Нет! Ну что вы! Он вовсе не муж мне! Пожалуйста, отправьте весточку в империю Инфернум о том, что мы с сыном здесь! Император Кирон заберет нас! Прошу! Умоляю!

Я вцепилась ей в ноги. Смотрела в черные глаза и рыдала. И казалось, ее сердце дрогнуло. Она опустилась на колени, погладила меня по голове и прошептала:

– Господин Дирам хороший. Он добрый. Привез в поместье невесту. Я буду стараться для вас, госпожа Нирель. Ваш ребенок замечательный мальчик. Он хорошо ест и улыбается. Ему нравится в Кротусе. И вам понравится. Вы только не злите господина. Я пришла обработать раны. Он заботливый. Волнуется о вашем здоровье, хотя и сам пострадал.

Она достала из кармана халата пузырьки с неизвестной жидкостью и стала смачивать ими кусочки ткани. Обтирала, накладывала, а я уже выбилась из сил. Забыла, когда в последний раз спала.

Гарпи повела меня к кровати. Уложила и накрыла одеялом. На лице все еще щипали кожу ее примочки.

Женщина принялась тушить оставшиеся свечи. Я внимательно наблюдала за ней и решила, что нужно вновь попытаться попросить о помощи.

– Пожалуйста, – я не узнавала свой надорванный голос. – Скажите Кирону, что я здесь…

– Отдыхайте, госпожа Нирель, утром я дам вам еще лекарства. Поспите. У нас очень тихо. Не переживайте. Я только что была у Келеара. Он плотно покушал и уснул.

– Пожалуйста, – пропищала я, ощущая, как от запаха ее примочек погружаюсь в сон.

Глава 19

Кирон

– Ты чувствуешь? – прошипел Тулек, когда мы подошли к мертвому озеру.

– След заканчивается, – сказал я вслух то, что и так каждый из нас прекрасно знал. Вода – мой враг. Она всегда вбирала в себя все следы, унося в пучину неизвестности. А вода в мертвом озере обладала особым запахом. Ее ядовитая субстанция пропитала почву на широком берегу. Если Нирель на него ступила, то я больше не почувствую ее аромата. Но куда подевалось чудовище? Хранитель озера никогда бы так просто не упустил свою добычу. Значит, он не голоден.

Я ощутил, как каждый волосок на теле зашевелился от страшной догадки. Что если Нирель угодила в его логово и именно сейчас чудовище пожирает ее на дне озера? Мною обуяла жгучая ненависть. Не может быть! Зачем ей вообще подходить близко к озеру?! Что она хотела здесь найти? Ведь прекрасно знает, что чудовище не дремлет. Я должен убедиться в том, что она не угодила в ловушку зверя. И сделать это прямо сейчас, чтобы не терять драгоценные минуты поиска. Моя душа разрывалась на две части. Кого искать в первую очередь? Нирель или Келеара?

– Тулек, отправляйся в Маскулайн. Приведи шантаи. Пусть возьмут оружие и сырого мяса. Будем убивать хранителя…

– Но оно охраняло нас от….

– В нем больше нет нужды! Надо убедиться, что Нирель здесь нет! И пошли гонца в Криелти с просьбой отчитаться о результатах поиска Келеара. Исполняй!

В ту же секунду друг сорвался с места, а я принял облик шантаи и пошел по берегу, наблюдая за невозмутимой гладью озера. Слишком тихо. Хранитель и не думал показываться из воды.

Вдруг я на что-то наткнулся ногой. Наклонился и увидел металлический факел. Сразу узнал в нем изделие Инфернума. Именно такие стража вгоняла в землю возле поста охраны замка. Именно он и пропал из Маскулайна этой ночью. Я взял его в руки и начал разглядывать со всех сторон. Он вовсе не перегорел. Его потушили специально. Но запаха того, кто это сделал, не осталось.

Сжимая факел в руке, я подошел к воде и опустил в нее ладонь, стараясь выманить чудовище. Терпел разъедающий кожу яд, но не вынимал руки. К моему удивлению, хранитель не показал своей страшной морды. Странно. Обычно он не переносил такого наглого вмешательства. Сколько бы я не прикармливал его мясом, он все равно старался защищать свою территорию. Это могло означать лишь одно – чудовище испустило дух.

Вскоре Тулек привел часть армии шантаи. Вооруженные до зубов, без лишних указаний они начали кидать куски мяса в воду. Затаив дыхание, мы с советником ждали появления чудовища. Меня все еще терзали сомнения. Вдруг животное не выходит не по причине смерти?

Шантаи выставили клинки перед собой, готовясь к атаке. Но гладь быстро успокоилась после вмешательства, хотя должна была забурлить. Я больше не видел смысла ждать.

– Погружайтесь! Надо достать его!

Воины посмотрели на меня с удивлением. Я понимал, что вода причиняет боль, но тела шантаи не подвержены этому яду. Она вызывает боль, но отравить не способна.

– Исполняйте! – крикнул я и направил клинок в сторону озера.

Кто-то должен был решиться первым войти в воду и таким смельчаком оказался Тулек. Он повел за собой все войско. Мне же оставалось только ждать и наблюдать, как корчась от боли шантаи пытаются вытащить тушу чудовища на каменистый берег. Сначала показалась огромная голова с гладкой блестящей синей кожей. Тысячи черных глаз мертвенно застыли, словно стекло. Острые, будто сабли зубы уже не выглядели так угрожающе, как раньше. Крохотные лапы с перепонками болтались, соскальзывая с массивного каплевидного тела, которое еще не тронуло разложение. Такое ощущение, что существо погибло совсем недавно. Но от чего? Ни одной раны на нем я не заметил.

Тулек тоже принялся рассматривать хранителя. Он растерянно разводил руками. Потом подошел ко мне и шепнул на ухо:

– Я все еще думаю, что здесь могут быть замешаны маги из иного мира.

Я кивнул, соглашаясь с его версией, но она казалась слишком невероятной и по сути бессмысленной. Что им нужно от Нирель и сына? Зачем она по доброй воле убежала из замка? Почему пришла к озеру? От чего погибло чудовище? И, в конце концов, куда она пропала?!

– Вспороть брюхо! – распорядился я.

Нужно убедиться в том, что Нирель не стала жертвой хранителя озера, и мои поиски будут иметь смысл. И пусть лучше это сделает кто-то другой. Я не хочу, чтобы воины видели дрожь в моих руках и страх в глазах.

Тулек понимал меня лучше остальных, поэтому первым вонзил клинок в тушу. Я на миг зажмурился, пытаясь сдерживать рвущееся из груди сердце. Давно не испытывал такого холодящего душу страха. Я заставлял себя смотреть на то, как Тулек достает из огромного желудка кровавую жижу. Промелькнула безумная мысль о том, что шантаи сейчас держит в руках останки моей Нирель. К горлу подкатил твердый ком, перекрывая дыхание. Я никогда не чувствовал ничего подобного. Казалось, что душа хочет вырваться из тела и улететь, чтобы не видеть этого безумия. Не ощущать дикого запаха гнили.

Тулека и остальных шантаи явно выворачивало от приторно сладкого запаха, что врезался в ноздри, но они стойко исполняли волю императора. Вывернув тушу наизнанку, мы поняли главное, Нирель не угодила в лапы животного. Ничего, что напоминало бы ее или сына, не находилось в желудке. Одежда, украшения, кости – ничего. Только лишь куски стухшего мяса. Значит, моя женщина и ребенок живы и нельзя прекращать поиски.

– Надо возвращаться в Маскулайн. Аскорн лично выехал из Криелти для переговоров, а лекарь сообщил, что Сайли очнулась. Хорошо бы допросить и наказать виновных, – вкрадчиво произнес советник. Только он сейчас и мог встряхнуть меня и направить в нужное русло.

– Хорошо. Тулек, выясни от чего погиб хранитель. Чем раньше, тем лучше. Увидимся в замке.

Чтобы быстрее добраться до города, я перекинулся в зверя и побежал по заснеженному лесу. Старался уловить любой запах, который мог бы показаться мне странным. Но безмятежный лес хорошо укрыл тайну того, куда пропала моя Нирель. Будто замуровал любое упоминание о ней в металлическую шкатулку, а ключи надежно спрятал. От догадок, что одолевали каждую минуту, голова раскалывалась на куски.

Я пробежал мимо забора, через дыру в котором Нирель смогла уйти из дворца. Кармусы снесли его и начали воздвигать новый. Более прочный металлический и высокий. Промчался через охраняемые ворота Маскулайна и вскоре оказался на площади. Заметил фигуру матери между рядами лавок с товарами. Она облачилась в черную мантию и накинула на голову капюшон, но ее выдавал запах. Что она ищет на рынке? Почему скрывает лицо?

Следить за ней в облике зверя было глупо. Слишком приметная внешность чудовища, что возвышалось почти до крыш палаток. Тогда я вернулся в тело шантаи, схватил с прилавка одну из шкур и завязал ее на поясе. Пошел следом за Айдис, стараясь не попадаться ей на глаза. Она нервно озиралась по сторонам, а потом остановилась у лавки с лекарствами. Начала разглядывать пузырьки. А потом наклонилась вперед и что-то шепнула на ухо альве. Мужчина коротко кивнул и юркнул под прилавок. Достал оттуда черный сверток и бережно вложил в руки шантаи. Она протянула ему взамен мешок золота.

С каких это пор моя мать платит за лекарства целыми мешками золотых? Что-то здесь не так. Она засеменила в сторону замка, и я решил пойти по другому пути, чтобы она меня не увидела.

Оказавшись во дворце, я заметил, как Айдис входит в свои покои. Сидеть под дверью я не собирался, но усилить бдительность стоит. Я пошел искать по замку Милта. Нагил всегда в курсе всех сплетен и умеет незаметно наблюдать за обитателями дворца. Он верен только мне и за дополнительное жалование с радостью проследит за Айдис, пока я буду занят другими делами.

Я нашел его в крыле, отведенном для прислуги. Он почивал в своих покоях. Я ворвался без стука и запер за собой дверь.

– Что-то случилось, повелитель?! – вскочил он с кровати и отвесил поклон.

– Хочу увеличить вдвое твое жалование.

Лицо нагила просияло, а глаза заблестели. Он склонил голову еще ниже.

– Славься, император Кирон! Да прибудет с вами мир и здравие…

– Хватит, – заглушил я его причитания громким голосом. – Я хочу, чтобы ты продолжил следить за моей матерью и докладывать мне обо всех ее перемещениях, даже незначительных.

– Как скажете, повелитель.

– Можешь начать сразу после того, как отведешь меня к Сайли. Тулек сообщил, что она пришла в себя.

– О! Да! Император, она очнулась, но все еще слаба.

– Говорить может?

Нагил кивнул.

– Веди!

Вскоре мы оказались у входа в обитель лекаря, которая находилась в конце дворца рядом с подземельем. Тихая, светлая и уютная она располагала к излечению больных. Огромный стеллаж во всю стену был забит склянками с лекарствами. Три кровати стояли посреди комнаты. На одной из них на белых простынях лежала альва. Нагил кружился вокруг нее, накладывая повязки на изувеченное тело. Сайли посмотрела на меня красными глазами и попыталась привстать, но лекарь смерил ее пыл.

Как только Милт покинул обитель, я подошел к альве почти вплотную, поставил стул и сел, разглядывая ее лицо. Сайли выглядела намного лучше, чем в тот день, когда я нашел ее в плену у гарпи.

– Спасибо, Кирон, – заговорила она и потянулась к моей руке. Я погладил ее по плечу и улыбнулся. – Я слышала, что у тебя случилось горе.

Я посмотрел на лекаря, что не удержал язык за зубами. Он засуетился, разбил одну из склянок и покинул комнату, оставляя нас наедине.

– Ты так и не нашел сына?

Я покачал головой и вздохнул. Раз она уже все знает, то нет смысла ничего скрывать. Вдруг альва сможет помочь? Хотя, что она могла слышать или видеть в той темной пещере?

– Нирель тоже пропала. Скажи, может те гарпи говорили о чем-то, что могло бы помочь в поисках? Ты сможешь их узнать, если увидишь?

– Конечно, узнаю. Я их лиц никогда не забуду, – сжала она кулаки и поджала губы. – О ребенке я ничего не слышала. О Нирель тоже. Они вообще посещали меня молча.

Я представил, какому насилию подвергалась альва, и мне стало ее жаль, хотя раньше беспощадно проделывал с мау то же самое и не мучился угрызениями совести. Только благодаря Нирель я изменился, а теперь ее снова нет рядом. Как же больно держать счастье в руках и в один миг его потерять. Лишиться семьи и кануть в неизвестность.

– Хорошо. Как окрепнешь, спустимся в темницы. Покажешь, кто издевался над тобой.

Я встал со стула и собрался уходить, но Сайли крикнула мне вслед:

– Вы схватили только гарпи?

– А должны были еще кого-то? – обернулся я.

– Однажды у меня получилось сбежать. Я долго бродила по лесу, пока не наткнулась на поместье. Его трудно найти. Оно укрыто скалами и густым лесом от посторонних глаз. Я думала, что хозяин сжалится и поможет, но и там я подверглась насилию. Дирам вышвырнул меня наутро на верную смерть, и я снова угодила в лапы гарпи.

Сердце пропустило удар, когда я услышал имя бывшего советника. Откуда у него поместье? Аскорн и словом о нем не обмолвился.

Я снова подошел к Сайли, присел и внимательно всмотрелся в ее глаза.

– Рассказывай все с самого начала.

Глава 20

Дирам

Как сильно я ее любил, так же сильно возненавидел. Как она могла так жестоко меня отвергнуть?! Я старался. Создавал для нее красоту, а Нирель даже не поблагодарила! Не оценила хорошего отношения, не захотела отплатить той же монетой. Неблагодарная дрянь! Холил ее ребенка. Лучшая еда, лучшие напитки. Создал для него императорские условия, а что взамен? Никакой любви, ласки, уважения! Эта женщина сильно много на себя взяла. Кирон не научил ее подчиняться мужчине. Я исправлю эту ошибку и научу сам. Она будет ползать на коленях, умоляя, чтобы я взял ее и наполнил своим семенем.

Саднящая и пульсирующая боль пробивала щеку. Я смотрел на нее в зеркало, вглядываясь в глубокий порез. Даже смешно. Теперь и мое лицо изувечено. В этом мы с Кироном теперь похожи. Оба пострадали от руки дорогой сердцу женщины.

Я не смог сдержать свой гнев и ударил Нирель со всей силы. Теперь жалел об этом. Стоша сказала, что невеста нуждается в лечении, но обещала в ближайшие два дня полностью поставить ее на ноги. Я не собирался так долго ждать. Пострадало ведь только лицо, а впредь мне не нужны были поцелуи, о которых я мечтал. Я собирался иметь ее, как грязных мау. Дерзко и беспощадно. Никакой жалости и снисхождения.

Пока Нирель спала в моих покоях, я оборудовал новую комнату в подземелье, поодаль от той, в которой находился Келеар. Обшил стены так, что ни один стон не вырвется наружу. Все, что там будет происходить, буду слышать и видеть только я. В пытках мне всегда не было равных. Но я не собирался ее пытать, а легкая боль ей не повредит. Собьет непокорный норов. Красные ткани и ковры должны напомнить об убранствах Инфернума. Ей же нравилось, что ее имел урод со шрамом на щеке в красных покоях. Я решил напомнить об этом, может, тогда она, наконец, подчинится моей воле.

Небольшую кровать с металлическими спинками выбрал специально. К ним чудесно крепились цепи с кандалами. К потолку подвесил крюк, плотно привязав к нему толстую веревку. На кушетке лежали кожаные оковы для рук и ног, ошейник и плеть – все, что нужно для того, чтобы сделать из нее послушную мау. Уборная за ширмой, столик и два стула в углу комнаты – все, что нужно для долгого пребывания в этих покоях.

Мне уже не терпелось привести Нирель в подземную комнату и отодрать так, как воображение рисовало во снах. Но для начала я решил зайти к Келеару. Стоша говорила, что с ним все хорошо, но я хотел лично убедиться в том, что малыш чист и накормлен.

Он встретил меня с улыбкой на лице, прижимая игрушку мидиши к груди. Сразу спросил о Нирель, но я сказал, что мама вернется не скоро. Убедил его в том, что нужно тихо играть с игрушками и тогда она зайдет его навестить. Он начал хныкать, но новая игрушка все исправила. На сей раз он сжимал в руках точную копию бурта. Такого же белого, как верный бурт Кирона.

Я пожалел о том, что кармус купил именно такого, ведь мальчишка вспомнил об отце. Начал задавать вопросы и мне ничего не оставалось, как поведать ему о том, что Кирона больше нет, а его отцом являюсь я. Он не сразу принял такую новость, но я пообещал ему целую тележку игрушек, если согласится и будет сидеть тихо. Было бы и с Нирель так же легко, как с Келеаром!

Я запер дверь и вышел из подземелья в трапезную. Встретил там Стошу и Курта. Они ужинали в полной тишине и вскочили при моем появлении.

– Как она? – спросил я, жестом усаживая их обратно.

– Бредит, господин. Зовет императора Инфернума. Просила меня отправить ему письмо, сообщить, что она находится в поместье.

Ненависть нарастала с каждым словом гарпи. Ах ты ж, мразь! Решила воззвать к жалости мою прислугу! Глупая мау! Она всегда была глупой! Такой и осталась!

– Отобедайте у себя! Мне нужна трапезная!

Гарпи подскочили и поспешили покинуть помещение. Я не хотел, чтобы они видели, как я тащу Нирель в подземелье. Она наверняка будет сопротивляться и кричать. А видеть ее нагое тело, кроме меня могла лишь Стоша.

Я поднялся в свои покои, открыл дверь ключом и увидел спящую на полу у кровати Нирель. Дерзкая! Не захотела возлежать на моем ложе! Предпочла мертвые цветы, чьи лепестки прилипли к телу. Она выглядела жалко, сжавшись в клубок, но все равно пробуждала во мне зверя, жаждущего вкусить ее сочной плоти. Я тихо опустился перед ней на колени, осматривая прекрасное лицо, которое сам же и испортил. Снова сердце дрогнуло от жалости. Я убрал золотистую прядь с ее щеки и коснулся мочки уха.

Нирель вздрогнула, распахнула глаза и сжалась еще сильнее, вглядываясь в мое лицо, словно затравленный зверек. Я улыбнулся. Не зря она боится. Если будет сопротивляться, развлечения вояк на пиру покажутся ей ласками после того, как я отведу ее в комнату и покажу, что есть настоящая пытка. Не хочет отдавать душу, значит, взамен пострадает тело. Другого не дано.

Я поднялся с колен.

– Вставай!

Держась за спинку кровати, Нирель поднялась на ноги и потянула на себя простынь, пытаясь прикрыть прелести.

– Убери! – прикрикнул я. – Одежда тебе не понадобится. Пойдешь так.

– Куда? – тихо поинтересовалась она, теперь уже руками прикрывая грудь и область ниже живота.

– В твои личные покои. Я смотрю в моих тебе не мило.

– Келеар…

– Не хочу ничего слышать. Ты увидишь его не скоро. Можешь не волноваться. С ним все хорошо. Беспокойся за себя.

Страх промелькнул в ее нефритовых глазах, но она зажмурила их, а потом резко распахнула, опустила руки и расправила плечи. Подняла горделивый подбородок и пошла к выходу. Нирель старалась держать ровную грациозную походку, но колени, то и дело подкашивались, особенно на ступенях. Она хваталась за перила, невольно наклоняясь вперед. Я облизывал губы всякий раз, когда ее спина соблазнительно прогибалась, во всей красе оголяя аппетитный зад. Уже представлял, как буду врезаться в нежные складочки, и выбивать из Нирель стоны, которые долгие годы мечтал услышать.

Уже в трапезной, когда я запирал дверь, она обернулась. Посмотрела на меня с мольбой и произнесла:

– Он будет слышать?

– Нет. Видеть и слышать буду только я.

Ее взгляд резко стал холодным и отрешенным, будто в этот миг Нирель умерла. Погас тот внутренний огонек, что оставался с ней еще недавно, даже в тот момент, когда подняла на меня руку. И тогда я понял, что сломил ее волю. Теперь эта женщина всецело в моей власти. Все вышло куда быстрее, чем я представлял, а стоило всего лишь врезать ей разок и спесь сбилась.

Нирель спокойно ступила в подземелье, спустилась по лестнице и остановилась, в ожидании меня. Я прошел по коридору вперед, открыл дверь комнаты и предложил ей войти первой. Она даже не глянула в мою сторону, бесчувственно переступила порог, и я запер за нами дверь на засов.

Чем дольше Нирель осматривала комнату, тем сильнее дрожали пальцы на ее руках. Я подошел к ней сзади, обвил талию руками и прижал к себе. Потерся о ее зад набухшим через штаны членом и едва не зарычал от удовольствия. Запах ее бархатной кожи сводил меня с ума. Я облизывал ее затылок, шею, мочку уха, а она стояла истуканом, лишь изредка вздрагивая, когда я прикусывал кожу. Попутно смотрел на приспособления, что заранее заготовил и думал с чего начать. Во снах я часто овладевал Нирель на кровати. В наш первый раз решил повторить сладкий сон. Отстранился и подтолкнул ее вперед.

– Ложись на кровать. Раскинь руки и ноги.

Она подошла к красному ложу, коснулась кандалов и цепей.

– Не надо приковывать. Я не буду сопротивляться.

– Это мы уже проходили. Ложись! – закричал я, и она тут же подчинилась.

Я невольно залюбовался прекрасным обнаженным лоном, напоминающим красивый цветок, что манил припасть к нему губами и выпить нектар. Пока привязывал ее ноги, исходил слюной, разглядывая изгибы ее тела. Задержался на упругой груди и не выдержал, коснулся розовых сосков. Они набухли, вгоняя меня в состояние беспамятства. Тело Нирель откликалось на мои ласки, пусть и покрывалось мурашками. Мне хотелось верить, что это не проявление отвращения. Скорее страсти, вожделения, порочной любви. Но поджатые губы и зажмуренные глаза говорили об обратном. Нет! Меня уже ничто не остановит. Я провел пальцем по ее запястью и защелкнул оковы. Вот и все! Нирель моя!

Скинул с себя одежду и взглянул на столик, где на блюде лежали фрукты, и стояла бутыль скумы. Я планировал осуществить задуманное, вспомнив, как Тулек вытирал капли сока с подбородка Нирель. От одной только мысли об этом возбудился так, что едва не извергся семенем. Подскочил к столу, наполнил кубок и взял в руку плод. Не стал рисковать и оставлять в комнате кинжал.

Подошел к Нирель и крепко сжал фрукт. Нектар потек по ее поджатым губам, шее и подбородку, по ложбинке между грудей, на живот. Соки текли и исчезали между ее прекрасных стройных ног, впитываясь в красные простыни. Я поднялся на кровать и встал на колени, любуясь, как при каждой новой капле, падающей на плоский живот, вздрагивает ее чрево. Даже не верилось в ту картину, что раскрылась передо мной. Неужели она моя?! Вся! Без препятствий! Осталось только взять, словно аппетитный кусок мяса, лежащий на блюде. И я начал брать…

Подался вперед и провел ладонью по груди, медленно очерчивая контур выдающихся прелестей. Огибал руками тонкую талию и, наконец, коснулся бугорка между ног. Посмотрел на лицо Нирель и увидел, как из уголков зажмуренных глаз текут слезы, а губ и не видно, так сильно она их закусывала. Сердце дрогнуло. В моменте даже пропало желание овладеть ее прекрасным телом. Но я знал, как исправить положение. Перестал смотреть на ее лицо, довольствуясь иными красотами. Мною сразу обуяла похоть. Я начал слизывать сладкий нектар с ее торчащих сосков, причмокивая, облизывая и немного прикусывая.

Нирель не издала ни звука, хотя дрожала всем телом. Ее выдержки пока хватало, но мои поцелуи опускались все ниже. Я выписывал языком восьмерку на ее коже, подбираясь все ближе к пупку, в котором скопилась сладость фрукта. Я отпрянул, взял бутылку скумы и тонкой струйкой начал лить алкоголь на ее кожу и слизывать. Не знаю, что дурманило больше – крепкий напиток или необузданная страсть. Я провалился в беспамятство, в мир, где существовали лишь мы вдвоем. Вожделение переполняло мою душу.

Аккуратно, лишь кончиком языка коснулся трепещущего бугорка ее плоти. Надеялся на страстный стон, а в ответ тишина. Гнев смешивался со страстью воедино. Уже более нагло я вторгся в ее теплое естество, всасывая в себя нежные складочки, и получал непередаваемое удовольствие. Запустил палец в ее нутро. Дерзко и грубо врезался в глубину ее сочного лона. Налил сверху еще скумы, и ее тело дрогнуло вновь. Мне не хватало возбужденного прерывистого дыхания желанной женщины, тихих стонов, извивания тела. Она лежала смирно, будто умерла задолго до того, как я начал ее ласкать. Мне не нравилась подобная реакция, но остановиться я уже не мог. Мой член рвался в бой, жаждал проникнуть в узкую дырочку и получить долгожданную разрядку. Но и мои губы не желали отрываться от столь нежного цветка, пытаясь осушить его до дна. Я терзал бутон Нирель с остервенением, не щадя ее, не думая о том, какого ей ощущать мои прикосновения. Я пытался утолить горящую страсть, но только больше ее накалял.

Еще немного и не смог бы сдержать последнего порыва. Орган набух до такой степени, что разрывался на части. Тогда я вновь отпрянул, давая себе передышку. Осушил разом половину бутылки и поставил ее на пол. Дождался, пока хмель ударит в голову, и только потом продолжил сладострастную пытку. Взял в руку член и направил в ее лоно. Вонзился резко и до самого упора. Нирель замычала, и я взглянул на ее лицо. Слезы пропитали простынь, оставляя бордовые разводы на ткани, а из уголка губ стекала капля крови – так сильно она вгрызалась в уста.

Я закрыл глаза, чтобы не видеть ничего вокруг и начал двигаться в ней так же быстро и резко, как недавно в Айдис. Ощущения, которые мне дарила эта странная связь, были совсем иными. Нирель отличалась от всех женщин, что были до нее. Влажная, сочная, аппетитная, будто глоток воды в пересохшей пустыне. Она наполняла меня энергией, дарила жизнь. Так узко и приятно. Она обволакивала мой член своей плотью, доводя до исступления. Я не сдерживал себя в гортанном рычании, наслаждаясь моментом безумной близости. Прошло так мало времени, а я уже изливался в нее бурно и страстно, как никогда. Казалось, семя никогда не прекратит свое извержение. Тягучей жидкостью оно наполнило Нирель до предела, выливаясь потоком на простыни. Я застонал от удовольствия, а она расплакалась в голос, заглушая мою агонию.

Не помню, как встал с постели и поднялся на ноги. Почти не чувствовал своего тела. Теплая нега разливалась по венам. Я получил то, чего хотел. Пометил женщину, которая должна была принадлежать лишь мне.

Стоило посмотреть, как мое семя вытекает из нее, и орган снова стал набухать в предвкушении продолжения. Но разум твердил, что на сегодня хватит. Нирель нужно побыть одной и смириться с мыслью, что отныне она принадлежит альве.

Я освободил ее от оков. Она поджала ноги и свернулась калачиком на кровати. Уткнулась лицом в подушку, вздрагивая и всхлипывая, что-то шепча. Я подошел ближе и склонился, чтобы разобрать слова.

Они пробудили во мне новую волну гнева. Нирель звала Кирона. Молила о помощи и безустанно взывала к императору. Мне снова захотелось ее ударить, но рука не поднялась. Ничего. Скоро она забудет о нем. Поймет, что ее судьба – прожить свою жизнь в Кротусе рядом со мной.

Я облачился в камзол, вышел из комнаты и запер ее на ключ. Пошел по темному коридору подземелья, ощущая странную пустоту внутри, будто душу отделили от тела. Нирель изначально была права. Мне нужна не просто интимная близость, а нечто большее.

Глава 21

Нирель

Как же хотелось уснуть, а потом проснуться и понять, что это был лишь страшный сон. Я закрыла глаза, пытаясь погрузиться в беспамятство, но мысли рисовали в голове позорные картины насилия. Я переживала издевательство Дирама вновь и вновь и не знала, как положить этому конец. Он втоптал меня в грязь, заставил ненавидеть саму себя, ощущать себя опороченной и сломленной. Казалось, я полностью утонула в вязкости его семени и мне никогда от него не отмыться. Даже проточная вода в холодной реке не способна унести позор, что проник в нутро, залез под кожу, коснулся души, оставляя гниющие червоточины. Сейчас я бы обрадовалась ванне, постаралась бы смыть с себя хотя бы запах мужчины, которого ненавидела и презирала. Но альва не предоставил такой привилегии. Оставил гнить на красных простынях, в красной комнате до боли напоминающей покои Кирона. И как я только вынесла эту пытку?! Мысли о сыне помогали не сойти с ума, не обезуметь в тот же миг, как его плоть ворвалась в мое чрево. Я старалась не думать о происходящем, но тело предательски содрогалось, а слезы текли нескончаемым потоком.

Как долго Дирам намерен издеваться надо мной? Ищет ли меня Кирон? Найдет ли? Что если поместье Кротус станет для меня могилой? Нет! А как же мой сын? Я нашла его. Он жив и здоров. Есть ради чего бороться за жизнь. Я все стерплю. Пусть альва думает, что сломал меня, пусть терзает и губит мое тело, но душу он не получит никогда. Я попытаюсь забрать сына и сбежать при первой же возможности, но для начала надо окрепнуть. Чувствовала себя разбитой, будто я вся и есть сплошная саднящая рана.

Я попыталась встать с постели. Сначала опустила на холодный пол ноги, потом села и уронила голову в ладони. Кольнула новая вспышка боли. Лучше не касаться лица. Хорошо, что в комнате нет зеркала. Мне было страшно посмотреть на себя. По ощущениям я выглядела ужасно. Голова раскалывалась от боли, во рту пересохло, а конечности содрогались от холода.

Мой взгляд упал на недопитую бутыль скумы, потом я посмотрела на стол и с разочарованием заметила, что Дирам не оставил мне воды. Я потянулась к бутылке, сделала глоток и едва не вернула его обратно. От одного лишь запаха алкоголя затошнило со страшной силой. Я встала на ноги и, держась за стену, подошла к столу. Вгрызлась зубами в плод, высасывая из него все соки, и память тут же вернула меня к недавним пыткам. Со злости я разбила фрукт о стену, отрешенно наблюдая, как он медленно вязкой кашицей сползает вниз. Обреченность накрыла черной вуалью, заставляя заплакать вновь. Я села на холодный пол и прижала колени к груди. Посмотрела в красный потолок и начала молить Кирона о спасении. Рыдать и кричать. Как же мне хотелось, чтобы он сейчас меня услышал, почувствовал, понял, где нахожусь. Но стены этой темницы наверняка не пропустят ни звука, а я все равно орала на пределе возможности, отдавая последние силы, вкладывая их в крик.

Резко замолчала, когда услышала скрип открывающейся двери. Сначала увидела круглую лохань с водой и плавающую в ней чарку, а потом уже Дирама. Он поставил лохань посреди комнаты и закрыл за собой дверь на засов. Я не стала дожидаться приглашения, подползла и зачерпнула воду. Хорошо, что она оказалась теплой. Я совсем околела в темном подземелье. Свечи лишь рассеивали блеклый свет и совсем не согревали помещение.

Я жадно впитывала влагу и никак не могла напиться. Казалось, что осушу всю лохань разом и только когда живот раздуло до колик, я остановилась и посмотрела на альву.

Он был одет непривычно просто. Белая рубаха на завязках и широкие штаны. Распущенные волосы свисали до пояса, придавая его образу небрежности. Я рискнула заглянуть в красные глаза и сразу поняла, что они все так же полны похоти и жалость им не знакома.

– Становись, – указал он на лохань и снял с плеча кожаную сумку. Положил ее на пол и подал мне руку. Я не приняла от него помощь. Шатаясь, поднялась и ступила в воду. Дирам тут же схватил чарку и начал поливать меня. Вода остывала моментально, и ее холод вызывал дикую дрожь по всему телу. Я стиснула зубы, с прищуром наблюдая, как альва достает из сумки кусок мыла. Мне захотелось вырвать его из рук Дирама, чтобы как можно тщательней отмыться от его запаха. Но не для того хозяин поместья пришел в темницу. Ему нравилось меня трогать. Он получал от этого не меньшее удовольствие, чем от совокупления. Никогда бы не подумала, что у Дирама настолько извращенное сознание. Слишком медленно он водил мылом по изгибам моего тела, задерживаясь на груди, а потом и на промежности. Он вгонял скользкий брусок в мое нутро и буравил глазами мое лицо. Я отвернулась, не в силах смотреть на возбужденный взгляд.

Только когда он полностью меня намылил, начал смывать пену. Ощупывал уже более нагло, сжимая кожу до боли. Потом резко подхватил меня на руки и прижал к себе.

– Моя Нирель, – шептал безумным, задыхающимся голосом. Стал целовать меня в плечо. Нашел ртом мой сосок и принялся терзать его зубами. Я чувствовала, как слезы вновь подкатывают к глазам, а тошнота к горлу. Омерзительно, пошло, отвратительно он трогал самые интимные части тела.

– Как же я тебя люблю. Как ты нежна и красива.

Признания и комплименты с его уст звучали, как оскорбление. Я едва сдерживалась, чтобы не взбрыкнуть и не выругаться. А в мыслях представляла, будто пронизываю его сердце острым клинком. Вбиваю, вколачиваю, убиваю. Жаль, что еще тогда в покоях у меня не получилось его зарезать! Пусть хотя бы шрам на лице напоминает ему о том, что он погубил, втоптал в грязь и уничтожил женщину, которую оберегал с детства, а в итоге бесстыдно предал.

Дирам поставил меня на пол и посмотрел на крюк, подвешенный к потолку. Похотливая ухмылка озарила его лицо, а меня сковал дикий страх. Веревки, которые он проверял на выносливость, поплыли перед глазами коричневым маревом. Казалось, я тут же потеряю сознание и рухну, но альва подхватил меня за талию и вновь прижал к себе.

– Не надо. Пожалуйста. Я не буду сопротивляться. Не привязывай, – умоляла я его о пощаде, но он будто не слышал моего тихого голоса. Начал обвивать веревкой мои запястья и подвешивать меня на крюк так, что лишь кончиками пальцев касалась пола. Повисла, будто сломанная кукла, пытаясь вытерпеть дикую боль врезающихся в кожу веревок.

– Не надо, Дирам. За что ты так со мной? Отпусти нас домой.

Альва схватил меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза, и рассмеялся.

– Как же ты не поймешь, Нирель? Ваш дом теперь здесь. Смирись. Пока я буду видеть в твоих глазах надежду на спасение, ты не выйдешь из этой комнаты.

Он не понимал, о чем просит. Как я могла смириться с такой страшной участью – принадлежать нелюбимому мужчине, делить с ним постель, целовать, говорить, улыбаться, жить…

– В таком случае, мне никогда отсюда не выйти, – глубоко вздохнула я. – Ты только не обижай моего сына. Скажи, что я его люблю.

Дирам поменялся в лице, опустил взгляд, и мне показалось, что строгие черты смягчились. Даже проблеснула надежда на то, что он развяжет веревки.

– Когда-нибудь придется смириться. А за Келеара не беспокойся. Воспитаю, как родного сына.

Мне хотелось закричать во все горло, что у него уже есть отец, что альва ему не нужен. Что Дирам вообще никому не нужен, а в ответ прошептала:

– Мне больно, – посмотрела на крюк, пытаясь воззвать к жалости.

– И мне очень больно, Нирель. Гораздо больнее, чем тебе.

Он приложил руку к груди и развязал шнуры рубашки. Оголил мускулистый торс и схватил меня за ягодицы. Рванул на себя, и я не выдержала, закричала от боли, чувствуя, как кожа на запястьях стирается в кровь, как веревки врезаются в нее все сильнее с каждым движением. Стащив с себя штаны, Дирам обернул мои ноги вокруг пояса и подошел к центру крюка. В руках я ощутила облегчение, запястьям больше не нужно было удерживать на себе вес всего тела, но наряду с облегчением, я испытала новую волну отвращения и страха. Твердый орган альвы терся о складочки между моих ног, пытаясь угодить в нутро. Я отстранялась, напрягая каждый мускул, но Дирам крепко удерживал на себе мои ноги. Когда я уже поняла, что нет смысла сопротивляться и лишь больше раззадоривать альву, то обмякла в его руках, закрыла глаза и постаралась улететь подальше от страшной пытки. Думала о сыне. Вспоминала, как возлагала ему на голову венок из цветов, как он смеялся, пел с Тулеком песни. Все это было так недавно, но сейчас мне казалось, что это был лишь сон. А реальность страшна. В реальности в мое тело вторгался жестокий мужчина, насаживая меня на себя с такой скоростью и остервенением, что я перестала чувствовать все ниже пояса. Оно и к лучшему. Скорее бы он уже насытился, излился и ушел. Оставил меня в одиночестве с хрупкой надеждой на спасение.

– Открой глаза! – истошно закричал он, и я зажмурилась еще сильнее. – Нирель! Я сказал! Открой глаза! Смотри на меня! Тебе же нравится, когда тебя имеют! Как он овладевал тобой? Так? – в животе кольнула безумной болью, и я распахнула глаза. С ужасом поняла, что до этого момента Дирам входил в меня не полностью. А теперь нещадно вбивался в мое лоно до упора.

Он хотел от меня реакции, стонов страсти, но я молчала, стараясь терпеть боль и унижение. С гневом смотрела в его глаза и проклинала тот день, когда он ворвался в хижину Ланды, увидел беззащитного ребенка и пожалел. Уж лучше бы меня употребили на пиру и отпустили обратно в тихую деревню. Я бы так и не узнала, что такое любовь и потеря чести была бы для меня нормой. С каждым новым неистовым толчком, Дирам выбивал из меня часть души. И с этим я должна была смириться? Принять и полюбить это животное? Доверить ему самое дорогое, отдать на воспитание своего сыночка! Безумие! Не бывать этому никогда!

Я ощутила такую непреодолимую злость к альве, что не выдержала. Поток громких слов обрушился в ту же секунду, как он сжал пальцами мои ягодицы и подкатил глаза, ожидая разрядки.

– Чудовище! Не смей сравнивать себя с Кироном! Ты и волоска его не стоишь! Он лучше тебя во всем! Особенно в постели!

Дирам замер, вглядываясь в мое лицо. Потом резко выпустил меня из рук, и я вскрикнула от боли в запястьях. Повисла на веревках, пытаясь носочками дотянуться до пола, чтобы хоть немного облегчить боль. Холодный пот пробежал по спине, когда альва ухмыльнулся и направился к кушетке, где лежали пыточные приспособления. Он крепко сжал в ладони плеть и медленно подошел ко мне. Я содрогнулась, когда он провел наконечником по внутренней части моего бедра и слегка шлепнул по участку между ног.

Мои слова разбудили в нем жестокого зверя, способного на все, чтобы подчинить себе женщину, сделать ее рабыней для утех.

Первый мощный удар пришелся по ягодицам. Я выгнулась дугой от жгучей боли, забывая, что руки страшно затекли, а капли крови стекают по локтю, разбиваясь о красный пол.

Я стиснула зубы, стараясь не кричать, но поясницу рассек второй удар. Я замычала, и слезы выступили на глазах. Третий удар сокрушил область плеч, и я начала задыхаться. Казалось, что весь воздух выкачали из легких и сдавили горло, не давая проникнуть новому.

Дирам вырос передо мной, с нежностью поглаживая плеть.

– Хочешь, чтобы я перестал?

Я кивнула, роняя голову.

– Смотри мне в глаза!

Из последних сил я подняла на него взгляд, пугаясь пламени его красных совершенно безумных глаз.

– Хочешь, чтобы я отвязал тебя?

Я снова кивнула.

– Еще раз я услышу из твоих уст имя Кирона и сегодняшняя порка покажется тебе приятной! Это понятно?!

– Да, – прошептала я.

Дирам отшвырнул плеть, притянул меня к себе и закинул себе на плечо, Освобождая от оков. Бросил меня, словно мешок на постель, и я принялась разрабатывать онемевшие пальцы, ужасаясь виду окровавленных запястьев. Даже веревка, свисающая с крюка, насквозь пропиталась моей кровью. Я не успела перевести дух, как альва схватил меня за больное плечо и повернул на живот, вдавливая голову в подушку.

– Вставай на четвереньки!

Я тут же подчинилась, не помня себя от ужаса. Он намотал мои волосы на руку и потянул на себя. Голова запрокинулась так сильно, что дыхание снова перекрыло. Я закашлялась, пытаясь схватить ртом воздух, а Дирам грубо врезался в мое лоно. Сделал несколько быстрых движений и обмяк, бурно в меня изливаясь.

Наконец отпустил волосы и слез с кровати. Я прижалась к металлической спинке, натягивая на себя простынь. Стала наблюдать, как он молча одевается, вешает на плечо сумку и уходит, запирая за собой дверь.

Глава 22

Кирон

В трапезной было так светло, как днем. Прислуга зажгла тысячу свечей, чтобы помпезно принять императора Криелти. Я восседал на троне в полном одиночестве. Даже мать не почтила гостя своим присутствием, что казалось слишком странным. Но я не стал о ней думать. Милт сказал, что она так и не вышла из своих покоев после похода на рынок Маскулайна. Сейчас ее судьба волновала меня меньше всего. Я размышлял, медленно пережевывал полученную от Сайли информацию. Почему Дирам отделился от империи? Зачем построил поместье? Неужели вспомнил жизнь в затворничестве в той сырой пещере? Никогда бы не подумал, что ему было приятно столько лет там находиться, питаясь лишь рыбой из озера. Я сжимал и разжимал кулаки, пока Аскорн со свитой верных слуг входил в зал. Я о многом хотел у него узнать, включая Дирама. Не планировал сразу в лоб задавать вопросы, но он вынудил. Хотелось поскорее сбить довольную улыбку с его лица, ведь хороших новостей мне не видать – сына он с собой не привез.

– Я так понимаю, поиски не увенчались успехом?

– Правильно понимаешь, Кирон. Мои стражи перевернули Криелти с ног на голову, но не нашли ребенка, хотя он обладает довольно приметной внешностью. Я слышал, что и Нирель пропала.

С серьезным выражением лица Аскорн присел рядом со мной на то самое место, где обычно восседала моя женщина. Разумом я понимал, что Нирель пропала, но слышать это из уст других слишком больно. Сердце снова предательски защемило, застучало в висках, а глаза начало жечь, как перед превращением. Альва мельком взглянул на меня и жестом приказал слугам обслужить его. Поднял кубок скумы и удивился тому, что в моем бокале фруктовый нектар. Но у него хватило такта не задавать по этому поводу вопросов. Зато у меня их было много.

– Как на счет Дирама? Когда в последний раз ты его видел?

– Видел уже давно, но совсем недавно он написал письмо с прошением о продаже одного мидиши. Заплатил большую сумму. Слуга встретился с ним в лесу и передал товар.

– Зачем Дираму мидиши?

Аскорн пожал плечами.

– Меня это не интересовало. Я заключил выгодную сделку, – отхлебнул он скуму из кубка. – Мидиши – животное красивое и выносливое. В хозяйстве всегда пригодится.

– Дирам сейчас в Криелти?

Я знал ответ на этот вопрос. Сайли во всех подробностях рассказала, что с ней происходило в далеком поместье, которое находится за пределами Инфернума и Криелти. В землях, не принадлежащих ни одной из империй за ненадобностью. Строить там поместье – верх идиотизма. До ближайшего рынка день пути, а выращивать фрукты и разводить скот на этих землях нельзя. Это все равно, что жить в затворничестве в одной из пещер, но с удобствами. Я помнил, как Дирам всегда с содроганием отзывался о том не простом для него времени.

– Нет. Он уже давно отошел от дел империи. Перестал тренировать молодняк и занялся изготовлением оружия. У него своя кузница. Он принимает только особые дорогостоящие заказы. А почему ты интересуешься?

– Ты знаешь, где находится его поместье? – ответил я вопросом на вопрос. Мне не хотелось делиться с Аскорном своими подозрениями. Да и Сайли неизвестно когда оправится и будет готова к долгому походу.

– Я никогда там не был. Заказчики тоже. Дирам отныне ценит уединение и присылает в Криелти прислугу для сбора заказов. Я видел его работы. Они считаются лучшими в нашей империи. Странно, что ты ничего об этом не знаешь.

– В Инфернуме хватает оружия. Мои подданные хорошо выполняют свою работу, и в дорогостоящих заказах мы не нуждаемся.

Аскорн улыбнулся и качнул головой, всем видом давая понять, что я сильно заблуждаюсь. Но мне было уже все равно. Я получил зацепку. У меня есть предлог посетить поместье Дирама без предупреждения и проверить свои подозрения. Сначала я думал, что насилие над Сайли может стать таким предлогом, но мы с Тулеком пришли к выводу, что выдвинуть альве обвинение не можем. Во-первых, Сайли не являлась жителем Инфернума. А во-вторых, само поместье не находится под юрисдикцией ни одной из империй. Вот теперь я начал понимать тайный смысл такого странного выбора земель для постройки поместья. Но мне было невдомек, зачем Дираму создавать собственное государство? Пусть и крохотное, но все же отдельное от остальных. Что-то здесь не так. Голословно обвинять его в похищении моей семьи глупо. И как бы он вообще узнал о том, что Нирель вернулась, да еще и с сыном? Даже в Маскулайне еще не все в курсе этой новости.

– Тогда к чему такой интерес к его поместью? Если подозреваешь его… Нет! Он бы не пошел на такое. Я давно его знаю. Насколько Дирам отличный воин, настолько же трусливая личность. Он предал родную расу взамен на жизнь.

– Понимаю, – протянул я.

– Он боится тебя, как огня, Кирон. Чтобы совершить подобное, нужно окончательно лишиться разума. Я больше склоняюсь к тому, что маги похитили ребенка, а потом и Нирель.

Я кивнул. Аскорн конечно прав. Я и сам хорошо знал Дирама и подумал бы на него в последнюю очередь, но нужно проверить. Убедиться в том, что это лишь домыслы.

– Спасибо за помощь, Аскорн…

– Что ты! Не надо благодарности. Мы будем продолжать поиски до тех пор, пока не найдем ребенка и Нирель. Можешь рассчитывать на Криелти во всем. Как Раилда?

– Твою дочь не обидят в Маскулайне. Не волнуйся. Я вынужден тебя покинуть. Пошли за ней прислугу и лично убедись в том, что с ней все хорошо.

Я покинул трапезную и сразу направился в обитель лекаря. Я не мог долго ждать. Нужно поскорее отсечь подозрения, падающие на Дирама, либо их подтвердить и найти Нирель и сына. Альва всегда любил ее и вожделел до дрожи, поэтому повод для похищения у него есть. Нужно заставить Сайли нарисовать карту или на словах объяснить, где искать поместье. У меня был хороший повод его посетить. Мне бы не помешал именной меч для сражений.

В коридорах замка я наткнулся на мать. Она шла за ручку с Раилдой, разодетая донельзя, а за ними семенил Милт.

– Сынок! – воскликнула она. – Прошу, после ужина зайди в мои покои.

Я не стал уточнять, зачем ей вдруг понадобился сын в такое время. Просто кивнул и отправился по своим делам.

Сайли бодрствовала, и я сразу начал с главного. Попросил ее нарисовать карту местности, где она наткнулась на поместье Дирама. Альва долго мучилась, выуживая из памяти знакомые очертания, но в итоге получилось довольно сносно. В ночь лучше не отправляться в путь. Можно заблудиться в лесу и выбрать неправильное направление. Но снарядиться в путь лучше уже сейчас, чтобы не тратить драгоценное время на сборы с утра.

Найти Тулека в замке оказалось не просто. Пришлось подключить прислугу. Я хотел предупредить друга о том, что мы вскоре выдвинемся в путь. Мне нужна была добротная компания для этого странного похода, и советник подходил как нельзя лучше. Его холодный рассудок не раз наталкивал на нужные мысли.

В итоге я нашел Тулека в покоях Раилды. Даже подумать не мог, что он там окажется, прекрасно зная, что империю посетил Аскорн. Комната преобразилась. Она больше не напоминала логово прекрасной принцессы. На стуле висели доспехи, на столе лежал меч, а сам шантаи возлежал на ложе, раскинув руки в стороны, словно хозяин, отвоевавший территорию. Завидев меня в покоях, он лениво встал с кровати, потянулся к бутылке и сделал бодрящий глоток. Поежился и посмотрел мне в глаза.

– Прикажи слугам снарядить буртов в путь. С рассветом мы выдвигаемся на поиски поместья Дирама. Сайли нарисовала карту, – помахал я свернутым листком бумаги.

– Хорошо. Стражей будем брать?

– Нет. Пойдем вдвоем налегке. В случае чего…

– Уж с альвой мы справимся, – размял кулаки шантаи.

Тулек подошел ко мне, положил руку на плечо и прищурился.

– Думаешь, это он сделал?

– Не знаю.

– Ты же понимаешь, что это невозможно проделать в одиночку?

– Понимаю. Но хочу убедиться.

– Как, Кирон?! Мы будем обыскивать поместье? Мы не имеем на это право!

Я сжал кулаки и вздохнул. На самом деле мне было наплевать на законы.

– Если увижу в глазах Дирама хоть каплю паники, а в словах почую ложь, то разберу его чертово поместье по камушкам!

– Что ж, я с тобой, – подмигнул Тулек, бросая взгляд на меч. – Давно уже не вступал в схватку. Отвык от боя, но скучаю. Руки чешутся задать кому-нибудь трепку! – рассмеялся друг и я поддержал его улыбкой.

– На рассвете я буду ждать тебя на площади. Выполни приказ и отдыхай. Смотрю, ты перебрался в покои альвы. Наверняка вас ждет бессонная ночь, но ты постарайся быть в форме, чтобы не уснуть в пути.

– За это не волнуйся. Раилда изъявила желание всю ночь сидеть с отцом в трапезной и только потом посетить свои покои ради сна. Так что сегодня со мной близка будет лишь скума.

Я увидел в глазах Тулека легкое разочарование. Стало интересно, что он испытывает к дочери Аскорна? Способен ли он вообще на чувства, превышающие обычную похоть?

– Зачем она тебе, Тулек? Мау императорских кровей для утех?

– У нас все не так, как у вас с Нирель. Если ты об этом. Альва красива и страстна в постели. Но настоящей душевной близости между нами нет. Нам просто хорошо. Надо же как-то скоротать время ее пребывания в империи. Она изначально метилась на тебя, но я подумал, что ее лучше отвлечь, во избежание кровавой расправы над дочерью Аскорна. Надо сохранять наш шаткий мир. У вас с Нирель настоящая семья. Ребенок, о котором я лишь мечтаю. Я рассудил, что так будет лучше. И мне отдушина и тебе покой.

– Спасибо, мой друг. Ты всегда был предан своему императору. Когда мы вернемся с похода, я перепишу замок бывшего советника на тебя. Ты сможешь выбрать себе пару по душе и поселиться там. Я больше не буду тебя беспокоить, хотя без тебя мне будет нелегко.

– Я помогу тебе во всем, Кирон.

Я ничего не ответил, развернулся и покинул покои Раилды. Вспомнил, что мать просила зайти. Даже не предполагал, что ей от меня надо, но решил исполнить обещание, хотя сильно сомневался, что Айдис оставила веселье в трапезной и вернулась в комнату, пропуская самый разгар праздника.

Постучал, прежде чем войти и услышал голос матери. В комнате царил полумрак. Горели лишь три свечи на столе, заполненном закусками и выпивкой. Без лишних слов Айдис протянула мне кубок со сладким запахом скумы. Я принял его, но не стал пить. Опустился на стул и посмотрел на мать.

– Что ты хотела? – начал я.

– Ничего особенного. Просто выпить с сыном по бокалу.

– С чего вдруг такое рвение?

– Ты постоянно в пути. Не бываешь во дворце. Я скучаю, – прошептала она, опуская взгляд.

Я рассмеялся. Образ заботливой и любящей матери не вязался с Айдис.

– Понятно.

Я поставил кубок на стол и поднялся со стула, собираясь уйти.

– Правда, Кирон. Я хочу загладить свою вину перед тобой, но не знаю как. Помоги. Пойди на встречу. Давай выпьем за перемирие?

– Мне некогда распивать с тобой скуму. Мы с Тулеком с утра отправляемся в путь.

– Куда на этот раз?

– В поместье Дирама.

На секунду мать поменялась в лице, потом удивленно вскинула брови и заулыбалась.

– Какое еще поместье? Разве Дирам не в Криелти?

– Нет. Приятного вечера. Мне надо отдохнуть перед поездкой. Попроси кого-то другого разделить с тобой трапезу.

Айдис кивнула и пошла за мной по коридору до императорских покоев. Я так и не понял, зачем она это сделала. По пути не обронила ни слова. А когда закрывал перед ее лицом дверь, мать показалась мне задумчивой и опечаленной.

Глава 23

Дирам

Я уходил от Нирель в паршивом расположении духа. Разумом понимал, что еще немного и сломаю ее изощренными пытками, но буду ли любить то, что от нее останется? Наверное, нет. Когда-то я до дрожи боялся, что Кирон погубит столь редкий цветок, а сейчас сам безжалостно сминал нежные лепестки. Теперь мне хотелось большего, чем интимная близость, хотя даже будучи в оковах Нирель возбуждала меня больше всех женщин на свете. Я жаждал взаимных чувств, страсти, любви и преданности. Но как этого добиться от женщины, которая боготворит другого? Заставить? Не получится. Мне нужна искренность, а не фальшь. Я старался создать приятную обстановку, но она ее не оценила. Полоснула кинжалом по лицу. Отвергла, плюнула в лицо. Ей проще меня убить, нежели разделить постель. Так больно и обидно чувствовать холод от той, кого любишь больше жизни. Неприятно до такой степени, что слезы проступают на глазах. Я никогда раньше не плакал. Это удел глупых мау. Но Нирель вывернула мою душу наизнанку. Мне было гораздо больнее, чем ей. Физическая боль проходит, а душу не залатать.

Покинув подземелье, я сразу направился в беседку. Еще до того, как посетить красную комнату, я приказал Стоше погулять с Келеаром. Ребенок не может постоянно сидеть запертым в четырех стенах. Ему нужен свежий воздух и простор.

Еще издалека я увидел, как мальчишка бегает вокруг клумб, а гарпи за ним не поспевает. Странно. Я ненавидел Кирона, но привязался к его сыну, как к родному. Я бы никогда не позволил себе обидеть ребенка Нирель, но при этом истязал ее саму. Я не мог понять, что со мной творится. Почему вообще пошел на такой риск? На что рассчитывал? В глубине души понимал, что она меня не хочет, но крохотная надежда на любовь не умирала во мне никогда, так же, как ее надежда на то, что придет спаситель в лице Кирона. Когда я думал об императоре Инфернума, у меня подгибались колени. Нет в Оливиуме более беспощадного и жестокого правителя. Нирель смягчила его до такой степени, что он вызволил свою мать из плена, но я знал, что костер все еще не потушен. Стоит затронуть его больное место и от империи останется лишь пепел. Он погубит всех, кто посмеет посягнуть на самое святой. Это будет не война, а уничтожение всего живого. А меня он убьет в первую очередь.

Страх сжимал горло, но я смотрел на радостного мальчугана и верил в лучшее. Пройдет время и Кирон смирится с потерей, а мы обретем счастье. Надо только подождать. Но как долго я смогу держать Нирель в подземелье? Нет! Уже пора выпустить ее, разрешив ходить по поместью. Завоевывать ее любовь лаской и заботой.

Я услышал быстрые шаги за спиной. Обернулся и увидел круглые иссиня черные глаза Курта. Он не успел отвесить поклон и запыхавшимся голосом произнес:

– Господин, у ворот стоит гонец из Инфернума. Он передал вам послание.

Гарпи вручил мне скомканный листок бумаги. Я тут же его развернул и начал читать письмо, наспех написанное Айдис.

На рассвете Кирон выдвигается в путь. Он идет в твое поместье. Избавься от гонца и не выдай нас. Прости. Не моя вина.

Впервые за долгое время я ощутил, как с последним ударом мое сердце падает в пятки от холодящего душу ужаса. Я предполагал, что Кирон может нагрянуть в поместье, но не думал, что это случится так скоро. Меня накрыл ступор. Что делать в первую очередь?

Взгляд упал на Келеара.

– Стоша, отведи ребенка в подземелье! – Закричал я. – Сейчас же!

Гарпи схватила мальчика за руку и повела в поместье. У нее были ключи от комнаты.

Я же начал расхаживать по беседке, обдумывая план действий. Курт наблюдал за мной в ожидании указаний.

В какой-то миг я остановился, медленно присел на скамью и схватился за голову.

– Пригласи гонца в трапезную, – прошептал я. – Напои и накорми. Скажи, чтобы дождался меня.

Курт кивнул и засеменил в сторону ворот, а я отправился в кузницу. Ворвался в нее, закрыл за собой дверь и посмотрел на стену, куда повесил особые трофеи, что изготавливал для себя. Захотелось снять все, но выбрал пару особо острых кинжалов, что могли одним движением перерезать горло противнику. С гонцом я справлюсь, но с шантаи…

Почему Айдис так медлит?! Почему не убила Кирона в ту же ночь?! Что ей мешает осуществить такой замечательный план, который способен осчастливить нас всех?! Она хочет этого не меньше. Значит, что-то пошло не так. Но нельзя паниковать. Сейчас главное избавиться от гонца и подготовиться к приезду императора. Речь должна отскакивать от зубов, чтобы Кирон не заподозрил неладное.

Всю дорогу до поместья я обдумывал каждое слово и старался предугадать вопросы императора, тут же находя нужные ответы. Главное не выдать волнения. Шантаи хорошо ощущают фальшь. Если он решил посетить мое поместье, значит, есть подозрения. Просто так Кирон бы не стал со мной встречаться.

За надежность стен комнат подземелья я ручался. Ни один звук не донесется до трапезной, в которой я собирался принять давнего друга. Чем ближе к цели он будет, тем лучше. Ему ни за что не догадаться, что их с Нирель отделяет лишь толстая стена. А найти вход в подземелье нереально. Я порой сам долго искал нужный механизм, хорошо замаскированный под декорации трапезной.

Нагил уже успел хорошо выпить и опустошить тарелку с едой. Вскочил с места при моем появлении, но я улыбнулся и поманил его пальцем к себе, когда стоял у стены, ведущей в подземелье.

– Пойдем за мной? Покажу свои владения.

У меня не было выбора, и нагил не мог не подчиниться. Я не хотел еще больше травмировать Нирель, но только лишь красная комната подходила для расправы. Уж лучше она, чем ребенок увидит смерть неожиданного гостя.

Я открыл комнату и пропустил гонца вперед. Опустил засов и притронулся к рукояти кинжала. С интересом наблюдал, как он разглядывает нагое тело Нирель, лишь местами прикрытое простынею. Сам залюбовался интимным зрелищем. Подошел к девушке и разбудил ее прикосновением, чтобы смерть несчастного не была для нее неожиданностью.

Нирель распахнула глаза, и я увидел в них разочарование. Наверное, она ждала вовсе не меня. Но сейчас мне было не до того, чтобы думать о ее чувствах. Наклонился и шепнул ей на ухо:

– Не бойся. Зажмурь глаза.

Она не подчинилась, привстала и посмотрела на нагила. Сразу узнала в нем гонца Инфернума по красной одежде, но не успела вымолвить и слова, как я достал кинжал из ножен и полосонул его по горлу. Он и сам не успел ничего понять.

Вторая жертва во имя любви!

Нагил упал на пол, и в ушах зазвенело от дикого крика Нирель. Казалось, голова разорвется в клочья. Она зарыдала в ладони, прикрывая рот, а глаза отражали ужас. Я напугал ее. Я знал, что так будет и хотел все исправить, но закапывать труп уже поздно. Я смогу избавиться от него только после отъезда Кирона. А пока Нирель придется разделить комнату с мертвым гонцом.

– Прошу, не кричи. Я все уберу. Потерпи эту ночь.

– Ты сумасшедший! Будь ты проклят! За что ты так со мной?! Лучше убей! Зачем заставляешь смотреть на все это?! Что ты хотел этим показать?! Свое превосходство надо мной?! Так мне давно известно, что ты сильнее слабой женщины, лишенной дара!

– Дело не в этом. Потрепи одну ночь, и я выпущу тебя из плена этой комнаты…

– И отведешь в новую? – перебила она, мертвенным взглядом буравя потолок.

Я не знал, что ответить, ведь она права. Так и будет.

Я поспешил покинуть комнату. Отправился в покои Келеара, чтобы проверить, как он. Стоша кормила его с ложки, сидя на кровати. Я не стал им мешать. Наказал прислуге плотно закрыть за собой подземелье и пошел в свои покои.

Эта ночь далась мне нелегко. Я не уснул ни на секунду. Все думал о предстоящей встрече с Кироном, вновь и вновь проворачивая в голове наш диалог. А с первыми рассветными лучами вышел в коридор. Брел в темноте так медленно, что вышел из поместья в яркий дневной свет. Прищурился, шагая по каменистой дорожке, и остановился у ворот. Никто в них не стучал, но я уже слышал, как они содрогаются от натиска императора. Мысли сводили меня с ума, а совесть умоляла сознаться во всем и сдаться, рассчитывая на сохранение своей никчемной жизни. Вот только этой самой жизни у меня нет без нее. Я должен бороться до конца. Только так можно добиться долгожданной цели.

Я опустился на корточки за несколько метров до ворот и стал ждать своего триумфа или смести. Сегодня все решится.

Кирон не заставил себя долго ждать. Я не успел погрузиться в раздумья, как услышал топот буртов, а потом и стук в ворота. Наглый, громкий, требовательный. Кирон пришел выбивать из меня правду. Я понял это сразу, как только впустил его и Тулека во двор поместья верхом на буртах. Состроил удивленное и в то же время радостное лицо. Император не сводил с меня глаз, хотя его друг вел себя иначе. Расслабленная походка и немного нахальства и дерзости.

– Не ожидал такого славного визита, – начал я. – Чем обязан, император Кирон?

– Империя Инфернум наполнена слухами о лучшем мастере, что изготавливает прекрасное оружие. Лучшее в Оливиуме! Вот решил проверить слухи. Хочу заказать себе клинок.

– С радостью приму заказ от давнего друга. Проходи, располагайся, чувствуй себя, как дома. Могу провести тебя по территории поместья и показать красивые места. Похвастаться своим творением.

– Будь добр, – Кирон слез с бурта, и встал рядом с Тулеком.

Я уже прикидывал смогу ли справиться с ними двумя в бою и надежда на хороший исход таяла. Куда мне?! Один Тулек чего стоит! Я видел, как он в бою уничтожал сотни альв. За Кирона можно вообще даже не думать. Стоит ему принять облик зверя и его уже никто не остановит. Страх снова подобрался к горлу, но я сглотнул его и натянул приветливую улыбку.

Повел гостей по просторам Кротуса, эмоционально рассказывая, как оно стоилось. Кирон опустился на одно колено у клумбы и сорвал фиолетовый цветок. Смял его в твердой руке и поднес к носу. Втянул ноздрями запах и прикрыл глаза. Мое сердце зарделось. Казалось, что он учуял запах сына, что недавно гулял по саду. Но я взял себя в руки, подавляя панику. Старался оставаться невозмутимым и добрым. Уговаривал себя, что учуять Келеара он не мог, ведь по периметру поместья проходила речка, а вода всегда мешала шантаи взять след. В поместье ему тоже не уловить запаха Нирель и мальчишки. Я поставил в трапезной фонтан, а по коридору и у входа выставил вазы с цветами, до отказа наполненные водой.

– Кротусы, – провел я ладонью над клумбами, ощущая бархатистую нежность лепестков. – Красоты этих мест. Необычное растение, оплетающее любую поверхность, что находится радом с ними.

– Не хочешь пригласить нас за стол? Мы устали с дороги, – спокойно поинтересовался Кирон, оставаясь совершенно невозмутимым.

– О! Конечно! У меня есть лучшая скума, какой нет во всем в Инфернуме! Я привез ее из Криелти. Извольте пройти за мной в трапезную.

Оказавшись в большом зале поместья, я понял, что идея вести здесь прием была не из лучших. Мне постоянно мерещился крик Нирель, доносящийся из подземелья, хотя на самом деле в помещении царила тишина. И все же я решил, что надо подстраховаться, позвал Курта и попросил его сыграть нам на барабанах.

Стоша опасалась смотреть в глаза гостей. Она накрывала на стол, приклонив голову. Сделала все быстро и хотела уже покинуть трапезную, как император остановил ее приказом.

– Отобедай с нами, разбавь мужскую кампанию своим присутствием, уважь гостей. Ты ведь не против, Дирам?

Я поймал испуганный взгляд гарпи, махнул ей рукой, предлагая присесть рядом со мной.

– Конечно! Мы уже как одна семья, – улыбнулся я, наполнил кубок скумой и вручил его прислуге. Рука немного дрогнула, и я сжал ее в кулак, опуская под стол. Как же я боялся, что Стоша не выдержит гнета и выдаст меня с потрохами! На это Кирон и рассчитывал. Буравил ее взглядом и молчал. Я ришил разбавить обстановку беседой, ведь сам едва не сходил с ума от напряжения.

– Какой клинок ты хочешь заказать и сколько?

Шантаи перевел на меня взгляд, и я стойко его выдержал, не выдавая страха.

– Нам с Тулеком нужны именные мечи с эмблемой Инфернума. В какие сроки сможешь изготовить, и сколько это будет стоить?

Теперь Кирон не сводил глаз с Курта, что барабанил музыку в углу трапезной. Как раз рядом с входом в подземелье.

– Понадобится немало времени, но работой ты будешь доволен. А на счет платы не волнуйся. Это будет моим подарком в честь былой дружбы.

Кирон вскинул брови, а Тулек ухмыльнулся.

– Щедрый подарок. Спасибо.

– Не стоит благодарности. Я пришлю Курта с письмом, когда закончу.

Разговор был исчерпан, но шантаи не спешили уходить. Я вопросительно посмотрел на Кирона.

– Что-то еще?

– Знаешь, а ведь Нирель вернулась. Сына мне родила.

– Правда? Отличная новость! Обязательно передавай ей от меня приветствие и поздравляю с рождением сына.

Я поднял кубок, чтобы выпить за столь «неожиданную» новость, но не успел сделать глоток, как Тулек заговорил:

– Они пропали. Мы повсюду их ищем. Может, ты что-то слышал об этом?

Еще бы! Она за стеной трапезной!

Внутри я смеялся и ликовал. Все же ложь – мой конек. Сколько раз это умение спасало мне жизнь!

– Нет. Я от вас и узнал о том, что она вернулась, – пожал я плечами. – Может, нужна моя помощь? Я помогу, чем смогу.

– Будь добр сообщи, если что-то узнаешь.

Кирон держался благородно, даже голос не дрогнул, но я заметил печаль в его глазах, а от гнева на скулах заходили желваки.

– Кто тебя так? – дожевывая кусок мяса, спросил Тулек, указывая на изувеченную щеку.

А вот об этом я не подумал. Не успел выдумать правдивую историю и оказался в неловком положении.

– В кузнице случайно порезался, – рассмеялся я. – Слишком уж острые клинки у меня выходят.

– Понятно. Что ж, нам пора, – засуетился Тулек, положил руку на плечо Кирона и встал со стула. Правитель взглянул на Стошу, игнорируя слова шантаи.

– А ты случайно не видела белокурую девушку или необычного ребенка с глазами, как у меня?

Не отрывая взгляда от тарелки, Стоша отрицательно покачала головой, не произнося ни слова. Не успел я ничего сообразить, как Кирон перемахнул через стол и схватил гарпи за горло. Курт резко перестал играть и подскочил ко мне.

Рука потянулась к кинжалу, но я не спешил его доставать, внимательно наблюдая за выражением лица Стоши. Как только она заговорит, я убью ее на месте. Не знаю, как буду объяснять свой поступок Кирону, но это лучше, нежели он услышит из ее уст обвинение в мою сторону.

– Я вижу, что ты лжешь, – прошипел он ей в лицо. – Говори! – закричал он так громко, что я пошатнулся и уперся спиной в торс Тулека, который успел обойти нас с Куртом сзади и преградить путь к отступлению. Вот уж не думал, что когда-нибудь испытаю такой дикий страх. Даже в бою на волоске от смерти я чувствовал себя гораздо лучше.

Стоша задыхалась, барахтаясь в руках шантаи.

– Нет, нет, нет, – хрипела она.

Я видел. Еще немного и он выбьет из нее признание. Пора вмешиваться. Будь, что будет!

– Что ты себе позволяешь?! Совсем ополоумел?! Я принял вас у себя в доме с почестями! Стоша приготовила прекрасный обед! Так ты платишь за гостеприимство?!

Кирон молниеносно посмотрел на меня и медленно разжал руку. Гарпи рухнула на пол, и к ней подбежал Курт, взял на руки и вынес из трапезной.

Император подошел ко мне вплотную, прожигая цветными глазами до кости. Казалось, он читает мои мысли. Я убрал ладонь с рукояти кинжала и указал на дверь.

– Уходи из моего поместья. Здесь нет твоей Нирель.

Тулек силой оттащил от меня Кирона, что-то нашептывая ему на ухо. А я стоял на месте, будто прирос к полу, не в силах сдвинуться и наблюдал, как зал покидает тот, кто еще секунду назад мог с легкостью убить прислугу, хозяина и вывернуть поместье наизнанку, чтобы найти свою семью. Закопал бы наши тела в саду, и никто бы не узнал, куда подевался отшельник из Криелти. Тулек спас мою хрупкую жизнь, сам не подозревая того, что этим поступком лишил императора Инфернума ребенка и любимой женщины.

Глава 24

Нирель

Битый час неотрывно я смотрела на мертвого нагила. Наблюдала, как медленно расползается по полу пятно зеленоватой крови. Я не впервые видела смерть, но эта потрясла меня больше остальных. Я окончательно убедилась в том, что Дирам тронулся умом и пойдет на все, чтобы я осталась у него в поместье. Я даже боялась представить такое будущее для нас с сыном, но тело гонца, облаченное в одежды Инфернума, подпитывало мою надежду на спасение. Я старалась не упасть духом, но обессилела до такой степени, что не могла оторвать голову от подушки. Давно уже не чувствовала конечностей от холода и сырости подземелья. Поначалу содрогалась, а сейчас мне было жарко. Капельки пота катились по лбу, волосы взмокли, а губы пересохли. Веки потяжелели, но я не могла закрыть глаза, сразу начинала кружиться голова. Горло острыми когтями разрывала боль. Кости выламывало при малейшем движении. Казалось, что мне до смерти осталось недолго. Так и сгину в темнице, не увидев сына на прощание. Мой мальчик. Я так хотела, чтобы он вырос в настоящей семье, которой у меня не было. Почувствовал, что такое забота и любовь отца. А в итоге лишила Келеара и матери. Какая судьба его ждет в поместье? Как долго Дирам будет прятать его от остальных?

На глазах проступили слезы. Обжигающими струйками они покатились по лицу. Губы задрожали, а все тело пробил озноб, и мне резко стало настолько холодно, что зубы застучали. Такое чувство, что кожа покрылась инеем. Стало тяжело и больно дышать. Я хваталась за горло, пытаясь согреть его ладонями, и от лишних движений все тело выкручивало. Мне хотелось кричать, звать на помощь, но изо рта вырывались лишь тихие хрипы.

Обессилев, я уже проваливалась в вязкую бездну бредового сна. Веки плотно сомкнулись, и я не смогла их разлепить даже тогда, когда почувствовала, как чьи-то руки отрывают меня от постели. Грезилось, что это Кирон выносит меня из подземелья, прижимая к сильной груди, и скоро мы окажемся дома. Хорошо, что я не могла открыть глаза и посмотреть реальности в лицо. Я представляла, как мы с сыном гуляем по лугу, собираем цветы и плетем венки. Так тепло и солнечно! Мы бежим к потрясающе красивому озеру с прозрачной, будто слеза водой, а на берегу нас ждет Кирон. Он раскрывает объятия, и мы с Келеаром врезаемся в них. А потом все вместе окунаемся в теплую воду, и становится приятно и безмятежно.

– Что с ней?! – вмешался в мои мечты уже знакомый мужской голос, и я резко ощутила, что лежу в теплой ванной. Тело все также ломит, горло саднит от каждого вздоха, а тяжелые веки не позволяют открыть глаза.

– У нее жар, – ответил женский голос.

– Сделай что-нибудь! Неси свои отвары!

– Это все, что у меня есть. Ей нужен лекарь.

– Нет! Ты ее будешь лечить!

– Но я не…

– Выполняй!

– Надо ее достать из воды и обтереть скумой. Может получится сбить жар.

Альва тут же вырвал меня из водного плена, начал укутывать в теплый плед, уложил на мягкие перины, а потом раскрыл, и я снова ощутила холод. Содрогнулась, когда почувствовала на коже влажное прикосновение ткани.

– Нирель! – воззвал ко мне Дирам, похлопывая по щекам. Я с трудом открыла глаза и увидела бледное лицо альвы. Уж лучше бы притворилась мертвой! Его персона вызывала во мне скользкое отвращение. – Выпей, – он сунул мне под нос кубок с плохо пахнущим травяным отваром. Я скривилась и отвернулась.

Дирам скользнул теплой рукой мне за спину и приподнял от кровати, чтобы я могла выпить эту дрянь. Голова снова закружилась. Я припала губами к кубку, сделала глоток горького напитка и едва не вскрикнула от боли в горле. Казалось, что оно поросло кровоточащими язвами. В глазах помутилось от дикой боли, но Дирам заставил меня осушить кубок до дна. Аккуратно уложил обратно на подушки и закутал в теплое одеяло.

– Дай мне увидеть сына, – взмолилась я, хватая его за руку. – Пожалуйста.

Дирам глубоко вздохнул и посмотрел на прислугу.

– Приведи ребенка, – отдал он приказ, а сам сел на край кровати и коснулся моего лба.

– Легче?

Я отрицательно качнула головой и отвернулась от него, скидывая с себя его руку.

– Все будет хорошо. Ты поправишься. Прости. Я не хотел, чтобы так получилось.

Я ухмыльнулась. О каком прощении он может говорить после того, что сделал со мной?! Хотелось бы высказать ему в лицо все, что о нем думаю, но было страшно злить альву перед приходом Келеара. Я решила промолчать.

– Нирель, давай больше не будем ругаться? Станем жить в мире и согласии, как одна семья.

И смешно и страшно слышать этот бред из уст не глупого мужчины. Дирам неисправим. А самое ужасное то, что маги в отличие от обычных людей не стареют. Если не умру от болезни или клинка, то буду терпеть альву вечно. Замутило от такой перспективы, а вот общее состояние улучшилось. Боль притупилась, и я смогла задышать полной грудью. Хороший отвар изготовила Стоша. Быстро обезболил горло, но кожа продолжала пылать огнем.

Я кивнула, не поворачивая головы в его сторону.

– Обещаю, ты и наш сын не будете ни в чем нуждаться.

Наш?! Наш сын?! Дирам испытывал мое терпение! Я стиснула зубы, чтобы не вырвалась грубость.

Как раз вовремя гарпи привела Келеара, пока я не успела все испортить. Сынишка подбежал ко мне и с восторженными криками прыгнул на кровать. Вцепился ручонками в мою шею и прижался так крепко, что на душе полегчало. Я целовала каждый пальчик, забывая о болезни и боли. Он лег рядом, и я не могла оторвать взгляда от его прелестного личика. Все вокруг перестало существовать.

Он достал из кармана фигурку воина с белыми волосами и показал мне.

– Папа подарил. Смотри, это он.

Я с прищуром посмотрела на Дирама, который умилялся на пару со Стошей. Тварь! У него получилось внушить ребенку гадкую ложь! Келеар еще как чистый лист бумаги, в который можно вписать все, что угодно. Он верит взрослым. Даже таким, как Дирам.

Мне не хотелось омрачать волшебные минуты нашей встречи. Я взяла себя в руки, спрятала неприязнь и улыбнулась сыну, делая вид, что любуюсь фигуркой.

– Келеар, маме нужно отдыхать. Она заболела. Иди, погуляй со Стошей в саду, – подошел к нему Дирам.

Сынок не хотел уходить, а я не хотела его отпускать, крепко прижимая к груди.

– Иди. Завтра маме станет легче. Придешь ее навестить, – со строгими нотками в голосе произнес альва и это сразу сработало. Келеар поцеловал меня в щеку и встал с кровати. Положил на подушку игрушку и улыбнулся.

– Не болей, ма.

– Хорошо, сынок. Завтра я поправлюсь, и мы вместе пойдем гулять в сад.

Не успел он обрадоваться, как Стоша взяла его за руку и вывела из покоев. Дирам не дал мне сполна насладиться долгожданным общением с ребенком. Я так сильно скучала, что сердце разрывалось на части. Но главное, я убедилась – с ним все хорошо.

– Не обнадеживай его. Завтра ты не выйдешь из покоев.

Дирам сел в кресло напротив кровати. Кажется, он не собирался оставлять меня в одиночестве. А как же убитый нагил? Так и будет гнить в страшной комнате подземелья?

Я снова ощутила слабость в теле. Глаза закрывались, нещадно погружая в сон, но я не хотела засыпать. Меня мучил вопрос, ответ на который мог снова зажечь в душе надежду на спасение.

– Зачем приезжал гонец из Инфернума и почему ты его убил?

Дирам пристально посмотрел в мои глаза. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Самодовольный и уверенный в себе взгляд. Стало жутко. Я не могла предугадать ответ.

– Он доставил важное письмо и поплатился за него жизнью, – будничным тоном произнес альва.

Не знаю, что было в этом письме, но сразу догадалась, от кого оно могло прийти.

– Айдис, – шепнула я, наблюдая за реакцией Дирама. Его губы тронула легкая улыбка, и я сразу поняла, что попала в точку. Значит, нас с сыном все еще ищут.

– Хватит на сегодня разговоров. Тебе нужен покой.

Я закрыла глаза, но сон, как рукой сняло. Голова раскалывалась от сумбурных мыслей.

Глава 25

Кирон

– Кирон! – кричал позади Тулек. Он никак не мог нагнать моего бурта, которого я не жалея гнал в Маскулайн. Смотрел только вперед, не сводя глаз с дороги, не оборачиваясь. Гнев подхлестывал меня развернуться, вновь ворваться в поместье и завершить начатое. Подвергнуть Дирама жестоким пыткам и развязать ему язык. Я не ощутил присутствия Нирель или сына, но все внутри переворачивалось, когда смотрел в лицо альвы и слушал его речи. Я не почувствовал ноток лжи, хотя от него веяло животным страхом. Но Дирам всегда меня боялся и столь неожиданный визит встревожил его не на шутку. Я и правда сходил с ума от горя. Готов был убить всех обитателей поместья, чтобы удостовериться до конца в том, что моих родных там нет. Я злился на то, что последний шанс их найти развеялся. В душе я рассчитывал на то, что найду Нирель в Кротусе и не знал, как жить дальше, если этого не случится.

– Кирон, постой!

Я замедлил бурта, давая шантаи возможность приблизиться. Поравнявшись, Тулек выхватил у меня поводья и заставил животное остановиться.

– Давай сделаем привал? Нужно спокойно поговорить, остыть и только тогда отправляться в путь.

Я слез с бурта, стараясь не смотреть в глаза советника. Он остановил меня, не дал выбить из гарпи правду. Она могла пострадать просто так, но мне никого не жаль. Мне никто не указ. Я и есть закон! В Инфернуме и за его пределами. Но взывая не к гневу, а к здравому смыслу, я понимал, что поступаю неверно. Сама Нирель осудила бы меня за подобное зверство. Благодаря ей я научился жить по-другому и не собирался ничего менять. Когда-нибудь я найду ее и сына. Не опущу руки, пока не увижу их живыми или мертвыми. Если мертвыми, то найду убийцу и уничтожу его, а сам покину пост правителя. Мне не нужна империя без Нирель. Пусть все катится в сумрачную пучину, сгинет со света, утонет в просторах Оливиума! Пусть Аскорн заберет все, включая мою малодушную мать!

– Я ничего не почувствовал, хотя хорошо знаю запах Нирель и ребенка, – начал разговор Тулек, попутно застилая поляну покрывалом и усаживаясь.

Я опустился на корточки напротив него. Разложил котомку с продуктами и предложил Тулеку отведать. Пока он жевал кусок за куском, я удобно устроился, впервые после отъезда из поместья посмотрел ему прямо в глаза и прошептал:

– Я тоже не почувствовал, но поверить в то, что ее нет даже там, не могу.

– Понимаю, Кирон. Я понимаю, как тебе тяжело, но убийство Дирама и его придворных не залечит твою рану. Нужно не сдаваться и продолжать поиски. Я ни на минуту не сомкну глаз. Буду помогать тебе во всем.

– Я знаю, Тулек. Но не уверен, что мне хватит сил.

– У тебя нет выбора, – произнес он так серьезно, как никогда. – Но в поместье у Дирама ее нет.

– Я в этом не уверен. Мы не осмотрели все владения. Мы не видели его покоев.

Тулек хохотнул.

– Ты же не думаешь, что он станет держать твою женщину и сына в своих покоях? Это глупо. Мы бы на раз учуяли их след!

– Там повсюду вода.

– Ладно! – вскочил он на ноги. – Мы можем вернуться и проверить еще раз.

– Нет. Не сейчас. Я еще вернусь. Один. В тот момент, когда он расслабится, и о моем отъезде не будет знать ни единая душа.

– На что ты намекаешь?! – возмутился шантаи. – На то, что я…

– На то, что все обитатели замка, включая Сайли, знали об этом.

– А причем тут Сайли? Она сама пострадала от рук альвы. Да и как бы она смогла так быстро сообщить ему о твоем приезде?

– Не знаю, Тулек, но обязательно узнаю. Поведение матери тоже показалось мне странным. По приезду в Маскулайн я узнаю у Милта, что она делала ночью перед моим отъездом и тогда все станет на свои места.

– Ты доверяешь Милту? – удивился советник.

– А есть причина ему не доверять?

– Конечно! Айдис уже давно его купила. Я лично видел, как он всю ночь стоял у ее покоев и бегал за новой бутылкой скумы, когда Аскорн приезжал на свадьбу Раилды.

Я ухмыльнулся и сжал кулаки. Вокруг одни предатели!

– Почему ты молчал?!

– Тогда тебе было не до утех Айдис.

– Тварь! Я простил ее за все! Позволил править империей! Пощады больше не будет! Я заключу ее в темницу вместе с Милтом и буду пытать до потери сознания!

Обида и боль смешались воедино, пробуждая внутри тот самый безудержный гнев, который толкнул меня на завоевание престола. Я искренне жалел о том, что не четвертовал ее в тот день, но и теперь не собирался так поступать. Пусть до конца своей никчемной разгульной жизни гниет в подземелье моей империи и терпит изощренные пытки.

– Никогда не разделял твоего рвения наказать Айдис, но она переходит все границы. Не удивлюсь, если она причастна к исчезновению Келеара и Нирель. Вспомни, как они ругались? Айдис бы не потерпела женщину, которая лезет в дела империи и имеет над тобой большую власть, чем она.

– Если это так, то я выбью из нее правду. Поехали.

Тулек кивнул и начал собираться в путь. Я же терпеливо ждал, когда он оседлает бурта и только потом тронулся с места.

У подхода к Маскулайну лес окунулся в сумрак. Рано для того, чтобы зажигать факелы. Лучше сейчас не привлекать внимание диких зверей. Я ехал и прислушивался к любому постороннему шуму. Казалось, что где-то в кустах моя любимая сражается с диким зверьем за жизнь сына. Каждый раз, когда мне мерещились ее жалобные крики, я останавливался и прислушивался. Убедившись в том, что это лишь игра воображения, я с горечью продолжал путь.

Тулек чувствовал меня и понимал, как никто. Он тихо выжидал, хватаясь за рукоять меча, и не говорил ни слова. А вот уже на крохотном отрезке дороги перед воротами города, он поравнялся со мной и указал пальцем на фигуру в капюшоне. Я узнал мать по запаху, подъехал и без приветствий заговорил:

– Что ты здесь делаешь?

– Я себе места не находила. Все ждала. Как съездил?

Она обвела нас взглядом и печально вздохнула, убеждаясь в том, что мы вернулись ни с чем. Я ничего не ответил, указал на ворота и протянул ей руку, чтобы помочь залезть на бурта. Мать прильнула к моей спине, хватаясь руками за пояс, и я ощутил легкую боль под лопаткой, которая резко стихла. Сначала не придал этому значения, но уже на подступе к замку почувствовал себя странно. Тело переставало меня слушаться. Я не мог напрячь мышцы, а глаза закрывались, будто я не спал неделю.

Покачиваясь, я шел по коридору, а мать держала меня под руку. Тулек свернул в покои Раилды, а Айдис повела меня в свои. Я хотел сказать другу, чтобы он не уходил далеко, но язык не поворачивался. Я не мог совладать с собой и лишь ноги вели меня вперед.

Оказавшись в комнате, я уселся на кровать и уронил пунцовую голову в ладони.

– Как жаль, мой милый, что ты не нашел свою Нирель, но я избавлю тебя от страданий, – эхом звучали в голове слова матери. Я попробовал подняться с постели, но сильный удар вернул меня на место. Из последних сил я взглянул на шантаи и увидел, как в ее руке блеснул клинок, а потом раздался шум и голоса.

Больше я ничего не помнил. Провалился в темное забвение и очнулся только тогда, когда почувствовал силу в мышцах. Разлепил веки и увидел потолок своих покоев. Резко пришло осознание произошедшего. Если я все еще жив, то мне кто-то помог. Спас от козней матери.

Я приподнялся и обвел комнату взглядом. В углу увидел восседающую на стуле Сайли. Она встрепенулась и подошла ко мне. Полог ее халата приоткрылся, бесстыдно оголяя нагие прелести. Я потер глаза, чтобы убедиться, что мне это не снится. Она присела на край кровати рядом со мной, закинула ногу на ногу и прикрыла грудь рукой. Заулыбалась и начала кончиками пальцев водить по соскам, посмотрела на стол, заполненный яствами.

– Как ты? Хочешь есть или пить?

Сайли потянулась к кубку, но я жестом показал, что мне ничего не нужно. Заметил, что лежу под одеялом обнаженный. Кто успел снять с меня императорский камзол и как долго я проспал? Что вообще произошло после того, как Айдис взмахнула клинком? Что Сайли делает в моих покоях?

Я вопросительно посмотрел на альву, но не успел вымолвить и слова, как она заговорила вкрадчиво и тихо:

– Айдис хотела тебя убить. Тулек вовремя это понял. Всю прислугу допрашивают, поэтому ухаживать за тобой буду я.

Я обвел ее удивленным взглядом. Уж слишком откровенно она разоделась для сиделки и слишком вызывающе себя вела.

– Нет нужды за мной ухаживать. Принеси шкуру, мне надо увидеть Тулека, – я старался не нагрубить, сдерживая негодование. Противно было смотреть, как она жеманно ощупывает свое тело, будто невзначай оголяя плечо.

– Он сейчас в подземелье. Ты бы отдохнул, расслабился. Я могу помочь, ведь так и не отблагодарила за спасение. Если бы не ты…

– Не стоит благодарности, Сайли…

Не успел я договорить, как альва скинула с себя халат, и скользкая ткань соскользнула с ее плеч, плавно опускаясь на постель. Я невольно взглянул на ее грудь, но сдержался, не спустив взгляд ниже. Отвернулся и шепнул:

– Уходи. Меня не интересуют утехи. Ты ничего мне не должна.

– Но я могла бы помочь, – коснулась она ладонью моего торса и скользнула под одеяло. Я перехватил ее руку в тот момент, когда она тронула мой член. Крепко сжал запястье и отбросил от себя, попутно поднимаясь с постели. Подошел к шкафу, обмотался шкурой и размял мышцы. Ко мне вернулась былая сила, а разум прояснился.

Я почувствовал на себе разгоряченный взгляд Сайли. Обернулся и увидел, как обнаженная женщина с недоумением смотрит мне прямо в лицо. Я усмехнулся, глубоко вздохнул и вышел из покоев в пустой и темный коридор. Мне нужен был Тулек и Айдис. Я хотел выяснить причину уже второго покушения на мою жизнь. Хотя, что тут думать? Я и так знал, что мать жаждет заполучить трон империи, но никогда бы не подумал, что она решится на подобное во второй раз.

Сайли оказалась права. Никого из прислуги я не встретил, пока шел в подземелье. Звуки, доносящиеся из камер, грели душу. Я узнал крики матери, ведь слышал их настолько часто, что они стали для меня знакомой песней.

Со времен войны с Криелти темница не видела столько посетителей. Уже знакомые лица прислуги, включая поваров и лекаря, смотрели на меня во все глаза. Они кланялись, когда я проходил мимо и умоляли о пощаде своего правителя, но сейчас меня больше интересовали крики, что доносились из пыточной камеры в конце коридора.

Я дернул на себя металлическую дверь и застыл на пороге, разглядывая представшую взору картину. Мать сидела на пыточном стуле – любимая игрушка Дирама. Он любил пытать на нем пленных. Острые штыри врезались в ее кожу до кости, а угли раскаляли конструкцию до красноты металла. Айдис исходила потом и кровью, разрываясь от крика, наполненного болью. Тулек стоял над ней горой, подбоченившись. Увидев меня, он отошел от шантаи и набрал из лохани воды, чтобы окатить ее и облегчить страдания, но я жестом смерил его порыв. Подошел к матери вплотную, чувствуя жар всей кожей.

– Здравствуй, мама, – ухмыльнулся я.

Она прожгла меня гневным обессиленным взглядом и отвернула голову.

– Не думала, что снова угодишь сюда? И я не думал. Доверял тебе. За что хотела меня убить?

– Молчит уже битый час! – сплюнул на пол Тулек и отхлебнул воды из чарки. Он и сам взмок от изнемогающей жары, царившей в небольшом помещении.

– Заговорит. Мы никуда не спешим, – улыбнулся я.

Я видел, что Айдис начинает терять сознание и указал на угли. Тулек затушил их и расслабил тиски. Окатил ее водой, и она вздохнула с облегчением, приходя в себя.

– Говори. Тебе отсюда уже не выйти. Нет смысла молчать.

Мать опустила взгляд в пол и промолчала в ответ.

– Клинок, которым она хотела тебя убить, весьма интересная вещь. Такого металла и работы я никогда еще не видел. Отдал его нагилам на изучение.

– Хорошо. Поторопи их.

– Уже поторопил. Ты как вообще, Кирон?

Я одобрительно кивнул в ответ.

– Ладно. Ты тут сам тогда. Я пойду. В соседней камере Милт. Может он что-то знает, – лукаво заулыбался советник. Ему нравилось. Он вспомнил былые времена, когда мы допрашивали альв сотнями, в два счета выбивая из них признание.

Как только дверь за моей спиной захлопнулась, я присел на корточки у пыточного стула и схватил мать за подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза.

– Притворялась все это время? Все так же ненавидишь меня?

– Да! – плюнула она мне в лицо кровью.

Глава 26

Дирам

Когда Нирель крепко уснула, я закрыл покои на ключ и вышел в коридор. Посмотрел на вазы с цветами и решил увеличить их количество. Нирель сейчас не в подземелье, поэтому найти ее в поместье будет проще простого. Я не знал, чего ждать от Кирона. Он мог вернуться в любую минуту, и я сильно рисковал, выпустив девушку из красной комнаты. А Келеар все еще гулял со Стошей в саду. Но привязать их на цепь я тоже не мог. И так едва не убил самое дорогое, что есть в жизни. Гнев застилал разум, я даже не подумал о том, как холодно в подземелье и сам виноват в том, что Нирель заболела.

Но я уверен, что теперь с ней все будет хорошо, а вот визит императора выбил меня из колеи, поселив в душе жуткий страх и тревогу, которые заставляли находиться на чеку каждую секунду. Очень страшно быть разоблаченным в краже, но обратного пути нет. Я все еще надеялся, что Айдис избавится от Кирона и облегчит мое существование. Тогда я перестану трястись от страха при одной лишь мысли о шантаи. Хотелось бы отправить Курта в Инфернум с письмом для Айдис, но это слишком рискованно. Единственный способ убедиться в кончине императора – это изготовить для него оружие и лично привезти его в Маскулайн.

С наступлением ночи я избавился от тела гонца и до блеска отдраил красную комнату. Аккуратно разложил пыточные приспособления и сменил постельное белье. Залюбовался своей работой, стоя на пороге, а потом плотно закрыл дверь и вышел из подземелья.

Келеар сегодня ночевал у Стоши. Я зашел к гарпи за новой порцией отвара, налил в чарку горячего супа и отправился в покои к Нирель. Дверь открывал с осторожностью. Не знал, чего ожидать от женщины, что ненавидела меня всей душой за то, что опорочил ее прелестное тело. Хотя считать нашу связь позором – не верно. Это лишь следствие великой любви, что наполняет до краев и сводит с ума.

Нирель лежала в постели, натянув плед до подбородка, и внимательно за мной наблюдала. Я заметил, что цвет ее кожи немного изменился. На щеках проступал легкий румянец, а синяк от удара почти сошел. Я поставил поднос на стол и протянул ей кубок с теплым отваром. Она сразу его приняла и осушила до дна, едва скрывая отвращение от горькости напитка. Я преподнес ей чарку супа, и она припала к ней губами. Вздохнула с облегчением после первого глотка, прикрывая глаза от удовольствия. Я придвинул стул к кровати и присел рядом, потянулся к ее лбу, чтобы убедиться в том, что жар спал, но Нирель отвернулась, не дав к себе прикоснуться. Я не стал настаивать и просто спросил:

– Как себя чувствуешь?

– Лучше. Где Келеар? Ты так и не привел его сегодня ко мне.

Все ее мысли занимал только ребенок, что вызвало у меня приступ ревности, но я подавил его, стараясь не показывать негодования.

– Ты еще слаба.

– Давай на чистоту? Что я должна сделать, чтобы вновь увидеть сына?

– Поправиться, – слукавил я и отвел взгляд в сторону.

– Мне уже гораздо лучше. Ты сам это видишь. Говори. Ты ведь не из тех, кто будет церемониться с мау.

Каждое ее слово ранило мое сердце сильнее острого клинка. Я не хотел любовь по принуждению, но она не оставляла меня выбора.

– Ты сможешь жить с сыном в одних покоях, если я увижу, что ты полюбила меня. Или хотя бы сделаешь так, чтобы я в это поверил.

Нирель прикусила губу, пытаясь скрыть от меня ухмылку. После заточения и изощренных утех она стала намного сговорчивее. Научилась держать в узде ненависть и молчать там, где следует промолчать. Еще со времен мау я знал, что пытки всегда приносят плоды и работают безотказно. Осталось дело за самым сложным – влюбить ее в себя. Пусть сначала она будет притворяться, зато потом вживется в роль, и мы наконец заживем счастливо.

– Начать можно прямо сейчас? – холодным тоном поинтересовалась Нирель.

– Нет. Сейчас у меня есть дела. Я вернусь в покои с рассветными лучами. Если будешь хорошо себя чувствовать…

– Понятно, – отчеканила она и крепко сжала в руках чарку с супом.

– Я пришлю Стошу. Она поможет тебе принять ванну и принесет одежду, которую шили на заказ специально для тебя.

Нирель коротко кивнула, и я поднялся со стула. Решил проверить, достаточно ли она покорна. Склонился над ней и коснулся обнаженного плеча легким поцелуем. Она вздрогнула, но не отстранилась. Тогда я приподнял ее лицо за подбородок и потянулся к алым губам. Сердце заколотилось в груди в предвкушении сладкого поцелуя. Я остановился в миллиметре и замер, давая ей возможность сделать шажок навстречу. Убедиться, что она готова на все ради сына. Пар, исходящий от супа подогревал подбородок, который покрывался испариной. Не лучшие ощущения для долгожданного взаимного поцелуя, но я терпеливо ждал от Нирель действий, вглядываясь в глубину нефритовых глаз. Она глубоко вздохнула, зажмурилась и быстро преодолела крохотное расстояние между нами, врезаясь в мои губы. Я нежно водил языком по ее нижней губе, пытаясь проникнуть глубже, но наткнулся на барьер. Нирель крепко сжала зубы. Я не стал принуждать ее к большему и резко отстранился. Улыбнулся и прошептал:

– Выздоравливай.

Впервые уходил от Нирель с легким сердцем. На время даже забыл о страхах, убеждаясь в том, что поступил правильно. Никто никогда не сможет у меня ее отнять. Я готов перебить всех жителей Оливиума, лишь бы Нирель всегда мне принадлежала! Пусть сады Кротуса станут для них могилой!

Я зашел в покои Стоши. Келеар уже сладко спал, а гарпи сидела в кресле, вышивая белое кружево. Курт попивал скуму, раскинувшись в удобной позе в кресле у камина. Я отдал прислуге приказ, чтобы помогла Нирель и глаз с нее не спускала, а сам отправился в кузницу. Мне предстояла сложная работа – выковать мечи самому императору Инфернума и его новому советнику. С какой душой я буду изготавливать для них оружие, и что из этого получится?

Я подошел к наковальне и глубоко вздохнул, настраиваясь на работу. Выбрал брус крепкого черного металла и принялся его нагревать. В голове уже рисовался готовый меч с эмблемой Инфернума на мощной рукояти. Кирону понравится. Пусть это станет моим подарком для него взамен украденному счастью. Пусть смотрит на острый клинок и вспоминает образ той, что когда-то безжалостно у меня отнял. Я восстановил равновесие. Отныне император будет довольствоваться лишь альвами, так сильно внешне напоминающими Нирель. Забудет о том, что у него есть сын. Похоронит их в памяти навсегда, так и не поняв, что за пределами его империи живут и здравствуют два родных ему существа. Он сам во всем виноват. Я бы на его месте ни на секунду не отпустил от себя любимую женщину, не выпускал ее из объятий и постели, вознес бы на пьедестал и целовал ноги.

Сегодня ночь тянулась дольше прежних. Я предвкушал встречу с Нирель. В голове рисовались прекрасные картины того, как она смотрит на меня любящим взглядом, медленно раздевается, оголяя прелести, а я вожу руками по ее нежной коже и изнываю от вожделения. Я представлял, как вкушаю ее соки, выбивая из сладких уст стоны удовольствия, а не отвращения.

От одних лишь мыслей о ней, я возбуждался до предела, вынужденный прерывать работу, чтобы унять внутренний пыл. А потом снова думал о Кироне. И так по кругу. Мечты засасывали меня в водоворот, кружили голову. Чувства плавно сменяли друг друга от страха до похоти.

Выбившись из сил, я вышел из кузницы, любуясь рассветом. Так и не закончил работу, но собирался продолжить после того, как Нирель явит всю себя, словно фрукт на блюде и я, наконец, смогу хотя бы один день провести в забвении, убеждая себя в том, что она любит меня также сильно, как я ее.

Обмывшись прохладной водой, я надел чистую рубаху и широкие штаны. Не хотел, чтобы одежда стесняла тело. Желал, чтобы Нирель страстно сорвала ее с меня и отдалась без остатка.

Глава 27

Нирель

Когда Стоша вошла в покои, запрела дверь и положила ключ в карман фартука, у меня в голове промелькнула безумная мысль. Я уставилась на подсвечник, примеряя его к голове женщины. Пусть я все еще была слаба и едва держалась на ногах, но могла найти в себе силы нанести удар, который на некоторое время выведет ее из равновесия. Мне бы только добраться до ключа! Но для начала нужно узнать, где держат Келеара.

– Где мой сын? – спросила я, когда Стоша стянула с меня плед и помогла подняться с кровати.

– С ним все хорошо.

Не такого ответа я ждала. Мне нужно знать в какой из многочисленных комнат поместья его держат.

– Где он живет, Стоша? Я волнуюсь.

Она привела меня в уборную и подвела к ванной. Помогла погрузиться в воду.

– Со мной. Я забочусь о нем.

Значит, Келеар сейчас спит в ее покоях. Обычно комнаты для прислуги расположены на первом этаже и скорее всего рядом с трапезной.

– Спасибо, – шепнула я и стала намыливать липкую от пота кожу. Нельзя подавать вида, что задумала сбежать, поэтому я вела себя непринужденно. Сосредоточилась на купании, стараясь не смотреть в глаза гарпи. Она мне не помощник. В этом я уже давно убедилась. Нет смысла взывать к жалости. Женщина пропитана верностью своему хозяину. Дирам умеет выбирать надежную прислугу.

Стоша касалась моих волос, смывая пену, аккуратно расправляя каждый локон. Потом взяла со стула полотенце и расправила его. Подала мне руку. Я встала и вышла из ванной, чувствуя, как трясутся ноги от непреодолимой слабости в костях. Усадив меня в кресло у зеркала, Стоша принялась расчесывать мне волосы, укладывая влажные пряди в красивую высокую прическу. Я смотрела на свое лицо и не узнавала себя в отражении. Опухлость ушла, но желтые пятна от синяков остались под глазами. Я боялась взглянуть на спину, но заметила, как нагила разглядывает следы от ударов плетью. Во взгляде черных глаз промелькнула жалость и негодование, но ее странная блаженная улыбка убила всякую надежду. Женщина потянулась к коробочке с мазями и с трепетом обвела пальцами каждую алую ленту на моей спине. Потом взялась за лицо. Долго подбирала тон, а когда выбрала нужный, от синяков не осталось и следа. На меня смотрела красивая фарфоровая кукла. Стоша на славу постаралась для своего хозяина. Дираму понравится покорная ухоженная мау, открытая для любых утех. Я попыталась выдавить из себя улыбку, но не получилось. Все силы уходили на то, чтобы сдерживать слезы.

Гарпи достала из шкафа платье из легкой почти прозрачной материи и дала его мне. Я облачилась в предложенное одеяние и посмотрела на себя. Глубокий острый вырез был обшит белыми круглыми камнями и ничуть не прикрывал грудь, наоборот, подчеркивал ложбинку между ними. Фиолетовая ткань с белыми разводами просвечивала соски и облегала тело, доставая лишь до середины бедра. Даже то платье, что мне шила Ланда не было таким откровенным. Я распустила волосы и взъерошила локоны, которые успели завиться. Так я хоть немного смогу прикрыть грудь.

– Прекрасно, – вымолвила Стоша, скрестив руки на груди, любуясь моим образом.

– Спасибо, – приклоняла я перед ней голову, чтобы вызвать еще большее доверие.

Гарпи засобиралась, складывая в коробку мази и склянки. Она стояла ко мне спиной, и рука потянулась к подсвечнику. Один рывок и у меня появится шанс сбежать. Я взглянула на окно. Первый рассветный луч прорезал темноту неба. Совсем скоро Дирам придет в покои и тогда неизвестно, когда представится такая возможность.

Свечи потухли, когда я резко схватила подсвечник со стола и сжала его двумя руками. С болью сглотнула образовавшийся в горле ком, размахнулась и зажмурилась. Громкий и настойчивый стук в дверь до смерти меня перепугал. Я распахнула глаза и выронила подсвечник. Он с грохотом упал на пол, и я сделала вид, будто случайно его столкнула со стола, когда Стоша обернулась.

Женщина подбежала к двери и выудила из кармана заветный ключ. Мое сердце колотилось в груди так сильно, что я едва не начала задыхаться. От страха и обиды хотелось завыть. Я сжала кулаки, пытаясь удержать гнев в узде. На пороге стоял гарпи. Он сообщил Стоше о том, что Келеар проснулся. Сердце разрывалось от острой боли. Всего лишь мгновение отделяло меня от встречи с сыном. Теперь, чтобы его увидеть, мне придется снова растоптать свою честь.

Стоша даже не посмотрела на меня. Выбежала из комнаты и заперла за собой дверь. Я подошла к кровати и медленно присела, не в силах оторвать взгляд от деревянной двери. Сейчас она была единственной преградой на пути к побегу, на пути к былому счастью в красном замке. И я ненавидела ее! Ненавидела того, кто сейчас проворачивает в ней ключ и входит в покои!

Белые волосы Дирама были сплетены в косу. Лицо открытое бледное, дерзкий взгляд красных глаз, поджатые губы. Свободная простая одежда и расслабленная поза. Он чувствовал свое превосходство и упивался им словно скумой. Разглядывал меня с нескрываемым вожделением. Я не успела оторваться от постели, чтобы подойти к нему, как его орган набух, приподнимая ткань штанов. Отвратительно! Я сразу почувствовала себя грязной, будто на меня вылили ушат помоев. Захотелось снова окунуться в ванну с теплой водой и смыть с себя этот приторный слащавый взгляд, возбуждающе блуждающий по моему телу.

– Ты прекрасна, – подошел он ко мне вплотную и облизнул свои губы, не сводя взгляда с моих.

Я знала, чего хотел Дирам. Знала, как ему угодить, но стояла на месте без движения. Все никак не могла заставить себя переступить через преграду, что выстроила между нами душа. Совсем не вовремя всплывали воспоминания о Кироне. О том, как он прекрасен и нежен со мной, как заходилось дыхание от одного только взгляда императора. Но сейчас на меня смотрели вовсе не разноцветные омуты. Красные, как закат глаза прожигали похотью и одержимостью. Он называл это любовью, а я знала, что это лишь безумие, в которое мне придется окунуться. Мне нужно сойти с ума вместе с ним, чтобы он поверил в искренность чувств и вернул мне ребенка. Ради Келеара я растоптала свою гордость и обвила шею Дирама руками. Склонила голову на бок и потянулась к его губам. Не стала стискивать зубы, позволяя его языку проникнуть в рот. Сладковатый запах и вкус скумы пьянил. Я принимала, глотала соки мужчины, который желал меня до одурения.

Оторвавшись от губ, тяжело дыша, Дирам крепко прижал меня к груди и начал покрывать шею страстными поцелуями. Я запрокинула голову назад и уставилась в потолок. Его наглые руки скользили под материей платья, бесстыдно ощупывая изгибы тела, и добирались до сосков. Сжимая их пальцами, он причинял мне боль. С губ сорвался тихий стон и альва расценил его, как призыв к дальнейшим действиям. Рука скользнула вниз и задержалась между ног. Длинные пальцы врезались в мое нутро резко и прерывисто.

Дирам повалил меня на кровать, раздвинул ноги и припал губами к бугорку. Я вцепилась в простыни, изображая страсть. Сама же зажмурила глаза, представляя, что это Кирон ласкает и терзает мое естество. Только так смогла справиться с отвращением. Самообман помогал вжиться в роль любящей женщины. Но тело не обманешь. Все, что делал со мной Дирам, даже близко не походило на ласки Кирона. Я едва выдерживала эту пытку, стараясь не обращать внимания на боль от покусываний альвы.

Он отстранился, и я ощутила облегчение. Открыла глаза и посмотрела на мужчину. Красные глаза были затуманены страстью. Он попятился назад, нащупал стул и присел на него.

– Я хорошо помню тот день, когда ты танцевала для шантаи в лесу. Станцуй для меня сейчас, Нирель.

– Здесь нет музыки, – поднялась я с кровати и почувствовала головокружение. Схватилась за спинку кровати, чтобы не упасть и сделала глубокий вдох, чтобы поскорее прийти в себя. По взгляду Дирама я видела, что мой недуг не станет оправданием отказа и не вызовет жалость. Лучше подчиниться, поскорее исполнить его прихоть и, наконец, вернуть сына, чтобы больше никогда не отпускать его от себя.

– Я напою, – улыбнулся он и запел знакомую каждому жителю Инфернума мелодию. Я знала, почему он выбрал именно ее. Вновь испытывал меня на прочность. Ловил предательство во взгляде и искру надежды, что загоралась всегда при любом упоминании Кирона. Но не сегодня. После того, как не смогла сбежать, наверное, она и вовсе пропала.

Я двинулась вперед, плавно приближаясь к стулу, на котором восседал Дирам, будто на троне. Он пожирал меня подернутым пеленой страсти взглядом. Стало жутко страшно от того, что будет дальше, что будет, когда я закончу танец. Все тело трясло, а ноги подкашивались. Я сама не понимала, что делаю и как двигаюсь. Пируэты казались мне странными, далеко не соблазнительными, но по поджатым губам Дирама, расплывающимся в улыбке, стало понятно, что ему нравится за мной наблюдать. Казалось, что его извращенное сознание уже рисовало в голове картины интимной близости со мной. Я же вся сжималась в комок, когда пыталась представить, как именно он будет овладевать моим телом.

Когда альва перестал напевать мелодию, я была слишком близко к нему. Он протянул руку и коснулся моего бедра, задирая ткань платья до талии. Грубо притянул меня к себе, и я рухнула в его объятия. Он раздвинул мне ноги и усадил на себя сверху. Я ощущала, как его твердый орган рвется из штанов и упирается в мое естество. Теплое, резкое, прерывистое дыхание обдавало кожу на моей шее, а ладони блуждали по саднящей от порки спине. Его губы что-то шептали, покрывая поцелуями мою грудь через прозрачную ткань. Я не могла разобрать слов и даже не пыталась понять их смысла. В происходящем вообще не было никакого смысла. Животная похоть. Вожделение в чистом виде. Наверное, именно так чувствовала себя Ланда, когда отдавалась воякам на пиру Инфернума. Она хотела, чтобы я никогда не узнала какого это, когда нет выбора, когда потеря чести уходит на второй план и надо выполнять то, что тебе прикажут. Дирам должен был стать для меня спасителем, а стал палачом.

Он озверел в своих ласках, терзая мою кожу до боли. Он едва не рычал, когда остервенело разрывал на мне платье. Жалкие куски ткани падали на пол, оставляя меня полностью обнаженной перед чудовищем, безжалостно истязающим мое тело.

Дирам стащил с себя рубашку, оголяя мускулистый торс. Положил мои руки себе на живот, направляя их ниже. Стиснув зубы, я развязала завязки его штанов, и горячий орган уперся в бугорок моего лона. Я хотела незаметно отстраниться, чтобы не касаться его плоти, но альва схватил меня за волосы, наматывая их на кулак, и заставил выгнуться дугой, открывая перед ним свое нутро. Я держалась за его колени, чтобы не упасть, едва удерживая равновесие, а он взял свой член свободной рукой и начал водить влажной головкой по складочкам между моих ног. Кожа покрылась мурашками отвращения и неправильности происходящего, но Дирам казалось, вообще ничего не замечал. Его дыхание стало громким и возбужденным до предела. Он поочередно терзал мои соски зубами, а потом резко направил орган в мое чрево. Вторгся нагло и грубо. Насадил меня на себя до упора и начал двигаться в быстром темпе, все сильнее оттягивая мои волосы назад. Я хватала ртом воздух, чтобы не задохнуться и ощущала, как от дикого напряжения ноет каждая мышца моего тела. Внизу живота кольнула легкая боль от сильного и быстрого вторжения большого органа альвы.

Я ждала, когда же кончится эта пытка, но ей не было конца и края. Дирам совсем озверел. Не вынимая из меня плоти, он поднялся со стула, пальцами вцепился в мои ягодицы и с размаха припечатал спиной к холодной стене. Я вскрикнула и тут же замолчала, заглядывая в его безумные блестящие глаза.

– Я хочу, чтобы ты кричала мое имя всякий раз, когда буду входить в тебя до упора, – прохрипел он мне в ухо не своим голосом.

И я кричала. Из последних сил, дрожащим голосом, но кричала всякий раз, когда он вдалбливал меня больной спиной в стену. Его губы расплывались в блаженной улыбке, глаза подкатывались ко лбу. Я видела, какое несказанное удовольствие ему доставляет мое абсолютное подчинение и альва обезумел еще больше. Он бросил меня на пол и приказал встать на четвереньки. От страха все тело сковало холодом. Я стояла, будто животное и тряслась, стараясь предположить, что задумал этот зверь.

Отвесив шлепок по ягодице, он вошел в мое лоно медленно и томно, будто вкручиваясь в меня круговыми движениями. Впился руками в талию и стал самостоятельно управлять моим телом, насаживая на себя, словно кусок мяса на вертел. Я прижалась щекой к полу, ожидая его скорой разрядки и, наконец, дождалась бурной кульминации этого безумного действа. Он излился в меня бурно и громко, будто только что одержал победу над целым войском шантаи и радовался победе. Обмяк на моей спине, облизывая раны языком. Потом подхватил меня на руки и понес в уборную. Уложил в прохладную ванную и протянул кусок мыла.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он будничным тоном, словно ничего не случилось.

– Хорошо, – шепнула я. Нельзя падать духом. Я прошла через это. Осталось совсем немного и сын будет рядом со мной.

– Моя девочка, – заурчал он мне на ухо, – я так тебя люблю, моя Нирель. Только моя, – опустил он руки в воду и начал медленно водить ладонями по изгибам моего тела. Я испугалась, что пытка может продолжиться теперь уже здесь и решила, что пора потребовать вознаграждение за то, что он получил то, чего так страстно желал.

– Когда ты приведешь Келеара?

– Сейчас схожу за ним. А ты купайся, одевайся и ложись в постель. Я принесу горячей еды и отвар.

Покидая уборную, Дирам обернулся, улыбнулся и сказал:

– Ты мне нравишься такой. Отныне ты будешь проделывать это со мной каждый вечер.

Я задержала дыхание и погрузилась с головой под воду, чтобы альва не увидел хлынувших из глаз слез.

Глава 28

Кирон

Я проснулся среди ночи от криков, доносящихся за дверью из коридора. Быстро повязал на пояс шкуру и вышел из покоев. Я ожидал чего угодно, но не того, что довелось увидеть. Раилда вцепилась в волосы Сайли мертвой хваткой и осыпала ее ругательствами. Та отбивалась, как могла, размахивая руками, но дочь Аскорна озверела. Не думал, что женщины альвы могут быть такими агрессивными по отношению к своей расе. А ведь они ни один год прожили бок о бок в замке Криелти. Жена верного советника Аскорна и его дочь всегда дружили. Поэтому я изначально подумал, что войско Криелти приходило в Инфернум за Сайли. Но Аскорн сменил советника по неизвестным мне причинам, и искать его жену никто не стал, похоронив ее в сердцах заживо. Я понимал, что Сайли некуда возвращаться. Муж и дети давно ее не ждут, но и в Инфернуме ей не место.

Тулек смотрел на драку со стороны, прислонившись спиной к стене, и ухмылялся, даже не думая вмешиваться. Я и сам не сразу подошел, наблюдая, как Раилда сбивает Сайли с ног и бросается на нее с кулаками, не дав той возможности подняться с пола и ответить.

– Разошлись! – закричал я. Женщины застыли, уставившись на меня во все глаза. – Что происходит?! – я подошел к ним, схватил Раилду за руку и оттащил ее от Сайли, которая обливалась слезами. – Тулек! – воззвал я к разуму советника. – Что за представление?!

Он развел руками и улыбнулся, взглядом указывая на свои покои.

– Я всего лишь позвал Сайли разделить со мной трапезу.

Я окинул альву взглядом, замечая, что на ней кроме прозрачной порванной сорочки ничего нет. Грудь оголена, а ягодицы едва прикрыты тканью. Кажется, Тулек не стал долго ждать и исполнил мою просьбу. Друг отвадил от меня уже вторую женщину, но первой, видимо, это не понравилось. Я и сам не удержался от улыбки, хотя и душил ее в себе, как мог.

– Разве ты не знала, что это мой мужчина?! Как ты могла так поступить?! Ты такая же, как Зафина! Не зря Дирам говорил, что вся ваша семья порочна! – орала Раилда и порывалась снова вцепиться Сайли в волосы, но я встал между ними.

– Тулек сам меня позвал. Я не знала, что жена императора спит с его советником! Кто из нас порочен это можно еще поспорить! Интересно, как твой отец примет эту новость!

– Только посмей сказать! Я убью тебя!

– Прекратите! Раилда, вернись в свои покои! – не выдержал я их криков. – Быстро!

Она фыркнула и покинула коридор, запираясь в своей комнате. Я взглянул на Сайли, и мне стало ее жаль. Я виноват в том, что случилось, но ей об этом знать не обязательно. Да и вообще пора заканчивать с гостеприимством и отправлять альв по домам. И без них проблем хватает. Мать так ничего и не сказала. Скорее всего, не причастна к пропаже сына и Нирель, но от пыток она отдыхает только тогда, когда я ухожу на покой.

– Сайли, иди в мои покои. Мы не закончили. Не обращай внимания на Раилду, – подмигнул ей Тулек. По его подернутому пеленой взгляду я понял, что шантаи изрядно захмелел.

Альва прикрыла рукой прелести, опустила голову и просеменила в комнату советника.

– Друг мой, – опустил я руку на плечо Тулека. – Спасибо за помощь. Не знаю, что бы делал без тебя.

– Мне не сложно, Кирон. Я всегда любил общество женщин, а сейчас раскрыл для себя в постели новую довольно забавную расу. А Сайли отличный собеседник, как оказалось.

– Рад за тебя, – улыбнулся я, наблюдая, как неровной походкой Тулек прошуршал в свои покои.

На замок опустилась звенящая тишина, но сна ни в одном глазу. Взбодрила меня их стычка. Я решил спуститься в трапезную. Слуги, прошедшие допрос Тулека, занимались приготовлением еды для жителей замка и войска, что с рассветом выдвигается в путь на поиски Нирель. Я и сам хотел ехать с ними, но решил, что сначала нужно закончить с Айдис, а потом вновь идти в поместье Дирама. О моих планах никто не знал, даже Тулек, хотя я доверял ему, как себе. Меня ни на секунду не покидало чувство, что вокруг одни предатели. Пусть ненароком, но советник мог проболтаться кому-то из приближенных и тогда все задуманное пойдет прахом, а я не имел права на ошибку.

До утра я просидел в трапезной, вспоминая прелестное лицо моей Нирель и улыбку сынишки. Больно и обидно понимать, что их нет рядом. Я не хотел верить в то, что больше никогда их не увижу. Если для поисков понадобится вечность, я все равно не опущу руки. Другого смысла в моей жизни просто нет. Я корил себя за то, что отпустил Нирель в Силву. А ведь меня не покидало щемящее грудь беспокойство. Стоило прислушаться к себе. Пусть бы она обиделась на меня, но зато была бы рядом.

Мысли снова унесли меня в прошлое, стараясь выстроить цепь событий и найти в них зацепку. Кому понадобился ребенок императора? Кто видел во мне врага и хотел за что-то отомстить? Почему Нирель ушла из замка, не оставив даже записки? Почему ее след обрывается у мертвого озера?

Я потер глаза и глубоко вздохнул, пытаясь собрать все события воедино и докопаться до истины. Казалось, я что-то упустил. Не обратил внимания на незначительные, но важные детали. Последний вечер наедине с Нирель был таким же чудесным, как и всегда, но вела она себя более раскованно, много говорила и не сводила с меня глаз ни на секунду.

Прощалась.

Иначе не объяснить.

Она не выходила из замка до той ночи. Посторонних во дворце тоже не было. Не могла же она просто уйти? У нее больше нет дара, которым она могла бы почувствовать зов магов. Кто-то бы все равно заметил чужаков на землях Инфернума. Значит, кто-то сделал так, чтобы она сбежала. А покинуть замок она могла лишь в одном случае – получив сообщение о ребенке. Главный вопрос в том, кто его доставил? Я знал, что во дворце есть предатель, который помог похитить Келеара и надоумил Нирель отправиться за ним. Пока подозрения вели в камеры подземелье к моей родной матери. Если она планировала меня убить, то ей ничего не стоило так подло поступить с внуком и Нирель. Сама же она довольно часто покидала город под предлогом того, что участвует в поисках. Почему же пытки не развязали ей язык, если все так, как я думал? Кого она так отчаянно покрывает? Всю свою жизнь она сходила с ума лишь по одному мужчине. Но зачем Аскорну Келеар и Нирель? А что если маги вновь заставили его привести к ним Нирель? Нет! Не почувствовал я от него фальши, а вот Дирам до сих пор не давал мне покоя. Но какой мотив может быть у альвы, кроме не погасшей любви к Нирель? Больше никакого. Мы всегда хорошо с ним ладили до того момента, как между нами не встала женщина.

За размышлениями я не заметил, как настало время обеда, и в трапезную спустился Тулек. Он потер заспанные глаза и плеснул себе в кубок скумы.

– Бурная выдалась ночь, друг мой? – рассмеялся я.

– О да! Сайли неугомонная женщина. Люблю таких. А вот разбудила меня вовсе не она. Стражи сообщили, что в Маскулайн прибыл Дирам и просит встречи с правителем Инфернума.

Неожиданный визит! Что могло привести альву в город после того, что случилось в поместье? Я был взбудоражен этой новостью, посмотрел на шантаи и отдал приказ:

– Приведи его ко мне и оставь нас наедине. Никого не впускай!

Тулек кивнул, за один присест осушил кубок и вышел из трапезной. Я не мог усидеть на месте. Начал расхаживать по помещению, сжимая и разжимая кулаки. Сейчас мне необходимо понять стоит ли обвинять его в похищении, либо это лишь мои домыслы.

Скрипнула дверь трапезной, и я быстро вернулся на трон, чтобы не выдать волнения перед встречей. Дирам вошел в комнату с высокоподнятой головой, одетый в черный камзол с фиолетовыми вставками и распущенными белыми волосами. Перед боем он всегда собирал их в косу, а теперь и сам походил на императора своей маленькой империи.

Он поприветствовал меня поклоном, а я жестом предложил ему присесть.

– Располагайся, как дома. Угощайся. Что привело тебя в мой замок? – тут же начал я, хотя он даже не успел присесть.

– Приветствую тебя, Кирон! Я прибыл в Маскулайн за тем, чтобы исполнить свое обещание.

Дирам достал из-за спины кожаные ножны и вынул из них меч необычайной красоты. Иссиня черный металл мерцал в свете свечей, а мощная рукоять ложилась в его руку, как влитая, по фактуре напоминая витиеватую кору дерева гринми, что прорастало лишь на просторах Инфернума и считалось редким. Он уложил клинок на ладони и протянул его мне.

Я принял подарок, тут же оценив работу мастера. Со свистом прорезав воздух, я убедился, что изделие идеально для близкого боя.

– Даже каменная кожа кармуса не устоит перед остротой этого клинка. Я обещал изготовить для тебя меч. Так принимай работу.

Я возложил меч на стол и посмотрел в глаза бывшего друга и советника. Я все еще читал в них страх.

– Благодарю за столь щедрый подарок. Работа выше всяких похвал. Я не смогу не отблагодарить тебя за него. Чего желаешь, Дирам? Женщин, пиршества, бурта? Проси, что душе угодно. Зная твои предпочтения, могу предложить сразу двух альв.

Я внимательно следил за его реакцией на мое предложение. Ни проблеска похоти в глазах и это странно. Он всегда любил утехи с альвами, а учитывая то, что он все время находится в отдаленном от империй поместье, то должен сразу согласиться, не раздумывая.

– Спасибо за все, Кирон, я бы с радостью остался и вспомнил былые времена, но у меня много работы. Меч для Тулека все еще не готов.

– Мой советник не обидится и подождет своей очереди. Оставайся. Уважь меня. Я не могу так просто отпустить тебя после такого подарка. Нам есть о чем поговорить. Когда ты еще так развлечешься?

– Прошу меня простить, уважаемый правитель, – склонил он передо мной голову, – но я вынужден отказаться. Обещаю, когда изделие Тулека будет готово, я привезу его лично и останусь в славном Маскулайне на пиршество.

Дирам начал пятиться к выходу, но я не собирался его так просто отпускать. Я знал, что Тулек караулит его в коридоре и не даст так просто уйти. Но я не хотел жестокости. Он должен почувствовать себя в безопасности в моих владениях.

– Прояви уважение к императору, Дирам. Останься.

– Что ж, – улыбнулся он. – Думаю, одна ночь не помешает моей работе. Нам и правда есть о чем поговорить с давним другом.

– Присаживайся.

Я окликнул Тулека, и советник ворвался в трапезную, озираясь по сторонам.

– Прикажи прислуге накрыть стол для пира. У нас дорогой гость! И приведи сюда Сайли с Раилдой. Дирам желает развлечься.

Тулек посмотрел на меня так, словно я прошу его о невозможном.

– Прошу заранее меня простить, повелитель, но Сайли…

Впервые за все годы, что я знал шантаи, увидел в его глазах тревогу из-за женщины. Как альва сумела за одну ночь привязать к себе моего верного воина, вызывая в нем чувство ревности? Загадка! Но я не хотел ее разгадывать. У меня была цель, и я не собирался от нее отступать. А Тулек сможет найти себе женщину получше тех, что имел поочередно в моем замке.

– Веди!

Он ничего не ответил и вышел из трапезной, с силой захлопнув за собой дверь. Но сейчас меня меньше всего волновали его чувства. Я наблюдал за Дирамом. За его мимикой и жестами. За выражением красных глаз, пытаясь уловить в них фальшь.

– Многое изменилось в красном замке со времен мау, – заговорил он, разглядывая картины на стенах. – Но ты остался тем же. Я даже скучаю по тем временам.

– Ты не прав, Дирам. Изменился не только замок, но и его хозяин. Нирель вдохнула в меня жизнь. Заставила испытать то, что я никогда не испытывал. Я люблю ее и сына больше, чем может любить любой в Оливиуме.

– Понимаю, – улыбнулся он краешком губ. – Жаль, что ее теперь нет рядом. Я искренне сочувствую твоему горю. Лучше никогда не познать любви, чем познать и лишиться ее.

– Твои речи и есть истина, Дирам. Но я не отчаиваюсь и верю в то, что найду их, чего бы мне это не стоило. Тот, кто причастен к похищению, поплатится за это жизнью в ту же секунду, когда я узнаю об этом.

– Заранее прошу простить, но ты не думал о том, что они уже давно мертвы?

– Я думаю об этом каждый день, но пока не увижу их тел, не поверю.

– Я могу чем-то тебе помочь?

– Да. Если что-то услышишь, обязательно сообщи.

– Конечно, Кирон. По приезду я отправлю Курта в лес на поиски. Он хорошо знает гарпи. Спросит у них.

– Спасибо, Дирам, ты всегда был моей правой рукой. Если тебе что-то понадобится, ты можешь обращаться ко мне напрямую. Я во всем помогу.

Вроде и разговор получался теплым, но я чувствовал, как между нами пробегает холодок. Мы оба знали, что больше никогда не будем дружить, но старательно прятали правду за высокопарными словами. А я вообще едва сдерживал гнев. Мне хотелось перекинуться в зверя и вцепиться в его глотку, ощущая на языке вкус розовой крови альвы, слышать, как рвется его кожа и он испускает дух в моих лапах. Я злился от того, что при упоминании о Нирель его глаза загорались лишь на миг, а потом потухали. Злился, что он смог смириться и жить без нее, а я нет.

Тулек привел в трапезную альв, облаченных в красивые платья. Оставил их у порога и сел за стол. Женщины тут же окружили его заботой, суетясь вокруг, будто прислуга. Сайли наполняла его кубок скумой, а Раилда наполняла тарелку едой. Дирам смотрел на это действо с не скрываемой иронией и косился в мою сторону. Еще немного и у него появится причина уйти из Маскулайна. Я не мог этого допустить.

Прислуга, накрывающая на стол, кружила вокруг меня. Я схватил нагилу за руку и притянул к себе. Шепнул ей на ухо:

– Приведи музыкантов.

Вскоре зал наполнился музыкой Инфернума. Альвы выпили и раскрепостились, подтанцовывая в такт. Тулек расслабился и откинулся в кресле, а Дирам так и не сменил позу. Он мало пил и много молчал. Надо было срочно что-то делать, и я решил прибегнуть к низкой, но безотказной тактике запугивания и уговоров. Сначала подозвал к себе Раилду, ведь понимал, что не она сейчас в приоритете у шантаи.

– Ты должна соблазнить Дирама. Иначе твой отец узнает о том, что ты блудила с Тулеком.

Она прожгла меня гневным взглядом и ушла к музыкантам. Долго что-то объясняла и жестикулировала. В итоге заиграла мелодия, которую я никогда не слышал. Раилда пригласила Дирама на танец, и он с радостью согласился.

Я не знал, за кем наблюдать в первую очередь. По правой стороне стола Сайли сидела верхом на Тулеке, впиваясь в его уста, а с другой Раилда терлась о Дирама в танце. Сразу вспомнились те времена, когда оргии в этом замке считались нормой. Разгульные, похотливые времена, когда я не мог насытиться и сотней мау. Нирель стала той, что перечеркнула их всех одним взмахом своей нежной руки. Где она сейчас? Если жива, о чем думает?

Я поймал мимолетный взгляд Дирама и понял, что в них застыла та самая похоть, которую я видел и раньше, когда он имел пленных альв. Они все так же будоражили в нем в кровь. Но Раилда не захотела исполнять мою волю при всех и вывела Дирама из трапезной. Тулек в это время был увлечен Сайли настолько, что не заметил, как я покинул зал вслед за нежданным гостем.

Я тихо шел за ними и остановился, когда Дирам с альвой вошли в покои Раилды. Встал у щели в двери и прислушался к разговору.

– Я вижу, что ты меня не хочешь, – послышался голос Дирама.

– Ты тоже явно не горишь желанием.

– У меня есть женщина. Мне не нужна другая.

– А у меня есть мужчина, который сейчас имеет другую.

– Давай сделаем вид, что все было и разойдемся?

– Согласна.

После этих слов я побежал по коридору вниз, чтобы поскорее вернуться в трапезную и сделать вид, что ничего не видел и не слышал. Занял свой трон, вслушиваясь в напевы музыкантов, и думал о том, что за женщина есть у Дирама. Что за чудесное создание влюбило его в себя настолько, что он отказался от близости с альвой?

Вскоре они вернулись в зал. Раилда картинно поправляла платье и прическу, а Дирам отряхивал камзол. Кого они собирались провести?!

Но что я мог предъявить? Отказ Дирама от близости не говорил о том, что он виноват в пропаже Нирель, но все равно наводил на подозрения.

Тулек посмотрел на подаренный меч, взял его в руки и они с Сайли резко покинули трапезную, не предупредив никого. Я не собирался мешать другу. Если Сайли так сильно запала ему в душу, то пускай так и будет. А вот Дирам явно засобирался домой.

– Спасибо за гостеприимство, Кирон, но я лучше отправлюсь в путь сейчас, чтобы к утру оказаться в поместье.

Я понимал, что не осталось причин держать его в замке, и тогда встал с трона и громогласно произнес:

– Я провожу тебя до леса.

– Не стоит тратить на меня свое время…

– Что ты! Я хотел бы прогуляться перед сном.

Дирам кивнул. Мы засобирались в путь. Я снарядил бурта, а он мидиши. Мы молча вышли из города верхом. Ворота закрылись. Оказавшись один на один в темноте леса, я не сводил с него глаз, довольствуясь тем, что он испытывает рядом со мной дикий страх. Но у границы Инфернума, он натянул поводья, останавливая мидиши, и посмотрел мне прямо в лицо.

– Кирон, я чувствую от тебя агрессию. И это понятно. Тебе сейчас нелегко. Мне и самому не по себе из-за того, что Нирель и твой сын пропали. Но поверь, я тут не причем. У меня теперь другая жизнь, и я хотел бы не вспоминать прежнюю. Прощаюсь с тобой и желаю удачи в поисках. А когда найдешь, позови на свадьбу. Я выпью за ваше счастье.

Он обескуражил меня своей речью настолько, что у меня не нашлось ни единого слова, чтобы ответить. Я кивнул, вымучивая из себя улыбку, и пожелал ему доброго пути.

Возвращаясь в Маскулайн, я думал лишь о том, что теперь делать дальше?

Глава 29

Дирам

Триумф!

Я и сам поверил в то, что говорил Кирону. Моя любовь к Нирель стала настолько сильной, что я мог пойти на искренний обман! Император поверил. Я видел в его глазах отступление. Не зря я решился на сомнительную вылазку в Инфернум. Не зря бросил пыль в глаза правителя. Кирон всегда был умным и расчетливым императором, но Нирель сделала его слабым и я правильно этим воспользовался. Теперь я был уверен в том, что он не посетит мое поместье для того, чтобы проверить свои опасения. Настораживало только то, что я не увидел Айдис в красном замке. Сам же Кирон и словом о ней не обмолвился. Неужели она имела неосторожность попасться на совершении преступления? Глупые женщины! Я всегда знал, что им не стоит доверять!

Ладно. Пусть Кирон живет и здравствует, но семьи он лишился навсегда! Даже сейчас, не отдохнув с дороги, я сидел в кресле и смотрел на спящих Нирель и Келеара. Представлял, как они проснутся, бросятся в мои объятия, а я прижму их крепко к груди и пойму, что вот оно мое счастье! Никому не отдам!

Нирель зашевелилась во сне. Ее рука свисала с кровати ладонью вверх. Я со злостью разглядывал метку Кирона, которая побледнела, но так и не сошла с ее кожи. Я нашел способ вывести свою. Пусть взамен остался бугристый шрам, но я больше не принадлежал правителю. Ни душой, ни телом. Я оставил позади те времена, когда служил ему верой и правдой, считая Кирона своим другом. Настала пора и Нирель распрощаться с этой меткой.

Я тихо подошел к кровати и медленно взял Нирель на руки, посмотрел на спящего Келеара и бесшумно подошел к двери. Девушка не пробудилась даже тогда, когда я проворачивал ключ в двери и шел по пустому коридору. Мои шаги эхом отражались от стен, но казалось, шум лишь убаюкивал Нирель. Я наклонился и губами коснулся ее лба. Все еще горячий. Надеюсь, кровавая процедура не скажется на ее состоянии. Возможно, надо было повременить, но я не мог спокойно смотреть на эту метку.

Яркое утреннее солнце светило в лицо Нирель и я прижал ее к груди, чтобы она еще немного поспала. Возле кузницы столкнулся с Куртом. Он приводил ее в порядок после работы над оружием для Кирона. Я кивнул в сторону выхода и гарпи поспешил покинуть кузницу. Я посмотрел на раскаленную докрасна пластину железа, и глубоко вздохнул. Ей будет очень больно, но эта боль станет последней в ее жизни. Она отрежет Нирель от Инфернума навсегда.

Я посмотрел в ее прекрасное безмятежное лицо и впился в теплые губы поцелуем. Нирель резко распахнула глаза и с ужасом взглянула сначала на меня, потом по сторонам. Оттолкнулась и подскочила на ноги. Попятилась назад и уткнулась спиной в стену, где висело оружие.

– Не бойся, – произнес я спокойно и надел рукавицу. Взялся за край пластины и начал подходить к Нирель. – Вытяни руку. Больно будет лишь мгновение.

– Что ты хочешь?! Безумец! Не подходи! – закричала она, пытаясь нащупать за спиной клинок, но они были плотно закреплены на стене и так просто их из ножен не достать.

– Успокойся. Я всего лишь хочу избавить тебя от метки.

Она взглянула на ладонь и сжала ее в кулак.

– Ни за что! Только тронь!

Я видел в изумрудах ее глаз кипящую злость. Понимал, что сейчас Нирель на грани и уговорами мне не заставить ее избавиться от метки, но все же решил попробовать.

– Прошу, милая, дорогая моя, не бойся. Мы просто сейчас сведем ее и все. Обещаю, ты почти ничего не почувствуешь. У меня есть заживляющая мазь. Смотри, – указал я взглядом на полку с лекарствами от ожогов. – Пожалуйста. Доверься мне.

Она рассмеялась так громко, что я вздрогнул от неожиданности. Закрыла лицо руками и опустилась на колени.

– За что? – заплакала она и выбила меня из равновесия. Я растерялся и стоял истуканом с пластиной в руках. – За что?! Дирам! За что?! Я никогда не желала тебе зла! Почему ты превратил мою жизнь в кошмар?!

– Нет. Это не так, Нирель. Ты сама делаешь себе же хуже. Я попросил лишь подчиниться. Поэтому не упирайся. Дай мне ладонь, – протянул я к ней свободную руку. Она подняла на меня жалобный взгляд и замотала головой, спрятав руки за спину.

Ее неподчинение пробуждало внутри гнев. Захотелось вырубить ее одним ударом, сделать свое дело и уйти. И так в последнее время носился с ней, потакая прихотям. Вернул сына! Что еще ей надо?!

– Уйди! Не смей меня трогать! Хватит издевательств! Я все сделала, как ты хотел! Позволь мне спокойно жить с сыном!

– Я же сказал, дай мне ладонь и на этом все закончится. Потерпи в последний раз.

– Мне кажется, что пытка никогда не закончится, – шепнула она, зажмурилась, а потом резко распахнула глаза, поджала губу и посмотрела на раскаленное железо. – Какое тебе дело до этой метки? Она уже давно ничего не значит.

– Эта процедура станет твоим прощанием с Инфернумом. Этой ночью я был в Маскулайне. Твои поиски официально прекращены. Император уже похоронил вас с сыном и наслаждается молодой женой. Вот и тебе, Нирель, нужно забыть о прошлом. А я помогу тебе в этом.

Я и сам поверил в то, что говорил, внимательно наблюдая за ее реакцией. Нирель, оторопела. Ее глаза наполнились слезами. Кажется, я, наконец, убил в ней остатки надежды на спасение и триумфально этим наслаждался, не в силах сдержать самодовольную улыбку. Я ждал, когда ее ступор пройдет, и она покорно опустит голову, протянет ладонь, но она резко подскочила с колен и выбила у меня из рук пластину. С не дюжей силой оттолкнула, и я не удержал равновесие, падая на наковальню. Вихрем вылетела из кузницы, пока я приходил в себя. Слишком сильно стукнулся головой о камни. Дополз до лохани и окатил себя водой. Сразу стало легче. Я поднялся и вышел из кузницы. Огляделся по сторонам, но Нирель и след простыл. Первым делом я бросился в сад. Только там за раскидистой кроной деревьев можно укрыться от посторонних глаз. Я пробежал по дорожке и не увидел очертаний женщины. Тогда отправился в сторону дома. Далеко у ворот поместья заметил очертания двух фигур и перешел на быстрый бег.

Курт удерживал Нирель на месте, не позволяя ей покинуть Кротус. Она истерично кричала не своим голосом и брыкалась в его руках. Попалась птичка! Сегодня она разозлила меня не на шутку и ответит за это.

– Иди сюда! – приказал я Нирель, но она перестала сопротивляться и спряталась за спину гарпи. Я удивился, когда увидел в глазах слуги вызов. Он стоял преградой между нами и защищал ее от меня.

– Не надо, хозяин. Не наказывайте девушку. Я не дал ей убежать. Все хорошо.

– Да как ты смеешь указывать мне, что делать?! – я так возмутился, что слова прерывались рычащим гневным дыханием. – Пошел вон!

– Прошу, господин, проявите милосердие. Она все еще больна.

– Закрой рот, пока не получил десять ударов плетьми! Иди в кузницу и не выходи оттуда, пока я не приду тебя наказывать!

От пламенеющей злости напряглась каждая мышца тела. Я готов был порвать обоих на месте! Курт не мог не заметить моего состояния, ведь он отлично меня знал. Но при этом гарпи и не думал двигаться с места и исполнять приказ. Не вовремя он взбунтовался. Я не пожалел гонцов и не пожалею его!

– Не надо! – вскрикнула Нирель и вышла из хрупкого укрытия. Встала между нами и опустила взгляд. – Он не виноват. Прости меня за непослушание. Это все эмоции. Такого больше не повторится.

Удивительно, но у нее получилось найти слова, которые потушили пожар в моей душе. Я с облегчением выдохнул, обвил ее талию руками и притянул к себе. Взглянул на Курта и тот поспешил отвесить поклон и трусливо убежать. Куда же делась его храбрость? Защитник нашелся! Я не собирался отменять наказания, но Нирель об этом знать не обязательно. Она обняла меня в ответ и положила голову на мое плечо. Я чувствовал тепло от ее дыхания и наслаждался моментом такой невинной, но необходимой, как воздух близости. Придется повременить с меткой. Пусть немного успокоится. Но я все равно ее сведу, во что бы то не стало!

Мы медленно побрели по дорожке в поместье. Девушка не отстранялась, наоборот, обняла меня в ответ, но не решалась посмотреть в глаза. Я не хотел портить трогательный миг словами, хотя и хотел поговорить с ней и обозначить рамки. Предупредить, что еще одна такая выходка приведет ее в стены красной комнаты.

Ко мне в голову пришла занятная мысль. Я понял, как сделать так, чтобы Нирель не наделала глупостей. Я проводил ее в комнату и запер дверь на ключ. Спустился в подземелье и отворил комнату. Подошел к кровати и отстегнул от нее металлические оковы. Намотал цепи на руку и вышел в трапезную, где Стоша готовилась к завтраку, накрывая на стол.

– Доброе утро, господин Дирам, – улыбнулась гарпи.

– Доброе, – кивнул я. – Можешь не готовиться к трапезе. Мы не будем сидеть в зале. Принеси еду в мои покои на троих. И не забудь бутылку скумы.

Стоша засуетилась, собирая тарелки со стола в одну стопку.

– И позаботься о том, чтобы твой муж не был голодным перед наказанием.

Она вскинула на меня ошарашенный взгляд, но не стала задавать вопросов. Кивнула, схватила тарелки и выбежала из трапезной.

Я прошел по коридору и с опаской открыл дверь покоев. Все еще не доверял Нирель. Она может притворяться не хуже меня. Но тревога оказалась напрасной. Келеар все еще спал, а Нирель стояла у окна и даже не повернулась в мою сторону, отрешенно наблюдая за деревьями в саду. Цепи загремели в моих руках и только тогда она обернулась. Все тот же отрешенный взгляд, будто из Нирель выкачали жизнь. Ее не напугало то, что я пристегивал цепи к кровати и поманил ее пальцем к себе. Она покорно села на постель и протянула ногу. Я коснулся нежной кожи лодыжки и едва не взревел от удовольствия. Эта ночь обещала быть такой же бурной, как и утро. Пока закреплял оковы, предвкушал, как ее нагое тело извивается в моих объятиях. Казалось, Нирель прочла это на моем лице. Она ухмыльнулась, поджала губы и отвернулась. Не сводила глаз с сына и не вымолвила ни слова.

– Это временно, пока я не буду в тебе уверен.

Она качнула головой и прилегла на подушку, подложив ладони под щеку.

Глава 30

Нирель

Поиски прекращены. Император наслаждается женой. Прекращены. Наслаждается…

Слова крутились в голове, заполняя собой мысли. Странное спокойствие окутало мою душу, а в сердце поселилась пустота. Я могла не верить Дираму, протестовать, все еще на что-то надеяться, но моих сил хватило лишь на последнюю попытку побега. Гнев толкнул меня на рывок, но я вновь оказалась в клетке. Теперь уже связанная и беспомощная. Альва сломал меня. Ему удалось воспитать покорную мау для утех. Наверное, я была рождена для того, чтобы стать игрушкой властного и жестокого мужчины. Не осталось у меня жизненных сил, чтобы бороться за свободу, за любовь и счастье. Пусть употребляет мое тело, когда хочет и как хочет. В нем не осталось души. Она умела в тот миг, когда Курт остановил меня у ворот. Сын рядом и это самое главное. Это все, что у меня осталось, и я сделаю так, чтобы Келеар никогда не узнал, что такое боль. Я воспитаю его смелым и сильным, как его отец. Быть может, когда-нибудь они встретят друг друга. Я же знаю, что умру в проклятом поместье Кротус в лапах деспотичного безумца.

Мы сидели за небольшим круглым столом, вкушая пищу, принесенную Стошей. Я пила скуму и не ощущала вкуса. Для меня она была не крепче воды. А вот Дирам успел изрядно захмелеть. Келеар наелся и играл с едой, выстраивая туннели из кусков мяса. Я наблюдала за сыном и видела в нем Кирона. Каждая черточка лица, разноцветные глаза – все напоминало о правителе Инфернума и ранило пустое сердце. Боли я больше не чувствовала, но даже не подозревала, что пустота хуже боли. Я пыталась заполнить ее скумой, но жидкость не помогала. Она могла затуманить разум, и я с нетерпением ждала этого момента, но он никак не наступал.

Промокнув губы салфеткой, Дирам поднялся из-за стола и без объяснений покинул комнату, оставляя нас с сыном наедине. И только тогда ребенок отложил игру и поднял на меня взгляд.

– Что это? – указал он пальчиком на цепи, сковывающие мою ногу.

Как объяснить ребенку, что такое рабство?

Я улыбнулась и погладила его по голове, ощущая шелковистость светлых волос – единственное, что он унаследовал от меня.

– Мы с Дирамом так играем.

– Плохая игра, – насупился он и по взрослому скрестил руки на груди, все больше напоминая своего отца.

– Да, сынок. Мне тоже не нравится.

Он подскочил со стула и сел на пол. Начал разглядывать оковы и пытаться снять их с меня. Я тоже опустилась на пол.

– Их может снять только Дирам.

– Нет! Я тоже могу!

Я улыбнулась, наблюдая, как он из последних сил пытается освободить меня. Детские пальчики теребили неприступную цепь, и он расстраивался до слез всякий раз, когда она не поддавалась. Я прижимала сына к груди и старалась успокоить, но у меня ничего не получалось. Я плакала вместе с ним и знала, что Келеар чувствует мою боль. Ее не прикроешь достатком и игрушками. Он никогда не полюбит Дирама, как отца, ведь рано или поздно узнает, что он сделал с его матерью. И тогда альве не сносить головы. Если мне суждено дожить до этого счастливого дня, я спляшу на его могиле. Он любит мои танцы. Я обязательно доставлю ему такое удовольствие!

Хотя я и не чувствовала злости, эти мысли пролились бальзамом на душу. За все приходит расплата. Возмездие настигнет и Дирама. Вопрос в том, как скоро?

Дверь отворилась, и хозяин поместья вошел в покои. Всклокоченный, запыхавшийся и злой. Я заметила капли крови на его руке и сразу поняла, что Курт получил наказание сполна. Мне было жаль гарпи, ведь он хотел выпустить меня из поместья. Доли секунды отделяли меня от побега. Если бы Дирам замешкался подольше, то…

Но Курту пришлось тут же схватить меня и удерживать, дожидаясь, когда альва доковыляет до ворот.

– Что за слезы? – обратился он к Келеару. Свои я успела стереть в тот миг, когда ключ прокручивался в замке.

– Отвяжи маму! – крикнул сын.

– Она наказана.

– За что?!

– За непослушание. Поэтому ты должен меня слушаться, чтобы не оказаться на ее месте. Это понятно?

– Нет! – поднялся с пола Келеар и топнул ножкой. Сжал кулачки и с вызовом посмотрел на Дирама. Тот оторопел, а потом натянул улыбку и протянул ему руку.

– Плохая наследственность, – еле слышно произнес альва. – Пойдем со мной. Я кое-что тебе покажу.

Но ребенок и не думал двигаться с места, а тем более протягивать руку в ответ.

– Отвяжи!

– Я сказал нет!

Дирам резко схватил Келеара за шкирку и толкнул в сторону двери. Я встрепенулась. Тревога за сына наполнила меня страхом. Пусть только попробует притронуться к ребенку! Я почувствовала, как кровь забурлила в венах. Со мной он может делать что угодно, но сына я в обиду не дам.

– Пойдем? – ласково заговорил Дирам. – Я отвяжу мамочку, но сначала мы с тобой найдем новую игрушку. Я совсем забыл, куда ее спрятал.

У него получилось увлечь ребенка, и я вновь осталась наедине сама с собой, с ужасом понимая, что моего сына в поместье ждет совсем не радужное будущее. Дирам сломает его, как сломал меня. Превратит моего сына в такого же безумца, как он сам. Научит плевать на женщин и принимать издевательства, как норму. В конце концов, я потеряю Келеара.

Ну уж нет! Слишком рано я сдалась! Пусть со своей участью смирилась, но ребенка надо спасать! У меня оставалась крохотная надежда на то, что Курт поможет Келеару покинуть поместье. Но для этого мне нужно встретиться с гарпи и попросить его помочь. Как я смогу это сделать, если сижу на привязи? Получить свободу можно в том случае, если Дирам начнет мне доверять. А для этого я должна собрать всю волю в кулак и угодить ему в постели так, чтобы он растаял. Взгляд упал на бутылку скумы. Хмель – мой помощник. Надо напоить Дирама до такой степени, чтобы он потерял над собой контроль.

Я окинула взглядом комнату, потом цепь. Ее длины хватало для того, чтобы принять ванну и сменить платье. Этим я и занялась. Быстро обмылась и распахнула шкаф. Все наряды, как на подбор были откровенного кроя. Я схватила первое попавшееся и не прогадала. Ярко-красная ткань будоражила взгляд и соблазнительно облегала фигуру. Разрез показался мне не слишком глубоким, и я надорвала шов, оголяя бедро до талии. Взъерошила волосы и откинула их назад. Замазала остатки синяков на лице и с уверенностью посмотрела на отражение. Я сделаю это! Сегодня Дирам снимет с меня оковы!

Когда альва вошел в покои, я уже лежала на кровати в расслабленной позе и водила пальцем по ложбинке между грудей. Дирам едва не выронил большую и увесистую бутылку скумы, когда увидел эту картину. Я улыбнулась, поднялась с постели и повела его к столу, замечая, что от неожиданности он забыл запереть дверь на ключ. Хоть бы не вспомнил!

Я усадила его на стул и села сверху. Наполнила наши кубки скумой и свободной рукой обвила его шею, притягивая лицо к груди. Он не мог оторвать от нее взгляда, пожирая мои прелести глазами.

– Я долго не могла смириться, но сегодня поняла, что еще могу быть счастливой. С тобой, – шепнула я последнюю фразу и коснулась мочки его уха. – Давай выпьем за новую жизнь?

– Давай, – ухмыльнулся он, все еще не веря такой резкой перемене в моем настроении. – Я давно ждал этих слов, Нирель. Нам суждено быть рядом, и я сделаю тебя самой счастливой женщиной во всем Оливиуме.

Да, да, да! Обязательно! Но после того как сдеру кожу с твоей руки и хорошенько отымею! Знала я его благородные мотивы! Лжец! Считает меня глупой мау, которая поверит в его сладкие речи и будет заглядывать ему в рот с придыханием.

– Я тебе верю. Ты всегда оберегал меня. Сначала, как отец, потом как мужчина и искусный любовник. Многие женщины хотели бы оказаться на моем месте. Почему ты выбрал именно меня?

Я внимательно наблюдала за тем, сколько он пьет, и постоянно подливала скуму в его кубок, минуя свой. Дирам настолько увлекся разговором, что не замечал ничего вокруг, не сводил с меня похотливого и довольного взгляда.

– Потому что ты особенная. Ты одна такая во всем Оливиуме. Самая красивая женщина.

Не мудрено было догадаться, что Дирам полюбил не душу, а диковинную оболочку. Захотел заполучить игрушку, которой ни у кого нет. Я чувствовала себя еще более грязной, чем после насилия в красной комнате, окончательно убеждаясь в том, что любовью он называет лишь животную похоть и с моей помощью тешит свое самолюбие. Разве он мог допустить, чтобы такая редкость досталась Кирону?! Нет! Он всегда хотел быть выше правителя и решил добиться этого гнусным, самым низким способом. Как же я ненавидела альву! А в глаза улыбалась, делая вид, что расцветаю от его слов и с наслаждением купаюсь в комплиментах.

– Альвы тоже очень привлекательная раса. Особенно один, – подала я ему наполненный кубок. – Я изначально питала к тебе странные чувства и только сейчас поняла, что ощущаю нечто большее, чем просто дружбу.

Меня понесло. Я побоялась перегнуть палку, замолчала и сделала глоток, в то время как Дирам осушил кубок до дна. Красные глаза подернулись пеленой хмеля, улыбка расплылась на бледном лице, ярче выделяя шрам, что я оставила на его коже. Требовательные сильные руки блуждали по моему телу, нагло проникая под ткань платья. Дирам сжимал ягодицы, прижимая меня к себе настолько плотно, что было тяжело дышать. Но я терпела, ерзая промежностью по вздутому от возбуждения члену, который рвался наружу через штаны. Отвратительно до тошноты! Хорошо хоть не целовал меня в губы, задержавшись на шее, иначе завтрак точно полез бы наружу.

Я стонала от того, что не могу оттолкнуть Дирама и выбежать из комнаты. От отчаяния и обиды на весь свет. Он же расценивал звуки, вылетающие из моего рта, как призыв ласкать меня больше и жестче. Стащил ткань с моих плеч, оголяя грудь. Зарылся в ней лицом, облизывая и покусывая, напоминая настоящее ополоумевшее животное. Я стойко терпела грубость, не закусывая губу, как раньше, не пряча взгляд, не закрывая глаза. Я видела, что Дирам наблюдает за моей мимикой и обмануть его будет не просто.

Ничего не помогало. Образ Кирона в голове не спасал, когда я смотрела в красные глазницы альвы. А выпитая скума не одурманивала разум. Цепь лязгала о каменный пол. Этот звук выводил меня из себя. Хотелось кричать изо всех сил, чтобы заглушить его голосом. И тогда я посмотрела сначала на прикованную ногу, потом на Дирама и жалобно простонала:

– Отвяжи. Она мешает. Я хочу тебе станцевать.

– Ах, Нирель!

Он оттолкнул меня так сильно, что я упала на пол. От страха заледенели руки и ноги. Я видела его свирепый взгляд и даже представить боялась, что будет дальше.

– Неужели ты думала, что я поверю твоим сладким речам? Думаешь, я не вижу, что тебя выворачивает наизнанку от моих ласк? Что ничего не изменилось, и ты наверняка продолжаешь думать о Кироне. Глупая! Какая же ты глупая женщина! Красота дана тебе не по праву и ума никогда не прибавит. Но я знаю, что придет тот день, когда искренне полюбишь своего мучителя. Я воспитаю из тебя идеальную женщину!

– Мау! – выкрикнула я и попятилась назад, прижимаясь к стулу. – Женщиной в твоих глазах я никогда не была! Ты никогда не интересовался мной, лишь вожделел! Для тебя я навсегда останусь бездушной куклой для утех. Времена изменились, а ты нет! И ты сильно ошибаешься, если думаешь, что я когда-нибудь тебя полюблю! Ты можешь держать меня на привязи и иметь каждый день, но заходя в эту комнату, каждый раз ты будешь опасаться того, что никогда отсюда не выйдешь! Потому что при любом удобном случае, я перережу тебе горло и уйду из поместья!

Я задыхалась от злости, глотая слова. Дирам же в ответ рассмеялся, подошел и наклонился. Больно сдавил мою челюсть и с ухмылкой произнес:

– Нет, дорогая. С этой минуты ты не посмеешь даже косо посмотреть в мою сторону, потому что иначе я убью твоего ребенка.

Я потерла дар речи и способность дышать. Оторопела от страха настолько, что перестала чувствовать тело.

Глава 31

Кирон

Я снова сидел в трапезной, но уже в полном одиночестве. Смотрел на пустой кубок, из которого пил Дирам и понимал, что мое сердце стало таким же пустым, как этот сосуд. Мне следовало спуститься в подземелье и продолжить пытки над матерью, но тело будто приросло к трону. Я ощущал себя настолько жалким и никчемным, что хотелось удавиться. Само осознание того, что я – император Инфернума не могу найти свою семью ни мертвыми, ни живыми, разрывала меня на части. Даже сейчас я просто сижу в трапезной и ничего не делаю!

От дикой злости на самого себя, я вскочил на ноги и перевернул стол. На грохот сбежалась прислуга. Нагилы стали молча убирать беспорядок под свет рассветных лучей солнца. Я наблюдал за ними, стоя на пороге, а потом сорвался с места и поднялся вверх по лестнице. Остановился у покоев Тулека и забарабанил в запертую дверь.

Советник вышел из комнаты в плохом расположении духа. Я нарушил его сон, но сейчас меня это заботило меньше всего. Без приглашения я ворвался в его покои. Не обратил внимания на прикрывающую простынею свои прелести Сайли и начал искать меч, который изготовил Дирам.

Я перевернул комнату вверх дном, но ничего не нашел. Только тогда Тулек пришел в себя и сдвинул в кучу брови.

– Что ты ищешь?

– Где меч? Я видел, как ты его уносил!

Шантаи присел на корточки и достал из-под кровати клинок.

– Я хотел его сегодня изучить. На нем особенная гравировка. Посмотри на конец рукояти. Этот цветок показался мне знакомым, но я никак не могу вспомнить, где его видел.

А вот я никогда бы не забыл очертаний этого странного цветка, которого не найдешь во всем Оливиуме. Нирель носила такой на шее.

– Цветок Нирель! – напомнил я советнику.

– Кирон, зря ты отпустил Дирама, – вмешалась в наш разговор Сайли. – Когда я попала в его поместье… – помедлила она, и я заметил, как Тулек яростно сжимает кулаки.

– Не надо рассказывать. Мы и так знаем, – процедил он сквозь зубы.

– Мне кажется, он так и не забыл Нирель. Когда я упомянула ее имя, он…

Мне больше не нужны были объяснения, я рванул к двери, но друг остановил меня, преграждая путь.

– Постой! Прошу. Надо все обдумать. Кирон, понимаешь, эта эмблема не говорит о причастности Дирама к похищению. Вспоминать свою любовь – не преступление.

– Хватит! Не хочу ничего слышать! Где клинок, которым Айдис хотела меня убить?!

– Я отдал его нагилам. Изучают.

– Сейчас же доставь его в мои покои!

Тулек не мог ослушаться. Он ничего не ответил и выбежал из комнаты. Сайли обмоталась простыней и последовала за ним.

Я чувствовал, что ступил на правильный путь. Он может привести меня к Нирель. Что бы ни говорил Тулек о законах и морали, мне было глубоко наплевать! Возможно, сегодня ночью я выпустил из замка того, кто причастен к пропаже моего ребенка и Нирель. Лично проводил его и пожелал доброго пути.

Стоило на секунду представить, что так и есть, как зверь начал вырываться наружу, готовый растерзать альву на мелкие куски. Я едва сдержал этот порыв, мучаясь от боли в глазах.

Прошел в свои покои и сел за стол. Уложил перед собой меч и стал вглядываться в него настолько внимательно, что даже заметил крохотный изъян. Не так идеальна работа Дирама, как ее преподносят, но нужно отдать ему должное. Ни один нагил не способен создать нечто более прекрасное. Он мастер своего дела. Изготовить подобный меч в такие короткие сроки…

Но мне будет совсем не жаль лишить Оливиум великого мастера! Если мои подозрения окажутся верными, не сносить ему головы! Я покончу с ним раз и навсегда!

На мгновение я представил, что это Дирам похитил Келеара, а потом обманом выманил Нирель из Маскулайна. Если мои подозрения окажутся правдой, то…

Я прекрасно понимал, для чего альва мог провернуть столько опасное действо. От одной лишь мысли, что его грязные руки могли касаться моей Нирель, волосы на затылке вставали дыбом. Я не просто убью его! Я сравняю его поместье с землей!

Раздался стук в дверь. Я подумал, что это Тулек так быстро исполнил приказ и крикнул:

– Заходи!

Но в покои вошел стражник. Поклонился и посмотрел на меня растерянными глазами.

– У ворот Маскулайна раненный гарпи. Просит встречи с императором. Говорит, что знает, где Нирель.

Я подскочил с места.

– Впустить! Привести к лекарю! Сейчас же!

Я бежал по замку в обитель лекаря и не мог думать ни о чем, кроме неожиданного гостя. Нирель! Нирель! Он говорил о Нирель! Не просто о Нирель! Он знает, где она! А значит, что она жива! Келеар! Где тогда мой сын?! Стражник не обмолвился о нем!

Я предвкушал допрос. Меня не волновало состояние гарпи, а лекаря вызвал для того, чтобы тот мог поддерживать гостя в здравом уме. Кушетка была наготове, когда стражи привели гарпи. Я сразу узнал его лицо, и сердце заколотилось в груди. Кулаки невольно сжимались, каждая мышца тела напряглась до предела.

Мужчина валился с ног. Его уложили на живот и разорвали ткань рубахи, оголяя изувеченную от ударов плетью спину. Я видел такие раны на телах жителей Инфернума только во времена мау. Тогда я никого не щадил, как и Дирам. По ровным бороздам я узнал его тяжелую руку. Сколько бы лет не прошло, а бывший советник Инфернума остался все тем же.

– Говори! – не дождался я того момента, когда лекарь закончит процедуру и обезболит раны.

– Нирель и Келеар в поместье Кротус. Дирам издевается над девушкой, а она больна. Пыталась сбежать, но…

– Что с ребенком?

– Все хорошо. О нем заботится моя жена…

Я не дослушал его речь и выбежал из обители. Никогда не чувствовал ничего подобного. Я порхал от счастья и падал на дно одновременно. Одна моя часть твердила, что случилось то, чего я так долго ждал, а другая вторила словам гарпи, повторяя их в унисон. Дирам издевается над девушкой! Издевается над моей Нирель! Она больна!

Нужно спешить! Ни секунды промедления!

Скинув с себя императорский камзол, я облачился в шкуру и повесил на плечо ремень, закрепив на нем тот самый черный меч, который изготовил Дирам. Выбежал из замка и двинулся к загонам. Оседлал брута, не снаряжая его в путь. Это могло занять слишком много драгоценного времени. Остановился у ворот, схватил шантаи за загривок и приказал:

– Найди Тулека! Скажи, чтобы взял с собой войско шантаи и тут же выдвинулся в путь на поместье Дирама! Пусть возьмет оружие и буртов! Выполняй сейчас же!

Стражник кивнул и отворил ворота. Я вылетел из Маскулайна, вторя мощному порыву ветра. Бурт чувствовал мой воинственный настрой и побежал на пределе своих сил, даже не думая сворачивать с тяжелого заснеженного пути. Его не пугал вой диких зверей, а густой лес расступался широкой тропой. Все мысли были наполнены одной лишь ненавистью. Не только к Дираму, но и к самому себе. Как я мог изначально не понять, что он удерживает мою женщину в своем поместье?! Нутро подсказывало, а я не послушал! Упустил столько времени!

Как она? Как сын? Что эта мразь делала с ними?! Я порву его на части! Я сверну ему шею! Он узнает, что такое гнев шантаи и поймет, какую страшную ошибку совершил, когда надумал лишить меня семьи! Когда в его голове зародилась мысль о том, чтобы забрать у меня Нирель!

Лишь бы она была жива и здорова! Лишь бы сын был жив и здоров!

Я читал эти слова шепотом себе под нос весь путь, надеясь, что они станут пророческими. И только когда на горизонте показались высокие ворота Кротуса, я замолчал, но не сбавил ход. Я знал, что просто так меня в поместье никто не впустит. А замешка может стать роковой для Нирель. Поэтому я погладил бурта по голове, и он достойно принял мой призыв к атаке, выставляя острые рога вперед.

Деревянные ворота разлетелись в щепки от натиска животного, больно ранив моего верного друга. Бурт взвыл и вздрогнул, но не остановился. Мы неслись по подворью поместья, сминая клумбы, взрыхляя копытами землю. Заметив фигуру у входа в дом, я натянул поводья, и бурт вкопался в землю. Спрыгнул с него и схватил гарпи за шкирку.

– Ребенок в моих покоях, император. Нирель в покоях хозяина, – указала она пальцем вверх. Я поднял взгляд и посмотрел в открытое окно. Заметил скользнувшую тень и отпустил прислугу.

– Возьми ребенка и выведи его во двор. Дождитесь меня, и я сохраню тебе и твоему мужу жизнь.

Гарпи кивнула и забежала в поместье, а я вслед за ней поднялся на второй этаж. Сразу нашел нужную дверь, которая отличалась от остальных диковиной структурой дерева и отделкой. Дирам подчеркивал свою значимость. Хозяин поместья Кротус, бывший советник императора Инфернума и великий оружейный мастер сейчас умрет!

Дверь оказалась крепче ворот, а замок был врезан на славу, но такие мелочи не могли остановить меня на пути к цели. Когда же я услышал пронзительный, резко притихший крик Нирель, то выхватил меч из ножен и сорвал замок. Выбил ногой дверь, и она слетела с петель, ковром стелясь под моими ногами.

На мгновение я застыл без движения, увидев картину, что привела в ступор. Дирам стоял в углу, прижав к горлу Нирель нож. Ее нагое избитое тело подрагивало, из глаз катились слезы, а пересохшие губы хватали живительный воздух. Сталь врезалась в ее нежную кожу до крови. Нога закована в железные оковы. Цепь вела к прутьям кровати.

Я взглянул в обезумевшие от страха глаза Дирама. Боялся он не зря, ведь понимал, что найдет свою смерть в этой комнате и не выйдет отсюда уже никогда. Но все же цеплялся за жизнь своими грязными руками, прикрываясь женщиной, которую истязал.

Ни на одном из военных походов мной не обуревала такая злость. Все эмоции, что испытывал раньше, меркли по сравнению с тем, что чувствовал сейчас. Держать зверя в узде я не мог, и он вырвался наружу. Я стоял на выбитой двери четырьмя лапами и ощущал, как сильно вздымается грудная клетка. Один рывок и я порву все на своем пути! Но между нами стояла Нирель. Я боялся повредить и так изувеченное побоями тело любимой.

Дирам замотал головой.

– Забирай. Я спокойно уйду, и ты больше никогда меня не увидишь.

Он еще смел просить о пощаде, мерзкое существо!

Нирель зарыдала в голос, и сердце сжалось в тугой комок.

– Отпусти ее! – зарычал я, принимая удобную позу для атаки.

Рука Дирама дрогнула, все сильнее врезаясь в горло Нирель, и я понял, что переговоры бессмысленны. Альва настолько боялся смерти, что был способен на убийство той, что всегда любил.

У меня были лишь доли секунды, чтобы выбить из рук врага нож. Сделал обманный маневр, будто отступаю назад и заметил, что Дирам немного расслабился. Через окно из улицы донесся детский плач и альва отвлекся. Этого мне хватило для того, чтобы вцепиться зубами в его руку и перекусить сухожилия. Нирель упала на пол, хватаясь за горло. Я вгрызся в шею Дирама и потащил его по комнате. Вынес в коридор, чтобы Нирель не видела жестокой расправы, и начал остервенело рвать его плоть, чувствуя, как трещит его кожа. Только когда дикие крики альвы стихли, я остановился, отдышался и заставил зверя вернуть мне прежний облик. Мельком взглянув на кровавое месиво – все, что осталось от Дирама. Я вошел в покои и сорвал шторы с окна. Обернул Нирель тканью, подхватил на руки и прижал к груди. Одним движением избавил его от оков цепи и в этот миг тревога, терзающая сердце ежесекундно, прошла. Я слышал, как она дышит, я чувствовал ее тепло. Я нашел ее живой и больше никогда от себя не отпущу.

Когда я вышел из поместья, шантаи под предводительством Тулека как раз въезжали во владения альвы. Советник спрыгнул с бурта, подбежал к нам и снял с себя плащ. Я помог Нирель облачиться в него и снова взял ее на руки. Подошел к сыну и присел. Келеар хватался за юбку гарпи, и не решался ко мне подойти.

– Сынок, – простонала Нирель, и он сорвался с места, прижался к матери и я обнял их обоих так крепко, как только мог.

– Тулек, заберите гарпи. Мы поедем в Маскулайн, а вы с войском можете взять, что душе угодно, а потом разрушьте поместье так, чтобы камня на камне не осталось!

– С удовольствием, император, – улыбнулся друг.

Глава 32

Нирель

Уже два месяца прошло с того дня, как Кирон выдернул меня из кошмара, унижений и боли, а я до конца так и не смогла прийти в себя. Я уже давно забыла о том, что такое нормальный сон. Сначала просыпалась от собственного жуткого крика, перебудив всех жителей дворца. А потом научилась контролировать истерику и подскакивать с постели без лишнего шума. Красные очертания комнаты вводили меня в оцепеняющее состояние страха, и Кирон переделал ее так, чтобы ни одна деталь не напоминала мне о тех днях в плену Кротуса.

В самый разгар ночи я часами смотрела на Кирона, убеждая себя в том, что нахожусь в безопасности в императорских покоях. Обязательно заглядывала в соседнюю комнату, куда из наших покоев специально прорубили дверь. Окончательно убедившись в том, что Келеар и Кирон рядом, я ложись спать, а с рассветными лучами вновь пробуждалась, вливаясь в суетливую жизнь замка.

Император окутал меня заботой и любовью, ни на шаг не отходил, переложив все дела государства на плечи советника, но и этого мне было мало. Я ходила за ним хвостом, цепляясь за руку, будто малое дитя, но только так могла унять тревогу в душе. Я видела, как прислуга косится и судачит за спиной, высмеивая мое странное поведение, но я ничего не могла с собой поделать. Травма оказалась слишком глубокой, хотя на теле почти не осталось следа от пыток, не считая тонких шрамов на спине от плети. Я никогда не смотрела на них в зеркало, предпочитая навсегда выкинуть из памяти того, кто их нанес. Днем так и происходило. Никто даже взглядом не посмел мне напомнить о том, что пришлось пережить, включая Кирона.

Он не задал ни одного вопроса, который мог поставить меня в неловкое положение или как-то скомпрометировать. А мне было все еще стыдно смотреть в его глаза и касаться его тела. Он покорно ждал, когда я буду готова и не позволял себе ничего больше нежных кротких поцелуев.

Память рисовала в голове развратные, извращенные картины насилия и образ того, кто проделывал это со мной, и тогда мне казалось, что смерть – слишком снисходительное наказание за совершенное преступление. Дирама не стало, и часть меня успокоилась, но жуткие воспоминания не девали жить дальше и не оглядываться назад. Я везде и во всем искала подвох. Перестала доверять окружению и лишь на Кирона смотрела, как на божество. В моем мире жили только они с сыном, а от остальных я отгородилась непробиваемым барьером. Никогда не спускалась в трапезную. Мы всегда обедали в императорских покоях. Ее вид и снующие вокруг слуги страшили не меньше красного цвета – цвета империи Инфернум. Но ради моего спокойствия Кирон искоренил и его. Даже знаменитый красный дворец теперь возвышался над городом в ярко-белом цвете. Изменился флаг империи, включая эмблему. В садах перестали выращивать красные цветы, вырубив ненавистные мне кусты.

Я жила в идеальном мире, созданном специально для моего комфорта, и с каждым новым днем все больше оттаивала, расслаблялась, стараясь наслаждаться долгожданным счастьем.

Об Айдис думать перестала. Лишь громкие крики, доносящиеся из подземелья, заставляли вспоминать о ее существовании. Уверена, она завидует участи альвы, ведь изощренные пытки не прекратятся до конца ее дней.

Раилда не на шутку влюбилась в нашего прекрасного советника, но выбор Тулека пал, увы, не на ее величественную персону. Сайли стала для него дороже сотен доступных женщин. Он выказал желание жениться на альве и увезти ее в свой замок. Но Кирон попросил друга повременить со свадьбой до тех пор, пока он не сможет вернуться к делам. Я радовалась за Сайли. Она заслужила это счастье. Никогда бы не подумала, что наши судьбы могут быть похожи. Недавно я узнала, что и она подверглась насилию все в том же проклятом поместье.

Сегодня замок совсем опустел. Аскорн забрал свою дочь домой и подписал еще одно мирное соглашение, а Тулек собирался в путь. Он хотел проведать Сайли, что теперь хозяйничала в его владениях. Впервые за время пребывания в Майскулайне я вышла из замка на улицу, чтобы проводить советника. Крепко держала Кирона за руку и старалась улыбаться.

– Я скоро вернусь, – обещал Тулек, но император смотрел мимо него. Давно не видела его таким взбудораженным. Будто и сам впервые за два месяца посетил главную площадь города. Скопление людей вокруг нас пугало, но я держала себя в руках, стараясь не обращать внимания на прохожих.

Вдруг раздался громкий стук барабанов, а за ними полилась спокойная неизвестная мне ранее музыка. Я начала озираться по сторонам. Жители Маскулайна в белых одеждах вели стройными рядами буртов, на рогах которых расположилась необыкновенная конструкция, напоминающая арку из сочных зеленых растений. В конце живого коридора появился Келеар.

Сынок нес в руках небольшую корзину с таким деловым видом, что я невольно рассмеялась. Императорский камзол смотрелся на нем не менее аеличественно, чем на правителе. Он остановился напротив нас с Кироном и склонил голову в реверансе. Протянул императору ладонь, на которой лежал сияющий всеми красками браслет. Камни переливались на свету, будто изумруды глаз шантаи и я замерла, не понимая, что происходит.

В толпе заметила знакомое лицо Ланды, а рядом с ней сестренок все в тех же белых одеждах. С восторгом посмотрела на Кирона. Он опустился на колено, не выпуская моей руки, и вскинул на меня взгляд. Преподнес браслет и громогласно заговорил:

– Моя прекрасная Нирель, я испытываю к тебе невероятное большое и бесконечное чувство любви. Ты научила меня жить заново. Показала, что в мире все еще осталось светлое и чистое. Я люблю, и буду любить тебя вечно. Прошу, раздели со мной эту вечность, стань моей законной супругой и императрицей Инфернума.

У меня подкашивались ноги. Совсем не ожидала, что Кирон сделает мне предложение. Уже и думать об этом забыла, погруженная в мир жутких воспоминаний о Кротусе. От неожиданности сильно растерялась. Не могла вымолвить и слова, пристально разглядывая его чудесные полные надежды глаза.

– Я согласна, – наконец, удалось ответить тихим голосом.

Я приняла великолепный браслет. Кирон встал с колена и надел его мне на руку. Только тогда я начала замечать, что площадь до отказа заполнилась народом. Все они склонили перед нами головы, и я впервые почувствовала себя неотъемлемой частью империи. Казалось, что стою на вершине мира, а вознес меня на этот пьедестал мужчина, которого я любила и уважала. Он не проявил и капли брезгливости, хотя не мог не догадаться, в каких целях Дирам удерживал меня в поместье. Кирон все так же с нежностью смотрел в мои глаза, гладил волосы, касался кожи. Я замечала в его взгляде вожделение и страсть, но он умело их прятал, не позволяя себе ничего, что могло бы меня оттолкнуть. Я желала его не меньше, но жутко боялась, что интим вызовет у меня отвращение. Слишком свежи были раны. Но сегодня я согласилась стать его женой, а значит, отдала ему себя всецело. И больше не имею право отталкивать его от себя. Пусть будет тяжело, но я обязательно забуду все, что случилось, погребая Кротус в памяти навечно.

Когда Кирон улыбнулся и прижал меня к груди, я с облегчением вздохнула, будто вся чернота резко вышла из души.

– Поздравляю, – склонился в поклоне Тулек. – Я уже послал за Сайли. Она поможет тебе в подготовке к свадьбе, которая состоится уже завтра.

– Так скоро? – удивилась я. Когда император успел все подготовить? Почему я ничего не замечала? Хотя, сутками просиживая в покоях, я мало что могла заметить.

Сайли… Не хотелось бы видеть во дворце представителя расы альв, но куда от них деться, если наши империи в дружеских отношениях. Наверняка Аскорн не пропустит столь грандиозное событие и прибудет в Инфернум со своей семьей. Я пересилила себя, улыбнулась и кивнула.

– С удовольствием приму помощь Сайли. Что от меня требуется? – Посмотрела я на Кирона.

Хотя охотнее приняла бы помощь в подготовке к торжеству от Ланды. Но мать стояла в стороне и не решалась даже близко ко мне подойти. Наверное, побоялась быть назойливой. Но я обязательно приглашу ее в свои покои. Давно мы с ней не разговаривали. Как раз стого дня, когда в Силве пропал Келеар.

– Тебе ничего не надо делать. Только решить какие из привезенных Сайли платьев ты наденешь на обряд.

Вскоре я сидела в императорских покоях у зеркала и всматривалась в свое лицо. Не верилось, что уже застра стану женой Кирона, что смогу назвать его мужем, что он станет моим навеки. От этих мыслей заблестели глаза, а губы расплылись в улыбке. Я расчесала волосы и раскинула их по плечам. Обернулась и посмотрела на груду платьев, что Сайли уложила на кровать. Она подошла ко мне и коснулась браслета.

– Очень красивый. Работа кармусов. Самые редкие камни Оливиума.

Я накрыла ее руку ладонью, замечая печаль в голосе альвы.

– У тебя будет не хуже.

– Тулек не хочет пышной церемонии. Обряд пройдет в его замке, и присутствовать будут лишь приблеженные. Я и сама не хотела бы видеть альв на свадьбе, хотя продолжаю скучать по детям.

– Они знают, что ты жива?

– Нет. И не узнают. Я так решила. Не хочу возвращаться к прошлому. Они уже выросли. У них своя жизнь.

Я понимала Сайли, как никто. Порой лучше вычеркнуть из жизни не приятный эпизод, даже если придется оторвать от сердца и что-то хорошее. Но все же Келеара я бы никогда не бросила.

– Надо выбрать платья, обувь и украшения. Давай не будем терять время и начнем прямо сейчас? Снимай сорочку. Будем примерять.

– Сколько нужно платьев?

– Кирон изначально задумывал обряд иначе, но мы посовещались и решили, что похищение в твоем случае будет не лучшим решением.

Я почувствовала, как кровь отлила от лица и руки похолодели.

– Ой! – прикрыла она рот рукой. – Прошу, прости меня за бестактность, Нирель.

– Ничего, – ответила я, унимая дрожь. – Мне надо привыкать к тому, что прошлое иногда будет всплывать.

– Прости, – прошептала она и схватила платье, что лежало сверху. – Примерь это.

Я скинула с себя сорочку и уловила пытливый взгляд альвы, упавший на мою спину. Потом она резко осеклась и заулыбалась.

– Мне кажется, оно больше подойдет для ночи любви, – подмигнула Сайли.

Я молча облачилась в нежно-розовый шелк и взглянула на себя в зеркало. Надо отдать альве должное. Длинное платье идеально село по фигуре. Брители усыпаны мерцающими камнями, спина прикрыта, а разрез доходил лишь до колен.

– Мне нравится.

– Отлично! Тогда убираем в шкаф. Теперь надо выбрать платье, в котором ты будешь сидеть на троне во время пиршества, – затораторила она.

Я вспомнила потрясающей красоты свадебное платье, что подарила мне Раилда и метнулась к шкафу. Показала его Сайли.

– Как тебе?

– Красивое, – начала она его ощупывать. – Работа альв.

– Раилда преподнясла его мне в дар.

– Раилда?! – взметнула вброви Сайли и скривилась, будто надкусила кислый фрукт. – Та еще дрянь эта Раилда! – выплюнула она.

– Почему ты так говоришь?

– Да потому что она сначала хотела охомутать Кирона, а потом переключилась на Тулека!

Ее слова вызвали во мне вспышку гнева и дикой ревности. Я отшвырнула платье в угол комнаты и начала примерку тех, что принесла Сайли. Предпочла промолчать. Пускать в душу никого не хотелось, озвучивать тревоги тоже. Я решила заняться делом и поскорее определиться с выбором, чтобы распрощаться с Сайли. Слишком уж сильно она разбередила мои раны и пора с этим заканчивать, пока снова не случилась истерика. Я не хотела испортить праздник. Кирон и так достаточно со мной намучился.

Глава 33

Кирон

За последние сутки Маскулайн преобразился до неузнаваемости. Все силы, включая военные, были брошены на укашение площади и сада. Они утопали в белых цветах, а все без искючения жители города облачились в одинаковые одежды. Я и сам надел неудобный, но специально сшитый для церемонии камзол.

Пока шел по застеленной ковром дорожке к огромному цветку, где находилась Нирель, вспоминал, как привез ее в замок в тот страшный день. Как видел в ее глазах боль и безумие, как обмывал ее искалеченное тело, как сутками сидел у кровати, как вздрагивал всякий раз, когда она с криком пробуждалась.

Тулек рассказал, что когда воины разрушали поместье, то нашли в подземелье красную пыточную комнату. Дирам едва не убил мою женщину, едва не довел ее до сумасшествия. Еще немного и я мог лишиться ее навсегда. И тогда гадкий план Айдис осущетсвился бы в ту же секунду. Я больше не представлял жизни без Нирель. Она и сын – все, что у меня есть.

Первое время меня не покидали мысли о том, что альва успел овладеть телом Нирель, и я готов был убивать его снова и снова лишь за то, что он посмел прикоснуться к ней. Я чувствовал, как Нирель трясло всякий раз, когда я дотрагивался до ее шеи, губ, лица и понимал, что бередил страшные воспоминания, заставляющие ее каждую ночь подскакивать с постели в слезах. Оставалось только ждать и верить, что это когда-нибудь закончится. Я сделал все, чтобы ничто не напоминало о плене Кротуса и Нирель начала приходить в себя, улыбаться, выходить из покоев, а иногда даже смеяться над шутками Тулека.

Мне не терпелось сделать ей предложение и тем самым укрепить нашу любовь. В тайне готовился к церемонии, продумывая ее до мелочей. Пришлось отказаться от обряда похищения и установить цветок в саду, а не в лесу. Все жители Маскулайна, кроме Нирель, знали о моих планах. Я боялся лишь того, что она откажет мне на глазах горожан и Ланды, которую я пригласил на торжество, но опасения были напрасны. Дирам не сумел погасить огонь любви в ее сердце.

Я с волнением, но улыбкой на лице подошел к стальному цветку и коснулся лепестка. Он медленно раскрылся, обнажая передо мной самое прекрасное создание во всем Оливиуме – мою Нирель в удивительном платье в тон цветка. Ее золотистые волосы были собраны в невообразимую прическу, а изумрудные глаза сияли. Тулек приподнес мне витиеватый убор, напоминающий сплетение растений, усыпанный драгоценными камнями – подарок Аскорна.

Нирель приклонилась, и я возложил венец на ее голову. Она заглянула в мои глаза и прошептала:

– Мой повелитель, обещаю хранить верность и любить своего мужа до конца своих дней.

Я подхватил ее на руки и усадил на трон в центре площади с фонтанами скумы. Народ приветствовал свою императрицу громкими авациями. Аскорн с семьей подняли кубки, и только Раилда отвела взгляд.

– Да здравствует императрица Нирель! Да здравствует император Кирон! – провозгласил Аскорн, и заиграла музыка.

Нирель необычайно подходил новый титул. Она держалась гордо и затмевала красотой любую женщину. Я же не сводил с нее глаз. Не мог нарадоваться тому, что она по праву стала моей.

Мы долго выслушивали пожелания пирующих гостей, и я мечтал о том, чтобы вечер поскорее подошел к концу, и мы могли уединиться в покоях. Я долго мечтал о близости, но все еще страшился ненароком обидеть Нирель. Она ничем не выдавала желания как можно скорее остаться со мной наедине и больше походила на неподвижную статую. Не знаю, что творилось у нее в душе, но надеялся, что в комнате она сумеет раскрепоститься.

Вскоре Тулек объявил о том, что праздник подошел к концу и согласно обряду молодые должны уединиться. Я заметил, что кубок в руке Нирель задрожал. Наверное, все же поспешил со свадьбой. Думал, что ритуал позволит ей вступить в новую жизнь, оставляя прежнюю за спиной.

Слегка коснувшись ее плеча, я прошептал:

– Если хочешь, мы можем остаться.

Она сделала глоток, и поднялась из-за стола. Повернулась в мою сторону и облизнула губы.

– Неужели мой повелитель не хочет выполнить свой супружеский долг, и намерен лишить императрицу ночи любви? Согласно обряду, я должна решить, останусь в замке или нет. Ты уж постарайся, чтобы близость пришлась мне по душе, – она наклонилась и шепнула: – Сайли все мне рассказала.

Потом подмигнула, взяла меня за руку, и мы покинули пир. У входа во дворец я подхватил ее на руки и понес до покоев, с нежностью прижимая к себе. Сердце трепетало от предвкушения долгожданной ночи. Я желал снова обладать Нирель. Ласкать ее нежную кожу, касаться шелковых волос и целовать алые уста.

Когда Нирель переступила порог покоев, я остался в коридоре, ожидая ее приглашения. Ходил взад вперед, волнуясь, будто перед решающим боем. Боялся, что она меня не позовет и в конце пути передумает. Что если ей вовсе не нужен этот союз? Вдруг я ошибся, и она перестала меня любить за то, что я вовремя не вытащил ее с сыном из кошмарного плена?

Я накалился до такой степени, что пробудил зверя. Едва сдерживал его внутри. Еще минута в напряжении и контроль бы не помог. Но Нирель распахнула дверь, ослепляя своей красотой. Платье струилось по ее прекрасному телу, а волосы рассыпались по открытым плечам. Она поманила меня к себе.

Я запер за собой дверь и проводил ее к кровати. Зашел в уборную и поднял с пола лохань теплой воды, на поверхности которой плавали лепестки цветов, насыщая ее благоуханием. Поставил лохань у ног Нирель и с трепетом обхватил рукой голень одной ноги, медленно опуская ее в воду, затем погрузил вторую. Начал омовение, касаясь каждого пальчика, поглаживая стопы, не упуская ни единого участка бархатистой кожи.

Руки невольно поднимались все выше, но я сдерживал порыв. Нельзя спешить. Нельзя пугать напором. Я наблюдал за реакцией Нирель на мои прикосновения. Она прикрыла глаза и откинула голову назад, приоткрыв рот. Ее дыхание участилось.

Я продолжил ласкать ее прелестные ножки, и не смог удержаться от того, чтобы не припасть губами. Целовал каждый пальчик, лаская языком, и услышал тихий стон возбуждения. Сейчас я ничего так не хотел, как вонзиться в тело Нирель, проникнуть до основания и двигаться внутри в бешеном ритме, ощущая горячую влагу ее естества до тех пор, пока не достигну долгожданной разрядки.

Томная нега разливалась по телу от того, что я почувствовал отклик соблазнительного тела, страстно подающегося вперед навстречу наслаждению.

Мои поцелуи поднимались все выше и уже скользили по внутренней части ее бедра. Я отбросил ткань платья, нащупывая сочащуюся соками расщелину, и с восторгом понял, что Нирель тоже меня хочет. Медленно провел рукой по складочкам, аккуратно погружая в ее нутро палец, чувствуя, как упругие стенки судорожно сокращаются вокруг. Внизу живота болезненно заныло от дикого желания самому погрузиться вглубь потрясающего тела очаровательной и страсной женщины. Нирель инстиктивно насаживалась на палец, вызывая во мне вожделение на грани безумия. Посмотрела на меня затуманенным взглядом и издала жалобный стон.

Камзол стиснял движения и давил на рвущий наружу орган. Я отодвинул лохань в сторону и освободился от одежды, замечая с каким неприкрытым желанием наблюдает за мной Нирель. Она опаляла мое тело пламенеющим взглядом, давая понять, что хочет близости не меньше моего. Спустила бретели платья с плеч, оголяя лишь вершины манящих прелестей.

Я готов был зарычать и наброситься на нее, разорвать одежду, вдавить ее тело в перины и вонзаться то тех пор, пока не закричу от разрядки, но сдерживал себя. Сейчас ей нужна нежность и ласка. Я опустился на колени у подножия кровати и аккуратно развел ее ноги в стороны. Припал губыми к трепещущему естеству и вкусил его соки. Проникал языком все глубже и отчаянней. Нирель запустила ладонь в мои волосы, то с силой их оттягивая, то прижимая меня к себе все крепче. Я резко разорвал разрез ее платья и почувствовал, как она вздрогнула. На миг остановился и заглянул в подернутые страстью глаза. Убедившись, что мой жест ее не испугал, я стал осторожно снимать платье, одновременно покрывая поцелуями жаркое, раскрывающееся навстречу тело. С каждым новым прикосновением к ее коже, мне было все труднее сдерживать дикую звериную страсть. Вдруг промелькнула мысль о том, что чужие руки с такой же страстью касались моей женщины. Нет! Хотелось закричать неистово и громко о том, что я уничтожу каждого, кто попытается завладеть ее телом! Сегодня она станет моей по праву и будет принадлежать лишь мне до конца своих дней!

Я ощутил безудержное возбуждение и провел дорожку из коротких поцелуев к ее пышной груди. Ласкал соски поочердно, упиваясь агонией страсти, что накрывала волнами наслаждения.

Вдруг Нирель отстранилась, и я застыл в недоумении. Она улыбнулась и заключила мое лицо в ладони, пригивая его к своим губам, порывисто выдыхая слова:

– Ты вся моя жизнь, Кирон. Обещай, что будешь верен мне всегда.

– Обещаю, – шепнул я. – Я люблю тебя больше жизни. Мое сердце принадлежит только тебе.

Она впилась в губы требовательным поцелуем и обвила мою шею руками. От сладости губ почти опьянел, не в силах насытиться вкусом. Язак проник внутрь ее рта, исследуя, завоевывая, подкрепляя свою право на обладание. Я обхватил ее талию и поднял Нирель с постели. Закружил в подобии танца под музыку, что доносилась из приоткрытого окна. Она оплела меня ногами, касаясь чревом моей сгорающей от желания плоти.

Я вновь уложил ее на кровать и навис сверху. Не сводя с нее взгляда, начал томно входить во влажное нутро. Нирель зажмурилась и задержала дыхание. Открыла глаза только тогда, когда я вошел до упора. Она льнула ко мне всем телом, упираясь упругой грудью в мой торс. Два нежных толчка и я уже был готов достигнуть пика возбуждения, но сдерживал себя, страясь доставить ей удовольствие.

Нирель призывно увеличивала темп, исторгая громкие стоны. Она впивалась в мою спину ногтями и выдыхала слова любви, погружая меня в мир абсолютной страсти и наслаждения. Оплетала ногами мои ягодицы и выгибалась вперед, стараясь до невозможности близко прильнуть к моему телу, вобрать в себя всю мощь моей плоти.

Член болезненно набух, и казалось, скоро взорвется от невероятной одержимости, доводящей до сумасшествия. Я не смог сдержать рычания, впиваясь губами в ее шею. Ласкал грудь и изгибы тела, опуская руку к трепещущему бугорку страсти. Начал двигаться внутри неистово быстро, приподнимаясь, открывая перед собой ее соблазнительные формы, ощупывая те участки лона, что остались без внимания.

Нирель уже кричала, хватая ртом воздух. А когда она выкрикнула мое имя, я излился в нее бурно и резко. Почувствовал небывалую легкость во всем теле. До дрожи прижал Нирель к себе и шептал, что никогда не отпущу.

И только когда огонь дикого вожделения утих, Нирель поднялась с кровати, взяла со стола нож и отрезала прядь своих волос. Открыла дверь и положила ее на порог, а потом обернулась, обворожительно улыбнулась и проговорила:

– Теперь я полностью принадлежу тебе, муж мой.

***

Волшебная брачная ночь разделила нашу жизнь напополам. Подвела черту, за которой осталась вся грязь и ужас того, что мы пережили. Она удвоила наше счастье, ведь через девять месяцев Нирель подарила мне дочь.

Когда я впервые взял ее на руки, то понял, что больше никогда не отпущу. Она была настоящей копией Нирель, а когда плакала, то свечи загорались во всем замке, пугая прислугу.

Тулек с женой всегда потешались этой магической особенности дочери и подарили ей кулон в виде пламенного цветка. Нирель теперь была не одинока в своей красоте.

Императрица Инфернума предоставила мне право дать имя дочери. Я долго думал, но никак не мог подобрать такое имя, чтобы отражало всю красоту этого чудесного создания. Но однажды Келеар подошел к колыбели, посмотрел на сестру и сказал:

– Сирин.

КОНЕЦ

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg