«Жена Наследника»

Жена Наследника (fb2) - Жена Наследника (Рашианская империя - 2) 948K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Виктория Витальевна Лошкарёва

Виктория Лошкарёва Жена Наследника

Глава 1

Глядя в «окно» космическом станции (не березки, не парк какой — нибудь, а бесконечный и бескрайний черный космос}, я не спеша наслаждалась утренним терпким кофе и бутербродом, принесённым на подносе заботливой служанкой.

Хотя… заботу в этом случае явно проявил Кейн, как всегда тщательно следивший за каждым моим шагом.

Впрочем…

Я вздохнула, покосившись на бутерброд… нет, бутерброд — сэндвич. Бутерброды — по крайней мере, те, которые делали у нас дома, не напоминали произведение искусства: кусок хлеба, кусок докторской колбасы… ну, или масло и сыр — вот и ведь бутерброд. Мне же принесли чуть ли не целое меню на багете: тут тебе и какое — то варёное мяско, и листики салата. и даже аккуратно порезанные на тонкие кружки перепелиные яйца. Ну и венчало всю эту красоту маленькие, но очень сочные ломтики томатов.

В общем, сама не заметила, как подчистила всю тарелку.

— Интересно, это им Кейн подсказал мои вкусы или они в общем и целом ориентировались на землян, когда готовили? — хмыкнула я мысленно, заранее догадываясь, как будет звучать правильный ответ. Разумеется, Кейн подсказал.

Возможно даже, что и проследил.

Всё — равно…

Оставив пустую тарелку в сторону, я сделала пару больших глотков вкусного кофе, наслаждаясь его уже забытым вкусом. Когда скрываешься в лесах, пытаясь выжить — не до деликатесов и прочих радостей…

У дверей — внешних дверей в коридор — раздался негромкий сигнал, оповещающий, что там, снаружи, возле охраны, кто-то ожидает разрешения войти внутрь.

Ждать, кроме служанки, могла только одна персона.

Джессика.

Сделав жест рукой — так, как учил меня Кейн, я дала разрешение охране открыть дверь. Тут же в апартаменты вплыла «псевдомачеха» Кейна… склонив голову, как и положено добропорядочной аристократке перед монаршей особой.

Хмыкнув про себя (какие изменения в нашей жизни, надо же) — я пожелала блонди доброго утра: по их этикету, дав Джессике понять, что «особа императорской фамилии» заметила появление подданной и приглашает к разговору.

Иначе — любой подданный должен удалиться, дабы не спровоцировать гнев правителя.

В общем, всё у них очень запутано.

Джессика только вчера начала учить меня рашианскому…или королевскому… или королевско — рашианскому этикету, но я уже поняла, что это будет куда сложнее, чем физика в одиннадцатом классе, которую я лишь каким — то чудом сумела «натянуть» на четыре.

— Надеюсь, майледи спала хорошо? — осведомилась Джессика, первым же вопросом вгоняя меня в краску. Ну — да… поспишь тут, когда в кровати есть некто, кому сон, судя по всему, вообще не нужен. Нет — нет, после нашей первой совместной ночи, закончившейся разрушенной ванной, Кейн больше меня не трогал… то есть трогал, но совсем не так, предпочитая мучать моё тело только поцелуями и лёгкими, но совершенно невыносимыми прикосновениями.

— В следующий раз я возьму тебя только тогда. когда ты полностью выкинешь из головы эту дичь, которую тебе напела Агарет, — рыкнул мне куда — то в шею Кейн (воздержание ему тоже давалось нелегко — куда тяжелее меня). — Пока у тебя плескается хотя бы полмысли сомнения, всё, на что ты можешь рассчитывать — это невинные ласки. Не больше.

И почему мне так обидно от его слов?

Псевдомачеха Кейна, присев на стул, аккуратно заметила:

— Майледи, Вам следует больше доверять супругу.

— Легко сказать… — покачала я головой. — Джессика, а давайте, вы меня будете по-прежнему, по имени звать, а? Ну невозможно же так.

Блондинка опустила голову — что означало: должна повиноваться, но есть возражения.

— Майледи, вы теперь не просто объявленная спутница наследника. Вы — его жена, его супруга. Я не имею права называть вас даже майледи — если переводить на английский с нашего языка, Вы — принцесса, Ваше Высочество, а не простая жена лорда. Но раз уж я несколько дней назад опрометчиво дала вам слово не называть вас по вашему титулу…

И блондинка внимательно посмотрела на меня. Мол, я и так уже виновата, что потребовала панибратства — куда же, мол, больше.

А я… вздрогнув от её напоминания, тут же мыслями улетела в свою первую ночь пребывания на станции — в ту самую ночь, когда из простой смоленской девочки я в одночасье превратилась в жену наследника рашианской империи.

Первая ночь…

Когда Кейн, снеся в одно мгновение стенку ванной комнаты, выбил из моих рук лезвие, он выглядел…не совсем человеком: острые когти; бугрящиеся, покрытые, словно драконьей чешуей, мышцы, и сверкающие злые глаза.

— Убил бы… — рыкнул мой супруг, с силой прижимая меня к своему изменившемуся телу. — Себя бы убил, если бы даже в мыслях подумал причинить тебе зло.

Я, замерев в крепких объятиях Кейна, слушала его злобное рычание…

Отнеся меня обратно в спальню и бесцеремонно бросив на кровать, мужчина прорычал:

— Оставайся на месте… и живой. — Каждый слово он цедил с необычайной тщательностью, как будто едва сдерживался. Кинув на меня короткий — но очень внимательный и трезвый — взгляд, Кейн, всё — также пребывая в образе получеловека — полудракона, направился к выходу, заметив у порога:

— Убьешь себя — я убью каждого члена твоей семьи. — Ядовито фыркнув, этот гад добавил — С днём свадьбы, дорогая!

Я осталась на месте, не в силах пошевелиться. От страха и от нервного напряжения меня тогда сильно колотило; слезы катились из глаз сами по себе, а мысли…мысли хаотично скакали от Кейна к родителям, от лезвия и того, что я хотела сделать, к словам Агаты… А вдруг…вдруг всё не так? Я ведь всегда подозревала, что она наврала мне в каких — то вещах. Но что если она наврала в самом главном?

Я не помню, как долго я находилась в одиночестве в апартаментах Кейна… но когда входная дверь отъехала в сторону, я замерла, не будучи готовой к новой встречи с захватчиком. Однако на пороге, опустив взгляд вниз, стояла Джессика.

Простите… — женщина замялась, очевидно, не сумев сразу подобрать правильный перевод обращения со своего языка. — Простите, Ваше Высочество. Наследник приказал мне войти в вашу спальню и оставаться с вами вплоть до его возвращения. Простите, ещё раз.

Между тем она по — прежнему стояла на пороге, переминаясь с ноги на ногу.

— Простите, Ваше высочество, — снова произнесла Джессика, будто вынуждая меня ей ответить.

— Вы тут не при чем, — произнесла я, не удержавшись, чтобы не всхлипнуть… Ну вот, а ведь хотела продемонстрировать стойкость характера.

Моего всхлипа было достаточно, чтобы Джессика вскинула голову и, бросив на меня короткий взгляд, тут же вошла внутрь, быстро закрыв за собой дверь.

— Что случилось, Ваше Высочество? — кинулась ко мне блондинка. Сейчас ни надменности, ни пренебрежения в ней не было. Одна лишь осязаемая тревога. — Что с Вами? Я чую кровь…. Вы не совместимы, да?

В страшном испуге она провела ладонью по своему лицу.

— Да нет, бред, какой — то… вы ДОЛЖНЫ быть совместимы. Или для Вас это неприятно? Ваше высочество?

Она опустилась на колени возле кровати и с тревогой вглядывалась в моё лицо.

— Вам больно, да?

Больно, — прошептала я бескровными губами…и снова заплакала, уткнувшись в плечо инопланетной блондинки.

Та замерла, словно не зная, как себя повести. И лишь спустя минуту — две стала осторожно гладить меня по голове, успокаивая. По крайней мере, пытаясь это сделать.

— Ваше высочество, чтобы ни случилось, наши врачи вам обязательно помогут.

Главное, у вас редкая совместимость с правящим родом — это удивительно, Вы ведь даже не нашей расы. Но если есть какие — нибудь… трудности… Какие — нибудь особенности, с которыми вы не можете справиться, мы сможем это исправить. Поверьте мне. Сейчас вся империя, замерев дыхание, смотрит на Ваше появление…

Она всё говорила и говорила, пытаясь убедить меня, что кровь, которую она почуяла — не страшно… Что у них великолепные врачи, а мужчины правящего рода всегда были слишком большими даже для рашианок.

— Вы немного по — другому устроены, поэтому некоторый дискомфорт возможен, — словно не замечая неловкости с моей стороны, продолжала вещать Джессика. Я, к тому времени, перестав рыдать, уже сгорала от стыда, не зная, как объяснить всё произошедшее блондинке. Ведь если она почувствовала кровь на моём теле…то и остальное тоже? Да и на простынях столько следов… Я застонала в голос, коря себя за то, что не приняла душ перед тем, как делать харакири — по крайней мере, умерла бы чистенькой, а не со следами бурной ночи на теле.

— Всё нормально, Джессика, — сумела я выдавить из себя, немного отстранившись от успокаивающей меня блондинки. — Всё хорошо.

— Я же вижу, что нет, — фыркнула Джессика. — Ваше высочество…

— Не надо — воскликнула я, не желая быть принцессой. Его принцессой. Принцессой расы, поработившей мою планету.

Несколько поздновато, конечно, но… Если теперь мне даже отказано в достойном уходе, то…

Я рассмеялась, понимая, что окончательно запуталась в своих мыслях.

Подозрительно взглянув на меня, блондинка спросила:

— С вами всё в порядке, Ваше Высочество?

Вздохнув, я покачала головой.

— Пожалуйста, не называйте меня так.

— Но это Ваш титул.

— Титул. которого я не хотела и не желала… Помните, как вы называли меня аборигенкой? Лучше грубая, правда, чем сладкая ложь.

Джессика в ужасе раскрыла глаза.

— Что вы, Ваше…. майледи, я бы никогда не посмела Вас так назвать.

— Не важно, — я махнула рукой, давая понять, что прошлое меня не интересует.

Настоящего у меня не было, а будущего… будущее было пока так туманно и неопределённо, что я боялась даже думать о нем.

А что если Агата не соврала?

Я закрыла глаза, представляя себя, что личинка Кейна уже проникла в мой организм. Или как это у них работает? Зачем он сделал порез на моей коже, который потом же сам залечил? Почему он сделал это вместе с… В момент страсти? Как долго мне осталось жизнь при таком раскладе?

Я покачала головой, сдерживая рвущуюся наружу истерику.

— Майледи… если я могу Вам чем- то помочь, то только скажите.

— Какой у вас статус, Джессика? — поинтересовалась я у блондинки, чтобы хоть как-то отвлечься. А вдруг она всё — таки вхожа в семью Кейна и знает правду. — Кстати, я…я могу называть вас Джессика?

Женщина тут же кивнула.

— Моё имя трудно перевести, и ещё труднее произнести на вашем языке. Так что пусть будет Джессика, — предложила она. — Что касается моего статуса… до своего вдовства я была… она задумалась, явно пытаясь найти перевод. — Одной из первых дам королевского трона.

— Но вы ведь не мачеха Кейна, нет же?

Блондинка рассмеялась, отрицательно покачав головой.

— Разумеется, нет. Наша королева — да продлятся её дни — здравствует вместе с императором на Рашиане.

Я понимала, что Джессика, скорее всего. переводит настоящие титулы родителей Кейна с родного языка на английский, поэтому не предала значение её ошибки.

Технически (ну, или исторически) император всегда выше короля; жена императора должна быть императрицей, а не королевой. Впрочем… вся эта королевская иерархия тогда меня мало занимала. Я услышала тогда кое — что, куда более важное, чем титулы и их обозначение: мама Кейна была до сих пор жива! Возможно ли эго? Или она — как и говорила Агата — использовав чужое тело для развития личинки мужа, получила готового ребенка?

Я покрылась мелкой дрожью, отчётливо представляя своё будущее. А что, если я уже забеременела? Что, если там уже что — то происходит?

Прижав руку к животу, я снова заплакала, жалея, что не могу ничего поделать.

Джессика, попытавшись несколько раз безуспешно меня привести в чувство. наконец, вызвала служанку, приказав той принести какую — то особенную бутылку из её апартаментов.

А затем, разлив из доставленной служанкой глиняной бутылки холодный напиток по тонким матовым стаканам, велела мне залпом его выпить.

Я отказывалась, отнекивалась… и всё же сделала, как она сказала.

Это была сангрия — простая: наверное, очень хорошая и очень дорогая, но, тем не менее, обычная земная сангрия, которую каждый раз привозила Юлька, когда навещала родителей в Гагарине. Мама не любила крепкое вино, а сангрию любила: и слабенькое, и вкусное, и кровь веселит…

Вспомнив о родителях, я снова захлюпала носом. Где они, что с ними… Кейн наверняка в курсе — ведь не просто же так он пригрозил мне расправой над родными.

Не в силах больше оставаться в неизвестности, я поинтересовалась у Джессики. где сейчас захватчик.

Бывшая первая дома трона равнодушно пожала плечами.

— Убивает, наверное, кого — нибудь.

— Что? — я надеялась, что ослышалась.

Джессика вздохнула.

— Наследнику необходимо сбросить напряжение… а у нас всегда есть виновные.

— В чем виновные? — не поняла я.

Блондинка сделала неопределённый жест рукой.

— В чем — нибудь серьёзном. Да Вы не переживайте, майледи, он скоро вернётся.

Станция не такая большая — и тех, кому требуется наказание, у нас почти нет…

Наверное, уже и андроиды кончились…

В этот момент небольшой шум заставил нас поднять голову к входу.

— Я рад, что в меня так верят, — хмыкнул Кейн, невесть как появившись в комнате.

Тот Кейн к тому я привыкла. Поведя носом, мужчина иронично приподнял бровь.

— Моя молодая женушка уже выпивает?

Джессика, засмущавшись, принялась подниматься с коленок, тянуться за бутылкой. которую поставила на столике, прятать стаканы… и всё это одновременно и как — то слишком суетно

— Прошу прощения, — каким то образом, жонглируя бутылкой и стаканами. она обогнула Кейна и протиснулась к выходу, не забывая кланяться. — Прошу прощения…

Кейн даже и бровью не повёл — лишь когда за Джессикой закрылась дверь, он неопределённо усмехнулся.

— Кажется, я поспешил, назначив её твоей статс — дамой.

Родные губы кривились в хорошо знакомой мне усмешке, а глаза… глаза смеялись точно так, как смеялись иногда во время наших свиданий на Земле. И я не смогла удержаться от судорожного вздоха.

— Почему поспешил?

— Но очевидно же, что она тебя спаивает, — улыбнулся Кейн и, присев на кровать. ласково посмотрел на меня.

— А теперь давай поговорим.

Кейн — тот самый Кейн, в которого я когда — то влюбилась без оглядки, взяв в свои жесткие ладони мою худую руку, вполне обыденно произнёс: Алёнка, у меня никогда прежде не было такого фантастического секса.

— У меня. — я осеклась, едва не добавив «тоже». А то он сам не догадался Кейн хмыкнул и, наклонившись, быстро поцеловал меня в губы.

— Я, конечно, подозревал, что будет так… сладко, но сам не ожидал, что настолько. — Светлые серебряные глаза светились в полумраке комнаты. — В такие моменты трудно настраиваться на волну… да и в твоих мыслях была полная каша.

Глаза Кейна тут же стремительно потемнели.

— Но главную идею я всё же уловил.

Я было опустила взгляд вниз, но рука Кейна, метнувшаяся к моему лицу. не позволила этого сделать.

— Ты Ддаррххгрэн, а потому не имеешь права проявлять слабость. — Строго произнёс он. — Итак?

Глубоко вздохнув, я взглянула прямо в потемневшие серебряные озёра его зрачков.

— Что бы ты хотел узнать про меня?

— Может быть, ты хотела что-то узнать, — сделав ударение на слове «Ты» поинтересовался Кейн. Подумав, что так, наверное, будет лучше — и уж точно спокойнее, я кивнула:

— Пожалуй… расскажи мне про ваши семьи

— Про семьи? — иронично поднял бровь Кейн

— Про семьи и про то, как у вас рождаются дети.

Вторая, свободная рука Кейна тут же поползла по моей коленке вверх:

— Я могу не только рассказать, но и показать… — я ожидала чего угодно, но такой внезапный переход от жесткого допроса до мягкого соблазнения заставил меня опешить.

Кейн рассмеялся.

— Какая же ты ещё невинная, Аленка. Моя сладкая девочка. — И уже посерьёзнев, добавил: — Привыкай к тому, что тебя будут стараться сбить с толку, пытаться увести в сторону от нужной тебе беседы, выискивая твои слабости.

— Так что насчёт детей? — приподняла я бровь, старательно копируя выражение лица Кейна. А Кейн… этот невозможный дракон — оборотень рассмеялся… Так и не убрав руку с моей ноги.

— Молодец, быстро учишься.

Кейн! — воскликнула я. — Пожалуйста, расскажи.

Мужчина пожал плечами.

— Ален, основное ты уже знаешь из школьного курса биологии. Надеюсь. у вас был такой предмет в школе?

— Был, — огрызнулась я. — И что, прямо никаких отличий?

— Ну… — Кейн скорчил забавную рожицу, однако за этой дурашливостью скрывалось что — то важное. И это пугало меня.

— Пожалуйста, — повторила я, не в силах сдержаться от возникшего напряжения. — Не утаивай от меня ничего…

Кейн, отбросив наносную смешливость, просто ответил.

— Ничего такого, что было в твоих мыслях, не происходит. Но мы ядовиты.

Его признание заставило меня вздрогнуть и тут же замереть на месте.

Как… ядовиты?

Кейн пожал плечами.

— Каждый — по-разному. Это зависит от силы рода, и даже от силы конкретного самца. То, что делает нас непобедимыми — наша генная особенность, не позволяет нашему виду легко размножаться. Ведь каждый самец ядовит для самок — для каждой женщины, которую имеет.

— Как это проявляется? — я уже представляла себе медленную смерть от отравления, когда Кейн пояснил:

— Ядовита наша сперма. Она, попадая в пути женщины, не оплодотворяет яйцеклетку, а убивает её, предотвращая зачатие.

Наши взгляды встретились.

— Тогда… как же вы размножаетесь?

Кейн усмехнулся.

— У наших самцов есть некий атавизм — если хочешь… или просто давняя традиция.

Мы любим, пробовать кровь женщин. Чем вкуснее, чем ароматнее для нас кровь самки, тем легче она может понести он нас…

— Но ты же только что сказал…

— …что мы ядовиты, — закончил за меня Кейн. — И это так. Чтобы сделать возможным зачатие, мы подбираем самку из ближайшего к нам по уровню рода — та, чья кровь будет волновать наш вкус… И тогда, спустя десять — пятнадцать лет ежедневного гурманства, тело мужчины постепенно настраивается на тело женщины: кровь выбранной самки, даря блаженство вкуса, постепенно меняет состав семени — и лишь тогда, при многих если, возможно появление ребенка.

Я смотрела на Кейна, пытаясь осознать всё сказанное им. Его версия совсем не напоминала версию Агаты, хотя тоже была пугающей.

— Но бывают случаи, — улыбнулся Кейн, проведя рукой по моему лицу и отведя непослушную, выбившуюся из прически прядь. в сторону. — Бывают случаи, когда мужчина находит свой Цветок жизни. Самое желаемое. Самое дорогое. И самое редкое явление, — рука Кейна сейчас добралась до моего затылка, ласкового поглаживая мою макушку. — Для своего цветка мы сразу неопасны, не ядовиты и вполне готовы к оплодотворению… при этом следующее поколение всегда наследует черты своего Рода.

— Какие черты? — не поняла я.

Кейн пожал плечами.

— Всё зависит от самого Рода. Высокие рода имеют больше талантов, чем простолюдины… но иногда сын простолюдина, рождённый от Цветка, будет более силён, чем самец Дома одного из Высоких родов, рождённый по праву крови — такие, как правило, не наследуют своему отцу и не способны ни на что, кроме каких — то низких должностей.

Я вспомнила наш разговор с Кейном в амбаре. Он говорил тогда, что я Цветок его жизни… говорил, да… так что же получается: Получается, что Агата всё выдумала?

И нет никаких личинок, никаких смертей при рождении ребенка? Нет ничего из этого?

Я не знаю, откуда Агарет взяла эту историю, — произнес Кейн, ответив на мои мысли, — сама она это придумала или подсказал кто. Только всё, что крутится в твоей голове по поводу её рассказа — полная ерунда. Если ты убежала от меня из — за этого… Кейн хмыкнул.

— Знаешь, Алёнка, мне очень понравилась одна книжица из человеческого наследия.

Домострой называется. Там, судя по переводу, автор советует стегать непослушных жён ради их же блага… Я вот думаю, с женой — землянкой мне надо бы перенять пару ваших обычаев.

И он так кровожадно посмотрел на меня, что я не удержалась — вздрогнула.

— А сам говорил, что никогда мне вреда не причинишь, — припомнила я Кейну его же слова.

Мой пришелец, покачав головой, развёл руками.

— Так для твоего же блага.

— Как насчёт того, чтобы использовать другие методы, — я отвела взгляд в сторону, не в силах выдержать его взгляда. — Ты тогда не рассказывал мне ничего, а Агата… На пустом месте враньё не вырастает, — я усмехнулась, припомнив наш разговор с блондинкой на борту космического корабля. — Она была очень убедительна.

— И ты предпочла поверить ей.

— Она говорила разумные вещи. Сделала правильные акценты. К примеру, камни… как — там они называются?

— Дарр — минералы правящего рода. Между прочим, в несколько раз прочнее ваших земных алмазов.

Я коротко кивнула.

— Вот — вот, правящего рода… У неё была настоящая брошь на платье, а у меня — подделка. Ты не мог влиять на неё ментально — до последнего её вздоха не мог, а сколько раз ты вмешивался в мои мысли и чувства?

— Затрудняюсь ответить, — поймав мой взгляд, спокойно пожал плечами Кейн. — А ты что хотела? Чтобы я отобрал родовую брошь у девки, которую прочили мне в пары уже пару лет, и подставил под удар тебя? Тебя, психика которой держалась на волоске?

Кейн покачал головой.

— Я знаю своих подданных. Мы, Алёнка, хищники, и, не смотря на твоё высокое положение, никто не будет пред тобой пресмыкаться, пока ты сама не укажешь своим подданным на их место. Да, я оставил Агарет Дарр — это идиотка думала, что блокирование ментальной силы спасёт её от расправы. — Кейн тяжело вздохнул. — И тем самым подставила под удар остатки своего ослабевшего рода.

Мужчина внимательно взглянул на меня.

Итак, этот момент мы прояснили?

Я неуверенно пожала плечами и спросила { из категории. лишь бы спросить):

— А где сейчас эта брошь?

— Разумеется, в сокровищнице рода. Она даётся только невестам и сохраняется ими до момента первой брачной ночи, так что тебе она уже не к чему. — Кейн усмехнулся. — Чтобы не случилось, я уже весь твой, малышка.

Его горячая ладонь, лежащая сейчас на моем бедре, обжигала кожу, напоминая о тех моментах, когда мы целовались на сидении его автомобиля — каждый раз — разного и мечтали о будущем. Когда Кейн был простым парнем — мажором, а я простой девочкой — студенткой, приехавшей в Америку, чтобы выучить английский язык.

Как давно это было…

Мне хотелось — мне очень хотелось без оглядки довериться Кейну, забыть обо всех своих сомнениях и страхах. Я ведь и раньше сомневалась в словах Агаты…И всё же.

Что нам насчёт фактов? — ехидно поинтересовался мой внутренний, разучившийся доверять всему и вся, голос. — Что насчёт беременных на корабле? Если захватчикам не нужны человеческие дети, то зачем они тогда устраивают эти страшные случки?

— У моего народа есть одно древнее правило, — усмехнулся Кейн, усевшись на кровати рядом со мной и обняв меня за плечи:

— Какие бы миры мы не открывали, мы всегда поступаем с местным населением по справедливости. Может быть, именно поэтому спустя столько тысячелетий наша раса не вымерла — а лишь стала сильнее и могущественней.

— По справедливости? — я попыталась отстраниться, чтобы посмотреть Кейну в глаза, но мужчина, удержав меня возле себя, просто ответил:

— Я покажу тебе…потом. Что касается беременных на корабле — мы не сделали с людьми ничего больше того, что сами люди делали с другими земными видами.

— Подожди… — я всё же ухитрилась вывернуться и посмотреть на Кейна. — То есть ты хочешь сказать, что вы прировняли людей к животным?

— Алёнка, — прижал меня к себе Кейн. — Ну что ты как маленькая… как будто в школе биологию не проходила. Мы все животные. И люди, и рашианцы. и все ваши кошечки и собачки…и коровки со свиньями.

— С биологической точки зрения, ты прав, но вот с социальной…

— С социальной, как ты это называешь, — хмыкнул Кейн, — человечество промотало отпущенный Вселенной шанс. Вам были даны огромные возможности: разум, мышление, способности к труду и созиданию. А человек — разумный, превратившись в человека — эгоистичного, забыл, что он всего лишь часть природы.

Пусть мыслящая, пусть разумная, но только часть всего огромного земного разнообразия. Вы стали воспринимать Землю и её растительный и животный мир как свою кладовую… Хотя, пожалуй, нет: ни один рачительный хозяин не станет обращаться так со своей кладовой. А вот жуликоватый слуга, которому лишь бы стянуть то, то плохо лежит — это как раз про человечество, на полном ходу, ради сиюминутного блага, уничтожавшего окружающую среду.

— То есть те девушки на корабле… они расплачиваются за грехи всего человечества? — вздрогнула я, вспомнив, как это было там.

Алёна, всё не так просто. Наши учёные долго и скрупулезно выводили программу для переселенцев. Нам на самом деле нужны люди на Д’архау. Мы могли бы создать там лагеря и заставить людей работать на нас как рабов — вы, люди, много раз практиковали подобное друг с другом. Но мы, в отличие от ваших правителей, не заинтересованы в подобных малоэффективных проектах. Наоборот. пусть и пройдя через стресс на корабле, большинство людей получат крепкие семьи и новую жизнь в тропическом рае. Что в этом плохого?

— Тебе напомнить. как это происходит на кораблях? — не удержавшись, всхлипнула я.

— К сожалению, ни один план не обходится без корректировок, — вздохнул Кейн — Когда наши учёные составляли схему для переселения, всё казалось так просто: земляне любят секс ничуть не меньше рашианцев и легко меняют партнёров, пока не находят подходящего для жизни. При этом в большинстве случаев, решающим фактором для образования семьи у людей становится не биологическая совместимость, а богатство; предполагаемая надёжность выбранного партнёра или уж совсем дичь — просто выбранный для брака самец оказывается чуть лучше, чем остальные вокруг.

— Вот Джон, хороший парень, не пьёт, не курит, работает фул тайм и стрижёт лужайку на выходных — просто идеальный будущий муж, — хмыкнул Кейн, передразнив героиню одного из фильмов, который мы когда — то смотрели вместе в кинотеатре.

— Так ведь Алён?

— Ну…

— Так, — кивнул сам себе Кейн. — Благодаря возможности бесконтрольного размножения, вашим мужчинам никогда не было нужды искать свой Цветок жизни — они могли сеять сколько угодно отпрысков в телах сколько угодно женщин. И даже не заботиться о них, скинув всё на самку… Самки. в свою очередь, вынуждены были выживать сами… Всё это изнутри подтачивало вашу цивилизацию, подталкивая её к вырождению.

— И тут вы решили нам помочь…

— То, что происходило на корабле, где ты оказалась, было против правил: мои воины не должны были касаться землянок без их на то согласия.

— Я это уже знаю, — кивнула я. — Но что касается наших мужчин? Вы ведь использовали их для случек с нашими девчонками; для того, чтобы девчонки забеременели. Вот и скажи мне, зачем вам это надо?

Кейн тяжело вздохнул.

— У моей расы, Алёна, рождение ребенка — даже беременность самки — возникает крайне редко. Быстро — только лишь у пары, где самец нашёл свой Цветок, а в остальных случаях проходят годы… иногда десятилетия, пока девушка, выбранная родом мужчины, не становится его женой. В нашей культуре, женщина по — настоящему входит в Дом своего мужа только в тот момент, когда она становится для него фертильной и может зачать от него ребенка. Мы верим, что это основы мироздания: только сочетающиеся тела и души могут создать новую жизнь…

Поэтому тот отбор, что происходит на кораблях переселенцев не унижение — мы создаем семьи так быстро, как только можем.

Повернувшись к Кейну, я не смогла сдержать злые слёзы.

— Ты и правда так считаешь? — спросила я, прикусив губу. — Ты и в самом деле думаешь, что вы на своих кораблях создаёте семьи?

Истерично засмеявшись, я покачала головой.

— Какие семьи, Кейн, очнись! Изнасилованные женщины; оболваненные до состояния животных мужчины и появившиеся в результате этого всего дети никогда не станут счастливыми ячейками общества. Я ведь тоже там была, помнишь? И меня тоже водили на случку… Что, если бы твой план сработал бы со мной, и, к твоему появлению на корабле, я бы уже ходила беременная от случайного насильника. Ты бы и тогда защищал свой план?

Человеческая рука Кейна в одно мгновение превратилась в опасное оружие — с необыкновенно острыми и мощными когтями. Впрочем, уже через секунду когти втянулись обратно в пальцы, а кожа вновь приобрела нормальный — без драконьей чешуи — вид.

— Алёна… — Кейн глубоко вздохнул, явно стараясь успокоиться. — Как я уже сказал, ни один план не обходится без корректировок. Мы учли все недочёты, выявленные в ходе этого проекта — и теперь, поверь мне, пары на кораблях образуются по-новому.

— Интересно, как? — облокотившись спиной на изголовье кровати, поинтересовалась я.

— Во — первых, мы объединили мужчин и женщин для работы в полях. Конечно, это отбросит тренинг мужской части населения на некоторое время назад, но зато теперь у будущих переселенцев куда больше возможностей отыскать наиболее походящую для себя пару. К тому же, наши учёные очень внимательно отслеживают показатели браслетов — теперь они есть даже у мужчин, и выявляют проявление симпатии…

— И что дальше?

— А дальше мы подстёгиваем новенькие пары на официально е объединение. Мои подчинённые даже устраивают что-то типа свадеб для будущих колонистов.

— И что, никакого насилия… никакого принуждения?

Кейн пожал плечами.

— Люди — разумные существа, и понимают, что вдвоём выжить куда проще, чем поодиночке. Больше никакого принуждения к одиночкам, никаких случек, но… привилегии получают только пары.

Кейн готовил так убедительно, так красноречиво. Но я вспомнила кое — что из того, что он говорил мне, когда мы летели на казнь его подчинённых.

— А как же ваш коварный план о новом поколении «колонистов», не отравленных химикатами и загрязненным воздухом? Как же вы планируете добиться этого?

— Умница моя, — похвалил меня Кейн то ли за внимательность, то ли за дотошность.

Они в самом деле наслаждался нашей беседой… этим её куском, по крайней мере.

— У рашианцев, благодаря яду самцов, контроль рождаемости происходит естественным путем, без контрацептивов. Да у нас даже этого понятия не существует. — Тут Кейн широко улыбнулся. — А люди, так же, как и рашиане, очень любят секс.

Переменив положение, Кейн навис надо мной огромной чёрной глыбой. Лежа на спине на подушках, я вглядывалась в его строгое — гордое — лицо и думала о том, что он только что сказал. Они изменили правила! Возможно ли, что это начало — настоящее начало контакта двух цивилизаций; что всё ещё можно изменить, исправить?

Если всё обстоит так, как сказал Кейн…

Честно признаться, ещё каких — нибудь полгода назад, сидя на горячем песке одного из гавайских островов, я была уверена в том, что инопланетные захватчики — самое страшное, что могло случиться с человечеством. Теперь я не была столь наивна — жизнь в Сопротивлении и выживание в одиночку быстро отучило меня от этого. При всей мерзости, которую творили пришельцы на своих кораблях. все девчонки в женских бараках были как минимум совершеннолетние… и да — пришельцы не отбирали на корабли для переселений семейных — про это тоже нельзя было забывать.

В то время как люди…

Встретившись с Кейном взглядом, я зло прошипела:

— Но ведь вы сами плодите банды, позволяя им устраивать разгул и беспредел в городах?

— Разве? — показушно удивился Кейн. — На самом деле, вы давно жили в этом беспределе, прикрываясь видимостью закона для своего спокойствия.

— Скажешь, у вас не было рабства? — иронично поднял бровь Кейн. — Или всех тех отклонений, о которых ты только что подумала?

— Это всё было противозаконно! — возмутилась я. — Преступников ловили и сажали в тюрьмы! А там они долго не жили!

— Значит, ты сама понимаешь, что ваш «законный» суд был слишком снисходителен к мусору, который должен был тут же уничтожаться в назидании остальным.

Я в бессилии закусила губу признавая своё поражение. В памяти всплывали многочисленные газетные заголовки с леденящими душу происшествиями. И виновными, «отмазанными» за большие деньги.

Кейн был прав. Я ненавидела это признавать, но он был прав!

— И всё же то, что вы делаете — не выход… Мы — люди — слишком разные.

Кейн согласно кивнул.

— К сожалению, даже несмотря на то, что люди довольно схожи с нами, рашианцами, человечество — одна из наименее стабильных рас моей империи.

Пожалуй, сама нестабильная. Даже дархийцы — и те куда более предсказуемы и просчитываемы. Пусть они движутся, в целом, к деградации и вымиранию, но делают они это, сознательно, выбрав путь соединения с природой… — Кейн усмехнулся. — Что ж, нам, хищникам, никогда не понять веганов, питающихся травой… Но мы уважаем их выбор и не препятствуем ему.

— А хотелось бы? — спросила я, вспомнив слова Агаты о том, как рашиане используют дархиек.

Кейн грязно выругался. Выругался он на своём языке, которого я по-прежнему не понимала — но интонацию, точнее, злость, выплеснувшуюся в его фразе, понять было несложно.

Всё ещё нависая надо мной сверху, Кейн не давал мне ни малейшей возможности ни подвинуться в сторону, ни избежать его взгляда.

Светлые глаза захватчика непроницаемо мерцали, затягивая меня в свою вселенную. Это не было внушением — совершенно точно нет, но Кейн мог влиять на меня и без своих супер способностей.

— Неужели ты не можешь выкинуть из головы бред свихнувшейся истерички? — обманчиво — ласково поинтересовался он, нежно касаясь моего лица. — Или тебя кроме её пугалок больше ничего не интересует, а?

Его руки заскользили по моему телу… превращая одежду в лоскуты. Я, правда, не сразу это заметила, а только лишь когда почувствовала прикосновения его рук к своей обнажённой коже.

— Милая моя, — прошептал Кейн, пройдясь дорожкой поцелуев по моей шее… И до того мне это было приятно, что я непроизвольно — почти против собственной воли, застонала, вызвав ответный рык у Кейна. Спускаясь вниз, к груди, он продолжал руками гладить мой живот, бедра… то и дело касаясь самого интимного места… уже не скрытого нижним бельём.

— Когда только успел..? — только подумала я про себя, как тут же губы Кейна атаковали мой рот…

По понятным причинам, я не могу точно сказать, всегда ли от поцелуев люди забывают своё имя, но… от поцелуев Кейна у меня просто сносило башку.

Казалось бы: сплетение языков, прикосновение губ, одно дыхание на двоих — и вроде бы не должно быть никакого волшебства… только почему в тот момент я сама себя не помнила? Почему мне было всё равно, что я лежу на кровати, как последняя шлюха, широко раскинув ноги. а Кейн, освободившись от одежды, пристраивается между ними?

Почему мне только и важно было тогда: его прикосновения, которые грели лучше любого солнышка; его поцелуи, которые казались слаще самого вкусного и дорогого шоколада, а ощущение тяжести его тела на себе стало вдруг до того мне необходимо и до того казалось уже родным, что я навряд ли бы смогла без этого обойтись…

Кейн, явно поймав мою мысль, весело хмыкнул, заметив:

— Алёнка, на Рашиане совсем другие обычаи и законы: в отличие от людей, мы не противопоставляем себя животным, мы — просто самые сильные и самые хитрые хищники нашей планеты… Мы не сковываем себя вашей псевдоморалью и без зазрения совести наслаждаемся любой радостью для тела… Но я и не думал, что простая ласка самки может вызывать такое наслаждение… ты — мой персональный наркотик.

Глядя мне в глаза, он в то же самое время проводил своей ладонью по внутренней стороне моего бедра в сторону… в сторону того места, что как — то осталось без белья.

— Пожалуй, я поговорю с отцом насчёт некоторых изменений, — задумчиво произнёс Кейн. — Псевдомораль, оказывается, тоже может оказаться полезной.

Притянув меня к себе — так, что теперь я фактически сидела на нём, он с шумом втянул воздух возле моей шеи.

— Ты обалденно пахнешь…Теперь твой чистый, ничем не замутненный запах стал даже ещё гуще и ярче, словно мой Цветочек до конца раскрылся.

Я чувствовала, как его возбужденное мужское достоинство касается моего бедра — раз, другой, третий…

— Я много раз представлял, как это будет, мастурбируя, как подросток в переходном возрасте. Но этого стоило подождать. Я ведь говорил тебе, что я счастливчик, — улыбнулся Кейн, смерив меня взглядом. — Я точно уверен, что буду единственным, чей запах смешается с твоим запахом; я буду твоим единственным мужчиной — единственным, кто будет покрывать тебя всю жизнь… каждую ночь и каждый день — в любое время, которое нам захочется отдохнуть. И только для меня ты будешь раскрываться, пуская внутрь.

Очарованная и возбужденная его словами, я не отводила глаз от лица Кейна, в то же время чувствуя, как его член ищет вход внутрь моего тела… ещё минута и…

Его рука, соскользнув с моего живота, опустилась чуть ниже — как раз туда, где ещё сегодня утром виднелся тонкий шрам.

Я непроизвольно вздрогнула, отгоняя от себя тревожные мысли.

Что, если цветок — это совсем не то, что я думаю? Я ведь совершенно ничего не знаю о культуре его вида… Что, если это помешательство — только моё помешательство, и ничье больше?

Одно из кресел, стоявших недалеко от кровати. врезалось в потолок и упало, полностью сломанное, в противоположном углу комнаты.

— У рашианцев, после состоявшейся свадьбы невеста — уже жена — полностью принадлежит Дому мужа. — Резко рыкнул Кейн, ухмыляясь бескровными губами, — ты полностью принадлежишь мне, дорогая.

— Уверен? — только и спросила я.

Кейн кивнул, нагим воином возвышаясь надо мной.

— О да, милая… знаешь, я мог бы взять тебя сейчас силой, мог бы даже уговорить — так, чтобы ты уже через минуту скакала на мне, забыв все страшилки ревнивой истерички. Но я, пожалуй, поступлю по- другому.

Он соскочил с кровати, и как ни в чём ни бывало, направился в ванную комнату.

— Я приму тебя, когда ты сама меня об этом попросишь. — Свернув расплавленным серебром рассерженного взгляда, воин — захватчик повторил. — Хорошо попросишь, милая.

— Никогда, — насупилась я, не понимая ещё толком, что происходит.

Кейн хохотнул.

— Посмотрим.

Ая… прижимая к груди простынь, я вдруг крикнула ему то, о чем почему- то никак не удосуживалась спросить с самого утра:

— Что означает этот шрам, что ты сделал прошлой ночью? Зачем надо было смешивать мою и твою кровь?

Ия замерла, ожидая ответа.

Кейн, остановившись в дверях ванной, иронично посмотрел на меня.

— Ну, наконец — то, — хмыкнул мужчина. — Это, милая, и была наша свадьба.

— Что? — выдохнула я, не понимая… не принимая его слов. — Свадьба?

Кейн кивнул.

— Я уже говорил тебе, что наше семя ядовито для женщин и может пройти много лет, прежде чем женщина сможет забеременеть. Пока тело мужчины не настроено на тело самки она может быть только невестой, находящейся на пороге нового дома, но как только она становится фертильной для нас… Мы клеймим её своей кровью, давая всем понять, что род пополнился ещё на одного члена.

Окаменев, я смотрела на Кейна.

— И всё?

— А тебе ещё что-то надо? — любезно поинтересовался Кейн и, не дождавшись от меня ответа, вошёл в ванную, громко хлопнув за собой дверью.

От громкого звука и без того сломанное кресло сломалось окончательно.

Вместе с моей уверенностью в себе.

Глава 2

Кажется, всё это было только вчера… ан нет, уже пролетело почти две недели. Две ничем не занятые, пустые недели на чуждой космической станции.

Первое время я, если честно, в основном ела и спала — съедала всё. что приносила мне служанка на подносе, и тут же по — новой заваливалась спать, не обращая никакого внимания на внутренний распорядок станции. Когда, однажды, проснувшись и не выдержав, я спросила у Кейна, что со мной происходит, мой уже супруг пожал плечами, сообщив, что «ничего особенного».

— У тебя было сильное истощение, Алёнка. Как физическое, так и нервное. Врачи хотели полечить тебя нашими препаратами. но ты и так неплохо восстанавливаешься… А я не хочу подвергать тебя лишнему стрессу. — Погладив меня по голове, Кейн улыбнулся.

— Всё хорошо, Алёна. Всё будет хорошо.

И я почему — то ему поверила. То ли словам, произнёсенным (как я это осознала спустя лишь минут десять, не меньше) на русском языке, то ли его искренней улыбке, но — поверила.

И сразу стало как — то легче дышать. Проще просыпаться.

Теперь я чаще всего просыпалась даже раньше Кейна — несмотря на отсутствие близости {как он и обещал), мы продолжали спать на одной кровати — Кейн ни на одну минуту не выпускал меня из своих объятий. И если мучительные ночи с обольщением принадлежали ему, то утренние минутки были только мои — мои, и ничьи больше.

Посыпаясь каждое утро в объятиях Кейна, я, не спеша, украдкой, изучала его расслабленное во сне лицо: длинные ресницы, которые закрывали опасные сверкающие глаза, обычно жесткую линию рта, смягченную сейчас отсутствием забот и обязанностей.

Спящим, Кейн казался куда моложе и куда менее опаснее…

Если бы всё было так просто, — подумала однажды я, с удивлением признавая, что будь Кейн тем, кем пытался казаться в Денвере, мы вряд ли бы когда — либо встретились, а если бы даже и встретились, то я так и осталась бы для молодого мажора уборщицей — иммигранткой, а не девушкой, на которую стоило тратить время.

— Я бы в любом обличие не смог перед тобой устоять, — пробормотал во сне Кейн, сильнее перехватывая меня за талию. — Спи, Алёнка, ещё рано. И я послушно улеглась рядом, положив голову ему на грудь и мечтая о том, чтобы и всё остальное разрешилось бы так же просто.

Кто из нас не любит мечтать в двадцать один год… Впрочем, мечта ли это была?

Или всё — таки надежда?

Помню, как однажды я долго, без сна, лежала в кровати, прижавшись к Кейну, и думая о своём будущем. Откинув истеричные мысли, которые теперь, на полный желудок, появлялись всё реже и реже, я пыталась трезво — настолько это возможно — оценить обстановку.

Могу ли я быть счастлива с Кейном? Сложный вопрос.

С Кейном, которого я знаю ещё с Денвера — да. С Кейном, который иногда превращается в дракона — халка — тоже да. Может, всему виной папино увлечение фантастикой, может, моё собственное увлечение фентези, но меня и правда не пугал другой Кейн. Может быть только его размеры…

Спрятав улыбку, я уткнулась носом в плечо своего инопланетянина. Это ведь неважно, какой у человека цвет кожи и человек ли это, если мужчина тебя любит…

И если ты любишь этого мужчину.

— А любишь ли ты его? — шептал, словно завидуя моей легкой радости, внутренний голос. — Или это всё так, наведенный пришельцем для своего развлечения обман.

И от подобных мыслей я замирала, холодея… Нет, в отличие от прошлого, сейчас я не ощущала ни внушения, ни давления со стороны Кейна, но… манипулировать человеком можно и безо всяких инопланетных штучек с внушением. Юльку, вон, не инопланетянин какой — то охмурил…

Я зажмурилась, вспоминая события многолетней давности, когда моя сестрица, прилежная девочка из хорошей семьи, неожиданно превратилась в головную боль для родителей, учителей, и даже районной службы соц защиты, про которую до этого случая мы слыхом не спыхивали.

Мы обычно не говорили с Юлькой на эти темы. Только иногда, когда у сестры, наверное, накапливалось через край, она делилась со мной… может, просто выплескивала, может ‚хотела меня, глупую, на всякий случай. предупредить и научить…

Да куда там.

И внутренний голос- голос сомнения, страхов и опасений. шептал:

— Всё это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Кейн дурачит тебя — не рассказывает всей правды, показывая только то, что ему выгодно. Ты не знаешь, что происходит сейчас на кораблях, летящих к Д'архау, не знаешь, что происходит на самой планете…В любом случае, происходящее на Земле сейчас напоминает только одно: геноцид. Страшный геноцид человеческого рода.

— И где мне найти место во всем этом? — обычно спрашивала я у самой себя, ныряя головой под подушку и силясь поскорее опять заснуть. Во сне совесть не мучает.

Наверное, я бы ещё долго мучилась, запутавшись в собственных мыслях, но однажды утром, выпив со мной за компанию целую чашку кофе (и долго целовав меня после этого), Кейн сообщил, что настало время «выхода в свет», точнее его подготовки, которой со мной займется всё та же Джессика.

— Физически ты вполне восстановилась. — проведя ладонью по моему телу, резюмировал Кейн. — Что касается всего остального… как говорят ваши психологи, слишком много свободного времени тоже вредно. Так что будем тебя занимать — к тому же, Алёна, времени у тебя на самом деле почти нет. Поэтому отнесись к урокам Джессики со всей серьёзностью.

А я… опешив на минуту, я только сейчас поняла, что за всё это время не задумывалась о своём будущем. А мы ведь находимся на космической станции, которая летит непонятно куда.

— Как это, непонятно куда? — хмыкнул Кейн в своей привычной манере. И, чмокнув меня в щёку, добавил: — Разумеется, мы летим на Д’архау Надо же тебе показать, как живут наши другие колонии. Заодно убедишься, что мы не едим чужих детей на завтраки.

Кейн выразительно посмотрел на столик, где стояли полупустой кофейник.

— Хотя всё лучше… чем ваша это земная гадость.

Так в мою жизнь вновь вошла Джессика — моя статс — дама, первая дама моего несуществующего двора и мой единственный проводник в женский мир рашианцев.

Сегодня Джессика опять учила меня придворному этикету, имперским титулам и немного — их языку. К середине дня я уже хотела выть волком — воспроизвести нормально фразы на рашианском у меня практически не получалось — и как скажите можно разговаривать на языке, на котором имеется больше десятка звуков для простой буквы «Р»?

— Майледи, Вам просто нужно повнимательнее прислушаться, — советовала Джессика — «ангельское терпение» (как называла я её теперь про себя}.

Блондинка. будто не чувствуя усталости, час за часом повторяла одно и то же, иногда добавляя:

— Только практика, Ваше Высочество, поможет Вам освоить наш язык. Не беспокойтесь. что не получается: из — за некоторых особенностей звуков, рашианскй язык признан одним из наиболее трудно изучаемых языком империи, именно поэтому для общения между колониями мы используем дифиерго — это язык одной из наших первых колоний.

— Но ведь вы же используете какие — то аппараты для ускоренного изучения языка? — покосилась я на Джессику. Та согласно кивнула.

— Разумеется. У нас отличные специалисты по лингвистике, и благодаря нашим технологиям вы скоро выучите дифиерго. Но рашианский невозможно выучить с помощью ускоренного обучения.

— Почему? — подняла я голову. Джессика посмотрела на меня долгим выразительным взглядом — примерно таким же, когда я попросила не называть меня принцессой.

— Майледи, наш язык — это наша культура, которая передается от родителей к детям.

Это большая часть нашего наследия… Даже представить кощунственно. что кто-то из чужаков, не из нашей расы, станет изучать — и что ещё хуже — понимать рашианский язык.

— А как же я? — спросила я тихо. Джессика, смерив меня ещё раз долгим взглядом, просто пожала плечами.

— А к вам это не относится. Вы, Ваше Высочество не просто одна из нас. Вы — из правящей семьи Ддаррххгрэн.

— Из правящей… — горько усмехнулась я, на что Джессика тут же резко вскинула голову и воинственно прищурилась.

— Майледи, вы… — осекшись, она сделала долгий выдох, прежде чем продолжить: — Вы ещё многого не знаете. Не понимаете. Судите по одной лишь колонии — и империю, и род, куда вы вошли — более чем предвзято.

Считаете, у меня нету на это причин? — хмыкнула я. — Или мне надо радоваться вашему вторжению на Землю?

— Вам надо посмотреть на всё происходящее по другим углом. — Джессика отвела взгляд в сторону. — Я, как никто другой, понимаю, майледи, насколько это непросто сделать, но…

— Вы понимаете? — я саркастично рассмеялась. — ПОНИМАЕТЕ МЕНЯ?

Блондинка. снова решив поиграть в примерную придворную, опустила глаза вниз, к полу.

— Да. понимаю… Я также как вы… я ненавидела вашу планету и её обитателей — всех вместе и каждого взятого в отдельности. Ведь именно вы стали причиной моего горя… Я потеряла…

Неподдельная боль в её голосе вынудила меня спустить пар.

— Кого вы потеряли, Джессика? — осторожно спросила я.

Блондинка. подняв на меня взгляд. в котором мерцали сейчас невыплаканные слезы, просто ответила:

— Свою жизнь.

Она подошла к одной из стен каюты — прозрачной стене — окну. и, глядя в черный космос, начала рассказывать:

— Террен был намного старше меня — уже почти старец. когда мы внезапно встретились при дворе Императора. Это было… — женщина закрыла глаза. — Волшебно. Как представитель одного из Высоких родов — чей род был куда Выше. чем Род моего первого мужа. он тут же забрал меня у родных, введя в свой Дом. И это был скандал…

— Почему?

Джессика пожала плечами.

— Я ведь уже была замужем, а значит, была к тому времени способной зачать ребенка для своего мужа, но… Для Террена я была его Цветком Жизни. Он сделал всё возможное и невозможное, чтобы Дом моего первого супруга отпустил меня — использовал всё своё влияние, потратил половину казны Рода, но добился своего — я вошла в его Род как его избранная, его супруга.

— А дальше? — затаив дыхание, спросила я. Джессика пожала плечами.

— Мы были опьянены друг другом. Это было совсем не так, как с первым мужем.

Террен, казалось, понимал меня без слов.

Я вздрогнула я, припомнив способности Кейна.

— Он мог читать ваши мысли?

— Конечно, мог, — подтвердила мою догадку Джессика. И тут же мягко рассмеялась: — Как и любой другой мужчина, нашедший свой Цветок жизни.

Я во все глаза смотрела на Джессику.

— То есть это у вас такая связь между мужем и женой, да? Между теми. кто сразу подходит друг другу?

Теперь уже Джессика непонимающе взглянула на меня.

— О чём вы, майледи? — Блондинка покачала головой, пытаясь объяснить. — У нас любой мужчина, нашедший Цветок своей жизни, сделает всё возможное и невозможное для своей избранницы. Вот и Террен… он окружил меня заботой, дал богатство и влияние своего Дома… Предугадывал каждое моё желание. Он был просто необыкновенным.

Блондинка горько усмехнулась.

— Знаете, майледи, я просила его дать мне время, чтобы научится держать себя при Дворе императора согласно моему новому статусу; чтобы обрести прочное положение среди самок… Укрепиться на своей высокой должности фрейлины императрицы. И он, не имевший до того момента наследников, дал мне это время.

Это были прекрасные пять лет.

Джессика провела рукой по лицу, пытаясь стереть проступившую сквозь привычную маску невозмутимости, терзавшую её боль.

— А потом он нашёл вашу планету. Он, видите ли, был учёным, открывавшим новые миры.

— Он погиб?

Джессика кивнула.

— В его разведывательный челнок попало несколько молний. Систему корабля заклинило — и челнок стал видимым для ваших радаров. Он мог спастись, выпрыгни он вовремя из корабля, но Террен просчитал, что челнок, оставшись без управления, неминуемо упадёт на город, на жилые его кварталы, а потому оставался в корабле до конца… Даже когда ваши военные сбили его корабль, он прежде всего думал о мирном населении.

Закончив свой рассказ, она снова отвернулась к окну — и сейчас я понимала почему… Чтобы не демонстрировать мне свой гнев.

Оглушённая историей Джессики, я не стала ей говорить о случайных обстоятельствах, которые иногда происходят в нашей жизни; не стала говорить и о том, что в нашем мире любое государство охраняло свои границы со всех сторон — в том числе с воздуха. Что любой неопознанный объект — предполагаемая ракета, несущая смертоносную бомбу, и что военные действовали согласно принятым повсеместно правилам… Я многое могла бы ей рассказать, но я не стала. Ни одно объяснение, каким бы логичным оно не было, не вернуло бы ей её мужа.

И всё же…

Джессика, обернувшись ко мне в пол-оборота, тихо произнесла:

— Я судила землян по нашим правилам… Выпускать оружие по кораблю, который явно терпит крушение для нас подлое убийство… Ни один охотник не принесет слабого хищника с охоты — для нас это бесчестье. Но не для землян, как оказалось.

— Всё не совсем так, — прошептала я. — У нас, у каждой страны есть… были правила противовоздушной обороны.

— Сейчас я это знаю, — кивнула Джессика. — Но как вычеркнуть все те годы, что я провела в одиночестве, лелея свою боль и жажду мести? Как не радоваться, отплачивая землянам за своё горе?

Блондинка тяжело вздохнула.

— Майледи, не повторяйте моих ошибок. Злость и гнев — плохой советчик.

Мы надолго замолчали.

— Вы очень любили своего мужа, — произнесла я, просто чтобы хоть как — то разбавить тишину в комнате.

— У нас него этого понятия, — рыкнула Джессика и тут же сникла. — Хотя… наверное, да, любила.

Блондинка взглянула на меня с болью.

— Я уже ничего не жду от этой жизни, майледи… Ваша планета — наша новая колония — вот что было моей главной и единственной целью все эти годы после гибели Террена. Теперь… для всего остального уже слишком поздно.

Джессика снова провела руками по лицу, на этот раз окончательно убирая все искренние эмоции под равнодушную маску приветливой придворной.

— Ну ладно… — она выдохнула и мягко мне улыбнулась. — У нас сегодня ещё много материала для изучения.

Вечером, когда после ужина мы с Кейном проводили время наедине, гуляя по оранжереи станции, я не удержалась от вопроса:

— Ты поэтому приставил Джессику ко мне, да?

Серебристые глаза пришельца сверкнули, выдавая его заинтересованность.

— Поэтому?

Я махнула рукой.

— Ну… она ненавидит нас, я ненавижу вас. Ты ведь думал. что это мне как-то поможет, не так ли?

Кейн усмехнулся и провёл мизинцем по моей щеке.

— Это уже помогает.

— Так просто! — фыркнула я. На что Кейн. прижав меня к себе, тут же возразил.

— Нет, Алёна, не просто. Всё, наоборот, очень сложно — поэтому не стоит усложнять и без того непростое положение вещей. Согласна?

— А что, если бы она просто продолжала меня тихо ненавидеть? — вопросом на вопрос ответила я. — Что было бы тогда?

— В этом случае, Джессику бы вскоре заменили на другую аристократку, — пожал плечами Кейн. — Несмотря на высокий род. формально она уже стала смертницей в тот момент, когда не рассказала мне о своих подозрениях по поводу Агарет.

Вспомнив, что именно Джессика провожала меня в каюту после свершившейся казни, я отвела взгляд в сторону.

— Так она только догадывалась, а не знала точно?

— Я бы никогда не оставил её в живых, знай она заранее о планах Агарет. — Кейн пожал плечами, признавая: — Конечно, даже одних подозрений уже достаточно для казни, но я был уверен, что Джессика, именно благодаря своей боли и ненависти, сумеет понять тебя как никто другой. — Кейн криво усмехнулся. — Как и ты — мою расу через неё. Видишь ли, дорогая, мы на самом деле очень похожи.

Его светлые, мерцающие глаза светились сейчас в полумраке оранжереи, ещё раз напоминая мне о том, что Кейн не человек.

— Я не тороплю тебя, милая, — улыбнулся Кейн, и улыбка его напомнила мне оскал хищника. — Ты уже моя жена и будущая мать моих детей. Но если тебе необходимо время для осознания этого — инопланетный хищник пожал плечами. — Я дам его тебе. Дам столько, сколько тебе потребуется.

И склонившись надо мной для поцелуя, он прошептал, добавив:

— Всё-равно потом стребую с тебя за каждую минуту твоего сопротивления.

Потом, гуляя по извилистым дорожкам пустынной оранжереи, я спросила его о своих родных — почему бы вместо Д‘’архау нам не вернуться сейчас на Землю и не познакомиться с ними? Ну, то есть Кейну с ними не познакомиться…

С первых своих дней пребывания на станции я уже знала, что с моими родными всё хорошо: они по — прежнему живут обособленно в заранее приготовленных для них Кейном местах: родители с бабушкой и Коленькой в Карелии, а Юлька — уже сильно беременная Юлька — со своей семьей в Греции. Никто из моих родных ни в чем не нуждается — и они даже регулярно общаются друг с другом и со мной используя рашианские способы связи. Оказывается, все эти долгие полгода, пока я замерзала в лесах и полуразрушенных городских трущобах, мои родные были уверены, что я — счастливая новобрачная инопланетного принца, которая мчится на космическом корабле в свою новую жизнь…

А всё потому, что когда я сбежала, земные психологи посоветовали Кейну не рассказывать правду моим родителям — чтобы сохранить здоровье бабушки, отца и Юльки, чья беременность проходила довольно сложно. Так появилась голограмма, успешно заменяющая реальную меня всё это время…

— К сожалению. сейчас мы уже довольно далеко от Земли, поэтому видеозвонок не возможен, — посетовал тогда Кейн, пообещав, что когда мы достигнем Д’архау, мы обязательно запишем для них видео.

В тот момент я была… была так глубоко погружена в собственные мысли и тревоги, что безоговорочно приняла предложение Кейна, но сейчас, после рассказа Джессики что-то словно поднялось во мне…и тоска, та таска, которую я сдерживала долгие месяцы, стала прорываться наружу.

Едва касаясь листьев какой — то огромной тропической пальмы, я глубоко вздохнула.

— Давай вернемся на Землю, а? — спросила я у Кейна, заглядывая ему в глаза. — Пожалуйста.

— Обязательно вернемся, — кивнул Кейн. — Мы не пробудем на Д’архау долгое время.

— А…

Кейн поцеловал меня в губы.

— Аленка, ты же не хочешь повернуть всю эту махину назад? — Представляешь, сколько здесь всего в грузовых отсеках… Да и потом, прежде чем вернуться на Землю, тебе будет полезно посмотреть другие миры.

— Чем полезно?

Кейн пожал плечами.

— Всем… это всегда хорошо. Для кругозора.

Взглянув мне в глаза, он пообещал:

— Мы вернёмся на Землю в своё время его тяжелая рука обвилась вокруг моей талии, — тогда, когда ты будешь готова предстать пред своей родной планетой в новой роли.

Наши взгляды встретились.

— Ты больше не землянка, — напомнил мне Кейн. — Ты — рашианка, дорогая… Ты часть правящего рода, которому принадлежит и Земля, и ещё полсотни миров.

Я понимала, о чем он говорит. Землянка, которая теперь вошла в род правителей, обязана демонстрировать определённое поведение. Вроде Меган Маркл, которую королевский этикет обязал в любую погоду надевать телесного цвета колготки…

Только вот семья Кейна будет помогущественней королевы английской.

Глаза Кейна сверкнули расплавленным серебром.

— Ты справишься, — хмыкнул мужчина, прижимая меня к себе.

Мы долго целовались — затем также долго гуляли по оранжереи станции, наслаждаясь тишиной и обществом друг друга… Казалось, это было самые спокойные и самые легкие дни за всё время с момента Вторжения… Хотя, нет, легкими они не были по двум причинам: во — первых, Кейн, несмотря на то, что изо дня в день он всё больше приучал меня к своим прикосновениям и ласкам; он не давал мне… ну. вы понимаете… Удивительно, но это привносило огромный дискомфорт в мою жизнь — и даже раздражение!

А днями меня уже мучила Джессика, гоняя от рассвета до заката по придуманной ей программе: с разрешения Кейна вылепливая из меня «Ддаррххгрэн» — то бишь Его Высочество звёздной империи; ежедневно вколачивая самые разные знания в мою многострадальную голову. Одно хорошо: дивиерго — язык, который знали все колонии империи Кейна, я выучила с помощью техники рашианцев — быстро и легко, благодаря чему сразу стала понимать большую половину разговоров на станции.

Хотя среди обитателей станции находись и те, которые специально для меня выучили русский язык. Удивительно! Первые несколько раз, когда я. расслышав родную речь, принималась оглядываться по сторонам, пытаясь найти соотечественников, я думала о том, что мне всё это только показалось.

Почудилось…

И лишь на третий или четвертый раз я поняла, что меня на самом деле приветствуют воины Кейна. На родном, русском языке — рашианцы.

— Это Харрверддран — Высокий род, вошедший в высший совет благодаря вашему появлению, — пожала плечами Джессика, как — будто бы и не удивившись поступку своих соотечественников. Мы как раз «гуляли» по станции — моя единственная фрейлина, статс дама и кто — она — там ещё показывала мне станционные модули и отсеки, подробно объясняя и разъясняя их назначение.

— Насколько я знаю, Дом Харрверддран даже добавил голубую каплю на свой щит — как эмблему Терры.

— Джессика, — попросила я, перешагивая через высокий порог одного из технических отсеков. — Можете повторить всё — то же самое, но на нормальном языке, а то из вашей фразы ничего не понятно.

— Конечно, майледи, — кивнула блондинка, немного поджав губы. Так я понимала, что сделала где-то ошибку. Выходит…

Я остановилась.

— Терра — это ведь Земля?

— Император предпочёл использовать иное имя для вашей планеты. — Джессика немного замялась, не зная, как мне сообщить. — Слово «Земля» на рашианском звучит не слишком благозвучно, поэтому было решено найти другое название для родной планеты жены наследника.

Я кивнула, принимая этот довод.

— А что касается рода Хар… харверд…

— Харрверддран, — без запинки произнесла Джессика. — Высокий род. долгое время лелеявший мечту войти в Совет Императора.

— Это так сложно сделать?

— Практически невозможно, — кивнула Джессика. — Когда — то, много тысячелетий назад, первый император выбрал советников из своих самых сильных и самых преданных воинов. Их было четырнадцать- четырнадцать лучших воинов, ставших первыми Советниками.

— Получается, нынешние советники — потомки тех, первых? — уточнила я. Джессика пожала плечами, не спеша соглашаться с моим утверждением.

— Всё не очень просто, майледи… Старая кровь — самая густая и самая сильная. Но и она, без подпитки, вырождается. Вы ведь уже знаете особенности размножения нашей расы, — напомнила блондинка. — Мужчина может получить наследников лишь от определенной самки. Почему так получается — никто не знает, да только даже браки по уговору хотя и приносят детей, но часто эти дети пусты и не наследуют силы своих родителей.

— Кто — то из родов Совета ослаб?

— Именно, — кивнула Джессика. — В то же время, род Харрверддран давно набрал силу, превзойдя по мощи некоторые рода Совета.

— В таком случае… — я взглянула на Джессику. — Если у вас всё решается силой, то тогда должен был быть какой — то поединок, разве нет?

— Поединок Дома из Рода Советников с Домом Высокого рода Харрверддран? — усмехнулась Джессика. — Нееет, мы не тратим свою энергию на гражданские войны, предпочитая воевать с чужаками.

— В таком случае, почему бы просто было не увеличить совет на одного представителя?

Число советников всегда оставалось неизменным: четырнадцать. Нечетное число в Совете могло бы посеять смуту во время голосования, впрочем как и принятие нового рода в Совет… Кто знает, сколько бы ещё Высоких родов решило бы обратиться к императору с подобной просьбой. Учитесь, майледи, понимать, что любые правила, возникшие когда — то давно и просуществовавшие много веков. правильны в своей основе.

Джессика выдохнула.

— Император не мог лишить старую кровь кресла советника… До той самой поры. пока ослабевший род не оказался замешан в предательстве императорской семьи.

Я вздрогнула, поняв, о чем говорит Джессика.

— Эти… Харведаны

— Харрверддран, — кивнула Джессика, поправляя меня.

— Они вошли в Совет на место рода Агарет?

— Она не смогла бы провернуть всё в одиночку, — тихо сообщила Джессика. — Так что они были виновны.

Я замерла, не зная, как на это реагировать. Кейн ведь обещал Агате, что уничтожит её семью…

Потрясённо взглянула на Джессику.

— Это наши правила, — покачала головой блондинка. требуя от меня спрятать свои эмоции. — Она знала, на что идёт. Все знали.

— Но ведь…

— Порядок — превыше всего, — возразила Джессика.

Я хотела было возразить, хотела было вслух удивиться жестокости отданного приказа, но… осеклась, припомнив рассказ Джессики.

Все не так просто: рашианцы живут по своим законам — отличным от законов людей.

Замерев на месте, я попыталась как — то принять эту истину.

Кейн сказал, что мы на самом деле очень похожи — больше, чем я думаю… А ведь и правда, похожи: люди, вот, тоже в средние века сжигали женщин, искренне полагая, что убивают ведьм, а древние ацтеки — те и вовсе не видели в кровавых жертвах ничего особенного… Да и в современном мире насилия было более чем предостаточно.

Набрав побольше воздуха в грудную клетку. я медленно выдохнула, пытаясь примириться с действительностью. Го крайней мере, на какое — то время.

Джессика, без труда поняв о чем я думаю, довольно улыбнулась.

— Я рада, что выделаете успехи. Ваше Высочество, — поклонилась она мне. — Пойдемте, у нас с вами по плану ещё урок ботаники.

Ну да, разумеется, я же должна знать растения, которые ядовиты; которые я могу съесть без вреда для организма — и те, которые могут запросто съесть меня.

Последние, кстати, были в моде у аристократии — в качестве домашних питомцев.

Прелестно, нечего сказать.

Вздохнув. я поплелась за Джессикой, жалея. что отворила сегодня для неё дверь.

Впрочем… Это я ещё на корабле с переселенцами усвоила: человек — такая скотина, которая привыкает ко всему. За полгода своих скитаний я привыкла засыпать на голодный желудок, привыкла каждый вечер прощаться с небом и своей жизнью — на случай, если на меня, спящую, нападёт дикий зверь или я просто замёрзну до смерти… Я привыкла недоедать, привыкла с опаской воровать продукты и предметы гигиены в разграбленных магазинах ‚ привыкла к жестокости окружающего мира и тому, что это невозможно остановить… Так что Джессика, при всём желании, не могла меня сломать. Я гнулась — каждый день гнулась под всё новыми обязанностями, что она взваливала на меня (казалось, что урокам Джессики нет ни края, ни конца), но, в конце — концов, я вспоминала свой бесконечный переход по Юкону или то, как пачкала одежду фекалиями, чтобы не быть изнасилованной — этого обычно хватало, чтобы выпрямить спину и прищурить взгляд.

Папа бы сказал: русские не сдаются! А я лишь закусывала губу и повторяла свою попытку.

Теперь я сама распределяла своё время, выбирая те предметы. которые мне давались труднее всего. Самостоятельно выбирала наряды для «выхода в свет», инспектировала служебные отсеки станции и мимолётными жестами руководила своей охраной.

Делая ошибки в сложном рашианском этикете, я почти каждый вечер, вместе с Кейном, присоединялась к местному обществу в одном из отведенных для этого зале — на станции подобных залов было больше двадцати, а потому каждый вечер мы присутствовали в новом для меня месте. Кейн с любопытством следил за моими действиями, не мешая и в то же время — не особенно помогая мне: так я поняла, что вечера, которые проходят на станции «тренировочные» и, должно быть, устраиваются специально для меня.

Прекрасно зная, что Джессика скорее всего увильнёт от прямого ответа, я при случае поинтересовалась у одного из помощников капитана, когда мы прибудем на Д’архау. Его заминка и красноречивый взгляд Кейна подсказали мне, что я права в своих подозрениях, а потому следующий мой вопрос, заданный в другом месте и другому лицу, был совершенно иным.

Поинтересовавшись у одно из техников, как быстро может долететь корабль с переселенцами Терры до Д’архау, я получила интересный ответ, что мол, долететь — то корабль может и быстро, да только это никому не нужно.

— Почему? — спросила я, с любопытством поглядывая на парня. Молодой рашианец пожал плечами.

— Ну. насколько мне рассказывал мой старший брат — его туда недавно перевели: наши корабли не просто перевозят переселенцев на новое место обитания. Это ещё и временный тренировочный лагерь: создать подобные условия на Терре сейчас ещё довольно сложно, а на Д’архау — просто невозможно.

— Получается, что они — почти как мы на станции — не особенно торопятся?

Молодой техник рассмеялся, дав мне понять, что я мыслю правильно.

Что ж… тренинг по- королевски — то есть по императорски впечатлял. Мне бы разозлиться, накричать на этих доморощенных Макаренко… но я, стиснув зубы, поступила иначе — выбрав самое яркое и самое открытое платье, весь вечер расточала улыбки местным аристократам и военным — особенно выделяя последних. И, несмотря на то, что Кейн, конечно же, знал, что творится у меня на душе — он злился — раздражаясь на своих подданных. А его раздражение бальзамом лилось на мою собственную злость.

В тот вечер мы покинули «высшее общество межпланетной станции» необычно рано.

Дотащив меня под локоть до наших апартаментов, Кейн тут же, едва за нами закрылась дверь, сорвал с меня платье, с силой прижал к стене, вынуждая либо упасть, либо, раздвинув пошире ноги, «повиснуть» на его бедрах… В то время как его сильные — пока всё ещё человеческие — руки жадно исследовали мою грудь. живот, ягодицы…

Впившись в мои губы яростным поцелуем, он прорычал:

— И где эта невинная девочка, которая стеснялась показывать коленки, а?

Поцелуй Кейна опьянял, лишая меня воли… Если против Джессики и её приёмов я могла выстоять, то против метода обольщения, что использовал Кейн — нет.

Каждое его прикосновение, каждый его поцелуй разжигали во мне страсть — я не могла долго противиться его опытным действиям… Потянувшись к Кейну за поцелуем, я как сквозь пелену услышала его довольный голос:

— Вот так, моя милая, вот так, моя хорошая…

Легким прикосновением Кейн вынудил меня выгнуться дугой, чуть не умоляя его взять меня полностью…

Я помнила нашу первую — и единственную пока — супружескую ночь, мою наполненность им… Это сводило меня с ума. Мой разум отказывался мыслить трезво, тело — отказывалось повиноваться, требуя одного: подчиниться своему мужчине и получить повторение той самой ночи.

Почувствовав его руку между своих бедер, я замерла, ожидая такого желанного. такого долгожданного вторжения…но Кейн, отняв руку назад. лишь демонстративно облизал свои пальцы, ухмыльнувшись:

— Сладкая моя.

И. заглянув мне в глаза, так и не сделал последнего движения. Я знала: стоит мне произнести одно лишь слово — да что там произнести: только подумать, и он уже будет моим. Но иррациональная женская гордость была выше этого.

— Мне надо…

— Что? — поднял бровь Кейн.

— Куда, — сжав зубы, поправила его я. — В ванну.

И. с трудом отлепившись от мужчины, который уже давно меня не удерживал. я на негнущихся ногах направилась к нужной двери, искреннее кляня себя за непомерную гордость. Тело моё пылало.

Не помня себя, я каким — то образом влетела в ванную комнату.

Закрыла дверь, мазнув взглядом по стене, напротив: в большом зеркале сейчас отражалась разбитная румяная девица с ненормальным блуждающим взглядом и перекошенным ртом.

Скинув туфли, я включила воду и как была — в порванном платье и лоскутах нижнего белья забралась под душ, пытаясь поскорее придти в себя.

Ледяная вода быстро уничтожала причёску, над которой служанка, приставленная Джессикой, трудилась больше часа, и макияж…

Я усмехнулась, не к месту подумав: пусть люди и самая нестабильная часть империи Кейна, но зато мы и, правда, очень похожи с рашианцами. Вот, даже причёски и макияжи примерно одинаковые… Никаких тебе зеленых губ или синих руман…Никаких бритых голов или париков.

Неожиданно в голову пришла ещё одна мысль: может, наша схожесть и есть залог совместимости двух рас?

Это заставило меня улыбнуться — правда. улыбка, скорее всего, напоминала гримасу.

Несмотря на отсутствие большого жизненного опыта, я уже не сомневалась: всё. что наговорила мне тогда на корабле Агата — полная чушь. Ну, разумеется, если только весь экипаж и остальные присутствующие на космической станции не разучили одну и ту же легенду… хотя, вряд ли бы Кейн даже из — за меня пошёл на такие жертвы. Ему ведь было достаточно «убедительно» взглянуть мне в глаза, применив свой родовой дар — и я бы сама, не задавая вопросов, бодрой козочкой поскакала к нему в постель.

Пастель — да…

Ледяная вода, стекавшая с головы и волосы вниз, на разгоряченное тело, никак не помогала: страсть, пылая по всему телу, успела забраться куда — то глубоко под кожу и теперь буквально сводила меня с ума, требуя больше прикосновений Кейна — больше и глубже…

Я рычала, кляла на чем белый свет стоит, Кейна и его поцелуи… но это тяга — нужда в его руках, губах, теле на моем теле — не отступала…

Я уже чуть ли не плакала от скрутившего — застилавшего сейчас всё и вся-желания… — и в то же в мыслях царила какая — то особенная трезвость.

Я знала, почему он это делает!

И зачем.

Искушает, не доводя дело до конца — ласкает каждую ночь, а затем отворачивается, чтобы заснуть… Настаивает на нашем браке, и в то же время не требует брачных обязательств.

Хочет, чтобы я сама пришла — по своей воле.

Случайно задев груди, которые вдруг стали необычайно чувствительными, я застонала в голос, кляня Кейна, Джессику и всю их станцию.

Меня раздражали сейчас всё и вся: рашианские аристократы, которые каждый вечер играли свои роли на приёмах, давая мне время и опыт, чтобы освоиться: Джессика, которая изо дня в день вдалбливала в меня их идиотские правила и законы и, конечно же, меня раздражал сам Кейн.

Глупо, конечно, но именно сейчас, корчась под холодным душем от неутолённого желания, я вдруг поняла главную причину их медлительности…

Нет, конечно, Кейн давал мне время, чтобы освоиться.

Давал время, чтобы изучить хотя бы основы рашианской культуры, этикета, языка.

И может для остальных, этих причин было более чем достаточно.

Но я — то уже знала Кейна. Могла бы и догадаться…

Ты ему даже не верила по началу, — зашептал противный внутренний голос, напоминая горькую правду…

Не верила.

Теперь я понимала, что не только их идиотские правила причина медлительности станции… Кейн специально растягивал время путешествия до Д`архау, сводя меня с ума каждый вечер перед сном. Хотел, чтобы я приняла его правду безо всяких доказательств… Не сомневаясь, встала бы на его сторону.

Кляня себя за глупую гордость, я протиснула свою ладошку вниз, против воли вспоминая то, как в этом местечке до меня касался Кейн.

Это было внове — самой прикасаться там к себе, но тело требовало разрядки…

— Как же это пошло, — прошептала я, уткнувшись лбом в стену душевой кабины.

Более взрослая, более гибкая, что — ли, морально женщина, приведя себя в порядок, отправилась бы к своему мужчине — просить или требовать ласку от него, но я…

Я совсем не имела опыта, а потому не представляла себе, как это сделать.

Выжить на Аляске без еды и одежды — без проблем; выстрелить в преступников — проще простого… но умолять мужчину об… — нет, на это я пойти не могла. Лучше сдохнуть.

Закусив губу, я пыталась найти те чувствительные точки, на которые нажимал Кейн

.. И вскрикнула — когда почувствовала, что мою руку накрыла другая — более массивная и тяжелая рука.

— Да, я хочу, чтобы ты всегда была на моей стороне, — рыкнул Кейн мне на ухо. — Так же, как я всегда на твоей.

Изменив температуру воды до теплой, мужчина прижал меня к стене, заставив чуть прогнуться назад. Его руки удерживали меня за грудь и талию, но я чувствовала ещё одно прикосновение к своему телу… там.

Его член — огромный, налитый желанием и семенем, мужской орган, упиваясь в меня сзади, уже медленно двигался, обещая прогнать боль от неудовлетворённого желания.

Не знаю, что это было: похоть, страсть или просто взрыв эмоций, который мы слишком долго сдерживали — но в тот момент мы как будто растворились в желании наших тел.

Кейн, давно забыв про нежность, рычал. насаживая меня на себя, а я — я, принимая в себя каждый его движение, каждый его толчок, мечтала только о том. чтобы это никогда не кончалось.

Когда всё закончилось. Кейн сам помыл меня с ног до головы, поддреживая, чтобы я упала.

— Вот это мне нравится, — довольно ощерился мой супруг, смывая мыло с моих ног. — Такая мягкая, такая нежная и расслабленная.

Заметив, что его член снова наливается силой, я неверяще посмотрела Кейну в лицо.

— Опять? — не сдержав удивление, спросила я.

Кейн расхохотался

— А ты как думала, милая? Ты столько меня на голодном пайке держала — будешь сейчас отрабатывать.

— Ааа…

Смогу ли я? — подумала я про себя, — в то время как Кейн, подхватив меня на руки, понёс в спальню.

Пара скупых движений рукой за пределами душа — и мы, уже абсолютно сухие. снова оказываемся в кровати… снова — в том смысле, что Кейн тут же, без прелюдий и предварительных ласк просто разводит мои ноги в стороны и тут же врывается внутрь моего тела одним внушительным, мощным толчком.

Я кричу от смеси самых разнообразных чувств и эмоций, которые, как вихрь, подхватывают моё сознание и уносят куда — то ввысь…

Кажется, этому нет ни края, ни конца — иногда я что-то пью, иногда меня снова моют — а дальше чувственная гонка продолжается с новой силой, отнимая последние силы…

Проснувшись утром, я наткнулась на внимательный взгляд серебристых глаз, которые с тревогой разглядывали моё лицо.

— Доброе утро, — зевнула я, пытаясь переменить движение и… почувствовав, насколько тело меня не слушается.

— Больно, да? — нахмурившись, спросил Кейн. Я, краснея, пожала плечами.

— Не знаю…

— Я просканировал твоё тело: к сожалению. наша медицина способна излечивать только настоящие повреждения тканей: разрывы, порезы, раны… — Вздохнув, Кейн добавил:- Наши самки не испытывают болей в мышцах, поэтому обычные средства тут не помогут. Хотя я проконсультировался с врачами: они сказали, что это временная проблема, так как рашианцы значительно больше ваших мужчин… твоё тело адаптируется к моим размерам со временем — необходимо только немного подождать. А пока они советуют тебе принять болеутоляющее.

И Кейн протянул мне какую — то капсулу.

— Что это? — взглянула я на таблетку.

— Мы обычно используем инъекции, но для тебя мои медики перевели лекарство в более привычную для вас форму.

Только тут до меня, сонной, дошло:

— Ты что, обсуждал с кем — то нашу ночь? — неверяще уставилась я на Кейна.

Мужчина пожал плечами.

Что значит с кем — то? С лекарями, которые разбираются в человеческом теле куда лучше, чем я.

Кейн посмотрел на меня, свернув серебристым взглядом:

— А что, если бы я тебе что — то повредил внутри? Я ведь не сдерживался…

— …В отличие от нашей первой ночи?

Кейн улыбнулся, присаживаясь на кровать.

— Моя умная девочка… Выпей лекарство.

Я махнула рукой.

— Само пройдет.

— Пройдаёт, — кивнул Кейн. — Но зачем испытывать ненужный дискомфорт?

— А зачем пичкать себя таблетками, когда они совсем необязательны, — я зевнула ещё раз, а затем, подтянулась и села на кровати.

— Алёнка, — начал мужчина. — Пожалуйста…

— Да не буду я пить эти твои таблетки, — фыркнула я. — Я. конечно, в этом деле новичок, но если, как ты сказал, это только мышцы… У меня и от аэробики, и от долгого бега или даже ходьбы мышцы тоже могут болеть — просто потому что не натренированные. Что мне теперь, каждый раз пить болеутоляющее?

Прислонившись к Кейну, положила голову ему на плечо.

— А вы правда не испытываете ничего подобного?

Кейн усмехнулся.

— Ну, конкретно, про эти мышцы я тебе сказать ничего не могу… Но в принципе, нет — не испытываем. Мы же двуликие, Алён, а потому наша кожа, мышцы, суставы должны быть очень эластичны. Иначе смена обличий была бы не возможна.

Интересно… я думала, что вы держите человеческий образ специально для людей

— На станции нет людей, — ответил Кейн. и его теплое дыхание коснулось моей щеки

— А я?…Я же есть

— Ты моя жена, — пожал плечами мужчина. — Разумеется. ты должна принимать меня всего — в любом обличие… я ведь не пугаю тебя?

Кейн заглянул мне в глаза.

— Нет?

— Нет, — призналась я. мягко улыбаясь ему в ответ — Какая разница, какой у тебя цвет кожи. если ты остаёшься собой.

Кейн поцеловал меня в макушку.

— Это только с тобой я остаюсь самим собой, для других моё второе обличие — самый страшный хищник нашего мира.

— Почему? Ты не контролируешь себя?

— Почти нет, — согласился Кейн. — Это сложно объяснить… вторая форма досталась нам от наших предков. Человечество, кстати, эволюционировало по схожему сценарию, только у вас многие преимущества прошлых поколений исчезли, мы же до сих пор их сохраняем, лелея. Сейчас ты не поймёшь — но я покажу тебе на Рашиане.

— А можешь мне показаться в своём другом виде? — спросила я. Кейн широко улыбнулся

— А не испугаешься?

— Ты же знаешь, что нет, — улыбнулась я в ответ.

И мужчина, покачав головой. тут же в одно мгновение изменился… По его человеческой коже возникнув как маленькие вспышки, поползли тонкие чешуйки. постепенно проявляясь всё сильнее и сильнее — изменяя цвет кожи на зеленый: мышцы тела тоже увеличивались — Кейн становился больше, выше, мощнее… И наконец возле меня застыл захватчик — дракон с человеческим лицом и светлыми серебряными глазами Замерев на несколько мгновений, я протянула руку. чтобы докоснуться до его лица…

— Значит, на Рашиане вы так не ходите? — поинтересовалась я.

— Ну почему же, ходим, — с тихим смешком, ответил Кейн. Слушать русскую речь из уст Кейна — дракона было странно и необычно — Мы гордимся нашим естественным видом: так мы ходим на охоту, на войну, если она предполагает рукопашную и… на дуэли, когда убиваем самцов, посмевших побывать в избранной самке.

Его кожа- драконья зеленая кожа — казалось очень холодной и невероятно твёрдой.

Я вдруг подумала, что если не в первую ночь, то в эту я могла забеременеть — ни один из нас не предохранялся. Или у них предохраняются по- другому?

Аленка, — фыркнул Кейн, покачав головой — о чем ты думаешь…

— Я просто… а ты уверен, что мы совместимы?

— Уверен, — улыбнулся Кейн — дракон… Огромные клыки хищного ящера впечатляли своими размерами. Пока я приходила в себя от его оскала, чешуйки на теле Кейна опять ожили… и через секунду на меня смотрело привычное — такое дорогое мне — лицо.

— Чего ты боишься? — нахмурился Кейн. — Ты ведь не веришь больше россказням Агарет.

— Да, но это не значит, что я не боюсь забеременеть… А что если ваши дети развиваются по другому? Что если малыш будет экипирован всеми этими клыками и когтями… что если он просто не поймет, что причиняет мне боль?

— Ты имеешь в виду во время беременности? — спросил Кейн. Я кивнула.

— Этого ведь нельзя исключать, правда? Он может причинить вред мне, а затем и себе.

— Наши дети рождаются беззубыми, так же, как и люди, — улыбнулся Кейн. — А когти у них появляются только спустя год — два… Как правило, когда ребенок уже без проблем ходит и понимает родителей.

— А какими они рождаются? — спросила я. — Как люди или… как вы в своём втором обличие?

— Мы — раса хищников и воинов. — Кейн строго взглянул на меня. — И рождаемся как воины.

Значит, я буду носить кровожадных дракончиков, а не розовых младенцев, — подумала я про себя… и вдруг поняла, что это мне не пугает.

Эта была та самая правда, которой я от самой себя не ожидала. На самом деле, я боялась только одного: что малыш может не справиться со своей силой и ненароком убить нас обоих, но если опасности нет…

— А что, если ребенок родится без второго обличия? — обеспокоенно воскликнув, я покосилась на Кейна. — Что если он — или она — родится человеком?

Кейн заливисто рассмеялся.

— Аленка, с тобой не соскучишься. Только что ты переживала, что наш ребенок будет рашианцем — и уже через минуту волнуешься, если он вдруг окажется человеком.

— А ты не волнуешься? — насупилась я. — Это ведь ты наследник вашей империи.

— Успокойся, — прижал меня к себе мужчина. — Наши ученые сдепали подробный прогноз: при смешении генов людей и рашианцев возможно рождение только маленьких рашиан — и никак иначе.

— Почему, интересно?

— Наши гены сильнее, — пожал плечами Кейн. — Ну что, я развеял твои сомнения и страхи?

— Почти, — кивнула я…и помедлив, решила немного разрядить обстановку. — А можешь, ещё Джессику куда — нибудь услать? Она мне житья не даёт.

— Э, нет, дорогая, — улыбнулся Кейн. — Разбирайся со своей статс — дамой сама.

И, наклонившись, он нежно поцеловал меня в губы.

Глава 3

Если честно, я никогда особенно не следила жизнью за монархии — ну, из тех, что ещё оставались при троне к моему рождению… Конечно. даже будучи простой девчонкой из Гагарина, чей отец работал токарем на заводе, а мама — учительницей в средней школе, я кое — что слышала и об английской королеве и о погибшей принцессе Диане… Журналисты по телевизору то и дело рассказывали про какие-то королевские протоколы и обязанности; а также про многовековые традиции. давно возведённые монархами в закон. Почти перед самым Вторжением, я, помнится, даже прочитала большую статью о том, почему Чарльз и Камилла, в своё время, не могли пожениться, хотя и любили сильно друг друга, а Меган и Гарри, вон, поженились — и ничего, счастливо живут в королевском дворце.

Ну, или где там…

— Интересно, а что с ними сейчас? — подумала я, перебирая платья в гардеробной.

Одно из самых моих любимых заданий от Джессики — составить для себя хороший вечерний наряд, используя вещи, которые были отобраны лучшими стилистами Рашиана и Земли.

Как однажды сказала Джессика, Наследник не желает скрывать моё происхождение, а наоборот, стремиться его показать и подчеркнуть, дабы со временем моя иноземность не превратилось в что — то постыдное и неловкое.

— Запомните, майледи, — вещала блондинка с одухотворённом лицом и пламенном взглядом, устремлённым прямо на меня:

— Рашианцы так же как и люди хорошо понимают силу. Любую силу: физическую, моральную, силу денег или силу духа. Даже в очень правильном — подобранном к месту — красивом платье можно выглядеть нелепо. если чувствовать себя неуверенно и неловко. И обратное: стоит вам преподнести себя нашему обществу как истинную принцессу, как избранницу Наследника — и никто не рискнёт осудить ваш наряд или ваше поведение… наоборот. все станут восхищаться вашей внутренней силой и тем, насколько вы сумели подчинить себе обстоятельства.

— В общем, играйте теми картами, какие у вас есть — но играйте дерзко и смело… так, как вы и играли до этого, — заключила в конце своей пламенной речи Джессика.

Она просто ничего не знает о том, что я про них всех думаю, — хмыкнула я про себя. снова пытаясь сконцентрироваться на бесконечных рядах платьев… — Что мне плевать на их общество и их устои… особенно после этих злосчастных и бесконечных полгода, в течение которых я не жила — только выживала…

Я вдруг подумала: а смогла бы я — та прежняя я, которая зубрила уроки с утра до вечера и рыдала над тем, что кто-то своровал мой ноутбук в библиотеке — смогла бы тогдашняя я «вписаться» в мир Кейна? Или он бы так и продолжал «сверкать очами» передо мной, изменяя действительность на «приемлемую правду»?

Покачав головой, я попыталась быстро отогнать от себя эти странные мысли… У меня и так сегодня болело всё тело, не хватало ещё, чтобы заболела голова…

— Прекрасный выбор, майледи, — похвалила меня Джессика, и только тогда я поняла, что уже какое — то время держу в руках кружевное чёрное платье. Явно с Земли.

— Хотите примерить? — любезно поинтересовалась Джессика.

Все наряды были, конечно же, сшиты или подогнаны по моей фигуре — и это несмотря на то, что за прошедшие две недели я довольно прилично понабрала веса (ничего лишнего — пока! — просто избавилась от болезненной и голодной худобы).

Надев платье, я ещё раз удивилась тщательности, с которой Джессика отобрала для меня вещи. Платье смотрелось изумительно. Где надо — черная атласная ткань, где можно — тоже черные, явно ручной работы, кружева: тончайшие, словно невесомая паутинка. Миди подол, закрывая колени, всё же не уходил в пол, оставляя щиколотки и места чуть выше их открытыми.

— Силуэт платья отлично оттеняет вашу точёную фигуру, — кивнула Джессика, явно одобряя мой выбор. — А теперь перейдем к обуви и украшениям…

Я застонала, кляня себя за то, что не осталась в кровати изображать умирающую, а кривясь в натянутой улыбке, отправилась вместе с Джессикой «покорять королевство».

Нет, я бы на самом деле предпочла бы лишний часок поспать — или хорошенько отмокнуть в теплой ванне (вроде бы, ванна в подобных случаях помогает — если исторические любовные романы, конечно, не врут}, но Кейн в таком случае точно бы отрядил в наши покои отряд своих врачей, а мне…

…мне и перед ним самим было неловко обсуждать такие вещи, а уж перед врачами — пришельцами — и подавно.

— Майледи, вы сегодня удивительно собраны, — снова похвалила меня Джессика. — Первые же лодочки — точное попадание к вашему платью и более того: к вашему образу.

Хмыкнув, я опустила взгляд на обувку, которую я мяла, пока думала о сегодняшнем утре.

Босоножки с едва закрытыми мысами — закрытыми были только кончики пальцев, всё остальную стопу как будто бы окутывали тонкие черные лианы — на высоком кабпуке — стилет в обычные дни я бы не взяла. Слишком высокий каблук и неустойчивая основа… А тут — случайно вышло.

— Вы совершенно правильно мешаете стили, майледи. — коротко поклонилась мне Джессика. — Если платье на вечер вы выбрали из коллекции дизайнеров терры, то туфли и другие аксессуары должны быть рашианскими — и наоборот.

— А украшения? — спросила я из чистого любопытства. — Мне их тоже надо миксовать?

Я, конечно, в ювелирных изделиях плохо разбираюсь — ещё хуже, чем в модных тенденциях, но всё же… неужели в этих комнатах есть какие — то драгоценные приветы от Тифхфани и… ну и других ювелирных домов, как там они называются?

— Вы замужем, майледи, — напомнила мне Джессика. — А по нашим обычаям, женщина, перешедшая в Дом мужа. получает драгоценности его Дома.

Драгоценности Дома отца остаются жене сына — или жене ближайшего мужского родственника, если у отца кроме дочери больше детей нет. Так что девушка не может рассчитывать на эти украшения.

Я кивнула, всё же уточнив:

— Ну, платье это тоже не с антресолей моих родителей приехало…

Джессика, взглянув на меня, на минуту опешила — и только затем, не сдержавшись, рассмеялась, пояснив:

— Вы как всегда правы. Для жены наследника доступны всё, что возможно и любого уголка его империи.

И всё же серьги, которые она мне подобрала. были рашианскими — как и все остальные украшения в комнате с драгоценностями. Длинные, сверкающие черными вспышками камни отлично сочетались с платьем.

— Сделаем высокую прическу, — кивнула Джессика, — оставим шею открытой… Нам нужны перчатки! И она помчалась обратно в гардеробную, уже через минуту возвращаясь с небольшой коробочкой чего — то, что не имело названия на языке колоний, а на рашинском называлось так длинно и так трудно, что я продолжала обзывать эти вещи перчатками.

Обзывать — потому что перчатками они не были. Точнее были, но не совсем. Это произведение рашианских технологий и искусств выглядело в шкатулке как простой бесцветный песок. Но стоило туда опустить руки — и песок, поднимаясь по рукам, принимал очертания ткани… сейчас, к черному платью, у меня на руках оказались тончайшие перчатки — то сверкающие черными камнями, то абсолютно матовые… Самое удивительное, что «перчатки» эти не были постоянными: во время любых прикосновений «песок» перестраивался таким образом, что место прикосновения всегда было открытым. К примеру, держишь ты бокал или вилку с ножом — и в местах, где руки соприкасаются с бокалом или столовыми приборами, «Песка» — ткани не будет — но только на то время, пока будет прикосновение. Стоит лишь на секунду отставить бокал в сторону — и перчатки тут же восстановят свою структуру.

Я лишь однажды до этого дня надевала «песок» на руки — и тогда мне всё это показалось очень непривычным и даже неудобным — насколько неудобным, что я зареклась когда — либо снова экспериментировать с этой вещью.

Однако Джессика в этот раз почему-то особенно настаивала на том, чтобы я надела это «приспособление» на руки.

Пожав плечами, я решила сделать так, как она просит, не вдаваясь особенно в подробности происходящего. Между ног всё ещё саднило и очень хотелось расслабиться, но… сделав заинтересованный вид для Джессики, мыслями я опять улетела в прошедшую ночь, вспоминая всё то, что Кейн вытворял с моим телом.

Закончив выбор вечернего наряда, Джессика позвала служанку — велев той принести небольшой перекус: пару легких сэндвичей, кофе для меня и какой — то рашианский напиток — для самой блондинки. Как — то раз я пробовала этот их местный аналог холодного чая, но совсем не впечатлилась кислым вкусом отвара, предпочитая и дальше пить привычный мне кофе. Перекусив в «классной комнате»

— комнате, где Джессика обычно преподавала мне рашианский язык, этикет и прочее, блондинка и тут не удержалась. чтобы не превратить наш легкий ланч в спикинг — класс: лишь спустя полтора часа и две кружки крепкого кофе я отправилась в прилегающий к моей гардеробной душ — готовиться к очередному «аристократическому собранию».

Казалось, на этой станции, я видела уже все большие залы, перезнакомилась с каждым представителем рашианской аристократии, но Джессика тем не менее продолжала настаивать на том, чтобы я раз за разом выходила в «высший свет» как в первый раз.

— Джессика, — тяжело вздохнула я, чувствуя, что сегодня у меня точно нет большого желания долго торчать между захватчиков. — Не переживайте так: это ведь не в первый раз.

— Майледи… — Блондинка опустила голову. немного поджав губы…

АЙ, ай, ай — плохой знак. Где я сделала ошибку?

Нахмурившись, я посмотрела на свою статс — даму.

— Что не так? — прямо спросила я. Женщина, едва заметно вздрогнув, отвела взгляд в сторону.

— Майледи, вы должны понимать… наши вечера…

Я ухмыльнулась, вдруг поняв, к чему она клонит.

— Да-да-да, Джессика, — махнула я рукой, понимая, о чем переживает моя фрейлина… или кто она там для меня. — Я уже знаю, что эти ваши ежевечерние собрания — всего лишь мои тренировки «В полях».

— В полях? — нахмурилась Джессика. Я кивнула, пояснив:

— На месте.

— То есть вы знаете, — выдохнула с облегчением блондинка. — Ваше высочество, я рада, что это не стало для вас неприятным сюрпризом… Я догадываюсь, насколько вам тяжело влиться в наше общество. Но… даже в вашей культуре существует много разных подкультур, подчас противоречащих друг другу… Однако долг жены — следовать за мужем и принимать всегда его сторону — в чем бы она не выражалась.

— Вы так считаете? — спросила я, взглянув на Джессику. Блондинка же, пожав плечами, спокойно заметила:

— Ваша старшая сестра, кажется, вошла в семью мужчины из чужой вам местности.

Теперь она говорит на его языке, ест еду из его кухни и повинуется тем законам, которые есть на его родине.

Я не спросила, откуда Джессика знает про Юльку, а лишь пожав плечами, заметила:

— Между нашими странами не так много различий.

И сама прикусила язык, понимая, что не в различиях дело. А в принципе. — Вам пора собираться. — проверив время, оповестила меня Джессика. — Сегодня будет вечер в главном зале.

Не скажу, что последовавшие за этим сборы меня как — то вдохновили: сначала душ с несколькими нанесёнными на тело бальзамами, затем тотальная эпиляция — в отличие от мужчин — рашианцев, женщины удаляли волосы даже с рук — что стало для меня неприятным открытием.

Ничего, правда, суперудивительного: говорят, японки тоже руки бреют, но то японки… а не русские, и не американки.

Правда, к услугам рашианок имелись специальные автоматизированные системы, вмонтированные в ванные комнаты. Достаточно было встать перед зеркалом обнаженной, активировать нужное устройство, а затем просто закрыть глаза, чтобы компьютерная система сделала всё за тебя…

Теперь, когда я вспоминала свою первую брачную ночь, то краснела не только по причине неловкости… но и по причине небритости своих ног, удивлялась тому, что Кейна моё попрание местных канонов красоты не остановило и даже вроде бы ничуть не смутило.

Закончив с остальными процедурами, я накинула тонкий халат и вышла в гардеробную. где меня уже ожидала Джессика вместе с двумя девушками — помощницами.

Несмотря на то, что моей статс — даме явно хотелось растянуть процесс «одевания принцессы» до бесконечности, всё — до последнего штриха макияжа — заняло не так много времени.

Кстати, сама Джессика неведомым мне способом (как же быстро она собиралась) — тоже уже была одета в «вечернее» платье — сшитое, естественно, по рашианской моде: длинный светлый футляр на пуговицах — магнитах.

Когда девушки — помощники уже засобирались на выход, дверь, ведущая в наши с Кейном апартаменты ‚ отворилась и в к нам в гардеробную вошёл Кейн, одетый в черный ‚ глухой — похожий на неизменное обмундирование рашианских воинов — костюм.

В руках он нес сверкающую черными камнями тиару.

— Ты прекрасно выглядишь, Алёнка — глядя на меня, произнес Кейн. И, не отводя взгляда в сторону, просто протянул руку с тиарой вперед, приказав:

— Одеть.

Джессика и девушки тут же засуетились, пытаясь приладить тиару на мою прическу.

— Какая красота… — воскликнула Джессика через минуту. Ей затворили служанки.

— Нам пора, — произнёс Кейн, протягивая мне руку… Поднявшись с кресла, я, наконец — то оторвала свой взгляд от серебряных глаз, взглянув слегка в сторону — в зеркальную стену напротив.

Отразившаяся в зеркале красивая незнакомка поражала своей величественностью.

Неужели это я? Я?

Кейн усмехнулся и поцеловал меня в шею, что- то быстро рыкнув на рашианском Джессике.

Джессика вместе с девушками — помощниками, упав в низком реверансе, так больше и не пошевелились — пока мы с Кейном не покинули комнату.

В этот раз высшее общество станции собралось в самом дальнем её секторе — туда мы с Джессикой ещё не забредали… Бесконечные коридоры, слуги, охрана… И вот мы стоим перед огромными будто бы золотыми дверьми.

Двери отворяются по рашиански — опускаясь вниз, в пол — и огромный, словно футбольное поле, зал предстаёт нашему вниманию.

— Что это? — поворачиваю я голову к Кейну.

Муж строго смотрит на меня.

— Твой экзамен.

— Аааа, — я замолкаю, не в силах произнести ни единого слова.

Зал не просто огромен: поражая внимание своими размерами, он также потрясает оформлением внутри… Хотя оформление — неправильное слово. Просто правильного я тогда найти не смогла: тот новый зал был похож на огромную пещеру со сталактитами, свисающими с высоченного полотка, — каменными неровными стенами и огромным костром. расположенном по центру зала — пещеры.

Вокруг костра, образуя круг, стояли приготовленные для гостей столы… А сами же гости неспешно гуляли возле столов, перекидываясь короткими приветственными фразами с друзьями и коллегами.

Многие из гостей мне уже были хорошо знакомы… да и столы вокруг очага мы уже проходили — на прошлых вечерах неизменно было что-то похожее…

Просто сегодня всё это поражало своими размахами.

— У нас какой — то праздник? — спросила я у Кейна, когда мы вошли внутрь пещеры — зала. Пришелец — муж пожал плечами.

— Вроде того… сегодня последняя ночь Наследника империи и его жены на станции. и капитан, руководящий станцией, пожал устроить в честь нас торжественный вечер. Я не мог ему отказать.

— Не мог? — глупо переспросила я. вглядываясь в опасно свисающие сталактиты.

Кейн хмыкнул.

— Мог, конечно. Но не стал… Это хороший воин из хорошего. верного нам рода. А правители должны ценить преданность.

Я согласно кивнула.

— Конечно.

Кейн улыбнулся — почти ощерился — и потащил меня к столам.

Проведённое время на станции научило меня чуть больше доверять рашианцам.

Мы и вправду не сильно отличались друг от друга: они также, как и мы работали. так же, как и мы спали, ели… любили — хотя и не всегда признавали это чувство.

Правда, танцев у них в культуре не было — Джессика рассказывала, что у них есть нечто подобное, но исполняется исключительно девушками без пар и преимущественно на больших праздниках. А так, танцы как на Земле, у них не принять.

К нам подошёл капитан корабля со своей спутницей — она не была его женой и даже невестой, но, как сказала Джессика, знатные рода долго выбирают, прежде чем остановиться на одной кандидатуре.

Поулыбавшись друг другу, мы перекинулись с ними несколькими — приличествующими моменту — фразами: капитан со спутницей рассказывали, как они счастливы, что им выпала такая высокая часть принимать представителей Правящего рода, мы с Кейном благодарили за приём и за время, которое провели на станции.

Говорили мы на дифиерго (языке колоний), а потому никакого языкового барьера я не чувствовала.

Правда, уже отойдя от капитана на приличное расстояния, я не удержалась. чтобы не спросить у Кейна на русском, а почему, собственно, последняя ночь. Мы уже прилетели на Д’архау?

— Мы недалеко, — кивнул Кейн. — Однако станция из-за своих размеров не может подойти ближе. В звёздную систему Д’архау мы отправимся на корабле, куда пересядем завтра.

— А когда окажемся на самой планете?

— Уже не терпится увидеть планету переселенцев?

Тяжело вздохнув, я покачала головой.

— Знаешь, скажи мне кто — нибудь обо всём этом ещё год назад — позвонила бы в психушку.

Кейн рассмеялся и увлёк меня вглубь зала.

Спустя только около часа, а то и час — полтора, гонг прозвучавший в зале, оповестил собравшихся, что ужин начал готовиться.

Начал — в прямом смысле. Это я уже проходила на прошлых вечерах. Еду для рашинского высшего общества готовили прямо на месте — как раз перед гостями.

Подводя меня к выбранному месту, Кейн как — то так умудрился наклониться, что губами сумел прихватить мочку моего уха — вроде бы мимолетная, почти украденная ласка… но всё моё тело тут же отозвалось на призыв мужчины.

Кейн, почувствовав моё состояние, довольно хмыкнул.

— Моя страстная девочка, — про русски шепнул мне он, — сегодня дадим твоему телу отдых, но завтра… Завтра я с тебя не слезу, — и он выразительно взглянул на меня.

— В прямом смысле этого слова. Так что готовься, милая…

Я, скорее всего, покраснев как мак цвет на солнце, буркнула что — то неразборчивое… И чтобы избавиться от неловкости, брякнула первое попавшее:

— А почему вчера ты изменил своё решение?

Какое? — нахмурился Кейн.

Я прикусила язык, понимая, что не то спросила. Но Кейн и сам понял.

— Я прекрасно понимаю, что такое гордость, и не стал бы требовать от тебя того, чего ты не в состоянии пока мне дать. Ты слишком недавно стала женой. Вот если через пару лет случиться что — то подобное… — и Кейн в мечтах вроде бы даже причмокнул от удовольствия.

— Тогда почему ты… — Я ненавидела ту мямлю, которой стала. — Почему ты так долго…

Кейн выгнул бровь.

— Ты понимаешь, о чем я, — возразила я на его молчаливый протест. — Ты ведь знал. что я уже не верю в эти россказни Агаты — как она только сумела такое придумать — и всё — равно держал на расстоянии.

— Я не знал, — спокойно пожал плечами Кейн. — До вчерашнего вечера не знал.

— То есть?

Кейн внимательно посмотрел мне в глаза.

— Алена, чтение мыслей не такое легкое занятие, как кажется… Пока мысли неглубокие, не затрагивающие твоё настроение, твои чувства — шанс. что я их услышу — не большой. К тому же, я сам дал тебе право решать… На станции ты потихоньку вживалась в свою новую жизнь, потихоньку знакомилась с нашим обществом… но ни разу до вчерашнего дня я не услышал от тебя четкой мысли о том, что всё сказанное Агатой бред и выдумка.

Кейн растянул губы в неприятной улыбке.

— Я нужен тебе — ничуть не меньше чем ты нужна мне. Просто ты это должна осознать сама, безо всякой подсказки.

Я не могла, не хотела обманывать ни себя, ни его.

Кейн кивнул, понимая мои чувства и мысли.

— А что касается Агатиных выдумок, то знаешь… — взвившийся ввысь огонь прервал наш разговор. Я замолчала, заворожено глядя на то, как пламя — настоящее живое пламя — переливаясь всеми оттенками красного и оранжевого, полыхает неподалеку от нас. Тут же в зале зазвучали барабаны — и появившиеся возле огня шеф — повара принялись споро разделывать мясо на тонкие кусочки и обжаривать их прямо на огне. Под шум барабанов к нам походили всё новые и новые «Люди» — то есть рашианцы: военные, служившие на станции, а также представители аристократии, которые сильно выделялись своими хотя и приглушёнными, но всё же цветными, одеждами.

— А ты военный, — утверждающе произнесла я, глядя на Кейна. Мой пришелец пожал плечами.

— Разумеется, военный. Ведь наш род, кроме императора — служит империи во славу империи.

— И что, никто не может выбрать другой путь? Учёного, врача?

Кейн пожал плечами.

— Может, если он не наследник. И если он уже стал военным.

Поскольку я всё ещё выжидающе смотрела на его, Кейн пояснил:

— Правящий род, правящий по праву. Мы самые сильные и самые хитрые хищники на нашей планете — и так и должно оставаться.

С обратной стороны стола — со стороны огня к нашему столу подошёл повар с готовым мясом (пахло шашлыком) и девушка — служанка с подносом остальной снеди.

Коротко махнув рукой, Кейн велел служанке оставить всё на столе — и сам принялся накладывать мне еду в тарелку.

— Кажется, так у вас ухаживают за девушками, — подмигнул мне Кейн.

И я улыбнулась, думая, что это будет самый приятный вечер за последнее время.

Это оказался самый ужасный вечер.

Всё начиналось вполне невинно: за столами, поставленными вокруг большого костра, веселись знать, наслаждаясь свежеиспеченным мясом, различными холодными закусками и горячительными напитками, которые, как пояснил Кейн, имели куда больше градусов, чем привычная землянам водка.

Я потягивала сангрию, переговаривалась с Кейном, Джессикой и командиром станции об особенностях атмосферы Д’архау и том, что предстоит будущим колонистам с Земли. То есть с Терры.

Девушки — служанки — в перерывах между подачами закусок — танцевали на фоне костра: и танцы у них получались по- настоящему зажигательными и… какими — то дикими. Так, словно в тела северных строгих валькирий проникла энергия африканских ритмов — и валькирии, извиваясь возле пламени, слушали лишь барабаны…

Случайно я заметила, что один из подчинённых Кейна — тоже военный, сидящий за столиком вместе с одними мужчинами, подозвал одну из танцовщиц… Меня отвлекла Джессика, интересующаяся северным сиянием…

Потом мы разговаривали с молодой парой, принадлежащей роду, входящему в Совет, затем к нам обратился капитан…

Когда я случайно бросила взгляд на столик рядом, я увидела веселящихся военных… и светлую голову танцовщицы, прижатую к паху военного. Продолжая разговаривать с друзьями, он в то же время…

Я замерла, не зная как на это реагировать.

И тут же мой взгляд выхватил одного из аристократов, распластавшего у стены ещё одну танцовщицу — и резко имеющего её на глазах у всех.

А ведь аристократ, кажется, был женат…

— Спокойно, — услышала я холодный голос Кейна. Говорил он по русски и тихо. — Когда — нибудь ты должна была увидеть наши настоящий приемы — а не то прилизанное подобие, чем тебя пичкала Джессика.

Я заметила, как ещё одна девушка из танцовщиц, улыбаясь сидящему неподалеку мужчине, нырнула под стол — и в тот же момент тонкие красивые руки появились на его коленях.

— Возбуждает, не правда ли… — шепнул мне на ухо Кейн. — Знаешь, это такое блаженство для мужчины, когда его берут в рот — заглатывая как можно дальше и как можно глубже…

Всё громче звучали барабаны, всё веселее становилось в пещере приемов.

— И ты….Ты тоже…так?

Я нашла в себе силы, чтобы посмотреть Кейну прямо в глаза.

— Я тоже люблю, когда самка сосёт, — кивнул захватчик. — В этом нет ничего неприличного. И у вас на Земле тоже балуются подобными вещами.

Он протянул руку, проведя большим пальцем по моим губам.

В нашей культуре намного проще относятся к сексу. Это всего лишь ещё одно удовольствие для тела. Как хорошая еда или… вино… или пробежка. Нежеланных брошенных детей — как у вас — у рашианцев не бывает, так почему бы не сделать приятное друг другу.

— Друг другу? — хмыкнула я. — Вроде бы, приятное делают только девушки — танцовщицы.

— Это самки из нижних социальных слоёв, — кивнул Кейн. — Шанс, что кто-то из них окажется Цветком жизни — минимален… А потому надо пытаться найти мужа через кровь. Это самок из высоких и родовитых Домов возьмут в невесты только из-за крови; этим самкам приходится ловчить, чтобы оказаться при муже.

Одна из девушек танцовщиц, посасывая палец, призывно смотрела на капитана… который, кажется, уже расстегивал ширинку.

— Мы можем уйти отсюда? — спросила я. судорожно выдохнув. Кейн неотрывно смотрел мне в лицо.

— Ты этого и, правда хочешь?

Казалось, я уже слышу причмокивание женских губ совсем рядом.

— Да, хочу…

— Как скажешь, — кивнул Кейн, поднимаясь из-за стола. — В конце — концов, наглядное пособие нам не нужно.

И коротко распрощавшись с присутствующими, Кейн потащил меня к выходу, на ходу, то и дело, украдкой, оглаживая мои бёдра, задницу… и даже грудь.

— А ты тоже… с ними? — махнув головой в сторону оставшегося позади зала, снова спросила я. — Также?

Кейн пожал плечами.

— Для нашей расы, в этом нет ничего постыдного. Как для тебя выпить чашку кофе.

Я качнулась, чуть не упав: с ужасом представляя себе свою дальнейшую жизнь с Кейном.

— Нет, Алёнка, — схватил меня на руки рашианец. — Всё не так… Признаюсь, когда мы только познакомились, я пытался спустить пар в одну из подвернувшихся девиц. Но когда мой ствол засосали чужие губы — не твои — когда я услышал чужой — не твой — стонущий голос, мне захотелось разорвать ту, что посмела занять твоё место…

Слышишь, девочка? Мне никто не нужен, кроме тебя…

Непонятно как мы оказались в нашей спальне — и Кейн своим привычным способом — разрезав платье на ленты, снял с меня одежду. Я чувствовала его возбуждение: его каменный член, колом выпирающий из брюк; слышала его отрывистое дыхание… Понимая, что сегодня ещё слишком рано для повторения вчерашних игр. он просто терся об меня, пытаясь получить освобождение. И я решилась.

Наваждение ли это было или возбуждение от вечера, барабанных ритмов и плясок… а может, всему виной тот напиток, который я пила в течение ужина?

Так или иначе, я слышала Кейна — слышала его прерывистое дыхание и вспоминала то признание, которое он сделал несколько минут назад.

Скользнув по кровати вниз, я оказалась как раз напротив его возбуждённого, покрытого небольшими твёрдыми пластинами, члена.

Не зная, что мне надо делать, я какие — то мгновения гипнотизировала красную головку члена своим взглядом. Набравшись смелости — приблизила к нему своё лицо и лизнула, тут же отпрянув.

Смешок Кейна привёл меня в замешательство.

— Давай сделаем по — другому, — предложил он, меняя нас местами. Теперь он лежал на кровати, а я находилась напротив — со своей сложной миссией.

Понятия не имея, что делать дальше, я растерянно посмотрела на Кейна, который, казалось, упивался моей беспомощностью.

Ну да, его родители не уберегали от ранней беременности.

— Возьми его в руку, — приказал Кейн, сверкая расплавленным серебром во взгляде.

Я послушно выполнила указание, осторожно обхватив ладонью его член… который практически пульсировал в моей руке.

— Вот так, — прошипел сквозь зубы Кейн. — А теперь пройдись язычком по всей длине… познакомься с ним.

Если бы кто-то ещё полгода назад сказал мне, что я сама, по своей воле… В голову лезло всякое, вроде самого примитивного: меня взрослые учили не брать всякую бяку в рот. И вообще, это же не может быть чисто… Но, с другой стороны, все это делают. Все.

Кейн, застыв на кровати словно мраморная статуя, дышал тяжело и прерывисто…

Черты его лица заострились и стали не совсем человеческими, а руки… руки — когти, впиваясь в матрас, рвали его на куски.

Я сделала глубокий вздох и… высунув язык, принялась ласкать член Кейна так, как будто он был огромным новогодним леденцом. Сверху вниз — облизывая всю длину его ствола и обратно наверх — к круглой толстой головке. С каждой лаской, с каждым прикосновением моего языка, член Кейна понемногу менялся — всё больше становилось ребристых пластин, выступающих на его коже. Но Кейна это совсем не смущало.

— Да… милая, — шипел он, закрывая глаза от удовольствия. — Да… Этого стоило ждать. А теперь возьми головку в рот.

Стоило мне лишь сделать пару первых робких движений ртом, как Кейн не выдержал: зарычав, он прижал мою голову к своему паху, в то же время вбивая свой член внутрь моего горла. Однако это длилось лишь мгновение: снова поменяв места, Кейн каким — то образом навис надо мной с горячим не совсем нормальным взглядом. Разводя мне ноги в стороны, он уже пристраивался между моими бедрами, пока, выругавшись на рашианском, не навалился на меня сверху.

— Прости, я совсем забыл… — и принялся двигаться на мне, с бешеной скоростью доводя себя до оргазма. Его возбуждённый член терся об моё обнажённое тело, его руки и губы были повсюду… Я уже сама не знала, где я — а где Кейн. Наконец, мой захватчик сильно содрогнулся — и по моему животу на тонкие — из незнакомого материала — простыни — потекло белое семя…

Когда я открыла глаза в следующий раз, из «окна» по прежнему виднелся бескрайний черный космос с миллиардами звёзд; недавно родившихся и тех, которые давно погасли, оставив после себя только свет, летящий к нам через тысячи лет.

Проснулась я полностью обнажённой: ни одеяла, ни покрывала, то тонкой простыночки… Однако прохлады в комнате совершенно не чувствовалось… скорее наоборот — со сна казалось, что в спальне если не жарко, то уж точно очень тепло — и всё из-за спящего инопланетянина рядом. Крепко прижатая спиной к широкой груди Кейна, я не могла ни отстраниться, ни вырваться: его рука по — хозяйски обнимала меня за талию, а нога оказалась перекинутой через мои ноги.

Надёжно зафиксирована — и не вырвешься…

Кроме всего прочего я вдруг почувствовала своей пятой — ничем не прикрытой — точкой — «боевую готовность» спящего Кейна.

Я замерла, глядя в «окно» станции… Казалась бы: после всего, что было прошлым вечером, глупо чего-то стесняться… Почему же так ужасно стыдно?

— Невинный цветочек, — пробормотал во сне Кейн, — надо будет твоим родителям страну подарить… или континент, какой — пусть правят. Хорошую дочку воспитали… А правила я изменю… Введу домострой…

Повернувшись под тяжёлой — не совсем человеческой рукой — я взглянула на спящего Кейна.

А ресницы у него длинные — длинные…

— Спи, Алёнка, — велел сквозь сон мой инопланетный супруг. — Завтра будем ночевать уже на Д’архау.

Глава 4

Это неправда, когда говорят, что с маленькими детьми не надо путешествовать.

Надо. С маленькими, с большими, со средними — со всякими. Дети ведь как губки — чем наполнишь, то и впитают.

В свои двадцать один, я прекрасно помню ту единственную нашу короткую поездку на юг — не в Сочи, конечно, не в Геленджик, а в маленький Ейск, где поезд останавливался прямо на путях, а море было совсем не солёным.

В тот год отец хорошо подхалтурил у одного фермера, разобравшись и наладив ему заграничную технику, пришедшую почти без сопроводительных документов — компания — поставщик предлагала прислать фермеру своего специалиста, выставив просто заоблачную стоимость за его работу. Как уж тот фермер узнал про папу — я не в курсе, знаю только, что оба (и отец, и фермер) остались довольны сотрудничеством. Хозяйство фермера до самого моего отъезда в Америку цвело и процветало, а папа… папа, съездив в Смоленск за видеомагнитофоном и новым телевизором, в тот же самый день принёс билеты на море…

Как рассказать про то, как я впервые увидела деревья магнолии или растущие прямо в городе абрикосы… Про южные ночи и жаркие краснодарские дни? Это было настолько необыкновенно, настолько отличалось от нашей местности, что воспринималось всё как сказка или волшебный сон. А потом было море.

Неглубокое, несолёное Азовское море — и маленький пляж, с которого я никак не хотела уходить…

Море — манящее, таинственное, зовущее…

Если честно, то гавайский остров, куда меня отвёз Кейн после плена на корабле, я почти не запомнила. То ли из-за вмешательства самого Кейна (он тогда активно «ограждал» меня от плохих мыслей и воспоминаний, используя свой родовой дар внушения), то ли из-за собственного тогдашнего состояния…Когда мир внутри тебя весь сломан, невозможно наслаждаться красотами мира снаружи.

Я закрыла глаза и тяжело вздохнула. Д’архау. Что меня там ждёт? Тропический рай с бескрайним теплым океаном или…

Кейн ещё за завтраком будто бы невзначай поинтересовавшись, что я знаю о Д’архау, принялся дополнять «уроки» Джессики своей, закрытой информацией — той, что не распространялась дальше императорской семьи.

Как я уже знала со слов своей статс — дамы и учительницы в одном лице, Д’архау — планета особая, и там не работают привычные технологии, заставляя рашианцев приобщаться к ручному труду… ну, или приобщать для этого другие народы.

Последняя произнесённая фраза заставила меня вздрогнуть: я ведь не понаслышке знала, как рашианцы «приобщают к труду» других… Однако Кейн, подтянув меня к себе на колени, осторожно заметил:

— Алёнка, мы не созданы ни для земледелия, ни уж тем более для собирания… Мы-хищники. После того, как мы с тобой побываем на Рашиане, ты поймешь меня лучше, но пока просто поверь на слово. Рашианцы не созданы для того, чтобы заниматься подобными вещами.

— А люди? — прищурилась я. — Люди созданы?

Кейн пожал плечами.

— За исключением редких сообществ, большинство ваших народов как раз и занимались выращиванием сельскохозяйственных культур. Более того, этого труда настолько не хватало жителями мегаполисов, что они прибегали ко всяческим ухищрениям, чтобы применить этот почти атрофировавшийся навык в неестественной для людей среде каменных джунглей, создавая маленькие садики, огороды в горшках — и какие — то невероятные теплицы на балконах и лоджиях…

— А сами дархийцы? Как насчёт коренных жителей?

— С каждым веком они становятся всё более пассивней и всё более равнодушней к своей планете, — пожал плечами Кейн. — В них нет агрессии, как в людях, но они и не борцы… При этом мы, насколько смогли, сохранили их культуру и общество от своего вмешательства. У дархийцев даже имеется собственный шаман и вождь в одном лице. Несмотря на то, что шаман подчиняется наместнику императора, во многом он независим в своих действиях и часто действует наравне вместе с наместником. Ты это ещё увидишь, когда мы прилетим.

— А наместник? — поинтересовалась я. — Джессика сказала, что это один из представителей родов Совета, наследник высокого рода.

Кейн кивнул.

— Уже больше десяти лет должность императорского наместника на Д’архау занимает Саар Дгррррааахр — ставленник отца. Что ты должна знать об этом рашианце: родившись через договорной брак, Саар не получил никаких признаков высокого рода. При этом у Дома Дгррррааахр нет других наследников — и фактически, род остаётся Высоким только пока жив его отец.

Нахмурившись, Кейн добавил:

— У нас не жалуют слабых, родившихся в роду — и в тоже время без рода — детей: большое будущее им, как правило, не светит. Не потому что мы плохие, — Кейн внимательно взглянул на меня, — просто никто не имеет права рисковать империей, посылая на задания слабых… Однако с Сааром произошла другая история. Когда он родился, его отец, понимая, что другого наследника у него может уже не быть — и возможно даже, не желая рисковать вновь, принялся за воспитание своего «пустого» сына. Более того, ему помогал его лучший друг — Террен из рода Радраддрашр, который к тому времени тоже не имел прямых наследников.

Программа, что создал Террен, помогла Саару «приспособиться» к нашему миру.

Нет, он конечно никогда не сможет конкурировать ни с одним из «одарённых», но выжить в джунглях и даже самому принести добычу у него получилось без проблем… Кроме физических тренировок, отец Саара много уделял тренировкам ума — а потому, Саар нередко уходил от прямых стычек, используя лишь хитрость и смекалку, которая частенько компенсировала ему отсутствие необходимой силы.

Именно это привлекло, в конечном счёте, к Саару внимание моего отца.

— Его хитрость? — переспросила я, Кейн коротко поцеловав меня в плечо, кивнул.

— Хитрость, амбиции — а также полное отсутствие перспектив. Как наследник высокого рода, входящего в Совет, Саар должен был окончить Рашианскую военную академию, должен был осваивать «особенности своего рода» с личным наставником Дома. Но он родился пустым… Останься Саар на Рашиане, он, честно говоря, вряд ли бы дожил до своих седин: без прикрытия отца, пустой наследник уже являлся необъявленным смертником.

— Именно поэтому должность на Д’архау была Саару крайне выгодна, не так ли? — поинтересовалась я. Кейн кивнул.

— Наместник императора — что может быть почётнее и важнее для империи. И вполне подходит для Дома Высокого Рода.

— А твой отец…?

Кейн ухмыльнулся.

— Дархау не нужна наша агрессия и наша сила. Мы вынуждены считаться с местной средой и мнением шамана, используя лишь дар убеждения… и кто бы мог справиться с этим лучше пустого наследника, сумевшего занять своё положение на Рашиане используя лишь силу хитрости? К тому же, дархийцы не чувствуют в нём хищника, что лишний раз располагает эту важную для нас колонию к лояльности императорскому дому.

Пытаясь проанализировать всё, что сказал мне Кейн, я спросила:

— То есть твой отец получил хорошего посла — наместника на этой планете, Саар получил должность, достойную его рода. при этом не в ущерб империи…

Наверняка, он очень старается и наверняка хочет остаться до конца жизни на Д’архау.

— До конца жизни не получится, — отрицательно покачал головой Кейн.

— Почему? — удивилась я. — Если именно там для него самое безопасное место.

— В отсутствии других наследников своего рода, он — единственный наследник. И в случае смерти его отца, он должен будет возглавить свой Дом.

— Но ты же сам сказал, что он «пустой»… он ведь не сможет?

— Не сможет, — согласился Кейн.

— Тогда он…

-..умрёт? — подсказал мне Кейн. — Так и спучится, если не будет других наследников.

— Получается, это отсроченное убийство, — подняла я взгляд на Кейна. — Ты же сказал, что у его отца нет других детей.

Кейн пожал плечами.

— Алёна, в нашем обществе выживают только самые сильные. А Саар… он и так получил хорошую отсрочку.

Я хотела было возразить, хотела было возмутиться несправедливостью… но вовремя прикусила язык. Со своим уставом в чужой монастырь не ходят.

После этого мы с Кейном целое утро провели в разговорах об этой планете — так долго, что я пропустила практически все сборы. И это ещё хорошо, что Джессика не была такой рассеянной и каждая из моих вещей, к моменту нашего перехода на корабль — челнок — уже оказалась упакована и доставлена в багажное отделение.

Потом было поспешное прощание со станцией, переход с космической станции на челнок {вмещающий в себя не больше двадцати рашианцев: то есть на корабле, кроме экипажа, присутствовали только мы с Кейном, Джессика со служанкой и ещё телохранители); два часа напряжённого времяпрепровождения в маленькой каюте: Кейн, предложив мне ещё раз почитать информацию о Д’архау. сам погрузился в какие — то свои карты и планы, лишь изредка бросая на меня внимательные взгляды. А я… я рассматривала дахрийские пейзажи и вспоминала свою первую поезду на море.

— Мы достигнем поверхности примерно через полчаса, — взглянув на угол одного из своих гопографических дисплеев, сообщил Кейн. — Скоро начнётся небольшая болтанка — особенности местной атмосферы. Еспи хочешь освежиться — лучше сделать это сейчас.

И муж выразительно посмотрел на дверь ванной.

— С вашими технологиями — и вдруг болтанка? — не поверила я.

Кейн криво усмехнулся.

— Дархау немедленно разрушает любые технологии. где задействован металл и энергия, так что даже сильная турбулентность в нашем случае — лишь маленькая толика неудобства.

Я кивнула и, немного подумав, решила последовать совету супруга — «освежиться» перед приземлением.

Совсем скоро я увижу Д’архау… И почему — то внезапно стало страшно…

В туалете, в зеркале, на меня смотрела испуганная бледная девица с каким — то затравленным выражением лица.

Страшно… мамочки, почему так страшно?

Сделав глубокий вздох, я попыталась успокоиться: и не такое проходили. В конце — концов, жила же я как — то на космической станции пришельцев — так почему другая планета меня должна обязательно испугать? К тому же Кейн много раз говорил, что Д’архау — просто тропический рай. Яркие, вкусно пахнущие, растения, огромный теплый океан — и на всей планете нет хищников, кроме рашианцев, прибывших туда около пятисот лет назад…

— Идиотка, — пробормотала я, плеснув холодной водой себе в лицо. — Соберись. Ну. же!

И закрыв воду, почти на автомате выпрямила спину — так, как положено монаршей особе, жене наследника империи или кто я там ещё есть… Я еду на Д’архау не забитой овечкой и не рабыней, а потому только от меня зависит, что там будет происходить…

Может, всё еще будет не так страшно.

Успокоив себя таким образом, я вернулась в каюту — и получилось, что как раз вовремя: не успела я усесться в кресло, а Кейн уже активировал какой — то особенный режим: и кресло буквально обволокло моё тёло, крепко зафиксировав его на месте.

А потом началась болтанка.

Наш корабль бросало из стороны в сторону; пара плохо закрепленных предметов, упав со стола, «летала» по полу — иногда, при резких рывках корабля, подпрыгивая до опасной высоты. Звёзды стали неразличимыми, слившись в какой — то диковеннный калейдоскоп — а потом небо и вовсе стало светлеть, остановившись на каком — то невероятном розово — фиолетовом — с зелеными всполохами — оттенке.

Приехали, — сообщил Кейн, когда небо в «окне» перестало двигаться, предметы перестали метаться по полу, а на дисплее у Кейна зажглось несколько коротких сообщений. Изменив команды креслам, Кейн вернул мебель в привычный режим.

Впрочем, едва только сидение выпустило меня из своих «крепких объятий», как я тут же оказалась в ещё более крепких объятиях Кейна.

— Запомни: ты жена будущего правителя империи и главная драгоценность нашего рода, — повернув к себе моё лицо, прошептал Кейн.

Последующий за этим поцелуй был невероятно нежным: врываясь внутрь моего рта, Кейн словно пытался одновременно и успокоить меня, и напитать своей силой.

Его руки крепко сжимали мои ягодицы, а вставший — возбужденный член — упирался мне в пах.

— Прости, — проскрипел Кейн, с трудом оторвавшись от меня через минуту. — Я не хотел на тебя набрасываться. Твоя близость так пьянит…

И, оправив подол моего платья, с трудом отпустил руки.

— Идём, — велел Кейн, переводя дыхание. — Нас уже ждут.

И, жестом схлопнув мигающие голографии, повёл меня к выходу.

Нас ждал Д’архау.

Если честно, я представляла себе всё не так, как оказалось на самом деле. В моих фантазиях. планета, куда мы летели, представлялась этакой странной смесью Соляриса Тарковского с иллюстрациями из старых советских книжек — сборников про покорение не то Венеры, не то Меркурия. Вот интересно, я уже не помнила ни авторов, ни сами повести — а черно — белые рисунки, на которых безжизненный Меркурий выглядел чуть ли не субтропиками с огромными растениями запомнились хорошо. И вот именно так я представляла себе Д’архау…

Но на самом деле, Кейн, конечно же, оказался прав. Д’архау, по крайней мере, на первый взгляд, выглядел точь в точь как Гавайи — разве что небо было не голубым, а розово — фиолетовым, а Солнце — ну, или точнее местная звезда — светила не желтым, а зеленым светом. Хотя я прекрасно знала, что свет звезды совсем не зеленый — просто такая особенность атмосферы, да и звезд на самом деле две.

— Двойная звёздная система, — тихо поправил меня Кейн. — Но не как на Земле, поэтому ты можешь полюбоваться двумя солнцами на небе одновременно.

Если бы Кейн в тот момент не поддержал меня за руку, я бы точно упала — свалилась бы прямо на песок под ноги встречающих.

— Что… — я заглянула в глаза Кейну. — Что ты говоришь? Алёна… — приподнял бровь Кейн.

— На Земле — двойная звезда? — взволнованно спросила я. Как же так? В школе же всегда учили по-другому…

— Нас встречают, — напомнил Кейн, указав на небольшую процессию, выстроившуюся возле корабля: пятеро мужчин — рашианцев (все в чёрном, естественно} и одна очень глубоко беременная женщина.

Стоящий рядом с беременной мужчина средних лет — по фотографиям, которые я изучала на корабле, это и был Саар, низко поклонившись Кейну и мне, произнёс длинную и явно торжественную речь на трудном, неприспособленном для изучения чужаками, языке рашианцев.

— Мы тоже рады возможности побывать в красивейшем уголке нашей империи, — махнул рукой Кейн, ответив на дивиерго — языке, которой я понимала.

После жеста Кейна и остальные присутствующие отмерли, приветствуя друг друга.

Заметив за нашими спинами Джессику, Саар неверяще перевёл взгляд на Кейна, а затем устремился к блондинке — кладя ладонь на землю перед её ступнями.

— Приветствую истинную супругу моего учителя, — на распев произнес рашианец. — Мой дом — ваш дом.

Джессика, явно растрогавшись, едва сумела удержать лицо: улыбка у блондинки вышла растерянной и одновременно грустной.

Затем, словно опомнившись, наместник императора Рашианской империи представил нам свою жену, чьё имя я тут же переделала в Рааксану, и своих ближайших помощников, двое из которых заведовали новыми поселениями, где жили первые переселенцы с Терры… то есть Земли.

— Моя возлюбленная супруга обязательно проинспектирует эти поселения позднее, — прикрыв глаза, царственно кивнул Кейн. — Имея милостивое сердце, моя Ддаррххгрэн заботится обо всех жителях империи, не забывая и новые колонии, откуда она родом.

Как по команде, все присутствующие тут же обернулись ко мне, поклонившись на последних словах Кейна.

Нет, ну как же так… Неужели и, правда, Солнце — двойная звезда???? Мамочки

* * *

Проведя рукой по воздуху — как учил меня Кейн, я тут же осторожно заметила на дивиерго, что, мол, благоденствие всей империи возможно только при благоденствии каждого народа империи. Откуда я подобного понахваталась — непонятно… Спасибо преподавателям риторики и философии. А астрономии у нас ни в школе, ни в институте не было… Хотя всё — равно… неужели двойная?

Рашианцы, кланяясь, выспрашивали у меня первые впечатления о Д’архау, с том, насколько местная природа похожа на природу Терры; сетовали на турбулентность и на некоторые ограничения, которые накладывала местная атмосфера на их жизнь.

— Но мы не жалуемся, — заметил один из помощником Саара, — у нас имеются новейшие генераторы полей, мы подключили вторую станцию… для излишеств этого недостаточно — но для самого необходимого — нам вполне хватает.

— К тому, с новыми рабочими… — кивнул ещё один помощник наместника, тонко опуская название расы этих самых новых рабочих. В другой момент я бы обязательно смешалась — почувствовала бы неловкость смешенное с болью от безнадёжности… но тогда, в тот самый момент слова Кейна о двойной звезде в Солнечной системе всё ещё звучали у меня в голове… Неужели мы — такая технологическая раса: мы, человечество, которое отправило людей в космос, на Луну, а автоматические зонды и спутники далеко за пределы солнечной системы — неужели мы не знали о второй звезде в нашей системе? И возможно ли это???

Коротко кивнув сопровождающим меня рашианцам, я повернулась к жене наместника — Рааксана, несмотря на огромный выпирающий живот с удовольствием шла возле Джессики и явно чувствовала себя неплохо. По крайней мере, умирать женщина явно не собиралась.

— Кейн знал, — поняла я, прикрыв глаза на минуту. — Знал. поэтому и тянул так долго… Хотел, чтобы я поверила ему на слово.

Светлые сверкающие глаза, без труда поймав мой взгляд, были серьёзными и торжественными одновременно. Я не могла читать мыслей Кейна — но точно знала, о чём он сейчас думает.

Не о проблемах Д‘архау — с которых ему, скорее всего, в данный момент вещает Саар, и не об империи и её подданных…

Прервав наместника на полуслове, высокомерный наследник Рашианской империи, отдав едва заметное указание своей охране двигаться вперед — и оставить нас наедине — подошёл ко мне.

— Теперь ты уверена, что всё, о чем говорила Агата — полный бред? — мягко поинтересовался Кейн.

Задрав голову, я любовалась на сверкающие звёзды в его глазах.

— Я поняла это ещё на станции.

— Слишком долго ты это понимала.

— Кейн, я… — закусив губу, я решила, что не буду врать, чтобы смягчить правду. И даже не буду уходить от ответа.

Странное выяснение отношений на дороге посредине чужой планеты. Странное — но в то же время такое необходимое.

— Мы ведь ничего о вас не знаем. Кто вы? Откуда? Зачем к прилетели к нам и зачем вам нужна наша Терра? Зачем вы разрушили наше общество и что построите взамен… Да и построите ли.

Кейн в ответ на мои слова только усмехнулся, а я же тяжело вздохнула.

— Когда Агата рассказывала про… свою выдумку — пойми. это не выглядело глупостью и нелепостью. Наоборот я ведь тогда только — только вернулась с корабля переселенцев. То, чему я там стала свидетелем никак не выходило у меня из головы: с какой маниакальной дотошностью рашианцы устраивали «случки» землянок с мужчинами, как они радовались беременностям наших женщин и какие послабления делались женщинам после того, как браслет менял цвет.

— Для нас беременность самки всегда чудо, — ровно заметил Кейн.

Я кивнула.

— Сейчас я это знаю. Но тогда… понимаешь, Агата говорила так убедительно…

— … и не одно её слово не шло в разрез с твоими ожиданиями, — хмыкнул Кейн, проведя ладонью по моей щеке. — Знаешь, зря всё таки мой отец согласился поддержать род этой суки. Вырожденцы могли быть уничтожены ещё давно — сразу в тот момент, когда мой род узнал про осколки дарров, хранившихся у них в сокровищнице.

— Так вы знали..? — выразительно посмотрела я на Кейна. Кейн, усмехнувшись, кивнул в ответ.

— Разумеется, знали. В империи ничего не происходит без ведома правящего рода.

— Тогда почему твой отец ничего не сделал?

— У них не было самих камней, — спокойно заметил Кейн, — а те крошки были крайне несущественными… Впрочем, как я уже говорил, значение дарров сильно преувеличивают. Да, мы не можем читать мысли и ментально воздействовать на носящих дарры — только и всего…

— Только и всего? — вопросительно повторила я за Кейном. Муж пожал плечами.

Алена, все мои учителя, все мои спарринг — партнёры по поединкам всегда носили дарры. Иначе как бы я смог чему — то выучиться — Кейн вздохнул. — Род Агарет давно нарушал наши правила, но мы продолжали беречь Высокую кровь… Что ж, это станет хорошим уроком для остальных Родов Совета.

— А ты уверен, что Агата действовала не одна? Вдруг остальные из её семьи были невиновны?

— Ты и сама знаешь ответ на этот вопрос, — спокойно возразил мне Кейн и я вспомнила, как мы стояли тогда, в ангаре, ожидая удобного момента. чтобы добежать до флипа.

— Это могли быть не её родные, — возразила я робко, — а…поклонники или что-то вроде того.

— Кузен Агарет работал в Денвере, на нашей земной станции, выдаваемой за аэропорт. Это именно он, с помощью привлеченных земных специалистов, сумел придумать для тебя такую интересную ложь, подав под соусом правды страхи землян.

Заметив на моём лице удивление, Кейн усмехнулся.

— Страхи? Какие страхи… — и тут до меня, наконец, дошло, что имеет в виду Кейн.

Фильм «Чужие»… ну, или что-то похожее.

— Неужели всё просто? — спросила я. — Агата… ну, или её брат… посмотрели фильм ужасов и выдумали страшилку специально для меня?

— Вряд ли это было так просто, — покачал головой Кейн. — Скорее всего, кто-то из земных психологов подкинул кузену Агаты идею с подселенцами в человеческий организм, а он уже адаптировал всё так, чтобы тебе история показалась правдоподобной. По крайней мере, в ходе нашего расследования мои воины не сумели найти следов заговора в самой группе. Думаю, Аррахрдан знал, что и как спросить, чтобы не привлечь внимание ни землян, ни рашианцев.

Я кивнула, глядя, почему- то, на свои чуть подрагивающие ладони. Воспоминания так ранили!

Поэтому мы провели столько времени на станции? — поинтересовалась я у Кейна. — Столько времени я мучилась, ища ответы…

— Алёна, — серьёзно посмотрел на меня Кейн — Ты росла, не зная нашего мира и наших обычаев… Ещё очень многое тебе будет казаться странным и иногда даже неприемлемым. Но! — Серебряные взор его засверкал необычайно ярко, отрезая нас от света сразу двух солнц Д’архау. — Ты должна знать главное: в тебе вся моя жизнь. Я скорее сам десять раз умру, чем причиню тебе боль.

— А вот так, чтобы сразу объяснить…

Кейн мотнул головой.

— Ты должна научиться доверять мне.

Утонув в его взгляде, я и не заметила, что мы уже давно стоим в обнимку — и притом, в совершенном одиночестве.

Озираясь по сторонам, я растерянно протянула.

— А где все?

Кейн, хмыкнув, взял меня за руку.

— Ожидают возле стоянки. Здесь недалеко.

Недалеко на самом деле оказалось почти получасом быстрой ходьбы по извилистой узкой дорожке среди нетронутых цивилизацией зарослей душисто пахнущих цветущих пальм.

— Здесь так красиво, — дотрагиваясь до одного из фиолетовых цветков. прошептала я. Кейн согласно кивнул.

— Д’архау одна из самых красивых наших колоний. К сожалению, здесь практически невозможно использовать технологии, да и рашианцев этот мир не любит. но навещать эту колонию приятно.

Сорвав один из перламутровых (самых душистых) цветков, Кейн прицепил его к моим волосам, успев при этом и поцеловать, и провести руками вдоль всего моего тела.

— Мой Цветочек, — прошептал — почти, что промурлыкал Кейн. — Мой самый вкусный, самый аппетитный цветочек…

И честно говоря, я тогда подумала, что до стоянки мы не дойдем. То есть дойдем… когда — нибудь, но не сейчас.

Кейн, явно уловив мои мысли, хмыкнул, пообещав выполнить «фантазии любимой женушки в любое время дня и ночи» — как только я восстановлюсь.

А дальше всё произошло как — то слишком быстро. Стоило мне лишь подумать о том, что я «уже вполне нормально себя чувствую», как моё тело тут же оказалось прижато к стволу ближайшей широкой пальмы, а пальцы Кейна, уже лезли мне под юбку, открывая для себя доступ.

Очень торопливые ласки под скрежет зубов (или клыков) Кейна почти сразу же сменились медленным вторжением в моё тело… Тяжело дыша сверху, Кейн растягивал этот процесс как мог…но стоило мне лишь шевельнуть бёдрами и супруг, рыкнув, с силой толкнулся внутрь меня. Я почти потерялась в своих ощущениях: Кейн то наполнял моё тело своим, то оставлял его одиноким, заставляя просить и умолять вернуться назад… я, кажется, даже недовольно хныкала… И вот уже нетерпение достигло своей высшей точки — и мы, одновременно вздрогнув, ненадолго покинули этот мир — оставив на планете наши в унисон бившиеся сердца. Интересно, какие сердца у рашианцев?

Какими бы они не были — они все твои, — прошептал Кейн, с какой — то нежностью в движениях приводя в порядок мой наряд. Сама я, фактически лежа на руках мужа, всё ещё тяжело дышала после произошедшего.

Стыдно — то как.

— Почему стыдно? — нахмурился Кейн и даже замер вроде. Я вздохнула и отвела взгляд.

— Они же… ну, все, кто нас ждёт сейчас на стоянке — они ведь поймут, чем мы тут занимались.

— И? — нахмурился Кейн.

Встретившись с мужем взглядом, я поняла, что он и в самом деле не понимает мои затруднения.

Ну да, у них же с этим всё просто, — подумала я, припомнив последний приём на станции.

— Алёнка, — строго посмотрел на меня Кейн. — Тебе могло бы быть стыдно только в одном случае.

— В каком это? — тут же поинтересовалась я. Кейн оскалился.

— Если бы я тебя не хотел.

И, взяв меня за руку. он повёл в сторону раздваивающейся тропинки.

— Кстати, — решила поинтересоваться я, следуя за мужем, — а что ты сказал насчёт двойной звезды у Солнца. Это ведь шутка такая?

— Мы пришли, — оповестил Кейн, потянув меня через какую — то лиану… к вполне нормальной дороге.

Ну, за одним исключением, что там стояло несколько странного вида экипажей, сильно напоминавших кареты — с тиграми — переростками в упряжке.

— А почему дорога начинается только здесь? — брякнула я, в принципе и не рассчитывая на ответ. Но на этот раз Кейн меня успышал.

— Планета не любит не только технологии. Любое вмешательство, любое изменение она принимает за агрессию.

— Площадка для приземления кораблей уже сама по себе большая нагрузка, — кивнул, подходя к нам Саар, — поэтому мы решили не рисковать: грузы с кораблей можно переносить вручную или используя маленькие тележки, не подводя дорогу к непосредственно посадочной площадке.

Саар кивнул на тигров.

— Это масары — местный гужевой транспорт.

— Они хищники? — поинтересовалась я, силясь вспомнить прочитанные по наводке Кейна и Джессики статьи о местной фауне.

— Никак нет, Ваше Высочество, — поклонился Саар, — на Д’архау хищники не водятся.

Я кивнула, чувствуя, что где-то уже об этом слышала… и про масаев читала…

Точно читала — просто не ожидала, что они такие огромные.

Саар тем временем любезно предложил Кейну, мне, своей жене и Джессике усесться в первую карету. Сопровождающие и охрана расселись по каретам попроще — и поменьше.

— Когда вы построили эту дорогу? — поинтересовался Кейн, с интересом поглядывая на местные пейзажи и в то же время не забывая держать меня за руку.

— Года четыре назад, — с небольшой заминкой ответил Саар. — Мы тогда провели большую разъяснительную работу с аборигенами, но те, так ничего и не поняв, ушли в дальние леса.

— Этот проект окупился?

— О да, — кивнул Саар. — С лихвой. Теперь мы сократили время поставки сырья до корабля больше чем в два раза. К тому же, мы меньше зависим от погоды — в дилижансе сырье можно перевозить и в невыносимую жару, и в проливной дождь.

Глядя в большое окно экипажа, я с наслаждением впитывала в себя всё, что давала планета: настоящий (не искусственный, как на космической станции рашианцев) солнечный свет, приятный робкий ветерок, ласкающий кожу; самое невероятное разноцветье сразу за границами дороги и душистые цветочные запахи, доносившиеся откуда — из зарослей до открытого окна экипажа. После равнодушной черноты космоса, всё здесь казалось невероятно красочным — и каким — то теплым. Может, и не в самом космосе деле, а просто в моих ощущениях, но, честно говоря, я была так ехала, и ехала, и ехала…

Однако всё хорошее когда — нибудь обязательно заканчивается — а уж дорога — то точно должна иметь какой — то конец — и он имелся в виде небольшого посёлка, раскинувшегося на берегу дархийского океана. Название я его так и не запомнила: рашианцы всюду дают свои названия, а их названия… труднопроизносимы для всех, кроме них самих.

С первого взгляда, всё здесь действительно напоминала Гавайи — разве что только небо было другого цвета, ну и остальные предметы из — за этого имели свой непередаваемый оттенок. Из неприродного, здесь имелось около двадцати небольших одноэтажных домиков — но это, как я поняла из объяснений Рааксаны, был центр, где жили только рашианцы.

— Папа, мама приехали, — заверещал откуда — то из ближайшего дома звонкий детский голос. Заверещал, кстати, на рашианском, но я всё — равно поняла… хотя, такие — то лёгкие слова любой мог бы разобрать. Рааксана, ловко выбравшись из кареты, поспешила встретить бегущего к экипажу ребенка.

Пока они обнимались и кружились, я умилялась на этого маленького блондинистого мальчишку: ласкаясь к матери словно котёнок, он казался мне чем — то вроде якоря для мирной жизни: вот, ведь, рашианцы живут на Д’архау — и не просто живут, детей растят… ласковых, светленьких.

А потом мальчик повернулся — мы как раз вышли из экипажа наружу.

— Это наш старшенький, Террен, — с гордостью представил Саар своего сына. Мы с Джессикой одновременно вздрогнули и попятились.

Она. как я через мгновение поняла, попятилась из — за имени. Саар назвал ребенка в честь её погибшего мужа — отчего моя блондинка не сумела — таки сдержать слёз.

Я же… я же пятилась оттого, как выглядел ребенок: невинное детское личико украшали огромные клыки, особенно заметные, когда ребенок не говорил. Но самым страшным были его глаза: абсолютно черные, лишённые зрачка и белка — полностью черные глаза.

Резко сжавшаяся вокруг моей руки ладонь Кейна привела меня в чувство.

— Это просто ребенок, — по русски, почти шёпотом, произнёс он. — Просто ребенок, Алёна.

— Просто ребенок, — кивнула я, пытаясь как — то примериться с действительностью.

Кажется, я опять не заметила, как перекочевала из романтической истории в фильм ужасов. Новый фильм ужасов — а потому, ещё более страшный.

Глава 5

Где — то я читала, что жить прошлым нельзя: оборачиваться назад значит испытывать боль. Вот и я лишний раз старалась не оборачиваться… Вместо этого я наслаждалась сразу двумя ласковыми солнцами Д’архау. с удовольствием плавала вместе с Кейном в теплой (и очень солёной) океанской воде, пробовала местную кухню и всё больше и больше очаровывалась этой удивительной миролюбивой планетой.

Когда первый шок от того, как выглядят дети рашианцев прошёл, я сумела ближе познакомиться с маленьким Терреном и даже подружиться с его мамой. Конечно, это не смогло бы пройти гладко без вмешательства Кейна, но большую роль, как это ни странно, сыграла Джессика, расчувствовавшаяся из-за имени мальчика.

Смахнув слёзы с лица {бпаго, что ни охранников, ни помощников Саара рядом не наблюдалось — иначе, Джессика, наверное, не пережила бы позора), блондинка присела перед малышом, чтобы получше его рассмотреть. И тут же — практически сразу — моя статс дама резко повернулась к родителям ребенка. Выглядела она уже ошарашенной и разозлённой одновременно.

— Это ведь… — Взгляд Джессики метал молнии. — Саар Дгррррааахр, как вы можете скрывать истинного наследника рода? Вы ведь знаете, какие слухи ходят при дворе императора — и как эти слухи расстраивают вашего отца.

— Отец сам эти слухи и распускает, — безмятежно улыбнулся Саар.

— Но ведь это ослабляет Дом Дгррррааахр, — растерялась Джессика. — Я, конечно, не врач и не специалист, но мальчик… Террен явно имеет признаки Высокого рода.

Кейн, произнеся длинное, совершенно непереводимое с рашианского, имя блондинки, вынудил Джессику подняться с коленей и повернуться к нам.

— Император полагает, что его приближенные имеют право на ошибку, — резко заметил мой супруг — Я не был доволен твоим невмешательством в дело Агарет.

Однако в память о моём учителе, чей талант опередил время и пространство, мы дали тебе ещё один шанс послужить империи. — Кейн махнул рукой в сторону Рааксаны, Саара и их малыша. — Подарив тебе и этот момент.

— Ты, разумеется, принесёшь клятву на крови, что всё, увиденное на Д’архау останется на Д’архау. И не в правилах правящей семьи что — то объяснять, но… — Кейн стрельнул глазами в мою сторону. — Как жене моего учителя, тебе будет дана эта привилегия.

На самом деле, он объясняет это для меня, — поняла я, замерев на месте.

Джессика же, поклонившись Кейну, прошептала что — то соответствующее моменту.

— Мы скрываем появление истинного наследника дома Дгррррааахр… по некоторым причинам, — махнув ладонью, произнёс Кейн. — Мальчик будет учиться и взрослеть здесь, на Д’архау Когда — нибудь он займёт соответствующее его роду положение в Совете, став неприятным сюрпризом для тех, кто желает ослабить существующий порядок.

Моя статс-дама энергично закивала головой.

— Я понимаю.

— Хорошо, если так, — произнёс Кейн. — Надеюсь, ты не подведешь ни нас, ни память своего супруга. Именно благодаря всем деяниям Террена Радраддрашра ‚ а также просьбам дома Ддаррххгрэн ты до сих пор жива. И именно благодаря им ты включена в состав комиссии по внедрению программы, разработанной твоим мужем.

Взглянув на Саара, Кейн уже совершенно другим тоном произнёс:

— Император полностью согласен с твоим отцом, что новое поколение следует воспитывать по программе Террена.

— Мой отец всё — таки собирается возглавить академию? — удивлённо протянул Саар.

— Скорее всего, — кивнул Кейн. — Он — самая подходящая кандидатура, но ты же знаешь, как трудно подвинуть Аркаршееров.

— Уверен, что Рашианская империя только выиграет. когда новые правила будут введены повсеместно, — горячо воскликнул Саар

— Согласен с тобой, мой друг, — кивнул Кейн. — В лице твоего отца Высокие рода получат нового Наставника и Учителя.

И хмыкнув, Кейн вдруг добавил:

— Надеюсь только, что когда наши дети встретятся у наставника, они не станут начинать каждый новый урок с убийства друг друга.

Саар. подавив совершенно недипломатичный смешок. заметил:

— В то время вы постоянно забывали, что у меня нет ваших возможней, Ддаррххгрэн Кейрран.

— Я был на двенадцать лет младше, — фыркнул Кейн.

— Да будет позволено мне заметить, вы сейчас на двенадцать лет младше. — поклонился Саар. — Хотя я это время использовал с умом Подтянув к себе беременную жену. Саар очень демонстративно погладил её выпирающий живот.

— Надеюсь, ни моему первенцу, ни моему второму сыну не придётся ждать двенадцати лет, чтобы познакомиться с вашим наследником.

— Наглец, — рыкнул Кейн. хотя широкая улыбка его говорила о совершенно других чувствах

— Виновен, — показушно склонив голову, притворно покаялся Саар. — И всё же.

Ддаррххгрэн Кейрран, дабы помочь вам в столь непростом и нелёгком деле, мы с моей супругой приготовили для вас совершенно новые покои — на одиноком пляже.

— Там стали строить? — удивился Кейн. пропустив мимо ушей ехидное замечание наместника. Саар кивнул.

— Пока только один дом — но Д’архау не противится ему — когда там не живут постоянно. А потому, мы открываем его только для самых дорогих гостей.

— Что ж, — хмыкнул Кейн. — Угодил.

Саар низко поклонился, то ли следуя этикету. то ли лишь издеваясь над ним.

Так мы оказались с Кейном в уединении далеко ото всех — в поистине сказочном месте.

Наверное, сложись всё в жизни иначе: если бы, к примеру, Кейн родился на Земле и был простым американским парнем_может_наш медовый месяц и прошёл бы точно также — где- то на Гавайских пляжах, где морские волны гасят любую, даже крохотную вспышку тревоги и гнева, а природа почти заставляет тебя снимать с себя одежду, наслаждаясь наготой и приятным ощущением теплого морского ветерка на обнажённой, ничем не стянутой, коже.

Не скажу, что мы с Кейном совсем не вылезали с нашего уединенного местечка — нет, он регулярно отправлялся по делам в главное поместье рашианцев, там же он работал над какими — то отчётами и планами; я тоже не оставалась без дела, увязываясь с ним за компанию. Пока Кейн работал в особняке, я навещала посёлки переселенцев с Земли, которые только — только осваивались на новой планете, продолжала свои уроки с Джессикой, а также пыталась познакомиться с местными аборигенами.

Несмотря на миролюбие и полный пацифизм. внешне дархийцы выглядели довольно странно (и это даже на мой, почти адаптированный к рашианцам, вкус): в статьях, которые я читала перед приземлением на планету, фотографий дархийцев было немного — но уже тогда было понятно, что жители Д’архау совсем не напоминают аватаров из нашумевшего фильма. Нет, пожалуй, местные жители вполне могли бы сыграть в других жанрах кино — к примеру, в тех же фильмах ужасов- а кинокомпаниям, выпускающим эти фильмы, не пришлось бы тратиться на грим. Представьте только: бледная, почти прозрачная кожа, на которой проступают черные извилистые вены; черные губы, серые зубы в два ряда и такие же серые острые когти. Добрые мирные жители совершенно не выглядели как мирными…

Кейн, услышав однажды эти мои мысли, тут же тихо заметил, что, мол, никто не обязан подчинятся канонам человеческой красоты.

— Надеюсь, ты принимаешь меня любого, — рыкнул супруг распластав меня на мокром песке. — Принимаешь оба моих облика.

Не успела я даже ничего ответить, а Кейн, подтянув повыше мои ноги, тут же резко ворвался внутрь моего тела, с первым же рывком принимая свою «боевую» личину.

Мои губы терзал язык зеленого клыкастого монстра, меня гладили не руки — страшные лапы с острыми, как хорошо наточенный нож, когтями, а внизу… внизу я была соединена не с плейбоем — красавчиком, что подвозил меня на своем феррари, а с мускулистым инопланетным драконом, что с размаху врезался в моё тело своим огромным, с твердыми пластинами, членом. И только его глаза — светлые, умные… любящие глаза оставались прежними. Цепляясь за них, за его взгляд, я медленно осознавала, что и это тоже Кейн — его часть; большая или меньшая, важная или не очень — но часть моего мужа, а потому…

А потому я отвечала на дикие поцелуи, с нежностью докасаясь до любого из его образов и плакала, кончая под ним.

Впрочем, иногда, смывая с себя сперму после полового акта, я чувствовала себя предательницей по отношению к собственному народу, к собственной расе.

Хотя… как объяснить то, что нельзя объяснить? Я знала, что люблю Кейна. Люблю его таким, какой он есть: мудрого и раздражительного. надменного и нежного, злого захватчика и заботливого мужа… Любят ведь не за что-то. Вот ия любила его не за что-то, а вопреки всему.

Теплый океан быстро смывал мои слёзы и сомнения, оставляя в груди одно лишь чувство безмятежности.

Планета словно говорила мне: всё хорошо, всё нормально, не стоит беспокоиться…

И я, не беспокоясь, ехала на следующий день в человеческие поселения, чтобы ещё раз убедиться в благоденствии первых поселенцев.

А земляне быстро привыкали к своей новой родине…

Иногда я разговаривала с теми, кто знал английский или русский, переходя с дифиерго — языка, на котором говорили все колонии империи. — Конечно, сопровождающая меня охрана всегда присутствовала неподалеку, но вряд ли кто-то из них говорил на земных языках. В любом случае, бывшие земляне всегда были довольно открыты в своих суждениях.

— Знаешь, — качала головой Ася — двадцатисемилетняя девушка из Челябинска, — когда я очутилась на их корабле — думала всё, каюк мне пришёл… А потом эти смены на полях, эти вечера по интересам. Не то, чтобы я какая — то ханжа, но и сразу прыгать в койку к незнакомому мужику только потому. что тебе обещают лучше кормёжку — полный бред. Согласись?

Я кивала и ‚ затаив дыхание, слушала Асину историю.

— А потом нас всё чаще стали миксовать с Витькой. Дошло до того, что он стал половину моей нормы делать — жалел меня, безалаберную… И знаешь ‚ я подумала, что надо рискнуть.

— Не жалеешь?

Ася, рассмеявшись, покачала головой.

— Ален, ну ты сама посмотри, где мы живём: здесь тебе нет ни промышленности, которая всю природу испоганила, ни других загрязнений… экологически чистые продукты, теплый климат и океан, в котором можно плавать круглый год… А ещё у нас собственный дом с такими наворотами, которые бы мы ни за что не потянули на Родине.

— Но ведь на корабле…

— На корабле было страшно, — согласно кивнула Ася, — но сейчас я имею куда больше, чем имела дома. Что у меня было — то в Челябе: однушка, которую я снимала напополам с подружкой, продавленный диван — потому что денег никогда не было на новый, промокающие сапоги, которые я таскала третий год подряд — и унылая работа в офисе, где каждый менеджер считает себя пупом земли и вытирает об тебя ноги.

Девушка, одёрнув подол сарафана, вздохнула.

— А сейчас сама видишь… муж, дом, ребеночка вот ждём.

Ася замолчала.

— Я, конечно, слышала слухи, что имперцы не со всеми переселенцами так обходились… Доходили слухи. — Девушка тяжело вздохнула. — Но для меня это только слухи. Понимаешь? Слухи, ничем не подкреплённые… Рашианцы, конечно, сделали неправильно. Могли бы какой — то призыв по телевизору объявить, открыть пункты сбора… У нас многие бы поехали.

— Ася, какие пункты сбора? Ты же помнишь, чем закончились первые переговоры.

Потеребив подол сарафана, Ася упрямо мне возразила.

— А что было? Ну, убили эти бабы снайперов. Так те тоже не корзинки с цветами им выносили, знаешь ли. И вообще, в мирных парламентёров стрелять нельзя — так Витя говорит, а он у меня хорошо историю знает. Такого раньше никогда не допускалось, а тут американцы решили вывернуться.

И Ася, нахохлившись, посмотрела на меня.

— Да ты и сама лучше меня знаешь, что имперцы не такие уж сволочи.

— Я?

— Нет, ну а кто у нас замужем за рашианцем. Кстати, Алён, как они в постели, а? А то мне девчонки рассказывали, будто они там… ну ты понимаешь… намного больше, чем наши мужики.

Покраснев, я развела руками.

Мне не с чем сравнивать.

— Да ладно, — не поверила Ася. — Подожди, а сколько тебе лет?

— Дело разве в возрасте… — едва нашлась я с ответом, на что девушка согласно закивала головой.

— Ну да, ну да…

Ася была не единственной, кто оказался доволен «переселением». Индусы, вырвавшиеся из смога Нью-Дели, трудолюбивые китайцы… даже американцы, которые теперь радовались жизни «вне офисов» — океан под боком, зимы нет, работа без стрессов — что может быть лучше…

Признаться, я не слишком доверяла всем этим восторженным разговорам. Слушая хвалебные отзывы о жизни на Д’архау, я в тоже время подсознательно искала неискренность в них; последствие внушений… но даже для меня, девицы, прошедшей школу Сопротивления, не находилось ничего подозрительного. К тому же, были здесь и недовольные…обиженные люди, ворчавшие скорее по привычке, что, мол, автомобилей на планете нет — приходится запрягать животных, и сотовая связь не работает, и последний сезон «Голодных игр» они не досмотрели…

..бедолажки…

Если бы они знали, что сотовую связь с момента захвата так и не восстановили, а Голодные игры теперь можно было посмотреть в каждом городе — из окна любого из уцелевших зданий…

Но я ничего из этого, конечно, не рассказывала. Просто каждый раз, после своих поездок в человеческие деревни, я возвращалась на нашу виллу и подолгу плавала одна, пытаясь смыть с себя темноту переживаний и нечистоты своей злобы.

На кого я больше злилась? На рашианцев, поработивших нас в одно мгновение — захвативших всю планету без объявления войны; на землян, счастливо пребывающих в своём рабстве или опустившихся до уровня зверья — или на себя саму, которая оказалась меж двух огней, не в силах выбрать какой — то один?

Хорошо ещё, что именно на Д`архау я научилась скрывать свои переживания от Кейна — ему удавалось «слышать» мои мысли, только когда те становились совсем уж громкими… но обычно к его возвращению домой, я уже пребывала в умиротворённом спокойствии — океан легко смывал с меня горькие мысли. оставляя лишь чувство безмятежности. Прекрасное чувство. которое давало мне сил с улыбкой засыпать и с улыбкой встречать новый день.

Я не притворялась перед Кейном — совсем нет. просто это был мой способ убежать от действительности и «спрятаться в домике». Я любила своего мужа, и в то же самое время была девушкой с Земли… девушкой, которая не хотела делать выбор.

Да и не могла.

В тот день я в очередной собралась выехать вместе с охранниками в одно из человеческих поселений — именно там должен был находиться дом Ильи и Анжелы.

Кейн, когда я ему сказала, куда собираюсь, недовольно скривил губы, но отговаривать не стал.

— Тебе обязательно это делать? — только и спросил он.

— Обязательно, — ответила я. — Ты против?

Мой супруг некрасиво ощерился.

— Я просто не понимаю, зачем ты всё это делаешь. Одно дело: интересоваться условиями новых колонистов, прибывших на Д’архау с твоей родной планеты. Но ты ведь не просто интересуешься — ты пытаешься найти что-то плохое, грязное.

— Неправда.

Кейн усмехнулся.

— Убеди меня. Зачем тебе это надо?

— Может, я просто соскучилась по…

— …по кому. Алёна? — иронично воскликнул Кейн. — По молодой индусской парочке. которую ты никогда не видела? Или по тому американцу из Техаса. женатому на норвежке… С кем из них ты была знакома. напомни мне?

Положив ладонь на грудь мужа, я тихо прошептала:

— Пожалуйста…

Кейн вздохнул.

— Я ни в чем тебе не отказываю. Хочешь ездить — езди… но если ты собираешь рвать себе душу этими поездками — то не дам. Ты — моя, дорогая…

И чтобы лишний раз продемонстрировать свою власть, он тут же припер меня к стене, на ходу разрезая острыми когтями очередное платье… Впиваясь в мои губы яростным поцелуем. Кейн тут же резко, в одно движение, насадил меня на свой член — и, даже не дав сделать ни единого вздоха, принялся совершать сильные толчки, буквально впечатывая меня в стену дома.

Глядя в проницательные умные глаза мужа. Я мысленно признавалась ему, что люблю — люблю его одного… больше и сильнее всего остального мира.

Да и как могло быть иначе, если мир — это то, что тебя окружает, в то время как муж — часть тебя, а ты часть его.

Кусая Кейна за нижнюю губу, я любовалась тем, как часто он меняет форму: нередко в порыве страсти Кейн принимал свою «вторую форму» — и тогда я уже кусала не высокого молодого парня, а мускулистого дракона, чьи острейшие когти нежно трогали мою кожу…

Из дома мы переместились на пляж — предаваться страсти на мокром теплом песке, под шум всепонимающего океана… Кейн брал меня на пляже, в воде, на листьях поваленной пальмы — впервые потребовав «оседлать его» — и не смотря даже на то, что я была сверху, всем процессом, конечно же, руководил Кейн…

Выдохнувшись к полднику, Кейн принес меня, помытую в спальню, и положил на кровать.

— У меня сегодня запланирована только одна встреча с Сааром, — глядя на голограммы своего передатчика, произнёс Кейн. — Я, правда, опоздал на неё часов на пять..

Кейн хмыкнул.

— Вернусь — продолжим.

Разомлевшая после интенсивных «упражнений», я взглянула на мужа, пробормотав:

— Может, я тогда сгоняю быстро к девятому поселению (так называлось «деревня», где должны были жить Анжела и Илья)?

Супруг молча, взглянул на меня.

— Ты совершенно прав, — произнесла я, глядя Кейну в глаза. — Мне не стоило так часто ездить в посёлки землян… И я больше не буду. Но Илья и Анжела — совсем другое дело. — Вздохнув, я тихо призналась. — Последний раз мы виделись ещё на корабле полгода назад… тогда, после казни.

Светлые глаза рашианца сверкнули.

— И, помнится, после этого ты от меня сбежала.

— А ты меня нашёл, — улыбнулась я, подтянувшись к мужу и обняв его за шею.

— В тебе моя жизнь, — поцеловав меня в нос, просто ответил супруг. — Как можно было тебя не найти… Хорошо, поезжай. Но чтобы это было в последний раз!

Кивнув, я чмокнула Кейна в губы… невинно, между прочим. Но инопланетный оборотень и тут сумел проявить свою «змеиную» натуру, ловко протиснув в мой приоткрытый рот свой язык, углубляя поцелуй. Его рука крепко прижимала к себе мою голову… в то время как ладонь второй руки уже разводила мои ноги в стороны…

Кейн, разумеется, и во второй раз опоздал на встречу с наместником, а я добралась до нужного мне посёлка, когда часы уже показывали почти половину пятого вечера. Дома я застала только одну Анжелу. «Сильно» беременная, с большим животом, Анжела, казалось, совсем не удивилась, увидев меня у своего порога.

— Привет, — произнесла я, когда подружка широко отворила дверь.

Анжела, замерев на пороге, какое — то время, молча, смотрела на меня.

— Линка… — почему — то по русски произнесла она. И тут же, всхлипнув. прижала ладонь к губам.

— Линка, живая!!!

И мы кинулись обниматься — так крепко, насколько позволяло её нынешнее положение.

— Живая, — плакала моя подружка по кораблю. — Надо же… живая. А мы уже не надеялись.

И она что-то быстро рассказывала мне о том, как воины Кейна искали любые сведения касательно меня… Как корабль, на котором всё случилось, «трясло» несколько дней, поскольку в системе не оказалось никаких данных обо мне — так, словно меня и не существовало…

— Даже мы с Ильей отчего-то позабыли твоё имя… ну, была с нами какая — то девчонка: так сколько их было — то в нашем бараке… Как будто мы и не дружили с тобой совсем. Это уже потом, когда с нами отдельно занимались — спецы пришельцев, мы всё вспомнили… А ты как? Как себя чувствуешь? Замужем?

Кивая на каждый из её вопросов, я в то же время пыталась переварить всё сказанное Анжелой Интересно, кто отдал приказ, чтобы уничтожить любые сведения — даже воспоминания — обо мне: Кейн или Агата?

По законам империи, подданные не имеют права хранить данные о правящем роде… Но считалась ли я тогда официально принятой в род? Или Кейн сделал это на упреждение? А может, всё же Агата… Она ведь обещала, что позаботится об этом.

Анжела, не почувствовав охватившего меня напряжения, повела меня внутрь дома, на ходу показывая комнаты и рассказывая о том, что и как они с Ильёй здесь обустроили.

— А вот это наша будущая детская, — открыв дверь в одну из комнат, с гордостью произнесла подружка. — Смотри, как мы всё здесь придумали.

В комнате с расписанными стенами, уже стояла деревянная люлька, застеленная белым покрывальцем. Тут же рядом стоял пеленальный столик, возле окна — широкое кресло — качалка…

Я присмотрелась к стенам, где вместе с диснеевскими героями попадались мультяшки из русских сказок: вот котёнок по имени Гав играет с Флаундером из Русалочки, а тут же наши мыши из «Кота Леопольда» с подозрением смотрят на поющую Золушку, подкармливающую других мышей.

Тот, кто разрисовывал стены, делал это с любовью и выдумкой…

— Илья рисовал? — кивнув на рисунки, спросила я. Анжела, погладив живот, кивнула.

— Ну, а кто же ещё… наш папочка просто — таки трясётся над нами двумя. — Подружка усмехнулась. — Лина, ты не можешь себе представить… Мне кажется, он обо всём беспокоится куда больше меня. И это ещё мальш не успел родиться.

Анжела, вспоминая о мужа, заулыбалась — и я вместе с ней.

— Кстати, а где он? — спросила я, покосившись за окно. Темнело здесь как на Гавайях — около семи вечера, однако работы на земле прекращались значительно раньше.

Подружка, пожал плечами, предложила мне выпить освежающего сока и «потрепаться» о своём, о женском, пока есть такая возможность…

Мы проболтали до самых сумерек. Так и не дождавшись Илью — парня, который вытащил меня из захваченного пришельцами города, я засобиралась домой. В конце — концов, главное было понятно: мои друзья живы, здоровы и счастливы.

Ожидают малыша.

Распрощавшись с подругой, я вышла во двор: через лужайку и две высокие пальмы меня ожидали охранники на повозке. — Телохранители, как обычно, были недовольны моей просьбой оставаться подальше — однако сегодня я попросила их вообще отъехать к следующему дому, чтобы не смущать моих друзей.

Сделав глубокий вздох, я, было, шагнула вперед…

Но тут, чья то мощная рука схватила меня за шею. Меня очень осторожно поволокли в сторону кустов.

— Что ты здесь забыла? — услышала я тихий раздражённый голос. Говоривший на русском мужчина грязно выругался. — Зачем ты приехала? Опять станешь нам вредить?

С трудом подняв голову, я увидела…

— …Илья, — неверяще прошептала я. — Илья, ты что?

Мой друг — или бывший друг — снова грязно матюгнулся.

— Зачем ты к нам припёрлась, подстилка рашианская? Кто тебя звал?

Никто… — прошептала я, не зная… не понимая, как реагировать на слова Ильи. — Ты злишься из- за того, что я вышла замуж за…

— Мне срать на то, за кого ты вышла замуж, — рыкнул Илья. — Мне срать на то, кто тебя трахает и трахают ли вообще.

— Тогда откуда такая злоба? — поджала я губы. — Что я тебе сделала?

— Ты — то, — Илья фыркнул. — Ты — то ничего. Только из- за тебя, суки вертлявой, моей беременной жене дважды мозги промывали. Один раз — чтобы вытравить твой образ, второй раз — чтобы этот образ восстановить.

Илья, я…

— И знаешь, насколько болезненная вторая процедура, — поморщился мой приятель.

— Я едва убедил наших хозяев несильно копаться в воспоминаниях Анжелы, отдав им все свои — и это было жутко…

— А Анжела? — испугавшись за подругу, спросила я. — Ей тоже было больно?

— Я же сказал: я уговорил их, что отдам всё сам… При добровольном согласии пациента из мозга можно выкачать на порядок больше информации, — зашипел Илья. — Поэтому они лишь вскользь «прошлись» по моей беременной девочке, выуживая подтверждение моим воспоминаниям.

Всхлипнув, я с болью посмотрела на Илью.

Прости… я не хотела…

— Не хотела она, — фыркнул мой бывший друг — Прошу тебя, Алёна… по человечески прошу: оставь нас. Забудь навсегда. У нас всё хорошо: мы счастливо женаты, и совершенно не нуждаемся в твоей заботе.

Последнее слово Илья произнёс с явной издёвкой — и на повышенном тоне. Моя охрана, привлечённая подозрительным шумом, в одно мгновение оказалась рядом с нами.

— Принцесса… — Илью уже оттеснили в сторону, и прижали к земле… Тут же открылась входная дверь, и встревоженная Анжела показалась на дороге.

— Что происходит? — непонимающе глядела на нас подружка.

— Всё хорошо, — подняв ладони к верху, жизнерадостно затараторила я. — Мы с Ильей случайно столкнулись на пороге, и я не смогла сдержать радости.

— Аа… — Анжела перевела взгляд на прижатого к земле Илью. Я же, из последних сил пытаясь удержаться от слёз, махнула рукой своим охранникам.

— Прощу прощения за недоразумение, — процедил сквозь зубы один из рашианцев, отпуская Илью. Глава смены выразительно посмотрел на меня.

— Принцесса… — и столько упрёка было в голосе говорившего, что я сразу поняла: больше они у меня на поводу не пойдут.

— Да, — кивнула я никому и всем сразу. — Нам пора.

Наскоро распрощавшись с Ильёй и Анжелой, я залезла в повозку, запряжённую масарами. Звери — точь-в-точь наши земные тигры, разве что побольше, помощнее и — куда более травоядней, чем их земные родственники, быстро помчались в сторону Одинокого пляжа, где располагалась наша вилла.

Во время пути я привычно рассматривала живописные пейзажи, а охрана зорко смотрела по сторонам, дабы не повторить произошедшего сегодня конфуза.

— Ваше высочество, — всё — таки не сдержавшись, обратился ко мне главный телохранитель. Именно он отвечал за расстановку остальных воинов во время моих перемещений.

— Ваше Высочество, Вы не должны были спускать этому колонисту подобного обращения.

— О чем вы? — подняла я взгляд.

Мужчина — несомненно, прекрасный психолог. опытный воин и… преданный правящему роду рашианин, отвёл взгляд в сторону.

— Никто не имеет права дотрагиваться до жены наследника.

— Мы просто радовались встрече…

— У вас следы на шее, — всё так же не поворачивая головы в мою сторону, заметил телохранитель. — И судя по отпечаткам, этот человек пытался применить к вам насилие.

— Нет! — воскликнула я, перепугавшись, что воины Кейна уже направились к дому Ильи…. И я снова причиню неприятности своим друзьям. — Пожалуйста, нет!

Схватив охранника за руку, я заглянула ему в глаза.

— Пожалуйста, оставьте всё, как есть.

Внимательный взгляд мужчины скользнул по моему лицу.

— Я не имею права скрывать произошедшее от Ддаррххгрэна Кейррана, — поджал губы мой телохранитель. — Это был и наш промах — мы не имели права оставлять вас без присмотра, не имели права оставаться на дороге…

— Вы забыли: я сама настаивала на этом.

Охранник выпятил челюсть.

— И всё же.

— Хорошо, — кивнула я. — Тогда если не можете умолчать, дайте мне возможность первой поговорить с мужем.

Телохранитель на минуту задумался.

— Как вам будет угодно, Ваше высочество, — кивнул он. И после паузы, добавил:

— Позволено ли мне будет добавить, но если вы желаете, чтобы Ддаррххгрэн Кейрран более спокойно воспринял случившееся, загляните перед возвращением домой на пляж и смойте с себя чужой запах.

Я кивнула, понимая, что сейчас мне сделали огромный подарок, пойдя на некоторую сделку с совестью.

— Спасибо вам, Райддрэн.

Начальник охраны склонил голову.

— Я предан империи и правящему роду.

Возле Одинокого пляжа — заповедного места Д’архау, мы привычно спешились.

Охранники, перепоручив животных заботам других воинов, сами отправились провожать меня до виллы. Впрочем, рядом с домом охрана тоже долго никогда не задерживалась: лишь «доводила» меня до дверей виллы, и привычно исчезала, оставляя нас с Кейном наедине друг с другом.

Я так и не поняла, был ли это приказ моего супруга, решившего всё — таки устроить нам медовый месяц «на Гавайях», или всему причиной была сама планета — миролюбивая Д'архау, не терпящая на себе хищников… Так или иначе, но сегодня наше уединение сыграло мне на руку: отворив потихоньку дверь, я мышкой проскочила сквозь дом на пляж, к океану…

Оба солнца уже практически скрылись с горизонта, а потому багряный от закатов песок не обжигал больше ноги…

Сдерживая рвущееся наружу рыдание, я упала на этот теплый песок.

— Мамочка… — всхлипнула я, опустив голову к коленям. — Мамочка, как же всё запуталось…. И не распутать так просто.

Жалея себя, кляня себя — я смотрела на тихие волны океана, подбирающегося к моим ногам и представляла себя этакой одинокой песчинкой, унесённой сильным течением далеко от дома… И как — то даже совсем не странно, что я пропустила тот момент, когда одна из сумеречных дымок возле воды стала уплотняться, принимая человеческие очертания.

Сотканная из теней сумерек и отсветов двух перекрещивающихся над водой закатов, странная черная фигура внезапно обрела объем, а сквозь черноту тьмы стали просвечиваться и другие цвета.

Забыв про слёзы, про всё то, что сегодня случилось в человеческом посёлке, я, открыв рот, наблюдала за происходившими изменениями. Не успев даже испугаться. Наоборот не чувствуя никакой угрозы со стороны таинственной фигуры, я ждала полного воплощения его рядом с собой, и представляла…

В голову, непонятно отчего, пришёл Солярис Станислава Лэма — и бегущий по разумному, живому океану, ребенок…

— Это у вас такая буквица есть, да? — кашлянув, спросила на плохом английском тень. И тут же вся чернота разбилась, являя… старого аборигена.

Как будто ни в чем не было, мужчина прислонился к одной из пальм, нависающих на водой, и с любопытством взглянул на меня.

— А ты забавная, — улыбнувшись двумя рядами неровных щербатых зубов, заметил старик.

Выглядел он точно также, как и остальные дархийцы, которых я уже встречала на планете: невозможно худое, испещрённая черными венами, тело; длинные серые волосы, заплетенные в странного вида косички, больше напоминавшие дреды волосы были затейливо вплетены разноцветные лианы: перламутровые, ярко — малиновые, кислотно — зеленые и даже желто — оранжевые.

Только вот если остальные дархийцы, в принципе, не утруждали себя одеждой. предпочитая ходить «а — ля натюрэль», то старик… старик был одет в выцветшие, с большими прорехами, оборванные джинсы.

— Знал, куда направляюсь, — подмигнул мне дархиец.

— Вы кто? — спросила я после глубокого вздоха. Старик широко улыбнулся.

— Меня кличут здешним шаманом, — потянув рукой за лист пальмы, он сгрёб в ладонь несколько скатившихся с широких листьев капель воды — и вот уже эти капли засверкали в его руках застывшими кристаллами. — Ты так часто звала Лирею, что она позвала меня тебя послушать.

— Лирея? — нахмурилась я. — Кто это?

Старик слова улыбнулся и обвёл рукой воздух вокруг. — Это. Лирия.

— Вода? — уточнила я. — Океан? Кто-то из ближайшей деревни?

Старик рассмеялся.

Да нет же. Девонька, ну… она. — И снова неопределённый жест.

— Планета? — наугад, вспомнив о Солярисе, предположила я.

Шаман довольно закивал.

— Умная девочка.

— Я не понимаю… Планета же называется Д’архау.

— А переселенцев к нам с Терры привезли, — скаля зубы в добродушной улыбке. согласно закивал старик. — Рашианцы любят всё переименовывать.

Не зная, что и ответить. я спросила первое пришедшее на ум.

— Как вы здесь очутились?

— Лирея… — пожал плечами шаман. — Ты — звала. Она — услышала. Она не может с тобой говорить, а я могу.

Нахмурившись ‚ я пыталась осознать, что мне только что сообщили. Планета… планета меня услышала? Так она живая? И правда, живая?

— Ну, разумеется, живая, — кивнул шаман. И по тому, как я вздрогнула, поспешно добавил. — Да не боись ты, никто твои мысли не читает… кроме твоего муженька.

Ну он — то хищник — ему можно.

— А вы, получается, мысли только угадываете? — вырвалось у меня прежде, чем я успела прикусить свой длинный язык. Шаман снова довольно рассмеялся.

— Угадываю, угадываю. — радостно закивал старик. — Я, девочка, пятьсот лет почти на свете живу — научился за свой век угадывать… то бишь за свои пять веков. А муж у тебя хороший… даром что хищник.

— Это вы так считаете, — огрызнулась я. — Или планета?

— Это мы вдвоём так считаем, — засмеялся старик. — Вы ещё маленькие, не выросли… Не знаете ни себя, ни своего мира… А ведь и у вас, на Терре, говорят, что, мол, родная землица помогает, а? Говорят ведь?

Я живо вспомнила, как раньше солдаты носили за пазухой частичку родной земли.

— То — то… — хмыкнул старик. — А сами — что? Забыли, как себя слушать, как землю свою слушать… вот и получили. На кого же обижаться — не на кого. Рашианцы хоть и звери — но звери справедливые…

Вспомнив, во что превратился мой мир после захвата империей Кейна, я истерично рассмеялась.

— Справедливые? Это вы мне говорите, что они справедливые?

— Ну а кто тебе, милая, ещё правду скажет. Ты же себя поедом ешь — коришь за добрые чувства к захватчикам. Да только злость — то взращивать негоже. Разрушит она тебя, в конце — концов. Покалечит… А тебе ещё царствовать.

Казалось бы — всё правильно вроде говорил шаман. Всё верно…

Только почему так хочется кричать? И даже драться?

Шаман улыбнулся.

— Это. потому, девонька, что вся твоя злость — он протянул руку, указав на меня — здесь спрятана. Болью тихой сидит она в твоем теле, не давая тебе ни сна, ни покоя.

Отшатнувшись, я посмотрела на старика. Откуда он узнал?…Я ведь столько времени гнала от себя все эти мысли, не желая усложнять то, что и так было невероятно сложным. Кейн — моя жизнь; родная планета — моя боль… И как найти себя во всём этом?

— Зачем вы здесь? — резко поинтересовалась я у шамана.

— Вразумить тебя, глупую.

Рассказать о том, какие рашианцы хорошие и что они всё правильно делают?

— Ну, эту сказку ты и без меня сама каждый день себе повторяешь. И не надоело ещё? — шаман иронично взглянул в мою сторону. — Вижу, что надоело. Рашианцы не хорошие, принцесса. Они справедливые.

В голос рассмеявшись, я покачала головой.

— Даже не верится…

— Как думаешь, — пропустив мимо ушей мою фразу, как ни в чем не бывало, продолжил шаман, — почему их империя за тысячи лет не исчезла, не была завоёвана. Почему до сих пор существует? Почему правящий род до сих пор не прервался — даже при их далеко не лёгком способе размножения, а?

Я пожала плечами.

— Они сильные.

— И удачливые, — кивнул шаман, потешаясь надо мной. — Ты молодой ещё росточек, без мудрости… А мудрость — она для всей Вселенной одинаковая. Любой, кто нарушает законы мироздания рано или поздно сменяется другой, новой расой… Да и тебе ли это не знать: раса людей далеко не первая на Терре… Да только люди никаких выводов не сделали.

Я живо вспомнила все те ужасы, что происходили в городах после вторжения. Мне, конечно, хотелось во всём винить рашианцев, но. по чести сказать, все эти ужасы депали люди — просто люди. не связанные законом и страхом наказания.

Получается, человечество не может существовать без кнута?

— Но ведь всем нужны правила, — упрямо возразила я сама себе, глядя на старика. — Без правил не может существовать ни одно общество, ни одна раса.

Шаман склонил передо мной голову.

— Твоя, правда, принцесса. Всем нужны правила. Только по — настоящему сильные расы держат закон внутри себя, а не подчиняются тому, что происходит снаружи.

Шаман говорил немного путано, но я всё равно поняла, что он хотел сказать: правила должны присутствовать внутри каждого, а не довлеть законом. полицией и возможным наказанием.

— Те, что подчиняются лишь правилам снаружи — всего лишь животные… или потенциальные рабы.

Зарычав, я подобрала какой — то камень с песка и закинула его в воду.

— Злишься… — улыбнулся шаман. — Это хорошо, это правильно…

— Почему правильно? — закричала я на аборигена.

— Лучше злиться и бороться, чем тосковать, смирившись с поражением. Да и боль, когда выходит, освобождает место для новой тебя.

— Послушайте, — протерев лицо ладонями, я попыталась успокоиться. — Вы просто не любите землян, да?

— Почему не люблю, — улыбнулся щербатыми зубами шаман. — Люблю… они наследуют нашу Лирею после нас — как же их не любить после этого? Просто вы ещё дети… не так, чтобы очень молоды, скорее бунтующие подростки, не желающие слушать ни своих родителей, ни своих старейшин.

— А рашиане?

— Старшие братья, что помогают отцу, принося блага в дом.

— А дархийцы?

— Мы — дети мира, созданные для мира… Наше время здесь почти закончилось. Нам, слышащим Лирею, осталось лишь одно — подговорить человечество к заселению нашей планеты.

Глядя на моё ошеломленное лицо, шаман рассмеялся.

— Что, не ожидала?

— Но ведь Лирея — или Д’архау — принадлежит рашианцам.

— Из этих хищников получились прекрасные хранители планеты. Лирея довольна.

И шаман выразительно взглянул на меня.

— Как сказал один из ваших философов, принцесса, всё течёт, всё меняется.

— И вам этого не жаль?

— Чего? — удивился шаман. — Наше наследие не уйдет вместе с нами в небытие — как было с вашими старшими братьями.

— С кем?

— С тем, кто ушли, растворившись в природе, отдав Землю на откуп деятельному человечеству.

Он махнул рукой, и по дымке сумерек показались…

…Эльфы?

— Я не знаю, как выглядели ваши братья, — стирая взмахом руки созданное изображение. признался шаман. — Один из переселенцев рассказал мне эту историю, а наместник дал почитать ваши мифы. Лирея сказала, что так было.

— Откуда она знает?

— Она может говорить со Вселенной, — пояснил шаман.

Эльфы, двойная звезда в Солнечной системе и друзья, которые меня ненавидят… что ещё принесёт мне эта планета?

Шаман рассмеялся.

— Это всяко лучше, чем злиться. Да, девонька?

Ошарашенная, я молча глядела на старого аборигена.

— У каждой расы своё предназначение и своё время, — пожал плечами шаман. — Есть расы, рождённые для свершений, и расы, рождённые для созерцания… Мы, созерцатели, приходим в этот мир раньше вас, деятелей… подготавливаем ваше появление и мир к вашему появлению. На этом наша миссия и заканчивается.

Махнув рукой, шаман создал ещё одну иллюзорную картину — постепенно пустеющие деревни аборигенов.

— Мы задержались здесь, в этом мире, не в силах оставить Лирею в одиночестве. Но рашианцы сделали нам подарок — привезли вас… И вам сделали подарок — подарив второй шанс и вашей расе, и вашей почти убитой планете. Так чего же ты не обретёшь мира в душе, девонька?

Вся злость как — то неожиданно спала с меня — и горько разрыдавшись, я ответила шаману.

— Вы думаете, это так просто принять? Я ведь жила на Земле после захвата.

Заботилась о детях, оставшихся сиротами, добывала еду, чтобы не умереть с голоду — в разрушенных и брошенных городах. Как, помня всё это — всё то, что сделали с моей родной планетой рашиане, я могу обрести мир среди них?

Шаман склонил голову на бок и как — то странно — по птичьи — взглянул на меня.

Говорят, на Терре, водятся удивительные существа — сбрасывающие свою кожу раз в год. А у ваших детей выпадают первые зубы, чтобы дать место другим, более крепким зубам. Ты не помнишь, как это было — больно?

Я пожала плечами.

— Ну, уж точно неприятно.

— И кровь была поди. и рана — кивнул старик. — А тут — целая планета.

Старик пытующе глядел на меня — ожидая, когда я среагирую на его слова. А я…

…Покачав головой, я всхлипнула.

— Неужели вы не понимаете, какая огромная разница между молочным зубом и целой цивилизацией… Сколько жизней было уничтожено, сколько семей было разрушено.

Шаман улыбнулся.

— Я про это и говорю… Тебе, принцесса, как никому, надо смотреть шире… А ты сунула голову в песок — как ваша смешная земная птица, и носа не кажешь… Без вмешательства рашианцев, Терра была обречена. Человечество практически убило свою планету и всё живое на ней. Не возьми империя управление вашей планетой в свои руки — погибли бы все — все земляне от мала до велика.

— Но почему это было не сделать как — нибудь более… гуманно?

Шаман рассмеялся — нехорошо ‚ядовито рассмеялся.

— А вы были гуманны к своей земле, к своему дому? К другим видам. соседствующим с вами, а? — Шаман покачал головой. — Молчишь, принцесса.

Потому что знаешь — я прав.

— Правы, — рыкнула я, признавая то. что говорил шаман. — Вы — правы. Ноя — я- то ведь не дархийка, разговариваюшая с растениями; не рашианка ‚ имеющая какой — то свод законов внутри себя. Я — землянка. И для меня всё произошедшее — крушение моего мира.

— Так прими это крушение как возможность для возникновения нового мира. Более правильного и светлого.

Наши взгляды встретились в молчаливой дуэли.

— Так как приняли вы? — фыркнула я. отшвырнув ногой немного песка в сторону. — Придумали себе философию несопротивления и радуетесь собственному геноциду.

— Нас никто не убивает.

— Ваша планета больше не принадлежит вам.

Шаман, отбросив за плечо разноцветные дреды, рассмеялся.

— А ты упрямая. — покачал он головой. — Наследник сделал правильный выбор… Что касается нашего места на Лирее — я уже сказал тебе: всё течет, и всё меняется.

Будущее хотя и хранит прошлое, но не повторяет его. Мир меняется, мы меняемся… ты меняешься. И чем скорее, ты, принцесса, примешь это своей душой, тем скорее наступит мир в душе наследника — а значит, и империя будет стабильна ещё много веков.

Что — то внутри меня закипело, забурлило, требуя возразить аборигену. И не важно. что он был мудрецом, старше меня на почти пять сотен лет — неважно. что он обладал многими знаниями и слушал целую планету… Я знала себя — и знала, что несмотря на всю мою любовь к Кейну, я не смогу оправдать всего того. что рашианская империя сделала с моим домом.

Да. я едва выжила; да. я предпочитала избегать этих мыслей… но где — то там. в свой глубине своей душе правда была именно такой: я люблю Кейна больше жизни. но простить всё то горе, что его подданные причинили людям, я не смогу.

Шаман тяжело вздохнул.

— Молоденький росточек… глупенький, наивный расточек. тянущийся к лучам светил и гневящийся на дождь… А ведь без дождя не растут ни цветы, ни лианы.

Провожая последние лучи двойного заката, шаман пообещал то ли мне. то ли себе, то ли Лирее:

— Ты скоро поймёшь. И изменишь своё мнение…

— А если не изменю?

— Всё меняется, — спокойно возразил мне шаман. — И ты, принцесса, меняешься… Жаль, только, что сама не хочешь этого замечать.

Прислушавшись к тихому шёпоту океана, вождь аборигенов вдруг рассмеялся.

— А впрочем… Лирее ты нравишься. — Шаман сложил ладони так, будто собирался зачерпнуть ими океанской воды… Не прошло и секунды, как в его ладонях засеребрился перламутровый тонкий цветок.

— Держи, — и раскрыв ладони, шаман оттолкнул цветок в мою сторону. Это удивительно, но полураскрывшийся бутон медленно плыл по воздуху, опускаясь прямо мне в руки. А в самом бутоне плескалась прозрачная вода.

— Не стоит медлить, — кивнул в сторону цветка шаман. — Наше время стремительно уходит. Поторопись. Выпей нектар ночного цветка — ночь надёжно укроет тебя от всего…

Прекрасно зная, что дархийцы не способны навредить, я сделала так, как сказал шаман.

А когда я подняла голову, на пляже никого не было. Более того, у меня в руках были всего лишь пара ракушек — а не перламутровый цветок.

Вздрогнув, я с отвращением отбросила от себя ракушки.

— Бред…. — громко, вслух произнеся на весь пляж, я решила, что просто переутомилась. Длинный день, мало отдыха… иещё Илья…

— Какой же бред… шаман… эльфы, — я хихикнула, подбирая подол платья. — Скорее всего просто надышалась какой — нибудь пыльцой.

Я хмыкнула про себя, разворачиваясь к дому.

— Надо спросить у Кейна, растут ли здесь какие — нибудь дурманящие растения…

Или лучше сама покопаюсь в сети.

Дойдя до дома, я скинула обувь ещё за дверью и босиком направилась в дальний кабинет Откуда, несмотря на поздний час, доносился чей — то смутно знакомый женский голос.

Не понимая ещё, что происходит, и кто занял эту обычно пустующую комнату, я заглянула в приоткрытую дверь.

А там… там, возле какого — то передатчика стояла молодая пара. Смеющий Кейн, обнимающий за талию… меня.

И я, влюблено глядящая на своего мужа.

Глава 6

Помню однажды — мне уже исполнилось лет шестнадцать — я случайно наткнулась на любимый фильм моего отца из жанра фантастики — «Солярис» Тарковского.

После просмотра я не спала целую ночь, всё пытаясь понять, как же так вышло, что обыкновенное, в общем- то кино, получилось куда больнее самого Шекспира.

Папа, конечно, пытался объяснить мне, что, мол, история куда значимей и куда шире, чем я себе это представляю, но я, романтичная шестнадцатилетняя девочка всё думала о судьбе главной героини. Эх, забыла, как там ещё звали? Хани…

Хари..

Для меня именно она стала главным действующим лицом фильма — невероятно сильная, чутко чувствующая девушка, а не коренастый брюзжащий зануда — герой.

Который, к тому же, слишком поздно понял самое простое и самое главное.

А она… каково это, когда ты случайно узнаешь, что ты — не настоящая ты; что ты что всего лишь копия, клон воспоминаний, созданный для эксперимента внеземным разумом.

Как жить дальше? Как согласиться умереть, отдав то немногое, что у тебя было? И согласиться на то, что это тебе не принадлежит…

Страшно сказать, но сейчас. подглядывая в узкую щель двери за смеющимся мужем, я второй раз за день вспомнила об этом фильме.

Наверное, слишком много было всего за последнее время: слишком много нереального, странного, фантастического… иначе с чего бы мне вдруг подумать, что…

А что если я — всего лишь копия, созданная Д’архау… ипи Пиреей? Что, если настоящая Алёна живёт своей жизнью, не соприкасаясь со мной — а я лишь иногда её заменяю, на то время, пока она находится в другом месте планеты?

Что, если тот довольный парень. что крепко держит за талию мою копию — или ту чьей копией являюсь я — любит на самом деле её — а не меня.

Меня бросило в холодный пот.

Нет.

Пожалуйста, нет.

Закрыв глаза, я быстро стала вспоминать всю свою жизнь: то, как мы с мамой выбивали дорожки на снегу возле дома; как я маленькая потерялась в московском метро; как полгода назад случился захват Земли инопланетянами, и как вместе с Сопротивлением я крушила Ниагарскую ГЭС…

Это ведь была я. Я!!!

Отдернув рукав, я присмотрелась к плечу — где — то там должен был оставаться шрам с того времени, когда мы с Шоном добирались из Сиэтла до штата Виржинии…

Это ведь была я!!!

Тем временем девушка — моя-колия, рассмеявшись, довольно сообщила моим (её, нашим) родителям, что муж, наконец- то устроил для неё медовый месяц — и это спустя полгода после свадьбы.

— Аленка, не наглей, Кейн наверняка очень занят, — улыбаясь с небольшого монитора в передатчике, покачала головой мама.

— У меня всегда будет время для моей любимой, — спокойно заметил Кейн, с улыбкой поглядывая на другую «меня» в его объятиях.

Я вздрогнула, вспомнив, что сегодня было на пляже. Нашу упоительную близость, его перевоплощение…

Меня бросило в краску.

Это ведь была я!!!

Я — я, настоящая…

И всё же червячок сомнения, закравшись в душу, не давал мыслить логически. Я с ужасом представляла себе, что… Кейн любит другую, что в другой женщине его жизнь, а я… я лишь случайный свидетель этой чужой страсти.

Из комнаты доносились веселые голоса моих родителей — как будто просто разговаривающих с путешествующими детьми…

Всё казалось совершенно нереальным, пустой выдумкой… но если был шаман, и были эльфы.

Я прислонилась к стене, чтобы не потерять опору.

А что, если Кейн не спас тогда меня, в ванной комнате… Что если…

Прикрыв глаза, я сделала глубокий вздох, затем выдох. Руки у меня тряслись, мысли хаотично бегали… кажется, я так не трусила с того самого момента…

Да никогда прежде не было мне так страшно. Даже когда измождённая, голодная, я брела по почти холодным территориям Юкона; когда я выживала на корабле переселенцев и рисковала в патрулях Сопротивления — я знала, кто я и что я делаю… Или это была не я?

Снова заглянув в проём двери, я решила получше рассмотреть свою копию — которая сейчас мягко гладила Кейна по плечу, слушая рассказ братишки.

Они вдвоём хорошо смотрелись — улыбающиеся, веселые, довольные. Однако чем дольше я приглядывалась к «своему» профилю, тем больше замечала несовпадений. Та Алёна, стоящая сейчас вместе с Кейном и в самом деле была моей копией — той меня, что осталась в общежитии Денвера до момента вторжения инопланетян. Улыбчивая и вроде бы даже милая девушка — ну, сколько нас таких по Земле ходит… или ходило. Открытая улыбка, уверенные движения. Я каждый раз чуть медлю — дурная привычка, оставшаяся после «выживания». Она же действует порывисто, не опасаясь навредить ни себе, ни другим своим неосторожным движением.

Когда девушка чуть сместилась, я смогла лучше рассмотреть её — своё лицо и свой взгляд: чистый, легкий, ничем не запятнанный.

Уже давно в зеркале не отображалось ничего подобного. Когда у меня исчез этот взгляд? Когда я придумала, как избежать «случек» на корабле — изнасилований?

Или всё же чуть позже, когда впервые выстрелила в человека…

Шаман был прав, — кусая от боли собственный кулак, признала я. — Всё течет, всё меняется, и ничего нельзя вернуть вспять… Распыляясь о насилии рашианцев, я как — то выкинула из головы собственное насилие. Сколько всего было…

Я ведь тоже убивала людей — и калечила, когда хотела, чтобы эти люди — нелюди! — подольше мучились… Ведь я тоже это делала! Мстила, ставя свой закон выше…

Рот постепенно наполнялся кровью — кровью тех, кого я убила, сражаясь за человечество в рядах Сопротивления… Имела ли я на это право?

А она улыбалась, заглядывая Кейну в глаза. Такая чистая, такая невинная. _

Неужели Кейн хочет видеть меня такой? — с горечью подумала я, оседая по стене на пол. И тут же сама с этим согласилась: конечно, хочет. Та «я» — идеальная спутница, это «я» — затаившийся зверёк. Зверек, который сам не знает, где его норка.

— Аленка, глупая, — отворившаяся внезапно широко дверь застала меня врасплох.

Кейн, присев на корточки, ласково смотрел на меня.

— Что случилось…? У тебя идёт кровь.

Только сейчас я поняла, откуда у меня кровь во рту — это я прокусила собственный кулак.

— Как ты здесь оказалась? — нажимая какие — то кнопки на своём передатчике, мягко поинтересовался Кейн. — Я не чувствовал тебя рядом.

— Я была на пляже.

Кейн замотал головой.

Значительно дальше.

— На пляже, — упрямо возразила я — А потом шаман мне дал выпить воды из цветка.

— Договорив фразу, я заглянула в комнату. — А где она?

— Кто? — нахмурился Кейн.

— Моя копия.

Кейн, подхватив меня на руки. понёс в комнату.

— Аленка, ты сильно переутомилась.

— Но ведь она была там! — вырываясь из его объятий, заплакала я. — Была ведь?

Или я окончательно сошла с ума?

Кейн, опустив меня на кровать, тяжелым взглядом окинул мою дрожащую фигуру.

— Там была просто голограмма для твоих родителей.

— Что ты сказал? — поднялась я на кровати. Кейн, усевшись рядом, пожал плечами.

— Алён, ну я же рассказывал тебе про голограмму. Когда ты сбежала с корабля, врачи, наблюдавшие за твоими родными, посоветовали лишний раз не травмировать плохими новостями ни твою беременную старшую сестру, ни твою бабушку, чьё здоровье давно оставляет желать лучшего. Конечно, если бы твои родственницы осмелились воспользоваться нашей медициной… но они не были к этому готовы. А я не желал рисковать по пустякам.

Притянув меня к себе, Кейн опустил свой подбородок на мою макушку.

— Если бы что-нибудь произошло с твоими родными… ты бы мне точно этого никогда не простила.

Чувствуя горячие руки Кейна, мягко прижимающие меня спиной к нему, его теплое дыхание над своей макушкой, я вдруг ощутила какое — то странное спокойствие.

— Она выглядела по-другому, — пожаловалась я своему (всё же своему!) супругу. — Не так, как я.

— Прекрати, Алёнка, это всего лишь твоя копия.

— Моя хорошая копия. Копия, превосходящая оригинал.

Кейн, сдвинувшись, посмотрел мне в глаза.

— Тебе из-за этого было так больно? — переспросил супруг — Алёна, но ведь это пустяки… ты же понимаешь, что компьютер не может полностью сымитировать живого человека.

Хмыкнув, Кейн добавил.

— Давай лучше сюда свой искусанный кулак — вылечу.

И сам сгрёб мою израненную ладонь в свою руку.

Я отвела взгляд в сторону, не в силах наблюдать за тем, как его клыки будут впиваться в моё тело…

— Да тут и совсем царапина, — хмыкнул Кейн, и пояснил для ошарашенной меня. — Клыки мы пускаем в дело только если рана нехорошая, и кровь раненого нуждается в очистке.

Кейн повёл носом.

— Какой восхитительный запах…

Почувствовав его губы на своей коже, я вздрогнула; Кейн же, посильнее зафиксировав моё тело, присосался на несколько минут к кровящей ране на руке.

Затем, чуть ли не урча от удовольствия, он с неохотой выпустил мою ладонь — и рана тут же стала затягиваться прямо на глазах.

— Моя девочка, — почему-то довольно промурлыкал Кейн, каким — то образом изловчившись и уже практически сняв с меня платье.

Отшвырнув ненужный (и наверняка, уже и не целый) наряд в сторону, Кейн судорожно вздохнул.

— Обожаю твой запах… обожаю твоё тело, — простонал он. накрывая своими огромными ладонями мою ставшую вдруг чрезвычайно чувствительной грудь.

Теперь настала моя очередь тяжело и судорожно вздыхать: умелые руки Кейна, прекрасно зная, как доставить женщине удовольствие, творили с моим телом что — то невероятное.

Меня трогали, ласкали, гладили… оказавшись под мужем, я цеплялась за не него, как за последний спасательный круг Титаника, умоляя не отпускать меня…

— Никогда, — пообещал Кейн, нависая надо мной настоящей громадой. Опираясь на локоть одной руки, второй рукой он уже направлял своё движение внутрь меня. И резко, на середине выдоха, я вдруг оказалась заполнена им до конца.

Я уже давно догадывалась, что раса рашианцев не отличается большой нежностью во время плотской любви — слишком хищными они были для этого. Кейн, должно быть, невероятно жалел меня, позволяя себе ровно столько, сколько я могла выдержать…. Хотя с каждым новым «супружеским» днем эта граница чуть — чуть подвигалась в сторону Кейна…

Вот и сейчас, приподнявшись — почти сев на колени, Кейн подтянул моё, всё ещё соединенное с ним тело повыше к себе, хрипло приказав:

— Закинь ноги мне на плечи.

Не сразу сообразив, что он от меня требует, я всё же выполнила, что хотел Кейн, оказавшись почти в позе березки. Супруг, чьи глаза сейчас сверкали на всю комнату, освещая темноту Д‘архау лучше всякого светильника, довольно рыкнул и сделал первое резкое движение.

Наверное, со стороны это могло выглядеть странно или даже страшно: мускулистый мужчина со сверятищимися в темноте глазами яростно двигается в замершей на постели девушке… Но я, принимая в себя каждый его движение, откликаясь на каждую ласку его рук, мысленно плакала от облегчения: этот мужчина любит меня. Меня! А не кого — то ещё.

— Моя глупая девочка, — нависая надо мной, рычал Кейн. — Конечно же тебя. Только тебя…

Черты его лица стали напряженными, движения убыстрились и приобрели ещё большую резкость.

Уплывая куда — то в сторону нирваны, я лишь почувствовала приятную влажность страсти между ног и довольный рык Кейна, сживающего меня в объятиях.

— Старый прохиндей, — то ли услышала я, то ли мне показалось… Да и какая разница.

Я знала, что засыпаю с мужем — пусть и не с человеком, пусть и с инопланетянином — хищником. Но все же с мужем, который выбрал меня, и которого выбрала я.

В конце — концов, кто из нас не без греха… Может, Кейн и не простой американский парень — плейбой, так и я уже тоже не невинная девочка — студентка.

И на моих руках тоже имеется кровь…

Утром я проснулась на руках Кейна. Сидя на террасе, выходящей на пляж, он слушал океан и смотрел на меня, пробуждающуюся в его объятиях.

— Доброе утро, — пробормотала я, зевая и даже не пытаясь понять, что происходит. — А где мы, а?

— Всё там же. Заповедная зона — одинокий пляж… Д’архау. — Кейн кивнул в сторону пляжа. — Это ты там вчера встретила шамана?

Я кивнула.

— Охранники были уверены, что ты вошла в дом и даже получили от меня подтверждение, — хмыкнул, качая головой Кейн.

— Как такое, может быть? — нахмурилась я.

— С технической точки зрения, это, конечно, могла быть неисправность в аппаратуре. Или я чисто случайно нажал подтверждение твоего возвращения домой… Только вот и я тебя вчера совсем не чувствовал.

Поцеловав меня в нос, Кейн вдруг довольно заметил:

— Ты нравишься Д’архау. Не удивлён, если именно здесь мы зачнём будущего императора Рашианской империи. — Его тяжелая рука опустилась на мой живот. — Или уже зачали. А, Алёнка?

— Почему ты думаешь, что я нравлюсь Д’архау?

— Планета иногда встаёт между нами, — скривился Кейн. — Защищая, она не даёт мне временами тебя слушать. Вчера я даже не почувствовал, что ты была в опасности!

— Не было никакой опасности, — возразила я.

— Твоя охрана так не считает.

Я вдруг вспомнила, что так и не рассказала мужу об этом происшествии. Встреча с шаманом затмила все вчерашние события…

— И это, кстати, тоже, — кивнул Кейн, без труда сейчас читая мои мысли. — Ладно, если бы я пропустил твоё присутствие только возле воды — океан на Д’архау, иной раз, бывает, экранирует мои способности. Но даже сверхчувствительные настойки планеты не смогли бы ничего поделать с моим нюхом… А я вчера почувствовал твоё присутствие только когда ты поранилась!

— И ты считаешь, что это тоже признаки симпатии Д’архау?

— Симпатии? — переспросил Кейн и тут же покачал головой. — Неет, это настоящая любовь. Должно быть, ты очень понравилась планете.

Отведя локон с моей щеки в сторону, супруг поинтересовался:

— С чего ты вчера так переживала?

В утренних красках яркого дня все ночные тревоги казались какими — то глупыми и пустыми. И я даже смогла улыбнуться, когда, пожав плечами вы ответ, поинтересовалась у Кейна, почему вчера он разговаривал с моими родителями без меня.

— Аленка, — тяжело вздохнул мой супруг — Всё то время, пока я искал тебя на Земле, с твоими родными приходилось общаться при помощи специально созданной компьютерной программы — симулятора. Это то, что ты вчера видела, — пояснил Кейн.

— Это ведь была голограмма? Она выглядела как настоящая.

— Ну, разумеется, — спокойно кивнул супруг, продолжив. — За полгода твои родные привыкли… разговаривать с с компьютерным модулем. имеющим определённые характеристики. Сейчас мои программисты работают над тем, чтобы плавно изменить программу, подогнав её под реальную тебя — так, чтобы твои родные не почувствовали резких изменений во время видеозвонка. Ты же не хочешь, чтобы они беспокоились?

Я замотала головой, отвечая, что, нет, конечно, не хочу.

А сама думала про то, что вчера я всё — таки была права. Вчерашняя «я» сильно отличалась от меня настоящей — почерствевшей, погрубевшей и ставшей где — то циничной…

Почувствовав внезапный озноб, я постаралась натянуть повыше плед, только сейчас понимая, что под пледом я совсем обнажённая.

— Алёна, — тяжело вздохнул Кейн. — Пожалуйста, не надо.

— Я и правда так сильно изменилась? — спросила я, всхлипнув. Кейн пожал плечами.

— Мы все меняемся. Это нормальный жизненный процесс.

— Ты не ответил.

— Ты хочешь правду? — приподнял бровь Кейн. Я кивнула.

— Конечно же.

— Что ж… Всё, что произошло с тобой плохого — произошло по моей вине. Я должен был сделать более четкие прогнозы, окружить тебя двойной, тройной охраной, запереть тебя на время — для твоего же блага, но я так боялся тебя сломать, что упустил из своих рук. Дважды упустил… Непростительная ошибка для наследника рашианской империи. И просто для мужчины, нашедшего Цветок Своей Жизни.

Поэтому любые изменения, произошедшие в тебе из-за моего недосмотра, на моей совести, однако.

Кейн вздохнул, отведя взгляд в сторону.

— Та молоденькая милая девочка, чей запах свёл меня с ума, вряд ли бы смогла просто влиться в наше общество. Ты была слишком простодушна для двора императора… Сколько раз мне приходилось ментально на тебя воздействовать, просто чтобы уберечь твою психику от разрушения. Чтобы дать тебе ту реальность, в которой ты могла бы существовать. И не могу сказать, чтобы меня радовало это вмешательство.

Я живо вспомнила своё пребывание на Гавайях и Кейна, заботливо ухаживающего за мной.

Сколько же всего ещё было после этого…

Кейн согласно кивнул.

— И ты со всем этим справилась сама, без моей помощи, — ответил на мои мысли супруг- Это поражает… и демонстрирует гибкость твоего характера одновременно со стойкостью, достойной рашианцев. Каждый мужчина — неважно, с какой он планеты и какому роду он принадлежит — мечтает о двух взаимоисключающих вещах: о равной ему женщине, которой нужна забота её мужчины. Я получил ито, и другое с самым неповторимым ароматом в мире, принадлежащей самой обворожительной девушке во вселенной.

Наклонившись и чмокнув меня в губы, Кейн мне подмигнул.

— Я же говорил, что я необыкновенный везунчик.

Лежа в объятиях супруга, я с каким — то внутренним спокойствием рассматривала сейчас его лицо. Поддавшись неожиданному чувству, я высвободила одну свою руку из пледа, докоснувшись пальцами до его левой скулы.

Кейн замер, медленно, сквозь зубы втягивая в себя воздух. А я… я водила пальцами по прямому носу «римских завоевателей», каменным скулам настоящего воина и тонким губам драконов — оборотней, осторожными прикосновениями изучая своего супруга…

— Аленка, — поймав мой указательный палец своими губами, проскрипел Кейн. — Аленка, ты меня убиваешь. Хочу тебя… каждую минуту, каждую секунду своего существования.

Меня аккуратно приподняли, и переместили так, что теперь я, сидя на Кейне, могла очень хорошо ощущать его «готовность».

Я ойкнула, а Кейн рассмеялся.

— Кажется, я могу быть спокойным только в двух случаях: когда я сам нахожусь в тебе или когда в тебе находится моё семя…

Аккуратно разведя мне ноги, Кейн пересадил меня к себе лицом — так, что я оказалась полностью открытой для его вторжения.

— Дааа… — рыкнул супруг, тут же наполняя меня снизу.

Несмотря на то, что сидела на нём верхом я, именно Кейн руководил всем «процессом» — он задавал ритм, он фиксировал моё тело, успевая в тоже время одаривать своими ласками…

Я не оставалась в долгу, и трогала его грудь, плечи, шею — насколько позволяла моя фантазия и раскованность…

Наш темп убыстрялся, движения Кейна — он насаживал и поднимал меня с себя — стали неровными и хаотичными… наконец, он кончил, изливаясь внутрь моего тела.

— Люблю тебя, — рыкнул Кейн, прикусывая до крови мою нижнюю губу.

— Люблю тебя, — повторила я вслед за мужем, обессилено повиснув на нём.

Кейн, рассмеявшись, понёс меня в сторону кромки воды — смывать спеды страсти.

Правда, смывать пришлось ещё пару раз — и лишь когда я совсем обессилила, Кейн принёс меня обратно в дом — завтракать. Ну, или скорее обедать.

Холодное запеченное мясо, свежий салат с какими — то мелко порезанными яйцами и овощами странного, мятного цвета, по вкусу напоминавшими помидоры; ещё теплые булочки из специального бокса хранения — видимо, сегодня утром охрана принесла из главного посёлка.

И кофе — большая кружка крепкого, терпкого кофе.

— Всё — таки не понимаю, как ты пьёшь эту гадость, — скривился Кейн, — и получаешь от этого наслаждение.

— Это вкусно, — возразила я, делая большой глоток из кружки.

— Это отвратительно, — фыркнул Кейн, щелкнув меня по носу. — И ты лучше на еду налегай, а не на этот свой непонятный напиток.

Положив мне ещё один кусок мяса, супруг внимательно наблюдал за тем, как я ем.

— Знаешь, — подперев подбородок ладонью, произнёс Кейн, — с момента нашего прибытия на Д’архау, планета ещё больше благоволит рашианам.

Шаман сказал, что Д‘архау вы нравитесь. Из вас получились хорошие хранители.

— Разумеется, мы нравимся планете, — кивнул Кейн, и через его расслабленное выражение лица тут же промелькнул высокомерный наследник межгалактической империи. — Иначе бы мы не стали бы заселять это место своими поселенцами.

Однако… вчера произошло слишком много событий, чтобы списать это на стечение обстоятельств.

— Каких это? — прожёвывая мягкое мяско, поинтересовалась я. Кейн нежно провёл тыльной стороной ладони по моей щеке.

— Во первых, твои родные каким — то чудом сумели прозвониться на Д’архау. Связь с кораблём у нас имеется — но только в центральном посёлке, где находится дом наместника. Здесь же, в заповедном месте Д’архау никакие технологии не работают. Точнее не работали. До вчерашнего вечера.

— Лирея, видимо, очень хотела, чтобы я увидела себя со стороны, — хмыкнула я, отставив тарелку в сторону. Аппетит моментально пропал. — Наверное, в этом во всём есть какой — то смысл..

— Ты так считаешь? — серьёзно, без капли иронии поинтересовался Кейн.

Проникнувшая через стеклянные двери террасы белая дымка прервала наш разговор.

— Переселенцы мне рассказали одну любопытную историю, — постепенно проявляясь до нормального состояния, вместо приветствия произнёс шаман. — Вроде как одна простая девушка, попав на приём, устроенный королевской четой. понравилась наследнику. Это Сидрюрриэла…

— Синдерелла, — машинально поправила я старика, который, кстати. снова щеголял в одних джинсах.

Глаза шамана радостно вспыхнули.

— Ты тоже знаешь эту историю?

— Это сказка. Её у нас все знают, — пожала я плечами.

— А ты знаешь, что было после свадьбы? — осведомился старик, совершенно не обращая внимания на присутствие Кейна в комнате.

Я задумалась.

— Нееет, — протянула я. — Сказки обычно заканчиваются свадьбой.

— Почему? — моргнул шаман. — После свадьбы ведь начинается самое интересное?

Какой интерес с того, как они встретились, если пара предназначена друг другу.

— Земляне не могут сами, с помощью своего нюха, определить наилучшую для себя пару. Поэтому выбирают кто во что горазд.

— Да ну… — хмыкнул шаман. Кейн усмехнулся.

— Но ты ведь не об этом спрашивал.

— Не об этом, — согласился шаман и махнул разноцветными дредами.

— А если у землян даже привязки нет, то на кой ляд наследник выбрал эту необразованную девицу? — заинтересованно спросил шаман. — Она ведь ничего не знает.

Я пожала плечами. И, правда, на кой ляд… Разве можно влюбиться в незнакомого человека сразу — с первого взгляда.

Я вспомнила, как впервые увидела Кейна — тогда, в его черной машине… с первого взгляда он внушил мне отвращение. А вот со второго…

— У землян к последнему времени практически не оставалось деления на рода, — нехорошо усмехнувшись (явно услышал мои мысли) Кейн. — Нередко семьи старых родов пополнялись представителями или представительницами, обладавшими только личными качествами — красотой, талантом и предприимчивостью.

— Неужели это работало? — вытянув лицо, почти разочарованно спросил шаман.

— Чаще всего — нет, — пожал плечами Кейн. — Актрисы, добравшиеся до трона. исчезали как личности: самцы попадали в зависимость от рода супруги… ну и даже их политики, выбравшиеся из низов, редко могли вести за собой массы без поддержки настоящей силы за кулисами. Но иногда бывали и поистине потрясающие результаты. Вот, к примеру, у одной монархии…

— Прекратите, — воскликнула я, смахивая тарелку на пол.

Кейн и шаман, делавшие вид, что разговаривают сугубо между собой, вопросительно взглянули на меня.

— Я не идиотка.

— Никто так не думает- ровно заметил Кейн.

Шаман развёл руками.

— Да как можно…

Думаете, я ничего не понимаю, — рыкнула я, пытаясь не заплакать от разлившегося чувства боли в груди.

Только не зареветь. Только не сейчас.

Алёна, — было начал Кейн, но я вытянула руку, призывая его к молчанию.

— Вы же оба уже согласились, что я не дура… Я ведь не просто так вчера стала свидетельницей твоего разговора со своими родными, да?

Я закусила губу.

— Ты говорил мне на станции, что, когда мы окажемся на Д‘архау, мы запишем видео письмо моим родным. И вдруг — такие изменения в планах.

— Это произошло не по моему желанию, — всё так же ровно, без эмоций, ответил Кейн.

— Я тебя и не обвиняю, но…

— Эй, дети! — воскликнул шаман. — Не стоит горячиться.

— Хочешь объяснить? — приподняв бровь, обратился к старику Кейн.

— Может, и хочу! — фыркнул шаман, в раздражении махнув рукой. — Может, мне надоело столетиями ждать своего часа. Все мои родные и друзья давно ушли.

Старик взглянул на меня.

— А ты девочка смышленая. Правда, ведь?

Я горько усмехнулась, присаживаясь на высокий стул.

— Ты и знать не знаешь, насколько твой муж тебя бережёт.

— Не смей, — рыкнул Кейн, обратившись к старику. — Она учится.

— Слишком медленно она учится, — возразил ему шаман, криво улыбнувшись. — Сколько вы уже пробыли на Лирее? И сколько из этих дней она провела в посёлках переселенцев? А ты ведь знаешь, наследник, переселенцы не должны здесь жить без хранителей.

— Алёна справится.

— Она должна понять…

Не выдержав, я швырнула ещё одно блюдо на пол.

— По- моему, тебе надо больше на ней пахать, — закатил глаза шаман. — Самки от этого всегда становятся более спокойными и менее раздражительными.

Кейн рыкнул, для острастки отрастив длинные когти велоцираптора на руке.

Шаман замолчал, благоразумно отойдя подальше к дверям.

— Алёнка… — снова обратился ко мне Кейн.

А я, я истерично расхохоталась.

— Вы думаете, что до меня ничего не дошло, да? Что я такая глупая и недалёкая… а. ну да, во мне же нет аристократической крови.

— Дело не в этом, — возразил Кейн.

— Конечно не в этом, — кивнула я. — А в том, что во мне нет даже рашианской крови, да? Теперь ведь это нужно — что я полностью вписалась в твой мир.

— Милая, но ведь…

— А знаешь, что самое поганое: что я это тоже понимаю. Что назад дороги нет — моего мира уже не существует. Ничего из того, что я любила, что мне нравилось и то, что даже раздражало… НИЧЕГО НЕТ. А есть будущее — моё будущее с тобой.

Нет, я сейчас не говорю о приспособленчестве. Просто… я ведь тебя выбрала ещё в прошлом, ещё там сделала свой выбор. И теперь….

Разрыдавшись, я упала на колени.

— Ты знаешь, как я себя чувствую? Как будто я стою где-то посередине двух миров, не принадлежа не одному из них. Твой мир совсем чужой мне: язык, который я не могу выучить, ваши устои и традиции. далекие от человеческих; ваша кровожадность и сословность. И мой мир: такой родной, близкий, любимый… и пустой без тебя.

Смахнув слезы, я зло посмотрела на шамана.

— Ваш эксперимент вчера удался на славу.

— Разве, — удивился абориген, и его разноцветные косички смешно дернулись.

Я криво усмехнулась.

— Я на самом деле пребываю в двух мирах. Но это не важно. Пока Кейн со мной.

Последнее я добавила совсем тихо, но всё же добавила.

Мой супруг, вскинув голову, пристально посмотрел на меня.

— Я готов отдать жизнь за один только твой вздох, Алёна. За каждое ласковое слово я готов завоёвывать новые миры. Но слова, идущие от сердца…

— Ты же читаешь мои мысли! — закричала я, глядя в сверкающие серебром глаза Кейна. — Ты же должен знать!

— Что, милая? — тихо спросил Кейн.

Зажав рот рукой, я всхлипнула.

— Вчера… когда я увидела тебя с голограммой, я подумала сначала не о себе…Нео том, что пора попрощаться с прошлым…

— Как это? — удивился где-то неподалеку шаман. Но я даже не повернула голову, глядя только на Кейна.

— А о чём ты подумала, родная?

— Прежде чем признаться самой себе, что никто не идеален? — я рассмеялась, всё ещё пребывая в истерике и слезах.

Ты — идеальна, — покачал головой Кейн.

— Ну, с этим бы я поспорил, — снова где — то возле нас высказался шаман. — Нервы девочке точно надо лечить… И тарелки на пол кидает.

— Я вдруг вчера отчётливо поняла, что своему выживанию, своему сопротивлению я обязана прежде всего тебе.

Глаза Кейна вспыхнули, затмив вспышкой солнечный свет сразу двух светил планеты.

— Всё это время — с самого первого дня нашего знакомства — я не хотела никого, кроме тебя.

Вытерев ладонями слезы, я честно призналась.

— Даже когда верила вранью Агаты насчет вашего размножения, я так и не смогла подпустить к себе никого из парней Сопротивления. Понимаешь? Мне кажется, я даже тогда думала, что лучше одна ночь с тобой — чем целая жизнь без тебя.

— Милая, — вздохнул Кейн. Я же вытянула руку, подняв ладонь вверх, чтобы успеть выговориться, пока есть на это силы.

— А вчера… вчера я не думала о своём месте в этом, в твоём или своём мире. Я не думала ни о чем подобном.

— Что же тогда заставило тебя переживать? — осторожно спросил Кейн. — Так сильно, что ты никак не могла успокоиться.

— Осознание того, что может существовать реальность, в которой ты выберешь не меня. — Сказала я, горько всхлипнув.

— Родная моя, — Кейн, сделав пару широких шагов, оказался рядом, поднимая меня с колен.

— Такого мира не существует, — поцелуями убирая слезы с моего лица, прошептал он.

— Не беспокойся об этом. Я создам тебе все условия. Ты будешь медленно учиться, постигать правила моего мира. А если что — то не придётся тебе по нраву — мы вместе посмотрим, как это исправить. Ты станешь великолепной императрицей, моя милая…

— Ну, наконец — то, — подал голос шаман, разрушая всю торжественность момента.

Повернувшись вместе с Кейном, мы увидели старика, сидящего на стуле и как ни в чем не бывало поедающего нарезанные к завтраку фрукты.

— Кажется, теперь я знаю, как должны заканчиваться ваши эти законченные истории, — подмигнул мне шаман, спрыгнув со стола. — Кстати, а кто такая Агата и чё за вранье она сказала?

Кейн рыкнул, прервав шамана.

Тот миролюбиво поднял руки.

— Молчу, молчу…

Подлетев (на самом деле подлетев! — оторвавшись от пола) к нам, он вдруг положил руку мне на живот, подмигнув при этом Кейну.

Хищник, понимающий мир растений — это будет что- то.

И на этой странной фразе он исчез, растворившись в воздухе.

А Кейн недоверчиво глядел поочередно то на место, где стоял шаман, то на мой живот, то мне в глаза.

И я, кажется, догадалась…

Глава 7

Я успела лишь пару раз моргнуть — не больше, а Кейн уже бросился куда — то внутрь дома… за одним из своих гаджетов.

— Подожди, — появившись буквально через секунду, он направил медицинский датчик на мой живот, и лицо у него при этом было крайне напряженным.

Через секунду зеленые огоньки, сканировавшие моё тело, превратились в красные — а что означала смена цвета, это я ещё поняла на корабле переселенцев.

И выходило, что…

Бухнувшись на стул, я ошалело посмотрела на мужа.

— Это…

Кейн, широко улыбаясь, кивнул.

— Мы станем родителями, Алёнка, — чуть не взвизгнул мой супруг, закружив меня в своих объятиях. — Срок у тебя очень маленький, но ребенок сильный — и отлично развивается.

Его руки жадно заскользили по моей талии вниз, пока не остановились на пятой точке — и. подхватив под ягодицы, Кейн плавно притянул меня к себе — так, что наши глаза оказались на одном уровне.

И в его взгляде плескалась такая радость…

— Люблю тебя, — произнес мой супруг, атаковав меня нежными поцелуями — в который страсть была лишь тонким ажурным кружевом, накинутым на главное большое чувство любви.

Ребёнок…

С запоздалым осознанием происходящего, я положила руки на живот.

У меня будет ребенок.

Я стану мамой.

И подняв взгляд на Кейна, я таки не смогла скрыть свой испуг.

— Мы справимся, Кейн? — только и спросила я.

Муж, довольно усмехнувшись, тут же кивнул в ответ.

— Безо всякий сомнений, — и меня снова притянули к себе жесткие руки моего инопланетянина.

А потом всё закрутилось так быстро, что я, переживая своё внутреннее изменение, совершенно не успела за событиями.

Сначала (поскольку возле нашего дома передатчики снова отказывались работать} Кейн вызвал начальника охраны и велел тому как можно незамедлительней связаться с кораблём на орбите, а также с императором.

Дальше они перешли на рычащий рашианский, и я уже могла только догадываться о смысле приказов Кейна; но потому как вытягивалось лицо Райддрэна, уже становилось понятно, что нас ожидает что-то необыкновенное.

Начальник охраны, получив от Кейна полный инструктаж, как то вдруг резко подался в мою сторону, плашмя упав на пол.

Я перевела ошарашенный (в очередной раз за день) взгляд на Кейна.

Кейн лишь довольно скалился, наливая себе воду в стакан

— Райддрэн… — осторожно позвала я, поскольку воин Кейна продолжал лежать неподвижно. Может, им. чтобы подняться, тоже нужно дать какой — то знак? — Райддрэн, подымитесь.

Военный немного приподнялся, оставшись стоять на одном колене.

— Это высокая честь служить вам и будущему империи. — торжественно рыкнул Райддрэн. проводя изменившейся рукой с когтями по своей груди. Сквозь прорехи одежды. которая уже почти сразу же начала затягиваться — выступили тонкие полоски крови.

— Эмм…. Ну… Для меня тоже честь, что вы тут…. с нами, — кивнула я.

— Вольно, Райддрэн, — наконец, поддал голос Кейн. — Ты заслужил наше доверие.

— Всецело заслужил, — пробормотала я. наблюдая уже за тем. как воин пятится к выходу.

Оставшись наедине с Кейном, я вопросительно посмотрела на мужа.

— Привыкай, — развеселился Кейн. — теперь подобное будет происходить по нескольку раз на дню. Рашианские роды считают честью первыми присягнуть на верность будущему наследнику.

— А вдруг будет девочка?

Кейн пожал плечами

— Самка, носящая в себе Правящую кровь — редкое благословение, — а потом. обойдя стол, муж подошёл ко мне.

— Но у нас будет сын.

Я икнула и неверяще взглянула на Кейна.

— Откуда ты знаешь? Ещё ведь слишком рано… ты понимаешь, что организм ребенка не формируется так быстро.

Супруг ласково погладил меня по голове.

— Алёна, это ваши технологии использовали только внешнее проявление. Наши технологии сразу определяются гены.

— И?

— В тебе находится маленький. но очень сильный рашианин. — Произнёс Кейн. чмокнув меня в куда — то между макушкой и лбом. — Конечно, уровень силы я определить ещё не могу. Но после слов шамана это и не надо… Ты сейчас носишь в себе будущего императора Рашианской империи.

Немного поиграв с моими волосами, небрежно стянутыми в хвостик, супруг накрутил их на свои пальцы, довольно сообщив при этом:

— Теперь ты не просто Цветок моей Жизни, Алёнка. Ты — Сокровище Правящего Дома — а потому мы возвращаемся на Рашиан.

Я было ойкнула и даже испугалась, но Кейн, прекрасно понимающий моё состояние, тут же потянулся ко мне с поцелуем, своей нежностью и прикосновениями стирая все страхи и тревоги.

Смахнув на пол остатки нашей трапезы, Кейн подсадил меня на кухонный стол, не прекращая при этом ни секунды своих сладких поцелуев.

Его губы терзали мои груди; его пальцы, разводя мне пошире ноги, ласкали там…

— Обхвати мои бедра своими ногами, — прошептал мне на ухо Кейн. И я почувствовала головку его члена у своего входа…

— Подожди, — с трудом оторвавшись от мужа, я испуганно посмотрела ему в глаза.

— Что, милая? — глядел на меня сверху вниз Кейн.

— А нам… нам можно?

Муж, усмехнувшись — очень по мужски усмехнувшись, своими губами ухватил меня за мою нижнюю губу.

— Можно, — уверенно произнёс он. — И даже нужно.

А затем осторожно вошел внутрь моего тела, наполняя его до отказа.

Вскоре, я уже не сидела — я лежала на кухонном столе. Надо мной возвышался Кейн, каким- то невероятным способом удерживаясь надо мной сверху. Он купал меня в своей нежности и заботе — при этом совершая размеренные {и совсем неспабые} толчки внутри меня.

Наконец, его глаза сделались ярче, взгляд — обманчиво строже… Успев губами поймать мой крик, Кейн сам зарычал в мои раскрытые губы.

И мы оба на несколько мгновений выпали из этого мира — из всех миров.

Затем мы вдвоем мылись в душе — меня, как обычно после нашей страсти не держали ноги, поэтому (как обычно) меня мыл и сушил Кейн.

— Надень что — нибудь более закрытое, — попросил Кейн, когда я, стоя в гардеробной, копалась в своих вещах. — Мы скоро уезжаем.

Хорошо, — кивнула я, припоминая, что он говорил уже об отъезде перед… ну…

Чувствуя, что заливаюсь краской (это что же такое мы вытворяли на кухне!) я, находясь в сильном смущении, перебирала вешалки с платьями.

Это не подойдёт, это совсем открытое… а в этом мне не нравятся рукава…

— Моя девочка, — улыбнулся Кейн, нагим расположившись на кровати. О да, он не стеснялся… и кажется, снова рвался в бой. На его наливающемся силой пенисе постепенно проступали твёрдые пластины…

— Видишь, что делает со мной один твой взгляд, — пожаловался супруг подходя ближе. — А твои невинные мысли и твоя скромность так искушает…

Прижав к стене шкафа, меня нежно и долго целовали.

— Знаешь, Алёнка, — отчего — то хохотнул Кейн. — Пока я гонялся за тобой в догонялки по Земле, у меня было лишь одно развлечение — придумывать новые способы, как я буду тебя иметь…

Его пальцы скользнули по моим чуть раскрытым губам.

— Так что теперь у меня имеется больше миллиона самых развратных позиций и способов, — ухмыляясь, сообщил мне мой супруг. — А мы пока даже не начали работать над сокращением этого списка…

Я судорожно вздохнула, а Кейн, рассмеявшись, уже обычным тоном напомнил.

— Выбери себе что — нибудь подходящее для корабля. Нам пора.

Спустя где-то получас наш уединённый дом наполнился чужими голосами: пара женщин (землянок) под надзором жены наместника Рааксаны упаковывали нашу одежду и прочие личные вещи. Сам наместник отбыл куда-то вместе с Кейном.

Приехавшая вместе с Рааксаной Джессика, хлопотала возле меня, почти ежеминутно предлагая то воду, то какие — то соки, то фрукты.

Я каждый раз отнекивалась, пытаясь просто остаться одна, чтобы наедине подумать…. но стоило мне лишь в очередной раз отказаться от очередной еды, моя статс — дама тут же, довольно расправив платье, сообщила.

Что ж… в таком случае, у нас есть немного времени, чтобы повторить приветствия на рашианском. Вы готовы, майледи?

Мысленно зарычав, я обреченно кивнула. Чего уж, давайте рычать вслух… — Самое точное описание рашианского языка, по- моему.

По мне, все действия, происходящие вокруг, были больше похожи не на сборы, а на эвакуацию, но у Кейна. конечно же, имелось своё мнение.

Мой инопланетный супруг вернулся к самому окончанию сборов: когда все вещи были не просто аккуратно сложены и убраны в специальные транспортные лари, но уже и перенесены с территории Одинокого пляжа к дороге.

Появившись на одном из экипажей. запряженным травоядными тиграми, Кейн швырнул вожжи своей охране — бросив им что-то на родном языке, и нетерпеливым шагом направился ко мне.

— Готова? — улыбаясь, спросил Кейн.

Задрав голову, я посмотрела на мужа.

— Неа, — честно призналась я, тоже улыбаясь. Пока его не было рядом, я нервничала, переживала, строила какие — то теории…но стоило Кейну вернуться — и от чувства тревоги не осталось и следа. Вот ведь как странно…

Кейн мягко притянул меня к себе.

— Алёнка, мы сюда ещё вернёмся. Обещаю.

— А почему такая спешка? — нахмурилась я. — Что — то случилось?

Кейн покачал головой, предложив прогуляться в последний раз по пляжу.

— У нас есть не больше десяти минут, — взглянув на передатчик, прикрепленный к руке, заметил Кейн. — Всё остальное я объясню тебе по дороге.

Не чувствуя никакого напряжения с его стороны, я согласно кивнула. И мы отправились к воде, прощаться с Д’архау.

Мягкий свет двух светил играл с оттенками воды тропического океана, душисто пахли яркие цветы пальм… и такая умиротворённость стояла вокруг, что хотелось радостно обнять всех и вся.

Слегка поклонившись куда — то в сторону горизонта, Кейн произнёс длинную витиеватую фразу на непонятном (точно не на рашианском) языке.

Я удивлённо посмотрела на супруга.

— Д’архау многое сделала для нас, — пожал плечами Кейн, обнимая меня сзади… кладя свои руки на мой ещё совсем плоский живот. — Для нашей семьи.

Я кивнула и, повернувшись к океану, тоже тихо произнесла своё «Спасибо».

И пусть на Д’архау я не нашла ответов на мучившие меня вопросы — но, сказать по чести, я их особенно и не искала… Мечась как маленькая песчинка в огромной пустой банке, я лишь пыталась примириться с действительностью, а не изменить эту действительность под себя.

Я горько усмехнулась, понимая, что ошиблась когда — то, думая, что нет в мире ничего сложнее выживания… Голод и недосыпание можно легко преодолеть, когда есть цель… А вот как жить, когда цели нет…

Мы справимся, — выдохнул мне на ухо Кейн. — Обязательно справимся.

И я, всё ещё купаясь в нежности объятий Кейна, взяла, да и поверила его словам.

Глава 8

Экипаж, запряжённый масарами — большими травоядными кошками, по виду сильно напоминавших наших земных тигров, мчал нас в сторону посадочной площадки. Сидя на коленях мужа. я слушала его рассказ о самом главном рашианском празднике.

— Раз в цикл, Алёнка, — сообщил супруг, играя моими волосами, — империя празднует день своего основания — день, когда мой предок, подчинив себе власть на всём Рашиане, основал Империю. В этот день в Рашрд — так называется наша столица — съезжаются миллионы рашианцев со всех уголков государства, чтобы поспушать отца… Конечно, речь императора транслируется в прямом эфире на все каналы связи… но само присутствие в этот день в столице считается очень престижным и заслуживается не просто древностью и силой рода, но также преданностью Правящему роду, самоотверженностью во время службы… Иногда наши воины ждут по многу лет, чтобы оказаться достойными приглашения.

Я кивнула, всё ещё не понимая, к чему Кейн это говорит.

Серебряные глаза выразительно посмотрели на меня.

— В этом году, империя приобрела новую колонию в виде планеты Терры, а также Правящий род пополнился избранницей наследника. Это большая новость для всего нашего народа. Однако… — выводя пальцами какие — то замысловатые узоры на моей ладошке, Кейн осторожно продолжил:

— Новая колония сама по себе — не большая новость. Мы хищники по своей природе — не фермеры и не крестьяне.

— Это я уже поняла, — пробормотала я, сбитая с толку.

— Так что Терра, как колония вряд вызовет у наших подданных большой интерес. Но вот колония, которая принесла Правящему роду наследника — причем в тот же год — будет совершенно точно признана необыкновенным миром. Как Д‘’архау — не меньше.

Я взглянула в светлые сверкающие глаза своего мужа.

— Ты же говорил, что вам нужны рабы.

— Кто из нас полностью свободен, — махнул рукой Кейн, как будто отметая эту свою фразу. — Алёнка, свобода — самая большая драгоценность, что есть во Вселенной.

И она никогда никому не даётся просто так.

— То есть твоё выступление улучшит имидж Земли, но не больше, — нахмурилась я. — И вы также продолжите уничтожать остатки городов, и Сопротивление, используя своё новое оружие?

— Ваши города просто необходимо уничтожить, вздохнул Кейн. — Они разрушают Терру. Что касается Сопротивления, то эти ваши партизаны успели нас затормозить нас на целых два месяца… Большой срок относительно выстроенных планов. Впрочем, та разработка, которой тебя пугала Агата, была всего лишь лабораторным образцом. Не больше.

Пользуясь тем, что в экипаже, кроме нас, больше никого нет, рука Кейна расстегнула несколько застёжек на моём платье и пролезла внутрь — к груди.

— Кейн, — застонала я, когда его рука сжала… гм…

Возмущённо взглянув на мужа, я выдохнула:

— Ты это специально!

— Это одна из моих фантазий, — подмигнул мне Кейн, ловко удерживая меня на одной руке, второй же расстёгивая свои брюки. — Надо пользоваться моментом.

Когда меня переместили на прежнее место, моё обнажённое тело уже соприкасалось с обнаженным телом супруга.

— Кейн! — чувствуя, как муж устраивается поудобнее, снова воскликнула я. Ну ни в какие ворота!

— Я полгода находился на голодном пайке. — рыкнул мне в губы супруг. — Радуйся, что ещё ходить можешь.

— Ты просто хочешь увести разговор в сторону.

— Трахнуть я тебя хочу, дорогая, — погладил большим пальцем меня по щеке Кейн. — Так хочу, что едва сдерживаюсь, чтобы тебя не напугать.

И, глядя мне в глаза, Кейн стал плавно входить в моё тело, с неприкрытым удовольствием слушая моё сбивающееся от его действий дыхание.

Из экипажа я вылезла вся красная — от стыда. Наверняка ехавшие рядом всё поняли… если не слышали. Стыдоба!

Отогнав охрану коротким рыком, Кейн сам протянул мне руку, помогая спуститься на землю.

— А тебе идёт румянец, — наклонившись, прошептал мне на ухо невозможный супруг.

— Ктому же, Алёнка, у нас на Рашиане самки обычно не…

Я быстро, пока он не договорил, зажала рот Кейна ладонью. Охрана, вздрогнув, словно по команде отошла на два метра. Джессика, которая стояла ближе всего к нам, тут же склонилась в низком реверансе, опустив глаза вниз.

Я замерла, поняв, что, наверное, сделала что-то не то, но Кейн…

Откинув голову назад, мой мучитель громко рассмеялся, сведя на нет неловкую ситуацию.

А вокруг, не обращая внимания на суету странных инопланетных существ, царила девственная природа Д’архау… Нет, не Д’архау — Лиреи.

Глядя по сторонам. я любовалась на невероятно большие яркие цветы, внутри которых копошились маленькие птички — точь — в — точь земные калибри, только другой, насыщенно — фиолетовой расцветки — в оттенках местного неба. Цветы источали невероятный, дурманящий аромат, который. смешиваясь с легким океанским бризом, невесть как доносившимся со стороны пляжа, создавал непередаваемое благоухание, питавшее всё вокруг…

Отдав короткие приказания. Кейн повернулся ко мне — и, обняв за талию, обеспокоенно заглянул мне в глаза.

— Не грусти, Алёнка. Мы ещё сюда вернёмся.

— Я понимаю.

Муж коротко поцеловал меня в губы.

— Я приказал Саару убрать Одинокий пляж из общей собственности.

— Что это значит? — Непонимающе взглянула я на мужа.

— Что дом теперь принадлежит нам. И только нам. — Поймав мой потрясённый взгляд, Кейн мягко улыбнулся.

— Это мой подарок своей новобрачной. Тебе нравится?

Закрыв глаза, я сделала глубокий вдох, наслаждаясь цветочным ароматом вокруг.

— Очень.

— Поблагодаришь меня за это? — выгнул бровь Кейн, указательным пальцем показав на свои губы.

— Люди же вокруг, — зашипела я, на что супруг не выдержав, сам принялся за поцелуи…

Лишь затем добавив:

— Не люди, Алёна. Рашианцы.

Он прав, подумала я, когда мы по тропинке шли в сторону корабля.

Конечно же, Кейн прав. Только…

Когда родители до двадцати лет не подпускают к тебе парней ближе чем на метр, то…

Повернувшись, я резко схватила мужа за руку.

— Как мы скажем моим родным?… ну, про беременность- И я застонала в голос, радуясь, что между нами и охраной сохраняется приличное расстояние. — Кейн, они же поймут, что мы… что у нас…

Ну разумеется, поймут.

Впрочем, родители уже и так знают, что я замужем. А все люди делают это в браке.

И не только люди.

— Аленка, — едва сдерживая свой смех, простонал Кейн. А затем, ухмыльнувшись, принялся нашёптывать на ухо всё то, что, по его мнению, обязана практиковать женатая пара.

Слушать это и не краснеть было просто невозможно.

Покосившись на охрану, которая в этот момент тактично отвела взгляды в сторону, я приподнялась на цыпочки и… укусила Кейна за губу.

Серебряные глаза сверкнули, заслоняя своей вспышкой свет сразу двух светил Д’архау…

— Родная моя, — притянул меня к себе мой инопланетный супруг Оказавшись в кольце его рук, я на какое — то время забыла об окружавшей нас охране.

Наши языки сплелись, даря необыкновенное удовольствие не только телам, но и душам…

— Я люблю тебя, — произнёс Кейн, заглядывая мне прямо в душу — Люблю, слышишь?

Опустив взгляд на покусанные губы мужа, я кивнула, прошептав в ответ:

— Не больше, чем я тебя.

Кейн довольно рассмеялся, беря меня за руку.

— Ну, с этим я готов поспорить… — и отвлекшись, позвал Райддрэна, спросив у начальника охраны что — то на рашианском. Насколько я поняла, речь шла о корабле.

Возле взлётной площадки нас уже ожидали приехавшие первыми наместник с женой и Джессика, которая, не желая терять времени даром. делала какие — то заметки в своём голографическом ежедневнике.

Прощание с наместником не заняло много времени. Насколько я поняла из разговора Кейна и Саара {в этот раз они разговаривали на языке колоний — языке, который я знала), мой супруг и наместник постоянно поддерживали связь друг с другом, а потому каждый из них был в курсе всех новостей.

— Что ты собираешься делать с Террой? — осторожно взглянув в мою сторону. спросил у Кейна Саар. — Насколько я знаю, ты хотел сам довести этот проект до конца. Но теперь, когда Принцесса…

Кейн согласно кивнул.

— Мы с Алёной, разумеется, останемся в столице империи.

— Разумеется, — кивнул Саар.

— Что касается Терры… — мой супруг пожал плечами. — Я пока не выбрал стоящего наместника. Никто не знает эту планету как, как её знаю я.

— А что говорит император?

Кейн скривился.

— Отец хочет послать туда Старра.

Саар удивлённо взглянул на Кейна.

— Да ладно… Этого солдафона?

Кейн фыркнул.

— И я стом же.

— Но ведь он вроде был занят со шрдранцами.

— Бунты подавлены, главари ликвидированы.

— А сами шрдранцы?

— На удивление, они покорились воле императора.

— Что ж.. — Саар пожал плечами. — Может быть, твой кузен сумел освоить несколько дипломатических трюков.

Мужчины, посмотрев друг на друга, тут же громко рассмеялись.

— Ну уж точно нет, — фыркнул Кейн сквозь смех. Вздохнув, он обнял меня за плечи.

— Отец просто подумал о том, что молния часто бьёт в одно место.

Наместник, посмотрев на меня, перевёл взгляд на Кейна.

— То есть ты думаешь…?

Кейн кивнул.

— Он находится в процессе привязки больше десяти лет — и его девка до сих пор не фертильна.

— Что ж… император, как всегда мудр. В любом случае, с поддержкой Принцессы, Терре будут предоставлены самые мягкие условия. Новая колония станет ещё одной драгоценностью в венце Рашианской империи.

— Убеждён в этом, мой друг, — кивнул Кейн.

После этого, как и положено по рашианскому этикету, последовали длинные витиеватые фразы на родном языке Кейна — церемония прощания должна была закончиться официально.

Наконец, распрощавшись с наместником и Рааксаной, мы поднялись на корабль. Я ожидала, что мы направимся снова в каюту, но Кейн повёл меня в специальный медицинский отсек с открытой, наполненной какой — то голубой жидкостью, капсулой в человеческий рост.

— Раздевайся, — велел Кейн, нажимая какие — то кнопки в стене. Дверь за нами автоматически закрылась. — Алёнка, не волнуйся, это специальный медицинский бокс. Его разработали специально для тебя.

— Для меня? — уставилась я на странное сооружение. — Зачем?

Кейн тяжело вздохнул.

— У рашианцев нет проблем с регенерацией.

— А мне сейчас и не нужна никакая регенерация, — попятилась я к выходу — И вообще, где наша каюта?

— Алёна! — рыкнул Кейн, и я заметила выпустившиеся у него клыки. — Алёна, ты понимаешь, что в твоём положении перегрузки нежелательны? Я не позволю тебе находиться в кресле в момент болтанки.

Кейн махнул рукой в сторону капсулы.

— Это самая новая разработка, которая облегчит тебе любые перегрузки и даже недомогания. Милая, не сопротивляйся.

Кивнув, я опасливо подошла к капсуле и даже заглянула внутрь. Внутри капсула под завязку была наполнена голубоватой жидкостью.

Кейн, — жалобно протянула я. — Пожалуйста, не надо…

Кейн, оказавшись рядом, возвышался сейчас надо мной.

— Тебе не будет больно, — пообещал супруг, ласково погладив меня по голове. — Наоборот, именно эта камера поможет уберечь тебя от боли. Как только сюда ляжешь — ты сразу же заснёшь. А проснёшься уже в космосе.

Проведя рукой по оказавшейся вязкой голубой жидкости, я вздрогнула.

— Кейн…

— Моя обязанность как мужа и отца — защищать свою семью, — ощерился Кейн, поймав мой взгляд. — Я обязан убрать любые возможные риски. С твоей помощью — или без неб.

Его взгляд замерцал — и, почувствовав легкий шум в голове, я поняла, о чем он сейчас говорит. Не полезу в этот саркофаг сама — полезу под его ментальным принуждением.

Отвернувшись от мужа, я принялась раздеваться, глотая злые слезы обиды.

Кейн, стоило мне оказаться обнажённой, сам положил меня внутрь капсулы.

— Сделай глубокий вдох, — попросил он, когда мы встретились взглядами. Его: строгий, сосредоточенный, и мой: растерянный, затянутый спезами.

Набрав в грудь побольше воздуха, я…

…Тут же оказалась внутри вязкой теплой жидкости, которая полностью покрывала моё тело.

Сверху, через открытое пространство. на меня смотрел Кейн.

— А теперь выдох, — скомандовал муж. Его слова доносились до меня как через толщу воды. — Алёна, ну…

А я испуганно смотрела на Кейна, волнуясь, не допустили ли их ученые какой — нибудь ошибки. Люди же не могут дышать в воде… И в голубоватой слизи тоже не могут.

Однако воздух быстро кончился — и поскольку рука мужа по — прежнему удерживала меня внутри капсулы, я всё же не выдержала…сделав выдох..

И машинально — новый вздох.

Наконец, рука Кейна отпустила моё тело.

Я, испытывая очень странное — ни на что не похоже ощущение — дышала под водой… ну, хорошо, не под, а в «в», и не в воде, а в слизи — но дышала, не испытывая никаких затруднений.

— Ну как, — ехидно поинтересовался супруг сверху, — жива?

Я неуверенно кивнула.

Кейн хмыкнул и нажал какую — то кнопку на стене.

И я провалилась в сон.

Разбудили меня уже в космосе. Спросонья, я не сразу поняла, где нахожусь, и что происходит, поэтому совершенно не сопротивлялась, когда Кейн. вытащив меня из капсулы, понёс в душ отмываться от слизи. Здесь же меня высушили и даже одели.

— Пойдем завтракать, — заканчивая застёгивать на мне платье, произнёс Кейн. — В капсуле, конечно, предусмотрена подача необходимых для организма веществ… но всё — равно, это не нормальная твердая еда. Да и желудок пустым оставлять надолго не хорошо.

Склонившись, Кейн коротко поцеловал меня в шею. резко втянув при этом воздух.

— Сладкая моя…

Ну и как на него после этого злиться?

Вздохнув, я покосилась на мужа.

— И всё — равно, это было неправильно.

Серебряные глаза выразительно сверкнули.

— Правильно, Алёнка.

— Нет. — Насупилась я. — Ты меня заставил.

— Если бы ты сразу послушалась своего мудрого мужа, никаких приказов бы не потребовалось, — хмыкнул Кейн, обнимая меня всю — без остатка.

— Если бы ты всё нормально объяснил… — пробурчала я, прижатая к его груди.

— Я и объяснил, — спокойно заметил мой инопланетный супруг. — Но ты, поддавшись панике, не захотела меня слушать.

Бросив взгляд в сторону открытой капсулы, я непроизвольно поёжилась.

— Кейн, на Земле подобных технологий нет. И людей обычно не усыпляют в капсулах ‚чтобы переждать неприятный взлёт.

Супруг слегка отстранившись, схватил меня за подбородок, вынуждая поднять голову и встретиться с ним взглядом.

— Ты забыла, дорогая. — ласково улыбнулся Кейн. — Ты больше не землянка. Ты — рашианка. Подданная Рашианской империи, жена наследника этой империи.

Несущая в себе частичку правящего рода.

Его рука красноречиво опустилась на мой живот.

— Мне наплевать на то, что имелось и что не имелось на Терре, — Кейн пристально посмотрел мне в глаза. — Но ты, как будущая императрица, должна оставить все свои страхи в прошлом.

— Это нелегко…

— Знаю, — согласился супруг, и взгляд его стал каким — то особенно пронзительным. — Как вы любите говорить: дорогу осилит идущий. Тебе пора учиться доверять мне беспрекословно — просто потому, что я лучше знаю мир империи, лучше знаю её традиции…

— И что будет лучше для меня самой? — хмыкнула я. Кейн же очень серьёзно кивнул в ответ.

— Именно.

— Но ты же не хочешь сказать… — испуганно протянула я, так и не закончив свой вопрос.

Кейн, приподняв бровь, строго посмотрел мне в глаза.

— На Рашиане, Алёна, наши самки никогда не сомневаются в своих супругах. Даже когда супружество основано только на крови. — Кейн покачал головой. — Женщины всецело доверяют нам, своим защитникам; полагаются на нас и на наши решения.

Ни одной рашианке не придёт в голову сомневаться или оспаривать действия своего самца. Это не только не принято, но даже оскорбительно для мужчины — если самка по какой — то либо причине не доверяет ему на сто процентов.

— Кейн, но я…

Светлые глаза мужа полыхнули огнём.

— Ты — продукт другого общества, это понятно, — кивнул Кейн. — И я не принимаю на свой счёт каждое твоё сомнение или несогласие. Иногда за тебя говорит простой страх, иногда — совершенно иррациональная паника. Мы будем с этим бороться — и однажды сумеем обуздать и это.

Его ладонь, плавно заскользив по моему лицу назад, к основанию шеи, перехватила распущенные волосы, немного потянув их вниз — заставляя меня ещё сильнее приподнять свой взгляд.

— Это дорога — двухсторонняя, Алёнка, — взглядом голодного хищника «прожигая» мои губы, рыкнул Кейн. — Я не из тех, кому нравится применять насилие к своей самке. Но, милая, я не стану сомневаться ни секунды и применю свою силу, чтобы подтолкнуть тебя к правильному решению.

Его губы опустились на мои.

— Для твоего же блага, милая.

Я ожидала, что последовавший за этим поцелуй будет напоминать атаку сильнейшего противника, с натиском опытного воина — но Кейн был крайне нежен и деликатен.

Так, что уже через несколько минут, забыв обо всех его словах, я сама потянулась за его губами, встав на цыпочки и цепляясь за черную униформу мужа.

Прервав поцелуй, Кейн ласково улыбнулся.

— Пойдем в нашу каюту. Завтрак стынет, — опустив руки на мои ягодицы, он подтянул меня к себе, пообещав. — А потом продолжим.

Пока Кейн прекращал работу капсулы, я решила немного прибрать волосы — не идти же по коридору челнока простоволосой.

Жена наследника, как — никак…

Как назло, заколка куда — то подевалась: я, кажется, всё уже проверила, но так её и не нашла, а потому пришлось убирать свои нечесаные лохмы в какое — то слабое подобие косы.

Наверное, мне надо было обидеться на Кейна… Как там девушки и молодые жены обижаются на супругов?

Грустно улыбнувшись, я покачала головой в ответ на собственные мысли: чего не знаю — того не знаю. С парнями никогда не встречалась, подружек замужних тоже не имелось.

Вот шаман вчера сказал, что люди разучились слушать: и природу, и себя самих.

Что ж, прислушавшись к себе, я поняла, что никакой обиды на Кейна у меня нет.

И не внушённое это чувство. Нет. Просто…

Помню, оказавшись в Сопротивлении, первые несколько недель после начала тренировок, я вообще ходила вся в синяках да ссадинах — живого места не было.

Но мне бы и в голову не пришло обижаться на Шона — я ведь прекрасно понимала, что иначе научиться защищаться невозможно. Иногда Шон или даже Стив принимали решения за меня — так же, как Кейн, ставя меня перед фактом, но я и тогда я нисколько не обижалась, принимая это за заботу.

Так в чём разница?

Может, сравнение было и не слишком удачно, но я, всё ещё не до конца проснулась, а потому…

Перекинув заплетённую косу через плечо, я взглянула на мужа, который уже ожидал меня у входной переборки. На лице Кейна ходили злые желваки.

— Что? — вздрогнула я.

— Ничего такого, с чем я бы не справился, — моментально пожал плечами Кейн. И тут же, протянув мне руку, мягко мне улыбнулся. — Пойдем уже.

Едва только переборка опустилась в пол, открывая проход наружу, я поняла, что…

Я непонимающе уставилась на мужа.

— Это… как? — сглотнув, поинтересовалась я. — Это ведь не корабль?

На корабле — на том корабле, на который я поднялась сегодня утром, коридоров практически не было — так, одни узкие проходы. Поскольку корабль выполнял лишь короткие рейсы, большего и не требовалось…

И тут до меня снова «дошло»: Кейн дважды упоминал завтрак. А ведь мы только — только позавтракали на Д’архау.

Получается, что…

— Это ведь не космический корабль. да? — разъярённо посмотрела я на мужа. — Мы уже на станции?

— На корабле, — улыбнулся Кейн… кажется, очень довольный моей наблюдательностью. — Станции слишком громоздки для путешествий. По статусу. нам, конечно, положено путешествовать с полным штатом охраны и двора, но поскольку мы спешим… — выразительный взгляд на мой живот. — То я отдал приказание использовать корабль.

Я прищурилась, настаивая на своём.

— Это не тот корабль, который увёз нас с Д‘архау.

— Другой класс, — кивнул, соглашаясь. Кейн. — С Д’архау мы взлетели на челноке. сейчас мы на имперском перевозчике… по размеру он слегка уступает кораблям переселенцев, но зато у него куда больше маневренности.

— И как же это я оказалась на имперском перевозчике, а? — уперев руки в боки, поинтересовалась я.

Кейн как ни в чем не бывало пожал плечами.

— Тебя перевезли.

— Вот так просто, да? — всё ещё злилась я. — Меня, находящуюся в бессознательном состоянии…

— Алёна, всё было под контролем, — хмыкнул Кейн. — Болтанка при взлёте в несколько раз сильнее, чем при посадке. На корабле — я сейчас говорю про челнок — даже немного изменилось давление. И будить тебя в тех условиях было… нецелесообразно. К тому же, мед отсек с капсулой изначально было спроектирован как автономный модуль.

— Поверить не могу… — выдохнула я.

Кейн, усмехнувшись, взял меня за руку.

— Знаешь, обычно хорошие жены благодарят своих мужей за заботу.

— Да? — иронично приподняла я бровь. — Кейн, ты знаешь, кто ты?

— Любящий до одури свою половинку, мужчина? — невинно осведомился светлоглазый пришелец. И такое непонимание во взгляде…

Я махнула рукой, понимая, что вряд ли чего-то от него добьюсь. Да и сил, чтобы возмущаться, не было.

— Пошли завтракать, — предложила я, чувствуя, что и впрямь успела проголодаться.

Комнаты, куда привёл меня Кейн, выглядели точь — в- точь как наши апартаменты на станции. Даже вещи в шкафах оказались развешены в таком же порядке. Возле прозрачной стены, демонстрирующей красоты космоса, уже стоял накрытый стол с разными разносолами… правда, вместо еды, моя рука сразу потянулась к дымящемуся кофейнику… Сделав большой глоток горячего крепкого кофе, я довольно прищурилась.

В конце — концов, жизнь не так уж и плоха. пока можно пить кофе.

Пустой желудок буркнул, требуя еды, а не бесполезного для него напитка.

И меня словно обожгло запоздалой мыслью: а можно ли мне сейчас кофе?

Замерев на месте, я испуганно взглянула на Кейна.

Как узнать? У кого спросить?

— Что случилось, милая, — тут же оказавшись возле меня, обеспокоенно спросил Кейн.

Чувствуя, что глаза уже заволокло слезами, я беспомощно прошептала:

— Кофе… — я кивнула на кружку, которую всё ещё держала в руке. — Я не знаю, можно ли его пить беременным?

— А почему ты думаешь, что нельзя?

— Ну_ не знаю, беременным много чего нельзя. А я никогда не была беременной, поэтому не знаю всех правил. — Подняв взгляд на Кейна, я уже откровенно рыдала.

— И мама далеко!

— Тшшшш, — осторожно взяв кружку с горячим напитком из моих рук, Кейн вернул её на стол.

— Алёна, всё хорошо, — ласково погладив меня по щеке, произнес муж. — Тебе, конечно же, можно кофе. Немного — не больше пары кружек в день, но ты больше никогда и не пьёшь.

Усевшись со мной на руках на диван, Кейн тихо меня укачивал, как маленькую.

— Тебе не надо ни о чем волноваться, — шептал супруг, явно чувствуя панику, что бурлила внутри меня. — Каждый продукт — будь то какая- то пища или напиток проходят через специальный контроль. Если ты заглянешь в свой гардероб, то не уведешь больше ни одного узкого наряда, ни одной пары обуви на высоких каблуках.

Неверяще, я посмотрела на Кейна.

— Ты просто переволновалась, Алёнка, — сверкая белозубой улыбкой хищника, успокоил меня Кейн. — Столько изменений в короткое время… есть, отчего потерять голову. Сейчас мы с тобой как следует, поедим, затем пройдемся по кораблю… я покажу тебе здешнюю оранжерею, а потом, если ты не очень устанешь, можешь немного позаниматься с Джессикой.

— Позаниматься?

— Тебе ведь всё — равно надо учить рашианский, — протянул Кейн. — Я тем временем проверю, как скоро ты сможешь пообщаться со своими родителям. Обещаю, это случится в ближайшее время…

— Но ты же хотел их подготовить, — осторожно заметила я. сама понимая, какая огромная разница между мной сегодняшней и мной, которая разговаривала всё это время с родными.

— Ты беременна, так что любые изменения в твоём поведении легко объяснимы, — Кейн легонько поцеловал меня в макушку. — Просто не будем говорить им о точном сроке.

Благодарно обняв мужа, я уткнулась в его плечо.

— Я идиотка, да? — тихо спросила я.

Кейн мягко рассмеялся.

— Нет, родная. Ты всего-навсего молодая женщина, которая боится за своего нерождённого ребенка. А если боится — то значит, любит.

Глава 9

Теперь я точно знаю, что случается в сказках после свадьбы главных героев.

Гаснут оплавившиеся, потерявшие стройную форму, свечи; запозднившиеся гости разбредаются по королевскому дворцу в поисках ночлега, ну а невеста, сняв белоснежное кружевное платье, попадает из сказки в суровую действительность.

Где у принца, оказывается, есть свои обязанности, где придворная дама наседает с этикетом — и где Золушке нельзя — просто невозможно — уже убежать в лес, чтобы отвести душу пением. В вакууме космосе особенно не распоёшься…

Недобрым словом вспоминая неуёмное любопытство дархийского шамана, я спрягала глаголы языка империи под неусыпным оком вездесущей Джессики.

— Почти хорошо, майледи. — похвалила меня блондинка, прикрыв глаза. — Уверена, императорская чета высоко оценит ваше произношение.

Угу, хмыкнула я, думая, что кое — что другое они ценят куда больше. Впрочем, родители Кейна и в самом деле с нетерпением ждали нашего прибытия на Рашиан.

Буквально на следующий день после моего пробуждения на корабле — перевозчике, муж связался по видео связи со своими родными. Заработали голограммное оборудование — и в кабинете нас оказалось уже четверо. Родители Кейна проецировались в качестве голограмм у нас, а наши трёхмерные изображения передавались, в свою очередь, к ним.

И если Дилана я уже знала, то маму Кейна видела впервые.

Я, честно, признаюсь ожидала увидеть кого — нибудь, кто оттенял бы величие и высокомерие отца Кейна — но стройная строгая блондинка, представшая в кабинете Кейна в виде голограммы, не оставляла мне такой надежды: мать Кейна держала себя под стать мужу.

— Это моя Алёна, мам, — поприветствовав отца, обратился к своей матери Кейна.

Специально для меня речь велась на дифиерго, хотя Джессика уже предупредила, что на самом Рашиане этот язык почти не употребляют. Столицы не терпят провинциального влияния.

Императрица молча перевела взгляд с сына на меня.

Сделав какой — то дурацкий то ли книксен, то ли реверанс — в общем, дурацкий поклон, я обратилась на рашианском к императорской чете, благодаря за честь присутствовать на их встрече.

Все, как учила Джессика.

— Молодец, девочка, — хмыкнул Дилан, не удержавшись от сдержанной улыбке. — Быстро акклиматизируешься. — Император, кстати, заговорил со мной на английском. — Кейн не обижает?

Муж меня любит, — прижавшись к боку Кейна, пробормотала я. Сам Кейн, хмыкнув (точь в точь как его отец минутой ранее), крепко прижал меня к себе.

— Мы бесконечно рады дошедшим до нас новостям, дочь, — царственно кивнув, продолжил император. — Правящий род давно нуждается в детских голосах.

Я пожала плечами просто потому, что не знала, что ответить.

Благодарить, говорить спасибо? За что? За то, что у них будут детские голоса… Так это получилось без умысла… само собой. Да и потом, мне не нравилось, когда мою беременность обсуждали. Да, я понимала, что от этого никуда не уйти — и наверняка именно эта новость станет главной темой на имперском празднике… Но пока — пока я жила на корабле, я старалась лишний раз не поднимать эту деликатную тему. Слишком рано.

Кейн, нахмурившись, что- то быстро произнёс на рашианском отцу.

В ответ нахмурился уже император, а вот его жена…

Императрица, вздохнув, покачала головой.

— Принадлежать правящему роду совсем не просто, да? — поинтересовалась она, не переставая буравить меня строгим взглядом жены монарха. — Мой муж и мой сын уже родились с этой ношей, мы же… вошли в род по прихоти судьбы.

— Радрддаана, — повернулся к жене Дилан. Во взгляде надменного императора промелькнула тщательно скрываемая нежность. — Нет никакой опасности…

— Она этого не знает, — покачала головой мама Кейна. Взглянув на меня, императрица осторожно добавила:

— Тебе не о чем волноваться. Эмбрионы нашего вида также сильны. как и родившиеся дети.

Моё дыхание на минуту сбилось — я никак не ожидала, что во время первого видеозвонка с Королевским дворцом, мы будем обсуждать такие вещи.

— Гм… у людей всё немного не так.

— У людей совсем всё не так, — заметил Кейн. — Но ты не просто люди. Ты — моя жена, носящая в себе наследника — сильного рашианина.

— Но я — то не рашианка, Кейн, — воскликнула я, забывшись на минуту о том, где мы находимся. Точнее, с кем. — К тому же беременности нет ещё и месяца. Я бы даже ещё не знала, что уже в положении, не окажись у тебя под рукой этой вашей крутой медицинской машинки. И я пока даже не чувствую никаких изменений, кроме сонливости и раздражительности…. Хотя я совсем не уверена, что именно моё новое положение — причина этих изменений.

Императорская чета, молча, наблюдала за нашей перепалкой.

— Алена, — тяжело выдохнул Кейн. — Тебе нечего бояться. Правда.

Девочка, — смерил меня долгим взглядом император. — наша раса слишком долго ждёт своих детей, чтобы их так просто терять. Вселенная всегда находится в равновесии, и хотя бы тут чаша весов на нашей стороне.

— Тебе следует как можно скорее поговорить с лекарем, — взглянув куда — то в сторону, добавила императрица. — Уверена, он развеет все твои сомнения.

Свекровь перевела высокомерный взгляд на сына.

— И удивлена, почему этого ещё не было сделано.

— Мам, — рыкнул Кейн. — Давай я сам, ладно.

— Ты — воин, — вздохнула Радрддаана, — воин из Правящего рода… а вы иногда не слышите важные мелочи.

— Ну, он хотя бы не так безнадёжен как Старр, — хмыкнул император. — Наш сын всё же унюхал свою избранную.

Императрица, ухмыльнувшись, согласно кивнула.

Кейн, замерев на секунду, ошарашено посмотрел на своих родителей.

— Кузен нашёл Цветок жизни?

Император и императрица, не сговариваясь. посмотрели друг на друга — и вдруг захохотали словно скрывающие один секрет на двоих подростки.

— Ты не поверишь, — утирая слёзы, протянул император. — Он её ‚ оказывается, давно нашёл, ещё в академии.

— Но как? — Кейн вопросительно посмотрел на отца. — Он же больше десяти лет со Джорданной.

— Его цветок родом с Шрдна. Они поздно взрослеют, — пожал плечами император. — Но кузен твой, конечно, осёл.

— Конечно, — легко согласился Кейн. — Но у него есть одно смягчающее обстоятельство.

— Какое же? — заинтересованно поинтересовался Дилан.

— У кузена не мой отец.

Притянув меня к себе, Кейн расположился чуть позади — так, что его руки оказались сложены замком на моём животе.

— Научишь, как не опустить планку?

— У будущего императора есть сомнения? — приподнял бровь Дилан. — Брось, сын, я тебя давно натаскал по всем фронтам.

— Но не по тому, как быть отцом, — возразил Кейн.

Во взгляде императора промелькнула целая гамма чувств… Затем его что- то отвлекло — видимо, в комнату, откуда с нами разговаривала императорская чета, кто-то вошел.

Сверив время на одном из своих гаджетов, Дилан что — то коротко бросил в сторону — на рашианском, поэтому смысла я не поняла.

Вздохнув, император поднял взгляд на Кейна.

— Прости, сын. Совет уже в сборе, — его взор переместился на меня. — Дочь.

Ждем вас дома, — кивнула императрица, — на Рашиане.

И их голограммы погасли.

Кейн, потеревшись подбородком о мою макушку, загадочно поинтересовался.

— Интересно, что это сейчас было?

— Ты о своих родителях? — поинтересовалась я — Или о кузене?

— О твоих страхах, — спокойно возразил Кейн. — Алён, давай договоримся: ты будешь всегда и всё мне рассказывать.

— Ты же можешь читать мысли! — обернувшись к мужу, воскликнула я. Кейн сверкнул глазами.

— Я не слышал в твоих мыслях никакой особенной тревоги. Суеверия, опасения — да. но не страх.

— Опасения и есть страх! — рыкнула я, пытаясь отцепиться от мужа. — И если уж совсем честно, то у меня даже не страх — я в панике! Я — обычная девчонка из маленького города — даже не миллионника- и вдруг беременная от инопланетянина. путешествую в космосе и иногда дышу какой — то слизью.

На последней моей фразе Кейн захохотал, а я, расплакавшись. стала бить мужа кулаками по груди.

Когда мне это, наконец, надоело, Кейн ласковым прикосновением приподнял моё лицо вверх.

— Ты родителей испугалась, да? — поинтересовался он, заглядывая мне в глаза.

Чувствуя близкие слёзы, я громко шмыгнула носом.

— Ага… Кажется.

— Ну и почему? — улыбался Кейн. — Ты же уже видела моего отца.

— Я тогда не знала, что он — император… А маму твою я вообще не видела до этого момента.

Кейн согласно кивнул.

— Понимаю. А то, что я сын императора — ничего?

Я легонько ударила инопланетянина в грудь.

— Ты, прежде всего мой муж.

— Ну, хотя бы за это спасибо, — рассмеялся Кейн, потянувшись ко мне с поцелуями.

Много позже, я обязательно оценю деликатность, с которой Кейн вовлекал меня в дела его семьи и империи.

Первый разговор с его родителями дал возможность Радрддаане взять мою подготовку к прибытию в Рашрд в свои руки. Теперь императрица регулярно «появлялась» на наших занятиях с Джессикой, иногда объединяясь с моей статс дамой во мнении, иногда отрицательно качая головой — мол, эту ерунду. конечно, неплохо бы знать, но Принцесса империи стоит выше подобных мелочей — и вообще, у неё (то бишь у меня) есть дела и поважнее.

И мы приступали к делам «поважнее».

Ещё свекровь постоянно со мной разговаривала. Рассказывала о том. чем живёт императорский двор; что собой представляет Правящий род, и каких подвохов следует ожидать от тех и других.

Появлялась Радрддаана всегда внезапно — и так часто, что уже через несколько дней я перестала вздрагивать от её появления. старясь держать спину прямо круглые сутки.

Нелегко быть невесткой императрицы.

Вот и сегодня, спрягая безо всякого успеха рашианские глаголы (чтобы там Джессика не говорила, я прекрасно знала, что мой рашианский до сих пор ужасен). я сидела на краешке стула и то и дело поглядывала на часы (ожидая, когда уже закончится это нескончаемое мучение) — как в комнате внезапно возникла голограмма Радрддааны.

Подскочив со своих мест, мы с Джессикой одновременно сделали «протокольные» реверансы — элегантный у блондинки и неуклюжий у меня, приветствуя императрицу империи на борту корабля.

Высокомерно кивнув, свекровь спросила у моей наставницы что — то на рашианском.

Склонив голову, Джессика тут же принялась отвечать, бросая на меня короткие взгляды.

Взмах руки императрицы — и блондинка. сделав очередной поклон. замерла на полуслове.

— Вам, несомненно, надо уделять больше времени традициям империи, — перейдя на язык колоний, заметила свекровь. — Никто не ожидает, что Принцесса сразу заговорит на рашианском. Общество охотней примет жену Наследника, которая знакома и уважает наши устои, а не просто говорит на нашем языке.

И её светлый взгляд обратился ко мне.

— Впрочем, между нашими традициями и традициями Терры не слишком много отличий, не так ли? — спросила Радрддаана, слегка улыбаясь.

— Это как посмотреть, — уклончиво ответила я. Последний вечер на космической станции был довольно показателен…ну, в плане отличий.

Радрддаана, явно понимая, что я имею в виду, приподняла бровь.

— Насколько я осведомлена, на Терре тоже давно нет культа девственности.

— Однако у нас не принято демонстрировать, насколько мы далеки от этого культа, на людях, — возразила я.

— Ой ли, — хмыкнула свекровь и тут разумно перевела тему: — Алёна, девочка, ты принимаешь витамины, которые тебе назначил лекарь?

Поражаясь выдержки свекрови, я тут же отрапортовала:

— Каждый утро во время завтрака.

— Я проконсультировалась в королевской академии — у лучших специалистов. Они всё же считают, что таблетки неплохо бы заменить на уколы… ну на крайний случай можно синтезировать специальную настойку используя отвар нескольких дархийских растений.

Теперь я, кажется, понимала, почему лекарь попросил меня зайти к нему в перерыве между занятиями…

— Настойка уже готова? — хмыкнула я, с прищуром глядя на голограмму Радрддааны. — И доставлена на наш корабль, как я понимаю.

— Наши технологии в состоянии осуществлять нуль — транспортировку небольших предметов, — кивнула императрица, никак не отреагировав на моё ехидство. Разве что взгляд у неё сверкнул ярче обычного. — Это достаточно энергоёмко, поэтому подобный способ доставки грузов ещё не получил широкого распространения.

Что не сделаешь для будущего Правящего рода, — перевела я, неосознанно положив руку на живот. Вот ведь и не видно ещё ничего — и даже фигура не изменилась, а я уже привыкла, что надо думать не только про себя…

Взглянув по очереди сначала на Джессику, затем на меня, Радрддаана развернулась, чтобы исчезнуть… и уже почти погаснувшая голограммой, она произнесла:

— Да, кстати, мне очень понравилось твоё решение насчёт родных, — слегка обернувшись назад, она как- то по особенному тёпло посмотрела на меня. — Я догадываюсь, что у тебя сейчас… гм, непростое время. И тем значимей твой поступок. Молодец.

Голограмма полностью растворилась в воздухе, оставив после себя небольшие сверкающие всполохи.

— Я что — то пропустила? — спросила Джессика, задумчиво глядя на гаснущие искры.

Вздрогнув, блондинка тут же опустила голову.

— Прощу прощения, майледи, я не имела права спрашивать.

— Почему же… — пожала я плечами. — Как же вы собираетесь мне советовать, если не будете знать всех деталей. Хотя, — вздохнув, я посмотрела на Джессику, — в этом случае императрица значительно переоценила мой поступок.

— А…? — моя статс — дама, таки не решаясь спросить вслух, лишь вопросительно посмотрела на меня.

— Юля — моя старшая сестра — уже на сносях, скоро должна родить. — вздохнула я. — У неё там что- то со здоровьем, поэтому за ней следят не только земные врачи. но и лекари с Рашиана. Последние несколько дней были для неё… очень сложными.

Насколько сложными, что Кейн согласовал переезд моих родителей в город, где сейчас находится сестра с мужем. Я знаю, мама и бабушка круглыми сутками караулят возле её кровати, поэтому…

— Поэтому вы не стали говорить им, что тоже ожидаете ребёнка, — поняла Джессика.

— Ну, сейчас им точно не до этого, — тяжело вздохнула я. А Джессика… — блондинка. отложив гаджет с заданиями на рашианском в сторону, вдруг опустилась передо мной в глубоком реверансе.

— Императрица права, — склонив голову, произнесла Джессика. — Только самые сильные особи думают в первую очередь о роде, а уже затем о себе.

Сделав едва заметный, положенный по протоколу, жест я «дала разрешение» Джессики подняться.

Глупости какие. — пробурчала я, сама берясь за ненавистные глаголы. — Никакая я не сильная… просто иногда выбора не остаётся.

Приходиться выживать. приходится идти на компромисс — иногда даже приходится отводить глаза «в сторону» и как — то приспосабливаться к новому миру и новой себе… А что делать. если мир не оставляет других путей?

В конце — концов. я больше не заперта в лагере на корабле и больше не бегаю по разрушенным городам, пытаясь выжить или спасти попавших в беду людей.

Сочтите меня кем угодно — даже сволочью, но я рада, что нахожусь в безопасности. рядом с человеком, которого люблю больше жизни… Даи Кейн пару дней назад пообещал, что банды на Земле будут ликвидированы в самое ближайшее время — и вообще, весь проект по «колонизации» будет значительно пересмотрен.

К ужину, получив от лекаря новую настойку и покончив с ненавистными уроками до конца дня. я прогуливалась по оранжереи в ожидании своего супер занятого супруга — он как всегда за последние дни появился с опозданием — злой и голодный.

Схватив меня вместо приветствия на руки, Кейн тут же зарылся лицом в мои волосы… тяжело и громко дыша.

— Не могу надышаться твоим запахом, — пробурчал он, тут же протискивая руку в ворот моего платья. — Хочу тебя… немедленно.

— Кейн! — возмутилась я, чувствуя, что другая рука уже пробралась ко мне под подол.

— Мы тут совершенно одни, — прошептал этот ненавистный нахал, покрывая поцелуями моё лицо. — Алёнка, ну давай хотя бы разок… другой. Я ведь соскучился.

Меня уже приподняли и прижали к какому — то дереву, покрытому лианами.

— Прям как в Денвере, да? — заглядывая мне в глаза, с энтузиазмом воскликнул Кейн. — Только теперь ты уже увязла в моем капкане, милая.

Его язык без проса вторгся в мой рот, заставляя на короткое время забыть о спряжении глаголов.

Не прерывая поцелуя, опытные руки Кейна ласкали моё тело — так, что уже через несколько секунд я сама тянулась к нему, в ожидании ещё большего удовольствия.

— Моя девочка, — рыкнул Кейн мне в губы. — Уже влажная… готовая для меня.

Укусив меня куда то в область шеи — не больно, но всё же до крови, Кейн одним движением вошёл внутрь моего тела, шипя от наслаждения.

— Дааа… — улыбнулся муж, сверкая своими светлыми — цвета расплавленного серебра — глазами.

Я ожидала его последующих действий — страдала от их отсутствия, в то же время чувствуя полную наполненность им снизу. Кейн же, лизнув мою шею, неожиданно мне подмигнул.

— Какое счастье быть женатым, — хохотнул он, слегка двинув членом внутри меня. — Какое счастье упиваться вкусом и страстью своего цветка, а не дрочить как идиот, срываясь на подчинённых.

И он сделал ещё одно короткое движение, позволявшее мне почувствовать внутренними мышцами твердые пластины, выступающие на его члене.

— А сейчас мне кажется — пара — тройка разрядок, и я могу завоевать весь мир!

Глаза Кейна воинственно сверкнули, а губы… губы, на которых ещё чувствовался вкус крови, накрыли мой рот.

— Обхвати меня ногами, Алёна, — шепнул в мои раскрытые губы Кейн. — Ну…

И едва я выполнила его приказание, Вселенная разверзлась миллионами новых звёзд.

Лежа на руках мужа, я с каким — то отрешенным спокойствием смотрела за тем, как мы (то есть Кейн со мной на руках) идёт по коридорам корабля, кивая редко попадающимся на нашим пути подчинённым.

И ведь мне должно быть как минимум неловко за то, что меня видят в подобном виде, — размышляла я про себя. — Но почему — то не стыдно… ни капельки….

— Ты находишься в абсолютно правильном месте, — рыкнул Кейн, прижав меня к своей груди. — Нет никаких причин для неловкости.

— Не знаю, — зевнула я, прикрывая рот ладонью. — Может, есть, а может и нет. Мы этот параграф с Джессикой пока не проходили.

— Ты всё — равно сама не дойдёшь, — горделиво хмыкнул Кейн. — К тому же хорошая жена всегда должна верить мужу.

— А хороший муж должен чаще бывать дома, — возразила я Кейну. — Ты в курсе, что последние десять дней мы видимся только для секса — и ещё на приёме у лекаря.

Ты уходишь — когда я ещё сплю, а приходишь, когда я уже ложусь спать.

— Алёнка…

— Нет, — отведя взгляд в сторону. пробурчала я. — Я не жалуюсь. Просто…

Рука мужа мягко повернула моё лицо назад. Серебряные глаза настороженно смотрели прямо в душу.

— Милая. сейчас очень непростое время, — с осязаемым сожалением в голосе произнес Кейн. — Я знаю, что не уделяю тебе должного времени, но… на корабле ты чувствуешь себя относительно спокойно, да и небольшой экипаж хорошо знает тебя в лицо.

— И все же мне не хватает мужа, — пожаловалась я, сама понимая, насколько несправедливы эти жалобы.

И всё же Кейн кивнул.

— Скоро всё кончится: я хочу успеть сплавить все свои дела Старру до прибытия на Рашиан.

— Значит, всё- таки твой кузен станет наместником императора на Земле?

— Отец был прав, когда предложил его, — вздохнул супруг, — К тому же. кузену сейчас будет выгодно на какое — то время затаиться подальше от двора… Не волнуйся. я уже составил новый подробный план действий для нового наместника. Мы постараемся как можно мягче обойтись с землянами.

От слова «земляне» на душе неожиданно потеплело: Кейн почти не употреблял старого названия моей родной планеты. предпочитая использовать другое имя — Терра.

— Я почти закончил с делами, — повторил полушёпотом мне на ухо Кейн, — так что берегись, женушка…

Поняв. что он имеет в виду, я нервно рассмеялась, чувствуя, что совершенно точно покраснела.

— Кейн, — простонала я, с удивлением замечая, как стремительно светлеют его и без того светлые глаза.

— Не заводи меня, если не хочешь продолжения, жена — тихо рыкнул мне на ухо Кейн, кивая очередному подчинённому. — Я ведь хищник, а мы всегда готовы к охоте и схваткам.

Завернув в коридор, где располагались жилые апартаменты, Кейн со мной на руках дошёл до наших дверей, голосом приказав компьютеру открыть дверь.

В гостиной нас уже ждал накрытый к ужину стол — с многочисленными мясными блюдами. Рашианки. как признался мне лекарь, уже на первом месяце беременности. как правило, отказывались практически от любых растительных продуктов, предпочитая есть только мясо и дичь. Это было связано с какой — то особенной непереносимостью растительной еды — как я поняла, что-то наподобие токсикоза у землянок. То — то лекарь каждый день удивлялся, когда система объявляла ему мой рацион за прошлый день.

Что, и даже ягодный сок? — несколько раз переспрашивал он. — И даже злаковые???

И, правда, какое необъяснимое явление. Закатывая глаза, я пыталась объяснить ученому — медику, что я, вообще — то, не рашианка, а потому беременность у меня может проходить не так, как у коренного населения империи.

Поймав мой выразительный взгляд на горы приготовленных мясных блюд, Кейн усмехнулся:

— А что? — моргнул муж. — Будущему наследнику необходимо мясо.

— Будущий наследник ещё размером с горошину, — возразила я. — Сколько там ему этого мяса надо.

Опустив меня в кресло, Кейн тут стал наполнять для меня тарелку.

— Много надо, — спокойно пожал плечами Кейн. — И не только ребёнку, но и тебе.

Мне кажется, что наш лекарь перестраховывается… я ведь не рашианка.

Алёна, как думаешь, почему я выбрал именно этого лекаря из всех, что предлагала наша академия? — с усмешкой поинтересовался Кейн.

— Не знаю, — честно ответила я. — Потому что он самый опытный… или способный.

— И способный, и опытный, — кивнул Кейн. — Но самое главное: он вёл большинство беременностей Высоких Родов в тех случаях, когда Цветок Жизни находился рашианцем вне материнской планеты.

Я потрясённо посмотрела на Кейна.

— То есть ты специально нашёл подобного специалиста…

Муж передёрнул плечами.

— Мы даже специально его готовили для Нашего Рода. На случай, если мне или Старру всё — таки улыбнётся удача.

Поймав мой взгляд, Кейн просто признался:

— Союз на крови — не самая хорошая основа для сильного потомства.

— То есть ты подозревал, что твой… твоя…

— Это не было подозрением, — покачал головой Кейн, под шумок накладывая мне в тарелку всё больше еды. — Как представители правящего рода, мы с Старром имели большие возможности опробовать местных девушек…

— Даже не упоминай об этом, — фыркнула я на середине его фразы.

Поставив передо мной тарелку, Кейн снова зарылся лицом в мои волосы.

— Мне нравится, когда ты меня ревнуешь.

— А мне это, наоборот, жутко не нравится, — возразила я. — Интересно, что будет, когда мы окажемся в Рашрде? Твои бывшие не будут давать мне прохода?

— Они будут кланяться Принцессе империи, — ровно ответил Кейн. — Которой уже давно пора ужинать.

И он красноречиво кивнул на наполненную им тарелку.

— Давай я быстро сбегаю в душ, — предложила я, поднимаясь с кресла. — Пять минут, не больше.

— Останься, — попросил Кейн, добавив: — У меня сносит крышу, когда на тебе мало моего запаха.

Краска совершенно точно залила мне в лицо. Я ведь ощущала — хорошо ощущала между ног следы нашей страсти.

И платье наверняка уже грязное.

Опустившись назад в кресло, я попыталась избежать прямого взгляда мужа…

Взяла в руки столовые приборы, начала есть, исподтишка поглядывая за ним.

Кейн же — не говоря ни слова (лишь коротко, по мужски, ухмыльнувшись} — принялся быстро наполнять тарелку для себя. И да, он ел только мясо.

— А почему, когда мы встретились впервые, ты подумал, что я — одна из вас? — спросила я, начиная свой ужин со свежего салата. — Подумал же, правда? Я имею в виду, если у вас уже были прецеденты…

Кейн пожал плечами

— Я и правда вначале решил, что ты родилась рашианкой. Просто никто из нашей семьи не сбрасывал со счетов представительниц невысоких родов, рассеянных по всей империи. Будь моя избранная какой — нибудь служащей на корабле, я мог её также искать всю свою жизнь — и не найти.

— И всё же… — прищурившись, я поинтересовалась у супруга: — А сколько всего смешанных пар было в истории Рашиана?

— До нас с Старром? — приподнял бровь Кейн. — Думаю, не больше восьми

— А точное число ты случайно не знаешь? — спросила я, уже хорошо знакомая с мастерством супруга уходить от прямых ответов.

Кейн сверкнул глазами.

— Четыре.

В комнате повисла тишина.

— Значит, медики точно не знают, что делают.

— Всё они знают, — тут же возразил Кейн. — Алёна, тебе не о чем переживать.

По крайней мере, та капсула, в которой я переждала взлёт, сработала, подумала я и… перевела тему на сегодняшнее появление Радрддааны.

— Значит, ты стала принимать настойку вместо таблеток, — резюмировал Кейн. — Что ж, всё лучше, чем эти твои таблетки. Это, надо признать, самый варварский способ доставки лекарственных средств внутрь тела.

— Таблетки часто покрывают специальным составом, чтобы не раздражать слизистую желудка. При применении той же настойки, подобного эффекта уже достичь невозможно.

Кейн улыбнувшись, покачал головой.

— Невозможно без дархийских трав, — поправил меня супруг. Добавив: — Мы недаром дорожим этой планетой.

Я коротко кивнула, принимая его объяснение.

Наверное, Алёнка из города Гагарина тут же бы попросила рассказать о свойствах дархийских трав поподробнее: Алёнка, сбежавшая из Сопротивления, вряд ли бы вообще услышала какие- то слова Кейна, думая только о том, как сохранить подольше эту прекрасную еду, находящуюся сейчас на столе; Алёнка, с корабля — лагеря переселенцев, скорее всего, и не заметила бы еду — думая лишь о том, что единственный мужчина, ради которого себя надо беречь — находится рядом, и какая разница, что на столе, и какой формы витамины я принимаю… Всё это неважно.

Но я, Аленка — ставшая по прихоти судьбы, новой Принцессой империи, молча разрезала мясо на своей тарелке, не забывая держать спину прямой и краем глаза следя за тем, что происходит в каюте.

Это тоже было нововведение Радрддааны — пока Кейн не устанавливал на двери специальный знак «не беспокоить», в наши комнаты то и дело заходили служанки — не стучась и никак не предупреждая о своём приходе. Это, конечно, было неслыханным нарушением протокола — но так свекровь учила меня всегда «оставаться начеку».

Что ж… то, что когда — то начала Джессика, давая мне первые уроки «рашианского этикета», с успехом продолжила Радрддаана…

Держа спину прямо, я сидела на половинке стула, и медленно жевала свой ужин — используя правильные рашианские приборы, правильный этикет, правильную последовательность.

Да — да, у рашианцев существовала определённая последовательность в том, какое мясо следует есть первым, какое — вторым, и тд.

Всё мясо могло лежать на одной тарелке — и даже быть смешано при приготовлении, но только полный неуч стал бы есть мясо кардвина (как я поняла, это какое — то травоядное животное, аналог нашей коровы) впереди мяса трдведру

{ это животное напомнило то ли козу то ли барана); существовала даже поспедовательность между видами мяса (дичь всегда употреблялась вперёд мяса животных), мясо травоядных употреблялось вперёд мяса хищников… ещё было деление по частям: вырезка всегда употреблялась вперед ноги, что — то в этом роде…

Медленно прожевывая кусочки аппетитных блюд, я заставляла себя забыть, что сижу сейчас в порванном на груди платье (напор Кейна не выдерживали даже рашианские технологии), со следами его страсти под юбкой, и следами собственной крови на шее. Никакой — даже самой маленькой ранки уже не осталось — Кейн всё мгновенно залечил, оставив лишь следы своего безобразия на моей коже.

И всё же, представители Правящего Рода никогда не показывают «на людях» своих затруднений — монархия во всех уголках Вселенной так или иначе оставалась монархией.

А я… девчонке из Гагарина, как бы она не хотела оставаться такой же свободной, как прежде, не было дороги назад. И она приняла статус Принцессы — Жены наследника империи.

Радовалась ли я этому обстоятельству? Пожалуй, несмотря на все возможности Правящего рода, на шансы смягчения обстановки на Терре, моя эгоистичная натура

{ откуда только что взялось?) мечтала о большей свободе и меньших ограничениях…

Хотя… Вспомнив слова дархийского шамана о том, что свобода — это самая большая драгоценность во Вселенной, я не могла с ним сейчас не согласиться.

Не будь Кейн наследником рода, кто знает, куда бы нас завела наша эта любовь. А сейчас у меня имелся любящий муж, заботящийся обо мне и моих родных, я ждала от него ребенка и могла многое сделать для своей расы.

Это ли не повод для радости.

А свобода… никто из существующих существ не свободен полностью — обстоятельства ли. рефлексы или даже простое обещание всегда будут давлеть над этим миром.

И потом, на самом ли деле я мечтаю о большей свободе? Или о меньшей ответственности?

Как понять…

…Я неожиданно поймала себя на мысли, что давно смотрю в сверкающие глаза Кейна.

Отложив в сторону столовые приборы, супруг с Упыбкой «слушал» мои размышления… — я знала, что он легко сейчас читает в самой моей душе, не оставляя мне ни одного от него секрета.

— Знаешь, — улыбнулся Кейн, сделав небольшой глоток воды из фужера. — Эта твоя

— Знаешь, — улыбнулся Кейн, сделав небольшой глоток воды из фужера. — Эта твоя история про европейскую замарашку основана на другой, более древней легенде.

О том, как туфелька одной моподой рабыни попала в руки могущественному императору великой империи. Императору хватило несколько мгновений, чтобы понять, что эта девица — его избранная. — Кейн пожал плечами. — Да и кто мы такие, чтобы спорить со Вселенной.

— А там было про то, как девушка привыкала ко дворцу? — на всякий случай поинтересовалась я.

— Не уверен, — хмыкнул Кейн. — Да зачем это теперь? Ты сама прекрасно справляешься.

Улыбнувшись, я нацепила на вилку кусочек мяса и отвела взгляд в сторону, старясь скрыть от супруга последнюю посетившую меня мысль: знали бы маленькие девочки, играющие в принцесс, правду… Побросали бы все эти игрушечные тиары и наряды и побежали бы за учебниками.

Кейн — несносный Кейн — расхохотавшись, протянул руку через стол, накрывая ею мою ладонь.

— Знаешь, Алёнка, это и впрямь было бы неплохо сделать для женского образования. Только, — светлые глаза мужа неожиданно ярко сверкнули. — Тебе бы это всё равно не помогло. Ты создана для меня.

Глава 10

— Значит, беременна? — спросила бабушка, прищурившись._

— Беременна, — положив ладонь на мой живот подтвердил Кейн. Улыбаясь, он обвёл взглядом мою ошарашенную семейку.

Родители, бабуля, Коленька с Анечкой — дочкой Юли, а также моя сестра со своими мужем в изумлении пялились на нас сквозь огромный экран (псевдоэкран, конечно же, представляющий собой плотную голограмму).

Я так привыкла к тому, что Кейн при любой возможности кладёт мне руку на живот, что совершенно не отреагировала на этот жест — а вот бабуля не могла не усмехнуться.

— Ишь, ты, захомутал уже нашу девочку, — тихо пробормотала бабушка маме на ухо.

— Не прошло и года. Говорила же!

И дело даже не в бабушке, которая говорила «Тихо» Лишь Условно («Тихо» в её понимании) — а в том, что оборудование рашианцев прекрасно улавливало и передавало любые звуки…

Усмехнувшись, Кейн, склонил голову, признавая правоту бабули.

— Ну ты сестрёнка, даёшь, — хмыкнула Юлька, поглаживая свой большой живот. Я пока даже не могла представить, что через каких — нибудь несколько месяцев — ну хорошо, через полгода с небольшим, я буду таких же размеров. И такая же неуклюжая…Впрочем, сестра, которую после дархийских настоек, недавно выписали домой, выглядела свежей и отдохнувшей.

— Не успели, значит, погулять на твоей свадьбе, а уже скоро будем праздновать крестины.

— Только ты — вперёд, — кивнула я на её необъемный живот. — Вы, кстати, уже решили, как малыша назовёте?

Юлька, каки я, ждала мальчика.

— Мы решили остановиться на Михаэле, — на чистом русском языке ответил мне Том.

— Можно будет и Мишей звать, и Майклом… — Добавив совсем тихо. — Ну, если мы когда — нибудь ещё окажемся в англоязычной стране.

— Что мы там забыли, — фыркнула бабушка, кивнув в мою сторону — Эта, вон, поехала в Америку язык учить — и на тебе, не прошло и года — уже замужем и беременна.

— Бабушка, — рявкнула я.

— Страна не имела значения, — покачал головой Кейн, подтягивая меня к себе. — Я бы её и Гагарине отыскал.

— Дали бы мы её тебе, — фыркнула бабуля, — ишь… У нас свои женихи имелись. Что одна внучка, что вторая…

Бабуля, разведя руками, «разочарованно» покачала головой.

— Ни одного зятя русского.

— Бабушка! — завопили мы с Юлькой одновременно с родителями.

— Мама!

— Вера Васильевна!

Бабуля, оглядев насупившуюся родню, фыркнула, и ласково улыбнулась нашему «младшему поколению»: моему младшему братишке и Анечке, Юлькиной дочке.

— Надеюсь, вы, ребятки, не хотите обидеть вашу любимую бабушку…

— Мама! — снова воскликнул отец.

— Прошу прощения, Ддаррххгрэн Кейрран, — тяжело вздохнул Юльки муж. — Но ваши технологии не всегда дают ожидаемые результаты.

— В вашей Мудрой Книге написано, что знания приумножают боль, — пожал плечами Кейн. — Не могу с этим не согласиться.

И тут только до меня дошло.

Том! Кейн! Язык!

— Аа… ЭТО… — я взглянула на мужа.

Кейн ласково мне улыбнулся.

— Алёнка, согласись, это не дело. когда родственники не понимают друг друга. А потом, им всё — равно пришлось учить дифиерго.

Я перевела взгляд на Тома.

— Так вы не только русский, но и дифиерго знаете?

— Это язык Новой Земли, — кивнул зять. — Всё делопроизводство. все данные постепенно переводятся на язык империи.

— А я теперь ещё знаю и немецкий, — заметила бабушка, покосившись на Юлькиного мужа. — Так что в любом случае общий язык найдём.

Я прикусила губу. чтобы не рассмеяться: до того это угрожающе прозвучало из уст восьмидесятилетней старушки.

Слегка сжав ладонью руку Кейна, я мысленно протянула:

— Ох… чувствую, кое — кто попортит Тому кровушки.

Кейн закашлялся, пытаясь сдержать смех.

И хотя в нашей семье не было принято шутить на тему военных лет — слишком дорогой ценой досталась моему роду победа и выживание в Великой Отечественной- но бабулино упрямство. за которым совершенно точно не стояло никакой злобы, не могло не вызвать улыбки.

— А вы теперь, когда в гости приедете? — спросила мама, вглядываясь в монитор

— Мам, мы…

— Мы летим на Рашиан, — ответил Кейн. — Наследник империи должен родиться на родной планете.

— Понятно, — протянула мама разочарованно. — Значит, скоро вас не ждать.

Глядя на вытянувшиеся лица родных, я сама захотела заплакать

— Вообще — то, у меня была мысль пригласить вас в гости, — сжав мою ладонь в своей руке, произнёс Кейн. — Не сейчас… а так спустя месяца три после рождения Михаэля. У вас будет в распоряжении собственный корабль и целый штат помощников, — на всякий случай уточнил мой супруг.

Глаза у бабушки и Юльки одинаково загорелись.

— Эм…

— Вообще — то…

— Ну, если честно сказать, то…

— Мы приедем, Алёнка! — подал голос мой младший братишка, сидевший на ковре возле мамы. — Обязательно приедем.

— Это большая честь для нас, Ддаррххгрэн Кейрран, — склонив голову в уважительном поклоне, церемониально произнёс Том. — Увидеть своими глазами столицу империи — мечта каждого подданного.

— Ну не знаю, — протянула бабуля с показательным сомнением. — Я в Москве раз двадцать, посчитай, уже была, а время равно больше люблю родной городок, и ни на что его не променяю. Недаром Гагарин родом с наших мест был — места у нас особые… Впрочем, вам, иностранцам, не понять.

— Бабушка! — воскликнула я.

— Мама!

— Вера Васильевна!

И только Юлька, хранившая спокойствие, внимательно смотрела сквозь плотную занавесу голограммы.

— А ты изменилась, Алёнка… Сильно изменилась.

— Да мы же с ней только дней десять назад разговаривали, — всплеснула руками мама. — Никак не больше.

Юлька же — внимательная прозорливая Юлька покачала головой.

— Так не в днях же дело… Иногда за день успеваешь целую жизнь прожить, а иногда и за год — меньше дня.

— И то верно, — кивнула мама, внимательно ко мне приглядевшись.

А я… Сжав зубы, я старалась не вспоминать обо всех тех днях, за которые я повзрослела…

Как я брела по бескрайнему безлюдному Юхкону — и мне то чудились голоса родных. зовущих меня куда — то; то хохочущая вслед, Агата… Сколько раз, изображая из себя Никиту во время рейсов со Стивом, я надеялась, что кто — нибудь также поможет моим родным, если они окажутся в беде… Как я вспоминала Коленьку. когда неуклюже переводила американским деткам — сиротам русские народные сказки. И как выла ночами в подушку. представляя где — то бредушего в одиночестве Коленьку… Как умирала от голода в бесконечных снега Канады и Америки, согреваясь только воспоминаниями о родном доме; представляя перед собой любимую большой кружку — доверху наполненный горячим кофе и тарелку жареной картошки… Сколько дней я жила только воспоминаниями и мечтами…

Даже когда Сопротивление решило подороже меня продать — даже когда у меня ничего не оставалось за спиной, я знала, что где то там — очень далеко за океаном меня ждут родные… Моя синяя птица.

— Алёнка понимает, какая на неё возложена ответственность. — мягко дотронувшись до моей спины, произнёс Кейн. — Однажды она станет императрицей Рашианской империи. А Земля — и я имею в виду сейчас не какую- то конкретную страну. а целую планету — будет для неё лишь небольшой колонией на периферии.

Мама с отцом, кажется, испуганно переглянулись.

— Ну а что, — сказала бабушка, оглядев меня с ног до головы. — Ну а чем не императрица? Языки иностранные знает, как блины правильные печь — умеет…

Мы все дружно рассмеялись, и это погасило внезапно возникшее напряжение.

Значит, ждём вас в гости после рождения внука, — обратился к моим родителям Кейн. — И если возражений нет, то я сегодня же дам приказ, чтобы один из кораблей был готов к вылету в указанное время.

— Какие же возражения, — пожал плечами папа. — Мы с дочкой почти год уже не виделись…

— Надо же, — выдохнула мама, всплеснув руками. — То заграницу себе позволить не могли, а сейчас едем на другую планету.

— И даже в другую галактику, — кивнул Кейн, улыбаясь. — Обещаю: на корабле будут созданы все условия для самого комфортного проживания.

Ага, подумала я. — с голубой жижей.

Кейн отчетливо хмыкнул, но не отвлёкся

— На наших кораблях класса перевозчик всегда есть оранжереи, обсерватории. приемные залы и, конечно же, медицинские отсеки со всей необходимой медицинской техникой.

Мама, Юлька и бабушка зачарованно вздохнули…

— А я. наконец — то смогу отдохнуть от уроков! — довольно воскликнул младший братишка. Но был тут же разочарован ответом Кейна.

— Вообще — то, я полагал, что обсуживающий персонал останется в качестве сопровождения, — взглянув на брата, хмыкнул супруг, тихо пояснив для меня. — Ты же понимаешь. Алёнка, что хотя обучение в школах и восстанавливается, но для члена твоей семьи будет лучше продолжить заниматься с персональным педагогом.

— Ну, если мама с папой согласны… — протянула я, мысленно давая себе хорошего пинка. Могла бы и поинтересоваться делами родных вместо того, чтобы захлёбываться в собственных печалях. А я, как только услышала, что родители. бабушка с Коленькой и Юлькина семья — все живы, здоровы и находятся под опекой рашианцев Кейна — сразу успокоилась.

Зато ничто не отвлекало меня от уныния, — со злостью на саму себя подумала я. — И ведь прав был шаман — тысячу раз прав: я вела себя как страус, засунувший голову в песок.

Кейн тем временем, расточая щедрые улыбки, вовсю прощался с моими родными.

— Алёнка, — позвала мама, уже после пятого «до свидания» (за мамой такое водилось) — А как токсикоз — то? Не мучает?

— Не — а, — ответила я. — Ем что хочу и сколько хочу.

— Счастливая, — протянула Юлька, — а я всю беременность из туалета не вылезала.

— Местные врачи тоже удивляются, — хмыкнула я, припомнив нашего лекаря. — Рашианки тоже, оказываются, подобной хворью во время беременности мучаются.

Женский организм он и есть женский организм, — заметила мама. — Но ты смотри. берегись.

— И пей побольше молока, — посоветовала бабуля.

— Не пей! — испуганно закричала Юлька. — Не слушай бабушку!

— Может, на ней сработает, — прищурилась бабуля. — А ребенку всё равно нужен кальций для костей.

Кейн чуть ли не крякнул — видимо, рашианцам для костей требовался какой — то другой минерал, и стал заходить на новый круг прощания.

Наконец, голограмма связи погасла.

Сползя с ложа на пол, Кейн завыл от смеха.

— Алёна, твоя семейка… Твоя семейка — это что-то…. Нет, ну надо же… ну ведь же…

Утерев лицо от слёз, выступивших в процессе хохота, Кейн покачал головой.

— И хотя я совсем не сторонник матриархата, глава в вашей семьей, конечно, твоя бабушка.

Только ей это не говори, — испугалась я. — А то подумает, что это официальный титул…

Кейн снова заржал. Вернувшись на ложе, которое тут же из строгого сидения превратилось в мягкую софу, муж взглянул на меня сверху вниз.

Мне не понравились некоторые из твоих мыслей, — просто сказал он, тут же став абсолютно серьёзным. — Никогда не бери на себя больше, чем можешь выдержать.

Для этого есть я.

Горько усмехнувшись, я покачала головой.

— Ну ты же сам понимаешь, что я вела себя как эгоистка… Мне хватило лишь твоего короткого объяснения, что с моими родителями всё хорошо, все живы, целы и здоровы. И всё — я тут же успокоилась.

— Тебе нужно было время прийти в себя.

— А может, если бы я меньше думала о себе, то…

— Нет, — рыкнул Кейн — Алёнка, ты не понимаешь… Вспомни вашу летательную технику: в случае, когда пассажирам необходимы киспородные маски, первым маску положено надевать взрослому, а уже потом ребенку. Сначала надо позаботиться о себе, чтобы потом было сил позаботиться о других.

Я вздохнула, понимая, что Кейн вряд ли меня переубедит: я остро чувствовала свою вину.

— Спасибо тебе, — приткнувшись к боку Кейна, зевнула я. — Спасибо, что оберегал их… Спасибо, что они живут в счастливом неведении…

Кейн с каким — то странным чувством смотрел мне в глаза.

— Как бы я хотел, чтобы и ты оставалась бы в этом самом неведении.

Я грустно улыбнулась.

— Не получится… Да ты и сам сказал, что та девочка не годилась для трона империи.

— А это девочка? — приподняв бровь, хмыкнул Кейн. В то время, как руки его рвали застежки на моём платье.

Рассмеявшись, я изловчилась — и оседлала мужа.

— А эта девочка способна на многое, — прищурилась я, смело наклоняясь к мужу за поцелуем.

Кейн, расположившись снизу, давал мне возможность играться с его телом — с улыбкой наблюдая за моими неуклюжими попытками пройтись дорожкой поцелуев от его подбородка по шее — вниз, к накаченному, сейчас замершему в ожидании моих ласк, прессу.

Ухватив меня за волосы, Кейн намотал разметавшиеся было по его груди локоны себе на ладонь и рыкнул:

— Ниже, Алёнка… поласкай меня ниже.

Послушавшись мужа, я прошлась поцелуями по его телу ещё дальше — от живота, к паху…и вниз.

Стоило мне лишь только коснуться языком его члена, как Кейн тут же застонал.

— Дааа… — зашипел супруг — и в его голосе сейчас не было ничего человеческого.

Впрочем, как и во взгляде, который светился невероятным белым светом, залившем всю комнату.

— Ещё, — рыкнул Кейн, заметив, что я остановилась. Его рука, держащая в плену мои волосы, потянула вниз… Хрипло рассмеявшись — его возбуждение передалось и мне — я пару раз коснулась своим телом его возбуждённого паха, чтобы затем снова пройтись язычком по его мужскому органу, на котором появлялось всё больше ребристых пластин.

Я никогда не смотрела никаких роликов «про это» в интернете (один раз мы с подружкой, делая уроки, пытались найти что — то подобное, но тут же «поймали» компьютерный вирус, который полностью нарушил работу системы), не читала камасутры — а потому действовала лишь по наитию, полагаясь на одну только реакцию Кейна.

Представляя себе то эскимо, то чупа — чупс. я лизала, сосала. снова лизала — то быстро, то очень медленно; то концентрируясь на одной лишь головке члена, то пытаясь вобрать в рот как можно больше — и как можно дальше… Прямо это не очень получалось, приходилось чуть смещать голову — и тогда чуть подрагивающий член Кейна упирался мне уже в щёку изнутри…

Слизнув каплю, выступившуюся на головке, я опустила губы ниже, обводя языком жесткие пластины на члене — с отрешенным интересом замечая, как рука мужа — изменившаяся рука мужа — сгибает в узел сверхпрочный металл — один из манипуляторов, которые лежали на столике возле ложа — дивана.

— Мучительница, — проскрежетал Кейн, когда я снова остановилась. — Алёнка, ты…

— Я — что? — хитро взглянув на супруга снизу, поинтересовалась я. И тут же, не отрывая от Кейна взгляда, снова втянула головку его члена в свой рот.

Кейн же шумно втянул в себя воздух.

— Пыточница, — рыкнул супруг, в один момент меняя нас местами. Теперь уже он, нависая надо мной сверху, разводил мне ноги в стороны.

— Любимая моя, — произнес супруг, размашисто входя внутрь моего влажного тела… совершая быстрые неровные толчки, он в тоже время шумно втягивал воздух возле моей шеи… все, напирая и напирая. Наконец, в меня хлынуло его семя, освобождая нас обоих от натянутой тетивы неудовлетворённого желания.

Коротко поцеловав меня в губы, Кейн прижал меня к себе.

АЯ… всё ещё подрагивая от не до конца схлынувшего оргазма, распущено думала о том, что готова заниматься подобными вещами в любое время дня и ночи.

— Ловлю тебя на слове, — хмыкнул Кейн, перебивая пряди моих волос — снова свободных от захвата его рук.

— И вообще, — заявил этот наглец. — Как твой супруг и глава семьи, я только приветствую, когда возлюбленная жена сама проявляет инициативу. Это, знаешь ли, воодушевляет.

Нависнув надо мной, он поцеловал меня в грудь.

— Люблю тебя.

— Люблю тебя, — ответила я, с нежностью дотрагиваясь до его лица… сейчас снова ничем не отличающегося от человеческого.

Только вот эти светлые — очень светлые глаза…

Кейн, как обычно это бывало после мгновений нежности, не позволил мне самостоятельно подниматься с кровати (ну. или дивана), сам, на руках. относя меня в душ…

В этот раз наши игры продолжились и там — так, что в спальне мы оказались только к глубокой ночи. И только я почувствовала, что приближение уже подкрадывающегося сна, как нависший надо мной супруг своим невероятным взглядом в одно мгновение разогнал всю дрёму.

— Хочу тебя, — произнёс Кейн, сильной рукой приподнимая мои ноги себе на плечи. — Хочу.

Его язык ворвался в мой рот одновременно с другим вторжением в моё тело: чувствуя свою наполненность им, я застонала, требуя движения и удовольствий.

— Моя девочка, — хохотнул Кейн, руки которого принялись выписывать по моей обнаженной, ставшей вдруг опять очень чувствительной коже, какие — то невероятные узоры…

Это был танец страсти — страсти, которой нам было всё мало, несмотря на многочисленные оргазмы…

Где — то на третий или четвертый раз я вдруг осознала, что кричу в полный голос — кричу от наслаждения, потеряв всякий стыд и всякое стеснение… Спустя ещё несколько раз уже Кейн не сдерживается — целуя меня окровавленными — испачканными в моей собственной крови — губами.

Заснули мы только под утро, когда Кейн в очередной раз вынес меня из ванной и положил на свежие простыни.

— Надо отдохнуть, — взглянув на свой гаджет, с прискорбием в голосе сообщил супруг. — Иначе завтра ты будешь никакая.

— А я думала, что можно… — я замолчала, не зная, как продолжить.-…устроить выходной?

Кейн пристально посмотрел на меня.

Алёна, у нас осталось всего две недели до посадки на Рашиан.

— Но ведь… — я поднялась на логтях, глядя на мужа. — Правители ведь тоже люди… то есть…у вас ведь есть выходные?

— И у нас есть обязанности, — кивнул Кейн. — У меня — обязанности наследника империи. У тебя — обязанности Принцессы.

Я грустно кивнула. Да уж, обязанности…

Вскинув голову, Кейн пристально посмотрел мне в глаза.

— Я знаю, что тебе трудно. Но, Алёнка, другого выхода нет. Ты должна усвоить всё то, чем тебя пичкают мама и Джессика.

— Знаю, — кивнула я. — И пойти меня правильно: девушка, которая умудрилась сплести из хвойных веточек что-то типа одеяла или накидки, в состоянии вызубрить ваши эти церемониальные правила…Но как человек, который рос без всего этого — такая приверженность традициям вызывает удивление.

— Тебе скучно.

— Да, — брякнула я, не подумав. Впрочем, Кейн всё — равно умел читать мои мысли. — Не то, чтобы скучно, просто… я, конечно, понимаю, что должна с первого взгляда определять представитель какого Рода находится передо мной: должна правильно реагировать на определенные жесты твоих подданных… Но Ваших родов так много, а жесты насколько неуловимы…

Прижав к неприкрытому одеждой телу простыню, я покаянно вздохнула.

— Нет я не жалуюсь… просто, когда мы летели на Д’архау, я больше изучала природу…. Животный мир. А сейчас всё моё время уходит на одни эти ваши правила и церемонии.

— На Д’архау практически нет нашего общества, — пожал плечами Кейн. — У аборигенов давно нет никаких правил — так близко они находятся к природе, а традиции людей — переселенцев ты и так отлично знаешь.

Увеличив объём подушки, Кейн пристроил её в изголовье.

— К тому Алёнка, Д`’архау знаменита именно своей природой. Без понимая её природы, ты не смогла бы понять и душу планеты.

— А у Рашиана душа планеты — её общество? — не поняла я.

Кейн усмехнулся.

— Правила — основа порядка; традиции — древние правила, которые давно уже стали законом. Тебе будет намного легче, если ты освоишь всё это перед тем, как окажешься на Рашиане.

— Почему легче? — спросила я, зевая. Нет, не то, чтобы я сама не могла додуматься… просто сказывалась усталость. Кейн же, сверкая светлыми глазами, выглядел даже в этот час невероятно бодрым.

— Я бы мог взять тебя ещё раз пять, не меньше, — склонившись надо мной, прошептал супруг. — Но ты устала… И завтра предстоит сложный день. А легче, если ты усвоишь основные правила, тебе точно будет: как истинная пара своего супруга, ты можешь совершать сколько угодно ошибок в своём поведении — никто не скажет тебе и слова. Но хочет ли этого моя Принцесса?

Я вспомнила, столько было недоразумений и недопониманий, когда я только приехала в Америку: языковой барьер, разница культур… И кивнула, с сожалением соглашаясь с Кейном. Он был прав. Правила надо зубрить.

— Не хочу, — ответила я мужу.

Улыбнувшись, Кейн прижал меня к себе.

— Поэтому спи. А выходные мы устроим — сразу после праздника, поедем в моё имение подальше от столицы и проведем одни как минимум неделю, а то и две.

Предвкушая себе это прекрасное время, я провалилась в сон.

Возможно, окажись на моём месте какая — нибудь другая девчонка, Кейну и не пришлось бы повторять прописные истины, но за эти бесконечно — длинные дни на корабле в компании одной лишь Джессики я так устала, что хотелось уже выть волком. И лишь время, проведенное с Кейном, скрашивало весь этот невероятно долгий — сливший в один — урок, посвященный традициям Рашиана.

Несмотря на последние, произнесенные перед сном слова, Кейн всё же не стал будить меня рано утром. И слугам не позволил.

Лишь когда мой ночной сон истончился, пропуская реальность в мир сновидений, муж, оказавшись надо мной, стал нежно будить меня поцелуями.

— Просыпайся, соня, — позвал меня Кейн, и снова целуя меня. Нежно — нежно…

Завозившись, я обняла супруга, уткнувшись ему в грудь.

— Доброе утро, — сладко зевнула я. — А сколько времени? Ты не опаздываешь?

— Монархи не опаздывают — монархи задерживаются, — усмехнулся супруг И затем супруг признался: — Я отменил твои первые утренние занятия и перенёс визит к лекарю. Сейчас позавтракаем, а затем вдвоём сходим проверить, как развивается твоя беременность.

Его ладонь тут же накрыла мой живот.

— Я подумал, что ночью ты была права: никто не становится правителем за один день… Ну, или две недели. А потому, полдня ничего не решают.

Зевая, я машинально кивала в такт его словам, ещё не очень понимая. что он имеет в виду. И только когда служанки. аккуратно, не глядя на нас, внесли блюда с завтраками, а затем Кейн не просто выпроводил их, но ещё и добавил к двери знак «не беспокоить» я окончательно проснулась.

Взвизгнув от радости, я упала в руки мужа.

— Я решил, что маленькая передышка не особенно навредит нашим планам, — улыбаясь, поднял меня на руки Кейн. — Пойдем завтракать, Алёнка.

Как обычно, принесённая еда поражала разнообразием блюд. Не смотря на то, что беременные рашианки (и меня, с какой — то стати тоже причисляли к ним} могли питаться только мясом, а Кейн сам по себе предпочитал мясную диету — не смотря на всё это, стол буквально помился и от других «вкусностей». Здесь были и уже готовые, сделанные на манер американских, сэндвичи; и тонкие блинчики вместе с различными добавками к ним. Сунув свой нос, я опознала несколько: сметану с сахаром: ягодное варенье и ещё какой — то паштет…Из металлического кофейника шёл дурманящий запах и я тут же на автоматике потянулась к нему…

Наблюдая за тем. с каким удовольствием я делаю первый глоток горячего, ароматного напитка, Кейн не мог удержаться от комментария:

— Если бы я не знал состав напитка, что ты потягиваешь, подумал бы, что там определённо есть что-то наркотическое.

— Всё возможно, — хмыкнула я, и зажмурилась, делая ещё несколько глоточков. — Я всегда была любительницей кофе… Знаешь, когда родился Коленька, мама сразу стала очень внимательно следить за его рационом, а когда росли мы с сестрой такого надзора ещё не было. Коленьке до сих пор не разрешают пить кофе, а я же попробовала ещё в лет десять — если не раньше… Мы тогда с Юлькой проводили каникулы у бабушки — и как то раз она сварила невероятно душистый кофе в небольшом алюминиевом ковшике на старой плите… И такой шёл аромат от этого ковшика, что я сразу влюбилась.

Кейн пододвинул ко мне тарелку с сэндвичами.

— Съешь что — нибудь, — попросил супруг. — Значит, у тебя давняя и долгая любовь к этому напитку?

Я пожала плечами.

— Пожалуй что так… Впрочем, знаешь, когда я жила дома, в Гагарине, особой привязанности к тому, что пить по утрам, у меня не было. Чай, кофе, или даже сок — без разницы А вот когда я переехала в Америку… В штатах и так настоящий кофейный культ — куда не глянь, все со стаканчиками, да и, опять же, когда приходилось зубрить по ночам кофе очень выручал.

Я вспомнила те «золотые» денечки нашего знакомства, когда Кейн только — только начал ухаживать за мной. Наши долгие вечера в теплом Денвере. Его автомобили.

Рестораны… И первые робкие поцелуи.

— Только не говори, что ты готовила уроки по ночам из — за меня, — протянул Кейн. Я пожала плечами.

— Ну… ты же часто забирал меня после уроков — и привозил меня в общагу поздним вечером.

— Надо было тебя ещё тогда похитить — и не было бы никаких проблем. Сейчас бы уже сидела в моём замке — на сносях — и донимала бы придворных.

Подняв взгляд на мужа, я покачала головой.

— Знаешь, мне очень нравятся мои воспоминания с того времени.

Кейн, отбросив показную дурашливость, согласно кивнул.

— Я… — муж на секунду отвернулся к окну. — Когда я не нашёл тебя в общежитии… и вообще не нашёл в окрестностях колледжа, я поступил несправедливо по отношению к этому городу.

— Он разрушен?

— До основания, — кивнул Кейн. — Я думаю, что его надо будет восстановить. В память о нашей встрече.

— Это будет уже не то… — вырвалось у меня. Кейн криво усмехнулся.

— Аленка, ты даже не заметишь разницы…Мои спецы сумеют восстановить даже трещинки на зданиях, даже сорняки на газонах — лишь бы поступил приказ. А приказ поступит. Не ради нас — Кейн кивнул на мой живот — ради него и его сиблингов { сестёр и братьев) В нашей семье бережно относятся к истории рода.

Я просто кивнула, не зная ещё, как относится к его словам. А затем. присматриваясь к сэндвичам. попыталась выбрать себе самый маленький. Кейн. тем временем. порезал мне несколько дархийских фруктов.

— Кстати, о семье, — отправив в рот дольку сочного плода. я взглянула на мужа. — Когда мы вчера разговаривали с родными, кое- что мне показалось странным.

— Что именно? — спросил Кейн. нарезая для себя мясо.

— Том… он разговаривал с тобой не так, как все остальные.

Кейн кивнул.

— По нашим понятиям, Том не принадлежит твоей семье… Строго говоря, и твоя сестра с его детьми тоже, но я готов сделать для них исключение.

— То есть он…

— …он работает на нас. Вполне успешно, надо сказать. Том — хороший специалист, и мы активно пользуемся его услугами. Муж твоей сестры понимает, что империя не желает уничтожения Терры — наоборот, изменяя уклад жизни на планете, мы хотим сохранить эту планету, её уникальную природу и историю общества.

— А ещё ты говорил, что вам нужны рабы, — против воли выплюнула я.

Кейн тяжело вздохнул.

— Милая… Мы не превращаем в рабов свободных созданий… Вы уже давно были рабами: рабами собственной слабости, трусости, уныния… и страха. В твоей родной стране миллионы людей жили в городах с ужасающей экологической обстановкой, рискуя собственным здоровьем, здоровьем своих детей и будущим рода! Те, которые перебирались в большие города, всё также выживали — работая по двенадцать часов в день, чтобы купить ненужные вещи или оплатить ненужные утехи вроде вашего телевидения… Это ли была свобода? Или всё же только её иллюзия, которую вы принимали за правду.

— У нас была возможность жить свободно! Без указки свыше.

Кейн усмехнулся, спросив лишь:

— И сколько людей воспользовались этой свободой?

И я осеклась, не зная, что ответить.

— А знаешь ли, моя любимая воительница, что к моменту нашего вторжения человечество было уже не в состоянии прокормить себя настоящими, чистыми продуктами… при том обществе, что существовало, выбора уже не было — люди бы и дальше продолжали травиться химикатами, увеличивая их количество в продуктах от года к году.

Кейн сверкнул серебряным взглядом.

— Съешь ещё что — нибудь, — протянул муж — Одного сэндвича до обеда тебе не хватит.

Поняв, что тема Земли закрыта, я с облегчением вздохнула. Слишком тяжело мне всё ещё было слушать про родную планету, ставшей колонией империи.

Тут же перед глазами возник образ дархийского шамана изображающего страуса.

Да уж, никуда не деться… Кейн, как не прискорбно, говорил правду. И я это знала.

Положив мне несколько тонких ломтиков запечённого мяса, Кейн выразительно посмотрел на мою тарелку.

— Ешь, — кивнул супруг.

Я послушно нацепила мясо на вилку.

— Вкусно, — пробормотала я, откусив первый кусочек. — Это мясо кардвина, да?

Сверкнув белоснежными клыками, Кейн довольно улыбнулся.

— Да. Хочешь ещё?

Я с сомнением посмотрела в свою тарелку.

— Неее… мне это ещё надо доесть. Кстати, а кадивины очень коров напоминают?

Кейн пожал плечами.

— Не то, чтобы очень… хотя мясо — да, похоже на говядину, — согласился Кейн. Мягко улыбнувшись, супруг протянул ко мне руку. заправляя мой непокорный локон за ухо.

Вспомнив, как ночью Кейн наматывал мои волосы на свой кулак, я покраснела… А муж, усмехнувшись, произнёс:

— Допивай свой кофе и собирайся. Если лекарь не замучает нас вопросами — у нас будет ещё полдня на отдых.

Думая о самых невозможных… гм… развратных, но очень приятных вещах, которые можно будет сделать за эти полдня, я случайно встретилась взглядом с мужем.

— Я счастлив, что наши мысли совпадают, — произнёс Кейн, через стол наклоняясь ко мне, чтобы впиться своим жёстким ртом в мои губы.

Глава 11

Короткий кивок головы, едва заметное движение рукой… и спина — прямая спина двадцать четыре часа в сутки. Улыбаться, когда тебя хвалят; улыбаться, когда тебя оскорбляют, и, конечно же, улыбаться, когда оскорбляешь ты — легкой, едва заметной улыбкой Правящего рода.

Принцесса в отражении зеркала тут же поспушно улыбнулась. Молодец, всё делаешь правильно…

Оправив облегающую юбку — и кто только придумал этот дурацкий фасон аля русалка — я сделала глубокий вдох.

У меня всё получится… конечно же получится… иначе Кейн перекусит каждого, а затем отправит недоеденные остатки обратно на Рашиан — чтобы оставшееся прикончили уже его родители.

Мне нравится, что ты так веришь в моих родных, — поцеловал меня в шею тихо подкрадшейся Кейн. — И ты права: не о чем волноваться.

— К нам через полчаса пристыкуется корабль с поспами империи на борту, — напомнила я мужу. — И едут они встречать не наследника императора, которого знают, как облупленного, а его непонятно откуда взявшуюся жену.

— Это просто традиции, — пожал плечами Кейн.

— Но традиции много значат для Рашиана, — заметила я. Кейн нахмурился, но ничего не ответил.

Скользнув взглядом по наручному гаджету — проверив время, супруг схватил меня за руку и потащил… в спальню.

— Что ты делаешь? — семеня за ним следом, спросила я. — Кейн, что…?

— У нас есть долбанные полчаса, — рыкнул супруг, подталкивая меня к кровати. — Для настоящего удовольствия времени, может, и не хватит… но чтобы выкинуть всякие глупости из твоей головы — вполне.

И его загребущие руки потянулись к моему платью.

Нет! — воскликнула я, отскочив на полметра. На самом деле отскочила — в прыжке.

— Я же полдня собиралась — и не одна, а с Джессикой и целым взводом спужанок.

— И пусть… — фыркнул супруг, прищурившись. — Мне плевать на встречающих: всех вместе и каждого в отдельности. И ты уж точно не должна паниковать по поводу встречи — это они твои подданные, а неты их.

Если бы всё так было просто. Отведя взгляд в сторону, я вспоминала, как перед прибытием на Д’архау Кейн рассказывал мне про наместника без рода, упустив такую важную деталь, как имеющийся у Саара сын с признаками рода. Он никогда не врал… просто не всегда говорил всю правду.

— Я твоя защита, — прошептал Кейн, вырывая меня из воспоминаний. — Я твоя опора… Я всегда поступаю так, как лучше для тебя.

— Тогда почему ты не рассказал мне о том, что у Саара есть ребенок?

Кейн пожал плечами.

— Потому что дети Саара после смерти его отца автоматически станут смертниками.

— Что? — побпеднев, я посмотрела на мужа. — Как?

— У рода Дгрррразахр нет других наследников, кроме Саара. Фактически, сейчас, его отец — единственный представитель Высокого рода и рода, входящего в Совет. Сам Саар, пусть и принадлежит Дому Дгррррааахр, не имеет прав входит в Высокий род.

— Но ведь мальчик… — я вспомнила белобрысую кроху с черными зрачками. — Мальчик ведь существует. А у вас не трогают детей. Или всё же трогают, если это выгодно?

Кейн нахмурился.

— Им дадут вырасти… но что значит юный воин, только что прошедший посвящение, перед матёрыми хищниками. Когда сыну Саара бросят вызов, не будет ни отца, ни деда, ни другого родственника, который подстрахует.

— Так мальчик что, обречен? — не поверила я жестокости своего мужа. — Кейн, нет…

— У него есть только одна возможность — вырасти и возмужать до того, как придёт время его деда. Император сделал всё возможное, для сохранения древнего рода… Но если что — то пойдет не так, Правящий род не имеет права вмешиваться.

— Почему? — тяжело дыша, спросила я. — Ведь он же твой друг. Кейн.

Муж пожал плечами.

— Высокий род Дгрррразахр сам виновен в своём вымирании — и сам за это заплатит.

Светлые глаза строго смотрели прямо в душу.

— Аленка, в нашем мире выживают сильнейшие. Сильнейшие хищники — это не просто сила. Это ещё умение анализировать, играть на собственных слабостях — и особенно на слабостях своих врагов. Несколько поколений Дгррррааахр не делали ничего, предпочитая лишь довольствоваться своим высоким положением…За это и расплачиваются. Понимаешь?

Я машинально кивнула, чувствуя, что страх перед дипломатами куда- то пропал, и что…

….Этот гадёныш снова меня обманул.

— Как? — взглянув на мужа, только и выдавила я.

Ухмыляясь, Кейн развёл руками.

— Ты сама спросила о Сааре, — светлые глаза его ярко сверкнули. — Я же предлагал заняться любовью.

— За полчаса до прилёта этих ваших дипломатов, — я рыкнула, Кейн же рассмеялся.

— Вот тебе я узнаю мою девочку, — чмокнув меня в макушку, муж ровным тоном сообщил. — Они уже пристыковались и ждут нашего разрешения на вход. Идём? — и Кейн протянул мне руку.

Всё ещё не веря, что он в очередной раз так просто меня провёл, я вложила свою ладонь в руку мужа.

— Идём, — ответила я, делая глубокий вдох.

Как говорит моя бабуля, которая пережила и Советскую эпоху, и Горбачёвскую, и эти все приватизации, эммемы, и гайдаровские обещания; так вот, как говорит моя бабуля — чему быть, тому не миновать. Да и гости ждут.

К стыковочной площадке мы шли в окружении воинов отдавая дань рашианским традициям и в то же время демонстрируя всем присутствующим наш высокий статус.

Только и всего.

Свекровь, в отличие от Кейна, была со мной более откровенна: нет — нет, я верила, что супруг не задумываясь пошлёт всё высшее общество империи далеко и подальше — если не убьет, конечно, в первые минуты за причинённое мне оскорбление или невнимание… Но Радрддаана была права: моим детям предстоит не просто жить в империи где — то на отшибе. Им предстоит властвовать над этим миром — а потому, я не могла, не имела права показать свою слабину. Ведь моя слабость сейчас скажется на них потом.

А я этого не хотела.

— Никто не ожидает от земной девчонки, что она окажется достойной, — рассказывая мне о закулисных интригах императорского двора, призналась Радрддаана. — Поэтому у тебя будет огромное преимущество перед ними.

— Какое же? — глядя на свекровь, ходящую взад — вперед по комнате, спросила я.

Радрддаана ощерилась.

— Фактор неожиданности, — императрица сверкнула взглядом. — Они не знают И судят тебя по остальным твоим соотечественникам.

— Значит, правильно судят, — пожала я плечами. — я ничем не отличаюсь от остальных.

Радрддаана покачала головой, ничего не ответив на это. И лишь поинтересовалась после долгой паузы, что я собираюсь надеть на первую встречу.

И теперь, направляясь на встречу с официальными представителями, я мысленно поблагодарила свекровь за её выбор.

Да, это жутко неудобное, сковывающее малейшее движение платье, произвело впечатление даже на главу охраны…

Тонкий, почти невесомый материал, плотно облегающий фигуру, на первый взгляд казался бежевыми кружевами… которые почти мгновенно наливались темнотой, окрашивая платье в черный цвет, а затем уже чернота постепенно вытравлялась золотом, вспыхивая и исчезая в бежевом спокойствии.

Материл и сам по себе был очень дорогим, но то, с какой точностью, платье сидело на моей фигуре: плотно облегая тело, с закрытыми рукавами, воротником — стойкой и юбкой, которая, согласно фасону расширилась лишь ниже коленей — всё это кричало о том, кто на самом деле приложил руку к моему наряду… Никакого колье или тиары (как сказала Радрддаана, мы ведь не придаём большого значения появлению рашианских аристократов на борту, а потому никаких тиар), зато длинные черные серьги и высокая спожная причёска.

Красота.

Я даже пару фоток для родителей сделала. — На память.

— Твои родители всё — равно скоро прилетят к нам в гости, — шепнул Кейн, не позволяя мне почувствовать грусть. — И я требую свою копию с этих снимков.

— Что? — не понимая, я уставилась на Кейна.

— А что, — пожал плечами супруг. — Положу к себе в кошелёк. У вас ведь мужья носят в кошельках фотографии жён.

Изумлённо взглянув на Кейна, я мягко поинтересовалась:

— Зачем тебе кошелек? Ты же не пользуешься деньгами.

Белые клыки хищника блеснули в полумраке коридора.

— Тёща купила мне первый подарок, и я не хочу её расстраивать.

— Что? — выглядело это, конечно, глупо, но я не могла отвести взгляда от улыбающегося Кейна. — Откуда ты знаешь?

— Ален, — приподнял бровь супруг. — Ну я же не могу оставить твоих — своих — родных без охраны. И маму твою расстраивать я тоже не могу — не хочу. Да и потом, не всё же время мы будем сидеть на Рашиане… Путешествовать тоже будем — а на Терре пока деньги никто не отменял. Так что для вылазок инкогнито…

Не дав Кейну закончить, я поднялась на цыпочки, целуя мужа в губы.

Наплевать на прическу, наплевать на макияж…

Улыбаясь глазами, Кейн сильнее прижал меня к себе, даря сладкий, полный нежности, поцелуй.

Именно так, целующимися, нас и увидели дипломаты — представители Высоких родов Рашиана.

— Наспедник, Принцесса, — позвал Райддрэн, руководивший действиями охраны.

— Пора принимать гостей, дорогая, — оторвавшись от моего рта, прошептал на рашианском Кейн. И, укусив меня за нижнюю губу, добавил:

— Продолжим чуть позже.

И мы повернулись к тем, кто прилетел засвидетельствовать нам своё почтение.

От свекрови я уже знала, что делегация встречающих будет состоять из четырнадцати представителей, по числу Высоких Родов, входящий в Совет императора.

Не далее как вчера Радрддаана обмолвилась, что делегаты едут встречать прежде всего жену наследника — с надеждой заблаговременно «застолбить» места при моём дворе (который сейчас формально состоял из одной лишь Джессики), а потому, скорее всего, вместе с представителями родов будут также и представительницы… Что ж, оглядывая толпу, присевшую напротив нас в поклоне, я в очередной раз удивилась прозорливости императрицы: только один из четырнадцати представителей Совета не имел при себе спутницы.

Угадав в одиноком мужчине черты Саара, я невольно поняла почему: в Доме Высокого Рода Дгррррааахр просто не осталось женщин…Разве что жена сына — да и то, она ведь живёт с мужем на Д’архау, а потому не может участвовать в жизни императорского двора.

Согнув руку в локте, Кейн взглядом подсказал мне, что я должна положить свою ладонь на его — тем самым он подтверждал мой статус законной супруги.

— Самые преданные рода Империи приветствуют Наследника Правящего Рода на территории Рашиана, — не поднимая головы, глухо произнёс пожилой мужчина, держащий под руку молодую привлекательную блондинку. Дочь, видимо…

— С великим почтением, и считая за великую честь сделать это первыми, мы также приветствуем нашу Принцессу жену Наследника Правящего Рода, — сообщил мужчина, стоящий с противоположного края. Одетый, как и остальные мужчины, в стандартный черный костюм, он ничем не отличался от остальных, еспи бы не маленькая голубая капля, вышитая на его одежде.

Харрверддран, поняла я. — Род, вошедший в Совет после того, как откуда «выбыл» род Агаты. Самые мои преданные союзники в этом террариуме — новичкам в любом месте лучше держаться друг друга.

— Добро пожаловать на борт нашего корабля, — просто произнёс Кейн, тут же взглянув на меня. — Дорогая?

Ого…

Я поняла, что Кейн просит меня самой «махнуть рукой» подданным, разрешая им поднять голову и официально ступить на наш корабль. Обычно (ну, если исходить из уроков Джессики), на Рашиане этот жест всегда делает самый старший член Дома: если отец стоит рядом с сыном, то это привилегия принадлежит отцу, если муж и жена, то патриархальное общество империи ждёт жеста «позволения» со стороны мужа. И сейчас Кейн оказывал мне очень высокую честь… ну или оскорблял делегатов.

Усмехнувшись, супруг выразительно посмотрел в мою сторону и даже приподнял бровь. Мол, давай, чего ты ждёшь.

— Мы рады приветствовать представителей самых преданных родов империи, — медленно, стараясь не сделать ошибки, поприветствовала я гостей на их родном языке, одновременно с этим делая положенный знак рукой.

Присутствующие тут же подняли головы, вперившись все как один… в меня.

Последовавшее за этим красноречивое молчание не могло не нервировать, но я, прошедшая многочасовые «тренинги» Джессики под управлением Радрддааны, старалась сохранять спокойствие.

Конечно, будь рядом Джессика…

Планируя приветствие Высоких Родов на корабле, свекровь уговорила меня выйти к «Гостям» без помощницы: приветствие в космосе это не то мероприятие, куда приглашают свиту, а потому… присутствие блондинки могло сойти за мою слабость.

Что ж… придётся как — то без неё обойтись.

Не обращая внимания на пристальные взгляды молодых девушек, одетых в дорогие платья, с драгоценностями на всех частях тела, я улыбнулась отцу Саара.

— Особенно мы рады приветствовать на корабле представителя древнего рода Дгррррааахра, чьими гостями мы были совсем недавно, — произнёсла я снова на рашианском, вроде бы даже ни разу не сбившись.

— Раврден Дгрррразахр, вы воспитали отличного сына. — кивнул Кейн. украдкой выписывая большим пальцем замысловатые узоры по моей ладони. Совсем незаметная, короткая ласка — а на душе тут же потеплело… и страх сразу куда — то ушёл.

— Империя довольна наместником? — прочистив горло, поинтересовался отец Саара.

— Империя благодарит Высокий род Дгррррааахр за сына, — высокомерно кивнул Кейн.

Покосившись на мужа — он же только что, буквально десять минут назад, в спальне сказал мне, что Саар не принадлежит роду Дгррррааахр, я мысленно — так, чтобы он точно успышал- зарычала.

Слегка повернувшись ко мне, Кейн подмигнул… впрочем тут же обратившись к незнакомцу, чьё лицо было обезображено несколькими огромными шрамами.

— Приветствуем высокий род Рэдрээрв на борту перевозчика, — произнёс Кейн, тут же интересуясь новостями из колонии, наместником которой тот значился.

— Тамиир Рэдрээрв, вспомнила я описания, которые мне давала Радрддаана, — рашианец, который сам нанёс себе эти ужасные шрамы с помощью лазера и какой — то супер кислоты, дабы не забыть самую ужасную ошибку своей жизни. Вовремя не сделав брачное предложение девушки из бедного и небогатого рода, этот рашианец потерял свою единственную навсегда — корабль, где она работала служанкой, был уничтожен шрдранцами во время вооружённого конфликта.

Приветствуя прославленного воина, Кейн также сухо кивнул его племяннице — у самого Тамиира наследников так и не родилось, зато его младший брат стал отцом и дочери и сына.

Доркника, присев перед Кейном, тут же стрельнула заинтересованным взглядом в моего супруга и томно облизнула накрашенные губки.

Но Кейн, не обращая внимания на девушку, уже обращался к следующему делегату.

Я вмешалась в приветствие только дважды: один раз, когда Кейн приветствовал представителя рода Радраддрашр — именно к этому роду принадлежал погибший муж Джессики. По законам Рашиана, вдовы — даже бездетные вдовы, оставались в семье мужа до следующего брака — или до смерти. еспи нового союза не заключалось. Насколько я знала, моя стальная блондинка слишком любила своего мужа, чтобы согласиться на новый брак А потому, с представителями рода Радраддрашр я была сама любезность — отдавая дань уважения рашианину, погибшему в результате аварии — пожертвовавшего собой, в том числе, и ради людей.

Если бы ешё кто — нибудь полгода назад сказал мне, что я буду так искренне приветствовать рашианский род, я бы в лучшем случае рассмеялась, в худшем — плюнула бы в лицо. А ничего вот — улыбаюсь, и даже совершенно искреннее..

Второй раз я встряла в разговор Кейна, когда муж приветствовал на корабле новый род, вошедший в совет — род Харрверддран.

— Приятно видеть эмблему колонии империи на гербе представителей Высокого Рода, — указав на вышитую капельку воды, произнесла я. — А также, на их одежде.

— У империи слишком много колоний, чтобы заниматься такой ерундой, — пробормотала какая- то девица в струящемся золотом платье. Точёная фигурка, безупречное лицо… и брезгливая мина на нём.

Интересно, из какого она рода? Надо запомнить.

Я мысленно похвалипа Джессику за идею записать все происходящее на камеры вокруг — это приветствие нам ешё предстоит со всех сторон изучить, проанализировать и сделать выводы.

Терра — особенная планета, принесшая империи не просто дорогие ресурсы, но и самую редкую драгоценность во Вселенной, — поцеловав кончики моих пальцев, громко произнёс Кейн. — Так что вряд ли кто — нибудь решится назвать Терру просто ещё одной колонией.

— Мой род согласен с вами, Наследник, — представитель Харрверддран, выступив вперёд, опустился на одно колено.

Кейн, улыбнувшись, тут же жестом поднял воина.

— Мы очень довольны, что Совет пополнился именно Вашим родом, — произнес Кейн. Я же, в свою очередь, взглянула на сопровождающую воина девушку.

Стройная блондинка с несколькими розовыми прядями сделала низкий реверанс, в то время, как её спутник, правильно истолковав мой взгляд, представил девушку:

— Ваше Высочество, сегодня меня сопровождает моя младшая сестра, Лидрдлии Харрверддран.

— Моя мечта, служить Вам, Ваше высочество, — скромно пробормотала девушка. Что ж…

Радрддаана предупреждала меня ничем не выделять новый род, дабы не провоцировать древние рода Совета, но… лучше иметь одного друга и тринадцать

{точнее двенадцать) врагов, чем четырнадцать равнодушных знакомых.

— Как Вы знаете, — взглянула я на девушку, давая ей в тоже самое время разрешение подняться, — я только недавно вошла в Правящий род, а потому настоящим двором пока не обзавелась.

— Лидрдлии станет отличной фрейлиной для Его Высочества, — снова опустился на колено воин из рода Харрверддран.

— Мы не сомневаемся в этом, — ответил за меня Кейн, снова жестом поднимая воина с колена. — Мы уверены, что можем положиться на всех наших подданных, особенно на Высокие рода, входящие в Совет.

Один из молчавших до этого момента делегатов что — то быстро спросил у Кейна.

Муж, покосившись в мою сторону, медленно, точно понимая, что я не смогла уловить сути вопроса, произнёс:

— Моя супруга приступит к созданию своего Двора в ближайшее время. Императрица согласна, что в этот раз мы должны немного отступить от традиций. Моя жена воспитывалась в другом обществе — и, разумеется, будет основываться на своём собственном видении того, из кого должен состоять её двор.

— Но ведь это…

Кейн махнул рукой, прерывая одного из говоривших.

— Мы знаем, что Высокие рода всегда преданы правящему роду — и мы не сомневаемся в том, что моя супруга выберет ваших дочерей, сестёр и жён. Но выбирать будет она.

И, отдав короткое приказание начальнику охраны, Кейн развернулся к выходу.

Так и не попрощавшись (ещё одно правило хорошего тона от императора), мы покинули стыковочный отсек, проходя безлюдными коридорами. Я взглянула на гаджет, выполненный в виде красивого ажурного браслета (при определенных действиях, на браслете включалась голограмма с хронометром): с момента начала нашей встречи прошло не больше двадцати минут.

— Не так всё и страшно, а? — усмехнулся Кейн, таща меня в наши апартаменты. — А ты, Алёнка, была на высоте. Такая, холодая, высокомерная… так и на чем же нас прервали дорогие гости?

— Кейн! — воскликнула я, озираясь по сторонам. Не хватало ещё, что бы это кто — нибудь услышал.

Двери в наши апартаменты послушно разъехались, пропуская нас внутрь.

— Я люблю своего нежного котёнка, — задирая мне юбку. уже в предвкушении выдохнул Кейн… — а когда котёнок превращается в дикую кошечку — мою дикую кошечку — это…

— Кейн! — я закрыла ему рот ладошкой, не давая закончить фразу.

— Кейн! — рыкнула свекровь, проявляясь в качестве голограммы у нас в комнате. — Не смей нарушать наш распорядок дня.

Муж, повернув голову к матери, сузил глаза.

— Маааы, а отец знает, что вы тут в свои игры задумали играть?

На щеках Радрддааны заалел румянец.

— Неужели мой сын считает свою мать недостаточно разумной для того, чтобы дать дельные советы дочери.

— Сын восхищается своей матерью, — склонил голову Кейн. — И благодарит мать за советы, которые она даёт дочери.

И тут же высокомерно добавил.

— Мама. у меня всё под контролем.

Радрддаана фыркнула.

— Ты уверен?

Переведя взгляд на меня, застывшую возле дверей, оба близких родственника, не сговариваясь. совершенно идентично рыкнули:

— Отдыхай, Алёнка. — А сами отправились в смежную комнату, выполнявшую функцию кабинета. И даже дверь за собой прикрыли.

Я визумлении уставилась на опустившуюся переборку, не понимая, что происходит.

То ли день был такой странный, то ли я дошла до ручки, но…

Отыскав пустой стакан, я подошла к дверям, за которым едва слышались голоса Кейна и Радрддааны. А дальше всё как в детстве — стакан прижать к двери, ухо — ко дну стакана; и любой даже самый тихий разговор становится достаточно громким и понятным.

Про этот способ «шпионажа» я узнала ещё подростком: когда Юля забеременела. родители, конечно же, старались оградить меня от новостей, разговаривая только шёпотом, и только при закрытых дверях… Но нас, детей, фиг проведёшь…

Правда, сейчас ситуация осложнялась тем, что Кейн и Радрддаана ругались на рашианском — а я, при всём своём прилежании и способностях к языкам, родной язык мужа понимала из рук вон плохо.

— Ты понимаешь, что она беременная, — рычал Кейн, — ты понимаешь, что ей сейчас не в политику играть, а сына выносить надо. Мне здоровье жены и сына важнее всего.

— Алёна — сильная девочка, Кейн! — в таком же тоне отвечала ему свекровь. — Мало того, что она сильная физически, она ещё и психически вполне устойчива.

— Откуда ты знаешь?!

— Интересовалась заключением наших лекарей.

— Мама, — воскликнул Кейн. — Ты и половины не знаешь, что с ней происходило. Ты не заглядывала к ней в мысли, не вспомнила вместе с ней — и не видела всё происходящее её глазами.

— Твоя Алёна вполне акклиматизировалась в нашей действительности, — возразила Кейну Радрддаана. Она на редкость разумная, здравомыслящая девочка… И к тому же любит тебя.

— Знаю, — снова зарычал Кейн. — И не хочу это потерять.

В комнате повисло напряженное молчание.

Сын, — после долгой паузы, тихо произнесла свекровь. — Когда со мной случилось то несчастье… я не могла спать, боясь, что потеряю тебя. Ты же знаешь, тогда всё видело на волоске судьбы. И Диррпран (настоящее имя отца Кейна) принял решение засунуть меня в эту дурацкую капсулу.

— В итоге, он сохранил жизнь нам обоим.

— Да, но… — Радрддаана тяжело вздохнула. — Почти месяц перед родами я провела без сознания. Я не гладила свой живот, не разговаривала с тобой… я даже не почувствовала приближение родов. Лишь проснулась — и получила ребенка на руки.

— Отец принял единственное правильное решение.

Радрддаана горько рассмеялась.

— Было ли оно на самом деле единственным…

— Мама, с нами такого не случится.

— Насколько я знаю, ты уже переделал капсулу под её вид.

— Всего лишь предосторожности ради.

— Ты уже засовывал её в этот саркофаг, даже не поинтересовавшись её мнением, — рыкнула свекровь. — И, конечно же, поступишь также со всей её жизнью…

Оградишь, защитишь…

— Она — Цветок моей жизни, мама! — вскричал Кейн, швыряя что — то тяжепое в стену. — Она — моя жена.

— И отдельная личность со своими чувствами, и будущая императрица Рашианской империи, — спокойно возразила Кейну свекровь.

— Я не дам её в обиду, — упрямо заявил мой супруг.

— Разумеется, — тут же согласилась Радрддаана. — Убьешь каждого, кто посмеет надерзить твоей девочке. А её окутаешь нежностью и лаской… Так?

— Что ты хочешь сказать? — устало вздохнул Кейн. — Разве у меня есть выбор? Ты же знаешь наше общество…

— Твоя девочка — необыкновенно сильная, Кейн. Она справится. Я ведь знаю её историю, — замолчав, свекровь чуть позже добавила: — Просто дай ей шанс.

— Мама, всё можно отложить до рождения ребенка.

— Нельзя, — воскликнула свекровь, прерывая сына. — Ты не входил в Правящий род, ты родился в нём, а потому не представляешь себе, насколько тяжело соответствовать… Подданные будут помнить каждый твой неверный жест, каждую твою ошибку… А она ведь даже не рашианка.

— Как я уже сказал: мы не будем трогать Алёнку до самых родов, — голосом, не терпящим возражений, произнёс Кейн. — Отец со мной согласен. Мама, ты можешь продолжить обучать её традициям и различным тонкостям двора, но не требуй от неё включаться в игру придворной дипломатии. Мне нужна здоровая и счастливая жена!

— Так дай ей возможность стать именно женой, а не самкой, ждущей от тебя ребенка, — возразила Радрддаана. — Ещё раз Кейн: Алена справится. У неё хорошее здоровье, устойчивая психика… и беременность здесь даже плюс — ты же читал репорты наших лекарей: с момента зачатия её показатели неуклонно улучшаются — она не просто носит сильного наследника, наследник, едва зародившись, уже помогает своей матери. Тебе нечего опасаться.

— Мама, я всё сказал, — рыкнул Кейн.

Свекровь тяжело — очень тяжело — вздохнула, и тихо проговорила:

— Что ж, интересно, что скажет на это сама Алёна.

И переборка между комнатами мгновенно опустилась.

Ввалившись со стаканом, зажатом в руке, внутрь комнаты, я сконфуженно посмотрела на свекровь.

Смотреть на Кейна я решалась — до того было стыдно.

— Ой, император зовёт, — воскликнула Радрддаана, мгновенно исчезая из комнаты.

Оставляя меня один на один со страшным хищником, который, по иронии судьбы, являлся моим мужем.

— Так — так- так, милая, — подкрадываясь ко мне со стороны окна, мягко протянул Кейн. — И что мы это тут делаем?

— Шла за водой, — мысленно внушала я самой себе. — То есть попить воды… То есть сока. то есть… эх, надо было стакан не к двери, а к стене прикладывать — слышно было бы так же, только бы никто не засёк…

Перехватив у меня стакан, Кейн с интересом повертел его в руках.

— Да ладно… — протянул муж, видимо, отказываясь верить… А затем рассмеялся. — А вы, земляне, умеете удивлять… Стакан — надо же…

Я расслабилась и пропустила тот момент, когда светлые — серебряные глаза мужа — строго посмотрели мне прямо в душу.

— Ты всё слышала, да?

Я кивнула, не решив притворяться.

— И? — только и спросил Кейн.

— Ты и правда хочешь услышать моё мнение? Или как с той капсулой — делай, что я скажу?

Кейн дернулся, как будто я его ударила.

— Алеёнка…

— Ты же понимаешь, что дело не в тебе и не во мне. — Дотронувшись рукой до плоского ещё живота, я сказала. — Дело в нем. Ему предстоит жить и управлять империей.

— Милая… — на мою руку легла большая, сильная рука мужа, который тут же сжал меня в своих объятиях.

— Ну если я почую что — нибудь неладное…

Улыбаясь, я глядела в самые светлые — конечно же нечеловеческие, но такие родные и любимые глаза.

— Я тутже спрячусь в наших покоях до конца беременности.

Кейн хмыкнул и наклонился, чтобы меня поцеловать.

— Смотри, сама это сказала, — прошептал он.

Глава 12

Еще год назад. когда ныне погибшая цивилизация Земли, была вполне себе жива и активна, мы (большая часть землян, кто пользовался интернетом) не представляли свою жизнь без соц. сетей. Ходил даже такой расхожий смешок, что, мол, земляне двадцать первого века точь — в точь как древние египтяне: пишут на «стенах» и поклоняются кошкам.

Я, чтобы там не думала мама Кейна, не была каким — то исключением из правил, так же как и все публиковала на своей стене «в контакте» фотки миленьких котят и красивые изречения со смыслом.

Помню, у меня на странице долгое время «висело» одно крылатое выражение, невесть как попавшееся мне при чтении новостей. что, мол. если не можешь победить врага — возглавь его.

Помню, как меня тогда надолго зацепила эта фраза.

Сделав большой глоток горячего кофе, я откинула голову на спинку дивана. дав отдых глазам.

Кто бы знал, чтю в моей взрослой жизни это будет так актуально…

Усмехнувшись, я вдруг подумала, что Шону это выражение бы точно пришлось по душе. И мой настрой бы понравился.

— Давай, девочка, надери этим чистокровным су*кам задницы, — прохрипел бы бывший морской пехотинец (которые, как известно. никогда не бывают бывшими) и посоветовал бы мне как можно чаще ставить рашианок Высоких Родов на место… ну, и их родственников, естественно.

Грея руки о чашку с кофе, я живо представила рядом с Шоном свою бабушку. которая бы тут же (я даже в этом не сомневалась) согласилась бы с руководителем Сопротивления.

Огромный громкий американец — и маленькая громкая бабушка.

— Апёнка, вспомни Штирлица, вспомни Зорге, — сказала бы бабушка, размахивая от чувств руками. — Оставаясь в тылу врага, они работали, вели подрывную деятельность…

Впрочем, я же не секретный агент, и у меня нет никакого задания. И выбора, в общем — то, тоже нет: только возглавить всё это безобразие и остается.

Хорошо, когда можно быть слабой; и совсем уж отпично, когда можно позволить себе не переступать через принципы. оставаясь верным своим идеям…

Допив кофе, я поставила пустую чашку на столик и обхватила колени руками.

Возглавить, да?

А почему бы и не возглавить, если это моя прямая обязанность. Почему бы не стать лучшей здесь — не среди безлюдных территорий Юкона и не среди разрушенных человеческих городов — а здесь, в империи. Среди Рашианцев. Вреда никому не будет.

Только польза.

Да и выбора у меня всё — равно уже не было: только здесь, только наедине с собой, я могла себе честно признаться: наступившая беременность сделала за меня мой выбор, значительно облегчив и упростив мою жизнь.

В конце — концов, когда есть дорога — пусть даже едва заметная тропинка, идти куда легче…

Рассмеявшись, я тряхнула головой с распущенными пока (до вечера) волосами.

Мысль про дорогу звучала как очередная крылатая фраза из интернета… хотя и была простым наблюдением пешего путешественника.

— Майледи, — в комнату осторожно заглянула Джессика. ожидая позволения продолжить разговор.

Стирая хандру с лица, я сделала освещение чуть ярче, жестом приглашая блондинку пройти внутрь гостиной. На Джессике уже было надето красивое вечернее платье бирюзового цвета.

Что, уже пора собираться на приём? — поинтересовалась я, поглядывая на снятый браспет, лежащий сейчас на столике возле пустой кофейной чашки.

— Точно так, майледи. — кивнула Джессика. — Вы уже решили, какой наряд наденете сегодня?

— Белое платье, — ответила я, несколько не сомневаясь в своём выборе. — То. которое с тонкими лямками и вырезом на спине.

— Если мне будет дозволено сказать, — склонила голову Джессика. — То майледи сделала совершенно правильный выбор наряда. Наши гостьи вряд ли рискнут надеть на первый прием чистый белый цвет. А в сочетании с вашими темными волосами, Вы, майледи, несомненно, притяните взгляд каждого присутствующего.

— А я думала, что взгляды мне и так обеспечены, — хмыкнула я. взглянув на Джессику, — Ну, как жены Кейна.

Блондинка сосредоточенно нахмурилась — коротко рассмеявшись через мгновение:

— Это, несомненно, тоже майледи, — закивала она. — Конечно же. как Принцесса Империи вы никогда не останетесь без внимания.

Теперь уже закивала я, чуть ли не физически ощущая волнение Джессики. С чего бы это?

— Давайте уже приведём меня в порядок, — улыбаясь, попросила я свою помощницу.

— Надо же соответствовать высокому титулу и ожиданию верноподданных.

Джессика поспешно кивнула.

— Конечно, я позову служанок. — и моя статс- дама что-то быстро набрала на своём гаджете.

— А пока мы их ждём, вы мне расскажите, чего стоит ожидать от этого вечера, — с улыбкой предложила я блондинке.

— Ох, — осеклась Джессика. — Майледи…

— Вспомните, как я сбежала от вас в Денвере. и просто скажите, — предложила я, не ожидая ничего хорошего.

Джессика замялась.

— Понимаете, майледи… да, вы же ведь не знакомы с нашей физиологией.

— А что с ней?

Блондинка тяжело вздохнула.

— Когда невеста рода становится фертильной для своего самца, он призывает её в род с помощью своей крови.

Вспомнив нашу первую «брачную» ночь, я согласно кивнула.

И?

— Мы хорошо чувствуем свою кровь, — замялась Джессика. — Через этот ритуал, все носители крови рода чувствуют изменение — что род пополнился на одного члена.

То же самое происходит при рождении ребенка.

— Я этого не знала.

— Да, я упустила этот момент, — призналась Джессика. — Это ведь так естественно для каждого рашианца и рашианки… так что я просто не подумала поставить вас в известность.

Я пожала плечами.

— Ничего страшного.

— Понимаете, майледи, — блондинка так тщательно подбирала слова, что мне уже становилось не по себе, — Ддаррххгрэн Кейрран собирается озвучить Ваше новое положение на празднике Основания Империи. Пока же никто из гостей даже не догадывается, что Вы…

— …беременна, — закончила я, глядя на блондинку. Джессика кивнула.

— Именно так. Никто не знает.

— И пусть не знают, — спокойно заметила я. — Какие проблемы?

— Просто… не все верят, что Вы и на самом деле — избранная пара наследника.

— А какая я пара в таком случае, если не избранная? — Политическая? Занимал бы мой отец какой — то высокий пост на Земле — может, это и имело бы смысл, но мой папа простой токарь. Нет. он, конечно, разбирается в технологиях — может даже, наладить какие — то машины без руководства, но… это всё.

— Я понимаю, — чуть ли не присела передо мной в реверансе Джессика. — Но такой слух ходит среди прибывших.

Вошедшие в комнату девушки прервали наш разговор. Хотя предупреждение Джессики я услышала и заставила себя приготовиться к тому, что вечер легким не будет.

Впрочем, я на это и не рассчитывала.

Деятельные девушки тут же принялись за работу, подготавливая меня к вечернему приему: жена наследника не имела права появиться на людях без идеальной формы бровей или безупречного маникюра… мелкие детали образа — именно они занимали большое количество времени; впрочем, две девушки, которые хлопотали надо мной, подчиняясь приказам Джессики, точно знали, что делать. Спустя час с небольшим, я стояла в гостиной, полностью готовая к выходу.

Простое белое платье, в котором я решила сегодня выйти к «подданным империи» только на первый взгляд было простого кроя: на самом деле тонкая материя начинала изменяться едва докасаясь до кожи — вокруг плеч создавалась белая искусственная дымка — что — то вроде тумана, которая спускаясь по спине, падала шлейфом вниз.

К подобному образу я не хотела надевать ничего сверкающего и нарочито яркого, остановившись на жемчужном ожерелье, захваченном с Земли. Украшения были куплены специально для меня Кейном, так что формально я всё же использовала украшения Дома мужа, не нарушая традиций Рашиана.

— Необыкновенные камни. — шептались девушки между собой, когда увидели принесённый Джессикой бархатный футляр. — Какой удивительный цвет, какая совершенная форма…

Так я, сама того не ожидая, выбрала самое подходящее украшение для того, чтобы продемонстрировать своё особое положение в семье императора… ну и удивить прибывших «гостей».

Едва только девушка, занимающаяся моими волосами, закончила с локонами, в комнате появился Кейн, распугавший своим появлением всех служанок.

— Как всегда — прекрасна, — по русски произнёс он, протягивая мне руку. — Пойдём, Алёнка, нас уже ждут.

Отдав несколько коротких приказаний Джессике, муж вытянул меня из каюты наружу, при этом жестом приказав охране не следовать за нами.

Оказавшись в одном из пустых коридоров, Кейн прижал меня к стене, и, наклонившись к моей шее, стал с шумом втягивать в себя воздух.

— Иногда мне хочется растерзать Совет, — почти касаясь губами моей обнажённой кожи, прошептал супруг. — Вместо того, чтобы наслаждаться положением женатого самца, я пропадаю на совещаниях… Как ты провела день, Алёнка?

Светлые глаза супруга внимательно смотрели на меня.

— Спокойно, — пожала я плечами. — Джессика решила, что у меня сегодня и так слишком занятой день, поэтому мы отменили все занятия.

— Ты очень хорошо говорила сегодня на рашианском, — всё так, не отпуская мой взгляд из ловушки своих глаз, произнёс Кейн. — И вообще, ты сегодня не сделала ни единой ошибки.

Ох. неспроста он это говорит.

— Мы всё — равно посмотрим видеозаписи с камер, чтобы сделать правильные выводы, — сообщила я, пожав плечами. — Завтра утром у меня назначен разговор с твоей мамой.

— Разговор — это хорошо, — кивнул, соглашаясь со мной, Кейн. — И мне нравится, что вы с моей матерью так быстро спелись, только…

— Только что? — прищурилась я. Совсем уже мне не понравилась заминка Кейна.

— По внутреннему распорядку, мы не храним видео, на которых запечатлены члены Правящего рода, — дотронувшись до одного из моих тщательно уложенных локонов, произнес Кейн. — Прости, родная, тебе надо было заранее предупредить техников.

Я закусила губу, подозревая, что Кейн водит меня за нос. Хотя… когда — то Агата, помнится, тоже говорила нечто подобное.

— Вот видишь, — широко улыбнулся Кейн. — Даже Агарет знала об этих правилах.

Чувствуя себя так, словно ступаю по тонкому льду, я кивнула, принимая для себя версию Кейна. Даже если это и неправда.

— Умница моя, — поцеловав меня в губы, прошептал Кейн. — Алёнка — ты большая умница. Пойдем, повеселимся.

И, всё так же, не опуская моей руки, он направился в сторону стены — внезапно отъехавшей при касании руки Кейна.

Так, проходя различные коридоры «своим путём». мы дошли до площадки со световым лифтом — и, проехав несколько уровней, вышли точно к охране, поджидавшей нас у дверей зала вместе со скучающей Джессикой. Моя статс — дама к этому времени успела сменить своё платье — и теперь вместо бирюзового миди, на ней было длинное черное платье… Вместе с Кейном, одетым в свою привычную черную униформу, они как будто специально оттеняли темнотой своих нарядов моё белое платье..

И не как будто специально, — подумала я, восхитившись действиями Джессики. — А специально.

Моя стас-дама точно знала, что она делает.

Автоматические двери, опустившись вниз — в пол, пропустили нас внутрь помещения. Зал приёмов, по традиции, напоминал огромную пещеру с разведённым костром посередине, пламя которого, сдерживаемое каменным очагом, взмывало высоко вверх. Кругом звучала барабанная музыка, смех и громкие разговоры.

Нас приветствовал экипаж корабля, к которому я уже успела привыкнуть за время полёта, а также «новые» пассажиры — члены родов Совета, а также сопровождающие их родственницы.

Девушки блистали яркими платьями, мужчины же предпочитали более глухие цвета в одежде — за исключением военных, которые, как и Кейн, так и не сменили свою официальную форму на гражданский костюм.

Я украдкой взглянула на мужа — черный цвет был ему к лицу… Однако за руку меня сейчас держал не красавчик — блондин с дорогими тачками из Денвера и даже не инопланетный захватчик, покоривший мою родную планету…со мной, по залу, прогуливался будущий Император Межгалактической Империи, достаточно сильный, чтобы удержать власть принадлежащую его роду.

Чуть повернув ко мне голову, Кейн на минуту сбросил маску надменного монарха { хотя было ли это маской?), и незаметно подмигнув мне, тихо произнёс по русски: Мне нравится, когда моя жена в меня так верит.

И тутже будущий император вернулся обратно. Высокомерно, давя на окружающих своей силой, он поинтересовался у одного из представителей Высоких Родов, как ему и его сестре нравится пребывание на корабле.

«Гость», одетый всё в ту же черную форму, поклонившись Кейну, принялся расписывать все удобства их с сестрой апартаментов. При этом сама сестрица — бпондинка, красноречиво поглядывая на Кейна, не забывала то и дело облизывать губы… это, если честно, было почти на грани приличия.

Хотя…

Может, у неё помада бракованная?

Кейн, явно услышав мои мысли, отчётливо хмыкнул и отправился дальше — в центр зала, на ходу приветствуя гостей.

Райддрэн — начальник охраны, следовал за нами по пятам, из чего я сделала вывод, что сегодняшний вечер предполагается быть более чем официальным. Что ж… Пусть мне и не понравился последний вечер на космической станции — на которой мы летели до Д’архау, но, может быть, в этот раз всё будет под другому.

Помнится, когда я однажды осмелилась спросить Радрддаану про «легкие нравы» во время торжественных приёмов, моя свекровь даже не сразу поняла, что я имею в виду Мол, это ведь такая же радость тела, как еда, алкоголь или… допустим, танцы.

— Мы ведь не люди, — пожала плечами Радрддаана на мой немой вопрос. — И не размножаемся так быстро… А наши мужчины — хищники по своей природе — им бывает просто необходимо порой скинуть куда то лишнее напряжение. Да и потом. Алёна, тебе ведь нечего волноваться: мужчина, нашедший цветок жизни, ‘уже никогда не «пьёт нектар со чужих цветков».

Когда с приветствиями было закончено, Кейн, произнеся что — то отрывисто — короткое главному распорядителю, повёл меня к столу, занимавшему большую часть площади зала.

Это тоже было рашианской традицией.

Много тысячелетий назад, когда рашиане не владели ещё развитыми технологиями. мясо просто жарилось на огне на открытом воздухе… а воины располагались по кругу от огня, охраняя свой ужин от хищников планеты.

Теперь, конечно. досконально эта традиция соблюдалась только в лесах — когда мужчины охотились или доказывали силу рода, а вот в городах или, как сейчас, в космосе, вокруг очага с открытым огнём добавлялись столы по кругу — и получался вроде как огромный круглый стол, с «кухней» и очагом внутри.

А мясо, готовящееся на огне, пахло так вкусно…

Желудок жалобно заурчал, напоминая, что кофе сегодня было больше, чем. собственно, собственно еды.

— Алёна, — тихо рыкнул Кейн, склонившись ко мне. — Тебе ведь стоило только позвать служанку…

— У меня просто не было аппетита, — пожала я плечами. — Зато сейчас готова съесть даже слона. Или кого — нибудь побольше — главное, чтобы было поподжаристей.

Светлый — явно нечеловеческий взгляд — строго глядел мне прямо в душу.

— Знаешь… — Кейн замолчал. притянув меня к себе. Моя грудь упиралась в его жесткое, от накаченных и развитых мышц, тело; его ладонь жгла мою спину… а склонившее ко мне, строгое лицо супруга не обещало ничего доброго. Вдруг усмехнувшись — и поменяв положение — Кейн притянул к себе мою руку с надетым на неё браслетом — гаджетом.

— Система, с этого момента мониторить уровень сахара носителя, — приказал он компьютеру, не отпуская мой взгляд. — И сообщать мне об уровне падения.

— Задача активирована, — ответил компьютер Кейну. Супруг же. поцеловав меня в раскрытую ладошку, мягко добавил:

— Надеюсь, ты не станешь забывать носить свой гаджет.

— Кейн, даже лекарь против такого контроля! — зашипела я, стараясь не повышать голос и не привлекать к нам дополнительного внимания.

Супруг пожал плечами.

— Об этом я с ним ещё поговорю, не беспокойся…

— Но он ведь профессионал.

— А я — отец и супруг.

И улыбнувшись. Кейн потащил меня к нашим местам.

Хорошо еще, что рядом была лишь одна Джессика, подумала я, тяжело вздыхая.

Впрочем, блондинка всё это время усиленно делала вид, что рассматривает запекающееся на огне мясо — и ей вообще нет никакого дела до наших с Кейном перешёптываний.

Что ж… всё могло быть куда хуже.

— Вот именно, — согласился Кейн, отодвигая для меня сидение. И, подождав, пока я сяду, слегка прикусил мочку моего уха.

— Люблю тебя, — прошептал супруг.

— И я тебя, — ответила я, понимая, что совершенно не злюсь на его самоуправство.

Внутри меня сейчас растёт не только мой — а наш общий ребёнок… И отец, конечно же, имеет право заботиться о своём сыне.

В конце — концов, Том тоже рычал на Юльку, когда моя сестрица забывала выпить витамины для беременных…

Пока я мысленно сравнивала Юлькину и свою беременности, места за столом стали активно заниматься рашианцами; повара выкладывали на огромные блюда эроматное запечённое мясо, а девушки — официантки, не забывая призывно «вертеть бёдрами», разносили наполненные блюда гостям.

Кейн собственноручно наполнил мою тарелку горячим мясом, не забыв положить и рашианских лепёшек вместе со свежими овощами — как раз так, как я любила.

— Ешь, — приказал супруг, кивнув в сторону наполненной тарелки. И лишь когда я сделала несколько первых укусов, принялся накладывать куски запечённого, тонко нарезанного мяса, себе.

Пытаясь не нарушить рашианский этикет, я с наслаждением уплетала вкусно приготовленного кардвина (говядину, по нашему) вместе с зеленым салатом…

Кругом пели барабаны, вторя трещанию живого огня; между очагом и столом то и дело сновали расторопные официантки, меняя блюда и кувшины; — тихо разговаривали между собой приглашённые.

Со стороны Кейна, ближе всего к нам сидел Раврден Дгррррааахр, и мы все троём: Кейн, Джессика и я, вспоминая наше пребывание на Д’архау, благодарили отца Саара за оказанное нам его сыном гостеприимство.

Правда, как я уже знала от Джессики, благодарность эта была условной — Саар был всего лишь наместником императора, а потому все постройки на Д’архау, естественно, принадлежали правящему роду, таким образом, мы больше демонстрировали этикет и хорошие манеры, чем благодарили на самом деле.

Спустя несколько часов, разомлевшим от хорошей еды хищникам захотелось и других удовольствий.

Попивая сок, я краем глаза замечала официанток, ныряющих под стол, дабы «подарить удовольствие» самцу высокого рода…

Несколько блондинок, прибывших на наш корабль вроде бы для того, чтобы попасть в список фрейлин Принцессы — как — то незаметно оказались возле наших сидений, извиваясь под барабаны, и демонстрируя Кейну свою пластику и прекрасные тела.

Фрейлины… н-да…

А на заднем плане какая девица — видно из тех, что поскромней — сидела возле ног отца Саара, и никого не стесняясь, заглатывала возбуждённый член мужчины.

Раврден Дгрррразахр, прикрыв глаза, довольно шипег…

Наверное, я была в таком шоке от увиденного (пожилой рашианец — и молодая зеленая девушка, которая сейчас его «обслуживала»), что не сразу обратила внимание на «осмелевших фрейлин».

Одна из девиц, упав на колени перед моим супругом, тут же высунула язык, призывно проведя им по ткани его брюк от коленей к паху.

— Мы тоже, тоже хотим, — воскликнуло несколько девушек, облепляя Кейна со всех сторон. — Мы всегда вместе доставляли удовольствие наследнику.

— Я тоже хочу вкусить его силы…

— Наследника всегда хватает на всех…

Отшвырнув от себя ногой девицу в сторону, Кейн обеспокоенно посмотрел в мою сторону.

— Прости меня, радость моя, — сокрушённо вздохнул Кейн. Он пытался казаться спокойным, только трансформировавшиеся руки, представляющие сейчас собой смертельное оружие, демонстрировали его настоящее состояние. — Пьяные девицы. увы, одинаковы во всех Галактиках.

Не обращая внимания на притихших гостей и замерших в ужасе девиц, он поднялся со своего места и, шагнув ко мне, поднял меня на руки.

— Алёнка, не обижайся, ну… — Его глаза мерцали и обеспокоенно вглядывались в моё лицо, ища там признаки разочарования, обиды и злости. — Хочешь, я их сейчас всех убью, а? Если эти гусыни до сих пор не научились уважать найденный Цветок Жизни — и связь, которая образуется между истинными супругам, вряд ли эти девицы окажутся чем — нибудь полезны империи.

То, что Кейн говорил мне на это на дифиего означало, что он говорит это не только для меня… И ведь за девушек никто не вступается. Значит — виновны.

Та самая девица, что первой опустилась на колени перед моим мужем, испуганно всхлипнула.

— Апёна? — Кейн ждал моего ответа. А я…

Глядя ему в глаза, я вдруг отчётливо поняла, насколько я изменилась. Прежняя невинная и очень наивная Алёнка наверняка была бы в ужасе от происходящего сейчас в зале. Но «сегодняшняя» я хладнокровно покачала головой, не давая супругу совершить напрасную казнь.

Конечно, то, что девицы осмелились на подобный жест говорит о том, что Высокие рода Совета не очень — то верят в нашу связь с Кейном, предполагая какой — то хитрый заговор внутри Правящего рода… Или всё же верят и пытаются нас рассорить?

Надо будет спросить у Радрддааны.

Что ж… я тут пару дней назад начала читать «Государя» Макиавелли — бабуля прислала письмо, что, мол, не плохо бы внучка ознакомиться с трудами выдающихся земных философов.

— Дорогой. — улыбнулась я. проведя ладонью по напряжённому плечу Кейна. — Произошедшее лишь наглядно демонстрирует, насколько плохо для молодой женщины не иметь супруга…сколько из наших охранников не женаты?

Глаза Кейна довольно вспыхнули.

— Пять хопостых воинов уж точно найдётся, — кивнул супруг задумчиво переводя взгляд на начальника охраны. Тот незаметно кивнул.

— Значит, решено: каждая из девиц будет отдана нашим доблестным воинам, — махнул рукой Кейн. — Райддрэн, девушки должны быть переданы в Дома воинов уже сегодня. Мы с супругой теперь удаляемся, чтобы не мешать нашим воинам сделать правильный выбор.

И, не говоря больше не слова, мы с Кейном покинули зал — под опущенные головы всех присутствующих.

Уже в наших личных комнатах, опустив меня на кровать. Кейн долго смеялся, вспоминая вытянувшиеся лица представителей высоких родов.

— Алеёна, я не знаю, как ты нашла такое интересное наказание, но мои ребята будут тебе очень благодарны.

— Почему? — поинтересовалась я, разглаживая и без того безупречный подол своего платья.

— Девицы же из Высоких, а ребята — простые… При таком раскладе, они через два — три года точно станут отцами.

И тутя только вспомнила про это их совместимость…

— А что если… у кого — то не получится? — подняв испуганный взгляд на мужа, спросила я. Кейн, присев на корточки возле меня, мягко отвёл выбившийся локон из моей прически.

— Аленка, ты же знаешь, что когда девушку передают в другой Дом — это навсегда.

— Но… — я нахмурилась, пытаясь как — то соединить происходящее с тем, что я уже знала:

— Так вы же принимаете в свой род только когда женщина становится фертильной…

Кейн тяжело вздохнул, с подозрением глядя на меня.

— Вот чем вы интересно целыми днями занимаетесь с Джессикой, а? — почесал он себе лоб.

Глаголы спрягаем, — фыркнула я. — И учим, какое мясо надо есть первым.

— Полезные навыки, — хмыкнул Кейн и тут же, став серьёзным, ответил на моё беспокойство:

— Аленка, невесты по крови, как правило, переходят в Дом супруга задолго до того, как войти в его Род.

Может быть, я стала совсем эгоистичной, но я не стала спрашивать Кейна, в чём заключаются ньюансы и как это влияет на жизнь самих девушек…

Мне пока и своих забот хватало с головой.

— Знаешь, — упыбнулся Кейн, присаживаясь рядом. — Мне понравилось то, с каким спокойствием ты приняла решение.

Однако во взгляде супруга сквозило беспокойство. Значит, успел понять, что часть мыслей я от него спрятала. Радрддаана была права, когда решила научить меня этому.

— Так как же, Алёнка? — приподнял бровь Кейн.

Я покраснела (точно покраснела — сама почувствовала, как кровь прилила к лицу) и отвела взгляд в сторону.

— Кейн… ну, этому я тоже учусь каждый день.

— Да? — меня опрокинули на кровать, сминая в тоже самое время мою психологическую защиту.

Нависая надо мной, Кейн всё так же выжидающе ждал.

— Что ты хочешь узнать? — глядя на его губы, спросила я. — Как я придумала эту идею с твоими девицами?

— Мне наплевать на этих девиц, — тут же ответил Кейн.

— Тогда…

— Ты была абсолютно спокойна.

— А ты хотел, чтобы я кричала и била тарелки? — иронично подняла я бровь. — Кейн, брось, мы все ожидали, что на празднике обязательно что-то случился.

— Я тебе насколько безразличен? — сухо спросил Кейн в тот же самый момент купаком пробивая дыру в стене. Хорошо, за спальней у нас находится гардеробная, а не внешний коридор.

Светлые глаза супруга казались совсем уж темными, на лице ходили желваки, демонстрируя уровень его «бешенства».

— Ну, Кейн, — жалобно протянула я, все ещё не желая сдаваться… Хорошие девочки не говорят об этом вслух. Хотя…как давно я перестала быть хорошей девочкой? — Ты на них не отреагировал.

Мой супруг замер.

— Что? — только и спросил Кейна, в то время как крылья его носа, хищно раздувались, просто таки кричали о том, что супруг совсем — совсем не спокоен.

И меня прорвало.

— Кейн, ну сам подумай — мы ведь столько времени проводили вместе. Друг с другом.

Память услужливо демонстрировала мне картинки, иллюстрируя, что именно я имею в виду.

Друг в друге, друг на друге, — ухмыльнулся вдруг Кейн, глаза которого загорелись совсем другим чувством.

Сглотнув, я отвела взгляд.

— Ну… да, — промямлила я. — Я ведь хорошо знаю твоё тело. Знаю, когда ты возбуждён, и что это состояние вызвать достаточно легко.

Ой, мамочки, как же стыдно об этом говорить вслух.

— Эти девки, может, и облепили тебя со всех сторон, только ты на это никак… не отреагировал.

В комнате повисло молчание.

Схватив меня за подбородок, Кейн вынудил посмотреть ему прямо в глаза.

Мне досталась необыкновенно умная и наблюдательная жена, — произнес супруг, в клочья рвя на мне платье. Белое произведение искусства было жалко, но останавливать Кейна я сейчас не решилась.

— Не одна другая самка не заменит мне тебя, — устраиваясь между моих ног шипел Кейн. — Ни одна, Алёнка… Я бы казнил их всех до одной, посмей они тебя расстроить… моя хорошая, умная девочка.

Меня обняли, чуть — чуть приподымая над кроватью — так, чтобы облегчить себе вход.

Почувствовав вторжение внутрь моего тела, я судорожно вздохнула и крепче прижалась к мужу.

Глава 13

За несколько часов до посадки на Рашиан нам пришло голосовое сообщение от родителей, что моя старшая сестрёнка во второй раз стала мамой, родив здорового и крикливого мальчика. Сестра и малыш чувствуют себя хорошо и сейчас находятся в одной из клиник Греции.

Я прослушивала сообщение от родителей вместе с Кейном: откинувшись спиной на супруга, я в напряжении держала кулаки за сестру, в то время как Кейн, положив руки мне на живот и опустив свой подборок на мою макушку, кажется, нисколько не сомневался в благополучном исходе дела.

— Следующими будем мы, — произнес Кейн, и по его голосу я поняла, что он улыбается. — Не так то много уже времени и осталось.

Его руки оглаживали мой всё ещё плоский живот.

— Скоро твоё тело начнёт меняться, подстраиваясь под размеры нашего сына, — мечтательно добавил супруг. — И ты станешь мило — неуклюжей — как все женщины в положении.

— Рашианки тоже становятся неуклюжими? — поинтересовалась я. Кейн пожал плечами.

— Я, честно говоря, раньше не присматривался как — то… А вот глядя на твою сестру представлял, какая ты будешь на последних месяцах беременности.

— Большая и раздражённая, — хмыкнула я.

— А раздражённая — то почему? — поинтересовался Кейн. Повернувшись супругу, я поцеловала его куда — то в угол рта.

— Потому что большая.

Рассмеявшись, Кейн уткнулся носом в моё плечо.

— Хорошо получать такие новости перед большим шагом, да?

Я кивнула, ничего не ответив. На самом деле, хорошо…

По честному сказать, пожалуй, всё моё огромное путешествие, которое началось около года назад из маленького городка Смоленской области, могло бы не случиться, не уговори меня тогда Юлька.

Когда бабушка решила дать часть средств, оставшихся от обмена квартиры, на моё будущее, я долгое время отказывалась от идеи потратить огромную кучу денег в один присест — просто выехав в Америку. Америка виделась мне большой далёкой мечтой, а не возможной реальностью.

Юлька тогда не просто добавила на обучение, не просто нашла колледж и зарегистрировала меня там как студентку — она ещё много и долго разговаривала со мной по скайпу. убеждая не делать трагедии из-за потраченной суммы.

— Знаешь, — произнесла она тогда, усльниав моц возражения. — Большой путь всегда начинается с большого усилия. И с мечты, за которой ты идёшь. Ты можешь, конечно, испугаться и остаться дома — отучиться в институте, пойти работать в школу к маме — так, через пару лет и замуж выйдешь. Хороший путь — прямой и простой, но тебе ничто не помешает вернуться на него и после Америки.

Сестра поставила звонок на паузу и сходила на кухню за бокалом вина, который при мне, тут же выпила.

— У меня было всё по другому. но признаться. не уехай я из Гагарина в Москву, не цепляйся я за жизнь всеми своими зубами и когтями, не известно ещё, что бы из меня вышло. Я ведь до сих пор виню себя за то, что поверила тому идиоту, и за то, что разочаровала родителей. Мой ребенок, конечно, растет у любящих родителей, и я точно знаю, что ему хорошо — но ты бы знала, как больно мне от того. что я никогда не смогу назвать его своим.

Юлька неловко улыбнулась.

— Он ведь уже, правда уже стал для меня младшим братишкой, и в нём нет ничего от того сморщенного комочка, который вытащили из меня акушеры.

Помню, я пробормотала что, соответствующее моменту: мол, не расстраивайся, ты же сама понимаешь, что так пучше… и так далее, и тому подобное. Юлька же хмыкнув, махнула рукой.

— Чего уж… прошлого не вернёшь. И себя в прошлое не вернёшь, — сестра пристально посмотрела мне в глаза. — Алёнка, такова, правда жизни. Не отчитай меня в тот момент бабушка, я бы, может, и руки на себя наложила — может, спилась бы, истаскавшись по компаниями… Но бабуля сказала, что жизнь свою мы стоим сами, и если ты на первой же кочке споткнулась — это не повод оставаться валяться на дороге…

— Бабуля меня тоже сегодня «песочипа» — пожаловалась я в ответ Юльке. — Сказала, чтобы я не валяла дурака, и ехала в эту мою Америку Мол. мы не дешевле денег — а это ведь всегда было моей мечтой.

— Бабуля права.

— Но, Юль, это же такие деньжищи! — возмутилась я. — У папки машина уже старая — сколько он её латает, маме бы хорошо новое пальто на зиму купить.

— Ты просто боишься! — рыкнула сестра. — Боишься и отчаянно трусишь…

— Боюсь, — ответила я тихо. признавая правоту сестры. — Что потрачу деньги в пустую — ничего не приобретя взамен. А так хоть маме пальто новое справим.

— Алёна… — Юлька пристально посмотрела на меня через камеру. — Ты что, сестренка… и правда, это всерьёз?

Всхлипнув, я кивнула головой.

— А ты не подумала, что родители — и наша бабушка — прожили куда больше и дольше тебя, и понимают, что к чему. Это ведь не просто учеба, Алёна. Это возможность. Пусть ты и не выучишь полностью язык, пусть и сама поездка ничуть не пригодится тебе в последующей учебе (хотя, если честно, я в это не верю), но ты сама станешь старше… мудрее. Вдруг именно эта поездка станет отправной точкой твоего пути? Это там, в интернетах пишут, что для Большого пути надо сделать всего лишь малюсенький шаг в нужном направлении… Брехня. — Юлька поморщилась. — Чтобы далеко уехать, надо много заплатить…И, Алёнка, радуйся, что тебе придётся заплатить только деньгами.

Я усмехнулась своим воспоминаниям, понимая, что Юлька, сама того не ведая, накаркала мне моё будущее. Сестрёнка, конечно, и не предполагала, куда меня заведёт жизнь…

— Это называется судьба, — проведя подбородком по моей макушке, произнёс Кейн. — Когда мы встретились на Терре, у меня, по традициям Правящего рода, срок «поиска» избранницы подходил уже к концу… Отец наседал, Совет подсовывал своих дочерей — я ведь наследник, а потому, не мог как Стаарр, просто игнорировать сообщения императора…

Взяв в руки мою ладошку. Кейн с нежностью её поцеловал.

— Отец даже в конце — концов подсунул мне Агарет — её кровь лучше всего подходила для связи с нашим родом… Но, знаешь, у меня ведь перед глазами стоял брак моих родителей — истинной пары, и внутренне я не был согласен на меньшее. А потому сбежал на Терру, надеясь как- то отсрочить связь с Агатой.

Обернувшись к мужу — так, чтобы видеть его глаза, я произнесла:

— Я помню, она говорила, что ты пил её кровь.

— Отец назначил Агарет моей возможной партнершей, подсунув мне её в состав экспедиции, — Кейн пожал плечами, не отводя взгляда. — Но она слишком быстро мне надоела.

Я почему — то вспомнила день казни «начальника лагеря» и то, что у Агаты была брошь с дарром. в то время как у меня была простая подделка.

— Аленка, — светлые глаза супруга обеспокоенно ловили мой взгляд. — Я же говорил уже: тогда мне было выгодно, чтобы для всех Агата оставалась моей возможной избранницей. Ты не была готова к публичному представлению, и дарр в то время тебе бы только помешал.

Дарр… сколько раз я думала об этом камне, помогающим невестам рода «нейтрализовать» воздействие избранника — и которого у меня никогда не было.

Зажмурившись, я попыталась забыть — не вспоминать — своё состояние, в котором пребывала после «лагеря» переселенцев на корабле… Но память отказывалась это делать. (Спустя полгода странствий и выживания в одиночестве, спустя множество беспокойных длинных ночей. проведенных в пещерах Виржинии и рейдов с Сопротивлением, невозможно было не признать правоту Кейна: дарр, вручаемый невестам рода, тогда бы мне лишь навредил. Если бы не убил окончательно.

В то время, как влияние Кейна — его вмешательство в мои мысли, вполне вероятно, спасли меня как личность.

Ужасно? Обидно… да, может быть.

Это ведь сам Кейн и его подданные были виновны в произошедшем — хищники, прибывшие покорить мою планету, нанесли страшный, невосполнимый урон всему человечеству.

Сколько раз, осуществляя вылазки в города вместе со Стивом, мы встречали растерявшихся в новом мире, потерянных людей. Сколько раз мы видели, как дети, оставшиеся без родителей, продолжали «жить» привычной жизнью — имитируя её, как будто ничего и не изменилось.

Мальчики, которые сидели перед неработающим телевизором и играли, как будто они смотрят «Симпсонов», десятилетняя девочка, которая «снимала» себя для Ютуба, и жаловалась, что мама всё никак не вернётся с работы…

Мне вспомнилась также одна восьмидесятилетняя старушка, в чьё жилище мы попали почти случайно — просто заметили, что стёкла на втором этаже четырех этажного дома спишком чистые — и выбиваются из общей картины.

Старушка — по иронии судьбы, её тоже звали Агата — Агата Смит, когда то была учительницей английского языка в средней школе Виржинии. Одинокая женщина, находясь на пенсии, давно похоронила всех своих родных, и, оставшись на белом свете одна, выращивала цветы и заботилась о четырех котах… Видимо, психика женщины не выдержала вторжения — а потому она просто отрицала факт того, что привычный для неё мир был разрушен. Она продолжала жить «привычной жизнью», здороваясь с призраками в опустевших домах, сетуя на ремонт в ближайших магазинах (не работают!) и мыла, мыла, мыла… У неё в квартире был идеальный порядок — каждая вещь лежала ровненько, каждый уголок мебели протирался заботливой хозяйкой по нескольку раз в день…

Психопоги, которым мы рассказали про встреченную старушку. объясняли это какими — то мудреными словами (которые я так и не смогла перевести на русский) и советовали нам со Стивом не сильно настаивать на перевозе Агаты в лагерь Сопротивления. Слишком растерянная, слишком слабая и слишком пожилая — она была бы только обузой… Да в районе, где жила Агата, банды замечены не были.

Мы со Стивом навещали старушку — учительницу почти каждый день, принося с собой консервы из супермаркетов поблизости, иногда добавляя к этому свежие продукты, захваченные из лагеря — молоко, свежее мясо. яйца…Считая нас за социальных агентов, работающих от правительства, Агата то и депо обещала позвонить нашему менеджеру и похвалить трудолюбивых сотрудников. О том, что телефоны — любые телефоны — давно не работали — её не смущало…

А однажды дверь в квартиру старушки оказалась выбита — и лишь испуганные коты, как приведения, прятались по углам.

Котов я потом пристроила в лагере беженцев — психологи одобряли домашних животных в качестве дополнительной психологической помощи… А вот Агату Смит забыть я не могла, виня себя в том, что не предприняла достаточно усилий для её спасения.

Я ведь могла её уговорить, могла настоять… И тогда уже Стив, обеспокоенный моим состоянием, отвёз меня к специалистам. Несмотря на достаточно молодой возраст, я была хорошим «полевым» агентом, а Сопротивление хорошо заботилось о нужных им людях… да и Шон — один из лидеров Сопротивления — всегда справлялся обо мне во время радио связи.

Психопоги тогда на пальцах объяснили одной недалекой русской девице, что не всех людей можно спасти. Бывают смертельные ранения в тело — а бывают ментальные ранения (этот термин использовали психологи), неминуемо ведущие человека к гибели.

В обоих случаях, ранение несовместимо с жизнью, и остаётся лишь достойно проводить человека.

Тогда я долго гнала от себя одну мысль, которая преследовала меня днями и ночами — в моменты бодрствования и моменты сна — в каком состоянии была я, когда Кейн ворвался в зал для случек?

Я помнила его вмешательство в мои мысли, его голос, успокаивающий меня под шёпот теплого гавайского ветерка — и не помнила ничего остального… Как сильно он тогда мне помог?

— Я лишь убрал стресс и чрезмерные переживания, — ответил Кейн, подслушав то, о чём я думаю. — Больше ничего.

— Мы об этом с тобой никогда не говорили, — заметила я.

— Надо когда — то начинать, — кивнул Кейн, опустил ладонь на мой живот Я понимала, что он хочет этим сказать: мы уже не два отдельных человека, мы — семья, будущие родители общего малыша.

— Который будет сильным рашианином, — кивнул Кейн. — Для твоего ребенка естественным будет мир Рашиана, и устои Рашиана. Отрицая или не принимая их, ты будешь отрицать собственное дитя.

— Я не отрицаю ваше общество… Ты же видишь, я пытаюсь влиться…

Кейн криво усмехнулся.

— И всё равно в глубине души ненавидишь нас.

— Я люблю тебя.

— Но ненавидишь империю.

— Ты же видел мои воспоминания, — пожала я плечами. Кейн кивнул. — И как после этого к вам относится?

— А как твоя сестра относится к своему мужу? Он ведь у неё из Германии — а ваша область меньше столетия назад вела кровопролитную войну с Германией.

— Не область, а страна, — поправила я Кейна.

Муж передёрнул плечами.

— Смысл от этого не меняется. Как твоя Юлька принимает любовь человека, чьи родные выжигали вашу землю и твоих же родных; издевались над ними и мечтали вообще уничтожить вас как народ. Как она это принимает? И как это принимаешь ты?

Я растерянно посмотрела Кейну в глаза.

— Это было давно…

— Меньше столетия назад, — фыркнул супруг, высокомерно посмотрев на меня. — Тебе, значит, надо просто больше времени?

— Да…Нет… Дело не в этом.

— А в чём?

— В Германии тогда был чудовищный режим, которыи презирал большинство рас. Его свергли.

— А пюди? — продолжал допытываться Кейн. — Люди были теми же?

— Их зомбировали.

— Интересно, чем?

— Агитация, масс — медиа, пропаганда, — я говорила и сама не верила в то, что говорю. Какая должна быть пропаганда, чтобы взроспые мужчины травили газом детей?

— Но ведь и вы были не лучше, не так ли? — спросил Кейн, сверкнув взглядом. — Коммунисты охотно убивали представителей «буржуйских классов». включая детей. А Американцы, которые повинны в почти полном истреблении народа. предназначенного стать второй волной созерцателей? А рабство, которое существовало на вашей планете ещё столетие назад? Ты думаешь, что вы лучше нас?

Кейн некрасиво ощерился. — Но ты, Алёнка. ошибаешься. Вы не лучше — вы просто слабее. Разделенные искусными фокусниками, большинство из вас были всего лишь рабами своих режимов, во главе которых всегда стояли сильные вашего мира.

Но я уже говорил тебе — развитие вашей цивилизации пошло по неправильному пути.

— И ты думаешь, что это оправдывает ваше вторжение? — тихо спросила я. Кейн же устало пожал плечами.

— Ты была на Д’архау. Как ты считаешь, причинили ли мы какой — то вред местным аборигенам?

Вспомнив шамана, я отрицательно покачала головой.

— Нет.

— Но они ведь тоже наша колония, — напомнил Кейн.

Вот и делай выводы…

— Уверен, ты меня порадуешь, — усмехнулся супруг.

Я вспомнила о том, как Кейн несколько раз повторял мне на Д’архау — что они всегда соблюдают законы цивилизаций, которые захватывают…

— Мы хищники, но мы чтим законы Вселенной, — кивнул Кейн. — Мы ещё посетим несколько наших колоний, где живут миролюбивые народы, которые вообще ничего не знают о войне. Для них мы — благодетели, принёсшие новые технологии и торговое партнёрство, принесшее в их мир одно лишь благоденствие. Ты также ещё увидишь агрессивные миры, в которых, как и на Земле, невозможно было не использовать прямое подчинение.

— А ты пробовал? — воскликнула я. — Вы пробовали?

Кейн пожал плечами.

— Мы не просто так изучали вашу планету много лет. Партнёрство — всегда самый легкий способ присоединить новые земли к империи, но… Алёна, ты разумная девчонка, ну представь на минутку, что бы было, предложи мы землянам партнёрство, а не ультиматум.

Задумавшись, я представила себе эту картину: правительства разных стран, пытающиеся «перетянуть одеяло на себя», интриги и неминуемые конфликты на государственном уровне.

— А ещё подкуп чиновников, глав компаний — и, конечно же, наших представителей, — кивнул Кейн. — Наша программа переселения была бы саботирована вашими правительствами — и не потому, что им было бы жалко отдавать нужных людей, нет — им было бы жалко терять влияние… И тогда нам бы уже пришлось отыскивать возможных шпионов и лазутчиков среди кандидатов…

Отведя прядь волос с моего лица, Кейн тяжело вздохнул.

— И при всём при этом продолжалось бы настоящее убийство вашей родной планеты.

Он замолчал, выжидающе глядя на меня.

Потерев щёку, я растерянно протянула:

— Как мы перешли от разговора про Агату ко всему…этому?

— Не забывай, я слышу твои сны и всё то, что не даёт тебя покоя, — заметил Кейн. — Я не хочу, чтобы ты «возглавляла врага». Я хочу, чтобы ты приняла нас — мой мир и моё общество. Стань настоящей принцессой рашиана — и полюби мой мир.

После того, как ты разрушил мой?

Кейн дернулся, но ничего на это не ответил.

— Мне досталась умная и рассудительная жена, — спустя несколько долгих минут молчания, медленно произнёс Кейн. — Дай моему миру шанс открыться перед тобой. Не воспринимай его как нечто враждебное. _

— Это не просто, — вздохнула я.

— У тебя это уже получается, — возразил Кейн. — В те минуты, когда ты забываешь о своей ненависти…

Я кивнула, понимая, о чём он говорит… невозможно круглые сутки взращивать в себе злость и неприятие. Может, какая нибудь другая девица и сумела бы отделить свои чувства к мужу от ненависти к его стране — его империи, но у меня этого не получалось. Наблюдая за тем, как сам Кейн — и вся его семья заботятся о своих подданных, о своей расе, могла ли я, искренне любя своего мужа — также ненавидеть весь его народ? И где та линия, после которой надо ненавидеть… Да и надо ли?

Тяжелая рука привычно опустилась на мой живот, как бы намекая на ещё одного будущего представителя расы рашиан… Мой ребенок не будет землянином — он будет премиленьким блондинчиком с черными зрачками и клыками как у самых страшных хищником Земли.

Мой малыи;…

— Весь в папу, — пробормотала я вслух, чем очень рассмешила Кейна.

— Значит, ты считаешь меня «премиленьким»? — выгнул бровь супруг — Даже не знаю, обрадоваться или оскорбиться. Меня ловко переложили на спину — и Кейн, нависая сверху, внимательно вглядывался в моё лицо, пытаясь выискать там что — то.

Пискнул электронный гаджет на руке Кейна — и супруг отвлекшись от наших гляделок, быстро пробежал глазами сообщение.

— Мы погасили межзаёздные двигатели, — объяснил мне Кейн, становясь в одно мгновение очень серьёзным наследником империи. Соскочив с дивана, супруг протянул мне руку, помогая подняться.

— Алена, зови Джессику и спужанок — самое время готовиться к посадке.

И чмокнув меня куда — то в лоб, он тут же испарился из каюты — оставив дверь открытой.

А там, застыв в позе почтительного ожидания, уже стояла нарядная и готовая к появлению на родной планете, моя незаменимая статс — дама.

Сделав положенный жест рукой, я пригласила Джессику внутрь.

— У нас очень мало времени, майледи, — склоняясь в протокольном реверансе, произнесла блондинка. — Ддаррххгрэн Алёна, мы должны поторопиться.

И не успела я открыть и рта, как в комнату «вплыли» верные служанки.

Должно быть, всё было распланировано заранее и даже по минутам — иначе отчего бы возникла такая слаженность в действиях как спужанок, так и Джессики?

Правда, платье, в котором я впервые появлюсь на родной планете мужа. мы со свекровью выбрали ещё несколько дней назад, когда Джессика, расписывая мой белый наряд, не удержалась от восхищенных комментариев — мол, рашианкам белый цвет, конечно, тоже идёт, да только с моим каштановым цветом волос каждый светлый наряд казался сочнее, ярче, интересней.

— А когда майледи стоит рядом с наследником, — рассказывая, закатила глаза Джессика — Это вообще убийственное сочетание. И Радрддаана, посмотрев видео, согласно закивала: мол, белый цвет — самое оно для первого появления.

Что ж… хозяин — барин.

Только это моё новое платье, в отличие от белого с обволакивающей фигурой дымкой, было не просто однотонным — а сверкающим — белым, с тысячами крошечных кристаллов, переливающихся на свету.

Я наивно полагала, что подобный наряд не нуждается в дополнительных украшениях — и оказалась неправа: Джессика, чуть не дыша, передала служанкам небольшой ларец. А когда его открыли…

Я, простая девчонка из уездного маленького городка — из семьи, где папа — токарь. а мама учительница — что я могла знать о дорогих украшениях? Но это… это сразу было понятно: невероятно дорого.

Сверкающая бриллиантами и изумрудами тиара в виде кокошника поражала не только моё воображение. Даже Джессика на минуту застыла, любуясь камнями.

— Волосы оставим распущенными, сделаем естественные локоны сзади, — приказала она, протягивая тиару служанке, которая хлопотала над моими волосами. — Ддаррххгрэн Алёна, вы будете неотразимы!

Я кивнула, легко соглашаясь со своей статс — дамой. Не то, чтобы у меня прямо тут же взыграло самомнение — просто в подобном платье, с подобным украшением — любая оказалась бы в центре внимания.

Что ж, этого мы и добивались.

Несмотря на то, что тиара тоже была куплена Кейном — и значит, считалась украшением его рода, Радрддаана также передала мне пару «сверкающих» браслетов — из драгоценного камня, добытого на Рашиане. Браслеты принадлежали семье Кейна больше тысячи лет и всегда находились у императрицы… передавая браслеты мне, моя свекровь тем самым публично продемонстрировала свою поддержку и безусловное принятие меня как жены Кейна.

Наконец все приготовления были закончены — и у меня осталось меньше получаса, чтобы привести мысли в порядок. Я пообещала Джессике, что только выпью кофе и немного отдохну в одиночестве — а потом сразу же вернусь к ней.

Меня подтрясывало от напряжения и неизвестности. Что там впереди? Справлюсь лия? И… захочу ли я справиться?

Расторопная девушка, улыбаясь, принесла в спальню поднос с дымящимся кофейником, а также несколько сэндвичей на выбор.

— Спасибо, — поблагодарила я служанку, решив, что есть бутерброды я, пожалуй, не буду — а вот если прямо сейчас не выпью кофе, то точно умру…

Налив кофе в чашку, я сделала первый глоток, чувствуя, что только от одного аромата паника, поднявшаяся за последний час до заоблачных высот, куда — то отступает… Вместе со страхом.

В конце — концов, я тоже не корзинка с фруктами… пусть они и хищники — все до последнего, но я- то… я — то знаю, что они тоже уязвимы.

Тяжелые мужские руки опустились на мою талию.

— Моя воительница готова к завоеванию нового мира? — спросил Кейн, отбирая у меня кружку с кофе.

Я пожала плечами.

Кажется.

Муж рассмеялся, не скрывая сейчас своих огромных, хищных клыков.

— Тебе понравится, Алёнка, — сделав глоток из моей чашки и даже не поперхнувшись, сказал Кейн. — Обязательно понравится.

И я, глядя, с каким мучением он пьет мой кофе, была уверена в том, что так и будет: Кейн сделает для этого всё возможное — и невозможное тоже.

Отставив кружку, супруг протянул меня руку.

— Пойдем, Алёнка, нас ждёт империя.

И я, улыбаясь, вложила свою руку в его ладонь.

Глава 14

Стоя перед дверью космического корабля. я понимала, что нахожусь на пороге своей новой жизни — жизни, которая навсегда отсечет меня от моего прошлого.

И пусть нигде рядом не было зеркала, но я точно знала, что выгляжу сейчас неприступной молодой принцессой — женой могущественного наследника, стоящего рядом со мной в окружении охраны.

Мужчины — в то числе Кейн — сменили свои черные костюмы на точно такие — но зелёные, и выглядели по — прежнему строго и внушительно.

Что ж…Скорее всего и в моём взгляде плескалась одно лишь ледяное спокойствие

{ наносное, конечно) и чёткое осознание собственной значимости. Я отлично всё понимала: и своё положение, и ту роль, которую мне приготовили Кейн и его родители. Сопротивлялась ли я этому. — Нет Я любила своего мужа — и это не было просто красивыми словами.

Я любила его! Злилась, ненавидела иногда за то, сколько боли он причинил моей планете, не понимала — но всегда любила.

Когда умирала от гопода посреди Юкона…Когда четко осознала. что жизнь — это лишь тонкая ненадёжная ниточка, и ей ничего не стоит оборваться где — нибудь посередине снежного бурана, когда нет крыши над головой, в животе пусто, а до ближайшей деревни больше пяти километров бездорожья…

Именно тогда я, кажется, и решила для себя, что ни за что не променяю пусть эфемерную, пусть призрачную свою любовь на какое — тю её подобие…

Усмехнувшись, я поправила браслет на руке — браслет, подаренной свекровью раньше времени — императрица империи высоко чтит свою дочь — и не боится этого показывать!

Я подумала, что сейчас откроются двери — и той Аленке, что оставалась внутри меня в виде осколка наивной провинциальной девицы, придется навсегда исчезнуть — уступив своё место той, кем я стала по праву.

Принцессе — жене наследника Рашианской империи.

Я закусила губу, чувствуя близко подступившие слезы. Казалось бы, я и раньше много раз поступала так, как диктовали мне обстоятельства — выживала, как могла… Изображала сбрендевшую в лагере переселенцев, русскую Никиту во время марш — броска, что устроил мне Шон со своими коллегами — и уже потом хитрую проныру, умевшую спрятаться или улизнуть даже от высокотехнопогичных радаров рашиан.

— Но меня вело само чутьё, — тихо произнёс супруг. Не обращая внимания на охрану и наше многочисленное сопровождение, он притянул меня к себе, даря долгий и невероятно нежный поцелуй.

Я пила его страсть, наслаждалась прикосновениями его рук — и думала о том, как всё — таки замечательно, что мы встретились… Да, считайте меня неблагодарной сволочью, что предала Сопротивление, отвратительной перебежчицей и приспособленкой, но даже после всего произошедшего с моей родной планетой, меня бросало в дрожь от того, что мы могли навсегда разминуться…

Конечно, если бы это была моя плата за мир на всей Земле… Я ведь со Смоленской области — у нас по другому не живут: заплатила бы, но, Слава Богу никто от меня не требовал этой жертвы.

И я также знала, что сумею многое сделать для своей родной планеты, будучи принцессой Рашиана — об этом мы много раз говорили как с Радрддааной, таки с Кейном. Но нужно время…

И силы.

Отстранившись, Кейн внимательно посмотрел на меня.

— Ты справишься, родная. — Склонившись надо мной, он внимательно смотрел мне в глаза — а казалось, что прямо в душу. — Мы справимся.

Сделав глубокий вдох, я кивнула, принимая его слова как нерушимое обещание — и как гарантию того, что впереди всё будет хорошо.

Слегка улыбнувшись, Кейн коротко кивнул капитану корабля, сторожащему выход — и дверь медленно стала опускаться вниз, подводя к концу моё долгое путешествие.

Меньше года назад, испугавшись вторжения инопланетян. я сбежала с друзьями из оккупированного Денвера в сторону Канады, побывала в «плену» на корабле переселенцев, приходила в себя на гавайских островах (которых почти не помню), сумела спастись на Юконе, пожила в Сиэтле — и, вместе с одним из командиров Сопротивления, перебралась через всю Америку — из Сиэтла в Виржинию. откуда сбежала, обнаружив близкое присутствие Кейна. Дальше я выстраивала свой собственный маршрут, пытаясь добраться до Канады пешком — минуя большие и опасные города. а также патрупи захватчиков…

Наконец, попав в руки Кейна, я оказалась на космической станции, которая. став нашим первым временным домом, доставила нас до Д’архау — места, где мы провели наш медовой месяц и зачали нашего первенца.

Думая о ребенке, я тут же почувствовала руку мужа на своей талии. Улыбнулась: всё как обычно.

И вот теперь. спустя ещё одно космическое путешествие, мы прибыли на родную планету моего мужа. Что меня там ждёт? Если честно, то за всё моё пребывание на корабле я изучила бесконечное количество глаголов — и то, как их надо произносить на рашианском; выучила какое мясо надо есть первым, а какое — последним; выучила поклоны и столь необходимые в культуре Кейна жесты… но в отличие от Д’архау. я совершенно не имела представления, какая природа на Рашиане, есть ли у них какие — то опасные животные и какого цвета их небо.

— Скоро всё узнаешь, — прошептал Кейн, наклонившись ко мне. — Потерпи.

А я, глядя на мужа, не могла не удержаться от широкой ухмылки — что там за сюрприз он мне приготовил?

В этот момент дверь окончательно опустилась вниз, пропуская в отсек корабля, где мы стояли, невероятно яркий, очень похожий на земной, солнечный свет.

Кейн снова кивнул капитану — и вся наша большая компания, которая, оказывается, стояла не на обычном полу, а на каком- то то ли постаменте, то ли платформе — стала двигаться по направлению к выходу. Не компания, конечно — платформа.

Мне хотелось прижаться к Кейну, спрятаться у него в объятиях, но…мы ведь не просто так нарядились к выходу, а потому приходилось сжать зубы и улыбаться, как будто ничего страшного не происходит За нами стояли посланцы Высоких родов — и их взгляды, даже через обступивших нас с Кейном охранников, жгли мне спину.

А платформа всё дальше выдвигалась вперёд. Да я же высоть боюсь!

— Здесь стоят ограничители из силовых полей, — по русски прошептал Кейн. — Так что платформа абсолютно безопасна.

Я кинула, не прекращая улыбаться. Платформа тем временем полностью выехала вперед и теперь только небольшой своей частью была соединена с кораблём.

— Сейчас мы начнем плавно опускаться вниз. — сообщил Кейн, щурясь на солнце…

Ну, или как там у них их звезда называется.

Кейн рассмеялся, и, явно нарушая протокол, поцеловал меня в макушку.

— Люблю тебя, — прошептал супруг.

— Люблю тебя, — ответила я Кейну, в то время как платформа… заскользила вниз.

Аааааааа!

Мимо мелькало что-то зелёное, потом цветное, потом опять зеленое… платформа остановилось только лишь в момент, когда мы достигли твёрдой поверхности.

Тотчас серебряный куб, зависший в воздухе напротив нас, засверкал огнями, и вдруг попал, открывая вид на огромное, удивительной конструкции, сооружение… Я склонила голову на бок, пытаясь понять, что мне это напоминает… ну, вот если бы Гауди был яростным защитником природы, желающим посадить как можно больше кустарников на своих творениях, и при этом ему были бы доступны новейшие технологии двадцать первого (а то и двадцать второго) веков — наверное, его работа выглядела бы так… Здание было удивительно, странно и в то же время прекрасно в своей необычности.

— Это малый дворец, — пояснил Кейн, пока я оглядывалась по сторонам. — Возле главного дворца нет достаточной посадки для космического корабля… а по этикету, отец и мама должны встречать нас собственнопично.

— Таким образом, императорская чета демонстрирует уважение своей дочери, — добавила находящаяся позади нас Джессика.

И правда, на одном из балконов дворца стояла целая толпа встречающих — между нами было приличное расстояние, но я всё же без труда узнала находившихся в центре балкона родителей Кейна.

А вокруг здания. слегка раскачиваясь от легкого летнего ветерка, шумели пальмы, по виду напоминавшие больше гигантские папортники…. Рядом с одной из странного вида пальм росла гигантская секвойя (точно секвойя — как на Земле, мне Шон показывал это дерево!) и пели многочисленные птицы, по виду напоминавшие гигантских стрекоз.

— Пойдем, — позвал Кейн, предлагая мне руку Спустившись с платформы, мы направились не к дверям дворца — а к балкону, на котором стояли родители Кейна.

Однако, стоило нам немного прибпизиться — и их балкон плавно «пополз» вниз — а через пару минут мы с Кейном встретились с его родителями лицом к лицу.

Сделав элегантный (надеюсь на это!) реверанс, я, как и положено невестке и дочери Дома, опустила глаза вниз, ожидая позволения подняться. Оно последовало от Дилана незамедлительно.

— Сын. Дочь. — Голос императора прозвучал ровно. не выдавая никаких эмоций говорившего. — Добро пожаловать домой.

Выпрямившись, я опустила голову в качестве подчинения — уже для императрицы, и почти в то же самое мгновение Радрддаана сделала жест, позволяющий мне поднять взгляд… Родители Кейна проявляли очень, очень большую поддержку своей новой дочери.

Император, повернувшись к своему двору, громко провозгласил церемониальную фразу на древнерашианском, подтверждая и утверждая выбор сына. Теперь для всех жителей необъятной Рашианской империи я была признанной Родом женой его сына, Принцессой Рашианской империи.

Когда седовласый правитель Рашиана повернулся назад к нам, его пронзительный строгий взгляд тотчас сменился на теплое ласковое одобрение счастливого за своего сына родителя: с улыбкой поглядывая то на меня, то на Кейна — то на мой живот в этот момент он вовсе не напоминал могущественного императора огромной империи.

Кейн тут же (наплевав на все правила этикета и протокола) обнял меня за талию, ухитрившись как будто бы невзначай положить руку на ставшее уже привычным для неё место.

Радрддаана, впрочем, тоже решила не придерживаться традиций (которые в меня, между прочим, вдалбливали долгими часами на протяжении всего полёта) и, улыбаясь, она по очереди поцеловала нас с Кейном.

Более того, словно для дополнительной поддержки, её ярко — голубой наряд был дополнен сверкающим колье и такой же тиарой — причём обе детали её гардероба были явно из того же самого гарнитура, что и мои браслеты.

Теперь только самый невнимательный рашианец не заметил бы той поддержки. что оказала мне Радрддаана. Сопровождающие нас представители высоких родов — и их дочери и сестры, разумеется, невнимательными простачками не были, а потому общий изумлённый вздох прокатился по толпе придворных.

— Мы рады, что вы, наконец — то, добрались домой, — произнесла свекровь, с улыбкой поглядывая на Кейна. — Сын, я знаю, что ты приготовил этот дворец для вас с Алёной, но, надеюсь, вы какое — то время поживёте с нами в главной резиденции? Мы с отцом успели соскучиться — и, конечно же, мне надо ввести мою дочь в курс её новых обязанностей. мама, — простонал кеин. — Мы же договаривались…

— Не перечь матери, — фыркнул Дилан — и показушно тяжело вздыхая, посмотрел на меня: — Вот так всегда, Алёна… Я вечно оказываюсь между двух огней, пытаясь соблюдать нейтралитет.

— Моей жене нужно время, что акклиматизироваться, — возразил Кейн. На что Радрддаана, мягко улыбнувшись, тут же заметила, что она приложит все усилия, чтобы её дочь чувствовала себя на Рашиане как у себя дома.

— Правда, Алёна?

Я машинально кивнула — и лишь только потом поняла, что тем самым дала своё согласие на переезд в главную резиденцию монархов.

Мама Кейна лукаво улыбнулась и посмотрела куда — то за мою спину.

— Мы учтём это, Ваше Величество, — услышала я голос Джессики, и поняла, что моя ошибка — согласия на то, о чем не имела ни малейшего понятия — запротокопирована и будет тщательно рассмотрена на ближайшем уроке.

Впрочем, кажется, и сам Кейн был не против идеи Радрддааны пожить какое — то время вместе с его родителями… ведь он же мне рассказывал про их замок — огромное неприступное строение в скале, а не про это чудо в стиле Гауди.

Встретившись со мной взглядом, муж многозначительно кивнул.

— Конечно, как всякий мужчина, только недавно нашедший свой Цветок Жизни, я бы хотел остаться со своей женой наедине. Но мы не просто молодожёны, случайно повстречавшиеся на просторах Вселенной — мы будущие правители империи…

-.. а потому Принцессе Правящего рода будет полезно освоить некоторые традиции нашего мира — и кто, как не любящая мать, сможет лучше всего ей в этом помочь, — закончил за сына император.

С нескрываемой нежностью посмотрев на свою жену, император перевёл красноречивый взгляд обратно на сына.

Они явно общались между собой — без слов, без единого движения, только лишь взглядами и, несомненно, мыслями.

— Прекрасная идея, отец, — согласился, наконец, после долго молчания, Кейн. — Мы с моей возлюбленной супругой с удовольствием погостим в главной резиденции правящего рода до самого окончания Праздника Основания Империи.

— Радуясь твоему здравомыслию, сын, — улыбнулся Дилан, и император тут же перевёл взгляд на меня. — Дочь, позволь представить тебе…

Обернувшись куда — то назад, отец Кейна подозвал к нам мускулистого военного, одетого, как и Кейн, в строгую зеленую форму.

— Познакомься, Алёна, — произнес Дилан — Это кузен Кейррана ‚ мой любимый племянник — Стаарр.

Воин выглядел старше Кейна… Внешне очень похожий на моего мужа, Стаарр мог бы легко сойти за его старшего брата — или за младшего брата самого императора.

Стаарр, церемониально поклонившись Дилану, совсем нецеремониально заметил своему монарху

— Дядя, смею напомнить, я прихожусь тебе единственным племянником

— Оттого ты и значишься любимым, — усмехнулся император.

— Ааа, — Стаарр тихонько фыркнул, покачав головой:

— Это. конечно, очень воодушевляет. Окрыляет просто. — И коротко поклонившись мне, этот смутьян совершенно спокойно заметил:

— Сожалею, Принцесса, что вам пришлось войти в наш род… Между нам говоря. худшего мужа вы вряд ли смогли отыскать во всей Вселенной

— Стаарр. — рявкнул император, в то время как Кейн натурально зарычал. Заметив изменившиеся руки супруга — которые теперь выглядели как опасные острые когти. я поспешила прижаться к нему спиной — инстинктивно пытаясь погасить зарождавшийся конфликт.

Хорошо ещё, что придворные, сопровождавшие императорскую чету и нас. удалились на некоторое расстояние — и теперь только охрана была свидетелем нелицеприятной встречи двух кузенов.

— Вам не стоит выказывать мне никаких сожалений, — произнесла я на дифиерго. испугавшись, не смогу правильно донести свою мысль на рашианском языке. котором пока владела ещё очень слабо. — Я довольна своим браком, и очень люблю своего мужа.

Во взгляде Стаара промелькнуло изумление и… сожаление?

— О? — удивился он. — И как это соотносится с тем, что ваш супруг завоевал вашу планету. Или вы из тех, кому богатство застит взор?

— Судить об этом не вам, — резко ответила я. — И если есть какие — то проблемы в нашей семье — мы будем решать их с моим мужем самостоятельно. Без вашей помощи и ваших высказываний.

Я едва сдерживалась, что самой не зарычать на этого грубина. Мысленно поблагодарив Джессику и Радрддаану за их уроки, я лишь надменно подняла бровь и ровно заметила

— Сожалею, что не могу назвать наше знакомство приятным, но родственников. говорят, не выбирают, — и, давая понять, что наш разговор окончен, взглянула на императорскую чету: — Отец. Матушка.

Император, во взгляде которого сейчас плескалось почему- то веселье, махнул рукой, отдавая приказ охране — в то время как Стаарр, вдруг рассмеявшись. обратился к моему супругу

— Братец, так это ты её назвал нежным цветком, который не сумеет перенести…

— Заткнись, — рыкнул Кейн. Саарр фыркнул.

— Нет, ну ты же понимаешь…

Вырвавшийся вперед кулак супруга невесть каким образом достал говорившего кузена.

— Сын, — протянул Дилан. — Прошу тебя… твой кузен прав.

— Это моё право как супруга защищать свою жену, — рявкнул Кейн, отрезая меня от своего кузена. Повернувшись к Саару, он процедил по слогам:

— Моё право.

Двоюродный брат Кейна, подняв руки вверх, согласно закивал:

— Конечно — конечно… Но она бы и так справилась.

— Не тебе судить!

— Сын, — дипломатично обратилась Радрддаана к Кейну — Саарр лишь хотел выказать восхищение силой твоей пары. Согласись, Алёна хорошо поработала и выглядела сегодня так, будто она была рождена Принцессой Правящего рода.

Опустив свой строгий взгляд на меня, мама Кейна вдруг мягко улыбнулась:

— Ты великолепно справилась, дорогая.

— Мама права.

Почувствовав нежное прикосновение родных губ к своему виску, я улыбнулась и обняла супруга.

— Она справится, — услышала я голос императора.

— Алёна — очень сильная девочка…

— В любом случае, мы уже переезжаем в главную резиденцию, — добавил Дилан, когда не получил от Кейна ответа.

Муж, внимательно вглядываясь в моё лицо, коротко кивнул отцу, почему — то потребовав:

— Не раньше завтрашнего утра.

— Как скажешь, — легко согласился император.

Теперь уже я с беспокойством оглядывала собравшихся новых родственников.

— Что происходит? — поинтересовалась я у Кейна.

Супруг не стесняясь родителей, схватив за подбородок, задрал моё лицо вверх — чтобы тут же впиться долгим поцелуем.

Это было настолько неожиданно, настолько… несвоевременно, что ли — что я, растеряв весь свой запал, просто забыла обо всём, отдаваясь чувствам и впитывая нежность супруга.

Очнулась я лишь когда Кейн, оторвавшись от моих губ, позвал:

— Пойдем, Алёнка, корабль ждёт.

— Какой корабль?

Оглядевшись, я увидела, что родители Кейна, вместе с его братом и нашими охранниками ушли дорого вперед.

— Флип, — кивнул в сторону продолговатой серебряной капли супруг. — Мы сейчас находимся на острове, а основная резиденция Правящего рода располагается на главном континенте. Я тебе потом всё объясню.

Я кивнула, понимая, что ничего не понимаю.

— А придворные…эти — из высших родов?

— Они отправились на главный континент на отдельных флипах, — мягко, как маленькой, пояснил Кейн. — Ну что, пойдём?

Посмотрев в сторону дворца гауди — в котором так и не довелось побывать, я согласно кивнула.

— Не переживай, — шепнул Кейн, держа меня за руку. — Мы сюда ещё очень скоро вернёмся.

Если честно, то все последующие события, случившиеся в этот день после нашего отлёта с острова, показали, что Кейн всё же знает меня куда лучше. чем его родные — и если муж на чём- то настаивает, то остальным лучше прислушиваться.

Хотя поездка на главный континент, надо признать, начиналась вполне себе обыденно и даже привычно: флипы, которые использовали рашиане на своей родной планете ничем не отличались от тех флипов. что «бороздили» воздушное пространство Земли — я ведь даже как — то водила подобную машинку

— Не напоминай, — тяжело вздохнул Кейн. — Я думал, что придушу тебя. когда найду.

Хихикнув, я взглянула на мужа.

— Ты же отобрал управление моего флипа

— А до того, как отобрал. — рыкнул Кейн. — Алёна, у тебя не было никакого опыта. никаких навыков — и ты полезла управлять нашими технологиями.

— Мне в Сопротивлении показывали.

— Да что там тебе показывали, — фыркнул супруг.

— Ну знаешь, — фыркнула в ответ я.

Саарр. сидящий по закону подлости неподалеку от нас, мрачно усмехнулся. совершенно неожиданно выдав глухим злым голосом:

— Ты всегда бы удачливым сукиным сыном.

Кейн, приподняв бровь, высокомерно взглянул на своего злобного кузена:

— Ты оскорбляешь мою мать.

— Нет, как можно, — и, отпомав подлокотник от кресла, Саар отшвырнул его к противоположной стене, произнеся: — Если кого и винить, то только себя.

— Неужели она? — Кейн обеспокоенно взглянул на брата, так, словно это не он только что нас подначивал и издевался на виду у всего острова Саарр, сжав зубы, покачал головой.

— Нет

— А…

Саарр снова отрицательно мотнул головой.

— И это тоже нет.

— И как ты справляешься?

Брат Кейна зло ощерился.

— А что, у меня есть выход?

Кейн пожал плечами

— Нет, к сожалению, выбора у тебя нет.

— Девочка обязательно всё поймет, — повернувшись к нам, воскликнула Радрддаана.

С жалостью во взгляде — от которой не только Саарр, но и Кейн, синхронно дернулись. свекровь ещё раз повторила:

— Поймёт и примет — дай ей только время.

— Это навряд ли, — горько усмехнулся Саарр. — И я не виню свой Цветок за её чувства.

Только от мужчины зависит, что будет чувствовать его женщина, — не глядя в нашу сторону. высокомерно заявил император.

Поцеловав руку своей жены, Дилан добавил:

— Окружи её своей любовь, дай ей поверить в новую действительность — и девочка обязательно тебя простит. Женское сердце мягче и отходчивее нашего.

— К тому же, вы скоро отбываете на Терру- кивнул Кейн, поцеловав меня в раскрытую ладонь — точь в точь как его отец минутой назад поцеловал руку его матери, — а межзвёздные перелёты в одной каюте очень сближают.

— Кейн, — прошипела я, просто от того, что сильно смутилась. Хмыкнув, мой супруг поинтересовался у брата:

— Кстати, по поводу Терры. Когда вы отбываете?

— Дядя просил меня принять командование как можно скорее. Там ведь никого нет?

— Никого, — кивнул Кейн. — Отец предлагал оставить на время Райддрэна, но мне не хотелось терять превосходного начальника охраны. Да и потом, — рука мужа плавно перекочевала на мой живот, — главное сокровище империи сейчас здесь.

— Но ведь на Рашиане Райддрэн тебе будет не нужен? — прищурился Стаарр. — Як тому, что мне нужны преданные сильные воины.

— К тому же он в курсе происходящего на Терре, — заметил Дилан.

Кейн и его брат согласно кивнули.

Что ж…

— Если вам так необходимо поговорить о делах, то в отсеке капитана пять свободных кресел, — заметила Радрддаана, поправляя колье на шее. — А мы пока с моей дорогой дочерью побеседуем о предстоящих торжествах.

Мужчины переглянулись.

— До замка около пятнадцати минут лета, — оповестил Кейн. Стаарр пожал плечами.

— Успеем. Потом тебя всё — равно не получится оторвать от твоей милой женушки, так что пятнадцать минут — лучше, чем ничего.

Мужчины, поднявшись с кресел, отправились через узкий проход к небольшой переборке… Мне бы удивиться, что в обычном челноке так интересно продумано пространство, но ведь и у селебритис с Земли, пока ещё существовал наш мир, были какие угодно навороченные лимузины. А тут — межпланетная империя…

Тем временем Радрддаана позвала меня сесть в кресло рядом с ней — чтобы обсудить предстоящий вечер. Поднявшись со своего места, я как — то случайно — совершенно случайно — бросила взгляд в открывающуюся переборку… То ли меня привлёк немного другой свет (флип, в котором мы летели, не проецировал окружающие пейзажи на стены обшивки), то ли просто так совпало, но…

За секунду. которую была открыта переборка — я увидела почти прозрачное псевдоокно — и огромную голову тираннозавра в пяти метрах от нас.

Завизжав, я нырнула под кресло, пытаясь…

Да кто знает, что я попыталась сделать.

— ИДИОТЫ! — рыкнул Кейн. — Ведь было же приказано полностью закрыть вид.

— Обоим пилотом два года гауптвахты, — рявкнул император, в то время как Кейн, уже добравшись до меня, пытался одновременно успокоить и вытащить меня из под кресла.

— Маленькая моя… милая… родная, — меня целовали, качали на руках и всячески уговаривали не волноваться.

— Мы в абсолютной безопасности — флипы защищены специальным полем, которое отпугивает всё живое… К тому же, у нас большая манёвренность и даже есть режим экстренной телепортации. Беспокоиться не о чем.

Это… — я взглянула на супруга. — Это же ведь динозавр?

— Мы называем из по другому… и наши животные несколько крупнее, но, в принципе, — да.

— Настоящий динозавр? — не поверила я.

— Солнышко, — Кейн обеспокоенно глядел на меня, пытаясь понять, насколько я в ужасе. — Ну, мы же хищники…

— На Д’архау хищников нету, — вырвалось у меня непонятно зачем. Кейн, поцеловав мои холодные пальцы, согласно закивал.

— Там их нет, да… Ноу нас, на Рашиане — у нас их полно — но не беспокойся, они все под контролем.

— Вы что, их отстреливаете? — успокаиваясь, я горько всхлипнула.

— Как можно, — встрял император — и даже замотал головой от возмущения. — Девочка, мы берем от природы только столько мяса — сколько нам необходимо для существования.

— Мы просто их отпугиваем, — повторил Кейн. — Хорошо и надежно отпугиваем.

Уткнувшись в плечо мужу, я рассеянно слушала его рассказы с хищниках. населяющих Рашиан, об специальных мерах защиты, установленных в каждом «поселке» и каждом корабле. прибывающем на планету… но успокаивалась я больше от его нежных поглаживаний и, ставших мне уже такими привычными, прикосновений супруга.

— Значит, эти ваши динозавры совсем — совсем не опасны? — поинтересовалась я, немного прейдя в себя. Хотя, если я задавала такой вопрос.

— Ну… — протянул Кейн. явно не зная, что мне на это ответить. Уловив изменение в моём настрое, супруг, сверкнув светлым — явно нечеловеческим — взглядом. мягко поинтересовался:

— А тебе это зачем, Алёнка?

— Нуу… — случайно скопировала я ответ Кейна. Поправив тиару, сползшую на бок. честно призналась, глядя в родные глаза мужа:

— Понимаешь, у нас был один популярный фильм… ну не у нас, а в Америке — хотя у нас тоже… популярный — у нас, но фильм сам был американский… — Кейн кивнул. явно пытаясь уследить за моей мыслью.

— Там в этом фильме, один учёный воссоздал на своём острове динозавров. а они от него сбежали… там долгая история была… А мне всегда было интересно…

— Что интересно? — приподняв бровь, ласково поинтересовался супруг.

— Посмотреть, какие они — эти динозавры. Не мультики, не компьютерная графика, а они — настоящие, живые.

Кейн, на секунду отведя свой взгляд в сторону, как- то странно хмыкнул — будто в ответ на какие — то свои мысли, а затем, недоверчиво прищурившись, переспросил:

— То есть ты хочешь на динозавров поглядеть?

— Если можно. конечно, — я энергично закивала головой — так, что Кейну пришлось поправить снова сползшую на бок тиару. — У вас наверняка какие — нибудь заповедники имеются. Ну, или там, зоопарки.

— Даже так. — совсем уж весело усмехнулся Кейн и. внезапно отшвырнув тиару в сторону. зарылся лицом в мои растрёпанные, ничем больше не сдерживаемые волосы.

Я испугалась фауны его родной планеты, а он испугался за меня — поняла я. чувствуя легкие. почти невесомые прикосновения его рук к моему телу. Меня целовали, тискали, ласкали… Когда рука Кейна, осмелев (обнаглев, я бы даже сказала) полезла, никого не стесняясь, в декольте, я испуганно дернулась назад: может, для рашианцев и нормально, проявлять нежности «на людях», но меня учили по другому. Однако Кейн, рассмеявшись, снова притянул меня к себе:

— Они в отсеке капитана, — заявил супруг, и его наглая рука продолжила своё путешествие по декольте платья. Вторая рука тем временем уже задирала мне подол.

Ударив одну из наглых рук, я зашипела на мужа:

— Ты понимаешь. что они догадаются, что мы…гм… занимались?

— Думаешь, по твоему состоянию, они этого не знают, — накрыв ладонью мой живот. фыркнул Кейн… и опять полез под платье.

— Кейн! — рыкнула я.

— Алёна! — передразнил меня супруг. И тяжело вздохнув, протянул: — Дай хотя бы понежничать… Меня отец ведь до ночи из кабинета не выпустит.

И. накрыв мой рот своими губами, Кейн Принялся «нежничать» — да так, что мы прозевали посадку.

Лишь когда все приборы в кабине одновременно потухли. Кейн. с трудом оторвавшись от моего тела, зло прошипел:

— Могли бы и ещё меньше скорость сделать.

— Издеваешься, брат, — услышали мы из ближайшего к нам динамика, — мы и так тащились со скоростью улитки. Сорок пять минут вместо пятнадцати…

Медленнее — только пешком с охоты. Мне можно войти внутрь кабины?

Поправив на мне платье. Кейн недовольно рыкнул:

— Можно.

Старр, отворив перегородку, с показушной опаской заглянул внутрь.

— Император и его жена ожидают снаружи, — глядя исключительно на Кейна. оповестил нас кузен. — И. брат, там ещё придворные собрались. Они — то долетели раньше, — ехидно закончил Старр. поднимая с пола тиару и протягивая её Кейну.

Меня точно холодной водой окатило.

Придворные! Королевская… тьфу, ты — императорская честь… волосы, тиара!

Правила! Джессика… О нет, она меня точно убьет!

— Не посмеет, — проведя носом по моей шее, тихо произнёс Кейн. Куда громче он обратился к кузену:

— Дай нам пять минут.

Старр кивнул… и исчез.

А Кейн… Кейн. отчего-то счастливо улыбаясь, принялся помогать мне приводить себя в порядок. Даже соорудил из пары голографических дисплеев огромные зеркала — чтобы я сама лишний раз — ещё один последний разочек — точно убедилась, что платье сидит хорошо, что тиара не сваливается, а локоны по — прежнему красиво лежат на плечах, а не висят грустными сосульками.

Из императорского флипа мы не вышли — мы вывалились, причем в тот момент. когда этого никто не ожидал. Император с супругой, сдержано улыбаясь, как раз что — то вещали восторженной публике; Старр что-то пристально рассматривал в дисплей своего наручного гаджета; а Джессика — в своём гаджите — быстро набирала какой — то текст.

Наверняка перечень моих ошибок за сегодняшний день, грустно подумала я, и… забыла обо всем, увидев «главную резиденцию» Правящего рода.

Я уже привыкла к тому, что в техническом плане, цивилизация Кейна ушла намного вперед нас — и могла сравниться разве что с нашими мечтами о светлом будущем всего человечества.

Здание «Гауди», которое я увидела сразу после приземления, ещё как — то вписывалось в эту сложившую у меня картину рашианского мира: близость к природе, отход от чётких линий там, где это необязательно, ожидаемая «инопланетность»; в то время как главная резиденция императоров напоминала…

Да — да-да!

Прикусив губу, я поняла, что передо мной замок из сказок Толкиена… точно!

Возвышаясь на много миль (если Толкиен, то никак не метры) вверх, императорская резиденция на самом деле представляла собой дивную каменную постройку, как будто бы выступающую из скалы. Да, кажется, половина — или даже две трети замка были «утоплены» внутрь горы — не иначе.

— Эта резиденция — наследие наших далёких предков, — обняв меня за талию, шепнул на ухо Кейн. — Тогда наш народ ещё не владел достаточным уровнем технологий, чтобы отпугивать хищников от своего жилья… и оборонять одну сторону проще, чем обороняться по кругу.

Всё ещё не отводя взгляда от замка, я зачарованно кивнула.

Обороняться от динозавров, а не от орков — какая несправедливость… Впрочем. шаман говорил, что когда- то по земле (или на Земле) ходили эльфы…

Явно подслушав мои мысли, Кейн захохотал как сумасшедший — чем, естественно, привлек внимание кнашему появлению.

Прервав одного из придворных, император повернулся, протягивая к нам руки:

— Мои возлюбленные дети, — церемониально, явно играя на толпу, произнёс Дилан. — Добро пожаловать домой.

И тут же все присутствующие, склонившись перед императорской семьей, застыли на месте.

— И как моей дочери нравится её родовое гнездо? — поинтересовался император, кивком головы давая нам знак спедовать за ними в сторону замка.

— Очень нравится. — честно призналась я, вышагивая вместе с Кейном следом за его родителями. Старр замыкал нашу процессию. — Очень.

— Ну вот, я говорил, что у девочки хороший вкус, — склонившись к жене, заметил

— Диррлран! — воскликнула Радрддаана, с возмущением глядя на мужа (я настоящее имя отца Кейна до сих пор выговаривала с трудом, поэтому мысленно предпочитала называть его «земным именем} — Что ты говоришь!

— А что, — усмехнулся император. — Ты бы видела их в первый месяц знакомства…

Но, не беспокойся, наш сын тоже не промах: сумел привезти в род настоящее сокровище, которое уже до достоинству оценила Д’архау. Представляешь?

Местный шаман через нашего наместника прислал роду Ддаррххгрэн уже несколько длинных и очень доброжелательных посланий. Кто бы мог подумать, а?

И только тогда я поняла, что говорилось всё это не для Радрддааны, и даже не для нас с Кейном — император ненавязчиво давал своим подданным понять, как следует относиться к жене его наследника.

Н- да… дипломатия. Как раз то, что я не любила. Хотя, оказавшись в императорской семье. куда без дипломатии — то? — Некуда…

А между тем мы вошли внутрь замка. С замиранием сердца я смотрела на то, как вспыхивают перед нами светильники, озаряя мягким светом даже не зал — огромную площадь — на первом этаже. Комбинация древних традиций и новейших технологий не уродовала это место, а добавляла ему особый шарм и — куда без этого — комфорта.

— У нас апартаменты в левом крыле, — заметил Кейн, когда его родители, помахав нам рукой, велели хорошо отдохнуть и исчезли в уже хорошо мне знакомом световом лифте.

Пока я соображала, что бы это могло значить. Кейн взвалил меня на руки и понёс куда — то по длинному коридору в сторону — к обычной каменной лестнице.

Преодолев пару пролётов, супруг ногой отворил дверь и, поцеловав меня перед открытыми дверьми, перенёс через порог.

— Теперь и ваш земной ритуал выполнен, да? — опуская меня с рук — так, что моё тело медленно скользило по его поинтересовался Кейн.

Вдохнув, я призналась:

— Вообще — то надо было перенести через порог дома, а не комнаты.

Кейн застыв на секунду, тут же широко улыбнулся:

— Значит, у нам будет ещё одна попытка, — и, подмигнув, полез целоваться, как будто ему не хватило «нежностей» во время поездки.

Аленка, как это может надоесть, — заявил несносный муж, потащив меня с порога… естественно, прямо в спальню… где половину комнаты занимала огромная — точно для семейки орков — кровать.

— Ой. — Нечаянно вырвалось у меня.

— Хочу тебя, — засмеялся супруг, своими острыми когтями уничтожая очередное Гаджет Кейна прервал наше раздевание.

Длинно выругавшись, Кейн принялся по новой натягивать на себя одежду, в тоже время ненасытным взглядом буравя моё обнажённое тело.

— Когда я закончу совещание с отцом, — сощурился супруг, — я с тебя двое суток не слезу. Или неделю… И, мечтательно улыбаясь, хищник Кейрран, облизнулся в предвкушении…

— Кейн! — воскликнула я. пытаясь найти, чтобы чем — нибудь прикрыться.

— Неделю, — тут же кивнул самому себе супруг. И. направляясь к двери, прокричал:

— Не волнуйся, я сейчас пришлю к тебе Джессику.

Не волнуясь — чего мне было волноваться — то. оказавшись в замке из фентези. на планете, где обитают тирранозавры. а у мужа, по его желанию, на руках появляются длинные когти — лезвии; так вот, совершенно не волнуясь, я поднялась с кровати. чтобы хотя бы немного обследовать комнаты к проходу моей незаменимой статс — дамы.

Удивительно, но Джессика, появившись в наших апартаментах в рекордно короткое время, оказалась вполне довольна моим «появлением» на Рашиане.

Как выяснилось, блондинке тоже не было ничего известно о планах императора по переселению нас в главную резиденцию — по приказу Кейна готовили только тот красивый особняк в стиле Гауди, что находился на острове, а вот ни о каких планах о нашем появлении в столице разговоров не было.

— Но вы появились в Рашрде как истинная дочь правящего дома, — опустив голову, признала Джессика. — Ни капли страха, ни капли сомнений.

Ага, если учесть, что незадолго до посадки в столице, я пряталась под креслом…

Хотя, после нежностей Кейна, какие там страхи… Супруг несмотря на несчастные — сколько там минут — сумел простыми прикосновениями довести меня до совершенного другого чувства.

Несмотря на отсутствие всякой информации, моя статс — дама рассеянной не выглядела: несколько коротких взглядов в гаджет — и вот она уже неспешно рассказывает мне расположение комнат в нашем с Кейном крыле, показывает гардеробную — и совершенно не меняя тона, советует прервать на короткий срок нашу экскурсию дабы я сумела освежиться и поменять платье.

— А затем я пришлю служанку с ужином, — поклонившись мне, предложила Джессика.

— Насколько я осведомлена о расписании Ддаррххгрэна Кейррана, у него долгое совещание с императором, так что на ужин он не успеет. Желает ли Её Высочество позаниматься вечером рашианским языком?

Несмотря на всю мою прилежность и понимание — на самом деле понимание того, что знание рашианского языка крайне важно для понимания культуры мужа, я всё же отрицательно покачала головой — и так, слишком много событий для одного дня.

Джессика понимающе кивнула — и, поклонившись, отправилась заказывать мне ужин. А я отправилась в душ.

Глава 15

Моя бабуля, пережившая войну, голодные 90-е и странные 2000-е, любит говорить, что человек, мол, это такая скотина, которая привыкает ко всему.

Какой — нибудь научный сотрудник из научного же института (из тех, которых почти не осталось после голодных 90-х) наверняка сформулировал эту простую истину как — нибудь более заумно, с заковыристыми словечками и непонятными определениям, вроде: «в процессе эволюции, человеческий организм приобрёл высокие адаптивные навыки в условиях резко меняющегося мира…»

Но, так или иначе, по научному — или по бабушкиному выходило. что моё спокойствие сейчас не было чем- то странным или ненормальным. В конце — концов, замок императора — не закрытый лагерь на космическом корабле, где тебя пытаются подложить под чужих мужиков (во множественном числе!); не пустынные северные территории, где нет ни края, ни конца — и совсем нет никакой еды, никакой теплой одежды; это даже не лагерь Сопротивления, где ты вроде бы своя — а вроде бы и нет: и акцент у тебя неподходящий (нет бы французский), и крошки раскопотого дарра, тщательно спрятанные в вещах, как бы напоминают тебе: нельзя говорить всей правды — и ты молчишь, используя оставшееся в свою пользу.

А замок…

Я как — то сразу поняла, что, не смотря на всю эту псевдо средневековость — и псевдо фентези, замок очень напоминает самого Кейна, и наверняка также напоминает Дилана, а однажды… однажды будет напоминать моего сына.

Который родится тоже здесь — в этом своём доме. может, поэтому тоже, я чувствовала себя здесь прекрасно. Только ужина не хватало. И ещё Кейна — с этим его обещанием….

Покраснев от собственной смелости, я подошла к окну, полюбоваться видом. Наши апартаменты располагались на уровне третьего этажа; большинство окон выходило на сады и аллеи — и я, переодевшись после душа в легкое платье, уселась на подоконник, разглядывая окружающий пейзаж… красочный, необычный — и какой — то удивительно, интуитивно знакомый…

Это уже позже, плотно поужинав (съев почти всё, что прислали в комнату) и, вернувшись к ничегонеделанию у окна, я. наконец- то догадалась, что мне напоминают эти их странные пальмы: гигантские папоротники.

Дикой, непонятной формы, очень большие, древовидные папоротники.

Что ж, если у них есть динозавры, — решила я, попивая какой — то супер полезный для беременных сок, — то почему не могут быть и такие вот папоротники в виде деревьев? Могут — ещё как могут.

Занявшись разглядыванием пальм — папоротников, я пропустила тот момент, когда какая — то легкая тень проскользнула меж кустарников — затем я ещё отвлеклась на огромную — с мою ладонь { не меньше!) бабочку…

Лишь когда боковое зрение уловило какое — то движение в самой комнате — это привело меня в чувство. Вздрогнув, я быстро обернулась: — инстинкты, отработанные в Сопротивлении и дальше — при собственном выживании — не обманули: в комнате, в одном из кресел, обнаружился незваный гость.

— Не пугайся, — произнёс Старр. очищая от кожицы незнакомый зеленый фрукт (это было то единственное, что я не тронула на подносе с ужином. — Времени у нас мало, поэтому буду говорить коротко, по существу. Возникнут вопросы — ты знаешь, как меня найти или. — положив почищенный фрукт на блюдо, кузен мужа строго посмотрел на меня. — Спроси императора, если ему ты доверяешь больше.

— Хорошо, — кивнула я.

— Умница, — тут же похвалил меня Старр, хотя это прозвучало совсем не фамильярно. Может, поэтому я так испугалась.

— Надеюсь, мой братец упоминал уже, что мы раса хищников, которая очень уважает силу.

— Да, — ответила я, замерев на месте. — Упоминал.

— Отличненько, — ощерился Старр. — Хоть что — то. А он говорил, что вторая наша страсть и любовь — это традиции, которые мы чтим не меньше, чем силу.

— И это упоминал, — насторожилась я, понимая, что кузен мужа не просто так забрался сейчас в нашу комнату и не просто так задаёт мне эти вопросы. По крайней мере, точно не затем, чтобы полюбопытствовать о моих знаниях про их общество.

— Видишь ли, — тяжело вздохнув, продолжил Старр. — У нашей расы есть одна очень древняя традиция. Ни один самец, ни один мужчина нашей расы не может считаться мужем своей жены, до тех самых пор, пока не будет совершенна охота.

Муж должен удивить будущую жену своей удалью и силой, а также принести в род свежего мяса.

— Но мы ведь поженились в космосе… — рассеянно прошептала я.

— Не важно, — замотал головой Старр. — Это традиция, которая должна быть выполнена в первые дни пребывания на родной планете. Иначе подданные не поймут.

Я машинально кивнула, мало понимая то, о чем говорит сейчас Старр.

— Ну, если это положено, то Кейн наверняка всё уже запланировал.

— Он отказался. — Отрезал Старр.

Прижавшись к стене, я растеряно посмотрела на кузена мужа.

— Что? — не поняла я. — Почему? Я имею в виду, если это для вас так важно…

— Потому что Кейрран до одури боится потерять тебя или причинить тебе вред своими действиями, — ответил Старр. — И тем самым ставит под удар ваше будущее. Подданные будут говорить, что наследник не счёл нужным соблюдать традиции для жены из другого мира, и что Принцесса империи на самом деле простая самозванка.

Но…

Старр усмехнулся.

— Кейрран, разумеется, будет затыкать всем рты и устраивать показные казни за твою честь — но народ будет шептаться…

Взгляд Старра упал на мой живот.

— Это однажды настигнет и его. Правитель от матери, которая не заслужила охоту.

— А это… ‚ — я помедлила, подбирая слова. — эта охота может быть опасна?

— Только в воображении Кейррана, когда дело касается тебя, — фыркнул Старр. — На самом деле, мой братец с четырнадцати лет охотиться в одиночестве…. Это совершенно не опасно ни для Кейна… ни для его сопровождения. — Через долгую паузу подчеркнул Старр, — С его уровнем силы беспокоиться не надо.

— Тогда мы наверняка сделаем это в ближайшее время.

Старр усмехнулся.

— Сделаете, если ты настоишь.

— Старр, ты не понимаешь, что я совсем не знаю вашей культуры и традиций. Я только — только начала всё это изучать — но я уверена в своём муже.

— Твой муж едва не сошёл с ума, думая, что потерял тебя, — сжав руку в кулак, процедил мой незваный гость. — Когда ты потерялась в Денвере, он просто злился, мало что соображая, но когда нам на корабль пришло сообщение о том, что флип, доставлявший тебя обратно на Гавайи, взорвался…

Старр сглотнул и отвёл взгляд.

— Это страшно, Алёна. Я никогда не видел таким моего брата. Он — бесстрашный воин, хоподнокровный политик и сильный хищник просто сдался. Ты этого не знаешь, но долгих два месяца именно я был наследником империи, пока Кейн подыхал от тоски по тебе где-то на ваших Гавайях. И лишь однажды, когда я, носясь по делам империи, совершенно случайно учуял на Терре едва различимую — очень слабую — волну от дарра… — этого хватило, что зацепиться и встряхнуть моего брата.

Впервые за долгие месяцы я вспомнила о том самом флипе, что взорвался в атмосфере Земли. То, что потом устроила для меня Агата — мой персональный ад — напрочь вытеснил воспоминания об аварии… и о том, что моя полная копия — за исключением цвета глаз, с пробиркой моей крови была там, в том флипе.

— Кейрран, снова ожив, стал рыть землю носом — и очень быстро находить несостыковки того дня. Почему вдруг Агата, которая как будто не слышала распоряжения моего брата насчёт Држрезрзсскржи { Джессики, перевела я), велела той срочно помочь ей с драгоценностями, оставив тебя на других служанок. Затем странное исчезновение ещё одного флипа- который вылетел с корабля почти одновременно с флипом, на котором находилась его суженная… И наконец, он отыскал твой запах на месте одной из облав, устраиваемой — нашими подразделениями на сопротивляющихся жителей Терры. И лишь тогда, к моему неописуемому счастью, с меня сняли обязанности наследника.

Старр нехорошо улыбнулся.

— Несмотря на то, что брат сильней меня, я — убиваю все же чаще. Я — палач нашего Дома и чистильщик нашей колоний. Но скажу тебе по секрету — это все — равно куда лучше, чем играть миллионами жизней.

Брат мужа протянул мне блюдо, на котором лежал очищенный фрукт.

— Попробуй, это очень вкусно. И полезно для будущих мам, машинально пондавшись вперёд вовремя остановилавл. 7109 г странный разговор за спиной Кейна начинал меня нервировать… хотя… могла ли я быть уверена, что мой супруг всегда прав? Или…

Протерев лицо руками, я лихорадочно вспоминала сегодняшний день.

Кейн приготовил для нас особняк на острове. Вполне логично. что на островах динозавров не водится — ну, если у них нет там каких — то водоплавающих или летающих видов. Хотя, опять же, если остров находится далеко от материка. это ещё очень спорный вопрос, смогут ли водоплавающие или летающие рептилии добраться до удалённого островка. Да и зачем им это?

Получается, Кейн всеми силами старался избежать моей встречи с хищниками. населяющими его родную планету… ну, и естественно, что по этой самой причине мне ничего не рассказывали ни про животный, ни про растительный мир Рашиана…

Не потому. что для моего путешествия на Д’архау это было важно, а для путешествия на Рашиан — нет… Просто Кейн не хотел, чтобы я испугалась.

Однако…

Уже по прилету на планету, император и Радрддаана «уговорили» нас перебраться в главную резиденцию… И как — то всё так удачно произошло. что именно в тот самый момент, когда император открывал дверь в отсек капитана. Радрддаана позвала меня присесть рядом с ней — и именно тогда я увидела тирранозавра.

Было ли это на самом деле совпадением?

Не было.

Кейн не хотел подвергать меня опасности, не хотел пугать населяющими его родной мир огромными хищниками, а потому от меня всё очень аккуратно скрыли. Ия до сих пор находилась бы в блаженном неведении, если бы не отец моего мужа Император точно знал, что он делает — и для чего.

Только один вопрос меня сейчас мучил: помогая своему сыну осознать его ошибку. рисковал ли император своим будущим внуком?

Усмехнувшись, я подошла к Старру и взяла протягиваемое блюдо.

— Благодарю, — кивнула я. возвращаясь назад, к окну. — Как быстро император согласился с этим планом?

Старр усмехнулся.

— Он его и придумал.

Я склонила голову, по рашиански отдавая дань уважения мудрости правителя.

Что ж… а зачем тогда два года гауптвахты для экипажа? Они ведь с точностью выполнили приказ императора.

— Надо же нам было как- то сбить с толку Кейна, — пожал плечами Старр. — Хотя. мой кузен далеко не дурак, и, не испугайся он за тебя больше, сразу же всё понял: флипы ведь не летают так низко надо поверхностью планеты

— А летели мы низко, чтобы я могла увидеть тирранозавра?

— Это ты так называешь кардвина? — приподнял бровь Старр.

Я аж поперхнулась от неожиданности. Кардвин — это мясо тирранозавра? Не говядина? О нет…

Кузен моего супруга тем временем согласно кивнул:

— Да, кардвины около десяти — пятнадцати метров — если переводить на ваши размеры — в высоту… Почти нижняя предельная высота для флипов. Ниже только посадка.

Я понимающе кивнула.

— Что ж… у меня только ещё один вопрос.

— С радостью на него отвечу, если буду знать ответ, — поглядывая на дисплей гаждета, немного рассеянно ответил Старр. — Только время уже почти вышло.

— Я ведь могла испугаться до смерти… до выкидыша.

Подняв на меня нечеловеческие глаза, воин — Палач рода — вздрогнул и сразу изменился в лице.

— Нет, Алёна! Даже не думай об этом!

— О том, что мой отец, — это слово я произнесла с издевкой, — решил, что положение сына важнее жизни внука?

— Отец никогда бы не пошёл на подобный план, не будь у него полного отчёта о твоём здоровье и полного одобрения лекарей всей планеты. Алена, пожалуйста, поверь мне! Каждый твой день на корабле документировался и анализировался…

— Как подопытное животное, — усмехнулась я.

— Чтобы избежать любых неприятных последствий, — покачал головой Старр. — Только так мы могли помешать Кейррану испортить ваше будущее и будущее всего нашего рода.

Брат Кейна с каким — то странным чувством во взгляде смотрел на меня.

— Пожалуйста, Алёна, поверь… — и переведя взгляд с моего браслета, который по

— прежнему оставался выключенным на свой мигающий фиолетовым браслет, Старр выругался:

— Всё, не успели… Остальное — спрашивай императора — Старр было хотел прошмыгнуть в одну из боковых дверей, как в комнату, сбивая всё на своём пути, ворвался разъярённый дракон.

— Убью, — зарычал дракон голосом Кейна, и. схватив почти несопротивляющегося Старра, вышвырнул того в окно.

— И чтобы больше в нашем крыле без меня не появлялся, — рыкнул вслед выброшенному брату дракон, и у меня сразу отлегло от сердца — раз Кейн пригрозил Старру, значит, тот всё ещё живой.

А муж… тяжело дыша, Кейн выразительно взглянул на меня.

— Аленка? — в одно мгновение возвратившись в своё нормальное состояние, он тяжело дыша, не отрывал взгляда от моего лица. — Алёна, ты что…

Бросившись к мужу, раскинувшему в ожидании меня руки, я уткнулась Кейну в грудь и заплакала, вымещая все страхи минувшего дня

— Ты бы мог мне сказать. — зацепившись за шею Кейна и вися на нём, рыдала я. — Мог ведь?

— Родная. ты что… — казалось, Кейн выглядел еще более расстроенным, чем я. — Алёнка…

Нежно поцеловав меня в губы, супруг позвал:

— Алёнка… — Открыв глаза, я встретилась с ним взглядом. Взгляд мужа был очень напряжённым и необычайно тревожным.

— Я никогда больше не допущу. чтобы ты рисковала своим здоровьем или жизнью… Пусть даже и условно… Тогда, ненадолго оставив тебя одну на корабле. я вдруг услышал о взрыве твоего флипа — у меня случилась паника…

Кейн криво усмехнулся.

— Вторая паника в моей жизни. Первая — когда я не нашёл тебя в Денвере.

Муж слегка поменял моё положение в его руках — так, что теперь я сидела на его руках. прислонившись правой стороной к мускулистому телу Кейна.

Прижав меня посильнее к себе. Кейн продолжил рассказывать:

— Я видел записи, на которых твой корабль взрывается — и даже пытался обнюхивать сохранившиеся останки… Но не было никаких доказательств того, что ты осталась жива.

Кейн криво усмехнулся.

— Знаешь. несмотря на невероятную привязку к Цветку Жизни. случись несчастье. самцы выживают… и продолжают существовать. Хорошо, если остаются дети.

Плохо — когда не остаётся ничего.

Коротко поцеловав меня в губы. муж просто сказал:

— Пока Старр не отыскал подозрительный след, я беспробудно накачивался алкоголем на той самой вилле, откуда мы с тобой улетели на казнь. Я велел сохранить каждый клочок ткани, каждый предмет, на котором остался твой запах — и нюхал их как ненормальный. просто чтобы не свести счеты с жизнью… А потом. когда тебя нашли… Алёна, я все переживу: твою злость, твою ненависть и даже презрение, но только не твои страдания и не твоё горе.

Сильные руки крепко держали меня в объятиях.

— Я защищу тебя от всего — от любой возможной и невозможной опасности.

Понимаешь? Предупрежу и огражу от любых неприятностей.

Светлые глаза мужа выразительно смотрели на меня. А я…

Я. уткнувшись лбом в его грудь, просипела:

— Тогда ты лишишь меня самой жизни.

Кейн вздрогнул и — приподняв моё лицо за подбородок — вынудил посмотреть на него

— Что ты сказала?

— Ну… жизнь ведь неотделима от трудностей. Неприятности — это та перчинка, которая помогает нам понять, что такое, когда хорошо… А если у меня всегда всё будет хорошо — всё очень быстро превратиться в рутину, и я никогда не смогу встать рядом с тобой как твоя жена. Точнее, женой я, конечно, буду — только карманной, игрушечной.

— Милая, — протянул Кейн, но я лишь покачала головой.

— Это правда, Кейн. Неужели ты не понимаешь?

Супруг тяжело вздохнул.

— Я не готов решить это прямо сейчас, — честно признался он. — Слишком…тяжело.

— А тут и решать нечего, — потянувшись к его губам, прошептала я, — ты, как муж, должен меня любить, холить и лелеять — так, чтобы я была счастлива. А я буду счастлива только в равном браке. — И заглянув в светлые — нечеловеческие глаза супруга — я добавила:

— Оставь мне хотя бы это.

— Алеёна…. - прохрипел Кейн. И я, чувствуя натянутость происходящего, сделала то, что сделала бы любая замужняя женщина на моем месте: протиснув ладошку вниз, я в то же самое время атаковала своими губами рот супруга.

Кейн зарычал — явно сдаваясь — и потащил меня в сторону кровати.

Глава 16

Не знаю, что именно заставило Кейна в конечном итоге изменить своё решение: моя ли горячность в желании быть «как все» и не выделяться среди других рашианок — или его собственное заключение о том, что я не такая уж хилая и слабая, какой кажусь на первый взгляд. В конце — концов, после первого испуга (а кто бы не испугался заглядывающего в окно динозавра). я быстро пришла в себя и даже сама стала сама настаивать на соблюдении традиций.

Правда, Радрддаана, которая пришла проведать меня после завтрака {я как раз допивала в одиночестве свою обязательную витаминную настойку), призналась, что в моей реакции на местных зверюшек никто и не сомневался — как и в том, что приду я в себя очень быстро — как сказал Дилан. девица, которая сумела продержаться больше полугода убегая от наследника, априори не может быть слабой.

Это только мой супруг желающий сдувать с меня пылинки в уютной тихой резиденции Рашиана, почему — то с самого начала был категорически против охоты.

То есть он был против охоты с самого начала, поняла я со спов Радрддааны. а вовсе не передумал из-за моей беременности.

— Конечно, тут всё дело в воспитании, — присев на краешек стула, тяжело вздохнула свекровь. — Кажется, мой сын немного лукавит, когда говорит, что боится за тебя.

Поймав мой взгляд, свекровь покраснела и поспешила добавить:

— Он сильный мальчик, который с подросткового возраста ходит на охоту один.

Кейрран всегда успешно загоняет добычу туда, куда ему нужно. Тут дело в другом…

И почти обречённо махнув рукой, Радрддаана произнесла:

— Мне кажется, он боится, что ты отвернёшься от него… когда увидишь его… в момент охоты.

— В вашем втором обличие? — переспросила я, немного не понимая, почему это может стать проблемой. — Но Кейн много раз перевоплощался при мне. Да и, насколько я поняла, на Рашиане это привычное дело — я только вчера насчитала нескольких мужчин из вашей охраны, которые охраняли нас совсем не в виде людей.

— Согласись, большая разница между чужим тебе рашианином, и собственном мужем, который вдруг превращается в идеальную машину для убийства, — мягко заметила свекровь.

Я пожал плечами.

— Радрддаана, я же видела Кейна в момент его злости — когда он убивал всех без разбору.

— И что ты чувствовала? — поинтересовалась свекровь, а я…

Тяжело вздохнув, я честно ответила:

— Меня тогда хотели жестоко изнасиловать охранники из лагеря переселенцев — Кейн, появился как раз вовремя.

— Может, и это тоже причина, — после минутного молчания, признала свекровь. — Кейрран просто не желает расстраивать тебя, напоминая о том эпизоде. Хотя… — тут свекровь весело хмыкнула. — Наши мужчины вообще с ума сходят, когда дело касается безопасности их избранниц. Мой мальчик копия своего отца.

Пересев ближе, она покосилась в сторону двери, и тяжело вздохнув, добавила:

— Это ведь по приказу Диррлрана наши ученые когда — то придумали камеру, способную сохранить здоровье рашианки даже в самой критической ситуации. И я провела в ней какое — то время… Кейрран же, насколько я знаю, пошёл ещё дальше.

Свекровь, рассмеявшись, покачала головой.

— Я уже боюсь представить, что может придумать твой сын, чтобы оградить от несчастий свою избранницу.

Я машинально взглянула вниз — на плоский ещё живот Что может придумать?.. Ну. если с папиной силой, да с маминой выдумкой, то берегись Вселенная.

— У тебя такое смешное выражение лица сейчас было, — улыбаясь, заметила, Радрддаана.

— А что придумал Кейн? — быстро спросила я у свекрови.

Радрддаана снова ульюнулась.

— Тебе понравится, — сообщила свекровь. — Это куда лучше камеры… и куда безопаснее. Но я тебе ничего не говорила. Просто проведала, передала новый график занятий. И не волнуйся, Алёна, всё идёт даже намного, намного лучше, чем мы это себе представляли.

Я кивнула, понимая, что «родственники» опять оставляют меня в неведении, самостоятельно улаживая все трудности. Что ж…

Кстати, что касается «нового графика занятий», то свекровь тут не спукавила: как я поняла из её разговоров с Джессикой (которая заглянула в наши апартаменты чуть позднее), согласие Кейна на охоту полностью изменило планы императрицы на моё представление высшему свету.

Мол, по традициям, первый приём в честь молодой жены, вошедшей в род, всегда проводится с добытым в её честь мясом — и никак иначе. И если уж мы решили придерживаться традиций в плане охоты, то с приёмами можно подождать.

Мне особенно понравилось её выражение «мы»…

Кейн, который объявился лишь к ночи, повторил слова своей матери, добавив. что на охоту мы отправимся за день до Праздника Основания Империи, а пока, до тех самых пор, я могла продолжать свои уроки с Джессикой в прежнем темпе.

И опять это самое «мы»…всё как я просила.

Однако ни ругаться, ни обижаться мне не хотелось — во — первых, я слабо себе представляла, что на самом деле происходит — и совсем не была уверена, что хочу знать всю подноготную происходящего; кроме того, в отличие от Д’архау, где я совершенно не чувствовала никакой акклиматизации, на Рашиане на меня почти сразу навалилась какая — то усталость и даже сонливость.

Я мало ела, много спала — и даже почти забросила спрягать глаголы на рашианском, чем очень расстраивала Джессику.

— Это потому, что Д’архау подпитывала тебя, — вздохнул Кейн, когда однажды поймал меня заснувшей в кресле. Муж, возвратившись в неурочный час с северного материка (где у них находились какие — то военные базы и лаборатории), тут же перенёс меня в спальню, приказав служанкам принести ранний ужин. Ужин принесли, но Кейн ничего не ел — лишь наблюдал за мной, играя моими волосами.

— Как это подпитывала? — не поняла я, пробуя что — то типа омлета с овощами на пару. Вкусно — и легко.

— Апенка, не забывай, что Д`архау — живая планета, — усмехнулся Кейн. — И ты ей очень приглянулась.

— Интересно только, для чего, — пробурчала я, откусывая кусочек хлеба.

Кейн пожал плечами.

— Кто знает… Кстати, именно шаман много лет назад подсказал Террену, где можно найти деятелей для Д’архау.

— То есть это он… указал на человечество?

Кейн кивнул.

— Вы тогда как — раз баловались экспериментами с атомом. И нет бы что полезное делать — так нет, оружие друг против друга сооружали… Как будто ваша планета могла выдержать столько зарядов.

Понимая, что он где — то прав, я пожала плечами, испытывая странное чувство неловкости. И правда, когда понимаешь, как долго и упорно мы, воевали друг против друга… а настоящий враг оказался извне.

Громкое урчание голодного желудка прервало мои философские размышления.

— Ешь давай, — кивнув в сторону подноса, заставленного тарелками, усмехнулся Кейн. Он явно слышал мои мысли, но прокомментировал совсем другое. Чию ж…

Так летели дни. Честно сказать, было довольно странно оказаться на Рашиане — и не выполнять ничего из того, что было загодя запланировано.

Из — за охоты формирование моего двора отодвинулось на пару недель — что помогло мне нормально акклиматизироваться в новых условиях, неплохо изучить дворец и даже наладить прерванный контакт с родными.

Нет, я, конечно, так и не рассказала им про то, что со мной приходило после вторжения рашианцев на Землю, предпочитая сохранять версию Кейна (вряд ли я вообще когда — нибудь признаюсь им), но рассказывать свои впечатления от космического путешествия, а также о том, что на родной планете Кейна обитают реликтовые ящеры было интересно и занимательно.

А ещё мы много разговаривали с Юлькой на тему беременности и родов. Она — только — только прошла через это — её воспоминания были ещё очень яркие и красочные; сестра охотно делилась со мной всякими деталями, я же также охотно выспрашивала у неё какие — то мелочи, то и дело, сравнивая её рассказы с тем, как протекала моя беременность.

А протекала она с изменениями.

Во первых, к концу недели к усталости прибавилась ещё утренняя тошнота — и теперь я на дух не переносила кофе, что тоже не прибавляло мне бодрости.

Обнимая в то утро навороченный рашианский унитаз, я, кажется, закатила первую истерику Кейну — чем очень обрадовала всех дворцовых лекарей: «тяжелая ребенком самка обязана быть невменяемой» — ине как иначе. Врачи рассказывали нам с Кейном про какие — то гормональные изменения, про то, что беременность девочкой рашианками переносится, конечно. легче — но я ведь не рашианка, иу меня будет не девочка, а мальчик — и мальчик из правящего рода.

— Ддаррххгрэн Алёне следует изменить свой рацион, — заметил главный лекарь, сложив пальцы домиком. — Сильный самец требует много протеина. много животного белка. Мы не рекомендуем нашим беременным самкам растительную еду.

— Я — землянка, — рыкнула я, швырнув в лекаря стакан (который тут же легко перехватил Кейн)},- И у нас, наоборот, беременным рекомендуют есть больше овощей и фруктов.

Отпустив от греха подальше врачей, Кейн притянул меня к себе — и я, как только за лекарями закрылась дверь, начала громко рыдать о том, что меня тут никто не понимает, и вообще, мне хочется кофе и ананас. И тирамису. И копченой колбасы — но не из кардвина или трдведру, а нормальную копченую колбасу из свинины.

Краковскую — ту, которая колечком, на черном бородинском хлебушке.

А наспедующий день рыдала я уже от того, что хотя Кейн и сумел достать откуда — то кутру и колбасу, и хлебушек бородинский, и даже тирамису — ни ничего из этого у меня в организме не удержалось, оказавшись уже через пять минут после завтрака в навороченном рашианском унитазе.

Лишь какая — то новая настойка, сделанная из трав, присланных специально для меня шаманом, сумела снять это ужасное состояние — и даже отчасти сонливость.

Проводя половину дня с Джессикой в зубрёжке рашианского, вторую половину дня я просто отдыхала, набираясь сил…

А между тем как раз подошло время охоты.

Честно признаться, я ожидала от охоты чего-то выдающегося… какой — то грандиозного действа, но всё произошло быстро и… вообще никак. И благодарить за это следовало моего заботливого супруга.

Когда утром в день охоты мы вышли на площадь перед дворцом, Кейн на глазах у всех собравшихся { а собралось не меньше двухсот рашианцев) отдал отцу своё оружие и другие гаджеты, получив взамен один лишь небольшой клинок.

Когда оружие оказалось у него за поясом, Кейн обернулся — и протянул ко мне руку. прося также выйти на всеобщее обозрение.

— Возлюбленная жена моя, подойти к отцу моему, главе нашего рода, — громко, на рашианском, произнёс Кейн. Я послушалась. — При своём отце, моя единственная, я посвящаю тебе эту охоту. Пусть загнанная сегодня жертва продемонстрирует мою силу хищника, а добытое мясо — способность мужа обеспечить свой Дом пищей.

Присев перед мужем — и его отцом, я поочередно приложила их ладони к своему лбу — выражая тем самым полное подчинение своему роду и согласие с действиями мужа.

— Да будет так! — оповестил император, поднимая вверх руки.

После этого представление для масс было закончено и мы пошли через проходное крыло к стоянке флипов.

— Всё готово? — поинтересовался Кейн у отца. Дилан фыркнул.

— Обижаешь, сын.

— Страхуюсь. — поморщился мой супруг и кивнул в мою сторону. — Я за ней полгода гонялся.

Дилан, склонив голову, внимательно посмотрел на меня.

— Согласен, — через долгую паузу, кивнул император. — Но можешь не волноваться: Старр уже с рассвета на месте и раз десять сам проверил всё оборудование.

— Хорошо, — кивнул Кейн. — Я бы сам проверил, но…

— Правила, — закончил за сына император. — Знаю. Когда- то я тоже был на твоём месте. Сколько времени тебе понадобится?

Кейн сощурился.

— Ну… я думаю, что за пару часов справлюсь.

— Тебе надо принести не меньше двух особей.

— Поэтому два часа, — кивнул Кейн. — К полудню готовьте транспортёры.

Когда мы уже подошли к флипу, Дилан внимательно посмотрел на меня, переведя взгляд на сына.

— Кейрран, ты же помнишь, что твоя жена должна первая отметить твою удачу в охоте.

Кейн скривился, но кивнул.

Конечно.

Встревожившись (мне об этом никто ничего не говорил}, я вопросительно взглянула на Кейна.

— Как отметить? — взволнованно спросила я. Супруг только отмахнулся.

— Ничего страшного, Алёнка.

— Ты уверен? — переспросила я, представляя себе ужасные моменты из Игры Престолов, когда Дейнерис должна была съесть сырое сердце лошади. А что если…

Кейн, поперхнувшись по полуслове — он как — раз что — то начал говорить отцу, перевёл взгляд на меня.

— Нет, Алёна, — рассмеялся супруг, — У кардвина сердце намного больше, чем у вашей лошади… примерно с тебя размером.

Что? — не понял император, в недоумении посмотрев на веселящегося сына.

Кейн сверкнул глазами — и уже его отец начал смеяться.

— Ай, да девочка, ай да затейница… — фыркал император, собственноручно открывая для нас флип. И уже когда мы погрузились внутрь, добавил: Ждём с добычей.

— Разводите очаг, — ответил Кейн, включая панель навигации.

И мы полетели в джунгли — охотиться.

Правда, моя охота закончилась так и не начавшись… Хотя, чего ещё можно было ожидать от Кейна.

Опустившись на небольшой расчищенной под посадку флипа поляне, Кейн тут же отпустил флип назад. Не теряя времени, супруг повёл меня куда — то в сторону зарослей из древовидных папоротников — туда, где под кроной одного из деревьев находился… шезлонг с небольшим столиком и даже маленькой сумкой — холодильником.

Я так ошалела от увиденного, что почти пропустила Старра словно дождавшись нашего появления, кузен Кейна тотчас скрылся за зарослями.

— По правилам, на территории охоты может присутствовать только один охотник, — пояснил для меня Кейн. — Старр проконтролировал место твоего пребывания, и сейчас отходит на позиции наблюдателя.

Я кивнула, понимая, что снова ничего не понимаю. Хотя это — то как раз от меня не скрывали — просто в тонкостях рашианского этикета иногда можно заблудиться и плутать если не месяцами, то неделями…

Тем временем Кейн, предложив мне присесть, тут же активизировал какой — то новый режим на моем браслете — гаджете.

Кейн усмехнулся и поднял на меня тяжелый взгляд.

— Я добавил несколько новых функций в твой браслет — в случае опасности, ты в ту же секунду переместишься в нашу спальню, в главную резиденцию. Хотя… здесь, в радиусе пяти метров, имеется также силовое поле, отпугивающее всех без исключения животных, в том числе насекомых. Тебе ничего не надо делать: подождешь меня здесь, слушая музыку. Или почитай книжки.

Кейн нажал какие — то кнопки на небольшом приборе, стоящим на столике.

— И кстати. дорогая, поле работает в двух направлениях: выйти отсюда ты тоже не сможешь, поэтому даже не пытайся.

— Но… — я испуганно посмотрела на Кейна. — А если…

— Датчик работает на большой радиус, — покачал головой Кейн, отметая любую возможность возникновения опасной ситуации. — Так что никакой — подчёркиваю: никакой опасности нет.

— А если я в туалет захочу, — воскликнула я… кажется обиженно. Получается, что: так много разговоров про охоту, а я даже динозавров не увижу?

Усмехнувшись, Кейн мне пообещал:

— Увидишь, не волнуйся. А в туалет… — он махнул рукой вокруг. — Пользуйся на здоровье.

— Американка тебе бы сейчас точно закатила скандал, — заметила я, просто… ну, просто чтобы заметить.

Кейн фыркнул и коротко поцеловал меня в губы.

Что ж, значит, мне повезло, что я женат на русской.

И, зарывшись в мои волосы, сделал несколько глубоких вздохов.

— Мне пора, Алёнка, — прохрипел Кейн, поднимая на меня взгляд. — Не волнуйся и ничего не бойся, хорошо?

Я кивнула… и осталась одна.

Без Кейна, время тянулось очень медленно… я успела выпить полную бутылку воды и половинку бутылки сока, съесть небольшой пирожок — прогуляться по своим пяти метрам и поиграть с границей, которая немного жглась при прикосновении.

Наручный гаджет, который обычно имел выход в систему глобальной коммуникации

{ вроде нашего интернета) сейчас показывал только время и несколько сохранённых файлов — в основном по рашианскому языку, истории и этикету.

Правда, пользуясь своим изменившимся состоянием, я теперь кроме «учебной» литературы находила время и на художественную — когда от усталости не хотелось ничего делать, я просто читала книжки из земного прошлого… Каким — то образом Джессика сумела найти в глобальной библиотеке и книжки с Земли, так что теперь у меня имелось несколько файлов любовных романов: Сумерки, Унесенные с ветром и какая — то книжка про дракона и его единственную, которая случайно попалась мне в списке книг Самое смешное, что, заглянув в конец книги, я с удивлением обнаружила, что сына главной героини зовут Кейрран — прямо как Кейна А её мужа — главного дракона — Даррен. И понимая, что моему ребенку придется выбирать «рычащее» имя, я призадумалась…

А Кейн всё не возвращался.

Мысленно я то ругала его всякими нехорошими словами, то вслух требовала вернуться как можно скорей.

— Плевать на эту охоту, Кейн — кричала я в пустоту чащи. — Плевать на статус и традиции. Переживём как нибуды.

И, присаживаясь на шезлонг раскинутый по приказу заботливого Кейна, уже просяще плакала:

— Вернись… пожалуйста, только вернись невредимым…

Глава 17

Кейн на самом деле управился меньше чем за два часа — точно, как и сказал отцу.

Появившись внезапно из зарослей, муж улыбался, с каким — то огоньком во взгляде рассматривая мою фигуру, и вроде бы даже довольно насвистывал что — то.

Пока не встретился со мной взглядом.

— Ты — дурак, — закричала я, стоило только мне оказаться в сильных объятиях супруга.

— Ты, придурок, Кейн! Не понимаешь, что я тут сейчас едва не поседела от страха!

Покрывая моё лицо короткими поцелуями, Кейн, кажется, был совсем не против моих ругательств… и даже когда я стала бить его ладонями по груди, он также не возражал — сам поставляясь под этим удары.

— Глупенькая, — засмеялся Кейн с какой- то непривычно мягкой интонацией в голосе.

— Алёнка…

Я подняла голову, чтобы поймать его взгляд.

Муж пристально смотрел мне в глаза — и улыбался.

— Я опять допустил ошибку. Алёнка, — пожаловался Кейн, сверкая серебряным взглядом. — Думал, ты будешь волноваться за свою безопасность — наших хищников ты уже видела… а ты…

Обняв мужа за шею, я потянулась к его губам, и только во время поцелуя поняла, что плачу.

— Аленка, это совершенно безопасно, — прошептал Кейн, с шумом втягивая воздух возле моей шеи. — Мне ничто не угрожало.

— Это ты так думаешь, — покачала я головой. — А я, к тому же беременная, а беременным надо потакать.

Что делать? — улыбнулся супруг, снова притягивая меня к себе.

— Потакать. Не перечить их желаниям.

— Мымм, — понимающе (как мне показалось) кивнул супруг. Его движения изменились — нежные, успокаивающие поглаживания превратились в откровенно эротическую ласку. Почувствовав его губы в вырезе платья, я тотчас же выгнулась от наслаждения, ухватившись за мужа ногами.

Наше соитие было страстным и нежным одновременно: словно мы, оказавшись на грани этих двух сильных чувств, смогли пропитаться ими обеими.

Резкие толчки Кейна в моё тело и нежные прикосновения его рук… Его хищное, низкое рычание и непередаваемая любовь во взгляде.

Очнувшись в шезлонге (который мы всё же использовали не совсем по назначению), я рассеянно наблюдала за одевающимся Кейном.

— Прости, малышка, — с осязаемым сожалением в голосе протянул Кейн. — Наше время на охоту вышло. Я должен вернуться, чтобы передать добычу транспортёру.

Как только закончу — заберу тебя во дворец.

Не сдержавшись, Кейн снова оказался рядом с шезлонгом.

— Люблю тебя, — протянул муж, коротко целуя меня в губы. — Буду через пятнадцать минут.

А затем Кейн буквально исчез из зоны видимости. Понимая, что времени у меня совсем мало, я принялась приводить себя в порядок — благо, предусмотрительные служанки много чего оставили на полянке.

Единственное, что мне так и не удалось привести в порядок, были волосы. Ни одна дворцовая прическа не была бы в состоянии выжить после вспышки страсти на природе…Плюнув на всё, я решила до конца расплести локоны и, надеясь, что не нарушила этим никакую из древних рашианских традиций, заплела обычную — только разве что без резиночки — косу.

В общем, когда за мной вернулся Кейн, я была уже полностью готова — и словно примерная жена, сидела на краешке шезлонга в ожидании супруга.

За нами почти сразу прилетел флип — так быстро, словно аппарат всё это время зависал где — то неподалёку, ожидая, когда Кейн сделает вызов с моего браслета.

До дворца я летала на коленях мужа — в его крепких, надежных объятиях. Супруг. опустив голову на мою макушку, глубоко дышал и, кажется, счастливо жмурился…

И лишь перед посадкой он слегка напрягся, спросив: Аленка, ты говорила, что хочешь увидеть поближе кардвина?

Я осторожно кивнула, глядя на мужа.

— Ну…да.

Кейн напряжённо улыбнулся.

— Ну вот. А я должен вручить тебе свою добычу на охоте.

Я вздрогнула — но взгляда не отвела.

Что, всю?

Кейн кивнул.

— И что я с ней буду делать?

— С кем, с ней? — не понял супруг

— С твоей добычей, — пробормотала я, надеясь, что меня не заставят готовить пир «на весь мир». И ведь что обидно — именно эту часть рашианских «традиций» Джессика благополучно умолчала… Нет бы что-то важное учить, а то поклоны. жесты…

Кейн расхохотался и поцеловал меня в макушку.

— Ты — прелесть, Алёнка, — заявил супруг. — А с добычей ничего делать не надо. Мы сейчас просто облетим туши, а потом, при отце и подданных ты скажешь, что довольна подарком.

Я закатила глаза, пробурчав:

— Нет бы, как остальные разумные расы, дарить девушкам бриллианты — они их динозаврами одаривают… ужас.

Моё наносное ворчание никого не могло обмануть: я уже знала, что рашиане меньше всего ценят бесполезные вещи. Нет, нет, фамильные украшения и у них, конечно, имелись — но род судили не по ним, и не по богатству — а по силе представителей рода.

Всё произошло точно так, как сказал Кейн: подлетая к дворцу со стороны хозяйственных построек, мы сильно замедлили скорость и уже практически сели — при этом Кейн превратил пол под ногами в один большой экран, имитирующий увеличительное стекло — так, что я без проблем сумела рассмотреть туши двух огромных тираннозавров, погруженных на какие — то технологические платформы.

Кардвины, точно так же, как земные рептилии, обладали острыми когтями и частоколом внушительных зубов — и мне было совершенно непонятно, как один Кейн смог убить сразу двоих.

Супруг. наблюдая за моеи реакцией, лишь пожал плечами. спокоино заметив:

— Алёнка, но я ведь не простой житель Рашиана. Я — наследник империи. И силау меня соответствующая.

Наверное, любая другая девица с Земли на моём месте повела бы себя иначе. но.

Я… я не хотела даже мысленно возвращаться назад, на поляну — туда. где я ждала Кейна с охоты.

Не хотелось по новой переживать и мучиться в ожидании новостей о том, что всё пошло не так.

В конце — концов. Кейн — живой, здоровый и даже не слишком уставший (если, вон. даже хватило сил на ласку), а потому… потому надо просто радоваться этому факту.

А об остальном я подумаю как — нибудь потом… (Вот бы Шон сейчас вазгордипся, успышав мои мысли).

После посадки нас приветствовала императорская чета и ближний двор, состоящий из представителей самых родовитых и самых преданных императору родов. После короткой речи императора, моего ожидаемого ответа, Кейн потянул меня в наше крыло, не обращая внимания на смешки Старра.

Что, и даже не останетесь на обед? — поинтересовался кузен Кейна. привалившись плечом к косяку двери у выхода.

— Апёна устала. — Ответил Кейн, сверкнув глазами в сторону брата.

Меня в этот момент отвлекла Джессика, которая решила на всякий случай ещё раз уточить несколько последних деталей к наряду, задуманному Радрддааной.

Отойдя от мужа на приличное расстояние, я погрузилась в мир дорогих. эксклюзивных платьев… в то же время рассеянно слушая тихий разговор двух братьев.

— Старр, чего ты хочешь: она беременная, на чужой планете, в чужом обществе.

Конечно. Алёнке приходится не легко. Дай нам спокойно передохнуть до завтрашнего приема.

— Да ладно, — фыркнул брат Кейна. — Чего там было тяжелого — то: полежать пару часиком в тени, наслаждаясь свежим воздухом. Кстати, полезным для ребенка.

— Она боялась за меня, — отрезал Кейн.

На минуту между братьями повисло молчание.

— Как? — только и спросил Старр. В голосе его — даже в том тихом шёпоте, что я едва могла различить со своего месте, я слышала неприкрытую боль и… опять зависть.

— Но ведь это же… Ты помнишь, когда император просил нас заготовить провизию для одной из экспедиций… Мы тогда за день штук пятьдесят убили — отвлекаясь лишь на самок, чтобы слить…

— Прекрати, — рыкнул Кейн. прервав брата. И уже намного тише добавил: — Кто может похвастаться сдержанностью в восемнадцать лет.

— Не хочешь, чтобы она знала? — понимающе хмыкнул Старр.

— Это то прошлое, которое я хочу оставить позади, — возразил брату Кейн. — И твоя женщина однажды поймет, что прошлое нужно оставлять в прошлом, а не тянуть его за собой.

— Нет, братец, — устало вздохнул Старр. — Она ненавидит меня. Я для неё палач её рода, убийца родной планеты и захватчик, утопающий в собственной похоти.

— Ты ведь не применял силу?…

Старр рыкнул.

— Зачем, когда можно платить.

— Тогда почему она злится?

— Я берег её, — медленно, будто ещё не решив, стоит ли говорить об этом вслух, произнёс Старр. — Берег, отрываясь с другими… Знаешь, когда после грязи бурлит кровь…

Кейн ничего не ответил вслух, но наверняка кивнул.

— Она ведь не пахла, Кейрран. Совсем не пахла! — воскликнул Старр.

— Какая ужасная ирония… — тихо ответил ему мой супруг.

К сожалению, дальше подспушивать у меня не получилось — Джессика, уже несколько минут упорно добивавшаяся от меня, какую именно тиару я хочу надеть на Праздник, начала проявлять нетерпение. Также пришлось уточнять ещё несколько мелочей — но это уже к другому наряду, который я должна была одеть утром, на «Речь императора».

Оставшийся день мы провели с Кейном наедине в наших апартаментах — наслаждаясь тишиной и друг другом.

Нежные прикосновения, откровенные ласки — и одна Вселенная на нас двоих… Это была не просто близость тел, не просто физические упражнения, которые, наверное, тоже необходимы… это было куда больше и глубже, чем простой секс.

Рядом с Кейном я чувствовала себя не просто самой желанной, самой важной и самой необходимой частью его жизни — я напитывалась его силой и сама становилась сильной и мудрой… Так, что, казалось, любые трудности, возникшие на нашем пути — мы легко преодолеем вдвоём.

Когда Кейн ненадолго отлучился из комнат — чтобы принести нам в спальню поднос с обедом, я на секунду — всего лишь на одну секунду — подумала, что, если бы я тогда поддалась на уговоры Стивена. Мне не пришлось бы разрываться между двумя мирами, оправдывать захватчиков (иначе ведь невозможно жить), и даже самой хотеть стать частью их общества Со Стивом жизнь была бы проще и легче… И не было бы больше никогда светлого — нечеловеческого взгляда — глядящего прямо в душу, его нежных прикосновений и поцелуев, от которых моя душа пела…

Испугавшись подобных мыслей, я быстро поцеловала мужа в губы — едва тому стоило появиться в дверях.

— Вот это я понимаю, аппетит, — прищурившись, фыркнул супруг. А взгляд его сиял…

Мы оба запомнили этот день — день, когда состоялась охота в честь первой Принцессы из колонии Терра; землянки, которая всю охоту провела в ужасном страхе — не за себя, за своего мужа.

Не знаю, как это попало в местные СМИ — то ли разговор Кейна и Старра подспушивала не только я, то ли это было сделано Правящим родом специально, но уже утром, когда мы вышли на балкон, чтобы поприветствовать в честь праздника население Рашиана, жители горячо встречали уже не только императора и его семью, но и меня, их новую принцессу.

А я тем временем, оолаченная в «подвенечное» платье императрицы, в драгоценной тиаре и родовых украшениях, демонстрировала всем собравшимся безоговорочное принятия меня правящим родом.

Как сказала мне по секрету Джессика, своё платье на «объявление статуса» { читать: подвенечное} императрица, по традиции, всегда передаёт дочерям…ну, или внучкам, если дочерей нет. Но никто не мог заставить Радрддаану передать платье мне — илишь этот её поступок много говорил об отношении императрицы ко мне.

Конечно, мало кто из присутствующих на площади мог легко узнать в моём наряде платье, которое было на матери Кейна много лет назад…Но тут нам опять на помощь пришли местные СМИ, почти синхронно, в один момент, опубликовавшие старые снимки Радрддааны в этом же самом платье.

А затем Кейн, взяв меня за руку, объявил о том, что мы ждём пополнения.

И толпа взорвалась приветственными криками…

Казалось, эти люди (не люди, рашиане, конечно), разом простили мне всё: мою инопланетность. моё происхождение из достаточно неразвитой по местным меркам, цивилизации, мою отличающуюся внешность… Ведь когда есть продолжение правящего рода, их миру и империи ничто не угрожает.

А потом был пир — по настоящему королевский пир, куда пригласили самых — самых избранных и родовитых…

По задумке моей дорогой свекрови, на прием в свою честь я появилась в образе Наташи Ростовой… ну или другой дамы из того времени: легкое платье с высокой талией, длинные перчатки — из тех, что в «нерабочем состоянии» выглядели как песок, а при ношении легко трансформировались. стоило коснуться столовых приборов или руки супруга.

Впервые не цвет моих волос, не мой корявый рашианский — а моё платье было главным признаком моей «иноземности». И, наверное, в другой момент это могло бы сыграть на руку нашим недругам, но я уже получила Охоту, носила под сердцем нового наследника, была принята Правящим родом в семью и также успела понравиться местному простому люду… а потому аристократы лишь расточали мне улыбки и интересовались необычным фасоном платья.

Когда приём плавно перетёк в застолье, я против воли напряглась — ожидая тех неприятных моментов, которые всегда сопровождали подобные мероприятия.

— Это прием во дворце императора, — шепнул мне Кейн, подкладывая кусочек… говядины! (и никак иначе). — Сюда не попадают девицы из низших слоёв.

— А как же спужанки, — возразила я, повернувшись к Кейну. Супруг пожал плечами.

— У каждого из присутствующих, не связанных с истинной избранницей, дома по целому гарему… Одно дело — попользовать самку в космосе, когда нет большого выбора, другое дело — здесь.

И нежно поцеловав меня в губы, Кейн добавил:

— Хотя я не шутил о том, что хочу ввести домострой. Наши самцы несомненно одобрят эту идею. По крайней мере, Старр уже точно за.

Я рассмеялась, покачав головой — еще не зная того, что Кейн был как никогда серьёзен.

Так закончились мои первые дни на Рашизне.

Много позже, когда у меня окажется достаточно времени, чтобы проанализировать каждый поступок Кейна, его родителей и даже брата — я буду не просто удивляться тому, как они всё это точно распланировали, но и то, как легко они приняли меня в свою семью.

Я. инопланетная девочка, когда — то состоявшая в Сопротивлении, как — то незаметно для самой себя превратилась в Жену Наспедника, Принцессу Рашианской Империи.

Конечно, не всегда и не все моменты были радужными — иногда находились представители некоторых высоких домов, лишь формально принимающие меня — так, чтобы не вызвать неудовольствия у правящего рода.

И когда это были старые патриархальные дома — я понимала их желание сохранить свои традиции неизменяемыми — и их холодность, как правило, оставляла меня равнодушной.

С другой стороны, находились аристократки, которые сами простили Джессику представить им место при дворе Принцессы.

Так, к примеру, собирая собственный двор, я познакомилась с Арррапдрой — представительницей высокого рода, которая больше пяти лет провела на Земле, помогая своему супругу составить базу данных о нашей культуре и истории. У Аррралдры с супругом было четверо детей: старший сын, состоящий в гвардии императора и три младшие дочери, одна из которых помогала дяде лечить земных животными. Да — да, оказывается, Кейн собрал большое количество покалеченных домашних животных и создал целую сеть «приютов», один из которых разместился в столице империи.

Однажды, разговаривали с Аррралдрой в аллее, отгороженной для игр детей при школе, куда мы приехали по приглашению директора, женщина не удержалась — и позвала своих младших дочерей, чтобы познакомить нас с ними… и пока девочки только бежали в нашу сторону, я уже по цвету волос догадалась, что они — землянки.

Однако дочери Аррралдры, казалось, даже не понимали, что они не родные — ведя себя точно также, как и все остальные рашианские дети… Просто у них не было клыков хищников, глаза были голубыми — а не полностью черными, без зрачков — как у остальных детей, да и когтями пользоваться они не могли… а так — такие же дети.

— Мы удочерили их ещё задолго до того, как Терра вошла в состав империи, — заметила Аррралдра, когда мы возвращались во дворец. — Мать продавала бпизняшек педофилам — и мы до сих пор не знаем, когда это именно началось. Я случайно проходила мимо их дома — когда заблудилась, разыскивая старый поселковый музей…

— Вы вызвали полицию? — спросила я, уже догадываясь, какой будет ответ.

Аррралдра прищурилась.

— Я сделала лучше. Я убила их всех. А дочерей забрала с собой.

Во мне, наверное, что — то поменялось, но я… я лишь согласно кивнула, нисколько не удивляясь поступку Аррралдры. Если отбросить напускное ханжество, сколько бы землян, имея возможность воспользоваться силой рашиан, не сделали бы то же самое? Впрочем, я ведь тоже убила насильника… надеюсь, этот гад сгнил, так и не дождавшись никакой помощи.

— Как ваш муж отнёсся к неожиданному пополнению в семье? — спросила я тем временем. Аррралдра пожала плечами.

— Это же дети.

И это тоже было в духе рашиан. Дети. Они очень любили детей.

— Да, но ведь…

— Если бы это были мальчики, нам пришлось бы тяжелее, — призналась Аррралдра. — Мы — раса воинов, а мальчиков без признаков рода невозможно ввести в род…

Конечно, мой старший сын стал бы им хорошим защитником, но всё же это было бы труднее, чем с девочками. Так, они просто полукровки без признаков рода принятые в семью.

— Как это полукровки? — не поняла я. — Они же чистокровные землянки.

— На Рашиане особенно не вдаются в детали, — с заминкой, ответила Аррралдра. — Всё решает сила и слово рода. Мой муж принял их в семью — и для всех этого достаточно.

— А сами девочки? — поинтересовалась я, глядя в сторону дороги. — Они что — нибудь помнят из своего прошлого?

Я и сама не поняла, какой точный вопрос задала своей фрейлине.

— Нет, Ваше высочество, — призналась Аррралдра. — Мы с супругом предпочли удалить эти ужасные воспоминания из памяти детей. Зачем им вспоминать тот ужас, что творился в доме самки, которая их родила.

А ещё они, наверное, помнили тебя, насаживающую на свои когти их родную мать, — подумала я про себя, злясь на себя от того, что хотя бы мысленно назвала ту женщину матерью.

Как говорится, добро должно быть с кулаками…

Проникая всё глубже в общество Рашиана, я с удивлением обнаруживала, что рашиане довольно неплохо владели информацией о Земле.

При патронате императора были открыты несколько обществ «охраны истории Терры»: имперцы позаботились не только о сохранении исторических памятников, вроде Московского Кремля или статуи Свободы в Нью — Иорке, не только о сохранении природных «заповедников» вроде Ниагарского водопада или Дивногорья, но и о сохранении редких культур и речевых диалектов. Помню, как один из лингвистов с удивлением рассказывал, что на территории Мордовии они нашли три распространённых языка — и все они свои, местные, отличные от русского — и он ждёт — не дождется, когда его группа, наконец, отправится во вторую экспедицию.

А ветеринары, восстанавливающие наспех в разбитых заповедниках популяции редких. почти исчезнувших животных, а учителя, которые целыми десятками уезжали с Рашиана, чтобы налаживать новый тип школ в новой копонии империи.

Несмотря за затаённый страх, я всё же ознакомилась с несколькими проектами реконструирования крупнейших городов Земли… Оставляя лишь историческую застройку центра, рашиане полностью уничтожали остальные строения. давая лесам возможность снова раскинуться рядом с человеческим жильём…. А для остальных — того населения, что осталось на Терре, рашиане строили новые города в местах, в которых раньше и тропинок не было… Много новых городов планировалось на территории Сибири и Канады — как раз там. где я пряталась от Кейна. Правда, были ещё отгороженные, почти изолированные территории — это, как объяснила мне Джессика, временные постройки, необходимые на первых порах.

Так, мало по малу, я всё же приняла изменения на родной планете, надеясь, что рашиане смогут как можно скорее навести порядок и избавить остатки разрушенных городов от банд.

Что касается Сопротивления… мы с Кейном словно негласно договорись не вспоминать об Организации, давшей мне кров и помогшей выжить тогда, когда его не оказалось рядом. С течением времени супруг вообще стал необычайно внимателен ко мне, предупреждая каждое моё желание. Не то, чтобы я стала капризной…

Хотя, чего врать — я стала чудовищем, требующим почти каждый день каких — то особых гастрономических изысков — и горько ревущей тогда, когда я что — то не получала. Кейн правда старался, как мог. используя на полную катушку режим телепортации — так я получила и тушенку (сделанную по ГОСТУ), и торт «Медовик», и путИн с халапиньо (квебекский вариант нашей жареной картошечки, посыпанной в придачу острым перцем)…

Но вот как телепортировать запах на шпал или запах смоленского леса?

Кейн, конечно, отправил задание своим химикам, чтобы те синтезировали запахи по моему желанию. но всё это было несвоевременно, а потому очень обидно.

Хотя было в нашей семье два человека (точнее, один человек, один — не совсем), которых мои заезды развлекали лучше всяких комедий — и не проходило и дня, чтобы у Кейна не поинтересовались, что там у нас на новенького…

Император, которому врачи обещали «редкого по своей силе» внука, смотрел на мои выкрутасы с умилением, искренне считая, что это не я требую шоколадного мороженого на тосте чёрного хлеба, а будущий наследник; и вспоминал то время, когда сам гонял корабли по несколько раз на дню в сторону Д`архау, чтобы привести беременной Кейном Радрддаане то дархийские фрукты, то их ароматные цветки, а то и пыльцу с этих самых цветков.

Правда, к концу первого триместра все завихрения неожиданно закончились { что очень огорчило мою бабулю — второго человека, которому нравилось наблюдать за тем, как я свожу с ума «семейку захватчиков». Правда, бабуля и тут не растерялась и пообещала, что она сама с удовольствием продолжит моё начинание — и ещё покажет кузькину мать «всем этим хищным ящерицам»).

А я, получив неожиданную передышку от токсикоза, просто наслаждалась жизнью — впервые за многие месяцы.

Кейн, разрываясь между государственными делами и помощью Старру. ни на минуту не выпускал меня из своего внимания, иногда вперед замечая и подмечая некоторые детали…

Помню, как однажды, выйдя из душа, я обнаружила в гардеробной двух служанок, проворно складывающих моё белье в какие — то пластиковые короба — и взамен раскладывая точно такое же — только большего размера. Как раз накануне Кейн долго восхищался тем, как налилась моя грудь…

И всё же, при всей нежности и заботливости супруга, я прекрасно понимала, за кем нахожусь замужем: несмотря на всю его ласку и предупредительность, Кейн по прежнему оставался наследником огромной империи, бескомпромиссным хищником и… твердолобым мужиком (так я обозвала его, когда супруг не разрешил мне помощь Цветку Старра).

Случайно узнав историю его кузена, у меня зашевелились волосы на голове, едва я только представила, что пришлось пережить его девушке.

И пусть я сама когда — то голодала… пусть едва выжила, скитаясь по разрушенным городам и непроходимым (особенно зимой) лесам — но я ни разу ни сомневалась в любви Кейна ко мне. А Старр…

— Память у тебя девичья, — ласково заметил супруг, поцеловав меня в нос. — Алёнка, они сами разберутся.

— Разобрались уже однажды, — фыркнула я, и тут же надулась: — Неужели ты не понимаешь, насколько ей сейчас больно из — за действий твоего кузена. Он может сам разрушить свое будущее.

— Неправда, — покачал головой супруг. — Старр, при всей его нелюбви к дипломатии, уж точно позаботиться о своем Цветке.

— Это ты так думаешь, а он…

Алена. — Кейн выразительно посмотрел на меня, прекращая этим своим взглядом любые возражения. — Ты бы лучше рашианский учила, да и комитеты без тебя проводить никто не будет.

Я кивнула, с прискорбием соглашаясь, что никто меня от обязанностей «принцессы» не освобождал — едва только токсикоз отступил, уступив место хорошему аппетиту, свекровь принялась по новой на меня наседать, пытаясь включить сразу во все проекты императорского двора.

Откуда я периодически позорно смывалась.

Однажды, заметив в сети Рашиана объявление о выставке, посвящённой развитию огнестрельного оружия Земли, я решила полностью перекроить своё расписание, и. прихватив Джессику, сбежала из клуба дворцовых домохозяек в центр на окраине Рашрда — там, где и проводилась выставка.

Тихое, не пользующее большой популярностью место, знакомое оружие на стендах — кое — что и мне приходилось держать в руках.

Вдруг я заметила знакомый силуэт…

Я даже потерла глаза, пытаясь избавиться от наваждения… но там, в углу зала, на потеху молодым воинам, на время собирал винтовку М16… Шон.

— Ваше высочество, — позвала встревоженная Джессика, но я уже пробиралась вперед, не обращая внимание на свою подругу. — Майледи..!

Подданные любезно расступились передо мной, пропуская вперед, к… неловко улыбающемуся мне морпеху.

Шон? — позвала я, замерев от напряжения.

— Привет. Лина, — отозвался бывший военный, много раз за прошедший год спасавший меня от смерти. — Ты высоко взлетела, девочка. Поздравляю.

— А ты… ты как здесь?

Шон усмехнулся — и отвёл взгляд.

— Мы уже давно сотрудничаем с этим воином, Ваше Высочество — показался из тени голографических дисплеев мужчина средних лет, одетый в черный военный костюм, на котором была вышита капля воды. Харрверддран, поняла я — вызвышившийся до Совета род.

Только сейчас я задала себе вполне логичный вопрос: а за какие такие заслуги император возвысил именно этот род?

Ведь род Харрверддран вошёл в Совет сразу после покорения Земли.

— Ничего личного Лина, — тихо протянул Шон. — Ты рвалась домой, чтобы увидить своих родных, а мне надо было спасать своих…

Шон повернулся к представителю Совета.

— Мы можем выйти в сад, чтобы поговорить без посторонних глаз?

— Я не думаю, — начала было Джессика, но я, махнув рукой. резко оборвала свою статс — даму. И кивнула Харрверддрану.

— Разумеется. Ваше высочество, — поклонился мне представитель высокого рода. — Прошу.

И мы с Шоном направились к скрытому в углу запасному выходу.

На небольшой лавочке, установленной возле миниатюрного водопада, места было совсем мало, а потому Джессика вместе с представителем рода Харрверддран остались стоять неподалёку, напряжённо ловя каждое наше слово.

— И как давно ты был у них на крючке? — спросила я, чувствуя горечь от предательства Шона…

— Не смейся, горох, не лучше бобов, — правильно истолковав мой взгляд, проскрипел бывший морпех. (Вообще- то, на английском эта фраза звучала немного по-другому, но я перевела её так).

Я вздрогнула, но взгляда не отвела.

— Меня в лидеры Сопротивления не назначали.

— Алёна!

Шон опустил голову и тяжело произнёс.

— Мы все были обречены. Это было только дело времени… Я выторговал то максимальное, что мог.

— О чем ты? — насторожилась я. — Сопротивление…

— Его больше нет, — встрял в разговор воин из рода Харрверддран, нарушая тем самым королевский этикет.

Хотя, какой, нафиг, этикет в такое время…

Я перевела взгляд на Шона.

— Это правда?

— А что ты знаешь, — вдруг взорвался отборной бранью пожилой морпех. — Что ты знаешь, девочка из королевского дворца? Это разве тебя содержат как подопытное животное на твоей бывшей планете? Это разве тебе дают подохнуть в клетке «без окон и дверей»?

Меня повело в сторону — стоило мне лишь на миг представить себе то, о чем говорил Шон.

— Ваше высочество! — воскликнул воин из рода Харрверддран. — Ваше высочество, всё не так.

— Тогда объясни ей, как именно, — рыкнул Шон. — Расскажи ей про красную группу. которую вы держите в загонах, словно свиней на убой.

Я вскинула голову — и встретилась с бывшим морпехом взглядом.

— Смешно, да, — истерично захохотал Шон, хлопая себя по ляжкам. — Они даже использовали определения наших цветов: светофор из зеленого, жёлтого, и красного.

Земляне, попавшие в зеленую группу остаются жить на планете; в желтую — переселенцы на Д’архау А красная группа… ведь и правда, логически было закончить на красном, а не на жёлтом…

Нацевная дурочка.

Я проморгала появление мужа. Словно ангел мщения, он появился возле нас, сверкая светлыми — явно нечелповеческими — глазами.

Рыкнув что — то воину из рода Харрверддран, Кейн одним ударом ноги сбил того с ног, попутно хорошо врезав Шону.

— Пойдем, — Кейн протянул мне руку, предлагая удалиться с ним. Я переводила взгляд с заботливого супруга на того, кто спас меня от голодной смерти на Юконе: от того, кто пытался уберечь меня от захватчиков на того, кто им и являлся.

— Он не пытался тебя уберечь, — ровно заметил Кейн, и его протянутая рука чуть дрогнула. — Он привёл тебя аккурат в то место, где ждали мои патрули. Ты просто всех перехитрила — и их, и нас.

— Умная девочка, — отплевываясь кровью, хмыкнул Шон. И тут же снова схлопотал от Кейна.

— Алёна, ну… — рыкнул Кейн.

Протянутая рука супруга олицетворяла всё то, что было между нами… Ночной сон в объятиях друг друга; поздние ужины на балконе — под светом уличных светильников и громких песен цикад… ну, или как здесь назывались эти насекомые.

Это его взгляд, направленный внутрь меня — любящий, ласковый, ждущий, и мой тяжелый вздох — говорящий о доверии своему супругу.

— Я хочу знать правду. — Произнесла я, вкладывая свою ладонь в руку Кейна. — Всю правду.

Супруг кивнул.

— Сразу, как только тебя осмотрят врачи.

— Я в норме.

Кейн покачал головой, указав на мой браслет.

— Гаджет считывает твоё сердцебиение.

— Я в порядке, — зарычала я, прижимая руку к животу. — Мы — в порядке.

Кейн улыбнулся — едва приподняв уголки губ — и, подняв меня на руки, понёс к флипу.

— Тебе здесь делать больше нечего, — сообщил супруг, печатая шаг.

Кейн привёл меня не домой — не в наши с ним апартаменты, а в безликий пустой кабинет, где ничто не напоминало о моём муже.

— Это комната не используется, — кивнул, подтверждая мои мысли, Кейрран. — Нам будет лучше поговорить здесь.

Чпюбы никакие плохие воспоминания не омрачали наши комнаты, догадалась я.

Кейн кивнул, ничего не добавив вслух.

— Расскажи мне, — устраиваясь на стуле с высокой спинкой, попросила я.

Кейн вздохнул.

Шон был прекрасным лидером, но даже он был уязвим.

— Младшая сестра? — спросила я, припоминая рассказы бывшего морпеха. Кейн кивнул.

— Наркоманка, несколько приводов в полицию за проституцию.

— Девушка попала в красную группу, ведь так?

— Так, — снова кивнул Кейн. — Узнав, что его сестра не погибла при вторжении, Шон начал торговаться…

Я живо вспомнила декабрьский вечер у пещер. где мы прятали детей, и проникновенный разговор морпеха… Получается, всё это было ложью.

Я горько усмехнулась, взглянув на Кейна.

— Значит, это не Сопротивление в целом решило поживиться за мой счёт, а только персонально Шон О’ Коннелл…

— Не осуждай его — у него не было выбора. Мы вылечили её — и дали ей новую прекрасную жизнь.

— Когда на кону стоит родная сестра, можно пожертвовать случайно прибившейся девицей, — кивнула я, взрослея в эти минуты на целые десятилетия.

— Апёна, — позвал Кейн…

… кажется, переживая за меня.

— А когда я сбежала, ему пришлось заплатить куда больше?

— Твой приятель был прав, когда говорил, что будущее Сопротивления было уже предопределено.

— И что? — пытаясь из последних сил сдержать слезы, спросила я. — Они все теперь в красной группе, да? Это что — какие — то бараки на манер ваших первых кораблей для переселения? Загоны? Клетки?

— Алёна, — Кейн, оказавшись рядом, крепко меня обнял. — Ты же не думаешь, что мы и впрямь такие звери.

— Нет? — я задрала голову, чтобы посмотреть на мужа.

— Нет, — поцеловав меня в губы, ответил Кейн. — Никаких бараков. Никаких загонов.

— Тогда что? — спросила я, оставаясь в напряжении. — Что вы придумали?

— Красная группа для тех, кто не готов к нашему появлению, — нарочито мягко ответил Кейн. — Мы просто смоделировали для них островки их прежней реальности, немного подкорректировав память.

Я замерла, глядя в глаза супругу.

— Понимаешь? — протянул Кейн, вглядываясь мне в глаза. — Никакого принуждения.

Или насилия. — Только привычная для них жизнь.

— То есть…

— То есть мы просто оставили немного городов, накрыв из куполами, дабы не вредить окружающей среде планеты. Конечно, это не идеальное решение…. Но лучше, чем ничего. Люди живут, работают, смотрят новости…

— А как же путешественники, ученые?

— Настоящих ученых в красной группе никогда не было, — возразил Кейн. — Что до остальных: то мы просто корректируем память, а иногда и само физическое присутствие… Люди живут своей привычной жизнью. Ходят на работу, на учёбу: семейные — отводят детей в школу… магазины, кинотеатры, стадионы — всё работает по — прежнему. С одной лишь оговоркой: это придумано нами.

Я глядела на Кейна, искренне желая ему поверить. что это и есть самое страшное, что случилось с землянами.

— Ты забываешь, что я пробыла на Земле после вторжения достаточно долго… И видела разрушенные города.

Кейн пожал плечами.

— Сопротивление, насколько я знаю, никогда не рисковало настолько, чтобы проникать на охраняемые нами территории. Другое дело — то, до чего у нас не сразу дошли руки.

А яведь тоже держалась подальше от тех мест, над которыми пропльвали флипы, — мысленно подумала я. — Но ведь и Сиэтл, и Вашингтон, и Денвер разрушены…

— Мы никогда не планировали сохранять все ваши постройки. — Ровно произнёс супруг, сверкнув взглядом.

— И сколько городов вы накрыли куполами? — спросила я. надеясь, что число будет большим.

— На настоящий момент четверть от сотни. — Отчеканил Кейн. — Но это количество с течением времени будет всё уменьшаться… мы заинтересованы в том, чтобы люди из этой группы переходили в жёлтую или зеленую зону. Д’архау нуждается в переселенцах.

— А вы в рабах, да?

Кейн тяжело вздохнул.

— Алёна, мы ведь уже готовили об этом… Какая людям разница, чьими рабами быть. Разве вы не находились в рабстве у многонациональных корпораций мягко подталкивающих вас батрачить с утра до вечера за кусок ужасного несъедобного мяса и нескольких часов дешевых мелодрам по ТВ? К нашему появлению, раса землян уже стала вырождаться, угрожая своей деградацией не только своему виду, но и всей планете — как живой, так и неживой природе. Мы лишь дали шанс выжить тем из вас, кто был к этому готов.

— А остальных оставили умирать, заключив в резервации, да? — ощерилась я. Пусть не в загоны, пусть не в клетки… но какая, в общем, разница.

— И что вы делаете, промываете им мозги с утра до вечера, чтобы никто из них не узнал о настоящей действительности?

Аленка, — покачал головой Кейн. — Ты даже не представляешь. как много людей из красной группы никогда не бывали дальше своего города — да что там, дальше своего района… Работа — бары по уикендам — секс на заднем сидении пикапа или дешевый мотель… Нашим спецам достаётся совсем немного работы. Как правило, к стене добираются те, кто уже морально готов перейти в другую группу — и мы охотно забираем их.

— Но ведь исчезновение людей…

Кейн усмехнулся.

— У людей настолько ослабло понимание семьи и рода, что исчезновение человека беспокоит только самых близких его родственников. Да и то, не всегда.

Я кивнула, принимая его правду.

Шах и Мат, Алёна…

Это и было правдой — ужасной, бесчеловечной правдой.

Почему — то вспомнилась «Матрица» и Нео, когда он пришёл в себя в реальном мире. Людей не пытали, не насиловали, не морили голодом… всего лишь держали в неведении.

Или как это точнее назвать?

Руки мужа обняли меня за талию, прижимая к себе.

— Апёна, не все способны пережить правду — поверь мне…

И. вспоминая учительницу английского языка — Агату Смит, которой я так и не смогла ничем помочь — я поверила.

Хотя и не до конца.

Я уже неплохо знала рашиан, чтобы понимать: вовсе не о землянах они заботились, когда отгораживали эти города.

Кейн тяжело вздохнул.

— Алёна…

— Нет, — протянув ладошку, я прикрыла ею рот Кейна, не давая ему продолжить.

Знала, что он сможет найти правильные слова; сможет убедить меня в правильности всего происходящего.

— Что не так. Алёнка, — вздохнул Кейн, целуя меня в раскрытую ладонь. — Мы никого не принуждаем, никого не используем, тратим огромное количество усилий и средств на поддержание оболочек над городами.

Всё вроде так…

Я хотела отодвинуться подальше, но Кейн не позволил мне этого, крепко удерживая меня в своих руках.

— Алёна…

— Это всё ужасно, — я выразительно взглянула на супруга. — Ты понимаешь, что там находятся живые люди? Которые думают, мечтают, надеются… Они проживают свою жизнь во лжи, в стенах картонного мира, который вы для них придумали. И наверняка, — я выразительно посмотрела на супруга, — вы устраиваете в этих резервациях что-то типа отбора, подталкивая людей к правильному выбору.

— В этом и цель, не так ли? — приподнял бровь Кейн.

А я сухо рассмеялась.

— А тебе не кажется, что вы заигрались в богов?

В комнате повисла напряжённая тишина.

— Мы не можем допустить наличия на планете большого скопления бесконтрольных нам людей, — отрезал Кейн. — И ты сама понимаешь, что это единственное гуманное решение. Недешёвое, кстати.

Я закусила губу, понимая, что именно здесь, именно сейчас у меня есть шанс что — то изменить для своей планеты.

Последний, может быть, шанс…

Дать всем тем людям спокойно дожить свою жизнь в придуманном, лживом мире — или все же открыть для них правду?

Рашиане так или иначе, но всё — равно влияют на умы людей. Земляне не просто живут в «резервациях» — они живут в дурмане.

И, склонив голову, я предложила единственное, как мне казалось, более — менее правильное решение.

— Если вы уже всё — равно внушаете людям ложь о существовании нашего мира, то почему бы вам просто не внушить им то, что вы хорошие и добрые наши покровители?

Кейн насторожился.

— Алёна, находящиеся в красной группе люди, по большей части, уже мертвы… Это наркоманы с многолетней зависимостью, пьяницы; люди без мечты и устремлений.

В общем, один сплошной биомусор, на который никто не станет тратить время.

— Откуда ты знаешь! — воскликнула я, пытаясь лихорадочно найти какие — нибудь хорошие примеры. И они тут же находились:

— Булгаков был наркоманом, Высоцкий — пил, а Цветаева — великая поэтесса — сдала своих детей в приют, соврав, будто это сироты…

— И ты считаешь, что эти люди достойны подражания? — приподнял бровь Кейн. Я замотала головой.

— Не мне их судить! — воскликнула я. — Бабушка любит говорить, что каждый из нас может сломаться, и даже потянуть на дно своих близких…Ни один человек не идеален, в каждом из нас есть и хорошее, и плохое. И кто знает, чего в итоге окажется больше.

Кейн пристально посмотрел на меня.

Глава 18

Спустя два месяца. Планета Земля

— Короче, он мне предложил перепихнуться прямо в туалете, — прошипела девушка, поправляя чулок на ноге. — Ещё и лапал при всех.

— Вот урод.

— И не говори, подруга… Пойдем, накатим ещё по коктейлю.

Одна из девушек перевела взгляд на свой телефон.

— Мне мать уже два раза звонила. Опять пилить будет, что всю ночь прогуляла, спихнув на неё ребенка.

— И чего она злиться, как будто сама молодой не была.

— Ну хоть ты меня понимаешь, — закатила глаза девица.

Отворив дверь, обе девушки покинули туалет.

В баре, в котором они провели почти всю ночь, висела необыкновенная тишина, нарушаемая лишь звуком из телевизора. Ни громкой музыки, ни пьяных разговоров из зала больше не доносилось — как будто все посетители этого заведения разом протрезвели.

Подруги, заглянув внутрь зала, сразу же натолкнулись на огромный экран, который сейчас показывал не футбол и не музыкальные клипы, а… новости.

Миловидная приятная блондинка с очень светлыми — серебряными — глазами, рассказывала журналистам о том ‚что они сделали всё возможное, чтобы остановить катаклизм… Но мир уже не будет прежним — и им удалось спасти лишь около двадцати городов во всём мире.

— Мы уже создали новые поселения, как на Земле, так и на нашей второй планете — Д’архау, — вежливо улыбнулась блондинка. — Но нам всем придется засучить рукава и работать бок о бок многие годы, чтобы восстановить вашу прекрасную планету.

Что случилось? — спросила девушка у мужчины, крошащего в недопитое пиво остатки сигареты.

— Метеорит врезался в Землю сегодня ночью, — тихо ответил мужчина. — Они — он кивнул в сторону миловидной блондинки из телевизора — пришельцы — спешили нам на помощь. но сумели спасти лишь небольшую часть.

— Что? — испугалась девушка. И вскинула взгляд на собеседника. — И что теперь?

Мужчина отодвинул в сторону кружку.

— А теперь нам придётся учиться жить как — то заново. Вы же слышали — всего около двадцати городов уцелело…

Тем же вечером, платнета Рашиан, г. Рашрд ‚ главная резиденция императора.

Не отлипая от экрана, я наблюдала за тем, как проходит вторая волна Вторжения.

Волна, которая должна была подарить чуть больше свободы тем, кого подавляющее большинство имперцев считало простым биомусором, не способным стать даже их рабами (поправка — колонией).

По идеи разработчиков «резерваций», людям, оказавшимся в красной группе, проводили внушение, что никакого вторжения инопланетян не было — что они либо переехали в другой город по работе, либо сменили место жительство по какой — то личной причине, поругавшись со всей семьей (если эта семья оказывалась в желтой или зеленой группе), или с отдельными друзьями.

При этом, оказавшись на достаточно небольшого размера (в масштабах планеты) территории, люди ещё больше и ещё сильнее загрязняли своё местообитание. сокращая тем самым срок своей жизни.

Кроме этого, был ещё один фактор, который сыграл на руку уже мне: как выяснилось, несмотря на нашу «недоразвитость», человеческий мозг по словам рашианских ученых, имел огромный потенциал — и даже у совсем опустившихся людей, вроде непросыхающих наркоманов. работал достаточно хорошо, чтобы оценивать некоторые несостыковки в «сфере своего обитания»: странной формы облака, люди в черном, НЛО…

Люди, несмотря ни на что, хотели знать правду — и рашианам приходилось прилагать большие усилия, чтобы она не выплыла наружу. И это тоже вредило людям.

Именно этот вред от внушения и стал краеугольным камнем для обоснования новой части проекта Терра — проекта, по которому все люди, вне зависимости от цвета группы, могли получить возможность строить своё будущее по своему желанию. И пусть рашиане по- прежнему предпочитали отсылать бунтарей подальше от Земли — но теперь это делалась не только во благо империи, но и с желания самого человека. А со временем, как обещал Кейн, людям так же, как и остальным подданным империи, будет предоставлена возможность учиться в их лучших академиях, и получать знания наравне со всеми остальными.

Хотелось верить.

Дослушав последний репорт, я протянула руку к стакану со своим витаминным отваром. И тотчас услышала едва заметное жужжание, которое всегда возникало при построении голограммы.

Повернувшись на звук, я увидела…

…Дархийского шамана, входящего в закрытые двери кабинета.

— Нет, девонька, что не говори, но провернула ты это отлично, — хмыкнул абориген. улыбаясь двумя рядами серых зубов. — Ещё так быстро убедила Совет.

Добродушно скалясь, шаман присел на один из стульев. Нетипично для голограммы, рассеянно подумала я, пытаясь понять, кто включил ему даль — связь.

— Ой, ну ладно, — фыркнул шаман. — Должен же я был засвидетельствовать вам своё почтение.

— Вам?

В кабинет, сломав дверь, ворвался Кейн.

— Вам, вам, — засмеялся шаман. — Молодцы, ребята. справились. Даром, что молодые, неопытные…

Подмигнув мне, он вдруг обратился к Кейну.

— Империя и правда заигралась в богов, мой мальчик. Ни одна цивилизация, ни на раса, ставящая себя и даже самый верный закон выше самой жизни не оказывалась права. А вы и так накосячили с шдранцами.

Он махнул рукой в мою сторону.

— Но правящий род справился со своей ошибкой, — и улыбнувшись, шаман вдруг стал превращаться из дархийского аборигена в человека, а из человека в… рашианца.

Его разноцветные — косички — дреды куда — то втянулись, превратившись в простую прическу сначала темных, человеческих, а затем уже светлых рашианских волос.

Исчезли двойные зубы, черные губы, пропали разводы вен на коже… и глаза… глаза вдруг из темных превратились в сверкающие — словно расплавленное серебро — рашианские глаза.

— Я доволен, — улыбнулся шаман. И исчез.

Не только гопограммой из наших комнат, но и с Д’архау…

Пять лет спустя, планета Терра { Земля }, город Гагарин.

Сегодня наш город принимает у себя высокую гостью, прилетевшую на свою малую родину из столицы нашей необъятной империи. — вещала корреспондент местного телевидения. — Как мы все хороию знаем, наш город знаменит не только первым человеком, побывавшем в космосе; не только первыми двумя студентами. которые год назад поступили в императорскую военную академию — и теперь с честью несут сразу два знамени: знамя родной планеты и знамя нашей великой империи… Наш небольшой по имперским меркам город также является малой родиной Её императорского высочества, принцессы Ддаррххгрэн Алёны. Вместе со своим супругом и детьми она прилетела в гости к своим родителям. Мы надеемся, что Ддаррххгрэн Алёна найдет время пообщаться с нами во время приема у губернатора.

Выключив телевизор, я пошла к выходу, поздно заметив возникшего на пороге мужа. В привычном черном костюме, со светящимися в полумраке комнаты серебряными глазами, он выглядел настоящим инопланетным хищником… кем, собственно, и являлся.

— Кейн, ты издеваешься, — понимая, что глаза у него светятся не просто так, протянула я. — Нас уже ждут.

— Подождут, — рыкнул муж, зажимая меня у стены. — Алёнка, ты такая аппетитная в этом платье. А я соскучился.

— А кто виноват в том, что мы до родителей одни путешествовали, а?

— Ну, ты же знаешь, наш новый проект…

— Кейн…

Меня целовали, трогали, кусали… и шумно дышали возле шеи.

— Где дети? — поинтересовался между поцелуями Кейн.

— Даррен и близняшки уже у бабушки. Она обещала им напечь настоящих блинчиков.

— Обожаю Веру Васильевну, — шепнул супруг. рвя на мне новое, предназначенное для сегодняшнего выхода ‚платье.

— Люблю тебя, — прошептал Кейн, закидывая мои ноги себе на талию.

— Люблю тебя, — ответила я, с радостью ощущая себя наполненной им изнутри.

И Кейн, глядя мне в глаза, сделал первое резкое движение.

КОНЕЦ.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg