«По дороге на Оюту»

По дороге на Оюту (fb2) - По дороге на Оюту (Оюта - 1) 1150K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Мария Павловна Лунёва

Аннотация к книге "По дороге на Оюту"

Анита Корф — молодая землянка, как и остальные жители планеты, она стремится убежать от последствий войны. Сломленная смертью матери, единственного родного человека, она покупает билет на таинственную Оюту. Звездную систему, где, если верить слухам, предоставляют всем желающим небольшой участок земли и возможность начать жизнь заново.

Погнавшись за призрачной мечтой, Анита совершает одну ошибку за другой. Поднимаясь на борт межзвездного корабля, девушка и не подозревает, какое страшное путешествие ее ждет. И кто станет для нее спасителем и опорой.

А счастье оно совсем рядом, буквально спит на соседней койке.

Пролог

Слушая диагноз, молодая привлекательная женщина неотрывно смотрела на губы рыжего доктора явного уроженца Венеры. То, что он говорил, никак не вязалось у нее в голове с действительностью. Ее такая долгожданная и любимая дочь, ее маленький ангелочек! Всегда такая спокойная и уравновешенная девочка и вдруг такой страшный диагноз.

Нет, она готова была выслушать о небольшой умственной отсталости и даже признать, что ее девочка глубокий интроверт. Да, все что угодно, но только не то, что у ее крошки психическое заболевание, которое, в принципе, не поддается лечению. В космическую эру, когда перелет с одного конца Солнечной системы в другой занимает всего день, человечество осталось бессильным перед рядом заболеваний. Медицина не желала идти в ногу со временем, как и прежде ставя на колени перед болезнью людей.

Об аутизме известно уже не одну сотню лет. Эта болезнь исследована со всех сторон. Но так и осталась неизлечимой. Таких людей социализируют, их поведение корректируют, но вылечить не могут. И этот факт сейчас камнем лег на сердце бедной матери.

Муж ушел еще год назад, когда их доченька Анита резко изменилась. Игривый веселый ребенок внезапно замкнулся в себе и стал на глазах превращаться в «овощ». Сначала, девочка перестала самостоятельно есть, пропала и без того редкая речь.

Днями она могла сидеть в своем креслице и рвать бумажные пакетики на мелкие кусочки. На женщину с ребенком стали обращать внимание на улице. Дома случались истерики и безудержный плач. Муж сдался очень быстро. Стоило его родственникам намекнуть на то, что в их семье никогда таких детей не рождалось, так он с радостью ухватился за эту мысль.

«Ты ее нагуляла» - с такой фразой он захлопнул дверь и ушел, оставив молодую супругу один на один с больным ребенком.

Потом были многочисленные анализы и обследования. Десятки врачей и несколько клиник. И вот теперь, когда ее доченьке исполнилось три годика, женщина услышала окончательный диагноз: «Ранний детский аутизм».

Полдня она проплакала. Анита совсем не обращала внимания на свою маму. Как всегда сидела в своем кресле и рвала найденную бумажку на сотни мельчайших кусочков. Женская истерика набирала обороты, молодая мать уже не просто плакала, а подвывала сорванным голосом.

Внезапно ее ноги коснулась маленькая ручка. Посмотрев вниз, она увидела свою Аниту. В ладошках девочка держала свои клочки бумаги. Резко вскинув ручки, она подбросила их. Мельчайшие бумажные кусочки, медленно оседающие на пол, напоминали снегопад. Улыбнувшись и по обычаю уставившись куда-то в сторону, Анита медленно проговорила единственное слово, которое было в ее лексиконе:

— Касата!

В сердце матери вновь вспыхнул огонек надежды. Ведь ее дочь понимает, что это красиво, значит, не все безнадежно. Она же здесь с ней рядом, главное, достучаться до нее. Помочь ей вернуться в наш мир.

— Да, солнышко мое, это было и правда красиво, — ласково шепнула женщина и погладила свою малышку по непослушным волосикам.

Анита снова улыбнулась, обозначив милые ямочки на щеках.

— Вся твоя жизнь будет красивой. Я постараюсь, все для тебя сделаю. Ты будешь самой счастливой и красивой девочкой. Мы справимся со всем, милая. Мы справимся! Сейчас мама умоется, выпьет чашечку чая, и мы с тобой будем изучать, что же это за недуг у тебя такой. Все у нас будет хорошо и даже замечательно. Солнечную систему покорили, все планеты освоили, что мы с каким-то там диагнозом не справимся!

Действительно, что же это она крест на своем ребенке раньше времени ставит? Век-то какой на дворе. Вселенную покорили, что же с болезнью не справятся? Справятся! Еще как справятся! Главное верить и не сидеть, сложа руки, в надежде на чудо. И тогда все у них будет хорошо!

Глава 1

22 года спустя

Земная федерация, город Марград.

Мой идеальный и спокойный мир рухнул в одночасье. Нет, не тогда, когда мальчишки на магнокатах, рассекая воздух, мчались по улицам, выкрикивая: «Война, марсианское отребье идет!». И даже не тогда, когда к нам постучалась старушка соседка и объявила, что военные части эвакуируют, а гражданское население бросают на произвол судьбы. Нет, даже не судьбы, а марсианских солдат, которые оказались в разы проворнее мужчин с Земли. Нет, мой мир рухнул несколько позже: когда в наш дом ввалились дезертиры. Не воинов противников нужно было опасаться. Вовсе не тех, кого звали отребьем человечества.

Лютыми врагами оказались свои!

Не все солдаты пожелали уходить. Что их ждало после очередного тактического отступления? Очередной бой и еще одно поражение? Смерть или ранение? Многие, понимая, что победы землянам не видать, просто сбегали с воинских частей на вольные хлеба. Уходили, прихватив оружие. Наверное, они надеялись только на то, что обобрав местных, им удастся наскрести на билет в иную звездную систему. Все рвались туда, где не было войны, и были бы рады любому представителю многочисленных рас, лишь бы у него было желание обрабатывать землю и развивать безжизненные планеты, коих в нашей вселенной было великое множество.

В тайне об этом мечтала и я, но моя мама была непреклонна. Она верила, что беды обойдут наш дом стороной. И действительно, пока все было спокойно. Наши войска ушли. А на прощание, если можно так сказать, толстый усатый полковник со скамеек в скверике перед торговым центром произнес весьма воодушевляющую речь. Что-то вроде: «мы не уходим, это временное отступление и победа будет за нами! Вы тут держитесь, не горюйте, мы вернемся».

Конечно, все понимали, что нас, по сути, бросают на милость врагу. Но что мы могли? Бой за планету Земля был проигран. Марсиане отныне полноправные хозяева нашей планеты. Вот только надолго ли? Наверное, пока жители пояса Юпитера не нарастят военную мощь и не развяжут очередную бойню.

Все, у кого были средства, уже давно покинули пределы не только Земли, но и вовсе Солнечной системы. Ежедневно с портов нашей планеты отбывали огромные межзвездные корабли, увозя с собой тысячи беженцев - переселенцев. Правительство уже давно закрыло на это глаза, они были заняты своим спасением. Поэтому с каждым днем желающих рискнуть и убраться в иной уголок вселенной становилось все больше. По городу упорно ползли слухи о той или иной планете или расе, пускающей к себе переселенцев.

Например, система Оюта с удовольствием принимала беженцев. Это был, согласно слухам, замечательный мир: богатые плодородные планеты, яркая еще молодая желтая звезда, так похожая на наше Солнце. А главное, принадлежала эта система гурсанам. Одной из самых миролюбивых и толерантных рас. Им было важно, чтобы планеты развивались, и совсем не интересовала раса тех, кто будет этим заниматься. Гурсаны отличались терпимостью. Они совершенно не боялись того, что их раса переродится, и появятся многочисленные полукровки.

И были тому вполне обоснованные причины. Гурсанки вступали в связь только с представителями своей расы. Хотя порою крайне редко мелькали новости, где фигурировал и смешанный брак, но он обречен был стать бездетным. Все дело в том, что, будучи гуманоидами как и люди, женщины гурсанки могли зачать ребенка исключительно от мужчины своей расы. Поэтому живущие по соседству с ними выходцы с иных систем совсем не мешали и не вызывали неприязнь.

Идеальный мир для тех, кто стремился покинуть Солнечную систему. Но оставалась одна проблема: до планет Оюта еще долететь было нужно, а это очень недешево.

И самое обидное, что и деньги–то у нас с мамой были. Но моя мамочка посчитала, что нет разницы кто у власти: земляне или марсиане. Люди же и те и другие. Мол, что они нам сделают захватчики эти? Война закончится, и жизнь вновь войдет в свое мирное русло. Она всегда была оптимистом и когда наши соседи спешно покидали свои дома, она с улыбкой смотрела им вслед.

Зря!

Да, бояться марсиан не нужно было. Знали бы мы тогда, что на нас нападут свои же.

После ухода армейских частей, в городок ворвались дезертиры. Сначала эти трусливые шакалы орудовали на окраинах, совершая набеги на бедные кварталы. Они, как туча саранчи, опустошали один дом за другим. Хватали все: и вещи, и снедь. Да если бы только это! До нас с утра упорно долетали слухи, что обнаглев от безнаказанности, эти нелюди принялись насиловать женщин. Всех, не взирая, на возраст и здоровье. Об этом шептались на каждом углу, но почему-то все были уверенны, что это происходит где-то там, далеко от нас, в кварталах, где расположены бордели и дешевые мотели с сомнительной репутацией.

Наша наивность не знала границ.

Когда стало понятно, что к чему. Моя проворная матушка только и успела, что запихнуть ничего не соображающую от ужаса меня в узкий чулан для робота-уборщика. Когда она попыталась закрыть дверцу, я словно в себя пришла.

— Мама! Нет, — я протянула руки к ней в попытке затащить ее к себе, но мои ладони лишь скользнули по мягкой синей ткани ее домашнего платья. — Мама, ты должна спрятаться со мной.

— Здесь слишком тесно, солнышко, — мягко произнесла она и улыбнулась мне, на мгновение, заставив поверить, что все хорошо.

Ее длинные роскошные светлые локоны обрамляли такое родное лицо с умными и добрыми зелеными глазами. И я поверила, что все несчастья обойдут нас стороной. Что мама знает, что делает, ведь она, в отличие от меня, такая смелая и проворная. Это я трусливая копуша. А моя мамочка и горы свернуть сможет.

—Я спрячусь наверху, милая. А ты сиди тихо и не шуми, а то выдашь нас обеих. Все хорошо, солнышко. Ты главное, никогда ничего не бойся и хватайся за любую соломинку, что протянет тебе судьба! – с этими словами она захлопнула дверь, и я услышала, как она придвигает небольшой легкий шкафчик, видимо, чтобы кладовку чужаки не заметили. До меня донесся стук ее каблучков. Мама прошла к лестнице и все стихло.

Но тишина продлилась лишь какие-то секунды. То, что произошло дальше, уничтожило всю мою жизнь.

Я слышала, как с грохотом выбили дверь. Как в задоре заорали мужики. Топот их тяжелых ботинок был слышен повсюду. Завопила и мамочка, я словно оцепенела. Понимала, что нужно выбираться, что нужно ее спасать. Что она не спряталась, как обещала, не успела, не смогла. Но каждый ее крик, крик единственного родного человека, вгонял меня в ступор. Я онемела и никак не могла заставить себя хоть двинуть пальцем. Даже дышать было сложно. Вдох с болью прорывался в легкие. Ее стоны словно врезались в мой разум. Внутри я билась в истерике, а физически стояла нешевелящейся статуей. Животный ужас липкой мерзкой змеей пробрался в мою душу и скрутил сердце. В голове набатом звучал его бешеный стук.

Не знаю, сколько это все продолжалось. Мама молчала. Исчез топот армейских ботинок. Дом погрузился в такую жуткую и шокирующую тишину. Я стояла, не двигаясь. Только мое сердце колотилось, как сумасшедшее. Тело же словно сковало тысячами цепей, каждая из которых душила и отбирала возможность здраво мыслить.

Спустя очень много времени, будто проскользнула мимо меня целая вечность, шкаф отодвинули. На меня стеклянными глазами на посеревшем и сморщенном лице смотрела соседка, женщина преклонных лет. Я же, не веря себе, оглядывала ее изодранную одежду и руки в свежих синяках. Избили. Ее в таком возрасте и избили.

Нелюди! Скоты! Мрази!

— Чулан, — старчески выдохнула она, — а я и не додумалась, что можно припрятаться в нем. Хорошо вы придумали, кто не знает планировку дома и не сообразит, где искать.

Я смотрела на нее как полоумная и не понимала, о чем она толкует. Передо мною стояла старая избитая женщина. Но это было только начало моего личного кошмара.

Повсюду - на полу, на диване и креслах - валялись наши личные вещи. Сделав несколько шагов по направлению к лестнице, ведущей на верхний этаж в наши с мамой спальни, я с некоторым нездоровым удивлением заметила, что за каблучок моих домашних туфелек зацепилась какая-то беленькая тряпочка. Нагнувшись, я подняла ее.

Мое нижнее белье! Зачем солдатам мои трусики?! Зачем им это?

— Эти твари хватали все, что могли, — голос соседки, тети Эльвиры, казался сухим и безжизненным.— Этим шакалам теперь одна дорога на Вальнир к туларам. Те принимают всех без разбору, вот и грабят нас, чтобы на дорогу хватило. На межзвезднике путь туда неблизкий и недешевый.

Все это звучало так буднично, словно она о погоде говорит. Проковыляв через комнату, она устало опустилась на одно из кресел. На светлом полу за ней протянулась дорожка из капелек темной крови. Опустив глаза, я увидела большой порез на ее лодыжке.

— Всем нам досталось, девочка, а некоторые это нападения и вовсе не пережили. Мертвых много. А мама твоя где?

Такие известия низвергли меня в шок. С глухим криком я рванула на лестницу, споткнувшись на последней ступеньке, больно ударилась коленом. Но впервые в жизни боль, физическая боль, не остановила меня. С нечеловеческим глухим рыком, я ворвалась в спальню к матери. Но лишь для того, чтобы безвольным мешком осесть на толстый цветастый палас.

Она лежала поперек кровати. Мои глаза заволокло пеленой безумия. Слух улавливал чей-то жуткий вой, а разум подсказывал, что эти чудовищные звуки издаю я сама.

Моя вечно молодая красавица мамочка! Центр моей вселенной и тот единственный якорь, что удерживал меня в этом безумном и страшном мире.

Моя всесильная мама, которой все было нипочем. Та, что годами вырывала меня из лап болезни, заставляла жить, мучила, водя на разные кружки, и укоризненно качала головой, когда я пряталась от остальных детей. Моя мама вопреки всем словам врачей оказалась способна побороть мою болезнь. Нет, не скорректировать мое поведение, не адаптировать меня к обществу, а именно преодолеть все препятствия и вывести меня из этого состояния. Она могла все.

А теперь ее больше нет…

Обхватив голову руками, я в припадке качалась из стороны в сторону. В голове тихо звучал шепот мамочки, запрещающий мне уходить в себя. Она настойчиво звала меня и требовала посмотреть ей в глаза. Но все это лишь плод моей больной фантазии.

Моего якоря больше нет….

— Не надругались, — выдохнула тетя Эльвира, — видно только ударили, чтобы не мешала. Жаль, хорошая женщина была мама твоя. Но хоть не поиздевались.

В комнату тихо прошла соседка, скользнув ласково по моим волосам, она прошла дальше. Я отстраненно следила за ее действиями. Тетя Эльвира поправила подол красивого синего матушкиного платья, осторожно уложила ее руки на груди и зачем-то перевязала их носовым платочком. Всего этого я не понимала. Единственное, что, казалось, мне сейчас правильным - это укрыть ее тело и спрятать его ото всех.

Я встала и на негнущихся ногах пошаркала, как древняя старуха, в свою комнату. Сняла со своей кровати красивое покрывало. На белоснежной ткани красовались вышитые лапы ели и забавные снегири на них. Я обожала это покрывало, была привязана к нему с детства и не представляла, чтобы на моей койке лежало что-то иное. Но теперь все было неважно.

Протащив покрывало по полу до маминой комнаты, я аккуратно накрыла им любимого родного человека. Упав на колени рядом с ее постелью, прижалась щекою к теплым ступням, свисающим с матраса.

— Приди в себя, девочка, — голос соседки прорывался в мое сознание с трудом. — Разве для этого твоя мать столько времени и сил потратила? Чтобы ты в одночасье снова превратилась в бездушную куклу?

Я понимала, о чем она говорит, но мне было все равно.

— Анита, сейчас же встань и посмотри на меня! – грубые слова резанули слух, так на меня ворчала часто мама. – Ты проявляешь чудовищное неуважение к матери. Давай, сведи сейчас на нет, все ее старания, и окажешься в психушке или каком-нибудь приюте для умалишенных. Так ты все труды матери испортишь. Хочешь, чтобы вся ее жизнь смысл потерял.

ет, не хочу. Не хочу подвести маму. Вздрогнув, я подняла тяжелую голову и взглянула на тетю Эльвиру.

— Вот так-то лучше, молодец, — похвала сейчас звучала так неуместно. — А теперь я буду задавать вопросы, а ты отвечать, поняла?

Я кивнула, обозначая, что пока еще в своем уме и все понимаю.

— Деньги у вас остались? – подумав, я отрицательно качнула головой, намеренно вводя ее в заблуждение.

Еще до начала военных действий мама взяла кредит на ремонт нашего салона красоты. Она была превосходным мастером и все дамы нашего и не только района записывались к ней на процедуры на месяц вперед. Она умудрялась достать редкие косметические средства не только со всей солнечной системы, но и с соседних звезд. Уж не знаю, как она находила нужных людей, но контрабанда масок для лица, восстанавливающих бальзамов, кремов и прочих маленьких женских радостей лилась в ее руки рекой. Наш маленький бизнес приносил хороший доход, кредит мы отбили быстро. И вышли на чистую прибыль. Так что деньги у нас были. Не ахти, какая сумма, но и немало.

Вот только тетя Эльвира никогда не вызывала у мамы абсолютное доверие, а я так и вовсе относилась к людям враждебно. А как же иначе мне было себя вести? Я с детства слышала за спиной их язвительные, а порою и просто ядовитые комментарии в свой адрес. Все они были однотипны: «дебилка», «недоделок», «отсталая». Поначалу мне были абсолютно безразличны их слова. Я играла со своей любимой плюшевой собакой, и больше никого нам не нужно было. У нас был свой мир на двоих. Моя игрушка, которую я так и звала «Собака», и я были лучшими друзьями. Мы любили кататься на качелях, съезжать с горки и крутиться на каруселях. А потом в наш счастливый мирок ворвалась мама. Она нарушила всю идиллию.

Каждый день она заставляла меня разговаривать, произносить совсем не нужные мне слова, учила буквам и вынуждала их проговаривать. Цвета, названия предметов, цифры – все это, по сути, лишнее для меня, я учила, порою через истерики, а иногда и сквозь слезы. Она постоянно касалась меня, держала за руку, обнимала и гладила по волосам. Сначала это вызывало у меня неприязнь, но постепенно я привыкла и даже полюбила ее объятья. Годы прошли, прежде чем я стала осознавать, что для меня сделала моя мамочка.

Однажды в больнице мы зашли в отделение, где находились на реабилитации те, у кого в цифровой личной медицинской карте значился диагноз «ранний детский аутизм». Наверное, именно тогда я и обратила внимание на детей, что там тихо сидели на диванчиках. Потерянные, странные и холодные. Кто-то, уткнувшись в планшет, тихо мычал под нос. Мальчик, наверное, примерно одного со мной возраста, сжавшись в комочек, тихо раскладывал перед собой спички по три в ряд. И это оказалось для меня откровением. Я сильно отличалась от этих детей и подростков. Многие из них даже родителей своих не узнавали.

Что-то случилось со мной тогда, что-то переключилось в моей голове, и я стала обращать внимание на все происходящее вокруг. Заметила косые взгляды соседей, услышала, как в мой адрес отпускают злые шутки девочки на игровой площадке. В тот момент я резко осознала, что мой мир ненастоящий. Что кроме мамы и моей плюшевой собаки, есть и еще другие существа. Через пять лет после того памятного похода в больницу с меня сняли диагноз и в свое совершеннолетие я вступила абсолютно здоровым человеком.

Но это знала я, знала мама, но не принималось в расчет соседями. Для них я навсегда осталась дебилкой и психической. Порою это даже играло мне на пользу, они не стесняясь и не таясь в моем присутствии, обсуждали маму и таскали сплетни. Все это я рассказывала матери и та осторожно корректировала списки клиентов, вычеркивая тех, кто очернял наш салон. Таких было немного, и тетя Эльвира была одной из таких женщин.

Одной из двуличных дам, что раскланиваются в похвале тебе в лицо, и тут же выливают ушат грязи, стоит только повернуться к ним спиной.

Вот поэтому сейчас я соврала, что денег совсем нет. Было в этой женщине что-то нехорошее. И поэтому как бы плохо мне сейчас не было, здравый смысл мне еще не отказал.

- Эх, жаль, говорят вечером в город войдут марсианские выродки. Что тогда будет никому не известно. Район у нас очень хороший, из домов, естественно, погонят и куда тогда идти? Тебя-то ладно, в лечебницу куда пристроят, а мне куда податься,- женщина горестно выдохнула и пошаркала к выходу из комнаты. – А ты точно уверена, что мать где-нибудь заначку не оставила?

Ее глаза буквально впились в меня.

- Нет, мама кредит погасила, и денег не осталось, – снова не моргнув, солгала я.

- Зря, деньги сейчас решают все, у кого они есть тот и выживет. Улетать отсюда нужно. Не оставят нам наших домов, всех погонят метлой в трущобы. И это еще в лучшем случае, – с этими словами она, не оборачиваясь более на меня, вышла. Ее шаги глухо звучали в коридоре, скрипнула последняя ступенька и все стихло.

В ее словах было зерно истины. Но сейчас мне было не до того. Откинув голову на матрас, я снова прижалась щекой к теплой ступне мамочки. По полу тянул сквозняк. Входной двери в наш дом более не существовало, а скоро у меня не останется и самого дома. Но это уже не важно. Я потеряла единственного родного мне человека. Теперь я осталась действительно одна.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 2

Устало прикрыв глаза, я вслушивалась в то, что происходило на улице. Оттуда долетали женские голоса, чей-то истеричный плач. Соседка не соврала, и выживших и мертвых было немало. И у каждого свое горе. Я отчетливо сквозь женский надрывной плач, различала причитания и скорбное: «Милана, доченька моя».

Мила - девочка, живущая напротив. Значит, и ее больше нет. Перед глазами встал образ девчушки подростка лет пятнадцати с вечными косичками. Добрая она была и улыбчивая. Ее в разноцветном сарафанчике невозможно было не заметить. Все местные мальчишки тайно в нее влюблялись и даже дрались за ее внимание. Теперь уже она не достанется никому. Жаль.

Сильный порыв ветра распахнул настежь слегка приоткрытую форточку!!!. В комнату ворвался поток воздуха и откинул один край покрывала, раскрывая лицо моей мамы. Я не могла смотреть. Хотелось запомнить ее живой и веселой, убеждающей, что все будет хорошо и волноваться не о чем. Да, теперь и правда, можно не бояться, терять мне совсем нечего.

Мой мир лежал в руинах!

Из состояния психического оцепенения меня вывел странный гул. Приподнявшись, я даже не сразу поняла, откуда идет этот звук. Встав с пола, я затравленно огляделась. Звук исходил явно с улицы. Подойдя к окну, я слегка нажала на сенсорную ручку. Бесшумно отъехала в сторону вторая створка, и я выглянула на улицу.

То, что я увидела, заставило меня окончательно поверить в то, что землянам войны не выиграть.

В небе, словно туча саранчи, затмевая солнечный свет, летели, наверное, тысячи двухместных марсианских истребителей. Даже мне, мало что понимающей в военном деле, было известно, что это за мощь. Небольшой корабль, рассчитанный всего на двух членов экипажа, прославился тем, что аналогов ему ни на одной обжитой планете солнечной системы не было. Маневренный корабль, способный летать, как в нижних, так и в верхних слоях атмосферы, не только Марса и Земли, но и Венеры, а при необходимости и покидать пределы стратосферы и вести бои и на околопланетных орбитах. «Марсианские осы» так прозвали это чудо боевой техники. Корабль оснащался при необходимости ракетами типа «воздух – земля», «воздух – воздух» и он отлично справлялись с функцией бомбардировщика. И сейчас в небе я видела тысячи этих кораблей, а значит, война окончена. И теперь победители летят осматривать военные трофеи.

И наши дома, наш город, да и, вообще, вся планета в целом и есть этот самый трофей.

Вспомнились слова соседки о том, что дома нам не оставят. Что-что, а тетя Эльвира всегда отличалась не только скользким характером, но и острым умом. Еще раз я взглянула на небо, сейчас «марсианские осы» пролетали прямо над нами, и им не было конца. А по улице неспешно катились вездеходы, портя гусеницами дорожное покрытие. Красный знак Марса отчетливо виднелся на их башнях. На фоне планеты изображен великий Олимп – самый большой вулкан нашей системы. Гордость марсиан. Этот знак должен был внушать уважение и трепет, и он справлялся со своей задачей. О чем только думало наше правительство, развязывая войну?

Хотя какая уже разница… мы проиграли и потеряли все.

Отвернувшись, я осмотрелась. У меня остались часы, а может быть и минуты. Наши дома располагались практически в центре города, один из лучших районов. Так что захватчики заявятся в первую очередь сюда, а не в трущобы на окраинах. Нужно шевелиться и собрать вещи, пока есть такая возможность.

Скользнув в наш с мамой общий гардероб, я первым делом открыла скрытый в стене, практически у самого пола, сейф, спрятанный за обувными полками. Оттуда извлекла счет-карту с нашими сбережениями. Покрутив ее в руках, озадачилась вопросом, куда спрятать? И тут же мой взгляд наткнулся на серую пластиковую коробочку. В ней хранились занятные ботинки на платформе. Занятными их делал тот факт, что в этой самой подошве-платформе был тайничок, в который легко можно спрятать не только счет-карту, но и даже электронный паспорт. Мама в этих ботинках в банк ходила.

Открыв коробку, я извлекла ботинки и сразу же, вскрыв тайничок, убрала туда карту и мой, и мамин паспорта. Оставлять какие-либо документы посчитала небезопасным. Быстренько оглядев все вещи, взяла с полки удобный широкий комбинезон и темную фиолетовую рубашку. Переодевалась в спешке, ожидая, что в любую секунду в дом заявятся непрошеные гости. Дальше действовала на автомате.

С самой верхней полки сняла вместительный зеленый рюкзак на магнитной платформе. Такая сумка была идеальна для длительного путешествия. При желании, она могла даже просто левитировать рядом с тобой и, главное, ее тяжесть практически не ощущалась. Единственное условие - это не превышать допустимый вес. Долго не выбирая, я закинула в рюкзак еще один комбинезон из плотной ткани, гамаши, пару брюк свободного кроя и несколько рубашек и футболок. В плотный тряпичный мешочек сложила носочки, в еще один нижнее белье. Много вещей постаралась не брать, все-таки нести это на себе придется.

Выйдя из гардеробной, не удержалась и еще раз подошла к кровати, на которой лежала моя мама. Тихонечко с тоской и разрывающей болью в душе на прощание погладила ее по ноге. Я буду помнить ее только живой и никак иначе. Только красивой и веселой. Любящей мамой, смотрящей на меня с нежной улыбкой.

Закрывая дверь, я заметила на стуле у зеркала любимую белоснежную мамину шаль из натуральной шерсти, не удержавшись, бережно сложила ее и убрала в свой рюкзак. Это будет память о ней. Тихо прикрыв плотно дверь, я открыла панель управления климатом в доме и опустила температуру в маминой спальне до нуля.

Так будет правильно, марсиане не звери и они должны будут позаботиться о мертвых. Я хотела в это верить.

Пройдя в свою комнату, я собрала все галорамки с нашими с мамой фото и осторожно уложила в боковой кармашек рюкзака. Присев на свою кровать, окинула взором обстановку. Шкафы со статуэтками, стол, пара стульев, панель ТВ на стене, мой планшет, его я тоже упаковала в сумку. На стенах, выкрашенных в нежный оттенок зеленого, висели картинки, нарисованные моей же рукою. На окне шикарный тонкий оранжевый тюль. Мне особенно нравилось сочетание этого цвета с зеленым, поэтому палас на пол я тоже подобрала яркого апельсинового оттенка. Я с такой любовью выбирала дизайн комнаты, сама красила стены и вешала картинки. А теперь мне придется уйти из собственного дома, оставив его чужакам.

Это не было бы так страшно, если бы мамочка была сейчас со мной.

Спустившись по лестнице, я услышала через выломанную дверь крики на улице. Пару секунд спустя в дом вошли двое, окинув взглядом обстановку, они уставились на меня. По бронзовому оттенку кожи я быстро поняла, что это чистокровные марсиане, а не наемники с пояса Юпитера. Жителей Марса выделял именно цвет кожи, во всем остальном они практически не отличались от Землян. За исключением марионеров. Именно так называли потомков первых покорителей красной планеты.

Первые небольшие колонии появились на Марсе в районе долины Марионер. Из-за губительного воздействия космической радиации и прочих неблагоприятных факторов у первопроходцев очень быстро появились мутации. Сначала незначительные, а затем и губительные изменения генотипа. Те люди, что выжили, стали прародителями новой расы человечества – марионеров. Эти люди отличались от чистокровных землян не только оттенком кожи, но и цветом глаз. Их оттенок варьировал от бледно-желтого до огненно-оранжевого. Марионеры были и выше, и физически в разы сильнее. Об их выносливости ходили легенды.

«В огне не горят, во льдах не замерзают» - так о них рассказывали, и в этом было изрядное количество правды. Марионеры приобрели способность контролировать температуру своего тела, и не только. Конечно, чаще всего представители этой расы солнечной системы выбирали профессию, связанную с армией. Еще бы, идеальные солдаты.

Но сейчас на меня в упор смотрели два простых солдата марсианской армии. Нервно дернувшись, я поднялась выше на одну ступеньку, готовая в любой момент сорваться на бег. Это было замечено. Один из меднокожих отступил назад, освобождая мне путь на улицу. Но я не решилась к ним приближаться. Это все же враги и кто знает, что у них на уме?

— На улицу, землянка,- отдал приказ один из них. — Вас расселят во временном центре.

—А если я не хочу? — решила уточнить я некоторые моменты.

— Не хочешь выходить сама, поможем – оскалившись, ответил мне второй солдат.

— Нет, – тут же поправила я себя, – я имею ввиду, если в центр не хочу. Куда еще можно?

— Ты можешь улететь куда хочешь, – спокойно ответил первый, тот, что освободил мне путь на улицу, – если деньги есть.

Я хмыкнула, ну да, вот сейчас я вам так и сказала, есть у меня средства к существованию или нет. Прикусив губу, я с тоской посмотрела наверх.

— Ты задерживаешь нас, – послышалось нетерпимое со стороны дверей, – кто еще есть в доме?

— Никого, — тихо шепнула я, — до вас здесь были мародеры. Моя мама наверху в своей спальне.

Мой голос шелестел, как опавшая листва на ветру, но эти двое меня услышали. Может мне показалось, но злобы и пренебрежения в их глазах поубавилось.

— У меня отец на Ио, – зачем-то поделилась с ними я, – мне разрешат улететь к нему?

Конечно, откуда им знать, что мне разрешат, а чего нет? Но все-таки хоть какая-то информация мне сейчас не помешает. Им ведь виднее, что мне могут позволить, а что нет. Я с затаенной надеждой взглянула на того, что отнесся ко мне добрее.

— Сейчас тебе нужно попасть в центр помощи местному населению по этому району, его развернули в торговом центре в конце улицы. Там с тобой побеседуют психологи, и если информация о твоих родственниках подтвердится, то тебя отправят туда за счет нашего правительства. Так что выходи на улицу и иди следом за остальными, – он тепло мне улыбнулся. – Не бойся, никто вас не тронет. Война окончена, смерти больше ни к чему.

Кивнув ему, я опустила голову и практически вышла из дома, но все же не выдержала.

— А моя мама, что будет с ней? – мне нужно было знать, что с родным мне человеком обойдутся хорошо, что похоронят в соответствии с традициями.

— Не переживай, – буркнул второй солдат, – кремируем и прах развеем. Что мы изверги, по-вашему!?

— Нет, – тихо шепнула я ему, – но после того, что сотворили наши же, в хорошее верится с трудом.

Не оборачиваясь, я выскользнула на улочку и ни на кого не смотря, двинулась к торговому центру. Люди вокруг кричали и плакали. Кто-то порывался вытащить с собою как можно больше барахла, кого-то силой выталкивали за двери. Многие были настолько сломлены горем, что, так же как и я, просто брели куда сказали.

Я не поднимала головы, не хотела видеть отражение своей боли на чужих лицах. Вокруг царил хаос. Крики, ругань и тихий плач. Как же так? Мы ведь были уверены, что все беды обойдут стороной наш городок. Что война она там, где-то в небе. Что самое страшное – это похоронка, полученная на сына или отца. Как же все глупо вышло?

Как же так?

Ведь мы могли спастись, улететь, сбежать. У нас был шанс. И от этого стократ больнее. Нельзя быть наивными. Это непростительная ошибка.

Ошибка ценою в жизнь!

Ноги несли меня вперед, а мои мысли и моя душа парили там, в красивой белоснежной спальне в моем доме. Там под любимым покрывалом с яркими снегирями осталось лежать бездыханным мое сердце.

- Имя? – только услышав вопрос, я поняла, что уже пришла в пункт назначения, и сейчас молодой меднокожий солдатик пытался что-то сунуть мне в руку. Я не ответила, лишь уставилась на него. Тот, сплюнув, все-таки просунул мне в ладонь какой-то предмет.

Развернув то, что мне выдали, обнаружила простой пластиковый номерок с коряво выбитой на нем цифрой «56». Ничего не понимая, просто прошла вперед и села к остальным женщинам. Все молчали, и это щадило нервы. Женщины всхлипывали и прятали лица в простеньких тряпичных платочках.

Сейчас я завидовала им как никогда.

Я никогда не умела выражать свою боль слезами. Сколько себя помнила, никогда не плакала. Орала, визжала, истерила, но как только мое сознание очнулось, слез не стало. И это отравляло душу. Мама смеялась и утверждала, что так происходит потому, что я сильная духом. На самом деле я просто не могла заплакать, эмоционально не способна отпустить себя настолько, чтобы появились слезы.

Люди все приходили. Холл торгового центра заполнялся. Места уже на всех не хватало. То тут, то там возникали склоки, некоторых людей даже горе изменить не способно. Хамоватые женщины, пользуясь растерянностью других, буквально насильно поднимали их с занятых мест и усаживались сами. Подняв глаза, увидела, что прямо напротив меня стоит пожилая дама из соседнего дома. Из вещей у нее обнаружилась лишь старенькая кофта, в которую был завернут любимый кот.

Это заставило меня улыбнуться хоть на мгновение.

Я потянулась к ней рукой и быстро усадила на свое место. Я молодая постою, а ей уже силы беречь нужно. Наш, если можно так выразиться, временный покой охраняла бойкая рыжеволосая женщина, сидящая через сидение от моего бывшего места. Она бросала такой тяжелый взгляд на скандалисток и нахалок, что те просто сторонились и не приближались к нашим креслам. Время от времени назывались номера, кто-то уходил сам, а к кому-то подходили солдаты и уводили людей за какую-то дверь. Что там никто не знал.

Но многим было уже все равно, что их ждет впереди. Ясно, что ничего хорошего. Нас предали свои же. Бросили на растерзание сошедших с катушек мародеров и насильников, отдали в руки врага. А теперь в лучшем случае выдадут коробку в трущобе и бросят там умирать. А в худшем… Про худший вариант я даже думать не хотела. Втянув голову в плечи, я устало оперлась спиной о стену. Мимо пробежала чья-то девочка. Дети, хоть их не тронули.

- Номер «56», – раздался монотонный неживой голос.

Я не сразу сообразила, в чем дело. Только когда женщина с рыжим котом осторожно дернула за рукав, отмерла и уставилась на нее непонимающим взглядом.

— Твой номер, девочка, – я подняла номерок и еще раз убедилась, что там действительно накарябано «56».

Оторвавшись от стены, я неспешно на слабых ногах двинулась в тот самый заветный кабинет, из которого еще никто не выходил. Взявшись за ручку, я зажмурилась и рванула дверь на себя, словно прыгая в омут с головой.

Белые стены кабинета сразу же вызвали ассоциацию с больницей. Если бы я точно не знала, что нахожусь в бывшем торговом центре, то поверила бы, что это клиника. За столами сидели люди. Все марсиане в военной форме. Женщин не наблюдалось. Неуверенно пройдя вперед, остановилась у единственного стула, стоящего перед этими самыми столами практически в центре комнаты.

«Как на допросе» - мелькнула мысль.

— Имя? – раздался чей-то очень не дружелюбный рык. Я не успела заметить, кто спросил, поэтому беспомощно замотала головой, не понимая, кому тут отвечать.

— Девушка, сядьте на стул, – мягко приказал мужчина, сидящий прямо передо мной, – и назовите имя секретарю.

Жестом довольно мощной руки, похожей на лопату, он указал на худого мужика с острым носом. Тот, убедившись, что я смотрю на него, еще раз рыкнул:

— Имя?

— Анита Корф, – негромко прошептала я.

— Возраст? – все тот же холодный злой рык.

Вздрогнув, я подсобралась и сжала ладони в кулаки. Ногти больно врезались в кожу. Я не могла переносить крики и ругань, направленные на меня. Это дезориентировало и вгоняло в ступор. Сглотнув и уставившись в одну точку под столом говорившего, ответила:

— 25 лет.

— Статус? – на этом вопросе я окончательно зависла и ушла в себя.

— Я спросил статус! – чем злее и громче он кричал, тем страшнее мне становилось. Не выдержав, я закрыла уши руками и тихо зашептала детскую считалочку. Так мама учила справляться со стрессом.

— Крамер, замолчи. Найдите и выведите данные на нее, – сквозь мое бубнение до меня донесся еще чей-то голос, заставивший умолкнуть орущего. Не знаю, что там происходило дальше, я ни на кого не смотрела. Я ждала, когда все это кончится и меня отпустят, или не отпустят, но главное, чтобы не орали.

Мужчины о чем-то переговаривались, пытались задавать мне вопросы. Но я игнорировала их и не желала даже смотреть в их сторону. За моей спиной приоткрылась дверь, и чьи-то каблучки застучали по полу. Передо мной присела красивая меднокожая женщина с изумительными огненными волосами. На ее лице сияла располагающая улыбка.

— Здравствуй, Анита, – вежливо обратилась она ко мне,— тебя выбили из равновесия эти суровые вояки? Не бойся, они только с виду грозные.

Неуверенно я разжала руки и отвела их от головы.

— Они кричат, – пожаловалась я зачем-то ей.

— Тебе не нравится, когда громко разговаривают? – столько участия слышалось в этой простой фразе.

— Это пугает, – шепотом призналась я, – и я теряюсь.

— Скажи, у тебя есть родственники за пределами Земли? – ненавязчиво поинтересовалась красивая женщина, видимо она была психологом. Слишком быстро она вывела меня из моего оцепенения.

— Да, отец на Ио, я бы хотела улететь к нему, — вопрошающе я уставилась на ее красиво очерченный рот и ждала слов, что она произнесет.

— Конечно, если хочешь, мы отправим тебя к нему.

Дождавшись пока я кивну, женщина встала. Вокруг ее ног взметнулся подол зеленого платья.

Глава 3

В космопорт меня и еще двух женщин планировалось доставить, как говорится, «с шиком». Какое-то время мы ждали пассажирский транспорт, присев на лавочки у торгового центра и хмуро взирая на дорогу. Туда-сюда сновали военные вездеходы с эмблемой Марса. Что-то грузили, таскали коробки с непонятным содержимым. Потом я заметила, как мимо нас промчался огромный автовоз под завязку набитый явно поддержанными магнокарами.

— Они что, даже машины наши решили к рукам прибрать? Что за дикость такая? – возмутилась женщина средних лет, сидящая рядом со мной. Ее лицо было мне незнакомо.

— А что удивляться? Богаты только генералы да прочая военная верхушка, а простым капитанам да лейтенантикам крутиться надо. Сейчас вывезут да продадут на Венере, Марсе да Юпитере по дешевке, а денежки в карман, – поделилась мыслями вторая дама весьма ухоженного вида.

— Я слышала, наши дома будут отдавать особо отличившимся солдатикам, вроде как дополнение к медалям и орденам.

— Я тоже это слышала. Вроде как, даже Землю за городом поделят. На Марсе-то что, как ни старайся, а грунт к сельскому хозяйству непригоден. Да и перенаселение у них страшное. Сюда лава желающих прихватить участок хлынет, как только кордон военные снимут. Свое тут уже ни один землянин не убережет.

— Ну да, – вздохнула первая женщина, – тут бы живым остаться. Слышала, марсианские вояки всех дезертиров переловили. Женщина со мной сидела, коллега по работе, рассказывала, что их на въезде в город на столбах освещения вздернули. Там, говорит, целая аллея висельников.

— А она откуда видала? – признаться, этот вопрос возник и в моей голове.

— Так, когда ясно стало, что бросят нас тут врагу на милость, они с мужем в магнокар вещички-то сложили и уезжать. Да не успели, шакалье дезертирское из щелей повылазило. Они в западной части города в доках с мужем спрятались. Отсиделись и за город. А там уже марсиане из падали этой гирлянды вешают. Их остановили и завернули. Говорит, из вещей солдаты ничего не тронули, только паспорт мужа проверили, а как убедились, что списан он из-за ранения, так и отпустили.

— Да, не тех мы боялись, – горестно вздохнула сидящая напротив меня женщина, – совсем не тех. Я же до последнего этому генералу Крадичу верила. Даже когда он на прощание тут речи задвигал про нашу доблестную армию. Я верила, что все образуется, что ну не могут наши марсианам проиграть. И вот результат, сижу тут с двумя тюками вещей. Дослушалась! Перед самой собой за наивность стыдно, хоть не снасильничали и то хорошо, – подытожила она.

Мне же после ее последней фразы стало совсем не по себе. А мама? Я ведь даже не глянула на ее повреждения, что сделали с ней!? Соседка сказала что ударили только… Нет. Не хочу думать и гадать. Ее нет и уже не вернуть. Но в то же время на сердце стало чуточку легче при мысли, что тех тварей, что разрушили ее жизнь, больше нет и подохли они, как гиены бешеные. Хотелось бы взглянуть на их висящие трупы и плюнуть им под ноги. Я никогда не была кровожадной, но сейчас во мне разгоралась такая злоба, что на мгновение я испугалась саму себя.

Я действительно хотела видеть трупы убийц моей мамы.

От жутких мыслей меня отвлекло неясное жужжание. Вскинув голову, пронаблюдала, как в нескольких метрах от нас, прямо на газон, приземлилась «марсианская оса». С такого близкого расстояния корабль было легко рассмотреть в деталях. Хотя глядеть, как оказалось, было особо не на что. Облик действительно напоминал насекомое, в честь которого и был назван этот истребитель. Кабина пилотов напоминала голову осы, а два черных лобовых окна ее глаза. Далее располагался технический отсек и «брюшко» оснащенное лазерным «жалом». Как есть – металлическая оса.

Кабина открылась, и из нее спустились по лестнице два марсианина. Эти меднокожие казались повыше и покрупнее остальных виденных мною солдат. Они приближались к нам и, вглядевшись в их лица, я отчетливо увидела цвет их глаз. Желтые у обоих, разница лишь в оттенках. Значит, передо мной настоящие марионеры.

Подойдя к нам, коренные марсиане как-то пренебрежительно окинули нас взглядом, чуть задержавшись на моем лице. Потом скептически оценили размер багажа моих спутниц, и, нагловато хмыкнув, скомандовали:

— На одну женщину — один чемодан и не более. Разбирайте сумки и собирайте то, что действительно нужно. На все про все у вас десять минут.

После этого, не слушая ничьи охи и вздохи, мужчины слажено двинулись в здание торгового центра, которое все более походило на военный штаб.

Посмотрев на свой скромный по сравнению с многочисленными чемоданами остальных женщин зелененький рюкзачок, решила, что хоть здесь я не сглупила.

На моих спутниц было больно смотреть. На асфальте перед лавочкой разложили пять чемоданов высотою мне по пояс. Женщины закопались в свои вещи с головою и тоскливо перебирали одежку. Сколько там было шмотья, я даже пару вечерних платьев заметила. Зачем они сейчас?

Дальше начался кошмар. Оказалось, что выбросить две трети вещей дело архи сложное. Потому как рыдания сотрясали милых дам каждый раз, как они выкладывали на асфальт очередную кофточку или юбочку. В итоге, через десять минут передо мной на земле все также лежали пять раскрытых чемоданов и перед ними на карачках ползали две зареванные дамы.

Вот примерно такую картину и увидели вернувшиеся пилоты.

— Ну и где чьи вещички? – поинтересовался один из них.

Женщины, возведя на них печальные взоры, утирая слезы на глазках, ткнули пальчиками каждая в свою поклажу. Наверное, подставы они от мужчин не ожидали. Те же, подойдя к чемоданам, просто вывернули их содержимое в две кучи, по одной у каждой женщины.

— Один чемодан и не более, — рявкнул один из них, — на все две минуты. Если не успеете, полетите в том, что на вас надето.

И все, развернувшись, отправились к своему кораблю. Милые заплаканные дамы слезки подсобрали и шустро кинулись на разборы своего имущества. В чемоданы с огромной скоростью летели кофточки, блузочки, штанишки и платьица. Потом одна из них вспомнила, что в скрученном виде одежды влезает больше и началось эпическое сражение со временем. Одна их них умудрилась скрутить в тонкий валик даже объемную курточку. Таким умениям я позавидовала. В итоге они обе умудрились сложить ВСЮ свою одежду каждая во всего один чемодан. Как? Это только высшим силам известно.

Поразились даже суровые марсианские пилоты, обнаружив через две минуты двух счастливых женщин, два закрытых вздутых и непонятно какими магическими силами закрытых баула, три рядом валяющихся пустых чемоданчика и одну офигевшую от произошедшего меня.

Почесав затылки, марионеры промолчали. Даже не прокомментировали такие фантастические умения дам. А когда эти хрупкие женщины еще и к кораблю свои баулы попёрли, так и вовсе один их них споткнулся на ровном месте.

Да вот тебе и слабый женский пол.

Приближаясь к «осе» со своим рюкзачком, я гадала, как эти мужчины собираются перевезти нас троих в столь тесной кабине. Там ведь по идее даже дополнительных сидячих мест нет. Остановившись у трапа, я внимательно наблюдала за происходящим, боясь где-нибудь «затормозить».

Марионеры вблизи оказались высоченными мужчинами, которым я и до плеча не доставала. Сначала они с легкостью подняли по лестницам тяжеленные чемоданы, прихватив и мою скромную сумочку. Потом один из них спустился и указал одной из женщин лезть вверх. Кабина располагалась, как минимум, на высоте второго этажа типового здания. Вскарабкалась одна, за ней другая дама, пришла и моя очередь.

Сглотнув, я занесла ногу и замерла. Ладони мгновенно вспотели.

— Боишься высоты, красавица? – раздалось над моим ухом. Сильные мужские руки плавно опустились на мою талию. – Давай, я тебя подстрахую.

Не давая опомниться, меня поставили на первую ступеньку. Мощное мужское тело оказалось позади меня, прижимая к металлическим перекладинам. Я и охнуть не успела, как лестница медленно поползла вверх, увлекая за собой и нас. Теперь мне уже было не до мужской близости. Я, пискнув с перепугу, вместо перекладины ухватилась за запястье мужчины, вызвав его тихий смех.

— Тихо, красивая, не уроню. Таких лапочек беречь нужно. А может, не полетишь на свой Юпитер? Сходим вечером поужинаем, - шепнул незнакомый марионер мне на ушко.

От такого предложения я поперхнулась и, задрав голову, уставилась на мужчину. Эти ухаживания сейчас казались такими нелепыми и ненужными. Словно он смеялся над моим горем.

— Ты не думай, я с самыми серьезными намерениями, – лицо его было сурово, а вот в желтых глазах плясали чертята. - Ну как, пойдешь со мной на свидание?

Уже забыв о высоте, я отрицательно качнула головой. А в душе такая злость поднималась. Как я ненавижу всех с их войной.

— Жаль, такая изящная красота и достанется не мне. Несправедливо, — обиженно протянул марсианин.

Легкий толчок заставил меня отвлечься от мужского лица. Оказалось, мы уже прибыли наверх. Легко подхватив под руки, второй пилот поднял меня и поставил в кабину. Следом за мной запрыгнул его напарник.

— И как? Согласилась? — поинтересовался первый мужчина.

— Нет, не пойдет она со мной на свидание, полетит на свой Юпитер, – горестно отозвался его друг.

Мои глаза мгновенно расширились. Это что получается, он не спонтанно, а заранее спланировал меня на ужин пригласить. На меня вообще раньше мужчины внимания не обращали, а тут такой экземпляр.

— Ну, тогда может, не повезем ее никуда? Глядишь и передумает, — то ли в шутку, то ли всерьез предложил один из пилотов.

Икнув, я шагнула в сторону. И тут помощь пришла, откуда не ждали.

— Уважаемые, вы уже совсем совесть потеряли?! Сначала планету нашу к рукам прибрали, потом город, дома, магнокары, а теперь уже и за девушек наших взялись! К отцу она летит, и если есть какие желания относительно нее серьезные, то летите следом и сватайтесь у родителей.

Одна из женщин буквально грудью прикрыла меня от мужчин, следом за ней в атаку на инопланетных мужиков ринулась и вторая.

— Правильно, есть планы жениться, так лети рядышком, — затараторила она. — А так, нечего дурить девочке голову. А то увидели, что она тихая да скромная и распушили хвосты.

Марионеры мгновенно сдулись и тут же переключили свое внимание на корабль. Меня же за руку женщины отвели к вещам и посадили на небольшую скамеечку, стоящую за креслами пилотов. Откуда только эти особы узнали к кому я лечу? Хотя чему удивляться, если они, сидя в центре города, прознали, кого и где подвесили и что, вообще, за городом делается, кому наши дома достанутся и так далее. Поражаться их осведомленности насчет меня, наверное, глупо. Но более смутила их необдуманная смелость, вступиться за меня и не убояться врага. Да война окончена, но мы ведь бесправны.

Дальнейший полет прошел в полной тишине.

Только увидев огромный межпланетный пассажирский крейсер, стоящий на взлетной платформе космопорта, на который нас доставила «Оса», я окончательно поняла, что меня не обманули.

В салон крейсера я вошла одной из первых. Так что у меня была возможность выбрать себе место. Признаться мне было абсолютно все равно, где сидеть, но повинуясь привычке, я прошла в конец салона и разместилась на предпоследнем ряду рядом с иллюминатором. Смотреть там, конечно, было не на что. Во время полета на них активировали голографические изображения планет, порою транслировали документальные фильмы или спортивные передачи. Сейчас же я отчетливо видела сквозь стекло здание космовокзала. За ним возвышались высотные дома, в которых раньше располагались многочисленные офисы фирм. По бокам зданий на огромных террасах ярким пятном горели благоустроенные зеленые островки. На Земле было модно в административных зданиях размещать миниатюрные парки и аллеи из вечнозеленых хвойных деревьев. Разбивались такие насаждения примерно на уровне тридцатого этажа.

Я никогда не была ни в одном из них.

Все мечтала получить образование и стать работницей офиса. Эти женщины всегда восхищали меня. У мамы было много клиенток и среди них встречались и бухгалтеры, и менеджеры. Их всегда отличал деловой стиль и ухоженность. На лицах непрошибаемая уверенность в себе. Элегантные, стильные и смелые женщины. Они обладали теми качествами, которых так недоставало мне.

Но мечты так и остались мечтами. Я прилежно, втайне от мамы, готовилась к поступлению. Читала учебники, решала математические задачи. И вроде все получалось. Я действительно старалась, как могла. Осваивала самостоятельно материал, который не давали нам в школе. Зубрила ночами и все мечтала о престижной профессии. О том, какой замечательный из меня получится финансовый аналитик. Именно эту специальность я выбрала для себя.

Маме ничего говорить не стала. Хотела, чтобы был сюрприз, а может, боялась, что не поступлю и она расстроится.

И хорошо что смолчала. Мне не хватило для поступления каких-то четырех баллов.

Я провалила предмет «История Солнечной системы», запуталась в датах. И напортачила в электронных бланках ответов. Мама так и не узнала о моей провальной попытке получить высшее образование. Придя домой, я весь день просидела в комнате, обдумывая случившееся. Четыре каких-то балла отделяли меня от мечты. Да, можно было бы попробовать поступить на следующий год, но у мамы были на меня, оказывается, свои планы.

По ее велению я закончила сначала медицинские фельдшерские курсы, а потом отучилась в школе косметического искусства и стала «мастером маникюра и педикюра». Вот так вот, мечтала о высшей экономике, а стала маникюрщицей. Наверное, стоило показать характер, сказать маме "нет" и выложить свои планы на жизнь. Но я как трусливый страус засунула голову в песок и подчинилась воле любимой родительницы. Жалею ли я об этом? Да, конечно! Каждый раз, видя перед собой элегантных женщин в деловой одежде, с огорчением понимаю, что могла быть одной из них. Нет, я не унижаю работниц сферы красоты, это тоже достойная специальность. Но это не моя мечта.

Я желала для себя другого.

А вот сейчас я по-новому взглянула на себя. Рассматривая свое отражение в иллюминаторе, я понимала, что мне просто не дано стать высокомерной дерзкой барышней. Хотя бы потому, что я внутри не такая, что уж говорить о внешности. Худенькая, невысокая девушка. «Изящная» - как любила приговаривать мама, выбирая мне одежду. Небольшая аккуратная грудь, узкая талия и невыдающиеся бедра. Я находила свою фигуру скучной и неаппетитной. Мне редко смотрели вслед, и уж тем более, никогда не пытались познакомиться.

«Ты слишком поздно расцвела» - как-то заявила одна постоянная клиентка нашего салона, когда я делала ей маникюр. Может она и права, но вот только от того, что грудь моя обозначилась позже, чем у остальных моих знакомых, больше она не стала. Мой скромный почти второй размер меня раздражал и расстраивал. У мамы-то моей был бюст четвертого размера. Ей вслед мужчины не то, что смотрели, слюною капали. Скольких ухажеров она отвергла. Да не счесть!

А вот дочь подвела. Рассматривая свое отражение, я еще раз огорчено вздохнула и расстроилась, что нет во мне совсем ничего маминого. На меня смотрела молодая девушка с мечтательными светло-карими большими глазами. Светлые волосы я стригла коротко, позволяя прядям торчать во все стороны. Как ни странно такой легкий беспорядок на голове очень мне шел. Вообще, черты моего лица подходили больше угловатому подростку, чем молодой женщине: высокие скулы, тонкий нос, изящная линия бровей. Может кто-то и счел бы это красивым, но я видела в своем отражении женщину-ребенка и не более.

Вздохнув, я откинулась на кресло и прикрыла глаза. Не верилось, что все происходит в действительности. Салон потихоньку наполнялся людьми. В основном женщины и дети. Становилось жарко и душно. Вентиляцию нам никто включать не торопился. Но никто не роптал, все были рады хотя бы тому, что нас бесплатно перебросят на пояс Юпитера. У многих даже на такую поездку денег не было. Это мы с мамой оставались на Земле, потому что наивно верили в лучшее и светлое, а у остальных банально финансов недостаточно было.

Солнце уже склонялось к горизонту, когда я увидела дым, вырывающийся из городского крематория. Замерев, я буквально прилипла к окну космического крейсера. Эта тонкая серая струйка дыма могла означать только одно – марсиане сдержали слово и позаботились о мертвых. Постепенно в салоне стало тихо. Дым над крематорием заметили все. Кто-то, как и я пожирал глазами едва виднеющееся здание, кто-то тихо плакал, прикрыв лицо ладонями.

Не отвлек нас даже гул включившихся двигателей. Крейсер приводили в вертикальное положение, я все не могла оторвать взгляд от дыма. Там сейчас находилась моя мама. А я даже не смогла проводить ее в последний путь. Не будет могилки с урной с прахом. Не будет цветов и свечек. Никто не поплачет и не бросит горсть земли. Только дым и зола. По моей щеке скатилась одинокая слеза. Я заплакала впервые за долгие годы. Только сейчас я окончательно поняла, что мамы больше нет.

Все, что от нее осталось – серый дым в небесах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4

Весь полет занял несколько долгих душных часов и не запомнился мне совсем. Гул двигателей и легкое головокружение — это все, что сохранила память о моем первом большом путешествии, те межконтинентальные перелеты, что мы совершали с мамой на Земле, не в счет, ведь мы даже орбиту нашей планеты не покидали.

Спускаясь по трапу, я была поражена панорамой небес. Замерев, я подняла голову наверх. Там в небе виднелся огромный диск Юпитера. Отчетливо различались полосы на его поверхности и большое красное пятно. «Вечная буря» - так говорили нам в школе. Сейчас я могла воочию увидеть все величие Юпитера. Красоту полосатого серо-оранжевого исполина. Я мало что знала об этой гигантской планете и сейчас поняла, что прекраснее ее нет во всей Солнечной системе, а может и во вселенной. Взирая в небеса, я наслаждалась сказкой и не верила сама себе. Я вижу чудо.

Юпитер – загадочный огромный исполин Солнечной системы.

Суровый мир, наполненный ветрами и бурями. Его поверхность, почти полностью состоящая из газа, однозначно непригодна для жизни. Но именно он породил целую систему колоний. Следом за Марсом человечество ступило на поверхность ледяных океанов Ганимеда, Каллисто, Ио и Европы. Разрослись города. Пояс Юпитера быстро развивался и стремительно завоевывал место на политической и экономической арене нашей системы.

Этому способствовало все. Площадь заселенных спутников несильно уступала тому же Марсу или Венере. Ну а непосредственная близость с поясом астероидов делала порты Ганимеда и Каллисто наиболее доступными и выгодными. Тут даже Марс уступал в конкуренции. Огромные логистические центры пояса Юпитера приносили правительству колоссальную прибыль. И теперь все, чего не хватало юпитерянам, чтобы заявить о господстве в Солнечной системе – это военная мощь. Но и это было временно. Именно за Юпитером было будущее.

Вокруг меня суетливо спешили куда-то люди. Народ, населяющий Юпитер практически не имел своих фенотипических особенностей. Здесь были и земляне, и бледнокожие венерянцы. Пояс гиганта Юпитера был колонизирован сравнительно недавно. При этом у человечества уже имелся горький опыт ошибок, из-за которых первопроходцы в итоге приобретали кучу мутаций. Особенно тяжело пришлось первым жителям Венеры. Купол, выстроенный по марсианскому типу, совсем не выдерживал губительного действия мощной атмосферы этой планеты. Постоянные аварии приводили к массовой гибели людей. Только с четвертой попытки удалось правильно рассчитать все параметры атмосферного купола, но для жителей было уже поздно. Они приобрели свои неповторимые особенности и стали легко отличимы от землян.

Словно нарочно вторя моим мыслям, навстречу мне по терминалу двигалась целая группа венерянцев. Их бледная, почти белая, кожа резко бросалась в глаза. Рыжие, словно морковка, волосы тоже было сложно не заметить. Низкорослые широкоплечие люди. Словно их сплющило немного. Они обладали отменным здоровьем и жили лет на двадцать, а то и тридцать дольше среднестатистического землянина.

Высокомерные. Хотя им действительно было, за что себя любить. Каждый второй выдающийся ученый за последние двести лет был родом с Венеры. То, что жители второй планеты нашей системы умнее и абсолютно не склонны к психическим заболеваниям – это доказанный факт. Зато именно их врачи оказывались превосходными психиатрами.

Меня лечил именно венерянец, и к этой расе я относилась с огромным уважением и почитанием.

Миновав терминал, я вышла в зал ожидания. Небольшое помещение пестрило баннерами с рекламой, которые обнаруживались даже на спинках сидений. Голограммы мерцали, предлагая отведать блюда из нового меню местного ресторана, отправиться в отпуск Марс и покорить Олимп, купить ребенку новейший магнокат и так далее. За рекламой было сложно уследить, слишком много ее тут. Признаться, в какой-то момент это стало раздражать.

Еще на Земле перед отлетом ко мне подошла та самая женщина психолог, что помогла во время то ли допроса, то ли распределения. Она сообщила, что моему отцу отправлено сообщение о прибытии его дочери. Он должен будет меня ждать в космопорту. Я благодарно ей улыбнулась. Все же очень приятная и красивая женщина.

Я так тогда и не поняла, зачем нас женщин вызывали в тот кабинет на встречу с марсианскими вояками. Что хотели? Расселить быстро всех по трущобам, чтобы не болтались под ногами? Максимально выселить коренных землян с планеты? К чему все это? Сплошные вопросы, ну что я понимаю в войне. Делали, значит, нужно им это было. А я не поняла что к чему, возможно, потому что мой допрос явно пошел не по их сценарию. Хотя там все были слегка не в себе. И все же чего от нас простых жителей хотели?

Да и неважно уже все это, сейчас это просто неприятное воспоминание.

Главное найти себе место в жизни и куда-нибудь пристроиться. Я смутно помнила, как выглядел отец. Но и эти воспоминания вряд ли чем-нибудь мне сейчас помогут. За почти двадцать лет он наверняка изменился до неузнаваемости. Мне едва исполнилось два года, когда отец собрал вещи и ушел от нас. Потом еще пару раз он встречался с нами, но только по вопросам развода и алиментов. Причина разрыва семьи была банальна: ему надоело возиться с больным ребенком.

Мама почти никогда не придавалась воспоминаниям. Но в те редкие случаи, когда ее пробивало на откровенность, она рассказывала, как он обвинял жену, то в изменах, то в том, что я неродная, потому как от него такого ребенка родиться не могло. Свекровь, то есть моя бабушка по отцовской линии, вторила ему. И однажды отец просто поставил маму перед выбором: либо меня отдают в интернат для психически нездоровых детей и их жизнь становится как прежде, либо он уходит из семьи.

В тот же день мама сказала ему: «Прощай».

К слову, очень скоро мой папа убедился в своей неправоте. Через год он снова женился, а еще через девять месяцев у него родилась еще одна дочь. У девочки диагностировали то же заболевание, что и у меня, но в куда более сложной форме. О ее судьбе мне мало что известно, но надеюсь, для отца это был урок.

Сейчас же выискивая в толпе мужчину хоть издали похожего на моего родителя, я сама себе задавала вопрос: а зачем мне он нужен? Вот встречу я его сейчас и что скажу: «Здравствуй папа, как дела?». Да бред же. Чужой человек, посторонний. Пройдясь, я села на свободное кресло и решила, что будь что будет. Мое внимание непроизвольно постоянно переключалось с одного мужчины на другого, но все они проходили мимо, даже не бросив на меня и мимолетного взгляда.

Просидев так несколько часов я, наконец, согласилась с тем фактом, что моему отцу как было все равно, что со мной, так и осталось. Подхватив свой рюкзак, я неспешно отправилась в сторону выхода. Но вопреки всем своим убеждениям насчет отца я ловила себя на том, что постоянно оборачиваюсь в тщетной надежде на то, что он все-таки придет в самый последний момент. Скажет, что просто задержался или ему неправильно сказали время прилета моего корабля. Или еще что-нибудь оправдательное.

Но чуда в очередной раз не произошло.

Почти выйдя из здания космопорта, я столкнулась с новой проблемой. Она была проста – мне идти-то было некуда. Поэтому обернувшись, я вернулась снова в зал ожидания. Тут можно хотя бы посидеть. И стоило бы призадуматься о том, что делать дальше.

Тут же пришла запоздалая мысль: «А зачем я вообще сюда прилетела?».

Весьма актуальный вопрос: что я здесь потеряла? С чего я вообще решила ехать к отцу, которого и не помню-то вовсе? Объяснение своим последним действиям могла дать одно – сказался шок пережитого и стресс.

Или я просто дура.

Но это все не столь сейчас важно. Я уже здесь и это факт. А дальше-то что делать? Искать отца бесполезно, хотел бы меня увидеть - приехал бы. Но всегда есть вероятность, что в пути с ним что-то случилось. Я любила смотреть сериалы и часто там главные герои то разминутся на пару минут, то кто-то попадает в больницу, а другой думает в этот момент, что его предали. Так что с отцом нужно было все выяснить до конца.

И как же это сделать?

Не знаю. А если я чего-то не знаю, то надо у кого-то спросить. А где спросить? Ну, наверное, в отделе справок и информации. Так и сделаю. Встав и подхватив рюкзак, я отправилась на поиски менеджеров по работе с пассажирами. Такие имелись в каждом порту.

Отдел справок нашелся не сразу. Вопреки логике, находился он не поблизости с залом ожидания, а почему-то рядом с кассами. Идя по вспыхивающим бледным зеленым указателям, я не сразу догадалась, что шесть терминалов и окошечко с сидевшей за ним девушкой и есть весь отдел справок. Покрутившись возле одного из аппаратов и несмело потыкав в сенсорный экран, признала, что так я ничего не выясню. Здесь были маршруты космических кораблей, расписание вылетов, даже про звездные системы что-то было, а вот про Ио вообще ничего. Ни адресных книг, ни каналов связи. Вообще ничего. Подсобравшись, я отправилась пытать девушку в окне.

По мере моего приближения ее лицо все больше расплывалось в «рабочей» улыбке. Наверное, у работниц этого отдела к концу смены губы сводит.

— Добрый день, – услышала я дежурное, – чем могу вам помочь?

Мда, планеты разные, космопорты разные и фразы все одни и те же.

— Добрый день, – ответила я вежливо на приветствие. – Мне нужно узнать информацию о человеке, который должен был меня встречать.

— Конечно, – девушка улыбнулась еще шире, – можно ваш электронный паспорт?

Да, проблемка. Документ-то у меня в тайничке в башмачке. Ну, придется доставать у всех на виду. Не бежать же спешно в туалет, чтобы вынуть карту с личными данными там?

— Минуточку – пробормотала я, а потом присела на корточки. Любопытная девушка аж из окошка своего высунулась посмотреть, что же я там делаю.

Я же с невозмутимым лицом вскрыла ячейку в платформе ботинка и извлекла оттуда свой паспорт. Встав, столкнулась с удивленным лицом менеджера.

— Я с Земли, – зачем-то пояснила я девушке, – наш город захватили, была вероятность того, что прежде чем выпустить с планеты, нас обыскивать будут.

— Ну да, конечно, – согласилась она с моей логикой, – интересная у вас обувь, полезная для путешествия. Ну, давайте паспорт.

Я протянула ей свой документ. Активировав его, девушка прочла имя и фамилию и тут же словно не поверила сама себе, даже переспросила:

— Вы Анита Корф?

— Да, – подтвердила я информацию со своего паспорта, – а что-то не так?

— Вы ищете отца?

Вот это мне уже как-то не понравилось. Поджав нижнюю губу и готовясь к очередным неприятным известиям, я утвердительно кивнула. Девушка снова вчиталась в мои личные данные и тут же выдала возмущенное:

— Но вы же здоровы!

Я снова кивнула. Менеджер явно пребывала в растерянности.

— Подождите минутку, я вызову начальника охраны, он объяснит вам возникшую неприятную ситуацию.

Я опять кивнула, чувствуя себя уже неваляшкой или скорее кивающим болванчиком. От окна я не отошла. Кроме меня тут все равно никого не было, и работе менеджера по обслуживанию я не мешала.

Вскоре из-за угла появился высокий стройный мужчина в темно-фиолетовой форме. Он оценивающе окинул взглядом холодных голубых глаз сначала меня, а потом уже обратился к сотруднице:

— В чем дело, Вацлава?

Девушка, тепло улыбнувшись, коротко пояснила ситуацию:

— Это, – она немного неприлично ткнула в меня пальцем – Анита Корф, согласно ее электронному паспорту, она абсолютно здорова и необходимости в бригаде скорой помощи нет.

От услышанного у меня лицо вытянулось. Я большими светло-карими глазами таращилась на них, не понимая о чем тут речь и зачем мне медицинская помощь.

— Позвольте ваш паспорт, – вежливо обратился ко мне начальник охраны.

Я вновь кивнула и жестом попросила девушку передать мой паспорт просящему. Мужчина с минуту изучал мой документ, активировал строку состояния здоровья и убедился, что я абсолютно здорова.

— Может, объясните мне, что происходит, – наконец поинтересовалась я, устав ждать разъяснений.

— Ваш отец связался с нами с утра и сказал, что ожидается прилет его дочери Аниты Корф. По прилету попросил задержать ее и передать бригаде скорой медицинской помощи для транспортировки вас в местную психиатрическую клинику. В клинике подтвердили, что ожидают такую пациентку, – Начальник охраны, сообщая мне такие новости, как-то неловко отводил глаза в сторону. – Мы ждали вас у северного выхода у поста проверки документов.

Слов у меня не осталось вообще. Я как-то онемела от таких новостей. Хотя приличных слов не было, а вот ругательства рождались одно за другим.

— Не понимаю, простите – обратилась я к охраннику, – но с чего мой отец решил, что я больная? Как без моего согласия меня можно куда-то поместить, я же совершеннолетняя, и как вообще вы могли согласиться меня задерживать? На каком, простите, основании? И в клинике меня ждут, простите, тоже на каком основании? Это что вообще за дикость такая?

Мои слова дошли до цели. Мужчина слегка покраснел явно не от смущения, а от злости и буквально прошипел мне в ответ:

— Я обязательно разберусь со всем этим. Вам желаю доброго прилета. К вам, госпожа Анита Корф, мы претензий не имеем и просим прощения за доставленные неудобства.

Развернувшись, начальник охраны быстрым шагом скрылся из поля нашего зрения.

— На вашем месте, – тихо шепнула девушка менеджер, – я бы посидела в здании порта пару часиков. Ну, пока во всем разберутся, а то вдруг ваш отец подсуетился и вас там за территорией порта еще кто ждет, чтобы в лечебницу сопроводить.

В ее словах присутствовал здравый смысл: такого сюрприза от папаши я не ожидала. Нормальненько он справился с ситуацией. С ним, значит, связались, сообщили о моем прилете, а он, недолго думая, связался с психиатрической больницей и определил заочно меня туда. А потом еще и охране навязал меня конвоировать куда надо. Вот козел! Права была мама, когда ему ручкой на прощание помахала.

Внезапно я ощутила весомый толчок в плечо. Меня отодвинул от окошка столь невоспитанным образом молодой мужчина. Не дожидаясь пока менеджер ему улыбнется и произнесет дежурное приветствие он затараторил, чуть пританцовывая в нетерпении:

— Корабль на Растрой сегодня отбывает? – его глаза буквально впились в девушку.

— Да, — приветливо ответила она, – вылет через два часа.

Ничего не говоря, мужчина быстро ретировался. А я задумалась. Здесь на поясе Юпитера мне делать нечего. На Землю возвращаться глупо, там еще долго будет царить беспорядок. На Марс или Венеру тоже незачем лететь. А может это судьба и мне выпал шанс осуществить хоть одну свою мечту? Деньги-то у меня есть. Мы с мамой жили скромно и капитал скопился немалый. Так может и мне в другую систему податься?

— А Растрой - это что за планета? – поинтересовалась я у менеджера.

— О, это новая система вархов. Там целых пять пригодных для жизни планет, на двух даже атмосфера как на Земле. В общем, все кто может и хочет, летят именно туда. По кораблю раз в месяц. Сегодня очередной пассажирский крейсер отбывает. Стартует с Венеры и, собрав всех желающих, уходит в гиперпространство с нашего порта.

— А цена билета, – снова полюбопытствовала я.

— Небольшая, вархи раса малочисленная, они приветствуют пришлых с иных систем. С людьми они вполне совместимы, а генотип доминантный, так что ребенок в любом случае вархом родится. Вот и оплачивают они почти 70% стоимости перелета, лишь бы людей к себе заманить.

— И в чем подвох? – полюбопытствовала я, ну не бывает все красиво так.

— Подвох в том, – охотно отозвалась девушка, – что гражданство Растроя можно получить только выйдя замуж или женившись на вархе, а ты их видала? – я отрицательно покачала головой.

Менеджер хмыкнула и что-то набрала на галопанели. Активировав объемное изображение, она продемонстрировала мне картинку монстра из самого страшного сна. Эдакая летучая мышь с человека ростом и покрытая густой шерстью. И это еще с человеком совместимо? Меня аж передернуло, когда я оценивающе так глянула на безгубую пасть всю в мелких морщинках. И как прикажите от этого детей заводить? Мрак.

— А еще варианты переселения есть, без такого ужаса? – поинтересовалась я.

— Да много, но везде деньги нужны. В первом терминале есть вся информация по звездным системам, в том числе и цены на билет и даты вылетов.

— Благодарю, – я вежливо кивнула менеджеру и отправилась к указанному терминалу. А почему бы и нет? Что мне мешает улететь вообще отсюда. Терять мне совсем нечего, только я сама у себя и осталась.

Глава 5

Всю информацию в терминале я изучала примерно час. Но до тех звездных систем, что мне понравились, добраться было сложно. Нужные мне корабли отбывали из порта только через неделю, две, а то и месяц. А вот ближайшие рейсы могли доставить только на перевалочные станции.

— Может посоветовать вам что-нибудь?

Обернувшись, я увидела начальника охраны, того, что совсем недавно хотел сдать меня в сумасшедший дом.

— Я пытаюсь выбрать систему так, чтобы можно было улететь в ближайшие дни. Но не могу подобрать оптимальный вариант.

Мужчина, склонив голову, осторожно отодвинул меня от терминала и принялся что-то там искать.

— Лучше всего лететь в систему Оюта. Слышали что-нибудь о ней? — поинтересовался он.

— Да, конечно, но лететь туда говорят очень дорого, — немного смутившись, ответила я.

— Да, если прямым рейсом, то дорого, но можно добраться туда и с пересадками. На каждой станции еще год назад установили небольшие терминалы для граждан Солнечной системы. Они отображают информацию на нашем всеобщем языке. Тебе нужно будет только найти их, залезть в меню и выбрать нужный рейс. В принципе, несложно, если не растеряешься. На ближайшую пересадочную станцию можешь вылететь сегодня в час ночи по местному времени. Это в системе Бордэ. Корабль туда полетит надежный. Не пираты. Но условия перелета не очень, – мужчина как-то подозрительно замялся. – Но все терпят и жалоб еще не поступало. В общем, решать тебе.

Я осмысливала все им сказанное. И ситуация мне не нравилась и предложенный вариант переезда в систему Оюта тоже.

— А прямым рейсом вот прямо очень дорого лететь?— я все же решила уточнить степень этого таинственного «очень дорого». Стоимость прямого перелета в терминале я так и не нашла.

— Очень, даже для состоятельного человека. Корабли, летящие туда, к нам на дозаправку залетают. А вот пассажиров отсюда забирают очень редко.

Я была в растерянности. Признаться, совсем не знала что делать. Все всегда решала за меня мама, теперь я даже не понимала как себя вести.

— Ну как, покупать билет до Бордэ или вернёшься на Землю? Может тебе билет на Венеру или у нас тут на поясе Юпитера осядешь? На Европе сейчас новое поселение строят, им любые работники нужны. А через год Титан осваивать начнем. Может, повезет тебе, и не окажешься на станции для бездомных. Ну, так как? Покупаем билет? Или нет? Как альтернатива - тут неподалеку приют для бездомных есть.

Услышав последнюю фразу, я испугалась. Не хочу в приют. Да и оставаться в Солнечной системе мне не за чем. Все, что у меня было - потеряно.

«Стоит рискнуть,— шептал мне внутренний голос. — Вернуться ведь всегда можно». Если не решусь сейчас - всю жизнь жалеть буду, что не попробовала.

— А условия перелета…со мной там могут что-нибудь сделать? – этот вопрос я практически прошептала.

— Нет, охрана там хорошая, домогаться не будут, да и внимание к себе ненужное ты точно не привлечёшь. Там нет кают, общий пассажирский зал с двухъярусными койками. У каждого свое место. Правда никто не гарантирует, что сосед будет женского пола. Но, чтобы там насиловали или еще чего хуже, я никогда не слышал.

Эта информация хоть и смутила сильно, но после его слов, что физически я там не пострадаю, мне стало как-то легче.

— Закажите, пожалуйста, мне билет. Я попробую добраться до планет Оюта, а если не получится, ведь смогу вернуться?!

— Конечно, сможешь! Найдешь терминал, в меню запросишь помощь консульства Солнечной системы. Они тебя найдут и переправят домой в случае чего.

Я благодарно закивала головой и протянула мужчине свою счет-карту. Он быстро что-то нажал на сенсорной панели, затем в окошечке снизу, которое я признаться не увидела раньше, показался мой билет. Кусок пластика толщиной в миллиметр. На нем были обозначены фамилия и имя, рейс и дата вылета.

Время тянулось мучительно долго. Начальник охраны, отдав мне билет, скрылся за поворотом. Я же ушла в зал ожидания решив скоротать время там. К пестрящей рекламе привыкла довольно быстро. Тут же в пищевом автомате купила себе небольшую пластиковую коробочку с готовым обедом. Нажала кнопку, особо не выбирая. Мне досталась лапша с подливой и пара кусочков хлеба из синтетической муки. Не очень вкусно, но очень сытно. Подкрепившись, я снова принялась гипнотизировать огромное табло, висящее на стене.

Волноваться я начала за час до прилета моего корабля. Все прокручивала в голове события последних суток. Слишком все резко изменилось, словно судьба мою жизнь хорошенько тряхнула и все в ней поставила с ног на голову. Я ведь даже маму не оплакала, а уже собираюсь улетать неизвестно куда. И отец! Как можно было так подло со мной поступить?

А главное: правильно ли я делаю, что улетаю на далекую систему?

Я, которая самостоятельно никогда свой материк не покидала. Меня даже на учебу частенько мама возила. Как я справлюсь со всем этим? Я не знала: ни правильно ли я поступаю, ни что делать мне дальше. Поэтому буду плыть по течению жизни и не оборачиваться на прошлое.

За десять минут до прилета я собрала всю свою волю в кулак, шикнула на робкие попытки внутреннего голоса облагоразумить меня и отказаться от полета, сгребла в охапку свой рюкзак и отправилась на таможенный контроль. Я оказалась одной из первых. Мой паспорт и билет проверили очень быстро. Поставив какие-то обязательные прививки, измерили температуру и буквально вытолкали на посадочную платформу.

Я впервые в жизни видела, как швартуется огромный пассажирский крейсер. Это так впечатляюще страшно: когда врата швартовочного шлюза открываются и огромнейшая сверкающая махина несется на тебя с большой скоростью. И вот, когда ты уже готов, в ужасе присев, заверещать, срабатывает система торможения.

Крейсер остановился буквально в двух метрах от меня, зависнув в воздухе.

Раздался резкий короткий гудок, с шипением разгерметизировался люк, ведущий на судно. Медленно к нему от платформы потянулся трап. Я же, испуганная и восторженная происходящим, пританцовывала на месте. По трапу спустились мужчины явно не принадлежавшие человеческой расе.

Омхи. Запоздало догадалась я. Гуманоиды, со схожим с нами генотипом. Они жили в соседней системе и имели с людьми общих предков. Высокие, темноволосые, сильно напоминающие индейцев американского материка. Вернее тех индейцев, что существовали еще в докосмическую эру. Сейчас же понятие «раса» на самой Земле исчезло.

Подобравшись к трапу, я стала ждать начала посадки. Позади меня медленно выстроилась небольшая очередь. Всего человек десять - двенадцать. Но, на первый взгляд, все как один - личности довольно сомнительного содержания. Так, вплотную ко мне, встала рыжеволосая женщина, от которой разило как от мужика. Спустя мгновение я ощутила странное прикосновение и не какое-нибудь, а грубое трение подкладки кармана комбинезона о свое бедро. Резко хлопнув по штанине рукой, я уловила момент, когда ее рука выскользнула из моего кармана. Ага, дурочку она во мне увидела. Счет-карта находилась в тайничке платформы моего ботинка, а паспорт в бюстике.

Женщина едва заметно скривилась и отошла от меня на полшага. За ней стоял обросший неопрятного вида мужчина, облаченный в куртку, настолько грязную и истертую, что невозможно было определить ее цвет. Этот бродяга маслянистыми глазками рассматривал то меня, то женщину карманницу. А потом видимо что-то про себя решив, вульгарно ущипнул рыжуху. И, вместо того, чтобы возмутиться, она лишь противно засмеялась.

Дальше стояла группа мужчин в военной форме землян. При виде их я сглотнула и схватилась за поручни трапа. Дезертиры. Твари, что грабили местных, чтобы собрать на билет в соседние обжитые системы. Конечно, это были не те солдаты, что орудовали в нашем городке, но от этого лучше в моих глазах они не стали.

Последним зашел на посадочную платформу высоченный мужчина в странной черной куртке. На ней виднелась нашивка с белым штрих-кодом. Его лицо скрывал глубокий капюшон. Двигался он уверенными широкими шагами. Приблизившись, он обошел всю очередь и встал нагло впереди меня, затем развернулся и смерил нас презрительной жуткой улыбочкой. И в этот момент я даже обрадовалась, что большая часть его лица скрыта - страшно подумать, какие у него глаза.

— Каторжник, ты охамел? – вперед выдвинулся один из группы дезертиров.

— Есть претензии, зеленый? – оскал здоровяка стал еще шире.

— В конец очереди встал, а то…

— А то, что? – взмахом руки он скинул капюшон с головы, – а то ты обделаешься, зеленый?

Это был марионер. Его желтые глаза горели злобой и ненавистью. Он перевел взгляд на меня, и я отшатнулась. Тут же его рука дернулась и, схватив меня за шиворот, потянула на себя. В этот момент я ощутила под ногами пустоту. Вскрикнув, я сама схватила его за руку и подскочила к незнакомцу практически вплотную.

— Смотри, куда наступаешь, землянка. Или хочешь полетать? – я испугано замотала головой.

— Спасибо, – выдавила из себя.

Обернувшись, сглотнула и посмотрела туда, куда только что чуть не провалилась. Между трапом и платформой виднелась огромная щель. Страшно подумать, что было бы со мной не схвати меня вовремя этот марсианин. Меня нервно передернуло, и я придвинулась к своему спасителю еще на один маленький шажок.

— Ну, так как, зеленый, возражения есть? — довольно оскалился он, глядя, как все вокруг опустили глаза и усиленно делали вид, что просто пришли тут постоять.

Да, мужчины позорно промолчали. Связываться с марионером, да еще и каторжником, никто не пожелал. Еще бы, да один его вид вселял ужас. Хотя вот лично мне рядом с ним было комфортно. Да и он видимо неприязни ко мне не испытывал. Ведь этих дезертиров он брезгливо называл «зелеными». Именно так обзывали высокомерных жителей третьей планеты, меня же назвал просто «землянка».

Погруженная в свои мысли, я и не заметила, как появились контролеры, и началась посадка. Только когда меня мягко коснулся мужчина омх и попросил билет и паспорт, я вынырнула из своих раздумий и, оглядевшись, поняла, что вообще осталась стоять на платформе одна, а все остальные уже прошли на крейсер. Подхватив рюкзак, я поспешила по трапу на космическое судно.

Внутри меня ждала еще одна проверка, на сей раз вещей. Ожидаемо, почти все уже прошли дальше, а в небольшой комнатке кроме меня осталась та самая женщина карманница и марионер. Он, с рычащими нотками в голосе, что-то доказывал охраннику. Перед ним на столе лежал его огромный черный местами потертый рюкзак, несколько вещей и бластер. В руках проверяющий вертел какую-то пластиковую карту.

— Это моё оружие и у меня на него есть разрешение, вы не имеете права его конфисковывать. Я буду расценивать это как грабеж и непременно подам на вас жалобу, – хотя высоченный каторжник и говорил спокойным голосом. В его взгляде было столько неприкрытой злобы.

Омх в красной немного нелепой форме корабельной охраны помялся, покусал полную нижнюю губу и все же сдался. Марионеру была возращена карта, и досмотр его вещей продолжился. Хотя чего там было смотреть? Там всего-то двое брюк и несколько футболок да мешочек холщевый видимо с нижним бельем и носками. Но охрана тщательно рылась в его рюкзаке, проверяя каждый кармашек.

Тем временем, рыжая женщина что-то шепнула контролеру, сгребла свою небольшую сумку и скрылась за дверями.

— Что-то запрещенное есть? – этот вопрос вернул меня в мою действительность.

— Что? – переспросила я, давая себе время собраться с мыслями.

— Есть ли у вас что-нибудь запрещенное? Оружие, наркотики, незарегистрированные медикаменты? – взгляд охранника становился все более тяжелым. – Вынимайте вещи из вашей сумки.

Я повиновалась. На стол, стоящий передо мною, рядом с вещами марсианина легла и моя одежда. Блузочки и брючки, комбинезон, шаль, мешочки с бельем, моя плющевая собачка, планшет да фотокарточки – вот и все богатство. Выхватив из моих рук рюкзак, охранник принялся его прощупывать. Делал он это настолько грубо и неаккуратно, что один из кармашков порвался прямо у меня на глазах. Но проверяющего это не остановило: закончив с моим рюкзаком, он принялся потрошить вещи. На стол полетели вытряхнутые из тряпичного мешочка трусики и бюстики. Мне стало мучительно стыдно от того, что мужики копошатся в моем белье. Пара кружевных трусиков, слетев со стола, опустились на ботинки марионеру. Я хотела наклониться и быстро убрать их, но была остановлена грубым: «Не трогать вещи при досмотре». Проглотив комок обиды и смущения я, вздрогнув, опустила глаза в пол.

— Тебя это заводит, омх? Вид смущенной и униженной молоденькой девушки. Или тупо нравится в женском белье копаться? Ты там что ищешь? Свой стояк? - голос марсианина сочился ядом и цинизмом.

Нагнувшись, он, не реагируя на приказы, поднял мои трусики и аккуратно положил их на стол. В глубине души я была ему благодарна за это, поэтому, не удержавшись, тихо выговорила:

— Спасибо.

Он не ответил и даже вида не подал, что услышал.

— ГаЮро, заканчивай с досмотром, – второй проверяющий охранник отбросил рюкзак марионера, достал из ящичка два жетона. — Вы будете заселены во второй «малый» пассажирский отсек. Ваша койка - место «46А», ваша, девушка, – «46Б»

На стол полетели электронные жетончики. Быстро подхватив один из них, мой видимо будущий сосед сгреб вещи в свою сумку и двинулся на выход, не забыв и свой бластер, который спрятал где-то под курткой. Я же чуть задержалась, пытаясь быстрее уложить всю одежду в рюкзак. В итоге просто запихала все кучей, не беспокоясь, что что-то помнется. Не до этого сейчас.

Выскочив, бросилась вдогонку за марианером. Окликать его я не решилась, но тенью мчалась за ним по узким мрачным коридорам. Освещение тут было крайне тусклым, а стены, выкрашенные в грязный коричневый цвет, вообще на тоску наводили. Лишь маячившая впереди мощная спина придавала уверенности в том, что я таки доберусь до этого непонятного "койка-место" и не заблужусь в многочисленных коридорах и переходах.

Глава 6

Мужчина впереди двигался словно ледокол, на его пути все разбегались в сторону, освобождая ему дорогу. Наверное, легко жить с такой внешностью, когда все тебя боятся. Я же зайцем следовала за ним, страшась даже глаза отвести от этого странного штрих-кода на его куртке.

— Ой, какая девочка, — чья-то рука грубо схватила меня за запястье.

Не ожидавшая такого, я дернулась. Но, вопреки ожидаемой свободе, ощутила еще одно более интимное прикосновение. Кто-то неизвестный скользнул ладонью по моему бедру. На мгновение, застыв в ступоре, я истерично завопила и принялась лупить руками гадкого незнакомца.

— Ну, тихо, птичка, — меня прижали к чьей-то груди, а сзади в поясницу ткнулось что-то мерзкое.

Я завопила еще громче, впадая в истерику.

— Какая горячая девочка, – выдохнули смрадным воздухом. Запах гнили обдал лицо. Я, уже совсем ничего не разбирая, брыкалась и лягалась. Но толку было мало: меня бессовестно лапали и издевались.

— Отпустите, – хныча, простонала я, – отпустите меня.

— Ты оглох, урод? Девочка попросила отпустить, – знакомый бас над моей головой звучал музыкой.

— Че, твоя бабенка, может, поделишься? – обладатель зловонного дыхания ухватил меня за грудь, что вызвало у меня новую волну паники. Завизжав и подняв обе ноги, я буквально повисла на удерживающей меня за талию руке обидчика.

— Я спросил, ты что, оглох? – скучающие и ленивые нотки в голосе марионера проняли даже меня.

— Да ладно, что и потрогать уже нельзя? – рука, удерживающая меня, разжалась и я упала на пол.

Марсианин же, не глядя на меня, просто развернулся и двинулся вперед. Подхватив рюкзак, я трусцой помчалась за ним, боясь отстать хоть на шаг. Обернувшись увидела страшного варха, что лапал меня минуту назад. Выглядел он еще отвратительнее, чем на голограмме, что показывала мне работница отдела справок на Ио. Эта летучая мышь ростом с гориллу еще и скалилась мне, видимо в улыбке, хотя больше походило на то, что у этой твари живот пучит. Жуть какая!

Теперь я шарахалась от любого мужика, который хоть немного преграждал мне путь. Видимо это путешествие все-таки станет для меня огромной ошибкой.

Проскочив огромный основной пассажирский отсек, я пулей залетела во второй и испытала очередной глубочайший шок. Потому как это загадочное койка-место оказалось в прямом смысле койкой. В просторном помещении с высокими потолками в ряд стояли странные двухъярусные металлические кровати: по два места снизу и два сверху. И, собственно, это вся мебель, что здесь находилась. Ни перегородок, ни примитивных занавесок: открытые кровати с высокими спинками. И непонятно как тут целый месяц жить в окружении толпы мужчин: как спать, как переодеваться? А вещи, где их тут хранить?

Пока хлопала глазами и оценивала степень своего попадания в неприятности, марсианин скрылся из виду. Я не увидела, куда он пошел. А мужчин тут было так много, что различить его в этой разношерстной толпе, мне не удалось.

— Что встала, человечка, дорогу не преграждай!

Меня сильно толкнули в спину, и я буквально полетела вперед. Проскочив так две кровати, я притормозила. Оборачиваться и смотреть на того, кто так грубо со мной обошелся, даже не стала. Зачем? Себе только психику, и без того хрупкую, рушить.

Рассмотрев кровать, рядом с которой остановилась, я обнаружила номер «4А». Я всегда плохо ориентировалась в незнакомых местах, так что, чтобы наверняка не заплутать тут, на радость остальным пассажирам, я двинулась по ряду, внимательно разглядывая номерки на спинках коек.

Моё метание по рядам сопровождалось комментариями и смешками мужиков разных рас. Глядя на некоторых, так и вовсе хотелось забиться в какой-нибудь уголок и дышать там через раз. Куда же я попала? И вот за такое сомнительное путешествие, да еще и в таких условиях я заплатила кучу денег! И это еще только начало, а дальше-то что будет, ведь до системы Оюта не одна, а две пересадки. Куда же я бедовая собралась? Что же мне на поясе Юпитера не сиделось, дурной голове? Решила сыскать себе приключений на мягкое место. Ну, вот получите и распишитесь, так сказать.

Моё место обнаружилось в четвертом ряду. Мой сосед уже вольготно развалился на своей койке, положив сумку под голову. И вот только сейчас я осознала, что мне месяц предстоит спать рядом с незнакомым мужчиной, который странным образом вызывал в моей душе смятение. Слишком уж красив и одновременно опасен он был. Даже вот сейчас, лежа расслаблено на койке, он казался гигантом. Глаза прикрыты, мощная грудь размеренно поднимается в такт его дыханию. И такое умиротворение выражал весь его внешний вид. Раньше мне никогда не нравились мужчины с растительностью на лице, а вот сейчас, глядя на его аккуратную эспаньолку, понимала, что ему очень идет.

Интересно, сколько он пробыл в колонии и за что? Признаться, если бы не одежда с тюремными штрих-кодами, то не догадалась бы, что передо мной бывший заключенный. Слишком высокомерен и самоуверен. И откуда он? Наверное, с Паллады, эта малая планета являлась самой крупной закрытой колонией. Конечно, были и другие, но только находились их орбиты за Нептуном и здоровыми, а главное живыми, оттуда мало кто возвращался. Слишком жестокие там условия проживания, да и работу по добыванию цветных и черных металлов из недр астероидов легкой не назовешь. Поэтому кто туда попадал, тот редко возвращался.

Осторожно сев на свою койку, я прижала к груди зелененький, уже кое-где испачкавшийся рюкзак. И как быть дальше? Вот так просто завалиться рядом с мужчиной? Это просто ужас! Моё потрясение было настолько велико, что появилась неконтролируемая дрожь в руках. Вокруг меня бродили люди и нелюди. Слышны обрывки речи, кое-что я понимала, но большинство слов и фраз были мне неизвестны. Я вообще раньше мало уделяла внимание изучению языков, а вот теперь поняла, что такие знания мне бы сейчас ой как пригодились.

Мимо скользнула женщина. Явно землянка. Она призывно виляла бедрами, привлекая к себе внимание. «Сумасшедшая» - мелькнуло в моей голове. Так вызывающе себя вести в таком окружении. Один из мужчин, странной непонятной мне расы, с силой хлопнул ее по ягодицам и заржал, обнажая огромные парные клыки. А женщина только кокетливо ухмыльнулась в его сторону и поплыла дальше.

От увиденной картины мне стало еще хуже. Если тут все женщины так себя ведут, то и со мной обращаться также станут. Кто тут будет разбираться какого я воспитания и какая у меня нежная внутренняя организация? Еще и попользуют меня где-нибудь в туалете с какой-нибудь барышней за компанию.

Все, нужно выбираться отсюда. Никуда я не лечу.

Вскочив, я метнулась на выход.

До двери, ведущей из отсека, добралась очень быстро, а дальше меня ожидала проблема: стюард стоящий там, в проходе, никуда меня не выпустил. На все мои попытки объяснить ему, что я схожу с корабля и никуда не лечу с ними, я слышала лишь равнодушное: «Покинуть судно невозможно, начался предстартовый отсчет».

Возвращалась я на свою койку, будь она трижды проклята, словно древняя старуха. В моей душе царила паника. Мозг вопил от ужаса. А внешне я словно льдом покрылась. Добравшись до места «46Б», я забралась на него с ботинками и сжалась в комочек, уперевшись спиной о металлическую спинку кровати. Справа от меня лежал довольный жизнью марсианин с блаженной улыбкой на губах. Ему хорошо, его никто тут не тронет. А вот у меня все очень-очень плохо.

Взлет я пережила с трудом. От сильной перегрузки и резкого ускорения меня отчаянно мутило. В голове словно вата. Руки и ноги отяжелели до такой степени, что и двинуть ими стало невозможно. А этот марионер спокойно лежал и грыз яблоко. Казалось, он даже не почувствовал все эти стартовые нагрузки. Да кто же он такой? Даже обидно стало. Я едва не вывернула наизнанку весь свой желудочно-кишечный тракт, а ему хоть бы что.

Слева от меня через узкий проход кто-то натужно закашлялся. Под грудой одеял пошевелился человек и снова затих. Вот только больных тут и не хватало, еще и вирус какой прихвачу для полного счастья.

Уйдя в свои переживания, я не сразу поняла, что за странные звуки раздаются над моей головой. Какие-то стоны и методичное поскрипывание металлической сетки кровати сверху. А вот когда до меня дошло, ЧЕМ там занимаются, я на мгновение забыла, как дышать. От смущения я не знала, куда себя деть. Я тут переживала, как переодеваться буду и спать, а тут на глазах у всех, не скрываясь, разврату придаются.

Прижав рюкзак к груди, я стыдливо потянула одеяло на себя, и забралась под него, накинув край на голову. Лечь я так и не решилась. Под одеялом довольно-таки странно пахнувшим оказался голый матрац с подозрительными желтыми пятнами. При виде такой тошнотворной грязи меня замутило. И на этом спать! И вот за такой перелет я заплатила столько денег!

А кормить тут чем будут? Помоями?

Силы небесные! Я ведь, дурная голова, даже не поинтересовалась, а будут ли вообще тут кормить. И входят ли обед и ужин в стоимость перелета? А если нет, что мне тогда есть? О чем я только думала, затевая это путешествие? Да ни о чем! Я вообще головой не думала.

Покрывая себя последними ругательствами, я пыталась заглушить внутри поднимающуюся волну леденящего душу страха. Вся моя жизнь с момента смерти мамочки перевернулась с ног на голову и развалилась на части. Я потеряла свой якорь, упустила все ориентиры и сейчас я не просто плыла по течению жизни. Я сама себя топила. При этом топила быстро и с особым усердием.

Сосед напротив снова раскатисто и громко закашлялся. О том, что это был мужчина, поняла по кашлю. Интересно, почему его не изолируют в медсанчасть? Тут такое скопление народа и вдруг больной.

Сверху послышалось легкое пыхтение и спустя мгновение в проход грохнулась голая женщина средних лет с сильно обвислой грудью. Более детально рассматривать ее тело я естественно не стала по причине крайнего смущения и хорошего воспитания. Но это я была воспитанной, а она, похоже, нет. Потому как, прогнувшись облезлой кошечкой, дама легкого поведения поползла на четвереньках через моё койко-место к моему соседу. При этом ее грудь болталась тряпичными плоскими мешочками во все стороны.

— Ой, какой мужчина! – прокуренный хриплый голос неприятно резал по ушам, – а можно с вами ближе познакомиться?

В этот момент я отчетливо уловила от нее кислый запах перегара. Похоже, она была банально пьяна. Марионер же приоткрыв один глаз прошелся по этой кошке драной оценивающим взглядом и похабно ухмыльнулся:

— Ну, рискни, дорогуша, — не веря себе, услышала я его ответ и вмиг побледнела. Одно дело, когда совокупляются над твоей головой, и ты этого не видишь, а другое когда вот так на соседней кровати. Судорожно схватив край одеяла, я натянула его полностью на себя. Закрыв уши ладонями, тихо запела песенку. Главное не слышать. Не видеть происходящего вокруг. Забыться. Потеряться в ином внутреннем мире и отключиться от реальности. Но не выходило.

— А что бы ты хотел, дорогой? – мурлыкнула эта бесстыдница, развалившись на моей койке.

Покусывая губы, я продолжала тихо напевать слова детской песенки. Главное не видеть и не слышать их.

— Я бы хотел, чтобы ты свалила с этой кровати и прикрыла зад, – сладко пропел мужчина, – ты пугаешь мою соседку.

Услышав его слова, я замерла. Словно истукан. Не дыша, я в душе молила его прогнать эту бесстыжую женщину.

— Ой, прямо пугаю? – расхохоталась эта доступная дама. – Да ладно, что она там не знает или не видела? Хочешь, втроем тут покувыркаемся, чтобы она в обиде не осталась. Ну, жеребец, обкатаешь нас двоих?

— Ммм… - протянул марсианин, – интересное, конечно, предложение и я бы возможно не отказался, но думаю, ей эта затея не понравится.

— Так давай спросим, большой мальчик. Может она мечтает поскакать на таком жеребце, — услышав такое от развратницы, я окончательно опешила.

Не думая больше, повинуясь инстинктам, сползла с кровати и забралась под нее. Все это сопровождалось жутким противным прокуренным женским хохотом. Но мне было не до веселья. В голове, будто наяву, услышала топот армейских ботинок и крик мамы. Из глаз хлынули непрошенные слезы. Зажав рот кулаком, старалась вообще замереть и не подавать признаков жизни.

Надо мной скрипнула и сильно прогнулась койка. Я уловила странный шлепок, и снова кровать заходила ходуном. Внутренне я уже была готова к тому, что сейчас услышу тяжелое дыхание и утробные стоны. Но все пока было подозрительно спокойно.

— Проваливай, – тон марионера изменился в миг, и сейчас в нем слышалось лишь злобное раздражение.

Сверху опять послышалась какая-то возня, и женщина снова оказалась на полу. Встав, шатаясь, она как была голой, так и двинулась по проходу

— Ну, так бы и сказал, что импотент, – огрызнулась она напоследок.

Я продолжала лежать на полу, и хоть тут была грязь, но так было лучше. Тут безопаснее и никто меня не видит.

Не знаю, сколько прошло времени. Наверное, вечность. Глаза предательски слипались, и сознание медленно погружалось в сон. Но мой покой был грубо нарушен. Кто-то схватил меня сзади за лямки комбинезона и потянул. От неожиданности я дернулась и забилась в истерике. Выдернув меня из-под кровати, кто-то уложил поверх матраса. Надо мной склонился марионер и внимательно всмотрелся в лицо. Я, надрывно дыша, сквозь пелену слез пыталась уловить ход его мыслей по выражению лица. Но он словно маску надел. Ленивое безразличие и скука - все, что смогла я прочесть.

— Ложись нормально на кровать и спи, – грубо приказал он мне.

Я снова затихла. Сверху на меня полетело одеяло. Чуть полежав и успокоившись, я, наконец, осмотрелась. Это огромное помещение сейчас освещали всего несколько прожекторов. Вокруг царил мягкий полумрак. Наверное, был отбой, догадалась я. Да и сравнительно тихо вокруг, хотя мой слух и улавливал чье-то сопение и легкий храп, приглушённую речь и смех.

Напротив, под одеялом завозился человек и захрипел. Ему явно становилось хуже. А никто и внимания не обращал. И я встать, проверить, что с ним, побоялась.

Предательски забурчал живот, напоминая мне, что сегодня я почти ничего не ела. Чтобы унять дискомфорт я сильнее поджала ноги. Если тут не кормят, мне придется худо. Уже сейчас от голода мутило, а дальше что ждет?

Под моё одеяло просунулась огромная мужская ладонь, в которой были зажаты два яблочка. Не веря своим глазам, я не шевелилась и столь желанные фрукты не брала.

— Ешь, давай, мелкая, – раздался бас над головой.

Неуверенно протянув руку, все-таки приняла подарок.

— Спасибо, – тихо прошептала ему.

Огромная рука в ответ легонько погладила меня по голове.

Я лежала, пытаясь осмыслить итог своей собственной глупости. Мамы больше нет, а я, вместо того, чтобы оплакивать ее, проследить, был ли ее прах захоронен, понеслась зачем-то на Ио к отцу. К человеку, которого даже не помню. С чего я вообще взяла, что я ему нужна или хоть немного важна? Почему мне вздумалось, что он двадцать лет мной не интересовался, а тут внезапно в нем родительские чувства вспыхнут? Где была вообще моя голова? Откуда взялись в ней все эти идеи? Вот куда я собралась? Куда я вообще сейчас лечу? Да я даже название этой пересадочной станции не помню.

Что я наворотила!

Ну, доберусь я до системы Оюта и что мне там делать? Хорошо, если мне хватит денег на кусок земли, а делать я с этим участком что буду? Дом своими руками городить?! Да максимум, что я смогу - это шалашик из веточек и то вряд ли. Что, огород я там разбивать начну, ферму построю?

Да самой смешно! Я несамостоятельная! Я слабая и, судя по последнему прожитому дню, еще и дура дурой.

Я тяжело вздохнула и уставилась вперед. На соседней койке опять зашелся кашлем больной, из-под одеяла на мгновение высунулась бледная рука и тут же исчезла из моего поля зрения. А мне стало как-то не по себе. Этот нелюдь был серьезно болен и ему тут явно не место. Но почему же никто не обращает на него внимание? Неужели никто не видит, что ему становится хуже. И это может быть заразно. Неужели всем все равно?

Рука вновь высунулась, и мужчина откинул край одеяла с лица, а я замерла от отвращения. Осыпанное язвочками, лицо покрывал пот, который градом стекал со лба. Посиневшие губы и впалые глаза явно указывали на обезвоживание. Вся кожа словно воском покрыта. Да это был нелюдь, расу мне сложно было определить. Я никогда особо жителями нашей галактики не интересовалась, но скорее всего, это кто-то из дальних систем. Слишком отличалась его внешность от людей.

Заметив, что я разглядываю его, нелюдь оскалился острыми, словно иглы желтыми зубами. Вздрогнув, я стремительно повернулась на другой бок, прячась под одеяло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 7

Проснулась я от того, что кто-то в один миг выдавил из моих легких весь воздух. Этот кто-то не просто упал на меня, а еще и нанес мне обжигающе колючий удар локтем под дых. Хватая ртом воздух, я все не могла понять: где я и что вообще происходит.

— Извините, – в нос ударил сильнейший аромат стойкого перегара и немытого тела. У нас в трущобах бомжи приятнее благоухали, наверное.

После этого вежливо-вонючего извинения туша с меня слезла и, пошатываясь, двинулась дальше по проходу. Я же судорожно сообразила, что это за помещение и как я сюда попала. Воспоминания с болью врезались в реальность. Война окончена, мы проиграли: дома, мамы больше нет. А я сделала самую большую глупость, на которую только была способна. Я села на корабль, летящий на неизвестную пересадочную станцию. Вокруг меня какой-то сброд. А я одна и помочь мне некому.

И ко всем моим бедам прибавилась еще одна. Я банально хотела в туалет. Было такое чувство, что у меня в глазах скоро забулькает. И тот факт, что я не знаю, где тут санзона, может обернуться катастрофой для моей репутации. Хотя, глядя на окружающих, подумалось, что для них сходить под себя вполне может оказаться нормой. Как они вообще нашли деньги на перелет? Откуда такие средства у столь морально деградированных личностей? Нет, конечно, здесь были и приличные нелюди, но их можно и по пальцам пересчитать.

Я ощущала все более настойчивые физиологические позывы отправиться на поиск санблока. Осмотревшись, обнаружила, что сосед мой отсутствует. Так что спросить у него, где отхожее место, возможности нет. А время поджимает: мой организм вечно терпеть тоже не сможет.

Потирая ноющую после удара грудную клетку я, кряхтя, поднялась. Вокруг ходили, общались между собой пассажиры. Но вот никто не располагал к знакомству. Поэтому я решила, что вполне в состоянии отыскать туалет и сама.

Двинувшись по проходу, тут же была остановлена. Рослый миранец схватил меня за плечо и, осмотрев с ног до головы своими огромными немигающими кошачьими глазами, скривился в улыбке.

— Вещи, – промурлыкал он.

— Что? – непонимающе я таращилась на его звериные уши, торчащие из копны темно-рыжих волос.

— Не оставляй здесь вещи, — медленно повторил он, — носи всегда с собой. Надевай рюкзак так, чтобы висел спереди. Запомнила?

Стыдливо покраснев, поняла, что мужчина абсолютно прав. Я, рассеянная клуша, совсем забыла о своем имуществе и оставила сумку лежать на койке.

— Спасибо, – искренне поблагодарила я миранца.

Вернувшись, я подхватила рюкзак. Быстро надела его на плечи так, что теперь он болтался спереди. И тут до меня дошло, что неплохо бы спросить у этого нелюдя, где тут туалет и кормят ли. Ведь он вроде как не злой и прилично выглядит. Обернувшись, я побежала по проходу, ища глазами рыжего миранца.

— Простите, – окликнув его, я, наконец, остановилась и перевела дыхание.

— Что у тебя еще случилось, красавица?— раздалось немного смешливое надо мной.

Вскинув голову, уставилась на инопланетного мужчину – кота. Он так тепло улыбался. На вид ему было около сорока лет, ну это если бы он был человеком, а так даже и определить затруднялась.

— Так и будешь молчать? — улыбка стала шире и теплее.

—А где тут … ну…комната для нужд, — выдавила я из себя.

— Каких нужд? – весело отозвался миранец.

Каких-каких, а таких! Ведь все он понял, стоит тут и забавляется за мой счет.

— Не важно, – буркнула я тихо и попыталась пройти мимо мужчины.

— Если ты про АСУ, то оно расположено перед столовой. Это по коридору направо.

Надо же, ответил. Я и забыла, что туалет на космических кораблях носит гордое название ассенизационно-санитарного устройства или попросту АСУ.

Прошмыгнув мимо мужчины, понеслась на выход. АСУ там или туалет мне все равно. Главное, чтобы было, куда отходы жизнедеятельности организма слить.

Искомая комната нашлась быстро. Привычного разделения на мужской и женский я не заметила. Хотя, если тут пассажирские отсеки общие, без разделений, что уж говорить.

Быстренько решив проблемы организма, я несмело, по стеночке, отправилась на разведку в столовую. Признаться, у меня уже кишечник к спине прилипал - так кушать хотелось. Это помещение я нашла ещё быстрее предыдущего. Тут стоял такой галдеж, что слышно было издалека. За легкими пластиковыми столиками сидели, в основном мужчины и рубились в карты. У дальней стены виднелся стандартный пищевой аппарат. Но тех, кто действительно использовал столовую по прямому назначению, было мало - основная масса пассажиров следила за игрой.

Вокруг в воздухе витал такой азарт, что я немного расслабилась. Моё появление никто не заметил. Проскользнув к аппарату, я пыталась сообразить, как извлечь из него еду. Думать долго не пришлось. Бесцеремонно и даже нагло оттолкнув меня плечом в сторону, к пищевому аппарату подошла та самая землянка, что вчера распутно виляла пятой точкой перед мужчинами. Достав из бюстика карточку с номером койки, она вставила ее в специальный проем, тут же, после коротенького жужжания, аппарат ей выдал пластиковый контейнер с едой и бутыль с водой. Как только она отошла, я повторила ее действия и получила свою порцию пропитания.

Тихонечко сев у дальней стены, подальше от игроков, принялась то ли завтракать, то ли ужинать. В емкости оказался вполне обычный белково-углеводный бульон с полным комплексом витаминов и микроэлементов. Таким кормили на Земле обычно в больницах, он мог обеспечить организм калориями на весь день. Так что ужина тут явно не выдают, обеда хватает на весь день. Ела я быстро и жадно. Голод душил и подгонял быстрее махать ложкой.

Главное тут - бульон не рассматривать. Просто, мутная склизкая жижа визуально напоминала … ну, словно у повара насморк случился.

Уже убирая контейнер в блок самоочистки, заметила своего соседа. Вошедший марионер внимательно осматривал помещение и явно кого-то искал. Как только его глаза остановились в какой-то точке, он призывно нагловато улыбнулся. Моё сердце на краткий миг сбилось с ритма. Вот такой вот расслабленный он выглядел безумно красивым и мужественным. В душу пробралась холодная змейка зависти к той женщине, которой он так улыбался. Все так же виляя задом, к нему приблизилась, вдруг ставшая ненавистной мне, землянка. Столько томности было в ее взгляде и женственности.

Еще бы с такой внешностью. Медовые волосы, пышные формы - все в ней гармонировало и завлекало мужчин. Взяв за руку, марионер вывел ее из помещения. Я же готова была разреветься на месте. Глупо. Конечно, он мне никто и мы даже незнакомы. И рассчитывать мне вообще не на что. Но это первый мужчина за всю мою сознательную жизнь, который так сильно запал мне в сердце. Я завидовала той, на которую он посмотрел и возжелал.

Мне до нее, как с Земли до Луны пешим ходом.

Да, я кипела от зависти и полнейшей неуверенности в себе. Забросив бутылку с водой в рюкзак, я двинулась на выход. Нервно и рассеянно кусая нижнюю губу, брела по коридору обратно в жилое помещение. У самого входа в первый большой пассажирский отсек заметила еще одну дверь, на которой красовался знак санитарной промывочной зоны. Робкая надежда на то, что тут все-таки есть душ и место, где предоставляется возможным хотя бы одежду сменить, ярко вспыхнула и не желала угасать. Осторожно надавив на панель сенсорного замка, отворила дверь. Несмело заглянула в помещение и тут же забыла, как дышать. Лицо вспыхнуло, и жар смущения прошелся по всему телу.

Прямо передо мною мой сосед с женщиной…. Занимались этим. Нет, они еще были в одежде, вернее он был, а вот у нее все женские прелести уже на виду. От шока мысли сбивались в кучу.

Заметив меня, землянка грозно сощурилась и грубо выкрикнула:

— Пошла вон, занято.

Обернулся на ее вскрик и марионер. В его взгляде было столько злобы и холода.

— Я не знала, что вы тут… — рвано выдохнула я, – простите.

Развернувшись, я позорно сбежала. Принимать душ и переодеваться мне в миг расхотелось. Добравшись до своего места, забралась на кровать и, сжавшись, уже привычным жестом накинула на себя одеяло. Здесь в коконе я чувствовала некоторую безопасность и главное - уединенность. Меня никто не видел. Словно и не существую я.

Время тянулось мучительно медленно. Я ждала только одного – когда погаснут лампы дневного освещения и пассажирский отсек погрузится в полумрак. Для меня это будет еще один прожитый день.

Бестолково прожитый день. Потерянный день.

В какой-то момент я отчетливо уловила, что на кровати больше не одна. Хотя наши места и были отделены друг от друга, но, по сути, они стояли вплотную, и создавалось впечатление, что это двуспальная кровать. Я чувствовала, как продавился его матрас, слышала, как скрипнули пружины, и молилась высшим богам только об одном, чтобы он не притащил эту женщину сюда и не занялся с ней любовью у меня на глазах. Уж слишком быстро он вернулся.

Так нелепо и глупо ощущать ревность. Я не понимала, откуда вообще пришло это чувство. Ревновать незнакомого мужчину к продажной женщине. Что же со мной творится?

«Стресс» - мелькнула мысль. Просто я не в себе.

Слишком много горя, слишком резко изменилась жизнь. Мне не за кого ухватиться. Я подсознательно ищу того, кто смог бы меня поддержать. А этот мужчина сильный и решительный, смелый и огромный, поэтому я и реагирую так на него. Эта мысль, пришедшая мне в голову, успокоила. Да, я просто подсознательно ищу сильного человека, чтобы спрятаться за него. Никакой влюблённости здесь нет. Я не могу влюбиться в незнакомца. Это просто стресс и желание найти поддержку и опору.

Судорожно выдохнув, я только сейчас заметила, насколько напряжена. Как сильно сжимаю в ладонях ручки рюкзака, как неприятно побаливают искусанные губы. Сглотнув застрявший ком в горле, я заставила себя немного расслабиться. Все пройдет. Как только я немного приду в себя, эта никчемная влюбленность исчезнет. Я все забуду и посчитаю это небольшое путешествие просто плохим сном и сотру его с памяти.

Крупные непрошенные капли слез скатились по моим щекам.

Как глупо все вышло. Я так долго ждала, чтобы мне хоть кто-нибудь из мужчин понравился. Все гадала, какой она будет - моя первая любовь. И такой абсурд. Всхлипнув, я попыталась ладонью вытереть слезы.

Одеяло резко слетело с моей головы, а меня в упор очень зло рассматривал марионер. Испуганно я попыталась вновь скрыться под одеялом, но его буквально вырвали из моих рук и откинули в сторону.

— Ложись нормально на кровать и вытри эту сырость с лица, – от его голоса стало холодно. Поежившись под взглядом желтых глаз, я неуклюже проползла вперед и легла. Хоть слово сказать ему против, я не смогла. Опасалась.

— Ко мне лицом ложись, а не к этому чахоточному, – рыкнул на меня мужчина.

Я послушно перевернулась на другой бок и сильно сжала веки. Сверху на меня опустилось одеяло.

— Что ты вообще тут делаешь, малышка? — Такого вопроса я не ожидала.

Растерявшись окончательно, распахнула глаза и уставилась на него, не зная как реагировать на его фразу.

— Земляночка, что ты потеряла на этом корабле? — повторил он вопрос.

— Не знаю, – честно ответила я, – хотела сойти, а они не пустили. Начался предстартовый отсчет, – мой ответ самой показался сумбурным и каким-то жалким.

— А, понятно, куда ты тогда так резво рванула, – процедил он сквозь зубы, — как тебя звать?

Я насторожилась, зачем ему это знать? Что он вообще ко мне с расспросами полез? Какое ему дело до глупой землянки?

— Мне каждый свой вопрос дважды повторять или ты с первого раза его понимаешь?

— Я Анита, – прошептала я, напуганная его резкостью. – Анита Корф.

— Анита, – повторил он мое имя.

— И куда же ты летишь, маленькая Анита? — мне показалось, что на его устах появилась нежная улыбка.

— На какую-то станцию, а оттуда на Оюту, — тихо прошептала в ответ.

Я уже сама запуталась со всеми пересадками и даже забыла, в какую космическую дыру вообще билет покупала.

— И кто же тебя, солнышко, надоумил лететь на Оюту? — на его лице отразилось удивление.

— Никто, – опустив глаза, поняла, что сейчас он окончательно убедится в том, что я непроходимо тупая баба. Потому как лететь неизвестно куда одной с моим характером, в моем положении, да еще и при таких обстоятельствах, не обдумав все, не разузнав, что да как, может только недалекая особа, страдающая скудоумием.

— Никто? Что же ты проснулась утром в мягкой постельке и решила, что тебе очень надо лететь на край вселенной? — хохотнул он.

— Нет, – я подняла на него взгляд, – мне больше некуда лететь, дома больше нет. Ничего не осталось. Так какая разница куда лететь?

— Ааа, – его взгляд стал серьезней, – подлые марсиане отобрали у землянки теплый дом и обобрали до нитки.

Я не понимала, чего он хочет от меня добиться. Почему он терзает меня своими расспросами и рычит в мою сторону?

— Нет, – мой голос дрожал, – это были дезертиры. Свои пришли и уничтожили все.

Схватив одеяло, я сильно дернула его на себя. Больше разговаривать с ним или еще с кем-либо я не хотела. Я не заслужила его злость. Если он ненавидит землян - это его беда, не моя.

Но моё призрачное уединение продлилось недолго. Одеяло вновь сдернули с лица. Сжавшись, я ждала его дальнейших действий. Теперь я боялась и его.

— Где твои родители? Ты хотя бы совершеннолетняя?— спокойно задал он очередной вопрос.

— Какая вам разница, где они и сколько мне лет? Какое вам дело до меня?— пропищала я таким жалким голоском, что самой противно стало от своей беспомощности и немощности.

Я ожидала, что он разозлится еще больше или оскорбит. Но он просто смотрел на меня сверху вниз абсолютно нечитаемым взглядом.

— Я не люблю, чтобы мои вопросы оставались без ответов, — запомни это на будущее. Мне напомнить тебе вопрос?

Да что это вообще такое? Хныкнув, я прошептала:

— Просто оставьте меня в покое и забудьте, что я вообще существую.

— Не выйдет, у меня память хорошая, — ухмыльнулся он. — Где твои родители, Анита?

— Мамы больше нет, а отец на Ио.

Крепко обняв рюкзак, я ткнулась в него лицом. Мне так захотелось вынуть хоть одну фоторамку и взглянуть на мамочку.

— Почему не осталась с отцом?— мужчина мягко дернул за лямку моей сумки и, вынув ее из моих рук, убрал в сторону.

— Он не пришел встречать, вызвал бригаду медиков и договорился с охраной, чтобы они меня им сдали, — немного сбивчиво ответила я.

Бровь на лице марионера медленно поползла вверх. Холодная маска окончательно слетела с лица. Сейчас он выглядел озадаченным.

— Ты чем-то больна?

— Нет, ничем,— шепнула я, без рюкзака в руках я чувствовала себя неуютно, не за что было спрятаться.

— Зачем тогда больница? — мужчина осторожно убрал пару прядок волос, упавших мне на лицо. — Анита, расскажи все, и я постараюсь тебе помочь.

— Он меня в психушку сдать хотел, – я нервно рассмеялась. – Подумал, что я на голову больная. Хотя чего уж там, правильно решил.

Злость поднималась внутри удушающей волной. Я судорожно схватила край одеяла и сжала со всей силы. Так гадко на душе стало. Захотелось оттолкнуть от себя мужчину и обидеть его. Чтобы он больше не лез ко мне с вопросами и приказами.

— Тихо, маленькая, – мужская ладонь нежно погладила меня по волосам.

Этого оказалось достаточно, чтобы я мгновенно успокоилась и расслабилась.

— У меня в детстве были проблемы с психикой, – честно призналась я, – но меня вылечили. Я здорова. И психически, и физически. А он даже не встретил, зато успел место в психушке для меня подготовить. А мамы больше нет, я оставила ее дома, укрыв своим детским пледом. Ее нет. Ничего нет!

Я разрыдалась. Такой стыд и боль. Стыдно за то, что слабая такая, а больно оттого, что ничего не вернуть и не исправить.

— Ты есть, – ладонь теплая и неожиданно нежная скользнула по моей щеке, стирая слезы, – это главное.

— Нет, – я хмыкнула носом, пытаясь успокоиться, — меня тоже нет. Это вопрос времени. Я не смогу выжить.

Понимание этого оглушило. Я не смогу выжить одна. Просто не смогу. Все мои попытки куда-то переселиться, улететь, сбежать - это жалкие попытки уцелеть. А по факту: не изнасилуют, не убьют здесь, так свернут шею потом.

— Выживешь, – марионер странно окинул меня взглядом, – это, Анита, я тебе обещаю.

Какая-то расчетливая усмешка исказила его лицо. Не злая, а именно расчетливая.

— А вы кто? – голос звучал хрипло и жалко. – Как вас зовут?

— Ммм, – он чуть склонился ко мне. В жёлтых глазах вспыхнуло озорство, – значит интересен. Я - Демьян Стартхов. Запомнила?

Я кивнула.

— Ну, тогда повтори.

— Демьян Стартхов.

Он улыбнулся, лицо его преобразилось: стало мягче и теплее.

— Вот и умница, а теперь спи. Больше тут заниматься нечем

Глава 8

Утро нового дня началось, как и предыдущее: на мою кровать опять кто-то упал, но к счастью уже не на меня. Разбуженная возней на моем матрасе я первые секунды не могла сообразить, куда уползает мое одеяло и кто хватает меня за ступни. Но это я не понимала, а мой сосед резко поднявшись быстро схватил нарушителя спокойствия и границ моего личного пространства и как следует встряхнул.

Довольно рослый мужчина, явно человек, болтался в его руках как кукла тряпичная.

— Еще раз увижу - больше не встанешь, — зло рыкнул Демьян. — Ноги вырву и в зад вставлю.

Его рука разжалась, и бедолага мешком грохнулся в проход. Не поднимаясь, он уверенно пополз дальше, бросив напоследок несчастный взгляд в мою сторону. Мне даже стыдно стало - столько упрека было в его нетрезвых глазах.

— А ты пользуешься успехом у мужчин вашей расы, – сверху свесилась голова миранца, того самого, что вчера помог мне найти АСУ и столовую, – то один на тебя упадет, то второй. Бедолаги познакомиться хотят, а повод найти не могут.

Густо покраснев, я промолчала в ответ. Да и помнила я, что за стоны раздавались сверху в день отлета.

— Главное, сам не споткнись и не упади, – прорычал марионер.

— А что, могу и упасть ненароком - такие сладкие невинные девушки в самый раз для семьи, – мужчина - кот пробежался по моему телу взглядом и добавил, – особенно такие доверчивые и наивные.

— Лучше пройди мимо, миранец, – в голосе Демьяна послышались раздраженные нотки, – ловить тебе тут нечего.

— Как знать, человек, – рыжеволосый нелюдь оскалился в «улыбке», - может и мне захочется семьи и потомства?

Вот это заявление заставило меня подсобраться и уже более внимательно присмотреться к данному инопланетному индивидууму. То, что они уже давно научились «гасить» доминантные гены иных рас и способствовать рождению детей без выраженных неспецифических признаков вида - это я знала. Но, что могу попасть в поле зрения нелюдя и стать объектом его планов на будущее - вот об этом не подумала.

Нервно поджав губы, я медленно отползла назад, а видя, что такие мои передвижения забавляют миранца, я сдвинулась еще дальше. В итоге я чуть не забралась к Демьяну на колени. Тот же обхватив меня за талию, сильно притиснул к своей груди:

— Я предупредил тебя, – зашипел он над моим ухом, – увижу твоё неуместное внимание к этой женщине - разговоры будем по иному вести.

— Хм, – кошак чуть дёрнул мохнатыми ушами, – я учту это.

Вот после этого он, взвалив на плечо легкую сумку, грациозно двинулся на выход.

— Чтобы я этого ушастого рядом с тобой не видел, – зло процедил Демьян, – поняла?

От такого заявления я слегка опешила. Нет, я и сама конечно не желаю видеть эту наглую нечеловеческую рожу рядом с собой, но это не значит, что теперь все могут мною распоряжаться и диктовать мне, что делать и как быть. Но возмутиться я не успела. Марионер, сжав мое тельце так, что, кажется, ребра хрустнули, снова спросил:

— Ты поняла меня, Анита?

— Не приказывай мне, - только и смогла пропищать я.

— Я не приказываю, а спрашиваю. Ты хоть знаешь, кто он?

— Миранец, – выдохнула я. – Мне немного больно, Демьян. Вы слишком сильно сжали.

— Не вы, а ты, – рука мужчины чуть ослабла, и я смогла нормально вздохнуть. – Миранцы опасны, Анита. Особенно для таких девочек как ты. Ведь ты не хочешь оказаться в его гареме?

— Гареме? - удивленно переспросила я.

— Да, миранцы живут большими праидами: один мужчина и до десяти женщин. При этом они, ну очень, любят собирать самок разных рас. Держись от него подальше, и не провоцируй. Если он решит сделать тебя своей, то остановить его можно будет только физической расправой. А мне привлекать к себе лишнее внимание не хочется. Я свое отсидел, возвращаться в колонию из-за всякого несущественного отребья не собираюсь..

Я в очередной раз ощутила себя несмышленым ребенком. Как многого, оказывается, я не знаю. Я вообще никогда не интересовалась иными расами. С трудом могла отличить лишь тех, чьи системы были ближайшими от нас, ну и еще может те расы, что сильно отличались от нас физиологически, например, миранцев. Все остальные жители вселенной оставались для меня тайной. И вот, сейчас я остро ощутила нехватку знаний.

Недолго думая, я полезла в свой рюкзак. После досмотра я бросила вещи кое-как, и сейчас в сумке царил бардак.

— И что ты там ищешь? – поинтересовался Демьян, рассматривая одну из фоторамок.

— Свой планшет, — буркнула я, вытряхивая все свое имущество на кровать перед собой, — он должен быть где-то здесь.

Заметив, наконец, пропажу я радостно воскликнула:

— Вот он, у меня там много книг. Должны быть и энциклопедии. Я ничего вообще не знаю об иных расах. Буду, пока летим, восполнять пробелы в знаниях.

Взглянув на Демьяна, я невольно дернулась вперед и попыталась отобрать у него свою вещь. В руках он держал не просто фоторамку, а именно ту, на которую мама размещала мои фото из больниц и реабилитационных центров. На них вся история моей болезни и выздоровления. Там я такая, какой не хочу себя помнить, и тем более, вообще показывать эти фото посторонним.

— Верните, пожалуйста, – я несильно дернула пластиковый корпус фоторамки на себя. Мои руки тут же перехватили, а меня прижали к огромной мускулистой груди.

— Ты была премилой девочкой.

— Верни ее, — там не на что смотреть, — закусив нижнюю губу, попыталась освободить руки из захвата.

— Не дергайся, маленькая земляночка. Я посмотрю и отдам.

Я затихла, внимательно наблюдая за его реакцией на эти снимки. Я-то ведь знаю, как выгляжу там. Маленькая тощая девочка с потерянным взглядом в никуда. Часто с опухшими глазами, потому как фотографироваться я не любила никогда. Рядом неизменные врачи, куча развивающих игрушек и пазлов. Мама делала фото и в те моменты, когда я проходила курсы медикаментозного лечения и иглоукалывания, когда собирала пазлы и просто играла в присутствии психиатров. В общем, не фотоальбом, а медкарта с подробным отчетом.

— Демьян, не нужно это смотреть, пожалуйста, — взмолилась я, когда он особенно долго вглядывался в один из снимков. Но он не послушал. Методично перелистывая, он все мрачнел. Понять причины такой реакции я не смогла.

Единственное, что пришло в голову - он понял, что его разместили рядом с психически больной. И вот сейчас эта мысль приводит его в бешенство.

— Я могу поменять койка-место, — промямлила я тихо, – если вы предъявите претензии стюардам, они меня отселят.

— Что за чушь ты несешь, Анита? – в недоумении одна его смоляная бровь поползла вверх.

— Я же вижу вашу реакцию на фотографии. Поэтому и не хотела, чтобы вы видели, – дернувшись, я попыталась еще раз высвободиться из его объятий, – никто не хочет находиться рядом с такой, как я.

— С такой, как ты?! – Демьян отпустил мои руки и, обхватив подбородок, заставил поднять голову и взглянуть в его лицо, — расскажи мне - какая ты?

— Я …я… вы же сами видели, – я несмело указала на фоторамку .

— Видел, – усмехнулся он. Его взгляд странно менялся. Глаза словно пеленой заволакивало. Большим пальцем он очертил контур моих губ. – Я все успел тщательно рассмотреть, – хрипло выдохнул он. Его лицо приблизилось вплотную, а я забыла, как дышать. Кожу опалило таким жаром смущения. И в то же время я хотела, чтобы он поцеловал меня.

На соседней койке из-под одеяла послышался тяжелый хриплый кашель.

Демьян моргнул, словно прогоняя наваждение, и выпустил меня из объятий. Пребывая в диком смущении, и что скрывать - разочаровании, я не рискнула поднять голову и глупо рассматривала свой планшет.

— В чем-то этот кошак драный прав, – в голосе Демьяна слышалась усмешка, – и доверчивая, и наивная, и невинная, и красивая. А главное - свободная.

Мои уши запылали с такой силой, что казалось, вот сейчас они вспыхнут и осыплются пеплом.

Подхватив свою огромную черную сумку, он двинулся на выход.

— Пойду, пройдусь, – бросил он мне напоследок.

Просидев с планшетом и почитав «Энциклопедию великих рас Млечного пути» сделала неутешительный вывод. Я полный необразованный неуч. Да я и четверти рас не знала, а те, что все же были мне очень хорошо знакомы, закончились еще на двенадцатой странице книги. Порывшись в своем планшете, я нашла еще несколько серьезных энциклопедий: об устройстве нашей галактике, о развитых и заселенных системах. Особый интерес вызвали книжки о первых переселенцах и о возникновениях условно искусственных рас, к которым можно было бы смело отнести и марионеров.

Все это время Демьян не появлялся. Устав читать, я заметила, что большинство пассажиров двинулись на выход. У некоторых в руках я увидела контейнеры для еды из пищевого автомата. Вспомнив об обеде, я печально вздохнула. Мама всегда безумно вкусно готовила, и меня научила. На Земле никогда не было дефицита в продуктах. Огромные тепличные комплексы и животноводческие заводы по производству натурального и синтетического мяса обеспечивали нас полностью. Так что белковые бульоны – это удел марсиан и венериан, а уж никак не землян.

Так было раньше.

Сейчас же ничего другого, увы, съесть мне не удастся. Даже яблочек, которыми меня угощал Демьян. Знала бы я тогда, что будет впереди, приберегла одно из них. С такими печальными мыслями и бурчанием в животе я встала с кровати, убрала сложенный комбинезон в рюкзак. За неимением подушки спала я на собственных вещах. Ботинки и одежду с себя, естественно, не снимала. И вообще, признаться, боялась подцепить какую-нибудь кожную болезнь за время путешествия. При такой стоимости перелета такие не просто отвратительные, а просто жуткие условия проживания. Тут за месяц на этих матрасах, да при таких неоднозначных соседях, можно даже вшей завести инопланетных да экзотических.

Выйдя из жилого отсека в коридор, обратила внимание на стоящих у входа в санблок двух женщин непонятной мне расы. Вроде и человечки, а ушки заостренные и кожа с голубоватым оттенком. Да и волосы приятного, но чуждого землянам, сиреневого оттенка. В руках они держали скрученную валиком одежду, и вроде как даже полотенца.

«Стоят в очереди в душ» - эта мысль меня, измученную грязью, приятно обогрела, значит, и я могу помыться. Надо только разведать, что тут да как: где очередь занимать и кто вообще всеми помывками заведует.

Пробравшись в столовую, я застала все ту же картину: за многочисленными легкими белыми пластиковыми столиками сидели на хлипких стульчиках мужчины всевозможных рас и рубились в карты. Кто-то просто разговаривал, ну а единицы еще и обедали при этом. Тут же виляя задами дефилировали женщины, в основном человеческой расы. Как-то, даже обидно за собственную звездную систему стало, со стороны глядя на этих дам, можно было подумать, что все мы «легчайших» нравов.

Возле пищевого автомата никого не обнаружилось. Я, быстро вставив жетон, извлекла контейнер с бульоном, одноразовую ложку, бутылку с водой и, найдя укромное местечко подальше от основной массы мужчин, принялась есть. Не скажу, что это было совсем уж мерзко на вкус, но при иных обстоятельствах я бы это в рот не взяла.

Громкий хохот за спиной раздался так неожиданно, что я выронила ложку, испачкав при этом бульоном собственный комбинезон. На голубой ткани мгновенно обозначилось мокрое пятно. В сердцах ругнувшись, вынула из нагрудного кармашка платочек и принялась оттирать капельки супа. Поднимать ложку смысла я вообще не видела. Пол казался настолько грязным, что по нему ходить-то страшно было. Убрав платочек на место я, оглядевшись, убедилась, что на меня никто внимания не обращает. Ну а потом просто выпила остатки бульона из контейнера.

Ну не выливать же теперь еду, пусть некультурно, зато сытая.

Отставив контейнер в сторону, решила посидеть тут еще немного - все веселее, чем на койке валяться. Увлеченно наблюдая за игрой мужчин за соседним столом, постепенно стала понимать какие-то правила. Какая карта старшая, а какая младшая, запомнила и названия мастей. Оказалось - это действительно увлекательно.

Знакомый хохот отвлек меня от очередной партии, глянув туда, откуда доносился смех, замерла. За столом сбоку сидел Демьян и играл в карты с каким-то чернокожим нелюдем, но не это было главным, на подлокотнике его крепкого на вид кресла сидела полногрудая девица и любовно приглаживала ему локоны. Нагибалась над ним она, так что его лицо непроизвольно на мгновения исчезало в ее до неприличия открытом декольте. Казалось, один глубокий вдох или чих - и грудь банально вывалится наружу.

Настроение резко рухнуло вниз. Бабник. Озабоченный дурак.

Сглотнув, я поднялась и, схватив пустой контейнер, все-таки подняла эту ложку, так как воспитание не позволило оставить после себя мусор, двинулась на вдруг ставшими ватными ногах к очистительному аппарату.

— Эй, малышка, а может, посидишь еще с нами? Не обидим! – мгновенно оторвались от игры мужчины, – в женской компании–то приятнее играть будет.

Что-то вмиг встрепенулось в душе, и я внимательнее глянула на этих мужчин. Люди, один явно венерианин, а у них неподобающее отношение к женщинам вообще под строжайшим запретом. За изнасилование и сексуальное домогательство дают тюремного сроку как за преднамеренное убийство. Да и второй мужчина как-то опасений не вызывал. Не станет венерианин общение разводить с кем попало.

— Посижу, – скромно потупившись, пробормотала я, - только контейнер отнесу.

Быстренько сбегав к очистительному аппарату, я бодрым шагом двинулась обратно. Незаметно исподлобья бросила взгляд в сторону. Демьян меня заметил и теперь прямо пялился, не сводя глаз. Ну и хорошо, пусть видит, что я могу и без него обойтись. Не нужно мне внимание бабника и гуляки, который тут уже всех девок в санблок перетаскал.

— Ну, садись рядом, мы заметили, что тебе игра интересна, – венерианин с прозрачными голубыми глазами ловко придвинул для меня стул, – умеешь играть?

— Нет, не умею, – я страшно смущалась, но убегать не собиралась, – я наблюдала, потому что хотела понять правила игры.

— А, так это же замечательно, – тут же откликнулся второй мужчина, – вот мы тебя игре и обучим. Ну, смотри сюда внимательно.

Следующие два часа, и не меньше, я училась играть. Мне объясняли значение карт и мастей, вариации их раскладок. Особенно мне понравилось тасовать карты, первые пару раз правда, все рассыпалось в моих руках, но немного усилий и пару подсказок и через минут десять я почувствовала себя заправским картежником.

Все это время Демьян не сводил с меня глаз. Я постоянно ощущала его взгляд. Исчезла полногрудая девица с его колен и карты он отложил в сторону. Но мне было уже не до его негодования. Этого волокиту и бабника я постараюсь забыть как неприятный сон. Сейчас же мне было по-настоящему весело. Мужчины оказались прекрасными учителями. Конечно, я так ни разу и не выиграла, но уже вполне ориентировалась в игре и пыталась собрать нужную комбинацию карт.

Время после обеда пролетело незаметно и очень увлекательно.

— А вы завтра играть будете? – неуверенно поинтересовалась я.

— Конечно,— хмыкнул венерианин, почесывая на шее странную татуировку в виде буквы «П» с семью точками сверху, – мы же на интерес играем, не за деньги. А таких тут мало. Так что смело приходи. Может еще какой игре обучим. К концу полета будешь у нас настоящим картежником.

Распрощавшись с новыми знакомыми, я пошла в приподнятом настроении в жилую зону.

У входа в отсек обратила внимание на двух женщин, которых явно охранял мужчина огромных габаритов. Гурсаны. Эту расу я знала. Женщины что-то вписывали на листочек, висящий на стене. Ну, раз уж у меня сегодня такой день богатый на общение то, я решила, что повезет мне и сейчас:

— Скажите, – я тихо заговорила с женщинами, – а как попасть в санблок в душ: там очередь или запись?

— Запись, – отозвалась женщина постарше с розовой короткой шевелюрой, – вписывайте свое имя, лая, и будете за нами.

Радостно, мысленно потирая ручки, я быстренько черкнула свою фамилию на пустую строчку и подсчитала, что буду одиннадцатой.

Глава 9

Очередное утро началось не с падения нетрезвого тела на такую мелкую меня, а с банальной ругани. Соседи сверху явно что–то не поделили и рычали на родном «кошачьем» друг на друга так, что даже у меня поджилки затряслись. Столько злобы и ярости было в их голосах.

Рычание рыжеухого миранца я узнала сразу, но кто второй? Я как-то не приметила больше ни одного представителя этой расы в нашем «малом» отсеке. Хотя смутно вспомнила, что ночью у наших коек была какая-то возня, вроде как из «большого» пассажирского отделения кого-то переселили. Неужто, это новенький так обживается. Ничего себе у него манера знакомства с соседями.

Ссора набирала обороты, рычание становилось громче и агрессивнее.

А потом кровать затряслась от их возни, и вниз, по очереди упало два хвостатых тела. Вблизи моего лица взлетел сначала абсолютно рыжий хвост, потом вздыбился черный с белым кончиком, а вот вслед за этими занятными частями миранских тел мелькнула рука, украшенная длиннющими когтями. Мужчины дрались в проходе совсем рядом со мной. И возня их забавлять совсем перестала, как только мое без того грязное одеяло окрасили мелкие капельки чужой крови.

Проследив, как пятна расходятся по ткани, я затаила дыхание. Нет, я не боялась крови, напротив, у меня были отличные отметки по «сестринскому делу в хирургии», но видеть, как два нелюдя раздирают друг друга непонятно из-за чего, я оказалась не готова.

Совсем не готова. Абсолютно.

Рыки и кровь, мелькающие клыки и когти. От страха я сжалась и попыталась укрыться под одеялом. Но кто–то из дерущихся зацепился за него, утаскивая на пол за собой и отбирая у меня, пусть и ненадежную, но все же защиту.

Замерев, я спрятала лицо в ладонях и мелко затряслась.

Передо мной снова мелькнул рыжий хвост, совсем рядом с лицом. Взмах руки и новые пятнышки крови. Да что же это.

Сквозь панику я ощутила, как чья–то сильная рука сжала мою талию и потащила назад. В следующую секунду я оказалась вплотную прижата к мощному телу марионера. Вот только сейчас брыкаться и выказывать свое гордое и независимое «я» совсем не хотелось. Все же попасть под руку нелюдям, в ярости раздирающим друг друга, было страшно.

— Беспокойные соседи нам достались, солнышко, – шепнули мне на ушко, обжигая кожу горячим дыханием.

От страха я кивнула. Демьян шумно выдохнул мне на затылок, и я ощутила прикосновение его губ на своей коже. Легкий почти воздушный поцелуй ошеломил. Движение повторилось. Демьян покрывал мелкими поцелуями мой затылок и шею.

Смущенно я чуть склонила голову вниз, чтобы он не заметил, как расползается румянец на моих щеках. Его губы скользнули к моему ушу, вызывая толпу безумных мурашек, которые дружно устремились вниз живота, скручиваясь там тугим комочком.

— Не надо,— шепнула я не своим голосом. – Не надо так делать.

— Как? – мужчина, прижав меня еще ближе, сделал странное движение, словно потеревшись об меня.

Моё лицо запылало еще сильнее.

— И так тоже, пожалуйста, не надо, – я принялась вырываться. Близость взбешенных котов теперь казалась безопаснее.

— Тише, земляночка, тише, – меня ожидаемо не выпустили из объятий.

— Отпустите, – простонала я, – не трогайте меня.

— А почему?– его дыхание отчетливо ощущалось на моей коже. – Не нравлюсь?

В его голосе проскальзывала усмешка, если не издевка. В моей душе забилась тревога. С чего я решила, что этот марионер сама доброта и для меня не опасен. Глаза застелили слезы.

— Пожалуйста, – взмолилась я, – не трогайте меня.

— Я тебе не нравлюсь, девочка? Отчего же, чем же я не вышел? Лицом или, может быть, тюремная одежка не по нраву пришлась?

— Нет, – хлюпнула я носом, по щекам сбегали крупные слезинки, – нравитесь, но я не ... Я не…

Комок застрял в моем горле и мешал нормально говорить, меня трясло от ужаса. Кто помешает ему надругаться надо мной, если приспичит? Кто защитит, если он вдруг решит, что я могу скрашивать своим телом все ночи подряд во время перелета? Да никто, я полностью в его власти. Осознание этого факта причинило боль. Стюарды и остальные члены команды корабля плевать хотели на своих пассажиров. Деньги они уже получили, и никто не будет считать, сколько из нас долетят до места назначения, а сколько просто сгинут.

Меня резко повернули на спину и надо мной грозно навис марионер, подавляя своей аурой.

Представив на мгновение, что этот мужчина решит надо мной надругаться тут при всех, я громко всхлипнула. Все будут только смотреть с нездоровым любопытством, и никто не придет на помощь. Да лучше самой на себя руки наложить. Наверное, мои мысли отразились на лице, потому как взгляд мужчины смягчился.

— Раз нравлюсь, чего же тогда «нет»? – его необычные желтые глаза, словно в душу заглядывали, заставляя чувствовать себя никчемной и слабой.

— Я не гулящая девка, – тихо выдохнула я и закрыла глаза, чтобы не видеть его больше.

— А разве я хоть раз отнесся к тебе, как к гулящей или продажной женщине? – его большие пальцы мягко, даже нежно, стерли дорожки слез с моего лица. – Или я назвал тебя «девкой»? Что заставило тебя подумать так?

Я не ответила. Крепко сжимая веки, представила, что я дома, в своей постели, а все это – просто гадкий сон, который развеется, стоит только зазвучать будильнику. С кухни приятно запахнет блинчиками, и я снова услышу звонкий голос мамы, напевающей песенки из рекламы. Просто нужно сильнее сжать веки и убедить себя, что все нереально, что это глупый, но страшный сон.

И пусть этот сон длиною в жизнь, но я все равно буду верить, что проснусь.

Глава 9

Очередное утро началось не с падения нетрезвого тела на такую мелкую меня, а с банальной ругани. Соседи сверху явно что–то не поделили и рычали на родном «кошачьем» друг на друга так, что даже у меня поджилки затряслись. Столько злобы и ярости было в их голосах.

Рычание рыжеухого миранца я узнала сразу, но кто второй? Я как-то не приметила больше ни одного представителя этой расы в нашем «малом» отсеке. Хотя смутно вспомнила, что ночью у наших коек была какая-то возня, вроде как из «большого» пассажирского отделения кого-то переселили. Неужто, это новенький так обживается. Ничего себе у него манера знакомства с соседями.

Ссора набирала обороты, рычание становилось громче и агрессивнее.

А потом кровать затряслась от их возни, и вниз, по очереди упало два хвостатых тела. Вблизи моего лица взлетел сначала абсолютно рыжий хвост, потом вздыбился черный с белым кончиком, а вот вслед за этими занятными частями миранских тел мелькнула рука, украшенная длиннющими когтями. Мужчины дрались в проходе совсем рядом со мной. И возня их забавлять совсем перестала, как только мое без того грязное одеяло окрасили мелкие капельки чужой крови.

Проследив, как пятна расходятся по ткани, я затаила дыхание. Нет, я не боялась крови, напротив, у меня были отличные отметки по «сестринскому делу в хирургии», но видеть, как два нелюдя раздирают друг друга непонятно из-за чего, я оказалась не готова.

Совсем не готова. Абсолютно.

Рыки и кровь, мелькающие клыки и когти. От страха я сжалась и попыталась укрыться под одеялом. Но кто–то из дерущихся зацепился за него, утаскивая на пол за собой и отбирая у меня, пусть и ненадежную, но все же защиту.

Замерев, я спрятала лицо в ладонях и мелко затряслась.

Передо мной снова мелькнул рыжий хвост, совсем рядом с лицом. Взмах руки и новые пятнышки крови. Да что же это.

Сквозь панику я ощутила, как чья–то сильная рука сжала мою талию и потащила назад. В следующую секунду я оказалась вплотную прижата к мощному телу марионера. Вот только сейчас брыкаться и выказывать свое гордое и независимое «я» совсем не хотелось. Все же попасть под руку нелюдям, в ярости раздирающим друг друга, было страшно.

— Беспокойные соседи нам достались, солнышко, – шепнули мне на ушко, обжигая кожу горячим дыханием.

От страха я кивнула. Демьян шумно выдохнул мне на затылок, и я ощутила прикосновение его губ на своей коже. Легкий почти воздушный поцелуй ошеломил. Движение повторилось. Демьян покрывал мелкими поцелуями мой затылок и шею.

Смущенно я чуть склонила голову вниз, чтобы он не заметил, как расползается румянец на моих щеках. Его губы скользнули к моему ушу, вызывая толпу безумных мурашек, которые дружно устремились вниз живота, скручиваясь там тугим комочком.

— Не надо,— шепнула я не своим голосом. – Не надо так делать.

— Как? – мужчина, прижав меня еще ближе, сделал странное движение, словно потеревшись об меня.

Моё лицо запылало еще сильнее.

— И так тоже, пожалуйста, не надо, – я принялась вырываться. Близость взбешенных котов теперь казалась безопаснее.

— Тише, земляночка, тише, – меня ожидаемо не выпустили из объятий.

— Отпустите, – простонала я, – не трогайте меня.

— А почему?– его дыхание отчетливо ощущалось на моей коже. – Не нравлюсь?

В его голосе проскальзывала усмешка, если не издевка. В моей душе забилась тревога. С чего я решила, что этот марионер сама доброта и для меня не опасен. Глаза застелили слезы.

— Пожалуйста, – взмолилась я, – не трогайте меня.

— Я тебе не нравлюсь, девочка? Отчего же, чем же я не вышел? Лицом или, может быть, тюремная одежка не по нраву пришлась?

— Нет, – хлюпнула я носом, по щекам сбегали крупные слезинки, – нравитесь, но я не ... Я не…

Комок застрял в моем горле и мешал нормально говорить, меня трясло от ужаса. Кто помешает ему надругаться надо мной, если приспичит? Кто защитит, если он вдруг решит, что я могу скрашивать своим телом все ночи подряд во время перелета? Да никто, я полностью в его власти. Осознание этого факта причинило боль. Стюарды и остальные члены команды корабля плевать хотели на своих пассажиров. Деньги они уже получили, и никто не будет считать, сколько из нас долетят до места назначения, а сколько просто сгинут.

Меня резко повернули на спину и надо мной грозно навис марионер, подавляя своей аурой.

Представив на мгновение, что этот мужчина решит надо мной надругаться тут при всех, я громко всхлипнула. Все будут только смотреть с нездоровым любопытством, и никто не придет на помощь. Да лучше самой на себя руки наложить. Наверное, мои мысли отразились на лице, потому как взгляд мужчины смягчился.

— Раз нравлюсь, чего же тогда «нет»? – его необычные желтые глаза, словно в душу заглядывали, заставляя чувствовать себя никчемной и слабой.

— Я не гулящая девка, – тихо выдохнула я и закрыла глаза, чтобы не видеть его больше.

— А разве я хоть раз отнесся к тебе, как к гулящей или продажной женщине? – его большие пальцы мягко, даже нежно, стерли дорожки слез с моего лица. – Или я назвал тебя «девкой»? Что заставило тебя подумать так?

Я не ответила. Крепко сжимая веки, представила, что я дома, в своей постели, а все это – просто гадкий сон, который развеется, стоит только зазвучать будильнику. С кухни приятно запахнет блинчиками, и я снова услышу звонкий голос мамы, напевающей песенки из рекламы. Просто нужно сильнее сжать веки и убедить себя, что все нереально, что это глупый, но страшный сон.

И пусть этот сон длиною в жизнь, но я все равно буду верить, что проснусь.

— Прости, – прошептал мужчина.– Я был неправ и сейчас я неправ, – меня снова обняли и прижали к большой и горячей груди.

Я не хотела слушать его. Ничего не хотела, только бы проснуться дома в своей кровати. Но чем больше я пыталась себя в этом убедить, тем отчетливее понимала, что этот самообман ни к чему не приведет. Что нужно мириться с тем, что жизнь изменилась и как раньше не будет уже никогда. Не удержав эмоции, я позорно разрыдалась в голос.

Где–то там, на заднем плане, прекратилось рычание, более не раздавались звуки драки. Теперь я могла различить только размеренное биение сердца Демьяна и его шёпот: «Прости». Прижавшись к сильному телу, я выплескивала свой страх и боль. Свое разочарование в жизни и ужас от того, что мир рухнул, а я все никак не могу собрать хоть какие–то его обломки.

Ухватив обеими руками полы его расстегнутой рубашки, я уткнулась в обнаженную мужскую грудь. Рыдания переросли в тихие всхлипывания, меня било крупной дрожью. Неспособная успокоиться, я все теснее прижималась к теплому мужскому телу.

— Все, девочка, успокойся, я не обижу тебя, – легкий поцелуй обжёг мой висок, – слышишь, я не обижу.

Шмыгнув носом, я немного расслабилась и обхватила его руками за талию.

— Я не девка, – сиплым шёпотом зачем–то повторила я.

— Я знаю это, Анита, – он чуть приподнялся, нависая надо мной, – я не хотел тебя обидеть. Просто я совсем забыл, как себя следует вести с хорошими девочками. Ты простишь меня?

Я не могла заставить себя поднять на него взгляд. Просто не могла. Внутри все словно заледенело. Сжавшись, я просто повернула голову в сторону.

— Конечно, – шепнула, словно чужим голосом. Нужные слова никак не приходили на ум.

Демьян, обхватив меня за талию, повернулся на бок, увлекая за собой, а потом подтянул наверх и окончательно уложил меня так, что наши лица оказались на одном уровне.

— Может, поговорим, земляночка? – взгляд его странных лимонно–желтых очей сосредоточился на моих глазах. Он буквально заставлял меня смотреть на него. – Кое-что из нашего прошлого разговора я уяснил. Ты летела к отцу на пояс Юпитера, но тот по каким–то причинам решил, что тебя лучше упечь в лечебницу. И, вместо того, чтобы перебраться на какой-нибудь спутник и устроиться там, ты вздумала совершить путешествие и стать пионером–первопроходцем. Я пока все правильно говорю?

Признаться, из его уст все это звучало как-то глупо. Но я уверенно кивнула.

— Да, я всегда мечтала о путешествии. Мы откладывали с мамой деньги на круиз, но все никак не получалось. А после того как мама… – я запнулась – слова о том, что мама умерла буквально в горле застряли. – Я осталась одна, отца я видела только в детстве. Мною он никогда не интересовался. Я вообще не знаю, зачем с Земли улетела. Не соображала ничего. И зачем сюда билет купила – тоже не понимаю. Я адекватно не представляла куда лечу и зачем вообще лечу. На что жить буду и где жить буду? Охранник, он так обо всем подробно рассказал, с его слов все это выглядело так легко. Я просто отдала ему карту, и он оплатил перелет. А дальше я оказалась здесь с вами.

Демьян криво усмехнулся, все также, не сводя с меня глаз. Затем задумчиво потер коротенькую аккуратную бородку. Я отчетливо видела, как разгорается в его глазах злость.

— Дай мне свою карту, с которой он оплачивал билет, — требовательно попросил он.

Неуверенно поджав губы, я решила рассказать ему о моем тайничке:

– Она в подошве ботинка.

Демьян удивленно вскинул брови:

–Ну, значит, ты не совсем пропащая душа. Ну-ка, попробую найти твой схрон, — усмехнулся марионер.

Сев, он схватил мою ногу в ботинке и принялся разглядывать ее. Покачав головой, аккуратно положил ее обратно и взялся за второй ботинок. Я наивно полагала, что он не отыщет тайник, или хотя бы немного провозится. Но не тут-то было, он обнаружил его спустя пару секунд. Еще немного времени ушло на то, чтобы его вскрыть. С паспортами, которые я переложила в тайник после того, как мои карманы пытались обшарить, и картой со всеми сбережениями на ней Демьян снова улегся рядом и притянул меня за талию к себе.

— Это твоя мама? – вопрос не требовал ответа, и так было понятно, что он держит в руках ее паспорт.– Красивая. Ты на нее очень похожа.

Я смущенно улыбнулась. Да, мама была красавицей. Мало кто мне говорил, что мы с ней хоть чем–то похожи. Приятное тепло растеклось в душе. И пусть это было не совсем правдой, но приятно же.

— Анита Корф, – считал Демьян уже с моего документа, – какая ты тут милая девочка.

Я усмехнулась, я там и правда похожа на девочку, хотя и фотографировалась в день совершеннолетия. Ну, кто же виноват, что в свой двадцать один год я была похожа на пятнадцатилетнего подростка.

— Аниточка, а может у тебя жених есть? – Демьян прищурил глаза и зорко поглядывал на меня. Такого вопроса я не ожидала. И как-то растерялась.

— Нет, – пробормотала я.

— Это хорошо, что «нет», – большим пальцем мужчина осторожно очертил мою бровь. – А почему нет?

Снова смутившись, я просто пожала плечами:

— Не знаю почему – просто нет и все.

Откуда бы ему взяться? Я всю жизнь под маминым крылом просидела: дома да в салоне, где клиентки в основном женщины. На медицинских курсах тоже одни девчонки в группе были. Ну, а в своем районе меня с детства за дурочку держали. Какие там женихи, подруг-то не нашлось.

— А был? – палец Демьяна спустился по скуле и, нежно погладив щеку, обхватил мой подбородок, заставив вскинуть голову вверх. — Не было, – выдохнула я.

— А мужчина вообще был?

Меня прожигал его внимательный тяжелый взгляд; я хотела возмутиться таким вопросом, но вместо этого выдохнула тихое:

— Нет.

Лицо марионера исказил хищный оскал. Он словно радовался нечаянно подвернувшейся добыче. Обхватив мой затылок, он чуть сжал волосы, запрокидывая голову назад. Придвинувшись, медленно склонился к моим губам, не сводя с меня острого голодного взгляда. Первое прикосновение его губ я ощутила остро. Словно молния тело пронзила. Нежное легкое касание очень быстро переросло во властный, немного грубый, поцелуй. Он словно зверь поглощал каждый мой выдох, перекрывая воздух. Я задыхалась в сладкой истоме. Его дыхание, горячее и шумное, обжигало кожу. Чуть прикусив нижнюю губу с тихим рыком, он углубил поцелуй. В мой рот, скользя, вторгся его язык.

Словно обживаясь, он прошелся по моим зубам, приласкал нёбо и пустился в дикий пляс, оплетая мой язык. Поцелуй окончательно потерял все оттенки нежности, став грубым и властным.

Руки мужчины, сильно сжав талию, притиснули меня вплотную к огромному телу. Перекинув ногу через моё бедро, Демьян опрокинул меня на спину и навалился сверху. Тяжесть его мощного тела совсем не давила, напротив, я чувствовала себя в этот момент свободно и легко. Вскинув руки, обхватила его затылок и зарылась пальцами в густые смоляные волосы. Такие мягкие на ощупь.

Рука Демьяна скользнула по моему бедру.

— Что, прямо здесь, при свидетелях ее женщиной сделаешь? – раздался ехидный голосок над нашими головами.

Я ничего понять не успела. Взревев, Демьян подскочил одним плавным, каким–то тягучим движением и обхватил наглого рыжего миранца за шею. Мужчина–кот совершил повторный полет вниз. Прижав его к полу, Демьян бешено прожигал в нем дыры, видимо решая убить его сразу или немного помучить.

— Остынь, человек, – ничуть не испугавшись, прорычал обладатель шикарного рыжего хвоста, который сейчас хлестал неистово по ногам нелюдя, – или все же хотел ее прямо здесь всем на радость разложить?

Рыкнув, Демьян выпустил миранца и уже осознанным взглядом осмотрелся вокруг. Так и есть – на нас пялились все. Судорожно выдохнув и осознав, какой мы тут спектакль устроили, я с тихим стоном закрыла лицо ладонями. Какой позор! Где моё воспитание? Веду себя как кошка гулящая.

— За мной должок, миранец, – шикнул Демьян.

Матрас рядом со мной снова прогнулся, и я ощутила близость мужского тела. Костяшками пальцев марионер нежно погладил мой подбородок, а потом решительно убрал мои руки от лица.

— Мы не сделали ничего такого, чтобы ты так смущалась, – весело пожурил он меня. – Но признаюсь, я слегка увлекся и забылся.

Склонившись, он легко коснулся губами кончика моего носа.

— Скромница, – поддел меня Демьян, – а щечки как пылают. Ты случайно не в церковной школе училась?

После этих его слов запылали у меня не только щечки, но и ушки, и носик, и вообще – я вся вспыхнула, как маков цвет.

— Да быть того не может! – в голосе Демьяна скользило явное удивление, – что правда?

— Угу, мама решила, что мне там лучше будет, — прошептала я.

Не в силах скрыть то ли стыд, то ли смущение, я снова прикрыла лицо ладонями.

— Ой, какой я везучий, – протянул марионер,– из колонии живым вышел, все заработанное отдали, девочку, красавицу да девственницу, встретил. Кому же я так хорошо сделал, что мне теперь так патологически везет? Как прилетим на пересадочную станцию, лотерейный билет куплю, а вдруг…

Мои руки снова отвели от лица.

— А что там с моей счет–картой? – напомнила я ему, переводя разговор в безопасное для меня русло.

— А, да! – Демьян нахмурился.

В его руке вспыхнула моя карта. Что–то там нажав, он активизировал объемное голографическое окошко. Говорить ему ничего не пришлось. Я и сама увидела, что с моей карты были оплачены два билета. Один – на это судно, а другой – на пассажирский крейсер «Орух». Билет был оплачен в один конец до системы Оюта и обошёлся он мне в половину всех денег, что у меня были. Не так уж и дорого, как рассказывал охранник, он просто обвел меня вокруг пальца.

— Не переживай, земляночка, – меня нежно поцеловали в лобик, – зато у нас теперь есть должник. Стрясем с него по полной. Ты ведь помнишь, как выглядел этот добрый дядя?

Я судорожно, еще не веря до конца в то, что меня обобрали, качнула головой.

— Вот и замечательно, но впредь, Аниточка, никому никогда не позволяй расплачиваться твоей картой. Это ты у меня добрая и наивная, а другие – твари продуманные.

Мысленно я с ним была согласна. Теперь понятно, почему тот охранник так вдохновенно рассказывал мне о возможности переселения. Наверняка думал, что я в таких условиях никуда не долечу. Действительно, тварь продуманная, а я дурочка доверчивая.

Глава 10

Душ. Какая это, оказывается, радость! Какое это удовольствие! Я уже и забыла о том, что с вечера записалась в санблок, но остановившая меня в проходе женщина напомнила, что моя очередь подошла. Так что счастливая я выпорхнула из–под одеяла и полетела на помывку. Благо Демьян опять куда–то делся, и никто не стал расспрашивать, куда я пошла и зачем.

И вот он душ. Комната состояла из двух разделенных тонкой стенкой помещений. В первом стояли круглые неглубокие покрытые склизким налетом умывальники в ряд, а вот во втором - душевая открытая кабинка и небольшой столик с крючками на стене над ним. Грязь и плесень, царившую здесь, я предпочла не заметить. После серого в желтых разводах матраса и одеяла, столовских полов, на это уже и не смотришь.

Повесив рюкзак на крючок, я глянула на сенсорную панель управления душем. Вроде все просто. Заблокировав дверь, ведущую в это помещение, неспешно разделась, ожидая какой-нибудь неприятности. Но все было спокойно. Сложив грязные вещи стопочкой на столике, встала под теплые струи воды.

Намылившись, тщательно промыла волосы и тело. Особые трудности возникли с мытьем спинки, но я изловчилась и тщательно потерла кожу корабельным казённым жидким мылом даже там. Как же это приятно – ощущать себя чистенькой. Не выдержав, еще на раз промыла волосы, ну как бы впрок. А вдруг больше забраться под душ не получится.

Признаться, вылезать из–под теплых водных струй совсем не хотелось. Я уже и бельишко постирать успела, когда почувствовала неладное. По ногам прошлась холодная волна воздуха. Но я точно помню, что закрыла дверь на электронный код замок по наставлению женщины, что была тут до меня. Так что не должен тут появиться сквозняк.

Осторожно потянувшись к рюкзаку, я попыталась нащупать там хоть что–то, что походило бы на оружие. Естественно, ничего такого не обнаружилось. Вторая волна ледяного воздуха прошлась по ногам. Не медля, я выключила воду. В оглушающей тишине мой слух четко уловил щелчок закрывающейся внешней двери. Кто бы ни вошел сюда сейчас, он стоял за тонкой дверью – перегородкой отделяющей кабинку душа от комнаты с умывальниками. Тихий шорох и легкое шуршание.

Я замерла. Поверить в то, что кто–то взломал замок, чтобы умыться, было бы сверхнаивно.

«Может Демьян?» – промелькнула мысль, но я тут же ее отмела.

Марсианин не стал бы там прятаться. Может заорать? Но эту мысль я тоже откинула – тут двери толстые, кричи сколько хочешь – никто не услышит.

С ужасом я наблюдала, как замигал зеленым сигнал на дверной панели кабинки. Кто-то неизвестный взломал дверь в душевую. С диким воплем я кинулась к ней и с силой на нее надавила. Дверь, к моему везению, открывалась внутрь и теперь, чтобы войти, неизвестным придется сдвинуть с места меня. Кто-то зарычал, а затем я услышала отборную ругань.

Их было двое.

Закусив нижнюю губу, я изо всех сил сопротивлялась мужикам. Не знаю, кто там был, но в голове крутилась лишь одна мысль: лучше сдохнуть, чем быть изнасилованной.

Резкий удар по двери немного откинул меня назад. Заваливаясь на пол, я повернулась боком и все еще пыталась своим телом подпереть вход. Но моих сил и веса явно было недостаточно. Дверь медленно, но верно открывалась. Черная когтистая рука протиснулась в образовавшуюся щель и схватила меня за лодыжку. От ужаса и паники я заверещала.

— Заткнись, самка, – послышалось за дверью.

Нагло меня потащили за ногу в сторону. Сопротивляясь, я умудрилась изогнуться и вцепиться в руку насильника зубами.

— Вот, тварюшка, но какая хорошенькая, свеженькая, чистенькая. Всегда хотел попробовать с девочкой, – послышался злобный рык.

— Я же говорил - горячая штучка, – услышала я очень знакомый смешок. И сразу вспомнился день посадки и тот мужик с гнилым дыханием, что лапал меня в коридоре.

Понимание того, кто это усилило моё сопротивление. Я сильнее, словно бульдог, впилась в ненавистную конечность и тут же почувствовала вкус чужой крови.

— Аааа, тварь, – завопила моя жертва.

Дверь снова ударили со всей силы. Я же кубарем по полу полетела обратно под душ и ударилась больно головой о стену. Кусок отделочной плитки с грохотом полетел на пол. Дверь распахнулась и в душевую кабинку зашли двое. Мерзкий чернокожий варх и замызганный мужик, непонятной мне расы. Оба гнусно ухмылялись, глядя на меня.

— Ну, сама дашь? – эта скотская «летучая мышь», кривясь, потерла укус на руке, оставленный мною. Затем принялась медленно предвкушающе расстегивать магнитную молнию на штанах.

Подсобравшись, я попыталась отползти в сторону по стенке.

— Ну, и где твой здоровяк? – ухмыльнулся второй.– Ублажишь нас как его сегодня – может и отпустим живой.

Нащупав острый осколок от отвалившейся плитки, я сжала его с такой силой, что слегка порезала ладонь.

— Ну, зачем же так, самка? Думаешь, этот кусок пластика тебе поможет? – они явно наслаждались моей беспомощностью.

В этот момент я отчетливо поняла, что мне от них не спастись. Сдвинувшись чуть в сторону, заметила, что под плиткой были провода. И это натолкнуло меня на безумную мысль. Отбросив осколок в сторону, я с силой, кулаком, не жалея себя, врезала по плитке на стене. Отвалились еще несколько штук. Но все не то. Мужики же с интересом наблюдали за моими действиями. Они игрались, и им было весело. Цепенея от ужаса безысходности, я повторила удар, разбивая и руку, и плитку.

Мне улыбнулась удача.

Обнажилась панель соединения контактов. Не давая мужикам опомниться и понять, что я задумала, схватилась за голубенький проводок и выдернула его из микросхемы. Кратковременная вспышка искр – и вот в моей, перепачканной кровью, ладони оголенный провод под напряжением. Мужики резко слаженно отступили к двери.

— Что творишь, девка? – первым пришел в себя варх. – А сама сдохнуть не боишься?

Нет, не боялась – лучше вот так, чем быть изнасилованной этими тварями.

— Брось провод, – рожу бомжеватого урода скосило. Даже сидя от него в двух шагах, я ощущала вонь из его рта.

Передернувшись от омерзения, крепче сжала провод. Его кончик слабо заискрился.

— Умрете вместе со мной, – глухо, но злобно процедила я, откуда только смелость взялась.

Варх стремительно кинулся ко мне, но я выставила вперед руку. Это его остановило.

— Все равно мы тебя тут разложим, – в его взгляде было столько ненависти и похоти. – Сначала нам дашь, а потом молить о пощаде будешь, человечка. Если хорошо нам услужишь, может и в живых оставим.

Ухмыльнувшись, я медленно стала опускать руку с проводком на мокрый пол. Сама я сидела на резиновом коврике, а вот они стояли на голых плитах. Конечно, разрядом ударит и меня. Но они отключатся уверено.

По мере того как моя рука опускалась, лица несостоявшихся насильников менялись.

— Девка сумасшедшая, – зашипел вонючка.

Мои ноги знакомо обдало холодным потоком воздуха. Встрепенувшись, я в ужасе покосилась на дверь, ведущую в умывальню. Там замерев, стояли рыжий миранец и Демьян. И вид у обоих был убийственный.

— Отпусти провод, тварь, – рычал варх, – иначе сдохнешь.

Но теперь мне было совсем не страшно. Я, не отрываясь, смотрела в глаза Демьяна и видела там холодную уверенность и спасение. Слаженно они с миранцем двинулись вперед. Мои несостоявшиеся насильники слишком поздно их заметили. Не было драки и размашистых ударов. Миранец одним резким выпадом разорвал когтями «вонючке» горло. Демьян же, сделав ложный выпад в сторону варха, зажал его голову в локте. Раздался отвратительный хруст шейных позвонков. И нелюдь осел мешком к ногам марионера.

Все также молча, перешагнув через труп, Демьян подошел ко мне вплотную и присел на корточки. Медленно окинул взглядом, уделив особое внимание руке с проводом.

— Молодец! – похвалил он меня.– Но в следующий раз не на пол опускай, а в них тыкай, это эффективнее.

На его лице расцвела зловещая усмешка. Перехватив мою руку за запястье, он выдернул провод и вставил его снова в микросхему на стене.

— Я не хочу, – пискнула я.

— Чего не хочешь, Анита? – удивленно вскинул брови Демьян.

— Чтобы был следующий раз.

— Ну, если не хочешь следующего раза, маленькая моя, — мужчина строго глянул в мои глаза, — тогда просто нужно звать с собой меня, как это делают все остальные женщины.

Смутившись, я опустила взгляд на пол. Сама понимала что сглупила.

— Что–то я не заметил, чтобы все остальные женщины звали тебя, человек, – подколол марионера миранец. Его похоже вся ситуация не пугала, а скорее забавляла. Он странно поглядывал на меня, словно ждал чего-то.

— Она поняла, о чем я, правда, Анита? – я в знак согласия закивала головой.

И действительно, всего–то и нужно было, так это попросить Демьяна покараулить меня в умывальне. Я сама себя подставила, отправившись в душ одна. Ничему меня жизнь не учит.

– Где твоя одежда?

Услышав вопрос, я в недоумении уставилась на Демьяна и только сейчас сообразила, что сижу на резиновом коврике в присутствии двух мужчин абсолютно обнаженная. Срам-то какой! До меня дошло, чего это миранец так смотрел.

— Мама, – моя челюсть затряслась от понимания этого факта, – мамочки.

Схватив рюкзак, я прижала его к себе. Миранец звучно захохотал, но быстренько скрылся в соседней комнатушке. Улыбался и Демьян, осматривая порезы на моей ладони. Мое лицо мгновенно залилось краской стыда.

— Как ты так? – спросил он меня, крутя руку в разные стороны.

Немного справившись с эмоциями, обратила внимание на порезы. Поверхностные, можно сказать просто оцарапалась.

— Я плиты разбивала, чтобы блок соединения контактов найти, – удрученно призналась я, плотнее прижимая к себе сумку, от прикосновений мужчины по спине, неприлично топая, бегали мурашки. – Можно я оденусь?

— Можно, но сначала еще раз ополоснешься и смоешь всю кровь. А потом оденешься. А мы пока подумаем, что с трупами делать.

Трупы! Я с ужасом глянула на два неподвижных тела.

— Не смотри, Анита, — тихо шепнул Демьян и за подбородок отвернул моё лицо. Склонившись, легко поцеловал в губы, словно утешая. — Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь еще видела смерть или насилие. Но с трупами нужно что-то делать и быстрее.

— А чего думать? – миранец снова заглянул в душевую. — Спустим в люк для утилизации отходов и делов-то. Тела туда хорошо проходят.

Я молча сглотнула. Откуда этот нелюдь знает, что тела хорошо проходят в люк, ведущий в корабельный крематорий, я даже думать не хотела.

— Ну, раз все так просто, то хватай одного, а я второго и давай быстрее, пока вслед за ними не пришлось свидетелей в жаровню спускать.

Поднявшись, Демьян схватил за ногу мертвого варха и поволок его в умывальню, оставляя меня сидеть на полу в душевой. Только сейчас я поняла насколько страшный и опасный он мужчина. А еще надежный.

— Ратхар, открывай затвор и держи его ноги ровнее, – донеслось до меня спустя минуту.

Поднявшись на негнущихся ногах, я пробралась к двери и выглянула наружу из душевой, спрятавшись за стену, чтобы не видели меня голой. Оба мужчины не обращая внимания на моё присутствие, старательно пихали тело патлатого «вонючки» в зияющую в стене напротив умывальников дыру. Она была небольшой, но каким–то образом Демьян уже умудрился впихнуть туда половину тела. Дохлый мышеподобный варх ждал своей очереди на полу. Глянув на дверь, поняла, что она открыта.

— Вы дверь не заблокировали, – немного дрожащим голосом указала им на их оплошность.

Миранец, бросив ноги покойника, тут же поспешил к кодовому замку.

— Ты почему не моешься, маленькая? – пожурил меня Демьян. — Иди, смотреть тут тебе не на что.

Пожав плечами, я снова скрылась в душевой. Включив воду, встала под теплые струи, смывая с себя кровь, стресс, страх и что–то еще неуловимое.

— Смелая девочка, когда надо, – сквозь шум воды услышала голос миранца из соседнего помещения.

— Девочка что надо, – отозвался Демьян, – но, Ратхар, это моя девочка.

— Да, понял я уже, что твоя, – посмеялся ушастый,– но как решу семью создавать, обязательно человечку заполучу. Если найду такую красавицу, мне и ее одной за глаза хватит. Она гарем заменит.

Закатив глаза, я ужаснулась. Вот же проныра хвостатый! Не обманывал меня Демьян, когда рассказывал о кошачьих гаремах. Не приведи духи вселенной в такого влюбиться, а потом оказаться десятой женой.

Странно, но мне совсем не было страшно. Я понимала, что вот сейчас меня чуть не изнасиловали; что я была готова убить себя, лишь бы не дать над собой надругаться; что вот буквально в паре метров от меня сейчас избавляются от трупов моих обидчиков, которых убили на моих глазах – а я размышляю о каких–то гаремах и спокойно моюсь в присутствии двух практически незнакомых мужиков.

Последняя проскочившая мысль заставила выключить воду и быстренько нырнуть в свой рюкзачок за чистым бельем и вещами.

— Надевай старые вещи, чистые не бери.

В проеме появился Демьян; обнаженной он меня уже не застал. Стоя в одном нижнем белье, я натягивала чистую рубашку. Но после его слов послушно стянула ее и надела фиолетовую. Ту самую, в которой покидала родной дом. Следом облачилась в бесформенный комбинезон. Подошедший вплотную, Демьян включил воду и, намочив ладонь, принялся стряхивать с моих вещей то ли пыль, то ли грязь.

— На вымытое тело и несвежая одежда. Смысл тогда вообще душ принимать? — пробурчала я.

— Здесь надевать что–то чистое, Анита, смысла не имеет. Вокруг грязища и сплошная антисанитария. Одни кровати чего стоят.

Я уныло глянула на пятна грязи на одежде.

— Это временно, Аниточка. Нужно просто потерпеть, – Демьян внимательно вглядывался в моё лицо, выискивая какие–то эмоции. – Ты как вообще?

— Странно,– честно призналась я, – должна биться в истерике, плакать. А я ничего не чувствую. Даже страха. Это как–то неправильно.

Демьян улыбнулся и прижал мою голову к своей груди. Я отчетливо ощутила легкий поцелуй в макушку.

— У каждого страха есть свой лимит, – его рука спустилась на мой затылок и слегка его помассировала. – Видимо твой лимит исчерпан, и самое страшное в жизни ты уже пережила. Ты – молодец, все правильно сделала и быстро сообразила с этим проводом. Они бы не рискнули своими шкурами и не полезли бы к тебе. Но твоя ошибка в том, что ты меня не позвала, тогда всей этой ситуации и не было вообще.

Я понимала, насколько он был прав, но вот только звать–то было некого.

— Ты куда–то ушел, а женщины сказали, что душевая свободна и пришла моя очередь. Показали, как на замок дверь закрыть. Я даже в душевой заперлась. Они как–то взломали код.

— Открыть такую дверь просто, – вмешался в наш разговор миранец, – достаточно приложить к ней магнит. Умнее надо быть, женщина. Ну что, человек, за тобой должок?!

— Разберемся, – отозвался Демьян, – пару партий я тебе солью. Рассчитаемся.

— Этот вариант мне подходит, ну тогда я пошел, тут уже прибрано, единственное – плитка на стене разбита, но тут уже ничего не поделаешь.

Крутанув рыжим хвостом, миранец направился на выход.

Проследив за ним взглядом, я не заметила, как Демьян склонился надо мною и, проделав дорожку поцелуев от виска до ушка, тихо шепнул:

— Не смотри на него, я начинаю ревновать к этому хвостатому.

— Вы с ним познакомились? – спросила я.

— Да, зовут Ратхар, в принципе хороший малый, если не задевать его интересы. Летит, как и мы в систему Оюта, хочет получить свой кусок земли. Готов даже мирится с законами гурсанов и обзавестись всего одной женой. Неплохо играет в карты, вместе мы только за сегодня небольшой куш сняли. Это он услышал, что в душевой назревает веселье, а потом проскользнуло, что попользуются маленькой землянкой. Вот мы и рванули проверить, что к чему. Отругать бы тебя, по–хорошему, за такие дела, Анита, но ты и сама уже все поняла.

— Поняла, – покаянно произнесла я, – и без тебя больше сюда ни шагу.

Нагнувшись, Демьян впился в мои губы быстрым, но очень горячим поцелуем.

Глава 11

Последующие дни протекали ровно и однообразно. Демьян постоянно играл в карты, как говорится, при всем честном народе грызся с миранцем, и только мне было известно, что эти два ушлых товарища мутят воду сообща, обирая ничего не подозревающих попутчиков до нитки. Обедая, я восторженно наблюдала за тем, как они сливали друг другу партию за партией, лишь изредка давая отыграться своим жертвам. Ну а те, кто был не согласен с их странной удачей, быстро замолкали.

Одной усмешки Демьяна было достаточно, чтобы понять, что с ним шутки плохи.

И я играла в карты, правда только в компании венерианина и его друга. Они оказались обыкновенными искателями приключений и прожигателями жизни. Поначалу Демьян выражал свое недовольство по поводу этой компании, а потом резко перестал поднимать эту тему. Да и мужчины вели себя крайне прилично и даже не выражались в моем присутствии. Что, несомненно, мне очень нравилось.

Вот так мы и играли партия за партией. Порою мне удавалось обыграть их. Но я подозревала, что мне все-таки поддаются. Особ легкого поведения около моего марионера я больше не наблюдала. Зато каждый тут знал, что я его женщина и трогать меня – опасно для здоровья. А те, кто был в курсе заварушки в душе, понимали, что простым членовредительством дело может не кончиться. Потому как тел моих несостоявшихся насильников так и не нашли. И каждый догадывался, что не сами они решили выйти погулять в открытый космос или посетить с экскурсией корабельный крематорий.

Постепенно я осваивалась, и хоть условия проживания в пассажирском отсеке лучше не стали, но засыпать в объятьях Демьяна было уже не так страшно, как в первые дни путешествия. Привыкая к нему, я все чаще стала ловить себя на мысли, а что будет, если наши пути разойдутся. Что, если я сейчас влюблюсь без памяти, а ему подвернется женщина проще, красивее и с грудью больше. Демьян никогда не говорил со мной на тему будущего. Он вообще редко со мной разговаривал, только приглядывал, ну и притягивал меня к себе поближе после отбоя и сразу засыпал.

Сомнения терзали меня изнутри и не давали покоя. Неопределенность тяжело ложилась на сердце. Жить в неведенье – это страшно и тревожно. Словно ступаешь с закрытыми глазами на перекладину и не понимаешь куда дальше ногу ставить; пройдешь ли ты до конца или следующий шаг окажется губительно неверным.

Через неделю карты мне и вовсе надоели. Все чаще я замечала драки и слышала ругань. Пассажиры медленно начинали сходить с ума от скуки и безделья. Местные «красавицы» уже успели обслужить тут каждого второго и теперь делили трон. Я же так и не понимала – чего они хотели добиться, прыгая в буквальном смысле по койкам от одного инопланетного мужика к другому. Ну не большую же любовь и предложение руки и сердца они искали под чужими одеялами!

Зато гонору у этих стерв обнаружилось с избытком. Они, то по одной, то группкой «наезжали» на остальных и без того малочисленных женщин, требуя чтобы те не то чтобы на «их» мужчин не смотрели, а чуть ли из–под кровати не вылезали. Не трогали эти девицы только тех представительниц женского пола, что были плотно пристроены к мужчине и имели статус жены или подруги.

Но и это продолжалось до поры до времени. Через две недели утомительного полета в жутчайших психологических условиях местные всеми потасканные «звезды» обнаглели настолько, что принялись тромбить буквально всех. Так что держаться я предпочитала ближе к Демьяну и в поле его зрения, чтобы смог выручить и не дать в обиду. Признаться, я очень боялась попасться этим девицам под руку. Тем более, что именно их «главнючку» я и застала в первые дни в санблоке с Демьяном, и по ее логике увела у нее мужика.

Вот и сейчас, вместо того, чтобы, удобно устроившись на койке, читать полезные образовательные книжки про обжитые звездные системы, про истории первопроходцев, про быт и культуру иных рас, я сидела и тупо пялилась на карточные партии в столовой рядышком с Демьяном и Ратхаром. Читать здесь в столовой было невозможно, слишком шумно и оживленно.

Миранец усиленно проигрывался и нервно отстукивал ярким рыжим хвостом по полу. Мой марсианин явно выигрывал, отчего его глаза разгорались желтым предательским огоньком. А остальные мужчины за столом ерзали на стульях, явно желая уже свалить куда-нибудь и сохранить хоть часть своих сбережений.

Зевнув, я устало положила голову на руки и прикрыла глаза. Все уже так надоело, а лететь еще минимум две недели. Две долгие муторные тошнотворные недели. Как тут не свихнуться?

— Анита,— голос Демьяна раздался неожиданно надо мной. Я чуть было не подскочила на месте, но меня во время удержали теплые руки, чуть надавив на плечи. — Я еще партию сыграю и все. А ты не мучайся, иди и читай. Я же вижу как тебе скучно.

— Нет, – недовольно сморщилась я, – лучше посижу до конца.

— Ну, дело твоё, – согласился Демьян и нежно пригладил мои волосы. — Не понимаю, чего ты этих девок так боишься? – сказано это было мне практически на ушко, но я все равно нервно огляделась, проверяя, слышит кто наш разговор или нет. — Не побьют же они тебя, будь смелее и наглее.

— Я не боюсь, – буркнула я раздраженно, хотя и сама понимала, что это обман,— просто не люблю таких разборок.

— Сиди тогда, раз не любишь, – щёлкнув меня по кончику носа Демьян, отошел к питьевому аппарату и, осушив стакан с водой, вернулся за стол.

Я же мучительно выдохнула. Еще целая партия – а это не меньше часа и то при хорошем раскладе. Может и правда пойти да почитать? Оставаться тут сил уже нет – так и сорваться недолго.

Но я продолжала уперто сидеть. Глаза предательски слипались, спина затекла, ноги ныли как у древней старушки: то ли от разницы показателей давления на крейсере, то ли с непривычки переносить условия полета и искусственной гравитации, но чувствовала я себя разбитым корытом.

Не выдержав и половины партии, я все-таки сдалась и, подхватив свой легкий зелененький рюкзак, отправилась в пассажирский отсек. О том, что я буду читать, уже речи не шло – банально хотелось прикрыть глаза и подремать хоть чуть–чуть. Пошатываясь, вышла в коридор и, обернувшись, заметила слишком пристальный, чуть сощуренный взгляд Демьяна. Ему явно не нравилось ни моё состояние, ни моё настроение. Но что он мог сделать. Тут рецепт улучшения физического и психологического состояния организма только один – дождаться прилета и просто сойти с этого адского крейсера.

Погруженная в свои мысли, я отвлеклась от реальности и стала рассеянной. Только когда уже буквально чуть не наскочила на местных стерв, поняла, что меня ждали. Сзади кто–то сильно толкнул в спину, передо мной тут же отворилась дверь в санблок и меня буквально впихнули в комнату.

— Это кто у нас здесь? – гаденько пропела одна из трех девах, когда я, неуклюже влетев в помещение, слегка ударилась бедром о раковину. – Девочка–целочка, лютик полевой.

Затравленно оглядевшись, попыталась найти пути спасения, но эти твари четко встали между мной и выходом. Оставалось только ждать, когда они расслабятся и попытаться сбежать.

— И чем же эта серая крыса мужика к себе привязала? Может, разденем ее и поглядим, что у нее там под одежкой такого расчудесного?! – все так же нараспев продолжила словесные издевательства вторая. Но сразу стало понятно, что эти слова – чистый блеф: они пытались меня затравить, напугав до одури.

— Как же нам тебя наказать за то, что у нас такого мужика увела? – в игру вступила та самая землянка, которая путалась с Демьяном в первые дни. Она смотрела на меня с вызовом и улыбалась при этом каким–то нечеловеческим звериным оскалом.

Самое простое, что я могла сделать сейчас – это молчать и ждать, во что выльется весь этот цирк. Сейчас я словно замерла истуканом. Да, мне было страшно: я еще ни разу не попадала в подобные ситуации. Мама всегда четко контролировала, с кем я играю, и не выпускала из виду. На меня даже обзывались шепотом, чтобы она не слышала.

А тут так попасться – я была морально не подготовлена к такой ситуации.

– Может, глянем, что у нее в пожитках? Мышь эта, видно, не нищая была – вещички-то не на распродаже купленные.

С этими словами одна из этих мымр с длинными сальными волосами, собранными в куцый хвост–сосульку, сильно дернула мой рюкзак на себя. Но я клещом вцепилась в лямки, прекрасно осознавая, что если они заглянут внутрь, то отберут не только мои вещи, но еще и драгоценную мамину шаль и поглумятся над моей плющевой игрушкой. В этот момент больше всего я переживала именно за эти вещи. А шаль уж слишком дорогой она была даже на вид. Поэтому сейчас я до побелевших костяшек пальцев сжала свое скудное имущество и решила, что не выпущу его из рук, даже если будут бить.

— Ты что не поняла, дурная, – рыкнула замызганная особа с соседнего большого отсека и еще раз дернула сумку, – дай сюда шмотки!

Но я сильнее сжала лямки рюкзака.

— Да, что ты сюсюкаешься с ней? — ко мне подскочила перекрашенная блондинка с соломенными волосами и наотмашь ударила по щеке. Сил у нее явно было маловато, и удар вышел смазанным, но мне этого хватило, чтобы рассвирепеть. Я взвыла зверем и неожиданно даже для себя оскалилась, обнажая зубы.

Наша возня набирала обороты: я мертвой хваткой вцепившись в вещи, как могла уклонялась от ударов этих гадюк, они же по–бабски колотили меня хлесткими ударами и цеплялись за мои, к счастью, короткие волосы. Моя ярость и одновременно беспомощность разрастались, пугая даже меня. Рыча, я принялась отвешивать пинки направо и налево. Как ни странно, это сработало – жертва, которая так сопротивляется, явно была этим гулящим девкам в новинку.

Била я прицельно, стараясь попасть по коленкам или сильно отдавить пальцы на ногах. Мои тяжелые ботинки на платформе весьма способствовали такому ведению боя. Правда при этом сильно страдали мои волосы, потому как эти жабы кровожадные вцепились в них вместе разом и не желали выпускать. В какой–то момент подумалось, что они скальп решили с меня снять. Выбрав момент, я сильно зарядила кому–то локтем под ребра. Надо мной взвыли визжащей оглушающей сиреной, и бой временно прекратился. Волосы мои выскользнули из вражеских рук на свободу, а слегка побитые недруги слаженно шагнули к умывальникам.

Отступив от меня на пару шагов, мои противницы пытались отдышаться и решить, что же со мной делать. Тем же была занята и я. Ситуация казалась мне тупиковой.

— Слушай, идиотка, – тяжело дыша горланила одна из них, – отдай шмотьё и разбежимся.

— Никуда мы не разбежимся, – тут же отозвалась пышнозадая,– она у меня мужика увела. Ее нужно проучить.

— Да ладно, – баба с сальными волосами открыла кран и умылась, – так уж он и твой был. Помнится, он даже тебя не попользовал. Как увидел эту целочку, так и свалил. Вот и бесишься.

— Не было бы этой, – меня одарили презрительно–злобным взглядом, – он был бы моим.

Переводя взгляд с одной на другую, я отчетливо поняла, что им, по сути, нужна моя одежда и только эта крутящая задом реально имеет на меня зуб. Это предало мне смелости. Демонстративно перехватив, как оказалось, прочные лямки рюкзака, намотала их на одну руку, освобождая вторую.

— Ну и что ты нам сделаешь, мышка? – тут же отреагировала на мои действия блондинка.

Осмотревшись, я заметила, что проход в душевую был открыт и плитку так никто не отремонтировал. Но вариант с проводами и током я оставила как самый безысходный. Отметила и незапертый люк утилизации отходов и тут же созрел самый кровожадный план.

— Я ничего делать не буду, – оскалившись, чуть с издевкой, ответила, глядя в водянистые глаза блондинки, – а вот мой Демьян, – я подчеркнула это «мой» более низкой интонацией, – спустит вас вслед за остальными в кремацию. Трупы отлично пролезают в люк. Проверенно! – закончила я свою мысль с подленькой ухмылочкой. А у самой душа со страху тряслась. Оставалось надеяться, что актриса из меня хорошая.

— Ему еще и узнать обо всем нужно, – попыталась хорохориться пышнозадая, но было видно, что про несостоявшихся насильников она в курсе.

— Да, не проблема, – тут же огрызнулась я, – он уже наверняка с выигрышем ищет меня в отсеке. Сколько ему понадобится времени, чтобы понять, где я?

Мымры насупились, явно прикидывая насколько мои слова правдивы. Я же на всякий случай бочком пробиралась по дуге в душевую, делая вид, что ну как бы прогуливаюсь по комнате. Глупо конечно, но там, в кабинке, можно было запереться – вскрыть замок эта троица вряд ли сумеет.

— Нет, вы как знаете, а мне проблемы не нужны, – первой сдалась соломенная блондинка. – Шмотки на ней конечно зачетные, но мне моя шкура дороже. Этот ее марсианин видно, что чокнутый. Да еще и каторжник бывший. С него станется нас в люк спустить. Пропали же эти двое, что к ней полезли.

После этого она, на радость мне, развернулась и отправилась на выход. Женщина бодро распахнула дверь, за которой ее ожидал очень злой сюрприз.

— Ну, что помылись, девушки? – процедил Демьян и шагнул в санблок.

Блондинка, не ожидая такого подвоха от судьбы, отскочила подальше от марионера, а потом и вовсе позорно спряталась от его гневных желтых очей за мою худенькую спину. Такой прыти от нее не ожидал никто. Оставшиеся две особы пристально следили за Демьяном, словно пытаясь предугадать его дальнейшие действия.

— Так, милочки, – голос мужчины звенел от гнева, – разбежались отсюда. И исчезли, чтобы даже вони вашей не осталось. Живо на выход.

Мымры оказались понятливые и спустя мгновение в санблоке остались мы одни. Демьян тяжело вздохнул и, лукаво глянув на меня, такую смелую и отважную, очередной раз похвалил:

— Ну, вот видишь, а ты их боялась, – на его лице расплылась умопомрачительная улыбка. – Покараулишь меня, пока я душ принимаю. Если будешь себя хорошо вести, я даже дверь не закрою, чтобы ты подглядывала.

— Вот еще, — насупилась я, — надо будет подсмотреть – сбегаю к миранцу за магнитом. Больно надо еще вести себя хорошо.

Расхохотавшись, Демьян украдкой сорвал поцелуй и, раздеваясь на ходу, отправился в душевую. Двери он не закрыл.

Но подглядывать мне было очень стыдно. Поэтому я даже не повернулась лицом в сторону душевой. Меня больше заинтересовал люк, ведущий в корабельный крематорий. Он был странный. Чуть покосившийся. Края проема чуть оцарапанные, словно кто-то с силой что-то в него проталкивал. Подойдя ближе, заметила и коричневую корочку кровоподтека на стене. Потянувшись, я открыла люк и отшатнулась. Вся его внутренняя сторона была вымазано во что-то белое вперемешку с кровью. Создавалось впечатление, будто кто-то в этом люке буквально взорвался.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 12

Я не сразу поняла, что меня разбудило. За время путешествия я уже привыкла к ночному шуму. К возне под одеялами, ругани и неприличным стонам. Но вот сейчас появилось что–то иное, пугающее на подсознании.

Осторожно, чтобы не разбудить Демьяна, убрала со своего бедра его руку и привстала. Мужчина тут же заворочался и, с силой обхватив меня за талию, привлек к себе обратно. При этом даже не проснулся. Подождав пару минут и убедившись, что он снова глубоко дышит, вновь медленно подняла его руку и выскользнула из–под нее. Демьян спал.

Сев на край замызганной койки, осмотрелась. Неясная тревога разрасталась. Что–то неуловимое.

Прислушалась. В дальнем углу разговаривали несколько мужчин человеческой расы. Через пару коек от меня женщина тоже не спала и что–то читала. В другом конце пассажирского отсека несколько нелюдей разных рас рубились в карты, будто дня им для этого было мало.

Встав, я немного прошлась вдоль коек, на которых, посапывая и похрапывая, спали пассажиры. Но ничего, что могло бы меня встревожить, так и не увидела. Вернувшись, снова села на кровать и тяжело вздохнула.

Страх не уходил.

Напротив меня завозились под одеялом. Мой болезненный сосед так и не поднимался со своего места. Он не ходил ни в столовую, ни в санблок, но при этом изредка можно было услышать его глухие рыки и стоны. Периодически он ворочался под своим одеялом, видимо давая понять окружающим, что еще живой. Место рядом с ним пустовало, там кто–то явно должен был спать, но по факту владелец той койки ночи проводил у кого–то другого.

Мужчина снова завозился, и из–под одеяла высунулась синюшная худая рука с внушительными когтями. Я еще раз убедилась, что сосед мой не человеческой расы. Он странно провел ладонью по матрасу, словно пытался что–то нащупать, а затем неожиданно резко сжал ткань так, что острые когти прорвали ее. Было во всем этом что–то недоброе. Я заворожено наблюдала за больным нелюдем, еще не понимая, что мне напоминает эта синюшная конечность. Что–то неуловимо знакомое, но память отказывалась выдавать мне информацию.

Возникла трусливая мысль разбудить Демьяна, но вот адекватной обоснованной причины не находилось.

Что я ему скажу?

Что у меня предчувствие плохое, приступ тревоги или, что этот болезный матрас когтями прорвал? Глупо конечно, но мысль потревожить его сон не отпускала. Некстати вспомнился тот люк в санблоке. Что за густая жидкость могла так сильно перемешаться с кровью. Кого могло там так разорвать. И почему? Люди, да и нелюди, ведь не взрываются, или я что-то упускаю. И это «что-то» терзало и грызло.

— Ты чего не спишь, женщина, – раздался громкий шепот сверху. Испуганно пискнув, я подняла голову и тут же столкнулась взглядом с миранцем. Он забавно дернул ушами. За его спиной сел его сосед - чернохвостый молодой мужчина кот. Заметя, что я его разглядываю, он ухмыльнулся и подмигнул.

— Что тебя тревожит? — снова спросил Ратхар, возвращая к себе моё внимание.

— Не знаю, – честно призналась я.

— Спи, – по–доброму рыкнули сверху, и я снова осталась со своими мыслями наедине в окружении спящих пассажиров.

Посидев еще немного, я просто неприлично уставилась на больного и про себя перечисляла все его симптомы. Конечно, полноценным врачом я не была, но оконченные мною двухгодичные медицинские курсы позволяли работать хоть медсестрой, хоть фельдшером по оказанию первой помощи в небольших поселениях и на космических станциях. Медицинское образование – это вообще обязательное требование всех мастеров – косметологов.

Вот и сейчас я отметила сухие кожные покровы у этого болезного, их нездоровый синюшный оттенок, кашель, пусть даже сейчас и редкий. Что же еще было?

«Агрессия» – подсказала я сама себе. Этот нелюдь не подпускал никого близко к себе и начинал шипеть, как только кто-нибудь подходил к его койке. Я так и вообще пролезала на свое место через кровать Демьяна. Жаль, что нельзя провести первичное обследование. Все обнаруженные мною признаки указывали на многие болезни, особенно нечеловеческие.

Еще раз, окинув взглядом лежащее передо мной тело, заметила странность. Он словно вздувался, одеяло медленно, но все же приподнималось в районе живота. Замерев, я не поверила своим глазам. Принюхалась и оцепенела от ужаса, ощутив слабенький, но легкоопределимый сладкий запашок.

Вскинув руку, сильно ударила по койке сверху.

— Что такое? – тут же раздался ворчливый шепот миранцев.

Ткнув пальцем в тело, я истерично выдохнула:

— Запах!

— Что? – не понял меня Ратхар.

Передернув плечами и отмечая, что одеяло так и ползет вверх, уже негромко выкрикнула:

— Он вздувается и воняет. Сладкий запах! – громко не сдерживаясь истерила я. – Он агрессивный, кожа синяя и сухая. Но главное он сладким воняет!

Мой вопль разнесся по всему пассажирскому отсеку, а спустя мгновение за спиной кто–то неизвестный проорал:

– Подъем! У него ургская чума!

Вокруг меня нарастала паника. Пассажиры вскакивали и неслись сломя голову, не разбирая, кто болен и куда прятаться. Я как завороженная наблюдала, как двое нелюдей затеяли драку за верхнюю полку прямо над телом, даже не понимая, что при разрыве мягких тканей пораженного носителя их зацепит в первую очередь. Не соображая, что творю, тихо откинула край одеяла, всматриваясь в то, что находилось под ним. Сзади сильно дернули за плечо, но я лишь отмахнулась. Время до высвобождения личинок еще было, главное – узнать какой по счету это носитель.

— Анита, надо прятаться, – прошипел над ухом, проснувшийся в общей суматохе, Демьян.

— Подожди, – вновь отмахнулась я от него, – нужно сначала понять, от чего прятаться.

— Да что ты там поймешь? Уходим! – меня вновь дернули за руку. – Уходим, я тебе сказал.

— Да погоди ты, – вскрикнула я на него. – Куда прятаться? Вниз или наверх, а если там третий переносчик? Это надо знать!

— Да как ты узнаешь, Анита? Брось одеяло, уходим, – настаивал Демьян и, схватив меня за запястье, не разбирая дороги, потащил в сторону выхода.

— Лучше залечь под кровать, заразой не накроет, – зло прошипел он. – Весь этот перелет изначально с душком был.

— Почему на пол? — недоуменно спросила я

— Обычно первых носителей пропускают незамеченными, — проворчал он упорно таща меня ближе к запертым дверям в отсек.

Мне же не давало покоя то, что я не знаю, что это за мужчина там лежит под грязной тряпкой. Какой по счету он носитель? Демьян прав. Если он первый хозяин, то лучше, конечно, спрятаться под кровать и укрыться, чтобы при разрыве мягких тканей на кожу и слизистые не попала жидкость с мелкими личинками червя, похожими на головастиков, только микроскопических.

А если нет? Если он второй или третий носитель? Тогда пол окажется смертельно опасным местом.

— Демьян, отпусти меня, пожалуйста, – требовательно попросила я. – Нам просто необходимо осмотреть тело.

— Ты что, с ума сошла? Он же болен ургской чумой. Его разорвет с минуту на минуту.

— Не разорвет, – уже злясь, процедила я. – Еще уйма времени. Нам нужно знать, что у него внутри, это важно, понимаешь! Если там личинка или взрослый червь, на полу нам придет конец, и перепрятаться не сможем. Я не хочу умирать такой страшной смертью, – в запале я ткнула пальцем на раздувающегося бедолагу.

— Хорошо, – примирительно согласился со мною Демьян, глядя мне в глаза, – как ты поймешь?

— Я медик, не квалифицированный доктор, конечно, но все же, – спокойно ответила я, чуть повысив голос. Вокруг была такая паника, стоял такой ор, что приходилось самой кричать. — Просто доверься мне, пожалуйста, – выдернув свою руку, я подбежала к раздувающемуся телу и вновь приподняла край одеяла.

Нелюдь был еще жив, но явно в коме. Закатив глаза, он лежал, опрокинувшись на спину. В руке так и осталась зажатой продранная ткань матраса. Жалко его конечно, но в то же время, пробравшись на этот крейсер, он заведомо знал, что может оказаться пораженным. Мысль о том, что он обречет на смерть других существ и станет причиной их гибели, его не остановила.

Синюшное тело казалось высушенным. Грудь очень медленно вздымалась, но даже при беглом осмотре становилось ясно, что личинки внутри него сделали свое дело и марионетка им больше не нужна.

Этого нелюдя не спасет уже ничего.

Разглядывая его живот, я пыталась восстановить в памяти все, что знала об ургской чуме. Училась я хорошо, но лекций по паразитологии было в программе обучения до обидного мало. Но это не помешало мне в свое время прочитать весь учебник этого курса. Трогать тело не собиралась, а вот уловить момент, когда кокон внутри брюшной полости лопнет – нужно было. Как только это случится, у нас будет еще в запасе три, а то и пять минут. А потом марионетку разорвет от быстро выделяющихся газов и, чтобы там не находилось внутри, оно выберется наружу. Нам землянам повезло: наша планета никогда не знала таких жутких паразитов, с таким страшным способом размножения.

Всмотревшись в лицо умирающему мужчине, так и не смогла понять какой он расы.

— Демьян, – позвала я, стоящего в нетерпении за моей спиной, марионера, – кто он? Ну, раса? И откуда может лететь?

— Трамарец, – отозвался он мгновенно. – Скорее всего, с Симау эмигрировал, у них там очередная война.

— Трамарец, – повторила я. – Он гуманоид?

— Нет, ближе к инсекта. Насекомое он. Анита, чтобы ты не задумала – поторопись: нагрянут чистильщики, нам худо будет, нужно подальше от тела стоять.

— Насекомое, – повторила я, осматривая живот.

Внезапно он словно просел в одном месте и раздался вширь.

— Пузырь лопнул, – напряженно пробормотала я.

— Все, Анита, к черту все твои исследования, прячемся, — рыкнул Демьян.

— Да, не спеши ты, – отдернула я его.

Живот стремительно заходил ходуном, словно там клубок змей копошился.

— Это второй носитель! – воскликнула я с каким–то облегчением. – Второй. Личинки ползающие. Нужно подальше и наверх. А главное – не шевелиться. Они на движение реагируют.

Повернуться к Демьяну не успела, он просто перехватил меня поперек живота и побежал в одном известном ему направлении. Болтаясь у него под мышкой, заметила бегущего рядом рыжеволосого Ратхара. Он явно слышал все, что я сказала.

Сбоку мелькнул и черный хвост его соседа.

Мы все в этом помещении оказались в западне. На ночь двери в жилой отсек запирали. Отрезая нас от остальных отсеков корабля. И если раньше я переживала, что если в туалет приспичит - не выберешься, то теперь наглухо закрытая дверь не просто нервировала, а обратилась кошмаром. Мы оказались запертыми с носителем ургской чумы.

Живот больного трамарца раздувался все быстрее. Словно кто воздух в него накачивал.

— Демьян, у нас минуты три, чтобы забраться повыше и залечь в удобные позы, шевелиться нельзя. Особенно их провоцируют резкие движения,— закричала я.

Гвалт вокруг стоял такой, что я боялась, что он меня не услышит.

— Я понял, умница моя, – меня подкинули в воздухе и перебросили на плечо. — Я все понял.

Добежав до дальней стены, марионер, не ставя меня на пол, схватил какого–то нелюдя за ногу и нагло стащил с койки. При этом буркнув ему: «Прячься сверху». Тот оказался из понятливых малых и без лишних возмущений забрался на соседнюю койку, укрывшись одеялом с головой.

— Демьян, а может остальным сказать, чтобы наверху прятались, — неуверенно пробормотала я.

— Чтобы тут все передрались за верхние койки?! — услышала я в ответ. — Представь, что тут начнется. И личинок не нужно - так перегрызем глотки друг другу.

Взлетев очередной раз, приземлилась на мягкий матрас. Койка оказалась немного продавленной в середине, но в нашей ужасной ситуации – это даже к лучшему. Рядом со мной неожиданно приземлился рыжехвостый миранец. Оскалившись в улыбке, он юркнул на место рядом со стеной.

— Хвостатый, жить надоело? – гаркнул Демьян.

Огромной лапищей марионер сцапал кошака за наглый рыжий хвост и потянул на себя.

— Женщины вперед, приятель. Или окажешься на полу в самый неподходящий момент.

Миранец примирительно развел руки в сторону и быстро перетащил меня на середину койки. Следом запрыгнул Демьян и, откинув меня на спину, улегся прямо на меня, закрывая своим телом. Койка еще раз дрогнула, мелькнул черный хвост.

— Подвинься, Ратхар, – рыкнул второй кошак. – Не знаю, с чего вы залегли тут, но я с вами. Одеяла лишние нужны?

Без лишних слов мужчины похватали предложенные покрывала, и все мы дружно укрылись с головой. При этом в одном коконе оказались не только я с Демьяном, но и миранцы.

— Так надежнее, – пробурчал рыжехвостый. – Чем толще слой одеял, тем менее заметны движения и не слышны разговоры.

— Сколько осталось до выхода личинок? – поинтересовался второй миранец.

— Минута или две, – с сомнением в голосе отозвался Демьян.

— Женщина, ты уверена, что этот трамарец второй носитель? – в голосе Ратхара проскальзывало сомнение.

Хотя в нашем случае даже моя ошибка была бы уже не так страшна, под таким–то слоем одеял, но волновала миранца, оказывается, не стадия с микроскопическими личинками.

— Там точно не взрослый червь, а то лежим тут как десерт на тарелочке?

— Точно вторая, – я прикусила губу и малодушно уткнулась носом в основание шеи Демьяна. — Лучше бы первая. Помылись бы потом, да прошли дезинфекцию в карантине. А так на месяц закроют, не станут расспрашивать, кусали нас личинки или нет.

— Ничего, женщина, – хмыкнул чернохвостый миранец, – лучше месяц в карантине, чем покусанным самим червем и сожженным на месте по приказу капитана этого корыта. Омхи вообще не имеют иммунитета к ургской чуме, их личинка выгрызает мгновенно. Так что обнаружь они тут червя – всех бы спалили без разбору. А так запрут и наблюдать будут: кто носитель, а кто нет. Взрослый червь – вот чего бояться нужно.

Тут он был прав.

Взрослые ургские черви практически всегда охотились на деревьях и вообще редко спускались на землю. Если бы там, в животе носителя, оказалась не личинка, а уже взрослая половозрелая особь, тогда бы мы, действительно, если бы не пошли ей на корм, то первичными носителями уж стали бы точно.

Черви кусали всех теплокровных без разбору, реагируя на малейшее тепло или движение.

Первое время, когда планету Ург только открыли, червям не придали никакого значения. Ну, кусают и ладно. Но уже через пару месяцев первые поселенцы вдруг начинали болеть загадочной болезнью, больше похожей на средневековую земную чуму. Их лимфоузлы увеличивались, кожа высыхала от обезвоживания, глаза западали.

В лихорадке больные тряслись пару дней, а потом их просто разрывало, что было уже нехарактерно для простой бактериальной инфекции. Инкубационный период у гуманоидов длился недолго: месяц или два, в зависимости от здоровья и физических данных самого укушенного.

А вот инсекта или насекомовидные разумные расы могли ходить и вынашивать в себе пузырь с личинками по полгода. Никаких симптомов у них не наблюдалось. Внешне здоровые, крепкие особи. Ни намека на болезнь.

Именно их и периодически выпускали из виду службы карантина Урга. Медконтроль они проходили без проблем. Получали нужные вакцины и улыбались таможенникам, предъявляя билеты и отдавая вещи для досмотра. И никто ничего подозрительного не замечал. И вот тогда носители ургской чумы оказывались на иных планетах и кораблях, а исход всегда был один. Весь корабль вставал на карантин.

Вторичные носители – те на кого попала жидкость с микроскопическими личинками – обнаруживались при прохождении медслужб космопортов еще реже. В их брюхе, затаившись, созревали сразу десятки личинок размером с крысу. Они и выглядели почти как крыса, только пасть как у червя с присоской. Кусая, такая тварь выпускала в кровь готового, только очень мелкого, червя. Полностью сформировавшуюся особь, которой только и оставалось, что пожрать изнутри своего хозяина и вылупиться.

Много времени на это не нужно было. Росли эти твари с фантастической скоростью. Укушенный вторичной личинкой ничем не отличался от остальных, обнаружить в нем червя было крайне сложно. Вот и держали потенциальных зараженных по месяцу в карантине. Чтобы наверняка червяка размером с удава не упустить.

Главное сейчас чтобы команда корабля смогла найти и обезвредить все вторичные личинки, иначе всем грозит большая беда. Тут большинство гуманоиды, кроме того, команда полностью омхи, в них вторичная личинка за пару земных дней формировалась во взрослого червя. Страшно подумать, что будет, если хоть один такой червь вырвется наружу. Жуть – вся команда сляжет в лихорадке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 13

Прошла минута. Но ничего не происходило. Весь пассажирский отсек замер в ожидании. Кое-где слышались покашливание, шёпот и шиканье. Вторичные личинки не реагировали на звуки, но, видимо, об этом мало кто знал.

По истечении второй минуты у меня зачесались разом нога, нос и спина.

— Демьян, я боюсь, – честно призналась я. — Как ты думаешь, они уже вылупились?

— Боишься? – марионер тихо шепнул мне на ушко. — А кто пару минут назад чуть ли не пальцем тыкал в живот трамарцу? Тогда не боялась?

— Нет, тогда я должна была знать, что за стадия. А теперь боюсь, и от этого у меня все чешется.

У черноволосого миранца забавно дернулись уши. Он с таким удивлением глянул на меня, что стало не по себе.

— Женщина, ты - это что-то! – буркнул он. — У нормальных существ от страха поджилки трясутся, а у тебя что-то там чешется.

— Нормальная я, – обиженно притихнув, снова уткнулась Демьяну в плечо.

Марионер старался не шевелиться, навалившись сверху, он плотно вдавливал меня в матрас. Почему он лег именно так, спросить я побаивалась. Страшно было знать ответ. Ну, явно же не ради удобства. Возможно, боялся, что испугавшись, я сорвусь с места или начну брыкаться. Конечно, такой вариант со мною бы не прошел: испугавшись, я обычно впадаю в глубокий ступор, но Демьян об этом не знает.

Погруженная в свои мысли, не сразу сообразила, что обстановка вокруг изменилась. Из легкой задумчивости меня вывел странный шум. Это был глухой хлопок, похожий на звук разорвавшейся герметической упаковки с мороженым. Комнату огласили мужские вопли. Кто-то истошно орал и носился по проходу между койками чуть дальше нас.

Неудачливый бедолага что-то орал на неизвестном мне языке. Он стонал и рычал. Вслед по комнате разнесся женский вопль и истеричные визги.

— Кажется, стадия действительно вторая, — сделал свои выводы рыжий Ратхар. — Главное, чтобы у большинства хватило мозгов лежать и не шевелиться, на полу вроде залегло не так много народу.

— Дождешься от этих идиотов недвижимости. Тут же самки. Они начнут, как заведенные метаться назад и вперед, — проворчал чернохвостый миранец. — Что с женщины возьмешь?

Лежа истуканом, я даже не подумала обидеться или хоть как-то среагировать на такие речи относительно женского пола. Меня до одури пугали женские истошные подвывающие вопли. Не осознавая, что делаю, медленно обняла Демьяна за талию и сильно сжала руки, притискивая его к себе.

— Не шевелись, земляночка. Замри, — тут же отозвался Ратхар, заметя шевеление.

— Ну, вот о чем я и говорил. Самки! — с долей превосходства проворчал чернохвостый кот.

— Еще один выпад в сторону женщин - полетишь вниз, — рыкнул Демьян.

— Нашел время угрожать, человек, — вновь пробурчал черноволосый.

— Я предупреждаю тебя, кошак, – не провоцируй на эмоции, — рыкнул мой марионер.

— Действительно, Сунир, заткнись и не ной пока, – поддержал моего мужчину второй миранец.

Под толстым слоем одеял становилось жарко. Дыхание давалось с трудом. На крики и стоны я уже практически внимания не обращала. К тем двоим первым укушенным присоединился еще какой-то бедолага и на этом пока дело встало.

Все пассажиры видимо поняли, что нужно залечь и дышать через раз.

— Душно, нужно приоткрыть одеяла. Задохнуться так можно, — чернохвостый кот зашевелился, устраиваясь удобнее.

— Сунир, тебя, что червь незаметно в мозг укусил?! – Ратхар рыкнул на занудного собрата, — Не знаю как человек, но еще раз пожалуешься хоть на что-нибудь - сам тебя с койки скину.

— Да не вопи ты! О женщине подумай. Она сознание потеряет от нехватки кислорода. Ее же за укушенную примут, и слушать нас не станут. Надо очень осторожно дать ей доступ к воздуху.

Чуть пошевелившись, я повернула голову в сторону. Дышать, и, правда, было уже сложно. По шее Демьяна стекала пока одинокая капелька пота. Но позволить мужчинам рисковать, я не имела права.

— Не надо, – тихо шепнула я, — жарко, конечно, но пока терпимо. Лучше попотеть, чем стать закуской для личинки.

— В кои-то веки этот кошак дело говорит, – раздалось рядом с моим ушком.

Каково было моё изумление, когда рука Демьяна медленно скользнула вверх. Я испуганно проследила за ней взглядом. Достигнув края одеяла над нами, марионер поддел ткань пальцами и чуть приподнял. Появилась небольшая щель, которая, впрочем, нас не спасала. Демьян просунул в нее руку и медленно приподнял край одеяла, образовав своеобразный воздуховод. Заглянув в него, я обмерла и подавилась собственным воплем.

Всего в паре сантиметров от ладони Демьяна, к великому счастью, отвернувшись от нас, сидела личинка.

— Даже не дыши, человек, – медленно растягивая слова, прошептал Ратхар.

Его хвост дернулся, пройдясь кисточкой по моей щиколотке. Мы дружно всей четверкой даже дыхание задержали. Личинка, отвернув от нас голову, вальяжно развалилась на матрасе и похоже уходить не собиралась.

Время словно споткнулось и замерло вместе с нами.

— У нас проблема, – зашипел чернохвостый Сунир, — если сюда сейчас ворвутся сандезинфекторы, то нас уничтожат на месте. Эта тварь в паре сантиметров от нас. Решат, что кто-то из нас укушенный. Разбираться не станут, уничтожат, не выясняя, что к чему. Что делать будем?

Под одеялом вновь повисла тягостная тишина. Уже и не заботили духота и пот, стекающий по коже. Тут вольготно возлегала иная проблема.

Крысоподобная личинка одновременно до одури пугала и раздражала.

— Подождем, пока уйдет? – поражаясь своей наивности, сделал предложение Ратхар, и лицо при этом у него было такое, словно сам не верил в сказанную им же глупость.

— Такое чувство, что эта тварь сюда прилетела после разрыва брюха того задохлика; если она тут все это время сидит, то вряд ли куда двинется.

— Может, на другую койку переползёт? – шепнул Сунир. — Хотя, куда тут двигаться. Надеюсь, она одна тут такая завелась.

Мы разом вздрогнули и переглянулись. Наверное, мысль о том, что сюда могли прилететь несколько личинок разом, промелькнула в головах у всех. Проблема разрасталась с каждой секундой.

— Женщина, а сколько в пузе у носителя обычно таких тварей? – рыжехвостый кошак смотрел на меня с какой-то надеждой.

— От пяти до десяти, согласно учебнику. Бывали случаи, когда двенадцать находили, но там личинки были мелкие, а эта явно крупная. Думаю, что штук десять.

— Вряд ли они кучно разлетались, – сделал правильные выводы Демьян, но не мешало бы проконтролировать, сколько этих тварей уже укусило людей и сколько еще тут ползают.

— Три личинки уже укусили и одна вот перед нами, дважды они никогда не кусают, – тут же сосчитала я. — Еще где-то штук шесть ползает.

— Немного, что вселяет надежду,— Демьян чуть поменял позу и плотнее прижался ко мне бедром, - но надо решать, что делать с этой тварью.

Не сговариваясь, мы глянули в окошко в одеяле. Личинка, вертя головой, все также нагло занимала наш матрас, и уползать никуда не собиралась. Такое соседство на этой кровати не устраивало никого.

— Может ее спихнуть? – сделала идиотское предложение я.

— И как ты предлагаешь это сделать, женщина? – тут же отозвался Сунир, который раздражал меня уже не меньше этой личинки.

— Подушкой, – рыкнул надо мной Демьян. — Личинки безмозглые, эта начнет нападать на то, что шевелится. Всем замереть, есть идея.

Его рука все так же недвижимо лежала возле паразита. Ничего никому не объясняя, он навалившись на меня сильнее, второй рукой медленно выдернул, а вернее плавно вытолкнул подушку. Моя голова тихо опустилась на матрас.

Кошаки так и вовсе вжались друг в друга, давая марионеру возможность манёвра со спальными принадлежностями. Практически не дыша, Демьян продолжил толкать подушку вперед. Она миновала край одеяла и выехала наружу из нашего кокона. Послышалась какая-то возня и подушка, на мгновение застряв в прорезе в спинке кровати, полетела вниз, увлекая за собой опасную тварь.

— Человек, ты хорошо соображаешь, – отмер Ратхар. – Я уж было решил, что нам конец.

— А она назад не заберется? — со страхом заглядывая в большую щель между матрасом и одеялом, спросила я.

— Нет, — ответил Сунир, — они хорошо лазают, но не прыгают. Здесь для нее слишком высоко. Да и незачем ей стремиться назад, толкала то ее подушка, так что обидчик личинки улетел с ней на пол.

Выдохнув, мы расслабились. Где-то в дальнем конце раздался очередной вопль, явно женский, и по отсеку разнеслась отборная ругань. Послышалась беготня и глухой звук подошв по металлическому полу. Женщина металась. Кто-то вскрикнул и рыкнул: «уймись, тварь». Опять какая-то возня и все стихло.

Последнее, что я уловила - это звук падения чего-то тяжелого.

— Вот и пятая личинка, – подметил Демьян.

— Не думаю, что остальные пять на нашей койке, – Сунир подергал ушами, — но знать бы наверняка.

— Наверняка мы знаем, что одна из них точно под нами и лучше, чтобы там никто не дергался, – шепнул Демьян, пристраивая голову на матрас рядом со мной. — Этого знания уже более чем достаточно.

Я прикрыла глаза, и искренне порадовалась, что моя кровать оказалась вплотную с местом Демьяна. Что-то подсказывало, что если бы не он – я бы сейчас металась там укушенная по рядам. Вздохнув, я прижалась к нему плотнее, несмотря на духоту. Отверстие в одеяле хоть и давало возможность проникнуть в наше убежище воздуху, но не спасало.

— Все хорошо, земляночка, — шепнул мне на ушко Демьян, обдавая горячим дыханием кожу, – я не дам тебя в обиду. Ничего не бойся.

Благодарно улыбнувшись, я скользнула губами по его плечу и тут же получила ответный легкий поцелуй в висок.

Тишину, воцарившуюся в отсеке, вновь нарушил вопль и опять женский. Но теперь это звучало странно. Потому как кричали, словно с верхних коек. Потом послышались звуки борьбы, и кто-то грузно грохнулся вниз. Короткий забег и шум прыжков на месте. Видимо снова пытались запрыгнуть наверх. Но не вышло.

Вместо ожидаемой тишины раздался такой душевный вопль и крики: «снимите с меня эту тварь, она меня кусает». Передернувшись, я подавила желание заткнуть уши.

— Шестая тварь закусила вечно пьяной и похотливой давалкой, – усмехнулся Сунир. – Интересно, кто ее и за что с койки скинул, неужто в такой момент мужика ей захотелось. Вы, человечки, все такие страстные?

С наглой рожей, подергивая ушами, этот кошак провел своим черным кончиком хвоста по моей ноге. Демьян странно дернулся и миранец с болезненной гримасой зашипел.

— А теперь скажи, Сунир, почему мне не стоит вырывать твой хвост из задницы? – Демьян рычал в голос, не заботясь о том, что наши разборки слышат все вокруг. — Назови хоть одну причину, по которой мне не стоит спихивать тебя вниз?

Кошак благоразумно молчал, а главное - не шевелился. До него дошло, что говорить со мной стоит вежливее хотя бы потому, что за грубость можно лишиться хвоста и не только.

— Человек, я понимаю твою ревность, – встрял в разборки Ратхар, – но она несколько сейчас не к месту. Будет время - натянешь моему непроходимо тупому сородичу уши на хвост, я тебе даже в этом немного помогу, и подержу его, чтобы не дергался. Но сейчас давайте спокойно дружной межрасовой компанией дождемся дезинфекторов и потопаем в карантин.

Я была полностью с ним согласна. Меньше всего сейчас хотелось участвовать в чьих-то разборках. Что этот чернохвостый кошак Сунир небольшого мнения о женщинах – я уже поняла. Жаль только до него все никак не дойдет - нужно учитывать тот факт, что с тобой рядом представители другой расы, у которых свое видение мира. Как маленький себя ведет, хотя хвост уже ниже колена отрастил.

Оставалось надеяться, что он не полный дурак, быстро смекнет, что к чему и придержит свой язык.

Над нами в шахте под потолком что-то громыхнуло. Огромное помещение на пару мгновений погрузилось во тьму и в довершение, чтобы напугать окончательно, по ушам резанул гул сирены.

— Они изолируют и соседний пассажирский отсек, – удивлённо прокомментировал происходящее Демьян, выпустив хвост соседа из рук, — что на этом космическом корыте вообще творится?!

В глубине нашего отсека кто-то вновь заверещал. Но на беднягу толком и внимания не обратили. Происходящее ни у кого в голове не укладывалось. Получается, что в соседнем пассажирском отсеке происходило то же самое, что и у нас, а возможно кое-что и похуже. Там-то народу больше чем у нас раз в десять.

— Меня одного смущает, что на крейсере оказались зараженные? — не удержавшись, выдал Сунир.

— Этот трамарец явный беженец, скорее всего, был он ни один. Приплатили денег кому-то из членов экипажа и прошли без должного досмотра, — спокойно произнес Ратхар. — Если заражение произошло недавно, то могли запросто пропустить медслужбы, особенно если беженцы.

— В санблоке крышка люка была вся в крови с внутренней стороны, — шепнула я.

— Уничтожали своих же, тех, у кого болезнь быстрее протекала. Надеялись успеть добраться до больниц Оюты. Они хорошо лечат и главное вопросов не задают, — прорычал мой марионер.

— Но почему одновременно сейчас личинки вырвались наружу? — Сунир нервно дернул хвостом.

— Кто его знает, меня больше интересует, скольких они в кремационный отсек больных скинули? И не припрятали ли тела где еще: в воздушных шахтах, например, — проворчал Ратхар. — Если рассовывали сородичей по всем углам - худо нам придется, детки.

— Демьян, — в ужасе шепнула я, — что с нами будет?

— Я не знаю, солнышко, — честно признался он мне, — но обещаю, что одна ты не останешься.

В благодарность за такую открытую заботу, я потерлась об него щекой. Из глаз предательски выкатились слезинки. Сверху что-то вновь заскрипело, только уже значительно громче и натужнее. Вентиляторы, вмонтированные в стены, прекратили противно гудеть. Их лопасти медленно, но неумолимо прекращали свое вращение. Я мало что понимала в космических кораблях и в том, как все на них устроено, но даже моих скудных знаний хватило, чтобы догадаться, что в наш отсек прекратили подачу кислорода.

Со всех сторон послышался удивленный и испуганный ропот. Мужчина через две койки, явно человек, соскочил с пола и рванул к двери. Через щель в одеяле отлично был виден его забег. Он уже миновал нашу койку, когда за него зацепилась личинка.

Словно гигантская крыса она цепко и юрко вскарабкалась по одежде вверх и впилась бедолаге в шею. Мужчина заверещал и попытался дотянуться до нее рукой. Не вышло - личинка держалась крепко. В панике укушенный покрутился на месте, а после, сделав пару шагов назад, ухватился за наше одеяло и содрал его, падая на пол.

Хотя мы все видели через щель, но дернуться и поймать нашу, пусть и не очень надежную, но все же, защиту не решился никто. Теперь нам действительно ничего не оставалось, кроме как замереть и даже дышать через раз.

— Мы умрем? – этот вопрос вырвался сам по себе.

— Не знаю, солнышко, — шепнул Демьян мне куда-то в макушку.

Признаться, я хотела услышать от него что-нибудь более оптимистичное и успокаивающее. Но при этом чувство благодарности за то, что не стал лгать, а ответил как есть, теплом разлилось в душе. Мама всегда скрывала истинное положение дел, никогда не сознавалась о предстоящих неприятностях, что обижало меня. Демьян повел себя иначе.

За дверями слышался какой-то шум, крики, и будто рев огня. В мыслях тут же вспыхнули обрывки разговоров мужчин. Кто-то из них ведь серьезно опасался, что нас всех просто сожгут, превратив отсек в огромную кремацию и разбираться не станут. Такая смерть страшила.

— Демьян, – вновь позвала я мужчину, что укрывал меня от всего остального мира своим телом. — Если нас станут убивать, пообещай, что не допустишь, чтобы я мучилась. Пожалуйста, я боюсь боли.

— Это я могу тебе пообещать, моя земляночка. Мучиться ты не будешь.

Наплевав уже похоже на все, Демьян поднял руку и, обхватив мою голову, прижал к себе. Теплые губы прошлись дорожкой по моему лицу, иссушая слезы, которые тихо капельками стекали по щекам. Наслаждаясь моментом, я прикрыла глаза. Так умирать не страшно.

— Но, если мы с тобой, солнышко, выживем, то тебе уже никуда от меня не деться. Я тебя не отпущу и другому не отдам. Только моя, до самой смерти.

— Твоя, – шепнула тихо, – я очень хочу стать только твоей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 14

Из-за тяжелых дверей отсека отчетливо доносились звуки выстрелов, рев пламени и истошные крики живых существ. Звукоизоляция здесь предусмотрена не была, и мы слышали все, что творилось снаружи. Кто-то с силой приложился о стену, заверещала женщина на непонятном языке, в нашем же помещении царила мертвая тишина.

Теперь пугали не личинки, шныряющие по полу, а обслуживающий персонал этого корабля, методично истребляющий часть пассажиров за закрытой дверью, ведущей в коридор. И менее всего хотелось, чтобы эта дверь открылась, и сюда вошли сандезинфекторы.

Моё путешествие, кажется, будет очень коротким и действительно в один конец.

Время замерло. Там в коридорах все стихло и пугающе умолкло. Двери в наш отсек предательски заскрежетали и распахнулись, оставляя нас один на один с карателями. Никто не двинулся с места. Никто не проронил ни слова. Все замерли на своих местах, стараясь слиться с матрасами.

В отсек неспешно заглянули несколько человек, за их спинами отчетливо виднелись еще с десяток крепких молодцов с оружием наперевес. Но более всего меня напугало не это. Стены коридоров густой коркой покрывала грязная запекшаяся кровь, явно свидетельствующая о том, что бойня нам не послышалась.

Дезинфекторы скользнули угрожающими тенями по рядам. Щелкнул затвор и прогремел первый выстрел. Вопреки всем ожиданием никто не запаниковал. Все как один продолжали лежать и делать вид, что нас тут вообще нет.

Омхи, облаченные в серые защитные комбинезоны, продвигались вглубь помещения. Раздавались выстрелы, но пассажиры молчали, что оставляло мне слабую надежду на то, что убивают все же личинки, а не нас.

Поравнявшись с койкой, где мы лежали вчетвером, дезинфектор внимательно всмотрелся в наши лица. Его взгляд более пристально задержался на мне. Омх вскинул руку и, схватив меня за волосы, дернул на себя. От боли я лишь пискнула и крепче ухватилась за Демьяна.

— Руки от моей женщины убрал, – рыкнул марионер и перехватил запястье дезинфектора, с силой сжимая его.

— Она укушена? — взволнованно спросил дезинфектор.

— Ты что, омх, с разумом не дружишь? Лежали бы мы тут с заразной? – голос вступившегося за меня Сунира звенел от возмущения. – Тут укушенных всего четверо или пятеро, не больше.

— Отпусти девушку, омх, — с таким же зверским выражением лица, как и у Демьяна, потребовал Ратхар.

Дезинфектор, еще раз мазнув по нам взглядом, отпустил моё лицо и двинулся дальше, переступив через лежащего на полу укушенного бедолагу. Затем, словно вспомнив о нем, развернулся и выстрелил тому в голову.

Сглотнув, я вжалась в Демьяна. Крепко зажмурив глаза, представила, что нахожусь где-нибудь в другом месте. Ничего не вышло. Редкие выстрелы набатом отдавались в голове, напоминая о том, в каком аду мы все тут оказались.

Проходили минуты, а омхи и не думали нас выпускать из отсека. Они бродили по рядам, всматриваясь в наши лица. Хватали пассажиров за конечности, выуживая из-под одеял, но нарывались только на вселенское спокойствие: всех так напугало произошедшее в коридоре, что спорить или огрызаться с дезинфекторами желания не возникало. Кроме Демьяна, похоже, тут вообще больше никто и не пискнул против такого обращения с пассажирами.

Наконец дезинфекторы, подхватив трупы укушенных за ноги, поволокли их в коридор. Шуршание тел по полу и глухие удары нервировали до чертиков. Все это время Демьян успокаивающе поглаживал меня по голове. При этом он с миранцами внимательно следили за происходящим вокруг, но молчали, не комментируя действия персонала корабля.

— Думаю, нам все же сохранят жизнь, – неуверенно шепнул Ратхар, от волнения поддернув ушами.

Хвост Сунира на мгновение замер, перестав отбивать по моему ботинку чечетку, и снова зашелся в диком плясе. Черноволосый мужчина–кот, приглядевшись в коридор через открытую дверь, внезапно напрягся и, выдвинув вперед острый подбородок, глухо зарычал. Проследив за его взглядом, я сглотнула. В помещение закатывали какую-то бочку с ручкой, похожую на допотопный пылесос.

— Что это? – пропищала я вмиг севшим голосом.

— Это большие неприятности. Ратхар, ну-ка метнись на пол за нашими одеялами, а то спалят нас к черной бездне.

Повторять Демьяну не пришлось. В воздухе взметнулся рыжий хвост и через мгновение мы дружно уже натягивали на себя толстый слой одеял.

— Сейчас будет жарко, — проворчал Сунир, — но ткань, горящую, хоть сбросить можно. Все лучше.

— Что это, Демьян? – вновь прошептала я, ничего не понимая.

— Ничего, Анита. Лежи и старайся глубоко не дышать.

Его рука скользнула по моим волосам, спустилась на шею и замерла там. На мгновение показалось, что марионер сейчас меня душить начнет. Отбросив эту странную мысль, я уткнулась в грудь своему мужчине и замерла, надеясь, что страшного ничего не произойдет.

Где-то взревел огонь, и жутко завоняло паленой плотью. Со всех сторон слышались странные шорохи, редкие стоны. Запах усиливался и самое настораживающее - шум вырывающегося пламени становился все отчетливее. Крик, хрип, звук падения. В какой-то момент воздух вокруг нас накалился, кто-то из миранцев, глухо рыкнув, отбросил одеяло. Над нами взвился огонь и тут же исчез. Рука на моей шее сжалась и расслабилась.

Жутко перепуганная, проследила взглядом за удаляющимся дезинфектором с огнеметом в руках. Мужчины сели на койке, осматривая себя. С удивлением я заметила, как на мощных икрах Демьяна покраснела кожа, часть штанины сгорела, а Ратхар крутил в руках поджаренный хвост, шерсть на нем полностью обгорела, обнажая розовую шкурку. Только я осталась цела и не пострадала от огня.

Сглотнув, я приподнялась на локтях и осмотрелась. Совсем недалеко от нас на полу лежал чей-то обгоревший труп. От него странно поднимался в воздух дымок, словно кусочек стейка, поджаренный на гриле. От подобной ассоциации к горлу подступил тошнотворный комок.

— Не смотри, — прохрипел Демьян, — отвернись и прижмись ко мне.

Я не послушалась, такого шока я не испытывала никогда.

С противоположной койки на меня чуть очумело смотрел тот мужчина, которого мы согнали в самом начале, когда искали место, чтобы залечь. Часть его волос опалило, но выглядел он каким-то счастливым что ли. Чуть поодаль приподнялась семья нелюдей гурсанов, что подсказали мне записаться в душ.

Женщина, хоть и была вся в слезах, но даже не всхлипывала. Рядом с ней сидел ее мужчина и маниакально поглаживал ее спину, безумно вертя головой во все стороны. На его серой коже, на руке и обнаженной груди, расплывались огромные красные ожоги.

— Анита, ложись пока. Это еще не конец наших мучений, – тихо шепнул мне Демьян. — Слушайся меня, хорошая моя.

Обхватив мою талию, он снова повалил меня на матрас. Только теперь он лежал рядом с боку, а не на мне.

— Что еще будет? – упавшим голосом спросила я.

— Дезинфекция, – буркнул мужчина, — это уже не столь страшно. Похоже, что мы все же живы останемся.

— Это же хорошо? – задала я нелепый вопрос. Признаться, сейчас я вообще странно мыслила, и казалось, чуть-чуть сошла с ума.

— Конечно, хорошо, солнышко. Ты не бойся ничего. Сейчас полежим, нас обработают газом и отправят в карантин.

— Главное – не задохнуться от этого газа, – вставил свою реплику Сунир.

— Да заткнешься ты сегодня, кошак? – крик Демьяна заставил меня дернуться и сжаться в комочек. — Держи свой поганый язык за зубами.

— В самом деле, Сунир, – не стоит играть на нервах женщины. Впадет в истерику – привлечет к нам ненужное внимание. Кроме того, от газа ещё никто не умирал.

Осмыслить слова Ратхара я не успела – дверь в отсек захлопнулась и по помещению пронесся жуткий гул. Лопасти вентиляторов на стене снова ожили и начали двигаться, крутясь по часовой стрелке. Но вместо чистого потока воздуха в отсек хлынул белесый дым. Тяжелым туманом он опускался на пол и постепенно заполнял комнату.

То там, то тут слышались покашливания. Демьян, обхватив мою голову, повернул к себе и прижал. Сглотнув, я ощутила странную горечь во рту.

— Постарайся дышать реже, солнышко, с непривычки этот газ может вызвать приступ рвоты и отравление. Так что не дыши и не глотай эту дрянь. Прижмись ко мне личиком и потерпи еще немного. Не переживай – все самое страшное уже позади.

Повинуясь Демьяну, я прижалась к нему плотнее и задержала дыхание. Меня хватило на минуту, после чего мне пришлось сделать глубокий вдох. Вязкая горечь оказалась действительно тошнотворной, подавив спазм, я тревожно завозилась.

— Терпи, Анита. Я этой дрянью восемь лет дышал, тут главное, чтобы желудок наизнанку не вывернуло.

Представив, каково это столько лет вдыхать такой воздух, я устыдилась своей слабости.

— Вроде дым рассеивается, — Ратхар внимательно всматривался в окружающее пространство, заполненное едким дымом. – Не пойму я, чего тут обезвреживать. Носитель крупных личинок был, чего нас травить?

— Страхуются, — Сунир дернул хвостом и смачно сплюнул на пол, — видимо во втором пассажирском отсеке не все так радужно было как у нас. Такое чувство, что там взрослый червь и первичные носители затесались среди постояльцев. Как вообще их пропустили на судно в таком количестве?

— Как-как! За деньги. Тут у каждого второго билета нет. За чью-то жадность страдаем, — Ратхар помахал рукой перед носом, пытаясь разогнать тяжелый газ. Белая струйка взвилась в воздухе и осела ниже.

Дышать стало заметно легче. Остатки дыма стелились по полу. Дверь в отсек снова открылась, и в комнату вошли омхи в белых немного блестящих эластичных комбинезонах.

— Это кто? – мой голос хрипел, прокашлявшись, еще раз сглотнула горькую слюну.

— Это врачи, Анита. Сейчас вообще молчи и соглашайся со всеми моими словами. Поняла?

— Да, — я согласно кивнула головой, — они, что уколы ставить будут?

— Нет, солнышко, они будут искать укушенных. Соберись и в любой ситуации не отходи от меня ни на шаг.

Миранцы медленно сползли с койки в проход. То же самое сделал и мужчина с соседнего места. Перебравшись через меня, на пол опустился и Демьян. Я же все еще оставалась на матрасе. Сейчас, когда все мужчины стояли на полу, я с удивлением заметила, что мой марионер почти на пол головы выше всех остальных пассажиров. Да и комплекция, по сравнению с теми же миранцами, у него была внушительная.

Омхи в белых одеждах передвигались по рядам и внимательно осматривали мужчин и женщин. Кого-то тут же уводили, но были и те, кто вынужденно отходил к дальней стене. Тысячи мыслей, одна другой страшнее, успели галопом пронестись в моей голове, прежде чем врачи подошли к нам.

Они быстро осмотрели и мужчин и уставились на меня.

— Почему женщина на койке? – тут же задал вопрос один из них.

— Потому что на полу моей женщине делать нечего. Тут труп валялся укушенного, – зло отчеканил Демьян.

— Все продезинфицировали, в помещении безопасно, – как-то даже обиженно ответил на выпад марионера один из врачей.

— Я так не думаю – моя женщина не будет стоять там, где лежал покойник, – настаивал на своем Демьян.

— Ну, хорошо,- признал свое поражение врач, — ваше имя?

— Демьян Стартхов, моя жена Анита Корф Стартхова.

Я, конечно, удивилась, но виду не подала. Омх что-то пощёлкал в своем планшете и согласно кивнул.

— Летите с Солнечной системы. Почему билеты были куплены в разных местах?

— Потому что я только с колонии, отсидел за убийство, моя жена вылетела мне навстречу и купила билет уже на поясе Юпитера. Это что запрещено, приобретать билеты в разных терминалах? Все необходимые вакцины у меня есть. Кроме того, на планетах Солнечной системы не зарегистрирован ни один случай ургской чумы. Мы вынуждены были терпеть все эти неудобства в связи с тем, что на вашем корабле в ряду прочих оказались носители заразы. Это мы тут пострадавшая сторона и я не понимаю, какие у вас к нам претензии могут быть, омх!

Демьян говорил в нагло уверенной манере и, кажется, даже пытался качать права. Я же, тупо уставившись в пол, обдумывала его слова. На убийцу он был совсем не похож. С другой стороны, он так легко расправился с моими несостоявшимися насильниками и ничуть не смущаясь, избавился от трупов.

Словно почувствовав мои сомнения, Демьян сжал мою худенькую вспотевшую ладошку.

— Мы все понимаем, господин Стартхов, но действуем мы по инструкции. Мне необходимо осмотреть вашу жену на наличие следов укуса

— Пожалуйста, только старайтесь это делать деликатнее, – рыкнул Демьян и чуть сдвинулся в сторону.

Омх в белом комбинезоне тут же подскочил ко мне и схватил за руку. От неожиданности я дернулась.

— Я же сказал: деликатнее! — рыкнул Демьян.

— Простите, я не хотел пугать.

Чтобы разрядить обстановку, я натужно улыбнулась врачу. Тот бегло осмотрел мою шею, руки и открытые участки на ногах, задрав штанины. Кивнув и что-то пометив у себя в планшете, он отошел от нас и двинулся дальше по проходу. Проследив за ним взглядом, не заметила когда миранцы вышли из отсека.

— А Ратхар и Сунир, — спросила было я

— Не переживай в одну систему летим, свидимся, — тихо шепнул Демьян.

— В карантин. Не задерживайтесь! — услышала я приказ от омха одновременно с ответом Демьяна.

Не успев ничего сообразить, взлетела с койки и поплыла над полом.

Испугавшись в первое мгновение, инстинктивно обхватила Демьяна, державшего меня на руках, за шею.

— Тихо, земляночка, мы уходим отсюда.

— А наши вещи? — спохватилась я.

— Наши вещи пока нам не нужны, мы получим их потом.

— Нам их вернут?

— Конечно, вернут: грабеж он и в космосе грабеж, — негромко ответил Демьян. Казалось, личное имущество — это последнее, что его сейчас волновало.

Нас сопровождал к выходу один из омхов. В его руках я заметила бластер. Большой такой, черный, сбоку на ручке мерцал индикатор заряда. В руках мужчины бластер выглядел устрашающе. Более ничего не спрашивая, я притихла и порадовалась, что не пришлось идти своими ногами. Они у меня, признаться, странно занемели: то ли от страха, то ли от долгого неподвижного лежания.

Миновав пару коридоров, мы зашли в странное помещение. Это определенно был санблок, но устроенный непривычно. Сверху в высокий потолок вмонтированы душевые установки, друг от друга их разделяли всего пару шагов. Ровным непрерывным потоком из них лилась странная розовая вода, которая стекалась в одно общее сливное отверстие в центре комнаты. Кроме того, жидкость явно мылилась сама по себе и имела жутко неприятный запах чего-то протухшего.

Вокруг нас раздевались мужчины и женщины и безропотно вставали под воду. За всем этим следили дезинфекторы со зверским выражением на лицах. Тут присутствовало около трех десятков существ разных рас и в разной степени обнаженности. Всюду, куда бы я не отвела взор, мне на глаза попадались оголенные ягодицы или половые органы.

— Демьян, – неуверенно пропищала я.

— Так надо, Анита. Я постараюсь тебя прикрыть от чужих глаз. Но душ принять тебе все же придется.

— Я не смогу раздеться при всех – тут же мужчины, – я впадала в истерику.

— Меньше всего сейчас этим мужчинам интересно женское тело.

Присмотрись, тут есть выжившие из соседнего пассажирского отсека. Они такое пережили. Ты же не станешь их пугать еще и своим рыданием?

Подсобравшись, я присмотрелась к мужчинам и мгновенно успокоилась. Мне стыдно стало, особенно в тот момент, когда мой взгляд наткнулся на плачущего нелюдя, оттирающего чью-то кровь с груди. В сердце защемило, уже на моих глазах появилась влага. Демьян, молча, стянул с себя футболку и взялся за ремень на брюках. Сглотнув, я малодушно закрыла лицо руками.

— Время, – гаркнул охранник.

Вжикнула молния брюк и марионер стянул с себя остатки одежды. Схватив какой-то тряпичный мешок, он сложил туда вещи и ботинки. Его обнаженное тело поражало и пугало одновременно. Какой же он огромный и сильный мужчина.

— Давай, Анита, я тебе немного помогу, - с этими словами с моих плеч спустили лямочки комбинезона.

Молча и уверенно с меня стянули брюки, и расстегнули пуговички на рубашке. Спохватившись, я взяла себя в руки и стащила ботинки с носками. Оставшись обнаженной, я в ступоре проследила, как и мои вещи сложили в мешок и кинули в какой-то контейнер.

— Там же карточка и паспорт, – шепнула я.

— Ничего страшного, об этом знаешь ты и я, - успокоил меня Демьян,- не о том сейчас волноваться надо.

— А о чем?

— Тебе, солнышко, вообще волноваться не нужно. Пойдем под воду.

— Она пахнет, – пожаловалась я.

— Это примесь серы, она безвредна.

Следующие пять минут Демьян обмывал моё и свое тело. Я помогала, как могла, не желая казаться слабой и немощной. При этом Демьян зорко следил за охранниками и дезинфекторами. В какой-то момент он выдернул меня из потока и, схватив какие-то тряпки у входа, поволок по коридору. По дороге он умудрился еще, и надеть на моё тело ту самую тряпку, которая оказалась короткой рубашкой, больше напоминающей ночную сорочку. Сам же он ловко запрыгнул в белые штаны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 15

Протащив меня еще через один коридор, Демьян, быстро сориентировавшись, заскочил в очередной отсек. Помещение мне не понравилось сразу и вызвало желание убегать отсюда без оглядки. Огромную территорию занимали совсем крохотные, со всех сторон прозрачные, пластиковые камеры.

«Это отсеки изоляции» — догадалась я, непроизвольно делая шаг назад.

Выглядело все удручающе. Сидеть месяц, а то и больше, в пластиковом коробе у всех на обозрении - это так дико и ужасно.

— Вы после душа? — к нам подлетел молодой омх и неуверенно глянул на Демьяна снизу вверх. – Вам необходимо пройти в камеры. Где ваши сопровождающие?

— У них пересменка, – уверенно солгал марионер. — Моя женщина очень пуглива, есть тут свободные камеры где-нибудь в сторонке?

Парень призадумался, обводя взглядом помещение.

— Можно поискать, но так чтобы совсем изолированно - не выйдет. Мы как-то не думали, что такое может случиться. Я лечу седьмой рейс, и все гладко проходило. А тут на станции к нам десяток трамарцев подсело, все с билетами. Через медконтроль прошли согласно документам. Кто же знал, что они инфицированные?

— Всякое бывает. Найди нам что-нибудь подходящее, — мягко скомандовал Демьян.

Парень, крутанувшись на месте, рванул куда-то в сторону. Мы незамедлительно последовали за ним. Часть камер оказались уже заняты. В них, словно звери, были заперты пассажиры различных рас. Создавалось впечатление, что я не в карантине, а в каком-то зоопарке.

Пройдя почти до конца отсека, нам открыли две коробки. Демьян, ничего не говоря, запихнул меня в первую, а сам занял соседнюю комнату. Ничего не понимая, по инерции прошла вперед и села на какую-то жесткую лавку.

— Сколько нам тут сидеть, омх? — поинтересовался марионер.

Ответ на этот вопрос был интересен и мне.

— Месяц. Во втором отсеке обнаружили семь носителей разных стадий и еще двух червей. Оттуда и половины пассажиров вывести не удалось. Там такое творилось. Даже нашего зацепило. Карантин – сейчас самое безопасное место. Я бы и сам туда залез, была бы возможность.

Парень воровато оглянулся, чтобы проверить – не слышит ли кто его слова. Демьян криво усмехнулся, но промолчал. Щелкнул электромагнитный замок, и я оказалась заперта. Вздрогнув, кинулась было к двери, но успела увидеть только спину удаляющегося молодого омха.

— Все хорошо, Анита. Все закончилось. Считай, что наша "койка-место" превратилось в "капсула-место".

Сглотнув, я обернулась и уставилась на Демьяна. Стены камеры оказались настолько прозрачными, что создавалось впечатление их полного отсутствия. Медленно подойдя, упёрлась ладонью в пластик. Он чуть прогнулся.

— Это огнеупорный материал. Камера абсолютно герметична, в такой и в космосе полетать можно. Ложись, солнышко, на койку и поспи. Тебе нужно немного отдохнуть.

Отдохнуть?! Да как тут отдохнешь? Снова усевшись на жесткую лавку, оглядела все вокруг. Комната-капсула удручала своими размерами. От силы два на два метра. С одной стороны - узкая лавка со странным, словно плотное желе, матрасом. Ни одеяла, ни подушки. Внимательно осмотревшись, обнаружила прямо посреди капсулы странное подозрительное отверстие. Этакая дырка, похожая на сливное отверстие.

Спросить о том, что же это у Демьяна, даже не успела. В соседней со мной камере поднялся толстый мужчина-человек и, опустив штаны, прямо при мне сходил в эту дырку в туалет. В крайнем смущении, и даже шоке, я закрыла лицо ладонями и тихо заплакала. Куда я попала! Я хочу домой, в трущобы на Земле, в приют для бездомных на Ио, да хоть куда, главное убраться отсюда и никогда не вспоминать это адское путешествие.

— Анита, земляночка моя, ну что же ты расклеилась? — шепот Демьяна из соседней камеры четко долетал до меня.

Он резко встал и передвинул свою койку к той стене, где стояла моя.

— Ну, видишь, мы снова будем спать рядом. Успокойся, Анита, тут нет ничего страшного. Да это, конечно, неприятно, но ты быстро привыкнешь и адаптируешься. Ты же такая смелая девочка: личинок не побоялась, носителя не испугалась, даже проверила какая у него стадия, дезинфекторов не устрашилась. А теперь что? Тебя сломает отсутствие цивилизованного туалета?!

Зарыдав сильнее, я закивала головой. Я не смогу нормально жить, когда рядом при мне такое делают.

— Ну, Аниточка, успокойся. Я честно не буду смотреть на тебя. И этому толстяку не позволю. Пригрожу ему голову по прилету отвернуть, он быстро отвернется. Солнышко, прекращай плакать. Мне неуютно от вида твоих слезинок.

Всхлипнув, я попыталась взять себя в руки:

— Правда, не будешь смотреть?— спросила я охрипшим от слез голосом.

— Конечно, милая. Я же понимаю, что ты - цветочек земной тепличный. Зачем мне тебя так смущать?!

Мужик в соседней камере, явно слышавший весь наш разговор, что-то буркнул и смачно сплюнул на пол.

— Это он зря, – усмехнулся Демьян, — чем грязнее в капсуле, тем чаще дезобработка. Тут лучше вообще лежать и даже лишний раз не двигаться.

— Ты раньше был в такой?— проведя ладонью по пластику, я попыталась поковырять его ногтем.

— Да. В колониях на астероидах эпидемии нередко. Порою, мы специально заразу растаскивали, чтобы передохнуть в карантине. На рудниках работа не сахар, выматывает быстро.

— На рудниках… – повторила я. – Ты был в тюрьме за орбитой Нептуна?

— За орбитой Плутона, солнышко. В аду я был ледяном.

Наш разговор прервал резкий визжащий гудок, разнесшийся по всему отсеку карантина.

— Ложись быстрее и не шевелись, — скомандовал Демьян.

Я послушалась мгновенно и закинула на лежак босые ноги. Выпрямившись, улеглась во весь рост и тут же заметила, что моему марионеру пришлось поджать чуть ноги, чтобы уместиться на койке. Какой же у него рост, раз ему лавка мала?

А стопы?! Да они огромны!

— Что не так? – Демьян, видимо заметя, как я неприлично таращусь на его огромные ступни, забавно поиграл пальчиками.

— Как ты себе обувь с таким размером покупаешь? Такие ботинки вообще существуют? – выпалила я, особенно не задумываясь о том, что спрашиваю. С Демьяном было легко, можно было не подбирать слова и не мучиться, обдумывая непроизнесенные фразы.

— Ну, это не всегда легко, но босым, как правило, не хожу. Я даже для представителя своей расы крупный очень. А как ты с такой маленькой ножкой обувь покупаешь? В детских отделах?

Демьян с хитрецой глянул на меня и поджал губы, чтобы не рассмеяться.

— Ничего подобного, – поддалась я на провокацию, – у меня нормальный размер ноги.

Вокруг что-то зашипело, и этот звук заставил меня умолкнуть. Из четырех углов пола капсулы хлынул клубящийся пар.

— Это дезинфекция, — пояснил Демьян, — ничего страшного, но старайся глубоко не вдыхать.

Сделав глубокий вдох, я замерла. Комнатка быстро наполнилась дымом. Он неприятно щекотал нос, но переносился не так тяжко как тот, что был в отсеке. Через пару минут все рассеялось и снова стало легко дышать.

— Анита, все хорошо? – раздалось из соседней капсулы.

— Да, — прошептала я, – только холодно стало.

— С этим ничего не поделаешь, малышка. Тепло не будет. Поспи немного.

Пространство вокруг погрузилось в тишину. Иногда мимо нас проводили пассажиров, но их становилось все меньше и меньше. К концу дня оказались занятыми чуть больше половины. Помимо камеры Демьяна, моя капсула соседствовала еще с двумя. В одной обитал толстый мужчина-человек, во вторую поместили нелюдя неизвестной мне расы. Он явно был гуманоидом, но лысый бугристый череп и огромные на пол-лица глаза никак не выдавали в нем человеческие корни.

Этот мужчина-инопланетянин вел себя весьма странно. Пометавшись по камере, словно лев в клетке, он замер и вместо того, чтобы лечь на койке, завалился прямо на пол. Изредка он бросал косые взгляды в мою сторону, но нарвавшись на гневное лицо Демьяна, отвернулся и более мною так открыто не интересовался.

Толстяк же с каждым часом поражал меня культурой своего поведения все больше и больше. Мало того, что он постоянно плевал на пол, к этому прибавились еще и сморчки. Мужик раздражал меня еще и тем, что бесконечно чесался, запуская руку в штаны. К вечеру я стала тихо его ненавидеть. Похоже, ему нравилось так себя вести и шокировать меня своим поведением.

— Что, землянка, морщишься? — довольно гундосил толстяк, почесывая что-то промеж своих ног, — что ты, недотрога такая, среди нас тут делаешь?!

Услышав его, я отвернулась, а Демьян поднялся с койки и зыркнул с ненавистью на этого заплывшего жиром мерзкого хама.

— Тебе, хряк, что, дышать надоело? Мы же выйдем отсюда! Не страшно меня бесить? – вступился за меня Демьян.

— Ты мне угрожаешь, марионер? Думаешь всесилен?

— Чтобы свернуть твою шею и потерять твой труп, сил много не нужно, – довольно промурлыкал Демьян. — На Бордэ такие высокие причалы, так часто несчастные случаи случаются. Вот вроде с трапа сходил человечек, оступился – и нет человечка, тем более такого жирного.

Мужчина, кажется, проникся и теперь сплевывал на пол, не поглядывая на меня.

В капсуле становилось все холоднее. А когда погас свет, температура опустилась настолько, что при выдохе появлялось облачко пара. Свернувшись калачиком, я прижималась к стене, наивно ища тепло Демьяна. Но согреть меня он не мог.

Я не жаловалась и старалась не показывать насколько мне холодно. Марионеры умели контролировать температуру своего тела. Наверное, Демьян даже не понимал, насколько я заледенела. Он задавал какие-то вопросы, видя, что я не сплю. Я старалась уловить их суть и ответить, но ясность мысли терялась. Наконец, устав, просто закрыла глаза и притворилась спящей.

— Включите отопление! – взвыл толстяк из соседней камеры. – Мы же замерзнем насмерть.

Это был крик в пустоту.

Никому тут дела нет до нашего комфорта. Я не шелохнулась. Не открыла глаза. Просто погружалась в глубокий сон

— Анита! — позвал Демьян. — Анита, тебе холодно?

Отвечать уже не было никаких сил. Я просто отключалась.

— Анита! – взревел он уже громче.

— Что ты орешь, марионер? – за меня решил ответить толстяк. Его голос дрожал то ли от злости, то ли от холода. – Это у вас в тело встроен полный климат-контроль, а мы – простые людишки – тут сдохнем, примерзнув к лавкам. Умирает девка твоя, уснет и не проснется, как и все мы тут.

Что-то грохнулось со стороны камеры Демьяна. С трудом приоткрыв глаза, я узрела невероятное: мой мужчина поднял свою койку, скинув с нее матрас, и ударил ею со всей дури о стену, да так, что ее ножка пробила пластик.

— Сейчас будет теплее, солнышко, — зло пробормотал Демьян, — сейчас все будет хорошо.

Выдернув койку, он снова замахнулся и нанес очередной сокрушительный удар. Прореха между нашими камерами увеличилась. Что-то щёлкнуло, и над дверью обоих камер выехала черная штука, похожая на дуло пушки. Снова щелчок и из нее хлынуло пламя, опаляя потолок. Оно неистово ревело и прожигало дыру меж нашими камерами. Небольшое, но все же сквозное отверстие.

— Вот, так лучше! — пробормотал Демьян, тяжело дыша. — Эта штука согреет воздух. Я не дам тебе там замерзнуть.

Несколько минут пламя, клубясь, вилось по потолку. В камере действительно стало тепло. Вентилятор подачи воздуха работал на износ, поддерживая уровень кислорода. Вскоре все стихло. И я немного отогрелась.

— Анита,- снова позвал Демьян, – поговори со мной. Не спи.

Я повернула голову. Марионер уже выдернул свою койку из стены и поставил ее на место. Матрас был уложен, а Демьян сидел и не сводил с меня своих обеспокоенных желтых глаз.

— Откуда ты узнал, что можно вызвать пламя?— прошептала я потрескавшимися от холода губами.

— Мужики в колонии часто так делали, чтобы не замерзнуть. Если камера становится негерметичной, то срабатывает система утилизации. Но если дыра мелкая и соединяет соседние камеры, то пламя небольшое. Такие вот особенности конструкции. Теперь огонь будет появляться каждые полчаса, и согревать тебя.

Услышав эти слова, толстяк из соседней камеры подхватил свою койку и как заведенный принялся долбить ею о стену. Выглядело это почему-то комично и нелепо. Все, чего он добился - это шишка на лбу от отскочившей мебели. Столь мощной силой, как у марионера, он явно не обладал.

— Как ты выжил там, за Плутоном? – повернувшись, я обвела пальцем контур лица Демьяна через пластик. Мужчина улыбнулся и прижал ладонь к стене.

— Так и выжил, солнышко, — он хмыкнул, – крушил камеры карантина.

— Ты шутишь, – догадалась я. – За что тебя отправили в колонию? Кого ты убил?

— Это плохой вопрос, земляночка, – он скривился, — но все равно, рано или поздно, придется рассказать, так ведь?

Я кивнула, хмыкнув носом, который, кажется, решил расклеиться. Надеюсь, насморк не перерастет во что-то серьезное. Я всегда начинала болеть, стоило мне хоть немного замерзнуть. Вот и сейчас незаметно подкрадывалась пресловутая простуда.

— Я, как и любой марионер, служил в армии. Мужчины в моей семье уже поколений семь, а то и восемь, становились военными. Так и я, окончив военно-воздушную академию, пошел служить. Карьера быстро пошла в гору, в звании лейтенанта начал летать на «осе». Спустя два года, за успешное выполнение боевого задания, получил капитана. Женился для солидности, хотя признаюсь – дома практически не жил, так, заходил набегами. А потом, после очередной зачистки периметра от нелегальных колонистов, сцепился в баре с каким-то бедолагой. Тот оказался активистом и защищал права людей, населяющих незаконно отстроенные трущобы за орбитой Сатурна. Слышала о таких?

Я кивнула.

— Читала, что люди там станции незаконно строят. Их периодически разгоняют, - поделилась я своими скудными познаниями о жизни нашей звездной системы.

— Все верно. Люди летят покорять пояс Юпитера и Сатурна, но оказываются не удел. Денег нет, работы тоже, а жить где-то надо. Вот и строят весьма ненадежные станции поселения самостоятельно, просчитывая орбиты и налаживая системы жизнеобеспечения. Большинство там проживающих – пираты и контрабандисты. Есть и вполне мирные жители. Но кто же их спрашивает? Когда зачищают, то уничтожают всех, нередко детей и женщин. Хотя мы старались вывести их всех из зоны огня, но люди, они такие люди.

Демьян смолк, видимо вспоминая о чем-то.

— Вот тот бедняга-правозащитник увидел меня и прицепился, читая мне лекции о морали, — продолжил он нехотя. — Я пьян был, не рассчитал силу удара. Убил беднягу мгновенно. Утром, когда проспался, понял что нахожусь в камере. Потом суд. Жена того мужика, трое детей. Что я им сказать мог? Что пьяный не соображал, что делаю и кто передо мной. Это не оправдание. Дали мне шестнадцать лет колонии на Палладе, но потом предложили сократить срок до восьми лет, но на рудниках за орбитой Плутона. Я согласился. Вот и вся история. Ничего героического – пьяная выходка, оборвавшая чужую жизнь.

Я молчала, обдумывая услышанное. Действительно, некрасивая история. Погибшего мужчину стало жаль, он ведь ради людей старался.

— А твоя жена? Где она?

— Не знаю, Анита, мы сразу же развелись, — Демьян как-то странно сморщился и отвел глаза в сторону. — Ей муж для карьеры нужен был. Мой отец не захотел такого позора и сделал вид, что я и вовсе не его сын. Братья также исчезли из моей жизни. Для любого мужчины в нашей семье на первом месте всегда стояла карьера, а не семья. Я их не осуждаю. Живут так, как знают и могут.

Грустно. И так не похоже на мою семью. Я всегда жила, купаясь в маминой заботе и ласке.

— Это как-то неправильно, – шепнула я. – Семья всегда должна быть на первом месте. У меня никогда ничего и никого ценнее мамы не было. И я для нее всегда на первом месте. Она погибла потому, что меня спрятала понадежнее. Упустила свое время. Спасая от мародёров меня, умерла. Я слышала, что они делали с ней, но застыла как истукан, даже не попыталась ей помочь. Никогда себе этого не прощу.

— Не говори так, солнышко. Любая мать жизнь отдаст ради ребенка. Моя мама, пока жива была, все пыталась нас накормить сытнее да одеть красивее. Я не ценил ее стараний при жизни, понял, насколько она ценна и важна уже потом – в колонии. Там выдалось много времени подумать о жизни и пересмотреть приоритеты.

— Но зачем ты на Оюту подался? Мог ведь и в Солнечной системе остаться? — спросила я.

— Мог, но зачем? Я пару лет изучал всю информацию об этой системе. Читал статьи и хроники путешествий. Охранники подкидывали литературу. Разведал и выяснил все. Какому же мужчине не хочется иметь свой кусок земли? Да и возможностей там много, особенно для бывшего военного пилота. Я все же офицер, армейского звания меня никто не лишал.

— Ты мог вернуться в армию? — недоверчиво уточнила я, приподнявшись на локтях и заглянув в его лицо.

— Мог, – подтвердил он мою догадку, а потом, хитро глянув на меня, спросил. – А зачем мне туда возвращаться?

Я пожала плечами. Как это зачем?!

—А карьера?

— Для чего она мне, эта карьера? Чтобы путать на старости лет имена своих детей и полировать вечерами медальки, как мой отец? Нет, такой карьеры я не хочу. А встретив тебя, тем более не хочу. Мне теперь другое надо.

— И что ты хочешь? – спросив, я даже дыхание затаила, лишь хлюпнув потекшим носом.

— Тебя хочу, Анита, во всех смыслах.

От таких слов я вспыхнула как мак. Словно пытаясь скрыть моё смущение, сверху взревело пламя, обогревая наши камеры.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 16

Дни казались нескончаемыми. Не сойти с ума в прозрачной комнате мне помогал только Демьян. Без него я бы уже по-тихому взвыла или умерла от переохлаждения. И эта мысль вполне здравая. Уже на следующий же день после того, как нас поместили в карантин, мимо наших капсул пронесли носилки с женщиной. Бедняжка так и умерла, скрутившись в позу эмбриона. Увиденное ввергло меня в шок, а моих соседей вывело из равновесия. Еще несколько часов после смерти девушки карантин сотрясали ругань и требования повысить температуру в помещении. Но никто не пожелал услышать пассажиров.

Трупов становилось все больше.

А сегодня после того как свет немного убавили, имитируя ночь, в помещение карантина вошло не менее десятка дезинфекторов. Воспользовавшись тем, что большинство пассажиров уснули, омхи принялись массово выносить мертвых. В основном это были люди. Человеческая раса оказалась самой слабой. Мужчины, женщины, пара подростков. Моё сердце сжималось от увиденного.

— Почему они просто не прибавят температуру? — провожая взглядом очередные носилки, шепотом спросила я Демьяна.

— Ты лучше меня знаешь ответ, Анита, — буркнул он сонливым голосом.

— Чтобы снизить возможность нормального развития червя и личинок в носителе?! — шепнула я неуверенно.

— Да, именно так, – подтвердил он мои догадки.

— Это так глупо, – хлюпнула носом я в отчаянии, — тут же зараженных не так уж и много. Они же убивают здоровых людей. Просто замораживают живьем.

— Зараженных много, солнышко. В нашем отсеке расселили лишь малую часть пассажиров, основная масса летела в большом отсеке. Ты же слышала, что там обнаружили с десяток носителей.

— Ты защищаешь омхов?! — вспыхнула я. — Они сознательно убивают живых людей! А ты их защищаешь! Мы же в камерах, этих носителей легко будет обнаружить, зачем же еще и создавать такие условия, чтобы гибли все подряд?! В чем тогда смысл этого карантина? Они нас спасать должны, а не истреблять!

Моей злости не было предела. Я не могла смириться с тем, что вижу и понимать я членов экипажа этого трижды проклятого корабля не желала. Для меня они - убийцы и все тут. Монстры бездушные.

— А я и не защищаю их, Анита. Просто объясняю тебе, почему они так поступают. А еще, задумайся над тем, что холодно не только в наших камерах – такая температура в самом отсеке, а значит по всему кораблю. Это наводит на очень нехорошие мысли. Тут творится что-то пострашнее банального карантина. Они сознательно довели показатели температуры почти до нуля. Я очень хочу ошибаться, но мне кажется, нашли они не всех червей. Какая-то особь смогла вырваться из второго отсека.

От слов Демьяна мне сделалось дурно. Честно признаться, я не поняла, почему он решил, что такой колотун по всему кораблю, но мой марионер – военный пилот, а значит, он понимает, что говорит.

Осмотревшись вокруг, бросила быстрый взгляд на своих соседей. Нелюдь в камере по диагонали от моей так и лежал на полу не вставая. Изредка он шевелился, но более никакой активности от него я не приметила. То же происходило и с толстым мужчиной из соседней камеры. Он уже пару дней не вставал. Дышал. Храпел. Но с койки, даже за едой, не поднимался. Его контейнер с биокашей валялся в коробе раздачи не тронутый.

— Демьян, – шепнула я, – а если червь и правда есть, то это очень плохо, да?

— Это очень скверно, солнышко, – не стал он обманывать меня. – Но есть шанс, что мы все же долетим до станции Бордэ, и там нас поместят в общий карантин. В любом случае, сейчас я бы предпочел находиться там, где мы и находимся. Тепло я тебе обеспечил, а мне такие температуры низкие не страшны. — Демьян неприлично зевнул, даже не пытаясь прикрыть рот рукой. – Спи, Анита. Пока у нас с тобой все хорошо.

— Но вокруг умирают люди!— простонала я.

— Люди, солнышко, умирают всегда. Ни ты, ни я не можем сейчас что-либо для них сделать, а значит, не нужно слишком сильно переживать.

Порою, Демьян казался мне чересчур жестким и хладнокровным. Ему вообще, похоже, все равно, что вокруг витает смерть. Он преспокойно спал и даже выглядел довольным. Я так не могла.

— Спи, Анита, и поменьше обращай внимание на омхов и их носилки. Сюда, на это судно, никто никого не гнал. Все знают, что путешествие на Оюту сопряжено с большими рисками и вероятность погибнуть очень высокая. Это ты села на судно, не вполне осознавая, зачем и куда летишь. Остальные же покупали билет целенаправленно. Они рискнули, они проиграли.

Хлюпнув простуженным носом, я повернулась на бок и прижалась лбом к пластику стены. Улыбнувшись, Демьян обвел пальцами контур моей брови и послал мне воздушный поцелуй.

— Что-то твоя болезнь не проходит, — задумчиво подметил он.

— Это только простуда, — отмахнулась я.

— Я на это очень надеюсь, — выражение его лица стало серьезнее.

***

Поспав пару часов, я еле смогла разомкнуть глаза. Надо мной ревело пламя, согревая воздух, но все равно тепла было мало. Сглотнув, я ощутила ужасную режущую боль в горле. Нос окончательно раскис и потек. Глаза предательски слезились. Простуда, как говорится, в самом разгаре. Попробовав привстать, зашлась в сильном лающем кашле.

Мужчина в соседней камере шевельнулся и перевернулся на спину. Крик ужаса застрял у меня где-то в горле. Я так и замерла с открытым ртом. Живот толстяка раздулся до невероятных размеров и ходил ходуном. Из посиневших губ человека вырвалось рваное облачко пара. Он явно находился в коме и уже не понимал, что с ним происходит.

Обернувшись, я с силой ударила по пластику, пытаясь привлечь внимание Демьяна, но марионер крепко спал, а звук удара получился глухим и слабым.

Зажмурившись, повернулась на живот и поджала под себя ноги, пытаясь стать очень маленькой и незаметной. В камере воцарилась тишина. Я слышала собственное дыхание, которое звучало для меня набатом. Страх сжимал сердце в тиски; по телу пробежал холодок. Я не могла произнести ни слова, да и кого звать! Уже никто не сможет спасти того беднягу. Жалость и страх выворачивали мою душу наизнанку. Я была не готова еще раз увидеть чью-то смерть.

И так стыдно стало. Пока я жаловалась на холод и на невкусную еду, рядом со мной тихо погибал человек. Я даже не заметила, что с ним что-то не так. Думала, что он от холода мучается, а он умирал.

Умирал на моих глазах.

— Анита, что не так? – голос Демьяна звучал, словно издали. – Что случилось? Отвечай!

Я затрясла головой, не желая реагировать на внешний мир. Зачем я только лечилась? Для чего ломала себя, если мир такой страшный. Мир вокруг меня ужасен. Первый раз за все прожитые годы мне захотелось оказаться в закрытой клинике, где бы за мной ухаживали, оберегали и прятали от внешнего мира.

— Анита, не молчи. Что происходит с тобой?

Я вновь затрясла головой.

— Ну, и как это понимать? Если у тебя что-то болит, так и скажи, будем решать что делать. Если холодно – я увеличу прорыв в стене, пламя станет больше. Ну, что стряслось?

Хлюпнув носом, вытянула руку и указала на соседнюю камеру с умирающим мужчиной. Пару секунд царила тишина. Койка Демьяна скрипнула, видимо он встал.

— Ох, ты же, мать моя… — возглас Демьяна меня поразил, столько эмоций в его голосе я еще не слышала.

Повернув в его сторону голову, я узрела невероятную картину. Демьян действительно стоял возле койки. На его лице застыло такое изумление. Запустив руку в волосы, он неосознанно дергал их. Марионер казался если уж не испуганным, то изрядно взволнованным.

— Демьян, – хрипло позвала я его.

— Так, малышка, лежи и спи, пока можешь. Кажется, этот рейс будет в никуда.

— Почему ты так говоришь? – притупленный простудой мозг отказывался хорошо работать.

— А потому, солнышко, что укушенных вторичной личинкой в живых не оставляют, а этот полутруп мне уж точно не мерещится. Эти идиоты проворонили видимо не только червя, но и проворных вторичных личинок. Вспомни, в нашем отсеке дезинфекторы пристрелили всех укушенных на месте, а потом там же и спалили трупы. Этого жирдяя по определению тут быть не должно. Его цапнули не в отсеке, а по пути сюда. А возможно и раньше, чем началась эта заварушка. Никто не мешал инфицированным, отправить парочку своих в утилизатор. Похоже, ребята стремились долететь до Бордэ, а оттуда в хороший госпиталь. Если я хоть немного прав, то этот корабль кишит червями и личинками.

— Но он же в капсуле, – я не могла понять ход мыслей Демьяна, меня больше заботило, что там человек умирает, а никому дела до него нет.

— Этот в капсуле, а вот, сколько снаружи из омхов укушены – большой вопрос. Анита, у тебя же вроде медицинское образование?

— Да, я закончила двухгодичные фельдшерские курсы, но я тебя не понимаю, — в подтверждении своих слов я непроизвольно громко чихнула, оставляя на прозрачном пластике капельки мокроты.

— Солнышко, я пытаюсь тебе объяснить только одно: дезинфекторы и те, кто помогал эвакуировать людей, наверняка тоже укушены. Если там была такая паника, что они среди пассажиров новых носителей проморгали, то наверняка и личинки упустили. Вот поэтому и температура такая низкая, они надеются, что те впадут в анабиоз. А тут номер не прошел. В этом мужике червь – живой и очень даже подвижный. Эти твари способны вести активный образ жизни даже в таком холоде?

Я недоверчиво хмыкнула носом. От постоянного трения об ткань под ним уже образовались язвочки. Тело нещадно ломило, но я хотя бы попыталась заставить работать мозг. Привстав, я невольно глянула через стенку на погибающего человека. В лицо его не смотрела – зачем мне такие воспоминания? Его живот, как и пару минут назад, ходил ходуном, словно там змея копошилась.

Отодвинув эмоции на задний план, я включила здравый смысл.

Да, тут очень холодно. Все хладнокровные твари, в том числе и ургский червь, при низких температурах впадают в анабиоз. Даже если предположить, что внутри человека температура 36.6 С, то червь не должен был так быстро сформироваться. Что-то не вязалось в моей голове. Ну, причем тут внешняя температура и та, что внутри тела. И тут меня осенило.

— Демьян, они ошиблись. Эти омхи – кретины последние, – взвизгнула я.

— Поясни, солнышко, – в голосе моего мужчины слышались нотки нетерпения.

— Эти недоумки хотели усыпить тех личинок, что остались свободными и заморозили тут все. Они боялись тех, что скорее всего появились до того кошмара в отсеке. Но ты сам сказал, что наверняка пострадал и персонал. Так, уничтожая свободных личинок, они создали все условия, чтобы мы заболели. При простуде, да при любом остром респираторном заболевании, особенно у омхов и людей, повышается температура тела. Черви и личинки созревают намного быстрее. Намного, и пары дней хватит, чтобы особь вылупилась, и если среди омхов был хоть один укушенный…

— Он был, – упавшим голосом прошептал Демьян.

Растерявшись, я глянула на марионера, тот неотрывно глазел на проход между камерами. Посмотрев в том же направлении, я ничего не заметила. Спустив ноги с кровати и сделав два шага, припала к стенке камеры. И.…Зажмурившись, обреченно села прямо на холодный пол.

— Нам конец, — выдохнула я.

Там у входа в панике метались мужчины. На полу же лежал труп одного из омхов. И приглядываться не нужно было, чтобы понять – у бедняги разорвано брюхо.

— Идиоты, – шепнула я, – разве они не знают, что являются идеальными носителями?! Пара дней и даже не заметишь. Личинки так хорошо прячутся, что и живот до последнего не разнесет. И главное, будут думать, что кишечные колики на нервной почве мучают. Идиоты, что же вы сотворили!

Мимо нас промчался молодой парень, и недолго думая, заскочил в свободную карантинную камеру, запирая на ней замок.

— Это он зря, — хмыкнул Демьян. — Выбираться отсюда надо.

— Куда? Мы в открытом космосе, наверняка на гиперскоростях. Мы все тут обречены.

Устало прислонившись к стенке, я прикрыла глаза. Вот и все. Не такой конец я себе представляла. Скажи мне кто, что умру я в открытом космосе от ургской чумы, я бы расхохоталась. А вот сейчас что-то не смешно мне как-то.

В соседней камере взревел огонь.

— Система распознавания опасных объектов сработала, — хмыкнул Демьян, разговаривая скорее сам с собой, смотря на пламя пожирающее тело бедняги толстяка.

Только сейчас я обратила внимание на кровь, стекающую по противоположной прозрачной стенке. Червь выбрался наружу. Мерзкая розоватая тварь копошилась на полу под койкой. Червь, скручивая свое тело, больше походил на гигантскую змею, разве что головы как таковой не было. Тело заканчивалось страшной пастью, усеянной острыми зубами в несколько рядов. Мерзкая тварь. Червь, словно чувствуя приближение пламени, зашевелился активнее и в какой-то момент, кинулся на стену, не осознавая, что это перегородка.

Его целью стала я.

Тварь видела жертву, но выбраться из капсулы, к счастью, не могла. Пламя охватило всю карантинную камеру, уничтожая тело полного мужчины, но червь все еще пытался забиться в уголок под койкой. Его пасть распахнулась, обнажая круглую челюсть с острыми зубами – он шипел на меня.

Я смотрела на эту пакостную розовокожую мерзость, желая дождаться того момента, когда пламя пожрет и ее.

— Анита, – вжав голову в плечи, я наслаждалась дерганьем горящего червя, – солнышко, мы сейчас будем выбираться из этих камер. Тут нам не выжить.

— Это бесполезно, – обреченно буркнула я.

— Ты желаешь остаться здесь. Ждать, пока корабль разорвет на части?— тихо поинтересовался мужчина.

— А почему его должно разорвать? — я пожала плечами, не понимая про что речь.

— А потому, что тот очаровательный труп у входа уже не одинок, к нему присоединился еще один - явно первичный носитель. Через пару часов тут такое начнется. Команда обречена – предотвратить эпидемию они не смогли.

— С корабля невозможно сойти, Демьян. Мы уже покойники, –

простонала я, неужели он не понимал такой простой вещи.

Да, команда заражена. Этот первичный носитель тут всех окатил личинками. Корабль станет неуправляемым призраком. И спастись невозможно.

— Анита, девочка моя маленькая, а ну соберись. Спасательные капсулы никто не отменял.

— Да их разорвет, – нервно хохотнула я, – ты это прекрасно знаешь.

— Не разорвет. Автопилот, проработав двенадцать часов и не получив за это время хоть одну команду капитана, автоматически остановит корабль и пошлет сигнал "sos". В это время и можно отстыковаться в капсуле. К тому же капитан, скорее всего, сам затормозит, давая возможность начать эвакуацию, и сам отсюда первым ноги сделает. Мостик на таких крейсерах может действовать автономно как спасательная капсула. Так что давай, соберись, пора нам завязывать с карантином.

Махнув на него рукой, вернулась на койку и увалилась на нее. Мне становилось только хуже. Голова гудела и, похоже, началась лихорадка. Из носа лилось не переставая. Прикрыв воспаленные глаза, я погрузилась в сон, не реагируя на попытки Демьяна до меня достучаться.

С этого корабля нам не сойти.

Что-то щёлкнуло и сильно грохнуло. Демьян выругался и зашипел. Шум какой-то возни и очередной щелчок. В тот же момент взревело пламя, нагревая стенку капсулы за моей спиной. Вздрогнув, я приподнялась и обернулась.

Громкий хрипящий вопль вырвался из моего горла.

Соседняя камера Демьяна горела. Ничего кроме яркого пламени невозможно было рассмотреть. Нет. Нет… только не это. Только не он. Нет… нет…

— Демьян, – вскочив, я забила ладонями по стене, игнорируя нестерпимый жар, из глаз градом полились слезы. – Демьян, миленький, любимый. Демьян… ну, пожалуйста, любимый. Только не ты… не ты…

— Правда, любимый? – раздалось спокойное совсем с другой стороны.

Не веря себе, я обернулась на звук голоса. Сквозь пелену слез, застилающую глаза, смогла рассмотреть снаружи в отсеке высоченную мощную фигуру марионера.

Живого и невредимого

Облегчение накатило с такой силой, что, не удержавшись, я качнулась. Все поплыло перед глазами, и мой мозг решил отключиться, утопая в спасительном обмороке.

— Меня еще никто любимым не называл, – это было последнее, что я услышала.

Темнота накрыла меня с головой. Пусть так. Я уже и сама не понимала где реальность, а где бред больного разума.

Глава 17

Удар. Ещё раз и ещё. Кто-то остервенело долбил чем-то тяжёлым о явно эластичную поверхность. Звук выходил одновременно громким, но каким-то мягким. Приоткрыв глаза, я тотчас же пожалела о том, что пришла в сознание. Мой мозг быстро сориентировался и подсказал где я. Но вот увидеть ревущее над моей головой пламя, буквально обжигающее мою кожу, я была явно не готова.

Хрипло взвизгнув, плашмя упала на пол из положения сидя и прикрыла руками голову. Как будто это могло меня спасти.

— Ну, наконец-то, – рыкнули совсем рядом, – а ну, быстро под койку залезла. Изнутри этот замок открывается в пару щелчков, снаружи оказалось не все так просто.

Ошалев от мысли, что я сейчас тут либо сгорю заживо, либо банально задохнусь, я впала в ступор. Лихорадочно соображая, что происходит, не сразу осознала, что это Демьян чем-то колотит об дверь.

— Анита, не изображай там стейк на гриле, — грубо прокричал он, — я сказал: быстро под кровать.

Этот окрик заставил моё тело ожить и принять хоть какие-то меры к спасению. По-пластунски ползя и громко кряхтя, я всё-таки сориентировалась и забилась под металлическую кровать, не совсем понимая, чем мне это может помочь.

Удары возобновились. Но теперь к ним прибавилась ещё и отборная ругань. Чтобы не задумал Демьян, кажется, у него ничего не выходило.

Дышать становилось всё сложнее. Воздушные фильтры не справлялись со своей задачей. Но и пламя ниже не опускалось: обвивало потолок и стены, но, не доходя до пола. Легче от этого не становилось. На смену холоду пришло настоящее пекло, каждый вдох сопровождался лёгким ожогом. Я уже не дышала, а натужно хрипела.

— Так, Анита, сейчас по моей команде ты выскочишь и на четвереньках, не поднимая головы, поползёшь к двери, — снова скомандовал Демьян. — Ты поняла?

Я слабо кивнула в ответ, сомневаясь, что у меня хватит смелости сдвинуться с места.

— Анита, ты меня слышишь? — рыкнул мужчина.

— Да, – прохрипела я.

— Ну, вот и умница, — пробурчал он.

Об дверь снова что-то забарабанило. Удар, ещё удар, снова удар, но уже со странным шипящим звуком.

— Анита, ко мне! Быстро!— услышала я.

Мысленно проворчав, что мне отдали приказ, как собаке, я всё же послушно выбралась из-под тлеющей койки и устремилась ползком к двери, удивляясь своей прыти и смелости. Но дверь всё ещё была заперта. Подняв голову, я такое увидела!.. Мой мозг вскипел и вообще отказался анализировать и тем более - верить в происходящее. Демьян, пробив дыру в двери, просунул в нее руку и сейчас выворачивал то самое дуло пушки огнемёта, из которого валило пламя. При этом он сосредоточенно молчал и даже не кривился от боли. Хотя пламя ревело в паре сантиметров от его кожи.

Поднатужившись и ругнувшись, Демьян всё же сломал огнемёт. Из него напоследок вышел странный серый дымок и всё стихло. Высунув покрасневшую от ожога кисть руки в дыру, мой марионер как ни в чём не бывало подхватил кусок какой-то трубы, очень похожей на ножку от какой-то мебели, и принялся в буквальном смысле выбивать из двери электронный замок.

— Демьян, — тихо позвала я его, — твоя рука.

— Ущерб физическому здоровью будем подсчитывать потом, — отмахнулся он от меня, в очередной раз опуская с силой своё грозное металлическое оружие на непокорный замок.

Осмотревшись, я поняла, что за время моего непродолжительного обморока в отсеке карантина многое изменилось. Я обнаружила помимо пылающих камер ещё и вскрытые. Народ потихоньку выбирался наружу. А вот омхи предпочитали наоборот свободные капсулы занимать. Похоже, то, что творилось там, за дверями отсека, пугало их куда больше, чем перспектива оказаться запертыми в пластиковом коробе.

За спиной Демьяна, в паре метров от него, шевельнулся лежащий на полу мужчина. Возможно, я бы и не предала этому значение, если бы не мелькнувший мерзкий розовый змеиный хвост.

— Демьян! – взвыла я сиреной.

— Не сейчас, солнышко, я почти его открыл, – отмахнулся он от моего вопля.

— Демьян, — заголосила я ещё сильнее, — там червь, за твоей спиной.

Третий раз орать не пришлось. Марионер, подскочив, резко обернулся и, не дожидаясь нападения, сам размазал тварь по полу той самой трубой.

— Так, надо ускориться, — с этими словами, сказанными скорее самому себе, Демьян с такой силой дербалызнул по пластику моей камеры, что механизм вывалился из него. Послышалось гудение, щелчок - и дверь распахнулась.

— Всё, солнышко моё, — устало выдохнул мужчина, — валим отсюда.

Не дожидаясь пока я встану, меня выдернули наружу и закинули на плечо.

— Уносим ноги, земляночка, здесь становится неуютно и негостеприимно.

И откуда у него ещё силы остались шуточки отпускать? Свесившись как мешок, я не мешала меня спасать. Тем более что при комплекции Демьяна, я для него ноша нетяжёлая и нехлопотная.

Только оказавшись за пределами карантинного отсека, я окончательно осознала, что запереться в герметичной капсуле - не самая плохая идея. Теперь понятно, чего омхи там попрятались. Первое, что я увидела в коридоре, ведущем в нижний отсек,- это огромная жирная личинка. Она неповоротливо на коротких ножках очень к нам спешила, видимо обрадовавшись встрече с двумя незараженными людьми. Демьян радушие встречи не оценил и прибил мелкую заразу трубой на подлёте.

А дальше… Там, на лестничной перекладине, терпеливо поджидал не менее осчастливленный мерзкий, похожий на длиннущую тощую гусеницу, червь. Мой марионер и его послал к праотцам, поворчав, что ему очень не хватает бластера.

Чем ближе мы подходили к эвакуационному отсеку, тем чаще нам попадались трупы членов команды и пассажиров. И лишь пара из них погибла от ургской чумы, выпустив личинок; на большинстве же тел виднелись явные следы насильственной смерти.

— Так, Анита, давай теперь своими ножками. Прежде, чем мы пойдем искать спасательную капсулу, нам нужно найти хотя бы пару бластеров. И конечно наши вещи с документами.

Демьян аккуратно опустил меня на пол. Он оказался таким холодным, что я непроизвольно запрыгала на месте. Марионер недовольно посмотрел на мои босые стопы и снова взвалил меня себе за спину.

— Лучше я тебя всё же понесу, — прокомментировал он свои действия. — Обхвати ножками мою талию и давай-ка подумаем, где у них может быть оружие?

Удобно устроившись на спине мужчины, я призадумалась.

— У врача точно есть в кабинете. Ему положено - вдруг кто буйный, — неуверенно проговорила я.

Ещё на курсах нам рассказывали страшные истории о том, что из-за одного психически нездорового буйного нелюдя или человека с белой горячкой, может погибнуть весь пассажирский крейсер. Поэтому у любого корабельного врача обязательно должен быть свой бластер.

— Молодец, земляночка, соображаешь, – похвалил меня Демьян.

Завернув в какой-то переход, мы быстро по лесенкам поднялись наверх. Пара коридоров, на удивление чистых от личинок и червей, а также тел умерших,- и мы достигли медицинского отсека. Заблокированная дверь доставила Демьяну немного хлопот - пара ударов и раскуроченный замок решили проблему.

Больных и мёртвых в отсеке не обнаружилось. Совсем! Все медицинские реанимационные капсулы оказались пусты.

— Ну, и что это значит? – Демьян озадаченно почесал могучий затылок. — Анита, ты что-нибудь понимаешь?

— Нет, — я покачала головой, — здесь должны же быть больные. Обращался же кто-нибудь из персонала за помощью.

— Вот именно, а тут пусто! Где кабинет врача?

— Не знаю, — я осмотрелась, и, заметив небольшую дверь, указала на неё, — вот это похоже на кладовку. Там по положению должен быть оборудован сейф, вот в нём и хранится оружие.

— Умница моя, — ещё раз похвалил меня мужчина и пригладил рукой меня пониже спины, отчего на моих щеках предательски вспыхнул румянец.

Демьян резво подскочил к неприметной дверке и распахнул её. Да, это был медицинский корабельный склад. Тут же обнаружился и сейф, и бластер, и сам врач. Он сидел, привалившись к закрытому шкафу. В его голове невозможно было не увидеть жженую сквозную рану от заряда бластера, который он держал в мёртвых руках.

— Видимо совесть замучила, — сделал весьма циничный вывод марионер.

Пока я в ужасе разглядывала мёртвого, Демьян успел выдернуть бластер и обшарить сейф. Там обнаружилось ещё одно импульсное оружие. Перерыв и разбросав какие-то медицинские бумаги, Демьян захлопнул тяжелую дверь и принялся методически обшаривать полки.

— Что ты ищешь? – стоять на полу было холодно, а с потёкшим носом и воспалением в горле ещё и опасно. Чихнув, я растёрла рукавом влагу под носом.

— Ищу для тебя лекарства.

Марионер, выдвинув очередной ящик, расплылся в улыбке. Выдернув тряпичный мешочек для трав с полки, он, не церемонясь, высыпал его содержимое на пол и принялся запихивать в него лекарственные препараты. Прихватив напоследок шприц-пистолет, он направился на выход, подхватив снова меня на руки. Мы двинулись вновь к эвакуационному отсеку, только уже вооруженные бластером.

Глянув на его обгоревшую руку, я вспомнила.

— Демьян, твоя рука...

— Успокойся, Анита, это пустяк, заживет быстро.

— Пустяк?! – возмутилась я, видя, как кожа в некоторых местах на кисти уже начала слезать. – Тебе больно?

— Неприятно и зудит, но не больно, солнышко, не волнуйся.

Спускаясь снова на нижний ярус корабля, нам пришлось отстреливаться от личинок и червей. Откуда их столько - только оставалось гадать. Весь масштаб трагедии во втором пассажирском отсеке поражал. Ещё не успев даже зайти на спасательную палубу, мы услышали ор, скрежет и сводящий с ума гул двигателей.

Здесь царил хаос.

Отпихивая друг друга, существа разных рас пытались забиться в спасательные шлюпки, рассчитанные от силы на десятерых. Мужчины наступали на тела, сбитых с ног, ещё живых и пытающихся подняться, женщин. Где-то надрывно плакал ребёнок. Всюду драки, трупы, тут же шныряли и личинки, на которых и вовсе внимания не обращали.

Непроизвольно, я сжала плечо Демьяна. Сама мысль, что мы сейчас вот так же начнём биться за место на маломестной шлюпке и останемся в закрытом пространстве возможно с заражёнными людьми, ввела меня в панику.

— Да, — Демьян криво ухмыльнулся, — я как-то подзабыл, как всё это выглядит. Прямо музыка из прошлого. Пойдём отсюда, наверняка, здесь помимо нелегалов ещё и контрабанду провозят. Не поверю, что не приторговывают лёгкими межзвёздниками. Весь этот крейсер с пиратским душком оказался.

Так же молча, мы покинули эвакуационную палубу. У меня перед глазами всё ещё мелькали картины с лежащими на полу живыми женщинами, а в ушах стоял тот надрывной плач.

— Демьян, там был ребёнок, – шепнула я.

— Да, Анита, а ещё там куча личинок. Обезумевшие укушенные мужчины, убивающие друг друга. Мне жаль того малыша, но помочь ему уже никто не способен. Он заражён.

— А вдруг нет? Может, его ещё не укусили? Ребёнок, Демьян. Малыш!

— Анита, сейчас нам нужно думать о своём спасении.

Затормозив, я всё же оглянулась назад. Сердце было не на месте. Ведь была, пусть и малая, но вероятность того, что тот малыш незаражён. Вот так отвернуться и уйти!

— Анита, — Демьян потянул меня за собой. — Вернёмся туда и нам конец, и ребёнку не поможем и сами пропадём.

Да, он говорил разумные вещи. И я с ним внутренне соглашалась, но душа рыдала от жестокости происходящего. По щеке тихо скатилась слеза.

— Успокойся, солнышко. Ты должна понимать, что всех не спасти.

— А не надо всех. Ребёночек там один.

— Пока забудь о нём, – жёстко отрезал марионер.

Дёрнув руку, Демьян потащил меня вперёд. Не ощущая холод металлических полов, я всё не могла выбросить из головы того ребёнка. Где его мать? Одна из тех женщин, что лежали на полу? Как он бедный пережил холод карантина? Что теперь будет с ним, укушен ли? А если нет, может, кто позаботится, не оставит малютку? Сердце разрывалось, но я малодушно последовала за Демьяном, плача и ненавидя саму себя.

Какое-то время мы блуждали по кораблю как тени. Демьян, облачённый в одни белые штаны, похоже, вообще не ощущал холода. Я же закоченела и уже откровенно стучала зубами. Но молчала, ни о чем не спрашивая.

Взломав очередной замок, марионер грубо выбил дверь ногой. Сказать, что после посещения нами эвакуационного отсека у него было хорошее настроение, у меня бы язык не повернулся. Он был в бешенстве и вымещал зло на всех дверях и червях, что попадались на нашем пути. Раздражённо он палил из бластера во всё, что подозрительно движется, не разбирая.

Войдя в помещение, я ахнула. Около десятка новеньких красивых кораблей встретили нас мерцанием наполированных боков. Небольшие межзвёздные крейсера и среди них обнаружился как минимум один известный мне.

— Это же марсианская оса, — я как ребенок ткнула в судно пальцем,— но он немного больше, чем тот, что я видела.

— Те, что летают у нас в системе - межпланетные судна, а этот - новая модель межзвёздника. Рассчитан на двух пилотов. Скромный, манёвренный, быстрый военный штурмовик, в нём оружия напичкано столько, что хватит на то, чтобы разнести к чертям небольшую станцию.

Демьян с такой любовью смотрел на корабль, что я невольно приревновала его к нему.

— Ты летал на таком?

— Конкретно на этой модели - нет. Его выпустили с конвейера уже после того, как я сел. Но в принципе, это просто очередная версия «осы», а на ней я столько часов налетал, что на две жизни хватит.

Я ещё раз осмотрела военное судно. Красивое. Главное, чтобы летало.

Отпустив мою руку, Демьян прошёлся вдоль кораблей по узкому мостику и остановился напротив облюбованной нами «осы». Вскрыв панель, он поколдовал с кодами и шлюз, ведущий внутрь, распахнулся. Сглотнув, я подошла ближе. Корабль словно висел в воздухе, и трап аккуратно вел к его входу. Только шаг сделай.

Демьян, нажав еще пару сенсорных кнопок, прикрыл панель и скрылся в недрах корабля.

Я же неуверенно потопталась на месте, не решаясь последовать за ним. Корабль оживал. Вспыхнула энергетическая сеточка на носу судна, подсказывая мне, что марионер уже колдует с пультом управления. Загудело ядро, и «жало осы» вспыхнуло слепящим красным пламенем.

Поёжившись, я решила всё же последовать за Демьяном и каково было мое изумление, когда у самой двери вспыхнула красным лазерная сетка. Для меня вход оказался закрыт. Ничего не понимая, я протянула руку. Сетка угрожающе загудела и вспыхнула ярче.

Испугавшись, я отошла.

Потоптавшись ещё немного на месте, решила было покричать Демьяну, но тут же осеклась. Что толку горло надрывать, если он внутри? Хотел бы взять меня с собой – не оставил бы тут. Хотя я сама притормозила. Но почему тогда вход для меня закрыт?!

Хлюпая носом и не зная, что и думать, я села прямо на мостик, соединяющий трапы кораблей. От холода, а может и от обиды, меня трясло. Обхватив руками металлический поручень, я прижалась к нему головой. Сбоку прошмыгнули две личинки и замерли, принюхиваясь в моем направлении.

Вздохнув обречённо, я замерла. Чего я остановилась и не побежала сразу же за Демьяном? Почему он не выходит за мной?

Пространство вокруг осветили две вспышки бластера. Личинки вспыхнули и заверещали. Это немного привело меня в чувство. Надо мной, склонившись, навис Демьян.

— Ты меня тут бросишь? – вопрос сам вырвался и, ожидая ответа, я внимательно вглядывалась в его лицо.

— Я, рискуя рукой, вытащил тебя из камеры, протащил на себе через весь этот, трижды проклятый корабль, чтобы вот так взять и бросить? — на его губах растянулась злая улыбка. — Нет, я вот сейчас стою и думаю: почему ты сидишь тут больная на холодном полу, вместо того, чтобы быть уже на корабле.

Устало опустив голову, я прикрыла воспалённые глаза.

— Потому что на твой корабль я зайти не смогла, там красная сетка на входе, которую ты же и поставил, – пояснила я ему то, что он и так знает.

— Чёрт, — ругнулся мужчина, — забыл, солнышко. Прости, моя маленькая. Сейчас всё будет хорошо. Не привык я заботиться о ком-то помимо себя. Нужно быть внимательней.

Подняв меня на руки, Демьян быстро зашагал по трапу. Войдя, мы остановились. Дверь, шипя, закрылась. Вспыхнули красные огоньки, и сверху нас обдало облачко вонючего пара.

— Это дезинфекция, не пугайся, — пояснил Демьян.

Облако дыма рассеялось, и впереди распахнулась еще одна дверь. Миновав её, мы оказались внутри корабля. Кабина или центр управления ничем не удивил. Небольшое помещение: два больших мягких кресла и пульт с множеством горящих сенсорных кнопочек. Над пультом завис огромный голографический экран, демонстрирующий всё, что происходило сейчас снаружи в отсеке.

Опустив меня на удобное мягкое кресло, Демьян зашёл мне за спину и выдернул из стены небольшую медицинскую капсулу с низкими бортиками. От рывка провода и трубки систем выскочили и рассыпались в разные стороны. Не обращая на это никакого внимания, Демьян поправил желеподобный матрас и осторожно переложил меня на него.

— Так, сейчас мы тебя вылечим, — пробурчал он себе под нос.

Мужчина призадумался. И окинул меня долгим пристальным взглядом, под которым мне сразу стало как-то не по себе. Погладив меня легонько по голове, Демьян склонился над моим лицом:

— Значит, не смогла войти и решила, что я тебя бросил? — прищурившись, прошептал он.

Я не ответила, щеки предательски вспыхнули от смущения.

— Глупенькая, земляночка. Но я сам виноват, забылся немного. Запомни, солнышко, я никогда тебя не брошу, не оставлю и не предам.

Обведя моё лицо ладонью, Демьян нежно коснулся моих губ в лёгком поцелуе. Его не смутил ни мой распухший покрасневший нос, ни лихорадочный румянец, ни потрескавшиеся обветренные губы.

— Ты - моя девочка, — сухие губы мужчины прошлись по моим векам,— моя земляночка. Моё солнышко. Спи милая и ни о чём не думай. Выздоравливай.

Что-то кольнуло в плечо, лёгкая боль окутала руку. Но всё это не имело значения. Глаза закрылись сами собой, и разум окутал липкий тяжёлый туман, гася моё сознание.

— Спи, Анита.

Из тяжёлой дремоты меня вывел глухой удар. Встрепенувшись, приоткрыла глаза и увидела спину моего марионера. Он держал в одной руке несколько пластиковых коробок, в другой зажимал бластер. За то время, что я спала, Демьян успел переодеться и сейчас на нем красовался новый облегающий чёрный скафандр. Такой и червь не прокусил бы и бластером прожечь проблемно.

Скинув коробки на пол, Демьян открыл двери, которые я раньше не заметила. За ними оказалась каюта. В той «осе», на которой я летала на Земле, таких помещений точно не было. Эта модель космического корабля оказалась намного просторнее. Рядом с распахнутой дверью я заметила ещё одну, ведущую, по всей видимости, в санблок. Подумав об этом, я тут же ощутила позывы в туалет.

Демьян, ругнувшись, захлопнул дверь в каюту.

— Как халтурили при сборке кораблей, так и халтурят, – буркнул он себе под нос недовольно.

Пройдя мимо капсулы, в которой я лежала, мужчина, казалось, неосознанно провёл ладонью по моим волосам.

Внутренняя дверь с шипением открылась, выпуская его из кабины «осы». Я снова осталась одна. Приподнявшись, почувствовала сильную слабость и тупую боль в груди. Лучше мне не стало. От моих рук отходили липучки - датчики фиксирующие ритм сердцебиения и непрерывно мониторящие состояние организма. Вся информация выводилась на небольшой монитор в моём изголовье.

Я, конечно, полноценным медиком не была, но моих знаний хватило, чтобы понять, что у меня не просто банальное ОРЗ, а левосторонняя пневмония. А это уже гораздо серьезнее.

Осторожно присев, обнаружила вскрытую ампулу с довольно сильным антибиотиком, рядом лежала и упаковка от снотворного. Демьян меня усыпил. Это вызвало лёгкое недовольство, но я понимала действия мужчины.

Понять смогла, но принять - нет.

Всё же мне хотелось знать, что делают с моим телом. Слишком часто мама, да и врачи в прошлом, проделывали со мной такие трюки: заговаривали или обманывали, а потом кололи страшно болезненные препараты, усыпляли наркозом.

Я до сих пор помню это бессилие. Невозможность решать за себя. Страх обмана.

Да, в моем паспорте появился код, делающий меня абсолютно здоровой в глазах окружающих, но то подсознательное состояние неуверенности, подозрительности к близким, оно никуда не делось. Вот и сейчас: глядя на оставленные ампулы, в душе поднимались паника и страх попасть в зависимость от Демьяна. Я вдруг поняла, что он может легко взять надо мной контроль и отобрать право решать за себя, право на свое мнение. Он действительно способен на это.

Паника нарастала. Разум шептал, что страхи глупы и необоснованны. Но липкая волна неконтролируемого ужаса, накатив, смыла все доводы разума. Это был приступ, и я понимала это где-то на границе сознания. Понимала, но сделать уже ничего не могла. Меня трясло.

Чувство крайнего беспокойства, неправильности происходящего душило, подавляя голос рассудка. Схватив пустые ампулы, я заметалась по помещению. Сама не понимая куда бежать и что делать.

— Анита?! Анита, что с тобой? – голос Демьяна оказался неожиданностью.

Перепугавшись, я закрыла уши ладонями и опустилась на пол. Раскачиваясь назад вперед, я судорожно пыталась взять себя в руки. Достучаться до собственного рассудка.

— Анита, да что не так? Что случилось, что с тобой?

— Не надо, – проверещала я, – не надо уколов, не надо лекарства. Я здоровая, я сама решаю за себя. Не надо уколов, я здоровая. Я не психическая.

Слёзы градом сыпались из глаз. Икая, я пыталась донести до него свою мысль, но выходило сумбурный писк неадекватного человека.

Подняв на руки, Демьян перенёс меня на кушетку и силой отвёл мои руки от головы. Схватив за подбородок, он зафиксировал моё лицо напротив своего.

— А теперь слушай меня, — рявкнул он немного грубо. — Мы тут вляпались по самое не хочу. Корабль кишит заражёнными, черви падают с потолков. Часть команды корабля мертва. Крейсер неуправляем. Отсек эвакуации завален трупами. Те существа, что живы, бьются друг с другом за шанс свалить отсюда. А ты решила тут включить режим "сама самостоятельность". Ну, раз такая здоровая и сопли на кулак больше не мотаешь, так садись за пульт и помогай мне нас спасать.

Я замотала головой, с трудом понимая его слова. Я билась в истерике.

— Ну, раз так, то и иди отсюда, — рявкнул он.

Схватив меня за руку, Демьян поволок на выход. Мы миновали двери, и меня буквально принялись слабо, неуместно мягко выталкивать наружу. Взвизгнув, я сама зачем-то рванула вперёд и лишь ощутила, как мощные руки попытались меня поймать.

— Стой, куда, — крикнул Демьян сзади, — нельзя туда, я же несерьезно. Аниточка, стой.

Куда там, я бежала, не смотря под ноги. Споткнувшись, упала на мостике. Ревя в голос, обхватила коленки, не понимая, что делать и что от меня вообще хотят. Даже звуки выстрелов и вспышки над моей головой не помогли прийти в себя.

Ползком я переместилась к поручням и, схватившись за них, сжалась в жалкий комочек. Надо было собраться, прийти в себя, успокоиться, но ничего не выходило. Рядом кричали. Сверху пронесся огненный пульсар, выпущенный из бластера. Меня схватили за плечо и попытались отодрать от перил. Но держалась я мертвой хваткой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Анита, разожми руки. Я свалял дурака. Анита, на корабль! Быстро!— кричал Демьян, его рука с зажатым в ней бластером вскинулась, и меня на мгновение ослепил свет выпущенного пульсара.

Испугавшись, я оттолкнула его и поползла вперед, подальше от всего этого. Подальше от этого ужаса. Хочу туда, где спокойно и хорошо. Но, не преодолев и пары метров, я была перехвачена за талию. Пол закрутился перед глазами и под звуки выстрелов, я буквально влетела снова в «осу». Недолго думая, я заползла под медицинскую капсулу и притихла там.

— Черт, – Демьян ругался в голос и, кажется, сильно психовал, – черт, черт. Анита вылези оттуда, иначе я сам тебя выдерну.

Естественно, я не пошевелилась. Он пугал меня до чёртиков.

Не бросая слов на ветер, марионер опустился на колени и, протянув ко мне огромную ладонь, схватил за ногу и мягко потащил наружу. Молча, я принялась отбиваться, но мои жалкие потуги никакого эффекта не возымели.

Усадив меня на одно из двух кресел у пульта, Демьян крепко зафиксировал моё тело ремнями безопасности. Затем вытащив из кармана шприц-пистолет, что-то вколол мне в бедро. Пустая ампула полетела на столик медицинской капсулы.

— Вот так надо было с самого начала, — спокойно с расстановкой проговорил Демьян, положив голову мне на колени. — Сложно с тобой, земляночка. Не вовремя ты истерику развела. И я хорош, придурок. Ну, ничего сейчас успокоительное подействует, и мы поговорим по-человечески: без психов и рыданий. Я все понимаю, мы все не железные и у меня нервы сдают. Сильно сдают, милая, я в такой глобальной заварушке впервые. Мне нужна твоя помощь и поддержка, слышишь, Анита.

Я слабо кивнула.

— Помоги мне, солнышко. Поддержи. Мои нервы сдают похлещи твоих.

Всхлипнув, я замерла. Постепенно та паника, что разрасталась в голове, притихла и начала отступать, уступая место холодному рассудку. Икнув, я последний раз всхлипнула и попыталась вытереть ладошкой лицо, но рука, прижатая к поручням кресла ремнем, не поддалась.

— Как? Лучше? – спросил марионер пару минут спустя; я кивнула головой. – И что это было, Анита?

— Приступ, – тихо выдохнула я.

— Приступ паники? Что его спровоцировало? - мужчина внимательно вглядывался в мои глаза.

— Уколы, лекарства. Я испугалась, что ты начнёшь колоть меня препаратами. Я не знаю, просто появилась мысль, что всё станет как прежде и я испугалась. А дальше я не могла взять себя в руки, – сейчас я сама себе казалась психбольной. От стыда тряслись руки, и хотелось просто провалиться сквозь корабль.

— Как часто у тебя бывают такие приступы? Как с ними справляться?

Я пожала плечами.

— Когда я маму мёртвой нашла - был, — прошептала я, пряча глаза. — А до этого несколько лет не было.

— А справляться как? — допытывался Демьян, — Что мне делать в такой ситуации?

Я снова пожала плечами.

— Я не знаю, мама всегда оставляла меня в покое. Доктор разговаривал спокойно и взывал к здравому смыслу, и соседка тоже, когда мама умерла, говорила спокойно.

— Ясно, — Демьян погладил меня по голове, — а я решил устроить тебе взбучку и добавил масла в огонь.

Я промолчала.

— Но сейчас ты хорошо себя чувствуешь? — я кивнула. — Тогда слушай. Из хорошего: нам удалось захватить корабль - это шанс вырваться отсюда. Плюс я смог добыть продукты и воды для резервуаров питьевых. Из плохого - я не могу найти, где хранят наши вещи. Без паспортов и денег нам ходу нет. При первом же досмотре упекут за решетку как мигрантов, и это будет еще малым злом.

Демьян умолк. Я тоже прикусила губу и уставилась перед собой. На экране отображалась картинка отсека. Кто-то бегал в кого-то стрелял. Похоже, что они, как и мы, нашли сюда дорогу и теперь оставшиеся в живых пассажиры делили соседние корабли. Не понимая, что меня так зацепило, я подалась вперёд и прикипела к экрану. Мелькнувший рыжий миранский хвост заставил присмотреться внимательней. Да, это были небезызвестные мне миранцы, и главное то, что они держали в руках.

— Демьян, а у Ратхара и Сунира сумки, — я подбородком указала на экран.

Там хвостатые отстреливались от группы людей, и явно им проигрывали.

— Так, сиди тут и никуда не девайся, истерику пока запрещаю, — после этих слов я усмехнулась: он меня по рукам и ногам тут связал, если и уйду, то только выкорчевав кресло с куском пола.

Придя к тем же выводам, Демьян широко и нагло улыбнулся и вышел из «Осы» так и оставив на мне ремни. Вот же вредина. Отомстил. Да и я хороша: нашла, когда и где закатывать истерики. Что вообще на меня нашло? А ведь другой на его месте и возиться не стал бы, реально вышвырнул бы меня с корабля, а не применял тут сомнительные психологические методы исцеления от приступов панического страха и истерик. Новатор тоже мне.

На экране появился Демьян: пара прицельных выстрелов и перевес оказался на стороне миранцев. Даже по тому, как марионер стрелял и как уверенно себя с оружием вел, можно было догадаться, что он военный. Он не прятался за стены, не прицеливался трясущимися руками, его тело не било отдачей после того, как огненный вихрь вырывался из дула бластера. Уверенно, спокойно, даже с какой-то ленцой, он оттеснил нападающих на котов людей из отсека, позволяя хвостатым взломать странного вида черный корабль, по размерам уступающий даже нашей «осе» и запрыгнуть внутрь. При этом он еще и переговаривался с ушастыми нелюдями, его губы шевелились, а миранцы оборачивались в его сторону, отвечая.

После того, как хвостатые скрылись на корабле, Демьян не вернулся ко мне, а не торопясь вышел из отсека. Меня хоть немного успокаивало, что на нём плотный чёрный скафандр для работ в открытом космосе, а значит, его хотя бы не укусит червь и смертельно не ранят из бластера. Материал, из которого шили такой скафандр, отличался сверхпрочностью.

Откинувшись на кресле и заняв насколько можно более удобное положение, я внимательно вглядывалась в бег секундной стрелки на часах, вмонтированных над пультом управления. Стрелочка на занятном секундомере размеренно плавно скользила от одной цифры к другой, отмеряя ход времени. Краем глаза заметила пару вспышек от выстрелов. Откуда только столько оружия на крейсере? Хотя, помнится, у того же Демьяна с собой был именной бластер; похоже, что и остальные пассажиры подобный груз при себе имели.

Стрелявшие быстро отбились от преследователей и устремились к дальнему небольшому межзвёзднику. Среди них я увидела знакомую женщину, ту, что подсказала мне записаться в душ, на руках она держала ребёнка. Встрепенувшись, я внимательно всматривалась в разворачивающуюся картину. Четверо мужчин страховали двух женщин, одна из них крепко прижимала к груди совсем маленького мальчика с морковно-красными волосиками. Человек-венерианец. Как только выжил в этом аду? Он не был сыном ни одной из них. Но материнский инстинкт инопланетянки сделал своё дело. Только бы заражённым не был.

Нелюди с малышом скрылись из виду. А мне стало немножечко легче. Не стали бы мужчины рисковать и связываться с заражённым человеческим мальчишкой, а значит - он здоров.

Время тянулось мучительно долго, стрелка на секундомере плелась по циферблату и очень хотелось дать ей под зад для скорости. Руки затекли от ремней, да и чесалось всё тело от кончика носа до мизинцев на ногах. На экране вновь возникло движение. Уверенным шагом, с огромным чёрным рюкзаком наперевес, вошёл Демьян. Внимательно осмотревшись, он кивнул кому-то невидимому.

И тут я замерла от неожиданности. Из-за корабля к марионеру выскочил рыжеволосый мальчик, протопав на нетвёрдых ножках, он повис на шее низко склонившегося к нему моего марионера. Демьян что-то сказал нелюдю, вышедшему вслед за ребёнком. Пару минут они переговаривались, придя к какому-то соглашению, Демьян передал мальчонку инопланетянину и пошёл к «осе».

Нетерпеливо ёрзая на месте, я желала узнать, что же там произошло.

— Демьян, — вскрикнула тут же, как марионер вошёл, — развяжи меня, руки болят. Этот тот самый малыш из эвакуационного отсека? Он здоров? Они о нём позаботятся?

Марионер криво усмехнулся и дёрнул за моим креслом какой-то рычаг. Мои руки и ноги мгновенно стали свободными.

— Демьян, это тот ребёнок? Да?

— Да, Анита, это тот самый мальчик, я нашел его в шкафчиках, и передал гурсанам. У этой расы особо трепетное отношение к детям, к тому же их много. Они смогут защитить его и позаботиться о нём. Я вернул наши вещи, так что одной проблемой меньше. Осталось свалить с этого крейсера.

— А почему ты его к нам не принёс, мы могли бы его забрать?! – я растерянно посмотрела на экран, но никого из гурсанов уже не было видно. Они надёжно укрылись в своем отвоёванном межзвёзднике.

— А ты умеешь заботиться о детях, Анита? Ты готова взять на себя такую ответственность как маленький мальчик, который только первые шаги недавно сделал? Знаешь, как лечить, когда он заболеет, или разбираешься в том, что малышам можно кушать, а что - нет? – его слова заставили меня подсобраться и крепко задуматься. — Вот я не готов. Я не знаю как с тобой себя порой вести, как твои истерики успокаивать, как тебе не навредить и косячу при этом по полной, а тут - малыш. Я не хочу брать на себя такую ответственность, тем более что есть женщина, которая сможет справиться с такой задачей намного лучше и тебя, и меня.

— Мы бы справились, – неуверенно пробормотала я.

— Справились бы конечно, но наделав кучу ошибок. А ведь ребёнок не игрушка, нельзя на нём тренироваться! Ему будет лучше с гурсанами; та женщина уже вырастила дочь и сына, она ему уж точно не навредит.

— Да, наверное, ты прав, — грустно побормотала я, — мать из меня бы вышла никакая.

— Ты будешь прекрасной мамой, Анита, и замечательной женой, — Демьян быстро поцеловал меня в губы и вернулся к своим делам. — Но дети у нас появятся, когда будет дом, и мы будем готовы взять такую ответственность.

— У нас? — я улыбнулась, услышав конец его фразы.

— У нас, — серьёзно подтвердил он, — что я зря тебя на руках таскал, ты теперь мне как минимум дочь и сына за это должна родить. Но только когда у нас будет где жить и стабильный доход, чтобы обеспечить малыша всем необходимым.

Я согласно кивнула, чувствуя его правоту.

Около часа Демьян разбирал некоторые принесённые коробки, часть из них он просто сгрузил у стены, распаковав только те, в которых обнаружилась питательная смесь. Этой непрезентабельной жижей он заправил пищевой автомат. При виде того, чем нам придётся питаться всё время предполагаемого полета, я скривилась, изобразив гримасу полнейшего отвращения.

Заметя мою «радость» на лице, Демьян хохотнул и, подхватив под руки и колени, перенёс меня снова в медицинскую капсулу. С моего разрешения поставил мне укол, показав то лекарство, что заправил в шприц-пистолет. Раздобыв в недрах пока ещё неизведанной каюты одеяло, он укрыл меня практически с головой.

Согревшись, я уснула.

Из глубин спокойного лёгкого сна меня вывело методичное постукивание пальцем по пластику. Открыв глаза, я сразу же увидела сидящего в широком кресле пилота задумчивого Демьяна. Его указательный палец левой руки размеренно отбивал чечётку по подлокотнику. Сам же мужчина настолько погрузился в свои мысли, что даже не замечал, насколько ярко они отображаются на его лице.

Злость, раздражение и в то же время сильное волнение.

Губы Демьяна скривились в бессильной ярости.

— У нас что-то случилось? – тихо спросила я о причине его беспокойства и злости.

— С чего ты взяла? — его лицо тут же разгладилось, принимая беззаботное выражение.

— И всё же, что стряслось? — тихо проговорила я. — Не обманывай меня, пожалуйста.

Мужчина вздохнул и, наконец, полностью обернулся в мою сторону.

— Закутывайся в одеяло и перебирайся ко мне, — услышала я от него. В его голосе исчезли нотки беззаботности. — Прости, я не успел тебя переодеть.

Приподняв покрывало, я обнаружила, что на мне всё ещё белая карантинная рубашка. Ну, во всяком случае, она была чистой. Замотавшись в одеяло, я опустила ноги на пол. Он оказался очень холодным. Встав на цыпочки, быстренько перебежала к Демьяну, но, вместо того, чтобы сесть в соседнее кресло, я забралась на колени к своему марионеру. Тот не возражал, даже напротив, - помог мне устроиться удобнее.

— Рассказывай, что случилось, ты не успел убрать все эмоции с лица, я тебя поймала, — негромко призналась я.

— Да, солнышко, ты внимательна там, где не нужно, — поддел меня Демьян. — У нас действительно назревают большие проблемы.

Марионер умолк и впился взглядом в панель управления. На небольшом табло сверху я заметила странный отсчёт времени. Необычным его делал знак минус впереди цифр.

— Демьян? Что за неприятности? – вернула я его к действительности.

— Это сложно, земляночка, но попробую объяснить. На пассажирских кораблях такого типа как этот предусмотрена чёткая система эвакуации. В любой экстренной ситуации в первую очередь блокируется мостик, то есть тот отсек, где находится капитан, пилоты, связист, штурман и прочие офицеры. Потом открывается эвакуационная палуба. После того, как капитану на мостик приходит сигнал, что спасательные капсулы заполнены пассажирами, он, включив систему торможения корабля, отстреливает их, — Демьян удобно уложил свой подбородок на мою макушку. — Уже потом, в последнюю очередь, отстыковывает свой отсек, который способен лететь автономно, - марионер снова умолк и успокаивающе погладил моё обнажённое бедро, откинув край одеяла.

— И что пошло не так? – поторопила я его с объяснением.

Мужчина ещё раз провел ладонью по коже, вызывая у меня в животе толпу мурашек.

— Всё пошло не так, — я ощутила лёгкий поцелуй в волосы. — Капитан этого проклятого корыта не стал ждать эвакуации. Он даже не отстрелил шлюпки. Всё, что он сделал - это спас себя и своих офицеров. Крыса. Этот корабль мчится неуправляемым. В таких ситуациях предусмотрено автоматическое торможение, если в течение двенадцати часов от головного компьютера с мостика не приходит ни одного сигнала. Только в этом случае, возможно, максимально безопасно отделиться от крейсера. Но время истекло, а мы всё ещё несёмся на сверхскоростях к чёрту на рога.

Вот теперь я уже более пристально глянула на табло с отсчётом времени. Оно показывало минус двадцать четыре минуты.

— А сколько в одном часе у омхов минут? — признаться, я оказалась абсолютным неучем в том, что касалось иных рас и звёздных систем. Даже систему времени изучить в своё время не потрудилась. Всё же образованной девушкой меня не назовёшь.

— Что? – не понял мой вопрос Демьян.

— Ну, на сколько минут наш земной час отличается от часа омхов? На «Осе» же наше время выставлено?! Земное?! Как принятая в солнечной системе величина времени. Или как это правильно называется, — я виновато пожала плечами. — Я этого не знаю, прости.

Демьян уставился на меня в упор.

— Повтори!

— Сколько минут в часе у омхов? – медленно, ничего не понимая, пробормотала я.

Мужчина моргнул и, потянувшись вперёд, быстро что-то набрал на панели. Лицо его приобрело самый серьёзный вид. Цифры замерцали, погасли и тут же вспыхнули вновь.

До начала экстренного торможения осталось пятнадцать минут.

— Анита, земляночка моя, ты мой маленький гений, — усмехнулся Демьян. — Молодец, девочка.

Мой висок обжёг крепкий поцелуй.

—У нас всё ещё есть проблемы? – невинно поинтересовалась я.

— Вот теперь уже нет, – весело отозвался марионер. — Мы уберёмся из этого ада. И ноги больше ни твоей, ни моей не будет на столь сомнительных космических суднах.

— Я бы предпочла, чтобы этот полёт вообще был последним в моей жизни, — очень тихо шепнула я в ответ. Демьян услышал и успокаивающе чуть сильнее сжал меня в объятьях.

Улыбнувшись, я откинулась на широкую мужскую грудь. В горле немного першило, но болезнь явно отступала. Насморк исчез, да и кашель не так мучил. Антибиотик, который вколол мне Демьян, оказался весьма эффективным.

С самым задумчивым видом мой мужчина гипнотизировал панель управления. Его огромная ладонь лениво блуждала по моему бедру, сжимая его. Я же млела в его руках, наслаждаясь теплом мужского тела. Так непривычно и так хорошо.

Цифры медленно ползли вперёд, приближая момент начала экстренного торможения корабля.

Я вообще не представляла, как всё это будет происходить. И как можно отстрелиться или отшвартоваться от огромного пассажирского судна через абсолютно герметичный отсек. Но задавать лишних вопросов не хотелось. И не потому, что я боялась показаться Демьяну глупой, а просто не желала отвлекать его за пять минут до начала нашего побега с этого адского крейсера.

Рассматривая кнопочки на сенсорном экране панели управления, я поражалась тому, как можно запомнить значение каждой. Да их тут сотни. Маленькие, большие, красные, жёлтые, голубые, горящие и пульсирующие, круглые и квадратные кнопочки привлекали внимание, и руки чесались на что-нибудь нажать.

— Что ты возишься? – проворчал Демьян. – Волнуешься?

— Конечно, — честно созналась я и, не удержавшись, провела пальчиком по панели между двумя красивыми розовенькими кнопками.

— Осторожнее, солнышко. Нажмешь на одну из них и запустишь наши кресла в потолок. Это кнопки эвакуации пилотов при крушении судна в атмосфере планеты при взлёте или посадке.

Я быстро отдёрнула руку, а несносный боевой офицер марсианской армии похихикал. Но веселье его долго не продлилось. Быстро подхватив на руки, Демьян пересадил меня на кресло второго пилота и пристегнул. Правда на сей раз мои руки и ноги не оказались скованными. Сам, усевшись на место, незамедлительно пристегнулся. Одним нажатием на рычаг Демьян запустил цепочку реакции на панели. Всё ожило и засияло разноцветными огоньками. Голографический экран, демонстрирующий отсек крейсера, в котором мы находились, погас. На его месте тут же развернулось другое табло, с постоянно текущими ручейком в несколько столбцов цифрами.

Крейсер заметно тряхнуло раз, ещё раз. От возникшей вибрации у меня застучали зубы. С ледяным отрешённым выражением лица, Демьян уверенно держался за рычаг, попеременно двигая его то влево, то вправо. Пальцы его второй руки бабочкой порхали над панелью. Он словно на музыкальном инструменте играл, перебирая кнопками.

Нас снова весьма ощутимо тряхнуло. Всё вокруг загудело и завибрировало с новой силой. Мои уши моментально заложило, тело словно чем-то тяжёлым вдавило в кресло. В голове мелькнула мысль, что на меня кирпичная стена рухнула. В голове царил жуткий туман и гул. Дыхание спёрло, а в носу что-то странно защипало. Проведя ладонью над верхней губой, я обнаружила густую яркую кровь на пальцах.

Моё состояние становилось все хуже. Я абсолютно дезориентированная задыхалась, хватая воздух ртом. Периодически подкатывала тошнота, но желудок был пуст. Сглатывая, я ощущала привкус желчи на зубах. Мелькнула мысль, что я умру, но внезапно всё схлынуло.

Словно волшебник махнул палочкой и мои мучения прекратились.

С глухим стоном я подалась вперед. Жёстко впивающиеся в кожу ремни не давали мне наклониться и засунуть мою многострадальную голову между колен. Дёрнувшись, я повисла на ремнях, все еще тяжело дыша и постоянно сглатывая горечь во рту. С подбородка капали тяжёлые тягучие красные капли. Так плохо мне, наверное, никогда не было.

Но я не хотела казаться слабой. Я уговаривала взять себя в руки и не вздумать разреветься. Это просто перегрузка, от этого еще никто не умирал.

— Жестковато отшвартовались, — радостно хмыкнул сидящий рядом Демьян, — отсек полностью разорвало. Ты там как, Анита? Сильно тряхнуло?

Он веселился. Я тут по-тихому умираю, а этому желтоглазому гиганту весело. Зараза. Ещё раз сглотнув, медленно приподняла голову и осуждающе взглянула на марионера. Улыбка с его губ сползла в миг.

— Анита!

Демьян, мгновенно отстегнувшись, соскочил с кресла. На его лице мелькнуло крайнее беспокойство. Отстегнув ремни, он вытащил меня с кресла и унёс в медицинскую капсулу. От резких движений замутило сильнее. Как только моё тело коснулось матраса, я незамедлительно свернулась калачиком, спрятав лицо. Всё, что мне сейчас хотелось, – это ровно дышать и не двигаться. Вообще.

Руку кольнуло, но даже это не заставило меня пошевелить конечностями.

— Анита, солнышко, нужно стереть кровь. Давай, милая, повернись. Я быстро тебя оботру, и ты сможешь отлежаться. Слабенькая ты совсем. На космического волка не потянешь.

— Больно надо, — прокряхтела я, переворачиваясь на спину, — предпочту быть сухопутной крысой.

— Да какая с тебя крыса, — Демьян снова хмыкнул и оценивающе глянул на бедную меня, — так мышонок домашний.

Ответом ему послужил мой праведный гневный взгляд.

Демьян колдовал надо мной, стирая влажной губкой остатки кровяных разводов с подбородка и груди. Осторожно дёрнув, он снял с меня испачканную белую рубашку, ославляя обнажённой. Но замёрзнуть я не успела, на моё тело Демьян тут же накинул одеяло. Все болело и ломило. Тошнота никуда не делась. Перед глазами все плыло. И лучше не становилось.

Схватив свой огромный чёрный рюкзак, марионер вынул мой скромненький зелёный рюкзачок. Не понятно почему, но на моих глазах появились слёзы. Зажмурив глаза и не давая капелькам скатиться по щекам, я подавила желание протянуть руку и коснуться своей вещи. Демьян, не замечая моего состояния, распахнул сумку и вынул тонкую белоснежную шаль.

— Это память о маме, — шепнула севшим голосом.

— Красивая вещь, — шаль тут же была убрана в сторону.

— А это кто? — в руках мужчина держал мою плюшевую собаку.

— Мой самый лучший друг, — отозвалась я улыбнувшись.

Демьян покрутил игрушку в руках и убрал к шали.

— У меня был белый кролик, — признался он, — я спал с ним до десяти лет, а потом старший брат растрепал об этом всем. Я разозлился и спрятал кролика, и вытаскивал его только, когда комната была закрыта на замок. Он до сих пор в отцовском доме на моей койке в детской сидит. Но ищем мы сейчас не игрушки и не шаль.

Вытряхнув все мои вещи, Демьян с мрачным лицом их перебрал, оставив только трусики и пару носков, запихнул всё обратно.

— Куча красивого шмотья, но ничего практичного, — прокомментировал он свои действия.

Сунувшись в свой армейский рюкзак, мужчина извлёк плотную чёрную футболку.

— Давай, милая, надо переодеться. У меня только пара минут и нужно вернуться к управлению. Автопилот барахлит, ещё не отлажен.

Склонившись надо мною, марионер максимально быстро, но при этом осторожно, натянул на меня свою футболку, которая дошла мне чуть ли не до колен, трусики и носочки. Словно не удержавшись, он провел сухими губами по моему обнажённому животу, оставляя горячий возбуждающий след. Его ладонь приласкала бедро и колено. Рвано выдохнув, мужчина отстранился. Быстро поцеловав в губы, он оставил меня лежать растерянной и смущенной. А сам скользнул снова на своё кресло. Его пальцы запорхали над пультом управления.

Удобно устроившись, я замерла, пытаясь насладиться покоем. Дышать стало немного легче, горечь во рту правда никуда не делась. Просить стакан воды у меня как-то язык не повернулся, мой мужчина был полностью поглощён нашим спасением, и мешать ему совсем не хотелось.

Прикрыв глаза, я попробовала отстраниться от происходящего. Но ещё один весьма ощутимый толчок свёл на нет все мои усилия. Лежа намного легче было переносить перегрузки, но вот это гудение и нарастающая вибрация настораживали и немного пугали. Я всматривалась в лицо Демьяна, сидевшего ко мне вполоборота, но ничего тревожащего там не видела. Марионер был спокоен и даже доволен. Облизнув нижнюю губу, он быстро пробежался пальцами по клавишам и с силой потянул рычаг на себя.

Гул спал, в кабине на секунду потух свет и загорелся вновь, став, словно немного ярче.

— Система автопилота активирована, — отрапортовал кто-то неживым голосом.

Над головой Демьяна вспыхнула красным широкая панель. Видимо это и был таинственный автопилот.

Мужчина откинулся на спинку кресла и довольно потёр ладони.

— Ну вот, Аниточка, мы в открытом космическом пространстве. Живые, и без серьёзных потерь.

Я приподняла голову и скептически на него глянула. Это у него без потерь, а у меня голова раскалывается, желудок выворачивается, ноги выкручивает, и нос снова подозрительно щиплет. И всё это на фоне того, что я сильно простывшая, а возможно, если я правильно считала информацию с монитора медицинской капсулы, ещё и с воспалением легких. Демьян правильно понял мой взгляд. Сокрушённо покачав головой, он что-то неслышно пробурчал себе под нос и снова занялся панелью управления.

Устроилась удобнее и я. Напротив медицинской капсулы стояли ящики с неизвестным содержимым, скорее всего, в них была смесь для пищевого автомата. А может ещё что полезное. Прищурившись, я пыталась прочитать надписи на этикетках, наклеенных на боках коробок, но язык оказался мне незнаком. Да и сам способ упаковки тары удивлял. В солнечной системе картон уже, наверное, лет пятьсот никто не использует.

Моё внимание отвлекло слабое шуршание. Моргнув, я скосила взгляд и заверещала. Из одной коробки проворно выползала личинка червя. Тварь, распахнув пасть, нацелилась прямо на меня. Ничего не соображая, я подскочила и тут же покачнулась, перед глазами от резкого движения всё померкло.

Резкая боль в ноге отрезвила, взвыв от боли, я распахнула глаза, чтобы увидеть впившуюся в мою лодыжку крысоподобную мерзкую и смертельно опасную для меня тварь. Она болталась, плотно вцепившись в меня зубами.

Вспышка резанула по глазам, а кожу опалило жаром. Зашипев, я снова глянула вниз, личинка поджаренная пульсаром бластера, распадалась на обугленные куски. Тошнота комом подступила к горлу. На ноге расплывался огромный ожог, но сейчас меня пугала перспектива страшной смерти от ургской чумы. Меня просто разорвет изнутри огромный червь.

Покачнувшись, я медленно стала оседать на пол.

Сильные руки подхватили моё тело и уложили на матрас лицом вниз.

— Слишком рано ты сдаешься, солнышко, – раздался тёплый ласковый шёпот надо мной. — Сейчас будет больно, но ты терпи. Я не дам тебя у меня забрать какому-то метровому червяку. Ты мне нужна, слышишь, земляночка, ты мне очень нужна. Ну, куда я без тебя полечу, мне уже и не надо без тебя ничего от этой жизни.

Осмысливая его слова, я словно пропустила мимо сознания сильную мгновенную режущую боль. Моё тело уже было не способно реагировать на что-то. Горячие руки давили на кожу, резали и тянули нечто из меня. Так противно. Мерзко.

Быстро затянув выше моего колена жгут, Демьян снова сделал надрезы.

— Сейчас, моя Аниточка, сейчас, — шептал он.

— Ничего, — прохрипела я, — не так уж и больно. Вынь это из меня, я потерплю.

— Выну, — выдохнул он, — никуда он не денется.

Испуганный голос совсем не вязался с уверенными движениями мужчины. Новый разрез принес ещё больше боли. Застонав, я повернула голову чуть на бок и впилась в подушку зубами.

— Прости. Я сейчас — успокаивал меня Демьян. — Прости меня.

Зашипев, я ощутила новое тянущее движение. Словно из моих вен веревки тянули.

— Попалась, тварь, — с долей агрессии и злости воскликнул мужчина.

Что-то звякнуло, Демьян выдвинул складной столик и, вынув из скрытого ящика простой металлический лоток, швырнул в него что-то похожее на окровавленный очень толстый волос. Белая тонкая длинная мерзость копошилась на металлической поверхности. Она умирала, и это приносило мне гадкое удовлетворение.

— Всё, Аниточка, всё, моё солнышко, моя любимая девочка. Я вынул его из тебя. Я вынул.

Губы мужчины лихорадочно покрывали мелкими поцелуями мою израненную обожжённую ногу. Демьян словно сошёл с ума. Рыча, он упёрся лбом в здоровую лодыжку. Из его рта вырывалось сдавленное громкое шипение.

— Демьян, — собственный шёпот напугал даже меня, настолько слабым он казался, — а больше личинок нет? Надо всё проверить, вдруг эта была не одна.

Мои слова быстро дошли до марионера. Резко вскочив на ноги, Демьян, повинуясь внутренней ярости, бластером расстрелял коробки. Картон вспыхнул и осыпался пеплом моментально. Его содержимое рассыпалось по полу. Все маленькие упаковки мыла, геля для душа, пластиковые вакуумные пакеты с полотенцами и постельным бельем были согласно требованиям галактической гильдии торговцев обработаны противопожарным пропиточным средством.

А вот ещё одной личинке не повезло: она было метнулась в сторону, но тут же её догнал огненный пульсар. Тварь дернулась и сгорела.

Тяжело вздохнув, я вжалась в подушку.

— Всё хорошо, солнышко, — ласковая мужская рука прошлась по моему плечу и зарылась в волосы, — уже совсем всё хорошо.

Осмотревшись внимательно, Демьян ногами собрал кучу барахла в углу помещения. Вернувшись, он снова занялся моей ногой. Я не видела, что он делает, только лишь чувствовала нежные прикосновения пальцев к моей коже. В воздухе витал странный горьковатый запах.

— Я всё обезболил, девочка моя, — прошептал надо мной мужчина, — я не врач, но постараюсь всё зашить аккуратно. Прости меня, Анита. Прости за это.

— Ты меня спас, Демьян, — устало пробормотала я, — за что ты извиняешься?

— Спас?! — в голосе марионера зазвенела ярость. — Я своими руками принёс сюда личинки, проигнорировал дезинфекцию, отключил её. Решил сэкономить время. Сэкономил.

В стену полетел лоток с дохлым, приклеившимся ко дну, червяком. Словно сдавшись, Демьян сел прямо на пол, откинув голову на капсулу, в которой лежала я. Прикрыв глаза, он замер.

— Ты же не знал, — еле слышно шепнула я. — Ты не мог знать, что в коробках могут быть личинки.

Ответом мне был смешок, нервный и злой. Протянув руку, я пропустила сквозь пальцы мягкие густые волосы марионера. А потом, осмелев, и вовсе погладила его по голове, словно маленького мальчика. Схватив мою руку, Демьян прижал её к губам, обжигая поцелуем.

Так мы провели несколько минут, наслаждаясь присутствием друг друга. До меня наконец-то в полной мере дошло, что смерть мне не грозит. Схватившись за плечо мужчины, я прижалась к нему насколько могла.

— Я люблю тебя, — мой шёпот, такой тихий, эхом разнесся по помещению.

Вздрогнув, Демьян приподнялся и забрался ко мне в капсулу. Обняв меня, прижал к своему огромному телу.

— Я никогда никого не любил, заботился только о себе. А сейчас не могу представить, что ты вдруг исчезнешь из моей жизни. Что тебя вдруг не станет, и я останусь снова один. Не знаю, любовь ли это, но жить без тебя я не хочу.

Довольно зажмурившись, я скользнула по талии мужчины и обняла его. Под моими ладонями бугрились литые мышцы. Могла ли я когда-нибудь подумать, что на меня невысокую хрупкую девушку с фигуркой подростка обратит внимание такой сильный и красивый мужчина. А сейчас он обнимал меня так осторожно, словно я хрустальная статуэтка.

Так мы и лежали, прижавшись друг к другу, живые и счастливые.

Засыпая, я немного сдвинулась в сторону, тревожа Демьяна. Тот незамедлительно распахнул глаза и встрепенулся.

— Анита, нужно сходить в душ. Я плохо стёр с твоей кожи кровь. Необходимо ополоснуться, милая, а уже потом спать, — приподнявшись, Демьян поставил на ноги и меня. – Давай, я тебе помогу.

Сделав всего один шаг, я охнула от боли в покалеченной ноге. Не то, чтобы болело нестерпимо, просто ныло сильно и тянуло. Но сейчас даже это казалось мне мучительным. Всхлипнув, я повисла на своём мужчине.

— Отнеси меня, пожалуйста, — не дожидаясь его реакции, я обхватила рукой его плечо и потянулась, намереваясь забраться на большие и крепкие ручки марионера.

Не боец я, ох не боец!

Демьян подхватил меня и понёс к ещё одной двери, расположенной рядом с входом в каюту. За ней оказалась санзона. Маленькая комната, выложенная не самым дорогим пластиком. В углу обнаружилось обычное АСУ или по-простому унитаз, - круглая чашка, возвышающаяся на полметра от пола с дыркой посередине. Во втором углу ютилась скромная, но вместительная душевая кабина. Рассчитанная на одну крупную персону, скорее всего расы марионер, так как простому землянину или венериянину там будет ну очень просторно. У входа приделали столик для удобства, видимо, чтобы чистые вещи сложить. Вот и всё убранство.

Вот такая незамысловатая обстановка. Всё скромно и прочно, но если вспомнить, что пилотами в марсианской военно-космической армии служат в основном марионеры, то получается ещё и весьма удобно и практично.

Пока я таращилась вокруг, Демьян уже успел сорвать пломбы на душевой кабине и включить воду. Неуверенно я стянула с себя чёрную мужскую футболку и аккуратно сложила на хлипкий столик. Стоять перед своим мужчиной обнажённой, я больше не стеснялась. Глупо это после всех бед, через которые мы прошли, прикрывать руками то, что Демьян уже видел и самолично мыл. Но неуверенность я ощущала потому как мерзла, а ещё непривычная обстановка нервировала. Наверное, нервы мои сильно расшатались.

Стянув трусики и носочки, я сложила их рядом с футболкой. Переминаясь с ноги на ногу и морщась от ноюще-тянущей боли, я глянула на вожделенный душ. Надо бы и вещи состернуть, у меня не только бельё, но и рубашка с комбинезоном местами чёрные от грязи.

— Демьян, а здесь есть стиральная машинка или ещё что в этом роде? — озираясь в поисках этих агрегатов, спросила я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Нет, я потом всё сам постираю, не беспокойся, – попытался успокоить меня он.

— Зачем, я сама. Это ведь женская работа, мужчины не стирают, — признаться представить Демьяна с тазиком в руках, полощущего мои носки, мне было сложно. Да и вообще, ещё чего не хватало, чтобы он мне бельё стирал.

— У тебя сейчас не то состояние, чтобы шкрябать грязь с плотной ткани своих и моих штанов. Так что побережём твои нежные ручки. А потом, конечно, я разрешу тебе стирать мои носки любым способом. Но сейчас мы будем делать так, как скажу я.

Настроив воду, Демьян отодвинулся и жестом пригласил меня зайти в душ. Хмыкнув, я демонстративно посмотрела на свою ногу. Щиколотку покрывали тонкие швы.

— Прости, — меня подхватили подмышки и занесли под воду

Тёплые ручейки воды потекли по моей коже, согревая. Взяв кусочек твердого мыла с любопытством покрутила его в руках. Я такое только раз видела в больнице. Такая редкость. Обычно капсулу с жидким мылом уже встраивали в систему душа, и при нажатии клавиши вода начинала мылиться. Ну, а как в капсуле заканчивалось мыло, его просто заправляли. А тут кусок здоровый и как им пользоваться-то? Непонятно.

Проведя этим бруском по коже, заметила пену. Видимо, я всё делаю верно. Намылившись, снова подставилась под горячие струи душа. Он успокаивал и смывал весь груз пережитого за последние сутки. Столько всего вытерпела, да в моей жизни за все прожитые годы столько потрясений не было.

И если бы не Демьян, я так бы и осталась лежать мёртвой на койке в том отсеке на пассажирском крейсере.

— Ты закончила? – тихо поинтересовался марионер.

Я и забыла, что он стоит рядом. Улыбнувшись, кивнула и протянула к нему руки. Вместо того чтобы помочь мне выйти, он сам стянул через голову футболку и уверенным движением вынул из брюк пояс. Через пару секунд обнажённый мужчина шагнул ко мне в тесную душевую кабину, прижимая к стене.

Грубые руки скользнули по мокрой коже, вызывая дрожь во всём теле. Из моих уст вырвался тяжёлый грудной вздох. Повиснув на Демьяне, я обхватила его за мощную шею. Его руки продолжали своё путешествие: сжали ягодицы, обвели бедра. Разница в росте немного мешала мужчине. Приподняв меня, Демьян закинул мои ноги себе на талию. Горячие губы быстрыми поцелуями пробежались по моим плечам и скользнули на грудь. Обхватив ртом сосок, Демьян сжал его, спровоцировав яркую вспышку сладкой тянущей боли. Всхлипнув, я плотнее сомкнула ноги, прижимаясь своим естеством к паху мужчины.

Замерев, ощутила тянущую судорожную боль внизу живота, словно горячая пружина скрутилась внутри. Задрожав, я стиснула в руках длинные тёмные волосы Демьяна, требуя от него более решительных действий. Он правильно меня понял. Мужская рука, протиснувшись между нашими телами, скользнула вниз, накрывая моё лоно. Застонав, я потёрлась об него, принимая более удобное положение. Мозолистый палец, приласкав мои складочки, нашёл весьма чувствительный бугорок и нажал на него. Сладкая истома окатила тело, заставив откинуться назад. Мои стоны отражались от блестящей поверхности тесной душевой.

Проказливый палец, закончив мучить моё лоно, скользнул внутрь по гладким складочкам. Ощутив его в себе, я задрожала и сильнее притянула марионера. Мне хотелось вжаться в его тело, почувствовать его тепло, ощутить всю силу его рук и нежность мужских губ. Приоткрыв глаза, увидела тяжёлый взгляд потемневших от страсти жёлтых глаз. Блаженная улыбка расплылась на моих губах.

— Я хочу тебя всего, — не ожидая от себя, призналась я в своих желаниях.

Удовлетворённо усмехнувшись, Демьян чуть поменял положение своего тела и убрал палец. Вместо него я ощутила что-то более мощное и подрагивающее. Его первое неспешное проникновение сопровождала краткая быстро проходящая боль, о которой я забыла спустя минуту. Расслабленно вздохнув, я неосознанно подстроилась к темпу его толчков. Кусаясь и царапаясь, ждала освобождения. В какой-то миг напряжение достигло своего пика, и я застонала, обмякнув на мужчине. Внутри словно что-то взорвалось, и обжигающая лава растеклась по телу, заполняя каждую клеточку.

Демьян наращивал темп и уже не сдерживал себя. Натурально зарычав, он вжался в меня, изливаясь. По ногам потекли теплые липкие струйки.

— Моё солнышко, теперь только моё, – хрипло простонал он мне в губы.

Болезненно жадный поцелуй опалил мои уста. Демьян поглощал, доминировал и утверждал на меня свои права. В какой-то момент его ласка стала нежной и тягучей. Язык скользнул мне в рот, даря неизвестное наслаждение. Я ощущала его дыхание, его вкус.

Резко повернув меня, Демьян упер мои руки в стенки душевой. Его рука жёстко сжала грудь, и приласкала живот, скользя ниже и раздвигая мне ноги. Второй рукой он зафиксировал моё бедро. Я не успела понять, что происходит, как почувствовала его проникновение. Резкий толчок вызвал одновременно лёгкую боль и сводящее с ума наслаждение. Приподнявшись на носочки, я подстроилась под его движения, ловя его такт.

Выпав из этой реальности, громко стонала, скользя пальцами по влажной поверхности стены. Упасть на пол от нахлынувшего бессилия мне не давали только лишь сильные мужские руки, поддерживающие моё тело. Врезаясь в меня, Демьян утробно рычал. Его удары становились все жёстче и сильнее. Громко застонав, я схватилась за его руки и откинулась назад. Моему стону вторил рваный самодовольный мужской рык. Тяжело выдохнув, мужчина впился поцелуем в мою шею.

— Моя девочка, — нежные губы ласкали кожу, — ты только моя, моя земляночка, моё солнышко. Только моя. Я никогда тебя не отпущу, не позволю уйти и оставить меня. Ты принадлежишь мне.

Наверное, его слова должны были напугать меня, но я ощутила лишь волны неконтролируемого счастья. Вскинув руку, я обхватила шею Демьяна, стоящего за моей спиной и теснее прижалась к нему, пропуская гладкие мокрые волосы своего мужчины сквозь пальцы.

— Только твоя, – шепнула я ему, повернув голову, мои губы тут же захватили в плен.

— Да только моя, – рычал он, неистово целуя.

Подхватив на руки, Демьян вынес меня из душевой и отнёс в основной отсек. Не стесняясь нашей наготы, он свободно уселся в кресло пилота, устроив меня сверху. Уставшая, я расслабленно откинулась ему на грудь, закрыв глаза.

— Куда мы летим? – лениво шепнула я.

— Мы вышли на верный курс и летим прямо в систему Оюта. Наши планы остаются в силе, Анита, только транспорт сменился.

Небрежно я водила пальчиком по панели управления. Демьян что-то переключил, активировав навигационную панель. На ней вспыхнула голографическая объемная карта с множеством точек, цифр и странных дугообразных полос. Демьян что-то вводил и по мере того, как его пальцы проворно порхали по сенсорной клавиатуре, символы и картинки на карте менялись, точек становилось меньше, а дуги вытягивались.

Нащупав какую-то выемку над панелью управления, я легонько нажала. Неожиданно панель под моими пальцами поддалась и открылась. Ойкнув, я виновато попробовала приладить дверку обратно, но ничего не вышло.

— Да ты варвар, Анита, — проказливо проворковал над моим ушком Демьян, — одним прикосновением мне весь корабль рушишь.

— Я не специально, – пробормотала я, — оно само.

— Само? - картинно удивился он, чёрная бровь поползла на лоб, — и пальчик там тоже без твоего ведома оказался?

— Ну, я же не знала!

— А если не знала, зачем трогала? — лицо моего любимого мужчины стало серьёзным, — если ты чего-то не знаешь - не трогай. Запомни это. Нельзя переключать никакой тумблер, жать сенсорную кнопку и тыкать в голоокно. Это межзвёздный корабль, солнышко. Одна неверная команда может запустить цепную реакцию и привести к поломке, а на сверхскоростях даже отвалившаяся заклепка может погубить.

Проникнувшись, я спрятала руки на груди своего мужчины и чуть поёжилась.

— Замёрзла? — тут же заботливо спросил Демьян.

— Немножко, — призналась я, тихо водя пальчиком по абсолютно гладкому животу Демьяна.

Конечно, я рассматривала модные женские журналы и не раз останавливала свой взор на обнажённом торсе мужчин. Как правило, их грудь и живот покрывали волоски, конечно, если не позировали профессиональные модели. А вот у Демьяна аккуратная тоненькая дорожка волос начиналась внизу живота, а плечи, грудь и спина оставались гладкими.

— Провоцируешь, солнышко, — лёгкий поцелуй коснулся моего плеча, — боюсь, третьего раунда ты не выдержишь.

Поняв о чём он, я вспыхнула. Но руку не убрала.

— А чем ты сейчас занят? – перевела я тему в безопасную сторону.

— Выравниваю наш курс и корректирую его. Корабль новый, необкатанный. Заряд ядра неполный, на весь путь его не хватит. Попробуем дотянуть до легальной станции в звёздной системе Оморта.

Встрепенувшись, я забеспокоилась.

— А если не сможем? Что, если этого заряда не хватит? Нам может угрожать опасность? — засыпала я вопросами Демьяна.

— Если не сможем дотянуть, то мы воспользуемся любой пиратской или законсервированной легальной заправочной станцией, там придётся слегка раскошелиться, — спокойно ответил мужчина.

— Но мы же не застрянем в космическом пространстве? — не унималась я. — Мы же долетим?

— Естественно, Анита, этот маршрут очень популярен. Станций на нашем пути много, мы не пропадем, я тебя уверяю. Бояться больше нечего.

Сглотнув, я поджала ноги. Лёгкая дрожь пронеслась вдоль моего позвоночника. Жутко пугала сама мысль, что мы можем затеряться в космическом пространстве. Сколько в таком случае мы протянем? Месяц, а может два, а потом что? Что первым закончится: еда, вода или кислород?

— Что притихла, земляночка моя? Какие страшные мысли рождаются в твоей голове? Какие ужасы ты уже себе обрисовала? — смешливо поинтересовался мужчина.

Смутившись, я прикусила губу. Как быстро Демьян меня раскусил. Неужели я настолько открытая для него книга.

— Ну, рассказывай, — хмыкнул он.

— Да ничего такого, — сконфуженно пробормотала я, — просто мысли нехорошие. После всего, что с нами случилось, я уже не знаю, откуда ждать беды и неприятностей.

Привстав со мной на руках, Демьян взял из медкапсулы моё одеяло и накинул на нас. Снова усевшись в кресло, он отключил голоокно. Погладив меня по волосам, сжал легонько пальцы на моём затылке и откинул голову, заставив заглянуть в его лицо. Внимательно посмотрев в мои глаза, нахмурился, поджав губы. В его взгляде не осталось и намёка на нежность.

— Запомни, Анита, я не люблю врать или сглаживать ситуацию. Если я говорю, что мы сможем долететь до заправочной станции, то это действительно так. Если я приказываю бежать, лежать смирно и не двигаться, то ты подчиняешься без лишних вопросов. Ты - мой тыл, и я желаю быть уверенным в тебе. Ты понимаешь это? Не надо забивать свою хорошенькую голову ненужными мыслями. Слушай, что я тебе говорю, а я в свою очередь буду прислушиваться к тебе. Ты у меня малышка умная и сообразительная. Ты понимаешь, про что я тебе говорю?

Нахмурившись, я призадумалась. То, что Демьян желает моего полного подчинения, меня немного пугало. Тот факт, что у моего мужчины деспотичный характер, я уже поняла, но сталкиваться с его проявлением была немного не готова. Сложно при этом не признать, что марионер прав. Жизненного опыта у него намного больше, чем у меня.

Он военный пилот и сомневаться с моей стороны в том, что он способен найти станцию заправки и не потеряться во вселенной при этом, было глупо.

— Анита?! – Демьян вернул меня в действительность. — И о чем ты опять призадумалась?

— Ты пилот. Ты знаешь, как управлять этой штукой, — я пожала плечами и обвела взглядом кабину корабля, — а я одним прикосновением вывожу всё из строя. Я честно обещаю тебя слушаться.

— Молодец, солнышко.

Устроив меня повыше, Демьян коснулся моих губ. Лёгкий нежный поцелуй окончательно успокоил меня и стёр все сомнения из головы. Я жива только благодаря этому мужчине. И причин не верить или не доверять ему у меня не было.

— Но ты же не будешь постоянно командовать и строить меня? — проказливо поинтересовалась я, решив узнать степень его деспотичности.

— Ну что ты, золотце, – прищурившись, ответил марионер, — только тогда, когда ты начнёшь воображать нашу ужасную кончину. Ну, или откровенно делать глупости.

— Когда это я делала глупости? – возмутилась я.

— Тогда же, когда и я, — вмиг снова стал серьезным он, — когда у тебя без видимых причин началась истерика, я поступил так, как делал сотни раз. Во время зачисток на станциях за Нептуном женщины часто начинали визжать и рыдать, чуть ли рвя на себе волосы. В таких случаях мы всегда поступали одинаково: схватил да и вышвырнул из помещения в общий коридор, не дав собрать вещи. Это вмиг отрезвляло их и приводило в чувства. Мы ведь, по сути, спасали их, увозя из дыры во временные центры, но они вели себя как последние истерички. Когда я увидел твои слёзы и истерику - поступил так, как и всегда: взял да и вытащил из корабля наружу, думая, что ты вмиг придёшь в себя. А ты, не замечая, что по нам открыли пальбу, поползла навстречу нападающим, прямо подставившись под летящие пульсары. Вот тогда я и понял, что мне досталась необычная во всех смыслах женщина, – приспустив одеяло, Демьян обхватил моё бедро, поглаживая большим пальцем кожу. — Прости меня за этот случай, Анита, я поступил мерзко с тобой. Я не хотел причинять тебе боль или пугать.

— Демьян, — я ласково погладила его по скуле, обведя мизинцем нижнюю губу, — я этого толком и не помню.

— Я помню, Анита, этого уже достаточно.

Повисшая тишина меня немного нервировала. Демьян увлечённо составлял трассу нашего полёта. Первые минуты я пыталась вникнуть в суть того, чем занят мой мужчина, но быстро поняла, что такую науку мне не постигнуть. Не моё это.

Моё внимание снова привлекла открытая панель. Демьян так и не захлопнул открывшуюся благодаря мне крышку, которая теперь провокационно оттопыривалась, демонстрируя содержимое потайной полочки. Не удержав любопытства, что случалось со мной крайне редко, я полезла внутрь. Мой марионер промолчал, хотя и заметил, как моя рука нырнула в полочку. Ну, значит, ничего опасного там нет.

Вслепую пошарив, я вынула стопку каких-то цифровых бумаг. На таких, как правило, составляли контракты или печатали отчётность. Я настолько часто в мамином салоне занималась бухгалтерией, что на ощупь могла определить качество бумаги. Внимательно осмотрев каждый лист, с удивлением обнаружила помимо инструкции толщиной с мой кулак ещё и чистый бланк купли-продажи уже заверенный юристом. Все нужные фамилии и подпись продавца присутствовали в соответствующих графах, оставалось только внести данные покупателя.

Осмотрев более внимательно остальные бумаги, извлекла полную распечатку электронного паспорта некоего генерала, который, собственно, и выступал в качестве продавца. Моё недоумение достигло предела: как можно вот так оставлять такие важные документы, ведь теперь любой может внести свои данные и стать хозяином этого корабля. И ни один суд не сможет доказать несостоятельность сделки, ведь на руках копия паспорта ответственного лица марсианской армии. Генерал - это не простой солдатик рядовой. Видимо, не такая это и контрабанда, скорее серенькая сделка. Если вспыхнет скандал – ему первому и достанется, так что забудут про эту «осу» и всё. «Или лицо вымышленное» - тут же пришла в голову другая мысль. Кто же станет проверять прошлых владельцев, если сделка чистая. Никому это не нужно.

Глянув на Демьяна, призадумалась: как лучше донести до него, что есть возможность прикарманить этот корабль.

— Что у тебя там? Чего такое личико загадочное? — прямо спросил он.

— А ты когда-нибудь хотел иметь такой корабль как этот? – мой вопрос не показался ему странным. Кивнув утвердительно, он глянул на бумаги в моих руках.

— А если я скажу, что нашла заполненный бланк купли-продажи и осталось только твою фамилию внести, ты поверишь?

Оторвавшись, наконец, от своей панели, Демьян осторожно взял из моих рук бланк и вчитался в него.

— Чёрт, — выдохнул он, — утиль!

— Что? – не поняла я. — Что такое "утиль"?

— Этот корабль перевозили чистой контрабандой, видимо, списали с завода под видом брака и решили продать подальше. Фактически этого корабля нет, никто и искать пропажу не станет. По документам в армии его скорее всего утилизировали.

— А если мы заполним графы пустые? — широко улыбаясь, спросила я.

— То станем юридически чистыми владельцами военного межзвёздного корабля четвёртого класса. Нужно только найти специалиста, который сможет правильно всё заполнить. Не каждый юрист пойдет на такое, если только заплатить хорошо, — размышлял Демьян.

— Я могу это сделать прямо сейчас, – весело отозвалась я.

— Анита, это серьёзный документ, его нельзя испортить, – тут же возразил Демьян, осадив мой пыл.

— Но я за всё время ещё ни одного бланка не запорола, – обиделась я на такое пренебрежение.

— Анита, это не обсуждается - голос мужчины стал суровым с металлическими нотками.

— Но, Демьян, это же очень легко: паспортные данные правильно вписать и всё. Тут нужны-то только фамилия, имя, дата рождения, место выдачи документа и подпись. Что тут заполнять-то, ерунда.

— Остынь, солнышко. Такой важный документ я тебе не доверю. Это не шутки.

Вот теперь я действительно обиделась по-настоящему.

— Значит, ты считаешь меня глупой необразованной деточкой с одной извилиной в голове?

— Я такого не говорил, но бланк всего один и ошибиться там нельзя, — насупился Демьян.

— Ты, видимо, никогда не заполнял подобные бланки, на исправление опечатки даётся минута, если заполнять цифровой ручкой. А такая есть у любого владельца малого и среднего бизнеса и у доверенных лиц, в том числе.

— Но ты у нас не владелец и не доверенное лицо, — припечатал меня мужчина.

— С чего ты это решил? — моя обида набирала обороты.

— Анита, успокойся, что ты завелась? Ну, какой у тебя может быть опыт по части таких бумаг, — посмеявшись, отмахнулся от меня Демьян.

Дёрнувшись, я слезла с его колен и, прикрывшись одеялом, пошла к своему рюкзаку за одеждой.

— Анита, ну что за детство?

— Раз я в твоих глазах такая дурочка, что же ты со мной связался?

— Хватит, — резко выдохнул он, — ссориться с тобой я не намерен.

— Ну, конечно, что с сумасшедшей связываться? Думаешь, я настолько глупа? Что ты вообще обо мне знаешь, чтобы вот так заявлять, что я не способна простенький бланк заполнить?

— Никто тебя за дуру не держит. Ты разбираешься в медицине - это я уже понял, скорее всего, младшая медсестра в больнице. Но этого недостаточно, чтобы оформлять бланки купли-продажи.

— Я не медсестра. Я уже говорила, что окончила двухгодичные медицинские курсы. Но я не медицинский работник. Моя мать владелица элитного салона красоты «Риола», а я - её доверенное лицо. Я не просто мастер-визажист, парикмахер и косметолог, а еще и менеджер малого и среднего бизнеса. По каждому направлению индустрии красоты у меня имеется сертификат и лицензия. Если мама отсутствовала в салоне, все вопросы менеджмента я брала на себя. Я заполнила сотни вот таких вот бланков купли-продажи. Они все стандартные! Не важно, что ты покупаешь: квартиру, магнокар, щипцы для педикюра или космический корабль. Бланк один и тот же.

Выдохнув свою тираду, я демонстративно залезла в рюкзак и вытащила из косметички футляр с цифровой ручкой, которой я пользовалась уже лет пять. В футляр было встроено зарядное устройство, так что такая ручка считалась вечной, если её, конечно, варварски не сломать.

В приступе лёгкой ярости и обиды, я кинула футляр в Демьяна.

— Держи, с такой ерундой, как этот проклятый бланк, даже вояка справиться может, большого ума там не нужно.

Демьян футляр поймал, но даже не глянул на то, что оказалось в его руках. Убрав ручку в сторону, он вновь уткнулся в своё голоокно, оставив кипу обнаруженных бумаг на свободном кресле.

Таким образом, мне показали, что разговор окончен.

Подхватив вещи из рюкзака, я пошла в душ. Тёплая вода облегчения не принесла, внутри клокотала обида. Давно меня так не принижали, я и забыла каково это, когда на тебя смотрят, как на полоумную. Одевшись в простую сиреневую облегающую футболку и изящный, но просторный комбинезон, я выудила небольшой тазик и, набрав в душе воды, замочила свои грязные вещи, те в которых я ушла из дому.

Вымещая злость, я тёрла ткань мылом. Грязь со швов и низа штанин отходила с большим трудом. Но я не сдавалась, не хватало ещё, чтобы меня обличили в женской несостоятельности. Что-что, а уж постирать я могу.

— Зачем ты это делаешь, Анита? Я ведь сказал, что сам всё постираю, – голос Демьяна за спиной прозвучал неожиданно. Вздрогнув, я выронила мыло, которое тут же покатилось по полу. Быстро спохватившись, я поймала кусок и крепче зажала в руке.

— Постирать свои вещи я могу и сама, тут не нужно быть гением, – огрызнулась я.

— Для тебя это так важно? — процедил недовольно мой марионер, — Доказать мне, что ты способна заполнить бланк. Или это просто каприз?

Сжав зубы, я решила промолчать и не вступать в очередной спор, который может закончиться ссорой.

— Что тебя так сильно задело? — допытывался мужчина, — К чему всё это самопожертвование со стиркой?

— Ты сам говорил о доверии, разве не так?! — горько усмехнулась я. — Ты сказал мне бежать или замереть по первой твоей просьбе, просил безоговорочно доверять. А сам не способен поверить мне!

— Это единственный бланк на корабль, ошибка слишком дорого будет стоить, — откровенно распсиховался Демьян, не желая отступать.

Не поворачиваясь, я махнула рукой.

— Да делай ты с этим бланком что хочешь. Мне ни до тебя, ни до твоего корабля больше дела нет, — в сердцах выпалила я.

— Даже так?! Ну, может тогда покинешь меня и мой корабль раз такая гордая?

— И покину, – огрызнулась я, — на первой же станции, или могу прямо сейчас выйти в космос полетать.

Психанув окончательно, я бросила мыло в таз. Отстирать грязь у меня не выходило, что взбесило меня ещё больше. Такой униженно никчёмной я себя никогда не чувствовала.

— Хорошо, пусть будет по-твоему. Ты для меня важнее, чем этот чертов корабль, — развернувшись, Демьян вышел.

Вернулся он буквально через пару секунд. Передо мной прямо на пол он положил лист информационной бумаги и мою ручку.

— Раз так уверена в себе, то заполняй. И не говори потом, что я тебе не доверяю. А как испортишь - так и не плачь, утверждая, что оно само так получилось!

— И заполню, — легко поддалась я на провокацию, — давай свой паспорт.

Демьян не отступил, решив посмотреть, как далеко я зайду, и насколько хватит моей уверенности. Он протянул мне пластиковую карточку со своими данным. Криво усмехнувшись ему в лицо, я сняла защитный колпачок с ручки. Приложив штрих-код паспорта к бланку, я активировала незаполненные графы. Глубоко вздохнув, я отключила эмоции и включила рассудок. Как и сотни раз до этого, мой мозг чётко контролировал действия.

Прочитать заголовок строки, сверить с паспортом, списать данные.

Внеся фамилию и имя, без ошибок, красивым каллиграфическим почерком указала дату рождения. Потом так же внимательно прочла дату и место получения паспорта. Активировав строку, убедилась, что это оригинал документа, а не дубликат. Затем чётко внесла все цифры и аббревиатуры в бланк. Цифровой лист мгновенно вспыхнул и строки погасли, указывая на то, что все данные верны. Осталось только подписать.

Протянув ручку и бланк Демьяну, я кивком головы указала на сияющую графу подписи.

— Распишись как в паспорте, у тебя всего две попытки – не напортачь, — с долей издёвки проговорила я.

Всё также молча, Демьян расписался. Лист повторно вспыхнул и сверху в правом углу проявились цифры, указывающие номер регистрации и заверения бланка. Сделка была окончена. Теперь Демьян Стартхов - полноправный владелец корабля. Вот только радости на его лице не наблюдалась, скорее досада.

Отвернувшись, я снова схватила кусок мыла и принялась шоркать штанину.

— Тебе не кажется это глупым? Так себя вести? — тихо спросил он.

— А что тебя не устраивает? Что я опять делаю не так? — пробурчала я.

— Положи это мыло - от него на коже появляется раздражение. К чему ты сейчас портишь свои руки? Я признаю, что оказался не прав. Ты способна заполнить такой бланк, я в этом убедился. Я никогда не говорил, что ты глупая или сумасшедшая. Но и ты должна признать, что испортить такую бумагу повинуясь эмоциям, было бы глупо.

— А с чего ты взял, что я собиралась его портить? Где же твоё доверие? Где оно? — в сердцах воскликнула я и выжидательно глянула на Демьяна.

— Я дал тебе заполнить этот бланк. Я же пошёл у тебя на поводу, – натурально взревел он, теряя всё своё показное спокойствие.

— Ну, так я и заполнила его. Я тебе с самого начала сказала, что через меня сотня, а то и тысяча таких бумажек прошла. Я ни одну не испортила! Ни разу! А ты мне не поверил и унизил, заставляя почувствовать себя никчёмной. Что ты теперь психуешь? Корабль твой - радуйся, бланк неиспорчен, – ледяным тоном отчеканила я и принялась снова отстирывать штанину на нервах.

— Да положи ты это мыло, – из моих рук вырвали брусок и с силой оттолкнули тазик.

Не успела я возмутиться, как Демьян уселся позади меня так, что я оказалась между его ног, и обнял со спины.

— Мы плохо знаем друг друга. Такие споры и ссоры неизбежны, но не надо приписывать мне то, что я не говорил и не делал, — уже более спокойно произнёс он.

Нагнувшись, Демьян уткнулся носом мне в затылок и тихо выдохнул. Тёплый воздух пробежался по моей коже, согревая.

— А ты не унижай меня и не держи за дуру. Если я что-то говорю или делаю, то я уверена в себе. К чему мне было портить этот бланк? Зачем мне лезть его заполнять, если я в этом ничего не понимаю. Чтобы себя идиоткой потом выставить?! Ты так всё это себе представил?

— Нет, — спокойно выдохнул он.

Демьян замолчал на время. Моя обида крепко угнездилась внутри и не желала отступать.

— Вся эта ситуация глупая, Анита, — наконец произнес он. — Глупо так ссориться без причин.

— Ты мне не доверяешь! Ты меня унизил тем, что даже не допустил мысли, что я способна заполнить легчайший бланк. По сути, усомнился, что не в состоянии переписать пару слов и цифр с паспорта на бумажку. Я понимаю, когда дело касается твоей панели управления. Тут всё ясно: я никогда раньше не летала и в глаза её не видела. Да и не женское это дело. Но простой бланк купли-продажи или простая стирка мне под силу. Не такая я и тупая, не такая безрукая, как ты считаешь.

— Я так не считаю, Анита, это твои слова, не мои, — устало выдохнул Демьян и провёл подбородком по моей макушке.

— Но это твои действия. Твои, а не мои. Я в тебе ни разу не усомнилась, а ты… — слов не осталось, но и плакать не хотелось.

Я не слабая, и нечего раскисать.

— Ссора пустая. Я в тебе усомнился, ты утёрла мне нос, — прошептал Демьян. — Зачем продолжать препираться? Зачем портить отношения?

— Незачем, — согласилась с ним я, доводов и сил на ругань у меня не осталось.

— Тогда поцелуй меня и помиримся, — тихо проговорил он.

От такого заявления я сглотнула. Поцеловать его сейчас означало признать, что я больше не обижаюсь и простила. А я не была уверена в том, что так просто всё забуду. Проигнорировав его предложение, я попробовала встать и уйти. Тяжёлая ладонь опустилась на моё плечо, усаживая на место. Вторая рука обвила мою талию и прижала к мощному мужскому обнажённому торсу. Демьян так и не оделся, чем сейчас смущал меня.

— Мы будем сидеть здесь, пока ты не простишь меня и не поцелуешь, — с нежностью прокомментировал он свои действия.

— А если я не собираюсь пока тебя прощать? — поинтересовалась я, хотя чувствовала, что обида и злость отступают понемногу.

— То я не собираюсь тебя пока отпускать. Я не люблю ссор, не люблю скандалов, но они неизбежны. Вот и будем сейчас мириться.

— Это глупо, не находишь? – вяло возмутилась я

— Глупо - это портить отношения из-за недопонимания. А вот восстанавливать это самое понимание - это не глупость. Ты мне нужна. Я хочу прожить с тобой жизнь, и поэтому мне легко сейчас признать свою неправоту. Да, я виноват. Я прошу у тебя прощение за то, что унизил. Этого я не хотел и даже не понял, как так получилось. Ну, твоя очередь, пойди мне на встречу. Поцелуй и прости. Неужели это так сложно? — его голос обволакивал и подкупал.

Прикусив нижнюю губу, я всё же мысленно наступила на горло своей гордости и потянулась к нему. Первые прикосновения моих губ вышли неумелыми и неуклюжими, но Демьян легко перехватил инициативу и подарил нежный и такой просительный поцелуй. Я растаяла в его руках. Да ну эту обиду! Я утёрла нос своему мужчине, больше он не будет во мне сомневаться. Расслабившись, я позволила рукам Демьяна подхватить меня и поднять с пола.

— Мир? – шепнул он мне в висок, поглаживая спину.

— Мир, — легко согласилась я.

— Замечательно, — тёплые губы прошлись по моему лбу, — я такой способ мириться знаю, хочешь, покажу?

Я не успела ничего ответить, горячие ладони скользнули под мою футболку и потянули ткань вверх. Через минуту я стояла полностью обнажённой, а через две – лежала на полу и стонала от страсти.

Такой способ мириться мне очень понравился.

Распахнув глаза, я не сразу сообразила, где нахожусь. Лёжа на мягком матрасе довольно широкой кровати, непонимающе осмотрелась. Небольшое помещение с серыми стенами. Встроенный шкаф, низкий столик и табурет - вот и вся обстановка. Поёжившись от холода, я села на огромном рассчитанном на габариты марионера корабельном ложе. Моя одежда сложенная стопочкой лежала на стуле.

"Я в каюте" - наконец сообразила я.

Одевшись, вышла в соседнее помещение. Демьян спал, откинувшись на кресле. Подкравшись к нему, внимательно всмотрелась в лицо спящего мужчины. Расслабленным, с чуть приоткрытым ртом, он казался моложе и намного мягче. Но я понимала, что это только иллюзия. Этот мужчина опасен.

Не удержавшись от проказы, решилась на поцелуй. Вот подкрадусь ближе и разбужу поцелуем. Хихикнув себе под нос, я осторожно на цыпочках сделала пару шагов и склонилась над Демьяном, прикрыла глаза и коснулась его сухих губ.

Резкая боль обдала горло. Хрипнув, я поняла, что почему-то задыхаюсь и не могу сделать ни вдоха. Распахнув глаза, увидела перед собой шокированный взгляд жёлтых очей марионера. Замычав, почувствовала, что давление на моём горле ослабло, и я наконец-то вдохнула воздуха.

От пережитого шока ноги подкосились. Я мешком осела у кресла пилота. Рука Демьяна всё ещё сжимала моё горло, но, уже не причиняя боли. Большой палец погладил мою кожу, успокаивая.

— Анита, — наконец выдохнул он, — прости. Сколько раз я уже говорил это, но прости. Я не хотел. Я не понял со сна, что происходит. Это на рефлексах. Прости, солнышко, я не желал тебя пугать или причинять боли.

— Всё хорошо, - сипло прохрипела, глядя на него, — я подкралась к тебе. Хотела, глупая, поцелуем разбудить. Не нужно было так делать.

— Нет, милая, нужно. Мне очень приятно осознавать, что ты хотела поцеловать меня. Прости, это привычка ещё с колонии - реагировать на любое непонятное прикосновение агрессией. Там, хорошая моя, один закон: сначала бей, а потом вопросы задавай. Не ударишь первым, не убьёшь первым – умрёшь сам. Со временем эта привычка забудется, её выместят другие. А пока лучше ко мне спящему не подходи. Но это не значит, что я не жду твоего поцелуя.

Поднявшись, я села на соседнее кресло. Потерев горло, сглотнула. Целовать как-то всё же расхотелось, и Демьян это понял. Его лицо стало таким огорчённым, словно конфетку отняли.

Ничего не говоря более, встала и пошла добывать себе из пищевого автомата пропитание.

— Анита, я тоже голоден, не могла бы ты позаботиться и обо мне, — обиженно по-мальчишески спросил мужчина.

— Конечно, — я кивнула, — только пойму на что тут жать.

Автомат вызвал у меня лёгкое недоумение. Все кнопки здесь располагались как-то иначе, чем в том аппарате, что был на пассажирском крейсере. В недоумении я уставилась на разноцветные мерцающие клавиши на голографическом табло меню.

— Синяя кнопка – одна порция каши, красная - она же, но с дневной нормой витаминов, желтая – витаминный напиток, зелёная выдаст полпорции белковой каши с минералами, — тут же пояснил мне Демьян, — на завтрак нажимаешь зеленую и желтую, на обед – красную и желтую, а на ужин...

— На ужин - синюю и желтую кнопочку, – догадалась я.

— Всё правильно, запомнила?

Я кивнула и мысленно проговорила комбинацию кнопок, связывая их со временем приёма пищи. Чтобы что-то запомнить раньше, я складывала информацию в лёгкие песенки, но со временем что-то простое я стала запоминать и так.

— Ну, если запомнила, то я всё ещё жду завтрак, — напомнил о себе Демьян.

Быстро дважды нажав зелёную и жёлтую клавиши, я извлекла из автомата одноразовые пластиковые коробочки с кашей и два напитка. Отдав Демьяну его порцию, уселась рядом с ним в кресло и принялась завтракать, поглощая абсолютно безвкусную приторную жижу, пахнувшую чем-то резиновым. Напиток тоже не впечатлил. Для такой домашней девочки как я, такая еда сама по себе была испытанием.

Демьян расправился со своей порцией намного быстрее меня, отложив пустую посуду на пол, он лениво откинулся на спинку и прикрыл глаза.

— Ну, по сравнению с тем, что я ел последние восемь лет - это пища богов, – медленно довольно протянул он.

— По сравнению с тем, что я ела последние двадцать пять лет – это адская кухня, — поделилась я своими впечатлениями.

Демьян рассмеялся.

— Какая ты привереда, оказывается.

— Нет, я не привередничаю, но вкус у этого яства, как у покрышки магнокара, — недовольно пробубнила я, - на крейсере это как-то съедобнее казалось.

— Ты пробовала покрышки? – брови марионера картинно взлетели вверх.

— Ты понял, о чём я, – буркнула я в ответ на его подколку.

— Ты бываешь очень смешной. Но соглашусь с тобой - с домашней пищей это не сравнить. Моя мама замечательно готовила, пока была жива. А когда ее не стало, то я ел исключительно в небольшом ресторанчике у дома. Милое уютное место, меню, не меняющееся годами и всегда отменный вкус. Сырники и блинчики на завтрак, суп дня и кусок стейка на обед, жаркое на ужин. Я бы сейчас не отказался от фирменного рагу из барашка.

— А как же твоя жена, разве она не готовила? — вырвался у меня вопрос.

С лица Демьяна слетела вся мечтательность, и я пожалела о том, что задала такой, как оказалась, неприятный вопрос.

— Нет, она не готовила. Несмотря на брак, мы редко виделись; я, признаться, даже не знаю, где обедала она. У неё всегда были какие-то диеты, поэтому холодильник в квартире пустовал годами.

— Сколько вы были женаты? – тихо поинтересовалась я. Мне было так любопытно знать о его прошлом и о женщине, что осталась там. Любил ли он её? Были ли у них дети? Как они проводили время вдвоём? Я ревновала, и скрывать это от самой себя было как-то глупо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Восемь лет совместной жизни. Мы познакомились во время одной из операций по зачистке. Нам на шеи повесили молоденькую журналистку с оператором и приказали охранять. Эта бойкая дамочка лезла во все щели, совала свой нос куда не надо и откровенно нас всех раздражала. Но вот лицо и фигурка у неё были что надо. Я пригласил её на ужин, а через полгода зарегистрировали брак.

Услышанное мне не понравилось. В душе снова вспыхнула искрами ревность. Фигурка, что надо, милое личико, - красавица, наверное, раз через полгода уже кольцо на палец ей надел.

— Ты ее очень любил? – задав этот вопрос, я напряглась и застыла в ожидании.

— Я ее вообще не любил, но брак с известной перспективной журналисткой сулил много выгоды. Тебя никто не тронет лишний раз, никто не прижмёт твоё очередное повышение в звании, потому что побоятся, что выйдет обличительная статья. Моя бывшая супруга остра на перо, такого понапишет, что и с генерала звёзды упадут.

— Ты женился по расчету? – искренне удивилась я.

— Да, можно и так сказать. Это был обоюдно выгодный брак. Она получила союз с перспективным военным карьеристом, вошла в семью с известной фамилией: свёкор - генерал, муж - старший офицер. В общем, всё отлично. Так и прожили восемь лет.

— А дети? — выдохнула я.

— Какие дети, Анита?! Дети – это конец карьеры для женщины. О детях и речи не было, — слишком весело ответил Демьян.

— Но как же, — хлопнув пару раз глазами, я собралась с мыслями. — Все женщины хотят детей, – услышанное как-то не укладывалось в моём представлении о жизненном укладе. — Дети – это смысл брака, зачем выходить замуж, если не собираешься обзаводиться малышами?

— Чистая у тебя душа, Анита. Многие женщины не желают рожать по разным причинам.

— Да назови хоть одну, — моё непонимание набирало обороты. Что за дикость? Зачем нужен брак, если не собираетесь жить вместе, обедать и ужинать, заводить детишек, отмечать дни рождения.

— Легко: карьера, фигура, здоровье, нежелание менять уклад жизни и самое распространенное «хочу пожить для себя», — перечислил эти самые причины Демьян; в его устах это звучало так буднично.

Возразить мне было нечем. Я всегда хотела братика или сестрёнку, но именно эти доводы против ещё одного ребёнка в семье и называла мне мама. Она строила бизнес, следила за фигурой, и, вырастив меня, всё твердила, что пришло время пожить для себя. Не успела.

На душе стало больно и горько.

— А ты сам хотел детей? — прошептала я.

— Нет, не хотел. Даже не задумывался об этом. Мои друзья постепенно обзаводились потомством, на их столах появлялись фото с беззубыми карапузами. Я не понимал этого. Даже сейчас с трудом представляю себя отцом.

— Значит, дети тебе не нужны? — мой голос упал. Я-то детей очень хотела, двух, а лучше трех малышей.

— Сейчас я уже не уверен в том, что не желаю становиться чьим-то папой, — Демьян странно улыбнулся. — Со мной в бараке в камере жил мужик, ну не скажу, что отличный парень, так любитель помахать кулаками. Ему на суде дали шесть лет колонии на Палладе или три на рудниках. Он выбрал второе. Весь срок к нему бесконечно приезжали жена и дочери. Вся стена над кроватью была обклеена фотографиями, простенькими такими на цифровой бумаге, а на них улыбающиеся многочисленные внуки и внучки с косичками. Он часами мог тренькать байки об их детстве, помнил, у кого как резались первые зубки, кто какое первое слово сказал, – он замолчал, почесав бородку. - К концу его срока я успел выучить всю семейную подноготную соседа. А когда он вышел, я понял, какой ущербный. Моя стена оставалась голой – ни одной фотографии. За восемь лет ко мне никто ни разу не приехал. Я толком не знал имен невест своих братьев. Не был уверен, есть ли у них дети. Это меня сильно напрягало и раздражало. Карьера моя рухнула и больше ничего в жизни не осталось. Даже хобби. Сплошная пустота и непонятно, чего дальше с жизнью этой делать.

Я сидела и внимательно слушала Демьяна. И как-то не верилось, что у кого-то может быть такое отношение к жизни.

— Но у тебя ведь есть отец, братья. Ты сам говорил о них.

— Есть и отец, и два брата. Младший Кристов позвонил однажды и попросил: если вдруг ко мне наведаются журналисты, его имя не произносить. У него повышение было на подходе, он боялся не получить очередную звезду. Отец и старший Маул ни разу не дали о себе знать.

— Разве так можно? – поразилась я, такое поведение семьи Демьяна меня возмущало.

— Земляночка, — Демьян снисходительно глянул на меня, — я родился в семье потомственных вояк. У нас детей принято с пеленок маршировать учить. И армейские звания нам передаются, чуть ли не по наследству. У марионеров все особенное. И традиции и ценности. Мы еще ходить не умеем, а уже честь отдаем, — Демьян криво ухмыльнулся. — Нас детьми отдают в закрытые военные школы, и первые звания мы получаем там же. Я в двадцать один год уже офицером ходил и отдавал приказы тем, кто был втрое меня старше. Это привилегии марионеров. Мы выше простых марсиан. Мы сильнее и выносливее. Мы отличаемся от вас, землян, физиологически. Способны выжить там, где человек и часа не протянет. В семье марионеров, как правило, нет места нежностям. Нам с детства вбивают в голову мысль, что нет ничего важнее звезд на погонах. Я МАРИОНЕР, милая, не человек и бесполезно меня обмерять человеческими мерками. И тогда, до тюремного срока и рудников, я не думал о детях, жену выбирал, чтобы выгодной была в карьерном росте. Все чего я желал — это получить генеральские погоны до тридцати лет и тем самым побить рекорды всех членов нашего замечательного именитого рода.

Слушая его, я ужасалась. В столь юном возрасте и столько власти. Сейчас я вспоминала те короткие новостные ролики и статьи, что видела и читала когда-то. В них интервью давали марсианские военные, высшие чины. И действительно среди них было много молодых марионеров. Мама как-то даже пошутила, смотря репортаж, что у мальчика еще усы под носом не проклюнулись, а уже капитан.

Значит и мой Демьян был таким же. Нет, я не могла поверить в то, что мой замечательный, нежный и внимательный мужчина, когда-то выбирал жену расчетливо и с прицелом на карьерный рост. Что его родственники поспешили забыть о нем, чтобы не лишиться очередных званий.

— Семья не должна так поступать, — упрямо шепнула я.

— Знаешь, Анита, а я сам бы в их ситуации вёл себя также. Мне не в чем их винить. Я не жертва родственного произвола, я сам такой же, как и они. Мы все такие.

— Нет, – возмутилась я.

— Да, я именно такой и ничего другого от них не ждал и не жду, — уверенно повторил свои слова Демьян.

— Но ты ведь понимаешь, что они не правы! — выдохнула я.

— Нет, солнышко, я не утверждаю, что они не правы. Это их образ жизни. А мне теперь предстоит найти свою дорогу. Я сам себя сгубил. Слишком много высокомерия и амбиций, слишком рано я получил власть.

— Всё равно, неправильно это, – не сдавалась я.

Демьян только рассмеялся.

— Ну, а как было у тебя? Твоя семья... как вы жили? – такого вопроса я не ожидала, но мне было приятно окунуться в воспоминания.

— Замечательно. Счастливо и дружно. Я очень люблю маму, а она обожала меня. У неё был весёлый, но в то же время сложный характер. Она привыкла всё всегда решать сама, и возражать ей было бессмысленно. Но она всегда желала для меня только самого лучшего.

— А отец?

— Ушёл, когда я была совсем маленькой. Не пожелал взвалить на себя бремя в виде больного ребёнка. Мама мало рассказывала о нём - не любила она поднимать эту тему. Знаю только, что после развода он женился снова, и у него родилась ещё одна дочь, тоже больная. Её диагноз намного сложнее моего и девочка всю жизнь прожила в закрытом интернате. В общем, то, что его не было в нашей жизни – даже хорошо.

— Значит, у тебя только мама, и не сложно жилось вдвоём?

— Нет, — улыбнулась я, — у нас был свой преуспевающий бизнес. Мама была владельцем салона, а я занималась текущими делами, ну и, конечно, делала шикарный маникюр. Ко мне очереди расписаны были на месяц вперёд, — прихвастнула я.

— Ууу, — хитро поразился Демьян, — такой хороший мастер?!

— А ты думал! Конечно. Я всегда мечтала стать финансовым аналитиком, а стала мастером маникюра и косметологом. Но очень хорошим мастером!

— Финансовым аналитиком? — Демьян рассмеялся в голос. — Ты шутишь, солнышко?! Я никогда не встречал людей, мечтающих стать финансовым аналитиком. Вот это действительно необычно.

— Почему это, глупости! — возмутилась я. — К нам в салон приходили такие красивые ухоженные деловые решительные женщины в строгих серых костюмах. Мне так хотелось стать такой же. Я ночами зубрила математику, историю Солнечной системы, обществознание. Маме ничего не говорила о том, что готовлюсь в академию поступать. А сама заучивала учебники.

— И как, поступила? – Демьян внимательно слушал мой рассказ.

— Нет, мне не хватило четыре балла для того, чтобы поступить на бюджетную основу обучения. Представляешь! Всего четыре балла, — горько усмехнулась я.

— А ты куда образованнее и умнее, чем я думал,- голос моего мужчины был серьёзен. — Мне до бюджетной основы в Военную Академию не хватило сорока двух баллов, а поступить туда, куда проще, чем в земную экономическую академию. Ты ведь туда документы сдавала.

— Да, туда, – подтвердила я его догадку.

— Понятно, почему ты так обиделась, когда я не дал тебе заполнить бланк на корабль. Я недооценил твой интеллект, солнышко.

— Нет, я обиделась потому, что ты не проявил доверия, которое сам же от меня и требовал, - честно призналась я. — Это действительно задевает. Я слушаюсь тебя во всём, а ты не пожелал даже выслушать меня.

— Я понял свою ошибку, — большим пальцем он погладил моё запястье, — ты очень умненькая, моя маленькая девочка.

Я смутилась и даже немного покраснела от такой похвалы. Уж чего, а комплиментов в моей жизни ещё не было, и, оказывается, так приятно их получать. Приятно и странно волнительно.

— Расскажи мне, что случилось на Земле? Что заставило тебя бежать с планеты и покупать так спешно и необдуманно билет в неизвестную систему? Насколько я успел тебя понять и изучить, тебе не свойственно такое сумбурное и импульсивное поведение.

Смущение пропало в миг, а на его место пришла жгучая боль. В душе леденящим холодом поднимались тоска и чёрная печаль. Поднявшись с кресла, я пересела на колени Демьяна, прижавшись к его груди. Он понимающе обнял меня и погладил по спине.

— Если не хочешь - не говори, я не вынуждаю, — успокоил он меня, — если неприятно или больно, то мы поговорим об этом потом когда-нибудь.

— Что рассказывать, мамы не стало, из дома вежливо попросили убраться, отец предал, — негромко пробормотала я. — Мне кажется, от такого у любого рассудок помутится. Но я сама не понимаю до конца, что тогда произошло. У нас были деньги, были тысячи возможностей улететь с Земли. Но мама так любила свой салон и наш размеренный уклад жизни, что не хотела никуда бежать и что-то менять. Сейчас я думаю, что возможно все дело во мне. Мама боялась, что перемены плохо повлияют на меня. Что я сорвусь, что снова уйду в себя. Необоснованные страхи. Но думаю причина все же в этом, — я замолчала, обдумывая те события, стоило взглянуть на них по-другому. — А еще салон. Мама в него душу вложила. Столько лет упорного труда, радости от того, что появился новый постоянный клиент. Она упорно создавала положительную репутацию, имидж нашему заведению. Я детство почти не помню, но в достатке мы не жили. Мама начинала с нуля. Выкупала здание. Мы сами делали там ремонт. Ее бизнес — это ее второй ребенок. И вот так, все бросить и улететь в неизвестность, она бы просто не смогла. Я не знаю, как бы она пережила потерю дома, салона, бизнеса. Это ее бы убило.

Демьян обнял крепче и прижал к себе.

— Как она умерла? — тихо спросил он. — Без подробностей, просто в двух словах.

Я не смогла удержать слёзы, крупными каплями они скатывались по щекам и падали Демьяну на грудь.

— Я не знаю. Я не смогла даже взглянуть на нее внимательно. Она лежала на кровати. Всё, что я сделала - это укрыла её тело своим любимым детским покрывалом - белоснежным с красивыми яркими снегирями. Мама мне его на день рождения подарила. Все дети хотят игрушек, а мне покрывало подавай. Я не знаю, что с ней сделали. Соседка что-то говорила, но я не слушала. Я поверить не могла в то, что вижу. Надо было ее самой осмотреть, но я не хочу помнить ее мертвой.

— Мне жаль, солнышко, - Демьян легонько поцеловал меня в волосы. - Но всё это уже прошло. По прилёту я попытаюсь разузнать хоть какую-то информацию о твоей маме. Я так понял, что ты не проверила, жива она или нет.

Я, ошарашенная его словами, замотала головой.

— Мы всё выясним и разузнаем где её прах в случае, если она действительно мертва. У меня остались кое-какие друзья, они смогут помочь с доставкой её погребальной урны. Её могилка будет рядом с тобой, чтобы ты могла приносить ей свежие цветы.

Не выдержав, я громко разрыдалась.

Глава 23

Последующие корабельные дни протекали спокойно и размеренно. Демьян постоянно спал в кресле первого пилота и не отходил от пульта. Мне же была отдана единственная каюта с широкой кроватью. На все настойчивые предложения выспаться рядом со мной Демьян лишь отмахивался и повторял, что и так удобно, а стеснять меня он не хочет. Хоть я и возражала, но однажды, глянув, как он лежит на койке, поняла, что мне там места рядом не остается, разве что спать прямо на его широченной мускулистой груди. Демьян как мог, создавал для меня максимально комфортные условия, часто жертвуя своим удобством.

Я потихоньку обживалась. Кое-какие наши вещи перекочевали из рюкзаков в шкаф в каюте. В санитарной комнатке я повесила свой мешочек с бельём. Сама возможность постоянно принимать душ приводила в восторг. А когда я внимательно рассмотрела все полотенчики и бутылочки с гелями и шампунями, что принёс в коробках во время побега с крейсера со складов Демьян, так и вовсе возликовала. Теперь я по полчаса занимала санблок утром и перед сном.

Время мы решили на корабле выставить пока земное: сутки — двадцать четыре часа, в одном часе — шестьдесят минут. Ведь с планетой, на которой мы будем жить так и не определились. В системе Оюта существовало аж четыре планеты, пригодные для заселения, и на каждой из них можно было либо получить, либо купить земельный участок. Величины времени там естественно будут иные, и придется адаптироваться.

Но привыкать к новому времяисчислению мы будем позже.

А пока всё по родному, по земному. Тем более что сутки на Марсе больше земных всего на один час, поэтому и Демьяну комфортно.

Выйдя из душа, я старательно спрятала постиранное бельё, сжав его в кулак и заведя руку за спину. Но моя попытка незаметно проскользнуть в каюту была мгновенно пресечена.

— Анита, вот если не умеешь, солнышко, хитрить, так и не начинай. Я же сказал, что мыло слишком щелочное, вот к чему тебе стирать ручки в кровь?

Выругавшись про себя, я натянула улыбку на лицо.

— А если не умеешь фальшивить и изображать мнимое довольство жизнью, то и нечего улыбаться таким образом, — припечатал меня мой мужчина.

Повторно выругавшись, я стёрла всё «довольство жизнью» с лица.

— Уже лучше, ну, и что тебя заставило взяться за кусок мыла? — допытывался сидящий ко мне спиной Демьян. Как он только спалил меня?! Зеркала или камеры у него там какие, что ли?

— Нуу… — деланно взвыла я, — моё бельё слишком дорогое и качественное, а там, — я указала пальцем на санитарную комнату, — там влажно. Оно лежит и начинает неприятно пахнуть плесенью. И вообще, как ты узнал, что я стираю?

И главное - правду же сказала про запах и влажность: все грязные вещи, что я сложила там вчера, жутко пахли отсыревшей тканью.

— Тазами громко гремишь, — хмыкнул Демьян. — И у нас на корабле нет плесени, милая, — обернувшись, сообщил Демьян, его бровь странно поползла вверх, — всё обеззараживается согласно графику.

Его неверие меня возмутило.

— Я не знаю, что и где тут обеззараживается, — насупившись, пробурчала я. — Но вот уже пару дней я чувствую запах гнилости и плесени; особенно он проявляется, если оставишь что-нибудь из одежды в санблоке.

Демьян всё также недоверчиво смотрел на меня, не мигая, словно пытаясь понять: обманываю я его или говорю правду.

— Ну, если не веришь, то иди и посмотри сам, — с этими словами я вернулась в душевую и схватила не выстиранную футболку, что лежала тут на столике уже пару дней. Запах от неё хоть и несильно, но присутствовал.

Вернувшись, я протянула вещь марионеру.

—- Вот, Демьян, пахнет отчётливо, — я сунула ему вещь под нос.

Он взял из моих рук футболку, поднёс её к лицу и, принюхавшись, сморщился, словно лимон съел.

— Действительно, запах специфический, что за ерунда? — с задумчивым выражением пробормотал он, — система, получается, срабатывает не до конца и второстепенные функции не отрабатываются.

Признаться, я вообще не поняла ничего о системе и о второстепенных функциях, но, похоже, что мне поверили. Прихватив мокрые трусики, я шмыгнула с ними в каюту и развесила сушиться их на металлическую спинку койки.

— Но это всё-таки не объясняет, почему ты не попросила постирать меня, - донеслось мне вслед из основного отсека.

— Вот признайся, что тебе просто нравится моё грязное бельё, — скрипнув зубами, буркнула я себе под нос.

Меня услышали. По кабине корабля разнесся громкий мужской смех.

— Конечно, долго же ты соображала, — тут же прокомментировали мой выпад из общего отсека, — я просто обожаю твои крохотные гладкие трусики, брежу ими с тех самых пор, как поднял одни при досмотре личных вещей. Так что не отнимай у меня эту маленькую радость жизни.

— Извращенец, — обречённо вздохнула я.

— Нет, просто озабочен тобой, — хохотнули в ответ.

Покачав головой, я воздержалась от ответа. Почесав ребро ладони, с изумлением обнаружила там свежие язвочки и сукровицу. А Демьян-то не шутил: мыло оказалось и, правда, жутко щелочным. И, как на зло, ведь никакого крема нет. Ну чего я, правда, с этой стиркой зачастила, надо было просто замочить, а потом легко бы вся грязь отошла. Вот же глупая, никакого жизненного бытового опыта.

— Ты чего там притихла, Анита? — поинтересовался Демьян.

— Скажу - ругаться будешь, — тут же отозвалась я.

В основном отсеке повисла минутная тишина, слышно было лишь мужское сопение.

— Руки испортила? – сделал своё предположение этот прозорливый тип.

— Угу, — удручённо выдохнула я.

— Упрямица. Иди ко мне, кажется, у нас назревают небольшие проблемы.

Вздрогнув, я выскочила из каюты в основной отсек и поспешила занять место возле своего марионера. Взглянув на экран пульта управления, ничего не смогла понять в текущих ручейком цифрах.

— Что у нас опять не так? – прямо спросила я.

— Точно не знаю пока, но заряд ядра медленно снижается. Думаю, что на заводе ядро не зарядили даже наполовину, так часто бывает. Только после третьей или четвёртой зарядки оно начинает работать по полной.

— А в чём сложность? Ты же говорил, что подзарядить не проблема, — припомнила я ему его же слова.

— Да, это не проблема, но, похоже, что заряд ниже, чем я думаю, и показывают датчики. У нас начинают отказывать вторичные функции: дезинфекция, подача горячей воды в душ, климат-контроль в общем отсеке. Я уже нашёл ближайшую заправочную станцию. Она законсервирована, но должна работать в аварийном режиме. Лететь туда двое суток, так что пока, милая, без стирки, без душа и оденься теплее. Я максимально освобождаю ядро от нагрузки. Так что придётся, солнышко, потерпеть немного холод.

Я подвисла, обдумывая всё, что он мне сказал. Ну, без купания и стирки я выживу, но вот что с температурой будет? Вспомнился карантин и тот лютый холод. Невольно поёжившись, я бросила на Демьяна испуганный взгляд.

— А насколько похолодает? – как можно спокойнее произнесла я, пытаясь скрыть свой страх.

— Ты не замёрзнешь со мной, моя нежная девочка. Я же марионер! Я буду твоей индивидуальной грелкой, — пафосно, но со смешинкой в голосе, заявил он.

Улыбнувшись, я поддалась его обаянию. И, правда, чего мне бояться холода рядом с таким большим и мускулистым коренным марсианином. Земляне только купол над Марсом строили и зеркала над полярными шапками красной планеты размещали, а они уже спокойно повышали температуру своего тела на пару градусов, чтобы не умереть, замёрзнув. Это была первая жизнеспособная мутация тогда ещё переселенцев с Земли.

Космос в эпоху расселения много людей сгубил, многие сгинули, но в тоже время теперь в нашей звёздной системе проживают не одна, а две полноценные расы, а в последнее время уже идет речь о том, чтобы и венерианцев признать отдельным видом. Уж больно много генетических различий с землянами.

— Задан новый курс. Подтвердите координаты, – из раздумий меня вывел неживой голос автопилота.

— Смену курса подтверждаю, – лениво протянул Демьян. — Анита, принеси ужин, солнышко.

— Но ещё же рано, — взглянув на часы, возразила я, — может попозже?

— Анита, я голоден. Неси мужчине еду, женщина.

Пожав плечами, я встала и, нажав нужные кнопки на пищевом автомате, принесла Демьяну пластиковый контейнер с белковой кашей.

— Я этой бурдой никогда наесться не мог. Вроде и ем много, а постоянно голоден, - пожаловался он, открывая крышечку. — Как же я соскучился по тарелке обычного супа с картофелем и макаронами.

Я невольно расплылась в улыбке.

— Как только у нас появится своя кухня, я сразу же тебе сварю большую кастрюлю супчика со звёздочками. И ты сможешь есть его весь день, — подбодрила я голодающего.

— Со звёздочками, — мечтательно протянул мужчина. — С кусочками мяса?

Я кивнула. И мысленно обрадовалась, что элементарный минимум кулинарных способностей я освоила. И суп могу, и гуляш, и каши: гречневую да рисовую. Как говорила мама: «Была бы курочка - приготовит и дурочка». Тут я была с ней согласна: если есть хорошие продукты, то кулинария - это легко. Это из ничего приготовить ужин сложно.

— А чем ещё побалуешь? Ну так, помечтать на будущее? — жалобно спросил Демьян, поглощая белковую кашу ложка за ложкой.

— А что ты любишь? – поинтересовалась я.

— Естественно, мясо, — с честным лицом признался он. — Земную кухню люблю очень. Курочку под маринадом, запечённую рыбку, тефтели, бобы с острым соусом, рагу из печени. Да вообще, всё люблю, где мясо присутствует.

— А, то есть стейки, жаренные отбивные, утиное филе под томатами, — подхватила я его мысль.

— Продолжай, солнышко, — довольно расплылся в улыбке мой марсианин, — мне так эта склизкая жижа аппетитней кажется.

— Манты, бешбармак, пельмени, голубцы, ножки индейки с сочной корочкой, — подразнила я его, вспоминая национальные блюда землян. Правда, я и половину из них не представляла, как готовить.

— Ммм, — выдохнул Демьян, — вот приготовишь мне хоть кусок варёного мяса, и я взлечу в стратосферу от счастья.

— Суп и макароны с подливой тебе обеспечены. Спагетти с пастой и колбасками тоже хорошо готовлю, — честно призналась я, — также на завтрак будут всевозможные каши, сдобренные маслом. На ужин мясной пирог...

— Всё, Анита, — Демьян закатил глаза к потолку, — я весь твой с потрохами.

— Я запомнила,— поддела я его,— дёшево отдался.

— Ничего ты не понимаешь, женщина, — хмыкнул он в ответ, — я бы и за суп перед тобой на колени встал. Наваристый такой с пятнышками жира на поверхности. Ты его помешиваешь, а от кастрюли запах такой, что слюной на пол капаешь.

Картинка тут же встала перед глазами, и, кажется, что даже запах в воздухе витал.

— Всё, Демьян, хватит, а то теперь и я есть захотела, — взмолилась я.

Ответом мне был весёлый громкий смех.

***

Два последующих дня пробежали быстро. В душ за всё это время я сходила только раз, что вводило меня в лёгкое уныние. Запах плесени сильно усилился, а сегодня утром я увидела на стенках душевой лёгкий чёрный налёт. Испугавшись, я позвала Демьяна. Тот, невесело хмыкнув, всё-таки запустил систему дезинфекции. Налёт исчез, но в помещении стало заметно холоднее.

Вырядившись в две футболки, я натянула сверху ещё и рубашку своего мужчины, при этом без тени смущения вытащив её из его же рюкзака. Странный код на спине меня не смущал. Зато Демьяна повеселил.

— Какой у меня тут криминальный элемент на корабле завёлся, — отвешивал он шутки в мою сторону. — Ну, как срок отбывать будете, девушка: трудом и со слезами, или весело в моей постели.

— У тебя нет постели, марсианин, — пакостно немного с вызовом, посвятила я его в реалии нашей жизни, — единственная койка в каюте уже давно оккупирована мною.

Демьян от моего заявления аж поперхнулся напитком. Моего боевого настроя это не поубавило, я демонстративно уселась в кресло второго пилота и поджала под себя ноги. По полу шёл непонятно откуда взявшийся страшный сквозняк.

— Молодец, Анита, — рассмеялся Демьян, — растёшь, солнышко. А по началу, ну такая испуганная была, прямо, как мышонок.

— Это ты преувеличиваешь, — возмущённо вскрикнула я, — да, я растерялась, но чтобы испуганный мышонок - это ты приврал.

Что-то над нашими головами громко скрипнуло и загудело с такой протяжкой, что у меня мгновенно вспотели ладошки. Уж больно звук походил на то, что мы просто разваливаемся. Вскрикнув, не раздумывая, я запрыгнула Демьяну на колени и прижалась к нему.

— Ну да, с мышонком это перебор, — шепнул он мне в макушку, легко целуя в волосы, — ты больше на котёнка похожа. Но мне нравится, как ты ко мне жмёшься.

Проказливые мужские губы скользнули по моему виску. Рука Демьяна проворно забралась под слои моей одежды и быстро нашла грудь, чуть сжав её.

— Что ты делаешь? — севшим от страха голосом шепнула я.

— Как «что»? — таким же шёпотом ответил мне он. — Отвлекаю тебя от продувки системы. Это самый верный способ и приятный к тому же - ты не находишь?

— Откуда у тебя только силы берутся? — я устало пристроила голову на его крепкое плечо. — Я кажусь тебе сейчас смешной, наверное.

— Откуда силы?! – обведя овал моего лица пальцем, Демьян заставил меня посмотреть на него, придерживая голову за подбородок. — У меня восемь лет женщины не было, а сейчас в руках такая сладкая нежная девочка. Ты кажешься мне очень женственной и храброй. И очень желанной, особенно в моей тюремной робе.

— Она тёплая, — прошептала я, глядя на него,— и я не храбрая.

— Храбрая,— возразил он,— я никогда не забуду, как все вокруг в панике метались, а ты невозмутимо определяла стадию носителя, шикая на меня. Ты в тот момент выглядела просто фантастически. Собранная, смелая, уверенная в себе. Моя женщина!

Смущённо я опустила взгляд. Я всё ещё не могла спокойно, без покрасневших щёк, реагировать на такие комплименты.

— А когда ты смущаешься, то выглядишь так очаровательно, — последние слова он буквально выдохнул мне на ушко, покусывая мочку.

— Демьян, — простонала я, — сейчас холодно.

— Я знаю, что не время, — тихо посмеялся он мне в волосы. — Но ты мне задолжала.

Счастливо зажмурившись, я уткнулась носом ему в шею. Рядом с ним, в кольце его рук, было тепло и хорошо.

— Станция уже близко, пришвартуемся примерно через десять минут, сходи, возьми в рюкзаке мою куртку.

Спустившись с колен, я выполнила его просьбу. Вернувшись, я протянула ему тяжёлую чёрную куртку подбитую мехом, но тут же натолкнулась на его непонимающий взгляд.

— Чтобы зарядить ядро, мне придётся выйти. На станции очень холодно, куртка для тебя, милая. Одевайся сейчас, чтобы успеть накопить тепло.

— Но я внутри останусь,— пролепетала я.

— Дверь будет открыта, всё помещение выстудится моментально, — пояснил мне Демьян.

— А как же ты, замёрзнешь ведь.

— Земляночка, ну я же марионер. Для меня такой холод ощутим, но вполне приемлем.

— Я могу взять одеяло, а ты - куртку, — предложила я компромисс.

— И одеяло возьми тоже, завернёшься сверху в него,— подхватил мою мысль он, но переиначил на своё усмотрение.

— Но ты замёрзнешь,— вырвалось у меня, — там холодно.

— Анита, вспомни карантин,— мягко возразил он, — ты от холода зубами стучала, а мне было вполне комфортно. Мне очень трудно замёрзнуть, я чистокровный марсианин.

Поджав губы, я всё же надела куртку. Хотя так и не согласилась с ним.

— У меня в рюкзаке есть ещё одна, но тоньше немного. Я надену её, обещаю. Чтобы ты не переживала обо мне. Хорошо?

Я кивнула, моментально просияв, за что и получила жгучий страстный поцелуй.

— Это, оказывается, так приятно - когда о тебе любимая женщина переживает и беспокоится, — поддел меня Демьян, заметя мою довольную моську.

Глава 24

Зарядно -заправочная установка оказалась расположена на небольшом изолированном астероиде, который служил платформой для когда-то работающей рудодобывающей станции. На мониторе я созерцала приближение огромной металлической махины, под которой и куска космического камня, на которой она стоит, не видно было. Словно станция парила в космическом пространстве сама по себе. Такое я видела разве что на картинках.

Пришвартовка к этой громадине оказалась настоящим испытанием для моего нетренированного организма. Нет, кровь носом не пошла, но в кресло меня припечатало знатно.

— Знаешь, земляночка, всё-таки космические перелёты - это не твоё, — чётко подметил Демьян.

— Угу, — страдальческим голосом подтвердила я его слова, — была бы моя воля, я бы с твёрдой поверхности планеты не сходила.

— Потерпи, до Оюты. Путь, конечно, не близкий, но если здесь хорошо подзарядимся, то нужна будет только ещё одна остановка на заправочной станции. Я попытаюсь подобрать какое-нибудь более для тебя щадящее место.

Потянувшись, Демьян пригладил мои волосы. Этот такой простой жест подействовал успокаивающе.

— Например? — заинтересованно простонала я.

— Стратосфера какой-нибудь планеты, чтобы не требовалось пришвартовываться так жёстко, — задумчиво произнес он.

— Это было бы чудесно, — вздохнула я, — у меня сосуды не выдержат ещё одной такой посадки.

— Всё приходит со временем, — попытался взбодрить меня он. — Ты привыкнешь, организм адаптируется.

— Не хочу, — взмолилась я, — это ужасно!

— Ужасно?! Ну, Анита, где твоя романтичность? Здесь сейчас только ты и я!

— Ага, и целая Вселенная в придачу!

— Ну да, земляночка. Ты, я и вся Вселенная. Разве не это истинная романтика?

— Возможно, но только без посадок, пришвартовок и взлётов,— уже не так обречённо пробурчала я.

— Постараюсь, чтобы эти мелкие неприятности не портили всю чудесную атмосферу нашего путешествия, — хмыкнул этот романтик.

Наконец, встав, я не удержалась и ласково поцеловала своего романтичного мужчину. А затем отправилась к автомату за чашечкой напитка. В горле у меня стоял комок, да и подташнивало сильно.

— Сейчас система нас просканирует и я разгерметизирую корабль. Потом выйду наружу, чтобы подсоединить зарядное устройство к нашему ядру. Станция законсервирована, так что кроме нас тут никого нет. Мы задержимся примерно на два часа. Ну, если установка у них допотопная, то на три. Я буду снаружи, ты останешься здесь. Так что никаких кнопок не нажимать, наружу не выходить. Лучше всего иди в каюту и поспи, — принялся раздавать приказы прямо по-армейски Демьян.

— А дышать-то можно,— подразнила я его.

— Можно. Это единственное, что можно, всё остальное строго воспрещается.

Наш разговор прервал короткий сигнал. Словно на автовокзале, когда рейсовый автобус объявляют. Я любила кататься в пригородные деревни за натуральными овощами. Мама хоть и с опаской, но отпускала меня одну. Автобусы я обожала. Удобные сидения, мягкая воздушная подушка вместо допотопных колёс и бесшумный мотор, работающий от солнечных батарей делали поездку комфортным расслабляющим отдыхом. Если бы не вечно брюзжащие старушки да тётки, которым в жару холодно, а зимой невыносимо жарко, то всё было бы вообще замечательно. А так захлопнут все окна и сидят, потом обливаются, а окружающим от них страдай. И ведь скажи только им слово - так обругают.

Предаваясь воспоминаниям, я не сразу поняла, почему Демьян так внимательно смотрит на меня.

— Что? – спросила я.

— Ты иногда выпадаешь из реальности, — мягко ответил он. — Это конечно не страшно, но будь немного внимательней. Ты поняла, что я тебе сказал?

— Да, — кивнула я ему, — ничего не трогать, никуда не нажимать, наружу не выходить. Мы взлетим через два - три часа.

— Молодец, — довольно кивнул мужчина.

Встав, он сходил в каюту и вернулся оттуда уже в куртке. В его руках я увидела сложенное одеяло. Расправив его, Демьян укрыл меня по самый нос и подоткнул концы под мои ножки.

— Вот, так уже лучше, — довольно подметил он. – Сиди тут и ничего не делай. Только дыши.

Поцеловав меня, Демьян скрылся за первой дверью. Раздался ещё один сигнал, и распахнулась вторая дверь, выпуская мужчину наружу.

Я осталась совсем одна.

Вслушиваясь в тишину, я пыталась расслышать шаги своего марсианина или гул активированного зарядного аппарата. Щелчок. Шипение. Звук звеньев цепи. И снова тишина. Через пару минут она начала нервировать. Встав, я накинула одеяло на плечи и прошлась по помещению. Накручивая круги, я изрядно волновалась. Уж не знаю, что меня тревожило, но неконтролируемая паника нарастала.

Снаружи послышался отдалённый удар, словно кто-то с размаху обрушил металлическую трубу об пол или об стену. Странный звук. Пугающий.

Тяжело вздохнув, я попыталась взять себя в руки. Демьян сказал, что станция нежилая. Работают только аварийные системы. Тут всё вокруг спокойно и безопасно. Скрипнула дверь, и эхо донесло до меня мужское покашливание. Это успокоило. К тому же на входе, ведущем на трап, слабо отсвечивала сеть красных лазерных нитей, тех самых, что препятствуют проникновению на корабль посторонних.

— Всё хорошо, — твердила я себе под нос. — Всё хорошо! Мы заправляемся или заряжаемся, — я раздражённо махнула рукой, — неважно, что мы делаем, главное - всё хорошо.

Мой разум со мной соглашался, а вот внутренняя интуиция вопила и требовала бежать за Демьяном, чтобы затащить его на корабль.

— Успокойся, Анита Корф, — шикнула я на себя. — Ты просто никогда не была в такой ситуации. Вот она тебя и пугает. Это отголоски болезни. Нужно слушать разум. Всё хорошо.

На пульте что-то противно пискнуло, и на моих глазах автопилот развернул голографический экран. Помимо непонятных кодов там вспыхнул и отсчёт времени. О таком Демьян не предупреждал и я занервничала. Вот что это за циферки бегут в обратном направлении. Что они отсчитывают?

«Позвать Демьяна!» — завопил мой мозг. Ну и пусть поругает, если тревога ложная, а если нет?

Уже миновав первую дверь и оказавшись в тесной зоне первичной дезинфекции, я отчетливо услышала ещё один, но уже более громкий удар. И доносился он откуда-то с верхних ярусов станции. Остановившись, я выглянула наружу и, поставив одну ногу на покатый трап с узкими лесенками, взглянула вверх.

Мелькнувшая собачья тень на третьем ярусе не могла мне показаться.

Сглотнув, я тихо опустилась на колени и более настороженно и пристально всмотрелась в темноту. Очередной удар заставил меня вздрогнуть и сжаться от ужаса. Мой страх обрел свои черты. Мне не нравились ни этот звук, ни увиденная тень.

План действия быстро сформировался у меня в голове.

Вернувшись на корабль, я сбросила одеяло и, прихватив импульсный пистолет, небрежно откинутый Демьяном, как не самое эффективное оружие, снова крадучись отправилась на выход искать своего мужчину. Расскажу ему и о шуме сверху, о тенях, об отсчёте.

А дальше пусть сам думает, что это такое!

Спустившись на пару ступеней, я буквально села, услышав уже не один, а четыре методичных удара с равным интервалом, следом ещё один и кто бы ни создавал эти звуки, он приближался к нам. Ускорившись, я спустилась по трапу и быстрым шагом, уговаривая себя не бежать, обошла наш, сейчас кажущийся довольно большим, корабль.

Демьяна нигде не было. Зато я увидела зарядное устройство, похожее на гигантский пожарный гидрант, из которого, как змея, тянулся толстый кабель к нашему кораблю. Как всё это работало, не понимала. Наверное, по типу заправки электромобиля, только вот где тут главная розетка непонятно.

Очередная очередь громких ударов заставила меня действовать быстрее. Покрутившись, я оббежала корабль дважды. Но даже следов пребывания тут кого-то помимо меня не обнаружила. Запаниковав, я уже собралась вернуться на «осу» в надежде, что мой мужчина уже там, как прямо передо мной из тьмы высунулась чья-то морда и тут же скрылась.

Икнув, я медленно подняла оружие и направила его на то место, где увидела чудовище. Мои руки тряслись. Пистолет ходил ходуном, а палец на спусковом устройстве буквально онемел. Неуверенно я шагнула вперёд на маленький шажок. Ещё один.

Поражаясь своей глупой смелости, я напомнила себе, что где-то здесь Демьян и возможно ему нужна моя помощь. Хотя, откровенно говоря, помощь сейчас нужна была мне.

Услышав странный шорох позади, я резко развернулась и от неожиданности нажала на курок.

Только мгновенная реакция Демьяна и резкий бросок в сторону спасли меня от убийства, а его - от смерти.

Поняв, что сейчас произошло, я разжала руки и просто рухнула на колени. Широко распахнутыми глазами, смотрела на мужчину и не верила в то, что сейчас могло произойти.

Удивлённым казался и марионер.

Нагнувшись, он, молча, поднял импульсный пистолет.

— Я надеюсь, тебя заставило выйти наружу что-то действительно серьёзное. Иначе я буду недоволен, солнышко,— раздражённо процедил он, глядя на меня.

Моргнув пару раз, я медленно кивнула и снова впала в ступор.

— Что случилось, Анита? Говоришь быстро и чётко, — прорычал он, сердясь больше похоже на себя, чем на меня.

— Я тебя искала, — запинаясь, пробормотала я.

— Я увидел тебя в окошке смотровой вышки чисто случайно, — спокойно произнес он. — Зачем ты вышла с корабля? Что случилось Анита? Говори четко и ясно!

— Там, — я, обернувшись, ткнула пальцем в темноту.

Демьян обошёл меня и внимательно осмотрелся.

— Конкретней, Анита, что там? Что ты там видела и во что целилась?

Словно возвращая меня в реальность, сверху раздался удар.

— Вот, — тут же взвизгнула я. — На корабле появился отсчёт. Я не поняла, что это и выглянула тебя позвать. Думала, ты недалеко от трапа, — затараторила я, давясь словами. — А потом я услышала удар и странную тень сверху. Большую собаку или похожее животное. Мне не могло показаться, я пару секунд её рассматривала. Я решила тебя найти и всё рассказать, но тебя нигде не было. Потом опять эти удары: один за другим и постоянное чувство, что следят за мной. И страшно очень. А вот придя сюда, я увидела чью-то морду. Оно точно чёрное, потому что тело сложно было рассмотреть в темноте. Я испугалась, подняла пистолет, а тут,— последние слова я проговаривала уже сквозь слёзы. — Прости, я чуть тебя не убила, прости. Я не хотела, я испугалась этой твари. Я не хотела в тебя стрелять. Прости!

— Так, тихо, — рыкнул Демьян и, подхватив меня за руку, поставил на ноги. – Сейчас быстро на корабль.

— А ты? – пролепетала я. — Там твари, Демьян. Я их видела. Видела!

— Я тебе верю, поэтому быстро в корабль, — уже более спокойно проговорил он. — Я максимально быстро приду к тебе. Посмотрим что там за отсчёт. Хотя я и так уже понял, во что мы вляпались.

Подтолкнув меня в сторону трапа, Демьян рванул в противоположную сторону. И только сейчас я заметила неприметную узкую лестницу и кабинку наверху. Именно туда и устремился мой мужчина.

Недолго думая, я уже просто побежала к металлическим лестницам, ведущим в кабину нашего корабля. Взлетев по ней наверх, нервничая и злясь на себя, я еле выдержала процесс первичной дезинфекции и вошла внутрь. Галоокно никуда не исчезло, и отсчёт продолжался. Судя по цифрам на нём, нам осталось пятнадцать минут, только знать бы до чего!

одняв с кресла одеяло, я закуталась в него с головой. Сама не заметила, как сильно замёрзла снаружи. Руки буквально посинели, пальцы занемели. Уши нещадно жгло. Но там, снаружи, переживая и обмирая со страху, я и не почувствовала того, как получаю обморожение.

Упав в кресло, скинула ботинки и завернула стопы в одеялко, растирая жутко горящие пламенем боли пальцы.

Минуты тянулись одна за другой, возвращая чуть притихшую панику. Но снова выбираться наружу и мысли не было. Всё, что нужно Демьян уже знает. Он опытный. Он понял, что случилось. Во всяком случае, я очень на это надеюсь, а значит - всё будет хорошо. Что бы там не стряслось, Демьян со всем разберётся.

Убеждая себя в том, что счастливое будущее у нас всё же предвидится, я не сразу поняла, что что-то изменилось. Кто-то коснулся моего плеча. Не ожидая такого, вскрикнула и рванула вперёд, кубарем падая с кресла.

— Анита, — резкий окрик моего любимого мужчины вернул меня в реальность, — успокойся, девочка. Мне сейчас нужна та уверенная в себе землянка, неиспугавшаяся носителя заразы и червей. Ты понимаешь меня?!

Устыдившись своего поведения, я неуклюже забралась обратно на своё нагретое место.

— Прости, задумалась, — виновато буркнула я.

— Думы – это хорошо, но сейчас ты мне нужна собранная и внимательная.

— Кого я видела? — не став ходить вокруг да около, прямо спросила я.

— Думаю - шко́фа. Знаешь кто это?

Я покачала головой. Признаться и слова-то такого не слышала.

— Это ручные псы работорговцев с Дерапа. Мерзкие твари. Вся схема проста. Сюда прилетают небольшие космические судна, зарядное устройство этой станции рассчитано только на крейсеры четвертого класса, как наша «оса». На корабле, как правило, двое или трое пилотов. Один выходит и контролирует зарядку. Он сидит в небольшой комнатке наверху. Я даже удивился, поняв, что она звукоизоляционная. Теперь понятно почему.

Демьян замолчал, отменяя отсчёт на табло.

— И почему? – подтолкнула я его на то, чтобы он продолжил рассказ.

— Чтобы не слышали, как убивают остальных. Этот отсчёт высветился потому, что корабль новенький, система не отлажена. А обычно эта функция отключена, чтобы энергию не жрала, и сидя здесь в кабине, оставшиеся космолётчики просто не увидят, что их корабль захватывают. Система не начнет отсчёт. Когда поймут, что к чему, будет поздно. Шко́фы будут уже внутри. Ты спасла нас, ослушавшись меня и выйдя наружу. Ты спровоцировала их к преждевременной атаке. А вид оружия их отпугнул, умные твари.

Прикусив губу, я прокрутила в голове всё, что он сказал.

— То есть, пока один пилот сидит в звукоизоляционной комнатке и следит за процессом, второго убивают, проникнув внутрь корабля. А как судно-то захватывают? И причем тут отсчёт? Я не поняла, — честно призналась Демьяну.

— На двери практически всегда в любом корабле установлена сеть, определяющая где «свой», а где «чужак». Вспомни, как ты не смогла войти, когда мы спасались с того адского крейсера. Войти сюда можем только ты и я. Как «хозяева». А вот чужакам ход закрыт, — это я уяснила и качнула головой. — Вирус взламывает главный компьютер и захватывает контроль над всей системой, — продолжил Демьян. — А дальше дело за малым – убрать защитную сеть с входа, устранить или пленить пилотов и забрать корабль. Такие судна за полцены на чёрных рынках в рукаве Лебедя продают на каждой второй обжитой звёздной системе.

— И что нам теперь делать? — испуганно прошептала я.

Демьян, наконец, отменил этот проклятый отсчёт. Цифры моргнули пару раз и погасли. Далее пробежавшись пальцами по пульту, он активировал экран, на котором отображалось всё, что происходило вокруг нашего судна. Но сколько бы я ни всматривалась в картинку, ни одного движения не заметила.

— А где эти шко́фы? Куда они делись? Что нам теперь делать, Демьян?

— Пока ничего. Псы затаились. Но проблема не в них, а в том, кто пытался нас захватить. Я даже не представляю, где может находиться этот гад.

Таким взволнованным я своего марионера ещё не видела. Поджав губу, прикусила её до крови. Специфический металлический вкус растёкся во рту.

— А может, мы просто взлетим? — наверное, это был очень глупый и наивный вопрос, но я не могла не спросить.

— Если мы взлетим, то прихватим с собой зарядное устройство. Не то, чтобы эта штука нам потом в хозяйстве не пригодилась, но вот с торчавшим из задницы корабля куском космической станции мы далеко не умчимся.

Мысленно нарисовав в воображении всю эту картину, я ужаснулась.

— Значит, нужно дождаться завершения зарядки и отсоединить её. Это можно сделать, не выходя наружу? — не унималась я.

— Верно мыслишь, солнышко. Но вот отсоединиться мы не сможем. Это можно сделать только из той будки, где я сидел.

Тяжело вздохнув, я осознала, насколько мы обречены. Выйти наружу – это подписать себе приговор. Там эти псы только и ждут, чтобы напасть. И чем больше я думала, тем более яркая картина нашей гибели всплывала в моём сознании.

— А если один из нас пойдёт отключать, а другой будет его прикрывать. У нас же на корабле два бластера и один импульсник.

— Анита, я уже видел, как ты стреляешь, так что даже не думай об этом, — быстро остудил мой пыл Демьян.

— Я стрелять?! — моё удивление красочно отобразилось на моём лице. — Да я в упор промахнусь. Нет, я побегу отключать, а ты будешь стрелять, и отгонять от меня этих тварей.

Демьян хлопнул глазами, открыл рот, чтобы, видимо, мне возразить и снова его захлопнул. Отвернувшись, он вновь уставился на пульт. Я видела, как ходили ходуном его желваки.

— Почему нет, Демьян? — я давила на него, вынуждая со мной согласиться. — Ты хорошо стреляешь. Там же наверняка автоматика, нажму пару кнопок и всё. А ты прикроешь меня. Это же хороший план!

— Нет, – скупо отрезал он.

— Ну почему? Ты ведь сам понимаешь, что по-другому нельзя, — наседала я на него.

— Я сказал: НЕТ! — психанув, он подскочил. — Шкофы – это управляемая стая бешеных псов. Стоит мне хоть раз промахнуться и тебя загрызут. Поэтому нет и всё. Вопрос закрыт! Ты останешься здесь и не потому, что я считаю, что ты плохо бегаешь или не способна запомнить комбинацию клавиш на пульте, а потому что я могу промазать. Я могу не справиться. Я! Могу! Промахнуться! Я! — не осознавая, он орал, вцепившись в спинку кресла так, что ткань трещала. — Я не желаю тебя терять, не хочу смотреть, как ты умираешь. Нет, Анита. Нет и всё!

Я примирительно подняла руки, пытаясь его успокоить. Это впервые за всю мою сознательную жизнь, когда я не разрыдалась, не впала в ступор или не заистерила, когда на меня так громко накричали. Демьян воспринимался мною как-то иначе, чем все остальные люди.

— Тогда какой твой план? — тихо спросила я, дождавшись пока его подотпустит.

— Я выйду наружу один,— неуверенно буркнул он,— всё отключу и вернусь.

— Хорошо, — спокойно согласилась с ним я, — а что будет со мной, если ты вдруг не справишься? Меня сожрут или продадут в рабство?

Запустив руки в волосы, Демьян сел. Похоже, в свой план он тоже не верил. Сам понимал, что один против своры не сладит.

— Я дам тебе бластер, — тихо и как-то обреченно выдохнул он.

— Чтобы я застрелилась в случае чего? — негромко проговорила я то, что первым пришло мне на ум.

— Совсем дурная, — Демьян бросил на меня такой бешеный взгляд, — чтобы меня отбивала! Только стреляй в тех тварей, что далеко от меня. А то поджаришь ненароком.

— Правда, дашь бластер? — удивилась я. — Я же стреляю плохо.

— А ты целься в центр стаи и подальше от моего зада. Тогда всё будет отлично, — вынув из кармана бластер, он передал его мне. — Надеюсь, я об этом не пожалею!

Глава 25

Покрутив в руках бластер, я ужаснулась самой мысли, что именно мне придётся стрелять. Но это было лучше, чем просто сидеть внутри корабля и наблюдать как единственного близкого и родного мне человека - мужчину, которого я люблю - рвут на части. Да, меня пугала мысль о предстоящем убийстве, даже таких жутких тварей, как эти шкофы. Но лучше я нажму на спусковой курок бластера и выпущу огненный пульсар, чем эти монстры запустят свои зубы в моего Демьяна.

Следующий час мы молча сидели и наблюдали, как медленно на экране ползёт уровень зарядки нашего ядра. Красный цвет индикатора сменил оранжевый, затем шкала вспыхнула жёлтым, и теперь мы ждали, пока она позеленеет. Признаться, сейчас я бы предпочла, чтобы она так и оставалась жёлтой, но время неумолимо. И вспыхнувшую предательским зелёным полосу зарядки, я встретила неласковым взглядом.

— Ну что, снайпер, – поддел меня Демьян, — вооружайся и пойдём. Только не пристрели меня и не изжарь.

Я только зыркнула на него, но промолчала. Весело ему. У меня от страха поджилки трясутся, а он, похоже, и не волнуется. А может, не желает показывать свой страх. Всё-таки он мужчина, бывший военный.

— Демьян, ты хоть знаешь, что делаешь? – тихо прошептала я, глядя в пол. — Может, взлетим с этой установкой и потом как-нибудь от неё избавимся.

— Я не знаю, что мы творим. План один – довериться госпоже Удаче, — ответил негромко он. — Но другого выхода я просто не вижу. Рано или поздно они нас взломают. Сидеть здесь вечность - не выйдет. Но полагаю, что именно этого они от нас и ждут. Вряд ли они готовы к тому, что мы будем прорываться с боем, тем более они видели, что со мной женщина. Твоя задача проста: стрелять во все, что будет рваться к нашему кораблю. Остальное я сам. Много времени занять это не должно. Нам бы пять минут продержаться и все. Расчисти мне путь обратно на корабль, малышка, и я обещаю больше никаких нелегальных станций. Я знаю, сколько кораблей пропадает в космосе, и не хочу, чтобы мы пополнили эту статистику.

— Но мы справимся? — мне стало еще страшнее.

— Успокойся, солнышко, – огромная ладонь ласково потрепала мои короткие волосы, — тут главное - не позволяй им подобраться к трапу и стреляй без раздумий. А всё остальное я сделаю сам.

Надев куртку, грозный марионер отправился на выход. Я, трясясь, засеменила за ним. В голове нервные клетки бились в истерике; вдоль позвоночника метались мурашки в панике; в горле пересохло; руки вспотели. И так сильно захотелось в туалет! Но я упрямо шагала за своим мужчиной. Остановившись на верхней лесенке трапа, только и могла, что проводить Демьяна взглядом.

— Не дать никому подобраться к кораблю, — повторила я его слова. — Не бояться ничего. Просто стрелять во все, что движется, кроме Демьяна. И потом убраться отсюда, — мои руки затряслись от ужаса переживаний. — Это нужно просто пережить! Успокоиться и пережить.

Как только Демьян скрылся за нашим кораблём, я внимательно огляделась по сторонам. Спустя всего каких-то пару секунд сверху донеслись методичные удары с равными промежутками, и тут же мелькнула тень.

Шкофы готовились к атаке.

Ещё один удар - тьма сгустилась и снова ожила. Узкие проходы на верхние ярусы таили в себе монстров. Тишина отступила, и я отчётливо различила тихое рычание и сопение. Не думая, как и приказал Демьян, я выстрелила в туннель, располагающийся передо мной. Яркая вспышка озарила пространство и прямо на меня, отчаянно скуля, понеслись несколько тварей с дымящейся шкурой. Еле дождавшись перезарядки, я выстрелила вновь.

В воздухе запахло мерзко. Паленая шерсть и жареное мясо!

Не дожидаясь пока твари сдохнут, я рванула обратно на корабль за импульсником. Вернувшись на лестницу трапа, обнаружила, что тварей стало куда больше.

Новый удар откуда-то сверху и вторая атака.

Я легко отразила её, стреляя без разбора сначала из бластера, а потом добивала импульсным пистолетом. Попутно перезаряжался бластер.

Минута передышки и снова удар. Теперь я отчётливо различила, откуда он донёсся.

С десяток громадных чёрных бешеных псин устремились ко мне. Послав в них пульсар, я вскинула голову и осмотрела внимательно верхний ярус, но кто бы там ни был, пока он прятался.

Сбоку чуть позади что-то грохнулось, взвизгнуло и истошно заскулило. Там за кораблем орудовал Демьян. Яркая вспышка дала мне понять, что в кармане его куртки был второй бластер, и сейчас он им отстреливается. Серия методичных ударов и проход впереди меня наполнился новыми тварями. Но сейчас мне было не до них – я увидела хозяина этой псарни. Невысокий коренастый нелюдь с длинными руками подбирался ко мне по верхнему ярусу, но пока выстрелить в него не удалось бы. Слишком далеко.

Сделав вид, что не замечаю новоприбывшего, я принялась палить шкуры его милым зверушкам. Пульсар живого огня в туннель и разряд импульса на добивание тварей. Ещё один выстрел и снова визг сдыхающих тварей.

О Демьяне старалась не думать.

Если я тут пока справляюсь, он там тем более. Сейчас все мои мысли занимала инопланетная тварь, притаившаяся сверху. По отголоску нового удара, я поняла, что он приблизился. Эти удары – приказы к нападению. Сам того не желая, хозяин своры шкофов подсказывал мне — когда стрелять, а когда и передохнуть можно. Наверное, и он это уже понял, потому как ничего у него не выходило.

Трупов монстров становилось больше, а корабль всё ещё был за нами.

Звук удара о металл разнесся по огромному помещению, но его источник был практически надо мною! Резко вскинув голову, я, не реагируя на бегущих псов, отправила сгусток пламени вверх. Нет, я не целилась. Просто выстрелила на звук. Да и к чему что-то высматривать, если огонь такой силы, что зацепит стоящего там по-любому. Не зря же Демьян за себя переживал. Площадь поражения у бластера оказалась чудовищной.

Вскинув вторую руку с импульсником, я оглушила шкофов, которые успели подобраться к трапу. Понимая, что бластер не успеет перезарядиться, я отступила вглубь корабля. Псы приближались. Сверху с оглушающим рёвом, в котором слышалась нестерпимая боль, упал нелюдь. Именно он и оказался моим спасением.

Шкофы, учуяв раненную жертву, скопом устремились к ней. Только жирные мясистые зады замаячили. Умирающий хозяин этой своры отчаянно орал в то время как его питомцы, виляя крысиными хвостами, им же и ужинали. Не упуская такой удачный момент, я принялась палить по своре жующих тварей из бластера и импульсника.

Даже подыхая, эти жуткие монстры не желали оставлять свою жертву. Вот это и было страшно.

— Анита, — выскочивший из-за корабля Демьян, шатался во все стороны. Его лицо, шея, руки, одежда-всё перепачкано свежей кровью.

Взвизгнув, я слетела с трапа и со всех ног побежала к нему. За его спиной маячили шкофы, решая, видимо, кто более достойная жертва: марионер или тот, кто уже испустил дух и сейчас служил только пищей. Подбежав к Демьяну, я просунула руку ему подмышку и прицелилась в псов. Дураками те не были. Вильнув хвостами и прижав уши, они ринулись доедать своего бывшего хозяина.

— Анита, на корабль быстро, — прошипел надо мной мужчина.

Обхватив за талию, я повела его к трапу. На пирующих инопланетных мерзких собачек предпочитала не смотреть, но бластер и импульсник из рук не выпускала.

— Ну, ничего себе, ты тут бойню устроила, — прохрипел Демьян, — а кого они жрут?

— Я убила их хозяина,— прошептала я, не желая даже звуком привлекать к себе внимание, — им и ужинают.

— Страшная ты женщина, моя земляночка, — припечатал меня мой мужчина, — красивая, нежная, но порою такая страшная. Ты не перестаёшь поражать моё воображение.

— Это плохой комплимент, — буркнула я, — поторопись, большой марсианин. Упадёшь здесь - я тебя дотащить не смогу.

— И что, бросишь? — подозрительно севшим голосом, просипел он.

— Ну, вот ещё, – прошипела я, но ускорила шаг.

По трапу Демьян забирался буквально ползком, теряя последние силы. Я хотела ему хоть как-то помочь, но по факту он такой крупный, что я была беспомощной. Единственное, чего я боялась - что он не сможет преодолеть эти трижды проклятые лестницы. Но я, видимо, тоже недооценивала своего мужчину. Потому как он не только смог максимально быстро забраться наверх, но ещё заползти внутрь и, уцепившись за подлокотник кресла, приподняться для того, чтобы, что-то нажав на пульте, закрыть внешнюю дверь.

Только после этого с хрипом он осел и отключился.

Помаявшись в беспомощности, я присела рядом с ним и как смогла, уложила его на пол. О том, чтобы затащить его в медкапсулу - пока и речи не было. Но этот вопрос нужно решать быстро. Только посижу минуточку, успокоюсь, уйму дрожь в руках и ногах, и сразу же займусь этой проблемой.

Об дверь снаружи что-то с силой приложилось.

Вскочив, я резко передумала отдыхать. Успею потом, а сейчас требуется привести моего мужчину в порядок и улетать отсюда как можно скорее. Снова грохот и скрежет противный. Хаотично заметавшись по кораблю, я осматривала каждый угол в надежде найти хоть что-то полезное. Не знаю, что именно: в этот момент у меня тело в панике металось, а рассудок здраво мыслил, оценивая окружающие предметы на степень полезности.

В санблоке у стены я нашла именно то самое «полезное» - складную магнитную платформу, на которой Демьян коробки завозил, когда мы с пассажирского крейсера срочно эвакуировались. Схватив находку, я помчалась в кабину. Следующие полчаса, я, пыхтя и кряхтя, протаскивала тонкий металлический лист под мужчину. Сколько же он весил, я даже ногу не в состоянии была поднять.

Вдоволь намучившись и вспотев, я, наконец, активировала платформу и приподняла Демьяна над полом. Его стопы повисли в воздухе, платформа оказалась коротковата. Но это не критично. Главное, что теперь я смогу уложить его в медкапсулу.

Подтащив свой очень любимый и важный груз к капсуле, я принялась осторожно стягивать с него куртку. Немного придя в себя, Демьян, еле шевелясь, помог мне справиться с этой задачей. Из последних сил кряхтя и задыхаясь от натуги, я переложила его в медкапсулу. Только после того, как с ног моего марионера были стянуты ботинки, я мешком рухнула на пол. Никогда не думала, что человек может быть настолько тяжёл. Что элементарное снятие куртки с бесчувственного мужчины – это целое испытание. Но главное - я с ним справилась.

Демьян ровно и глубоко дышал.

Собравшись, я, ползая на коленках, прикрепляла датчики диагностики к запястью и щиколотке мужчины. О том, как работает эта капсула, я знала только в общих чертах. Но судя по тому, как на мониторе стали мелькать данные о составе крови, частоте сердечного ритма, догадалась, что всё делаю верно. Прислонив голову к бортику медицинской капсулы, ждала окончательного диагноза. Монитор пискнул и выдал какие-то цифры. Понатужив мозг, сделала вывод, что мой Демьян потерял много крови.

Словно читая мои мысли, из боковой панели выехала система для внутривенного капельного вливания жидкости. В ней уже оказалась вложена бутылочка с раствором. Быстро вставив иглу в вену и активировав систему диагностирования, я проследила, чтобы процесс переливания наладился как надо. В бутылочке появились мелкие пузырьки воздуха, а на мониторе отразилось количество перелитой жидкости.

Пока возилась, на столик во вмонтированный лоток выкатилась ампула для внутримышечной инъекции. Подняв её, я вчиталась в буквы, нанесённые на пластиковую поверхность. Антибиотик. Зачем? Осмотрев еще раз Демьяна, нашла пару укусов. От понимания, сколько заразы эти шкофы могли внести моему мужчине, содрогнулась. Надо срочно делать укол.

Устало вздохнув, осмотрелась. Шприц-пистолета нигде не обнаружилось. А он был, ведь колол же меня Демьян снотворным и успокоительным.

Ну, и где он?

Несколько минут на карачках я ползала по помещениям, заглядывая под пульт, под капсулу, под кровать в каюте и даже за унитаз в санблоке заглянула. Но шприца нигде не обнаружилось. Вернувшись, я в сердцах ударила по капсуле, в которой лежал без сознания мой мужчина. Бессилие и раздражение накатывало волной. Ну, куда Демьян мог деть шприц?

Мой взгляд упал на мужские брюки, точнее на карманы, чуть оттопыренные. Не мучаясь угрызениями совести и стеснением, я запустила в них руку. В первом обнаружилась пластиковая карта и фотокарточка, во втором - паспорт и, собственно, сам шприц.

Взвизгнув от радости, я, наконец-то, вставила в него капсулу с антибиотиком и сделала укол в руку.

Вот теперь можно и расслабиться.

Плюхнувшись на пол и вытянув ноги, поёжилась, откровенно замерзая. Подтянув окровавленную куртку, закуталась в неё. Да и всё равно мне, что на ней кровь, что она грязная, я сама сейчас вся взъерошенная и, наверное, на умертвие похожа.

Подняв зажатую в руке фотокарточку, обнаружила на ней счастливую улыбающуюся пару.

Сердце подскочило куда-то к горлу и рухнуло вниз, разбиваясь на осколки.

Мой такой счастливый очень молодой Демьян в красивой чёрной форме с красными погонами на фото ласково и крепко обнимал самую красивую женщину из мною виденных. Сногсшибательная фигуристая блондинка в дорогом стильном вечернем платье с открытым декольте, из которого выпрыгивал не менее чем третий размер груди. Она улыбалась фотографу, в то время как Демьян не сводил с неё обожающего взгляда.

Прикусив губу и сдерживая подступившие слёзы, я всмотрелась в карточку. Это оказалось зарегистрированное право на владение земельным участком размером в десять гектаров на планете Саушан системы Оюта. Оформлена земля была на Демьяна Стартхова, а покупатель - Ненель Стартхова. Хлюпнув носом и уже не обращая внимания на собственные градом катившиеся слёзы, я активировала в паспорте марионера строку «семейный статус». Выскочившая информация раздавила меня окончательно.

«Женат».

Дальше и читать не стала.

Собрав всё обнаруженное, я просто положила это на панель рядом с капсулой и на негнущихся ногах отправилась в санблок. Уж лучше бы меня червь заразил или шкофы разорвали, чем такое предательство. Открыв душевую кабинку, я забралась в неё и села на её дно. Холод тут же пронзил тело. Да и что с того?

У меня в душе всё коркой льда покрылось.

Стараясь не думать, просто прикрыла глаза и попыталась вспомнить те моменты в жизни, когда я была действительно счастлива. Все они мелькали перед глазами. Вот я получаю свой аттестат, наряженная в простое, но такое утонченное лёгкое платьице. Вот мама дарит мне сертификат на обучение. Прогулки по магазинам и поездки на фермы за город.

Такое простое незамысловатое счастье.

Но как бы я ни старалась уйти от реальности, все мои мысли снова возвращались к марионеру, лежащему в кабине. Как он мог? Зачем? Для чего он таскался со мной, зачем спасал? К чему в любви признавался? Ведь у него уже есть красавица - жена, есть свой участок земли.

И вот эти «если» и «почему» всё больше убеждали меня в том, что я просто чего-то не поняла.

Слишком много сил он потратил на меня. Слишком часто рисковал собой, чтобы оградить от опасности меня. Зачем? Ну не для того же, чтобы меня в любовницы определить. На крейсере, там, в пассажирском отсеке, была куча женщин, готовых лечь под него по первому свисту. Чего заморачиваться со мной? Всё это как-то нелогично.

Утерев слёзы, я, стуча зубами, вернулась в кабину и снова села на пол рядом с Демьяном. Он так и не пришёл в себя, хотя показатели на мониторе заметно улучшились. Сжавшись в комочек и прижав к себе колени, я постаралась включить здравый смысл.

Даже сегодня Демьян мог спокойно отпустить меня отключить систему зарядки, а потом, оставив меня стае шкофов, улететь. Но он рискнул собой. Он даже слушать не пожелал о том, чтобы рискнула я. Это ведь хоть что-то да значит.

Взглянув на часы, я с удивлением отметила, что прошло уже шесть часов с момента полной зарядки ядра. За это время наш корабль четырежды пытались захватить и, судя по всему, пытаются вновь.

— Демьян, – шепнула я посиневшими губами, — тебе сейчас лучше очнуться.

— Что ещё у нас случилось? — хрипло простонал он.

Совсем не ожидая ответа, я вздрогнула и резко подняла голову. Демьян лежал с приоткрытыми глазами и всматривался в моё лицо.

— Там что-то происходит, — я ткнула на пульт управления, — то загорается отчёт, то исчезает.

Тяжело опираясь на локти, Демьян приподнялся и тоже глянул на голографический экран.

— Нас пытаются взломать, нужно улетать.

Кивнув, я отползла к противоположной стене и устроилась вплотную к пищевому аппарату. Уставившись в одну точку, внутренне замерла, готовя себя к тому, что мы будем взлетать.

Шатаясь и придерживаясь за стенку, Демьян дошёл до своего кресла и буквально упал в него. Это меня слегка испугало.

— А может не надо пока взлетать? — робко спросила я. — Ты ещё не оправился.

— Я в норме, — всё так же собранно и скупо выдал он в ответ, — а ты за меня переживаешь?

— Ну да, ты крови много потерял. А взлёт - это нагрузка. Может плохо сказаться на твоём состоянии. Давай подождём? — объяснила я своё нежелание покидать эту станцию.

— Нормально всё будет, — успокоил он меня. — Веришь мне?

— Конечно,– тут же отозвалась я.

— Ты удивительная, – выдохнул он, обернувшись и пристально вглядевшись мне в глаза. – Самая удивительная и неповторимая

Смутившись, я отвела глаза.

— Нам нельзя тут оставаться, – эти его слова меня слегка огорчили, я переживала за него, — так что соберись, сейчас мы взлетим и снова ляжем на курс. А дальше всё пойдет по-прежнему.

Взглянув на панель, на которой лежало фото его жены, документы на землю и паспорт, я поняла, что как прежне никогда не будет. Лучше бы я никогда этого не находила и до последнего верила в сказку. Наивная удивительная неповторимая дура.

Сомкнув глаза, я внутренне сжалась, готовясь к боли.

Наш кораблик загудел и нервно дёрнулся. Ревущие звуки нарастали, а меня просто вдавило в пол. В носу защипало и заложило, лишь ощутив на губах привкус крови, осознала, что открылось кровотечение. Но сейчас я практически не обращала на него внимания. В голове стучало и звенело так, что казалось, будто сейчас мозг прогуляться вытечет. Застонав, я обмякла.

Это был самый тяжёлый взлёт.

С трудом дыша, я буквально давилась воздухом, прогоняя его в лёгкие и обратно. Не понимала - взлетели мы или ещё нет. В голове резко закружилось и меня вывернуло наизнанку. Во рту остался мерзкий привкус желчи. Рвотные позывы нарастали, но желудок был пуст. Это сводило с ума.

Зажмурив глаза, я желала только одного - никогда больше никуда не взлетать. Это меня убивало. Я совсем некосмический путешественник.

Внезапно над пультом управления развернулось дополнительное голоокно. Демьян что-то нажал и с глухим щелчком из панели выехали два рычага. Схватившись за них, марионер с таким зверским лицом уставился в голоокно, что и мне стало страшно. А дальше начался ад. Я видела на экране, как в сторону громадной космической станции полетели мощные заряды. С десяток гигантских вспышек и этой многоярусной громадины не стало. Всего каких-то пара минут и уже никто здесь никого не захватит и не убьет.

— Так быстрее, чем сообщать о нападении в соответствующие структуры и годами ждать, чтобы сюда с проверкой заявился хоть кто-то.

Развернувшись, мужчина внимательно посмотрел на меня.

— Анита, — взволнованный голос Демьяна звучал словно издалека, так сильно у меня заложило уши, — ты совсем не переносишь перегрузки.

— Ненавижу летать, — честно призналась я.

— Ну, наконец-то, я нашёл у тебя хоть один недостаток. Теперь ты не кажешься мне абсолютным совершенством.

Подняв на руки, Демьян с трудом, сам шатаясь, перенёс моё разбитое тело в капсулу. Сейчас я вообще не ощущала себя целой: вот вроде мозг работает отдельно, а тело страдает от боли само по себе. Почувствовав, что меня раздевают, я слабо возмутилась, но никто не обратил внимания на мои жалкие потуги.

Влажной тряпицей мужчина обтер мне рот. Затем нежно поцеловал в уголок глаза, словно прося прощение.

— Вот мы с тобой и поменялись местами, земляночка, — попытался пошутить Демьян, но я лишь мученически взглянула на него.

Глава 26

Следующие пять минут меня чем-то кололи, снова обтирали лицо влажным полотенчиком, натягивали чистую рубашку и укрывали одеялом.

— Ты сам как? — хрипло спросила Демьяна, видя, что его заметно качает в стороны.

— Бывало лучше, — прохрипел он. — Эти псы оказались куда проворнее меня.

— Они жуткие, – выдохнула я, — а их хозяин вообще монстр.

— Хозяева. Тот, которого ты скормила псам, был не единственным.

Повернувшись на бок, я прижала ноги к животу. На корабле ощутимо теплело, зубы больше не стучали от холода. Ядро зарядилось, энергии теперь хватало на все.

— Нам нужна будет ещё такая вот подзарядка? — я спросила об этом не потому, что очень хотелось знать. Просто разговор у нас не клеился. Между нами повисло напряжение. Мы словно кругами бродили и не знали, как подступиться друг к другу.

Ещё раз взглянув на столик, убедилась что и фото, и документ на землю всё ещё там.

Демьян проследил за моим взглядом и, качнув головой, опустил глаза.

Я промолчала, не желая поднимать этот разговор. Совсем уже не хотелось знать правду. И так понятно, что сказка разбилась о реальность. Мой принц оказался чужим мужем. Да и тягаться с его принцессой уж точно не с моей внешностью и фигурой. Я уступала ей во всём.

— Я всё жду, когда же ты закатишь скандал. Начнёшь меня оскорблять и обвинять, а ты молчишь и только смотришь так потерянно,— тихо шепнул он. — Давай, Анита, пожалуйста, назови меня подлецом, бесчувственным мужланом или ещё как. Накричи на меня. Ну же, детка! Не молчи только, прошу тебя!

— Зачем? — я пожала плечами. — Что тут спрашивать? Ты женат. У тебя красавица-жена и у вас уже есть свой кусок земли. Единственное, чего я, правда, не понимаю - это для чего тебе я? Зачем ты возился со мной, обманывал, что любишь? Зачем? — я окончательно сдалась и раскисла.

Схватив край одеяла, натянула его на голову, прячась под ним от реальности.

— Не надо,— огромная ладонь сдернула моё укрытие,— мне не нравится, когда ты прячешься от меня. Я люблю тебя, девочка. И это не обман. Не ложь. Я всё объясню тебе. Все объясню! — Демьян нежно провел тыльной стороной ладони по моей щеке. — Ты как-то быстро завладела моим сердцем, солнышко. Казалось простая симпатия, но очень быстро я понял, что все с моей стороны куда серьезнее. Ты невероятная: хрупкая и сильная, смышленая и невинная. Это так будоражит. Когда я понял, что могу стать твоим первым мужчиной, я словно разум потерял. Но теперь я не хочу быть только лишь первым, я хочу стать единственным. Прости уж меня за эгоизм. Но я хочу быть для тебя всем. И да, я соврал тебе. Надеялся, что моя ложь никогда не выплывет на поверхность. Я не хотел выглядеть в твоих глазах жалким неудачником, легковерным идиотом. Я видел, как ты смотришь на меня, мне так нравится чувствовать себя твоим героем. Я не хочу терять это чувство. Поэтому я обманул.

Тяжело усевшись на пол, Демьян протянул руку и поднял с панели фото. Его лицо перекосила такая злоба. Черты заострились, сделав его иным, чужим.

— Ты с такой любовью на нее там смотришь, — шепнула я.

Демьян рассмеялся.

— Простое позирование для желтой газетенки. Я этот «влюбленный» взгляд весь вечер репетировал. Давно это было. Будто в другой жизни.

Оскалившись, он согнул пластиковую фоторамку, сломав её надвое. Отбросив обломки в сторону, марионер разве что руку от омерзения об штанину не вытер.

— Я не хотел, чтобы ты когда-нибудь узнала об этом. Думал, прибудем на Оюту, я обновлю паспорт и по-тихому продам этот, как ты сказала, «кусок земли». И забуду обо всём, начав всё заново с тобой. Не вышло. Ничего не вышло.

— Я не хотела лезть в твои документы, но я искала шприц, — словно оправдываясь, негромко пробормотала я.

— Я знаю, солнышко. Я всё это время был в сознании, только из-за слабости слова сказать не мог. Видел, как ты достала это проклятое фото, зачем я его только сохранил. Оставил как напоминание о том, каким хорошим офицером я был. Идиот. Я слышал, как ты плачешь. Я, наверное, говорил это тебе уже сотню раз, но… прости меня. Последний раз, прости меня, Анита.

Простить?! В этот момент я точно поняла, что прощу ему всё что угодно. И то, что он недоговаривал и где-то врал - тоже не так страшно. Мы не так давно знакомы, чтобы вот так душу сразу друг перед другом вывернуть. Он имел право скрывать часть своего прошлого. Хотя такой сюрприз, в виде фото его жены в его объятьях, я была принять не готова. Хотелось бы в будущем, чтобы таких недомолвок и недосказанности не было. Посмотрев на Демьяна, я улыбнулась, он таким несчастным выглядел. Словно я не фото нашла, а с любовницей его в кровати застукала.

Хм... О чем это я...

Тут получается, что любовница — это я.

— Демьян? – тихо шепнула я. — Кто я для тебя?

— Ты - моя Вселенная, — тут же отозвался он. — И я не хочу и не могу тебя потерять. Ты - мое солнышко, с тобой моя жизнь вновь стала светлой и теплой.

Сглотнув, я нервно сжала одеяло. Такого ответа я не ожидала услышать и - что кривить душой - мне понравился мой новый статус.

— А что будет с нами дальше? — тихо шепнула я.

— Я не знаю, что будет дальше, но мы точно будем вместе. Пока я жив, я не отпущу тебя. Ты только моя. И хочу быть для тебя единственным.

— Тогда расскажи мне всё, не обманывай больше.

Не удержавшись, я протянула руку и погладила его по голове, пропуская длинные локоны сквозь пальцы. Схватив мою ладонь, он покрыл её лёгкими поцелуями. А потом и вовсе, вскочив на ноги, забрался ко мне в капсулу и лёг поверх одеяла. Обняв, прижался и уткнулся носом в мою макушку.

— Ты простишь меня? Еще один раз, — выдохнул он.

— Да, но расскажи всё, — снова попросила я объяснений.

— Конечно, солнышко, – легко согласился он. — Я действительно пока женат. Перед отлётом я подал на развод. Связался со своим адвокатом и сказал, что отдам ему ровно половину от всего, что он сможет отсудить у моей бывшей супруги. Представляю, как она сейчас ужом крутится, чтобы доказать, что до брака со мной у неё было хоть что-то. Она очень умная женщина. Этого ей не занимать. А я дурак, что попался ей под руку.

Мне немного не понравились его слова. Какая-то подлость в них присутствовала.

— Почему ты не оставил ей всё?

— Я всё оставил ей ещё восемь лет назад, когда был уверен, что мы разводимся, — он злобно хмыкнул. — Это неприятно - осознавать себя идиотом, которого использовали и выбросили за ненадобностью.

— Ты не такой! — возразила я.

— Как оказалось, такой. Тогда, много лет назад, я даже думать не хотел о том, чтобы сидеть в колонии пятнадцать лет, пусть даже на Палладе, где не тюрьма, а санаторий. Когда на суде мне предложили альтернативное отбывание наказания на рудниках, сократив срок до восьми лет, я тут же, не слушая адвоката, согласился. Жена полностью меня поддержала и буквально заткнула рот моему защитнику. Я же мнил себя важной персоной. Только позже понял, куда попал и как попал. А вот благоверная моя - известный журналист - не могла не знать, что за ад творится на рудниках. И как тяжко мне придется опускаться с «небес» на «землю».

— Там правда так страшно, как рассказывают в газетах? — пригревшись, я внимательно слушала Демьяна, но тут не удержалась. В статьях такую жуть порою печатали, что кровь стыла; так неужели всё это не выдумки журналистов, а реальность.

— Правда, солнышко. Но тебе об этом лучше не знать, — меня нежно поцеловали в висок, — Я наивно полагал, что раз я офицер армии, то меня с почестями отправят на курорт за заслуги перед отечеством, так сказать. Жена приехала ко мне через год, тогда я ещё мнил себя незаслуженно униженной важной персоной и всё никак не желал мириться с тем, что жизнь разрушена. Не признавал что я простой каторжник. Она была вся в слезах, рассказала, как её травят, как ей тяжело и попросила развод. Обещала не бросать, твердила, что семь лет быстро пролетят, и когда я выйду на свободу, всё будет как прежде. Я в это верил. Развод ей дал, нужную бумагу подписал, и всё имущество отписал в её пользу.

— Но как так, — недоуменно выдохнула я, — ты же женат?!

Демьян, мягко пригладив мои волосы, поцеловал в макушку. Его руки прошлись по моей спине и притиснули меня ближе к огромному мужскому телу.

— Да, оказалось, что женат. Жизнь в колонии, правда, не просто тяжёлая, я бы сказал - смертельно опасная. А осужденные за убийство трудятся непосредственно в шахте на астероиде. Там леденящий холод. Я видел, как у моего напарника порвался рукав спецкостюма, он превратился в ледяную статую в считанные секунды. Мы и понять ничего не успели. Каждый день такое было, то в нижней шахте, то в верхней. Парни умирали один за другим, только вроде с утра при спуске в шахту разговаривали, а вечером уже везёшь тело знакомого наверх. За восемь лет у меня сменилось девять соседей по бараку, и только последний задержался на несколько лет и вышел живым. Остальные так и остались там - не выжили.

Представив себе, как вообще можно выжить там, где царит ледяной холод, где солнце не греет, я ужаснулась. Вспомнилось, как он в карантине рассказывал о том, что они греться и отдыхать отправлялись в изолированные камеры, устраивая эпидемии. Сглатывая подступившие слезы, чихнула. Нос странно щипал.

— Ты опять простыла, земляночка. Сейчас укутаем тебя плотнее и поставим укол.

— Не нужно, — отмахнулась я, — отлежусь и всё. Но как же вышло, что ты женат?

— Всё просто, — Демьян всё же потянулся за шприц-пистолетом, вынув из панели ампулу с комплексом витамин, он сделал мне укол. — Мне так спокойнее, — объяснил он свои действия. — Как я уже говорил – всё просто. Моя бывшая супруга решила, что статус вдовы куда престижнее, чем статус разведёнки. Что в нашей с ней ситуации было очень даже логично. Поэтому прознав, что меня определили на работы в нижний ярус шахты, она смекнула, что долго мне там не протянуть и не стала запускать процесс развода.

— Как так? — немного отодвинувшись, я подняла голову и посмотрела Демьяну в глаза. — Чем статус вдовы может быть лучше строки о разводе в паспорте?

Я действительно этого не понимала. В голове мелькали разные мысли: отобрать все имущество, но Демьян и так все отдал, избавиться от неугодного мужа, но мой марионер и так все подписал. Я так и не смогла догадаться, в чем же выгода. Непонимание отразилось на моем лице. Я беспомощно смотрела на Демьяна и бестолково хлопала глазами.

— Это я ценю в тебе больше всего, девочка моя наивная, тебе даже в голову не приходит, как извлечь выгоду из семейного статуса.

Я отрицательно покачала головой, признавая свою простоту душевную.

— Солнышко, моя бывшая — журналист пусть и престижной, но желтой газетенки. Она карьеру сделала, копаясь в грязном белье именитых людей: глав марсианской правительственной верхушки, высших офицерских чинов и даже своих коллег. Она талантлива, успешна и амбициозна. Эта дамочка может пролезть в любую щель и найти грязное пятно на самой белоснежной простыни. А теперь представь, каким ударом для нее стал суд надо мной. Это же пятно на репутации. Но не поддержать меня в тот момент она просто не могла. Как бы это выглядело со стороны в глазах коллег. Нет, она изображала заботливую супругу, смело переносящую семейные невзгоды и удары судьбы. А через год, когда все поутихло, она и заявилась за разводом. Восемь лет молодости отдать мужу каторжнику - это слишком большая жертва. Я в принципе ее не осуждаю и понимаю. У нас брак был по расчету. И я бы ее отпустил и отдал все, что причитается при разделе имущества и даже сверху. Но вот только слишком легкой мишенью она бы стала для коллег, если бы развод всплыл на поверхность. Как назло, в это же время меня и отправили в нижний ярус шахты. Так что перспектива стать в скором будущем вдовой была более чем реальной и легкодостижимой. И главное, ну кто будет нападать на безутешную вдову, что убивается по безвременно покинувшему этот свет мужу.

Демьян тихо засмеялся. Мне же от его слов стало как-то не по себе. Слишком все жестоко, расчетливо и гадко.

— Но, ты же живой?! — тихо шепнула я, уже и сама не понимая, хочу ли я слышать всю историю до конца или нет.

— Да, увы, она так и не дождалась радостного сообщения о моей преждевременной кончине. За год до окончания срока в колонии принято переводить осужденных по моей статье на более лёгкий труд. Меня перераспределили в прачечную. Это был самый замечательный год моей тюремной жизни.

— В прачечную? – моему удивлению не было предела. — Ты стирал?

— Да, я вообще мастер стирки. Нет такого пятна, которое я не ототру от постельного белья куском мыла, — гордо похвалился он.

— Не представляю тебя в роли прачки! — признаться у меня не вязалась в голове картинка, где такой огромный мощный Демьян сидит с мылом и тазом стираных простыней.

— Зря! Стирка в условиях астероидной рудодобывающей станции - это своего рода искусство. Бытовые приборы там работают через раз. Даже полуавтоматические стиралки летят быстро. Так что самый верный способ отстирать робы и постельное – это ручная стирка. Мыло щелочное, вода ледяная, тряпки настолько пропитаны маслом, копотью и потом, что буквально стоят. Труд, знаешь ли, непростой. Не киркой в ледяной шахте махать, конечно, но всё равно здоровья не прибавляет.

— И что случилось, когда тебя на лёгкий труд перевели? — напомнила я ему, на чём он отвлёкся от своего рассказа.

— Когда стало понятно, что в шахте мне не сгинуть, вновь на горизонте появилась моя благоверная во всей красе. Нарисовалась и давай мне мозги промывать. Что-то там о работе своей щебетала, потом о том, что мне не вернуться на службу и вообще лучше не позорить своим присутствием семью. К слову, братья и отец действительно о моём существовании быстро позабыли, так что тут она нажала на больное, и я напрямую спросил, что ей нужно.

Демьян сжал меня сильнее и потёрся подбородком о мою макушку.

— И что дальше? — подтолкнула я его к дальнейшим объяснениям, раз уж начал рассказывать так пусть уж все до конца, чтобы больше никогда не возвращаться к этой мерзкой теме.

— А дальше я узнал, что всё ещё женат. Разозлился, да и прервал свиданку. Этот брак мне был уже давно не нужен и считал себя много лет свободным марионером. Через день мне позвонил её адвокат и предложил кусок земли на Оюте в обмен на то, что я исчезну и подпишу тихо и без пыли все документы на развод. Я согласился, взял сертификат на участок и ничего не подписал.

Хм. Хитро. Из всего услышанного, я поняла, что жена Демьяна та ещё хитрая змеюка. Нет, ну додуматься и ждать сообщения о том, что она теперь вдова. Статус разведённой женщины ей не приглянулся. Статей обличительных она испугалась! Как можно быть настолько подлым и гнилым человеком? Неужели он не видел, на ком женился? Хотя, вспомнив фото, можно понять Демьяна, всё-таки его жена красивая женщина. Можно даже сказать - сногсшибательная.

— Чего притихла? Только не вздумай там меня жалеть! — обиженно буркнули мне в ухо.

— И не думала. Чего тебя жалеть - сам женился. Надо было смотреть, кому кольцо на палец надеваешь, — отчитала его я.

—Тут ты права, я знал каков её характер. Но знаешь, и меня ей злить не стоило. Пришла бы и объяснила, что к чему без всех этих вывертов. Я прекрасно понимаю всю логику ее действий, но делать из меня дурака не позволю. Я не подписал бумагу, предложенную её адвокатом, а созвонился со своим и, предложив ему половину от всего, что он сумеет отбить у супруги, дал ему полное право вести бракоразводный процесс от моего имени. Я первым подал на развод. Потом слил всю историю с липовым вдовством своей супруги её же коллегам журналюгам. Ох, представляю, как она верещала от злобы, когда вышел номер журнала с её фото на первой странице. К тому же за восемь лет она неплохо пополнила наш семейный счет. Опустошить его - пусть и маленькая, но приятная месть.

Демьян откровенно расхохотался. Вот же, оказывается, не так он прост. А я-то думала благородный и честный. А он тот ещё интриган.

— Знаешь, если мы когда-нибудь вздумаем пожениться, напомни мне эту историю, — ровным голосом произнесла я на полном серьёзе. — С тобой оказывается очень опасно потом разводиться.

— Анита, солнышко, а кто тебе сказал, что я вообще захочу с тобой разводиться? — хмыкнул он в ответ.

— Значит, не будем жениться! — поддела я его.

— Да, кто тебя спрашивать будет, паспорт твой у меня и не узнаешь, как Анитой Стартховой станешь, – ответил он на мою колкость.

— Это невозможно,— самодовольно усмехнулась я, — необходима моя подпись.

— Ой ли, — протянул загадочно так мой марионер,— небольшая взятка и готово. Делов-то. Главное, чтобы документы были подлинные, и регистратор отличался сговорчивостью.

— Ну, ты,— надулась я,— даже не вздумай такое провернуть.

— Я подумаю над этим, — серьёзно произнес Демьян.

Несколько минут мы просто лежали, молча, в объятьях друг друга. Мои глаза слипались, но я старалась отогнать подступающую дремоту прочь.

— А на Оюту ты полетел, чтобы земля не пропадала, ну, та, которую тебе жена купила?

— Не называй её моей женой. Для меня жена ты, Анита, и при первой возможности мы узаконим наши отношения, — мягко поведал мне о своих планах Демьян. – Ты же скажешь мне «да».

— Если ты сможешь красиво сделать предложение, — попыталась отшутиться я

— Солнышко, я его только что сделал и теперь жду твой положительный ответ.

В этот момент Демьян выглядел так трогательно, такой двухметровый шкафоподобный медвежонок, только вот думается мне, что вот этот взгляд тоже продуманный.

— А ты вот этот просящий вид сколько репетировал? — вырвалось у меня.

Демьян захохотал и, склонившись, быстро, но очень страстно поцеловал меня в губы.

— Просто скажи мне «да», — потребовал он.

— Да, — выдохнула я.

— Умница, земляночка. Ты не пожалеешь, я тебя на руках носить буду.

— Всегда-всегда или только до Оюты? — улыбнулась я, чувствуя, как бабочки в животе порхают. — Зачем ты вообще туда летишь. Расскажи все до конца, Демьян? Это из-за жены и участка земли?

Демьян еще раз меня поцеловал и снова прижал к себе, поглаживая по спине.

— Женою эта женщина мне уже не является. Но да. Последний год в колонии я обдумывал переезд. Надзиратели носили мне журналы, где я по крупицам собирал информацию об Оюте. Потом мой сосед освободился, но про меня не забыл. Он передал мне планшет, в который загрузил всё, что нашел в межзвёздной глобальной сети о планетах Оюты, о гурсанах, о том, как добраться до места назначения. В общем, всё, что мог, я изучил, и твёрдо решил обосноваться подальше от Солнечной системы.

Почувствовав нарастающее щекочущее жжение в носу, попыталась сдержаться, но не вышло. Громко чихнув, я лишь успела прикрыть рот и нос ладошкой.

— Прости, – пристыженно извинилась, украдкой пряча нос под одеяло. Сейчас мне очень не хватало носового платка.

— Мне всё нравится,— со смешинками в голосе отозвался прижавшийся ко мне мужчина. — Единственное, что настораживает - это твой слабый иммунитет. Слишком быстро ты ловишь простуду.

— Я раньше нечасто болела,— попыталась оправдаться я. Не хотелось выглядеть перед ним слабачкой.

— Ты раньше и в таких условиях не жила. Тебе нужен тёплый добротный дом, тёплые полы, мягкая постель и я рядом.

— Мне нравится, как всё это звучит, особенно последний пункт, — довольно промурлыкала я.

Пробравшись под одеяло, мужская рука сжала моё бедро.

— Знаешь, что плохо? — провокационно зашептал мне на ушко Демьян.

— Ммм?

— Плохо, что пока ты такая слабенькая, я не могу с чистой совестью к тебе приставать, — мочку моего уха проказливо сжали и чуть прикусили.

Открыв рот, чтобы ответить, я непроизвольно кашлянула.

— Вот и я о том же, солнышко, – подшутил марионер. Его рука, погладив ещё раз бедро, продвинулась выше и, скользнув пальцем по моему лону, замерла внизу живота, приятно возбуждая.

Засыпала я с улыбкой на губах. Я чувствовала такое тепло и спокойствие. Погружаясь в сон, вслушивалась в тихое мужское дыхание и замирала от счастья. Моя сказка не исчезла. Мой принц оказался действительно моим.

Он шептал, что любит меня, и я поверила.

Я ведь тоже так его люблю!

Глава 27

Время снова потекло неспешно. В условиях космоса быстро теряешь связь с реальностью. Вроде месяц прошёл всего, а кажется, что и больше. Всё, чем я занималась, - это спала и ела невыносимо безвкусную питательную кашу. С Демьяном мы, наверное, успели обсудить всё, что только можно. Рассказали все смешные истории, какие только слышали когда-либо. Узнали друг о друге всё: привычки, предпочтения, вкусы.

И, казалось, были вместе целую вечность.

Потихоньку я изучила кое-какие кнопочки на его пульте и могла сама открыть и закрыть внутреннюю дверь, отключить и включить нагрев воды, заправить пищевой автомат. Не ахти, конечно, какие умения, но для меня и это уже подвиг.

Ну, а ночи, это… Казалось, что у нас медовый месяц: бесконечный, жаркий и страстный.

Но, несмотря на это, днем скука одолевала. Если первое время я много читала с планшета, то сейчас и это уже не привлекало и не скрашивало будни. Демьян же постоянно занимался изучением своего корабля: над его пультом управления постоянно мигали и разворачивались голоокна, на них пульсировали точки, выстраивались линии и дуги. Мелькали схемы чего-то неведомого и непонятного. Мне непонятного, а Демьян с довольным видом тыкал в них пальцем и потирал руки. В общем, скучно моему марионеру не было, у него тут персональная игрушка в виде «Осы».

Во время полёта я окончательно запуталась в том, какой сейчас день и месяц. С напряжением вглядываясь в данные на голотаймере – с уверенностью я могла определить только то, что сейчас час дня. Знать бы еще, какого дня.

— Анита, что там? — появившийся из душа Демьян в одном полотенце на бёдрах вывел меня из раздумий.

— А сколько мы уже летим и какой сейчас точно месяц? — почесав лоб, спросила я. — Я, кажется, запуталась немного.

— Потерялась во времени? — со смешком уточнил он. — Такое бывает со всеми, кто оказался на межзвёзднике. У нас все настройки ещё привязаны к Солнечной системе, так что по-земному мы летим уже два месяца и сейчас середина октября.

— Два месяца?! — выдохнула я. — Мне казалось, всего чуть больше месяца прошло. А если ещё посчитать время, которое мы провели на пассажирском корабле, то получается, что мы в космосе уже три месяца!

— Четыре, — тут же поправил меня Демьян. — Ты забыла, что мы ещё в карантине торчали. А чего тебя так вдруг время заинтересовало?

Я лишь покачала головой. Хотя, признаться, причины были и веские: уж больно давно ко мне не приходили тяжёлые женские дни. Конечно, можно сослаться на то, что женский цикл сбился из-за стресса, но как-то не верилось до конца в это.

Судорожно я вспоминала все симптомы беременности.

И тут же успокоила себя тем, что ни одного из них у меня не наблюдалось, ну кроме отсутствия «неприятных» дней. Да первые два месяца полета их и не должно было быть, я принимала раз в полгода специальную капсулу, замедляющую женский цикл, но ее действие закончилось и уже давно. А ничего не появилось. Цикл не восстановился.

Может сбой?!

Да! Всё-таки это, наверное, реакция организма на стресс.

— Анита? Ты где мысленно витаешь?

Я снова качнула головой. Ну не признаваться же ему в том, что у меня критические дни не начинаются. Как вообще о таком с мужчиной говорить можно?!

— Анита? Что случилось? — допытывался Демьян.

— Ничего, просто вдруг поняла, что не понимаю какой сегодня день, — отмахнулась я от его расспросов, — запуталась в датах.

— И всё? — с сомнением переспросил он.

— И всё, — подтвердила я как можно увереннее.

Пройдя до кресла, Демьян увалился в него, задрав ноги на пульт. Мне значит, и на кнопочку не нажми без его дозволения, а он конечности складывает! Бросив на него недовольный взгляд, я скрылась в каюте.

Здесь царил настоящий бардак: груда пластиковых контейнеров из-под еды, вещи по углам. И не поймешь уже что чистое, а что грязное - всё перемешалось. Выдернув из кучки у кровати свою футболку, я разозлилась. Нет, ну пусть мой марсианин не самый опрятный мужчина. Ну, хорошо, он раскидывает одежду, - это ещё можно вытерпеть. Но то, что он и мои вещи в общую кипу сваливает - это уже перебор.

Я днями только и занимаюсь тем, что складываю его тряпки в аккуратные стопочки. Как можно быть таким неряхой! Это же кошмар.

Краем глаза я заметила торчащий из-под кровати рукав своей рубашки, в которой я ходила вчера, потянув, вытащила ее. На ней сверху обнаружила пару почти «стоящих» носков.

Всё! Это предел! Это уже выше моего терпения!

Схватив кучу тряпья, я вынесла её в соседнюю комнату, которую условно называла кабиной или общим отсеком, и скинула на пол. Вернулась и собрала всё остальное, доставая носки из-под кровати и выуживая куртки из углов. Всё это так же отправилось в общую кучу.

— Это что? –— настороженно поинтересовался мой бардакодел.

— Это, любимый, твой гардероб, — я ткнула в кучу шмотья пальцем. — Разбери его, пока я убираюсь в каюте. Там скоро ноги ломать можно будет, спотыкаясь об мусор и тряпьё.

— То есть женский бунт? — недовольно прищурившись, пробурчал он.

— Нет, можешь считать, что сегодня незапланированная генеральная уборка. Тут есть робот-уборщик?

— Нет, — счастливо расплылся в улыбке Демьян, — вся уборка по прилёту.

— Ну, раз робота нет, значит, уборка ручками, — я демонстративно подняла ладони вверх и поиграла пальчиками. — Одевайся и вперёд - разбирать горы своих грязных рубашек и носков. Всё чистое аккуратно сложить, всё грязное – в стирку.

— А зачем одеваться? — Демьян встал и демонстративно поиграл мышцами груди, — я могу и так. Да и ну её, эту генеральную уборку, я лучше знаю занятия.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но не успел он и пары шагов в мою сторону сделать, как я сурово сдвинула брови и ткнула в гору тряпок пальцем.

— Интересным мы будем заниматься потом, в чистой каюте и на свежих простынях. А сейчас делай то, что говорят, мужчина.

Ответом мне был громогласный открытый смех. Потянув за полотенце на своих бёдрах, он скинул его в общую кучу, представая передо мной обнажённым. Прикусив губу, я не сдалась. Мой палец продолжал упрямо указывать на вещи.

— Не выйдет, Демьян. Мы наводим здесь порядок, а всё остальное, — я непроизвольно окинула взглядом его тело, — всё остальное потом.

— Жестокая ты, женщина, — выхватив из горы тряпья брюки, мой лентяй натянул их на бёдра, игнорируя нижнее белье.

С самым печальным видом он уселся на пол и принялся складывать одежду.

— И не забудь: грязное – в стирку, чистое – в шкаф в каюте, — наставнически напомнила я.

— Нет, Анита, ты очень страшная женщина, — печально выдохнули мне в ответ.

Но после моих слов пара носков таки полетели в сторону санблока. Вот! Так-то лучше. Никогда не любила бардак. А тут зарастать уже начали носками и серыми простынями.

Вернувшись в каюту, я быстро уложила в шкафу вещи, оставляя место и для гардероба Демьяна. Выудив из-под кровати рюкзаки, сложила один в другой и приставила к стене. Содрала грязное постельное бельё, заправила койку новой простынёй. Она так приятно пахла, и казалось, даже хрустела на пальцах. Старую же простынь я без сожаления порвала на тряпки. Демьян принес их с крейсера в большом количестве. Не жалко одну простынь на благо чистоты пожертвовать. Сбегав в санблок, намочила одну тряпку и принялась вытирать пыль везде, где только можно, обходя стороной только пульт управления.

На территорию Демьяна я не покушалась.

Справившись с влажной уборкой, я вытащила таз с водой и замочила в нем большой отрез бывшей простыни.

— Что, и полы мыть собралась? — удивился Демьян.

— Да, а что так и будем распинывать пыль по углам? — пробурчала я недовольно.

— Вот она обратная сторона совместной жизни. Знаешь, сколько семейных союзов разрушилось о тяжёлую ежедневную бытовуху?! Скольких жен из дома прогнали разбросанные мужские грязные носки?! – печально, даже как-то скорбно, рассуждал он.

— Ничего, меня носками не испугаешь, — проворчала я, — и прогнать меня тут некуда, не в открытый же космос бежать. И вообще, мы не женаты. Так что разбирай свою одежду.

— Жестокая, — очередной раз протяжно простонал он.

— Аккуратная, любящая порядок, чистоплотная – ты это хотел сказать? — поддела его я.

— Нет, солнышко. Ты жестокая. Нельзя мужчину заставлять убираться.

— Ничего, переживёшь, — отмахнулась я от его нытья, — у тебя год работы в прачечной за плечами. Что тебе после этого стоит рубашки и брюки сложить.

— А давай ты сложишь, а я постираю? — тут же оживилась главная причина всего этого бардака.

— Ага, — я уперла руки в бока, — то есть я тут всё сверху уберу, все вещи сложу, полы помою, а ты пару носков выстираешь. А часом не перетрудишься?

Демьян, слушая меня, недовольно откинул пару футболок в сторону.

— Это женская работа! У вас генетически заложено – везде порядок наводить! — тут же нашёлся он.

— Вот как перестанешь раскидывать кругом пустые коробки и своё бельё, так и у меня генетическая память проснётся.

— Злая ты, — снова простонал мученически он.

— А говорил, что любимая, — подразнила его я.

— Любимая,— подтвердил он, — но такая жестокая.

Фыркнув в его сторону, я отжала кусок ткани и отправилась отмывать пол в каюте. Конечно, робот-уборщик справился бы и быстрее, и лучше, но и у меня неплохо вышло. Спустя каких-то полчаса каюта сияла чистотой. Полы без пыли и мусора, кровать заправлена свежим бельём, в шкафу аккуратные стопочки одежды, у стены рюкзаки. Красота.

Вернувшись в кабину, я недовольно зыркнула на небольшую кучу вещей и сидящего около нее печального унылого марионера. За это время Демьян успел сложить пару брюк и несколько футболок. А вот стирки дожидалась всё та же пара носков и всё.

— Демьян, ты, что серьёзно издеваешься? — возмутилась я.

Мужчина рассеянно поднял голову, а потом осмотрелся, пытаясь понять, что не так.

— Я уже в каюте убралась, а ты всё возишься, что тут складывать-то, — в моём голосе звучал упрёк.

— Да, я никогда этим не занимался, — возмутился он,— откуда я знаю, что тут считать грязным, а что - нет. Оно всё не воняет.

Закатив глаза, я подошла к этому страдальцу и села рядом. Понятно уже, что с ним уборки не сделаешь. В быту мой мужчина оказался бесполезен.

— Ну, хотя бы постираешь? — просительно проворчала я.

— Я сразу предлагал этот вариант, — оживился он.

— А готовить ты умеешь? — особо ни на что не надеясь, поинтересовалась я.

— Честно? — и взгляд такой вдумчивый.

— Давай, как на духу, — усмехнулась я.

— Могу сварить макароны, пожарить яичницу и подогреть всё, что найду в холодильнике. Это считается за "умею готовить"?

Я лишь тяжело вздохнула.

— Не считается, да? — правильно понял меня Демьян.

— Будешь учиться, — безапелляционно заявила я.

— Зачем? Я же мужчина.

— А затем, чтобы элементарное мог. Свои грязные носки и вещи несёшь сразу в стирку, а не скидываешь рядом с кроватью. Пустые коробки - в утилизатор.

— А может я просто всё стирать буду? — какое у него при этом лицо было, ну такой милашка

— Ладно, грязное буду собирать я сама, но не забрасывай ничего под кровать. И готовить ты научишься.

— Солнышко, зачем мне кашеварить? Ну, если уж прижмёт, то кусок мяса-то сварить смогу и овощей туда закинуть. Вон, смеси есть.

Не удержавшись, я скривилась и невоспитанно изобразила рвотный позыв. Вот что-что, а эти смеси у меня уже поперёк горла.

— Ладно, я научусь готовить, — сдался мой мужчина.

Обрадовано я приподнялась и чмокнула его в гладкую щеку. За все эти месяцы щетина у него так и не появилась. Короткая бородка сохранила свою форму и отросла разве что на пару миллиметров. Кто бы ни удалял у него волосы на лице, сделал он это качественно. Ну, а как эффект лазерного удаления сойдёт на нет, им уже займусь я сама. И прическу сделаю, а то волосы уже ниже плеча. Хотя так ему даже к лицу. Нет, не дам обрезать, будет так ходить.

— Ты так плотоядно рассматриваешь мои волосы, — посмеялся Демьян.

— Я же всё-таки работник сферы красоты. А волосы у тебя такие густые и красивые. А главное - длинные.

— То есть подстричь их не дашь? — догадался он.

— Неа, — я пропустила пару прядей сквозь пальцы, — только через мой труп.

Поймав мою руку, Демьян потянул меня на себя. Не удержавшись, я растянулась на горячем мужском теле.

— Что ты делаешь? — шепнула я, — мы же убираемся.

— Я говорил, что знаю занятия поинтересней. А там и каюта уже чистая и простыни свежие.

Сухие мужские губы пробежались по моим плечам и скользнули выше. Провокационно прикусив то место на шее, где бился пульс, коварный марсианин потянул мои брючки вниз.

— Демьян, ну что ты творишь? — выдохнула я.

— Наслаждаюсь.

Не успела опомниться, как Демьян, подскочив на ноги, понёс меня в каюту. Уложив на чистые белые простыни, он неспешно, глядя мне в глаза, снимал с меня одежду и, приподняв её над кроватью, бросал на пол. Вот провокатор. Это так он мне даёт понять, откуда в куче грязного белья и мои футболки. Закатив глаза, я усмехнулась.

— Да-да, моя земляночка, — шепнул этот несносный мужчина, — не бежать же мне теперь в санблок с кипой нашего белья.

Сняв, он покрутил в руках мои трусики, а потом всё также медленно уронил их в общую кучу.

— Ты несносный, — простонала я, — всё равно я заставлю тебя быть чистоплотнее.

— Для этого у меня есть ты. Чистота и уют в доме не мужское дело, — склонившись, он жадно впился мне в губы, не давая ответить на такое заявление.

Хотя мне и так было уже не до споров и диспутов. Запустив руки в его длинные волосы, я сжала их у корней, притягивая Демьяна ближе к себе. Поцелуй тут же стал глубже и грубее. Мужские руки скользнули по телу и остановились на моих ягодицах. Навалившись и не давая опомниться, он вошёл в меня одним резким толчком. Моё тело словно молния поразила. Выгнувшись, я застонала в голос. Выпустив его волосы, впилась в мощные мышцы мужской спины ногтями, чуть царапая.

Наша страстная битва нарастала. Не сдерживая себя, мы стонали в голос, комкая свежие простыни. Подхватив меня под ягодицы, Демьян сменил позу, усаживая меня сверху. Уперевшись ему в плечи, я продолжила этот безумный танец любви, запрокидывая от удовольствия голову. Демьян, ловя губами мою грудь, сжимал зубами сосок, вызывая лёгкую боль. Удовольствие словно током пробивало. Откинувшись, я сжалась, чувствуя, что меня настигает волна невообразимого удовольствия. Поняв это, Демьян опрокинул меня на кровать и закинул мои ноги себе за спину. Его толчки стали жёстче и резче. Он наращивал темп, вонзаясь в меня.

Уже не понимая, где он, а где я, вскрикнула и выгнулась дугой. Внизу живота мгновенно стало горячо. Сжимая в себе его плоть, я купалась в экстазе. Это придало ему сил, его резкие удары ощущались на грани боли. Не сдерживаясь, он словно обезумел. Толчок, ещё толчок и яростный рык. Изливаясь в меня, он покусывал мою шею.

— Демьян, — шепнула я спустя пару минут, — мы ведь не предохраняемся.

— И что? — лениво отозвался он, всё ещё лежа на мне сверху и придерживая своё тело на локтях.

— Я могу забеременеть, — озвучила я свои страхи.

Скатившись с меня, он устроился рядом и прижал к себе ближе. Потом словно не удержавшись, поцеловал, но уже медленно и словно смакуя. Расслабившись, я снова потянулась к нему, хотя всё моё тело ныло от пережитой страсти.

— Тебя это беспокоит? — ответил он чуть позже.

— Да, мы не женаты, нет ни работы, ни дома. Ничего с будущим не понятно. А вдруг беременность? Что делать в таком случае?

— А что тут можно сделать, Анита? — нахмурившись, уточнил он.

— Не знаю. Это и пугает.

— Давай, мы будем решать проблемы по мере их поступления, — отмахнулся от моих страхов будущий потенциальный отец. — Ты пока не беременна, так что и нечего голову забивать.

— А если? Что тогда? — не успокоилась я.

— Анита, моя бывшая супруга за восемь лет так и не забеременела, с чего ты взяла, что у тебя так быстро получится? — легкомысленно проворчал он.

— Но ты же говорил, что вы не хотели детей, — мой голос заметно задрожал.

Я-то знала, что у меня задержка, а теперь получается, что он и думать о ребёнке пока не хочет.

— Сначала не получалось, а потом уже и не захотели.

— Но сейчас ты хочешь? — тихо спросила я, надеясь, услышать положительный ответ.

— Сейчас я хочу тебя, — снова отшутился он, — может, о чём-нибудь другом поговорим?

Я поняла, что вопрос для него закрыт. Это меня отчего-то больно задело. Вспомнился мой собственный отец и его предательство. А вдруг Демьян окажется таким же? Вдруг он против детей и считает их наличие необязательным. И то как он отмахивался от этой темы, не желая ее поддерживать, указывала именно на это. Демьян детей не хотел.

— Нужно закончить уборку, — встав с пастели, я быстро собрала с пола свою одежду и, не обращая внимания на недоумевающего мужчину, убежала в санблок в душ.

Потоки воды помогли снять напряжение с тела, но, увы, в моей голове царил хаос. Он не хочет детей. А вдруг я уже беременна? Что делать тогда? Как быть?

«Рожать!» - тут же шепнул внутренний голос.

Это казалось безумием. Ребёнок. Как его растить? На что содержать? У меня только рюкзак с парой вещей и больше ничего. Что делать, если я окажусь Демьяну не нужна с ребёнком на руках? Сердце сжималось.

А если он будет настаивать на аборте?!

Я обмерла, представив такую ситуацию, и тут же поняла, что оставлю этого малыша, даже если мне придётся расстаться со своим марионером. Так у меня останется частичка его. Своя собственная дочь или сынок.

Моя собственная кроха!

От этой мысли в сердце потеплело. Мой ребёнок! Ничего, я же столько пережила. Найду работу, сниму закуток, чтобы кровать была. Всё-таки я лечу на Оюту, она принадлежит гурсанам. А у них культ детей. Не бросят они беременную женщину, помогут. Обязательно помогут. Всё наладится.

лава 28

— Анита? — вздрогнув, я резко обернулась. За моей спиной стоял Демьян. Сколько он уже там? А я ведь даже не услышала, как он приблизился. — Говори, что стряслось?

— Ничего, — тихо шепнула я и схватила губку. Вылив на неё первый попавшийся гель, я принялась тереть тело, делая вид, что крайне занята.

— Когда ничего не случается, ты так себя не ведёшь,— он схватил мою руку и отобрал намыленную губку, — я повторю вопрос: что случилось?

— Ничего, — снова ответила я более уверенно, — у меня всё хорошо.

— Угу, — он склонил голову на бок, всматриваясь в моё лицо, — у тебя хорошо, а у нас?

Прикусив губу, я решила рассказать всё как есть, а дальше будь, что будет. Этот разговор всё равно состоится, так почему бы и не сейчас?!

— А у нас плохо, — услышав мой ответ, Демьян удивлённо вскинул бровь.

— Объясни, — прорычал он, хмурясь.

— У меня задержка. Большая. Так что, возможно, я беременна.

Он открыл рот, пытаясь что-то сказать, но я быстро прижала к его губам мыльную ладонь.

— Что бы ты сейчас ни сказал, я не стану делать аборт, или ещё каким способом избавляться от ребёнка. Это мой малыш, и я дам ему жизнь с тобой или без тебя.

— Аборт?! И когда ты поняла, что беременна? — его лицо мрачнело, что отнюдь не придавало мне уверенности.

— Я всё ещё не уверенна, — пробормотала я. — Догадалась сегодня.

— И промолчала? — рыкнул он.

— А что бы я сказала? Упс, я кажется беременна, или как ты это себе представляешь!

— Я пока что ещё никак себе этого не представляю, — ровным голосом произнес он в ответ.

Пожав плечами, я отвернулась и, схватив ещё одну губку, принялась намыливать её. Демьян так и стоял за моей спиной, тяжело дыша, словно с упрёком. Проходили минуты и это начинало нервировать.

— Хорошо, а какие твои предложения? — не выдержав, накинулась я на него. — Аборт? Или ещё как мне выкидыш организуешь. Можно ещё одну станцию со шкофами найти, или, например, пару раз откуда-нибудь взлететь, чтобы у меня всё внутри от перегрузки перекрутилось. Что ты предлагаешь?

— Что ты вообще несёшь, женщина! Что за сумасшедшие мысли роятся в твоей голове? Пока ничего я не предлагаю, – шипя от злости, выдал он,— сначала нужно быть уверенными в твоей беременности.

— Убедишься, а дальше что? — не унималась я.

— А дальше мы здраво поговорим о будущем, и решим что делать,— снова прошипел он.

— Нет, Демьян, убивать свою кроху я тебе не дам, даже если мне придётся с тобой расстаться. Между тобой и твоим ребёнком, я выберу ребёнка. Запомни это. Или мы с тобой, либо ты один без нас.

Обойдя ошеломлённого моим заявлением мужчину, я схватила широкое полотенце и вышла из санблока. Эта проклятущая куча неразобранного белья всё ещё лежала на полу. Ругнувшись и быстро одевшись, я отправилась доделывать уборку.

Складывая вещи и отбрасывая в сторону грязные, я немного успокоилась. Мысль о том, что ребёнок будет жить, основательно укрепилась в моём сердце. Мама очень любила отца и его предательства так и не перенесла. Она никогда больше не подпустила к себе мужчину, хотя поклонники выстраивались очередями к ней. Всё, что у неё было – это я. Она часто гладила меня по голове и называла своей кровиночкой, живой частичкой её большой любви.

Вот и мой малыш станет моей кровинушкой - частичкой моей первой настоящей любви.

Сама не заметила, как по щеке скатилась слеза, за ней ещё одна. Очнулась я от своих горестных мыслей только, когда большие сильные ладони накрыли мои вздрагивающие плечи.

— Всё будет хорошо, – шепнул мне на ушко Демьян. – У нас всё будет хорошо! Мы со всем справимся. Если ребёнок есть, значит, наша семья станет немного больше. Откуда вообще в твоей хорошенькой голове появились эти дурные мысли? Я хоть раз дал тебе понять, что оставлю тебя или, что мне ребёнок не нужен. Да, не ко времени, но это не означает, что не нужен.

— Ты не будешь настаивать на аборте? — сдавленно спросила я.

— Я всегда считал, что ребёнок - это большая ответственность. Нужен дом и стабильный доход. А вот так рожать необдуманно…

— Я не стану его убивать, — резко оборвала я его речь, — можешь бросить нас и вернуться, когда у тебя будет дом и доход. Мы как-нибудь и без тебя выживем.

— Лучше молчи и не зли меня, ты сейчас такая дурная, солнышко! — я развернулась в его руках, чтобы ответить, но Демьян прикрыл мне рот пальцем. — Тихо, не психуй, ты говоришь лишнее, — его объятья стали сильнее, — давай, обследуем тебя в медкапсуле и будем точно знать - предстоит нам стать родителями или нет. А уже потом решим, как быть дальше.

Эта мысль показалась мне здравой. Действительно, зачем трепать друг другу нервы, если и ребёнка-то нет? Я согласно кивнула. Демьян помог мне встать и сам подвёл к капсуле. Удобно устроившись, я повернула монитор так, чтобы и самой всё видеть. Приклеив датчики к моим рукам, Демьян активировал диагностику состояния организма.

Время словно споткнулось и поползло медленно и неповоротливо. Минута ожидания показалась вечностью. Но вот мелькнув, появился первый отчёт. Анализ крови, параметры давления, частота сердцебиения. Данные сменились, и на экране появилось изображение крохотного маленького существа, что сейчас развивалось во мне.

Ребёнок! Мой маленький, похожий на головастика, ребёнок!

— Прилетели! — выдохнул Демьян, глядя на монитор.

На экране у крохи, совсем не походившего на человечка, уже билось сердечко. Ритм его биения заполнил тишину комнаты. У меня не было слов, на душе разлилось такое тепло. Сердечко билось так быстро, как у птички. Я вслушивалась в эти невероятные звуки и млела от истинного счастья.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 28

— Анита? — вздрогнув, я резко обернулась. За моей спиной стоял Демьян. Сколько он уже там? А я ведь даже не услышала, как он приблизился. — Говори, что стряслось?

— Ничего, — тихо шепнула я и схватила губку. Вылив на неё первый попавшийся гель, я принялась тереть тело, делая вид, что крайне занята.

— Когда ничего не случается, ты так себя не ведёшь,— он схватил мою руку и отобрал намыленную губку, — я повторю вопрос: что случилось?

— Ничего, — снова ответила я более уверенно, — у меня всё хорошо.

— Угу, — он склонил голову на бок, всматриваясь в моё лицо, — у тебя хорошо, а у нас?

Прикусив губу, я решила рассказать всё как есть, а дальше будь, что будет. Этот разговор всё равно состоится, так почему бы и не сейчас?!

— А у нас плохо, — услышав мой ответ, Демьян удивлённо вскинул бровь.

— Объясни, — прорычал он, хмурясь.

— У меня задержка. Большая. Так что, возможно, я беременна.

Он открыл рот, пытаясь что-то сказать, но я быстро прижала к его губам мыльную ладонь.

— Что бы ты сейчас ни сказал, я не стану делать аборт, или ещё каким способом избавляться от ребёнка. Это мой малыш, и я дам ему жизнь с тобой или без тебя.

— Аборт?! И когда ты поняла, что беременна? — его лицо мрачнело, что отнюдь не придавало мне уверенности.

— Я всё ещё не уверенна, — пробормотала я. — Догадалась сегодня.

— И промолчала? — рыкнул он.

— А что бы я сказала? Упс, я кажется беременна, или как ты это себе представляешь!

— Я пока что ещё никак себе этого не представляю, — ровным голосом произнес он в ответ.

Пожав плечами, я отвернулась и, схватив ещё одну губку, принялась намыливать её. Демьян так и стоял за моей спиной, тяжело дыша, словно с упрёком. Проходили минуты и это начинало нервировать.

— Хорошо, а какие твои предложения? — не выдержав, накинулась я на него. — Аборт? Или ещё как мне выкидыш организуешь. Можно ещё одну станцию со шкофами найти, или, например, пару раз откуда-нибудь взлететь, чтобы у меня всё внутри от перегрузки перекрутилось. Что ты предлагаешь?

— Что ты вообще несёшь, женщина! Что за сумасшедшие мысли роятся в твоей голове? Пока ничего я не предлагаю, – шипя от злости, выдал он,— сначала нужно быть уверенными в твоей беременности.

— Убедишься, а дальше что? — не унималась я.

— А дальше мы здраво поговорим о будущем, и решим что делать,— снова прошипел он.

— Нет, Демьян, убивать свою кроху я тебе не дам, даже если мне придётся с тобой расстаться. Между тобой и твоим ребёнком, я выберу ребёнка. Запомни это. Или мы с тобой, либо ты один без нас.

Обойдя ошеломлённого моим заявлением мужчину, я схватила широкое полотенце и вышла из санблока. Эта проклятущая куча неразобранного белья всё ещё лежала на полу. Ругнувшись и быстро одевшись, я отправилась доделывать уборку.

Складывая вещи и отбрасывая в сторону грязные, я немного успокоилась. Мысль о том, что ребёнок будет жить, основательно укрепилась в моём сердце. Мама очень любила отца и его предательства так и не перенесла. Она никогда больше не подпустила к себе мужчину, хотя поклонники выстраивались очередями к ней. Всё, что у неё было – это я. Она часто гладила меня по голове и называла своей кровиночкой, живой частичкой её большой любви.

Вот и мой малыш станет моей кровинушкой - частичкой моей первой настоящей любви.

Сама не заметила, как по щеке скатилась слеза, за ней ещё одна. Очнулась я от своих горестных мыслей только, когда большие сильные ладони накрыли мои вздрагивающие плечи.

— Всё будет хорошо, – шепнул мне на ушко Демьян. – У нас всё будет хорошо! Мы со всем справимся. Если ребёнок есть, значит, наша семья станет немного больше. Откуда вообще в твоей хорошенькой голове появились эти дурные мысли? Я хоть раз дал тебе понять, что оставлю тебя или, что мне ребёнок не нужен. Да, не ко времени, но это не означает, что не нужен.

— Ты не будешь настаивать на аборте? — сдавленно спросила я.

— Я всегда считал, что ребёнок - это большая ответственность. Нужен дом и стабильный доход. А вот так рожать необдуманно…

— Я не стану его убивать, — резко оборвала я его речь, — можешь бросить нас и вернуться, когда у тебя будет дом и доход. Мы как-нибудь и без тебя выживем.

— Лучше молчи и не зли меня, ты сейчас такая дурная, солнышко! — я развернулась в его руках, чтобы ответить, но Демьян прикрыл мне рот пальцем. — Тихо, не психуй, ты говоришь лишнее, — его объятья стали сильнее, — давай, обследуем тебя в медкапсуле и будем точно знать - предстоит нам стать родителями или нет. А уже потом решим, как быть дальше.

Эта мысль показалась мне здравой. Действительно, зачем трепать друг другу нервы, если и ребёнка-то нет? Я согласно кивнула. Демьян помог мне встать и сам подвёл к капсуле. Удобно устроившись, я повернула монитор так, чтобы и самой всё видеть. Приклеив датчики к моим рукам, Демьян активировал диагностику состояния организма.

Время словно споткнулось и поползло медленно и неповоротливо. Минута ожидания показалась вечностью. Но вот мелькнув, появился первый отчёт. Анализ крови, параметры давления, частота сердцебиения. Данные сменились, и на экране появилось изображение крохотного маленького существа, что сейчас развивалось во мне.

Ребёнок! Мой маленький, похожий на головастика, ребёнок!

— Прилетели! — выдохнул Демьян, глядя на монитор.

На экране у крохи, совсем не походившего на человечка, уже билось сердечко. Ритм его биения заполнил тишину комнаты. У меня не было слов, на душе разлилось такое тепло. Сердечко билось так быстро, как у птички. Я вслушивалась в эти невероятные звуки и млела от истинного счастья.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но вот изображение погасло, и снова мелькнули какие-то цифры, в которые я уже не вглядывалась. Всё и так понятно. У нас будет малыш. Пусть и не скоро, но он уже есть и у него бьётся сердечко.

— Да, дела! Даже не верится, — Демьян, тоже находясь в некотором шоке, запустил пальцы в волосы, а потом странным скупым жестом потёр шею, — это как-то не вписывалось в мои ближайшие планы.

Услышав такое заявление от любимого мужчины, я словно заледенела внутри. Медленно моргнув, села и опустила ноги на пол.

— Я уже тебе сказала, что брака не требую. Ты можешь уйти. Выбирать тебе: или со мной и с ребёнком, или один без нас.

Демьян поднял руку и открыл рот, но видимо слов не нашлось. Столько обиды и досады сквозило в его мимике и ещё – бессилия. Я в этот момент такой дурой себя ощутила. И правда, чего это я вдруг решила, что он меня на аборт отправит или бросит. Мы ещё не поговорили, а я уже жизнь матери-одиночки себе расписала. Действительно дурная!

— Прости, — я виновато опустила глазки в пол, — наверное, гормоны или глупость прёт. Я не хотела тебя обидеть. Правда не хотела!

— Ты действительно веришь, что я вот так возьму и уйду, оставив тебя и своего ребёнка на произвол судьбы? Считаешь, что я настолько малодушен, что испугаюсь ответственности. Значит, ты сможешь одна справиться с трудностями, а у меня кишка тонка?! Я никчемная тряпка способная только оплодотворить?! Так ты обо мне думаешь, земляночка? Я такой в твоих глазах?– гневно, но с нотками глубокой обиды, рыкнул он на меня.

— Нет, но это не входило в твои планы, — вернула я ему его же фразу.

— Да, это не входило в мои планы,— уже более спокойным голосом отчеканил он, — но знаешь, солнышко, ты тоже в них изначально не входила. Один раз планы я уже поменял и только выиграл от этого. Значит, пора менять их ещё раз. И мы их поменяем.

— Ты останешься с нами? Ты дашь мне родить малыша? — зачем-то уточнила я и сразу поняла, что зря я сейчас открыла рот. Вот совсем зря!

— А ты действительно не понимаешь, как сейчас оскорбляешь меня? — его брови грозно сошлись на переносице,— или правда полагаешь, что услышав, как бьётся сердце моего ребёнка, я спокойно соберусь повести тебя на аборт?! Ты серьезно, солнышко? Ты в это веришь? Я поверить не могу, что слышу это от тебя!

— Прости. Но ты реагируешь неоднозначно. Я не знаю, что и думать. Я в такой же растерянности, как и ты. Мой отец бросил нас, когда я была совсем маленькой. Он часто упрекал мать за то, что она заставила беременностью на ней жениться. Я так не хочу! Не хочу, слышишь! Не желаю потом слышать твои упрёки, обвинения в свой адрес, – опустив голову, я внимательно глянула на свой плоский животик. Интересно, когда он начнёт расти? А каково мне будет, когда я стану похожа на арбуз? Не о том сейчас были мои мысли, но я ничего не могла с собой поделать. В голову лезли всякие глупости.

— Упрекать тебя?! Да за что, родная моя?! Я у тебя первый и до меня мужчин ты не знала. Это у меня большой опыт, мог бы и догадаться к чему моя беспечность приведёт. Так что тут скорее ты вправе меня упрекать: по сравнению со мной ты ещё младенец, — потянувшись, Демьян сгрёб меня в охапку и пересадил к себе на колени. — Прости, малышка моя солнечная. Кажется, я тебя... — он положил руку на мой абсолютно плоский живот, — вас подвёл. Тебе сейчас и свежий воздух нужен и питание полноценное. А где я это для тебя тут возьму? Не ко времени все это, но ничего мы справимся.

Лёгкими поцелуями он покрыл мои волосы и теснее прижал к себе.

— У нас полно каши с витаминами и минералами, — разумно напомнила я.

— Ага, от которой тебя уже тошнит, — сжав меня ещё сильнее, так, что чуть рёбра не хрустнули, Демьян крепко поцеловал в висок, — ничего, выкрутимся. Главное, чтобы до рождения малыша мы успели прибыть на Оюту и зарегистрироваться. У них точно есть шикарные больницы. Я читал, что право медицинского обслуживания имеют те, кто работает на них. Вакансий там в избытке. Устроюсь куда-нибудь, заработок будет и врачи какие нужны для тебя. Жить нам есть где, — Демьян, словно не меня, а сам себя успокаивал. — Корабль у нас никто не отберёт. Не дом, конечно, но немного тут всё переделаем, и на первое время пойдёт, а потом и землю получим. И всё будет хорошо! Но нужно подготовиться. У ребенка должна быть коечка, вещи, игрушки. Что еще? Что вообще нужно детям?

Его голос казался взволнованным. Он постоянно потирал шею дерганым движдением.

— Я подвела тебя, да? — слушая его, я отчетливо понимала, насколько нам придётся несладко. Даже стыдно стало. Да, мужчин у меня не было, но ведь я не в пещере жила. Знала, откуда дети берутся, и как они делаются, могла бы и сообразить, что предохраняться нужно. А он мужчина, хотя тоже понимал, что к чему. Оба хороши.

— Знаешь, если отбросить все эмоции в сторону, то по факту ничего не изменилось. Я и так бы пошёл на заработки. Всё равно жили бы мы на этом корабле: всё лучше, чем в их временных центрах. Так что по большому счету, ребёнок ничего не изменил. А может и к лучшему, что он уже есть. Шевелиться будем активнее - стимул неслабый. Главное теперь, чтобы беременность протекала без осложнений. Ты столько пережила стрессов, — внезапно Демьян умолк и странно захохотал, словно у него истерика. — Анита, я буду папой. Папой!

Вскочив, он закружил меня на руках, потом опомнился и осторожно поставил на ноги, крепко обнимая за талию.

— Я папа!!! Полгода назад я был каторжником, а теперь я папа. Солнышко, как ты думаешь: у нас девочка или пацан? Наверное, пацан! Сын! Было бы здорово, я бы его пилотировать научил. Хотя и дочь хорошо! Такая маленькая папина куколка, красивая как мама. А может сначала сына, а потом дочь?!

мущённая такой бурной мужской реакцией, я лишь растерянно пожала плечами. А потом и вовсе судорожно вздохнула, всё ещё не придя до конца в себя.

— Садись, земляночка,— меня усадили снова в медкапсулу, — спать теперь будешь здесь, у меня на виду.

— Зачем? — возмутилась я.

— Чтобы я тебя видел, а вдруг тебе плохо станет.

— Демьян, я беременна, у меня не ургская чума! — вяло возмутилась я.

Мой марсианин встрепенулся и пробежался по комнате, злобно фыркнув в сторону неразобранной кучи вещей.

— Хорошо, что напомнила. Надо шрамы твои обработать на ноге. Чтобы следов не осталось. И убираться теперь буду я сам и вещи тоже сейчас все уберу.

И после такого заявления этот неряха - без семи месяцев отец - ногами отпинал одежду в ближайший угол.

— Ты что делаешь?! — завопила я, видя какое свинство творится на моих глазах. — Там же и чистое есть. Нельзя так с вещами!

— Я всё это постираю, — отмахнулся он от меня, — и кушать готовить научусь. Как прилетим, так сразу куплю нам небольшую печь. Чтобы и духовой шкаф с микроволнами и открытая плита была. И мяса пожарим и ... Ты ведь любишь мясо? — на меня пристально глянули жёлтые такие родные очи.

— Успокойся, пещерный мужчина, — осадила его я, — к тому моменту, как мне рожать пора будет, может, мы уже и дом построим. Ты забыл: у тебя же есть земля!

Недоумённо моргнув, Демьян расцвёл в улыбке. От такого счастливого оскала меня слегка передёрнуло. Вид у него сейчас был, как у сытой акулы.

— Земля! У меня же сертификат на землю. Бывшая удавится, узнав какой в действительности подарок мне сделала. Надо будет первым делом по прилёту обновить паспорт, надеюсь, я буду уже в разводе. Если нет, свяжусь с адвокатом и скажу, чтобы закруглялся с судебным делом. Мой сын родится Стартховым, а его мама обязана быть моей женой. Там же гурсаны, глазом моргнуть не успею, как за тобой табун их мужиков увяжется. Они же больные до женщин.

Покачав головой, я лишь улыбнулась. Да как его понесло-то: то беременность в его планы не входила, а тут уже мысленно и меня на себе женил, и сын у него родился. А может и дочь… И гурсанов он уже от меня гоняет.

— А давай, решать проблемы по мере их поступления, – слегка одёрнула я его. — Ты, правда, рад? — не удержавшись, я все же спросила, хотя и сама понимала всю глупость данного вопроса.

Замерев напротив меня, Демьян, на мгновение призадумавшись, расплылся в улыбке.

— Знаешь, солнышко, мысли о детях посещали меня последние пару лет в колонии. Завидно было смотреть на стену соседа, украшенную десятком фотографий. Но проблема в том, что с женой за восемь лет у нас не было даже подозрения на беременность. Признаюсь, что я использовал свое положение и заглянул в ее медицинскую карту. Она была полностью здорова. Во всех отношениях. Значит, причина была во мне. Я, правда, думал, что во мне, — Демьян выглядел озадаченным. — Да, существует масса способов родить ребенка, вплоть до выращивания в «искусственной матке». Но меня, как мужчину, цеплял сам факт моего предполагаемого бесплодия. Это одна из причин, по которой я выбрал Оюту. Гурсаны легко помогают стать родителями семейным парам с совсем безнадежными случаями. Я надеялся, что когда-нибудь в будущем, когда построю дом, встану на ноги, найду себе женщину…. —Демьян умолк и хитро глянул на меня. — Ты всю мою серую и унылую жизнь перевернула. Крепко засела в моем сердце, подарила любовь, а теперь малыш… Ты меня не просто потрясла, солнышко. Я просто шокирован. Да я знал, откуда берутся дети, но был уверен, что стреляю «холостыми», — последнее он проговорил сквозь смех. — Прости, малышка, я, правда, виноват, никто не ставил мне диагнозов. Я сам решил, что со мной что-то не так. Сколько раз хотел обратиться к врачу и пройти обследование, да гордость останавливала. А сейчас… Мне нужно было быть осторожнее. Хотя я рад, что так получилось. Действительно рад! Черт возьми, да я счастлив как мальчишка.

Меня отпустило. Я наконец-то расслабилась и поняла, что все у нас хорошо, а скоро будет еще лучше.

По коже прошелся легкий «сквознячок», вызывая мурашки. Передернув плечами, решила срочно одеваться, а то как-то прохладно.

— Демьян, я пока душ принимала, заметила, что вода быстро остывает, а так быть не должно, — пробормотала я, выискивая в куче вещей, валяющихся на полу, свою чистую рубашку.

Нахмурившись, отец моего будущего ребёнка уселся в своё кресло и принялся быстро щёлкать одному ему понятные клавиши, рычаги и кнопки. Потом, словно опомнившись, подскочил и, сгребя меня в охапку, снова плюхнулся на место пилота. Прижавшись к его обнажённому торсу, я прикрыла глаза и вдохнула аромат его кожи. Так хорошо, тепло и спокойно.

— Так, солнышко, у нас опять проблемы, — как гром среди ясного неба раздалось над моей головой.

— И какие? – мученически протянула я.

— У нас падает заряд ядра. Мы не дотягиваем до запланированной станции. Ты вовремя заметила, что система отказывает.

— И что будем делать? — встрепенулась я.

— Экономить, — капитанским голосом приказал он, — душ только раз в день и по-быстрому. Температуру в помещении тоже придётся понизить.

— Что, опять гамаши и куртка? — проныла я. — Опять станция с «сюрпризом»?!

— Без сюрпризов. Но да, опять гамаши, мои тёплые рубашки и я в качестве главной грелки!

— Ну, если только это, то я согласна.

— Умница, — меня снова поцеловали, — настоящая жена космического волка. С такой нигде не пропадёшь.

Я лишь хмыкнула в ответ на его слова. Хотя в душе вопила от таких перспектив. Холод я ещё как-то переживу, но отнять у меня тёплый душ. Это будет невыносимо.

— А станция, где мы подзарядимся - сколько до неё лететь? — задав вопрос, я замерла, ожидая услышать приговор. Сколько мне мучиться без приятной комфортной тёпленькой водички и ароматно пахнувшего геля.

— Мы будем добираться до системы Крата. Она необжитая, но обитаема. На седьмой планете от звезды установлена вполне легальная станция. Но сейчас она закрыта, там что-то у них не заладилось с биологическими и экологическими службами. На самой планете есть жизнь и теперь проверяют, насколько станция вредит или не вредит местной экосистеме и не нарушает ли связь в биоценозе. Но станция функционирует и принимает корабли в экстренном порядке. А лететь туда, – Демьян что-то нажал и вывел информацию на экран, — лететь туда ровно восемь дней.

— Ммм, — недовольно промычала я,— а быстрее?

— А быстрее никак, ничего не испачкаешься, чистюля. А вот мне стирать в холодной воде, — горделиво заявил он, словно на подвиг собираясь.

— Да ну её, эту стирку, – отмахнулась я,— месяц всё это валялось, ещё месяц полежит.

— Ну, нет. Сказал, постираю, значит постираю!

— Да, а сушить как будешь? – заупрямилась я. – Сырость тут и грибок разводить? Нет уж, вещи переберём: что совсем грязное - скинем в санблок, остальное - аккуратно сложим.

— Как скажешь, солнышко,— меня ласково поцеловали, — моя земляночка. Счастье моё маленькое. Я всё сделаю: и уберу, и приготовлю, и сложу - лишь бы ты была довольна. И никогда больше мне не говори такие страшные слова.

— Какие? — шепнула я, купаясь в его нежности.

— Не говори мне «уходи»! Не говори, что не нужен, что сможешь прожить и без меня. Я не смогу без тебя и без ребёнка нашего тоже. Я всегда буду выбирать вас, никогда не оставлю и не предам. Буду работать с утра до ночи, лишь бы вы были сыты и в тепле. Не говори мне больше «уходи»! Не прогоняй! Я люблю тебя. Ты - моя Вселенная, Анита.

Последующие восемь дней пролетели незаметно. Демьян всё-таки всё перестирал, и теперь вся каюта была увешена влажным бельем. Душ, еле тёплый, я приняла за всё время лишь трижды. Но все эти холодные дни я провела под боком у любимого мужчины, согреваясь в его объятьях. Наши отношения стали крепче и понятнее.

А будущее вырисовывалось всё чётче.

Глава 29

Нервничать я начала ещё за несколько часов до входа в атмосферу планеты, на которой мы собирались подзарядить ядро. Демьян всячески меня успокаивал: подбадривал, обсуждал будущее, рассказывал, что после этой зарядки наш корабль начнёт работать на полную мощность, и нам больше не нужно будет нигде останавливаться. Уверял, что мы пробудем на этой планете всего пару часов. Что тут и станции-то толком нет. Так, пара ярусов и зарядная установка.

Но… Я нервничала всё больше и больше. Вспомнились и эти псы страшные - шкофы, и все рассказы о контрабандистах и работорговцах. Что только в голову не лезло. Меня так лихорадило от переживаний, что я пропустила сам момент нашей пришвартовки.

Каково же было моё удивление, когда Демьян, молча, встал и, вытащив скафандр, принялся в него облачаться.

— Зачем вообще голову глупостями забивать, вот скажи мне, пожалуйста. Как проснулась, не поела толком, один чай выпила и всё. Обед тоже пропустила, — проворчал он, смотря на меня тёплым заботливым взглядом.

— Я съела обед, — попыталась отмахнуться я.

— Не обманывай. Я всё видел,— жёлтые глаза сурово прищурились. — Ты всё выкинула в утилизатор и ложки в рот не отправила.

— Я… — а отбрехаться было, увы, нечем. Ну да, я ничего не съела, но меня тошнит уже от каши этой. Один ее запах – и желудок перекручивается и выворачивается наизнанку.

— Нам лететь ещё примерно три недели, и питаться ты должна хорошо. Спать не украдкой, а крепким сном.

— Ну… — снова попыталась возразить.

— Не нукай, — хмурые брови этого будущего папани сошлись на переносице, — у тебя и так рацион скупой. И тебе, и ребёнку нужны витамины и минералы. А откуда они возьмутся, если ты всё в утилизатор отправляешь! И не нужно ссылаться на тошноту: пей чай, там аскорбиновая кислота, напиток кислит и это должно помочь.

— Зануда деспотичная, — не выдержала я.

— А ты как думала? Беременность - это не шутки. Так что хватит трепать себе нервы и переживать по пустякам. Пока я снаружи, чтобы съела хотя бы завтрак, и чай не забудь, — этот марсианский диктатор осмотрелся. — Так ничего не трогать, кнопки не нажимать. За меня не переживать и наружу ни в коем случае не соваться. Лежи и кушай.

Не выдержав такой чрезмерной заботы, я провокационно показала ему язык. Ууу, всё он видит, всё он знает. Приятно, конечно, когда о тебе так заботятся, но есть и обратная сторона - отбирают самостоятельность. Уже не ты решаешь - кушать тебе или нет, а над тобой стоят и караулят, чтобы вся (цитирую) «полезная для твоего организма пища хорошо усвоилась». А что её жевать невозможно, пищу эту полезную, никого не волнует. Надоела каша. Хочу чего-нибудь другого. Мяса, овощей и вредный кофе. А как котлеток жирных хочется, и курочку жареную! Что бы ножку в руку берешь, а с нее сок капает. Жирнючий. И аромат на всю комнату разносится, да такой, чтобы слюной подавиться насмерть можно было!

Ммм… Мой желудок предательски забурчал.

— Вот видишь, организм требует пищи, — поддакнул ему Демьян.

— Курицу он требует с жареной корочкой, — простонала я.

— Вот не надо о больном. Я бы и сам сейчас кусок мяса умял.

Застегнув скафандр на магнитные молнии, Демьян подошёл вплотную к креслу, где я сидела, и опустился передо мной на колени.

— Я пробуду там снаружи меньше часа. Ничего не бойся и не переживай. Я оставил активным голоокно – ты будешь видеть меня на экране. Шкала зарядки тоже светится. Ну, а если всё же что-то произойдёт, — мой марионер криво усмехнулся, — то нажмёшь вот на эту кнопочку.

Он указал на горящую жёлтым сенсорную клавишу, на которой было изображено солнышко с лучиками. Потянувшись, я внимательно в неё вгляделась запоминая.

— А для чего она? — не сдержала я любопытства.

— Это кнопка включения взлётно-посадочных габаритных огней. Ты нажмешь, и я сразу увижу, что что-то стряслось. Ты всё хорошо поняла, Анита?

— Да, — нагнувшись, я поцеловала его в губы и пригладила длинные немного вьющиеся локоны, — сидеть внутри и кушать. Если что пойдет не так - нажать кнопку с «солнышком». Иди уже, а то мы тут надолго застрянем.

— Умничка, — Демьян встал и уже сам оставил на моих губах короткий страстный поцелуй, — я быстро, соскучиться не успеешь.

Соскучиться я успела.

Оставшись одна, решила всё-таки немного поесть. Отправляя в рот ложечку за ложечкой этой гадкой каши, я мысленно представляла, что ем любимые макароны с подливой, кусочек стейка, куриную ножку, варёные колбаски. Картинки любимых блюд одна за другой вставали у меня перед глазами, и, казалось, даже в воздухе витал сладкий мясной аромат.

Но, увы, мне только казалось. Потому как стоило немного наклониться над контейнером, так в нос ударил омерзительный витаминный запах каши. Меня аж передёрнуло. В мыслях погасли образы котлеток и отбивных, а в реальности осталось недоеденным ещё треть порции каши. Поёжившись, я отложила контейнер. И того, что съела, пока хватит.

На весь обед у меня фантазии и самовнушения не хватит.

На экране мелькнул мощный силуэт Демьяна. Вот что удивительно. Меня от нашего питательного рациона лишь выворачивало, а мой мужчина рос вширь, как на дрожжах. Нет, он не толстел, а именно становился шире, то есть мускулистее. На него уже половина футболок не налезала. Рубашки на груди не сходились. Видя моё удивление по этому поводу, он лишь усмехался и говорил, что входит в прежнюю форму. Мол, таким до колонии был.

Главное, чтобы в проёмы дверные входил. Никогда не думала, что чистокровные марионеры такие крупные: что росту два метра с небольшим, что ширина плеч три меня. Как представлю, что мне малыша такого же крепенького рожать, так страшно. И пусть Демьян говорит, что полукровки меньше габаритами. Всё равно это не успокаивает.

Моё внимание от экрана отвлек какой-то странный звук. На верхней панели внезапно загорелся красным сигнал. Невзрачная кнопка пульсировала в странном ритме. Не раздумывая, я нажала на кнопочку с солнышком и замерла, надеясь, что поступила правильно.

На экране появился Демьян. Быстрым шагом он устремился к трапу, а потом и вовсе побежал. Загудела внешняя дверь, и спустя минуту, в кабину корабля ворвался марионер. Он ничего не спросил, и объяснять мне не пришлось. Сам всё увидел и, видимо, понял.

Понаблюдав за пульсацией вспыхнувшего сигнала, решительно отключил его. Его пальцы словно бабочки запорхали над пультом управления.

— Что это было? — решилась я на вопрос.

— Сигнал бедствия с планеты, там кто-то разбился и теперь просит у нас помощи, — не глядя в мою сторону, процедил он.

— Мы ведь поможем? — с сомнением уточнила я - просто его лицо сейчас милосердием и взаимовыручкой не светилось.

— Нет, мы уберёмся отсюда подальше, — твёрдым голосом отчеканил он.

— Но как? — моему возмущению не было предела. — Там же люди погибают.

— Анита, — Демьян решительно развёл руками, — людям там взяться неоткуда. Это раз! У меня корабль не резиновый, самим тесно. Это два! И мне важнее твоя безопасность, чем кто-то там неизвестный. Это три!

Такие доводы прибили меня к креслу. На душе вскипала волна возмущения. Нельзя быть таким чёрствым.

— А если бы это мы там погибали?! Это бесчеловечно. Хотя бы глянем, кто там. А если там женщины и дети?! А вдруг это кто-то, как и мы, спасшийся с того корабля? — мои слова таяли в воздухе, их никто не слушал. — Хотя бы посмотри, умоляю тебя. Демьян, я не могу так спокойно жить, зная, что оставила кого-то в беде.

— Ты беременна, — рявкнул он, хоть и не зло, — у нас запасов минимум. У нас места минимум. Чем мы поможем?

— Да хотя бы медкапсулой, хотя бы кого-то одного заберём. Да, спросим в чём дело и сообщим о них по прилёту.

— Ага, — его лицо расплылось в снисходительной улыбке, — или нас просто пристрелят и заберут корабль. Тоже вариант. Я бы так поступил, окажись мы там внизу.

— Ты бы так не сделал, — ощетинилась я.

— Именно так бы и сделал, — прорычали мне в ответ. — Я люблю тебя и с тобой я мягок. До других мне дела нет. Убил бы, и как звать не спросил.

Нервно отшвырнув в сторону контейнер с едой, я соскочила с кресла и заметалась по помещению. Но нужных доводов в голове не всплывало.

— Анита... — начал, было, он.

— А если там дети? — чуть ли не проныла я. — Ну, хотя бы сверху глянем. Ну, пожалуйста. Если там мужчины, или кто подозрительный, то и улетим, а о них сообщим по прилёту. Но если дети, женщины. Нам лететь же две недели всего, ну потеснимся. Демьян, я прошу, хотя бы посмотрим. На безопасном расстоянии. Да у нас боевой корабль, если что не так - разнесешь их и пеплом по ветру пустишь.

— Лететь нам три недели, а не две. Пеплом развеять — это всегда пожалуйста, но спасать я никого не подписывался, — Демьян грозно глянул на меня. — Тебе, женщина, приключений мало было. Кто бы там ни был под нами, мне плевать, умрут они или останутся в живых.

— Демьян, но мы же можем просто проверить, даже не подлетая к ним.

Психанув, мой мужчина поднял да и опустил руки. Видимо у него больше не было слов. Или он предпочёл оставить свои мысли и эпитеты в мой адрес при себе.

— Мы только посмотрим, — обречённо прорычал он. — Я ничего не обещаю тебе. И если мне не понравятся те, кого обнаружим, мы тут же улетим. И я не стану тебя слушать, это понятно?!

Я примирительно кивнула. То, что он согласился хоть на такую малость - уже победа!

— Я не слышу, Анита, тебе это понятно? — настаивал на моём ответе Демьян.

— Да, я поняла тебя, — при этом постаралась посмотреть на него как можно жалобнее. А вдруг смягчится и еще уступит.

— Не выйдет, — одёрнул он меня, — на этот раз будет только так, как скажу я.

Вздохнув, я поняла, что последнее слово всё же за ним. Он только проверит кто там, но уж точно не станет помогать. За всё время, что мы провели вместе, я успела хорошо изучить его. Мой любимый мужчина охотно уступит мне в мелочи, но как только дело касается действительно важного, он сделает по-своему. И слушать меня не станет.

Увы, у Демьяна были недостатки, и деспотичный характер самый большой из них. Он считает, что знает больше и лучше. Ответственность за важные решения всегда берёт на себя и главенством в семье не поделится. И хотя мы ещё не в браке, но от меня ожидается только безоговорочное подчинение. Он сказал - я согласилась и сделала так, как он и потребовал. Другой вариант с моим мнением не учитывается.

Хотя, положив руку на сердце, признаю, пока такая система поведения, нас и спасала. Он всегда знает, что делает. Так что, возможно, я просто придираюсь. Но как бы там ни было, сейчас всё опять будет так, как пожелает Демьян. А рисковать мною и нашим будущим малышом, кораблем и припасами, он точно не станет.

— Ну, и что ты там притихла? — пробурчал мужчина, не поворачиваясь ко мне лицом. — Не люблю, когда ты умолкаешь. Чувствую, что планы обдумываешь.

— Не говори глупости, — быстро возразила я, — какие я тут козни строить могу? Что у нас с ядром?

— Ага, меняешь тему, — Демьян крутанулся на кресле и впился в меня внимательным взглядом жёлтых глаз, — я всё сказал, Анита. Мы смотрим, кто там, и улетаем. Даже, если там дети, я не спущусь и не подлечу к ним на расстояние выстрела. Хоть плачь мне тут, хоть головой о пол бейся. Будет так, как я сказал!

— Деспот! — в сердцах бросила я в его сторону.

— Возможно, — спокойно произнес он, — но меняться я не намерен.

С этими словами он встал и вышел наружу. Я снова осталась одна и при своих мыслях. Жалко было тех, кто здесь разбился. Они же нас о помощи просят, а мы пролетим мимо и бросим их тут. А если там раненные. На мгновения представив себя на месте потерпевших крушение, я заплакала. Так страшно стало.

Именно сидящую на полу и рыдающую увидел меня Демьян, когда вернулся на корабль.

— Женщина,— выдохнул он и поднял меня на руки. — Сидишь на холодном полу - давно не болела, солнышко. Я всё понимаю. И сердечко у тебя доброе, и помочь ты хочешь всем. Но запомни, земляночка: это ты у меня сокровище такое бескорыстное и без злого умысла, а другие - они иные.

— Мне их жалко, — хлюпнула носом я.

— А мне нас жалко, — услышала я от него, — вернее будет жалко, если сваляем дурака.

Усадив меня себе на колени, Демьян легко оторвался от платформы станции и мягко направил корабль вперёд и вниз.

— Мы ведь посмотрим кто там? — проныла я.

— Посмотрим, — недовольно отозвался он, — но только и всего.

Кивнув, я уткнулась носом в скафандр, который он так и не снял. Чёрная ткань плотно обтягивала его тело и холодила кожу, абсолютно не пропуская тепло. Тяжело вздохнув, я обняла его за шею и притиснулась ещё плотнее. Со мной творилось что-то странное, словно внутри какой-то эмоциональный клапан сорвало. Игра гормонов это или ещё что-то, но чувствовала я себя абсолютно опустошенной и разбитой.

Корабль непривычно громко гудел, пробираясь через слои довольно плотной атмосферы. Минуты протекали одна за другой, а Демьян всё молчал.

— Ты нашел их? — негромко поинтересовалась я.

— Да, — уверенно ответил он, — рухнули прямо под станцией. Видимо, немного не дотянули до заправки. Мы сейчас сядем к ним.

— Сядем? — удивилась я,— но ты же сказал, что только посмотрим.

— Ситуация слегка изменилась, сейчас сама всё поймешь, — хмыкнул он мне в волосы.

— Там дети, да? — допытывалась я.

— Нет, солнышко, это не дети и даже не женщины. Сейчас сама всё увидишь. Считай это небольшим сюрпризом, надеюсь, приятным.

Следующие минуты нас заметно кидало из стороны в сторону. Пару раз мы провалились в воздушную яму, и болтало нас так, что я позволила себе вдоволь попищать от страха.

— Анита, — проворчал оглушённый марионер, — ты мне на ухо кричишь.

— Ничего, потерпишь,— огрызнулась и снова завопила.

Приземление вышло мягким и щадящим. Немного потемнело в глазах, но выпитая чашечка мгновенно принесенного моим мужчиной чая всё поправила. Ничего не понимая, я ждала разгерметизации корабля. Но вот прошипела дверь и, прижатая к боку Демьяна, в гамашах и тёплой мужской куртке, я вышла наружу.

А там… завизжав от радости, я бросилась бегом с трапа и, недолго думая, повисла на шее у опешившего Ратхара!

Наши миранцы! Живые!

— Ничего себе встреча, — надрывно простонали в сторонке.

Обернувшись, я замерла истуканом. Сунир еле стоял на ногах, держась за живот. Бледный, со свалявшейся шестью на черных поникших ушках. Глаза мутные, хвостик по земле волочится.

— Сунир, — слёзно пролепетала я, — что случилось?

— Что с ним? — пробасил за моей спиной Демьян и, буквально выдрав из объятий Ратхара, прижал к себе. — Что с парнем?

С парнем?! Я ещё раз всмотрелась в лицо черноухого и только сейчас поняла, что передо мной даже не взрослый мужчина, – паренёк молодой. Как я раньше не замечала, что он практически мне ровесник. Сунир глухо простонал, опустился на колени.

— Ничего хорошего, человек, — глухо отозвался Ратхар, его рыжий хвост предательски дрогнул, — в него личинка вцепилась прямо перед вылетом. Я попытался вынуть червя, часть достал, но кусок этой твари оторвался. Думали, сдохнет сам, а не вышло.

— Он, что, носитель? — зло процедил мой марионер.

Вздрогнув, я подалась к молодому миранцу, утопая в жалости и сострадании, но, не сделав и шага, вновь оказалась в объятьях своего мужчины.

— Нет, мы вырезали червя. Но я что-то сделал не так. Швы не заживают, запах сильный и сукровица с гноем.

— Заражение, — тут же догадалась я, — Демьян, надо срочно его в нашу медкапсулу. У нас найдутся антибиотики, уверена. Тащи его к нам на корабль.

Краем глаза увидела, как опустил глаза Ратхар, казалось, что в хорошее он уже не верит.

— Давай, миранец, я поднимаю его и несу, сам он уже никуда не доползёт, а ты иди вперед и приготовь медкапсулу. Анита, не отставай, — чётко раздавал приказы марионер.

— Ты нам поможешь, человек?! — в голове рыжехвостого звучало такое удивление.

— Я – марионер, а не человек,— исправил его Демьян,— не переломишься, если и имя моё запомнишь.

— Да помню я, — растерянно пробурчал миранец, а потом спохватился и бросился к своему соплеменнику.

Вместе с Демьяном они буквально занесли парня на руках. Ратхар не дал моему марионеру тащить его собрата в одиночку. Вбежав на корабль вперёд них, я поправила подушку в капсуле и аккуратно расправила все датчики. Уложив больного, мужчины принялись стягивать с него одежду. Запах стоял жуткий. Футболка с косым воротом вся в крови и гное, местами ее от тела пришлось отдирать. Штаны разве что колом не стояли.

Покрутив одежду в руках, Демьян безжалостно выкинул ее из корабля. Отправив Ратхара за тазиком с водой, он методично закрепил присоски на запястьях, лодыжках, груди паренька. В ответ тот лишь глухо постанывал.

— Тихо, друг, тихо, — прошептал Демьян и даже как-то нежно, по-отечески пригладил густые темные вихри на голове Сунира.

На глазах Ратхара уже стоявшего подле него с полным воды тазом, выступили слезы. Я себе в этот момент не верила. Неужели такие огромные мужчины, грозные и сильные, могут быть настолько добрыми и заботливыми.

— Зачем он только на ноги встал? — с досадой произнёс Демьян.

— Меня защитить хотел, мальчишка, — пряча глаза, признался Ратхар. — Мы и подумать не могли, что это ты. Я этот сигнал от бессилия послал, думал, может, законников привлечём. Легальная же это станция. А тут корабль на нас летит, да так уверенно несётся. Думали всё, сейчас нас перестреляют и корабль умыкнут. У нас на двоих же всего пара импульсников. Не отобьешься от желающих поживиться на наших костях.

Демьян понятливо качнул головой и запустил диагностику. На мониторе мелькали цифры, вспыхивали красным строчки. Но я туда и не смотрела и так понятно, что без сильнейшего антибиотика тут не обойтись.

— Вскрывать надо, — раздраженно буркнул Демьян, — Анита, ты как, сможешь помочь? Ты всё-таки медик, но если боишься, то я сам.

Встрепенувшись, я закивала уверенно головой. Да, конечно, кровь, а тем более гной в таком количестве, меня отпугивали, но ведь если ничего не сделать, то Сунир умрёт. А мне его ну очень жалко было; я и представить не могла, что его тело придётся хоронить.

Что он уйдет как мама, а я просто буду стоять в стороне.

Глава 30

Вздрогнув как от удара, я схватила таз с водой, буквально вырвав его у Ратхара и, отпихнув в сторону Демьяна, принялась отмывать кровь и засохшие корки гноя с живота черноухого миранца. Нет уж, мне мамы на всю жизнь хватило, костьми тут лягу, но Сунир жить будет. Видя мою решительность, Демьян только и успел, что прикрыть обнажённого парня во всех неприличных местах. За что я его мысленно поблагодарила; сейчас меня бы это, конечно, не волновало, но потом стало бы неловко.

Последующие полчаса, я сама на себя не походила. Действовала как на автомате, чётко читая инструкции с монитора, выполняла манипуляцию за манипуляцией. Обработала рану, осторожно убрала все нитки. Внутри гноя оказалось в разы больше. Окунув руки в дезраствор, я ловко нанесла на них защитный слой медицинского быстро застывающего геля, заменившего в своё время допотопные перчатки. Раздвинув края раны, зафиксировала их держателями и, используя специальные салфетки, принялась удалять из брюшины гной.

Первым не выдержал Ратхар, сглотнув, он отошёл в сторону и отвернулся. Сунир находясь под качественной местной анестезией, проводил его взглядом и побледнел ещё больше.

— Я умру да, афор? — прохрипел он. — Там всё так плохо?

— Нет, — отозвался Демьян, помогая мне менять салфетки, — просто кто-то слишком впечатлительный.

— Всё нормально, Сунир, – решила подбодрить котика и я, — я почти закончила, сейчас всё ультрафиолетом просветим и зашьём. Будешь как новенький.

— Афор? — недоверчиво прохрипел Сунир.

— Я механик, парень, я такое видеть не привык. Это тебе не шестеренки смазывать, – честно признал тот.

— Значит, всё хорошо, да? – чёрные большие кошачьи глаза впились взглядом в наши лица.

— Всё хорошо, друг, — тепло улыбнулся нашему пациенту Демьян, — моя девочка сейчас тебя так подлатает, что забегаешь лучше прежнего.

Успокоившись Сунир снова обмяк, а я, схватив уф-лампу, принялась облучать рану. Промытая и очищенная она не была уже так страшна. А я первый раз действительно мысленно сказала маме спасибо за то, что она отправила меня на медицинские курсы. Если бы не она, я бы не умела пользоваться скальпелем, не знала, как правильно чистить, как облучать, как зашивать раны. Если бы в своё время я стала экономистом, то сейчас Сунир был бы мёртв. Всё, что ни делается в жизни - всегда к лучшему. И сейчас я лишний раз в этом убедилась.

Уже накладывая швы, я позволила себе глубоко выдохнуть. Я справилась даже лучше, чем ожидала. В руках Демьян уже крутил шприц-пистолет со вставленной в него ампулой антибиотика.

— Коли в бедро, — тихо подсказала я. — И ещё добавь сильного снотворного, обезболивающее перестанет действовать, ему станет невыносимо больно. Пусть лучше крепко спит.

Кивнув, Демьян сделал пару уколов и отошёл в сторону. Подхватив таз, он скинул в него все салфетки, перепачканные гноем и кровью, и пошёл выливать воду наружу. По комнате снова разнесся шлейф тошнотворного сладковатого запаха.

— Там, в каюте, вещи Демьяна, — указала я на дверь Ратхару, — выбери что-нибудь из чистого для Сунира. Как очнётся, будет во что одеться.

— Зачем вы помогаете? — тихо шепнул Ратхар, поглядывая на дверь, через которую вышел Демьян. — Мы чужие вам, наши расы даже не союзники.

— Ратхар, — я тепло улыбнулась ему, — я даже не знаю, кто нам там союзники, а с марсианами и марионерами мы, земляне, так вообще воюем уже пару лет. Но это не мешает мне любить Демьяна. А вы нам не чужие. Вот ты меня от насильников спасал. Какой ты мне чужой?! Ты свой, — погладив Сунира по голове, я добавила: — И он свой. К тому же, думаю, Демьян вынашивает свои планы насчет вас двоих. Он просто так ничего не делает. Вы ведь неплохо сдружились с ним на крейсере и облапошивали в карты простаков сплочённой командой. Видимо, он считает тебя другом и желает и дальше так считать. В общем, свои вы и всё тут.

— Ты очень добрая женщина– это опасно, — Ратхар даже пальцем пригрозил.

— У меня есть большой и злой марионер, — засмеялась я, — с ним мне можно быть какой угодно.

— Тоже верно, — пробурчал миранец.

В кабину вошёл Демьян. Быстренько пробежался по нам взглядом и, убедившись, что всё в порядке и за ту пару минут, что он отсутствовал, ничего не случилось, уселся в своё кресло, махнув Ратхару на противоположное.

— Может, теперь расскажешь, что у вас случилось, и как вы тут оказались? — медленно протянул мой грозный мужчина и хитро прищурился.

— Да так же, как и у вас, заряд сел. Но дотянуть не смогли. Сунир совсем плох был, а из меня пилот никакой.

Ратхар виновато глянул на капсулу, в которой мирно сопел его соплеменник. Дыхание Сунира выровнялось, а на щеках заалел здоровый румянец. Укрытый одной простынёй, паренек выглядел совсем тощим, даже ребра выделялись. Как я раньше не замечала, насколько он молод. Хотя, что я там видела, можно подумать, я хоть к кому-то приглядывалась. Ратхар тоже намного старше, чем мне казалось.

— У вас еды для меня не найдётся? — неуверенно спросил рыжий миранец, а в голосе столько стеснения. Не привык, видимо, этот мужчина-кот кого-то о чём-нибудь просить.

Чтобы ещё больше не вгонять нашего гостя в смущение, я подошла к пищевому автомату и набрала ему полный контейнер с кашей и стакан напитка. Так же без слов всё передала ему и примостилась Демьяну на колени. Просто другого места посидеть в комнате не было, а уходить в каюту и сидеть там одной не хотелось.

— Считайте, что вам повезло, и мы выбрали эту же станцию, — с кривой улыбочкой протянул Демьян. — К тому же я сказал: сочтёмся, миранец. Очнётся Сунир, будем решать, как дотащить ваш корабль до заправки.

— Тут только на буксире, — подхватил Ратхар, — мы там документы чистые на него нашли. Вроде контрабанда из вашей системы. Думали, найдем спеца, чтобы бланки заполнить. Я на всеобщем хоть и хорошо говорю, но, признаюсь, – безграмотен. А Сунир вообще из нищих каст, хорошо, что хоть говорит да имя своё написать может.

Я подсобралась и хитро глянула на Демьяна. Вот так и хотела ударить себя кулаком в грудь и рассказать, какая я вся умная и образованная. Но удержалась. Пусть мой мужчина решает, что ответить миранцу.

— Тащи паспорта и бланки, сейчас вас моя Анита полноценными владельцами космического крейсера сделает,— немного пафосно заявил Демьян, а потом пригнулся ко мне и скомандовал: — Ну, иди, ищи свою чудо-ручку.

Не давая ему передумать, я соскочила с колен и помчалась в каюту. Чего мне ручку искать, она у меня на месте в рюкзаке, я же, в отличие от некоторых, не неряха. Через пару секунд я, гордая собой, вошла обратно в кабину. Ратхар всё так же сидел на кресле и неуверенно с сомнением смотрел в мою сторону.

— А ты, марионер, уверен…— начал было он.

— Вот только попробуй сейчас сказать, что я бланк какой-то там заполнить не сумею! Унизь меня, хвостатый, и я всё скажу, что о вас мужиках думаю! — вскипела я.

— Так бланк же всего один, — миранец растеряно поглядывал то на выход, то на меня. — Там грамотный спец нужен.

Я прямо ощутила, как у меня нутро закипает.

— А я, по-твоему, на спеца не тяну! Так - дура набитая. Как раны зашивать, стадию личинок и носителя определять, так Анита умная, а как в бумажке пару строк заполнить - так тупею резко в ваших глазах. Я правильно тебя понимаю?! Если ты, хвостатый, не способен пару букв без ошибок с паспорта переписать, так не ровняй всех под себя.

— Да я вообще не то имел в виду, — миранец предпринял стратегическую попытку отступления в сторону двери и при этом, кажется, еще и оправдаться пытался.

— Мой тебе совет, Ратхар, не зли эту гарпию и неси документы. Не беспокойся, наш бланк купли-продажи уже заполнен и это судно — Демьян с любовью погладил пульт управления, — это судно уже наше.

Миранец, всё так же с недоверием глянув на меня, быстро проскочил на выход.

— Все вы мужики одинаковы,— обиженно пробурчала я. — Раз вы не способны трёх строчек заполнить, то и считаете, что это никому не под силу.

— Я знаю, что ты у меня умное солнышко, не бурчи.

Насупившись, я снова удалилась в каюту и осталась там дожидаться Ратхара. И чем дольше я там находилась, тем сильнее разрасталась моя обида. Я что, так действительно глупо выгляжу, что никто не верит, что я могу три слова без ошибок написать? Да что такое-то? Ладно, раньше соседи да знакомые за дурочку принимали, но там хоть болезнь причиной была, а эти-то чего?

— А где она? — раздалось негромкое за стеной.

— Ты обидел - ты и подлизывайся, — отозвался мой мужчина,— и полегче, она беременна. Расстроишь ещё больше - голову оторву.

Подсобравшись, я хмуро глянула на дверной проём, в котором тут же появился рыжий и хвостатый.

— А чего обиделась? У нас женщины вообще грамоте не учатся. Им незачем. Их мужчина содержит. Что обижаться на меня, я, может, впервые вижу женщину, способную написать что-то большее, чем своё имя.

Хмыкнув, я приняла такое объяснение его недоверия к моей персоне и, забрав из рук бланк и два паспорта, устремилась к Демьяну. Ладно, на первый раз прощу.

Следующие несколько минут я увлеченно под напряженное сопение миранца методично переносила сначала данные с паспорта Сунира ми Сола, а потом Ратхара аф Вури. Сделав этих двоих совместными владельцами космического корабля. В конце, правда, появилась небольшая проблема. Потребовалась подпись нашего спящего миранца, но Ратхар мастерски справился с её подделыванием, поставив пару загогулин, совсем как в паспорте.

Улыбнувшись, я вручила бланк миранцу, от всей души поздравив с покупкой. Тот с любовью пригладив документ, спрятал его за пазухой.

— Что я за это вам должен? — пробормотал он, ошалев от такого привалившего счастья.

— Сочтёмся, — весело сболтнула я, посмеиваясь.

Ответом мне была умильная хоть и скупая кошачья улыбка.

— Есть у меня пару идей, — вмешался в наш диалог Демьян, — ты вроде как оговорился, что механик и как - хороший?

— Хороший, — Ратхар снова сел на кресло второго пилота, — у меня своя ремонтная мастерская была. Небольшая, конечно, но крутился, как мог. Всегда думал, что в ремонте главное – качество, а нет, ошибся. Оказалось, что главное - это скорость, дешевизна и хорошая реклама, а качество вообще неважно. Прогорел я. Продал, что осталось от бизнеса, купил билет на Оюту и вот так встрял с этим рейсом. Хотя, что жаловаться терять-то мне и нечего. Семьи нет, и не будет – какая самка за меня пойдет, за неудачника. А так хоть вон паренёк ко мне прибился, и корабль теперь есть. Может, что и наладится.

— Вот я как раз про "наладится" и хотел поговорить, — подвел к главному Демьян. — У нас с Анитой на двоих немного денег, корабль и небольшой кусок земли. Думаю, что участок ничего путёвого собой не представляет. Но вот для небольшой логистической фирмы вполне годится.

Миранец обдумав услышанное, даже вперед подался.

— Ты, Демьян, предлагаешь открыть своё дело. Возить грузы, так?

— Так, — подтвердил марионер,— у нас два корабля, два пилота, моя девочка, понимающая в заполнении бумажек, и один механик. Ещё кусок земли, где можно обосноваться. Вроде неплохие ресурсы для начала.

— Соглашайся, афор, — донёсся до нас хрип с медкапсулы,— лучше с ними, чем одним пропадать.

— Сунир,— подскочив, я подбежала к нашему больному и тут же включила диагностику, — ты спать должен.

— Не берут меня ваши усыплялки, — пожаловался он.

— Он не должен спать, я не стал снотворное пока колоть, — признался Демьян.

— Почему? — возмутилась я.

— Потому, что он мужчина, боль перетерпит. Какая разница в сознании быть или во сне стонать.

— Не надо меня усыплять, — поддакнул пациент,— не так уж и болит.

— Ну, как знаешь, — махнула я на него рукой,— тебе терпеть и мучиться.

Обойдя мужчин, я пристроилась за спиной Демьяна и обняла его за шею. Мои руки тут же накрыли широкие мужские ладони.

— Может, пойдёшь отдохнуть? — негромко предложил он.

— Только с тобой.

— Тогда чуть погодя, хорошо?

Я кивнула и пристроила подбородок на макушку своего мужчины.

— Ты серьёзно предлагаешь нам совместное дело, Демьян? — вернул тему разговора Ратхар.

— А что тебя смущает?

Миранец растерянно пожал плечами.

— А ты, человек, нас в долю берёшь или нанимаешь? – снова донеслось из медкапсулы.

— Человек вас никуда не берёт, — проворчал Демьян, — я марионер. Не путай.

— А какая разница? — не понял миранец.

— Я бы тебе сказал, какая разница, Сунир, но не при своей женщине. Потом наедине поясню.

Пациент благоразумно умолк и решил снова изобразить умирающего.

— Это всё пока вилами по воде писано. Мы ещё никуда не долетели и корабль ваш к жизни не вернули. Но подумайте над моим предложением. Вместе пробиться легче. Вместе надежнее и вернее. У нас всё есть, чтобы развернуться и занять своё место. Дело за малым – объединиться.

— Все козыри у тебя, – задумчиво пробормотал Ратхар, — твоя выгода в чём, Демьян? Ты и без нас можешь всё это провернуть?

— Анита беременна. Мне нужны крепкие тылы и все блага, включая добротный дом в кротчайшие сроки. Я уже сказал, что вместе надежнее и вернее.

Покивав со знанием дела, Ратхар глянул на Сунира. Молодой миранец хоть и выглядел неважно, но уже заметно лучше.

— Двоих в долю возьмешь? — уточнил он.

— Двоих, Ратхар, мне дела нет до ваших каст и жизненных укладов.

— Тогда мы будем только рады присоединиться к вам. Вытащите только сначала нас с этой планеты, а там всё обсудим и обмозгуем.

Кивнув, Демьян отвёл в стороны мои руки и встал. Потянувшись и посрамив миранцев своей мускулатурой, обвёл взглядом помещение.

— Сунир сегодня спит у нас, ты, Ратхар, решай за себя. Можешь пристроиться тут в кресле в тепле и к еде поближе, или вернуться на свой корабль. Короче, немаленький, сам о себе побеспокоишься. Только пульт не трогай, не люблю я, когда моё лапают.

— Я уже заметил, что своё ты ревностно охраняешь, — поддел его рыжий миранец.

— Правильно заметил, — усмехнулся мой мужчина. — Обживайтесь, а мы спать.

Стащив с себя куртку, Демьян укрыл ею Сунира.

— Возьми ему что-нибудь ещё из моих вещей, а свои постирай в санблоке, — понизив голос, сказал Демьян.

— Может, и мне что дашь? — немного неуверенно попросил Ратхар.

— Бери, только верни чистое.

Кивнув, Ратхар быстро шмыгнув мимо нас в каюту. Вышел оттуда спустя пару секунд с двумя рубашками. Примерив, он отложил одну для себя, вторую пристроил на подушку Суниру. Наш больной уже не геройствовал, а устало прикрыл глаза. Больно ему было, да признаться в этом, видимо, стыдно. Мужчины!

— Пойдём спать, — шепнул мне на ушко Демьян,- не будем им мешать.

Глава 31

Жутчайший грохот снаружи отбивал не просто весь сон, но и полежать спокойно, не морщась от головной боли, не позволял. И ведь ничего не скажешь – мужчины заняты ремонтом и без шума никак.

Там снаружи находился даже Сунир, которого в капсуле удержать дольше нескольких часов не удалось. Он буквально с боем прорвался к выходу и самоуверенно заявил, что без его личного участия ни у кого ничего не получится. И вот теперь я слушала отборную мужскую ругань вперемешку с глухими частыми ударами металла о металл. А в душе крепла уверенность, что они там все трое косорукие неучи.

Не выдержав больше ни минуты, я соскочила с кровати и, облачившись в комбинезон и куртку Демьяна, поплелась дышать свежим воздухом. Скользнув взглядом по пищевому автомату, только поморщилась. О таком подвиге, как съесть порцию каши, и речи не шло. Меня с утра подташнивало, так что я обошлась кружкой кисленького напитка.

Держа в руках стакан, я медленно спустилась по трапу. Осмотревшись, заметила мужчин, прохаживающихся взад-вперёд вдоль второго корабля и сокрушённо со знанием дела качающих головами.

Ну, ясно! Все мастера и знатоки ремонта. Главное, чтобы не починили то, что и не надо, и не доломали то, что нужно было бы чинить.

— Анита, — вскинув голову, я наткнулась взглядом на Демьяна, — мы всё-таки тебя разбудили?

— Ну что ты, я сама проснулась, — премиленько прощебетала я, — но давайте завтра вы колотить кувалдами начнёте чуть позже!

— Ясно, разбудили, — усмехнулся мой мужчина и отошёл обратно ко второму кораблю.

Нахмурившись, я лениво зевнула и присела на последней ступеньке трапа. Вчера я не успела осмотреться, сейчас же неизвестная ранее планета поразила меня своим великолепием. Я словно в сказку попала. Ничего вокруг меня не походило на рельеф родной Земли.

Ровная поверхность планеты слепила глаза своей белизной. Недоверчиво я потянулась и набрала в руку пригоршню песка. Белоснежный словно снег и такой же липкий. Не удержавшись, я, собрала в кучу ещё песочка, слепила самого настоящего снеговика. Похихикав, и вовсе уселась на землю и принялась развлекаться. Когда-то мама возила меня на речной пляж, и там, вооружившись лопаткой и ведёрком, мы лепили замки и куличики.

Воспоминания нахлынули волной. Лепила, конечно же, в основном мама, я же больше любила наблюдать за процессом. Свой первый куличик я смогла сотворить уже будучи десятилетней девочкой. А вот сейчас я очень пожалела, что у меня нет детской лопатки. Хотя и руками у меня неплохо выходило.

Собрав больше песка, я принялась вылепливать башенки. Вокруг них выкопала ямку и обозначила ров. Через него тянулся мостик.

— Ты совсем ещё ребенок, — раздалось надо мною.

Улыбнувшись, я покачала головой.

— Мы с мамой любили ездить на пляж. Она была настоящим мастером замкостроения.

— Твоя мама? – голос Сунира звучал мягко. — Где она?

— Умерла, — грустно прошептала я, — её больше нет.

— Жаль, — чуть смущённо пробормотал он, — а у меня и вовсе родителей не было. С раннего детства скитался по дальним родственникам. А как чуть подрос, сбежал к контрабандистам. Там и научился пилотировать. Пару раз попадался во время облавы, но документов у меня не было, так что отпускали. А как свой первый паспорт получил, так и проскочил на корабль. Думал, на Оюте заживу по-настоящему.

— Может, ещё и заживём, — встряхнув руки от песка, я заговорчески на него взглянула, — ты же слышал, о чём Демьян с Ратхаром переговариваются.

— Думаешь, всё серьёзно получится? — с сомнением спросил он.

— Думаю, да, — честно призналась я.

В Демьяне я не сомневалась. Если он что задумал, то это непременно должно получиться. Слишком серьёзен он был, и просто строить пустые планы и болтать не стал бы.

Ничего более не говоря, Сунир отошёл в сторону, увязнув в свои мысли, а моё внимание привлекли цветочки, появившиеся в паре шагов от меня. Я точно была уверена, что пару минут назад их там не было. Вот только откуда бы им взяться?! Ну, не выросли же они так быстро. Да и вид у них странный.

На тонких стебельках в паре миллиметров друг от друга, пошатываясь, словно на ветру, вытянулись несколько голубеньких цветочков, похожих на ромашки.

Привстав, я склонилась над ними, но не ощутила никакого запаха. Недоверчиво я коснулась одной «ромашки» и обалдела от того, что она потянулась за мной. Ух, ты. Заинтригованная, я снова коснулась только уже другого цветочка и он, как и первый, потянулся вслед. Уже во всю забавляясь, я накрыла их ладошкой и резко подняла руку…

И еле успела отскочить, когда вслед за цветочками из земли показалась огромная пасть.

Взревев как сирена, я, сидя на мягкой точке, начала тактическое отступление и, как только уперлась в ступеньки трапа, на четвереньках поползла вверх. А надо мной, разинув пасть, раскачивался монстр. Он принюхивался, пытаясь определить, где его жертва. Нависнув, эта тварь обрушилась вниз и лишь чудом промахнулась. Заверещав, я соскочила на ноги, но, не удержавшись на ходившем ходуном трапе, полетела вниз на песок.

Больно приложившись спиной, обмерла, рассмотрев в паре метров ещё один торчавший из-под земли букетик.

Но и он был тут же забыт, когда над моей головой пролетел Сунир. В его руках я успела рассмотреть импульсник. Кот палил прицельно в глотку твари. Но та словно не чувствовала, что её атакуют. Она искала жертву, будто слепая, обрушиваясь мордой в песок и чудом не попадая по миранцу.

Встрепенувшись, из-под земли вырос и второй «букетик». Теперь над нами с Суниром кружили два чёрных змееподобных монстра с головами кашалотов.

Взвизгнув, я отползла подальше от Сунира. В этот момент воздух накалился, и твари вспыхнули как факел. Первая упала рядом со мной, чудом не задев. От участи быть раздавленной второй меня спас черноухий миранец, буквально за шиворот, оттащив чуть в сторону. Упав на песок, мы дышали как загнанные лошади.

Чуть отойдя от шока, я ощутила сильнейший страх. Застонав, сжалась, обхватив себя руками.

— Анита,— надо мной, склонившись, дрожащим голосом что-то шептал Демьян. Но я не вслушивалась в его слова.

— Они все, того? — хныча, спросила я.

— Я их убил, — тут же заверил меня он. — Я их убил, Анита. Всё хорошо. Слышишь меня. У тебя что-нибудь болит? Ты ранена?

Огромные мужские ладони обшаривали моё тело в поисках повреждений.

— Нет,— выдохнула я, — Сунир, он оттащил меня. Он меня спас.

— Я видел, солнышко. Я всё видел, — голос моего марионера предательски дрожал. — Вы молодцы. Ты такая умничка, не растерялась. Хорошая моя. Вы молодцы!

Не выдержав, Демьян схватил меня в охапку и принялся укачивать как ребёнка. Но я была не против. Я испытывала жуткий страх. Всё, что мне хотелось - это уткнуться в его грудь и спрятаться от всего мира.

— Что это вообще за дрянь такая?

Позади нас возник Ратхар со вторым бластером в руках. Он деловито, но, всё же осторожничая, обошёл поверженных змеев, рассматривая их со всех сторон.

Не успела я успокоиться и прийти в себя, как неожиданно у ног Ратхара прямо из-под земли выросли «цветочки». Взвизгнув, я дёрнулась, но не успела предупредить. Прыткий Сунир дёрнув сородича за руку, увлёк его в сторону буквально за секунду до того, как из-под земли, разинув усеянную зубами пасть, появилась третья тварь.

Демьян молча, абсолютно без паники, изжарил змеюку всего одним выстрелом. Дёрнувшись, испуская предсмертное шипение, зверюга рухнула к ногам опешивших миранцев. В воздухе приятно запахло шашлычком. Такой аппетитный аромат жареного мяска.

— Есть хочу, — проворчала я, не сдержавшись.

На меня мгновенно уставились три пары глаз. И взгляд был такой чумной, словно впервые сумасшедшую встретили.

— ЧТО?! — психанула я. — Я не виновата, что они жареным стейком пахнут!

Первым не выдержал Демьян: воздух сотряс его глубокий чисто мужской смех. Спустя секунду к нему присоединились и миранцы. Весело им было. Хотя я тоже хороша, нас чуть не сожрали, а я о наболевшем - о еде.

Выдохнув, я признала всю нелепость своего поведения. Ну, сошлёмся на стресс и на игру гормонов. И всё равно в воздухе витал аромат свежежареного мяска. А после нескольких месяцев строгой диеты, состоящей из одной безвкусной каши, - это казалось просто издевательством. Хоть нос зажимай и не дыши, чтобы в собственных слюнках не захлебнуться.

— А, действительно, может, они съедобны? — посмеявшись, сделал предположение Ратхар. — У вас хороший пищевик с анализатором. Может, проверим?

— Проверяй, — выдохнул со смехом Демьян. — Тут и правда стейком пахнет. Если это хоть немного пригодно в пищу, я первый сожру полтуши и не подавлюсь.

Подскочив, Ратхар, вынув складной нож из кармана, срезал небольшой пласт мяса с изрядно дымящейся ближайшей туши.

— А хорошо ты её прожарил, с корочкой.

— Иди уже, проверяй, — отмахнулся от него мой марионер. — Интересно же, на что мы тут так удачно поохотились.

В три прыжка миранец вскочил на наш корабль, только рыжий хвост мелькнул в проёме.

— Надо бы эти туши подальше от корабля оттащить, — сделал дельное предложение Сунир,— мало ли, сколько ещё таких зверушек на запах приползёт.

— Сейчас разберёмся, — Демьян поднялся и меня поставил на ноги. — Ты ловкий парень, миранец, и стреляешь хорошо. Не буду спрашивать, откуда такие умения, но хороший бластер я тебе добуду.

— Я её завалить не смог, — рассерженно пробубнил Сунир.

— Импульсник против такой твари бесполезен. Тут только бластером в упор.

— Я не знал этого, — Сунир в сердцах сплюнул на землю.

— Никто не знал, — успокоил его Демьян. — Давай, отволочём туши от кораблей подальше. Хватай за хвост эту, центральную.

Буквально за пару минут мужчины переместили поверженных местных зверюг чуть в сторону, сложив их друг на друга. Наблюдая за ними, я заметила как осторожно, не задевая самолюбия чернохвостого миранца, Демьян взваливает на себя тяжесть туши, оставляя раненому малый вес. Все эти его командные: «придержи хвост», «подстрахуй», и «отодвинь в сторону», в действительности только способ оградить Сунира от новых осложнений. Швы на животе миранца хоть и поджили за ночь, но рана ещё окончательно не затянулась. Такой скорости регенерации люди могут только позавидовать.

— Съедобное, — раздался над моей головой радостный возглас Ратхара, при этом он что-то подозрительно жевал, — ваш пищевик помигал зеленым и сообщил, что это мясо второй категории согласно классификации принятой в межгалактическом торговом союзе от какого-то там числа. На вкус, скажу я вам, прямо деликатес.

Не сговариваясь, мы разом покосились на туши, как оказалось, весьма ценного и качественного мяса. И вот мне всё равно как оно выглядит сейчас. Я такая голодная, что готова закрыть глаза на то, что этот деликатес совсем недавно хотел слопать меня.

— И на чём мы будем его жарить? — плотоядно облизнувшись, я обвела взглядом местный ландшафт. Деревьев не наблюдалось. Совсем.

— Бластер? — предложил Сунир.

— Слишком мощный. Все мясо просто сгорит. В комплекте «для выживания» должно быть что-то подходящее, – Демьян, так же как и я, сканировал пространство взглядом. — А ещё я вроде что-то видел на мониторе, пока мы к вам летели. Были какие-то заросли.

— Были, — подтвердил его слова Ратхар, — я видел, когда мы падали, чуть поодаль от этого места участок растительности.

— Значит, жареному мясу быть, — довольно заявил мой любимый марионер. — У вас там случаем катерок никакой не предусмотрен?

— Есть, небольшой двухместный. Он входит в комплектацию, — отозвался Сунир. — Можно слетать и раздобыть дровишек. Топоры в грузовом отсеке на щите точно должны быть.

— Топоры и у меня есть. И мачете в наборе выживания имеются. А вот катерка нет, — печально заявил Демьян. — Ну что, Сунир, полетаем?

Оживившись, младший миранец метнулся на свой корабль. Что-то внутри него заскрипело и загудело. Судно покачнулось и снизу, словно створки лифта распахнулись ворота.

— Это что? — недоумённо поинтересовалась я.

— Как что? Это вход в грузовой отсек, — пояснил Ратхар.

— А у нас такой есть на корабле?

— Естественно, Анита, есть, — Демьян на мгновение сильнее прижал меня к своему телу и поцеловал в макушку. — Пока нас с Суниром не будет, не отходи от Ратхара ни на шаг. Слушайся его во всём. А лучше заберись на трап и не сходи на землю.

— Не переживай, — я обхватила своего мужчину за талию, — добудь дровишек. Я слишком сильно хочу жареный кусок мяса. Вот такой большой.

Я раздвинула руки, указывая на размеры желаемого обеда.

— А не лопнешь, солнышко? — хохотнул мой мужчина.

— Ну что ты? — я в ужасе закатила глаза. – Разве что слегка сплохеет.

— Тогда уговорила, будет тебе мясо!

Поцеловав меня, Демьян быстренько устремился к миранскому кораблю. Вскоре я всматривалась в чернеющую точку в небе, провожая улетающего любимого мужчину. Стоило им скрыться из виду, как на сердце заскреблась тревога.

— С ними ведь всё хорошо будет? — тихо спросила я.

— Естественно, — весело махнул рукой Ратхар,— твоего человека и пульсаром не свалишь.

— Он марионер, — поправила я, — а их и правда ничем не сломаешь.

— Ты говорила между вашими расами война?!

— Не совсем,— тяжело вздохнув, я присела на землю около корабля, — я на Земле жила, а Демьян, он военный с Марса. Между нашими планетами несколько лет шла война, в которой мы проиграли. Марсиане получили планету, наши города, дома, да и вообще всё.

Подхватив одну тушу под хвост, Ратхар вытащил её чуть вперёд и уложил на мягкое брюхо.

— Пойду за тесаком, а ты сиди и не шевелись, девочка. Если что не так - бегом на корабль, — скомандовал он мне. Прямо как папаня.

— Угу, — вяло пробурчала я.

Местная звезда довольно сильно припекала, и в куртке становилось всё жарче с каждой минутой. Сдёрнув верхнюю одежду, я подложила её под себя. Всё же так лучше, а то сидеть на голой земле небезопасно, и простыть можно. А я уже достаточно болела.

Ратхар вернулся быстро с огромным ножом. Первым делом он срезал с туши горелое мясо. То что, по его мнению, вполне съедобно и не похоже на шкварки, миранец положил мне в контейнер и сунул в руки. Такая забота тронула. Этот мужчина и, правда, вел себя как заботливый отец.

Съедая один кусочек за другим, я наблюдала, как Ратхар разделывает огромных змей. Силы этому мужчине было не занимать. Взмахнув пару раз огромным тесаком, он, легко, не напрягаясь, рассек мышцы зверюги до самого хребта.

— Значит, вы враги, — задумчиво протянул миранец, — и, несмотря на такое положение дел в вашей системе, ты всё время искала у него защиты. Это странно.

— Ничего странного, — недовольно фыркнула я. — Он мужчина, большой и сильный. Ну, а что марионер, так и ладно. Не дезертир же. И вообще, это правительство власть да деньги поделить не может, а нам чего друг с другом делить. Он ни мне, ни моей семье зла не делал и не желал.

Тесак порхал в воздухе, а у ног миранца на небольшой магнитной платформе росла горка свежего красного мяса. Ни резкого запаха, ни отталкивающих сгустков крови, я не заметила.

— Может тебе помочь, — робко поинтересовалась я.

— У миранцев женщина не смеет прикасаться к сырой животной плоти, — посвятил меня в тонкости своей культуры Ратхар.

— А что тогда она смеет? У вас правда гаремы? — полюбопытствовала я

— Гарем? Ты имеешь в виду многоженство?

Я утвердительно качнула головой.

— Всё зависит от благосостояния мужчины. Если он финансово может потянуть несколько женщин, то, да - наличие нескольких жен приветствуется. Раньше это были в основном сёстры кровные. А сейчас не имеет значение, кем друг другу приходятся женщины. Наши традиции тихонько отмирают. Лично мне не нужно много жен и одной хватит за глаза. Главное, чтобы ладная была, не глупая и трудолюбивая. Чтобы и по дому прибиралась, и за детьми следила и про меня не забывала.

Лицо мужчины стало таким мечтательным. А в кошачьих глазах залегла тоска.

— Ты ещё встретишь свою женщину, — попробовала я взбодрить миранца. — Ты ещё молодой. У тебя ещё всё впереди.

— Не такой уж и молодой, — со вздохом признался Ратхар. — Я тебе в отцы гожусь.

— Ну, не наговаривай, — весело отмахнулась я от него. – Разве что только в старшие братья.

Мужчина улыбнулся и вернулся к работе.

Горка мяса постепенно росла. Кости и внутренности миранец аккуратно стаскивал подальше от нас и скидывал в одну кучу. Новых пучков цветочков на земле я не наблюдала. Наверное, на нервах, а может после пережитого стресса, невольно оглядывалась по сторонам, выискивая потенциальную угрозу.

Глава 32

Время шло, а катера на горизонте всё не было. Нервничая, я трижды обошла наши корабли. Распинала все свои построенные замки и порычала на Ратхара за то, что он разбрасывает вокруг останки разделанных туш. Хотя сама понимала, что это не так. Миранец молча, сносил мои выпады, лишь покачивая головой. К вечеру я совсем отчаялась и обессилено присела на трап миранского крейсера, прикрыв глаза. Слёзы подступали от мыслей, что с Демьяном что-то случилось. Что он где-то там ждёт помощи. А мы ничего не можем, потому что Ратхар не пилот и меня тут одну он не оставит. Да и мне никуда идти не позволит. Пару раз уже порывалась - остановил и ещё и прикрикнул, чтобы успокоилась и не мельтешила у него перед глазами.

Тихо плача, я не заметила, как уснула.

Из плотного тумана сновидений меня выдернул лёгкий шум мотора. Гудел он ненавязчиво и как-то знакомо. Распахнув глаза, я не поняла, где нахожусь. Вокруг такая тьма, что хоть глаз выколи.

— Ратхар? Ты где? — испуганно прошептала я.

— Здесь, не волнуйся, — громко ответили мне откуда-то сбоку.

— А Демьян? Они вернулись? — задала я главный вопрос и замерла, ожидая ответ, сердце стучало набатом, — скажи, что они вернулись, пожалуйста, — умоляя, протянула я.

— Конечно, мы вернулись, — спокойным голосом произнес надо мной мой любимый мужчина,— я ведь просил не волноваться.

Подскочив, я пошатнулась и, ничего не видя вокруг, попыталась ухватиться за перила, но неожиданно поймала чью-то руку.

— Ты совсем ничего не видишь, — в голосе Демьяна слышалось облегчение.

— А что-то случилось? Почему вы так долго? — снова встревожилась я.

— Ничего, о чём бы сейчас тебе стоило волноваться, — скомканно пробормотал он. — Сейчас Сунир отведёт тебя на наш корабль. Устраивайся на ночь без меня. Мы закончим с кораблем и будем взлетать.

Услышав такое заявление, я совсем запаниковала. Да, что случилось-то такое, что нужно срочно, на ночь глядя, улетать.

— Демьян, рассказывай, — от напряжения у меня руки затряслись. — Лучше скажи, как есть.

— Я уже тебе сказал, отправляйся спать и не мешайся, — рявкнул он.

От неожиданности я впала в секундный ступор. Он кричит на меня. Ни за что, вот так при миранцах повышает голос. Молча, я развернулась и, ориентируясь на слабые огоньки нашего трапа, которые смогла различить, двинулась вперёд.

— Куда ты отправилась одна? Я сказал, тебя Сунир проводит, — схватив за плечо, Демьян попытался меня остановить.

— И без него справлюсь, — зло прошипела я, — не маленькая.

Вырвавшись из его медвежьей хватки, я ровным шагом пошла по песку, предположительно к трапу нашего корабля. Правда, я сейчас мало что могла различить в темноте.

— Анита, — предпринял очередную попытку меня остановить Демьян.

— Отстань, — огрызнулась я, — я за тебя волновалась. А ты весь день где-то катался, а вернувшись, кричишь на меня. Ни за что, заметь, кричишь.

— Не вовремя ты с обидами, Сунир давайте сами и быстро,— подхватив меня, Демьян, странно спотыкаясь при этом, практически бегом оттащил меня на вытянутых руках к трапу. Вскочив по лестницам наверх, поставил внутри корабля. Обернувшись, я лишь успела рассмотреть его бок и руку, но и этого хватило.

Демьян был весь перепачкан кровью. Куртка буквально пропиталась ею, и запах! Только сейчас я поняла, что вокруг смердит запекшейся кровью. Испугавшись увиденного, я было бросилась за ним вдогонку, но вовремя остановилась у входа. Кто бы там ни был снаружи, он окружал нас. Пока ещё вдалеке, но я отчетливо видела мелькающие факелы.

Нападающие не таились.

Из-под корабля выскочил Демьян, поднявшись по трапу, снова впихнул меня внутрь кабины и сел за пульт управления. Никогда ещё я не видела, чтобы его пальцы буквально бешеную чечётку выписывали, стуча по кнопкам. Схватив штурвал, марионер резко дернул его на себя. Корабль дёрнулся, и я пошатнулась. Быстренько сообразив, что к чему я уселась прямо на пол, на матрас, на котором спал Ратхар этой ночью.

— А миранцы? — тут же спохватилась я.

— На втором корабле, готовятся к стыковке.

Кивнув своим мыслям, я более не лезла с расспросами и предпочла не отвлекать своего мужчину от манёвров.

Демьян справился с задачей в считанные минуты. Что-то с силой уткнулось в нас и заскрипело. Послышались лёгкие удары и навязчивое раздражающее шипение.

— Что у вас там, Сунир? — прорычал Демьян в динамик.

— Всё идет отлично. Успеваем. Но не закрывай люки, эти твари совсем рядом, — незамедлительно послышался ответ.

— Не волнуйтесь и поторопитесь. Я вас жду здесь.

И снова грохот и скрежет. А я словно занемела внутри. На нас действительно нападали, и Демьян точно знает кто это. И это его пугает. Он так себя даже со шкофами не вел. А тут спина ровная, словно трубу проглотил. Пальцы стиснул, на меня и не смотрит, словно сама мысль, что я задам не те вопросы, его не просто настораживает, а гнетёт.

— Кровь на одежде твоя? — тихо, но чётко спросила я.

— По большей части нет, — сжато пробасил он.

— Сунира?

— Нет.

— Это всё, что пока я хочу знать; об остальном позже, — успокоила я его и снова притихла, сидя на полу.

Снаружи творилось что-то невообразимое. Свет от множества факелов, я видела даже сидя внутри и вглядываясь в проём внешнего люка. Но пугало не это, а бешеные дикие крики на ранее неслыханном языке. Там вопили так угрожающе, что я почувствовала себя посреди доисторического племени. Тяжело сглотнув, я отползла подальше от входа и пристроилась у стены.

Гул и ор нарастали. Дикари скакали разве что не у самого входа, но стоило ужасу уколоть меня в грудь, как на трап заскочил сначала весь покрытый кровью Сунир, а за ним и Ратхар.

— Закрывай, — завопили они разом, ворвавшись в кабину. Дверь за ними закрылась.

— Успели, — простонал Сунир и буквально упал во второе кресло у пульта.

— Сделай милость, марионер, — промычал, усаживаясь на пол рыжехвостый миранец, — поджарь их всех. Отомсти за мои погибшие нервные клетки. Я так со страху не потел ещё с глубокой юности.

— Да я вообще так никогда не потел, — тяжело дыша, отозвался Демьян. — Держитесь крепче, взлетаем.

Не особо задумываясь о приличиях, я завалилась на матрас Ратхара. Корабль тяжело заскрипел, загудел, задрожал, но покачиваясь, поднялся в воздух. Над пультом вспыхнул экран, а на нём трёхмерное изображение того кошмара, что творился под нами. Это были самые настоящие дикари, словно племя туземцев-каннибалов с Земли сошло с картинок. Страшные, с раскрашенными мордами более схожи с обезьянами, чем с людьми.

— Мамочки, — прошептала я в удивлении, — это что за …

Слов не находилось.

— А это, видимо, и есть та самая экологическая проблема, из-за которой всё не могут запустить станцию в полную мощь.

— Почему экологическая – то? — всерьёз не поняла я.

— А потому, малышка, — уже спокойно ответил Демьян, — что они тут вроде как за экологией следят. Нападают на всех, кто имеет неосторожность приземлиться на планете и, сжирая бедолаг, разбирают их корабли на составляющие, чтобы, как говорится «планету мусором не загрязнять». И очень качественно разбирают, умеючи. Даётся мне, что и "мусор" у них после этих разборок, кто-то хитрый и продуманный забирает.

— Сжирают?! – поперхнувшись, уточнила я, — в смысле, как мясо!

— Именно так, — закивал Сунир, — мы там целое кладбище костей нашли и некоторые черепки точно миранские. Еле ноги унесли, в какой-то момент думал, всё и хвоста не останется.

Миранец с любовью пригладил свою пятую конечность. Радовался как дитя, что она цела и невредима.

— Аналогично, — рыкнул мой марионер. — Но сейчас мы восстановим своё самолюбие и познакомим уродов с благами так ненавистной им цивилизации.

— Ну почему мы не можем просто без приключений долететь до Оюты?! — в сердцах выдохнула я риторический вопрос. — Почему даже зарядить ядро невозможно, если при этом за углом не поджидают монстры.

На меня разом уставились три пары глаз, и в них светилось столько снисхождения. Словно большие дяденьки сидят в песочнице с маленькой девочкой.

— Не надо на меня так смотреть! — прорычала я. — Вам не кажется, что для одного путешествия слишком много приключений.

— Нет, — Сунир даже как-то хохотнул. — Анита тут на одну легальную заправку десяток незаконных. Думаешь, их строят просто так от чистоты душевной, да брось, малая, здесь космического сброда больше, чем мусора. И цель у всех одна: выловить тех, кто вынужден залететь на такие станции «в гости» и отобрать у них все что можно. А на легальных заправках такие цены, что штаны последние отдашь.

— Но это же очень популярный маршрут! — у меня в голове не укладывался тот факт, что каждая нелегальная станция - это логово преступников. Демьян даже не намекал на такое положение дел. А я-то обрадовалась, что он со мной откровенен. А оказывается, все же скрашивал действительность. Недоговаривал.

— Девочка, это самый опасный маршрут. Здесь каждый день исчезает с десяток кораблей. Существа с разных систем потоком устремляются к гурсанам, а принимают они далеко не всех. Вот и остается не в удел куча сброда. И оседают они на нелегальных станциях, или строят бизнес на вот таких вот племенах. Думаешь, что случайно эти аборигены под станцией подсели, да ничего подобного, — объяснял мне реалии этой жизни Ратхар. — Выживает сильнейший, Анита.

— Но почему их не ловят? — наивно спросила я, хотя и сама понимала, что делать гурсанским властям больше нечего.

— Кто их должен ловить? — приподняв рыжую бровь, спросил миранец. — Гурсаны? Земляне? Миранцы? Это нейтральная территория, тут сброда, что звездной пыли. Сгинуть очень легко, если не готов к такому перелету. То, что выпало на нашу долю, мелочи! Я такие истории слышал, что шерсть на хвосте дыбом встает. Мы везунчики, девочка.

— Да, везунчики, — подтвердил мой марионер, — но справедливость мы восстановим и помотаем нервы местным гурманам!

Улыбка на губах Демьяна растянулась такая зловещая, что мне мгновенно стало не по себе. А когда экран вспыхнул, демонстрируя настоящий поток лавы, разливающийся на дикарей-людоедов, я вскрикнула. Демьян уничтожал всё живое под нами, сжигая дотла. Всматриваясь в происходящее не мигая, я явственно ощущала подступившую тошноту. А когда увидела, как горящие нелюди буквально кожу с себя сдирают, пытаясь сбить пламя, не выдержала и поползла в санблок. Так, не успев добраться до унитаза, опорожнила свой желудок.

Больше в кабину, я не возвращалась, предпочитая отсидеться в душевой, предварительно стерев с пола следы своего позора и слабости.

Только дождавшись, когда на стене перестали бликовать вспышки экрана, я высунулась наружу. Мы куда-то летели и явно не вверх на станцию. На экране под нами мелькали небольшие барханы из белого песка, попадались и редкие кустики, больше похожие на перевернутые корнями вверх деревья. Пара каких-то животных сиганула в сторону, эдакие мыши переростки с крокодильим хвостом. Вот после этих милых созданий желание знакомиться с местной фауной, отпало окончательно.

— Это не планета – а территория ужаса.

— Анита, с тобой всё хорошо? — сидя ко мне спиной спросил Демьян.

— Угу, — промычала я, а у самой от стыда щёки вспыхнули. Вот теперь я в их глазах полная слабачка.

— У нашего народа сострадание – это показатель благородства души, только тот, кто светел душой, может прочувствовать боль врага. У тебя чистое сердце, Анита, — Ратхар ободряюще тепло мне улыбнулся,- это редкий дар, особенно для женщины.

Прикусив губу и ещё больше смущённая его словами, я села к стеночке и снова затихла.

— Ну, что, братцы, готовы грабить? — обернувшись, Демьян внимательно скользнул по мне взглядом и тут же отвернулся к Суниру, — у вас час, чтобы загрузить всё в наш трюм. Из-под корабля ни шагу. Радиус для передвижения не более трех метров, дальше может зацепить огнеметами. Ну, не передумали?

— Неа, — Сунир аж подпрыгнул от нетерпения и, протерев об штанину бластер Демьяна, сунул его в карман.

— Ты, главное, нас там не поджарь, марионер. Не хотелось бы так печально жизнь закончить, — в голове Ратхара энтузиазма слышалось в разы меньше.

— Вы что вообще задумали? — встрепенулась я. — Вы что творите?

— Ничего, малая, что должно бы тебя напугать, — отмахнулся от меня Сунир.

— Демьян, — взревела вконец доведённая до паники я.

— Собираемся прибрать к рукам груды запчастей, что так предусмотрительно собрали здесь эти разукрашенные. Возьмём компенсацию за доставленные неудобства.

Опешив, я только и смогла, что рот открыть и захлопнуть. А дальше прямо посреди кабины на полу открылся люк, которого раньше я там вообще не замечала, и оба хвостатых сиганули туда с такими раздражающими предвкушающими улыбочками на пол-лица.

— Демьян, ты же благоразумный! Что вы творите? Улетать надо.

— Улетим, только заберём то, что лежит неправильно... и сразу улетим.

Покачав головой, я подползла к люку и заглянула в него. Грузовой отсек, большой и холодный. Выдохнув облачко пара, я поёжилась. В углу заметила уже подмороженное нарезанное Ратхаром мясо, рядом куча древесины. А вот в другом углу с десяток неразделанных змеиных туш. Откуда только они взялись?!

— А откуда столько змеюк этих? — поинтересовалась я.

— Охотились с Суниром, пока в заварушку не влипли, — ответил Демьян. — Ты прости, родная, но мяса сегодня не будет.

Это я уже и так поняла. Главное - ноги унести с этой планеты.

Миранцы покинули корабль через открытые двери в полу грузового отсека. Мой слух чётко улавливал крики ужаса и рёв пламени, но было такое чувство, что это где-то далеко, не здесь. Что-то скрипнуло, и кто-то ругнулся, а после показались две ушастые головы. Миранцы пыхтя, тащили магнитную платформу в три меня шириной и две меня длиной, полностью заваленную какими-то железками.

Подтащив её вглубь помещения, они, не церемонясь, высыпали всё на пол и снова скользнули наружу. Спустя пару бесконечных минут появилась ещё одна платформа, затем ещё и ещё. За какой-то час половина грузового отсека оказалась завалена металлическими деталями разного размера и формы.

Но и на этом коты не успокоились. Разыскали куски обшивки, какие-то лампочки, стекла и даже пару душевых установок. Время шло… отведённый срок давно закончился, а мужчины всё таскали груды металла под прикрытием сплошной стены пламени, которую контролировал Демьян.

Мне оставалось только догадаться, что моего мужчину и Сунира взяли в плен себе на погибель эти аборигены. И именно так, эти продуманные скряги заприметили горы ценного добра. А потом, наверное, они с боем вернулись на катерке к нам с Ратхаром, не забыв дровишки и туши мяса. Вот откуда на Демьяне и Сунире столько крови. Других вариантов в моей голове не возникало. Но, конечно, мне правду никто не расскажет. Но тут дураком нужно быть, чтобы не догадаться, как всё было

— Это последнее, — во всё горло крикнул Сунир Демьяну, пытаясь докричаться до кабины, — завози, я страхую, — это уже черноухий братец-кот горланул Ратхару.

Под моим обалдевшим взглядом эти двое вкатили в грузовой отсек платформу, на которой красовались сцепленные друг с другом небольшие двухместные катерки.

— Вот вы сумасшедшие, — выдохнула я. — Нет бы ноги отсюда уносить подобру-поздорову, вы устроили геноцид местному племени и ещё ограбили их подчистую.

— Они первые начали, малая, — подхватив меня подмышки, Сунир отодвинул от края люка, давая возможность забраться наверх и Ратхару. — Закрывай ворота, Демьян. Как выразилась твоя малышка, уносим отсюда лапы и хвост.

— Лапы, так лапы, — отозвался мой любимый капитан и, мягко задрав нос корабля кверху, устремился ввысь к заправочной станции.

Приготовившись к мучительным перегрузкам, я прислонилась к пищевому аппарату и прикрыла глаза. Но не успела расслабиться, как меня прихлопнуло невидимой «монолитной стеной». Ненавижу полёты. Вот теперь мне становится понятно, почему мама не спешила покидать планету, видимо, знала обо всех прелестях путешествий.

Корабль, натужно скрипя, преодолевал и силу притяжения планеты и пробивался через плотную атмосферу. Приоткрыв глаза, заметила, как вальяжно восседают напротив меня ушастые и даже не морщатся. Вздохнув через силу, я снова зажмурилась. За что мне такие муки?

Оказавшись на станции, Ратхар и Сунир облачились в плотные черные скафандры и выбрались наружу.

— Анита, — присев около меня на корточки Демьян внимательно всматривался в моё лицо, — ты как себя чувствуешь? Нигде не болит?

— Душа у меня болит, — сипло отозвалась я, — а вы своими выкрутасами меня добить пытаетесь. Ну ладно эти двое, но ты, Демьян?! О чём ты думал, когда к этим дикарям летел?

— Я о тебе думал и о ребёнке нашем. А риск тут был минимальный. Я сотни раз зачистки таких «племён» совершал, поганый жизненный опыт, но как оказалось – полезный.

— Вы к ним в плен попали, да?

— Да, сглупили немного, но ничего страшного с нами не приключилось. Я бы сказал, больше моя гордость и себялюбие пострадали, чем тело потрепалось.

— Я испугалась за тебя.

— Я знаю. Поверь, это в тот момент заботило меня больше, чем кучка голодных туземцев.

— Не рискуй так больше, ну его это мясо, я и кашу поем. Она полезная и с витаминами.

Отлёт со станции прошёл без происшествий. Мы снова взяли курс на звёздную систему Оюта.

До конца нашего путешествия оставалось две недели.

Глава 33

Теперь на нашем корабле стало очень тесно. Я постоянно натыкалась в проходе на обнажённые торсы миранцев и провожала глазами их хвосты, торчащие из штанов. Первые дни я дико смущалась, всё же посторонние мужчины. Приходилось прятать своё постиранное бельё в каюте. Из душа уже в одном полотенце не выйдешь.

Ну, мне не выйдешь….

А мужчины только и шастали в одной тряпице, повязанной на бёдрах.

Зато Демьян наконец-то перебрался ко мне в каюту и расслабился. Сунир уважал его право на главенство за пультом управления. И поняв, что молодой миранец не стремится совать свой нос куда не нужно, Демьян стал доверять ему пилотирование кораблём.

Они так сблизились, что ревновать потихоньку стала я.

Эти двое даже шушукались о чём-то своём. Днями они пропадали в грузовом отсеке, где на них уже ворчал Ратхар, считавший всю эту груду металла, что там хранилась, «своей прелестью» и строго следил, чтобы ничего лишний раз не трогали.

В общем, мужчины - они такие мужчины. Даже хвостатые и желтоглазые.

Моё состояние здоровья немного улучшилось. Тошнить по утрам стало меньше, но есть всё также хотелось. Порою по ночам снились мамины котлетки и пирожки. Я даже аромат их чувствовала. Плакать хотелось от голода. Каша так надоела, что я её уже и есть не могла. Закрывала глаза и представляла, что ем кусок мяса. Но склизкая жижа во рту быстро разрушала эту иллюзию.

Дни тянулись один за другим. В какой-то момент я перестала смущаться и восприняла Сунира как старшего брата, а Ратхара - добрым дядюшкой, если не отцом.

Я свыклась с их вечно полуобнажённым видом. Привыкла заботиться о них. Приносить завтраки и ужины. Собирать их грязные вещи по углам. И уже через две недели я отвесила Суниру шуточный подзатыльник и сунула под нос пару «стоячих» носков.

— За что? — насупился чернохвостый. — Все раскидывают, чего только мне прилетает?

— Демьян и Ратхар уже закостенелые неряхи, с ними уже ничего не сделаешь. А ты ещё можешь осчастливить свою будущую жену умением вовремя убрать носки в кучу грязного белья.

Сунир глянул в сторону открытого в полу люка, ведущего в грузовой отсек. Именно там сейчас перебирали железки остальные мужчины.

— И не думай звать на подмогу Демьяна, — пригрозила я, помахивая перед его лицом грязными носками, — иначе и ему прилетит за такую же пару, обнаруженную под койкой.

— Тебе, малая, заняться больше нечем, как тут порядок наводить?! — проворчал Сунир, разворачиваясь к пульту.

— А что мне тонуть в ваших грязных носках?! - вспылила я. - Совесть имей, ты чувствуешь, как они воняют?!

Выхватив из моих рук носки, Сунир гордо проследовал в санблок и демонстративно бросил их в кучу грязного белья. Сегодня очередь стирать была Ратхара, но он, как и Демьян, никогда не утруждал себя тем, чтобы собирать грязное шмотьё за пределами душевой. Создавалось впечатление, что чистота тут заботит только меня, а другим и так нормально.

Вот эта реакция Сунира сейчас добила меня окончательно.

Я тут бегаю с тряпками и тазами, а им это и не нужно. Я их раздражаю и мешаю своими придирками.

— Так лучше? — поинтересовался миранец.

— Да живите вы, как хотите! — психанула я. — Зарастайте грязью, носите носки, пока они колом не встанут. Я больше палец о палец не ударю. В тягость вам моя забота, так и мне это не нужно теперь.

Развернувшись, я пулей полетела в каюту.

— Малая, — окрик Сунира застал меня уже внутри комнатки. Так обидно за себя мне давно не было. Я ради них руки в кровь стираю. Чтобы они в чистоте, чтобы во всем чистом. А они только носы морщат и отмахиваются от меня. Грязнули. Ну и пусть нюхают свои стоячки.

— Что тут произошло? — вопрос Демьяна показался мне неожиданным.

— Я её обидел, — честно признался Сунир. В его голосе звучало сожаление. Это меня заинтриговало. Сунир вообще был груб и деликатностью не радовал. А тут... неужели ему и, правда, совестно?!

— Как ты её обидел, парень? — вот и Ратхар. Наверное, услышали нашу ругань и поднялись.

— Носки мои нашла, — негромко пробурчал Сунир, — ну откуда я знал, что она обидеться может. Всегда же нормально всё было.

— А ты что носки убрать молча не в состоянии?! — рыкнул Демьян. — Моя девочка вообще за тобой ничего не обязана убирать. Благодарным должен быть. Твоё же тряпьё собирает.

В комнате повисло молчание.

— Да, за мной никто никогда не ухаживал, — очень тихо прошептал Сунир. Мне пришлось ухо к щели прижать, чтобы услышать, что он говорит. — Это офигенно приятно - чувствовать себя нужным и значимым. Мне нравится, что твоя малая ругается со мной за эти тряпки. Я себя частью семьи ощущаю. Ну не подумал я, что ей это в тягость. Я реально не хотел обидеть.

— Ей не в тягость, но благодарность хоть какая-то должна исходить, — Демьян был явно раздражён. — Делай что хочешь, но чтобы через пять минут она улыбалась. Иначе ссориться с тобой буду уже я… по-семейному голову на бок откручу и все дела.

В комнате снова стало тихо. Я услышала шаги. Мужчины явно снова спустились вниз в грузовой отсек. Поджав губы, я не знала, как дальше себя вести. Вроде, как и обиделась, но слова Сунира о семье меня тронули. Если придёт сейчас мириться - прощу не раздумывая.

Он не пришел ни через минуту, ни через пять, ни через десять.

Тишина стала уже угнетать. Чуть приоткрыв дверь, я глянула в кабину и замерла.

Сунир убирался!!!

Да так ловко и шустро, что я себя неумёхой почувствовала. Тряпка в его руках порхала. За эти несколько минут он успел выдраить полы. И сейчас складывал пустые контейнеры из пищевика в стопку.

Распахнув дверь, я вышла поражённая происходящим. Вот это скрытые таланты!

— Сунир… — протянула я, не веря в то, что вижу, — это как понимать?!

— Не умею я извиняться, не приходилось ещё ни разу, — пробурчал он, — но убираться могу. Не скажу, что люблю, но в общем… Считай, малая, что это мой тебе подарок.

— Откуда такие умения? — не скрывая удивления, прямо спросила я.

— Я же среди контрабандистов рос, там каждый свой срач сам убирает, а капитан порядок любил во всём. Навыки остались, не отвык ещё.

Улыбнувшись, глядя на смущённого молодого мужчину, я не удержалась и, подойдя к нему, легонько поцеловала в щечку.

— Ты прелесть, Сунир, — в умилении я поцеловала ещё раз, — если будешь мне хоть иногда помогать, я твои носки согласна откуда угодно доставать в любом состоянии.

— Я сказал, что она улыбаться должна, а не лезть к тебе с поцелуями, — рык Демьяна немного привёл меня в чувства.

Повернувшись, я хитро посмотрела на своего ревнующего мужчину.

— Ты глянь - чистота какая, — я обвела рукою пространство вокруг себя, — и всего за пару минут. Сунир заслужил высшую похвалу. Он просто замечательный.

Глаза Демьяна опасно сузились. Он внимательно переводил взгляд с меня на Сунира. Что очень позабавило.

— Да ладно, Демьян! Я жду твоего ребёнка - поздно мне уже метаться, — не удержавшись, я засмеялась. — Но сама мысль, что есть на этом корабле хоть один мужчина, способный вести вместе со мной против вас неравный бой с вечным бардаком, трогает до глубины души.

— А кого тут целуют, и почему без меня? Я тоже хочу, — Ратхар выглянул из люка и оценивающе обвёл нас взглядом.

— А ты вообще в пролёте, друг, — хмыкнул Демьян. — Меня целуют, потому что любят. Сунир умением драить полы покорил, а ты пролетаешь мимо.

— Чтоб ты понимал, марионер. Я сейчас её поцелуй за три минуты получу.

— Ну-ну, — шикнул Демьян, — рискни.

— Запросто, — с этими словами Ратхар скрылся в трюме.

Прошла пара минут, и я заинтригованно ждала, чем же меня удивят.

Пространство люка озарил яркий свет.

Вспышка бластера заставила Демьяна и Сунира ругнуться и молниями ринуться в грузовой отсек. У меня же в душе похолодело. Что опять? Личинка? Червь? Ещё пакость какая?

Мужчины внизу ругались и, кажется, даже бранились. Но вскоре всё стихло. Я не рисковала подойти к краю люка и глянуть вниз.

— Демьян, — несмело позвала я его.

— Всё в порядке, солнышко, просто у кого-то ум за разум зашёл. Но тебе понравится.

Троица неспешно поднялась наверх. В руках Ратхара я увидела контейнер. По кабине разлетелся запах мяса.

— Ты пока спала, тогда на планете, я бластером пару кусков поджарил. Да не успел тебя накормить, заварушка началась. Я кусочки те сложил и оставил – подумал, если тебе совсем худо от еды станет, так порадовать. Но мы уже почти долетели, так что сейчас можно смело сделать тебе, доченька, небольшой подарок.

В руки мне вручили коробку, в которой дымились шесть огромных кусков мяса. В этот момент я готова была расплакаться.

— Они несолёные, солнышко.

— Спасибо, — выдохнула растроганная я, — а бластером зачем стреляли?

— Это он подогреть их для тебя хотел, — не удержался и сдал сородича Сунир.

Прижав коробку к себе, я подошла к рыжеволосому миранцу и, встав на цыпочки, поцеловала его в щеку.

— Это лучший подарок, — потом глянула на Демьяна и уточнила, — ну после ребёнка, конечно.

Мой марионер расплылся в улыбке.

До системы Оюта лететь оставалось три дня.

***

Пробки.

Вот скажи мне кто-нибудь когда-нибудь, что в открытом пусть и околопланетном космическом пространстве могут быть пробки, я не поверила бы. А тут уже четвертый день торчим в окружении таких же бедолаг, как и мы. И вот что просто удивительно, за три дня мы продвинулись в очереди с 213 аж до… 101.

И это мы ещё счастливчики, потому как за нами, прямо вплотную к нашему судёнышку, пристроился гигантский фрегат, перевозивший до десяти тысяч пассажиров. Я представляю, как плюются и какими ругательствами покрывают эту космическую громадину те, кому посчастливилось прилететь после этого фрегатика. Очередь-то на внутренней таможне Оюты общая, у всех равные права. Но как представлю, сколько времени у таможенников займет регистрация пассажиров фрегата, так дурно становится. В общем, мы намертво застряли в нескончаемой космической пробке.

Вот такие у нас были дела.

Мужчинам-то ладно, они забрались в грузовой отсек и дни напролёт перебирают свои железки. Как будто во время полёта они ими не наигрались. Только и бегали по лестнице вверх и вниз, демонстрируя друг другу всё новые особо «ценные» железки. А когда в очереди застряли, так и совсем потерялись где-то в недрах этого металлолома.

А мне туда к ним нельзя, потому как, цитируя Демьяна, там очень холодно и много опасных штук, об которые я могу пораниться. А тут в кабине в гордом одиночестве мне грозит только обморок от острого недостатка внимания любимого мужчины.

Посидев на лесенках, ведущих вниз, я тяжко вздохнула. Скукота. Хоть ревновать начинай к этим деталькам. Что они в них там нашли?! Железки и железки, местами даже ржавые. Одним словом - мужчины!

Поднявшись наверх, я уселась на место Демьяна и снова тяжко скучающе вздохнула.

Напакостить им, что ли тут, чтобы про меня не забывали. Вот как нажму сейчас кнопочки и пусть потом бегают вокруг меня. А может и быстрее в очереди пропустят, если поломку организую.

Подняв палец, я поводила им по пульту, грозясь тыкнуть куда не надо. Но, увы, мой здравый смысл вовремя дал мне пинка и цыкнул, чтобы ничего не трогала.

Тоска зеленая!!!

— Диспетчер вызывает 101-ого, — встрепенувшись, я глазами поискала динамик, откуда доносился данный голос, принадлежащий явно живому объекту. — Диспетчер вызывает 101-ого.

Растерявшись я не знала что и делать-то в таких ситуациях. Отвечать?! А что я им кажу?! Нет, нужно срочно звать мужчин.

— Демьян! – вскочила я с кресла и закричала в люк в полу. — Тут какой-то диспетчер вызывает, а я не знаю что делать.

Повторять не пришлось, мой мужчина появился откуда-то из-за кучи металлического хлама и быстренько забрался ко мне в кабину.

— Диспетчер вызывает 101-ого, — снова раздалось над пультом управления.

— 101-ый отвечает, — слегка раздражённо отозвался Демьян, усевшись на своё место и нажав какую-то клавишу.

— Вы обязаны пропустить вперёд фрегат, стоящий за вами, — ровным голосом сообщили нам. Услышав такое, я скуксилась и мешком опустилась на соседнее кресло. Кажется, мы в этой очереди состаримся и умрём.

— Чего ради я должен его пропускать? — ещё более раздражённо рыкнул Демьян.

— На его борту находится беременная женщина! — с толикой возмущения посвятил нас диспетчер. — Вы обязаны пропустить фрегат!

Демьян сел удобнее и, кажется, даже недобро оскалился.

— А чем, простите, их женщина отличается от моей женщины? Моя невеста тоже беременна, но что-то я не заметил, чтобы все тут спешили нас пропустить, — совсем зло отчеканил мой "жених". — Я пропущу фрегат только в том случае, если их женщина рожать начнет. А пока мне здоровье моей будущей жены и моего ребёнка дороже, поэтому фрегат я пропускать не собираюсь.

В кабине повисла минутная тишина.

— Вы не заявляли, что на вашем борту беременная пассажирка, — наконец-то, немного обидчиво пробурчали из динамика.

— А вы у меня об этом спрашивали? — Демьян криво усмехнулся.

— Эээ, — похоже, кто-то там закопался в бумагах или инфу в недрах своего компьютера искал, — произошла небольшая заминка с вашим крейсером. Похоже, вы не были оформлены до конца во время прохождения внешней границы.

Внешние границы, внутренние границы! Развели бюрократию! Я медленно закипала. Я видела на мониторах планету. Вот она ровная поверхность небесного тела. Но нам приходилось болтаться в тесном корабле в космическом пространстве и продолжать есть эту жижу, именуемую питательным бульоном.

— Ну, так оформляйте! Чего ждете? Пока я тут в ваших очередях отцом стану?! — зло пошутил Демьян.

— Да, подождите, сейчас мы всё поправим, — миролюбиво отозвался бедолага диспетчер, который, похоже, вляпался в неприятную историю по вине своих коллег. — У нас данные, что на вашем корабле находится четверо пассажиров, а судно принадлежит Демьяну Стартхову. Но тут какая-то путаница: в двух местах обозначены два разных корабля.

— Нет там никакой путаницы, — откинувшись на кресле, Демьян тихо вздохнул, — у меня на буксире ещё один технеисправный корабль, владельцы которого находятся у меня же на борту.

Словно услышав, что речь идет о них, из грузового отсека выбрались наши котики.

— Так, получается у вас на борту беременная женщина, а на буксире неисправное судно?

— Получается, что так, — подтвердил информацию Демьян.

— А раненых у вас нет? — с какой-то долей нездоровой иронии, поинтересовался ещё один голос с динамика.

— Раненных? — Демьян скосился на Сунира и тот поднял футболку, показывая поджившие швы. — Тяжелораненых нет, но есть миранец, которому мы вынужденно провели операцию в условиях космоса. Но в данный момент во врачебной помощи он не нуждается.

— Так, давайте по порядку, — снова предложил диспетчер. — Какой срок беременности у женщины?

— Да, понятия не имеем, — подмигнул мне Демьян, которому понравилось дразнить бедолаг, служащих таможни, — она у врача ещё не наблюдалась.

— Тогда откуда вы знаете, что беременная? — удивился кто-то посторонний, тут же послышалось шиканье и лёгкая перебранка. Динамик зашипел и на пару секунд отключился.

— Простите! — тут же раздался голос диспетчера. — Откуда информация о беременности?

— Как откуда? — картинно удивился Демьян. — Медкапсула такую информацию выдала, когда моей женщине совсем плохо стало.

— Ааа, — понятливо подхватил нашу мысль диспетчер, — и что срока там не было?

— Не было! У нас же не фрегат с медицинским блоком и врачами, а всего лишь медкапсула, — издевательски пожаловался мой мужчина.

— Ну да, ну да, — душевно посочувствовал нам таможенник. — А корабль второй откуда?

— Второе судно потерпело крушение в системе Крата. Вот оттуда мы его и буксируем, — охотно ответил Демьян, почесывая бородку.

— Крата!!! — выдохнул диспетчер. — Вы подвергались там нападению?

— Подвергались, — спокойно произнёс Демьян, — еле отбились, без крови не обошлось. Оттуда у нас раненый.

Мы все трое уставились на солгавшего марионера.

— Зато потом вопросов не будет, откуда у Сунира шрамы, — отключив динамик, и почему-то шёпотом просветил нас Демьян, — а так спишем всё на воинственных аборигенов!

Подумав немного, мы согласно закивали. Действительно, не говорить же им, что мы были в контакте с носителями ургской чумы, а из двоих так и вовсе червя вынимали. Еще запрут на карантин! Тогда я точно с ума сойду!

— Диспетчер вызывает 101-ого, вы отключились! — раздалось из динамика.

— А, да, простите, лёгкие неполадки,— снова не моргнув и глазом, солгал Демьян.

— Мы обязательно рассмотрим способы вашего продвижения по очереди, а пока пропустите фрегат, — оптимистично пропищал динамик.

— Я уже сказал вам, что место в очереди уступлю только, если женщина начнёт рожать. Хотя у них есть врачи и прочий медперсонал и медицинский отсек со всем оборудованием. Почему я должен игнорировать интересы своей семьи, ради неизвестной беременной, которая, в отличие от моей женщины, находится под медицинским присмотром? — Демьяна явно понесло, и его злость набирала обороты. — Мы вынуждены уже четвёртый день торчать в вашей очереди. У меня на судне нет ничего, кроме стандартной смеси для пищевого аппарата. Как вы полагаете, такая пища подходит беременной женщине? А воздух из фильтров, наверное, хорошо заменяет прогулки на природе? Я понимаю, что это моя вина, но не надо осложнять нам существование. У меня на борту два пассажира, потерпевших бедствие и всего одна стандартная одноместная каюта. Вам описать условия, в которых мы тут все обитаем?! Не моя вина, что вы не способны обеспечить элементарную безопасность на ваших же космических путях! У вас всего в двух неделях лёта каннибалы под станцией с зарядной установкой обитают. А станция-то легальная. Рассказать вам, сколько у них там костей за поселением, в том числе и гурсанских! У меня на борту парень, миранец, со штопаным животом. Гной из него, между прочим, моя беременная жена выгребала. Как думаете такой стресс ей на пользу?! Так что никакой фрегат я пропускать не собираюсь! Беременная там у них или рожающая - мне всё равно. Если найдёте мелкий корабль, где женщина на сносях, тогда связывайтесь - я пропущу. А фрегат останется за мной.

Динамик молчал. Миранцы как-то раздосадовано переглянулись и поджали уши. Им, видимо, только сейчас в голову пришло, что они слегка нас стесняют. Улыбнувшись, я чуть сжала ладонь стоявшего рядом Ратхара.

— Не принимайте его слова на свой счёт,— чуть виновато прошептала я. — Мы рады, что нашли вас и такие лёгкие бытовые трудности не в счёт.

Услышав мои слова Демьян, обернулся и, закатив глаза, прошептал.

— Они всё понимают, Анита.

— А ты не говори, что они нас объедают.

— А я и не говорил, — всё так же шёпотом отозвался Демьян, отключив связь, — у нас двухместное судно, а на борту четверо. Системы жизнеобеспечения работают на износ, качая воздух не для двоих, а для четверых. Часть энергии уходит на то, чтобы поддержать второй корабль. А мы тут зависли. И Ратхар с Суниром это прекрасно понимают.

— Включай связь, — пробурчал Сунир, — что они нам скажут.

Отвернувшись, Демьян снова включил внешнюю связь, но там царила тишина.

Глава 34

— Ну, вот, — испуганно спохватилась я, — они нас теперь не запустят, и придётся мне и правда тут в санблоке рожать. Демьян, а что мы будем делать, если нас не пустят? — в моей душе, словно гадюка мелкая, скользнул ужас.

— Не переживай, вернёмся в Солнечную систему, — успокаивающе произнес он.

— Как вернёмся?! Ты же сам сказал, системы работают на износ, заряд на два ядра распределяется, и еды толком не осталось. Мы же не долетим! — чуть ли не плача выдохнула я.

— Не переживай, Анита, всё будет хорошо, — попытался успокоить меня Ратхар. — Мы потерпели крушение - вы нас спасли. Они ни имеют права нас не впустить, хотя бы временно.

— А если не впустят? — я откровенно разрыдалась. — Для них беременная на фрегате ценнее. А на нас им плевать. Они нас не впустят.

Я расплакалась. Все переживания, все лишения добили меня окончательно. Я просто хотела наконец-то выйти из этой замкнутой консервной космической коробки и вдохнуть свежего воздуха, увидеть небо, землю. Съесть ну хотя бы кусочек хлеба и морковку. Очень хотелось морковки и какой-нибудь зелени.

— Ну, что ты такое говоришь, солнышко! — Демьян поднялся и прижал меня к себе. — Как они нас не впустят, если у нас и земля уже куплена. И с документами у нас порядок. Ну, успокойся, маленькая моя. Не плачь и не расстраивайся. Это же таможня, у них всегда всё наперекосяк.

— Они фрегат пропускают, а нас нет! — прорыдала я. — А на фрегате и кормят вкусно, и погулять есть где.

— И нас пропустят. Не вечность же мы будем тут у них висеть. Не плачь, давай я тебе укол успокоительного сделаю.

— Не хочу, — хлюпнув носом, я прижалась к своему мужчине плотнее, — я на планету хочу! Кушать хочу! Гулять хочу! А они не пускают. Я хочу съесть не эту кашу, а хоть что-нибудь другое.

Зло выдохнув, Демьян кивнул Суниру и обречённо пробормотал:

— Давай, ты иди с ними разговаривай, а то я не сдержусь и пошлю там кого-нибудь!

— В этом нет необходимости, — раздался густой мужской бас из динамика, — с вами говорит начальник таможенного контроля системы Оюта.

— Они точно нас не впустят, — громко плача, простонала я.

— Хм..., мы приносим свои извинения за данный инцидент и за принесённые неудобства. В течение пары минут вам будут предоставлены координаты аварийного шлюза для стыковки на одной из наших планет. Там вас будет ждать сопровождающий для регистрации. Вашей женщине будет представлен полный комплекс медицинской помощи. Только ответьте на несколько вопросов, чтобы мы смогли лучше сориентироваться, и решить, куда вас послать.

— Никуда нас посылать не надо, — шёпотом отозвался Сунир, — мы и так, где только не были.

— Хм, — снова послышалось из динамика, видимо слова черноухого услышали. — Цель вашего прилёта?

— Они что издеваются?! — я выкатила глаза от возмущения и зашептала одними губами. — А зачем вообще сюда прилетают? Чаю попить, что ли. Сами приглашают всех желающих у них обосноваться, а потом спрашивают, чего вы сюда приперлись?

— Жить мы сюда прилетели, — громко отметил Демьян и прижал меня к себе плотнее.

— Да, конечно, — как-то сконфуженно пробормотал начальник таможенного контроля. Гурсаны! Для них женщина — святое. Наверное, пошли я его сейчас, стерпел бы и молча проглотил.

— У вас зарегистрированный на ваше имя транспорт?

— Нет, мы на угнанном крейсере добрались, — снова огрызнулась сквозь слезы я, хотя правду же сказала.

— Тихо, милая, — Демьян поцеловал меня в уголок глаза и усадил удобнее. — Потерпи немного, солнышко. Мы уже долетели. Это только формальность. Успокойся.

— В собственности оба корабля, — быстро затараторил Сунир. — Один, класса 4М «Марсианская оса», зарегистрирован на имя Демьян Стартхов, второе судно класса 5М «Бровер» – на имя Сунира ми Сола и Ратхара аф Вури. Все документы на корабли имеются в наличии.

— Ум, хорошо. У вас есть право на владение участком на планетах системы Оюта?

— Участок на планете Саушан, — ответил Демьян.

Таможенник замялся, и на некоторое время повисла тишина.

— Да, есть участок на имя Демьяна Стартхова, но боюсь, что сейчас планета закрыта. Может вас устроит вариант обмена? — пробасил начальник таможни.

— Устроит. Нам не принципиально, где селиться, — отмахнулся Демьян, — отправьте уже нас куда-нибудь.

— Замечательно. Тогда могу вам предложить вторую планету от звезды Оюта – Триасту. Климат на ней умеренный, есть чёткая смена времен года. И хотя мы только начали её заселять, но жителей уже достаточно и можно говорить о развитой инфраструктуре. Вы получите участок в обмен на ваш и можете встать на очередь для получения ещё одного. Участков предостаточно - можете выбрать любой. Если вы согласны, то мы высылаем вам координаты для стыковки.

— Высылайте, — отчеканил Демьян.

— Ожидайте, — связь оборвалась.

— Кажется, мы всё-таки долетели, — весело подвел итог Ратхар.

— Не поверю, пока на землю не сойду, — пессимистично отозвалась я.

Пока добирались до места стыковки, я успела дважды переодеться. На нервах я меняла блузочку одну за другой. В итоге натянула плотные гамаши, длинную футболку Демьяна и его же лёгкую куртку.

Войдя в стыковочный, шлюз нас ощутимо тряхануло, и корабль затих. По спокойным лицам мужчин я поняла, что так и надо. Мы пришвартовались. Чем-то гадко запахло.

— Дезинфицируют, — успокоил меня Сунир, — это нормальная практика во всех приличных портах. Дым для нас безвреден. Гурсаны вообще повернуты на порядке и безопасности.

Кивнув ему, я нервно улыбнулась и, помявшись, отошла к стене. Постояв там с минуту, вернулась к креслам.

— Успокойся, Анита, — Сунир легонько сжал мою руку. — Всё, правда, хорошо. Сейчас Демьян отключит питание ядра и можно будет выйти наружу.

— Я сильно нервничаю, — призналась я.

— Это заметно, солнышко, — обернувшись, Демьян обхватил меня за талию и посадил себе на колени.

Минуты тянулись бесконечно долго. Дым рассеялся, запах исчез. Двери, ведущие наружу, распахнулись одна за другой, и выехал трап.

— Берите все документы и на выход! — скомандовал мой мужчина.

— А мой паспорт? — спохватилась я.

— Он у меня, малыш. Успокойся уже, пожалуйста, — Демьян нежно погладил меня по спине, словно ребёнка.

Промолчав, я только втянула голову в плечи. Я так долго ждала момента прилёта. Представляла его себе, а всё вышло как-то совсем не так, как я понапридумывала. Совсем не так.

Спустившись по трапу под руку с Демьяном, я не сразу поняла, куда мы идем и, только осмотревшись, заметила недалеко стоящий многоместный транспорт и мужчину гурсана около него.

— Это нас ждут? — тихо спросила я.

— Да, это сопровождающий,— мой марионер легонько коснулся моих волос губами, — не надо так переживать. Всё, правда, хорошо. Ты мне веришь?

— Конечно, верю, — шепнула я в ответ.

— Кто из вас Демьян Стартхов? — встречающий мужчина выглядел каким-то взвинченным и нервным.

— Я, — быстро отозвался мой мужчина.

Задрав голову и оценив габариты марионера, гурсан подсобрался. Скользнул взглядом по миранцам, потом по мне и поморщился недовольно.

— Какие-то проблемы? — незлобно поинтересовался Демьян.

— Мне сказали, что женщина беременна и есть раненый, — осуждающе, даже с вызовом, заявил гурсан.

— Так и есть, — вмешался Ратхар, — девочка беременная и очень слабенькая, а мой собрат после ранения.

Для подтверждения его слов, Сунир высоко задрал подол футболки, демонстрируя на смуглой коже длинный неаккуратный посиневший шов.

Гурсан пожевал губы и снова бросил колючий взгляд в мою сторону. Почувствовав себя неуверенно, я скользнула за спину Демьяна и притаилась там.

— Ещё один такой взгляд в сторону моей женщины и тебе понадобится медицинская помощь, — раздалось над моей головой.

— У нас не принято, чтобы женщина носила под сердцем младенца, будучи несвязанной узами брака с его отцом. Что же хотите от меня, чтобы я не удивлялся?!

— Ты, кажется, меня не понял, — Демьян резко вскинул руку вперёд и обхватил шею грубияна, — ещё один выпад в сторону МОЕЙ ЖЕНЩИНЫ и ты отрубаешься. И плевать мне на последствия моего поступка. Так понятнее?

— Вполне, — испуганно шепнул мужчина.

— Замечательно, а теперь вези нас куда надо и не раздражай, — весело скомандовал Ратхар.

Кивнув, гурсан дождался, пока его шея окажется свободной, а потом вприпрыжку обежал катер и уселся за штурвал, открывая дверь и нам. Сунир тут же устроился рядом с водителем, а мы с Ратхаром и Демьяном на заднем сидении. При этом мне досталось место у окна, так что можно было полюбоваться видами во время поездки.

А смотреть было на что. Мы абсолютно бесшумно двигались по гладкой ровной дороге, а вокруг возвышались зелёные стройные вычурные деревца с тусклой оранжевой корою и совершенно без листьев. Словно я вернулась в прошлое и выехала за город, только вот деревья не те и планета не та. И жизнь совсем другая!

Деревья стали редеть и сквозь них проглядывались фасады зданий. Преимущественно в два - три этажа. Эти дома совсем не походили на привычные для меня, земные. Странные из зеленого кирпича с узкими частыми окнами. Чуждые.

По тротуарам неспешно передвигались нелюди всех возможных рас. Семейные пары с детьми.

— Здесь мило, — уныло прошептала я.

— Тебе не нравится? — догадался мой мужчина.

— Не знаю, Демьян. Всё такое чужое. Непонятное и отталкивающее.

— Эта часть города - административная, а мы поселимся за городом. Построим дом, какой ты захочешь, и посадим растения, какие нравятся тебе. Всё будет хорошо, я обещаю тебе!

Гурсан странно хрюкнул под нос, но промолчал.

— А если не будет, мы вернёмся домой? — спросила я.

— Конечно, Анита. Мы вернёмся. Мы все вернёмся, если здесь окажется не так замечательно, как расписывают гурсаны.

— Обещаешь? — я с такой надеждой заглянула в его глаза.

— Конечно, милая.

— Да, всё у нас хорошо! — не выдержал гурсан. — Просто сейчас поздняя весна, ещё не всё расцвело. Летом тут цветы кругом. Семейных пар у нас много. Школы строятся. Магазины открываются. Что вам не нравится-то?

— Пока мне не нравится конкретно один индивид гурсанской расы, — протянул Сунир. — И если он не перестанет нас раздражать, то мы его прикопаем тут под кустами по-тихому и скажем, что не видали.

Наш сопровождающий с опаской покосился на молодого миранца и притих. Понятливый оказался.

Регистрационным центром оказалось одноэтажное здание. Пройдя по коридору до конца, мы остановились около двери. Волнуясь, я схватила Демьяна за руку и прижалась к нему всем телом. Так мы и вошли в просторный кабинет. У стен с противоположных сторон стояло по два стола. Самая обычная пластиковая мебель, без изысков. В углу примостилась пара шкафов, заваленных папками.

Как по команде на нас уставилось четверо гурсанов. Высокие, светловолосые с типичной для их расы серой кожей и резкими чертами лица.

— Вы с таможни? — поинтересовался один из них и внимательно осмотрел мой живот.

— С таможни, — злобно рыкнул Демьян, — я конечно могу показаться грубым, но хватит пялиться на мою женщину.

— Конечно, простите за бестактность. Мы ожидали несколько больший срок беременности. Но сути это не меняет. Проходите, присаживайтесь, — осмотрев всю нашу компанию цепким взглядом, гурсан, к которому мы подошли, добавил, — берите свободные стулья, мы пока никого больше не ждём.

Рассевшись, мы вновь начали играть в гляделки. Первый не выдержал гурсан.

— Моё имя Шу’Эхор, я буду первое время следить за вами и помогать решать некоторые бытовые и жилищные вопросы. А пока предъявите ваши паспорта.

Один из гурсанов сунул в рот подобие сигареты и чиркнул зажигалкой, резной такой, словно из камня выточенной. По комнате потянулся сладковато-приторный запах. Сделав пару вдохов, я ощутила резкий спазм в желудке и, прикрыв рот рукой, опустила голову вниз. Меня тошнило.

— Анита, — вскрикнул взволнованно Демьян, — что такое, солнышко? Что?

— Тошнит, — тихо выдавила я из себя. — На улицу.

— Сейчас, родная, — поднявшись, Демьян попытался поставить меня на ноги.

— Не нужно, сейчас проветрим комнату. Мой коллега забылся. Женщины в положении плохо переносят запах мавиры. Мы приносим свои извинения, — спохватился Шу’Эхор.

— Забылся, — резким суровым голосом поинтересовался Ратхар, — или решил над нашей девочкой поиздеваться?

— Это случайность, — ответил тот, что совсем недавно закурил. — Я действительно забылся. Я прошу у вашей женщины прощения.

Демьян наградил его очень недобрым взглядом.

— Ну, хорошо, хорошо, — гурсан примирительно поднял ладони вверх, — я не поверил в беременность вашей женщины. Я всё понимаю: вы после долгого путешествия. У вас тут уже и участок куплен. Женщина измотала и уже хочется быстрее предоставить ей лучшие условия. Бывает, что мужчины обманывают, прикрываясь мнимой беременностью своей супруги, чтобы быстрее пройти по очереди на внутренней таможне. Мы вроде, как и не против. Не так уж и много к нам женщин летит из других систем. Вот и проверяем каждый случай с помощью мавиры. Не реагирует женщина, значит, молча помечаем в документах, что нет беременности и всё. И, признаюсь, это редкий случай, когда беременность подтверждается. Мне действительно очень жаль.

— Ладно, но если есть ещё какие проверки, то лучше не начинайте, — проворчал Демьян.

— Давайте паспорта, — негромко напомнил о себе Шу’Эхор.

На стол легли четыре электронные пластиковые карточки межрасового образца. Отодвинув пальцем документы миранцев, гурсан подвинул ближе к себе мой паспорт и Демьяна. Потом задумчиво вставил их в странный аппарат и тут же выдернул. Видимо обновил на них данные.

— Итак, Демьян Стартхов, уроженец Марса Солнечной системы, тридцать девять лет. Холост, предыдущий брак расторгнут. Судим, но судимость погашена. Офицер космической армии Марса Солнечной системы в отставке. Пилот. Я всё правильно сказал?

— Да, — хмыкнул Демьян.

— Дальше у нас Анита Корф, уроженка планеты Земля Солнечной системы. Двадцать пять лет. Не замужем и не была. Окончила медицинские курсы, получила специальность "Фельдшер первой врачебной помощи". Но по специальности никогда не работала. А работали вы администратором салона красоты. А также мастером маникюра и парикмахером. Всё верно?

Гурсан тепло улыбнулся. В его взгляде читался интерес и явно мужской. Может, я бы и подумала, что мне показалось, если бы рука Демьяна не легла мне на талию.

— Да, всё верно, — прорычал он, гипнотизируя тяжёлым взглядом жёлтых глаз регистрирующего нас мужчину.

Гурсан глянул на моего марионера, на его руку на моей талии, и поджал нижнюю губу.

Я напряглась. На меня раньше вообще мужчины внимания не обращали. Я до сих пор не понимаю, что во мне, коротышке худенькой с почти вторым размером груди, Демьян-то увидел, а тут ещё один на меня, минуточку беременную, заинтересованные взгляды бросает.

— Что-то ещё про нас спросите? — спросил Демьян, прерывая молчание.

Отрицательно кивнув в ответ Шу’Эхор, проделал ту же операцию с паспортами миранцев.

— Сунир ми Сол, — после этих слов черноухий миранец, сидящий рядом со мной, чуть напрягся, — двадцать шесть лет по-общепринятому исчислению, уроженец Камиса Миргской системы. Трижды судим за кражу, дважды за контрабанду, но все судимости погашены. Официально нигде не работали, и специальности у вас нет. Это так?

Сунир пристыженно кивнул.

— Не так, — неожиданно для самой себя, выпалила я, — Сунир прекрасный пилот.

Моей смелости поразились все. Хмыкнув, гурсан ещё раз кинул в мою сторону очень смущающий взгляд, но промолчал, предпочитая не комментировать мой выпад.

— Ратхар аф Вури. Сорок восемь лет, уроженец Элокра Миргской системы. Не судим. Владел собственной ремонтной мастерской. Но нигде не обучались и специальности не имеете. Всё так?

Ратхар закивал головой, а гурсан подозрительно с мягкой улыбкой на меня покосился, рука Демьяна, лежащая на моей талии, потяжелела.

— Он отличный механик, — буркнула я, чем вызвала улыбку уже у всех гурсанов.

— Так, перед тем как я официально вас зарегистрирую, хочу задать пару вопросов касательно вашего статуса. Во-первых, у нас не принято, чтобы будущая мать не носила родовое имя отца ребёнка, и, во-вторых, определитесь, кем вы друг другу приходитесь: семьей или просто попутчиками. Если вы не готовы зарегистрировать брак, я с радостью воспользуюсь нашими законами и сделаю это за вас, заменив вас, господин Стартхов, собой. Мне кажется, вы староваты для этой молодой женщины.

— Я – марионер, мы живём дольше людей, так что стареть мы с моей будущей супругой начнём одновременно. Можете не переживать, я для неё в самый раз, — глухо прошипел Демьян, теряя терпение.

Я вспыхнула и покраснела. А ещё на мгновение мне стало страшно, вдруг Демьян сейчас психанёт и устроит драку. Его арестуют или просто куда-нибудь уведут.

— И всё же я больше бы подошёл, — гурсан смотрел на меня в упор. — Вы можете выбрать меня, законы позволяют.

— Не дождёшься, — хмыкнул Демьян, — чего-то такого я и ожидал. Но это моя девочка, хочешь себе такую земляночку - лети в нашу систему и открывай охоту. А это малышка - моя добыча.

Услышав такое неоднозначное заявление, я окончательно смутилась и уткнулась Демьяну в плечо, пряча красное лицо.

— Хороший совет, — незло хохотнул Шу’Эхор. — К нам из Солнечной системы, как правило, не самые лучшие представительницы вашей расы прилетают. А такая милая девушка - редкостный цветок.

— Мой цветок! — уточнил Демьян

— Это я уже понял, жаль, — голос Шу’Эхор стал серьёзным. — Как вы представляетесь?

— Мы представляемся, как семья и регистрироваться намерены так же, — с расстановкой, не спеша, ответил Ратхар, — и мой некровный брат намерен узаконить свои отношения с женщиной при первой же возможности.

— Возможность я могу предоставить хоть сейчас, — произнес Шу’Эхор, пристально глядя на Демьяна, — было бы желание.

— Если есть возможность, так регистрируй брак, — так же пристально разглядывая гурсана, протянул Демьян.

Усмехнувшись, Шу’Эхор не спеша взял наши паспорта и одарил меня очень жгучим взглядом.

— Я могу заменить его, — ещё раз сказал он мне, глядя в глаза. Я испугалась не на шутку. Схватив Демьяна за руку, я подалась к нему всем телом.

— Гурсан, моё терпение ведь не железное. Убить не убью, но ведь покалечу, а на суде так и скажу - склеивал мою беременную невесту, — устало прорычал Демьян, - не усложняй жизнь, а.

Шу’Эхор вставил наши паспорта снова в аппарат.

— Не передумаешь? — надеюсь, в последний раз спросил он у меня.

Демьян, ухватившись за край пластикового стола, подался вперед, столешница хрустнула, и по ней поползла трещина.

— А, вижу, намерения серьёзные, — с иронией заметил гурсан. — Мебель не порть, она казенная.

Криво усмехнувшись, он снова поколдовал над нашими паспортами.

Я не отпускала руку Демьяна. Мне всё казалось, что вот сейчас этот мужчина что-нибудь сделает или скажет, и меня отнимут у моего марсианина. Я знала, что гурсаны повернуты на женщинах, что они могут отобрать у другого жену, если та намекнёт, что желает сменить супруга. Что для них беременная - это как богиня. Но одно дело знать, а другое - стать жертвой таких посягательств.

И ещё, поняв, что нас с Демьяном женят, мне вдруг стало так обидно. Совсем не так я замуж мечтала выйти. А как же красивое, расшитое бисером, свадебное платье, шикарный трехэтажный торт и куча гостей. Где первый танец и праздничный стол.

Даже колечка простенького нет.

Но лучше так, чем отбиваться от гурсан.

Сникнув, я с грустью подбодрила сама себя, напомнив себе о том, что рядом со мной любимый мужчина. А всё остальное будет. Я в это верю.

Глава 35

Погруженная в свои мысли, я обратила внимание лишь на то, что Демьян снова забрал мой паспорт. Нам выдали сертификат на общий земельный участок, на котором ярко горели выбитые координаты.

Скомканно попрощавшись, мы вышли на улицу. Лёгкий холодный ветерок гонял по темно-зеленым тротуарным дорожкам почерневшую прошлогоднюю листву. Мелкие скрюченные треугольные листики с шуршанием носились под ногами, задерживаясь на газонах, запутавшись там в свежей траве.

Осмотревшись, я не нашла ничего, что вызвало бы восторг или изумление.

Все те же трёхэтажные дома с узкими длинными окошками. Газончики со скудной травкой необычного ярко-салатового цвета. У нас на Земле она была иной. Более сочной и густой. На небе плыли серые тучки, закрывая местное солнце. Но и так понятно, что ничем от нашей звезды оно не отличается. Типичный жёлтый карлик.

— Анита, что-то не так? — остановившись, Демьян развернул меня к себе лицом, а потом и вовсе присел передо мной на корточки. — Что тебя так расстроило, солнышко?

Я, пожав плечами, вдруг расплакалась и, прижавшись к нему вплотную, спрятала лицо, уткнувшись в его шею.

— Что стряслось, девочка моя? — в его голосе зазвенела тревога. — Почему ты плачешь? Всё уже позади. Мы долетели, милая. Что тебя так огорчило?

— Здесь всё не так, Демьян, — сквозь слёзы прошептала я. — Всё другое.

— Глупенькая моя, — огромная ладонь накрыла мою макушку, — этот мир будет таким, как ты захочешь. У нас своя земля; мы – семья. А остальное подгоним под свои желания. Хочешь, чтобы было как на Земле, значит, мы построим дом и посадим вокруг него земные деревья. Выпишем их с Земли. Будут цветы, кусты и животные. Кошка или собачка, а может, кроликов заведём. Ты любишь животных, милая?

— Люблю, — прошептала я ему в шею.

— А хочешь, я построю красивую веранду с широкими качелями. Ты любишь качели?

— Люблю, — снова сиплым голосом шепнула я.

— А меня? — Демьян чуть отодвинул меня от себя и заглянул в лицо. — Меня ты любишь?

— Люблю, — я попыталась улыбнуться, но вышло очень жалко.

— Я тоже тебя люблю, земляночка моя. Не знаю сам, когда симпатия переросла во что-то сильное и глубокое. Но я тебя люблю - безумно и безудержно. Я создам для тебя кусочек Земли, если тебе так будет проще привыкнуть к этой планете. Хочешь?

Я снова закивала.

— Хочу, — вытерев ладошкой слёзы, я вновь прижалась к его большому и сильному телу.

— И зачем вам котики? — раздался совсем рядом обиженный голос Сунира. — Нас что ли мало?!

Улыбнувшись, я не выдержала и засмеялась в голос. Действительно, зачем нам котики, если у нас два больших хвостатых и ушастых миранца.

— Всё, солнышко, успокаивайся. Всё уже хорошо. Больше не будет ни грязных коек в общем отсеке, набитом мужиками; не будет ургских червей и личинок. Никто не станет в тебя стрелять. Ты никогда не увидишь ни шкофов, ни прочую космическую мерзость. Дальше этой системы мы никуда не полетим.

— Ты не можешь это обещать. Ты не знаешь, что будет завтра, — тихо возразила я.

— Я могу тебе это обещать, Анита. Пока жив, я буду рядом с тобой, заботиться о тебе и о наших детках. Всё у нас будет хорошо. Я обещаю, земляночка. Всё будет замечательно. Сейчас мы попросим нашего сопровождающего отвезти нас к кораблю. Потом мы полетим домой, на наш участок, и знаешь, что мы там сделаем в первую очередь?

— Не знаю, — честно призналась я.

— А ты подумай, — с хитрецой в глазах провокационно произнёс Демьян.

— Определим, где будем строить дом? — попыталась угадать я.

— Нет, — протянул мой муж.

— Осмотрим участок? — снова сделала предположение я.

— Нет, — Демьян покачал головой, — думай, Анита Стартхова, думай.

— Я не знаю, — расстроено призналась я, — в голову ничего не приходит.

— А я знаю, — весело махая хвостом, сообщил Ратхар. — Мы будем отмечать создание вашего брачного союза и нашей семьи.

— Вот именно, — подтвердил правильность его догадки Демьян. — Мы будем жарить шашлыки. Дрова у нас есть и мясо тоже. Ты всё ещё хочешь пикник, солнышко?

— Хочу! — радостно запрыгала я на месте.

— И вот ещё что, — мой муж с серьёзным видом порылся в кармане и вынул самое необычное колечко из всех, что я видела. Оно явно было сплетено из проволоки, но так умело и изящно, что глаз не оторвать. — Надень пока его. А как только мы узнаем, где у них тут ювелирная лавка, я куплю и преподнесу тебе настоящее обручальное кольцо.

Колечко отлично смотрелось на моем пальчике. Про себя я решила: когда Демьян подарит мне настоящее, всё равно буду носить это из простой проволоки. Оно для меня как символ теперь. Получается, что ещё на корабле он думал о нашем браке. Ему не всё равно, что кольца не нашёл, решил сделать мне хоть такое. И ведь красивое же. С цветочком! Красная проволочка изящно переплеталась с зеленой, создавая очертания розы. У меня слов не было – счастье распирало изнутри.

И уже как-то неважно, что тут асфальт темно-зёленого цвета. И всё равно, что деревья на наши берёзки не похожи. Привыкну ко всему, главное что Демьян рядом. Всё у нас будет хорошо.

Улыбнувшись, я уверенно зашагала рядом с мужчинами. А самой плясать от счастья хотелось. Ну, ничего, вот прилетим на наш участок – пожарим шашлычков. Интересно, а магазин у них где?!

— Простите, — я, улыбаясь, обратилась к нашему сопровождающему. Он уже не так враждебно косился на нашу разношёрстную компанию, — а магазина тут рядом никакого нет?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Есть, — обрадовал он меня,— все торговые точки сосредоточены пока что в административной части города. Но насколько я помню, на участке ваших соседей тоже имеется небольшой магазинчик. Там обосновалась большая семья гурсанов. Со временем они хотят поставить там целый торговый комплекс.

Обнадёженная предстоящим походом, пусть и в маленький, но магазин, я прижала ладошки к груди и глянула на мужа.

— Я понял, — усмехнулся он. — Моя женщина хочет развлечься. Милая желает в магазины?

— Угу, — довольно покивала я головой, — но я же обещала тебе суп. А плитки нет и кастрюльки тоже.

— Ради супа я готов лететь куда угодно.

И действительно, совсем недалеко от границ нашего участка обнаружилось небольшое одноэтажное здание со скромной вывеской «Магазин». Ни названия, ни хоть какого-то намёка на то, чем там торгуют. Только горы коробок на улице: и пустых, и с товаром.

Пристроив корабль на нашем участке, мы пешком прошлись до будущего супермаркета. Путь оказался близкий. Стоило нам открыть дверь и пройти внутрь, как к нам на встречу понёсся маленький рыжеволосый ураган с воплем:

— Дядя пришёл!

Ошарашено я смотрела на человеческого малыша, повисшего на ногах столь же опешившего Демьяна.

— Привет, пацан, — наконец отмер он и, нагнувшись, поднял мальчугана, — а ты подрос и поправился. Вот какой тяжёлый – и не удержу.

Демьян сделал вид, что руки не выдерживают тяжести, и мальчишка счастливо зашёлся в смехе.

— Здравствуйте, — навстречу нам из-за прилавка вышла знакомая женщина с цветными волосами. Она тоже признала нас и теперь улыбалась открыто и приветственно. — Вот уже и не ожидала вас ещё когда-либо увидеть. Мы два дня назад прибыли, спрашивали о вас, но сведений не было.

— Здравствуйте, — поздоровалась я в ответ. — А мы ваши новые соседи! Нашей семье отдали участок напротив вашего.

Из подсобной комнатки вышли ещё трое серокожих, похожих друг на друга, мужчин-гурсанов - все знакомцы с корабля.

— Шу’Эхор обещал нам хороших надёжных соседей, — в приветствии пожав руки Демьяну и миранцам, признался один из них,— рад, что он не подвёл.

— Быстро вы тут развернулись! — Ратхар внимательно оглядывал товар, пока просто сваленный на полках.

— Мои братья прибыли намного раньше нас, а мы с Эрбэ задержались, — мужчина придвинул жену к себе и приобнял. — Решили проследить за погрузкой товара. Логистическая компания нас сильно подвела. На свой рейс до Оюты мы в итоге опоздали, решили добраться сюда с пересадкой через Бордэ на крейсере омхов. Никогда себе этого не прощу. В какой-то момент я подумал, что всё - не выживем, — мужчина крепче придвинул к себе супругу. — Чудо, что с крейсера выбрались, потом нарвались на станцию полную шкофов. Еле ноги унесли. Надо бы сообщить о ней.

— Не надо, — Демьян криво улыбнулся. — Если вы о той, что в системе Лаврак, то её уже нет.

— Как нет? — не поняла Эрбэ. Она удивленно захлопала глазами. — А где же она?

— Взорвалась, — с милой улыбкой ответил Демьян.

Услышав такие новости, гурсаны засмеялись.

— Мы-то выбрались оттуда, потому что отчёт засекли. Да и шестеро нас было на корабле. К нам не сунулись, бродили по тёмным коридорам псы эти. А вас, я так понимаю, недооценили. И как, станция совсем взорвалась, или частично?

— Совсем! Восстановлению не подлежит, — всё так же мило ответил мой муж.

— Лар, это те страшные звери? — женщина взволнованно сжала кулачки.

— Да, душа моя, те самые.

— Они такие жуткие. Я всё время ждала, что они бросятся на нас. Значит, станции больше нет?

Демьян утвердительно качнул головой.

— Как же вы отбились? — В голосе Эрбэ звучало удивление и любопытство.

— Моя Анита перебила часть стаи шкофов и одного из хозяев, — сдал меня Демьян.

— Вы? — глаза женщины, смотрящей на меня в упор, стали больше.

—Чего не сделаешь ради спасения своего мужчины!— пожала я плечами.

В помещении на секунду стало тихо, а потом захохотали все. И смех был столь заразителен, что смущённо улыбнулась и я.

— Достойная женщина, — похвалил меня один из мужчин.

Они распаковывали коробки и слушали наш разговор. Обняв Демьяна, я с любопытством рассматривала их. Сразу бросалось в глазах наше генетическое сходство. Те же черты лица: высокий лоб, ярко выраженные надбровные дуги, схожая форма разреза глаз, только радужная оболочка у них заполняет почти всё пространство, прямой нос, тонкие губы, выдвинутый вперёд подбородок. Различия наблюдались в мелочах. Если бы не пепельно-серая кожа, выразительные глаза, почти лишенные белковой оболочки, и некоторая диспропорция мужских фигур - их можно было бы спутать с человеком. Но слишком широкие плечи и узкие бедра безошибочно выдавали в них нелюдей даже в толпе. Люди и гурсаны прекрасно подходили друг другу и при помощи небольшого вмешательства их дети рожались здоровыми и крепкими. Именно поэтому гурсаны так рады были представительницам нашей расы. Мы для них потенциальные невесты.

— Вы уже женаты? Если нет - поторопился бы ты, марионер, — негромко пробормотал Лар. — Наши о ней прознают – охота начнётся. Шу’Эхор не предупредил? Здесь на Оюте очень много холостяков. Вы же наверняка знаете, что у нас мужчин рождается в два раза больше, чем женщин. Мы и колонии открываем, чтобы заманить женщин. Так что, береги свою девочку.

— Шу’Эхор! — Демьян недовольно рыкнул. — Нет, не предупредил, он решил первым заменить меня собой.

— Оу, — Эрбэ хитро улыбнулась, — это он не подумав. Но вы женаты?

— Да, и у нас через несколько месяцев будет малыш, — поделилась я нашей радостью.

— Поздравляю! Это так замечательно! Нашему Эрику очень нужен друг, — женщина ласково пригладила волосики рыжеволосому мальчугану.

— Это действительно хорошие новости, — Лар с уважением глянул на меня.

— Да, у нас праздник – отмечаем создание новой семьи, – признался Ратхар. — Вот зашли к вам кое за какими мелочами.

— Тогда милости просим, — Лар указал на многочисленные полки, — выбирайте лучший товар на прилавках. Если что не найдёте - спрашивайте. Мы ещё не весь товар распаковали. Многое в пути.

Гурсан как-то виновато глянул на жену.

— Я благодарна вам, Демьян, за оказанную вовремя помощь, и за сынишку. Он как подарок за всё пережитое. Я буду рада, если мы станем дружить семьями. Моему мальчику, — она подняла приёмного сына на руки, — нужны будут друзья. Надеюсь, наши дети будут расти вместе и радовать нас.

— Мы будем рады вам всегда, — открыто улыбнулся Демьян.

Я же тихо радовалась, что у меня нашлась здесь пусть и не подруга, но хотя бы хорошая знакомая.

Выходила из магазина я, прижимая к груди новенькую кастрюльку и сковороду. Миранцы, загруженные по самые уши, волокли кипу пакетов с продуктами, а Демьян, гордо вышагивая позади нас, нёс настоящую плиту со встроенным духовым шкафом для запекания.

Вот теперь жизнь и правда налаживается. Мой живот счастливо бурчал в предвкушении первого с момента моего ухода из родного дома настоящего ужина. А в голове проносились один за другим рецепты приготовления мяса.

Мой новый мир больше не казался мне чужим и неправильным. Всё будет хорошо – в это я окончательно поверила. Построим дом для нас с Демьяном и отдельно для миранцев. Разобьём на участке сад и огород. Чуть дальше мужчины воздвигнут ремонтную мастерскую и несколько складов для товара. Ангары для кораблей. А первый заказ был уже в нашем кармане: будем помогать соседям с их торговым домом – возить для них товар.

Чуть не дойдя до трапа нашего корабля, я замерла на месте. Прямо под моей ногой распускался, словно бабочка, сидящая на земле, цветок. Безумно яркий и красочный. Да иной, без стебелька и листочков, но такой красивый.

Засмеявшись, я поняла, что мой мир восстал из руин. Теперь у меня есть всё для того, чтобы быть счастливой: любимый муж и малыш, который родится через несколько месяцев. Рядом друзья. Жаль, что мамы нет, её мне всегда будет не хватать. Только её любимой и родной никогда не будет рядом.

Глава 36

Вскоре нам дали еще один огромный участок по соседству. Мы прибыли в самый удачный момент, когда земли было еще много, а поселенцев - нет. Триасту заселяли исключительно большими семьями, желательно с детьми. Предпочтение отдавали  таким расам как омхи, гурсаны, люди, миранцы. Участков, что были у нас в собственности, хватило на строительство двух ангаров, воздушной мастерской, расположившейся прямо над ними. Рядом по соседству парили на магнитных платформах три склада.

Дом мы построили чуть поодаль от мастерской и ангаров.

На соседнем участке активно строился торговый комплекс. Гурсаны оказались отличными предпринимателями. Они просто закидывали нас заказами. Наши корабли редко простаивали в ангарах, вскоре я заставила Демьяна и Сунира назначить воскресенье выходным днем. Иначе я не могла собрать всех за одним столом. И это раздражало.

Наш сынок родился в срок. Ровно в тот день, который установил мне врач, рекомендованный соседкой Эрбэ. Она частенько со своей некровной сестрой и некровным сыном рыжеволосым Эриком заходила к нам в гости. Я многое узнала от неё. Например, почему мы с миранцами в день прилёта зарегистрировались как родственники. Оказывается, у гурсанов семьи формируются на протяжении всей жизни. Помимо родственников, в неё могут на равных правах входить и некровники.

Теперь, получается, по законам системы Оюта, Ратхар и Сунир мне братья, а моему сыночку, соответственно, дяди. И вот сейчас, отдыхая на диване в большой гостиной нашего отстроенного дома, я наблюдала, как эти хвостатые дядьки носились вокруг моего карапуза, меняя тому подгузник.

Улыбнувшись, я поблагодарила всех известных мне богов за то, что в моей жизни появились неугомонные миранцы. Без них жизнь была бы сложнее. А так покормила сынишку и отдыхать, а с ним две ушастые няньки возятся по очереди.

К рождению Лукаса Демьян не только успел выстроить дом, но и сделать ремонт в трёх спальнях, кухне и гостиной. Сейчас у нас ещё оставались только три комнаты без отделки. Но пока они нам были ни к чему и выполняли эти помещения роль складов для прибывающих вещей: несобранной мебели и оставшихся стройматериалов. Ничего мы не выбрасывали, потому как нам предстояло ещё строительство двух домов - для Ратхара и Сунира. Ведь рано или поздно они женятся и родят мне племянничков.

— Чёртова штука! Да тому, кто эту инструкцию писал, руки бы с головой оторвал, — в очередной раз проворчал Демьян, собирающий установку связи.

Посоветовавшись, мы решили, что офис нашей фирмы будет прямо в доме. Отведём кабинет для приёма заказов и переговоров с клиентами, а пока прямо в гостиной установку соберём. И вот теперь мой любимый умник ломал себе мозг, костеря производителей этого чуда техники.

— Может, я помогу, — в очередной раз воскликнул Сунир.

— Да что ты спрашиваешь, помогай уже, мелкий, — взорвался Демьян.

— Давай сюда инструкцию, — схватив листок, изрядно измусоленный моим марионером, миранец внимательно вчитался. Периодически он отрывался от инструкции и сверялся с тем, что Демьян уже собрал. — Ты вот тут ошибся! — Сунир дернул проводок и воткнул его в соседнюю микросхему.

Установка противно зашипела и экран моргнул.

—Ты смотри, а у нас звонок! Видимо кто-то автодозвоном нас бомбит, кому это мы так срочно понадобились? — позади сборщиков возник Ратхар с Лукасом на руках. — Ну-ка держи своего сорванца, а я поучусь принимать вызов.

Лукас мгновенно оказался у папы на руках. Мой карапуз радостно пискнул и попытался схватить отца за длинный локон волос, но промахнулся.

— Тихо, сынок, не мешай нам осваивать тупые технологии!

— Ничего они не тупые, — весело поддела его я, — просто кто-то инструкцию читать не умеет.

— Что за претензии, женщина, — мне угрожающе помахали указательным пальцем, — мы всё-таки её собрали.

Щелкнув какие-то кнопочки на сенсорной клавиатуре, Ратхар принял вызов. С дивана стоящего с боку от установки мне хорошо было видно седого мужчину-марионера, появившегося на экране, а вот меня он не видел. Его суровому взору предстал сидящий на полу с инструкцией Сунир, Ратхар в одних трико и Демьян с Лукасом на руках.

— Отец! — в голосе моего мужа звенело удивление. — Вот уж кого не ожидал увидеть!

— Демьян! — звонивший подсобрался и, приняв самое строгое выражение лица, потребовал:

— Изволь объясниться, молодой человек, что ты делаешь на Оюте, вместо того чтобы быть дома!

В комнате повисла тишина, а потом я с миранцами залились таким хохотом, что живот заболел. Нет, ну кто бы мог подумать, что наш грозный Демьян сейчас будет объясняться перед папочкой. У моего мужа глаза на лоб полезли. Он истуканом застыл на месте и глазел на монитор.

— Ну, марионер, давай, оправдывайся за свой побег из дому! — гогоча потребовал Ратхар. — Мы все во внимании!

— Ага, — поддержал его Сунир, — давай, братец, покажи мне, как это делается.

— Да уймитесь вы, — незлобно отмахнулся Демьян от друзей. — Отец, ты, вообще, как меня нашёл?

— Как я тебя нашёл? — жёлтые глаза моего свёкра сверкнули праведным гневом. — Ты хоть представляешь, что тут было, когда корабль, на котором вы летели, нашли. Ургская чума! Списки жертв исчисляются сотнями. Ты почему не пришёл после освобождения домой?! Мы тебя три дня ждали, пока не поняли, что ты изволил проявить характер в очередной раз.

— Хм, — держа Лукаса на руках, мой муж уселся в кресло и принял весьма расслабленную позу. Вот тут я поняла, что объявившемуся свёкру сейчас придётся несладко.

— А где тебя, изволь спросить, восемь лет носило?! В какой дом я возвращаться должен был? И с чего ты, старик, решил, что я, вообще, тебя видеть желаю? — улыбочка моего марионера стала такой гаденькой.

— Ты прекрасно понимаешь, почему я не общался с тобой. Ты опозорил семью. Опозорил свой мундир, — отчеканил старший Стартхов.

— Тогда чего ты мне сейчас звонишь, если я опозорил семью?! И чхал я на мундир и погоны. Можете засунуть их себе в зад и прожевать. Я не вернулся в твой дом, не стал с тобою или с братьями искать встречи. Это о чём-то должно было тебе сказать! С чего ты взял, старик, что вы нужны мне сейчас? — Демьян недоуменно повёл плечами. — Нет, не нужны.

— Ты мой сын! — взревел свёкор.

— Не ори, — осадил его муж, — ты пугаешь моего сына. Давай по делу, отец, что ты сейчас от меня хочешь? Ты восемь лет молчал, так что тебе понадобилось сейчас?

— Восемь лет я знал, что ты жив и здоров, – как-то разом сдулся мужчина.

— На шахтах?! У Черта на рогах?! — зло уточнил Демьян.

 — Я переживал за тебя, но был уверен, что тебя такие условия не сломят. А месяц назад нам сообщили, что все пассажиры крейсера мертвы. Даже те, чьих тел не обнаружилось. Все, кто смогли, уже долетели до звездных систем и оповестили о том, что живы. Тебя среди них не было, — мужчина тяжело выдохнул. — Я не готов смириться и потерять сына, Демьян. Да мы постоянно ссорились, но ты мой сын. Я перегнул палку с тобой, сознаюсь. И мальчикам запретил с тобою связываться, пока ты в колонии. Это тоже было лишним. Только получив похоронку на тебя, я понял, насколько был неправ. Прости сынок, мы наломали много дров. Прости меня и братьев.

Демьян, чуть напрягшись, приподнял Лукаса и прижал к себе животиком, поддерживая его головку. Он явно что-то обдумывал. Обернувшись, муж встретился со мной взглядом, словно прося помощи.

— Он твой папа, – шепнула я, – дедушка нашего сына. Не стоит копить злость друг на друга.

Только услышав мои слова, любимый расслабился и вновь повернул голову к экрану.

— И всё-таки, как ты меня отыскал? — произнес он сухо.

— Я хорошо знаю своих сыновей, сам вас растил,— гордо заметил пожилой марионер. – Не сдался бы ты так просто. Шансы выжить там были, а тело твоё не обнаружили. Вот я и подумал, что ты нашёл способ улизнуть с крейсера. Стал искать тебя на Оюте. Ведь именно о ней ты в колонии собирал информацию. Подал несколько десятков запросов, и вот вчера мне ответили, что да, на территории планеты Триасту зарегистрирована семья, главой которой является Демьян Стартхов. Также мне выслали ваши позывные.

Мой марионер только уважительно кивнул головой.

— И что ты хочешь от меня теперь?

— Ничего, сынок, просто убедиться, что ты жив, — устало произнёс пожилой мужчина.

— Я жив, — Демьян криво усмехнулся, — и доволен жизнью. У меня жена и сын. А также два некровных брата. Что ещё ты хочешь знать?

— Хватит, сынок, — примирительно отозвался свёкор. — Я уже наказан за свою гордыню. Чуть сына не потерял. Давай не будем ссориться.

— Значит, ты ждал, что я вернусь домой? — мой муж даже подался вперед. Ему явно был интересен ответ.

— Да, сынок, я тебя ждал, самоуверенно полагал, что ты прибежишь ко мне с извинениями. Эта твоя жена ещё поднасолила. Всегда был против этой писалки. А тут обличительные статьи одна за другой про то, как бедный офицер восемь лет томится в колонии на рудниках, а семья делает вид, что он помер давно. Разозлился я сильно. Нажал где надо, в общем, отписалась она, свои же съели и не поперхнулись. Правильно твой адвокат обобрал её до нитки. Такую тоже учить надо. Деньги, полученные после вашего развода, я на счёт положил. Ты скажи как, я перешлю их тебе.

— Да, не нужно пока, — отмахнулся Демьян. — Они мне не нужны. Пусть лежат, где лежали.

— У тебя своё дело? Мне сказали, что ваша семья уважаема, и вы владеете двумя суднами "М-класса".

— Да, отец,— Демьян расслабился и откинулся на спинку кресла, — у меня всё замечательно.

— Ну, хорошо, — мужчина тяжело вздохнул и глянул на кого-то, стоящего в сторонке и невидимого для нас, — тут есть женщина, она ищет свою девочку. Ответь, пожалуйста, на её вопросы.

— Конечно, — кивнул Демьян.

На мониторе появилась женщина. Красивая, но с таким измученным лицом. Но всё же, я узнала её мгновенно. Сползая с дивана на пол, я замерла, не веря своим глазам. Спазмом горло сжало.

— Здравствуйте, Демьян. Меня зовут Эстела Корф, я ищу свою доченьку. Она летела с вами на крейсере, вы сели в одном порту. Вы должны были её видеть. Моя девочка очень красивая, но в тот момент она, наверное, была немного не в себе. Я покажу вам её фото, может, вы её узнаете. Я понимаю, что шансов на её спасение нет. Она слабенькая, несамостоятельная. Я хочу узнать, что случилось с моей доченькой, мучилась ли она. Помогите мне, пожалуйста, Демьян, посмотрите фото.

— Не стоит, — словно чужими глазами я смотрела, как мой муж, встав с кресла, отдал Лукаса сидящему рядом с ним Суниру и пошёл в мою сторону. Подхватив на руки, он вернулся со мною на руках и снова сел в кресло. — Вот ваша пропажа - жива и здорова!

Меня затрясло. Руки будто током било. Открывая и закрывая рот, я не могла произнести ни слова. Слёзы, вставшие в глазах, душили. Но я держалась.  Руку слегка укололо, повернув голову, я заметила, что Ратхар сделал мне укол. Взглянув на него, не услышала, а словно по губам прочла: «Это успокоительное». Благодарно кивнув, я вновь уставилась на маму.

Её состояние казалось не лучше моего. С неё будто десять лет слетело. Глаза заблестели такой дикой надеждой, на мгновение я испугалась, что её сердечный приступ хватит.

— Мама, — прошептала я, — всё хорошо, родная моя. Всё хорошо, не плачь.

— Это твоя жена, Демьян? — негромко поинтересовался свёкор.

— Да, — муж прижал меня к себе сильнее, — это моя Анита. Анита Стартхова.

— Надо же, — старший марионер покачал головой, — как всё сложилось. Красивая девочка, а не молодая она для тебя?

— В самый раз она для меня. Другой не надо.

— Мама, — снова шепнула я, — мама, с тобой всё хорошо? Ответь мне, пожалуйста, не пугай так.

— Всё хорошо, солнышко, — она ласково провела ладонью по монитору. — Всё так хорошо.

Выдохнув, она утёрла платочком слёзы.

— А у нас отобрали дом и салон тоже. Ничего не осталось. У меня даже паспорта нет, и непонятно, когда я его восстановлю, — мамочка печально смотрела на меня, словно извиняясь.

— У меня твой паспорт – я его забрала. Я думала, ты умерла, мам. Я видела тебя, покрывалом укрыла. Я думала, ты мертва. Прости, я оставила тебя. Я очень испугалась и не знала, что делать. Прости, мама.

— Ты меня спасла, доченька. Ты понизила температуру в комнате. Это и спасло. Я в коме долго лежала в госпитале, а как в себя пришла - имени даже не помнила. Кушать заново училась. В потом новости про заражённый крейсер увидела и среди погибших твоё имя. Я как с ума сошла. Сбежала из больницы, обзвонила всех родственников людей из списка, всех кого смогла. Все убитые своим горем, отмахивались, и только мистер Стартхов поддержал. Кто же знал, что ты теперь жена его сына. Доченька, какая ты умница, как же ты выжила, солнышко?

— Демьян спас, — честно призналась я и нежно погладила мужа по руке. Первый шок уже прошёл, да и успокоительное начало действовать. — Сначала защитил от домогательств, а потом, когда понятно стало, что крейсер обречён, он меня с собой взял. Я ему такую истерику закатила, а он не оставил. Он самый лучший, самый-самый.

По щекам мамы скатились крупные слезинки. Она такими глазами смотрела на моего любимого мужчину, наверное, так на богов глядят.

— Спасибо, сынок, – только и выдохнула она. — За всё тебе спасибо. За девочку мою, я всю жизнь тебе благодарна буду.

Смущённый Демьян не знал, куда себя деть. Столько славы и благодарностей на него свалилось. Чтобы выручить его из неловкой ситуации, я взяла из рук Сунира своего сына и представила его бабушке.

— Знакомься, мама, — я поставила своего карапузика «столбиком». — Это наш сынок - Лукас Стартхов!

— Ой, какой маленький, — от умиления мама расплакалась ещё сильнее, — а как на папу похож. И глазки жёлтые. Сладенький ты мой, подожди, бабушка до тебя доберётся, ты мой крошечка.

— Лукас! — свёкор удивлённо посмотрел на внука. — Ты назвал сына в честь меня!

Ой, а вот это уже интересно. Имя сыну действительно Демьян выбрал. И я как-то и не возражала. А вон оно оказывается как, в честь отца назвал.

— Я думал, что уже и не свидимся, старик, — оправдывался Демьян, — вот и решил…. Тебя увековечить.

— Спасибо, сынок, — теперь и бравый генерал сидел с мокрыми глазами, — не ожидал. Единственный внучок и тёзка.

— Как мне приехать к тебе, доченька? — волнение мамы, наконец, тоже отступило и она начала мыслить трезво.

— Самой никак, милейшая, — вмешался в наш разговор Ратхар, — я сам за вами приеду и помогу перебраться. А вы, красивейшая, прекращайте плакать, долечитесь в больнице, сил наберитесь. Гардероб себе и дочке прикупите. Внучку вещей на вырост. У нас с этим не очень хорошо.

— Да за что же я всё это куплю? — у мамы аж губы затряслись от обиды, ведь мы были обеспеченными людьми, а теперь она осталась ни с чем.

— Не переживайте, там у Демьяна вроде какой-то счёт, воспользуйтесь им, — Ратхар вопросительно глянул на моего мужа и тот утвердительно кивнул, — а потом мы с братом сочтёмся.

— Отец, сними все деньги со счёта и переведи их на карту для Эстелы, помоги ей с больницей и с вещами. А через месяц за ней приедет Ратхар и заберёт, — тут же поддержал идею афора муж.

Свёкор внимательно оглядел всю нашу компанию, видимо, делая какие-то свои выводы.

— Это не очень удобно, — попыталась возразить мама.

— Что вас смущает, милейшая? — глаза Ратхара подозрительно поблескивали. Прикинув в уме разницу в возрасте между нашим рыжим миранцем и моей мамой, я пришла к определённому умозаключению.

— Только, Ратхар, без гаремов, — чётко отрезала я.

В комнате повисла тишина. Миранец с хитринкой поглядывал на меня - сообразил, что его замысел я раскусила.

— О чём речь, Анита, я законы знаю, — примирительно развёл он руки в сторону.

— А я тебя предупреждаю, если что, попрошу Демьяна тебе хвост на уши натянуть по-братски.

— Доченька, — в ужасе зашептала мама, — что ты такое говоришь.

— Он знает, мама, о чём я, — отмахнулась я от неё, — правда, афор?

— Конечно, Аниточка, я тебя услышал и принял к сведению твои слова, девочка, — легко согласился миранец.

— Хватит вам, — вмешался в наши разборки Демьян. — Эстель, я вас очень прошу пролечиться и купите побольше вещей себе, Аните и Лукасу. А через месяц за вами прилетит Ратхар. Вы можете полностью ему доверять. Он позаботится о вас.

— Хорошо, Демьян, я сделаю всё, как вы скажете, — мама ещё раз с нежностью провела по монитору рукой, словно по лицу меня погладила. — Я даже не надеялась на такое чудо. Хотела лишь узнать, как ты погибла, молила небеса, чтобы ты не мучилась. Доченька, солнышко моё. Ты такая сильная и смелая, а я и не подозревала об этом.

— Это ты меня такой вырастила, мама! — улыбнувшись, я заметила, что сигнал пропадает. — Связь скоро прервётся, но мы ещё поговорим, я обещаю тебе. А всего через несколько месяцев ты будешь рядом с нами. Я так счастлива, мама, ты не представляешь!

— О, милая, я представляю, — мама вытерла платочком глаза, — ещё как представляю. Я люблю тебя, скоро мы будем вместе. Я так счастлива, доченька.

Связь оборвалась, а я залилась слезами. Только на этот раз, это были слезы безудержного счастья. Настоящего и ни с чем несравнимого безграничного счастья!

— Кажется, мне пора собираться, — Ратхар подскочил и воодушевлённо потёр ручки. Его хвост так и стучал в нетерпении по лодыжкам.

— Ратхар, — взмолилась я, — моя мама независимая женщина.

— Это же прекрасно, — его хвост и вовсе встал дыбом. — Где мой рюкзак, Сунир… Доченька, не сиди без дела, помоги вещи сложить.

В ответ на его «Доченьку» мои глаза стали с блюдце. Вот тебе и радость нового дня. Кажется, у меня и правда скоро появится папочка. Уж слишком горел энтузиазмом рыжий миранец. Моя мама не устоит. Однозначно.

Эпилог

Напросившись в центральный космопорт, я не ожидала, что увижу столько космических крейсеров одновременно. Стоя на металлическом узком мостике, вздрагивала каждый раз, как раздавался гудок, и в гигантском шлюзе появлялось новое судно с блестящими боками. Но в шоке, похоже, была я одна, остальные же шныряли мимо, даже не обращая внимания на то, что над их головами завис космический стальной монстр.

Взглянув наверх, я взволнованно улыбнулась. На Триасту было особенное небо. По ночам помимо звёзд можно было увидеть незабываемое ошеломляющее буйство красок. «Северное сияние» здесь было привычным делом. Вот и сейчас небеса "пылали".

— Анита, — Демьян слабо потянул меня за руку, — пойдём, уже пора.

Встрепенувшись, я поискала глазами наших миранцев. Сегодня на большом фрегате гурсанов в Солнечную систему отбывал Ратхар. Он должен привести сюда к нам мою маму. Я жутко волновалась. Знала, что фрегат легальный, что сопровождать его будет военный крейсер, но всё равно переживала.

— Успокойся, солнышко, — Демьян прижал меня к своему боку и двинулся к огромному межзвёзднику. Впереди на груди моего мужчины висел «кенгурятник», в котором крепко спал Лукас. — Всё будет хорошо, эти четыре месяца пробегут незаметно. И глазом не успеешь моргнуть, как Ратхар вернётся.

— Мне неспокойно, — честно призналась я, — после того, что мы пережили, я даже думать боюсь о подобных путешествиях.

— Солнышко, наш миролюбивый брат – опытный кошак, он доставит твою маму в лучшем виде, ну может только помнет слегка, - Демьян уверенно продвигался вперёд – перед ним расступалась толпа. Ещё бы, такой огромный мужчина. А я вспыхнула, услышав его последнюю фразу. Но моё недовольство тут же схлынуло, уступив место тревоге.

— А вдруг что случится? Мы не смогли им забронировать обратные билеты! — меня начинало по-тихому трясти.

— У Ратхара куча денег с собой, — успокаивал меня муж.- Там мой отец подсуетится. Всё будет хорошо! Веришь мне?

— Тебе верю! Но тут ты бессилен, - печально выдохнула я.

Отпихнув стоящую прямо в проходе чью-то сумку, муж спокойно проследовал дальше, не обращая внимания на возмущённые вопли. Зажатая у него подмышкой, я радовалась, что мне достался такой габаритный и местами наглый марионер. Меня одну тут бы уж затоптали.

— Не доверяешь Ратхару? - хмыкнул Демьян.

— Нет, доверяю, конечно, он разумен и осторожен!

— И смертельно опасен, солнышко. При необходимости Ратхар вырвет глотку любому, уж поверь на слово. Это для тебя он ушастый «папочка», а с другими он не столь пушист. Твоя мама рядом с ним будет в безопасности.

Выдохнув, я на мгновение прикрыла глаза. Всё будет хорошо! С моей мамой и Ратхаром всё будет хорошо. Мне было страшно потерять кого-то из них.

В толпе отбывающих и провожающих я быстро отыскала своих некровных братьев, и сердце снова ужалила тревога. После всего, что со мной случилось за последний год, я стала бояться дальних перелетов.

Да и не только дальних…

Я места себе не находила, когда Демьян или Сунир выполняли заказы и улетали на день - два, а то и неделю. И только возможность связаться с ними в любую минуту не давала мне сойти с ума. Я надеялась, что со временем всё забудется и я стану спокойнее.

Подойдя вплотную к нашим миранцам, я не выдержала - повисла на шее у Ратхара и разве что не разрыдалась.

— Ну, девочка, что за настроение? Я же за твоей мамой лечу, ты радоваться должна, — пристыдил он меня.

— Мне страшно отпускать тебя, и ещё я боюсь, как бы с вами чего не случилось. Перелёт даже на таком фрегате опасен. А вдруг крушение, вдруг пираты, или ещё чего?!

— Анита, — Сунир нахмурился, — кто такое в дорогу болтает. Ты чего беду кличешь, малая.

— Ничего я не кличу, это ты чёрствый, а я переживаю.

— Ты лучше удачи пожелай, - Ратхар пригладил мои волосы.

— Хватит вам, — Демьян нежно извлёк меня из хватки афора и прижал к своему боку. — Ты, брат, правда, аккуратней там.

— Не пропаду, за такой женщиной лечу, — глаза рыжехвостого мечтательно вспыхнули.

— Смотрите, с котятами в подоле не прилетите, — то ли пошутил, то ли на полном серьёзе предупредил Демьян.

— А если даже и прилетим, чего переживать: дома уже почти отстроили, дело развивается, в самый раз размножаться.

Я вспыхнула, но промолчала. Ратхар не на шутку был увлечён моей матушкой. И, кажется, она тоже приглядывалась к нашему с Суниром афору или папочке по-простому, по-земному. Первое время меня это злило, но видя, как мама откровенно строит глазки Ратхару, я сдалась.

Лишь бы она была счастлива. А наш миранец - мужчина что надо.

Посадка прошла слишком быстро. Отбывающих было много, все толпились. Многие прилетали сюда поодиночке, обустраивались, а потом летели в свои звёздные системы за семьей.

— Может, всё же не стоило его одного отпускать? — сокрушённо прошептала я.

— Солнышко, кто-то из мужчин должен выполнять заказы, кто-то находиться дома и обустраиваться. Всё с Ратхаром будет нормально. Ну что ты в самом деле?! Успокойся!

— Успокоюсь, когда он прилетит обратно, — упрямо пробормотала я.

Мужчины недовольно покосились на меня такую маленькую, но тему дальше развивать не стали. Да, я сама понимала, что мы такую сумму отвалили за билет на этот крейсер, еще и часть оплатили будущими заказами, по сути, подписались, время от времени «за бесплатно» работать на гурсан. Но я столько страху пережила за то единственное путешествие в своей жизни, что больше никогда, даже под дулом бластера, не взойду на трап космического корабля. Хватит, напутешествовалась на всю оставшуюся жизнь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg