«Разачарованные (СИ)»

Альбина Уральская РАЗАЧАРОВАННЫЕ

Красивый стройный черноволосый мужчина уверенно шёл к двухэтажному особняку, фактически не опираясь на черную изящную трость с серебряным набалдашником в виде льва. Его белый камзол был застёгнут и плотно облегал торс, отчего мужчина был ещё более привлекателен. Редкие прохожие застывали с восхищёнными взглядами.

Особняк, находился в черте города, в конце одной из небольших улочек, был в слегка запущенном состоянии, везде вился плющ, заросли роз стихийно заполняли участок перед домом, крыша слегка накренилась и угрожающе зависла, грозя придавить кого-нибудь насмерть. Веранда была пуста.

Чем ближе приближался он к дому, тем чаще его красивое аристократическое лицо посещала презрительная гримаса, но отступать он не собирался. Хотя в ушах все еще стоял умоляющий крик его слуги о том, что жители этого особняка весьма опасны. Точнее, никогда не подающий даже вида страха, его вторая рука и помощник, в этот раз валялся в ногах и слёзно умолял, причитая:

— Хозяин, одумайтесь! Хозяин, они же убьют Вас! Что мы будем без Вас делать?! Да на кого Вы нас покидаете?!

Пришлось даже пару раз пнуть его для успокоения нервов. Но слуга лишь прекратил умолять, и в путь провожал, всё ещё продолжая всхлипывать и наматывать сопли на рукава.

Калитка была сломана, дверь валялась неподалёку на участке, скорее её снесли ещё пару лет назад. Металл был покорёжен, словно калитку выломал огромный зверь, и уже основательно заржавел, впрочем, как и весь остальной забор, в котором местами имелись серьёзные прорехи. Мужчина поколебался с минуту и переступил за черту входа, оказавшись на территории особняка. Никто не выскочил из дома, на него ничего не свалилось, ни в какую ловушку он не попал. Ничего… ничегошеньки не случилось вообще.

В его темных как ночь глазах проскользнуло изумление, красивые губы дрогнули в легкой насмешке, и он крикнул во все горло:

— Ведьмы!!!

Из глубины дома второго этажа из открытого окна раздался женский осипший голос:

— Какого хрена 8-мь утра?! Пшёл в задницу!!!

— Я пришёл по Ваши души!!! — пафосно заявил мужчина, ставя трость перед собой и опираясь на нее обеими руками.

Тот же самый голос:

— Пелагея слышь, к нам король подземного мира припёрся, — смакуя: — ПО НАШИ ДУШИ, разберись с ним, а?

Где-то глухо отозвалась Пелагея:

— А чо, я то?! Пусть Анна им займётся, я вчера столько спирту выжрала, меня лёжа качает!

Из окна выглянула юная черноволосая девушка, голая, демонстрируя свою великолепную грудь.

— Слышь, бабы, — всё тем же осипшим голосом проговорила она, — а мужик-то ничё такой, и уже обращаясь непосредственно к пришедшему:

— Ты стой, никуда не уходи, сейчас я спущусь.

Она юркнула обратно, раздался грохот от падения тела, ругань, в доме поднялся невообразимый шум. Через пять минут дева из окна выскочила на веранду при полном параде, в красивом длинном белом свадебном платье с открытыми плечами, уложенной причёской и легким румянцем на щеках, в волосах имелась диадема. Дева была невероятно красивой, вся тоненькая аристократичная миловидная. Следом за ней выскочили ещё две девы, рыжая и блондинка, тоже в белых платьях, рыжая — с небольшим искусственным букетом цветов в руках. Смазливые девчонки были немного похожи друг на друга, всё-таки мать одна, но у рыжей была большая грудь и шикарные кудри, а блондинка обладала неземными голубыми глазами и невероятно нежной кожей.

— Сам Люциус пожаловал, — кокетливо произнесла брюнетка, активно строя глазки. У мужчины сдали нервы, и он начал пятиться, уж слишком хищно улыбались все три девицы, до боли напоминающие невест.

Девицы быстро приближались, плавно двигаясь на зависть любой кошке. Люциус справился с волнением, что он девиц не видел, ну и подумаешь, что конкретно эти трое сестры, да ещё и ведьмы. Не бежать же от них, в конце концов, если пришел убивать.

Брюнетка остановилась в метре, мило-мило кокетливо улыбнулась и дыхнула в сторону Люциуса. Его перекосило, амбре достигшее его обоняния повергло его в шок, его качнуло, и он потерял сознание.

— Фрося, — воскликнули возмущенно сестры, шедшие сзади.

— Ну опохмелилась я, подумаешь нежный какой, — неопределенно пожала плечами Фрося.

— Мы так никогда не выйдем замуж, — разочарованно выдохнула блондинка, оглядывая обморочного красавчика, — ты чем опохмелилась то?

— Дак из котла, там же самогон на травах вчера варили, — сипло отозвалась Фрося. Рыжая хмыкнула и ответила:

— Тогда хана ему, я туда пару интересных ингредиентов добавила.

Блондинка опустилась на колени и пощупала на шее мужчины пульс.

— Ну чё там? Не томи, Пелагея, — поторопила с ответом Анна, убирая рыжий локон с лица.

— Да живой он, просто в глубоком алкогольном опьянении, так что можно вязать и тащить в дом?

— А хорош мерзавец, — хихикнула Фрося, разглядывая мертвенно-бледное лицо Люциуса, — может всё-таки узы брака до конца его дней?

— Поверь мне, он лучше сдохнет, — охладила её пыл Анна, — да и жить он будет не долго под крышами нашего дома.

В кусты роз что-то грузно упало сверху, чертыхаясь и матерясь.

— Ангел-хранитель пожаловал собственной персоной, — фыркнула Анна.

Из кустов вылез мускулистый мужчина, с золотыми кудряшками и белыми крыльями за спиной, в одних штанах. Красивый как бог. Поднялся на ноги, и поигрывая мышцами, покачиваясь двинулся к сестрам.

— Нам казалось ты больше не вернешься? — язвительно поинтересовалась Пелагея, поднимаясь с колен. «Угу,» — вторили ей сестры, с живым интересом наблюдая за крылатым.

— Меня к вам выкинули обратно, никто не хочет с вами работать, — недовольно отозвался ангел, — бухать с вами я больше не буду.

— Это мы уже слышали, — сестры многозначительно переглянулись между собой.

— Чей труп? — заинтересовался ангел, подойдя к валявшемуся в отключке на земле Люциусу и осеняемый неожиданной догадкой воскликнул, — король подземного мира?!

— Он пьяный, он не мертвый, — обиделась почему-то Фрося. Ангел ошарашенно уставился на сестер.

— Можно подумать ты пьяного демона видишь впервые, — саркастически поддела его блондинка. Ангел перевёл глаза на валявшегося в пыли Люциуса, снова на сестер, словно не веря своим глазам и выдал:

— Но он же король!!!

— Ага, а мы ведьмы, — хором ответили сестры.

— Охренеть, — только и смог выдать ангел.

Короля подземного мира затаскивали в дом волоком, не понятно почему магия на него действовала плохо, и тушка Люциуса ни в какую не хотела левитировать. Поэтому лесенки ему пришлось пересчитать всем телом. Его загрузили на старый диван в гостиной предварительно согнав с него огромного волкодава, и накрыли тонким одеялом с головой. Бросив пьяного демона на произвол судьбы, сёстры отправились на кухню допивать остатки спиртного.

Пока Люциус валялся в отключке, в дом приходили около двух десятков различных людей, кто с болячками, кто за травками, кто откровенно опохмелиться вместе с ведьмами. К вечеру приволокли беременную, корчащуюся в родах. Роды происходили на столе прямо в гостиной, где и спал демон. С первыми криками ребёнка Люциус открыл глаза.

Сначала его прошиб холодный пот, одеяло хоть и было тонким, но не пропускало свет. Да и волкодав, помыкавшись по дому, залез сверху на Люциуса и продрых на нём весь день, поэтому тело у Люциуса затекло до невероятности. С трудом столкнув с себя зверя, Люциус сел, как и лежал накрытый одеялом. Вместе с криком ребенка, раздался чей-то мужской громкий вскрик и следом падение тела.

— Какие папаши нервные пошли, — съязвил знакомый осипший голос. Люциус скинул с лица одеяло. На полу рядом лежал видимо счастливый отец в глубоком обмороке и дебильной полуулыбкой на губах. На столе лежала женщина, между её ног копошилась блондинка. Брюнетка держала в руках пищащего младенца, хмуро уставившись на очнувшегося короля.

Люциус потер виски, голова жутко болела, во рту как будто кошки нагадили, всё тело ломило. В его жизни это было первое похмелье. Трость оказалась рядом возле дивана.

— Только попробуй нам испортить благополучно закончившиеся роды, я тебя до смерти изнасилую, — улыбнулась вежливо брюнетка, показав белые ровные зубы. Мило так улыбнулась, но Люциусу как-то в раз расхотелось колдовать, убивать и возникло острое желание притворится мертвым.

Не так он представлял расправу над ведьмами. Эти три женщины, пять лет назад вступившие в совершеннолетие искусно отравляли жизнь всей нечисти подземного мира в данном конкретном городе. Стоило кому-нибудь пожаловаться на заключенный договор, нарушение границ и другие проделки, как появлялись эта троица, и убивала нарушителя. Дошло до того, что все без исключения отказывались покидать подземный мир в поисках новых душ на этой территории, начались массовые миграции нечисти, подальше от злополучных ведьм.

Ведьмы были сёстрами, рожденными в один день одной матерью, но сестры были от разных отцов. Мать Анны, Пелагеи и Ефросинии особо не заморачивалась по поводу отцовства и воспитала деток сама, когда они достигли совершеннолетия, она неожиданно встретила любовь всей своей жизни и укатила на пмж в тридевятое государство. Девочки остались на попечение ангела, среди мирской суеты, вечно больных, душевно страдающих, постоянных разборок с нечистью, и невозможностью удачно сложить личную жизнь в силу наличия магической силы, три сестры, неожиданно для себя, открыли прелести сильных запоев. И понеслось, пьяные ведьмы не церемонились.

В комнату вошел ангел, сев рядом с демоном на диван протянул тому бутылку с пивом:

— Бери, это тебе поможет, — сочувствующе произнес ангел.

Ошарашенный Люциус взял бутылку, ангел открыл свою с помощью магии и почти половину влил в себя сразу. Люциус последовал его примеру, пиво было холодным и буквально за секунды ему полегчало.

— Может свалите на кухню и обморочного заберёте, — язвительно предложила Фрося, пеленая младенца, — у нас вроде как тут родовая палата, а не комната для зрелищ.

Вошла рыжая с ведром теплой воды и поддержала брюнетку:

— Валите давайте все на кухню, и из котла не жрать, там не еда, хоть и вкусно пахнет, меньше всего охота вас от пола соскребать.

— Пойдем, — вздохнул тяжело ангел, — а то напьются потом, и побьют нас.

Люциус с ангелом подхватили обморочного папашу и потащили на кухню. Короля подземного мира на кухне ждал ещё один сюрприз: в углу сидел местный священник и чистил картофель.

Они сгрузили новоиспеченного отца в угол и подошли к священнику. Священник был в возрасте, но, не смотря на это, руки проворно снимали кожуру с картошки, срезая ровными тонкими лентами. В силу своего пожилого возраста и абсолютно лысой головы в женихи он явно не годился.

— Неожиданно, — выдал Люциус, с изумлением глядя на готовящего ужин священника.

— Да ведьмы его тут держат на тот случай, а вдруг найдётся пара-тройка сумасшедших жениться на них, — хмыкает ангел и достаёт вторую бутылку холодного пива из магического ящика, — он даже в зале проводит службы для местных, чтобы не упустить смельчаков.

— Оригинально, — делает вывод Люциус. Священник хмуро посмотрел на вошедших и печально выдал:

— Может уже женитесь на них, — натурально всхлипнул, — эти ж паразитки меня угробят. Я сопьюсь с ними. А когда они на метле меня катали, я потерял последние волосы… везде.

И зарыдал, продолжая свою работу. Слёзы текли рекой по его щекам, он что-то неразборчиво бормотал, отдельные слова напоминали: безбожницы, кадило, анафема, разврат, алкоголички.

Неприятный холодок прокрался в районе солнечного сплетения Люциуса, он попробовал магию, ничего не вышло. В доме ведьм его демонская магия не работала, белый и пушистый северный зверек с заигрыванием показал ему свой шикарный красивый хвост.

Зашла Анна, по примеру ангела добыла из холодильного ящика бутылку коньяка, зубами вырвала пробку и влила в себя полбутылки. Громко крякнув, она с удовольствием протянула:

— Шикарно, счас бы мужика да побольше.

И одарила демона и ангела многозначительным взглядом и неожиданно добавила:

— А если маленьких, то двоих.

Ангел икнул и попятился, прячась за спину малознающего девиц Люциуса. Но Люциус уже шкурой почувствовал в её взгляде подвох и приготовился оборонять свою честь тростью.

— Да не ссы, — хохотнула Анна, — ещё не вечер.

Следом ввалилась Пелагея, в полупрозрачном платье на голое тело. Успела переодеться после родов и уложить волосы. Нимфа проплыла к Анне и, перехватив из её рук бутылку, влила вторую половину в себя.

До дна!!!

Люциусу медленно поплохело, девушка даже не поморщилась.

— Ну, что, роды закончились, роженица спит, пора отрываться. Ты готов Люциус?

Она ему соблазнительно подмигнула и очаровательно закусила губу, махая невинно ресницами. Ангел, стоящий за спиной демона, постарался сложить крылья так, чтобы ещё меньше выделяться на общем фоне.

Священник громко всхлипнул и вытер слёзы о рукав сутаны.

— А что тут происходит? — заинтересованно спросила Фрося, стоя в дверях. На девице вообще ничего не было. Она красиво продефилировала к ящику с алкоголем и выудила бутылку красного вина. Люциус нервно сглотнул, глядя на её совершенное тело. Внезапно он вспомнил, что он мужчина, ему стало несколько неудобно в штанах.

Девушка с помощью магии вышибла пробку из бутылки и взяв бокал налила в него кровавого цвета жидкость. Она слегка отпивает, зачаровывая своими движениями Люциуса. Их взгляды встретились, и мир у демона поплыл, сердце зашлось в любовной лихорадке.

— Ну ты сестрица даёшь, — хихикает Пелагея, и кивая Анне головой в сторону демона, — смотри-ка, а король подземного мира повёлся на голую бабу. У них там поди таких нет?

— Похоже у нас сегодня случиться первая свадьба, — лыбиться Анна, — слышишь Лука, может быть ты к своим слетаешь пусть снабдят нас золотыми кольцами. А то магазины уже закрылись.

Ангел, выглядывая осторожно из-за зависшего в ступоре Люциуса, заглядывает на голую Фросю и тихо отзывается:

— Он все равно сбежит, магия между ними закончиться, и он свалит.

— С тебя пример возьмет, — хохотнула Пелагея. И снова полезла в чудесный ящик.

— Я не хочу жениться, — обижается Лука, — я свободный ангел.

— Ага, слышали, — хором говорят сёстры.

В углу стонет счастливый отец. Он садится, обводит компанию мутным взглядом, останавливает заинтересованный взгляд на голой ведьме. И взгляд его становится еще более заинтересованным. Ему немедля в голову прилетает не дочищённая картофелина, и он снова падает с громким стуком на пол в глубокий обморок.

— Греховодничать удумал, — ворчит священник, — в следующий раз кадилом причащу.

За окном раздается мужской крик:

— Сжечь ведьм!!!

Слышен гул толпы.

— Какие интересные развлечения ждут нас на ночь, — улыбается Фрося, не отводя взгляда от зачарованного демона, — молодой крепкий инквизитор из столицы пожаловал с толпой местных.

— Инквизитор, — сладострастно повторяет за ней Анна, — они такие горячие.

— Сча нас будут жарить, — хихикает гаденько Пелагея. Фрося снимает свои чары с Люциуса и тот приходит в себя. Уже трезвым взглядом он изучает изгибы молодой ведьмы, девушка как-то странно ему улыбается, с иронией и горечью одновременно. Эйфория от её магии уже покинула мозг демона, и он внезапно понимает, что хотел бы снова испытать этот необычно-лёгкий полет, глядя в её глаза.

Фрося допивает бокал, и они все втроем распахивают окно и высовываются.

— Какой шикарный инквизитор нынче пошёл, — восхищается Фрося, демонстрируя Люциусу свой великолепный вид сзади. Люциуса колет ревность, прямо между ребрами, раскаленной иглой.

— Прямо в моем вкусе, — шепчет с придыханием нимфа, и приспускает платье сверху, обнажая великолепные плечи сверху.

— Троих не переживет, — делает деловито вывод Анна.

Люциусу становиться дико интересно, и он подходит к окну и встаёт сзади за Фросей, сдерживаясь, чтобы не опустить свою ладонь на её талию. Кхм, ну почти на талию.

На улице толпа с факелами, в её главе высокий шатен, глаза которого были разного цвета: один — ярко синего, второй — ярко зеленого, такая отличительная черта во внешности была заметна со стороны. Красивое аристократическое лицо не имело загара, инквизитор много времени провел в застенках темниц, допрашивая ведьм. А еще инквизитор был молод и настоящих ведьм явно не встречал.

Лука тоже тихонечко подкрадывается и смотрит на улицу через плечо Пелагеи, практически вплотную прижимаясь к ней торсом.

— Офанарели совсем, — возмущается ангел, — они их лечат, помогают, опохмеляют. А они сжигать собрались!

— Гореть Вам в аду!!! — орёт инквизитор, а голос у него громкий красивый, оратор от природы. Толпа начинает волноваться, никто не хочет переступать добровольно периметр ограды. Инквизитор, кстати тоже нерешительно топчется возле выломанной калитки.

— Мы сейчас выйдем, не утруждайтесь, — радостно сообщает Фрося, — только пропустим по стаканчику.

Девушки синхронно отворачиваются от окна, и Пелагея влетает в объятия Луки, а Фрося сталкивается с Люциусом. Его желание сбывается, и он, как бы случайно, обвивает её обнажённый стан и вжимает её в себя. Выпускать ведьму из объятий он не собирается.

— В таком виде ты туда не пойдешь, — скалит зубы ревнивый демон.

— Вот как, — бровь у Фроси ползет вверх от удивления. А Люциус вдруг решительно впивается в её губы умопомрачительным поцелуем. Его трость впивается набалдашником в её спину, заставляя ведьму прижиматься к нему сильнее. Его вторая рука скользит по ее стану, он одевает её в скромное черное платье с помощью магии.

Сестры Фроси, глядя на фееричный поцелуй, переглядываются пьяными взглядами, и Пелагея тихо шепчет:

— Слушай, а это работает. Давай тоже разденемся, может инквизитора проберёт.

Ангел внезапно бледнеет и несдержанно выдает Пелагее:

— Только попробуй.

В ангельских глазах сверкают грозные молнии. Он берёт пример с демона и одним взмахом руки меняет ее откровенный наряд на плотное белое платье из ангельской ткани.

Пелагея ахает и хлопает недоуменно ресницами.

— Ибо нефиг, — фыркает ангел и складывает руки на груди, демонстрируя всем своим видом глубокую непереносимую обиду и сильные душевные страдания.

Люциус, наконец получив то, о чем он думал с того момента как он увидел её грудь в окно, довольный отпустил ошарашенную ведьмочку. Это она ещё не знает, что поцелуй с ним связывает их навечно.

— Ну что дернём по водочке перед сожжением, — предлагает Анна, — будем гореть достойно, инквизитор должен впечатлиться. Прошлый раз ужрались все, сожжение так и не состоялось. Самогон не берём.

Девушки активно разлили алкоголь по трехсотграммовым стаканам, налили и ангелу, и демону, и священнику. Чокнулись.

Вылили огненную воду внутрь.

Решили еще по одной.

Налили.

Чокнулись.

Вздрогнули.

Анна переоделась в легкую ночную рубашку из шёлка и села верхом на метлу. С улюлюканьем все три сестры вылетели к толпе на метлах. Их волосы развивались на ветру.

Толпа радостно взвыла. Захлопала в ладоши, люди активно махали факелами и вилами в предчувствии зрелищ и пьянки.

Священник вынес по-тихому пару бутылей с самогоном.

Анна, подлетела к инквизитору, и грациозно спрыгнула на землю босыми ногами, тонкая ткань обвивала её тонкую фигурку, рыжие волосы разметались после полёта, глаза блестели. В руках метла.

Инквизитор впился в неё цепким холодным взглядом, поднимая над ней факел.

Над ними все ещё резвятся её пьяные сёстры.

По его коже пробегают мурашки. Ноги становятся ватными. Он понимает, что эта первая настоящая ведьма в его жизни, все те, что были раньше, обычные женщины, несчастные женщины, попавшие в жернова инквизиции.

— А девственниц можно сжигать? — неожиданно спрашивает у него ведьма.

Инквизитор не теряется:

— Это легко поправимо.

— Да неужели, — ядовито улыбается в ответ Анна, — может тогда поднимешься в мою спальню и поправишь сие недоразумение.

Фрося подлетает к вышедшему на крылечко демону и объясняет ему на ушко:

— Анна проклята, у нее девственность постоянно восстанавливается и это до тех пор, пока ее не полюбит мужчина.

Демон давится слюной от неожиданности и с трудом откашливается. Сдергивает свою ведьму с метлы и прижимает к себе. Прожигает её тяжелым от желания взглядом.

Алкоголь стер блоки в его сознании.

Он снова впивается в её губы страстным поцелуем. Девушка не сопротивляется, её теплые податливые губы обещают интересное продолжение.

Сходил с ведьмами разобраться.

Ангел рядом тихонечко покашливает и громко выдает:

— У нас тут ещё и демон есть, хороший экземпляр для сожжения.

Толпа взвывает, волной ломится к демону, и вместе с ведьмой подхватывают их на руки. Их тащат на центральную площадь с криками, Фрося подбадривает толпу, выкрикивая призывы к сожжению, демон в шоке.

Пелагея летает на метле, совершая кульбиты в воздухе и дико хохоча. Ангел парит над землей наблюдая за Пелагей, на его губах играет счастливая улыбка.

Фросю и Люциуса приматывают к столбу цепями. Вспыхивает огонь. Люциус в панике применяет магию. Она срабатывает. Огонь взвивается столбом к небу, зло гудя. Цепи спадают с пары.

Люциус поворачивается к ведьме, к своей ведьме.

— Твоя работа? — спрашивает она, глядя с восхищением на стену огня. От огня стоит гул, толпу не видно и не слышно.

— Моя, — мурлычет довольный демон, и притягивает её в объятия, накрывая её губы властным поцелуем. Прижимает к столбу спиной и лишает её своего платья.

Лука усмехается, глядя на демонский огонь и беснующуюся толпу. Он делает рывок и хватает в полете Пелагею за талию, они летят, крутясь в воздухе, ангел закрывает их пару крыльями, и они падают за городом в стог сена.

Инквизитор смело идёт на второй этаж следом за босой ведьмой. Её рубашка колышется, соблазняюще облегая её тело. Он держит её за руку. Её ладонь мягкая, теплая, доверчивая.

Он уверен, что задержится в этом городе на всю оставшуюся жизнь.