Селия Кайл Орел или решка
Глава 1
Хилари действительно хотела иметь какую-то суперсилу. Это не обязательно должна быть одна из известных способностей. Она была бы рада любой маленькой и незначительной силе, к примеру, превращать свой палец в металлический ключ вместо львиного когтя. По большей части от того, что она смотрела на запертую дверь, а ключ пришелся бы очень кстати. Львиный коготь… Не так уж полезен.
Она просто хотела…
Ничего. Она ничего не хотела. После двадцати лет за запертой дверью она, наконец, признала, что надежды и молитвы ничего ей не дадут. И все же… Она слышала шепот и тихий рык, шорох перелистывания газеты, дуновение ветра, пересекающего улицу, и она распознала запах страха, что повис в воздухе. Что-то изменилось. Если она правильно разыграет карты и дождется правильного момента, ей удастся сбежать.
Или лучше она сбежит, разыграв правильно карты, с первого же попытки. Но она не сбежала, поэтому она сидит в одиночку в своей комнате, глядя на запертую дверь.
Которая… снова натолкнула ее на мысль иметь супер силу.
Хилари вздохнула и плюхнулась на кровать. Это была наиприятнейшая вещь, что у нее была, на протяжении многих лет, пусть даже само место оставляло желать лучшего. Матрац шикарный мягкий в правильном сочетании, чтобы не быть слишком мягким. И как бонус вся комната принадлежала только ей одной. Учитывая то, что первые пятнадцать лет своего заключения она провела в одной комнате с одним или другим наполовину съехавшим с катушек верльвом, это еще рай.
По большому счету. Но не было абсолютным раем, когда пробуждалась деятельность за пределами ее комнаты и звуки, которые доносились из-за толстой двери, намекали на работу сверхмощного механизма. Не очень-то и удивительно. Она не могла сосчитать, сколько раз меняла местоположение, но сейчас ситуация очень и очень отличалась от всех остальных.
Прежде Тони Дэвис, глава прайда верльвов в преступной семье Коллетти, правил всем. Сейчас же Тони за решеткой.
— Тащи свою задницу в машину! Надо съебываться отсюда! — взревел Джонни, и Хилари ощутила вибрацию в теле. Черт, больной засранец напуган. И этот парень… он никогда не боялся. Ничего не могло пошатнуть его лодку. Он это почти семь футов твердокаменного сумасбродного мудака.
— Я сказал, съебываемся! — паника переполняла его голос. Затем тяжелый глухой стук, последовавший сразу же за гулким треском дерева, и ее дверь слегка согнулась, тонкая линия рассекала полотно двери.
Очевидно, что кто-то не слышал, а Джонни разбрасывался вещами и верльвами.
Хилари встала с кровати и направилась к двери. Она постучала кулаком по твердой древесины и громко произнесла, чтобы ее услышали:
— Эй! Что происходит?
И она услышала… ничего. Не так уж и удивительно. Ее тюремщики не были особо-таки рады следить за ней. Когда ответственность омеги наблюдать за верльвами Коллети-Дэвисами соизмерялись с учетом стрельбы и убийства людей, как правило, омеги проигрывали.
Эц, она была бы счастлива избавить их от их обязанностей и покинуть здание, но они никогда не считались с нею. Что-то напугало их больше, чем их босс. Без разницы.
Еще один грохот, от чего задрожала вся стена и и маленькие кусочки потолка посыпались на нее. Она покачала пыль, сбрасывая пыль, чихнув, когда что-то попала в нос. Серьезно? Она только что вымыла волосы.
Ее львица скулила — обеспокоенная тем, что Хилари не начала какое-то дерьмо, но это не так. Животное не верило ей, а Хилари не могла винить котенка. Ее человеческая половина влипала в массу неприятностей на протяжении многих лет, она готова испытать новые.
— Альдо! Это ты? Ты должен противостоять Джонни, мужик. Не позволяй ему бросать тебя в стену. Ты должен требо… — рев Джонни пресек остальную часть слов, она скрестила руки на груди, пока ждала, когда он придет рычать на нее. Мужчины был чертовски сильным и верным до гроба, но… довольно глупым. И очень даже глупым. Парень схлопотал десять с лишним хуков, что его нос…
В любом случае Хилари ждала. И ждала. И так долго ждала, что начала постукивать ногой в нетерпении. Джонни все же появился.
Какого черта?
Звуки бега и борьбы по-прежнему проходили через дверь ее тюрьмы, некоторые из которых безошибочно быль рыком и скулежом, когда другие — звуком, когда собирают вещи в чемоданы. Словно они собирались к переезду. Они могли совсем переехать, но весь эксперимент заключался в ней. Большая часть.
Безумный львам нужен омега, чтобы сохранять их спокойствие, в особенности в стрессовой ситуации. Быстрые сборы и побег был очень напряжённым. Она сохраняла мир, когда они работали.
Ладно, Альдо не купился на приманку. Пора напрямую идти к большому парню. Очевидно же, что среднестатистический лев-омега не станет мечтать быть избитым, как она собиралась, но Хилари не была среднестатистическим львом-омегой. Взрослея с Тони в качестве «отца» она была заурядным ничем.
— Эй! Джонни, я слышала от Цезаря, что его сестра Кармела сказала, что у тебя крошечный член!
Молчание было ей единственным ответом. Проклятье.
Хилари прислонилась к стене, откинув голову назад, чтобы прислониться к гладкой поверхности. Частично волосы прикрыли ее глаза, и она сдула их. Они пообещали ей стрижку, которую она еще не получила. Ладно. Если трюк со стервой не сработал, она будет ноющей девушкой. Кто-то да появиться в какой-то момент.
Она не стала стучать, так как она сомневалась, что это поможет. Ей просто надо достаточно досадить ему, чтобы поговорить с ним.
— Джонни! Ты сказал, что договоришься со стилистом Кармело, чтобы он разобрался с моими волосами. В чем проблема? Когда это случится?
Смешавшиеся звук грохота, звона и лязга стекла и чашек, упавших на пол, достиг ее. И она это знала по чистой случайности, потому что делала так раз или два. Или пять. Она сделала это пять раз. Она призналась, что у нее бунтарский нрав длиной с милю.
Хилари обвиняли в том, что она не росла с детьми своего возраста, и в том, что вызывающе себя вела в подростковом возрасте, как все дети.
Джонни назвал ее сукой.
Хилари сказала ему трахнуть самого себя.
И затем Джонни…
Джонни ничего не сделал. Потому что, как она помнила, кое-что изменилось в доме. И вся соль была в том, что она теперь одна.
— Они бы не… — прошептала она, прижавшись ухом к стене. Она уговорила свою львицу выступить, чтобы та помогла ей. Маленькое плаксивое животное отрицательно покачало своей массивной головой, и Хилари мысленно вздохнула. Давай же, милая. Обещаю не попадать в неприятности минимум неделю.
Она знала, она лжет. Проклятье.
Но ей действительно надо, чтобы ее подозрения подтвердили, потому что с отсутствием рыка и ворчание наступило непростое молчание. Молчание, отличавшееся от остальных, которое она уже испытывала в прошлом. Это спокойствие пришло из места, что было… покинуто.
Это привлекло внимание кошки. Может, она и ненавидела своих похитителей, но она не хотела быть вообще без львов.
Поэтому на этот раз, прижавшись ухом к стене и закрыв глаза, она поманила кошку вперед, она откликнулась на просьбу. Она приближалась, склонив голову, прижав хвост меж лап. Львица была воплощением подчиненной львицы, Хилари ненавидела эту часть её. Омега или нет, она ненавидела, что кошка была таким слабаком, что над ней могут издеваться или избивать ее без возражений.
Она проглотила свое разочарование и оттолкнула свои эмоции. Если она станет расстраиваться из-за своей второй половины, так она ничего не достигнет. Не сейчас, во всяком случае.
Кошка подтолкнула ее и Хилари раскрылась в ее присутствии, будто зверь представил ее бОльшую способность слышать. Когда она сосредоточилась, она проигнорировала поток воды в трубах и скрежет жучков по стене. Вместо этого она выискивала другие звуки. Она искала глубокое дыхание Джонни или биение сердца Цезаря или постоянный процесс пищеварения в желудке Альдо… черт, она была бы рада любому этому звуку, она знала это хорошо. Кого угодно. Но она ничего не слышала.
Теперь ее львица начала паниковать, представитель кошачьих стал включаться в ход мыслей Хилари и медленно осознавал, что они одни. В одиночку и у нее не было больших надежд, что парни вернулись бы. Они уже съехали, да?
Хилари оттолкнулась от стену и направилась к двери, надеясь, что трещина в стене позволит ей учуять что-то из окружающего воздуха. Ее комната была хорошо опечатана, не позволяя ароматам достигать внутрь или наружу. Не то, чтобы Тони не хотел, чтобы другие чуяли ее запах, он просто не хотел, чтобы все знали, что у него под рукой есть омега. Бла-бла, мало ли чего может случиться… Её не волновали причины, она заботилась лишь о том, что система потерпела неудачу.
На этот раз львица быстро оказала свою помощь без уговоров, она прижалась носом к тонкой линии. Она глубоко вдохнула, втягивая столько воздуха, сколько могла, и быстро распознавала запахи.
Страх. Ненависть. Гнев. Боль. Кровь. И… кое-что еще, от чего ее сердце бешено застучало, а температура тела повысилась от одного намека на этот запах.
Хилари отпрянула от двери, широко раскрыв глаза с новым приливом страха, заполнившим воздух. Но это было не от кого-то вне пределов комнату. Это было её. Потому что этот аромат дымной сладости, окрашенный оттенком сухих равнин, принадлежал…её паре.
Её первая мысль должна была быть радость, сопровождавшейся эйфорией и отчаянием. Вместо этого паника охватила её. Но не для нее. Она могла справиться с тем, что бы ни случилось с ней. Она ждала казни свыше двадцати лет. Но, не смотря на то, что Тони лишил ее свободы, она принадлежала мужчине, а иметь пару станет угрозой стать собственностью.
У Тони была только одна реакция на угрозу.
Смерть.
Оскар пристально осмотрел обветшалый дом. Черт, все дома обветшали. Они получили подсказку, вот они и здесь. И под «здесь» имеется в виду жуткая дыра. Как такое место может находиться в городе, который он так любил, это было вне его понимания. Поднялся ветер, разнося запах прогнившего мусора и разлагающегося мяса, и его чуть не стошнило. Он лев, но его кот и близко не подойдет к этому, чем бы оно ни было.
Колтон, его напарник на день, выскользнул из внедорожника и обошел автомобиль, чтобы встать рядом с ним.
Когда подошел Колтон, он пожал плечами в своей черной кожаной куртке и Оскар усмехнулся:
— Тебе лучше отойти, если не хочешь обернуться и порвать это.
— К черту это. Я не стану лезть в это дерьмо.
Оскар хмыкнул:
— О да, конечно.
Колтон открыл рот, чтобы возразить, но Оскар быстро прервал его:
— Не я разозлил Зейна и нарвался на двойное наказание. Это был ты.
Они оба инфорсеры, двое из шести самых лучших в прайде, отвечающих за безопасности его членов. Как правило, они отлично ладили. Конечно, они ругались друг с другом, но по большему счету это была безвредная ругань.
По крайней мере, пока Колтон не пошел за Зейном и не расстроил его пару. Колтон повел себя как осел, рассстроив Эдди, пару Зейна, а это в свою очередь расстроило Джека, приемного сына Зейна. Учитывая то, что Зейн был самым старшим среди них и отвечал за составление графика дежурств, Колтону было очень даже хреново. И теперь все они с удовольствием давали ему подзатыльник.
В таком случае Колтон, возможно, и правда будет ходить по уши в дерьме.
— Пошли, Оскар. Это было неделю назад.
— Мужик, это не мое дело. Ты извинился перед Эдди и помирился с ней? — Оскар пожал плечами.
Младший лев вздохнул и в отчаянии опустил голову.
— Да. Я извинился, купил всякую хрень и даже отправил это их ребенку. Что мне надо сделать? Пожертвовать почкой? Я уже задолбался быть в дерьме.
Да, возможно, уже пора Зейну пережить это. Он похлопал Колтона по плечу:
— Ладно, я поговорю с ним, когда вернемся.
— Правда?
— Ага, правда, Колтон облегченно вздохнул на слова Оскара. — Но на многое не рассчитывай, ты все еще в пролете.
Он уловил его блеск в глазах, но мужчина развернулся на каблуках и потопал в сторону задней части внедорожника, чтобы он мог забраться внутрь и обернуться. Как только это сделано, Оскар выпустил на улицу трехсотфунтового Льва. Раздеваться и обращаться было в порядке вещей для них, но люди все еще оспаривали это законом непристойности.
Колтону едва ли обращался всякий раз, чтобы выполнить работу, но они пошли по улице. Лев ворчал и рычал, изредка прыгая на трех лапах, пока встряхивал четверную, которая выбивалась из ритма, одному Богу известна, в чем причина.
Оскар посмотрел на недовольного зверя и рассмеялся:
— Черт, милый мальчик. Остынь. Я, блядь, маникюр тебе забацаю, когда вернемся.
За это он получил шлепок от Колтона.
Что за хрень.
Покачав головой, он сосредоточился на своей задаче найти убежище Дэвиса и собрать своих людей на допрос… и более того, в зависимости от их преступлений. Он воззвал к своему зверю достаточно, чтобы обострить его слух и нюх, но не встать на четвереньки. У них уже один ходит с шерстью. Им надо, чтобы Оскар был в состоянии говорить о том, с чем они столкнулись. Он осматривал улицу вдоль и в поперёк, выискивая явные признаки того, что определенная часть этого ветхого дерьма заполнена их добычей.
Эдди была не просто парой Зейна, она также жила с Тони Дэвисом некоторое время до похищения человеческого детеныша и побега. Мужчина был главой львиной половина семейства Коллети и вообще засранцем, поэтому Оскар полностью поддерживал то, что сделала она. Теперь они использовали ее знания в своей операции.
Обычно ему была ненавистна идея использовать женщину, но Тони и Маркус — альфы прайда — пришли к соглашению. Эдди и Зейн усыновили сына Тони и никогда не побеспокоили бы семью снова, и Тони не соглашался на том, чтобы сдать кого-то или предоставить любую другую информацию о своей деятельности. Он отсидел свой срок и вышел. Он не был стукачом.
Что за хрень. Снова.
Это означало, что им придется использовать ограниченные знания Эдди. Что включало в себя расположение некоторых домой и схронов Тони, а также информацию о компаниях, которых мужчина держал в своих руках. Это была извилистая и закрученая паутина тайн и скрытых лазеек.
Два других инфорсера, Остин и Грант, проводили дни за тем, чтобы распутать каждую нить этого запутанного клубка. Объем информации был почти подавляющим, но они медленно прорабатывали каждый новый фрагмент и изучали каждый новый проспект. Что и привело их в эту дыру.
— Кончай сучиться. Указанное место за углом. Спустись вниз по аллее за теми деревьями и зайди в дом сзади, — Оскар встретил ответный взгляд Колтона, но не отступил. Да, это грязно и противно, но он не станет стучать в чертову дверь и рисковать поймать пулю. Это работа Оскара.
Он повернул на углу и пошел дальше по улице. Дрожь бегала по коже, пульсируя под тонким слоем загорелой кожи. Кот хотел вырваться наружу. Он почувствовал то, что человеческая половина Оскара не могла. Это окутывало его призрачным покрывалом и он не мог точно определить, что он чувствует. Ожидание. Волнение. Беспокойство.
Но никакого страха. Никакого намека на то, что он собирался шагнуть в опасную ситуацию.
В самом деле его зверь призывал его поторопиться. Ему приходилось бороться с котом, толкать его обратно и не позволить ему обратиться.
Засранец, мы должна выглядеть обычно.
Он был уверен, что зверь сказал ему отвалить.
Тогда это не имело значения, потому что Оскар остановился на краю его территории и обнаружил, что он смотрит на отвисшую крышу полуразрушенного дома. Он думал, что он рассыпется в любой момент, он опасался заходить внутрь. Лев ничего из этого не слышал, вместо этого он проявлял свой золотой мех через поры на коже Оскара. Его человеческие ногти медленно превращались в заостренные и утолщенные когти и он вздрогнул, сражаясь со зверем взять контроль.
Козел, я закрою твою задницу на шесть месяцев, если ты не прекратишь.
Лев дрогнул, будто пытаясь взвесить угрозу Оскара, прежде чем он, наконец-то, отступил. Когда кот отступил, он глубоко вздохнул в поисках спокойствия, которое отказывалась осуществиться. Теперь он понял, что это не только его зверь хотел войти в этот дом. Его человеческая половина хотела того же.
Оскар вдохнул воздух, его зверь был более, чем счастлив и готов оказать свою помощь. Они не обращали внимание на мусор и грязь, окружавшую их, отыскивая личность тех, кто внутри этого здания. Когда он ближе подошел к зданию, аромат достиг его по ветру. Он определил три — нет, четыре, — разных мужчин, которые недавно были в этом районе. Даже в течении последнего часа. Под ним, скрытый маской мужчин, задержался аромат, от которого он почти взревел от радости. Он был солено-сладкий, женственного мускуса и нежная клубники — он чертовски обожал клубнику — и она была создана для него.
Внутри этой Богом забытой дыры он нашел свою пару.
Он постучал в дверь как обычный человек, используя это как уловку. Потому что что-то другое смешивалось с ее восхитительным ароматом — ее страх. Душераздирающий страх достиг его носа.
Оскар ворвался на бегу, кот дал ему дополнительную скорость и силу, когда он приблизился к входной двери. Он не останавливался на своем пути, когда выбил дверное полотно с яростным толчком по замку. Дерево прогнулось и сломалось с треском, осыпаясь на пол в кучку щепок, а он двинулся дальше. Лев был полон решимости найти ее, узнав о ее местонахождении, и они убью того, кто напугал ее.
Быстро просканировал большую комнату, он выяснил, что она пуста: изношенные диваны, выброшенные коробки из-под пиццы заполняли пространство. Он двинулся дальше, шагая вдоль первого коридора, который привел его на кухню. Еще больше пустых ящиков валялось на столе и более десятка пустых пивных бутылок заполняли раковину. Рычание привлекло его внимание и он взглянул на заднюю дверь, чтобы увидеть, что Колтон ждал его. Он подошел к двери и, используя силу льва, вырвал ручку с замком из дерева.
— Держись от меня подальше, — Оскар развернулся в сторону другого выхода с кухни и пошел по другой теской прихожей. Стены были сломаны в нескольких местах, запах гнева заполнил его. Мужской гнев, мужской страх.
Но никакой женщины. Никакой пары.
Но она была здесь…
Первые две двери были открыты, он потянулся, открывая двери двух заброшенных спален, как отвратительно, впрочем, как и остальные дома. Но в конце… стояла одна закрытая дверь. Полдюжины замков были врезаны в дерево, для каждого из них требовался ключ, и длинная трещина в центре двери. Он побежал к комнате, зная, что этот человек ему нужен в данный момент, поэтому он и остался. Но позже… позже была еще одна история.
Он установился у двери и поднес нос к единственной трещине, глубоко вдыхая, ища любой намек на то, что было по другую сторону.
Она была по другую сторону. Она была там.
— Ты меня слышишь? — Оскар повысил голос, надеясь, что так она услышит.
— Тебе стоит уйти.
Совсем не те слова, что мужчина хочет услышать от своей пары.
— Можешь отойти от двери?
— Может, не услышал с первого раза. Тебе надо уйти.
— Спасибо за совет, — протянул Оскар. — Но ты можешь отойти назад? Потому что я собираюсь выбить эту дверь к чертям, — когда она не ответила сразу, он начал словесный отсчет. — Я выбью ее через один, два…
— Они вернуться и…
Оскар проглотил рык.
— Ты хочешь, чтобы они вернулись? Ты хочешь быть запертой здесь?
— Также сильно, как я хочу дырку в голову, но я также не хочу, чтобы они убили тебя, — его пара фыркнула.
— Спасибо за доверие. А сейчас…
— Не суйся в это дерьмо. Я не знаю вас. Возможно, вы слабы и не способны сражаться с ним. То есть Джонни и правда большой и… то есть насколько сильным может быть пары омеги? На самом деле, я имею в виду?
Омега… Сладкая и светлая… Успокаивающая… и все это не было в его паре. По крайней мере, он не заметил этих черт в ней, исходя из их краткого диалога.
— По крайней мере, ты признаешь, что я твоя пара, котик. А сейчас отойти, потому что я вхожу, — не раздумывая, он отступил на шаг, высоко поднял ногу и ударил по замкам, которые держали его пару в плену. Он думал, что услышал, как она бормотала что-то про мудака, который заслужил удар в голову, но он был слишком сосредоточен на ее освобождении, чтобы попросить ее повторить. С помощью своего льва он с одного удара сорвал дверное полотно с петель. Он провалилась внутрь по кусочкам и Оскар осмотрел комнату в поисках своей пары.
Это не заняло много времени. Не потому что комната была маленькой или не было места, чтобы спрятаться. Нет, потому что, когда пыль улеглась, он обнаружил, что она стоит в середине комнату со скрещенными руками и свирепым взглядом.
— Я просто выброшу тебя прямо сейчас и избавлю их от неприятностей.
— Ммм, это хорошо, что ты заботливая, — Оскар усмехнулся.
— Сумасшедший ублюдок, — она сузила глаза еще больше.
— Твой сумасшедший ублюдок и пока ты признаешь это, все будет отлично.
Отлично по множеству причини, потому что его пара… охренительная.
Она была пять с половиной футов, вспыльчивой, соблазнительной, даже если она станет бросать кинжалы в него, он будет тверд как камень. Ее темные как ночь волосы были усеяны белой пылью, несколько пятен грязи портили ее бледное лицо, но не умаляли ее красоты. А эти глаза… они переливаются от темно-карего почти черного до чистого янтарного. И ее изгибы… Не позволяйте ему смотреть на ее изгибы, на полную грудь, переходящую в узкую талию и бедра.
Интересно, если он попросит ее покрутиться и увидеть ее зад, будет ли это слишком? Быстрый взгляд на ее черты лица, его взгляд напомнили, что наверно так оно и есть. Хм… Может, когда они вернутся к нему домой. Он мог бы раздеть ее, касаться ее, попробовать ее, свою пару… Ага, звучит как план.
Глава 2
Ням-ням. Ня-ням. Пара Хилари был более шести футов, мужчина, которого хотелось облизать. Не то, что она была знакома со всей этой практикой облизывания и целования мужчин… она всегда была под запретом… но девушка могла мечтать. Прямо сейчас у нее был сон наяву и в цвете. Полностью загорелый, коричневые волосы, глаза цвета молочного шоколада. И он был в пределах досягаемости.
Когда они мчались вниз по улице в большом черном внедорожнике, Оскар… Оскар промурлыкала она его имя в своей голове… был за рулем, в то время как она заняла пассажирское сиденье. Она постоянно поглядывала на него, отмечая его сильную челюсть, толщину его мышц, и уверенность, которую он излучал. Он был контролирующим мужчиной, полностью сосредоточенным на вождении.
Или в основном, поскольку его следующие слова это показали.
— Киса, если ты продолжишь на меня так смотреть, то за свои действия я не смогу нести ответственность.
Хиллари усмехнулась и затем попыталась стереть со своего лица улыбку. По крайней мере, ему нравилось то, что он видел.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
— У-угу.
— Я правда имею это в виду.
— Правда. Я…
Колтон влез в их разговор.
— Если вы, голубки, закончили, зеленый свет, — протянул он.
Оскар скривил губы и оглянулся через плечо со смертельным выражением на лице, подчеркивающим его особенности.
— Я оставлю здесь твою задницу. — Хилари повернулась, чтобы взглянуть на мужчину, заработав низкий рык от своей пары. — Не смотри на него, он не полностью одет.
Она вновь сосредоточилась на своей паре.
— И? Ты думаешь, я никогда не видела голого мужчину?
Она не собиралась признаваться, что единственный раз, когда она видела это, когда она была вынуждена подлатать его.
Низкое рычание стало громче и его глаза засветились ярким янтарем. Хотя она, наверное, должна была съежиться и вздрагивать от его гнева… она все-таки технически была Омегой… она улыбнулась.
— Это так сексуально.
Оскар сжал губы и они образовали белую полоску на его лице. Засигналили, напоминая им, что они не одни на дороге и что они до сих пор стоят на месте на перекрестке, пока горел зеленый свет.
— Для его собственной безопасности, перестань смотреть на него.
Хиллари многострадально вздохнула и выпрямилась в своем кресле.
— Хорошо, — проворчала она. — Испорть первые несколько часов моей свободы, почему бы и нет? — Она снова вздохнула, решение сидеть прямо было переоценено, и она уселась поудобнее. — Я была в плену только в течение двадцати лет. Это конечно не похоже на поездку в автомобиле с мужчинами, носящими оружие, это что-то новое для меня. Нет, это просто еще одна поездка…
Ее пара резко свернул внедорожник с улицы, вырывая крик из Колтона и небольшой визг от нее.
— Какого хрена ты делаешь? — Это был Колтон, но у Хиллари был такой же вопрос в голове.
Грузовик съехал на обочину шоссе и остановился, и Оскар припарковал его, прежде чем повернуться к ней лицом.
— Давайте вернемся на секунду назад. Что ты сказала?
Она застонала.
— Я говорила тебе, что была заперта некоторое время и, что было бы хорошей идеей уехать.
Действительно хорошая идея.
Оскар скривил губы.
— Да, но я думаю, что ты немного изменила понятие, говоря сейчас «некоторое время».
На этот раз она пожала плечами.
— Нам нужно уезжать. Поехали. И когда мы доберемся туда, куда мы едем, мы сможем поговорить об этом. А не на показ на улице, как сейчас, — она обвила рукой вокруг себя, отмечая шоссе, которое было довольно пустынным в это время дня. — Это не очень хорошая идея. Давай осчастливим наши задницы, поехав.
— Я очень хочу отметить, что я с ней согласен. — Ерзанье Колтона привлекло ее внимание, и она увидела, что он поднял руку.
— Видишь? Он согласен.
По крайней мере, теперь ярость Оскара была направлена на них обоих, а не только на нее.
— Прекрасно. — Он вернул свое внимание к ней. — Два вопроса, а затем мы поедем.
Ей не понравиться эти вопросы, она просто знала это.
— Хорошо. Начинай.
— Как долго ты была у них? И кто это был?
Ага, это действительно было очень антиприятно.
— Двадцать лет, и Тони Дэвис. Или Никколо Коллетти. Смотря когда.
Мех золотого оттенка пророс через кожу Оскара, в то время как его руки и ногти медленно превращались в львиные лапы.
— Двадцать лет? — Его голос был слишком тихим. Угрожающе тихим. — Но почему ты все еще была там? Тони и Никколо за решеткой…
— Да, у них есть адвокаты, готовые прийти в любую минуту и дать им телефоны. Бизнес не остановится только потому, что босс в отпуске от трех до пяти. — Она опустила «понятное дело» из своей речи. Потому что, это действительно так, Хилари знала, что североамериканский прайд взял Тони Дэвиса и человека Никколо. Но как они не понимают этого?
— Нет, они…
Слишком знакомый лимузин промчался мимо на другой стороне шоссе. Еще одно доказательство, что тюрьма не помешала делам «компании». Тьфу. Сейчас действительно не время, чтобы разобраться в этом.
— Знаешь что? Я обещаю рассказать тебе все, все, если мы сейчас просто поедем дальше.
— Я опять согласен с этим. — Колтон еще раз поднял руку.
Оскар зарычал на них…снова… но завел внедорожник. Так же быстро, как они съехали с дороги, они так же быстро вернулись обратно, шины завизжали, когда они, наконец-то, попали на асфальт. Они поговорят о его плохом вождении, когда она будет чувствовать себя в большей безопасности. Сейчас, с ребятами Тони и Никколо так близко, она не возражала, как они ушли.
Внедорожник пролетал километры, оставляя старую захудалую часть и постепенно они въехали в более приятнее, более населенные районы. Люди. Много и много людей. Человек, Лев… Хилари не волновало, кто они. Есть только одна вещь, которую ненавидели эти двое, и это было свидетели. Конечно, она знала, что они, как правило, «заботились» об этих проблемах, но даже они не могли уничтожить целый город. Хотя, она слышала до этого, как Тони говорил, что сравняет целый квартал… с жильцами домов.
Хиллари откинулась назад, чтобы могла заглянуть в один из боковых зеркал, чтобы посмотреть на автомобили за ними. Пока все чисто. Она не увидела ни один из типичных их автомобилей. Это не означает, что ребята не попытались спрятаться и не догнать их позже.
— Никто не следует за нами, — пытался заверить ее Оскар, но был какой-то зуд между ее плечами, который говорил иначе.
— Я понимаю, что ты пытаешься успокоить меня, но…
— Вот для чего нужны пары. Я хочу, чтобы ты знала, что я могу позаботиться о тебе. Я убью любого, кто попытается прийти за тобой. И ты расскажешь мне больше о том, что происходило с тобой, как только мы доберемся до Прайда Тауэр.
Хилари продолжала оглядываться, несмотря на его слова. Ведь в действительности, парень не слушал.
— Но я не думаю, что вы понимаете, чему противостоите. Особенно если вы думаете, что Тони и Никколо вне игры.
Она кинула еще один взгляд назад.
— Я сказал… — ее пара действительно становилось грубой. Что было довольно горячо.
— И я сказала, что ты ничего не знаешь. Я также говорю, что да, я была с ними в течение двадцати лет, но я не раз пыталась сбежать. Каждый раз они находили меня. Несмотря ни на что, они находили меня. Так что извини, если я, черт побери, немного волнуюсь.
Оскар зарычал.
— Я могу позаботиться о тебе.
— Я уверена, что…
Хилари не успела сказать ему, что она была уверена, что он может, потому что другой джип взрезался в них и протаранил их автомобиль. Проблемы не пришла сзади, а пришла слева. Конечно, они врезались со стороны водителя. Они не хотели травмировать ее. Ебаные ублюдки.
Металл застонал, измялся и изогнулся, в то время как стекло разлетелось вдребезги и мелкие кусочки звякали и летели по воздуху. Она боролась, чтобы освободится пока автомобиль скользил по асфальту, сидение неподвижно лишь могло обеспечить больше травм. Видимо, скольжение не было достаточно для их внедорожника, потому что он вылетел на улицу и плюхнулся на бок, потом опять перевернулся и остановился на крыше.
Она свисла с сиденья, ремень держал ее на месте. Кровь капала с ее головы, и она поняла, что в какой-то момент она столкнулась с боковым окном.
Вот тебе и подушки безопасности.
Ей понадобилось не много времени, чтобы призвать свою львицу и посмотреть, есть ли у нее какие-нибудь другие повреждения. Кошка была раздражена, и Хиллари с удивлением обнаружила зверя в таком состоянии. В прошлом, она всегда сжималась от травм, но теперь она, казалось, почти была готова взять парней Тони. Или же Никколо. Она не была уверена, кто участвовал в «Охота на Хиллари».
Стон от Оскара обратил ее внимание на него, отметив необычный угол, под которым его рука была согнута и кровь, свободно стекающую из раны на голове. Она обернулась к задней части внедорожника и подсмотрела на мятую кучу, которая была Колтоном. Он хныкал, так что она знала, что он все еще жив, но мужчине должно быть сильно больно.
Кто-то не пристегнулся.
Она услышала тяжелый грохот, и повернула голову в сторону звука. Царапанье ботинок по стеклу объявило о чьем-то подходе, а затем пара высоко классных итальянских мокасин появилась в поле ее зрения. Да, как она и подозревала. Они нашли ее. Несомненно, огромное количество людей могут носить эту ручной работы обувь, но по опыту, она смотрела на пару, которая принадлежала…
Владелец такой обуви присел и посмотрел на автомобиль. Хиллари прочистила горло и закрыла один глаз, чтобы избежать попадания туда крови.
— Эй, Гвидо, как дела? Как семья?
— Хорошо, хорошо. — Он перевел свой внимательный взгляд на других пассажиров. — Попала в неприятности, да?
Хилари пожала плечами, ну, попыталась, ремень держал ее на месте.
— Ты знаешь, как это бывает, пару парней нашли девушку в заброшенном доме и за запертой дверью… они попытались сделать правильные вещи. Это — все, что они знают, Гвидо. Они просто пытались помочь.
— И ты не пыталась отговорить их от этого плана?
— Я была бы не пленницей, если не попыталась бы убежать.
Гвидо кивнул.
— Правда, правда. Ну, Тони собирается позаботиться о них дома.
(Перевод: нанятый Тони убийца собирался убедиться, что они будут мертвы в течение следующего часа.)
— И теперь я должен позаботиться об этой ситуации.
Мужчина махнул пальцем в сторону Оскара.
Бля, бля, бля. Лев Хиллари перебирала лапами в глубине ее разума и рычала… на самом деле рычала… в возражении. Блин, казалось, что ее кошка повзрослела, после встречи со своей парой, Оскаром. Оскар ее пара. Оскар, о котором, если она не скажет быстро что-нибудь убедительное, в итоге позаботятся люди Тони.
— Они просто хорошие парни, появившиеся в неправильном месте в неправильное время. — Она старалась говорить беззаботно и беспечно, говоря частичную правду.
— Угу. Но босс сказал…
Она действительно ненавидела «босса». Ее львица шагнула ближе, беспокоящаяся и раздражительная, молча предлагая свою помощь. За все эти годы, она никогда не предлагала добровольно свою помощь. Видимо, Оскар сделал ее смелее. Она позволила кошке выйти вперед, удостоверившись, что ее тело не трансформировалось, несмотря на присутствие ее внутреннего зверя, и поприветствовала силу, которая наполнила ее.
Омега умела много всяких вещей. Она утешала и успокаивала тех, кто страдал и нуждался в лечении. Она могла перекинуть ярость на другого и положить конец насилию, прежде чем оно началось. А потом было весело немного манипулировать.
Хиллари почувствовала, как ее голосовые связки изменились, слегка изменились, когда магия ее природы наполнило ее.
— Босс сказал, что пока они ничего не знают, они могут жить. Вы слышали, как он говорил это. Не так ли?
Его взгляд стал отрешенным, глаза смотрели вдаль, его зрачки расширились, и она поняла, что у нее получилось, но, услышанный слова тоже помогли.
— Да, это то, что он сказал.
— Эти люди ничего не знают.
— Точно, точно. Они ничего не знают. Я попрошу ребят вытащить тебя отсюда.
С этим, все еще ошеломленный Гвидо, встал в полный рост на ноги и заорал:
— Этих людей нахрен оставьте здесь и вытащите ее, блять, оттуда до того, как покажутся проблемы.
Проблемы. То есть копы.
Движение слева от нее заставило ее сосредоточиться на Оскаре. Веки ее пары затрепетали и, наконец, открылись, сосредоточившись на ней.
— Хиллари?
Она открыла рот, чтобы ответить, но ее ремень безопасности дрогнул и она посмотрела направо, один из мужчин Тони разрезал полоску. Еще одна пара рук потянулась к ней, защищая ее от падения, когда она, наконец, освободилась.
Глаза ее пары расширились, гнев и страх исходили от него. Момент и она будет на своих собственных ногах возле внедорожника, и у нее будет только доля секунды, чтобы поговорить с ним. Она хотела сказать ему, что с ней все будет в порядке. Сказать ему, что это было прекрасно, иметь пару хоть на час. Что хоть они и провели большую часть их времени вместе, споря, она будет лелеять эти моменты навсегда.
Вместо…
— Прощай.
Оскар наблюдал, как его Альфа работал, и черт, это было прекрасно. Он наблюдал со стороны, прислонившись к дальней стене запертой комнаты, в то время как Альфа работал в середине.
Он знал, что Маркус был самым сильным Львом на континенте и что он заслужил свою должность, но он никогда не видел, как этот Лев по-настоящему использовал свою силу. Он никогда не видел яростную, непреклонную, неуступчивую анималистическую сторону мужчины. К счастью, что он не знал этой стороны, потому что ему никогда не хотелось раздражать эту часть характера своего Альфы. Он был бы напуган, если бы перед ним не был его Альфа.
Казалось, что единственный из кого выбьют все дерьмо это Тони Дэвис. А Маркус все еще не полностью занялся мужчиной.
По правде говоря, он был немного разочарован тем, что кровь еще не текла. В основном потому, что он жаждал снять кожу по частям со льва. Очевидным было то, что довольно много вещей, лидер прайда не знал, но был кто-то, кто знал все. Кто-то, кто заговорит. Он просто еще не знал об этом.
— Последний шанс, Тони. — Маркус откинулся на спинку складного стула, притворяясь безразличным, пристраивая ноги на металлический стол, который отделял его от Тони.
— Я хочу знать об остальных твоих владениях и где я могу их найти. Я хочу знать, что еще у тебя есть в запасе. Кто там у тебя за закрытыми дверями?
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь. — Тони покачал головой, а Оскар боролся с потребностью потрепать этого урода. Этот ублюдок знал и не говорил, а это было недопустимо.
— Нет? — Маркус пожал плечами. — Это твой окончательный ответ? Я даю тебе последний шанс. Скажи мне сейчас, или тебе не поздоровится.
Оскар почти желал, чтобы мужчина молчал, потому что он хотел сделать много ужасных вещей с молчуном.
Тони покачал головой.
— Нет, мужик. Ты не понимаешь…
Маркус убрал ноги со стола и встал.
— Ну ладно. Я пытался. — Альфа сосредоточился на Оскаре. — Он весь твой.
Оскар поднял брови в вопросе, желая убедиться, что он правильно расслышал своего лидера.
— Серьезно?
— Ага.
— Что здесь происходит? — Взгляд Тони метался между Оскаром и Альфой. — У нас соглашение. Вы уже нарушаете его тем, что спрашиваете меня о бизнесе.
Маркус пожал плечами.
— Вы заключили сделку, которая охватывает всю херню между тобой и Никколо Коллетти. А бизнес. Это похищение и тот факт, что парни в настоящее время держат пару Оскара. — Альфа положил руки на столешницу и наклонился вперед. — Пара превосходит соглашение. Итак, либо ты скажешь мне, что я хочу знать, или я позволяю ему иметь дело с тобой.
Опровержение Тони было быстрым.
— Нет, Никколо и я, не занимаемся дерьмом, типа похищения. Я не знаю, кто, как ты думаешь, твоя пара, но это не…
— Хиллари Стюарт. — Оскар бросил имя и не упустил то, как другой Лев побледнел.
— Нет, — прошептал Тони. — Ты… она… это не совсем похищение, если я ее…
Маркус сделал шаг назад и Оскар занял его место. Он скрестил руки на груди и уставился на пленника.
— Да. И у тебя есть пять секунд, чтобы сказать мне, где я могу ее найти. Скажи мне, где твои ребята спрятали ее. За каждую секунду молчания, после истечение этих пяти… — он поднял руку, и его когти выскользнули вперед. — … я буду срезать полоску кожи от твоего тела.
Посмотрев на Маркуса.
— Но это незаконно. Ты не можешь позволить ему…
Альфа пожал плечами.
— Ты вмешался в спаривание, просто и понятно. Ты должен решить, собираешься ли ты позволить Оскару резные работы или сказать нам правду. Я сделаю все возможное, чтобы удержать его под контролем, но это его пара. Если ты будешь молчать, ты сам по себе.
Взгляд Тони никак не мог выбрать между ними, его внимание металось туда сюда, прежде чем он, наконец, остановились на Маркусе.
— Хорошо, я скажу тебе все.
Черт. Оскар действительно ждал вымещения своего раздражения на мудаке. Вместо этого он был вынужден выслушивать перечень домов и предприятий, маленьких закоулков и мест, в которых можно было найти частный самолет или два.
Оскар запоминал каждое, а также ввел несколько в свой мобильный телефон. В ту минуту, когда «интервью» было закончено, он получил поддержку своих коллег-силовиков, работающих над его проблемой. Теперь, когда у него был путь, он будет следовать ему, пока он не найдет Хиллари. Он не успокоится, пока она снова не окажется в его объятиях.
Маркус повернулся и зашагал к выходу, со звонящим сотовым телефоном в руке. Оскар замешкался. Его лидер открыл дверь и вышел, мгновенно прижимая телефон к уху. Это дало Оскару шанс, который ему был нужен.
Не медля ни секунды, он отодвинул кулак назад, перегнулся через стол, и пустил его в ход. Хруст и треск костей разнесся по комнате вместе со стуком кулака, поражающего плоть. Он был удовлетворен, когда стул Тони перевернулся назад и тот растянулся на полу.
Дверь сразу же открылась, Маркус высунув голову через отверстие.
— Все хорошо?
Оскар пожал плечами.
— Он споткнулся.
— Он сидел, — протянул Альфа.
Он снова пожал плечами и направился к двери.
— Я не знаю, может, он неуклюжий на падения.
— Ага. — Маркус закатил глаза, но не сказал ни слова.
Оба покинули комнату для допросов и сосредоточились на поиске Хиллари. Маркус дернул за каждую ниточку, Бретт сделал каждый звонок, и каждый двигатель был в каждом проклятом месте, прекрасно помня все убийства, хотя никто в Прайде не думал об этом. Правда была в том, что пара одного из них была там и это все, что нужно было знать.
Как ни странно, Колтон определил ее местонахождение, в самом захудалом районе города, но на этот раз Лев не скулил, не стонал, не выл и не жаловался опустившись на четвереньки. Единственное, что он сделал это заревел, когда они решили дождаться темноты.
Честно говоря, Оскар тоже хотел дуться как маленькая сучка. К сожалению, Маркус одернул их обоих. У них имелось главное достоинство, ночное видение, и они конечно не станут подкрадываться к своей жертве, но с помощью темноты, они менее вероятно побеспокоят человеческие власти, если будут действовать немного осмотрительнее.
Оскар испытывал желание сказать своему Альфе, куда он может засунуть его осмотрительность. Вместо этого, он просто сидел в джипе, внизу по дороге, не отрывая пристального взгляда от места их назначения. Потребовалось не так много, чтобы подтвердить его пару в доме, Остин был силен во взломе системы камер движения, и несколько аккуратных запросов подтвердили их предположение.
Хиллари… его Хиллари… была в этом доме, как минимум с тремя другими мужчинами. Вскоре с тремя мертвыми мужчинами.
Часы медленно тикали, но в конце концов наступила ночь, накрывая улицы темным плащом. Глаза его льва легко приспособились к полумраку, поэтому не было никаких проблем добраться до их места заключения его девочки. Прошло меньше пятнадцати минут, когда они добрались туда, пятнадцать минут тревоги, которая чуть не убила его. Он хотел войти сейчас. Не позже, не через минуту, даже не через тридцать секунд. Сейчас.
Но он также хотел, чтобы его пара вернулась к нему здоровой и невредимой.
Поэтому он ждал сигнала, краткое движения от его Альфы, которое было бы призывом к действию.
Девять мужчин ждали, девять свирепых Львов готовых убить и умереть за одного из своих. Это было, как будто мир затаил дыхание, никто из них не осмеливался сделать движение, пока не дано разрешение, и тогда они его получили.
Каждый из них взял вход… некоторые точки входа подвергались нападению более чем одного мужчины. Как один, они промчались над землей, некоторые на четырех ногах, другие на двух. Адреналин подталкивал их и добавлял силу некоторым при выбивании дверей, а другим при разбивании окон.
У Оскара было одно конкретное окно, один конкретный вход к своей цели. Когда он увидел Хиллари за стеклом с расстояния, никто не спорил с его выбором входа. Они могли наслаждаться крушением всего вокруг, но первоочередной задачей Оскара было обеспечение его паре безопасность. Он уже упустил ее однажды, но собирался позаботиться о ней сейчас. Он просто должен был пробраться через решетку на первом окне.
Оскар остался в своей человеческой форме, нуждаясь в руках, чтобы оторвать эту решетку. Он знал, что она будет на болтах, чтобы Хиллари не смогла спастись, но они ничто, против разъяренного, взрослого Лева-самца, который хотел добраться до своей пары.
Когда он добрался до дома, он обернул пальцы вокруг металлической решетки и вырвал ее. Черт, он был почти разочарован, как легко он справился с этой задачей. Это было даже легче, чем снести стекло, которое было последним барьером между ними. Он ворвался через отверстие и быстро оглядел интерьер комнаты, желая забрать Хиллари и унести ее в безопасное место.
Однако, не всегда все идет по плану. Потому что он не нашел свою болтливую Омегу пару скорчившейся в углу, ждущей его. Он обнаружил крупного мужчину, держащего две вещи: его пару в одной руке и пистолет в другой руке. Пистолет был направлен прямо на него.
Яркий свет ослепил его на мгновение, вспышка с последующим безошибочным выстрелом из пушки, а затем мучительная боль прямо у него в груди. Это был выстрел, он получал их и раньше, но те не были в сердце.
Оскар моргнул и оказался на коленях, руки безвольно висели по бокам. Он посмотрел вниз на свое тело и увидел большое отверстие в центре груди.
Он переключил внимание со своего тела обратно к его паре. Чистое зло было в пристальном взгляде мужчины, и неконтролируемая ненависть заполнила взгляд Хиллари. Золотой мех начал появляться на ее коже, легко появляясь на ее коже, и он не мог не поразиться ее красоте.
Он не мог долго наслаждаться видом, потому что тьма накрывала его, и слабость заменила его силу. Он чувствовал себя раздавленным, мышцы больше не слушались его, и он закрыл глаза.
Но не раньше, чем он увидел, как его сочная пара изменилась, появились клыки ее львицы и золотистый мех на коже.
Черт, она была прекрасна. И если бы он не умирал, он был бы тверд как камень.
* * *
О. Черт. Нет.
Хиллари может вытерпеть избиение. Она терпела это всю жизнь. Тони и ребята Никколо никогда не знали такого слова, как «пожалуйста», таким образом, будучи швыряемой, туда и сюда, не было никакой возможности для нее избежать синяков.
Парень, держащий ее и застреливший ее пару в грудь, был проблемой. Смертельный. Потому что пока она тратила свою жизнь с ними будучи послушной… или раздраженной…она была ничем, но сейчас. Ее львица вырвалась, оставляя свой пост в углу сознания. В один момент у нее были человеческие руки и ноги, а в следующий она была массой бледного меха, сверкая когтями и клыками.
Злость, нет не злость, ярость. Она захлестнула и поглотила ее. Сладкая и милая? Вряд ли. Больше нет.
Хватило одного взгляда на Оскара, на его поникшее тело и не останавливающуюся кровоточащую рану, чтобы принять ее следующее решение. Ее тюремщик отпустил, и теперь она собиралась схватить его. Ей никогда по-настоящему не нравилось атаковать и убивать добычу, но она была готова сделать исключение для этого парня. Она схватила его, опустив его тяжелый вес вниз из-за ее меньшего размера.
Хиллари вцепилась когтями ему в грудь, на три дюйма когти утонули в его плоти и поцарапали кость, когда она заставляла его опуститься. Боль исказила черты его лица, и она чувствовала как его кулаки били по ее телу, но это было ничто по сравнению с болью от ранения ее пары. Она согнула заднюю ногу, прижала ее к его мечущемуся телу и также выпустила когти. Больше плоти, костей, и на этот раз мужчина закричал.
Правильно ублюдок, визжи как маленькая сучка.
Ее рот наполнился слюной при мысли вырвать ему горло, и она облизнула усики в ожидании. Запах крови дразнил ее львицу, и она могла практически чувствовать его вкус на ее языке. Медная сладость с кисловатым запахом боли и страха. Она ненавидела аромат страха, но его присутствие радовало ее животное. Она опустила голову, широко распахнув челюсть и уже готовая, только для того чтобы быть оторванной от ее добычи.
Так не честно.
Отрыв ее когтей от его тела сопровождался удовлетворяющим хлюпающим звуком, но звук столкновения ее бока со стеной был далеко не так радужным. Во второй раз за много часов, гипсокартон и штукатурка посыпались на нее. Блеск. Она не собиралась тратить время на отряхивание, так же как на убирание крови с ее рта, если она собиралась закончить со всем этим дерьмом.
Хиллари покачала головой, очищая свое сознание, и вернула свое внимание на свою добычу, она увидела там нового мужчину, возвышающегося над мужчиной, которого она повалила. Его обутая нога стояла на мужской груди, удерживая неподвижно, несмотря на попытки, которые не увенчались успехом раненого сбросить ее.
Этот парень был силен. Она слегка открыла рот, пробуя воздух, и не было никаких сомнений, что новичок был альфой. Североамериканским Альфой, Маркус? Да, это не может быть никто другой.
Хиллари встала на ноги, немного шатаясь и ее тело потряхивало, голова кружилась и ребра болели. Затем она взглянула на Маркуса, скривив губы в явной угрозе. Этот ублюдок застрелил Оскара.
Альфа лишь покачал головой и дернул подбородком в сторону ее пары. Она вернула свое внимание на Оскара. Что, черт возьми, хотел парень? Он хотел, чтобы она поплакала над телом Оскара? Она лучше порвет ответственное за это лицо на малюсенькие кусочки. Но потом она увидела, что Альфа пытался ей показать.
Оскар не был мертв. Его дыхание было затрудненным, но он дышал. Кроме того, она знала, где была расположена рана, прямо над сердцем. Кроме выстрела в голову, это верный способ убить оборотня. Когда они были целы и здоровы мало что могло причинить им вред.
Выглядело так, будто даже пуля в грудь не могла выбить ее супруга из игры. Она кинула один последний взгляд на Маркуса, убеждаясь, что другой мужчина у него под контролем, и тогда она бросилась к Оскару. Это было, как будто она и ее львица работали как один, животное отступило в одно мгновение и оставляя человеческую форму. Ей потребовалось не больше трех шагов прежде, чем у нее появились человеческие руки и ноги. Было легко положить его на его спину. Она провела руками по нему, дергая его за рубашку и рвя ее пополам, чтобы взглянуть на его рану. Он уже исцелялся, плоть была розовой с вновь выращенной кожей.
— Оскар? — Отверстие все еще кровоточило, но кровотечение замедлилось под ее пристальным взглядом.
Он застонал и открыл глаза, сосредоточившись на ней, когда поднял руку и уронил ее на грудь.
— Хиллари? — Его голос был глубоким, но мягким. — Что… — он оглядел комнату, вспоминая все, и это было, как будто последние несколько минут сразу же ударили по его голове, потому что мех покрыл его кожу и клыки впились в нижнюю губу. Он зарычал и потянулся к ней. Обернул пальцы вокруг ее запястья и дернул, как будто он боролся, чтобы встать.
— Спрячься.
— Я в порядке, Оскар. Я в порядке. — Она попыталась вырвать руку из его захвата. — Маркус здесь. Я больше беспокоюсь о тебе. — Она схватила его за плечо и толкнула его обратно на пол. — Ты получил пулю в проклятое сердце. Как ты еще жив?
Он крякнул, когда его спина снова столкнулась с полом.
— Я не получил пулю в сердце.
Хиллари подняла брови, не веря ему, и она перевела свой взгляд на его грудь, а потом перефокусировалась на его лицо.
Оскар закатил глаза.
— Я получил пулю около моего чертового сердца. Ублюдок был рядом, но он попал в кость я думаю. — Оскар согнулся и потер место над его ребрами. — Пуля прямо здесь. — Ее пара посмотрел вокруг нее. — Маркус, все хорошо? Ребята взяли всех?
Она тоже обратила свое внимание к Альфе, ожидая его ответа. Последняя вещь, которую она когда-либо хотела, чтобы другие пострадали из-за нее. Затем произошли две вещи одновременно. Маркус кивнул, и оказалось, что ее пара, наконец, понял, что на Хиллари было намного меньше, чем ничего. Она была голой. Ее пара не схватил ее запястье на этот раз, но вместо этого он схватил ее целое плечо. Он схватил его и дернул ее в сторону, когда она попыталась встать на ноги. Он поднимался вместе с ней, умело прикрывая своим телом, чтобы она не смогла попасться Альфе на глаза.
Оскар заревел, Маркус вздохнул, а Хиллари закатила глаза.
Если действовать быстро, то у нее будет все-таки шанс сделать хоть что-то. В то время как ее супруг был занят угрожая его Альфе, Хиллари трансформировала один палец на острый коготь и нашла им небольшой кусок металла, который все еще был в нем. Он был так занят, что не понял, что она сделала до тех пор, пока в ее руке не оказалась пуля.
Подцепить. Вырезать. Зажать. И сделано.
К тому времени, как он низко зарычал от боли, все закончилось.
— Что это было? — Оскар развернулся к ней, и она протянула руку, маленький кусочек метала, был в ее ладони.
— Вот.
Он впился в нее оскорбленным взглядом, а потом его взгляд стал яростным. Потом этот яростный блеск превратился в наивный пристальный взгляд, потому что он вспомнил о ее наготе. Он смотрел так, как будто никогда раньше не видел обнаженную женщину. Должно быть, она сказала эти слова вслух, потому что он ответил.
— Я никогда раньше не видел свою голую женщину, и я уверен, что чертовски не хочу, чтобы кто-нибудь еще тебя увидел. — Она уставилась на Оскара, когда он сказал своему Альфе. — Дай мне свою рубашку.
Приказ, не просьба. Он приказывал Альфе. Напористо.
Хиллари вдруг оказалась покрыта от шеи до колена большой футболкой. Ее львица была рада, что они прикрыты… только Оскар должен видеть ее без одежды, но ей не понравился запах другого самца на ее шкуре. Она вздрогнула, борясь с природной склонностью зверя, сорвать ткань с ее тела.
Он, должно быть, почувствовал или учуял ее отвращение. Он провел одним пальцем по ее щеке, прежде чем схватить ее лицо.
— Мы скоро будем дома, котенок, и сможем смыть всю эту вонь с тебя.
Альфа что-то проворчал, но остался спокойным, когда ее пара обнял ее.
— Что потом?
— Потом я покрою тебя своим запахом.
Она может с этим справиться.
Глава 3
Ропот достиг ушей Оскара, прежде чем кто-то появился в поле его зрения. Было легко разобрать различные голоса, двое мужчин спорили и припирались, пока шли к главной спальне. Он не мог винить их за рычание друг на друга. Он бы тоже сам себя боялся.
— Ебать, это ты идешь туда. Ты уже знаком с ней. — Голос Гранта был тверд.
— О черт, нет, я не пойду. Я встретил ее и был с ней, когда она была похищена. Я не позволю ему выплеснуть злость на меня. — Ответ Колтона был быстрым.
— Я старше тебя по званию, так что ты…
— Удивительно, но я не иду.
Звяканье и звон столового серебра сопровождали их слова, и он понял, о чем они скулили. С одной стороны он ценил, что кто-то принесет еду. С другой стороны, он не хотел, чтобы другой мужчина был рядом с Хиллари. Особенно, когда она голая. Голая…
Они сумели вернуться обратно в Башню Прайда, в квартиру Оскара. Единственная причина, по которой Маркус оставил их, потому что они пообещали встретиться с ним после того, как отдохнут и вымоются. Вся башня была изолирована, пока они выясняли, как поступить с этой новой информацией от Тони.
Оскар сказал Маркусу не ожидать их до завтрашнего утра, и реакция Альфы была только понимающая улыбка и быстрый ответ:
— Ну, все будут наслаждаться выходным днем, пока мы ждем ваши ленивые задницы.
Шум воды по плитке продолжал доноситься из ванной, постоянно напоминая о том, что его пара смывала запахи других… Голая.
Спор между Грантом и Колтоном становился все громче, когда они приблизились, и он почувствовал, как они остановились в паре шагов от двери в спальню.
— Я прямо сейчас брошу тебе вызов за твою позицию в стае, как моего начальника, лишь бы мне не пришлось стучать в эту дверь.
Блин, Колтон действительно был не создан для доставки еды.
— Как пожелаешь, — проворчал Грант. — Как насчет этого? Мы сыграем разок в Камень, Ножницы, Бумага, Ящерица, Спок.
Что за… подумал Оскар, Колтон вторит ему.
— Что за… ты слишком много смотришь «Теории Большого Взрыва». Как насчет старой обычной игры Орел или Решка? — предложил Колтон.
Теперь новый голос прекратил ругань. Голос, который никто в Прайде не мог ослушаться.
— Я никогда в моей жизни не встречала большей кучки нытиков. — Пенелопа, пара Альфы, зарычала на них. — Дайте мне этот чертов поднос, и уходите. Вы ведете себя так, как будто он оторвет вам голову за стук в дверь.
Оскар испытал желание сказать ей, что именно это он и сделал бы. Несоединенные мужчины так близко к его мокрой, голой несоединенной паре? Да, черт возьми, он порвал бы их. Поднос пополнится двумя органами и он не почувствует ни капли раскаяния.
Когда Пенелопа, наконец, постучала в его дверь и он открыл ее, чтобы впустить, но сначала убедился, что держит себя в руках.
— Вот, мужчины большие дети и отказались принести поднос, но я уверенна, что ты уже знаешь это.
— Да, спасибо, Пара Альфы. — Он взял у нее поднос.
В тот момент, когда ее руки были свободны, она погладила его руку и широко улыбнулась.
— Нет проблем, я очень счастлива за вас двоих. Я надеюсь…
Затем раздался громкий рык, в их сторону рванул клубок волос персикового и белого цвета и он был отпихнут на несколько футов. Только рефлексы его Льва, удерживали его от проливания пищи.
— Мое, — шипела Хиллари.
Держа ее за талию, он посмотрел на ее макушку, а затем вниз к бледному, нежному изгибу ее плеча… его член стал твердым.
Пенелопа звонко рассмеялась и отступила назад.
— Боже мой, я сомневалась в том, как ты создашь пару с пассивной Омегой, но это не она. — Пенелопа покачала головой. — Она нисколько не пассивная. — С небольшой улыбкой, Пара Альфы исчезла в коридоре. — Наслаждайтесь своим соединением. Я знаю, что я чертовски, наслаждалась своим! Мы увидимся завтра за завтраком.
Хиллари развернулась к нему лицом и подошла еще ближе, и он был вынужден отступить, так как она оттесняла его от двери. В тот момент, когда он отошел достаточно, она захлопнула дверь, и они остались одни. Одни. Нет никакой возможности сбежать, нет никакой возможности быть подстреленным, все здание было оснащено пуленепробиваемыми окнами, после того, как Бретт и Дженнифер были подстрелены и нет никакой возможности быть прерванными, если другие самцы в прайде ценят свою жизнь.
— Хай, котенок.
— Не «Хакай, котенок» мне, — отрезала она. — Она прикасалась к тебе.
Он ухмыльнулся, не в силах не улыбаться.
— Ревнуешь?
— Разъяренная. — Она посмотрела на свою руку и пробежала ею через влажные волосы. — Это не я. Ты, — она потянулась за подносом и ткнула его в грудь. — Ты превратил меня в бредящую суку. Моя львица готова убить всех, — на этот раз она указала на него, но не тыкнула. — А она никогда не хотела сделать этого раньше. Двадцать лет неволи, и она всегда была трусишкой. И вот ты пришел, — в ее напыщенной речи закипала ярость, — и вдруг я убийца. Что это такое?
Его улыбка стала шире.
— Я не знаю, но мне нравится.
Хиллари вздохнула и закатила глаза.
— Мужчины.
Настала его очередь рычать.
— Что ты знаешь о других мужчинах?
— Достаточно, чтобы знать, что ты слишком доволен тем, как я действую. — Она покачала головой.
— Никаких других мужчин. — Эта мысль вызвала у него соблазн убрать всех остальных мужчин в Прайде просто, чтобы устранить конкуренцию.
— Конечно, никаких других мужчин, — сказала она, но существует простой способ убедиться в отсутствии других конкурентов. Тот, который вовлекает полностью голую Хиллари на плоскую поверхность. Кстати, кровать стояла в менее чем десяти футах.
Он взглянул на поднос, отметив деликатесы наваленные на тарелки, такие как мясо, мясо и больше мяса. Есть также маленькая записка, в которой говорилось: «Кулер возле вашей двери», написанная знакомыми каракулями Пенелопы. Он платонически любил Пару Альфы.
Его Лев поднялся, нетерпеливое ожидание наполняло их обоих, и эти эмоции воевали с его инстинктивной потребностью поухаживать за своей второй половинкой. Конечно, те же инстинкты, которые боролись с его ревностью. Женщина связала его в узел, а они не провели в компании друг друга даже день.
— Это касается и тебя тоже, — она ткнула его еще раз. — Никаких других женщин. Повязанных или нет, я выпотрошу их всех.
Оскар усмехнулся.
— Позволь мне позаботиться об этом и тогда мы сможем поговорить о том, как ты собираешься держать их подальше. Что скажешь, котенок?
Она прищурилась, глядя на него.
— Ладно.
Блин, ее игривость и собственничество заставляло его жаждать ее больше, чем своего следующего вдоха. Он быстро промчался мимо нее, назад к двери спальни. Он жонглировал подносом, пока открывал ее, и у него еще заняло время, чтобы поместить поднос в кулер, а затем он вернулся в комнату. Он плотно закрыл дверь, пока не услышал, как замок щелкнул, и тогда он еще закрыл щеколду для лучшего уединения.
Теперь они были наедине, и их не могли прервать.
— Ну? — Она скрестила руки на груди, и он решил, что она, вероятно, старалась выглядеть суровой. Вместо этого, ее движения просто прижали ее груди друг к другу, давая ему лучшей обзор на эти пухлые холмики.
С ее нахальным ртом, и этими глубокими карими глазами с шелковистыми волосами… блин, он выиграл в лотерею пар.
— Я жду. — Его паре наверняка не хватало терпения, но он обнаружил, что это сексуально, как хорошо.
— Самый простой способ для тебя убедиться, что ни одна женщина не подойдет ко мне, это сделать меня своим, — пробормотал он слова, медленно пробираясь к ней. Он не мог пропустить ее реакцию, когда на мгновение она перестала дышать, прежде чем слегка стала задыхаться. Ее глаза расширились и чистый мускусный аромат ее возбуждения наполнил воздух. — И самый простой способ для меня убедиться, что никто не подойдет к тебе это сделать тебя моей. — Он схватил ее за руки и осторожно развел их в стороны. Он использовал немного силы, чтобы дернуть ее вперед, пока их тела не соприкоснулись.
— Что ты думаешь об этом?
* * *
Да. Да.
Ой, подожди. Она не сказала это вслух. Хиллари прочистила горло и проглотила последнюю эмоцию, заполняющую ее.
— Да.
Глаза Оскара наполнились собственническим яростным огнем, и низкий грохот передался от него к ней. Он отдался эхом в ее тело и отразился в костях, далее ниже, пока полностью не окутал ее. Его руки сжались, напоминая ей, что он держал ее.
Напоминая? Нет, ей не нужно напоминание. Не тогда, когда его горячий запах окружил ее и его крепкая грудь прижалась к ее. Его твердость пульсировала на ее бедре, говоря без слов, насколько он жаждал ее.
Слова едва успели слететь с ее губ, как он уже был там, его рот прошелся по ее в едва заметном поцелуи. Она всхлипнула и встала на цыпочки, когда он отодвинулся, не желая терять эту небольшую связь. Когда он был полностью вне досягаемости, она обняла его за шею и попыталась притянуть его обратно вниз.
Оскар глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
— Одну секунду, котенок. У меня есть только пару вопросов и тогда я возьму тебя.
— Как в последний раз? Ответ все еще да. Теперь начнем?
Он усмехнулся, но не смягчился.
— Ты была в плену долгое время. Ты… ты… я тебя не осуждаю, я просто хочу убедиться…
Мужчина заикался и брюзжал, и она не понимала, что он пытался спросить.
— Выкладывай. Я бы хотела соединиться, прежде чем мне стукнет восемьдесят.
Он яростно на нее посмотрел, но, наконец, заговорил.
— Насколько ты опытна?
— Опытна в…
Еще более жесткий яростный взгляд.
— Ты девственница?
Хиллари отпрянула на вопрос, и новое беспокойство прошло через нее.
— Я не осуждаю тебя, котенок, но если ты не девственница, мне нужно знать, и если ты не хотела этого, мне нужны их имена, чтобы я мог их убить. — Последние слова были сказаны с рычанием.
Смущение на ее неопытность отразилось на ее лице, оно покраснело и вспыхнуло. Она прижалась лбом к его груди.
— Я могу сослаться на пятую поправку?
Оскар застыл на мгновение, прежде чем заговорил.
— Итак, о скольких мы говорим? Мне нужно убить одного или двух… может дать мне число — плохая идея.
— Придурок, — заворчала она. Она раздраженно выдохнула, а затем отклонила голову назад, чтобы встретиться с ним взглядом. — Ноль. Я никогда не была с мужчиной. Как я могла?
Ее пара начала мурлыкать, вспышка золотого промелькнула в его карих глазах, и мягкая кремовая шерсть покрыла его щеки.
— Ты действительно будешь моей. Полностью.
Да, будет. Целиком и полностью. И он… она снова оскалилась. Он не попал в плен, когда ему стукнуло пять лет. Она была уверена, что он был с женщинами так же, как она была уверена, что не хотела слышать об этом.
— И после сегодняшнего дня ты будешь моим. Только не говори мне о ком-то еще или даже не говори мне число. Ты мог быть потаскуном до сегодняшнего дня, но я не хочу об этом знать.
— Посмотри на себя, ты становишься все ревнивее. — Эта усмешка была слишком довольной.
— Злее, если мы уже не станем парой.
Видимо, ей не нужно было просить дважды. Оскар в этот раз подарил ей настоящий поцелуй. Он захватил ее губы в страстном завоевании ее рта, его язык тут же погрузился в нее и начал поглаживать ее язык. Она ответила, передразнивая каждое восхитительное действие и лизание, которое он дарил ей, давая то же взамен. Когда он всосал ее язык, она сделала так же, наслаждаясь стоном, который вырвался из его груди. Его твердость пульсировала, прижимаясь к ней, и она упивалась его ответом на ее неопытное внимание.
Да, она была девственницей, последние двадцать лет, но, по крайней мере, она доставляла ему удовольствие, несмотря на свою неопытность.
Она практически вскарабкалась по его телу. Она хотела большего, она хотела поцеловать его глубже.
И он позволил ей это. Оскар обернул руки вокруг нее и вместо того, чтобы, схватить ее за талию, его руки опустились ниже, пока он не обхватил ее за задницу. Одним мягким сжатием и небольшим подъемом, она поняла, чего он желал. Она позволила ему поднять ее, тогда она обернула ноги вокруг его талии, пока они не стали крепко прижаты друг к другу. Ее голый центр уперся в его длинную и толстую длину. Она прикасалась к себе в прошлом, она была девственницей, а не невеждой, но это было гораздо сильнее. Жар, который опалил ее, несмотря на его брюки, пел в ее крови и то, как он сжимал ее задницу, просто добавило блаженства. А он даже еще не погладил источник ее радости. Она собиралась умереть. Потерять сознание от экстаза.
Продолжая сжимать ее, он начал идти. Она двигала бедрами, добавляя удовольствие от скольжения ее киски вдоль члена. Если это просто немного прелюдии…
Оскар начал двигаться, сотрясая ее тело с каждым тяжелым шагом, а затем они столкнулись с жесткой стеной. Он зажал ее своим телом, слегка согнутыми бедрами он ее придерживал, когда убрал руки с задницы и разорвал их поцелуй. Его рот все еще находился рядом, и их разделяло дыхание, когда он откинулся назад.
— Нужно тебя увидеть. Прикоснуться к тебе.
— Да, — зашипела она.
Он отклонился, чтобы снять с нее полотенце, быстро ослабив узел, который держал его на месте, пока она… с помощью своего кота…дергала и рвала на нем рубашку, пока он не оказался обнажен до пояса. Казалось каждый дюйм его обнаженной загорелой кожи, манил и соблазнял ее попробовать на вкус. Один взгляд на него сказал ей, что он был великолепен. Она никогда об этом не задумывалась. Но это… было за пределами ее мечтаний.
— Не смотри на меня так, или я кончу в свои джинсы.
Она не поверила ему, не совсем, как она могла? Потом она оторвала взгляд от его широкой груди и твердого пресса живота, чтобы встретиться с ним взглядом. Она поняла, что он говорит правду. Не было никаких сомнений в его возбуждении и нужде, которая четка была написана у него на лице. Она сделала это. Хиллари Стюарт почти тридцатилетняя девственница.
— Нет, — прошептала она. — Я хочу тебя внутри себя.
Стон Оскара стал рычанием.
— Ведьма.
— Но твоя.
— Моя, — подтвердил он.
Она обернулась вокруг него, зарываясь пальцами в его волосы, положив руки на его плечи. Она крепко держалась, качая бедрами, растягивая удовольствие от трения об него.
— Хочу быть твоей, — задыхалась она. — Очень сильно.
Он сжимал ее бедра, двигаясь вместе с ней, пока она купалась в блаженстве от этого небольшого контакта. Он потерся об нее, дразня и мучая их обоих, и ее охватило блаженство, которое нарастало с каждым сокращением ее мышц. Она была влажной и горячей…более чем готовой для него… и она не хотела ничего большего, чем принять его в свое влагалище.
— Ты нужен мне. — Она, обняв его, прильнула к нему. — Очень сильно.
Его губы зависли над ее ухом, и его голос содержал более чем намек на Льва.
— Скажи мне. Ты знаешь, чего ты хочешь?
— Тебя. Внутри меня. Пожалуйста. — Она, возможно, никогда не была с мужчиной, но ее тело, ее львица, знала, чего жаждало.
— Тогда ты это получишь.
Ее мир завертелся, когда он начал двигаться, пронеся ее через всю комнату, и теперь ее спина упиралась в мягкую и комфортную поверхность. Кровать.
Оскар лег на нее, его бедра по-прежнему были между ее раздвинутых бедер, и он снова ее целовал. Их языки сражались, зубы прикусывали, и они занимались любовью друг с другом ртами. Это было жалкое подобие того, что произойдет.
Она оторвала губы от его.
— Ты не внутри меня.
— Ты права, — усмехнулся он, и она боролась с желанием рявкнуть на него. — Одну секунду.
Оскар исчез на столько, чтобы только сорвать с себя джинсы, ткань рвалась от его когтей, и затем он был полностью открыт ее взору. Длинный и толстый было бы приуменьшением при описании его члена. Массивный. Огромадный. Боже это хрень разорвет мою вагину…
— Ох.
Он вскинул одну бровь.
— Ох? Это все, что я получу?
Нет, она способна на большее, но то, что разгоралось в ней, одним словом было, горячим, быстрым и яростным. Это взывало к ее недавно собственнической львице.
— Мой.
Основываясь на том, как его глаза засветились ярче, и новая волна меха пробилась через его кожу, она подумала, что ему понравилось то, что она сказала.
У нее не было шанса спросить его. Он присоединился к ней на кровати, приподнявшись над ней на руках и коленях, а она поерзала от его интенсивного изучения ее тела. Потом она поняла, что пока он рассматривал ее, она могла рассмотреть его. Итак, она посмотрела на него таким же наглым и изучающим взглядом. Конечно, вместо того, чтобы выглядеть смущенным, он лишь ухмыльнулся.
— Нравится, что ты видишь?
Сволочь.
Хиллари кивнула.
— Да, но я уверена, что есть и другие вещи, которые мне понравятся больше. Есть идеи?
Его клыки выглянули из-под нижней губы. Вместо ответа, он изменил свое положение, схватив ее, и крепко держал, пока он перекатывал их. Теперь он был под ней, ее бедра были по обе стороны от его бедер.
— Ты покатаешься на мне, детка. Я не хочу причинять тебе боль, и ты так сможешь сама установить темп. — Он скользнул руками вверх и вниз по внешней части ее бедер, прежде чем остановиться между ее ног, его пальцы потеребили ее стриженые кудряшки.
— Ты все контролируешь.
Ей понравилось, как это звучит, как и мысль о том, что маленькая верлев Омега будет иметь власть над большим плохим боевиком. Это вызвало новую волну острых ощущений, направленную вниз по ее позвоночнику, что добавило еще больше возбуждения, и она уже не могла больше ждать, желая вознестись на полную высоту.
Она начала, где они остановились, соблазнительное скольжение ее тела по его, только теперь была ее влажная кожа по его горячей твердости. Кончик его члена толкнулся в ее комок нервов, скрытый в ее складках, посылая молнии экстаза вниз по ее позвоночнику. С каждым движением Оскар рычал и застонал. Она знала, что если бы он испытывал хоть половину того удовольствия, что испытывала она, делая эти небольшие движения, он был бы на небесах. Но она хотела подняться выше. Поэтому она использовала его тело, как он и просил, беря и давая, а затем, опять беря, пока она не стала всего лишь массой удовольствия и потребности.
Потом его большой палец погладил источник ее экстаз, и она задрожала, выкрикивая его имя.
— Оскар!
Поганец хмыкнул.
Она упала вперед, на его грудь, но все равно продолжала дразнить их обоих движением своих бедер.
— Нужно больше.
— Вот для этого ты и нужна мне.
— Дерзишь.
— Нет, — он покачал головой. — Хоть я только что и встретил тебя, но я знаю тебя. Я знаю, что ты нуждаешься во мне также, как я нуждаюсь в тебе.
Это затронуло что-то внутри нее, отразилось на ее душе, и внезапно она поняла, что не может ждать, он необходим ей внутри нее. Она слышала об острой боли, которая была у женщин в первый раз, но сейчас она поприветствовала ее и не могла дождаться той боли.
— Да. — Она облизнула губы, внутренне улыбнулась, когда его глаза проследили за движением ее языка, а его длина пульсировала между ее бедер. — Пожалуйста, да.
Оскар приподнял ее бедра и сжал основание своего члена, и затем он придвинул ее вперед, направляя ее, пока ее вход не уперся в самый кончик его длины.
— Возьми меня, насколько сможешь, Котёнок, — пробормотал он.
Она приняла его предложение близко к сердцу, удерживая свой взгляд на нем, она медленно и очень осторожно взяла его внутрь себя. Растяжение и жжение почти уничтожило удовольствие, которое он зародил внутри ее, но, когда он потер скрытый комочек большим пальцем, любой намек на боль был уничтожен. Между его мучительными прикосновениями и болью, которая была вызвана тем, что он был глубоко внутри нее, она была на грани освобождения.
Хиллари продолжала осторожно скользить вниз, его твердость растягивала ее, она останавливалась, чтобы отдышаться, прежде чем принять его еще чуть-чуть. Несколько часов спустя… нет, не более чем пару минут, только потому, что она не была уверена, что у ее супруга имелось столько терпения, чтобы ждать несколько часов, чтобы взять ее. Через несколько минут ее бедро уперлось в его, ее ножны были полностью заполнены и растянуты по его длине, и теперь он гладил эти девственные места внутри нее.
Это было, как будто время замерло, первое проникновение, запоминающийся момент и он так близко.
— Привет, — прошептала она. — Ты внутри меня.
— И теперь ты будешь моей.
Он ужесточил свою хватку еще чуть-чуть и поощрил ее мягко двигаться вверх и так же мягко вниз. Она застонала от этих небольших сдвигов и поняла его намерения, устанавливая свой мягкий и соблазнительный ритм.
— Хочу быть твоей. — Она продолжила в этом сводящем с ума темпе, мучая их обоих. Она вела их все выше, мягко поднимаясь и медленно опускаясь, пока ее дыхание не участилось. Ее темп нарастал, ее большие груди подпрыгивали при каждом движении. Она взяла их в руки и массировала тяжелую плоть, временами пощипывая затвердевшие соски между указательным и большим пальцами.
— Хочу очень сильно быть твоей.
— Ты просто должна кончить, котенок. Мы оба должны, а потом я тебя укушу. Укусишь и ты, связав нас.
Она задрожала от этих слов. Соединение. Он будет пухнуть специфически, когда после соединения их запахи смешаются. Они будут прочно соединены, так же как их души, и их сущности будут тянуться друг к другу и это навсегда. Они никогда не смогут быть раздельно после этого.
Сцепление на всю жизнь.
Да, вот этого она хотела.
— Пожалуйста.
— Для тебя все что угодно. Но ты знаешь, что мне нужно.
Она знала. Она знала, и она старалась дать ему то, чего он желал. Черт, чего они оба желали. Она стала не более, чем ощущениями (она погрузилась в ощущения), а тело боролось за освобождение, которое поднималось все выше и выше с каждым движением и сжиманием мышц. Она знала, что стонала и скулила, знала, что каждый ее звук был встречен рычанием и требованием от Оскара, но она не могла сказать, где один звук заканчивался, а следующий начался. Она не знала, где она заканчивалась, а он начинался. Она просто знала, что в этот самый момент, они были одни.
Первый намек на ее освобождение прошел через ее тело, шар удовольствия начал расти, пока просто один вдох не разорвет его и заставит экстаз с ревом промчаться через ее тело.
— Больше, больше, больше, — задыхалась и умоляла она. Она потеряла контроль над своими мышцами, скольжение и рывки больше не контролировались ее умом, а контролировалось удовольствием от их спаривания.
— Давай, Хиллари. — Он оскалил клыки на нее, обнажая вытянутые и заостренные зубы. — Сейчас.
А затем это произошло. Ее оргазм потряс ее, расслабляя нервы и взбудораживая кровь все больше и больше с каждым вздохом, пока она не могла думать, не могла говорить… она могла лишь чувствовать. И она чувствовала, чувствовала так сильно.
Оскар поддался вперед, положив руку на середину ее спины и притянув ее к себе. Продолжая вбиваться в нее, он впился зубами в ее плечо, добавляя новые ощущения к их спариванию. Боль. Но самый лучший вид боли. Который означал, что теперь они никогда не смогут быть раздельно.
И это не будет односторонней вязкой. Неа. Она сделала то же самое с ним, и теперь кровь текла из раны, которую она нанесла, наполняя ее рот и скользя вниз по ее горлу в обольстительном танце. Она смаковала медный вкус, сладость живительной жидкости, как она проникала в нее.
Он притянул ее еще ближе, добавив больше боли к настоящему заключительному акту их сближения, а его толщина связывала их, пока души разделяли их общую сущность. Боль от его укуса медленно пошла на спад, уменьшаясь с каждым ударом сердца, и он осторожно извлек его зубы из нее. Она сделала то же самое, облизнув глубокую, кровавую рану, которую она сделала.
Она сделала это, они сделали это. Малодушная омега-львица утвердила своего супруга. Черт, омега внутри нее ощетинилась, когда ее назвали малодушной.
Хиллари вздохнула и легла на Оскара, позволяя ему взять ее вес. Двадцать лет в плену и, наконец, она может сказать два слова, которые она никогда не мечтала, что произнесет:
— Ты мой.
Глава 4
Уже в сотый раз Хиллари почувствовала, как опускается на большое тело Оскара. Сексуальное удовлетворение еще трепетало в ней, остатки от ее последнего оргазма продолжали накатывать, пока она боролась за дыхание. У нее ныло в местах, о которых она никогда не знала, и проведя столько часов в постели, она была очень благодарна ее львице. Потому что, к тому времени, как Оскар был готов к очередному раунду, эти приступы исчезали. Казалось, что ее кошка также хотела продолжения, как и Оскар, и быстро исцеляла ее.
Он погладил ее мокрые от пота волосы, его рука прошлась от плеч к пояснице и, наконец, легла на ее задницу. Мужчина серьезно зациклился на ее заднице. И ее груди. На самом деле она не думала, что была хоть какая-то часть ее, которую он не трогал, не пробовал, или не гладил в последние двенадцать часов. И она приносила ему такое же удовольствие.
Она не могла дождаться, чтобы сделать это снова.
Но… щелчок замка, затем звук хлопающей двери раздался в квартире. Хиллари напряглась и прижалась к плечу своего супруга, желая скатиться с него и исследовать звук, но он лишь приобнял ее и отказался отпустить.
— Все нормально. Это, вероятно, несколько силовиков. Хотя если Альфа умный, он послал его пару или пару Бретта, Дженнифер.
Это не утешало ее. Женщины рядом с Оскаром? Категорично нет. Хиллари зарычала и уставилась на него, оскалив зубы.
— Мой.
Член Оскара дернулся в ней, медленно заполняя ее.
— Черт, это делает мой член твердым.
— Все делает тебя твердым. Это, кажется, не очень сложно.
Он обхватил ее лицо и призвал ее наклониться, пока он не смог захватить ее губы в слишком коротком поцелуе.
— Только ты, котенок. Только ты.
— Угу. — Она не была уверена, что поверила ему, но потом эта мысль покинула ее голову, когда голоса их посетителей достигли их. Один из которых был ей знаком.
Колтон.
— Мы вчера прошли через это, это не помогло. Я знаю, что мы должны знать все, что можем о Никколо и Тони. Я понимаю. Но я не тот человек, не для этой работы. Я не знаю, почему Маркус заставил меня прийти. Это глупо.
— Ты называешь нашего Альфу тупым?
Это Грант? Может быть. Она вчера встретилась с большим количеством силовиков.
— Нет, я говорю, что весь этот процесс — это глупо. Есть разница. Теперь, Орел или решка, потому что я не играю в твою камень, ножницы, бумага. — Колтон окаймил правду, которую Хиллари так часто в прошлом думала. Ей нравилось это в нем.
— Пошел ты, — огрызнулся Грант, и это звучало так, как будто мужчина был еще ближе. Как будто они шли к…
Ее мир накренился, когда ее столкнули с тела Оскара, на матрас, в то время как ее пара быстро вскочила на ноги. Он подошел к дверям, шесть футов раздраженного и яростного мужчины. Он рывком открыл дверь, и Хиллари быстро прикрылась одеялом, стараясь прикрыть все тело, прежде чем их посетители что-то увидят.
Рычание Оскара разнеслось по комнате и эхом по коридору.
— Я собираюсь засунуть его голову под твой хвост, если вы не отвалите от моей пары.
Ну, если ее рычания сделало его член твердым, то его сделало ее мокрой и более готовой для него.
Как только он закончил угрожать, он захлопнул перед ними дверь и обернулся.
Хиллари усмехнулась.
— Это было довольно горячо.
Он подарил ей один из тех сексуальных, плавящих ее взглядов, которые возбуждали ее еще больше.
— Я рад это слышать, Котенок.
— Но, нам нужно когда-нибудь поговорить с Маркусом. Потому что эти двое действительно по-прежнему опасны. На этот раз мы победили, но…
Оскар покачал головой.
— Я с тобой еще не закончил.
Она закатила глаза и покачала головой. Тогда она решила воспользоваться идеей Колтона. Она наклонилась и перерыла вещи Оскара, когда он продолжал к ней приближаться, вырвав то, что она схватила. Одним движением, она бросила монеты в него, и он инстинктивно поймал маленькую монетку.
— Мы останемся здесь и будем соединяться весь день или мы пойдем наверх и поговорим с Маркусом. Орел или решка?
Оказалось, ни одно ни другое. Вернее, оба. Оскар атаковал, они занимались любовью, и через час они подбросили монету.
Хиллари действительно понравилась эта игра…
Комментарии к книге «Орел или решка», Селия Кайл
Всего 0 комментариев