«Дикарка и лунный принц»

Дикарка и лунный принц (fb2) - Дикарка и лунный принц (Хроники пяти королевств [Ветрова] - 2) 1256K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Юлия Ветрова (Морвейн Ветер, Регина Птица)

Морвейн Ветер ДИКАРКА И ЛУННЫЙ ПРИНЦ

Пролог

В лесу ухнул филин, и тут же шелест листвы заглушил его голос. Я бы поверила, что это в самом деле кричит птица – если бы ответом ему не стало пронзительное кряканье утки, прозвучавшее с другой стороны. Опускаю лук и закрываю глаза.

Охотники Койдвиг Маур – Великого Леса – ищут зверя. Они будут искать следы черного медведя всю ночь, чтобы на рассвете пристрелить его – и запечь на костре первые куски. Так бывает всегда – или почти всегда: иногда медведь одерживает верх.

Хочется закричать в ответ. Дать знак, что я могу им помочь. Но голос не слушается. Прикрываю глаза и стискиваю зубы. Больше я не ошибусь. По эту сторону реки нет такого клана, который взял бы меня с собой – даже если надо запасти мясо на зиму и бежать следом за стадами идущих на юг импал.

Меня зовут Альдэ. Наверное, это странное имя для эльфийки. На нашем языке «Альдэ» означает «ночь после жизни». Или просто – смерть.

Когда-то меня и в самом деле звали по-другому – Трвинсиэль фин Ратар Сарвейнел, что значило: Копьё, пронзившее Тигра, рождённое в клане Хранящих Север, и я всегда стояла у своего старейшины за правым плечом. Это было давно. Когда в Койдвиг Маур ещё был такой клан – Сарвейнел.

Впрочем, «давно» – понятие растяжимое. Кому-то две сотни лет кажутся лишь мигом, для кого-то год становится вечностью. Я принадлежу ко вторым. И мысли эти навевает одиночество.

В одиночестве время идёт дольше. Утром ты не можешь понять, зачем солнце осветило твой день. На закате, когда вершины деревьев и воды Гуиродит Ллин заливает алый, будто кровь поверженного хищника, свет, пространство заполняет странная пустота. Между тобой и ближайшим живым существом лежит целый мир, лишённый жизни. То, что до соседней стоянки всего час пешего ходу – не имеет значения. Мир кажется пустым, ты знаешь: тебя не ждут. Ни там, ни где-то ещё. Миру, по большому счёту, всё равно – проживёшь ли ты ещё день, проснёшься ли утром или станешь добычей тигра во сне. Пожалуй, только голодному тигру ты и нужна, и то не больше, чем горная коза.

Эльфы Койдвиг Маур не живут одни. Природа – наша мать – требует, чтобы мы жили кланами. Кланами мы можем охотиться на животных, которые сильнее нас, клан даёт нам имя и обязанность, делает нас теми, кто мы есть – нужными. Когда клан гибнет, оставшимся в живых лучше умереть вместе с ним. Это не закон и не обычай, это – веление разума: редко какому-то клану нужен охотник, привыкший охотиться по-другому. Лекари, хранящие память – может быть. Если глава клана мудр, он примет под опеку того, чей опыт принесёт пользу. Те, кто несёт в себе дар исцеления, встречаются так редко, что любой клан примет их.

Я – охотница. Во мне нет ничего необычного. Рука моя тверда, глаз остёр, и я могу услышать, как под кронами сосен бродит медведь из сумеречных земель, а в густой траве меж корней деревьев скрываются росомаха и волк, но этим может похвалиться добрая половина эльфов. Я могла бы рассчитывать на новый дом, если бы шла война, и в других кланах не хватало стрелков, но и тогда до конца дней на меня смотрели бы как на ту, что пережила свой клан. И правда, разве может быть оправдание тому, что я жива, когда моя семья и друзья мертвы?

Когда луна второй раз осветила кострище на месте моего прежнего дома, я пыталась просить помощи. Я пришла в клан Хранящих Восток, а затем в клан Поющих с Волками. И ещё во многие кланы, но нигде со мной не хотели говорить. Только вождь клана Бурого Медведя сжалился надо мной. Я знала, что здесь всегда буду лишь заменой для тех, кто моложе и неопытней меня, но была рада и этому. Но когда старший из охотников выкрикнул мое имя, тетива моего лука от резкого рывка со звоном рассыпалась. Все знали, что сулит охотникам порванная в самом начале охоты тетива. И вместо меня ушел мальчик, который, должно быть, ни разу на охоте ещё не бывал.

И тогда вождь Медведей предложил мне пройти испытание истиной. Вместе мы отправились к оракулу, в сердце Священного Озера Гуиродит Ллин, где цветок духов – лотос – растёт рядом с осокой и рогозом, и моя кровь окропила алтарь. Луч света упал на мою надрезанную ладонь, выжигая знак Альдэ – смерть. Это был приговор. Отныне он стал моим именем. Альдэ – Смерть – последняя из клана, которого нет.

С тех пор Вечный Лес трижды три раза укрыло снегом, трижды три раза зацветали дикие яблони, и трижды три раза ветви деревьев обнажались навстречу грядущей зиме.

Летом в лесу хорошо. Тихо шелестит листва и стрекочут цикады в сумраке подлеска. Солнечные блики играют на поверхности Гуиродит Ллин, запахи трав и нагретых солнцем цветов наполняют воздух. Настоящая тоска накатывает на меня, когда листья опадают под ноги, ветви деревьев становятся голыми и безжизненными, а с неба падают белые хлопья снега. Костёр не согревает, а изредка доносящиеся издали голоса чужих охотников лишь навевают ещё большую тоску.

Вспоминаются зимние вечера и костры – куда больше и ярче моего. Песни мужчин, вернувшихся с охоты, и голоса девушек, бегущих им навстречу. Дети радостно кричали, встречая отцов. Ждали и меня… Не дети, самой собой. Короткое имя колет грудь иглой кожевника – Вьен. Я часто погружаюсь в воспоминания с головой. Прокручиваю в памяти те вечера, тихие и шумные одновременно. Вспоминаю веселый зимний праздник солнцеворота – Йоль.

Эту была моя любимая ночь. Девичьи ленты носятся в воздухе, запахи специй, горячее вино и тепло… Тепло ладоней и тел, рукопожатия охотников, хлопки по спине… Меня считали красивой – там, в далёком прошлом. Теперь я давно уже забыла, как выгляжу со стороны. Меня любили. Меня выбирали. Даже речь эльфов, окружавших меня, казалось, дышала теплом.

Теперь я – одиночка. Последняя выжившая. Печать позора украшает моё чело. Я не сумела защитить родных. Тепло ушло из моей жизни. Ни один другой клан не сможет дать мне то, что я потеряла – единение и возможность принадлежать. Клан, которому принадлежит моя душа – мёртв.

За годы скитаний я привыкла быть одна. Я могу в одиночку загнать и оленя, и вепря. Но мне не нужно столько мяса. Если стоит лето, моя добыча остаётся гнить на земле. Я ухожу в новое место, чтобы загнать новую дичь. Я привыкла быть одна, и я могу выжить одна, но год тянется как десять лет. Каждый год всё меньше смысла я вижу в таком существовании – диком и одиноком. Кажется, ещё одна зима – и я забуду, как звучит мой родной язык. Как выглядят девушки, когда плетут венки перед свадьбой, как окликают друг друга юноши, собираясь на охоту. Моя охота стала другой. Она не доставляет радости, не приносит пользы никому.

В десятый раз хлопья снега укрыли обнажённые ветви, когда я приняла решение. Давным-давно я слышала легенду об эльфах, что живут по другую сторону Дур Маур – Великой Реки. Хранители предостерегают от встреч с ними: они ин-канэ – иные. У тех эльфов нет кланов и нет Оракула. «Как же они определяют, кем станет ребёнок?» – спрашивала я, и хранительница смеялась. Она не отвечала, возможно, потому, что не знала сама.

Когда в десятый раз хлопья снега припорошили ветви кедров, но ещё не покрыли сплошным ковром почерневшую землю, я приняла решение пуститься в путь. Я отправилась туда, где живут эльфы, не знающие кланов и хранителей. Эльфы, у которых нет оракулов. Эльфы, которые не испугаются моих имени и знака.

Я мечтала о них и представляла, какими они могли бы быть, но только теперь, когда Оракул снова заговорил со мной, я решилась покинуть лесной приют. Я шла на запад, к берегам Дур Маур.

Вельд

Я помню, как сверкали серебристые спины виверн под сёдлами из сумеречного бархата. Мы с братом неслись впереди, прорезая телами наших скакунов облака. Перламутровая сеть из водорослей моря Асир переливалась на солнце в наших руках.

– Вельд! – окрикнул меня Тирв, и, проследив, куда указывает его рука, я увидел стаю белоснежных птиц, парящих в облаках.

Плавно натянув поводья, я повернул виверну, и мы понеслись туда, чтобы через несколько мгновений в наших охотничьих сетях забились десятки пойманных птиц – отличный ужин для королевского двора.

Я вздохнул и с тоской посмотрел на пограничников, вяло переругивавшихся между собой.

Меня зовут Вельд. Странное имя для эльфа, не правда ли? Знатные эльфы дают детям длинные красивые имена. Так мать назвала и меня: Артайнен тау Вин Двальен, что значит – Хранящий славу из туата Ночного Волка.

И я носил его, пока королевство не обрело нового короля, и мой брат, Тирвейнен тау Вин Двальен, не стал королём народа Мак а’гхеалах – Детей Луны.

Пользуясь моим почётным званием Десницы Луны, Тирвейнен придумал мне новую службу – теперь из тайного палача короля я превратился… в истребителя дикобразов. «Только ты, мой драгоценный брат Вельд, можешь охранить границу нашего королевства от дикобразов и полозов Великого Леса, – сказал Тирв, – и потому я наделяю тебя новым титулом – «Охранителя границ».

Нет, на самом деле, он, конечно, сказал не так. Да и сказал на самом деле не он. Приказ его мне передал королевский поверенный, и прежде чем я успел броситься ко двору, чтобы выяснить все нюансы этого поручения, меня остановила мать – и долго рассказывала о том, как прекрасны водопады на берегу Великой Реки зимой.

Кроме того, не было в его приказе и слова «дикобраз». Вообще-то в письме фигурировали «тени таинственных существ» – «бессмертных и неисчислимых» – «появлявшихся вдоль берега реки каждую осень».

Да, я думал, что это демоны из Врат, и что?

Отца, как я привык его называть, никогда не волновала та деталь, что я не его родной сын. Куда большее значение имело то, что я отлично убиваю его врагов. А вот тот факт, что обаяния у меня как у навозной мухи, его порядком смущал. Отец всегда считал, что из-за этого неприятелей у него становится только больше. И когда отравленный дротик вонзился в его грудь, а лекари – те, кто не успел сбежать подальше от двора, ведь за бессилие многие были казнены – смиренно опустили руки, отец взял с меня клятву, что я никогда не попытаюсь отобрать наследие, корону или что бы то ни было у своего младшего, но чистокровного брата.

Клятва далась мне легко. Куда легче, чем другая – никогда не иметь детей. Как будто шлюхи, выползающие ночью из моей постели, спрашивают у меня разрешения. Но отец был отцом. А мать, стоявшая поодаль, была моей родной матерью. Было глупо идти поперёк их воли, когда я уже отказался от всех прав на престол. Я дал ещё одну клятву и решил никогда не вступать в брак, ведь дети шлюх не будут законными, и мой народ не примет их как наследников трона

Я отказался от имени, которое знала каждая крыса в королевстве. Отныне меня звали Вельд тир Антас тау Кхэн, или Защитник Смерти, Лишённый Туата. Так я ещё раз подтвердил готовность следовать клятве, данной отцу.

Надо сказать, с тех пор, как мой брат объявил себя королём Мак а’гхеалах, наши отношения порядком изменились. Я по-прежнему люблю его настолько, чтобы не пытаться убить во сне, в то время как он явно не слишком верит в данную мной клятву, ведь никто из нас не чурается насилия, если необходимо разрешить конфликт. Только этим я могу объяснить тот факт, что, несмотря на все способности и познания, я назначен дозорным в передовой отряд разведки и отправлен на дальнюю восточную границу королевства – к берегам Великой Реки – Моейр Авейн.

Солдаты смотрят на меня с сочувствием и страхом, офицеры – с неловким смущением: и никто не знает, как отдавать мне приказы.

Я же без зазрения совести летаю на виверне над головами «однополчан», давая понять, что мы из разного теста. Я не соблюдаю дисциплину и не докладываю о своих наблюдениях, что в первые же дни было признано моей законной привилегией как старшего сына туата Ночных Волков… Прошу прощения, как безродной скотины по имени Вельд тир Антас.

Не спорю, в былые годы мне нравилось кружить на виверне над базальтовыми пустошами Элреа. С высоты полета я видел всю поверхность плато, покрытую, как пирог глазурью, множеством лавовых слоёв. Толстые пласты базальта, налегающие друг на друга, можно увидеть во многих частях материка, но только наше плато они покрывают целиком. Но! Всё это было до того, как я узнал, что мне предстоит провести в седле всю грядущую зиму

На душе у меня было паршиво, и настроение портилось день ото дня. Я считал ночи до окончания долгого пути, который в одиночку мог преодолеть за полчаса полёта. Только надежда встретить нарушителей и превратить их в кровавое месиво слегка скрашивала серые будни. Я продолжал искать ответ на вопрос, что мне делать теперь.

Глава 1. Трофей

Альдэ

Я не знаю, где еще можно встретить такое разнообразие жизни, как в окрестностях Великой реки. Здесь и заснеженные вершины Ледниковых гор, и долина Дикой вишни, и непроходимые болота, и шелестящие под ветрами кроны Заповедных рощ, и базальтовые пики плато Элдеа, сумрак северных лесов и сосны Ведарской Чащи. А как прекрасны и неповторимы впадающие в нее реки – мне не дано описать.

В каждой из них есть что-то свое, чего не найти в другой: тихие воды Реки Дождей, дикая красавица Гулет – река празднеств, и призрачный проток Темного Духа, стремительный Бренин Писгод, обиталище Короля Рыб – одну реку не спутать с другой.

Да и ширь Дур Маур трудно представить тому, кто никогда не ступал на её берега.

Старейшины рассказывают, что однажды в Дур Маур заплыла диковинная гигантская рыба, какую пришельцы из дальних земель называют кашалот. Она плыла вверх по течению, и из спины её иногда вырывался фонтан. Добралась до самого Ажурного моста, начав свое путешествие от моря Асир – и, может, доплыла бы еще дальше, но несчастному созданию не повезло: острые пороги Великой реки остановили её путь наверх.

В дельте Дур Маур можно разглядеть берега только если нет тумана – и то с трудом.

Несущая свои воды почти строго с севера на юг, Дур Маур отделяет земли Лесных кланов от земель других народов. При этом ландшафт вокруг нее постоянно меняется. У истока Дур Маур горы толпятся вокруг берегов, а где-то посередине её русло служит границей между Койдвиг Маур и чёрными камнями Элдеа – землёй, где поселились чужаки – Койгреах.

По левому берегу пихты и ели поднимаются из бескрайних болот, а на правом леса нет совсем, только чёрная плоская поверхность камня. Лишь тускло-зелёные кроны лиственниц виднеются кое-где.

Даже птицы на разных берегах разные: вороны и маленькие пустомели гнездятся только на левом берегу. Зато дрозды и певчие чайки выбирают для себя правый берег. Здесь же проходят торговые тракты, по которым раньше шли обозы с товарами.

Те, кто плавал до места впадения Дур Маур в море Асир, рассказывают, что опытные моряки не могут распознать, где Великая река вливается в залив – необозримый водный простор окружает судно, и только вкус воды сможет подсказать, где проходит корабль – в море или в реке.

Дело шло к зиме. Небо хмурилось, и река выглядела угрюмой. Если же выглядывало солнце (чего не случилось за неделю моего пути), то даже в это холодное время на воде играли радужные краски. Лучики солнца сверкали в такие дни на блёстках нестаявшего снега, медно-оранжевых обрывах, и отблески их возвращались обратно, тонули в лазури неба и снеге облаков, чтобы радужными переливами отразиться в воде.

Уже в конце сентября верхнее течение реки сковывал лёд – кромка его следовала за мной по пятам. Я шла на юг, чтобы успеть добраться до брода, пока лёд не накроет реку до самых нижних портов. Потом уже станет слишком холодно, чтобы продолжать путь, и придётся вернуться в горы, чтобы укрыться до весны.

До моря всё ещё оставалось далеко, когда я миновала последнюю, самую южную пристань Дур Маур, и двое суток шла к заливу. И только на крохотном островке Хир-ин, в пятистах лигах к югу, наконец увидела первых сородичей…

До брода, перекинутого к острову, оставалось несколько часов пути. Там перешеек из камней позволял перейти на противоположный берег реки.

Там, на другом берегу, повозка, гружёная тканями, двигалась вдоль отмели на юг, как и я. Рыжеволосая охотница сидела на козлах, среди скарба, а в кузове – ещё две, охотница и хранительница. Я отошла в тень. Встречаться с сородичами не входило в мои планы. «Придётся обходить реку широкой дугой, – подумала я, – у них зрение не хуже моего».

Я немного углубилась в лес – так, чтобы видеть соплеменниц. Перед глазами всплывали образы таких же обозов. Наши девушки часто бегают за покупками в деревни лунных. Старейшины ругают их, но не помогает – тканей мы не прядём, а тех, что выменивает Хранитель для клана, всегда не хватает.

Я ощупала краешек рубахи, торчавшей из-под доспеха. Не снимала её с того дня, когда в последний раз видела клан, и это устраивает меня в одиночестве. Но женские яркие наряды я помню. Они, признаться, радуют глаз. Мужчины поумнее сами возят своих женщин за реку – иначе те слишком часто не возвращаются назад.

С такой поездки всё и началось девять зим назад. Женщины так и не вернулись, а спустя три заката пришли ясноглазые чужаки – красивые, могущественные и бесцеремонные. От них веяло силой, которой никогда не достичь ни нам, ни Койгреах, что живут на плато Элреа.

При воспоминании о последних днях моего клана сердце сдавила боль.

Вельд

На тринадцатый день нашего безумно «осмысленного» путешествия у самого берега Дур Маур мы встретили первых нарушителей границы – две дикарки сидели на повозке, наполненной снедью и сукном. Ещё одна правила лошадьми.

Кто, хотел бы я знать, отпускает женщин одних в дорогу?

Я не понимаю этих лесных дикарей – и никогда не пойму. Из-за спины одной из дикарок виднелись лук и копьё: обычное оружие для охотников этих мест. Я наблюдал, как подходят к обозу пограничники, удерживая виверну на высоте. Завязался обычный разговор: солдаты выясняли, почему женщины пересекли границу, проходившую по реке. Женщины объясняли про переправу и разрушенный мост и постепенно выходили из себя.

Их объяснению поверил бы только идиот: они же на этот берег попали по мосту… Ходили торговать с крестьянами, скорее всего. В повозке лежат ткани, а не шкуры – значит, они возвращаются назад. Не повезло. Встреча с отрядом не сулит им ничего хорошего. Домой они не доберутся. Разве что без контрабандного товара и порядком подержанные. Разделить добычу с солдафонами было слишком для меня, тем более затевать ссору на этой почве. Так что мне предстоит стоять в стороне, пока другие веселятся.

Разговор же явно заходил в тупик.

Одна из нарушительниц границы рванула с плеча лук, другая вскочила, начиная торопливо бормотать заклятье. Пожалуй, у них и правда были основания считать, что они выберутся из передряги живыми. Вряд ли пятёрка пограничников была готова встретить друидессу.

Хранители этих дикарей – Гуиллт – называют своим домом дикую природу. Их возможности разрешают говорить с волками, живущими в чащобе леса, найти общий язык, понять даже самые старые деревья и проследить путь молний из скопления грозовых туч.

Умение перевоплощаться в животных дает им в руки ключ к управлению врагами на расстоянии.

Внешний вид друидов обманчив, илюзорное умиротворение скрывает под собой инстинкты хищников и беспощадность стихий.

Они не слуги духов, и воля друидов не способна повлиять на их решения, но вся природа вслушивается в их речи, для нее друиды – своя кровь.

Они могут призвать духов – и те направят врагов по ложному пути или сразят их молнией. Или высвободят свой собственный дух, который предстанет перед другими Первородным Зверем, которым руководят инстинкты выживания.

Силуэт друидессы заколыхался, и я понял, что она обретает звериный облик.

Вспышка цветного света окутала солдат, затуманивая их сознание и замедляя реакции.

Всполох молнии поразил одного из врагов и продолжал кружить вокруг него, поражая раз за разом.

Лоза, покрытая ядовитыми шипами, выросла из верхушки ее посоха и, обвив одного из нападавших, обрушила наземь.

Солдат, замахнувшийся на друидессу, отвлёкся на атаку охотницы, и в ту же секунду выскочивший невесть откуда хорёк набросился на него со спины.

В следующую секунду воющий порыв ледяного ветра пронзил наших воинов, отбрасывая их.

Не дожидаясь, пока они поднимутся на ноги, друидесса бросила в сторону солдат волшебное семя. Упав на землю, оно взорвалось первородной энергией, ослепив огненной вспышкой даже меня.

Лианы и корни вырвались из земли, оплетая солдат. А через секунду холод поразил врагов, заставив их замереть на месте.

Не дожидаясь, пока друидесса применит весь оставшийся арсенал, я приказал виверне спикировать вниз.

Развернув животное, я швырнул в сторону лучницы магическую паутину. Белые нити оплели её руки, сделав лук бесполезным. Друидесса, заметив новую угрозу, попыталась направить очередное заклятье в мою сторону, но виверна легко ушла от атаки – животным не нужны команды, чтобы спасать жизнь.

Я метнул в друидессу заклятье тишины, препятствующее дальнейшим попыткам применить магию, и пограничники неторопливо принялись выворачивать ей руки.

Мне просто интересно. Как наши патрули справляются с мышами и кроликами?

Командир наряда отсалютовал мне клинком. Я взмахнул в ответ рукой, не желая доставать оружие попусту. Начался откровенный грабёж. Солдаты разбирали ткани и вино. Мысль о том, что всё это следует отправить в столицу, явно не приходила им в голову. Мне было всё равно. Впрочем, поразмыслив, я опустил виверну на землю и, спешившись, выбрал из добытого скарба пару бутылей вина и кусок солонины. Прислонившись к боку животного, откупорил бутылку и, надкусив мясо, запил вином. Вино и правда было неплохим. Скорее нашим, чем их. У лесных эльфов вино быстро становится терпким, в нём почти нет сахара. Наше куда мягче и нежней.

Мой народ любит комфорт. Так повелось давным-давно, может, это и стало причиной того, что наши предки заключили сделку с демонами. Лесные же всё ещё верят, что возможно счастье в единении с природой.

– Снимаемся, – бросил командир и покосился на меня.

Я пожал плечами. Меня забавляло, что он опасается принимать решения, не получив моего согласия. Следовало как можно скорее что-то предпринять, чтобы убраться из этой глуши. Идти против короля я не могу, но он повёл себя подло. Возможно, это значит, что я имею право на ответную подлость. Я ещё не решил.

Альдэ

Параллельно с телегой, которой правили девушки, будто бы вместе с ними, но по другому берегу реки, я шла уже довольно долго, когда увидела в небе силуэт крупного крылатого животного. Зверь был далеко, но не узнать виверну я не могла. Я встречала таких всего раз, и тот день стал роковым – именно тогда погиб мой клан. Тогда я так и не смогла ничего сделать. Но я всё ещё была охотницей. Даже если я не смогла защитить своих соплеменников, я могу искупить хотя бы часть вины, спасая тех, кто ещё жив.

Я крепче сжала копьё, не зная, броситься к реке или прочь. Девушки продолжали ехать, ничего не замечая. Кажется, они даже напевали что-то, хотя расслышать их я и не могла. Виверна медленно приближалась, и я уже могла разглядеть пеший отряд, идущий следом. «Странный патруль», – подумалось мне. Я видела не так уж много патрулей, но те, что встречала, состояли просто из пяти–десяти солдат.

Я продолжала бежать вдоль берега, когда солдаты нагнали повозку.

Мне оставалось только укрыться и наблюдать.

Чужаки-Койгреах были вооружены обычными своими чуть изогнутыми мечами. В левой руке у каждого был баклер, маленький металлический щит, который они обычно привязывают к руке – это позволяет им удерживать щит и в то же время использовать руку.

Простые солдаты мало беспокоили меня – одна из девушек была Хранительницей, это я видела даже издалека. Вряд ли солдаты могли ей навредить, но вот Койгреах на виверне…

Начался долгий разговор.

Я почти уже успокоилась, когда полыхнуло пламя. Я перечислила имена всех предков. Всё моё существо требовало вмешаться и защитить этих женщин, но река была слишком широкой для выстрела и слишком быстрой и глубокой, чтобы перейти её вброд. Бой длился недолго. Почти сразу девушек скрутили. Солдаты принялись грабить повозку, а я могла лишь скрипеть зубами. Выдержала я недолго. Не придумав ничего лучше, бросилась вдоль берега к броду.

Конечно, когда я добралась до места схватки, там уже не было никого. Но следы остались. Они вели дальше, вдоль реки, которую Койгреах считали границей своей земли. Будто землю можно поделить на части, как пирог. Я двинулась следом за отрядом, стараясь не создавать лишнего шума, но Койгреах, видимо, шли быстрее. Я разглядела их лагерь, только когда солнце упало за горизонт.

Здесь, немного южнее, через брод проходил южный торговый путь. Уже недалеко оставалось до тех мест, куда заходили изредка с моря могучие корабли с восточного материка, рядом с которыми самый большой из наших парусников показался бы скорлупкой.

Вельд

Если отряд наш не добирался к ночи до гарнизона или форпоста – а этого не случалось почти никогда – мы разжигали костры и вставали лагерем там, куда успели дойти.

Не следует только воображать настоящий военный лагерь, какой описывают в книгах по военному мастерству: правильный прямоугольник с двумя главными перпендикулярными улицами, окружённый двойным рвом и валом с частоколом.

Расположение объектов в нашем лагере менялось каждую ночь. Первые прибывшие на стоянку занимали лучшие места – по возможности рядом с источником воды.

Начинали солдаты с того, что ставили палатку, состоявшую из пропитанного льняным маслом длинного куска полотна с двумя скатами, которые поддерживали деревянные стойки и были прибиты к земле металлическими кольями. Внутри каждой такой палатки укрывались и спали на земле, как правило, десять воинов и их командир.

Вы можете представить меня спящим между грязных солдат? Я лично – нет.

Во время маршей вещи для лагеря: котлы, провиант и укрытия – везли на трёх несчастных лошадях.

Разумеется, моя виверна несла отдельный шатёр, ковёр и несколько шкур для сна.

Конечно, не такой шатёр, какой брал в поход мой отец – без трона и полога, отделявшего спальную часть от той, где принимал гостей. И, безусловно, эта несуразность больно ранила меня.

Приходилось утешаться тем, что тот, королевский шатёр, даже с помощью магии в одиночку установить было нельзя.

Я успел обзавестись ещё парой бутылок вина и отправился искать, где устроиться поудобней.

В книгах я читал, что лучший способ вымуштровать солдат – лишить хорошей еды. Точнее – выработать у них привычку есть что угодно, когда угодно и в каком угодно виде. Никогда не думал, что ознакомлюсь с этими нюансами воинского искусства на практике. Оказалось, что простой эльфийский воин был вегетарианцем – и разумеется, не потому, что берёг окружающих живых существ. Основу питания составляла провизия, которую каждый нёс на себе. У большинства солдат это были бобы, горох, фасоль и чечевица… Изредка изюм, миндаль или оливки. Само собой, подобный рацион с каждым днём делал меня злей.

Я подобрал место в тени, прежде чем началась развлекательная программа. Стоянку разбили вместе с двумя патрулями, прочёсывавшими берег, так что нас было человек двадцать. Среди них один варлок, затесавшийся на эту службу по непонятной причине – возможно, такой же ссыльный, как и я. А может, он просто надеялся поживиться приграничными трофеями. Остальные – воины. Все довольно крупные, но не самые ловкие. И, конечно, с начала службы не видевшие женщин.

Дикарок раздели почти сразу. Определилась очередь. Сказать честно, в том, чтобы смотреть, как развлекаются другие, было мало радости. Но участие в подобном развлечении наряду с солдатами било по моей гордости очень больно. Я уже собирался отправиться на боковую, когда воздух разрезал свист, и стрела с зелёным оперением вспахала землю в паре метров от моего сапога.

– Агаттис! – воззвал я, призывая одного из своих хранителей, и воздел руку. В следующую секунду меня окружил кокон чёрного льда, излучавший жуткий холод и призванный уберечь меня от атак.

Стрела была эльфийской – значит, выстрел не был промахом, скорее – предупреждением. К сожалению, мои сослуживцы этого не поняли. Некоторые в общем гоготе и вовсе не расслышали, что произошло, и продолжали развлекаться.

Спрятавшийся в кроне дерева охотник с удивительной скоростью выпустил сразу две стрелы, каждая из которых мгновенно нашла свою цель.

Один выстрел пришёлся стоящему в веселой толпе солдату в самое уязвимое место – в обнажённый зад. И так, со спущенными штанами, вторая жертва встретила свою смерть.

Тем временем третья стрела пробила грудь еще одного насильника. Тут-то и началась бестолковая и бесполезная беготня.

Оставаясь в тени, я всматривался в переплетение ветвей деревьев, пытаясь определить, где находится моя цель. Все мы видели в темноте, но воспринимали лишь контуры тёплого тела. А сейчас не было ничего, будто нападавший был деревом или камнем, и сердце в его груди не билось. Полагаю, все остальные недоумевали так же, потому что, уже схватившись за оружие, они всё ещё ничего не делали.

Я выругался. Неизвестный, похоже, собирался нанизать нас на эти стрелы, как бабочек на булавки, и оставить валяться тут. Пока солдаты бестолково метались по поляне, одна из девиц, недолго думая, скользнула в темноту и наверняка теперь обыскивала мешки в поисках оружия.

– Держите пленных, – рявкнул я. Новая стрела вошла в глаз очередного пограничника.

Я прикинул, откуда могли лететь эти посланцы смерти, и наугад ткнул пальцем в крону дерева. С пальца моего сорвалось пламя и охватило ветку, подсветив устроившийся в кроне силуэт.

Прицелившись, я запустил во врага заряд тьмы, потрескивавший магическим огнём, и следом ещё один. Листья запылали. Мелькнула тень – противник спрыгнул на землю. Я понял, что угадал направление, но с атакой опоздал. Пришлось метнуть вдогонку стрелку, скользнувшему вбок, новый снаряд, и ещё один.

– Фленитон! – воззвал я к самому могущественному из моих демонических союзников на тот момент, и ручьи липкого жидкого пламени появились в небе и низверглись на цель. Деревья запылали и продолжали гореть, даже когда затихли потоки магического огня.

Я ткал заклинания так быстро, как мог, но тень двигалась стремительнее. Ещё снаряд – уже третье пылающее дерево – и стройная фигурка в выцветшем зелёном плаще рухнула в руки командира заставы. Тут уж офицер сумел показать себя! Оружие незнакомки – привязанное к спине копьё, лук и охотничьи ножи – оказалось свалено в сторонке. Руки дикарки– крепко стянуты верёвкой. А её саму дважды ударили по лицу.

Я вошёл в круг света от костра и вгляделся в лицо новой пленницы. Странно. Меня посетило чувств, будто я знаю её давным-давно. Но… этого быть не могло.

Светлые неухоженные волосы разметались по её плечам. Несколько линий на загорелой коже должны были служить маскировкой среди ветвей – потому я и не заметил её обычным зрением. Нет. Я точно видел её впервые. Но почему…

Минуя командира, я схватил пленницу за запястье, закованное в кожаный доспех. Ладони её тоже покрывали перчатки, но кончики пальцев торчали наружу, чтобы удобнее было браться за тетиву. Кожа доспеха была дублёной не по-нашему и оказалась абсолютно холодной. Я заглянул Гуиллт в глаза. Серо-зелёные, как пожухлые листья. Я бы и днём не заметил её в лесу, а эти недосолдаты и подавно.

А ещё, стыдно признаться… Возможно, у меня просто давно не было женщины… Мне почудилось, что она красива. Красива странной красотой, стоящей на грани нежности и непоколебимого желания убивать. Черты лица её были твёрдыми, руки тонкими, но сильными.… Но она оставалась изящной. И ловкой. Я чувствовал эту ловкость в резких движениях, которыми она пыталась высвободиться из цепких рук солдат.

– Девки сбежали, – услышал я, и десяток недовольных глаз уставились на пленницу. Дикарка запрокинула голову далеко назад и расхохоталась. Кажется, она ничуть нас не боялась. Скорее, не ставила ни во что. Напрасно – как бы красива она ни была, но оставалась дикой эльфийкой и просто не представляла, что ей ждёт теперь.

– Дрянь, – солдат наотмашь ударил пленницу по смеющемуся лицу. Моя голова дёрнулась, будто били меня.

– Она их заменит, – сообщил командир. Теперь уже захохотали остальные.

Дикарка слизнула кровь с разбитой губы, во взгляде её смешались недоумение и злость.

Альдэ

Когда я догнала Койгреах, меня пробрал озноб. Не часто доводится охотнице Койдвиг Маур видеть подобные сцены. Три девушки стояли на четвереньках в круге света. Остальное вспоминать и описывать отвратительно. Закрепив копьё на спине, я взлетела на дерево и прицелилась. Я искала главаря. Того, на виверне. Но опознать не смогла. Все Койгреах были на одно лицо в своей одинаковой чёрной форме.

Тогда я сделала предупредительный выстрел – солдаты не приняли его в расчет. Ритуал чести был соблюдён. Я положила стрелу на тетиву, и первым в Ночь отправился тот, что стоял полуголым рядом с Хранительницей. Потом начался переполох. Солдаты пытались понять, что происходит, но не могли. Девушки оказались неглупыми. Особенно темноволосая охотница. Они рванулись врассыпную, оставалось лишь прикрыть их отступление. После очередного выстрела в ветку дерева подо мной врезалась стрела огня.

Ненормальный. Ни один настоящий эльф не стал бы так мучить деревья ради своих разборок!

Я едва не рухнула вниз, в последний момент подставив руку и скользнув в сторону, а вслед мне летели уже новые огненные снаряды. Времени думать не оставалось, и это решило дело – очередной прыжок привёл меня прямо в руки солдат.

Койгреах были сильнее. Их было четверо. Я бы попробовала вырваться, если бы не темноволосый, оказавшийся напротив меня. Его глаза гипнотизировали. Мои руки обмякли, поддаваясь усилиям врагов. Я будто бы оказалась в бесцветном туннеле, на другом конце которого мерцало его лицо. Всё остальное не имело значения. В себя меня привели слова солдата о том, что девушкам удалось сбежать. Я расхохоталсь. Значит – удалось. Это главное. Оставалось сбежать от Койгреах – или умереть. Последняя фраза заставила веселье выдохнуться.

– Она их заменит, – сказал один в черной форме, но взгляд мой упал на черноволосого и бледнолицого, прекрасного как демон эльфа. По моему позвоночнику пробежал озноб.

Колдун! Они черпают свою магическую мощь от таинственных сущностей. Они общаются с демонами, которые наделяют их тёмной мистической силой и позволяют посылать в противника мощные заряды энергии и колдовские проклятья. Вкупе с их мистическими знаниями и опасными тайнами, колдуны – хитрые и находчивые враги.

То, что говорил один из Койгреах, не могло быть серьёзно. Я посмотрела на него, потом на другого солдата, державшего меня, и наконец на удивительного Койгреах с глазами цвета ночного неба. Я была уверена – он их предводитель. Всё в нём выдавало привычку вести за собой – жёсткий изгиб губ, прищур глаз и цепкие пальцы, не сползавшие с рукоятей мечей у пояса. Я была уверена, что решение будет принимать он. Так и произошло.

Вельд

Они говорили всё правильно. Так, как бывает всегда. За побег отвечает виновник побега. Но серо-зелёные глаза дикарки затягивали в малознакомую трясину. Я не хотел отдавать её. Это существо было не для них. Не может эта шваль использовать и выкинуть ту, кто так легко уходит от моих заклятий.

– Она моя, – я расслышал собственный голос будто бы издалека, но тут же понял, что так и должно быть.

Окинул пристальным взглядом вынужденных соратников. Солдаты притихли. Командир колебался. Я мог бы не продолжать, но захотелось объяснить происходящее самому себе.

– Вам достались первые три, я их не трогал. Теперь моя очередь развлекаться с добычей. Без меня вы не поймали бы её.

Командир подобострастно поклонился.

– В шатёр её, – стараясь разомкнуть сковавшую наши взгляды цепь, я развернулся на каблуках и двинулся к себе.

Глава 2. Шатёр Чужака

Альдэ

Я давно уже не видела ничего столь роскошного и удобного, как огромный шатёр синеглазого Койгреах. За последние десять зим мне случалось спать в тесных палатках, горных пещерах, в болотах и лесах, а то и просто скрючившись на подстилке из шкур под открытым небом.

Заколачивая колышки, я не была уверена, что удалила с земли всю опасную живность. И бывало, что на рассвете я находила змею или скорпиона в сапогах или ночь напролёт терпела укусы комаров.

Пол шатра, куда меня доставили, был устлан ковром, а поверх брошен ворох пушистых шкур, очевидно, представлявших собою постель.

Сбоку от постели стоял дубовый сундук, обитый серебром и украшенный самоцветными камнями. С другого края палатки – ещё один, поменьше.

Вельд

Если прежние империи выбирали мощь и достоинство, то кланы Лесных эльфов решили пройти по жизни со всепрощением и милосердием – редкостные дураки.

Дикарей называют ещё медными эльфами – за кожу, имеющую медный отлив или даже коричневый цвет. Стоявшая передо мной дикарка была, можно сказать, альбинос.

Глаза она имела зеленоватые, с ореховыми прожилками, как у большинства дикарей.

Волосы у представителей её племени чаще встречались каштановые или чёрные, изредка медно-красные – у этой же походили цветом на расколотую сердцевину грецкого ореха.

Все дикари предпочитают примитивную одежду тусклых цветов – впрочем, они даже, кажется, не ткут. Покупают у нас грубые полотна ткани для туник, которые затем украшают изображениями растений и животных. Всем доспехам предпочитают сделанные из кожи животных и таскаются в них, не снимая даже на время сна. Доспех, как и одежду, красят в тёмные, зелёно-коричневые тона, чтоб лучше слиться со своей природной средой, имя которой Великий, Болотистый, Непроходимый Лес.

Они почти не носят драгоценных камней, будто им на себя наплевать.

Если они зовут нас «Чужаками» – Койгреах, то мы не можем дать им имени, кроме как «дикари».

Война Распада уничтожила большинство эльфийских народов Эпохи Великого Расцвета. Многие семьи лишились крова, были разрушены старые храмы, города, королевства. Страны распались на куски. Долгие века эльфы не строили городов, следуя передвижениям животных в надежде найти пропитание.

Были такие, кто вернулись в прежние земли, начали отстраивать разрушенные города, в попытке возродить великие империи прежних эпох.

Но были те, кто не хотел повторять ошибок прошлого. Они поклялись избегать раздоров и в поисках покоя «от безумного мира» ушли в леса. Глупцы… Будто от жизни можно сбежать.

Долгие века Лесные Эльфы общались только между собой – да ещё торговали с пришлыми с другого материка. Столетия до неузнаваемости изменили их язык. Дикари не основывали империй и королевств, доверяли ловкости и осторожности, но не замкам и крепостям. Те из диких, кто помнит Великую Империю, и теперь мечтают восстановить её, но большинство забыло о древней империи навсегда. Их земля навеки стала землёй первобытных поселений и лесных охотников, даже города их не имеют стен.

Лесные эльфы полностью управляют своими эмоциями, они сдержаны и внешне равнодушны. Легенды слагают об их способности выжидать. Природа – их мать, им неуютно там, где много людей. Дикари давно потеряли привычку окружать себя стенами и возводить каменные дома, заменив их деревянными избами и походными шалашами. «Строения из камня преходящи, – говорят они. – Лес в своё время вернётся и возьмет свое. Непроходимые чащи покроют самые блестящие города». Ещё они говорят: «Лесного эльфа может понять только лесной эльф». И это абсолютно точно так.

Магией Дикари толком не владеют – чего и следовало ожидать. Они понимают её силу, и старейшины их кланов пытаются исследовать её пути, но успеха не достигает почти никто.

Им не дано понять: тайные знания – это способ обрести власть, доминировать над такими же, как ты, над естественным ходом вещей. Следует отдать дикарям должное – их охотники, будь то следопыты или бойцы, весьма хороши. Полагаясь на природную силу и быстроту, они встречают любой вызов лицом к лицу. Среди них редко находятся целители, но друидов увидеть можно довольно легко.

Но прежде всего Лесные – мастера-охотники. Всё свободное время они уделяют тренировкам с луком или копьём. В охоте дикари превосходят всех. Если они не тренируются, то рыщут по лесу вокруг лагеря в поисках дичи и забредших на их землю чужаков. И сколько бы они ни говорили о своей приверженности идеям всеобщей любви, любой, ступивший на землю Койдвиг Маур, уже не вернётся живым на другой берег реки.

Много веков дикари живут в единстве с природой, используя её дары, чтобы питаться, прикрывать тело и защищать себя. Кланы их обычно останавливаются в самой глубине лесов. У них нет домов и мебели, которые нельзя унести с собой. Защитой от погоды и хранилищем для еды им служат густые кроны деревьев и природные пещеры в корнях. Кое-кто, впрочем, обосновывается в немногочисленных торговых деревушках по берегам Дур Маур, в естественных каменных полях или любовно вырезанных деревьях, тщательно спрятанных среди лесных чащоб. Воин из числа Мак а' гхеалах может пройти через центр деревни лесных эльфов и не заметить её.

Лесные эльфы твёрдо придерживаются традиций лидерства старейших и наиболее опытных друидов, хотя в большинстве кланов есть и совет старейшин, состоящий из самых знающих и опытных воинов и целителей. Совет ведёт ежедневные дела.

Иерархия друидов объединяет различные кланы и устанавливает мир. Друиды не советуют старейшинам, как управлять кланом, но согласие старейшин придаёт большой вес тому, что хочет сказать друид.

Охотники лесных эльфов подозрительны к магии. Друиды используют магию, чтобы защитить леса, и только изредка – себя.

Магические изделия Лесных неизменно бывают сработаны из материалов, которые можно найти в самой природе. Они достаточно изящны, но в целом примитивны на вид.

Лесные дикари поклоняются духам и не знают настоящих богов.

Большинство народов Материка ничего не знает о них. Только мы да дворфы с юго-востока вынуждены соседствовать с лесными дикарями.

Металлов они почти не используют – слишком ленивы, должно быть, чтобы обрабатывать их. Оружие делают из дерева и камня.

И всё же в создании доспехов и оружия они по-своему мастера. Луки дикарей великолепны, а стрел самого разного свойства они изобрели такое количество, что часто не угадаешь – что летит в тебя. Многие из них летят дальше, чем обычная стрела, или специально приспособлены, чтобы подавать другим дикарям сигнал.

Впрочем, купить у дикарей что-нибудь из оружия почти невозможно – цены деньгам они не знают.

Краски же их настолько хороши, что лесного, одетого в доспех, практически невозможно разглядеть среди листвы.

В качестве домашних животных они используют больших кошек – львов, пум и леопардов, гигантских полозов и сов, с которыми пытаются говорить – будто совы могут им отвечать.

Что ударило мне в голову? При свете магического камня, установленного в шатре, несмотря на облепившую её тело грязь и запах дубовой коры, наполнивший мой шатёр, когда пленница вошла, эта дикарка теперь привлекала меня ещё сильней. Оранжевые блики метались по её лицу, подсвечивая смуглую кожу. Захотелось встать и прикоснуться к ней рукой, а я привык делать то, что хочу. Я опустил пальцы на её щёку. Хлёсткий взгляд ударил меня наотмашь, будто я коснулся пламени. Руку я не убрал. Она была моей. Она пришла на мою землю и проиграла мне в бою, и теперь никто не посмеет сказать, что она не в моей власти. Разве что сам король.

– Как твоё имя? – спросил я.

– Альдэ.

Моя рука дрогнула и скользнула вниз. Эльфийка усмехнулась краем рта:

– Уже хочешь от меня избавиться?

Я улыбнулся – так же криво:

– Нет. Я не суеверен.

Она обмякла. Будто наше общение сулило ей что-то хорошее. Идоитка. Дикарка и идиотка.

– Меня зовут Вельд, – я торжествующе улыбнулся, увидев, как дрогнуло её лицо. – Забавно. Для вашего народа смерть – сон. Но вы боитесь того, кто её несёт. Для моего народа смерть – конец. Но тот, в чьём имени это слово, достоин почтения.

– Интересно, – сказала она тихо, отводя взгляд. Кажется, я задел её за живое. Любопытно.

– Ты знаешь, что тебя ждёт? – спросил я.

Она молчала.

– Что ты знаешь о моём народе, Альдэ?

Она покачала головой:

– Мало.

Проклятье, мне не хотелось говорить. Она была слишком гордой и свободной, чтобы просто принять мои слова. Я опустил руку, касаясь края её доспеха. Приятно. Очень. Хотелось проникнуть глубже, пальцами ощутить её тело без защиты. Не сломить и не взять, как я брал других женщин. Просто узнать её на ощупь, на вид, на вкус.

– Сними доспех, – я старался говорить мягче, но голос звенел напряжением.

Дикарка мешкала.

– Я не люблю оставаться без него.

Она не понимает? Я отступил назад, заглядывая ей в глаза. Мы были почти одного роста. Она чуть сутулилась и всё время смотрела вниз. Хотелось вздёрнуть её голову вверх за подбородок.

– Ты моя пленница, Альдэ. Не заставляй подтверждать это силой.

Дикарка подняла взгляд, и глаза её сверкнули. Впрочем, в них не было злобы. Только неприятие моих слов. Я прищурился.

– Твой народ должен знать, что такое честь.

– Я не сдавалась в плен, – отрезала она.

Мне начинало надоедать. Я сделал шаг назад, осматривая её. Сорвать доспехи можно не пытаться – она будет бороться, пока не развалит весь шатёр. Я сделал пальцами быстрое движение, поставив на внезапность, и её оплёл кокон белоснежной паутины. Дикарка рванулась в сторону, но только сильней запуталась.

– Повторяю, дикарка, ты – моя пленница. Можешь подчиниться добровольно. Или развлечь меня, сопротивляясь. Я пока не рвусь причинять тебе боль.

Альдэ рванулась ещё пару раз и затихла. Подозреваю, в её белобрысой голове зрел какой-то весьма неприятный план.

– Хорошо, – согласилась она, но в голосе её недоставало тяжести, присущей обреченным. Она чувствовала себя хозяйкой положения, и это меня нервировало. – Сними путы.

Я колебался. Соблазн увидеть покорность, пусть и мнимую, победил. Я начинал чувствовать азарт. Давно, сто или двести лет назад, я любил объезжать диких виверн. Теперь ощущения были похожие. Я повернул пальцы в обратную сторону, и паутина разлетелась хлопьями, пачкая стены.

– Сними доспехи, – повторил я.

Изящные пальцы лучницы легли на ремешки нагрудника. Нагрудная часть её доспеха была изготовлена из кожи, вываренной, должно быть, в масле. Остальная часть тоже была кожаной, но более мягкой и эластичной. Мне показалось, что она плохо помнит, как снимается её вторая кожа. С минуту дикарка возилась с затянувшимся узелком, пока я, выругавшись, не подошёл к ней.

– Я помогу, – бросил я. Наши пальцы встретились у неё на плече.

Это было как удар молнии. Мне срочно нужен кто-то, с кем я смогу выпускать пар – такие ощущения от соприкосновения с незнакомой измызганной болотной грязью эльфийкой грозят многому в моей жизни. И, тем не менее, это приятно. Касаться её рук. Вместе с ней освобождать её от сбруи. Ремешок и вправду оказался затянут так туго, что мне едва удалось подцепить его ногтем и, не удержавшись, я спросил:

– Ты в нём что, спишь?

– Да.

Я поёжился и попытался поймать взгляд дикарки. Интересный попался экземпляр. У лесных эльфов нет воинов как таковых. Они уверены в своём дружелюбии, хоть и стреляют в чужаков прежде, чем начинают разговор. Лесные предпочитают лёгкую одежду из простых грубых тканей и оружие используют только для охоты. Эта эльфийка неправильная. Её движения – движения опытного солдата, а не деревенского увальня-охотника. И она меня интриговала.

Я успел вспотеть, пока мы избавили её от нагрудника. Кажется, она вздохнула с облегчением, оставшись в одной рубахе. С наручами дело шло не лучше. Она почти перестала помогать, но и не сопротивлялась. Когда кусок кожи, скрывавший её левую руку, упал на землю, на лице дикарки промелькнула тень недовольства. Я присвистнул и взял в руки её запястье: чёрный крест с кольцом – символ вечного сна, выжженный на коже.

– Дикарка, которая поклоняется смерти? – спросил я. Ответом было молчание.

Не враждебное, просто равнодушное, будто я спросил какую-то глупость. Это равнодушное презрение пропитывало её насквозь. Я не люблю высокомерия в тех, с кем говорю, но её поведение мне понравилось. Я вытер пот со лба и посмотрел на свой трофей. Ещё бы снять рубашку, но тут без драки точно не обойтись. А после драки можно только иметь её, говорить она не согласится. Я решил немного потянуть. Отошел назад и, взяв со стола бутылку, сделал большой глоток вина.

Альдэ

Что я знаю о Койгреах?

Их светлая кожа слегка отливает голубым. У них серебряно-белые, а иногда чёрные, даже в синеву, волосы. Глаза синие или зелёные, и в них искорками мерцает золото.

Одежды их изящны, мы не встречали раньше таких. Платье украшают вышивки из маленьких разноцветных камней. Большинство Мак а’гхеалах одеваются в тёмные, земляные цвета – такие, что позволяют, должно быть, им легко укрываться в окружаюших чёрных камнях.

Другое дело – во время празднеств и кутежей. Тут Мак а’гхеалах выбирают самые яркие цвета.

Волосы они заплетают в косицы, а иногда собирают в высокие хвосты, перевивая бусинками и разноцветными нитями.

Мак а’гхеалах очарованы магией. Колдовство для них означает власть. А Койгреах очарованы и ей.

Импульсивность – их величайшая беда. Мак а’гхеалах не могут сосредоточиться на чём-то одном.

Как никакой эльфийский народ, кроме, разве что, Солнечных эльфов, они жаждут магии и власти. Мак а’гхеалах не гнушаются раздвигать границы тайных знаний в поисках тайных путей, даже если им угрожает смерть.

Падки на азартные игры, не мыслят жизни без выпивки, пиров и кутежей и так несерьезны, что кажется, даже война – шутка для Детей Луны

Койгреах говорят на наречии Луны, жутко исковерканном истинно эльфийском языке. Впрочем, могут, безусловно, говорить и на других. Все умеют писать.

Поклоняются демонам, с которыми пять столетий назад заключили контракт.

Если что-то ценное они и могут делать – это чудесные музыкальные инструменты. Инструменты эти часто зачарованы, на вид чисты и тонки, и часто украшены самоцветными камнями и изготовлены из редких материалов.

В битве любому оружию Мак а’гхеалах предпочитают длинный прямой клинок, рапиру, реже – арбалет или лук.

Доспех их, подобно другим деталям одеяния, выглядит древним, но всегда выполнен с безупречным мастерством.

Не могу сказать, какие чувства вызвал лунный, заявивший, что отныне я – его вещь. В его словах была сила. Уверенность. И… что-то ещё. Но он был врагом. Я отчётливо ощущала исходящую от него угрозу. Весь он дышал жаром. Его приказы были странными. Я не знала, как мне следует их понимать. Желание держать пленницу – роль свою я понимала вполне ясно – без доспеха было естественно. Но аккуратные пальцы Лунного, горячие, как угли, заставляли думать не о плене. Простите, предки, даже не совсем думать. Я слишком долго была в одиночестве. Сейчас я поняла это абсолютно ясно, иначе откуда такие мысли, терзающие меня?

Освободиться от доспеха было приятно. Он давно уже давил грудь, но снять его в лесу, где угроза таилась под каждым кустом, я не могла. Я расслабилась ненадолго, забыв, что не выполнила приказ целиком. Руки Лунного вынули из кожаного панциря мой локоть и замерли на метке. Осторожные. Сухие. Безразличные. Лунного не пугало ни моё имя, ни моя судьба, начертанная на коже. Он назвался… Назвался моим защитником – защитником Смерти. Будто камень упал с души. Мне казалось, нет в мире существа, которое не проклянёт меня за то, что я жива.

Он отошёл глотнуть вина, а я внезапно с новой силой ощутил одиночество. Солёная волна горечи захлестнула меня. Лунный был врагом. Но только он, касался меня без страха и говорил со мной без ненависти.

– Сколько тебе лет? – услышала я спокойный вопрос. Для тюремщика вопрос звучал странно. Впрочем, почему нет? Мой возраст может помочь предсказать мои поступки.

– Триста, – сказала я.

Лунный поднял брови и улыбнулся.

– Ты выглядишь младше.

Любопытно, что он хотел этим сказать?

– Из какого ты клана?

Я молчала. Не хотела говорить и не могла. Как мне признать, что клана больше нет? Я жива, но те, кого я должна была защищать – мертвы. Моё молчание разозлило Лунного. Он принял его за бунт. Но оправдываться я не собиралась. Одиночество приучило меня говорить только тогда, когда есть что сказать. Лунный подошёл вплотную. Его руки легли мне на плечи. Это касание совсем не укладывалось в мои представления о вражде. Сердце забилось с новой силой. Его ладони поползли вниз. Хотелось избавиться от проклятой рубашки, отделявшей моё тело от сухих сильных пальцев. Я чувствовала, как вздымается под его ладонями моя грудь.

Вельд

Её тело… Под холодными доспехами было тёплым и чутким. Казалось, что я схожу с ума. Дикарка не сопротивлялась. Я ожидал, что она набросится на меня, едва я коснусь её обнажившейся кожи, но этого не произошло. Я был уверен, что она отшвырнёт меня прочь, когда я сдеру с неё старую льняную рубашку, но она лишь задышала глубже, чаруя меня естественными движениями своей груди. Только когда мои губы оказались на её шее, дикарка поняла, что творится неладное, и дёрнулась, пытаясь вырваться, но слишком слабо – я не верю, что такова была вся сила её тела.

Я решил, что, затягивая эту странную «прелюдию», лишь рискую упустить момент, и швырнул её на одеяла, животом вниз. Пленница тут же перевернулась, встречая меня яростным взглядом, но я успел придавить её тело сверху.

– Пусти, – выдохнула она.

Я приподнялся на локтях и улыбнулся.

– Могу пустить, – сказал я. – Пойдёшь к солдатам, и переночуешь у них.

Дкарка затихла. Мне нравилось, что она не лезет на рожон. Но чувство, что она что-то задумала, меня не оставляло. Я прошёлся поцелуями по её груди, пробуя кожу на вкус. Она оказалась солоноватой, но пахла лесом и чем-то странно близким и знакомым. Освободил её от штанов, насколько смог, и, запустив руку пленнице между ног, нащупал вход. Моя дикарка тихо охнула, когда палец проник внутрь.

– Тебя уже брали?

По злому блеску глаз я сделал вывод, что нет.

– Я или солдаты, – напоминание было необходимо, но от этих слов ярость в её глазах разгорелась лишь сильней…

Альдэ

Зачем – так? Я не могла понять. Лунный казался таким… Таким родным. Будто я вернулась домой. Я не сразу поняла, зачем он трогает меня, хоть и догадывалась, что такие прикосновения могут означать. Когда его губы коснулись шеи, меня прошило огнём. Я дёрнулась. Может, этим я обидела его? Руки исчезли. Исчезло тепло костра, сменившись жаром лесного пожара. Я оказалась на шкурах и едва успела перевернуться к нему лицом. Он действовал теперь резко и быстро, но это я могла стерпеть. Хуже были угрозы, слетавшие с его губ.

– Зачем? – выдохнула я, когда они прозвучали второй раз, но лунный ничего не ответил, продолжая покрывать жадными поцелуями мою грудь.

Хотела я этого? Да. Моё тело желало его, но я понимала, что он не собирается заботиться обо мне. Пальцы лунного уже были во мне. Страшно. Я не боюсь волков и медведей, а от того, что делали эти пальцы, мне стало страшно. Я поняла, что назад пути не будет.

Потом пальцы сменились большой и горячей плотью и стало по-настоящему больно. Если бы вернулись руки, согревавшие моё тело, я бы стерпела эту боль. Только бы не быть больше одной. Рук не было. Даже жадные поцелуи прекратились. Он просто пронзал меня насквозь удар за ударом, оставляя мне лишь одну возможность: шептать беспомощное «Зачем?». Лунный излился и откатился в сторону, не глядя на меня и не говоря ни слова. Я отвернулась к стенке шатра, подтянула обратно штаны и замерла, обнимая себя руками и уставившись перед собой.

«Зачем – так?» – крутилось в голове, но ответа не было. Тепло разбилось холодными острыми осколками, которые резали душу тут и там.

Я плохо спала. Удивляться тут нечему – если учесть, что я оказалась в плену, и мой пленитель, чужак из племени, которое могло вызывать во мне только ненависть, спал рядом со мной. Но я не чувствовала злости – не знаю почему, может быть, попросту не могла.

И ещё, наверное, потому, что его лицо я уже видела – в кругах, разбегавшихся по воде. Это было полгода назад. Тогда над лесом ещё стояла весна, и пение птиц без всякого к тому основания заставляло меня думать, что и для меня – изгнанницы – всё ещё впереди. Я спустилась из северных чащоб к Озеру духов – луна и ветер вели меня, и потому я отважилась задать Оракулу вопрос. Я хотела знать: найду ли я когда-нибудь тех, кто примет меня. Тех, кому буду нужна. Тех, кто возьмёт меня с собой. Я приблизилась к говорящему камню и опустила на нагретую солнцем поверхность ладонь, и раньше, чем согласно ритуалу кровь моя коснулась земли, сознание подхватил разноцветный вихрь, и тогда… тогда я увидела его лицо. Контуры его казались вырезанными из китовой кости самой искусной рукой. Кожа была белой, как крылья снежного орла. И на этом лице, принадлежащем, должно быть, духу зимней ночи – настолько оно было прекрасно и холодно – двумя искрящимися звёздами горели глаза.

Я повернулась на бок и посмотрела на чужака, лежащего рядом со мной. Он походил как две капли воды на того, кого мне показала священная вода. Но он был живым, и я не знала – плохо это или хорошо. Он был вовсе не тем, кому я хотела бы служить. И всё же… он был рядом со мной. И он был готов принять меня. Оракул сказал: будущее твоё за рекой – и я пошла. Не знаю, отважилась бы я когда-нибудь покинуть свой лес, если бы не этот странный ответ. Впрочем, Оракулы всегда говорили так, что в советах их было невозможно хоть что-то понять.

Вельд

Было тошно. Тошно от того, что всё произошло как всегда. От того, что теперь дикарка лежала, свернувшись больным животным, и смотрела в стену. Я хотел другого. И меня ни капли не успокоило то, что я смог удовлетворить свою жажду. Было немногим лучше, чем сделать это самому с собой. Куда больше хотелось просто прижать напряженную, гордую даже теперь спину к груди и смотреть, как дикарка будет засыпать. Но она была пленницей. Стоило помнить об этом. Она не позволила бы мне взять себя, если бы я проявил слабость. А так я получил самое простое удовольствие из тех, что она могла мне дать. Я положил локоть под голову и попытался уснуть. Нападения я не боялся. Долгие годы в доме Волка приучили меня просыпаться от малейшего шороха.

Глава 3. Наслаждение и Наказание

Вельд

Проснулся я в одиночестве. О вечернем приключении вспомнил не сразу – только когда разглядел рядом с постелью маленький метательный нож. Не мой. Значит, пленница могла убить меня в любой момент. Ночью, пока я спал. Или прямо тогда, когда я брал её. Почему не убила? Ответа не было. Я огляделся. Больше от Альдэ не осталось следов. Доспех исчез. Сбежала? В сердце неприятно кольнуло. Вина в этом была, если подумать, моя. Следовало связать её, прежде чем завалиться спать.

Я медленно оделся и вышел из шатра. Солнце освещало покрытые инеем ветви деревьев. За ночь заметно похолодало. Не хотелось бы мне провести здесь зиму.

Впрочем, у меня уже начинали появляться кое-какие мысли относительно того, как вернуться домой. В столице оставались верные люди, которые только и ждали приказа об атаке. Но приказа быть не могло, моё слово значило слишком много. С каждым днём их вера в меня слабела. А я в этой глуши даже не слышал новостей. Я не мог вернуться в дом, где вырос. Не мог вернуться как брат короля. Но если уж мы затеяли эту игру, я, пожалуй, мог вернуться от лица другой силы. Только какой? Армия, где меня знали лучше всего, отпадала. Оставался ещё один вариант. Но захотят ли эти люди рисковать, связываясь со мной, я не знал.

Я посмотрел в небо и издал переливчатый свист. Серый сокол отозвался на мой зов. Достав из-за пояса кусочек пергамента, я привязал его к ремешку на шее птицы и подбросил сокола вверх. Анхельм летал быстро и был умнее любого почтового голубя. Должно быть, такая служба была для охотничьей птицы ещё унизительнее, чем моя – для меня. Но выбора не было ни у кого из нас.

Потянувшись, я свернул в сторону, в поисках горящего костра, где мог бы разжиться едой. Но не пройдя и тридцати шагов, расслышал вдали гортанные выкрики – там шла борьба. Делать мне было нечего, наш патруль должен был оставаться здесь еще три дня, прежде чем отправиться в обратный рейд. И я решил выяснить, на что тратят досуг мои сослуживцы.

Альдэ

Когда Оракул дал мне знак, что я должна покинуть Койдвиг Маур – я не поверила.

Могла ли я, три сотни лет проведшая среди густых чащоб и диких птиц, представить, что пересеку Дур Маур и ступлю на чёрное, лишённое жизни плато, где обитают чужаки, не знающие голоса Духов, не чтящие Предков?

Я ушла от берега Гуиродит Ллин разочарованная – не такого ответа я ждала. И разве мог один охотник, пусть даже с лицом духа ночи, возместить мне то, что я потеряла? Заменить мне клан?

Но я шла и шла, дни сменяли ночи, и луна наполнялась силой на ночном небосводе, чтобы угаснуть опять.

И с каждым днём я становилась всё более одинокой.

Теперь, когда я видела это лицо наяву, я почувствовала своё одиночество явственней, чем когда-либо.

Я проснулась незадолго до рассвета. Скула ныла, напомнив, что вчера меня били. Неприятно тянуло и между ног. Я оглянулась и увидела давешнего Койгреах, сопевшего спиной ко мне. Кажется, его звали Вельд. Я так и не поняла, что вчера произошло. Конечно, он считал, что может делать что угодно по праву победителя. Мы тоже знали такой закон. Не было смысла обвинять врагов в нечестной борьбе – я сама пришла в одиночку против двадцати. Пенять следовало только на мою самонадеянность.

Я бы поняла, если бы он убил меня и вышвырнул тело в реку. Если бы избил и пытал, хоть я и не знала толком никаких тайн. Но это? Какой смысл брать силой другого, тем более незнакомку из чужого племени? Конечно, и у нас случалось всякое. Бывало, что охотники дрались за девушку. Случалось, сильнейший брал ту, кто долго его отвергала. Такое я могла понять, хоть и с трудом. Долгое ожидание сводит с ума. Но зачем – так? Зачем принуждать к соитию того, кто не значит для тебя ничего?

Ведь я не противилась. Разве я показала ему, что не принимаю его стремление к близости? Я стояла спокойно, позволяя Койгреах делать всё, что он хотел, хотя могла бы ударить его и, кто знает, чем бы закончился бой. В тесном пространстве палатки ему с его магией было бы ещё труднее, чем мне с копьём.

Я невольно усмехнулась, представив, что было бы. Тогда, возможно, я скрутила бы его, а не он меня – даже могла бы убить. Мысль мне понравилась, и я даже почувствовала себя бодрей. Я ещё раз оглядела Койгреах, крепко спавшего рядом. Как глупо засыпать, когда поблизости чужак. С утра он растерял заметную часть блеска, но всё ещё был красив. Покрывало сползло с его торса, приоткрывая взгляду тонкие косточки на бёдрах. По моим венам пробежал жар. Я засомневалась в том, что хочу уйти. Но с его народом я не смогла бы ужиться. Все они, Дети Луны, были дикарями. Ломали и уничтожали всё, чего касались, не понимая, что рушат мир, который подарил им жизнь.

Вздохнув, я покрутила головой, оглядывая шатёр. Доспеха не было. Тем неприятнее оказалась эта новость потому, что Вельд спал. Значит, доспех забрал кто-то ещё. Без доспеха я чувствовала себя голой. Я попробовала пошевелиться. Тело ныло после вчерашних передряг. Но ничего невозможного нет. Я не особенно сомневалась, что смогу пересечь королевство, наполненное такими дикарями, как эти Койгреах. Только нужно было вернуть копьё.

Скользнув прочь за полог шатра, я постаралась смешаться с деревьями. В таком виде и в такое время года затея была почти безнадёжна. Старательно высматривая следы, ведущие от шатра, я попыталась понять, куда делись мои вещи. При свете дня лагерь оказался больше. А может, ночью сюда стянулись новые патрули. Найти воров всё равно оказалось нетрудно. У них были и мое оружие, и доспех, а рядом стоял вчерашний обоз.

Всего было пять Койгреах. Они были вооружены – я нет. Но у меня было то, чего не было у них. Я присвистнула. Несколько птиц закружилось над поляной. Издала гортанный крик, похожий на карканье вороны. Три птицы спикировали вниз. Схватив в клювы большой кусок оленины, лежавший на повозке, они бросились прочь. Трое пограничников погнались следом. Я выждала недолго, пока солдаты уйдут достаточно далеко, и рывком бросилась туда, где было свалено ворохом моё снаряжение.

Оставшиеся двое солдат рванули мечи из ножен и кинулись мне наперерез. Я была быстрее. Когда первый из них занес меч, чтобы нанести удар, копьё уже оказалось в моих руках, и я блокировала атаку. Следующим выпадом я ранила лунного в правое плечо. Солдат вскрикнул и выронил оружие. Второго пограничника, бросившегося на помощь товарищу, я подсекла длинным древком под колени. А когда он грохнулся на землю лицом вниз – припечатала древком в затылок. Койгреах дернулся и затих. Я метнулась к своим вещам, подхватила их… И тут на поляну вернулись те трое, что помчались отбирать мясо у птиц. Довольно быстро оценив положение, Койгреах двинулись в мою сторону. Расклад был явно не в мою пользу. Но сдаваться я не собиралась. Койгреах окружали меня грамотно, медленно отжимая к краю поляны. Наконец, я почувствовала, что моя спина прижалась к шершавому древесному стволу. Подойти ближе Койгреах не могли – мое копье было длиннее их мечей, а управляться с ним я за годы скитаний научилась отлично. Однако противостояние все равно играло на руку им, а не мне. В любой момент кто-то еще мог появиться на поляне.

Я свистнула, призывая птиц, и обычно дружелюбные лесные певуны коршунами кинулись на солдат, так и норовя клюнуть их в темечко, в лицо, во вскинутые в защитном жесте руки. Я приказала птицам вонзить когти во врага.

Пока птицы подгоняли солдат под моё копьё, я нанесла удар, и один из солдат рухнул на землю. Я кинулась на врага, рассчитывая двумя быстрыми ударами добить его.

Теперь у меня появился шанс. Вновь подхватив брошенное на землю добро, я повернулась, чтобы помчаться в лес… и напоролась на неподвижно стоявшего Вельда.

Тёмные волосы Койгреах были заплетены в свободную косу, слегка колыхавшуюся на ветру. Короткие пряди у висков скрепляли серебряные гребни. Чёрный плащ, почти целиком скрывавший фигуру, удерживала брошь в виде сокола. Если в темноте он казался частью ночи, окружавшей нас, то теперь его вид никак не подходил к обстановке.

Лёгким движением руки, с постыдной для меня, как для охотницы, небрежностью он спеленал меня паутиной заклятья, а после перевел взгляд на растрепанных солдат. Птицы уже оставили их в покое. Те двое, которых я вывела из игры первыми, поднялись на ноги. Один сжимал окровавленное плечо. Второй держался за затылок. Вельд смерил их презрительным взглядом, а потом обернулся ко мне.

– Не успела убежать далеко? – спросил он.

Я усмехнулась, подтверждая очевидное.

– Не успела.

Вельд глянул на мои вещи.

– Ваши девушки были умнее тебя. Они спасали жизнь, а не имущество.

Я не обиделась. На такие вещи я давно разучилась обижаться.

– Девушкам было куда идти без оружия. Мне без оружия не жить.

– Интересно, – лицо Койгреах на миг оживилось и снова скрылось за маской равнодушия, – но здесь ты оружие носить не будешь. Ты на моей земле – и здесь мои законы. И ты здесь – моя. По закону эльфов Луны трофей принадлежит победителю. Будь то золото, зверь или человек.

Я задумчиво смотрела на него. Я не могу представить, чтобы один человек принадлежал другому. Подчиняться – это я понимаю. Подчинение необходимо, чтобы был порядок. Я с радостью слушалась старейшин клана, пока он у меня был. Но никто и никогда не пытался заставить меня принадлежать.

– По закону эльфов Койдвиг Маур, – сказала я, – земля не принадлежит никому. И если ты хочешь, чтобы я служила тебе, докажи, что твой клан сильнее моего, что твоё место в клане выше.

– А это разве не доказательство? – Вельд прищурился, и наложенные им магические путы стянулись крепче. – Ты пленница. Ты дралась. Ты проиграла. Твое оружие – мое оружие, – Вельд протянул руку и стиснул сильными пальцами мою шею. – Твоя жизнь в моих руках. Твое тело принадлежит мне. Надеюсь, это понятно? Теперь ты примешь мою волю?

Я вздрогнула, услышав древние ритуальные фразы. Конечно, этот дикарь Койгреах немного переврал их, но я слышала эти слова слишком часто, чтобы с чем-то спутать. Каждый хранитель, который принимал меня в клан, произносил эту знакомую каждому эльфу Койдвиг Маур формулу. И все они после от меня отказались. Теперь я слышала те же слова от дикаря, который и знать их не мог. Не мог… И все же произнес… А мои губы ответили сами собой:

– Я принимаю.

Вельд

Наглость ее не знала предела. Что-то пробормотав в ответ на мои слова, дикарка наконец перестала брыкаться в магических путах и теперь стояла и улыбалась, как ненормальная. Ни один лунный эльф не смел вести себя так со мной. Не смел говорить со мной подобным образом. Ни один пленник не смел просто стоять при мне на ногах, а не на коленях. Но дикарка бросала мне вызов, и мне это нравилось. Если бы только у меня не было других проблем…

– Почему не убила меня ночью? – спросил я, резко поворачиваясь к Альдэ. Она непонимающе посмотрела на меня. Я вытянула из-за пазухи потерянный нож. – Я нашёл его возле покрывал.

Она моргнула.

– Я забыла, – сказала дикарка тихо, и я расхохотался, отпуская её на волю и одновременно отбирая копье, которым она, как оказалось, владела весьма ловко.

Первый раунд остался за ней, и мне это не нравилось. Будь я у себя дома, каменный каземат и плети быстро решили бы дело. Но здесь у меня была лишь магия и тонкие стены шатра. А ещё у меня оставалось очень мало времени до того, как отправиться в новое патрулирование. Я приказал пленнице взять доспех и отнести в шатёр. Дикарка подчинилась. Кажется, даже обрадовалась. Напоследок пригвоздив взглядом пятерку солдат, которые пытались посягнуть на мой трофей, я отправился следом.

В шатре я усадил свою дикарку на покрывала и подлечил ей отвратительный синяк на скуле, который расцвёл на её лице с утра. Она не сопротивлялась. Даже тянулась к моим рукам.

– Всё, – я в последний раз провёл пальцами по коже, не желая их убирать. – Ты умеешь обращаться с животными?

Альдэ кивнула.

– Будешь следить за моей виверной. Её нужно чистить каждый день и давать ей дичь – только не забывай освежевать! Иначе Вернель не станет есть! А чтобы тебе больше не хотелось сбежать… – я достал из складок между одеялами ларец и открыл его, удерживая крышку так, чтобы Альдэ не увидела содержимое раньше времени. Извлёк оттуда гибкую серебряную полоску с замком в виде сокола и быстрее, чем мой трофей успел шевельнуться, защёлкнул у неё на шее.

Она тут же схватилась за горло и закашлялась. Я мысленно слегка растянул ошейник.

– Так?

Глаза дикарки сверкали обидой и непониманием.

– Где бы ты ни была, если я прикажу… – я опустил веки, подтверждая сказанное мысленным приказом.

Альдэ вскрикнула. Открыв глаза, я увидел, что её кожа рядом с ошейником слегка дымится, и опустил руки ей на горло, снимая боль.

– Если я прикажу, ты умрёшь.

Альдэ

«Зачем?» – билось в груди. Я не сопротивлялась. Да и как я могла? Этот лунный принял меня в клан, я присягнула ему на верность, приняла его закон. Да и до того я была согласна… Почти согласна… Почти на все… Теперь у меня был клан. Маленький, состоявший всего из одного эльфа, но от этого на душе становилось тепло. Причем, если тепло там, в далёкой стране, о которой я мечтала, отправляясь в путь, про которую думала, что там все эльфы живут счастливо, было призрачным, то тепло здесь, то тепло, которое дарил мне Койгреах – было живым и настоящим. Только на каждом шагу оно превращалось в обжигающее пламя.

– Ты можешь осмотреть лагерь, – сказал Койгреах, вставая, – но в этом нет смысла, через два дня мы снимемся.

– И что потом? – мрачно спросила я. А кто бы на моём месте радовался металлическому ошейнику с подогревом?

– Потом мы снова пойдём вдоль границы. Пока через неделю не доберёмся до такого же лагеря.

– Бессмысленно. Ради чего? Чтобы поймать ещё несколько несчастных?

– Вроде того, – злая улыбка заиграла на губах Койгреах. – Я буду рад, если мы прекратим ходить туда-сюда. Но пока такого варианта нет.

Он помолчал, а затем добавил.

– Твой народ тоже кочует. Ты должна была привыкнуть.

– Мой народ кочует, когда того требует природа. Сейчас природа настойчиво говорит – пора найти укрытие в пещерах и переждать зиму.

– Точно, – Вельд отвернулся. – Но мой брат требует другого. Ладно, – он встал, – оставайся здесь или уходи, но к закату ты должен быть в моём шатре, иначе испытаешь боль.

Я воспользовалась его предложением и остаток дня провела, изучая окрестности.

Жизнь в лагере шла своим чередом.

Кто-то ухаживал за конём, кто-то чистил меч или шлем. Один измученный эльф перевязывал белой лентой ссадины на стоптанных ногах, другой смазывал обнажённое тело кунжутным маслом. Кто-то латал ботинки или пришивал подошвы к сапогам, кто-то чинил одежду или писал письмо домой. Несколько эльфов, собравшись в кучу, играли в кости прямо на траве и сплетничали, то и дело поминая незнакомые имена.

– Говорят, скоро нас назначат сопровождать караван, уходящий на восток, – услышала я голос одного, но дослушивать не стала.

Меня не столько интересовали солдаты, сколько животные и погодные знаки. Скоро должны были начаться заморозки. А потом подкатит веселый Йоль… Празднуют ли его Дети Луны?.. На глаза пограничникам я почти не попадалась, но те, кто встречал меня, обходили по широкому кругу, будто прокажённую, только завидев ошейник. К такому обращению я давно привыкла и не слишком удивлялась. К закату, как и приказал Вельд, я вернулась. Койгреах сидел на одном из сундуков, широко расставив ноги, на его предплечье устроился серый сокол. Оба были мрачны.

– Раздевайся, – бросил он, едва я показалась на пороге. Я замерла, как вкопанная. Такое не приказывают. В этом я была твёрдо уверена. О таком можно лишь просить.

Пока я открывала и закрывала рот, Вельд шагнул к насесту и ссадил сокола на него.

– Я сказал что-то непонятное? Раздевайся!

– Нет.

Вельд не стал спорить. Резко развернувшись, он приблизился и рванул в стороны ворот моей рубахи. Холодок прошёлся по груди, а следом – жёсткие цепкие пальцы. Так же бесцеремонно он сдернул вниз мои брюки. Я попыталась отвести его руки, но они налились нечеловеческой силой. Всё же я отбросила его назад, но и сама полетел следом, увлекаемая его рукой. Вельд скинул меня на шкуры, перевернул на живот и вывернул руку за спину. Я рванулась, но без толку.

– Ты будешь делать, как я скажу, – прозвенело у самого моего уха. Его рука нырнула между моих бедер и огладила внутреннюю сторону.

Проклятье. Даже сейчас эти касания были приятны и несли тепло.

– Нет, – выдохнула я, хотя тело прогибалось, позволяя Койгреах делать всё, что он хочет.

Вельд приподнял мои бёдра, заставляя плотнее прижаться лицом к ковру, и резко вошёл. Боль заполнила тело, ещё не исцелившееся после вчерашней ночи. Я сжала зубы. Вельд начал двигаться, с силой сдавливая мои бёдра пальцами. Руку мою он уже не держал, но сил отбросить его не было. Я не понимал, за что он поступает со мной так. Меня будто наказывали, но за что? И разве можно наказывать этим? Пытаясь сдерживать рвущиеся из груди стоны, я уже жалела, что не убила Вельда прошлой ночью, пока у меня был нож. Теперь в случае его смерти ошейник мог обернуться для меня чем угодно. Движения Вельда замедлились, и его руки скользнули вдоль моей спины ласковыми расслабляющими движениями.

– Зачем?.. – выдохнула я, невольно подаваясь навстречу. Я презирала себя, но понимала, что тепло, которое он мне дал, стоило любой боли. Но… Но зачем же так?

Руки Вельда прошлись по моим бокам и, подхватив меня поперек живота, заставили распрямиться. Теперь моя спина целиком прилегала к его крепкому торсу. Грудь Вельда тяжело вздымалась, я чувствовала это спиной, а ладонь легла мне на промежность и принялась играть со мной. Задвигалась в рваном ритме, а губы Вельда коснулись плеча.

Что за извращённую пытку придумал он… Доставлять удовольствие, чтобы причинить боль. И причинять боль, чтобы затем заменить её удовольствием. Койгреах пару раз прошелся рукой по моему животу, шепнул что-то мне в ухо, и я почувствовала, как меня заполнило его теплое семя. А через мгновение оказалась на одеялах – одинокая и ненужная, как рыба, выброшенная на берег приливом. Это было больнее того, что ощущало тело. Но куда большая боль ждала меня впереди.

Вельд

Сокол вернулся ни с чем. Он не сумел и близко подлететь к замку, где жил род моего настоящего, к сожалению, уже давно мертвого отца. Почему – я понять не мог. Это привело меня в ярость. Уже не первый день я был близок к тому, чтобы начать крушить всё вокруг, а теперь плотина внутри меня рухнула – именно в тот момент, когда этот проклятая дикарка сказала: «Нет». Гибкое тело извивалось в моих руках, пробуждая инстинкт к обладанию. Оно то подавалось навстречу, то силилось вырваться прочь. Каждое движение сводило меня с ума. А потом я очнулся. Я вспомнил вчерашний вечер и самый его конец, когда жажда прошла, оставив пустоту. Я хотел это тело надолго. Я хотел оставить дикарку себе насовсем. Она слишком страстно изгибалась под моими прикосновениями, чтобы так легко пустить её в расход.

Я замедлил движения, испытав непреодолимое желание коснуться, приласкать и покрыть поцелуями тонкие плечи. Её спина подо мной была мокрой от пота. Она выглядела гибкой и сильной, и я прошёлся по ней руками. Одно это касание заставило дикарку дрожать, как она не дрожала от моих угроз. Она слегка подалась бёдрами ко мне, подтверждая своё желание. Я приподнял её и прижал спиной к груди. До того момента я не думал о том, чего хотела она. Важнее было то, что чувствовал я сам. А это было что-то невероятное. Проклятье. Будто только об этой эльфийке я и мечтал. Лишь ткань рубашки, которую я не снял впопыхах, мешала насладиться ей сполна. Больше я не буду так торопиться. В следующий раз я испробую её целиком. Она покажет мне, как умеют ласкать её руки. А я уверен, они умеют это делать так же хорошо, как мои – убивать. Попытка возбудить пленницу ни к чему не привела, и я бросил это занятие.

– Прости, – прошептал я в самое её ухо и последний раз шевельнул бёдрами, доводя себя до финала. А потом, наконец, сделал то, о чём мечтал со вчерашнего вечера. Я сунул нос ей в волосы на затылке, крепко прижимая её тело к себе. Она пахла лесом, пылью дороги и дымом костров. Она не была создана, чтобы греть постель, но была теплее любой наложницы, обученной для утех. Хотелось её целовать. Но это было бы слишком. Она принадлежала мне, и она должна была это знать. Я оттолкнул её на ложе, а затем отдал мысленный приказ. Она изогнулась, хватаясь руками за ошейник и силясь сдержать крик боли.

– За то, что перечила мне, – шепнул я и, довольно улыбаясь, улегся рядом.

Находиться с ней в одном шатре было слишком тяжело.

Эта дикарка… Странно действовала на меня. От неё пахло лесом, живой травой… Той жизнью, которой я не видел никогда.

Убедившись в том, что она уснула и не последует за мной, я встал и, накинув на голое тело плащ, вышел за полог шатра.

Лагерь уже спал. Только вдалеке горел костёр постовых.

Я огляделся по сторонам и двинулся к реке – от моего шатра до неё было не более десятка шагов.

Покидать лагерь я не боялся – что может случиться со мной? Вряд ли на много миль вокруг есть хоть один маг, который мог бы тягаться со мной….

Последняя мысль оборвалась, когда по лицу меня ударили кожистые крылья.

Я выругался, послал импульс силы к кончикам пальцев и приготовился направить в них огонь – но не успел.

Стая летучих мышей пронеслась сквозь меня и сложилась в замысловатый силуэт. Они метались туда-сюда, вычерчивая в воздухе спирали своими телами, пока я не различил контуры чёрного плаща.

– Ваше… величество? – я торопливо припал на одно колено, узнав её.

– Встань, – Эвелина была холодна, как всегда.

Эвелина. Королева-мать. И просто – моя мать. Впрочем, я никогда её так не называл.

Край парчового рукава коснулся моей щеки. Она прошла в лайне* от меня, чтобы остановиться у обрыва, глядя на серебристую рябь реки.

– Здесь так… холодно… – капризно сказала она и повела плечом. – Селена, как ты можешь здесь жить, Вельд?

Я не спешил вставать. Куда удобнее и безопаснее было сохранять дистанцию, чем принимать её игру.

– Таков приказ короля, – сказал я и опустил лицо.

– Всемогущая луна, ты это всерьёз?

– Да.

– Он обманул тебя!

– Это приказ короля, – упрямо повторил я.

– Ты, – Эвелина скользнула ко мне и пальцами приподняла мой подбородок, – должен был стать королём.

– Король не был моим отцом. И никто не знает этого лучше тебя.

Эвелина закатила глаза.

– Иногда мне кажется, что я в самом деле ошиблась в тебе.

– Определённо это так.

– Ты не выдержишь зимовки здесь, Вельд.

– Я не такой слабак, как ты привыкла считать.

Вдали послышались шаги, и я инстинктивно повернулся на звук – один из солдат поднялся от костра и, звеня мечом, направился к утёсу, видимо, отлить.

Я дёрнул плечами и повернулся туда, где только что стояла мать – но меня окружала темнота. Я был один.

Я резко открыл глаза и сел. В шатре было темно.

Отлично, даже здесь, на берегу Проклятой Реки, от которой сыростью тянет всю ночь напролёт, семья не оставляет меня в покое.

Огляделся по сторонам, понемногу приходя в себя. Марево сна постепенно отпускало.

Дикарка лежала рядом, обнимая рукой плащ. Мой плащ.

Мне стало неуютно. Она выглядела такой уставшей… В конце концов не она же виновата в том, что я никому, к демонам, не нужен в этом проклятом королевстве. Надо будет утром извиниться перед ней. Хотя… С какой стати я буду извиняться перед пленницей?..

С этой мыслью я устроился на постели поудобнее и мгновенно уснул.

____________________________________________________

* 1/10 дюйма

Глава 4. Голоса птиц

Альдэ

Я проснулась среди сбившихся одеял. Рука Вельда лежала на моем животе, прижимая спиной к его телу, но у меня не было к нему ни капли симпатии. Всего два дня, а он почти уничтожил меня. Или думал, что сделал это. Но один лишь ошейник не превратит меня в рабыню. Я найду способ его снять и затолкать в глотку самонадеянному лунному.

Я шевельнулась, и рука Вельда крепче прижала меня. Я замерла, не желая его будить. Под одеялами было тепло. Только сквозь занавешенный плотной тканью вход в шатер задувал ледяной сквознячок. Я осторожно подвинулась, вытаскивая из-под себя затёкшую руку, и тут увидела, что глаза Вельда открыты. Он внимательно разглядывал меня, словно пытался угадать, что я сделаю дальше.

– Не бойся, не убегу, – буркнула я и отвернулась.

Мягкие губы коснулись плеча, заставив вздрогнуть.

– Как ты? – спросил Вельд.

Его наглость поразила меня настолько, что я повернулась к нему лицом… И утонула в синих глазах, полных тепла. Резко выдохнула.

– Зачем ты это сделал? – спросила я мрачно.

– Я был зол, – Вельд опустил голову.

– На меня? – я отвернулась.

– Нет. Мне жаль, что ты попалась под руку.

Я покачала головой. Импульсивность. Инстинкты животных, которые подавляет каждое разумное существо. Я могла это понять… В одиночестве они становятся сильней – и мне самой порой с трудом удаётся их одолеть.

– Я получил дурное известие, – сказал Вельд тем временем. – Похоже, мы будем зимовать здесь.

– Мы? – я резко повернула к нему лицо.

– Конечно. Ведь ты – моя добыча.

Опять. Добыча – вот что он видит во мне. Впрочем, он прав – я же ему проиграла.

– Это очень плохая новость, – сказала я честно. – На берегах Дур Маур куда холоднее, чем в паре лиг от неё.

– Ты уже проводила здесь зимы?

Я кивнула.

– Мой клан проходил тут, когда… Давно. Многие погибли. Хранители запомнили ту зиму как зиму ледяных клинков.

– Что ж, – Вельд невесело усмехнулся, – значит, ты будешь меня согревать.

– Вельд… – я впервые вслух назвала лунного по имени и тут же покосилась на него, наблюдая за реакцией. Вельд поморщился, но промолчал. Не господином же мне его звать.

– Вельд, – повторила я, – нет никакого шанса уговорить тебя отпустить меня из твоей постели?

Он задумался. Потом покачал головой.

– Но почему? Разве мало желающих делить с тобой шкуры?

– Шкуры… – Вельд замолчал, потом усмехнулся. Лицо его стало ещё грустнее. – Желающих – море. Но я хочу тебя.

Я вздохнула. И я хотела его. Как бы он себя ни вёл. Едва я увидела глаза этого лунного, как поняла – я хочу быть с ним. Моё тело истосковалось по прикосновениям, но я не хотела никого из лунных – только Вельда. Вельд был куда привлекательнее и сильнее их всех, но не это было главным. Я думала, что полюблю сильного и надежного эльфа, которому смогу подарить море заботы. Пока не оказалась одна в лесу, изгнанная и бесполезная. Моя жизнь была упорядоченной, даже в одиночестве я знала, что и зачем делаю. А в том, что происходило сейчас, не было смысла. Как любовники мы не имеем будущего. Я всегда буду лишь «добычей». Но самые разумные доводы ничего не меняют: я лежу в кольце тёплых рук и в проклятом ошейнике вместо того, чтобы расковыривать замок на нем ножом.

Вельд только усилил смятение, царившее в сердце, когда прижал меня вплотную и прошептал в самое ухо:

– Признай, что ты моя, Альдэ. Или боль заставит тебя сделать это.

Вельд

Дикарка не знала, бежать прочь или остаться, и это было моей победой. Так я думал. Её голова лежала на шкурах рядом с моей, и я хотел бесконечно вглядываться в её лицо. Даже во сне оно хранило напряжение и зачаровывало – как не зачарует ни один искусный, отрепетированный взгляд придворной шлюхи. Злость вышла. Альдэ оказалась отличным объектом для того, чтобы выместить ее – выносливым и в то же время чувственным. Причинять ей боль было приятно… Но лежать с ней в обнимку было еще приятней. Жаль, что я не могу со своей пленницей поговорить по-настоящему. Ведь здесь так мало эльфов, с которыми можно говорить.

Вставать не было смысла, но мысль, что я пролежу неподвижно весь день, угнетала. Мне требовалась активность, чтобы не превратиться в такое же животное, как и все, кто меня окружал.

– Вставай, – сказал я, выпуская пленницу из рук.

Альдэ медленно поднялась. Я перехватил её руку и потянул назад, а затем перевернул девчонку на живот. Дикарка пыталась вырваться, но не смогла и моя рука легла на её бёдра.

– Не надо, – выдохнула она.

– Уймись, – я не смог отказать себе в удовольствии погладить упругие ягодицы.

Затем проник пальцами между ног. Дикарка зарычал, как дикий зверь.

– Больно? – спросил я. Успокаивающая магия слетела с моих пальцев.

Она вздохнула.

– Я больше не буду так делать, – с наслаждением погружая пальцы в скользкое отверстие, сказал я. – Если ты меня не вынудишь.

– Я не стану раздеваться по первому твоему требованию.

– Станешь. Так или иначе.

Альдэ

В третий раз за утро я его возненавидела. Кто такой этот лунный, что настолько уверен в себе? Никто не смеет подобным образом говорить с охотницей Койдвиг Маур. Вельд напоследок шлёпнул меня по заднице, вызвав очередной приступ ярости, а потом помог одеться – как младенцу. Я краснела и зеленела. Ещё хуже стало, когда Вельд, натянув на меня свою собственную рубашку – она оказалась совсем не такой, как моя, порванная, не только мягче, но и скроена совсем иначе – и спросил:

– А ты поможешь мне?

Я смотрела на Вельда с недоумением.

– Я помог тебе снять доспех и одежду. Теперь одеваю тебя. А что насчёт твоей помощи мне?

Я и не заметила, когда он успел раздеться. Уверена, вечером Вельд не тратил на это время.

– Если нужно, – сказала я тихо. В груди гулко застучало, когда я представила, как сама касаюсь тела Лунного.

Вельд был красив. Невыносимо красив. Будто статуя древнего божества, высеченная из мрамора. Он кивнул на рубашку, аккуратно сложенную рядом со шкурами. Я взяла её – после прикосновения магии я словно успокоилась– и накинула на его плечи. Вельд негромко выдохнул и поймал мои пальцы. А я и не заметила, как они скользнули ему на грудь. Лицо Вельда склонилось к моему, и горячее дыхание коснулось уха.

– Не отвлекайся.

Проклятье.

Я принялась осторожно застёгивать крючки. С курткой дело обстояло проще. Тело Вельда уже не казалось таким близким. Я замерла, глядя на доспех. Опустила на него руку, ощупывая кожу. В отличие от моего он был чёрным, и выделка сильно отличалась. Кожу будто покрывали пятнышки. Доспех Вельда был жёстче и наверняка стеснял движения.

– Он выдерживает удар копья, – ответил Вельд на мой невысказанный вопрос. Он опустил ладонь поверх моей кисти. – Хочешь попробовать?

– Может быть.

– Обязательно, – Вельд усмехнулся, – но не сегодня. Ведь ты не нападёшь на безоружного?

– Может быть, – повторила я.

Его руки легли мне на плечи, и я поняла абсолютно точно – не нападу.

Вельд

Едва наш разговор окончился, пленница испросила разрешения уйти. Я кивнул. Альдэ тут же воспользовалась предоставленной возможностью и исчезла. Я всё ещё опасался, что она попытается сбежать. Хотя, если подумать, что я терял? Всего лишь пленницу, каких мне предстояло увидеть множество.

Куда большее значение имело то, что случилось со мной прошедшей ночью.

Сон это был или явь?

Я не мог понять.

Эвелине нечего делать здесь, на самой окраине королевства, да и не могла она владеть магией Крови, как бы могущественна ни была. Только Носферату из сердца материка способны подобным образом преобразовывать свою плоть. Даже Хранителям Леса это не дано.

К тому же наши отношения с матерью никогда не были настолько тёплыми, чтобы она могла за меня переживать. Конечно, несмотря ни на что, она моя мать…

«Ты должен стать королём…» – я мотнул головой.

Скорее я поверил бы, что это сон, и мои личные демоны говорят со мной.

Не могу сказать, что эти соблазны никогда не терзали меня. Но я поклялся брату.

Конечно, титул короля позволил бы мне вернуть славу и уважение – да в конце концов просто мягкую кровать. Но я не мог убить Тирвейнена. И слово, данное отцу, тоже нарушить не мог.

«Нет, – твёрдо сказал я себе. – Что бы ни случилось, Тирвейнен, этого не произойдёт. Разве только он сам захочет убить тебя».

Мне было неспокойно всё утро, пока я без всякого дела бродил по лагерю.

Я тяжело вздохнул и приказал себе вернуться к мыслям о более насущных делах. Например, о пленнице, которая, оказавшись в одиночестве, вполне могла бы сбежать. А мне не хотелось её отпускать.

Что-то в этой дикарке всё время цепляло моё внимание, и, поскольку это был последний мой день на стоянке, а делать мне, как и раньше, было нечего, я решил выяснить, чем она занимается, когда меня нет.

Выследить Альдэ оказалось непросто. Она ушла довольно далеко и – сознательно или инстинктивно – заметала за собой следы так, что мне пришлось использовать магию для поисков. Обнаружил я её, должно быть, через полчаса, и замер вдалеке, наблюдая за странной сценой. Альдэ сидела, прислонившись спиной к дереву, там, где земля почти отвесно спускалась к берегу реки. На запястье её пристроилась птица. Как мне показалось – большой серый воробей. Воробей чирикал, а Альдэ отвечала ему в тон. Длилось это довольно долго, я даже успел заскучать и начал подумывать о возвращении в шатер.

Вот этим она занимается целые дни? Разговаривает с птицами? Она, видимо, ещё большая дикарка, чем я себе представлял. Или… Может, ей так же одиноко, как и мне?.. Эта мысль неприятно царапнула спрятанное где-то на самой глубине души одиночество. Я вновь взглянул на пленницу. Нет. Даже для лесной дикарки она вела себя странно.

Следующая мысль, посетившая меня, была куда интереснее. Воробей, сидевший на её запястье, напомнил мне об Анхельме. Конечно, мой сокол был гораздо благороднее… Но он был такой же птицей. И если Альдэ разговаривает с воробьём, то, быть может, она может говорить и с моим фамильяром? Как бы я хотел узнать, что видел Анхельм вчера, когда вернулся ко мне ни с чем! Я уже собирался выйти из тени и задать своему трофею интересовавший меня вопрос, но тут воробей вспорхнул и понёсся в сторону леса. Несколько секунд Альдэ сидела, глядя ему вслед. Затем кинула быстрый и какой-то вороватый взгляд по сторонам. Меня она не заметила, а мне наконец-то стало по-настоящему интересно. Что она задумала?

То, что произошло потом, отбило у меня всякое желание покидать укрытие. Моя пленница последний раз окинула окрестности осторожным взглядом. Устроилась поудобнее между корней. Затем прижала руки к груди, опустила веки и запела.

Сначала негромко, но с каждой секундой голос её набирал всё большую силу, вторя голосам птиц в древесных кронах и звону воды в Великой Реке.

Я сглотнул. Мысль, что я поступаю подло, промелькнула и исчезла.

Альдэ прикрыла глаза. Она, похоже, не видела и не слышала меня, полностью погрузившись в мир, которые ткали для неё её грёзы.

Я взглянул ей в лицо. Сейчас, с опущенными веками, расслабленное и спокойное, оно казалось особенно прекрасным.

Увлекшись зрелищем, я неловко переступил, ветка предательски хрустнула под ногой, и опущенные веки дикарки приподнялись. Секунда – и я в упор встретился со взглядом зелёных, как озёрные глубины, глаз. Она смотрела на меня. А я стоял, как дурак, и не знал, куда мне податься – вперёд или назад.

Я отвёл глаза. Взгляд мой снова упал на её руку с аккуратными длинными пальцами, лежавшую на груди, будто сжимавшую какой-то предмет. Я выдохнул. Не иначе её голос полнился какой-то незнакомой магией – так странно он воздействовал на меня. Сердце билось быстрее, и кровь стучала в висках. Ноги мои рвались к ней, но прицел глаз Альдэ пригвоздил меня к месту. С трудом разорвав эти почти магические путы, я развернулся и бросился прочь. Стволы деревьев проносились мимо, ветви хлестали по лицу. Только спустившись по склону холма и оказавшись на берегу небольшой заводи, я остановился. Спустившись к берегу, несколько раз плеснул в лицо ледяной водой. Выпрямился и обхватил себя руками. Меня бил озноб, но лицо по-прежнему горело в огне смущения.

Я вновь резко наклонился, чтобы зачерпнуть воды, и в ту же секунду стрела пронеслась там, где только что была моя голова. Я вскочил и, сгустив воздух вокруг пальцев, приготовился ответить на любую атаку, но сколько я ни вглядывался в сумрак мрачного хвойного леса, что окружал меня, так никого и не увидел. Тот, кто покушался на меня, был слишком умен, чтобы попробовать сделать это еще раз сразу же. Эффект неожиданности был утрачен, и несостоявшийся убийца предпочел временно отступить.

Немного успокоившись, я подошел к дереву, в котором засела миновавшая меня стрела, и вырвал ее, чтобы изучить получше. Синее древко. Такие стрелы были у эльфов в моем отряде. И кто-то из них секунду назад пытался меня убить. Предполагать, что это какие-то местные разборки, что я кому-то не угодил своим поведением или формой носа, наивно и смешно. Я не хотел верить, но вывод из произошедшего можно было сделать лишь один: мой брат Тирв решил, что позволять мне жить дальше слишком опасно. Теперь стала понятна и эта странная ссылка на границу. Здесь расправиться со мной, списав все на происки, например, тех же самых эльфов Великого Леса, к числу которых принадлежала Альдэ, значительно проще. Значит, охота открыта…

Я передернул плечами и пошел в сторону лагеря. Надо убираться куда-нибудь, где меня не будет пытаться убить каждый второй. Но чтобы сделать это, мне нужна помощь, а я знаю только одно существо, у которого нет политических планов на меня.

Альдэ.

Перед глазами мелькнуло видение – моя пленница, держащая руки у груди, в упор глядя на меня. Потом неожиданно вспомнилось другое: её тело подо мной – напряжённое, сжавшееся, будто в ожидании боли. Я хмыкнул и пожал плечами. «Мне нет дела до её желаний, главное – чтобы выполняла мои», – напомнил я себе, при этом прекрасно понимая, что, по меньшей мере, лукавлю. Врать самому себе я не умел.

Когда я вернулась в лагерь, там царила суета. Везде сновали солдаты. Многие собирались в дорогу, но Вельда это явно не волновало. Он сидел на камне у шатра и смотрел в пустоту, явно пребывая в глубокой задумчивости. Я подошла ближе и остановилась, размышляя, какова будет его реакция на меня после того, что он случайно увидел. Вельд глянул на меня и изобразил равнодушие. Я усмехнулась. Он вёл себя как ни в чём не бывало, но его пальцы, нервно перебиравшие край плаща, выдавали его с головой. Мне удалось его смутить. Конечно, у меня и в мыслях не было устраивать специальное представление. Но раз уж он решил посмотреть, то жаль, что не остался до конца. Может, наконец понял бы, чего я от него жду.

Тем временем пограничники продолжали сборы. Некоторые из них косились на нас, вот только не знаю, на кого больше – на меня или на Вельда. Я уже поняла, что в лагере его боялись, но не была уверена, что его влияние настолько сильно, чтобы обеспечить и мою безопасность. Без доспеха я чувствовала себя непривычно слабой. Даже подумала, не попытаться ли уговорить Вельда вернуть его мне, но отбросила эту мысль. Он все равно не согласится. В его взгляде по-прежнему слишком много недоверия.

Вельд встал и отряхнул плащ от налипшего снега.

– Идём, – он взял меня за локоть и повёл к краю стоянки.

Минуя сожженные деревья, мы вышли к Великой Реке и остановились. Вельд смотрел на юг, туда, где остров расположился в водах Дур Маур, и над берегом вздымались стены древнего замка.

Замок издалека выглядел угрюмым, холодным и настороженным. Стены были практически глухими: всего парочка окон смотрела на речной простор. Углы венчали пирамидальные башенки, выполнявшие роль сторожевых вышек. Ворота в замок прятались между главными башнями, устроенными в основании двадцатиметровой гладкой стены: суровой и неприступной.

Мы знали народ, живущий там, как туат Совы. Они торговали с нами чаще других лунных и сами сторонились сородичей.

– Видишь, что там? – спросил Вельд.

Я кивнула.

– Вчера я посылал туда сокола. Анхельм должен был отнести письмо, но вернулся ни с чем – послание не достигло адресата.

– Это разозлило тебя? – догадалась я. – Но расстояние дальнее. Птица могла не долететь.

– Анхельм – не простая птица. По моему приказу он будет лететь день и ночь, чтобы добраться до цели.

Я удивлённо посмотрела на Вельда.

– Он твой тер-кан?

– Тар… – Вельд запнулся и помотал головой. – Я не знаю, что ещё за как-его-там. Анхельма мне подарила мать, когда я родился.

– Тер-кан, – повторила я терпеливо, – животное-хранитель. Я думала, эта традиция есть только у нас.

Вельд пожал плечами.

– Полагаю, она и есть только у вас. Я о ней слышу в первый раз.

– Если твой тер-кан не долетел до замка, – сказала я задумчиво, – его могла остановить только чужая магия. Почему не спросить его самого?

Вельд посмотрел на меня с обидой и надеждой. Мне стало смешно. Он же лунный… Как ему понять птичий язык?

– Позови его, – попросила я, сдерживая смех.

Вельд свистнул, и с неба ему на руку спикировала серая птица с синими, как у хозяина, глазами. Я вгляделась в них. Сокол пошевелил крыльями, почистил перья и пересел на мой подставленный локоть.

– Эй, – услышала я тут же.

Вельд, кажется, ревновал.

Я не стала обращать внимание на его ревность. Просто стояла и вглядывалась в умные маленькие глазки сокола – так похожие и не похожие на его глаза. Анхельм склонил голову набок и так же внимательно смотрел на меня.

Побратим. Надо же. А ведь духи не защищают тех, кто приносит миру вред. Побратимами магов, чья сила противна природе, становятся такие же противные Лесу создания – демоны и мертвецы. Если его защищают духи, значит ли это…

Я покосилась на Вельда и не сдержала улыбки, заметив его недоумённый взгляд.

Он не так зол, как пытается показать. Наверное, так. И что бы ни думали о нём лунные, но Анхельм разбирается в эльфах – лучше, чем мы сами понимаем себя.

– Наши Хранители – совсем не то, что ваши маги, – сказала я, заметив, что он продолжает разглядывать меня. – Они используют первородный источник силы.

Я посмотрела на Вельда и, обнаружив в его глазах непонимание, продолжала:

– Когда в начале времен, после самого зарождения мира, боги объявили войну Предтечам, их беспощадные битвы продолжались веками. Боги в конце концов завоевали победу, заковав в цепи или отправив в изгнание многих Предтеч. В этой войне Предтечи, возникшие из Бездны Безвременья, стали угрозой самой сути мира Природы, а боги стремились сохранить упорядоченной форму мира. В самом конце этой войны в Море Звёзд возникла новая сила – духовное воплощение самой Природы. Первородные духи прекратили войну, сказав, что мир Природы больше не может быть полем сражений. Богов и Предтеч выдворили в свои родные планы, а первородные духи установили новое равновесие: мир Природы должен был оставаться местом, где свободно соединяются форма и дух, где жизнь и смерть движутся в единой гармонии, где времена года сменяют друг друга в бесконечном и нерушимом круговороте. Боги и Предтечи, как и раньше, претендуют на мир, но только духи по-настоящему заботятся о нём.

Первородным духам нет числа. Среди них есть и слабые, как дуновение летнего ветерка, и те, чьи имена воплощают самые могущественные силы Природы: Первородный Зверь, сплетающий судьбы, или Великий Медведь, или Король Рыб… Это духи дождей и туманов, хищников и жертв, долин и гор, полян и болот.

Хранители могут беседовать с этими первородными духами и жить в согласии с ними, а лучшие из живых входят в круг Духов после смерти. Эти великие предки становятся едва ли не самыми сильными из первородных духов.

Хранители Великого Леса неразрывно связаны с миром Природы. Они всегда будут врагами демонов, нападающих на наш мир, и всех, кто разрушает дикую природу.

Хранители используют первородных духов земли, растений и зверей, пропускают духов через своё тело, чтобы сменить форму и самим воплотиться в теле Первородного Зверя. Призывают их, чтобы помешать врагу громом или ветром.

Обычно это хищные звери – медведи, кабаны, пантеры, волки или росомахи, но некоторые оборачиваются рептилиями, дрейками или крокодилами.

Одни друиды предпочитают существовать в животной форме, в то время как другие – в человеческом обличьи. Но все они поддерживают мировой баланс между первородными и духовными силами и для этого используют свои разум и тело. Но они никогда не навредят миру вокруг. Они от природы не злы.

У каждого друида собственный набор магических ритуалов – но абсолютно все могут использовать животных как посыльных. Потому я и удивилась, что ты не можешь говорить со своим побратимом. Благодаря духам и со мной всегда часть дикой природы. Охотники Великого Леса используют местность, обострённые чувства и отточенные на охоте удары в любом бою. Охотники разных кланов различаются между собой излюбленными способами ведения охоты… на животных или людей.

Мы, Охотники Великого Леса – дети дикой природы. Большинство из нас пользуется только копьём и луком, но некоторые развивают в себе невероятно глубокую связь с природой. Такие могут назвать зверей не только друзьями, но и своим оружием.

– Поэтому птицы слушаются тебя?

Я улыбнулась.

– Да.

Вельд

Я – маг. Один из сильнейших магов в королевстве. Но я не говорю с птицами. Так какого демона с моим личным соколом разговаривает эта дикарка, неспособная даже синяк на себе залечить? Пока я думал об этом, Альдэ издала странный пересвист, и сокол ответил ей почти такой же трелью.

– Всё верно, – сообщила моя добыча, – там магический заслон.

– Изнутри или снаружи? – новость меня основательно встревожила.

Я не имел дел со своей второй семьёй, но если дорога к их дому перекрыта, не стоит сомневаться, что это связано со мной.

– Он не знает, – передала Альдэ суть новой трели, – но преграда похожа на чёрный купол, в котором мечутся грозовые снаряды.

Я сжал кулаки. Эти новости были ещё хуже вчерашних. Альдэ смотрела на меня странно, будто с надеждой. Я не понимал, чем вызван этот взгляд. Она что-то рассчитывает получить от меня?

– Я могу выяснить, – сказала она, – если ты отпустишь меня, когда я вернусь.

– Нет, – отрезал я, понимая, что был прав – пленница решила поторговаться.

– Тогда хотя бы сними ошейник.

Я покосился на Альдэ. А что, если устроить ей проверку? Отправить с заданием – не с настоящим письмом, которое в том случае, если оно попадёт в чужие руки, может навредить мне слишком сильно, а с пустышкой, с чем-то совершенно нейтральным. Отправить и посмотреть, что она будет делать. Сбежит – накажу и верну. А потом накажу еще раз, и буду наказывать долго. Выполнит – буду знать, что в некоторых вопросах ей можно доверять.

Узнать, что происходит в туате Белой совы, было необходимо, но я почти не сомневался, что моя непоседливая и свободолюбивая добыча попытается сбежать. С другой стороны, она пока ни разу не подвела меня, хоть и грубила на каждом шагу. Был ли у меня выбор? Нет. Делать было нечего, и я решился.

– Я подумал, что могу разрешить тебе носить оружие, если ты сходишь на разведку к замку и вернёшься. Ведь это докажет твою преданность.

Альдэ вздохнула с облегчением.

– Да, – сказала он, – это меня устраивает.

Альдэ

Я с замиранием сердца ждала его ответа. Я схожу к замку, все выясню, и он отпустит меня… Я снова стану свободной… Свободной и одинокой… Мне стало страшно. Но Вельд меня не отпустил. Неужели им овладело то же безумие, что и мной?

– Анхельм отправится с тобой, – сказал он. – Но помни, – он положил руку мне на шею и огладил ошейник, – если ты не вернёшься, тебе не жить.

Я поморщилась. Снова вспыхнула и погасла злость.

– Мне понадобится доспех и оружие, – сказала я и получила в ответ кивок.

– Возьмешь всё, что нужно, – ответил он, а затем произошло нечто странное.

Губы Вельда коснулись моих. Поцелуи самых нежных соплеменников не действовали на меня так – а его обжигал и затягивал в омут безумия. И я поддалась этому водовороту, не желая думать, куда он меня унесёт.

Глава 5. Испытание болью

Альдэ

От устья Озерной реки до впадения О Сиет Си’н Дод – Той, Куда Падают Звезды – по правому берегу Великой реки Дур Маур видна череда высоких, покрытых соснами холмов Пинуитского плоскогорья. В пяти-шести местах холмы эти сужают реку, и там поднимаются из воды пороги. Наиболее опасный из них – Дрожащий порог, последнее препятствие на пути Дур Маур к морю. С виверны заметны колоссальные водяные воронки, выбрасывающие вверх фонтаны воды и тут же распадающиеся на миллионы радужных капель. С острых утесов низвергаются в реку речные каскады. Под стремящейся вниз водой просматривается голубой лед, не успевший растаять. Издали создается впечатление – поток летящей воды застывает в полете. В расселинах веет угрюмостью, влажностью и вечно царят сумерки. Убеждённая в том, что все пороги уже позади, Дур Маур накатывает на правый берег, поднимая высокую волну, кидается в поворот русла – и волны уже сметают все на левом берегу. И только разрезает надвое её течение маленький скалистый островок.

Путь до излучины я преодолела легко. Доспех лёг на тело как вторая кожа, и я ощутила утраченную свободу. Ошейник почти не чувствовался и теперь казался просто частью снаряжения. Уже в темноте я нашла косу и, пройдя по ней до середины пути к острову, увидела то, что так испугало Анхельма. Сокол рванулся вверх с моего плеча, и только когда я дважды окликнула его, решился вернуться на место. Купол, мерцающий магией, перегораживал нам дорогу. Будь на моём месте хранитель, он понял бы, что делать. Я огляделась по сторонам. Можно вернуться к Вельду и рассказать ему об увиденном, но мне хотелось показать, что я гожусь на большее, чем постель.

Я вернулась на берег и, не переставая вглядываться в темноту, двинулась вдоль кромки воды. Эти места я знала куда хуже, чем леса на другом берегу, но понимала, что где-то здесь должен быть мост, ведущий в замок. Перекрывает ли купол и его – вот что меня интересовало. Если да, то вряд ли это защита, поставленная хозяином. Анхельм явно нервничал, приходилось постоянно поглаживать его, успокаивая. Мост показался из темноты довольно скоро. Его составляли крупные булыжники необработанного гранита, а ворота на другом конце были плотно затворены.

Я скользнула вдоль перил, стараясь держаться в тени. Здесь расстояние до берега оказалось куда больше, а свет факелов вдалеке делал темноту гуще. Преодолев больше половины пути, я увидела отблески магического купола. Кроме него на мосту обнаружилась прикрытая баррикадами застава: трое воинов из числа лунных и два мага. Один чародей отдыхал, прислонившись к перилам, а другой, откинув плащ, стоял, воздев руки в сторону купола. Даже я могла понять, что именно он и подпитывает защитное поле.

Я покосилась на Анхельма. Тот бешено крутил головой, изучая обстановку. Будь Вельд одним из нас, эльфов Великого Леса, сейчас он мог бы увидеть, что творится на мосту, и даже подсказать мне, что делать. Но, похоже, тот, кто подарил ему сокола, сам не знал, что делал. Или не нашёл времени объяснить это Вельду. Меня посетила мысль, которая поначалу показалась удачной, и я попробовала тихонько поделиться ею с соколом. Анхельм ответил недовольным криком, и двое из солдат обернулись на нас Я замерла, положившись на удачу. Доспех уверенно скрывал меня в темноте, но у меня не было краски, которую я наносила на лицо, чтобы снизить выделение тепла. К счастью, они оказались не слишком внимательны и, ничего не обнаружив, снова отвернулись.

Я натянула тетиву и прицелилась.

Первым делом я выпустила две стрелы с одной тетивы, и двое койгреах рухнули на землю.

Точный выстрел в ногу заставил ближайшего солдата присесть в попытке остановить кровь.

Щелчком пальцев один из магов создал поток звуковой энергии, бьющей из-под земли, прямо у моих ног, и я едва не оглохла.

Я продолжала стрелять, убеждённая в том, что он откроется.

Посылая друг другу едва заметные сигналы, мы с Анхельмом действовали так, будто у нас были общие чувства. Сокол описал вокруг добычи полукруг, занимая более выгодную позицию для удара. Ободряющим выкриком я послала его в бой. Отвлеченный Анхельмом маг в темном балахоне не успел среагировать на мой манёвр. Моя стрела вонзилась в его тело, раздался вскрик, и заклятье оборвалось.

Но второй чародей не медлил, и в меня ударил обжигающе-холодный луч прозрачного мороза, и, пока я приходила в себя, запустил в мою сторону еще и серебристый заряд силового поля, но промахнулся – в ту секунду, когда снаряд ударил в землю, я отскочила назад.

Моя стрела вонзилась в тело второго колдуна и раскололась, глубоко заполняя щепками рану. Мне удалось выгадать несколько секунд, но уже через мгновение он создал маленькое облако вращающихся кинжалов, которое стремительно понеслось на нас, и один из них порезал Анхельму крыло.

Вертикальный столб золотистого пламени ударил в землю там, где я только что стояла.

Ещё одна точно пущенная стрела заставила мага согнуться пополам – надеюсь, что от боли.

Из рук его вырвалась вспышка золотистого пламени, опаляя нас.

И буквально тут же новый снаряд из морозной фиолетовой энергии метнулся ко мне.

Еще две выпущенные мной стрелы отвлекли противника, и Анхельм тут же впился в него. Мне удалось лишить врага равновесия и получить над ним превосходство.

Маг метнул в меня шар магической энергии, который должен был взорваться, коснувшись меня, и разлететься осколками силового поля, но вместо этого ударился о мост и погас.

Он метал снаряды с невероятной скоростью. Между пальцев его загорелся и полетел в моем направлении маленький голубой шарик и, ударив мне в плечо, взорвался облаком ледяного тумана.

И опять мой лук вступил в игру, не давая их заклятьям достигнуть цели. Под градом стрел отряд стал отступать в укрытие, и мне почти удалось завладеть мостом.

Я плечом подтолкнула Анхельма вверх, и сокол рванулся, стремительно пересекая линию магической защиты.

Но маг еще не был побежден. Он наугад запустил в мою сторону огненный шар. Я успела отскочить, но клубок пламени осветил моё лицо – и удерживающие мост солдаты, увидев, что я одна, бросились ко мне. Закинув лук за плечо, я швырнула метательный нож в ногу ближайшему и стала отступать. Вытащить Анхельма я не могла, оставалось вернуться к Вельду.

Я бросилась прочь, зигзагами, стараясь не позволить магу определить, где нахожусь, но, похоже, мне это не удалось. Огненная стрела настигла меня и впилась в загривок. Жар от пламени, обнявшего волосы, был невыносим. Не успев ни о чём подумать, я запрыгнула на ограждение моста и уже летела ласточкой вниз, когда в спину мне вошёл новый снаряд. Боль пронзила тело. В лицо ударил ледяной поток.

Вместе со струями воды меня понесло к торчащей со дна скале.

Секунду я видела летящую на меня каменную твердь и успела поверить, что разобьюсь вдребезги, но течение пронесло меня совсем рядом со скалой и швырнуло к порогу реки.

Какое-то время я сражалась с хлёсткими ударами волн – река стремительно относила меня от моста. Копьё, притороченное к спине, тянуло ко дну, но я не могла отцепить его, пока пыталась удержаться на плаву. Кое-как мне удалось ухватиться за булыжник, торчащий из воды, но я чувствовала, что руки слабеют с каждой секундой – и наконец полетела вниз.

Вельд

До Замка Белой Совы не больше половины дня пути. Сокол проделывает этот путь за два часа. Однако и сокол, и Альдэ пропадают уже почти сутки. И если ночь я кое-как вынес, хоть она и показалась мне на удивление холодной, то после обеда крепко задумался.

Эта дикарка всё же предала меня. Собственно, ничего странного в этом не было. Она не очень-то и скрывала, что сбежит при первой возможности. Но то, что она увлекла за собой Анхельма, злило до безумия. Раза три я пытался звать сокола, и все три раза тот не отвечал. Наконец я устал. Установил рубежным моментом полдень и, когда Альдэ так и не вернулась, закрыл глаза и нанёс удар.

Альдэ

В себя я пришла от невыносимой боли, рвавшей горло на части. Такой сильной, что перекрывала боль в обожженной шее и израненной спине. Если бы не эта боль, наверное, я так и осталась бы лежать и истекать кровью на берегу Великой Реки. Теперь вместо этого я каталась по земле, сжимая руками горло и пытаясь отодрать от себя ошейник. Боль длилась с полминуты, но даже когда жар, исходящий от ошейника, утих, она продолжала пульсировать в обожженной коже. Хотела бы я знать, насколько реальной она была? Могла ли меня убить? Проверять не хотелось.

Я огляделась по сторонам. Места смутно знакомы, хотя на этом берегу я не бывала. Отнесло меня не так уж далеко. Я чуть пошевелила плечами. Боль пронзила тело, и я пожалела о своей попытке. Нужно перевязать рану как можно скорее, но я едва ли смогу до неё дотянуться. Просто отлично. Умереть так же глупо, как и жила. В одиночестве, убитой на чужой войне.

Нет, этого я не хотела.

Я ощупала копьё – оказалось, оно осталось при мне. Отстегнула и, опираясь на него, попыталась встать. Идти было довольно трудно: то и дело накатывало головокружение. К нему добавились приступы боли в горле, настигавшие меня поначалу каждые несколько минут. Со временем они стали реже, но всё равно приходили внезапно и всегда некстати. После каждого нового приступа я думала о том, что предпочла бы двигаться куда угодно, только не к Вельду. Но больше мне некуда было идти. Оставался хотя бы небольшой шанс, что он вылечит мою спину прежде, чем снова окунет в боль. Любой другой не сделает и этого.

Вельд

Моя ярость скоро утихла, но ненадолго. Я не хотел её убивать. Хотел дать Альдэ шанс одуматься и вернуться, прежде чем сделаю боль невыносимой. Я снял давление и возобновил его ещё через пару минут. Какое-то время продолжал так, пока голова не начала побаливать от напряжения. Всё же магия управления артефактом – тоже магия, и требует затрат собственных сил. К тому же ко мне пришёл командир отряда. Он явно так же мечтал избавиться от меня, как и я от него. Командир предложил мне – приказы таким голосом не произносят – отправиться в столицу с новостями для Его Величества.

Я лишь улыбнулся в ответ. Идея отличная. Капитан, правда, может поплатиться за неё званием, но это уже его проблемы. Я с радостью согласился, добавив лишь, что не могу уйти немедленно. Командир с готовностью закивал, и я сделал вывод, что донесение не такое уж срочное. Едва он покинул меня, я ещё раз отдал приказ ошейнику и повторял его в течение дня каждый раз, когда вспоминал о своей несостоявшейся невольнице, но давил не сильно. В конце концов, ей нужно время, чтобы вернуться.

Когда к вечеру Альдэ так и не появилась, я основательно разозлился, но все же решил дать ей ещё несколько часов. Я уже лёг спать, когда полог шатра приподнялся, и Альдэ ввалилась внутрь и рухнула на ковёр. Злорадство наполнило меня при мысли о том, что ошейник не только заставил вернуться это строптивое существо, но и довел его до такого состояния. Я поднялся и, приблизившись к ней, ткнул носком сапога. Альдэ не двигалась. Я зажёг шар магического света и стал разглядывать тело, лежащее передо мной. Волосы дикарки основательно подпалило пламя, а из щели между кожаными пластинами доспеха торчал обломок стрелы.

Демоны.

Кажется, вовсе не я вывел её из строя. Я отпустил шар света под потолок, а сам приподнял Альдэ за плечи и заглянул ей в лицо. Моя добыча была без сознания. Я подтащил её к одеялам и, уложив на живот, осмотрел рану. Нужно было снять доспех, чтобы сделать это основательно, но даже так я видел, что ранение не самое лучшее. Альдэ успела потерять изрядное количество крови. К тому же рана была не слишком чистой.

Я потормошил её за плечо, но она не приходила в себя. Тогда я сам принялся распускать уже знакомые мне шнуровки. Пожалуй, если бы я не делал этого ранее, то обязательно бы запутался. Освободив Альдэ, я погладил измученную спину – верхнюю её часть покрывали ожоги, но я старался их избегать. Проклятье! Она была ранена, еле шла, а тут ещё я доводил её своим ошейником. Странно, что она вообще доползла до шатра. Я поморщился. Альдэ заставляла меня испытывать жалость. Не помню, когда такое случалось со мной в прошлый раз. Я даже не решался вырвать из её тела стрелу без предупреждения, что было совсем уж глупо. Взяв себя в руки, я опустил пальцы на обломанное древко и резко рванул. Альдэ взвыла от боли и широко распахнула глаза. Я торопливо зажал вновь начавшую кровоточить рану пальцами.

– Тише, – сказал я негромко, – уже всё.

Свободной рукой я погладил её по волосам. Ладонь сама скользнула Альдэ на шею и коснулась ошейника. Она вся напряглась, явно ожидая боли. Я убрал руку и сосредоточился на ране. Медленно наполнил её целительной силой и проследил, как сходятся края, а затем занялся ожогами – в том числе и теми, что понаделал сам. Закончив, я понял, что устал до тошноты, но дикарка в моих руках явно была измотана ещё больше. Я притянул Альдэ к себе и погладил по спине, покрытой теперь ровной розовой кожей.

– Не больно? – спросил я, осторожно двигая ладонью вниз и вверх.

– Нет, – глухо ответила она.

Альдэ

Эти руки… Не могу поверить, что они принадлежат тому Вельду, которого я знаю. Сейчас он так заботится обо мне, что ему и вправду можно подчиниться. Вельд притянул меня к груди, и я опустила голову на его обнажённое плечо.

Вельд

В эти минуты мне казалось, что Альдэ в самом деле принадлежит мне. Она была такой покорной и сонной, а обнимать её оказалось так приятно… Но я знал, что она пленница – и никогда не забудет о своей неволе. Я позволил себе ещё несколько минут просто наслаждаться её теплом, прежде чем задать вопрос:

– Где ты была?

– Там, куда ты отправил меня.

– Ты лжёшь.

Альдэ резко отстранилась и посмотрела на меня. В её глазах стояла обида. Но я не верю чужим глазам.

– Я запустила сокола за магическое ограждение.

Только теперь я осознал, что Анхельма нет с нами. Слова Альдэ обретали определённый смысл.

– Что произошло? – спросил я, решив всё же выслушать её.

Альдэ рассказала мне, как пересекла реку, как затем отправилась проверять, где кончается заграждение, и как отвлекала нападавших.

– У них были гербы на плащах? – прервал я её рассказ.

Альдэ задумалась.

– У мага был знак… Я могу начертить.

Я торопливо протянул ей папирус и грифель. Она начертила изогнутую будто под порывами ветра руну Великого Волка. Я взглянул на рисунок и отложил его в сторону. В принципе, происходящее было понятно и так. Вот только не слишком ли много возомнил о себе Тирв, если из-за своих бессмысленных страхов решил поднять оружие против одного из великих туатов? Теперь мои шансы обрести поддержку были куда больше. Ведь туат Совы наверняка озлобился против короля. Или, напротив, теперь они предпочтут целиком отречься от меня… В любом случае, других идей у меня пока нет, а от необходимости ходить туда-сюда вдоль границы я временно свободен. Значит, стоит заглянуть на огонёк.

Я посмотрел на Альдэ. Она явно очень слаба даже после лечения, слишком много крови утекло из её тела.

– Зачем ты пошла туда? – спросил я. – Ты должна была лишь убедиться, что там есть заслон.

– И узнать, изнутри он поставлен или снаружи.

Я покачал головой. Всё равно, такая старательность со стороны невольницы удивляла. Или Альдэ надеется, что я освобожу её, если она будет достаточно послушна? Глупая мысль. В любом случае мои планы на ночь сорваны. Измучить её до конца я не хотел, ведь с утра нам предстоял полёт. А возможно, и бой.

– Спи, – сказал я.

Сам я опустился на шкуры рядом и тоже попытался уснуть.

– Вельд… – услышал я голос Альдэ через некоторое время.

Я не ответил. Тогда рука её легла на мою грудь. Не могу поверить, что она сама это сделала – коснулась меня. Но пока я сомневался, рука скользнула вдоль моего живота.

– Не делай мне больно, – сказала Альдэ негромко, – я и так буду тебе верна.

Я вздрогнул. В её голосе не было мольбы. Альдэ разговаривала со мной так, будто могла давать мне советы. Мгновенный приступ ярости охватил меня, но её рука погладила моё тело, и мне не захотелось, чтобы она останавливалась.

– Увидим, – сказал я, стараясь не двигаться, чтобы не спугнуть эту нежданную ласку.

– Обними меня.

Вот теперь дрожь пробила меня до кончиков пальцев. Я рванул дикарку к себе и прижал к груди. Она выгнулась под моими руками, будто стараясь соприкоснуться со мной каждой клеточкой тела. На миг я засомневался в своём решении оставить её в покое и уснуть. Альдэ льнула ко мне слишком доверчиво – даже теперь.

– Нам нужно отдохнуть, – сказал я – больше себе, чем ей.

– Это было бы хорошо, – Альдэ опустила голову мне на грудь. – Вельд… расскажи мне что-нибудь. Я не могу уснуть.

Я оторопел на секунду, а потом задумался о том, что мог бы ей рассказать. Честно говоря, никого никогда не интересовало то, что я знал – только то, что в жилах моих течёт кровь короля.

– Мы, Дети Луны, – начал я и проверил, смотрит ли Альдэ на меня. Она смотрела, внимательно, прижимая висок к моему плечу, – мы, Дети Луны, – повторил я, – верим, что Подлунный мир занимает особое место в бесконечности мироздания. Это яблоко раздора между богами, населяющими верхние планы, и Предтечами – которых вы, как и многие несведущие, называете Демонами. И одни, и другие играют смертными и бессмертными.

Подлунный Мир – это сердце мироздания, другие планы находятся сверху и снизу от него. И в каждом из них свои источники магии, и каждый населяют особые, могущественные создания – Предтечи, сотворившие мир, и боги, создавшие нас.

Раньше, чем Подлунный мир обрел сущность, наполнившись силами безвременья и небытия, мироздание делилось на две части: Океан Звёзд и Бездна Безвременья. В старинных фолиантах можно прочесть, что два этих плана когда-то были одним целым, но ни боги, ни Предтечи не могут рассказать о тех временах.

Океан Звёзд, окружающий мир – это океан серебристой энергии. Звёзды, которые видим мы – маленькие окошки в тверди небосвода, сквозь которые, если взлететь достаточно высоко, можно увидеть другие миры. Там, в Океане Звёзд, разделённые потоками струящегося звёздного света, дрейфуют острова тверди – владения богов.

Не все боги обитают там. Так, покои Королевы Воронов – Крейг Стоирмин – находятся в Королевстве Полусвета. А дом Крыла Ночи демонической паутины – в Бездне. Солас, Нэрид и Койвэг путешествует по дорогам Подлунного мира, а Бэн-диа а`Гэлейх – богиня Луны и Брейган – Ложь – странствуют по мерцающим рекам мирозданья.

Дройхид Эйлид – бесплотный край безжизненной красоты и абсолютной магии, прародина Наследников Луны. Он находится на стыке Океана Звёзд и загадочной обители нерождённых душ. Гун Крих Ойг – Бесконечная Ночь – тёмные владения, куда не проникает свет.

Бездна Безвременья, куда ведут охраняемые нами врата – это клокочущая масса бесконечно врезающихся друг в друга первородных сил. Если в Океане Звёзд зародились боги, то единственные хозяева Бездны Безвременья – Предтечи, сырое воплощение стихий. Боги дали Подлунному миру форму, но сотворили его Предтечи.

Бездна Безвременья – это бесконечная равнина застывшей магмы, по которой можно ходить пешком. Но плоскость эту разрывают потоки молний и омывают океаны пламени. Каменные острова парят над ней, ледяные хребты и другие воплощения изначальных стихий. Наимудрейшие из магов, изучавшие Предтеч, пишут в своих фолиантах, что, спустившись в такую реку, можно попасть на другую сторону Бездны Безвременья – а может быть, там находится незатвердевший бушующий океан стихий. Многие гадают, но никто не вернулся оттуда, чтобы рассказать.

У мира, где живём мы, множество имён: гномы зовут его «Кузницей богов», солнечные эльфы – «Светом», а сумеречные – «Срединный мир». Для нас же он – Подлунный Мир.

Когда Предтечи сотворили Подлунный Мир, боги сочли, что он станет миром бескрайних возможностей для них. Они посчитали себя в силах улучшить творение Предтеч. Их грёзы обрели форму и материю, потому что сырые стихии ещё носились по Вселенной и давали им силы творить. Но создали Мир всё-таки не они.

По воле богов в Подлунном Мире зародилась жизнь. Клокочущие стихии превращались в океаны и твердь, свет, что лился отовсюду без теней и бликов, стал солнцем, луной и звёздами.

Боги взяли астральное начало и добавили несколько гранов начальных стихий, чтобы создать населяющих Мир существ – чтобы эти существа поклонялись им.

Так появились мы.

Но Предтечи вовсе не обрадовались такому положению вещей. Пока боги занимались тем, что заполняли Подлунный мир своими творениями, Предтечи развязали войну, которая сотрясла Вселенную, но верх одержали боги, и мир сохранился таким, каким боги построили его.

Когда мир все еще не был сформирован до конца, Предтечи рассматривали те куски, из которых он будет состоять. Одни куски казались им наполненными жизнью и красками, и их откладывали в один край мира. Другие части, в которых не было света, а только мрак и безмолвие, предтечи собирали на другом краю. Но все эти осколки не были недвижимыми, они тянулись друг к другу, пока не слились вместе, и из них получилось два отсвета мира – Страна Сидов, где живут феи, и Страна Теней. Когда же боги взяли сотворение в свои руки, их энергия проникла в оба царства, ставших отражением Подлунного Мира.

Так мир появился сразу с двумя своими сторонами.

Царство Теней – это тёмная сторона мира. Оно входит в контакт с миром там, где есть мгла и полумрак, и иногда прорывается в него. Когда жизнь покидает смертное создание или эльфа, они сначала попадают в Страну Теней.

Маги, исследующие иные планы, утверждают, что это ещё не всё. Есть что-то, что находится дальше… Но никто не знает что.

Я посмотрел на Альдэ. Она закрыла глаза и ровно дышала. Подумав, я решил не обижаться на неё – и так наш с ней день прошёл не очень-то хорошо.

Я прошёлся одной рукой по её плечам и бёдрам. Вся она оказалась холодной, как ящерица. Потянул на себя одеяло и укрыл её до самого затылка. Что происходило – я понять не мог. Но казалось, что всё в кои-то веки идет правильно.

Глава 6. Вельд и его любимцы

Альдэ

Снаружи шатра вступала в свои права зима. Руки Вельда крепко сжимали меня поперёк груди. Хотелось зажмуриться и никогда не вставать. Если бы только он всегда оставался таким нежным, как сейчас! Перед сном я сказала, что хочу остаться с ним… Сама не знаю, зачем. Он ничего не ответил. Кто мы друг для друга? Он так легко причиняет мне боль – но так крепко обнимает во сне и с удовольствием касается моего тела.

Это так странно. Доспех, кажется, сросся с моей шкурой. Я почти разучилась говорить с людьми. А теперь прикосновения лунного сводят меня с ума. Если бы только мы встретились иначе. А впрочем, что могло бы измениться? Вряд ли он заметил бы меня где-то на базаре в большом городе. Его взгляд всегда будет устремлён поверх – туда, вдаль, где лежат его настоящие цели.

Я огладила ошейник. Сердце кольнуло при мысли, что для Вельда я стану всего лишь дрессированной зверушкой. Но я сама хотела остаться с ним. Теперь уже я знала это точно.

Вельд

Нащупав под пальцами тело своей добычи, я обнаружил, что мои губы расползаются в улыбке. Не ушла. Даже не отодвинулась. Лежит у меня на груди, замерев, и ждёт, пока я сам отпущу. Странная покорность со стороны столь дикого существа. Хорошо, что я не позволил солдатской швали расправиться с ней.

– Доброе утро, – услышал я сонный голос Альдэ.

Как она поняла, что я не сплю? Я крепче прижал пленницу к себе. Она чуть выдохнула и растаяла под моими пальцами. А затем моей груди коснулся неловкий поцелуй. Плоть тут же дёрнулась, требуя большего, и упёрлась Альдэ в бедро. Дикарка приподняла голову и заглянула мне в глаза. Облизнула губы. Альдэ продолжения не хотела. В её глазах таился страх.

– Не бойся, – шепнул я. Притянул её за затылок и поцеловал.

Альдэ ответила с удовольствием, отдаваясь мне без остатка. Однако стоило моей руке скользнуть ей на бедро, как она замерла, вытянувшись струной. Почему она позволяет так обращаться с собой? Я отметил, что думаю о ней уже не как о существе, диком звере или враге. Её имя прочно засело у меня в голове. Мне не доводилось проявлять нежность. Попадавшие в мою постель искали чего угодно, только не близости. А значит, я имел полное право растоптать их вместе с их мелочными желаниями. Но Альдэ была другой. Мне невыносимо хотелось сделать приятно и ей – но я не знал как.

Одной рукой я повернул её лицом к себе и принялся осторожно целовать. Другой попытался проникнуть ей между бёдер. Альдэ отчаянно зажималась, не желая продолжения, пока я не отпустил её губы и не попросил:

– Расслабься.

Альдэ сглотнула и кивнула. Она боялась, но старалась впустить меня внутрь. И всё равно что-то шло не так. Даже с придворными дамами я не думал о том, что партнёршу надо сначала возбудить. Но они никогда не жаловались! А теперь мне пришлось припомнить все скабрезные поговорки и книжки, чтобы вспомнить о такой вещи, как ласки. Я беспомощно оглядел шатёр. Но, как и ожидалось, ни одной книги с описанием постельных игр тут не было.

Я перевернул Альдэ на спину и на секунду залюбовался её разметавшимися по одеялу волосами – золотистыми сейчас, как теплый свет весеннего солнца. В постели, без доспеха и боевой раскраски, она выглядела куда нежнее, чем пару дней назад у костра. А если её ещё одеть по нашим обычаям, то она может превратиться в уникальную игрушку.

– Лежи, – я чуть надавил ей на грудь, подтверждая свои слова, и, поднявшись, взял бутыль вина, которая стояла у сундука. – Лежи тихо, – добавил я, возвращаясь к ней.

Альдэ заранее закусила губу, но послушалась меня. Вид теперь открывался очаровательный, и я с наслаждением погладил чуть подрагивающий живот. Альдэ едва слышно застонала. Я усмехнулся, глядя, как остро она реагирует на простую ласку. Затем плеснул несколько капель вина на ее живот. Медленно провел пальцем по нагревающемуся вину. Альдэ напряглась.

– Извини, я нечаянно, – пробормотал я, добавляя еще немного вина на ее тело.

Альдэ приоткрыла рот.

– Удивительно, что ты никогда не проливала на себя ничего, – сказал я, решив её отвлечь, – за три-то сотни лет.

Она с подозрением посмотрела на меня. Я поднял бровь, показывая, что ожидаю ответа, а сам проник пальцем ей между ног и продолжил медленно двигать пальцем внутри. Альдэ покраснела. Затем наклонился и слизнул красноватую жидкость с ее тела.

– Так вышло, – выдавила она угрюмо.

Моя пленница всё ещё не хотела со мной говорить. Что ж, всему своё время.

– Всегда есть время попробовать что-то новое, – продолжал я, добавляя ещё один палец и плеснув еще вина на очаровательный животик.

– Холодно…– выдохнула и опять закусила губу. И вдруг подалась за моей рукой движением бедер.

Вот оно что… Но тогда, мелькнула у меня в голове молниеносная мысль, она сможет помочь мне в нашем нелегком деле. Вот только как не показать, что хочу дать ей инициативу?

– Направляй меня.

Альдэ посмотрела с удивлением. Что-то в лице ее дрогнуло и тронулось, будто лёд на весенней реке.

– Не так быстро, – попросила она, и я послушно замедлил движения. Она опять покраснела, – и глубже.

Я усмехнулся и резко ввёл два пальца до конца. Альдэ выгнулась дугой и громко ахнула, так что я покосился на полог шатра.

– Больно? – я остановился.

– Нет. Ещё.

Я плеснул вина ей на грудь и слизал его растекающиеся по округлостям струйки. И повторил движение внутри ее. На сей раз Альдэ сдержала стон, но подалась навстречу. Она поймала мой взгляд, как ловила, должно быть, взгляд оленя на охоте. Кто здесь был жертвой, демон её разбери? Я придвинулся и одним толчком вошёл. Альдэ зажмурилась и закусила губу. Я напомнил себе, что хотел доставить ей удовольствие.

– Чуть левее, – попросила она.

Я подвинул ее в сторону, а затем вышел и толкнулся ещё раз, продолжая слизывать вино с груди. Тихое «ох» опять вырвалось у Альдэ из груди. Я поцеловал ее сосок, а затем второй. Альдэ растеклась по подушкам. Кажется, ей особенно нравились такие прикосновения, и тут я вспомнил, что на груди у женщин были какие-то особенные места. Двигаясь медленно и плавно, я принялся покрывать поцелуями ее кожу, внимательно наблюдая, где пленница взорвётся стоном, а где закусит губу. Зрелище на удивление увлекало меня.

Ее руки легли мне на плечи и пальцы сжались, а затем ослабли, будто Альдэ поняла, что делает. Этот момент показался мне самым сладким за всё время, что она провела со мной. Ладони пленницы поползли вниз, оглаживая мою спину. Глаза внимательно следили за мной. Я поцеловал ее в ответ – тягуче и сладко. Перенес вес тела на одну руку, нашел между складочек заветный бугорок и принялся его ласкать.

– Вельд… – выдохнула Альдэ, когда наши губы разомкнулись, и от звуков моего имени, вылетевшего из ее уст, мурашки побежали по спине.

Я почувствовал, что удовольствие взрывается внутри, и едва удержался, чтобы не упасть Альдэ на грудь. Я отстранился и сделал ещё пару движений, глядя сверху вниз, как меняется ее лицо при каждом толчке.

– Давай, поласкай себя так, как тебе нравится, а я посмотрю, – я усмехнулся, будучи уверен, что сейчас она не в состоянии отказать.

На ее лице не появилось смущения, которого я ждал. Альдэ беззастенчиво протянула руку, пальцы ее скользнули туда, где еще недавно была моя рука, и начали беззастенчиво гладить между влажных губок, чуть заметно останавливаясь после нескольких движений. Глаза ее при этом смотрели на меня так пристально, что я и вправду готов был поверить – она делает это для меня. И была в ее движениях какая-то естественная чистота, которая не позволяла назвать их развратом. Альдэ отдавалась слишком искренне, чтобы заподозрить ее в чём-то, как ни хотелось мне найти разумную причину ее действий.

Когда глаза ее закатились, а бедра сжались, и спина выгнулась, я уже жалел, что не моя рука ласкает ее.

Альдэ

Я смотрела на Вельда, ожидая реакции. «Пусть он не хочет видеть во мне равную, я найду способ показать ему, на что способна», – думала я, и мои усилия были вознаграждены – тем желанием, которое лишь разрослось теперь в его глазах. Вельд откатился в сторону, оставив руку лежать на моём влажном от пота и остатков вина животе. Не обращая внимания на последний факт, он неторопливо погладил меня.

Я выждала с минуту, прежде чем сказать:

– Мне нужно искупаться.

Вельд приподнял голову и посмотрел на меня с удивлением.

– Там холодно.

Вот уж что меня в этот момент волновало меньше всего. Куда хуже было то, что там полный лагерь его солдат.

– Там солдаты, – возразила я.

Вельд покачал головой:

– Выгляни наружу.

Я встала и осторожно высунулась из палатки. И правда – никого. Я удивлённо посмотрела на Вельда.

– Все ушли в патруль.

– А ты?

– Считается, что я отправляюсь гонцом в столицу. Но у меня есть идея получше. Мы выдвинемся в замок Белой Совы и выкурим оттуда солдат короля.

– Ты… хочешь прорваться туда в одиночку?

Вельд приподнял бровь.

– Почему в одиночку? У меня есть ты.

Предки! Всего одна фраза! Но она, как тепло костра холодным вечером, согрела меня. Теперь Вельд точно завладел мной целиком. Хотя… что такого он сказал? Глупо радоваться тому, что он просто засчитал меня в отряд. Я помотала головой, пытаясь сосредоточиться на разговоре. А Вельд уже посвящал меня в какой-то план. Духи, только бы не натворить чего из-за собственной невнимательности, когда он едва признал меня.

– Ты оттянешь их чуть назад. Только больше не изображай подушечку для стрел.

– Мне не повезло, – сказала я мрачно.

– Уже второй раз, – Вельд усмехнулся.

– Да, – признала я, – в первый раз мне тоже не повезло. Если бы в лагере не было тебя, то я бы…

– Ты бы их всех перестреляла.

Я покраснела. Издевается?

– Я знаю, – Вельд усмехнулся и встал напротив меня, – ты и от меня едва не ушла.

Я покраснела сильнее. Вельд, кажется, не шутил.

– Только это не невезение, – продолжил Вельд, – ты оба раза полезла в одиночку против целого отряда. Какими бы криворукими ни были твои противники, их шансы были больше.

– А что бы сделал ты?

Вельд пожал плечами.

– Наверное, то же самое. Но это было бы глупо.

Он помолчал.

– Именно поэтому сейчас мне будешь нужна ты. По крайней мере, заменишь Анхельма. Пошли, я тоже искупаюсь.

Вельд помог мне отыскать небольшую заводь, и хотя было действительно нестерпимо холодно, в ледяной воде его руки казались лишь теплее. Оставалось не совсем понятным, как воспринимать его попытки отмыть меня от его же семени, но в этот раз, как и утром, его пальцы не причиняли боли.

– Позволь, – я тоже опустила руки Вельду на грудь и, получив в ответ благосклонный кивок, стала отмывать его тело от ночного пота. Получалось что-то совсем другое, и я уже подумала, что так мы скоро опять перепачкаемся, но Вельд не сопротивлялся, и я с удовольствием пользовалась возможностью изучить его обнажённое тело.

Потом мы сидели на берегу, обсыхая. Вельд слегка обтёр меня своим плащом и, прижав к себе, закутал нас обоих в него. Мы остались так на несколько минут, пока ледяная вода стекала с нас на землю маленькими струйками, а затем Вельд стремительно отстранился и стал одеваться.

Я последовала его примеру, и через несколько минут мы, уже полностью одетые, сидели на камнях. Я совсем не чувствовала себя пленницей – не знаю почему.

– Я хотела спросить… – произнесла я, покосившись на Вельда после нескольких минут молчания.

Вельд разглядывал своего сокола, а я смотрела на него.

– Да.

Я мешкала, не имея уверенности в том, что если задам вопрос – не произойдёт очередной взрыв.

– Твоё имя, – наконец решила я рискнуть, – как ты думаешь, оно может быть связано со мной?

Вельд бросил на меня косой взгляд. Он был полностью поглощён своим соколом и больше не замечал ничего вокруг.

– Нет, – сухо сказал он.

Я отвернулась к реке.

– Жаль.

Наступила тишина. Только вода негромко журчала под обрывом.

– Я получил своё имя, когда был изгнан из королевской семьи, – голос Вельда прорезал тишину как нож. – Оно – проклятие, как и твоё.

Я с любопытством посмотрела на него.

– Проклятие… или, может быть, новая судьба?

Вельд покосился на меня, и на губах его промелькнуло подобие улыбки.

– Ты хочешь знать, защищу ли я тебя?

– Может быть… да… – последнее слово я выдохнула, чувствуя, что уже через секунду не решусь его произнести.

Резким движением Вельд подбросил сокола в небо и, качнувшись ко мне, оказался совсем близко, так что его глаза были в нескольких дюймах от моих, и я чувствовала его дыхание на своих губах.

– Да…

Я не поняла, повторил ли он мои слова или произнёс свои, но меня охватило тепло – и как гром прозвучало продолжение:

– Да. Ты принадлежишь мне, и, значит, я буду тебя защищать.

Я прищурилась, а потом подумала и улыбнулась.

– Тогда я согласна тебе принадлежать.

Я попыталась коснуться его плеча, но Вельд уверенно отстранил мою руку.

– Нужно отправляться, – сказал он, и я кивнула.

– Виверны с детства были моей любовью.

Я стояла поодаль от змееподобного существа и с сомнением смотрела на его ядовитый хвост.

– Некоторые считают их маленькими драконами, но, как по мне, виверна отличается от него как уж от полоза, – не выдержала я. Мне категорически не нравилась эта тварь. Она не принадлежала к миру животных, населявших Койдвиг Маур.

– Иногда она достигает двенадцати метров от носа до кончика хвоста! – обиженно возразил Вельд. – А размах крыльев бывает и ещё больше.

– Половину этой длины, правда, занимает хвост, – закончила я за него.

Шкура виверны обычно имеет коричневый или серый цвет, но виверна Вельда отливала серебром.

Отличие виверны от дракона при близком рассмотрении было налицо: во-первых, виверна имела две лапы вместо четырёх. Во-вторых, в отличие от дракона, существа могущественного и благородного по своей природе, виверна имела на конце хвоста полуметровый, истекающий ядом шип.

– Образ жизни виверны ничем не отличается от образа жизни любого крупного хищника, – продолжал тем временем Вельд, явно пытаясь давить на мою любовь к животным.

Однако это я знала и без него и потому, хмыкнув, произнесла:

– В одиночку или небольшими группами эти летучие ящеры селятся на утёсах, откуда каждый день вылетают на поиски добычи – размером с эльфа или чуть побольше. Охотиться виверна умеет – потому ей с лёгкостью удаётся застать жертву врасплох.

– Бесшумно спикировав на добычу, – подхватил Вельд с непонятным мне восторгом, – ящер старается схватить её когтями и взмыть в воздух, где он нанесёт ей мощный удар хвостом или зубами, чтобы та прекратила трепыхаться. После чего может спокойно спуститься и покушать с комфортом. И вот это самый интересный момент! Вот тут-то и нужно накинуть на неё аркан!

Я отвернулась. Мне было понятно всё.

Вопреки обещанию поручить мне уход за виверной, Вельд седлал животное сам. Он же первым уселся в седло и протянул мне руку, предлагая подняться. Я скользнула на спину зверя впереди него и выдохнула, поняв, что полностью оказалась в руках Вельда. В его власти.

Вельд отдал команду, и мы взмыли вверх. Мы, эльфы Великого Леса, часто строим жилища среди ветвей. Также легенды хранят память о том, что когда-то мы приручали грифонов и летали на них. Не знаю. Я не видела ни одного. И не летала тоже никогда. Высота столетнего дерева казалась мне вполне приемлемой для жизни, но она не шла ни в какое сравнение с тем, что я испытывала теперь. Вельд уверенно правил виверной, придерживая меня поперёк живота, а меня внезапно пробила дрожь. Лунный хотя бы держал ноги в стременах, хотя вряд ли они помогли бы ему, если бы виверна резко шарахнулась в сторону. Меня же удерживали в седле только его руки. Ветер дул такой, что казалось, будто нас вот-вот снесёт и утащит прочь. Если бы не гордость, я в первые же минуты потребовала бы спуститься вниз, но вместо этого лишь молчала и надеялась, что Вельд не замечает моего постыдного страха.

Вельд

Абсолютно неожиданно для меня, едва мы поднялись в воздух, Альдэ задрожала как осиновый лист. Я попытался заглянуть ей в лицо и поймать взгляд серо-зелёных глаз, но Альдэ упорно смотрела строго перед собой. Тогда я опустил руку ей на живот и прижал к себе, надеясь успокоить, хотя упасть с моей Вернель было бы просто невозможно. Другое дело дикие, необъезженные виверны, но и на таких я удерживался довольно легко, цепляясь шпорами за чешую. Вернель никогда бы не стала рисковать ни хозяином, ни его гостем. Альдэ этого, кажется, не понимала. Она судорожно сжимала излучину седла и бледнела с каждой минутой все сильней. Благо, лететь нам было недалеко. Совсем скоро контуры замка появились вдали.

Вернель пошла на снижение, и теперь я и сам увидел искрящийся купол, наполненный магией. Сделав круг над ним на такой высоте, с которой нас не заметил бы враг, я понял, что возможностей попасть внутрь у нас две – с моста, перекинутого через изгиб реки, или через брод, который накануне нашла Альдэ. На мосту следовало ожидать отпора. В том, что мы прорвёмся, я не сомневался, но тогда слуги короля узнали бы, что мы здесь. Меня больше привлекал брод. Только бы разомкнуть щит… Если бы мне удалось подобрать заклятье, мы проникли бы в замок без шума. Ну, а если нет, то что нам терять?

Мы приземлились на берегу напротив каменистой тропинки, выступавшей из воды там, где образовалась отмель. Я отпустил Вернель, оглянулся на Альдэ, которая медленно успокаивалась, и двинулся к воде.

Глава 7. Переступая порог

Вельд

Внешний вид крепости говорил о том, что обитатели замка постоянно опасались внезапных атак. Мощный пояс укреплений располагался на крутом мысе, с севера и северо-востока омываемом мощным течением Дур Маур. Старый донжон замка туата Совы прямоугольной громадой возвышался позади трёх миндалевидных башен, расположившихся на южной оконечности замка. Нынешний хозяин дополнил его фортом с многочисленными подземными карцерами и новым донжоном. Он помещался в том месте, где находились различные пояса укреплений, что позволяло обитателям не бояться снарядов и стрел, откуда бы они ни летели.

Попасть на территорию замка можно было с запада, через основательно укреплённые ворота, к которым с берега был перекинут ажурный горбатый мост.

Приземлились мы слишком рано, как и следовало ожидать, а я не хотел идти в замок до темноты. Мы прошлись вдоль берега, чтобы осторожно разведать, где расположились остальные заставы – их должно было быть не меньше пяти, чтобы поддержать купол такого размера. Но даже после этого у нас оставалось ещё немало времени до заката, а я, сказать честно, порядком устал бродить туда-сюда.

– Отдохни, – предложила Альдэ. Я с удивлением посмотрел на неё.

Не ожидал я заботы от пленницы, на которую надел ошейник. Я, в сущности, вообще не верю в преданность рабов.

– Я разожгу костёр, – добавила Альдэ.

– Слуги короля заметят дым.

– Не заметят, – Альдэ усмехнулась уголком рта, – костры Охотников Дур Маур издалека не видны. Мы знаем, что при устройстве лагеря главное – следовать местности, укреплённой самой природой. Тогда не придётся каждый вечер копать рвы. Всё равно никакие искусственные ограждения не сравнятся надёжностью с теми, что даёт нам сама природа.

Хотя мне не очень-то понравился этот высокомерный пассаж, поколебавшись, я решил довериться ей и опустился на камень в тени деревьев, подступавших к берегу. Какое-то время я смотрел на воду, а затем понял, что куда интереснее наблюдать за Альдэ. Она не делала лишних движений. Собрала хворост, сложила в стороне. Выбрала место и, помогая себе ножом, вырыла неглубокую ямку, а в ней уже принялась разводить костер. Руки дикарки ловко работали с огнивом, и я не решился предложить ей помощь – просто сидел и любовался.

Закончив, Альдэ соорудила над огнем полог из ветвей, под которым дым уходил далеко в сторону, и посмотрела на меня.

– Я могу поймать обед, – сообщила она.

Я качнул головой. Посмотреть на её добычу было бы интересно, но я не хотел, чтобы Альдэ ненароком получила стрелу в спину. Я пересел поближе к костру и протянул руки к огню.

– Принеси мясо из седельных сумок, – попросил я и получил в ответ лёгкий кивок.

Упругой походкой эльфа, который за свою жизнь преодолел не одну сотню лиг пути, Альдэ двинулась к виверне, извлекла оттуда провизию и, принеся к костру, принялась разделывать мясо, хотя об этом я не просил. Один кусок солонины она протянула мне.

– Ты привыкла много времени проводить в походе, – сказал я. Принял мясо и попытался оторвать зубами кусок.

– Я жила одна. В лесу, – Альдэ помолчала. – Десять лет.

Я резко поднял голову. Мне было трудно представить подобное. Я могу ненавидеть двор, но без него я не выживу. Две недели в приграничной глуши отлично это показали.

– Почему? – спросил я.

Альдэ повела плечами, и я попытался догадаться сам.

– Тебя изгнали? – спросил я.

Альдэ вздрогнула. Я понял, что оказался близок к истине.

– Не совсем.

Она замолкла.

«Интересно, – подумал я. – Значит, не так уж много она потеряла, попав в плен». Дома у неё не стало ещё до меня. Быть может, поэтому Альдэ не слишком-то расстроилась, когда я заявил на неё права? Жить в лесу десять лет… Спать на холодной земле круглый год… Мне невыносимо захотелось отвезти её домой. Уложить на шёлковые простыни и посмотреть, как она будет себя вести.

– А ты? – спросила она, прерывая мои мысли.

Я приподнял бровь. Вопрос, как обычно, выходил за пределы того, что дозволено пленнице. Но я начинал привыкать.

– А я просто изгнан, – сказал я, – без «почти». Мой брат-король боится, что я поджарю ему зад, и, чтобы прожить чуть подольше, отправил меня служить на границу.

– Брат короля… – произнесла она задумчиво и кивнула.

Я вопросительно поднял бровь.

Альдэ покачала головой. Она выглядела удивлённой.

– Следовало ожидать, – сказала она. – Я поняла, что ты не из солдат.

– Не бери в голову, – бросил я, – это только мои проблемы. Если я придумаю, как их решить – дам знать.

Альдэ усмехнулась и придвинулась ближе. На секунду мне показалось, что она хочет меня обнять. Это было бы чудесно. Но это была только мечта. Альдэ просто сидела рядом и смотрела в огонь.

Я же смотрел вдаль – туда, где над вершинами деревьев и пеленой облаков виднелись угрюмые стены Замка Совы. У меня было смутное чувство, что стоит мне пересечь отделявший их от берега ров, как я уже не смогу вернуться назад. Здесь царили тишина и глушь. Ещё не Великий Лес, но уже и не королевство Луны расстилались по обе стороны от нас. Но там, за стенами замка, царили законы Луны. И тот, кто принимал их, уже не мог сбежать.

Альдэ

Брат короля… Сказать, что я была удивлена, значит не сказать ничего. Вельд выглядел таинственным и гордым, но брат короля… По меркам эльфов Великого Леса королевство лунных было весьма велико. И я с трудом могла представить, что рядом сидит тот, кто мог править им всем. Что я сплю с эльфом, который мог бы править всем вокруг… Выходит, мой новый клан не так уж мал. Просто мы оба… изгнаны из него?

Мысль была странной. Теперь я понимала, откуда эти высокомерие и уверенность в том, что я стану подчиняться. Даже свободные эльфы вряд ли часто перечили Вельду. Я усмехнулась и подняла на него взгляд.

Пожалуй, не так уж и важно, король он или нет. В любом случае мне хотелось… Хотелось коснуться его прямо сейчас.

Вопреки словам о том, что это его проблемы, он выглядел как… Как нахохлившийся голубь. Обиженный и одинокий.

Я решительно наклонилась к Вельду, молниеносно, будто гладила пугливую птицу, провела кончиками пальцев по его щеке и решительно поцеловала.

Какое-то время Вельд не реагировал – видимо, не ожидал ничего подобного, а потом резко оттолкнул меня, так что я едва не опрокинулась навзничь.

Он испуганно смотрел на меня.

В голове промелькнула мысль, что он, может быть, и не хочет меня… Но… Я хотела его. Разве нужно было что-то ещё?

Я поднялась и, отряхнув пыль с плеча, села так же ровно, как и сидела.

Вельд был напряжён – как будто боялся меня. Но что я могу сделать ему?

Сложно, однако, понять, что творится у него в голове.

Выждав, пока он немного успокоится, я придвинулась к нему чуть-чуть.

Потом ещё чуть-чуть. Пока, наконец, моя голова снова не легла ему на плечо.

Вельд

Солнце опустилось за горизонт, и стало ещё холоднее. Впрочем, это был лишь новый повод поторопиться. Мы собрали вещи, сняли с виверны всё, что могло пригодиться, и двинулись к броду. Охраны здесь не было. Видимо, мой брат не знал об этом пути. На всякий случай я приказал Альдэ следить за окрестностями, чем она и занялась.

Сам я приблизился к магическому куполу и ментально прощупал его контуры. Заклятье было стандартным: из простейшего арсенала, которому обучали слушателей военной академии и вообще всех магов на службе у королевства. Я протянул руки и тут же получил чувствительный разряд, который заставил меня отшатнуться. Вполне возможно, я так и рухнул бы в воду, если бы абсолютно неожиданно не оказался в объятиях Альдэ.

– Всё в порядке? – спросила она, заглядывая мне в глаза.

Вот чтоб его! Не хватало, чтобы обо мне заботилась моя собственная пленница.

– Да.

Я торопливо отодвинулся и поправил одежду. Снова поднёс пальцы к контуру, теперь уже не касаясь магического поля. Приподнял руки вверх и, очерчивая руками полукруг, стал читать заклятье. Молнии замерцали ярче, затем, будто угри, расползлись в стороны и, протянув руку перед собой, я удостоверился в том, что мне всё удалось.

– Идём, – сказал я и шагнул в открывшийся туннель.

Раньше я никогда не был в замке Совы. Главный вход, очевидно, был перекрыт, оставалось лезть через стену или искать чёрный. Я уже задумался над этим, когда на плечо мне с клёкотом опустился сокол.

– Анхельм, – я не сдержал улыбки. Неожиданная поддержка обрадовала меня.

Сокол что-то торопливо заклекотал, и я обернулся к Альдэ.

– Он говорит, что передал письмо и принес ответ.

– А он не говорит, как попасть внутрь?

Моя вынужденная соратница и птица обменялись заливистыми трелями.

– Он обыскал всё здесь, пытаясь выбраться, и нашёл туннель.

– Отлично, – я потянулся к птице и отвязал от её лапки записку, а затем развернул.

Видимо, я заметно помрачнел, потому что Альдэ спросила:

– Что там?

Я покачал головой. Ничего нового в записке не было. Лорд Венайнен, брат моего родного отца, готов помочь мне получить престол в обмен на должность при дворе. Кажется, в прочности моей клятвы сомневался не только король. Я лишь вздохнул устало.

– Пусть покажет дорогу.

Не дожидаясь перевода, сокол взмыл в воздух и полетел вдоль стены.

Мы последовали за ним. Вскоре Анхельм опустился на крупный булыжник, стоявший вплотную к стене и словно вросший в нее. Но впечатление было обманчивым – за камнем обнаружился проем высотой в половину человеческого роста. Когда мы с Альдэ вдвоём взялись за камень, я в очередной раз порадовался тому, какой удачный мне попался трофей. В одиночку я мог бы мучиться до утра – и то не факт, что достиг бы успеха. Наконец, мы ступили под тёмные своды и двинулись вперёд. Туннель оказался извилистым, но не настолько, чтобы мы смогли заблудиться. Впрочем, к дубовой двери мы подошли уже порядком уставшими.

Я зажёг магическое пламя и присмотрелся к двери в поисках механизма. С этой стороны он не был спрятан, и, надавив на рычаг, я увидел, как перегораживающая проход поверхность поворачивается. В туннель хлынул свет от десятка магических светильников. Протиснувшись в открывшуюся щель, мы оказались в ярко освещённом помещении, и мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы разглядеть мужчину, сидевшего в кресле у камина с книгой в руках. Мы оказались в библиотеке. Или, возможно, в кабинете.

Ещё какое-то время понадобилось мне, чтобы узнать читавшего, а вот он вспомнил меня сразу.

Хозяин замка был одет в официальный костюм: длинное, объемное, отороченное песцом блио скрывало худощавое тело. Волосы его, такие же тёмные, как и у меня, слегка распушившиеся от вечной влаги, стлались по плечам свободной волной. Украшала их только диадема, изображавшая сову.

– Сэр Дзэрн тау Венайнен, – я поклонился, – рад приветствовать вас.

Этого эльфа я видел второй раз в жизни. Первый был, когда мне едва исполнилось шестнадцать. Но уже тогда ему и моей матери было запрещено встречаться. Несмотря на это, он пришёл на моё совершеннолетие, но затем сразу был окончательно отлучён от двора. Впрочем, не думаю, что только из-за меня. Насколько я знаю, его и без этой выходки было в чём обвинить.

– Артайнен, – мужчина почему-то прокашлялся. – Принц Артайнен тау Вин Двальен… Лорд Двальен. Как я рад видеть вас…

Я усмехнулся.

– Вельд. Просто Вельд. Ты меня не узнал?

– Что ты! Я всё время думал о тебе! Но… Какими судьбами?.. В моём доме?..

Мужчина замер, и взгляд его остановился чуть выше моего плеча.

– Это моя… – я замешкался. Для Альдэ я пока знал лишь одно определение: добыча. Но оно вряд ли подошло бы к ситуации, – моя найве, – сказал я, – Альдэ. Она пока не обучена до конца. Так что не стоит её раздражать.

Не знаю, откуда в голове всплыло это древнее слово, обозначавшее принадлежность. Его не использовали уже добрую тысячу лет, а сейчас это название показалось мне самым правильным из возможных. Найве – тот, кто всегда с тобой. Тот, кто охраняет тебя. Тот, кто выполнит любой твой приказ. Дзэрн вновь перевёл взгляд на меня.

– Хотите сказать, ей можно верить?

Я заколебался. Ничего я не мог сказать по этому поводу.

– Прикажите показать ей апартаменты. А мы с вами поговорим.

Я обернулся к Альдэ, чтобы сказать, что скоро приду, но натолкнулся на полный злости взгляд и промолчал.

Альдэ

Найве! Я, конечно, знала, что он ни во что меня не ставит, но назвать меня наложницей было уже слишком. Вся моя готовность искать к нему подходы испарилась. Я шла следом за двумя юношами, переполненная яростью. Найве!

Я слышала в свой адрес много слов, полных ненависти, но так меня унижали впервые. Уж лучше вернуться и быть проклятой и бездомной, чем ходить за ним хвостом и называться так. Тягостные мысли терзали меня всю дорогу до спальни, куда меня, как выяснилось, и вели. А куда еще вести наложницу?! Я в ярости смотрела на гобелены, украшавшие стены, на шторы из тяжёлой голубой ткани и такой же полог над широкой постелью. Один из слуг, маленький и светловолосый, протиснулся мимо меня.

– Я приготовлю купальню, – сказал он.

– Купальню?

Я продолжала стоять неподвижно, пока он сновал туда-сюда, то и дело исчезая за дверью в стене справа. Наконец, он появился в очередной раз, чтобы за руку потянуть меня туда, где он все это время хозяйничал.

Моя злость лишь усилилась, когда я оказалась в таком же просторном, как и спальня, помещении, отделанном малахитом – украденным из наших лесов! Посреди залы располагалось углубление в полу, заполненное бурлящей жидкостью, тоже, кажется, подкрашенной зелёным.

Первый мальчик подтолкнул меня в спину. Второй тут же оказался рядом, и вместе они принялись ловко снимать с меня доспех. Будто занимались подобным каждый день. Я попыталась отстранить маленькие пальчики, но их руки ускользали, каждый раз возвращаясь на место. Сил бороться с ними у меня не было, и я сдалась. Избавив меня от доспеха, а потом от рубашки – последняя была брезгливо отброшена в сторону – и штанов, которые отправились следом, слуги подтолкнули меня к водоёму.

Я опустила ногу в воду и тут же отдёрнула. Вода была горячей. Никогда я не видела так много горячей воды за раз. Входила в бассейн я медленно, но когда все-таки погрузилась в него, подумала, что попала в царство теней. Тело тут же разомлело. Пузырьки, поднимавшиеся со дна, едва заметно пощипывали кожу. Аромат терпких трав наполнил воздух, а в довершение всего мне на плечи легли все те же шустрые маленькие пальчики и принялись разминать мышцы, десять лет не ведавшие подобных касаний.

Руки другого юноши скользнули мне на грудь и принялись что-то делать, наверное, отмывать – я не могла смотреть, просто лежала у самого бортика, зажмурившись, пока две пары рук не потянули меня вверх и не заставили выбраться из воды. Я почуяла неладное только когда меня уложили на скамью животом вниз. Поначалу удовольствие лишь усилилось. Умелые ладошки разминали каждый кусочек моей спины. Так длилось, пока я не начала дремать. Сквозь дрёму я ощутила, как пальцы мальчиков проникают мне между ног, и резко вскинулась. Юноши попытались меня удержать, но об этом нечего было и думать, оба они были намного тоньше и ниже меня.

– Что вы делаете? – только и смогла спросить я.

Впрочем, ответа не требовалось. Найве, да? Флакончики с маслами красноречиво говорили о том, что меня готовят для господина. Я какое-то время стояла неподвижно. Наглость Вельда снова всплыла в голове, но, по большому счёту, встретить его всё же лучше было подготовленной. И хотя маленькие пальчики были даже приятны – чего греха таить! – я торопливо отобрала у них флакончик с маслом и выдавила:

– Я сама.

Мальчики переглянулись, и один из них пожал плечами. Не говоря ни слова, оба вышли, а скорее – вытекли за дверь. Я втерла масло в живот и бедра и отправилась в спальню завершать ритуал.

Комната была пуста, мальчики ушли, но ещё один неприятный сюрприз ждал меня на кровати. Бледнея от злости и краснея от стыда, я долго разглядывала одежду, которая, по мнению жителей замка, подходила для найве – полупрозрачные шаровары с разрезом от пояса сзади и до того же пояса спререди, и такую же накидку на плечи, украшенную самоцветами.

Я огляделась в поисках собственной одежды, но она пропала бесследно.

«Найве, – подумала я со злостью. – Ты получишь найве». Я взяла в руки шаровары и стала натягивать на себя.

Глава 8. Испытание удовольствием

Вельд

Разговор шёл по кругу и всё время заходил в тупик. Дядя требовал, чтобы я попытался захватить престол. Я объяснял, что просто хочу вернуться в столицу. В сущности, даже не обязательно в столицу. Меня вполне устроил бы туат Совы или любое другое тёплое местечко, где надо просто работать мечом и магией, и при этом можно спать не в походной палатке и видеть в своей жизни хоть какой-то смысл.

– А чего ты хотел? – спрашивал Дзэрн, потягивая вино. – Ты показал слабость, отказавшись от соперничества. Теперь с тобой будут обращаться как с побеждённым.

Я мог лишь развести руками. Да, наш народ не признавал слабость. Собственно, ни один народ не признавал слабость, просто у нас сила духа возводилась в культ. Даже существовали испытания для преступников, где, доказав силу и несгибаемость внутреннего стержня, обвиняемый мог вернуть свободу. Всё это началось с той самой великой сделки с демонами, когда мы обрели их возможности – почти все наши аристократы были магами и силу черпали из планов Преисподней. В обмен на могущество мы поклялись охранять врата Бездны, расположенные в центре нашей столицы – Вейнанол. Демоны дали нам знания: алфавит, математику, физику, инженерное дело. Без них мы были бы такими же дикарями, как наши лесные собратья. Короче говоря, всё, чем по праву гордился наш народ, было завязано на силе воли. Только с сильным говорили демоны. Только сильный мог применять магию. А значит, только сильный мог править эльфами Луны.

Я вздохнул и посмотрел на Дзэрна. Спорить с ним было трудно, потому что он был прав. И для брата нежелание вступать в борьбу было слабостью. Но я не хотел занимать престол. Искренне и от всей души. Моя жизнь была прекрасна до тех пор, пока Великий Лорд не умер. Я занимался любимым делом и не думал о политическом смысле своих действий. И я бы с удовольствием занялся тем же для брата или дома Совы – мне было всё равно, кого убивать. Вот только все словно помешались. Брат боялся, что я отберу у него трон, хотя я не давал ему для этого никаких поводов. Остальные мечтали, чтобы я действительно сделал это, и были уверены, что я тоже грежу о троне.

Дзэрн всё ещё вопросительно смотрел на меня. Пришлось искать какой-то ответ.

– Хорошо, – сказал я, – я подумаю, что можно сделать.

Для такого разговора этого было вполне достаточно. Не мог же он рассчитывать, что я открыто заявлю о желании свергнуть короля. И дядя кивнул. Он, наконец, отпустил меня, и я отправился на поиски своих комнат в надежде уснуть на мягкой кровати впервые за много дней. Двое мальчиков-пажей проводили меня до порога.

Комната была убрана просто. Она занимала весь второй этаж удлинённого прямоугольного здания. Сообщение с внешним миром нам обеспечивало каменное крыльцо, а к храму и другим помещениям вели многочисленные коридоры. Первый этаж освещался плохо и служил местом размещения Поющим с Клинками.

На втором были высокие стрельчатые окна, перед которыми располагались каменные скамьи и тяжёлые сундуки, предназначенные для того, чтобы беседовать или смотреть в окно.

На ночь окна закрывались резными деревянными створками.

Несмотря на то, что окна были немногочисленными и довольно узкими, они всё же пропускали достаточное количество света, а вечерами по углам зажигались магические светильники, горевшие ровным зеленоватым огнём.

Деревянный пол устилали шерстяные ковры, а вдоль стен лежали благовонные травы – мята и вербена. Кровать была застлана покрывалом, расшитым красными нитями.

Потолок украшали кессоны с геометрическими узорами. Стены были выкрашены жёлтой краской. Стену над камином украшала фреска, изображавшая легенду о главе туата Ястребов – несправедливо отверженном и восставшем против короля, в которой я невольно углядел аллегорический намёк.

Огромная квадратная кровать выглядела скорее просторной, чем длинной. Она стояла на возвышении, изголовьем к стене, изножьем – к камину. Деревянный каркас составлял некое подобие свода, на котором крепился полог, призванный отгородить спящих от внешнего мира и сквозняков.

Под покрывалом на соломенном тюфяке лежала перина, поверх неё – две простыни, верхняя из которых была украшена гербовым шитьём. Поверх простыней лежало пуховое одеяло, валик для ног и подушки в наволочках из тончайшего батиста. Шерстяное покрывало было подбито беличьим мехом.

В этой мягкой и просторной кровати, настолько широкой, что застелить её в одиночку было бы невозможно, нам, очевидно, предстояло спать вдвоём.

Я вошел и уже положил руку на брошь, скреплявшую ворот плаща, чтобы скинуть его, но замер, глядя на картину, представшую передо мной. Светловолосая эльфийка, прекрасная, как полная луна ясной ночью, возлежала на разбросанных по кровати подушках. Газовые шаровары невесомой волной обтекали ее узкие бёдра. Торс скрывали лишь нанизанные на паутинку брызги драгоценных камней. Волосы золотым в свете свечей дождём разметались по богатому шитью покрывала. Всё убранство комнаты служило оправой ее красоте.

Я не сразу узнал её. Альдэ был не такой… То есть, до сих пор не такой… А теперь…

Я подошёл ближе, всё ещё удерживая пальцы на вороте плаща. Я напрочь забыл, зачем взялся за него. Все мысли сосредоточились на том, чтобы завладеть этим чудесным существом. Умом я понимал, что уже владею ей, но, глядя на представшую передо мной картину, просто не мог поверить, что это – моё. Я собирался наклониться и поцеловать волшебное создание, но оно открыло глаза, казавшиеся сейчас абсолютно зелёными, колдовскими, и плавно, будто змея, перетекло на колени. Длинные пальцы легли мне на горло, поверх моей собственной руки.

– Мой господин, позвольте помочь, – голос Альдэ шелестел, как трава под ногами, а глаза ускользали, как я ни пытался в них заглянуть.

От звука этого голоса, от слов Альдэ, полных покорности, я возбудился, как не возбуждался от ласки опытных шлюх. Я уронил руку. Тонкие пальцы отстегнули брошь, и плащ упал на пол. Ещё через секунду мягкие губы оказались на моей шее. Проклятье. Все мысли испарились. Хотелось просто взять её. И я не стал ждать. Оторвал от себя и швырнул на кровать лицом вниз. Бёдра Альдэ приподнялись, услужливо предоставляя мне доступ к телу. Разрез на шароварах призывно раскрылся. Трясущимися пальцами я расстегнул ремень и, не снимая сапог, влез на кровать. Оказавшись на коленях позади своей добычи, я рванул её бёдра, насаживая на себя до предела. Я резко вбивался в Альдэ, и вряд ли потребовалось больше минуты, чтобы наполнить её семенем.

Я отпустил бёдра Альдэ, позволяя ей соскользнуть на кровать, а сам остался сидеть, тяжело дыша. Что же я творю? Ведь решил, что не буду с ней груб. Я потянулся к лежавшему передо мной чуду, чтобы перевернуть его на спину, но лишь огладил покрытую испариной спину. Кожа Альдэ была бархатистой. Никогда прежде я этого не замечал. Это вообще нормально, что я изучаю кожу своей игрушки?

Альдэ перевернулась и обожгла меня взглядом, полным желания. Никакой злости. Никакого протеста. Только чистая похоть, иначе и не сказать. Я бы взял её снова, прямо сейчас, но сердце всё ещё тяжело стучало, и силы не восстановились. А вот Альдэ явно не устала. Она изогнулась так, что снова оказалась на животе, только уже лицом ко мне, и принялась раздевать меня. Распутав шнуровку на вороте рубашки, коснулась поцелуем ключицы и чуть задержала на ней губы. Я прикрыл глаза, чтобы погрузиться в удовольствие, и открыл снова, потому что вид сладко целующей мою грудь эльфийки приносил куда больше наслаждения, чем одно только осязание. Сейчас она походила на шлюху, которая добротно отрабатывала свои деньги. Всё в ней идеально подходило для постели.

– Мой господин желает омыть тело? – Альдэ прямо-таки мурлыкала.

Но теперь её голос уже не шуршал, как листва, и от этого стало немного грустно.

– Господин желает.

Альдэ соскользнула с постели и потянула меня к приоткрытой двери. Нас тут же обволокли клубы пара, купальня явно разогревалась уже довольно долго. Теперь силуэт Альдэ почти тонул в белёсом мареве. Она опустилась на колени и принялась окончательно распускать завязки штанов, потянула их вниз и чуть привстала. Спустив штаны до середины бедер, Альдэ поймала мою плоть губами и принялась ласкать языком. Она касалась только головки, лишь изредка вбирая в себя ствол – и тут же отстраняясь.

Какое-то время я оставался верен слову и позволял Альдэ играть со мной, но желание лишь нарастало, а подобраться к разрядке она не давала. В конце концов я просто схватил Альдэ за шею. Насадил на член и принялся размеренно и глубоко трахать в рот. Красивое лицо, увенчанное намокшими ресницами, казалось таким беззащитным сейчас, что я не мог сдержать свое вечное желание уничтожать. Словно в трансе я наблюдал, как размеренно принимают мою плоть раскрасневшиеся губы, как она выскальзывает из ее рта – блестящая от слюны. И лишь когда последним движением загнал свой член глубоко ей в горло, изливаясь внутрь, понял, что опять потерял контроль.

Альдэ стояла на коленях, по щекам её текли слёзы, в глазах появилось какое-то упрямство, но она тут же сморгнула его, и взгляд снова стал взглядом заправской шлюхи. Она, наконец, закончила с моими штанами, а я начал подозревать неладное. Где ярость? Где гордость? Где та свежесть и невинность, которые так зачаровывали меня? Да, теперь она ещё прекраснее. Волосы блестели, как шёлк, а прозрачная ткань не скрывала ни единого изгиба её потрясающего тела. Но это была не моя добыча. Это был кто-то из тех, кого я вышвыривал из спальни сразу после секса. Её не хотелось обнимать, только иметь – жёстко и безжалостно.

Я думал об этом всё время, пока Альдэ помогала мне спуститься в бассейн. Всё время, пока её нежные руки отирали мои плечи и ласкали грудь. А когда тихий голос промурлыкал: «Вина, мой господин?» – я практически полностью уверился в том, что передо мной кто-то другой, просто очень похожий на мою гуиллт. Или за то недолгое время, что я говорил с Дзэрном, из Альдэ вынули душу?

Так и не получив ответа на свой простой вопрос, Альдэ самовольно поднесла к моим губам кубок. Резкий запах наркотических трав ударил мне в нос, и внезапно меня озарило. Я выбил бокал из изящной руки и, рванув Альдэ на себя, уронил в воду.

– Ты это пила? – рыкнул я и попытался прижать её к стенке бассейна, но мои руки оказались отбиты с неожиданной силой.

– Нет! – на губах Альдэ играла злая усмешка, и та же злость отражалась в глазах, но у меня отлегло от сердца – моя гуиллт все еще оставалась дикарём. И когда я успел привыкнуть к этому внимательному прищуру глаз? – Это ты хотел, чтобы я это выпила. Будто я и так не дала бы тебе всё, что бы ты ни попросил!

Внезапное понимание осенило меня, и Альдэ подтвердила моё предположение.

– Найве, – она выплюнула слово с такой яростью, что мне стало обидно, – ты сказал им, что я твоя наложница. Слуги готовили меня… Они забрали мою одежду… Они даже между ног мне залезть пытались, чтобы тебя порадовать!

Я резко выдохнул и потянулся к ней, но она отшатнулась в сторону.

– Альдэ… – выдохнул я.

Альдэ замерла, то ли успокаиваясь, то ли приготовившись к новому взрыву.

– Альдэ? – повторил я.

Она кивнула.

– Меня так зовут, – Альдэ поджала губы. – И ты назвал меня так. В первый раз.

О, демоны…

– Альдэ, пожалуйста, иди ко мне.

Она колебалась. Я снова протянул к ней руки и на сей раз смог притянуть к себе. Преисподняя, что же такого в этом простом прикосновении, и почему оно настолько приятно?

– Когда мы вернёмся в столицу… Посмотри в библиотеке, что значит «найве».

Альдэ подняла голову и заглянула мне в глаза. В этот миг она показалась мне милой, как промокший насквозь котёнок.

– У меня снова забрали доспех, – сказала она мрачно.

– Тебе всё вернут. Я не позволю кому-то завладеть такими редкими вещами.

– Редкими?

Кажется, Альдэ удивилась.

– Я разбираюсь в оружии не хуже тебя, Альдэ. У нас таких доспехов не делают, а купить их у вас почти невозможно уже давно. Так что для нас это редкость. И про ваши копья жизни я тоже читал, – я усмехнулся.

Она стала выглядеть совсем глупо, и выражение её лица понравилось мне до безумия. Вот теперь я верил. Даже без всей этой гордости – я ей верил. И при этом она оставалась такой же прекрасной.

– Мы закончим омовение? – спросил я. Очень хотелось перейти к продолжению и на сей раз сделать всё правильно.

Однако Альдэ отодвинулась.

– Тебе понравилось? – спросила она.

Я растерялся.

– Не считая того, что ты была не похожа на себя?

– Не считая.

– Да.

– Скажи, Вельд, как по-твоему, я умею доставить мужчине удовольствие?

Я нервно рассмеялся.

– До этой ночи я и не подозревал, насколько это твое умение велико.

– А ты – женщине?

Вот теперь я опешил по-настоящему. И даже, наверное, покраснел.

– Я умею доставить удовольствие, Вельд, а что насчёт тебя?

– Конечно, – выпалил я, просто чтобы не признаваться в том, что чего-то не умею.

– Тогда докажи.

Я открыл рот, чтобы ответить, посидел так немного и закрыл. Сказать, что я не хочу? Отличная причина. Только я-то хотел. Альдэ подплыла ко мне и нежно коснулась губами краешка рта.

– Я буду ждать, – шепнула она, щекоча мою кожу горячим дыханием.

Ухватилась за бортик бассейна, подтянулась на руках и резко шагнула на каменный пол. Намокшие шаровары облепили её узкие бёдра, а разрез сзади развратно демонстрировал то, что, как оказалось, всё-таки было не таким уж и моим.

Глава 9. Пробуждение

Альдэ

Надев унизительные тряпки, я осмотрела комнату.

Я уже думала, что мне остаётся только ждать возвращения Вельда, когда дверь снова открылась. На пороге стоял один из мальчиков с серебряным подносом в руках. Он легко поклонился и протянул мне свою ношу. На подносе стоял бронзовый кубок с гравировками в виде переплетённых ветвей и сидящих на них сов.

Я натянуто улыбнулась и, едва заметно поклонившись в ответ, приняла кубок из его рук. Мальчик удалился. Я поднесла кубок к лицу, но, не успев коснуться губами, ощутила резкий запах травы норан, расслабляющей и пробуждающей желание. Как глупо давать подобный напиток охотнице Великого Леса! Будто мы не знаем всех трав, что растут у нас под ногами, на запах и на вкус. Но я твёрдо решила, что сегодня Вельд меня не разозлит, хотя он сделал уже достаточно, чтобы вывести меня из себя.

Я давно не девочка, чтобы кидаться с ножом на каждого, кто нанёс мне обиду. После гибели клана я слышала в свой адрес столько оскорблений, что давно перестала в них вслушиваться. Я поставила кубок на стол у двери в купальню и опустилась на кровать. Странно, несмотря на зиму, в замке было довольно тепло, а усталость казалась тяжёлым походным мешком, повисшем на плечах. Матрас был мягким, таким, каких я не видела даже в домах Хранителей, и сладкая нега постепенно затягивала меня в дрему. Я не сопротивлялась, ведь ночь предстояла долгая.

Проснулась я от едва различимого звона – так металл бьётся о металл. Но звяканье не было угрожающим, скорее напротив, и, даже не открывая глаз, я поняла, что Вельд отстегнул от пояса меч. Ужасно хотелось спать. Несколько секунд потребовалось, чтобы взбодрить себя и утвердиться в задуманном. Я открыла глаза. Лунный стоял передо мной. Лицо его казалось непривычно спокойным, разгладились складки вокруг рта, и только взгляд остался таким же пронзительным.

Он протянул мне руку, но я изогнулась, избегая прикосновения. Мне не нужна была его власть, и не нужны были его касания сейчас. Сейчас я показывала ему, что он может потерять. Или обрести. Я коснулась другой его кисти, лежавшей на брошке, скреплявшей ворот плаща. Пальцы Вельда дрогнули под моими. Я усмехнулась про себя. Осторожно погладила выемку между его большим и указательным пальцами. Вельд не заметил этого движения, но я видела, как потеплело его лицо. Всё так просто. На миг мне стало грустно от того, что я не могу добиться от своего спутника таких простых вещей, но ведь он и так давал мне больше, чем дал бы любой другой.

– Господин, – я старалась говорить мягко, всем своим видом демонстрируя покорность, и ждала, какова будет его реакция. Чего он хочет, борьбы или подчинения? Мне казалось, что Вельд не знает сам. – Позвольте помочь?

Вельд сходил с ума – я видела это, и в глубине души у меня расцветало загадочное для меня самой самодовольство. Как просто им управлять!.. Всё равно что выманивать снежного тигра из его пещеры, а затем взглядом вести в ловушку. Рука Вельда исчезла, позволяя мне действовать. Расстегнув брошь, я коснулась пальцами шеи Лунного у самого уха.

Заигралась. Я поняла это сразу, потому что оказалась отброшена на постель лицом вниз. Первым желанием было вскочить и нанести ответный удар, но я старательно подавила злость. Вместо этого я подтянула под себя колени и приподняла бёдра, демонстрируя ему разрез на шароварах. Эта одежда была задумана как орудие управления желанием, я не сомневалась, потому что едва член Вельда коснулся меня, мое собственное нутро наполнилось влагой.

Вельд же не ждал и не задумывался о том, что нужно мне. По своей привычке он ворвался в моё тело резко и сразу на всю длину, не заботясь никоим образом о моих чувствах. Его пальцы впились в мои бёдра, а член стал резко двигаться внутри. Я попыталась чуть скользнуть в сторону, подстраиваясь под него и подставляя ему то место, откуда могло бы разбежаться удовольствие, но пальцы держали крепко, не позволяя сдвинуться. Он просто вбивался в меня, не стараясь хоть как-то доставить хотя бы подобие удовольствия и мне. Хотелось рычать от злости, потому что ни о какой власти над Вельдом не было и речи, но я заставила себя успокоиться.

Да. Он взял меня. Но второй раз он вряд ли будет настолько яростен. Я усмехалась в простыню, привычно заставляя себя не обращать внимания на собственную неудовлетворенность и боль в душе. Давление ослабло, и руки Вельда исчезли с моих бёдер. Я хотела было перевернуться, избавиться от этой ненавистной позы и заглянуть ему в лицо. Просто понять, что он чувствует сейчас и можно ли вообще испытывать наслаждение от чужой боли? Но раньше, чем я успела шевельнуться, рука лунного легла на мою вспотевшую спину, и по телу разбежались мурашки. Член опять рванулся вверх и замер, сдавленный тисками ткани. И всё равно было хорошо. За одно это прикосновение я готова была простить Вельду всё – и уже прощала.

Когда я все-таки оказалась на спине и посмотрела на Вельда, злость как рукой сняло. А ещё… Я увидела то, что хотела. В его глазах была вина. Раньше у меня не было ни времени, ни желания всматриваться в них в такие моменты, но сейчас я отчётливо видела, что Вельд сожалеет о содеянном. Захотелось погладить его по щеке, но я отогнала от себя и эту мысль. Изогнулась, взялась за пояс его расстегнутых, но так и не снятых штанов. Вельд взял меня полностью одетым… Что это было – комплимент моей привлекательности или приговор, полный пренебрежения? Я усмехнулась, предпочитая думать, что верным было первое предположение. Мелькнула мысль, не следует ли мне, как послушной наложнице, очистить ртом его член, и я решила, что обязательно сделаю это. Но чуть позже.

– Господин желает совершить омовение?

– Господин желает, – прохрипел Вельд в ответ.

Я спрятала усмешку. «Господин» устал… Но ночь только начиналась. Я встала и потянула Вельда к купальне. Едва мы оказались внутри, обернулась. Ещё раз поймала его взгляд и, не отрывая глаз от лица, опустила руки ему на бока. Чуть огладила, путешествуя до пупка и обратно к бёдрам, пощекотала самый низ живота. Его член уже вновь приподнимался. Я потянула вниз штаны Вельда и сама опустилась на колени. Продолжая удерживать взгляд на его лице, губами потянулась к промежности. Плоть Вельда ещё не поднялась до конца и целиком помещалась во рту. Мягко посасывая, я принялась оглаживать её языком, и она стала твердеть.

Когда член Вельда напрягся, я выпустила его и продолжила ласкать одну головку. Если бы только это были обычные отношения, как я была бы счастлива делать подобное для него. Но ничего нормального между нами не было. Рука Вельда стиснула мой затылок, подтверждая это. Лицо оказалось вдавлено в его пах, и в первый миг я судорожно сжала пальцы на бёдрах Вельда, но в следующее мгновение заставила себя расслабиться. Такого со мной никогда не делали. Вообще не представляю, чтобы кто-то из эльфов мог делать подобное с любимой. Я задыхалась при каждом движении, по щекам сами собой потекли слёзы, и только мысль о том, что это бой, не позволяла мне сорваться.

Когда Вельд излился мне в горло и отпустил, я не сразу смогла справиться с собой. Пришлось закрыть глаза и глубоко вдохнуть, чтобы снова надеть маску послушания, ведь я собиралась продолжать. Во что бы то ни стало продолжать, пока он не вымотается настолько, что уже не сможет мне противостоять. Только тогда Вельд станет говорить, в этом я была уверена. А ещё он заплатит мне за всё. Он получит свою найве и пожалеет, что захотел сделать ей именно меня.

Я наконец стащила с него штаны и, прежде чем проводить Вельда в бассейн, огладила его плечи, разминая уставшие мышцы. Хотелось касаться их ещё. По-настоящему хотелось. Добраться до всех узелков под бледной кожей и услышать его стоны. Тело Вельда было прекрасно. Кожа – бледнее, чем у нас, лесных эльфов, но мышцы такие же крепкие, как если бы он всю жизнь провёл в лесу.

Я помогла ему спуститься в бассейн. Вельд выглядел каким-то растерянным. Устроив его в воде, я опустила руки ему на плечи и принялась покрывать их поцелуями. Мне он нравился таким. Без всего своего высокомерия, просто уставший и красивый. Я убрала в сторону его волосы, падавшие на спину, и стала ласкать другое плечо, но Вельд оставался напряжённым, даже когда я касалась языком самых чувствительных мест. Его холодность угрожала моему плану, но у меня уже была новая идея.

– Вина, мой господин? – прошепталаа я ему на ухо, стараясь дыханием задевать мочку уха, но Вельд будто не слышал вопроса.

Я поднялась и, скользнув в комнату, вернулась с тем напитком, которым хотели опоить меня. Вельд оставался все таким же вялым и безучастным, и я сама поднесла кубок к его рту… А затем что-то произошло. Он опять превратился в дикого зверя. Отшвырнул мою руку вместе с кубком, а меня так резко рванул к себе, что я не успела сделать ничего, мгновенно оказавшись в воде.

– Ты это пила? – рявкнул он, попытавшись прижать мене к стенке ванной, но я уже пришла в себя и теперь легко вырвалась из его рук.

– Нет, – игра явно заканчивалась, – я – нет. Ты хотел, чтобы я выпила это. Хотел сделать из меня податливую наложницу? Неужели нельзя просто попросить? Неужели ты не видишь…

Я замолкла. Что-то в его лице изменилось, и он выдохнул:

– Альдэ…

А вот теперь уже что-то изменилось во мне. Он назвал моё имя. Это было так… интимно. Так не произносят имена тех, кого насилуют. Так не говорят имена рабов. Таким голосом беседуют с… Я помотала головой, отгоняя от себя глупую мысль. Вельд говорил что-то ещё, но я ничего не слышала, пока его руки не потянули меня к себе. Предки! Тепло! Даже в ванной его тепло пронизывает меня до самой сердцевины души. Я осторожно положила руки ему на спину, ещё не зная, позволяется ли это найве, и тут же услышала его голос у самого уха:

– Когда мы вернёмся в столицу, посмотри в книгах, что значит найве.

Я что-то не понимала? Мелькнула мысль переспросить, но не хотелось вестись на закинутую им удочку.

– Они отобрали оружие и доспех, – сказала я мрачно, чуть отстраняясь.

– Они всё вернут.

Мне стало спокойно. Почему я верила ему? Ведь он постоянно причинял мне боль… Но что-то подсказывало мне, что Вельд не умеет врать. Наверное, это было глупо. Ещё более глупым было то, что мне стало спокойно от простой мысли: он знаком с нашей культурой. Он знал о том, кто такой найве у моего народа. А это значило, что для него я не просто бездушный трофей, несмотря на то, что он заставляет меня делать вещи, которых ни с кем другим я бы не допустила.

Я выслушала Вельда до конца и взяла себя в руки.

– Мы закончим омовение? – услышала я его голос. Усмехнулась и, оттолкнувшись от груди Вельда, чуть отплыла в сторону.

– Тебе понравилось? – спросила я.

Я с трудом сдерживала улыбку, наблюдая недоумение на его лице.

– Не считая того, что ты была не похожа на себя?

Опять это проклятое тепло пошло по венам. Не похожа… Значит… Он уже знает, какая я обычно? Или хотя бы думает, что знает?

– Не считая, – я заставила себя говорить равнодушно.

– Да, – кто бы сомневался.

– Скажи, Вельд, как по-твоему, я умею доставить мужчине удовольствие? – ответ я знала и сама.

Пусть я раньше никогда не была названа наложницей, но мои партнёры никогда не оказывались недовольными. Вельд усмехнулся.

– До этой ночи я и не подозревал, насколько это твое умение велико.

Я задержала взгляд на его лице. Наконец наступил тот момент, ради которого я терпела боль и унижения всю ночь.

– А ты?

Недоумение на лице Вельда проступило отчётливей. Ему ведь и в голову не приходило, что у любовницы могут быть чувства и желания. Вельд слегка покраснел, и мне стало абсолютно ясно, что я права. Вельд не был жесток, он просто не знал, что может быть по-другому. Интересно, кто-то когда-то приходил к нему по своей воле? Ведь он красив… Умопомрачительно красив. Но так холоден и высокомерен.

– Я умею доставить удовольствие, Вельд, а что насчёт тебя? – повторила я.

– Конечно, – он ответил поспешно… и соврал.

Но это было не важно. Он заглотил наживку. Оставалось дождаться, когда дичь придёт ко мне сама.

– Тогда докажи.

Я коснулась губами уголка его рта, напоминая о том, что он мог бы получить лаской, но никогда не получит силой. А затем резко отпрянула и вышла из бассейна. Уверена, его взгляд проводил меня до самой двери.

Вельд

Я нагнал Альдэ в спальне, когда она уже опускалась на кровать, но замер, словно не зная, что делать дальше. Альдэ скользнула по парчовому покрывалу и легла на дальнюю сторону спиной ко мне.

– Альдэ… – позвал я, чувствуя себя идиотом.

Опустился на постель у неё за спиной и коснулся плеча, но Альдэ не выгнулась мне навстречу, как это бывало обычно. Я провёл рукой по её спине. Она стала чуть податливее. Тело моей дикарки было прекрасно в этих невесомых тканях, но я его больше не хотел. Точнее не так: я не хотел одно лишь тело. Только сегодня силой я имел её уже дважды. Теперь мне нужна была не её покорность, а вся она целиком – или ничего.

Я притянул Альдэ к груди, зная, что это всегда ей нравилось, но на сей раз эта незатейливая ласка не спасла положения. Тогда я прикоснулся поцелуем к острому выступу плеча. Она сладко вздохнула, но вздох этот не имел ничего общего с сексом. Наконец я сдался.

– Чего ты хочешь? – спросил я, ослабляя хватку.

Альдэ

Злость сменилась обидой, и я ничего не могла с собой поделать. Теперь он утверждал, что не хотел меня оскорбить, но ведь мы оба знали, что моя честь не имеет для Вельда значения. Я изо всех сил старалась подавить это тяжелое чувство в груди, мешавшее мне насладиться победой. А ведь это была победа. Вельд не использовал ошейник и не взял меня прямо на полу, когда я заявила, что хочу получить что-то и от него. Вместо этого он лежал у меня за спиной, как провинившийся пёс, и пытался что-то делать с моим плечом.

Чего я хотела? Я хотела прижаться к нему всем телом и растаять в нём. Я хотела броситься прочь, сжаться в комочек в самом дальнем углу комнаты и, отгородившись руками от мира, попытаться понять, как мне выбраться из этой западни? Я чуть повернула голову и заглянула в синие глаза. Предки! Я снова поняла, что хочу остаться. Несмотря ни на что.

– Я хочу стать для тебя больше чем наложницей, – сказала я, чувствуя, что, возможно, слишком тороплюсь, – хочу, чтобы ты говорил со мной, а не только имел. Обнимал и…

Я не успела договорить, потому что его руки стиснули меня ещё сильнее, а мой рот накрыл поцелуй. Да что ж это, опять начинается? Но Вельд быстро освободил меня, заметив, что не получает ответа, и, убрав с моей спины руку, погладил по волосам.

– Хорошо, – сказал Вельд, и по спине побежали мурашки.

Его рука начала медленно опускаться ниже. Когда она добралась до поясницы, я инстинктивно напряглась, слишком беззащитная сейчас, но его пальцы остановились, осторожно поглаживая позвоночник на изгибе спины.

– Давай спать, Альдэ. Обещаю, завтра я попробую.

Это были только слова, но я видела, как дорого они даются ему. Я опустила голову Вельду на плечо и едва заметно улыбнулась. Вельд. Неужели это возможно, чтобы я в самом деле стала твоей?

Вельд

Когда я проснулся, Альдэ ещё спала.

Обнажённая грудь её мерно вздымалась, колеблемая дыханием, и я впервые заметил на горле Альдэ кожаный ремешок, очевидно, находившийся там уже давно. К нему крепился маленький бесформенный амулет коричневого цвета в обрамлении белых перьев. Невольное любопытство заставило меня протянуть руку, но я так и не решился коснуться его.

Альдэ казалась такой спокойной сейчас, что захотелось её поцеловать. Я уже склонился к её лицу… Но остановился. Нужно было поговорить с Дзэрном, если я хотел выполнить своё обещание. Я встал с постели и оделся. В последний раз огладил взглядом фигуру Альдэ. Она лежала на боку, свернувшись так, что лицо уткнулось в подушку, а несчастная прорезь на шароварах виднелась вовсю.

Промежность начала твердеть, и я понял, что ещё немного – и снова сорвусь. Так что я торопливо вышел за дверь и направился на поиски хозяев.

Здесь, в замке, всё было не так, как по другую сторону стены, в приграничных землях, и теперь я необычайно отчётливо это ощущал.

В противоположность огромному защитному сооружению, которое представлял замок снаружи, внутренний дворик производил впечатление уютного уголка для отдыха. Там, за выдвинутым вперёд оборонительным укреплением внутреннего защитного пояса, и располагалась собственная резиденция главы туата Совы – покои хозяина замка и храм покровителя Сов – Ковэйг.

Большая часть Лунных почитала богиню Гэлейх эгес Т`Огейр, богиню Луны и Осени, что покровительствует своим детям, а ещё так любимым моим народом иллюзиям и обману. Но Гэлейх эгес Т`Огейр– и богиня любви, посылающая тени для покрова встреч влюблённых. «Следуй за тенями, избегая яркого света добра и кромешной тьмы зла», – так завещала она нам. И ещё – «Следуй своим целям и ищи свою судьбу».

Но здесь, на окраинах, старые культы были ещё сильны, и многие туаты почитали собственных богов. Можно было встретить и алтари Иоуна, покровителя знания и пророчеств, которого почитают мудрецы, пророки и тактики, и Асмодея, божества тирании и господства, и Векты, богини лжи, и даже святилища Королевы Воронов, Пряхи Судьбы и покровительницы зимы, которая отмечает конец жизни каждого из живущих под Луной.

Более старое крыло основного сооружения поражало изяществом и ощущением комфорта: за его грозными стенами можно было свободно предаваться самым изысканным чувственным удовольствиям. «Старые залы» были обращены круглой башенкой к Великой реке, и башня эта, как я вскоре узнал, носила название Башни Эвелины.

Она имела собственную лестницу, украшенную скульптурой, изображавшей встречу двух возлюбленных. Углом к ней примыкало соединённое с башней коридором высокое здание, увенчанное ещё четырьмя изящными башенками с небольшими коническими крышами. На щитке здания с северной стороны была изображена сцена из героической поэмы – схватка лунного принца с дикой виверной. Изысканность и гармония царили здесь.

К этому зданию прижимался другой корпус, более низкий – «новые залы». Здесь Дзэрн и разместил нас – своих гостей. На боку его была выгравирована готовая спикировать на противника Сова – герб туата Совы. Из высоких окон спальни, предназначенной нам, открывались привольные картины: лес в окрестностях западного берега Великой реки и покрытые изморозью луга к югу от Дрожащего порога.

В казармах замка жили кроме основного гарнизона и Поющие с Клинками.

Они появились у нашего народа около тысячи лет назад и отличались от простых солдат так же, как Анхельм – от своих братьев лесных соколов. У Поющих был свой кодекс, свой этикет.

При выборе оружия для боя тяжёлому щиту или неподъёмному двуручному мечу они предпочитают оружие в каждой руке. При должном умении такая тактика позволяет им наносить больше урона врагу – а при необходимости уходить в глубокую оборону даже без щита. В своей кровавой работе они полагаются на скорость, манёвренность и гибкость.

Дзэрн тау Венайнен жил в окружении приближённых советников, клириков и прекрасных дам своего собственного небольшого двора. Он рано вставал и, посетив храм, где слушал мессу во славу Баала трижды в день – Дзэрн очень любил музыку – совершал небольшую прогулку верхом на коне по ближайшему берегу реки, а затем возвращался в свои покои, где давал аудиенции до ужина.

Обедал и ужинал он в окружении ближайших соратников за специально накрытым столом. Затем слушал доклады стражи, играл в кости, стрелял по мишеням из арбалета или выезжал на охоту. Как и во времена, когда он ещё был приближен ко двору, Дзэрн держал соколиный двор и псовую стаю.

Жены у Дзэрна не было – до сих пор.

Я обедал с ним, а Альдэ с первого дня нашего пребывания в замке получала трапезу среди Поющих с Клинком. В остальном меня встретили с должным почтением: блюда мне, как и хозяину, подавались накрытыми салфеткой, в то время как гостям низшего звания было принято подавать их открытыми. Как и Дзэрну, мне предлагалось две чаши для ополаскивания рук, в то время как воины, изредка сидевшие с нами, довольствовались одной.

Дзэрн не был лордом дома Совы. Он был достаточно уважаем, но не был здесь старшим. Однако, когда я увидел, как он разговаривает с Поющими, принимая отчёт о прошедшей ночи, мне стало ясно, кто правит здесь на самом деле. Я остановился в отдалении под одной из арок длинной анфилады и стал ждать, пока дядя освободится. Заметив меня, он тут же подал знак слугам, и те стали расходиться. Я подошёл и посмотрел в бойницу, из которой открывался вид на Великий лес.

– Замок в окружении, – сказал я, хотя не собирался говорить о делах.

Дзэрн кивнул.

– Если мы не выступим против короля, он выступит против нас.

Я поджал губы. Смутно я понимал, какова логика происходящего. Брат хотел обезопасить себя, и так вышло, что его первой целью стали я и мои возможные союзники. Если они позволят Тирвейнену давить на себя, то проявят слабость. Если же нанесут первый удар – возможно, брат отступит ненадолго, чтобы решить, что делать дальше, но в любом случае он вернётся. Тирвейнен не потерпит у себя под боком угрозу. Желание Дзэрна усадить меня на престол можно понять, вот только кто бы понял моё нежелание впутываться в интриги двора.

– Я пришёл поговорить о другом, – сказал я, чувствуя, что открытая тема приведёт нас в очередной тупик.

– Я тебя слушаю.

– Твои слуги забрали у меня эльфийский доспех. И оружие.

Дзэрн поднял брови.

– Это невозможно.

– Но это так. Будь добр, Дзэрн, выясни, что это значит. Я не так богат, чтобы быть щедрым.

Дзэрн кивнул.

– Безусловно. Ты знаешь, мы не хотим недопониманий и обид. Ты получишь всё, чего заслуживает король, – опять завёл он свою песню. – Тебе понравилось, как мои пажи подготовили твою найве?

Наверное, я покраснел. Я так не любил врать…

– Да, – выдавил я, – но я хотел сказать, – я прокашлялся. – Мне нужна для неё более… скромная одежда. Эта… отвлекает.

Дзэрн приподнял бровь, но мне не хотелось вдаваться в подробности своей личной жизни. Тем более, что я и сам их не до конца понимал.

– Чего бы ты хотел?

Я задумался. Тут же вспомнилось моё желание увидеть Альдэ среди шелков и бархата.

– Я выберу сам, – сказал я, и в ответ получил кивок.

– Надеюсь, ты запомнишь наше гостеприимство.

Дзэрн поклонился. Затем позвал слугу, который проводил меня в гардеробную, и я долго копался в кафтанах, платьях, юбках, блио, рубахах и плащах, от моли пропитанных насыщенным запахом лаванды, выбирая то, что хотел бы видеть на своём диковатом сокровище.

Альдэ

Я проснулась, услышав, как скрипнула дверь. Даже странно, что я не заметила, как исчез из постели Вельд. Теперь же он стоял в дверях с подозрительными свёртками в руках.

– Как спалось? – Вельд опустился на край кровати, и голос его был непривычно дружелюбным.

Я села, хотя спать всё ещё хотела. Вельд окинул взглядом моё тело, всё ещё едва прикрытое этими унизительными тряпками. Протянул руки и расстегнул накидку на груди.

Я напряглась, не зная, чего ожидать дальше, и отчасти оказалась права. Его руки скользнули по моему телу, изучая давно уже знакомые изгибы.

– Без неё тебе лучше, – сказал он.

– И теперь ты решил, что я буду ходить по замку голой?

Не знаю, что на меня нашло. Может быть, я просто не выспалась. Блеск в глазах стал мне ответом, и мы уставились друг на друга, выжидая.

– Альдэ, – сказал он, наконец, – ты готова поклясться, что останешься со мной?

Вот тут меня пробила дрожь. Готова ли я привязать себя к нему? Это тот вопрос, который занимал меня больше всего.

– Я тоже поклянусь. Я не буду брать тебя без твоего согласия.

Я усмехнулась. Совсем недавно, наверное, я бы приняла это предложение с радостью – так я истосковалась по людям. Но сейчас мне нужно было чуть больше. Я не хотела стать для него зверьком, свернувшимся у ног. Слишком хорошо я успела представить себе, как он сможет любить меня когда-нибудь.

– Ты снимешь ошейник? – спросила я мягко.

– Нет. Ошейник – знак твоей принадлежности мне. Пока ты в нём, никто не посмеет тебя тронуть.

Я покачала головой. Спорить было бесполезно. Объяснять, что я предпочту сама защищать свою честь – тем более.

– Я могу сказать только то, что уже говорила, Вельд. Я хочу быть с тобой.

Он хищно усмехнулся.

– Тогда ты знаешь, на что идёшь.

Да, я знала. Так что я улыбнулась ему легко и открыто. Я приняла вызов. Вельд стал распаковывать свертки, и я увидела голубые и зелёные туники, рубахи, штаны. Всё это было сделано из незнакомых мне лёгких тканей, гладких и чуть скользких на ощупь.

Я подняла на него глаза.

– Мне вернут доспех?

– Вернут, – подтвердил он, – но не сегодня.

Я ещё раз провела рукой по цветным тканям.

Вельд

Ей не нравилось. Я это видел. Пальцы Альдэ касались ткани легко-легко, будто гладили дикое животное. А я обнаружил, что по-прежнему не понимаю её. Это было то, что я надел бы сам. Лучшие ткани и лучший покрой. Уже сейчас я видел, как подчеркнут выбранные цвета её колдовские глаза.

– Ты предпочитаешь остаться в том, что на тебе? – спросил я, быть может, слишком резко, потому что Альдэ торопливо убрала руку. Я видел, как ходят желваки на её скулах.

– У меня нет выбора, – сказала она тем же тоном.

Демоны. Опять что-то идёт не так. Я потянул её руки к себе и сжал тонкие пальцы.

– Альдэ, посмотри на меня.

На меня уставились полные обиды и злости глаза.

– Я хочу увидеть тебя в этом, – сказал я мягко, насколько мог, – я знаю, твой народ одевается иначе. Но ты не на землях Великого леса. Я сделал компромисс, принеся тебе одежду, которая похожа на вашу, и это лучшее из того, что могли сделать лунные эльфы.

Её взгляд смягчился. Я задел какую-то струну, вот только какую?

– Я хочу касаться тебя не через доспех, Альдэ. Твоя кожа сводит меня с ума.

Альдэ

Я смотрела на Вельда, не веря тому, что слышу. В его словах был смысл. Доспех – для врагов. А я хотела, чтобы он узнал меня. Чтобы проник в мой разум, как сам Оракул, и вынес приговор, быть мне равной ему или нет. Значит, я должна открыться. Каким бы невозможным это ни казалось.

– Спасибо, – сказала я. Мягко забрала у Вельда свои руки и подхватила охапку одежды. – Я могу переодеться в купальне?

Вельд кивнул. Он всё ещё следил за мной взглядом, полным желания, когда я скрылась за дверью, а когда я вернулась, его глаза разгорелись ещё ярче.

Вельд

Не считая того, что мне хотелось сорвать с неё весь этот шёлк, она была… великолепна. Я старательно загнал вглубь желание и, подойдя к ней, опустил руку на плечо.

– Мы осмотрим замок вместе?

Альдэ кивнула и двинулась к выходу, а я пошёл следом.

Глава 10. Родная кровь

Вельд

Ощущения были… странными. Кажется, ни с кем я не гулял вот так. Хотя в книжках, которые мне приходилось читать, я встречал подобные описания. Правда, там обычно сопровождали высокородных дам. Ещё им предлагали руку и иногда даже переносили через лужи. Один раз я протянул Альдэ ладонь и быстро осознал свою ошибку, получив в ответ изумленный взгляд, который мгновением позже сменился пониманием и презрением. Больше я не пробовал.

Мы остановились на обзорной башне, смотревшей на Великий Лес.

– Рассказывают, что Дур Маур берет начало из озера Темных Вод в Ледниковых горах. Народы, что живут там, зовут ее Дур Кивлим – Быстрая Вода. Оттуда она мчит через каменные преграды и перепады к Степи Ветров. Здесь, в долине, Дур Кивлим соединяется с Дур Бах – и рождается Дур Маур. Гномы зовут её Стора Флоден – Великой рекой. Одинаковое почтение испытывают к Дур Маур все, кто живёт вдоль берегов.

В Степи Ветров, появляясь из-под скал, Дур Маур обманчиво затихает и рассыпается на несколько притоков – это место называют долиной Детей Дур Маур.

За пределами долины Дур Маур снова встречает преграду – Ледниковые горы, и с грохотом пробивает себе путь сквозь них. Не просто так северные кланы дали имя этой котловине «Большая сума с маленькой дырой». Уходящая в небо цепь Ледниковых гор оставляет Дур Маур только маленькую щель.

Весь этот участок реки заполнен порогами, где река местами сужается втрое. Наибольшая опасность для путника таилась в самом конце ущелья – теперь Койгреах воздвигли там свою дамбу.

Ниже Дур Маур выходит в Долину Дикой Вишни. С обеих сторон ее простираются необъятные Степи Многоцветных Трав. Дур Маур снова рассыпается на потоки, из воды вырастают острова, а впадающие в нее малые реки несут свои воды, чтобы влиться в Великую реку.

Ниже стоянок северных кланов начинается необозримая заводь, а затем справа по течению встают загадочные и диковинные в рассветной дымке скалы. Они то вырастают из изумрудной бездны Койдвиг Маур, то снова исчезают из вида. Имя им Болион Кох, Красные Колонны.

Болион Кох – самый западный бастион Ледниковых гор. Миновав низовье Авона, Дур Маур течет к Северной звезде, соединяя воды множества маленьких рек, и с первозданным грохотом прорывает каменистый заслон порога Всадников.

Тут же, слева по течению, под сенью Койдвиг Маур, расположился самый старинный из наших городов – Пинуит. Древнейшие из Хранителей уже не помнят, когда пришли сюда первые кланы. С юга из-под искрящихся на солнце скалистых уступов Пинуитского перевала сбегает к Дур Маур Проток Дождей. Здесь в давние времена пролегала дорога к золотым рудникам гномов. Трудным было путешествие по этой реке, в сезон дождей заливавшей все окрестные берега так, что могло накрыть и всадника с лошадью, и дома.

Вперед по течению присоединяется к Дур Маур спокойная Каменная речка. Немало торговых судов прошло по этому пути, пока поток внезапно не иссяк.

Дур Маур проносится над последним порогом, становится неторопливым и потихоньку течет к морю, принимая в свои воды все новые притоки. Глубина ее позволяла в былые времена белокрылым парусным судам с чужой земли подниматься до самого Портлат Гойдуиг – Лесного Порта.

Торговые корабли с восточного материка привозили сюда диковинную посуду, масло оливы и ещё одно – для светильников, теплые ткани, вытканные из шерсти животных, которых они держали у себя – и многое другое. Они выменивали лечебные травы, ягоды, шкуры, мед, речную рыбу, самоцветы и доспехи.

Всё в Портлат Гойдуиг пропитано запахом сосновых брёвен, опилок и смолы. Дома сплошь деревянные, и мостовые – из брёвен. Хранители вольных кланов указывали деревья, что могли быть срублены – те, что уже не пережили бы зимы.

Простор Дур Маур необъятен, и взгляд не в состоянии его охватить.

Альдэ облокотилась на краешек стены между зубцами и замолкла. А я встал рядом, спиной к зубцу.

– Там уже зима, – сказала Альдэ задумчиво.

Я пожал плечами.

– Зима приходит каждый год.

– Да… – она помолчала, – но это первая зима без меня.

Я лишь поднял бровь.

– Ты никогда не покидала Великого Леса зимой?

Альдэ покачала головой.

– Я вообще почти никогда не покидала его.

– Триста лет в чаще?

Альдэ кивнула.

– У вас хотя бы есть города?

Альдэ гордо улыбнулся:

– Целых два!

– Это те деревушки на дальнем берегу?

– Может, поэтому мой народ счастливее твоего?

– Счастливее? Ты стала счастливее, когда тебя изгнали?

– Меня не… – она замолчала и долго смотрела куда-то за горизонт, будто бы видела много дальше меня. – Меня не изгнали, – закончила она тихо и опустила голову.

Я повернулся боком к стене и внимательно посмотрел на неё. Альдэ вздохнула, будто делала над собой усилие.

– Ты знаешь законы Леса? – спросила она.

Я пожал плечами.

– Кое-что знаю.

– Мой клан… погиб, – она облизнула губы.

Альдэ не смотрела на меня, смотрела только вниз, на воды Великой реки. Я не понимал.

– Когда клан погибает… – сказала она медленно, – охотники уходят следом в Лес Между Миров, где продолжают своё служение. Иногда кто-то остаётся, если он нужен другим кланам. Такое бывает после долгой войны, засухи или морозов. Но как только в новом клане родится ему смена, он должен вернуться к своим.

– Но ты осталась, – я начинал понимать.

Альдэ посмотрела на меня, но не поднимая головы, исподлобья.

– Я хотела, чтобы они выжили, Вельд, когда пришли те, светлокожие, с яркими глазами, похожие на нас, но не такие, как мы. Они предлагали сделку, но я говорила, что не все сделки можно заключать. Я кричала, я уговаривала… Говорила с каждым, кто имел голос перед Хранителем. Но они не стали слушать. Они впустили под сень наших деревьев тех, на вивернах, и поплатились за это. А я ушла. Ушла, хотя знала, что они погибнут. Ушла, потому что сделала всё, чтобы они выжили. И знаешь, Вельд, – она внезапно повернулась и посмотрела на меня прямо, – я не верю, что они ушли в Лес Между Миров. Те, ясноглазые, увели их в другое место. Иногда я думаю, что это место гораздо ближе, чем Запредельный Лес.

– Ясноглазые? – спросил я. Пожалуй, эта часть заинтересовала меня в её рассказе больше всего.

Альдэ поморщилась, будто я спросил какую-то ерунду.

– Высокие… Мощные… Сильнее самого сильного охотника, и все до одного – маги.

– И они были на вивернах?

Альдэ кивнула.

– На таких, как моя?

Альдэ покосилась на противоположную стену крепости, за которой осталась Вернель.

– Только чёрных. Как ночь.

– Тогда у вас не было пути, кроме сделки.

– Мы могли попытаться.

– Возможно. И отправились бы в свой Лес, вместо того, чтобы стать их рабами, – я снова прислонился к стене. – Эти существа зовут себя Детьми Ночи. Их сила – в их крови. И я думаю, что ещё пара сотен лет – и все мы будем им служить.

Древнейшие мифы и легенды рассказывают о расе живых существ, некогда правивших на останках умирающей Вселенной. Эти твари, известные как носферату, были воплощением зла, царствуя с незапамятных времён.

Испытываемое ими чувство голода заставляло их высасывать жизнь и силу из всего, что находилось в их царстве, поэтому они понимали, что их дни сочтены.

На закате их расы носферату, надавив осколком величайшего зла на разрывы между реальностями, сумели сломать барьер между их царством и другим миром. Они надеялись, что сила осколка развратит наиболее сильных обитателей других царств.

После порабощения и подчинения этих существ своей воле носферату будут править новым миром, переделав его по своему образцу.

– И ты говоришь об этом так легко? – Альдэ обожгла меня презрительным взглядом.

– Именно так, – я пожал плечами.

– Ты не попытаешься ничего сделать?

– Что? – я поднял бровь. – Кричать и уговаривать? Нет, Альдэ. Каждый достоин той смерти, которую выбирает сам. Мой народ подчинится, и это будет их выбор.

– И ты подчинишься с ними.

– Нет, – я усмехнулся, хотя весело мне и не было, – я не подчинюсь. Не знаю, что я буду делать, но пока похоже, что я умру намного раньше, чем всё это произойдёт.

– Неужели тебе безразлично…

– Безразлично, – отрезал я. – Дети Луны не принимают меня, так почему я должен драться за них?

Альдэ молчала и не смотрела на меня.

– Но тогда ты понимаешь… – сказала она через какое-то время, – почему я ушла.

Я пожал плечами.

– Отлично понимаю. Не понимаю только, почему это так тебя мучит.

Альдэ стиснула зубы и надолго замолкла.

– Потому что меня нет без клана, – сказала она наконец.

– Найди себе другой, – я пожал плечами, – не всё ли равно, кому служить?

Она бросила на меня быстрый, чуть удивленный, взгляд и опять отвернулась к Лесу.

– Я искала долго, – сказала она медленно, – но никто не принимал охотницу из погибшего клана. Охотницу, рядом с которой идёт смерть.

– Альдэ.

Она кивнула.

– Это имя я получила не так давно. Но ещё раньше, когда мой клан только-только погиб, я пыталась жить с другими. Некоторые принимали меня, но я везде оставалась лишней. Чужой. И если меня не прогоняли с рождением первого младенца, то я уходила сама. Потом Хранитель одного из кланов отвёл меня к Оракулу Священного Озёра, чтобы тот вынес мне приговор, чтобы мы узнали, какова моя судьба. И он вынес, – Альдэ закатала рукав и показала уже знакомый мне знак. – Смерть. Ты взял под своё крыло смерть…

– Смерть? – я взял руку Альдэ в ладони. – Не знаю как у вас, а для нас этот знак – символ вечного круговорота, смерти, которая становится новой жизнью. Символ возрождения.

Альдэ смотрела на меня какое-то время.

– Это не важно, – сказала она наконец. – Для моего народа я – смерть. Таков мой приговор. И больше меня из кланов Великого Леса не примет ни один. Да это теперь и не важно, – Альдэ внезапно улыбнулась мне.

Я смотрел ей в глаза и не мог понять, как можно так усложнять собственную жизнь. Она же хороший воин, отличный следопыт… Будь жив Великий Лорд, в моём доме ей нашлось бы применение. А теперь… Я даже и не знал, что ей предложить.

– Теперь ты понял? – спросила Альдэ и продолжила, не дожидаясь ответа. – Мне некуда возвращаться. Девять лет я скиталась в одиночестве и не слышала голоса людей. Пока ты не заговорил со мной, пока не принял… – она опустила голову.

– И теперь ты со мной, – сказал я.

Сама не ведая того, она показала мне слабость. Показала то, что позволит мне подчинить её.

– Я с тобой. Я ведь дала слово. И сделала это с радостью, – её голос звучал как погребальная тризна. – Но я хочу быть нужной тебе.

Я потянулся и осмотрел крепость с высоты. Она могла бы выдержать не одну осаду.

– Ты будешь мне нужна, – согласился я задумчиво. – Как только я сам пойму, что собираюсь делать.

Альдэ посмотрела на меня, и я продолжил, решив, что ей будет полезно знать.

– Мой… Дзэрн, хозяин этого замка, хочет сделать меня королём. Я не хочу этого, но от меня ничего не зависит. Скоро начнётся междоусобица, и одна из армий пойдёт в бой с моим именем на устах. Дзэрн считает, что если не ударит первым, то король уничтожит его.

– И ты так спокоен?

– Конечно. Сколько бы он ни говорил, он не решится напасть до весны. И мой брат тоже. Скоро осада будет снята, солдаты не выдержат холодов. Он может только мечтать о том, чтобы я поехал в столицу и бросил вызов королю… А что это даст мне? – я замолчал, пытаясь решить для себя. – Очень может быть, что это даст мне возможность поговорить с братом и убедить его в моей преданности. Особенно, если я раскрою перед ним заговор Дома Совы. Но есть и другой вариант. Мы могли бы вовсе уйти из королевства… Вот только куда? Я пока не определился. Ну и, в крайнем случае, я могу просто потянуть время. До весны он может лишь уговаривать и подкупать меня. А потом, если я всё ещё буду упрямиться, попытается заставить силой.

– Хочешь сказать, мы влезли прямо в его ловушку?

– Это не ловушка, если жертва о ней знает.

– Но если ты знал, тогда зачем?

Я посмотрел на Альдэ с насмешкой.

– Ты сама сказала, зимы на Великой реке суровы.

Теперь не понимала она.

– А под замком – горячие источники, – я продолжал усмехаться. – У нас впереди три месяца покоя и безделья, Альдэ. Вот за этим я и сунул голову в петлю.

– Три месяца… я буду твоей…

– Найве, – закончил я за неё. – Найве, Альдэ, это ближайшее доверенное лицо королей древности. Раб, который был настолько близок монарху, что часто делил с повелителем не только постель, но и тайны. Жаль, что в этой глуши никто не знает истории.

Вельд

Дни тянулись неторопливой чередой, и каждый казался мне вечностью. За стенами замка крепчал мороз. Снег заметал столетние лиственницы. Ночи становились все темнее, скоро настанет самая длинная в году. Когда-то я очень любил этот праздник – Проводы длинной Луны. Или Солнцеворот, как его называли в былые времена. Теперь… Теперь я стал забывать, что это вообще такое – беспечное праздничное веселье. В Доме Совы было по-прежнему тепло, но тепла этого хватало немногим. У меня появилась возможность получше узнать мою случайную пленницу, и с каждым днём она нравилась мне всё больше. Я уже жалел о том, что не верил ей в первые дни. Впрочем, я отлично помнил, что меньше всего стоит верить тем, кто вызывает доверие.

И всё же рядом с ней мне было спокойно. Я больше не пытался брать её силой. Что-то подсказывало мне, что настанет день, и она сама придёт ко мне. И день этот не так уж далёк. Альдэ то и дело старалась соприкоснуться со мной руками, прижаться, будто искала тепла. Меня это удивляло. Что она могла испытывать ко мне, кроме вражды? И всё же это было. И я мог только закрывать глаза на происходящее или признать правду.

Альдэ

Глядя на сдержанного и благородного мужчину, оказавшегося рядом со мной, я с трудом могла узнать того яростного колдуна, которого встретила в приграничье несколько недель назад.

Вельд изменился. Тишина и покой замка странно влияли на него. Каждое утро он уходил завтракать с хозяином, которого называл Дзэрн, хотя они были похожи, как две шишки с одного дерева. Потом он проводил время со мной, терпеливо выслушивая мои бессмысленные рассказы о далёком прошлом. О себе говорить он не любил. Едва речь заходила о столице, Вельд становился мрачным и злым, так что я почти перестала задавать ему вопросы.

Честно сказать – я боялась. Не боялась диких зверей, буйства Великой Реки и зимних холодов, хоть и знала, что природа таит опасность для меня. Но Вельда я боялась… Спугнуть. Наверное, правильно будет сказать так. Потому что та зыбкая, подёрнутая наледью нить, которая протянулась между нами, могла порваться в любое мгновение, стоило мне неловким словом пробудить зверя, дремавшего внутри него.

А зверь – я видела это – мог проснуться и помимо меня. В груди у Вельда зияла незаживающая рана, которая заставляла его впадать в бешенство, как впадает в ярость любой раненый зверь.

Я чувствовала, что им владеет обида на брата, а, быть может, и на весь его народ. Но мне нравилась эта злость. Она наполняла его хищной силой, которая притягивала к себе. И чем больше я узнавала его – по случайным движениям плеч, мимолётным взглядам, переменам голоса – тем больше убеждалась в своём решении остаться с ним. Вельд всё ещё не был готов снять ошейник. Я заговаривала об этом трижды – и трижды получала отказ.

Однажды мы в очередной раз начали бессмысленный разговор, который всегда заводил нас в тупик.

– Почему ты так ненавидишь их? – спросила я, когда мы стояли на одном из наших любимых мест – смотровой вышке, выходившей на Великий Лес.

– Их? – Вельд напрягся, и глаза его недобро блеснули.

– Я не знаю, о ком мы говорим, – сказала я, оборачиваясь к нему, – но в тебе кипит чёрная злоба. Ты готов ударить, растоптать любого, кто взглянет на тебя косо. Ты не веришь никому, даже тем, кто не давал повода сомневаться. Почему?

Вельд скрестил руки на груди. Он не хотел говорить, но я ждала.

– Потому что, – не выдержал он, – они создали меня таким.

Он долго молчал, а потом заговорил так, как будто находился в одиночестве и разговаривал сам с собой.

– Отец… Великий лорд, что твердой рукой правил Детьми Луны… всегда знал, что я не его сын. Моя мать тогда отправилась погостить к родне – и задержалась на пару лет. Великий лорд к тому времени, когда я родился, был женат на моей матери уже два десятка лет, и у них не было детей. Поэтому он предпочёл молчать о том, что знал, ведь дети рождаются так редко, и кто знает – был бы другой ребенок. Он воспитывал меня с младенчества. Вернее… Конечно же, он делал это не сам. Но я жил в замке в полной безопасности. Мне давали всё, чего я только мог пожелать. Единственное, чего я не мог иметь – это встречаться с теми, с кем хотел. Я рос практически в полном одиночестве. Ко мне не пускали даже других детей, кроме кузины. И потому я почти всё время читал. Так продолжалось, пока я не стал достаточно взрослым, чтобы держать меч. Предводитель туата Совы, кто и был моим настоящим отцом, к тому времени погиб на охоте, а мать уехала в столицу. Тогда меня отвезли в Вэйл а`Гэлейх, резиденция Великого Лорда в столице, город в городе, где я и должен был теперь жить. Меня продолжали обучать. В специальной комнате я изучал грамматику, риторику, математику и музыку, религиозный и светский этикет, историю эльфийских королевств и законы магии. Вторую половину дня я должен был посвящать физическим упражнениям. Вместе со своими пажами я учился обращаться с рапирой, кинжалом и мечом. А ещё через пять лет на свет появился Тирвейнен, и нас переслали в Моррэйт Ойг. Это был замок на обрывистом мысе, где маленькая речушка Эйгид сливалась с Великой Рекой. Там очень давно, быть может, ещё в эпоху Первого Расцвета, на крайней западной оконечности мыса выросла крепость, позднее дарованная туату Ворона. Спустя три сотни лет деревянные оборонительные сооружения сменил каменный донжон, а в храме возле него хранились реликвии Королевы Воронов. Герцог Эйннаг пожаловал это владение туату Барсов, а лорд-Барс, в свою очередь, восстал против моего отца. Вернув это владение короне, отец укрепил крепостные валы, построил часовую башню, отремонтировал покои после пожара и переселил туда нас с матерью.

Я помню те дни, когда все ждали – вот-вот Тирвейнен появится на свет.

Церемониал рождения дофина был расписан до мельчайших деталей. Заранее была приготовлена особая комната для этого события. Там были установлены две кровати, а между ними – большой стул с высокой спинкой. Напротив камина установили кушетку на колёсиках. От сквозняков его и королеву должен был защищать балдахин из зелёного бархата. Сверху к нему такими же зелёными шёлковыми ленточками были привязаны зелёные же атласные занавеси. Пол покрывали пушистые ковры. Кровати и кушетку застилали простыни из тонкого полотна, а сверху они были покрыты крапчатым горностаевым мехом на фиолетовой подкладке. Кресло с высокой спинкой обтягивала парча пурпурного цвета.

За пределами родильной комнаты разместили большой буфет, полки которого ломились от хрустальной посуды, инкрустированной золотом и драгоценными камнями. Здесь посетителей поджидали золотые вазочки, полные сладостей. Сбоку на маленьком столике стояли кувшины и кружки со сладким вином с корицей.

В течение двух недель окна держали закрытыми, комнату освещали лишь факелы и восковые свечи.

Для самого Тирвейнена подготовили соседнюю комнату. Её обстановка почти не отличалась от комнаты матери, разве что на месте кушетки перед камином помещалась колыбель.

Ещё одна комната была выделена под залу для официальных визитов, там стояли кровать и кресло с высокой спинкой, обтянутое бархатом и золотистой парчой.

В час, когда мой брат покинул лоно матери, все колокола разнесли по городу эту весть. На всех перекрёстках горели праздничные костры.

Его рождение отмечали огромным факельным шествием по улицам города, а воспитание доверили лучшим наставникам из тех, что смогли отыскать. Первый Канцлер регулярно посылал королю бюллетени о состоянии здоровья дофина. Стоило Тирву закашлять, отец начинал тревожиться. Он мучил себя и других вопросом, где маленький Тирви мог простудиться, предполагая, что за мальчиком не доглядели. Канцлер тут же успокаивал короля новым докладом о состоянии дофина: «Он хорошо спит, хорошо кушает, отдыхает под беличьими одеялами, но не перевозбуждается!» – последние слова Вельд произнёс с презрением, а затем продолжал: – Мэтр Инайр, королевский лекарь, регулярно посещал дофина. Если Тирвейнену не возбранялось выходить, его отводили бросать птичек соколам. Во время линьки, когда соколов запирали в клетках, мы вместе смотрели, как они едят. Огромное значение для отца имело, кто набивается нам в друзья. Чтобы видеться с нами, нужно было получить особое позволение. Во избежание досадных встреч жителям столицы не давали приходить в храм перед королевским дворцом: для них построили отдельный храм в соседнем квартале. Когда отделаться от посетителей не удавалось, Канцлер принимал их на городской площади, а после обеда им дозволялось подняться на несколько минут в замок и взглянуть на дофина. Король никому не доверял. Днём и ночью солдаты дежурили на куртинах возле замка. Из окон и долины были видны огни костров, у которых они грелись. Лучшие учителя были призваны для обучения дофина. Старые мэтры, лучше всего разбирающиеся в законах, давали дофину уроки права. Наиболее известным политическим учениям и народной мудрости обучали его Первый маг двора, врач и астроном. К концу жизни сам король дал сыну наказы, как править государством. Это произошло за несколько дней до кончины отца, в присутствии всего двора. Тирвейнена он заставил поклясться в том, что он будет управлять королевством, его единственным наследством, во благо подданных и государства, а с меня взял клятву, что я никогда не стану перечить или мешать ему. Тирвейнена учили управлять государством, меня – убивать врагов отца. И сколько я помню себя – никогда король не беспокоился обо мне так, как беспокоился о нём.

Вельд замолк.

Я подняла бровь.

– Ты поняла, Альдэ? Они научили меня убивать, потому что им нужен был убийца. Больше ста лет я не знал другого дела, кроме чужой смерти. Я делал всё, чего хотел от меня отец. Я не щадил никого: ни близких, ни родных. Быть может, поэтому я прослыл предателем? – он усмехнулся. – Не знаю. Но я не предавал. Я всегда был верен единственному служению, которое было в моей жизни. И я никогда не лгал. Мой клинок всегда был честен, как сама смерть. Мой знак, – он коснулся броши у себя на шее, – был знаком смерти, и это знали все. Я нужен был таким, иначе власть короля пала бы. И вот короля нет… И что теперь? Они боятся меня? Они хотят меня уничтожить, но даже на это не могут решиться. Они жалки в своей алчности и трусости. Я бы убил их одного за другим, но это не выход. Я в ловушке. Всё, что я сделаю, будет играть против меня, – он замолчал и отвернулся. – У меня было два отца. Но первого я не знал, а для второго стал лишь средством удержаться во власти. Так почему я должен кого-то любить, скажи?

Я смотрела на Вельда пару секунд и сама не заметила, как руки потянулись к его плечам. Мне было жаль его. Пусть его обителью и был королевский замок, но он был так же одинок, как и я. Вельд чуть обернулся ко мне, но рук не оттолкнул.

– Мне ничего от тебя не нужно, – сказала я, внимательно глядя ему в глаза.

– Я знаю, – лицо его заострилось. – И поэтому не могу снять ошейник.

Предки! Как я ненавидела его в этот миг. Почему он никак не хотел понять – я останусь с ним без ошейника, без принуждения, без любых оков. Только ради того, чтобы видеть этот усталый взгляд. Только потому, что он – все, что у меня есть.

Я кивнула. Подошла чуть ближе и положила подбородок ему на плечо. Мне казалось, мы немного продвинулись вперёд. Я продвинулась, потому что Вельд не особенно старался мне помогать. Но что делать дальше, я не знала.

Всё изменилось раньше, чем я могла бы подумать. После ужина Вельд задержался. Он пришёл уже за полночь. И вместе с ним в комнату ворвалась волна злобы.

Вельд

Мне не хотелось её отпускать. Я начинал привыкать к Альдэ, срастаться с ней, как дерево с землёй. Но брать её c собой к Дзэрну было опасно – опасно показывать мою слабость и опасно демонстрировать её другим эльфам из туата Совы. Кто угодно мог бы сыграть на моей привязанности, и я отлично это понимал.

После прогулки я отправил Альдэ в спальню, а сам вошёл в обеденную залу. Здесь уже собралась добрая половина родственников. Все они сидели на стульях с высокими резными спинками вокруг длинного стола, накрытого белой скатертью, и обсуждали последние новости. Я быстро понял, что вызывало их весёлое возбуждение – осада была снята. Но это не всё. Кажется, кто-то приехал в замок. Кто-то из придворных шишек, насколько я мог понять.

Я насторожился. Что сулила мне встреча с кем-то из приближенных моего брата-короля, было пока не ясно. Ответ я получил довольно скоро. Едва я повернулся, намереваясь отойти к своему месту по правую руку от Дзэрна, как увидел в дверях двух черноволосых эльфов. Одним был сам Дзэрн. Он что-то бурно обсуждал с женщиной, на голову ниже ростом, зато изящной, как ночная птица. Почувствовав мой взгляд, эльфийка повернула ко мне лицо с огромными, как два океана, глазами цвета аметиста.

– Артайнен! Какая встреча?! Какими судьбами тебя занесло сюда?!

Все голоса в зале тут же смолкли, но никто не обернулся. Впрочем, я был уверен, что каждая пара ушей тщательно впитывает слова, произносимые нами. А приехавшая только что гостья прошла через сгустившую тишину, ничего не замечая, и протянула ко мне тонкие руки для объятий.

– Рейтен, – выдохнул я шёпотом.

Вот что за гость поднял всех на уши. Рейтен тау Венайнен, вторая, а ныне старшая дочь наследной ветви туата Совы. Утончённая аристократка и бесшабашная любительница балов и танцев, предупредительности и взвешенности она всегда предпочитала остроумие и клинок. А кроме того… Я поперхнулся, когда её рука легко огладила мою шею, будто вокруг не было толпы людей. А кроме того, очень близкий друг моей юности. И очень изящная эльфийка. Пожалуй, при дворе моего дяди она выделялась как звезда, мелькнувшая среди облаков. Все краски мгновенно поблёкли вокруг неё.

– Рейтен, меня зовут Вельд, – сказал я тихо, но с угрозой.

– А меня – Лилит, Владычицей Ада, – Рейтен заливисто рассмеялась. – Хватит, Артайнен, здесь нет чужих.

– Вельд, – повторил я, но Рейтен лишь махнула рукой, так что магический браслет с множеством самоцветных подвесок на её руке соблазнительно звякнул. – Послушайте… – я повернулся к Дзэрну, – нам обязательно ужинать здесь?

– Боюсь, что да, – ответила Рейтен вместо него, – моё присутствие на ужине весьма символично. Но если позволишь… После ужина…

– Обязательно, – кивнул я и направился к своему месту, но Дзэрн меня остановил.

– Артайнен… Прошу меня понять…

Я поднял бровь и проследил за тем, как Рейтен усаживается туда, где все последнее время сидел я.

– Правящая ветвь, Артайнен, – он развёл руками, – прошу тебя… по левую руку.

Признаться, такой поворот меня несколько разозлил, но я тут же напомнил себе, что я лишь Вельд тир Антас тау Кхэн, и само присутствие за этим столом – награда для меня.

Весь ужин я буравил Рейтен взглядом, но она отвечала мне лишь лёгкими подмигиваниями. Рейтен была младше меня на пару лет, что можно было считать удивительным совпадением, учитывая, как редко рождаются дети у нашего народа. Мы росли вместе, почти в одном доме, только меня тогда ещё считали наследником, а она с самого начала была свободна от всяких обязательств. Она ждала меня после занятий по истории, чтобы мы могли вместе отправиться дразнить виверн, ловить змей или заниматься другим бесполезным делом, которые так любят дети.

Когда я достиг совершеннолетия, а Рейтен оставалось до инициации ещё чуть-чуть, я заметил, что она растёт очень медленно. С рапирой Рейтен управлялась лучше, чем с мечом, и явно не стала бы Поющей с Клинком. Тело её было скорее под стать магу или певице. Спустя три сотни лет она такой и осталась – хрупкой и изящной. Только весёлость её теперь казалась напускной. Мир перевернулся лет двадцать назад, когда её брат умер на охоте, и Рейтен оказалась новой наследницей. Я же теперь был и вовсе никем. И если я мог смириться со своим изгнанием в окружении незнакомцев, то рядом с Рейтен оно воспринималось куда острей.

Когда, наконец, тарелки опустели, и закончился список приготовленных для нас блюд, Рейтен встала из-за стола и кивнула мне в сторону двери. Она вышла, и, выждав для приличия, я последовал за ней. Мы оказались в небольшом помещении, стены которого сплошь покрывали гобелены. Последнее мне не нравилось, но оставалось лишь довериться выбору кузины. Тем более что Рейтен уже повисла у меня на шее, явно не опасаясь слежки.

– Я тоже рад тебя видеть, – я несильно похлопал Рейтен по спине и отодвинул от себя.

– Ты совсем не весел, Арт.

Я усмехнулся.

– Тебе показалось.

– Что мне рассказывает дядя Дзэрн? Ты отказываешься занять престол?

Я поджал губы. Начинался очередной акт семейной пьесы.

– Я дал слово, – повторил я фразу, которую произнёс за последнюю неделю не менее сотни раз. – Что будет стоить моя королевская честь, если я начну правление с предательства?

– Ты же дал слово не выступать против Тирвейнена.

– Об этом я и говорю.

– Но никто не предлагает тебе поднимать меч против брата. Ты просто должен быть готов к тому, что защитники наследия отдадут корону в твои руки.

– Рейтен, нет!

Я сбросил её руки со своих плеч и отошёл в сторону.

– Хорошо, – Рейт улыбнулась. Но мне не понравилась её уступчивость, – успокойся, Арт. Я прежде всего твоя подруга и только потом – наследница туата Совы. Если ты не хочешь, я не буду на тебя давить.

Она опять положила руку мне на плечо и прошлась пальцами к шее.

– Ты совсем не изменился, Арт. Сколько уже мы не виделись?

– Десять лет, – сказал я тихо, прислушиваясь к ощущениям там, где меня касались её пальцы.

Мы с Рейтен никогда не были близки физически. Хотя у обоих нравы были вполне свободные, вплоть до своей бессмысленной клятвы я не особо заботился, с кем и когда мне идти в постель. Ума не приложу, чувствовал ли я подобное раньше или стал сходить с ума теперь, но рука Рейтен порождала в теле вполне отчётливый жар.

– Десять, – согласилась она.

Рейтен отстранилась и, подойдя к небольшому ореховому столику, взяла с него бутыль вина и разлила в два кубка.

– За встречу, – предложила она, и кубки звякнули друг о друга, а затем я осушил свой. Рейтен лишь слегка пригубила вино и присела на подлокотник одного из кресел, стоявших в тайной комнатке. – Тогда что ты собираешься делать, Арт?

Я пожал плечами.

– Ты же понимаешь, они тебя в покое не оставят.

– Не знаю, – я опустился на другое кресло, – честное слово, Рейт. Пока в голове только… Только одна мысль. Покинуть королевство навсегда.

– Ты не выживешь, – Рейтен пожала плечами и пересела на другой подлокотник, так, чтобы оказаться поближе ко мне.

Я промолчал. В чём-то она была права, двух недель в пограничье мне хватило, чтобы понять, что я – существо городское.

– Арт…

Рейт снова пересела, теперь уже на мой подлокотник.

– Подумай. Неужели так плохо быть королём?

– Проклятье, Рейт! – я стряхнул её руку, неведомо как оказавшуюся на моём плече, и вскочил на ноги. – Я уже всё сказал и твоему дяде, и тебе. Я. Дал. Клятву.

Не дожидаясь ответа, я рванулся прочь из комнаты, пролетел мимо обеденного стола и, миновав несколько коридоров, не замедляя шага, ворвался в спальню. Альдэ стояла у окна и смотрела на лес. Новая волна злости всколыхнулась во мне. Я рванул её за плечо, разворачивая к себе.

– Раздевайся, – бросил я, чувствуя, как при виде её изящной шеи злость наполняется чем-то новым.

Она не шевельнулась, и я со всей силы швырнул её на кровать. Ни капли сопротивления. И ледяное молчание в ответ. Я навис над ней и уже просунул пальцы за ворот её рубашки, чтобы рвануть в стороны, но не смог.

– Альдэ… – выдохнул я и уронил лоб ей на грудь.

Альдэ уже не была для меня безымянным трофеем. Не знаю с каких пор это могло меня остановить, но сейчас я просто не мог причинить ей боль.

– Прости.

Секунду царила гробовая тишина. Потом её руки легли мне на плечи и прижали плотней.

– Всё в порядке.

Я стиснул её бока – наверняка до синяков, но она не сказала ничего. Альдэ провела ладонью по моим волосам.

– Что случилось? – спросила она, и от этого терпеливого, всепрощающего голоса меня затрясло.

– Ничего, – и это было правдой.

Ничего не случилось такого, что могло бы позволить мне так обращаться с ней. Просто ещё один проклятый день моей проклятой жизни. Но рука Альдэ продолжала прижимать меня к груди, а пальцы осторожно вплетались в мои волосы.

– Демоны… – пробормотал я.

Я не хотел отстраняться. Я лежал, прижимаясь к ней, долго, мне казалось, что не меньше получаса. Время от времени я пытался убедить себя, что должен быть сильным и жестоким. Но все, кто учил меня силе и жестокости, меня предали.

Глава 11. По законам Великого Леса

Альдэ

Я проснулась и обнаружила, что всё ещё сжимаю в объятиях тёплое тело Вельда. Его мерное дыхание, едва касавшееся моей кожи, сводило с ума. Обнимать Вельда оказалось даже приятнее, чем нежиться в объятиях самой. Что за духи создали столь совершенное тело, и какие демоны посмели наполнить его злобой? Порой мир природы непостижим.

Впрочем, возможно, это и притягивало меня к лунному. Если вспомнить то счастливое время, когда я ещё не была одинока, то мне всегда нравились те, кто плохо ладил с кланом. Возможно, я видела в них смелость, которой не хватало мне самой. Они могли пойти своим путём, а я нуждалась в одобрении Хранителя, Оракула… Кого-то, кто мог забрать ответственность на себя. Мне нравился этот острый взгляд, будто взявший на прицел, порывистость и обжигающее пламя. Конечно, прошлые мои любовники не были убийцами. Впрочем, возможно, потому, что в нашем племени такие преступления не были распространены. Ты мог убить в поединке, ты мог убить в бою… Но никто не убивал взвешенно и холодно.

Преступников казнил Оракул, но и это не было убийством, ведь Оракул – не один из нас. И всё равно те, кого я выбирала, нередко бывали опасны. Наша любовь часто превращалась в охоту, и сложно сказать, кто в итоге приносил добычу. Но я никогда не жалела.

Пожалуй, одна мысль отравляла царивший между нами покой: Рейтен. Маленькая вертлявая Койгреах, которая посмела Вельда обнимать. Определённо, в её распоряжении было куда больше возможностей, чем имела я. Они с Вельдом были одной крови, даже в лицах их можно было разглядеть нечто общее. И Вельд явно уважал её куда больше, чем меня. Это легко понять, учитывая, что я в плену. Проиграла. А Рейтен пока ещё нет.

«Значит, нужно заставить ее проиграть», – подумала я.

Я улыбнулась и крепче прижала к себе Вельда. Я успела забыть, что он может проснуться. Напрасно. Лунный тут же зашевелился, ощупал мои бока и недоумённо приподнял голову.

– Доброе утро, – я кашлянула и убрала руки.

– Доброе… – сказал Вельд, явно не зная, остаться лежать или скатиться в сторону. Потом, видимо, решил, что вправе пользоваться найве как подушкой, потому что так и не шевельнулся. Я повернула лицо, стараясь спрятать улыбку за волной волос – мало ли что взбредёт ему в голову. А это его напускное высокомерие начинало меня забавлять.

– Завтракать не пора? – спросил Вельд и поудобнее устроился у меня на груди.

Я посмотрела в окно. Солнце скрывали тучи, но уже начинало светать.

– Полагаю, да, – внезапная идея поразила меня, – хочешь, я принесу завтрак сюда?

Вельд колебался. То ли боялся, что меня украдут по дороге на кухню, то ли просто не хотел шевелиться.

– Давай, – сказал он, убирая, наконец, голову с моей груди, но оставив руку, осторожно поглаживавшую живот.

Я посмотрела на него. Предки… Я тонула. Эти простые движения… Вельд сам замечает, что делает? Захотелось его поцеловать, но ведь он же у нас господин. Ладно. Я глубоко вдохнула и села. Рука Вельда при этом сползла мне на бедро и сама собой упала между ног. Я старательно избегала его взгляда, но когда пальцы Вельда слегка прошлись по входу в мое тело, сдалась и посмотрела на него в упор.

Во взгляде Вельда сквозило любопытство, и я не выдержала. Рухнула обратно на постель и поймала его губы. Вельд опешил на секунду и тут же попытался вернуть власть. Его язык проник между моих зубов, а сама я оказалась на спине. Вельд нависал надо мной. Я нащупала его член и чуть сжала.

Вельд оторвался от моих губ.

– Альдэ?

– Да? – я тяжело дышала.

– Ты этого хочешь?

Я закрыла глаза и застонала. Да, да, да. Да, но не так, а по-настоящему. Чтобы не один из нас получал удовольствие, а оба. И всё равно, кто будет инициатором, лишь бы эти руки касались меня. Но как объяснить это проклятому лунному, который всю жизнь только и делал, что насиловал и убивал?

– Ты хотел позавтракать, – сказала я, немного успокоив дыхание.

Вельд смотрел на меня долгим, пронзительным взглядом. Мы оба были возбуждены. Оба хотели одного. Но я выскользнула из его рук и, одевшись, пошла искать кухню. Вернулась я с подносом, на котором стояли две миски каши. Копчёное мясо и фрукты полагались только господину, так что их оказалось куда меньше. Зато щедрая кухарка дала нам целый кувшин с молоком. Вельд всё ещё лежал в постели и при моём появлении лишь приоткрыл один глаз.

– Каша, – сказал он мрачно.

– Сейчас зима, – напомнила я.

Вельд вздохнул и сел.

– Скорее, дело в осаде. Но теперь Дзэрн наверняка соберёт людей на охоту.

Я опустилась на кровать перед ним и поставила поднос между нами. Вельд взял свою миску и принялся быстро поглощать еду.

– В столице сейчас готовится праздник, – сказал он задумчиво, опуская миску обратно на поднос.

– Праздник?

– Проводы длинной Луны. Знаешь – зимнее солнцестояние. Солнцеворот.

– Йоль, – я улыбнулась. – Мы тоже его празднуем. Я… Я любила его когда-то…

– Да… Забавно… Кажется, его отмечают все народы. У дроу это день Нового Лика, а у гномов – Зов Горна.

Я тоже поставила тарелку на поднос. Покосилась на фрукты. Вельд не обращал на них внимания, а вот мне бы они пришлись очень кстати.

– Ты скучаешь по столице? – спросила я, отворачиваясь от еды. Мне очень хотелось вывести его на разговор о том, что он любит, но пока получалось плохо.

– Да… Наверное, – Вельд запрокинул голову и долго разглядывал потолок. – Когда я был там, мне хотелось чего-то на грани жизни и смерти. Не знаю. Войны. Приключений. Но я мог только читать книги и изучать магию. Ну, и убивать тех, на кого указывал отец, конечно. А оказавшись в этой глуши, я понял, что любил двор и пиры… Забавно. Впрочем, если бы тут, по крайней мере, были книги… Целыми днями приходится просто шляться туда-сюда и строить планы. Неудивительно, что в приграничных замках так часто зреют мятежи – видимо, местным лордам просто нечем больше заняться.

– А как насчёт тренировок? Ты же носишь при себе меч.

Вельд покачал головой.

– Любой аристократ носит при себе меч. Но я с трудом припоминаю, когда пускал его в ход. Тренировки… Ну… Мне же надо выглядеть… – Вельд повёл плечами, и я усмехнулась. – В общем, это скучная необходимость.

Книги… Я задумалась. В книгах я не была сильна. Но ведь не только же магия была ему интересна. Об этом я и спросила.

– Магия… – Вельд усмехнулся. – Магию куда лучше познаёшь в деле. Не все книги описывают магию. Мне интересна история… Древние обычаи… Поэтому я и знаю кое-что о твоём народе, – он внимательно посмотрел на меня. – Ведь сами вы редко рассказываете кому-то о себе.

Вот тут я не сдержала усмешку.

– Я могла бы рассказать тебе куда больше, чем написано в книгах.

Вельд ответил улыбкой.

– Ты и рассказываешь. Все эти истории об охоте и ритуалах…

Предки… Я улыбалась как ненормальная. Так вот почему он так внимательно слушал весь мой трёп. А теперь Вельд молчал и смотрел на меня.

– Вельд… – вспомнила я вдруг, – ты обещал, что мне вернут копьё и доспех.

Вельд кивнул.

– Пожалуйста, не тяни. Мне… неуютно без них.

– Я напомню Дзэрну, – сказал он, помолчал, глядя мне в глаза, а потом потянулся к вещам, лежавшим на сундуке неподалёку и, достав из-под одежды кинжал с рукоятью из белой кости, протянул мне. – Пока не вернут копьё, – ответил он на мой невысказанный вопрос, и я широко улыбнулась. – Давай вставать. Я и правда немного разомнусь.

До обеда мы привычно бродили по замку и разговаривали, а вот в обед произошло нечто странное. Вельд традиционно отправил меня есть со слугами. Едва расправившись со своей похлёбкой, я отправилась искать его и обнаружила в компании хрупкой эльфийки с чёрными волосами, собранными в косу. Эта лунная не понравилась мне с первого взгляда – возможно потому, что среди зимы от неё пахло фиалками. Да и вся она была слишком аккуратной, зато вела себя предельно самоуверенно.

– Я хотела извиниться, – сообщила незнакомая эльфийка.

Я стояла в тени небольшой беседки во дворе замка, и вряд ли они могли меня видеть.

– Пустое, Рейт, – голос Вельда звучал непривычно спокойно. – Я сам… вспылил.

Я поверить не могла своим ушам. Вельд извинялся? Он что, разрушил этой девчонке замок? Вряд ли меньшее пробудило бы в нём муки совести.

– Я рада, что ты не злишься, – «Рейт» опустила руку на плечо Вельда, вызвав у меня желание оторвать ей эту руку, но я сдержалась.

Больше всего расстраивало то, что Вельд вовсе не протестовал. Напротив, он накрыл руку пигалицы своей и чуть сжал пальцы.

– Мы больше не будем говорить о политике? – спросила Рейт, и Вельд кивнул. – Тогда расскажи, как тебя занесло в такую даль.

– Ты не слышала сплетен?

Эльфийка-недомерок качнула головой.

– Предпочитаю услышать из твоих уст.

Вельд вздохнул и прошёл к беседке, так что мне пришлось отступить на пару шагов назад. Он опустился на сиденье и наклонился, опираясь локтями о колени.

– Я сам не понимаю, Рейт. Я ничего не успел сделать. Едва тело отца было погребено, Тирвейнен объявил, что нужно покарать заговорщиков. Казнили двух министров, которые вряд ли имели отношение к гибели отца: один был простым казнокрадом, другой – слишком много болтал. Каких-то вельмож побросали в темницу. В этом не было ничего нового. Кроме того, что в списках осуждённых оказался я. Ну… не прямо, конечно. Меня не судили. Тирвейнен вообще со мной не говорил. Просто я проснулся, позавтракал и получил свиток с приказом отправляться на границу.

– И ты вот так просто уехал?

Вельд, кажется, вздохнул.

– Ну, а что я должен был делать? Он мой брат. У меня больше нет родных братьев. И одно дело убивать по приказу короля, а другое… Тем более, если я сделаю это, я стану королём… – Вельд покосился на Рей. – А я в самом деле этого не хочу.

Рей опустилась на скамью рядом с Вельдом и опустила подбородок ему на плечо – так же, как обычно делала я. Я стиснула зубы.

– Ты мог бы отречься в пользу того, кого считаешь достойным.

Вельд фыркнул.

– Да во всём туате Волка нет того, ради кого я стал бы отбирать у брата престол.

– Понимаю, – Рей придвинулась к Вельду чуть ближе, так что теперь тот наверняка чувствовал её дыхание на своём ухе.

Проклятье, да она же откровенно соблазняла моего «господина». Вельд опустил голову и прислонился виском ко лбу другой лунной.

– Если ты знаешь, что делать, Рейт… Я бы послушал. Потому что за месяц мне в голову не пришло ничего хорошего.

– Знаю, – Рейт потёрлась лбом о висок Вельда, – но мы же не хотим говорить о политике.

Вельд повернул голову, и мне показалось, что ещё секунда – и их губы соприкоснутся.

– Мой господин, – я выступила из тени, и оба вздрогнули.

Вельд, будто только что обнаружив, что сидит вплотную к этой Рейт, торопливо отодвинулся в сторону.

– Да, – выдохнул он.

– Ты приказывал найти тебя после обеда.

– Да… – растерянно согласился Вельд. Он перевёл взгляд с меня на лунную – и опять на меня. – Рейтен, это моя… – он запнулся, но всё же закончил, – моя найве.

Рейтен обожгла меня недовольным взглядом, а я растянула губы в холодной улыбке.

– Мой господин имеет в виду древнейшее значение этого слова.

– А… – Рейтен успокоилась, но не слишком.

– Альдэ, я хотел бы ещё поговорить с моей кузиной. Можешь отдохнуть пока.

Я не могла поверить. Он меня отсылал. Стиснув зубы, я поклонилась и двинулась прочь. Весь день они бродили по замку, а мне оставалось лишь наблюдать за происходящим из-за кустов. Когда же перед самым ужином парочка разошлась в разные стороны, у меня уже не было никакого желания говорить с Вельдом, и я последовала за Рейтен.

В отличие от Вельда, переодеваться она не пошла. Свернув в сторону крепостной стены, эта коротышка скрылась за зубцами, и мне с трудом удалось подобрать такое место, откуда я могла бы наблюдать за ней, оставаясь невидимой. Я уже знала, что собираюсь делать, и несколько раз ощупала костяную рукоять ножа за поясом, но мне нужно было, чтобы она свернула в более укромное место. Однако Рейтен довольно долго стояла и смотрела на закатное солнце, опускавшееся за верхушки сосен. Только когда свет почти померк, с другой стороны стены показалась ещё одна фигура, закутанная в чёрный плащ. Незнакомец встал рядом с Рейтен и какое-то время молчал. Затем спросил так тихо, что я едва расслышала.

– Как дела? – голос у него был низкий и чуть осипший, будто от простуды.

– Не слишком хорошо, – ответила Рейтен.

– Думаешь, справишься?

– Понятия не имею. Но ведь других вариантов нет?

– Другой вариант есть.

Рейтен долго не отвечала.

– Только если не справлюсь, – сказала она, наконец, и стала спускаться.

Незнакомец поймал её за плечо, и Рейтен на секунду обернулась.

– Не затягивай, виконтесса. Расправимся с этим – и со вторым проблем не будет.

Рэйтен вырвала плечо и пошла прочь. Оказавшись во дворе, она свернула в сторону столовой, и я снова была вынуждена ждать. Когда Рейтен покинула обеденную залу, я думала, что моё время наконец-то настало, но та остановилась в начале длинного узкого коридора и стала ждать. Кого? Опять того незнакомца? Как оказалось, нет. Вскоре из столовой вышел Вельд и положил руку Рейтен на плечо.

– Приходи ко мне, – сказал он, и внутри меня закипела ревность.

– И никакой политики? – Рейтен улыбнулся.

– Никакой политики, – подтвердил Вельд.

Он двинулся по коридору, полному теней, и я вжалась спиной в стену, чтобы остаться незамеченной. Рейтен постояла с полминуты, дожидаясь, когда затихнут шаги, и пошла следом. Когда она миновала меня, я перехватила её сзади и, зажимая рот рукой, прижала к стене, а затем приставила к горлу нож.

– Не кричать, – сказала я тихо. Ответом мне был взгляд, полный бешенства.

Я чуть надавила на лезвие, позволяя капле крови скатиться по коже. Дыхание Рейтен медленно успокаивалось, и бешенство гасло.

– Вот так, – похвалила я её, убирая руку.

– Ты… – выдохнула она.

Кажется, девчонка была не только сильна, но и умна.

– Что тебе нужно от Вельда? – спросила я, не обращая внимания на бессмысленный возглас.

– Не твоё дело, дикарка, – выпалила Рейтен. Лезвие моего ножа сильнее прижалось к её коже.

– Я-то, может, и дикарка, но нож у меня, – я усмехнулась. – Да и законы наши дикие ты должна бы знать, раз живёшь на границе.

Глаза Рейтен расширились.

– Знаешь, как делят добычу в лесу? – добавила я, и она кивнула. – Вот и хорошо. Вельд – моя добыча, ты поняла?

Глаза Рейтен вспыхнули злобой.

– Ты всего лишь его…

– Найве? Зови, как хочешь. Если думаешь околачиваться вокруг него и дальше – принимай вызов, а нет – так исчезни с глаз долой.

Девчонка резко выдохнула, от чего лезвие сильнее впилось в её шею.

– Принимаю, – бросила она. – На рассвете. У часовой башни.

Я убрала нож.

– Да осветит Оракул твой путь, – усмехнувшись, я развернулась и двинулась к спальне.

– Рейт? – окликнул меня Вельд, не оборачиваясь, когда я ступила за порог спальни.

– Прости, господин, это всего лишь я.

Вельд резко обернулся и, кажется, покраснел.

– Альдэ… – голос его звучал тепло, вот только ждал-то он не меня. А куда, хотела бы я знать, он надеялся, что я денусь? – Альдэ… Я жду гостя.

– Она не придёт, – я закрыла за собой дверь.

Вельд поднял бровь, но я ничего не сказала. Вместо этого подошла к нему вплотную, положила руки на плечи и всё так же молча поцеловала в губы. Вельд уронил книгу, которую держал в руках, но даже не попытался поднять её с пола. Вместо этого он взял моё лицо в ладони и отстранил.

– Альдэ? – он что-то разглядывал в моих глазах.

– Помнишь, ты утром спросил? – я плотнее прижалась к нему и тут же ощутила медленно нарастающее возбуждение.

Отражение этого возбуждения мерцало в глазах моего лунного.

– Да, – он стоял неподвижно, сжимая в ладонях мои щёки.

– Да, – повторила я и опустила руки вдоль его рук. – Хочу, Вельд. Хочу как угодно.

Глава 12. Охота

Альдэ

– Я закрою дверь, – Вельд отстранился.

Пока он искал ключ и разбирался с замком, я прошла в купальню и выбрала одно из масел – то, что больше пахло хвоей, а не цветами, – поставила его на сундук у кровати и повернулась к Вельду. Глаза лунного пылали, хотя он всё ещё казался недоумевающим. Вельд шагнул ко мне, но я опередила его и первой обняла за талию, а затем поцеловала, медленно и тягуче, насколько позволил его ответный напор.

– Вельд, – сказала я, едва его губы исчезли, – пожалуйста, одна просьба. Я всё сделаю сама.

Вельд посмотрел на меня.

– Обещаю, тебе понравится куда больше, чем всё, что ты делал со мной.

Он медленно кивнул. Снова потянулся к моим губам, но я остановила его пальцем.

– Пожалуйста, – повторила я.

– Хорошо.

Я мимолетно коснулась его рта своими губами и тут же скользнула вниз, покрывая поцелуями горло и продвигаясь к тонкой венке за ухом. Пальцы мои легли на ворот его куртки и стали неторопливо разбираться с крючками.

– И, Вельд, – шепнула я в самое его ухо и легко прикусила мочку. Руки Вельда тут же оказались у меня на поясе, а пальцы сквозь шёлк впились в мою спину. – Я хочу знать, что тебе нравится, – я снова прикусила мочку его уха и тут же выпустила. – Очень хочу. Ты будешь говорить?

– Да, – его руки огладили мою спину. Я чувствовала, что ему не терпится освободить меня от одежды, и когда его пальцы скользнули мне под рубашку, выгнулась навстречу им, подчиняясь. Я подняла руки, и рубашка была стянута через голову, а ладони Вельда снова оказались у меня на спине.

– И я тоже буду, хорошо?

Вельд кивнул и тоже поймал губами моё ухо.

– Тепло, – шепнула я. Он прикусил мочку, которую до сих пор только посасывал. – Ещё теплее, но не обожги.

Он сбавил напор. Его губы скользнули ниже, а я, наконец, разделалась с его застёжками и сбросила куртку на пол. Наклонилась и принялась дюйм за дюймом покрывать поцелуями грудь, пока не услышала тихое «Ах…»

– Тепло? – спросила я, отрываясь от своего занятия.

– Ещё.

– Да, мой господин, – я улыбнулась и принялась целовать дальше, выписывая круги вокруг правого соска.

Затем скользнула вниз, рисуя губами дорожку до пупка, и обвела его языком.

– Да… – выдохнул он и сдавил мои плечи, прижимая ближе к себе. Я чувствовала, как совсем рядом набухает в штанах его член.

Я расстегнула ремень и, выпустив его наружу, вскользь прошлась губами по стволу.

– Жарко, – выдохнул он.

– Не сомневаюсь, – я нежно поцеловала головку.

Затем потянула штаны вниз, освобождая любовника разом и от них, и от сапог. Повернула его и подтолкнула к постели. Вельд выглядел немного растерянным, но я напомнила:

– Ты обещал, – и он опустился спиной поперёк матраса, только ноги касались пола…

Я потянулась, наслаждаясь тем, как горел его взгляд, ласкающий мое тело. Затем медленно разделась до конца и проследила за его взглядом, упавшим на блестящие от влаги губы между ног.

– Я женщина, Вельд, ты не знал?

Он сглотнул.

– Раньше так не было.

– Ты не давал мне шанса.

Я опустилась на колени и чуть раздвинула его ноги. Вельд немного нервничал. Полагаю, ему не хотелось выпускать поводья.

– Только не используй эту штуку, – я откинула назад волосы, демонстрируя ошейник. – Если тебе не понравится – просто скажи.

Вельд усмехнулся.

Не дожидаясь ответа, я поймала губами головку его члена и стала поглаживать языком, слегка насаживаясь на неё. Не отрываясь от этого занятия, смочила пальцы в масле и, нащупав его яички, несильно помассировала. Вельд застонал.

– Ещё, – потребовал он.

Продолжая поигрывать с яичками одной рукой, другую я опустила вниз и огладила узкое местечко за ними.

– Да…

Я резко насадилась на его член почти до конца, и он снова выдохнул. Я приподнялась, снимаясь с него, и опять вернулась к головке. Слегка коснулась ее губами, двигая пальцем у основания члена.

– Ты… – выдохнул он, и я убрала губы с его члена. Палец тоже исчез.

– Прекратить? – спросила я.

– Не разговаривай.

– Ты обещал.

Вельд со свистом выдохнул, по глазам было видно, что продолжения он как раз желает больше всего.

Я нежно сдавила его яички, подталкивая к ответу.

– Продолжай, – он откинул голову назад. Жаль, что я не догадалась подложить ему под затылок подушку, чтобы он мог наблюдать.

Я вернулась к своему занятию и, слегка сдавливая основания члена, продолжила ласкать его промежность и яички.

Вельд недовольно засопел, и я тут же стала нажимать языком сильнее, старательно исследуя им каждый лайн*. Он опять поднял голову, всматриваясь мне в лицо. Мне захотелось сказать, что я люблю его и хочу только добра, но рот был занят, и я решила промолчать. Я провела языком по набухшей вене, и Вельд ахнул.

– Тепло? – спросила я.

Вельд озвучил витиеватое ругательство.

– Прекратить? – спросила я, вычерчивая пальцем восьмёрку у яичек и все так же сдавливая основание члена.

Его рука легла мне на затылок и надавила, заставляя вернуться к прерванной ласке. Его бёдра приподнялись, заставляя меня принять его глубже, и тут же опустились, стараясь заставить меня использовать обе руки, а не держать снование. Проклятье. Он снова перехватывал инициативу. Но своего я добилась. Руки Вельда исчезли с моего затылка и принялись гладить плечи, но я не шевелилась, лишь слегка помогала ему языком, пока струя солёной жидкости не ударила мне в нёбо.

– Альдэ… – выдохнул он, крепче сжимая мои плечи. Я осторожно освободила руку, но губами продолжила ласкать опустевший член.

Он сам потянул меня вверх, обнимая и укладывая к себе на грудь.

– Что это было? – спросил он, ловя мой взгляд.

Я улыбнулась.

– Это то, что ты мог бы получать, если бы не заставлял силой делать все это с собой.

Вельд покачал головой и, откинувшись назад, подвинулся целиком на кровать, утаскивая меня за собой. Пальцы его продолжали крепко впиваться в мою спину.

– Зачем ты делаешь это? – спросил он, снова заглядывая мне в лицо.

Я опустила щёку ему на грудь. Объяснения у меня не было. Однако расслабиться мне не удалось. Вельд резко перевернул меня, укладывая на спину и замер, глядя на меня сверху вниз. Так продолжалось пару секунд, прежде чем его рука легла мне на грудь.

– Горячо, – сказал я, борясь с желанием податься навстречу.

Его ладонь двинулась вниз. Огладила живот, косточку у бедра и проникла внутрь меня.

– Вельд…. – выдохнула я, когда его пальцы задвигались внутри, и сама сжала руками его плечи. – Вельд, это не значит, что ты не…

Он накрыл поцелуем мой рот, заставляя замолчать. Пальцы его ненадолго исчезли, чтобы вернуться слегка увлажненными в масле. Они почти сразу опять скользнули между моих чуть разведенных ног и нашли вход. Вельд отстранился.

– Медленно, – попросила я и получила в ответ кивок.

Его пальцы чуть проникли в меня, и тут же поцелуй коснулся моего горла. Я застонала и, забравшись руками в его волосы, принялась перебирать их. Казалось, что всё это мне только снится. Лишь один раз он был таким нежным… Нет, не таким. Тогда он всё равно был груб, просто старался сдерживать себя, а сейчас как будто бы успокоился. Он долго и бережно ласкал мой вход, словно ожидая, когда я сама попрошу взять меня, и в конце концов я в самом деле не выдержала.

– Давай, – выдохнула я.

Он тут же просунул колено меж моих ног, раздвигая их шире, а затем переместился весь и вошёл – резко и целиком. Я уже думала, что сейчас начнётся привычное туда-сюда, но Вельд замер, целуя моё горло и плечи. Неужели получилось? Я и сама в это не верила. Мои руки путешествовали по его спине, желая стиснуть – и не решаясь. Когда стало чуть легче, я подалась ему навстречу и, поняв сигнал, он начал двигаться.

– Чуть-чуть… – выдохнула я, и он, оторвавшись от моей шеи, заглянул мне в глаза своими огромными и синими омутами так, что я даже смутилась от своей просьбы.

Я судорожно огляделась по сторонам и, поймав одну из подушек, потянула на себя. Вельд приподнял мои бёдра одной рукой, помогая закончить начатое. Я согнула ноги, надеясь, что так ему будет легче доставить мне удовольствие, и он снова помог мне, прижав их к груди.

– Почти.

Он шевельнул бёдрами, меняя угол, и теперь уже я выдохнула:

– Горячо…

Мне кажется, на его лице промелькнула улыбка. Я расслабилась, подаваясь навстречу и стараясь продлить мимолётные прикосновения. Движения Вельда стали быстрее и резче, он ударился о мои бёдра особенно сильно, и я выгнулась дугой, ловя наслаждение каждой своей клеточкой.

Вельд отпустил мои колени. Ещё один момент истины – я уже знала, что он вполне мог просто отвернуться сейчас к стенке. Но не отвернулся. Обнял меня и опять начал целовать.

– Спасибо, – прошептала я, и что-то дрогнуло в его лице. Он опустил голову мне на грудь и не двигался до самого утра.

Перед рассветом я осторожно высвободилась из-под тёплого тела. Мягко коснулась губами виска спящего лунного и стала одеваться. Я взяла ножны с его мечом, лежавшие на сундуке, и задумалась. Мечом я владела плохо. А вот Рейт наверняка предпочитала его, другого оружия Дети Луны почти не применяли. Конечно, идеальным для меня было бы копьё, но его не было. Оставалось выбирать между мечом и ножом, и я решила взять и то, и другое. По нашим законам в поединках не было ограничений по оружию, а обычаи лунных мне только предстояло узнать.

Я отворила дверь и выскользнула наружу. Рейт пришла на пару минут позже меня. Я как раз успела свыкнуться с солнцем, бившим в глаза, и немного размяться. Пару раз взмахнула мечом, примериваясь, и как раз во время второго выпада появился мой соперник.

Как я и ожидала, Рейт несла на поясе рапиру, вот только с правой стороны, а не с левой. Левша? Что ж, я видела и таких. Под чёрным плащом на ней был плотный чёрный доспех, отделанный серебром. Горло и лицо оставались открытыми. Она остановилась в десятке шагов от меня, не говоря ни слова.

– Доброе утро, – поприветствовала я её первой.

Она лишь кивнула.

– Каковы правила? – спросила лунная.

– На твой выбор.

– Мне всё равно.

– Тогда без ограничений в оружии. Начертим круг. Кто первый выйдет за его пределы или упадёт на землю – проиграл.

– Нет, – оборвала она, – до смерти.

Я внимательно смотрела на неё. Убивать в мои планы не входило, хоть я и допускала такой вариант. И отказываться уж точно не собиралась.

– Хорошо, – я кивнула. – Когда начинаем?

– Сейчас, – резким движением она отстегнула плащ и бросила его мне в лицо.

Я увернулась и, скользнув под летящую в меня ткань, выхватила оружие. Снова оказавшись перед Рейт, я увидела, что рапира её слабо мерцает голубым, будто её наполняет магия льда.

Поначалу я старалась держаться на расстоянии от приближающейся ко мне койгреах и, быстро переступая, отходила от нее. Но почти сразу Рейтен устремилась вперёд, её рапира едва не настигла меня – и тут же она отступила назад.

Наверняка она больше привыкла драться под прикрытием десятка солдат, но тут этот номер не пройдёт. Я неплохо знала таких, как она. Они хитрые и неуловимые противники. Скользят в тенях, разгуливая по полю боя, и не опасаются врагов. Внезапно появляются ниоткуда, чтобы нанести смертельный удар.

Пока я изучала врага, отыскивая изъян в ее броне, обманный выпад застал меня врасплох, и я обнаружила у горла кинжал. Я вывернулась из объятий противницы и дважды быстро ударила ножом. Проскользнула мимо защиты Рейтен, атаковала и тут же отскочила от неё, стараясь занять более удобную позицию.

В следующую секунду толчок и обманное движение отбросили меня назад. Стараясь удержаться на ногах, я опустила клинки вниз и ударила одним из них Рейтен поперёк лица. Красатуля отшатнулась – ее защита ослабла, перекатом ушла в сторону, вскочила на ноги. Молниеносно развернулась и приготовилась к новой атаке, но я успела первой. Сделав короткий выпад, я почти попала ей под ребро. Но в последнюю секунду Рейтен отклонилась в сторону.

Я не переставала нападать в расчете, что она откроется, и я смогу достать её левой рукой, но серией выпадов она заставила меня отступить. Я использовала оба оружия, чтобы отражать сверкающую рапиру Рейтен – и только это спасало меня.

Раз за разом я бросалась вперед, стараясь использовать слабые места в её доспехе, но Рейтен была быстра и скрытна одновременно.

«Сейчас бы лук! – пронеслось в голове. – Я бы мгновенно пришпилила её к стене…»

Рейтен устремилась на меня, ловко нанесла укол, так что я чудом устояла на ногах.

Использовав инерцию её удара, я ушла в сторону в надежде провести внезапную контратаку, когда она потеряет равновесие.

Улучив момент, я кинулась на противницу, и оба моих клинка скользнули по её телу. Рейтен взвыла от боли. Но этого было недостаточно – враг все еще не был побежден.

Отыскивая момент между двумя моими атаками, Рейтен наносила быстрые и болезненные уколы один за другим.

Подобрав пригоршню песка, она швырнула её мне в глаза, и воспользовавшись замешательством, выбила из моих рук клинок, и тот улетел в траву.

– Ты удивлена? Если бы ты была более внимательной, могла бы остаться в живых.

Эта тварь была скользкой, как угорь. Едва перед глазами прояснилось, я снова бросилась вперёд, но Рейтен обратила мой удар против меня же самой…

– Уйди, – я в последний раз попыталась решить наш спор словами. – Оставь Вельда в покое.

Ответить Рейтен не успела, потому что вдалеке послышался женский визг, тут же до меня долетели слова заклинания, и плечи мои спеленала вязкая жижа, похожая на незастывшую паутину.

– Что здесь происходит?

Я подняла голову и увидела перед собой Дзэрна.

– Рейтен?

– Она хотела меня убить.

Я могла только выругаться.

– Она лжёт, – заявила я без особой надежды. – У нас был честный бой.

– Честный бой? Тогда где ее оружие?

Я огляделась по сторонам. Клинка, мерцающего льдом, и правда нигде не было видно.

Вельд

Проснулся я, когда первые лучи солнца осветили мою постель и стали пробиваться сквозь сомкнутые веки. Это было не слишком приятно, но ещё большим разочарованием оказалось то, что я не ощущал в руках знакомого гибкого тела. Моя привычка к Альдэ потихоньку превращалась в зависимость. Я хотел засыпать рядом с ней и видеть её с самого утра. Я хотел, чтобы на её лице играла улыбка, и даже делал для этого абсолютные глупости. Именно к таким я относил вчерашнее решение заняться сексом вместо встречи с Рейтен.

Рейтен, хоть и преследовала свои цели, оставалась моей кузиной. Она вполне могла предложить мне какой-то выход. К тому же мне было приятно находиться рядом с ней, ведь она всё ещё видела во мне того, кем я был при жизни отца. Я потянулся, возвращаясь к реальности, и открыл глаза. Странно. Альдэ не было не только в постели. Её не было вообще.

Я вскочил, надеясь, что в голову ей взбрело что-то не слишком глупое, и заглянул в купальню. Там было пусто. Я огляделся ещё раз. Что-то не нравилось мне в обстановке. Отлично. Вместе с Альдэ пропал и мой меч. А это уже значило, что пленница собралась куда-то далеко. Бежала? Глупо. Выбраться из крепости было не легче, чем попасть сюда. Но ничего другого в голову не приходило. Если она просто вышла пройтись или решила принести мне завтрак, то зачем ей оружие? Я собрался было отдать команду ошейнику, но в сердце кольнуло. Я не хотел, чтобы Альдэ чувствовала боль. Столько терпения, столько попыток сдержаться… Даже не видя её лица, я не хотел думать, что она закусывает губы и бьётся в агонии.

С другой стороны, ведь она смогла бросить меня? После всего, что я позволил ей вчера. Я приказал себе не принимать поспешных решений и стал торопливо одеваться. Вышел в коридор и задумался, но гадать, куда идти, не пришлось. Моё внимание сразу привлекли крики и возня у входа в донжон. Приглядевшись, я увидел там знакомые пшеничные пряди, и от сердца стремительно отлегло. Альдэ не сбежала. Просто опять влипла. Я бросился к двери со всей возможной скоростью и настиг группу стражников, возглавляемую Дзэрном, у самого входа в темницу. Закованную в наручники Альдэ держали двое воинов. Отчаянно вырывавшаяся дикарка затихла при виде меня. Я надеялся, что она заговорит, хотя бы позовёт меня, но Альдэ упрямо молчала.

– Как это понимать? – спросил я, переводя взгляд на Дзэрна.

– Твоя найве пыталась убить наследницу.

Мои глаза расширились. Я посмотрел на Альдэ. Потом на Рейтен, которая обнаружилась тут же. Рейтен оттянула ворот плаща и продемонстрировала мне кровоточащий порез на шее. Я опять посмотрел на Альдэ. Глаза гуиллт сверкали яростью. Да, могла. В этом можно не сомневаться. Стоило только вспомнить, как в ночь нашего знакомства она с двух выстрелов уложила троих пограничников. Впрочем, вставал вопрос, почему в таком случае Рейтен отделалась парой царапин…

– Это весьма странно, – сказал я честно. – Зачем бы ей это?

– Вельд… – я обернулся на голос Рейтен. – Я не хочу говорить при дяде.

Я кивнул ей в сторону беседки, где мы разговаривали вчера. Рейтен отделилась от остальных, и мы свернули в укромный уголок, где она, краснея, заговорила.

– Ты знаешь, Вельд, по-моему, твоя найве в тебя влюбилась.

Это предположение прозвучало для меня громом среди ясного неба.

– Влюбилась? – переспросил я и оглянулся туда, где стояла моя дикарка.

Демоны. Ну да. Очень похоже на то. По крайней мере, в книжках влюблённых описывали именно так.

– Вельд, помнишь, вчера она застала нас во время разговора?

Я кивнул.

– Ты видел её взгляд? Я уже тогда поняла, что она ревнует.

– И что с того? – я постарался отбросить на время в сторону ошарашившую меня новость. – За ревность не бросают в тюрьму.

– Возможно. Но это не всё. Вчера после ужина она подкараулила меня в коридоре и, приставив нож к горлу, потребовала, чтобы я к тебе не приближалась.

Рейтен снова показала шею, но мне не требовалось на неё смотреть. «Она не придёт». Слова Альдэ колоколом прозвенели в голове. Вчера я был так увлечён, что не придал им никакого значения. А ведь Альдэ и правда добилась того, чтобы Рейтен не пришла.

– Она была не права, – сказал я холодно.

– А сегодня утром она подловила меня, когда я шла на завтрак, и снова попыталась убить.

Я с сомнением смотрел на Рейтен. Опять оглянулся на Альдэ. Проклятье. Крайне похоже на правду. Я же был уверен, что рано или поздно её дикость даст о себе знать.

– Дзэрн был свидетелем, – добавила Рейтен, и теперь я посмотрел на дядю.

– Пошли, – бросил я Рейтен и, не оглядываясь, направился обратно к группе солдат.

Остановился в двух шагах от Дзэрна, привычно скрестив на груди руки.

– Что ты видел? – спросил я, глядя на него.

– Я шёл к завтраку, когда заметил возню. Твоя найве сидела на груди у Рейтен, приставив ей к горлу нож.

Я перевёл взгляд на Альдэ.

– Это правда? – спросил я.

– Да, – голос эльфийки звучал глухо, – но я…

– Молчать, – я опять посмотрел на Дзэрна. – Я понимаю твоё недовольство, младший лорд. Моя служанка оскорбила твою родню – и моя служанка ответит за это.

– Рад, что ты всё понимаешь, Артайнен.

– Но моя служанка отвечает только передо мной.

Воцарилось молчание. Дзэрн буравил меня тяжёлым взглядом.

– За её поступки перед лордами отвечаю я. Ты желаешь меня обвинить?

Дзэрн поджал губы. Мы оба знали, что если он и хочет, то не посмеет.

– Я накажу её по всей строгости, – продолжил я так же холодно и протянул руку. – Ключи.

Дзэрн помедлил ещё несколько секунд, но колебания сейчас говорили против него. Одно дело отдать что-то незначительное, другое – то, что с чем расставаться не хочешь. В мою ладонь легло тяжёлое кольцо с единственным ключом. Я взял Альдэ за плечо и подтолкнул в сторону.

– Ты выйдешь к завтраку? – прозвучало за спиной.

– Обязательно, – бросил я, не оборачиваясь, и, продолжая направлять Альдэ, двинулся к своей спальне.

Альдэ

При виде Вельда мне захотелось кричать. Надежда и отчаяние наполнили меня одновременно. Я не могла даже представить, что взбредёт Вельду в голову. Теперь же, когда он вёл меня, слегка придерживая за плечо, внутри порхали солнечные зайчики. Вельд никому не отдаст меня – ту, кого принял в свой клан. Ту, с кем делил постель. Все те муки, что он причинял мне, обрели смысл, потому что за ними стояло то, что я интуитивно ощущала постоянно – надёжность. Преданность. Верность. Вельд втолкнул меня в спальню, и я резко согнулась пополам, пронзённая болью. Я поняла, что происходит, лишь когда рука Вельда сомкнулась на моей шее и припечатала к стене. Горячее дыхание обожгло губы.

– Ты хотела убить Рейтен?

Предки! Я так растерялась, что не нашла слов для ответа.

– Я задал вопрос, – Вельд почти рычал.

Он встряхнул меня с неизвестно откуда взявшейся силой. Я пыталась отодрать его пальцы от своей шеи, и это мне почти удалось, но едва отодвинутые в сторону, они возвращались назад, а боль пульсировала в голове, мешая думать.

– Вельд… – выдохнула я.

Пальцы сжались сильнее.

– Никогда не смей делать ничего подобного.

Я не могла даже пискнуть в ответ, с такой силой сжались его руки.

– Она – моя подруга и сестра, а ты – всего лишь рабыня. Ты поняла?

Я стиснула зубы. Желание отвечать пропало. Всё, чего я добилась с таким трудом, летело в преисподнюю из-за этой лилипутки, пахнущей летом посреди зимы. А добилась ли я чего-то? Я всего лишь рабыня. Найве. Наложница или приближённая служанка – какая разница? Равной мне не быть. Я могу ласкать его, пока он позволяет, и быть его подстилкой, когда он этого хочет. Я могу носить ему завтрак и развлекать его байками о своём народе, но это не делает меня личностью в его глазах. Что бы я ни совершила – я всего лишь рабыня.

Злая усмешка заиграла на моих губах. Вельд говорил что-то ещё, но я не слушала. Его слова значили для меня ещё меньше, чем я для него. Наконец, рука Вельда отпустила моё горло. Ухватившись за цепь от наручников, он потащил меня в сторону. Я с трудом успевала перебирать ногами, но идти далеко не пришлось. Наручники разошлись лишь на миг, чтобы снова сомкнуться. Боль исчезла. Вместе с ней исчез и Вельд. Я оказалась на полу, прикованная к ножке кровати, вырезанной из столетнего дуба.

*~1/10 дюйма

Глава 13. Бастард

Альдэ

С тех пор мы не говорили. Вельд появился только вечером, и с ним в комнату влетел густой запах фиалок. Я не знала, чем он занимался весь день, и не хотела знать. Мне повезло – я могла себе позволить держать лицо. Если бы пару часов назад ко мне не зашел мальчик-слуга, который предложил мне ночную вазу, сейчас я была бы вынуждена прервать молчание и униженно просить позволить мне облегчиться. Голод терпеть было не сложно, к этому я привыкла, а вот с другими потребностями дело обстояло не так легко. Даже не вспомнив о моих нуждах, мой «господин» улегся спать, а когда встал утром, то едва не споткнулся об меня. При этом я удостоилась лишь недолгого, полного злости взгляда. Вельд ни о чём не просил, ничего не приказывал и явно не собирался не только освобождать меня, но и, похоже, кормить.

Я молча следила за тем, как он одевается и покидает комнату, и думала: «Зачем я здесь?»

Одиночество в лесу было болезненным, но разве находиться рядом с Вельдом, который сначала согрел меня, а теперь обдавал ледяным холодом, не было ещё хуже, чем ходить от стоянки к стоянке и просить приюта у кланов, в которых я стала бы всего лишь лишним ртом? Всё, что я могла ему дать, не имело для него значения. А ведь я могла поделиться с ним многим, в этом я не сомневалась. Так почему я решила, что должна оставаться с этим лунным, который откровенно смешивает меня с грязью? В Вельде не было ни благодарности, ни тепла, ни сочувствия. Только жестокость, которую невозможно было предсказать. А я не могла хоть как-то повлиять на него, потому что оставалась в его глазах всего лишь трофеем.

Я попыталась дотянуться скованными руками до ошейника, но ничего не вышло. Тогда я просто осмотрела наручники – в который раз за прошедшие два дня. Чтобы поднять кровать, потребовалось бы трое таких, как я, или один огр. Казалось, она сделана из цельного куска тысячелетнего дуба. Но если бы мне удалось отыскать что-то острое, то я, пожалуй, смогла бы расковырять одно из звеньев цепи, скреплявшей металлические браслеты.

Вопрос о том, что сделает Вельд, застав меня на свободе, меня не особо волновал. Я могла бы просто попытаться его убить. Всему был свой предел. И гордость для меня значила больше, чем желание быть кому-то нужной. Я огляделась по сторонам. Ничего похожего на нож или отмычку поблизости не было. Значит, побег откладывается.

Впрочем, самые неприятные ожидания тоже не оправдались. После полудня все тот же мальчик-слуга вновь помог мне облегчиться, дал напиться, а потом принес еду – какое-то бурое варево с кусками мяса, плававшими в нём. Должно быть, это были остатки с господского стола, слитые в один чан. Есть хотелось до безумия. Я не была брезглива и, кроме того, меня весьма грела мысль о том, что для похлёбки мне принесли грубую металлическую ложку.

Едва слуга удалился, я выпила через край гнусное варево, а ложкой принялась ковырять прореху между металлическими звеньями наручников. Ничего сделать я не успела – мальчишка вскоре вернулся, и прибор пришлось отдать. Впрочем, я успела понять, что справиться с наручниками заметно сложнее, чем я думала. Во-первых, предмет, которым я буду работать, должен быть не только острым, но и твёрдым – ложка всё время гнулась вместо того, чтобы разгибать звенья. Во-вторых, возможно, полезнее попытаться взломать замок. Так или иначе, впереди у меня оставалось несколько часов, чтобы определиться с тактикой, а заодно решить, что делать, если справлюсь с оковами.

Избавить меня от ошейника, возможно, могли Хранители. Но для этого мне нужно найти хоть один из наших кланов, а за время поисков Вельд вполне может превратить меня в рыдающее ничтожество. Я никогда не думала, что боюсь боли. Даже секс с Вельдом, который нельзя было назвать приятным, я вполне могла терпеть. Но ошейник просто сводил с ума. Казалось, горло сжигает огнём. Я инстинктивно потянулась погладить шею. Наручники не пустили. Я могла сделать задуманное – притронуться к ошейнику – только засунув голову почти что под кровать.

Я не могла ни сесть нормально, ни тем более встать. Только лежать, вытянув руки или прислонившись к ножке кровати. И это, кажется, тоже ничуть не волновало Вельда. Вернулся он поздно, как и вчера и, похоже, изрядно подвыпившим. Вельд молчал. Я и подавно не хотела с ним говорить. А когда он улёгся спать, мне удалось дотянуться ногой до его снаряжения, лежащего на сундуке. Помимо доспеха там же были меч и нож, которые я брала накануне. Значит, Вельд должен был знать, что произошло. Но ему было всё равно. Это открытие лишний раз подтвердило, что мне нечего здесь делать. Выждав, пока Вельд заснет покрепче, я подковырнула доспех. К моему счастью, он, не наделав особого шума, съехал на пол и следом утянул нож с мечом. По-прежнему действуя ногами, я подтянула все это богатство к себе.

За ночь удалось худо-бедно справиться с цепью. Из-за того, что я старалась действовать максимально тихо, дело шло медленно. Оковы окончательно сдались только к утру, когда устраивать побег было откровенной глупостью. Нужно было подгадать момент, чтобы выиграть наибольшую фору. Я тихонько встала, уложила доспех Вельда и его оружие так, как оно лежало раньше, а после снова устроилась на полу, соединив звенья цепи таким образом, чтобы она по-прежнему выглядела целой. Мне оставалось перетерпеть этот день и часть следующей ночи. После я намеревалась уйти и больше не возвращаться.

Однако утром Вельд неожиданно заговорил со мной.

Вельд

Завтрак того дня, когда Альдэ обвинили в попытке убийства, прошел в тягостном молчании. Я молчал, потому что мне было отвратительно её предательство, а почему ничего не говорят пострадавшие, я не знал и не хотел знать. Когда мы уже собирались встать из-за стола, я спросил:

– А где мой меч?

Дзэрн и Рейтен оба подняли глаза от еды, а я смотрел лишь на младшего лорда.

– Ты давно обещал вернуть доспех, который забрали у моей найве, но этого до сих пор не произошло. А теперь пропал и мой собственный меч. Что случилось? Его тоже взяла Альдэ, когда пошла убивать Рейтен?

Дзэрн смотрел на меня непонимающе.

– У неё был только нож, – сказал Дзэрн тихо.

Я встал. Наглость дяди переходила все пределы.

– Я объясню, – сказала Рейтен негромко и опустила руку мне на плечо, – дядя, должно быть, не заметил. Меч остался там, где твоя гуиллт напала на меня. Я успела выбить клинок у неё из рук, но она достала нож и опрокинула меня на землю. Тут подоспел дядя, иначе мне бы здесь не сидеть.

Выбила меч голыми руками? Что-то в этой истории не складывалось, но я отогнал возникшие сомнения. Зачем Рейтен оговаривать Альдэ? И все же странно… Дикарка из Великого Леса решила убить соперницу при помощи такого странного для неё оружия, как меч? С другой стороны, эта влюблённость Альдэ, в которую меня ткнула носом Рейт… Демоны его знают. Для пленницы Альдэ всегда вела себя весьма странно. Я пожал плечами, отказываясь гадать дальше.

– Так где мое оружие теперь?

– Полагаю, осталось на месте боя… нападения.

Рейтен встала.

– Я провожу тебя, хорошо?

Я кивнул, и мы вместе отправились к площадке у часовой башни. Кусты вокруг были примяты в нескольких местах, Рейтен явно сопротивлялась.

– Вот, – кузина достала откуда-то из кустов клинок и протянула мне. Впору бы вздохнуть с облегчением, да почему-то не выходило.

– И нож, – добавил я.

– Конечно. Я отведу тебя в оружейную.

К обеду происшествие почти забылось. Рейтен оставалась весела и приветлива, как всегда. Она почти не говорила о престоле, всё больше вспоминая былые деньки и стараясь развеять моё сумрачное настроение.

Только вечером я вернулся к мыслям, которые подспудно точили меня весь день. Альдэ – хоть и не верзила, но довольно высока и крепка, она привыкла обращаться с копьём куда более тяжёлым, чем мой клинок. По большому счёту, чтобы победить Рейтен, напав из засады, ей не требовался меч. Как ни посмотри. Нож удобнее, а ещё лучше – лук. Но если уж она выбрала меч, то Рейтен могла отбиться разве что магией. Рейтен – вполне приличная по силе чародейка. Ловкая фехтовальщица, но больше дуэлянтка, чем воин. Орудовать большим металлическим мечом с её комплекцией всегда было трудно, и она частенько создавала себе магические клинки, которые были так же прочны и остры, но намного легче настоящих… Был ли такой у Рейтен в момент нападения? Я бы удивился, потому что магия, наполняющая клинок, требует времени, а рассеивается, напротив, довольно быстро. Да и Рейт ничего не говорила об этом. Значит, ей пришлось отвечать на нападение чистой силой? Но кусты в таком случае не были бы примяты, как при борьбе, а скорее обуглились бы или оказались обморожены.

Я даже вернулся и ещё раз осмотрел поляну. Никаких следов атакующей магии. До спальни я добрался злой, как семь Предтеч. Что-то действительно не клеилось в этой истории. И спросить было некого. Альдэ лежала на полу такая же мрачная и в мою сторону не смотрела. Поколебавшись, я ополоснулся и лёг спать.

Утро не принесло тепла. Едва спустив ногу с кровати, я чуть не наступил на свою пленницу и тут же выругался. Альдэ – осунувшаяся, с нездоровой синевой под глазами – смотрела на меня с прежней злобой. Что за бес в неё вселился? Даже в первые дни нашего знакомства она не вела себя так. Я какое-то время смотрел на неё, пытаясь заставить себя заговорить, но слушать оскорбления от гуиллт не было ни малейшего желания. Я отвернулся и стал одеваться.

За завтраком, слушая весёлую болтовню Рейтен и одновременно поглощая горячую вкусную пищу, я понял, что накануне полностью забыл об Альдэ. О том, что она сидит у меня в спальне под домашним арестом голодная и не имеющая даже возможности сходить в туалет. Поймав после завтрака пажа, я приказал отнести моей найве завтрак и обед и позаботиться об остальном. В глазах мальчика мелькнуло что-то, очень сильно похожее на презрение. Я нахмурился, и он тут же спрятал лицо за низким поклоном. Проводив пажа взглядом, я подумал, что к ужину должен вернуться и всё-таки разобраться в происходящем.

Однако планы мои не сбылись. После обеда меня поймала Рейтен, увлечённая новая идея.

– Ты же помнишь, что завтра Проводы длинной Луны? – спросила она.

Я помнил о чём угодно, только не об этом.

– Йоль, – вылетело у меня изо рта само собой, и в памяти промелькнул один из последних разговоров с Альдэ. Она говорила, что любит этот праздник…

Проклятье, всё же было так хорошо. Я не причинял ей боли, я ждал, когда она сама захочет меня. Я давал ей куда больше вольностей, чем был должен, но, как это и бывает всегда, в ответ получил лишь предательство.

Рейтен что-то говорила, и я не сразу понял что.

– Вельд! – она дёрнула меня за рукав, заставляя сосредоточиться.

– Что? – видимо, я был очень мрачен, потому что Рейтен отступила на шаг. – Прости.

Она обиженно нахохлилась и повторила явно не в первый раз:

– Я говорю, что в замке нужно устроить праздник. Это, конечно же, не столичные торжества, но хоть что-то.

– Конечно, – согласился я. – Не столичное торжество. Но хоть что-то.

– Замечательно. На подготовку осталось мало времени. Дзэрн отдаст распоряжения слугам, а мне понадобится помощь на охоте. Мы возьмём с собой десяток Поющих и отправимся в Лес, согласен?

Об отказе не могло быть и речи, да и что мне делать в опустевшем теперь для меня замке? Так что я кивнул, и мы отправились седлать коней. Остаток дня прошёл в азарте погони и мог бы показаться вполне удачным, если бы не два обстоятельства. Во-первых, Анхельм будто взбесился и вместо того, чтобы гонять дичь, постоянно норовил клюнуть меня в ухо. В конце концов мне пришлось прогнать его прочь и положиться на магию. Во-вторых, когда мы уже почти догнали кабана, один из сопровождавших нас пажей спустил тетиву прямо за моей спиной и едва не попал мне в шею с расстояния в десять шагов. Я как раз наклонился успокоить коня, и стрела вонзилась в дерево прямо передо мной. Это обстоятельство окончательно испортило мне настроение, и хотя Рейтен обещала, что по возвращении виновника выпорют, принимать участие в обычных посиделках у костра всякое желание пропало. Я хотел уехать сразу, но Рейтен настояла на том, чтобы все-таки выпить со мной по случаю удачной охоты. Я пил, не чувствуя вкуса. Вино не пьянило. И вообще все было не в радость. Оставив спутников в лесу, я вернулся в замок уже в темноте, упал на кровать и уснул.

После вчерашнего просыпался я долго и никак не мог сосредоточиться на делах. Я был почти рад идее Рейтен устроить торжество. Вот только мне абсолютно не хотелось торчать в одиночестве посреди пьяной толпы. Причём я никак не мог понять, что значит это «в одиночестве». Оно скорее было смутно осязаемым тянущим чувством, преследовавшим меня последние два дня. Рейтен была рядом и развлекала меня. Дзэрн, которого мне всегда хотелось узнать получше, тоже готов был уделить мне сколько угодно времени. Но чувство одиночества не проходило. И, глядя на пленницу, свернувшуюся на полу у кровати, я догадывался почему.

– Альдэ, – позвал я, не вставая.

Альдэ подняла покрасневшие глаза. Этой ночью она, похоже, и вовсе не спала. Я облизнул губы.

– Альдэ, я сниму наручники при одном условии.

Слабый, очень слабый проблеск надежды в потускневших глазах.

– Сегодня – Ночь Солнцеворота.

Альдэ кивнула.

– Мне нужен будет слуга на празднике. Если ты поклянёшься вести себя хорошо и прислуживать мне без фокусов…

Я не успел договорить, потому что Альдэ рванулась ко мне с такой силой, что я усомнился в прочности удерживавшей её цепи.

– Прислуживать… – выдохнула она. – Пошёл ты знаешь куда, самодовольный ублюдок?

Я побледнел от ярости и, вскочив, влепил ей пощёчину. Я ненавидел это слово. Оно… Оно было для меня как красная тряпка для быка. От бешенства плохо соображая, что делаю, я влепил ещё одну. Альдэ попыталась уйти в сторону, дернула руки, словно пытаясь разорвать цепь, но у неё, разумеется, ничего не вышло. Вся чёрная желчь, копившаяся во мне последние дни, выплеснулась в эти удары. Подняв руки к лицу, я увидел, что они испачканы кровью, и выругался. Наклонившись, поднял за волосы голову проклятой пленницы и попытался рассмотреть ее лицо. Из рассеченной брови хлестала кровь… Мне стало стыдно. То, что я так ударил её, беспомощную и скованную, не делало мне чести. Морщась от отвращения к себе и неостывшей злобы, я осторожно подул на её порванную бровь. Затем провёл рукой надо лбом и принялся нашёптывать исцеляющие заклинания.

Лечение отняло у меня куда больше сил, чем я ожидал. В итоге с самого утра я вымотался так, будто охотился весь день. Прикинув, не расковать ли мне Альдэ, я решил, что это все же будет лишним. Свободы она не заслужила. Будь на её месте кто-то другой, он был бы уже мёртв за подобное оскорбление. Но эту паршивку я убить почему-то не мог. Я сменил перепачканную кровью Альдэ одежду на чистую и отправился искать родню.

Глава 14. Йоль

Вельд

К празднику весь двор украсили гирлянды высушенных цветов. У часовой башни, где проклятая гуиллт недавно напала на Рейтен, установили срубленный древний вяз. Слуги украсили его печёными яблоками и разнообразными сладостями. Стол поставили рядом, укрыв полотняным тентом от непогоды. Как обычно, мы с Рейтен заняли места друг напротив друга, а Дзэрн сидел во главе стола.

Один за другим звучали тосты, цепочкой двигавшиеся от Дзэрна к противоположному концу стола, и каждый, сказавший своё слово, вставал и срывал с вяза лакомство. Надломив своё – изящного карамельного сокола, я нашёл внутри записку: «Владычица морей». Такие же были и в других. Они обозначали коробки с подарками, которые мы могли взять. Так самый последний обитатель замка мог получить драгоценный подарок, а самый первый – простую безделушку. Солнцеворот переворачивал всё.

Я откинулся на спинку стула и пригубил вино. На душе по-прежнему было паршиво. Альдэ была где-то там, в темноте, совсем одна. Теперь мне казалось, что она не собиралась меня оскорбить. И всё же её вспышки я не понимал. У каждого здесь были приближённые – пажи, оруженосцы, некоторым прислуживали супруги. Конечно, и для меня нашёлся в замке паж, и всё же… У меня никогда не было своего. Того, кто по-настоящему знает меня. А кроме того, это была ночь Проводов длинной Луны. Сегодня слугам не отдавали приказы. Сегодня их служение было даром тем, кто сидел за столом. Они получали подарки наравне с нами. А некоторые – обычно это были супруги – обменивались нераспечатанными подарками в знак доверия.

Я хотел бы отдать Альдэ свою «Владычицу морей». И мне ничего не нужно было взамен. Только чтобы сейчас она была рядом. Но после всего сказанного и сделанного я не мог просто простить ее. Это значило бы, что ей дозволено всё. В моей душе снова поднималась волна злобы. Всего одно слово – ублюдок, но я не мог забыть это оскорбление. Для меня оно было слишком… конкретным. Она наверняка не имела в виду ничего такого, просто выругалась, но мне от понимания этого не становилось легче. Я сидел за столом и мучился, как дурак, пока она лежала в одиночестве в темной пустой спальне вместо того, чтобы веселиться со всеми.

– Я бы всё же хотела поговорить с тобой, Вельд, – сказала Рейтен, вырывая меня из задумчивости.

– О чём? – спросил я равнодушно.

– О нашем деле. О главном деле.

Я тихонько застонал.

– Сегодня?

Рейтен кивнула.

– Если мы примем решение, то армию нужно начинать готовить заранее…

– Мы не примем решения.

– Если же нет, – продолжила она, не замечая моих слов, – то я больше не буду тебя уговаривать.

Предложение звучало весьма неплохо.

– Хорошо, – согласился я, – говори.

– Ты должен понять, что если ты примешь наше предложение о помощи, после победы ты сможешь делать что угодно. Или не делать ничего, если тебе захочется. Никто больше ни к чему не сможет тебя принудить.

– Дальше.

– Ты можешь остаться править или передать власть кому-то, кто более заинтересован в ней. Уверена, Дзэрн с удовольствием…

Дзэрн торопливо шикнул.

– Дальше, – поторопил я.

– Если же нет… – Рейтен помолчала. – Охота на тебя не прекратится никогда. Твои приграничные приключения – лишь малая толика того, что тебе придётся пережить, потому что королю куда выгоднее видеть тебя мёртвым, чем сосланным и отлучённым.

Я поджал губы. Что ж, и это можно понять. Но я скорее покину королевство навсегда, чем впутаюсь в эти дрязги. Тем более, что желание Рейтен и Дзэрна очевидно – они хотят привести меня к власти и править вместо меня. В этом варианте есть некоторые плюсы. Но мне не хочется остаться в истории королём, при котором правил туат Совы. И тем более я не вижу смысла ради них преступать клятву.

– Нет, – сказал я наконец, – прости, Рейтен, но – нет. Я не играю в твои игры. Я не люблю интриги. Ты говоришь, что сейчас я стану объектом травли, но если я займу престол – я буду под прицелом всегда. Пожалуй, тронный зал – самое отвратительное место во всей столице. Короли плохо спят и плохо едят, опасаясь яда в каждом бокале и отравленной иглы в каждой щели.

– Ты дурак, Арт, – Рейтен резко выдохнула. – Мне очень жаль, что ты вляпался в эту историю.

Я пожал плечами.

– Тебя удовлетворил мой ответ?

– Нет, но я его принимаю, – Рейтен улыбнулась. – Давай забудем об этом разговоре. Ты не хочешь вскрыть подарок?

Я кивнул и, подозвав слугу, вручил ему записку. Он удалился и вернулся с небольшой коробкой в голубой обёртке на серебряном подносе. Взяв свёрток в руки, я порвал бумагу и увидел перед собой бутыль редкого вина из земель дроу. Я усмехнулся. Не сокровище, конечно, но вполне неплохо.

– Угостишь или будешь хранить? – спросила Рей.

– Угощу, – легко согласился я и, магией потянув пробку, с громким хлопком открыл бутыль. Разлил вино на троих – себе, Рейт и Дзэрну – и, снова заткнув пробкой бутыль, поставил рядом с собой.

Затем поднял бокал и принюхался. Вино пахло необычно. Какими-то цветами, пожалуй. Я сделал осторожный глоток. Вкус вполне приятный. Я осушил бокал до дна. Сразу же захотелось ещё. Особой тягой к алкоголю я никогда не страдал, но решил не отказывать себе в этот раз – хуже ведь быть уже не может. Я и не заметил, как бутыль опустела, а Рейтен подставила мне руку, помогая выйти из-за стола.

– Нужно отдохнуть, – сказала она, и мы, пошатываясь, направились прочь. Двор раскачивался перед глазами, и я плохо понимал, куда иду. Мы переступили какой-то порог. За спиной скрипнула дверь. Мой затылок взорвался болью – и стало темно.

Альдэ

Очнувшись, я сначала подумала, что мне приснился кошмар. Всё тело ныло, но я не была избита. Я хотела было пощупать руками лицо, но обнаружила, что запястья все еще скованы. Я дернула посильнее. Ничего. Осмотрела цепь, которую наконец-то разомкнула сегодня под утро, и застонала в голос. Проклятое звено, над которым я билась всю ночь напролет, изогнулось и перекрутилось, снова прочно сцепив цепь. По всей видимости, это произошло тогда, когда Вельд дал мне пощечину, а я задергалась изо всех сил, пытаясь освободить руки, чтобы защититься.

Так… Значит, я и правда дралась с этим подонком, который словно обезумел. Но если верить моей памяти, у меня должна быть рассечена бровь. Однако я была относительно цела и, кажется, здорова. Я пошевелила носом и губами. На лице ничего не болело. Так и не придя ни к каким выводам, я вновь принялась ощупывать и дергать цепь. Мне бы сейчас тот кинжал, которым я действовала вчера. Но он лежал на тумбочке у окна, и добраться туда я не смогла бы при всём желании. Я обвисла на цепи. Оставалось надеяться, что Вельд вскоре появится, и я смогу добраться до оружия на его поясе раньше, чем он снова начнет распускать руки. Впрочем, смех и песни, доносившиеся со двора, оставляли на его ранний приход мало надежды.

Йоль. Я вздохнула.

Мой народ куда более общителен, чем принято считать. Пиры же и празднования для нас – события великой радости, с пением, танцами. Особенно мы любим праздничную охоту. Великая охота – дело всего клана: и молодые, и старые принимают участие в ней. Великая охота – больше чем охота. Это религиозная церемония и повод всем кланам собраться вместе.

Наши кланы никогда не бывают в точности похожи между собой. Некоторые живут в постоянных деревнях, отстраивая небольшие хижины. Другие вечно в пути, живут в палатках и шалашах.

Мы любим музыку и искусство – просто не стараемся их сохранить. Радость искусства в том, чтобы творить его, петь или танцевать, но не в том, чтобы повторять то, что придумали до тебя.

Сейчас в Вечном Лесу жгут костры и пекут ароматный хлеб, который Хранители оделяют силой. Съевший его может говорить с духами, раны его исцеляются, а на сердце наступает покой. Я не встречала Йоль девять лет, но каждый год из сумрака меж ветвей следила за тем, как водят хороводы те, у кого есть дом.

Ничего не изменилось. Я снова наблюдала за другими из темноты. Впрочем, нет. Теперь я к тому же была скована.

Я уже успела задремать под звуки обрядовых песен, когда дверь открылась. Я подобралсь, приготовившись к худшему. Я бы, наверное, выставила перед собой руки, если бы могла. Фигура в плаще, появившаяся в дверях, не могла принадлежать Вельду. Гость был шире в плечах и казался каким-то квадратным. А за спиной его стояли ещё двое, одетые так же. Лица всех троих скрывали капюшоны. Они вошли и остановились возле меня.

– Эта? – спросил один из них.

– Она, – подтвердил тот, что стоял первым.

– И куда её?

– В ров.

Я натянула наручники, не обращая внимания на то, что взрезаю кожу на запястьях. Кажется, цепь немного поддалась, но вряд ли это могло меня спасти. В руках одного из пришельцев блеснул нож, он нагнулся, и лезвие уже приблизилось к моему горлу, когда с другой стороны раздался звук бьющегося стекла, и стремительная тень с клёкотом спикировала на голову убийце.

Я ещё раз рванула наручники. Видимо, опасность придала мне сил, потому что теперь они поддались вполне ощутимо. Я рванула в третий раз, так, что едва не сломала себе руки. И изувеченное мной звено наконец лопнуло. Я вскочила и кубарем откатилась в сторону, стараясь добраться до ножа. Это мне удалось, и, заполучив его, я тут же бросилась вперёд. Кажется, в темноте лунные видели хуже меня. Одного я полоснула по горлу сразу же. Другой всё ещё кричал, пытаясь избавиться от сидевшей у него на голове птицы, которая рвала его лицо когтями, норовя выклевать глаза.

Третий успел наполовину извлечь меч, но я приложила его остатками цепи по виску, а после двумя руками сдавила горло. Какое-то время противник боролся, а затем осел на пол. Я прирезала его с чистой совестью и обернулась к тому, с кем воевал мой спаситель – сокол Вельда. С последним лунным справиться оказалось проще всего. Точный удар в открытую шею – и дело сделано. Умная птица успела соскочить с падающего тела мне на плечо, и я осталась стоять, тяжело дыша, над тремя мёртвыми телами. Отличный результат, если учесть, что я толком не ела и не спала три дня, а мои изувеченные сражением с наручниками запястья сводило острой болью.

Я осмотрелась, думая, чем бы мне перевязать руки, чтобы не заляпать кровью все вокруг. Изящные носовые платки Вельда подошли лучше всего. Я выглянула в окно. Отличная ночь, чтобы бежать. Нужно лишь укрыться где-то на несколько часов, пока все заняты праздником, а затем уйти, хотя бы через тот же черный ход, которым мы попали в замок.

Я уже решила так и сделать, когда Анхельм торопливо закудахтал, став похожим на курицу. Однако говорил он вполне стоящие вещи. Прежде чем бежать, нужно было забрать оружие и копьё, и Анхельм клялся, что знает, где их искать.

– Подожди немного.

Я торопливо обшарила трупы, но ничего особо полезного не нашла и просто двинулась в коридор. Анхельм провёл меня чередой коридоров и вывел во двор. Свежий воздух после душной спальни пахнул в лицо неожиданной свежестью. Зато от запаха жареного мяса заурчало в животе. Сокол клюнул меня в ухо, и я кивнула. Сейчас было не до еды. Всё так же стараясь держаться в тени, я прошла вдоль стен до входа в приземистое каменное строение. Меня немного удивило то, что оружие хранилось в том же доме, куда недавно меня вели на суд.

Открыв дверь, я увидела коридор, ведущий в темноту. Анхельм влетел внутрь, и я последовала за ним. Мой путь лежал вниз. Узкие коридоры время от времени перемежались короткими лесенками и поворотами. Чувства мои привыкали к кромешной темноте, и я уже неплохо различала под ногами паучков и грызунов, которые и не думали прятаться от меня. За очередным поворотом я остановилась и замерла как вкопанная.

Предки! Этот эльф был мне слишком хорошо знаком. И, к добру или к худу, его отделяла от меня стальная решётка. Я укоризненно посмотрела на сокола, понимая, что любой звук может разбудить Вельда. Но птица совершенно не выглядела виноватой и громко заклекотала в ответ. Я собралась отступить назад, за угол, но было уже поздно. Мужчина, лежавший на соломенном тюфяке, поднял взлохмаченную голову. Посмотрел на меня. Потом резко вскочил и, рванувшись к решётке, прижался к ней лбом.

– Альдэ… – выдохнул он.

Вельд выглядел отвратительно даже в темноте. От него веяло горячечным жаром и… безумием. Я отступила на шаг назад. Оружия тут явно не было. Нужно было уходить. Глаза, полные сумасшествия, сверкнули во мраке.

– Альдэ, выпусти меня.

Я сжала кулаки, чтобы избавиться от дрожи, охватившей тело.

– Выпустить тебя… – повторила я медленно.

– Альдэ… – столько укоризны в голосе, будто это я приковала его и держала на цепи.

– Как ты смеешь меня просить?

В ответ тишина. Долгая. А я стояла и никак не могла отвернуться.

– Альдэ… – повторил он негромко, – я ведь могу…

– Не можешь, – перебила его я. – Мне плевать на твой ошейник. Я скорее сдохну, чем пойду у тебя на поводу. А ты сдохнешь следом – в своей клетке.

Вельд молчал. Руки его, до этого сжимавшие прутья решётки, безвольно обвисли.

– Альдэ… – повторил Вельд в очередной раз.

Мы молча смотрели друг на друга.

– Чего ты хочешь? – спросил он наконец.

Я едва справилась с дрожью. Чего я хочу? В этот миг я хотела одного – увидеть, как его запытают до смерти. И одновременно что-то внутри меня подсказывало, что это не так. Злость пройдёт, и я не смогу жить, зная, что оставила его здесь. Что отказалась от него – единственного, кто не винил меня в том, что я не смогла защитить свой клан.

– Хочу… – сказала я тихо, – чтобы ты снял ошейник.

Вельд стиснул зубы и молчал.

– Ты все еще мечтаешь уйти? – спросил он через какое-то время.

Проклятье. Я не знала, что ответить. Если бы каким-то чудом он всё же согласился снять ошейник… Я вовсе не была уверена, что ушла бы тогда.

– Нет, – сказал он наконец. – Альдэ, пожалуйста… Всё что угодно, кроме этого.

Предки… Ясно, что я свихнулась, но какого же Ада он ведёт себя как безумец?

– Ты найдёшь себе другой трофей, – сказала я, – отпусти меня.

– Мне не нужен другой.

Проклятье. Я глубоко вздохнула, успокаивая дыхание.

– Ты умрёшь, если не уступишь.

– И ты тоже. Едва я перестану дышать.

Я широко распахнула глаза. Вот так новость. А впрочем…

– Это лучше, чем быть с тобой.

Мы снова смотрели друг на друга. Долго. Я облизнула губы.

– Я выпущу тебя, – сказала я наконец, – если ты дашь мне шанс.

– Шанс?

– Подари мне хотя бы сутки.

Вельд смотрел с недоумением. Предки. Неужели он правда не понимает?

– Сутки… – повторила я, – день и ночь, когда ты будешь в моей власти. Я хочу этого. Я это заслужила.

Вдали послышались шаги.

– Да, – выдохнул Вельд.

– А еще ты ответишь мне на некоторые вопросы. Честно. Я слишком многого не понимаю – зачем, почему, с какой целью?.. И это я тоже заслужила. Заслужила право знать.

Вельд кивнул, подтверждая свое согласие и на это. Я достала нож и, взявшись за навесной замок, принялась ковыряться в нём. Я закончила как раз тогда, когда в конце коридора появилась невысокая фигура в сопровождении двух охранников. Я едва успела отскочить в сторону, когда дверь клетки Вельда распахнулась, и в пришедших ударил конус магического пламени.

– Стоять! – успел крикнуть сиплым голосом тот, что шел впереди, но Вельду явно было всё равно.

Фигура, закутанная в плащ с капюшоном, подняла щит и бросилась вбок, к выходу, а вот двое спутников шустрого беглеца так и остались лежать на полу.

Вельд создал снаряд золотистого пламени и швырнул его в лунных, нагнавших нас. Все, кто стоял рядом, вспыхнули огнем.

Кислотно-оранжевые испарения со свистом вырвались из недр земли, а затем полыхнули пламенем и взорвались. Койгреах горели, а я едва успела отскочить.

Как бы ни хотелось мне помочь, я сочла за благо прижаться к стене и просто не лезть.

Вельд выпустил новый разрушительный разряд, крошащий плоть и камень. Сверхъестественный ужас охватил наших преследователей, и бросившийся было в атаку предводитель охраны стремительно отступил к стене.

Он снова сделал попытку атаковать, но слабо мерцающее призрачное серебро охватило его и подняло в воздух.

В следующее мгновенье из пустоты – или, может, из самого Хаоса – в руках Вельда появилось копьё из красного железа, и он метнул его в незнакомца. Пробивая одежду, доспех, кожу и плоть оно должно было приковать врага к стене. Но когда копье вошло на треть в каменную кладку, оказалось, что никого там нет – незнакомец пропал за мгновение до этого.

– Это был… – начала было я.

– Плевать, – Вельд развернулся и, взяв меня за плечи, приплюснул к стене. Его обжигающее дыхание коснулось моего рта всего на миг, прежде чем губы поглотили мои, растворили в себе. Если бы я и хотела, то не смогла противиться, потому что – вопреки всему – происходящее казалось сказкой.

– Прости меня, – прошептал Вельд, чуть отстранившись и продолжая удерживать в ладонях моё лицо.

Проклятье! Я чувствовала, что мое глупое сердце уже выдало ему отпущение всех грехов. Горячие ладони Вельда гуляли по моему телу, будто проверяя, настоящая ли я.

– Ты в порядке? – шепнул он. Я смогла лишь расхохотаться, а Вельд стоял рядом и удерживал меня в руках.

– Сутки, – выдохнула я, едва успокоилась немного, – ты обещал.

– Клянусь.

Вельд ещё раз меня поцеловал.

– Прости, – повторил он.

– К демонам. Надо найти оружие.

Вельд кивнул. Медленно отпустил меня и двинулся прочь по коридору.

Глава 15. Темница

Вельд

Я очнулся в темноте. Попытался приподнять голову. Затылок прошила невыносимая боль. Глухо выругался, начиная понимать, где и как оказался. Праздник Проводов длинной Луны. Вино. Рейтен.

Рейтен.

Я вскочил и огляделся по сторонам, ожидая увидеть ее, но камера была пуста. Конечно, Рейтен могли поместить отдельно… Но кого я обманываю? Скорее всего, она просто была частью ловушки, в которую я попал. Потирая ушибленный затылок, я опустился на тюфяк. Ныл не только он. Вся голова раскалывалась на части. Я заставил себя вспомнить исцеляющее заклятье и, поднеся руки к вискам, попробовал успокоить боль. Получалось не очень хорошо, и тут до меня дошло – я находился за защитными прутьями, не пропускающими магию. Это стало настоящим ударом для меня, значит, я практически беспомощен тут. Сила моей магии ослаблена в десятки раз, и даже начинающий маг сможет победить меня здесь. Но теперь я хотя бы мог думать о чём-то, кроме своей головы.

Итак, я взаперти. Скорее всего, в темнице под замком Совы, хотя, возможно, меня куда-то увезли. Рейтен заманила меня в ловушку. Проклятье, почему я так напился? Я попытался вспомнить вчерашний вечер по кусочкам. Всё было в порядке. Я был на празднике только…

Альдэ!

Я выругался в голос и снова вскочил. Рванулся к решётке и дернул на себя. Спустя пару таких рывков я понял, что занимаюсь ерундой и, обернувшись, прислонился к решётке спиной. Альдэ. Я так и оставил её одну в спальне. Потому что… Я перечислил все имена демонов, какие вспомнил. Потому что она пыталась убить Рейтен, которая теперь пытается убить меня. Ведь именно кузина позвала меня на охоту, где меня едва не пристрелили, и она проводила меня к двери, после которой был только глухой удар…

Но почему всё же я так напился? Я был абсолютно трезв, пока… Пока не открыл подарок. Потом у меня будто отключило предохранитель. Я стал опустошать кубок за кубком. Такое сладкое вино… Я выругался ещё раз. И подарок… Не так уж трудно было угадать, что я возьму с ёлки этого сокола. Особенно учитывая, что я выбирал подарок третьим, и никто не мог добраться до него раньше. Но даже если бы что-то пошло не так, верный слуга все равно принес бы мне ту злосчастную бутылку. Вот дьявол! Но зачем это Рейтен? Сбросим со счетов то, что она моя подруга. Ей просто невыгодна моя смерть. Если заставить меня усесться на трон, дом Совы сможет объявить себя королевской роднёй.

Я усмехнулся. Но я-то отказался бороться за корону вполне чётко. Проклятье. Тут-то она и поставила на мне крест. Решила выслужиться перед королём. Впрочем, я ещё жив… Возможно, у них на меня другие планы. Я стану первым, кого заставили принять титул под пыткой. Я сполз вниз и уселся на пол.

Я влип. Этого нельзя не признать.

Сидел я так довольно долго. Надо было выбираться, это понятно. Но замки вскрывать я не умел. Некоторый шанс может появиться, если придут тюремщики. Ведь вряд ли они бросят меня здесь умирать от голода. Ну, а если бросят, мне просто придётся придумывать другой план. Размышляя подобным образом, я не заметил, как задремал. Мне снилась Альдэ. Будто бы я лежу у неё на груди, а она думает, что я сплю, и гладит мои волосы.

Когда я проснулся, тоска усилилась. Зачем я так мучил её? Ведь она была единственной, кто мог бы приласкать меня во сне, не ожидая ни награды, ни благодарности. Наверное, именно это так злило меня. Я не мог поверить, что она не ищет выгоды. Она напоминала мне о том, что все, кто у меня есть, на самом деле просто используют меня и выкинут на свалку сразу, как только я стану им не нужен.

Проклятье.

Я обхватил себя за плечи и крепко сжал пальцы, пытаясь прогнать ненужные мысли, но они возвращались снова. Три дня. Три дня я продержал её на цепи, как дворовую собаку. Даже хуже – собак, по крайней мере, регулярно кормят. Я же просидел здесь всего несколько часов и уже сходил с ума. Не удивительно, что Альдэ не хотела со мной говорить. Я сжал зубы, но и это не помогло. В ушах стоял её голос. То мягкий и бархатистый, рассказывающий легенды лесного народа, то злой и резкий, выкрикивавший оскорбление. Ублюдок… Именно это слово привело меня в ярость. И теперь я понимал – в первую очередь потому, что прозвучало из её уст. Она проникла в меня так глубоко… Она была единственной, кто знал меня, потому что даже с Рейтен я не мог позволить себе говорить так откровенно.

Но почему Альдэ пыталась убить Рейтен? Этого я понять не мог. Она знала о заговоре? Тогда почему просто не рассказать? Я вспомнил, как она в одиночку напала на лагерь пограничников. И как пыталась уничтожить заставу на мосту. Да. В том, что она не пошла бы ко мне, сомнений не было. А мне даже не пришло в голову попросить её рассказать свою версию событий. Проклятье! Но она же и сама ничего не говорила! Как можно сидеть целый день молча и не пытаться оправдаться?

Я сдавил голову руками. Встал. Прошёлся по камере из угла в угол. Опустился на тюфяк и повернулся лицом к стене. Мысли продолжали меня осаждать. Я в темнице. А она там одна, абсолютно безоружна и прикована. Она столько раз просила меня вернуть ей снаряжение, а я всё откладывал на потом. Проклятье и ещё раз проклятье. Если бы не моя глупость, она, возможно, нашла бы меня и помогла выбраться. Но теперь она не сможет – и не захочет этого делать. Хорошо, если, по крайней мере, Альдэ спасётся сама. Я сжал кулак так, что ногти отпечатались на ладони кровавыми полумесяцами. И именно в этот миг за спиной раздалось клекотание моего сокола.

Я вскочил, приготовившись увидеть кого угодно, и, разглядев силуэт, который не давал мне покоя всю ночь, подлетел к решётке.

– Альдэ… – первый раз за ночь я выдохнул это вслух.

Она казалась видением, очередной грёзой, миражом в пустыне. Она не был скована, хотя её перемотанные белыми тряпками запястья все еще украшали железные браслеты. Зато она была вооружена. И с ней был мой фамильяр. Я так изголодался по одному виду своей найве, что, кажется, даже не моргал. А она не двигалась, но во всей её позе застыла стремительность лани, которая в любой миг готова скрыться среди деревьев. Я облизнул пересохшие губы.

– Альдэ, выпусти меня…

Она осталась неподвижна.

– Выпустить тебя?

Проклятье.

– Альдэ… – у меня не было права просить, я это знал. Но что ещё мне оставалось делать? Наверное, я должен был для начала извиниться перед ней, но я не мог выдавить ни слова больше.

– Как ты смеешь меня просить?

Проклятье тысячу раз! Да, я не смею. Но что ещё я могу сказать?

– Альдэ… – снова выдохнул я, – я ведь могу…

Она потянулсь рукой к ошейнику, и я проклял свою глупость. Зачем я говорю это? Почему на языке нет других, правильных слов? Почему каждый раз, когда мне хочется сказать ей, что я не могу без неё жить, с языка срывается какая-то дрянь?

– Не можешь, – ответ резкий, как и последние её слова в наших покоях. – Мне плевать на твой ошейник. Я скорее сдохну, чем пойду у тебя на поводу. А ты сдохнешь следом, в своей клетке.

У меня не было слов. Слишком много правды в каждом звуке, слетающем с её губ.

– Альдэ…

Мы молча смотрим друг на друга. Потом она просит, чтобы я снял с неё ошейник. Сжимаю зубы. Всё, что угодно – только не это. Ведь тогда она просто исчезнет, не оставив мне шанса подобрать нужные слова. Я говорю «нет». И она… уступает. После долгого молчания, когда мне хочется уже биться головой о стену, она говорит:

– Я выпущу тебя, если ты дашь мне шанс. Подари мне хотя бы сутки.

Я всё ещё не понимаю, о чём она.

– Сутки… – повторяет она, – день и ночь, когда ты будешь в моей власти. Я хочу этого. Я это заслужила.

Проклятье. И это всё? Я бы отдал год жизни, чтобы её вернуть.

– Да, – и едва я ответил, вдали послышались шаги.

Альдэ метнулась к решётке и заскрежетала ножом в замке.

«Только бы она успела», – гулко бьётся в груди. И она делает это. Едва замок слетает с петель, я рвусь наружу, навстречу тем, кто явился ко мне, и выпускаю из ладоней убийственное пламя. Я не разбираю лиц пришельцев, и мне всё равно, кто решил меня навестить. В замке только одно верное мне и много раз преданное мной существо. Остальные заслуживают смерть.

Бой был недолгим. Я видел, как шмыгнул прочь главарь, и упали замертво его подручные. Альдэ попыталась что-то сказать, но я лишь прижал её к стене. Мне нужно знать, что она настоящая. Это всё, что имеет значение.

– Прости, – я наконец вспомнил это слово и тут же зажал её губы поцелуем, не давая возразить. Он был горячим и сладким, и он был всем, что было нужно мне в этом мире. Я сходил с ума, но мне было всё равно.

– Нужно найти оружие, – услышал я сквозь пелену и, с трудом оторвавшись от своей найве, двинулся прочь, наверх.

Глава 16. Расплата

Вельд

– Это – дом твоих друзей?

Альдэ задавала свой вопрос уже в третий раз, и я никак не мог понять, что её не устраивает. Мадам Маритта, видимо, тоже.

– Твоей спутнице отдельную комнату? – спросила она, бросив на Альдэ недовольный взгляд. Я тоже покосился на неё.

– Нет, сделай нам апартаменты, Ри.

Маритта, темноволосая эльфийка, стоявшая за резной стойкой бара, постучала пальцами по столешнице. Её полная грудь, едва прикрытая тёмно-синим шёлком, колыхнулась, а следом шевельнулись бёдра.

– А деньги есть?

Я улыбнулся. Маритта покачала головой.

– Завтра, – сказал я.

Маритта недовольно фыркнула. Вообще у этой женщины странные манеры.

– Знаешь, что говорят о тебе в городе, Ант?

– Вельд, – поправил её я.

Накрашенные губы искривились в улыбке.

– Да-а… – протянула Ри.

– Говорят, что я братоубийца и ублюдок?

Маритта усмехнулась.

– Почти. Говорят: каждому, кто сообщит о тебе, король отсыплет унцию алмазов.

Я поёжился.

– Тогда мне точно нужны апартаменты. Чтобы не выходить из них, пока…

– Пока что? – спросила Мари.

– Пока дело не перейдёт в новую фазу.

– Ну-ну, – хотя Мари снова усмехнулась, зелёные глаза её остались колкими, как льдинки. – Ладно. Комнату. Лучшую. Девочки-мальчики? Или как обычно?

Я опять покосился на Альдэ и едва заметно криво улыбнулся. Моя спутница явно нервничала.

– Как обычно, – сказал я, – на двоих.

Мари что-то заскребла карандашом в обтянутом кожей блокноте. Потом дважды щёлкнула пальцами, и, отделившись от стен, к нам подплыли несколько молодых людей. Здесь были и девушки, и юноши. Все аккуратно причёсаны и не накрашены, как я и люблю.

– Девушки не подойдут, – сказал я сразу же. Затем подумал и решил переиграть: – А хотя, можно и девушку – одну.

Маритта жестом указала всем, кроме одной, уйти, и на их место тут же встали молодых парней.

– Этот, – я ткнул пальцем в одного из них и обернулся. – Альдэ?

Альдэ стояла мрачная, как туча, и неподвижная, как каменная статуя.

– Тогда этот, – я наугад ткнул пальцем в другого работника, понравившегося мне. – Минут через пятнадцать. И остального тоже.

– Как прикажешь, – Маритта сделала ещё пару отметок в расчетной книге и, сразу забыв обо мне, вернулась к делам.

Я же стал подниматься по лестнице. Альдэ постояла какое-то время и последовала за мной.

Альдэ

«Как обычно?!» Что, великий Оракул, значит это «как обычно»? Он что, собрался устроить оргию? И какое место в ней отведено мне? Я даже не сразу заметила, что Вельд двинулся вверх по лестнице, потому что с трудом могла справиться с яростью. Он вообще слышит, что я ему говорю? Впрочем, когда его называют ублюдком, он слышит отлично. Надо делать это почаще.

– Альдэ, – видимо, Вельд произносил моё имя уже не в первый раз.

И только услышав его, я поняла, что мы уже на месте, а дверь за нами закрылась. Я огляделась по сторонам. Комната, ещё более заполненная ненужными вещами, чем его покои в замке Совы. Какие-то статуэтки из белого камня, золотые завитушки, шёлковые покрывала и пухлые подушки тут и там.

– Вельд, – сказала я, поворачиваясь к спутнику, и замолчала, размышляя, как бы мне сейчас с ним не поругаться.

Вельд выглядел на удивление спокойным. Даже довольным. Будто мальчишка, который растянул силки и теперь ждёт, пока ты в них попадёшь.

– Что? Стой. Не говори ничего. Сначала разденься.

Я подняла бровь. Великолепное начало. Сейчас меня опять будут иметь?

– Давай же, – хоть Вельд и повторил свои слова, они всё ещё звучали просьбой, а не приказом.

И всё же ждать моего решения он не стал. Просто подошёл и принялся распутывать ремешки. Поколебавшись, я решила посмотреть, что будет дальше. Но и помогать ему не стала. Касания Вельда по-прежнему сводили меня с ума. Я хотела злиться на него за всё, что он успел со мной сделать, но не могла. Он был и правда как мальчишка. Сам не понимал, что творил. Выкидывал очередной фортель – а потом извинялся и пытался обо всём забыть. Раздавал оплеухи или насиловал, а потом лечил…

Кожаный нагрудник осел на пол, и руки Вельда легли мне на плечи, осторожно оглаживая.

– В столице тебе нельзя появляться в этом, – он указал на доспех.

– Опять? – не выдержала я.

– Нет, не опять. Завтра мы закажем тебе что-нибудь другое, в чем ты не будешь выделяться. Это не потому, что я так хочу. Твоё снаряжение – идеальная маскировка в лесу. Но здесь тебе нужно слиться с камнями, а не с деревьями, согласна?

Слова Вельда звучали разумно, хоть и не вызывали доверия.

– Доспех останется у тебя, – продолжил Вельд. – Я ничего не собираюсь у тебя забирать. Я вообще больше не хочу причинять тебе неудобств.

– Тогда сними ошейник!

– Нет, – голос Вельда стал привычно холодным, но он глубоко вдохнул, беря себя в руки. – Нет, Альдэ. Об этом даже не заговаривай.

– По нему любой узнает, что я… – я сглотнула и прикоснулась к замку на своем ошейнике, который был выполнен в виде сокола. – Все узнают, что я твоя… Что раз тут я, значит, и ты здесь, в городе.

– Да… – Вельд поколебался. – Ничего. Мы подберём одежду, под которой его не будет видно.

Я тяжело вздохнула. Хотела ответить, но в этот миг дверь открылась, и на пороге показались девушка и парень, которые стояли перед нами внизу. Одеты они были в уже знакомые мне прозрачные шаровары, от вида которых у меня на затылке зашевелились волосы. В руках каждый нёс по подносу. На одном стояла бутыль с вином – и тут я снова вспомнила любовь лунных к возбуждающим травам, – а на другом лежала какая-то еда. Вид этих гостей мне не понравился. Я оглянулась на Вельда.

– Идём, – он потянул меня за руку вглубь комнаты и, проведя через шёлковые занавеси, почти уронил на гору подушек.

Я знала, что этим закончится. Где-то вдалеке щёлкнула дверь. Я ждала, что Вельд вот-вот накроет меня своим телом, но он прилег рядом. Я насторожённо ждала, что будет происходить дальше, потому что лунный улыбался уж больно подозрительно. Поставив подносы на пол, наши ммм…гости опустились у наших ног. Девушка – с серебристыми волосами, заплетёнными в косу и украшенными жемчужными гребнями – взяла в руки ногу Вельда. Юноша – темноволосый – то же самое сделал с моей. Оба потянули на себя сапоги. Я выдохнула, когда моя нога высвободилась из плена, и непонимающе посмотрела на Вельда.

– Ведь ты хотела говорить на равных, – он улыбнулся.

Я беспомощно откинулась на подушках. Уж лучше бы он не слышал, что я говорю…

Вельд

Альдэ явно нервничала. А меня до безумия забавляло смотреть, как она краснеет, когда темноволосый парнишка гладит её щиколотку и осторожно разминает ступню. Как жаль, что раньше у меня не было возможности устроить ей что-то подобное. Лесная старательно пыталась вытравить с лица выражение блаженства и от того становилась ещё очаровательнее.

А я наблюдал. Потом потянул Альдэ за руку, заставляя перевернуться на живот. Она попыталась возмутиться, но я закрыл ей рот рукой и приказал девушке переключиться на её спину. Альдэ что-то слабо пискнула и уронила голову на подушки. Девочка потянула вверх её рубашку, а я заставил свое чудо приподняться. Второй раз молча на подушки она опускаться не пожелала.

– Вельд, что происходит?

– Тебе не нравится? – я даже не пытался сдержать улыбку.

Ответить Альдэ не успела, потому что умелые маленькие ручки легли ей на шею, чем вырвали из горла протяжный стон.

– Больно? – я погладил её по волосам.

Альдэ ничего не ответила. Пальчики массажистки продолжали скользить по её спине, а я осторожно гладил волосы. Я представил, как она лежала, согнувшись, у ножки моей кровати. Я ведь тогда просто хотел, чтобы она не натворила очередных глупостей, так почему теперь так колет в груди? Почему мне жаль её? И почему меня злит вид этих пальчиков на спине, к которой я так люблю прикасаться сам?

– Зачем тебе это? – едва слышно выдохнула Альдэ в подушку.

– Потому что это приятно, – сказал я и заметил, что голос мой осип.

– А зачем ты впутываешь в это меня?

Я ещё раз погладил её по волосам, хотя взгляда не мог оторвать от рук девчушки, скользящих по коже Альдэ.

– Я хочу, чтобы приятно было тебе.

Альдэ молчала. Руки девочки скользнули вниз, к пояснице, по пути очерчивая острые позвонки и впиваясь в напряжённые мышцы.

– И что ещё они могут? – спросила дикарка. В следующий миг ладонь девочки сползла её на ягодицу и мягко огладила.

Альдэ дёрнулась, но моя рука пришпилила её к подушкам.

– Всё, – я улыбнулся. – Всё, что нужно для твоего удовольствия.

Альдэ затрепыхалась, пытаясь сбросить чужие руки и сесть.

– Вельд! – в этом восклицании не было удовольствия, которое я ожидал. Вырваться ей так и не удалось, и она затихла. Что-то опять происходило не так, и это начинало меня злить.

– Вельд… – сказала Альдэ тихо, – пожалуйста, прикажи им уйти.

Я сжал кулак. Да что же это? Что бы я ни сделал, ей всё не так.

– Пожалуйста, – повторила Альдэ настойчивей.

Я махнул парочке рукой на дверь и сел.

– И что всё это значит? – спросил я, когда мы остались наедине.

Альдэ тоже села.

– Вельд… Если ты хочешь, чтобы кто-то доставил тебе удовольствие, давай это буду я.

Я выругался.

– Ты сказала, что не будешь моей найве!

Альдэ опять покачала головой.

– Вельд… Тебе не приходит в голову, что удовольствие может доставлять не только слуга? Не только тот, кому ты платишь? И не только тот, на кого ты надеваешь ошейник?

Теперь уже молчал я. Я не понимал. Не понимал, чего она добивается от меня. Ведь это был такой хороший вариант. Нам обоим было бы хорошо, и она смогла бы почувствовать себя хозяйкой положения, приказывая этим двоим. Разве не этого она хотела? В конце концов, именно об этом я и спросил. И получил в ответ очередной недоумевающий жест.

– Вельд… Ты правда хочешь доставить мне удовольствие?

– Да!

– После всего, что… сделал со мной, ты… Ты вдруг решил об этом подумать?

Я сжал зубы. Терпеть не могу, когда мне напоминают о моей вине.

– Прости, – она взяла мою руку и погладила. – Если правда хочешь этого, сдержи своё слово. Ты обещал, что на сутки станешь моим.

И почему я всегда жалею о клятвах, которые даю? И она тоже хороша – выбрала время!

– Это обязательно должно произойти сейчас? Когда на меня охотится вся королевская рать?

– На тебя всегда будут охотиться. Разве не так?

Я вздохнул. Доля правды в её словах была, и, к тому же, пока мой сокол не вернулся с ответом, делать мне было особо нечего.

– И что меня ждёт?

Альдэ усмехнулась.

– Я просто хочу, чтобы ты понял меня. Если такое вообще возможно.

Я развёл руки в стороны.

– Ладно. Я твой. Время пошло.

Альдэ

Я смотрела на обнажённого лунного, лежавшего передо мной, и не могла поверить. Честно говоря, я не сильно рассчитывала, что он сдержит клятву. Просто ничего лучше мне в тот момент в голову не пришло. Я опустила руку на живот Вельда и осторожно провела по бугоркам мышц.

Он задышал чаще и громче. Вельд нервничал. Он правда был моим? Я наклонилась к нему и осторожно поцеловала, проверяя реакцию. Вельд потянул меня к себе. Это меня не устраивало, и я резко отстранилась.

– Ты мой, Вельд, – сказала я с нажимом, и через секунду получила покорный кивок. Губы Вельда теперь были плотно сжаты. – На что ты готов, чтобы искупить вину?

Я видела, как ярость на его лице мешается с упрямством. Он явно не хотел отдаваться в чужие руки – не хотел и боялся. Я погладила его по щеке, успокаивая, но вряд ли это помогло.

– У них тут есть наручники? – спросила я.

Вельд очень сильно удивился. Определённо, пришло моё время смеяться.

– Посмотри в ящиках, – он указал на столик, стоящий у стены.

Я встала и отправилась туда. В столе в самом деле обнаружилась масса разнообразных предметов, причём назначение большинства из них осталось для меня загадкой. Но самые простые применялись и у нас. Выбрав кое-что, я вернулась к Вельду и ещё раз погладила его по груди. Он подозрительно косился на то, что я принесла с собой.

Я огляделась по сторонам. На кровать идти не хотелось. Поразмыслив, я захватила охапку подушек и вернулась к столу. Вельду происходящее явно не нравилось, но он молча опустился на получившееся ложе. Достав из кучки отобранных предметов наручники, я защёлкнула один из браслетов на его руке, протянула цепочку за ножкой стола и защёлкнула второй на другом запястье.

Моя рука скользнула вдоль его тела и остановилась у бедра.

– Страшно? – спросила я.

Вельд молчал секунду. Потом сказал:

– Да.

– Не бойся. Крови не будет.

Вельд стиснул зубы. Мои пальцы коснулись его промежности. Слегка разогрели расслабленный член.

– Мечтаешь о своих покорных девочках из борделя?

Вельд смотрел на меня.

– Нет, – сказал он.

Я огладила приподнимающуюся плоть и мягко коснулась яичек. Вельд чуть раздвинул бёдра, открывая мне доступ, и мне показалось, что он пытается преодолеть страх, сидящий в нём.

– Раздвинь ещё, – попросила я. Не сразу, но ноги лунного разошлись в стороны.

В глазах Вельда был страх.

– Ты когда-нибудь оказывался в чужой власти… целиком? – я улыбнулась, вспоминая, как тот же вопрос, но чуть иначе, он задавал мне.

Не отрывая взгляда от лица Вельда, я достала из горки игрушек довольно крупный кляп и запихнула ему в рот. Вельд сглотнул – я видела, как метнулся по его горлу кадык. Когда я прошлась кончиками пальцев по его груди, он инстинктивно попытался отодвинуться в сторону.

– Знаешь, что я чувствовала, когда ты держал меня вот так? Без возможности шевельнуться, вырваться или встать?

Я едва заметно улыбнулась, наблюдая, как бледнеет лицо Вельда.

– Хочешь узнать, Вельд, прямо сейчас?

Я наклонилась к его груди, коснулась губами бледной кожи. Затем провела кончиком языка по животу любовника и спустилась ниже. Скользнула по члену, который чуть подпрыгнул под моими касаниями, а затем сгребла всё самое ценное в горсть и, чуть сдавливая, приподнялась, чтобы посмотреть на него.

– Нет… – Вельд что-то мычал, но что именно – мне не удалось разобрать. Я чуть поиграла со своей находкой, но Вельд продолжал мычать.

Он так дёргался, что мне стало страшно, и я поспешила стянуть кляп.

– Нет! – выдохнул Вельд яростно, замолк, а потом совсем тихо произнёс: – Я… знаю.

Я замерла. Никогда бы не подумала.

– Знаешь? – произнесла я растерянно.

– Да… – Вельд закрыл глаза и обмяк.

– Знаешь… что? Знаешь, что я чувствовала, Вельд?

Я видел, как мечется кадык под тонкой кожей его горла.

– Знаю… Как это… Когда тот, кому ты не веришь, полностью контролирует тебя. Когда ты в его власти… целиком. И не можешь сделать… абсолютно… ничего. Ты хочешь сбежать – и не можешь, потому что руки, которые сильнее твоих, удерживают тебя… – он выдохнул и резко открыл глаза, твердо глядя на меня. – Но это только боль. Когда любишь – терпишь её. Ты не первая, кого подчиняет более сильный. И я не первый. Для каждого из нас есть тот, кто сильнее.

– Кто сильнее?.. – я растерянно опустила кляп на пол. – Вельд, я брала своих любовников не потому, что я сильнее. Каждый из нас хотел этого, каждый отдавался другому. Каждый стремился доставить удовольствие, а не овладеть. Нет, не так. Стремился показать свою любовь.

Я убрала игрушку ещё дальше и погладила его начавший опускаться член, прежде чем продолжить.

– И я не собираюсь тебе мстить. Я просто хочу показать тебе – каково это, когда хорошо обоим.

Вельд с недоумением смотрел на меня. Взяв из горки игрушек флакончик с маслом, я нанесла его на пальцы и блестящими подушечками огладила свой живот, втирая ароматную жидкость. Затем опять намочила пальцы и повторила движения уже на его животе, делая легкий массаж.

– Чувствуешь, как пряный запах достигает до тебя? Как он успокаивает и одновременно заставляет кровь бежать быстрее, как пробуждаются желания и затаенные мысли?

Вельд кивнул, хотя в глазах его всё ещё было непонимание. Я медленно провела кончиком пальца по основанию члена. Моя свободная рука легла на его яички, и я стала осторожно поигрывать с ними.

– Расслабься, – попросила я как можно мягче, – думай о том, что удовольствие может быть разным, что иногда стоит подчиниться, чтобы все произошло замечательно. Тебя не ждёт ничего плохого, Вельд, – я скользнула свободной рукой выше, просто оглаживая напряжённые мускулы живота, – я не твой враг. И не тот, кто просто сильнее. Ты сам согласился, и только поэтому я сегодня та, кто диктует правила.

Вельд смотрел на меня с мукой, но не возражал. И мне стало его жаль. Опять. Я просто не могла причинить ему боль, хоть и знала, что имею на это право. Я убрала руку и придвинулась к нему ближе. Согнула ноги Вельда и, приподняв его за бёдра, уложила к себе на колени. Затем наклонилась к приподнявшемуся члену и поцеловала.

Вельд резко выдохнул.

– А так с тобой делали? – спросила я и провела языком по внутренней стороне бедер. Огладила языком яички и скользнула чуть дальше за них. Жаль, что я не видела его лица.

– Нет…

Освободив одну руку, я снова стала ласкать живот Вельда и грудь, втягивая в рот одно яичко, а затем другое. Вельд застонал. Я отстранилась и посмотрела на своего «хозяина». Щёки его раскраснелись, а глаза подёрнулись дымкой.

– А знаешь, зачем это, Вельд?

Разморённый лунный лишь покачал головой.

– Это – чтобы ты понял, что тот, у кого сила, не желает использовать ее во вред тебе. И ласкать подобным образом есть смысл потому, чтобы зависимый партнер получил не просто удовольствие. Чтобы он чувствовал, что его любят и заботятся о нем. Заботится «сильный», Вельд.

Я убрала руку с его живота и стала слегка ласкать ствол, задевая немножко кожицу у самого верха.

– Потому что сила, – сказала я, отстраняясь и снова глядя ему в глаза, – это не всегда жестокость.

Я приподнялась и, оставив в покое его член, протянула руку к своей промежности. Он застонал и попытался остановить меня, но, конечно, у него ничего не получилось. Только выгнулся следом за мной в мольбе не отпускать его член. Теперь на лице Вельда были написаны боль и обида обманутого ребёнка.

– Тихо, тихо, – прошептала я, продолжая ласкать себя так, чтобы ничего не ускользнуло от его глаз, – просто смотри на меня. Всё будет хорошо.

– Кому? – процедил Вельд сквозь зубы.

– Обоим. Клянусь.

Последнее слово произвело на Вельда волшебное воздействие. Он поверил мне. В один миг. Ещё раз, уже более внимательно огладив его грудь, стараясь задевать самые чувствительные места и наблюдая, как подаётся навстречу мне тело, я приподнялась над его покачивающимся членом и сделала круговое движение бедрами, стараясь коснуться головки. Вельд ахнул.

– Ты хочешь большего? – спросила я.

– Да, – выдохнул он в ответ.

– Какое совпадение, – я улыбнулась и насадилась на него, – я тоже, правда, как это здорово, что оба мы хотим одного и того же? Но мне кажется, так и должно быть. Иначе зачем это всё?

Вельд ничего не ответил, и я продолжила молча двигаться, постепенно ускоряя темп.

– Тебе же нравится, да?

Вельд попытался отвернуться. Признаваться он явно не хотел.

– А может, тебе так хорошо, как никогда не было? – продолжая улыбаться, я особенно глубоко насадилась на него.

Он по-прежнему молчал, но я заметила, как его бёдра слабо колышутся мне навстречу, пытаясь продлить удовольствие. Я продолжала всматриваться в его лицо. Черты его расслабились, и в глазах уже не было ожидания чего-то страшного. Вельд кусал губы, стараясь не застонать. Я остановилась.

– Арт, – позвала я, и мой любовник вздрогнул, услышав старое имя, – почему ты не пытаешься сделать так, чтобы и я получала удовольствие?

Он покраснел, но ничего не сказал.

– Разве это трудно? Всего немного ласки. Ведь я хочу тебя. Не твоё имя, не твоё наследие… Просто тебя. Несмотря ни на что.

Вельд молчал, и я снова стала двигаться, хотя это соитие принесло мне куда меньше радости, чем я ждала. Я отстегнула наручники, и тут же руки любовника легли мне на плечи, притягивая к себе. Вельд заставил меня наклониться совсем низко и поцеловал. Руки его обхватили мои бёдра, плотнее прижимая меня к нему, и от этого чувства – будто он со всех сторон ласкает меня, нуждается во мне – пик наслаждения внезапно настиг меня, и, откинув голову, я застонала. Он толкнулся в меня еще пару раз и излился сам.

– Было плохо? – спросила я.

Вельд покачал головой. Я попыталась отодвинуться, но он не шевельнулся.

– Вельд? – произнесла я.

– Не уходи.

Я уложила его обратно на подушки и опустилась ему на грудь.

– А тебе?.. Тебе было хорошо? – спросил он.

Я пожала плечами.

– Если было, я согласен повторить это ещё. Так, как тебе будет приятно. Только не уходи.

Я вздохнула.

– Не уйду.

Глава 17. Оракул

Альдэ

Проснулась я в кольце тёплых рук, сжимающих мои плечи. Чуть пошевелилась и, открыв один глаз, заглянула в лицо любовнику. Вельд не спал. Поймав мой взгляд, он на миг крепче стиснул объятия, а затем отпустил. Я инстинктивно потянулась следом за удалявшейся рукой, и Вельд замер, не зная, что делать. Лицо его при этом было глупым, как у нашкодившего мальчишки.

– Что? – спросил он. – Что ты хочешь?

– Вернись.

Вельд осторожно опустил руки обратно.

– И всё?

Я подумала. Почувствовала, как кровь приливает к щекам.

– Поцелуй меня.

Вельд резко притянул меня к себе и впился поцелуем в губы, глубоко проникая в мой рот.

– Стоп! – я с трудом отстранилась. – Не так, Вельд!

Вельд растерянно замер.

– Предки… Ты что правда не… – я замерла, поняв, что моя догадка попала в точку. Если из друзей у него только хозяйка борделя, то, может, он и правда просто не знает, что делать? Я наклонилась и прикоснулась губами к его губам. – Вот так, – сказала я тихо. Потом повторила движение и легко прошлась по его губам языком. – И вот так.

Вельд с недоумением смотрел на меня. А моё бедро отчётливо ощущало, как набухает его плоть. «Сейчас опять доиграюсь», – подумала я. Вельд глубоко вдохнул и выдохнул.

– Продолжать держать? – спросил он. Я бы рассмеялась, если бы не знала, что шучу с огнём.

– Да. Только бережно. Как дорогую вазу.

– И это приятно?

– Честно? – вздохнула я.

Он кивнул:

– Давай честно, Альдэ. Может быть, тогда я, наконец, начну тебя понимать.

Я улыбнулась. Это и правда было бы просто замечательно.

– Мне всегда приятны твои руки. Даже когда твоё тело причиняет боль. И я, в отличие от вазы, не стеклянная. Я многое могу стерпеть. Если буду знать ради чего. Но зачем причинять боль – не важно, физическую или душевную, когда она не нужна?

Вельд не ответил. Он притянул меня к себе и осторожно поцеловал. Потом скопировал движение моего языка.

– Спасибо, – я опять улыбнулась.

Я опустила руку вдоль его тела и погладила пах. Вельд посмотрел на меня с укоризной:

– Ты же не захочешь продолжать?

– Почему это?

Я взяла его руку и опустила на собственную промежность.

– Ты так и будешь выполнять нашу сделку дословно?

– А как ты хочешь?

Я пожала плечами.

– Ну, в этом что-то есть. Тогда повторяй за мной.

Я скользнула рукой по его плоти и тут же ощутила его пальцы между ног в ответ. Захотелось упасть на подушки. Давно мне не было так легко и хорошо. Я продолжила движения, и Вельд повторял их в том же ритме. Он кончил первым и тут же попытался расслабленно откинуться назад.

– Вельд! – напомнила я, возвращая его руку на место, и он с некоторым смущением довел до разрядки и меня.

Теперь уже и я опустила голову Вельду на грудь и замерла, приходя в себя. Вельд не шевелился. Похоже, он и правда не собирался делать ничего без моего приказа.

– Пойдём, – я встала и потянула его за руку, – что здесь с умыванием?

Вельд указал мне на небольшую дверцу, открыв которую, мы попали в просторную залу с бассейном. Я присвистнула.

– И что, так в каждой комнате?

– Конечно, нет, – Вельд самодовольно усмехнулся, – только в моей.

Я коснулась поверхности воды рукой. Она была довольно холодной. Продолжая удерживать Вельда за руку, прыгнула с бортика и уронила его следом. Раздался плеск. Затем ругательства, и голова Вельда показалась над водой.

– Это месть? – спросил он.

– Это умывание! – возразила я.

– Вода же ледяная!

– А ты чего хотел?

Вельд опять выругался.

– Можно, я подогрею? – спросил он с лёгкой издёвкой.

Я пожала плечами и почувствовала, как температура вокруг поднимается. Постепенно вода стала такой тёплой, что я с непривычки порядком разомлела. Руки Вельда легли мне на плечи.

– Можно? – спросил он, и я подняла голову, заглядывая ему в глаза.

– Что?

– Помочь тебе.

– И ты не будешь меня бить и насиловать?

Его пальцы дрогнули.

– Зачем ты так?

Я только усмехнулась.

– Нет, зачем ты так?

Я вздохнула.

– Ладно, не обращай внимания. Конечно можно, Вельд. Я же… сказала.

Вельд развернул меня спиной к себе, достал откуда-то колючую морскую губку и принялся растирать спину. Если вспомнить, что до вчерашнего дня я три ночи спала на полу, станет понятно, почему его движения сводили меня с ума. Я просто положила подбородок на бортик и полностью отдалась его рукам. А они двигались то мягко, то усиливая напор, скользили вверх и вниз, изредка сползая на ягодицы, но тут же возвращаясь обратно.

– Альдэ… – тихий голос вырвал меня из блаженства.

– М?

– У меня получается?

Я улыбнулась и тут же поняла, что он не видит моего лица. Я чуть развернулась.

– Да.

– Хорошо.

Вельд сделал ещё несколько движений. Опустил губку и осторожно тронул меня за плечо, предлагая перевернуться. Растирание продолжилось, но уже с другой стороны. Руки его сами собой оказались на моей промежности. Он испытующе посмотрел на меня и стал осторожно двигать рукой.

– Быстрее… – я прикрыла глаза, падая в наслаждение.

Вельд довёл меня до оргазма ещё раз, а потом, спросил:

– И всё?

– А что ты хотел? – спросила я.

– Так просто… – сказал он задумчиво.

Предки. Он правда не понимал?

– Заканчивай и давай выбираться, – я вылезла из бассейна и, наткнувшись взглядом на белую пушистую ткань, завернулась в неё.

Ткань была мягкой, такой я не встречала в лесу. А через пару секунд поверх неё легли тёплые сильные руки. Если бы каждый наш день был таким… Я вздохнула.

– Вельд, – я размышляла, – ты совсем не можешь выходить отсюда?

– Могу, конечно. Просто хотел получить апартаменты.

– А что ты собираешься делать теперь?

Вельд усмехнулся.

– Ночью я послал письмо ещё одному знакомому. Надеюсь, он согласится мне помочь.

– Не доверяешь? – я повернула к нему голову.

Вельд выглядел растерянным.

– С чего ты взяла? Просто… не знаю. Я так привык.

Я вздохнула. Оставалось надеяться, что у него был стоящий план.

– Если мы всё же можем отсюда выбраться… Я хотела бы посмотреть город.

Вельд крепче сжал меня в объятиях, быстро поцеловал в висок и ослабил хватку.

– Идём.

Когда мы вернулись в спальню, обстановка слегка поменялась. Постель теперь была застелена, а поверх атласного покрывала лежали рядом два комплекта доспехов из тёмной кожи.

Я коснулась пальцами одного и тут же отдёрнула руку.

– Магия, – я повернулась к Вельду.

Он кивнул.

– Выбирай. Я сниму заклятье.

Я ткнула наугад на один из комплектов, и Вельд помог мне облачиться. Потом уже мне показалось естественным, что и я помогла ему справиться со шнуровками. Не считая цвета волос и оттенка кожи, мы теперь оказались похожи как близнецы. Вельд стал увлечённо рассказывать мне о свойствах этой кожи, а я старательно запоминала. Вещицы и правда были интересные. Судя по словам лунного, они отражали большую часть атакующей магии, а в темноте мы в них становились почти невидимы.

Затем мы спустились вниз, он о чём-то переговорил с хозяйкой и вернулся ко мне. Выйдя на улицу, мы оказались на узкой улочке, с двух сторон состоящей из кособоких домишек.

– Куда пойдём? – Вельд слегка приобнял меня за плечо.

Весь он дышал какой-то странной жизненной силой, которой я не замечала в нем раньше.

– А что здесь есть? – спросила я. – Меня интересует всё, что может понадобиться путешественнику.

Вельд улыбнулся. Именно так. Не усмехнулся, как он делал всегда, а улыбнулся – легко и по-доброму.

– Здесь многое можно посмотреть, – он задумался.

Город Лунных на удивление живописно раскинулся на обширной равнине, одна сторона которой была несколько приподнята на восток. Это обстоятельство и обусловило то, что Вейнанол оказался разбит на верхнюю и нижнюю часть, разделённые между собой стеной.

Сверху вниз его насквозь пронзала серебристая стрела реки, текущая между двух крутых чёрных берегов.

Главным же местом, которое приковывало к себе взгляд даже издалека, была большая площадь, увенчанная дворцом – и расположившаяся напротив неё базальтовая арка Врат.

Здание дворца украшали скульптуры, изображавшие демонических тварей во всей красе – с рогами, крыльями и хвостом. А ещё – с обнажёнными торсами и с восставшими членами – если у них вообще был член.

Стрельчатые окна, находившиеся под их охраной, перемежались с устремлёнными в небо остроконечными башнями из тёмного камня и узорчатыми карнизами, украшенными самоцветами, явно украденными у нас. Длинные коридоры связывали шпили дворца между собой, а входом в него служили огромные двустворчатые двери с замысловатой резьбой. Вид их был настолько непривычен, что мне с трудом удавалось сосредоточиться на чём-то одном.

У самого центра города, на священной горе Дорк а’Криг, тянулось к небу необыкновенное здание цвета лазурита, похожее на колдовской дворец.

– Это Храм Бэн-Диа, а’Гэлейх, – произнёс Вельд, проследив, видимо, куда направлен мой взгляд, – его называют также «Купол скалы».

Действительно, сооружение венчал громадный золотой купол с навершием в виде звезды.

– Хочешь зайти? – спросил он, легко касаясь моего плеча кончиками пальцев, и я кивнула.

Восьмиугольное здание храма возвышалось в центре огромного двора, окруженного гранитной стеной. Издали оно казалось синим, как ночное небо, но когда восхищенный зритель подходил ближе, взгляду его представали серебряные, изумрудные и базальтовые узоры на стенах.

Внутри храма вдоль стен нависали двухэтажные изысканные балконы. Неяркий свет струился сквозь цветные витражи высоких стрельчатых окон. Полупрозрачные самоцветы – рубиновые, ярко-синие, оранжевые, как пламя костра, – создавали неповторимую игру теней и полутонов, напоминавших сияние жемчуга. Этим жемчужным блеском была заполнена вся зала.

От самого пола и до трети высоты стены покрывали плиты чёрного мрамора, а выше них, под самым потолком, перекрытия-арки были будто обиты дивной парчой – золото и перламутр по нефритовому фону создавали такой эффект. Изумительные мозаики, собранные из необозримого числа осколков разноцветного камня, украшали своды и потолок. Они изображали цветы и природу, сцены из легенд Лунного народа и цепочки надписей, выполненных эльфийской вязью. Чаще других встречались изображения вьющейся лозы и винной ягоды на сверкающем золотом фоне. В эту комбинацию зелени и золота кое-где вкраплялись крупные пурпурные бутоны цветов.

Стены венчал колоссальный золотой купол, лежавший на трех рядах колонн с золочёными капителями. Колонны были вырезаны из тёмного аметиста, темно-зеленого и пурпурно-синего мрамора с кремовыми вкраплениями.

Посередине храм разделяла двойная перегородка. За первой оградой – ореховой, украшенной искусными резчиками – виднелась вторая: бронзовая решётка. Ограда эта не давала возможности приблизиться к чёрной, причудливой формы скале – вершине горы Дорк а’Криг.

Улицы города имели весьма оживлённый вид. Множество лунных, одетых куда скромнее, чем Вельд, работали, спорили, говорили между собой или просто куда-то шли. Дома их, впрочем, выглядели настолько тесными и неуютными, что я вполне могла их понять. Даже на каменных ступенях дворцов сидели лунные и говорили друг с другом. Разложив на многочисленных лавках свои бесполезные жёлтые кругляши, они пытались что-то выменивать у проходящих мимо них.

Другие писали на свитках, держа их на весу и стараясь не проткнуть пером насквозь. Тут же перед своими мастерскими, устроившись под козырьками или балконами второго этажа, работали портные, гончары и точильщики.

Были тут и художники, и скульпторы, и ювелиры. Плотники, писцы, даже врачи, но не похожие на наших: не настоящие целители, владевшие даром, а простые костоправы.

Тут же сновали и одомашненные животные разных пород и мастей: лошади, мулы, ослы, даже свиньи. А по забитыми народом и животными улицам то и дело проезжали телеги.

Вдруг на перекрёстке, привлекая внимание жителей, раздался звук трубы, и герольд в алой тунике, которую трудно было не заметить в толпе, принялся зачитывать вслух какой-то огромный свиток, в котором перечислялось множество рождений, смертей и «вступлений в брак».

– Что такое брак? – спросила я.

И Вельд почему-то посмотрел на меня, как на дикарку.

Мимо прошла процессия людей, закованных в цепи, но про них я спрашивать уже не стала.

Перед храмом начиналась какая-то религиозная церемония. Я попросила отвести меня туда, но Вельд покачал головой.

– Слишком много людей. Если захочешь – потом.

– Впрочем, есть мысль, – после паузы энергично добавил он.

Всё так же удерживая руку на моём плече, он потащил меня вниз по улице. Мы свернули несколько раз. Воздух становился холоднее, а ветер усиливался. В очередной раз повернув за угол, мы выбрались на берег реки. Вельд тянул меня дальше, пока мы не оказались у деревянного причала. Оставив меня стоять у парапета и рассматривать дома на другом берегу, Вельд отправился искать лодочника. Пока он вёл себя не просто хорошо… Пожалуй, он вёл себя прямо-таки примерно. Но надолго ли? Этот вопрос не давал мне покоя теперь, когда я знала, как обманчива его милость.

Вернулся Вельд с худощавым эльфом и, затолкав его в лодку, подозвал и меня.

– Давай, поплыли.

– В такую погоду лодки не ходят! – возразил ему лодочник, видимо, не в первый раз.

Вельд прицыкнул на него и скорчил такую рожу, что хозяин лодки тут же торопливо заработал вёслами. Сев на дно и прислонившись к корме, Вельд широко расставил ноги и усадил меня перед собой, прислонив к груди.

– Так нас никто не увидит, – пояснил он, и я кивнула, делая вид, что принимаю объяснение.

По обе стороны медленно проплывали дома горожан и дворцы знати. Они становились тем богаче, чем дальше мы плыли. А Вельд, обняв меня одной рукой, другой махал в воздухе и рассказывал, что и где находится. Половину я не могла разглядеть, но послушно кивала, потому что мне постепенно становилось всё равно.

– А вот здесь я жил, – сказал он внезапно, опустил руку и помрачнел.

Я чуть оглянулась, пытаясь поймать его взгляд.

– Вельд?

Он поджал губы.

– Ничего.

– Тебе нужно об этом поговорить.

– Может быть, – он опять отвернулся. – А вот там библиотека, – сказал он. – Там я любил проводить время, когда не был нужен отцу.

Он стал рассказывать о том, как сидел вечерами в пустом зале и листал книги одну за другой, иногда беря их с полок наугад.

– Вельд! – я опустила руку ему на плечо, заставляя обернуться.

Лунный повернул голову. Взгляд его был усталым. Я покосилась на лодочника.

– Прикажи нас высадить.

Вельд вздохнул.

– Правь туда, – бросил он нашему перевозчику, указывая на тихую гавань вдали от больших домов. Хоть вокруг и стояла зима, это место густо поросло зеленью, а приблизившись к побережью, я разглядела, что это небольшой остров, образованный искусственным каналом, облицованным красным камнем, и самим устьем реки. С берегом его соединял лишь горбатый полуразвалившийся мостик.

– Вот сюда, – Вельд ткнул пальцем в небольшой закуток, где берег был не слишком высоким, а изгиб побережья скрыл бы лодку от посторонних глаз.

Он взял меня за руку и вытащил на берег. Вблизи я увидела, что мы оказались в заброшенном парке. От аллей остались только поросшие травой тропинки, но кое-где виднелись потрескавшиеся скульптуры из белого камня.

– Где мы? – спросила я.

Это место показалось мне самым симпатичным из того, что мы видели за день. Здесь не ощущалось подавляющее засилье камня, но дело было не только в этом. Весь остальной город, каким бы красивым он ни был, дышал тьмой. Он походил на хищного паука, затягивавшего жертву в свои сети. Но здесь всё было иначе. Казалось, сила демонов не тронула это место.

– Тьирен-тейкано, – сказал Вельд.

Что ж, моё чутьё меня не обмануло. Вот только…

– Роща Оракула. Но откуда она здесь? И где сам оракул?

– Когда мои предки только пришли на эту землю, мы были всего лишь осколком Великой Империи, кланом без дома и очага. Это было время великих перемен, и мы были одними из многих, кто искал возможность начать свою историю с самого начала. Но мы были истинными слугами Духов и знали, что новый дом должна осенить длань Оракула. Так был построен тьирен-тейкано. Однако прошло немного времени, и мы услышали голоса, звучавшие из Врат. Они предлагали нам дары, которых не знал Оракул. Мы приходили к тьирен-тейкано и спрашивали, что нам должно делать? Но Оракул молчал. А демоны продолжали звать. Служить им было куда проще, чем Оракулу. Они не требовали ограничивать себя в магии и в роскоши. Напротив, отвечали на все наши запросы. И постепенно тьирен-тейкано опустел. Однако даже теперь на этом острове всегда лето. Много лет назад один из наших королей хотел уничтожить алтари и построить здесь резиденцию.

– Посмотри, – Вельд указал вдаль, в сторону другого берега, и я увидел то, о чём слышали все по обе стороны реки – вздымавшуюся над городом полукруглую арку. – Дно реки между Вратами и тьирен-тейкано – самый центр города. Статуя Оракула была обращена лицом к вратам, а голова Владетеля на самой верхушке врат смотрела прямо в глаза Оракулу. Но тот король, мечтавший переделать Гелэйх а’Вэйл, резиденцию королей, хотел сам смотреть в глаза Зверя. Он попытался уничтожить статую. Когда строители подошли к священному месту, в статую ударила молния, и она рассыпалась в прах. Начался пожар, и все, кто участвовал в строительстве королевской резиденции, погибли. Лес вырос снова, а мертвецы остались мертвецами. Теперь здесь не бывает живых.

– Здесь живо всё, – я резко обернулась к нему, – и алтари, и деревья, и разрушенная статуя.

Он не понимал, и я лишь покачала головой.

– Ладно. Это не имеет значения. Я хотел говорить о другом.

– Идём, – Вельд взял меня за руку и повёл куда-то по влажной траве. Остановились мы на площадке, выложенной мрамором. По сторонам её стояли скамьи, а в центре… Я замерла. Вряд ли Вельд мог найти для разговора место хуже. Едва я ступила на каменные плиты, как ощутила в руке тепло. С каждой секундой оно становилось сильнее, пока, наконец, я не начала судорожно расстёгивать доспех, потому что прикосновение снаряжения к коже вызывало невыносимую боль.

Вельд с недоумением наблюдал за мной. Когда я в спешке отбросила на землю наруч, он осторожно подобрал его и прижал к груди, будто что-то ценное.

– Альдэ? – спросил он удивленно.

Я торопливо закатала рукав. Печать на запястье горела красным.

Вельд выругался. Схватившись за моё плечо, он рванул меня прочь, назад, в лес, а затем к берегу.

– Всё! – остановила я его за несколько метров от лодки и тут же оказалась в сильных объятиях. Уж и не знаю, с каких пор он стал таким заботливым, но его руки обжигали не хуже давешнего огня.

– Вельд… – я осторожно высвободилась и заглянула ему в глаза.

– Не стоило приходить в это проклятое место.

Я вздрогнула и кивнула. Не место было проклятым, проклята я… В остальном Вельд прав. Нам не стоило приходить.

– Уйдём отсюда?

Я кивнула ещё раз, и Вельд потащил меня к лодке. Лодочник ощутимо нервничал и при нашем появлении оживился, но ничего не сказал. Мы снова сели на дно и двинулись в обратную сторону. Постепенно происшествие забывалось, и я опять погрузилась в тепло рук Вельда, которое сегодня не казалось угрожающим, как пожар. В нём было хорошо греться, забывая обо всём. И я забыла.

Мы оказались на той самой пристани, откуда отплыли утром, когда солнце закатилось за горизонт.

– Пойдём, – сказал Вельд и попытался встать.

– Нет… – я удержала его руку, – ещё чуть-чуть.

Он замер, положив одну руку мне на живот, а другой осторожно поглаживая плечо.

– Мне никогда не было так хорошо, – сказала я тихо и почувствовала, как вздрогнули его плечи. – Правда. Я хочу остаться в этой лодке навсегда. Потому что завтра всё станет как прежде.

Его руки сильнее сжали меня. Подбородок оказался у меня на плече.

– Я тоже, – сказал Вельд и спрятал лицо у меня в волосах.

Мы долго сидели так, не обращая внимания на нетерпение лодочника. А потом в вышине раздался клёкот, и на плечо лунному опустился Анхельм. Взяв сокола на запястье, Вельд отвязал записку от маленькой лапки.

– Меня ждут, – сказал он, и голос его снова был чужим, – прямо сейчас, – он повернулся к лодочнику. – Правь в центр. А ты, – это было сказано уже мне, – постарайся не забыть, что видела в крепости.

Глава 18. Наставник

Вельд

Я крепче прижал заключённое в мои объятия тело. Эта прогулка творила со мной нечто поразительное. Никогда, даже в детстве, я не был так беспечен. Меня охватило спокойствие тем более удивительное, что я знал – из любого проёма мне в спину может смотреть арбалет. Время замерло, баюкая нас на своих волнах, и только одна мысль не давала мне покоя.

– Альдэ… – позвал я.

Не хотелось говорить громко, не хотелось говорить грубо. Альдэ казалась невесомо прозрачной, будто сама принадлежал к роду духов. Она действовала на меня как дурманящее зелье. Альдэ повернула голову и заглянула мне в глаза.

– Что?

– Ты никогда не рассказывала о своей метке.

Показалось, что черты её стали резче. Сквозь призрачное спокойствие проступил цепкий взгляд охотника.

– Не о чем говорить, – резко сказала она.

Альдэ редко бывала такой, разве что в самом начале. И именно поэтому мне показалось, что я должен разрушить этот щит, пробить одним ударом, как делал это всегда.

– Нам есть о чём говорить. И ты будешь говорить.

Альдэ вздрогнула. Черты её стали ещё жёстче. Я попытался улыбнуться, чтобы сгладить момент, и поцеловал её в скрытый золотистыми прядями висок. Это сработало.

– Ладно, – сдалась она и чуть перевернулась, устраиваясь боком в моих объятиях, но не вырываясь, – этот знак я получила, когда пыталась найти новый клан. Я была в нескольких, но нигде мне не удавалось задержаться надолго. Со временем меня вообще перестали принимать. Из рассказов охотников, которые рисковали уходить далеко и иногда даже покидали сам Койдвиг Маур, я знала, что где-то там, – Альдэ вяло махнула рукой, – за землями лунных, живут эльфы, которые… Это смешно. Эти рассказы больше походили на то, что придумывают себе люди и называют раем, но я… Какое-то время мечты о той сказочной стране поддерживали меня в моем одиночестве. Ты поймал меня, как раз когда я не выдержала и отправилась в путь – искать земли тех эльфов, для которых мой погибший клан и знак на моей руке не стали бы приговором, которые не изгнали бы меня.

– Так что там с твоим знаком? – напомнил я, понимая, что Альдэ увлеклась воспоминаниями и упустила нить рассказа.

– Да. Знак, – Альдэ вздохнула, словно просыпаясь. – Один из Хранителей тех кланов, к которым я пыталась прибиться, предложил справедливое испытание: я буду принята, если Оракул разрешит мне жить дальше. И я отправилась в паломничество к священным озёрам. Хранитель шёл рядом со мной. Три дня мы не ели и не разбивали лагерь, чтобы достичь просветления. Затем мы пришли в тьирен-тейкано и задали свой вопрос, – Альдэ вздохнула. – Дальше рассказывать нечего. Произошло то же, что и сегодня. Жжение, боль, печать. Так говорят с нами духи. Ни слов, ни образов… Только знаки, которые решают нашу судьбу. Этот знак определил: больше никто не примет меня. Это означало, что я никогда не продолжу свой род – у меня не будет детей. Я должна была уйти со своим кланом в Лес Между Миров, но я осталась. Я чужая миру Природы. Я – смерть.

– Так говорят духи… – мне захотелось крепче прижать Альдэ к себе, и я это сделал. – И ты веришь, да? Они не дают вам еды и тепла, силы и власти… Они лишь забирают и осуждают на смерть. А впрочем… Они ли? Или всё-таки ваши Хранители?

Альдэ чуть отодвинулась и обхватила локти ладонями, но я притянул её обратно.

– Я не хочу об этом думать, – сказала она, – правы они или нет, но дома у меня нет.

– У тебя есть я.

Альдэ резко повернула ко мне лицо. Глаза её были широко раскрыты, а взгляд пронзал насквозь – как стрела. Я думал, что вот-вот услышу проклятье, так дрожали её губы, но она сказала лишь одно слово:

– Да.

«Да» ударило в меня как молния. Она говорила так, будто именно сейчас согласилась стать для меня и найве, и рабыней. Но смысла произошедшего я уловить не смог. Просто поцеловал Альдэ в макушку и отвернулся, глядя на город.

– Вот сюда! – я указал лодочнику на берег, где располагался один из самых богатых районов города, и тот выбросил швартовочный канат.

Альдэ

Мы приблизились к каменному зданию, украшенному потемневшими колоннами. Стояло оно посреди ухоженной, хоть и узкой, улочки, но от него веяло холодом и пахло гнилью. В Лесу такого запаха не встретишь. Я надеялась, что мы пройдём мимо, но Вельд остановился у дверей и задумался.

– Что случилось? – спросила я, не теряя надежды.

Вельд бросил в мою сторону рассеянный взгляд.

– Нам сюда, – сказал он.

Я вздохнула. Несмотря на свои слова, с места Вельд не двигался. Он продолжал молча смотреть на покрытые копотью, будто побывавшие в аду колонны.

– Его зовут Бертен. Бертен унт Тамиран, Поющий о смерти из дома Лисы, – Вельд умолк и продолжил лишь через некоторое время: – Некоторые считают, что он был моим учителем.

Я вздохнула.

– Ты не хочешь идти к нему, – озвучила я то, что, как казалось мне, понимали мы оба. Но Вельд лишь изогнул бровь. – Если в городе тебя некому поддержать, то зачем ты здесь, Вельд? Давай уйдём туда, где у тебя нет врагов.

Вельд сжал губы в упрямую чёрточку.

– Нет, – отрезал он коротко и шагнул к воротам.

Вельд

Бертен… Я глубоко вдохнул запах дурманящих трав и человеческих тел. Каким надо было быть идиотом, чтобы послать письмо Бертену? Впрочем, других вариантов нет. Только он может помочь проникнуть во дворец. И рассказать, что там происходит, тоже может только он. Он или… О втором посланном письме я старался не думать. Его адресатом был человек куда более страшный, чем Бертен, и в глубине души я был рад, что наставник ответил первым.

Дом, в который мы шли, представлял собой элегантное, словно сотканное из тончайших каменных кружев сооружение, покоящееся на десятке колонн.

Бронзовое литьё украшало фасад, а изящные и лёгкие колонны поддерживали два верхних этажа. Галереи, протянувшиеся вдоль периметра дворца, украшали изображения луны и герба дома Лисы. Тончайшая кружевная лепка камня приковывала взгляд, а устремлённые к небу ажурные башенки были точно выточены из чёрной кости.

Я прошёл в большую залу, служившую для приема гостей. Нас никто не встретил, но никто и не остановил. Чуть поколебавшись, я прошёл дальше. На идущую позади Альдэ я старался не оглядываться, будучи уверен – ей здесь не нравится. Да и мне, если подумать, не особо. Две обнажённые девушки стояли по обе стороны от входа в гостиную. Головы их украшало некое подобие абажуров, а на каждой вытянутой руке было закреплено по подсвечнику. Я вгляделся в их лица – скулы одной украшала едва заметная чешуя, у другой между золотистых волос виднелись маленькие рожки – демоны. Всё верно, потому гости и не любили заглядывать в этот дом. Бертен пользовался силой Врат абсолютно беззастенчиво. Не удержавшись, я ущипнул одну из рабынь пониже спины. Альдэ за плечом зашипела как змея.

Едва мы миновали порог, запахи стали сильнее. К ним теперь примешивался ощутимый аромат гари. Сама гостиная, тонущая в полумраке, была огромной. Множество гостей лежали и сидели на усыпавших пол подушках и покрывалах. Их тела извивались, накрывая друг друга, блестели в тусклом свете свечей как спины змей или хищных ящеров. Стоны и всхлипы страсти наполняли воздух наравне с протяжным плачем лютни.

Совсем рядом, справа от меня, двое юношей проникали с двух сторон в девушку с ярко накрашенным лицом. Она сочно стонала в промежность одного, а бёдра ее так аппетитно двигались туда-сюда, что мне захотелось оттолкнуть того юношу, что брал его сзади, и самому войти в отзывчивое тело.

Хозяин торжества, узкоглазый среброволосый эльф, сидел в самом центре, у камина. Брюнетка с пышными формами – явно из рода демонов или людей – стояла перед ним на коленях. Руки ее были стянуты верёвкой за спиной, а голова мерно ходила вверх-вниз между ног Бертена. Когда мы вошли, наставник как раз взялся за ее промокшие от пота волосы, чтобы намотать их на ладонь.

– Лорд, – сказал я негромко, привлекая к себе внимание.

Бертен поднял взгляд и отпустил волосы брюнетки. Впрочем, лишь на секунду – он тут же перехватил ее за затылок и с силой насадил на себя. Голова Бертена откинулась назад, рот чуть приоткрылся, выпуская стон удовольствия.

– Да… – выдохнул Бертен, впечатывая в меня пристальный взгляд. Впрочем, я не был уверен, что его ответ был адресован мне, а не рабыне.

Поскольку Бертен не торопился отстранять невольницу, позволяя томй той облизать результаты своих трудов, я решил не обращать на происходящее внимания. Подойдя вплотную, опустился в другое свободное кресло. Альдэ осталась стоять рядом.

– Вы написали, что готовы меня принять. Я не помешал?

Бертен на секунду оторвал взгляд от раскрасневшихся губ рабыни и бросил на меня короткий взгляд.

– Не очень. Я надеялся, ты разделишь со мной веселье.

– Само собой. Но сначала я хотел бы поговорить о деле.

Бертен снова оглянулся на меня, и во взгляде его сквозило разочарование.

– О деле, – он вздохнул, – ты стал скучным, эйтен.

Я вздрогнул. Кровь отхлынула от моих щек, я распрямил плечи и с трудом сдержал желание обернуться. Не надо было брать Альдэ с собой. Не должен она знать, что ее господин когда-то был… А, демоны, какая теперь разница?

– Мне угрожает опасность, вейе. Если ты помнишь о том, что было, то поможешь мне.

Не отрывая взгляда от рабыни, Бертен усмехнулся. Теперь он оттащил голову невольницы назад, надавил пальцами ей на щеки, заставляя шире открыть рот, и оглядел, все ли она проглотила.

– Ты ставишь мне условия? – цепкий взгляд впился в моё лицо. – Здесь я решаю, кто и что будет делать.

Щелчок пальцев – и рядом со мной оказалась девушка в полупрозрачных шароварах изумрудного цвета с характерной прорезью сзади. Она крутанулась, показывая себя, и опустилась на колени. Тонкие кисти, унизанные браслетами, тут же легли мне на бедра, поглаживая их сквозь одеяние. Невольница так и ластилась, то и дело потираясь щекой о мой стремительно набухающий член.

– Бертен… – я прокашлялся, но не смог возразить, когда руки девушки умело освободили мою плоть. – Бертен, я действительно пришёл говорить о делах.

– О делах… – задумчиво повторил Бертен, снова накручивая на руку волосы рабыни. – Со мной все хотят говорить о делах. Эвелина хочет говорить об Империи, растущей на востоке. О том, что мы должны присоединиться к другим детям ночи. Теперь и ты хочешь говорить о делах… Развлеки меня. Покажи, что не изменился, и, быть может, я помогу.

Я пытался противиться, но влажный язычок уже скользил по моему члену:

– Бертен… Подожди хоть пару… минут…

Проклятье. Думать в такие моменты мне всегда было трудно. От мысли о том, что Альдэ видит происходящее, мне ещё сильнее хотелось насадить на себя предложенное угощение. Тем более, что девчонка уже вовсю ласкала себя спереди, проникая пальцами в прорезь шаровар. Да даже если бы я и не хотел ее, разве возможно отказать хозяину? В устах любого другого это предложение – доказать таким способом свою верность нашему общему прошлому – показалось бы смешным. Но я слишком хорошо знал Бертена, чтобы понимать – он серьезен, как никогда. И если услышит отказ, мне останется только подняться и уйти. А ведь я шел сюда, чтобы решить вопрос, от которого зависит моя жизнь.

Резко схватив девушку за волосы, я дернул ее, позволяя упереться рукой в мое бедро, и насадил на член. Прислужница глухо застонала, но через мгновение начала медленно двигать языком.

Альдэ

Койдвиг Маур!

Я просто не верила глазам. Как я могу пытаться заставить Вельда понять меня, когда он всё получает так легко? Он может прийти в чужой дом и между делом отыметь там служанку. Вот так просто. Без подготовки и без разговоров. Теперь понятно, откуда у него такие манеры в постели. Неужели все лунные так себя ведут? Я закусила губу. Вслушиваться в стоны девицы и наблюдать, как плавно и размеренно насаживается на член Вельда – моего Вельда! – ее широко открытый рот, было невозможно. Мы пришли вести переговоры. Но на переговоры это не слишком походило.

Предки, простите меня. Я оттолкнула невольницу в сторону, буквально стянув ее с члена Вельда, и, опустившись на колени, заглянула Вельду в глаза. Они оказались абсолютно пьяными. Но мне показалось, пусть на секунду, что при виде меня взгляд Вельда изменился. Руки лунного легли мне на плечи, но не притянули к себе, как я ожидала.

– Как ты хочешь? – прошептала я одними губами, и Вельд вздрогнул, понимая мой вопрос.

Он не ответил ничего, так что я просто чуть опустила голову. Продолжая смотреть ему в глаза, я захватила губами головку члена и облизала. Отступать я не собиралась. Вельд не должен был запомнить губы и тело случайной наложницы. Он должен был помнить меня. Я медленно впустила его член в себя и прошлась языком по всему стволу. Затем снова отпустила и ласково пощекотала уздечку. Я освободила из штанов набухшие яички Вельда и приласкала их слегка, а затем снова глубоко наделась на член. Пальцы лунного вплелись мне в волосы, притягивая ближе, и горячая струя ударила в горло.

Тут же сильные руки потянули меня вверх и прижали щекой к груди. Я тяжело дышала. Мысль о том, какое количество койгреах видело случившееся, не оставляла меня. Они смотрели, как я облизывала член лунного, который только что сама же извлекла изо рта другой девицы. Они видели, как я пила его сперму… Но все это не имело значения, потому что руки Вельда крепко держали меня. Его объятия стали целым миром. Я тоже опустила ладони ему на пояс и расслабилась, позволяя поглаживать мой затылок.

– Может, поделишься? – услышала я будто в тумане голос другого лунного, и позвоночник прошиб озноб.

Вельд

Ненормальная. Ведь еще недавно она так упорно отказывалась признать себя моей найве. Что она творит теперь? Зачем так беззастенчиво показывать всем, кто она для меня?

Я вздохнул и подался вперед, глубже входя в ее горло. Даже сейчас, когда Альдэ стояла на коленях и на глазах у всех сосала мой член, ее лицо оставалось таким… чистым… Таким искренним… Ничуть не похожим на лица этих одинаковых гаремных прислужниц. Так и хотелось притянуть ее к себе и обнять, и я сделал это, едва она проглотила моё семя. Альдэ… Я определённо сходил с ума. Я растерянно гладил ее волосы, не думая о том, что делаю. Наплевав, что Бертен видит это нелепое проявление нежности.

– Может, поделишься? – голос прорезал мой затуманившийся разум, как клинок разрезает мягкую плоть.

Проклятье. Даже зная, что Бертен – едва ли не последний мой шанс, я не мог промолчать. Сердце глухо ударилось о грудную клетку. Я опустил глаза на лицо Альдэ, полное обиды. Она сама заварила эту кашу. Но какая теперь разница? Последний раз огладив макушку своего сокровища, я постарался вытравить из головы и, главное, из голоса эту чёртову нежность.

– Я не для того пришёл, Бертен. Ты ломаешь комедию так, будто не понимаешь, кто я сейчас – и кем могу стать.

– Кем можешь стать? – губы Бертена расплылись в улыбке. Он откинулся на спинку кресла, расслабленно глядя на меня. – Я отлично знаю, эйтен, кто ты. Ты делал то, что приказывал тебе Шалиэн. Ты выполнял любой его приказ и принимал любое наказание, целуя руку, что исполняла его. Теперь его нет, и ты будешь делать то, что приказываю я. Потому что ты чувствуешь своё место. Ты знаешь – ты не король, ты – только слуга короля.

Вот теперь мои щёки пылали по-настоящему. Я отпустил свою найве и, встав, резко дёрнул Бертена вверх за шиворот. Молниеносный удар уронил его обратно в кресло. Оргия остановилась. Все взгляды устремились на меня. Мне полегчало, но это облегчение было таким слабым… А Бертен разозлился. Вскочив, он оттолкнул меня. На пальцах его заискрилось знакомое пламя. На секунду в его чёрном силуэте, окутанном пламенем Ада, мне показалось – или в самом деле – я увидел себя самого.

Смешно. Наверняка он был могущественнее, чем я. Вот только он был пьян вдрызг и точно так же укурен. Бертен поднял руку, чтобы атаковать, но я уже запустил в него паутину, привязав к полу.

А потом началось настоящее веселье, потому что добрая половина беспомощно извивавшихся на полу шлюх повскакивала. На ухоженных головках вытягивались рога, а тонкие ножки стремительно превращались в копыта.

Демоны – порождения хаоса, воплощение мерзкого искажения и стихийного разрушения. Даже самые слабые из них имеют отвратительный вид. Самые сильные демоны – настоящее проклятье для чувств смертных. Одного их присутствия достаточно, чтобы довести обитателя Подлунного мира до безумия.

Демонов не легко систематизировать. Надо потратить уйму чернил и пергамента, чтобы только попытаться занести в каталог все их бесчисленные атрибуты и превращения. Демоны – создания Хаоса, и потому они всегда изменчивы, приспосабливаются к окружающей среде. Тактика, единожды принесшая успех в борьбе с порождениями Хаоса, в следующий раз может привести к полному поражению.

Даже мы, Лунные, живущие на земле у Врат, до сих пор имеем слабое представление об их внутренней сущности.

Плевать.

Я усмехнулся. Наслаждаясь грохотом разверзшейся над нами адской пасти, я прижал к себе Альдэ, укрывая своей силой словно плащом, и развёл руки в сторону.

– Агатис! – прокричал я, не теряя времени, и кокон чёрного льда окружил нас.

Бертен изогнул руку когтем, и лапа сернистой тьмы накрыла нас – но урона причинить не смогла.

– Флегетон!

Ручьи жидкого пламени низверглись с потолка, обжигая проклятый сброд.

Бертен пропел новое заклятье, и лента вихрящейся тьмы устремилась к сердцу Альдэ.

Прервавшись ненадолго и проиграв демонам несколько секунд, я воззвал к покровителям Хаоса – и кожа Альдэ превратилась в живую сталь.

В ту же секунду Бертен повторил мой манёвр и потянулся к моей душе. Кроваво-красная нить почти связала нас, но я оборвал её ударом ладони.

Я взмахнул рукой, и раньше, чем тянущие ко мне свои извивающиеся конечности демоны добрались до меня, ядовито-оранжевые испарения со свистом вырвались из недр земли и полыхнули огнём.

Сбивающий циклон явился по моему призыву из нижних планов и разметал пытавшихся перейти в наступление врагов.

Я выкрикнул последнее заклинание, и трещины раскололи чёрный мрамор пола. Огненные скорпионы ринулись из них наружу и набросились на извивающихся исчадий ада.

Бертен стал подобен парящей тени – молниеносной и неуловимой. Множество пылающих дротиков окружили его и, продолжая вращаться, понеслись на меня.

Я стоял, с усмешкой глядя на пылающий зал – мой кокон принял удар на себя, и добрая половина дротиков, продолжая полыхать, устремилась назад.

Бертен не был готов к атаке собственного заклятья. Он замешкался на какие-то секунды, и огненное облако, ощетинившееся остриями, прошло сквозь него и пригвоздило к стене.

Я с улыбкой наблюдал, как вонзаются в пол и разрывают на части внезапно ставшие уродливыми тела горящие камни. Никто из тварей не успел добежать до нас. Улучив момент, я скользнул к двери и потянул за собой Альдэ. Мы бегом преодолели улицу и сеть переулков и задворок. Остановились у самой пристани, но лодочника уже не было.

Я прижал Альдэ к себе и, уткнувшись носом в ее волосы, вдохнул запах гари.

– Если все твои союзники таковы, как этот… Бертен, то нам лучше бежать из города прямо сейчас – и куда-нибудь подальше… – Альдэ передернула плечами, но потом не выдержала и, подняв лицо, спросила: – Зачем ты это сделал?

– А ты?

Альдэ чуть отодвинулась и заглянула мне в глаза.

– Ты мой, Вельд. Я не хочу видеть, как ты берёшь других.

На секунду я потерял дар речи. Такой наглости я никак не ожидал и… Проклятье! Она мне нравилась!

Глава 19. Будуар Королевы

Альдэ

– Эйтен, – я не заметила, как произнесла это вслух, и покосилась на Вельда, мысленно приготовившись к всплеску гнева.

Неудержимо хотелось хихикать. Эйтен – это, конечно, не найве. Но если наши традиции не разошлись здесь так же сильно, то разница невелика. Если найве для нас – наложница, захваченная у врага, то эйтен – практически слуга, мальчик для битья, заложник, которого один клан отдаёт другому, чтобы сохранить мир.

– Заткнись!

Похоже, Вельд был так смущён, что даже не решался злиться. Осторожно оглядевшись, я подтолкнула его к стене борделя и прислонила к ней спиной. Припечатала руками по обе стороны и медленно поцеловала.

– А ты не так крут, как кажешься, Артайнен, – прошептала я в податливые губы.

Секунда – и удар в плечо развернул меня, и теперь уже я сама оказалась припечатана к неровному камню. Я продолжала усмехаться, даже когда раскрытая ладонь остановилась в лайне от моего лица.

– Тебе это не поможет, – прорычал Вельд, но так негромко и ласково, что я не приняла его слова всерьёз.

Продолжая улыбаться, я протянула руку и погладила его по щеке – как диковатого зверя, которого почти сумела приручить.

– Расслабься. Ты сам сказал: всегда есть тот, кто сильнее нас. Правда, любовь тут не при чём. И мне всё равно, насколько ты силён.

Вельд обмяк. Голова его поникла, взгляд скользнул в сторону. Я снова повернула его лицо к себе и поцеловала.

– Я всё равно буду с тобой, Вельд. Ты же знаешь.

Вельд покачал головой, но ничего не сказал. Мне оставалось только вздохнуть. Он всё время ждал подвоха – и был прав. Когда вокруг все дышат ненавистью, нужно быть настороже.

Внезапная мысль озарила меня, и я потянулась к амулету, сделанному из пёрышка белокрылого орлана, висевшему у меня на груди. Когда я прошла обряд посвящения и стала взрослой, старейшина дал мне его в знак того, что я свободная Охотница Койдвиг Маур. Я легко сорвала шнурок и, прежде чем Вельд разглядел, что именно я даю ему – вложила амулет, вделанный в перо, ему в ладонь и заставила стиснуть пальцы в кулак.

Вельд с недоумением посмотрел на наши руки, сцепившиеся в замок.

– Моё копьё уже принадлежит тебе, Вельд. Но если тебе мало моей жизни, я найду для тебя что-нибудь ещё. Это – сердце первого медведя, которого я убила на охоте. Сердце, которое бьётся в моей груди, потому что я вкусила от него. И теперь это сердце принадлежит тебе.

Секунду мы смотрели друг другу в глаза, а затем я отвела взгляд.

«Что я делаю, – билось в голове, – он – лунный. Разве он может понять?».

И будто эхо моих мыслей в воздухе повис вопрос:

– Ты правда это ела?

Я скосила глаза и увидела, что Вельд держит мой амулет на вытянутой руке, внимательно разглядывая кусочек засохшего мяса, вделанный в него.

– Вельд… – сухо произнесла я, раздумывая, как бы вернуть предмет назад. Но Вельд не позволил мне договорить. Перехватив мой взгляд, он быстро накинул амулет на шею и таким же порывистым движением прижал меня к себе.

– Ты знаешь, что владея любой из твоих личных вещей, я могу полностью подчинить тебя себе?

По моему позвоночнику пробежала дрожь.

– Я так хочу, – прошептала я, прижимаясь к нему.

– Я понял тебя.

Я неверяще вздрогнула, когда губы Вельда мягко коснулись моего виска. Запрокинула голову назад и заглянула в его глаза, казавшиеся сейчас абсолютно чёрными.

Этот город походил на кладбище, где шпили и арки – лишь прекрасно сработанные надгробия тем, кто никогда уже не будет дышать и любить. И мне было жаль, что он – один из этих мертвецов. Я хотела видеть его живым. Таким, каким он был несколько часов назад.

– Давай уйдём отсюда, Вельд, – слова сами сорвались с губ.

Вельд не разозлился, только покачал головой. На секунду мне показалось, что его губы коснулись моей раскрытой ладони, и вдоль руки побежали мурашки.

– Ты видела его?

– Незнакомца в капюшоне? – я вздохнула. – Там было трудно дышать, так что мне отбило обоняние. Да и определить походку человека, который трахает кого-то или подставляется сам, тяжело. Но думаю, что нет. Там его не было.

Вельд кивнул и посмотрел мне в глаза. Он снова стал прежним.

– Второе письмо я отправил матери. Она ждёт нас в полночь.

Когда тьма накрыла Вейнанол, мы оказались внутри того самого замка, который во время лодочной прогулки показывал мне Вельд. Мы вошли с чёрного хода, как воры, и я видела, что это выводит его из себя. Пробравшись по узким проходам, освещенным тусклым светом магических рун на стенах, мы вошли в пустую залу. Вельд опустился в кресло напротив окна и долго смотрел на город. Большие часы, украшенные резьбой, не спешили бить. До двенадцати оставалось не меньше получаса. Я постояла какое-то время, размышляя, куда бы пристроиться, и, в конце концов, прислонилась к стене у окна.

– О чём ты думаешь? – спросила я, потому что тишина становилась невыносимой.

Вельд медленно перевёл взгляд на меня. Смотрел так секунду, размышляя, видимо, говорить или нет, и наконец тихо произнес.

– О матери, – и снова смолк.

Вельд

Постоянное отсутствие короля никогда не мешало моей матушке жить в своей резиденции на широкую ногу. Она содержала при себе пятнадцать придворных дам, двенадцать камеристок, более сотни челядинцев – камергеров, советников, секретарей, финансовых поверщиков, капелланов, домовых священников, лютнистов, медиков, мундкохов* и конюших, а также других всевозможных слуг. Комнаты замка устилали пушистые ковры и бархатные гардины. Стены были обиты чёрной, красной, зелёной и белой саржей. В полумраке алькова скрывалась кровать с балдахином и кистями, отделанная драгоценной тканью. Покрывало, укрывавшее её, было расшито в сумеречном и, кажется, даже имперском стиле, а сверху лежало ещё одно – из фиолетовой тафты. Часть комнаты отгораживала ширма, которую я помнил ещё с детских лет – она была заказана, чтобы дым из камина не шёл мне в лицо. Сердце сдавила застарелая боль. Всё, что находилось здесь, я помнил слишком хорошо.

Принадлежности для шитья и вышивания на сундуках, книги и колода карт, разбросанных по ломберному столику у окна, миниатюры знаменитого художника из Империи – кажется, его звали Арман Сатье.

На стенах висели серии гобеленов, изображавших батальные сцены времён «Первого Расцвета», иллюстрации к легенде об «Источнике молодости»… Здесь же находились зеркало в золотой оправе и картина, изображавшая гуляния во время Проводов длинной Луны.

Сундуки, стоявшие по углам, как я знал ещё с детства, содержали сотни локтей ткани для нарядов. Королева предпочитала ярко-красный, чёрный и фиолетовый атлас или расшитый золотом шёлк, но была там и переливчатая тафта, и привезённый из Сумеречного королевства бархат, и простое коричневое сукно.

В ларцах, стоявших там же, сберегались всевозможные драгоценности, с которыми я любил играть, когда был ещё совсем мал: гранёные и плоские бриллианты, голубые и отполированные с двух сторон, рубины, бирюза, золотые браслеты, усыпанные заморскими камнями, золотые цепочки и цепочки с эмалями, ожерелья из драконьего жемчуга, бриллиантовые цветы лилии и камеи, оправленные в золото.

Альдэ

Я кивнула.

– Ты давно её не видел?

Вельд покачал головой.

– Напротив. Видел за день до ссылки, – он отвернулся к окну, – и тогда королева ничего не сказала мне. Не знала? Или?..

– Ты не можешь подозревать даже мать.

– Могу, – сказал Вельд ровно. – На самом деле могу, Альдэ. Когда я работал на отца… Я видел такое, чего ты не можешь себе и представить. И поверь – любовь матери к сыну не так свята, как ты думаешь. А ведь Тирвейнен такой же сын для неё, как и я. С кем она будет, если придётся выбирать?

Я хотела ответить, но не успела. Звонкий женский голос прорезал тишину.

– А ты не заставляй меня выбирать.

Оба мы вздрогнули и повернулись на голос. Придерживая за костяную ручку дубовое полотно двери, на пороге стояла женщина, такая же высокая, как Вельд. У неё тоже были чёрные, будто высеченные из обсидиана, волосы, украшенные множеством заколок с рубинами и сапфирами. Платье, выгодно подчёркивающее грудь, отороченное мехом горностая поверху и великолепной куницы – по подолу, облегало стройное тело, и ещё – она была похожа на Вельда куда больше, чем все лунные, которых я видел до сих пор. Не лицом и не телом, а глазами – яркими и злыми.

– Эвелина тау Вин Двальен, – королева посмотрела на меня, видимо, рассчитывая услышать имя, но ответить я не успела.

– Это моя… подруга.

Я резко выдохнула. Определённо, мы продвинулись.

– Мой сын водит дружбу с лесными эльфами? – Эвелина выгнула бровь.

– Тебе не всё равно? – огрызнулся Вельд.

– Абсолютно. Ты поприветствуешь меня? – Эвелина протянула Вельду тонкую руку и, поднявшись, лунный коснулся губами её пальцев.

– Приветствую вас, ваше величество королева-мать.

Губы Эвелины плотно сжались. В отношениях между этими двумя явно не было излишнего тепла. Впрочем, покажите мне того, кто тепло относится к Вельду?

– Садитесь, – она указала нам на кресла, и сама упала в одно из них, закинув ногу на ногу. Вельд остался стоять. Он прошёл к одному из шкафов и, сдвинув стопку книг, достал оттуда поднос с пузатой бутылью и рюмки. Поставил на сундук рядом с креслом Эвелины и наполнил три сосуда.

– За встречу, – Вельд опустошил свою рюмку и наполнил ещё раз.

– Ты так нервничаешь? – Эвелина покрутила рюмку в руках и чуть пригубила. – Не беспокойся, воины твоего брата не ворвутся сюда. Вряд ли они вообще знают, что у нас есть библиотека.

Вельд нахмурился, но наконец сел.

– Ты хотел со мной поговорить, – подтолкнула его Эвелина.

– Да, – Вельд замолк. Эвелина подождала с минуту.

– Ну что ж, тогда я начну за тебя. Тебе наверняка не нравится, что при новом короле ты оказался солдатом на самой дальней границе?

Вельд кивнул.

– Я тебя обрадую, Вельд. Мне тоже не нравится быть королевой-матерью. Мне всего четыреста, и я ещё могу выйти замуж. Тирвейнен понимает это, – она помолчала. – Ты пришёл вовремя. В следующее новолуние он хочет подарить меня Дракону.

Вельд подавился напитком. Честно сказать, я была удивлена не меньше. Я что-то слышала о древних страшных сказках, где принцесс приносили в жертву дракону. Но не представляла, что встречу их наяву.

– Это невозможно.

– О… В мире много невозможного, что становится явью, – глаза Эвелины погрустнели. – Но даже зная, что он хочет сделать, я не могу желать Тирвейнену смерти. Не так много у меня детей, и я не знаю, будут ли ещё. А ты… – она покосилась на Вельда. – Знаешь… Ты не тот сын, о котором я мечтала.

Вельд сжал зубы. Он явно злился.

– И не смотри на меня так, Вельд. Ты сам должен это понимать. Твой отец неспроста не оставил тебе трон.

– Мой отец? – переспросил Вельд.

– Твой отец! – повторила Эвелина твёрдо. – Он воспитал тебя и прочил в наследники. Но ты не можешь быть королём. Ты утопишь королевство в крови. Ты слишком взбалмошен. Ты легко можешь убить лишь за то, что на тебя косо взглянули.

– Тирвейнен, стало быть, лучше? – Вельд со звоном опустил рюмку на сундук.

– Тирвейнен? – Эвелина усмехнулась – Тирвейнен… Тирвейнен, кажется, свихнулся, получив власть. Он всегда был таким мягким…

– Он был трусом!

– Он умел ладить с людьми!

– И подхалимом!

Королева и её сын замерли, уставившись друг на друга.

– Он пудрил вам мозги, – продолжил Вельд. Я видела, как сжался его кулак, – а теперь хочет скормить тебя чудовищу. И ты всё равно продолжаешь любить его, а меня ненавидишь, как и было всегда!

– Я не говорила, что ненавижу тебя, – сказала Эвелина ровно, будто не слыша его слов. – Я не могу ненавидеть никого из вас. Но оба вы – моё разочарование. И ни один из вас не может быть королём.

Вельд со свистом выдохнул воздух, заставляя себя расслабиться.

– Так что же нам делать? – спросил он, и взгляд его стал каким-то незнакомым, впервые мне показалось, что он просит помощи.

– Вам… – Эвелина вздохнула. – Прежде всего, вам нужно поговорить. Вы должны попытаться понять друг друга. Быть может, если вы разделите власть…

– Не бывает у хищника двух голов, – Вельд наклонился и мрачно посмотрел на королеву. – Но ты права… мама… Я не гожусь в короли и не хочу быть королём. Всё, что мне нужно – это вернуть себе титул принца и право остаться в столице.

Эвелина рассмеялась.

– Ты много хочешь, Вельд. Ты – из Дома Ночных Волков. Ты не можешь ставить свои желания выше блага других.

Пальцы Вельда сжались на подлокотнике.

– Я слышу это всю жизнь, – он почти рычал. – Я – из Дома Ночных Волков, когда вам нужна моя сила. И я – проклятый ублюдок, когда мои услуги больше не нужны.

Взгляд Эвелины оставался всё таким же твёрдым.

– Ты – из Дома Ночных Волков, – повторила она, – кто бы что ни говорил.

Потом она опять вздохнула и обмякла в своём кресле.

– Я сказала тебе, Артайнен, первое, что ты должен сделать – попытаться понять брата. Попробовать стать ему другом. Добейся этого, и я скажу, что делать дальше.

Вельд буравил её своим злым взглядом ещё с минуту. Но Эвелина лишь легко улыбнулась в ответ.

– Я устрою вам встречу, если ты согласен.

Ответить Вельд не успел, потому что дверь приоткрылась. Пахнуло запахами зимнего леса и морозом.

– Эвелина? – я вздрогнул, услышав знакомый осипший голос.

– Я занята! – в интонациях королевы промелькнули нервные нотки.

– Простите, – мужской силуэт, появившийся в проеме, исчез. Дверь закрылась.

Я опустил глаза на Вельда, сидящего ко мне спиной.

– Так ты согласен? – королева стремительно восстанавливала самообладание.

– Согласен, – Вельд мрачно кивнул. – В конце концов, ради этого я и приехал.

– Тогда завтра, на закате.

– Я хочу раньше.

– Нет, – отрезала Эвелина, – я должна успеть с ним поговорить.

– На закате, – Вельд встал и кивнул, соглашаясь и прощаясь одновременно, – надеюсь, это встреча не пройдёт зря.

* мундкох – управляющий кухней

Глава 20. Вельд в кругу друзей

Вельд

В борделе мы оказались уже перед рассветом. Всю дорогу я пытался сосредоточиться на мыслях о предстоящей встрече. Что ждать от Тирвейнена? Не устроит ли он засаду?

Мать была права. Брат сильно изменился. Я помнил его мальчишкой – мальчишкой он и был всего за день до того, как король отправился в объятия Королевы Воронов. Что же я увижу теперь? Такого же прожжённого политика, как королева? Интригана и предателя, как Рейтен? Или… Слабая надежда теплилась в душе. Брат мог быть обманут. А мог и не быть. Я вздохнул, когда Альдэ в очередной раз позвала меня. Она тормошила меня всю дорогу и продолжала делать это теперь, когда мы оказались в апартаментах. А я не хотел говорить и даже думать. Я хотел уснуть, но голова гудела, и мысли перескакивали с одной на другую. И в очередной раз услышав собственное имя, я не выдержал. Толкнул Альдэ к стене и прижал с силой, сминая рот поцелуем.

– Вельд! – прошептала она, задыхаясь, едва получила возможность говорить, но я не слушал, покрывая поцелуями неожиданно нежную кожу её лица. – Подожди!

Чего ждать? Я не понимал. Я не мог ждать. Я был так нежен, как только мог в этот миг, но просто остановиться, осознать, что я стою в комнате продажного дома и больше пойти мне некуда, я не мог.

– Ты будешь со мной? – слова сами сорвались с губ, и руки Альдэ, сжимавшие мои плечи в попытке оттолкнуть, ослабли. Железная хватка, которую я едва сдерживал, сменилась успокаивающими ласками, будто она баюкала ребёнка.

– Буду, Вельд.

А я не мог остановиться, вслепую стягивая с неё доспехи и тут же целуя открывшиеся участки тела.

– Только не отталкивай меня.

– Нет.

Её руки оказались на моей спине, и я понял, что моё тело тоже уже свободно от доспеха. Когда она успела? Не знаю. Мягкое поглаживание внезапно сменилось твёрдым нажимом. Она почти вдавила меня себе в грудь и сама стала целовать мои плечи и шею. Мои руки опустились вниз, заползая ей под штаны, огладили ягодицы… И я тут же ощутил невольное напряжение в её теле.

Меня будто окатило ледяной водой. Я резко отстранился и заглянул Альдэ в глаза.

– Прости, – я легко поцеловал её в лоб. Альдэ выглядела растерянной.

– Всё хорошо.

Сделав над собой усилие, я отпустил её плечо и ещё раз легко поцеловал в висок.

– Давай спать.

– Спать? – растерянность в голосе Альдэ усилилась, но тогда я этого не заметил.

Она не верила, что я смог остановиться? Но я смог! Я и сам слабо в это верил. Я отошёл, закончил раздеваться и улёгся на кровать. Альдэ опустилась рядом. Поколебавшись, она опустила руку мне на грудь, и я тут же притянул её к себе. Возбуждение уже спало – да и было оно… Не таким. Куда больше хотелось касаться её и целовать, чем кинуть на спину и взять, как это бывало раньше.

Альдэ нависла надо мной и заглянула в глаза. Кажется, она хотела сказать мне что-то, но передумала. Отвернулась и уснула. А я всё лежал и рассматривал её в темноте. Никогда раньше я не испытывал этого странного желания: оберегать и радовать. Видеть живой и счастливой. В последнее время мне пришлось о многом подумать. Жизнь, которая казалась налаженной и спокойной, сорвалась в пике со скоростью подбитой виверны. Все, кого я знал, от меня отвернулись. Земля ушла из-под ног, а судьба швырнула в какой-то серый, пахнущий немытыми телами и вечной грязью ад. И встретив в этом аду единственное существо, которое тянулось ко мне, я едва не уничтожил его.

Я подул на золотистые ресницы, и они задрожали. Это было так странно… Живая. Настоящая. Сильная и гибкая. Впервые в моей постели спал кто-то кроме меня. Спал и не боялся, что я воткну ему нож под ребро или в ярости сверну шею. А ведь я едва этого не сделал. Я плотнее притянул Альдэ к себе, и она лишь опустила руки поверх моих ладоней, обнимавших её живот.

В этот момент я её даже не хотел. Я слишком устал. Но одно то, что я мог к ней прикасаться, делало меня счастливым. Что это? Мне начинало казаться: со мной происходит то самое, описанное в книгах. То, что я всегда считал лишь выдумкой поэтов. Потому что никак иначе я не мог объяснить происходящее между нами. То, что я впервые в жизни захотел увидеть улыбку на чьём-то лице. Что она терпела меня и прощала, несмотря на всю боль, которую я ей причинял. Что она отдавала мне себя.

Осознание того, что она не просто моя игрушка, пришло резко. Когда я заговорил с ней о любви. Наверное, она подобрала единственный ответ, в который я мог поверить тогда. А теперь я мучительно остро хотел услышать другие слова. Альдэ пошевелилась, сильнее сжала мою руку. Я вспомнил, как увидел её в первый раз: со спутанными волосами и доспехом, чудом не вросшим в тело. Она изменилась, но в то же время осталась прежней. Волосы блестели золотом в тусклом свете луны, но лицо осталось таким же искренним. Альдэ не походила ни на кого из тех, кого я видел у нас. На фоне её мы все были как тени на стене – плоские и чёрные, лишённые способности понимать, прощать и любить. Альдэ была жизнью. Её тепло медленно согревало изнутри, и я уже сам мечтал о том, чтобы оно заполнило меня до краёв, избавив от вечного холода.

Раньше единственным существом, которому я верил, была мать. Поэтому я обратился за помощью к ней, едва вернувшись. А теперь я отчётливо видел, что она такая же тень: плоская, жаждущая власти. Я начинал по-новому смотреть на мир, в котором жил. Он больше не казался мне правильным или единственно возможным. Я был будто слепец, единожды увидевший свет и не способный больше мириться с темнотой.

– Альдэ, – прошептал я, наблюдая, как колеблются пряди, распушившиеся от моего дыхания. Я не хотел её будить, но Альдэ тут же отозвалась.

– Я тоже тебя люблю, – пробормотала она, и я вздрогнул, не зная, что делать.

Ведь я обнимал её. Я мысленно разговаривал с ней, пока она спала. Я думал о ней. И это никак не укладывалось в отношения завоевателя и его трофея. А она воспринимала это так, будто не происходило ничего странного. Будто всё было так, как должно быть. И теперь это признание… Кольнула мысль: а вдруг она все еще спит, и сказанное обращено кому-то другому, человеку из её прошлого? Я не мог понять. Но как же хотелось верить, что мне… Альдэ открыла глаза.

– Тебя, Вельд. Я люблю тебя.

Я чувствовал, что сердце сейчас выпрыгнет из груди и, наверное, она ощущала этот ритм своей прижатой ко мне спиной ничуть не хуже, чем я сам.

– Ты не спишь? – спросил я холодно.

Альдэ запрокинула голову и заглянула мне в глаза. А я всё держал её, не решаясь отпустить и не зная, заметила ли она.

– И не спала.

Сердце колотило о рёбра молотком.

– Почему?

– Я всё думала… О том, что видела.

– О чём ты?

Она снова опустила голову и плотнее прижалась ко мне.

– Твой отец. Твой брат. Твоя мать, – она помолчала. – Твой дом, о котором ты не хочешь говорить.

Я вздохнул. Кажется, она собирается выпотрошить меня. Что ж, она может себе это позволить.

– Я поняла, почему ты такой злой, Вельд.

Ну вот. Я – злой. И я промолчу, потому что знаю, что она права. Потому что не могу вечно мучить её за то, что она видит меня насквозь.

– Знаешь… – сказала Альдэ. Я думал, что она начнёт выспрашивать у меня о детстве и о семье, но она как всегда меня удивила. – У нас много разных кланов. Действительно разных. И я не могу сказать, что среди них есть правильные и неправильные… Понимаешь, те, где Закон Леса соблюдается… Все заботятся друг о друге и по-настоящему хотят жить одной семьёй. Везде есть Хранитель, и везде он не всегда может отличить добро от зла. Везде есть те, кто наживается за счёт других. Везде есть сильные, которые пользуются чужой слабостью. Я даже не могу сказать, что одни кланы лучше других. Потому что хоть я и назвала их разными, но по большому счету они все одинаковы. Я видела столько, что, пожалуй, могу нарисовать схему. Тот клан, который я считала родным… Мне кажется, там было иначе. Но могу ли я говорить наверняка? Ведь когда пришла беда, они послушали тех, кто жаждал наживы, – она помолчала и добавила: – Как и твой народ. Может, я просто плохо помню, как было раньше? – Альдэ вздохнула. – Но дело не в этом. Я хотела сказать… Мне всегда было трудно с такими эльфами. Я не могла понять, как личные амбиции могут быть выше блага клана. Я пыталась доказать им что-то, но всегда оказывалось, что они нужны, а я – нет. И я уже думала, что навсегда останусь одна, когда встретила тебя. И ты принял меня… – я удивленно уставился на неё, но Альдэ так погрузилась в свои мысли, что перебивать её вопросом я не решился. – Я поняла – мы в чём-то похожи. Как отражение в воде. Я знаю, вряд ли тебя интересует справедливость или благо клана. Но ты тоже не можешь быть с ними. Ты им не нужен. Ты – кость в горле у матери, у братьев, у отцов… Потому что ты можешь быть другим. Они ещё не убили тебя до конца.

Альдэ замолкла, и я тоже молчал. Теперь спрашивать её о чем-то вовсе расхотелось. К чему эти уточнения? Я чувствовал – она права. Мы с ней действительно… похожи. Мы не семья – я по уши сыт своей семьёй! Мы с ней – одно.

Ещё недавно всё, что Альдэ сейчас сказала, показалось бы мне полным бредом. А теперь… Не знаю. Она что-то пробудила во мне. Что-то давно забытое и, как я думал, вырванное с корнем. Она сошла со страниц тех книжек, которые я читал в детстве. Тех, которые приходилось оставлять в библиотеке, чтобы не позориться перед собратьями, а потом, смущаясь, врать, что я учил новый магический ритуал. И Альдэ была права – я давно решил, что я такой один. Потому что я не хотел власти. Я не хотел силы. Я хотел уйти туда, где нет предательства и ненависти. Где я мог быть просто собой, а не «одним из Волков». Но я не мог. Вначале потому, что я был старшим сыном и надеждой отца. Затем потому, что я стал его железным кулаком. А теперь мне некуда идти, потому что всё королевство знает меня. Мои одежды были слишком черны даже для них, и мне оставалось утонуть в одиночестве – или носить их с гордостью. Я выбрал второе. Почему бы, чёрт побери, и нет? Ведь все те, кого я убил, заслуживали смерти. И плевать, что убить их мечтали такие же, как они.

Я спохватился, поняв, что молчу слишком долго, и осторожно поцеловал Альдэ в висок.

– Я бы хотел, чтобы… ты была права.

Альдэ улыбнулась. В темноте её улыбка была едва заметна, но я был счастлив от того, что видел её.

– Если я права… – сказала она, – давай уйдём. Зачем тебе что-то доказывать тем, кто никогда тебя не поймёт?

Я вздохнул.

– Альдэ… Я – один из них. Как бы я ни хотел уйти. Я лишь принесу зло туда, куда приду. И я навсегда стану беглецом. Может, для тебя это не имеет значения… Но я не смогу себя простить.

Альдэ заговорила не сразу.

– И меня ты считаешь беглянкой? – спросила она.

Я не знал, что ответить. Я не задумывался всерьёз о том, что она рассказывала о прошлом.

– Я ушла, – продолжила Альдэ, – потому что драться с целым народом – бесполезно. Я не боюсь смерти. Но что толку сражаться с ветром, который дует тебе в лицо?

Я пожал плечами. Она опять была права. И я это знал.

– Но ты бросилась в бой, защищая ваших девушек. Хотя даже не была с ними знакома. Если бы не я, ты бы погибла, признай, Альдэ.

– Если бы не ты, твои койгреах никогда меня бы не поймали, – Альдэ пожала плечами. – Но ты прав: это действительно было глупо.

– Но эта глупость привела тебя ко мне.

Альдэ не ответила, и я усмехнулся. Неужто хоть в чём-то я оказался умнее её?

– И что? – сказала он через какое-то время. – Ты захватишь власть, станешь королём и установишь новые законы? Это смешно, Вельд. Ты не изменишь свой народ.

– Я не собирался захватывать власть.

– Тогда что ты будешь делать? Жить среди тех, кого ненавидишь? – Альдэ покачала головой. – Тебе придётся решить, Вельд. Или ты станешь таким, как все койгреах, или уйдёшь. Третьего не дано.

– Возможно, – я крепче обнял её, – но мне уже всё равно. И знаешь почему?

– Нет.

– У меня есть ты.

Проснулся я, всё так же сжимая любимую в объятиях. Любимую – наконец признался я себе. А ей по-прежнему не мог.

– Альдэ… – выдохнул я и услышал в ответ негромкое мурлыканье.

Не открывая глаз, я опустил руку вдоль её тела и коснулся промежности. Рука Альдэ тут же оказалась на моей руке, но лишь затем, чтобы помочь. Она выгнулась в экстазе, и только тогда я открыл глаза. Заспанное лицо Альдэ было очаровательно.

– Я сплю, – сказала она, и голос её звучал как-то грустно.

– Уже нет, – я поцеловал её в висок и, развернув лицом к себе, вгляделся в зелёные глаза. Пальцы Альдэ скользнули на мой член.

– Как мне это сделать? – спросила она.

– Как хочешь, – мои бёдра сами собой толкнулись навстречу её рукам, – и если хочешь.

Её лицо стало совсем растерянным, а затем она улыбнулась, согревая своей улыбкой моё холодное сердце. Альдэ толкнула меня на спину и, поцеловав ключицу, стала спускаться вниз по моей груди. Поймала губами член и, легко поцеловав головку, шаловливо отстранилась.

– Только не дави на меня, Вельд, хорошо?

– Я попытаюсь, – вопреки сказанному, я инстинктивно вплёл пальцы в её волосы и тут же отпустил, почувствовав, что Альдэ леденеет.

Я опустил руки ей на плечи и стал гладить, преодолевая желание сжать и рвануть на себя. Нет. Больше я не обижу её. Что бы там ни было. Я не настолько глуп, чтобы дважды рисковать своим счастьем. Губы Альдэ заскользили вдоль моего ствола, умело и ласково, но неглубоко. И всё же это было приятнее прикосновений любой местной шлюхи, вбиравшей меня до конца.

– Альдэ… – выдохнул я, наполняя её рот, и собирался отстраниться, но она задержала мои бёдра, глотая всё до капли. А затем опустила голову на живот и замерла, глядя мне в глаза снизу вверх.

Она как будто силилась вырвать из меня те слова, которые я не позволял себе сказать. Не позволял, потому что это значило, что без неё я уже не смогу. Значило, что она – моя слабость.

– Иди ко мне, – я потянул её на себя и уложил на грудь, борясь с желанием произнести то, что не должен.

Мы лежали так какое-то время, и я не сразу заметил, что глажу Альдэ по волосам. Наверное, мы провели бы так весь день, если бы нас не прервал стук в дверь. Я торопливо убрал руку с её затылка, и Альдэ нехотя отстранилась, перекатываясь на другой край постели. Я поймал её пальцы и заставил посмотреть на себя. Альдэ кивнула, признавая, что понимает меня.

– Войдите, – бросил я, всё ещё удерживая её ладонь.

На пороге появилась одна из девочек Маритты.

– Вам письмо, господин, – сказала она.

– Дай сюда, – я протянул свободную руку, и девочка вложила в неё конверт, – иди.

Она вышла, а я, надорвав зубами конверт, принялся читать письмо.

– Она организовала встречу с королём. Сегодня в полдень.

– И ты пойдёшь?

Ответить я был не готов.

Глава 21. Союзы и переговоры

Вельд

– И ты пойдёшь?

Альдэ ждала ответа, но мне нечего было сказать. Всё время, пока мы завтракали, этот вопрос висел надо мной, словно вражеский меч. Он не оставлял меня в покое, пока я сидел в тёплой воде, а Альдэ омывала и ласкала мою спину. Даже когда острый подбородок Альдэ опустился мне на плечо, я всё ещё думал об одном: «Я действительно собираюсь пойти? Зачем мне эта встреча?»

Мать хотела, чтобы мы помирились. Но ведь мы и не ссорились… Я не был настолько наивен и понимал, что, скорее всего, за моим разговором с матерью стоит что-то ещё. Брату она меня не выдала, но это лишь значило, что у неё на меня другие планы. Эвелина и не стремилась это скрывать. Но чего она хотела? Стравить нас, чтобы я убил Тирвейнена? В своей победе я не сомневался, вот только…

Я откинулся на грудь Альдэ и застонал. Как я устал гадать, кто из моих близких решил меня убить. Кажется, вся моя жизнь только и состояла из таких оглядок и догадок. Так ли уж я хотел вернуться в королевский дворец? У меня уже не было в этом уверенности. Особенно, когда сильная рука Альдэ вот так гладила мои волосы, будто я снова вернулся в детство. Я запрокинул голову сильнее, вглядываясь Альдэ в глаза. Как она смела? И как я был рад, что она смеет…

Альдэ бережно поцеловала меня в висок, и я закрыл глаза, полностью отдаваясь на волю её рук. Только бы они не исчезали никогда… Проклятие, так приятно, что она рядом! Что я больше не один. Только бы это не оказалось ошибкой, наваждением, сном. Пожалуй, если Альдэ останется моей опорой, я смогу разобраться, что же здесь происходит. Я потянулся к ней губами и поцеловал. Альдэ замерла чуть напряжённо, не доверяя мне. Стало невыносимо грустно при мысли о том, что я виноват в этом напряжении. Ведь она так ни разу и не дала мне повода для сомнений.

– Нам нужно поговорить, Вельд.

Проклятье. Начало звучало неприятно. Я открыл глаза. Руки Альдэ по-прежнему лежали на моих плечах, но взгляд стал цепким.

– Я видела его.

Я ожидал продолжения.

– Человека с осипшим голосом. Вчера, у твоей матери. Она отказалась принять его, сказав, что занята. Это тот же голос.

Я вздрогнул и приподнялся с её груди.

– Уверена? – спросил я, резко обернувшись.

– Полностью. И… И я не знаю, как это принято у вас, но он назвал ее просто – Эвелина, не королева…

Я отплыл к другой стороне бассейна и облокотился о бортик. Значит, мать. Вот так. И значит, сегодня меня будет ждать ловушка. Что ж, пусть всё решится сегодня. Этот случай не хуже, чем любой другой. Впрочем, сомнения промелькнули в моей голове. Возможно, стоит сначала подготовить ловушки самому?

– Так ты не пойдёшь? – спросила Альдэ, верно угадав мои мысли. Не в первый раз она поражала меня. А ведь она – лесная дикарка, откуда ей знать, о чём думает Дитя Луны?

– Пойду, – сказал я мрачно.

– Ты же понял, что это западня? – спросила Альдэ осторожно.

– Понял. Но я приехал в столицу для разговора с братом. И я с ним поговорю.

– Зачем, Вельд? Ты не видишь, что здесь тебе не найти места? Ты хочешь доказать им, что ты стоишь их? Это такая высокая честь – добиться уважения предателей и убийц?

Рука рванулась к Альдэ и замерла у горла. Я с трудом заставил себя успокоиться.

– Я – один из них, – сказал я и отвернулся. – Давай выходить, нет времени нежиться в тепле.

Я взялся руками за бортик, собираясь подтянуться, но руки Альдэ легли мне на плечи, удерживая.

– Постой. Я хочу сказать ещё кое-что.

Я чуть обернулся, показывая, что слушаю, хотя говорить желания не было.

– Когда мне нужно убить хищника, который сильнее меня, знаешь, что я делаю?

– Понятия не имею.

– Зову другого хищника и смотрю, как они дерутся между собой.

Я усмехнулся и выбрался из воды. Альдэ последовала за мной. Всё время казалось, что её настойчивый взгляд, направленный мне в затылок, снова и снова просит меня не ходить к королю.

– Есть ещё кое-что, – сказал я, когда она помогала мне обтереться полотенцем. – У нас есть обряд… Он называется «Испытание Воли». Или испытание Силы Духа. Любой, даже обречённый на смерть, может просить у короля разрешения пройти Испытание. Тот, кто решился на этот обряд, проводит ночь в каменной роще у Врат. И если вернётся живым – все его преступления будут прощены. Он вновь обретёт имя.

– Ночь у Врат… – голос Альдэ звучал задумчиво, но я не обратил на это внимания.

– Если король разрешит мне пройти испытание, я вернусь в дом Волка как Артайнен тау вин Двайлен.

Альдэ не ответила. Руки её, державшие полотенце, сильнее сжались на моём теле.

– Я хочу пойти во дворец с тобой, – сказала она резко. Я оглянулся, поражённый её тоном.

Никогда Альдэ ничего не требовала. Даже когда речь заходила об ошейнике – лишь просила. Может быть, именно это определило моё решение.

– Нет, – ответил я так же резко.

Альдэ дёрнулась.

– Почему?

Я развернулся и прижал её к стене, но Альдэ выставила перед собой руки, отталкивая меня.

– Ты всё ещё не понял, Вельд? Я не постельная игрушка. Я – охотница Великого Леса. Я защищала своё племя. И я хочу защитить тебя.

Я поймал её губы, накрыл поцелуем, и Альдэ затихла. Она тяжело дышала подо мной.

– Всё понял. С первой встречи. Я выбрал тебя, потому что ты – такая. И поэтому ты со мной не пойдёшь. Если ты права, и это ловушка… – я отвернулся, опасаясь увидеть в глазах Альдэ отказ, – то я попаду в нее. И тогда ты вытащишь меня. Я надеюсь. Как в прошлый раз.

В полдень, как и было назначено, я сидел в библиотеке Тирва и принюхивался к бокалу вина. Пить что-то в этом доме откровенно глупо. Не пить – невежливо. Я почти принял решение вылить напиток в кадку с померанцем, когда дверь открылась. Брат стоял на пороге. Тирвейнен походил на меня как две капли воды и был так же мрачен, как и я. Отличали его лишь глаза – чёрные, как бездна Хаоса, да бархатная мантия – впервые я видел на Тирвейнене нечто столь представительное.

Летом Тирвейнен всегда вёл кочевую жизнь – разъезжал по замкам великих туатов, где в честь его приезда устраивались различного рода увеселения. Но зимой и осенью он собирал тогда свою свиту, а теперь и двор в собственном замке, в круглом зале, стены которого были расписаны фресками с батальными сценами. Тут и там в полумраке можно было различить изображения Детей Луны, вступивших в смертельную схватку с чудовищами Великого леса – правда, роспись эта за прошедшие века успела стереться на добрую половину.

Окинув меня пренебрежительным взглядом, Тирвейнен опустился в кресло напротив. Мы молча смотрели друг на друга. Я считал, что как младший он должен первым приветствовать меня. Полагаю, он думал, что он – король, и, следовательно, разговор начинать мне.

– Тирв, – сказал я, наконец, скрепя сердце и решив, что как старший должен быть мудрее.

– Арт.

Мы оба замолчали.

– Что тебе нужно? – спросил Тирвейнен через некоторое время.

– Мой капитан просил передать тебе донесение.

Лицо Тирвейнена стало странным. То ли он сдерживал смех, то ли пытался скрыть недоумение.

– Какое донесение? – спросил он.

– Не помню, – честно сказал я, – это было два месяца назад.

Тирвейнен расхохотался. На миг – на самое коротенькое мгновение – я узнал своего брата. Такого, каким знал его много лет назад, когда ему было едва за сотню, и я учил его объезжать виверн. Проклятье. Я точно помнил, что пару дней назад назвал его подхалимом… Но если он и был им, то тогда я этого не понимал. Он казался просто живым… Весёлым… Искренним… Таким, как теперь. Когда смеялся над тем, что запихнул меня в задницу мира служить под началом безродного капитана пограничников.

Я стиснул зубы. Если бы только я не дал слово отцу, он уже лежал бы на полу, баюкая сломанный нос.

– Тирвейнен, – сказал я, и Тирв, прекрасно знавший этот голос, резко стал серьёзным.

– Так зачем ты пришёл? – спросил он.

– Посмотреть тебе в глаза, может быть?

Его взгляд стал злым.

– Посмотрел?

– Понять, почему ты решил меня убить, а перед этим вышвырнул из столицы, как последнее дерьмо.

– Потому что ты и есть…

Тирвейнен всё-таки упал на пол. Надеюсь, я не сломал ему нос, хотя за рукой, которой он заслонил лицо, разглядеть было трудно. Я напрягся, ожидая, что вот-вот ворвётся охрана, и не прогадал. Трое гвардейцев нарисовались на пороге почти сразу. Вокруг моего кулака завихрилось пламя, но рука короля взметнулась вверх, отдавая приказ. Все трое попятились, и мы снова остались одни.

– Тирв… – выдохнул я и опустился на корточки рядом с ним.

Почему он не довёл дело до конца? Избавиться от меня после такой оплошности было бы так легко.

– Убирайся, – бросил он, по-прежнему пряча лицо за растопыренной ладонью, из-за которой видны были только глаза, полные обиды. Мне стало стыдно. Он хотел убить меня, а я… Я сам взял его пальцы и, отцепив, положил руку на его помятую скулу. Тирв был слабее и сопротивляться мне не мог. Совсем. Только при помощи охраны, которую он только что отпустил.

– Я поклялся отцу, что не причиню тебе вреда, – сказал я, оглаживая щёку Тирва и наблюдая, как спадает отек и уходит краснота, – разве я лгал когда-то тебе или ему?

Я встал и, протянув руку, помог подняться брату.

– Что я сделал тебе?

Тирвейнен стоял неподвижно и мрачно смотрел на меня. Затем, не отворачиваясь, попятился к конторке, спрятавшейся среди полок, нажал на один из ящичков и извлёк стопку бумаг. Вернувшись, он швырнул их на стол. Это были письма. В основном от Рейтен. Но несколько – от Дзэрна и от меня. Я сел в кресло и внимательно вчитался. Письмо от дяди я помнил. Речь в нём шла о приглашении на ночь Солнцеворота. Письмо было коротким.

«Как мы и договаривались, Арт. Я рад, что ты не отказал мне. Уверен, Лорд ничего не заподозрит. Просто действуй по нашему плану и старайся не поднимать шума».

Я помнил, как Дзэрн опасался афишировать наше общение. Я никогда не видел его, но он часто мне писал и всегда старался передавать письма с Анхельмом, чтобы их не смогли перехватить. Тут же был и мой ответ.

«Третьей ночью. Я обо всём помню. Я тоже очень рад, что всё складывается именно так».

Я отложил эти письма в сторону и взял ещё одно, написанное почерком Рейт:

«Арт, ты должен понимать, что связываться с Дзэрном опасно. Сейчас он хочет, чтобы ты убил короля, а завтра скормит Королеве Воронов тебя самого…»

Дальше я читать не мог. Я поперхнулся. «Чтобы ты убил короля»?! Буквы огнём горели перед глазами, даже когда я опускал веки. «Чтобы ты убил короля». Кто придумал это? Дзэрн или сама Рейт? В любом случае, я не помнил таких слов ни в одном письме, принесённом Анхельмом. Я поднял глаза на Тирвейнена.

– Откуда это у тебя? – только и смог я спросить, понимая, что оправдываться бесполезно.

Мои слова были лишь словами, а письма выглядели доказательством. Чего? Заговора… Или вовсе убийства.

– Не важно. Главное, что они попались мне вовремя. Полагаю, остальное ты помнишь, Арт? – Тирв отобрал у меня листки прежде, чем я успел увидеть их содержимое – моя ладонь лишь хлопнула по столу, не успевая за ним.

– Тирв… – я покачал головой. Нет, унижаться я не собирался. – Я пришёл… – я, наконец, собрался с мыслями и нашёл хоть какие-то слова, – чтобы просить у тебя права пройти испытание Воли.

– Испытание Воли? – губы Тирва скривились в усмешке. – Что оно даст мне, Вельд? Ты вернёшь себе титул, а я обрету змею под боком. Нет. Никогда.

Я сжал зубы. Этого следовало ожидать. Коротко поклонившись, я развернулся и пошёл к выходу.

Всю дорогу до дома я представлял, как опущу голову на грудь Альдэ и буду говорить. Долго и бессмысленно. И пусть катятся к дьяволу осторожность и осмотрительность. Я слишком мало с ним говорил, а ведь он был единственным, кто хотел меня слушать. Когда я подошёл к весёлому дому, меня ждал очередной удар. Кажется, судьба решила основательно позабавиться со мной. Двери борделя были выбиты, а здание явно пустовало.

Держа руку на рукояти меча, я вошёл внутрь. Бросил взгляд на барную стойку, где обычно стояла хозяйка, но там было пусто. Торопливо, перепрыгивая ступеньки, поднялся на второй этаж и бросился к спальне. Дверь болталась на одной петле. Я стоял на пороге и смотрел на перевернутую мебель. Альдэ не было.

В эту секунду я понял одну простую вещь: никто не поможет мне. Никто. Если я хочу чего-то – не важно чего: власти, свободы или любви – я должен взять это сам.

И никого не щадить.

Глава 22. Месть Лунного принца

Вельд

Маритта спряталась на кухне. Я извлёк её из-за плиты и хорошенько приложил затылком о стену. Мадам растеряла большую часть своего обаяния, тушь с её ресниц растеклась по щекам, и теперь она походила на чудовищного паука с подгорных троп.

– Что произошло?

Маритта попыталась закрыть лицо руками, но я не позволил.

– Маритта, не зли меня.

Женщина что-то пискнула и заплакала. Мне пришлось отпустить её и дать прийти в себя, прежде чем продолжать расспросы. Как оказалось, напрасно. Едва успокоившись, она тут же бросилась на меня, порываясь расцарапать лицо в кровь.

– Это твои прихвостни! – заявила она.

– Проспись. Зачем мне красть собственную пленницу?

Мы явно видели ситуацию по-разному. Маритта вырвала из моих рук запястья и, зачерпнув из большого котла кипячёной воды, умыла лицо. Потом вздохнула. Без раскраски она тоже была не особенно симпатичной. Или это с моей головой что-то сделалось?

– Люди со знаком Волка на рукаве ворвались сюда и едва не поубивали всех. Забрали всех мальчишек и изнасиловали девчонок.

Я встал с топчана, на котором сидел до сих пор, и Маритта попятилась.

– Альдэ… – выдавил я. При одной мысли о том, что кто-то, кроме меня, может коснуться её, клокочущая ярость заполнила сознание.

– Она ведь твоя девчонка, так? – зло спросила она.

Я медленно кивнул и сел назад. Они знали, что меня не будет в борделе. Даже теперь эти мрази не решались напасть в открытую и сначала выманили меня на встречу с королём. Вот только кто именно? Пока что подозревать можно было любого из моих двух семей. И знак на рукавах не значил ничего – слишком легко было его подделать. Я опустил лицо на ладони и застонал.

– Маритта, – сказал я, убирая руки, – спрячься получше. Скоро за помощь мне будут наказывать смертью.

Альдэ

Я очнулась в темноте, такой плотной и холодной, что даже моё эльфийское зрение не могло различить ничего. Произошедшее я помнила плохо. Отчётливо в голове крутилось одно – койгреах с волчьими хвостами на рукавах. Много. И комната, где некуда отступать. Я возненавидела этот город, потому что в лесу они никогда бы не взяли меня… Здесь же им хватило всего нескольких ударов.

И вот я в темноте. Затылок ноет, явно хорошо ушибленный. Ещё несколько синяков набухают по всему телу. Я встала и ощупала стены камеры. Наткнулась на решётку и прошлась по ней рукой. Нащупала замок. Усмехнулась. Эти лунные так очаровательно верны себе.

Вельд

Я шел один и знал, что там, в Доме Волка, меня встретят десятки стражей, вооруженных до зубов. Своим оружием они будут защищать власть и жажду власти тех, кто к ней стремится. Но со мной магия.

Все прочие пути к власти полны недостатков. Меч может сломаться, разум может поколебаться. Вера может ослабеть, природа увянуть, а свет изгоняет тьму. Магия? Магия вечна.

Магия вездесуща. Она пронзает всю вселенную, являясь остаточной энергией от сотворения. Овладеть ею можно разными способами, и нет практически никаких ограничений в том, что можно сделать с её помощью.

Многие полагают, что магия родилась из стихийного хаоса. Возможно. Магия колоссальной мощи сформировала Подлунный мир из беспорядка. Если магическую энергию производит стихийный хаос, то магия так или иначе её коверкает. Ничто не может остаться неизменным после столкновения с бездной.

Возможно, тьма из бездны нитью проходит через всю магию в мире. И если это так – то эта тьма может подтолкнуть тех, кто пока колеблется, принимать или нет сторону зла. Но многие заклинатели считают, что их труд привлекает и лучших, и худших из всех рас, обещая силу, славу и богатство всем, кто способен контролировать её.

И я согласен с ними. Магия – обоюдоострый меч. Который можно использовать как для тёмных, так и для светлых дел.

В Дом Волка я вошёл через главный вход. Первая пара стражников попыталась меня остановить – и тут же осела на землю горсткой пепла. Следующие оказались умнее. Они поклонились и присягнули мне на верность, но мне было плевать, и они тоже отправились в Ад. Больше никто не пытался со мной говорить. Я дошёл до королевских покоев и, не останавливаясь, вошёл внутрь. Оба были здесь. Мать. И брат.

Ярость всё ещё клокотала внутри и требовала выхода. Так что говорить я не стал. Просто собрал в кулак всю мощь, которой одарили меня демоны и долгие годы одиночества, и швырнул в их сторону здоровенный сгусток инфернального пламени. Я не слишком удивился, когда мать поставила блок, а Тирвейнен отскочил в сторону, сбивая с дорогих одежд ошмётки пламени. Вот она – проверка на вшивость. Ей было плевать, что один её сын убивает другого. А вот Тирв выглядел испуганным и удивлённым. Бедный мальчик. Такой же, каким ещё недавно был я. Он не понимал, что значит для сына Волка и Луны «семья».

– Кто дал тебе письма, Тирв?

Брат смотрел на меня испуганно, но когда прозвучал вопрос, невольно бросил на мать косой взгляд.

– Она, верно?

– Какая…

Новый, более густой шар пламени разбился у его ног, и Тирв попятился.

– Сумасшедший! – выдавил он.

– Точно. И я задал вопрос.

Тирвейнен перевёл взгляд на Эвелину.

– Да… – выдохнул он, и я улыбнулся, тоже глядя на королеву.

– И почему я не скучал по тебе, мама?

Эвелина натянуто улыбнулась.

– Придумал себе невесть что. Никогда не повзрослеешь.

– Не пудри мне мозги, – продолжая улыбаться, я шагнул к ней. – Тирвейнен, ты правда хочешь скормить её дракону?

Тирв выглядел удивлённым, и я расхохотался.

– Ему просто стыдно признаться, – мать по-прежнему оставалась спокойна.

– Да пожалуйста, – я начал закручивать новый снаряд, всё ещё внимательно глядя на неё. – Жрите друг друга и кормите друг другом драконов. Деритесь за власть, как пауки в банке, чтобы потом дрожать от страха за свою задницу. Я буду только рад, если все вы достанетесь демонам. Один вопрос, мама. Где? Моя? Найве?!

Полное уверенности лицо Эвелины на секунду дрогнуло. Не дожидаясь ответа, я швырнул в неё новый снаряд. Тирвейнен, добравшийся наконец до колокольчика, к которому пятился всё это время, пронзительно зазвонил, вызывая стражу. Я успел швырнуть ещё один сгусток огня, прежде чем пятёрка гвардейцев ворвалась в распахнутые двери – и замерла, столкнувшись с моим взглядом.

– Мама, – я швырнул в её сторону ещё один снаряд, и он затрещал на щитах. – Я. Задал. Вопрос.

Мы уставились друг на друга. Именно от неё я унаследовал большую часть своих способностей. Эвелина не имела никакого отношения ни к одному из благородных домов Лунного королевства. Она пришла сюда издалека и сразу же оказалась в фаворе у короля – а тогда ещё просто первого из великих лордов. О её способностях ходили легенды, но никто и никогда не видел, как она применяет магию. До сих пор.

Эвелина вскинула руку, и потолок над моей головой просел и обрушился, и я едва успел отскочить в сторону, а вызванные Тирвом гвардейцы исчезли из дверного проема, будто их там и не было. Спасибо, мама. Вот только откуда такое упорство в стремлении сломать мою жизнь? Я собрал накопившиеся силы и запустил в неё ещё один снаряд, который вновь ушёл в щиты. А потом, без перерыва, ещё два, стараясь поймать момент, когда она снимет защиту для нового удара.

Я воззвал к Агатису, и кокон темного льда окутал меня. Но, минуя черный лед, магия Эвелины пронзила меня. Эвелина вскинула руку, и ужасная боль охватила моё тело – казалось, что кровь закипает в моих венах. Я, отдавший магии всю свою жизнь, не видел таких заклятий никогда. Впрочем, плевать. Я был зол. Циклон Хаоса, явившийся с нижних планов по моему зову, захватил её, избивая громкими раскатами грома, и оттолкнул назад. Лента вихрящейся тьмы сорвалась с моей руки и устремилась к сердцу жертвы. Я почувствовал, как магия Эвелины покидает её тело и переходит ко мне. Призрачное серебро по моему приказу охватило королеву и подняло в воздух.

Я замешкался на мгновение: она, бессильная, лишённая своей магии, зависла в воздухе передо мной. Она была моей матерью. И я… наверное, я хотел её любить – когда-то давно. И возможно, если бы хоть раз в жизни она позволила мне назвать себя так – я повернул бы назад.

Я воздел руку, и чёрные плиты, исписанные рунами древних проклятий, явились из Хаоса, и окружили её. Эвелина взвыла – вращаясь вокруг неё, плиты сжимали кольцо, ломая её протянутые вперёд руки, пока наконец не превратились в подобную гробу тюрьму. С грохотом они рухнули на пол. Я ещё слышал, как она бьётся в них и кричит, но помочь ей не смог бы уже никто.

Тирв бросился было к ней, но попятился, увидев, что я приготовил новый огненный болт.

– Стой… – выдохнул он скорее интуитивно, чем соображая, что делает.

– Правда? И что мне может помешать убить тебя и стать королём, Тирвейнен?

– Ты обещал… – выдохнул он, прекрасно понимая бессмысленность и наивность своих слов.

Я покачал головой:

– Вы все предали меня. Клятв больше нет, Тирв. Наша мать… Даже для нее власть была важнее, чем сыновья. Ты… Ты тоже предпочел забыть о том, что мы братья. Почему я должен хранить верность слову, которое когда-то дал королю, хотя все прочие ведут себя как враги? Почему мне не убить тебя сейчас, Тирвейнен, и не избавить себя от всех проблем?

Тирвейнен молчал. Так долго, что мне надоело. Я опустил руку и погасил магический огонь.

– У тебя вся жизнь, чтобы решить, братишка. А сейчас просто верни мне мою найве.

– Я не знаю, о чём ты.

– Хватит врать!

– Я не вру!

Мы оба посмотрели на мраморный куб, запечатавший мать. Щелчком пальцев я уничтожил его.

– Как же я устал от вас.

Я подошёл к неподвижному телу и опустился на корточки, разглядывая вечно молодое и, несмотря на кровь, красивое лицо. Эвелина ещё дышала, а добить её у меня не хватало решимости.

– Где моя найве? – спросил я, приподнимая её за обожжённое горло и встряхивая, но Эвелина лишь закашлялась. Она не мигая смотрела перед собой и, должно быть, не слышала моих слов.

Ее дыхание стало поверхностным, а затем сердце женщины, которая когда-то родила меня, но так и не стала мне настоящей матерью, затихло под моими пальцами. Я опустил ее на пол и, поднявшись, снова взглянул на брата. Тот смотрел на тело Эвелины, и в глазах его стояли слезы… Самое скверное, что я его прекрасно понимал. Эвелину я мог не любить, мог презирать, но, как ни крути, она была моей матерью. И я только что её убил. Я встряхнул головой, прогоняя ненужные мысли. Схватка была честной, напала она первой, а значит, надо прекращать жевать сопли. Надо думать не о покойниках, а о живых. Об Альдэ, которая сгинула где-то, и о Тирве, чьи слезы подтачивали меня изнутри. Я должен с ним поговорить. А он… Он просто обязан меня услышать.

– Тирв. Если бы я хотел тебя убить, я бы сделал это сейчас, – Тирвейнен вскинул глаза. – Надеюсь, ты никогда об этом не забудешь. А письма, что она показала тебе… Перечитай ещё раз. И подумай своей головой, не её. Хоть раз я писал, что убью отца и собираюсь убить тебя?

– Ты не настолько глуп. Зато Рейтен, твоя подружка…

– Заткнись, Тирв. За то, что писала Рейт, спроси с нее. И кстати, – я усмехнулся, – я бы тоже послушал этот рассказ. Но сначала, – я протянул руку, – ключи от подземных покоев.

Тирвейнен молчал какое-то время. Оставаться на стороне матери, которая уже перестала дышать, не было никакого резона. Он отлично это понимал.

– Я провожу, – сказал Тирвейнен мрачно, и мы стали спускаться по коридорам, минуя следы разрушений. Живых людей нам не попадалось.

Альдэ

Замок поддался легко. Взламывать этих так любимых лунными железных уродцев я уже научилась хорошо. Вот только куда идти, я не знала. Прошла по нескольким коридорам и решила было, что заблудилась, когда завидела вдали двоих лунных с факелами в руках. Я затаилась, но тут же узнала знакомые шаги. Сердце бешено забилось. Вельд тоже в плену?.. Додумать я не успела, потому что сильные руки сгребли меня в охапку, прижимая к себе. Тёплые ладони принялись беспорядочно гладить мои волосы и спину так, как никто не гладил меня много лет.

– Альдэ… – он прижал мою голову к себе, и я не сопротивлялась. – Ты жива? Ты в порядке? Ты здорова?

– Да… – выдохнула я и, чуть отодвинувшись, попыталась вглядеться в его лицо, но ничего не разобрала в темноте. – А ты?

– Сойдёт, – он усмехнулся и плотнее прижал меня к себе.

– Глупая была идея – разделиться.

– Да, – Вельд помолчал. – А я опять сорвался.

– Хорошо, что не на меня.

– Да, – его нос уткнулся мне в волосы.

– А на кого?

– Я всё расскажу, – только теперь Вельд меня отпустил, – сначала закончим с одним делом, хорошо?

Я кивнула, и он потащил меня вверх. Мы оказались в длинных коридорах дворца, где я уже была однажды. Миновали просторные полутёмные залы и остановились в небольшой комнатке, отделанной зелёным.

– Тирв, – позвал Вельд, и я наконец оглянулась на его спутника. – Что мы будем делать?

Стоявший напротив мужчина был похож на Вельда, как рыжий кот на тигра. Он пожал плечами.

– Полагаю, теперь, когда я убил ещё и мать, ты тем более не веришь мне?

Тот, кого звали Тирв, не ответил.

– Я предлагаю сделку, – сказал Вельд. – Прикажи доставить сюда Рейтен. Мы допросим её, и если ты так и не поверишь мне, я уйду из королевства навсегда. Если же она признает, что письма поддельные и что она сама – участница заговора против нас с тобой, ты вернёшь мне титул и должность.

– Должность? – двойник вскинулся. – Тайного палача?

Кривая усмешка исказила губы Вельда.

– Именно, Тирв. Посмотри на себя – развёл здесь гадюшник. И даже не можешь отбиться от предателя, который вламывается в твои покои.

Тирв смутился.

– Ладно, – нехотя согласился он, – но ты не будешь допрашивать Рейтен.

– Это ещё почему?

– Тебе мёртвый сознается в том, что он живой.

Вельд хищно усмехнулся.

– Убедил. Но вопросы, которые следует задать, подготовлю я.

Вельд

Мы поднялись в покои Тирвейнена. Я никак не мог выпустить руку своей Альдэ, своей найве, своей… Едва решение было принято, и Тирвейнен вышел, чтобы раздать приказания, я снова обнял её.

– Альдэ… – я легко поцеловал любимую в губы, – прости меня. За всё.

– Ты уже говорил это, – Альдэ смотрела на меня немного ошалело. Ещё бы.

– Плевать. Ты не представляешь, как я испугался, подумав, что потерял тебя. Я шёл домой, и все мои мысли были о тебе, а потом… Тебя будто вырвали у меня из рук, и… – я крепче сжал пальцы у неё на плечах и облизал губы, понимая, что должен закончить, – и это точно не то, что можно чувствовать даже к самому близкому слуге. Любимая. Ты говорила, что когда-нибудь я стану называть тебя не найве, а иначе… Так вот… Я называю…

Сладкое тепло разливалось по спине, когда я смотрел, как меняется её лицо.

– Любимая, – повторил я. – И ещё… Чтобы никогда больше мне не пришло в голову причинить тебе боль, я хочу поклясться, что не сделаю этого. Я буду защищать тебя, пока жив.

Альдэ слабо улыбнулась.

– Я тебя тоже, любимый.

Глава 23. Испытание для двоих

Вельд

Рейтен созналась. Хотя Тирв запретил мне участвовать в допросе, одного моего присутствия оказалось достаточно. Услышав о смерти Эвелины, она размякла и запела как соловей. Сначала она пыталась обвинить во всём Дзэрна, однако вскоре сменила позицию и стала рассказывать обо всём, что произошло незадолго до смерти прежнего короля.

Идея, по её словам, принадлежала Эвелине. Король отказывался принимать решение о союзе с Империей Крови, о котором она хлопотала много лет. Поэтому его нужно было убить. Однако мать, конечно, хорошо знала меня и понимала, что слушать ее я вряд ли буду. Королева решила избавиться от своевольного сына и занять престол сама. А следовательно, меня надо было устранить. Как? Естественно, чужими руками. Были подготовлены письма, которые выставляли меня убийцей собственного отца, нанят человек из дальних земель, который не знал и знать не хотел о политике Лунного королевства, но решил заработать денег на убийстве правителя Шалиэна. Болт покинул ложе арбалета, чтобы закончить эру правления одного короля и начать годину борьбы за престол.

Однако отец не умер сразу. Убийца был наказан за ошибку. А все, кто участвовал в заговоре, собрались у ложа умирающего, скрестив пальцы и ожидая, что произойдёт дальше. Король умирал. Эвелина и Рейтен уже успели успокоиться, когда он – по сути, уже с того света – нанёс ответный удар: сменил наследника и потребовал от меня всем известные клятвы. Эвелина была в ярости. Она никогда не думала о Тирве как о возможном правителе. Но он был слишком молод, чтобы стать королем, и она могла быть регентом в случае моей смерти. А там уже легко было и объявить себя владетельницей короны.

Когда рассказ дошёл до этого места, я вспомнил её холодный взгляд, пригвоздивший меня тогда к стене. После этого мать стала продумывать новый план. Дальнейшее меня не слишком удивило. Большую часть я понял и так. Независимо от клятвы, в случае гибели брата я имел все права на корону – то есть, я все еще был наследником. Брат же был младше меня, и им все еще можно было командовать. В запасе было немного времени, прежде чем Тирв повзрослеет достаточно, чтобы понять, что вокруг него происходит. Но начинать что-либо можно было только после устранения наследника трона – меня. Королева решила стравить нас с Тирвом.

Брату подсунули те самые письма, которые не пригодились ранее, он перепугался и начал действовать. Осталось только дождаться известия о моей кончине. Или ответных действий против Тирва уже с моей стороны. Кто бы ни победил, другого она могла обвинить в братоубийстве. Удивительно, что план её не сработал. Ведь у нас обоих много раз была возможность устранить друг друга.

Я смотрел на Тирвейнена, стоявшего рядом, и пытался понять, что остановило меня. Полагаю, и он думал о том же. Но я не мог представить его мёртвым. Всё время лезли в голову эти проклятые виверны, которых мы объезжали вместе. И ещё – мои книги, которые он без конца рвал, если я отказывался с ним играть. Я попытался вспомнить что-то подобное о матери – и не смог. Она всегда была королевой. Так я и называл её. И её никогда не волновало, что с моими книгами.

Один вопрос оставался мне непонятен, и я задал его в лоб:

– Я понял, чего хотела мать. Но я не могу понять, чем она купила тебя?

Рейтен долго смотрела на меня, прежде чем усмехнуться.

– Я тебя ненавижу, – сказала она и не добавила больше ничего.

Тирв сдержал своё слово. Меня восстановили в правах и вернули апартаменты в королевском дворце. Он так же без особых возражений согласился дать отступные Маритте и выпустить её работников. Для всех вокруг я теперь снова был Артайнен тау Вин Двальен. И только одному существу по-прежнему дозволялось называть меня Вельдом – Защитником Смерти.

– Вельд… – сказала Альдэ и улыбнулась, потянувшись на шелковых простынях.

– Что? – я взял ее руку и поцеловал тонкие пальцы.

С момента похищения я ни разу не брал Альдэ. Слишком боялся, что снова не сдержусь и сделаю ей больно. Мы лишь ласкали друг друга, и, как ни странно, нам этого хватало. Зато время от времени она задавала вопрос:

– Почему ты не хочешь его снять?

Альдэ отбросила в сторону волосы, демонстрируя стальной обруч на шее. Я вздохнул. У меня не было никакого желания его снимать. Я боялся. Если она уйдет – я не смогу этого пережить. Без Альдэ мне не нужны ни титул, ни имя. Она стала моим персональным безумием, и я не собирался её терять.

– Я же его не использую, – сказал я примирительно.

– Но ты можешь его использовать! – Альдэ выскользнула из моих рук и упрямо посмотрела мне в глаза.

– В этом смысл.

Мы уставились друг на друга.

– Вельд, – сказала Альдэ спокойно, – я требую Испытания Воли.

Я поперхнулся ответом.

– Чего ты требуешь?

– Испытания Воли, Вельд.

Я смотрел на Альдэ и не верил своим глазам. Кажется, всё то время, что она находилась рядом со мной, она была согласна на всё. По крайней мере, я так считал.

Теперь же она явно не собиралась отступать. Альдэ… Хотела уйти от меня. Кажется, так.

Сердце пронзила боль.

Я усмехнулся.

– Король никогда не даст согласия.

– Король уже дал согласие. Я лишь ставлю тебя в известность.

Я растерянно откинулся на подушки.

– И давно?

– Вчера. Я не могу носить его всю свою бесконечную жизнь, Вельд, – Альдэ вцепилась в ошейник, будто он её душил. – Я надеюсь, ты меня поймёшь.

Я развёл руками:

– Вряд ли тебя в самом деле интересует моё понимание.

Я потянулся к бутылке вина, стоявшей на сундуке, и основательно хлебнул из горлышка.

– Когда?

– Король сказал, что я не должна тянуть. Так что все произойдет сегодня.

Я покачал головой. Хотелось высказать много доброго в её адрес, как и в адрес её пособника – Тирвейнена. Но я действительно больше не хотел причинять Альдэ боль.

– Я буду ждать у выхода, – сказал я и отвернулся.

Альдэ

Когда солнце медленно спустилось за шпили дворцовых башен, мы оба стояли на городской площади. Вельд держал меня за руку. Он всё время старался коснуться меня хотя бы мимолётно, будто проверял, здесь ли я ещё. Кажется, я всё же его обидела. Но чувствовать, что он сомневается во мне, было невыносимо. Я хотела быть с ним по своей воле. И я хотела, чтобы он знал об этом.

Я долго ждала в надежде, что однажды Вельд сам предоставит мне шанс, свыкнется со мной. Но он продолжал бояться – и я должна была сделать выбор за него.

Все было решено. И вот теперь мы стоим плечом к плечу, и перед нами вздымаются вверх переплетения вывороченных из земли острых осколков – Каменный Лес, как говорил Вельд. Пасть Ада – как говорим мы, эльфы Койдвиг Маур. За спиной стоят свидетели, превращающие это бессмысленное самоистязание в Испытание Воли.

– Я буду ждать, – повторил Вельд, кажется, в десятый раз за день.

Я обернулась, пытаясь поймать его взгляд. Вельд не понимал меня так упорно, что мне оставалось только удивляться: как можно не понимать того, кто рядом с тобой изо дня в день уже скоро год? Я осторожно отцепила его пальцы и пошла вперёд. Едва перейдя невидимую границу, которая окружала Лес, я ощутила покалывание в плечах. Разноцветные лепестки магического щита сомкнулись за спиной, отделяя меня от внешнего мира. Сделав над собой усилие, я отвернулась от площади, где осталась моя любовь, и пошла вперёд. Я шла и шла, минуя гранитные глыбы и базальтовые колонны. Ноги то и дело проваливались в трещины, казавшиеся бездонными.

Наконец я увидела лавовый обод высотой в пять ростов высоких эльфов. За ним кружились и вились змеями всполохи потустороннего мира. Я уселась на один из камней и, глядя в сторону Врат, стала ждать. Это всё, что требовалось – дождаться утра. Я не заметила, как задремала, а открыв глаза, увидела лицо, о котором не вспоминала уже много лет.

– Вьен?

Сердце кольнуло. У эльфа, сидевшего передо мной, были рыжеватые, как цветочный мёд, волосы и выгоревшие брови. Уголки его тонких губ были привычно опущены чуточку вниз, а зелёные глаза светились теплом.

– Винси.

Я вздрогнула. Я так давно не слышала своего имени, а тем более этой его части.

– Вьен… – выдохнула я и протянула руку, чтобы коснуться его щеки. Кожа Вьена была мягкой, и её покрывал лёгкий пушок, а у виска красовалась царапина – та самая, которую я помнила по нашей последней встрече.

– Винси, ты придёшь к нам?

Я сжала зубы. Вьен погиб вместе с кланом. В этом я была почти уверена. Ему было едва за двести, и его родителям не нравилось, что будущий хранитель всё время проводит с охотниками. А я знала, что ему нужны не охотники… Ему нужна была только одна… Я.

Я облизнула губы.

– Вьен, нет… Я не приду.

– Нам не хватает тебя, Винси. Особенно мне… – его глаза наполнились слезами, и, не сдержавшись, я прижала Вьена к груди, только чтобы не видеть его лица.

Вьен был тёплым. Он был маленьким и мягким, и любить его было приятно даже издалека. Он не умел причинять боль. Он был совсем не таким, как… Я резко отпустила его, вспомнив, где нахожусь.

– Вьен, – я отстранила юношу от себя. – Откуда ты здесь?

Вьен обернулся и многозначительно посмотрел на Врата. По моей спине пробежали мурашки. Преисподняя – совсем не то, что Лес Между Миров. Или – именно то?

– Мы тебя ждём, Винси. Идём?

Он встал, потянул меня за руку, и я поднялась…

Вельд

Ожидание было невыносимым. Я не привык ждать, чтоб его. Какой идиот решил, что моя найве может проходить Испытание Воли? Она же… Ну… Она же моя найве! Она не изгнанница и вообще не Дитя Луны. Она только моя. И я решаю, будет на ней ошейник или нет. Я метался по площади как ужаленный, наводя страх на свидетелей. Но время шло, и через пару часов меня попросту перестали замечать. А я, напротив, стал успокаиваться. Ведь это же Альдэ. Разве могут демоны подчинить себе её дух? Только руки всё равно сжимались в кулаки.

– Безумец, – услышал я шепот за спиной и замер.

Я стоял и делал вид, что вглядываюсь в Каменный Лес, но уши мои прекрасно слышали перешёптывания тех, кто судил о воле моей Альдэ.

– Он заслужил… – другой голос, и ледяная волна ярости подступила к горлу.

– За всех, кого отправил на тот свет.

Я резко развернулся и, преодолев десяток метров в один миг, взметнул руку, приподнимая говорившего за горло над землёй.

– Заслужил – что? – спросил я, крепче сжимая пальцы, но жертва лишь хрипела. Ещё один из свидетелей захихикал, прикрывая рот рукой.

Я оглянулся на Тирва, стоявшего поодаль. Выпустив шавку, попавшуюся мне под руку, я подскочил к брату и приподнял за грудки уже его.

– Тирв, – я улыбнулся. Рука, едва успевшая лечь поверх моих пальцев, разжалась. – Говори, возлюбленный мой брат, пока я не зашвырнул тебя в преисподнюю.

– Псих… – выдавил он.

Я перехватил Тирва за горло и сжал покрепче.

– Ночь Сумарблота, – услышал я женский голос где-то поблизости, и меня пронзило понимание.

Я не следил за календарями, тем более теперь. Но как моя любимая могла проморгать, что сегодня Ночь Духов? Ведь лесные эльфы тоже знают о ней и, наверно, даже отмечают ее приход по-своему. Или нет? Я не знал… Не помнил… Проклятье! Одно можно было сказать точно: о том, что сегодня, в ночь Сумарблота, духи спускаются на землю, чтобы поговорить с живыми и, если получится, забрать их с собой, мой младший брат знал совершенно точно. И тем не менее отправил Альдэ к Вратам демонов – в самое страшное в эту ночь место – именно сегодня. С ужасом я вспомнил второе название Сумарблота – то, что дошло до нас из глубокой древности – День Летнего Жертвоприношения.

– За что? – спросил я, выпуская горло брата из рук.

– За мать, – Тирвейнен медленно пятился.

Я отвернулся и рванул к лесу. Светящиеся контуры сверкнули под моим магическим снарядом и разлетелись искрами. Ноги без конца попадали в щели меж камней, но я лишь быстрее нёсся вперёд.

– Альдэ… – выдохнул я, когда лес оказался позади. Я оказался на широкой площадке, посреди которой вздымались Врата.

Моя любимая стояла, а рядом с ней колыхалась серая тень. Она обернулась на мой голос.

– Альдэ… – я облизнул губы.

Что она видела за этой тенью? Какой мертвец увлекал её за собой? Я всё ещё так мало знал о ней. Альдэ стояла неподвижно. Взгляд её медленно перетек с меня на тень. Мне стало страшно.

– Альдэ, я не знаю, что он обещал тебе, но я люблю тебя. Если ты ступишь за Врата, я последую за тобой.

Взгляд моего сокровища вновь вернулся ко мне и остановился на амулете, висевшем у меня на груди. Я невольно прикоснулся рукой к белому пёрышку. Свободная рука Альдэ легла на ошейник. Сердце забилось как бешеное. Проклятье. Она не могла уйти от меня, пока мы в мире живых, но ничто не мешало ей умереть. Мучительно медленно текли секунды. Тень заколыхалась быстрее. Мне показалось, что собеседник Альдэ из мира духов еще яростнее уговаривает её. Я подался вперед, но Альдэ сама отступила от тени в сторону и отрицательно качнула головой. Я подскочил к ней и сжал так крепко, как только мог.

– Ты не уйдёшь? – выдохнул я.

Альдэ извернулась в моих объятиях, и её руки сомкнулись у меня на спине.

– Вельд, – она чуть отстранилась и посмотрела на меня с укоризной, – я ведь обещала. Давным-давно.

Она отстранилась.

– Почему ты не веришь мне? Разве хоть раз я дала тебе повод усомниться?

Я облизнул губы. Проклятье. Она потрошит меня как дичь.

– Альдэ… Меня только что предал брат.

Губы Альдэ расплылись в улыбке. Она коротко хохотнула и снова стала серьёзной.

– Я не твой брат, Вельд. Я та, кто выбрал тебя. Несмотря на боль. Несмотря на ошейник, – она мимолетно провела пальцами по полоске металла. – Несмотря – а не благодаря им. Неужели ты думаешь, что если перестанешь держать меня на цепи, я выберу кого-то ещё?

– Мне страшно, – наконец сознался я, и тут же на душе стало легче.

Злость вышла вместе с этим словом, оставив внутри пустоту. Рука Альдэ легла мне на щеку, и я ощутил, как пустота наполняется теплом.

– Не бойся, мой Защитник. Я всегда буду с тобой.

Я хотел обнять Альдэ, но она оттолкнула мою руку.

– Ошейник, – сказала она твёрдо.

Я поднёс руки к замку, прошептал заклятье – и серебряный обод упал мне в ладонь. Шея Альдэ казалась длинной и беззащитной без металлического украшения. И таким же беззащитным почувствовал себя я. Она потёрла рукой место, где, словно напоминание о моей утраченной власти над ней, белела полоска незагорелой кожи, и опять посмотрела мне в глаза.

– Сегодня Ночь Духов. Лунные знают об этом?

Я судорожно кивнул, кося глазом в сторону тени. Мне показалось, или теперь она там – возле Врат – была не одна?

– Это страшная ночь. Пойдем отсюда скорее.

Альдэ посмотрела на меня удивленно.

– Лесные эльфы любят и почитают тех, кто ушел в Лес На Той Стороне. Зачем их бояться? Разве они нам враги?

Теперь настала моя очередь изумляться. Значит, Альдэ прекрасно знала о том, куда и в какую ночь идет? И все равно сделала это? Без страха?

– Первородная магия течёт из мира духов, являющегося частью Природы, и в то же время отделённого от неё. Этот мир заполнен первородными духами, источающими великую силу. Духи защищают мир от вторжения как Астрального моря, так и стихийного Хаоса, но не принимают участия во Вселенской борьбе, – тихо рассказывала Альдэ.

– Со времён Предвечной войны духи защищают мир от воздействия извне. Пока они существуют, ни боги, ни Предтечи не смогут нарушить запрет, удерживающийся вечность.

Защита мира требует самопожертвования, и многим это кажется добрым или благородным.

А если принять во внимание девственную красоту первородных лесов, открытых ветрам гор, уходящих в небеса, и увлекательные глубины океанов, первородных духов можно посчитать посланцами жизни и процветания.

Несмотря на то, что первородные духи – творения живых существ и многочисленных форм мира, они так же посланцы смерти и разложения. Чтобы жизнь процветала, живые должны умирать. Чтобы освободить место для нового, старое должно уйти.

Мы, эльфы Великого Леса, стоим в стороне от борьбы. Но сохранение естественного порядка для нас важно.

– Теперь я знаю о судьбе своего клана все, – печально продолжила моя любимая. – Мне рассказали… И о том, что творится здесь, Вельд. Так что… Вот мои окончательные слова: я не уйду от тебя, но я не могу оставаться в городе, который ты считаешь родным. Весь он – один огромный ошейник. Ты сказал, что пойдёшь со мной даже за грань?

Я медленно кивнул.

Глава 24. Выбор Лунного принца

Вельд

К утру мы преодолели череду разделительных гор и, хотя нас всё ещё можно было настичь на виверне, решили остановиться и сделать привал. Подножия гор поросли редким хвойным лесом. Настолько прозрачным и чистым, что вдалеке виднелись горизонт и серебристые воды зимнего моря. Ни я, ни Альдэ раньше не были в этих краях, но нам обоим здесь нравилось. Альдэ будто вздохнула полной грудью, оказавшись вдалеке от города. Она сразу пропала в лесу, сказав, что надо разведать окрестности, и мне показалось, что она соскучилась по годам одиночества. Отогнав эти мысли, я остался в небольшой пещере – обустраивать наш нехитрый быт. Вскоре Альдэ вернулась. Довольная, с двумя кроликами и пучком ароматной травы.

Пока она расстёгивала доспех и снимала насквозь промокшую одежду, я ободрал и выпотрошил кроликов, а после насадил их на вертел. Затем закутал Альдэ в плед, и мы устроились у стены на расстеленных на полу одеялах. Я вспомнил, как мы так же сидели в моём шатре на границе. Моим единственным именем тогда было «Защитник смерти» – как и сейчас. С тех пор оно обрело новый смысл. Я больше не думал ни об отце, ни о клятвах. Зато при воспоминании о том, как трепетало от боли гибкое тело в моих руках, кольнуло сердце, и я притянул Альдэ к себе. Я не был уверен, что не сорвусь. Теперь я не понимал, как мог причинять боль единственному любящему меня существу. Не мог даже подумать о том, чтобы сделать это вновь. Мои руки сами собой сомкнулись в кольцо у Альдэ на животе, а губы зарылись в слегка влажные от утреннего тумана волосы.

– Альдэ… – я бережно поцеловал её за ухом, и Альдэ едва заметно обернулась ко мне.

Мне не хватало слов, чтобы выразить всё, что я чувствовал к ней. Но слова были не нужны. С каждым днём мы всё лучше понимали друг друга без них.

– Хорошо, – она легко улыбнулась, но я видел, что она нервничает.

– Если не хочешь… я могу подождать.

Альдэ замерла на секунду, а затем крепче прижалась ко мне:

– Нет. Ведь ты хочешь.

Я осторожно уложил ее на землю и стал торопливо раздеваться. Раздвинул в стороны краешки пледа и принялся целовать изящную шею, округлую грудь, чуть впалый живот. Приподнялся над Альдэ и замер.

– Ты так любишь масло в эти моменты, а у меня его нет, – сказал я мрачно.

Альдэ смотрела на меня, давясь смехом, которого никак не могла скрыть.

– Ты никогда не изменишься, – она потянулась к своей сумке, лежавшей поодаль, и, вытащив флакончик с ароматным маслом, сунула мне в руку. – В отличие от тебя, я подумала чуть дальше, чем на один день вперед.

– Помоги, – попросил я. Открыл сосуд и зачерпнул жидкость.

Наши пальцы вместе заскользили по ее животу. Я видел, как вздымается грудь Альдэ, когда они спускались к самому треугольнику между ног.

– Тебе нравится? – спросил я, невольно облизнув губы при виде того, как выгибается мне навстречу ее тело, как раздвигаются ноги.

– Да…

Я положил свободную руку на бугорок между складок между ног Альдэ и стал ласкать в такт своим движениям. Он был таким гладким и бархатистым, что мне хотелось касаться его снова и снова.

– Останови меня, если что.

– Всё нормально, – Альдэ натянуто улыбнулась. – Я постараюсь не мешать.

Не удержавшись, я наклонился и поцеловал ее.

– Альдэ… Если я когда-нибудь снова причиню тебе боль…

– Замолчи, – Альдэ прислонила палец к моим губам. – Я сказала, что не уйду.

– Этого я и боюсь.

Она хмыкнула. Я пододвинулся ближе к ней и вопросительно заглянул в глаза.

– Я тебя люблю, – шепнул я и скользнул внутрь, в тугой, уже отвыкший от меня вход.

Альдэ тяжело дышала, я видел, как она старается мне помочь. Неужели я не мог и раньше быть нежным? Как я мог быть таким слепым?

– Всё хорошо, – выдавила он. Ее руки скользнули мне на грудь, беспорядочно оглаживая и будто бы нащупывая опору. – Я тоже тебя люблю.

Я приподнял ее бёдра одной рукой и, опершись другой о землю, стал медленно выходить.

– Ищи сам, где именно мне понравится больше всего, – выдохнула она, и я стал искать. Мне не хватало рук, чтобы ласкать ее и пытаться найти нужный угол. Я успевал лишь целовать виски Альдэ, ее шею и горло, пока не услышал тихое: «Ах…»

– Альдэ? – я вгляделся в ее глаза. Веки Альдэ слегка дрожали, будто она не могла выбрать – опустить их или поднять.

– Да…

Я опять поцеловал ее в висок и стал двигаться увереннее, всё время вглядываясь в любимое лицо.

– Вельд… – выдохнула Альдэ, и я понял, что мы приближаемся к финалу. Осторожно высвободив руку из-под ее спины, я сел и притянул ее ещё ближе к себе. Гладя бёдра и живот Альдэ одной рукой, я попытался другой опять поласкать ее между ног, но двигаться так было очень неудобно. Только тут я заметил, что она тянет ко мне руки, и, рванув ее на себя, усадил на колени. Вот теперь я мог и целовать ее, и путешествовать пальцами по ее телу, в то время как она судорожно сжимала руки у меня на спине и целовала изгиб плеча. Никто и никогда не отдавался мне так искренне, так безраздельно. Каждый кусочек ее кожи был моим.

– Люблю… – прошептал я, изливаясь, и, все-таки проникнув пальцем между складочек, принялся ласкать ее. Я так хотел, чтобы она пришла к финалу вместе со мной.

– И я… – она сжала мои плечи и замерла, уткнувшись носом в плечо.

Я услышал негромкий протяжный стон и почувствовал, как мой член сжимают пульсирующие стенки ее лона.

Мы сидели неподвижно, пока я не понял, что замерзаю. Но даже тогда мне не хотелось ее отпускать.

Потом мы пошли искать горное озеро. В точности так, как уже было когда-то – казалось, давным-давно. Я долго отмывал ее, уверяя, что хочу вымыть из нее свою сперму, а на самом деле мне очень хотелось проникнуть в нее ещё глубже, целиком. А потом мы снова вернулись в пещеру и любили друг друга, не думая о том, кто сильнее, а кто – слабее. Потому что она была больше, чем частью меня. Кажется, она была моей половиной, всем тем, чего не хватало мне всю жизнь, что я искал в лицах разных женщин и никогда не мог найти.

Мы провели в этой пещере ещё много дней. Двигаться никуда не хотелось. Но лето уже было в самом разгаре, и, пока не подступили холода, нужно было отправляться в путь, чтобы найти себе новое пристанище. Мы почти не говорили о том, что будет дальше. Лишь иногда, словно невзначай, Альдэ поминала далекую страну, где дубовые рощи залиты солнцем, и все эльфы живут в мире.

– Там нет кланов, из которых могут изгнать, и никого не будет волновать знак на моей руке, – говорила он, глядя в потолок.

– И там совершенно точно никто не знает о том, кто такой Артайнен тау Вин Двальен, – столь же мечтательно ответил я и, приподнявшись на локте, улыбнулся Альдэ. – Думаю, нам там понравится, любимая.

Тусклый свет молний освещал комнату, заполненную мягкими тканями и дорогими безделушками. Хозяйка будуара, совсем ещё девочка, сидела в слишком большом для неё кресле перед камином, подтянув к себе ноги и обняв колени руками. Рыжие волосы разметались по плечам, невесомый атлас сорочки ласкал голые щиколотки. В комнате было жарко натоплено, но девочка потянула невесомый подол вниз, пряча ноги в полупрозрачной ткани, словно силясь сохранить тепло.

Раздался стук в дверь. Тихий звук едва слышался в шуме ливня.

– Да, – малышка продолжала смотреть на огонь.

Дверь открылась, и в комнату вошёл мужчина в чёрном плаще. Лицо его скрывал низко опущенный капюшон. Он опустился на колени перед креслом и поцеловал маленькую ступню, бережно, словно драгоценность, высвободив ее из шелков. Девочка дёрнула плечами.

– Говори.

– Эвелина мертва, принцесса.

Только теперь Ламия перевела на гостя задумчивый взгляд.

– Что с твоим голосом? – спросила она капризно.

– Зимы на Великой Реке холодны.

Ламия поморщилась.

– Надеюсь, на вкусе твоей крови это не сказалось. Ладно, что сталось с Эвелиной? Убийство?

Мужчина кивнул.

– Кто?

– Её сын.

– Старший или младший?

– Артайнен.

Ламия снова повела плечами.

– Да… Никогда его не любила. И что теперь?

– Это уже не важно, принцесса. Дело сделано. У лунных нет настоящего короля. Старшие дома готовы уничтожить друг друга.

– Хорошо. Тогда можно начинать наступление… Может быть, завтра. Да. Так и будет.

Ламия снова повела плечами.

– Почему так холодно? – спросила она тем же капризным тоном. – Так холодно… Будто… Будто в могиле, – закусила губу и продолжила. – Иди сюда, Найтон. Мне нужно немного тепла.

Мужчина расстегнул плащ и сбросил его на пол, открывая взору Ламии мужественное лицо. Он приподнялся на коленях, приближаясь к принцессе, и склонил голову. На секунду лицо девочки исказилось, зубы удлинились, и два острых клыка вонзились в подставленную шею. Ламия сделала несколько больших глотков и отстранилась. Осторожно лизнула рану и опустила подбородок на затылок мужчины.

– Только с тобой мне тепло, Найтон. Только с тобой.

Эпилог

Альдэ привычно бросила плащ на снег и опустилась поверх него.

– Ещё неделя – и выйдем к волчьему городу.

Вельд стоял поодаль, сложив руки на груди и глядя на неё. Альдэ постарела. Для них – бессмертных эльфов – старость значила совсем не то, что для людей – на лице не появлялось морщин, а в волосах – седины. И всё равно любой, кто наблюдал любимого изо дня в день, не мог не заметить неуловимых перемен: резче стали движения, острее взгляд.

Вельд склонил голову набок, разглядывая эльфийку, которая стала его жизнью, и долго стоял так, пока Альдэ не подняла взгляд и не спросила, как всегда, чуть резко:

– Что?

Вельд усмехнулся и покачал головой. Выждав секунду, Альдэ снова склонилась над костром и принялась нанизывать куски мяса на металлический прут.

– Дома сейчас Ночь Луны, – сказал Вельд задумчиво.

Альдэ замерла на миг, а потом продолжила своё занятие.

– Ты винишь меня? – спросила она тихо.

– В чём? – Вельд усмехнулся. – Не ты же сделала мою семью шайкой маньяков и предателей.

– Я заставила тебя уйти, – Альдэ всё так же не поднимала взгляда.

Вельд усмехнулся и, обойдя её, присел у лесной эльфийки за спиной. Обнял за плечи и, отобрав прут, отложил его в сторону.

– Я бы снова выбрал тебя.

Альдэ чуть улыбнулась, повернула голову и невольно столкнулась губами с губами лунного. Вельд осторожно обвёл свою добычу кончиком языка и проник внутрь, продолжая нежно поглаживать их, но уже с другой стороны.

– Ты быстро учишься, – заметила Альдэ, чуть отстраняясь назад. Глаза ее больше не были глазами охотницы, взгляд перестал быть цепким и чуть-чуть поплыл.

– Поговори ещё, – Вельд переместился вбок и, обняв Альдэ, мягко погладил ей поясницу, подозрительно сползая руками ниже дозволенного.

– Вельд, я не то чтобы против, но кто-то из нас отморозит зад, а кто-то – яйца.

– Грядет конец света? Ты не хочешь секса…

Альдэ повела плечами.

– Я просто хочу подождать до деревни.

Вельд вздохнул, снова отодвинулся ей за спину и опустил подбородок на плечо любимой.

– А дома сейчас наряжают праздничное дерево… – протянул он, наблюдая, как Альдэ снова берётся за своё дело.

– Избалованный мальчишка, – сообщила Альдэ, не оборачиваясь.

Вельд фыркнул.

– Ты старше меня всего на два года.

– Мои годы явно прошли с большей пользой.

Вельд уже хотел было показать, что он понимает под пользой, когда Альдэ внезапно произнесла:

– У Тирвейнена родилась дочь.

Вельд вздрогнул.

– Завидуешь? – спросила Альдэ, чуть оборачиваясь к нему.

– Нет, – Вельд пожал плечами, хотя от упоминания о семье на душе стало ещё горше.

– А я завидую, – сказала Альдэ и снова отвернулась. – У нас дома не было семей. Да и дети рождались не очень часто. И, конечно, были те, кто не мог иметь детей. Такие пары брали к себе найдёнышей или сирот, чьи родители отправились за грань, – Альдэ замолчала. – Мы столько лет вместе… но у нас по-прежнему нет детей. Наверное, проклятье Оракула всё ещё тяготеет надо мной.

– Ты хочешь отправить кого-нибудь за грань? – спросил Вельд, перегнувшись через её плечо, и многозначительно приподнял бровь.

– Дурак ты, – Альдэ установила прут на двух рогатинах и откинулась назад, прижимаясь к груди любовника. – Я хочу семью. Как и ты.

– С чего ты взяла…

– Это видно, Вельд. Или скажешь, что ты тоскуешь по подаркам?

– И по ним тоже…

Вельд замолк и закрыл глаза, плотнее прижимаясь к Альдэ. Он долго молчал, а потом произнёс:

– Мы могли бы вернуться…

– Ты мог бы, – поправила его Альдэ. – А кем могу быть я? Твоей найве?

– Не только.

Альдэ закрыла глаза и вздохнула.

– Брата немного успокоит, если он будет знать, что я никогда не женюсь и у меня не будет законных детей.

– И мне опять придётся бегать в шароварах?

– Альдэ! – в голосе Вельда прозвучала укоризна. Впрочем, помолчав, он добавил: – А ты бы хотела?

– По-моему, ты бы хотел…

– Не делай вид, что ты удивлена… – уголок губ Вельда приподнялся. – И моей племяннице понадобится наставник.

– Мне жаль ребёнка, если им станешь ты…

– Им станешь ты.

– Лесной эльф воспитывает лунного? – Альдэ фыркнула.

– Супруга принца крови воспитывает кронпринцессу!

Альдэ замерла и подозрительно покосилась на Вельда.

– Ты это о чём?

– О том, как представить тебя при дворе.

– Будто меня там не знают…

– Ты меня поняла, Альдэ, – Вельд сместился вбок и поймал её руку. – Трвинсиэль фин Ратар Сарвейнел, готова ли ты закрепить союз между нашими народами и принять на себя бремя супруги принца Артайнена Тау вин Двальен?

Альдэ моргнула и помолчала.

– Ты в курсе, что тебе сначала надо доказать свою способность говорить от имени народа, убив Великого Зверя? Затем заплатить виру и…

– Когда начать?

– Ну, – Альдэ махнула рукой в сторону леса, – зверь выл где-то там. Так что можешь прямо сейчас.

– И ты поедешь со мной?

Альдэ фыркнула и коротко поцеловала его в нос.

– А куда я денусь?

– Как хоть девочку зовут? – спросил Вельд, когда рано утром они собирали мешки.

– Не помню. Кажется, Тариэль.

КОНЕЦ

Оглавление

Пролог

Глава 1. Трофей

Глава 2. Шатёр Чужака

Глава 3. Наслаждение и Наказание

Глава 4. Голоса птиц

Глава 5. Испытание болью

Глава 6. Вельд и его любимцы

Глава 7. Переступая порог

Глава 8. Испытание удовольствием

Глава 9. Пробуждение

Глава 10. Родная кровь

Глава 11. По законам Великого Леса

Глава 12. Охота

Глава 13. Бастард

Глава 14. Йоль

Глава 15. Темница

Глава 16. Расплата

Глава 17. Оракул

Глава 18. Наставник

Глава 19. Будуар Королевы

Глава 20. Вельд в кругу друзей

Глава 21. Союзы и переговоры

Глава 22. Месть Лунного принца

Глава 23. Испытание для двоих

Глава 24. Выбор Лунного принца

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg