«Там, у края неба»

Там, у края неба (fb2) - Там, у края неба 1250K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Людмила и Наталья Корниловы (Корнилова Веда) - Наталья Геннадьевна Корнилова

Людмила Корнилова, Наталья Корнилова ТАМ, У КРАЯ НЕБА

Глава 1

– Черил, надеюсь, к тому времени, когда мы вернемся, ты успеешь прочесть несколько глав этой святой книги, и хорошо подумаешь над тем, что в них сказано. Верю, что эти слова найдут путь к твоему сердцу. И запомни: это нужно не нам, а тебе... – произнеся свое пожелание, больше похожее на приказ, тетя Мей направилась к дверям. Если честно, то сейчас мне больше всего хотелось сказать дорогой тете что-то резкое, но дядя Тобиас, направившийся вслед за своей супругой, чуть улыбнулся и подмигнул мне – мол, пусть моя женушка говорит, что хочет, а ты, дорогая племянница, делай то, что считаешь нужным. Дескать – ничего, не расстраивайся, все еще утрясется!.. Казалось бы – ничего особенного, но от этого искреннего дядюшкиного сочувствия у меня вдруг перехватило горло и на глаза стали наворачиваться слезы. Ох, дядя Тобиас, сейчас я лишний раз понимаю, почему к тебе был так привязан мой покойный отец!

Выходя из комнаты, тетя Мей неплотно закрыла дверь, и до моего слуха донеслось, как дядя Тобиас, спускаясь по лестнице, говорит жене:

– Мей, ты слишком давишь на бедную девочку. Должен сказать, что это выглядит просто бестактно! Неужели тебе до сей поры не ясно, что не стоит так настойчиво и бесцеремонно подталкивать Черил к монастырской жизни?

– Как раз наоборот – я приучаю ее к смирению, которого ей явно не хватает... – тетя даже не посчитала нужным говорить хоть немного тише. – А заодно пусть подумает о своем будущем, тем более что особого выбора у нее нет. Конечно, ранее Черил рассчитывала на нечто совсем иное, да и мы, говоря откровенно, тоже, но обстоятельства сложились так, то ей придется смириться со своим нынешним положением, и чем быстрее это произойдет, тем будет лучше для всех нас. Или ты считаешь, будто мы сможем содержать ее всю свою жизнь?

Я не расслышала, что ответил дядюшка – мне хватило и слов тети Мей. Н-да, сказано весьма откровенно, и почти наверняка в расчете на то, что этот разговор донесется до моих ушей. Самое обидное в том, что я не знаю, что можно ответить на подобные высказывания, и потому вынуждена терпеть все разговоры.

Подошла к окну – оно выходило на двор, так что мне было хорошо видно, как все семейство дядюшки забирается в карету. Надо же, как все красиво одеты! Да, не напрасно тетя Мей несколько дней хлопотала о новых нарядах – недаром сейчас семейство Визер выглядит прекрасно! Все верно: на свадьбе красотки Тарилы семье дядюшки необходимо показать себя во всей красе: что ни говори, но моя кузина Инес (дочь тети Мей и дяди Тобиаса) сейчас является богатой невестой, и потому необходимо, как говорится, соответствовать. Ну, что тут скажешь? Только одно – желаю вам, родственники дорогие, хорошо провести время, тем более что, по слухам, свадьба ожидается не только пышной, но и веселой. Правда, для меня на той свадьбе места не оказалось – как говорится, не сподобилась я до такого счастья. Конечно, обидно, что тобой в открытую пренебрегают, но это еще не самое страшное в жизни. Ничего, пусть люди развлекаются, а о подробностях того веселья мне все одно потом расскажут, хотя, если честно, сейчас меня совсем не интересует то, что происходит там, на торжестве, о котором говорит весь город.

Вновь уселась за стол, причем далеко не в лучшем расположении духа. Читать книгу (вернее, самый настоящий фолиант о житиях святых), которую положила передо мной тетя Мей, мне совсем не хотелось. Тоже мне, нашла чтиво для души! Чтобы вдумчиво читать такие книги, необходимы желание и должный настрой, а сейчас у меня на душе мысли отнюдь не благостные. Чего там скрывать – чувствую себя так, словно стала объектом насмешек и пересудов. Хотя, пожалуй, в действительности так оно и есть...

Меня звать Черил Визер, и мои родители были мелкопоместными дворянами, без титулов и званий, да еще и совсем небогатыми. Говоря точнее, на жизнь нам едва хватало. Впрочем, родителей подобное положение дел нисколько не беспокоило, во всяком случае, внешне они это никак не выказывали. Зато каждому, при взгляде на моих отца и мать становилось понятно, что эти двое по-настоящему любят как друг друга, так и меня, и потому в нашей семье всегда царили мир, теплота и взаимопонимание. Как же я была счастлива в то время, когда мы были дружной семьей! До боли жаль, что это безоблачное время ушло безвозвратно.

Мне было двенадцать лет, когда все изменилось. Умерла мать – у нее было слабое здоровье, да и мой отец после смерти матери недолго протянул – скончался от сильнейшей простуды, так что меня в свою семью взял дядя Тобиас, брат моего отца. К сожалению, родственников со стороны матери у меня не было, так что кроме дома дяди Тобиаса мне пойти было некуда. Не скажу, что тетя Мей была рада моему появлению, но, тем не менее, она относилась ко мне неплохо, хотя и достаточно сдержано, да и с Инес, ее дочерью, мы всегда хорошо ладили, так что причин для ссор у нас никогда не было. Инес была тихой, робкой и стеснительной девочкой, зато у меня проказ хватало за двоих, и потому мы с кузиной прекрасно дополняли друг друга. К тому же мы с Инес были одногодками, и потому у нас быстро отыскались общие интересы, и мы чувствовали себя не двоюродными, а родными сестрами.

Должна сказать, что семью дяди Тобиаса тоже нельзя было назвать уж очень состоятельной, но к числу бедных людей их тоже никак не отнести – чего стоил только хороший дом с ухоженным садом, вышколенные слуги, да и деньги в семье водились. В общем, пожаловаться на жизнь я не могла, и для меня все складывалось сравнительно неплохо.

Правда, в этой моей новой жизни было одно «но», вернее, там присутствовала некая женщина, которая постоянно портила мне жизнь. Этой гм... ходячей неприятностью оказалась родная бабушка, то есть мать моего отца и дяди Тобиаса. Возможно, мои слова прозвучат довольно странно, но ранее я со своей бабушкой никогда не встречалась – просто она не желала меня видеть, как, впрочем, не хотела встречаться с моим отцом и матерью. Эта властная женщина с жестким и безапелляционным характером железной хваткой держала в подчинении всю свою родню, а вместе с тем весьма умело управляла тем немалым имуществом, что у нее имелось. Поговаривали, что она была одним из самых богатых жителей города, только вот ее родне от этого было ни жарко, ни холодно – никого из них, кроме родного сына, бабушка деньгами не баловала, никому из родственников не помогала, была скуповатым человеком, ничьих авторитетов не признавала. Как она утверждала – мол, дорогие сродственники, вам потом и так все достанется, а может и ничего не достанется – я еще не пришла к окончательному решению. Потому сейчас никакого скулежа и попрошайничества от вас я слышать не желаю, а не то хуже будет!..

Бабушка жила в своем большом доме, находящемся на противоположном конце города, и в те дни, когда она приезжала с очередным визитом к дяде Тобиасу, я старалась лишний раз не попадаться ей на глаза, хотя это получалось не всегда. Дело в том, что эта суровая женщина очень любила свою внучку Инес – кажется, моя мягкая и добрая кузина была единственным человеком в этом мире, к кому грозная родственница испытывала по-настоящему добрые чувства. Бабушка дозволяла ей многое, осыпала подарками, готова была исполнить любую просьбу, а вот по отношению ко мне эта пожилая женщина даже не пыталась скрыть неприязнь, и причины этой антипатии она не скрывала.

Как я поняла, бабушка так и не смогла простить моего отца за то, что он пошел против ее воли, и женился на моей матери. Надо же – прошло столько лет, а она все еще лелеет свою обиду! Бабуля считала себя главой семьи, не привыкла к непослушанию, и любое неповиновение пресекала в корне. Естественно, в свое время она и помыслить не могла о том, чтоб один из ее сыновей выбрал себе невесту по своему желанию, без согласия матери. Более того – он даже осмелился жениться на понравившейся ему девушке, хотя мать категорически запретила ему это делать! Расплата последовала незамедлительно: сразу же после свадьбы разгневанная мать выставила строптивое дитятко из своего дома – мол, раз ты желаешь жить своим умом, не слушаешь родительницу, то отныне здесь тебе делать нечего! Дескать, и дорогу сюда забудь, а уж я-то о тебе, неблагодарный, и подавно вспоминать не буду!.. Строгая мамаша выполнила свое обещание, и с того времени наотрез отказывалась встречаться с семьей непокорного сына – мол, прощу его лишь тогда, когда он разведется со своей чаровницей и публично покается перед матерью в совершенной ошибке!.. Ничего из ожидаемого она так и не дождалась, и, кажется, именно это задевало старую женщину больше всего.

Впервые я увидела бабушку вскоре после смерти отца, и, должна признать, что мы друг другу совсем не понравились. Я навсегда запомнила, как пожилая дама с желчным лицом какое-то время молча, и с нескрываемой неприязнью рассматривала меня, а потом вынесла свой приговор:

– Вся в мамашу уродилась, и лицом, и фигурой. От нашей породы ничего нет. А уж про ее наглые бесовские глаза даже говорить не хочется – ни стыда в них нет, ни совести. И, судя по всему, никогда не будет.

– Ну что вы, мама... – начал, было, дядя Тобиас, но бабушка его перебила.

– Я не слепая, и что вижу, то и говорю. Не удивлюсь, если выяснится, что мамаша этой девчонки нагуляла ее от какого-нибудь ухажера, а потом свою приблуду подсунула моему сыну-раззяве, перед тем задурив ему голову. На подобные штуки та скверная девица была великой мастерицей, а ума у моего покойного сыночка все одно не имелось, так что обмануть его ничего не стоило.

– Ну, зачем вы так говорите, мама! Да еще при ребенке!

– А ты мне не указывай, что я должна делать!.. – повысила голос бабушка. – И дерзить мне не смей! Воли через край брать себе стал, даже с матерью спорить вздумал! Не слишком ли много себе позволяешь? Или с брата пример вздумал брать? Так ведь враз можешь стать таким, как он – нищим, бездомным и никому не нужным.

– Прошу прощения, если позволил себе бестактность... – вздохнул дядя Тобиас. Он хорошо знал: с матерью лучше не спорить, потому, как добром это не кончалось. А уж если принять во внимание, что именно она выдавала деньги, на которые безбедно жила его семья, то становится понятным – благодетельнице не стоит возражать ни в чем.

– То-то же... – кажется, такое короткое извинение не очень устроило бабушку, но она решила позже выказать сыну свое недовольство. – Ну да ладно, раз надумал взять эту девчонку себе, то ты с ней и возись, хотя толку от нее не будет, особенно если она еще и характером в мамашу пойдет, а та, не тем будь помянута, была настоящей стервой.

– Простите, мама но...

– Сын, слишком жалостливый ты у меня, как бы эта жалость вам всем потом боком не обернулась. Но если я хоть краем уха услышу о том, что... эта обижает Инес...

– Что вы, мама! Они с Инес сразу же подружились!

– Раз так, то есть хоть какой-то прок от этой соплячки... – сделала вывод бабушка. – Если Инес довольна, то и я возражать не стану.

– Спасибо... – чуть склонил голову дядя Тобиас.

– Хотя будь на то моя воля, я б эту малолетку к святым сестрам отослала, причем туда, где устав построже – пусть замаливает грехи отца и матери... – женщина не сводила с меня тяжелого взгляда. – Там ей самое место, потому как ее мамаша моему сыну жизнь испортила, а яблочко от яблони недалеко падает, и от этой девчонки в будущем можно ожидать что угодно. Не удивлюсь, если она в дальнейшем окажется такой же паршивкой...

После такого «сердечного» знакомства с родной бабушкой я ушла с горящими от стыда щеками и глазами, полными слез. И без того родителей недавно потеряла, все еще не могу придти в себя – и тут такое!.. Мне очень хотелось ответить хоть что-то на обидные слова женщины, но дядя Тобиас еще перед встречей с дорогой родственницей попросил меня молчать, и не возражать ей – мол, бабушка все одно никого, кроме себя, не слушает, к чужому мнению не прислушивается, а к тем, кто осмеливается ей возражать, относится весьма неприязненно. Дескать, ты, Черил, лучше помолчи – так будет лучше для всех нас, да и для тебя тоже...

Надо признать, что жизнь в доме дяди Тобиаса была неплохой, обо мне заботились почти так же, как и об Инес. Хорошие учителя, красивая одежда, вежливое обращение, да и общались мы, если можно так сказать, только с людьми своего круга. Конечно, Инес доставалось все самое лучшее, но и я не была обделена, так что на жизнь мне было грех жаловаться.

Все было бы просто замечательно, если бы не бабушка, которая частенько приезжала к дяде Тобиасу, чтоб проведать Инес. Пожилая женщина так и не называла меня по имени, ограничиваясь коротким «эта», и каждый раз едва ли не устраивала допрос слугам, выясняя, не обижает ли «эта» Инес. По-счастью, лицезреть меня она желала довольно редко, и то лишь для того, чтоб в очередной раз выказать мне свое недовольство или прочитать нотацию о том, как я должна быть благодарна семье своего дяди, которые приютили меня после смерти родителей, а не бросили на улице, хотя имели на это полное право. Дорогая родственница говорила мне много неприятного – кажется, ей доставляло удовольствие высказывать мне все, что она думала о моих родителях, и то, что я слышала, частенько доводило меня до слез – эта старая женщина не была обременена излишней деликатностью. Самым счастливым моментом для меня было время, когда бабушка, наконец-то, покидала дом.

Моя комната находилась как раз над дворницкой, и частенько до меня доносились разговоры слуг, а обслуга любит перемывать кости хозяевам. Помнится, тогда я узнавала хм... много нового, причем при этих пересудах беседующие обычно не стеснялись в выражениях. Так вот, там, помимо всего прочего, слуги говорили промеж собой о том, что, дескать, старуха ездит сюда еще и для того, чтоб лишний раз высказать внучке то, что в свое время не смогла сказать ее родителям. Свербит, де, прям у бабки в голове, что так и не смогла согнуть под себя ту молодую пару, родителей бедняжки Черил! А ведь красивая была пара, и любили они друг друга – это признавали даже всем недовольные старики на завалинках. Мол, не сомневайтесь – старуха еще отыграется на девчонке, причем сделает так, что той мало не покажется! Дескать, зная характер бабки, можно быть уверенным в том, что бабуля еще припомнит нелюбимой внучке непослушание ее родителей, и постарается отплатить девчонке по-полной... Впрочем, от этой старой карги трудно ожидать чего-то иного, потому как она, похоже, совсем из ума выживает!..

Признаюсь: с возрастом мне было все сложнее сдерживать себя, выслушивая бесконечное брюзжание бабули, ее постоянное нападки на моих родителей и вечное недовольство мной, но я вновь и вновь сдерживала себя, помня о просьбе дяди Тобиаса не сердить его мать. Впрочем, я и сама к тому времени понимала, что именно на дяде Тобиасе бабушки обычно срывала свой гнев, и мне не хотелось, чтоб в очередной раз ему попадало еще и из-за меня.

Шли годы, и когда мы с Инес вступили в возраст невест, бабушка тяжело заболела. Лекари не стали скрывать, что ее болезнь, увы, неизлечима, и можно всего лишь на какое-то время оттянуть уход больного на Небеса. Вот тогда-то бабушка немало всех удивила: она громогласно объявила, что после ее смерти обе внучки станут богатыми невестами. Говоря откровенно, эти слова оказались для меня полной неожиданностью: я всегда была уверена, что единственная мечта бабушки – раз и навсегда избавиться от меня, и вдруг такая новость!.. Помнится, тогда я подумала – возможно, в глубине души бабушка жалеет и любит меня, просто не желает это показать из-за своего непростого характера? А что, такое вполне возможно...

Что бы ни было, но слова бабушки мгновенно разнеслись по городу, и в наш дом зачастили самые разные кавалеры, от юнцов до мужчин среднего возраста. Нерешительная Инес никак не могла выбрать себе жениха по сердцу – она вообще стеснялась быть в центре внимания, а вот мне едва ли не с первого взгляда понравился Тигу, красавчик с лучистыми глазами и обворожительной улыбкой. Галантный, обходительный, веселый, остроумный – в общем, мечта любой девушки. Чего там скрывать – через какое-то время я влюбилась в красавца по уши и была уверена, что наши чувства взаимны. Тигу ездил в дом дяди едва ли не каждый день, и вскоре его стали считать моим женихом, хотя моей руки у дяди он пока что так и не попросил. Семья Тигу тоже относилась к мелкопоместному дворянству, да и людьми они были небогатыми, но какое это имеет значение, если двое молодых людей испытывают друг к другу чистые и искренние чувства!?

Ухаживания Тигу тянулись едва ли не год, а потом бабушка скончалась, и после похорон было оглашено ее завещание. Там было сказано следующее: две трети своего состояния (надо сказать, весьма немалого) бабушка оставила Инес, а остальное досталось дяде Тобиасу. Насчет меня в завещании было отмечено следующее: из полученного наследства дядя Тобиас обязан выделить мне деньги на вклад в монастырь – мол, отныне дорога для меня может идти только туда, в святую обитель, где я должна молиться денно и нощно за себя и всех близких, отмаливая все накопившиеся семейные грехи. Дескать, я не должна искать богатств на земле, а стремиться к богатству на Небесах... Ну, а если я откажусь от подобной чести, то из наследства мне не положено ровным счетом ничего, и остается надеяться, что найдется благородный человек, который согласится взять в жены девушку без приданого, вернее, без единой монеты за душой.

Если называть вещи своими именами, то из богатой наследницы я враз превратилась в бесприданницу. Ну, что тут скажешь? Как я была у бабушки нелюбимой внучкой, так ею и осталось, не поменялось ничего, только лишний раз обозначились границы ее неприязни. Кажется, слуги были правы, когда говорили, что бабуся еще постарается взять свое, каким-то образом накажет нелюбимую внучку даже после своей смерти. Говоря точнее, старая госпожа хотя бы таким образом пытается наказать родителей Черил, несмотря на то, что они уже давно умерли. Не скажу, что я совсем не расстроилась, услышав последнюю волю бабушки, но, тем не менее, должна признать: в глубине души я ожидала нечто подобное – за прошедшие годы успела хорошо узнать дорогую родственницу, и мне плохо верилось в ее показное благородство.

Это завещание несколько дней было главной новостью нашего города, его обсуждали все, кому не лень. Как же: предполагаемая богатая наследница оказалась нищей, словно церковная мышь! Да, скверную шутку сыграла старая госпожа со своей внучкой, и теперь девице в жизни придется нелегко! Конечно, особа она весьма привлекательная, только кому нужна невеста без денег?! Красота все одно постепенно приглядится, а в кармане как ничего не было, так и дальше не будет! Хорошо еще, что к ней никто не успел посвататься, а иначе бедном жениху точно не позавидуешь!..

Правда, в то время я еще не осознала размеров постигшей меня катастрофы, однако когда Тигу перестал показываться в доме дяди Тобиаса, и более не отвечал на мои письма – вот тогда я почувствовала неладное. А ведь совсем недавно он едва ли не каждый день приезжал с визитами в дом дяди Тобиаса. Конечно, я не могла не заметить и то, что сейчас куда-то исчезли и все те многочисленные кавалеры, что еще недавно вовсю пытались привлечь к себе мое внимание. Но до этих ухажеров мне как раньше не было дела, так нет его и сейчас. Куда хуже другое: мне не хотелось верить в то, что Тигу – красавец с удивительно чистыми глазами, ухаживал за мной только ради приданого. Кто бы и что не говорил, но к этому времени предполагаемый жених не раз давал мне доказательства искренности своих чувств, а вместе с тем намекал на совместное будущее. Цветы, записки, знаки внимания... Тем не менее, в последнее время Тигу не давал о себе знать, не присылал никакой весточки, и у меня в голове появлялись мысли одна хуже другой – а вдруг он тяжело заболел, с ним случилось что-то плохое, или был вынужден куда-то срочно уехать? Возможно, именно поэтому он и на мои письма не отвечает?

Все сомнения разрешил дядя Тобиас. Застав меня в слезах, и выяснив, в чем причина моих переживаний, он лично отправился к Тигу для того, чтоб, как он сказал, прояснить ситуацию. Когда дядюшка вернулся, то было заметно, что он всерьез раздосадован – понятно, что ничем хорошим его разговор не закончился. По словам дяди Тобиаса, мой ухажер (теперь, как выяснилось, уже бывший) заявил, что никак не ожидал, будто милейшая племянница господина Визер примет его дружеское отношение к ней за любовь. Дескать, он не давал оснований считать себя в ее глазах никем иным, кроме верного друга, коим как был, так и остается по-прежнему! А еще ему очень жаль, если его искреннее расположение к племяннице господина Визера было неправильно истолковано и ошибочно принято за нечто иное. Мол, если это так, то ему крайне досадно, и он приносит свои искренние извинения в связи с подобным недоразумением.

– Ну как же так...– прошептала я. Мне не хотелось осознавать тот факт, что для этого красивого человека я была лишь предполагаемым кошельком, и в действительности никаких чувств ко мне он не испытывал. Как оказалось, без денег я была ему не нужна. Как бы еще себя пострадавшей стороной не стал считать, ведь столько времени на меня потратил...

А ведь если вдуматься, то Тигу, и верно, никогда прямо не говорил мне о любви, или о том, что собирается предложить мне руку и сердце. Впрочем, этого и не требовалось – его ухаживания, ежедневно присылаемые букеты цветов и намеки на будущую счастливую семейную жизнь говорили сами за себя.

– Я всегда знала, что ему нельзя доверять!.. – высказала свой вердикт помрачневшая тетя Мей, которая присутствовала при нашем разговоре.

– Но почему он со мной так?.. – я не договорила, потому что перехватило горло.

– Тут все просто... – вздохнул дядя Тобиас. – Отец Тигу недавно купил двум своим старшим сыновьям офицерские патенты и выдал замуж дочь, причем с довольно-таки неплохим приданым, так что могу побиться об заклад, что сейчас в семье совсем нет денег. Наверное, отказывают себе во всем, чтоб хотя бы внешне выглядеть благопристойно. Единственный выход для поправки положения – женить младшего сына на какой-нибудь богатой особе: что ни говори, но красивая внешность – это тоже капитал, которым надо с толком распорядиться. Они рассчитывали на деньги Черил, но все вышло совсем не так, как ожидалось... Впрочем, Тигу оказался весьма предусмотрительным молодым человеком, и несмотря на ежедневные поездки в наш дом, предложения Черил он так и не сделал, то бишь официально упрекнуть его не в чем. Хотя, если называть вещи своими именами, то столь долгое ухаживание, которое закончилось ничем, очень скомпрометировало девушку в чужих глазах.

– С этим трудно не согласиться... – вздохнула тетя Мей. – Теперь Черил считается брошенной невестой, что непременно скажется на ее репутации.

– А еще ему было очень неприятно встречаться со мной... – добавил дядя Тобиас. – Всячески избегал разговора, а потом и вовсе чуть ли не сбежал от меня.

– Значит, сейчас красавец наверняка занят поисками новой невесты... – зло усмехнулась тетя Мей. – Что ж, судя по всему, этот шустрый молодой человек своего добьется.

– Разумеется. Знаете, что еще сказал мне Тигу?.. – продолжал дядюшка. – Этот наглец заявил, что в его сердце уже много лет живет образ прекрасной Инес, и все то время, когда Тигу посещал наш дом, он пытался привлечь к себе внимание милейшей Инес. Более того – он попросил у меня ее руки!

– Что?! – ахнула тетя. – Какая дерзость!

– Я бы назвал это беспредельной наглостью или полнейшим неуважением. Похоже, Тигу рассчитывал на то, что такому красавцу, как он, я не смогу сказать «нет».

– Надеюсь, ты отказал ему? Мне такого зятя не надо!

– Мне он тоже без надобности... – кивнул головой дядя. – Так что я напрямую сказал этому бестактному молодому человеку, что отныне в нашем доме он не считается желанным гостем, и потому ему не стоит брать на себя труд наносить нам визиты.

Дядя с тетей еще долго говорили, но я их не слушала. Оказывается, все упиралось в деньги. Так вот чего стоила любовь Тигу и все его красивые слова... А ведь я-то была уверена, что он меня любит по-настоящему! Святые Небеса, какой же я была наивной! Хотелось плакать от отчаяния и обиды, но понятно, что это ничего не изменит. Что ж, придется пережить и это...

... Отложив в сторону фолиант с житиями святых, я подошла к зеркалу, в который уже раз рассматривая свое отражение. Очень светлые волосы с заметной рыжинкой, зеленые глаза, правильные черты лица, белая кожа... Говорят, я очень привлекательная девушка, многим нравлюсь. Да и я сама не раз ловила на себе заинтересованные взгляды мужчин. Не спорю: подобное внимание – это, бесспорно, очень приятно, только вот если ты бесприданница, то вряд ли кто-то из благородных господ предложит тебе руку и сердце, да и окружающие будут относиться к тебе едва ли не с чувством собственного превосходства, и это я уже успела испытать на себе.

Тот момент, когда предполагаемый жених исчез из нашей жизни – это было началом того, что моя жизнь меняется безвозвратно. Прошло совсем немного времени, всего лишь пару седмиц, и я получила следующий удар, причем от той, на кого я ранее и подумать не могла. Как оказалось, отныне в глазах многих людей я нахожусь, если можно так выразиться, в самом низу социальной лестницы, и мне дали это понять достаточно ясно.

Причиной тому была Тарила, дочь городского головы, самая красивая девушка нашего города, вернее, приближающаяся свадьба этой красавицы. Каждый, кто хоть раз видел Тарилу, невольно попадал под ее очарование – точеная фигурка, роскошные льняные волосы, большие карие глаза, чуть кукольное лицо, холеные руки, лебединая шея... Надо сказать, что и на приданое отец Тарилы не поскупился. А если принять во внимание, что у юной красавицы имелось немало дядюшек и тетушек, обожающих свою обворожительную племянницу, и готовые ради хорошего жениха для нее выложить неплохие деньги еще и от себя... Думаю, всем было понятно, что абы за кого эта девушка не пойдет, и ее супругом должен стать весьма достойный человек.

Так и произошло: очарованный красотой Тарилы, к ней посватался сын графа Ларес, наследник богатого и знатного рода. Жених был молод и привлекателен, невеста диво как хороша, и вместе они смотрелись совершенно неотразимой парой. Естественно, предстоящая свадьба должна стать очень значительным событием для нашего города, тем более что на празднество было приглашено немало влиятельных гостей, и подготовка к торжеству шла просто грандиозная.

До свадьбы оставалось не так много времени, когда невеста, как и положено, устроила девичник. Так сложилось, что этот маленький праздник состоялся всего лишь через три седмицы после смерти нашей бабушки, в семье еще не закончился траур, однако для незамужних девушек идти на девичник в такое время все же не считалось чем-то недопустимым, и потому мы с Инес со спокойной совестью отправились на веселье. Правда, на нас были простые темные платья – все же полностью от правил отступать нельзя, и траур есть траур.

Это была вечеринка с дорогим угощением, которое постоянно разносили слуги, и веселой девичьей болтовней, тем более что приглашенных хватало – там собрались дочери едва ли всех самых богатых и знатных семейств нашего города. На столиках стояли дорогие кхитайские вазы, в которых находились дивные цветы, половину из которых я увидела первый раз в своей жизни. Цветами были украшены стены, пол устилали восточные ковры, которые даже в домах знати обычно висели на стене – уж очень дорого стоит эта иноземная роскошь. Чай подавали в полупрозрачных фарфоровых чашках, настолько хрупких с виду, что было страшно брать их в руки. Мне хорошо известно, столько стоит такой кхитайский фарфор, и, не удивлюсь, если окажется, что родители Тарилы потратили целое состояние на покупку этой немыслимо дорогой посуды – не просто же так при взгляде на голубовато-синие чашки с блюдцами складывается впечатление, что они изготовлены не из фарфора, а выточены из самого настоящего льда.

Невеста выглядела потрясающе – на ней было изумительное платье нежно-розового цвета, а на шее красовалось ожерелье с бриллиантами – подарок жениха. Гости тоже оделись нарядно, и потому мы с Инес в наших скромных платьях просто потерялись на их фоне. Смех, шум, веселье... Потом сияющая невеста, обласканная всеобщим восхищением, провозгласила имена десяти подружек невесты, и сообщила, что ее свадебное платье шьется из кристально-белого кхитайского шелка, который будет покрыт кружевами, сплетенными из самых настоящих золотых нитей. Голову Тарилы украсит фамильная бриллиантовая тиара графов Ларес, а тончайшую фату все еще расшивают золотом и украшают мелким жемчугом. Затем наша красавица продемонстрировала образцы тканей, предназначенных для нарядов, в коих пойдет свита невесты... После этого Тарила стала сообщать восхищенным слушательницам о том, как украсят храм, в котором пройдет церемония, приезда каких представителей знатных семейств следует ожидать, какие развлечения ждут гостей на торжестве, и что будет подано на праздничный стол...

Не знаю насчет остальных, а меня это показная демонстрация богатства постепенно стала выводить из себя. Кроме того, с момента приезда на эту вечеринку я постоянно ощущала на себе чуть насмешливые взгляды окружающих – как же, всегда интересно посмотреть, как чувствует себя та, что еще недавно считалась богачкой, а сейчас у нее за душой нет и ломаной медяшки! Более того – некоторые девицы стремились поговорить со мной на интересующую их тему, и даже пытались посочувствовать насчет поведения Тигу, но я сразу же переводила разговор на другое. Первое время я старалась не обращать внимания на бестактные вопросы и показное сострадание, но количество излишне любопытствующих барышень не уменьшалось, и постепенно я все больше и больше выходила из себя. Мне очень хотелось как можно быстрее покинуть эту вечеринку, только вот как бы сделать это так, чтоб не обидеть Тарилу? Да и Инес была не прочь остаться здесь еще какое-то время – тут, на празднике, было куда веселей, чем у нас дома, где мы поневоле должны были соблюдать все траурные правила.

Мне пришлось негромко сказать Инес, что у меня разболелась голова, и что я собираюсь немного посидеть в тишине – мол, там моей больной голове станет полегче. На самом деле я просто хотела укрыться от любопытных взглядов, и даже знала, где можно спрятаться: ранее в этом доме я была несколько раз, и обратила внимание на то, что в одной из комнат стоит большая кадка с каким-то буйно растущим иноземным растением, которое закрывает всю стену своими длинными стеблями. Если же учесть, что эти стебли были сплошь покрыты большими глянцевыми листьями, то внешне растение больше напоминало висящий на стене зеленый ковер, причем без единого просвета. В один из своих прежних приездов я из любопытства заглянула за это растение, и поняла, что в этом доме и кроме меня находились любители уединения – там, в углу, за кадкой, стояла простая низкая табуретка. Для чего ее туда поставили? Могу предположить лишь то, что широкие глянцевые листья растения надо время от времени протирать от пыли, и, чтоб постоянно не таскать с собой табуретку, слуги заранее сунули ее за кадку – пусть, мол, там постоит, все одно ее никто не заметит.

По счастью, в комнатке с зеленым лиственным ковром никого не было, и я проскользнула в угол, устроившись там на все той же табуретке. Снаружи меня никому не рассмотреть, так что посижу здесь в тишине какое-то время, а потом вернусь к Инес, и мы отправимся домой.

К сожалению, наслаждаться покоем мне пришлось совсем недолго – в комнату заявилась стайка девушек, причем вместе с виновницей сегодняшнего торжества. Как я поняла, они хотели здесь чуть передохнуть, а заодно кое-что обсудить. Возможно, мне следовало показаться девицам на глаза, но я не стала это делать, тем более что речь у них, как сразу стало понятно, шла как раз обо мне.

– Кто вам сказал, что Тигу уже посватался к вдове Раско?.. – спрашивала у кого-то Тарила.

– Мой отец... – а это говорит Жаси, кузина Тарилы. Резкий голос этой девицы невозможно перепутать ни с чьим иным – он просто режет слух. – И вдовушка ответила ему согласием. Говорят, он даже не успел полностью высказать свое предложение о браке, как госпожа Раско закричала «да»! Еще бы – такой красавчик, да и моложе ее лет на десять. Есть женихи, которыми раскидываться нельзя!..

Вот такое я точно не ожидала услышать! Сказать, что известие повергло меня в шок – значит не сказать ничего. В первый момент я просто ушам своим не поверила, но отец Жаси был судьей в нашем городе, и первым узнавал все новости, так что сомневаться в словах девицы не стоило. Да, мой бывший жених время понапрасну не теряет! Быстро же Тигу нашел себе новый предмет обожания, или, говоря точнее, новый кошелек. Нет, я бы поняла, если бы речь шла о молодой девушке, но вдова Раско... Это просто в голове не укладывается! Нескладная мужиковатая особа с грубым голосом, властным характером и более чем тусклой внешностью, да еще и выше Тигу едва ли не голову... За тот год, когда мы едва ли не ежедневно общались с несостоявшимся женихом, я успела хорошо изучить его вкусы и пристрастия, так что с уверенностью могу утверждать: Тигу совершенно не нравятся женщины вроде вдовы Раско, и даже более того – он испытывает к ним трудно скрываемую неприязнь. Да, семейке Тигу, как видно, очень нужны деньги, раз красавец с лучистыми глазами решился на подобный брак...

– Фу!.. – высказала свое мнение Тарила. – Ну и выбор! Неужели не мог найти кого-то другого? Вернее, другую...

– Знаете, сколько у нее денег?.. – продолжала Жаси. – Отец говорит, она очень богата, вот и решила купить себе красивого муженька. Сами должны понимать: всегда приятно иметь рядом с собой настоящего красавчика, а не какого-нибудь невзрачного мужичонку с огромным пивным пузом. Помните ее покойного мужа? Больной, злой, некрасивый, и вечно чем-то недовольный. После такого супруга поневоле захочется кого-то совсем другого. Вот вдовушка себе такого и приглядела, причем свадьба состоится сразу же, как только у нее закончился траур по умершему супругу. Вдовушка торопится – что ни говори, но такой бесподобный мужчина, как Тигу, достается не всем.

Несмотря на ехидство в голосе Жаси, я понимала, что в ней говорит досада и разочарование. Всем было известно, что ей очень нравился Тигу, вернее, она давно и безответно в него влюблена, только вот у нее, как говорится, не имелось ни единого шанса понравиться предмету своей страсти. Дело даже не в том, что Жаси внешне полностью походила на своего отца – пусть и умного, но совершенно неказистого человека с тонкими губами и крупным носом. К несчастью, у судьи было шесть дочерей, так что он никак не мог дать хорошее приданое за каждой из них. А еще Жаси даже не скрывала, что терпеть меня не может – все же Тигу долго и красиво ухаживал за мной, не обращая внимания на все попытки Жаси привлечь к себе его внимание. Теперь, как я понимаю, вся ее накопленная злоба изливалась убийственным ядом.

– Бедный Тигу... – произнес грустный девичий голосок. Так, похоже, у моего бывшего ухажера хватает поклонниц и кроме Жаси.

– Зато Черил сейчас как разочарована!... – раздался еще чей-то голос, и девчонки рассмеялись. – Ну, а когда про сватовство Тигу узнает, то море слез прольет, не меньше, оплакивая свою пропавшую любовь! Все, что ей теперь остается – так только убиваться по милому другу. А уж как она еще недавно радовалась и нос задирала! Когда рядом с ней находился Тигу, то Черил и вовсе сияла, как начищенная монета!

– Теперь надо говорить – как начищенная медяшка... – поправила Тарила. – Сейчас наша подруга больше не стоит. Точнее – бывшая подруга, потому как вряд ли у кого-то из нас есть желание продолжать с ней общаться. Хотя в нынешнее время для нее и медяшка – большие деньги.

Снова раздался смех, а затем еще кто-то поинтересовался:

– Тарила, ты зачем пригласила на свой праздник эту нищенку? Бродит тут с унылой физиономией, да еще и в трауром платье... Смотреть не хочется!

– Вообще-то у нее хватает причин для скорби... – не удержалась Жаси. – Денег нет, жених удрал, впереди ничего хорошего не ждет... Понятно, что при виде того, как везет некоторым, в душе нашей брошенной невесты зависть расцветает буйным цветом.

Э, дорогая Жаси, не передергивай... – подумалось мне. Кажется, это именно в твоей душе поселились зависть и обида, которую ты пытаешься прикрыть ехидством. Эх, дочь судьи, хотя тебя считают едва ли не закадычной подругой Тарилы, но в свою свадебную свиту она тебя не взяла – как видно, решила, что для прекрасной церемонии, где все должно быть совершенно, ты слишком некрасива.

– Я для того и позвала сюда Черил, чтоб вы все увидели разницу между нами и этой хм... бедняжкой... – голос Тарилы был довольным до невозможности. – Ходит, как пришибленная, понимает, что отныне ей среди нас делать нечего, но все еще пытается хорохориться. На мой взгляд, всем нам не помешает посмотреть на ту, которой указали на место, где она отныне должна находиться. Сейчас у Черил денег меньше, чем у последнего нищего на паперти. Понятно, что это ее последнее появление среди людей нашего круга – теперь она может занимать только положение прислуги. Надо же ей как-то зарабатывать на кусок хлеба, чтоб не помереть с голоду! Можете считать, что я оказала великую милость нашей несостоявшейся невесте, пригласив на вечеринку. Правда, на этом моя благотворительность заканчивается. Надеюсь, милейшая Черил до конца жизни будет вспоминать этот праздник, вытирая со щек слезы умиления. Впрочем, ничего иного этой старой деве и не остается.

Ответом на эту речь был новый взрыв смеха. Да, еще недавно я и представления не имела о том, что подобные низкопробные гм... развлечения отвечают тонкому вкусу и прекрасному воспитанию нашей неотразимой красавицы-невесты. Ранее мы с Инес считали Тарилу своей подругой, пусть и не очень близкой, но умной, честной, порядочной, хотя немного легкомысленной. Да уж, крайне порядочная подруга, просто образец для подражания!.. Выходит, что сейчас я, помимо своей воли, получила еще одно жизненное разочарование.

– Надеюсь, мы в последний раз посмотрим на эту никчемную гордячку, которая упала в грязь?.. – фыркнул кто-то. – И на свадьбе нам не придется лицезреть скорбящее лицо Черил?

– Еще чего! Заявиться на свадьбу – для нее это слишком большая роскошь, тем более что среди гостей я ее видеть не желаю... – усмехнулась Тарила. – Ей пора привыкать к другой жизни, куда более бедной. С Черил за глаза хватит и того, что она сегодня пришла в мой дом.

– Мне все одно непонятно, отчего господин Визер так возится со своей племянницей?.. – судя по грубоватому голосу, сейчас говорит одна из купеческих дочек, которых на сегодняшний праздник пригласили немало. – Деньги на нее тратит, учителей нанимает... Подумаешь, дочь брата! Девица уже взрослая, так что ее давно пора выставить вон – пусть живет, как может.

– Тут все не так просто... – вновь заговорила Жаси. – Мне отец рассказывал, что когда-то, много лет назад, произошла романтическая история – в одну смазливую девицу разом влюбились два брата Визер. Можно подумать, других девушек вокруг нет, на ней одной свет клином сошелся! По слухам, ловкая девица крутила братьями, как хотела, а те смотрели на нее обожающим взглядом! Естественно, мать молодых людей это не привело в восторг, тем более что для сыновей у матушки уже были присмотрены невесты, а у этой девицы, как поговаривали, прапрабабка была колдуньей, так что такой родни никому не надо!

– Колдуньей?!

– Я не знаю, мне так сказали... – заявила Жаси. – Но наверняка она что-то такое умела, и Черил это свое умение передала, а иначе бы Тигу на нее и не взглянул! И вообще у нашей несчастной сиротки зеленые глаза, а всем известно, что такие часто бывают у тех, кого хм... церковники терпеть не могут.

Кто-то из девчонок насмешливо фыркнул, и в этом я с ними была полностью согласна: то колдовство, которое привязало Тигу ко мне, имеет простое название – деньги, да и дурнушкой меня никто не называл. Как раз наоборот – многие мужчины провожают меня взглядом. Когда я считалась богатой невестой, красавец постоянно находился подле меня, всем своим видом демонстрируя преданность и обожание, но как только выяснилось, что денег нет, и не будет – с той поры Тигу я не видела. Исчез, как привидение после третьего петушиного крика... Если же Жаси вбила себе в голову, будто именно я виновата в том, что красавец не обращал никакого внимания на нее, дочь судьи, то я даже не знаю, чего тут больше – уверенности в себе или желания не видеть очевидного. Голубушка, если ты считаешь себя неотразимой, то вначале внимательней посмотри на себя в зеркало, а потом поинтересуйся у своего отца насчет приданого – и только тогда решай, сумеешь ты обойти вдову Раско или нет.

– Если б Черил была колдуньей, то Тигу от нее никуда бы не делся... – предположил кто-то.

– Как видно толку в колдовском деле у нашей сиротинки совсем нет... – усмехнулась Тарила. – А если и есть, то самое большее, на что она способна – это окрутить приказчика в мелкой лавчонке или выйти замуж за подавальщика в захудалой харчевне!

Раздался новый взрыв смеха, и когда он стих, то Жаси продолжила свое повествование.

– Не перебивайте меня, а не то собьюсь... Так вот, результате старший сын госпожи Визер подчинился воле матери, а младший ослушался, женился на своей ненаглядной красотке, после чего госпожа Визер сразу же выставила из дома младшего сына вместе с его молодой женой, и лишила его наследства, хотя, как поговаривали, он был ее любимчиком. Старший брат попытался, было, вступиться за младшего, но мать пообещала и второго сына выгнать из дома, если тот не прекратит свои жалостливые уговоры. Зная характер своей мамаши, господину Визер ничего не оставалось, как отступиться.

Этих сплетен мне уже довелось наслушаться из дворницкой, когда слуги перемывали кости хозяевам, так что ничего нового я не услышала. Тем не менее, более чем неприятно вновь слышать такую болтовню, да еще произносимую насмешливым голосом, и потому злые слезы помимо воли полились из моих глаз.

– А что было потом?

– Потом каждый жил сам по себе. У старшего брата родилась Инес, у младшего – Черил. Остальное вам известно: спустя годы мать Черил умерла, и ее отец тоже очень скоро скончался, а осиротевшее дитятко взял к себе в дом старший брат. Тут старая госпожа волей-неволей, но должна была согласиться с его решением: одно дело – выставить на улицу непокорного сына, потому как это дело семейное, и совсем другое – выгнать его осиротевшее дитятко. За это можно получить всеобщее осуждение и порицание, а старуха всегда заботилась о своей репутации строгого, но справедливого человека. Хотя кое-кто считает, что прежняя любовь к той зеленоглазой колдунье все еще живет в сердце господина Визер, вот он и опекает дочь бывшей возлюбленной.

– Можно только посочувствовать его жене, госпоже Мей.

– А куда ей деться? Вынуждена терпеть. Она дама добрая, сердечная и крайне порядочная, надеялась со временем выдать племянницу замуж, и освободиться от этой обузы, да только ничего не получилось. Естественно, что из тех денег, что достались ее мужу по завещанию матери, Черил не получит ничего: дать кров и пищу – это одно, а вот поделиться наследственными деньгами – это дело совсем иного рода. Спорить готова – сейчас госпожа Мей будет вовсю подталкивать Черил к монастырской жизни: что ни говори, но для брошенной невесты, да еще без единой монетки за душой, монастырь – это лучший выход из того положения, в котором она оказалась. Можно сказать, ей уже проложен туда прямой путь.

А ведь Жаси права... – невольно подумалось мне. – Тетушка Мей, и верно, все последнее время стала подсовывать мне книги с молитвами и благочестивым содержанием, и заводит разговоры о спокойной жизни в тихой обители. Более того – она едва ли не требует, чтоб я изучала церковные книги со всем вниманием, потому как в последующем мне без них не обойтись...

– Да уж, старая госпожа Визер хорошо обманула Черил, да и всех остальных тоже... – в голосе Тарилы звучало нечто, похожее на издевку. – Зато какие обещания были! А старуха умна – враз превратила нелюбимую внучку в полное ничтожество.

– Отец говорил, что ожидал чего-то подобного от старушки... – продолжала Жаси. – Она слишком ненавидела жену своего младшего сына, чтоб сделать ее дочь богатой наследницей, а уж напакостить напоследок – это в ее характере. Да и без того поговаривали, что старая госпожа Визер в конце жизни совсем разум потеряла, и общаться с ней было очень сложно. Старуха даже на похороны своего младшего сына не пришла...

Не знаю, что бы мне еще довелось услышать, но в этот момент раздался почтительный голос служанки:

– Барышня, пожаловала госпожа Лаис, и желает вас видеть. Она прибыла сюда прямо с дороги...

– О, тетушка приехала!.. – Тарила направилась из комнаты. – А я ждала ее завтра! Кстати, она обещала мне сюрприз сразу же, как только приедет...

Прекрасная невеста покинула комнату вместе со своей свитой, и я почти сразу же вышла из своего потайного угла. Возможно, следовало подождать, чтоб остаться незамеченной, но в тот момент мне не было дела до того, заметит меня кто, или нет. У меня более не хватало сил оставаться как в этой комнате, так и в этом доме – злость, стыд и разочарование были слишком велики. Одно дело когда тебя бранит нелюбимая бабушка – в силу родства она имеет на это какое-то права, но когда чужие люди едва ли не плюют тебе в душу... Конечно, кто-то посторонний может сказать, что ничего особенного не произошло – так, ерунда, бабские разговоры, только вот я так не считаю. Еще совсем недавно мне в голову не могло придти, что кто-нибудь может говорить обо мне такие обидные вещи. Только что мне не ясно дали понять: таким беднякам, как я, здесь делать нечего. Тут наши желания сходятся: отныне и я постараюсь забыть дорогу в этот чванливый и лживый дом.

По счастью, Инес, хотя и неохотно, но согласилась отправиться домой: у нас все же траур, и задерживаться в гостях не стоило – посещение девичьего празднества и выражение своих поздравлений виновнице торжества считается делом вполне допустимым, но все же долго оставаться на вечеринке не стоит – это уже слывет нарушением правил приличия.

По дороге я почти не слушала кузину, погруженная в свои мысли, и когда дома нас стали расспрашивать, то именно Инес стала делиться своими впечатлениями.

– Как все было прекрасно! Как роскошно! Как продуманно! Вы бы видели Тарилу – какое у нее платье!.. Она так счастлива!.. Жаль, конечно, что мы пока что не видели ее жениха, но все еще впереди! Говорят, это очень милый и обходительный молодой человек, так что они будут прекрасной парой! Я вам сейчас расскажу обо всем, что было на девичнике!..

– Черил, а ты что молчишь?.. – обратился ко мне дядя. – Как время провела?

– Как? Отвратительно... – мне не хотелось вдаваться в подробности. – Что касается девичника, то все, что там есть – это самая обычная вульгарная показуха!

– Черил, что за выражение?! – ахнула тетя Мей.

Да, тут она права. Когда я еще жила с родителями, те не ограничивали мою свободу, и на улице у меня хватало друзей, в том числе и из числа детишек простых работяг, а те не обладали хорошим воспитанием и изысканными манерами. Естественно, что с возрастом многое забылось, но кое-что в моей памяти все же осталось.

– Извините... – на самом деле я не чувствовала себя виноватой. – Но по-иному я не хочу называть то сборище, где напускную роскошь выставляют напоказ, и едва ли не тыкают своим богатством и благополучием в лицо тем, кто не может себе этого позволить...

– Не лучше ли честно признать, что ты просто завидуешь Тариле?.. – тетя чуть приподняла брови.

– С вашего разрешения я уйду в свою комнату, а не то у меня очень болит голова...

Дядя и тетя ничего мне не сказали, но, кажется, они догадывались, в чем тут может быть дело. Я же еще долго проливала слезы в своей комнате, сжимая кулаки от невозможности хоть что-то изменить.

Через несколько дней в дом дяди Тобиаса доставили приглашение на свадьбу прекрасной Тарилы, причем это приглашение было написано золотыми чернилами на невероятно дорогой шелковой кхитайской бумаге, покрытой изумительной ручной росписью. Все верно – траур в нашей семье заканчивался, можно было вновь посещать увеселения, только вот еще год следовало носить одежду темных тонов.

Как я и думала, в приглашении были указаны только три имени, и моего там не было. На недоумение Инес – как могли забыть вписать в приглашение имя Черил?! я только махнула рукой – мол, я и сама не хочу идти на праздник, потому как там, скорей всего, будет Тигу со своей новой нареченной – вы же знаете, что он уже посватался, и спустя какое-то время сам станет молодоженом. Для Инес такого объяснения оказалось достаточно, зато дядя и тетя все поняли правильно – на свадебном торжестве меня просто не хотят видеть. Тетя Мей решила использовать этот повод для того, чтоб еще больше говорить со мной на тему о человеческом несовершенстве и тщетности бытия, а заодно о том, что в тени монастырских стен я буду ограждена от напрасных обид, жизненных горестей и бед...

... Вздохнув, я отошла от зеркала. Итак, все уехали на праздник, я осталась одна. В душной комнате сидеть не хотелось, но и выходить на улицу, за ворота, нам с Инес не дозволялось: незамужним девушкам не стоит бродить в одиночестве по городу. Впрочем, мне сейчас и не хотелось толкаться среди людей – бывают моменты, когда не хочется никого видеть... Внизу, в дворницкой, подозрительно тихо – похоже, что слуги, обрадовавшись отсутствию хозяев, тоже решили пойти со двора по своим делам. Возможно, направились к храму посмотреть на торжественную церемонию бракосочетания, тем более что туда сейчас стекаются любопытствующие едва ли не со всего города. Не удивлюсь, если окажется, что в доме, кроме меня, никого нет.

Пожалуй, мне стоит выйти в сад – это все же куда лучше, чем находиться в четырех стенах, тем более что день сегодня был замечательный, теплый, безветренный, и не очень жаркий. Заодно заглянула в дворницкую – в ней, как и ожидалось, никого не оказалось, зато на кухне я увидела молоденькую служанку Энн – она работала в нашем доме всего несколько месяцев.

– Энн, где все?

– Не... Не знаю... – пролепетала та. Ясно: слуги самовольно убежали посмотреть на грандиозную свадьбу, о которой говорит весь город, а ей, как самой молодой, было велено остаться на всякий случай – вдруг кто заглянет по делам, да и не следует оставлять хозяйское имущество без присмотра. Судя по виду этой девушки, ей тоже очень хочется оказаться в толпе возле собора, и хоть одним глазком глянуть на сказочную красавицу невесту и на ее свадебное платье, о котором говорит весь город.

– Ты тоже хочешь посмотреть на свадьбу?.. – поинтересовалась я.

– Да... – закивала головой Энн. – Мне сказали, у невесты такое убранство, какого еще не видел свет! И что важных господ там будет не меньше, чем при дворе короля!

В голосе девушки явственно прозвучали слезы. Да уж, семейка Тарилы постаралась привлечь к свадьбе любимого дитятка как можно больше внимания. Впрочем, не сделай они этого, не труби на каждом углу обо всех подробностях празднества, то никто бы не обратил внимания на половину всех ухищрений, которыми родня невесты так гордится.

– Ну, если так хочешь, то сходи... – неожиданно для себя сказала я. – Только ненадолго и постарайся не задерживаться. И вернись еще до того, как придут остальные.

– Конечно!! Я только одним глазком взгляну – и сразу же назад!..

Не прошло и минуты, как закрылась входная дверь, а потом чуть скрипнули ворота – Энн, получив мое разрешение уйти, чуть ли не опрометью кинулась смотреть на торжество, о котором идет столько пересудов. Судя по всему, во всем доме я осталась одна-одинешенька. Разумеется, отпускать служанку не стоило, но сделанного назад не воротишь. Надеюсь, опасаясь возможного хозяйского гнева за самовольную отлучку, слуги не станут особо задерживаться.

Только сейчас я поняла, что для чего-то взяла с собой книгу о житиях святых. Надо бы подняться к себе в комнату и оставить книгу там, но вновь идти наверх, а потом снова вниз совсем не хотелось. Книга, конечно, весит не так и мало, но оставлять ее в дворницкой тоже не хотелось. Ладно, возьму книгу с собой в сад – все ж какое-никакое, а чтиво.

Сад подле дома дяди Тобиаса был пусть и не очень большим, но ухоженным – не просто же так порядком в нем занимались два садовника. Посреди сада стояла беседка, сплошь увитая вьющимися розами – там мы обычно пили дневной или вечерний чай, только мне куда больше нравилось совсем иное место – небольшая скамейка в дальнем уголке сада, стоящая под вишневыми деревьями. Ветви вишен наклонялись довольно низко к земле, и в летнюю пору, когда деревья были покрыты листьями, иногда было сложно рассмотреть сидящего на скамейке человека. Как в шутку говорил дядя Тобиас, это место для тех, кто склонен к уединению и размышлению, а подумать мне было над чем.

Усевшись на скамейку и положив книгу рядом с собой, я постаралась привести в порядок свои мысли и принять окончательное решение, благо у меня уже было время подумать, что мне следует делать дальше. Уходить в монастырь – будь он хоть того лучше!, я не собираюсь. Ну не мое это, так что не стоит заставлять себя делать то, что мне не хочется. К тому же не такой у меня характер, чтоб смириться с уединенной жизнью в монастырских стенах. Завтра же попрошу дядю Тобиаса поискать мне место гувернантки в каком-либо из богатых домов – это лучшее из того, на что я могу рассчитывать. Знакомств у дядюшки хватает, так что с поиском подходящего места особых проблем быть не должно, однако необходимо, чтоб место моей будущей службы находилось не в нашем городе – здесь я не желаю оставаться ни при каких обстоятельствах. Хватит с меня насмешек, улыбок и показного сочувствия, которое даже со временем никуда не денется. К тому же будет выглядеть весьма странно, если кузина одной из самых богатых невест города находится едва ли не на положении служанки в чьей-то семье. А так, как говорится, хоть с глаз долой... Надеюсь, дядя Тобиас даст мне немного денег на дорогу, а дальше я уж как-нибудь управляюсь сама – все одно в жизни мне придется рассчитывать только на свои силы.

Не думаю, что тетя Мей будет возражать против моих намерений уехать как можно дальше: как это ни странно, но после получения приглашения на свадьбу всем окончательно стало ясно, что у семьи дяди Тобиаса и у меня – разные дороги. Именно потому тетя Мей в последнее время и ведет со мной разговоры о пользе монастырской жизни для неопытных молодых девушек. Ее можно понять – племянница (то бишь я) выросла, впереди у нее, как говорится, никаких перспектив, а уход в монастырь считается весьма достойным делом. Так что мой отъезд для дальнейшей работы гувернанткой – это тоже выход из положения, пусть даже тетя Мей сочтет подобное далеко не самым удачным решением...

А свадьба Тарилы сейчас наверняка в самом разгаре... Если честно, то мне туда идти совсем не хочется – нет ни малейшего желания видеть эту девицу, которая только что корону себе на голову не надевает от осознания своего немыслимого совершенства и сказочной красоты. Интересно, за что она меня так не любит? Когда на девичнике приятельницы Тарилы перемывали мои грешные кости, то в голосе очаровательной невесты, когда она говорила обо мне, ясно были слышны нотки насмешки и торжества. Хм, вроде мы с ней не были соперницами ни в чем, так откуда же такое отношение?..

От раздумий меня оторвал шорох раздвигающихся веток. Кажется, кто-то забрался в кусты жасмина, что растут неподалеку. Неужели мальчишки опять решили залезть за вишней? В прошлом году садовники то и дело гоняли парнишек, которые одно время повадились забираться в наш сад за ягодами. Хотя вишня еще совсем зеленая, вряд ли сейчас она хоть кого-то интересует...

В следующий миг все мысли о любителях недоспелых ягод враз вылетели у меня из головы, потому что из-за высоких кустов показалась фигура в длинном черном плаще с большим капюшоном, который полностью скрывал лицо человека. Если судить по вешнему виду, то можно предположить, что незнакомец был высоким плечистым мужчиной, но вот его плащ... В такой одежде иногда ходят церковники, только служителю церкви нет необходимости днем закутываться в длинный темный плащ, да еще и скрывать лицо под низко опущенным капюшоном. Это еще кто такой сюда заявился, и что он тут делает? Может, в сад забрался грабитель, намереваясь отсюда пройти в дом? Скорей всего, так оно и есть... Надо же, ломится прямо сквозь кусты, ничего не опасаясь! И в доме, как назло, сейчас нет никого из слуг! Ой, зря я позволила Энн уйти, так что сейчас хоть зови на помощь, хоть нет – все одно меня никто не услышит! Святые Небеса, остается надеяться только на то, что незнакомец меня не заметит!

То, что произошло дальше, ранее я не могла представить себе даже в кошмарном сне. Одна из веток зацепилась на капюшон, но мужчина этого не заметил, и уже при следующем шаге ветка спружинила назад, капюшон слетел с головы незваного гостя, и я почувствовала, как у меня от страха перехватывает горло. Оказывается, капюшон скрывал голову не человека, а непонятного существа, и эта голова куда больше напоминала страшную драконью морду с длинными зубами, чешуйчатой кожей и красно-зелеными глазами. Поняв, что с его головы упал капюшон, этот человек (или кто он там) схватился рукой за голову, и я увидела не человеческую кисть, а лапу с длинными когтями... Святые Небеса, да кто это такой?!

Тем временем странный гость заметил меня и на мгновение остановился. Нас разделяло шагов двенадцать, и я молила про себя всех Богов, чтоб незваный гость снова скрылся в кустах, или же чтоб все происходящее оказалось сном, однако чудище, чуть постояв на месте, двинулось по направлению ко мне. Сказать, что я перепугалась – это значит не сказать ничего. От страха у меня перехватило горло, и я была не в состоянии издать ни звука, ноги стали будто ватные – на таких далеко не убежишь, и к тому же это страшное создание может догнать меня одним прыжком. Не зная, что можно сделать, я вскочила со скамейки, схватила лежащую рядом книгу о житиях святых и изо всех сил швырнула ее в приближающееся ко мне непонятное существо. Попасть в цель с расстояния десяти шагов смогла даже я, и тяжелая книга ударила чудище в плечо. Если же принять во внимание, что книга довольно-таки увесистая, то удар должен быть болезненным – недаром глаза у непонятного создания загорелись чуть ярче, и я услышала нечто, похожее на шипение. Еще шаг – и страшная морда существа стала будто меняться, превращаясь в нечто иное, куда больше смахивающее на человеческое лицо... Впрочем, этого я уже не рассмотрела, с меня хватило и того, что уже успела увидеть. Я еще больше испугалась, у меня потемнело в глазах, подогнулись ноги, и а потом на какое-то время я потеряла сознание, провалившись в спасительную темноту.

Не знаю, долго ли длился мой обморок, но постепенно сознание стало возвращаться ко мне, и первое, что я стала понимать – это то, что я лежу на земле, подле скамейки, а неподалеку кто-то разговаривает, вернее, до меня стали доноситься голоса, правда, слышала я глухо, словно сквозь вату. Кажется, говорят двое мужчин, только я не понимала, о чем идет речь. Их что, двое, и оба страшилища? Святые Небеса, спасите и сохраните меня от возможной беды! Хотя голоса у мужчин вроде обычные, никто не рычит и не воет...

– Но как же так... – в голосе спрашивающего чувствовалась растерянность.

– Уходим!.. – почти что скомандовал второй мужчина.

– Ты предлагаешь мне...

– Для начала я советую тебе не терять голову! Раз Небеса смилостивились над нами, то все обстоит не так плохо! Надо все хорошо обдумать и решить, что будем делать дальше! Пошли!

– Послушай меня...

– Нет, это ты послушай меня!.. – повысил голос второй. – Это великое счастье, то, что нас до сей поры никто не заметил! Вернее, не заметил тебя. Представь, что будет, если окажется, что за нами сейчас кто-то наблюдает из окон хозяйского дома!.. Не будем искушать судьбу, уходим.

– Пожалуй, ты прав... Пошли.

– Хорошо, что ты наконец-то стал разумно мыслить...

Вновь зашелестели ветви жасминовых кустов, а спустя несколько мгновений до моего слуха донесся суть слышный скрип – кажется, эти двое только что перемахнули через высокий забор. Значит, незнакомцы (или кто они там) покинули сад, а раз так, то и мне лучше поскорей уйти отсюда.

Открыла глаза, огляделась по сторонам. Оказывается, я свалилась рядом со скамейкой, подле меня никого нет, а вот книгу о житиях святых, которую я бросила в страшилище, кто-то поднял с земли и положил на скамейку. Надо же, какая забота! Видимо тот, кто это сделал, знает, как нужно бережно обращаться я книгами... Впрочем, о чем я думаю? Надо бежать отсюда, потому как это чудовище может вернуться! Вдруг его спугнули эти двое, а то непонятное создание где-то спряталось, и вот-вот вновь появится...

С трудом поднявшись на ноги и схватив книгу, я побежала в дом, боясь оглянуться назад. Сейчас мне было не до того, чтоб идти по извилистым дорожкам сада, посыпанным гравием и песком – я неслась, не выбирая пути, и у меня было только одно желание – оказаться как можно скорей за крепкими стенами, где чудищу до меня так просто не добраться.

Первое, что я сделала, оказавшись в доме – захлопнула входную дверь и задвинула на ней тяжелый засов, затем опрометью кинулась в свою комнату. Жаль, на двери в моей комнате нет засова, там всего лишь крючок. Ладно, пусть хоть крючок, это лучше, чем совсем ничего, все одно сейчас моя комната над дворницкой кажется мне самым безопасным местом в мире...

Не знаю, сколько времени мне понадобилось для того, чтоб придти в себя. Не имею ни малейшего представления о том, кто заявился в наш сад, но надо сегодня же рассказать дяде Тобиасу о произошедшем – может, ему хоть что-то известно об этом страшилище в черном плаще. Хотя если бы он имел хоть какое-то представление об этом чудище в капюшоне, то, без сомнений, обязательно предупредил бы каждого из живущих в доме.

Скорей бы слуги вернулись, мне б не было так страшно! Ну что же их так долго нет? Понятно, что мне довелось увидеть одно из созданий Темных Небес, коими с детства пугают детей, только вот я уже давно выросла... Так поневоле и подумаешь о том, что тетя Мей в чем-то права, говоря о том, что за монастырскими стенами я буду ограждена от опасностей мира. Пожалуй, в том святом месте меня вряд ли может ожидать новая встреча с такими жуткими существами...

Слуги вернулись поздно, когда наступила ночь. Да, они себе позволили весьма долгую отлучку со двора без ведома хозяев! Если об этом станет известно дяде Тобиасу или тете Мей, то всю обслугу ждет хорошая выволочка, и поделом. Что же касается Энн, то она заявилась позже всех, причем оправдывалась перед остальными тем, что ей, дескать, барышня разрешила немного задержаться, что она и сделала... Мол, если не верите, то спросите у барышни, она подтвердит мои слова!.. Да, – невольно подумалось мне, – да, вот и делай людям после этого доброе дело!

Судя по недовольным голосам из дворницкой, слугам пришлось даже не заходить, а забираться в дом через конюшню, потому как входная дверь была заперта изнутри – по их мнению, барышня, оставшись в доме одна, испугалась, и заперла двери, только вот не подумала о том, что в дом можно пробраться и иным путем. Хоть бы она хозяевам ничего не сказала о нашей отлучке, а не то те страсть как обозлятся!..

Прислушиваясь к голосам слуг, я постепенно успокоилась, а потом и вовсе заснула, причем так крепко, что ничего не слышала, даже то, когда мои родственники вернулись домой.

Утром меня разбудил стук в дверь – служанка пришла меня будить. Оказывается, все давно уже за столом и нет лишь меня. Конечно, мне следовало бы немедленно спуститься вниз, но заметив свое отражение в зеркале, я решила вначале привести себя в порядок. Тетя Мей терпеть не могла неаккуратность, а я мало того, что не успела умыться и не причесаться, так еще и спала в платье, которое сейчас было мятым до невозможности. Нет, в таком виде идти нельзя, так что пришлось сказать служанке, что я спущусь через четверть часа. Надеюсь, за мое опоздание к столу тетя Мей не станет очень сердиться.

Когда же я спустилась в гостиную, то оказалось, что там сейчас не до меня. Тетя Мей и Инес занимались тем, что обсуждали вчерашнюю свадьбу и делились впечатлениями, которые можно охарактеризовать коротко – празднество прошло просто прекрасно, все гости были в полном восторге, но подробно обо всем мне расскажут позже!..

А еще у них была важная новость – за Инес стал ухаживать красивый молодой человек, один из тех гостей, кто приехал на свадьбу, человек знатного рода и единственный сын какого-то там барона. Инес была настолько очарована своим новым знакомым, что ни о ком другом и говорить не могла. Насколько я поняла, молодой человек понравился и тете Мей, так что матери и дочери было о чем поговорить, вернее, разговор шел только об одном – надо немедленно ехать по лавкам и магазинчикам, покупать ткани, обувь, одежду, украшения... Что ни говори, но молодой девушке требуется так много всего!.. А уж если у Инес появился поклонник, то надо, чтоб она понравилась ему еще больше. Вдобавок ко всему этот молодой человек сегодня вечером будет на празднике, куда приглашена и Инес с родителями...

Когда же я попыталась, было, сказать о вчерашнем происшествии в саду, то никто не стал меня слушать, а тетушка вообще оборвала мое повествование на полуслове – мол, Черил, пока что нам не до твоих рассказов, с тобой поговорим позже, а сейчас мы с Инес отправляемся за покупками! Дескать, времени у нас мало, ведь через несколько часов сюда придет портниха, и до ее прихода надо успеть приобрести все необходимое. А еще надо сказать портнихе, пусть наймет себе нескольких помощниц, потому что в ближайшее время у нее будет очень много работы...

Спустя несколько минут Инес и тети Мей уже не было в гостиной – их ждала карета, и терять время за столом они не хотели. Конечно, Инес приглашала меня отправиться с ними, но я отказалась – понятно, что не позвать меня с собой было бы просто-напросто невежливо, да и ходить по магазинчикам вдвоем с матерью им будет куда сподручнее.

Зато никуда не торопился дядя Тобиас, который по-прежнему сидел за столом, выглядел далеко не самым лучшим образом – он постоянно пил холодную воду, да еще и держался руками за голову. Как я поняла из реплик тети Мей, недужная голова дядюшки – это последствия вчерашнего праздника.

– Дядя Тобиас, что с вами?.. – спросила я.

– Этому есть название – невоздержанность... – вздохнул тот. – Похоже, на свадьбе я слишком перебрал с вином – увы, так получилось, хотя выпил, вроде, совсем немного... Сейчас, как и следовало ожидать, голова просто раскалывается, а еще все время хочется пить...

Судя по страдальческому виду дяди Тобиаса, ему сейчас по-настоящему плохо. Он никогда не относился к числу любителей крепких хмельных напитков, так что вчера он или перебрал на излишне хлебосольном празднестве, то и дело опрокидывая в себя очередной бокал в честь жениха и невесты, либо вино, которое подавали гостям, вовсе не было столь изысканным и дорогим, как говорила Тарила.

– Дядя Тобиас, вчера такое произошло... – начала я. – Вернее, я увидела в вашем саду странное существо, настоящее чудовище! Вы даже себе представить не можете, что произошло вчера, когда никого не было дома...

– Черил... – на лице дядюшки было написано самое настоящее мучение. – Давай об этом поговорим позже, не сейчас.

– Но дядя Тобиас...

– Милая, я не сержусь на тебя за эти фантазии. Не обижайся – просто мне сейчас не до них. У меня с утра что-то со здоровьем неладно...

– Фантазии? Вы считаете, что я сейчас собираюсь рассказать вам какую-то выдумку?!

– Я понимаю тебя... – дядюшка держался за голову обеими руками. – Каждому из нас хочется внимания, сочувствия, потому многие и выдумают разную чушь. Из-за завещания моей матери ты оказалась в весьма непростой ситуации, чувствуешь себя брошенной и едва ли не преданной. По большому счету так оно и есть, и потому вполне объяснимо твое желание привлечь к себе хоть немного интереса и участия... Да и то, что вчера тебя демонстративно не пригласили на свадьбу – это говорит о многом.

– Дядя Тобиас!.. – моему возмущению не было предела. Я бы поняла, если бы подобное сказал кто-то иной, но вот от дяди Тобиаса таких слов я точно не ожидала!

– Черил, милая, давай с тобой поговорим позже, когда я буду чувствовать себя немного лучше... – вздохнул дядюшка, явно не желая продолжать разговор, и вновь хватаясь за кувшин с холодной водой.

Глядя на несчастное лицо дяди Тобиаса, я решила пока что более не говорить с ним о вчерашнем происшествии: пусть немного отдохнет и придет в себя, после чего станет куда более серьезно относиться к моим словам.

Подниматься к себе в комнату не хотелось, и я решила выйти в сад – видела, что там сейчас находятся оба садовника, утреннее солнце ярко освещало все вокруг, и потому вчерашние страхи от меня немного отступили. Может, стоит подойти к садовникам, которые что-то поправляют в цветнике – вдруг они мне что-то могут подсказать. Хотя о чем я их спрошу? Не видели ли они в саду кого-то страшного? И без того понятно, что только разведут руками – какие вы, барышня, страхи говорите, мы о них ничего не знаем, вам, наверное, все это почудилось!.. К тому же вчера я бежала в дом, не разбирая дороги, и, кажется, повредила цветы, так что сейчас эти двое поправляют то, что я вчера успела истоптать, и к посторонним разговорам не склонны...

Ладно, отложим разговор о вчерашнем происшествии на какое-то время. Через пару часов, когда дяде Тобиасу станет немного полегче, я поговорю с ним о том, чтоб он поискал мне место гувернантки – в монастырь я идти не хочу, так что надо каким-то образом устраиваться в жизни. Конечно, дядя Тобиас будет возражать против моего отъезда, но при здравом размышлении он и сам поймет, что сейчас для меня это будет лучшим выходом. Пока же мне, пожалуй, следует отправиться в свою комнату, и начать собирать дорожную сумку – думаю, она может пригодиться мне в самое ближайшее время.

Мои сборы были в самом разгаре, когда ко мне в комнату заглянула Инес.

– Черил, знала бы ты, столько всего мы успели купить... А что ты делаешь?

– Да так, на всякий случай собираю вещи.

– Ты что, и верно собираешься уйти в монастырь?.. – растерянно спросила кузина. – Мама сказала, что ты очень скоро нас покинешь, навсегда отправишься в святую обитель...

– Думаю, что монашка из меня получится никакая... – усмехнулась я. – Так что я, скорей всего, найду себе иной жизненный путь, и он будет пролегать мимо монастырских стен.

– Ой, Черил, меня же просили тебе кое-что передать!.. – чувствуется, что Инес очень хочется поделиться со мной какой-то новостью, и именно для этого она ко мне и пришла. – Когда мы с мамой были в лавке господина Юбера, то туда пришел и Тигу. Когда мама отвернулась, он подошел ко мне. Я вначале с ним даже разговаривать не хотела, но он был очень настойчив, и все время спрашивал о тебе. Сказал, что ему надо с тобой переговорить...

– О чем, интересно?.. – значит, Тигу желает поговорить, только вот у меня не было ни малейшего желания с ним встречаться.

– Не знаю, он не успел сказать – моя мама подошла к нам, и настолько холодно и отстраненно поздоровалась с ним, что Тигу поневоле пришлось откланяться! Позже мама мне сказала, чтоб отныне я не вступала ни в какие разговоры с твоим бывшим женихом – мол, это не нравится ни ей, ни отцу, и со стороны выглядит просто неуважительно по отношению к нашему семейству, которое он выставил в весьма неприглядном свете.

– Тигу что что-то покупал в лавке?

– Да, роскошный бархат нескольких цветов, причем тот, что идет по самой высокой цене!..

В лавке господина Юбера, насколько мне известно, торгуют только дорогими иноземными тканями. Если в семье Тигу, и верно, так плохо с деньгами, то покупать что-либо у господина Юбера моему бывшему жениху просто не по карману. Скорей всего, платить за столь дорогостоящие покупки будет госпожа Раско (как я понимаю, носить звание вдовы ей осталось недолго), и этот роскошный бархат предназначен для свадебных одеяний жениха, то бишь моего бывшего ухажера. И он еще после этого желает со мной поговорить?! Да ни за что на свете! Святые Небеса, ну как же хочется отомстить ему хоть чем-то! Только бы сейчас из глаз снова не потекли слезы горечи и обиды...

– Знаешь, Тигу не выглядит веселым и довольным... – продолжала кузина. – Мне даже показалось, что он подавлен и говорит искренне...

– Инес, хватит, больше ничего не хочу слышать!.. – подняла я руку. – Если даже он, как ты говоришь, искренен, то время для наших с ним разговоров все одно закончилось...

В этот момент в дверь постучали, и на пороге появилась служанка, та самая Энн, которую я вчера отпустила на праздник.

– Барышня, вас хозяин к себе в кабинет зовет... – обратилась она ко мне. – Просит поторапливаться.

– Меня одну?

– Да. Госпожа Мей тоже находится в кабинете хозяина.

– Иду... – я направилась к двери.

– А еще к хозяину гость пришел... – добавила служанка, когда я стала спускаться по лестнице.

– Кто именно?.. – а про себя подумала – неужели это Тигу? Да нет, вряд ли...

– Не знаем, раньше никогда его не видели, но понятно, что это приезжий – по ухваткам видно... – продолжала Энн. – Наверное, он из тех господ, которые на свадьбу понаехали, но то, что хозяин его первый раз в жизни видит – это точно.

Ну, и кто после этого скажет, что слуги ничего не замечают и не знают? Как бы ни так – им все известно, даже то, чего еще не знаем мы.

– А еще они разговаривают очень долго – целый час, а то и больше... – продолжала Энн. – Хозяйка, как только вернулась, тоже к ним направилась, вернее, хозяин велел сказать, что как только она вернется, так сразу к нему в кабинет пойти. Господин Тобиас даже голос повышал несколько раз, разговаривая с гостем, сердитый был, но сейчас вроде все стихло, беседуют промеж собой как положено господам. Вот и вас велели позвать...

– Понятно.

Приезжий, значит... Так поневоле и вспомнишь о том, как тетя Мей несколько дней назад сказала, что намерена пригласить к нам в дом святого проповедника для того, чтоб тот прояснил мне все положительные стороны жизни в монастыре и направил меня на путь истинный. Неужели тетушка сдержала свое обещание? Вполне возможно, а то, что я ничего об этом не знаю – как раз вполне объяснимо, уж слишком много в последнее время у тети Мей было хлопот, можно было кое о чем забыть или просто упустить из виду... Если это так, то мне предстоит непростой разговор, и, надеюсь, что дядя Тобиас меня поддержит.

Гость оказался человеком средних лет, довольно высокий и привлекательный внешне. Одет хотя и просто, но понятно, что его одежда стоит немалых денег. Если судить по тому, как легко он поднялся при моем появлении и как изящно наклонил голову, то можно предположить, что этот мужчина не только служил в армии, но и в свое время получил прекрасное воспитание. Похоже, перед нами человек знатного рода. На первый взгляд наш гость не очень похож на святого проповедника, но это еще ни о чем не говорит.

– Моя племянница Черил Визер... – произнес дядюшка, не вставая с места. Хм, а лицо у дяди Тобиаса довольно мрачное – судя по всему, разговор с гостем его озадачил. Что же касается тети Мей, то по выражению ее лица ничего прочитать нельзя.

– Бесконечно рад встрече. Очарован, право, очарован... – хорошо поставленным голом произнес мужчина. Несмотря на обаятельную улыбку, взгляд у незнакомца цепкий и холодный, вернее, оценивающий, так что на дежурные комплименты можно не обращать внимания.

– Черил, разреши тебе представить господина Эрнила Ормона... – продолжал дядя Тобиас.

– Мне очень приятно... – чуть присела я в дежурном поклоне.

– Взаимно... – вежливая улыбка не сходила с лица мужчины.

Не зная почему, я посмотрела на безымянный палец его левой руки – там была тонкая светлая полоска. Как видно, наш гость снял фамильный перстень, который еще недавно носил постоянно. Интересно, что явилось причиной подобной скрытности? Хочет остаться неузнанным или чего-то опасается? Насколько мне помнится, глава рода носит такой перстень с печаткой как раз на безымянном пальце левой руки, потому как любой другой представитель того же самого рода должен носить перстень-печатку только на правом безымянном пальце или правом мизинце... Святые Небеса, и о чем я только думаю?!

– Черил, я хочу пояснить, для чего позвал тебя сюда... – продолжал дядюшка. – Сразу же предупреждаю – я несколько озадачен предложением господина Ормона, и, право же, не знаю, что ему ответить. Вернее, сейчас все зависит от твоего решения. Дело в том, что наш гость, господин Ормон, пришел ко мне с предложением о заключении брака между его племянником Патриком Серелей и тобой. Теперь меня интересует твое мнение по этому вопросу. Что скажешь?

Так значит, речь идет не о монастыре? Сразу стало легче, хотя... Какой еще брак?! Что это еще за Патрик Серелей? Не знаю, как другие, а я об этом человеке слышу впервые в жизни! Даже не знаю, что следует говорить в подобных случаях, тем более что в мои планы замужество точно не входило...

Глава 2

Чуть позже оказалось, что в предложении о замужестве все обстоит не так просто. Наш гость, господин Ормон, предложил заключить с его племянником Патриком Серелеем так называемый светский брак. В отличие от союза, освященного церковью, для совершения светского брака судье достаточно сделать запись в особой книге гражданских актов, жених с невестой ставят там же свои подписи – и все, брак заключен, после чего жениху и невесте выдается свидетельство о вступлении в брачный союз. Правда, имеются и те, кто считает брак, в который вступают без церковного благословения, делом довольно-таки условным, не отвечающим правилам супружества и святости семейных уз, а вместе с тем и не совсем приемлемым для себя, но тут уж у каждого свое мнение.

Несмотря на довольно-таки неприязненное отношение церковников к светскому браку, он все же весьма распространен. Что ни говори, но нередко случается так, что двое молодых людей, которые хотя и любят друг друга (или это им кажется), но никак не могут ужиться вместе, и потому семейную жизнь сопровождают скандалы и недопонимание, а потом супруги и вовсе становятся чужими друг другу. В таких случаях людям иногда лучше разойтись и каждому далее идти своим путем, стараясь найти счастье с кем-либо иным. Для расторжения светского брака людям достаточно вновь просто обратиться к судье, чтоб тот сделал все в той же книге актов запись о расторжении брака, затем платится пошлина – и все, ты свободен. Говорят, некоторые излишне шустрые и любвеобильные люди успевали побыть в светском браке едва ли не по десять раз в жизни. Что же касается церковного брака, то для его расторжения понадобится немало хлопот, времени и денег – что ни говори, но церковь до конца борется за сохранение семьи, какой бы они ни была. Иногда люди годами не могут расторгнуть ненавистный церковный брак, но тут уж ничего не поделаешь – у блюстителей святости свои законы.

Очень часто случается и такое, что прожив какое-то время в светском браке, два человека понимают, что у них сложилась настоящая семья, в которой не может быть и речи о расставании. В этом случае люди, помимо светского брака, заключали еще и церковный, то есть венчались в церкви, чтоб, как говорится, навек быть вместе и в радости и в печали. В таких случаях можно сказать только одно – некоторым везет.

Следует отметить, что светский брак был весьма распространен среди простонародья (это куда дешевле, да и не стоит лишний раз тратиться на шумное веселье), а вот аристократия относилась к светскому браку весьма прохладно. Ну, с этим как раз все понятно: в среде высокородных такой брак считался делом временным, не совсем серьезным, и больше походил на объявление того, что некто из аристократов завел себе официальную любовницу, от которой (если она надоест) будет легко избавиться. Для этого и всего-то требуется пойти к судье, чтоб тот вписал в книгу актов сообщение о разводе, а вместе с тем заплатить брошенной подруге небольшую (или же весьма солидную) денежную компенсацию – и все, можно вновь кидаться с головой в очередное любовное приключение. Правда, дети, рожденные в светском браке, имели все те же права, что и рожденные в церковном союзе, так что лишний раз ввязываться в очередное супружество следовало с осторожностью.

Итак, мне предлагалось заключить светский брак, причем условия этого соглашения я могу назвать несколько необычными и довольно выгодными. Для начала, за согласие вступить в брак господин Ормон обещал положить на мое имя аж 300 золотых! Как было сказано – мало ли что может произойти в этой непростой жизни, и молодая супруга должна быть уверена как в своем завтрашнем дне, так и в серьезности намерений будущего супруга, а вместе с тем и в том, что даже в случае расставания с мужем она не останется ни с чем. Семья невесты также не должна сомневаться в искреннем стремлении жениха вступить в брак и обеспечить будущее возможной супруги. Во-вторых, брачный союз будет заключен сегодня же, после чего молодая пара сразу же покинет этот город, потому как у господина Серелея нет возможности задерживаться в пути.

На вполне обоснованные слова дяди Тобиаса о том, что прежде чем говорить о свадьбе, для начала неплохо бы, де, познакомиться с женихом, гость отвечал, что именно в этом и есть вся проблема. Не так давно в семье Патрика произошла настоящая трагедия, в результате чего молодой человек получил сильнейшее нервное потрясение, от которого все еще не оправился и стал сторониться людей, предпочитая находиться в одиночестве. По совету лекарей дядюшка повез племянника к лечебным водам, которые находятся в Восточных лесах – мол, тамошний чистый воздух и чудодейственные минеральные источники будут очень полезны молодому человеку и смогут поправить его здоровье. Что за трагедия произошла в семье? Не спрашивайте, вам достаточно знать то, что отец Патрика после произошедшего слег с сильнейшим сердечным приступом, и в данный момент лекари рекомендуют ему строжайший постельный режим. Что касается самого господина Ормона, то он приходится родным братом матери Патрика, ныне, увы, покойной, и во имя памяти любимой сестры готов сделать все для выздоровления своего молодого родственника, которого любит всем сердцем. Его племянник сейчас ждет нас в гостинице «Золотой орел», куда нам сейчас следует отправиться, и познакомиться с кандидатом в женихи.

Кажется, все выглядело довольно достоверно, если, разумеется, не принимать во внимание кое-какие мелочи, однако нас в первую очередь интересовало другое – почему с предложением о замужестве они обратились именно к нам? На свете невест хватает, и, судя по всему, семья Патрика Серелея достаточно состоятельная, так почему же родственник молодого человека решил попросить моей руки? Мало того, что он меня совсем не знает, так я еще и бесприданница, так что вряд ли могу считаться хорошей партией.

Ответ господина Ормона был довольно убедительным: дескать, для начала вам не помешает знать, что лекари (помимо минеральных ванн) настоятельно советовали молодому человеку вступить в брак – мол, не исключено, что это поможет восстановить равновесие в его организме, однако Патрик и слышать не хотел ни о какой женитьбе. Однако все изменилось вчера, когда дядя с племянником остановились на денек в нашем городе. По словам нашего гостя, в гостинице «Золотой орел», где путешественники сняли себе номер, они услышали от хозяина столько восхищенных слов о юной Черил Визер, что племянник господина Ормона, даже не видя эту девушку, уже заинтересовался ею и почти влюбился в ее образ. Такое поведение родственника не могло не порадовать его дядю, так как после трагедии в семье молодой человек и слышать не хотел ни о каких девушках, а тут проявил искренний интерес!.. Так что, хорошо взвесив все обстоятельства, дяде жениха осталось только получить согласие предполагаемой невесты...

... Ну... – подумалось мне, – ну, кое-что из этих слов я, пожалуй, могу принять на веру. Дело в том, что с Теном, сыном владельца «Золотого орла», в детстве мы играли на одних улицах и были очень дружны между собой. Помнится, парнишка еще тогда всем говорил, что когда вырастет, то обязательно женится на мне. Конечно, прошли годы, изменилось очень многое, но Тен, кажется, все еще не избавился от своей детской влюбленности, использует любой предлог, чтоб придти в наш дом и увидеть меня, и это ни для кого не является тайной. Именно Тена имела в виду Тарила, когда смеялась, утверждая: единственное, на что я сейчас способна – это окрутить приказчика в мелкой лавчонке или выйти замуж за подавальщика в захудалой харчевне! Конечно, кое в чем она права: лично у меня нет ни малейших сомнений в том, что Тен готов жениться на мне безо всякого приданого, только его отцу нужна богатая невеста, а не бесприданница. Кажется, отец Тена уже выбрал невесту для сына и там даже состоялся сговор...

... – Ну, я не знаю, что тут можно сказать... – заговорил дядя Тобиас. – Все настолько неожиданно... И потом, вы уверены, что ваш племянник не разочаруется при встрече с Черил? Чьи-то слова, пусть и хвалебные – это одно, а личная встреча – совсем иное. Чтобы наверняка дать ответ на ваш вопрос, надо бы познакомиться с женихом. А еще меня несколько смущает душевное состояние предполагаемого жениха, вы уж простите меня покорно за такие слова.

– И потом, у Черил есть склонность к монастырской жизни... – добавила тетя Мей. Надо же, она и тут умудрилась вставить вою шпильку! Святые Небеса, а ведь тетушка точно не успокоится, пока не упрячет меня в святую обитель! Н-да, это еще один довод в пользу того, что стоит внимательней прислушаться к предложению нашего гостя.

– А что скажете вы?.. – обратился ко мне господин Ормон. – Поверьте: мой племянник – весьма достойный молодой человек!

Что я могу сказать? Да только то, что еще совсем недавно я бы не стала слушать такие разговоры, и уж тем более не собиралась связывать свою жизнь с совершенно незнакомым человеком. Увы, но за последнее время многое изменилось, все мои благие намерения остались в прошлом, и сейчас у меня за душой нет ни монетки в приданое, из-за чего, собственно, меня бросил жених, а бывшие подруги весело зубоскалят по этому поводу. Ох, как же хочется дать понять этим излишне радостным девчонкам, что они очень ошибаются насчет меня! А заодно пусть Тигу узнает, что на нем одном свет клином не сошелся, и я куда раньше него вступлю в брак – вряд ли бывшему жениху понравится эта новость. Заодно стоит подумать и о том, что триста золотых – это очень большие деньги, которые я вряд ли сумею заработать за всю свою жизнь. Имея на счету столько золота, в случае развода я смогу купить себе небольшой домик в пригороде, да еще и на житье останется, причем с лихвой. К тому же если я сейчас откажусь, то этот самый Патрик без труда найдет себе новую невесту, а вот мне от жизни за монастырскими стенами уже не отвертеться – тетя Мей сделает все, чтоб отправить меня туда в самое ближайшее время, причем она будет находиться в уверенности, что руководствуется благими целями. Пожалуй, мой выбор очевиден, вернее, особого выбора у меня нет...

– Господин Ормон, мне бы хотелось познакомиться с вашим племянником... – я постаралась, чтоб мой голос прозвучал достаточно ровно. – После этого я приму окончательное решение.

– О, разумеется!.. – улыбнулся господин Ормон. Такое впечатление, что после моих слов с его души свалился тяжелый камень. Зато мои родственники нахмурились – кажется, таких слов от меня они никак не ожидали. – Тогда я прошу вас последовать за мной в гостиницу – там я представлю вас друг другу.

Не скажу, что дядю и тетю подобное привело в восторг, но особо возразить было нечего, так что мы все вместе отправились в гостиницу «Золотой орел». Вообще-то до нее вполне можно было бы дойти пешком, благо гостиница находилась совсем рядом, но добираться в карете все же как-то солидней. За время поездки и кто из нас не произнес ни слова – просто не знали, о чем сейчас следует говорить.

В гостинице мы поднялись на второй этаж, и возле одной из дверей господин Ормон остановился, доставая из кармана ключ.

– Прошу меня простить: вначале я войду один, а чуть позже позову вас. Дело в том, что мой племянник сейчас настолько нелюдим и замкнут, что его нужно просто подготовить к вашему приходу. Конечно, это звучит довольно необычно, но такова невеселая реальность. Еще раз прощу прощения, я вас позову буквально через минуту-полторы.

Открыв дверь, господин Ормон зашел внутрь, а мы трое остались стоять в коридоре. Н-да, тут не знаешь, что и сказать.

– Мне все это не нравится... – произнесла тетя Мей, и в это раз я была полностью согласна с ее мнением.

– Черил, если выяснится, что у предполагаемого жениха есть серьезное психическое расстройство, то, как ты понимаешь, никакого нашего согласия на брак не будет... – отрезал дядя Тобиас. Ну, тут я с ним спорить не буду, тем более что все происходящее, и верно, выглядит несколько странно.

Прошло около двух минут, показавшихся нам невероятно долгими, и за это время у меня появилось желание повернуться и уйти, но я все же решила подождать, что будет дальше. А еще надеюсь на то, что Тен, сын хозяина гостиницы, не покажется в коридоре – от этого парня так просто не отстать, будет стоять и дожидаться меня... Впрочем, мне сейчас не до Тена. Интересно, что за личность такая этот самый Патрик Серелей, и насколько он нездоров, если дядюшка над ним так трясется?

Наконец дверь открылась, и перед нами вновь появился господин Ормон.

– Вновь приношу вам свои извинения, и прошу вас зайти в комнату.

Предполагаемый жених оказался высоким молодым человеком, и сейчас стоял рядом с дверью, приветствуя нас. Лет ему, пожалуй, немногим больше двадцати, светлые волосы, чуть резковатые черты лица, подтянутая фигура... Не красавец, то довольно привлекательный внешне, крепкое телосложение... Что ж, не урод – уже хорошо. С родственником, господином Ормоном, их объединял только высокий рост и голубые глаза. А еще этот молодой человек, не отрываясь, смотрел на меня. Невольно вспомнился Тигу – тот тоже частенько не сводил с меня глаз, только у бывшего ухажера в то время глаза просто-таки лучились от счастья, а нынешний жених глядит изучающее, и никакой любви в его взгляде я пока что не замечаю. Тут, скорее, мрачноватый и недовольный взгляд – кажется, присутствие посторонних раздражает стоящего перед нами парня. А еще заметно, что этот молодой человек держится довольно стеснительно – кажется, он и верно, сторонится людей.

– Позвольте вам представить моего племянника Патрика Серелея... – заговорил господин Ормон. Хм, можно подумать, что мы могли предположить что-либо иное... – А это и есть та самая Черил Визер, о которой ты услышал столько восхищенных слов, и ее родственники – Тобиас и Мей Визер.

– Право, я рад вас видеть, и счастлив знакомству... – заговорил Патрик. Голос у него оказался сильным и хорошо поставленным.

– Взаимно... – пробурчал дядя Тобиас, хотя было заметно, что все происходящее крепко водит его из себя.

– Заранее прошу меня извинить... – продолжал молодой человек. – Надеюсь, мой родственник уже рассказал вам о некоторых особенностях моего характера. Уверен, что с течением времени все недостатки сгладятся и останутся в прошлом, во всяком случае, я очень на это надеюсь. Тем не менее, я искренне рад видеть вас в этом скромном жилище, и надеюсь, что Черил, столь очаровательная девушка, согласится на мое предложение руки и сердца.

– Погодите, для начала нам стоит поговорить друг с другом... – начал, было, дядя Тобиас, но молодой человек его перебил.

– Милая Черил, позвольте вашу руку... – и в следующий миг на моем безымянном пальце оказалось серебряное кольцо с тремя небольшими бриллиантами. – Благодарю вас за согласие стать моей женой, и сейчас же, не теряя времени, нам стоит направиться к судье для заключения брака.

Ничего себе! Я и сказать ничего не успела, а предполагаемый жених уже надел мне на палец кольцо. Правда, кольцо отчего-то не золотое, а серебряное, но бриллианты говорят сами за себя... Получается, что я, приняв кольцо, согласилась выйти замуж за этого человека! Вот это напор! Судя по всему, мое мнение по этому вопросу жениха не интересует. К тому же Патрик после того, как кольцо оказалось на моем пальце, крепко взял меня за руку – тут особо не дернешься.

– Да постойте же вы!.. – начал, было, возмущаться, дядя Тобиас, но дядя с племянником мало того, что не стали его слушать, так еще и оказались на редкость убедительными и настырными людьми, так что уже через несколько минут мы все вновь сидели в карете, направляясь к судье. Кажется, ни я, ни мои родственники не смогли устоять под натиском дяди и племянника, которые каким-то невероятным образом убедили нас в необходимости немедленного заключения брака. А еще все это время жених не выпускал мою ладонь из своей руки, словно боялся, что я убегу от него.

Судьи (то есть отца Жаси) не оказалось на месте: он, как я поняла, сегодня не пришел на службу по уважительной причине – вчера тоже присутствовал на свадьбе Тарилы, и там несколько перебрал с вином, и потому в настоящее время вряд ли может в должной мере исполнять свои служебные обязанности. Ну, если принять во внимание что наш судья был человеком строгих правил и хмельное почти не употреблял (так же, как и дядя Тобиас), то вывод напрашивается один – у красотки Тарилы на свадьбе гостям предлагалось далеко не столь прекрасное вино, как утверждала красавица-невеста и ее родители. Похоже, на всех приглашенных старых выдержанных вин не хватило, да и накладно это – поить дорогим вином всех гостей, которых на свадьбе было более чем предостаточно, и потому хозяева втихую прикупили винишко подешевле, и далеко не лучшего качества – иной причины повальной головной боли у обычно непьющих людей я не вижу. Ох, Тарила, красавица ты наша, судя по всему, вино пятнадцатилетней выдержки из лучших зарубежных виноделен, которое, которое, как ты говорила, будет подано к столу – оно досталось лишь избранным гостям, остальные обошлись тем, что попроще. Вот теперь и страдают от последствий...

Ну, если на месте нет судьи, то здесь находится его помощник, который в отсутствие судьи должен исполнять те же обязанности. Наша просьба о заключении светского брака немало удивила помощника судьи, но причин для отказа не было, так что менее чем через четверть часа мы покинули здание суда, имея на руках свидетельство о заключении брака. Не сомневаюсь, что уже через несколько часов еда ли не всему городу станет известно, что Черил Визер, которую бабка не так давно лишила наследства, вдруг вышла замуж за приезжего господина. Думаю, разговоров будет предостаточно...

– Теперь, думаю, надо поехать к нам... – заговорил дядя Тобиас, когда мы покинули здание суда. – Раз моя племянница вышла замуж, то следует...

– Благодарю за приглашение... – Патрик довольно-таки бесцеремонно оборвал дядю Тобиаса. – Но через полчаса мы покидаем этот город.

– Но как же так...

– Это не обсуждается... – в разговор вмешался господин Ормон. – Мой племянник желает уехать со своей молодой женой – и это его право.

– То есть мы уезжаем сейчас?.. – мне тоже хотелось прояснить ситуацию, в которой я оказалась. – Если так, то мне надо хотя бы собраться в дорогу!

– Думаю, в дороге можно приобрести все необходимое... – пожал плечами Патрик.

– Нет уж!.. – только что не вспылила я. – Не собираюсь отправляться в путь с пустыми руками, не имея при себе даже сменной одежды!

– А я не намерен задерживаться здесь!.. – чуть повысил голос Патрик.

– Мчаться невесть куда по первому вашему окрику у меня тоже нет ни малейшего желания!.. – теперь и я начала злиться. – При принятии решений будьте любезны учитывать и мои интересы!

– Не стоит указывать мне, что вы должны делать, а что нет!.. – нахмурился свежеиспеченный супруг. – Отныне вы являетесь моей женой и обязаны меня слушаться!

Вообще-то он прав: с этой поры я должна слушать указания своего мужа, и особо не возражать. Хм, что-то начало семейной жизни мне совсем не нравится!

– Не понимаю, почему я не имею права собраться в дорогу перед отъездом? Мы женаты всего несколько минут, но уже начинаем ссориться!

– Тогда решим так... – Патрик на мгновение задумался. – Думаю, что уважаемая госпожа Мей прикажет слугам собрать твои вещи, и привести их в гостиницу. На это у нее есть полчаса. Считаю, что этого времени на сборы будет более чем достаточно.

Более не слушая никаких возражений, Патрик потащил меня в карету, и моим родным поневоле пришлось отправиться вслед за нами. Н-да, совсем не так я представляла себе свое замужество, и не хочется думать, что может быть дальше.

Когда же мы вновь оказались в гостинице «Золотой орел», и за нами закрылась дверь в комнату, я спросила у Патрика:

– Дорогой господин Серелей, может, вы мне все же объясните, что происходит?

– Я уже стал дорогим?.. – ухмыльнулся тот. – Как приятно узнать о том, что за короткое время нашего знакомства вы начали испытывать по отношению ко мне столь трепетные чувства.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– А вам что-то неясно?.. – только что не огрызнулся тот. – Только что соединились два любящих сердца, то бишь мы с вами... Или вы не согласны?

– Я просто в восторге от всего происходящего... – мне очень хотелось сказать что-то резкое, но пока удавалось сдерживаться. – Неужели это незаметно? Кстати, отпустите, наконец, мою руку. Вы что, боитесь, что я убегу?

– Когда жена под присмотром, так спокойней... – буркнул Патрик, но мою ладонь все же выпустил. Мне следовало раньше вытащить свою ладонь из его лапы, потому как к этому времени нежный супруг успел отдавить мне все пальцы.

– И все-таки объясните мне, для чего вы женились на мне?

– Чтобы быть вместе и в радости и в горе. Или у вас есть иное мнение по этому вопросу?

Нет, пожалуй, господин Ормон прав – у его племянника, и верно, большие проблемы в отношениях с людьми. На мой взгляд, передо мной находится весьма неуравновешенный тип, который делает только то, что может внезапно взбрести в его не совсем здоровую голову. Не знаю, как я буду дальше общаться с ним, если этот человек уже начинает всерьез злить меня.

– Не понимаю, что происходит, но не могу отделаться от впечатления, что участвую в каком-то фарсе.

– Фарс, значит? Как приятно знать, что вы разбираетесь в искусстве! Может, пока у нас есть время до отъезда, обсудим разницу между буффонадой и комедией? А что, вполне подходящая тема для беседы двух образованных людей!

Святые Небеса, я уже начинаю выходить из себя! Может, пойти и развестись, пока еще есть время? Ох, до чего же хочется так поступить, но пока что придется потерпеть – если только станет известно, что я развелась едва ли не через час после вступления в брак, то, боюсь, стану предметом бесконечных шуток для всего города, а моим родным после этого хоть на улицу не показывайся – засмеют. Ладно, можно развестись и через несколько дней, хотя бы через седмицу – тогда расторжение брачного союза не будет выглядеть настолько странно, а необдуманные браки по молодости лет были, есть и будут, так что меня вряд ли будут долго обсуждать за быстрое желание обрести свободу. Значит, решено – разведусь при первой же возможности, только вот перетерпеть эти несколько дней мне, судя по всему, будет достаточно сложно.

– Может быть, вы хотя бы скажете мне, куда мы сейчас отправимся?.. – я старалась держаться спокойно и не обращать внимания на ехидство супруга.

– Подальше от этого города.

– А точнее?

– Кажется, любопытство – это грех. Вот и не греши.

– Мы уже перешли на «ты»?

– Я, вообще-то, не любитель расшаркиваться. К тому же мы только что стали счастливой семейной парой, так что обращаться на «вы» к супруге не стоит – нарушает семейную идиллию.

– Какая прелесть слушать вас!.. – теперь уже не выдержала и я. – Вернее, тебя.

– Уверен – с вашей стороны это была тонкая ирония... – ухмыльнулся Патрик.

В этот момент я с трудом удержалась, чтоб не запустить в муженька чем-нибудь тяжелым. Кто знает, может, удары по голове вправят ему мозги? Впрочем, это весьма сомнительно...

К тому времени, когда через полчаса господин Ормон заглянул в нашу комнату, мы успели разругаться в пух и прах. Кажется, подобное его нисколько не удивило, и он сообщил:

– Карета готова, выходите. Сейчас слуги вынесут вещи, и можно отправляться в путь. Черил, ваш дядя только что приехал и ждет у кареты.

Когда я спустилась вниз (вернее, Патрик снова тащил меня за руку), то я увидела дядю Тобиаса, который стоял возле небольшой кареты, запряженной парой лошадей. Простая с виду, невзрачная, она была одной из тех, в которых обычно ездят небогатые горожане. Это в ней мне придется отправляться в дорогу? Конечно, я человек неизбалованный, для меня сойдет и такая, но я почему-то была уверена, что у дядюшки с его хамоватым племянником карета все же получше.

– Дядя Тобиас!.. – кинулась я к дяде, который стоял с большой дорожной сумкой в руках. – Ты один? А я думала, что вы придете с Инес...

– Ох, не говори, все разом навалилось!.. – махнул рукой дядя Тобиас. – Когда мы с твоей тетей вернулись домой, то оказалось, что к нам в гости пришел тот самый молодой человек, который так понравился Инес, и, не исключаю, что она очень понравилась ему. Кстати, кавалер пришел к нам не один, а со своим отцом. Сама понимаешь, это совсем иное дело, не просто визит вежливости. Естественно, что моя жена направилась к нашим гостям, потому как в это время они с Инес разговаривали в гостиной. Заодно она успела дать указания на кухне насчет обеда и угощения... Еще в это же самое время пожаловала портниха со своими помощницами, которых ранее вызвала твоя тетя... В общем, в нашем доме сейчас дым стоит коромыслом, так что я велел служанкам собрать твои вещи и в одиночестве направился сюда. Мы решили пока что не говорить Инес о твоем замужестве – скажем немного позже, когда гости покинут наш дом. Правда, боюсь, что к тому времени тебя уже не будет в городе...

– Не будет... – подтвердил господин Ормон, который в это время подошел к нам. – Мы уезжаем через пару минут.

– Совершенно не понимаю вашей спешки... – нахмурился дядя Тобиас.

– Так сложились обстоятельства... – господин Ормон протянул мне свернутый в трубочку лист. – Вот, Черил, возьмите. Это денежное обязательство, и в нем указано, что на ваше имя положено триста золотых, получить которые можете только вы...

– Дайте посмотрю... – дядюшка забрал у меня лист, развернул его и бегло просмотрел. – Кажется все правильно.

– Дядя Тобиас... – вздохнула я. – Дядя Тобиас, пока что оставьте эту бумагу у себя. На всякий случай...

– Хорошо... – дядюшка вновь свернул лист. – Пожалуй, так будет правильней – пусть эта бумага пока побудет у меня. И вот еще что: Черил, запомни: у тебя есть дом, в котором тебя всегда ждут.

– Спасибо.

– Нам пора ехать... – заговорил, было, Патрик, но дядя Тобиас его перебил.

– Молодой человек, мне надо сказать несколько слов своей племяннице, и, желательно, наедине.

– Разумеется... – недовольный супруг отошел от меня на пару шагов. Подобное, конечно, крайне невежливо, ведь он будет слышать наш разговор, но сейчас это меня особо не беспокоило.

– Черил, милая... – заговорило дядя. – Я понимаю, почему ты решилась на это странное замужество – события последних дней говорят сами за себя. Да и мне следовало бы быть куда более настойчивым, когда речь шла о тебе, более упорно защищать твои интересы, только что теперь об этом говорить... Мой брат перед смертью попросил позаботиться о своей дочери, только вот я не сумел сделать это должным образом...

– Дядя Тобиас, перестань, тебе совершенно не в чем упрекнуть себя! Наверное, ты лучший дядя на свете! А еще тебе пора отправляться домой – все же у вас гости, и тот молодой человек вполне может стать женихом Инес.

– Все, отправляемся... – Патрик открыл передо мной дверцу кареты. – Прошу...

– Погодите, а где ваш кучер?.. – поинтересовался дядя Тобиас, который уже сделал, было, шаг назад.

– Обязанности кучера выполняю я... – развел руками господин Ормон. – И не удивляйтесь – я всегда любил лошадей, и с детства мечтал править каретой, так что в этой поездке я просто решить претворить в действие свою мечту.

– Вот как?.. – в голосе дяди Тобиаса были недоумение и растерянность. Я его понимаю – самой было странно такое слышать.

Спустя минуту карета тронулась, и тут я увидела, как из дверей гостиницы выбежал Тен, сын хозяина «Золотого орла», и, оглянувшись, бросился к нашей карете. Как видно, он только что узнал, что я уезжаю, и хотел попрощаться или же сказать мне что-то, только вот бегущего парня заметила не только я, но и дядя Тобиас. Перед тем, как Патрик задвинул занавески на оконцах кареты, я успела заметить, что дядя Тобиас остановил Тена, когда тот вновь попытался, было, кинуться за каретой, дядя удержал его за руку – мол, парень, это бесполезно, она уже уехала, так что не стоит догонять...

Разумеется, я снова раздернула занавески, но Патрик вновь их задернул. Он что, издевается?

– Не люблю смотреть в окошко... – вместо пояснения пробурчал муженек. – Предпочитаю ехать с закрытыми окнами.

Ну, знаете ли! Если Патрик старается спрятаться в темном углу кареты и не высовываться наружу, то у меня нет никакого желания во время пути заниматься лишь тем, что часами разглядывать только что обретенного супруга, который к тому же сидел с недовольной физиономией. Естественно, что я опять раздернула занавески, а Патрик их вновь задернул. Святые Небеса, ну что за детские выходки! Да еще и руку мою постоянно держит, словно боится, что я убегу... Ладно, пока что у меня нет желания вступать в конфликт из-за ерунды, но бесконечно терпеть подобные эскапады я не собираюсь.

К вечеру мы приехали в небольшой городок, и остановились на постоялом дворе, находящемся у въезда в город. За этот суматошный день я так устала от всего произошедшего, а заодно и от тряской дороги, что у меня было только одно желание – спать.

Мы сняли две маленькие комнатки, находящиеся рядом – одну для господина Ормона, а другую – для нас. Глядя на неширокую кровать в обшарпанной комнатке, я подумала о том, что меньше всего на свете мне бы хотелось сейчас заниматься хоть что-то гм... интимным со своим мужем, хотя придется – мы же сегодня поженились. Однако тут уж ничего не поделаешь, надеюсь, что наше хм... близкое общение долго не продлиться.

– Ты не мог бы отвернуться?.. – спросила я у Патрика, который лежал на кровати одетый, хорошо еще, что обувь снял. – Мне надо переодеться.

– Ну, так переодевайся, я тебе не мешаю... – лениво отозвался тот. – Или ты думаешь, что я за всю свою жизнь ни одной голой бабы не видел?

От возмущения я даже не нашлась, что можно ответить. Нет, теперь я, кажется, понимаю, отчего этот человек до сей поры не мог найти себе жену – каждая девушка убежит, не оглядываясь, если пообщается с этим наглым типом хотя бы несколько минут.

Ну, раз этот наглец меня ни во что не ставит, то и мне следует относиться к дорогому супругу, как пустому месту. Не глядя на мужа, сняла с себя платье, надела ночную рубашку, и легла на кровать, натянув на себя одеяло до подбородка. Надо сказать, что мое присутствие, вернее то, что мы оказались в одной постели, не произвело никакого впечатления на Патрика. Он как лежал на кровати, закинув руки за голову, так и продолжал лежать, а потом и вовсе повернулся ко мне спиной, и через какое-то время услышала ровное посапывание. Кажется, мой муж предпочитает крепкий сон общению с молодой женой. Ну, раз такое дело, то и я заснула с легким сердцем, подумав о том, что девичьи страхи по поводу первой брачной ночи, пожалуй, слишком преувеличены.

Утром я проснулась того, что меня весьма бесцеремонно трясли за плечо.

– Вставай, хватит спать!

Ну конечно, кто еще может быть таким невежливым, кроме дорогого Патрика! Открыв глаза, я вначале даже не поняла, где нахожусь, но затем враз вспомнились события вчерашнего дня, и не скажу, что пробуждение доставило мне большую радость.

– Так еще рано... – сказала я, глядя в окно на сероватый утренний рассвет.

– Главное – не поздно... – заявил мне супруг. – Хватит валяться, нам в дорогу пора.

Вставать мне очень не хотелось, но пришлось – не ссориться же с самого утра, хотя, каюсь, мне очень этого хотелось. Переодевшись, я спросила у Патрика:

– Может быть, скажешь, куда мы направляемся?

– Все туда же... – буркнул Патрик.

– Неужели так сложно ответить вежливо, без грубостей, обычным человеческим языком?.. – разозлилась я. Мое возмущение можно понять – мало того, что поднял ни свет, ни заря, так он еще и хамит!

– А ты не приставай с утра пораньше со своими глупыми вопросами... – проворчал в ответ муженек. – И будь добра, как можно больше помалкивай – у тебя это лучше получается.

Ну, все, с меня хватит! Сколько можно терпеть такое отношение к себе?! Раз Патрик не понимает нормального человеческого обращения, не слушает то, что я говорю, то и мне надо каким-то иным образом дать понять этому человеку то, что я о нем думаю, а заодно выплеснуть скопившееся негодование. К сожалению, под рукой не нашлось ничего тяжелого, и потому я не нашла ничего лучше, чем схватить подушку и бросить ее во вконец охамевшего супруга.

– Что, уже пошли семейные сцены?.. – усмехнулся Патрик, умело увернувшись от летящей подушки. – Дорогая, а не рановато ли? И потом, подушка – это так банально! Предлагаю нечто куда более интересное и традиционное: позовем сюда слугу с тарелками, и начнем бить посуду на глазах друг у друга. Можем даже устроить турнир – кто больше расколотит посуды, и чьи черепки будут мельче...

Я не стала слушать дальше насмешливый голос муженька, и. схватив с кровати вторую подушку, швырнула ее в излишне разговорившегося Патрика. Беда в том, что в тот момент я была настолько рассержена, что подушку метнула второпях, не совсем точно, и она попала не в Патрика, а в его дорожную сумку, стоящую на столе, после чего та упала на пол, раскрылась, и из нее высыпалась часть лежащих там вещей. Я уже хотела, было, съехидничать по этому поводу, но внезапно все язвительные слова вылетели у меня из головы – на полу, рядом с рубашкой и курткой, лежал черный плащ с большим капюшоном. В памяти всплыла скамейка под вишневыми деревьями, раздвигающиеся кусты жасмина, высокая фигура в черном плаще, сдернутый с головы капюшон, открывающий страшную драконью морду, чешуйчатая лапа с длинными когтями... Неужели...

Я перевела взгляд на Патрика – он смотрел на меня, и на его лице более не было неприятной ухмылки. Кажется, он понял, что я узнала плащ, а предположить остальное было несложно. Это с кем же я сейчас имею дело, а? Неужели мне выпало несчастье столкнуться с созданиями Темных Небес? Не знаю, о чем сейчас думал Патрик (или кто он там), зато я понимала, что, кажется, мне всерьез стоит опасаться за свою жизнь. Кричать сейчас я не могу – от страха горло перехватило... Интересно, я успею выбежать за дверь, или нет? Впрочем, это бесполезно – дверь заперта, а ключ Патрик еще вчера сунул к себе в карман. А может, подбежать к окну, распахнуть его и позвать на помощь? Пожалуй, это единственное, что я сейчас могу сделать...

Увы, но мне не удалось сделать ни шагу – Патрик успел схватить меня за руку, а хватка у него железная, не вырвешься.

– Пусти!.. – зашипела я, безуспешно пытаясь добраться до двери. – Я сейчас кричать начну!

– Только попробуй – тогда уже и я за себя не отвечаю!.. – чувствовалось, что Патрик зол до невозможности. – Врежу разок по голове, или рот заткну – вот тогда враз утихомиришься! А впрочем, можешь попробовать поднять крик с визгом – обслуга на постоялых дворах чего только не наслушалась и не насмотрелась, ее уже никакими страхами не удивишь, да и дурных постояльцев они уже видели предостаточно. Скажу, что у моей молодой жены с головой нелады, иногда ей ужасы разные наяву мерещатся, и без успокоительных отваров, которые она должна постоянно принимать, с бедняжкой лучше не разговаривать... Кстати, мой дядя Эрнил Ормон мои слова подтвердит. Как думаешь, кому поверят – нам или тебе?

– Какой же ты отвратительный и мерзкий тип!.. – выдохнула я.

– Можно подумать, я тебя обожаю!.. – огрызнулся Патрик.

Не знаю, чем бы у нас закончился разговор, но в этот момент в дверь постучали.

– Патрик, это я... – раздался голос господина Ормона. – Пора вставать.

Бросив на меня злой взгляд, Патрик направился к дверям, доставая из кармана ключ. Мне же только и оставалось, как ожидать хоть каких-то пояснений – понятно, что без них сейчас не обойтись. Заодно посмотрела на свою руку, которую до этого крепко держал Патрик – сил у него много, наверняка синяки останутся...

Зайдя в комнату, господин Ормон сразу понял – у нас что-то произошло, уж очень неприязненно мы с Патриком смотрим друг на друга.

– Молодые люди, неужели вы опять поссорились... – начал, было, он, но Патрик перебил дядюшку.

– Она мой плащ увидела, и кое-что вспомнила. Далее, думаю, все ясно и без долгих разъяснений.

– Понятно... – вздохнул господин Ормон. – С твоей стороны было крайне опрометчиво допустить такой промах, хотя я просил тебя быть очень осторожным. Как я понимаю, дама потребовала объяснений.

– Ничего она не потребовала, крик хотела поднять... Вот только ко всем несчастьям мне еще истеричной бабы не хватало!

– Патрик, прекрати!.. – поморщился мужчина. – Я понимаю твое состояние, но даже сейчас тебе надо держать себя в руках, и уж тем более не позволять неуважительного отношения к даме, которая, к тому же, является твоей женой.

– Да, словами не передать, как я рад этому прискорбному факту!

– Патрик, ты меня разочаровываешь... – а вот теперь в голосе господина Ормона чувствовался холод. – Всему есть свой предел, и не стоит его переступать.

– Я замер в глубочайшем пардоне, если кого-то обидел своим ограниченным мышлением... – мой дорогой супруг стал поднимать упавшую одежду, и убирать ее в свою дорожную сумку.

– Да уж... – покачал головой мужчина. – В минуты отчаяния из нас частенько вылезает все наносное, и именно этому прискорбному факту я сейчас являюсь свидетелем... Ладно, Патрик, будем считать твои не совсем тактичные слова своеобразной формой извинения. Дорогая Черил... – теперь дядюшка смотрел на меня. – Дорогая Черил, я прошу у вас извинения за слова и поведение своего племянника: не спорю – он ведет себя крайне бестактно, но, как это ни странно, в чем-то его можно понять. Патрик, помимо своей воли, оказался в совершенно дикой ситуации, а вместе с ним могут пострадать многие люди... Я собирался рассказать вам обо всем несколько позже, но, похоже, более скрывать правду нет смысла. Для начала нам стоит сесть за стол – в ногах, как известно, правды нет.

– Хорошо... – я уселась на рассохшийся колченогий табурет. – Итак?

– Если позволите, я начну издалека... – господин Ормон устроился напротив меня. – Вернее, для начала я бы хотел рассказать вам одну историю, пусть и не имеющую прямого отношения к тому, что произошло в семье моего племянника. Надеюсь, вы слышали о Трации?

– Кажется, это страна, что находится южнее... Пожалуй, это все, что мне о ней известно.

– Так вот, история, которую я хочу вам рассказать, произошла в Трации достаточно давно – если мне не изменяет память, все это случилось лет двести назад. В то время там правил король Хаший, который довольно успешно присоединял к Трации новые земли. Одним из его, скажем так, приобретений, было богатое графство Мернье, на которое с завистью поглядывали монархи иных стран, расположенных рядом. Чтоб заполучить эти прекрасные земли, король Хаший поступил просто – выдал замуж за графа Мернье свою младшую сестру Селию, после чего графство перешло под власть короля Трации. Надо сказать, что граф Мернье был молод, силен и недурен внешне, а Селия, как говорят летописи, была прелестнейшим созданием. Так что хотя брак изначально был политическим, вернее, союзом по расчету, но молодые люди полюбили друг друга с первого взгляда, так что можно было только порадоваться за новобрачных.

– Некоторым везет... – не выдержав, съехидничала я.

– Это верно... – отозвался Патрик, который к этому времени вновь улегся на кровати, закинув руки за голову. – Той парочке можно только позавидовать. К сожалению, подобное счастье выпадает не всем.

– Их свадьба состоялась ранней весной... – продолжал господин Ормон, не обращая внимания на наши слова. – Затем пришло удивительно теплое лето, и деревья гнулись от плодов, сено уродилось прекрасным, виноградники были сплошь увешаны гроздями, в лесах хватало зверей и птиц. Подданные графа, видя столь сказочное изобилие, решили, что это счастье в их земли принесла юная жена их сюзерена, и отныне на все голоса восхваляли молодую графиню, а вместе с тем радовались за своего господина. Когда же стало известно, что госпожа Селия ждет ребенка, то люди искренне желали счастья молодой женщине. Однако у графа Мернье была слабость – охота на диких кабанов, и одна из таких вылазок в лес закончилась весьма печально: перепуганная лошадь сбросила графа на землю, и раненые кабаны просто порвали беднягу. Естественно, что для прекрасной Селии все произошедшее оказалось страшным ударом, но она понимала, что должна держаться ради ребенка, будущего наследника графства Мернье.

– Мне ее искренне жаль... – вздохнула я.

– Как говорят летописи, в то время юную графиню жалели все... Так вот, ее ребенок родился холодной зимней ночью, только вот увидев новорожденного, служанка чуть не закричала от страха. То, что появилось на свет, трудно было назвать человеком – это было настоящее страшилище с четырьмя руками, звериной мордой, и вдобавок ко всему оно имело хвост. По счастью, новорожденный почти стразу же умер, что, несомненно, явилось великим благом для всех.

Да... – подумалось мне. Как это ни неприятно, но в жизни каждому из нас дается немало испытаний, ведь все мы ходим под волей Святых Небес. Ранее мне не раз доводилось слышать о том, что у кого-то рождаются больные дети, к которым можно относиться с жалостью и состраданием. Правда, следует признать и то, что о таких новорожденных, как сын юной графини, мне слышать не доводилось.

Меж тем господин Ормон продолжал:

– Врач, помогающий роженице, заставил повитуху и двух служанок (которые также присутствовали при родах) поклясться, что они никому не расскажут о том, свидетелями чего им довелось быть. Что касается тела ребенка, то врач в тот же день сжег его в топке. Немногим позже было объявлено, что ребенок родился мертвым.

– А потом кто-то из служанок не сдержал язык?

– Верно. Одна по секрету рассказала все мужу, другая под еще более строгим секретом поделилась увиденным со своей закадычной подругой, те поведали своим родным о том, что узнали, а немногим позже разговоры было уже не остановить. Ясно, что очень скоро секрет перестал быть секретом, о нем узнал каждый человек в городе, а чуть позже новость расползлась по всему графству. Надо сказать, что каждый рассказчик вкладывал в повествование что-то свое, и молодая графиня во всей этой истории выглядела более чем неприятным образом – люди просто не верили в то, что у столь красивой пары могло появиться на свет такое чудовище. В итоге общее мнение оказалось безжалостным: наверняка графиня грешила с нечистой силой, потому у нее и родилось создание Темных Небес! Да и своего мужа эта особа наверняка сжила со свету – недаром настолько глупо и жестоко погиб такой умелый охотник, как молодой граф Мернье!.. Слухов становилось все больше, обвинения звучали все более пугающие, и вскоре молодая графиня Мернье боялась переступить порог своего замка. Человеческая любовь быстро сменяется неприязнью, а то и ненавистью, и вскоре все забыли о том, как еще совсем недавно превозносили юную графиню. Теперь бедняжку Селию стали обвинять едва ли не во всех смертных грехах, в том числе и в гибели мужа, и разгневанные толпы постоянно стали собираться под стенами дворца с требованием сжечь преступницу.

Очень скоро обо всем стало известно королю, и тот сразу понял, насколько велика опасность. В графстве Мернье сейчас нет сюзерена, и у короля есть все основания опасаться того, что столь богатые земли может захватить кто-то другой. В последнее время стали проявлять излишнюю активность главы тех государств, что имеют общую границу с графством Мернье, а еще идут постоянные разговоры о том, что раз у короля Хашия сестра ведьма, то и сам он связан с темными силами, не иначе! И вообще, может, король и сам колдун, такой же, как и его грешница-сестра, которая зачала не иначе, как от Повелителя Тьмы! Все чаще стали раздаваться разговоры о том, что надо сменить короля, а нынешнего, вместе с его сестрой, отправить на костер, где им самое место! Слухи постоянно подогревались извне, потому как соседи уже намеревались наложить свою руку на графство Мернье, церковники начинали выражать тревогу происходящим, некоторые даже стали настаивать на сожжении Селии, пошли разговоры о свержении короля... А уж когда кое-кто в войсках отказался подчиняться приказам и стали едва ли не бунтовать – вот тогда король Хаший понял, что необходимо любым образом доказывать невиновность сестры, а заодно в корне пресечь бунты и недовольства, причем сделать все требовалось публично.

Вскоре глашатаи оповестили страну о том, что графиня Мернье подвергнется суду Божьему, то есть Божественному испытанию водой. Если Святые Небеса оправдают ее, то это означает, что она невиновна, и все, что о ней говорят – это клевета. В противном случае графиня погибнет, и таким образом смоет с себя все грехи.

На следующий день к мосту, перекинутому через шумную горную реку, сбежался едва ли не весь город. Было холодно, дул ледяной ветер, на реке уже начинался ледоход... Скажем так – это был далеко не лучший день для испытания, но тут уж ничего не поделаешь. Что касается короля, то он был в числе тех, кто наблюдал за всем происходящим со стороны, и понимал, что сегодня он или будет оправдан, или под ним зашатается трон.

Селия пришла в сопровождении священников, разделась и осталась стоять на снегу босой, одетой лишь в тонкую льняную рубашку. После этого юная графиня поклялась, что не виновна в тех преступлениях, в коих ее обвиняют. Затем палачи так крепко связали по рукам и ногам молодую женщину, что она не могла даже пошевелиться, подняли ее на руки, отнесли на середину моста и бросили в воду. Связанное тело скрылось в холодных серых водах, по которым плыли небольшие льдины. Медленно тянулись секунды, и когда уже всем казалось, что все закончено, белое тело графини показалось над водой, и даже боле того – волны стали прибивать ее к берегу... Святые Небеса рассудили – графиня Мернье невиновна.

– Она умерла?

– Это кажется невероятным, но Селия осталась жива. Конечно, она долго болела, но все же выздоровела. После брат вновь выдал ее замуж – интересы сильных мира сего никто не отменял. С новым мужем она прожила до конца своих дней, родила нескольких детей, и все они были совершенно нормальными, без малейших уродств и отклонений.

Что же касается всего остального... Король Хаший сурово и безо всякой жалости расправился с клеветниками, укрепил свою власть, и к концу его правления Трация стала одной из самых процветающих стран. С тех времен минуло немало лет, но эта история не забыта, и нет-нет, да в стране начинаются разговоры о том, что старый король Хаший и его сестра знались с темными силами, и потому неплохо бы сменить династию, сидящую на троне. Объяснение такое: мол, во главе страны не может находиться человек, предки которого погрязли в колдовстве. Более того: в Трации все еще полно тех, кто разделяет это мнение, и среди этих людей хватает богатых и знатных господ, так что в стране с регулярным постоянством зреют заговоры, которые тайной службе Трации пока что удается выявлять и обезвреживать.

– Это все, конечно, интересно... – согласилась я. – Но какое отношения та давняя история имеет к нам?

– Впрямую – никакого... – кивнул головой господин Ормон. – Но пока что перейдем к нашим делам, тем более что тут все непросто. Для начала, дорогая Черил, вам не помешает знать, что мое полное имя – Эрнил Ормон, граф Фиер. Я действительно являюсь дядей Патрика, вернее, братом его покойной матери. Кстати, это была замечательная женщина!

– Ваше Сиятельство... – я чуть наклонила голову. Вообще-то мне следовало бы немного присесть в изящном поклоне, но делать это совсем не хотелось – не те у нас сейчас обстоятельства, чтоб досконально соблюдать этикет.

– Что касается моего племянника Патрика, то должен сказать, что он – единственный сын герцога Нельского.

Ничего себе! Вот такого я точно не ожидала! Это что же получается – я вошла в королевскую семью?! Извините, но в подобное мне что-то плохо верится!

– Сразу предупреждаю – на будущее и не рассчитывай остаться со мной... – Патрик снова подал голос с кровати. – И мечты о герцогской короне тоже советую выбросить из головы. У меня, чтоб ты знала, невеста имеется, и расставаться с ней я не намерен.

– Заранее сочувствую этой несчастной... – я даже не стала оглядываться на дорогого супруга.

– У меня на этот счет совершенно противоположное мнение... – хмыкнул муж. – Во всяком случае, на обручении она выглядела куда счастливей, чем ты, моя дорогая, во время заключения нашего брака.

– Так может, объяснишь, наконец, зачем ты на мне женился?

– Можно подумать, у меня был выбор!.. – огрызнулся тот.

– Послушайте меня, Ваша Светлость...

– Это пока что титул отца Патрика, пошли ему Светлые Небеса долгих лет жизни... – вмешался в наш разговор господин Ормон. – И мне бы очень хотелось, чтоб мой племянник унаследовал этот титул...

– Что в данный момент представляется делом весьма сомнительным... – а вот теперь Патрик говорит серьезно, и в его голосе звучит настоящая горечь. Что же такое страшное произошло в их семье?

– Попрошу вас набраться терпения, это будет довольно долгое повествование... – вздохнул господин Ормон, он же граф Фиер.

– Вообще-то я никуда не спешу...

История, и верно, оказалась длинной. Мне и раньше было известно о том, что у нашего короля Конрада есть два младших брата – герцог Тирнуольский и герцог Нельский, только вот из глубины нашей провинциальной жизни мне всегда казалось, что эти люди обитают где-то очень далеко. Можно сказать, они почти что небожители, и их проблемы не имеют никакого отношения к нам, простым грешным. Как утверждал рассказчик, братья короля в государственные дела не лезли, каждый из них жил своей жизнью, и оба семейства поддерживали хорошие отношения с королевским двором, что немаловажно.

Однако недавно многое изменилось, причем в худшую сторону. Немногим более месяца назад в семье герцога Тирнуольского произошла страшная трагедия: во время охоты герцог и его сын погибли страшной смертью: оба сгорели в охотничьем домике, причем огонь был такой силы, что тела было трудно опознать. Спастись удалось только герцогине Тирнуольской, которая отправилась на охоту вместе с отцом и сыном. Вернее, герцогиню каким-то чудом сумела вытащить из огня ее старая нянька, которая после произошедшего сама едва ли не отправилась на Небеса.

По словам герцогини, егерь, который в то время находился в домике, внезапно набросился на герцога, и убил его, затем сумел ранить сына, но тот успел добраться до убийцы. Схватка была короткой, и оба противника погибли, однако во время того сражения несколько свечей упали на пол, который очень быстро вспыхнул. Герцогиня попыталась, было, вынести из горящего домика хотя бы тело сына, но на это у нее не хватило сил, и она без сознания опустилась на пол... В себя несчастная женщина пришла уже на поляне, куда ее сумела вытащить старая служанка, и им обоим оставалось только смотреть за пожаром, охватившим охотничий домик, в котором сгорали тела их близких...

На похоронах, когда герцог Нельский подошел к вдове своего брата (бедная женщина полностью поседела за одну ночь), та ему негромко сказала (вернее, прошептала) нечто вроде того, что, дескать, если в вашей семье произойдет что-то страшное и необъяснимое, то сразу же зовите меня. То же самое передай Патрику, своему сыну, но никому не говорите о том, что я вам сейчас сказала. А еще сделайте все, чтоб о том непостижимом происшествии (если оно, конечно, произойдет) не узнал никто из посторонних.

Более герцогиня ничего говорить не стала, а герцог Нельский не знал, как относиться к словам несчастной жены своего покойного брата: она очень умная женщина – это признавали все, и просто так говорить подобное не станет. Впрочем, может статься, что горе помутило ее разум – такое случается сплошь и рядом...

Слова графини оправдались уже через пару седмиц. В тот день к герцогу Нельскому приехал по делу граф Фиер, брат его покойной жены. К беседующим мужчинам заглянул Патрик, который собирался отправиться на собачьи бега, и зашел к родным только для того, чтоб поприветствовать дядю, с которым у него были прекрасные отношения. Разговор немного затянулся, и Патрик уже собирался уходить, когда внезапно, на глазах отца и дяди, молодой человек вдруг стал превращаться в страшное чудовище – лицо стало вытягиваться и походить на морду дракона, вместо кожи появилась чешуя, а ладони куда больше смахивали на лапы со страшными когтями...

Думаю, нет смысла описать реакцию мужчин на все происходящее. Это было даже не потрясение, а полный шок и отказ воспринимать действительность. По-счастью, отец первым пришел в себя и в его памяти всплыли слова вдовы своего брата, после чего мужчина сумел взять себя в руки, и, спрятав сына в своей гардеробной, отправил слугу к герцогине Тирнуольской с просьбой немедленно посетить его дом.

Та сразу же откликнулась, и, оказавшись в доме герцога, первым делом попросила не терять время понапрасну, и честно сказать, что случилось. Увидев вместо Патрика невесть какое чудище, герцогиня лишь вздохнула – мол, чего-то подобного она и опасалась...

Герцогиня рассказала, что тогда, в охотничьем домике, в точно таких же чудовищ на ее глазах превратились сын и муж. Пока герцогиня находилась в прострации от увиденного, егерь, находящийся с ними в комнате, решил, что перед ним находятся оборотни или некто вроде того. Первым делом он швырнул большой охотничий нож в герцога, и попал тому прямо в сердце, а второй нож ранил второго несчастного сына герцога, и молодой человек сам накинулся на егеря, пытаясь остановить того... Через минуту перед герцогиней лежало трое погибших...

Как сказала женщина, в тот момент у нее было только одно желание – умереть, и в то же самое время она не могла допустить, чтоб хоть кто-то увидел, в кого превратились ее любимые люди. Преодолевая себя и плохо соображая, что делает, она достала особую жидкость для розжига костров, которая имелась в охотничьем домике, облила ею сына и мужа, после чего высекла огонь. Как сказала герцогиня, она не хотела уходить из горящей комнаты, в то время у нее было только одно желание – умереть вместе со всеми... Когда же пламя полностью охватило погибших, женщина увидела, что ее родные под действием огня вновь превращаются в тех, кого она знала ранее, то есть в людей. Тогда нечастная отстраненно подумала о том, что кое в чем церковники правы – огонь, и верно, уничтожает колдовство... Более герцогиня ничего не помнит – она пришла в себя уже на земле, неподалеку от охотничьего домика, куда ее непонятно как сумела вытащить ее старая нянька...

– Погодите... – остановила я рассказчика. – Но как же старая женщина сумела спасти свою госпожу? Если я поняла, нянька – человек в довольно преклонном возрасте.

– Знаете, существуют такие люди, которые до глубокой старости не теряют сил и разума. Так вот, эта старая женщина относится к их числу, и видели бы вы ее – крепкая, сильная женщина, которая всюду следует за своей госпожой. К тому же она всю жизнь посвятила своей воспитаннице, и за нее готова пойти на что угодно, и даже рисковать своей жизнью, лишь бы спасти герцогиню, к которой относится, как к родной дочери.

– А как же так получилось, что в охотничьем домике не оказалось слуг?

– Почему же – они там были, но в тот день на охоте герцог подвернул ногу, и одного из слуг послали за лекарем, а второй слуга отправился в город с поручением от герцогини. Кроме того, конюх повел лошадь герцога к кузнецу – та потеряла подкову, и потому любимую кобылу герцога нужно было срочно перековать... Именно потому во время трагедии рядом с хозяевами не оказалось слуг.

– Кому-то повезло.

– Можно сказать и так...

По словам графа Фиера, через несколько дней, когда герцогиня немного пришла в себя, она решила разобраться в том, что же, собственно, произошло в охотничьем домике, и на ком лежит вина за все случившееся. Хотя женщина публично возложила ответственность за смерть своих близких на егеря, но в действительности она не считала его виновным – этот опытный охотник поступил так, как счел нужным действовать в непростой ситуации.

Вдова герцога Тирнуольского была не просто очень умной женщиной – у нее, вдобавок ко всему, был сильный и жесткий характер, и ее ни в коем случае не следовало относить к числу своих врагов. Герцогиня, если можно так сказать, не обращала внимания на комариные укусы, но тем, кто вставал на ее пути, приходилось не просто плохо, а очень плохо. Тот, кто придумал и претворил в жизнь всю эту отвратительную историю, приобрел в лице герцогини непримиримого врага. Хотя женщина внешне выглядела спокойной и выдержанной, но в ее душе, как она сказала, было ощущение самого настоящего ада. Она поклялась, что не отступится, пока не отомстит, чего бы это ей не стоило.

Эту женщину не очень любили в высшем свете – в свое время ее брак с герцогом сочли мезальянсом, потому как отец невесты по молодости лет был обычным торговцем, сумевшим сколотить огромное состояние, и купившим себе титул. Выйдя замуж за брата короля (надо сказать, что брак был заключен по взаимной симпатии), невеста получила немалое приданое, что позволило молодой семье вести роскошный образ жизни. Следует отметить и то, что всеми деньгами в семье заправляла именно герцогиня, которая унаследовала деловую хватку и более чем расчетливый ум своего отца, так что она сумела даже приумножить свои капиталы, и разорение семейству герцога Тирнуольского точно не грозило.

Хорошенько обдумав случившееся, герцогиня пришла к кое-каким невеселым выводам, после чего на время отправила двух своих дочерей в монастырь – мол, пока не закончится траур по родным, ее дочерям лучше побыть под защитой монастырских стен. Подобное решение было встречено обществом с пониманием и сочувствием, а еще и совершенно верным – дескать, траур есть траур, и именно так положено поступать согласно старым традициям. Затем герцогиня стала действовать, и для начала ей нужно было кое-что выяснить, и женщина принялась за дело со всей присущей ей осторожностью...

Главное, что для начала уяснила для себя герцогиня – то, что произошло, не могло случиться само по себе. Здесь было применено какое-то мощное колдовство, и ясно, что абы кто пойти на такое не мог. Уж если кто-то решился на устранение герцога и его сына столь страшным и необычным образом, то ответ может быть только один – некто ведет большую игру с очень высокими ставками. Стало понятно и то, отчего в последнее время идут постоянные разговоры о том, что, дескать, если покопаться в прошлом правящей династии, то там можно отыскать много странного и даже противоестественного, совершенно не подходящего для того, кто сидит на троне нашей страны. Ранее на все эти разговоры герцогиня не обращала внимания – во всех древних семействах можно отыскать немало темных пятен, о которых ныне живущие потомки предпочитают не упоминать, однако сейчас дело обстоит совсем иначе: если станет известно, что произошло с семьей старшего брата короля – вот тогда слухи приобретут совсем иной окрас.

Сидя в кабинете отца Патрика, герцогиня рассказала о своем тайном расследовании, и о том, кого она считала виновником всех ее бед. Свое мнение женщина не скрывала – сейчас идет борьба за смену династии на троне, и родственники короля в этой игре стали разменной монетой. Если только станет известно, что в семье братьев короля мужчины превращаются в страшных чудовищ, то правящая династия будет просто-таки сметена с трона. Пример тому – давняя история в Трации, где сестра короля когда-то родила ужасного ребенка (увы, но Небеса тоже совершают ошибки!), и последствия той истории все еще не дают спокойно жить королю той южной страны. Однако в те давние времена по Трации ходили просто слухи о невероятно уродливом ребенке, которого почти никто видел, так что недовольство народа все же сумели сгладить, пусть даже не до конца, но если людям предоставить одного из родственников короля, который превратился в страшное чудовище, то о последствиях страшно даже думать! Если умело обставить эту историю, то, скорей всего вся родня короля, вплоть до третьего колена, будет обвинена в колдовстве и пособничестве темным силам, а позже их путь лежит прямо на площадь, где будет устроено аутодафе, причем на костре окажутся все, вплоть до маленьких детей. Ну, а имущество казненных, как и положено, будет отдано в казну...

Можно долго рассказывать о том, как герцогиня сумела докопаться до правды – все же сила золота очень велика!, но главное женщина все же смогла узнать: во главе всей этой мерзкой истории стоит герцог Малк, семья которого давно мечтает оказаться на престоле. Этот человек происходит из древнего рода, который когда-то имел все основания занять престол, но, как говорится, не сложилось. Сейчас семейство Малк – это вечные любители половить рыбку в мутной воде, хитрецы, любители заговоров. А еще они были очень богаты, и им сходило с рук многое из того, что не простили бы другим. И уж если герцог Малк осмелился на столь темный обряд, то, значит, он решил пойти ва-банк, и в этот раз будет сражаться до победы. У него просто нет иного выхода, ведь если правда выплывет на свет, то на костре окажется сам герцог, и тут его уже не спасет никто и ничто.

Глядя на измененное уродством лицо Патрика, герцогиня сказала, она ожидала чего-то похожего в самое ближайшее время – если не получилось изобразить семейство герцога Тирнуольского как семью колдунов и вурдалаков, то это же самое следует сделать с сыном герцога Нельского. Он – младший брат короля, так что удар должен быть нанесен по нему. Правда, герцогиня рассчитывала, что у нее есть немного времени в запасе – все же врагам не стоит слишком торопиться, но те ждать не стали. Ясно, что в самое ближайшее время в дом герцога Нельского заявится кто-либо из тех, кому герцог Малк приказал поднять скандал вокруг Патрика Серелей, который, по расчетам герцога, сейчас уже наверняка должен находиться в измененном состоянии. Скорей всего посетителем будет не один человек, а целая толпа – все же к пылающему охотничьему домику невесть откуда прибыли аж два десятка человек, и не для того, чтоб тушить пожар, а глазеть на него со стороны с выражением досады на лице...

Мужчинам ничего не оставалось, как согласиться с тем, что им говорила герцогиня, а заодно в дальнейшем действовать так, как она советовала, или, точнее, приказывала. Пояснив, что нужно говорить и делать герцогу Нельскому в отсутствие сына, женщина велела Патрику закутаться в старый плащ, и вместе с графом Фиер вывела молодого человека, находящегося в полной растерянности, через черный ход, где их уже ждала карета, в которой слуги обычно направляются куда-либо по приказу хозяина. Затем, ненадолго задержавшись у дома герцогини, карета отправилась дальше. Куда именно? К месту, очень далекому от столицы, а точнее к старой ведьме, живущей на отшибе от людей. По слухам, отшельница считалась одной из самых сильных колдуний в стране, и герцогиня надеялась, что она поможет вернуть Патрику прежний облик.

Добраться до старой ворожеи оказалось непросто: прошло несколько дней путешествия в карете по бездорожью, пока карета не добралась до небольшой деревни, затерянной среди дремучих лесов, а там один из местных жителей почти полдня вел приезжих почти незаметными тропинками среди елей, сосняков и буреломов. Как видно, этот человек, который давно водил приезжих к колдунье, насмотрелся на многое, потому как во время пути успел разглядеть внешность человека под капюшоном, и увиденное его особо не удивило. А еще путники так устали от непростой ходьбы по лесу, что после того, как они добрались до небольшой избушки, стоящей посреди леса, у измотанных людей еле хватило сил добрести до нее.

Ведьма оказалась старой женщиной, которая с трудом передвигалась, да и характер у нее, как оказалось, был далеко не сахарный. К тому же незваных гостей она встретила весьма нелюбезно, но, тем не менее, в помощи нам не отказала, хотя по-настоящему помочь все же не сумела. По ее словам, то, что произошло с Патриком и родными герцогини – это так называемое драконье колдовство. Если же говорить точнее, то обряд проведен на скорлупе драконьего яйца, и снимать такое колдовство она не будет, вернее, сделать это она просто-напросто не сможет. Причина проста: у нее просто нет той драконьей скорлупы, которая необходима для обряда. Вот если бы ей принесли эту самую скорлупу, то она попытается помочь, хотя должна предупредить сразу: проводить этот обряд крайне рискованно, потому как одна ошибка в заклинаниях – и ты сам попадаешь под колдовские чары, от которых уже не избавишься. А еще гостям не помешает знать: если кто-то все же сумеет снять это жуткое колдовство, то пойдет обратный удар как на того чародея, что сотворил подобное, так и на человека, по просьбе которого был сотворен этот обряд. Проще говоря, тогда уже заказчик и исполнитель станут теми, в кого недавно превращали людей, только вот избавиться от драконьей личины им уже никогда не удастся...

– Погодите!.. – остановила я рассказчика. – Не понимаю, зачем огород городить? Не лучше ли навести это жуткое колдовство сразу же на самого короля? Таким образом герцог Малк враз добился бы успеха в своих гм... начинаниях.

– Тут все не так просто... – покачал головой граф. – Дракон – король воздуха, а некоторые его называют даже королем мира. Как это ни удивительно, но как раз на земных королей и их детей драконье колдовство не действует, а вот все остальные родственники коронованных особ в это число не входят. Кстати, женщинам это колдовство совсем не опасно – оно на них не воздействует, а вот с мужчинами все обстоит с точностью до наоборот.

– Уже легче...

– Кстати, колдунья подтвердила предположения герцогини насчет того, кто был инициатором всей этой истории. Сесть на трон – это давняя мечта герцогов Малк, но при всем том невозможно было даже предположить, что они могут пойти на такие меры. Как видно, семейка не желает больше ждать, и надеются, что наконец-то пришло их время.

– А не слишком ли рискованно? Почему герцог Малк уверен, что именно он окажется на престоле, если король Конрад будет смещен, а его семья признана недостойной отныне занимать место на троне?

– Дело в том, что семейство Малк по древности и родовитости не уступает нынешней правящей династии, и потому стоит ближе всех к престолу. С этим, кстати, никто не спорит. Получается, что тут не нужны ни заговоры, ни бунты, ни мятежи – после свержения короля Конрада герцог получает корону согласно существующих законов и при всеобщем одобрении.

– Да уж... Кстати, а что сейчас с герцогом Нельским, отцом Патрика? Надеюсь, на него не навели это драконье колдовство?

– Нет... – покачал головой граф Фиер. – В этом нет смысла – у герцога слабое сердце, он и без того может умереть от сильного нервного потрясения или глубоких переживаний, так что не стоит лишний раз тратить большие деньги на проведение обряда.

– Похоже, и тут все упирается в деньги... – невесело усмехнулась я.

– А то как же! Оказывается, этот обряд относится к числу самых дорогих в прямом смысле этого слова. Там нужна драконья скорлупа строго определенных размеров, чистая, без трещин и сколов. Затем на скорлупу, подготовленную должным образом, плотно укладываются драгоценные камни... Подобное расточительство довольно накладно даже для очень богатого человека, но зато какой ожидался выигрыш! Конфискованное имущество правящей династии с лихвой перекрыло бы все понесенные расходы!.. В общем, то, что герцог Тирнуольский и его сын сгорели, явилось для заговорщиков более чем неприятным сюрпризом – те немалые деньги, что были потрачены на два обряда, не принесли им желаемого результата. Оставалась одна надежда – на Патрика, но он пока что ускользнул из их рук.

– Но ведь остался еще отец Патрика...

– Как сказала нам старая ведьма, он сейчас тяжело болен, так что и без того может умереть в любую минуту. Хотя может быть и такое, что у герцога Малк просто-напросто больше нет драконьей скорлупы – это не та вещь, которую можно легко раздобыть, и в великом количестве хранить у себя дома.

– Сочувствую... Но я отчего-то считала, что драконы обитают где-то очень и очень далеко, едва ли не в сказках, или в тех странах, куда нам не добраться. Интересно, каким таким чудесным образом драконья скорлупа оказалась в руках герцога? Вряд ли ею торгуют вразнос или на рынках.

– Это как раз вполне объяснимо. Герцог Малк не так давно вернулся из долгого путешествия. Видимо, именно там он и раздобыл скорлупу...

– Все равно не понимаю, для чего такие сложности, и какой смысл делать столь дорогой колдовской обряд?

– Да потому что любой, даже самый опытный маг и колдун, посмотрев на человека, подвергшегося драконьему колдовству на скорлупе, будет находиться в полной уверенности, что имеет дело с настоящим отродьем тьмы, врагом человеческого рода!.. – едва ли не крикнул Патрик. Он поднялся с кровати и прошелся по комнате. – Вначале так думала даже та старая лесная ведьма, и потому гнала нас вон, не желая иметь с нами никакого дела. Потом, правда, все же смилостивилась, но даже такому опытному и знающему человеку, как она, понадобилось немало времени, чтоб докопаться до истины. Понятно, что наши столичные маги и инквизиторы не будут так дотошно разбираться, а многие просто не в состоянии это сделать, несмотря на уверения в своей исключительности. Так что костер – это единственное, что меня может ожидать. Знать бы еще, где герцог Малк отыскал такого умелого колдуна, который не побоялся ввязаться в столь рискованную историю...

– А та лесная ведьма вам об этом не сказала?

– Нет, хотя, может, и поняла, кто этот чародей, и где его можно искать.

– И что было дальше?

– В итоге мы с ней распрощались, и отправились в те места, где, по слухам, обитают драконы... – Патрик снова улегся на кровать.

– Так вы что, собираетесь отправиться за драконьей скорлупой?!

– Возможно... – уклончиво ответил графа Фиер.

– И далеко находятся те гм... места?

– Скажем так – не близко.

– Не понимаю, зачем вам туда идти! Насколько я вижу, мой вечно недовольный супруг в нынешнее время ничем не отличается от обычного человека.

– Приятно слышать... – пробурчал Патрик.

– Это только сейчас... – вздохнул граф.

– И долго будет длиться столь прекрасное мгновение?

– До того времени, пока вы будете рядом с ним.

– Я?!

– Как это ни странно, но так и есть.

– Не понимаю... – а вот теперь и я растерялась.

– Сейчас поясню...

... Тогда разговор в избушке старой ведьмы затянулся – кажется, лесная колдунья и сама была не против кое-что рассказать о драконах, и гости слушали ее повествование, как сказку. Оказывается когда-то, в стародавние времена, мир был совсем иным, люди и драконы часто воевали промеж собой с переменным успехом, осваивая жизненное пространство, и случалось, что летающие чудища напускали на непокорных людишек самые разные чары, а то и просто подчиняли их себе. Это было легко и просто – заставлять людей делать то, что нужно драконам. Увы, но снимать такое колдовство было крайне сложно всегда, пусть даже люди в те незапамятные времена знали о магии куда больше, чем известно сейчас.

Однако в любые века и эпохи всегда существует некто, в чем-то отличаются от своих собратьев, и одними из таких необычных людей были так называемые дарки. В большинстве своем дарки не обладали никакими колдовскими умениями, не владели магией, но у них было одно удивительное свойство: любой человек, находящийся под драконьими чарами, стоя подле дарка, полностью терял наведенное на него колдовство, и становился тем, кем был ранее. Правда, стоило такому человеку отойти от дарка на несколько шагов, как ворожба возвращалась вновь.

Именно потому, что возле дарков разрушалось любое драконье колдовство, их так ценили и оберегали люди, а вот драконы делали все, чтоб уничтожить тех, рядом с кем таяла их магия. Надо заметить, что драконы преуспели в своих начинаниях, и через какое-то время дарков почти не осталось – все они были уничтожены в схватках между людьми и теми же драконами. Впрочем, к тому времени люди сумели каким-то образом взять верх над летающими ящерами, и постепенно крылатые создания ушли в другие края, оставив в сказках и легендах память о себе... Естественно, забылось и о существовании дарков – быстротечное время стирает все, в том числе и людскую память. Конечно, и сейчас среди людей есть потомки дарков, только вот как их отыскать? Дарков и раньше-то было немного, а сейчас их внуков, считай, вообще не осталось. Хотя кто знает – если Небеса будут к вам милостивы, то на вашем пути встретится дарк, хотя надежды на это почти нет. Как узнать дарка? Да вы сами поймете, если он попадется вам на глаза, хотя такой человек наверняка и сам не имеет представления, что он – дарк...

На следующий день после разговора со старой ведьмой путники покинули лес, а немногим позже им пришлось расстаться – герцогиня отправилась в столицу, а дядя с племянником решили направиться к дальним горам, вернее, к тем местам, где, по слухам, обитают драконы. Правда, об этом граф Фиер говорило весьма уклончиво, но подробностями я не интересовалась.

Можно не сомневаться в том, что сейчас люди герцога Малка всюду ищут Патрика. Логика простая: если молодой человек внезапно и без причины уехал невесть куда, не подает о себе вестей и непонятно, где его искать, то вывод только один: обряд прошел удачно, и теперь сын герцога Нельского или прячется от людей, или лихорадочно ищет того, кто может ему помочь вернуть прежний облик. Наверняка герцог Малк сейчас предпринимает все возможное и невозможное, лишь бы отыскать того, кто ускользнул от него едва ли не в самый последний момент, когда, кажется, добыча уже была в руках.

Именно потому дядя с племянником решили пробираться по небольшим дорогам, стараясь не привлекать к себе внимания и нигде не задерживаться. В каком-то небольшом городишке дяде удалось купить для племянника длинный плащ с большим капюшоном, в которых ходят церковники, так что он теперь с чистой совестью мог утверждать, что везет одного из святош.

Все шло хорошо до того момента, пока путники не остановились в нашем городке. Для начала их неприятно удивило большое количество знатных господ, находящихся в городке, и даже более того – дядюшка даже заметил парочку своих столичных знакомых. По счастью, они не узнали в кучере графа Фиера, тем более что тот низко сдвинул на лицо свою шляпу. Конечно, по-хорошему следовало бы покинуть город, но до следующего городка, где имеется постоялый двор, нужно добираться достаточно долго, да и лошади устали, так что поневоле пришлось остановиться в «Золотом орле», благо гостиница располагалась не в центре города, а ближе к окраине. Уже находясь в гостинице, граф Фиер узнал о грандиозной свадьбе, и только что за голову не схватился – наверняка сюда приехал кто-то из общих знакомых! Надо бы отсюда уехать, причем немедля, но это явно запомнится обслуге: только приехали, сняли комнатку – и вдруг едва ли не сбегают!.. Нет уж, лучше подождать рассвета, и убраться с утра пораньше...

Однако с Патриком сразу же по приезду в город творилось нечто странное. По его словам, ему казалось, будто он должен куда-то идти, вернее, его словно кто-то зовет к себе... Дядюшка счел, что Патрик просто устал в дороге и потому нервничает, однако племянник не желал сидеть на месте, и к ужасу дяди самовольно покинул гостиницу, так что графу оставалось лишь бежать за своим подопечным, который невесть отчего потерял осторожность. На их счастье, улицы были пусты – к этому времени почти все население городка ушло смотреть на свадьбу, о которой шло столько разговоров, и потому Патрик, следуя все тому же зову, незаметно пробрался в сады, находящиеся неподалеку от гостиницы. Ну, а потом, раздвинув ветви жасмина, он увидел девушку, сидящую на скамейке, и в следующее мгновение осознал, что его тело меняется, и он снова превращается в человека...

Когда же дядюшка добрался до Патрика, то застал удивительную сцену – подле скамейки, на земле, в обмороке лежала девушка, а рядом стоял растерянный племянник. Потрясающе, но Патрик снова был человеком! Выходит, им вновь повезло – судьба привела их к дарку, и оставалось только благодарить Небеса за проявленную милость.

Вернувшись в гостиницу (хотя Патрик никак не хотел уходить), дядя с племянником первым делом решили выяснить, кем является та перепуганная девушка. Графу не стоило особого труда разговорить гостиничную обслугу, и вскоре он получил едва ли не исчерпывающие сведения о незнакомке, которая, как оказалось, является дарком. Надо сказать, что услышанное их немало обрадовало, потому как без присутствия этой девушки свой дальнейший путь они уже не представляли. Понятно и то, что родные девушки ни за что не отпустили бы ее с незнакомыми людьми, а значит, надо было что-то придумать... Ну, а остальное мне известно.

– Значит, вы решили использовать меня в своих целях... – сказала я, хотя думала совсем об ином. Тут можно не быть прорицателем, чтоб понять – так просто мне от этих двоих не уйти, да и куда тут уйдешь? Меня просто не отпустят... Да и что мне делать дома? Снова читать жития святых, готовясь к монастырской жизни? Но все одно этой парочке аристократов не стоило так поступать со мной, хотя, по большому счету, в чем-то их можно понять.

– Извини, но у нас не было иного выхода... – развел руками граф Фиер.

– Вообще-то я с самого начала понимала, что наш так называемый брак – это недоразумение и обман... – подосадовала я. – Теперь хотя бы узнала причину.

– И что тебе не правится?.. – снова подал голос Патрик. – Когда все закончится, то сразу же получишь развод, и можешь вернуться к своим родным, тем более что триста золотых получишь в любом случае.

– Да уж, необычное у меня замужество... – покосилась я на муженька. – Один грубиян-супруг чего стоит...

– Дорогая Черил, насколько мне помнится, ты не особо возражала против моей кандидатуры... – ухмыльнулся Патрик. – Теперь можешь гордиться и радоваться тому, кто достался тебе в мужья.

Да уж... – подумалось мне. – Да уж, за исключением, так сказать, некоторых мелочей, я сделала прекрасный выбор! Нет, ну надо же мне было так вляпаться!..

Глава 3

– Скажите, а почему вы мне подарили не золотое кольцо, а серебряное?.. – спросила я графа Фиера, когда мы сидели за обеденным столом в общем зале постоялого двора. Народу в зале хватало, и потому было довольно шумно, на нас никто не обращал внимания, и мы могли спокойно поговорить. После того, что рассказал граф, у меня еще оставалось немало вопросов, и я старалась получить на них ответы. – Конечно, это не так и важно, тем более что брак наш весьма условный, но все же обычно на свадьбу невесте покупают золотое кольцо...

– Дело в том, что лесная ведьма посоветовала нам отныне постоянно носить при себе какую-либо вещь из серебра: дескать, это хоть и слабая, но все же защита от дурного взгляда и колдовства... – граф придвинул к себе тарелку с жареной уткой. – Конечно, Парику сейчас это вряд ли поможет, но вот нам с вами все же стоит последовать этому совету. Себе-то я приобрел серебряную цепь на шею, чуть ли не в палец толщиной, а вам, Черил, вчера в лавке ювелира купил это кольцо. Конечно, оно довольно простое, но бриллианты...

– Понятно... – кивнула я головой, и покосилась на сидящего рядом со мной Патрика, который без особого интереса ковырял ложкой пшенную кашу в своей тарелке. – Вот что, дорогой супруг, у меня к тебе просьба – больше не хватать меня так крепко за руку, а не то синяки там никогда не сойдут.

– Хорошо... – муженек даже не смотрел в мою сторону. – Я постараюсь, только и ты, будь добра – не отходи от меня дальше, чем на пару шагов. Мало ли что...

К этому времени мне уже рассказали о том, что Патрик сохранял человеческий облик, самое большее, на расстоянии пяти шагов от меня, а дальше начинались изменения. Откуда об этом стало известно? Просто когда я лежала в обмороке возле скамейки в саду дяди Тобиаса, то мужчины еще тогда поневоле отметили, на каком расстоянии от меня Патрик становится человеком, а когда на него возвращается драконье обличье. Конечно, неплохо бы еще раз проверить, но это надо сделать так, чтоб не попасть на глаза ни кому из посторонних. Именно потому Патрик и не выпускал из своих рук мою ладонь – боялся, что я отойду в сторону чуть дальше, и неизвестно что тогда может произойти. Вернее, это как раз хорошо известно... Конечно, находиться рядом с вечно недовольным Патриком – удовольствие небольшое, но делать нечего, надо постараться как-то не обращать внимания на его мрачную физиономию и постоянное ехидство.

– А эта герцогиня, как ее...

– Герцогиня Тирнуольская... – поправил меня граф Фиер. – Должен сказать, что это потрясающая женщина, достойная уважения и восхищения.

– Не сомневаюсь. Я хотела сказать другое: если вас ищут, то наверняка обратили внимание на то, что она покинула столицу одновременно с вами.

– Верно, только вот нас с ней при отъезде из столицы никто не видел, во всяком случае, я на это надеюсь. Даже когда герцогиня ненадолго заехала к себе во дворец, чтоб дать необходимые распоряжения, мы с Патриком сидели в карете с задернутыми шторками. И потом, она отправилась в путь в своей карете, а мы следовали за ней на небольшом расстоянии. Кстати, при выезде из столицы она остановилась возле поста стражников, о чем-то их спрашивала. Естественно, что служивые поневоле заглянули внутрь кареты, но не увидели там никого, кроме двух женщин. А еще перед своим отъездом герцогиня сообщила своим слугам, что она уезжает на некоторое время для лечения ожогов, которые получила при пожаре – мол, ее здоровье становится все хуже и хуже...

– Она действительно пострадала?

– К сожалению, да, но ее старая нянька получила еще больше ожогов, так что их отъезд из столицы выглядит вполне логично. Поразительная женщина – с такими ранами отправиться в путь, да еще и долго брести по лесу! И при этом ни слова жалобы, да еще и постоянно подбадривала Патрика! Ничего не скажешь – удивительная выдержка, хладнокровие и сила воли! Даже ее старая нянька берет пример со своей воспитанницы! Радует хотя бы то, что столь тяжкая дорога была пройдена не напрасно – лесная ведьма сделала все, чтоб залечить страшные ожоги, полученные бедными женщинами. Стоит признать, что в этом деле она оказалась великой мастерицей. Конечно, до полного исцеления пострадавшим дамам еще далеко, но, тем не менее, дело идет на поправку, и раны от ожогов выглядят куда лучше.

Судя по тому, как граф говорит о герцогине, он явно к ней неравнодушен. Что ж, некоторым мужчинам нравятся сильные женщины.

– Удивительно, как инквизиция все еще не добралась до старой лесной ведьмы...

– А у святош это вряд ли получится при всем желании. Мы и с проводником-то еле-еле до нее добрались, а уж без него в той глухомани и вовсе делать нечего – забредешь невесть куда, потому как в том медвежьем углу ничего не стоит заблудиться. Скажу больше: если ведьма захочет, то никто из тех, кто попытается ее захватить, просто не выйдет из леса – будут плутать, пока не умрут. А еще, как это ни удивительно, но лесная ведунья каким-то образом знала, что к ней идут люди за помощью... В общем, ее так просто не возьмешь.

– И все же герцог Малк знает, что герцогиня о многом умалчивает.

– Это верно. К ней уже не раз подходили с душевными разговорами о том, не вспомнит ли она еще хоть немного из того, что произошло в охотничьем домике – дескать, тот убитый егерь служил у вас много лет, был очень опытным и выдержанным человеком, отзывы о нем всегда были самые лучшие... Так что непонятно, с чего он вдруг решил напасть на своих хозяев?! Однако герцогиня лишь качает головой – сама, мол, ничего не понимаю, все было, как в тумане! К тому же она постоянно проливает слезы и, глядя на герцогиню, любой решит, будто несчастная женщина находится в глубокой апатии, и ей ни до чего нет дела. Надо сказать, что подобное у нее получается весьма достоверно.

– Граф, но ведь и вы все бросили, когда внезапно отправились в путь со своим племянником... – продолжала я свои расспросы. – Разве вас не ждут дома?

– Моя жена умерла несколько лет назад, заболела, и очень скоро истаяла, как свечка... – вздохнул мужчина. – Врачи утверждают, что такое иногда случается... У меня двое сыновей, но оба сейчас в армии... Кстати, перед тем, как покинуть столицу, я написал письмо своему управляющему – дескать, встретил старого знакомого, которого не видел много лет, и отправляюсь к нему в усадьбу, где, возможно, задержусь...

– И он поверит?

– Поверит, или нет – какая разница?.. – пожал плечами граф. – Ему велено содержать в порядке мой столичный дом, так пусть этим и занимается!

– Ну, не знаю... – протянула я. – На мой взгляд, это выглядит несколько странно – все же такой неожиданный отъезд! Если я правильно поняла, вы отправились, в чем были, не взяв в дорогу ничего из своих вещей...

– Да как бы ни выглядело, а все необходимое можно приобрести в дороге... – граф побарабанил пальцами по столу. – Это все мелочи, главное в другом... Видите ли, я не могу назвать себя очень богатым человеком, скорее, отношу себя к людям среднего достатка. Тем не менее у меня есть имя, положение в обществе, связи, у моих сыновей неплохо складывается карьера в армии... Однако если в борьбе за трон победит герцог Малк, то разлетающиеся обломки рухнувшей династии заденут не только меня, но и мою семью: мать Патрика – моя сестра, с семьей герцога Нельского у меня всегда были не просто родственные отношения, скорее, их можно назвать доверительными и дружескими, а значит, и я могу быть обвинен...

– Но в чем?!

– Скажем так: знал, но ничего не сказал Святой Церкви о том, что в семье моего родственника герцога Нельского занимаются темным колдовством и давно продали душу Темным Небесам. Подобное обвинение грозит соучастием, а, значит, и костром. Оба моих сына могут оказаться там же вместе со мной...

– Это жестоко... – а сама подумала о том, что если герцог Малк добьется своего, то меня, без сомнений, ожидает то же самое сомнительное удовольствие, то бишь костер на площади. Что ни говори, но отныне я считаюсь женой Патрика, то есть едва ли не самым близким его родственником, и, естественно, должна знать, что представляет собой мой муж. Если же Патрик предстанет перед судьями в наведенном обличье... Пожалуй, когда хворост начнет разгораться под моими ногами, то триста золотых мне будут ни к чему...

– Именно потому я без просьб и уговоров стал помогать своему племяннику в этой более чем неприятной истории... – продолжал граф. – Черил, вас, наверное, удивило то, что я вынужден сам управлять каретой? К сожалению, иначе поступить невозможно, не привлекать же к этому делу совершенно постороннего человека! У герцогини есть несколько человек, до мозга костей преданных ей, но один из них как раз был кучером ее кареты, а остальные остались в столице, занимаются тем, что собирают кое-какие сведения...

– Надеюсь, успешно... – вздохнула я.

– Когда у тебя столько золота, как у герцогини, то любое расследование идет не в пример легче и быстрее. Не сомневаюсь, что герцогиня сейчас вовсю собирает доказательства причастности герцога Малка к запретным делам, которые будут небезынтересны святым отцам.

– А если не найдет?

– Не сомневайтесь – отыщет... – усмехнулся граф. – Подобное даже не обсуждается.

– Это, конечно, неплохо... – согласилась я. – Но, может быть, вы мне все же скажете, куда мы сейчас направляемся?

– К Синим горам... – после паузы ответил мне граф.

– Мне кажется, это достаточно далеко... – сказала я, пытаясь вспомнить, что знаю о Синих горах. – По-моему, они находятся где-то на севере, и слава о них идет далеко не самая лучшая.

– Есть такое дело... – кивнул граф.

– Так вы там собираетесь найти скорлупу от драконьих яиц?.. – продолжала я свои расспросы. – Значит, там и драконы водятся?

– Возможно... – уклончиво отрезал граф.

– Надо же, а я была уверена, что эти летающие ящеры остались только в сказках, а в жизни их давно нет... – покачала я головой. – Или обряд был сделан на старой скорлупе, которую нашли случайно?

– Поражаюсь женской логике... – Патрик отодвинул от себя тарелку с почти не тронутой кашей. – Неужели ты веришь, что драконья скорлупа валяется там едва ли не под каждым кустом, или же что она могла веками лежать на земле под ветром и дождем, и остаться неповрежденной? Любому тупоголовому понятно, что скорлупку взяли, как говорится, с пылу, с жару!

– То есть скорлупу забрали после того, как из нее вылупился дракончик?

– Ни хрена там не вылупилось, кроме целой кучи неприятностей... – настроение у дорогого супруга портилось прямо на глазах.

– Я, конечно, о драконах знаю только понаслышке – возможно, потому и спросила... – мне очень хотелось нагрубить Патрику, но пришлось сдержаться. – Вы же мне прямо ничего не говорите, уходите от ответов.

– Поверьте, Черил, со временем мы все вам расскажем... – заторопился с ответом граф, бросив укоризненный взгляд на племянника.

– Думаю, нам пора отправляться в путь – мы и так слишком задержались... – Патрик встал из-за стола, при этом ухватив меня за руку. Н-да, нравится мне это, или нет, но, судя по всему, в ближайшее время я и шагу не смогу сделать в одиночестве – так называемый муж все время будет находиться рядом со мной. Значит, надо как-то привыкать к его постоянному присутствию подле себя, чего мне, откровенно говоря, совсем бы не хотелось.

Через несколько минут мы уже находились в карете, и первое, что сделал Патрик – задернул занавески на окнах, только ныне я не стала их раздергивать. Если раньше сын герцога боялся, что кто-то заметит его измененное обличие, то сейчас он опасался встречи с кем-либо из своих знакомых. Теперь я понимаю, что он поступает верно: хотя мы и находимся на достаточно большом расстоянии от столицы, где Патрик прожил почти всю свою жизнь, и сейчас вокруг нас глухая провинция, но нельзя быть полностью уверенным в том, что нам не доведется встретиться с кем-то из прежних столичных знакомых Патрика. Вероятность такой встречи не так и мала, тем более что сын герцога Нельского, судя по нескольким обмолвкам, ранее очень любил веселые и шумные компании, и на этих сборищах хватало самого разного люда. Хотя Патрик не брал на себя труд запомнить всех своих случайных знакомых (коих у него было без числа), то у них, в отличие от сына герцога, может оказаться совсем иная память, куда более крепкая. К тому же многим льстит, что им удалось провести какое-то время в компании высокородного, а такое не забывается. Если же учесть, что сейчас молодого человека вовсю разыскивают люди герцога Малка, то лишний раз попадаться на глаза посторонним Патрику крайне нежелательно.

Все бы ничего, но находясь рядом с этим молодым человеком, я чувствовала себя, скажем так, не в своей тарелке. Он не горел желанием общаться со мной, а мне меньше всего хотелось получить от него очередное язвительное замечание. Ладно, можно и помолчать, тем более что вступать в долгие беседы я не намеревалась.

Мы проехали небольшой городишко, и карета покатила дальше. Так, значит, мы направляемся к Синим горам, и хорошо бы вспомнить, что мне о них известно. Надо сказать, что припомнить я смогла очень немногое: по слухам, места там совсем необжитые, а еще иногда в тех краях встречается диковинное зверье... Еще, говорят, на Синих горах можно найти целебные травы, из которых готовят чудодейственные лекарства, а некоторые рисковые люди любят ездить туда на охоту, хотя лично я этого никак понять не могу – зачем отправляться невесть куда, если в наших лесах полно дичи?.. В общем, мои познания о Синих горах никак не назовешь обширными.

Не знаю, сколько времени мы ехали, на мой взгляд, довольно долго, причем дорога была такой, что, как говорится, хуже некуда – тряска, ямы, колдобины... За все это время Патрик не произнес ни одного слова. Ну и хорошо, не очень-то хочется выслушивать от него очередную колкость. Наверное, прошло не менее чем несколько часов, когда карета остановилась, а чуть позже граф заглянул к нам.

– Привал. Лошадям нужен небольшой отдых, да и вам тоже не помешает размять ноги.

– Да уж, тут такая дорога, что надо долго приходить в себя... – пробурчал Патрик.

– Просто я свернул на старую лесную дорогу, а по ней ездят не так часто... Что ни говори, но сейчас для нас скрытность – это едва ли не самое главное.

Я тоже вышла из кареты и огляделась. Оказывается, карета остановилась на небольшой поляне возле дороги, вокруг ни души, лишь жаркое полуденное солнце, высокие деревья вокруг поляны, запах сосновой смолы, тишина, только птичьи голоса.... Хорошо! После душной кареты, в которой хватало невесомой дорожной пыли (она проникала сквозь все щели), оказаться посреди леса было невероятно приятно – можно подышать чистым воздухом и пройтись по зеленому мху. Глядя на смятую траву и следы колес на земле, можно было предположить, что на этой поляне иногда останавливаются проезжающие.

Выяснилось, что граф решил немного задержаться в этом безлюдном месте не просто так – мужчинам надо было еще раз проверить, на каком расстоянии от меня Патрик начинал терять человеческий облик. Тоже мне, нашлись изыскатели-исследователи, хотя мужчинам это, и верно, очень нужно знать, да и мне, признаться, тоже.

В этот раз я стояла на месте, а Патрик вновь и вновь отсчитывал шаги, отходя в сторону от меня и возвращаясь назад. Что ж, дело хорошее, даже мне не помешает лишний раз уточнить то безопасное расстояние между нами, когда можно не опасаться того, что наведенное колдовство в очередной раз превратит молодого парня в нечто жуткое. Как мужчины и говорили, на расстоянии пяти шагов от меня Патрик оставался человеком, но стоило ему сделать еще шаг – и облик молодого человека начинал меняться... Что ж, из этого и будем исходить. А еще хорошо, что сейчас мы находимся в безлюдном месте, и вокруг нет ни единой живой души, а иначе случайные свидетели, если бы и не падали в обморок при виде Патрика, но наверняка рассказали бы об увиденном страже и церковникам, а некоторые, наиболее храбрые, еще и попытались убить. Конечно, сейчас лето, шкуры у зверей далеко не самые лучшие, так что вряд ли сейчас мы встретим охотников – у них сейчас другие интересы. Однако не стоит упускать из виду, что некоторые любители пострелять дичь, даже отправляясь за грибами, прихватывают с собой лук и стрелы...

Надо сказать, что в этот раз я куда лучше рассмотрела внешность Патрика, вернее, его измененный образ, и, должна признать, что увиденное произвело на меня достаточно угнетающее впечатление. Жутковато видеть, как человеческое лицо вытягивается вперед, приобретая страшноватую драконью внешность, и, тем не менее, даже в этом более чем неприятном облике все же проскальзывают черты лица человека. А еще у Патрика глаза загораются красным светом, волосы ничем не отличаются от торчащей во все стороны жесткой щетины, кожа покрыта мелкими зелеными чешуйками... Ужас! Если же принять во внимание, что Патрик достаточно высокий и широкоплечий, то мое воображение невольно придавало стоящему на поляне существу и роста, и мощи. Отдельно нужно сказать про руки молодого человека – сейчас они ничем не отличались от чешуйчатых лап ящерицы, причем пальцы были соединены между собой небольшими перепонками, однако куда больше поражали длинные темные когти на пальцах... По счастью, я не вижу ног Патрика, но если судить по тому, что его сапоги что-то уж очень большие (это я отметила едва ли не сразу при нашем знакомстве), то можно предположить, что и ноги Патрика выглядят ничуть не лучше, чем руки, да ступни к тому же наверняка увеличиваются в длину...

Конечно, в этот раз, рассматривая Патрика, в обморок я уже не падала, хотя смотреть на него было достаточно страшно и неприятно. Возможно, причиной моей выдержки явилось яркое солнце, заливающее светом все вокруг, и делающее окружающий мир более дружелюбным, или я морально уже была готова к тому, что вновь увижу то жуткое создание, которое совсем недавно впервые вышло ко мне из зарослей жасмина. Сейчас, наблюдая за тем, как Патрик превращается в чудовище, я поняла, отчего он постоянно держался настолько неприязненно по отношению ко мне – впрочем, на его месте любой бы вел себя так же, а то и еще хуже. Судите сами: еще совсем недавно этот молодой человек относился к элите нашей страны, был достаточно богат и жил в свое удовольствие, а сегодня он вынужден прятаться хотя бы для того, чтоб выжить, и еще неизвестно, что ждет его впереди. Я уже не говорю о неприязни, страхе людей перед его новым образом, и о том, что Патрику невыносимо тяжело осознавать, насколько он сейчас далек от того, что окружало его совсем недавно. Понятно, что молодому человеку все еще трудно смириться с тем, что произошло, и, наверное, отчаяние, обида и злость все еще живут в его душе. Не знаю, как бы я повела себя, если б оказалась на его месте – от такого можно и разумом тронуться. Как подумаю о том, что бы чувствовала в этом случае, так сердце сразу проваливается, словно в ледяную прорубь, а в голове только одно – Светлые Небеса, оборони меня от такой напасти!..

– Ну, что скажешь?.. – прервал мои мысли Патрик. Сейчас он стоял подле меня, взирая с неприкрытой насмешкой. – Чувств лишаться будем или нет? Может, лапника из леса притащить, чтоб падать в обморок было мягче и удобнее?

– Зачем?.. – пожала я плечами. – Ну, перепугалась я недавно разок, когда впервые увидела тебя в этом жутком обличье... Такое бывает. И вообще, кто бы тогда на моем месте не испугался? Но сейчас, когда я знаю, что произошло, все выглядит совсем по-иному, так что обмороки оставим более чувствительным барышням. Патрик, ты ведь хотел спросить меня не только об этом, верно? Так вот, должна сказать, что я тебе искренне сочувствую, и молю Небеса только о том, чтоб не оказаться в ситуации, подобной той, в которой ты невольно оказался. Тот, кто придумал всю эту грязную, неприятную и непорядочную историю – тому человеку нет и не может быть никакого оправдания.

Не знаю, что подумал Патрик, но он не ответил мне ничего, зато подал голос граф Фиер, и, судя по голосу, он был доволен услышанным.

– О прощении тем людям никто и не говорит. Что же касается всего остального... Дорогая Черил, не обращайте внимания на слова моего племянника: его несколько бестактное поведение – у него это нечто вроде самозащиты. И потом, он привык общаться с несколько иными представительницами прекрасного пола: столичные барышни куда более избалованы и капризны, а еще некоторые из них полностью оторванных от реальной жизни, так что до невероятности наивны и непредсказуемы. Может, кавалеры рядом с такими дамами и чувствуют себя героями, только вот в сложной ситуации вряд ли можно дождаться поддержки от столь беспомощных особ. Как видно, подобное поведение мой племянник опасался увидеть и у вас.

– Лучше скажите, что он боялся истерики... – усмехнулась я. – Если мужчинам, как оказалось, нравятся слабые и беззащитные создания, не приспособленные к жизни, и с которых надо сдувать пылинки...

– Не без того... – развел руками граф. – Вон, даже Патрик поддался всеобщему веянию, и отдал свое сердце одной из таких нежных красоток.

– Если не секрет, то кто она такая, эта девица?.. – поинтересовалась я, и, покосившись на дорогого супруга, добавила. – Я хотела сказать, невеста Патрика?

– Что, интересно?.. – приподнял брови дорогой супруг.

– Если честно, то да... – согласилась я. – Извечное женское любопытство...

– Хм, я вновь убеждаюсь в том, что в тебе, моя дорогая, начинает просыпаться ревность... – ухмыльнулся тот. – Уже и соперницами интересуешься... Похоже, мой прекрасный образ начинает завоевывать все больше места в твоем сердце!

Я едва не вспылила – нет, ну надо же быть таким самовлюбленным наглецом, уверенным в собственной неотразимости! Тоже мне, герой-любовник нашелся! Да по сравнению с Тигу ты, друг, полностью проигрываешь по всем статьям, как во внешности, так и в обаянии! Хотя о бывшем женихе лучше не вспоминать, а иначе снова станет горько на душе – что ни говори, но за тот год, что Тигу ухаживал за мной, я успела в него влюбиться, и теперь для меня самое лучшее – не вспоминать о несостоявшемся женихе.

– Я не раз видел невесту моего племянника... – вновь подал голос граф. – Она происходит из знатного рода, причем довольно многочисленного, и немалая часть ее родственников занимает важные посты, так что этот брак выгоден обоим семействам. Что же касается самой невесты, которую зовут Розамунда Клийф... Это хорошенькая улыбчивая девушка, которая нравится очень многим мужчинам, однако я не могу отнести себя к числу ее поклонников. Почему? Если коротко, то я бы охарактеризовал невесту своего племянника такими словами: прелесть, что за дурочка!

– Ничего себе характеристика!.. – я только что руками не развела.

– К сожалению, она соответствует действительности. Розамунда совершенно очаровательна, легко относится к жизни, и стремится говорить умные слова, только это у нее плохо получается. Такую хорошенькую и глупенькую жену хорошо иметь, когда у тебя в жизни все складывается как нельзя лучше, но в сложных ситуациях, боюсь, она вряд ли станет мужу надеждой и опорой.

– Дядя, я, кажется, просил тебя уважать мой выбор... – раздраженно начал Патрик, но граф шутливо поднял вверх свои руки.

– Все, я понял, и больше не скажу ни слова про великую любовь всей твоей жизни! Кстати, насчет Розамунды... Когда мы находились в Кочерже, то бишь в том городе, где мы имели счастье познакомиться с Черил, то мне показалось, что на улице я заметил одного из ее родственников – то ли кузена, то ли дядю... По счастью, мне удалось вовремя отвернуться, так что тот человек прошел мимо, не обратив на меня никакого внимания. А если учесть, что члены того достойного семейства, как правило, в одиночку одни никуда не ездят...

– Ты уверен в том, что не ошибся?

– Если честно, то я сейчас ни в чем не уверен. Куда больше я беспокоюсь о другом – не узнал ли меня в городе кто-то из знакомых? Стыдно сказать, но направляясь по этой дороге, я совсем упустил из виду, что на нашем пути находится город, в котором состоится свадьба сына графа Ларес, хотя об этом мне было известно уже давненько. Увы, но из-за событий последнего времени у меня из головы вылетело немало важных вещей, о которых стоит помнить. Я уже говорил, что на свадьбу в довольно-таки небольшой город съехалось немало аристократии, так что исключать ничего нельзя – все же я известен многим. Конечно, на таких людей, как кучер или конюх, никто из высокородных не обращает внимания, но мне пришлось ходить по улицам, а низко сдвинутая шляпа не всегда спасет от проницательного глаза... Скажем так: может быть всякое.

– Граф Ларес... – задумчиво произнес Патрик. – Неприятный тип, во всяком случае, мне он никогда не нравился... Кстати, говорили, что у его сына на редкость красивая невеста... Черил, слухи не врут?

– Да уж, не сомневайся, все при ней... – я постаралась говорить равнодушно. – Очень красивая девушка, свое не упустит. Насчет приданого ничего сказать не могу, но, по слухам, оно у нее неплохое.

– Как-то странно это звучит в твоих устах...

– Племянник, ты бы лучше подумал о том, что граф Ларес считается другом герцога Малк... – дядюшка перебил Патрика. – А это значит, что на празднество собралось немало сторонников герцога, и если хоть кто-то из них скажет, что видел в городе человека, похожего на меня...

– Тихо!.. – я вмешалась в разговор. – Кажется, кто-то едет по дороге, во всяком случае, я слышу стук копыт...

– И это не один человек, а двое-трое... – согласился Патрик.

– Молодые люди, в карету!.. – скомандовал граф. – Быстро! Едем дальше. Я, знаете ли, весьма неприязненно отношусь к встречам в лесу на пустой дороге.

– Вообще-то в наших краях, отправляясь на дальние расстояния, люди обычно передвигаются обозами. Там и охрана имеется... – говоря это, я невольно прислушивалась – звук копыт становился все громче. – Говорят, что на здешних дорогах иногда пошаливают...

Карета двинулась с места, причем в этот раз мы двигались куда быстрее, но очень скоро экипажу пришлось остановиться – судя по звукам, доносящимся извне, один из всадников перекрыл нам дорогу, а двое других остановились по обе стороны кареты. Ох, что-то все это мне не нравится.

– Господин граф, какая встреча!.. – раздался чуть насмешливый мужской голос.

– Освободите дорогу... – а вот теперь говорит граф Фиер.

– Вот уж чего ожидал меньше всего, так это увидеть вас в роли кучера!.. – продолжал незнакомец. – И куда катится этот мир?

– Ты знаешь этого человека?.. – негромко спросила я Патрика.

– Во всяком случае, по голосу я его узнать не могу... – пожал тот плечами. – Может, встречались когда-то...

Меж тем граф Фиер продолжал разговор.

– Кто вы такой и что вам угодно?

– Неужели вы меня не помните? А ведь ранее мы встречались...

– Знакомых у меня достаточно много, но я никогда не общаться с теми, у кого столь дурные манеры, как у вас... – холодно ответил граф. – Наверное, оттого я в совершенно не помню того момента, когда нас представили друг другу – просто не было необходимости запоминать ваше имя и род занятий.

– Зато сейчас у меня есть желание пообщаться с вашим племянником... – продолжал мужчина, стараясь не обращать внимания на полученную отповедь. – Говоря точнее, в данный момент это мечта всей моей жизни.

– Перестаньте кривляться!.. – ого, а голос графа Фиера может быть весьма резким.

– Дражайший граф, должен сказать, что я поражаюсь крепости ваших семейных уз – это же надо настолько их чтить, чтоб стать кучером для любимого племянника, хотя ваша семейка вряд ли обнищала! А может, вам обоим есть, что скрывать?

– Уйдите с моего пути!

– Ох, как многозначительно звучит эта фраза! А что ж вы в путь отправились без охраны? Или не знали, что в одиночку на дорогах опасно? Ох уж эта самоуверенность высокородных, уверены, что им принадлежит все и вся... Господин граф, мне было бы невероятно приятно беседовать с вами и дальше, но в данный момент мне нужен ваш племянник. Вернее, для начала нам бы не помешало с ним поговорить, а дальше уж как пойдет.

– Да с чего вы взяли, что Патрик находится в этой карете?

– Я буду очень разочарован, если это окажется не так. Кстати, граф, должен заметить, что те, кого вы имеете честь везти в карете – они что-то уж очень нелюбопытны. Им давно пора бы выглянуть в оконце, но они предпочитают сохранять свое инкогнито...

В этот момент кто-то рывком открыл дверцу нашей кареты, и я увидела мужчину средних лет, одетого в потрепанную одежду. Судя по ухмылке, наглому взгляду и сильному перегару, этот человек явно не относился к сливкам общества. В руке незнакомец держал длинный кинжал, и ничуть не сомневалась в том, что этот кинжал может нанести серьезные раны в случае нашего неповиновения.

– Тут не только мужик, но и баба!.. – мужчина с кинжалом не сводил с нас своих глаз.

– Что еще за баба?

– Да ниче такая, в моем вкусе...

– Пусть выходят из кареты!.. – приказал все тот же незнакомый голос.

– Вы что себе позволяете?! – а вот теперь и граф Фиер стал выходить из себя.

– Господин граф, если вы не успокоитесь, и по-прежнему будете выражать недовольство, то мне придется принять те меры, которые я сочту необходимыми, и поверьте, что они вам очень не понравятся.

– Ну, долго еще зенками хлопать будете?.. – рявкнул мужчина с кинжалом. – Велено выходить – значит выходите, и копытами пошустрей шевелите! И не дергайтесь, а не то как бы вам не пораниться ненароком, господа и дамы!

Делать нечего, пришлось подчиниться. Стоя возле кареты, я осматривалась – впереди, загораживая дорогу, находится всадник, мужчина лет тридцати, и, судя по одежде, его можно отнести к небогатым дворянам, хотя лошадь у него довольно-таки неплохая. Вдобавок мужчина держит в руках короткий меч – как я понимаю, всадник вынул его не для красы.

Тот человек потрепанного вида, который заставил нас выйти из кареты, стоял рядом с нами, перекидывая свой кинжал из руки в руку, и если принять во внимание то, как ловко он это делал, было понятно, что этим острым оружием он владеет едва ли не виртуозно. Третьего мужчину я не видела – он стоял с другой стороны кареты, но вряд ли ошибусь, если предположу, что и этот тип вряд ли отличался в лучшую сторону от своих приятелей.

А еще, как оказалось, наша карета успела отъехать на какое-то расстояние от поляны, и сейчас мы оказались на дороге, по обеим сторонам которой росли высокие сосны на песчаной земле, покрытой голубыми мхами. Все очень красиво, только мне сейчас не до того, чтоб любоваться чудесным летним днем.

– А вот и наш господин Патрик!.. – всадник расплылся в улыбке. – Друг, а я-то рассчитывал, что увижу тебя в несколько ином виде!

– Я с вами, господин хороший, на «ты» не переходил, и не понимаю такого запанибратства... – ледяным тоном ответил Патрик. – И что вы себе позволяете?

– Ну, Патрик!.. – ухмыльнулся мужчина. – Мы же с тобой так хорошо отмечали праздник Весеннего равноденствия у баронессы Анти... Неужели забыл? И с чего это у тебя так память отшибло?

– Мне нет дела до всякой шушеры, что постоянно крутится вокруг, пытаясь набиться в друзья, и потому не считаю нужным помнить кого-то из той мелочи. И уж тем более у меня нет необходимости запоминать их лица и имена... – Патрик даже не пытался скрыть легкое презрение, которое должно было всерьез задеть мужчину. – Только не понимаю причины сегодняшнего дерзкого поступка – остановить карету, проявить неуважение, да еще и угрожать оружием! Это уже перебор.

– Вот что... – на лице всадника пропала ухмылка. – Мне велено доставить тебя, господин хороший, в столицу.

– Благодарю за любезность, но я в ней не нуждаюсь, так что можете отправляться назад.

– Ты че, совсем тупой?.. – не выдержал мужичонка с кинжалом. – С нами поедешь!

– На основании чего я должен ехать невесть куда? У меня, знаете ли, иные планы на поездку.

– Да куда ты денешься!.. – мужичонка перекинул кинжал из рук в руки едва ли не у самого лица Патрика. – Поедешь с нами, потому как денег за тебя обещано немало! Возражать не советую – будет хуже. И не вякай, а не то как бы я своим ножичком не отхватил случайно у тебя что-то ценное.

А ведь, пожалуй, так и произойдет, уж очень быстрые и ловкие движения у этого человека, взгляд их просто не успевает улавливать – такое впечатление, будто кинжал – продолжение его руки. И сделать ничего мы не сможем – этот тип ударит куда быстрее... В этот момент острие промелькнуло прямо перед моими глазами, и я инстинктивно шарахнулась в сторону, а мужичонка только что не заржал от удовольствия.

– Че, страшно? Правильно делаешь, что боишься! Сразу предупреждаю: если сделаете что не так – то не обессудьте. Милашка, это относится и к тебе, так что советую быть хорошей девочкой, и слушаться большого дядю. Я могу быть очень ласковым, а могу и злыми – все зависит от того, как себя вести будете. А еще вам повезло, что я человек добрый: ежели будете кочевряжиться, то калечить сильно вас не буду – просто сухожилия на ногах перережу, и никуда вы не убежите, хроменькими на всю жизнь останетесь.

– Мой э-э-э... товарищ высказался излишне грубо, но верно... – всадник уже не шутил. – Хотя нас всего трое, но с вами справимся без особых хлопот. Дело в том, дорогуша Патрик, что тебя кое-кто видеть очень хочет, и даже пообещал заплатить за то, чтоб ваша встреча состоялась, причем свидание должно произойти как можно быстрей. Мы люди простые, только вот на жизнь зарабатываем непростым трудом, в случае чего и на крайние меры легко можем пойти, так что, думаю, нет нужды убеждать тебя в необходимости добровольного сотрудничества. Разумные люди всегда могут придти к соглашению, не доводя дело до крайностей. Сам понимаешь, что доставить тебя нужно живым, но необязательно целым – уж очень странные вещи говорил о тебе наш наниматель, даже не знаешь, верить им, или нет.

– И кто же меня так жаждет видеть?

– Как говорят церковники: во многих знаниях – многие печали...

Что же делать? Если учесть, что за каждым нашим движением следят, избавиться от этой троицы будет очень сложно, а отпускать нас они не намерены.

– Может, мы сумеем договориться?.. – внезапно голос графа стал просительным. – У нас в карете золото припрятано, и, поверьте, его там немало!

– Ну, тут все зависит от количества золота, которое вы нам можете предложить... – а вот теперь в голосе всадника было удовольствие кота, который, наконец-то, дорвался до вожделенной миски со сметаной. Тут даже мне понятно, что золото эти люди возьмут, только отпускать нас они не намерены.

– Не беспокойтесь, не продешевите. Мой племянник сейчас достанет деньги...

– А вместе с тем и оружие... – усмехнулся мужчина.

– В том-то и беда, что мы не подумали о том, что в пути оно нам понадобиться... – огрызнулся Патрик. – Знал бы, что встречу вас на пути – тогда бы вы меня голыми руками не взяли! Если не хотите, чтоб я вам вынес деньги, то забирайтесь в карету сами, и ищите их там. Только предупреждаю сразу – вам придется покопаться, потому как они спрятаны в тайнике, на дне кареты.

– Ладно... – чуть поколебавшись, согласился всадник. – Но учти: одно лишнее движение – и в твоем теле появится дырка. И еще... Достопочтенный граф, спускайтесь-ка на землю – так оно для вас будет лучше и нам спокойнее.

– Как скажете...

Пока граф, кряхтя и ругаясь под нос, слезал с сиденья для кучера, Патрик вновь забрался в карету, перед тем бросив на меня короткий взгляд, и едва заметно качнув головой в сторону. Не знаю, правильно я его поняла, или нет, но будем считать, что он попросил меня о помощи, а раз так, то мне пора подавать голос.

– Ой, а что здесь происходит?.. – испуганно взвизгнула я, шарахнувшись в сторону. Сейчас между мной и Патриком было уже шагов пять, или чуть больше, но на всякий случай я сделала еще небольшой шажок назад, затем еще один... Каким-то интуитивным чувством я осознала, что у нас есть только одна возможность спастись, и это произойдет только в том случае, если Патрик будет сражаться против этих людей в своем новом, драконьем обличье. Пока что сын герцога стоял ко мне спиной, вернее, он присел на корточки, делая вид, будто пытается что-то достать со дна кареты. Патрику нужно не менее пятнадцати секунд на то, чтоб принять иной облик, и эти мгновения мне надо было выгадать. Я уже знала, что в то время, когда внешность Патрика меняется – тогда он наиболее уязвим, и в эти мгновения ничего не может делать. Вполне естественно предположить, что та троица, которая нас остановила, вряд ли будет спокойно смотреть на то, как вместо человека появляется невесть какое чудище, и потому первое, что они сделают – постараются если не убить молодого человека, то всерьез его ранить.

– Э, милашка, ты куда от меня убегать вздумала?.. – мужичонка шагнул ко мне. – Стой на месте, тебе говорят! И орать не вздумай, потому как бабского визга на дух не выношу! А ежели тебе приспичило в кустики сбегать, то потерпишь – я с тобой потом туда сам прогуляюсь!

– Что вы себе позволяете!.. – мне даже не нужно было изображать неприязнь в своем голосе – этот человек и без того вызывал у меня страх пополам с отвращением.

– То-то и беда, что пока ничего позволить не могу, но погоди немного...

– Слышь, Тесак, не отвлекайся!.. – всадник перевел взгляд на нас. – Да, и вот еще что: эта девица, которую господа аристократы подцепили, чтоб скрасить дорогу – она лишняя, нам не нужна.

– Понял, только вот делу время, но и потехе час... – тот, кого назвали Тесаком, улыбнулся, показав гнилые пеньки зубов. – Не бзди, пацанка, развлечения еще только начинаются! Ох, как же мы с тобой оторвемся!..

– Тесак, я тебе что сказал!.. – повысил голос мужчина на лошади.

– Да понял я, понял! Ничего, пусть милашка подождет немного, сейчас пока что не до нее, вначале надо с мужиками разобраться. А заодно отдохни, голубушка, а не то дашь стрекача, ищи тебя потом...

Я не уловила тот момент, когда мужчина ударил меня, причем так сильно, что боль просто взорвала меня изнутри, и я упала на землю, не в силах пошевелиться, на несколько мгновений оглохнув и ослепнув. Даже дышать у меня получилось не сразу, было невероятно больно сделать даже небольшой вдох. Как сквозь туман я услышала крики и шум, а когда немного пришла в себя, то поняла, что почти все уже закончено. Тесак, тот самый мужичонка с кинжалом, лежал на земле с распоротым горлом, а еще один мужчина, которого я ранее не видела, замер в неестественной позе – похоже, он пытался убежать, но это у него не получилось, и теперь голова неудавшегося беглеца была неестественно вывернута. Что же касается человека, который еще недавно сидел на лошади, преграждая нам дорогу... Сейчас он находился возле кареты, вернее, лежал подле нее, зажимая руками окровавленный живот, и пытался отползти, со страхом глядя на Патрика, стоящего перед ним. Вернее, сейчас мы видели не Патрика, а все то же чудище, которое так напугало меня когда-то, показавшись из зарослей жасмина. Однако если с Патриком, на первый взгляд, сейчас все было хорошо, то граф, хотя и стоял, но его одежда была окровавлена... Святые Небеса, что же тут произошло?

– Это ты чего?.. – сиплым голосом говорил мужчина, не в силах отвести взгляд от Патрика. – Ты кончай, слышишь? Мы просто базарили, ты какого хрена...

– Замолчи... – посоветовал граф, и, повернувшись ко мне, спросил. – Черил, как вы себя чувствуете?

– Неплохо... – все одно больше сказать нечего, и к тому же я старалась говорить так, чтоб дыхание не было уж очень прерывистым. – Только надо в себя придти...

– Разумеется. Прошу прощения за то, что вам пришлось испытать... – граф снова повернулся к лежащему мужчине. – Дважды повторять не буду, так что если ты хочешь жить, то ответишь на все наши вопросы.

– Да, все, все скажу...

– И не вздумай врать... – добавил Патрик.

А у Патрика и голос изменился – стал низкий, рыкающий, да еще и с шипящими змеиными нотками. От такого голоса становится не по себе, потому как понимаешь – так люди говорить не могут. Да уж, этот обряд на скорлупе дракона срабатывает, как надо...

Похоже, что голос Патрика подействовал на мужчину должным образом. Судя по словам этого человека, он давно уже служил герцогу Малку – у того под рукой всегда были те, кто выполнял самую грязную работу – проще говоря, это были наемники, не чурающиеся никаких опасных дел, лишь бы за них платили золотом. Трое мужчин (которые остановили нас на лесной дороге) тоже относились к числу таких рисковых людей, которые готовы на что угодно ради хороших денег. Недавно тем людям сообщили, что герцог Малк назначил высокую награду тому, кто доставит к нему Патрика, сына герцога Нельского, причем всем надо знать, что тот молодой щеголь связался с темными силами и сейчас выглядит как самое настоящее чудовище. Правда, пока что об этом лишний раз трепаться не стоит, потому как церковники подобные разговоры не любят, излишне говорливых хватают в первую очередь, хорошенько трясут болтунов в своих подвалах, и предпочитают решать втихую дела, касающиеся сильных мира сего. Как теперь можно опознать сына герцога Нельского? Понятно, что этот хлюст от страха куда-то убрался, и не один, а вместе со своим дядюшкой, графом Фиер, который готов прикрывать племянничка всеми силами. Наверняка эти двое с перепуга забились в какую-то щель, так что теперь их надо отыскать, и выкурить из норы. Насчет графа никаких точных указаний нет, а сыночка герцога надо доставить живым – это обязательное условие, и чем скорей это будет сделано, тем лучше.

Как говорил мужчина, он со своими двумя закадычными приятелями в поисках Патрика не участвовал, и причина этому была самая простая – наемник отправился на свадьбу в провинциальный город с целью ухаживать за некой дамой, а товарищи увязались вслед за ним. Оказывается, у этого типа была заветная мечта: он страстно мечтал получить какой-нибудь титул (желательно, рангом повыше), и войти в общество аристократов – это была цель всей его жизни, только вот шансов на подобное счастье у обычного наемника не было ровным счетом никаких. Тем не менее, мужчина не сдавался, всеми силами старался идти к своей цели, и недавно приглядел некую вдовушку средних лет, у которой имелся неплохой титул, и (как было сказано), «стал ее усиленно окучивать». Надо сказать, что вдовушка, хотя не была богата и красива, но цену себе знала, и ей не было никакого дела до непонятно откуда взявшегося поклонника с плебейскими ухватками, отсутствием воспитания и денег. Дама не проявляла ни малейшего интереса к ухаживаниям новоявленного кавалера, и даже более того – относилась к нему весьма неприязненно и всячески избегала встреч, но мужчину это не останавливало. Когда же дама отправилась на свадьбу сына графа Ларес, куда была приглашена лично графом, то ухажер отправился вслед за ней, надеясь на то, что предполагаемая невеста должным образом оценит порыв его души. Увы, но вдовушку стал всерьез раздражать надоедливый кавалер, после чего воздыхателю в довольно резкой форме было указано на порог.

Конечно, поклонник не собирался сдаваться, но внезапно на улице он увидел графа Фиер, после чего планы мужчины несколько поменялись – вдовушка немного подождет, никуда не денется, а вот граф с племянником могут покинуть это тихое местечко. Наемник проследил того до гостиницы «Золотой орел» и выяснил, где тот остановился, после чего отправился к своим приятелям – необходимо было каким-то образом задержать графа, или же выяснить, где находится его племянник. Мужчина уже почувствовал в своем кармане приятное позвякивание полновесных золотых монет, но оказалось, что его приятели пьяны в стельку, потому как в дешевом кабачке целую ночь пили за здоровье новобрачных, о которых говорил весь город. Раздосадованному наемнику понадобилось несколько часов для того, чтоб привести в чувство своих друзей-приятелей, и втолковать им, что сейчас следует делать. Когда же троица заявилась в «Золотой орел», то оказалось, что время уже упущено, и птички упорхнули. Из города вело несколько дорог, так что пришлось потратить немало времени на то, чтоб взять след... Ну, а остальное нам известно...

Мужчина говорил еще что-то, но я уже не слушала. Постепенно боль от удара прошла, я стала чувствовать себя куда лучше, да и одышки больше не было. Более того – я даже сумела подняться с земли. Правда, к мужчинам я подходить не стала – пусть решают свои дела без меня, да и Патрик в драконьем обличье держит наемника в должном страхе.

– Отпустите меня... – умоляющим голосом продолжал мужчина. – Я о вас никому и ничего не скажу – могу поклясться в этом всеми святыми!..

Ну, насчет исполнения обещаний этим человеком (пусть даже и клятвенных) у меня есть большие сомнения, однако судя по виду мужчины, вернее, потому, что он держится руками за окровавленный живот... Возможно, жить ему осталось всего несколько часов от силы, и тут не знаешь, как правильней поступить, и в то же самое время я понимаю, что отпустить наемника никак нельзя.

Внезапно со стороны леса раздалось громкое хлопанье крыльев – это взлетала какая-то большая птица, и все мы на мгновение невольно перевели туда взгляд. Как оказалось, этого времени мужчине хватило на то, чтоб каким-то невероятным образом извернуться, с силой толкнуть ногами графа на стоящего рядом Патрика, а затем вскочить с земли и броситься к своему коню. Похоже, его ранения были вовсе не такими тяжелыми, как он пытался изобразить, и просто выжидал подходящего момента, чтоб удрать. Наверное, подобный трюк мог увенчаться успехом с обычными людьми, но не с тем, кого обратили в иное существо, потому как с новым обликом у Патрика появилась немалая сила и ловкость, и он сумел оказаться возле мужчины в тот миг, когда тот просто-таки взлетел на своего коня. Один удар когтистой лапой – и всадник свалился с седла с разорванной шеей и перебитым позвоночником. Теперь я понимаю, отчего у того ловкача с кинжалом, который сейчас лежал на спине, оказалось распорото горло – как видно, по нему тоже прошлась драконья лапа Патрика.

Меж тем граф, упавший на землю, все никак не мог подняться, и, как выяснилось чуть позже, у него на это были все основания: оказывается, он был довольно серьезно ранен в схватке с наемниками, и пытался из последних сил держаться на ногах. Несмотря на его слова о том, что ему нечем защищаться, все же граф не отправился в путь безоружным – под сиденьем кучера у него было припрятано кое-какое оружие, необходимое в дороге. Требовалось только улучить мгновение, чтоб появилась возможность незаметно его достать, и это мгновение граф не упустил...

– Ну, что ты так долго смотришь на эти царапины?.. – спросил граф у Патрика, когда тот осматривал его раны.

– Это не царапины, а достаточно серьезные ранения – плечо, нога и грудь... По счастью, две из них неглубокие, но ты потерял много крови...

– Ерунда... – бодрым голосом постарался произнести граф, только вот получилось это у него далеко не самым лучшим образом.

– К сожалению, о ерунде тут и речи нет... – Патрик взглянул на меня. – Перевязать сумеешь?

– Да... – кивнула я головой.

– Бинты в зеленой сумке. Начинай, а я сейчас другим займусь...

Пока я перевязывала раны графа, Патрик оттащил двух убитых к небольшому песчаному холмику с отвесным краем, и немного подкопал песок на середине холмика, который после этого частично осыпался, и этого песка вполне хватило для того, чтоб полностью скрыть тела двух людей, и даже образовать над ними небольшой холмик. Что касается третьего наемника – того, у которого была свернута шея, то Патрик уложил убитого на лошадь, и крепко привязал его к седлу.

– Ты что делаешь?.. – спросила я.

– Сейчас поясню... – Патрик присел возле нас. – Граф, мы возвращаемся в тот городок, где провели эту ночь.

– Зачем?!

– Дядя Эрнил, ты более не можешь продолжать путь, а от того города мы пока что отъехали не так далеко...

– Еще как могу!.. – попытался возмутиться граф, но его племянник лишь покачал головой.

– Увы... Раны могут воспалиться, и крови ты потерял много – посмотри, у тебя вся одежда залита кровью, так что о дальнейшем пути не может быть и речи. Как мне не досадно об этом говорить, но иначе поступить нельзя.

– Патрик...

– Дядя, это не обсуждается... – супруг повернулся ко мне. – Помоги мне отвести графа в карету...

Через несколько минут мы двинулись в обратный путь, только в этот раз на месте кучера сидели мы с Патриком. Конечно, я предпочла бы находиться внутри кареты, поддерживать графа, который чувствовал себя все хуже, но уйти от Патрика я не могла – не хватало еще, чтоб кто-то увидел, как каретой управляет невесть какое чудище. Патрик подгонял лошадей, а я то и дело оглядывалась назад, где за нашей каретой, привязанные одна за другой, бежали лошадки наемников, на одной из которых болталось тело убитого мужчины.

– Может, посидишь спокойно?.. – недовольно покосился на меня Патрик.

– Не понимаю, почему ты спрятал тела тех двоих...

– А этого прихватил с собой?.. – закончил мои слова Патрик. – Неужели непонятно? Сейчас мы расскажем стражникам, что на нас напали в пути, с одни нападавшим нам удалось справиться, а двое раненых убежали в лес...

– Все равно не понимаю!

– У той парочки на телах отметины от когтей, и почти каждый из здешних стражей порядка еще и бывалый охотник, и потому эти люди враз сообразят, что раны нанесены не медведем или росомахой, а подобное вызовет немало вопросов, ответить правдиво на которые мы не сумеем... Сейчас же мы выглядим достаточно достоверно – с нами лошади нападавших, один убитый и наш раненый спутник... Вот что: как и договаривались, все разговоры со стражниками веду я, а ты от меня по-прежнему ни на шаг не отходишь.

– Мог бы и не повторять, провалами в памяти пока что не страдаю.

– Ладно, не сердись...

– Знаешь, я вашу схватку не рассмотрела...

– Было бы на что смотреть! Лучше скажи, где ты научилась так хорошо раны перевязывать?

– Когда-то моя семья жила в бедной части города, а там случалось всякое.

– Понятно... А еще я боялся, что при виде крови и ран ты в обморок упадешь...

– Там лапника не было.

– Какого лапника?.. – не понял Патрик.

– Того самого, который ты мне обещал принести, чтоб без чувств падать было мягче и удобнее... – съехидничала я.

На эти мои слова дорогой супруг лишь хмыкнул, но отвечать не стал. Ну и хорошо, пусть помолчит, все одно любезных бесед у нас с ним не получается. А еще мне пришло в голову, что такие переживания вряд ли стоят всего лишь триста золотых, и в будущем мне не помешает поговорить о том, что неплохо бы добавить к оговоренной сумме еще несколько десятков золотых монет...

Через пару часов мы вновь оказались в городе, который покинули утром. Как это ни странно, но на наши слова о том, что на нас напали в пути, и мы с трудом сумели отбиться, стражники лишь вздохнули – мол, такое в наших краях случается не так и редко, душегубов по лесам хватает, только для чего же вы такую дорогу выбрали? Она ж по лесу петляет, ею в основном пользуются крестьяне, когда отправляются за душистым лесным сеном или еще по каким-то своим делам. Надо ехать по новой дороге, она и лучше, и народу на ней не в пример больше...

Я ни на шаг не отходила от Патрика, вцепившись в его руку, и всем своим видом показывая, что напугана едва ли не до смерти, и все еще не могу придти в себя от пережитого страха!.. Если первое время стражники еще пытались уговорить меня отойти от мужа, то потом махнули рукой – мол, баба всерьез струхнула, потом в себя придет, а пока что ее лучше не трогать...

Что же касается графа, то Патрик предложил старшине стражников (который, как мы поняли, был правой рукой главы города) более чем хорошую награду за то, что они доставят нашего раненого родственника в столицу, причем сделают это как можно скорей. Для начала Патрик положил перед старшиной десять золотых монет (то есть его жалованье за несколько месяцев), и сказал, что оставшиеся пятьдесят он получит в столице, как только доставит туда раненого. Для здешних глухих мест это были огромные деньги, и потому старшина не колебался, но сказал так: сам поехать не могу – служба, но с вашим раненым отправятся два моих сына. Парни крепкие, оружие в руках держать умеют, так что за вашего родственника не беспокойтесь. Заодно отправлю еще двух стражников для охраны – мол, так будет надежнее, да и эти люди в столице уже бывали, так что дорога туда им хорошо знакома. Конечно, за это надо будет заплатить отдельно, и на путевые расходы тоже добавить не помешает, но ради удобства и безопасности можно и расстараться. Если вы ничего не имеете против, то с завтрашнего утра и отправитесь в путь-дорогу, потому как людям тоже надо собраться, ведь путь до столицы неблизкий... Ну, а пока я за лекарем пошлю, он у нас большой умелец...

Мы снова остановились на постоялом дворе, правда, в этот раз комнатку взяли себе побольше, а вскоре к нам пришел лекарь, осмотрел раны графа, смазал их какой-то на редкость неприятно пахнущей мазью, снова забинтовал, и более велел их не трогать – мол, не беспокойтесь, все будет хорошо! Хотелось бы... А еще пусть ваш раненый пьет тот отвар, который я вам чуть позже пришлю...

К вечеру у графа начался сильный жар, и мы с Патриком всю ночь просидели подле него, постоянно меняя на лбу раненого мокрые полотенца и заставляя беднягу пить лечебный отвар, который, судя по всему, отличался достаточно горьким вкусом. Между собой мы особо не говорили: как сказал граф, уж очень проницательный взгляд у здешнего старшины стражников, такой может в соседней комнате своего человека посадить, чтоб тот слушал все наши разговоры, а раз так, то лучше лишний раз промолчать. Еще Патрик попросил несколько листов бумаги, и чернила с перьями – как видно, собирается написать послание отцу.

Утром граф почувствовал себя несколько лучше, во всяком случае, такого жара у него уже не было, но чувствовал себя по-прежнему неважно. Я видела, как Патрик дал дядюшке два письма – мол, передай сам знаешь кому, там все написано...

К тому времени уже все было готово для отъезда. Нашу карету едва ли не наполовину заполнили сеном, туда же принесли подушки и несколько одеял, так что наш раненый путь проведет в лежачем состоянии, и хочется надеяться, что выдержит дорогу до столицы. Правда, граф никак не хотел оставлять нас одних, но в то же время понимал и сам, что в своем нынешнем состоянии он может стать обузой. Сопровождающие, крепкие вооруженные мужчины, уже были на своих местах.

– Ну, дядя Эрнил, пора прощаться... – Патрик стоял у кареты, уже привычно держа меня за руку. – Пусть тебя хранят в пути все Светлые Боги.

– Ох, племянник, как же я тебя подвел... – горько вздохнул граф. – Но уж если так получилось, то я буду денно и нощно молиться за тебя. И главное: помни, что времени у тебя осталось не так и много. Поторапливайся, не опоздай... А вы, Черил, присмотрите за ним, не отходите ни на шаг...

– Не сомневайся, я все помню и постараюсь успеть... – кивнул головой Патрик, и закрыл дверцу кареты. – Счастливого пути.

Глядя вслед отъезжающей карете, я думала о словах графа насчет того, что Патрику нужно куда-то не опоздать. Скорей всего, речь идет о Синих горах, и значит, они туда шли не наобум, а к какому-то определенному месту и установленному времени. Ладно, не буду пока что забивать себе голову лишним, постепенно и так все выяснится.

– Молодые люди, вам еще что-то нужно?.. – поинтересовался старшина, который все это время стоял рядом с нами.

– Да, нам бы купить повозку или двух лошадей... – повернулся к нему Патрик.

– Ну, насчет повозки и не мечтайте – сейчас лето, самая страда, в такое горячее время никто свою телегу продавать не будет. Да и лишних лошадей сейчас нет.

– А может, договоримся? Вчера мы вам трех лошадей привели, продайте двух из них.

– Продать, значит... – старшина сразу перешел к делу. – Не будем воду в ступе толочь и терять время понапрасну... Сколько предложите? Кони неплохие, стоят немало...

Вместо ответа Патрик вытащил из кармана кожаный мешочек, и протянул его мужчине.

– Вот, все, что есть...

Тот развязал мешочек, вытряхнул на ладонь золотые монеты. Я невольно их перечитала – кажется, там не менее двух десятков тускло блестящих монет.

– Ладно... – после паузы ответил мужчина. – Сейчас приведу.

Через несколько минут мы уже усаживались на лошадей. Надо же, их, кажется, с вчерашнего дня даже не расседлывали. Все бы ничего, только вот куда мне деть свою дорожную сумку? Неудобная, да и весит немало... Ничего, пока ее перед собой поставлю, а на первом же привале разложу вещи по седельным сумкам.

– И вот еще что я вам хотел сказать, молодые люди... – старшина все еще стоял подле нас. – Мои парни опознали того человека, которого вы к нам вчера привезли. Их трое проезжало через наш городок, интересовались темной каретой – куда направилась, кто в ней находился... Проще говоря, они шли по вашему следу. У моих парней глаз наметанный, сразу сказали – это еще те прохвосты!

– Зачем вы нам это рассказываете?.. – чуть нахмурился Патрик.

– А затем, что я должен знать, будут ли двое оставшихся бродить по лесам... – буркнул староста. – У нас и без того своих неприятностей хватает, на дорогах всякое случается, так что нет желания ловить еще и пару пришлых.

– Не придется... – Патрик тронул коня с места. – Они уже на Темных Небесах.

– Мне легче... – философски заметил старшина. – Ну, счастливого пути!

Мы не торопясь выехали из города, стараясь держаться, как можно ближе друг к другу. Пока что нам это удавалось, и хочется надеяться, что удастся и дальше. Пока на дороге хватало людей, проезжали телеги, и потому мы не решались гнать коней, успеем еще это сделать.

– Куда мы сейчас?.. – вообще-то я хотела спросить другое, но отчего-то вырвались эти слова.

– Пока прямо, а дальше видно будет... – отозвался дорогой супруг, даже не посмотрев в мою сторону. Ой, ну как же он меня злит!..

Святые Небеса, и зачем я с ним связалась?! Лучше бы пошла гувернанткой к детям в почтенную семью – конечно, там хлопот хватает, но таких неприятностей у меня бы точно не было! Да что теперь об этом говорить, все одно ничего не исправишь! Назвался боровиком – полезай в лукошко...

Глава 4

Мы остановились на отдых часа через полтора. Не сказать, что все это время мы ехали очень быстро – каждый из нас старался держаться как можно ближе друг к другу, да и к лошадям надо было приноровиться. Вдобавок гнедая лошадка Патрика то и дело стремилась вырваться вперед, и тому постоянно приходилось ее сдерживать. Мне в этом смысле повезло – моя лошадь оказалась куда более спокойной, и это радовало, ведь я никак не могла считать себя хорошим наездником. Конечно, в доме дяди Тобиаса были лошади, и мы с Инес умели на них ездить, но это были короткие прогулки, так что я понимала – первое время путешествия верхом мне придется нелегко.

Мы оставили за своей спиной город и миновали несколько деревушек. Стоит отметить, что здешняя дорога была довольно оживленной, во всяком случае, на нашем пути то и дело встречались люди, которые провожали нас взглядом – похоже, здесь верховые ездили не так часто. Хватало и телег, груженных сеном: все верно, сейчас самый сенокос, и пока стоят хорошие дни, крестьяне торопятся запастись сеном на зиму. Местность вокруг тоже была немного иной – леса сменялись большими полями, пару раз на нашем пути встречались широкие ручьи, через которые были перекинуты простенькие мосты.

Возле одного из таких мостов мы и решили задержаться, благо в это время там не было посторонних. Надо хоть немного передохнуть, а заодно как-то разложить вещи по седельным сумкам, потому как очень трудно одновременно держать в руках уздечку и тяжелый дорожный баул.

Патрик легко соскочил со своего коня, а вот я слезала с трудом, и, наверное, просто упала бы на землю, если бы Патрик меня не подхватил.

– Спасибо... – буркнула я, и, не выдержав, съехидничала. – Вы так любезны!

– Остатки хорошего воспитания... – хмыкнул Патрик.

– Радует, что хотя бы они остались...

Сделала несколько шагов – идти, конечно, тяжеловато, но терпимо, я ожидала худшего. Уже легче... Теперь мне предстояла сложная задача – каким-то образом рассовать по седельным сумкам все то, что мне перед отъездом принес дядя Тобиас. По счастью, седельные сумки на лошадях оказались достаточно вместительные – думаю, не ошибусь, если предположу, что наемники возили с собой едва ли не все свое имущество. Правда, сейчас в тех сумках ничего не было. Тут и думать нечего – похоже, добро погибших наемников уже нашло новых владельцев, потому как здешний старшина стражников показался мне человеком, который не упускает то, что плывет к нему в руки, а подчиненные наверняка берут пример со своего начальства.

Чтобы уложить все свои вещи, мне пришлось постараться, но все же я сумела почти все разложить (вернее, почти что утрамбовать) по сумкам. Правда, для теплой куртки места уже не нашлось, и ее пришлось плотно свернуть и просто приторочить к седлу. А вот что касается Патрика, то там дело обстояло совсем невесело – у него никак не получалось убрать все свои вещи в седельные сумки. Посмотрев на то, как дорогой муж пытается едва ли не локтем уминать свою скомканную одежду, я поняла, что этим придется заняться мне. Ясно, что раньше сын герцога вряд ли занимался наведением порядка – на это есть слуги. Ох уж мне эти избалованные детки богатых родителей – в обычной жизни таким неумехам частенько приходится нелегко.

– Отойди чуть в сторону... – вздохнула я. – Похоже, у меня это получится быстрей.

– Если тебе не трудно... – в голосе Патрика слышно облегчение.

– Не трудно. А вот ты, кажется, никогда порядок в своей комнате не наводил.

– Есть такое дело... – не стал спорить Патрик.

– Раз так, то вынимай из седельных сумок все, что ты туда затолкал – начнем все укладывать снова. Кто знает, может, эта наука тебе еще когда-то пригодится.

– Такого мне бы точно не хотелось!

Не скажу, что у меня ушло много времени на то, чтоб уложить все вещи Патрика в седельные сумки, но следует порадоваться хотя бы тому, что за это время мы с ним ни разу не поругались. Как я и рассчитывала, вошло все, причем без труда – все же у так называемого супруга одежды в дорогу было взято куда меньше, чем у меня.

– Как я поняла, перед отъездом из дома тебя все же успели собрать в путь-дорогу....

– Нет... – покачал головой Патрик. – Когда это произошло со мной... В общем, о том, чтоб хоть что-то взять с собой, отправляясь к лесной ведьме – о подобном в то время никто не думал, да и было не до того. Все, что сейчас у меня имеется, дядя Эрнил приобрел для меня несколько позже, в небольших лавках – все же я отправился в эту гм... поездку внезапно, в чем был.

Надо же, сын герцога снисходит до разговора со мной, и даже не смотрит недовольно! С чего это вдруг такая любезность? Или он понимает, что отныне мы можем рассчитывать лишь друг на друга, и лучше плохой мир, чем хорошая ссора? Когда рядом находился граф Фиер, он старался сглаживать шероховатости между нами, но сейчас (хочется каждому из нас двоих того, или нет) придется каким-то образом ладить между собой. Конечно, будь на моем месте более трезвомыслящая особа, то она бы еще вчера побежала разводиться, после чего умчалась бы от бывшего супруга со всех ног, но я не могла бросить на произвол судьбы этого высокомерного парня, оказавшегося в более чем непростой ситуации. Понятно и то, что если Патрик останется в одиночестве, то я очень скоро стану вдовой.

– Мне жаль, что с графом произошло такое... – в этом я нисколько не кривила душой.

– А уж мне-то как будет его не хватать!.. – махнул рукой Патрик. – Не хочу тебя обидеть, но дядюшку я знаю с младых лет, и всегда понимал, что на него можно положиться, причем даже с самой сложной ситуации. Так оно и произошло в действительности.

Похоже, что Патрик относится к числу тех, кто не сразу сходится с чужими людьми. Впрочем, я тоже не большой любитель открывать свою душу посторонним.

– Все хотела спросить – что тогда произошло, в лесу, когда нас догнали наемники? Я какое-то время находилась без сознания, и, если можно так выразиться, застала только финал...

– Ну, если коротко... Ты немного отошла в сторону и отвлекла наглеца, который махал перед нами своим кинжалом, и этого времени мне хватило, чтоб снова превратиться в чудище. Остальное просто: я бросился на твоего обидчика, чудом сумев увернуться от летящего кинжала, и добрался до этого типа раньше, чем он успел бросить в меня другую остро наточенную железку. Потом я догнал третьего из этой милой компании – увидев, на кого я стал похож, мужчина всерьез струхнул и бросился прочь со всех ног, так что мне пришлось его догонять. В общем, это был тот редкий случай, когда моя новая личина пошла нам на пользу. А вот с дядюшкой все оказалось не так просто. Под сиденьем кучера у него было припрятано кое-какое оружие, да и сам граф не промах – по молодости считался одним из лучших фехтовальщиков страны. Мастерство, конечно, никуда не пропало, да и реакция у дядюшки все еще отменная, но все же противник у него оказался умелый, и к тому же меч против шпаги...

– Понятно... – вздохнула я, подумав о том, что Патрик даже не подумал о том, что и я кое-что внесла в их победу. – Кстати, если я правильно поняла, то за лошадей ты отдал старшине стражников всю имеющуюся наличность?

– Я отдал золото, но у меня есть еще кошелек, правда, там только медь и серебро, но, насколько мне известно, в здешних местах и это неплохие деньги. Ну, если уж очень прижмет, то придется доставать вексель, который нам дала герцогиня Тирнуольская – по нему мы всегда сможем получить деньги у ростовщиков. Если честно, то она нам дала два векселя, но сейчас у меня остался только один.

Теперь мне понятно, из каких денег граф Фиер положил на мое имя триста золотых – он просто обналичил одно из заемных писем. Кстати, о письмах...

– Патрик, если не секрет, то кому предназначаются те письма, которые ты отдал графу?

– Одно – моему отцу, а второе... Ну, это неважно.

Да мне и так ясно, что второе послание предназначено Розамунде, то есть невесте. Наверняка клянется в вечной любви и просит ждать, пока он не вернется из дальней поездки, куда был вынужден отправиться волей обстоятельств.

– Надеюсь, ты ничего лишнего там не написал?

– Нет. Там все достаточно обтекаемо, ничего точного, мои слова поймут лишь те, кому они предназначены. Даже если даже письма попадут в чужие руки, то вряд ли они кого-то заинтересуют.

– Скажи, куда мы направляемся дальше? Я хорошо помню, что ты говорил о Синих горах, но мне бы хотелось знать поточнее.

– Ну... – Патрик вздохнул. – Там есть такой город – Кряжник... Туда и направляемся.

– Кряжник... – я задумалась. Есть что-то в памяти, связанное с этим городом, но что именно, никак не могу вспомнить. – Я слышала это название... А куда идем дальше?

– Там видно будет... – нахмурился Патрик. – Не лезь с лишними вопросами – я этого не люблю.

Не хочет говорить – и не надо, мне проще, пусть сам разбирает свои сложности. Н-да, что-то у него нет никакого доверия к законной супруге. Пусть молчит, мне до тайн этого высокомерного молодого человека дела нет, хотя это еще как сказать. Очень хочется заявить дорогому супругу – разгребай свои проблемы сам, но в то же самое время мне не помешает знать подробности этой более чем неприятной истории, в которую я поневоле ввязалась. Все же речь идет не только о жизни Патрика, но и о моей. Просто злит такое отношение к себе!

– Поехали!.. – я поднялась с земли. – Нечего тут сидеть без дела.

– Ты что, сердишься?.. – неприятно усмехнулся Патрик. – С чего бы это? Или тебе что-то не нравится?

– Что ты, я в полном восторге от всего происходящего!..

Снова дорога, но в этот раз наши кони бежали куда быстрей, хотя на таких неровных дорогах особо не разгонишься – так лошадям легко можно ноги переломать. То и дело поглядывала в сторону Патрика, который не отставал от меня ни на шаг. Каюсь: все это мне стало уже надоедать – и дорога, и этот так называемый муж. Хотя, пожалуй, свежеиспеченный супруг злил меня куда больше. К этому времени я уже поняла, что для сыночка герцога не ахти какое вежливое обращение с женщиной является обычным делом. Все верно – у него титул, положение в обществе, богатство... Благополучная жизнь без особых проблем, уверенность в завтрашнем дне, осознание того, что по праву рождения ты находишься выше многих... Наверняка, еще совсем недавно, у Патрика не было отбоя от как от дам, которые всячески пытались привлечь к себе его внимание, так и от мамаш, которые хотели заполучить столь знатного зятя. А что, я их понимаю – завидный жених, да и сам он это знает! Привык, что ему прощается все, если не очень многое... Терпеть не могу таких людей! Сейчас же привычная жизнь Патрика рухнула в один момент, и неизвестно, что ждет в будущем сына герцога. Вернее сказать – неизвестно, будет ли оно у него, это самое будущее... Такого не выдержит и куда более крепкий человек, чем избалованный сынок герцога, который все еще не может полностью придти в себя после произошедшего.

Остановились на отдых лишь после полудня, на окраине какой-то деревушки, где девочка, за мелкую монетку, вынесла нам молоко в небольшом деревянном ведерке. Как я понимаю, тут частенько останавливаются проезжающие – вон, тут даже сколочены небольшие скамеечки, и даже имеется нечто, похожее нам коновязь.

– Ну, скажи что-нибудь... – Патрик присел возле меня. – Что-то ты примолкла, не пристаешь с вопросами...

– Уважаемый супруг, будьте любезны, сбавьте тон!.. – настроение и без того хуже некуда, так и муженек еще бурчит.

– Что-что?.. – кажется, Патрик никак не ожидал услышать такое.

– Я понимаю твое состояние, но...

– Да ни хрена ты не понимаешь!.. – рявкнул Патрик. Похоже, мои слова задели в нем то, о чем он молчал, а может, ему просто нужно было выговориться. – Даже представить себе невозможно, что чувствует тот, кто превратился из человека в невесть какое чудовище! Иногда мне кажется, что все, что происходит – это кошмарный сон, который никак не может закончиться, а потом я вновь и вновь осознаю действительность, и на меня накатывается отчаяние, ненависть и злость ко всему миру!

Пожала плечами и отвернулась, но Патрик, как видно, и сам понял, что сейчас не то время, чтоб скрывать что-то друг от друга, и стоит просто поговорить.

– Извини... – вздохнул он. – Каюсь: после того, как меня превратили невесть во что, характер у меня испортился – это я и сам замечаю. Грублю, огрызаюсь, а то и злюсь на всех, хотя люди ни в чем не виноваты... Понимаю, что частенько веду себя далеко не самым лучшим образом, только вот поделать с собой ничего не могу. Еще совсем недавно я считался едва ли не душой компании, а сейчас иногда начинаю ненавидеть людей, причем едва ли не всех, и именно потому, что они – обычные люди, и им вряд ли грозит опасность оказаться на моем месте. А может, я просто боюсь увидеть очередной испуганный взгляд, или же опасаюсь остаться таким навсегда...

– Ты лучше об этом не думай, все одно в прошлом пока ничего не изменишь.

– Н-да... Ладно, будем считать, что у меня был небольшой срыв, но в дальнейшем я обещаю сдерживаться. А еще я извиняюсь за свою грубость... Ну что, мир?

– Считай, что у нас с тобой вынужденный мир, и войны быть не может... – улыбнулась я. – Проиграем оба.

– И это радует... – а вот теперь и Патрик чуть улыбнулся. – Ты спрашивала, для чего мы направляемся в Синие горы? Так вот, послушай...

Оказывается, все началось с того, что герцогиня Тирнуольская, сразу же после трагической гибели мужа и сына, стала выяснять, кем был тот, кто решился на подобное преступление. Как мне уже говорили, у этой женщины хватало как денег, так и ясного ума, и потому роль герцога Малка во всей этой истории она поняла очень быстро. Тем не менее, для герцогини едва ли не главной бедой явилось то, что она при всем своем желании не могла прямо обвинить этого человека в причастности к черному колдовству, которое задело ее семью. В этом случае бедной женщине пришлось бы рассказать о том, что в действительности произошло в охотничьем домике, а это было именно то, чего она хотела избежать.

Тем не менее, герцогиня не намеревалась опускать руки, а еще у нее было правило – не оставлять недоделанных дел, и она хорошо помнила как добро, так и зло. Вполне понятно, что герцогиня намеревалась до конца выяснить всю подоплеку этой более чем отвратительной истории. Нужен был тот, кто мог дать нужные сведения, и в то же самое время герцогиня понимала, что о некоторых тайнах герцога знают всего лишь два-три человека, а до них так просто не доберешься. Что ж, главное – иметь общую картину, а некоторые детали можно логически домыслить и самим, так что герцогиня продолжала свое расследование.

По ее приказу был похищен один из тех людей, кто был наиболее приближен к герцогу Малку, и, надо признать, что об этом человеке шла далеко не самая лучшая слава. Речь идет о личном цирюльнике высокородного герцога, без которого тот в последнее время не мог обходиться. Следует признать, что в своем деле мастерство этого цирюльника достойно всяческого восхищения – можно сказать, у него были золотые руки и безупречный вкус, за что, собственно, его и приблизил к себе герцог Малк. Вместе с тем это был умный, хитрый и очень изворотливый человек, который понял, что судьба дала ему шанс прикоснуться к числу сильных мира сего, во всяком случае, стать одним из подручных всесильного герцога – о, это значит немало! Можно сказать, предел мечтаний простолюдина!

Уходить со своего весьма значимого места цирюльник не намеревался, а потому вовсю, и очень умело, помогал герцогу во многих его делах, которые большей частью никак не назовешь праведными. Разумеется, цирюльник не был правой рукой герцога, но тот ему полностью доверял, и очень многие разговоры вел в присутствии этого человека, так что цирюльник почти наверняка был в курсе всех дел своего хозяина, и явно знал немало. Как люди герцогини сумели умыкнуть цирюльника? Да проще простого: когда набравшийся сверх меры крепким вином человек отправляется по ночному городу в поисках приключений, то он их и находит, правда, они могут оказаться вовсе не такими, на которые тот рассчитывал...

Казалось бы – зачем состоятельному человеку (а у цирюльника к тому времени имелись свои слуги и богатый дом) ходить по не самым лучшим заведениям столицы, то бишь по портовым кабачкам? Увы, именно таковым был вкус цирюльника, приближенного к герцогу Малку, чем и воспользовалась герцогиня.

Справедливости ради надо сказать, что вином и иноземной соленой рыбой его угостил некий подвыпивший мужичонка, а на халяву, как всем известно, можно выпить и съесть немало. Правда, этим щедрым человеком оказался один из слуг герцогини, он же подал сигнал остальным, что вверенный ему объект набрался до нужного состояния, и в первом же темном переулке цирюльника можно оглушать и увезти в нужном направлении – после столь большого количества выпитого вина сопротивляться мужчина не станет. Ну, а когда оглушенный человек придет в себя, то страшно захочет пить, и своей волей расскажет все, лишь бы получить вожделенную воду.

Как позже выяснилось, герцогиня и тут сделала правильный выбор, вернее, этот мужчина рассказал многое. Правда, вначале ни о какой искренности не могло быть и речи – придя в себя связанным и лежащем на холодном полу в темном каменном подвале, цирюльник начал сыпать угрозами и требовал немедленно его освободить, обещая наслать на головы похитителей все кары небесные, а вместе с тем и гнев герцога Малка. Правда, уже через несколько часов, крепко замерзнув на холодном полу и страстно мечтая о кружке чистой воды (особенно если принять во внимание, что перед своим похищением цирюльник пил крепкое вино и ел соленую рыбу), пленник быстро сообразил, что иногда следует не грозить, а договариваться со своими похитителями. Ну, а когда перед ним распалили жаровню и положили пыточные инструменты, от одного вида которых стыла кровь, а рядом поставили большой кувшин с холодной водой, то мужчина враз понял, что ему стоит сделать правильный выбор, и только полная откровенность может вывести его наружу из этого темного подвала. Разговор состоялся долгий, о многом пленник пытался умалчивать, так что не единожды для острастки приходилось совать железо в жаровню, после чего цирюльник становился куда более словоохотливым, и через какое-то время герцогиня смогла составить для себя картину произошедшего. Конечно, этот человек рассказал много чего, но пока что герцогиню Тирнуольсую больше всего заинтересовал рассказ о путешествии небольшого отряда наемников к Синим горам.

Ни для кого не было тайной, что герцог Малк давно мечтал о троне и королевской короне, и единомышленников у него хватало, но заговоры и бунты – это дело достаточно дорогое, и нет никакой уверенности в том, что кто-то из заговорщиков случайно не проговорится. В истории полно таких проколов, которые заканчивались топором палача. Потому-то герцог давно мечтал пойти по другому пути для получения трона, то есть о том, что необходимо обвинить правящую династию в каком-либо смертном грехе, и таким образом (без особых затрат – что крайне существенно) смести ее с трона. Именно тогда он, герцог Малк, будет первым и (что немаловажно) главным претендентом в очереди на престол.

Правда, за последнее время в семействе герцога Малка произошли довольно-таки неприятные вещи, связанные с судебными тяжбами, из-за которых почтенное семейство потеряло немало золота. Разумеется, герцог был достаточно богат, но терять деньги неприятно в любом случае, а для достижения задуманных им грандиозных целей, претенденту на престол нужно иметь куда больше денег, только вот где бы их добыть?

Никто из приближенных герцога не знает, отчего у него вдруг возникло желание отправить отряд своих людей к Синим горам, но герцог просто-таки загорелся этим намерением. По его словам, туда раз в сто лет прилетает дракон для того, чтоб отложить кладку яиц, а потом эти летающие ящеры возвращаются к себе вместе со своим выводком. Так вот, герцог приказал своим людям отыскать эту кладку, спрятать драконьи яйца в глубокой пещере, туда, куда драконам ни за что не забраться, а потом потребовать от дракона огромное количество золота за возвращение его будущих детенышей. Всем известно, как драконы любят золото и драгоценности, и, по слухам, у каждого из этих летающих чудовищ скоплено немало добра, которое они тщательно скрывают от посторонних глаз. Конечно, мерзким ящерам будет жалко расстаться со своими сокровищами, но и своих детенышей они любят не меньше, чем все золото мира...

По словам цирюльника, впервые услышав все это от герцога, то просто не поверил в услышанное, решил, что тот шутит – всем известно, что у герцога довольно-таки своеобразное чувство юмора, и некоторые его шутки воспринимаются с трудом. К тому же в нынешнее время драконов уже нет, они давненько исчезли с лица земли, и горевать по этому поводу никто не собирается, а если же какое-то из этих чудищ все еще обитает в дальних странах, то пусть там и остается. Однако, к всеобщему удивлению, герцог был настроен более чем серьезно, и тем, кто отправился к Синим горам, было обещано огромное вознаграждение – мол, риск велик, а раз так, то велика и награда. Надо сказать, что те десять человек, которые согласились ввязаться в подобную авантюру, с самого начала отнеслись к этому делу более чем несерьезно – дескать, герцог наслушался от кого-то сказок, и вздумал в них поверить... Что тут сказать? Такое помутнение разума у богатых тоже случается, ведь одна только мысль о золоте дурит головы даже очень умным людям, и стоит порадоваться уже тому, что за это путешествие наемникам заранее выплачены неплохие денежки, так что никто в накладе не останется. Наемники отправлялись к Синим горам, словно на развлекательную прогулку, но на всякий случай прихватили с собой несколько запасных лошадей: мол, если все обещания окажутся правдой, то нам не помешают лишние лошади, чтоб перевести груды золота – этот желтый металл весит немало, да и драгоценные камни легкими тоже не назовешь...

В общем, небольшой отряд бодро отправился в путь, но из одиннадцати человек назад вернулись только двое...

– Погоди... – остановила я Патрика. – Ты же недавно упоминал о том, что в отряде было десять человек!

– Верно... – тот кивнул головой. – Там было десять наемников, и с ними отправился колдун. Сама понимаешь – вряд ли обычный человек осмелится беседовать с драконом, да еще и станет выставлять ему какие-то условия. Подобное под силу только волхвам или колдунам.

Да уж... – подумалось мне. Я, конечно, драконов видела только на картинках, и этого вполне достаточно, чтоб понять: любой здравомыслящий человек (если, не приведи того Боги, это чудище встретится на его пути) постарается держаться как можно дальше от дракона, потому как ничего хорошего из этой встречи выйти не может.

– Возможно, я что-то не понимаю, но мне кажется, что далеко не каждый из тех, кто называет себя колдуном, может общаться с драконом. Они что, понимают человеческую речь?

– Видимо, так и есть.

– Если даже так, то... Сам подумай, станет ли дракон слушать какого-то там маленького человечка, который пытается что-то приказать летающей громадине? А если учесть, что к тому времени дракон должен обнаружить пустое гнездо и понять, что его будущих детей кто-то украл... Думаю, что ярость – это самое подходящее слово для тех чувств, которые испытывает эта громадина в ту горестную минуту. В такую минуту здраво рассуждать не сможет никто, и уж тем более трудно ожидать подобного от летающей громадины. На мой взгляд, такой опасный зверь без раздумий одним ударом лапы легко расправится с человеком, или же просто порвет его на куски!

– Видимо, тот колдун, что отправился с отрядом, был достаточно искусным человеком, раз собирался померяться силами с летающим ящером. По словам тех двоих, что вернулись, колдун, и верно, сумел обнаружить место, где находилась драконья кладка, каким-то непонятным образом умудрился прогнать дракона, который находился неподалеку... Как оказалось, в кладке нашли пять больших яиц, которые люди перетащили в глубокую пещеру, и спрятали их там, глубоко под землей...

– Но ведь в этом случае детеныши должны погибнуть! Какой смысл договариваться с драконом, если нечего предложить ему на обмен?

– Не погибнут... – покачал головой Патрик. – Оказывается, внутри той горы, куда колдун приказал перетащить огромные кожистые яйца, всегда тепло, так что если не произойдет ничего неожиданного, то дракончики появятся на свет вовремя.

– А дракон...

– Он не сумеет забраться внутрь – там очень узкие переходы, по которым может пробраться (а кое-где и протискиваться) только человек, а уж никак не громадная зверюга. Наемники, кстати, сами пробирались внутрь по проходам с немалым трудом – уступы, камни под ногами, ямы, темнота, которую не всегда могут развеять чадящие факелы... Как ни старались люди, но все прошло не очень гладко – одно из яиц уронили и разбили...

Так вот откуда взялась скорлупа от драконьих яиц, которую применили для обряда! Как видно, кто-то решил заработать на этом деле, вот и прихватил с собой те обломки, что покрупней.

– Как я понимаю, потом что-то пошло не так?

– Верно... – вздохнул Патрик. – Обнаружив пустое гнездо, дракон пришел даже не в ярость, а в самое настоящее неистовство. Еще он каким-то образом понял, что один из его будущих детенышей уже погиб, так что ни о каких переговорах не могло быть и речи, хотя колдун всячески пытался достучаться до разума дракона...

Вообще-то дракона я понимаю.... – подумалось мне. Мало того, что к его кладке заявился кто-то незваный, разорил гнездо, уже погубил одного из будущих малышей, и вдобавок ко всему пытается еще озолотиться на всем этом.

– Цирюльник, который рассказал герцогине эту историю, не знает точно, что произошло на Синей гряде... – продолжал Патрик. – Ему известно лишь, что вернуться сумели лишь двое...

– И что было потом?

– Насколько я понял, у герцога Малка по-прежнему имеется огромное желание отправить еще один отряд к Синим горам, только вот тут уже заартачился колдун. Утверждает, что в этом нет никакого смысла – скорей всего, дракон уже улетел восвояси, а если все же остался на месте, то единственное, на что он сейчас способен – это крушить все вокруг, и слушать никого не станет. Правда, можно вновь попытаться начать торг с драконом, но для этого необходимо, чтоб на свет появились дракончики, а дело это достаточно рискованное...

– Постой!.. – до меня только сейчас стало доходить очевидное. – Перед отъездом граф сказал тебе на прощание, что нужно поторапливаться, так? Тебе необходимо оказаться на Синих горах к какому-то определенному сроку, верно? Неужели поджимает время, когда дракончикам надо будет появиться на свет? Я не ошиблась?

– Ну-у...

– Святые Небеса!.. – ахнула я. – Так вы с графом Фиер отправились к Синим горам для того, чтоб отыскать этих самых дракончиков и вернуть их хвостатому родителю в обмен на снятие с тебя наведенного колдовства? И ты намереваешься остаться живым после общения с разъяренным драконом?

– В общих чертах все так и есть... – кивнул головой Патрик. – И потом, у меня просто нет иного выхода, да и терять мне нечего. Вернее, я хотел бы отправиться к Синим горам один, но переспорить дядюшку не мог. Впрочем, надо признать, что одному, без чужой помощи, мне вряд ли бы удалось добраться даже до того города, в котором ты жила.

– И тебе известно, куда именно нам следует идти, и где искать пещеру, в которой находятся будущие дракончики? Насколько мне известно, Синие горы тянутся далеко, и блуждать там можно хоть до окончания жизни.

– Да, с этим делом все обстоит далеко не самым лучшим образом... – Патрик даже не пытался скрыть досаду. – Когда герцогиня вытряхивала сведения из цирюльника – в то время она еще не знала, что и меня заколдуют так же, как ее сына и мужа, но догадывалась, что тот поход к Синим горам мог иметь прямое отношение к произошедшему, и потому выспрашивала все подробности. К сожалению, цирюльник и сам о многом знал только понаслышке, но то, что при нем говорили о том неудачном походе к Синим горам – все это он рассказал герцогине. Позже, когда мы оказались у лесной колдуньи, тетушка поведала все, что ей стало известно.

– А где сейчас этот цирюльник?

– Через какое-то время его выловили из воды... – неприятно усмехнулся Патрик. – Говорят, утонул по собственной неосторожности, во всяком случае, при осмотре на его теле не обнаружили ни ран, ни ушибов, ни чего-то такого, указывающего на то, что человек оказался в воде не но своей воле. Ну, утопление по пьяни случается не так и редко – это вам любой стражник скажет.

– Но ведь ты говорил, что перед ним ставили жаровню и раскаляли железо...

– Верно, ставили, и цирюльнику за глаза хватило одного только вида этой жаровни и краснеющего на углях железа, а герцогиня сумела доломать его психологически, и для этого ей вовсе не нужно калечить перепуганного человека... Говорю же – потрясающая женщина!

Хм, а ведь я, кажется, тоже начинаю думать так. Ничего не скажешь – есть люди, которых ни в коем случае не хотелось бы иметь своими врагами, и на их пути лучше не стоять. Признаю: герцогиня с полным правом относится к их числу. Серьезная дама...

– Но ведь герцог Малк мог заподозрить совсем иное...

– Не исключаю, что так оно и случилось, однако с десяток свидетелей подтвердило стражникам, что из кабачка этот человек ушел живым и здоровым, но крепко набравшимся. В таком состоянии легко споткнуться, а ночи в то время стояли теплые и безветренные, так что выпивоху вполне могло потянуть на реку... Так что герцогу Малку остается только досадовать о смерти своего верного цирюльника, которого ценил как за высокое мастерство, так и за помощь в темных делишках.

– Да пропади он на Темных Небесах, этот самый цирюльник, не до него сейчас!.. – махнула я рукой. – Ты лучше скажи, как намеревался торговаться с драконом? Не боялся, что он тебе для начала голову откусит?

– Все может быть... – устало вздохнул Патрик. – Мы с дядюшкой намеревались отыскать дракончиков, вывести их на свет и отдать родителю. Кто знает, может, в этом случае дракон не отказался бы нам помочь...

– А ты хоть знаешь, где она находится, эта пещера?

– Примерно...

Нет, ну такое у меня просто не укладывается в голове! Мужчины, вы о чем думаете, когда намереваетесь что-то сделать!? Идете, не особо зная куда, без особой надежды на успех, и к тому же имеете все шансы попасть на обед к дракону! У меня, кстати, тоже есть реальная возможность остаться без головы, ведь я, как предполагаю, могу пойти следующим блюдом на обед к летающей ящерице, и тут уже никакие триста золотых мне никогда не понадобятся. Нет, это просто очаровательно!

– Ты мне все сказал?

– Почти. Остались кое-какие мелочи, но о них потом.

Ох, боюсь, что именно в этих мелочах заключаются очередные серьезные неприятности, но пока что о них спрашивать не буду – не хочется расстраиваться в очередной раз.

– Ну что, нам пора собираться?.. – вздохнула я, поднимаясь с места. Хватит с меня откровений, надо обдумать то, что узнала.

– Ну, с таким неотразимым кавалером, как твой покорный слуга, дорога должна показаться тебе одним сплошным удовольствием... – хохотнул Патрик. Кажется, настроение у него заметно улучшилось, во всяком случае, о неприязни уже и речи нет.

– Святые Небеса, как только у меня с тобой хватает сил общаться?.. – искренне вырвалось у меня.

– Наверное, с трудом... – дорогой супруг неизвестно отчего выглядел довольным.

– Я бы сказала по-другому – привыкла, терплю...

Впрочем, мне ничего другого и не остается...

Глава 5

Снова впереди у нас дорога, и наши кони движутся, можно сказать, ноздря в ноздрю – что ни говори, но нам с Патриком надо постоянно находиться рядом, хотя мне подобное соседство не доставляет особого удовольствия. Хотя лошадей мы особо не гоним, но и медлить не стоит – до вечера нам надо успеть добраться до деревни под названием Волчьи Выселки – только там есть постоялый двор, причем хороший (во всяком случае, так нам говорил старшина стражников), и каждый, кто едет по этой дороге, старается остановиться именно там.

На нашем пути уже встретилось несколько деревушек, и особо большими их не назовешь, но ни в одной из них не было постоялого двора. Конечно, частенько крестьяне пускают к себе на постой проезжающих, но нам бы не хотелось этого делать: в таких дальних местах каждый новый человек привлекает к себе внимание, и вечером, когда закончатся работы, местные жители от нас просто не отстанут с расспросами, а лишние разговоры нам сейчас никак не нужны.

Несмотря на все свои переживания, еще до отъезда из города Патрик предусмотрительно расспросил старшину стражников о том, как нам лучше добраться до Кряжника, города, который находился у Синих гор. Как пояснил стражнику Патрик – там, мол, живут дальние родственники, о которых он ранее много слышал, но никогда не видел. Дескать, это дядюшка их хорошо знает, и сам ранее несколько раз бывал в тех местах, а потому решил представить родне племянника с молодой женой, так сказать, оживить угасающие родственные чувства... Но кто же знал, что столь благое намерение закончится так плохо?! Увы, сейчас дядюшке пришлось отправиться домой, но он просил все же исполнить его просьбу, съездить к родным, так и потому что старшина стражников довольно подробно пояснил нам, как добраться до места, только вот об одном из тех селений, что находятся на нашем пути, я уже ранее была наслышана...

На отдых мы остановились возле небольшого ручья, тем более что сегодняшний день был на редкость жаркий, а на чистом голубом небе не видно ни единого облачка. Высокий кустарник, который рос подле ручья, примыкал к скошенному полю, на котором стояли небольшие копны сена. Людей на поле я не заметила – наверное, они тоже решили отдохнуть в полуденный зной.

Я с трудом спустилась, вернее сказать, сползла с лошади, и наверняка упала бы на землю, если б Патрик меня не поддержал.

– Похоже, ты редко была на конных прогулках... – сделал он вывод. – Или ты, радость моя, днями и ночами занималась тем, что вышивала цветочки на пяльцах?

– Да какие там прогулки... – страдальчески вздохнула я. – Раз в пару седмиц мы с кузиной по полчаса осваивали верховую езду, а то, бывало, и того меньше – тетушка боялась, что мы упадем на землю и расшибемся... Если мы сейчас не передохнем с часок, то к вечеру я идти не смогу.

– Надеюсь, на руках тебя нести не придется?

– Надеется он... Вообще-то перед свадьбой многие обещают носить жен на руках.

– Мужики, знаешь ли, могут много чего наобещать – по себе знаю. Правда, с выполнением обещаний дело обстоит далеко не так хорошо – увы и ах, но такова жизнь.

– Сколько же нового я о тебе узнаю! Просто не знаю, радоваться этому, или плакать!

– А уж как я-то рад распахнуть перед тобой свою трепетную душу!

Присела возле ручья, умылась и от души напилась холодной воды. Да уж, путешественники из нас еще те – с собой нет ни фляжки для воды, ни еды в дорогу... Пожалуй, впредь мне стоит быть более предусмотрительной – похоже, не стоит питать особых надежд на то, что избалованный сын герцога не забудет взять в дорогу самое необходимое.

– Как же хорошо тут!.. – я уселась на траву, туда, где была тень.

– Это верно... – Патрик растянулся на траве, рядом со мной, положив руки на голову. – Когда доберемся до постоялого двора, то я сразу же отправлюсь на боковую... Как там это место называется, где находится постоялый двор? Волчьи...

– Волчьи Выселки... – подосадовала я. – Хочешь – верь, хочешь – нет, но ранее я уже не раз слышала это название, так что сейчас наконец-то посмотрю на деревню, о которой говорят всякие страсти. Знаешь, в детстве я считала, что это едва ли не самое страшное место на свете!

– С чего это вдруг?.. – покосился на меня Патрик.

– Сам должен понимать – просто так, без видимых причин, подобное название деревне давать не станут.

– Название как название... – пожал плечами Патрик. – Не лучше и не хуже остальных.

– А слово «волчьи» в названии тебя не смущает?

– Да мало ли что и как называют!

– Ладно, придется тебе кое-что рассказать...

Место, где расположены Волчьи Выселки, можно назвать очень удачным – в тамошних реках полно рыбы, в лесах огромное количество зверей, птиц, а уж про ягодники с грибными полянами и говорить не стоит – за час-другой набираются полные корзины! Казалось бы – прекрасное место, только вот есть одно «но»: бывают годы, когда в те места зимой отовсюду сбегаются волки, которые, собравшись в большие стаи, рыщут по округе, и даже безбоязненно заходят в поселок. Вот тогда в каждом деревенском доме Волчьих Выселок на ночь (а случается, и днем) жители крепко-накрепко запирают дом, сараи и хлев, ставят на окна решетки, детей одних на улицу не выпускают, да и сами лишний раз стараются не выходить за порог. Даже за водой женщины отправляются группами и под охраной – всякое случалось... Понятно, что и собак на ночь впускают в дом – не стоит бедняжкам оставаться на дворе, все одно с несколькими волками им не справиться.

Вполне естественно, что в такое время в деревню съезжаются охотники, причем некоторые прибывают из дальних мест, и у всех одна цель – отстрел волков. Правда, не всегда охота складывается удачно, ведь даже очень опытным охотникам не сладить с большой стаей голодных зверей, и потому те, кто появляется в Волчьих Выселках ради отстрела серых хищников, должны хорошо понимать, что каждый из них и сам может стать желанной добычей. Увы, но жутковатых историй о несчастных охотниках и попавших в беду жителях деревни можно наслушаться сколько угодно – нам с Инес, во всяком случае, их рассказывали едва ли не каждый год, и всякий раз это было новое повествование, не менее жуткое, чем предыдущие.

– Я, знаешь ли, и сам могу вспомнить парочку страшных историй... – мои слова не произвели на Патрика никакого впечатления. – И потом, если я правильно понял, нападения сбившихся в стаи волков происходят зимой, а сейчас лето, звери сытые, так что набрасываться на нас никто не будет. У тебя просто детские страхи все еще сидят в душе. Или вам с сестрой рассказывали страшные истории и о том, как волки даже летом рвут на части всех, кто попадается им на глаза?

– Ну, всякое может произойти, так что рисковать не стоит, и до вечера надо добраться до этих самых Волчьих Выселок. Поговаривают, что даже летом там не всегда безопасно. Местные-то знают, что делать в случае, так сказать, непредвиденных обстоятельств, а вот остальным стоит быть поосторожней.

– Да, крепко вас с кузиной страшилками пугали!.. – усмехнулся Патрик. – Может, и мне стоит рассказать тебе какую-нибудь жуть? Это я завсегда пожалуйста!..

Если честно, то его слова меня даже немного разозлили. Этот столичный аристократ представления не имеет, с чем может столкнуться в глухой провинции! Конечно, в чем-то я могу понять Патрика: то, что с ним произошло, не укладывается в рамки здравого смысла, и по сравнению с его бедой все несчастья мира кажутся молодому человеку полной ерундой, не стоящей особого внимания.

– Патрик, а твои превращения... – я решилась задать давно интересующий меня вопрос. – Это больно?

– Скажем так – довольно болезненно, хотя вытерпеть можно... – не очень охотно отозвался супруг. Надо же, соблаговолил ответить, а я опасалась, что он может огрызнуться. – Это еще одна из причин того, чтоб ты постоянно находилась подле меня.

– Мог бы сказать что-то более романтическое... – улыбнулась я. – Например, что мое присутствие подле тебя вносит покой в твою исстрадавшуюся душу!

– Ты, брильянт моей души, как и большинство женщин, предаешься прекраснодушным мечтам!.. – хмыкнул Патрик. – Но если тебе нравится так думать, то ничего не имею против. Заодно можешь считать, что я положил свое сердце к твоим ногам.

Да уж... – подумалось мне, – да уж, как же, дождешься от тебя чего-то подобного! Если верить сказкам, то у каждой из нас есть гипотетический шанс на принца, высокие чувства, трепетную любовь, белого коня, карету и полцарства. Принц мне вроде достался (пусть даже временно), только вот его частенько придушить хочется, а что касается всего остального, то это, как я понимаю, в комплект не входит...

В Волчьи Выселки мы приехали уже к вечеру. Конечно, можно было бы добраться и побыстрее, но я пока что не привыкла к столь длинным путешествиям верхом, и нам пришлось несколько раз останавливаться на отдых. Вряд ли эти задержки нравились Патрику, но свое недовольство он мне не высказывал. Что ж, и на том спасибо.

Пожалуй, Волчьи Выселки деревней не назвать – скорее, перед нами находился небольшой поселок, с крепкими домами, надежными деревянными крышами и мощеными камнем дорогами. Все тут было какое-то основательное, сделанное на совесть – дома, заборы, постройки... Ну, это как раз понятно – при таком неприятном соседстве, какое у здешних жителей появляется зимой, жизненно необходимо, чтоб твое жилище было без изъяна. Еще посреди деревни стояла церковь, и когда мы проезжали мимо, оттуда вышли две женщины, неся в руках глиняные бутылки. Насколько мне известно, в такую посуду церковники обычно наливают святую воду. И с чего это она так понадобилась местным женщинам?

Постоялый двор под зазыванием «Печеный тетерев» долго искать не пришлось – он располагался на окраине деревни, так что нам оставалось только отдать поводья прибежавшему мальчишке-прислужнику, и направиться внутрь деревянного здания. Краем глаза я заметила, что наших лошадей сразу же повели в конюшню. Вместе с тем отметила, что на дворе стояло несколько больших, тяжело груженых телег, накрытых плотной тканью – так обычно купцы перевозят свои товары. Правда, ни в одной из телег не было лошадей – как видно, здесь их сразу же распрягают, и уводят в стойло. Предусмотрительно... Значит, все же верны разговоры о том, что в Волчьих Выселках и летом не всегда бывает безопасно. И как хоть тут люди живут? Впрочем, человек ко всему привыкает, даже к такому опасному соседству.

Попросив себе комнату для отдыха, мы уселись в общем зале – надо хоть немного поесть с дороги. Здесь было многолюдно: похоже, что в зале находились не только проезжие люди, сюда по вечерам приходили и местные жители, чтоб пропустить кружку-другую здешнего темного пива, и обсудить последние новости. Я заметила, что наше появление в зале привлекло внимание – значит, скоро подойдут с разговорами.

– Это что такое нам принесли?.. – Патрик неприязненно посмотрел в свою тарелку.

– Гречневая каша с курицей... – я не стала обращать внимание на недовольное лицо Патрика. – На мой неискушенный взгляд, это вкусно.

– Да я как-то гречку не очень...

– Кстати, все приготовлено очень даже неплохо, так что ешь и помалкивай. Еще я заказала пирожки с зайчатиной и ватрушки с творогом. Конечно, ты бы предпочел пулярку с трюфелями, но чего нет, того нет. И перестань ломаться и воротить нос – мы с тобой здесь чужаки, за которым обычно наблюдают, а взгляд у людей обычно цепкий. Ничего не поделаешь – места тут дикие, проезжих не ахти как много, так местных жителей интересует каждое новое лицо, которое здесь появляется, пусть даже чужаки бывают тут проездом. Погоди немного – к нам скоро и с разговорами подойдут, так что готовься отвечать на вопросы. Только учти, что грубиянов в таких местах не любят.

– Можно подумать, их где-то обожают!.. – фыркнул Патрик. – И о чем мне прикажешь говорить со здешними обитателями?

– Вот тогда и узнаешь...

Не прошло и четверти часа, как к нам подошел какой-то немолодой человек, судя по одежде, местный житель.

– Вы уж простите меня, люди добрые... – заговорил он. – Вы, как я заметил, приехали недавно. Куда путь держите?

– В Кряжник, к родным.

– Родню проведать – дело хорошее... – кивнул головой мужчина. – Дорога спокойная была?

– Да... – мы с Патриком одновременно кивнули головой.

– Подозрительного ничего не заметили?

– Нет. Все было спокойно, никаких особых неприятностей, кроме пыли на дороге – дождей давненько не было, так что мы пропылились едва ли не насквозь... – Патрик пожал плечами. – А что вы имеете в виду?

– Да так... – мужчина отошел в сторону, а мне подумалось, что этот человек от нас так просто не отстанет, должен будет подойти еще раз. Здешние жители привыкли расспрашивать проезжих о том, что творится в мире, только вот чужаки разные бывают – одни охотно поговорят, расскажут последние новости, а другие любые разговоры оборвут и дадут понять, что они не склонны к беседам. Ну, а раз мы не против пообщаться, то, в самое ближайшее время, к нам снова должен подойти все тот же любопытный мужчина, только уже не один, а в сопровождении своих друзей. Все это я негромко пояснила Патрику, и попросила его лишний раз сдерживать язык, а не то еще сынок герцога брякнет невесть что, а мне потом извиняйся перед людьми.

– На кой ляд нам нужны все эти разговоры?.. – стал злиться Патрик. – Я и без них вполне обойдусь! И потом, виды на урожай меня интересуют меньше всего.

– Ты-то может, и переживешь, но здесь, в провинции, несколько другие правила... – пожала я плечами. – Так что, будь добр, веди себя вежливо.

– Ох!.. – страдальчески закатил глаза Патрик. – У меня сейчас одна мечта: поесть – и на боковую, а не болтать по пустякам!

– Ничего, подождет твоя мечта. И потом, может, что-то нужное узнаем.

– В данный момент меня больше всего интересует, где находится наша комната...

Я оказалась права – через несколько минут к нам подошло несколько человек, и безо всякого приглашения уселись рядом с нами.

– Уж вы извините нас, молодые люди, но не подскажете, что нового в тех местах, откуда вы к нам пожаловали? И что в мире слышно?

Я к таким разговорам привычна – к дяде Тобиасу не раз приезжали знакомые из дальних мест, и каждый раз беседы начинались с одного и того же. Пока я прикидывала, что тут можно сказать, в разговор, неожиданно для меня, вмешался Патрик, и поведал о том, что, дескать, пока ни о чем особо страшном не слышно. Главное, что налоги не собираются поднимать, а вот в столице идут разговоры о том, что, дескать, не помешало бы провести новый рекрутский набор в армию. Мол, на южной границе сейчас не очень спокойно: там, в одной из стран, после смерти Правителя несколько знатных семейств между собой сцепились в борьбе за власть – тамошний Правитель помер бездетным, так что место на троне пока что никто не занял, хотя желающих хватает. По слухам, в той стране идет самая настоящая война, уже и беженцы оттуда потянулись, а среди них может оказаться самый разный люд!.. Понятно, что на границе следует увеличить численность пограничников, чтоб не пускать в нашу страну, кого не следует...

Судя по всему, разговор очень заинтересовал здешних крестьян, к нашему столу еще подтянулись люди. Надо же, а Патрик, если не грубит, может быть очень интересным собеседником! Кажется, все в порядке, слова Патрика слушают внимательно, хотя мне все эти разговоры об армии не очень интересны. Не знаю, как получилось, но я отвлеклась на несколько минут – непонятно почему, вдруг вспомнился дядя Тобиас, тетя Мей, Инес... Надо же, я уехала от них всего пару дней назад, только мне кажется, что это произошло уже давненько... Интересно, что сказала Инес, когда узнала, что я не только вышла замуж, но и уехала, не попрощавшись с ней? Наверное, она обиделась, и я могу ее понять... А еще, непонятно отчего, припомнился Тигу, мой несостоявшийся жених... Хотелось бы узнать, что ему надо было, когда в лавке торговца тканями он расспрашивал Инес обо мне? Может, хотел объясниться, пусть даже с опозданием? Впрочем, какая разница, о чем думал бывший ухажер, тем более что встречаться с ним я не собиралась – с меня за глаза хватит звания брошенной невесты. Не хватало еще, чтоб все заговорили, будто я бегаю за парнем, который уже помолвлен с другой...

Когда же я вновь стала слушать разговор Патрика с крестьянами, то к своему удивлению поняла, что беседа перешла на совершенно другую, куда более интересующую нас тему. Оказывается, крестьяне говорили, будто на Синих горах появился дракон, от которого сейчас никто из людей, живущих подле Синих гор, не знает покоя...

– Какой еще дракон?.. – невпопад брякнула я, вмешиваясь в мужские пересуды.

– Чего не знаем, того не знаем... – развел руками один из крестьян, тот самый, что первым подошел к нам. – Слава Светлым Богам – мы его не видели, и если будет на то воля Богов, то никогда и не увидим! Куда хуже другое: от этой летающей твари сейчас одни неприятности.

– Какие?

– Можно много чего сказать... – вздохнул крестьянин. – Например, пока что пастухи даже отары на горные пастбища не гоняют – дракон овец таскает, словно коршун цыплят со двора! Оно и понятно – такой летающей громадине еды требуется немало. Конечно, Синие горы и раньше покоем не славились, но к такой жизни все как-то приноровились, а сейчас там совсем плохо стало, люди стараются в те места не ходить, зато появляются такие звери, о которых давно уже забыли. Похоже, собираются на зов дракона, чтоб он сдох, зараза такая! Верно говорят, что от этих страшилищ одни беды и неприятности!

– Вы говорите, что на зов дракона собираются разные звери... Какие?

– Разные... – уклонился от ответа собеседник. Я его понимаю – не стоит упоминать вслух всякую нечисть, еще какая-нибудь из них заявится на зов...

– А откуда он появился, этот дракон?

– Да разве ж я знаю?.. – даже удивился крестьянин. – Наверняка прилетел издалека! Как видно, в невесть каких дальних краях они все еще живут. Старики говорят, что иногда драконы появляются на Синих горах, а потом, через какое-то время, улетают восвояси, и вновь возвращаются через десятки лет. Вот и этот незваный гость побыстрей бы свои крылья отсюда унес – надоел! Говорят, иногда он так кричит, что у людей от страха душа в пятки уходит!

– А кто это все вам рассказал?

– Да вы, никак, считаете, что тут глушь беспросветная?.. – мужчина неприязненно покосился на меня. – Это вы зря, потому как наши Волчьи Выселки – едва ли не самый большой поселок к округе! У нас иногда бывает народ из Кряжника, пусть даже и проездом, а кое у кого и родня в том городе имеется! Так вот, тамошние жители жалуются, что в городе опасно становится. Правда, эта летающая тварь людей пока не трогает – и на том спасибо, но возле города нет-нет, да пронесется! Ясно, что такое соседство никому не нравится. Конечно, находятся горячие головы, которые призывают собраться, и отправиться на битву с драконом, только вот пока что таких отчаянных немного. А, на мой взгляд, людям нечего лезть, куда не положено, и уж тем более не следует охотиться на всякую летающую тварь без крайней на то нужды. Раз дракон и раньше сюда прилетал, а потом убирался восвояси, то и в этот раз наверняка так же будет, надо только подождать.

– Как бы и к нам дракон не заявился... – вздохнул кто-то.

– Да чего ему у нас делать? Хватит и того зверья, что в последнее время в здешних лесах объявились – с теми бы разобраться...

– Это верно... – вздохнул кто-то.

– Вы, молодежь, скажите, к кому в Кряжнике едете?.. – как видно, наш собеседник решил сменить тему. – Мы там кое-кого знаем, может, подскажем чего, все же люди из Кряжника у нас частенько появляются...

– Да я эту дальнюю родню в жизни никогда не видел!.. – в голосе Патрика было искреннее расстройство. – Можно было бы и дальше без них жить, да нашему старому дядюшке уж очень хотелось восстановить семейные связи, хотя родичи там – десятая вода на киселе, я о них ранее и не слыхивал ни разу! Дядюшка – человек в возрасте и при деньгах, а такого, как понимаете, сердить не стоит.

– А что за родня?

– Говорю же – дальняя! Можно сказать, нашему забору двоюродный плетень... Ну, дядюшке отказывать нельзя, вот мы и отправились в эти края. У нас при себе письмо имеется, там адрес и указан, так что по письму родственников и отыщем...

– Оно так, оно верно...

Прошло всего несколько минут, и наши собеседники враз засобирались домой, причем все они едва ли не одновременно покинули постоялый двор. В обеденном зале осталось всего несколько человек, судя по всему, приезжие. Слуги закрыли окна ставнями, а потом и вовсе заперли входную дверь – похоже, в этой деревне (даже сейчас, в летнее время) с приближением ночи на улицу выходить не стоит. Ясно теперь, отчего местные ушли из «Печеного тетерева» – каждый торопился оказаться за крепкими стенами родного дома, хотя уходить им явно не хотелось. Странно – мне говорили, что летом в Волчьих Выселках сравнительно безопасно.

– А куда это все ушли?.. – я повернулась к хозяину трактира, немолодому толстяку, который вынес в зал подсвечник с горящими свечами.

– По домам разошлись... – неохотно отозвался тот. – Вечер, солнце уже село, с минуты на минуту стемнеет, а сейчас не те времена, чтоб гулять по ночам. И вы, господа проезжающие, шли бы к себе в комнату – устали, наверное, после дороги, отдохните. Только не вздумайте на улицу выходить – места у нас ныне опасные, всякое может случиться. За крепкими стенами вас никто не тронет, а вот ежели окажетесь снаружи, то тут, как говорится, не обессудьте...

У меня было немало вопросов к хозяину, но Патрик поднялся из-за стола и потянул меня за собой.

– Пошли, нечего тут сидеть...

Наша комнатка оказалась совсем небольшой, да еще и с маленьким оконцем, которое не открывалось, зато была широкая кровать, на которой нам двоим вполне хватало места.

– Наконец-то!.. – скинув сапоги, Патрик улегся на кровать. – Звезда моих очей, что ты нам намерена рассмотреть, в этом мутном оконце?

– Да чего тут рассмотришь... – вздохнула я.

– Тогда не мельтеши перед глазами, и ложись.

Пожалуй, дорогой супруг прав, тем более что предыдущая ночь у нас была бессонной – ухаживали за раненым графом Фиер. Однако стоило мне прилечь на краешек постели, как Патрик подтащил меня к себе.

– Ты бы еще на коврике устроилась! И учти – если меня не злить, то я не кусаюсь.

– Да я просто стесняюсь...

– Стесняется она... – буркнул Патрик. – Лежи уж рядом, законная жена, и размышляй о тяготах этого мира и бренности бытия.

– Я думала...

– Это ты думаешь, а я могу только мечтать, и, к несчастью, мечты – это единственное, что мне остается... – в голосе Патрика была слышна досада, которую он даже не пытался скрыть. – Увы, счастье мое, должен тебя разочаровать: если ты рассчитываешь на что-то иное, кроме крепкого сна, то бишь на исполнение мною супружеских обязанностей (что, вообще-то, давно положено осуществить), то, к твоему великому огорчению (а заодно и к моему), я вынужден ответить отказом. Проще говоря – ни на какой интим не рассчитывай, с этим делом у нас сейчас полный облом, хотя если бы ты только знала, как мне сейчас хочется отвлечься от всего происходящего, и забыться хоть на часок, но...

– Не понимаю...

– Постараюсь объяснить как можно более доходчиво, потому как девица ты, судя по всему, в некоторых вопросах довольно бестолковая. Видишь ли, та старая лесная ведьма строго-настрого предупредила меня, чтоб я ни в коем случае не гм... использовал свою мужскую сущность по прямому назначению – надеюсь, ты понимаешь, о чем идет речь. Беда в том, что при хм... подобной страсти заколдованный человек в самый э-э... наивысший момент блаженства почти всегда теряет над собой контроль, и в эти мгновения может просто-напросто убить своего партнера. Говорят, самка богомола при спаривании отгрызает голову своему кавалеру, так и я могу тебя просто убить, сам не желая того – иногда бывают мгновения, когда звериная сущность однозначно берет верх над человеческим разумом. Так что, радость моего сердца, как мне это ни горько, но я просто вынужден вести праведный образ жизни – увы, но без тебя мне пока что никак не обойтись. В любое другое время у нас с тобой был бы другой разговор, вернее, мы бы не стали терять время на пустую болтовню, а сразу же приступили к делу, но сейчас, как я уже сказал, мне остается только предаваться горестным мечтам...

– Вспомни заповедь – не прелюбодействуй... – посоветовала я.

– Это с законной-то супругой?.. – покосился на меня Патрик.

– С временной супругой – ты же намерен со мной развестись через какое-то время.

– Один хрен... – подосадовал Патрик. – Сейчас-то мы еще женаты!

– Ну, раз дела обстоят таким образом, то и мне остается только пожелать тебе спокойной ночи... – я сказала первое, что пришло мне в голову.

– Не знаю, как другие, а лично я в присутствии красивой девушки, да к тому же находясь с ней на одной кровати, могу чувствовать себя спокойно лет после девяноста. Если доживу, конечно.

– Давай исходить из того, что в итоге все закончится хорошо... – я постаралась удобнее устроиться на жестком соломенном матрасе.

– А мне больше ничего и не остается... – вздохнул Патрик. – Надеюсь, счастье мое, что находясь подле меня, тебя не стали посещать мысли, абсолютно чуждые нравственности? Ты так задергалась после моих слов о выполнении супружеского долга, что это меня по-настоящему удивило! Могу поспорить, что ты, сапфир моего сердца, рассчитывала на нечто большее. Не намекнешь, что было у тебя в голове?

– Да ну тебя!.. – рассмеялась я. – Хотя болтать ты умеешь – вон, как крестьян сумел разговорить!

– Этот несложно... – усмехнулся тот. – Зато мы знаем, что дракон все еще на Синих горах, не улетел, а это значит, что у меня все же имеется шанс... Хотя мне и без того есть о чем подумать, и, прежде всего, я беспокоюсь о своем отце. Не знаю, как сейчас он себя чувствует, ведь когда я уезжал из дома (вернее, меня оттуда увозили в почти невменяемом состоянии) – в то время отец еще держался, но у него больное сердце, и подобные встряски для него очень опасны. Не знаю, как он пережил все то, что произошло со мной – боюсь, как бы эта история его не подкосила. Когда я видел отца в последний раз, он с трудом мог говорить, и герцогиня Тирнуольская приказала послать за лекарем. Кроме того, Эмма...

– А кто такая Эмма? Помнится, ты говорил, что твою невесту звать Розамунда.

– Эмма – это моя младшая сестра, ей четырнадцать лет, и мне не хочется даже думать о том, что могло произойти, если бы она была дома в тот момент, когда я стал превращаться в чудовище. По счастью, в тот день она со своей гувернанткой отправилась в гости к подруге, и задержалась у нее чуть дольше дозволенного.

– Но когда она вернулась домой...

– Все, что я знаю, так только то, что и тут вмешалась герцогиня Тирнуольская. От имени моего отца она приказала: как только Эмма вернется, то сразу же должна на какое-то время отправиться в монастырь, где в данный момент находятся обе дочери герцогини. Подобное распоряжение вполне разумно, и подозрений вызвать не должно: суди сама – отец болен, брат уехал по делам, так что молодой девушке предпочтительней провести некоторое время среди монастырских стен, в компании своих родственниц.

– Не думаю, что твоя сестра с охотой отправится в святую обитель.

– Верно, но герцог Малк способен на многое, так что пусть все девушки будут под приглядом монахинь и той охраны, которую прислала в монастырь герцогиня.

– Охрана?.. – удивилась я. – В женском монастыре?

– А ты считаешь, что на свете нет женщин-охранников?

– Я об этом никогда не думала...

– Оно и заметно... Кстати, я давно хотел тебя спросить: насколько мне известно, твое имя переводится со старого языка как «вишня». Почему тебя так назвали?

– Тут все просто. Я родилась весной, в то время, когда в садах вовсю цвели вишни. Помнится, мама говорила мне, что ни раньше, ни позже она никогда не видела столько белого цвета, покрывающего даже самую маленькую вишенку. Как мне рассказывали родители, в тот год вишневые деревья стояли, словно в облаках, и даже старики утверждали, что такой красоты ранее никогда не видели – конечно, вишни цветут каждый год, но чтоб было такое буйство цвета – это, как говорили, просто уму непостижимо! Вот потому-то отец и мать, не мудрствуя лукаво, назвали меня Черил, то есть вишня... Ой, что это?

Надо сказать, тут было, чего испугаться – до нас донесся то ли вой, то ли стон. Это что, волки? Непохоже...

– Я бы сказал не «что», а «кто»... – поправил меня Патрик. – Скорей всего, это именно тот зверь, от которого в этой деревушке на ночь запирают все двери и окна. Недаром крестьяне так дружно потянулись домой с постоялого двора – как видно, знают, с какого времени следует находиться дома, за крепкими запорами.

Вой повторился, и я невольно прижалась к Патрику, и тот успокоительно похлопал меня по плечу.

– Не бойся. Раз тут люди живут всю жизнь, и воспринимают все, как должное, то и мы одну ночку переживем, ничего с нами не случится.

– И все же кто это может быть? Уж очень неприятный вой у этого зверя! Знаешь, когда мы с тобой проезжали мимо здешней церкви, то женщины выносили оттуда святую воду – я по бутылкам узнала... И потом, помнишь, нас спрашивали о том, не видели ли мы чего-то подозрительного в дороге...

– Думаешь, нечисть какая-то в округе появилась? Ну, если даже и так, то нас с тобой это касаться не должно – местные сами с этим разберутся, тем более что у них к этому времени должен быть накоплен богатый опыт по борьбе с такими милыми зверушками. В нашу комнатенку, судя по всему, этот зверь тоже не придет, так что спи спокойно, и не забивай свою голову лишним.

Надеюсь, что Патрик прав, во всяком случае, его слова меня успокоили. К тому же за сегодняшний день я, и верно, устала, так что уснула со спокойной душой.

Утром, глядя на солнце, освещающее все вокруг своими яркими лучами, ночные страхи казались несерьезными, ушедшими с ночной тьмой. Когда мы расплачивались за ночлег, хозяин постоялого двора поинтересовался:

– Вы что, сейчас намереваетесь отправляться в Кряжник?

– А что тянуть?.. – пожал плечами Патрик. – Двинемся прямо по утренней прохладце.

– Подождали бы... – посоветовал хозяин. – Меньше чем через полчаса в Кряжник купцы отправляются. Обоз пусть и не очень большой – шесть телег, но зато с ними пара охранников, а это парни крепкие, и оружием владеть умеют. Вместе бы и добрались до места, да и в дороге всем вместе куда спокойнее, чем поодиночке.

Конечно, этот человек прав: вместе ехать куда безопасной, только нам подобное соседство не подходит, и причина тому – все то-же расстояние в пять шагов, переступать которое Патрику ни в коем случае не стоит. Когда мы ехали только вдвоем, резвая лошадь Патрика то и дело вырывалась вперед, и тогда я видела, как облик молодого человека начинал меняться просто на глазах. Тут и без слов ясно, как поведут себя люди в том случае, если увидят подобное. Нет уж, лучше не рисковать понапрасну.

– Спасибо за заботу, но мы торопимся... – вздохнул Патрик. – А вот не скажете ли нам, что это за звуки мы ночью слышали? На волчий вой очень похоже...

– У нас тут много чего можно услышать... – уклончиво ответил хозяин. – Места здесь такие.

– И все же?.. – Патрик положил на стол несколько серебряных монет.

– Да ничего хорошего... – поморщился мужчина, смахивая в свой карман деньги. Оглянувшись по сторонам, он негромко продолжил. – У нас уж дней десять, как волколак объявился. По счастью, он почти всегда бродит только по ночам, хотя бед уже успел натворить. И откуда хоть эта нечисть объявилась на наши головы?! Полнолуние, вроде, уже минуло, а он все не уходит! С обычным волком наши мужики справились бы легко, а охотиться за такой нечистью – дело непростое, сами можем не осилить. Мы уж не знаем, к кому и за помощью обращаться! А ведь сейчас самое время – и сенокос, и работы на земле, да и в лес надо ходить по грибы-ягоды!.. Так что и вам опаску в дороге надо иметь.

– Ничего, мы уж как-нибудь, с надеждой на Светлые Небеса... – Патрик сделал охраняющий жест.

– Я вас предупредил... – хозяин пожал плечами. – Так что поступайте, как знаете.

Через несколько минут мы отправились в путь. Погода сегодня была не в пример хуже вчерашней – небо покрыто тучами, поднимается сильный ветер, как бы дождя не было... На всякий случай я надела свою куртку – не хватало еще промокнуть. Но если даже дождь начнется (что, не очень-то желательно), то в этом нет ничего плохого – людей на дороге меньше встретится. Если все сложится хорошо, то до Кряжника доберемся во второй половине дня.

Лошадей подгонять не пришлось – все же поля скоро закончились, и мы вновь оказались на лесной дороге, где хватало неровностей и ухабов, так что хотя эта лесная стезя была неплохо укатана, все одно понятно, что лошадей по ней гнать нельзя – могут ноги переломать.

Как я и опасалась, вскоре пошел дождь, и хорошо еще, что не проливной, но все одно ехать было неприятно. Да и высокий лес, стоящий по обеим сторонам дороги, выглядел весьма неприветливо. Вчера этот же самый лес, залитый солнечными лучами, выглядел на редкость красиво, а сегодня густой темный ельник на фоне свинцового неба вызывал в моей душе самую настоящую боязнь. Не стоит меня за это осуждать, ведь неизвестно, кто скрывается за сплошной зеленой стеной из высоких елей... Да и Патрик, судя по хмурому выражению лица, на этой мрачной дороге тоже чувствовал себя неуютно. Будем надеяться, что на нас так угнетающе действует погода, да и слова хозяина постоялого двора никак не уходят из нашей памяти. К тому же на лесной дороге мы сейчас одни, и если что произойдет, то помощи ждать неоткуда, хотя о какой помощи может идти речь? Если встретимся с волколаком, то вряд ли кто-то бросится к нам на помощь. Хотя эти существа, кажется, ходят только ночами... Или нет?

Надо бы вспомнить, что я вообще знаю о волколаках. Конечно, в свое время к слухам о самых разных темных существах я относилась как к страшным сказкам, но кое-что в моей памяти все же отложилось. Вроде как волколак – это человек, который способен превращаться в волка. Проще говоря, речь идет об оборотне. По слухам, иногда такими существами становятся добровольно (чаще всего к подобному превращению склонны колдуны), чтоб обрести силу зверя, а иной раз люди превращаются в волколака против своей воли. Чаще всего обычный человек становится оборотнем после укуса или раны, полученного от другого оборотня. Потом, в ближайшее полнолуние, он и сам превращается в оборотня, а утром к нему вновь возвращается человеческий облик. Увы, но в следующую ночь все повторяется снова и снова... Так, хватит думать об этих неприятных существах, а не то мне становится все больше не по себе.

Наверное, мы находились в дороге уже не менее часа, когда встревожились наши лошади – они и до этого какое-то время стали вести себя беспокойно, а теперь и вовсе помчались вперед, не разбирая дороги, и нам оставалось лишь пригибаться, чтоб не задеть низко растущие ветви деревьев. Ясно, что лошади почуяли опасность, и теперь пытаются убежать от нее. Не знаю, сколько времени продолжалась эта гонка, но внезапно перед нами на дороге появилось какое-то большое существо, вернее, оно словно возникло ниоткуда, стремительным рывком метнувшись из густых зарослей, и остановилось на нашем пути. Если я правильно разглядела сквозь пелену усилившегося дождя, то перед нами находился огромный волк...

Так получилось, что в этот момент впереди бежала моя лошадь, и первой пострадала именно она. Удар лапой – и бедная лошадка просто-таки отлетела в сторону, перекувырнувшись через голову, а я вылетела из седла, крепко ударившись о землю. Видимо, на несколько мгновений я потеряла сознание, а когда пришла в себя, то увидела, что подле меня стоит огромный волк, и его желто-красные глаза чуть светятся, словно догорающие угли в костре, а при одном только взгляде на приоткрытую пасть, полную длинных острых зубов, у меня от страха потемнело в глазах. Наверное, мне бы следовало попытаться встать на ноги, но я понимала, что это бесполезно, да и от такого страшилища убежать невозможно. Ну, тут, как говорится, и к бабке не ходи – ясно, что перед нами находится тот самый волколак, о появлении которого нам рассказал хозяин постоялого двора, и чей вой мы слышали ночью.

Не знаю, что было бы дальше, но в этот миг я услышала голос Патрика:

– Эй, ты! Посмотри на меня!

Я невольно перевела взгляд на молодого человека, и волк, придавив меня к земле своей сильной лапой, сделал то же самое. Сейчас, на наших глазах, Патрик превращался во все то же чудовище, напоминающее то ли ящера, то ли дракона. Зрелище жутковатое, и вместе с тем неприятное, но я уже видела это не раз, а вот для волка это оказалось неожиданностью. Что же касается меня, то, прижатая к земле сильной лапой волколака, я боялась даже шелохнуться, понимая, что один укус зверя – и если я не умру сразу, то стану оборотнем, и еще неизвестно, что в итоге окажется хуже. Впрочем, если волколак всего лишь цапнет меня своими длинными когтями, то в этом тоже нет ничего хорошего.

Медленно текли мгновения, и я не знала, что будет дальше. Неужели эти двое схватятся между собой? А что, такое вполне возможно... Но вот чего я не ожидала, так это слов:

– Ты кто?

Спрашивали не меня, и говорил не Патрик: к этому времени я уже хорошо знала, как звучит голос моего спутника, когда он выглядит, словно чудовище – тогда его речь несколько замедленная, да еще и с отчетливым змеиным шипением. Сейчас же я слышу отрывистый лающий голос, в котором раздаются чуть воющие нотки. Неужели...

– Можешь считать, что я такой же, как ты... – а вот это уже голос Патрика.

– А она...

– Она со мной.

Возникла долгая пауза, затем волк убрал с меня свою лапу и направился к Патрику, но остановился, не дойдя до него нескольких шагов. Более того – волколак поднялся на задние лапы, и какое-то время смотрел на моего спутника, а тот, в свою очередь, не спускал взгляда с серого зверя, и эта картина, надо признать, была весьма впечатляющей, во всяком случае, слабонервным особам на такое лучше не смотреть. Только сейчас я рассмотрела, насколько большим был этот волк (или, вернее, волколак) – стоя на задних лапах, он был выше Патрика едва ли не на голову. А еще это существо внешне почти неотличимо от обычного волка (пусть и невероятно большого), если бы не ярко-красные глаза и задние конечности, суставы у которых оставались человеческим, и были подобны самым обычным коленям. Сейчас оба зверя молча смотрели друг на друга, лишь иногда издавая непонятные звуки.

– Что тебе здесь надо?.. – после долгого молчания произнес (вернее, пролаял) волколак.

– Здесь – ничего. Мы просто идем по своим делам.

Опять долгое молчание, и, наконец, я услышала:

– Уходите. Я вас отпускаю...

Сквозь струи дождя я увидела, как волк огромной темной тенью метнулся в ельник. Чуть шелохнулись мокрые ветки, и вновь наступила тишина, лишь слышался бесконечный шум дождя. Постояв на месте еще какое-то время, Патрик направился ко мне.

– Ты как?.. – буркнул он, подходя ко мне. Сейчас от молодого человека сложно было ожидать большой любезности в обхождении – его просто корежило в обратном превращении из зверя в человека.

– Кажется, со мной все в порядке... – вообще-то это утверждение спорное, потому как я все еще прихожу в себя от испуга, и говорю с трудом. Вдобавок ко всему я по-прежнему лежу на дороге, да еще и в грязной луже, так что сейчас у меня вид, словно у последней замарашки.

– Тогда вставай, нечего тут прохлаждаться... – Патрик рывком поднял меня с земли. – Отдых закончен.

От возмущения у меня только что дыхание не перехватило, и я уже хотела, было, высказать Патрику все, что о нем думаю, но тут до нас донесся все тот же жутковатый вой, а заодно и оборвавшееся конское ржание.

– Это что?.. – одними губами спросила я.

– Это значит, что у нас больше нет одной из лошадей, скорей всего, твоей – она после падения заметно прихрамывала на одну ногу, а, значит, далеко убежать не могла... – Патрик дернул меня за руку. – Ну, долго еще на месте стоять будешь? Пошли.

То, что я осталась без лошади – это мне и самой понятно. Правда, вместе с ней пропала и вся моя одежда, но тут уж ничего не поделаешь. Досадно, конечно, но стоит мне вспомнить приоткрытую волчью пасть, наклонившуюся едва ли не над моим лицом – и потеря одежды уже не кажется горестным событием. Живы остались – уже хорошо.

– Патрик, а твоя лошадь...

– Сбежала. Вернее, когда волк тебя сбил, я спрыгнул со своей лошади, и она помчалась дальше. Если повезет, то мы ее найдем, ну, а если нет, то придется идти до Кряжника пешком.

Выходит, у Патрика была возможность спастись – волколаку вполне хватило бы на обед одной меня (не говоря о лошади), но он предпочел остаться, и даже более того – рисковал своей жизнью ради того, чтоб спасти меня. Похоже, мой так называемый муж показал себя настоящим защитником. Я уже готова была сказать ему что-то хорошее, однако Патрик, покосившись на меня, съехидничал:

– Звезда моих очей, мне без тебя в дальнейшем трудно будет обойтись, и именно потому я выступил в роли рыцаря без страха и упрека. Так что никакой романтики, все в пределах разумного.

– Благородным героем ты мне больше нравился... – теперь и я не удержалась, чтоб не съязвить.

– У меня вообще много достоинств, перечислять надоест... – Патрик направился вперед. – Пошли, а не то наш новый друг может передумать, и вернуться назад.

Дальше мы молча шли по все той же лесной дороге, проскальзывая на размокшей глине, и стараясь обходить самые большие лужи. Я бы о многом хотела расспросить своего спутника, но понимала, что сейчас не время для разговоров. Патрик крепко держал меня за руку – когда чувствуешь поддержку, то не так страшно. А еще мы все время прислушивались к окружающим звукам, но, по счастью, ничего страшного не услышали, и это радовало.

Прошло, наверное, часа два, и хвойный лес начал редеть, а потом он и вовсе сменился березняком, и там мы с немалой радостью увидели лошадь Патрика, ту самую, которая сумела убежать от волколака. Сейчас лошадка стояла под деревьями, и щипала сырую траву. Не похоже, что она была перепугана, а это значит, что оборотня рядом нет.

– Ну и славно... – Патрик взял лошадь под уздцы. – Теперь ты, дорогая супруга, продолжишь путь верхом, а не то мне уже надоело ловить тебя, когда ты умудряешься едва ли не упасть в очередную лужу. И что у тебя за привычка такая спотыкаться о каждую выбоину?

– Не у одного тебя множество достоинств, у меня они тоже имеются...

Конечно, во многом Патрик был прав – мои ноги то и дело разъезжались на мокрой дороге, а про заляпанную грязью одежду и говорить не стоит. К тому же я очень устала. Правда, лошадь Патрика излишне резвая, но, надеюсь, как-нибудь с ней справлюсь. И вообще, я согласна с утверждением, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти.

– Патрик, а волколак... Почему он нас отпустил?

– Так и знал, что ты привяжешься с вопросами... – усмехнулся дорогой супруг. – Тут все просто – он не почувствовал в нас конкурентов или врагов, тем более что подобные существа предпочитают находиться в одиночестве. Кроме того, еще недавно этот волколак был обычным человеком, но... Скажем так – ему не повезло, вернее, он совершил огромную ошибку, стараясь возвыситься над другими.

– Зачем это ему было нужно?

– Этому парнишке всего двадцать лет, и он наслушался преданий о том, как великие воины в старину могли оборачиваться в волколака, и разить врагов, ведь такие оборотни обладают невероятной силой и ловкостью, способны за короткое время преодолевать огромные расстояния. К тому же волколаки являются непревзойденными охотниками. Все это в глазах молодого олуха (кстати, его родители в здешних местах считаются весьма обеспеченными людьми) казалось чем-то невероятным, к тому же парня бросила девушка, и потому этот болван решил стать самым ловким и умелым в округе. Дескать, хотя я и человек, но когда захочу – превращаюсь в волка. Проще говоря, молодому человеку очень хотелось выделиться, правда, конечный результат его мечтаний оказался вовсе не тем, на что он рассчитывал. Верно говорят: бойтесь своих желаний, они иногда сбываются. Одним словом – балда.

– И как он стал оборотнем?

– Колдунов на свете немало, и многие из них отнюдь не стремятся осчастливить человечество – у них свои цели... В общем, через очень короткое время парень осознал, что ему дар оборотничества никак не нужен, и даже более того – ничего хорошего из его намерений не вышло, только вот избавиться от колдовства трудно, вернее, почти невозможно. Да и бед этот волколак успел натворить немало. Проблема и в том, что он уже успел распробовать вкус человеческого мяса, то есть обряд был полностью завершен, а после этого возвращение в тело человека осуществить практически невозможно. Что касается меня, то оборотень пожалел товарища по несчастью – все же в глубине души он остается человеком. Ну, а тебя он посчитал моей подругой, и только потому не тронул.

– А как ты это понял?

– Не поверишь, но мы с ним переговаривались мысленно. Вначале я и сам не мог поверить в то, что подобное возможно, но потом понял, что оборотни в состоянии мысленно общаться друг с другом. Как видишь, я тоже открываю для себя новые возможности.

– Что он еще тебе сказал?

– Раскаивается в собственной глупости – это его слова. Еще пробормотал, что по-прежнему осознает все, что с ним происходит, и в его душе идет борьба между звериным и человеческим началом, и еще непонятно, кто победит. Вот потому-то он нас и отпустил подобру-поздорову...

– Мне его жаль...

– Нечего жалеть, сам во всем виноват. Хотя и у меня сердце не камень, велел ему отправиться к той лесной ведьме – не исключено, что она сжалится, и поможет ему, хотя заранее предсказать ничего нельзя, да и логику колдунов понять непросто... Все, больше меня ни о чем не спрашивай.

– Да я вообще молчу. Просто хочется быть в курсе того, что происходит.

– Оно и заметно... – ухмыльнулся Патрик.

Весь оставшийся путь я сидела верхом на лошади, которую Патрик вел под уздцы. Дождик перестал, небо стало светлеть, да и местность постепенно менялась. Более не было лесов, вокруг были распаханные поля, стали попадаться небольшие деревушки, а через какое-то время вдали показались горы...

В Кряжнике – городе, стоящем на невысоких холмах, мы оказались во второй половине дня. Что ж, если судить по внешнему виду, то перед нами был обычный сонный городишко, очень похожий на большую деревню – одноэтажные дома с огородами и лавочками у ворот, на улицах что-то клюют курицы, люди никуда не торопятся... Хотя стражи тут хватает, во всяком случае, еще до въезда в город, нас остановили двое стражников с вопросами, кто мы такие, и для чего пожаловали в Кряжник. Патрику пришлось сказать, что едем к знакомым по делу, и что после Волчьих Выселок еле смогли уйти от волколака – он, дескать, задрал нашу лошадь, и только потому не стал нас преследовать. Дескать, гляньте на мою жену – она до того перепугалась, что все еще боится спуститься с лошади на землю. После слов об оборотне стражники засыпали Патрика вопросами об этом звере, и цель нашего пути им уже была неинтересна. Похоже, о волколаке уже известно всей округе, и если тот оборотень не уберется из этих мест, то на него, без сомнений, откроют охоту.

Когда, наконец, мы отправились дальше, то я поинтересовалась у Патрика:

– Куда мы сейчас?

– Для начала надо отыскать гостиницу «Счастье рудокопа» – именно том останавливались люди герцога Малка, когда отправились на поиски дракона. А ты пока что слезай с лошади – не привлекай к себе ненужное внимание, здесь не принято катать дам на лошадях.

Ему легко говорить – слезай, а меня, между прочим, после такой долгой езды верхом, уже ноги не держат. Хорошо еще, что дорогой муж помог мне спуститься, а не то я бы точно упала.

– А для чего тебе нужна именно эта гостиница? Тут наверняка найдутся и другие.

– Верно, только я пытаюсь повторить тот путь, по которому шел отряд, посланный герцогом Малк. Так, сейчас подумаем, где может находиться эта гостиница... – рассуждал Патрик. – Чтоб не плутать понапрасну, можно спросить кого-то из местных, но постараемся обойтись своими силами. Смотри: вряд ли люди герцога стали бы останавливаться в занюханном трактирчике на окраине – все дорожные расходы оплачивались за счет достопочтимого герцога, а это значит, что отряд, скорей всего, передвигался по главной улице города...

– Понять бы еще, где она, эта самая улица... – вздохнула я. У меня болели ноги и спина, одежда после дождя не успела просохнуть, и мне хотелось отдохнуть. А еще неплохо бы переодеться, сменить платье, донельзя испачканное грязью. – Вот еще что – я просто не могу больше оставаться в этой одежде – с нее скоро глина начнет осыпаться кусками. Все мои вещи как ты понимаешь, остались где-то в лесу, так что мне надо купить хоть какое-то платье.

– Желание дамы – закон!.. – развел руками Патрик. – Надеюсь, что найдем какую-нибудь лавку, торгующую одеждой.

Нам повезло – очень скоро на нашем пути оказалась лавка старьевщика. Конечно, покупать ношеную одежду с чужого плеча мне не очень-то хотелось, но и далее ходить по городу замарашкой – это выше моих сил. Выбор одежды тоже не назвать богатым – самые простые платья из дешевых тканей. Конечно, раньше бы я на такую одежду даже не посмотрела, но сейчас не до капризов. Из нескольких имеющихся платьев выбрала такое, чтоб было впору – тут уж не до модных изысков. Ладно, хоть что-то купила, и как только окажемся в гостинице – сразу же переоденусь.

– Мы правильно идем к «Счастью рудокопа»?.. – поинтересовался Патрик, рассчитываясь с хозяином.

– Все верно... – кивнул тот, забирая мелкую серебряную монетку – больше платье не стоило, и то считаю, что мы здорово переплатили за это серое убожество. – Еще четыре дома – и вы на площади. Там и находится гостиница.

– Спасибо.

По улице мы прошли совсем немного, когда Патрик вдруг остановился и коротко ругнулся сквозь зубы.

– Что такое?.. – спросила я, но вместо ответа Патрик сделал пару шагов в сторону, сгреб меня в охапку, и впился поцелуем в мои губы. Сказать, что я была ошарашена – значит не сказать ничего. Мне с детства объясняли правила приличия, и я знала, как должна вести себя женщина в публичном месте, чтоб нем уронить свое достоинство в глазах окружающих – и вдруг такое! Позволять себе подобное поведение, да еще и при посторонних – это верх невоспитанности, бестактности и неуважения к себе, только вот Патрику, кажется, до всего этого не было никакого дела. И с чего это вдруг дорогой супруг позволил себе такую неделикатность? Когда я попыталась, было, вырваться из его крепких объятий, то муженек сжал меня так, что я сочла за лучшее более не сопротивляться, а не то без сломанных ребер дело точно не обойдется.

Все бы ничего, но в это самое время мимо нас проходило двое мужчин, вернее, это были военные, и, судя по форме, офицеры. Глядя на нас, один что-то сказал другому, тот в ответ засмеялся, отпустив сальную шутку – кажется, увиденное привело их в веселое настроение. Я готова была провалиться сквозь землю, только вот Патрик, в отличие от меня, явно вошел во вкус, и вовсе не собирался выпускать меня из своих крепких объятий. Не знаю, сколько мы так простояли, но когда дорогой супруг, наконец-то отпустил меня, я несколько секунд не могла сказать ни слова.

– Это что значит?.. – выдохнула я, обретя способность говорить.

– Считай, что меня внезапно объяли низменные чувства, и сопротивляться им я был не в состоянии... – усмехнулся Патрик. – А может, просто не хотел. Хотя почему это – низменные? Они очень даже возвышенные, от них аж в горле перехватывает, и мозги враз отключаются, так что ни о чем не думаешь, кроме... Пожалуй, не стоит себя раззадоривать лишний раз, все одно на продолжение пока что рассчитывать не стоит. Надеюсь, тебе все понравилось? Не отпирайся, а не то я буду разочарован. И не стоит так сверкать глазами – я понимаю, что в некоторых делах девица ты бестолковая – да и что иного можно ожидать от провинциальной барышни?, но, бриллиант моего сердца, это исправимо.

– Перестань!

– Ну, не стоит так кипятиться, я уже сделал правильные выводы в отношении тебя, вишенка... Однако это все лирика, а если говорить серьезно, то я, если можно так выразиться, едва не спалился. Видела, как мимо нас прошли два офицера?

– Не только видела, но и слышала!.. – огрызнулась я, чувствуя, как горят щеки. Меня можно понять: за те слова, которые произнес в мой адрес один из тех двух мужчин, в приличном обществе раз и навсегда отказывают от дома, и в будущем стараются держаться как можно дальше от такого хама.

– Ну и что такого он сказал?.. – похоже, Патрика забавляло мое возмущение. – Всего лишь посоветовал, что мне следует делать дальше, но мне это и без него известно.

– Ты прекратишь или нет? Можешь говорить по делу?.. – кажется, у меня теперь горят не только щеки, но и уши.

– Знаешь, кем был один из этих двоих?.. – а вот теперь дорогой супруг не шутил. – Мой давний знакомый. Правда, с полгода я его уже не видел, и вот едва не встретились. Парень он неплохой, и отношения у нас дружеские, но мне сейчас не стоит попадаться на глаза никому из своих знакомых. Мало того, что все узнают о моем появлении в этих местах, так вдобавок подтянутся его сослуживцы, пойдут бесконечные расспросы, и от меня не отстанут до тех пор, пока я не соглашусь на дружескую попойку, которая будет длиться дня два. Сама понимаешь, что это в данный момент совершенно исключено.

– Ты уверен, что он тебя не узнал?

– Как раз в этом я полностью уверен. Дело в том, что я стоял к нему спиной, и если б он меня узнал, то просто так ни за что бы не ушел – в этом не сомневайся. Впрочем, если он даже уловил какое-то внешнее сходство, то не придал этому значения – мало ли похожих людей на свете, а здесь, в глухой провинции, мне делать нечего, и к тому же сейчас я должен быть в столице, готовиться к свадьбе, на которую, кстати, этот офицер заранее получил приглашение.

– А что твой знакомый делает в этих местах?

– Наверняка находится здесь по делам службы. Теперь сложность в том, как бы с ним не встретиться вновь... Ладно, хватит топтаться на месте, пошли.

Идя по улице, я никак не могла забыть поцелуй Патрика. Ранее ни с чем подобным я никогда не сталкивалась – тот же Тигу галантно целовал мне руку на прощание, но это происходило в рамках этикета, и он всего лишь чуть касался губами кисти моей руки. Сейчас же было нечто совсем иное, нечто такое, с чем я ранее никогда не сталкивалась, и одно воспоминание о том поцелуе заставляло мое сердце биться чаще, а кровь вновь приливала к щекам... Похоже, я испытала новое, ранее неизведанное чувство... Так, надо побыстрей выкидывать из головы все ненужное – не хватало еще, чтоб избалованный сынок герцога, заметив мое смущение, принялся снова поддразнивать меня. Похоже, что с той поры, когда он более или менее пришел в себя, это стало его любимым занятием.

До гостиницы «Счастливый рудокоп» мы добрались менее чем за минуту. Это оказалось крепкое двухэтажное здание, подле которого, в отличие от этого тихого городка, было достаточно шумно. Несколько лошадей у коновязи, пара телег, несколько человек находятся рядом с входом... Помнится, старьевщик еще упоминал, что гостиница находится на площади, но на мой взгляд, здесь была всего лишь очень широкая улица. Впрочем, местным жителям виднее, что и как называть.

В гостинице мы быстро сняли номер, и я наконец-то, сняла свое донельзя испачканное плате, и надела другое, то самое, которое мы только что купили. Ну, что тут скажешь – холщовый мешок с рукавами! Ох, даже в доме дяди Тобиаса слуги одевались куда лучше, только какой смысл сейчас выказывать свое недовольство? Может, завтра купим что-то получше?

Раздался стук в дверь, и на пороге появилась служанка – эту разбитную особу лет тридцати я заметила еще в то время, когда мы просили у здешнего хозяина комнату. Шумная и самоуверенная особа еще тогда окинула нас придирчивым взглядом, словно заранее прикидывая, что можно взять с вновь прибывших постояльцев.

– Меня хозяин прислал узнать, не нужно ли вам чего?.. – заявила девица.

– Трудно сказать... – начал, было, Патрик, но я его перебила.

– Надо постирать мое платье, или хотя бы его нужно почистить.

– Это можно... – девица взяла мое платье и оглядела его. – И где ж это вы так изгваздались, господа хорошие?

– Ну, так ведь нас можно понять – мы молодожены... – усмехнулся Патрик. – Это дело такое, что ежели захочется жене оказать свое расположение, то ничто не остановит – ни дождь, ни мокрая трава!

– Нравятся мне такие мужчины... – хохотнула служанка, бросая на Патрика взгляд, весьма далекий от целомудрия.

– А у вас тут, как я погляжу, много народу... – дорогой супруг предпочел обойти скользкую тему.

– Не без того... – кивнула головой девица. – И повар у нас хороший – в гостиницу даже важные господа на обед приходят, и довольны остаются.

Теперь мне понятно, откуда шли те два офицера – как видно, в «Счастливый рудокоп» они заглядывают едва ли не каждый день, а раз так, то Патрику лишний раз не стоит задерживаться в обеденном зале – кто знает, может, здесь находится еще кто-то из его столичных приятелей.

– Если что понадобится, то я всегда к вашим услугам... – продолжала служанка.

– Может, и понадобится... – кивнул головой Патрик. – Нам бы узнать кое-что...

– И что же вас так заинтересовало в наших местах?

– Да мы сюда приехали не просто так, а по делу... – вздохнул Патрик.

– А в наши места просто так и не ездят, все по делам... – прищурилась девица. – Только вот народ у нас не очень разговорчивый, но все имеет свою цену. Все, я пошла, а не то работа стоит...

За служанкой закрылась дверь, и я поинтересовалась у Патрика:

– И что ты хотел узнать у этой нахалки?

– Не ревнуй, вишенка, пока что я только твой, и в моей верности сомневаться не стоит. В ближайшее время ни с кем тебе не изменю, пусть даже веселые девицы вешаются гроздьями мне на шею.

– А если серьезно?

– Видишь ли, дорогу до нужного места я знаю лишь примерно, так что неплохо бы найти того, кто укажет мне направление, по которому нам следует идти, и при том не станет задавать лишних вопросов. Дело в том, что раньше я никогда не бывал в горах...

Можно подумать, я там была! Ясно и то, куда дальше лежит наш путь – бродить по горам и искать встречи с драконом. Ох, если бы я месяц назад знала о том, что меня ждет – давно б занялась поисками места гувернантки...

Глава 6

В большом обеденном зале гостиницы было шумно, многолюдно и достаточно жарко. Если судить по тому, что почти все места тут были заняты, то можно понять, что обеденный зал «Счастливого рудокопа» пользовался в этом городишке немалой популярностью. Надо сказать, что немалую роль тут играло и то, что здешний повар, и верно, был настоящим мастером своего дела, и готовил просто замечательно. Теперь понятно, для какой надобности офицеры при первой же возможности заглядывали в гостиницу – наверняка еда здесь была не в пример лучше той, что готовили на полковой кухне.

Мы сидели едва ли не в самом темном углу зала, рядом с шумной компанией каких-то мужчин, типичных работяг с натруженными руками. Не понимаю, зачем Патрик выбрал именно это место – наши соседи ведут себя слишком громогласно, да и выпито у них уже немало. Если я правильно поняла разговоры этих людей, то рядом с нами находились рудокопы, те, что добывают медную руду в здешних горах. Сейчас рудокопы приехали в Кряжник по каким-то своим делам (точнее, они привезли в город медные слитки для продажи), и нынешним вечером решили устроить себе небольшой отдых в лучшей гостинице города: а что, гулять – так гулять! Ну, для приезжих работяг это, возможно, и небольшое развлечение, только вот от их криков и излишне шумных разговоров у меня скоро заболит голова. К тому же мне не нравились те взгляды, которые захмелевшие мужчины бросали в мою сторону, и только присутствие Патрика сдерживало их от более развязных действий. Конечно, там, где мы сейчас находимся – это, можно сказать, самое слабоосвещенное место зала, и именно потому Патрик и выбрал этот стол, но будь на то моя воля, я бы давно перебралась в иное место, как можно дальше от этой веселящейся компании, но у дорогого муженька, кажется, были иные планы.

– Долго мы еще тут будем сидеть?.. – негромко спросила я Патрика. – Еще немного – и я оглохну от криков наших соседей по столу..

– Придется потерпеть... – покосился на меня супруг. – Мне эту милую компанию надо кое о чем расспросить.

– И что же такое интересное они могут тебе сказать?

– Меня, как ты понимаешь, прежде всего интересует дорога до того места, где люди герцога Малка спрятали будущих детенышей дракона.

– Можно подумать, они знают и об этой дороге, и о драконе! А уж о детенышах дракона им все доподлинно известно!.. – съехидничала я.

– Видишь ли, все, что у меня есть – это несколько ориентиров, по которым можно добраться до нужного нам места, только все одно человек, незнакомый со здешней местностью, может очень долго блуждать по Синим горам, разыскивая дорогу, а время, как ты понимаешь, у нас ограничено. Нужна привязка на местности, но так просто со мной тут говорить не станут – здешние люди не славятся словоохотливостью.

– Что-то я не замечаю, будто ты пытаешься набиться этим людям в друзья-приятели, а просто так они тебе вряд ли что-то расскажут.

– Вино развязывает еще и не такие языки.

– Тогда почему ты медлишь?

– Жду, когда эта компания дойдет до нужного состояния.

– И долго еще ждать придется?

– Кажется, они уже около того...

В этот момент один из шумных гуляк, сидящих рядом с нами, так сильно ударил о стол своей глиняной кружкой, что та разлетелась на мелкие куски, а темное пиво плеснуло в разные стороны. На меня попало всего несколько капель хмельного напитка, а вот Патрику повезло куда меньше – ему пришлось стряхивать пиво с одежды. Могу поспорить, что подвыпивший мужчина сделал это специально – похоже, он был из числа тех людей, которые не представляют себе веселой гулянки без хорошего мордобоя. Лично я отношусь к таким типам с опаской, а вот Патрик, судя по всему, решил, что у него появился повод для знакомства.

– Э, мужики, вы поосторожней... – начал, было, он, только его сразу же перебили.

– А что тебе не нравится?.. – мужчина, разбивший кружку, явно нарывался на драку.

– Раз мы сидим за одним столом, пусть и в небольшом отдалении друг от друга...

– И че?.. – продолжал мужчина.

– Думаю что раз такое дело, то нам неплохо бы познакомиться... – предложил Патрик. – Для начала предлагаю выпить на знакомство. Естественно, я угощаю!

Ответом были одобрительные возгласы веселой компании, и вскоре на столе оказался кувшин с вином, а потом еще один. Мужчины становились все более развязными, их речи куда громче и бессодержательней, а некоторые уже стали клясться Патрику в вечной дружбе. Первое время я старалась слушать, о чем идет речь, а потом просто-напросто потеряла нить разговора – если честно, то вся эта невнятная болтовня была мне совершенно неинтересна, и потому у меня осталось только одно желание – как можно скорей уйти отсюда. К тому же рудокопы, от души хлебнувшие горячительных напитков, стали отпускать в мою сторону весьма недвусмысленные намеки, а подобное уже находилось за гранью моего терпения.

Рассматривая зал в очередной раз (это куда лучше, чем глядеть на нетрезвые физиономии за нашим столом), я увидела, как в дверь вошли несколько военных, и в одном из них я узнала того самого офицера, который отпустил по моему адресу весьма сальную шуточку. Помнится, Патрик говорил, что хорошо знает этого офицера... Так, и что же теперь делать? И почему этим воякам в полку не сидится, тем более что там имеются свои повара?! Сидели бы вы, парни, на казенном довольствии, так ведь не хотите, да и иных развлечений, кроме хорошей еды, в этой дыре как не было, так и нет! Сейчас офицер с друзьями направляется к небольшому столику возле стены – как видно, здешний хозяин специально оставляет место для особых гостей. Конечно, вряд ли этот молодой человек будет внимательно рассматривать посетителей, хотя подобное не исключено, и потому нам следует как можно быстрей уйти отсюда.

Однако стоило мне обернуться к Патрику, как стало понятно, что и здесь все обстоит далеко не так хорошо, как мне бы того хотелось. Оказывается, подле моего спутника стоят двое пошатывающихся мужчин – все те же рудокопы, что еще недавно набивались Патрику в друзья. Похоже, это были самые трезвые из компании тех, кто все еще оставался за столом, и, судя по их виду, хмельная парочка оказалась возле Патрика отнюдь не с добрыми намерениями. Не понимаю, что произошло, ведь еще минуту назад между мужчинами царит, казалось бы, полное взаимопонимание.

– Ты нам че такое мелешь?.. – рявкнул один. – Может, ты еще чего пожелаешь? А вот хрен тебе!

– Лучше скажи, кто из наших недругов тебя сюда послал?.. – заплетающимся языком произнес второй. – Ох, как ты сейчас от нас огребешь по-полной! Для ума...

Так, а вот теперь нам с Патриком следует немедленно уходить отсюда, тем более что эти двое настроены явно по-боевому. Только вот неплохо бы сделать это без скандала, хотя подобное вряд ли получится – кулаки у мужиков явно чешутся, и настрой боевой...

– Милый, тут твой давний приятель пришел, тот самый, с которым мы недавно на улице встретились... – заторопилась я. – Надо бы к нему подойти, а не то как-то неудобно твоего друга лишний раз не поприветствовать! Обидится еще...

Патрику понадобилось всего несколько секунд, чтобы отыскать глазами знакомого офицера – к счастью, тот смотрел в другую сторону. Пока что нам везет, но долго это продолжаться не может, а, значит, нам нужно побыстрей уйти отсюда.

– Мужики, я минуту отойду, со старым другом поздороваюсь... – начал, было, Патрик, но у рудокопов были другие намерения.

– Э, нет, ты лучше отвечай, что те тут надо... – один из рудокопов достал нож. – И только попробуй наврать... А может, нам твою бабу лучше расспросить, на кой ляд ты сюда проперся?

Все происходящее выглядело далеко не лучшим образом, и трудно сказать, как события могли развиваться дальше, но в этот момент с улицы донесся колокольный звон, причем это был не благостный звук, а самый настоящий набат, когда колокол гремит без остановки. Этот колокольный звон произвел на присутствующих должное впечатление – моментально смолкли все разговоры, в зале наступила тишина, а потом кто-то истошно завопил:

– Дракон!!

В следующий миг с улицы в гостиницу заскочили несколько человек, захлопнув за собой дверь – как видно, прятались от летающей твари, зато часть посетителей, что были в зале, вскочили со своих мест и кинулись к окнам, желая рассмотреть дракона. Колокол на улице звенел, не переставая, невольно наводя страх на людей. Рудокопам тоже на какое-то время стало не до нас, и каждый из той веселой компании, кто был в состоянии идти, тоже потянулись к окнам. Не спорю – мне тоже очень хотелось посмотреть на дракона, но у окон и без нас уже хватало народа, так что вряд ли мы сумеем там хоть что-то рассмотреть, зато под шумок нам с Патриком удалось убежать из-за стола в свою комнату. Там я первым делом бросилась к небольшому оконцу, но ничего не рассмотрела, а вскоре умолк и колокол. Значит, дракон улетел, а я его так и не увидела... Жаль.

– Как я понял, летающий ящер тебе на глаза так и не показался?.. – хмыкнул Патрик, который к этому времени уже разлегся на кровати.

– Увы... – я отошла от окошка. – Лучше скажи, отчего наши новые знакомые на тебя так взъелись?

– Сам понять не могу... – подосадовал дорогой супруг. – До определенного момента все было нормально, мы с ними так душевно разговаривали и уже готовы были стать закадычными друзьями до конца жизни...

По словам Патрика, вначале его беседа с соседями по столу проходила как нельзя лучше. Рудокопы долго и с подробностями рассказывали своему новому знакомому, как добывают руду, поднимают ее наверх, а там, в небольших печах, находящихся неподалеку от выхода из шахты, из руды выплавляют нечто вроде слитков. Как это происходит, Патрик не совсем понял, лишь запомнил, что на поверхности раздробленную руду смешивали с древесным углем в яме, расположенной на склоне холма. А еще эта яма была окружена каменной стенкой, да еще и с двумя отверстиями для дутья – дескать, так мы выплавляем медь, которую для продажи привозим в Кряжник... По словам Патрика, слова рудокопов для него оказались чем-то совершенно неясным, и более того – он даже не имел представления, о чем идет речь, но, тем не менее, кивал головой с умным видом, слушая жалобы мужчин о том, что в последнее время медные руды становятся все беднее и беднее, добывать их сложнее, а, значит, падают и заработки...

Казалось бы, все шло хорошо, но когда Патрик поинтересовался, как ему добраться до разрушенной усадьбы, находящейся в горах – вот тогда рудокопов словно подменили. Непонятно, что их так рассердило, но последствия я видела – мужчины вышли из себя, и как будто в чем-то обвиняли моего муженька. Нет сомнений, что могло дойти и до драки...

– Знаешь, я так и не понял, в чем тут дело... – подосадовал Патрик. – Их отношение ко мне поменялось после того, как я упомянул о разрушенной усадьбе... Очевидно, в этом и есть причина такого непонятного поведения рудокопов... Кстати, дорогая супружница, нечего смотреть в окно, все одно уже сумерки, и потому вряд ли сумеешь рассмотреть хоть что-то. Ложись спать – не знаю, как ты, а я сегодня прошагал немало, и здорово подустал.

Стоило мне прилечь на кровать, как Патрик вновь довольно-таки бесцеремонно подтащил меня к себе.

– Слушай, вишенка, ты, как верная и преданная жена, должна находиться возле своего горячо любимого супруга, то есть возле меня, и поддерживать несчастного страдальца всеми фибрами своей души. И потом, я, знаешь ли, как-то не привык спать в тоскливом одиночестве – желательно, чтоб кто-то согревал мою холодную постель...

– Догадываюсь, что обычно ты засыпал не в обнимку с плюшевым медвежонком... – фыркнула я.

– Цветок сердца моего, не ревнуй – пока что я твой навек... – хохотнул Патрик. – К тому же я обещал тебе верность, во всяком случае, можешь быть абсолютно уверена в том, что я отношусь к числу надежных и преданных мужей. Считай, что я чту заветы церковников, и веду себя благонравно и безгрешно. Во всяком случае, до того времени, когда, надеюсь, вновь стану нормальным человеком. А там, как говорится, куда меня кривая вывезет...

– Да ну тебя!.. – невольно рассмеялась я. – Лучше скажи, о какой разрушенной усадьбе шла речь?

– Не знаю... – вздохнул Патрик. – Просто тот человек, которого допрашивала герцогиня, сказал, что отряд герцога Малка, покинув Кряжник, через какое-то время миновал развалины усадьбы. Следовательно, и нам нужно пойти туда.

– То есть гнездо дракона находится подле развалин усадьбы?

– Если бы! Это только одна из нескольких точек нашего маршрута. До нужного места еще идти и идти.

– Так может нам просто выйти из города, и отправиться...

– Куда именно?.. – поинтересовался Патрик. – Из Кряжника в горы идет, по меньшей мере, с десяток небольших дорог, и по которой из них нам следует отправиться? Вот и я не знаю. В округе полно небольших шахт по добыче руды, к каждой из них проложен путь, так что дорог и тропинок тут куда больше, чем требуется. Отряд, посланный герцогом Малк, к нужному месту вел колдун, которому была хорошо известна дорога, а нам, как ты понимаешь, придется полагаться только на себя.

– И что будем делать?

– Пока не знаю. Определимся утром. Ну, а сейчас давай спать – на ясную голову и думается лучше.

Однако рано утром в нашу дверь постучали, причем вежливо и не очень громко. Интересно, кому мы могли понадобиться в такое время?

– Патрик, вставай!.. – стала я будить муженька, который все еще спал. – Просыпайся! К нам кто-то стучится! Скажи, твой знакомый офицер мог тебя узнать? Вдруг это он заявился к тебе с утра пораньше?

– Сомневаюсь... – Патрик потряс головой, отгоняя остатки сна. – Это, скорей всего, кто-то из здешней обслуги. И с чего это в дверь вздумали барабанить ни свет, ни заря?

Как оказалось, за дверями стояла все та же бойкая служанка. Сейчас она вежливо поинтересовалась, не надо ли что уважаемым гостям. Буркнув что-то недовольное, Патрик уже хотел было захлопнуть дверь, но девица оказалась проворней.

– Вы ж сами, гости почтенные, говорили – ежели вам что-то понадобится, то обратитесь ко мне. Ну, а коль вам ничего не требуется, то я пошла.

– Постой!.. – дорогой супруг посторонился. – Заходи...

Служанка с довольной улыбкой прошла к нам в комнату. Интересно, что ей от нас надо? Хотя вчера она дала нам понять, что все имеет свою цену, уже тогда намекая на то, что за приемлемую сумму может ответить на многие вопросы. Сейчас эта излишне шустрая девица оглядывала комнату, с насмешкой смотрела на нас с Патриком, стоящих рядом, и чувствовала себя едва ли не хозяйкой положения. Не знаю, что думает по этому поводу Патрик, но, на мой взгляд, эта служанка вовсе не так проста, как может показаться на первый взгляд.

– Итак, что ты хотела нам сказать?.. – поинтересовался Патрик.

– Только то, что вы вчера чуть дело до драки не довели... – наивно похлопала глазами девица. – Те парни, с которыми вы сидели рядом – они подраться любят, а наш хозяин потасовок на дух не выносит, потому как это плохо для дела. Ежели бы те парни с вами сцепились, то именно вам хозяин счет бы и выставил за побитую посуду и мебель: те рудокопы – они здешние, то есть свои, а вы пришлые...

– Это все, что ты хотела нам сказать?.. – мрачно поинтересовался Патрик.

– Нет, у меня другой интерес, свой, личный.

– А с чего это те мужчины так взъелись на нас?.. – спросила я. – Мы просто задали вопрос, и ничего обидного там не было.

– Это как сказать... – улыбнулась служанка. – Вопрос вопросу рознь, а на некоторые ответ получить непросто. К тому же в наших местах не любят слишком любопытных людей.

Кажется, девица знает немало, и заявилась к нам не просто так – эта особа явно намекает на то, что не прочь заработать.

– Откуда вы знаете, о чем с нами говорили рудокопы?

– Так у нас город небольшой, все и всё знают... – усмехнулась незваная гостья. – Можно сказать, что у нас просто очень большая деревня, каждый человек на виду. А уж о том, что происходит в гостинице, нам надо знать обязательно.

– И сколько же будут стоить правдивые ответы на вопросы?.. – приподнял брови Патрик. Как видно, он сразу решил перейти к делу.

– Вы, как я понимаю, молодожены, а я через месяц тоже замуж выхожу...

– Поздравляю.

– Что такое свадьба – это всем известно... – вздохнула девица. – Расходов предстоит много, а денег у меня маловато. Мой жених – человек бедный, лишних денег у него нет, так что нам с ним надо как-то выкручиваться, чтоб денег на свадьбу раздобыть. Так вот, господа хорошие, за небольшую плату могу вам кое-что подсказать, тем более что в здешних местах найдется немного желающих трепать языком. Думаю, вы не обидите бедную девушку.

Если служанка не врет, то деньги ей, и верно, очень нужны. Конечно, среди небогатых людей и речи не идет о том, чтоб закатывать шумную свадебку, но в любом случае на праздник придется раскошелиться. В таких отдаленных местах, вроде Кряжника, свадьба имеет очень большое значение, съезжаются все родственники со стороны жениха и невесты, и потому даже люди с очень малым достатком стараются делать все, чтоб празднование прошло достойно, без сучка и задоринки. Не похоже, что жених этой девицы богат, иначе счастливой невесте не пришлось бы подходить к постояльцам со столь необычными предложениями. И потом, она немало рискует: если хозяин «Счастливого рудокопа» узнает о том, какие разговоры прислуга ведет у него за спиной, пытаясь втайне получить несколько монет, то враз укажет на выход излишне дерзкой девице.

– Хм... – в голосе супруга было сомнение. – Прошу меня извинить, но где уверенность в том, что за свои деньги я получу правдивые ответы?

– Ну, знаете ли!.. – кажется, слова Патрика всерьез обидели служанку. – Или вы, господа приезжие, считаете, что слуги в гостиницах только и думают, как бы облапошить постояльцев? Мы, конечно, немного зарабатываем, но я девушка порядочная, и в нечестности меня упрекнуть никто не может. Дела нужно вести по совести и без обмана – это я уже давно уяснила. Как говорят купцы: у меня товар, у вас деньги.

– Хм...

– Я отвечаю на вопросы – вы платите... – продолжала служанка. – Это обычная сделка, и ничего больше. Все по-честному. И потом чистая совесть – она тоже значит немало.

Так, если разговор зашел о чистой совести, то девица намерена содрать с нас немало. Ну, с этим пусть Патрик разбирается, а мне лучше помолчать.

– Тогда скажи, отчего это рудокопы на нас так накинулись при одном упоминании о развалинах старой усадьбы?

– Ладно, для начала это можно и так рассказать, без денег...

Оказывается, когда-то на Синих горах стояла богатая усадьба, и там жила семья рудознатцев, проще говоря, тех, у кого был дар отыскивать сокровища, спрятанные в подземных глубинах. Как говорят, подобный талант был едва ли не каждого мужчины семейства. Именно эти люди в свое время отыскали все те места, где близко к поверхности земли располагаются медные руды. Более того: часто семейство рудознатцев приглашали в иные края, и даже в чужие страны на поиски богатств, спрятанных в недрах земли. Естественно, что за такие находки семейство имело неплохие деньги, а заодно почет и уважение. Казалось бы, этим людям самое место жить в городе, причем на главных улицах, не отказывая себе ни в чем, тем более что жители испытывали к ним подлинное почтение. Однако рудознатцы даже слышать не хотело о том, чтоб покинуть свой дом в горах – дескать, здесь им живется куда лучше и свободнее, чем в шумном городе.

Однако постепенно пошли разговоры о том, что семейка рудознатцев связалась с темными силами, и именно от них эти люди узнают о богатствах, скрытых под землей. Утверждают, что слухи появлялись не на пустом месте. Достаточно сказать, что с какого-то времени в тех выработках и штольнях, где появлялся кто-то из семейства рудознатцев, то и дело случались несчастья, а работающие там рудокопы сталкивались под землей с непонятными созданиями, от одного вида которых сердце уходило в пятки. Более того – в тех местах руды становились все более бедными, а то и вовсе шла одна пустая порода. Со временем местные жители стали обходить стороной усадьбу рудознатцев, старались лишний раз не связываться с этой семьей, а еще заговорили о том, что следует пригласить святых отцов (а то и инквизицию) для того, чтоб навести порядок в этом, еще недавно уважаемом семействе.

Неизвестно, чем могли бы закончиться эти разговоры, но однажды в Кряжник пришла весть – усадьба разрушена, а сами рудознатцы куда-то пропали. Все это выглядело более чем странно, особенно если учесть, что никаких землетрясений не было, однако на месте каменного дома рудознатцев теперь находятся одни развалины. Кто и как разрушил большую усадьбу – так и осталось загадкой. Куда пропало семейство – об этом так никто и не узнал, а к развалинам усадьбы люди стараются лишний раз не подходить, и для этого есть причина – замечено, что если кто-то подходит к этому месту, то его еще долго преследуют неудачи и болезни. Более того – неприятности сыплются и на тех, с кем те люди общаются. И вообще места там сейчас нехорошие, люди туда стараются не ходить...

... Теперь мне становится понятной та неприязнь, с которой рудокопы отнеслись к словам Патрика о том, что ему надо бы добраться до разрушенной усадьбы. Похоже, они решили, что нас послали сюда недруги, пытающиеся навредить своим конкурентам. Правда, особой логики в словах подвыпивших людей я не нашла, но в этом случае ее и искать не стоит.

– Все понятно?.. – служанка закончила свой недолгий рассказ. – Больше не вздумайте говорить хоть кому-то, что вам нужно добраться до развалин усадьбы. Считайте, что дело обошлось малой кровью – если кто-то еще узнает о том, что вы хотите добраться до развалин, то вас могут просто-напросто выгнать из города, посчитают сообщниками темных сил. Еще решат, что вы имеете какое-то отношение к пропавшим рудознатцам.

– Ты знаешь, как добраться до тех развалин?

– Знаю... – кивнула головой девица. – Только за это уже надо заплатить. И учтите – кроме меня вам вряд ли кто-то укажет верный путь – люди сейчас о той пропавшей семейке рудокопов стараются даже не упоминать.

– А ты, значит, ничего не боишься?

– Почему же, имею опаску... – девица подавила вздох. – Просто деньги нужны.

– Ясно... – Патрик достал кошелек, но не успел его развязать, как служанка ловко цапнула кошелек в свои руки. Да уж, девица явно не промах, и услуги свои ценит высоко! Мне только и осталось, как порадоваться предусмотрительности Патрика: когда мне покупали платье у старьевщика, дорогой супруг предусмотрительно приобрел еще один кошелек, и все имеющиеся у нас деньги разделил на две части, и один из двух кошельков отдал мне. Зачем? Как он мне позже сказал – на всякий случай, мало ли что может случиться в дороге...

Заглянув в кошелек, девица не смогла сдержать довольной улыбки, и я ее понимаю – пусть там всего лишь серебро и медь, но, тем не менее, в здешних местах это считается очень даже неплохими деньгами. Надеюсь, вырученные денежки окажутся хорошим подспорьем к столь ожидаемой свадьбе.

– Ладно, слушайте меня внимательно и запоминайте...

Через несколько минут служанка собиралась уйти, но Патрик ее остановил.

– Погоди! Нам еще надо узнать, как добраться до водопада и горного озера.

– Какого озера?

– Знаю лишь, что у него вода очень темная...

– Не знаю, почтенные господа, куда вы собрались... – после паузы заговорила служанка. – Только те места и раньше не пользовались доброй славой, а сейчас туда и вовсе соваться не стоит. Говорят, именно из тех мест и прилетает дракон, а это еще та тварь.

– И давно тут дракон появился?

– Да как сказать... Старики утверждают, будто он когда-то в здешних местах объявлялся, а потом снова куда-то улетал. Но это было очень давно, и о том помнят лишь древние старцы. Много лет о драконе не было ни слуху, ни духу, и вот нелегкая снова принесла его в наши места! Ну, вот что он тут забыл, а? Пастухи уже за голову хватаются – дракон уже столько овец утащил, что и не сосчитать! Это ж такая громадина летающая, что глядеть страшно! Я пару раз увидела – и с меня хватит до конца жизни! Понятно, что такой прорве еды требуется немало! Боимся, как бы дракон на людей охотится не начал – с него станется! А что такого – сожрет и не подавится! Говорят, уже потрепал кое-кого... Хоть бы улетел он отсюда поскорее, а не то мы все уже бояться устали! Не поверите – по ночам на улицу лишний раз не суемся, да и днем ходим с постоянной оглядкой на небо. А еще на звоннице целыми днями люди сидят из числа тех, у кого зрение получше да поострей. Как только приметят, что дракон к городу подлетает – так сразу в колокол звонят, а мы все прячемся, как тараканы, едва ли не по щелям забиваемся! Многие рудокопы в Кряжник возвращаются, и назад не торопятся – сидят тут, ждут, когда дракон уберется из наших мест. А те люди, которые все еще в горах остаются – они целыми днями в штольнях да забоях отсиживаются, или же медь плавят, потому как дым и огонь отгоняют дракона... Хорошо и то, что дракон чаще ночами летает, а не то бы тут вообще было жить сложно...

Ну, то, что дракон кого-то потрепал – это мягко сказано. Помнится, Патрик говорил мне, что из отряда, посланного герцогом Малк, домой вернулись только два человека. Возможно, и местным жителям уже немало досталось от летающей громадины.

– Да, невесело... – согласился дорогой супруг. – И все же, не подскажешь, как добраться до водопада и озера?

– На озере я никогда не была... – немного помолчав, отозвалась девица. – А у водопада в свое время довелось побывать, путь подсказать могу. Только не бесплатно.

– Ну, знаешь ли!.. – возмутился Патрик. – Мы, кажется, тебе уже заплатили!

– Вы дорогу до развалин спрашивали, и я вам ее указала, причем со всеми подробностями. А на что-то другое у нас договора не было.

– Мне кажется, денег в кошельке достаточно.

– Кто б спорил! Только сейчас все одно доплатить надо.

– Ну, знаешь ли!..

– Как хотите... – пожала плечами служанка – Мне идти надо – работа ждет.

– Погоди!.. – остановил ее Патрик. – Сколько ты еще хочешь?

– Не деньги мне нужны, а сережки... – кивнула в мою сторону девица. – Те, которые у твоей жены в ушах.

У меня от возмущения только что горло не перехватило – это уже даже не дерзость, а самая настоящая наглость! Золотые серьги с крохотными жемчужинками – подарок дяди Тобиаса и тети Мей. Возможно, серьги не стоили очень дорого, зато были очень красивыми, и мне по-настоящему нравились. А еще они были моей единственной драгоценностью, и расставаться с украшением я не собиралась.

– Еще чего!.. – вырвалось у меня. – Голубушка, а тебе не кажется, что уже перебор?!

– Не... – замотала та головой. – Ежели вас в горах дракон сожрет, то сережки все одно пропадут, а так хоть мне достанутся. Буду носить, вас добрым словом поминать. Говорю же – свадьба у меня скоро, а таких сережек я сама купить никогда не смогу.

– Да с чего ты решила...

– Все с того же! Сейчас никто в своем уме в горы не ходит, все опаску имеют, и на зуб дракону попадать никто не хочет.

– У тебя совесть есть?

– Конечно, есть – я же с вами честный торг веду!

– Меня твое предложение не устраивает.

– Ваше дело...

Служанка шагнула к дверям, и уже взялась, было, за ручку, когда я, сама не ожидая от себя такого, сказала:

– Постой! Если они тебе так понравились, то забирай!

Негнущимися пальцами я вынула из ушей серьги и положила их в протянутую ладонь служанки.

– Предупреждаю – если ты нас обманешь, или станешь требовать еще что-то...

– Нет, все без обмана!.. – девица сжала ладонь, и было ясно, что сейчас ее не разожмет вся артель рудокопов. – Расскажу все, что знаю, на все вопросы отвечу!..

Кода через четверть часа служанка собиралась уйти, она вновь обратилась ко мне:

– Госпожа, вы сережки не жалейте – их бы вам все одно снять пришлось. Там, в горах, женщин мало, вернее, в тех местах их почти нет. Примите добрый совет – переоденьтесь в мужскую одежду, так безопасней. Не приведи того Боги, привлечете к себе ненужное внимание, а в тех местах законов нет. И вообще, ежели вам, господа хорошие, что еще понадобится – обращайтесь ко мне.

– Общение с тобой обходится дороговато... – съязвила я.

– Да я теперь на все вопросы вам бесплатно отвечу... – девица выглядела донельзя довольной. – Спрашивайте, не стесняйтесь!

– С чего вдруг такая щедрость?

– Да просто я как вчера эти ваши сережки увидела, так глаз от них оторвать не могла, с той самой поры все перед глазами и стояли! А теперь они мои... Если честно, то больше-то мне от вас ничего и не надо! В наших местах золотые сережки носят только жены самых богатых людей, остальным это не по карману! Зато сейчас... Да теперь все мои подруги обзавидуются! Ох, и задам же я жару на свадьбе!..

Когда за служанкой закрылась дверь, Патрик произнес:

– Черил, спасибо!

– Отстань... – мое настроение сейчас никоим образом не назвать хорошим. Да уж, тут не знаешь, что и сказать – вся моя одежда пропала, серьги я отдала сама, сейчас на мне какое-то нелепое платье едва ли не из мешковины... Н-да, счастливым свадебным путешествием это точно не назовешь! Невольно вспомнилась Тарила и ее девичник – тогда наша красавица, сверкая бриллиантовым ожерельем – подарком жениха, расписывала, как после свадьбы они с мужем отправятся в столицу, где Тарила будет представлена высшей аристократии нашей страны, а затем путь молодоженов лежит в фамильный замок ее свекра, графа Ларес, где уже все готово к приезду новобрачных... Зато мое путешествие с Патриком никак не назовешь приятным времяпрепровождением молодой пары... Ох, я, похоже, здорово раздосадована, а иначе бы не стала вспоминать Тарилу, эту зловредную хвастунью!

– Да, хорошо служанка нас раскрутила... – Патрик почесал в затылке. – Черил, я знаю, как трепетно женщины относятся к своим украшениям. Обещаю: как только все закончится, и мы окажемся в столице, я подарю тебе другие серьги, много лучше тех, что ты только что отдала...

– Невесте своей подари!.. – огрызнулась я. – Тебе же в любом случае придется оправдываться перед ней за свой непонятный брак, и тут без ювелирной лавки делать нечего. Хотя в твоем случае одними сережками не обойдешься, придется прикладывать еще что-то, сверкающее поярче, и стоящее подороже. Надеюсь, что после десятого бархатного футляра с дорогим украшением твоя невеста снизойдет до прощения своего неверного жениха. Что же касается меня, то если мы останемся живы, то я сама как-нибудь определюсь с тем, что мне надо, а что нет.

– Честное слово, мне перед тобой неудобно...

– Ладно, как сказали бы уличные мальчишки – наплевать... – мне стало стыдно за собственный срыв. Что ни говори, но Патрик не виноват в том, что эта дерзкая девица умудрилась выманить у меня серьги. И потом, я их отдала сама, безо всяких просьб со стороны дорогого супруга.

– Наплевать, говоришь?.. – Патрик удивленно приподнял брови. – А я и не знал, что ты такие слова знаешь. Вроде бы девушка с хорошими манерами...

– Я еще и не то знаю, а вот ты сделай вид, будто ничего не слышал... – мне только и оставалось, что вздохнуть. – Извини за грубость. Просто я стараюсь не произносить ничего такого, за что меня могут осудить посторонние, только вот это не всегда получается – иногда прорывается словечко-другое. Разве твой дядюшка, когда выяснял мою подноготную, не сказал тебе, что мое детство проходило едва ли не на самых бедных улицах нашего города? Там, как понимаешь, не до учителей, бонн и воспитателей, так что среди детей бедноты я невольно успела нахвататься как не самых лучших манер, так и слов, довольно далеких от изящества. Правда, при родителях я никогда не позволяла себе ничего такого – им и без того приходилось несладко, не хватало еще неприятностей от меня. Ну, а после их смерти меня в свою семью взял брат отца, и там правила поведения были другие, куда более строгие, соответствующие тому, как должны себя вести люди нашего сословия.

– Я этого не знал... – развел руками Патрик. – Дело в том, что дядюшка Эрнил выяснил лишь то, что ты сирота, и... В общем, ничего особенного.

Понятно: ему рассказали о том, что я бесприданница и о том, что меня бросил жених – наверное, это главное, что сейчас интересовало наших городских сплетников, и все это выложили графу Фиер, причем наверняка с соответствующими комментариями. Честно говоря, я не собиралась ничего рассказывать Патрику, но, как видно, досада от потери сережек была так велика, да и в моей душе к этому времени много чего накопилось, и потому я, неожиданно для самой себя, рассказала Патрику о своих родителях, о семье дяди Тобиаса и о бабушке. Правда, не стоило бы говорить о Тигу, то так вышло, что я поведала и о нем, своем бывшем женихе.

– Сочувствую... – сказал Патрик. Кажется, он говорил серьезно и без уже привычной насмешки. – Похоже, ты предпочла бы остаться круглой сиротой, чем иметь такую родственницу, чем твоя бабуся. Но, к сожалению, в жизни многое складывается не так, как бы нам того хотелось. Что же касается твоего бывшего жениха, то дяде Эрнилу кое-что о нем рассказали, и, должен сказать – как это ни удивительно, но парню многие сочувствуют. Оказывается, его семья находится на грани банкротства (вернее, уже за этой горестной чертой), так что там одна надежда – на удачную женитьбу сына, ведь без невесты с богатым приданым благородное семейство может лишиться всего. Поговаривают, что вначале молодой человек не возражал против решения своих родителей найти для него новую невесту, куда более богатую и состоятельную, а вот сейчас, по слухам, он вовсе не выглядит счастливым женихом, которого ждет безоблачная семейная жизнь. Без денег в этой жизни никак не прожить, но и сердцу не прикажешь...

– Не могу отделаться от впечатления, что ты ему сочувствуешь.

– Видишь ли, я уже успел насмотреться на самые разные браки и сделал определенные выводы. Так вот, частенько приданое значит гораздо больше, чем призрачные связи в среде аристократии или хорошенькое личико. Ну, а как будут жить те, кто решился на брак ради денег – это отдельная история, и часто не всегда счастливая.

– Если мы поговорили обо мне, то не помешает упомянуть и тебя... – усмехнулась я. – Ты тоже решил жениться ради приданого?

– Обижаешь... – Патрик даже немного обиделся. – Розамунда – очень красивая девушка, но ее семья совсем небогата, да и большим приданым она похвастаться не может. Просто эта девушка мне давно нравилась, я оказывал ей знаки внимания, но все было в разумных пределах, не превышающих обычной любезности. Знаешь, я как-то не думал о женитьбе до одного случая. Все случилось спонтанно...

– Если не секрет, то что произошло? Ты меня заинтриговал.

– Не знаю, как и сказать... Ну, если коротко... В доме одного из моих друзей был праздник – его сестра выходила замуж, и на роскошную свадьбу родители денег не пожалели. Торжество, гости, музыка, море цветов – короче, все, что и положено в таких случаях. Так вот, среди музыкантов находился некий красавец-певец, который считал себя едва ли не подарком для всего человечества, а особенно для его женской половины, и наглец находился в полной уверенности, что перед ним не устоит ни одна дама. А еще этот человек позволил себе немыслимую дерзость – стал едва ли не открыто преследовать Розамунду, причем его поведение было столь неприличным и вызывающим, что переходило все допустимые границы. Я уж не говорю о том, что подобное ухлестывание могло скомпрометировать молодую девушку. Вполне естественно, что я должным образом оценил все происходящее, и счел необходимым показать негодяю его место.

– Ты что, вступился за честь дамы?

– Вроде того. Для начала я расколотил лютню о спину мерзавца, а потом свернул ему набок нос. Вдобавок посоветовал наглецу как можно быстрей убраться на все четыре стороны, и он без промедлений последовал моему совету.

Да уж, могу вообразить, какой тогда разразился скандал! Его последствия я тоже хорошо представляю... Понятно и то, что подобный поступок трудно совершить на трезвую голову.

– И тебе дали понять, что после столь демонстративно-рыцарского поведения кавалеру следует сделать предложение прекрасной девушке?

– Конечно... – кивнул головой Патрик. – К тому же окружающая обстановка очень этому способствовала, да и я был не против подобного развития событий.

– Интересно, сколько же к тому времени ты успел выпить?

– А причем здесь вино?.. – недовольно произнес Патрик. – Это же свадьба, многие позволяют себе лишнее.

Не знаю, что в то время могли подумать другие, но, на мой взгляд стороннего человека, если бы в то время Патрик не был в хорошем подпитии, то еще неизвестно, стал ли бы он столь скандальным образом защищать честь прекрасной дамы. Естественно предположить, что после такой эскапады предложение руки и сердца напрашивалось само собой.

– Как я успела заметить, граф Фиер не в восторге от твоего выбора.

– К сожалению. Он относится к Розамунде с заметной неприязнью, и даже не пытается это скрыть. Зато моему отцу очень нравится эта девушка, и он считает ее вполне подходящей парой для своего сына, то есть для меня.

– Интересно, что скажет твоя невеста, если выяснится, что ты женился?.. – съехидничала я.

– Очень надеюсь, что это она никогда не узнает... – покрутил головой Патрик. – Ну, а если это все же произойдет... Придется выдумывать нечто вроде того, что будто бы я, случайно увидев на улице прекрасную девушку, решил позволить себе перед свадьбой некоторую вольность, но девушка оказалась строгих правил, так что пришлось вступить в светский брак, который можно легко расторгнуть. Конечно, подобная история вызовет небольшой скандал, который, надеюсь, можно будет легко уладить, особенно если учесть, что отец Розамунды в свое время поступил точно так же.

– То есть?

– Он тоже незадолго до своей свадьбы заключил светский брак с некой очень милой особой, причем дама была довольно-таки низкого происхождения. Правда, впоследствии она наотрез отказывалась разводиться, дело закончилось крупным скандалом, потому как молодая супруга оказалась в интересном положении, и требовала деньги на содержание себя и ребенка, но на то и светский брак, чтоб его можно было легко расторгнуть. Скажу больше: старший брат Розамунды, весьма легкомысленный молодой человек, трижды вступал в светский брак, и потом, естественно, разводился. Разумеется, это было до того, как он заключил церковный брак с девушкой нашего сословия.

– Ну, скажу тебе, и нравы у твоих будущих родственников!

– Какие есть...

Что-то мне не очень нравится семейка, с которой собирается породниться Патрик. Впрочем, это его дело, пусть женится, на ком хочет, лишь бы потом от меня отстал раз и навсегда.

– Ладно, хватит говорить о постороннем... – вздохнула я. – Сейчас нам надо запастись едой в дорогу...

– А заодно и самим перекусить...– добавил Патрик. – Не стоит отправляться в долгий путь на пустой желудок.

– Тут я не спорю...

Быстро перекусили в общем зале – по счастью, ни вчерашних рудокопов, ни знакомых Патрика с утра там не было. Ну, это понятно: рудокопы отсыпаются после вчерашних возлияний, а военным все же положено быть на службе. Вот и хорошо, надеюсь, обойдемся без неприятностей.

Первым делом вновь посетили лавку старьевщика, и там купили мне мужскую одежду и обувь. Правда, это была та простая одежда, в которой здесь ходят рудокопы, но она хотя бы оказалась сравнительно новой и чистой. Разумеется, можно было бы проискать магазинчик, где торгуют не ношеной, а новой одеждой, только вот лишний раз ходить по городку нам не хотелось – в этом маленьком городке все на виду, так что не стоит привлекать к себе ненужное внимание. Заодно, все у того же старьевщика, приобрели пару больших фляжек для воды и еще кое-какие мелочи, необходимые в пути. Что же касается еды в дорогу, то с этим проще – закажем ее на постоялом дворе.

Через пару часов, погрузив на лошадь припасы, мы покидали Кряжник. Перед тем я переоделась в мужскую одежду, спрятала волосы под шапку, и, как сказал Патрик, если не присматриваться, то вполне могу сойти за парня. Не знаю, можно ли это считать комплиментом, потому как я чувствовала себя очень непривычно в этой грубой одежде, но тут уж не до выбора.

А еще незадолго до отъезда в нашу комнату вновь постучалась все та же служанка, правда, в этот раз она принесла мое платье, которое успела выстирать и высушить.

– Надо же, а я думала, что ты его себе забрала... – усмехнулась я.

– Еще чего!.. – довольно-таки достоверно возмутилась девица. – С чего это вы могли до такого додуматься? И потом, оно мне маловато...

Не знаю почему, но я рассмеялась – злиться на эту особу было невозможно.

– Кстати, вы, госпожа, очень хорошо выглядите... – продолжала девица. – И правильно сделали, что меня послушались – у нас в городе женщины, что с мужьями в горы идут, одеваются точно так же.

– Ладно... – улыбнулась я. – Ну, желаю тебе счастья, и чтоб свадьба хорошо прошла. Хотелось бы, конечно, посмотреть на твоего жениха, но...

– А нечего на него смотреть, он из дома почти не выходит... – вздохнула служанка. – Его год назад в шахте завалило, спину повредил, и потому сейчас еле передвигается на костылях. У него раньше жена была, только она зимой умерла, а я... В общем, этот человек мне нравился очень давно, так что теперь он мой, и я его никому не отдам. Вот смотрю на вас – вы все время ходите рядом, держась за руки, шагу в сторону не сделаете... Сразу видно, как любите друг друга, просто завидно становится! Повезло вам, всем бы так...

Э, нет, голубушка, такого никому не надо – тут можешь мне поверить! Я, и верно, ступить в сторону не могу без дорогого супруга – боюсь, как бы наведенная не него драконья внешность не стала проявляться, и вот тогда нам обоим несдобровать. А еще я и сама не заметила того, что за такое недолгое время привыкла к тому, что всегда, когда мы не находимся наедине, Патрик держит меня за руку. Видимо, со стороны это смотрится достаточно трогательно, раз впечатлило даже такую нахалку.

– Не ходили бы вы сейчас в горы... – неожиданно сказала девица. – Подождите несколько дней – может, к тому времени и дракон уберется, а не то он уж что-то очень давно тут летает. И откуда эта образина взялась на наши головы? Не знаю, куда вы идете и зачем – не мое это дело, но горы есть горы, туда обычно группами ходят, а уж никак не вдвоем. И потом, там встречается разный народ, не все медную руду ищут, у некоторых другие интересы. Бывает, что и беглецы от правосудия там прячутся...

– Спасибо, но...

– Понятно... – служанка не дала нам договорить. – Тогда я вам вот что скажу: уж если в сторону развалин идете, то постарайтесь это место засветло пройти, хотя если в пути не будете задерживаться, то вы должны пройти старую усадьбу еще до вечера. Если же не успеете это сделать, то к развалинам лучше и близко не подходите – устройтесь на ночевку в отдалении, в версте или в двух, а лучше в трех. Почему – не спрашивайте, все одно не отвечу, потому как ничего хорошего о том месте не говорят.

– А ты в тех местах бывала?.. – спросила я.

– Было дело... – неохотно отозвалась та. – Я тогда совсем молоденькая была, глупая... Мы тогда до водопада добрались, и там чуть ли не месяц провели... Да что об этом вспоминать, дело прошлое. Кстати, в то время усадьба стояла целой, невредимой, и люди там жили. Это потом она разрушилась, и все, кто там жили, исчезли невесть куда...

Девица ушла, а мне оставалось лишь вновь досадовать про себя, что по недомыслию ввязалась в эту историю. Если честно, то мне и раньше не хотелось идти в горы, а теперь желание и вовсе отсутствовало, особенно если принять во внимание все неприятные слухи, которые ходят об этих местах. Все так, но и бросать Патрика одного тоже не следует – что ни говори, но он законный супруг, с которым положено быть как в радости, так и в печали.

– Нам пора... – это я произнесла не столько для Патрика, сколько для себя. – Кстати, ты мне так и не сказал, сколько у нас осталось времени до того, как дракончики появятся на свет?

– Скажем так – время у нас еще есть, хотя его уже не так и много.

Не хочет говорить – и не надо, пусть все решает сам. Тоже мне, любитель секретов, хотя не стоит иметь тайны от жены – это, как утверждают, чревато.

Когда мы покинули гостиницу, ведя лошадь на поводу, Патрик подосадовал.

– Должен тебе сказать, что у нас почти не осталось денег.

– Ты, кажется, упоминал о том, что у тебя имеется заемное письмо?

– Есть такое письмо, и я уверен, что даже в этом городишке отыщется пара ростовщиков, у которых мы бы сумели по этому письму получить неплохие деньги, только делать это пока не стоит. Городок тут маленький, все и обо всем знают, так что очень скоро станет известно и о том, что мы с тобой получили полный кошель золота. Думаешь, ни у кого из здешних обителей не появиться желание избавить нас от излишков желтого металла? А уж если учесть, что в этих местах люди живут не ахти как богато, то не у одного человека может появиться желание одним разом хорошо заработать.

-Понимаю.

– А еще я не раз ловил на себе неприязненные взгляды мужичков – была в гостинице пара непонятных типов довольно-таки потрепанной наружности. Может, это мне всего лишь показалось, но таким людям лучше денег в чужих руках не видеть. К тому же в горах нам вряд ли понадобится золото.

– Тут я не спорю, хотя... Ладно, оставим это – сейчас для нас куда важнее не сбиться с верной дороги. Надеюсь, ты хорошо запомнил то, что нам рассказала нам эта нахальная девица?

– Не сомневайся. Ну, а если собьюсь с верного пути, то ты, радость моя, будешь служить мне путеводной звездой.

Не стала говорить Патрику о том, что путеводной звезде сейчас больше всего хотелось бы указывать путь назад. Вместо этого я лишь пожала плечами – ну, раз я звезда, значит, попытаемся искать нужную дорогу вместе.

Очень скоро Кряжник остался у нас за спиной, лишь кое-где встречались крепкие каменные дома, стоящие на участках обработанной земли. Дорога стала подниматься чуть выше, а потом и вовсе пошла по краю пологого склона. Несколько раз нам встречались люди: один раз это были рудокопы, которые на небольших тележках везли неровные куски меди, пару раз на нашем пути оказывались охотники, возвращающиеся с добычей, крестьяне, везущие в город овощи... Каждый раз при встречах мы все здоровались, желали друг другу счастливого пути и шли дальше. Правда, оглядываясь, я видела, как люди с любопытством смотрят нам вслед, что неудивительно, ведь в эти места редко заглядывают чужаки. Ну, значит, сегодня кое у кого из здешних жителей найдется тема для разговора о том, что какие-то пришлые отправились в горы.

Постепенно со склона холма дорога перешла вниз, и стала виться (вернее, петлять) меж высоких каменных круч. А еще от этой дороги то и дело отходили тропинки, которые (как нам пояснила служанка в гостинице) вели к маленьким горным селениям или же к небольшим шахтам. Да, так невольно и согласишься со словами Патрика о том, что, не зная точного пути, здесь можно легко заблудиться.

Трудно сказать, сколько мы прошли – наверное, не менее двух часов, когда, наконец, Патрик остановился.

– Кажется, нам следует сворачивать именно здесь...

Верно: как говорила та нахалка, тропа, которая ведет к развалинам, начинается с того места, где у дороги стоят три больших камня одинаковой величины. Похоже, это они есть – округлые камни стоят едва ли не в ряд, и каждый из этих булыжников почти в точности совпадает с двумя остальными.

– Согласна.

– Тогда вперед.

– Патрик, я все думаю – а вдруг эта девица нас обманула?

– Вряд ли... – покачал головой Патрик. – Если мы вернемся в гостиницу, и расскажем хозяину о том, как его работнички разводят посетителей на деньги, то наша новая знакомая вылетит со своего места, как пробка из бутылки с шампанским. Ну, а если принять во внимание, насколько девице нужна эта работа...

Мы долго шли по неширокой тропе, которая то и дело описывала петли меж высоченных холмов, и через какое-то время я уже не понимала, куда мы идем. Ранее я никогда не была в таких непривычных местах, да и Патрик тоже. Конечно, нет ничего хорошего в том, что можно заблудиться в лесу, но ничуть не лучше заплутать среди этих холмов и скал. Я чувствовала себя здесь весьма неуютно, да и Патрик то и дело оглядывался по сторонам, словно пытался кого-то увидеть.

Когда во второй половине дня мы добрели до очень высокого холма, то сразу поняли, что именно на этой вершине и находится усадьба рудознатцев, вернее, то, что от нее осталось. После того, что нам сказали об этом месте, хотелось обойти его стороной, но вокруг все было усеяно камнями, и вести по ним лошадь было просто рискованно. Ничего не поделаешь, надо идти по дороге.

Подъем на гору занял немало времени, и когда мы оказались возле развалин, нам стал виден полный масштаб разрушений. Как видно, раньше тут было немало строений – несколько домов, хозяйственные постройки, еще какие-то непонятные сооружения... Тут даже имелся огород немалых размеров, огороженный невысоким каменным забором. Сейчас вся вершина холма покрыта обломками и крупными камнями – тем, что осталось он большой и богатой усадьбы и не заметно никаких следов присутствия человека в этом невеселом месте. Да уж, печальная картина разрухи и запустения. Сейчас все вокруг залито солнцем, но все равно оставаться тут не хочется – такое впечатление, будто тебе что-то давит на душу. К тому же наша лошадь ведет себя неспокойно, словно хочет как можно быстрей уйти отсюда. А еще вокруг тишина, только негромко завывает сильный ветер...

Мы не стали задерживаться в этом невеселом месте, а поспешили вниз, подальше от этих мрачных развалин. Хотя я подспудно ожидала каких-то неприятностей, но ничего не произошло, и мы спокойно спустились с высокого холма. Ну и хорошо, можно идти дальше со спокойной душой.

Не знаю, сколько мы еще мы прошли после того, как покинули развалины – может, пару верст, может тройку, но бесспорно другое – мы очень устали за сегодняшний день, и нам не помешало бы найти место для ночлега. В горах темнеет рано, и потому как только мы увидели нечто вроде небольшого каменного навеса над землей, так сразу же устремились туда. Надо же – на земле есть старое кострище, видимо, не мы первые тут останавливаемся. Что ж, возможно, что и отряд герцога Малк тоже останавливался здесь.

До наступления темноты наломали кучу веток с колючего кустарника, растущего неподалеку, и когда на землю упала темнота, у нас весело трещал костер, а стреноженная лошадь паслась неподалеку. Такое впечатление, будто вокруг нас самый тихий и безопасный уголок мира. Мы с Патриком сидели рядом, и я смотрела на огонь, наслаждаясь покоем, и чувствовала, как постепенно уходит усталость. Так бы, кажется, и сидела долго-долго...

– Как тут тихо...

– Да, тут звуки разносятся далеко... – буркнул Патрик. Он в последнее время то и дело к чему-то прислушивался, а то и оглядывался по сторонам, словно его что-то беспокоило.

– Ты что все время оглядываешься?

– Тебе не кажется, что за нами кто-то идет?

– Я ничего не заметила...

– А вот я никак не могу отделаться от чувства, что за нами следят.

– С того времени, когда мы из города вышли?

– Нет, позже, когда мы на эту дорогу свернули.

– Может тебе показалось?

– Может быть...

Не знаю, сколько мы еще просидели около костра, прислушиваясь к звукам окружающего мира. Время шло, но ничего не менялось, и я уже почти успокоилась, когда внезапно раздался хруст – кажется, кто-то в темноте наступил на сухую ветку. Вряд ли это сделало какое-то животное – понятно, что рядом с нами находятся люди, и вряд ли они приближаются к нам с благими целями. Ох, как бы мне хотелось в этом ошибиться!

– Кто здесь?.. – спросил Патрик, поднимаясь с места.

Несколько секунд нам никто не отвечал, а потом из темноты раздался насмешливый мужской голос:

– Не боись, тут люди, а не те, на кого ты мог подумать. И вот еще что, милок: присядь-ка ты на место, с которого встал, а не то доброго разговора у нас не будет.

– Что вам надо?

– Дельце к тебе имеется.

– Спасибо, не интересуюсь.

– А придется поинтересоваться, милок, иначе никак. И дергаться не советую, а не то враз подраним, жалеть не станем, тем более ты нам и раненый сгодишься, как и баба твоя...

Похоже, служанка в гостинице не обманывала, когда говорила о том, что в горах хватает всяких людей, и далеко не все ведут праведный образ жизни. Что же им от нас надо? Боюсь, что ничего хорошего...

Глава 7

Мы возвращались к развалинам, только вот под словом «мы» сейчас подразумевались не только Патрик и я. Конечно, по своей воле к тому более чем неприятному месту ни один из нас двоих вновь никогда бы не направился, только вот нашим желанием в данный момент никто не интересовался. Дело в том, что вместе с нами находились четверо мужчин, глядя на которых, можно понять, что для добывания хлеба насущного они вряд ли занимались праведным трудом. Не сказать, будто у этих людей вид жестоких злодеев, но и любви к человечеству (а к нам в частности) у этих четверых что-то незаметно. Еще мне кажется, что парочку из этой четверки я ранее видела в обеденном зале «Счастливого рудокопа». Видимо, и они нас там же заприметили. Что же касается двух оставшихся мужчин, но я их никогда не видела.

Тогда, у костра, нам было велено сидеть тихо и не рыпаться. Делать нечего, пришлось подчиниться, и это было верным решением: когда не знаешь, кто твои противники, сколько их, чем вооружены и где находятся – в таком случае благоразумно выждать какое-то время. Видя, что Патрик уселся на место, из темноты вначале показались двое мужчин, один из которых держал в руках короткий меч, а второй – нож. Судя по довольным ухмылкам на их заросших физиономиях, эти двое были уверены, что перепугали нас едва не до смерти, а когда через минуту к костру подошла еще парочка таких же неприятных типов, то стало понятно: перед нами, скорей всего, находятся те, кого служанка (так ловко выпросившая мои серьги) советовала опасаться. Кажется, она говорила о том, что, дескать, в горах встречается разный народ...

– Вы кто такие?.. – поинтересовался Патрик, пытаясь придать голосу испуг.

– Ну, мы-то ладно, люди здешние, а вот вы откуда взялись, такие красивые?.. – усмехнулся крепкий мужчина средних лет с окладистой бородой, в которой не было ни единой сединки. Надо же – человек вроде улыбается, а взгляд тяжелый. Да, такой тип никого жалеть не станет. Судя по голосу, именно он ранее и разговаривал с нами. – И куда направляетесь?

– По своим делам...

– И какие же у тебя, милок, тут могут быть дела?.. – хмыкнул мужчина. – Человек ты приезжий, никому не знакомый, а в этих краях люди в одиночку не ходят, особенно если здешних мест не знают.

– Простите, но вас это не касается!

– Ошибаешься, милок. Если я спрашиваю, то лучше отвечай, а не то как бы для вас обоих дело хуже не обернулось... – с легкой насмешкой в голосе продолжал мужчина.

– Что вам угодно?.. – повысил голос Патрик. – Мы, кажется, никого не трогаем...

– Слышь, милок, ты на мой вопрос отвечай, а не то за твою бабу возьмемся, и тогда соловьем запоешь... – посоветовал бородач. – Не люблю, когда мне перечат.

– Ладно, ладно... – закивал головой Патрик. – Мы направляемся к... Не знаю, как это место называется, но там находится озеро с темной водой.

– На кой ляд вас туда понесло?.. – поинтересовался наш незваный собеседник.

– Так получилось...

– Милок, еще раз не ответишь на вопрос, начнешь юлить – будем трясти твою бабу, и мои парни сделают это с большим старанием. Вернее, они уже готовы этим заняться.

– Я понял, понял... – Патрик сжал мою руку – похоже, он дает понять, чтоб я не беспокоилась. – Дед у меня (упокой Небеса его грешную душу), когда помоложе был, во времена оны в здешних местах бродил, все чего-то искал, хотя особых богатств так и не нажил. Так вот, помнится, дедок рассказывал, будто на далеком горном озере можно отыскать зеленую глину, за которую знающие люди большие деньги дают. Вот я и решил рискнуть, дойти до места и набрать этой самой глины...

Так невольно и скажешь спасибо служанке из «Веселого рудокопа» – это она нам поведала между делом об удивительной зеленой глине, которую можно найти на берегах темного озера. За эту глину лекари и знахари, не скупясь, платили немалые деньги, потому как всем было известно: если нанести эту необычную глину на лицо, да подержать ее там часок, то потом выглядишь так, будто десяток лет скинул. Ясно, что богатые люди (особенно женщины) за такое омоложение готовы платить золотом. Беда в том, что к тому озеру лучше лишний раз не ходить: слишком рискованно, ведь не просто же так здешние жители стараются обходить это место, и не суются туда даже ради хорошего заработка, хотя все знают о том, сколько стоит зеленая глина.

– Да что ты говоришь?.. – судя по голосу, мужчина нисколько не поверил услышанному. – Прогуляться, значит, решили до озерка, горным воздухом подышать, глину между делом поковырять...

– Что есть – то и говорю!.. – едва ли не огрызнулся Патрик. – Думаете, мне сюда ехать хотелось? Как бы не так! Делать мне больше нечего, кроме как по горам бродить, да о камни спотыкаться! Я, между прочим, человек городской, провинцию терпеть не могу, а от такой дикой глуши, где мы сейчас находимся, меня просто с души воротит!

– С чего это ты, милок, такой привередливый?

– Не знаю насчет вас, а у меня от здешних гор на голове только что волосы дыбом не встают, и хочется поскорей убраться отсюда!.. – только что не взвыл дорогой супруг. – Да если б не карточный долг, то никогда бы в эти места не сунулся!

– В карты проигрался, что ли?

– Вроде того... – неохотно ответил Патрик. – Беда не в том, что проиграл – главная напасть в том, что проиграл слишком много.

– А бабу зачем с собой потащил?

– Так мы недавно поженились, не оставлять же ее одну дома! И потом, вдвоем в пути всегда лучше, чем одному. Да и веселее...

Взгляд, которым между собой обменялись мужчины, говорил сам за себя – дескать, олухов мы не раз видали, но таких!..

– А дорогу до озера откуда знаешь?

– Так ведь дед мне ее не раз описывал, причем довольно подробно... – пожал плечами Патрик. – Правда, точно и во всех мелочах тот путь я уже не помню, но кое-что в голове все же осталось. Как-нибудь доберемся. Дед тогда чуть ли не полмешка глины на озере сумел набрать, и хорошие денежки на этом деле наварил, а мне, чтоб с долгом рассчитаться, денег надо вдвое больше. Так что мы с женой вдвоем быстро управимся со сбором глины, тем более что назад ее на своем горбу ее тащить не надо – на это у нас лошадь имеется.

– Кстати, насчет лошади... – мужчина качнул головой. – Парни, посмотрите, что там.

Не прошло и минуты, как все содержимое седельных сумок оказалось на земле, а незваные гости без всякой деликатности уплетали съестное, которое мы взяли с собой в дорогу. Судя по их неуемному аппетиту, эти люди привыкли наедаться впрок, во всяком случае, наши запасы таяли просто на глазах.

– Еще обыскать бы вас надо, голубки... – бородач по-прежнему смотрел на нас.

– Да что вы себе позволяете... – начал, было, Патрик, но его никто не стал слушать, а приставленный к горлу нож оборвал вполне обоснованное возмущение. Результатом обыска оказалось пара ножей и негромко звякающий кошелек.

– Что-то небогато у вас с деньгами... – мужчина заглянул в кошелек.

– Сколько есть... – буркнул Патрик. Надо признать, что денег у нас, и верно, осталось совсем немного – пара серебряных монет и несколько медяшек. – Больше все одно взять негде, хорошо еще, что вообще что-то наскребли на дорогу. И потом, если бы у меня были деньги, неужели б я сюда отправился? Да ни в жизнь!

– С собой, значит, взял два ножа... Небогато. Чего ж оружия так мало захватил? С такими игрушками и в большом городе не в каждую подворотню сунешься, а здесь все же горы, да и зверье опасное встречается.

– Так я ж парень не из слабых, как-нибудь справлюсь... – самоуверенности в голосе Патрика хватало с избытком. – И потом, задерживаться здесь мы не собираемся. Дойдем до озера, глины наберем – и сразу же назад. Главное – дракону на глаза не попасть. А дед, зараза такая, мне никогда не говорил о том, что здесь водятся эти летающие образины! Если б я знал об этом ранее, то еще подумал бы о том, стоит ли сюда отправляться. Деньги можно было б постараться раздобыть в другом месте.

– Ну-ну... – кажется, бородач остался далеко не самого лучшего мнения об умственных способностях моего мужа. – Бабу твою тоже оглядеть надо – вдруг она что ценное на себе припрятала.

– Да вы что... – и Патрик замолчал, потому что ему в шею вновь уперся кончик ножа.

– Вот и помолчи, милок... – ухмыльнулся мужчина, когда грубые руки его приятелей лапали меня. – Люди мы подозрительные, все проверить требуется.

– Что вам от нас надо?.. – а вот теперь уже и мне пора подать голос, причем кричать следует громко, и как можно более испугано. Надеюсь, что подобное получается у меня неплохо, потому как эти люди вызывают у меня вполне обоснованное опасение.

– Ладно, мужики, хватит... – бородач остановил своих людей. – А тебе, молодка, советую заткнуться – орешь так, что и в Кряжнике слышно.

– Слышь, у нее кольцо серебряное на пальце... – один из мужчин схватил меня за палец. – Снимай!

– Еще чего!.. – пожалуй, мне следует кричать еще громче. – Оно ж свадебное! Не отдам!

– Оставь бабу в покое... – поморщился бородач. – Она из-за своей цацки сейчас такой ор поднимет, что в горах обвал начнется. Кольцо того не стоит... Кстати, милок, что ж ты любимой женушке серебряное кольцо на свадьбу купил, а не золотое? Мог бы разориться немного на хороший подарок.

– На что денег хватило – то и купил... – проворчал Патрик. – Говорю же – я на мели. Как только разбогатею – подарю ей другое, дороже и красивей.

– Ясно... – усмехнулся мужчина, но по его голосу было ясно, что он очень сомневается в подобном развитии событий. – Значит, так: сейчас оба пойдете вместе с нами.

– Куда?

– Куда надо.

– И все же?

– Прогуляемся – ночь теплая, тихая... Одним словом – благодать.

– И на кой ляд нам надо в темноте срываться с места?

– Там узнаешь.

Спорить не было никакого смысла – неприятель превосходил числом, да и оружие у нас отобрали. Впрочем, судя по ухваткам этих людей, мы вряд ли б смогли дать им отпор. Конечно, если бы Патрик в данный момент находился в уже привычном мне драконьем облике, то он наверняка сумел бы расправиться со всей этой четверкой, только вот на превращение ему нужно время, пусть и не очень долгое. Понятно, что бандиты вряд ли будут спокойно взирать на то, как на их глазах некто превращается в чудовище – в таких случаях обычно ждать не принято, со столь опасным человеком расправляются сразу. Ну, раз дела обстоят таким невеселым образом, то тут уж ничего не поделаешь – надо дождаться подходящего момента, а уж там действовать по обстановке.

Хорошо и то, что нашего коня не оставили на месте – сейчас его вел под уздцы один из мужчин. Правда, перед уходом от костра все четверо наших незваных визитеров подобрали с земли одежду Патрика (которую перед тем сами же выбросили из седельных сумок) и затолкали ее в свои заплечные мешки. Похоже, эти люди уверены в том, что их пленнику эта одежда уже никогда не понадобится. Н-да, тут и слова не нужны, все и без них ясно... А еще незнакомцы нагрузили на лошадь целую охапку веток, заготовленных нами для костра.

Куда мы направляемся – это стало понятно едва ли не сразу же, тем более что впереди шел один из этой милой компании, и освещал путь факелом. Это было весьма кстати, тем более что вокруг стояла самая настоящая тьма, а под ногами хватало камней. Дорога здесь была только одна – та, по которой мы и пришли сюда: по ней можно было или идти дальше, по направлению к водопаду, или же возвращаться назад. Увы, сейчас мы шли обратно, то есть постепенно поднимались на тот высокий холм, с которого не так давно спустились. Тут и думать нечего – судя по всему, наш путь лежит к развалинам. Ну, и что этим четверым там понадобилось? Вернее, правильней спросить иначе – для чего мы нужны этим людям? Кажется, все здешние жители стараются с наступлением темноты держаться как можно дальше от развалин бывшей усадьбы, а наши новые гм... попутчики направляются именно туда. Боюсь, что ничего хорошего нас там не ждет.

– Слышь, мужики, куда вы нас ведете?.. – подал голос Патрик. – К развалинам, что ли?

– А хоть бы и так... – ухмыльнулся бородатый. – И что тебе не нравится, милок?

– То и не нравится, что нехорошие разговоры ходят про эти места. Когда я упомянул о них в «Счастливом рудокопе», мне только что физиономию не начистили.

– Но ведь не начистили же... – хохотнул мужчина. – Хотя, может, и стоило. Кстати, что ж твой дед не сказал дорогому внуку о том, отчего сюда не стоит соваться?

– Когда мой дед бродил в этих местах, то здесь еще усадьба стояла, и разрушаться не думала. Это только в Волчьих Выселках я узнал о том, что от крепкого дома тут ничего не осталось. Дело в том, что я еще в том поселке попытался кое-что узнать о дороге к темному озеру, да только ничего не вышло – здешний народец от моих вопросов шарахается, а рудокопы только что не в драку кидаются... Вот и пришлось идти почти что наугад, вспоминая то, о чем говорил дед... Да, а как вы-то нас нашли?

– А мы, милок, просто пошли по вашим следам, тем более что здешние горы знаем неплохо. И потом, все, что происходит в Кряжнике, враз становится всем известно, а уж про то, что кто-то собрался к развалинам – тем более. Запомните, голубки: Кряжник – это большая деревня, где каждый житель на виду, а уж за приезжими тут глядят во все глаза, потому как неизвестно, что от них можно ожидать. Да и мало кто сюда приезжает, в здешнюю глухомань.

Все ясно: значит, эти люди, узнав, что мы собираемся идти в горы, стали следить за нами. Близко не приближались, шли в отдалении... Теперь понятно, отчего у Патрика было ощущение того, что за нами следят.

– Да не нужны нам эти руины!.. – возмущался супруг. – И вообще, кому они могут понадобиться?! Мы просто хотели узнать дорогу до озера, а она идет как раз мимо развалин! И потом, вы нам так и не сказали, что вам от нас нужно!

– Скажем, когда надо будет... – оборвал мужчина. – А ты, милок, помолчи, да и голос свой поубавь, потому как в этих местах ночью звуки далеко разносятся. Заявится еще невесть кто из числа тех, кого к ночи поминать не стоит, а от некоторых из здешних обитателей так просто не отделаешься.

Дальнейший путь прошел в молчании, если не считать негромкой ругани тех, кто запинался в темноте о камень на дороге, а я (махнув рукой на церковные проповеди о гуманности к людям и любви ко всему человечеству) мечтала о том, чтоб хоть один из этой четверки, споткнувшись, свернул себе шею. К несчастью, мои мечты так и остались мечтами.

Даже днем, освещаемая яркими солнечными лучами, усадьба производила далеко не самое лучшее впечатление, а уж сейчас, при свете факела, развалины выглядели не просто мрачно, а жутковато, и, будь на то моя воля, я бы тут и лишней минуты не осталась – не оглядываясь, помчалась бы отсюда со всех ног. Не сомневаюсь, что и у всех тех, кто сейчас находился рядом с нами, в глубине души было точно такое же желание...

– Ну, вот что... – бородач повернулся к нам. – Вон там, посреди камней, видите старое кострище? Идите к нему и разложите костер. Ветки для костра снимите с лошади.

– Тебе надо – ты и раскладывай, а заодно и жги... – покачал головой Патрик. – А я и тут хорошо постою.

– Да ты, милок, никак борзеть вздумал?.. – а вот теперь в голосе мужчины звучала неприкрытая угроза. – Так ведь мы можем поговорить и по-другому.

– Это, по-моему, ты берега попутал... – усмехнулся Патрик. Сейчас он выглядел куда уверенней и спокойней, чем час назад. – Раз ты притащил нас сюда, к тому паршивому месту, от которого все советуют держаться как можно дальше, то, выходит, у тебя к нам какой-то интерес имеется, и немалый, а иначе бы ты не проперся за нами от Кряжника, зная, что сейчас есть немалая опасность попасть за зуб дракону. Кстати, ножиком перед нами махать не советую, и пугать тоже не стоит – ну, зарежешь ты нас, и чего добьешься? Снова вернешься в Кряжник, и будешь ждать того, кто рискнет отправиться в горы по этой дороге? Что ж, такое вполне возможно, только вот ждать невесть чего тебе, друг, уже надоело. Еще вот что скажу: дельце у тебя, судя по всему, наклевывается опасное, но отказываться от него ты не намерен, и потому здешних жителей вряд ли будешь привлекать – сам же сказал, что в этих местах все знают всё и обо всех.

– Чего?.. – бородач, кажется, всерьез разозлился.

– Ты меня понял. Выкладывай, говорю, карты на стол – тогда и поговорим. Может, к согласию придем, потому как от работы по принуждению толку немного. А вот если у меня в том будет своя выгода – ну, тогда все может сложиться к общему интересу.

– К интересу, говоришь... – мужчина задумался на минуту. Такое впечатление, будто он боролся с желанием убить нас на месте, но вместо этого пока что решил использовать с выгодой для себя заупрямившегося пленника. – А почему бы и нет? Но учти: нарушишь наш договор – пожалеешь.

– Ясен пень!

– Тогда слушайте...

По слухам, семья рудознатцев, когда-то жившая здесь, была очень богата. Не будем говорить о том, откуда у этих людей взялись деньги, но, поговаривают, что у них имелись едва ли не сундуки, полные золота, которые были спрятаны глубоко под землей. Откуда у рудознатцев столько денег? Поговаривали, что эта семейка в свое время связалась с темными силами, которые дали им дар видеть под землей, так что рудознатцы десятилетиями собирали себе богатства, которые хранили в глубоких подвалах. После того, как на месте усадьбы остались одни развалины, некоторые ушлые люди пытались, было, начать там раскопки, справедливо полагая, что если даже хозяева куда-то уехали, то вряд ли могли увести с собой все скопленные богатства – уж очень их было много. Правда, все попытки излишне оборотистых людишек добраться до золота рудознатцев закончились настолько печально, что отныне жители здешних мест обходили эти развалины десятой дорогой. Все так, только одна лишь мысль о том, что где-то здесь спрятано немало золота, по сей день не давала покоя очень и очень многим.

В числе тех, кто мечтал раздобыть сокровища рудознатцев, был и бородач со своими друзьями. Оказывается, в свое время этот человек уже пытался добраться до золота рудознатцев, но, по его словам, потерпел неудачу. Трудно сказать, когда это произошло, и по какой причине он остался ни с чем – об этом бородач не упоминал, но сейчас мужчина собирался предпринять еще одну попытку раздобыть припрятанное золото. Правда, сделать это мужчина хотел чужими руками.

– Помощники, значит, вам требуются... – понятливо кивнул головой Патрик. – А почему мы? Вас, лбов здоровых, тут аж четверо, а нас всего двое.

– Ты ж сам сказал, что тебе деньги нужны... – хмыкнул бородач. – Так что, считай, твоя мечта вот-вот сбудется. Покинешь наши места с деньгами, и глину по берегам озера скрести не придется.

– Предложение у тебя что-то уж очень щедрое к незнакомым людям.

– Я вообще человек добрый, душа нараспашку! Неужто не заметил? А если серьезно, то золота там много, на всех хватит.

– А вот я не раз слышал, будто некоторые клады людям боком выходят, опасные они. С одними кладами можно карман себе набить, а с другими лучше не связываться – пропадешь, да и других погубишь. На них, по слухам, заклятие наложено, и так просто их не взять.

– Учту... – отрезал бородач. – Теперь идите костер раскладывать, да поторапливайтесь! Хватит болтать! И без того много времени с пустыми разговорами потеряли, а здесь этого делать не стоит.

Да уж, положение... Ясно, что в темноте, в незнакомом месте, среди камней и ухабов нам все одно не убежать от этих кладоискателей, да и не удастся нам это – у каждого из них в руках оружие, которое каждый из четверки без промедлений пустит в дело.

– Ну, разложим мы костер... – буркнул Патрик. – А что потом?

– Ты, милок, раньше времени коней не гони... – посоветовал бородач. – Всему свое время. Поторапливайтесь, я сказал!

Ладно, пока придется делать то, что от нас требуется. Перетаскали ветки к кострищу, которое давно поросло травой – похоже, последний раз здесь раскладывали костер достаточно давно. Вообще-то костром это назвать сложно – судя по кострищу, дрова здесь укладывали по кругу, вернее, по широкому кольцу, оставляя в середине свободное пространство, внутри которого вполне могли находиться разом несколько человек. Складывая древесину в кострище, я негромко спросила Патрика:

– Что делать будем?

– Я заметил, что эти четверо боятся заходить внутрь развалин... Если что, то выбегай за стену, благо они тут едва ли не вровень с землей. Только беги не к дороге, где находится эта милая компания, а в противоположную сторону. Скажем, вот туда...

– Поняла...

Больше я ничего сказать не успела, потому что в тишине раздался тихий стон, шедший, кажется, из-под земли. Казалось, будто рядом страдает живое существо, и в этом стоне слышались нотки безумия. У меня от испуга ветви выпали из рук, и я невольно прижалась к Патрику, который сам растерялся не меньше меня. Зато этот стон подстегнул остальных, и мужчины кинулись к нам, и уже через минуту мы все стояли, прижавшись друг к другу, а вокруг нас горел костер. Стон так и не стихал, а вдобавок ко всему я почувствовала, как под ногами задрожала земля. Вначале дрожь была мелкой, почти незаметной, но постепенно она становилась все сильнее, а затем из тех невысоких каменных стен, что до сей поры еще кое-где стояли, стали отваливаться небольшие куски.

Испугано заржала лошадь, а потом до нас донеслась ругань и конский топот – это убегала наша лошадка – как видно, тот, кому было велено за ней следить, не сумел ее удержать. Ясно, что просто так бедняжка не сорвалась бы с места, ее что-то очень сильно напугало.

Конечно, мне тоже было страшно, но стало еще более жутко, когда вдобавок ко всему происходящему, мы услышали звук, очень похожий на скрежет – такое впечатление, будто гигантские когти скребут по камням, причем звук опять-таки доноситься из-под земли.

– Это что, землетрясение?.. – прошептала я, потому что говорить громко не могла – от страха перехватило горло. Мне никто не ответил, но и без того было понятно – то, что творится здесь и сейчас, к землетрясению не имеет никакого отношения. Скрежет становился все громче, и казалось, будто под землей кто-то пробирается по камням наверх. Прошло совсем немного времени, и неподалеку от костра, прямо на наших глазах, вздыбилась земля, а еще через миг перед нами появился провал в земле, вернее, это было нечто, похожее на подземный ход, полого уходящий вглубь земли. Надо сказать, что этот... туннель был достаточно высок и широк для того, чтоб по нему, немного согнувшись, мог идти человек.

Однако самым удивительным было то, что этот ход был освещен мертвенно-голубым светом, который позволял видеть едва ли все, даже самые мелкие трещинка на камнях в этом тоннеле. А еще на дне этого самого тоннеля, где-то глубоко, находилось несколько больших сундуков, и одного из них была открыта крышка. То, что находилось внутри этого сундука, могло потрясти любого, даже самого выдержанного человека – золотые слитки, полностью заполнившие внутренность сундука немалых размеров, лежали вперемешку с разноцветными камнями. Ясно, что это не речная галька, а самые настоящие драгоценные камни немалой величины. Конечно, все это завораживало, но лично я в этот тоннель не пойду ни за что на свете, пусть даже два оставшихся сундука будут доверху наполнены ограненными бриллиантами. Боюсь, что именно нас с Патриком заставят спуститься вниз, за этим золотом, потому как ни у одного из четверых мужчин нет ни малейшего желания лезть в лаз, освещенный мертвенным светом. А еще из этого туннеля ощутимо несло холодом...

Теплая ладонь Патрика сжала мою руку, а затем он чуть качнул головой, кивнув на землю. Надеюсь, я правильно поняла то, что он пытался мне сказать, и потому, не произнеся ни звука, упала на землю, изображая глубокий обморок. Приходить в себя я не собиралась ни при каких обстоятельствах, пусть мужчины выкручиваются сами.

– Э, ты что?.. – заорал бородач, изо всех сил тряся меня за плечи. – Чего разлеглась? Вставай!

– Не мужики, это бесполезно... – растерянно произнес Патрик. – И не тряси бабу, только хуже сделаешь – как бы до падучей не дошло, у нее вся семья этим делом страдает. А уж ежели на мою женушку сейчас приступ накатит – вот тогда все, она ж в это время себя не помнит!

– Да чтоб вас всех!.. – бородач загнул такую фразу, что я едва сумела сохранить невозмутимость на лице. – Тогда ты спускайся вниз! И живо!

– Зачем?

– Хватит чушь нести! Бери мешок, иди вниз, и выгребай все из сундуков!

– Мужики, да вы что! Мне ж одному столько золота не поднять! Знаете, сколько оно весит? Тут пупок надорвешь, пытаясь хотя бы...

– Иди вниз, я сказал! Да ты знаешь, что я с тобой сделаю, если... – заорал, было, бородач, но внезапно замолк. Остальные тоже молчали. Медленно текли секунды, но ничего не менялось, и я решила чуть приоткрыть глаза. Если честно, то вначале я не поняла, в чем дело, но потом сообразила, что неподалеку от костра неподвижно стоят несколько человек. На первый взгляд – обычные люди, в простой одежде, только вот откуда они появились – неизвестно, и ранее никого из этих людей в Кряжнике я не видела. Смущало другое: каждый из этих незнакомцев был каким-то... ну, синеватым, что ли. Возможно, причина в том, что на людей падает тот неприятно-мертвенный свет из тоннеля.

– Почему вы стоите?.. – прошелестел в воздухе чей-то голос. – Если вам нужно золото, то заберите его. Или вы боитесь? Да, все боятся и убегают, а золото остается... Спускайтесь, возьмите, сколько сможете унести – мы разрешаем...

Ничего себе предложение! Ясно, что никто из присутствующих не ожидал ничего подобного, и потому все молчали, не зная, можно ли доверять услышанному. Возникла долгая пауза, потом один из мужчин (как видно, самых храбрый или самый жадный) перешагнул линию догорающего костра, подошел к туннелю, и, пригнувшись, осторожно ступил в него. Ничего не произошло, мужчина сделал еще шаг, потом еще... Когда же он оказался у сундуков, то вначале опасливо взял в руки один из слитков, рассмотрел его, после чего сунул слиток себе за пазуху, и лихорадочно стал совать золото в карманы, а потом сдернул с головы шапку и стал сгребать в нее золото и тускло блестящие разноцветные камни...

Увиденного оказалось вполне достаточно для того, чтоб остальные мужчины бросились к туннелю и, толкая друг друга, стали спускаться вниз. На нас двоих сейчас никто из них не обращал внимания, и Патрик почти приказал мне:

– Уходим!

Подхватив с земли брошенный факел (который к тому времени прогорел более чем наполовину), мы с Патриком бросились прочь, но не успели сделать и десяти шагов, как камни на дороге перед нами разлетелись в разные стороны, и из-под земли показалось длинное гладкое щупальце отвратительного грязно-зеленого цвета, которое потянулось к нам. Я от неожиданности только что не шарахнулась в сторону, но Патрик оказался более сообразительным – он ткнул щупальце горящим факелом. Послышалось громкое шипение, затем нам в нос ударила отвратительная вонь, после чего щупальце сразу же убралось под землю.

Мы прошли еще совсем немного, когда перед нами появился мужчина – такое впечатление, что он возник ниоткуда, на пустом месте. Внешне самый обычный человек, ничем не примечательный, только от него исходило все то-же, чуть заметное, мертвенно-голубоватое сияние. А еще на нас явно потянуло холодком...

– Куда вы идете?.. – прошелестел голос, и только сейчас я обратила внимание на то, что в этом тихом голосе не было слышно никаких эмоций. – Вернитесь. Вы можете стать богатыми людьми...

Вместо ответа Патрик ткнул факелом в мужчину, но огонь прошел сквозь пустоту – человек словно растаял в воздухе, и снова появился, только чуть в отдалении, а земля перед нами вновь стала вспучиваться, и оттуда опять взметнулось в воздух грязно-зеленое щупальце.

– Вернитесь... – снова раздался безжизненный голос, и Патрику сызнова пришлось прокладывать путь горящим факелом, только вот очередная бесплотная человеческая фигура опять-таки появилась неподалеку от нас, а рядом вновь стала бугриться земля...

Все этот прекратилось лишь тогда, когда мы спустились с холма, на вершине которого находились развалины старой усадьбы. К этому времени факел почти затух, так что нам оставалось брести почти в полной темноте. Впрочем, я согласна идти вперед едва ли не самыми крохотными шажками, лишь бы оказаться как можно дальше отсюда, тем более что с вершины холма до нас уже стали доноситься крики людей. Не знаю, что там творится, но, судя по голосам, ничего хорошего не происходит. Постепенно крики стали стихать, и, не выдержав, я оглянулась, но все, что увидела – только голубовато-холодное свечение на вершине холма, а еще чуть видной голубоватой дымкой была отмечена дорога, по которой мы с Патриком спускались с холма. По счастью, эта дымка обрывалась у основания холма – как видно, дальше ей хода не было. Не знаю, кто, или вернее сказать, что именно преследовало нас, но если бы мы задержались на холме, или хотя б немного промедлили, то, без сомнений, остались бы там навсегда. Когда же через несколько минут стихли крики, и вновь наступила тишина, то я опять оглянулась, но более не увидела ничего – голубоватый свет пропал, как будто его никогда не было, и в ночной темноте не было видно ничего.

Не знаю, сколько времени мы брели в темноте, с опаской делая каждый шаг, но вскоре я поняла, что устала до невозможности.

– Патрик, давай передохнем... – почти прошептала я. Хотя мы и отошли на небольшое расстояние от холма, но говорить громко каждый из нас опасался.

– Здравая мысль... – шагнув в сторону, Патрик уселся на сухую траву, которой тут хватало. – Если честно, то меня уже ноги не держат.

– Не тебя одного... – я села рядом, прижавшись к мужу. Говорить не хотелось, зато успокаивало ощущение теплого человеческого тела рядом с собой. Помолчав немного, все же спросила:

– Как думаешь, эти... Они нас здесь не достанут?

– Главное, нас на холме нет. Помнишь, служанка в гостинице нам говорила, что возле развалин оставаться нельзя, да и на самом холме задерживаться не стоит? Вот мы с него и ушли. Как только немного рассветет, сразу же пойдем отсюда.

Время текло невероятно медленно, и мне казалось, что это была самая длинная и страшная ночь в моей жизни. Тут уж не до сна – страшно лишний раз даже глаза закрыть, и даже разговаривать не хочется, а в голове только одно – побыстрей бы рассвет!

Как только небо стало немного светлеть, и стало различимо то, что находится вокруг – вот тогда мы с Патриком пошли прочь от этого места. Я же, вновь и вновь вспоминая события ночи, дала себе слово, что больше на этот холм ногой не ступлю! Сделаю все, чтоб даже рядом не оказаться! Думаю, и Патрик придерживается такого же мнения. Теперь я понимаю, отчего люди не ходят этой дорогой, и дурная слава этого места вполне заслужена.

Когда мы дошли до того места, где вечером расположились на отдых, то солнце уже заливало землю своими теплыми лучами. Бессонная ночь давала о себе знать, и перед тем, как идти дальше, надо было хоть немного передохнуть, так что мы решили поспать, и иначе нам просто не выдержать – оба были измотаны донельзя. Уснули сразу же, только вот мне снилась всякая чушь – я шла длинными извилистыми коридорами средь колышущихся теней, и знала, что за одним из поворотов притаилась опасность, и после того, как я туда сверну, мой путь на земле будет закончен. Я даже ощущала, как в меня вот-вот вонзятся чьи-то острые зубы, и из их железной хватки мне уже не вырваться, как ни старайся... Жуть! Сон, как круговерть, повторялся снова и снова, будто передо мной без остановки играли одну и ту же сцену, или же я без остановки читала неприятную страницу в книге.

Не знаю, как мне удалось вырваться из этого круговорота, но когда я открыла глаза и поняла, что ночные страхи остались позади, а вокруг самый обычный теплый день – вот тогда я испытала ни с чем несравнимую радость. Патрик все еще спал, только вот его сон никак не назовешь спокойным – муж стонал во сне и дергался, будто куда-то пытался бежать. Похоже, что его тоже терзают кошмары, и если они схожи с тем, что снилось мне, то эту дрянь лучше не видеть.

– Патрик... – я стала трясти мужа за плечо. – Патрик, просыпайся...

Надо сказать, что мне стоило немало сил разбудить дорогого супруга, который никак не хотел просыпаться, но когда это удалось, то бедняга еще долго не мог придти в себя, пытаясь успокоиться после беспокойного сна.

– Чего только не приснится... – выдохнул он. – Фу, мерзость какая! По счастью, это был только сон...

– Мне тоже снилась такая гадость, что вспоминать не хочется... – вздохнула я. – Главное, мы с тобой живы.

– Это верно... – Патрик потряс головой, прогоняя остатки сна. – Так лишний раз и подумаешь о том, как же хорошо жить на свете!

– Тут я не спорю! А вот сегодняшняя ночь... Как думаешь, что это было?

– Да тут хоть думай, хоть не думай... Похоже, семейка рудознатцев в свое время связалась с черным колдовством, получив умение искать богатства под землей, только вот радости им это не принесло. Могу только предположить, что они были, скажем так, привязаны к этому месту, и покинуть его никак не могли. Уверен, что те люди, которых мы там увидели – это и есть пропавшие рудознатцы, вернее, то, кем они стали. Как сказала мне та лесная ведьма – темное колдовство и черные обряды извращают сущность и меняют судьбы людей. Ну, что за непонятные щупальца мы с тобой видели помимо тех призрачных фигур – это я никак пояснить не могу, ясно лишь то, что они не желают отпускать тех, кто имел неосторожность придти на холм в темное время суток. Хотя неизвестно, что там бывает днем... Впрочем, не стоит забивать свою голову тем, что мы не можем понять – своих проблем хватает. Со всей определенностью можно сказать одно: людям на том холме находиться не стоит, ведь не просто же так при одном упоминании об этих развалинах, здешние жители выходят из себя.

– Эти четверо...

– Ты о здешних татях?.. – чуть усмехнулся Патрик. – Думаю, об этих людях мы больше никогда не услышим. Видимо, они знали (во всяком случае, тот бородач – без сомнений), как можно добраться до золота рудознатцев, и хотели, чтобы мы таскали им золото из-под земли, как мальчишки таскают печеные каштаны из огня, да только вид сокровищ лишил их как осторожности, так и способности трезво мыслить. Ну, золото еще и не таких ломало...

– Главное – мы живы. Правда, у нас сейчас ни лошади, ни запасов, ни денег...

– О, чуть не забыл!.. – Патрик подошел к потухшему костру, и из-под камня, лежащего неподалеку, вытащил помятый лист. – Совсем из головы вылетело! Если б ты сейчас не упомянула о деньгах, то я бы о заемном письме и не вспомнил.

– Как ты умудрился его спрятать?

– Просто я догадывался, что нас обыщут, и если найдут заемное письмо, то толковый человек враз поймет, в чем тут дело. Сумма в письме указана немаленькая, а по здешним меркам просто огромная, так что за такие деньги нам голову снесут, не раздумывая. Сама понимаешь – бумагу нужно было как-то спрятать. Рядом с тем местом, где мы сидели, я заметил подходящее местечко, и надо было только улучить момент, чтоб незаметно сунуть туда письмо. Ну, а когда незваные гости стали вытряхивать все, что находилось в седельных сумках, то их внимание к нам ослабло на недолгое время, а я зевать не стал. Как видишь, все просто.

– Давай пойдем отсюда... – я хотела как можно скорей покинуть это место. Чем дальше мы окажемся от холма с развалинами, тем мне будет спокойней. Патрику, думаю, тоже.

– Согласен, здесь не такое место, чтоб задерживаться до бесконечности.

Итак, теперь нам надо добраться до водопада. Помнится, служанка в гостинице говорила, что раньше (когда еще усадьба рудознатцев находилась в целости и сохранности) в те удивительные места возле водопада, люди (точнее говоря, влюбленные парочки и молодожены) отправлялись довольно часто: мол, там очень красиво, необычайная тишина и покой – просто мечта для тех, кто хочет побыть вдвоем. Дескать, она и сама когда-то отправилась туда со своим молодым человеком, только вот впоследствии у них, увы, так ничего и не сложилось, вернее, все разладилось едва ли не в последний момент... Но это дело иного рода, для нас куда важней то, что служанка в подробностях описала дорогу. Впрочем, тут с дороги не собьешься – до водопада она идет без всяких ответвлений, петляя между скал и откосов.

Мы шли, делая лишь короткие остановки. Обоим хотелось одного – как можно быстрей добраться до водопада и встать под струю воды – не могу отделаться от впечатления, будто на мне налипла какая-то грязь, которую надо смыть как можно быстрей. Помнится, служанка в гостинице говорила о том, что от развалин до озера надо добираться часа три-четыре. Что ж, это не так и много. Конечно, после водопада наш путь лежит до озера с темной водой, но пока что об этом думать не стоит. А еще я бы не отказалась поесть, только вот об этом сейчас можно только мечтать – если даже ночные визитеры и не съели все наши припасы, то все, что оставалось в седельных сумках, пропало вместе с лошадью. Вернее, она сбежала еще там, на холме, и надеюсь, что ей удалось остаться в живых. Что же касается нас... Надеюсь, что рядом с водопадом есть маленькое озеро, в котором должна быть рыба. Не знаю, как бы ее будем ловить, но что-нибудь придумаем.

До водопада мы добрались во второй половине дня и должна признать, что теперь я понимаю, почему сюда так манило людей. С невысокой скалы струя воды падала в крохотное озерко, над которым стояла невесомая водяная пыль. Чистый песок, зеленая трава, цветы, мелкий кустарник, удивительный воздух, и, несмотря на шум падающей воды, чудное ощущение покоя, словно разлитое в воздухе... Неудивительно, что скинув обувь, мы с Патриком прямо в одежде бросились в озеро. Вода оказалась холодной, но сейчас это не имело значения: главное – смыть с себя ту гадость, что налипла на нас за последнее время.

Не знаю, сколько времени мы провели в воде – во всяком случае, я уже стала мерзнуть, только вылезать все одно не хотелось. Такое впечатление, будто эта чистая вода унесла все плохое, что случилось с нами, и с души словно упал тяжелый камень. Вдобавок Патрик разрезвился, и вздумал брызгать в меня водой, пришлось отвечать ему тем же...

От веселья нас отвлекло лошадиное ржание. Обернувшись, мы увидели, как к озерку подходит высокий молодой парень, ведя в поводу нашу лошадь. Надо же, нашлась! Как видно, вовремя успела убежать от развалин... А еще она очень хочет пить – сразу же потянулась к воде. Неясно другое – кто этот человек и что он тут делает? В Кряжнике я его точно не видела, хотя это еще ни о чем не говорит.

– Еле вас нашел... – заговорил незнакомец. – Это, здравствуйте...

– И тебе здорово... – Патрик первым вышел на берег, а я следовала за ним. – Ты кто такой?

– А разве вы меня не узнали?.. – искренне удивился парень. – Это ж я!

– Вижу, что ты... – усмехнулся Патрик. – Знать бы еще, с кем дело имею, хотя...

Патрик умолк, и какое-то время смотрел на парня. Не знаю, что там выглядел мой спутник, а у меня при взгляде на незнакомца создалось впечатление, что перед нами находится обычный деревенский житель – высокий, крепкий, натруженные руки, простое, ничем не примечательное лицо... Взгляд, правда, беспокойный. Было заметно, что парень волнуется – то и дело переступает с ноги на ногу.

– Ты не поверишь, кого мы видим... – обратился ко мне Патрик, не отводя глаз от молодого человека. – Перед нами собственной персоной находится тот самый волколак, который так перепугал тебя и лишил нас одной лошади.

– Что?! – это я ожидала услышать меньше всего. – Но он же...

– Да я сам не понимаю, как такое случается!.. – едва ли не взвыл парень. – Я ж то волк, то человек, и почему это происходит – не знаю! Иногда у меня получается оборачиваться по желанию, иногда нет.

– К нам ты зачем пришел?.. – поинтересовался Патрик.

– А куда ж мне было еще идти? Не охотникам же свою шею подставлять!

– Но я же тебе сказал про лесную ведьму! Она может помочь таким, как ты или я.

– Можно подумать, я знаю, где она живет!.. – буркнул парень. – Вот я и решил, что вы меня к ней отведете – самому мне ее искать не с руки.

– Железный довод... – развел руками Патрик. – Только вот на кой ты нам сдался?

– Может, пригожусь...

– Мы, вообще-то, не на увеселительную прогулку собрались!

– Да мне без разницы.

Похоже, этот молодой человек настроен серьезно. Ну, и что с ним делать? Если гнать от себя, то еще неизвестно, чем все обернется – я уже видела, на что способен волколак. Кажется, об этом же подумал и Патрик, потому как, вздохнув, он поинтересовался:

– Как хоть звать-то тебя?

– Вафан...

По словам молодого человека, его родители были весьма состоятельными и уважаемыми людьми, но воспитывали детей в строгости, и слово «лень» в дом было неизвестно. Беда в том, что Вафан не выносил крестьянскую работу, и с детства мечтал стать солдатом или охотником. Родители ни о чем таком даже слушать не хотели – мол, не валяй дурака, делай, что тебе сказано, а всю чушь выбрось из головы! Из всех своих детей родители считали его самым бестолковым, что очень обижало молодого человека. С годами ничего не поменялось, становилось только хуже, а потом девушка, которая нравилась Вафану, отказала ему и вышла замуж за другого. Вот тогда-то парень и пошел за помощью к местному колдуну, который по какой-то непонятной причине уже давно зазывал парня к себе в гости. Как сказал Вафан, он просто хотел стать самым сильным и умелым, пусть бы ему для этого пришлось даже обрести волчью натуру...

Однако все сложилось совсем не так, как бы того хотелось молодому человеку. Колдун напоил Вафана каким-то зельем, после которого тот потерял сознание, а очнувшись, понял, что теперь находится во власти колдуна, который объявил себя хозяином своего нового волколака. Что именно там произошло, как и когда – об этом Вафан говорил уклончиво, но дело кончилось тем, что он убил колдуна, вернее, загрыз... Как сказал парень, позже он от отчаяния совершил немало ошибок и крепко напугал всю округу... Насколько мы поняли из сбивчивых слов Вафана, он иногда становился человеком, а потом вновь превращался в волка. Чтоб не подвергать людей опасности, парень ушел жить в глухую чащу, но иногда не мог совладать со зверем внутри себя, и выходил охотиться не только в лес, но и на дорогу...

Спустя несколько часов после нашей с ним встречи в ельнике, Вафан вновь стал человеком, но в тот день у него было так тяжело на душе, что он решил обратиться за помощью к родителям, и пришел к ним ночью, когда большая часть жителей деревни уже спала. Увы, но родители пришли в ужас от рассказа сына, и даже более того – отец его чуть не убил, причем хотел совершить подобное в прямом смысле этого слова. Родителей можно понять: если кому-либо станет известно о том, что их сын стал тем оборотнем, что сейчас пугает округу, то могут не только дом пожечь, но и всю семью извести. Если уж на то пошло, то в большом семействе не один сын имеется, тем более что он всегда был непонятливым и не похожим на других детей.

С трудом сбежав из родительского дома, Вафан решил отправиться на наши поиски: что ни говори, но Патрик тоже оборотень, а товарищи по несчастью должны помогать друг другу! Ну, а если очень повезет, то кто знает – а вдруг можно снова человеком стать?! Конечно, полной уверенности в столь счастливом итоге нет, но в жизни может быть всякое... Сказано – сделано, и Вафан отправился на наши поиски, тем более что запах от наших следов был вполне различим на земле. По словам молодого человека, у него теперь появился такой острый нюх, о котором даже помыслить невозможно, а кому сказать – так просто не поверят! Как он нас отыскал – это отдельный разговор, но главное, что во время своих поисков для начала он нашел нашу лошадь, которая паслась на сухой траве, а потом разыскал и нас...

Молодой человек все еще говорил, а я смотрела на дорогого супруга и понимала, что он не знает, как ему поступить: все же раскрывать то, кем на самом деле является Патрик, было крайне нежелательно – не для того его родственники предпринимали для этого все возможное и невозможное. С другой стороны, пришлого парня-волколака так просто прогнать от себя у нас вряд ли получится, потому как он явно настроен избавиться от дара оборотничества, и уверен, что в этом можем ему помочь только мы.

– Понимаешь... – начал Патрик. – Понимаешь, наш путь лежит довольно далеко, и мы не знаем, когда вернемся назад. Вернее, вернемся ли вообще.

– И что?.. – пожал плечами Вафан. – Можно подумать, что у меня сейчас в жизни происходит что-то другое. В родительский дом дорога закрыта, куда идти – не знаю. Уж лучше с вами, чем в какую-нибудь чащу забиваться, и выть там на луну в одиночестве. Знаете, как хреново быть одному? Тут не только завоешь, а и грызть всех пойдешь!

– Хм...

– А я и охотиться умею, голодными со мной не останетесь!.. – продолжал парень. – И потом, я гляжу – у вас руки чистые – значит, вы из благородных, а раз так, то вам все одно нужен тот, кто может еду приготовить, или чего по хозяйству сделать...

– Ладно, оставайся... – неохотно произнес Патрик. – Но если у тебя ум за разум зайдет, и ты вздумаешь на нас кинуться, то не обессудь – у меня, как ты помнишь, тоже когти имеются. Не хватало еще, чтоб ты нас покусал!

– Не!.. – парень замотал головой, а потом облегченно выдохнул. – Не, вы во мне не сомневайтесь! Все для вас сделаю! Только вы, это... Если я снова в волка перекинусь, вы мою одежду и сапоги не бросайте, с собой возьмите – мне ж потом во что-то одеться надо.

– А как же ты до этого обходился?

– Да по-всякому бывало... – неохотно отозвался Вафан. – Ну, а то, во что я одет сейчас... Пришлось в Кряжнике одежду утащить, да и сапоги заодно прихватить – здешний народ под замком мало что держит.

Да, – подумалось мне, да, этот парень не пропадет, всегда что-нибудь придумает. Правда, по его милости я осталась без запасной одежды, ну да что теперь об этом вспоминать.

– Ты где нашу лошадь нашел?.. – спросила я.

– В одном месте полянка есть небольшая с сухой травой. Там я лошадку и отыскал. Испугана была, ее аж трясло! Ничего, успокоил... Правда, на холм с развалинами идти не хотела, еле уговорил...

– И что там сейчас на холме?

– Да ничего... – парень пожал плечами. – Пусто, одни руины, вокруг никого, только ветерок небольшой... Гиблое место, я это сразу понял – от него за версту несет, как от выгребной ямы, причем запах застарелый, его уже ничем не выведешь. Я сам это место едва ли не пробежал – аж выворачивает от той вони! А вот вы там, похоже, задержались – тот запашок еще чуток ощущается. Ничего, на хорошем ветерке выветрится.

Мы с Патриком переглянулись – никаких запахов на холме мы не чувствовали. Судя по всему, у этого оборотня, и верно, имелся поразительный нюх, причем он чувствовал даже то, что обоняние обычного человека уловить не в состоянии. Ладно, надеюсь, особых конфликтов в дороге у нас с ним не будет.

Первым делом я посмотрела, что находится в седельных сумках. Надо же, там осталась не только пара рубашек Патрика, но и немного еды – хотя те четверо мужчин и не страдали отсутствием аппетита, но подчистую наши запасы они все же не уничтожили, еще остались сухари и вяленое мясо. Что ж, это все же лучше, чем совсем ничего.

Наш новый спутник от еды не отказывался, ел так, что за ушами трещало – видно было, что соскучился по обычной человеческой еде, но и мы от него не отставали. К сожалению, того небольшого запаса еды, что у нас осталась, хватит только на ужин, но постараемся что-нибудь придумать.

Уходить отсюда нам никак не хотелось, и потому мы решили переночевать в этом удивительном месте. Неподалеку от водопада разросшиеся ветки кустарника и пласты зеленого мха сплелись во что-то, очень напоминающее арку, и находиться внутри этой арки было невероятно приятно. Помнится, еще служанка в трактире рассказывала нам об этой арке – и надо же, это необычное сооружение так никуда и не исчезло. Вполне естественно, что все мы забрались под этот зеленый полог, а мне вдруг вспомнилось, как я на помолвке красотки Тарилы тоже пряталась за зеленой стеной из листьев, и услышала там немало интересного... Тьфу ты, нашла о чем вспоминать!

Похоже, у Патрика тоже было хорошее настроение, потому как он шутливо поинтересовался:

– Дорогая супруга, о чем думаем? Надеюсь, о любви?

– О помолвке... – брякнула я, поздно сообразив, что Патрик вряд ли поймет ход моих мыслей. – Извини, вспомнила свою хм... подругу, которая выходила замуж в тот день, когда мы впервые встретились.

– А, вот ты о ком!.. – усмехнулся Патрик. – Понимаю: свадьбы и помолвки – это то, что интересует девушек больше всего. Что касается твоей подруги...

– Думаю, ее со всем основанием можно считать бывшей подругой.

– Н-да?.. – приподнял брови Патрик. – Похоже, она тебя чем-то задела, так? Бывает... Кажется, я тебе уже говорил о том, что сын графа Ларес (за которого вышла твоя гм... бывшая приятельница), считается другом герцога Малк, вернее, другом его сына. Сам же граф (чтоб его!) является сторонником герцога... В общем, когда станет известно, что ты вышла за меня замуж (а такие вещи скрыть невозможно), то... бывшая подружка или запишет тебя в стан своих непримиримых врагов, или же причислит к числу закадычных друзей – тут все зависит, скажем так, от интересов текущего момента.

– Лучше пусть забудет о моем существовании.

– Тоже неплохое решение...

Сейчас, после всех страхов прошедшей ночи, у меня на душе было самое настоящее умиротворение, и, говоря откровенно, не было желания даже шевелиться, хотелось только одного – просто отдыхать, и словно впитывать в себя чистоту окружающего мира. Смолк даже Вафан, который битый час рассказывал нам о колдуне, который превратил его в волколака – понятно, что в последнее время парень отвык от обычного человеческого общения, и ему просто хотелось поговорить. Кажется, спокойствие этого места подействовало даже на нашего нового приятеля, однако, помолчав немного, Вафан снова заговорил:

– Слышь, а как ты стал оборотнем?

– Давай об этом потом поговорим... – отозвался Патрик.

– Но я же от вас ничего не скрываю!

– Всему свое время... – Патрик не договорил, потому что откуда-то сверху донесся странный крик. Даже не знаю, на что именно похоже то, что мы услышали – это было нечто среднее между рычанием, воплем, шипением, и все это было приправлено яростью. Святые Небеса это еще что такое? От растерянности мы все замерли, а потом вскочили на ноги, и в этот момент услышали испуганное ржание лошади. На мгновение мы растерялись, однако Вафан оказался сообразительней нас – он тут же кинулся к лошади, и привел перепуганное животное сюда же, под арку.

– Постой тут, милая, постой... – успокаивал он дрожащую лошадь. – Тут безопасней...

В этот миг мы снова услышали все тот же крик, только он прозвучал куда ближе, едва ли не у нас над головой, а затем мы заметили, как над озером промелькнула большая тень. Прошло еще несколько немыслимо долгих мгновений, и мы снова услышали крик, только уже чуть в отдалении. Так, кажется, я понимаю, кто это может быть...

– Дракон... – произнес Патрик. – Это был дракон...

– Пожалуй, ты прав... – согласилась я.

– Жаль, что я его не увидел!

– Дойдем – увидишь!.. – махнула я рукой. – И нечего жалеть – этот летающий ящер, судя по голосу, явно был не в настроении, так что если б он тебя узрел на берегу озера, то вряд ли стал бы разбираться в том, кто есть кто.

– Хоть бы он в свои края не убрался раньше времени...

– Раз все еще летает здесь, то у тебя еще есть шанс на благополучный исход... – я постаралась произнести это слова как можно более спокойно. – Кстати, сколько времени осталось до того, как на свет появятся дракончики?

– Совсем мало.

– А о чем речь?.. – встрял в разговор Вафан. – Что, над нами и вправду пролетел дракон? У нас в деревне поговаривали, что на Синих горах объявился...

– Думаю, все ваши разговоры – чистая правда... – отозвался Патрик. – Кстати друг мой, тебе не помешает знать, что мы идем к тому месту, где обитает дракон.

– Зачем?

– Да все за тем же, для чего тебе надо отправиться к лесной ведьме.

– Ничего себе!.. – почесал в затылке Вафан. – Кто это вас так?

– Мир не без добрых людей... – неприятно усмехнулся Патрик. – Ну, так что, не передумал и дальше идти с нами?

– Нет!.. – замотал головой Вафан. – Если даже и помру, то хоть перед смертью на дракона погляжу! Интересно ведь...

... Утром мы уходили из этого благословенного местечка. Теперь, по словам Патрика, наш путь лежал к озеру с темной водой. Правда, служанка из гостиницы там никогда не бывала, лишь слышала не очень добрые отзывы об этом озере, и то, что знала – все честно нам пересказала, и потому, в последний раз посмотрев на умиротворяющую красоту этого места, мы вновь тронулись в путь. Казалось бы, нас не ждет никаких неприятных сюрпризов, но не тут-то было! Мы не прошли и версты, когда дорога внезапно раздвоилась, и мы стояли на перекрестке, не зная, по которой из дорог двигаться дальше.

– Патрик... – повернулась я к мужу, но тот был и сам озадачен.

– Не знаю! Мне ничего не известно о том, что дорога раздваивается! Похоже, придется идти наугад...

– Погодите вы!.. – вмешался Вафан. – Сейчас сообразим, чего и как...

Оборотень какое-то время стоял на перекрестке, вдыхая в себя воздух, затем, едва ли не нюхая землю, прошел по одной дороге, затем перешел на другую... Глянь со стороны – ну прямо как охотничий пес, который идет по следу! Однако через несколько минут Вафан вернулся к нам.

– Тут такое дело... – начал он. – По той дороге, что слева – там только запахи мышей зайцев, птиц... Есть запахи еще каких-то животных, но не скажу, кого именно. Зато на правой дороге, вдобавок ко всему прочему, еще имеются как лошадиные запахи, так и человеческие. Правда, они достаточно старые, почти не ощущаются...

– Я впечатлен... – Патрик развел руками, да и я была удивлена. – У меня нет слов! Не ожидал такого, право, никак не ожидал! Это просто поразительно! Молодец!

– Ну, так я ж сказал, что вам пригожусь!.. – заулыбался Вафан – он никак не ожидал похвалы. – А ты разве ничего не чуешь?

– Нет, таких способностей у меня нет... Итак, идем по правой дороге, и надеюсь, что больше никаких неприятностей на нашем пути не будет.

А уж как я-то на это надеюсь!..

Глава 8

До озера с темной водой мы добрались только ближе к вечеру. Пожалуй, тот десяток верст, что отделяли озеро от водопада, можно было бы пройти куда быстрее, если б дорога так не петляла по склонам гор. К тому же в узком ущелье путь оказался перегорожен небольшим завалом из камней – мы, конечно, смогли бы по нему пробраться, а вот нашей лошади там было никак не пройти. Пришлось расчищать дорогу, и это заняло у нас немало времени.

Впрочем, мы могли задержаться в ущелье куда дольше, если бы Патрик, прикинув, что нам с такой грудой камней еще долго не разобраться, не решил действовать по-своему. Для начала он попросил меня отойти подальше и придерживать лошадь: как он сказал – мол, надоело мне тут ковыряться, надо придумать что-то другое. Как и следовало ожидать, стоило мне отойти от Патрика, как он вновь превратился в страшноватое существо, очень смахивающее на дракона, а когда молодой человек скинул с себя куртку и рубашку (мол, они будут мне мешать в работе!), то я хорошо рассмотрела его тело, покрытое зеленоватой чешуей. А еще в глаза бросался небольшой костяной гребень на спине, идущий вдоль позвоночника...

Конечно, к этому времени я уже несколько привыкла к измененному виду Патрика, но, тем не менее, надо признать: то, что сейчас находилось перед моими глазами – это более чем неприятное зрелище, если не сказать хуже! Не приведи того Светлые Боги, если Патрика в таком виде увидит кто-то посторонний, а уж когда о том, кем сейчас стал Патрик, узнает инквизиция – вот тогда настанет самый настоящий крах! Что ни говори, но король нашей страны приходится Патрику родным дядей, и в том случае, если эту неприятную историю умело подать (а у герцога Малк наверняка уже все подготовлено к подобному развитию событий), то, без сомнений, можно поднять такую бурю, которая сметет с престола нынешнюю царственную династию. Ну, а первым претендентом на освободившийся трон стоит герцог Малк, чтоб его!..

Следует сказать еще об одном: одновременно с тем, как Патрик превращается в жутковатое существо, у него появляются новые силы, причем в довольно-таки немалом количестве. Вот и сейчас молодой человек принялся расшвыривать камни с дороги, причем проделывал это с такой мощью, что булыжники и валуны (причем некоторые из них были немалой величины) просто-таки разлетались по сторонам. За сравнительно небольшое время Патрик сумел расчистить неширокий проход среди завала, достаточный, чтоб по нему могла пройти лошадь.

– Лихо!.. – оценил Вафан результат трудов Патрика, когда мы миновали завал. – Во силища у тебя! Жаль, я тебе помочь не мог – моими лапами много не накидаешь. Зато пока ты камни кидал, я пару фазанов успел добыть, так что без ужина не останемся!

Верно – пока Патрик расчищал дорогу, Вафан умудрился камнями подбить пару каких-то птиц. Глаз у нашего волколака оказался зорким, рука – меткой, да и ловкости хватало. Похоже, на сегодняшний день голод нам не грозит, и это радует.

– Ничего, ты в другом деле силен, охотник из тебя – просто загляденье... – Патрик присел на большой валун, тяжело дыша, а затем взгляд его страшноватых красно-зеленых глаз устремился на меня. – Что скажешь, дорогая супруга? Жутко я выгляжу без одежды?

– Хорошего, конечно, мало... – я подошла к Патрику, держа в руках его куртку и рубашку. Н-да, скажи я сейчас этому уставшему парню, что он, и верно, производит жутковатое впечатление, так Патрик окончательно упадет духом, хотя и сам прекрасно понимает, что сейчас на него, как говорится, без слез не взглянешь. В таких случаях человеку надо говорить или нечто ободряющее, или же просто постараться хоть немного отвлечь беднягу от тяжелых мыслей. – Не расстраивайся: мы для того и отправились невесть куда, чтоб вернуть все то, что у тебя было раньше.

Буркнув что-то непонятное, Патрик забрал свою одежду, и стал одеваться, не глядя на меня, но тут в разговор встрял Вафан.

– Слышь, а когда я становлюсь волком, тоже выгляжу так, что при взгляде на меня возникает дрожь в поджилках?

– Оба хороши!.. – махнула я рукой, мысленно ругая бестолкового оборотня – вот балда, зачем нужно было говорить такое?! Дорогой супруг и без того крепко переживает из-за своего нынешнего облика, а наш волколак еще добавляет! – Разница только в том, что Патрик стал таким помимо своей воли, а ты, волколак несчастный, сам к колдуну сунулся.

– Так я и сам знаю, что дурень... – вздохнул Вафан. – Сейчас-то понимаю, что нечего было слушать колдуна, который меня частенько зазывал к себе, чуть ли не золотые горы сулил, обещал сделать сильным и непобедимым... Поверьте – в толк взять не могу, отчего он именно ко мне такое благоволение высказывал?! Наверняка чего-то от меня надо было... Хотя и так ясно: чего хотел – то он и получил.

– Вафан, я все хочу тебя спросить – ты в Синих горах когда-нибудь бывал?

– Нет... – тот затряс головой. – Я и в Кряжнике никогда не был, из наших лесов никуда не выезжал! Там дом, все родное... Потому-то и уходить оттуда боялся. А теперь мне там и вовсе делать нечего...

– Ладно, поговорили – и хватит!.. – Патрик закончил одеваться, и его драконий облик таял, словно лед в горячей воде. – Пора идти, нечего лясы попусту точить, и без того здесь оставались куда дольше, чем допустимо.

С этим никто спорить не стал – мы, и верно, слишком задержались на этом месте. Все бы ничего, но чувствовалось, что Патрик все же устал, и я его понимаю: перекидать такую гору камней – дело непростое и тяжелое, даже если ты оборотень с немалым запасом сил.

Когда же мы добрались до озера (вернее сказать, до озерца), то оказалось, что оно находится в небольшой долине, окруженной скалами. Да уж, внешне тут нет никакого сходства с тем благословенным местом, где с невысокой скалы в крохотное озерко с чистой водой льются чистые струи водопада. Здесь большую часть долины занимало самое настоящее озеро, вода которого отливала неподдельной темнотой. Каменистые берега с пучками травы, неприятная тишина, мелкая рябь по озеру... Даже при солнце окружающая местность не располагала к покою и умиротворению. И вообще, здесь, словно разлитая в воздухе, явно ощущалась какая-то неприветливость, и подходить к озеру отчего-то никому из нас не хотелось, хотя у каждого было немалое желание умыться после долгой дороги. Не знаю, что тому причиной, но ни у кого из нас даже мысли не появилось о том, чтоб искупаться в этой темной воде.

Однако нас куда больше привлекало другое: на склоне одной из гор был виден небольшой домик, и даже более того – рядом со строением находилось нечто вроде огорода. Дом, кажется, целый, да и огородик, насколько я могу видеть, ухожен. Ясно, что здесь живут люди.

– Патрик... – спросила я. – Это что за дом?

– Не знаю... – покачал тот головой. – Сам удивлен, мне об этом ничего неизвестно. Вафан, а ты что скажешь?

– Чего тут можно сказать... – парень какое-то время принюхивался. – Домик этот обитаемый – дымком оттуда тянет, и едой. Похоже, утром тут печь топили и хлеб пекли. А вот насчет озера... Не нравится оно мне. Тянет от него чем-то таким... Не знаю, как сказать, но без крайней на то нужды к этому озеру подходить не стоит.

Ну, поверим волколаку на слово, тем более что и мы тоже не горели желанием плескаться в этой темной воде – она нам и без слов Вафана доверия не внушала. Вместо этого направились к домику, надеясь на то, что хозяева разрешат нам переночевать под крышей своего дома. Денег, чтоб заплатить за постой, у нас, конечно, нет, но хочется надеться, что мы как-нибудь договоримся. А домик, надо признать, крепкий, сложен на совесть, и за ним явно следят: все чисто, аккуратно, и вдобавок неподалеку от огорода находится небольшой родничок, наполняющий водой каменную чашу в земле.

Хозяин – пожилой крепкий мужчина с седоватой бородой и мрачным взглядом, встретил нас на крыльце. Этот человек отнесся к нам весьма настороженно, во всяком случае, радости при нашем появлении он не выказал. Разговор явно не ладился, и пришлось прямо просить разрешения переночевать. Не скажу, что хозяин охотно согласился пустить нас на постой, но, как я поняла, люди сюда заглядывали нечасто, а даже таким бирюкам хочется знать, что происходит за пределами Синих гор, и потому мужчина согласился нас пустить на ночевку, пусть даже он сделал это без особой охоты. Так что мы отвели нашу лошадь в крепкую каменную конюшню, благо она была пуста, а уж потом отправились в гости к хозяину.

Не сказать, что дом был большим – кухня, комната, кладовые, на окнах вместо стекол – тонкие пластинки слюды. Оказывается, этот человек жил один – похоже, он относится к числу тех людей, кому достаточно общения только с самим собой, и кто предпочитает обитать вдали от остального человечества, в уединении и тишине. Что ж, такое тоже случается. Как мы поняли из его слов, когда-то у этого бородача была жена, но она умерла много лет назад, и с той поры мужчина живет здесь безвылазно, и такая жизнь его вполне устраивает. Подле дома, на плодородном клочке земли, у него разбит огород, а чуть подальше, в горах, имеется нечто вроде небольшой пустоши, на которой мужчина сажает ячмень. В общем и целом, своей жизнью он доволен, и менять ничего не хочет.

На наш вопрос, как его звать-величать, хозяин лишь отмахнулся – не надо вам знать мое имя, а я вашими не интересуюсь. Дело не в обиде, просто сюда иногда люди приходят и уходят, одни возвращаются, другие – нет, так что не стоит запоминать ненужные имена – так жить спокойнее, да и вам не советую забивать голову лишним.

Помимо новостей из большого мира, бородача интересовало другое, а именно – куда мы направляемся, и что нам нужно в здешних местах? Судя по всему, этого человека не обведешь вокруг пальца пустыми разговорами, и потому Патрик, немного поколебавшись, признался, что мы идем к Белым скалам – мол, заодно подскажите, где находится это место, потому как мы, стыдно признаться, не знаем туда дороги...

– Зачем вам к Белым скалам?.. – чуть помолчав, спросил бородач.

– Если бы не крайняя необходимость, мы бы в те места ни за что не отправились... – вздохнул Патрик. – Простите, но для чего мы туда идем – об этом я вам сказать не могу, вы уж простите меня покорно.

– А вы знаете, что как раз на Белых скалах сейчас обитает дракон?.. – буркнул хозяин.

– Он точно там есть?.. – теперь уже я влезла в разговор. – Вы в этом уверены?

– Я в этих местах полжизни прожил... – покосился на меня мужчина. – Так что прекрасно знаю, что и где тут может находиться, а о том, что в горах появилась эта летающая тварь, мне стало известно куда раньше, чем всем остальным обитателям здешних мест. Должен предупредить, что дракону на глаза лучше не показываться, потому как нрав у него паршивый, одно слово – змеюка летающая! Зла у этого дракона столько, что словами не описать! Сейчас я и сам лишний раз стараюсь не задерживаться на воздухе, большей частью отсиживаюсь в доме, хотя забот на огороде хватает, да и за ячменным полем лишний раз присмотреть не помешает. Меня можно понять – этот летающий зверь моего последнего коня утащил! Он брюхо набил – и доволен, а что я теперь делать буду? Без лошади мне тяжко придется... Только и остается, как радоваться тому, что сам жив остался!

– Сочувствую.

– Да что мне с вашего сочувствия!.. – махнул рукой бородач. – И без них забот полна голова. И если вы считаете, что я струхнул при виде дракона, то с этим я спорить не буду – когда еле удерешь от этой летающей образины, и видишь, как она утаскивает в своих когтях твою лошадь... Тут, знаете ли, любой опаску заимеет.

– Где-то месяц – полтора назад к Белым скалам направлялся отряд из одиннадцати человек... – вновь заговорил Патрик. – Вы их видели?

– А то как же, видел... – неохотно откликнулся мужчина. – Здесь они останавливались. Шумные парни и самоуверенные, меня ни во что не ставили. Когда шли к Белым скалам, то веселились и шутили, а вот назад пришли только трое, причем все были пешими: как я понял, лошадей они потеряли еще там, у Белой скалы, а может, несчастных лошадок они сами бросили, чтоб уйти от дракона. Что ни говори, а у пешего куда больше возможностей затаиться в трещинах скал или спрятаться в укромном уголке. Понятно, что эти трое хотели как можно быстрей убраться отсюда, во всяком случае, у меня они задерживаться не стали... Как я понимаю, вы идете по их следам? Надо же, в этих краях годами никто не показывался, и вдруг люди пошли один за другим! Можно подумать, на Белых скалах медом намазано, раз вы все туда рветесь! Даже дракона не боитесь. Не скажете, что вы там ищете?

Интересно, отчего это мужчина говорит о том, что из отряда, посланного герцогом Малк, назад вернулось трое? По словам Патрика, их было только двое. Непонятно...

– Как я понял, вы те места хорошо знаете?.. – поинтересовался Патрик. – Я имею в виду Белые скалы.

– С той поры, когда я тут поселился, здешние места успел обойти вдоль и поперек.

– Тогда мы с вами можем договориться. Может, и столкуемся.

– О чем еще?.. – пробурчал мужчина. – Если честно, то не люблю, когда чужаки лезут туда, куда им не положено. Сидели бы у себя дома, не лезли на Синие горы...

– Разговор долгий, но для начала можно и перекусить. Надеюсь, вы не против? Наш товарищ добыл двух фазанов, так что...

– Ладно, но готовьте их сами... – махнул рукой хозяин. – Только в доме их ощипывать не стоит – у меня для этого крыльцо имеется.

– Так я их там в два счета разделаю... – Вафан отправился к дверям.

– Погоди, парень, вот что я тебе хочу сказать... – остановил Вафана бородач. – Сейчас вечереет, а здесь это время опасное, так ты к озеру не вздумай идти, а не то как бы чего худого не случилось. Руки помыть, или когда птицу будешь разделывать – воду для этого бери из родничка, благо он находится рядом с домом.

– Ладно... – и Вафан скрылся за дверями, а мужчина продолжал, обращаясь уже к Патрику. – Не знаю, что тебе надо, но с хорошим человеком отчего же не переговорить? Только вот бабу свою тоже отправь птицу ощипывать – все дело побыстрей пойдет.

– Извини, хозяин, но моя жена рядом побудет.

– С чего это вдруг... – нахмурился бородач, но больше сказать ничего не успел, потому как в комнату вернулся Вафан, и вид у него был весьма возмущенный.

– Слышь, хозяин, обманывать нехорошо... – заговорил он. – Говоришь, что твою лошадь дракон утащил, на трудную жизнь жалуешься, на жалость нас пробиваешь, а у самого хороший конь имеется! Вон, на травке пасется!

– Нет там никакого коня... – начал, было, хозяин, но Вафан его перебил.

– Ну как же нет?! Я что, слепой?! Или думаете, что я в лошадях не разбираюсь? Да вы только посмотрите – вороной жеребец, настоящий красавец! От него ж глаз не оторвать! Таких в моем поселке никто не видывал!

– И хорошо, что не видывал!.. – только что не огрызнулся бородач. – Считай, что вам повезло. Выйдите, поглядите – может, что и поймете.

Вафан сказал правду. Когда мы вышли на крыльцо, то увидели, что неподалеку от берега пасется вороной конь неописуемой красоты. Безупречный черный цвет шкуры без единого светлого пятнышка, совершенное сложение, точеная шея с роскошной гривой... Такой конь под стать королю, не меньше!

– Ничего себе!.. – только что не присвистнул Патрик, разглядывая коня. – И что ж ты, хозяин, прибедняешься? За такого прекрасного коня в городе тебе столько золота отсыплют, что унести не сможешь!

– Да не конь это, а келпи... – проворчал бородач, который тоже вышел на крыльцо. – Проще говоря, оборотень, водяной дух, и является на глаза людям в виде такого красавца. По счастью, он не каждый вечер показывается, но сегодня объявился. Как видно, чуял, что ко мне гости пожаловали. Чтоб вы знали: келпи – это еще тот стервец, и не приведи вас Светлые Боги подойти к нему близко! Он вас к себе подпустит, да еще и спину свою подставит – садитесь, мол!, а затем в воду утащит, и слезть с келпи вы уже не сможете, как ни старайтесь.

– А зачем в воду?.. – брякнула я.

– Откуда я знаю?.. – пожал плечами бородач. – Из тех, кого он утащил, назад не вернулся ни один. Ест их там, наверное – просто вы у келпи зубы не видели. У него такие клыки – волки позавидуют.

Ответом было лишь ехидное хмыканье Вафана – похоже, что к словам хозяина насчет зубов келпи он отнесся с большим сомнением.

– Хозяин, ты меня, конечно, извини, но что-то мне в это плохо верится... – Патрик не сводил глаз с вороного красавца. Вообще-то я Патрика понимаю – мне самой не верится, что столь прекрасное создание может быть настолько опасным. Подобное просто в голове не укладывается!

– Не тебе одному... – мужчина пожал плечами. – Предупреждай людей об этом, не предупреждай – все одно не верят. Знаете, сколько таких неверующих келпи утащил на дно? Я за свою жизнь на такие случаи достаточно насмотрелся. Для примера можно вспомнить тех троих, которые вернулись с Белых скал.

– Вы имеете в виду тех, что остались от отряда в одиннадцать человек?

– А о ком же еще?.. – даже удивился бородач. – Один из этой троицы (тот, что помоложе) все шумел – мол, уходить отсюда надо поскорей, а не то дракон, дескать, нас и тут достанет! Этого всполошенного парня аж трясло от страха, и ему хотелось только одного – как можно быстрей прокинуть Синие горы! Когда же он увидел келпи, то, никого не слушая, кинулся к нему – как видно, думал, что сейчас умчится отсюда на быстром коне.

– И что дальше?

– Все то же, что и всегда: келпи его в озеро утащил, и больше того парня мы не видели.

– А двое оставшихся?

– Да они, кажется, даже обрадовались, что от своего излишне шумного приятеля избавились, тем более что парень от страха вроде головой немного тронулся. Так что оставшиеся двое переночевали, и ушли с рассветом.

– Этот келпи... Он здесь один?

– Да кто его знает... – философски ответил мужчина. – Может, и не один.

– А кто еще? Вернее, сколько их?

– Да мало ли чего есть на свете... – уклончиво ответил бородач. Отвечать на этот вопрос ему явно не хотелось.

– Я вот что скажу... – Вафан без остановки водил носом по воздуху. – Это, и верно, не конь – тут лошадиного запаха и близко нет, но тянет водорослями и чем-то еще, только вот чем именно – понять не могу.

– Вы бы, гости дорогие, побыстрее со своими фазанами разобрались, да в дом пошли – скоро совсем стемнеет, а я на ночь двери крепко-накрепко запираю. В здешних местах без этого никак.

Дважды повторять не пришлось, и очень скоро фазаны были ощипаны и выпотрошены, после чего мы не стали задерживаться на крыльце. Хозяин закрыл тяжелую входную дверь не только на задвижку, но еще и на пару замков, после чего закрыл окна ставнями. В комнате было бы совсем темно, если б не пара самодельных свечей, которые заметно коптили. Затем мужчина проверил, хорошо ли закрыта дверь в конюшню, благо для этого не надо было выходить на улицу – в конюшню можно было пройти через небольшую дверцу в задней стене комнаты. Да, по всему ясно, что жить здесь весьма небезопасно.

Запеченные фазаны и ячменные лепешки, которые еще днем приготовил бородач, оказались прекрасным ужином, после которого не хотелось даже шевелиться. Казалось бы, все хорошо, однако Вафана явно что-то тревожило, и он повернулся к хозяину.

– Слышь, я видел, что у тебя рядом с конюшней еще каменный сарай стоит. Там что, кладовая?

– Нет, там я солому храню. Когда ячмень убираю, солому надо же куда-то деть. Раньше я ее лошади иногда скармливал, а сейчас не знаю, что с ней и делать.

– А сарай запирается?

– Да, снаружи.

– Хозяин, мне бы это... Можно я там переночую?

– А чем тебе здесь плохо?.. – удивился мужчина. – Места всем хватит.

– Так-то оно так, но...

– Да в чем дело?.. – мужчина стал сердиться.

– Мне это... Лучше отдельно. На всякий случай – мало ли что...

Похоже, наш оборотень вполне обосновано опасается, что ночью снова перекинется в волка и потеряет над собой контроль, а потому старается обезопасить нас. Разумное решение, только вот как к нему отнесется хозяин? Неизвестно, что он может подумать, услышав такие слова.

– Ну, если иначе нельзя... – заговорил мужчина после паузы. – Неужто все так серьезно?

– Иначе никак... – не дал ему договорить Вафан. – Вы ж тут давно живете, понимаете, что просто так я бы такое говорить не стал.

Хозяин посмотрел на нас, и Патрик, чуть помедлив, кивнул головой.

– Если наш товарищ так говорит, то у него для этого есть все основания. От себя могу сказать лишь то, что поддерживаю его слова.

– А раньше не мог сказать, что тебе нужно спать отдельно от остальных?.. – недовольно проворчал бородач. – Обязательно нужно дотянуть до темноты?

– Так получилось...

– Получилось у него... – проворчал мужчина. – Ладно, раз такое дело, то отведу тебя в сарай, где хранится солома, но назад уже не просись – я больше до рассвета из дома не выйду. Если не поняли, то поясняю: по окрестностям вокруг озера ночами бродить нельзя. А что касается вас... – бородач мрачно посмотрел на меня и Патрика. – Пока меня не будет, вы в доме сидите, или же на крыльце стойте, и чтоб с него – ни ногой!

– Конечно!

Ворча что-то недовольное, хозяин зажег старый коптящий фонарь, отпер двери, и вместе с Вафаном спустился с крыльца. Конечно, нам с Патриком стоило бы оставаться в доме, но когда до нас донесся голос оборотня, вернее, его возглас «А это кто?», то тут уж поневоле захочется выяснить, что так удивило нашего товарища. Правда, после этих слов теперь уже бородач выдал длинную фразу, состоящую, в основном, из непечатных слов и крайне нетактичных выражений, общий смысл которых сводился к тому, чтоб Вафан заткнулся, но это только подогрело наше желание выяснить, в чем тут дело. Если же учесть неподдельное восхищение, прозвучавшее в голосе оборотня, то наш интерес вполне оправдан. Тем не менее, помня слова хозяина об осторожности, мы не стали выходить на крыльцо, просто стояли в дверях, но этого оказалось вполне достаточно, тем более что сегодня на небе появилась яркая луна, и можно рассмотреть многое.

Не знаю, что я ожидала увидеть, но только не то, что открылось нашему взору. На прибрежных камнях сидела прекрасная девушка в зеленом платье, и, глядя на нас, что-то негромко говорила, или же чуть слышно пела. Даже для меня ее голос звучал завораживающе, хотелось его слушать без остановки, а уж про мужчин и говорить не стоит – во всяком случае, Патрик не мог оторвать взгляда от восхитительной незнакомки. В чем-то я его понимаю: необычайной красоты лицо, длинные черные волосы, спускающиеся до земли, чарующий голос, зеленой платье, которое почти спадало с плеч незнакомки, и она рукой придерживала свое ниспадающее платье на груди. Девушка выглядела трогательно-несчастной, и в то же время невероятно притягательной, и потому у каждого, кто видел ее, сжималось сердце.

Понятно, что этой красотке взяться здесь просто неоткуда – места здесь необитаемые, но все одно ее негромкое дивное пение стало задурманивать голову даже мне. Пожалуй, лучше уйти в дом, только вот как увести туда Патрика, который смотрит на девицу в неподдельном восхищении, и никак не желает двигаться с места? Не сказать, что на него напал ступор, но наблюдается нечто похожее. Если так пойдет и дальше, то дорогой муженек прямиком направится к прекрасной незнакомке, и наше путешествие закончится на берегах этого озера.

Положение спас бородач. Вернувшись и увидев, что мы стоим на крыльце, не в силах оторвать взгляд от девушки, он вновь витиевато ругнулся, а затем толкнул нас внутрь дома, зашел туда сам, после чего сразу же запер за собой дверь.

– Хорошо, что у вас толку хватило не сойти с крыльца... – проворчал он. – Так и знал, что в доме не останетесь.

– Это кто – русалка?.. – спросила я, понемногу приходя в себя от дурманящего голоса чаровницы.

– В здешних водах русалки отродясь не водились... – хмыкнул мужчина. – Это келпи.

– Что?! – одновременно выдохнули мы с Патриком. – Но ведь вы же сами только что нам говорили, что келпи – этот тот конь, которого мы видели совсем недавно! При чем тут эта девушка?

– А что вас удивляет?.. – усмехнулся бородач. – У келпи много образов – это ж водяной дух, а он может принимать разный облик. Сейчас келпи появился перед нами в виде неотразимой красотки, которая может задурманить голову любому. До утра будет сидеть, песни жалостливые стонать, заманивая к себе тех, у кого хватило ума развесить уши. К сожалению, были уже такие парни, на которых подействовало ее колдовство. Так что если ты, гость дорогой, попробуешь к ней подойти, то, как и другие, враз окажешься в озере. Утащит...

– Ничего себе!.. – потряс головой Патрик, который, похоже, все еще не освободился от чар прекрасной незнакомки.

– Келпи может явиться и в виде на диво красивого парня – от него всякая женщина голову потеряет, и помчится к такому молодцу, не оглядываясь по сторонам. Проверено не раз. Ну, а конец у всех один – опять-таки в озере.

– Да как вы тут живете?.. – не выдержала я. – Это же опасно!

– Привык... – отозвался мужчина. – И потом, днем к озеру можно подходить без особой опаски, а по ночам, как видите, я запираюсь на все запоры, да и святой водой пользуюсь – правда, ее у меня осталось немного. Ничего, живу тут уже много лет, и уходить не собираюсь. Хорошо тут, тихо и спокойно, а мне ничего другого и не надо. Да и людей я, говоря откровенно, недолюбливаю, и потому одному мне куда лучше, чем с кем-то рядом. Только вот лошади я недавно лишился, и это плохо – не знаю, как поле буду вспахивать, а без хлеба жить невесело.

– Мы слышали, что в озере есть какая-то зеленая глина, от которой люди молодеют?

– Верно... – кивнул головой мужчина. – Раньше за ней добытчики частенько приходили, но вот уже несколько лет, как никто не показывается. Конечно, поиски этой глины – дело весьма непростое, хотя и выгодное, только желающих находится не так и много.

– А что так?

– Зеленую глину надо искать там, где берега у озера низкие, топкое дно и где нет камней – есть тут несколько таких мест, в основном на противоположной стороне озера. Правда, эта глина встречается не так часто, и по берегам отыскать ее довольно сложно – нужно глубоко копать землю, и придется немало повозиться, чтоб найти и собрать зеленую глину – в лучшем случае за день и четверти ведра не наберешь. Да и внешне она не очень похожа на глину – это небольшие плотные комки, больше смахивающие на камни, которые следует искать, разгребая ил, песок и грязь, забираясь на немалую глубину. К тому же эта глина сама пор себе очень тяжелая, разом много не поднимешь и не унесешь. Конечно, зеленую глину можно поискать в воде, неподалеку от берега, только дело это неприятное и рискованное.

– Из-за келпи?

– В том числе и из-за них. Дурная слава здешнего озера появилась не на пустом месте.

Теперь мне стали понятны ехидные ухмылки той четверки любителей золота, которые заставили нас пойти с ними на развалины. Да уж, этих людей должны были немало позабавить слова Патрика о том, что мы собираемся придти на озеро, быстро набрать там пару мешков волшебной глины и сразу же отправиться назад... Ясно, отчего они посчитали нас едва ли не полными идиотами, которым можно втолковать все, что угодно.

В этот момент до нас донесся жуткий вой. Вначале я подумала, было, что это из озера показался еще один здешний обитатель, и таким образом дает о себе знать, но в следующий миг поняла, что вой слышится едва ли не рядом с нами. Получается, что эти звуки издает наш оборотень! Да, не напрасно он пожелал остаться на ночь в одиночестве – видимо, хорошо знал, что с ним происходит ночами. Понятно, что сейчас Вафан перекинулся в волка, и теперь воет на луну. Хуже другое – хозяин этого дома должен понять, что происходит, и я не удивлюсь, если он нам сейчас же укажет на дверь...

Волколак долго выл на одной ноте, а когда ненадолго смолк, то бородач произнес:

– Дверь в сарае ваш приятель вряд ли выломает – там все сделано надежно, но если он все внутри разнесет (а судя по звукам, так оно и происходит), то сами должны понимать, что от вас потребуется.

Да тут и так ясно, что по любому без возмещения не обойдется... – подумалось мне. Я даже догадываюсь, что в качестве компенсации этот человек потребует нашу лошадь – не зря же он прямо намекал на то, что без лошади в хозяйстве ему сейчас никак не обойтись.

Меж тем мужчина продолжал, обращаясь к Патрику:

– Я сразу понял, что тот парень, который сейчас сидит в сарае – оборотень, и, скорей всего, волколак. Может, вы не чуете, но от него чуть псиной несет, а не обычным человеческим потом – тут, на чистом воздухе, запахи хорошо ощущаются. И ты, добрый молодец, тоже вроде не такой, как другие люди, а вот за бабой твоей вроде ничего такого не отмечено.

– Тогда почему вы нас к себе пустили?

– А отчего же не сделать доброе дело для хороших людей?.. – усмехнулся хозяин. – Да и глаз у меня уже наметан, знаю, кого можно привечать, а от кого стоит держаться подальше. К тому же я живу вдали от людей, иногда хочется узнать о том, что происходит в мире, который лежит за Синими горами. И потом, как я уже говорил, мою лошадь дракон утащил, а мне в хозяйстве без нее никак не обойтись, и именно потому я намерен уговорить вас оставить мне свою лошадку.

– Ну, знаете ли!.. – возмутился Патрик, но хозяин лишь махнул рукой.

– Парень, ты мне еще совсем недавно предлагал договориться или столковаться. Я не возражаю, всегда рад помочь, только вот не просто так – вы уж меня простите, но и мне от вас кое-что нужно.

– Я это уже понял... – чуть нахмурился Патрик.

– Ну и хорошо, тем более что с лошадью вам будет трудно добраться до Белых скал. Как я понял, вы, гости дорогие, не особо знаете, куда вам нужно идти, а я кое-что могу вам подсказать: те трое, что сумели вернуться от Белых скал, особо не таились, все свои разговоры при мне вели, так что я невольно узнал многое.

– А те одиннадцать человек, что туда направились, каким-то образом дошли до нужного места, верно? Причем, как я понял, все были верхом на лошадях?

– Зато назад бежали на своих двоих!.. – только что не огрызнулся хозяин. – Как раз те, кто попытался уйти на лошади, для дракона оказались самой легкой добычей – налетел, сбил, разорвал... Зачем вы идете к Белым скалам – это не мое дело, но сразу говорю, что с лошадью вам туда будет не добраться, и дело тут не только в дороге, но и в том, что как только дракон заметит вашу лошадь, то сразу ее утащит, да и вам, скорей всего, от него уже не убежать. Этот летающий ящер сейчас на людей обижен, никого не жалеет! Мне остается только удивляться тому, что вы сумели с лошадью дойти до озера! Как видно, есть везучие люди, раз дракон на вашем пути не появлялся...

В этот момент до нас вновь донесся тот самый крик, который мы вчера услышали подле водопада, только в этот раз он был куда громче и яростней. Легок на помине! Похоже, дракон снова летит над нами, и настроение у него, судя по голосу, весьма скверное.

Все бы ничего, но наш оборотень, который к этому времени несколько притих, вновь подал голос, и завыл так громко и тоскливо, что у меня появилось желание заткнуть себе уши. Завывание оборотня донеслось и до дракона, и, судя по звукам, он стал облетать озеро – как видно, решил выяснить, в чем тут дело. Кажется, круги, которые описывает дракон, становятся все уже, и, не приведи того Светлые Боги, если эта громадина появится рядом с домом бородача! Конечно, домик у этого человека крепкий, но и дракон, которого боится сейчас вся округа, тоже способен на многое...

– А, чтоб его!.. – вырвалось у хозяина. – Если дракон сюда сунется, то... Дом он, конечно, не развалит, но напакостить может крепко! Хотя еще неизвестно, чем все может закончиться – может, все же начнет громить дом, и у этой образины хватит терпения сидеть здесь до того времени, пока мы не выйдем наружу...

От страха я невольно прижалась к Патрику, вслушиваясь в крик дракона. По счастью, вой оборотня смолк, и я надеялась, что летающий ящер уберется отсюда. Надо же, как дракон кричит, просто мороз по коже пробирает! Не знаю, что явилось тому причиной, но я не могла оторваться от жутковатых звуков, издаваемых драконом – они меня просто зачаровывали, если здесь подходит это слово. Удивительно, но я не могла отделаться от впечатления, будто слышу речь, язык которой ушел из моей памяти. Вернее, казалось, что я когда-то уже слышала эти слова, произнесенные в ярости, и даже понимала их, но давным-давно позабыла, что они означают. Тем не менее, страх перед драконом никуда не делся и все, что мне оставалось, так это представлять, где сейчас может находиться это крылатое создание, и надеяться, что дракон нас не тронет.

А потом... Трудно сказать, что произошло, но внезапно меня словно накрыло волной горя, зла и отчаяния. Я ненавидела всех и вся, мне хотелось разорвать на части каждого, кого я видела, и одновременно с этим было чувство некой обреченности и голода, хотя голод тут не так и важен... И вообще, покинуть бы поскорей эти ненавистные места, но пока сделать это я не в состоянии – это выше моих сил...

В этот момент до меня вновь донесся вой оборотня, и я словно стряхнула с себя чужие горести и думы, возвращаясь к реальности, в дом бородача. Так, кто мне пояснит, что это было? Неужели я каким-то образом поняла те чувства, что сейчас владеют драконом? Нет, этого не может быть! Хотя если вспомнить, что дядюшка Патрика рассказывал мне о дарках (то бишь о таких, как я), точнее, о людях, рядом с которыми разрушалось драконье колдовство... Пожалуй, можно предположить что дарки каким-то образом могли чувствовать то, что думают драконы, хотя с тех незапамятных пор минули века, и сейчас никто не скажет точно, на что были способны дарки... Хм, а не слишком ли далеко меня занесло в своих домыслах? Вряд ли у драконов есть разум (во всяком случае, раньше такие мысли мне и в голову не могли придти) и уж тем более я вряд ли способна на то, чтоб читать мысли этих летающих громадин, потому как, на мой взгляд, достучаться до сознания дракона – это уже нечто запредельное! А с другой стороны, чужие чувства и эмоции, которые я ощутила (пусть даже они длились всего лишь несколько немыслимо долгих мгновений) были настолько сильны и необычны, что забыть о них невозможно.

Тем временем голос дракона раздался неподалеку от нас, а затем мы услышали шум крыльев, после чего до нас донеслась тяжелая поступь – похоже, летающая громадина спустилась на землю, и сейчас направится сюда, а наш оборотень, как назло, воет без остановки! Ох, ну и зачем мы взяли с собой этого охламона?! Ясно же было, что спокойной жизни с ним ожидать не стоит! Похоже, что дракон идет именно на этот вой, и сворачивать в сторону не намерен, а утихомирить Вафана мы никак не можем! Конечно, вполне может оказаться так, что дракон просто ненадолго присел на берег озера, и очень скоро вновь улетит, а если нет? Может, мне вновь стоит попробовать поймать ту горькую волну отчаяния, которую только что ощутила? А что, можно постараться, тем более, что терять нам всем уже нечего! Так, для начала надо вспомнить, как же я смогла уловить те чужие чувства...

Не знаю, сколько времени у меня ушло на то, чтоб вновь ощутить тот вал горя и отчаяния – мне показалось, что поиск длился очень долго, но в действительности это произошло тогда, когда тяжелые шаги дракона как раз стали слышны возле дома бородача. Я же, снова ощутив бездну тоски и ненависти, стала мысленно твердить – успокойся, еще не все потеряно, все может закончиться хорошо... Не надо трогать нас, мы тебе не враги, а может позже и сумеем помочь... Еще я говорила нечто вроде того, что рано или поздно, но все уляжется, жизнь на этом не кончается... Если точно, то я никак не вспомню, что пыталась сказать дракону, но, что самое невероятное, он, кажется, ко мне прислушался, и даже успел ответить. Если я не ошибаюсь, то я услышала слово «жду»...

– Черил, что с тобой?.. – встревоженный голос Патрик словно вернул меня в этот мир.

– Что такое?.. – я несколько раз вздохнула, приходя в себя. Такое впечатление, будто я вынырнула из забытья, или же прихожу в себя после недолгой потери сознания.

– Ты стоишь, как каменная, ни на что не реагируешь... Боялся, что ты в обморок упадешь. Испугалась?

– Да как сказать...

– Понятно, что испугалась... – подал голос бородач. – Баба – что с нее ожидать, хорошо еще, что помалкивала. Мне и то не по себе было. Спасибо за то Святым Небесам, дракон улетел, хотя что-то долгонько вокруг моего дома ходил, к голосу вашего друга прислушивался. Башку б свернуть этому парню, чтоб его!.. Я уж, грешным делом, стал опасаться, что дракон снова запах лошади учуял, потому и вздумал по берегу разгуливать – прикидывал, как и ее уволочь.

– Улетел, значит... – вздохнула я, не зная, что могу сказать еще. Конечно, хорошо, что все закончилось, но мне надо разобраться в том, что произошло, а заодно понять, что творилось на душе дракона.

– А вот что касается вашего приятеля... – голос хозяина стал сердитым. – Мне, знаете ли, таких гостей, как он, больше не надо! Погостил – и хватит, пусть идет подобру-поздорову, а не то, боюсь, я его утром втихую придушу! Говоря откровенно, мне это хотелось сделать все то время, пока ваш парень подвывал дурным голосом! Дракон над озером уже не раз летал, и сегодня бы здесь не задержался, если бы этот ваш... голос не подавал!

– Не беспокойтесь, утром мы уйдем.

– Только для начала лошадь мне оставите!.. – рявкнул бородач, который все еще не мог успокоиться. – Или вы считаете иначе? Я, несмотря ни на что, вас к себе пригласил, кров предоставил – все сделал по законам гостеприимства, а что получил взамен? Ладно, согласен, шум подняли не вы двое, а ваш товарищ, но мне-то какая, на хрен, разница?! Так что имею полное право потребовать от вас уплаты за риск, ведь по вине вашего приятеля мы могли огрести кучу неприятностей!

Вообще-то, дорогой хозяин, ты с самого начала положил глаз на нашу лошадь, только вот у тебя не было возможности оставить ее себе, зато сейчас имеешь полное право выставлять свои условия. Наверное, даже радуешься в душе, что для тебя все складывается настолько удачно.

– Я не возражаю... – согласился Патрик. – Но и вы, почтенный, расскажите мне все, что знаете о Белых скалах, а заодно и о том, что говорили те трое, которые вернулись из тех мест.

– По рукам!.. – отозвался хозяин, и в этот момент Вафан опять подал голос. Интересно, наш оборотень хоть когда-то спит по ночам?

Утром задерживаться в доме у озера мы не стали – отправились в путь едва ли не сразу же после того, как рассвело. Нужно отдать должное хозяину: он дал нам в дорогу вяленого мяса и ячменных лепешек – мол, нехорошее это дело, уходить в путь без еды. Правда, мясо было жилистое, а лепешки довольно сухие, но мы сейчас не в том положении, чтоб привередничать. Еще у нас при себе осталась фляжка, которую мы наполнили водой, а вдобавок Вафан сумел выпросить у бородача одеяло из тонкого войлока – дескать, в случае чего нам же не на голой земле спать, простудимся! Конечно, войлок был дырявым, хоть выкидывай, но лучше иметь такой, чем никакого. Опять-таки, чтоб нести это войлочное одеяло, хозяин от щедрот душевных выделил нам большой заплечный мешок, в который мы сложили как еду, так и одеяло. Вафан пытался выклянчить что-то еще, но разозленный бородач послал его куда подальше, припомнив оборотню все его ночные грехи, так что дело едва не закончилось дракой. Должна сказать, что хозяин домика выпроводил нас со вздохом облегчения, и я уверена, что он был бы счастлив отныне никогда не видеть таких гостей на своем пороге.

Дорога от озера была всего одна, так что у нас не было вопросов, куда идти. Уходили, не оглядываясь – не такое тут место, чтоб о нем оставались хорошие воспоминания. Понятно теперь, почему жители Кряжника не ходят на это озеро – разумным людям здесь делать нечего. Вдобавок мне показалось, что где-то вдали промелькнула большая тень, но, скорей всего, мне это только почудилось. А еще я никак не могу ответить себе, послышалось мне ночью слово «жду», или это просто игра моего воображения.

Вафан без возражений тащил на своей спине тяжелый дорожный мешок, время от времени негромко ругаясь, причем, как выяснилось, его возмущало то, что мы оставили лошадь у бородача. У него с тем озерным отшельником как-то сразу не сложились отношения, причем чувства неприязни оказались взаимны. Уверена: если б Вафан мог, то вернулся бы к хозяину дома, и разобрался бы с ним по-своему, но оборотню поневоле приходилось сдерживать себя, и стоило порадоваться тому, что это у него неплохо получается.

Дорога шла все выше, петляя по пологим склонам гор. Вчера бородач рассказал нам о дороге, которая ведет к Белым скалам, пояснял, куда следует идти, и где в пути самые опасные места, но мы бы и без тех указаний пока что шли тем путем, по которому месяца полтора назад двигался отряд, посланный герцогом Малк. По словам оборотня, запах от лошадей и людей уже почти полностью выветрился, но кое-что разобрать еще можно.

Скалы, небогатая растительность, синее небо над головой... Помнится, бородач сказал, что нам придется идти по дороге не менее полудня, пока темные скалы с чуть заметным синеватым отливом (именно потому здешняя гряда и имеет название Синие горы) начнут сменяться иными куда более светлыми утесами.

Сегодня с самого утра стояла по-настоящему жаркая погода, и потому через пару часов пути, увидев небольшую зеленую полянку в тени отвесной скалы, мы решили там передохнуть. Есть особо не хотелось, но зато от воды никто не отказался. Правда, фляжка у нас всего одна, а ручейки на нашем пути пока что не встречались, так что воду следовало беречь.

– Смотрите, какие красивые цветы... – сказала я, увидев на выступе скалы небольшой кустик, сплошь усыпанный мелкими алыми цветами. – Просто глаз не оторвать!

– У нас в столице тоже есть небольшая оранжерея... – вздохнул Патрик. – Сестра у меня тоже любит цветы, так что наш садовник старается ей угодить...

– Ну и чего хорошего девчонки находят в цветах?.. – проворчал Вафан. – Поднесут им букет, а то и целую охапку – они и радуются, а хороших парней не замечают!

– Что, твоя девушка предпочла того, который дарил ей цветы?.. – усмехнулся Патрик.

– Да уж, велик труд нарвать веник из ромашек, и принести, словно какую-то ценность... – кажется, Вафан до сей поры переживал неудачу, постигшую его на любовном фронте. – Я ей, чтоб вы знали, постоянно пряники носил, которые сам пек для нее, а она... Э, да что там говорить!

– Неужели сам пек?.. – теперь уже удивилась я.

– А то!.. – махнул рукой Вафан. – Я, между прочим, готовить люблю и умею – сам не знаю, почему это у меня так хорошо получается. Разве печеный фазан вам не понравился? Вот то-то и оно!

Печеный фазан, и верно, был на диво вкусным. Правда, вчера я как-то не задумывалась над тем, кто его готовил, зато свою порцию съела с удовольствием! Меж тем Вафан продолжал:

– Я вообще готовить мастак, только вот дома никто это не ценил – говорили, что бабским делом занимаюсь, ругали почем зря. Ну, а для своей девушки я вообще пытался каждый раз придумать что-то новое, необычное, такое, чтоб ей понравилось! И чем все закончилось? Ей, видите ли, другой парень оказался по вкусу, и даже замуж за него пошла, несмотря на то, что его семья не ахти какая богатая! А ведь я делал все, чтоб той девушке понравиться! Знаете, что она мне сказала? Мол, стой и дальше у печки, раз слов красивых не знаешь, и за девушками ухаживать не умеешь!.. Конечно, обида меня взяла немалая... Ладно, не буду вспоминать, а не то опять разозлюсь, и тогда мне с собой уже не справиться.

Ох... – подумалось мне, ох, Вафан, как я тебя понимаю! Только, на мой взгляд, дело здесь в том, что девушке с самого начала нравился не ты, а другой кавалер, так что пряники она твои ела, не отказывалась, а замуж пошла за того, кто больше по сердцу. Правда, пока я тебе это говорить не буду – уж очень ты переживаешь свою любовную неудачу, ведь именно она была одной из причин того, что ты пошел к колдуну...

Через четверть часа мы снова отправились в путь, но не прошли и часа, как Вафан остановился, какое-то время принюхивался, а потом показал на кустарник, растущий неподалеку:

– Там что-то есть... Вы постойте пока здесь, я один схожу...

В кустарнике Вафан не задержался, а вернувшись, лишь махнул рукой:

– Там разодранное лошадиное седло лежит, и кости лошадиные обглоданные кое-где валяются. Больше ничего нет, так что пошли дальше. Чую, впереди нас еще много чего ждет.

– Знаешь, или догадываешься?

– Говорю же – чую!

Еще через час мы оказались на месте, на котором когда-то разыгралась самая настоящая драма. Везде лежали обрывки одежды и упряжи, человеческие и лошадиные кости, разломанное содержимое седельных сумок... Думаю, не ошибусь, если предположу, что здесь дракон напал на отряд герцога Малк, вернее, на то, что осталось от этого отряда. Помнится, бородач говорил о том, что те трое, которые остановились в его доме, промеж собой досадовали о том, что дракон напал на остатки отряда, когда те остановились на отдых, и уйти удалось только трем счастливчикам... Очевидно, что все это произошло именно здесь.

– А тут не только дракон похозяйничал... – Вафан только что не нюхал землю. – На этом месте и здешнее зверье побывало, доели то, что осталось, а остальное догрызли... Кстати, тут кое-что и нам осталось, в пути пригодится.

Пока я оглядывалась по сторонам, Вафан занимался делом – он осмотрел все, что осталось на земле от людей и лошадей, и его добычей стали три дорожных мешка, несколько фляжек, пяток ножей, наконечники от стрел и тому подобные мелочи. Если принять во внимание, что у нас при себе нет никакого оружия, то все найденное окажется не лишним.

Разложив все найденное в дорожные мешки, мы отправились, было, дальше, но тут перед нами по земле пронеслась большая тень. Одновременно задрав вверх головы, мы увидели, что высоко над нами пролетел дракон, правда, все, что я успела рассмотреть – это огромные крылья и длинный хвост. А еще дракон летел молча, во всяком случае, никаких криков от него мы не слышали. Миг – и он скрылся за скалами, и нам оставалось только перевести дух.

– Громадина какая!.. – выдохнул Вафан. – Такой сожрет и не подавится! Спрятаться надо, а не то вернется, как пить дать, вернется!

– Следует поискать хоть какую-то расщелину... – начал, было, Патрик, но я его перебила.

– Погодите! Ничего не надо делать – он нас не тронет.

– Думаешь, он уже успел перекусить?.. – только что не огрызнулся Вафан. – Так ему и второй раз поесть не лениво!

– Нет, тут дело в другом. Я хотела вам кое-что рассказать, но не знала, как начать...

Пришлось рассказать о том, что произошло сегодняшней ночью. Патрик поверил моим словам сразу же и безоговорочно, в отличие от Вафана, который не отнесся всерьез к моим словам.

– Мне тоже невесть что иногда с перепуга в голову приходит, так ведь не верить же всему подряд! И потом, дракон – это зверюга, так как же с ней можно разговаривать? Не спорю, даже у зверей ум имеется, пусть и небольшой, но чтоб с ними беседы вести...

– Ты просто не все знаешь... – перебил оборотня Патрик. – Дело в том, что наша спутница...

В этот миг мы вышли на небольшую площадку среди скал, и Патрик умолк, да и все мы замерли на месте, и тут было, чего бояться – на дороге, неподалеку от нас, стоял дракон, и, судя по всему, поджидал именно нас.

Надо же... – отстраненно подумалось мне, надо же, какая громадина! Такой на тебя наступит – и не заметит. А еще в действительности дракон очень похож на свое изображение в книге, которую я однажды видела: зеленоватая чешуя, длинный хвост, огромные кожистые крылья, мощные лапы, сильное тело, страшная зубастая голова на длинной шее, зубчатый гребень вдоль спины... Все это выглядит со стороны невероятно страшно, но и в то же самое время очень красиво! И как же тихо подлетел дракон – мы его совсем не услышали, а Вафан еще и не унюхал...

Ну, и чем закончится наша встреча? Очень бы хотелось, чтоб мы оказались не в желудке дракона...

Глава 9

Не знаю, сколько времени мы простояли перед драконом, не решаясь пошевелиться, но лично для меня время тянулось невероятно медленно – кто знает, может, эта страхолюдина прикидывает, кого из нас проглотить первым!? Понятно и то, что нам от дракона не удрать при всем желании – в момент догонит и легко размажет по земле, или же просто разорвет на куски. И с чего эта громадина настолько внимательно рассматривает каждого из нас? Можно подумать, что людей видит в первый раз... От его огромных красно-зеленых глаз с удлиненным зрачком (невероятно похожих на глаза Патрика, когда тот находится в измененном состоянии) мороз по коже пробирает! Страшно, но, тем не менее, от этого чудовища невозможно оторвать взор – он невероятно красив хищной, опасной, и в то же время притягательной красотой, которая вызывает настоящую оторопь у любого, кто ее видит. А еще я вновь и вновь отмечаю про себя то, насколько велик этот дракон, и мы перед ним – словно маленькие мышки перед огромным котом, только вот если у мышки все же есть шанс убежать от кота, то у нас такой возможности нет.

Это, конечно, глупо, но мне отчего-то вспомнились те триста золотых, которые дядюшка Патрика предложил мне за то, чтоб я вышла замуж за его дорого племянника, и была ему надеждой и опорой во время путешествия. Ох, знала бы я, что меня ждет – ни за какие бы деньги не согласилась на подобную авантюру! Впрочем, сейчас нет смысла об этом вспоминать, надо что-то делать, только вот кто бы еще подсказал, что именно...

Молчание затягивалось, и я решилась (а, была – не была!) еще раз достучаться до сознания дракона, и, что самое невероятное, это получилось у меня едва ли не сразу, с первой же попытки. Кроме уже знакомых мне недовольства и раздражения, которыми была полна душа крылатого ящера, сейчас я уловила еще и нечто вроде любопытства – дескать, не могу понять, что это за людишки такие, и для какой надобности они пришли в эти места. А еще я просто-таки ощутила, что дракон начинает злиться: его уже всерьез сердило то, что он не чувствует никакой мысленной связи с нами, и теперь ему кажется, что все те добрые слова, которые он услышал вчера – они ему просто почудились, и это невероятно выводило дракона из себя. Похоже, если в самое ближайшее время ничего не изменится, то мы, и верно, отправимся на перекус этому летающему чудищу.

– Мы... Мы пришли к тебе за помощью... – я мысленно произнесла первое, что пришло мне в голову.

– Значит, это твой голос донесся до меня вчера... – прозвучал равнодушный ответ. – Что касается помощи, то вы за ней не торопитесь, идете медленно. Но все напрасно – я не помогаю людям. Больше того – я их ненавижу.

– Знаю... – заторопилась я. – Из-за тех же недостойных представителей человеческого рода, что причинили тебе горе, пострадал и наш товарищ, и помочь ему можешь только ты.

– Это уже неслыханная дерзость – придти ко мне и что-то требовать. Я такого не прощаю. Не рассчитывайте, что я вас отпущу.

– Посмотри на одного из моих спутников, и ты все поймешь.

– Пока что ты подойди ко мне... – все так же равнодушно уронил голос. – Ближе...

Если честно, то моим самым большим желанием было кинуться отсюда со всех ног, причем мчаться следует без оглядки! К несчастью, подобный поступок, без сомнений, закончится для меня весьма печально. Одна только мысль о том, что надо приблизиться к этому огромному чудищу может вызвать ужас у любого трезвомыслящего человека, и я не была исключением. Мне стало плохо при одном взгляде на приоткрытую пасть огромного летающего ящера, сплошь покрытую длинными зубами. Увы, но сейчас я никак не могла позволить себе такую роскошь – потерять сознание, и потому на не сгибающихся ногах с трудом заставила себя сделать пару шагов, а потом еще несколько...

Одновременно с тем я почувствовала, как в мыслях дракона появилось нечто похожее на удивление, а затем зарождающийся гнев. Вижу, как в огромных глазах чудовища чуть сузился длинный зрачок, который и без того широким не назовешь, а страшные когти одной из огромных лап огромного зверя явственно проскрежетали по камням. Что же так могло рассердить дракона? Хотя догадаться несложно...

Обернувшись, я увидела, как облик Патрика уже привычно меняется на моих глазах, а Вафан к этому времени успел превратиться в волколака, который стоял, вздыбив шерсть и приготовившись к прыжку. Ох, если только он вздумает скакнуть (другого слова тут не подберешь) на дракона, то о последствиях мне не хочется даже думать! Надо срочно отвлечь монстра и перевести разговор на что-то иное.

– Мне надо тебе кое-что сказать... – начала, было, я, но ящер меня перебил.

– Это кто с тобой?.. – ясно, что речь идет о Патрике.

– Именно из-за этого человека мы и пришли сюда... – заторопилась я. – Те люди, что нанесли тебе оскорбление – они превратили моего друга в то, что ты сейчас видишь. Нам бы хотелось, чтоб ты помог избавить его от колдовства...

Однако дракон меня не слушал – вместо этого он, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, направился к нам. Я едва успела отбежать в сторону, а там, споткнувшись об небольшой камень, упала на землю, и это меня в какой-то мере спасло, потому что жесткое кожистое крыло дракона прошелестело над самой моей головой. Если б оно меня задело, то удар был бы весьма ощутим, но, по-счастью, все обошлось.

Лежа на земле, я видела, как волколак бросился на дракона, но тот лишь чуть отмахнулся лапой от серого зверя, после чего бедняга кубарем покатился по земле, и чуть поскуливая, замер за небольшим валуном. Надо сказать, что это очень верное решение – лежать там, и не высовываться наружу. Надеюсь, что у Вафана хватит толку больше не кидаться на дракона, потому как в следующий раз ему вряд ли так же повезет – скорей всего, надоедливый зверь окажется в зубах у дракона, который его просто-напросто проглотит.

Меж тем огромный ящер остановился неподалеку о Патрика, который по-прежнему стоял на месте. Хорошо, что молодой человек не сдвинулся с места (можно только поразиться его выдержке), а иначе дракон, от которого просто-таки стали исходить волны раздражения, мог бы под горячую руку (вернее, лапу) прихлопнуть парня, причем в прямом смысле этого слова. Пока что ящер, стоя рядом с Патриком, подцепил его за одежду своим огромным когтем, приподнял над землей и поднес к своим глазам. Какое-то время он рассматривал измененного человека, после чего опустил Патрика на землю, вернее, довольно-таки грубо стряхнул его со своей лапы. Остается рассчитывать только на то, что, упав на землю, Патрик ничего себе не повредил.

Повернув голову в мою сторону, дракон негромко зарычал, и в его голосе было намешано столько разных эмоций, что я сразу не смогла в них разобраться. Однако затем я ясно услышала:

– Считается, что дарков больше нет. Оказывается, они еще остались в мире людей.

Судя по всему, дракон уже разобрался в том, кто есть кто среди нас троих. Ну и хорошо, потрачу меньше слов на пояснения.

– О том, что я дарк, мне самой стало известно совсем недавно.

– Выходит, дарки не пропали с течением времени за прошедшие годы и века. Это очередное подтверждение того, что люди очень живучи.

– У нас тоже случаются беды, и немалые... – заторопилась я. – Сейчас такая напасть произошла с нашим товарищем.

– Не только с ним одним.

– Да, конечно, мы все понимаем!

– Люди, как всегда, не могут без того, чтоб не мешать жить друг другу. И очень плохо то, что для этого у них хватает дерзости впутывать в свои дела нас, драконов. Это недопустимо и непростительно. Я вижу, что среди вас находится измененный, и это мне очень не нравится.

Хм, можно подумать, что кому-то из нас это нравится! Но не стоит отвлекаться...

– Вот для того-то мы и оказались здесь. Никто не может помочь несчастному...

– Хватит!.. – дракон не стал меня слушать. – Мне не нужны пустые слова, которые ничего не значат. Если б ты не была дарком, то никакой беседы между нами не произошло.

– Повторяю – мы просим о помощи, и не виноваты в том, что сделали другие люди. Зла в мире как раньше было много, так и сейчас ничего не изменилось. Одни делают плохие дела ради своих целей, а другие от этого страдают.

– Тогда идите туда, куда намеревались добраться.

– Что?.. – растерялась я.

– Я еще не знаю, как поступить с вами. Ждите меня у разоренного гнезда, потому как вы направлялись именно туда.

– Погодите!..

Не обращая на нас внимания, дракон раскрыл свои плотные кожистые крылья, и в следующее мгновение легко взмыл в небо. Надо же, такая громадина, а полет стремительный и со стороны выглядит просто невесомым! Это грозное создание просто царствует в небе, и по сравнению с ним все иные существа кажутся слишком простыми и приземленными. Теперь я понимаю, отчего драконов называли королями неба, ведь именно так и есть на самом деле! В то же самое время, глядя вслед улетающему ящеру, я почувствовала, что меня начинает ощутимо потряхивать от пережитого страха, и не было сил даже подняться на ноги.

– Черил, ты как?.. – ко мне, чуть прихрамывая, подошел Патрик. – С тобой все в порядке?

– Не знаю...– выдохнула я, успокаивая бешено колотящееся сердце, и глядя на то, как Патрик в очередной раз превращается из чудовища в человека. – Если честно, то еще не поняла... А что у тебя с ногой? Кажется, хромаешь?

– Ерунда... – тот лишь махнул рукой. – Когда этот змей без всякой деликатности стряхнул меня со своего когтя, то я не совсем удачно упал, а камней на земле хватает... Ничего, пройдет. Знаешь, когда дракон меня приподнял, и поднес к своей морде, то я не сомневался в том, что следующим движением он закинет мое грешное тело в свою пасть! Я уже и с белым светом стал прощаться, тем более что сопротивляться этой гм... милой зверюшке у меня не было ни сил, ни возможности. Не скажу, что меня парализовало от страха, но что-то похожее было. Даже не стыдно признаться в том, что я перепугался едва ли не до смерти!

– Не ты один испугался! Я тоже, знаешь ли, чуть не умерла от страха!

– Слушай, что это было? Почему он нас отпустил? Мне показалось, что дракон словно решил выяснить, что мы собой представляем. Ты с ним говорила, верно?

– Можно сказать и так...

– И что о чем у вас шла речь?

– Сейчас скажу, только погоди минутку, дай дух перевести...

– Знаешь, что я думаю?.. – выдохнул Патрик. – Раз он нас не отправил себе в пасть, а отпустил, значит, считает, что мы можем быть ему полезны – другого объяснения тут быть не может! Возможно, я тешу себя напрасными надеждами, но теперь мне почему-то кажется, что у меня появилась надежда... А ты как считаешь?

– Все может быть... Чтоб ты знал: дракон назвал тебя «измененным», а это значит, что ему уже многое ясно.

– Хотелось бы в это верить... Кстати, что с нашим оборотнем? Он все это время помалкивает, голоса не подает...

Вафан находился все там же, куда откатился после толчка дракона, то есть лежал за валуном, глядел на нас с тоской, и явно не спешил вновь становиться человеком. Ничего, пусть полежит, тем более что и нам после такой встряски требовалось немного придти в себя – уж очень жутковатой была наша встреча с летающим ящером. Присев на землю подле волколака, я постаралась во всех подробностях передать свой короткий разговор с драконом.

– Значит, нам велено идти туда, куда мы и собирались придти, то есть к разоренному гнезду... – покачал головой Патрик. – Как я понимаю, именно там и находилась кладка дракона, которую разрушили люди герцога Малк. Интересно, почему ящер снизошел до того, что назначил там встречу каким-то людишкам? Вообще-то у меня по этому поводу есть кое-какие предположения...

– У меня тоже... – вздохнула я, и поинтересовалась у волколака. – Вафан, дальше ты с нами идешь, или возвращаешься назад? Это у нас нет иного выхода, а у тебя есть выбор.

Тот какое-то время молчал, потом вздохнул, и вновь стал оборачиваться человеком. Волколак менял свой облик несколько не так, как это получалось у Патрика. Вначале вокруг большого серого зверя словно дрожал воздух, совсем как в жарком летнем мареве, затем волчье тело немного посветлело, после чего стало меняться с невероятной быстротой, ломаясь и выворачиваясь самым необычным образом. Еще немного – и перед нами уже находился человек, который сейчас был всерьез испуган.

– Одевайся... – Патрик сходил за одеждой и обувью оборотня, которые валялись на земле. – Не забывай, что рядом с нами находится дама, так что, будь любезен, выгляди прилично.

– Вот блииин... – Вафан стал одеваться, повернувшись ко мне спиной. – Я, конечно, извиняюсь перед бабой, то есть я хотел сказать, перед женщиной...

– Друг мой, лучше скажи, зачем ты на дракона кинулся?.. – поинтересовался Патрик. – Я, грешным делом, даже решил, что ты, друг наш сердешный, отбегался раз и навсегда. Что, подраться захотелось, или вздумал жизнь самоубийством кончить? Должен заметить, что при желании можно выбрать куда более легкий способ расстаться с жизнью! Нашел с кем связываться! Дракон тебя бы проглотил, и не заметил!

– Если честно, то и сам не знаю, в чем тут дело... – вздохнул оборотень. – На меня чего-то нашло, я разозлился, вот и...

– Скажи спасибо, что жив остался, вояка!.. – хмыкнул Патрик. – Разозлился он! А головой в сложных ситуациях пользоваться не пытался? Думать надо, что делаешь! Мозги в голове для чего даны?

– Было бы чем думать-то... – пробурчал Вафан. – Если б в моей башке ум был, так я б никогда к тому колдуну не пошел, оборотнем бы не стал, и не согласился на то, чего тот мне наобещал! А я, лопух, уши развесил, вот теперь и маюсь...

– Ну, так что ты решил? Уходишь или остаешься? Все понимаю, и если мы сейчас расстанемся, то никаких обид с нашей стороны не будет.

– Тут, конечно, страшно, и как только я эту громадину хвостатую вспомню – так меня враз оторопь пробирает, и ноги дрожат... – оборотень присел на булыжник. – Каюсь – струхнул всерьез, да кто бы на моем месте не испугался?! Только я все одно попал в беду по самое «не балуй», и мне теперь пойти некуда – везде ждут или мужики с кольями, или священники с костром и святой водой. Так что уж лучше с вами за компанию пропадать, чем одному до конца жизни по глубоким норам прятаться, на лесное зверье охотиться, да по ночам от тоски на луну выть. И потом, в жизни всякое случается – может произойти такое, что нам повезет, и мы останемся живы! Тогда вы меня к той лесной колдунье отведете, я в ноги ей упаду – и кто знает, вдруг она мне поможет?!

– Значит, и дальше идем все вместе... – сделал вывод Патрик. – Бородач подсказал нам дорогу до нужного места...

– Да я и без подсказок того хмыря могу путь указать... – заявил Вафан. – Конечно, люди проходили здесь уже давненько, так что их запах на земле совсем слабый, но кое-что уловить еще можно. Так что я вас быстро приведу к тому месту, откуда они шли. Вернее, улепетывали со всех ног.

– Тогда посидим еще немного, и пойдем дальше... – чуть улыбнулся Патрик, но в этот момент до нас донесся знакомый крик с неба. Не сговариваясь, мы подняли глаза к небу: так и есть – высоко над нами, в небесной синеве парил дракон.

– Вот змеюка летающая!.. – ругнулся Вафан. – И что этой гадюке с крыльями надо? Ищет, кого бы пустить себе на обед?

– Нет... – чуть помедлив, вздохнула я. – Дракон начинает сердиться, потому и голос подает. Знаете, что тому причина? Он не может понять, почему мы все еще остаемся на месте, а не идем туда, куда он нам велел отправиться. Эти летающие создания не привыкли к неповиновению.

– Ты откуда это знаешь?.. – покосился на меня парень.

– Просто знаю... Пожалуй, мы, и верно, здесь слишком задержались. Поверьте мне – дракона злить не стоит, тем более что он не испытывает никакой любви к человечеству.

– Можно подумать, мы его любим!.. – огрызнулся оборотень. – Глаза б мои эту образину с крыльями не видели! Да и не задержались мы, а только приходим в себя от вида его зубастой морды. От этого кошмара едва ли не у каждого человека ноги от страха откажут!

– Дракону до этого дела нет... – Патрик все еще смотрел на летающего ящера, описывающего круги в синем небе. – Так, быстро собираемся, и идем дальше.

Да, пожалуй, дольше здесь оставаться не стоит. Подняли с земли брошенные дорожные сумки и снова двинулись в путь, благо дорога (пусть даже почти не различимая на земле) тут всего одна. Каждый из нас время от времени поглядывал на небо, опасаясь в очередной раз увидеть дракона, но его пока что не было, хотя можно не сомневаться в том, что он еще объявится. Шли молча, говорить не очень-то и хотелось: день был жаркий, почти все время идти приходилось в гору, да и местность вокруг не назовешь живописной – горы, покрытые короткой жесткой травой, которая, к тому же, большей частью была сухой.

Время от времени Вафан опускался на землю, втягивал носом воздух, и кивал нам головой – все хорошо, именно по этой дороге и шли люди. Почти наверняка речь шла об отряде, который отправил сюда герцог Малк, тем более что, по словам бородача-отшельника, кроме того отряда в эти края уже давненько никто не показывался. Интересно, сколько еще нам придется добираться до нужного места? Помнится, бородач говорил о том, что мы можем оказаться там к вечеру... Выходит, придется пройти еще немало, только вот стоит вспомнить дракона, который нас там ждет, как ноги едва ли не сами поворачивают назад.

После полудня на нашем пути оказался горный ручей, чему мы были невероятно рады – вода в нашей фляжке уже почти закончилась, от ручья чуть веяло прохладой, подле него находилась зеленая трава, и было ясно, что лучшего места для отдыха нам не найти. Шум ручья, треск кузнечиков, возможность немного перекусить, и какое-то время передохнуть...

Лично мне после еды не хотелось даже шевелиться, и будь на то моя воля, я бы задержалась здесь не меньше чем на пару часов, хотя Патрик явно не желал долго засиживаться на месте. Ему хотелось идти дальше, да и настроение у него было приподнятым. С того момента, когда дракон отпустил Патрика из своих длинных когтей, у дорогого супруга появилась надежда на то, что этот летающий ящер, и верно, поможет ему избавиться от наведенного колдовства. У меня на этот счет было несколько иное мнение: судя по нашему недолгому разговору с летающей громадиной, дракон вовсе не горел любовью как ко всему человечеству вообще, так и к нам в частности. Скорее, он воспринимал нас троих как нечто неприятное, если не сказать – враждебное, пренебрегать которым все же не стоит. Правда, говорить об этом Патрику я не стала, ведь рушить чьи-то надежды – дело неблагодарное.

Пока что я смотрела на Вафана, который занимался тем, что набирал воду во фляжки. Когда мы уходили в горы, у нас с собой имелась только одна фляжка с водой, и на нас троих этого было явно недостаточно. Однако на том месте, где дракон когда-то напал на людей герцога Малк, остались кое-какие вещи, в том числе мы сумели отыскать и три фляжки, что было для нас хорошим подспорьем – что ни говори, но без воды обходиться трудно.

– Тут такое дело... – заговорил Вафан, отходя от ручья. – Одна их тех фляжек, которые мы нашли, оказалась с трещиной, так что придется ее оставить. Не страшно: у нас все одно останется три фляжки, так что берите каждый свою – я все три тащить не намерен.

– Само собой.

– Скажите, откуда вы знаете, о чем думает дракон? Вас послушай, так можно поверить, что он вам чуть ли не приказывает, что делать и куда идти!

– Можно сказать и так.

– Чегооо?.. – кажется, оборотень решил, что мы над ним смеемся – вон, рассердился, того и гляди, что шерсть вздыбленная шерсть полезет сквозь кожу. Делать нечего, пришлось кое-что рассказать Вафану, причем не только о себе, но и Патрике. Надо сказать, что услышанное явно удивило нашего волколака.

– Ну, ни хрена себе!.. – парень почесал в затылке. – Да как же с этим драконом можно разговаривать? Он же зверь! Я лично ни одного слова от него не слышал, зато рева и сопения наслушался вдоволь!

– Сомневаюсь, что драконы могут разговаривать человеческим голосом, хотя человеческую речь они хорошо понимают... – я постаралась облечь словами то, что пока что окончательно было не ясно даже мне. – Слышать дракона могут очень немногие, и для этого вовсе не обязательно произносить слова вслух, достаточно мысленно чувствовать друг друга... Говоря по-правде, я и сама ранее ни о чем таком не знала, и даже представить себе не могла, что способна на нечто подобное. Сказал бы раньше мне кто о том, будто я в состоянии общаться с таким чудовищем – ни за что бы не поверила! Сейчас же мне пришло осознание того, что могу не только понимать чувства и эмоции дракона, но еще и разговаривать с ним. Осмысление всего этого произошло внезапно, хотя вначале я и сама не особо поверила в происходящее.

– Утверждают, что когда-то драконы воевали с людьми за право быть главными на земле, причем битва шла не на жизнь, а на смерть... – добавил Патрик. – Эти огромные летающие ящеры, по-сути, были разумными существами, просто являлись другой расой – во всяком случае, так считают многие из ученых. Раньше я никогда не и интересовался тем, что происходило на нашей земле в незапамятные времена, но если судить по тому, что написано в древних книгах, то с этими чудищами все далеко не так просто, и к обычному зверью их отнести никак нельзя. Хотя, конечно, стоит признать, что и у зверей есть ум, пусть даже небольшой.

– Так-то оно так... – оборотень с любопытством смотрел на меня. – Но мне бы никогда в голову не пришло, что можно разговаривать с этим летающим ящером! Да от его рева уши глохнут, а при виде этой зубастой морды надо прятаться куда подальше, а не вступать с ним в долгие беседы! Хотя какие разговоры могут быть с летающей зверюгой?!

– Да никаких особых разговоров нет... – покачала я головой. – И потом, в основном говорит он, а наше мнение его особо не интересует.

– Черил, ты можешь сказать, как дракон к нам относится?.. – спросил Патрик. – Все же он никого из нас не тронул, хотя ему ничего не стоило расправиться со всеми нами.

– Кажется, мы его заинтересовали... – уклончиво ответила я. – И потом, раз он нам назначил место встречи, то, значит, наша троица для чего-то ему нужна.

– Интересно, если мы сейчас повернем назад, то что будет?.. – поинтересовался Вафан.

– Пожалуй, до избушки бородача нам дойти не удастся – в этом у меня нет ни малейших сомнений... – вздохнула я. – И никаких разговоров больше не будет – рассерженный дракон отныне не станет меня слушать, убежать от него у нас не получится, так что итог предугадать несложно.

Словно в подтверждение моих слов мы снова услышали громкий крик дракона. Все верно – летающий ящер кружит в вышине, только в этот раз немного снизился.

– Чего он разорался?.. – буркнул Вафан.

– Недоволен тем, что мы сидим на месте, хотя он велел нам идти... – чуть вслушавшись, ответила я. – Пора двигаться дальше, и иначе дракон разозлится – как я понимаю, у него и без того настроение хуже некуда.

– Как будто у нас оно хорошее!.. – только что не взвыл оборотень. – Что, уже и отдохнуть нельзя?

– Не думаю, что дракону есть дело до наших трудностей... – вздохнув, я поднялась с земли. – Пошли, а то, и верно, у него терпение закончится.

– Расшипелась, змеюка летающая... – проворчал Вафан, неохотно вставая на ноги. – Нет, чтоб нам отдохнуть дала, зараза крылатая...

Наша дальнейшая дорога была непростой – мало того, что жарко, так нам еще и передохнуть удавалось далеко не всегда. Дракон то и дело пролетал над нами, как видно, поторапливая тех, кто, по его мнению, двигался слишком медленно. Не сомневаюсь, что если б мы всю оставшуюся дорогу бежали во всю прыть, то подобное куда больше понравилось бы летающему ящеру, только делать это мы не собирались. Подождет немного, мы и без того торопимся, как можем..

Ближе к вечеру местность, где мы шли, немного поменялась – теперь окружающие скалы стали не уже привычного темного цвета, а светло-серого. Похоже, мы добрались до Белых скал. Наша троица уже давненько сошла с едва видимой дороги, затем мы прошли по какому-то ущелью, а потом долго передвигались по склонам гор, поднимаясь все выше и выше. Конечно, если бы не острый нюх нашего оборотня, то мы вполне могли бы заплутать, зато сейчас наша бравая троица шла точно по следам, которые оставил отряд герцога Малк. Несколько раз нам попадались брошенные вещи, дважды встречались лошадиные и человеческие кости. Н-да, тут и без слов понятно, что мы идем по верному маршруту. Знать бы еще, где находится оно, это самое разоренное гнездо дракона, тем более что к вечеру мы стали всерьез уставать...

Широкая площадка на вершине горы открылась перед нами сразу же после того, как мы миновали расщелину между скал. Вернее, эта площадка, скорее, походила на ровное блюдце, полностью окруженное высокой каменной стеной. От дождя она, конечно, не защищала, но от ветра – вполне. Площадка была усеяна ветками, сухой травой и камышом – если я верно поняла, это было то, что осталось от гнезда, в котором когда-то лежала кладка дракона. Похоже, что дракон, поняв, что его потомство исчезло, в ярости разнес гнездо, которое он до этого сооружал с немалой заботой.

– Кажется, пришли... – выдохнул Патрик.

– Ага... – пробурчал Вафан. Опустившись на землю, он какое-то время втягивал в себя воздух, после чего сделал вывод. – Люди тут натоптали немало, хотя запах от дракона перебивает почти все. Знать бы еще, где сейчас эта летающая змеюка! То чуть ли не все время над нами летала, орала дурным голосом, а сейчас пропала невесть куда.

– Не сомневайся, объявится... – я оглянулась по сторонам. Надо же, какое тут место, по-своему надежное, во всяком случае, птенцы, когда вылупятся, вряд ли выпадут из гнезда – на каменную стену, окружающую площадку, так просто не заберешься. А еще днем, когда светит солнце, здесь должно быть жарко – наверное, именно это и требуется молодняку. Вернее, требовалось...

– Может, присядем... – начал, было, Патрик, но в этот момент на площадку откуда-то сверху спикировал дракон, и мы невольно шарахнулись в сторону, прижавшись к каменной стене. Да уж, когда дракон впервые заговорил с нами, оставалась какая-то иллюзия того, что мы сможем убежать – все же вокруг была открытая местность, а здесь, на площадке, закрытой со всех сторон, у нас такой возможности нет.

Вновь невольно вспомнился дядя Патрика и его внезапное предложение о замужестве... Н-да, вот что значит выходить замуж, так сказать, под горячую руку, особо не раздумывая, и пытаясь таким образом пресечь неприятные разговоры о себе! Уж лучше оставаться старой девой, чем оказаться втянутой во всю эту историю! Ну да что теперь об этом думать, все одно изменить ничего нельзя!

Тем временем дракон сложил крылья и встал напротив нас. Не знаю, что думают мои спутники, а я все еще со страхом и восхищением смотрела на это удивительное создание. Да уж, невероятно страшное существо, чуждое людям, и в то же время оно прекрасно особой, жуткой красотой. Хотя, что это я стою и трясусь от страха? Не для этого мы сюда пришли...

– Здесь было твое гнездо?.. – спросила я у дракона, хотя ответ и без того был ясен.

– Да... – прозвучал в моей голове холодный голос, но сейчас в нем явно звучали яростные нотки. – Здесь должны были появиться на свет мои дети.

Только сейчас до меня дошло, что это не дракон, а дракониха, или драконица – не знаю, как правильно назвать это существо женского пола. Она соорудила гнездо, сделала кладку, а после того, как ее будущих детей украли, драконица не улетела, а оставалась здесь, в Синих горах, тщетно надеясь на чудо, вернее, на то, что ее дети к ней каким-то образом вернутся. Оттого и оставила нас в живых, рассчитывая на то, что мы сумеем ей помочь.

– Не знаю, поверишь ты мне, или нет, но мы почти ничего не знаем о том, что произошло... – заторопилась я. – Просто однажды этот молодой человек превратился в... Не знаю, как правильно назвать...

– Если хотите остаться в живых, то должны сделать то, что я прикажу.

– Я хотела сказать...

– Меня не интересуют ваши слова, и мне нет дела до ваших желаний. Вы сделаете, что вам будет велено, или никогда не уйдете отсюда.

Так, кажется, дракон не собирается слушать нас, а ведь мы пришли сюда как раз за тем, чтоб помочь Патрику. Неужели нам остается только покорно выслушивать слова дракона, боясь сказать хоть слово против? По-моему, летающий ящер даже не думает о том, что его помощь нужна и нам, а если даже и понимает, для чего мы сюда пришли, то помогать нам не собирается. Э, нет, так дело не пойдет! Конечно, мне страшно представить, что произойдет, если я вздумаю возражать этой громадине, но иначе нам ничего не добиться.

– Давай договариваться... – я старалась выглядеть спокойной и уверенной в себе. – Ты помогаешь нам, а мы тебе.

– Ты смеешь ставить мне условия?.. – а вот теперь в голосе дракона звучит самый настоящий гнев. Похоже, эта милая зверюшка не привыкла к возражениям, и уж тем более не ожидала услышать прекословие от людей, которые сейчас полностью находятся в ее власти.

– Да!.. – почти выдохнула я. – Мы пришли в эти края к тебе, за помощью, но не только нам, то и тебе от нас нужна подмога. Так давай будем полезны друг другу...

– Такой наглости я не слышала никогда! Дерзких людишек надо ставить на место, и они это давно заслужили!.. – боюсь, еще немного – и ящер уже не сможет сдерживать свою ярость. Сейчас дракон, приоткрыв пасть, сделал по направлению ко мне шаг, другой... Вжавшись в каменную стену, я отстраненно подумала о том, что, судя по всему, еще пара шагов – и меня уже не будет на этом свете.

В этот момент Патрик встал передо мной, закрывая собой от дракона. Что, в рыцаря вздумал поиграть?.. – отстраненно подумалось мне. Это ты зря, муженек дорогой, сейчас оба пропадем ни за что, ни про что...

Боковым зрением заметила и то, что Вафан снова стал оборачиваться волколаком. Олух, не вздумай снова напасть на дракона – в этот раз он тебя жалеть не станет, разорвет на куски! Оборотень ты наш бестолковый, лучше подумай о том, что у тебя есть возможность удрать отсюда на четырех лапах, так что улепетывай изо всех своих волчьих сил. Конечно, дракон начнет за тобой охоту, но всегда есть шанс забиться в какую-нибудь узкую щель и сидеть там до того времени, пока крылатый ящер не улетит восвояси.

Меж тем дракон остановился напротив нас, и при желании Патрик мог дотянуться рукой до длинных зубов в приоткрытой пасти чудовища. Святые Небеса, ну какой же он огромный и страшный, этот летающий ящер! Сказать, что я была испугана до смерти – это ровным счетом не сказать ничего! К тому же в моей голове пребывал самый настоящий сумбур, а все мысли и эмоции дракона спутались в нечто хаотичное и непонятное, во всяком случае, я не различала никаких слов, все закрывал вихрь гнева и недовольства, в котором явственно прослеживалось лишь одно желание – разорвать в клочья дерзких людишек. От страха у меня едва ли не темнело в глазах, сердце в груди бешено колотилось, подкашивались ноги, и я чувствовала, что вот-вот рухну на землю. А еще это бесконечное ожидание того страшного мгновения, когда в тебя вцепятся длинные когти дракона, до костей полосуя теплую плоть, а его острые зубы перекусят тело, одеревеневшее от ужаса...

Не знаю, сколько времени это все продолжалось – мне показалось, что тяжелое дыхание зверя и наше молчание длилось бесконечно долго, а затем я услышала:

– Что вы хотите получить за свою помощь?

– Просим снять колдовство с нашего товарища, того самого, который сейчас стоит перед вами... – выдохнула я, боясь поверить в услышанное.

– Что еще?

– Это все...

– Почему вы решили, что я могу расколдовать этого человека?

– Нам сказали, что наведено драконье колдовство, а могущество драконов велико. Значит, в ваших силах снять колдовство.

– Вам сказали правду... – после недолгой паузы откликнулся ящер. – Я могу снять колдовские чары, но сделаю это лишь после того, как вы спасете моих детей.

– Договорились... – сказала я. Вообще-то мы с самого начала рассчитывали на подобное развитие событий, только дракону об этом знать не стоило. – Но нам надо знать, где они находятся, что с ними случилось, и как до них добраться...

... С наступлением сумерек мы трое расположились на старом войлочном одеяле, брошенном на кучу веток из разоренного гнезда. Нам надо было отдохнуть – все же мы очень устали за день, а завтра с самого утра отправимся в пещеру. Дракона не было – он улетел (судя по всему, на охоту – что ни говори, но такой громадине надо немало пропитания), так что у нас была возможность спокойно поговорить, и я рассказала спутникам о том, что дракон счел возможным поведать мне.

Принято считать, что драконов уже давно нет, причем так думают не только у нас в стране, но и во всех государствах, находящихся на нашем континенте – во всяком случае, об этом мне заявил летающий ящер. Правда, есть земля, лежащая далеко за морями, где все еще обитают эти крылатые создания, и вот именно оттуда дракон и прилетел к нам. Казалось бы – что монстр здесь забыл? Жил бы у себя, и не отправлялся в дальний путь. Как оказалось, этому есть своя история.

По словам дракона, в этот год на их землю пришел мор – к несчастью, такая напасть иногда случается как у людей, так и среди животных. Сия беда не миновала и драконье племя, причем в этот раз мор оказался особенно силен – как это ни горько, но умерших ящеров было не просто много, а очень много. Говоря точнее, возникла реальная опасность того, что драконий род окажется под угрозой исчезновения. В таких случаях особенно важным был вопрос о выживании молодняка – как оказалось, новорожденные дракончики, появившиеся на свет на родной земле, почти сразу же умирали, зато те малыши, что были рождены в иных краях, оставались в живых. Вот потому-то старейшины и приказали всем драконицам (назову их так) отправиться рожать детишек в те места, которые они считали безопасными, а уж потом возвращаться домой вместе с малышами. Дело это, конечно, достаточно непростое, но зато есть шанс того, что большая часть дитяток, рожденных на чужбине, будет здоровенькой, и продолжит драконий род.

Надо сказать, это был далеко не первый случай, когда драконы вынуждены покидать свою землю, и улетать в дальние края, чтоб через какое-то время вернуться назад. Правда, случалось это достаточно редко – раз в сто или сто пятьдесят лет. Причин тому может быть немало, и все они достаточно серьезные: мор, пожары, землетрясения и извержения вулканов, которые нередки в тех далеких и гористых местах. Тут не поспоришь – существуют такие беды, от которых лучше бежать, и пережить их в отдалении.

Так же поступила и драконица по имени Нлий. Вообще-то у нее было иное имя, куда более длинное и заковыристое – думаю, что если б кто-то из людей рискнул записать его на листе бумаги, то оно заняло бы строчки три, не меньше. Повторить это имя полностью я не смогла бы даже под угрозой отправиться на костер инквизиции, и потому решила кое-как сложить те несколько первых букв, которые сумела уловить в имени драконицы. На мой неискушенный взгляд, получилось хотя и не похоже, но более-менее терпимо.

Так вот, Нлий полетела в нашу страну. Почему именно к нам? Для этого у нее имелось серьезное основание: когда-то в этих местах обитали ее предки, и память о прошлом была жива в ее роду. Вообще-то драконы, отправляясь в столь дальние края (а особенно в тех случаях, когда ожидается рождение потомства), обычно летают парами, вместе строят гнездо, заботятся друг о друге, оберегают рожденных детей... Однако в этот раз Нлий осталась одна – ее дракон погиб от мора, и теперь она должна была сделать все, чтоб память о любимом муже не пропала в драконьем роду.

Вначале все шло хорошо. Нлий успешно преодолела долгий путь, отыскала то место, куда иногда прилетали ее сородичи, соорудила гнездо... В кладке оказалось пять яиц, и драконице оставалось только дождаться того времени, когда ее дети появятся на свет. Людей Нлий не боялась – она не трогала их, а те, в свою очередь, даже не совались в те места, где обитал невесть откуда появившийся дракон. Казалось бы, все хорошо, и беды не ожидалось.

С появлением Нлий в здешних местах живущие в округе люди меньше стали ходить в горы, но однажды, пролетая над землей, драконица заметила конный отряд вооруженных мужчин. Ей не было дела до этих всадников, хотя они и направлялись к тем горам, где у нее находилось гнездо. Драконица не опасалась тех, кого увидела – знала, что они не рискнут связываться с ней, ведь дракон может легко расправиться даже с небольшим отрядом умелых воинов. На следующий день, покидая гнездо, она не заметила ничего необычного, и, как обычно, улетела на поиски еды – увы, но горные козы умели хорошо прятаться, а при виде дракона хоронилась и вся остальная живность, так что поиски пропитания занимали немало времени. Когда же через несколько часов Нлий вернулась, то она увидела, что ее гнездо опустело, а будущие дети пропали.

Трудно описать ту ярость, вернее, то неистовство, которое охватило драконицу при виде этой картины. Она в ярости металась по округе, что-то кричала, искала тех, у кого хватило дерзости совершить столь немыслимый поступок. Однако к концу дня Нлий постаралась взять себя в руки (или, правильней сказать, в лапы), и попыталась разобраться в произошедшем. Здесь, на Синих горах, нет заклятых врагов драконов – скальных обезьян и горных варанов, которых полно на родине Нлий, и для которых яйца драконов являются самой желанной едой. Более того – с появлением в этих местах дракона от Белых скал ушли даже такие сравнительно небольшие хищники, как лисы и волки. И потом, если бы все же какой-либо зверь добрался до драконьей кладки, то он вряд ли стал бы куда-либо уносить большие кожистые яйца, которые весят немало, а просто съел бы их на месте. Ответ напрашивался сам собой – это сделали люди.

Тут следует упомянуть еще одну тонкость: драконы поддерживают связь со своими детьми едва ли не сразу же после того, как зародыши дракончиков начинают развиваться в яйце. Нлий чувствовала каждого из своих детей, и даже успела придумать имя каждому из них. Даже сейчас, после их исчезновения, она понимала, что ее дети еще живы, и даже находятся где-то неподалеку, но вот где именно – этого она не могла понять. А немногим позже пришло понимание того, что одного из ее малышей уже нет... Думаю, что словами трудно передать то, какие чувства обуревали Нлий в тот страшный для нее момент, но она старалась сдерживаться, насколько это возможно.

Поневоле вспомнились всадники, которые направлялись к Белым скалам, а также то, что драконица более их не видела, хотя конному отряду спрятаться в горах весьма сложно. Если же принять во внимание, что драконы и магия – это понятия совместимые, то становится ясно, отчего мысли Нлий потекли в нужном направлении. Выходит, что в отряде, среди обычных людей, находился, по меньшей мере, один колдун. Именно он должен был накрыть пологом невидимости отряд, чтоб дракон никого не заметил. Более того: не только люди, но и их лошади должны находиться где-то неподалеку – за короткое время они бы никак не сумели далеко уйти. А еще лошади в любом случае должны были почуять дракона, и крепко испугаться как его самого, так и долгих яростных криков взбешенного крылатого ящера, только ничего подобного и близко нет. Похоже, с отрядом пришел не просто сильный, а очень сильный колдун, раз он в состоянии держать многое под своим жестким контролем. Раз так, то следовало успокоиться и ждать развития событий – тот, кто все это сделал, должен каким-то дать знать о себе, и придти для переговоров, а иначе не было смысла затевать эту опасную историю с похищением. Нлий только и оставалось, как терпеливо сидеть на площадке и ожидать того человека, кто рискнет придти к ней.

Нлий с самого начала предполагала, что причиной похищения может оказаться или требование людей что-то сделать для них, или же какой-то богатей делает иметь при себе ручного дракона, или некто желает раздобыть те сокровища, которые веками копят драконы. Всем известно, что эти разумные ящеры больше всего на свете любят золото и драгоценности, собирают их всю свою жизнь, а для того, чтоб увеличить свои богатства, могут пойти на многое. Частенько случается так, что сокровищ у какого-нибудь из старых драконов оказывается куда больше, чем денег в казне отнюдь не бедного государства. Каждый из драконов копит сокровища самостоятельно, так сказать, сам по себе, пряча свои богатства в тайном месте, и никого не подпуская к своему кладезю сокровищ, а иногда ценности накапливает весь род, передавая свою сказочную казну из поколения в поколение.

Драконице оставалось только выяснить, что нужно от нее похитителям, и она не сомневалась, что очень скоро к ней кто-то заявится для переговоров, но до того времени Нлий постаралась сдерживаться, не совершать неразумных поступков, и пока что не применять магию. Причина этому была проста: неизвестно, чем ее поступки скажутся для малышей, а раз так, то предпочтительней казаться горюющей, покорной и готовой на все. Вместе с тем она прикидывала, где могут прятаться люди, и даже сумела определить это место: хотя нюх у драконов далеко не самый острый, но когда более десятка человек вместе с лошадями вынуждены несколько дней прятаться в одном месте, причем небольшом, то выяснить их местонахождение не представляет особого труда.

Невысокий смуглый мужчина пришел к ней через два дня – как видно, выжидал, когда драконица до конца уразумеет всю полноту своей утраты. Он безбоязненно появился из расщелины между скал, и сразу же заговорил о том, что может вернуть дракону его детей в обмен на те сокровища, что скоплены родом Нлий. Больше того: мужчина сразу же сказал, сколько именно золота и драгоценностей он желает получить в обмен на возвращение детей, и его требования были по-настоящему огромны. Этот человек заявил с насмешкой: дескать, если принесешь больше сокровищ – возражать не буду, а вот если их окажется меньше, чем прошу, то, как говорится, не обессудь, потому как жадность наказуема... Заодно было сказано, к какому именно времени эти богатства должны быть доставлены на Синие горы. Мол, понимаю, что сейчас и здесь у тебя вряд ли имеются такие ценности, но ты слетай в свои земли, и доставь сокровища сюда. И нечего жалеть какое-то блестяшки, тем более что драконов в мире осталось не так и много, и никакие сокровища не смогут возродить к жизни умерших детей. Дескать, подумай еще и о том, что из-за твоей жадности ваш род может прерваться, и возродить его не помогут никакие богатства... Да, и не вздумай напасть на меня, или не доставить сюда требуемое – пока что у тебя есть возможность получить назад четверых детей, а если что пойдет не так, то их количество уменьшится до трех или двух, если не сказать хуже...

Наглость, конечно, несусветная, и трудно ожидать, что дракон согласится с этими требованиями. Нлий, которая и без того с трудом сдерживала ярость, попыталась, было, добраться до дерзкого человека, но, как оказалось, сделать это совсем непросто, и мужчина успел ускользнуть...

Я не знаю, что произошло дальше – Нлий об этом не говорила, но могу предположить: осознав, что возвращать детей ей никто не собирается, она стала действовать по-своему, как умела, и особо не беспокоясь о возможных последствиях. Как и все драконы, она владела магией, а потому через какое-то время сумела не только снять с отряда полог невидимости, но и безо всякой жалости стала разбираться с незваными гостями. Насколько я поняла, наемники бежали от разъяренного дракона со всех ног, но Нлий не жалела никого, жесткого расправляясь с оскорбившими ее людьми. Правда, драконица так и не поняла, куда пропал колдун – скорей всего, он уже привычно укрылся пологом невидимости, и сумел улизнуть от праведного гнева Нлий.

Что же касается драконицы, то ей только и оставалось, что надеяться на чудо, которое поможет ей спасти своих детей, а заодно молить о помощи своих хвостатых Богов. Она знала, что ее нерожденные малыши спрятаны под землей, в одной из пещер. Пока что они живы, и через какое-то время обязательно появятся на свет, но забраться за ними туда, в пещеры, Нлий была не в состоянии – она была очень большой, а по узким подземным коридорам мог пробраться только худощавый человек. Улететь отсюда, бросив детей, тоже было выше ее сил, и потому Нлий хотела оставаться здесь до той поры, пока не поймет, что детей больше нет – только тогда драконица могла улететь в родные края. Пока что она ежедневно облетала Синие горы в тщетной надежде на то, что ей удастся найти тех, кто в состоянии помочь несчастной матери. На чудо надеются все, даже драконы.

На нас она обратила внимание случайно, когда услышала вой волколака, который сразу же привлек ее внимание. Что ни говори, но волколак – это все же человек, путь и не такой, как все, а это значит, что с ним можно попытаться договориться. Когда же Нлий оказалась возле избушки у озера, откуда доносился голос волколака, то она поняла, что Боги сжалились над ней, откликнулись на призыв несчастной матери, и сейчас в горы пришел некто из тех, кто может ей помочь – во всяком случае, этот некто понимал драконицу, и мог с ней разговаривать.

На следующий день она подстерегла нас, хорошенько рассмотрела каждого, и поняла, что имеет дело с волколаком, дарком и заколдованным человеком, и, что самое ужасное, для колдовства, которое навели на этого человека, использовали скорлупу яйца, в котором когда-то находился ее погибший сын... С огромным трудом сдержав гнев, Нлий решила, что нам следует как можно быстрей добраться до ее разоренного гнезда, а там она отправит нас за своими детьми...

– Может, ей стоило смотаться к себе за моря, притащить кучу золота, и все бы разошлись довольные и счастливые... – пробурчал Вафан. – Говорят, у каждого из драконов имеется более чем приличный запасец такого богатства!

– Насчет этого люди не ошибаются... – согласилась я. – Только вот забирать семейные сокровища Нлий никто не позволит: остаться без золота – для семейства драконов это самый настоящий позор. И потом, золото весит ой как немало, а как тащить через долгий морской перелет такую гору золота? Тут никакие мешки не выдержат такой тяжести.

– Ну, это зависит от того, какие мешки и сколько в них положить... – со знанием дела изрек оборотень.

– В любом случае, для дракона пойти на поводу у человека, и отдать ему (пусть даже частично) золото свой семьи – бесчестье и великий стыд, который ляжет пятном на весь род.

– Понять не могу – с чего это колдун решился пойти на такой риск?.. – задумчиво произнес Патрик. – Он, кажется, не сомневался в своей победе, хотя любому здравомыслящему человеку ясно, что это дело вряд ли выгорит.

– Да просто считал себя умнее всех... – предположил Вафан. – Тот колдун, что дал мне выпить зелье, тоже был уверен, что теперь я от него никуда не денусь, буду смотреть преданным взглядом, делать все, что он прикажет, да при этом еще и хвостом помахивать... И чем все кончилось?

– Возможно, ранее колдун уже ранее сталкивался с чем-то подобным, и там все получилось именно так, как и рассчитывали... – дорогой супруг закинул руки за голову и смотрел на звездное небо. – Ладно, сейчас это не главное. Завтра с утра нам придется отправиться в пещеру за малышами. Они еще вроде не вылупились?

– Нет... – покачала я головой. – Но, по мнению Нлий, до этого момента осталось совсем немного времени, возможно, всего лишь часы.

– Надеюсь, если мы выполним свою часть работы, то и дракон нас не обманет... – выдохнул Патрик.

– Не должен... – успокоила я молодого человека. – Я же чувствую ее эмоции, и ни о каком обмане Нлий даже не думает.

– Это пока... – встал в разговор Вафан.

– Типун тебе на язык... – покосился Патрик на излишне разговорившегося парня.

– На фига он мне там сдался... – пробурчал оборотень. – Мне другое покоя не дает: ссудите сами – эти самые драконьи яйца лежат в пещере, и думаете, до этого времени на них никто не покусился? Сомневаюсь. Живности везде хватает, в том числе и под землей, причем живности разной, а еды там, чтоб вы знали, не ахти сколько, так что кто-то из обитателей пещеры (а такие там наверняка имеются) наверняка должен был набрести на такой хороший обед.

– Мне это тоже на ум пришло... – согласилась я. – Сказала об этом Нлий, но та ответила, что тут дело особого рода. Дескать, колдун сообщил ей, что дети находятся в пещере, вернее, в небольшом темном зале, куда может проникнуть только человек, а всем подземным обитателям туда ход закрыт – мол, об этом колдун позаботился. Между прочим, с его стороны это весьма предусмотрительный поступок. Правда, если малыши появятся и постараются выбраться из пещеры, то после того, как они покинут зал, где появились на свет – все, защиты у них больше не будет. Нлий еще и потому не улетает, что надеется – вдруг хоть кто-то из ее детей сумеет преодолеть расстояние до выхода из пещеры и выбраться наружу...

– Надеюсь, очень далеко нам забираться не придется... – вздохнул Патрик. – Вряд ли у наемников было желание долго ползать под землей, да и груз у них при себе имелся такой, что лучше поостеречься. Одно яйцо они все же расколотили, так что остальные наверняка оттащили не очень далеко, потому как они все же намеревались за ними возвращаться, а среди тех, кто находился в отряде, вряд ли было много любителей долгих прогулок по подземным галереям. Хотя кто знает, что было на уме у этих людей!

– Че там могло быть?.. – покосился Вафан. – Тоже мне, нашли умников! Да все эти мужики одного хотели – побыстрей управиться с этим делом, золотишко получить, после чего валить отсюда!

– Мне сейчас тоже одного хочется... – мечтательно улыбнулся Патрик. – Чтоб мы завтра добрались до нужного места, и вынесли оттуда эти самые драконьи яйца, из-за которых все и произошло...

– Ну, предположим, все произошло оттого, что кому-то хочется как можно скорей и надежней устроиться на троне... – поправила я. – Это и есть основная причина, ради которой некоторые согласны идти на что угодно. Вот мы и имеем дело с последствиями этих желаний.

– Слышь, хватит умничать... – проворчал оборотень. – Терпеть не могу заумных разговоров, тем более от баб – от такой мудреной болтовни у простых людей уши вянут. Лучше о другом подумайте: нас трое, а деток у дракона четверо... Как их вытаскивать будем? Разом всех не унесем.

– На месте решим... – отмахнулся Патрик. – Возможно, не стоит раньше времени строить планы на будущее, но сейчас у меня только одно в голове – осознание того, что завтра, если все закончится хорошо, я могу снова стать обычным человеком! Не придется бояться того, что сделаю в сторону лишний шаг от Черил, и все увидят, в кого меня превратили! Вернусь к прежней жизни...

– Добавь еще – разведусь и снова женюсь... – посоветовала я. – Невеста... как бишь ее? Розамунда, кажется? Она уж, наверное, все глаза проглядела, ожидая невесть куда пропавшего жениха. Наверное, в обществе уже пошли разговоры о том, что нареченный бросил бедную девушку, так что, дорогой супруг, придумывай уважительное объяснение того, где ты пропадал все это время.

Не знаю, с чего я вдруг заговорила об этой девице? Я ж ее никогда не видела, и вряд ли хоть когда-то увижу. С самого начала было ясно, что наш союз с Патриком – дело временное, у него своя жизнь, друг к другу нам привязываться не стоит, и позже каждый из нас пойдет своим путем. Наверное, я просто перенервничала, и потому ляпнула невесть что, не подумав.

– Вишенка, да ты, никак, ревнуешь?.. – хохотнул Патрик.

– Еще чего!.. – возмутилась я.

– А на кой вам разводиться?.. – удивился Вафан. – И причем тут какая-то невеста?

– Не какая-то, а чья-то... – уточнила я. – Дело в том, что у нас дорогим муженьком светский брак, и потому развод можно получить очень легко. Видишь ли, если бы мы не стали супругами, то меня из дома с незнакомым человеком никто бы не отпустил, а я должна была находиться рядом с Патриком, чтоб он выглядел, как обычный человек. Ну, мы же тебе рассказывали, как все произошло!

– Да помню я!.. – отмахнулся оборотень. – И что с того?

– Ну, у Патрика была своя жизнь, у меня своя...

– Но сейчас-то она общая!.. – гнул свое Вафан.

– У моего гм... супруга уже есть невеста, которая появилась еще до того, как Патрика заколдовали... – я постаралась втолковать Вафану прописные истины. – Помолвку никто не отменял, родственники между собой договорились... Сам должен понимать, что будет, если невеста узнает обо мне! Да и ее родственникам эта новость вряд ли понравится.

– Да уж, если это произойдет, то тут бедняге не позавидуешь!.. – посочувствовал оборотень. – Была у нас в поселке история: тоже у парня невеста была, а он в город уехал на какое-то время, да там и женился. Вернулся домой с молодой женой... Ох, что было! Невеста жене чуть волосы на голове не повыдергивала, да и жена невесте синяков наставила. Крик, ругать, чуть ли не весь поселок на шум сбежался! Но это было вначале, а потом они обе – невеста и жена, накинулись на виновника, то есть на молодого мужа, и так его отделали, что тот еле удрал от разъяренных баб, и пару дней дома не показывался – отлеживался на сеновале у дальних родственников.

– И чем дело кончилось?.. – я с трудом удерживалась, чтоб не рассмеяться. На мой взгляд – поделом парню, сам во всем виноват.

– А, лучше не говори... – махнул рукой оборотень. – С той поры родня бывшей невесты дом несостоявшихся родственников стороной обходит, да и переругались все они промеж собой, до сих пор помириться не могут, хотя обиженная девица замуж вышла, и в другую деревню уехала. А вот что касается того парня, то бишь молодого мужа... Его женушка при любой ссоре напоминает о той истории, и его, беднягу едва ли не поедом ест...

– Надеюсь, это не мой случай... – усмехнулся Патрик. – Так, хватит разговоров, давайте спать. Думаю, что дракон растолкает нас с утра пораньше...

Что ж, и верно, уже ночь, хотя я, глядя на звездное небо у нас над головой, хотела бы еще просто поговорить, пусть даже о какой-нибудь ерунде. Возможно, это глупо, но иногда девушкам хочется чего-то такого возвышенного... Увы, мои спутники быстро уснули, а я, прижавшись к теплому боку Патрика, смотрела на небо. Как вокруг тихо и удивительно красиво! А вот и звезда с неба упала – жаль, что я не успела загадать желание. Не страшно – подожду следующую, и пока она летит, попрошу, чтоб завтра у нас все сложилось хорошо. Но время шло, звезда так и не упала, а я не заметила, как уснула.

Утром мы проснулись рано, едва взошло солнце. Вернее, нас разбудила Нлий, которая зарычала у нас над головой, и нам поневоле пришлось подняться. Правда, поесть мы не успели – драконица не хотела понапрасну терять время, и потому едва ли не погнала нас туда, где находилась пещера. Для начала мы миновали расщелину между скалами, ту самую, по которой пришли сюда, и прошли совсем немного направо. Там оказалась еще одна расщелина, куда более широкая, только довольно извилистая. Удивило и то, что неподалеку от расщелины оказался крохотный родник, так что мы не только наполнили водой наполовину опустошенные фляжки, но и сами напились от души.

– Как я понимаю, нам идти туда?.. – спросила я Нлий, кивнув головой в сторону расщелины.

– Да.

Делать нечего, направились, куда было указано, а драконица взлетела, и сверху смотрела на нас. Ну, что можно сказать? С первого взгляда понятно, что здесь не так давно находились не только люди, но и лошади – земля гм... довольно-таки загажена, кое-где валяются брошенные вещи. Ясно, где несколько дней отсиживался отряд, посланный герцогом Малк. На мой взгляд, колдун был не только достаточно дерзким, но и бесконечно уверенным в своих силах человеком, если, опустошив драконье гнездо, решил отсиживаться едва ли не под носом у разъяренной драконицы. Теперь становится понятным и то, почему он вздумал пойти на такую авантюру – решил диктовать дракону свою волю: как видно, этот человек считал себя великим чародеем, которому все по плечу. Лично я не сомневаюсь в высоком мастерстве этого человека, только вот самомнение мага, судя по всему, превышало его возможности – именно за это он и поплатился. В результате всем наемникам, кто тут находился, в один далеко не прекрасный момент пришлось даже не уходить, а убегать отсюда, спасая свои жизни. Как мы знаем, сделать это получилось не у всех...

Конечно, сейчас нам следовало бы осмотреться и, возможно, прихватить кое-что из вещей, только пока было не до того, и вдобавок поторапливал сердитый крик дракона сверху. Нлий торопила нас, в ее голосе слышалось раздражение, и она явно не относилось к числу самых терпеливых созданий на свете. Впрочем, ее можно понять, если учесть то, как с ней поступил колдун.

– О, а вот это весьма кстати!.. – Патрик поднял с земли охапку факелов, перевязанных между собой веревкой. – Как видно, колдун был предусмотрительным человеком, и заранее припас запас факелов – надо же людям как-то пробираться в темноте! За это ему спасибо. Очевидно, часть факелов уже использовали, когда спускались в пещеру, но, надеюсь, оставшихся нам хватит. Теперь осталось найти эту самую пещеру...

Поиски не заняли много времени: стоило свернуть за один из каменных изгибов, как в скале мы увидели довольно-таки широкое отверстие, да и наш оборотень, поводив носом, кивнул головой – мол, нам туда.

– Похоже на вход в заброшенный рудник... – предположил Патрик. – Не удивлюсь, если выяснится, что здесь когда-то добывали руду.

– Не нравится мне тут... – Вафан, подойдя к отверстию в скале, по-прежнему втягивал в себя воздух. – Вы это, погодите, я лучше сделаю по-своему...

Через пару минут перед нами стоял не человек, а волколак, чуть приподнявший шерсть на затылке. Что ж, это он верно поступает, а нам с Патриком остается забрать его одежду, и дорожный мешок со старым войлочным одеялом – не бросать же все это здесь!

– Ну что, вперед?.. – Патрик посмотрел на меня. Если честно, то идти в пещеру мне совсем не хотелось, и даже больше того – она меня пугала, только вот отступать было поздно. Я с детства опасаюсь всяких погребов, ям, темных помещений, заброшенных домов, а сейчас по своей воле должна туда идти... Кажется, сама бы отдала эти триста золотых (чтоб их!), лишь бы не идти в пещеру...

– Конечно, пошли... – я постаралась улыбнуться как можно более беззаботно – а что мне еще оставалось делать? Надеюсь, что через несколько часов все закончится, потому как об ином развитии событий мне не хотелось даже думать...

Глава 10

Первым в пещеру вошел Вафан, а за ним последовали мы с Патриком. Глядя на дорогого супруга, можно с уверенностью сказать, что будь на то его воля, он бы бегом кинулся в эту самую шахту в поисках места, где находятся детеныши дракона. Вообще-то его можно понять – чтоб снять с себя колдовство, еще и не так поторопишься. Вафан, судя по всему, тоже не прочь посмотреть, что находится внутри пещеры, а вот что касается меня, то забираться в этот темный провал в скале мне никак не хотелось. Я не стала никому говорить, что до жути боюсь закрытых темных пространств – не знаю, как другим, а мне в них всегда не по себе, но, как я понимаю, сейчас об этом пока что лучше помолчать, и молиться всем Светлым Богам в надежде на их помощь и покровительство.

Невольно вспомнилось о том, что несколько месяцев назад к дяде Тобиасу заглянул старый приятель, с которым они давненько не виделись. Этот человек несколько недель гостил у своего родственника – владельца небольшой шахты, и сейчас возвращался домой, а по дороге заехал в наш город, навестить друзей. Гость мне очень понравился, он оказался веселым и обаятельным человеком, и, помимо всего прочего, поведал о том, как спускался в шахту, принадлежащую его родичу. Приятель дядюшки оказался из числа тех, кого называют душой компании, да вдобавок мужчина был замечательным рассказчиком, так что мне запомнилось немало из того, о чем он нам говорил. Конечно, многое из его повествований уже забылось, но кое-что всплыло из глубины памяти.

Оказавшись внутри пещеры, я огляделась: а тут, и верно, когда-то был рудник, но понятно, что он уже давно заброшен. Надо сказать, что окружающее впечатляет (во всяком случае, меня – точно), размеры штрека (кажется, он так называется) тоже радуют – нам пока что можно стоять во весь рост. Очень бы хотелось, чтоб так было и дальше, а не то друг дядюшки Тобиаса упоминал о том, что в шахте его родича кое-где можно пробираться только на четвереньках.

Мы прошли совсем немного, и я то и дело невольно оглядывалась назад, на светлый овал, освещенный солнцем. Ох, как же мне хотелось броситься назад, туда, где есть синее небо, яркое солнце и теплый ветер, где можно дышать полностью и не видеть над головой каменный свод, но пока придется собрать волю в кулак, и идти дальше, тем более что Вафан, обнюхивая землю, уверенно двигается вперед. А еще тут какая-то особенная тишина, в которую поневоле вслушиваешься, опасаясь пропустить хоть один сторонний звук.

Крепь над головой (надо же, я и это слово вспомнила!), кажется, сгнила – во всяком случае, Патрик сделал такой вывод, ковырнув пальцем одно из толстых бревен – значит, этому заброшенному руднику уже не одна сотня лет. А еще Патрик заметил, что крепь сделана из настоящей корабельной сосны. Мне оставалось только гадать, каким образом можно было умудриться притащить сюда эти тяжелые бревна, особенно если принять во внимание, что на Синих горах рос только мелкий кустарник... Впрочем, я, кажется, думаю совсем не о том.

Еще пара десятков шагов – и стало совсем темно (а еще жутковато), так что нам пришлось зажечь один из факелов. При виде огня на душе сразу полегчало, да и наш оборотень пока не выказывает никакой тревоги. Ну и хорошо, значит, пока мне следует выкинуть из головы все ненужные мысли и просто смотреть по сторонам – все же это подземный мир, пусть и рукотворный. Надо же, а стены тут необычные, какие-то рельефные, и имеют на себе следы тысяч и тысяч ударов киркой, или чем там в давние времена пользовались люди, вгрызаясь в земную твердь своими простыми инструментами. Кстати, стены в штреке красивые, камни образуют удивительные узоры, которые переливаются разными цветами, от нежно-розовых, до ярко-синих. Этими потрясающими природной живописью хотелось бы любоваться долго, потому как переливы красок совершенно неповторимы, только вот под нашими ногами хватает камней, как мелких, так и довольно крупных, так что, прежде всего, надо внимательней следить не за красотой стен, а за тем, куда шагаешь.

Вот коротко ругнулся Патрик – кажется, он ступил на камень, который немного двинулся под его тяжестью, и дорогой супруг с трудом сумел удержаться на ногах.

– Осторожней... – вздохнула я, подумав о том, что и мне самой стоит быть повнимательней, и меньше рассматривать узоры на стенах. – Поменьше мечтай, а не то может быть всякое...

– Нет, я, конечно, люблю прогулки в темноте, да еще и в компании красивой девушки... – хмыкнул Патрик. – Только вот, каюсь, в здешних местах меня на романтику совсем не тянет. Тут бы голову на плечах сохранить.

Прошли еще немного, и наткнулись на развилку, от которой в разные стороны идут два штрека, только один из них довольно низкий, словно в нем когда-то трудились карлики-рудокопы (вот там нам точно надо пробираться на четвереньках), а во втором мы по-прежнему можем передвигаться в полный рост. Думаю, понятно, что именно туда и направился Вафан, а мне оставалось надеяться только на то, что люди герцога Малка не стали уж очень далеко забираться в эту шахту.

Мы понемногу шли вперед, и коридор пока что был достаточно прямой. То и дело от штрека в стороны ответвлялись ходы, только вот почти все они к этому времени завалены – похоже, что обвалы здесь не были чем-то из ряда вон выходящим явлением. Нет, об этом лучше не думать, а иначе на душе станет еще тревожней – стоит только представить, что можешь оказаться под завалом... Ой, даже мысли об этом надо гнать из головы!

Еще я обратила внимание на то, что часть этих боковых ходов имеет сводчатый потолок, за счет которого он держится и не требует крепежа – помнится, о чем-то таком рассказывал приятель дяди Тобиаса. Да и сам проход в этих местах настолько узкий, что если б тут в свое время установили крепи, то пройти было бы несколько проблематично. А еще кое-где, там, где пониже, на земле стоит вода, кристально чистая, и невероятно холодная. Интересно, как люди вытаскивали руду на поверхность? Расстояние до входа в шахту немалое, да и руда наверняка очень тяжелая... Ох, я опять думаю не о том...

Внезапно оборотень поднял нос вверх и чуть слышно зарычал, глядя на потолок. Оказывается, в этом месте свод пещеры был не только довольно высоким, но еще и покрыт непонятыми серыми комочками. Это еще что такое?

– Надо же, летучие мыши... – прошептал Патрик, и, наклонившись к оборотню, зажал его пасть рукой.

– Слышь, не вздумай рычать... – чуть слышно произнес он. – Они в спячке, не хватало еще, чтоб проснулись, и как ошалелые, стали метаться вокруг. Пусть спят...

А, так это летучие мыши! Точно, уцепились задними лапками за чуть заметные выбоины в стене, и спят вниз головой, только уши точат. Пожалуй, нам стоит вести себя по-возможности тихо и крайне аккуратно, чтоб случайно не разбудить этих маленьких серых созданий. Не скажу, чтоб мы чего-то всерьез опасались, но и лишнего шума не хотелось. Надеюсь, что люди герцога Малк, когда проходили здесь, тоже не стали беспокоить летучих мышей, хотя не знаешь, чего в тот или иной момент можно ожидать от наемников. Эти люди, пока сидели в засаде и изнывали от безделья, вполне могли даже устроить охоту на пушистых зверьков...

Мы прошли еще немного и остановились. Дело в том, что перед нами находилось несколько глубоких то ли ям, то ли трещин, занимающих почти весь проход между стенами штрека – похоже, что эти впадины немалой величины появились здесь уже после того, как рудник был заброшен. Пройти между ними, пожалуй, можно, только вот делать это следует с осторожностью, а не то и вниз свалиться недолго, а эти ямы достаточно глубокие, и выбраться из них будет весьма затруднительно. Однако оборотень ловко пробежал по узкой полоске между провалами в земле, а за ним, очень осторожно, стараясь удержать равновесие, прошли и мы с Патриком. Остается только невольно посочувствовать людям герцога, которые вынуждены были пробираться среди этих ям с грузом в руках, тем более что драконьи яйца должны весить немало. Уж не здесь ли они и разбили одно из них? Все может быть...

– Интересно, драконьи детушки еще не показались на белый свет?.. – этот вопрос беспокоил меня уже давно. Что ни говори, но если детеныши вылупятся, то еще неизвестно, сможем ли мы с ними управиться – это же не цыплята! Впрочем, пример не очень удачный – цыплята тоже требуют немало забот.

– Надеюсь, что нет... – откликнулся Патрик. – Хотя время уже подпирает...

Интересно, далеко нам еще идти? Очень бы хотелось задать вслух этот вопрос, но я сдержалась, ведь мои спутники знают не больше, чем я. Пока что мы одолели не очень большое расстояние, и наверняка прошло не так много времени с той поры, когда мы зашли в шахту. Тем не менее, мне кажется, что наша троица находится здесь достаточно долго, и лично у меня есть огромное желание повернуть назад. Полагаю, что примерно такие мысли в свое время посещали и наемников, которым тоже вряд ли нравилось бродить среди этих камней, и потому они уже должны были начать выказывать колдуну свое недовольство. Надеюсь, что чародей должен был принять во внимание начинающийся ропот наемников.

Не знаю, столько времени мы шли дальше – может, пять минут, а может и четверть часа, но вскоре добрались до очередной развилки, если ее так можно назвать. Дело в том, что на этой развилке соединялось сразу три хода, два из которых к этому времени оказались полностью засыпаны породой, а третий – всего лишь до середины, и через него вполне можно пробраться, если не ползком, то согнувшись. Надеюсь, путь к дракончикам лежит не через один из двух полностью заваленных ходов – в этом случае нам придется копать долго, и неизвестно, чем закончатся наши раскопки! По счастью Вафан не обратил никакого внимания на завалы, легко взобрался на кучу камней, и, повернувшись, кивнул нам головой – мол, все в порядке, можно иди. Значит, разгребать камни нам не придется, и это радует.

Когда я перебралась через этот завал, то едва не покатилась вниз – с той стороны оказался очень крутой спуск, да и острых обломков камней внизу хватало, во всяком случае, я, спускаясь вниз, едва не перекувыркнулась через голову, и достаточно ощутимо ушибла руку. Но главное было не в том – волколак стоял рядом с завалом, что-то вынюхивая на земле, а рядом присел Патрик, не отрывая взгляд от камней на земле.

– Что вы там такое увидели?.. – я подошла к спутникам, потирая ноющую руку.

– Да как тебе сказать... – странно усмехнулся Патрик. – Кажется, наш оборотень нашел место, где разбилось драконье яйцо.

– Вы уверены?.. – спросила я. Впрочем, вопрос был задан, скорее, для проформы – наш оборотень, с его острым нюхом, ошибиться не мог.

– Смотри сама...

Я присела рядом с волколаком. А ведь тут, и верно, камни стоят боком, словно иголки у ежа, и края у этих камней очень острые, так что если кто-то из наемников не смог удержать в руках тяжелое яйцо, то оно, и верно, скатившись сверху, должно было разбиться именно здесь, на этом самом месте. Может, тут и осколки скорлупы сохранились? Наклонив факел к земле, я всматривалась в камни. Кажется, нет ничего, похожего на скорлупу, хотя...

– Вафан, как думаешь, это что? То, о чем мы думаем?.. – я положила на свою ладонь гладкий кусочек сероватого цвета. Размером всего лишь с ноготь мизинца, ровный и не очень толстый, он застрял меж двух камней, и достать его стоило немалых трудов. Оборотень, чуть поведя носом, кивнул головой, и устремил взгляд на Патрика. Что ж, тут все ясно. Больших осколков не видно, а мелкие, пожалуй, отыскать можно. Если постараться, конечно.

– Ты зачем их собираешь?.. – мрачно поинтересовался Патрик. Он с неприязнью смотрел на небольшие кусочки кожистой скорлупы, которые я сумела найти среди камней. В этом непростом деле мне помогал оборотень – он показывал лапой, где может находиться очередной обломок. Задача осложнялась еще и тем, что сероватая скорлупа сливалась с породой и камнями, так что отыскать ее было совсем непросто.

– Не знаю... – честно призналась я. – Будем считать, на всякий случай. Сейчас трудно сказать, что нам пригодится...

– Было бы что подбирать с земли... – у дорогого супруга при виде этих неровных кусочков испортилось настроение. Его можно понять – именно на этой скорлупе на сына герцога навели драконье колдовство, и потому Патрик инстинктивно старается держаться подальше от всего, что с этим связано. – Оставила бы эту дрянь лежать на месте! Зачем тебе это обломки нужны?

– Да их тут совсем немного... – я отыскала еще один кусочек скорлупы, совсем крохотный. – Похоже, что колдун подобрал с земли почти все, а самую мелочь не стал трогать – в то время ему было не до того, да и возиться не хотелось, собирая все до последнего кусочка. Тогда у него была другая задача – не тратить время понапрасну, спрятать оставшихся драконьих детишек, и побыстрей покинуть пещеру. Что ни говори, но здешние места не очень располагают к долгим прогулкам.

– Кто бы сомневался... – пробурчал Патрик. – Все, хватит тут стоять, пошли.

– Погоди... – я завернула найденные обломки в небольшой кусок чистой холстины, который лежал у меня в кармане, а затем убрала небольшой сверток в дорожный мешок. – А вот теперь можно и идти.

– Давно пора... – Патрик направился вслед за волколаком, который потрусил дальше, а я постаралась не отстать от своих спутников.

Трудно сказать, сколько еще мы прошли – коридор был почти прямой, без боковых ответвлений, и мне даже стало казаться, что он, этот коридор, едва ли не бесконечен, но через какое-то время мы увидели очередной ход в стене, возле которого волколак остановился и посмотрел на нас.

– Что, нам сюда?.. – поинтересовался Патрик, и оборотень в ответ утвердительно закивал головой. Как видно, далее по этому коридору никто из наемников не пошел, да и сам колдун вряд ли стремился к долгим моционам по старым рудничным выработкам. Скорей всего наемники, следуя указкам чародея, добрались до нужного места, оставили там свою ношу, и сразу же поспешили назад. Во всяком случае, я бы на их месте так и поступила.

– Тогда почему стоишь?.. – спросил Патрик у Вафана, но тот вместо ответа лишь водил носом по воздуху. Кажется, нашего оборотня здесь что-то настораживало. – В чем дело?

Вместо ответа волколак лишь потряс головой, что можно считать ответом – мол, не знаю, в чем тут дело, но идти в этот ход мне почему-то не хочется. У меня, признаюсь, тоже нет ни малейшего желания забираться в это темное отверстие, причем не хочется от слова «совсем», только иного выбора нет. На какое-то мгновение мне захотелось сказать своим спутникам – вы идите, а я вас тут подожду, у входа!, но сочла за лучшее благоразумно промолчать, потому как перспектива оказаться одной в этом темном коридоре пугала меня еще больше.

– Тебя что-то смущает?.. – снова поинтересовался Патрик у оборотня, но тот по-прежнему стоял на месте, принюхивался, да еще и чуть приподнял шерсть на загривке. Насколько я поняла, волколаку что-то очень не нравится, но в то же время он не может понять, в чем тут дело. Мол, возможно, причина в какой-то ерунде, потому как здесь, под землей, не всегда можно сказать что-то определенное. Впрочем, если б тут было нечто по-настоящему опасное, то оборотень сумел бы это уловить.

– Ну что, пошли?.. – повернулся ко мне Патрик, которому явно не стоялось на месте. Понятно, что ему хотелось как можно быстрей закончить со всей этой историей, вынести на поверхность потомство дракона, и снять с себя наведенное колдовство. Я не успела ему ответить, потому что в этот момент словно ощутила на себе чей-то взгляд. Казалось, будто кто-то смотрел мне в спину... Это еще что такое? Обернувшись, огляделась вокруг – все тихо, спокойно, рядом никого, за моей спиной все та же рифленая каменная стена в причудливых разводах. Наверное, показалось, да и волколак не проявляет никаких признаков беспокойства. Очевидно, это просто расшалившиеся нервы, что неудивительно – в таком месте еще и не то почудится, ведь не просто же так мы здесь оборачиваемся даже на звук упавшего камешка.

– А ты почему головой по сторонам вертишь?.. – спросил Патрик. – Что-то заметила?

– Да так, померещилось, не обращай внимания...

– И все же?

– Просто показалось, что на меня кто-то смотрит.

– А я ничего такого не чувствую... Похоже, это тебе и верно, почудилось. Ну что, пошли?

– Пошли... – мне пришлось очень постараться, чтоб произнести спокойно эти слова. На самом деле в этот ход мне настолько не хочется заходить, что я с трудом удержалась, чтоб не повернуться, и не направиться назад, к выходу из шахты. Да что же это такое, а?

Первым в темный ход направился Вафан, потом шел Патрик, держа в руке горящий факел, а я замыкала это шествие. Пока что ничего необычного – все те же стены со следами ударов киркой, камни под ногами... Правда, здешний коридор был узковатый, а еще тут довольно низкий сводчатый потолок, и нам приходилось идти согнувшись... В голову отчего-то лезли мысли о том, сколько же труда пришлось затратить рудокопам, чтоб вынуть из земли такое количество руды, чтоб образовались такие подземные тоннели... Ясно, что на все это ушли не годы, а века. Еще мне кажется, что мы очень долго идем по этому узкому ходу, причем все время спускаемся вниз, и я не могу отделаться от впечатления, будто откуда-то веет теплом...

Хотя мы все в глубине души ждали того заветного момента, когда окажемся у места, где колдун спрятал будущее потомство дракона, все же оно оказалось для нас несколько неожиданным: мы вошли в довольно большое помещение с высокими сводчатыми потолками, теряющимися в темноте. Проще говоря, этот неширокий ход оканчивался самым настоящим каменным залом, в котором мы сейчас оказались. Хм, не знаю почему, но мне кажется, что ранее в этом зале вряд ли добывали руду: такое впечатление, что это – творение природы, хотя рудокопы, без сомнений, приложили к этому месту свои руки.

Первое, на что мы обратили внимание – земля здесь покрыта довольно-таки толстым слоем теплого песка (что явилось для нас полной неожиданностью), а камни (которые иногда падают с потолка – куда же тут без них?!) кто-то заботливо оттащил к стенам. Очевидно, это сделали наемники по приказу колдуна. Но главное, на что упал наш взгляд – в середине зала лежало четыре больших сероватых яйца, на треть закопанные в песок. Наконец-то! Похоже, это именно то, в поисках чего и спустились сюда, в этот заброшенный рудник!

Не сговариваясь, мы едва ли не бегом кинулись к будущим драконьим детишкам, и, присев на теплый песок, стали их рассматривать. Да, размеры яиц немалые, но, по счастью, целы, ни одно из них не треснуло. Когда я положила руки на каждое из этих яиц, то поняла, что во всех них есть зарождающаяся жизнь – во всяком случае, я ощутила, как бьются крохотные сердца. Больше того – мне даже показалось, что я слышу то ли писк, то ли шипение. Все верно: как видно, колдун хотел вести с драконом честную игру, и потому поместил будущих малышей-дракончиков туда, где для их развития есть самые подходящие условия, и где до рождения они не погибнут, во всяком случае, хотя бы останутся живы до момента своего появления на свет. Именно для этого чародей заботливо закопал каждое из этих яиц в теплый песок – а то как же, прекрасный способ воздействия на мамашу этих ребятишек! Пусть знает, что ее дети пока что живы, а все остальное зависит только от нее: заплатит требуемый выкуп – детей вернут, а если нет, то тут, как говорится, не обессудь...

– Похоже, все дракончики живы и, надеюсь, здоровы... – я посмотрела на своих спутников.

– Главное, чтоб их до мамаши дотащить целыми и невредимыми... – Патрик вытер пот со лба. – И желательно сделать это до того времени, пока они не появятся на свет... А интересно, откуда здесь взялся песок? Да он еще и теплый... Странно... Хотя какое нам дело до всего этого!?

– Верно... Давай быстрей уйдем отсюда!

Если судить по тем скорлупкам, которую я собрала подле завала, то можно понять, что оболочка драконьих яиц очень крепкая, а это не может не радовать, ведь если мы разобьем хоть одно из них, то еще неизвестно, как в этом случае поведет себя дракон. Попыталась приподнять одно из яиц – да, большое, и вес довольно ощутимый, но донести их до выхода из шахты мы в состоянии. Более того: оборотень чуть заскулил, кивая на них. Тут все ясно без слов: волколак слышит, что детки в самое ближайшее время порадуют мир своим появлением, а раз так, то и нам надо торопиться, тем более что задерживаться здесь лишнюю минуту у нас не было ни малейшего желания.

– Черил, вытряхивай одеяло из заплечного мешка!.. – скомандовал Патрик. – Вместо него положим в мешок одно из этих яиц. Вафан, ты, давай, снова приобретай человеческий облик – каждому из нас придется нести по одному из этих хм... драконьих детушек.

– Ничего, как-нибудь дотащим. Признаюсь: готова бежать, лишь бы поскорей оказаться снаружи... – я вынула из заплечного мешка войлочное одеяло, и только хотела отложить его в сторону, как позади нас раздался страшный грохот. Внутри меня все обмерло, и, обернувшись, я увидела, как сверху сыплются камни, заваливая вход в пещеру. В следующее мгновение факел выпал из рук Патрика и упал на песок, а дорогой супруг выхватил у меня из рук одеяло. Последнее, что я успела заметить в затухающем свете факела: Патрик накидывает одеяло на драконьи яйца, а оборотень, взвизгнув, бросается в сторону. Ну, а меня что-то ударило по голове, и я потеряла сознание.

Не знаю, сколько я так пролежала, но пришла в себя лишь после того, как дорогой супруг вылил на меня добрый стакан воды из фляжки. Мне понадобилось какое-то время для того, чтоб сообразить, где я нахожусь, и вспомнить произошедшее. В темноте снова горел факел, а лицо дорогого супруга было покрыто тонким слоем пыли.

– Черил, ты жива?.. – в голосе Патрика была слышна тревога.

– Если честно, то еще не поняла... – я потрогала затылок. Кажется, голова не разбита, но до ушиба все же лучше не дотрагиваться. – Голова болит... Что произошло?

– Похоже, это было землетрясение... – устало произнес Патрик. – Надо же такому случиться! А тебя камнем ударило – вон, посмотри сама, сколько их тут сверху нападало...

– Долго я так пролежала?

– Точно не скажу – сам какое-то время провалялся в отключке. Камнями и мне попало нехило...

– Ты как себя чувствуешь?

– В целом неплохо.

– А в частности?

– Живой – и ладно. Кстати, Вафан тоже жив, хотя беднягу слегка потрепало.

А вот и сам оборотень – прихрамывая, подошел к Патрику на четырех лапах. Сейчас шкура и морда зверя были густо присыпаны пылью, хвост волочился по песку, и со стороны волколак смотрелся как старое, больное животное. Более того – кое-где на морде видны следы крови, припорошенные пылью, а еще наш хвостатый приятель то и дело чихает. Святые Небеса, что с ним произошло?

– Вафан, ты как все это пережил?.. – спросила я.

– Не повезло нашему оборотню – его камнями завалило... – вздохнул Патрик. – По счастью, порода была мелкой, крупные камни упали чуть в стороне, так что Вафан сумел выбраться самостоятельно, хотя все же пострадал.

– Бедняга!

– Да нам всем не повезло... – махнул рукой муженек. – Чего уж об этом говорить!

– Ты чего в человека не оборачиваешься?.. – поинтересовалась я у Вафана. Сейчас оборотень лежит неподалеку от нас, прикрыв глаза, и, судя по всему, не горит желанием подняться на ноги, или же ему трудно это сделать. Вафану можно только посочувствовать – все он попал под завал из камня, а тут без травм вряд ли обошлось. Повезло, что вообще жив остался, так что для нашего волколака будет лучше какое-то время отлежаться.

– К сожалению, обернуться в человека у Вафана не получается... – пояснил Патрик, потирая шею.

– То есть как это – не получается?

– Он и сам не понимает, в чем тут дело... – подосадовал дорогой супруг. – Естественно, что такое положение дел вряд ли может радовать нашего волколака.

– Да уж...

– Похоже, колдун, оставляя это место, наложил на него какие-то мощные чары – недаром наш оборотень неохотно сюда шел, хотя никак не мог понять, в чем тут дело. Вафан мне еще у входа в этот коридор дал понять, что от этого места любому живому существу лучше держаться подальше. Оборотни – они, знаешь ли, хорошо чувствуют чужую ворожбу, а колдун герцога Малка (чтоб им обоим пусто было!), как видно, очень силен – во всяком случае, этот человек поставил сильнейшее заклинание, отпугивающее каждое живое существо от этого места. Колдуна можно понять – таким образом он отгонял от драконьего потомства не только людей, но и тех обитателей пещер, которые не прочь попробовать такой редкий деликатес, как драконьи яйца, лежащие на песке.

– Но мы тут никого не видели, кроме летучих мышей!

– Верно, но не значит, что в этой шахте больше нет никаких обитателей. Во всяком случае, Вафан считает, что уловил запахи живых существ.

– А тебе не кажется, что и землетрясение – дело рук все того же колдуна?

– Скорей всего так и есть: этот человек сделал все, чтоб никто не смог отсюда выйти, кроме, разумеется, его самого, или же тех, кто придет сюда по его приказу.

– И когда же Вафан тебе все это сказать успел?

– Когда меня в себя приводил.

– Но ведь и ты должен ощущать присутствие магии!

– Нет... – покачал Патрик головой. – Я заколдован, а Вафан – оборотень, и хотя мы можем без слов понимать друг друга, все же между нами лежит большая разница. Вернее, огромная. Он чувствует магию, а я нет. Вернее, из всех магических свойств у меня имеется только одно: даже на расстояние я могу ощущать лишь присутствие дарка, то есть тебя. Вот и все мои способности, вернее, те, которые у меня имеются на данный момент.

– Ощущать меня – это звучит многозначительно... – попыталась улыбнуться я, и огляделась вокруг. Надо бы задать дорогому супругу вопрос, который давно вертится у меня на языке, и ответ на который я боюсь услышать. – Скажи, мы можем отсюда уйти?

– Боюсь, что нет... – устало произнес Патрик – кажется, он сам боялся произнести эти слова. – Вход полностью завален. Я, конечно, могу начать его разгребать, но, скорей всего, обрушение произошло не только у входа, а на довольно значительном расстоянии, так что если мы даже и сможем выбраться отсюда, то это произойдет весьма нескоро.

Значит, сбываются мои самые мрачные опасения. Плохо дело, и я как чувствовала – не хотела сюда идти, только не имеет смысла обо всем этом говорить. Надо что-то предпринять, или же совершить нечто невероятное, чтоб покинуть это место, только вот кто бы подсказал, что мы можем сделать в этой безвыходной ситуации?

Меж тем Патрик продолжал:

– Хуже другое – боюсь, как бы у нас воздух не кончился.

– Не пугай!

– Самому страшно.

– Погоди... – я только что вспомнила, для чего мы оказались здесь. – А что там с потомством дракона?

– Совсем из головы вылетело!.. – Патрик поднялся на ноги. – Да и не до них было!

Войлочное одеяло по-прежнему было накинуто на драконьи яйца, только сейчас на нем лежал слой пыли и небольшие камни. Когда же сняли одеяло, то оказалось, что все яйца целы и невредимы – как видно, войлок смягчил падение камней, да и скорлупа оказалась достаточно крепкой.

– Вроде целы... – сделал вывод Патрик.

– Пока да... – согласилась я. – Только вот боюсь, рождение на свет детенышей дракона в нынешних условиях окажется настоящей катастрофой, причем как для них, так и для нас.

– Кто бы спорил... – махнул рукой Патрик.

– Боюсь спросить – что делать будем?

– Для начала давай хотя бы осмотримся, куда попали. Пока еще у нас есть несколько факелов, но не знаю, что будем делать, когда они закончатся.

Да уж, оказаться в полной темноте – в нашей, и без того непростой ситуации, хуже этого ничего быть не может. Ладно, пока не стоит об этом думать, а не то на душе и без того тяжело.

Пещера не очень большая, и ноги тонут в песке выше, чем по щиколотку. Н-да, песка тут хватает, только вот непонятно, откуда он тут взялся? И тепло тут откуда-то идет, причем тепло доброе и приятное, словно от греющейся печки. Как-то все это необычно, особенно среди старой заброшенной шахты... Не менее интересно и другое: кое-где в стенах, на небольшом расстоянии от пола, имеется нечто вроде широкой и довольно длинной ниши, где вполне вольготно может расположиться человек среднего роста. По словам Патрика, подобное очень напоминает лежанки монахов в кельях скальных монастырей – оказывается, дорогому супругу пару лет назад довелось побывать в тех дальних местах, и он успел насмотреться на быт тамошних обитателей. Кто знает, может, и рудокопы когда-то использовали это место для отдыха, а возможно, и для ночевок? Пожалуй, так оно и есть, тем более что камень на лежанках такой же теплый, как и песок. Без лишних слов понятно – в этом зале уставшему человеку невольно хочется задержаться хотя бы для небольшого отдыха, да и находиться здесь куда приятней, чем в длинных холодных коридорах. Правда, наряду с большими каменными нишами в стене имеются и совсем маленькие, хотя таких немного. Тут что, и дети были? А ведь похоже на то, причем, судя по размерам ниш, это были совсем малыши. Странно... Неужели родители тащили сюда своих детей, даже самых маленьких? У меня такое в голове не укладывается! Тут можно сказать только одно – от хорошей жизни вряд ли кто-то отправился бы в забой с детьми.

Мы с Патриком обошли по кругу весь зал, пытаясь отыскать хоть какой-то выход, только все оказалось бесполезно. Ой, беда... Понятно, что место, где мы сейчас находимся – это тупик, и вход в зал имелся всего один, тот самый, который сейчас завален. Похоже, следует признать очевидное: нас завалило где-то очень глубоко под землей, и отсюда нет выхода...

Не знаю, что бы случилось дальше – во всяком случае, я почувствовала, что меня просто-таки захлестывает волна отчаяния, и из глаз вот-вот даже не потекут, а хлынут слезы... Ведь как чувствовала, что добром эта прогулка под землей не закончится! Что же теперь с нами будет?

Внезапно, словно чувствуя мое отчаяние, Патрик обнял меня.

– Черил, прости... – негромко заговорил он. – Если бы не я, то ты никогда бы здесь не оказалась...

Вообще-то так оно и есть на самом деле, только ведь и меня никто замуж силой не тащил. Сама согласилась, да еще и обещанные триста золотых сыграли свою роль. Сейчас вроде уже и денег никаких не надо, лишь бы суметь выбраться отсюда!

– Господин Серелей, вы, как я слышу, даже извиняться научились?.. – шутка получилась неудачной и натуженной, но мне удалось сдержать слезы. – А что касается всего остального... Не ругай себя, ты не виноват.

– И все же...

– Знаешь, как говорят в народе? Моя жизнь, мое решение. Тут виноваты другие, те, кто и начал всю эту историю.

– Вишенка... – Патрик еще сильнее сжал меня в объятиях. – Для нас сейчас главное – не отчаиваться раньше времени. Постараемся надеяться на лучшее.

– Хотелось бы, но...

– Никаких «но». В наших непростых обстоятельствах надо хорошо подумать о том, что будем делать дальше. Не забывай, что я твой муж, так что можешь опираться на мое плечо.

Ох, Патрик, Патрик... Муж ты мне только на словах, а насчет крепкого мужского плеча рядом – тут, боюсь, поддержка у нас взаимная. Внезапно вспомнились слова матери, которые она сказала мне незадолго до своей кончины. Тогда, глядя меня по голове исхудавшей рукой, она прошептала: «Держись, просто держись. Будет совсем тяжело – поплачь в подушку. Как бы тяжело ни было – иди или ползи в нужном тебе направлении. И запомни, что самое сильное плечо – твое собственное». Мама права – руки опускать не стоит, бороться следует до конца.

– Ты прав... – усилием воли я отогнала слезы.

– Кстати, ты обратила внимание, что огонь факела чуть колеблется? Значит, откуда-то идет приток свежего воздуха. Возможно, это всего лишь небольшие трещины, но проверить все же необходимо.

– Значит, мы хотя бы не задохнемся? Уже легче, хоть одна хорошая новость.

– Ну, для начала порадуемся хотя бы этому.

– А где же они могут быть, эти самые трещины?

– Внизу их точно нет, но мы еще не осмотрели свод.

– Да как же туда забраться?!

– Ты забываешь о моих достоинствах, чтоб их... – невесело усмехнулся Патрик. – Отойди шагов на шесть, и у меня враз отрастут длинные когти. Эту красоту неописуемую ты уже видела не один раз, и знаешь, насколько крепки драконьи когти. Думаю, что я даже нашего волколака смогу тащить на своей спине, и притом не сорвусь с высоты. Вот пусть оборотень у свода и ищет, откуда может тянуть ветерком. Надеюсь, очень скоро нюх у него восстановится, надо только немного подождать.

Возможно, Патрик сказал все это лишь для того, чтоб успокоить меня, но, и верно, я почувствовала себя куда спокойней. Правда, ответить я не успела, потому что в этот момент подал голос наш оборотень, по-прежнему лежащий посреди зала – вон, он еще и головой мотает, к себе зовет. Ну что там еще такое?

Когда же мы подошли к волколаку, то поняли – все, дождались неприятностей, если это можно так назвать. Похоже, дракончики вот-вот появятся на свет, во всяком случае, на верхушке одного из яиц появилась трещинка, которая хоть и очень медленно, но расширялась. Судя по всему, нашу небольшую компанию скоро ждет пополнение, только вот как же все это не вовремя! Не выдержав, я приложила ухо к яйцу с трещиной, и услышала нечто среднее между писком и пыхтением, а еще до меня чуть слышно доносились частые и глухие удары, словно из далекой шахты рудника. Ясно – это малыш долбит стены своей темницы, стараясь выбраться наружу.

Не знаю, что мы будем делать дальше, а пока что нам только и оставалось, как наблюдать за тем, как дракончик пытается выкарабкаться из своей скорлупы. Щель на яйце становилась все длиннее и шире, и теперь уже каждый из нас слышал чуть слышный писк, и мне казалось, что малыш зовет на помощь, просит помочь ему выбраться из скорлупы, но я знала, что делать этого нельзя. Помнится, когда я еще жила с родителями, у нас были курицы-несушки, которые иногда высиживали цыплят. Несколько раз случалось такое, что я, желая помочь крошке появиться на свет, брала в руки треснувшее яйцо, и старалась как можно быстрее освободить цыпленка от скорлупы, но с первым же надломленным кусочком из скорлупы выступала кровь. В то время я еще не понимала, что разрушая скорлупу, я разрываю все еще действующие кровеносные сосуды и этим убиваю птенца. Немногим позже мне рассказали, в чем тут дело, и с той поры я поняла, что чужая помощь не всегда идет на пользу, и потому-то сейчас я не стала помогать дракончику – сам пробьется на свет, а наше участие может ему только повредить.

Время шло, и вскоре мы увидели, что в скорлупе появилась дырочка, и оттуда высовывается кончик темной мордочки, после чего дракончик ненадолго затих, а затем стал пробиваться наверх с удвоенной силой. Прошло еще какое-то время, скорлупа оказалась надломленной, и после очередного усилия дракончика она отвалилась в сторону, а детеныш оказался перед нами во всей красе.

Надо же, какой же он жалкий и обессиленный! Размером с взрослую курицу, мокрый, дрожащая головка на тонкой шее опущена книзу, крылышки висят, словно сырые тряпочки, глазки закрыты... Сейчас, глядя на это маленькое беззащитное создание, невозможно представить, что из него может вырасти огромный дракон из числа тех, кого называют повелителем неба. Стоит только вспомнить грозную мать этого малыша, как оторопь пробирает!

Меж тем дракончик, спотыкаясь и увязая в песке, побрел к нашему оборотню, который все это время лежал неподалеку. Святые Небеса, хоть бы волколак его не тронул! Однако наш серый приятель и сам в растерянности смотрел на приближающегося малыша, не зная, что делать, и стоит ли ему самому оставаться на месте. Однако мы никак не ожидали увидеть то, что произошло дальше: оказавшись возле волколака, дракончик с неожиданной ловкостью забрался под лежащего оборотня, а через мгновение маленькая мордочка ящера высунулась наружу, после чего дракончик затих. Похоже, малыш задремал...

– Это что такое?.. – повернулся ко мне Патрик. – Он что, перепутал Вафана со своей мамашей?

– Пожалуй, так и есть... – я с трудом сдержала улыбку, глядя на то, как оборотень растерянно переводит свой взгляд с дремлющего дракончика на нас. – Раз тут нет их любящей матери, то дитятко потянулось к тому, кого считает подходящей заменой. Так что, Вафан, пока что тебе придется побыть для детишек нянькой и временной заменой любящей родительницы.

Судя по недовольному пыхтению оборотня, подобная перспектива ему совсем не по душе, но, тем не менее, особых возражений от Вафана не последовало – уж очень умилительно-трогательным смотрелся дракончик, выглядывающий из длинной шерсти волколака.

– Интересно, долго он так будет спать?.. – Патрик присел возле оборотня, рассматривая новорожденного ящера.

Не знаю... – развела я руками. – Знаешь, в свое время я ухаживала за цыплятами. Так вот, после своего появления на свет они какое-то время дремлют, пока не обсохнут, и не наберутся сил для того, чтоб начать двигаться. Ну, а если принять во внимание, что дракончики тоже появляются на свет из яйца, то, значит, у них с цыплятами есть много общего.

– Надеюсь, мамаша этих дракончиков никогда не узнает о своем сравнении с курицей... – чуть усмехнулся Патрик. – И долго это длится? Я имею в виду такой сон...

– Насколько мне помнится, силенки новорожденных цыплят очень быстро растут, и спустя короткое время эти крошки вылезают из-под матери, после чего начинают изучать мир. Знаешь, они в это время такие славные и шустрые! Так что, думаю, очень скоро проснутся и дракончики! А еще я очень сомневаюсь, что они окажутся тихими и спокойными созданиями.

Надо сказать, что к этому времени еще два дракончика стали пробивать скорлупу, стараясь выбраться на свободу, а вот последний малыш что-то задерживается. Он появился на свет самым последним, уже после того, как еще две новорожденных крошки мирно посапывали в шерсти волколака. К несчастью, четвертый дракончик оказался самым слабым – сделав всего несколько крохотных шажков, он упал, и не смог подняться, так что мне пришлось брать его на руки, и без долгих разговоров нести к оборотню, который с несчастным видом лежал на прежнем месте. Он, в отличие от Патрика, хорошо знал, что представляют собой подрастающие цыплята, и догадывался, что его покой продлится недолго. Ничего, дорогой волколак, потерпишь немного, все одно тебе еще стоит полежать какое-то время, приходя в себя сил, ведь во время землетрясения ты оказался самым пострадавшим.

– И что мы с ними будем делать дальше?.. – кажется, Патрик задал этот вопрос не нам, а себе. Он сидел возле оборотня, и смотрел на дракончиков, мирно посапывающих в шерсти волколака. Не знаю насчет остальных, а мне вдруг стало горько от одной мысли о том, что этим милым крошкам придется погибнуть здесь, с нами... Нет, я на такое не согласна! Я могу жалеть себя, лить слезы, и оплакивать свою несчастную жизнь, которая должна закончиться здесь, в каменном мешке, но если представить хотя бы на мгновение, что предстоит погибнуть и этим малышам... Может, это глупо, но за их жизнь я поборюсь!

А что, если я попытаюсь сказать Нлий, мамаше этих деток, что они живы? Конечно, помочь она мне сейчас ничем не может, но пусть хотя бы знает, что малыши появились на свет. Однако как я не пыталась достучаться до сознания Нлий, у меня ничего не получилось – такое впечатление, словно я бьюсь в глухую стену. Надо же, ведь еще совсем недавно драконица слышала голоса детей, раздающиеся из-под земли, а сейчас вокруг меня словно вязкая тишина, сквозь которую не прорваться. Неужели это все последствия колдовства, которое сотворил чародей герцога Малка? Что ж, если вдуматься, то такое вполне возможно.

– То есть как это что будем делать?.. – я немного задержалась с ответом. – Сам же говорил, что надо обследовать свод!

– Пожалуй, ты права... – согласился Патрик. – Этим займусь сейчас же...

В этот момент на песок упал еще один камень, и Патрик умолк на полуслове. Неужели снова землетрясение? Мы замерли, вслушиваясь в окружающие звуки. Но вокруг была тишина, и кроме этого камня, больше никаких падений не было. Патрик поднял факел, чтоб рассмотреть свод, откуда и свалился камень, но толком у него это не получилось – потолок неровный, и там слишком много теней, а вот у меня на короткое время вновь появилось ощущение чужого взгляда, но, по счастью, это впечатление быстро исчезло.

– Патрик, у тебя нет чувства, будто на нас кто-то смотрит?.. – негромко спросила я.

– Нет... – покачал головой тот. – А в чем дело?

– Точно не знаю, но уже второй раз ощущаю на себе сторонний взгляд.

– Возможно, это нервы...

– Мне бы тоже хотелось на это надеяться... А это еще что такое?!

До нас донесся странный звук – казалось, кто-то часто и вразнобой стучит молоточком о камни. Этот дробный перестук никак нельзя назвать природным явлением – ясно, что стук издает живое существо, причем делает это целенаправленно. Звук не смолкал, он становился все громче, колотили чаще и сильнее, и казалось, будто нас кто-то предупреждает об опасности. Вот, даже оборотень встревожено тявкнул пару раз.

– Похоже, в шахте, кроме нас, есть еще люди... – провернулся ко мне Патрик. – Скорей всего, у них тоже что-то произошло, а иначе они не стали бы так стучать!

– Говоришь, люди стучат... – а ведь я раньше слышала о чем-то подобном. Потерла лоб ладонью, пытаясь вспомнить то, о чем мне когда-то рассказывали. Когда же это было, и кто говорил о неких странных вещах? Вертится что-то такое в памяти – молоточки, стук... А, вспомнила! Об этом поведал все тот же старый знакомый дяди Тобиаса, который гостил у своего родственника, владельца небольшой шахты, а на обратном пути заглянул к старому другу, то есть к моему дядюшке. Тогда я слушала многое из его повествований, как сказку, и вот надо же – кое-что из его рассказов мне пригодилось!

– Это нокеры... – выдохнула я. – Их еще называют стуканцами.

– Ты откуда знаешь? И какие еще нокеры?

– В гости к дяде Тобиасу однажды приехал его старый друг... Я тебе об этом человеке потом расскажу, сейчас не до того! Главное – он до этого не раз был в шахте, и поведал нам немало интересного! Помимо всего прочего он говорил о нокерах, а еще их называют стуканцами. Это маленький народец, подземные рудокопы, которые предпочитают не попадаться на глаза людям, работающим в шахтах, хотя обитают едва ли не рядом с ними. Еще нокерам известно о том, где находится каждая жила на руднике. Хотя чаще всего эти жители подземелий находятся в заброшенных штольнях, куда люди обычно уже не ходят.

– Неужели они трудятся вместе с людьми? Никогда о таком не слышал.

– Нет, нокеры и люди – каждый сам по себе, хотя, как утверждают, при помощи нокеров люди, и вправду, иногда находят богатые жилы. Кроме того, частенько нокеры предупреждают работающих в шахте людей о приближающейся опасности, то бишь об обвалах – начинают стучать своими молоточками или просто громко стонать. Именно потому их иногда кличут стуканцами. Правда, эти существа помогают не всем людям, а лишь тем, кто относится к ним с уважением, или ведет себя в шахте так, чтоб к его поведению не было претензий. Если это так, то становится ясно, кто за нами следил.

– Ты имеешь в виду нокеров?

– А то кого же еще?!

– Если правильно понял, то нокеры (если это они сейчас стучат) стараются предупредить нас о какой-то опасности?

– Скорей всего так и есть. Возможно, и камень сверху упал не просто так, а для того, чтоб лишний раз привлечь наше внимание.

– Знать бы еще, о чем нас хотят предупредить. Надеюсь, не об очередном землетрясении.

– Не приведи того Светлые Небеса!.. – замахала я руками. – С нас и одного за глаза хватит! Думаю, все куда проще: если нокеры понимают, что нам отсюда не выбраться, то хоть предупреждай, хоть нет, а от землетрясения нам все одно деться некуда. Выходит, подземные жители хотят дать нам знать о какой-то иной опасности. Возможно, они и сами чего-то боятся.

– Может, ты и права... – Патрик чуть помолчал. – Плохо и то, что запас факелов у нас становится все меньше – как бы в полной темноте не оказаться. Пока что поступим следующим образом: иди к Вафану, и не отходи от него ни на шаг, а лучше все вместе отойдите к стене. В случае чего желательно, чтоб хотя бы ваши спины были прикрыты. Может, ничего и не произойдет, но лучше перебдеть, чем недобдеть, и прошу прощения за такие слова.

Патрик не сказал самого главного, но это и так было понятно – сейчас надо, чтоб я находилась как можно дальше от него. Все верно: раз мы не знаем, что может произойти в следующую минуту, то Патрику лучше находится в драконьем обличье. Что ни говори, но молоточки, не переставая, все еще стучат по камню, внушая нам тревогу, а ради шутки такие вещи под землей никто проделывать не станет.

Наш волколак самостоятельно добрался до стены, а вот малышей мне пришлось переносить туда на руках. Все бы ничего, но один из них оказался недовольным, что его вытащили из-под теплого бока, и попытался меня укусить. Несмотря на то, что глазки у дракончика были закрыты, его зубки к этому времени оказались уже достаточно острыми, почти как иголки. Руку он мне пока что не прокусил, но, боюсь, вскоре малыш уже будет способен на нечто подобное. Да, все же это дракон, пусть пока что маленький и беззащитный. Пока же я снова отправила дракончиков под бок к оборотню – пусть спят дальше, сейчас для них там самое безопасное место.

К тому времени, когда я закончила возиться с малышами, Патрик уже находился в своем драконьем обличье. Не прошло и нескольких минут, как смолк звук молоточков. Что ж, будем надеяться, что хотя бы сейчас неприятности обойдут нас стороной.

Увы, ничего не обошлось. Первым заметил опасность и подал голос оборотень. Он оскалил зубы и поднял шерсть на загривке, не отводя глаз от стены напротив, а затем и Патрик, встрепенувшись, стал вглядываться туда. Да что там такое, я ничего не вижу – слишком темно, хотя...

Вначале мне показалось, что я вижу огромного паука, застывшего на стене, причем паук находился всего лишь немногим ниже свода, почти что под потолком. Вообще-то огромный – это мягко сказано, потому как паук был величиной едва ли не вполовину человеческого роста, но немногим позже я все же сумела рассмотреть, что перед нами находится несколько иное существо. Две пары ног, и каждая их этих ног смахивает на заточенные лезвия, а пара передних конечностей куда больше походила на руки. Длинное тонкое тело едва ли не сплошь покрыто жесткими крючками, шипами и зазубринами, круглые желто-красные глазки на безобразной голове, сидящей на короткой шее. Еще несколько пар таких же желто-красных глазок раскиданы по телу, так что паук видит едва ли не все, что происходит вокруг него. А уж мощные жвалы, покрытые зубцами, производят по-настоящему жуткое впечатление. Красавец, одним словом! Такой приснится во сне – проснешься в холодном поту!

Откуда он взялся? Впрочем, нечему удивляться – пауки могут протиснуться даже в крохотную щель, хотя здесь явно не тот случай. У этого паука (или кто он там), судя по виду, тело покрыто крепким панцирем (должны же многочисленные закорючины на чем-то держаться). Выходит, сверху должно быть отверстие, достаточное для того, чтоб в него мог протиснуться этот паук. Жаль, Патрик не успел обследовать потолок... Ой, кажется, я опять не о том думаю!

– Черил... – негромко произнес Патрик. – Черил, сейчас же зажги факел...

А ведь и верно! Пауки быстро бегают по стенам, и если это непонятное создание кинется к нам, то еще неизвестно, сумеем ли мы дать отпор, а вот огня боятся едва ли не все живые существа. Патрик в своем нынешнем состоянии может быть опасным противником, но если он приблизится ко мне, то начнется обратное превращение, а в этот момент он вряд ли сможет быть хорошим воином.

Высекла огонь, и запалила факел, отметив про себя, что сейчас в запасе у нас осталось всего два неиспользованных факела. Не хочется думать, что будет, когда они все прогорят... Хотя этот вопрос будем решать позже, а сейчас нам надо что-то делать с этим пауком, или как там правильно назвать это жутковатое существо. Возможно, я излишне осторожна, но все же крепко сомневаюсь в том, что это страшилище заявилось сюда просто для того, чтоб посмотреть на незваных гостей, то есть на нас, а потом уйти подобру-поздорову, помахав нам лапой на прощание.

С двумя факелами в зале стало куда светлее, да и паука стало видно намного лучше. Он по-прежнему висит на стене, лишь его глаза переливаются от желтого света к красному. Надо сказать – это весьма неприятное зрелище, и я просто физически ощущала, как это существо внимательно рассматривает нас.

Медленно текло время, паук не шевелился. Эти создания вообще очень терпеливы, могут поджидать свою добычу очень долго, и потому, пока у нас еще есть огонь, надо что-то предпринять для своей защиты, а вот в полной темноте у нас не будет ни одного шанса выстоять против этой громадины. Спорить готова – паук прекрасно видит даже в кромешной тьме, а вот мы этим похвастаться никак не можем, так что времени на принятие решения у нас остается не так много. Может, попытаться выманить это существо, согнать его с каменного свода? А что, можно попробовать...

Мы переглянулись с Патриком, и он неторопливо отошел в сторону, к противоположной стене зала. Наш расчет оказался верным: не прошло и минуты, как сверху, по длинной светлой нити, быстро спустился паук. Святые Небеса, какой же он страшный, едва ли не оторопь вызывает одним своим видом! Это не просто паук, а настоящий зверь, сильный и ловкий, от которого следует держаться подальше.

Первым делом, оказавшись на земле, он кинулся к драконьей скорлупе, и вцепился в нее передними лапами. Я, увидев это, от досады чуть не стукнула себя рукой по лбу – ну, конечно же, именно на запах расколотых яиц и заявилось сюда это страшное создание! В природе существуют паучки, любители обгладывать яйца сразу же после того, как из них вылупятся цыплята, но мне в голову не могло придти, что и этот огромный паук относится к их числу. Подосадовала – и почему я не убрала в заплечный мешок хотя бы часть скорлупы, которая лежит на песке? Совсем забыла о том, что, помимо всего прочего, мы пришли на Синие горы как раз за этой самой драконьей скорлупой, а сейчас она валяется на земле, едва ли не у нас под ногами. Да что теперь об этом жалеть?! Пока лучше подумать о том, как бы паук, закончив обгладывать яйца, не пожелал перекусить нашими дракончиками...

Так оно и случилось: закончив возиться с пустой скорлупой, паук кинулся к оборотню, лежащему у стены, вернее, к дракончикам подле него – как видно, именно они были для него самой желанной добычей, только вот там уже стояла я, держа в вытянутых руках горящий факел. Огня, как оказалось, паук боялся по-настоящему, и после того, как я умудрилась обжечь одну из его передних лап, жутковатое создание с шипением бросилось прочь, и в мгновение ока чудище вновь оказался возле каменного свода. Надо же, какой он быстрый, этот паук, нам за ним никак не угнаться! Говоря откровенно, я боялась, что теперь паук оттуда долго не спустится, но, как видно, это существо здорово разозлилось, а может, оно было просто голодным, и желание пообедать новорожденными дракончиками пересилило страх. Да и враги у паука в здешних местах вряд ли были, так что от своей цели эта образина вряд ли отступится.

Вначале паук пытался добежать по стене до волколака (который все еще лежал неподвижно, лишь негромко рыча), затем постарался добраться до дракончиков по песку, а после с невероятной скоростью стал метаться по стенам, пытаясь нас отвлечь. Мы с Патриком, не выпуская из рук факелы, пока что умудрялись отгонять паука от дракончиков, причем метались от стены к стене, изловчились несколько раз подпалить этого любителя дармовщинки, но было ясно, что долго так продолжаться не может. Надо сказать, что Патрик сумел несколько раз задеть паука своими длинными когтями, и сейчас у того из ран стекала какая-то белесая жидкость, только вот на скорости передвижения паука это пока никак не сказалось. С нас градом лил пот, ноги застревали в глубоком песке, но мы раз за разом отгоняли это быстрое существо, причем как от нас, так и от волколака. Увы: хотя у паука уже имелось несколько ожогов, тем не менее, было ясно, что мы выдохнемся быстрее, чем устанет паук, да и через какое-то время наши факелы погаснут. Понятно и то, что жутковатое существо уходить отсюда не собиралось, и нам необходимо было покончить с этой громадиной еще до того, как окончательно погаснут факелы.

Трудно сказать, чем бы кончилась наша схватка с пауком, если бы не волколак. Все это время он лежал у стены, оберегая дракончиков, и паук, видимо, перестал его опасаться. Как оказалось – зря, потому как оборотень, оказывается, просто поджидал подходящего момента, и его терпение было вознаграждено. Все произошло мгновенно: паук в очередной раз прыгнул на Патрика, только в этот раз паучище повернулся спиной к волколаку, и тот стрелой сорвался со своего места. Конечно, сейчас Вафан все еще не пришел в себя после того, как его завалило камнями, но сил и быстроты на один стремительный прыжок у него хватило. Все остальное произошло так быстро, что вначале мы даже не поняли, что именно случилось. Оказывается, оборотень каким-то образом сумел прыгнуть на спину паука, и мгновенно перекусил его короткую шею. Раздался хруст, голова этого странного существа упала на песок, продолжая щелкать жвалами, а обезглавленное тело забилось в судорогах на песке. Нам с Патриком, стоя у стены, оставалось только наблюдать за посмертной агонией паука, которая продолжалась довольно долго. Впрочем, даже когда несуразное тело чудища затихло, а его желто-красные глаза потухли – даже тогда я не решилась подойти к нему. Говорят, некоторые существа могут убивать даже после своей смерти, и я не собиралась проверять это утверждение на себе.

Что касается Вафана, то хотя волколак успел откатиться в сторону, одна из острых лап паука все же успела его задеть, и теперь нашему оборотню предстоит зализывать довольно глубокую рану на боку. Впрочем, волколак, не обращая внимания на окрашенный кровью бок, направился к стене, где на песке, оставленные без присмотра, все еще спали дракончики. Нам же остается рассчитывать на то, что ранение Вафана не очень серьезное, хотя это еще как сказать...

Потом мы с Патриком долго сидели возле оборотня, стараясь успокоить бешено стучащее сердце. Совсем не хотелось шевелиться, хотя необходимо было выяснить, нет ли рядом еще одного такого же паука – увы, но с еще одним таким же созданием нам вряд ли удастся справиться, да и Вафан вряд ли сумеет повторить свой прыжок – вон, он и без того зализывает глубокую рану, полученную от паука. Очень хотелось пить, и мы одним махом выпили целую фляжку, хотя воду не помешало бы поберечь.

– Я, пожалуй, наверх сползаю, обследую свод... – наконец произнес Патрик. – Надо же выяснить, отчего к нам камень упал...

– Конечно, только вот как ты факел потащишь? Без него там ничего не рассмотришь!

– Пусть горит, главное, чтоб ты его не тушила – так все же посветлей, хоть и немного...

Это верно: пока у нас есть свет, Патрику следует осмотреть каменный свод, а мне надо собрать драконью скорлупу. Беда в том, что из-за скачков этого паука мы ее сильно раскрошили, но кое-что собрать мне все же удалось. Не скажу, что стопка кожистых обломков, сложенных одна на другую, оказалась уж очень большой, но, как говорится, сколько есть – уже неплохо. На глаза попался обрывок нити паука, по которой он пустился вниз – это как раз то, что мне нужно, тем более что крепости этой нити можно только позавидовать! Несколько раз перетянула нитью сложенные обломки – теперь не рассыплются, а для того, чтоб их края не раскрошились, пришлось завернуть обломки скорлупы в рубашку Вафана, и сунуть этот довольно-таки тяжелый сверток в свой дорожный мешок.

Возможно, я сделала пустую работу, и эти обломки скорлупы навсегда останутся в этом каменном зале вместе со мной, но все же хочется надеяться, что мы сумеем отсюда выбраться. Почему я на это надеюсь? Уж очень много мелких камешков падает вниз с того места, где на каменном своде, уцепившись за трещины в стене, орудует Патрик. Стук, скрип, порода сыплется вниз... Такое впечатление, будто дорогой супруг там камни ворочает.

Подошла к лежащему волколаку, который все еще зализывал рану на боку. Дракончики пока спят, но вскоре должны проснуться. Помнится, цыплята, когда приходили в себя после долгой дремы, первым делом кидались к воде. Наверняка и дракончики, как только проснутся, захотят пить, а воды у нас осталось не ахти сколько – боюсь, эта четверка маленьких ящеров разом выпьет у нас целую фляжку воды, не меньше. Хотя, не исключаю, что воды им понадобится куда больше.

– Черил, мне факел нужен... – раздался голос Патрика. – Поставь его у стены, я сейчас спущусь, и заберу его.

– Ты что-то нашел?.. – с надеждой в голосе спросила я.

– Пока не знаю...

Через четверть часа улыбающийся Патрик сообщил: там, наверху, имеется нечто похожее на неширокое отверстие или лаз – похоже, именно через него паук и забрался в зал. Вообще-то эту дыру в своде заметить было довольно сложно – по словам Патрика, если бы он не обследовал потолок едва ли не на ощупь, то вполне мог бы и не заметить этот лаз. Правда, человек вряд ли сумел бы протиснуться в эту сравнительно небольшую дыру, но Патрик поднажал, и понял, что верхний камень немного поддается, а потом булыжник, закрывающий лаз, и вовсе откатился в сторону. Оказалось, что в потолке имеется довольно широкое отверстие, в которое вполне может протиснуться человек. Более того – выглянув из этого лаза, Патрик понял, что там находится очередной коридор, в котором можно передвигаться во весь рост.

– Уходим!.. – скомандовал Патрик. – Вафана я вытащу, дракончиков тоже, а вот с тобой, дорогая моя, все обстоит не так просто. Ничего, что-нибудь придумаем...

Это я и сама понимаю – рядом со мной дорогой супруг становится человеком, и не сможет карабкаться по почти ровной стене. Это, конечно, проблема, но она решаема.

Вскоре Патрик перетащил наверх волколака, а потом и дракончиков, которых мы сложили в мешок из-под старого суконного одеяла. Малыши стали просыпаться, завозились в мешке, и оставалось надеяться только на то, что они его не прогрызут раньше времени. Что же касается меня, то мы решили пойти самым простым путем – связали вместе едва ли не всю нашу одежду – рубашки, штаны, куртки, чтоб появилось нечто вроде длинной толстой веревки. Именно по этой, так называемой веревке, я и выбралась наружу, при этом, правда, здорово оцарапавшись.

Пока мы распутывали туго стянутые узлы на одежде и одевались, я осмотрелась – коридор, в котором мы оказались, ничем не отличался от тех, по которым мы передвигались ранее. Единственное отличие – темный провал на земле, тот самый, через который мы и выбрались. В стороне лежит большой округлый камень – именно он и закрывал собой вход в подземный зал. Да, у Патрика в драконьем обличье появляется немало сил, во всяком случае, обычному человеку сдвинуть такой камень очень сложно, практически невозможно.

– И в какую же сторону нам сейчас идти?.. – вздохнула я. У меня было основание для переживаний – волколак, судя по всему, будет идти медленно, дракончики в мешке начинают шевелиться, и у нас остался всего один факел, тот самый, который мы сейчас запалим. Когда он потухнет, не хочется даже думать, как будем пробираться в темноте – боюсь, как бы не переломать себе руки и ноги, или же можно легко свернуть себе шею...

– Пойдем туда... – Патрик кивнул направо. – Мне кажется, что с той стороны коридор чуть повыше, словно бы идет немного вверх... Все, не будем терять понапрасну время. Вафан, ты давай вперед, а мы за тобой...

Тяжело вздохнув, волколак поднялся на ноги и поплелся по коридору. Ему бы сейчас отлежаться какое-то время в покое и неподвижности, только в заброшенной шахте особо не отдохнешь. За оборотнем шагал Патрик, держа в руках факел, а я шла следом, прижимая к себе дорожный мешок, в котором находились дракончики. Кажется, они стали просыпаться, и если так дело пойдет дальше, то мне придется успокаивать всю эту шумную четверку.

Мы прошли совсем немного, когда волколак негромко зарычал, показывая зубы. Впрочем, особой враждебности в его голосе не было, и потому Патрик громко спросил:

– Эй, есть тут кто живой?

Несколько долгих мгновений стояла тишина, а потом раздался шорох, и из темноты появилось несколько маленьких человечков, причем каждый из них ростом доставал мне всего лишь до колена. Длиннополая одежда, кожаный фартук, шапочка на голове, натруженные руки, бледная кожа, большой нос... Но мне первым делом бросились в глаза небольшие железные молоточки, которые были у каждого из этих человечков, и у меня вырвалось:

– Нокеры! Это нокеры!

– Вот как... – Патрик выглядел немного растерянным. – Нокеры... Это вы стучали молотками?

Человечки закивали головами, а потом один из них махнул рукой – мол, идите за нами. Похоже, нокеры решили сделать для нас доброе дело, и помочь нам выйти из этой шахты! Ой, милые обитатели подземелья, сделайте это для нас – всегда за ваше здравие свечку в церкви буду ставить!

Нокеры двинулись вперед, что-то негромко щебеча, и, что самое невероятное, Патрик с Вафаном понимали их речь – ну да, оборотень и заколдованный человек хорошо улавливают то, что им хотят сказать такие же необычные существа. Впрочем, мне сейчас не до того, потому как мешок с дракончиками начинает вовсю шевелиться – похоже, до полного пробуждения маленьких ящеров осталось совсем немного времени.

Не знаю, сколько времени мы шли – лично мне показалось, что очень долго. Нокеры оказались весьма разговорчивыми созданиями, но мне хотелось только одного – как можно быстрей покинуть шахту. Когда же мы, наконец, остановились, я только что не вздохнула с облегчением – кажется, нокеры с нами прощаются. Еще мгновение – человечки словно растаяли в темноте, а Патрик повернулся ко мне.

– Если нокеры сказали правду, то минут через десять мы выйдем отсюда.

– Скорей бы! А почему они решили нам помочь? Нокеры обычно не показываются людям...

– Тут отдельная история...

Оказывается, тот зал с песком, где находились драконьи яйца, у нокеров считался чем-то вроде места для отдыха и лечения. Теплый песок исцелял хвори и больные спины, придавал силы, и к тому же маленьким человечкам просто нравилось там находиться. Кстати, люди тоже приходили в тот зал, и со временем выдолбили для себя в стене каменные лежанки – некоторые рудокопы долгое время не поднимались на поверхность, а спали в том теплом месте. Что же касается маленьких лежанок, то на них обычно отдыхали нокеры, но лишь тогда, когда рядом не было людей. После того, как рудник закрылся, маленьким человечкам стало жить куда спокойнее, и отныне они чаще всего обитали именно там, в песчаном зале.

Какое-то время назад в шахту пришли люди, и нокеры поняли, что добра от них ждать не стоит. Один из этих пришлых наложил заклятье на зал, и отныне нокеры боялись туда заходить, потому как то колдовство было злым, оно отпугивало от зала не только кокеров, но даже зверей и насекомых. К тому же неизвестно, чем могло обернуться для подземных жителей посещение этого места.

Нас троих нокеры заметили, когда мы шли по штреку. Как заметили? Ну, небольших трещин в камнях хватает, а когда нокеры поняли, что мы идем в теплый зал – тогда они решили выждать и посмотреть, как будут развиваться события. Если же говорить откровенно, то нокеры еще не определились, стоит помогать нам, или нет – неизвестно, что мы за люди, и чего от нас можно ожидать, однако все внезапно изменилось. Пока нокеры следили за нами, из глубоких пещер, находящихся в глубине земли, в шахту пришел арахнод – то самое существо, похожее на паука.

Это создание появилось в здешних местах уже после того, как закрыли шахту. Вообще-то арахнод живет в самых глубинах земли, в темных пещерах, и больше всего на свете боится дневного света, но время от времени страшный паук покидал свою холодную нору и заглядывал в заброшенный рудник для того, чтоб поймать себе на обед очередного маленького человечка. Конечно, нокеры пытались, было, избавиться от этого паука, но им было не по силам справиться со столь быстрым, опасным и ловким существом, так что численность подземного народа стала неуклонно сокращаться. Оставшиеся в живых нокеры уже, было, подумывали о том, что им следует покинуть эти места, а иначе арахнод не оставит в живых никого из них.

Когда нокерам стало известно, что паук в очередной раз пришел на охоту, то они предупредили нас об опасности стуком молоточков, а заодно сбросили камень, давая понять, что в этом месте нельзя расслабляться. Ну, а когда волколак сумел расправиться с арахнидом, то нокеры сочли, что в благодарность за содеянное они выведут нас на поверхность...

К концу этого недолгого повествования мы, выйдя из небольшого коридора, увидели впереди светлый овал, освещенный солнцем. Да это же вход в шахту, точно, он! Не сговариваясь, мы чуть ли не бегом бросились туда, где над головой не камни и земля, а голубое небо и солнце.

Побыстрей бы выбраться наружу, и отдать деток их мамаше. Все бы ничего, только вот драконица мне почему-то не отвечает...

Глава 11

Невероятное облегчение, которое я испытала, выйдя (вернее, выбежав) из шахты, трудно передать словами. Наконец-то мы покинули эти подземные галереи, и теперь в них меня не загонит никто и ничто! Стоит только вспомнить, как нас завалило, и как мы сидели в темноте каменной ловушки, не зная, что делать дальше, и стараясь не думать о том, что отсюда нет выхода на поверхность... Нет, вновь испытать подобное я не хочу ни за что на свете, с меня и одного путешествия под землей хватит за глаза! Говорят, на свете есть любители ползать по пещерам, но я к их числу точно не отношусь! А еще я отныне с огромным уважением и почтением буду относиться к тем смелым людям, у кого хватает сил и выдержки работать в таком опасном месте, как шахта! Не знаю, что по этому поводу думают мои спутники, но лично я отныне туда – ни ногой!

Подняв вверх голову, я смотрела на голубое небо с белыми облаками. Сейчас утро, почти полностью рассвело, и день, судя по всему, будет хорошим. Выходит, мы провели под землей не несколько часов, а почти сутки! Похоже, что в каменном зале мы задержались куда дольше, чем бы нам того хотелось... Хотя если вдуматься, то подобное вполне возможно.

Святые Небеса, как же здесь хорошо! Правда, было бы еще лучше, если б в вышине я увидела парящую драконицу, или же если бы она сидела неподалеку. Отчего-то мне казалось, что Нлий будет ждать нашего возвращения, находясь где-то рядом, но ее не видно. Более того – она даже не откликается на мой зов.

– Выбрались!.. – выдохнул Патрик. Он стоял неподалеку, и тоже смотрел на небо. – Давно я так жизни не радовался! Черил, ты как?

– В себя прихожу... – я покосилась назад, туда, где находился вход в шахту. – Только давай отойдем подальше отсюда. Мне рядом с этим местом даже стоять не хочется.

– В этом я тебя полностью поддерживаю... – Патрик посмотрел на меня, вернее, на тот довольно-таки тяжелый дорожный мешок, который я держала в своих руках. Должна сказать, что к этому времени дорожный мешок, можно сказал, отмотал все руки, да и нести его было достаточно неудобно. Дело в том, что в мешке находились дракончики, и, кажется, они уже полностью пришли в себя, во всяком случае, многострадальный дорожный мешок в моих руках, можно сказать, ходил ходуном, а еще оттуда постоянно доносились писк и сопение. – Вижу, что детки вот-вот раздерут мешок?

– Вроде того.

– Вафан, ты-то как себя чувствуешь?.. – спросил Патрик у волколака, который лежал неподалеку. Что-то наш оборотень не торопится менять свой звериный лик на человеческое обличье, да и вид у него явно нездоровый – свалявшаяся шерсть, да еще и присыпанная пылью, рана на боку, порвано ухо... Помнится, он с трудом ступал на одну из лап... Да, бедняге досталось больше нас с Патриком – попал под завал, так что Вафану следует радоваться уже тому, что жив остался. Уж не знаю, что там оборотень сказал Патрику, но тот в ответ лишь кивнул головой.

– Ну и ладно. Пошли к гнезду нашей драконицы, хотя, если честно, я думал, что она нас будет ждать здесь. Надеюсь, любящая мамаша поджидает нас там.

Мне бы тоже хотелось на этот надеяться, только вот, боюсь, с этим возникнут сложности. Беда в том, что я уже несколько раз пыталась достучаться до сознания Нлий, но все было бесполезно. Не хочется даже думать о том, что может произойти, если драконица так и не отзовется на мой призыв.

Мы миновали расщелину, напились воды у небольшого родника, и направились дальше, благо идти до места нужно совсем немного. Еще одна расщелина – и мы вышли на все ту же ровную площадку на вершине скалы, окруженную каменной стеной. Как я и опасалась, Нлий там не было. Тишина, ни единой живой души. На площадке пусто, лишь все так же валяются разбросанные сухие ветки и камыш. Неужели драконица улетела?

– Интересно, где Темные Небеса носят нашу крылатую приятельницу?.. – огляделся Патрик. – Отправила нас бродить под землей, а сама куда-то улетела... Черил, что скажешь?

– Патрик, я никак не могу до нее достучаться... – вздохнула я. – Не знаю, на что и думать.

– Может, она на охоту отправилась?.. – с надеждой в голосе спросил дорогой супруг.

– Хотелось бы...

– Думаешь, она совсем улетела?.. – кажется, мы с Патриком подумали об одном и том же.

– Боюсь, что так и есть.

Да, тут не знаешь, что и сказать. Надо же: Нлий столько времени ожидала того момента, когда на свет появятся ее дети, все это долгое время надеялась на чудо, а сейчас, когда ее ожидания должны были сбыться – вдруг пропала! Кто бы мне еще сказал, в чем тут дело... Если мамаша этих детушек не вернется, то у нас появится еще одна проблема, причем очень сложная. Конечно, для того, чтоб снять чары с Патрика, мы можем отправиться к той самой лесной ведьме (тем более что скорлупу для обряда мы раздобыли), но что нам делать с дракончиками? Не бросать же их здесь! И потом, не для того мы рисковали своей жизнью, чтоб спасенных малышей оставить на произвол судьбы.

– Так... – Патрик потер ладонью лоб. Сын герцога выглядел растерянным, и его можно понять – получается, все наши блуждания под землей были напрасны? Тем не менее, Патрик постарался взять себя в руки. – Если дела обстоят таким образом, то это плохо, и не знаю, что тут можно сказать... Для начала нам не помешает перекусить, а заодно дракончиков надо бы покормить – они ж голодные, наверное. А дальше... Дальше видно будет.

– Согласна...– протянула Патрику мешок с дракончиками. – Только подожди немного. Для начала надо кое-что приготовить...

Еще когда мы уходили от входа в шахту, я подняла с земли помятый железный котелок и большую глиняную тарелку с выщербленным краем – уже тогда мне было понятно, что раз Нлий не отзывается, то все хлопоты о дракончиках лягут на наши плечи. Я уже отметила для себя немало сходства в поведении новорожденных цыплят и дракончиков, а раз так, то будем считать, что и заботиться о них следует одинаково, во всяком случае, пока они совсем маленькие. Для начала я поставила котелок на землю, и налила в него воды, затем из другого дорожного мешка вытащила пару кусков вяленого мяса и несколько лепешек, порезала все это на мелкие куски, положила на тарелку и немного залила водой. Так, кажется, готово.

– Ты что делаешь?.. – не понял Патрик.

– Сделала поилку, а еще им положила немного еды.

– Думаешь, они это станут есть?.. – покосился Патрик на тарелку.

– Посмотрим...

Развязав мешок, положила его на землю, и малыши почти сразу выбрались наружу. Теперь они, и верно, выглядели как самые настоящие дракончики, причем очень милые. Чего стоил один лишь нежный пушок, покрывающий тела малышей вместе с чешуей! На первый взгляд может показаться, что дракончики куда больше смахивают на очаровательные игрушки, чем на живое существо. Все так, только вот у этих милых крошек уже имеются острые зубки и когти, да и силенок хватает.

Не знаю, как дракончики умудрились учуять воду, но первое, что сделали эти детишки, оказавшись на свободе – со всех ног кинулись к железному котелку с водой, и опорожнили его менее чем за минуту. Мне пришлось еще дважды наливать в котелок воду, прежде чем дракончики напились, а затем они бросились к тарелке с едой, и враз подчистили все, что на ней было. Судя по всему, то, что лежало на тарелке, детишкам оказалось всего лишь на один зуб, и теперь они подняли громкий писк, требуя продолжения обеда.

– Что делать будем?.. – повернулась я к Патрику. – Эти младенцы, судя по всему, отсутствием аппетита не страдают. Про таких еще говорят: едят все, что плохо приколочено. Это, конечно, шутка, но если говорить серьезно, то, судя по всему, нам их точно не прокормить.

– Интересно, что они едят?.. – почесал в затылке Патрик.

– Скорее, надо уточнить, что именно эти милые детки не едят... – вздохнула я. – У нас осталось всего несколько лепешек и пара кусков вяленого мяса – этого и нам хватит всего лишь на один раз, а дракончикам, похоже, пропитания требуется куда больше. Вернее, во много раз больше. Вопрос – что будем делать?

– Не знаю... – растерялся дорогой супруг. – Не поверишь – пока ничего толкового в голову не приходит...

Меж тем малыши, не переставая пищать, стали карабкается на спину волколака – похоже, они помнили, рядом с кем им пришлось провести какое-то время после появления на свет, и теперь, сочтя его за родное существо, дракончики требовали еды, причем жалобными голосами. Понял это и Вафан, потому как, с тоской глянув на нас, он вздохнул, поднялся на ноги, и направился прочь. Детки потянулись, было, за ним, и нам с Патриком пришлось их едва ли не отлавливать, лишь бы они не убежали вслед за волколаком – ищи потом невесть где эту мелюзгу!

– Куда это отправился наш оборотень?.. – спросила я у Патрика.

– Сказал, что попытается раздобыть что-нибудь для этих оглоедов. Дескать, детишки голодные, покормить их надо.

– Так Вафан же еще не поправился! Сам посуди – какой сейчас из него охотник?

– Мне он сказал, что уже чувствует себя сравнительно неплохо.

Да уж... – подумалось мне. Скорей всего, из двух зол Вафан выбрал меньшее – лучше отправиться на промысел, чем терпеть, как по тебе с жалобным писком ползает голодная и требовательная малышня, на которую лишний раз не рыкнешь. Надеюсь, что охота у оборотня окажется удачной, а иначе я просто не знаю, что нам делать с этой оравой голодных детишек, которые, к тому же, то и дело хотели удрать с площадки!

– Может, их снова в мешок сунуть?.. – предложил Патрик.

– Ага, так они тебе в него послушно и заберутся!.. – вздохнула я. – Боюсь, детки нас не только исцарапают, но еще и искусают, если мы постараемся спровадить их в мешок. Кроме того, посмотри на коготки этих крошек – они сейчас хоть десять мешков в клочья раздерут! Пока что нам надо во все глаза следить за двумя мальчишками, теми, у которых чешуя отливает чуть синеватым цветом: обрати внимание – эти двое не только норовят улизнуть отсюда, но еще и постоянно дерутся между собой. Вернее, вначале они начинают играть друг с другом, но такие развлечения у них быстро перерастают в драку.

– Откуда ты знаешь, что эти двое – парнишки?

– Просто знаю. А двое других дракончиков – девочки.

– Хм... – в голосе дорогого супруга явно слышалось сомнение.

Пришлось объяснить Патрику, что мальчишки-дракончики чуть отличаются от девочек по цвету чешуи – она у них чуть более яркая. Заодно, если всмотреться, то можно уловить различия и по мордочке – я, во всяком случае, разницу улавливала. Еще у мальчиков на голове есть нечто похожее на крохотные рожки, а у девочек их пока что нет – они появятся позже, с возрастом. Откуда мне это известно? Представления не имею, но могу поклясться, что говорю истинную правду. Не сомневаюсь, что на взгляд обычного человека дракончики внешне ничем не отличаются друг от друга, но я-то вижу, что это совсем не так.

– Опять сцепились!.. – Патрик растащил двух дракончиков, которые чуть ли не налетали друг на друга, как боевые петухи – того и гляди, чешуя по сторонам начнет разлетаться. Нет уж, таких излишне шустрых парнишек лучше держать подальше друг от друга! Как видно, это понял и Патрик, а потому взял дракончиков на руки и прижал их к себе.

– Вот что, ребятки, посидите-ка вы у меня на руках – может, утихомиритесь.

Самое удивительное в том, что дракончики, хотя и недовольно шипели друг на друга, тем не менее, на руках у Патрика вели себя довольно спокойно. Пожалуй, и мне стоит взять на руки двух малышек – так все же обе будут под приглядом, не убегут незаметно невесть куда. Вообще-то одна из девочек – та, что вылупилась последней (у нее чешуя очень красивая, чуть розоватая) – она самая тихая, спокойная и слабенькая из всех драконьих детушек, отпор дать никому не может. Я уже не раз замечала, что малышня то и дело отталкивает робкую девчушку от воды, да и еды из тарелки малышке досталось меньше всех. Зато вторая девочка, с чуть красноватой чешуей – это настоящая озорница и мелкая вредина из числа тех, кто влезает во все дрязги, и сама не прочь устроить заварушку, да еще и братцев подбивает на пакости, а сама при том умудряется остаться в стороне... Вот уж кому трепку надо давать в первую очередь, так это ей, хитрюге!..

– Черил, драконица так и не дает о себе знать?.. – с надеждой в голосе спросил Патрик, поглаживая притихших малышей.

– Несколько раз пыталась до нее достучаться, но не получается...

– Неужели совсем улетела? Мне в такое верить не хочется!

– Все может быть. Знаешь, я перестала чувствовать присутствие Нлий после того, как нас засыпало в шахте. Помнится, тогда мы пролежали там какое-то время в бессознательном состоянии, и если драконица решила, что мы погибли, то здесь ее больше ничего не держало.

– Но ее дети в то время все еще были живы!

– Возможно, она решила, что все кончено... Погоди, я кое-что придумала! Давай-ка немного потрясем этих детишек.

– Так они же расшумятся! Я их и без того еле утихомирил!

– Расшумятся – и прекрасно, это именно то, что нужно! Вдруг именно их голосов мне не хватает, чтоб достучаться до улетевшей мамаши?

Под непрерывный писк дракончиков я вновь стала звать Нлий. Прошло, наверное, не меньше минуты, и я уже хотела, было, прекратить это пустое занятие, как вдруг едва сумела расслышать далекий голос, который произнес что-то похожее на «Где вы?». От неожиданности я на какое-то мгновение растерялась, а потом стала второпях говорить Нлий все, что приходило мне в голову: дескать, мы выбрались наружу, находимся у разоренного гнезда, дети живы, ждут мать, и они голодные... Прошло несколько невероятно долгих мгновений, и я услышала что-то вроде того: «Я далеко, ждите, лечу к вам...». После этого Нлий умолкла, а у меня словно камень с сердца свалился – спасибо Светлым Небесам, надеюсь, драконица во всю мощь своих крыльев поторопится к деткам!

– Ну, как успехи?.. – Патрик не сводил с меня взгляда.

– Нашлась пропавшая мамаша!.. – улыбнулась я.

– Наконец-то! И где же она?

– Не знаю, но не могу отделаться от впечатления, что сейчас Нлий находится где-то очень далеко, во всяком случае, мне так показалось.

– Скорей всего, наша крылатая приятельница отправилась домой, на свою далекую землю, а ты ее перехватила на полдороге. Теперь надо ждать, когда она сумеет добраться до нас.

– Побыстрей бы, а не то я от этих деток с ума сойду!

– Не ты одна...

Волколак вернулся часа через два, когда у нас с Патриком голова пошла кругом от жалобного писка голодных дракончиков, да и следить за ними надо было во все глаза – эти детушки оказались не только шумными, но еще и весьма шустрыми и излишне любопытными. Малыши успели сунуть нос в каждую щель на площадке, а еще они принялись охотиться за букашками, ползающими по камням. Вдобавок ко всему дракончики уже пытались взлететь, только пока что это у них не получалось – уж слишком маленькими и слабыми были их крылышки, так что в итоге получалось бестолковое хлопанье крыльями, после чего неудавшиеся летуны падали на спину, размахивая в воздухе лапками и возмущенно шипя.

Оборотень пришел с добычей – принес в пасти тушку непонятного зверька, которую положил к нашим ногам, а сам отошел в сторону, стараясь держаться как можно дальше от шумной ребятни.

– Это что за зверюшка такая?.. – не поняла я, рассматривая сероватую шерсть зверька. Не сказать, что добыча уж очень большая – зверек размером с домашнюю кошку, зато довольно упитан. Надеюсь, дракончикам этого пропитания хватит на какое-то время.

– Надо же, суслик, и здоровый какой... – протянул Патрик. – Вафан, и как ты его умудрился поймать, они ж такие осторожные!? Ну да с твоей ловкостью... Впрочем, об этом поговорим потом, сейчас надо детушек покормить, и для начала разрезать суслика на части... Черил, отгони от меня малышню, а не то, не приведи того Светлые Боги, я еще случайно пораню ножом одного из них...

Если честно, то я думала, что этого суслика дракончикам хватит на весь день, но, как оказалось, я недооценила из прожорливости – эта четверка уплела зверька быстро, и за один раз, оставив только почти вычищенную шкуру и дочиста обглоданные кости. Кажется, ненасытные детишки не отказались бы и от второй порции, то есть от еще одного суслика. Ну, если учесть, какая величина у мамаши этих дракончиков, то понятно, что ее детки, когда вырастут, вряд ли будут меньше ростом, и потому, чтоб с возрастом сравняться размерами с родительницей, этим ребятишкам надо постоянно набивать свои животики. Боюсь, что вскоре бедному оборотню вновь придется отправляться на охоту.

Так оно и произошло: посмотрев на то, как лихо малышня разделалась с сусликом, волколак, вновь тяжело вздохнув, в очередной раз отправился на промысел. За весь день Вафан то и дело возвращался, принося в пасти что-то съестное, а потом едва ли не сразу же опять шел на охоту, иногда в одиночку, а иногда с Патриком, оставляя меня бдеть за излишне шустрыми детишками, и заодно следить за тем, чтоб они никуда не удрали. Невольно подумала: надо радоваться тому, что дурная слава здешних мест заставляет людей держаться как можно дальше от этого края, а не то дорогой супруг, находясь в драконьем обличье, мог всерьез напугать каждого, кто его увидит.

К концу этого невероятно долгого дня у меня создалось твердое впечатление, что мои спутники были готовы хоть целый день бродить по округе в поисках пропитания для дракончиков, лишь бы не сидеть рядом с этими излишне шустрыми малышами, и не слушать их голодный писк, потому как ребятишки, увы, были голодны постоянно. За весь день мои спутники принесли детушкам зайца, нескольких птиц, пяток змей, еще нескольких сусликов, мышей, ящериц... Не скажу, что этого оказалось достаточно, потому как вся добыча съедалась моментально – насколько я поняла, для дракончиков это был всего лишь легкий перекус, так что голодные детки, дожидаясь того момента, когда им в очередной раз дадут поесть, начинали меня кусать, а зубки у них, надо отметить, были как иголки.

Не знаю, чем бы все кончилось, но к вечеру мужчины притащили козленка: как мне было сказано, волколак спугнул небольшое стадо горных коз, и те кинулись наутек, а этот козленок сорвался со скалы и разбился... В любое другое время я бы пожалела бедного козленка, которому настолько не повезло, но сейчас радовалась тому, что у нас найдется, чем накормить вечно голодных дракончиков.

Немногим позже выяснилось, что четверка этих мелких разбойников сумела разом съесть едва ли не всего козленка (Святые Небеса, это же уму непостижимо, сколько еды влезает в эти маленькие прожорливые создания!), после чего детушки наконец-то утихомирились – похоже, наелись до отвала, так что теперь им можно было отправиться на боковую. Нам осталось собрать в кучу разбросанные по площадке ветки и траву, уложить туда спящих дракончиков, и хоть немного посидеть в тишине и покое, а заодно поесть самим – за весь этот день, полный беготни, нам было как-то не до себя. Правда, на завтра у нас ничего не осталось из еды (которой к этому времени и без того было совсем немного), но это не страшно, с утра что-нибудь придумаем.

– Поскорей бы отдать этих детушек их мамаше... – выразил Патрик наше общее мнение. – Хотя не знаю, как она с ними будет управляться! Не поверите, но эта малышня меня замучила!

– Не тебя одного... – вздохнула я, и посмотрела на волколака. – Вафан, а ты почему все еще остаешься в волчьей шкуре? Или не получается обратное превращение?

– Он мне уже сказал, что в звериной ипостаси его раны быстрее затягиваются. Если все будет хорошо, то, возможно, завтра он снова перекинется в человека... – Патрик тряхнул головой. – Уже темнеет, вот-вот наступит ночь, так может, спать ляжем? Мы сутки провели на ногах, да еще и эти четвероногие детушки нас вымотали... Не знаю, как вы, а у меня уже глаза закрываются. Наверное, можно не дежурить – сюда сейчас вряд ли кто сунется, во всяком случае, появления людей нам опасаться не стоит, во всяком случае, пока. Как сказал Вафан, человеческого духа в округе он не ощущает.

Патрик прав – мы все очень устали, так что не стали тратить время на разговоры. На большой куче из веток и травы места хватило всем, и было решено, что наш волколак устроится посередине. Что касается дракончиков, то, несмотря на недовольное сопение Вафана, мы сунули ему под бок всех четверых детушек – там им отсыпаться куда привычней, да и теплей, чем просто на воздухе, тем более что к вечеру на площадке стало заметно прохладнее, да еще поднялся небольшой ветерок. Так поневоле и вспомнишь добрым словом наше старое войлочное одеяло, которое бы нам сейчас очень пригодилось! К сожалению, одеяло пришлось бросить в шахте, так что нам с Патриком только и осталось, как расположиться по бокам волколака – шкура у него густая, роскошная, так что нам рядом с ним спать куда теплее.

Мои спутники быстро уснули, а я еще какое-то время лежала, прижавшись к мохнатой шкуре волколака, вслушиваясь в тишину, и глядя на темное небо, где вскоре должны появиться звезды. То напряжение, в котором мы находились последние сутки – оно отступило, и сейчас у меня на душе было удивительное ощущение покоя. Не хотелось даже шевелиться, и уж тем более не было желания думать о чем-то плохом. Вместо этого мне вспомнился дядя Тобиас, Инес, тетя Мей... Надо же, столько времени о них совсем не думала, а сейчас, когда наступила минута покоя, в голову пришли мысли о родных.

Интересно, как обстоят дела у Инес с тем молодым человеком, знакомство с которым произошло на свадьбе Тарилы? Как я поняла, этот юноша очень понравился не только моей кузине, но и тете Мей тоже, а прийтись по вкусу тетушке не так-то просто. Наверняка это весьма достойный молодой человек, и моя кузина ему действительно пришлась по сердцу, а еще хочется надеяться на то, что богатое приданое Инес тут не играет особой роли. Жаль, я не успела познакомиться с предполагаемым кавалером сестры, как, впрочем, и Инес не была представлена Патрику... Наверное, Инес при известии о моем скоропалительном замужестве (а заодно и об объезде) не только удивилась, но и обиделась, и я ее понимаю – любой человек на ее месте рассердится, если узнает о том, что его близкий родственник, не сказав никому ни слова, поспешно сочетался узами брака невесть с кем, после чего уехал, не сказав никому доброго слова на прощание. Я бы, окажись на месте Инес, всерьез обиделась... Надеюсь, что при встрече с кузиной я сумею оправдаться перед ней.

А вот дядя Тобиас, наверное, уже не раз корил себя за то, что согласился на мое замужество, столь поспешное и непонятное. Как бы он сейчас не принялся наводить справки о том, кто такие Патрик Серелей и его дядюшка! Хотя, зная дядю Тобиаса, могу утверждать наверняка – он уже занимается этим делом. Если же принять во внимание, что Патрика, без сомнений, сейчас повсюду ищут люди герцога Малк, то расспросы дяди Тобиаса могут направить их на верный путь – что ни говори, но в поисках пропавшего сына герцога они вполне могут заглянуть и в наш маленький городок.

А еще я абсолютно уверена в том, что мой внезапный брак стал едва ли не главной темой для пересудов в городе, поставив на второе место разговоры о роскошной свадьбе очаровательной Тарилы (чтоб ее!). Каюсь: грешно так думать, но мне грела душу одна лишь мысль о том, что прекрасной новобрачной пришлось немало подосадовать из-за того, что и она сама, и ее пышная свадьба более не занимали горожан так сильно, как бы того хотелось прелестной Тариле. Конечно, будут разговоры, обсуждения и восхищение богатой церемонией, роскошными нарядами и множеством знатных гостей, но каждый раз все эти толки будут заканчиваться не полным восторгом, а чем-то вроде того: «Только представьте: на следующий день после свадьбы прекрасной Тарилы племянница господина Тобиаса (та самая, которую недавно бросил жених) – она вышла замуж! Такого точно никто не ожидал! Кто жених – господин Тобиас не говорит, известно лишь, это человек приезжий, а абы за кого дядюшка племянницу никак бы не выдал! И этого человека мало кто в лицо видел! А еще молодые сразу же уехали неизвестно куда... Вам не кажется, что все это несколько странно?..». Думаю, что мое внезапное замужество и неожиданный отъезд заинтересует жителей нашего города немногим меньше прошедшей свадьбы. Ясно, что подобное красотке Тариле вряд ли понравится – она не привыкла к тому, когда что-то идет не совсем так, как она рассчитывала, и уж чего она совсем не ожидала, так это того что на второй день ее замужества не только она станет главной героиней всех городских разговоров и обсуждений.

Согласна: мои мысли далеки от доброты и всепрощения, но женщины есть женщины, и я не могу забыть, с какой насмешкой прекрасная невеста отзывалась обо мне в случайно подслушанном мною разговоре. Вот потому-то мне приятно думать о том, что у свадьбы, которой так гордилась Тарила (и которая была продумана ею до мелочей) оказалось не столь сладкое послевкусие, как бы того хотелось счастливой новобрачной. Еще бы: говорят не только о бесподобной невесте в роскошном убранстве, но и о том, что внезапно вышла замуж какая-то бесприданница, которую она с некоторых пор считает никем и ничем!.. Насколько я знаю Тарилу, подобное она может расценить как великую обиду, исподтишка нанесенную лично ей. Ничего, переживет.

Непонятно почему на память пришел Тигу. Интересно, о чем он хотел поговорить со мной, когда просил о встрече через Инес? Хотя кое-какое предположение по этому поводу у меня имеется – все же Тигу ухаживал за мной чуть более года, и за это время я неплохо узнала характер и привычки своего (увы, так и несостоявшегося) жениха. Правда, как оказалось в итоге, кое-что для меня все же стало полной неожиданностью... Первое время мне было до слез обидно, что предполагаемый жених бросил меня, не сказав ни слова, а сейчас, по прошествии какого-то времени, я отношусь к произошедшему куда спокойней: сколько бы люди не говорили о любви и высоких чувствах, но вместе с тем надо признать очевидное – приданое для многих кавалеров стоит едва ли не на первом месте в числе неоспоримых достоинств невесты. Мне кажется, что Тигу потому и хотел переговорить со мной, чтоб попытаться объяснить мне причину своего поступка. Не сомневаюсь, что я ему нравилась, к тому же мы оба (пусть и негласно) уже считали себя женихом и невестой, у нас были теплые и доверительные отношения, и друг с другом мы чувствовали себя легко и просто. Можно сказать, что в глубине души каждый из нас уже настроился на долгую и счастливую совместную жизнь. Ясно, что такую привязанность сложно разорвать одним махом, и в подобных случаях необходимо объясниться хотя бы для того, чтоб снять груз с души, и впоследствии не питать друг к другу неприязненных чувств.

Еще, помнится, Инес упоминала о том, что Тигу при встрече выглядел подавленным. Ну, что тут можно сказать? Согласна: деньги крайне важны в жизни любого человека, и именно из-за их отсутствия я и получила отставку у жениха, но, тем не менее, далеко не все измеряется деньгами. Рискну предположить, что вдова Раско, эта богатая и властная женщина с крутым нравом (то есть нынешняя невеста Тигу) не относится к числу тех людей, с кем молодым людям хочется идти по жизни рука об руку...

В этот момент до меня донесся слабый писк. Надо же: три дракончики посапывают в теплой шерсти волколака, а маленькую девочку с розоватой чешуей почти вытолкали наружу. Все верно, она же самая слабенькая, а на площадке прохладный ветерок... Делать нечего, взяла на руки жалобно попискивающую малышку и сунула ее себе под одежду – так ей будет куда теплее. Согревшись, и немного поцарапав меня своими длинными когтями, девочка благодарно пискнула, и уснула, а чуть позже и у меня закрылись глаза.

Все мы проснулись одновременно с наступлением рассвета, и причиной тому был шум крыльев над головой. Честно говоря, если бы мне еще недавно кто-то сказал, что я буду невероятно счастлива видеть драконицу, причем в нескольких шагах от себя, то сочла бы такого человека ненормальным. Зато сейчас, увидев, как Нлий, усевшись на площадку, складывает за спиной крылья, я радостно выдохнула:

– Ну, наконец-то!

Не отвечая, драконица шагнула к нам – как видно, высматривает своих малышей, хочет убедиться, что с ними все в порядке. Да что их искать – вон, наш волколак уже поднялся, и благоразумно отошел в сторону, а три дракончика, еще не успев проснуться, уже стали пищать. Судя по их голосам, за ночь они уже успели проголодаться, и теперь требуют свою порцию еды, и желательно, чтоб она была побольше! Вот оглоеды! Ну, и что нам делать? Кажется, они вчера козленка не догрызли, так перекусить им пока что найдется... Впрочем, о чем я думаю?! Их мамаша объявилась, чуть ли не со слезами смотрит на своих детушек, которых уже и не чаяла увидеть. Хорошо, что все так закончилось, и теперь драконица пусть сама заботится о своих ребятишках, тем более что вся эта мелюзга, завидев мать, едва ли не с воплями кинулась к ней! Надеюсь, очень сильно жаловаться на нас детки не станут. Заодно пришлось разбудить малышку, которая все еще спала у меня под одеждой, и продемонстрировать ее мамаше, а иначе трудно сказать, как повела бы себя Нлий, обнаружив отсутствие одного из чадушек.

– Надеюсь, драконица на радостях нас не проглотит, и не пустит на корм своей ребятне... – подошел ко мне Патрик. Сейчас, когда Нлий вернулась, у дорогого супруга было только одно желание – чтоб драконица побыстрей сняла с него колдовство, и в этом я с ним была полностью согласна.

– Мне кажется, она все еще не верит своему счастью... – я смотрела на счастливую мамашу, которая, на мой взгляд, если бы могла, то сгребла б в охапку своих ненаглядных детушек. – Надеюсь, она сейчас придет в себя, и мы обо всем поговорим.

Правда, разговоры нам пришлось отложить на какое-то время. Пока дракончики догладывали то, что осталось от козленка, Нлий куда-то улетела за пропитанием для своих деток, а когда вернулась, то в лапах у нее болтался большой баран. Бросив его на площадку, драконица улетела вновь, а по возвращении притащила еще одного барана. Надеюсь, этого хватит не только деткам, но и их мамаше, а заодно и нам немного перепадет. Пожалуй, стоит всерьез призадуматься о том, что такое уменьшение стада вряд ли понравится (теперь уже бывшему) хозяину этих несчастных баранов.

Немногим позже Нлий рассказала нам, что с того момента, когда мы спустились в шахту, она сидела неподалеку от входа, ожидая нашего возвращения. Все бы ничего, но через какое-то время драконица ощутила, что земля чуть заметно дрогнула, а затем она поняла, что я перестала отвечать на ее зов. Сколько бы она меня не звала, не спрашивала о том, что произошло – все оказалось без толку, но к тому времени Нлий уже догадалась, что в шахте произошел обвал, и нас, скорей всего, засыпало. Раз так, то мы, без сомнения, погибли, а иначе я бы не молчала, ответила на ее зов. Именно тогда драконица поняла, что пропала последняя надежда на спасение детей, и ее малышей уже никто не спасет, хотя они все еще живы, только вот надолго ли? Ясно, что самостоятельно из шахты (да еще и после обвала) им никогда не выбраться, и после появления на свет дети проживут недолго.

Оказывается, иногда нервы не выдерживают не только у людей, но и у драконов. Наша предполагаемая гибель оказалась для Нлий той последней каплей, которая переполнила чашу ее терпения. Крушение надежд было столь болезненным, что драконица не могла больше здесь оставаться и слышать голос своих обреченных детей, и потому она решила более ничего не ждать и отправиться домой – отныне здесь ее ничего не держало. Однако в пути над морем Нлий попала в бурю, которую решила переждать на небольшом скалистом островке, и именно там, укрывшись среди больших камней, она внезапно услышала не только мой голос, но и, в первую очередь, голоса своих детей. Вначале драконица растерялась – все же слишком большим было расстояние от ее разоренного гнезда до островка в океане, где она укрывалась от бури, и обычно на таком значительном расстоянии даже старые и опытные драконы могли переговариваться с большим трудом. Однако же когда Нлий поняла, что каким-то невероятным образом я смогла с ней связаться и сообщить о том, что дети спасены – тогда драконица в тот же миг отправилась в обратный путь, тем более что буря к тому времени несколько поутихла. Ну, а остальное мы знаем...

Немногим позже драконица поинтересовалась у меня, что ж случилось в шахте, и мне пришлось коротко рассказать ей произошедшем. Нлий ничего мне не ответила, хотя не сомневаюсь, что хорошо запомнила мои слова. Еще драконица сказала, что помнит о своем обещании снять с Патрика наведенное колдовство, но обещает сделать это чуть позже – дескать, надо немного придти в себя после долгого полета. Впрочем, я ее понимала – она пока что не могла наглядеться на своих детушек, которые так и прыгали вокруг вновь обретенной мамы. Ничего, мы подождем.

Через несколько часов, когда Нлий отдохнула (и при том враз разделалась с целым бараном), я вновь подошла к ней – конечно, мы рады как за нее, так и за ее детишек, но теперь и ей надо исполнить свое обещание. Не скажу, что драконице очень хотелось этим заниматься, но уговор есть уговор, и она, тяжело вздохнув, велела уйти с площадки мне и Вафану, а заодно прихватить ее ребятишек, чтоб не отвлекали. Уже уходя, я обернулась, и увидела, как Нлий длинным когтем вырывает у себя из груди несколько чешуек...

Спустя четверть часа я услышала, как драконица зовет нас назад. Ну, надеюсь, что все закончилось хорошо! Когда мы только шагнули на площадку, я увидела, что Патрик, стоя рядом с драконицей, вновь выглядит, как обычный человек – стоит, улыбается, и, кажется, счастлив до невозможности. Наверное, если б он мог, то даже расцеловал бы дракончиков, которые со всех ног бросились к мамаше. Патрик просто-таки лучился радостью, и, глядя на него, хотелось улыбаться и нам. Наверное, ради этой минуты мы и проделали весь путь. Вон, даже Вафан решил перекинуться в человека – э, да сейчас он выглядит куда лучше, чем можно было предположить. Видимо, наш оборотень рассудил верно, и в звериной ипостаси его раны затянулись куда быстрей.

– Я сделала, что могла... – услышала я голос Нлий. – Только это не все – вы упустили время.

– Не поняла... – растерялась я.

– Колдовство, сделанное на скорлупе, драконы могут снять без труда, что я и совершила. Однако делать это нужно было до наступления полнолуния, и тогда уже никто и никогда не смог бы вернуть наведенные чары, а сам чародей навсегда был бы наказан... – продолжала Нлий. – Только это время уже прошло.

– Все равно не понимаю... – у меня появилось чувство, что все еще далеко не кончено.

– Тот колдун, который сделал этот обряд, сейчас принял тот же облик, который был у твоего мужчины... – продолжала Нлий. – Однако чародей может вновь вернуть себе человеческий облик, и снова навести на твоего друга драконий образ. Это можно сделать, если все тот же колдун совершит новый обряд в ночь следующего полнолуния. Если же он это не сделает, то навсегда будет заключен в свое нынешнее тело.

– Если я правильно поняла, то колдовство, которое было на моем спутнике, вернулось к колдуну?

– Да.

– Но нам говорили, что если снять это колдовство, то пойдет обратный удар как на того чародея, что сотворил подобное, так и на того человека, по просьбе которого был сотворен этот обряд, и избавиться от драконьей личины им уже никогда не удастся...

– В драконьем колдовстве, как и в любом другом, есть свои тонкости, о которых знают не все.

– И что же нам делать?.. – спросила я, чувствуя, как гаснет радость в моей душе.

– Теперь в дело должна вмешаться человеческая магия. Я знаю, что у вас есть немного драконьей скорлупы, которую вы собрали на месте рождения моих детей. Найдите хорошего чародея, и с помощью скорлупы он сможет вам помочь. И не забывайте, что времени у вас осталось до полнолуния. Вот еще что... – Нлий протянула мне несколько чешуек, тех самых, что недавно вырвала из своей груди. – Возьми.

– Зачем?

– Они помогут человеческому магу завершить обряд. После этого на твоего мужчину уже не будут действовать никакие драконьи чары.

– А раньше нам нельзя было об этом сказать?.. – я с трудом сдержалась, чтоб не вспылить.

– Ты не спрашивала. Вы спасли моих детей, я помогла вам, так что мы в расчете.

На это мне возразить было нечего. Возможно, драконица хитрит, или же у этих существ совсем иная логика, так что возмущаться, спорить, или же что-то доказывать сейчас нет никакого смысла.

– Еще я никогда не думала, что мы с дарком будем поддерживать друг друга... – добавила Нлий.

– И долго ты собираешься тут оставаться?.. – отчего-то я спросила совсем не то, что меня интересовала.

– Я улечу сегодня вечером.

– А как же дети?.. – удивилась я. Конечно, детей драконица здесь не оставит, но, насколько я помню слова Нлий, она живет где-то очень далеко, за морем, а крошки-дракончики летать еще не умеют. Впрочем, о каком полете может идти речь, если у малышей даже крылышками махать получается далеко не всегда.

– Дети отправятся со мной.

– Но они еще совсем маленькие!

– Я справлюсь.

С трудом сдержав те слова, которые прямо-таки просились у меня на язык, я направилась к своим спутникам, сжимая в ладони несколько больших чешуек. Теперь мне надо набраться сил, и сказать Патрику о том, что для него еще все далеко не закончено.

Как я и думала, эта новость стала для Патрика более чем неприятным сюрпризом. Не скажу, что для молодого человека это оказалось настоящим ударом, но что-то очень похожее он, без сомнений, ощутил. Еще бы: мы находились в полной уверенности, что сейчас закончатся беды Патрика, но, как оказалось, это не так. Конечно, сейчас колдун и (скорей всего) герцог Малк – они оба приобрели тот облик, который еще совсем недавно был у Патрика. Беда в том, что у этих людей до будущего полнолуния есть возможность вновь вернуть себе человеческий образ, и они, без сомнения, постараются это сделать, вернее, пойдут ради этого на что угодно. Тем не менее, паниковать или же падать в уныние Патрик не стал. Конечно, дорогой супруг был расстроен, и его можно понять.

– А ведь я как чувствовал, что все может оказаться не так просто... – подосадовал он. – Единственное, что меня радует в этой ситуации – так это то, что сейчас колдун и герцог Малк выглядят точно так же, как я совсем недавно. Ох, как же мне хочется посмотреть на них в тот момент, когда оказались в драконьем обличье! Верно говорят, что долг платежом красен. Надеюсь, их преображение произошло в людном месте, или же при посторонних! Для меня это было бы лучшим развитием событий: в этом случае проблема решится сама собой, потому как вопрос о полнолунии парочку волновать уже не будет – из застенков инквизиции они уже не выйдут.

– Боюсь, что в этом случае до застенков инквизиции они вообще не дотянут – их прибьют на месте сразу же, как только увидят, что вместо людей вдруг появился невесть кто... – буркнул Вафан.

– Все может быть, но я бы не стал рассчитывать на столь удачный исход дела... – вздохнул Патрик. – Вполне может оказаться так, что им, как и мне, несказанно повезло, то бишь не оказалось сторонних свидетелей их преображения... Ладно, будем исходить из самого неудачного для меня развития событий, то есть из того, что их внезапного изменения внешности посторонние не заметили.

– Тогда, друг милый, ты дополнительно заимеешь нескольких лютых врагов... – сделала я невеселый вывод.

– Можно подумать, что они превратили меня в чудище от великой любви... – отмахнулся Патрик. – Ладно, поговорим о другом. Скажите, кто-нибудь из вас двоих знает, когда было полнолуние, и когда наступит следующее? Каюсь, никогда этим не интересовался.

– Меня тоже не отнесешь к числу тех, кто внимательно следит за календарем... – покачала я головой.

– Зато я знаю, хотя и не совсем точно... – пробурчал Вафан, который к этому времени уже не был похож на человека, который немногим более суток назад оказался под завалом из камней. – Мы с вами встретились через несколько дней после полнолуния, верно? Так вот, у нас в поселке одни считают, что от полнолуния до полнолуния проходит двадцать восемь дней, а другие утверждают, что двадцать девять... Вот и считайте.

– В любом случае время у нас пока что есть... – сделал вывод Патрик. – Но терять его понапрасну все одно не стоит.

– Если я правильно поняла, теперь мы собираемся отправиться к той старой лесной ведьме?

– А куда ж еще... – горько усмехнулся супруг и посмотрел на сидящего рядом Вафана. – Все дороги лежат к ней. Так что, друг оборотень, мы и дальше идем вместе.

– Мне больше все одно деваться некуда... – пробубнил волколак. – И когда мы в дорогу отправимся?

– Можем и сегодня...

В дорогу, значит... Все бы ничего, но стоит вспомнить те развалины на холме, мимо которых нам придется идти, потому как иной дороги в этих местах нет... Э, нет, я там и близко показываться не хочу! А если...

– Погодите... – сказала я. – У меня по этому поводу одна мысль появилась...

– Ты, случайно, не хочешь попросить драконицу перенести нас куда-то?.. – поинтересовался Патрик. Судя по вопросу, такая мысль посетила его даже раньше меня.

– А почему бы и нет?

Самое удивительное было то, что Нлий, хотя и с неохотой, но согласилась нам помочь, хотя и с условием: дескать, возвращать вас в поселок возле гор я не стану, но могу доставить нас на берег моря – мол, я все одно лечу в сторону. С нашей стороны никаких возражений не последовало – у Патрика тоже не было ни малейшего желания вновь видеть те развалины на холме, и тем паче идти около них.

Возможно, мне не следовало приставать к драконице с разговорами, но я не выдержала, и все же поинтересовалась ее мнением о том, насколько силен колдун герцога Малк, который осмелился требовать у Нлий плату за возвращение ее детей. А еще мне бы хотелось знать, отчего он был так уверен в том, что драконица согласится на его условия, и принесет ему сокровища своей семьи. Немного помолчав, Нлий неохотно ответила, что в давние времена был один случай, когда некий маг заставил драконов заплатить немалый выкуп за освобождение наследника короля драконов, правда, в итоге вся эта история закончилась весьма печально и с неприятными последствиями... К тому же тот случай лег пятном на царственное семейство, и через какое-то время оно лишилось трона... Что же касается колдуна, то ему, судя по всему, откуда-то известна эта история. Драконица не считает его великим магом, но, тем не менее, он достаточно силен, во всяком случае, этот человек применял древние чары, с которыми Нлий никак не ожидала столкнуться...

К вечеру драконица притащила еще пару баранов. Н-да, если дело так пойдет и дальше, то очень скоро разъяренные фермеры забудут о своем страхе перед драконами, договорятся промеж собой и заплатят отряду наемников для того, чтоб они расправились с драконом. Не выдержав, я сказала об этом Нлий, но драконица коротко ответила мне: «Никто из нашего семейства более не покажется в здешних местах». Ну и прекрасно.

Ближе к ночи мы были уже готовы, благо из имущества у нас было только два дорожных мешка, причем в одном лежали только фляжки под воду, а в другом находилась драконья скорлупа. К тому времени детки наелись баранины до отвала, мы тоже успели поджарить себе мясо на костре, а все остальное отправилось на еду драконице – похоже, она решила основательно заправиться перед долгим полетом. Единственное, что мы не понимали, так только то, каким образом она возьмет с собой детишек, но все оказалось проще некуда. Оказывается, под крыльями у драконов имеется нечто вроде неглубоких кожистых впадин, и когда дракон летит, то они полностью закрыты. Если же в эти... мешки положить маленьких дракончиков, то они будут находиться там до того времени, пока Нлий не окажется в своих родных краях. Оказывается, именно этим способом пользуются драконы, когда их дети рождаются на чужбине, и малышей нужно перенести в родные края. Можно не опасаться того, что детишки могут задохнуться – все же в эти небольшие мешки под крыльями во время полета попадает воздух, хотя и не так много. Ну, а чтоб малыши (не приведи того Небеса!) не вздумали во время полета попытаться выбраться наружу (с них станется!) – для этого драконица на какое-то время погрузила малышей в сон. Мол, дома я их разбужу, и мои родные увидят новых членов нашей семьи!

Мы смотрели, как осторожно, и в то же время аккуратно Нлий брала своими страшными зубами спящих дракончиков, и ловко вкладывала их в углубления под крыльями. Последней она уложила самую слабую девочку, ту самую, которую все время обижали другие малыши. Отчего-то мне было очень жалко расставаться именно с ней, и я невольно вспоминала, как она спала у меня на груди, изредка благодарно попискивая. Как видно, я не справилась со своими чувствами, потому что услышала голос драконицы: «Не беспокойся, с ней все будет хорошо. Разве ты не видишь, как она удивительно красива? Моя дочь станет украшением нашего семейства». Честно говоря, особой красоты в малышке я не заметила, но маме виднее...

Через несколько минут мы уже были в воздухе, и мощные крылья драконицы рассекали воздух. Сидя на спине Нлий и крепко держась за зубцы костяного гребня на ее спине, вначале я едва ли не до дрожи боялась, что свалюсь вниз, сердце замирало от страха, а от ужаса перед высотой перехватывало горло. Однако прошло совсем немного времени, и боязнь сменилась восхищением и восторгом от необычайного ощущения полета. Вернее, это было счастье и удивительное чувство своей власти над миром, а еще мне казалось, что сейчас я способна на очень многое. На какое-то время у меня создалось ощущение, будто я слилась с воздухом и с ветром, вернее, растворилась в них, и захлестнувшее меня чувство счастья было совершенно непередаваемым. Наверное, именно это и ощущают драконы во время полета, и я никак не ожидала, что способна на такие сильные эмоции.

Не знаю, сколько продолжался наш полет – мне показалось, что он был совсем коротким, и когда Нлий опустилась на берег, то я поняла, что больше всего на свете мне не хочется сходить со спины драконицы, и лишь большим усилием воли я заставила себя спуститься на землю. Под моими ногами оказался песок пополам с камнями, в воздухе пахло свежестью и водорослями, слышался негромкий шум волн, набегающих на берег... Раньше я никогда не была на море, но сейчас и без долгих пояснений было понятно, где мы оказались.

Драконица не стала терять время – как только мы оказались на земле, она сразу же расправила крылья, и взмыла ввысь, а мы стояли на берегу и смотрели ей вслед. Я послала ей вслед пожелание счастливого пути, но Нлий мне не ответила – и верно, не стоит отвлекаться во время полета, надо беречь силы на долгий путь через море.

А все же жаль, то я больше никогда ее не увижу...

Глава 12

Утром мы подходили к небольшому прибрежному городу. Драконица высадила нас на берегу, и потому мы не стали далеко уходить – переночевали в прибрежных кустах, все равно не знали, где именно мы оказались, и в какую сторону нам следует идти, чтоб выйти к человеческому жилью. С рассветом стало понятно, что неподалеку от нас находится дорога, а затем мы увидели людей, идущих по этой дороге – судя по виду, это были здешние крестьяне. Все верно: в наш город с раннего утра тоже идут жители окрестных деревушек. Вернее, все они направляются на рынок, несут на продажу то, что вырастили на своих огородах.

Недолго думая, мы тоже выбрались на дорогу, и направились вслед за идущими крестьянами. Вернее, наша троица шла на некотором расстоянии от телеги, заставленной корзинами со свежей зеленью и клетками с гогочущими гусями. Возница то и дело оглядывался, бросая на нас подозрительные взгляды, но мы не приближались к его телеге, и постепенно возница успокоился. На дорогу то и дело выходили крестьяне с корзинами и тяжелыми бидонами, но к нам никто не подходил, и людей можно понять – уж очень вид у нас был непрезентабельный. Глядь на нас со стороны – идут трое оборванцев из числа тех, рядом с которыми и стоять-то страшно! Вообще-то я понимаю окружающих: одежда у нас мало того, что грязная до невозможности, так еще и рваная (последствия блуждания в шахте), немытые волосы висят сосульками, обувь драная... Если бы меня в таком виде увидел кто-то из знакомых, то с того момента двери всех уважаемых семейств нашего города для меня были бы закрыты раз и навсегда.

Что же касается Вафана – тот и вовсе без рубашки, одет в куртку – его рубашкой я еще в шахте обмотала перевязанную стопку драконьей скорлупы, той самой, что сейчас лежит в дорожном мешке Патрика. Конечно, надо бы достать рубашку, но крепкая паучья нить, стягивающая скорлупу, прилипла к ткани, так что было решено не рисковать, оставить все, как есть. Конечно, не помешало бы еще чем-либо обмотать ту бесценную скорлупу, только вот, к сожалению, нечем.

Мы минули несколько небольших рыбацких деревушек, прежде чем дошли до города. Стража, стоящая возле городских ворот, с подозрением посмотрела на нас, но, по счастью, останавливать не стала. Уже легче. Теперь нам оставалось отыскать лавку ростовщика – такие обязательно должны находиться в портовом городе. Увы, но сейчас за душой у нас не было ни единой медяшки, но, главное, сохранился вексель, так что не все потеряно. Надо как можно скорей получить по нему деньги, а не то если здешняя стража задержит нас за бродяжничество (чего уж там скрывать – мы выглядим как последние оборванцы), то это может всерьез осложнить дело.

Поиски лавки ростовщика заняли некоторое время, но когда мы попытались в нее войти, то вход нам преградил бугай, в руках у которого была дубина весьма устрашающего вида. Понятно, что это охранник, а наш внешний вид ясно говорит о том, что мы вряд ли можем считаться здесь желанными посетителями.

– Куда прете?.. – понятно, что бугай без долгих раздумий пустит свою дубинку в ход.

– Нам к хозяину, любезный... – холодно ответил Патрик, причем голос у него был такой, что поневоле тянуло подчиниться.

– У нас не подают... – огрызнулся бугай.

– А вас разве не учили, что внешний вид не всегда соответствует содержанию?.. – чуть усмехнулся Патрик.

– Чевооо?.. – угрожающе протянул охранник.

– В переводе на обычный язык сие означает, что у нас к вашему хозяину имеется дело, не терпящее отлагательств. Что же касаемо нашего внешнего вида, то, думаю, за время своей работы здесь вы, господа охранники, уже успели насмотреться на самых разных людей, и кое-кто и денежных клиентов выглядел немногим лучше нас. Так что, любезный, прекратите болтовню, и зовите своего хозяина, или же пропустите нас к нему – я не отношусь к любителям долгих разговоров.

Отповедь Патрика произвела на бугая должное впечатление, и, немного поколебавшись, он все же пустил нас в лавку, хотя и сам предусмотрительно направился вслед за нами. Что ж, его можно понять – наш вид мог вызвать подозрение у кого угодно.

Через несколько минут мы уже сидели в небольшой комнатке, а немолодой худощавый человек внимательно изучал вексель, который ему отдал Патрик. Невольно подумала – повезло, что текст векселя написан на пергаменте, а не на бумаге, потому как от всех перетрясок, выпавших на нашу долю в последнее время, любое бумажное обязательство бы давно истерлось, истрепалось, разорвалось и превратилось в труху. А еще я заметила, что штора за спиной ростовщика чуть шевельнулась – понятно, что там находится охранник, а, возможно, и не один. Что ж, похвальная предусмотрительность для человека с таким родом занятий.

– Вас что-то смущает?.. – хорошо поставленным голосом поинтересовался Патрик у ростовщика.

– Да как сказать... – мужчина не отрывал глаз от пергамента.

– Понимаю ваше недоумение – наш внешний вид и этот вексель плохо сочетаются между собой... – вздохнул Патрик. – Раз так, то мне следует объясниться. Видите ли, дело в том, что я решил э-э... несколько разнообразить свой отдых, и провести некоторое время вдали от людей со своей молодой женой. Мы совсем недавно вступили в брак, у нас медовый месяц, и потому жаждали уединения, причем желали провести время наедине с дикой природой... Сама по себе идея была неплоха, однако я не учел того, что эти места не совсем безопасны, и потому в итоге нам всем еле удалось избежать большой опасности, потеряв все, что у нас было. В то же самое время по ряду причин я не могу обращаться за помощью к доблестным служителям закона, и не желаю, чтоб мое имя фигурировало в бумагах стражи. Все, что я сейчас хочу – так это вернуться в столицу, и забыть все, что было.

– Понимаю. Вместе с тем должен сказать вам, что за обналичивание я беру десять процентов от общей суммы.

– Многовато, но сейчас мне не до торга.

– Ну и прекрасно. У вас есть еще какие-либо пожелания?

– Да. Не подскажете ли, где тут можно снять номер в гостинице с хорошей кухней?

– На какой срок?

– Короткий. Задерживаться здесь мы не собираемся.

Спустя полчаса я уже мылась в большой бадье с теплой водой, смывая с себя пыль и грязь, а неподалеку лежало чистое льняное платье. Ростовщик оказался весьма любезным человеком, и не только порекомендовал нам гостиницу, но еще и распорядился, чтоб мы ни в чем не знали нужды, и чтоб нам привезли новую одежду. Правда, чуть позже выяснилось, что и гостиница, и лавка с одеждой принадлежат родственникам все того же ростовщика, и с нас содрали за услуги едва ли не двойную цену, но сейчас это не так и важно.

Потом мы долго сидели в обеденном зале гостиницы, дожидаясь, когда нам подготовят карету, а заодно заказали столько еды, что тарелки едва помещались на столе. Если честно, то мы были настолько голодны, что разом смели с тарелок большую часть того, что на них лежало. Теперь осталось только дождаться того момента, когда мы двинемся в путь. Нам сказали, что лучше путешествовать не в одиночку, а в сопровождении иных пассажиров, но от спутников мы отказались – нам в карете не нужны посторонние.

– Ты ведь не намерен отправиться в столицу?.. – поинтересовалась я у Патрика. Сейчас мы выглядели как небогатые горожане, и внешне почти ничем не отличались от тех, кто находился в обеденном зале.

– Хотелось бы заглянуть туда хоть ненадолго, узнать, как там мой отец, но... Как это ни печально, но делать подобное не стоит ни в коем случае. Нет никаких сомнений в том, что за домом отца следят люди герцога Малка, и о моем появлении он узнает без промедлений. Не могу предположить, что именно люди герцога могут сделать, чтоб меня остановить, но в любом случае ничего хорошего меня не ждет. Так что какое-то время мне следует держаться как можно дальше от столицы.

– То есть наш путь лежит к той лесной ведьме?

– Да, и без промедлений. Время до полнолуния у нас, конечно, есть, но все одно медлить не стоит.

– Во-во, лучше поторопиться... – пробурчал Вафан, догладывая курицу. – Мне тоже надоело бояться, что в любой момент могу встать на четыре лапы и взвыть дурным голосом! Не приведи того Небеса, если вдруг снова начну оборачиваться помимо своей воли! Между прочим, из города не всегда удрать сумеешь, а у святош осиновых колов на всех хватит, да и стража тут с оружием...

– А у меня из головы не выходит, сумела Нлий добраться до берегов своей страны, или нет... – вздохнула я. – Хочется надеяться, что все прошло благополучно.

– Да чего с ней случится-то – драконица вон какая здоровенная, и сил у нее просто немеряно... – Вафан придвинул к себе тарелку с пирожками. – Хотя малышня у нее славная, пусть даже моя голова от них шла кругом! Хорошие ребятишки, грех хаять. Только вот поесть они любят так, что их не прокормить при всем желании! Прямо как в топку еду кидаешь, причем без остановки!

– Ну, обычному человеку даже думать не стоит о том, что можно прокормить дракона или же безбоязненно находиться рядом с ним... – улыбнулась я. – Нам еще повезло, что детишки были совсем маленькие...

– Ага, будь они на пару седмиц постарше, то и нас бы в два счета сожрали, не подавились... – сделал вывод оборотень. – Наверняка будут расти, как на дрожжах! Маленькие-то все хорошенькие, а уж когда вырастают...

– Патрик, ты опять узрел кого-то из своих знакомых?.. – поинтересовалась я, заметив, что дорогой супруг не сводит глаз с какого-то человека, стоящего к нам вполоборота.

– Возможно... – протянул тот.

– Может, нам лучше уйти отсюда?.. – встревожился Вафан.

– Скорей всего, сейчас отсюда вылетит кто-то другой!

Словно услышав слова Патрика, мужчина обернулся и прямиком направился к нашему столу. Высокий, очень привлекательный молодой человек, в одежде некоторая небрежность, в руках держит лютню... Похоже, перед нами музыкант. Не понимаю, что Патрику от него надо?

– Если пожелаете, я могу исполнить красивую песню для вашей прекрасной дамы... – бархатным голосом даже не сказал, а пропел молодой человек. – Ничто так не говорит о любви, как музыка и нежная песня, трогающая за душу!

– Репертуар у тебя, как я вижу, не поменялся... – холодно усмехнулся Патрик. – Ухватки тоже остались неизменными.

– Ваша Светлость... – растерянно произнес музыкант. Кажется, он только сейчас узнал моего супруга, и эта встреча не доставила ему никакого удовольствия – вон, у молодого человека даже улыбка с лица пропала, и, кажется, будь на то его воля, он бы даже не отошел, а отбежал от нашего стола.

– Мой отец, спасибо за то Светлым Небесам, еще жив, так что подобное обращение ко мне преждевременно... – чуть поморщился Патрик. – А ты что здесь делаешь?

– Пытаюсь раздобыть хоть что-то на хлеб насущный... – вздохнул музыкант. – И потом, я, как вы и велели, держусь подальше от столицы, потому как вы пообещали мне самые страшные кары, если я останусь в нашем прекрасном стольном граде. Вот я и вынужден был подчиниться, хотя – Небеса тому свидетель!, как же мне не хотелось покидать то благословенное место, где у меня было так много благодарных слушателей и где я имел такой успех!

Э, кажется, я понимаю, кто стоит перед нами! Вспомнился рассказ дорогого супруга о том, как некий дерзкий певец на празднике стал приставать к очаровательной девушке, которая нравилась Патрику. По-моему, дело кончилось тем, что музыкант серьезно пострадал – он не только получил хорошую трепку, но добавок ему расколотили лютню. Что же касается милой прелестницы, из-за которой все произошло, то в результате она стала невестой Патрика. Если мне не изменяет память, то красотку, из-за которой произошло то недоразумение, звали Розамунда Клийф.

Меж тем молодой человек продолжал:

– Думаете, мне приятно находиться здесь, в глуши, где никто не может должным образом оценить мой талант и певческий дар?! Как бы ни так! Если б не моряки, для развлечения которых я иногда выступаю, то мне пришлось бы питаться сухими корками!

– Не жми из меня слезу, не получится... – поморщился Патрик. – Насколько мне известно, моряки на отдыхе денег не жалеют.

– Этим грубым людям не нравятся мои песни!.. – только что не взвыл музыкант. – А мне совершенно не по вкусу их грубые... песнопения, вернее, бездарный ор, который издают пьяные глотки! Где там тонкая рифма, где переливы аккордов?! Ничего этого нет, и высокое искусство этой... матросне неинтересно, и оттого их денежки минуют мой карман! Более того: здешние жители ищут весьма примитивных развлечений, и их не интересует настоящий вокал! И потом, у меня нет даже хорошей лютни – если помните, вы разбили прекрасную лютню старинной работы (между прочим, с божественным звучанием!) о мою бедную спину! Я был вынужден приобрести непонятное изделие косорукого подмастерья, по ошибке именуемое лютней, потому как у меня нет денег на иной инструмент, хотя бы чуть более приличный! Дошло до того, что я (тот, кому рукоплескала столица!) поставлен перед необходимостью договариваться с персоналом здешних потрепанных гостиниц, чтоб они за определенную мзду (ничего не поделаешь, мир алчен и жесток!) показывали мне тех гостей, которые могут раскошелиться на то, чтоб послушать хорошего исполнителя!

Теперь мне понятно, отчего этот человек подошел к нам. Помнится, в гостинице «Золотой орел», которая находится в нашем городе, тоже в ходу было нечто подобное, то бишь прислуга имела уговор со стряпчими, музыкантами или лекарям, и при необходимости звала для постояльцев именно тех людей. Откуда мне это известно? Рассказал Тен, сын хозяина гостиницы, который был с детства влюблен в меня...

– Ты сам виноват во всем, так что не стоит причитать... – отмахнулся Патрик. – Заслужил то, что имеешь.

– Ни в чем я не виноват!.. – ого, как разошелся музыкант. – Подумайте сами: разве у меня хватило бы ума при большом скоплении уважаемых господ ухлестывать самым бестактным и беспардонным образом за юной аристократкой? Я же прекрасно понимаю, кто я и кто она! И какие границы нельзя пересекать – это мне тоже хорошо известно, я ж не вчера родился! Чтоб вы знали: тогда был разыгран спектакль, где мне была отведена одна из главных ролей, а для полноты картины вам не помешает знать, что меня для этого дела нанял господин Клийф, почтенный отец прелестной Розамунды!

– Ложь!.. – отчеканил Патрик.

– Святая истинная правда!.. – музыкант осенил себя святым знамением. – И могу вам это доказать!..

– Погодите... – вмешалась я, видя, что Патрик стал выходить из себя, а певец принялся повышать голос. – Думаю, нам не стоит привлекать излишнее внимание. Для начала господину музыканту следует присесть за наш стол и посвятить нас во все подробности этой истории. Заодно ему не помешает перекусить: хотя люди искусства – народ возвышенный, и предпочитают жить эмоциями, но и бренное тело тоже требует своего.

– Совершенно верно, прекрасная госпожа!.. – музыкант плюхнулся на табурет и придвинул к себе большую тарелку, где лежал почти нетронутый окорок с жареной капустой. Судя по голодному блеску глаз молодого человека, подобная еда в последнее время доставалась ему нечасто. – Все расскажу, ничего скрывать ничего не буду, потому как во всей этой истории именно я являюсь самым пострадавшим!..

– Ну ты и загнул!.. – чуть откинулся на стуле Патрик. – Что ж, живописуй. Послушаю, благо время у меня пока еще есть...

По словам музыканта, однажды (когда он еще жил в столице), к нему обратился господин Клийф с несколько необычной просьбой. Дело в том, что у одного из самых знатных и богатых семейств страны в ближайшее время должно состояться большое празднество, на которое приглашено множество гостей, в числе которых должен присутствовать некий молодой аристократ, сын герцога. Всем известно, что этот юноша симпатизирует Розамунде, дочери господина Клийф, но до предложения руки и сердца дело никак не доходит, и потому необходимо всего лишь чуть подтолкнуть молодого человека к принятию нужного решения, а для этого нужно вызвать ревность в предполагаемом женихе. Все просто: на праздник приглашены музыканты, и если один из них, самый красивый и талантливый, будет подчеркнуто вызывающе ухаживать за Розамундой, то предполагаемый кавалер обязательно вмешается, вступится за честь дамы. Логично предположить, что после небольшого скандала молодой аристократ будет просто-таки обязан сделать предложение руки прекрасной девушке, иначе в глазах людей их круга подобное заступничество будет выглядеть несколько бестактно.

Разумеется, у музыканта сразу же появились вполне обоснованные опасения о том, что подобные гм... дела никак нельзя отнести к безобидным шуткам, тем более что и за меньшие проказы простых людей отправляли в тюремные подвалы – все же оскорбление аристократии относилось к достаточно значимым преступлениям. И потом, отчего с таким предложением обратились именно к нему, простому певцу?

Для начала господин Клийф заявил – дескать, вас выбрали только потому, что вы исключительно красивы, и любой мужчина поверит в то, что вам ничего не стоит задурить голову женщине. Затем все тот же уважаемый господин заверил молодого музыканта в том, что ему ничего не грозит, и даже более того – в результате небольшого конфликта он лишь привлечет к своей персоне лишнее внимание, а это именно то, что и надо творческим людям! Народ любит скандалы, и ему всегда интересны те, кто в них участвует. К тому же симпатии многих дам (чего уж там скрывать очевидное!) почти наверняка окажутся на стороне красивого певца с чудным голосом! И потом, что плохого в том, что соединятся два любящих сердца? Кроме того, за свою работу музыкант получит пятнадцать золотых, а это совсем неплохо за сравнительно небольшой труд!..

Подумав немного, молодой человек согласился, хотя и поторговался насчет увеличения оплаты. Господин Клийф спорить не стал, сошлись на двадцати пяти золотых, после чего ударили по рукам, и музыканту во всех подробностях пояснили, что он должен делать, и как поступать. Оставалось лишь воплотить задуманное в жизнь.

Надо сказать, что все получилось именно так, как и задумал господин Клийф – можно сказать, все было расписано, как по нотам. Когда праздник был в самом разгаре и гости уже отведали горячительные напитки – вот тогда музыкант вел себя достаточно дерзко, едва ли не преследуя несчастную Розамунду, причем его поведение становилось все более и более бестактным, и дело закончилось тем, что прекрасный певец получил хорошую трепку от молодого аристократа. Ну, и как венец всему происходящему, благородный герой, вступившийся за честь дамы, сделал-таки предложение прелестной Розамунде. Все сложилось хорошо, просто замечательно, и теперь молодым людям можно отмечать помолвку и планировать будущую свадьбу...

Однако для музыканта итог его трудов оказался далеко не таким радужным. Прежде всего выяснилось, что кулаки того молодого аристократа, ради которого все и затевалось, оказались весьма крепкие, и он хорошо почесал их о сладкоголосого певца. Однако куда хуже оказалось то, что после одного из ударов разгневанного аристократа точеный нос музыканта оказался свернут набок. Более того: прекрасную лютню, которой артист так дорожил (и за которую в свое время он выложил немало денег), излишне разошедшийся в гневе молодой человек разбил о спину несчастного музыканта. Беда, да и только!

Когда же на следующий день побитый артист пришел к господину Клийфу, то желал получить с него не только обещанное вознаграждение, но еще и попросил компенсировать сумму понесенного ущерба, а оно было немалым. Судите сами: один разбитый нос чего стоит, а уж про рассыпавшуюся на кусочки лютню вообще должен быть отдельный разговор! Вот тут-то и выяснилось, что бедному музыканту не собираются платить вообще ничего! Как сказал господин Клийф – пошел вон, не знаю, о чем идет речь, тебя вижу второй раз в жизни, много таких попрошаек по округе бродит! Естественно, что певец, понесший немалые убытки, возмутился, и пообещал рассказать всем правду о том, что произошедшее было самым обычным низкопробным спектаклем, рассчитанным на одного зрителя. В ответ господин Клийф кликнул своих слуг, те вытащили беднягу-артиста на двор, и принялись безо всякой жалости отвешивать ему тумаки. Неизвестно, чем бы все закончилось, если б музыкант не сумел каким-то образом вырваться, и удрать. Это еще не все: вечером, отлеживаясь в каморке у своих друзей, он узнал, что его разыскивает стража по обвинению в краже, которая произошла в доме господина Клийф. Осознав, в какую историю он вляпался по собственной неосторожности, певец понял, что если он не желает потерять свободу, то следует как можно быстрей покинуть столицу, а не то из лап стражи так просто не выберешься. Уже на следующее утро музыкант ушел из города под видом крестьянина, возвращающегося домой с рынка. Вопрос о том, куда беглецу следует направиться дальше, для него не стоял – и без того ясно, что нужно уходить как можно дальше от столицы, туда, где его не знают и вряд ли отыщут, так что в этом смысле портовый город подходил как нельзя лучше...

– Вот теперь и скажите, кто из нас больше всех пострадал от этой истории?.. – закончил артист свой рассказ. – Думаю, теперь и вы поняли, что тот несчастный – это я.

– Если ты сказал мне правду, то так оно и есть... – после паузы произнес Патрик.

– А зачем мне вас обманывать?.. – только что не возопил музыкант. – Я и без того, грешным делом, мечтал как-нибудь сообщить вам всю истину о том спектакле, что был разыгран на празднике, но добраться до вас не смог. Да и не поверили бы вы мне.

– Розамунда ни о чем не знала?

– Не уверен, хотя тут ничего нельзя утверждать наверняка... – почесал в затылке артист. – Вообще-то господин Клийф мне ее издали показывал – надо же было иметь представление, за кем именно я собираюсь приударить!, да и она меня тогда почти наверняка заметила. Барышня, конечно, хорошенькая – кто ж спорит?!, но все же, на мой взгляд, она не из тех, кто будет секреты хранить, или кого можно в тайны посвящать – все одно ненароком проболтается.

А вот я считаю, что дело было так: папаша, скорей всего, просто дал дочке понять, что на празднике будет сделано все для того, чтоб сын герцога Нельского предложил ей свою руку и сердце. Потому издали и показал доченьке красавчика-певца, чтоб она на торжестве особо не паниковала и не падала в обморок, когда тот начнет за ней ухлестывать – на это очаровательной девушке поневоле пришлось намекнуть. Наверняка Розамунде более ничего говорить не стали, потому как если красотка не отличается большим умом, то лишнего ей лучше не знать – чревато. Сболтнет лишнее – и не заметит.

Как я отношусь к услышанному? Ну, скажем так – эка невидаль, ничего особо страшного не произошло, бывает еще и не такое! Откровенно говоря, я особо не удивилась тому, что нам рассказал музыкант, потому как нечто подобное и предполагала с самого начала. Дело в том, что я успела насмотреться, на какие жертвы и хитрости идут любящие родители для того, чтоб найди хорошего жениха и составить достойную партию любимому чаду. Что ни говори, но знатных и состоятельных кавалеров в мире на всех невест, увы, не хватает, вот и приходится родственникам девушек иной раз идти на крайние меры. Очевидно, к тому времени Патрик и сам дал какие-то надежды (причем достаточно серьезные) семейству Клийф относительно своих намерений относительно очаровательной Розамунды, но никаких действий в этом направлении не предпринял. Вот потому-то родители и решили подтолкнуть молодого человека к более решительным поступкам, причем наверняка были уверены в благополучном исходе дела, а иначе не стали бы так рисковать. Да и в наших разговорах при одном только упоминании имени этой девицы Патрик не допускал никаких вольностей или бестактностей в ее адрес – как видно, к своей невесте он испытывал достаточно трепетные чувства, и потому для него все услышанное оказалось более чем неприятным сюрпризом.

– А чего же ее папаша, этот самый господин Клийф, деньгу зажал?.. – подал голос Вафан, с неудовольствием глядя на то, как музыкант наворачивает пирог с мясом. – Ты ж сам сказал – человек он, вроде, уважаемый, и договор был между вами. Наверное, золотишко жалко стало: все же двадцать золотых – деньги немалые. В нашем поселке на них большая семья несколько лет прожить может, а то и больше.

– Да, не ожидал я от него такого... – вздохнул музыкант. – Вроде почтенный человек, и должен быть при деньгах... Конечно, к нам, творческим людям, аристократы относятся по-разному, но чтоб так!.. Я ведь у него даже аванс не взял – мне даже в голову не могло придти, что он меня обманет из-за такой мелочи!

– Я бы не считала двадцать пять золотых мелочью... – покачала я головой. – На мой взгляд, это довольно-таки приличная сумма.

– Вот он мне и аванса не дал – когда договаривались, сказал, что потом все разом получу, так, дескать, надежнее... И вот что я имею в итоге?!

– Да уж, обманули тебя по-полной... – сделал вывод Вафан. – Не повезло. У нас в поселке если люди договорились и по рукам ударили – то все, обмана быть не должно, иначе с тем человекам уже никто дела иметь не станет. Ладно, не расстраивайся, впредь умней будешь.

– Прошу меня простить за произошедшее... – артист посмотрел на Патрика. – Увы, но я оказался всего лишь игрушкой чужих руках, за что и наказан. В виде извинения мне будет дозволено узнать имена ваших спутников?

– Это совершенно излишне... – отчеканил мой дорогой супруг. – Ваше имя, кстати, меня тоже не интересует.

– Семейство Клийф – оно достаточно состоятельное?.. – поинтересовалась я у Патрика.

– Не очень... – покачал тот головой. – Я как-то даже не задумывался об их финансовом положении. Но и числу обедневших семей это семейство тоже не отнесешь. Правда, Розамунда не может похвастаться большим приданым, скорее, его можно назвать символическим, но когда я делал ей предложение, то о приданом и речи не было.

Ага, оно и заметно... – подумала я. – Зато ее родители наверняка хорошо подумали о том, как небогатую (или же с небольшим приданым) девушку выдать замуж за состоятельного и знатного человека. Что же касается Патрика, то мой дорогой (пока еще) супруг, судя по всему, все это время считал свою невесту чистым сокровищем.

– Я вижу, уважаемый, вам трудно принять очевидное... – теперь музыкант принялся за остатки омлета с грибами. – Так оно ж понятно – кому хочется упустить хорошего жениха? Как говорится – такие на дороге не валяются. Тут, ради достижения своей цели, еще и не на то пойдешь! Девушек-то в столице немало, и среди них такие красотки встречаются, что любо-дорого посмотреть!, но все одно везет далеко не всем. А ведь многие из них не обделены приданым...

– Ладно... оборвал Патрик излишне разговорившегося певца и бросил на стол десяток золотых монет. – Помнится, я разбил твою лютню...

– Причем о мою же спину!.. – подтвердил тот. – И она, чтоб вы знали, все еще болит, а уж синяки на ней сошли совсем недавно...

– Вот тебе десять золотых монет – купишь себе новую лютню. Надеюсь, этого хватит.

– Да благослови вас Небеса!.. – монеты мгновенно пропали со стола, и звякнули уже в кармане музыканта. – Только вот господин Клийф задолжал мне куда больше, а вы теперь с ним, вроде как родственники, так что...

– Вот остальное с него и стребуй.

– Так он не отдает!

– Тогда впредь тебе наука – не ввязывайся в авантюры. Сам же понимал, что влезаешь, куда не надо, но...

– Может, заплатите мне хотя бы за сломанный нос?.. – жалобным голосом поинтересовался музыкант. – Вы же мне его не просто сломали, а еще и набок свернули! Только посмотрите, на кого я сейчас стал похож! Мне не хочется лишний раз смотреть на себя в зеркало!

– Ничего страшного не вижу... – отрезал Патрик.

Нос у музыканта, и верно, был не прямой, а словно с небольшим отклонением. Теперь мне понятно, что это дело рук Патрика. Тем не менее, я бы не сказала, что это портило внешность мужчины.

– Не расстраивайтесь, вы выглядите очень даже неплохо... – улыбнулась я.

– С таким-то носом, бесконечно уродующим мое лицо?.. – застонал артист.

– Кто говорит об уродстве?.. – пожала я плечами. – Вы очень красивый молодой человек, а ваш новый нос придает вашему облику некоторую пикантность, и эта небольшая неправильность лишний раз привлекает к себе восхищенные взгляды. Вообще-то красивых людей на свете предостаточно, а вот тех, чья внешность чуть отличается от принятых канонов красоты – таких совсем немного, но женщинам они нравятся даже немногим больше, чем обычные мужчины.

Положа руку на сердце, должна признать, что я откровенно льстила страдающему артисту – к сожалению, с этими людьми иначе нельзя.

– Вы очень добры, прекрасная госпожа... – тяжело вздохнул музыкант. – Только с моей нынешней внешностью в столице делать нечего, а вот для подвыпивших матросов и здешних рыбаков она вполне годится. А какие тут ужасы творятся! Только представьте – здесь несколько раз видели дракона!

– Не может быть!.. – я постаралась ахнуть как можно более достоверно. – Он что, здесь, в этом городе?

– Нет, дракон за последние пару месяцев несколько раз пролетал неподалеку от этого городка, чему есть множество свидетелей. Все здешние священники и кумушки твердят в один голос – это не к добру! Драконов в этих местах уж сотню лет не видели, а может и больше – и вот они снова объявились! Сегодня рыбаки вернулись с ночного промысла, рассказывают, что видели дракона в небе – он куда-то летел от берега.

– Может, они что-то напутали?

– Какое там напутали – летит, говорят, громадина такая, чуть крыльями машет! Некоторые рыбаки от страха на дно своих лодок попадали, и лежали там без движения, а другие в воду бросились, от лодок подальше отплыли – все боялись, как бы дракон за ними охоту не устроил, но, спасибо за то Светлым Небесам!, все обошлось. Сегодня во всем городе только и разговоров, что о драконе – с чего бы этим тварям тут объявиться?! Теперь все опасаются – как бы мор в эти края не пришел, или чтоб войны не случилось! Поговаривают, что церковники собираются провести во всех храмах молитвы очищения и будут просить Небеса о том, чтоб беды обошли эти места стороной.

Причем тут мор или война? Впрочем, люди всегда боятся всего неизвестного, так что объяснять им что-либо бесполезно. Ну, а мне бы хотелось, чтоб Нлий дала понять, что она благополучно прилетела на свою далекую землю, и что с малышами все в порядке. На какой-то миг я вновь ощутила то потрясающее чувство невероятного счастья и восторга от полета на спине драконицы. Увы, через мгновение оно пропало, оставив чувство печали и разочарования оттого, что волшебный полет уже никогда не повторится.

Меж тем музыкант продолжал:

– Вот где я оказался по воле своей несчастной судьбы, и не вижу впереди никакого просвета! О, как бы я хотел вернуться в нашу благословенную столицу, где мое искусство могут оценить должным образом, и где я могу радовать людей своим пением! К несчастью, путь в стольный град для меня закрыт навсегда!

– Это еще как сказать... – Патрик побарабанил пальцами пор столу. – Пожалуй, ты можешь направиться туда.

– О!.. – артист даже отложил в сторону почти целую гусиную ногу. – Вы замолвите за меня словечко, и стража не будет меня искать?

– Там видно будет... – продолжал Патрик. – В столице придешь в мой дом – надеюсь, ты знаешь, где он находится, а если не знаешь, то найдешь. Вот там мы с тобой все обговорим. Если же я к тому времени еще не вернусь, то обратишься к моему отцу, расскажешь ему о нашей встрече...

– Конечно!

– Если же моего отца дома не окажется, то отправляйся к графу Фиер или герцогине Тирнуольской – это мои родственники. Да, и вот еще что: в дорогу особо не торопись, задержись на несколько дней, потому как мне надо еще кое-куда заглянуть. Теперь все.

– Да как же все?.. – удивился музыкант. – А деньги на дорогу?

Я едва не рассмеялась – ну и нахал! Похоже, что его разговор с отцом Розамунды не прошел даром для этого человека – кое-какие выводы для себя он сделал.

– Можно подумать, у тебя в кармане сейчас пусто... – усмехнулся Патрик.

– Так это же на лютню!

– Ну, добрался же ты как-то из столицы до этих мест.

– Не напоминайте!.. – замахал руками музыкант. – Вы даже представить себе не можете, каких трудов и лишений стоил для меня этот долгий и тяжкий путь! Без единой монеты за душой, избитый и униженный, в драном рубище, утопая в грязи...

– Не продолжай, а то расплачусь горькими слезами... – Патрик положил на стол еще три монеты. – Надеюсь, этих денег тебе хватит?

– Я тоже на это надеюсь... – и монеты вновь исчезли со стола, а музыкант продолжал. – Отныне вы всегда можете располагать мной...

– Посмотрим...

Через несколько минут мы уезжали из города. Правда, наша дорожная карета выглядела достаточно потрепанной, но зато она была крепкой. Мы пообещали кучеру, немолодому хмурому мужчине, хорошее вознаграждение, если он сумеет доставить нас к вечеру до соседнего города, и тот пообещал расстараться. А еще перед отъездом наша карета остановилась возле лавки оружейника, и мои спутники купили себе кое-какое оружие. Что ж, все правильно, в пути может случиться всякое.

В дороге Патрик все время молчал, смотрел в оконце кареты, невпопад отвечал на наши слова, и через какое-то время Вафан не выдержал.

– Слышь, ты чего такой смурной?

– Да так.

– Это ты не из-за слов того музыканта призадумался?.. – фыркнул Вафан. – Брось, было бы из-за чего сердиться! Обычное дело – родители невесты подсуетились, а ты попался. И чего такого? Не ты первый, не ты последний. Если бы ты знал, чего у нас в поселке родители придумывают, чтоб дочек, засидевшихся в девках, замуж выдать! Сказать кому – не каждый поверит! А уж что вдовые бабы выделывают, чтоб второй раз замуж выйти!..

– Да суть не в том!.. – подосадовал Патрик. – Просто я всегда считал, что все само собой вышло, а оказывается, это был спектакль.

– И что плохого? Скажи – тебе невеста нравится?

– Да.

– Ну и хорошо, а об остальном забудь.

– Легко сказать...

А вот это уже интересно: еще недавно Патрик даже слышать не хотел любых неприятных упоминаний о своей невесте, а сейчас его отчего-то крепко задело то, что рассказал музыкант. Интересно, в чем тут дело?

– Ответь мне на вопрос, только честно... – теперь и я решила кое-что узнать. – Если бы не случилась та история на празднике, ты бы сделал предложение Розамунде?

Удивительно, но Патрик ответил не сразу. Наверное, с минуту он раздумывал, и лишь потом произнес:

– Не знаю. Розамунда нравилась очень многим, в том числе и мне – хорошенькая, веселая, пусть и не очень разумная девушка. Такие милые создания невольно притягивают к себе взгляд, и рядом с ними чувствуешь себя легко и просто. Однако насчет нее у меня не было никаких серьезных намерений – обычные комплименты и ничего не значащая светская болтовня. И потом, Вафан прав – в столице много красивых девушек, и несколько из них мне были даже больше по душе. И еще: на том празднике и кроме меня были желающие поставить на место зарвавшегося артиста, но я всех опередил. К тому же охмелел я тогда несколько больше обычного... Потом Розамунда так мило и нежно благодарила меня, что это тронуло бы сердце любого, кто оказался на моем месте. Мы тогда находились в центре общего внимания, и потому было вполне естественно ожидать от меня предложения о замужестве, что я, собственно, и сделал. Вот и все. Ну, а потом я уже и сам был не прочь пойти под венец с Розамундой, создать семью и все такое. Должен сказать, что моему отцу Розамунда тоже понравилась, хотя он и выразил опасение, что она излишне наивна.

Так вот в чем дело! Кажется, моего дорогого супруга несколько больше, чем он ожидал, задела вся эта история, а особенно то, что очаровательная девушка, которую он защищал, могла быть в курсе происходящего, и разыгрывала перед ним роль беспомощной жертвы, написанную ее отцом. Возможно, кому-то из мужчин такое польстит, или покажется забавным, но Патрик явно не входил в их число. А насчет слов отца Патрика насчет наивности его будущей невестки... Скорей всего, он имел в виду нечто иное, недаром граф Фиер, дядя Патрика, охарактеризовал ее словами – «прелесть, что за дурочка».

– Я так скажу, по-простому... – решил высказаться Вафан. – Вроде ничего особо плохого в том, как ты женихом стал, только вот в таких семейках, как твоя будущая родня, все и всегда будет под приглядом – на это я уже в своем поселке насмотрелся. Родня жены, как я вижу, из числа тех, что себе на уме, потом они тихой сапой возьмут немалую власть в твоем доме – надо ж держать все под приглядом. А ежели ты вздумаешь взбрыкнуть, или же еще чего выкинешь, то тебя, как жеребца, под уздцы возвратят в родное стойло – даже игокнуть не успеешь.

– Ну, вот что... – я решила взять дело в свои руки. – Давайте-ка сменим тему, тем более что сейчас нам и без того есть, о чем подумать. Меня другое интересует – здесь места безопасные, или нет? Я не раз слышала о том, как нападают на путников.

– Я в гостинице поспрашивал кое-кого... – Вафан удобнее развалился на сиденье. – Говорят, что до соседнего города (куда мы и направляемся) можно добраться спокойно – дорога тут оживленная, и вдоль нее одни поля, так что тут все, как на ладони. А вот дальше за городом, начинаются леса, и поговаривают, что на тамошних дорогах пошаливают.

– Будем иметь в виду...

К вечеру мы, и верно, прибыли в соседний город под названием Килл. Как я поняла из слов нашего кучера, это был обычный, ничем не примечательный городишко, и Патрик решил в него не заезжать, остановиться на одном из постоялых дворов неподалеку от городских ворот. Эта дорожная гостиница явно не относилась к числу дорогих – облупившаяся вывеска, потрескавшиеся стены, покосившийся забор... В таких местах обычно останавливаются приехавшие в город крестьян, проезжающие с тонким кошельком, или же небогатые торговцы. По словам Патрика, если даже в городке сейчас имеются люди герцога Малк, которые его ищут, то они вряд ли обратят внимание на этот постоялый двор для бедняков. Правда, было опасение, как бы наш кучер не стал сердиться оттого, что мы остановились в столь бедной гостинице, но он, кажется, не имел ничего против. Ну и прекрасно.

Мы сняли небольшой номер на троих, и отправились ужинать. Еда в заведении была под стать обстановке – каша, хлеб, вареное мясо довольно-таки подозрительного вида, но нам сейчас привередничать не стоит, тем более что все это было сравнительно съедобным. Правда, как нам сказали, на этом постоялом дворе имелось нечто вроде особого напитка, который все нахваливали – настойка на здешних травах, которая, как утверждали, была весьма полезна для здоровья. Мол, сюда даже городские заходят, чтоб выпить стаканчик-другой этой настоечки, да еще полную бутылку с собой прихватывают. Ни я, ни Патрик эту так называемую настойку пить не стали – мутноватая жидкость выглядела весьма неприятно (зато стоила как хорошее вино), а вот Вафан решил попробовать. Он сделал пару глотков, одобрительно кивнул, выпил стакан до конца, после чего принялся, было, за жесткое мясо, но внезапно уронил ложку на стол и схватился за горло. Несколько секунд Вафан сидел, тяжело дыша, и я видела, как его глаза наливаются кровью, потом он что-то прохрипел, выскочил из-за стола, и кинулся прочь из зала, а через мгновение, крикнув мне что-то вроде того «жди нас в комнате!», за Вафаном бросился и Патрик.

Я ничего не поняла, но желание ужинать у меня пропало напрочь. Пожалуй, мне стоит прислушаться к словам Патрика, и отправиться в отведенную нам комнату. Надеюсь, что когда мои спутники вернутся, то пояснят мне, что произошло.

Мне пришлось ждать несколько часов, и за это томительное время что я только не передумала. Однако самым скверным было то, что до меня несколько раз доносился волчий вой. Неужели это голос Вафана? Ох, только не это! К сожалению, вой услышала не только я, и по постоялому двору стали разноситься голоса встревоженных людей. Как бы еще охоту на оборотня не открыли... Хотя ночью на столь рискованное предприятие вряд ли кто отправиться, но с рассветом подобное вполне возможно.

Патрик с Вафаном вернулись далеко за полночь, и со стороны это выглядело так, будто приятель едва ли не тащит на себе вусмерть пьяного товарища, который не может стоять на ногах, и уж тем более не в состоянии связать пару слов. Это зрелище не удивило никого из тех немногочисленных людей, кто еще оставался в обеденном зале – а что такого, обычное дело, просто кто-то по неразумию набрался хмельного сверх меры, хотя сейчас стоит быть особо осторожным – вон, кажется, какая-то нечисть неподалеку появилась...

– Наконец-то!.. – выдохнула я, когда парочка ввалилась к нам в комнату. – Что случилось?

– Лучше не говори... – выдохнул Патрик, едва ли не бросая Вафана на кровать. – Думал, не дойду, вернее, не дотащу этого обормота...

Как оказалось, стоило нашему приятелю отведать этой хваленой настойки, как его обуяло странное ощущение – мало того, что ему стало трудно дышать, так вдобавок ко всему Вафан ощутил, что его звериная натура сейчас возьмет верх, и чтоб спастись, ему нужно немедленно прятаться от людей. С трудом просипев Патрику нечто вроде того, что с ним приключилась беда, Вафан кинулся прочь с постоялого двора, стараясь убраться как можно дальше до того момента, как у него начнется преображение.

Хотя к тому времени было уже совсем темно, Патрик все же сумел отыскать Вафана. Оборотень находился в небольшом лесочке, вернее, лежал на земле без сил, лишь негромко подвывая, хотя несколько раз его вой был достаточно громким, и, без сомнений, его должны были услышать на достаточно большом расстоянии. По счастью, Вафан так и не перекинулся в волколака, и хотелось надеяться, что это не произойдет и дальше. Успокаивало и то, что сейчас ночь, и вряд ли у кого из здешних жителей хватит мужества отправиться на поиски того подозрительного создания, что издает такие жуткие звуки.

Вафан стал приходить в себя лишь через несколько часов, однако его состояние было далеко не из лучших, однако дожидаться, когда оборотень полностью придет в себя, тоже не стоило. Вот и пришлось Патрику едва ли не тащить на себе до постоялого двора оборотня, едва держащегося на ногах, и пройти пришлось довольно-таки немалое расстояние. По счастью, когда эти двое подходили к гостинице, то немногочисленные свидетели, увидевшие пошатывающуюся пару, только пожимали плечами – мол, некоторым не помешало бы знать, после которой кружки им следует вставать из-за стола, а не доводить себя до такого состояния, что со стороны глядеть стыдно...

– Тут и думать нечего – все это произошло, когда наш оборотень опрокинул в себя стакан этой мутной дряни под названием настойка на травах... – заключил Патрик свое короткое повествование. – А нам теперь следить надо, чтоб Вафан еще что-нибудь не выкинул – кто знает, какое действие у этой настойки.

Словно подтверждая слова Патрика, оборотень чуть застонал с небольшим подрыванием, и мы кинулись к нему – не хватало еще, чтоб кто-то услышал эти звуки, тем более что стены между комнатами не ахти какие толстые. Необходимо Вафану или рот зажать, или что-то еще сделать, лишь бы не шумел, а еще надо его держать, потому как наш волколак делает попытки подняться на ноги...

Оборотень вел себя беспокойно всю ночь, и мы с Патриком, естественно, все это время сидели рядом с ним, задремали лишь под утро. Впрочем, долгого сна у нас не вышло, потому как Вафан нас растолкал:

– Эй, а чего это вы на полу возле моей кровати сидите?

– Ты, как я вижу, ожил?.. – Патрик поднялся с пола, потирая затекшую спину. – Ну и славно, одной заботой меньше... Для начала ответь – ты как себя чувствуешь?

– Если честно, то паршиво... – Вафан, и верно, выглядел, словно с тяжкого похмелья. Голова болит, и пить хочется. А что произошло?

– Ты хоть что-то помнишь?

– Все какими-то урывками... Надеюсь, я ничего не натворил?

– Не знаем, что и сказать...

Пришлось поведать, что произошло вечером, и Вафан снова схватился за голову.

– Не ожидал... Во влип, а! Я такого точно не ожидал! А эта настойка, кстати, на вкус очень даже ничего, лучше любого вина! Она своих денег стоит...

– На мой взгляд, от одного вида этой бурды любого нормального человека мутить будет... – начал, было, Патрик, но тут в нашу дверь постучали. Это еще кто так рано решил нас побеспокоить? Неужели соседи услышали негромкое подрывание Вафана? Если так, то нам придется плохо.

За дверями стоял наш кучер, и вместо приветствия произнес:

– Надо поговорить.

– Проходите... – чуть отодвинулся от дверей Патрик, но кучер лишь покачал головой.

– Лучше в зале переговорим.

– Как скажете.

Когда мы спустились вниз, кучер уже дожидался нас там, сидя за столом, и вид у этого человека был весьма мрачный. Когда мы присели рядом, он негромко произнес:

– Вот что, давайте рассчитаемся – я вас дальше не повезу.

– Но почему?.. – растерялся Патрик.

– А то вы не понимаете?.. – кучер неприязненно покосился на Вафана, вид у которого был, скажем так, весьма далек от совершенства. – Деньги мне, конечно, нужны, но возить вас я не буду, и сами знаете, почему. Жизнь – она дороже, а чего там придет в голову вашему приятелю – о том только Темные Небеса знают.

– Я не могу взять в толк...

– Да чего тут неясного!.. – чуть кучер стал сердиться. – Этот ваш парень – он с нечистью знается.

– С чего вы это взяли?

– Да все с того же!

Оказывается, та настойка на травах, которая так понравилась Вафану – она не просто лечебная. В ней, помимо полезных трав, имеется еще одна местная травушка, которой больше нигде не водится. Так вот, эта трава, будучи смешанной с прочей муравой, и настоянная на хмелю, дает неожиданный результат – она помогает распознать оборотней, вампиров и прочую нечисть. Проше говоря: для них запах напитка с этой отравой кажется просто чарующим, но стоит проглотить эту настоечку, как суть той нечисти выходит наружу. По словам кучера он сам однажды видел, как у некой милой женщины, выпившей пару глотков этой травяной настойки, внезапно изо рта стали торчать острые клыки, кожа побелела, а когти на руках стали невероятно длинными... Позже выяснилось, что это был вампир, вернее, вампирша.

– Вот потому-то, когда ваш парень кинулся с постоялого двора, я сразу понял, в чем тут дело. Ну, а ночью неподалеку волк выл. Вернее сказать, волколак. Страже об этом уже сообщили, скоро округу прочесывать начнут, и ежели с ними священники будут, то вашему дружку прятаться надо – найдут, не сомневайтесь. Вам и без того повезло, что стол, за которым вы вчера сидели, был совсем рядом с входной дверью, и потому никто не заметил, как ваш парень, отведав настоечки, рванул отсюда со всех ног. Я еще удивляюсь, как он удрать смог, ведь обычно после этой настойки некоторые из... ну, вы поняли, кого я имел в виду. Так вот, они, отхлебнув настоящей настойки, обычно даже ходить не могут. Поговаривают, что в старину тут нечисти было видимо-невидимо, и при помощи таких вот настоечек ее извели... В общем, платите, и я уезжаю.

– Может, все-таки, договоримся...

– Э, нет... – покачал годовой мужчина. – Та вампирша, пока ее не грохнули, чуть ли не пяток мужиков располосовала, крови было столько, что мне до сих о том вспоминать не хочется. Так что вы сами по себе, и я сам по себе. Возможно, вы люди и неплохие, но рисковать я все одно не хочу.

– Интересная настойка... – произнес Патрик, и пододвинул к кучеру золотую монету, которую тот сразу же накрыл ладонью. – Только что же о ней в столице не знают?

– Может, и знают, только для этой настойки годятся только травы, растущие в этой округе, и вода нужна здешняя, а еще эту настойку надо уметь готовить, а это непросто... – проворчал кучер, убирая монету, но его голос стал чуть подобрее. Этого человек можно понять: в здешних местах золотая монета – это неплохие деньги. – И потом, уж не думаете ли вы, будто некто из тех торговцев, у кого есть рецепт состава этой настойки, так просто, за одно лишь «спасибо», свою семейную тайну кому-то открывать будет? Да ни в жизнь. Говоря откровенно, сейчас настоящих-то настоек в этих краях почти не делают – закончились умельцы, а остальные так, пихают всякую траву, едва ли не сорную, считают, что и так сойдет. Настоящее-то зелье по-прежнему готовят только в паре мест, и этот постоялый двор как раз относится к их числу. И вообще: если б здешние хозяева этой настойкой не торговали, то давно бы по миру пошли – только на ее продаже и держатся. Я и то себе бутылку перед отъездом куплю – для лечения лучше ничего не найти, а у меня то и дело спину прихватывает.

– Что ж вы к стражникам-то насчет нас, грешных, не обратились?.. – поинтересовался Патрик.

– А зачем?.. – только что не огрызнулся кучер. – Они меня, конечно, похвалят, а потом по своим допросам затаскают, будут расспрашивать, успел ты снюхаться с нечистью, или нет, да и святоши так просто в покое не оставят – мол, может и ты уже успел свою душу испоганить общением с грешниками, так что давай-ка примемся за очищение и покаяние... Нет, такого счастья мне не надо. Да и народ вы, как я вижу, непростой, а в таких случаях не знаешь, что и лучше – к страже обратиться, или по-своему дело решить. Вот я и подумал: уж лучше нам с вами разойтись по-мирному, и забыть друг о друге.

– Понял... кивнул головой Патрик. – А вы не хотите к той монете, которую мы вам только что дали, получить еще несколько таких же? Тревожиться или опасаться не стоит, и ехать никуда тоже не надо – наша просьба относится к числу самых простых.

– Ну, не знаю... Хотя если дело чистое...

– Чище некуда.

– Раз так, то договорились...

Спустя три часа мы покидали постоялый двор, только кучер (на долю которого в итоге выпало десять золотых) направился в город, чтоб найти себе пассажиров – мол, не возвращаться же мне порожняком!, а мы отправились своим путем. Правда, отныне нам предстояло ехать в телеге, которую нам приобрел все тот же кучер, который согласился нам помочь. Они с Патриком сходили на здешний рынок и столковались со здешними торговцами, так что у нас появилась справная телега и неказистый, но крепкий конь. В телегу, согласно указке все того же кучера, загрузили корзины с едой, пару бочонков меда и еще кое-какую мелочь. Глянь со стороны – крестьяне возвращаются домой, с рынка, или подрядились что-то отвезти. Еще Патрик купил несколько бутылок настойки на травах, о которой нам так много рассказывал кучер, и уложил их в большую корзину с соломой, чтоб они не разбились в пути. Я не стала спрашивать, для чего нам нужна эта настойка, а Патрик помалкивал – ничего, потом пояснит, для чего она ему нужна.

Надо сказать, что с постоялого двора мы еле успели убраться – к нему стали подходить стражники, а рядом с ними проявились и сутаны священников. Ясно – собираются ловить того, чей вой был слышен прошедшей ночью. Уж не знаю, какими будут успехи этой ловли, но посетители постоялого двора вовсю уносили отсюда ноги – как говорится, не хватало еще попасть под раздачу, так что наш поспешный отъезд ни у кого не вызвал подозрения.

– Ну, и куда мы сейчас?.. – поинтересовалась я у сидящего рядом Патрика. Что касается Вафана, то он с удовольствием держал в руках вожжи – как видно, вспоминал свою жизнь в родном поселке.

– Я у нашего кучера дорогу расспросил...

– До того места, где живет лесная ведьма?

– Нет, этого делать не стоило. Я кое-что помню из того, где мы проезжали, когда впервые ехали к ней. Вот до одного из этих городов и выспросил дорогу. Дальше, как ты понимаешь, мы дойдем сами.

– Интересно, сколько времени нам добираться придется?

– С седмицу, не меньше. По-счастью, время у нас пока еще есть.

– Ну и хорошо... – и тут я замерла. Удивительно, но в этот момент на меня вновь нахлынула волна невероятного счастья, я словно оказалась в облаках, и теперь с неба смотрю на землю, проплывающую внизу. Святые Небеса, какая красота! Такой местности ранее я никогда не видела, и даже не имела представления, что подобное существует: высокие скалы, о которые бьют волны, где-то чуть дымит вулкан, стая странных птиц с широкими крыльями, летящая неподалеку... А еще стала видна огромная зеленая равнина, и где-то очень далеко чуть заметная кромка леса... Прошло несколько мгновений – и все исчезло, растаяло, словно дымка, оставив в сердце тоску... Святые Небеса, как жаль...

– Черил, что с тобой?.. – Патрик стал трясти меня за плечи. – Да приди же в себя!

– Что стряслось?.. – я в недоумении посмотрела на Патрика.

– Не знаю! Ты замерла, не шевелишься, словно находишься где-то очень далеко!

– Я, и верно, была очень далеко... – несколько раз вздохнула, приводя дыхание в норму и успокаивая бьющееся сердце. – Вы не поверите! Нлий только что мне сказала, что добралась до своих родных мест! Она очень устала, но счастлива, и с детишками, кажется, все в порядке!

– Ничего себе!.. – молодые люди переглянулись, и я поняла, что они крепко сомневаются в моих словах. Вообще-то я их хорошо понимаю – сама усомнилась бы в подобном, если б мне об этом сказал кто-то другой. Пришлось в мельчайших подробностях описывать то, что я успела рассмотреть и запомнить за те короткие мгновения, когда Нлий дала мне понять, что ее путь к родным берегам благополучно завершен. Зато теперь я знаю, как выглядит мир, в котором живут драконы, и, кажется, отдала бы все на свете, лишь бы вновь увидеть его с высоты.

– Я о таком только в сказках слышал... – сделал вывод Вафан, выслушав мой рассказ. – Чтоб здесь увидеть то, что находится где-то далеко, да еще и услышать то, что тебе говорят... Тут не знаешь, что и сказать!

– Удивительно... – развел руками Патрик. – Рискну предположить, что твоя летающая приятельница с длинными зубами передала нам всем привет и наилучшие пожелания, а также радость от того, что для нее закончилось все самое страшное! Да уж, чудны дела Небес!

– Ты, главное, об этом никому не рассказывай... – посоветовал оборотень. – Если кто из церковников узнает об этих твоих способностях, то еще неизвестно, кому первому осиновый кол достанется – тебе или мне.

Ну, с этим я не спорила.

Несколько следующих дней прошли просто замечательно. Дороги были оживленные, погода стояла прекрасная, и иногда мы забывали обо всем плохом, жизнь казалась радостной, а все беды и неприятности находились где-то там, вдали, и я совсем не задумывалась о том, что нас ждет впереди. Мы ехали в телеге, иногда шли пешком, разговаривали, смеялись, и наслаждались тем, что можно ничего не делать, а просто жить, не задумываясь ни о чем. Останавливались в придорожных гостиницах, и на постоялых дворах, но пару раз все же нам пришлось встать на ночевку в лесу, тем более что теперь мы большей частью передвигались по лесным дорогам.

Заканчивался пятый день нашего пути, и мы решили переночевать в одной из придорожных гостиниц, тем более что она находилась возле большой деревни, на перекрестке нескольких дорог. Когда мы подъехали к гостинице, там было шумно и многолюдно – народу собралось немало, подошло несколько больших обозов, и, кажется, на всех не хватало места. Лично я считаю, что в этом нет ничего страшного – можно переночевать в конюшне, или на сеновале, но, похоже, мое мнение разделяли далеко не все. Во всяком случае, из открытых дверей доносился мужской голос, и, судя по всему, его владелец находился далеко не в лучшем расположении духа!

– Мне дела нет до того, что у тебя, канальи, нет свободной комнаты! Нам нужно две, и побыстрррей! Мне плевать, кого ты вышвырррнешь отсюда под зад коленкой, но если у нас черррез пять минут не будет двух комнат, то ты недосчитаешься ррруки или ноги!

Ничего себе кто-то разошелся! Интересно, что это за человек такой, раз позволяет себе подобный тон. Я посмотрела на Патрика – он стоял, прислушиваясь в чужую речь, и придержал меня рукой – мол, не двигайся! Заодно Патрик остановил и Вафана, который собирался сойти с телеги на землю.

Меж тем раздраженный голос продолжал:

– И поторрропи своих бездельников – наши лошади все еще стоят во дворрре! Заодно ужин на стол поскорррее ставь, и вина дай получше – мы в доррроге весь день провели, с ног валимся! А нам завтррра с утррра в путь, чтоб его!..

– Уходим!.. – Патрик повернулся к нам. – И поскорей!

Вафана не надо было просить дважды – он стазу же тронул телегу с места. Мы минули гостиницу, проехали деревню, и направились дальше по дороге.

– В чем дело?..– спросила я, когда за нашими спинами остался последний деревенский дом.

– В лесу переночуем... – Патрик оглянулся назад, но за нами никто не следовал. – В гостиницу нам путь закрыт. Знаете, почему? Я узнал этот голос – его не спутать ни с чьим иным, он очень запоминается.

– И кому же он принадлежит?

– Одному из слуг герцога Малк, вернее, не самого герцога, а его сына. Должен сказать, что это более чем неприятный человек.

– Кто именно – сын герцога, или этот, с каркающим голосом?

– Оба.

– Может, просто голоса похожи?.. – с надеждой спросила я.

– Не стоит себя обманывать... – подосадовал Патрик. – И я очень сомневаюсь в том, что этот человек отправился сюда по своим надобностям. Его дела целиком относятся к семейству Малк. Скорей всего, он ищет меня.

– Тут не знаешь, что и сказать...

– Хреново дело... – сделал вывод Вафан.

– Это верно... – согласился Патрик. – Мне другое покоя не дает: этот человек – один из самых преданных слуг сына герцога Малк, и наверняка тот послал его не абы куда, а в то место, где, скорей всего, я и должен находиться. Дорог в здешних местах немало, но он движется по той дороге, что и мы. Не считайте меня излишне мнительным, но в простое совпадение я не верю, тут что-то другое. Вопрос: откуда он знает, что я могу оказаться в этих местах?

А действительно, откуда?

Глава 13

Мы переночевали в лесу, благо в том месте был только мелкий осинник и высокие кусты. Мои спутники по очереди дежурили всю ночь, держа под рукой оружие, но ничего подозрительного не заметили, были слышны лишь обычные звуки ночного леса. С рассветом мы отправились в путь, стараясь оказаться как можно дальше от той придорожной гостиницы, в которой остановились люди герцога Малк. Лично я считаю, что они отправятся дальше, но, судя по лицу Патрика, такой уверенности у него нет.

Утро было замечательное, на небе – ни облачка, в воздухе – ни ветерка, солнце заливало землю своими яркими лучами. Иногда по дороге нам встречались пешие крестьяне, пару раз видели тяжело груженые телеги, рядом с которыми шли люди. По правилам этих мест, мы вежливо здоровались с каждым из тех, кто встречался нам на пути, и нам отвечали тем же – в этих краях так ведут себя здешние жители, и мы хотели, чтобы нас принимали за своих. Кажется, получалось.

Патрик то и дело оглядывался назад, но все было тихо. Пока что он правил телегой, я сидела рядом, а Вафан спал – он дежурил всю вторую половину ночи, и потому решил немного отоспаться. Прошедшей ночью я тоже спала, можно сказать, вполглаза, и сейчас у меня было чуть дремотное состояние, и потому я, сама не знаю почему, в который раз вспоминала Нлий и ее детишек. Интересно, как встретили ее дома, и что сейчас с ее малышами? Конечно, сейчас не то время, чтоб забивать свою голову посторонними мыслями, но летнее утро действовало просто расслабляющее. Мы ехали по песчаной лесной дороге, по обеим сторонам которой стоял лес, и не было слышно ничего, кроме голосов птиц, надоедливого звона комаров и негромкой трескотни насекомых. Разговаривать не хотелось, да и не стоит это делать, когда воздух напоен лесными запахами, а на дорогу иногда выскакивают зайцы или же ее перескакивают и перебегают белки. Как-то неподалеку от нас даже куница промелькнула...

Внезапно Патрик остановил лошадь и поднял руку:

– Слышишь?

– Кажется, скачут на лошадях... – прислушавшись, ответила я. – И перестук лошадиных копыт раздается сзади...

– Да, похоже, нас догоняют.

Я не стала говорить Патрику о том, что, скорей всего, его подозрения напрасны – мало ли кто может отправиться в путь! И потом, с какой такой надобности людям герцога Малк отправляться вслед за нами? И откуда знать, где мы находимся? Правда, Патрику я не стала ни о чем говорить – пусть поступает так, как считает нужным.

– Вафан... – Патрик потряс за плечо спящего на сене оборотня. – Вафан, просыпайся!

– Чего стряслось-то?.. – тот неохотно открыл глаза, прогоняя остатки сна.

– Кажется, нас догоняют.

– С чего бы это вдруг?.. – Вафан прислушался, а затем кивнул головой. – Хотя, и верно, по дороге кто-то гонит коней, пусть и не во всю прыть, но все же...

– Значит, поступим так... – Патрик посмотрел на оборотня, но тот не дал ему договорить.

– Да понял я все... – он выбрался из телеги и направился к лесу. – Если что пойдет не так, то зовите, а то я и сам решу, что делать.

– Может, тебе тоже стоит на какое-то время спрятаться в лесу?.. – повернулся ко мне Патрик.

– Еще чего!.. – махнула я рукой.

– Тогда сядь с края, и как только я тебя чуть толкну в бок, сразу же бросайся в лес – уверен, что Вафан находится совсем рядом – в случае чего он тебя всегда защитит.

– Как скажешь... – я не стала спорить. – Ты, друг любезный, меня извини, но мне все одно плохо верится в то, будто посланники герцога Малк могут идти по нашему следу, словно охотничьи собаки! Я допускаю, что они могли отправиться к Синим горам, тем более что тот путь им хорошо известен, но допустить, что они ищут нас здесь... Это не укладывается у меня в голове! Да если бы Нлий нас не перенесла к побережью, то в этих местах мы никогда не оказались! И потом, мы же направляемся не по дороге, ведущей в столицу, а к лесной ведьме, то есть по совсем иному пути. Подумай сам: как герцог Малк (или его колдун – мне все равно!) может знать, что нас следует искать именно здесь?

– Вот я и сам думаю – как?.. – и Патрик тронул лошадь с места.

Перестук копыт становился все громче. Не прошло и минуты, как, оглянувшись назад, я увидела, что нас догоняют четыре всадника, причем тот, который находился впереди этой четверки, повернувшись к остальным, что-то прокричал, показав рукой на нас. Хм, пожалуй, Патрик не ошибся, говоря о том, что эти люди ищут нас. Еще немного – и всадники остановились около нас, а один из них (тот, что был во главе маленького отряда) встал на своем коне перед нашей телегой, перекрывая путь.

Ну, что тут можно сказать? Только одно – перед нами находится четверка крепких мужчин, глядя на которых, каждый скажет, что к чинным и богобоязненным людям они не имеют никакого отношения. Это или охранники, или солдаты, или наемники, причем каждый из них вооружен. А еще достаточно одного взгляда на четверку, вернее, на их довольные лица, чтоб понять: Патрик прав, и эти люди искали именно нас.

– Кого я вижу!.. – заговорил мужчина лет тридцати, тот самый, что перегородил нам дорогу. – Какая встррреча! Это ж скажи кому – не поверррят: наследник герррцога Нельского, папаша которррого считается одним из тех, кто незыблемо следует стрррогим прррравилам самых знатных людей нашего общества, катит на нищенской телеге с какой-то девицей, хотя дома его ждет безутешная невеста! Можно сказать, бедняжка все глаза выплакала по невесть куда исчезнувшему жениху!

Так вот чей голос мы слышал вчерашним вечером! Высокий, крепкий человек, да и еще и бесконечно уверенный в себе, причем эта его уверенность граничит с самой настоящей наглостью. Надо сказать, что и внешне этот мужчина мне совсем не понравился – возможно, несмотря на шрамы, покрывающие лицо незнакомца, некоторые дамы сочтут его достаточно привлекательным, но, на мой взгляд, в этом человеке есть нечто отталкивающее.

– Вообще-то, любезный, нас друг другу не представляли, и к тем людям, с кем мне нравится общаться, вы тоже не относитесь, так что причин вашего панибратства я не понимаю... – холодно ответил Патрик. – И уж тем более не вам судить как о моих поступках, так и о том, каким образом я предпочитаю проводить свое время. Так что попрошу освободить нам дорогу.

– Как раз наоборррот... – хохотнул мужчина. – Мы с дрррузьями рррешили быть настолько уважительны к вашей милости, что согласны пррроводить столь уважаемого господина до столицы.

– Благодарю, но я предпочитаю иную компанию... – отрезал Патрик. – И в провожатых я не нуждаюсь.

– А нам нет дела, что ты хочешь, а что нет... – ухмыльнулся мужчина. – Будешь делать то, что скажем. И деррргаться не советую – мы ведь и пррродырррявить ненаррроком можем.

– А ведь я вас, кажется, вспомнил... – Патрик даже не старался скрыть насмешку в своем голосе. – Если мне не изменяет память, то я вижу перед собой одну из тех ручных собачек герцога Малк, свору из которых он так любит иметь при своей персоне – всем известно, что ему постоянно приходится набирать новых собачек, уж очень часто на той псарне они дохнут раньше времени.

– Ты язык-то себе укоррроти, а не то, как бы мне этим не пррришлось заняться... – зло прищурил глаза мужчина. – Мне было велено пррривезти тебя в столицу живым, но ничего не было сказано насчет того, чтоб ты вдобавок был целым и здоровым...

– Надо же, какая любезность со стороны герцога – послать своих людей, чтоб они показали себя во всей красе!.. – легкая насмешка в голосе Патрика говорила сама за себя. – Не ошибусь, если предположу, что вы – обычные наемники. И зачем же я понадобился герцогу?

– А вот это он сам скажет вашей милости.

– Не могу ли я увидеть документ, подтверждающий ваши полномочия? Извините, но вы не внушаете доверия.

– Слышь, хватит!.. – а вот теперь мужчина стал злиться. – Давайте-ка без лишних вопррросов, и не стоит ломаться – сами должны понимать, для чего вы нужны Его Светлости. Пальцы перрред нами тоже гнуть не стоит – обломаем в два счета...

В этот момент я ощутила легкий толчок в бок, после чего одним прыжком соскочила с телеги, и метнулась в лес. Патрик предусмотрительно остановился как раз напротив двух высоких елей с разлапистыми ветвями, стоящими неподалеку друг от друга, так что мне оставалось только продраться между этими елями, что я и сделала – в мгновение ока, прикрыв глаза, я просто-таки проломилась сквозь колючие ветви, и бросилась дальше. Позади меня послышались крики, звон оружия, а затем голос все того же мужчины:

– Ну, чего стоите? Догоните ее! Приказано привести обоих!

Почти сразу же до моего слуха донесся шум раздвигающихся ветвей, а чуть позже я услышала позади себя хриплое дыхание и звуки шагов. Ясно, что один из этой четверки кинулся вслед за мной. Он почти догнал меня, когда внезапно я услышала короткий вскрик, а затем звук упавшего тела. Оглянувшись, я увидела, что мой преследователь лежит на земле с разорванной шеей, а рядом стоит волколак. Еще недавно мне бы стало плохо при виде человека, подле головы которого расплывалось большое красное пятно, но сейчас мне было не до того, чтоб предаваться страданиями из-за чьей-то загубленной жизни, тем более что преследователи нас тоже жалеть не собирались – что ни говори, а этих людей послали как раз для нашей поимки.

Мы с Вафаном бросились назад, к дороге, но волколак, конечно, меня опередил. Когда же я оказалась на дороге, то увидела, что еще один из напавших на нас людей уже лежит на земле с перекушенной шеей, а второй держится рукой за залитое кровью плечо. Зубы волколака не имеют к этому никакого отношения – похоже, это Патрик, защищаясь, ранил одного из нападавших. Однако сейчас дорогой супруг лежит на телеге лицом вниз, а его руки к этому времени уже стянуты за спиной грубой веревкой. Мужчина с каркающим голосом все еще сидит на коне, держа в руках меч, а волколак, ощетинившись, стоит напротив него. Ко всему этому стоит прибавить ржание перепуганных лошадей и ругань раненого в плечо мужчины.

Впрочем, подобное положение дел продолжалось недолго. Мужчина на коне, оценив положение дел, решил, что в этой ситуации лучшим решением для него будет как можно скорей убраться с поля боя, и потому пришпорил лошадь, которая и без того испугано косилась на волколака. Правда, перед этим мужчина успел бросить нож в Патрика, после чего пустил лошадь вскачь, только вот далеко убежать ему не удалось, потому что волколак несколькими прыжками догнал бегущую лошадь и бросился ей под ноги, после чего та споткнулась и перекатилась через голову. Мужчина вылетел из седла, и (надо ж такому случиться!) ударился головой о камень, лежащий у края дороги, после чего застыл на дороге в нелепой позе. Последний из слуг герцога (тот самый, что зажимал рукой раненое плечо), понял, что ему следует как можно скорей уносить ноги, но вместо того, чтоб кинуться к лошади, бросился в лес. Совсем, видно, мужик голову потерял от страха, а может, он просто растерялся при виде того, что произошло с его командиром. Волколак же, обнюхав разбитую голову лежащего человека, метнулся за ним в чащу...

Я же подбежала к неподвижно лежащему Патрику. Надо как можно скорей распутать веревки на его руках, а еще рядом с дорогим супругом торчал нож, который успел бросить в него мужчина с каркающим голосом. По счастью, нож пригвоздил к дереву только одежду, пройдя совсем рядом с телом, так что Патрику невероятно повезло.

Распутать туго стянутый узел у меня не получилось, и потому, взяв кинжал, лежащий на сене, я кое-как разрезала крепкие веревки, а потом стала плескать Патрику в лицо водой из фляжки.

– Ох... – придя в себя, дорогой муж только что за голову не схватился. – А где...

– Все здесь, только отныне вряд ли их стоит опасаться.

– Ты-то как?

– Жива, как видишь.

– А Вафан...

– Один из людей герцога в лес убежал, а наш оборотень за ним вслед пустился.

– А я попытался, было, дать отпор... – поморщился Патрик, дотрагиваясь до затылка. – Только люди там ловкие, оружием владеют хорошо. Вдобавок меня по голове сзади так ударили, что сознание потерял. Все еще голова кружится...

Эмоции следовало отложить на потом, а сейчас следовало подумать, что будем делать дальше. Ясно, что не следует уезжать, оставив на месте убитых людей – разговоров в округе насчет смертоубийства в лесу будет немало, да и стражники обязаны будут произвести расследование. Конечно, они вряд ли что отыщут, но исключать ничего нельзя... Грузить погибших на телегу и везти их в ближайшую деревню, рассказав при этом более-менее достоверную историю, тоже не стоило – стражники народ неглупый, сразу поймут что к чему, и в этом случае мы можем оказаться за решеткой и под судом. В общем, нравится нам это, или нет, а тела надо прятать. Дело это непростое, особенно если учесть, как сложно копать землю в лесу.

По счастью, Вафан заметил неподалеку отсюда, в чаще, огромный выворотень – то бишь дерево, вывороченное с корнями из земли. У одного из убитых в дорожной сумке оказалось нечто вроде небольшой лопаты, так что под выворотнем нам удалось выкопать хоть и не очень глубокую, но достаточно большую яму для того, чтоб уместить в ней всех убитых.

После того, как перетаскивали убитых и наскоро забросали их землей (а заодно присыпали пылью кровавые пятна на дороге), стали решать, что делать дальше. Тут, как говорится, без вариантов: надо срочно собрать убежавших лошадей, и продолжить путь на них – так мы куда быстрее сумеем добраться до лесной ведьмы. С телегой поступим проще – оставим ее подальше отсюда, такую находку здешние крестьяне обязательно подберут.

Время терять не стали: мои спутники сели на коней, причем каждый из них держал за повод еще одного коня, а мне досталось править телегой. Мы ехали настолько быстро, насколько это позволяла неровная лесная дорога – хотелось как можно быстрей оказаться от места короткой схватки. Хорошо еще, что за все то время, пока мы, так сказать, заметали следы, на дороге не было ни одного человека.

Нам повезло: не прошло и получаса, как лес стал редеть, затем пошли перелески, а немногим позже мы увидели неширокую реку. Не сговариваясь, повернули туда – нужно было чуть передохнуть, придти в себя и решить, что будем делать дальше.

Берег реки был песчаным, и, похоже, тут иногда останавливались проезжающие – вот, здесь даже имелась пара кострищ. Судя по всему, те, кто здесь останавливались, или готовили рыбу на огне, или варили уху. По счастью, сейчас людей на берегу не было, так что можно какое-то время побыть в тишине и покое, немного придти в себя от пережитого. Не знаю, как чувствовали себя мои спутники, а меня сейчас стало ощутимо потряхивать – наверное, нервы дают о себе знать. Ничего, пройдет...

– Вафан, спасибо тебе... – произнес Патрик, когда мы все сидели на песке и смотрели на то, как неподалеку от берега плещется рыба. – Если бы не ты...

– Да ладно, чего там... – отозвался оборотень, и, вздохнув, добавил. – Не хотел вам об этом говорить, да только чего уж там скрывать... Признаюсь честно: меня уже давно просто-таки раздирает желание в кого-то вцепиться, и зубы поглубже запустить, а тут такой случай подвернулся, грех им не воспользоваться! Волколак своего требует – крови ему подавай, и оттого мне иногда так хреново бывает, что хоть себя грызи, хоть в петлю лезь. Вот потому-то мне к той лесной ведьме поторапливаться надо, а не то перекосит у меня что-то в башке – и все, разбирайся потом, что натворить успел!

Н-да... – подумалось мне, все же черное колдовство для человека просто так не проходит! Хорошо еще, что у Вафана хватает сил бороться с темной стороной своей души, только вот подобное получается далеко не у каждого, и еще неизвестно, долго ли оборотень сумеет продержаться...

– Мне другое непонятно – как они нас нашли?.. – продолжал Вафан.

– Да я сам, грешным делом, в глубине души надеялся, что эти четверо дальше поедут, ведь у той придорожной гостиницы они нас не видели – за это я ручаюсь... – покачал головой Патрик. – А они с утра назад повернули и отправились вслед за нами. Такое впечатление, что они не сомневались, что встретят нас на этой лесной дороге...

– Скажу больше... – добавила я. – Не знаю, обратили вы на это внимание, или нет, но когда я побежала в лес, то слышала, как тот мужчина с неприятным голосом сказал нечто вроде того – ловите ее, потому как приказано, де, привести обеих... Вот откуда герцог может знать обо мне?

– Обеих, говоришь?.. – Патрик чуть помолчал. – Судя по всему, о существовании Вафана эти четверо не имели ни малейшего представления, а иначе не вели бы себя так уверено и беззаботно.

– Похоже на то.

– Ни мой дядюшка, ни отец не стали бы сообщать всем и каждому о том, куда я направился и с кем... – продолжал Патрик. – Скорей всего тем людям, которых герцог отправил на наши поиски, помогал колдун – другого объяснения у меня нет, да и быть не может. Именно он сообщал этой четверке о нашем передвижении, только вот каким образом он мог узнать о том, где мы можем находиться – в толк взять не могу!

– Насчет колдуна – полностью согласна, но у меня все одно остаются вопросы... – вздохнула я.

– Не у тебя одной. Ну не могут они знать, где нас следует искать! Значит, есть нечто такое, что указывает им путь!

– Ты же вроде карманы у убитых осматривал... – буркнул Вафан. – Может, там было что-то странное?

– Обычная мелочь, которую люди таскают при себе, и ничего более. Даже кошелек с деньгами имелся только у старшего... В общем, ни одной зацепки.

– Может, чего в седельных сумках найдется? Ты ж их вроде не смотрел...

– Все может быть... – Патрик неохотно поднялся на ноги. – Вы пока лошадей напоите, а я посмотрю, что в те сумки набито, хотя там вряд ли что-то имеется, кроме запасной одежды да фляжек с вином.

Пока Вафан поил коней, я зашла в воду, чтоб как следует умыться. Хорошо бы еще искупаться, ведь за несколько дней пути на меня уже успело осесть немало дорожной пыли. Невольно подумала – а хорошо здесь! От реки веяло свежестью, вода у берега была теплой, над травой летали стрекозы, на мелководье видны стаи мальков...

От этой умиротворяющей картины меня оторвал недоуменный голос Патрика:

– А это еще что такое?!

Оглянувшись, я увидела, что Патрик стоит возле коня (который совсем недавно принадлежал мужчине с каркающим голосом), и держит в руках что-то блестящее – судя по всему, эту вещь он достал из седельной сумки. Однако на лице у дорогого супруга была такая растерянность, что было ясно – увиденное его просто ошарашило.

– В чем дело?.. – Вафан повернулся в сторону Патрика.

– Мне бы кто сказал, в чем тут дело...

Подойдя к Патрику, я увидела, что у него в руках находится лист бумаги, помещенный меж двух скрепленных между собой хрустальных пластин размером как раз с этот самый лист. Сквозь тонкие, хорошо отполированные пластины можно было легко прочитать то, что было написано на листе, и я невольно пробежала глазами несколько строк. Признаюсь: я ожидала, что увижу какие-то колдовские заклинания или непонятные чародейные символы, однако текст, написанный на бумаге четким почерком, привел меня в полную растерянность. Откровенно говоря, я в первый момент даже не поняла, что читаю – мне было ясно лишь то, что это не колдовские заговоры.

«Милая Розамунда! Больше всего на свете мне бы хотелось сейчас быть с тобой и смотреть в твои прекрасные глаза, которые раз и навсегда похитили покой моей души! К несчастью, безотлагательные дела вынуждают меня на какое-то время покинуть пределы столицы, но я надеюсь вернуться как можно скорее, чтобы навсегда соединить наши сердца. Нет минуты, чтоб я не вспоминал тебя, моя любовь! Все мои мысли и чувства связаны с самой прекрасной девушкой на свете, о звезда моих очей...»

– Это что за такое?.. – я посмотрела на Патрика.

– Не поверишь – это то самое письмо, которое я отправил Розамунде с дядей Эрнилом!.. – растерянно произнес тот. – Помнишь – дядюшка был ранен в схватке, и ему пришлось отправиться домой.

Как же, забудешь такое, ведь именно после того сражения на дороге нам с Патриком пришлось продолжать путь вдвоем. Дорогой супруг, и верно, незадолго до отъезда родственника долго скрипел пером по бумаге... Конечно, мне не должно быть дела до чужих посланий, но если б я получила такое письмо, то решила, что автор считает меня недалекой дурочкой, любящей напыщенные слова и живущей в романтических бреднях. Надо же, а ранее я не замечала за дорогим супругом столь выспренних выражений! Неужели невеста Патрика примет всерьез это послание? Лично меня чуть не затошнило с того сиропа, которым просто-таки пропитано это велеречивое письмо, и потому дочитывать сию эпистолу у меня не было ни малейшего желания.

– Если мне не изменяет память, ты тогда написал не одно письмо, а два – второе отправил отцу.

– Так и было... – кивнул головой Патрик. – Но как послание, предназначенное Розамунде, попало в чужие руки? Уж не случилось ли с ней что-то страшное? От герцога Малк можно ожидать чего угодно!

– Да ничего с твоей невестой не случилось! – отмахнулась я. – Меня беспокоит другое: не исключено, что карету, в которой твой дядя Эрнил направлялся в столицу, кто-то перехватил по дороге.

– Это вполне возможно... – кивнул головой Патрик. – Но если дядюшка не доехал до столицы, то дела обстоят куда хуже, чем я рассчитывал.

– Ты уверен, что твое письмо, а не копия с него?.. – брякнула я, понимая, что задаю глупый вопрос.

– Конечно! Здесь, помнится, чернила чуть брызнули, а вот там я едва кляксу не посадил! А еще перо чуть царапало – вон, видишь штрихи! Это понятно – в недорогих гостиницах вряд ли можно ожидать хороших принадлежностей для письма... В толк взять не могу – для чего нашим преследователям нужно мое письмо, и как оно у них оказалось?

– Если допустить, что твой дядюшка сумел добраться до столицы и все же вручил письмо хм... звезде твоих очей... Тут могут быть только два варианта – или девица его потеряла, или же письмо у нее украли.

– Пожалуй, так оно и было... – кивнул головой Патрик. – Розамунда, как и многие женщины, несколько невнимательна и чуть рассеяна... Непонятно другое: для чего письмо в хрусталь запрятали?

– Может, именно по нему наш путь и отслеживают?.. – предположил Вафан, и в этом с ним я была согласна.

– Интересно, каким образом это можно сделать?.. – только что не огрызнулся Патрик.

– Да кто его знает... – развел руками Вафан. – Но не просто ж так это письмо в стекло запихали, да еще и с собой возить стали! Это ж обычное письмо, не образ святого!

– Вообще-то это не стекло, а полированный горный хрусталь... – поправила я.

– Да по мне один хрен...

В том-то и беда, что Вафан не понимает, насколько дорого могут стоить такие хрустальные пластинки немалой величины, выточенные из цельного куска горного хрусталя, да к тому же настолько хорошо обработанные. А вот я (впрочем, как и Патрик) могу предположить стоимость этих пластин, и скажу так: они не просто дорогие, а очень дорогие! Вывод напрашивается сам собой: подобные ценности абы кому в руки не дадут, и без крайне серьезной на то причины не будут вручать грубым наемникам – это не те люди, которым можно безбоязненно доверить нечто столь дорогое. Тут поневоле подумаешь о том, что письмо, написанное Патриком невесте, и сейчас заключенное в прозрачные пластины – оно, и верно, имеет какое-то отношение к тому, каким образом люди герцога Малк сумели нас выследить, потому как не просто же так они возили с собой это любовное послание! Хотя это только предположение, но, как мне кажется, оно не лишено здравого смысла.

– Может в седельных сумках еще что-то необычное отыщется?.. – предположила я.

– Поищу... – буркнул Патрик, настроение которого никак нельзя было назвать хорошим. Впрочем, мы с Вафаном тоже чувствовали себя немногим лучше – мало того, что каждый из нас еще не пришел в себя после встречи с людьми герцога Малк, так еще и это послание, чтоб его!.. Меня эти загадки уже стали выводить из себя!

К сожалению, в вещах наемников более не отыскалось ничего необычного, и в седельных сумках была одежда, фляжки с вином, оружие, игральные кости, средства для заживления ран и тому подобные мелочи, которые люди, занимающиеся опасным видом деятельности, предпочитают иметь при себе. Ну и хорошо, нам меньше голову ломать.

Через час мы вновь двигались по дороге, только в этот раз ехали верхом на лошадях, которые совсем недавно принадлежали людям герцога Малк. Что же касается нашей телеги и одной из лошадей наемников, то их мы оставили на берегу. Заодно положили на песок одежду и пару фляжек с вином, а еще оставили в телеге большую часть вещей. Надеюсь, у тех, кто позже окажется в том месте (а то обязательно произойдет, возможно, уже в течение сегодняшнего дня) создастся впечатление, будто подвыпившие люди отправились купаться, а назад не вернулись – судорогой в воде ногу свело, или что-то похожее приключилось. Конечно, если бы желающие искупаться были трезвыми – в этом случае они, может, и спаслись, но две почти пустые фляжки с вином, лежащие на песке рядом с одеждой, говорят сами за себя, а от хмельного купальщика жди беды. Все это, конечно, весьма печально, но подобные несчастья случаются не так и редко, а потому ничего особого странного в случившемся нет.

По словам Патрика, если мы будем поторапливаться, и не станем особо задерживаться в пути, то к завтрашнему вечеру доберемся до тех мест, где живет лесная ведьма. Остается уповать на то, что до той поры с нами больше ничего плохого не случится, если, конечно, нас снова не отыщут люди герцога. Впрочем, не думаю, что за нами послали еще кого-то: судя по ухваткам наемника с каркающим голосом, он был опытный вояка, да к тому же полностью уверенный в своих силах, и со своими людьми (которые, без сомнений, были тертыми калачами) мог достаточно легко справиться со всеми нами. Так бы и произошло, если б не наш оборотень.

Мы ехали весь день, почти не останавливаясь, и к вечеру я устала настолько, что мне хотелось только одного – спуститься на землю и спать. К тому времени мы миновали несколько деревушек и к вечеру добрались до небольшого городишки, только останавливаться там Патрик не хотел – мол, лучше не рисковать: не приведи того Светлые Боги, на нашего оборотня нападет желание завыть, а в таком случае ему из города будет сложно уйти, стражники охоту устроят... С этим мы не спорили, и потому решили переночевать на небольшом постоялом дворе, расположенном возле маленькой деревушки, около которой мы оказались уже с наступлением сумерек. Сняли небольшую комнатку, поели в общем зале, и отправились спать. Пока мои спутники разбирались с очередностью дежурства, я уснула, едва моя голова коснулась подушки. Надеюсь, до утра нас никто не побеспокоит.

Посреди ночи я внезапно проснулась – такое впечатление, будто меня кто-то позвал. Присев на кровати, я в первый момент не могла сообразить, в чем дело, но в следующее мгновение у меня радостно забилось сердце – я поняла, что меня зовет Нлий, причем ее голос был слышен так хорошо, словно она находилась рядом со мной.

– Что случилось?.. – вырвалось у меня. – С детьми все в порядке?

– Хочу сказать, что у нас все хорошо...

Как я поняла из дальнейших слов Нлий, ее семья была счастлива увидеть вернувшуюся драконицу, которая привела с собой детей. Больше того: все родственники просто в восторге от ее крепких, умненьких ребятишек, и драконица невероятно гордится тем, какие у нее родились славные дети. Нлий дала понять, что мор, до недавнего времени свирепствующий среди летающих ящеров, заметно уменьшил численность драконов на том далеком континенте, где они обитают. Хотя к этому времени мор уже сошел на нет, но свое черное дело успел сделать, и теперь среди поредевшего драконьего племени на счету каждый малыш. В значительно сократившейся семье Нлий к настоящему времени имеется всего десять маленьких дракончиков (вместе с ее детишками, разумеется), и если бы она вернулась одна, то положение ее рода было бы куда хуже. Как это ни печально, но сейчас среди драконов имеются такие семьи, где в данный момент наличеструет всего один-два малыша, а это грозит гибелью всему роду. Среди старейшин идут разговоры о том, что на какое-то время стоит прекратить вражду и междоусобицу между родами – сейчас куда важнее выжить... А еще Нлий поведала старейшинам о том, что с ней приключилось, и те были искренне удивлены, узнав о том, что дарки (между прочим, извечные враги драконов) все еще рождаются среди людей, и что женщина – дарк, которую встретила драконица, помогла вернуть малышей матери.

Но главное – Нлий хотела показать мне своих ребятишек, и перед моими глазами вдруг появилась короткая зеленая трава, и первыми, кого я увидела – были два братца, которые, вцепившись зубами в какую-то пятнистую шкурку, тянули ее в разные стороны, пытаясь при этом рычать, только вот пока что слышался возмущенный писк. Ну, эти драчуны не меняются... Рядом с ними, как и следовало ожидать, находилась их сестричка, та самая, у которой была чуть красноватая чешуя. С этой врединой тоже все понятно – наверняка опять подзуживает мальчишек в очередной раз подраться, и они, без сомнений, поведутся на ее поддразнивания. Ну, если эта девчонка уже в таком возрасте умудряется заставлять других делать то, что ей хочется, то, боюсь, что в будущем у Нлий хватит неприятностей в этой излишне вредной и хитрой девицей! А вторая девочка, та, что мне всегда нравилась – она стоит возле матери, боясь отойти от нее...

– Ой, как все они подросли!.. – вырвалось у меня. – Тянутся вверх не по дням, а по часам! Вон, уже и крылышками хлопать начинают...

– Верно... – в голосе драконицы слышалась неподдельная гордость. – Только летать им еще рано, и в небо они поднимутся не скоро.

– А малышка, которая стоит возле тебя... Ее никто не обижает?

– Нет, она просто очень робкая, но с возрастом это должно пройти. Мою девочку никто не обидит – таких красавиц среди драконьего племени не рождалось очень давно. Старейшины уже начинают думать о ее будущем.

– Знала бы ты, как мне хотелось увидеть твоих детишек!

– Я это знаю, и потому показала тебе их. Все...

Нлий замолкла, и я ее больше не чувствовала. Надо же, никак не ожидала, что она захочет еще раз поговорить со мной! До сегодняшнего дня мне все же казалось, что драконы – создания выдержанные и хладнокровные, но, как выяснилось, они живут такими же чувствами, как и мы, люди. Видимо, причина в том, что Нлий просто очень молода, и потому ей очень хочется поделиться со мной своей радостью – еще бы, у нее такие славные малыши! Вообще-то я ее понимаю... Не знаю, услышу ли я Нлий еще хоть когда-то – возможно, это был наш последний разговор, но все равно я была невероятно рада тому, что она показала мне своих детей.

– Ты чего не спишь?.. – негромко спросил Патрик – он сейчас дежурил, сидя у небольшого окошечка.

– Не поверишь – я сейчас с Нлий говорила!

– Не может быть!.. – искренне удивился Патрик. – И что ей нужно?

– Она просто сказала, что с детьми все хорошо.

– И это все?

– А разве этого мало?.. – возмутилась я.

– Эй, вам чего не спится?.. – недовольно забурчал Вафан. – И чего треплетесь?

– Я сейчас с нашей драконицей говорила.

– Чего-чего?.. – а вот теперь и наш оборотень глаза открыл. – Неужто опять объявилась? И что ей понадобилось?

– Ничего. Просто она показала мне своих детишек...

– Надеюсь, а свою остальную родню она тебе не представила?.. – хмыкнул Патрик.

– По счастью, нет, и, должна признать, что подобное меня ничуть не расстроило...

Я коротко поведала о том, что мне рассказала Нлий, и Вафан лишь покачал головой:

– Надо же, а я думал, что у этих летающих громадин память куда более короткая...

– Мне кажется, тут дело в другом... – улыбнулась я. – Нлий – совсем молодая драконица, и ей хочется поделиться своей радостью с теми, кто ее понимает, и, как это ни удивительно, но именно я подхожу для этого как нельзя лучше.

– Да уж, чудны дела Небес... – Вафан почесал в затылке.

– Знаешь, у меня в голове не укладывается, как вы умудряетесь общаться друг с другом!.. – покачал головой Патрик. – Между нашей страной и теми землями, где живут драконы, огромное расстояние, до того далекого континента не доходят даже корабли, а вы словно находитесь рядом друг с другом! Я ни о чем подобном раньше не слышал!

– Не ты один...

Утром мы отправились дальше. Хорошо, что Патрик помнил название той деревни, неподалеку от которой жила лесная ведьма, да и карту нашей страны он, как оказалось, знал довольно неплохо, и потому был уверен, что к вечеру мы доберемся до нужного места. Начиная с полудня, дорога стала пролегать между густых мрачноватых лесов, которые можно было назвать одним словом – чащоба. Возможно, мои спутники более спокойно относятся к посещению таких мест, а мне в этот лес соваться совсем не хотелось, уж очень неуютными выглядели огромные ели, стеной стоящие вдоль неширокой грунтовой дороги. Я, конечно, не большой знаток провинциальных дорог, но могу сказать с полной уверенностью, что по здешней стезе можно проехать только летом – уже осенью тут должна стоять непролазная грязь. А еще я не представляла, как люди живут зимой в тех деревушках, которые встречались на нашем пути – уж очень сурово выглядят леса в здешних местах.

Ближе к вечеру мы приехали в небольшую деревню, где было, пожалуй, с полсотни дворов, а может, и больше. Наше появление привлекло внимание едва ли не всех жителей деревни: в таких отдаленных местах появление нового человека – это всегда новость. Вот и сейчас кто-то из крестьян смотрел на нас из окошка, но все же большая часть здешних обитателей к этому времени находилась на улице – сейчас вечер, дневные работы закончены, самое время для отдыха, так что мы оказались в центре внимания жителей деревни, которые, прекращая разговоры, провожали нас долгими взглядами. Не сомневаюсь, что они даже знают, к кому именно мы пожаловали.

– Уважаемый... – обратился Патрик к одному из мужчин, с интересом смотревшим на нас. – Уважаемый, не подскажете, как нам добраться до дома Хлапаря?

Кто такой Хлапарь? Это тот человек, который знает дорогу к дому лесной ведьмы, и сам водит туда тех, кто приезжает к этой особе за помощью. Не сомневаюсь, что дорога туда известна почти каждому из обитателей этой деревни, только вот водить в то место чужаков дозволено немногим. А потому едва ли не каждый из жителей деревни, если к нему некто из приезжих обратиться с просьбой отвести его к лесной ведьме, только руками разведет: мол, простите, господа хорошие, о чем речь – не ведаю, и куда идти – не знаю.

– К Хлапарю, значит... – мужчина с интересом посмотрел на нас. – Езжайте прямо. Увидите дом с красной калиткой – там Хлапарь и живет.

– Спасибо... – чуть склонил голову Патрик.

– Было бы за что... – ухмыльнулся мужчина. – Едва ли не каждый, кто в нашу деревню приезжает, Хлапаря спрашивает, только вот он не с каждым дело имеет.

Когда мы отъехали от мужчины, я негромко сказала Патрику:

– Ты же в этой деревне уже был раньше, так к чему эти расспросы?

– Был... – согласился Патрик. – Только вот меня к окошку кареты не пускали – опасались, кто-то увидел мою страшную драконью морду! Представьте, к чему это могло привести? Впрочем, я и сам не горел желанием смотреть в окошко, как раз наоборот – хотелось забиться в какой-нибудь темный угол, и больше никогда не вылезать оттуда. А уж если говорить совсем откровенно, то я пропускал мимо ушей едва ли не большую часть разговоров – тогда находишься в таком отчаянии, какое я тогда испытывал... Тут многое не воспринимается, проходит мимо сознания и не откладывается в памяти...

Крепкий дом Хлапаря находился ближе к окраине деревни, и на скамеечке, стоящей подле красных ворот, сидело несколько человек. Сойдя с лошади, Патрик чуть поклонился, приложив руку к сердцу.

– Добрый вечер, уважаемые! Рад вас видеть, господин Хлапарь.

– И вам здравствуйте. А вот я тебя, добрый молодец, что-то не помню... – бородатый мужчина средних лет цепким взглядом окинул Патрика.

– Зато я вас хорошо запомнил... – обезоруживающе улыбнулся Патрик. – Поговорить бы нам сейчас с вами надо.

– Чего ж, говори.

– Мне бы желательно наедине.

– Можно и наедине... – согласился мужчина. – Только давайте в сторонку отойдем – у каждого из нас свои дела, нечего другим головы морочить...

Патрик с Хлапарем отошли в сторону, присели на небольшую лавочку под березой, и о чем-то довольно долго говорили. Через четверть часа мужчины поднялись, и Патрик подошел к нам.

– Ну как, договорились?.. – спросила я. – Он проведет нас к дому лесной ведьмы?

– Не совсем так... – покачал головой Патрик. – Сказал, что ответит завтра. Дескать, дел по хозяйству невпроворот, хлопот полон рот, да еще господина Хлапаря память подводить стала – мол, приболел недавно, и что-то с моей головушкой приключилось, сейчас даже в лес не хожу, боюсь заблудиться в трех соснах, да и устаю сильно... Старею, мол.

– Хм...

– Вот и я подумал примерно то же самое, но озвучивать свое предположение не стал.

– Потрясти бы этого Хлапаря за шкварник – враз бы память вернулась, и здоровье поправилось... – пробурчал Вафан, у которого после слов Патрика заметно ухудшилось настроение. – Чего это он отказываться вздумал? Может, денег мало пообещал?

– Нет, с деньгами как раз все в порядке... – Патрик взялся за повод своего коня. – Я думаю, к утру он каким-то образом выяснит у самой ведьмы, можно ли нас вести к ней, или нет.

– И как же он это выяснит?

– Не знаю, но когда я сюда приехал в первый раз (вернее, меня сюда привозили), то все было точно так же: вначале велел подождать до утра, а потом уже отправились к ведунье. Пожалуй, это правильное решение – нечего там делать каждому любопытствующему, и уж если надо отвести кого-то к колдунье, то по серьезному делу.

– Уж куда серьезней-то... – никак не мог успокоиться Вафан. – Можно подумать, мы сюда просто так заявились, для развлечения! Ага, делать нам больше нечего, как по всяким закоулкам болтаться!

– Тем не менее, нас попросили подождать, и спорить с этим бесполезно. А пока что мы можем переночевать в сарае за деревней – здесь постоялых дворов нет, да и здешние жители не очень любят пускать к себе незнакомых людей.

– В сарае – так в сарае, было б где ночь провести... – махнул рукой Вафан. – Говори, куда идти.

Сарай, который нам отвели для ночевки, находился за деревней, и, судя по всему, приезжие останавливались там довольно часто, потому что рядом находилась коновязь, а внутри сарая, возле одной из стен, было навалено сено – как видно, для внезапных гостей. Думаю, что и здешняя молодежь заглядывала сюда в поисках уединения. Что ж, сойдет и такое место, главное, чтоб здесь можно было спокойно переночевать. Правда, по мнению Вафана, сегодняшней ночью никакого покоя у нас не будет, и причина этого проста – в этой глуши интересен любой человек со стороны, и мы это скоро поймем.

Так оно и случилось: мы едва успели перекусить привезенными с собой припасами, как возле сарая стали собираться молодые люди, на первый взгляд – просто так, прогуливались вокруг, а немногим позже стали подтягиваться люди постарше. Ясно, что всех интересовали приезжие, то есть мы – кто такие, откуда, и за какой такой надобностью приехали сюда. Вернее, то, что нам нужно встретиться с лесной ведьмой – об этом знает все деревня (такие вещи тут скрыть невозможно), но людей интересовали подробности, ведь наш приезд – для затерянной в лесах деревушки это целое событие. Конечно, можно было бы промолчать, или просто уйти в сарай, закрыв за собой дверь, но Вафан дал нам понять – так делать не стоит. Мы здесь – незваные гости, и потому хозяев нам следует уважать. Со здешними жителями стоит вести себя со всей учтивостью, не отказывать в разговорах – тогда и к тебе здесь будут относиться едва ли не как к лучшим друзьям. Правда, лишнего говорить тоже не стоит – брякнешь что не по делу, а память у людей хорошая...

Дело кончилось тем, что нам волей-неволей пришлось разговориться с деревенскими, хотя мы о себе почти ничего говорить не стали. Патрик рассказывал о столице, я – о своем городе, а Вафан больше отмалчивался, хотя явно был не прочь поухаживать за привлекательными девушками, которых тут хватало. Люди, живущие здесь, оказались простыми и доброжелательными, и с долгими разговорами мы не заметили, что время давно перевалило за полночь. Потому и вышло, что спать мы отправились едва ли не под утро, когда даже молодежь потянулась по домам.

Правда, выспаться у нас не получилось, потому что спустя всего пару часов нас разбудил Хлапарь.

– Вставайте, солнце уже поднялось, а вы все спите. Сами ж вчера просили меня отвести вас в лес, а теперь бока отлеживаете. Между прочим, до места путь неблизкий, так что поторапливайтесь.

– Мы сейчас... – Патрик затряс головой, просыпаясь. – Уже встаем...

Спустя четверть часа покинули деревню, и, пройдя немного по дороге, углубились в лес. Хлапарь сразу предупредил нас: не отставайте, не болтайте – дыхание берегите, без разрешения в сторону не отходите, идти только туда, куда я разрешу. И вот еще что: смотрите, куда ступаете, а не то лесная земля не похожа на ровную дорогу, хотя и на той можно споткнуться. Если ногу сломаете, то придется возвращаться, и больше водить вас по здешним лесам я не намерен... Глядя на этого человека, невольно вспомнилось, что он вчера говорил Патрику о своем нездоровье и болезнях. Ага, как же – мало того, что держится бодрячком, так еще и за спиной тащит туго набитый дорожный мешок немалых размеров.

Уже через полчаса пути по почти незаметным тропинкам я поняла, как это непросто – ходить по лесу. Ямы, поваленные деревья, через которые нужно было перелезать, трава, в которой путались ноги, паутина, хлещущие ветви деревьев и кустарников...

Когда через час ходьбы по лесу мы присели отдохнуть, Патрик решил ненадолго отойти в сторону, но его остановил Хлапарь.

– Куда это ты собрался?

– Да мне на минуту отойти нужно...

– Я ж, кажется, сказал – без моего разрешения никуда не ходить.

– Так мне ж всего за те ели...

– За теми елями, голубь, начинается небольшая болотина – всего-то пару десятков шагов в длину, столько же в ширину... – Хлапарь мрачно посмотрел на Патрика. – Да и не болотина это, а небольшая топь посреди леса: как на нее ступишь – так и ухнешь с головой, и поминай, как тебя звали. Понял теперь, почему меня теперь во всем слушаться надо?

– Да чего тут неясного...

До избушки лесной колдуньи мы дошли только во второй половине дня. Должна признать: кое-где путь по лесу показался мне настолько трудным, а лес таким дремучим, что когда мы, наконец-то, добрались до того места, где находится избушка ведуньи – к тому времени я была уверена, что теперь меня уже ничем не удивить. Несколько раз на нашем пути оказывались лоси, дважды видели волков, а о такой мелочи как лисы, зайцы и прочая живность и упоминать не стоит – этого добра тут хватало. Да и устала я настолько, что мне хотелось сесть на какой-нибудь пригорок, и долго-долго не сходить с него.

Как оказалось, ведунья жила в мрачноватом хвойном лесу. Конечно, при свете дня и ярком солнце здесь находиться очень даже неплохо, но, мой взгляд, при пасмурной погоде или темной ночной порой на душе у любого человека тут просто кошки скрести начнут. Впрочем, не мне указывать, кому и где жить.

Крепкая избушка лесной ведьмы находилась посреди поляны, окруженной высокими елями, и стояла на небольших сваях, вкопанных в землю. Разумеется, до земли высоковато, но от дверей вниз вела лестница с широкими ступенями. Еще один домик, размерами куда меньше, находился в отдалении, и этот домик тоже стоял на сваях. Почему домики стоят не прямо на земле – это понятно даже мне: если б свай не было, то в здешние снежные зимы лесную избушку могло засыпать едва ли не по самую крышу, а то и выше. Оконца в избушке были затянуты чем-то прозрачным – то ли выделанной налимьей кожей, то ли высушенной шкурой сома. Еще кое-где по поляне вкопаны в землю столбы, и почти на каждом из них висит череп какого-то животного. В стороне от избушки большое кострище, у края поляны из-под земли вытекает небольшой родничок, чуть дальше находится большая колода, подле которой свернулось несколько больших змей... Н-да, не сказать, что здесь очень приветливое местечко. Если здесь каким-то невероятным образом вдруг окажется кто-то из городских жителей (что совершенно невозможно), то он кинется отсюда со всех ног, и будет бежать без оглядки. Отчего-то подумала: если здесь каким-то чудом окажутся инквизиторы, то эти люди не успокоятся до тех пор, пока не предадут огню все, что тут находится.

– Стойте здесь... – Хлапарь остановил нас у края поляны. – Мне надо вначале к здешней хозяйке подойти, а уж потом она, если захочет, вас к себе допустит. Бывает, что и дверь закрывает перед нежелательными гостями.

Хлапарь оправился к домику на сваях, но едва дошел до него, как дверь распахнулась, и на пороге показалась старая женщина, опирающаяся на клюку. Невысокая, худощавая, седые волосы убраны под платок, лицо изрезано глубокими морщинами, небольшой горб... Похоже, лет ей ой как немало!

– Госпожа Ульри, рад видеть вас в добром здравии... – поклонился Хлапарь. – Вот, привел к вам людей – уж очень они на встрече настаивали.

– Да знаю я... – ведунья посмотрела на нас. – Пока шли, шумели чуть ли не на весь лес – тут поневоле услышишь.

Это мы-то шумели? Шли, как обычно, да и мох в лесу мягкий, а где нет мха – там, как правило, толстый слой из старых иголок! Правда, за последние время мы стали спотыкаться чаще обычного – тут я не спорю, но услышать нас она все одно не могла. Хотя от такой лесной колдуньи можно ожидать чего угодно.

– Пусть подойдут... – продолжала женщина. – Поговорю с ними – не зря ж они столько времени ноги ломали, пока до меня не добрались.

Хлапарь махнул нам рукой, и мы подошли к женщине, которая по-прежнему стояла в дверях, не спускаясь вниз. Наверное, с минуту она смотрела на нас, а потом обратилась к Хлапарю.

– Ты иди, отдохни, только мешок в дом занеси, а я с гостями поговорю. Ну, чего топчетесь? Заходите в дом. Или вам отдельное приглашение требуется?

Женщина скрылась в избушке, а мы по лестнице поднялись к ней. Надо же, а внутри домика довольно просторно! Печь, стол, лавка, пара табуретов, большой сундук, полки вдоль стен, на которых стоят самые разные горшки и чашки, лежат ветхие книги и невероятно потрепанные бумаги... А еще здесь много выделанных звериных шкур, и всюду развешены сушеные травы... Хотя особо глазеть по сторонам не стоит – боюсь, подобное не понравится хозяйке.

Поставив тяжелый мешок на пол, наш проводник вышел, и я увидела, что он направился ко второму домику, тому самому, что стоят у опушки леса. Ну и хорошо, не стоит посвящать еще кого-то в наши дела.

– Не бойтесь, Хлапарь – человек верный и надежный, других у меня нет... – усмехнулась ведунья. – И хватит стоять – садитесь на лавку, в ногах правды нет.

Сама женщина села за стол, а мы все устроились на лавке, что стояла напротив стола. Заметно, что лесная ведьма передвигается с большим трудом – похоже, чувствует себя далеко не лучшим образом. Оглядев нас чуть прищуренными глазами, ведьма произнесла, глядя на Патрика:

– А ты, мил друг, меня удивил – я ожидала увидеть тебя в несколько ином виде.

– Вы меня узнали?.. – Патрик не нашел ничего лучше, чем задать этот вопрос.

– Не только я тебя узнала, но и Хлапарь тоже... – усмехнулась женщина. – У него взгляд цепкий, он тебя по походке узнал, пусть и не сразу.

Ведьма ясно дала нам понять, что Хлапарь сообщил ей о нашем появлении в поселке, и, похоже, это произошло еще вчера. Судя по всему, между деревней, где живет Хлапарь, и этой лесной жительницей имеется связь, только вот как это происходит – не нашего ума дело.

– Рассказывай... – продолжала ведунья. – Рассказывай, что с тобой произошло, как себе человеческий облик вернул, и зачем ты ко мне заявился, да еще и не один...

Рассказ о произошедшем занял немало времени, во всяком случае, когда мы закончили, за окнами было совсем темно, да и в избе стоял полумрак, только вот ведунью это не смущало. Помолчав немного, женщина произнесла:

– Да, мил человек, повело тебе несказанно, что эту девушку встретил. Как видно, благоволят к тебе Небеса. Дарки среди людей все еще есть – никуда они не делись, только вот никто из них не знает, что он дарк, и не ведает, на что он способен. Может, оно и к лучшему. А ты, милая, как я вижу, дарк не из слабых, и в прежние времена была бы на хорошем счету. Так хорошо понимать драконов и общаться с ними – такое дано не каждому. Ну да мы с тобой, красавица, об этом позже поговорим...

Ведьма замолкла и перевела взгляд на Патрика.

– А вот ты, мил человек, просишь обряд провести, чтоб снова тем чудищем не стать... Я тебе и прошлый раз говорила, что это дело сложное, за драконьей скорлупой тебя отправила. Вот и покажи, что для обряда принес, только перед тем лучину запалите – темно в доме.

Пока Вафан, торопясь, зажигал лучину, Патрик развязал свой дорожный мешок, и положил на стол перед ведуньей стопку драконьей скорлупы, перетянутую затвердевшей паутиной, две драконьих чешуйки и небольшой сверточек, в котором находились крохотные осколки той скорлупы, на которую и был сделан обряд, превративший Патрика в чудовище. Какое-то время женщина осматривала принесенное, а потом вздохнула:

– Эх, да если б такое богатство мне в руки по молодости попало!.. Ну да что сейчас об этом говорить! Не беспокойся, мил человек, я тебе завтра на заре обряд проведу, такую защиту поставлю, что ее уже никому не перебить будет, и никакое драконье колдовство тебя больше не коснется.

Ведунья встала из-за стола и, опираясь на клюку, подошла к нам. Я даже ахнуть не успела, как женщина с такой силой ударила Вафана по спине, что тот упал на землю, а колдунья, наклонившись над ним, проговорила:

– Что, в башке ума совсем нет? Это ж надо было на такое пойти, а! Вот бестолочь, если не сказать хуже! Оборотнем, видишь ли, стать захотел! А о том, что зверь может над человеком верх взять – это тебе в голову не приходило? Запереть бы тебя в волчьем обличье, да в лес отправить на годик, чтоб поумнел! Я бы так, наверное, и сделала, так ведь житья от тебя никому в округе не будет!

– Да мне все одно... просипел Вафан, не дела попытки встать. – Мне самому все надоело...

– Ага, сейчас слезы лить над тобой начну, а заодно и над твоей горькой судьбинушкой... – ведунья отошла от оборотня. – За свою жизнь я уже всего насмотрелась, так что с плеча рубить погожу. Ох, прогнать бы тебя, обормота, взашей со двора, но жалко – знаю, чем все может кончиться. Завтра я с тобой разберусь – сегодня я что-то притомилась. День у меня был тяжелым...

– Можно только один вопрос?.. – заговорил Патрик. – Откуда наши преследователи могут знать, где мы находимся?

– Ну, для этого не надо быть семи пядей во лбу... – подала плечами ведунья. – Я вам при желании с пяток способов скажу, как это можно сделать.

– Тут такое дело... – Патрик взял второй дорожный мешок и вытащил оттуда письмо, заключенное меж хрустальных пластин. – Это может как-то указать, куда мы движемся?

Женщина какое-то время смотрела на письмо, лежащее перед ней, затем встала, взяла с одной из полок пару небольших горшков с травами, истертыми в порошок. В глубокой тарелке, стояще на столе, ведунья намешала травы, и стала держать письмо над дымом, что-то негромко шепча. От удушливого запаха была у меня перехватило горло, но я боялась лишний раз пошевелиться, чтоб не отвлечь женщину.

– Все ясно... – наконец заговорила она. – Надо же, как все надежно, хотя и хлопотно. А еще этот способ поиска достаточно дорогой, и потому применяется крайне редко. Признаюсь, что с этой возможностью узнать, где в данный момент находится человек, я не сталкивалась уже давненько – им больше в старину пользовались.

– И как же?

– Представьте, что ваш знакомый (или родственник – это неважно) давненько в пути, и вы не знаете, где он находится сейчас. Чтобы это узнать, надо иметь, как минимум, одно письмо, которое этот человек написал во время своего пути, причем это письмо должно быть написано его рукой. Вы с этим посланием идете к знающему человеку (называйте него колдуном или магом – это как вам больше нравится), и он вам расскажет, где в данный момент находится тот человек, что написал это письмо. А вот если вы желаете отправиться на поиски пропавшего человека, то вам понадобятся уже два письма, опять-таки написанных рукой все того же исчезнувшего бедолаги. Я не буду впадать в подробности, с вас достаточно знать, что сейчас одно из писем находится у колдуна, и именно он указывает путь тем, кого послали на ваши поиски. Естественно, что в их руках тех должно быть второе письмо – то самое, что сейчас лежит на столе. Оно помещено в хрустальные пластины (а хрусталь для этого подходит как нельзя лучше), и так можно узнать, где человек, которого ищут, находитесь в тот или иной момент...

– Простите, но вы несете полную чушь!.. – отчеканил Патрик. – Конечно, я написал в пути два письма – невесте и отцу, но...

– Мил человек, а я и не ожидала, что ты мне поверишь... – усмехнулась ведьма. – Подойдите к столу – не бойтесь, я не кусаюсь. А теперь смотрите...

Письмо в чуть закопченных пластинах лежало на столе, и ведунья провела над ним ладонью, что-то негромко шепча. Какое-то время ничего не происходило, а затем на блестящей поверхности проявились слова, словно написанные чернилами: « Где вы? Надо следовать в деревню Еловый Бор, которая находится...», но тут женщина резко провела рукой над письмом, и буквы исчезли.

– Хватит и того, что есть... – нахмурилась она. – Ну что, убедились?

– Но как же так...

– Почему вы на этом письме раньше не видели никаких сторонних надписей? Дело в том, что указания, куда следует отправляться на ваши поиски – они проявлялись лишь в том случае, если это письмо держал в руках старший в отряде. Проще говоря, у него была привязка на это письмо. Ну, а раз он погиб, то сейчас никто ничего не может прочесть. Для всех посторонних сейчас это просто письмо, которое почему-то помещено в хрустальные пластины – ну, причуды у людей разные, может, кому-то хочется сохранить для памяти любовное послание от дорогого человека.

– Выходит, мы притащили с собой точные указания, где нас искать?

– Вроде того. Ничего, это письмо я сейчас спалю. Конечно, ваши враги будут знать, где вы находитесь – одно из ваших писем у них осталось, только вот пускать людей на ваши поиски сейчас будет не в пример сложнее: они отправят людей на одну дорогу, а вы свернете на другую... На все дороги людей не наберешь – хлопотно и дорого.

Колдунья вытащила письмо из хрустальных пластин, и только собралась поднести его к огню, как Патрик спросил:

– А вы можете узнать, кто украл мое письмо? Я написал его своей невесте, и должен знать, у кого хватило дерзости его похитить и отдать моим врагам? Розамунда так рассеяна...

– Это можно... – и ведунья водила рукой над письмом еще какое-то время, а потом пожала плечами. – Твоя невеста и отдала. Причем добровольно.

– Ни хрена себе!.. – выдал Вафан.

– Не может быть!.. – Патрик только что кулаком по столу не стукнул.

– Ты голос-то на меня не повышай... – посоветовала женщина. – Ты спросил, я ответила, а если тебе что в моих словах не нравится, то я тут ни при чем.

– Извините, не сдержался... – выдохнул Патрик. – Еще раз прошу прощения.

– Ладно, бывает... – кивнула колдунья.

– А не знаете, как попало к колдуну второе письмо, которое я писал отцу?

– Это как раз узнать можно, оба письма связаны между собой... – женщина опять поводила рукой над письмом, а потом с легким сочувствием посмотрела на Патрика. – Отец твой письмо получил, рад был, а потом письмо у него, и верно, украли... Уж не знаю, как ты это воспримешь, но и пропажа второго письма – дело рук твоей невесты. Она утащила его из вашего дома, и отдала...

– Но почему?!

– Ее об этом попросили.

– Но ведь этому должна быть какая-то серьезная причина!

– Есть такая... – согласилась ведунья. – Только я тебе о причине говорить не буду – разбирайся сам.

– Ее заставили?.. – убитым голосом спросил Патрик.

– Нет. Все было сделано добровольно и без понуканий.

– Не понимаю... – прошептал Патрик.

– Да она просто дура!.. – сделал вывод Вафан. -

Я полностью согласна с оборотнем. Помнится, дядюшка Патрика охарактеризовал невесту своего племянника словами – «прелесть, что за дурочка», но мне кажется, что оценка Вафана куда более точная. Вот тебе и звезда чьих-то там очей...

Глава 14

– Это точно все, что ты написал в письме своему отцу?.. – поинтересовалась я. – Там больше ничего не было?

Мы сидели рядом с небольшой избушкой, из которой сейчас раздавался громкий храп нашего проводника Хлапаря – как мы поняли, здесь находился дом для гостей, то есть для тех, кто приходил к лесной ведьме и оставался здесь на ночь. Все верно: когда забираешься в такую лесную глушь (да и добираться до этого места надо достаточно долго), то перед обратной дорогой желательно отдохнуть, а то и ноги не донесут. Это сейчас лето и дни длинные, а если заявишься сюда зимой, то возвращаться назад в полной темноте вряд ли кто рискнет – слишком опасно, да и заблудиться можно очень легко. Патрик упоминал, что когда в прошлый раз он приходил сюда вместе со своими родственниками, то они тоже ночевали в этом домике. А что, тут даже зимой, в холода, вполне можно жить: небольшая печь, широкие лавки, подушки, набитые сухой травой, домотканые одеяла... Не сказать, что в домике уж очень комфортно, но, те, кто сюда приходят, вряд ли обращают большое внимание на удобства – не для того люди рискуют отправиться в столь отдаленное лесное место.

Нашей троице в эту ночь не спалось: Патрик вертелся с боку на бок, безуспешно пытаясь заснуть, мне не давал сомкнуть глаза богатырский храп нашего проводника, а Вафан и вовсе ушел из дома – ясно, решил побегать по округе в своей волчьей ипостаси. Спустя какое-то время наш оборотень вернулся, но в домик возвращаться не стал – снаружи храп Хлапаря звучит все же не так громко. Патрик, вздохнув, решил выйти из домика, а я последовала вслед за ним – если останусь здесь, то утром не избежать головной боли. Снаружи было темно, да и комаров хватало, но уж лучше здесь, чем в душном домике. Вообще-то ведунья велела нам ночью, если даже выйдем из дома, ни в коем случае не разгуливать по поляне, но делать это мы и не собирались. Немногим позже, сидя в темноте на ступеньках, мы обсуждали то, что нам сказала лесная ведьма.

– Конечно, я рассказал вам обо всем, что написал отцу в письме, которое отправил с дядей Эрнилом... – с ноткой легкого раздражения в голосе ответил мне Патрик. – Повторяю еще раз: в своем письме я сообщил отцу о том, что со мной все в порядке, и даже более того – Небеса проявили по отношению ко мне великую милость, и я встретил необычную девушку из числа тех, о встрече с которой мне сейчас можно было только мечтать. Очень надеюсь, что наш дальнейший путь станет для меня куда легче и безопасней. Все подробности расскажет мой дядя, но за меня беспокоиться не стоит – я сделаю все, что от меня требуется, чтоб вернуться домой прежним, и начать готовиться к свадьбе. Все подробности сообщит дядя Эрнил, и, надеюсь, отца они порадуют. Еще просил отца сделать подарок Розамунде от моего имени, и сообщить ей следующее: дескать, хотя я и вынужден был уехать по делам, не терпящим отлагательства, но о ней помню, ее образ в моем сердце, и с дороги посылаю ей небольшой презент, как доказательство своей любви. В конце письме пожелал отцу быстрейшего выздоровления... Вот и все.

– Если это письмо, и верно, оказалось в руках людей герцога Малк, то они вполне могли смекнуть, о какой девушке идет речь, и отчего твой дальнейший путь станет куда более безопасным... – вздохнула я. – Думаю, что колдун герцога Малк догадался, что речь идет о дарке, то есть о человеке, рядом с которым разрушается драконье колдовство. Легко сообразить и то, куда именно лежал ваш путь – к Синим горам. Понятно и то, какая конечная цель этой поездки, благо подсказок в письме хватает. Дорога в те места одна, так что ясно, где следует тебя искать. Естественно предположить, что оставшись один (вернее, в компании с новой спутницей) ты попытаешься сделать все, чтоб снять наведенное на тебя колдовство.

– Н-да... – Патрик потер лоб ладонью. – Ясно теперь, почему те, кого послали за нами, ничего не знали о Вафане – мы встретили его уже после того, как дядя Эрнил уехал, и увез с собой мое письмо. Хоть в этом нам повезло.

– Наверное, герцог немало удивился, когда выяснилось, что людей надо посылать не по дороге, ведущей к Синим горам, а в несколько иную сторону... – чуть улыбнулась я.

– Вероятно... – отозвался Патрик. – И все же я не могу понять, каким образом они заставили Розамунду отдать им мои письма! Наверное, заколдовали и ее...

– Ведунья же сказала – отдала сама и добровольно... – подал голос Вафан.

– Но не просто же так она это сделала!.. – только что не сорвался на крик Патрик. – Для этого должно быть какое-то очень весомое основание!

– Девки вообще дуры, и этим все сказано... – сделал вывод оборотень. Вафан в свое время тоже пострадал из-за неудачного ухаживания, потому как девушка, к которой он испытывал довольно-таки сильные чувства, предпочла иного парня.

– Нет, тут должно быть что-то другое... – Патрик посмотрел на меня. – Черил, а ты что думаешь?

У меня, конечно, есть кое-какие мысли по этому поводу – было время поразмышлять, и к кое-каким выводам я пришла, только вот не знаю, как бы высказаться так, чтоб Патрик не обиделся. Что ни говори, но Розамунда – его невеста, он уже свыкся с этой мыслью, считает ее своей будущей женой... К тому же девушка ему нравится, хотя, на мой взгляд, о безумной любви тут речи не идет... Ладно, постараюсь выразиться помягче.

– Скажи, а герцог Малк... У него есть дети?

– А то как же! Имеется сын по имени Валентайн. Наследник титула и состояния.

– Женат?

– Нет, и пока что не торопится обзаводиться супругой. Думаю, если герцог Малк намерен водрузить корону нашей страны на свою голову, то после этого для своего сына он намерен найти принцессу королевской крови из какой-либо соседней страны.

– Что за человек этот самый Валентайн? Хотя бы в общих чертах...

– Да как сказать... Он немногим старше меня, считается одним из законодателей моды в столице, тем более что может позволить себе многое – его отец очень богат. Ну, что еще сказать? Валентайн, как и многие из числа золотой молодежи, любит карты, охоту, собачьи бега, веселые пирушки. Друзьями мы никогда не были, слишком разные по характеру. Скорей, держались друг от друга на расстоянии, но и до открытой неприязни дело тоже не доходило. Так, легкий холодок в отношениях, не более того.

– Этот Валентайн... Он красивый молодой человек?

– Да, этого у него не отнимешь... – кивнул Патрик. – Говорят, внешне он похож на свою мать, а та свое время (да упокоится ее душа на Небесах) считалась первой красавицей нашей страны, и разбила немало сердец... Погоди, погоди! Уж не хочешь ли ты сказать, что Валентайн умудрился настолько задурить голову моей невесте, что та делает все, что он ей скажет?

– Ну, скажем так: я имела в виду нечто похожее.

– Чушь!.. – отрезал Патрик. – Полнейшая чушь! Этого просто не может быть! И потом, подобное предположение – оно просто оскорбительно!

– Я всего лишь допускаю нечто возможное...

– Черил, извини, но если бы такое о моей невесте сказал мужчина, то я вызвал бы его на дуэль!

– А то как же, надо спасать честь прекрасной дамы!

– Твое ехидство совершенно неуместно!

– И все же я бы не советовала тебе сразу отвергать такую возможность. Давай взвесим все «за» и «против», и если я окажусь неправа, то сразу же извинюсь перед тобой.

– А че!.. – вмешался в разговор Вафан. – Девки за своих кавалеров, которые им по душе – они ради них на что угодно пойдут! Так что ежели этот самый Валентайн твоей невесте голову закружил, да в сердце к ней влез, то все сходится, и нечего попусту воздух сотрясать и огород городить на пустом месте!

– Послушайте, раз дело дошло до подобных обвинений, то давайте разберем ситуацию... – поднял руку Патрик. Не сомневаюсь, что он хотел выразиться куда более резко, но сдержался. – Начнем с того, что в столице каждый год появляется немало молодых девушек, мечтающих удачно выйти замуж...

– Ну, не только в столице... – перебил Вафан. – Это везде так. У нас в деревне девицы тоже на бедных парней не больно-то смотрят...

– Беда в том, что знатных и состоятельных женихов на всех не хватает, особенно если принять во внимание, что многие девушки не могут похвастаться родовитостью или значительным приданым... – продолжал Патрик, стараясь не обращать внимания на слова оборотня. – Вполне естественно, что родители девушек идут на некоторые хитрости, чтоб обеспечить дочери хорошую партию, и я тому наглядный пример... Положа руку на сердце, должен признать, что до недавнего времени среди прекрасной половины нашей столицы ваш покорный слуга считался далеко не худшим кандидатом в мужья, так что Розамунда, можно сказать, сделала удачную партию, и при всей своей наивности она вряд ли станет рисковать своим будущим браком. К тому же у Розамунды есть родители, которые напрямую заинтересованы в том, чтоб на пути к свадьбе не было никаких преград, и потому сделают все, лишь бы оградить дочь от недостойных людей. А уж если принять во внимание, какое огромное значение в наших кругах имеет незапятнанная репутация... Кроме того, в семье Розамунды есть младшие сестры, и их будущее целиком зависит от нашего с ней союза – проще говоря, это повышает их шансы вступить в достойный брак.

– Я все понимаю, но...

– Что касается Валентайна... – продолжал Патрик, не слушая меня. – Он все еще не женат, не особо образован, но достаточно хитер. Этот человек до невероятности самовлюблен и бесконечно уверен в себе, а еще за ним тянется целый шлейф скандалов и довольно-таки неприглядных историй. Да и женолюбив он не в меру, так что немалая часть его гм... неприятностей связана как раз с дамами – идет немало разговоров о бесчестье и непотребствах, которые он учиняет. Более того – однажды он даже украл монашку из монастыря!

– Ничего себе!.. – присвистнул Вафан. – И как же святые отцы посмотрели на эту историю? Тут шум должен быть до небес!

– Поговаривали, что герцогу пришлось отдать немало золота, чтоб отмазать сына от неприятностей, ведь скандал тогда вышел достаточно громкий. Правда, Валентайна это ничему не научило. К тому же у него очень неплохо подвешен язык, он обаятелен и остроумен, так что дамы, несмотря на дурную репутацию Валентайна, вовсе не отказываются от общения с ним – скорее, это придает их отношениям некие волнующие нотки, а потому интрижек и романчиков у этого представителя блестящей молодежи по-прежнему в избытке. Хотя стоит заметить, что его похождения в основном связаны с замужними дамами и простолюдинками. А вот что касается молодых девиц дворянского звания, то общение с сыном герцога Малк сказывается на их репутации далеко не лучшим образом, а потому родители незамужних красавиц при появлении Валентайна не спускают глаз со своих дочерей, и стараются пресечь все возможные разговоры своих милых чадушек с этим роковым красавцем. Если же принять о внимание, каких трудов отцу Розамунды стоил наш союз, и какие последствия могут быть в том случае, если наш брак не состоится по причине общения моей невесты с Валентайном, человеком с подмеченной репутацией... Несмотря на наивность Розамунды, она, тем не менее, хорошо должна понимать, какие последствия могут иметь для нее дурные разговоры при дворе... Нет, Черил, твое предположение я исключаю целиком и полностью.

Ну-ну, надейся. Разумеется, в изложении Патрика все звучит вполне логично, только вот молодые девушки не всегда прислушиваются к голосу разума. Вернее, иногда в их поступках разум отсутствует, наличествует лишь уверенность в собственной правоте. Для примера можно вспомнить историю, пару лет назад произошедшую в нашем городе. Тогда дочери бедного ремесленника невероятно повезло – к ней посватался сын одного из самых богатых купцов нашего города. Девица, говорят, была прехорошенькой, с веселым нравом, и купеческий сын влюбился в нее настолько, что ни о какой другой девушке и думать не мог. Конечно, отец жениха был, мягко говоря, не в восторге от выбора сына – еще бы, девица бедна, как церковная мышь!, тем более что у отца уже была присмотрена другая невеста, дочь одного из его торговых партнеров (надо сказать, что дочери торгового партнера молодой человек очень нравился). Однако парень упрямо стоял на своем, на корню пресекал все разговоры о какой-либо иной невесте, переубедить его не было никакой возможности, и, в конце концов, отец махнул рукой – мол, смотри, тебе жить!.. Естественно, новоявленной невесте все завидовали: еще бы, так повезло! Мало того, что сама вырвется из бедности, так еще и родной семье поможет, да и жених не плох – пусть не красавец, но богатый, добрый и любит ее, а что еще надо для счастливой семейной жизни?!

Однако за две седмицы до свадьбы все рухнуло – невеста сбежала из дома с приказчиком из соседней лавки, бросив и свою семью, и жениха. Говорят, приказчик был на диво хорош собой, но совсем небогат, и у него с дочкой ремесленника давно была любовь, которую эти двое от всех скрывали. Как позже выяснилось, несостоявшаяся невеста говорила подругам, что лучше жить с милым в шалаше, чем проводить время в богатом доме с нелюбимым мужем.

Думаю, не стоит говорить о том, какой случился скандал – это ясно и без лишних подробностей. Гнев родителей брошенного жениха (достоинство которых так пострадало от бегства неблагодарной девчонки!) понятен, а семья ремесленника от стыда старалась лишний раз на улицу не выходить, ну, а немногим позже эти бедные люди и вовсе покинули наш город. Еще через несколько месяцев сын купца женился на той девушке, которую выбрал ему отец. Говорят, жених на свадьбе был темнее тучи, но через несколько месяцев все же сумел обрести душевное равновесие. Что же касается беглецов, то через какое-то время стало известно, что они умчались едва ли не на другой край страны, опасаясь возможного преследования. Увы, их семейная жизнь не заладилась едва ли не с самого начала – каждый из этих двоих считал, что он пожертвовал собой ради другого, только вот тот, другой, этого поступка должным образом не оценил. Любовь – это, конечно, дело хорошее, только вот к любви неплохо бы иметь взаимопонимание, а заодно и немного денег, чего, как оказалось, у парочки и близко не было. Сейчас эти двое на дух не выносят друг друга, бросаясь бесконечными обвинениями в том, что их жизнь бедна, беспросветна и разбита по вине неблагодарного спутника жизни, который все погубил на корню, а ведь все могло сложиться совсем по-иному...

... Естественно, эту историю я не стала рассказывать Патрику. Будем надеяться на то, что мои опасения неверны, хотя в этом у меня есть немалые сомнения.

– Давай не будем думать о плохом... – примирительно заговорила я. – Уверена: то, что твоя невеста отдала письма – этому есть какое-то логическое объяснение. Вернешься домой, все выяснишь к общей радости.

– Наверное, так и будет... – отозвался Патрик, только вот особой радости в его голосе я не заметила. Похоже, что бы он нам не говорил, но в первую очередь ему надо убеждать себя в том, что у него с невестой прекрасные отношения, и то, что она отдала его письма герцогу Малк – это просто небольшое недоразумение. Ничего – вернешься в столицу, и разберешься со своей нареченной. Надеюсь, вы сумеете объясниться.

Кстати, ведунья сожгла письмо Патрика, а вот хрустальные пластины оставила себе – мол, от такой ценности грех отказываться, когда еще такое добро в руки попадет! Пластины-то эти не простые, а для чего они еще годятся – это вам знать не надо... Однако нас куда больше интересовало другое: если мы принесли письмо сюда, в эти лесные края, то наши преследователи в любом случае проследили наш путь, и потому должны знать, где мы сейчас находимся. В ответ на наши опасения ведунья только отмахнулась – они ж не дураки, должны были и раньше сообразить, куда вы направляетесь, тем более что обо мне знают многие – толковых мастеров в нашей стране немного. Во всяком случае, о том, где именно я живу, известно не только простым людям, но и тем, кого гм... так не любят церковники. Услышав наши слова о том, что, дескать, сюда могут придти люди герцога, а это опасно для нее, ведьма едва не рассмеялась – мол, с чего вы взяли, что они доберутся до моего дома? Вряд ли кто из деревенских их сюда поведет по своей воле, а если даже приезжие заставят кого-то из местных жителей это сделать, то нет никакой уверенности в том, что эти люди сюда дойдут. В здешних лесах сгинуть легче легкого, опасных мест тут полно, небольших топей хватает, зверье опасное водится, да и нечисти лесной тут в избытке... Что же касается меня... Я всегда знаю, если ко мне кто-то пробирается, так что вывод делайте сами... Что ж, судя по словам старой колдуньи, ее, и верно, так просто не возьмешь.

– Ты чего вздыхаешь?.. – повернулась я к Вафану. – И зачем в темноте по лесу бегал?

– Просто на душе паршиво... – неохотно отозвался тот. – Видели, как со мной эта бабка обошлась? Я-то думал, она мне поможет, а вместо этого от нее палкой по спине получил... Вот и решил пробежаться, успокоиться. Заодно зайца поймал, сгрыз. Можно было бы еще одного поймать, да голода особого не чувствую. А еще мне завыть хотелось, да погромче – думал, хоть немного душу отвести, но не решился. Боялся, что ведьма еще больше разозлится, да в шею меня от себя прогонит, и куда ж мне тогда идти? Не домой же возвращаться, тем более что я там никому не нужен. Да и с вами мне не по пути – в большом городе мне делать нечего, не мое это, да и опасно там находиться таким, как я.

– Не расстраивайся раньше времени... – посоветовала я парню.

– Да я пытаюсь...

– А вот меня другое удивляет – как это инквизиция до этого места не добралась... – негромко сказал Патрик. – Они ж ведь у нас хм... блюстители веры, и, бывает, гоняют даже простых гадалок. Говоря откровенно, я очень боялся, как бы в мое отсутствие сюда инквизиторы не нагрянули – они же не могут не знать о том, кто здесь живет! Скорей всего, даже сильные мира сего кое на что закрывают глаза – мало ли кому могут понадобиться услуги сильной ведуньи! Потому ее и не трогают.

– И потом, до этого места еще добраться надо!.. – хмыкнул Вафан. – Да и вряд ли кто из местных по доброй воле поведет сюда тех же инквизиторов! Хотя заставить, конечно, могут... Большой отряд сюда не отправят, а десяток людей в глухом лесу завсегда может сгинуть без следа – в это можете мне поверить! Даже в моем поселке было немало случаев, когда...

В этот момент мы услышали, как открывается дверь в избушку ведуньи, а чуть позже раздался ее голос:

– Чего сидите в темноте, лясы точите? Чего вам не спится, а?

– Извините, мы не хотели вас потревожить... – голос Патрика был полон извинения.

– Не хотели они... Это вы, молодые, в любой миг уснуть можете, а в моем возрасте, случается, и захочешь, да не всегда уснешь, и к тому же от любого шума просыпаешься! Доживете до моих лет, поймете... Ладно, раз такое дело, то нечего вам комаров кормить, идите сюда. Только идите цепочкой, друг за другом, и ступайте осторожно – на моей поляне так просто топтаться нельзя...

Возражать мы не стали, и, спотыкаясь в почти полной темноте, направились в избушку лесной ведьмы, а потом едва ли не на ощупь поднялись по ступенькам. Внутри домика тускло светила лампа, стоящая на столе, и все так же пахло сушеными травами.

Немного постояв у порога, мы уселись за стол, а хозяйка расположилась напротив нас. Мы все какое-то время молчали, ежась под взглядом ее темных глаз, а затем женщина заговорила, обращаясь к Патрику:

– Через полчаса светлеть начнет, и мы с тобой в лес пойдем.

– Зачем?.. – брякнул Патрик, не подумав, но колдунью его слова, кажется, насмешили.

– А сам-то как думаешь, зачем? Все за тем же, для чего ты сюда и заявился. Или ты имеешь в виду что-то иное? Вообще-то, мил человек, лет шестьдесят назад я бы с тобой за кое-чем другим охотно б в темный лесок отправилась – когда-то и я была молодой, да только сейчас у меня возраст для забав уже не тот, да и мысли давно другим заняты.

– Извините...

– Ничего, позабавил... А вот что касается тебя, олух... – женщина перевела взгляд на Вафана. – Тут будет отдельный разговор. Конечно, мне надо бы с тобой побеседовать с глазу на глаз, без твоих друзей-приятелей, только вот Хлапарь сегодня уж очень громко храпит, того и гляди от таких звуков избушка по бревнышку посыплется, так что посидите здесь. Уж раз вы меня разбудили, а сна нет... Давай-ка, бестолочь, поведай, что с тобой приключилось, и как дошел до такой жизни. Со всеми подробностями, ничего не упускай...

Вздохнув, Вафан вновь начал рассказывать, как по глупости и от обиды согласился на предложение местного колдуна стать волколаком, и вот теперь не знает, как снять с себя это колдовство, потому как хорошо понимает, что в его теле и душе звериная ипостась то и дело берет верх над человеческой сущностью...

– Что-то подобное я и предполагала... – произнесла колдунья после того, как Вафан замолк. – Как только ты тут объявился, мне враз стало понятно, с кем дело имею.

– Вы мне поможете?.. – оборотень с надеждой посмотрел на старую женщину.

– С тобой, мил человек, все не так просто... – продолжала ведунья. – Я вчера хорошенько посмотрела на тебя, да и ночью кое-что глянула, чтоб правду выяснить.

– Так я ж вам и так все рассказал!

– Мне надо было суть выяснить, все мелочи узнать.

– А я что, не по-сути говорил?.. – кажется, Вафан чуть обиделся.

– Придется мне тебе кое-что сказать, балда, вернее, растолковать, чтоб ты знал, во что вляпался... – женщина не обратила внимания на реплику оборотня. – Для начала вам всем стоит знать, что есть несколько способов оборотничества, превращения человека в волколака: тут и перепрыгивание, перекувыркивание через заговоренный предмет, накидывание заговоренной волчьей шкуры, зачаровывание двери, через которую проходит жертва, можно начитать на ремень или пояс человека особое заклинание, и многое другое. Есть еще прирожденные волколаки, которые превращаются в волков в определенный день и час... Но к тебе, гость дорогой, это не имеет никакого отношения.

– Да уж... – пробурчал парень.

– Для твоего успокоения надо сказать, что существует немало способов, при помощи которых можно вернуть заколдованным людям их первоначальный вид, и навсегда снять наведенное на них колдовство. Конечно, случается и такое, что людей превращают в волколака на какое-то время, и колдовство пропадает без следа, когда проходит установленный колдуном срок. Впрочем, тут тоже есть свои сложности... Какие? Например, когда колдовство снимается, и несчастный снова становится человеком, ему придется вновь привыкать к человеческому облику, да и душевно это непросто, то есть все это может занять немалое время. Все это очень и очень непросто, но сейчас речь о другом. У тебя, мил человек, самый плохой случай – тебя превратили в волколака при помощи особого зелья, читая при этом наговоры, а в таком случае вернуться назад очень сложно, почти невозможно.

– Уж не хотите ли вы сказать, что обратного заклинания не существует?.. – хотя Вафан говорил спокойно, я понимала насколько сейчас ему тяжело.

– Как сказать... Есть некий способ, но он очень долгий, займет не один год.

– Так я ж никуда не тороплюсь!.. – выпалил Вафан.

– Догадываюсь... – чуть усмехнулась ведунья.

– И чего мне делать?

– Это тебе решать... – отозвалась женщина.

– Да чего тут решать-то! Если вы мне можете помочь, то я на все согласен!

– Согласен он... – в голосе ведуньи прозвучало легкое ехидство. – С тобой, мил человек, придется повозиться – там столько всего напутано, что так просто не разгребешь. Тут столько узлов развязать надо...

– Чего, все так плохо?.. – упавшим голосом спросил парень.

– Да уж поверь, что хорошего мало. Нет, ну это ж надо до такого додуматься – захотеть стать оборотнем! Мало ли у кого в жизни что происходит, но на такое вряд ли кто решается! Ну, и чего ты в итоге добился? Ох, молодежь, бить вас некому!

– Я все хочу спросить... – Вафан потер лоб ладонью. – С чего это наш деревенский колдун именно ко мне привязался, все к себе зазывал, обещал, что сил много даст, что сумею многое... Я, лопух, и поверил!

– А потом, когда ты понял, кем стал, он тебя своим хозяином объявил, верно? Правда, ты с этим мириться не стал... Так и было?

– Ну да... А как вы...

– Интересно, откуда я это знаю? Все просто: когда вы вчера сидели за этим самым столом, ты пару раз за голову схватился, и несколько твоих волосинок на стол упали. Я их подобрала, и сегодняшней ночью с ними обряд сделала, много чего насчет тебя выяснила. Говорю же – мне не спалось, а из волос о человеке много чего узнать можно.

– И чего вы там увидели?

Ох, не понимаю я Вафана! С чего это он на лесную ведьму голос повышать стал? Похоже, он или злится, или чего-то боится. По-счастью, женщина не стала обращать внимание на недовольство оборотня.

– Так вот, мил человек, что я тебе скажу – ваш деревенский колдун силы в тебе рассмотрел. Речь, как ты понимаешь, идет не о тех силах, которые позволяют на себе бревна таскать – колдун понял, что есть у тебя немалые способности к тайным наукам.

– Чего?.. – не понял Вафан. Говоря откровенно, я тоже не сразу поняла, что имела в виду старая ведьма.

– Все то же!.. – чуть ли не огрызнулась ведьма, которую рассердила наша непонятливость. – Тот недоделанный колдунишка правильно тебя оценил: поучишься – сможешь магией овладеть, причем без особого труда, хотя до всех тонкостей ты бы, наверное, не дошел, ну да вашему колдуну хватило б и того, что есть. Иметь в своем полном подчинении не просто мага, а вдобавок ко всему и послушного волколака – это, знаете ли, ой как немало.

– Да какой из меня маг!.. – только что не взвыл Вафан.

– Такой есть... – развела руками женщина. – Хотя я бы тебя, скорее, к травникам отнесла – в этом деле тебе равных не будет.

– Ничего не понимаю... – растерянно произнес парень. Как видно, он все еще не мог в полной мере поверить словам женщины.

– Так я и так вижу, что ты бестолочь... – махнула рукой женщина. – Пока тебя хорошенько не пнешь, до того времени ты не пошевелишься. Ну да удивляться тут нечему, половина мужиков такие – пока их носом не ткнешь, ничего не понимают...

Из дальнейших слов ведуньи стало ясно: деревенский колдун, когда понял, что у парня есть скрытые таланты, о которых тот не подозревает, решил подчинить его своей воле. Действовать прямо колдун не стал: в таком деле крайне желательно, чтоб человек сам выразил желание стать волколаком – тогда из чужой воли парню уже никогда не вырваться. Вот потому-то колдун решил дождаться удобного момента, а сам меж тем понемногу внушал молодому человеку то, что ему надо стать не таким, как все – вот тогда в его жизни все будет хорошо! Мол, охотником великим станешь, а то и могучим воином, силу волшебную приобретешь... Своего колдун добился – в один из дней Вафан, обиженный на бросившую его девушку, постучался в дверь колдуна...

Что пошло не так? По словам лесной ведьмы, в состав того чародейственного отвара, который колдун изготовил для Вафана, скорей всего, вкралась ошибка: может, в составе зелий вышла промашка (пусть даже и немного, но в делах, связанных с магией, хватило и этого), или деревенский маг в чем ином оступился – теперь это уже не узнать. Да и в тех заклятиях, которые он позже читал над Вафаном, тоже была допущена оплошность. Кроме того, сопротивляемость парня к враждебной магии оказалась неожиданно сильной, и потому-то деревенский колдун вместо покорного слуги и исполнителя получил того, кто оказался в состоянии справиться с самим чародеем. Проще говоря, осознав, что колдун его обманул, Вафан просто-напросто загрыз этого человека, несмотря на чары повиновения, которыми тот успел опутать оборотня. Как сказала лесная ведьма, колдун едва ли не последнего мгновения был уверен, что ему удастся справиться с взбунтовавшимся волколаком...

– В общем, не просмотрел он тебя, как следует, перед тем, как к делу приступать, и теперь, олух, работы по снятию наведенного мне предстоит непочатый край... – завершила свой короткий рассказ женщина. – Колдовство с тебя надо скидывать постепенно, снимая виток за витком, петлю за петлей... Ох уж эти мне деревенские чародеи! Некоторые из них, по правде говоря, такими знаниями владеют, что многим мастерам перед ними надо в пояс кланяться. Только вот таких умельцев меньшинство, а большая часть просто лечит и помогает людям простенькой магией, но их следует благодарить и за это. Ну, тут уж кто на что способен... Однако среди магов, бывает, встречаются гм... подмастерья, такие, кто всего лишь нахватались верхушек колдовского искусства, и невесть с чего вообразили себя непревзойденными чародеями. С такими-то недоучками возни больше всего, да и неприятностей от них хватает – они по своему скудоумию такого наделают, да притом с ошибками, что не каждый хороший мастер сумеет исправить. Тот колдунишка, что превратил тебя в волколака – из их числа. Вообще-то по неписаным правилам мастеров, такими делами, как оборотничество, нужно заниматься с большой осторожностью, но некоторым закон не писан...

Какое-то время Вафан молчал, да и мы не подавали голоса – это не наш разговор, и потому вмешиваться недозволительно, а у ведьмы, судя по всему, к нашему спутнику свой интерес имеется.

– То есть я у вас останусь надолго?.. – вздохнув, заговорил оборотень.

– Можешь и уйти – держать не буду, но если хочешь, чтоб твоя жизнь изменилась, то лучше остаться... – пожала плечами женщина.

– А ведь я вам для чего-то нужен... – вот теперь Вафан не спрашивал, а утверждал. – Иначе вы мне все это бы не говорили.

– Верно... – кивнула головой женщина. – Во многих людях таланты дремлют, о которых они и знать не знают, а потому частенько требуется толчок, чтоб разбудить спящие дарования. Ваш деревенский колдун дар в тебе рассмотрел, только вот решил им распорядиться тебе во вред, а себе на пользу – за это он и поплатился. Сейчас, если ты окажешься среди людей, то можешь принести много горя, да и сам долго не протянешь – волколаков никто не любит, а у тебя в душе зверь поселился. Пусть ты его пока умудряешься сдерживать, но все одно это до добра не доведет – все кончится тем, что прибьют тебя, и шкуру сдерут, чтоб другим показывать и детей пугать. А вот если останешься здесь, со мной... Не буду скрывать: я давно себе ученика ищу – надо же кому-то знания передавать, и ты мне для этого подходишь как нельзя лучше. Дар у тебя имеется, возраст подходящий, читать-писать обучен, да и ум, вроде, имеется, а то, что с тебя колдовство снимать надо – так это не беда, постепенно справимся, хотя при большом желании ты, пожалуй, и позже в волколака можешь оборачиваться, но уже по своему желанию, и без жажды крови. А если говорить совсем откровенно, то признаюсь: я уже заранее знала, что моим последним учеником будет молодой парень, который придет сюда за помощью, да тут и останется. Вот ты сюда и пришел. От судьбы, мил человек, не уйдешь.

– Почему я?.. – выпалил Вафан, для которого все услышанное оказалось более чем неожиданным. – Разве не было желающих магии научиться?

– Почему же, приходили сюда, и не единожды, только все было не то, да и дара почти ни у кого не имелось, зато самоуверенности – хоть отбавляй... – вздохнула ведьма. – Хотя какое-то время обреталась у меня женщина, научила я ее многому, пусть и не всему, но она захотела уйти отсюда, жить среди людей... Это ее право, и в чем-то я ее понять могу, а в нашем деле держать против воли никого не стоит – толку не будет. С той поры я обитаю здесь одна, хотя здешние люди мне помогают. Точно не скажу, сколько я еще протяну, но обучить кого-то мне надо, и ты для этого подходишь как нельзя лучше – что ни говори, но дар магии дается людям не так часто. Во всяком случае, в ближайших деревнях его нет ни у кого из тамошних обитателей, а ведь я просмотрела всех. Что же касается тебя... Скажу правду: мне понадобится несколько лет, чтоб снять с тебя колдовство, так что, мил человек, у тебя только один выход – здесь остаться. Учеба быстро пойдет – на это дело у меня глаз наметанный, да и парень ты, похоже, толковый, хотя хорошая трепка тебе лишний раз не повредит. А еще есть у тебя склонность к одиночеству, а потому здешняя жизнь в тягость такому, как ты, не будет. Больше того – думаю, тебе тут так понравится, что позже и сам уходить отсюда не захочешь. Впрочем, я тебя не неволю, решай сам.

Н-да, такого я точно не ожидала! Хотя, если вдуматься, то для Вафана это едва ли не самый лучший выход, и он это понимает. Да и эта женщина уже в том возрасте, когда ей явно не помешает постоянная помощь. Она, судя по всему, ведунья не из слабых, но годы берут свое, да и живую душу рядом всегда иметь хочется.

– Я согласен... – после паузы ответил Вафан. – Уж коли дело так повернулось, то отказываться я не стану. Кто знает, может, и верно, для меня так будет лучше.

– Не сомневайся – для тебя это самый лучший выход. Вот и договорились... – колдунья чуть улыбнулась. – Меня звать Ульри – да вы и сами слышали, как меня назвал Хлапарь. Ну, а ты, парень, отныне можешь называть меня хоть тетушкой Ульри, хоть бабушкой. Все остальное мы с тобой обговорим позже, а сейчас мне с твоим другом надо дело закончить. Раз и навсегда отгорожу его от любого драконьего колдовства, благо сейчас я уже могу это сделать – скорлупу вы мне принесли.

– А я... – заговорил, было, Вафан, но женщина лишь отмахнулась.

– Рано еще тебе на это смотреть, со временем научу. А вот пока нас не будет, ты с этой вашей красавицей порядок в избушке наведи, еду приготовь, да все из того мешка достань, который вчера Хлапарь принес. Все поняли?

– Да... – мы с Вафаном одновременно кивнули головой.

– А ты, мил человек... – женщина перевела взгляд на Патрика. – Ты возьми вон ту корзинку, которая сверху платком накрыта, и пошли со мной. Скоро рассветать начнет, самое время для обряда. Да, и по поляне иди за мной след в след, а не то как бы чего не случилось.

– А что может произойти?.. – поинтересовалась я. Ничего не могу с собой поделать – извечное женское любопытство сильней меня.

– Вы двое тоже из избушки не выходите, пока я не вернусь... – ведунья смотрела на нас. – Что, интересно, в чем тут дело? Все просто – к моей избушке ночью никто из чужаков просто так не подойдет, а иначе пусть пеняет на себя. Вы вчера змей на поляне видели? Так вот, ночью сюда приползает немало их ядовитых подружек, и если кто из чужаков вздумает ко мне прокрасться, то, как говорится, не обессудь... Женщина я немолодая, а мало ли лиходеев по свету бродит, обидеть норовят! Некоторые чудаки отчего-то решили, что у меня горы золота имеются – мне ж за лечение многие хорошо платят... Да и инквизиция нет-нет, да и заглядывает в эти края, а там еще те затейники, так что поневоле об охране подумаешь! Ну, а с такой стражей у меня хотя бы спать спокойно получается!

Теперь понятно, почему женщина еще вечером строго-настрого запретила нам ночью ходить по поляне и выходить из избушки! Да и Хлапарь, когда засыпал, бурчал о том, что не советует нам ночью высовывать нос из гостевого домика – дескать, тут слишком опасно... Получается что сейчас на поляне полно ядовитых змей и находиться там, мягко говоря, рискованно. Да уж, эту милую старушку вряд ли кто сумеет взять голыми руками – с ней так просто не сладить!

– Но мы же совсем недавно шли к вам от избушки, где спит Хлапарь!

– Так я ж вам дорогу расчистила, и велела идти друг за другом... – пожала плечами женщина. – Не было змей на вашем пути. Конечно, если б вы в сторону свернули, то могли бы на неприятность нарваться, но и в этом случае я бы вам змеиный укус заговорила... Ладно, хватит болтать. Мил человек, ты корзинку взял? Вот и пошли, тем более что идти нам недалече, только по поляне двигайся за мной след в след.

– Да это я уже понял... – покачал головой Патрик.

– Ну и славно...

Когда ведунья и Патрик ушли, мы с Вафаном стали наводить порядок – подмели пол, заправили постель на широкой лавке, причем я обратила внимание, что спала женщина на старых звериных шкурах. Ну, это понятно – вряд ли кто-то потащит сюда постельное белье... Потом из мешка, который вчера принес Хлапарь, Вафан достал три ковриги темного хлеба, несколько мешочков с крупами, два небольших бочонка с маслом и медом... Как видно, ведунье постоянно что-то приносят из деревень – все правильно, одинокому человеку в лесу прожить достаточно сложно, пусть даже речь идет о колдунье. А наш оборотень по-прежнему молчит, и я его понимаю – ему над словами женщины надо хорошо подумать, все же это очень серьезное решение.

– Вафан... – мне захотелось сказать парню хоть что-то ободряющее. – Вафан, я надеюсь, что через какое-то время у тебя все наладится.

– Хотелось бы... – чуть помолчав, отозвался тот. – Хоть верь, хоть нет, но в глубине души я даже рад, что останусь здесь, и мне больше не надо опасаться, прятаться, жить с оглядкой. Конечно, я сам во всем виноват, ну да что теперь об этом вспоминать! А уж если говорить совсем честно, то услышав о том, что у меня есть способности к магии, я, конечно, удивился, но не особо. Может, и сам о чем-то таком подозревал, а может, просто рад, что в будущем смогу постоять за себя, ведь никто не знает, что его в жизни дальше ждет...

Ну, с этим утверждением Вафана спорить глупо.

Ведунья и Патрик вернулись, когда уже рассвело. К тому времени Вафан успел не только растопить печь, но и приготовил целый чугунок каши, которая на вкус оказалась очень даже неплохой. Впрочем, мы и раньше знали, что наш оборотень умел и любил готовить, так что он станет неплохой подмогой старой женщине. Что же касается Патрика, то, судя по его улыбке, отныне он может не опасаться драконьих козней со стороны герцога Малк. Ну и хорошо, хотя бы одно дело сделано.

За обеденным столом мы все сидели вместе, в том числе и Хлапарь, который с немалым интересом посматривал на Вафана. Проводника можно понять: лесная ведьма уже сообщила ему о том, что у нее появился ученик, этот самый пришлый парень, а потому до наступления холодов на поляне надо будет поставить еще одну избушку, теперь уже для ученика. Хлапарь клятвенно пообещать женщине, что люди из деревни сделают все, что она скажет, и уложатся в срок... Похоже, что в здешних местах слова ведуньи считаются едва ли не законом, и обязательными к исполнению.

Немногим позже, когда мы собирались выйти из домика колдуньи, она меня задержала.

– Погоди, красавица, не уходи, парой слов с тобой надо перекинуться.

Ну, надо так надо, хотя я бы хотела держаться от этой бабуси подальше – не тот она человек, с кем можно бесконечно беседовать на любые темы. Когда за мужчинами закрылась дверь, женщина присела у стола и кивнула мне головой:

– Я посижу пока что, а не то с самого утра на ногах, надо бы уже передохнуть. И ты тоже садись, не люблю голову задирать, когда с кем-то говорю.

Усевшись напротив женщины, я ждала, что она хочет мне сказать, ведь не просто же так она попросила меня задержаться.

– Вот, возьми... – женщина пододвинула мне зеленоватую чешуйку со шкуры драконицы, которую та когда-то отдала мне. – Я ее кое-чем дополнила... Потом вставь ее в серебро, сделай себе кулон или подвеску, или еще какое украшение – это будет твоим оберегом на всю жизнь. Впрочем, и для всех твоих потомков тоже.

– Спасибо, но...

– Не понимаешь, в чем дело?.. – чуть усмехнулась женщина. – Все просто: эти чешуйки – дар драконицы, которая вложила в них немного своей силы, а это значит, что она признала равенство с тобой. В древние времена о таком подарке можно было только мечтать. Кстати, вторая чешуйка у твоего парня – он тоже оберег получил, так что теперь ему больше ничего не грозит.

– Он не мой парень.

– Ну, это дело такое – сегодня нет, а завтра да.

– А что с его невестой?.. – задала я давно интересующий меня вопрос. – Как же так получилось, что она отдала его письма?

– В этом деле пусть он сам разбирается... – подняла руку ведунья. – Его невеста, вот пускай и думает. Ничего, сообразит, что к чему. А вот ты... Я не особо люблю наваливать людям свои услуги, но раз ты дарк, то таким, как ты, положено не отказывать в просьбах. И учти – я такое два раза не предлагаю. Что бы ты хотела узнать?

– Да мне вроде ничего не надо... – растерялась я.

– Ладно... – женщина достала с полки холщовый мешочек. – Что тебя интересует? Только не проси узнать о своем будущем – я на этот вопрос никому не отвечаю, кроме, разве что тех, кому об этом не сказать нельзя, но к тебе это не относится.

– Подумать надо...

– А ты особо не думай, говори о том, что тебя волновало еще совсем недавно.

– У меня раньше был жених... – сама не зная почему, произнесла я. – Что с ним сейчас, и как сложилась его жизнь?

Сказала – и сама растерялась. С чего это вдруг я вспомнила о Тигу? Дело прошлое, лучше бы спросила как дела у моих родственников, у Инес...

– Жених, говоришь, был? Сейчас узнаем...

В мешочке оказалась целая пригоршня непонятных камешков одного размера, на каждом которых были изображены какие-то непонятные символы. Пошептав что-то над камешками, ведунья бросила их на стол, и они хаотично рассыпались по столешнице. Впрочем, это мне показалось, что камни валяются в полном беспорядке, а вот ведунья смотрела на них довольно долго.

– Верно, жених был... – ведунья снова стала смотреть на камешки. – Красивый парень, от девок отбоя не было... Предусмотрительный, на абы кого не глядел, на состоятельных невест посматривал, но его можно понять – денег в его семье не было, зато долгов хватало с избытком, и потому отец с матерью рассчитывали на выгодную женитьбу сына. И ухаживал он за тобой долго, все ждал, когда ты наследство получишь, но так и не дождался, обманулся в ожиданиях. Потому-то оставил тебя, и за другой особой приударил, за богатой. Что ж, случается, дело обычное. Но беда в том, что его ухаживания за тобой длились слишком долго, а за такое время к человеку невольно привязываешься куда больше, чем хотелось, особенно если этот человек тебе нравится. Да и симпатия между вами была немалая, только при расставании он еще не понимал, насколько глубоко ты ему в сердце запала. Должна сказать, что вы с ним могли бы стать неплохой парой, да и в семейной жизни хорошо б ладили, ну да что теперь об этом говорить... До твоего бывшего ухажера стало доходить, что он потерял родственную душу лишь после того, как посватался к другой. Там, если я правильно вижу, вдова при хороших деньгах, да и постарше жениха будет. Конечно, парень всего лишь выполнял волю своих родителей, но иногда и самому башкой думать надо о том, что делаешь – жить-то нам надо с человеком, и если избранник не по душе, то себя приходится ломать, а это тяжело. Что же касается его нынешней невесты, то вначале он надеялся, что привыкнет к ней, а сейчас, если бы мог, то давно б от нее сбежал – она ему совсем не нравится, да и не понравится никогда! Эта женщина внешне не в его вкусе, и совсем ему не по сердцу. Да, несладкая у парня жизнь в браке будет! Уже сейчас твой бывший кавалер делает все, лишь бы находиться рядом со своей нынешней невестой как можно меньше. К тому же эта женщина ревнива сверх меры, еще до свадьбы жениха в ежовые рукавицы берет, и по характеру жесткая – с такой лишнего себе не позволишь, и будешь все время под приглядом. Н-да, деньги в жизни, конечно, важны, но решают не все и не всегда. Долги семейства жениха эта особа, конечно, оплатит – об этом с самого начала уговор был, а вот в будущем на содержимое ее кошелька семейка молодого человека может не рассчитывать: там женщина хорошо деньги считает, и на мужа готова будет тратиться, а вот его семью ждет большое разочарование. Еще бывший жених по тебе скучает, вспоминает, жалеет, что так и не объяснился с тобой, а о своей свадьбе, которая состоится очень скоро, пытается не думать – знает, что в семейной жизни ничего хорошего его не ждет. Больше того: в глубине души надеется, что случится чудо, и никакой свадьбы не будет! Даже к бутылке в последнее время стал прикладываться, а это уже плохо... Надеюсь, я ответила на твой вопрос? Спрашивай, что тебя еще интересует...

... Через полчаса мы уходили от поляны, где обитает лесная ведьма. Я то и дело осматривала траву на поляне, но змей, по-счастью, в ней не заметила – как видно, днем почти все они уползали отсюда в лес. Правда, у большой колоды, лежащей у края поляны, я заметила несколько свернувшихся змеюк немалой величины (судя по зигзагообразному рисунку вдоль хребта, это были не ужи), но на нас они не обращали внимания, а подходить к ним я бы не согласилась ни за что на свете.

– Вы уж это, не поминайте лихом, если что не так... – Вафан стоял напротив нас.

– Перестань... – улыбнулся Патрик. – Вспоминать тебя можно только добрым словом. Знаешь, вроде мы с тобой не так давно встретились, а расставаться жаль.

– Это точно... – вздохнул Вафан. – Сам не ожидал такого, сложилось все как-то одно к одному...

– Надеюсь, мы еще когда-нибудь встретимся... – сказала я. – Патрик вернул себе прежний облик, и ты сможешь.

– А уж как я-то на это надеюсь! Правда, это произойдет не скоро, но... В общем, у меня теперь начинается новая жизнь, и, надеюсь, этот к добру, потому как плохо у меня уже было.

– Ну, счастливого пути... – к нам подошла ведунья. – Поторапливайтесь, время не теряйте. Идите, и не забудьте, что я вам сказала.

– Не забудем!

Когда мы дошли до края поляны, я обернулась – Вафан стоял на прежнем месте, смотрел нам вслед и махал рукой. Не удержалась, и сама подняла руку, а в следующий миг я шагнула за ели, и колючие ветки заслонили его от меня. Сейчас я как-то сразу осознала, что отныне наш Вафан – ученик колдуньи, и в будущем, скорей всего, сам колдун. Думаю, не ошибусь, если предположу, что теперь вся его дальнейшая жизнь будет связана с этой поляной, и если даже Вафан избавится от наведенного колдовства, то к людям он вряд ли вернется. Да, каждый платит за свои ошибки, и Вафан не исключение. Даже не знаю, что тут и сказать! Остается надеяться на то, что наш товарищ нашел свое призвание, пусть даже столь необычное...

Какое-то время мы шли молча, однако спустя час Патрик то и дело стал оглядываться по сторонам, а потом спросил у нашего проводника:

– Я, конечно, могу ошибаться, но мне кажется, что сюда мы шли другим путем.

– Верно, другим... – оглянулся Хлапарь. – Сейчас мы немного отклонились в сторону, но так велела госпожа Ульри.

– Почему?!

– Все потому же!.. – наш проводник и не думал сбавлять шаг. – В наш поселок вчера днем опять чужие люди приехали, просили провести их к госпоже Ульри. Она разрешила это сделать, и потому приезжие отправились в лес сегодня, с раннего утра. Дело обычное, да только госпожа Ульри всегда требует, чтоб ее гости не встречались друг с другом, вот нам и приходится делать так, как велит она.

– А что за люди сейчас идут на поляну?

– Госпожа Ульри сказала, что родители привезли больных детишек. Ох, боюсь, намаются они в пути по лесу!

– И кто же ведет по лесу людей с детьми?

– Так ведь у нас в деревне многие на поляну путь знают, только вот отвести могут не всех – только если на то будет разрешение госпожи Ульри. Ну, а если она кому-то скажет «нет», то тут хоть уговаривай, хоть нет – мы с места не сдвинемся.

– Бывало, значит, уже такое?

– Всякое бывало...

Надо же, как сейчас разговорчив наш проводник! Как видно то, что наш товарищ стал учеником лесной ведьмы, немало впечатлило Хлапаря. Можно не сомневаться, что он исподволь начнет выспрашивать нас о том, что это за парень такой и откуда он взялся. А еще новость о том, что у колдуньи появился ученик, в ближайшее время станет главной темой обсуждения во всей округе.

– А откуда госпожа Ульри знает, кто в деревню приехал и зачем? И потом, как она вам говорит, кого к ней вести, а кого нет?

– Это вы у нее спросите... – покосился на нас Хлапарь.

Все ясно – лишнего этот человек не скажет, хотя у нас было немало вопросов. Здешние жители хорошо знают, что можно говорить приезжим, а о чем следует молчать – не следует говорить лишнего посторонним, ведь неизвестно, что они за люди такие.

Во время одного из наших коротких привалов Хлапарь сообщил, что колдунья лечит здешних жителей, причем денег с них не берет. Дескать, когда-то Ульри сама ходила в поселок к заболевшим, а сейчас, когда женщина постарела, захворавшим (или их родным) поневоле приходится добираться к избушке лесной ведьмы, а это нелегко. Судя по довольной улыбке Хлапаря, он уже прикидывает, что через год-другой к ним в поселок, к заболевшим людям начнет ходить молодой ученик ведуньи, а подобное не может не радовать.

До деревни мы добрались во второй половине дня. Конечно, неплохо бы отдохнуть после утомительной дороги по лесу, но нам надо торопиться. Забрали наших коней, а лошадь Вафана отдали Хлапарю, который клятвенно обещал о ней позаботиться. А еще к нам стали подтягиваться деревенские жители, только вот нам было не до разговоров, и наскоро попрощавшись, мы покинули деревню.

Куда мы спешили? Нужно было успеть разминуться с теми, кого герцог Малк послал вслед за нами: об этом нам сказала ведунья, а откуда ей про то известно, спрашивать не стали – все одно не ответит. К сожалению, мы несколько запоздали – все же возвращались более длинной дорогой, и потому времени на посторонние разговоры у нас почти не осталось.

Мы ехали настолько быстро, насколько позволяла неровная дорога, и где-то часа через два миновали крохотную речку – возможно, весной она и была похожа на речушку, но сейчас это был обычный ручеек, через который было проложено нечто вроде мостков. Проехав еще немного, мы спешились, и по едва заметной тропке завели лошадей подальше в лес – пусть передохнут. Вскоре здесь должны проехать люди герцога Малк, а после них, чуть выждав, мы выберемся из леса, и направимся дальше, оставив преследователей за спиной. Еще скормили лошадям пару заговоренных корок хлеба – так, на всякий случай, чтоб лошади не подали голоса.

Прошло чуть больше четверти часа, как до нас донесся перестук лошадиных копыт – кто-то ехал по дороге, и, судя по звукам, лошадей было не менее пяти-шести. От дороги мы находились на довольно большом расстоянии, и из-за стены елей рассмотреть ничего не могли, но лично у меня и желания такого не было. Главное – что никто не мог с дороги увидеть нас. Мне хотелось только одного – чтоб всадники как можно скорей миновали это место, и чтоб мы через какое-то время вновь оправились в путь.

Перестук копыт все ближе, а вот и доски деревянного настила заскрипели под тяжестью лошадей, а в следующий миг я с замиранием сердца поняла, что отряд остановился. Мы с Патриком переглянулись, не понимая, что происходит, а еще через мгновение до нас донесся чей-то рык:

– Какая еще вода?! А мне какое дело, что ты все выдул и фляжка у тебя пустая?! В глотке у него, видишь ли, пересохло! Меньше по вечерам бухать надо, вот сушняк и не будет мучить! Что, еще есть желающие глотку промочить? Что вы за народ, лишь бы добраться до выпивки! Ну да хрен с вами, давайте побыстрей, а не то нам еще до места добираться надо!

Так, похоже, что люди герцога решили устроить тут небольшой отдых. Надеюсь, никто из них не вздумает гулять по лесу, а не то нам несдобровать...

– Черил... – негромко произнес Патрик.– Постой здесь с лошадьми, а я сейчас подойду поближе к тем людям, послушаю, о чем они говорят.

– Не уходи!.. – испугалась я.

– Не бойся, я не собираюсь им показываться – просто подойду чуть поближе...

Патрик ушел, а мне только и оставалось, как молить всех Богов о том, чтоб он как можно скорей вернулся. Время текло медленно, то меня то и дело доносились голоса – судя по всему, наемники не очень-то торопились покинуть это тихое и прохладное местечко. Святые Небеса, ну зачем эти люди тут рассиживаются?! Им велено спешить по делу, так что пусть поторопятся!

Уж не знаю, мои мольбы помогли, или же наемники вспомнили о службе, но минут через двадцать (которые показались мне невероятно долгими) они вновь отправились в путь, а когда передо мной появился Патрик, я только что не бросилась к нему на шею.

– Наконец-то! Я так испугалась!

– Ну что ты... – кажется, Патрик даже немного растерялся от моих слов. – Я же был осторожен...

– Оно того стоило?

– Конечно!

По словам Патрика, он насчитал у ручья семь человек, причем все вооружены до зубов. И хотя мужчины говорили в основном на другие темы, однако было ясно, что им пообещали очень большие деньги, если они доставят нас к герцогу Малк живыми и здоровыми. Как было сказано – делайте, что хотите, хоть деревню переверните и спалите, но этих двоих мне отыщите! Отдельно было сказано, чтоб с головы женщины (то есть меня) не упал ни один волос. Вот сейчас люди герцога отправились дальше...

– Как бы они в деревне что плохое не устроили... – вздохнула я.

– Мне кажется, что все обойдется, правда, каким именно образом – этого я еще не знаю. Я обратил внимание на то, что сейчас герцогу Малк необходимо заполучить тебя, а не меня. Понимаешь, что это может означать?

– Что он получил обратный удар, и стал таким, каким ты был совсем недавно...

– Я тоже так считаю.

Через пять минут мы выбрались на дорогу, и припустили своих коней. Необходимо как можно больше увеличить расстояние между нами и людьми герцога, а раз так, то не стоит жалеть ни себя, ни лошадей. Не останавливаясь, мы преодолели немалый путь, миновали несколько деревень, и уже ночью подъехали к небольшому городу. Стражники, стоящие у ворот, подозрительно посмотрели на нас, но пропустили, и мы направились в первую же гостиницу, которая встретилась нам в городе. На наше счастье заведение под названием «Вертел и перепелка» оказалось более чем приличным местом, и, сняв себе маленький номер, мы решили поужинать. Однако стоило нам расположиться за столом, как мы услышали возглас:

– Патрик, дружище, ты ли это?!

К нашему столику подошел молодой человек в военной форме. На первый взгляд, он был ничуть не старше Патрика, но уже лысоват и особой красотой не блистал, но все скрашивала широкая улыбка, которая сразу располагала к себе едва ли не каждого, кто ее видел.

– Узи, ты?.. – судя по голосу Патрика, он был рад встрече. – Какого нечистого тебя сюда принесло?.. Хотя для начала позвольте вас представить: это виконт де Бер, а это Черил, моя супруга. Чтоб ты знал – у нас светский брак.

– Мне очень приятно... – улыбнулась я.

– Мне трудно описать словами, как я очарован и рад знакомству!.. – молодой человек склонил голову, а потом уселся за стол. – А я и не знал, что ты решил вступить в светский брак... Впрочем, это не мое дело!

– Ты так и не сказал, что здесь делаешь.

– Ох, дружище, ты даже не представляешь, на что я решился! Вернее, на это решился мой папаша, а я послушный сын! Чтоб ты знал – этих краях родитель нашел мне невесту!

– Да ты что!

– Самому тошно! Я ж младший в семье, и, увы, совсем небогат, а в этом городе у отца имеется старый друг, у которого есть родственница на выданье. У девушки неплохое придание, да и внешне она мне понравилась... Ну да об этом поговорим позже! Лучше скажи, где тебя носило все это время? В столице про тебя ходят такие слухи, что не знаешь, можно ли им верить, хотя сейчас, глядя на твою прелестную спутницу, я получил ответ на все свои вопросы! Ты решил перед свадьбой... Все, молчу!

– Узи, меня давно не было в столице, так что выкладывай, какие там новости!

– Вот уж чего иного, а новостей там хватает! Из самых последних могу выделить то, что барон Глеер отошел-таки в мир иной, не оставив юной супруге ничего...

– Меня это не удивляет – всем известно, что они жили как кошка с собакой.

– Госпожа Карриган собралась уйти в монастырь – застала мужа с очередной подружкой.

– Как, опять в монастырь? Она же вроде уже пять раз уходила!

– Теперь уже шесть... – хохотнул Узи. – Каждый раз обещает навсегда порвать со светской жизнью и отныне заниматься лишь тем, что умерщвлять плоть и спасать души своих родных. Но как только ее муженек приезжает в монастырь с покаянной головой и раскаяньем во взоре...

– Можешь не продолжать... рассмеялся Патрик. – Дальнейшему развитию событий мы уже пять раз свидетелями были.

– И в шестой будем... – отмахнулся Узи. – Да, вот еще что – госпожа Тасье пропала. Ее нет уже несколько дней.

– Найдется.

– Нет, тут другое... – покачал головой Узи. – Уехала из дома – и больше ее никто не видел. Муж в отчаянии, директор театра рвет и мечет, премьеру пришлось играть с другой актрисой...

– А это уже серьезно! Отдать свою роль сопернице... Просто не представляю, какой должна быть причина, чтоб эта женщина сорвала премьеру спектакля! На такое не пойдет не одна уважающая себя актриса, а госпожа Тасье ценит себя высоко!

– И я про то же! Если учесть что все ее драгоценности остались дома...

– Хм...

– Надеюсь, эта странная ситуация вскоре разрешится самым наилучшим образом... Патрик, если ты не против, то я представлю тебе друга моего отца – он тут, в зале. Надеюсь, ты не возражаешь?

– Буду счастлив познакомиться.

– Тогда я мигом!

Как только Узи отошел от стола, Патрик повернулся ко мне:

– Черил, ты должна знать: госпожа Тасье – главная актриса королевского театра. Очень красивая и талантливая женщина, правда, о ее моральных качествах лучше промолчать. Увы, такова особенность многих красавиц.

– Но у нее, кажется, есть муж!

– И что с того? Он тоже актер, так что на многое смотрит сквозь пальцы. У госпожи Тасье полно поклонников, которые осыпают ее подарками, и самый влиятельный ее покровитель – герцог Малк. Можно сказать, она его официальная фаворитка, и мне кажется более чем странным ее исчезновение...

– Когда драконица сняла с тебя колдовство? Несколько дней назад?

– Ты думаешь о том же, что и я?

– Наверное. Если актриса оказалась невольным свидетелем того, что герцог Малк, преданный поклонник, на глазах предмета своего обожания превратился в нечто драконоподобное...

Пожалуй, в этом случае актрисе можно только посочувствовать.

Глава 15

В столицу мы приехали вечером, причем оба устали настолько, что едва не падали с лошадей, и нас можно понять – почти весь день мы провели в седле.

Вчера, находясь все в той же гостинице «Вертел и перепелка», Патрик познакомил меня не только со своим приятелем Узи, но и с другом его отца, который произвел на меня впечатление довольно-таки мрачноватого человека. Впрочем, чуть подвыпив, мужчина оказался весьма интересным собеседником, так что никакой неловкости за столом я не ощутила. Тем не менее, выждав какое-то время, необходимое для соблюдения приличий, я отправилась в отведенную нам комнатку. Пусть мужчины посидят за столом, поговорят, а я лучше посплю, потому как мои глаза просто закрываются, а мужские разговоры вгоняют в сон. В комнатке прилегла на кровать, и сразу же уснула, проснулась лишь тогда, когда пришел Патрик. Судя по виду дорогого супруга, он неплохо посидел со старым приятелем и его дядюшкой – понятно, что он позволил себе принять горячительного несколько больше, чем дозволительно. Возможно, в любое другое время вино не оказало бы на Патрика столь сильного воздействия, но за сегодняшний день мы оба очень устали да и прошлой ночью почти не спали... В общем, мой разлюбезный муженек уснул в тот же миг, как только его голова коснулась подушки. Что ж, пусть поспит, а я лучше подежурю – так все же спокойнее.

Заперла дверь, которую Патрик оставил приоткрытой, и присела к окошку. Не скажу, что к этому времени я уж очень опасалась наших преследователей, но расслабляться тоже не стоит – так, на всякий случай. Глядя на темную улицу, думала о том, что может ждать нас в ближайшее время. Наши преследователи (те, которых мы встретили по дороге) – они должны были добраться до деревни под названием Еловый Двор еще вчерашним днем, расспросить о нас тамошних жителей, и выяснить, что мы уже покинули это место. Дорога в ту деревню всего лишь одна, и если мы с ними не встретились в пути, то наши преследователи, скорей всего, предположили, что мы отправились назад не по дороге, а свернули на одну из лесных троп. Что ж, такое возможно, хотя и маловероятно, хотя в любом случае мы не должны отойти далеко от основной дороги, да и пробираться по тем лесным тропам можно только шагом, а это может подтолкнуть людей герцога к мысли, что у них есть шанс догнать беглецов, то есть нас. Передохнув в деревне часок-другой (больше времени на отдых они вряд ли могут себе позволить), люди герцога Малк вновь должны отправиться вслед за нами – у наших преследователей просто нет иного выхода. А еще эти люди понимают, что мы, скорей всего, направляемся в столицу, так что будут гнать своих лошадей настолько быстро, насколько те могут выдержать. Все так, только вот у нас уже имеется большая фора во времени, и потому догнать нашу шуструю парочку людям герцога Малк вряд ли удастся. Конечно, они все одно будут пытаться это сделать, так что нам следует покинуть здешнюю гостиницу как можно раньше.

Радует еще и то, что сейчас колдун герцога Малк уже не сможет подсказать своему хозяину, где мы находимся – лесная ведьма разорвала это колдовство. Более того: по ее словам, восстановить разрушенную связь невозможно (в этом ведунья уверена), так что сейчас в руках колдуна находится только письмо Патрика, простой и бесполезный лист бумаги, по которому уже никак не понять, где именно мы находимся в тот или иной момент. Проще говоря, перехватить нашу парочку уже достаточно сложно, и такое положение дел не может не радовать – сейчас у нас есть возможность незаметно добраться до столицы, а это именно то, что нам необходимо.

Интересно, а кто-то из людей герцога Малк, что вчера заявились в деревню, мог отправиться к лесной ведьме? Пожалуй, такое желание у них вполне могло возникнуть – надо же выяснить, что мы там делали, и что нам сказала ведунья! И потом, это будет неплохим оправданием перед герцогом Малк – мол, сделали все, что могли! Только вот старая затворница принимает далеко не каждого, да и добраться ее избушки совсем непросто. Ну, а если эти люди рассчитывают, что сумеют добиться чего-то угрозами от старой ведуньи, то я им заранее не завидую.

Утром, чуть свет, растолкала Патрика – пора вставать, и в дорогу. Тот, конечно, совсем не выспался, но возражать не стал – понимает, что наше спасение в том, чтоб как можно быстрее добраться до столицы, а там у герцога Малк уже не будет такой свободы действий.

Что же касается всего остального... Еще недавно у меня были простые планы на свое будущее: после того, как Патрик окажется дома, я намеревалась отправиться в свой городок, забрать деньги у дяди Тобиаса, и уехать куда подальше. Нашим разводом пусть занимается родня Патрика, и в своих проблемах тоже пускай разбираются сами – посторонним тут лучше отойти в сторону. А я... Тихих мест у нас в стране немало, а трехсот золотых мне вполне хватит на то, чтоб купить маленький домик в глубинке, и заняться каким-нибудь делом вроде переписывания церковных книг – за такую работу довольно неплохо платят. Да и деньги после покупки домика у меня должны остаться, так что на свою будущую жизнь еще совсем недавно я смотрела с немалой долей оптимизма.

Увы, к этому времени все поменялось. Как мы поняли, теперь герцога Малк в первую очередь интересую я, а не мой дорогой супруг. Более того: можно с полной уверенностью предположить, что герцогу сейчас не до Патрика. По утверждению Нлий (да и ведунья подтвердила эти слова) дело обстоит так: после того, как с Патрика сняли колдовство, на герцога (как заказчика) и его верного колдуна (как исполнителя) пошел обратный удар. Проще говоря, в данный момент они оба наверняка внешне очень похожи на моего дорогого супруга, вернее на то, как он выглядел перед встречей со мной, то есть сейчас от них в ужасе шарахнется едва ли не каждый, кто их увидит. Ясно, что выглядеть, как обычные люди, они могут лишь в том случае, если рядом с ними будет находиться дарк, то есть я.

Как сказала лесная ведунья: дарки из этого мира никуда не делись, все еще существуют, только вот никто из этих людей понятия не имеет о своих более чем необычных талантах. Ясно и то, что герцог и его колдун рады бы сейчас отыскать дарка среди людей, только вот дело это непростое, быстро найти нужного человека вряд ли получится, да и времени на поиски у этих двоих просто нет. Кроме того, у них в данный момент, можно сказать, едва ли не связаны руки, потому как над обоими тяготеет постоянный страх разоблачения, огромная досада оттого, что срываются их планы, а еще они должны испытывать невероятную злость, ведь эти двое угодили в ту ловушку, которую приготовили для других.

Из всего этого для меня следует самый очевидный вывод: куда бы я сейчас не отправилась, люди герцога доберутся до меня, а потому едва ли не единственное место, где я могу чувствовать себя сравнительно безопасно – это дом Патрика. С этим утверждением можно не спорить – оно очевидно, и потому было решено, что дорогой супруг везет меня в свой столичный особняк. Конечно, будь на то моя воля, я бы там не появилась – дело в том, что хотя светский брак и приравнен к обычному брачному союзу, но, тем не менее, отношение к нему у многих людей, скажем так, несколько прохладное, а кое-кто и вовсе относятся к нему, как к чему-то несерьезному. Тем не менее, пока что у меня нет иного выхода, как согласиться с доводами Патрика, и отправиться в столицу. Надеюсь, слуги в доме герцога достаточно вышколены, и не будут смотреть на меня с плохо скрываемым любопытством, замечая каждую ошибку, которую может совершить провинциальная девица, волей судьбы оказавшаяся в столь знатном семействе.

Еще перед тем, как отправиться в путь, я поинтересовалась у Патрика, не спросил ли он у своего приятеля, как чувствует себя герцог, то бишь отец моего временного супруга. Как оказалось, герцог очень болен, почти не выходит из дома, принимает далеко не всех посетителей, и лекари говорят, что у него большие проблемы с сердцем. Надеюсь, что возвращение сына станет для него самым лучшим лекарством. Правда, более ничего Патрик говорить мне не стал, но я его особо и не расспрашивала, хотя, судя по нахмуренным бровям Патрика, можно понять, что ему понравились далеко не все столичные новости.

Мы гнали на лошадях настолько быстро, насколько это позволяла дорога, переходя на шаг лишь в то время, когда проезжали деревушки и небольшие города. Понятно, что к концу дня вымотались не только лошади, но и мы – все же очень утомительно провести в седле весь день. Я уже стала думать, что сегодня мы не сумеем добраться до столицы, но дорога постепенно становилась все оживленней, на нашем пути встречалось все больше деревушек и богатых поместий, и стало понятно, что через какое-то время я увижу столицу. Быстрей бы это произошло, а не то через пару часов я свалюсь с лошади, и подняться уже не сумею.

К городским воротам мы подъехали поздним вечером, среди многих людей, которые стремились оказаться в городе до наступления темноты. Подле ворот стояло несколько стражников, которые наблюдали как за теми, кто входил в город, так и за теми, кто его покидал. Мы, кажется, не привлекли к себе особого внимания, но когда миновали ворота и оказались в городе, то навстречу нам шагнул молодой человек в военной форме.

– Милорд, вы?.. – удивленно спросил он, глядя на Патрика.

Так, это еще кто такой? В воинских званиях я не разбираюсь, но мне кажется, что у этого молодого человека чин не очень высокий. Враждебности в его голосе тоже не было – скорее, в нем присутствовало немалое удивление. Да и мундир у него сшит из недорогой ткани – похоже, богатым этого человека не назовешь. Хотя это еще ни о чем не говорит – наша с Патриком одежда тоже выглядит далеко не лучшим образом, к тому же такую обычно носят простолюдины. Правда, Узи, приятель Патрика, сделал вид, что не обратил внимания на наш потрепанный вид, но Патрик дал понять, что мы специально так оделись, потому как путешествуем наедине и желаем остаться неузнанными. Уж не знаю, поверил ли Узи в это наспех придуманное пояснение, но этого молодого офицера наша поношенная одежда не обманула.

– Простите?.. – Патрик чуть недоуменно посмотрел на молодого офицера. – Мы с вами ранее встречались?

– О да, на рауте у баронессы Фалк!

– Ну конечно! Если мне не изменяет память, нас там друг другу представил супруг баронессы?

– Совершенно верно!

– Прошу меня простить, но все знают, что у меня ужасная память на имена... – вздохнул Патрик. – Увы, это один из моих недостатков, за которые мне часто приходится приносить извинения. Я понимаю, что это несколько бестактно, но не напомните ли вы мне еще раз свое имя?

– Я – Тарс. Вернее, лейтенант Тарс.

– О, разумеется!.. – теперь в голосе дорогого супруга звучала радость, словно при встрече со старым другом. – Надеюсь, у вас все в порядке?

– Да. А еще я хочу сказать, что считаю глупостью те слухи, что бродят о вас по городу!

– Какие еще слухи?

– Да так, обычная чушь... – кажется, офицер почувствовал себя смущенным. Похоже, он случайно проговорился про то, о чем следовало бы молчать. Это же понял и Патрик, а потому решил сделать вид, что пропустил слова мимо ушей.

– Право, лейтенант, я рад вас видеть, и в любое другое время не отказался бы продолжить знакомство в более приватной обстановке за стаканом хорошего вина, но в данный момент вы находитесь на службе, а я возвращаюсь из долгой поездки по провинции, и очень устал. Так что наше общение придется отложить на какое-то время.

– Конечно!.. – выпалил молодой человек. – В любое время я к вашим услугам!

– Приятно слышать, и ловлю вас на слове. Лейтенант, надеюсь, вы не откажите мне в небольшой просьбе. Не могли бы вы выделить мне двух ваших солдат для сопровождения нас до ворот моего дома? Дело в том, что моя супруга настолько устала, что еле держится в седле, и я всерьез опасаюсь, что она упадет в обморок, и тогда я просто не буду знать, как поступить! В этом случае помощь ваших солдат может оказаться просто бесценной!

– Супруга?.. – искренне удивился наш собеседник. – Но ведь вы же... Я слышал...

– Лейтенант, надеюсь, вы пока что промолчите о том, что я вам сейчас сказал?.. – заговорщицки подмигнул Патрик. – В очень скором времени об этом и так все узнают!

– Можете на меня положиться... – и лейтенант едва не опрометью бросился к своим солдатам.

– Ты действительно помнишь этого человека?.. – чуть слышно спросила я Патрика.

– Совсем не помню... – так же негромко отозвался Патрик.

– Но ты же сказал о том, что вас представили друг другу!

– Просто барон Фалк предпочитает лично знакомить гостей, так что тут ошибки быть не может! А этот парнишка, готов биться об заклад, из числа бедных и худородных дворян. Наверняка за него похлопотал кто-то из родственников, иначе бы ему офицерский чин никто не дал, да и командовать стражниками не считается престижным. Он и на раут к баронессе Фалк попал, скорей всего, случайно...

– А зачем нам сопровождающие?

– Так надежней... Все, он возвращается.

Лейтенант подошел к нам в сопровождении двух верховых.

– Милорд, мои люди проводят вас до дома.

– Благодарю... – Патрик чуть склонил голову. – Лейтенант Тарс, я был рад вновь увидеться с вами.

– А я считаю честью знакомство с вами.

Обмен любезностями закончился, и наш дальнейший путь пролегал по столичным улицам, и если первое время я еще смотрела по сторонам, то немногим позже все улицы с перекрестками слились для меня в нечто единое, и когда мы, наконец, остановились подле богатого особняка, я вздохнула с облегчением. Кажется, мы все же обрались до дома Патрика, и первое, что сделал дорогой супруг – соскочил на землю и стал колотить медным молотком, висящим на цепочке, в крепкую дубовую дверь.

– Ну, кто там расшумелся?.. – раздался за дверью недовольный голос, и в двери открылось маленькое окошечко. – Кого там еще принесли Небеса... Милорд, вы?!

Окошечко захлопнулось, заскрипели отворяемые засовы, затем распахнулась дверь, и я увидела на пороге пожилого слугу.

– С возвращением, милорд!.. – выдохнул он. – Ваш отец будет безмерно рад вас видеть!

Все дальнейшее сопровождалось шумом и радостными голосами. В прихожей откуда-то появились слуги, шум, громкие возгласы... Из всего сказанного я сумела уловить лишь то, что герцог будет счастлив увидеть сына, вернувшегося после долгой отлучки. А еще было сказано, что Его Светлость господин герцог чувствует себя далеко не лучшим образом, и постоянно находится в своей комнате, из которой он не выходил с того момента, как милорд Патрик уехал по делам в провинцию. Говорили что-то еще, но Патрик не слушал: держа меня за руку, он почти что бегом поднимался по широкой, богато украшенной лестнице, и я едва успевала вслед за ним.

– Сейчас я представлю тебя отцу... – начал, было, он, но я его оборвала.

– Нет, иди к отцу один – вам есть о чем поговорить, и что обсудить, ведь вы так долго не виделись, да и расстались при более чем необычных обстоятельствах. И потом, иногда третий человек при встрече двух близких людей бывает лишним.

– Но...

– Ты думаешь, я готова предстать перед герцогом Нельским в таком виде? Да я даже дорожную пыль с себя не смыла! А посмотри на мою одежду – она же грязна до неприличия!

– И что с того? Можно подумать, я лучше выгляжу! Тоже мне, нашла отговорку.

– К тебе я, знаешь ли, уже успела привыкнуть, а твой отец – совсем другое дело!

Ох, мужчины! Пусть наш брак с Патриком весьма условный, но его отец – родной брат короля нашей страны, и предстать перед ним лохматой, в дорожной пыли и потрепанной одежде... Э, нет, ни за что! Одно дело – Патрик, а вот его отец (как я успела понять из слов дорогого супруга) считается большим ревнителем традиций и сторонником соблюдений установленных правил, причем особо ценит тех людей, внешний вид которых соответствует его строгому вкусу и светским приличиям. Вот потому-то мне страшно представить, что произойдет, когда герцог увидит, какую неприглядную особу привез в столицу его сын! Как бы при виде такой снохи (пусть даже временной) герцогу вновь не стало плохо с сердцем.

Наш короткий разговор закончился тем, что Патрик, сообразив, что спорить со мной нет смысла, неохотно согласился с моими доводами, и едва ли не побежал к отцу, а немолодая служанка повела меня в небольшую комнатку подле кухни – как я поняла, там находилось нечто среднее между баней и местом, где стирают одежду. Впрочем, сейчас меня куда больше интересовали две огромные лохани с теплой водой, стоящие на полу. Наконец-то можно помыться и обрести хоть какую-то уверенность в себе!

Позже, стоя перед зеркалом в маленькой комнатке, я рассматривала свое отражение. А что, несмотря на все тревоги и неприятности последних дней я выгляжу неплохо, а это не могло не радовать! К тому же взамен моей насквозь пропыленной одежды служанка принесла простенькое, но очень красивое платье из голубоватого кхитайского шелка. Не знаю, кому это платье принадлежало раньше, но мне оно оказалось почти впору, что радовало. Ну, а вскоре мне передали, что хозяин этого дома желает видеть свою гостью.

Герцог оказался немолодым человеком, внешне очень похожим на Патрика, только вот его голова была совсем седой. Похоже, что беды, в последнее время обрушившиеся на его семью, не прошли для него бесследно. Сейчас герцог не сидел, а скорее лежал на подушках в большом кресле с пологой спинкой – как видно, вставать мужчине было тяжело, хотя с его губ не сходила улыбка. Патрик сидел рядом подле отца и при моем появлении ободряюще кивнул головой – мол, не бойся!

– Ваша Светлость... – я присела в поклоне. – Не могу выразить словами, как рада видеть вас в добром здравии. Патрик много рассказывал о вас, и я рада чести быть представленной вам.

– Это я невероятно счастлив видеть вас, моя дорогая Черил... – произнес герцог. Хм, а слова даются ему непросто, да и говорит он с заметным придыханием – как видно, до выздоровления отцу Патрика еще очень далеко. Похоже, что сильнейшее нервное потрясение не прошло для него бесследно. – После того, что мне о вас рассказал Патрик, наша семья оказалась перед вами в безмерном долгу.

– Он склонен к небольшим преувеличениям... – чуть улыбнулась я.

– Скорее, мой сын склонен кое-что скрывать от меня... – герцог посмотрел на сына. – Он беспокоится о моем здоровье, и не говорит ничего лишнего. Отныне я начинаю думать о том, что, видимо, не так много нагрешил в своей жизни, раз в трудную минуту Светлые Небеса направили к моему сыну своего посланника, то есть вас, да еще такую красавицу! Понятно, что если бы не вы не оказались на его пути, то... Я даже боюсь думать о том, чем могла закончиться та кошмарная история, и потому моя признательность к вам просто не имеет пределов. Можете располагать нами целиком и полностью.

– Вы очень любезны.

– Тут дело не в любезности, а в самой элементарной благодарности – по отношению к вам она просто безмерна. Да что вы стоите? Пожалуйста, присядьте, иначе я буду вынужден встать – сидеть при даме, особенно когда она стоит, считаю верхом дурного тона.

Единственное свободное кресло находилось рядом с Патриком, так что мне поневоле пришлось сесть рядом с ним. Все бы ничего, но мне было немного неуютно под внимательным взглядом герцога, и поэтому я решила заговорить первой.

– Ваша Светлость, мне бы хотелось узнать, как чувствует себя граф Фиер. Он был ранен, и нам пришлось расстаться с ним. Все произошло в такой спешке...

– С графом все в относительном порядке... – герцог вздохнул. – Беда в том, что полученная им рана оказалась довольно серьезной, да и в долгой дороге беднягу растрясло, так что лекари прописали графу строгий постельный режим, и он пока что не выходит из дома, хотя уже пытается встать с кровати. А еще он ежедневно интересуется у меня, нет ли новостей насчет вас двоих. Когда граф вернулся в столицу, то первым делом прислал мне записку, что оставил Патрика в надежных руках, а заодно отправил с посыльным и оба письма, которые написал мой сын. Кстати, я уже послал к нему слугу с сообщением о том, что вы вернулись живыми и... невредимыми.

Если я правильно поняла, то отец Патрика хотел сказать, что Патрик вернулся «в своем прежнем, человеческом облике», но в последний момент герцог передумал – как видно, опасается даже мысли о том, что неосторожным словом может пробудить тяжелые воспоминания. Надо будет ему сказать, что отныне Патрику не грозит никакое драконье колдовство.

– Да, герцогине Тирнуольской граф тоже послал короткое сообщение, как только вернулся в столицу... – продолжал герцог. – Она посетила его едва ли не в тот же день, и граф рассказал ей о том, какую необыкновенную девушку им с Патриком повезло встретить в пути. Позже герцогиня отправилась ко мне, и именно от нее я узнал все подробности о том, что произошло.

– Надеюсь, у нее все в порядке?.. – поинтересовался Патрик.

– Можно сказать... – вздохнул герцог. – Естественно, что сегодня я уже отправил к герцогине слугу с небольшим посланием о том, что вы вернулись домой, так что завтра или она придет к нам, или же вам, молодые люди, придется посетить ее дом. В любом случае герцогиня пожелает услышать подробный рассказ о гм... ваших блужданиях, так что вам, мои дорогие, придется еще раз повторить свое повествование.

– А герцог Малк? Что с ним?.. – поинтересовалась я.

– Вот с ним, смею думать, как раз не все хорошо... – усмехнулся герцог. – Его уже несколько дней никто не видел. Говорят, уехал по срочным делам, никого не предупредив. Мол, внезапный отъезд герцога связан с некими внезапно возникшими финансовыми сложностями – так, во всяком случае, утверждает его сын. Не хотелось бы проводить параллели, но это очень смахивает на то, что недавно произошло с Патриком.

– Считаете, что он приобрел драконий облик?

– Не сомневаюсь. Такое вот дежа-вю...

– Вряд ли Герцог Малк примет это как заслуженное наказание.

– Конечно! Как раз наоборот – он постарается сделать все, чтоб вновь вернуть себе человеческий облик, и вновь посягать на корону. Негласная война продолжается...

– Да, он не смирится с поражением... – кивнул головой Патрик.

– Без сомнений. Ввязываясь в рискованную авантюру, этот человек был уверен, что рано или поздно, но его замысел завершится удачей. И ведь у него все почти что получилось! Я никогда не забуду тот вечер, когда Патрику пришлось едва ли не бежать из нашего дома! Как только мой сын уехал, мне стало плохо с сердцем, примчался лекарь, вокруг меня суетились слуги, а одновременно с лекарем в наш дом протиснулась едва ли не целая толпа, состоящая из прихлебателей герцога Малк, и все эти люди вели себя совершенно бесцеремонно. Всех их интересовал Патрик – дескать, мы большой компанией собрались идти на собачьи бега, и ждем только нашего приятеля Патрика, а он все не идет! Вот потому-то и пришли сюда, за ним... Ну, где же он?.. Объяснение конечно так себе, притянутое за уши, но об особой достоверности никто и не заботился: у них была другая задача – найти Патрика в драконьем обличье и поднять страшный шум... По счастью, этим людям пришлось уйти ни с чем, однако с той поры около нашего дома постоянно крутились какие-то назойливые личности, страдающие непомерным любопытством, которые едва ли не в открытую расспрашивали слуг о том, что происходит в нашей семье, а то и просто пытались их подкупить. Эти излишне любопытные людишки пытались узнать, куда ты уехал, где находишься сейчас, а также их интересовало все, что происходит в нашем доме. Я не раз думал о том, как же нам повезло, что никто не знал, куда ты отправился, да и никто из лишних глаз тебя тогда не видел, а не то слуги при виде золотых монет могли и проговориться. Но на эту слежку за нашим домом, по большому счету, можно не обращать внимания. Куда хуже другое: по столице поползли слухи о том, что будто ты знаешься с темными силами, время от времени становишься чудовищем, и едва ли не пьешь человеческую кровь, а уехал из столицы потому, что будто бы появились свидетели твоих кровавых развлечений... Все это, конечно, полный бред, конечно, но если об этом твердить постоянно, то кое-кто может и поверить. Ко мне, во всяком случае, на днях уже приходили из святой инквизиции – правда, они вели себя почтительно, но неизвестно, что будет дальше...

Теперь мне ясно, что имел в виду молодой лейтенант, когда сказал, что считает глупостью те слухи о Патрике, что бродят по городу. Похоже, люди герцога Малк времени не теряют, и усиленно портят репутацию моему дорогому супругу, а заодно лишний раз привлекают внимание Святой Инквизиции к семье герцога Нельского. Да, герцог Малк (или кто там сейчас руководит вместо него) идет к намеченной цели, несмотря ни на что – видимо, все еще надеется победить. Его можно понять – на карту поставлено слишком много.

– Так что, Патрик, тебе завтра с утра надо будет показаться как можно большему числу людей... – продолжал герцог. – Пусть удостоверятся в том, что ты нисколько не изменился, а заодно обоснуем твое долгое отсутствие в столице... Впрочем, об этом мы поговорим завтра, а пока что нашей гостье не помешало бы отдохнуть после дороги.

Вообще-то я понимаю герцога – на мой вопрос он ответил, а сейчас ему хочется еще поговорить с сыном, узнать у него кое-какие подробности о том, что произошло во время его гм... не совсем добровольного путешествия, но и меня, если честно, тоже кое-что интересовало.

– Да, отдых мне не помешает, но... Скажите, как вышло так, что письма Патрика оказались в руках его врагов?

– Тут отдельная история... – немного помолчав, ответил герцог. – Конечно, мне бы не хотелось сейчас говорить о столь неприятных делах, но шила в мешке не утаишь. Патрику об этом я уже рассказал, пусть и в общих чертах...

Как оказалось, сразу же после внезапного отъезда Патрика в столице появились слухи о том, что Валентайн, сын герцога Малк, оказывает всяческие знаки внимания прелестной Розамунде Клийф. У Валентайна была репутация человека, без жалости и без остановки разбивающего женские сердца, а Розамунда к тому времени уже считалась невестой сына герцога Нельского, и потому ее родители не пришли в восторг от появления подобного кавалера возле их дочери. Они дали понять молодому человеку, что его ухаживания могут повредить доброму имени девушки в глазах общественного мнения.

Впрочем, известный ловелас вел себя на удивление тактично, да и юная Розамунда явно терялась в присутствии Валентайна, стараясь держаться от него на расстоянии, так что никаких кривотолков не возникло. Более того: у Валентайна не было привычки делать тайны из своих побед на любовном фронте, и на вопрос, заданный ему о Розамунде Клийф, красавец лишь пожал плечами – просто пытался ухаживать, но без особого вдохновения. В общем, интерес окружающих к возможной интрижке очень быстро сошел на нет.

Правда, всех удивляло внезапное исчезновение Патрика, жениха этой милой девушки, но в жизни случается всякое, в том числе у каждого могут появиться крайне неотложные дела, которые следует решать без промедления. Правда, отец жениха слег едва ли не сразу же после отлучки сына, и сейчас чувствует себя далеко не лучшим образом, а потому так некстати уехавшему молодому человеку надо бы поторопиться с возвращением.

Однажды Розамунда в сопровождении своей тетушки (незамужним девушкам не следует появляться где-либо в одиночку – это считается недопустимым) навестила отца своего жениха, который так некстати занемог. Причина визита была вполне обоснована – незадолго до того раненый граф привез два письма от Патрика, и то, которое было предназначено Розамунде, герцог на следующий день отправил этой милой девушке, приложив к нему по просьбе Патрика подарок – прекрасные серьги из редких золотистых жемчужин. Этот жемчуг добывают в далеких Южных морях, и многие дамы мечтают иметь украшение с этим дивным жемчугом, только вот он уж очень дорого стоит, и лишь немногие могут позволить себе столь дорогую покупку. Розамунда, придя к герцогу, благодарила за подарок, затем они немного поговорили о будущей свадьбе, после чего девушка расплакалась. По ее словам, она чувствует себя несколько неловко – хотя и считается невестой, но жених уехал, никто не знает, куда и зачем, неизвестно, когда он вернется, а ей иногда кажется, что он решил расторгнуть помолвку – иного основания для исчезновения Патрика она не видит. Если же она права в своих предположениях, то пусть герцоги скажет ей об этом прямо – она все поймет, и примет как данность...

Герцог не выносил женских слез, и уж тем более ему не хотелось видеть их у невесты своего сына. Как мог, он успокаивал девушку, объяснив ей, что чувства и намерения Патрика остались неизменны. К сожалению, Розамунда по-прежнему проливала слезы, и слова герцога ее нисколько не утешали. В конце концов, отцу Патрика пришлось взять в руки письмо сына, которое тот прислал с дороги, и прочесть вслух пару строк, в которых было сказано, что после его возвращения домой сразу же начнется подготовка к свадьбе. Это успокоило Розамунду, и она распрощалась с герцогом, после чего удалилась вместе со своей тетушкой.

Казалось бы, все хорошо, только вот едва ли не сразу же после ухода прекрасных дам герцог не нашел письма Патрика, которое лежало на столе. Мужчина помнил, что, прочитав милой девушке пару строк послания, он отложил лист чуть в сторону, и с той поры письмо Патрика лежало между ним и Розамундой. Сейчас же на столе лежало только несколько счетов от управляющего, и ничего более. На полу письма тоже не оказалось, слуга близко к столу не подходил, и, чуть поразмыслив, герцог пришел к невеселому выводу – письмо Патрика забрала его невеста, и сделать это она могла только за те несколько мгновений, когда герцог отвлекся, чтоб позвать слугу, который должен был отвести гостей к выходу. Осознание того, что эта очаровательная девушка способна на подобный поступок, шокировало отца Патрика, но он подумал, что Розамунда просто не конца поверила его словам, и решила своими глазами удостовериться в том, что написано в письме.

Конечно, подобный поступок характеризовал невесту сына далеко не лучшим образом, но герцог всегда считал Розамунду очаровательной глупышкой, от которой трудно ожидать логических поступков. Решив позже выказать ей свое недовольство (заодно сделать отеческое внушение – как будущий свекор, он имел на это полное право), герцог послал вслед за Розамундой одного из своих слуг, которому было велено забрать у девушки письмо, которое она по рассеянности захватила со стола.

Когда же слуга вернулся, то оказалось, что дела обстоят совсем не так, как думал герцог. Тот человек, которого послали догнать милейшую Розамунду, увидел ее карету, стоящую в переулке, а сама красавица находилась подле открытых дверей кареты, причем не одна, а с господином Валентайном – ранее слуга несколько раз видел этого человека, так что ошибиться он не мог. Эти двое вели оживленный разговор, который совсем не походил на сдержанную светскую беседу – скорей, это была встреча симпатизирующих друг другу людей. Находясь достаточно долго на службе в доме герцога Нельского, слуга знал, что ни в коем случае нельзя беспокоить господ во время их общения промеж собой, и потому решил дождаться, когда девушка снова сядет в карету, а мужчина – на коня, и каждый из них отправится своей дорогой. Лишь после того, как господин Валентайн свернул на какую-то улочку, а карета поехала дальше – лишь тогда слуга сумел догнать карету, остановил ее, и со всем почтением передал Розамунде просьбу герцога вернуть письмо – дескать, она случайно прихватила его с собой. В ответ слуге было сказано, что произошло какое-то недоразумение, никакого письма она не забирала, и попросила оставить ее в покое... Вот и все.

Услышав все это, герцог пришел к весьма неприятным выводам, а еще он испытал глубокое разочарование в невесте своего сына. Она осмелилась похитить письмо, которое Патрик сумел прислать с дороги, а ведь оно стало для отца надеждой на то, что с его сыном все будет хорошо. Тем не менее, герцог захотел дать Розамунде еще один шанс, а заодно решил кое-что выяснить для себя. В этот раз он стал действовать несколько иным путем – написал короткую записку родителям Розамунды с просьбой вернуть письмо Патрика, которое девушка неосознанно прихватила с собой по окончании ее визита. Увы, но прелестная невеста, ознакомившись с этим коротким посланием, сочла себя оскорбленной столь беспочвенными подозрениями, после чего отправилась рыдать в свою комнату. Ее родители весьма сухо сообщили герцогу, что у их дочери кристально-чистая душа, и она не способна ни на что дурное, а вот к поведению ее жениха имеется немало вопросов. Что же касается какого-то там пропавшего письма, то оно наверняка по-прежнему находится в доме герцога, и пусть тамошние слуги хорошенько поищут пропажу. Еще там был намек на то, что герцог серьезно болен, и только потому счел такой бедой пропажу какого-то там письма, в коем вряд ли есть хоть что-то значимое...

Получив столь непочтительный ответ, куда более похожий на отповедь, герцог Нельский решил более ничего не писать родителям невесты – счел это ниже своего достоинства. Вместо этого он попросил приехать к нему герцогиню Тирнуольскую, которой рассказал о пропаже письма, и о том, кого видел его слуга рядом с прелестной Розамундой. Немного поколебавшись, герцогиня сообщила, что у нее тоже стали появляться некие подозрения, которые касаются невесты Патрика и ловеласа Валентайна. На первый взгляд, пока что нет ничего определенного, но кое-что все же вызывает подозрение. Герцогиня пообещала разобраться в этом деле, а для начала посоветовала своему собеседнику лишний раз воздержаться от приема гостей – мало ли что у них на уме...

– Вот и все... – устало произнес герцог. Похоже, долгий рассказ отнял у него немало сил. – С того времени герцогиня пару раз присылала мне сообщения о том, что у нее есть новости относительно невесты моего сына, но обо всем она сообщит мне чуть позже.

– А Розамунда и ее семья?

– Несколько раз присылали записки с пожеланиями быстрейшего выздоровления, и спрашивали, можно ли нанести мне визит. Каждый раз я отвечал одно и то же: благодарю за внимание, но, учитывая состояние моего здоровья, врачи не рекомендовали мне принимать гостей. Правда, однажды ее отец все же пришел ко мне с достаточно резким разговором, но сейчас я не хочу о том говорить... Патрик, если ты хочешь знать мое мнение о Розамунде, то я скажу так: ее поступок меня разочаровал, и отныне я не могу одобрять твой выбор. Конечно, сын, решать тебе, но... Как бы ни была наивна и неопытна молодая девушка, но ее поступки не должны нарушать законы морали. Конечно, иногда обстоятельства складываются так, что ошибки людей извинительны и вызваны непростыми жизненными условиями, но, на мой взгляд, по отношению к Розамунде это не имеет никакого отношения.

Почему-то слова герцога о Розамунде меня не удивили, вернее, я с самого начала ожидала чего-то подобного. Домашняя барышня и человек, о котором ходит дурная слава... Все верно: хорошим девочкам часто нравятся плохие мальчики.

– Боюсь, что я утомил вас своими разговорами... – обратился ко мне герцог. – Вы с дороги, а я никак не даю вам отдохнуть.

– Да, разумеется... – я поднялась с места. Вообще-то я бы не отказалась узнать еще кое-что из того, как обстоят дела в семье, частью которой я невольно стала (ничего особенного, просто извечное женское любопытство!), но если отец Патрика не желает посвящать меня в подробности, то и настаивать не стоит. Пусть сами разбираются в своих делах, лишь бы вся эта история побыстрей подошла к концу. А мне, и верно, лучше отдохнуть, потому что я действительно устала за последние дни.

Утром меня разбудил стук в дверь комнаты – это пришла служанка. Оказывается, время уже близится к полудню – ничего себе я поспала! Однако думать об этом было некогда – служанка сказала, что к хозяину приехала гостья, и желает меня видеть. Ясно – прибыла герцогиня, а в случае, когда тебя зовут такие люди, следует поторапливаться.

Первым, кого я встретила, был Патрик. Он ждал меня за дверями, и при моем появлении отвесил шутливый поклон.

– Безмерно рад видеть тебя, моя дорогая. Мы с тобой столько времени провели вместе, но я никогда не замечал, как ты любишь поспать.

– Если честно, то я и сама такого от себя не ожидала.

– Зато сегодня я – ранняя пташка. Столько новостей, что просто не до сна.

– Мне уже сказали, что приехала герцогиня Тирнуольская.

– А то как же, нанесла нам визит. Я с ней уже пообщался, и теперь она бы хотела с тобой познакомиться. Кстати, сегодня у нас был еще один гость.

– А не рановато ли для посещений?

– Не в этом случае. Помнишь лейтенанта Тарс, того самого, которого мы встретили возле городских ворот? Так вот, сегодня с утра он пришел к нам, чтоб сказать следующее: те двое стражников, которые по его приказу сопровождали нас, при возвращении доложили ему, что неподалеку от нашего дома за нами стали следить двое мужчин. Дескать, изображали из себя зевак, но опытных стражников не проведешь – они даже приметы этих двоих запомнили, и сообщили их лейтенанту. Начальству об этом он докладывать не стал – слишком незначительное событие, но зато счел необходимым предупредить нас.

– Люди герцога Малк?

– Наверняка. Их всего двое – явно были поставлены только для слежки. Ну, раз для наблюдения отправлены всего пара человек, то, похоже, герцог всерьез надеялся на то, что его люди перехватят нас по дороге. Сейчас он уже знает, что мы вернулись домой. Впрочем, знает не он один: новости быстро разносятся по городу, и к этому времени у меня уже есть пара приглашений на вечеринки.

– Надеюсь, ты выразил благодарность новому знакомому? Я имею в виду лейтенанта Тарс. Помнится, двум нашим сопровождающим ты вручил по золотой монете.

– А то как же, без благодарности не обошлось! Я его даже со своим отцом познакомил, и это произвело на парня должное впечатление! Он, как я ранее и предполагал, происходит из достаточно бедной семьи, и для него раут у баронессы Фалк был едва ли не самым значимым событием в жизни, да и на том рауте, скорей всего, он оказался случайно... Правда, деньги лейтенанту я предлагать не стал – это, как понимаешь, дурной тон, но зато заверил этого человека в своей дружбе, и сказал, что буду рад увидеть его на нашем ближайшем семейном празднике...

– И что же ты собираешься праздновать? Помолвка у вас уже была, значит, остается только мальчишник перед свадьбой.

– Как мило с твоей стороны напомнить мне об этом!.. – хмыкнул Патрик. – А пока что, моя дорогая, разрешите предложить вам руку – мы все же считаемся семейной парой, и перед лицом родственников надо предстать по всем правилам, то бишь под ручку.

– Как вы любезны!

– Ах, что вы, не стоит благодарностей!

Отец Патрика сегодня выглядел куда лучше – похоже, приезд сына оказался для него лучше любого лекарства. Такое впечатление, что он даже немного помолодел, да и чувствовал себя, по его словам, неплохо. Могу только порадоваться за него.

Герцогиня оказалась невысокой женщиной с милым лицом и безупречной осанкой. Ее одежда выглядела очень простой, хотя сшита из дорогой черной ткани, а единственным украшением, которое герцогиня себе позволила, была брошь с черным ониксом. Да, идеальный образ вдовы, которая даже в малости не отступит от общепринятых правил. На первый взгляд герцогиня выглядела спокойной, тихой и чуть отрешенной от жизни, только вряд ли стоит доверять первому впечатлению. Вчера отец Патрика между делом упомянул, что не так давно герцог Малк попытался, было, в завуалированной форме предложить несчастной вдове пойти на мировую, только та сделала вид, что не понимает, о чем идет речь.

– Рада познакомиться с вами, моя дорогая... – улыбнулась герцогиня, но ее глаза оценивающе смотрели на меня. – Должна признать, что моему племяннику очень повезло – он встретил себе прекрасную спутницу в том долгом пути, который ему посчастливилось пройти благодаря вам.

Да, женщина несколькими словами сразу же дала мне понять: несмотря ни на что, пока что она оценивает меня как временную подругу ее племянника. Ну и ладно, я ни на что другое и не претендую, сама бы хотела, чтоб эта история поскорей закончилась, а не то можно излишне привязаться друг к другу.

– Благодарю вас за добрые слова... – надеюсь, мое приседание в поклоне она сочла приемлемым. – Я рада, что помогла в трудной ситуации. Очень надеюсь на то, что скоро придет конец всем несчастьям, которые обрушились на ваши семьи, и в дальнейшем они обойдут вас стороной.

– Рада слышать... – во взгляде герцогини появилась доброжелательность – кажется, что-то во мне ей понравилось. – Если бы не вы, то для наших семей все могло кончиться самой настоящей катастрофой.

– Наша встреча с Патриком произошла совершенно случайно.

– Да, и я благодарю Небеса за эту случайность. Кстати, о вашем браке по столице ходит немало разговоров.

– А как о нем стало известно?.. – поинтересовалась я. – Все же Патрика в нашем городе никто не знал...

– За это скажите спасибо своим родственникам... – пожала плечами герцогиня. – Если я правильно поняла, то уже на второй день ваш дядя стал интересоваться, за кого он умудрился выдать замуж свою племянницу, поднял шум до небес, стал выяснять, кто такой Патрик Серелей. В вашем городе в то время было немало гостей (кое-кто приехал и из столицы), а история с внезапным замужеством заинтересовала очень многих, в том числе и тех, кто ранее знал Патрика, а среди гостей были и такие. Ясно, что вскоре о вашем браке узнали и в столице.

– И каково общее мнение?

– Ну, светский брак – он и есть светский брак, незадолго до своей свадьбы его заключают многие мужчины. Вполне естественно предположить, что о нем какое-то время поговорили, но всерьез не отнеслись – мол, дело обычное. Правда, многие из наших знакомых по сей день надеются увидеть супругу моего племянника еще до развода – просто всем хочется узнать, на какой красавице Патрик остановил свой выбор, и чем она его привлекла...

Ну, я так и думала, что дядя Тобиас не успокоится, пока не разузнает все о Патрике. Дядюшка, и верно, никогда бы не выдал меня замуж, не выяснив подноготную жениха, но в тот день моего родственника, можно сказать, взяли нахрапом. Даже по короткому замечанию герцогини мне стало ясно, как много в нашем городке было разговоров о моем внезапном замужестве! Не удивлюсь, если там этот невесть откуда возникший брак все еще считается неостывшей новостью.

Между тем герцогиня продолжала:

– Давайте не будем терять время понапрасну – рассказывайте обо всем, что с вами произошло! Меня интересуют все подробности...

Вздохнув про себя, нам с Патриком, дополняя друг друга, в который уже раз пришлось рассказывать обо всем, что происходило в долгом пути. Повествование заняло немало времени, после чего женщина какое-то время молчала.

– Все это время я собирала сведения о герцоге Малк... – наконец заговорила женщина. – Не буду скрывать – у меня скопилась целая гора более чем неприятных фактов об герцоге: тут и жульничество с поставками в армию, и обман, и вымогательство, и подготовка к заговору... Все так, только вот, боюсь, Его Величество не даст хода всем этим документам – сочтет, что у меня от горя помутилось в голове, тем более что герцог Малк уже провоцирует подобные слухи. Впрочем, если даже Его Величество отнесется всерьез к собранным мной доказательствам, и накажет герцога, то это ограничится всего лишь его высылкой из столицы – король вряд ли захочет ссориться с дворянством, потому как у герцога там серьезная поддержка. Надо признать: герцог пользуется немалым авторитетом, и чтоб его свалить, нужна некая убийственная улика, которая заставит Его Величество посмотреть на герцога иным взглядом. Сейчас, кажется, вы мне дали в руки кое-что из тех неопровержимых доказательств.

– Вы имеете в виду исчезновение госпожи Тасье, актрисы?

– И это тоже. Всем известно, что она была фавориткой герцога Малк, и он исполнял все ее прихоти – по слухам, был всерьез увлечен ею. Более того: поговаривают, что последний раз, когда ее видели, она сказала подруге, что собирается отправиться в особняк герцога Малк – там он назначил ей свидание. Если же слова вашей драконицы соответствуют истине (да и лесная ведьма говорила об этом), то после того, как с Патрика было снято колдовство, оно должно перекинуться как на колдуна, который провел обряд, так и на заказчика, то есть на герцога Малк. Называя вещи своими именами, эти двое должны превратиться в драконоподобные существа. Если в этот момент возле герцога находилась его дама сердца, то, думаю, ее участь была предрешена. Я склонна думать, что так и произошло, потому как в последнее время герцога Малк никто не видел – говорят, уехал за город. Патрик, тебе это ничего не напоминает? Можешь не отвечать, ответ ясен и без слов. Знать бы еще, где герцог сейчас находится, а от столицы он вряд ли далеко отъедет... Надо каким-то образом разговорить слуг в доме герцога, хотя сделать это непросто – они приучены держать язык за зубами... Да, и вот еще что: Патрик, твоя милая супруга не должна покидать пределы этого особняка, и этот вопрос даже не обсуждается. Она сейчас нужна герцогу, как никто иной – только находясь рядом с ней, он может снова выглядеть человеком.

– Понимаю.

– Ну и хорошо, что понимаешь. В свою очередь я пришлю сюда пяток моих охранников под видом слуг.

– Благодарю.

– Не за что благодарить – это самые необходимые меры предосторожности. А вот насчет Розамунды, твоей невесты, все обстоит несколько сложнее. Каюсь: я отчего-то совсем упустила ее из виду, и это было моей ошибкой. Спохватилась я лишь после того, как твой отец поведал мне историю с пропавшим письмом. Правда, тут расследование пошло не в пример легче: родители Розамунды не баловали слуг деньгами, а частенько и вовсе задерживали оплату, упрекая слуг в лени и нерадивости. Те же, в свою очередь, при таком отношении к себе не собирались хранить верность своим хозяевам. Скажу больше – слуги и сами были не прочь посплетничать о жмотах-хозяевах, а уж за пару лишних монет готовы выложить посторонним все, что знают. Ну, а если подкинуть еще деньжонок, то слуги не хуже стражников будут следить во все глаза за тем, что происходит в доме, и от них не укроется ни одна мелочь...

По словам герцогини, Валентайн начал ухаживать за Розамундой через день после того, как Патрик вынужден был тайно покинуть столицу. Причина внезапно вспыхнувших чувств герцогине была понятна – раз герцог Малк упустил Патрика, то велика вероятность, что исчезнувший жених даст знать о себе любимой невесте. Валентайну ничего не стоило вскружить голову Розамунде, тем более что ей самой новый поклонник нравился куда больше имеющегося жениха. Более того: на фоне остроумного и красивого Валентайна Патрик казался скучным и не очень-то привлекательным. А еще семья герцога Малк была богаче герцога Нельского, что тоже было немаловажно.

Спустя несколько дней девица и вспоминать не хотела о своем женихе, тем более что, по словам Валентайна, он давно влюблен в Розамунду, но понял, насколько она ему дорога лишь после того, как услышал о ее помолвке. Дескать, с того самого мгновения в его сердце появилась зияющая рана, а его любовь к Розамунде растет не по дням, а по часам! Теперь молодой человек мечтает только о том, чтоб прекрасная Розамунда стала его женой, но для этого нужно разорвать ее помолвку, только вот сделать это следует так, чтоб не пострадала ее репутация, и чтоб не вызвать гнев Его Величества, ведь отец ее жениха – родной брат короля. К сожалению, Его Величество благоволит Патрику, как своему племяннику, а, значит, может счесть разрыв помолвки личным оскорблением. Мол, чтоб этого не случилось, Валентайн согласен сам поговорить с Патриком, объяснить ему, что не стоит разбивать два любящих сердца, а для этого ему нужно знать, куда отправился Патрик, и где его можно найти. Вот потому-то, как только Розамунда узнает, где находится ее жених, пусть сразу же сообщит Валентайну – тот без задержки помчится к Патрику, переговорит с ним, объяснит ситуацию, а потом о будущем можно уже не беспокоиться – будет свадьба, роскошное платье, ларец с фамильными драгоценностями и безоблачное счастье!

Беда еще и в том, что у Валентайна плохая репутация в свете, хотя его вины тут нет – это все происки завистников! Однако если кто-то узнает о трепетных отношениях влюбленных, то разразится страшный скандал, чего надо избежать! А до того времени, чтоб не спугнуть счастье, обоим молодым людям стоит делать вид, будто они равнодушны друг к другу! Конечно, это непросто, но можно постараться ради будущего счастья!..

Все эти разговоры полностью захватили Розамунду, и когда ей принесли письмо от Патрика, она сразу же отнесла его Валентайну. На следующий день Валентайн с горестным видом сообщил влюбленной девице, что в письме не указано место, где сейчас находится Патрик, но об этом жених наверняка сообщил в другом письме, которое написал отцу. Понятно, что Розамунда без колебаний согласилась его раздобыть...

– Откуда я так хорошо об этом знаю?.. – продолжала герцогиня. – Все просто: Розамунде надо с кем-то поделиться своими чувствами, и единственный человек, от кого она не имеет тайн – это ее незамужняя тетушка, сестра отца. Именно она всюду сопровождает свою племянницу, и едва ли не поддерживает во всех начинаниях – дескать, Валентайн куда красивей и богаче Патрика, да и любит тебя куда сильней! А уж денег-то у него наверняка больше, чем у твоего нынешнего жениха! Дескать, не надо было так торопиться с помолвкой, тогда бы все было куда проще! Эти две... особы едва ли не целыми днями говорят о том, какая счастливая жизнь с любящим мужем скоро наступит у Розамунды! Как выражается тетушка – ах, милая, то, что между вами происходит – это настоящий роман! Ах, только представь: в нашей жизни – и роман!.. Тетушка с племянницей к этому времени даже фасон платья на свадьбу придумали, и список составили, кого из родственников на свадьбу пригласят...

Н-да, – подумалось мне. – Надо ж до такого додуматься! Значит, у них в голове уже сложился сюжет романа с душещипательным сюжетом о двух несчастных влюбленных, которых может разлучить жестокий рок, но они изо всех сил борются за свое счастье... Такое впечатление, что у тетушки, несмотря на возраст, ума не больше, чем у ее любимой племянницы! Теперь понятно, в кого Розамунда такая бестолковая – наследственность не обманешь.

– А родители Розамунды – они знают об этом?

– Частенько родители последними узнают о проказах своего дитятка... – усмехнулась женщина. – Зато слуги улавливают обрывки разговоров хозяев, и сделают правильные выводы. Если же учесть, что слуги в том доме не испытывают особой любви к своим хозяевам, а все новости позже обсуждают на кухне, то думы дочки хозяев для них давно не секрет. Кроме того, как бы Розамунда с ее тетушкой не таились, а в мелочах все одно промахиваются: то письмо тайком отнести надо, то юной красотке от кого-то записку несут, то еще какая-то надобность возникнет... Да любой мало-мальски наблюдательный человек на основании того, что видит, в состоянии сделать правильный вывод!

– Неужели отца Розамунды не смутило то, что я прислал им записку с просьбой вернуть письмо?.. – поинтересовался герцог.

– Почему же, смутило... – усмехнулась герцогиня. – Во всяком случае, у него появились подозрения, что все может оказаться не совсем так, как он рассчитывает. Однако Розамунда рыдает, и утверждает, что ни о чем не знает, и что она ужасно расстроена... Надо сказать, что сейчас отца Розамунды куда больше занимает другой вопрос: он намерен заявить Патрику, что раз тот перед свадьбой с его дочерью решил поразвлечься напоследок, и заключил с какой-то девицей светский брак, то теперь не должен просить за Розамундой приданое – мол, это будет считаться извинением за поступок, который нанес душевную рану его дочери. Говоря откровенно, приданого-то у девицы – кот наплакал, но ее папаша не хочет давать даже его... А еще этот человек забыл, что по молодости, перед своей свадьбой, он тоже заключал светский брак с какой-то девушкой, причем там все закончилось скандальной историей... Короче, Патрик, тебе решать, останешься ты со своей невестой, или нет. Мое мнение – советую расторгнуть помолвку, пока не поздно.

– Тетушка, я всегда восхищался вашим умом... – развел руками Патрик.

– Значит, решил воспользоваться моим советом... – сделала вывод герцогиня. – Что ж, похвально и разумно. Кроме того, у тебя заключен светский брак, и пока что ни о каком разводе между вами речи быть не может.

– Но помолвка...

– С ней разберемся... – отмахнулась женщина. – Раз Патрику больше ничего не грозит, то и я перестану осторожничать. К тому же герцог Малк теперь уязвим. Получается, что перевес сил на моей стороне, и я намерена этим воспользоваться...

Очень хочется спросить: а нельзя ли к этим намерениям не примешивать меня?

Глава 16

За окном уже вечереет, а Патрик все еще не вернулся. Ох, побыстрей бы он пришел, а не то мне уже начинает казаться, что день тянется бесконечно! Говоря откровенно, в особняке герцога Нельского я чувствую себя, скажем так, не в своей тарелке – мало того, что все еще не могу привыкнуть к новому месту, так вдобавок здесь слишком много роскоши, и потому я чувствую себя несколько сковано. Конечно, можно бы пойти и поговорить с отцом Патрика, только вот меня немного стесняет некоторая неопределенность в будущем – неизвестно, как сложатся наши дальнейшие отношения с Патриком, и если что пойдет не так, то лучше не привязываться друг к другу.

Подошла к зеркалу, еще раз посмотрела на себя – простое, но красивое платье, аккуратная прическа, небольшие серебряные серьги в ушах, серебряная цепочка на шее, обручальное кольцо на пальце... Все без изысков, и в то же время создает милый образ скромной и робкой девушки – как сказала герцогиня, это именно то, что сейчас и требуется, потому как тихие девушки с застенчивой улыбкой часто нравятся мужчинам даже больше, чем яркие красотки. От меня требовалось не выходить из этой роли скромницы, лишнего не говорить, но в то же время показать, что я сумела очаровать сына герцога тем, что держалась естественно и просто, что особенно привлекает мужчин после столичных жеманниц. А еще Патрик был прав в том, что сил и напора у герцогини хватало, останавливаться в своем желании отомстить герцогу Малк она не собиралась, и было ясно, что эта женщина относится к числу тех людей, кого трудно свернуть с намеченной цели, и кого желательно иметь другом, а не врагом.

Как герцогиня и предполагала, сегодня к отцу Патрика, герцогу Нельскому, то и дело заглядывают посетители. На первый взгляд, причина для визита звучит более чем обосновано: все проявляли заботу о здоровье герцога, который все никак не может поправиться, а заодно визитеры желают поприветствовать Патрика, вернувшегося после долгой отлучки. Если же говорить прямо, то сейчас Патрик интересует гостей куда больше, чем здоровье его отца: как утверждает молва (и это весьма неприятно), сын герцога Нельского связался с темными силами, и потому был вынужден на какое-то время едва ли не сбежать из столицы, отсиживаясь неизвестно где. Конечно, в это никто особо не верит, но все же... Теперь молодой человек вернулся, да еще и женатым, и потому едва ли не каждый жаждет посмотреть на Патрика, выискивая на его лице следы темного колдовства и оборотничества. Заодно гости желали узреть, с какой такой особой сын герцога заключил светский брак, и намеревались выяснить, сколько еще продлится этот странный союз. Вообще-то приличия требуют, чтоб к моменту возвращения в столицу подобный брак был уже расторгнут, но тут уж все зависит от желания молодого мужа – что ни говори, но кое-кто с разводом тянет до последнего...

С гостями Патрик вел себя непринужденно, рассказывал, как скучал по столице, что ему до смерти надоела провинция (а особенно те семейные дела, которыми он был вынужден заниматься), интересовался новостями... В общем, душа-парень! Я же, в свою очередь (когда меня желали представить очередному гостю), вела себя едва ли не как послушница монастыря, но в то же время пыталась быть милой, и с нескрываемым обожанием смотрела на Патрика, можно сказать, глаз не сводила с предмета своего обожания. Уж не знаю, что думали друзья-приятели моего дорогого супруга, глядя на меня, но хочется надеяться, что со своей ролью я справилась неплохо.

Несколько раз в разговоре с гостями Патрик с досадой упоминал о том, что после своего возвращения в столицу узнал о том, что насчет него ходит множество весьма неприятных слухов, которые настолько нелепы и отвратительны, что нормальному человеку поверить в них совершенно невозможно. Затем, с тяжким вздохом и страданием в голосе, Патрик сообщал, что ему известен автор этих мерзких вымыслов, и от этого человека он ничего подобного не ожидал – мол, мы, конечно, никогда не были друзьями, но, тем не менее, так поступать не следует, пусть даже дело касается личных отношений. Вернее, очень личных... Более дорогой супруг ничего не говорил, лишь намекал, что истинная причина, на основании которой распространяются все эти нелепые слухи, очень скоро станет всем известна. Должна сказать, что гости были немало заинтригованы, но никаких подробностей добиться не смогли.

Позже Патрик мне сказал: надеюсь, то, что я сейчас сказал, уже до вечера разнесут по салонам, гостиным и залам столицы. Ну, а когда Патрику пришло короткое послание от герцогини: мол, пора идти в дом семейства Клийф – там тебя уже заждались!, то дорогой муж, прихватив роскошный букет, отправился к своей невесте – он заранее предупредил родителей Розамунды о своем визите. Ему предстоял непростой разговор, и, надеюсь, Патрик выполнит свою задачу, как надо.

Дело в том, что днем герцогиня посетила двух сестер, которые являются фрейлинами королевы. Эти незамужние дамы довольно-таки преклонного возраста считаются едва ли не первыми сплетницами при королевском дворе: конечно, мы все не без греха, любим перемывать чужие косточки, а уж среди придворных трепать языками любят почти все. Однако даже среди тех переносчиков новостей эти две немолодые особы выделялись особой страстью знать все и обо всех, а также стремлением, если можно так выразиться, совать свои длинные носы во все щели. Ну, а то, что становится известно этим особам – об этом сразу же узнавали все, и именно этим решила воспользоваться герцогиня.

Так вот, герцогиня Тирнуольская, нанеся визит сестрицам-сплетницам в связи с каким-то не очень значимым делом, помимо всего прочего сообщила о том, что после долгой отлучки в столицу вернулся ее племянник, сын герцога Нельского, после чего обрадованный герцог пошел на поправку – все же лад и покой в семье является лучшим лекарством. Кстати, молодая жена ее племянника (а он, как известно, заключил светский брак) ей очень понравилась, и герцогиня даже питает надежду, что, возможно, брак перерастет из светского в церковный. На вопрос донельзя удивленных фрейлин «а как же его невеста?!», герцогиня с досадой произнесла нечто вроде того, что, дескать, об этой девице она даже слышать не желает, и надеется, что Патрик сегодня же решит этот вопрос. Мол, он собирается посетить дом невесты к вечернему чаю, и там поговорит как с невестой, так и с ее родителями, потому как выяснились некоторые обстоятельства, после которых брак ее племянника с Розамундой Клийф может оказаться совершенно не нужным этим молодым людям... Чуть позже герцогиня откланялась, и покинула изнывающих от любопытства фрейлин в полной уверенности, что две эти особы обязательно нагрянут в дом семейства Клийф к вечернему чаю. Остается надеяться, что все пройдет так, как и задумывалось.

Время тянулось бесконечно, и когда я, наконец, увидела в окошке, что Патрик возвращается, то с трудом удержалась, чтоб не броситься ему навстречу.

– Ну, как все прошло?.. – спросила я, как только Патрик зашел в комнату. – Надеюсь, после того, как ты объявил о разрыве помолвки, тебя чаем не облили?

– Да мне его даже не предложили... – хмыкнул Патрик. – А я так надеялся на теплый прием!

– Насколько я поняла, в своих надеждах ты обманулся.

– Вроде того. Пойдем к отцу, там все и расскажу...

Надо сказать, что после возвращения сына, здоровье герцога, и верно, стало улучшаться, во всяком случае, он даже пытается встать с кровати, хотя подобное ему категорически запрещает лекарь. Вот и сейчас он с трудом, но самостоятельно перебрался в высокое кресло за столом, и внешне выглядит куда спокойней и уверенней, чем пару дней назад.

– Надеюсь, дело обойдется без дуэли?.. – поинтересовался герцог, как только Патрик вошел в его комнату.

– Я тоже на это рассчитываю...

По словам Патрика, когда он пришел в дом родителей Розамунды, то оказалось – там, и кроме него, хватало народу: за большим обеденным столом почти не было свободных мест, все занято родственниками и гостями. Как видно, отец невесты был немало встревожен слухами о крайне легкомысленном поведении своего предполагаемого зятя, и в чем-то его можно понять: что ни говори, но в жизни бывает всякое, и потому (не приведи того Небеса!) светский брак с какой-то девицей может плавно перетечь в церковный союз. Конечно, особой уверенности в этом нет, скорей, это обычная мужская блажь – ну, захотел парень развлечься перед свадьбой, с кем не бывает!, но все же рисковать не стоит. Именно потому отец Розамунды предусмотрительно решил обзавестись свидетелями непростого разговора с будущим зятем, и пригласил, так сказать, на вечерний чай (а что, хороший предлог, не лучше и хуже других) пару-тройку своих родственников из числа тех, которые всегда могут подтвердить любые слова оскорбленного папаши. Ну, а внезапное появление двух королевских фрейлин (которые заявились в дом семейства Клийф под каким-то надуманным предлогом) отец Розамунды и вовсе счел подарком судьбы – все складывается как нельзя лучше! Теперь женишок не отвертится, согласится со всеми условиями будущего тестя! Ну, а пока что надо обвинить жениха дочери во всех мыслимых и немыслимых грехах, выставить Розамунду невинной жертвой (а свидетели все это подтвердят), и заставить его как можно быстрей сыграть свадьбу на самых выгодных условиях как для самой невесты, так и для ее немалого семейства.

Даже не предложив Патрику сесть, хозяин дома стал высказывать молодому человеку свои претензии, которых у него накопилось ой как немало. Помимо всего прочего, тут были вспомянуты и внезапный отъезд жениха, и его долгое отсутствие в столице, и неуважение к своей невесте и ее родителям, и нелепый светский брак, и многое, многое другое, причем все это было сказано весьма раздраженным тоном. Свое возмущение отец Розамунды изливал долго, не менее четверти часа, иногда позволяя себе нетактичные выражения – и все это время Патрик стоял, не говоря ни слова. Как сейчас признался нам Патрик – очень хотелось поставить на место этого излишне разошедшегося человека, но он решил пока сдержаться. Когда же папаша Розамунды, наконец-то, выдохся в своих обличительных речах, и стал по второму, а кое-где и по третьему разу повторять одно и то же – вот тогда Патрик попросил позвать Розамунду: мол, вы правы, нам надо объясниться, а чтоб не случилось недоразумений, сделать это следует при родственниках невесты.

Когда же Розамунда появилась (причем с весьма кислым выражением на лице), то Патрик первым делом вручил ей букет, и поблагодарил девицу за то, что в недавнем прошлом она согласилась на его предложение руки и сердца. Однако на днях ему поведали о том, что сердце прекрасной невесты давно и безоговорочно отдано другому человеку, и у тех двоих, как утверждают, возникли сильные и глубокие чувства, а в этом случае Патрик не считает для себя возможным рушить счастье двух молодых людей, так сильно любящих друг друга. К тому же Патрик решился вступить в светский брак, что, без сомнений, нанесло Розамунде жестокую душевную травму.

На основании всего вышеизложенного Патрик заявил (сохраняя на лице трагическую мину), что с этого момента он считает своим долгом разорвать помолвку, и отныне прелестная Розамунда может считать себя свободной от всех обязательств, и, не скрываясь, сможет сочетаться браком с тем, кому отдала свое сердце. Единственное, о чем он просит бывшую невесту – так это передать ее новому избраннику, что тому молодому человеку следовало прямо сказать Патрику о своих чувствах к милой Розамунде, а не пытаться разрушить помолвку сказками о том, что его соперник связался невесть с какими темными силами. Конечно, каждый борется за свое счастье так, как умеет и как считает нужным – по большому счету, это можно понять и даже простить. Тем не менее, возлюбленному Розамунды следовало найти другой метод сражения за ее сердце, потому как дурные слухи, распространяемые им о сопернике, вряд ли можно считать честным способом борьбы за любовь прекрасной дамы, и они не красят ее нового избранника.

В ответ Розамунда (на лице которой после слов Патрика появилась счастливая улыбка) сказала, что невероятно рада услышать эти слова, и благодарна за них. Дескать, не стоит более скрывать того, что она не любит своего нынешнего жениха (и даже более того – никогда его не любила!), зато ее нового избранника можно назвать самым прекрасным человеком на свете! Он невероятно хорош собой, богат, знатен, любит ее всем сердцем, и всей душой стремится быть вместе с ней. В самое ближайшее время, как только ее возлюбленный узнает, что Патрик освободил Розамунду от нежеланного брака – он сразу же приедет к ее отцу с предложением руки и сердца.

– Что было потом?.. – поинтересовался граф.

– Это трудно описать словами... – хмыкнул Патрик. – Все сидели с растерянным видом – услышать такое никто не ожидал, зато Розамунда стояла довольная и счастливая – ведь все произошло так, как ей и хотелось. Правда, мой несостоявшийся тесть не нашел ничего лучше, как неестественно веселым голосом попытаться сказать, что у его дочери очень необычное чувство юмора, и это просто оригинальная шутка, над которой через минуту все посмеются, но было ясно, что в данный момент никому не до смеха.

– Она назвала имя счастливца?

– А то как же! Розамунда гордо заявила, что с Валентайном, сыном герцога Малк, у них самая настоящая любовь, о которой другим можно только мечтать, и они двое просто созданы друг для друга, только вот из-за злого рока не могли быть вместе. Теперь же, когда она свободна, можно начать готовиться к свадьбе, тем более что именно об этом давно мечтает ее новый жених.

– И что на это сказал отец Розамунды?.. – спросила я.

– Да там вообще никто ничего не сказал – все сидели с открытыми ртами после того, как узнали имя нового возлюбленного Розамунды. По-моему, даже фрейлины на какое-то время потеряли дар речи. Дурная репутация Валентайна известна слишком хорошо, и к тому же идут разговоры о том, что герцог Малк стал подыскивать сыну жену среди иноземных принцесс, благо за некоторыми из них дают очень неплохое приданое. Потом мать Розамунды упала в обморок, отец стал кричать, гости зашумели... В общем, там было нескучно.

– А как во всей этой кутерьме повела себя твоя бывшая невеста?

– Она никак не могла понять, отчего все накинулись на нее с обвинениями! Стояла с недоуменным видом, и говорила что-то вроде того: мол, вы же должны за меня радоваться, а ведете себя так, что мне хочется заплакать... Ну, а я воспользовался моментом, чтоб откланяться. Правда, меня пытались задержать, но безуспешно.

– Представляю, что сейчас творится в том доме!.. – покачала я головой.

– Сомневаюсь, что можно представить в полной мере размер катастрофы! Рухнули все планы семейства, причем все это произошло в присутствии свидетелей! Уже к завтрашнему дню об этом будет знать вся столица! Но главное – я дал понять родственникам Розамунды и их гостям: все разговоры о том, что я будто бы связался с темными силами и едва ли не превращаюсь по ночам в чудовище – это выдумки Валентайна. Что ж, подобное вполне в духе сына герцога Малк – не зря же у него репутация далеко не самого порядочного человека, и для него кого-то оболгать – едва ли не в порядке вещей. Впрочем, Розамунда не стала опровергать эти мои слова – похоже, ей даже польстило, на какие безумства готовы кавалеры ради нее. Так что, думаю, смолкнут все разговоры о том, будто я имею дело с темными силами.

Да уж... – подумалось мне. Хороша, видно, репутация у сына герцога Малк, раз люди готовы поверить в то, будто ради своих низменных целей он способен на подобное! Хотя для многих обывателей такое поведение сильных мира сего рассматривается, скорей, как поступки тех, кому дозволено все по праву рождения. Хотя кто знает – возможно, и у таких людей бывает что-то светлое в душе.

– Наверное, это прозвучит глупо, но вы можете предположить, что этот самый Валентайн и в самом деле влюбился в Розамунду?.. – спросила я. Ответом мне были едва скрытые улыбки – похоже, что Патрик с отцом совершенно исключали такую возможность.

– Если бы ты имела хоть малейшее представление о том, что за человек Валентайн, то такая мысль не пришла бы тебе в голову... – развел руками Патрик. – Сын герцога Малк и высокие чувства – это звучит нелепо. Да и ранее он не обращал никакого внимания на Розамунду. Грубо говоря, он стал подбивать к ней клинья сразу же после того, как я исчез из столицы – как видно, сын стал выполнять поручение отца: надо было каким-то способом выяснить, куда я сбежал, и где отсиживаюсь. Понятно, что мой отец никогда не ответил бы на этот вопрос, а вот у невесты кое-что можно выяснить. Конечно, репутация у Валентайна не из лучших, за ним тянется целый шлейф скандальных историй, но, тем не менее, он достаточно обаятелен, и умеет внушить к себе немалое расположение. К тому же сын герцога весьма недурен собой (с этим не поспоришь!), и потому задурить голову молодой девушке для него не составило ни малейшего труда.

– Хотя герцог Малк достаточно состоятельный человек, тем не менее, всем в столице известно, что у его сына серьезные карточные долги, да и на бегах этот молодой человек просаживает немалые деньги... – добавил герцог. – Так что Валентайну требуется богатая невеста, вернее, очень богатая, а так как у них с отцом намечены далеко идущие планы, то супругой сына герцога Малк должна стать очень знатная особа с влиятельной родней. Несмотря на скандалы и растущие долги, Валентайн – человек достаточно расчетливый, свою гм... свободу намерен продать за хорошие деньги и обширные связи. У семейства Малк уже идут некие переговоры с родственниками предполагаемой невесты, обсуждается приданое, обговариваются условия подписания брачного контракта... При столь серьезных подходах к будущей семье (да еще и с прицелом на трон) такие девушки, как Розамунда, на роль супруги всерьез рассматриваться не могут.

Н-да... – подумалось мне. Невеста Патрика (очень надеюсь, что уже бывшая) наверняка очень привлекательная девушка, но она же не единственная красавица на свете, и вряд ли Валентайн потерял от нее голову! Наверняка рассматривает ее очередное любовное приключение, на которое он пошел по просьбе отца. Кроме того, богатое приданое легко может превратить любую невзрачную особу в неотразимую красотку, от которой мужчины не смогут отвести глаз. Не удивлюсь, если именно сундуки с золотыми монетами и обширные земельные угодья станут решающим доводом в пользу той или иной невесты. Увы, но у Розамунды не имеется хоть сколько-нибудь значимого приданого, особой знатностью ее семейство похвастаться не может, да и значимых связей при королевском дворе у них тоже не имеется. Ну, а красота – это дело такое: сегодня есть, а завтра его уже нет... Не сомневаюсь, что семейство Клийф считало великой удачей то, что отцу Розамунды хитростью удалось подтолкнуть Патрика к женитьбе на его дочери, да только вот девица отчего-то решила, что нашла себе куда лучшего жениха. Боюсь, она все еще живет иллюзиями, и не осознала того, что натворила.

– Думаю, отец Розамунды в самое ближайшее время помчится к Валентайну – надо же выяснить, соответствуют ли истине слова дочери... – продолжал герцог. – Хотя, скорей всего, господин Клийф уже сейчас разыскивает Валентайна, ведь надо спасать честное имя семьи, а заодно и легкомысленное дитятко. Естественно, отец Розамунды намерен потребовать объяснений, а также собирается призвать сына герцога Малк жениться на несчастной Розамунде. Могу поспорить, что из их разговора не выйдет ничего хорошего. Дело может закончиться не просто скандалом, а и кое-чем похуже.

– А это может означать только одно – завтра отец Розамунды появится в нашем доме с утра пораньше... – сделал вывод Патрик. – Так что надо быть готовым ко всему, но сегодня не стоит пускать в наш дом никого из родственников Розамунды... А сейчас мне стоит показаться кое-кому из старых приятелей – надо же рассказать о том, за какой надобностью я ездил в провинцию, и как там умудрился жениться... Заодно узнаю, как быстро распространяются сплетни в столице.

– Охранника с собой не забудь взять... – вздохнул герцог. – Мало ли что...

– Не забуду. Остальные двое будут охранять вас... Да, и вот еще что: Черил ни в коем случае не стоит выходить из дома. Пусть пока что посидит в четырех стенах, так безопасней. Если уж на то пошло, то у нас прекрасная библиотека...

– С удовольствием ознакомлюсь с ней.

Да уж, в нашем непростом положении от лишней охраны отказываться не стоит. Герцогиня Тирнуольская, как и обещала, прислала нам трех своих охранников под видом слуг, и один из них должен постоянно находиться при Патрике, а двое остальных присматривают за домом – как бы чего не случилось. Что ж, спасибо герцогине, с охраной нам, и верно, куда спокойнее.

Не прошло и четверти часа после отъезда Патрика, как к герцогу пришел слуга, и сообщил, что в двери постучался какой-то бродяга: по его словам, он музыкант, и не так давно в провинции встретился с господином Патриком. Тот, дескать, велел ему отправиться в столицу (откуда музыкант был вынужден бежать из-за клеветы и жестокости некоего господина), и придти в дом герцога Нельского, что тот и сделал. Я сразу поняла, о ком идет речь – до столицы добрался тот самый музыкант, которого отец Розамунды нанял для того, чтоб разыграть спектакль перед Патриком. Коротко объяснила герцогу, кто желает его видеть. Думаю, и без долгих пояснений ясно, что отец Патрика пожелал с ним переговорить.

Когда музыкант появился перед нами, то первым делом сорвал со своей головы потрепанный берет, украшенный облезлым пером, и изобразил перед герцогом нечто вроде поклона.

– Ваша Светлость, если бы вы только знали, как я счастлив...

– Молодой человек, говорите потише... – поморщился отец Патрика. – От вас исходит слишком много шума.

– Прошу прощения, но я не всегда могу сдерживать свои эмоции! Льщу себя надеждой, что мне, как артисту, это извинительно! Повинную голову, как говорится... – теперь внимание музыканта переключилось на меня. – О, прекрасная госпожа, как же я рад видеть вас в добром здравии! Выполняя просьбу господина Патрика, я, едва ступив на мостовую нашей благословенной столицы, сразу же пришел туда, куда было велено сыном Его Светлости...

А вид у нашего музыканта, скажем так, не очень. Одежда еще больше обтрепалась и покрыта дорожной пылью, сапоги стоптаны, лицо осунулось, пара синяков под глазами, а дорожный мешок за плечами почти пуст. Похоже, в дороге ему пришлось нелегко. Хм, вроде Патрик заплатил ему немало, вполне бы хватило на дорогу в почтовой карете, и на неплохой отдых на постоялых дворах, но, судя по всему, у нашего нового приятеля что-то пошло не так.

– Где же ваша лютня?.. – поинтересовалась я. Помнится, Патрик упоминал о том, что прежнюю лютню он расколотил о спину музыканта-негодяя, когда тот стал дерзко преследовать прекрасную Розамунду..

– Прекрасная госпожа, если б вы знали, сколько бед я перенес в долгом и тяжком пути, когда добирался до столицы!.. – горестно простонал певец. – Если бы вы о них услышали, то зарыдали бы от жалости ко мне! А несчастная лютня, которую я сумел приобрести на жалкие монетки, собранные непосильным трудом... Она, конечно, была далека от совершенства, изготовлена из неподходящей древесины, и при игре издавала ужасные звуки, но, тем не менее, в свое время только при помощи этой лютни я не умер с голоду, зарабатывая себе на кусок хлеба! И вот, несколько дней назад, на одном из убогих постоялых дворов, когда я, под аккомпанемент струн, пытался спеть нежную песню некой милой даме, какой-то мерзавец вырвал из моих рук инструмент, и разбил его о мою несчастную многострадальную голову! Более того – его слуги избили меня и отобрали все деньги, что у меня имелись! То, что я жестоко пострадал – это даже не обсуждается, но меня гнетет другое – что я буду делать теперь, когда в моем кармане пусто, и нет возможности заработать на новую лютню?!

– Похоже, вы пели песню чужой жене... – этот вывод у меня напрашивался сам собой. Правда, развивать дальше свое предположение я не стала.

– Да какая разница, кому я пел?.. – искренне удивился музыкант. – В основе поступка этого бессердечного человека лежит зависть к моему голосу и талантам – у того мерзавца нет ни слуха, ни голоса!..

– Как раз о ваших артистических талантах я бы и хотел поговорить... – герцог довольно-таки невежливо перебил певца. – Надеюсь услышать от вас подробный рассказ о том, как вы согласились участвовать в некоем спектакле весьма дурного тона. Я имею в виду Розамунду Клийф и ее отца.

– Это забыть невозможно!.. – выдохнул музыкант. – Именно после того дня и (этим трудно не похвастаться!) столь умело сыгранного мною спектакля... Должен с горечью признать: именно с того момента в моей жизни все пошло наперекосяк! Более того – господин Клийф не заплатил мне даже ломаной медной монетки за мои труды, хотя обещал не поскупиться!..

– Не отвлекайтесь... – чуть поморщился герцог. – Вам не помешает знать, что цена вашей новой лютни будет зависеть, помимо всего прочего, не только от точности изложения той истории, но и от правдивости ваших показаний.

– О, Ваша Светлость, вы можете полностью довериться моему чистосердечию, да и скрывать вас я ничего не намерен!

Когда музыкант закончил свой рассказ (который, надо признать, был на диво подробным), герцог написал на листе бумаги несколько строк, и вызвал к себе одного из тех охранников, которых прислала герцогиня.

– Доставьте этого человека в дом герцогини Тирнуольской, и передайте ей это письмо... – приказал он высокому детине с крепкими кулаками. – А вы молодой человек... – герцог устремил взгляд на немного растерявшегося артиста. – Вы сейчас отправитесь в дом некой дамы, и повторите ей свой рассказ, причем советую вам быть с ней предельно откровенным.

– А как же моя лютня?.. – обиженно застонал музыкант. – Вы обещали...

– Выберите себе тот инструмент, который сочтете подходящим для себя, и я его оплачу... – чуть пожал плечами отец Патрика.

– О, Ваша Светлость!.. – кажется, если б наш гость мог, то он бы от радости запел благодарственную песню. Впрочем, через мгновение его лицо вновь приняло страдальческое выражение. – Но мой нынешний вид – он ужасен! Как же я могу показаться на глаза даме в столь потрепанной одежде, да еще и покрытой пылью?

Похоже, музыкант решил получить еще немного наличных – а что такого, можно и рискнуть, вдруг перепадет пара монет!, однако герцог лишь отмахнулся.

– Не волнуйтесь – обо всем позаботится та дама, к которой вы сейчас отправляетесь.

– О, благодарю!..

Когда же за рассыпающимся в благодарностях музыкантом закрылась дверь, герцог повернулся ко мне:

– Пусть этот человек побудет какое-то время под присмотром герцогини Тирнуольской – кто знает, может, он нам окажется полезен. Конечно, надо было бы ему заплатить хоть пару золотых, но я хорошо знаю таких людей: дай им в руки деньги – и в очень скором времени этого музыканта надо будет искать по кабачкам и веселым компаниям его товарищей по актерскому ремеслу!..

Патрик вернулся далеко за полночь. Как он и предполагал, всего лишь через несколько часов после разрыва помолвки об этом стало известно едва ли не половине населения столицы. На все расспросы Патрик лишь горестно вздыхал – дескать, давайте не будем вспоминать о столь горестном событии в моей жизни, лучше сменим тему разговора, благо поговорить есть о чем!.. Все дело кончилось веселой попойкой, хотя Патрик пил совсем немного, усиленно изображая неуемное веселье, радость от возвращения в столицу и горечь от разбитого сердца. Друзей-приятелей Патрика интересовало многое, в том числе и подробности его светского брака, а еще всех волновало, когда же состоится развод. Если о своей поездке в провинцию Патрик рассказывал, как о нудном и надоедливом семейном деле (которым вынужден был заняться из-за внезапной болезни отца), то насчет разрыва помолвки и будущего расторжения брака дорогой супруг сообщил следующее: все со временем узнаете, потому как я намерен отметить это дело небольшим кутежом...

Что же касается Валентайна, то его Патрик не видел – как выяснилось, этот молодой человек в последнее время несколько сменил свои привычки, в том числе стал реже появляться среди старых знакомых. Впрочем, герцогиня нам уже говорила, что Валентайн частенько стал уезжать в загородное имение, задерживаясь там на несколько часов. Что же касается самого герцога Малк, то он, по слухам, тоже внезапно покинул столицу (как было сказано – по крайне срочным делам, не терпящим промедления), не попрощавшись ни с кем. Ну, само по себе это не может быть чем-то странным: у каждого хватает неотложных забот, которые надо решать незамедлительно, однако если отсутствие герцога продлится достаточно долго – вот тогда люди могут начать задавать вопросы.

К тому же (опять-таки по слухам) именно герцог Малк не так давно вплотную занялся переговорами о возможном браке своего сына Валентайна с родственниками предполагаемой невесты, и дела, связанные с обсуждением пунктов брачного контракта, кажется, пошли на лад. Однако сейчас герцог никому не дает знать о себе, не выходит на связь ни с кем, и не отвечает на письма, что вызывает крайнее недовольство у тех, кто прибыл на эти переговоры. Те люди, кто еще недавно обсуждал брачный контракт, сейчас испытывают вполне обоснованные подозрения в том, что герцог под благовидным предлогом решил прервать переговоры, и никакой помолвки не будет. Более того – по слухам, среди тех, кто представляет интересы невесты (а это знатные люди, облеченные властью), растет вполне обоснованное недовольство сложившимся положением дел, и если такое неуважение будет продолжаться и дальше, то ни о каком подписании брачного контракта и речи быть не может. Валентайн от ответов на вопросы уклоняется, утверждая, что вскоре вернется его отец, все проблемы будут благополучно разрешены, а пока надо просто немного подождать... В общем, не сказать, в семействе герцогов Малк сейчас очень спокойное время.

Однако уже утром к нам с визитом приехала герцогиня Тирнуольская. Оказывается, к этому времени ее люди уже успели встретиться со слугами из дома семейства Клийф, и те поведали немало интересного. Для начала глава семейства (сразу же после ухода Патрика) просто-таки утащил в свой кабинет Розамунду и ее тетушку, которая должна была всюду сопровождать юную невесту, и устроил им там настоящий допрос с пристрастием. Неизвестно, о чем там шла речь – перед кабинетом сидела маменька Розамунды, держась за голову и беспрестанно хватаясь за флакон с нюхательной солью, но судя по крикам, то и дело доносившимся из-за плотно закрытой двери, господин Клийф был в ярости. Через какое-то время рыдающую Розамунду (которая никак не могла взять в толк, в чем она провинилась) заперли в ее комнате со строгим приказом слугам ни в коем случае не открывать дверь. Тетушке Розамунды, с попустительства которой Валентайн сбил с пути истинного ее племянницу, было велено немедленно начать собирать свои вещи, потому как с утра пораньше она отправится жить в дальнюю деревню, где у семейства Клийф имеется ветхий домишко. Ну, а сам благородный отец семейства отправился на поиски Валентайна. Как и предполагал отец Патрика, папаша Розамунды был намерен потребовать объяснений у сына герцога Малк, а также собирался заставить его жениться на своей дочери.

Господин Клийф отсутствовал большую часть ночи, а когда вернулся, то был просто в бешенстве. Можно с уверенностью сказать, что все его намерения потерпели крах, и теперь отцу Розамунды надо крепко подумать, что можно сделать для того, чтоб хоть как-то исправить ситуацию.

Настроение господина Клийф которое и без того было скверным до невозможности, еще больше испортилось утром, когда папаша заявил дочери, что Валентайн едва ли не приказал выставить его вон из своего дома, когда тот попытался с ним заговорить. А еще этот дерзкий молодой человек заявил, что у него уже есть невеста, кандидатуру которой одобрил его отец, и никаких иных невест в их благородном семействе нет, и быть не может. Что же касается некой Розамунды, то у Валентайна имеется немало дам, которые оказывают молодому человеку свое благосклонное внимание, только вот этих прелестниц так много, что он даже не может упомнить имя каждой из них... И вообще, господин хороший, у вас, кроме голословных обвинений, есть хоть какие-то доказательства, будто я что-то обещал вашей дочери? Нет? Я так и думал. Сказать, знаете ли, можно все, что угодно, тем более что многие молодые девушки склонны придумывать самые невероятные истории, так что со своей дочерью и ее будто бы любовью ко мне разбирайтесь сами...

Розамунда не поверила ни одному слову отца, и заявила ему, что все это гнусная ложь и мерзкая выдумка, при помощи которой хотят разлучить двух влюбленных. Мол, она даже знает, что всю эту несусветную чушь ее отец придумал вместе с Патриком, который хочет вернуть себе разлюбившую его невесту, и не может смириться с тем, что она полюбила другого человека. Так вот, знайте – она никогда не выйдет замуж за Патрика, пусть даже ее свяжут по рукам и ногам, и в таком виде отвезут в церковь! И вообще: она должна признаться отцу, что Патрик ей никогда не нравился, зато в прекрасного Валентайна она влюбилась уже давно, с того самого времени, когда впервые увидела его на каком-то приеме! Правда, тогда он не обратил на нее особого внимания, но с той поры многое изменилось, ведь спустя какое-то время ее прекрасный принц понял, что именно она – его судьба! Они с Валентайном поклялись друг другу в вечной любви, и он вскоре придет за ней, чтоб их сердца и судьбы навек соединились! Мол, вам с Патриком должно быть стыдно за такие отвратительные вымыслы, а еще вам обоим придется просить извинения у Валентайна за столь ужасные измышления, и он, как благородный человек, вас простит!..

– У этой девицы, похоже, в голове совсем пусто!.. – не выдержала я.

– Похоже на то... – согласилась герцогиня. – Все же мозги не брови – не нарисуешь. На мой взгляд, даже слуги невольно посочувствовали господину Клийф – редко в какой семье имеется такая безголовая дочь.

– Но неужели Розамунда сама не понимает, что отец вряд ли станет ее обманывать?

– Ни за что люди не цепляются так исступленно, как за собственные иллюзии... – философски заметила герцогиня.

– Что было потом?

– Судя по крикам и рыданиям Розамунды, отец более решил не церемониться с дочерью, и все перевернул в ее комнате, разыскивая письма Валентайна.

– Нашел?

– А то как же, вряд ли эта девица сумела хорошо их спрятать. Говорят, она стенала без остановки, когда отец унес их с собой, и эти горестные звуки еще долго раздавались из ее комнаты.

– Но если господин Клийф раздобыл эти письма, то...

– То это ничего не значит!.. – не дала мне договорить герцогиня. – Если вы хотите знать мое мнение по этому вопросу, то я бы посоветовала горе-папаше немедля спалить эти письма, и никому о них не говорить! И уж тем более ему не стоит выставлять себя на смех, пытаясь при помощи этих бумажонок привлечь Валентайна к ответственности. Могу поспорить на тысячу золотых, что эти письма написаны вовсе не рукой этого ловкого молодого человека. Скорей всего, тяжкий труд сочинительства возложили на одного из приближенных сына герцога Малк. У Валентайна, без сомнений, имеется слуга, обладающий красивым почерком, и именно этот слуга пишет такие вот любовные послания под диктовку, хотя, скорей всего, придумывает их самостоятельно. Не надо обладать особой проницательностью, чтоб понять – предъявление этих писем может вызвать смех и никакого сочувствия к обманутой девице, ведь выяснится, что в действительности она вела переписку не с господином, а с его слугой!

– Ничего себе!.. – ахнула я. – Судя по тому, что мы сейчас услышали, высокой моралью Валентайн не блещет!

– Есть такое дело... – горько усмехнулась герцогиня. – Семейку Малк так легко не прихватить – там папаша здорово поднаторел в подковерных играх! Так что, дорогие мои, в самое ближайшее время ждите в гости господина Клийф. У него сейчас безвыходное положение – если Розамунда в самое ближайшее время не выйдет замуж, то доброе имя его семьи окажется под угрозой, а ведь там, кроме этой безголовой клуши, имеются еще дочери. Правда, до Розамунды еще долго не дойдет, в какую беду ввела семью ее глупость, но отец семейства хорошо понимает размеры грядущей катастрофы.

Герцогиня оказалась права. Не прошло и получаса, как пожаловал господин Клийф, пожелавший побеседовать с Патриком. Отказать во встрече было невежливо, и потому дорогой супруг не стал нарушать правил приличия, и согласился встретиться с несчастным отцом. Излишне говорить, что мне очень хотелось узнать, о чем пойдет речь, хотя и так понятно, что он будет уговаривать Патрика изменить свое решение насчет разрыва помолвки. Конечно, подслушивать неприлично, но любопытство оказалось сильней меня, и потому я устроилась в кресле, стоящем неподалеку от кабинета Патрика. Дверь была прикрыта не очень плотно, и можно было расслышать то, о чем говорят мужчины.

... – Нет, господин Клийф... – донесся до меня голос Патрика. – Простить или нет – это каждый решает сам. Разумеется, при большом желании простить можно, вопрос в другом – как с этим жить? Мне кажется, что доверие уже не восстановить, а это частенько бывает началом конца даже в семейной жизни, а у нас была всего лишь помолвка.

– Поймите же, что моя дочь просто очень неопытна в жизни, и, увы и ах!, по своей наивности доверилась редкостному проходимцу!

– Это часто бывает, смиритесь.

– Как вы можете такое говорить?! Да кто ошибок-то не делает?!

– Согласен, мы все несовершенны.

– Конечно! Несчастную девочку следует понять, и не сомневаюсь, что со временем вы ее сможете простить!

– Меня больше интересует другое: как простив один раз, далее не съехать с катушек и не стать параноиком? Ваша дочь даже не скрывает, что не любит меня, и никогда не любила, зато от другого человека она просто без ума! Каюсь – в отношении нее я тоже испытываю определенное разочарование. И как же после этих признаний вы представляете наш брачный союз? Это будет жизнь двух людей, которые вынуждены влачить безрадостное существование друг с другом. Вопрос: для чего все это нужно? Повторяю: трудно, практически невозможно, жить без доверия. Возвращаешься домой, и не знаешь, что тебя там ждет... Давайте назовем вещи своими именами: я вступил в светский брак, Розамунда полюбила другого человека...

– В жизни всякое бывает, каждого может попутать нечистый. Что бы ни произошло, но свадьбу отменять не стоит! И не сомневайтесь – если понадобиться, я за шиворот притащу свою дочь в храм!

– Вот уж что мне совсем не надо, так это супруга, которую едва ли не волоком и против воли тащат к алтарю! Даже представлять не хочется, какая у нас может быть семейная жизнь! Если я правильно понял, ваша дочь настолько влюблена в господина Валентайна, что не может быть и речи о браке с другим человеком. Если даже мы с Розамундой и вступим в брак, то она по первому зову побежит к любимому человеку, и будет выполнять все его просьбы. Сами подумайте – для чего мне нужна такая головная боль?

– Но ведь вы же любили мою дочь! Не отрицайте, все знают, какие трепетные чувства вы испытывали по отношению к ней! Ну, а если любишь, то один раз простить можно – все мы не без греха!

– Хотите прямо? Извольте. Я не сомневаюсь, что в браке Розамунда вряд ли будет сохранять мне верность.

– Зачем так думать? Вначале надо пожениться...

– А я вам еще раз повторяю: хорошие отношения строятся на доверии, а какое тут может быть доверие, если знаешь, что человек тебя предал?

– А разве вы не предали мою дочь? Нашли себе какую-то девицу из провинции... Разве это порядочно? И после этого вы еще смеете осуждать мою дочь?!

– Я и не отрицаю своей вины, и даже согласен выплатить вам некую сумму...

– Может, хватит высокопарных слов о доверии?.. – голос отца Розамунды изменился. – Это у вас хватило дерзости жениться, хотя уже официально являлись женихом моей дочери, так что не вам читать мне проповеди об идеальной семье! Я уже устал слушать все эти глупости! И деньги тут ничего не изменят!

– Согласен... – а вот теперь и тон Патрика стал чуть жестче. – Если я, находясь в статусе жениха вашей дочери, позволил себе вступить в светский брак, то вы имеете полное право заявить о расторжении помолвки. Впрочем, это и без того сделала ваша дочь, а значит...

– Да ничего это не значит!.. – кажется, гость стал выходить из себя. – Вы оба совершили ошибки – и только! Беда в другом: то, что произошло – это недопустимо и позорно, и потому необходимо сделать все, чтоб без промедлений сгладить всю эту историю. Если разобраться, то именно вы, вернее, ваши нелепые и нелогичные поступки привели к тому, чем, собственно, все и закончилось. Если б вы внезапно и без объяснений причин не покинули столицу, то такого скандала никогда бы не произошло, а это значит, что во всей истории виноваты как раз вы, и вам ее исправлять.

– Что вы имеете в виду?

– Вы сейчас же объявите, что разрыв помолвки – это всего лишь недоразумение, которое, по счастью, сумели вовремя исправить. Затем вы немедленно оформляете развод со своей так называемой женой, и уже на следующий день женитесь на моей дочери. Свадьбу можно устроить очень скромную, без торжества и излишней пышности, потому как в данный момент они совершенно излишни.

– Я не намерен выполнять вашу более чем странную просьбу.

– Это не просьба, а приказ.

– Вы не в том положении, чтоб командовать.

– Ошибаетесь!.. – было понятно, что гость, можно сказать, дошел до белого каления. – До этого времени по отношению к вам я вел себя достаточно вежливо, стараясь не переступать границ дозволенного, но вы не желаете ничего слышать, и мне надоело впустую сотрясать воздух! Значит так: или вы выполняете то, что я требую, или я отправляюсь в инквизицию, и сообщаю святым отцам о том, что верны все слухи о темных делишках сына герцога Нельского и его связях с черными колдунами. Не сомневайтесь, я найду нужные слова, чтоб мне поверили.

– Что-что?

– Простите, но я загнан в угол, и потому не собираюсь долго расшаркиваться перед вами. Или вы в течение сегодняшнего дня выполняете то, что я сказал, или завтра с утра в Святой инквизиции будет лежать бумага с описаниями мерзостей, которыми вы будто бы занимались.

– Как обманчива внешность... – задумчиво произнес Патрик. – Ранее я считал вас более разумным и здравомыслящим человеком. Хотя если учесть тот спектакль, который вы велели разыграть некоему музыканту, чтоб привлечь мое внимание к Розамунде... Кстати, примите на будущее добрый совет: за выполненную работу людям нужно платить, иначе они не держат язык за зубами, и осуждать за это их не стоит.

– Не понимаю, о чем вы говорите!

– Полноте! Или вы считаете, что если однажды вы э-э-э... сумели добиться желаемого результата, то это получится и в дальнейшем? Советую не обольщаться.

– Не сомневайтесь – я найду, что написать святым отцам... – рявкнул отец Розамунды. – Во время вашего отсутствия в столице, по городу ходило много слухов о ваших странных наклонностях. Думаю, вам рассказали, в чем именно вас подозревали, так что Святая инквизиция должна была заинтересоваться вами еще тогда, только вот впрямую обвинить в колдовстве родственников короля вряд ли кто решится. Могут не обратить внимание на анонимное послание (и то вряд ли!), но вот если они получат серьезную бумагу от уважаемого человека, на основании которой можно начать расследование...

– Я так понимаю, что под уважаемым человеком вы имеет в виду себя?

– Не боитесь оказаться в церковной тюрьме, а то и на костре?.. – разошелся гость. – Или рассчитываете, что родство с Его Величеством вас спасет? Я бы на вашем месте хорошо подумал, вернее, очень хорошо...

– А вам не кажется, что вы перехватываете в своих угрозах?

– Ничуть! Мне нужно спасать репутацию семьи, и ради этого я пойду на что угодно! Я всегда могу заявить, что моя дочь узнала о ваших колдовских делах, а потому до смерти боялась вас, и только по той причине проявила благосклонность к Валентайну – ей же требовалась хоть какая-то защита! Подобные слова будут считаться уважительной причиной, и отныне по отношению к моей дочери общество проявит самое искреннее сочувствие... Вам, уважаемый господин Патрик, не помешает знать одну простую истину – чем нелепей ложь, тем быстрее люди в нее верят.

– Покиньте мой дом.

– Разумеется, я уйду, но даю вам срок до вечера. Потом пеняйте на себя.

– Вновь должен заметить, что вы здесь слишком задержались. Еще вам не помешает запомнить и то, что отныне в этих стенах вы не считаетесь желанным гостем.

– Это ваш окончательный ответ?

– Да, и другого вы не получите.

Через мгновение дверь кабинета распахнулась, оттуда почти что выбежал крепкий мужчина, и быстрым шагом пошел мимо меня. Судя по побагровевшему лицу и встопорщенным усам, этот человек едва сдерживал себя – похоже, он все же рассчитывал на несколько иной результат своего визита. Отец прекрасной Розамунды был так зол, что не обращал внимания ни на кого, да и меня, похоже, он не заметил. Ну и славно, а не то, боюсь, без скандала бы не обошлось.

Патрик вышел из кабинета в то время, когда звуки шагов гостя раздавались на лестнице. Было заметно, что дорогой супруг тоже находился далеко не в лучшем расположении духа, и его можно понять.

– Ты здесь?.. – слова Патрика прозвучали как утверждение. – Много услышала?

– Не очень... – честно призналась я. – Но окончание вашей милой беседы застала. Неужели отец Розамунды, и верно, осуществит свою угрозу?

– Трудно сказать... – подосадовал Патрик. – Надеюсь, у него хватит ума не связываться со святыми отцами – дело уж очень рискованное, как бы самому потом отвечать не пришлось.

– Он ушел отсюда в таком состоянии, когда о последствиях своих поступков люди уже не думают.

– Надеюсь, ветер на улице охладит его голову...

В этом Патрик ошибся. Вечером, когда дорогой супруг подумывал о том, не съездить ли ему к герцогине, в дверь особняка постучали, и на пороге появились три человека в темно-красном монашеском облачении. Инквизиторы, чтоб их! Похоже, господин Клийф был настолько разозлен неудачной беседой с Патриком, что не счел нужным выждать обещанный срок – потащил свой донос в Святую инквизицию куда раньше оговоренного времени. Святые отцы, получив бумагу с обличениями, тянуть не стали (впрочем, этого и следовало ожидать), и решили сразу же отправиться в дом герцога Нельского, тем более что инквизиторам, как никому другому, были хорошо известны слухи, которые до недавнего времени ходили о Патрике. Тем не менее, даже инквизиторы понимали, что обвинять племянника короля в ереси и колдовстве – дело рискованное, и потому для начала эта троица предъявила бумагу о начале проведения расследования на основании полученного письма, а затем пришедшие очень вежливо поинтересовались, могут ли они войти сейчас, или им следует придти завтра. Мол, конечно, сейчас уже вечер, и нам меньше всего хочется беспокоить Его Светлость, тем более что, по слухам, он все еще плохо себя чувствует, но служба во имя Небес не дремлет, и нам нужно задать всего несколько вопросов...

Ну, с инквизицией лучше не спорить и вести себя спокойно, а потому троицу святых отцов не стали заворачивать назад от дверей и пустили в дом. В результате двое из этой троицы пожелали поговорить со мной – мол, ничего особенного, просто надо кое-что уточнить. Похоже, что папаша прекрасной Розамунды и меня обвинил во всех грехах, какие только мог придумать.

Пришлось идти в кабинет Патрика, а там у инквизиторов быстро пропала любезность в голосе, и они в весьма жесткой форме потребовали у меня рассказать о себе – кто такая, как познакомилась с сыном герцога Нельского, почему вступила с ним в брак, не замечала ли чего странного за супругом... Пришлось делать вид, что насмерть перепугана, честно и без обмана отвечу на все вопросы, после чего приступила к повествованию! При этом я вспоминала про себя добрым словом Патрика – на всякий случай мы заранее решили, что будем говорить, а о чем следует промолчать. Инквизиторы слушали внимательно, не задавая вопросов, но примерно через полчаса один из них вдруг сыпнул мне в лицо щепотку какого-то порошка, и пока я в растерянности протирала слезящиеся глаза, все тот же инквизитор сжал мое лицо ладонями, и какое-то время внимательно смотрел на меня. От его взгляда у меня по телу побежали мурашки, и я, если честно, даже немного струхнула. Затем, отпустив меня, инквизитор глянул на своего товарища, и чуть заметно покачал головой из стороны в сторону – мол, ничего нет... Как видно, не нашли того, что намеревались отыскать, зато велели продолжать, не утаивая ничего...

Святые отцы покинули дом лишь тогда, когда ночь перевалила за свою половину. Надо сказать, что эта троица, напустив на лица показное смирение, допрашивала нас так, что после их ухода меня было одно желание – более никогда в жизни не видеть этих людей. Уж не знаю, что в своем послании инквизиции написал обиженный отец Розамунды, но расспрашивали нас так, словно прикидывали, когда нас следует отправить на костер. По выражениям лиц инквизиторов трудно было понять, что они думают на самом деле, но очень хочется надеяться, что эту проверку мы вынесли.

Во всяком случае, так мы сказали герцогине, которая с утра появилась в особняке – да, слуги этой женщины даром свой хлеб не ели, докладывали ей обо всем, что происходит в доме отца Патрика. Впрочем, герцогиня и сама расспрашивала нас немногим хуже тех инквизиторов. Не знаю почему, но у меня сложилось впечатление, будто она уже знает, что ей следует предпринять дальше в войне с семейством герцога Малк.

– Не могу понять, что это была за пыль, которую бросили мне в глаза!.. – вздохнула я. – У меня от нее глаза слезились целый час, не меньше!

– Эту, как ты ее назвала «пыль» святоши используют, когда нужно узнать, связывался человек с магией и чернокнижием, или нет... – поморщилась герцогиня. – Состав этой гм... пыли – это особое изобретение инквизиторов, и, как утверждают, осечки не дает, улавливает даже малейшие следы магии. Если бы святые отцы пришли к выводу, что вы оба имеете хоть какое-то отношение к колдовству, то будьте уверены – вы бы здесь не сидели, и это несмотря на то, что Патрик – сын герцога. Да и эту девушку они вряд ли оставили бы в этом доме, если б она показалась им хоть немного подозрительной. Говоря откровенно, ранее я опасалась, как бы отцы-инквизиторы не стали проверять вас этим порошком – все же о Патрике ходило уж очень много неприятных разговоров, так что без проверки дело вряд ли бы обошлось. Конечно, в последние дни разговоры стихли, но все же... Что ж, раз все более или менее утряслось (во всяком случае, я на это надеюсь), то мне отныне действовать будет куда проще, и можно не опасаться хм... обвинений в колдовстве, а ведь именно это меня ранее сдерживало. Только вот, говоря откровенно, я не могу понять, отчего это инквизиторы не поняли, что эта милая девушка – дарк. Да и Патрик (чего там скрывать!) подвергался темному колдовству, а порошок такие вещи выявляет без ошибок...

– Тут все просто... – улыбнулась я. – Дарк – это не колдовство, а такой же талант человека, как, например, способность к математике, или умение рисовать картины, или иметь волшебный голос... Разница лишь в том, что если художник знает о своем даровании, и пользуется им, а дарк... В наше время такие люди не имеют никакого представления о своих возможностях. В древности люди умели находить дарков, а сейчас... То, что мы с Патриком встретились – это просто невероятная удача.

– Как я понимаю, в вопросе о дарках вас просветила все та же лесная ведьма?

– Да. Она же сказала, что полностью убрала все следы темного колдовства у Патрика – мол, теперь никто не найдет следы драконьего колдовства.

– Замечательно! Именно это мне и надо!

– Мне кажется, что отец Розамунды не успокоится... – вздохнула я.

– Слово «кажется» тут не подходит... – усмехнулась герцогиня. – И его можно понять – полетели невесть куда все намерения, которые этот человек так долго строил, рассчитывая на удачный брак своей старшей дочери. Увы, но в семействе Клийф (чего там скрывать очевидное!) нет денег дочерям на приданое, скандал не утихает, а Розамунда, вместо того, чтоб успокоиться и начать думать, закатывает бесконечные истерики, требуя сообщить Валентайну о том, что ее не выпускают из комнаты, и ужасно обращаются. Девица уверена в том, что как только ее возлюбленный узнает о том, что великую любовь всей его жизни держат под замком, то сразу же примчится на белом коне для спасения дамы своего сердца, затем освободит плененную красавицу, и увезет ее в иную, светлую жизнь. Н-да, так и подумаешь о том, что излишнее увлечение дамскими романами к добру не приводит.

– А что слышно о герцоге Малк?

– Ничего не слышно... – пожала плечами герцогиня. – Хотя его присутствие уже крайне необходимо для решения некоторых вопросов, не терпящих отлагательства. Без сомнений, скоро семейство Малк понесет большие финансовые потери, ведь всеми делами занимался именно глава семьи.

Могу поспорить, что как раз эта женщина причастна к тому, что возникла такая необходимость в появлении герцога Малк, и на этом она наверняка не остановится.

– А вот Валентайн сейчас проявляет излишнюю нервозность... – продолжала герцогиня. – И зачастил в их загородное имение – значит, его отец скрывается там. Конечно, это слишком близко к столице, но скрываться герцогу в его нынешнем обличье где-либо в ином месте, более отдаленном и надежном – дело непростое. Патрик, ты и сам помнишь, насколько это нелегко – прятаться в таком виде от глаз людей. Увы, но всегда есть опасность, что тебя заметят.

– Еще очень тяжело осознавать, что ты уже не совсем человек... – вздохнул Патрик. – Меня это угнетало так, что и не описать! Такое впечатление, будто ты попал в бездну отчаяния, их которой нет выхода.

– Вот и представьте, в каком состоянии сейчас находится герцог, этот более чем деятельный человек. В данный момент, если можно так выразиться, он связан по рукам и ногам, не может показаться на глаза людям, и около него находятся только два-три наиболее преданных человека. Впрочем, он и сам понимает, что не полностью не может положиться даже на них. Да и время работает против него... В общем, сегодня к вечеру я пришлю вам еще нескольких охранников – Черил надо охранять как следует.

Вскоре после того, как герцогиня покинула дом, к Патрику пришел какой-то мужчина, по виду – торговец средней руки. При виде Патрика мужчина, вместо того, чтоб поздороваться, заявил:

– Милорд, мне пришлось посадить за работу всех своих людей...

– Да-да... – перебил Патрик мужчину. – Я помню, о чем мы договаривались!

Мужчины скрылись в кабинете Патрика, а когда незнакомец через четверть часа ушел, меня позвал дорогой супруг.

– Закрой глаза... – сказал он, как только я зашла в кабинет.

– Зачем?

– Сейчас узнаешь! Только руку вперед вытяни.

Ладно, это даже интересно. Закрыла глаза, протянула вперед руку, и тут почувствовала прикосновение чего-то прохладного. Раскрыла глаза, и увидела на своей руке широкий серебряный браслет. Очень необычная форма, а в середине, покрытая тонкой серебряной сеточкой, находилась зеленоватая чешуйка драконицы.

– Патрик... – я растерянно посмотрела на дорогого супруга.

– Помнишь, лесная ведьма сказала, что теперь эти чешуйки станут оберегами для каждого из нас?.. – улыбнулся Патрик. – Вот я и заказал серебряные браслеты, причем тебе и мне – сережку или кулон можно потерять, а браслет так просто не снимешь.

– Спасибо!

– Не стоит благодарности.

– Тот мужчина, который только что ушел...

– Хороший ювелир. Я сделал ему срочный заказ – изготовить браслеты. Как видишь, он справился с этим делом.

– Патрик, этот браслет такой красивый!

– Рад, что он тебе понравился. Надеюсь, он действительно станет твоим оберегом. Лично я свой, точно такой же браслет, с руки снимать не собираюсь.

Не прошло и часа, как принес короткое письмо – достопочтенного Патрика почтеннейшее просят заглянуть в здание Святой инквизиции, к отцу Югансу. Кажется, так звали инквизитора, который допрашивал нас с Патриком. Святые Небеса, что ему еще надо?!

– Пожалуй, не стоит отказываться от этого приглашения... – подосадовал Патрик. – Не понимаю, что еще случилось! Ничего не поделаешь, надо ехать.

Спустя несколько минут после отъезда Патрика слуга пришел ко мне.

– Пришел господин Клийф, просит разрешения войти и поговорить с вами. Причем настаивает на встрече – говорит, очень срочно. Только вот хозяин велел более не пускать его на порог дома.

– Раз хозяин приказал, то выполняйте его распоряжение. А господину Клийф передайте, что мне с ним говорить не о чем.

Слуга ушел, а я призадумалась – что надо от меня отцу Розамунды? Наверняка будет требовать, чтоб я немедля развелась с мужем, и уговорила его жениться на брошенной невесте, причем будет взывать к моей совести и человеколюбию... Нет уж, пусть в этих делах Патрик сам разбирается, без меня!

Не прошло и четверти часа, как слуга вновь пришел ко мне.

– Прошу прощения, но вас спрашивает графиня Ларес.

– Кто?.. – не поняла я.

– Графиня Ларес. Говорит, что вы ее подруга, и выросли в одном городе. Надеется, что вы не откажетесь с ней встретиться.

Я только хотела сказать, что не знаю никакой графини Ларес, но тут вспомнила – за сына графа Ларес вышла замуж Тарила, моя так называемая подруга, которая сочла ниже своего достоинства пригласить меня на свою свадьбу. Значит, она уже в столице. Этой-то что от меня надо? И откуда она узнала, что нахожусь здесь? Хотя вряд ли это является тайной... Ох, жаль, Патрика сейчас нет рядом, и я не знаю, как поступить – пригласить Тарилу в дом, или нет.

Хотя, пожалуй, отказать будет невежливо...

Глава 17

Не знаю, хорошо это, или плохо, но с Тарилой мне пришлось увидеться. Правда, вначале я велела слуге ответить, что господина Патрика нет, а в его отсутствие я не могу принимать гостей. К тому же хозяин особняка, герцог Нельский, в данный момент спит после визита врача (так оно и есть в действительности), и беспокоить его не следует. В сложившихся обстоятельствах покорнейше прошу гостью извинить меня, но я вынуждена ней отказать. Через несколько минут слуга вернулся и доложил, что графиня Ларес просит передать, что у нее не очень хорошие вести о здоровье господина Тобиаса, дяди госпожи Черил, однако если супруга господина Серелей не желает ничего знать об этом, то графиня сейчас же уйдет, принеся извинения за свою излишнюю настойчивость...

Возможно, мне следовало бы вновь отказаться от встречи, но... Если Тарила говорит чистую правду, то мне надо знать, что произошло с дядей. Что ни говори, но дядюшка, тетя Мей и Инес – это моя единственная семья. Конечно, были еще дальние родственники со стороны отца, но они никогда не интересовались моими родителями, практически никогда не встречались с ним (и уж тем более этим людям не было никакого дела до меня), так что я платила им примерно таким же отношением.

Не спорю: перед тем, как покинуть дом, Патрик предупредил, чтоб я отказывала в посещении всем возможным гостям. У меня и в мыслях не было нарушить это указание, но в то же самое время Тарила вряд ли может представлять опасность для меня. С недавних пор хорошо представляю себе суть моей, так сказать, «подруги»: внешне – само очарование, и в то же самое время – умение носить маску дружбы на лице, уверенность в собственном превосходстве, презрение к тем, кому в жизни не повезло, и стремление стоять на стороне сильного. Сочетание, конечно, далеко не из лучших, и от таких людей лучше держаться на расстоянии – здоровее будешь, но, тем не менее... Мне просто хотелось посмотреть на красотку Тарилу: пусть у меня всего лишь светский брак, но я сейчас выше ее по положению, пусть даже и временно. Разумеется, с моей стороны это выглядит вроде мелкой женской мести: как там говорила обо мне бывшая подруга – «единственное, на что она сейчас способна – это окрутить приказчика в мелкой лавчонке или выйти замуж за подавальщика в захудалой харчевне». Вот пусть и посмотрит, подтвердились ли ее слова.

– Рада видеть тебя... – обезоруживающе улыбнулась Тарила, входя в комнату. По-счастью, она не стала бросаться ко мне на шею, говоря о том, как стосковалась по моему обществу – подобное было бы чересчур, и мы обе это понимали.

– Приятно слышать...

Как я и предполагала, выглядела Тарила просто очаровательно – безупречная прическа, красивое платье из роскошного кхитайского шелка, дорогие украшения... Прекрасная аристократка из числа тех созданий, кого мужчины провожают восхищенными взглядами, понимая, что такие красавицы достаются лишь избранным. У меня, правда, бывшая подруга не вызвала никаких эмоций, кроме глухой неприязни. Нет, это не зависть, а просто понимание того, что отныне мне просто-напросто некомфортно находиться рядом с этой особой. Говоря проще – видеть ее не хочется. Вновь мелькнула мысль о том, что не следовало бы пускать в дом Тарилу, но что сделано – то сделано. Надо поскорей закончить с разговорами, и заодно дать понять нежданной гостье, что ее визит несколько не ко времени.

– Прости, но не могла бы ты сразу же перейти к делу... – я постаралась произнести эти слова как можно более любезно. – Мой супруг пока что отсутствует, а у меня очень много забот по дому.

– Ты, я вижу, осваиваешься... – мило улыбнулась Тарила. – Мытье, уборка, и все остальные гм... сомнительные удовольствия. Ну да, это же тебе все близко и знакомо. Надеюсь, ты еще задержишься здесь на какое-то время, хотя бы до моего следующего визита – я пока в столице знаю не всех, и потому хорошо бы еще раз успеть встретиться с тобой.

Да уж, дорогая подруга недвусмысленно дает мне понять, что со своим свиным рылом я влезла в калашный ряд, и в этом доме я долго не задержусь, потому как очень скоро меня отсюда выставят, и хорошо, если не коленом под зад. Хм, а разве от Тарилы мне стоило ожидать чего-то другого? Что ж, милая подруженька, если наш разговор начался с такой... любезности, тогда и я скажу тебе пару слов.

– А я и не знала, что твой свекор, граф Ларес, скончался... – посочувствовала я. – Прими мои соболезнования.

– С чего ты решила, что он умер?.. – растерялась Тарила. – Совсем недавно он был жив и здоров.

– Но ты же представилась, как графиня Ларес, а ею, как я понимаю, пока что является твоя свекровь... – развела я руками. – Насколько мне известно, твой муж, как сын графа, носит титул виконта, и лишь после смерти отца он примет на себя титул графа. Сама знаешь – это же наследуемое правление. Потому-то я и решила, что в семью твоего мужа пришло горе, раз ты уже называешь себя графиней. Рада, что ошиблась в своих предположениях.

– Очевидно, произошло какое-то недоразумение, и ваш слуга понял меня не так... – вздохнула Тарила, хотя ее щеки покраснели. Э, голубушка, да ты, похоже, спишь и во сне видишь, как твой муж надевает на свой палец фамильный перстень с золотой короной. Просто дождаться не можешь этого счастливого момента, ведь только с того времени ты будешь зваться графиней Ларес! Ох, мечты, мечты... Насколько я поняла из слов Патрика, здоровье у графа Ларес крепкое, сам он далеко не стар, на Небеса не торопится, так что если не произойдет ничего трагического, то тебе, дорогая Тарила, еще долго придется быть женой виконта, и потому не стоит так явно выдавать желаемое за действительность. – Ох уж эти слуги, вечно они все путают, ни на кого из них нельзя положиться! Если бы ты только знала, как трудно нанять толковую прислугу!

– Я как-то об этом не думала... – пожала я плечами. – Ну да не стоит обсуждать слуг... Ты, кажется, что-то хотела рассказать мне о здоровье моего дяди Тобиаса?

– Да, конечно... – Тарила без приглашений уселась в кресло, стоящее подле низкого столика. – Мы с тобой немного отвлеклись...

Ладно, я тоже могу присесть, тем более что мне, и верно, очень хотелось узнать, как обстоят дела у моих родных. По словам Тарилы, дядя Тобиас уже на следующий день после моего отъезда стал выяснять, кто это, вообще-то, такие – Патрик Серелей и Эрнил Ормон. Столичных гостей в нашем городе хватало, так что дядя Тобиас очень скоро узнал, за кого я вышла замуж. Правда, очень многие не поверили в то, что сын герцога Нельского оказался в нашем городе (Патрик не очень-то любил покидать столицу), да еще он отчего-то вздумал жениться на какой-то провинциальной девице!.. Как сказал кто-то из гостей – подобное крайне маловероятно. К тому же у герцога Нельского с графом Ларес были достаточно прохладные отношения – во всяком случае, герцог Нельский приглашение на свадьбу хотя и получил, но ни отец, ни сын туда не поехали, отговорились срочными делами. Ситуация осложнялась еще и тем, что в нашем городе дядю с племянником в лицо видели немногие (а никто из столичных знакомых их вообще не заметил), и потому кое-кто предположил, что я вышла замуж за какого-то самозванца или авантюриста. Поговаривали, что после замужества ничего хорошего меня не ждет и ждать не может, потому как я понадобилась этой непонятной парочке для каких-то дел, причем явно не благих. Неудивительно, что после всех этих разговоров у дяди Тобиаса на нервной почве заболел желудок (к сожалению, у дядюшки подобное случалось частенько, и нервничать ему было никак нельзя), так что сейчас он лежит дома, и постоянно пьет какие-то травяные отвары, которые ему готовит тетушка Мей...

Что касается Инес, то молодой человек, с которым она познакомилась на свадьбе Тарилы, ухаживает за ней, и его серьезные намерения ни у кого не вызывают сомнения. Предполагаемый жених очень нравится моей кузине, так что я могу только порадоваться за нее. А еще Инес очень обижена на меня, вернее, на мое внезапное замужество, и не понимает, как я могла выйти замуж, и не позвать ее на свадьбу. Вообще-то я очень хорошо понимаю ее обиду...

Ну, а с моим бывшим поклонником Тигу все далеко не просто. Оказывается, вдова Раско, его невеста, заплатила церкви немало золота, и ей особым указом разрешили сократить срок траура по мужу, так что свадьба Тигу с уже бывшей вдовушкой состоится в самое ближайшее время. По слухам, семейка моего бывшего поклонника полностью разделяет это стремление: по условиям брачного контракта, сразу же после свадьбы новоявленная супруга оплатит все накопившиеся долги семейки своего молодого муженька, а сумма там набралась, надо сказать, очень даже немаленькая.

Правда, сам Тигу вовсе не выглядит счастливым женихом, который с нетерпением считает дни до свадьбы, зато его невеста уже заранее не спускает глаз со своего нареченного – молодых нахалок много, и многие из них даже не считают нужным скрывать свой интерес к этому очаровательному молодому человеку. Так что, по мнению свежеиспеченной невесты, за красавчиком Тигу нужен должный присмотр, чем и занимаются слуги вдовушки, которых она приставила к своему жениху, и они докладывают вдовушке едва ли не о каждом шаге ее нареченного. Сама вдова Раско выглядит невероятно счастливой, и заявляет всем, что в брачном союзе намерена родить множество детей, у которых будет любящая семья. Надо сказать, что Тигу никак не комментирует эти слова своей невесты, постоянно отмалчивается, зато в последнее время он то и дело заглядывает в трактирчики, пропускает стаканчик-другой крепкого вина. Судя по всему, приближающаяся свадьба не вызывает у него никакой радости – ни для кого не секрет, что хотя Тигу и нашел себе богатую невесту, только вот, как оказалось, это не совсем то, что надо человеку для счастья.

И вот еще что: когда стало известно, что я внезапно вышла замуж и уехала из города, то бывший ухажер, по слухам, места себе не мог найти, все выспрашивал и уточнял – кто он такой, тот человек, что стал мужем Черил Визер...

Что ж... – подумалось мне. – Что ж, лесная колдунья была права, когда говорила о том, какое будущее ждет моего бывшего ухажера. Жена будет любить его, на дорогого супруга денег жалеть не станет, но при всем том будет держать его крепкой хваткой, не позволяя выйти из своей воли, а подобное вряд ли кому-то может понравиться...

– Ясно... – сказала я, давая понять Тариле, что время ее визита подходит к концу. Казалось бы, мой тон говорил сам за себя, только вот красотка сделала вид, что не понимает намеков.

– Знала бы ты, сколько в нашем городе было разговоров о твоем внезапном замужестве!.. – продолжала Тарила, глядя на меня чистыми глазами. – Скажи, а как вы с мужем познакомились? Ведь никто же вас вместе раньше не видел!

– Все произошло случайно... – отрезала я.

– И все же? Извини за любопытство, но об этом какое-то время говорили все в городе, и предположения были самые разные!

– Патрик заметил меня, когда были приоткрыты ворота на наш двор... – пожала я плечами. – Слуги по рассеянности их не закрыли, а я как раз вышла подышать свежим воздухом. В тот день мой будущий муж со своим дядей приехали в наш город, и просто прогуливались по улицам, не зная, как скоротать время до отъезда. Как позже сказал мне Патрик, после того, как увидел меня, мысль о женитьбе его уже не покидала – настолько я ему понравилась. В общем, тут нет ничего неожиданного. Ну, а уже на следующий день он попросил моей руки.

Я специально постаралась хоть немного уколоть Тарилу – у молодых девушек всегда пользуются немалым интересом рассказы о внезапной любви, которая пронзила сердца двух влюбленных, и каждая особа мечтает, чтоб эти мечты сбылись наяву. Похоже, мне удалось немного задеть Тарилу, во всяком случае, у красотки на мгновение чуть прищурились глаза – судя по всему, мои слова ей очень не понравились. Если бы Тариле с первого взгляда какой-то знатный человек с ходу предложил руку и сердце – подобное она бы сочна вполне естественным, но услышать такое от другой... Э, нет, это уже бьет по самолюбию первой красавицы нашего города!

– А куда вы отправились потом? Для чего нужно было уезжать из города?

– У Патрика были кое-какие срочные дела, из-за которых он, собственно, и оказался проездом в нашем городе. Я, если честно, особо не вдавалась в подробности – мне это просто неинтересно. Даже в оконце кареты я старалась лишний раз не смотреть: же ты представляешь, какие у нас в округе дороги – сплошь ямы и выбоины, и потому меня каждый день так укачивало, что не было ни малейшего желания выглядывать наружу.

– Вот как?.. – в голосе Тарилы была чуть слышная насмешка, но мне нет никакого дела до того, верит она мне или нет. – Могу только посочувствовать. Кстати: а ты не хотела бы навестить своих родственников? Они очень тревожатся о тебе, ведь после твоего отъезда из нашего города о вас двоих нет ни слуху, ни духу!

– Ты права, мне стоит написать им письмо.

– У меня есть другое предложение. Завтра, с раннего утра, в наш город едет моя тетушка, и в ее прекрасной карете найдется место для тебя! Поверь – это путешествие не доставит тебе никаких неудобств! К тому же моя тетушка – милейшая женщина, и не сомневаюсь, что вы с ней легко найдете общий язык, а время в дороге пролетит для тебя незаметно! Думаю, твой муж не будет иметь ничего против этой поездки!

– Спасибо, но за последнее время я так наездилась по тряским дорогам, что у меня вызывает неприязнь одна только мысль о том, что надо куда-то отправляться... – а про себя подумала – надо же, какая любезность! Чтоб Тарила была так мила и желала помочь... Э, нет, спасибо, не надо, здесь явно какой-то подвох.

– А еще я хотела пригласить тебя с мужем к нам в дом, вернее, в особняк графа Ларес!.. – продолжала гостья, не обращая внимания на прохладу в моем голосе. – Сегодня вечером там состоится небольшой прием, и мне бы очень хотелось, чтоб вы вдвоем были там. Все же мы с тобой подруги, из одного города, а в столице всегда хочется иметь рядом с собой родственную душу! Мы бы могли оказать друг другу небольшую дружескую поддержку, ведь здесь не очень-то жалуют провинциалов! Только представь: на меня все еще косятся некоторые столичные зазнайки – завидуют, меня выбрал такой завидный жених! Не знаю, как ты, а я пока что чувствую себя здесь несколько неуютно...

Дорогая Тарила, у меня нет ни малейших сомнений в том, что ты окажешься последним человеком, от которого в трудную минуту можно ожидать поддержку, зато подножку можно получить без труда! Конечно, каждый из нас в первую очередь думает о себе (и это вполне нормально), но ты, голубушка, хорошо держишь нос по ветру, и при необходимости (а то и просто для собственного удовольствия) вытрешь ноги о любого. Словами о дружбе и наивным чистым взглядом ты можешь тронуть многих, но я-то знаю, что все твои слова – это самое обычное пустословие. И не стоит говорить о том, как ты, робкая провинциальная девушка, теряешься в большом городе – обаяния у тебя хватает, располагать людей к себе тоже умеешь, так что, голубушка, своей показной беспомощностью ты добьешься очень многого.

– Благодарю за приглашение, но мы с Патриком предпочитаем проводить вечера дома, вдвоем.

– Прямо как два старичка... – тонко улыбнулась Тарила. – Не рано ли вы оба стали сидеть дома по вечерам? Между прочим, жизнь в столице может быть очень веселой!

Интересно, а с чего это Тарила так настойчиво пытается навязать мне свое общество? Кажется, закадычными подругами мы никогда не были, и потом, красотка всегда предпочитала, чтоб ее окружали поклонники, а не какие-то там подруги. Уж не пытается ли она выманить меня из дома? Невольно вспомнилось о том, что как-то Патрик упоминал о том, будто граф Ларес является другом герцога Малк... Пожалуй, мне стоит как можно быстрей выставить за порог свою старую подружку.

– Нет, нам с мужем не в тягость быть вместе. Как раз наоборот: каждому из нас просто-напросто приятно общество своего спутника жизни... – как можно простодушней произнесла я. – Никуда идти не хочется, тем более что можно посидеть вдвоем, и желательно, чтоб в это время нас никто не тревожил...

– Не стоит так привязываться к мужчине... – Тарила чуть откинулась в кресле. – Не забывай, что у вас светский брак, который можно расторгнуть в любую минуту! В этом случае тебе только и останется, что вернуться в наш город! А меж тем в столице так много красивых мужчин...

– С этим не ко мне... – я поднялась на ноги, давая понять гостье, что ее визит подходит к концу. Тарила все правильно поняла, и тоже встала с кресла.

– Была рада увидеться... О, совсем забыла! Знаешь, в то время, когда я дожидалась у дверей, пока ты меня примешь, ко мне подошел какой-то мужчина, по виду которого было понятно, что он чем-то раздосадован. Представился мне, как господин Клийф. Этот господин просил меня кое-что передать тебе...

– И что же ему надо?.. – вздохнула я, почти не сомневаясь в том, что папаша Розамунды собирался воззвать к моей совести, и почти наверняка намеревался попросить меня расторгнуть брак и покинуть столицу.

Но все оказалось совсем не так: из небольшой сумочки Тарила достала небольшой бархатный футляр, очень похожий на тот, в которых ювелиры продают свои украшения. Неужели отец Розамунды вознамерился дать мне нечто вроде взятки за то, чтоб я уговорила Патрика разойтись со мной и жениться на Розамунде? Если это так, то я просто не знаю, что сказать о такой глупости! Похоже, утопающий хватается за соломинку, и господин Клийф решил воздействовать на Патрика уже через меня! Не удивлюсь, если папаша Розамунды все деньги, имеющиеся в их семье, отдал за это украшение – если я верно поняла, то отец этой безголовой девицы готов идти на какие угодно траты, лишь бы добиться своего, да и пошатнувшуюся репутацию семьи тоже надо спасать! У меня просто нет слов, чтоб описать свои эмоции – тут и возмущение, и удивление, и сочувствие... Судя по всему, несчастный папаша уже не знает, как выбраться из той непростой ситуации, в которой он оказался по вине безголовой доченьки. Правда, его обращение ко мне – оно не по адресу, и помогать ему я не намерена.

Меж тем Тарила поставила футляр на столик, открыла его и шагнула в сторону, а я невольно устремила взгляд на содержимое. Удивительно, но внутри, на блестящем атласе, не было никаких украшений – вместо этого там лежал плоский камешек неприятного синего цвета. Это еще что такое? По внешнему виду (если, конечно, не считать странного цвета) это обычный камень, каких полно по берегам рек, и для чего отец Розамунды мне его послал? Это что, шутка такая? Не смешно. Или таким странным образом этот человек желает выказать мне свое презрение? Пожалуй, это ближе к истине... Надо будет сейчас же отослать господину Клийф его так называемый подарок, и пусть он сам с ним разбирается.

Только вот я внезапно осознала, что не могу произнести ни слова, и пошевелиться тоже не в состоянии – такое впечатление, будто тело онемело, и я не могу даже пальцем пошевелить. Более того: у меня нет никакой возможности отвести взгляд от камня в футляре – он меня словно зачаровал, и я просто почувствовала, как камешек подчиняет меня себе. И это еще не все: на его поверхности явственно проявилось чье-то изображение – то ли человеческий лик, то ли звериный, и это изображение смотрело прямо на меня. Это было не просто страшно – холод вползал в душу. Перед моим взором все словно затягивается синей пленкой, а вместе с тем на меня волной накатывает безразличие и апатия. Затем на какое-то время я словно ослепла и оглохла, и, словно сквозь вату, до меня донесся голос Тарилы:

– Возьми в руки футляр с камнем, и идти за мной.

Не подчиниться приказу я не могла, и потому послушно взяла со стола футляр с синим камнем, и шагнула к Тариле, ощущая ледяной холод, идущий от футляра. Ну просто как кусок льда в ладони... Затем наступил провал в памяти, и я более или менее стала осознавать, что делаю, когда осознала, что выхожу из дверей особняка на улицу. Кажется, рядом кто-то кричит, я словно начинаю просыпаться, перед глазами понемногу рассеивается синий туман, и невероятным усилием воли я разжимаю пальцы, и футляр вместе с камнем падает на землю. В тот же миг кто-то хватает меня за руки, куда-то тащит, затем сильный толчок – и я падаю...

Когда я стала приходить в себя, то поняла, что нахожусь в карете, которая куда-то едет, а рядом со мной раздаются мужские голоса:

– Камень не подобрали... Ох, попадет нам!

– Да он в сторону откатился, не до того было, чтоб его подбирать! Повезло, что вообще удрать сумели! Еще б секунда промедления – и все!

– Если б все! Нам еще из города выехать надо!

– Выедем! Только б эта девка помалкивала...

– Сказали же – будет сидеть, и не вякнет! Будет делать то, что скажем. Считай, сейчас она не в своем уме, просто как кукла тряпичная.

– А камень-то она выронила, хотя говорили, что без приказа его из рук не выпустит!

– Просто уронила, бывает... Быстрей бы из города убраться!

Меж тем я понемногу приходила в себя, синий туман перед глазами почти рассеялся, да и онемение постепенно проходило, и одновременно наступало осознание того, что произошло. Судя по всему, меня выкрали из дома, и сейчас куда-то везут в карете. Интересно, кому я понадобилась? Впрочем, можно долго не гадать – почти наверняка постарались люди герцога Малк. Ох, Тарила, красота наша неописуемая, ты, похоже, сыграла в этом деле далеко не последнюю роль, и это меня почему-то ничуть не удивляет. Интересно, что такое ты мне подсунула, раз на меня накатился такой колдовской дурман? Ясно, что тот камень странного синего цвета не был обычным речным окатышем – это чародейная вещь, которая подчиняет себе тех, кто на нее смотрит. Впрочем, чего греха таить: в глубине души я ожидала какой-то неприятности от Тарилы, и с самого начала мне было ясно, что не стоило пускать эту наглую девицу на порог дома! Вот потому-то мне не следует ругать никого, кроме себя, я сама во многом виновата, раз согласилась ее принять... Неужели эта красотка не понимает, что влезла в большие неприятности? Что ни говори, но именно на нее в первую очередь падет подозрение! Хотя наверняка она пришла ко мне, взвесив все возможные «за» и «против» – эта девица ничего не делает просто так, без выгоды для себя... Ничего, Тарила, мы с тобой потом разберемся, сейчас мне не до того, чтоб строить планы мести, надо думать о том, что делать дальше.

Стараясь сохранять безразличие на лице, постаралась осмотреться. Карета не из лучших, вид у нее довольно-таки потрепанный. В подобных каретах обычно ездят небогатые люди, приказчики, челядь из господских домов, а это значит, что при выезде из города на карету, скорей всего, стражники даже внимания не обратят – сколько их таких выезжает каждый день из ворот! Плохо и то, что в карете находятся двое крепких мужчин, и от них я вряд ли сумею вырваться. Значит, надо сохранять на лице безучастное выражение, показывая, что я по-прежнему не осознаю, что происходит – именно в этом мое спасение. Онемение почти прошло, и дурман в голове, можно сказать, рассеялся, так что покорно подчиняться этим людям я не намерена. Мне нужно выбрать подходящий момент, когда эти двое отвлекутся, и, улучив момент, попытаться сбежать – увы, но иного выхода для себя я пока что не вижу. Да, и вот еще что: постараться сбежать лучше в оживленном месте – так есть шанс, что мои похитители не рискнут преследовать меня.

Вот и карета замедлила свой ход, а снаружи стало немного шумнее. Один из мужчин чуть отодвинул шторку на оконце, и кивнул головой – мол, подъезжаем. Если не ошибаюсь, это городские ворота, и возле них всегда есть стражники, да и карета почти остановилась... А, была не была!

Наверное, мужчины никак не ожидали, что женщина, неподвижно сидящая на жесткой скамье и смотрящая в одну точку, вдруг сорвется с места и постарается открыть дверь кареты. Знаете, это у меня почти получилось – во всяком случае, дверца раскрылась почти до середины, и я даже успела закричать:

– Помоги...

К несчастью, те двое, что находились со мной в карете, отнюдь не были разинями. Один из них сумел отшвырнуть меня назад, а второй ударил по голове. На короткое время я потеряла сознание, а когда пришла в себя, то поняла, что у меня очень болит голова, а перед глазами расплываются разноцветные пятна – что ни говори, но удар был достаточно ощутимым. Судя по тряске, карета быстро едет по дороге, а мужчины, сидящие рядом со мной, были явно не настроены на доброту и всепрощение.

– Слышь, ты... – негромко, но угрожающе произнес один из них. – Еще раз дернешься – пеняй на себя. Тебя велено доставить живой, но о том, чтоб при тебе оставались все десять пальцев, или оба твоих уха были на месте – о том нам не говорили. Поняла?

– Да... – чуть слышно сказала я.

– А чтоб видела, что мы не шутим... – второй мужчина достал большой, остро заточенный нож, при одном взгляде на который любому станет страшно. – Если ты еще хоть раз вздумаешь своевольничать, то враз глаза лишишься. Я не шучу – были у меня уже храбрецы, которые вначале выкобенивались, а через пару минут свой глаз в собственном кулаке зажимали. Если не хочешь присоединиться к их числу, то больше не ворохнешься. Второй раз предупреждать не буду. Если поняла, то кивни головой. Ага, вот так. Как вижу, ты все уразумела правильно.

Мужчина говорил негромко, но по его холодному голосу, в котором слышалась едва скрываемая злость, я поняла, что этот человек не пугает понапрасну, а говорит серьезно, и он без колебаний может осуществить свою угрозу. Пожалуй, мне пока что лучше помолчать – все одно ничего изменить я не могу, так что стоит подождать, как будут развиваться события.

Наш дальнейший путь проходил в молчании – мужчины не общались между собой, а у меня не было желания расспрашивать их ни о чем. Единственное, о чем я думала – прикидывала, как дальше может поступить Патрик, и что он может предпринять, а в том, что муж меня не бросит, я не сомневалась. Ох, не было бы только поздно...

Не знаю, сколько прошло времени – наверное, около получаса, когда карета, наконец, остановилась. Заскрипели отворяемые ворота, после чего карета двинулась дальше, но уже безо всякой спешки. Вновь заскрипели ворота – только теперь их, кажется, закрывают... Похоже, мы прибыли на место.

Вскоре карета вновь остановилась, снаружи послышались голоса и дверца распахнулась. Выйдя из кареты (вернее, меня оттуда почти что вытащили), я огляделась – передо мной находится двухэтажный загородный особняк из светлого камня, а вокруг разбит ухоженный сад, причем в нем имеются даже фонтаны. На диво красивое место, только вот все это я разглядела лишь мельком. Карета стояла возле черного хода, предназначенного для прислуги, и меня сразу же повели в дом, так что особо осмотреться я не успела, но и беглого взгляда на окружающее было достаточно для того, чтоб понять – владелец этого дома должен быть очень состоятельным человеком. Внутреннее убранство дома лишь подтвердило мои предположения – везде позолота, красное дерево, дорогие ковры... Похоже, хозяин дома денег на роскошь не жалеет. Правда, слуг в доме я что-то не заметила, хотя их должно быть немало.

На втором этаже перед дверью, отделанной слоновьей костью, стоял вооруженный человек, судя по разрезу глаз и смуглому цвету кожи – кхитаец. Один из мужчин, что привели меня сюда, постучал в дверь и что-то произнес, после чего скрылся за дверями. Через несколько минут мужчина вышел и, глядя на меня, кивнул в сторону двери:

– Иди.

Упираться смысла не было, и, вздохнув, я двинулась куда велено, но стоило мне переступить порог, как дверь за моей спиной закрылась. Оглядевшись, я предположила, что нахожусь в рабочем кабинете хозяина дома: вдоль одной из стен стоят стеллажи с книгами и свитками, на второй стене развешена коллекция дорогого оружия, неподалеку от окна находится большой дубовый стол, рядом удобное кожаное кресло... Однако, кроме меня, в кабинете никого не было, но ведь не просто же так у дверей стоит охранник, да и мой похититель вряд ли говорил здесь сам с собой. Скорей всего, здешний хозяин втайне наблюдает за мной. Что ж, посмотри, я пока что никуда не тороплюсь, и истерики закатывать не собираюсь. К тому же у меня есть предположение, кому принадлежит этот дом, и кого я могу здесь увидеть.

Прошло несколько долгих минут, в течение которых я стояла на месте, не делая попыток отойти в сторону. Затем один из стеллажей у стены с негромким шорохом отодвинулся в сторону, обнажив дверь в стене, из которой вышел мужчина. В первый момент, при взгляде на вошедшего, я даже растерялась – на какое-то мгновение мне показалось, что я вновь вижу Патрика, когда он еще находился в драконьем обличье – страшная бугорчатая морда, чешуйчатые лапы с длинными когтями, на голове нечто вроде невысокого костяного гребня, который спускался по позвоночнику... Только вот Патрик был ростом повыше, да и цвет чешуи, покрывающей его тело, был зеленоватым, а у того, кто сейчас появился передо мной, чешуйки были чуть красноватыми, с неприятным грязно-желтым оттенком. Хм, если не ошибаюсь, то передо мной находится герцог Малк собственной персоной. Самое удивительное в том, что я совсем не испугалась увиденного – в свое время успела насмотреться на преображенного Патрика, так что ничего нового я не узрела.

Меж тем человек в драконьем облике стал приближаться ко мне, и я вновь увидела, как прямо на моих глазах меняется его внешность, черты ящера словно сминаются, стекают, и сквозь них начинает проявляться человеческий облик... Надо же, а я-то была уверена, что больше никогда не увижу эту неприятную картину! Еще немного – и напротив меня оказался мужчина средних лет, который, как мне показалось, сам немного оторопел от того, что с ним только что произошло. Он посмотрел на свои руки, затем провел ладонями по лицу, пригладил волосы на голове, после чего на его лице появилась счастливая улыбка – кажется, он все еще не мог поверить в то преображение, которое с ним только что произошло. С уверенностью могу предположить, что достаточно долгое время этот человек находился в драконьем облике, и сейчас невероятно счастлив оттого, что обрел свой прежний вид. Только вот знает ли он, что его наружность останется человеческой лишь в том случае, если он будет находиться рядом со мной? Хотя это ему наверняка должно быть известно...

– Надо же... – помимо воли вырвалось у вошедшего. – Надо же, значит, это правда...

Я молчала, мужчина тоже замолк – кажется, он все еще пытается осмыслить произошедшее. Неужели это и есть герцог Малк? Похоже, так и есть. Что можно сказать о его внешности? Передо мной стоял худощавый человек лет пятидесяти, среднего роста, волосы чуть тронуты сединой, правильные черты лица, серые глаза... Наверняка он был очень красив в молодости. Впрочем, этого человека и сейчас можно смело отнести к числу весьма привлекательных людей. Если его сын похож на своего папашу, то Розамунду можно понять – некоторых девчонок первым делом привлекает только внешняя красота.

Меж тем пауза затягивалась, а затем, глядя на меня, незнакомец отрывисто произнес:

– Удивлены?

– А должна?.. – приподняла я брови. Раз этому человеку известно, кто я такая, то не имеет смысла разыгрывать удивление.

– Судя по вашему поведению, вы уже не раз видели подобное превращение.

– Можете думать все, что вам заблагорассудится.

– Советую вам сменить тон. Вы знаете, кто стоит перед вами?

– Представления не имею, но надеюсь, что вы соблаговолите представиться должным образом.

– Не вижу необходимости... – отрезал мужчина.

– Ваше дело... – пожала я плечами. Страха у меня не было – ясно, что я нужна этому типу живой и здоровой, ведь только находясь рядом со мной, он мог сохранять человеческий облик. – Что дальше?

– Не выношу дерзких женщин... – нахмурился мужчина.

– Я, знаете ли, тоже не в восторге от тех представителей человеческого рода, которые приказывают выкрадывать женщин из дома их мужа, после чего несчастных тащат неизвестно куда.

– Хватит разыгрывать передо мной дешевый спектакль, тем более что актриса из вас никудышная... – поморщился мой собеседник. – Меня интересует, где и как вы познакомились с сыном герцога Нельского, и куда ездили вместе с ним. Советую вам отвечать честно и со всеми подробностями.

– Простите, но на бестактные вопросы я не отвечаю, тем более что они очень личные, и касаются только нас с мужем. Я не на исповеди, а вы не очень-то похожи на человека, который отпускает грехи страждущим.

– Ненавижу, когда мне перечат... – в голосе мужчины появились угрожающие нотки. – Вас может спасти только полная откровенность.

– Говорю со всей откровенностью: мне тоже много чего не нравится, но я вынуждена это терпеть, в том числе и ваше общество.

– Вы забываетесь!

– Ваш поступок тоже никоим образом не вписывается в рамки приличий.

Мой собеседник стал выходить из себя – как видно, не привык, чтоб собеседники вели себя с ним настолько непочтительно, но пока что он старался держать себя в руках.

– Я – герцог Увис Малк, так что вновь попрошу вас сбавить тон.

Так, значит, герцог решил больше не скрывать от меня свое имя, и это правильно – имеет ли смысл чего-то там таить, если он уже показался в своей драконьей ипостаси? Правда, теперь мне стоит помнить некую печальную истину: частенько те, кто узнает секреты сильных мира сего, плохо кончает...

– Ваше Сиятельство... – я чуть присела перед мужчиной – увы, но от правил соблюдения этикета меня никто не освобождал. – Не могу сказать, что рада знакомству. Может, вы хотя бы поясните, где я сейчас нахожусь?

– В моем загородном доме.

– Неужели вы считаете, что меня не будут искать?

– Все может быть. Однако должен предупредить, что в моем загородном имении незваных гостей не любят, и без приглашения сюда попасть не так-то просто.

– Если я правильно поняла, то вы прячетесь здесь от чужих глаз.

– Не только... – чуть усмехнулся мужчина. – Те, у кого длинный язык или недостаточно почтения, в этих местах могут пропасть с концами...

Не знаю, как мог сложиться наш дальнейший разговор, но в этот момент, из все той же двери в стене, вышло еще одно драконоподобное создание, только вот его чешуя была очень темной, с неприятным синеватым отливом. В первый момент, увидев второго преображенного, я даже растерялась, а потом вспомнила, о чем мне не раз говорил Патрик: если снять драконье колдовство, то оно отправится назад, и вернется к тем, кто его задумал и совершил. Проще говоря, пострадает не только колдун, который в свое время провел обряд, превращающий человека в нечто, напоминающее дракона, но в полной мере достанется и тому, кто заказал это колдовство... Так что сейчас, судя по всему, передо мной находится как заказчик – он же герцог Малк, так и сам колдун – исполнитель чужой воли. Надеюсь, что виновных только двое, а не то слишком много заколдованных людей свалится на мою бедную голову.

Меж тем второй заколдованный человек приближался ко мне, и я в который раз увидела, как исчезает драконий облик, и вместо него появляются обычные человеческие черты. Итак, если передо мной находится колдун (а судя по всему, так оно и есть), то он, скорей всего, родом откуда-то с юга – смуглая кожа, темные глаза, короткие жесткие волосы, невысокий рост... Сейчас на лице этого человека тоже была смесь радости и облегчения – видимо, счастлив, как и герцог, что хотя бы на время скинул с себя облик дракона.

– Мы не ошиблись: эта женщина, и верно, дарк... – произнес колдун, не сводя с меня взгляда. Точно, он иноземец – хотя этот человек чисто говорит на нашем языке, но легкий акцент все же заметен. – И я бесконечно рад, что вам удалось привести ее сюда.

– Я же велел тебе не показываться здесь!.. – повысил голос герцог Малк. – И не стоило подниматься сюда из подвала, ты должен был ждать нас там.

Какой еще подвал? Хотя все верно – надо же колдуну где-то заниматься своими делами, и такие занятия желательно проворачивать подальше от людских глаз, а потому подвал для колдовских занятий подходит как нельзя лучше.

– Прошу прощения, но меня тоже можно понять!.. – колдун даже не посмотрел в сторону герцога. – Мы слишком долго ждали того момента, когда можно будет вновь ощутить себя людьми, и я просто не мог сдержаться. Да, сыну герцога Нельского невероятно повезло, что он сумел отыскать дарка!

– Ему-то, может, и повезло, а нам?

– К сожалению, всего предугадать нельзя.

– За те деньги, что я тебе плачу, можно предугадать все, что угодно!

– Мудрецы утверждают: человек служит не человеку – человек служит деньгам... – философски изрек колдун.

– Пока что от твоих действий у меня куда больше убытков, чем прибыли!.. – повысил голос герцог.

– У нас на Востоке говорят: Всевышний иногда проводит нас через бурные реки, но не для того, чтоб утопить, а чтоб отмыть... – пожал плечами колдун. – Вновь и вновь твержу вам: невозможно было предположить то, что некто со стороны совершенно невероятным образом вмешается в наши планы. Жизнь есть жизнь, в ней существуют случайности, которые нельзя предвидеть, и именно с одной из тех неизбежностей нам пришлось столкнуться. Встретить дарка в наше время практически невозможно, но это свершилось... Все, что происходит с нами, случается по воле Небес, так что стоит принимать это покорно и без ропота.

– Пришлось столкнуться, говорите... – издевательски протянул герцог. – А ведь именно по вашей вине мы сейчас оказались едва ли не на краю пропасти!

– Мудрый не горюет о потерянном, об умершем, и о прошлом – тем он и отличается от глупца. Давайте сейчас не будем перекладывать вину друг на друга, тем более что я действовал согласно вашим пожеланиям... – колдун неприязненно покосился на герцога. Э, судя по всему, эти двое уже давно начинают обвинять друг друга в том, что с ними произошло. – Я уже говорил раньше: если мы окажемся подле этой женщины, то будем ничем не отличаться от остальных людей – так оно и произошло. Но если она от нас отойдет на какое-то расстояние, то, увы...

– Не могу сказать, что меня это бесконечно радует! Из-за вашей глупости и самоуверенности мы находимся в полном дерьме! Для начала мне необходимо, чтоб вы сняли с нас обоих это проклятое колдовство!

– Терпение – добродетель бессильного и украшение сильного. Я постараюсь сделать все, что в моих силах...

– Хватит болтать!.. – оборвал колдуна герцог. – Не стоит терять понапрасну время, тем более что мы и так задержались.

– Да, конечно... – мужчина кивнул головой в сторону потайной двери в стене. – Идите за мной.

– Никуда я не пойду... – у меня не было ни малейшего желания двигаться с места.

– Что?! – судя по голосу герцога, он не привык к тому, что ему не подчиняются.

– Ни в какой подвал я с вами не пойду... – повторила я. – Извините, но подобное предложение – это уже перебор по всем статьям.

– Я сейчас прикажу оттащить тебя туда за волосы... – кажется, терпение у герцога подходит к концу.

– Должна сказать, что я просто в восторге он ваших изящных манер и изысканного обращения... – мило улыбнулась я. – Вы просто само обаяние и душа общества.

– Стерва!.. – оценил герцог мои слова. – Только такую дрянь и мог подцепить сынок герцога Нельского. Как видно, все помойки обшарил, чтоб отыскать такое сокровище.

– Ваша точка зрения неоригинальна, но принята к сведению... – не удержалась я.

– Погодите... – поднял руку колдун. – У нас говорят, что нельзя остановить пения безумца, лепета ребенка и слов женщины. Не стоит понапрасну спорить с женщиной о пустом, ведь терпение – это добродетель бессильного и украшение сильного. Вас же, герцог, любой назовет сильным человеком, так что сейчас лучше проявить выдержку. Я могу сделать так, чтоб эта женщина стала послушной, но все же мне бы хотелось, чтоб она оставалась при своем уме. Надеюсь, что вы сумеете каким-то образом дать ей понять то, что она должна подчиняться мужским приказам.

– Вот что... – герцог был зол до невозможности. – Или ты, дрянь такая, делаешь то, что я приказываю, или сейчас позову пару своих слуг – там парни крепкие, и они с тобой церемониться не будут! И сдерживать их... порывы я тоже не намерен. Я и без того слишком долго вынужден был терпеть многое в свое жизни, но сейчас моей выдержке пришел конец.

Очень хотелось высказать этому человеку все, что я о нем думаю, но в то же время мне было понятно – в своем нынешнем состоянии он пойдет на все. Ладно, пока что не буду слишком явно нарываться на неприятности.

– Хорошо... – пожала я плечами. – Пойдемте...

– Приятно слышать разумное решение от женщины... – оценил мои слова колдун. Хм, похоже, на востоке женщин высоко не ценят – ранее об этом я не раз слышала, и сейчас этому получила наглядное подтверждение.

– Да, вот еще что... – колдун повернулся к герцогу. – Верните мне мой камень.

– У меня нет вашего камня... – буркнул герцог.

– То есть как это – нет?!

– Эта дрянь... – герцог покосился на меня. – Она бросила ваш камень на землю. Искать его не было ни какой возможности – мои люди еле успели унести ноги.

– Да вы хоть знаете, что натворили ваши люди?.. – у колдуна от восточной невозмутимости не осталось и следа. – Ни один из вас не имеет представления о том, что это за артефакт, сколько ему лет, какова его сила!.. Этот камень веками хранился в нашей семье! Да вы хоть знаете, сколько он стоит?!

– Не надо на меня орать!.. – повысил голос герцог. – Повторяю – так получилось, и с этим ничего не поделаешь.

– Эта женщина не могла его бросить!.. – колдун перешел на крик. – Камень полностью подчиняет человека себе!

– Это вам кажется, а мои люди утверждают обратное!

– Бред! Чушь! Ваши люди решили забрать мой камень себе!

– Замолчите!.. – рявкнул герцог. – Никому из них ваш камень и даром не нужен – вряд ли у кого-то есть желание иметь дело с колдовскими предметами. Он просто укатился в сторону, а заниматься его поисками не было никакой возможности! Все это, конечно, досадно, но изменить ничего нельзя.

– А вы знаете, что будет, если этот камень попадет к знающим людям? Например, если об этом камне узнает инквизиция?

– Ага, святошам больше заняться нечем, как в каких-то камнях ковыряться... – отмахнулся герцог. – Даже если святые отцы что-то и отыщут, то этот ваш камень я сумею вернуть назад – золото открывает многие замки, в том числе и в каморках святых отцов.

– Вернуть можно далеко не все...

– Это верно... – согласился герцог. – Если мы не сумеем вернуть себе человеческий облик, то потеря вашего камня будет самой малой из бед. Так что кончайте молоть чушь, и займитесь, наконец, делом, за которое я вам плачу.

Взгляд, который колдун бросил на герцога, можно назвать убийственным. Я, конечно, не великий знаток человеческой психологии, но так смотрят на того, кого ненавидят всеми фибрами своей души. Спорить готова – потерю волшебного камня колдун герцогу не простит, и постарается отомстить при первой же возможности. На месте Его Сиятельства я бы теперь ходила с оглядкой, только вот говорить герцогу о своих подозрениях я, конечно, не стала – пусть сами разбираются промеж собой. Да и сам колдун промолчал, хотя ему явно было что сказать, и, судя по его сжатым кулакам, колдуну пришлось приложить немало сил, чтоб сдержаться.

За потайной дверью в стене оказалась винтовая лестница, которая вела вниз, вернее, в подвал немалых размеров, который сейчас был превращен в обиталище алхимика. Глиняные горшки разных размеров, стеклянные сосуды необычайных форм, с десяток старых книг, полки, заваленные коробочками, связками свечей, небольшими мешочками, пучками трав... А еще тут стоял непонятный запах, словно здесь то ли жгли что-то неприятное, то ли пролили на пол какую-то гадость...

– Стой подле меня... – даже не сказал, а приказал мне колдун, подходя к большому столу. – И помалкивай. Вернее, я уже сделал так, что ты пока что не сможешь издать ни звука, но если все же постараешься вмешаться в обряд... Тогда тебе придется не просто плохо, а очень плохо.

Все верно: колдун – восточный человек, а на его родине женщинам обычно «тыкают». Ладно, мне почтение с его стороны не очень-то и нужно, зато слова об обряде – это совсем иное дело. Вообще-то о молчании он мог бы и не предупреждать – у меня сейчас руки-ноги словно свинцом налиты, еле хожу, и не могу произнести ни слова. Причина, отчего колдун напустил на меня эти чары, понятна: он намерен провести обряд, возвращающий этой парочке человеческий облик, и я ни в коем случае не должна ему помешать хоть в чем-то. Вначале я не поняла, для чего тут требуется мое присутствие, но чуть позже все стало ясно – колдун всерьез опасался, что в драконьей ипостаси он не сможет должным образом произносить слова заклинания. Да и пальцы этого человека (в драконьем состоянии больше напоминающие когти) вряд ли могут совершать нужные пассы, или как там правильно называются эти движения. Скорей всего, именно для того меня и привезли в этот дом.

Пока что мне только и оставалось, как смотреть на большой стол, где все было приготовлено для обряда. Какого именно? Об этом догадаться несложно: эти двое пытаются снова стать людьми, так что сейчас мне доведется увидеть обряд для снятия драконьей ипостаси. Невольно вспомнились слова лесной ведьмы, когда она говорила о том, что отныне тем, кто в свое время напустил на Патрика драконьи чары – им уже никто и никогда не сможет вернуть человеческий облик... Будем надеяться, что старая колдунья знает цену своим словам.

Так, а на середине стола находится деревянный поднос, на котором выложены небольшие осколки скорлупы от драконьих яиц – в этом ошибиться я никак не могу, успела на них насмотреться. Надо же, у этого колдуна еще остался при себе запас драконьей скорлупы: видимо, собрал едва ли не все куски разбитого яйца драконицы. Да, помнится, тогда, возле завала, я сумела отыскать лишь крохотные кусочки скорлупы... Рядом с подносом находятся длинные костяные шипы, куски странного черного дерева, темная вода в горшках, и многое, многое другое. Опять невольно вспомнилась все та же лесная ведьма – она, когда уходила с Патриком в лес, все необходимое для обряда тоже несла с собой, только вот я представления не имею, что находилось в ее корзинке, а Патрик об этом не говорил... Ладно, посмотрим, что будет дальше.

Если честно, то все, что делал колдун, вскоре слилось для меня в нечто непонятно-однотонное. Этот человек что-то беспрестанно говорил, раскладывал шипы на скорлупе, посыпал их блестящим черным порошком, затем пришел черед темной воды и молотых костей... Потом подвал заволокло удушливым белым дымом, и я перестала видеть хоть что-то, да и голос колдуна до меня доносился словно сквозь вату. Затем на столе что-то вспыхнуло, затем я словно услышала отголосок дальнего грома, в потолок ударил фонтан искр, и мне стало тяжело дышать...

Как это ни удивительно, но, кажется, я на недолгое время потеряла сознание, а когда пришла в себя, то увидела, как герцог Малк едва ли не душит колдуна.

– Скотина!.. – герцог опять не счел нужным подбирать подходящие выражения. – Скотина, ты меня опять обманул! Где, где оно, твое обещанное преображение?! Я как стал уродом по твоей вине, так им и остался!

– Отстаньте от меня!.. – колдун с трудом отцепил руки герцога от своей шеи, и грубо оттолкнул аристократа в сторону. – Я пока сам не понял, отчего обряд не сработал, но дайте время – разберусь!

– И зачем я тебя тогда спас – надо было оставить подыхать... – герцога только что не трясло от злости и разочарования.

– Можно подумать, я вам не отработал... – колдун потер свою шею, на которой были заметны красные пятна – А пока не мешайте мне, надо выяснить, что произошло...

– Деревенщина неотесанная, колдунишка паршивый... – герцог все же попытался успокоиться. – Если ты не вернешь мне прежний облик, то...

– Помолчите, вы мне мешаете!.. – повысил голос колдун, и герцог поневоле умолк. Ну, а колдун стал бросать на стол щепотки перемолотых костей и черного порошка, что-то шепча при этом. Уж не знаю, что он там увидел, но внезапно колдун повернулся и схватил меня за руку:

– Что у тебя на руке, прикрытое рукавом? Покажи!

– Не ваше дело... Ой!

Колдун, не говоря ни слова, ловко завернул за спину мою руку, рванул рукав, и сдернул с руки серебряный браслет с вставленной в него чешуйкой драконицы.

– Надо же, какие украшения иногда носят в вашей стране... – неприятно усмехнулся он, водя рукой над браслетом. – Не ожидал...

– Что такое?.. – недовольно поинтересовался герцог.

– Это значит, что этот браслет – драконий оберег для этой женщины. Вот это да, никак не ожидал подобного! А чешуйка драконицы, как я вижу, была подарена добровольно, и в ней заключена небольшая частица силы дракона... Теперь мне ясно, отчего эта женщина сумела избавиться от моего камня – ей помог этот оберег. Сильный ход...

Колдун еще какое-то время водил рукой над браслетом, а затем со всей силы швырнул его на стол – кажется, то, что он сумел там рассмотреть, ему совсем не понравилось. По-моему, сейчас колдун в отчаянии готов схватиться за свою голову.

– Хотите знать правду?.. – он тоскливым взглядом посмотрел на герцога. – Сейчас нам уже не поможет никакой обряд – сын герцога Нельского уже провел все, чтоб защититься от нас, и теперь ему бояться нечего, а вот нам уже вряд ли кто поможет – в теле драконов мы останемся навсегда. Что, страшно слышать? А мне страшно это осознавать...

– Сделайте что-нибудь... – осипшим голосом приказал герцог. – А иначе...

– Мы с вами сейчас находимся в равных условиях, так что помолчите... – устало произнес колдун. – Угрозами тут ничего не решить, я пытаюсь обдумать наше положение...

Медленно текли минуты, никто не произносил ни слова. Наконец колдун вздохнул:

– Есть одна возможность все изменить, и вернуть нам прежний облик. Сразу предупреждаю: сделать это более чем непросто, и обойдется вам очень дорого. Мне, впрочем, тоже. Вернее, мне это будет стоить даже дороже, чем вам.

– Мы сейчас не в том положении, чтоб торговаться... – поморщился герцог. – Говорите.

– Здесь нам понадобится помощь этой женщины... – колдун посмотрел на меня. – Ты, как я вижу, нашла общий язык с этой летающей тварью, так?

– Предположим... – нахмурилась я, забирая со стола свой браслет. Удивительно, но чернокнижник не стал возражать против этого. Невольно подумала о том, что колдун много чего смог рассмотреть в драконьей чешуйке...

– Сейчас ты постараешься каким-то образом связаться с тем летающим ящером... – продолжал колдун. – Только не говори, что не сможешь это сделать – подобное тебе вполне по силам.

– Не понимаю – зачем мне надо говорить с драконицей?

– Скажи ей, что тебе нужно кое-что передать старейшинам.

– Кому?

– Глупая женщина! Старейшины – главы рода драконов! У меня есть к ним дело.

– Какое?

– Об этом я скажу позже.

– Даже если я сумею каким-то чудом до них добраться, все равно с вами они не будут разговаривать. И уж тем более этого не станет делать драконица, ведь именно по вашему приказу была разорена ее кладка, и погиб будущий детеныш. А еще вы ей угрожали, и пытались ставить свои условия... Она, если хоть когда-нибудь вас встретит, сразу же разорвет на части. И я ее понимаю.

– Женщина, ты слишком много говоришь!.. – повысил голос колдун. – Делай то, что тебе велит мужчина.

– И все же я хотела бы знать, для чего вам это нужно.

– Не твое дело.

– Мне бы тоже хотелось это знать... – подал голос герцог.

– Если сюда прилетит несколько старых драконов, обладающих древней магией, и сложат свои усилия, то магия с нас будет снята... – чуть поколебавшись, произнес колдун.

– Конечно!.. – усмехнулась я. – Они сюда уже летят, причем все без исключения, и у всех только одно желание – помочь вам.

– У меня есть, что им предложить.

– Вы им уже однажды кое-что предложили... – напомнила я. – Не напомнить, чем все закончилось? Оставьте драконов в покое. Я, во всяком случае, в ваших играх не участвую.

– Делай, что тебе говорят!.. – рявкнул герцог.

– Нет.

– Думаешь, я с тобой буду шутки шутить?.. – разъярился герцог. – Чтоб такой человек как я, стал заниматься уговорами? Мне куда легче приказать раскалить кузню, и прижигать тебя каленым железом! Толку от этого будет куда больше, чем от пустого сотрясания воздуха!

– Погодите... – примиряющее поднял руки колдун. – Похоже, нам придется начать все заново, хотя это мне не нравится. На Востоке говорят: когда караван поворачивает назад, впереди оказывается хромой верблюд. Конечно, иметь дело с женщиной не стоило бы, но раз этого не избежать, то с этим надо смириться.

Похоже, мои неприятности еще не закончились...

Глава 18

Мы сидели в кабинете герцога, и слушали то, что говорит колдун. Единственное, что меня радовало в этой ситуации – так только то, что разговор происходит не в подвале. Похоже, эта парочка злодеев там уже достаточно насиделась, прячась от чужих глаз, и сейчас эти двое сами хотят вновь почувствовать себя людьми, которые без опаски могут показываться на глаза посторонним. Очень надеюсь, что ложное чувство безопасности сыграет с ними дурную шутку, и эти двое невольно покажутся на глаза посторонним людям в то время, когда будут находиться в драконьей ипостаси...

Должна сказать, что история, которую нам поведал колдун, в основном предназначалась для моих ушей, но ее же с недовольным лицом слушал и герцог Малк, который, без сомнений, уже знал многое из того, что сейчас говорил этот человек. Понятно, что многое в этом рассказе умалчивалось, и потому кое-что мне приходилось додумывать самой. Так вот, по словам колдуна (которого, как оказалось, звали Хаиб), он является одним из учеников некоего великого мага Востока – правда, имя его колдун не назвал, но до него мне, если честно, нет никакого дела. Интересы этого самого великого мага, как я поняла, в основном касались занятий темной магией, а еще этот человек хранил в своей памяти древние знания, о которых в наше время почти забыли. Все это маг передавал своим ученикам в надежде, что эти познания сохранятся хотя бы в памяти избранных.

Однако было еще кое-что: маг был одним из тех чародеев, кто входил в Орден (или Сообщество – не знаю, как это правильно назвать), созданный в незапамятно древние времена, и члены этого Ордена в свое время занимались как истреблением драконов, так и (в исключительных случаях) переговорами с ними. Естественно, что все маги, что входили в это гм... сообщество, знали язык этих летающих созданий. Все так, только вот с той поры, когда люди говорили с драконами на их языке – с того времени минули века, и знатоков драконьей речи на сегодняшний день в мире остались считанные единицы. Разумеется, сейчас этих летающих ящеров на земле отыщется немного, и обитают они в невесть каких дальних краях, но, тем не менее, драконы все же существуют, и потому немногие мастера-маги старались передать своим ученикам все те знания об этих удивительных существах, которые были им известны. Именно потому Хаиб и выучил драконий язык, хотя в глубине души был уверен, что воспользоваться им ему никогда не доведется.

Не могу сказать, где и в какой стране обитал тот великий маг со своими учениками – могу лишь предположить, что это было одно из многочисленных государств Востока. Более того: Владыка той страны оказал покровительство пришлому магу, однако держал этих чужаков подальше от своей столицы – как видно, рассчитывал когда-то воспользоваться их помощью. Впрочем, маг и не собирался покидать то место, которое ему выделили для проживания – его вполне устраивала тихая и спокойная жизнь вдали от дворца с его сплетнями и интригами. Однако внезапно Владыка скончался, что особо никого не удивило – в странах Востока те люди, что стоят во главе государства, как правило, отчего-то нередко умирают молодыми, причем частенько это случается после очередной трапезы.

Новый Владыка крайне неприязненно относился к магу и его ученикам – он вообще не выносил присутствия чужеземцев на своей земле, а то, что эти иноземцы знакомы с тайными знаниями – подобное делало их в глазах нового Владыки едва ли не прямыми посланцами Темных Небес. Да и представители духовенства давно уже мечтали стереть с лица земли чародеев, которым непонятно по какой причине благоволил прежний Владыка. Понятно, что в такой непростой ситуации тем, кому могут грозить немалые неприятности, надо первым делом договариваться с новой властью и соглашаться едва ли не на все их условия. Маг готов был это сделать, но обстоятельства оказались сильней его. Дело в том, что незадолго до смерти Владыки в страну пришла страшная засуха, а вскоре после того, как новый Владыка принял на себя бремя власти, грянуло настоящее несчастье – соседнее государство объявило войну, и сразу же принялось за разграбление приграничных земель. Причина для войны оказалась довольно-таки обыденной для восточных стран: соседей тоже не пощадила засуха, и потому нападавшие рассчитывали на то, что сопредельное государство засуха затронула меньше, чем другие страны. Проще говоря, излишне воинственные соседи надеялись на то, что разграбив чужую страну, у них самих будет возможность избежать голода.

Излишне объяснять, что многие люди в окружении нового Владыки стали считать знаменитого мага и его учеников причиной начавшейся войны и продолжающейся засухи – всегда хочется отыскать того, на кого можно свалить все беды и несчастья. Вот потому-то новый Владыка решил поступить следующим образом: часть армии, как и положено, отправилась на отпор врагу, а вторая часть (причем вместе с духовенством), двинулась к месту, где обитал маг со своими учениками, с твердым намерением стереть нечестивцев с лица земли. В свою очередь маг рассчитывал на то, что сумеет каким-то образом договориться с этими людьми, или же сможет на них каким-то образом воздействовать, благо сил у него хватало. Однако духовенство и разъяренный народ вовсе не были склонны к дипломатии, а приведенные войска столь значительны, что магу пришлось поменять на противоположное свое первоначальное мнение о возможном счастливом разрешении внезапно возникших проблем.

Если называть вещи своими именами, то магу и его ученикам пришлось бежать со всех ног – иного определения тут подобрать невозможно. Против чужестранцев поднялись едва ли не все жители страны, за их поимку обещали большие деньги, так что мага с учениками готов был сдать каждый, кто их видел хотя бы издали. Конечно, чародей и его ученики делали все, чтоб остаться неузнанными и невидимыми, но в той восточной стране тоже имелись маги, причем умелые, а преследователей было слишком много, были перекрыты все дороги и тропинки... Чужестранцев гнали так, словно устраивали травлю волков, перекрывая все возможные пути отхода. Как это ни горько звучит, но воспитанники мага гибли один за другим, давая возможность скрыться учителю с теми учениками, которые у него еще оставались.

На недолгое время беглецам показалось, что они спаслись – это произошло, когда они, наконец-то, перешли границу, и оказались в другой, соседней стране. Увы, они не учли того простого факта, что это тоже было одно из государств Востока, и там уже были наслышаны о коварном колдуне с его учениками, которые убегают от заслуженного наказания. Вдобавок стало известно и о большой награде, которая обещана за поимку или уничтожение этих людей. Вот потому-то вместо долгожданного отдыха и надежды на безопасность, беглецам пришлось вновь спасать свои жизни. Точно такая же история повторилась и в следующей стране...

К тому моменту, когда маг все же сумел покинуть восточные земли, с ним остался всего лишь один ученик – Хаиб. Остальные погибли в схватках, защищая своего учителя, или же скончались от отравленных стрел, коими преследователи обстреливали беглецов всякий раз, как только те попадали им на глаза. К несчастью, в последней схватке маг был тяжело ранен, и, вдобавок ко всему, упав с коня, он серьезно повредил себе позвоночник. Конечно, в любое другое время мага можно было бы спасти, но к тому времени этот человек уже не единожды находился на волосок от смерти, был измучен до предела, и не мог бороться с тем ядом, который попал в его кровь после того, как в него разом попало несколько отравленных стрел. К тому же сказывался и немалый возраст мага... Несмотря на то, что Хаиб все же сумел в очередной раз скрыться с раненым учителем, каждому из них было ясно, что земное время этого великого человека подходит к концу. И вот тогда, незадолго до своей смерти, маг открыл ученику одну из своих заветных тайн, и велел в будущем передать ее тем надежным ученикам, какие у него будут, а то, что Хаиб в будущем должен будет обзавестись учениками – в этом старый маг не сомневался.

История, которую учитель рассказал своему ученику, немало того удивила. Оказывается, когда-то в давние временя, несколько магов Ордена сумели захватить разом несколько десятков молодых дракончиков – а что такого, ранее драконы часто селились в этих местах, и потому один драконий род допустил некоторую небрежность в охране своего молодняка, чем и воспользовались служители Ордена. Плененных дракончиков ждала гибель, но тут маги выяснили, что все эти дракончики принадлежали едва ли не к самому богатому драконьему роду, и к тому же среди захваченных малышей оказалось несколько наследников старейшин.

Трудно сказать, кому из магов Ордена пришла в голову мысль о том, что можно потребовать большой выкуп за дракончиков. Надо сказать, что большинству магов эта мысль не очень-то пришлась по вкусу, по этому поводу велись ожесточенные споры, но в итоге все же было принято решение рискнуть, и попробовать договориться с драконами. Причина этого была проста: что ни говори, но деньги Ордену нужны – к сожалению, защиты от летающих ящеров просят многие, а вот раскошелиться на благо Ордена никто не торопится. Возможно, это прозвучит необычно, но Орден, и верно, был небогат – в его рядах были лишь те, что искренне стремился бороться с этими крылатыми созданиями. Что же касается захваченных дракончиков, то тут все просто: в случае, если заплатят выкуп, их можно и отпустить – еще неизвестно, сколько особей из этого молодняка сумеет дожить до зрелого возраста, ведь и у них хватает врагов. К тому же в то время люди уже одерживали верх в борьбе с летающими ящерами, так что несколько десятков дракончиков, отпущенных на свободу, вряд ли будут иметь решающее значение. Ну, а если старейшины драконьего рода откажутся платить за жизнь своих детушек, то служители Ордена просто исполнят свой долг...

Не сказать, что старейшины драконьего рода пришли в восторг, услышав подобное предложение, но, тем не менее, они попросили несколько дней на обдумывание. Если учесть невероятную любовь драконов к золоту и драгоценностям, то становится ясно, что решение далось драконам нелегко, но (и это кажется удивительным!) они согласились на подобный обмен. В результате служители Ордена получили груды золота и драгоценных камней, а дракончики были отпущены на свободу: как говорится, все честь по чести, а над словами старого дракона о том, что золото, полученное за жизнь детей, никому не приносит добра – над ними можно только посмеяться! Понятно, что в драконах говорила самая обычная жадность, и ничего более! Еще бы, враз потерять столько добра, которое долго собирали и хранили – тут поневоле разозлишься, и захочешь хоть как-то уколоть того, кто победил!..

... Так вот оно что!.. – невольно подумалось мне. Помнится, Нлий в разговоре со мной упомянула о том, что один из драконьих родов однажды вынужден был заплатить людям выкуп за свободу своих сородичей. Ну, соплеменников-то они спасли, но зато лишились всех сокровищ, которые веками собирали их предки, и вместе с тем покрыли несмываемым позором весь свой род. Именно потому Нлий даже не думала о том, чтоб выполнить те условия, которые ставил человек, спрятавший в пещере ее детенышей – понятно, что как бы ни было горько, но старейшины ее рода никогда не пойдут на подобную сделку. В свою очередь, тот человек, у которого хватило дерзости считать, что может ставить свои условия драконам, не сомневался в том, что сумеет добиться своего – если однажды состоялся такой обмен, то, значит, он может вполне повториться еще раз!.. Этот самоуверенный незнакомец просто не знал того, что отныне на подобную мену не пойдет никто из драконов – как бы ни было горько терять своих близких, но куда позорнее утратить честь своего рода...

... Тем временем Хаиб продолжал:.

К сожалению, слова старого дракона оказались пророческими: молва о том, что драконы принесли людям кучи золота и драгоценностей, разнеслась очень далеко, и, как бывает в таких случаях, слухи, передаваемые от человека к человеку, во много раз увеличили количество полученного золота и драгоценностей. Естественно, что к служителям Ордена без остановки потянулись просители – дескать, помогите бедным людям, не жалейте денег, вы ж, говорят, просто в золоте купаетесь!.. Принимать отказы никто не хотел, пошли обиды – мол, может, вы только говорите всем, что с драконами сражаетесь, а на самом деле они вам золотишко платят как раз за то, чтоб вы их не трогали!.. Может, вы уже давно с драконами в сговоре, а?! Наверное, так оно и есть на самом деле, а вы только языком молоть горазды... Скандал разрастался, на служителей Ордена стали недовольно коситься, положение становилось совершенно нетерпимым, и нужно было срочно принимать какие-то меры.

На собрании глав Ордена было решено: если эти сокровища приносят нам одни неприятности, то лучшим выходом из создавшегося положения будет спрятать их в таком месте, о котором будут знать лишь несколько избранных. Мало ли что в этой жизни может произойти, вполне может сложиться так, что Ордену понадобятся немалые деньги, а потому всегда надо иметь кое-что про запас, только вот если оставить сокровища здесь, то недовольные до них все одно доберутся... В результате все богатства, полученные от драконов, были погружены на лошадей, и небольшой караван исчез в темноте ночи. Как удалось уйти незамеченными, хотя людей в округе хватало? Все просто: маги знали свое дело, и сумели укрыть пологом невидимости цепочку лошадей и людей.

Когда же наступило утро, то служители Ордена пригласили к себе наиболее рьяных горлопанов из числа тех, кто требовал набить золотом карманы всех желающих, и предложили им обойти все комнаты и подвалы в здании Ордена. Мол, неизвестно, кто именно пустил слух о том, что драконы таскают сюда золото и драгоценные камни, но верить этим басням нельзя – языки у некоторых без костей, мелют всякую чушь, а легковерные люди охотно слушают эти прекрасные сказки... Не стоит обращать внимания на подобные разговоры, но если вы им верите, и считаете нужным – то проверяйте. Излишне упоминать о том, что гм... проверяющие не единожды обыскали все здание, заглянули в каждую щель, но нашли всего лишь немного серебра – всю наличность Ордена. После этого все разговоры о сказочных богатствах Ордена быстро прекратились, и люди вновь с почтением стали относиться к служителям Ордена. Ну, а когда вернулись те, кто спрятал в тайном месте сокровища драконов – тогда было принято решение пока что помалкивать о том, где они хранятся: лучше переждать какое-то время, и достать сокровища лишь тогда, когда в них появится настоящая нужда.

Годы шли, менялись времена, и постепенно покинули этот мир почти все, кто знал о том, где спрятаны сокровища драконов. Лишь несколько человек, стоящих во главе Ордена, знали об этой тайне, но не торопились рассказывать о ней остальным. О спрятанных сокровищах говорили лишь избранным, тем, в преданности которых Ордену не было никаких сомнений. Вдобавок ко всему, с течением веков люди все же сумели одержать победу над драконами, и постепенно значение Ордена стало сходить на нет. Тем не менее, маги, входящие в Орден, твердили о том, что где-то далеко, в дальних странах, еще остались драконы, и неизвестно, как поведут себя люди, если эти крылатые ящеры вздумают вернуться. Правда, служителей Ордена не очень-то и слушали, так что драконоборцы постепенно стали считаться обычными магами и учеными, а про их схватках с крылатыми чудовищами никто и не вспоминал.

Почему служители Ордена по-прежнему хранили в тайне место, где находятся сокровища? Просто немногие оставшиеся маги опасались того, что драконы, улетевшие в невесть какие дальние края, могут там размножиться сверх меры, и полчища крылатых созданий вновь прилетят на наши земли. В этом случае велика вероятность того, что при помощи этих припрятанных сокровищ людям придется откупаться от драконов, и тогда золото и драгоценности придутся как нельзя кстати. Более того – может, удастся возродить и сам Орден...

Одним из тех избранных магов, посвященных в тайну сокровищ, был учитель Хаиба. Умирая, он поведал своему ученику о том, где спрятано золото драконов, и завещал его хранить эту тайну до конца своих дней, а передать ее лишь тому, кого Хаиб сочтет достойным такой чести. Еще через пару часов маг скончался, а Хаиб, похоронив учителя и совершив необходимые обряды, отправился дальше... Прошло еще какое-то время, и колдун сумел поступить на службу к герцогу Малк – после всего случившегося Хаибу стало ясно, что для таких, как он, желательно иметь влиятельного покровителя...

– Ты хочешь сказать, что знаешь, где хранятся эти сокровища?.. – хотя голос герцога был спокойным, то я понимала, что новость о золоте пришлась ему по вкусу. Более того – услышанное его немало заинтересовало.

– Да... – кивнул головой колдун. – Позже я проверил слова учителя. Он сказал мне правду, не обманул. Впрочем, в этом я изначально не сомневался.

– А если с того времени...

– Сокровища по-прежнему лежат всем там же, где их когда-то спрятали... – Хаиб не стал дослушивать то, что ему хотел сказать герцог. – Я, в свою очередь, тоже поставил подле того места несколько меток, которые среагировали бы на появление человека, но на данный момент метки все еще не потревожены.

– Но существуют лисы зайцы, волки мыши, наконец!.. Это все живые существа, и они вполне могут задеть эти самые метки, и можно предположить, что сокровища кто-то отыскал...

– Я учел такую возможность... – отмахнулся колдун.

– И много там золота?

– Все в этом мире относительно... – бесстрастно заметил колдун.

– Хм... – в голосе герцога было недоумение. – Ты, как выяснилось, очень богат, но вместо того, чтоб наслаждаться жизнью и ни в чем себе не отказывать, поступаешь ко мне на службу... Странно, не так ли?

– Эти сокровища принадлежат Ордену... – покачал головой колдун. – И я считаю, что все еще служу ему.

– Какое благородство!.. – съехидничал герцог. – Служить тому, чего уже нет! Извини, но мне в подобное бескорыстие не очень-то верится! Чтоб оставить золото на месте, и уйти оттуда с пустой сумой...

– Лучше иметь чистое сердце, чем полный кошелек.

– Кто бы говорил!.. – расхохотался герцог.

– Можете считать все, что вам угодно.

– И где же находится то благословенное место, где спрятаны сокровища Ордена?

– Вы не поверите, но оно находится в вашей стране.

– Вот как?.. – герцог даже не счел нужным скрыть недоверие в своем голосе. – Все у нас, можно сказать, под боком! Поехал, отыскал, все в мешки собрал...

– Попрошу отнестись к моим словам со всей серьезностью... – а вот теперь и колдун чуть повысил голос. – Дверь бедствий широка. Мы попали в слишком сложную передрягу, и обсуждаем чрезмерно серьезные вещи, чтоб позволить себе столь легкомысленное или шутливое отношение.

– А с чего это золото было привезено сюда, так далеко от стран Востока?.. – усмехнулся герцог, и я его понимаю – у меня тоже есть немалые сомнения в словах мага, потому как сказки о спрятанных сокровищах каждый из нас слышал с детства.

– В те давние времена здешние края считались совершенно дикими и малообжитыми, так что спрятанное тут золото вряд ли бы хоть кто-то отыскал. Конечно, далековато добираться, но зато надежно. Что же касается Востока... В тех местах, где каждый следит за своим соседом, суметь спрятать нечто дорогое так, что спрятанное никто не отыщет... Это очень сложно, так что лучше лишний раз не рисковать, тем более, если на кону стоит столько золота.

Ну, если колдун говорит правду, то я понимаю, почему он остался в нашей стране. Что бы он там не говорил о благородстве и бескорыстном служении Ордену, но какие-то свои виды на сокровища драконов у него имеются.

– Н-да, небезынтересная история... – протянул герцог. – А еще когда-нибудь случалось такое, чтоб за освобождение драконов платили золотом?

– Насколько мне известно, было несколько попыток повторить нечто подобное, но все они оказались безуспешны – с драконами договариваться очень и очень непросто. Моя попытка, как вы знаете, тоже закончилась неудачей.

– Мне твоя попытка стоила целого отряда! Да за такое тебя убить мало!

– Ветры дуют не так, как хотят корабли... – спокойно произнес колдун. – Неудачи случаются у всех, и в данном случае драконья жадность оказалась сильней драконьей любви к детям.

Ага... – подумалось мне, как бы ни так! Драконы, и верно, любят своих детей, но и золото любят немногим меньше! Нлий говорила мне о том, как тот драконий род, что решился на подобный обмен, по сей день, если можно так выразиться, покрыт несмываемым позором – как я поняла, драконы за спасение своих детей отдали все, что у них было. Сейчас (особенно по сравнению с иными), тот драконий род слывет бедным, и с ним особо не считаются. Конечно, изгоями их не назвать, но и речи нет об уважении.

– И для чего же ты все это мне сейчас рассказал?.. – поинтересовался герцог.

– Считаю, что сокровища могут послужить для нашего спасения.

– Мы можем забрать их себе, верно?

– Не совсем так. У нас говорят – белая монета нужна в черный день.

– Хаиб, мне твои словесные выверты уже давно стоят поперек горла... – герцог вновь стал выходить из себя. – Деньги – это, конечно, очень хорошо, но ты мне обо всем рассказал не просто так! Говори прямо, в чем тут дело!

– Дело в том обряде, последствия которого оказались для нас горестными и более чем неожиданными.

– Все случившееся – целиком твоя вина!

– Не намерен спорить с вами, тем более что ни к чему хорошему это не приведет, да и доказать вам что-либо я не в состоянии – вы слушаете только себя. Это была ваша идея, я ее только исполнил.

– Не исполнил, а все испортил!

Прекрасно!.. – подумала я. Эти двое относятся друг к другу с едва скрываемой неприязнью, и каждый считает другого виновным в том, что с ними произошло.

Меж тем колдун продолжал:

– Так вот, повторяю еще раз: обряд, последствия которого упали на нас – он необратим, и если не предпринять чего-либо крайне необычного, то мы навсегда останемся запертыми в этих телах.

– Мог бы и не напоминать мне об этом лишний раз!.. – рявкнул герцог. – В зеркало я и без тебя смотрюсь каждый день!

– Есть только одна возможность снять это колдовство... – продолжал колдун, не обращая внимания на слова герцога. – Для этого необходимо, чтоб несколько старейшин драконьего рода совместно совершили нужный обряд, причем сделать это они должны добровольно, без принуждения..

– Если я правильно понял, ты намерен предложить драконам сокровища Ордена за снятие колдовства?.. – поинтересовался герцог.

– Верно... – согласился колдун. – Я просто предложу вернуть им то золото, которое их предки когда-то отдали за жизнь своих детенышей. Естественно, я сделаю это не просто так, а за обряд, который раз и навсегда превратит нас в людей. Надеюсь, отказа не будет.

– И не жалко расставаться с таким богатством?.. – усмехнулся герцог.

– Мы не в том положении, чтоб что-то жалеть... – покачал головой колдун. – Если ты попал в лодку жадности, то твоей спутницей будет бедность. Не стоит жалеть того, что нам не принадлежит изначально.

– Вашими бы устами... – проворчал герцог.

– Если произойдет невероятное (в чем я очень сомневаюсь), и драконы того рода нам откажут, то мы всегда сможем предложить наши условия другим драконьим родам. Поверьте – отказа мы не получим.

– Погодите...– герцог потер ладонью лоб. – Погодите! Вы что, собираетесь вернуть этим летающим громадинам все сокровища?!

– Скажем так – большую часть. Знаю, что вы хотите сказать о том, что отдать все – это неразумный поступок, но я так не считаю. У нас на Востоке говорят: две вещи обнаруживают свою ценность после их потери – это молодость и здоровье. Думаю, что вы и сами в глубине души со мной согласны – никому не хочется прятаться остаток жизни по углам, а с нашим нынешним обликом иного выхода у нас нет.

– Выходит, сокровища Ордена, которые хранились веками, пойдут на то, чтоб вернуть двум людям человеческий облик...– подытожил свои слова герцог. – Я, конечно, не возражаю, но что бы на это сказали ваши гм... товарищи по колдовским делам? Вдруг возмутятся насчет того, что все сокровища использованы несколько не по назначению?

– Не совсем так... – усмехнулся колдун. – Тому, кто долго копил, время скажет: «Отдай!». Боюсь, что на этом свете, кроме меня, осталось совсем немного служителей Ордена. Вполне может оказаться, что на данный момент таких, как я, в мире насчитывается всего несколько человек. Если не будет меня, то некому будет передавать те знания, которыми я обладаю, а это не менее важно, чем золото и блестящие камни. Понятно, что в своем нынешнем виде я вряд ли сумею набрать толковых ребятишек...

– Конечно, я только «за», но в глубине души мне все же кажется, что это несколько неравноценный обмен. Часть золота можно использовать более рационально.

– Богатства этого мира в этом мире и остаются.

– Это понятно... – отмахнулся герцог. – И где же оно находится, это самое место, где будто бы спрятаны сокровища?

– Давайте без «будто бы». Рана, нанесенная словом, тяжелее, чем рана от стрелы.

– Ладно, спрошу просто – долго ли нам надо добираться до нужного места, и где оно находится?

– Дальше, чем нам бы хотелось, но ближе, чем могло бы быть... – уклончиво ответил колдун. Я его понимаю – вряд ли хочется так сразу раскрывать свою тайну.

– Хорошо, хотя бы скажите, в какую сторону нам ехать?

– Для начала – в сторону Нилля.

Признаюсь – раньше о городе Нилль я слышала всего лишь несколько раз, и не знаю, где он расположен, но судя по лицу герцога, тот город он знает неплохо. Хм, а вот интересно – уж не на Синих ли горах спрятаны сокровища драконов? Хотя вряд ли...

– Но как дать знать драконам, что мы желаем вступить в переговоры?.. – герцог понял, что в некоторых вопросах не стоит настаивать, и лучше перевести разговор на другое.

– А вот для этого нам и нужна эта женщина... – посмотрел на меня колдун. – Я могу разговаривать с драконами, но достучаться к ним через бескрайние моря и океаны... Это, увы, не для меня, на подобное способны только дарки. К тому же со мной драконы в переговоры вступать не станут, но дарк – это совсем другое дело. Конечно, драконы и сами без колебаний уничтожали дарков, но случалось, что оставляли их в живых, ведь дарки не способны на колдовство во вред драконьему племени. Именно потому к даркам драконы частенько относятся куда лояльней, чем к представителям Ордена.

– В этом случае я целиком полагаюсь на тебя и твои суждения... – произнес герцог.

– Значит, решено... – кивнул головой колдун.

Хотя всю эту историю маг рассказывал не только для достопочтенного герцога, но и для моих ушей, тем не менее, он и герцог – они оба относились ко мне словно к чему-то неодушевленному. Как видно, подразумевалось, что я должна без возражений принимать все, что мне скажут, и делать то, что прикажут. Э, нет, я на такие вещи не согласна!

– Господа хорошие, с чего вы взяли, будто я собираюсь что-то сообщать драконам, или беседовать с ними от вашего имени?.. – безукоризненно вежливым голосом поинтересовалась я. – С этим не ко мне, поищите кого-нибудь другого. Или сами с ними общайтесь, хотя это у вас вряд ли получится – насколько мне известно, вскоре после того, как вы озвучили драконице свои более чем бестактные требования, вашему отряду пришлось без оглядки удирать с Синих гор, теряя лошадей и людей. Вам, как вижу, удалось скрыться, а вот я успела насмотреться на ошметки того, что осталось от вашего отряда. Зрелище, надо сказать, печальное.

– Смерть – это чаша, которая никого не минует... – равнодушно уронил колдун. – Вряд ли тебя беспокоит судьба этих людей.

– Совершенно верно, мне нет до них никакого дела. В то же самое время я прекрасно понимаю, что если даже случится чудо, и драконы снимут с вас колдовство, то оно вновь вернется к Патрику, а он, если вы помните, мой муж, и у меня нет ни малейшего желания разрушать свою семейную жизнь.

– Молчи, женщина!.. – нахмурился колдун. – Здесь мужчины разговаривают, и твое мнение никому не интересно. В ваших странах такие, как ты, получили слишком много воли, а это недопустимо. Будешь делать то, что тебе приказано, и не забывай, что каждая из женщин должна испытывать почтение к словам мужчин, и без возражений исполнять их приказы.

– Вы тоже не забывайте, что здесь не Восток... – раз этот человек ведет себя так, будто он является моим хозяином, то и у меня нет желания проявлять излишнюю деликатность. – Так что не стоит указывать мне, что я должна делать, а что нет. А в своих делах разбирайтесь сами, без меня.

– Я бы посоветовал вам не дерзить – вы не в том положении, чтоб позволять себе подобное поведение... – холодно заметил герцог. Сейчас этот человек выглядел куда более спокойным, в его голосе пропали истеричные нотки – как видно, герцог сумел взять себя в руки, отчаяние отступило, и к нему вернулось намерение оказаться победителем в этой более чем непростой жизненной схватке.

– Ошибаетесь... – усмехнулась я. – Чего мне бояться? Того, что за проявленную дерзость вы прикажете снести мне голову? Так в этом случае еще неизвестно, кто больше пострадает – я или вы, во всяком случае, на поиски нового дарка вам придется затратить какое-то время, а оно сейчас работает против вас. Сколько дней вы тут прячетесь? Впрочем, я и без того могу посчитать – этот загородный особняк стал местом вашего добровольного заточения с того момента, когда с Патрика было снято драконье колдовство, наведенное по вашему приказу!

– Ну, раз вы такая умная, то подскажите, для чего мне было нужно наводить колдовство на сына герцога Нельского... – хмыкнул мужчина. – Интересно, знаете ли, узнать мнение со стороны.

– Вы, Ваша Светлость, желали одним махом вскочить на королевский трон, а заодно обогатиться, а для этого требовалось скомпрометировать правящую семью, обвинив ее в колдовстве и отправив на костер. Их имущество получает казна и новый король, а вокруг трона будут находиться ваши люди. Так? Что, вздумали на чужих костях свою мечту осуществить? А оно вон как обернулось – все по высшему закону справедливости.

– Вот только мне еще проповедей тут не хватало... – поморщился герцог. – Я, знаете ли, уже не в том возрасте, чтоб выслушивать нудные нравоучения и скучную мораль от какой-то дерзкой девицы. С этим, дорогуша, тебе следует обращаться к сопливым юнцам, а не ко мне. И не женское это дело – соваться в мужские дела, потому как они могут кончиться очень печально для излишне любопытных особ.

– Даже так?.. – приподняла я брови. – А как же госпожа Тасье? Я имею в виду актрису королевского театра, которая внезапно пропала, вернее, исчезла без следа. Как нам рассказали, в тот день должна была состояться премьера нового спектакля, в котором ей доверили играть главную роль, только вот в театр госпожа Тасье не пришла – исчезла, словно сквозь землю провалилась, и вместо нее на роль срочно пришлось вводить другую актрису. По слухам, дирекция театра рвала и метала... С госпожой Тасье я, разумеется, не была знакома, могу судить о ней только по разговорам. Если я правильно поняла, то об этой женщине можно сказать много чего как хорошего, так и плохого, но в то же самое время она очень ответственно относилась к своей непростой профессии, и никогда не позволяла себе даже опаздывать на репетицию! И уж тем более невозможно допустить мысль о том, чтоб прима театра могла не придти на премьеру нового спектакля, в котором она в очередной раз должна блистать и завоевывать зал! Поговаривают, что перед своим исчезновением госпожа Тасье сообщила приятельницам, что собирается посетить вас – вы же ее давний и преданный поклонник, и, по ее словам, будто бы намеревались поддержать перед премьерой. Называя вещи своими именами, подруги в театре с завистью гадали, что за дорогой подарок богатый воздыхатель в этот раз презентует предмету своего обожания...

Удивительно, но герцог ответил мне не сразу. Он чуть помолчал, а затем, холодно усмехнувшись, произнес:

– Что ж, сыграем в эту игру. Для начала должен сказать, что госпожа Тасье была необыкновенной женщиной...

– Была?

– Да, была. Красивая, на диво талантливая, притягивающая к себе мужские взгляды... Она двигалась по сцене с божественной грацией и заставляла зрителей верить в то, что говорит и чувствует ее героиня... И в то же время я понимал, что вижу перед собой настоящую стерву из числа тех бесконечно уверенных в себе особ, которые безо всякой жалости воруют сердце у очарованных ими мужчин... Тем не менее, при всех ее недостатках, эта женщина мне очень нравилась. И в то же самое время назвать ее умной язык не поворачивался – прекрасная дама уж очень любила быть в центре внимания, купалась в лучах славы, болтая при этом что надо, и что не надо. Вот и в тот день, отправившись ко мне, она сообщила об этом своим знакомым, хотя я не раз просил ее помалкивать о наших встречах – все же о некоторых вещах не стоит распространяться. Увы, но тщеславие и желание похвастаться перед подругами богатым покровителем – эти чувства у женщин неистребимы. К несчастью, во время нашего свидания все пошло не так – как видно, именно в это время с сына герцога Нельского был снят драконий облик, и... Думаю, все остальное понятно и без пояснений.

– Вы превратились в чудовище на ее глазах?

– Не понимаю, зачем задавать вопросы, если ответ и без того ясен... – в голосе герцога послышалось раздражение. – Да, она стала кричать, попыталась убежать, совсем ополоумела от страха, отказывалась меня слушать и понимать происходящее... Я же в тот момент тоже был не в том состоянии, чтоб заниматься уговорами, так что один удар рукой, вернее, драконьей лапой с когтями – и горло госпожи Тасье оказалось разорвано... Ну, в свете того, что со мной произошло в тот день, смерть актрисы была не самым худшим событием.

– И где же сейчас она? Вернее, ее тело...

– Кажется, вы ничуть не умнее госпожи Тасье... – скривил губы герцог. – Впрочем, если вам так интересно, то сообщаю, что тело этой женщины вынесли из дома, завернутое в ковер – к сожалению, ковер был залит кровью, так что его можно было не жалеть. Ее так и похоронили, завернутой в ковер.

– А ведь госпожу Тасье все еще ищут.

– Пусть занимаются розысками и дальше... – пожал плечами герцог. – Все одно вряд ли отыщут – как понимаете, ее закопали не на кладбище... Увы, такова жизнь. Знаете, почему я все это вам рассказываю? Чтоб вы поняли, что если я, оказавшись в непростой ситуации, не пожалел женщину, которая мне очень нравилась, то уж вас-то, в случае неповиновения, тем более жалеть не стану. К тому же (хотя это и непросто), но мы все же постараемся отыскать еще одного дарка – без сомнений, эти особенные люди еще остались на свете, надо просто приложить должные усилия к их поиску. Патрик сумел найти дарка, и сможем это сделать, пусть даже на это понадобится какое-то время.

Да уж... – подумалось мне. Тут и без лишних слов понятно, что после таких признаний достопочтенный герцог вряд ли позволит мне уйти подобру-поздорову. Сильные мира сего очень не любят, когда их тайны выходят на свет.

– Вот что я вам скажу... – меня несколько вывел из себя безапелляционный тон герцога, и поэтому я невольно повысила голос. – Пусть тот дарк, которого вы отыщете, и помогает вам, а меня от этой чести увольте. И потом, вы не та компания, с которой мне бы хотелось общаться, и уж тем более у меня нет никакого желания куда-то отправиться с вами.

– Позвольте мне решать, кому и что делать... – а вот теперь мой собеседник стал выходить из себя. – А вместе с тем советую не забываться! Или вы думаете, что не имеете слабых мест? Зря. Кажется, из близкой родни у вас всего лишь семья дядюшки? Представляете, как будет досадно, если они все вдруг сгорят в собственном доме по неосторожности, или же их, несчастных страдальцев, зарежут грабители, забравшиеся ночью в дом? Конечно, печально, если это произойдет, но все мы в этом мире находимся под волей Небес, и ходим по тонкой грани между жизнью и смертью... К чему я это сказал? Чтоб вы задумались о горестях жизни, и прежде чем в очередной раз проявлять свое недовольство, взвесили возможные последствия.

– Я скажу проще... – добавил колдун. – Не надо уговаривать женщин – это пустое занятие. Она и так пойдет, куда вы скажете, и будет молчать – это я вам обещаю. Не зря же я столько лет обучался магии...

Что ж, все сказано предельно ясно и без недомолвок. Не знаю, что бы я на это ответила господину герцогу, но в этот момент в дверь постучали.

– В чем дело?.. – рявкнул герцог, не вставая с места.

– Простите... – раздалось из-за дверей. – Приехал господин Валентайн...

– Пусть зайдет!.. – не дослушал герцог.

Похоже, Валентайн находился рядом, потому что дверь почти сразу же раскрылась, и в комнату вошел молодой мужчина. Значит, сынок в очередной раз приехал навестить папашу. Все верно, Патрик упоминал о том, что в последнее время Валентайн каждый день ездит в их загородное поместье – как видно, старается держать папашу в курсе дел. Однако сейчас, увидев отца в обычном человеческом облике, молодой человек в растерянности замер на месте, а затем выдохнул с надеждой:

– Надеюсь, все закончено удачно?

– Если бы!.. – раздраженно отозвался герцог. – Не поменялось почти ничего!

– Но Хаиб обещал...

– Увы, все оказалось не так просто, а Хаиб нам много чего пообещал! Что мой ученый друг, разве я не прав?

– Если бы люди были справедливы, то судьи ушли бы на отдых... – только что не огрызнулся колдун, и в его голосе прозвучало плохо скрытое раздражение.

– О, у тебя, как всегда, одно словоблудие... – и герцог вновь обратился к сыну. – Как ты понимаешь, молодая особа, что сейчас с такой неприязнью смотрит на нас – это дарк, о существовании которых нам столь долго и красочно повествовал Хаиб. Все произошло именно так, как он и предупреждал: находясь подле этой дамы, мы выглядим людьми, но стоит отойти на несколько шагов... А, говорить об этом не хочется!

– Может, и не хочется, но придется... – Валентайн только что не перебил отца. – Я, грешным делом, все же надеялся на иной исход... Мне жаль это говорить, но вам надо немедленно уезжать отсюда, и чем скорее, тем лучше! Если тебя увидят в том, драконьем виде...

– Что случилось?

– Патрик поднял шум до Небес, утверждает, что у него похитили жену. Более того – говорит, что у него имеется свидетель, который может подтвердить, что видел, как невестку герцога Нельского насильно увозят из города... Насколько мне известно, сейчас сюда направляется небольшой отряд стражников, и с ними Патрик...

– В мой дом они не посмеют сунуться... – отмахнулся герцог.

– Еще как посмеют!.. – вот теперь уже и Валентайн повысил голос. – Подсуетилась и герцогиня Тирнуольская, натравила на нас инквизицию... Умная баба, подгадала время, чтоб ударить! Естественно, что без серьезных оснований инквизиция со стражниками к нам бы не направились! Я так и предполагал, что вдовушка-герцогиня на нас что-то накопала!

– Да, с ее деньгами это вполне возможно...

Пока Валентайн говорил, я его рассматривала. Ростом немного ниже Патерика, холеный, волнистые темные волосы, выразительные глаза, красивое лицо... Про прекрасную одежду и обувь можно не упоминать – понятно, что Валентайн придавал немалое значение своему внешнему виду. А еще от того молодого человека просто исходила волна уверенности в себе и в собственной неотразимости, а подобное всегда привлекает взгляды людей. Не сомневаюсь, что молоденькие девушки должны просто млеть в присутствии такого красавчика – а то как же, воплощенная наяву мечта девичьих грез! Что ж, теперь мне понятно, от кого Розамунда потеряла голову, хотя, на мой взгляд, по сравнению с излишне самовлюбленным Валентайном Патрик выглядит мягче и обаятельнее... Лично мне наследник герцога Малк совсем не понравился, слишком нагло-самоуверенный, а тот оценивающий взгляд, которым он меня окинул, вызвал у меня самое настоящее отторжение. Нет уж, пусть в этого молодого человека влюбляются другие, а мне такого счастья не надо!

– Так что ты решил?.. – Валентайн торопил отца. – На мой взгляд, тебе лучше уехать отсюда – рисковать не стоит. Да, свою гостью прихвати – без нее, как понимаешь, тебе сейчас никак не обойтись.

– Да, пожалуй, ты прав... – после паузы ответил герцог. – Сколько у меня есть времени в запасе?

– Четверть часа, не больше.

– Ясно... – герцог ненадолго задумался. – Сейчас я дам нужные распоряжения, а еще, сын, нам с тобой надо поговорить.

– Если мы отправляемся в путь, то мне надо собраться, и я возьму с собой лишь самое необходимое... – заявил колдун. – Пусть эта женщина пойдет со мной – драконьими лапами складывать вещи не очень удобно.

– Не возражаю... – отмахнулся герцог. Понятно, что ему необходимо побеседовать с сыном с глазу на глаз – как видно, намерен сообщить дорогому чаду, куда он уезжает и с какой целью, а заодно даст наставления, что тому стоит предпринять, пока папаша не вернется назад. Ну, все это можно сообщить и в драконьем обличье, тем более что к этому времени сыночек уже должен был насмотреться на своего папашу во всех его видах.

Так что хочется мне того, или нет, но я вынуждена вновь спуститься в подвал, и там мне только и оставалось, что смотреть на то, как колдун собирает в мешок свои книги, туда же складывает какие-то мешочки, плотно закрытые пробками деревянные бутылочки, еще что-то... На меня этот человек почти не обращал внимания, лишь время от времени довольно раздраженно требовал, чтоб я не отходила далеко. Его сборы, и верно, заняли немного времени, но когда этот человек, прихватив с собой мешок с собранными вещами, собрался уходить, то окинул подвал долгим взглядом – кажется, ему было по-настоящему жаль покидать это место, а еще он словно прощался, опасаясь, что более может не вернуться сюда.

Когда же мы вновь поднялись в кабинет герцога, то первое, что сделал колдун – нажал на деревянную завитушку на стеллаже с книгами, после чего тот с негромким шорохом встал на место, закрывая собой дверь в стене.

– Я собрал лишь самое необходимое... – мрачно изрек колдун. – Надеюсь, что в наше отсутствие никто не спустится вниз – в моей лаборатории осталось немало такого, что при всем желании трудно отнести к занятиям простой алхимией, а ведь таких людей следует считать учеными-исследователями! Однако в этой стране инквизиция на алхимиков смотрит с большим подозрением.

– На них везде смотрят с подозрением. Насколько мне известно, в вашей стране их вообще считают едва ли не убийцами-отравителями, и поступают с ними соответственно – камнями забивают... – отмахнулся герцог. Сейчас он передавал сыну какие-то бумаги, а заодно ключ странной формы – могу поспорить, что это ключ от сейфа. Наверное, сейф тоже находится здесь же, в кабинете, и спрятан в стене под одной из деревянных панелей. – Что касается подвала, то для обыска в моем доме требуется разрешение короля, а он на это никогда не пойдет – нет никаких весомых оснований для подобного дознания в доме знатного и уважаемого аристократа.

– На вашем месте я уже ни в чем не был бы уверен... – пробурчал колдун. – Пока я храню свою тайну – она моя пленница, когда я ее выпустил – я ее пленник.

– Через несколько минут вы уезжаете... – не обращая внимания на недовольство колдуна, Валентайн посмотрел на меня и произнес вежливым голосом, в котором слышалась легкая издевка. – Надеюсь, ваше путешествие будет приятным, и у вас о нем останутся самые лучшие воспоминания.

Само собой, моим согласием пускаться в дальний путь никто не поинтересовался – ясно, что сокровища спрятаны не в ближайшем лесу, и до них надо еще добраться, так что почти наверняка нам предстоит долгий путь. Конечно, я могла бы попытаться возмутиться, вновь отказаться от поездки, или же высказать мужчинам все то, что думаю о них, только вот не хотелось впустую сотрясать воздух, ведь слушать меня никто из них не станет. Пожалуй, мне стоит постараться хоть как-то потянуть время – вдруг Патрик успеет появиться здесь еще до того, как герцог тронется в путь!.. Может, о чем-то поговорить с Валентайном? От сына герцога сложно ожидать чего-то иного, кроме издевательского пожелания счастливого пути – сбывается все, что ранее мне довелось слышать об этом молодом человеке. А еще такие люди очень любят показывать собственное превосходство, и потому наследник сына герцога Малка может снизойти до разговора со мной – насколько я поняла, ему всегда хочется видеть вокруг себя обожающие женские глаза, а меня в данный момент никак не причислить к числу его обожательниц.

– Господин Валентайн, ответьте мне на вопрос... – заговорила я. – Как вы сумели убедить Тарилу, невестку графа Ларес, помочь вам?

– О, вы называете меня по имени!.. – от усмешки молодого человека меня едва не передернуло. – А нас даже не представили друг другу – такая досада! Но мне крайне приятно, что вы меня знаете! Вместе с тем хотелось бы узнать, что я буду иметь взамен, если честно отвечу на ваш вопрос?

– Будем считать, что перед дальней дорогой вы оказали мне благодеяние на безвозмездной основе.

– Вот о своих благих делах я точно не ожидал услышать!.. – хохотнул Валентайн. – Это даже забавно! Что же касается прелестной Тарилы... Что ж, думаю, вам это будет небезынтересно узнать – возможно, и сами сделаете правильные выводы, чью сторону вам следует держать. Так вот, прежде всего, граф Ларес – сторонник моего отца и тоже считает, что ту династию, которая сейчас сидит на престоле, неплохо бы поменять, а вместе с тем граф мечтает и о высокой должности при троне, когда мой отец его займет. Естественно, просто так никто и ничего никому дарить не намерен, блага нужно заслужить. Как мне стало известно, Тарила и вы считались подругами, хотя женская дружба – это настоящее болото, в котором каждая мечтает утопить свою гм... закадычную (вернее, заклятую) подругу. Так вот, я предложил графу Ларес некий план, и он его (пусть и с неохотой), его поддержал. Что же касается обворожительной Тарилы, то она не стала упираться, изображать возмущение или негодование – сама не имела ничего против моего предложения. Как я понял из разговора с ней, она умная женщина, и хорошо понимает, на чью сторону следует встать в тот или иной момент. Правда, предать она тоже может, и по головам пройти для нее также не проблема, ну да красивой женщине многое простительно, в том числе и подобное непостоянство. А еще у меня сложилось впечатление, что эта обворожительная женщина вас на дух не выносит... Я никак не мог понять, в чем тут дело, но сейчас, кажется, все встало на свои места – судя по всему, она видела в вас соперницу за звание самой красивой девушки вашего глухого городишки...

Ну, насчет последнего Валентайн явно перехватил, а может, просто пускает в ход свои чары, так сказать, по привычке. Я же считаю, что Тарила, узнав о том, что я вышла замуж за сына герцога, всерьез разозлилась: еще бы, считалось (между прочим, вполне обосновано) что ей очень повезло выйти замуж за сына графа, и спустя какое-то время (все мы смертны!) самой стать графиней Ларес. Я помню, как в то время она едва ли не купалась в зависти и восхищении. Полагаю, что когда выяснилось, кто стал моим мужем – вот тогда Тарила была до предела раздосадована – пусть у меня и светский брак, но положению я оказалась выше ее, а подобное для красотки Тарилы просто невыносимо. Пожалуй, кое в чем Валентайн прав: женские дрязги – это еще то болото...

– Так вот... – продолжал Валентайн. – Мне оставалось только должным образом пояснить красавице, что от нее требуется, а вместе с тем попросил кое-что выяснить, и подсказал, как следует поступить. Правда, все вышло не совсем так, как было задумано – увы, но это так...

– Вы думаете, ей все сойдет с рук?

– Посмотрим. Но как я понял, ваша милая подруга – особа достаточно ловкая, умная и в должной мере беспринципная. Вместе с тем она очень хороша собой, а такие женщины при должном везении частенько умудряются выкрутиться даже из очень больших неприятностей.

– Хватит болтать!.. – оборвал сына герцог, который к этому времени тоже достал небольшую дорожную сумку – как видно, у него тоже было собрано кое-что, так сказать, на крайний случай. – Четверть часа уже прошли, и нам надо уходить...

В этот момент в дверь вновь постучали.

– В чем дело?.. – повысил голос герцог.

– Карета готова, можно ехать. А еще нам сказали, что у ворот только что остановилась карета, и оттуда вышла какая-то молодая женщина. Она утверждает, что ее зовут Розамунда, и она невеста господина Валентайна. Требует ее впустить...

Надо же!.. – подумалось мне. Говорили, что Розамунда сидит дома под замком, а она, как оказалось, умудрилась не только удрать, но еще каким-то образом добралась до этого места! Должна признать, что ее упорство просто поражает!

– Она одна?

– Нет, с ней немолодая женщина, и кучер.

– Розамунда, чтоб ее!.. – поморщился Валентайн. – Это не девушка, а надоедливая осенняя муха! А я-то надеялся, что никогда больше не увижу эту прилипчивую особу – в больших дозах она невыносима! Даже сюда умудрилась притащиться со своей тетушкой!

– Мало нам неприятностей, только ее сейчас не хватало!.. – ругнулся герцог. – Гнать в шею эту девицу!

– Не стоит... – Валентайн остановил отца. – Она увидит, что вы уезжаете, запомнит, а это нежелательно. Кроме того, она наверняка приехала не одна, а у тех, кто ее сюда привез, тоже есть глаза и уши... Значит так: сейчас я попрошу впустить в дом не только Розамунду, то и всех, кто находится в карете...

– Думаешь, они пойдут?

– Притащим... – отмахнулся Валентайн. – Пока они будут в доме, вы уедете, а чуть позже я выставлю за порог этих нежданных гостей. Если вдуматься, то ее появление может оказаться весьма кстати – она подтвердит, что вас тут не было!

– Так и решим...

Колдун оказался прав: хотя я не собиралась никуда идти, тем не менее, через несколько минут покорно встала и пошла вслед за герцогом, не в состоянии произнести ни звука. Понимаю, что делать этого я не должна, но пока не могу выйти из воли колдуна. Очень хочется надеяться, что все это долго не продлится. Святые Небеса, мне до слез досадно, что Патрик не успел добраться до этого особняка!

Когда мы покинули кабинет герцога, сразу стали слышны голоса – один из них принадлежал Валентайну, а другой – молодой девушке, и ее голос я никак бы не назвала тихим. Ясно, что это Розамунда наконец-то встретилась со своим прекрасным принцем, и, судя по всему, отныне никогда не намерена его покидать.

-... Валентайн, любовь моя, наши письма перехватывались, и я не сумела получить от тебя ни одного послания! Это так жестоко! Они смели утверждать, что наша любовь – это ложь! Ранее я даже не представляла, что люди могут быть столь бессердечны! Ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить! А до тебя доходили мои письма?

– Понимаю, что тебе пришлось нелегко.

– Я так ждала, что ты придешь за мной, а тебя все не было! Почему ты не пришел к моему отцу, и не сказал ему, что любишь меня?! Ты должен был проявить настойчивость, и заявить ему, что ты больше всего на свете хочешь, чтоб я стала твоей женой!

– Прости, но обстоятельства не позволили мне...

– Валентайн, если бы вы только знали, как страдала и мучилась моя бедная племянница!.. – раздался еще один женский голос – очевидно, в разговор вступила та самая тетушка, которая прикрывала шашни Розамунды. Голос у тетушки, надо сказать, не только громче, чем у ее любимой племянницы, но еще и куда пронзительней. – Должна сказать, дорогой Валентайн, что мне совсем непонятно ваше поведение. Ваш прямой долг состоял в том, чтоб приехать к отцу Розамунды со своим отцом, герцогом Малк, и попросить руки моей племянницы. Однако вы непонятно по какой причине откладывали свой визит, и нам пришлось действовать так, как мы сочли нужным.

– Я вижу.

– Валентайн, мы оба много страдали, но теперь навсегда будем вместе!.. – Розамунда снова вступила в разговор. – Я сумела вырваться из дома, и знаешь, как это получилось? За то, что тетя покровительствовала нашей с тобой любви, отец отправил мою дорогую тетю в дальнюю деревню, но ей удалось достать ключ от моей комнаты! Перед отъездом тети, с ее позволения, я вытащила из ее дорожного сундука все вещи и спряталась в нем. Ты даже представить себе не можешь, как мне там было душно и неудобно! Я чуть не задохнулась! А как только карета покинула город, я выбралась из сундука, и тетя привезла меня к тебе! Правда, я хорошо придумала? Скажи, что ты очень рад!

– Твой поступок несколько опрометчив.

– Зато мы теперь можем пожениться! Уже завтра можно провести обручение, и тогда мои родные успокоятся, а мы сможем готовиться к свадьбе! Времени для обручения у нас совеем немного, так что его можно провести скромно, но зато свадьба должна быть роскошной, такой, как я и мечтала! Возможно, со стороны это выглядит так, будто мы слишком торопимся, но нашей с тобой любви пришлось преодолеть столько препятствий, что нам дозволительно многое! Ты даже не представляешь, как я жду того момента, когда мы с тобой окажемся в церкви, перед аналоем, и наши сердца и судьбы будут навеки соединены! Мы будем невероятно счастливы, и нашей любви все будут завидовать! Совсем как в книгах – они жили долго и счастливо, и умерли в один день!

– Мне кажется, что ты торопишься.

– Нет, это ты медлишь! Нам сейчас же, не медля ни минуты, следует подготовиться к завтрашнему обручению, обсудить список гостей, и твой отец должен будет благословить наш брак! Мне говорили, что герцог Малк сейчас находится здесь, в своем загородном поместье, так что все складывается просто замечательно! Надеюсь, ты меня сейчас же ему представишь, и он, конечно же, одобрит наш союз! Только вначале после этой ужасной дороги мне нужно привести себя в порядок! Любовь моя, отведи меня в комнату, которую намереваешься выделить мне, своей будущей супруге!

– Мой отец – человек старой закалки, и ему может не понравиться твоя излишняя настойчивость. Более того: она его отпугнет.

– Что ты! Не сомневаюсь, что я сумею ему понравиться!

– У меня на этот счет несколько иное мнение.

– Да как ты можешь говорить такое?!

– К сожалению, так оно и есть в действительности.

– Валентайн, вы сами не раз говорили нам, что для брака и дальнейшей жизни ищете не богатую наследницу, а ту единственную, которая близка вам по духу!.. – в разговор снова встряла тетушка Розамунды, только в этот раз ее голос был еще пронзительней. – Вы твердили, что этим святым человеком является моя племянница, и она вам поверила! Она даже расторгла помолвку со своим женихом!

– Я не просил ее делать это. Разрыв помолвки – целиком ее инициатива.

– Вы утверждали, что любите ее, и если бы она была свободна, то сразу же были готовы бросить свое сердце к ее ногам! Твердили, что кроме нее вам никто не нужен!

– Так оно и было еще совсем недавно, однако с той поры в моей жизни кое-что изменилось, и я пересмотрел некоторые приоритеты.

– Не понимаю, о чем вы говорите!..

Дальнейшего разговора я не слышала – оказалась на улице, там, где стояла все та же неказистая карета, в которой меня сюда и привезли. Рядом четверо верховых – похоже, это сопровождение. Без всяких уговором меня почти что втолкнули в карету, затем там оказались и герцог с колдуном. Дверца кареты захлопнулась, и экипаж двинулся с места.

Заскрипели отворяемые ворота, и герцог чуть сдвинул в сторону занавеску на оконце. На миг я увидела, что неподалеку от кованой решетки ограды стоит старая карета весьма непрезентабельного вида. Так вот, значит, на чем сюда пожаловала Розамунда своей тетушкой! Мне, конечно, трудно судить, о чем сейчас Валентайн говорит с нежданной гостьей и ее тетушкой, но, боюсь, что в итоге Розамунду ждет горькое разочарование. Впрочем, судя по настойчивости тетушки, она не из числа тех, кто так просто спускает обиду. Своей цели тетя Розамунды, конечно, не добьется, любимую племянницу замуж за Валентайна не пристроит, но крови сыну герцога Малк она все же попортит немало.

Меж тем очень скоро карета свернула на какую-то неровную дорогу – во всяком случае, карету трясло, и было понятно, что колеса постоянно скачут по неровностям. Такое бывает лишь на лесных дорогах, где хватанет кочек и ухабов. Все верно: по обычной дороге сейчас ехать нельзя, ведь к загородному имению герцога движется отряд, а это значит, что надо пробираться по лесным дорогам. Интересно, сколько времени у нас займет путь до места, где спрятано золото драконов? Не хотелось бы забираться в невесть какую глушь, а таких глухих мест у нас в стране хватает.

То послушание, которое наложил на меня колдун, постепенно проходило – наверное, этому способствовал серебряный браслет с драконьей чешуйкой. Когда колдовство окончательно покинет меня, то можно попытаться бежать, хотя это вряд ли возможно – карету сопровождают четыре всадника – без сомнений, это опытные охранники, и меня догонят в два счета, после чего колдун может наложить еще более сильное заклятие. Так что сейчас мне лучше сидеть с равнодушным видом и помалкивать, хотя компания в карете подобралась еще та – бесконечно ругающийся сквозь зубы герцог и молчаливый колдун. Настроение у меня – хуже некуда, только вот покорно следовать приказам этой парочки я не намерена. Что ж, посмотрим, как дело пойдет дальше.

Поскорей бы меня Патрик нашел, а в том, что он не бросит меня – в этом я не сомневалась...

Глава 19

Карета, не останавливаясь, двигалась несколько часов – похоже, герцог старался оказаться как можно дальше от своего загородного имения. Вообще-то его можно понять: если с тобой желают увидеться слуги короля, а вместе с тем не прочь пообщаться кое-кто из Святой инквизиции, то от подобной встречи уклониться сложно. Вернее, увернуться от разговора, конечно, можно, но лишь на какое-то время, тем более что у прибывших стражников наверняка есть соответствующая бумага, на основании которой их обязаны впустить в дом герцога Малк. Как видно, у Валентайна имелись серьезные опасения насчет того, что у тех, кто направляется к их загородному имению, существуют самые широкие полномочия – в ином случае сын герцога вряд ли посоветовал бы отцу как можно скорей покинуть место, где он до недавнего времени мог находиться более-менее безопасно. Не исключено, что прибывшие пожелают всего лишь засвидетельствовать герцогу свое почтение, и потому нежданные гости в виде любезности попросят встречи с Его Светлостью хотя бы на минуту, и только для того, чтоб перекинуться с ним парой слов наедине, чтоб объяснить цель своего визита. Разумеется, со стороны в этом нет ничего странного, только вот для герцога Малк подобная встреча однозначно невозможна.

Вот потому-то, лишь бы избежать этой крайне нежелательной аудиенции, мы сейчас и едем невесть куда, причем по ужасным дорогам. Надо сказать, что вначале пути, судя по тряске, карета двигалась (вернее, большей частью тряслась и подскакивала) по отвратительной дороге – скорей всего, лесной, и я в глубине души молила Небеса о том, чтоб колесо кареты попало в глубокую яму, из которой так просто не выбраться. Ну, а для того, чтоб карета смогла дальше продолжать свой путь, нам пришлось бы выйти из нее, охранники герцога стали бы вытаскивать застрявшую карету, и в этом случае у меня мог появиться хоть какой-то шанс на побег. Увы, но Небеса не вняли моим мольбам, карета, хоть и с трудом, но преодолевала все преграды, а еще через какое-то время трясти стало много меньше. Понятно – мы выехали на обычную грунтовую дорогу, и потому с побегом у меня пока что ничего не вышло. Ладно, не будем отчаиваться – думаю, мне еще представится возможность если не сбежать, то хотя бы попытаться это сделать.

Дождей давно не было, и потому при движении кареты поднималось немало дорожной пыли. Она забивалась во все щели, стояла внутри кареты, и было тяжело дышать – увы, но тут уж ничего не поделаешь, надо терпеть. Что же касается четверых наших сопровождающих, то можно не сомневаться, что к концу пути их одежда пропылится насквозь, только вот до проблем этих людей мне сейчас нет никакого дела.

Невольно вспомнилось о том, что Хаиб, находясь в Синих горах, сумел спрятать от Нлий под покрывалом невидимости весь отряд, с которым прибыл в те места. Наверняка сейчас герцог тоже предпочел бы спрятаться под таким вот пологом, однако то, что без опаски можно проделывать в безлюдных горах, нельзя повторять на оживленных дорогах – здесь колдовство сумеют заметить быстро. В нашей стране не под запретом только лечебная магия (и то далеко не вся), а за применение колдовства можно враз угодить в застенки Святой инквизиции. Я с этими святошами сталкивалась только однажды, и они показались мне людьми занудными и дотошными, не более. Тем не менее, мое мнение о святых отцах вряд ли соответствует действительности, потому как просто так рассказывать страшилки о Святой инквизиции никто не станет.

Не знаю, как называется то место, где мы вечером остановились на ночлег, но было ясно – это не город, и даже не пригород. Скорее, перед нами находился постоялый двор на перекрестке двух дорог, а рядом располагалась небольшая деревушка. Место далеко не из самых лучших, да и само дощатое здание постоялого двора выглядело немного покосившимся – пожалуй, благородный человек вряд ли осчастливит это место своим появлением. Даже вывеска с названием постоялого двора «Лесная поляна» была настолько старой и облезлой, что буквы едва можно было прочесть. Однако мои спутники (чтоб их!) решили выбрать для ночлега место попроще, и их можно понять – им сейчас нужно постараться быть как можно более незаметными, и, по-возможности, не привлекать к себе лишнего внимания. На первый взгляд, они рассуждают верно, но если твою невзрачную с виду карету сопровождают четыре вооруженных всадника, то подобное несоответствие поневоле запоминается.

Хм... – подумалось мне. А ведь можно попытаться сделать нас еще более запоминающимися, тем более что на таких вот невзрачных постоялых дворах частенько присутствуют те, за кем охотится стража. Спрашиваете, для чего эти подозрительные люди просиживают время в таких вот придорожных гостиницах? Ответ прост: у кое-кого из проезжающих при себе немало денег, и таких растяп не помешает потрясти... Откуда я это знаю? Все оттуда же: мое детство прошло на бедных улицах нашего городка, а тамошние детишки много чего знают, тем более что взрослые часто ведут свои разговоры при детях...

Сохраняя все тот же отстраненный вид, я выбралась из кареты, и, сопровождаемая довольно-таки ощутимым тычком в спину, направилась на постоялый двор. Вместе с нами шли и четверо охранников, которых я пока что толком и не рассмотрела. Ничего, это успеется.

Когда все мы вошли в небольшой зал, то оказались в центре внимания внимание всех присутствующих – судя по виду, большей частью здесь находились здешние крестьяне. Что ж, все верно – именно в это заведение после трудового дня заглядывают мужчины из числа тех, кто может позволить себе недорогую выпивку. Похоже, именно крестьяне и были здесь завсегдатаями, ведь далеко не каждый из проезжающих пожелает остановиться в этом покосившемся, неказистом доме. Недаром к нам едва ли не кинулся довольно крепкий мужчина средних лет – хозяин постоялого двора.

– Что угодно господам?

– Уважаемый, нам нужно две комнаты, находящиеся рядом, и ужин... – заговорил Хаиб. Вообще-то я думала, что вести беседу будет герцог Малк, но высокородный господин, судя по всему, решил не снисходить до разговоров с чернью. – Заодно позаботьтесь о наших лошадях и карете.

– Да, конечно, все будет, как вы сказали... – закивал головой хозяин. – У нас как раз найдутся две свободные комнаты, а еще на нашем постоялом дворе имеется неплохой повар! Останетесь довольны! Только вот, достопочтенные господа, не обижайтесь, но...

– Понимаю, нужен аванс, так?

– Верно... – закивал хозяин. – Уж вы меня простите, но...

– Вот... – Хаиб развязал кошелек, и вынул из него серебряную монету. – Надеюсь, этого достаточно?

– Конечно!

Еще б не достаточно, ведь в здешних местах серебряная монета – это немалые деньги. Пожалуй, теперь и мне можно попытаться хоть что-то сделать, тем более что Хаиб еще не успел убрать свой кошелек. Для начала пришлось изобразить, будто мне внезапно стало плохо, и я нахожусь в полуобморочном состоянии, после чего стала мягко оседать на пол, при этом случайно задев рукой кошелек в руках колдуна. Как я и рассчитывала, кошелек упал, и из него высыпалась пригоршня серебряных монет, среди которых попадалось и немало золотых кругляшей. Конечно, колдун, бросив на меня недовольный взгляд, сразу же принялся подобрать рассыпавшиеся деньги, но я успела заметить завистливые взгляды посетителей – в этих местах столько серебра вперемежку с золотом разом вряд ли видел хоть кто-то из них.

– Ужин вам подавать...

– Нам троим принести в комнату... – а вот теперь и герцог заговорил раздраженно. – Что касается моих людей, то они поедят здесь.

– Как будет угодно вашей милости... – закивал головой хозяин.

– Тогда отведите нас в ту комнату, где мы сможем отдохнуть.

– Конечно, вас проводят!

Бесцеремонно схватив меня за руку, герцог едва ли не бегом отправился вслед за немолодой служанкой, которая по скрипучей лестнице повела нас на второй этаж. Отворив хлипкую дверь, герцог втолкнул меня в комнату, вошел туда сам, а последним появился Хаиб. Закрыв за собой двери и недовольно глядя на меня, колдун произнес:

– Женщина, не смей больше так делать!

– Что такое?.. – раздраженно поинтересовался герцог. Этот человек с самого начала нашего вынужденного путешествия находился далеко не в лучшем расположении духа, и готов был сорваться на крик по малейшему поводу, а пребывание в столь убогом месте никак не могло улучшить его настроение.

– Она специально толкнула меня... – колдун не сводил с меня глаз. – Могу поспорить, что эта женщина таким образом старалась привлечь к нам внимание посторонних – если в это место заглянут те, кто может разыскивать нас, то таких путешественников, как мы, из-за рассыпанных денег запомнили все, кто сегодня находился в обеденном зале. Понятно, что эта женщина только прикидывается ничего не понимающей, а в действительности она уже давно пришла в себя.

– Вот даже как?.. – саркастически поинтересовался герцог. – Что ж не подействовало ваше хваленое мастерство?

– Оно подействовало, только эта женщина каким-то образом умудрилась от него избавиться... – колдун не сводил с меня взгляда. – Думаю, что она в состоянии постепенно избавляться от наведенной на нее магии. Мне с таким уже доводилось сталкиваться, правда, те люди сами принадлежали к сообществу мастеров... Предполагаю, что в нашем случае основанием подобного умения может быть или способности дарка, о которых известно далеко не все, или же причиной является тот серебряный браслет, который она, не снимая, носит на руке – похоже, драконье колдовство сбивает мою магию. В другое время, если б я был в полной силе, у этой женщины никак бы не получилось постепенное избавление от наведенного на нее колдовства, но сейчас, увы, должен признать, что пребывание в драконьей сущности значительно уменьшает мои возможности...

– Хреновый ты колдун... – заметил герцог. – Ничего у тебя не получается, да еще и меня в свои косяки ввязал.

– На Востоке говорят: если у тебя есть возможность исправить последствия своей ошибки, значит, ты не ошибся... – выдержке Хаиба можно только позавидовать.

– Хотя бы отними у нее этот проклятый браслет!.. – рявкнул герцог.

– Пожалуй, не стоит... – покачал головой колдун. – Пусть пока что он побудет у нее – раз в нем находится чешуйка дракона, то, возможно, женщине впоследствии будет легче достучаться до тех летающих ящеров.

– Ну, если ты так считаешь... – протянул герцог.

– Считаю... – кивнул головой колдун. – Женщина, давай договоримся так: я не стану накладывать на тебя чары послушания, а ты делай то, что мы тебе будем говорить. Так будет лучше для всех нас, а заодно избавит меня от лишних хлопот и неприятностей.

В ответ я лишь пожала плечами – пусть понимают, как хотят, только вот особого доверия к словам Хаиба у меня не было.

– Надеюсь, мы договорились... – кивнул головой колдун. Ну, ну, надейся, только вот я никому из вас двоих никаких обещаний не давала.

– Может, ей стоит уже сейчас дать знать драконам, какой обмен мы им можем предложить?.. – поинтересовался герцог. Его Светлость можно понять – человеку хочется как можно скорей вернуть себе прежний облик, потому желает быть уверенным в том, что для него все закончится наилучшим образом.

– Возможно, это имеет смысл... – протянул колдун.

– Никакого смысла это не имеет... – мне надоело отмалчиваться. – До той поры, пока мы не дойдем до нужного места, я не буду даже пытаться связаться с драконами. Если там действительно есть сокровища...

– Они там есть!.. – повысил голос колдун.

– Тогда драконы пусть увидят их наглядно, моими глазами – так будет правильней. А все эти разговоры о том, будто где-то и что-то спрятано – так пусть они разговорами и остаются. Каждый из нас с детства слышал много болтовни и сказок о будто бы припрятанных богатствах, только дальше пересудов дело не доходило. Наверняка и драконы сталкивались с чем-то подобным, так что нам со словами о сокровищах торопиться не стоит – в этом поверьте мне, как человеку, которому уже пришлось общаться с этими крылатыми созданиями.

– Пожалуй, это разумно... – неохотно отозвался герцог. – Так и решим.

– До тех лишь пор бывает человек хозяином своих дел, пока в ухо ему не вонзается стрекало женских речей... – проворчал себе под нос Хаиб, но герцог его не слушал – видимо, решил более не обращать внимания на слова вечно недовольного колдуна. Сейчас внимание Его Светлости стали занимать куда более прозаические вещи.

– Отвратительное место для ночлега... – герцог и нескрываемой неприязнью осмотрел комнату. – Это одна из самых глухих и убогих дыр, что мне пришлось увидеть.

С этими словами я была полностью согласна – здешнюю комнату никак не назовешь приятным местом: неровные стены, скрипучий пол (который к тому же чуть прогибался под нашими ногами), небольшое окно, затянутое рыбьей кожей, стоящая у стены широкая лавка, грубо сколоченный стол, возле которого стояли колченогие табуретки... Да уж, никакого сравнения с роскошной обстановкой загородного дома герцога! Однако нам выбирать не приходится...

– На один раз сгодится. Главное, что есть крыша над головой... – колдун огляделся вокруг. – Мне приходилось останавливаться на отдых и в куда более неприятных местах. Куда важнее то, что можно не волноваться за нашу безопасность – я сделаю все, чтоб наш ночной сон никто не потревожил. Завтра с раннего утра мы вновь отправляемся в путь, а делать это желательно полностью отдохнувшими.

– Скажите, а куда мы направляемся?.. – я задала колдуну давно интересующий меня вопрос. – Не к Синим горам?

– Женщина, с чего ты это взяла?.. – приподнял брови Хаиб.

– Я просто спросила.

– Уже по этому вопросу можно понять уровень вашего образования... – презрительно усмехнулся герцог. – Ну да что взять с худородной провинциалки! Так вот, поясняю особо образованным – Нилль находится в противоположной стороне от Синих гор.

– Женщина, то, что драконы изредка появляются возле Синих гор, вовсе не означает, что в тех местах спрятаны сокровища драконьего рода... – судя по голосу колдуна, складывается впечатление, что он втолковывает безголовому человеку прописные истины. – Да и служители Ордена вряд ли пошли бы к Синим горам – они и так преодолели немалое расстояние, придя в эти края с Востока. И потом, если отыскалось подходящее место, то нет смысла идти дальше, в неизведанные места.

В этот момент в дверь постучали – это слуги принесли ужин. Мне есть не хотелось – все же в дороге меня всерьез укачало, зато воду и молоко я пила с удовольствием. Колдун со спокойным видом накладывал себе в тарелку мясо и кашу, а вот герцог, распробовав принесенное, скривился – дескать, я такую дрянь не ем! Ну и не надо, оставайся голодным, в таких местах предлагать разносолы никто не станет.

Не знаю, как мужчинам, а я устала, и мне очень хотелось спать, но в комнате была всего одна широкая лавка, накрытая сверху чем-то вроде вязаного половичка – как я понимаю, эта лавка заменяла тут кровать. Все верно: насколько мне известно, в некоторых дальних деревнях, жители которых цепляются за прошлое, кровати все еще считаются чем-то вроде излишней роскоши – мол, а чем вам лавки плохи?! Наши предки на них все время спали, а не на ваших новомодных кроватях, и никто не жаловался!.. Все бы ничего, только вот спасть без матраца на жестких досках не очень удобно. Правда, вместе с ужином слуги принесли нам три подушки, набитые соломой, и еще два вязаных половичка... Н-да, никак не скажешь, что на этом постоялом дворе есть особый комфорт.

Однако меня сейчас беспокоило не это: мы находимся в комнате втроем, а лавка одна... Нет, я, конечно, и на полу посплю – дело привычное, но вот куда улягутся мужчины? Лавка достаточно широка для одного человека, но вот двоим там уже будет неудобно... А еще мне совсем не понравился оценивающий взгляд герцога, который тот бросил на меня после ужина: он явно прикидывал, где ему со мной будет удобнее пристроиться – похоже, Его Светлость решил осчастливить меня своим милостивым вниманием... Э, нет, дорогуша, мы так не договаривались! А уж то, каким хозяйственным жестом этот человек положил мне руку на плечо, окончательно утвердило меня в намерениях герцога. Так, пора дать кое-кому понять, что здесь ему искать нечего.

– Вот что, почтенные... – обратилась я к мужчинам, без всякой вежливости скидывая руку герцога. – Давайте сразу договоримся: хотя мы с вами находимся наедине, тем не менее, я не желаю, чтоб с вашей стороны насчет меня были какие-то поползновения. Вернее, они должны быть полностью исключены. Думаю, вы меня правильно поняли.

– Изображаете из себя честную женщину?.. – ухмыльнулся герцог. Кажется, у него даже немного улучшилось настроение. – Очень правильное поведение для той особы, которая желает поднять себе цену в чужих глазах, тем более в наше время порядочная женщина – это, знаете ли, редкость!

– Можете оставить свое остроумие при себе... – отрезала я.

– А, у вас с супругом, как я понимаю, большая и светлая любовь, верность и единение сердец... – продолжал герцог. – Какая умилительная история!

В голосе мужчины звучали такое ехидство пополам с насмешкой, что я с трудом сдержалась от ответной грубости. Ладно, отвечу тебе тем, что когда-то мне сказал Патрик.

– Не собираюсь обсуждать с вами свою супружескую жизнь... – холодно ответила я. – Что же касается ваших намеков...

– Кажется, я еще слова не успел сказать... – усмехнулся герцог. – А вы уже заранее спешите обвинить меня во всех возможных и невозможных грехах! Или в вашем выступлении прозвучал скрытый подтекст в мой адрес с просьбой о начале более активных действий? Можете говорить прямо, без маски ложной добродетели – я все пойму правильно.

– Говорю прямо: второй госпожи Тасье из меня не получится.

– Это и не требуется, тем более что она, в своем роде, была неповторима.

– А еще вы мне совсем не нравитесь. Вы не тот человек, за которым по своей воле я бы пошла на край света. Более того – я испытываю к вам настоящую антипатию.

– Большинство дам с вами не согласятся. Более того: у них в отношении меня совершенно иное мнение.

– Придется мне сказать вам кое-что... – продолжала я, стараясь не обращать внимания на словесные подколки со стороны герцога. – Если вам вздумается, как вы только что изволили выразиться, «перейти к более активным действиям»...

– Так, так, продолжайте, тема становится интересной!

– Господин герцог, вам не помешает знать, что во время этих самых... действий дарк теряет свои способности.

– Что-что? Если честно, то я ничего не понял.

– Все проще некуда: во время э-э... неких активных действий у меня на какое-то время пропадает умение превращать заколдованных людей в обычных. Если это произойдет, то вы, господин хороший, вновь превратитесь сами знаете в кого. Самое плохое произойдет потом: скорей всего, первое, что сделаете, вновь превратившись в зверя – сразу же располосуете мне горло, или же просто-напросто его перегрызете. Если не хотите, чтоб произошло нечто подобное, то вам следует выкинуть из своей головы все игривые мысли. Проще говоря – о пикантных развлечениях советую забыть.

Надеюсь, что придуманная мной страшилка хоть немного остудит пыл этого человека, а не то его настроение мне совсем не нравится.

– Что за чушь?! – возмутился герцог.

– Это не чушь, а невеселая реальность, с которой мне уже пришлось столкнуться... – вздохнула я, стараясь придать голосу наибольшую достоверность. – Что вы знали: я сама в такой ситуации еле жива осталась, и вновь испытать подобное не хочется, так что имею представление, о чем говорю. Конечно, вы можете пропустить мои слова мимо ушей, но в то же самое время должны понимать, что произойдет, если меня внезапно не станет. Называя вещи своими именами, вам придется остаться в драконьем обличье до конца жизни. Вернее, вам придется заняться поисками нового дарка, только вот сделать это в вашем нынешнем виде будет весьма непросто. Да и инквизиция не дремлет... В общем, я вам сказала, как обстоят дела, а вывод вы делайте сами.

Герцог бросил взгляд на Хаиба.

– Это правда?

– Пожалуй, такое развитие событий вполне возможно... – после паузы ответил тот. – Я бы даже сказал, что вероятность подобного исхода весьма высока. Драконья суть достаточно сильна, и может забивать человеческий рассудок.

– Пожалуй?.. – в это слово герцог вложил все ехидство, на какое был способен. – Ранее ты был более категоричен в своих суждениях.

– Совершенно верно... – колдун сделал вид, что не услышал ничего обидного. – Ранее я никогда особо не интересовался дарками, да и мой учитель (да святится его имя!) рассказывал о них не так много, как бы того хотелось нам, его ученикам. Мы занимались изучением языка драконов, постижением их привычек, обычаев, магии... Что же касается дарков, то они, по своей сути, обычные люди, которых Всевышний при рождении наделил способностью гасить драконье колдовство на небольшом расстоянии вокруг себя. А еще всевышний дал им умение разговаривать с этими летающими тварями. Возможно, именно потому учитель (да будет вечной память о нем) говорил о дарках совсем немного. Как же я сейчас жалею, что не особо интересовался некоторыми вещами, о которых упоминалось вскользь – учитель был уверен, что успеет передать нам если не все, то очень многое...

– Все это весьма познавательно, мой ученый друг... – кажется, герцогу хотелось ругнуться, но он сдержался. Кажется, после того, как ему пришлось отказаться от своих намерений немного повеселиться и поразвлечься за мой счет, настроение Его Светлости вновь резко ухудшилось. – Печально слышать, что вы не были прилежным учеником.

– На Востоке говорят: что бы ты в жизни ни делал, ты делаешь это для себя.

– Ага, и горестный результат твоей бездарной учебы я вижу каждый раз, как только смотрюсь в зеркало на себя... – скривился герцог. – То, во что мы сейчас превратились – это тоже следствие моего излишнего доверия твоим словам.

– Только Богам открыты предначертания судьбы.

– Конечно, я бы тоже предпочел с умным видом молоть прописные истины вместо того, чтоб прямо ответить на вопрос... – недовольно бросил герцог. – Что ж, исходя из обстоятельств, нам поневоле придется вести монашеский образ жизни. Говоря проще, предлагаю лечь спать.

– Ничего не имею против, тем более, что завтра нам всем рано вставать... – почтительно наклонил голову Хаиб. Хотя на лице колдуна по-прежнему не отражалось никаких эмоций, все же я понимала, что ему давно должны были надоесть вечные придирки, недовольство и раздражение герцога. Ну да это их проблемы, пусть в своих сложностях разбираются сами.

– Хаиб, рассчитываю на то, что наша милая спутница ночью отсюда не удерет. Хоть в этом на тебя можно положиться? Или опять выяснится, что ты чему-то недоучился?

– Не беспокойтесь. Я уже сделал так чтоб в эту комнату никто не мог проникнуть, но и выйти из нее без моего ведома тоже не получится...

С ночлегом все разрешилось просто: как я и предполагала, на лавке устроился герцог, я мне пришлось лечь на пол, возле лавки. Да уж, вместо кровати старый половичок и подушка, набитая соломой... Вдобавок ко всему заметно, что здешняя прислуга не очень старательна – пыли по углам хватает, да и пол не ахти какой чистый. Не страшно, нам с Патриком приходилось устраиваться на ночлег и в куда худших условиях. Что же касается колдуна, то на ночь он расположился неподалеку от меня, примерно на расстоянии вытянутой руки. Похоже, каждый из этих двух мужчин опасаются хоть немного отходить от меня – боятся, что вернется драконий облик. Что ж, с Патриком я уже проходила нечто подобное. Ох, побыстрее бы закончилась эта история! Драконы, сокровища, магия, грызня подле трона... Как же все это мне надоело!

Ночь прошла сравнительно спокойно, если не считать того, что герцог то и дело вертелся на жесткой лавке, и ранним утром Его Сиятельство поднялся злой до предела. Что, не выспался? Оно и заметно... Однако меня куда больше беспокоило то, что, судя по всему, ночью испортилась погода – было слышно, как за стеной завывает ветер. Дождь тоже шел...

В путь отправились рано утром. Правда, хозяин пытался нам что-то сказать, но ни герцог, ни колдун слушать его не стали, лишь бросили пару медных монет, причем мелких – так сказать, расплатились за ночлег, а один из охранников герцога и вовсе оттолкнул владельца постоялого двора с нашего пути. Хозяин после этого враз замолк, и лишь исподлобья смотрел на нас. Мне показалось, будто еще недавно он что-то хотел сказать, но теперь, по здравому рассуждению, решил промолчать.

А за стенами гостиного двора бушевала непогода. Хорошо, что дождь уже закончился, но небо все еще было затянуто тучами, и дул очень сильный ветер, под резкими порывами которого едва не гнулись деревья. В такое время люди обычно воздерживаются от дальних поездок, но от герцога не стоило ожидать столь благоразумного решения. Впрочем, как я поняла из обмолвок мужчин, далее нам надо двигаться по дороге, по обеим сторонам которой стоит высокий лес, а в таких местах ветер не столь ощутим. Хоть бы дождь снова не пошел, а иначе по грунтовой дороге передвигаться будет достаточно сложно.

Однако наш путь не продлился и четверти часа. Внезапно карета остановилась, а затем в дверцу кареты постучали – судя по голосу, это был один из наших четверых охранников.

– Придется немного подождать – дерево упало на дорогу. Сейчас его в сторону уберем...

– Какое еще дерево?

– Похоже, старое – ветер его с корнем из земли вырвал. Судя по виду, здесь недавно полосой ураган прошел – тут не одно дерево упало, а несколько...

– Побыстрее управьтесь с этим делом! Нечего тут задерживаться.

– Постараемся, только вот... А, чтоб вас!.. Сидите и не высовывайтесь!

Снаружи раздался шум, треск ветвей, чей-то крик, а потом я услышала звон оружия... Кажется, снаружи начинается схватка.

– Что там происходит?.. – вырвалось у меня.

– Ничего особенного... – колдун чуть приоткрыл дверцу кареты, и тут же схватился за свой дорожный мешок, раздергивая крепкие завязки. – Похоже, неподалеку от этого дерева была устроена засада – на свете хватает тех, кто жаден до чужого добра. Ничего, сейчас я помогу нашим людям...

Итак, мы нарвались на разбойников... Ну надо же, история повторяется! Так невольно и вспомнилось, как в свое время, во время пути к Синим горам, тоже произошло нападение на карету, в которой находились мы с Патриком. В тот раз Патрик и его дядя сумели отбиться, хотя не обошлось без потерь, а сейчас, при такой охране, у нападающих нет никаких шансов одержать победу – скорее, им очень повезет, если сумеют просто унести ноги. Да и Хаиб, кажется, колдует... Не берусь судить, что за пассы руками делал колдун, а затем он спалил клочок какой-то травы, покрытой серым налетом, но очень скоро стихли крики, а затем распахнулась дверь кареты, и я увидела невысоко кряжистого мужчину. Кажется, это старший из охранников, во всяком случае, именно через этого человека герцог отдает свои приказы остальным.

– Ваша Светлость, все в порядке. Напавшие не ожидали отпора, и сразу же дали стрекача...

– Можно поподробней?.. – рявкнул герцог.

– Кто-то из деревенских жителей заметил, что у вас при себе есть деньги, и решил рискнуть. Сбилась ватага из желающих разбогатеть, и решили пойти на дело... Им повезло с погодой – во время ночного урагана дерево упало на дорогу, и эти люди устроили тут засаду.

– И сколько их было?

– Достаточно много, но, по-счастью, это не разбойничья шайка, а местные крестьяне решили попытать счастья, только вот вояки из них никакие, при отпоре сразу же побежали отсюда без оглядки и со всех ног. Парочку из них мы поймали, хорошенько тряхнули, вот они нам все и выложили... Как прикажете поступить с пойманными людьми?

– По-хорошему надо бы их повесить, но... – герцог на мгновение задумался. Его можно понять – расправа со здешними жителями (пусть они даже и пытались напасть на проезжающих) сразу станет известна во всей округе, и, без сомнений, первым делом будут интересоваться, на кого же напали эти люди. Да и стража почти наверняка примется за расследование этого более чем неприятного происшествия. Так что если Его Светлость желает, чтоб его поездка осталась втайне, лучше не доводить дело до крайности.

Как видно, эти же мысли посетили и герцога, потому что он неохотно произнес:

– Надавайте этим двум олухам по шее, причем так, чтоб они это навек запомнили, и гоните прочь.

– Слушаюсь. И вот еще что: Квир неудачно упал, сломал ногу аж в двух местах.

– Как же это он умудрился?

– Бежал за одним шустриком, ну и перепрыгнул через поваленный ствол, а там яма оказалась, сверху мхом затянута. Яма не очень глубокая, глубиной всего до колена, но на дне той ямы камень торчал, ну и... Переломы у Квира очень серьезные, закрытые, просто смотреть страшно! Только каким-то чудом осколки кости не пробили кожу...

– Досадно. Это все?

– С Квиром надо срочно что-то делать, а не то как бы дело до худого не дошло!

– Пока исполняйте то, что я вам сейчас приказал.

Когда мужчина отошел от кареты, Хаиб повернулся ко мне.

– Ты сейчас пойдешь вместе со мной...

– Зачем?..– резко спросил герцог.

– Я должен осмотреть раненого. Сами понимаете – в одиночку из кареты я сейчас выйти не могу. Стоит мне отойти на несколько шагов, как и пойдет обратное превращение, а ведь не все из охранников знают о нашей тайне, и показываться им в подобном виде считаю недопустимым... Если у Квира действительно осколочный перелом (а судя по всему, так оно и есть), то его нога уже должна отекать, там наверняка порвались кровеносные сосуды, мышцы, а это чревато еще и заражением крови...

– Сидите здесь, не стоит никуда идти!.. – повысил голос герцог. – Твое геройство совершенно излишне. Я не намерен, вновь превратившись невесть в кого, оставаться тут в одиночестве, ожидая вашего возвращения!

– Но ваш человек ранен!

– И что с того?

– Может, нам стоит пойти к раненому всем вместе?.. – предложил колдун.

– Не говори ерунды... – поморщился герцог. – Для простого охранника это слишком большая честь.

– Тогда попросите, чтоб раненого принесли сюда. Для начала ему надо хотя бы наложить шину...

– Исключено. Здесь не лазарет, и я не отношусь к любителям смотреть на чужие травмы.

– А вот я, как вы знаете, не только маг, но еще и медик! Поймите, что осколочный перелом – это невероятно болезненная травма, и ни о каком продолжении пути для пострадавшего тут не может быть и речи! Такую боль вряд ли долго сможет вытерпеть даже сильный, и хорошо тренированный человек! Через какое-то время Квир начнет кричать даже от малейшего толчка, и нам всем придется тащиться едва ли не шагом!..

– Тогда наколдуй раненому выздоровление.

– Это невозможно! Поймите же вы, что все люди разные, а человеческий организм очень сложен и индивидуален, а заниматься излечением на расстоянии я не могу! Любое ранение я должен увидеть своими глазами, чтобы знать, как можно быстро исцелить пострадавшего. Единственное, чем я могу помочь на расстоянии – это обезболивание, тем более что при такой травме вполне возможен болевой шок, от которого может остановиться сердце!

– Невозможно, значит... – усмехнулся герцог. И почему это признание меня не удивляет? Ну, обезболь, окажи страдальцу великую милость от доброты душевной, если больше ни на что не способен.

Похоже, Хаиб стал выходить из себя, во всяком случае, уголок его рта чуть дернулся. Думаю, Его Светлость не желает замечать того, что колдуну все труднее держать себя в руках после столь грубого отношения к себе. Возможно, Хаиб и отвел бы что-то, однако в этот момент дверь кареты снова открылась, и я вновь увидела все того же кряжистого охранника.

– Ваша Светлость, с напавшими крестьянами разобрались, поучили их уму-разуму. Еще хочу спросить насчет Квира – ему совсем худо, нога раздувается просто на глазах...

– У нас нет времени, чтоб с ним возиться. Отвезите его подальше от дороги и... Ну, не мне вам пояснять, что нужно делать в такой ситуации. Что стоите? Плохо слышите? Я, кажется, отдал вам распоряжение!

– Но Квир... – чувствуется, что охранник никак не ожидал такого приказа. – Он же...

– Вы слишком много говорите, и я начинаю в вас разочаровываться. У меня нет ни времени, ни возможности возиться с раненым. Так что поторапливайтесь!

– Слушаюсь!.. – после едва заметного колебания ответил охранник.

Дверь кареты снова закрылась, и воцарилось молчание, которое очень скоро нарушил колдун.

– Если мне не изменяет память, то Квир – это человек, преданный вам душой и телом.

– За хорошие деньги преданным будет любой человек, а Квир... Он – охранник, и, значит, должен понимать и принимать все риски, связанные с таким родом деятельности... – пожал плечами герцог. – Вы ж сами описали мне всю тяжесть повреждения, полученного этим человеком. А еще надо учесть, что эту травму охранник получил по собственной неосторожности, и потому Квиру некого винить в случившемся, кроме самого себя. Еще вы сами только что живописали мне, как страдает сейчас этот человек от увечья, а раз так, то и перевозить его нужно аккуратно, и с предельной осторожностью. Получается, что всю оставшуюся дорогу мы будем не ехать, а ползти, теряя время, которого у нас и так почти нет. А еще нужно учитывать возможную погоню... Для чего нам в дороге такое обременение? Нет, тут выход может быть только один – оказать человеку последнее благодеяние.

Да, лихо герцог разбрасывается своими людьми. Впрочем, моего мнения по этому поводу никто не спрашивал, и я вообще помалкивала – понятно, что мою попытку высказаться герцог сразу же грубо оборвет. Если честно, тот я даже не представляю, как выглядит этот самый Квир, но судя по реакции колдуна, раненый охранник был едва ли не приближен к герцогу Малк. Интересно, что скажут остальные охранники, узнав, что было велено расправиться с их раненым товарищем?

– А еще мне кажется, что вы избавляетесь от лишних свидетелей... – подал голос Хаиб.

– Можешь считать все, что твоей душе угодно. Да, и вот еще что... – герцог посмотрел на меня. – Вам не стоило вчера выбивать кошелек из рук Хаиба, ведь именно рассыпанные деньги и привлекли внимание здешних голодранцев – в этих местах знают цену не только золоту, но и серебру. Так что впредь, для вашей же пользы, попрошу воздержаться от необдуманных поступков – они не приведут ни к чему хорошему.

Карета двинулась в путь, только вот разговаривать никому из нас не хотелось. Герцог, как видно, считал, что поставил на место каждого из нас, колдун сидел с непроницаемым видом, а у меня было только одно желание – как можно быстрей покинуть эту милую компанию. Время шло, карета ехала, не останавливаясь, мои спутники молчали. Не знаю, сколько минуло времени, но через несколько часов терпение у меня кончилось.

– Мы скоро приедем в Нилль?.. – спросила я. Помнится, колдун говорил о том, что первым городом на нашем пути будет именно Нилль. Все, что я знала об этом городе, так это только то, что он достаточно большой, а раз так, то у него должны быть многолюдные улицы, и я, грешным делом, надеялась удрать от своих спутников. Во всяком случае, можно хотя бы попытаться это сделать.

– Мы не заедем в этот излишне шумный город... – чуть усмехнулся герцог. – Нечего там делать, и потому мы его просто объезжаем.

– Но я думала...

– А вам думать лишний раз не надо... – усмехнулся герцог. – Для женщин это вообще вредно. Сидите спокойно – вас привезут к нужному месту. Скажу больше – если не будете создавать проблем, то вернетесь назад живой и здоровой. Кстати, все мысли о возможном побеге советую выбросить из головы – убежать у вас все одно не получится, за это Хаиб мне ручается головой, а она ему дорога, хотя в ней нет ничего толкового.

Отвечать на хамство я не стала – смысла нет, все одно нарвусь на очередную грубость. Да и подтекст ясен – если будешь вести себя не так, то можешь и голову потерять... Ладно, надо подождать, все одно я пока что ничего сделать не могу.

Мы ехали весь день с короткими остановками, останавливаясь совсем ненадолго, и тогда колдун о чем-то негромко говорил герцогу, а тот, в свою очередь, подзывал одного их охранников, передавал ему слова колдуна. Немногим позже все мы вновь отправлялись в путь, причем лошади бежали довольно-таки шустро. Понятно – Хаиб сообщает о том, куда именно нужно ехать. Да уж, у моих невольных спутников ни о каком доверии друг к другу и речи нет, и быть не может. Мне тоже не очень-то давали смотреть в оконце кареты – мол, нечего интересного там нет, сиди на месте.

Первые несколько часов в дороге мне показались более или менее нормальными, а потом стали затекать руки и ноги. Думаю, что устала не я одна – вымотались и люди, и лошади. Как оказалось, это еще не самое худшее – к вечеру, когда карета наконец-то остановилась, я чувствовала себя совершенно разбитой.

– Надеюсь, мы добрались?.. – герцог мрачно посмотрел на Хаиба.

– Как сказать...

– То есть это еще не конец пути?

– Еще нет.

– И куда же мы отправимся дальше?.. – голос герцога не предвещал ничего доброго. – Мне все это стало надоедать. Я надеялся, что все закончится куда раньше!

– Если ты споткнулся и упал, это еще не значит, что ты идешь не туда... – колдун открыл дверь кареты, и герцог поневоле замолк – не хватало еще, чтоб их разговор услышали посторонние.

Выйдя из кареты вслед за герцогом, я огляделась – оказывается, мы находились возле небольшого селения. Ничего необычного – пара десятков крепких домов, у каждого из ворот стоят крестьяне, с любопытством рассматривая приезжих людей, за огородами виден лес... Что-то я очень сомневаюсь, что сокровища драконов находятся где-то неподалеку отсюда.

Старшина охранников договорился о ночлеге со здешними крестьянами, но следует признать, что нас пустили ночевать без особой охоты. Как это ни странно, но нас не захотели впустили ни в один из домов, хотя в таких местах обычно охотно пускают на постой проезжих – людям всегда хочется знать, что происходит в мире. Однако нам было разрешено остановиться в большом сарае за деревней, куда отвели наших лошадей. Герцог, посмотрев на это дощатое строение, наотрез отказался от подобного ночлега, и, похоже, колдуну пришлось заставить старосту изменить свое решение, во всяком случае, нас троих, пусть и без особой охоты, пустил к себе на постой один из здешних жителей. Более того – в доме он выделил нам маленькую комнатку, и даже предложил бесхитростную еду, от которой герцог брезгливо отказался – еще в дороге, на нескольких постоялых дворах, охранники запаслись пропитанием, так что Его Светлость голодным не был.

Как и следовало ожидать, герцог без долгих слов завалился на кровать, и очень скоро захрапел, а ко мне сон никак не шел – наверное, я слишком устала. В голову лезла всякая чушь, и я совсем не думала о колдуне, когда вдруг до меня донесся его негромкий голос:

– Как вы сумели выбраться из пещеры, в которой были спрятаны детеныши дракона?

– Что?.. – растерялась я.

– Женщина, ты услышала мой вопрос. Не беспокойся – господин не слышит наш разговор.

– А почему я должна отвечать на ваши вопросы?

– Потому что я хочу узнать ответ. Если я в чем-то ошибся, то мне необходимо это выяснить, чтоб впредь не совершить подобного. И потом, мы можем быть полезны друг другу.

Так я и думала – колдуна явно тяготит его нынешнее положение, и будь на то его воля, он давно бы покинул герцога. Только сейчас это невозможно, да и куда уйдешь, если в нынешнем виде колдуну нужно прятаться от людей... А еще, как я понимаю, ему очень не понравилось то, что герцог велел убить охранника, получившего тяжелую травму – как видно, колдун опасается, что и его может ожидать нечто подобное. Конечно, сейчас Его Светлость на это не пойдет, но позже может произойти все, что угодно. Н-да, положение... Доверять Хаибу, конечно, не стоит, но сейчас ему без меня не обойтись, а раз так, то, возможно, пока что не стоит отказываться от возможной помощи этого человека, хотя тут еще как сказать...

– И в чем же может быть наша... полезность?.. – поинтересовалась я.

– Как же трудно хоть что-то втолковать женщине... – вздохнул колдун. – Не тот умен, кто умеет отличать добро от зла, а тот, кто из двух зол умеет выбирать меньшее.

Что ж, все сказано предельно ясно, а раз так, то из этого мне и следует исходить. Ладно, рискну.

– А почему вас так интересует пещера?

– Да потому что оттуда мог выйти только я, или же те, кого бы я туда отправил. Любой другой человек должен был погибнуть под завалом – заклинание, которое я там поставил, было очень сложное, но надежное, да и магии вокруг я сумел накачать немало. Тем, кто там оказался, спастись было невозможно.

Обвал в пещере... Я, словно наяву, услышала грохот падающих камней, а еще увидела, как рухнул вход в эту самую пещеру, замуровывая нас в этом подземном зале... Мы пытаемся укрыть драконьи яйца, лежащие в песке, а вокруг все трясется и дрожит, порывы ветра от обвала гасят факелы, пыль и песок не дают дышать... А еще вспомнилось, как волколак долго не хотел идти в тот узкий коридор, что вел в пещеру – ему там что-то не нравилось...

– Так это вы устроили обвал?!

– Разумеется! Кто еще способен на подобное?.. – кажется, колдун даже обиделся из-за нотки неверия в моем голосе. – Если бы драконица согласилась на мои условия, то ничего бы этого не случилось, получила бы своих детенышей в целости и сохранности, но ей сокровища семьи оказались дороже жизни собственных детей! Так что сама во всем виновата. И потом, драконы должны знать, что люди тоже держат свое слово. Да и вы тоже сунулись, куда не надо.

– Но для чего нужен был обвал?

– То есть как это – для чего? Я предложил сделку: она приносит сокровища, я возвращаю ей детей. Все просто и ясно, в противном случае никто не получает ничего.

– Но это же ее дети!

– Вот именно – дети, и ей следовало сделать все, чтоб их спасти. Женщина, тебе что-то не нравится? Напрасно. Неужели не ясно, что в некоторых вопросах, для достижения своей цели, с самого начала следует проявлять предельную жесткость?! На Востоке, где я родился, подобное в порядке вещей.

– Здесь не Восток.

– Правила жизни везде одни и те же. Что касается обвала в пещере... Я не собирался выпускать из пещеры тех, у кого могло хватить ума попытаться меня обмануть: те люди, которые были со мной – они уже знали, какую цену я запросил у драконицы за жизнь ее детенышей. Наемники – народ жадный, и в то же время отчаянный, могли столковаться с драконицей за моей спиной. Как бы это они сделали, не зная языка драконов? Ну, при желании люди способны на многое.

Я с трудом удержалась, чтоб не сказать колдуну все, что о нем думаю. Вместо этого, вздохнув, спросила:

– Кстати, что это за пещера, в которой вы спрятали яйца дракона? Там нет ничего похожего на медные забои. В пещере тепло, песок...

– Это место отдыха нокеров – есть такие небольшие человечки на рудниках. Может, вы их заметили? Впрочем, для меня это не имеет никакого значения... Как правило, рудокопы относятся к нокерам с величайшим почтением, но и те стараются при необходимости помогать людям, предупреждают о возможных обвалах... Иногда, когда кто-то из рудокопов заболевал, нокеры разрешали этому человеку приходить туда, в свою заветную пещеру, и заболевший, побывав там несколько дней, как правило, поправлялся. Сейчас, правда, рудник заброшен, но нокеры там остались. Вполне естественно, что для высиживания драконьих яиц места лучше той пещеры не отыскать – постоянное тепло, ровная температура, отсутствие хищников – об этом я позаботился в первую очередь... Правда, если следовать правилам, то надо было бы время от времени переворачивать эти яйца, но тут уж ничего не поделаешь, оставили все, как есть. Кстати, птенцы (или как их там правильно назвать) – они живы?

– Да.

– Что ж, повезло... Итак, как вы сумели спастись?

Мне не хотелось рассказывать все то, что происходило с нами после обвала, и поэтому я ограничилась коротким:

– Во время обвала со свода пещеры упало немало камней, и там появился узкий лаз, через который можно пробраться к одному из коридоров. Разумеется, нам пришлось немало потрудиться, чтоб со дна пещеры добраться до свода, но результат того стоит – мы выбрались сами и вытащили дракончиков... Как видите, все просто.

– Да, кое-что я не учел... – неохотно отозвался колдун. – Надо было бы укрепить свод, или наоборот, сделать так, чтоб в случае опасности он полностью обрушился... Что ж, это мне урок на будущее.

– А вы хотели навсегда замуровать людей в пещере, или же обрушить коридор, когда кто-то пойдет назад? Продлить агонию или раздавить?

– Это было хорошее решение, и жаль, что многое пошло не так.

– Сейчас, если вам снова вернут человеческий облик, то колдовство вновь ляжет на Патрика, так?

– А иначе не получится...– равнодушно уронил колдун. – Все в этом мире находится в равновесии. Не возмущайся, если бы ты с нами не поехала, господин бы приказал убить не только твоих родных, но и твоего мужа. Так что, женщина, не возмущайся понапрасну.

Не знаю, как я удержалась, чтоб не закричать на колдуна во весь голос. Хорошее решение, значит... Ладно, посмотрим, что будет дальше. Впрочем, что бы я сейчас ни сказала, колдун пропустит мимо ушей – у него своя логика, совершенно иная и мне не совсем понятная.

– Объясните, зачем было ввязываться в такие сложности с драконом?

– Господину требовалось очень много денег, и я был очень обязан господину... – вздохнул колдун. – К несчастью, такое большое количество золота взять неоткуда. А потом стало известно, что на Синие горы прилетел дракон, и план созрел быстро.

– И что пошло не так?

– Те люди, которых господин послал со мной, вели себя неправильно. Они плохо подчинялись моим приказам, были слишком самонадеянны... Более того – когда они передвигались по штольне, то были столь невнимательны, что разбили одно из драконьих яиц, а это совершенно недопустимо, однако эти люди вовсе не чувствовали себя виноватыми! Зато драконица сразу поняла, что произошло, и с того времени стала совершенно неуправляема, а ее ярость неконтролируема. А еще она стала применять по отношению ко мне свою, драконью магию... В любое иное время все могло сложиться совершенно иначе, но в то время я потратил слишком много сил на то, чтоб прятать отряд под пологом невидимости, да и на поддержание отряда сил тратилось немало. Каюсь – в последнее время я уже еле сдерживал ярость летающего ящера. К сожалению, со временем защитный полог стал ослабевать, магия драконицы постепенно стала разрывать его на части, а людям в отряде надоело сидеть на одном месте, некоторые попытались стрелять в дракона, пошли склоки и недовольства, одно цеплялось за другое... Результат известен. После я долго благодарил Всевышнего за то, что мне удалось уйти живым с Синих гор.

– Но та магия, при помощи которой вы заколдовали нескольких людей, превратив их в подобие драконов...

– Это идея господина, который хотел не только расправиться с врагами, но и расчистить себе место на троне... Сама по себе мысль неплохая, и ее можно осуществить без особых сложностей. Однако с самого начала все пошло не так, и первые заколдованные сгорели в своем загородном доме... Я понял, что Всевышний указывает нам, что надо остановиться, пока не поздно, и говорил об этом господину, но он не пожелал отказаться от своих намерений. К несчастью, все вышло не так, как задумывалось, и теперь мы имеем то, что имеем...

– И зачем вы все это мне рассказываете?

– Разве не ясно? После всего произошедшего господин очень изменился, причем в худшую сторону. А еще господин опасается, что разговоры о том, кем он сейчас стал, выйдут за пределы его дома. Не надо быть провидцем, чтоб понять – после того, как с герцога будет снято колдовство, и он вновь обретет человеческий облик, то он постарается убрать всех, кто хоть что-то мог знать о его тайне. Квир – наглядный тому пример.

– А что это за человек такой?

– Поговаривают, что он дальний родственник господина, и предан ему до мозга костей. По слухам, пару раз спасал господина от верной смерти, а еще он пользовался немалым авторитетом среди слуг. Уж если господин не пожалел Квира, то участь остальных предрешена.

– Теперь надо говорить – был родственник.

– Я бы так не сказал. Похоже, он понял, что его ждет, и попросил товарищей его не убивать – мол, сам умру, в лесу, а на ваших руках не будет моей крови. Так что лошадь его забрали, а самого там оставили.

– Откуда вы это знаете? Охранники сказали?

– Глупая женщина... – в голосе колдуна послышалось раздражение. – Кто ж начнет рассказывать о нарушении приказа? И ты забываешь, кто я такой. Так вот, огонек жизни Квира все еще горит, пусть и слабо. Даже не знаю, хорошо это, или плохо.

– Вас-то герцог все одно не тронет. Он без вас – как без рук.

– Сейчас бы я не был в этом столь уверен.

– А я чем могу вам помочь? Какой из меня вам помощник?

– Пока не знаю... – устало произнес колдун. – Все может быть. У нас на Востоке говорят: можешь помочь человеку – помоги, не можешь помочь – помолись, не умеешь молиться – подумай о человеке хорошо! И это будет помощь, потому что светлые мысли – это тоже оружие.

Ага... – подумалось мне. Лучше признайся честно – тебе не хочется быть одному, устал, да и герцог едва ли не постоянно унижает и оскорбляет, причем при посторонних. Как сказали бы мальчишки на улицах, герцог колдуна «уже достал». Именно потому Хаиб просто захотел иметь рядом с собой хоть кого-то, пусть даже это гм... глупая женщина, от которой толку немного. Если же учесть, как... скептически относятся к женщинам на Востоке, то предложение о сотрудничестве выглядит достаточно неожиданно, но отвергать его все же не стоит, хотя этот человек – себе на уме, и доверять ему слепо не стоит ни в коем случае.

– Ну, раз так, то я не возражаю... – я постаралась, чтоб мой голос звучал спокойно.

– Значит, договорились.

– Скажите, а завтра...

– Завтра нам предстоит путь до места.

– И куда нам идти?

– Увидишь.

– И долго?

– Как получится.

– И сокровища все еще на месте?

– Конечно. Все, пока что разговор окончен.

Ну, пусть будет все, тем более что и у меня уже не было особого желания разговаривать с колдуном. Может быть, уже завтра мы дойдем до места, где спрятаны сокровища драконов... И что будет дальше? Не знаю, но почему-то мне кажется, что все еще далеко не кончено.

А еще я знаю, что Патрик сейчас ищет меня... Побыстрее бы он появился здесь, а то, что это произойдет – в этом у меня нет никаких сомнений. Патрик, поторапливайся, а не то время идет...

Глава 20

Мы уже несколько часов шли по лесу. Мы – это герцог, колдун, трое охранников и я. Кучера оставили в деревне – пусть присматривает за каретой и лошадьми, потому как здешние жители относятся к нам с заметной неприязнью. Конечно, обитатели таких вот деревушек, как правило, отличаются честностью, и вряд ли наложат свою руку на чужое добро, не тронут ни карету, ни лошадей, да и колдун может сделать так, что к нашему имуществу никто и близко не подойдет. Тем не менее, на всякий случай герцог решил (похоже, этот человек никому не доверяет), что в деревне следует оставить кучера – пусть следит за лошадьми, и ждет нашего возвращения.

В чем-то здешних жителей можно понять: когда утром наш небольшой отряд собрался идти в лес, то староста вновь поинтересовался, что нам нужно в этих местах, и для какой такой надобности мы сюда приехали. Дескать, мы всегда рады гостям, но это наши места, и мы должны знать цель вашего появления здесь, а потому скажите, что тут ищете, ведь не просто же так вы прибыли сюда. Не сомневайтесь – мы вам поможем, потому, как многие из нас знают окрестности, как свои пять пальцев!..

Нетрудно догадаться, какой холодный и резкий ответ они получили от герцога, причем Его Светлость с нескрываемым презрением цедил слова сквозь зубы, словно оказывая здешним жителям великое одолжение. Естественно, что после такого подчеркнутого пренебрежения отношение к нам в корне изменилось. Людей можно понять: местные жители, живущие здесь веками, считают здешние края чем-то вроде своей вотчины, и несколько настороженно относятся к посторонним, которые безо всяких объяснений приезжают в эти места, и намереваются тут что-то отыскать, не ставя в известность живущих здесь людей, да при этом еще и ведут себя столь грубо. Нет, если бы мы приехали в гости к кому-то из здешних жителей, то нас, без сомнений, встретили бы как дорогих гостей, и помогли б во всем, но, как я понимаю, герцогу меньше всего нужно, чтоб хоть кто-то из посторонних совался в его дела.

Отказавшись от проводника – мол, мы пока еще и сами точно не знаем, куда следует идти, но уж как-нибудь сообразим!, наш небольшой отряд направился в сторону леса, сопровождаемый недовольными взглядами жителей деревушки, которые никуда не уходили, а стояли и смотрели нам вслед. Готова поспорить, что нас так просто не оставят, скорей всего, кто-то из здешних охотников пойдет за нами – надо же выяснить, для чего городские задаваки приехали в эти места! Ясно, что незваные гости просто так вряд ли заявились бы сюда, а это значит, что у приезжих есть какая-то серьезная причина появиться в этих тихих местах, и потому за ними не помешает пригляд...

Как видно, эти же мысли пришли в голову и герцога, который пробурчал, обращаясь к колдуну:

– Думаю, эти люди могут отправиться вслед за нами.

– У меня на этот счет нет сомнений... – пожал плечами Хаиб. – За нами обязательно будут следить. Впрочем, на их месте так сделали бы все.

– И что ты намерен сделать?

– Не беспокойтесь: те люди, что отправятся вслед за нами, собьются с пути и потеряют наш след – об этом я уже позаботился.

– Надеюсь, хотя бы в этот раз на тебя можно положиться... – герцог в очередной раз не смог сдержать свое недовольство. – А если что-то пойдет не так, то я буду очень разочарован.

– На Востоке говорят: всегда смотри на вещи со светлой стороны. А если таковых нет – натирай темные, пока не заблестят.

– Как же мне надоело твое словоблудие!.. – скривился герцог. – Лучше скажи, долго ли нам брести по этому лесу?

– Мы пока что в начале пути.

Казалось, герцогу хотелось выругаться, но он сдержался. Интересно, долго ли еще Его Светлость сумеет держать свой язык за зубами? Хотя и без того ясно, что герцог находится далеко не в лучшем расположении духа, а подобное вряд ли способствует долгому молчанию. К тому же достопочтенный аристократ относится к числу тех людей, кто привык выплескивать свое недовольство на окружающих. Вообще-то с того самого момента, когда я впервые увидела этого человека, другого настроения, кроме скверного, у него замечено не было.

А еще мне очень бы хотелось отойти хоть немного в сторону от герцога, чтоб постоянно не лицезреть его мрачное лицо, и не ощущать недовольства, которое прямо-таки исходило от этого человека. Увы, но держаться на расстоянии от герцога и колдуна у меня вряд ли получится. Дело в том, что колдун идет впереди нашего маленького отряда – так сказать, прокладывает нам путь, я следую за ним, старясь держаться от Хаиба на расстоянии шага, а рядом со мной соблаговолит вышагивать герцог, чтоб его! Эти двое боятся отпустить меня от себя даже на расстояние нескольких шагов, ведь тогда пойдет обратное превращение – зрелище, надо сказать, малоприятное и пугающее... Ну, а трое молчаливых охранников движутся за нами, прикрывая наш тыл. Интересно, а из этой троицы все знают, в кого могут превращаться высокородный герцог и иноземец-колдун? Ну, если кто-то из охранников еще не видел этого впечатляющего зрелища, то, возможно, их ждет настоящее потрясение, когда они своими глазами увидят, кого охраняют. Пока же надеюсь хотя бы на то, что охранники защитят нас от лесного зверья – еще неизвестно, что за живность водится в этих лесах! Хотя сейчас лето, и звери должны быть сытыми...

Местность тут, кстати, немного необычная, во всяком случае, для меня – сплошные холмы, покрытые деревьями. Лес, по-счастью, тут не очень густой, зато хватает довольно высокой травы, в которой путаются ноги. Да и мелкого кустарника тут немало, еще частенько встречаются самые настоящие заросли шиповника с очень длинными колючками, и эти кустарники поневоле приходится обходить, так что идти быстро и прямо получается далеко не всегда. Впрочем, о быстрой ходьбе по лесу лучше не думать – тут, в первую очередь, нужны внимательность и осторожность, а не то можно получить серьезные проблемы. Для примера далеко ходить не надо: совсем недавно один из наших охранников по имени Квир в пылу погони не посмотрел себе под ноги, перепрыгивая через лежащее на земле дерево, и все закончилось более чем печально. Кстати, надо будет потом спросить колдуна, что с Квиром – все же вчера, по словам Хаиба, огонек жизни этого человека еще теплился.

Когда же, наконец, объявили привал, то я едва не упала на землю – что ни говори, но ходьба по лесу выматывает немало сил. Впрочем, герцогу пришлось еще хуже: этот человек явно не привык к долгим походам пешком по столь непростой местности, и сейчас ему нелегко – сидит, тяжело дышит... А еще он забрал у одного из охранников фляжку с водой, и разом выпил более половины содержимого. Это он зря, воду беречь надо – конечно, здесь не жаркие южные страны, особых проблем с водой нет, но, тем не менее, пока что на нашем пути не встретился ни ручей, ни родничок... Впрочем, о таких мелочах сиятельный аристократ и не думает.

– Хаиб, ты говорил, что раньше уже шел этим же путем... – через какое-то время заговорил герцог. Похоже, наш измученный аристократ уже немного отдышался, и у него появились вопросы. – Неужели был и в этой занюханной деревушке?

– Разумеется, был...– даже удивился вопросу колдун.

– А почему же тебя сейчас там не узнали?

– В то время я благоразумно надел на себя другую личину... – неохотно отозвался колдун. – Иногда это умение оказывается очень полезным, а в то время оно было просто необходимо. Понятно, что незнакомый человек с Востока хорошо запомнился бы местным жителям, у них появилось б множество вопросов, и крестьяне наверняка сообщили бы властям о появлении возле деревни чужеземца. Так что, сами понимаете, мне поневоле пришлось прибегнуть к маскировке. Как видно, она себя полностью оправдала.

– И что ж такое ты наплел в деревне, когда вышел к людям? В этих Небесами забытых местах, как я понял, каждый человек на виду, и лишнего не брякнешь – ложь здешние жители сразу раскусят.

– Говорил разное... – неохотно отозвался Хаиб. – Мне тогда удалось прочитать мысли некоторых из обитателей той деревушки, так что я сложил более-менее правдоподобную историю о своем появлении в этих местах, и меня, похоже, ни в чем не заподозрили. А еще мне нужно было как можно скорей покинуть эту деревню – в то время я нуждался в отдыхе, и без чужих глаз, потому как был бесконечно измотан долгой дорогой, неизвестностью и потерей всех тех, кого знал раньше.

– Но это дела давно прошедших дней, и сейчас они нас не касаются... – отмахнулся герцог. – Лучше ответь, сколько нам еще идти до места по этому проклятому лесу?

– Если будем идти так же, и без каких-либо неприятностей, то через пару часов после полудня окажемся у цели.

– Ну, наконец-то ты произнес хоть что-то конкретное!

– Я говорю вам только то, что есть на самом деле.

Охранники молчали, не вмешивались в этот разговор, да и у меня не было особого желания общаться, тем более что герцог легко мог испортить настроение любому из нас.

– И все же мне бы хотело знать точнее, сколько еще времени нам еще придется брести по этому лесу? – герцог все никак не желал успокаиваться. – Неужели так трудно прямо ответить на простой вопрос?

– Каждая дорога когда-нибудь кончается... – спокойно произнес колдун.

– Очень глубокомысленное замечание, я бы до такой умной мысли никогда не додумался... – Его Светлость вновь не удержался, чтоб не съехидничать.

Говоря откровенно, герцог Малк мне больше и больше не нравится. Я и раньше не ощущала по отношению к нему никаких добрых чувств, а сейчас, после общения с этим человеком, чувствую, как моя антипатия растет, словно на дрожжах. И он собирается сесть на трон нашей страны? Что-то у меня имеются немалые сомнения в том, что герцог Малк станет хорошим правителем – один более чем неприятный характер этого типа чего стоит! Допускаю, что язвительное и раздраженное поведение герцога вызвано нынешним невеселым положением Его Светлости: а то как же – все планы рухнули, в данный момент сам стал выглядеть как неизвестно какое чудище, впереди пока что полная неопределенность... Вот потому-то герцог вынужден прятаться не только от неприятелей, но и от своих соратников. Конечно, с ними он наверняка поддерживает связь через сына, но в некоторых делах необходимо личное присутствие, а не устные пожелания или короткие записки. От всей души надеюсь на то, что планы господина герцога полетят коту под хвост.

До нужного нам места мы добрались только во второй половине дня – думаю, что к тому моменту устала не только я, но и мои спутники. Очень хотелось попросить Хаиба хотя бы о коротком привале, но тот шел уверенным, едва ли не размеренным шагом, и, кажется, ничуть не утомился. Двужильный он, что ли? Вряд ли... Скорей всего, дело обстоит куда проще: Хаиб – колдун, может наколдовать себе дополнительные силы, а вот как быть нам, обычным людям? Не знаю насчет остальных, но лично я держусь едва ли не из последних сил. Однако и герцог, и охранники – все помалкивают, а раз так, то и я пока что ничего не скажу, хотя ноги передвигаются уже с превеликим трудом.

К тому же местность вокруг несколько поменялась – лес стал гуще, почти исчез кустарник, травы стало немного, зато появился мох, и кое-где мы шли по нему, словно по чуть пружинящему ковру. Холмов стало еще больше, причем некоторые из них были достаточно высокими, и с довольно крутыми склонами.

– Долго еще нам идти?.. – первым не выдержал герцог. – Надо передохнуть, а то и до места не доберемся...

– Сейчас отдохнем... – колдун остановился, и огляделся. Кажется, увиденное порадовало его, потому что на его лице промелькнуло нечто похожее на улыбку. – А еще должен сказать, слава Всевышнему! – мы наконец-то пришли.

– То есть... – герцог немного растерялся.

– Можно сказать, мы почти у цели... – чуть пожал плечами колдун.

Я с возрастающим недоумением огляделась по сторонам – ничего приметного, вокруг все та же привычная картина, которую мы видим уже несколько часов. Холмы, поросшие деревьями, мох, лесные запахи, уже ставшие привычными... Только вот лес вокруг выглядит каким-то уж очень мрачным, хотя сейчас день. А еще мне почему-то здесь не нравится. Кажется, нет ничего подозрительного, а у меня по телу пробегает озноб. Так и хочется уйти подальше от этого места, причем сделать это следует как можно быстрей. Не знаю, как чувствую себя остальные, но лица охранников, и без того недовольные, сейчас помрачнели еще больше.

– Может, отойдем немного в сторону?.. – сама не зная отчего, спросила я. – Подальше отсюда...

– Что, не нравится?.. – покосился в мою сторону колдун.

– Можно сказать и так... – кивнула я головой. – Как-то здесь неприятно.

– Присоединяюсь... – неожиданно заявил герцог. – Словно на душу давит...

– А еще здесь рядом птиц нет... – внезапно произнес один из охранников. – Вернее, птичьи голоса слышны, но как-то приглушенно, издалека. Паршиво тут, поверьте моему опыту.

– Все именно так... – согласился Хаиб. – Но беспокоиться не стоит – в этом попрошу довериться моему опыту. Дело в том, что все мы ощущаем на себе действие охранного заклинания. Помимо людей, заклинание отпугивает от этого места зверей и птиц, так что нам можно не опасаться чужих глаз. Так что пока передохнем немного, а потом за дело.

Два раза никого уговаривать не пришлось, мы уселись на землю, вернее, на стволы поваленных деревьев, благо рядом лежали два старых дерева. Какое-то время все молчали, но затем герцог подал голос:

– Что будем делать дальше?

– Для начала переведем дух после долгого пути, а затем... Мы трое отправимся к месту, а наши охранники пока что останутся здесь. Когда они нам понадобятся, мы их позовем. Конечно, к этой поляне никто из посторонних сейчас так просто не подойдет, но все же...

Возражать никто не стал, хотя в любое другое время я бы охотно высказала вслух все, что думаю. Спорить со словами колдуна никто не стал, но я заметила, как охранники чуть переглянулись между собой – кажется, цель нашего путешествия им не безынтересна. Вообще-то, насколько мне помнится, наш колдун как-то говорил о том, что навел на охранников чары послушания, но, судя по виду этих людей, или чары были ослаблены, или сами охранники каким-то образом сумели снять с себя все наведенное. А может, все куда проще – герцог считает, что охранники будут слушаться его безо всякой магии? Это он напрасно... Если произойдет такое, что охранники проявят общее недовольство, то нам всем могут грозить немалые неприятности.

– Может, нам немного отойти назад?.. – заговорил один из охранников, тот, кого я считала за старшего. – Уж вы извините нас покорно, но там все же не так тошно на душе...

– Идите... – поморщился герцог. Как видно, он не желал вести разговоры о спрятанных сокровищах в присутствии посторонних. – Понадобитесь – позову.

– Мы всегда к услугам Вашей Светлости... – почтительно склонил голову охранник, после чего трое мужчин пошли прочь, и вскоре мы потеряли их из вида. Прошла еще пара минут, и вновь раздался голос герцога.

– Как бы они подсматривать за нами не стали...

– Не будут... – Хаиб даже не посмотрел в сторону ушедших. – На этот счет можете быть спокойны.

– Уже хорошо.... – недовольство по-прежнему не покидало лица герцога. – Ну, а мы тут долго еще сидеть будем, выжидая невесть что?

– Нет... – покачал головой колдун. – Нам надо немного отдохнуть. Думаю, мы все устали, и несколько спокойных минут нам не помешают.

– Но если ты вздумал меня обмануть...

– Перестаньте... – отмахнулся колдун. – Мы в одной упряжке, и выскакивать из нее я не собираюсь.

– Пока что поверю тебе на слово, хотя вся эта история мне стала уже надоедать... – буркнул герцог. – Но дольше терпеть неизвестность я не желаю. Ты обещал отвести меня к сокровищам драконов...

– Вообще-то это сокровища Ордена.

– Один хрен, без разницы, тем более что вашего Ордена давно уже нет... – отмахнулся герцог.

– Пусть Ордена нет, но орденцы, борцы с драконами – они еще остались, пусть даже их совсем немного, и я один из этих избранных... – негромко заметил Хаиб.

– Ага, то-то ты удирал от дракона с Синих гор... – скривился герцог. – Смешно сказать – борец с драконом! Ты ж драпал со всех ног, не оглядываясь назад. Считай, всех моих парней положил, зато сам ушел!

– Не плыви по течению, не плыви против течения, плыви поперек реки, ибо только так можно достигнуть противоположного берега... – пожал плечами колдун.

– Хорошее объяснение того, что провалил дело, инициатором которое ты сам и был... – с презрением заметил герцог.

– Все наши судьбы уже заранее написаны на скрижалях Всевышнего... – спокойно отозвался колдун. – Что кому на роду написано, то и произойдет, и человек не в состоянии изменить предначертанную ему участь.

– А, ты опять за свою старую песню... – махнул рукой герцог. – Надоело! Поговорим лучше о сокровищах, и для начала мне не помешало бы увидеть их своими глазами. Пошли, хватит время тянуть. Кстати, что касается того места, где спрятаны сокровища – до него сколько еще идти?

– Всего ничего... – колдун поднялся на ноги. – Что ж, вперед.

Не прошло и нескольких минут, как мы остановились возле очередного холма с отвесным склоном. Единственное, что отличало этот холм от остальных – только то, что этот самый отвесный склон был сплошь покрыт толстым слоем мха.

– Здесь... – негромко уронил колдун.

Интересно, где именно? Я огляделась по сторонам, и ничего не заметила – вокруг обычный, ничем не примечательный лес. Если Хаиб сказал правду, то сокровища, и верно, спрятаны так, что их так просто и не отыщешь.

– Я ничего не вижу... – лицо герцога стало багроветь – кажется, он стал вновь выходить из себя. Да, а нервы у Его Светлости никуда не годятся, хотя, возможно, виной всему трудная дорога и та неопределенность, в которой герцог находится уже довольно долгое время.

– Сейчас увидите, только попрошу мне не мешать, и пока что помолчите... – колдун подошел к отвесному склону холма, что-то без остановки шепча, а затем в его ладони появился нож. Хаиб провел ножом по линии мха, находящегося у самого основания склона, а затем, взявшись обеими за мох, безо всяких усилий оторвал от каменного склона огромный пласт этого самого мха, причем со стороны все выглядело так, будто колдун снял с камня огромное зеленовато-серое покрывало. Но самое удивительное было в том, что подо мхом, в каменной стене, у самой земли, мы увидели неровное отверстие, достаточно большое и широкое, чтоб в него мог пройти человек. За отверстием виднелось нечто вроде коридора, плавно ведущего вниз... Кажется, мы дошли до цели.

– Что это?.. – растерянно произнес герцог – похоже, он рассчитывал на то, что сию же секунду узрит сокровища драконов, и его отнюдь не радовало осознание того, что за сокровищами нужно будет спуститься вниз, куда-то под землю.

– Нам нужно идти туда... – колдун кивнул головой в сторону отверстия в каменной стене. – То, что мы ищем, спрятано под землей, в пещере. Да, и поторапливайтесь, потому как держать в руках весь этот мох – занятие довольно-таки утомительное.

– Я готов... – герцог постарался взять себя в руки, и перевел свой взгляд на меня. – Не отставай.

– Вообще-то я не отношусь к любителям изучать такие вот пещеры... – хмыкнула я, тем более что в душе рост протест. Как, опять идти под землю?! Только не это!

– Твое мнение никому не интересно!.. – рявкнул герцог. – Делай то, что тебе приказано, и останешься жива.

Насчет этого утверждения у меня имелись серьезные сомнения – вряд ли Его Светлости нужны свидетели того, что произошло с достопочтенным герцогом, но озвучивать их я не стала. Эх, удрать бы, да только куда? Здешних мест я не знаю, на мои поиски сразу же отправятся охранники, а уж они-то сумеют отыскать меня и привести назад. Впрочем, если бы даже случилось чудо, и мне бы удалось сбежать, то самостоятельно из леса я вряд ли сумею выбраться. Ладно, подождем, пока что не стоит вступать в открытый конфликт.

– Но ведь там же темно... – вздохнула я, кивая головой на отверстие в каменной стене. Ясно, что если мы пойдем туда, то на солнечный свет рассчитывать не стоит.

– Женщина, делай, что тебе приказано, и все закончится хорошо!.. – повысил голос колдун. Кажется, он дает мне понять – мы же с тобой договорились помогать друг другу! Ну, я бы не стала относиться с полным доверием к словам Хаиба, но пока что ему нет смысла меня обманывать.

– Хорошо... – сказала я, демонстрируя покорность. – Как скажете...

Пещера встретила нас полной темнотой, ведь когда мы в нее вошли, то Хаиб вновь опустил тот полог из мха, который прикрывал вход. Впрочем, брести во тьме нам не пришлось, потому как на земле, неподалеку от входа, лежало несколько факелов, и один из них Хаиб зажег. Огонь осветил серые камни, и неровный коридор, ведущий в темноту. Ох, деться некуда, все же придется отправляться туда...

– Откуда здесь факелы?.. – поинтересовался герцог.

– Я их оставил тут, когда впервые посетил это место... – отозвался колдун. – Сделал это так, на всякий случай, как чувствовал, что могут пригодиться. Рад, что не ошибся в своих предположениях. Ну, пошли.

Сейчас Хаиб шел впереди, я уже привычно направлялась за ним, а Его Светлость шел последним. Каменный коридор был не очень широкий, и довольно низкий, во всяком случае, нам приходилось передвигаться немного согнувшись. Я еще я обратила внимание на то, что на стенах не было ни влаги, ни мха, ни даже насекомых. Такое впечатление, будто это место специально оградили от всех возможных неприятностей.

– Эти ваши орденцы (или как их там!) – как они умудрились найти эту пещеру?.. – поинтересовался герцог, оглядываясь по сторонам.

– Искали... – коротко ответил Хаиб. Он сейчас был не настроен на долгие беседы, да и окружающая нас обстановка не располагала к разговорам, так что герцог промолчал. Еще пара десятков шагов полусогнувшись, затем коридор свернул в сторону. Прошли еще немного, очередной поворот – и мы оказались в небольшом зале, посреди которого находились с десяток внушительных сумок, изготовленных из грубой кожи, и внешне эти сумки очень напоминали большие дорожные мешки.

– Вот то, что нам нужно... – произнес Хаиб, но в его голосе были слышны оттенки досады. – Можете удостовериться...

Ничего не говоря, герцог шагнул к мешкам, и развязал один из них. На его лице появилась непонятная гамма чувств, когда на каменный пол посыпались золотые монеты необычного вида – во всяком случае, деньги треугольной и квадратной формы я вижу в первый раз. Более того – некоторые из этих монет были с дыркой посередине, да еще и покрытые непонятной вязью. Затем герцог вытащил из мешка золотую фигурку, изображающую страшного зверя на трех ногах. Впрочем, если внимательно всмотреться, то станет ясно, что золотой зверь стоит на двух лапах, и упирается в землю толстым хвостом, а драгоценные камни, покрывающие фигурку, придавали золотому творению необычную красоту и живость.

– Тяжелая... – герцог не мог отвести глаз от удивительного зверя. – И кому могло придти в голову потратить столько золота и камней на создание такого урода? Не перестаю удивляться человеческой глупости!

– Да вы только посмотрите, какая она красивая, эта фигурка!.. – не выдержала я.

– Женский вкус – это нечто непостижимое... – герцог бросил фигурку обратно в мешок. – Да и понятие красоты у всех разное, и считать этого зверя красивым – подобное для меня непостижимо. Впрочем, ничего иного от дарка ожидать не стоит – похоже, таким, как ты, нравится все, что похоже на ваших любимых зубастых тварей с крыльями. Надеюсь, что через какое-то время Небеса изведут под корень этих мерзких существ, во всяком случае, я искренне буду молиться об этом.

Не зная, что ответить, я развязала мешок, стоящий подле меня. Трудно сказать, что находилось внутри мешка, но вверху лежали золотые пластинки разной формы, покрытые блестящими камнями. Достав одну из них, я смотрела на нее, и не могла отделаться от впечатления, что передо мной находится часть огромной золотой мозаики, которая должна складываться в потрясающую по красоте картину... Интересно, откуда драконы добыли такую красоту? Впрочем, на этот вопрос мне вряд ли кто ответит.

– Эти камни варварски обработаны... – герцог забрал из моих рук пластинку. – Хотя ценность их немалая... Кстати, вон в тех двух мешках находятся только драгоценные камни, как уже обработанные, так и совсем не тронутые ювелирами... Это ж какое тут богатство спрятано?! Уму непостижимо! Надо посмотреть, что сложено в остальных мешках...

Да чего там смотреть, если и без того ясно, что во всех мешках находятся самые настоящие сокровища, о которых можно только мечтать даже очень богатому человеку! Я попыталась, было, приподнять хоть один мешок, но не смогла даже сдвинуть его с места – настолько он тяжелый! Да, драгоценные камни и золото весят немало. Понятно, что за один год такое богатство не соберешь – известно, что один из драконьих родов веками копил это золото и камни, а потом был вынужден отдать все за спасение жизни своих детей. Не знаю, что скажут другие, а я не могу не относиться с огромным уважением к тем драконам, кто решился пойти на подобный шаг.

Говоря откровенно, у меня не было особого желания рассматривать, что именно находится в этих мешках – все здесь чужое, нам ничего не принадлежит, так что лучше не впадать в грех зависти и стяжательства. Что касается Хаиба, то он с невозмутимым выражением на лице смотрел на герцога, который просто-таки кидался от одного мешка к другому, перебирал золото и пересыпал драгоценные камни из ладони в ладонь. Н-да, судя по всему, богатства драконов поразили его в самое сердце.

Герцогу понадобилось немало времени, чтоб придти в себя, и когда он подошел к нам с Хаибом, то я впервые увидела, как этот человек улыбается.

– Я доволен... – Его Светлость просто сиял от счастья. – Думаю, что драконам хватит и половины того, что здесь имеется. Хотя можно поговорить и о трети, а может, драконам за глаза хватит и одного мешка! Ну, а остальное заберу я!

– Нет... – покачал головой Хаиб. – Я не согласен.

– Что?.. – меньше всего герцог ожидал услышать что-то подобное.

– Прежде всего... – произнес колдун. – Прежде всего, вам надо знать, что с драконами не стоит играть в такие опасные игры – они могут понять, в чем тут дело, и тогда нам с вами не поздоровится. Вполне возможно и такое, что разозлившись, драконы не станут снимать с нас колдовство – это в их характере.

– Хорошо... – после долгой паузы отозвался герцог. – Хорошо, отдадим им половину, а остальное...

– Остальное останется здесь... – спокойно ответил Хаиб. – Эти сокровища принадлежат Ордену, и я не могу отдавать их вам.

– Что?!

– Думаю, вы меня правильно поняли. Одно дело – помочь одному из орденцев, оказавшемуся в непростой ситуации, и совсем иное – пускать эти богатства в угоду чьим-то интересам, не имеющим отношения к Ордену.

– Ты забываешься!

– Нет, я просто следую уставу своего Ордена, которому в свое время дал нерушимую клятву верности.

– Если помнишь, ты и мне кое-что обещал!

– И я это честно исполняю, но если столкнутся ваши интересы и интересы Ордена... Думаю, вы понимаете, на чью сторону я встану.

– К нынешнему времени от твоего Ордена ничего не осталось!

– Пока на этом свете остается хоть один из орденцев – до того времени наш Орден жив. И потом, не все погибает со смертью.

– Чушь!

– У каждого из нас свое мнение об этом мире, но свое я менять не собираюсь.

– А голову при этом потерять не боишься? Еще раз говорю – вспомни свои обещания!

– Все мы смертны и ничтожны перед Всевышним... – спокойно заметил колдун. – Смерть – это стрела, пущенная в тебя, а жизнь – то мгновение, когда она до тебя долетит.

– Ну, раз так... – внезапно герцог махнул рукой, и даже сменил тон на куда более благожелательный. – А, ладно, раз так, то я не спорю – пусть часть сокровищ останется здесь. Пусть лежит, как лежала.

– Я знал, что вы – разумный человек... – чуть наклонил голову колдун. – Все, что я могу сказать по этому поводу, заключено в старой истине: Всевышний, дай мне силы, чтобы справиться с тем, что я могу сделать; дай мне мужество, чтобы смириться с тем, чего я не могу сделать; и дай мне мудрость, чтоб отличить одно от другого.

– Раз в кои-то веки ты сказал что-то умное... – съехидничал герцог.

– Благодарю...

Я удивленно посмотрела на Хаиба, но тот лишь чуть улыбался. В этот момент герцог отвернулся, и улыбка Хаиба на какое-то мгновение стала такой, что у меня по спине невольно пробежал холодок, а еще я поняла, что Его Светлость напрасно рассчитывает на то, что ему удастся прибрать к рукам оставшиеся в пещере сокровища. Увы, но тут, как говорится, без вариантов – боюсь, что достопочтенный аристократ трагически скончается еще до того, как успеет рассказать хоть кому-то о спрятанных сокровищах. Впрочем, о таких вещах, как правило, никому из посторонних не говорят...

– Ну, а ты чего изображаешь из себя принцессу?.. – повернулся ко мне герцог. – Раз сокровища на месте, то договаривайся со своими зубастыми друзьями о том, чтоб они сняли с нас колдовство.

– Разговаривать с драконом отсюда у меня вряд ли получится... – сказала я. – Когда нас в свое время засыпало в пещере, я пыталась связаться с драконицей, но у меня ничего не вышло.

– Не болтай, а делай то, что тебе сказано!.. – оборвал меня герцог. Колдун помалкивал – как видно, в глубине души был согласен с этими словами. Что ж, можно и попробовать попытаться достучаться до Нлий из этой пещеры, хотя я очень сомневаюсь в благополучном результате.

Так оно и вышло: наверное, с четверть часа я пыталась добраться до сознания Нлий, а затем бросила это пустое занятие – все равно толку нет, да и глупо было бы рассчитывать на что-то иное.

– Ничего не выходит... – повернулась я к мужчинам. – Я вам с самого начала говорила, что...

– Да мы поняли!.. – скривился герцог. – Что ж, пошли отсюда.

Путь назад занял совсем немного времени, и очень скоро мы вновь стояли под солнцем, вдыхая запахи леса. В очередной раз убеждаюсь в том, как же хорошо здесь, наверху! Говорят, на свете есть любители ползать по пещерам или подземельям, но я к их числу точно не отношусь!

Мои благостные мысли прервал голос герцога:

– Ну, и долго ты еще тут прохлаждаться намерена?

Ох, Ваша Светлость, хорошими манерами вы явно не отличаетесь, только вот тут уже ничего не поделаешь. Мне куда лучше и приятней общаться с Нлий, чем с вами, господин аристократ. Я так хотела увидеть драконицу и ее детей, что у меня ушло совсем немного времени на то, чтоб связаться с Нлий – не прошло и нескольких минут, как я увидела зеленый полог леса, гряду невысоких скал, и большую поляну у широкой реки... А еще там сейчас стояла ночь на исходе, начинается рассвет, и, что удивительно, драконица не спала – вон, лежит у входа в небольшую пещеру, которая находится на горной гряде, а неподалеку, кажется, находятся еще пещеры – в них, как я понимаю, и живут драконы. Вернее, сейчас Нлий уже не лежит – она подняла голову и смотрит на меня, а еще мне кажется, что она улыбается.

– Нлий, это я! Ты меня слышишь?

– Я тебя даже вижу.

– Как дети?

– С ними все хорошо, правда, сын повредил лапку, но ему уже лучше. А где твой мужчина?

– Нлий, у нас кое-что произошло...

И в этот самый момент я поняла, что к нашему разговору присоединился Хаиб. Он, конечно, помалкивал, но не почувствовать его присутствие рядом с собой было невозможно. Надо же, а ранее я и не представляла, что в наш разговор может кто-то вмешиваться, да еще и слушать то, что говорят другие. Хорошо еще, что колдун пока что помалкивает, но вряд ли это долго продлится. Так и случилось.

– Рядом с тобой кто-то есть?

– К несчастью, да. Это тот самый человек, который...

– Что?! – драконица поднялась с места, и я поняла, что она в ярости. – Да как он осмелился!.. Как ты могла!..

– Погоди, я тебе сейчас все объясню!

Однако Нлий настолько рассердилась, что более не хотела со мной разговаривать, и мне пришлось приложить немало сил для того, чтоб хоть немного утихомирить ее, и пояснить, что произошло. Разговор вышел долгий, но все же мне удалось рассказать Нлий и о сокровищах, и о том, что те мужчины, что сейчас находятся со мной, хотят избавиться от драконьего колдовства, но я боюсь, что если это произойдет, то вновь пострадает Патрик, а я этого не хочу. Конечно, все это слышал колдун, и вряд ли ему понравились мои слова, но, думаю, он и сам хорошо понимает мои чувства.

– Я сегодня же передам старейшинам твои слова... – произнесла Нлий. – Но они захотят своими глазами увидеть те сокровища, которые род отдал как выкуп, и которые у нас называют потерянными.

– Это вряд ли возможно... – вздохнула я. – Дело в том, что золото находится в пещере под землей, а оттуда ты меня не сможешь ни увидеть, ни услышать.

– Думаю, наши старейшины с этим справятся. Обо всем остальном поговорим потом. И скажи этому мужчине, который сейчас слушает наш разговор... Скажи ему, что я все помню.

– Хорошо... – сказала я, но Нлий к тому времени уже не слышала меня. Что ж, отложим наш разговор на какое-то время.

– Ну, до чего договорились?.. – поинтересовался герцог, когда я устало присела на ствол поваленного дерева – ранее мне и в голову не могло придти, что наш разговор с драконицей потребует у меня столько сил.

– Драконица сказала, что передаст наш разговор старейшинам... – сказала я. – Надо дождаться их решения.

– Надо же, эти летающие крокодилы что-то уж очень высокого мнения о себе... – недовольно заговорил герцог, но я его не слушала, все равно ничего нового не скажет. А еще я почему-то с трудом сдержалась, чтоб не нахамить этим двоим...

Патрик, где ты? Постарайся добраться до меня поскорее...

Глава 21

Солнце уже скрылось за вершинами деревьев, и в лесу стало почти совсем темно, когда я, наконец-то, услышала, как меня зовет Нлий. Признаюсь: к этому времени я уже стала опасаться, что драконица мне не ответит – кто знает, что может быть в голове у драконов!.. Хотя, если верна молва о том, что драконы больше всего на свете любят золото и драгоценности, то от предложения вернуть сокровища летающие ящеры никогда не откажутся.

Но пока что, во время долгого ожидания, меня куда больше выводили из себя как достопочтенный герцог Малк, так и колдун (или чернокнижник – я не очень разбираюсь в том, кто он там в действительности) – раньше я даже не представляла, что мужчины могут быть таким нудными. Мы трое все еще оставались возле того холма, у основания которого находился вход в пещеру с сокровищами: пока было решено остаться здесь – не хватало еще вести разговоры о сокровищах в присутствии посторонних, то бишь охранников. Что ни говори, но золото сводило с ума очень многих, даже, казалось бы, верных и преданных людей, так что лишний раз рисковать не стоило. Тем не менее, вместо того, чтоб сидеть здесь в томительном ожидании, я не отказалась бы пойти к трем охранникам, которые находились сравнительно недалеко от нас, там более что они к этому времени должны были развести огонь и приготовить что-то на ужин. Вообще-то нам всем уже давно не помешало бы поесть, да и долгая прогулка по лесу этому очень способствовала, но вместо этого мне приходилось выслушивать невероятно занудные разговоры своих нежеланных спутников. Надо признать, что герцог становился все более раздражительным и нервозным, а колдун сохранял внешнее спокойствие, но было понятно, что если вся эта нервотрепка будет продолжаться в том же духе и дальше, то терпения у чернокнижника надолго не хватит. Неопределенность и неизвестность – они, конечно, выматывают, а особенно тяжко, если люди к этому времени и сами находятся во взвинченном состоянии.

Казалось бы – чего нам опасаться, ведь драконы пойдут на что угодно, лишь бы заполучить себе несколько драгоценных вещиц! Увы, тут все не так просто: по словам колдуна, эти летающие создания стараются лишний раз не покидать тот материк, где они сейчас обитают – дескать, он, этот самый материк, окружен мощной магической защитой, и посторонние туда так просто не попадут, а потому драконы могут обитать в безопасности. Правда, в исключительных случаях драконам все же дозволено удаляться на какое-то время из их надежного мира, и один из этих случаев – как раз тот, из-за чего Нлий была вынуждена покинуть родных и близких. Тем не менее, Нлий – обычная молодая драконица, а для того, чтоб материк одновременно покинуло несколько драконов, причем старейшин – для этого нужны более чем серьезные основания. К тому же всем известно, что в некоторых странах Юга и Востока обещаны огромные деньги тому, кто сумеет добыть дракона, и неважно, живым он будет, или мертвым, так что лучше лишний раз не будить лихо...

– Ты где?.. – негромко прозвучал в моем сознании голос драконицы, и я ахнула от неожиданности – наконец-то она отозвалась! Чуть позже я увидела и саму Нлий – она находилась на широкой каменной площадке, вымощенной большими плитами темного цвета. Правда, эти самые плиты выглядели потрескавшимися, а кое-какие и вовсе рассыпались от времени, да и сама площадка со всех сторон была окружена огромными тесаными валунами, каждый из которых в несколько раз превышал мой рост. Похоже, что я вижу какое-то очень, очень древнее строение, хотя непонятно, на что оно похоже. Хм, а ведь все это явно соорудили не драконы – видно, что к этому строительству люди когда-то приложили свои руки. Интересно, что тут было раньше? Похоже, что эта площадка находится где-то среди скал, а не среди той зелени, где я видела Нлий при нашем последнем разговоре...

Впрочем, сейчас меня в первую очередь должен беспокоить не ответ на этот вопрос, а вид нескольких драконов, сидящих на вершинах этих самых валунов. Как я понимаю, это и есть старейшины рода, к которым должна была обратиться Нлий, услышав мое предложение. Ой, ну и жуткий же вид у этих крылатых созданий, а на их страшные морды лучше вообще не смотреть – ночной кошмар обеспечен! По сравнению с ними Нлий – просто настоящая красавица! Даже я понимаю, что передо мной находятся старые драконы, много повидавшие на своем веку. Интересно, какой у них возраст? Говорят, что некоторые из этих летающих чудищ проживали несколько сотен лет... Ой, я опять не о том думаю!

– У вас, похоже, день, а у нас уже стемнело... – брякнула я первое, что пришло в голову. – Рада снова увидеть тебя.

– С тобой хотят переговорить старейшины нашего рода... – чуть качнула головой драконица. – Я передала им то, что ты мне сказала.

– Для начала мы бы хотели увидеть сокровища... – вступил в разговор один из драконов. Пожалуй, из тех ящеров, которых я сейчас видела, он был самым большим и страшным.

– Это непросто... – вздохнула я. – Сокровища находятся под землей, а разговаривать оттуда с кем-то из вас невозможно. У меня, во всяком случае, это не получилось, как я ни старалась.

– В этот раз получится... – равнодушно произнес дракон.

– Вряд ли...

– И обмана мы не потерпим... – дракон не обратил никакого внимания на мои слова. – Как мы поняли, дело касается того выкупа, который один из наших родов когда-то уплатил людям. Вот на него мы бы и хотели посмотреть.

Понятно: похоже, что этим летающим созданиям известно, что именно когда-то отдали драконы за жизнь своих детей, и сейчас нас как бы предупреждают, что в данный момент речь идет отнюдь не о пригоршне золотых монет, и мелочью тут не отделаться.

– Должен сказать, что часть выкупа уже потрачена... – вмешался в разговор колдун. Ох, а этот зачем в разговор суется? Как бы дело хуже не обернулось, недаром при виде его Нлий невольно оскалилась и непроизвольно скребнула своей ногтистой лапой по каменным плитам: готова поспорить – если она окажется рядом с Хаибом, то ничего хорошего колдуна не ждет и ждать не может. Надеюсь, этот человек знает, что делает... В то же самое время я слышу от него что-то новенькое: колдун утверждает, что здесь находится только часть выкупа... Надо же, а ведь еще совсем недавно он говорил, что сокровища, полученные от драконов, целиком были привезены орденцами в эти места... Похоже, Хаиб всерьез намеревается оставить в тайнике часть золота и драгоценностей.

– Тогда мы хотим посмотреть на то, что осталось... – отозвался дракон.

– Хорошо...

Делать нечего, снова пришлось идти в пещеру. По-счастью, герцог помалкивал, не задавал лишних вопросов – понял, что происходит, но, тем не менее, в пещеру отправился вместе с нами. Самое удивительное в том, что даже пробираясь по узкому каменному коридору, ведущему к сокровищам, связь с Нлий не пропадала, и я по-прежнему видела драконов, сидящих на валунах возле каменной площадки, чувствовала их взгляд, и понимала, что они следят за каждым нашим движением. Хотя, если вдуматься, то все правильно: у старых драконов много сил и умения, и если эти древние ящеры будут действовать слаженно, то окажется, что им, и верно, доступно многое. Недаром колдун сказал, что если несколько старых драконов, обладающих древней магией, сложат свои усилия, то сумеют снять колдовство как с герцога, так и с самого Хаиба.

На страшных мордах драконов ничего не поменялось даже тогда, когда свет факелов осветил несколько больших дорожных сумок, которые мы не стали завязывать перед уходом, так что тусклый цвет золота и блики от драгоценных камней были хорошо видны. Подойдя к ближайшему мешку, я запустила руки в золото, и пересыпала монеты из ладони в ладонь – пусть драконы видят, что их никто не обманывает. Под руку опять попалась все та же золотая статуэтка с непонятным страшноватым зверем... А еще я заметила, что Хаиб держит факел так, чтоб несколько сумок с драгоценностями оставались в темноте. Да, похоже, колдун вовсе не намерен отдавать драконам все сокровища, которые здесь хранятся.

– Мы дадим вам знать свое решение... – наконец произнес дракон.

– И когда это произойдет?.. – не выдержала я.

– Узнаете... – прошло еще несколько мгновения – и я поняла, что больше не вижу ни Нлий, на драконов, ни того мира, в котором они обитают. Как видно, драконы решили, что увидели предостаточно, и теперь им предстоит многое обсудить. Ну, раз так, то и нам тоже нечего делать здесь, в темноте, которую освещает лишь свет небольшого факела.

– Все... – вздохнула я. – Все, уходим отсюда.

– Так о чем вы поговорили?.. – едва не рявкнул герцог. – К какому решению пришли?

– Давайте вначале выйдем наружу, и там поговорим... – попросила я. – Не знаю как вам, а мне тут находиться совсем не хочется – в свое время уже насиделась под землей, и воспоминания о том временник меня остались далеко не самые лучшие.

– Хорошо... – неохотно согласился герцог. Конечно, будь на то его воля, он бы от таких богатств никуда не ушел, так и остался бы здесь, но даже ему куда приятней оказаться там, где есть чистый воздух, запах леса, и небо над головой, пусть даже на нем скоро появятся первые звезды.

Позже, выйдя из пещеры, мы с Хаибом передали герцогу наш недолгий разговор с драконами. Как и следовало ожидать, в ответ услышали нескрываемое недовольство.

– Уж не хотите ли вы сказать, что драконы, великие любители золота, вдруг решили подумать, забирать им сокровища, или нет? Да я в это никогда не поверю!

– Меня это тоже смутило... – кивнул головой колдун. – Что-то здесь не то. Драконы должны были согласиться на наше предложение, не раздумывая ни минуты. Странно. А уж если принять во внимание, что любовь к золоту стоит у них едва ли не на первом месте... Женщина, возможно, драконица исподволь дала тебе понять, в чем тут дело?

– Вы же сами слышали весь наш разговор. Более того – изволили в нем участвовать.

– Женщина, если я спрашиваю, то отвечай вежливо.

– Я вас ни в чем не обманула.

– Хочется надеяться. Что ж, нам придется какое-то время подождать, ибо терпение – ключ к радости. И если дело пока что не движется с мертвой точки, то предлагаю пойти к охранникам – они уже должны ждать нас с ужином... – колдун огляделся по сторонам. – Это самое лучшее, что мы можем сейчас сделать.

Лично я против подобного не возражала, но вот герцогу по-прежнему все не нравилось.

– И долго нам ждать решения каких-то там летающих образин? Это ж надо до такого додуматься – мы предлагаем им золото, а они нос воротят! Да эти ящеры уже должны мчаться сюда наперегонки, чтоб мы не изменили своих намерений, а они отчего-то решили подумать! Или вы двое пытаетесь меня обмануть?

– Советую вам успокоиться, тем более что я уверен – для нас все закончится наилучшим образом... – увещевал колдун недовольного герцога. – Всем известно: суетливый не найдет удовлетворения, сердитый – радости, а скучный – друга.

– Как я понимаю, ничего умней ты мне пока что не скажешь... – сделал вывод герцог.

– Сейчас ночь, время раздумий, созерцания и спокойствия... – продолжал колдун. – У нас на Востоке говорят: подними глаза на ночное небо... Вы же не думаете, что эта красота была создана просто так?!

Пожалуй, когда на небе появятся звезды, то и я буду не прочь на них посмотреть, тем более что это зрелище куда приятней для глаз, чем постоянное лицезрение парочки моих спутников, на которых мне к этому времени лишний раз и смотреть не хочется.

– Твоими бы устами... – проворчал герцог. – Надеюсь, летающие ящеры не будут задерживаться с принятием решения – мне уже до смерти надоело то, как я выгляжу, стоит этой девице отойти от нас хоть на небольшое расстояние!

– Полностью согласен... – склонил голову колдун.

– А мне кажется, что эти деньги уплатил другой драконий род, и это вовсе не тот, со старейшинами которого мы сейчас разговаривали... – сказала я то, что меня давно беспокоило. – Помнится, драконица как-то сказала мне, что тот род, который уплатил выкуп за своих детей, остался без золота, и обрек себя на позор.

– Не понял, к чему была сейчас эта речь?

– Драконица упомянула, что именно потому отныне никто из драконьих родов не станет отдавать семейные сокровища как выкуп...

– Женщина, ты хочешь сказать, что твоя хвостатая подруга относится к другому драконьему роду, не к тому, который в свое время заплатил выкуп? Если даже это так, то нам какая разница? Пусть позже разбираются между собой, выясняя, что и кому принадлежит – это их сложности, и пусть они их сами решают. Да пусть хоть поубивают друг друга из-за золота – жалеть не станем. Сейчас для нас главное – получить ответ от драконов.

– Ну, раз ответа от драконов нет, то, и верно, нам не стоит терять время понапрасну, выжидая невесть чего, лучше пойти к охранникам... – с досадой произнес герцог. – Разумное решение, особенно если принять во внимание, что до утра нас, скорей всего, никто не побеспокоит – драконы, как вы сказали, решили подумать над нашим предложением... Зато время ужина наступило уже давно, и в нашей непростой ситуации пренебрегать едой не стоит.

Против подобного я ничего не имею. К тому же в лесу уже совсем темно, так что сейчас нам надо дойти до охранников, и при этом постараться не споткнуться о торчащие из земли корни, и не оступиться среди многочисленных ям и кочек, коих тут хватает в избытке. Когда же мы добрались до костра, который разложили наши охранники, то это место показалось мне настоящим островом безопасности и тепла в этом мире, а от нескольких зайцев, запеченных на углях, распространялся просто-таки волшебный запах. Ну и славно, потому как об ужине нам беспокоиться не пришлось. А еще охранники позаботились и о том, чтоб у нас было место для сна – наломали целую гору еловых веток, из которых соорудили одну большую лежанку для нас троих. Да уж, вряд ли мне позволят спать отдельно, так что поневоле придется устроиться рядом с герцогом и колдуном. Впрочем, наши охранники – крепкие парни, уже давно сделали определенный вывод касаемо нас троих, и сейчас то и дело косятся на меня с едва заметно насмешкой. Ну, мне до вас, господа служивые, нет никакого дела, так что думайте, что хотите. Хотя, боюсь, очень скоро от моей репутации камня на камне не останется.

Я проснулась под утро. Темно, тихо, хотя чувствуется, что скоро начнется рассвет, а пока что дежурный дремлет у затухающего костра, похрапывают охранники, спят герцог и колдун... Ох, как же все эти мужчины мне надоели со своими вечными сложностями и не решаемыми проблемами! Глаза бы мои ни на кого из них больше б не смотрели! Как же хочется оказаться в уютном доме, где чисто, тепло и светло, пахнет пирогами и хлебом, готовится чай... А ведь у кого-то именно так и складывается жизнь, которой я могу только завидовать! Что ж мне-то так не везет, а? Как это ни печально, но сейчас в моей жизни имеется только лес с комарами.... Самое плохое в том, что, похоже, никакого просвета у меня впереди не предвидится, и, боюсь, что ничего хорошего меня не ждет! Патрика все нет, и непонятно, что со всеми нами будет дальше... Было бы куда легче, если б сейчас рядом со мной находился хоть кто-то из тех, с кем можно переговорить, хоть немного отвлечься от окружающего! И потом, женщина всегда может поплакаться подруге, излить душу и получит в ответ сочувствие... Увы, но пока что такого человека рядом со мной нет... Хотя, если думаться, то все не так просто – у меня есть одно живое существо, с которым, кроме меня, вряд ли кто-то станет вести беседы...

– Нлий... – сама не ожидая того, я стала звать драконицу. – Нлий, где ты? Отзовись!

Конечно, это не самый разумный поступок с моей стороны, но надеюсь, что нам никто не помешает поговорить. Да и колдун спит, так что он вряд ли вмешается в нашу беседу. Не знаю, сколько времени у меня ушло на то, чтоб достучаться до сознания драконицы, но это все же получилось, и я вновь увидела скалы, а вместе с ними и Нлий. Она вновь лежала у входа большую пещеру, а неподалеку я увидела еще одного дракона. Правда, в следующее мгновение тот раскрыл крылья и взлетел в чистое синее небо. Ох, как же это красиво!

– Я здесь... – отозвалась драконица. – Я тебя слышу.

– Нлий, как я рада тебя видеть!.. – у меня при виде драконицы на душе стало легче. – Как твои дела? А где дети? С ними все в порядке?

– Дети здесь, в пещере. Охраняю, чтоб не убежали.

– Что, много проказничают?

– И это тоже.

Хотя голос драконицы был спокойным, я уловила в нем тревожные нотки. Видимо, у драконов все далеко не так хорошо, как это может показаться со стороны.

– Я думала, ваш дом на зеленой траве или в лесу, а не среди камней. Там, где вы сейчас находитесь, за детишками нужен постоянный пригляд, а то как бы чего не вышло! Как я вижу, тут отвесные скалы, а дети, наверное, еще летать не могут. И потом, тут для них небезопасно – вдруг упадут вниз!

– Наш дом не только внизу, но и здесь, в горах... – но в голосе Нлий я не заметила особой радости – похоже, нынешнее укрытие в скалах ей совсем не нравится. – А еще нам нужно время, чтоб дети встали на крыло – она еще пока не могут летать.

– Нлий, а почему ваши старейшины никак не могут решить, взять им сокровища, или нет? Я думала, что они будут счастливы вернуть себе то, что когда-то вынуждены были отдать людям, но сейчас у меня создается впечатление, что твоим соплеменникам до возвращения сокровищ нет никакого дела!

– Это не так.

– Нлий, если вы все же заберете золото, то я бы не хотела, чтоб в итоге пострадал Патрик. Если я правильно понимаю, то в том случае, если ваши старейшины снимут колдовство с двоих людей, то это самое колдовство надо на кого-то скинуть, а Патрик для подобного подходит как нельзя лучше, верно? Так вот, я не хочу, чтоб это произошло...

– Сегодня же передам старейшинам твои слова.

– Нлий, не могу отделаться от впечатления, будто у вас произошло что-то плохое? Ты чем-то расстроена?

– Да. Пришли ктрылы.

– Кто?.. – не поняла я.

– Наши враги.

– Ты говоришь о драконах из другого рода? Вы что, собрались воевать?

– Нет.

– Извини, не понимаю.

– Ктрылы хуже всего.

– Неужели вы не можете с ними справиться?.. – у меня слова Нлий просто не укладывались в голове. Как это – драконы не могут разделаться с каким-то там зверьем?! На мой взгляд, летающие ящеры легко победят едва ли не каждого противника!

– Мы пытаемся... – вздохнула драконица, но особой радости в ее голосе я не услышала.

Как я поняла из дальнейших слов Нлий, ктрылы – это какие-то хищники, которых всерьез опасались даже драконы. Уж не знаю, как выглядят они, эти самые ктрылы (надо же, слово какое противное!), но к этим существам драконы относятся более чем неприязненно. Не просто же так при их появлении летающие ящеры предпочли покинуть свое привычное место обитания, и спрятаться в скалах, до которых добраться совсем непросто – мол, тут все же куда безопасней, хотя полной уверенности в этом нет.

Если я правильно поняла слова Нлий, то эти самые ктрылы обитали очень далеко от тех мест, где веками проживало семейство Нлий. Ну, а те непонятные существа под названием ктрылы встречаются лишь в самых глухих местах этого континента. Однако (пусть и редко), но бывают годы, когда ктрылы по какой-то причине появлялись в здешних местах, и тогда драконы оставляли свои насиженные дома и гнезда, и отправлялись туда, где, как они считали, можно пересидеть какое-то время. Крылатые ящеры ждут, когда незваные гости уйдут сами, или же драконам придется с ними расправиться. Увы, но ктрылы почти никогда не уходили по своей воле, и драконам приходилось прилагать немало сил для того, чтоб избавиться от непрошеных гостей.

Сейчас в места, где обитает семейство Нлий, пришло сразу шестеро этих опасных хищников. Вернее, их было шестеро, сейчас осталось пять – с одним из незваных гостей драконам к этому времени удалось расправиться (правда, надо признать, что в схватке с одним из этих зверей погиб дракон, а второй пострадал, но, по-счастью, он уже поправляется), но оставшиеся ктрылы и не думают уходить. Прежде всего, драконы опасаются не за себя, а за детей, так что собрали их всех в одной пещере, вход в которую постоянно охраняется, и не спускают глаз с малышей. Иначе никак, а не то проказники пока что не понимают всей опасности, того и гляди хотят удрать, и потому могут легко попасть в беду. То, что дети, не умеющие пока что летать, могут свалиться вниз – это уже очень плохо, но беда в том, что ктрылы просто-таки чувствуют запах драконов – похоже, для них это самая желанная добыча. Ну, а уж от маленьких дракончиков хищники тем более никогда не откажутся.

Именно потому старейшины не знают, как им сейчас поступить после нашего сообщения о сокровищах: конечно, спору нет – надо лететь за золотом, причем сделать это следует как можно быстрей, и для этого в долгий путь необходимо отправить несколько драконов, причем среди них должны быть старейшины. Однако сейчас, после опустошительного мора, когда умерло столько драконов, да вдобавок семейству грозит немалая опасность от появления ктрылов... К сожалению, в данный момент крайне нежелательно отправлять за сокровищами хоть кого-то из драконов – пока что на счету каждый боец, и сейчас боязно отправлять драконов куда-либо даже на несколько дней, а иначе есть реальная возможность загубить все драконье семейство, оставив их, пусть и ненадолго, но без защиты. Вот старейшины и думают, как правильно поступить...

– Понимаю... – вздохнула я. – Вам сейчас непросто.

– Да. Я скажу тебе решение старейшин сразу же, как только оно будет принято. Они уже кое-что придумали, чтоб прилететь к вам...

Нлий не договорила – откуда-то со стороны раздался громкий крик дракона. Мне уже известно – летающие ящеры так кричат, предупреждая об опасности. В следующий миг из пещеры показался еще один дракон, который занял место Нлий у входа, а она сама, расправив крылья, стремительно взлетела в воздух.

– Нлий, что случилось?.. – вырвалось у меня.

– Ктрыл рядом... – коротко отозвалась драконица. Ого, как она встревожена, испугана, и вместе с тем разгневана! А еще драконица словно рвалась в бой, желая защитить дом и семью от врага. Как это ни удивительно, но наша связь не оборвалась, и я по-прежнему видела все, что происходит вокруг драконицы. Более того: я как будто все еще была с ней, и вместе с Нлий смотрела с небес на горы, вернее, серые скалы, кое-где порытые пятнами зелени, увидела небольшой водопад, где чистая вода падала с высоты в небольшое озеро, над которым стояла радуга... Еще у основания гор находились заросли кустарника и невысоких деревьев, где-то очень далеко была заметна полоска леса... Святые Небеса, как же невероятно красиво выглядит земля с высоты! У меня захватило дух от дивного ощущения полета и свободы – потрясающее чувство, когда понимаешь, как встретился с тем, что невероятно близко твоей душе. Сейчас, в эти короткие мгновения полета, я была по-настоящему счастлива, и словно ощущала себя единым целым с драконицей.

– Ты говоришь, что рядом ктрыл... А как он выглядит?.. – я произнесла это быстрее, чем подумала, и даже испугалась – драконам сейчас и так непросто, они вынуждены на какое-то время даже покинуть свои дома, а я лезу к ним со своим любопытством. Если Нлий разозлиться на мой бестактный вопрос, то даже говорить со мной более не станет...

– Сейчас увидишь.

Судя по всему, Нлий или уже летела к ктрылу, или же сочла нужным показать мне того врага, от которого семейство драконицы сейчас вынуждено скрываться. Нлий спустилась ниже, и тут я заметила на склоне какого-то зверя. Вернее, вначале я приняла его за огромную ящерицу серого цвета, только вот высотой эта так называемая ящерица была едва ли не в три человеческих роста, а то и выше. Зверь передвигался на двух мощных задних лапах, при этом еще и опираясь на длинный, толстый хвост. Святые Небеса, какая же у него огромная голова, да еще и чуть ли не квадратная! Необычно и то, что передние лапы у ящера были совсем небольшими, можно сказать – несерьезными, и на фоне мощного тела выглядели едва ли не детскими... Сейчас этот зверь пробирался по скалам, причем кое-где двигался шагом, а некоторых местах и прыжками, причем невероятно ловкими для столь большого тела. Надо же, как высоко смогло забраться это существо! Несмотря на его более чем внушительные размеры зверя, можно только удивляться его умению двигаться.

Трудно сказать, куда именно направляется ктрыл (или как там правильно называют эту ящерицу на двух ногах), но вполне может оказаться так, что он, и верно, пробирается к пещере с дракончиками. Ну, забраться едва ли не на вершину скалы с отвесными склонами – это, вообще-то, более чем проблематично, тем более для такого большого зверя, но в то же самое время нельзя не отметить умения, проворства и силы, с которыми это создание карабкается вверх. Пожалуй, Нлий права, и от этой двуногой ящерицы можно ожидать много чего, но вот пощады точно не дождешься. Да, выходит, что даже у драконов могут быть опасные враги.

Не могу отделаться от впечатления, что я уже где-то видела это непонятное создание, только вот где и когда? А, вспомнила! Когда мы находились в пещере, где хранятся сокровища драконов, то из одного мешка с золотом герцог вытащил золотую фигурку неизвестного зверя. Помнится, я еще тогда удивлялась, что это за непонятное создание придумали древние мастера! Оказывается, это не выдумка, и тот человек, кто когда-то изготовил ту золотую фигурку, должен был своими глазами увидеть этого опасного зверья.

Меж тем Нлий устремилась к этой огромной двуногой ящерице, пытаясь столкнуть ее с огромного валуна. Правда, серый зверь тоже не зевал, и все остальное произошло едва ли не мгновенно – я увидела, как совсем рядом с драконицей взвился мощный хвост зверя, пытаясь ударить налетевшего дракона, сбить его, сломать, размозжить по серому камню... А еще зверь попытался достать Нлий одной из своих передних лан, и я успела заметить, что на этих, казалось бы, слабых лапах, имелось по два острых изогнутых когтя, которые в состоянии легко распороть крыло дракона. Что же касается когтей на ногах зверя, то они оказались такие огромные, что со стороны смотреть страшно! Про огромную пасть и длинные кривые зубы можно даже не упоминать – оторопь пробирает при одном взгляде на них!

Тем не менее, Нлий каким-то непонятным образом удалось вывернуться и из-под удара огромного хвоста, и увернуться от острых когтей зверя. Ох, Нлий, как это неосторожно с твоей стороны! Подумай сама – разве можно так рисковать? Хотя, пожалуй, сейчас это единственная возможность остановить зверя. Будь у драконицы чуть меньше везения, она бы уже рухнула вниз с переломанными костями и разорванным крылом, или бы оказалась в пасти этого существа, из длинных острых зубов которого никому не вырваться.

– Нлий!.. – закричала я. – Нлий, осторожнее!

Трудно сказать, слышала ли драконица мои слова, но скорей всего, ей было не до меня. Не знаю каким образом, но драконица сумела столкнуть огромную ящерицу с валуна, и сейчас это жуткое создание катилось вниз, с весьма приличной высоты, тяжело кувыркаясь, ударяясь о камни и перекатываясь, и при этом стараясь уцепиться своими длинными когтями за выступы скалы и трещины в камнях. Мы с Нлий следили за падением зверя, и я от всей души надеялась на то, что при падении зверюга себе что-нибудь сломает, или хотя бы свернет шею! Каким бы крепким и сильным не выглядело это существо, но если рухнешь с большой высоты, то все одно костей не соберешь! Увы, не получилось – в какой-то момент ктрыл все же умудрился зацепиться своими длинными когтями за камни, после чего зверь встал на лапы, затряс своей огромной головой, а из его многочисленных ран и порезов на теле текла голубовато-красная кровь. Похоже, если не считать этих незначительных ранений, то ктрыл особо не пострадал, и последнее, что я услышала – это был оглушающее – громкий рев разъяренного хищника, он которого только что ушла добыча!

– Нлий!.. – закричала я. – Нлий, зачем ты это делаешь?!

– У нас осталось мало мужчин, а семью надо защищать! Ктрылы способны на многое!

Если бы я могла, то треснула бы драконицу по голове, чтоб та не лезла в бой понапрасну. Краем глаза успела заметить, что сверху сюда стрелой летит еще один дракон... На все это я могу сказать только одно: надеюсь, что второй раз Нлий так рисковать не станет! Везенье может и не повториться...

... Сопровождаемая этим яростным ревом хищника, оставшегося без добычи, я словно вынырнула из далекого мира, и вновь оказалась в лесу, подле затухающего костра. Тишина, только слышны голоса птиц, и у костра с тлеющими головешками по-прежнему дремлет дежурный... Все эти мужчины – они что, спят?! А впрочем, что меня удивляет? Сражение драконов с двуногим ящером идет где-то там, на другом конце света, немыслимо далеко отсюда. Только я могу говорить с драконом, пусть и мысленно, и видеть все происходящее с ним со стороны, а все остальные (кроме колдуна, разумеется) на это неспособны. Никто из обычных людей никогда не увидит того, что вижу я. Надо же, а ведь я находилась едва ли не в полной уверенности в том, что мой разговор с Нлий и крик ярости огромной ящерицы не услышать было невозможно! Но я общалась с Нлий только мысленно, так что удивляться нечему. Вон, даже колдун спит... Хотя о чем я думаю? Ну и пусть себе все спят, я так полежу – все одно заснуть у меня теперь вряд ли получится.

Утро не принесло ничего нового, и, перекусив взятыми из деревни ржаными лепешками, мы вновь отправились к холму, в котором были спрятаны сокровища драконов. Герцог ожидаемо был не в настроении, то есть в своем обычном расположении духа, и все происходящее нравилось ему все меньше. Ну да, после всего того комфорта, который окружал его раньше, очутиться здесь, в глухом лесу... А еще он вынужден, по сути, быть почти что привязанным к некой особе, то бишь ко мне, а иначе Его Светлости ни в коем случае нельзя показываться людям. Пожалуй, тут из себя выйдет и куда более выдержанный человек, а не тот, который привык, чтоб все его желания исполнялись, а умение плести интриги в данный момент оказывается не нужным. Что же касается колдуна, то он помалкивал. Когда же мы отошли от охранников и шли по лесу, Хаибн повернулся ко мне:

– Я так понимаю, что ночью ты общалась со своей хвостатой подругой? Похоже, у вас завязалась дружба. Вот уж чего никак не ожидал! Впрочем, если речь идет о женщинах, то там возможно все, и прежде всего полное отсутствие логики и разума.

– Что?.. – растерялась я, ведь мне казалось, что никто не слышал наш разговор с драконицей. – Вы о чем?

– Перестань... – поморщился Хаиб. – Как у вас говорят: имеющий уши – да услышит.

– Я думала, вы спите.

– Когда со стороны на тебя выплескивается столько эмоций, то поневоле проснешься. Правда, я застал лишь вторую часть вашего гм... разговора, но и без того понятно, что к чему.

– Но я вас не почувствовала!

– Неудивительно... – пожал плечами колдун. – Когда женщины увлечены разговором, то есть трескотней, то им не до чего нет дела, в том числе и до того, что кто-то может подслушать их болтовню. Надо сказать, ты меня удивила. Далеко не каждый из орденцев способен поддерживать связь с драконом на таком большом расстоянии, а у какой-то женщины все получается само собой.

– Какой-то... Можно подумать, вы не знали, что дарками могут быть как мужчины, так и женщины! Это просто такая же особенность организма, как, например, умение хорошо петь или красиво танцевать.

– На Востоке принято считать, что место женщины – у очага.

– То есть, как я понимаю, женщин среди орденцев не было.

– Что?.. – колдун посмотрел на меня так, как смотрят на неизлечимо больных. – Какая глупость! Женщина – это верблюд, который помогает мужчине пройти по пустыне жизни. В этом и заключается основное предназначение женщины, но не более того.

– Интересно, а ваши орденцы были женаты?

– Типично женский вопрос... – скривился колдун. – Ну да чего иного можно ожидать от излишне любопытных особ, которые любят везде совать свой нос? Но на твой вопрос я отвечу: так вот, из орденцев женятся очень немногие, а остальные предпочитают оставаться холостыми.

– А у вас была жена?.. – не отставала я.

– Нет...– отмахнулся Хаиб. – Зачем? Женитьба – это радость на месяц, и печаль на всю жизнь.

– С этим я согласен... – ухмыльнулся герцог. – Но это все лирика, не имеющая отношения к делу, а пока что мне не помешает знать, о чем вы говорили с драконами?

– Много о чем... – уклонилась я от ответа.

– Когда я спрашиваю, то надо отвечать!.. – повысил голос герцог.

Мне очень хотелось нагрубить ему в ответ, только вот толку от этого не будет. Вместо этого коротко рассказала о том, что сейчас тревожит драконов.

– Уж не хотите ли вы сказать, что какие-то зверюшки так напугали драконов?.. – скривил губы герцог.

– Если бы вы видели этих гм... зверюшек, то никогда не задали б такой вопрос... – поддерживать вежливость по отношению к герцогу у меня нет ни малейшего желания.

– Я тоже сумел рассмотреть этого зверя, видел и то, как драконы пытаются с ними воевать... – подал голос Хаиб. – Не буду говорить, как называли этого зверя в древних хрониках – это слово вам все одно ничего не скажет. Однако вам не промешает знать, что эти гм... двуногие ящеры в древние времена обитали не только там, на далеком континенте – этого опасного зверья хватало и здесь. По счастью, сейчас с этими тварями почти что покончено, но, как оказалось, кое-где, в затерянных уголках нашего мира, они еще встречаются.

– А нам-то что с того?.. – мрачно поинтересовался герцог.

– Если верно то, что я увидел, то драконы сейчас, и верно, находятся в очень непростой ситуации. Когда идет вопрос о выживаемости рода, то в этом случае даже золото может оказаться не столь притягательным.

– Поясни.

– Вы можете мне не верить, но я, кажется, представляю, как помочь драконам. Знаете, отчего сейчас здесь нет таких хищных тварей? Просто древние мастера магии знали, как не только отвадить этих зверей, но и как избавиться от них раз и навсегда. В свое время учитель рассказывал нам о самых странных живых существах, что когда-то жили на земле, и, кажется, еще сохранились в затерянных местах этого мира. Понятно, что нас обучали и способам борьбы с таким зверьем.

– И как же?.. – спросила я.

– Об этом я скажу твоей хвостатой подруге.

– Если мне удастся достучаться до нее.

– Женщина, слово «если» я слышать не желаю.

– Вы ее точно не обманете?

– Люди не любят того, чего не знают... – покосился на меня колдун.

В этот раз мне понадобилось куда больше времени, чтоб Нлий откликнулась на мой призыв. Когда же я ее увидела, то поняла, что у них стряслась очередная беда – драконица была просто я ярости, и неосознанно царапала лапой каменную плиту, оставляя на ней глубокие царапины.

– Нлий, прости, что снова беспокою тебя... Что у вас случилось?

– Погиб еще один из драконов нашего рода.

– Как это произошло?

– Его убил ктрыл.

– Соболезную.

– Ктрылы намерены обосноваться в наших местах... – продолжала драконица, не слушая меня. – Они уже выбирают места для своих будущих гнезд...

А вот это уже серьезно. Если в том месте, где обитает род Нлий, поселятся эти громадные двуногие ящерицы, которые питаются отнюдь не травой, то драконам поневоле придется искать себе новый дом. Тут уж, и верно, не до того, чтоб летать в невесть какие края за золотом, будь его там хоть того больше...

– Нлий, мне надо тебе кое-что сказать... – заторопилась я. – Передай старейшинам, что их хочет видеть тот человек, который разорил твое гнездо. Конечно, видеть его тебе тяжело, но он утверждает, что поможет вам справиться с этими, как их... ктрылами.

– Я ему не верю... – эти слова драконица почти прошипела. – И если только он окажется рядом со мной...

– Пожалуйста, сделай то, о чем я тебя прошу... – мне пришлось едва ли не умолять драконицу. – Этот человек не станет вас обманывать.

– И вот еще что, дорогая мамаша... – надо же, теперь уже и Хаиб вмешался в наш разговор. – Передай своим старейшинам, что мои заклинания против тех, кого вы называете ктрылами – они стоят дорого. Так что вам придется оставить мне кое-что из того золота, которое мы хотели отдать вам первоначально. Если хотите выжить, то спорить не будете. Что-нибудь лучше, чем ничто. И поторапливайтесь – каждый день промедления может стать последним для некоторых из твоих летучих сородичей.

Не знаю, что почувствовала Нлий при этих словах, произнесенных насмешливо-высокомерно, но лично меня просто-таки вывело из себя то презрение, которое проскальзывало в голосе Хаиба. Теперь я понимаю, отчего Нлий пребывала в такой ярости, когда впервые, еще на Синих горах, услышала обращение колдуна. Я бы, наверное, окажись на ее месте, тоже разозлилась бы до невозможности. Недаром драконица и сейчас, выслушав Хаиба, пришла в неистовство, и одним ударом лапы отшвырнула в сторону большой камень, который, ударившись о скалу, раскололся надвое.

– Я сделаю то, о чем ты меня просишь... – прошипела она. – Но ты дерзок, и я ничего не забыла.

– Думай все, что тебе угодно, а за твою хорошую память я крайне рад. Как там твои дети, здоровы ли? Деток надо беречь, а то их станет еще меньше.

– Я это запомню.

– Заодно передай своим старейшинам: если нельзя достигнуть всего, то не следует отказываться от части.

– Хорошо, я сделаю все, что вы мне сказали... – Нлий не сводила глаз с Хаиба. – Но я с тобой еще встречусь, и тогда бойся...

– Я велел тебе идти к старейшинам... – усмехнулся колдун. – Или лететь. Но ответ я хочу получить как можно скорее, так что поторопитесь.

– Они тебе все скажут сами... – и драконица исчезла, а вновь оказалась в утреннем лесу, где пели птицы, и солнце светило сквозь зеленую листву. Колдун же выглядел таким довольным, словно услышал что-то радостное.

– Ну, и до чего вы там договорились?.. – раздраженно поинтересовался герцог.

– Драконы скажут нам о своем решении, и с ним вряд ли будут тянуть долго.

– И это все?

– А разве этого мало?

Кажется, у герцога впервые не нашлось слов в ответ, и он лишь пнул небольшую кочку, чтоб дать выход недовольству. Меня же куда интересовало другое, и молчать я не собиралась.

– Хаиб, зачем вы постоянно злили драконицу?

– Это было так заметно?.. – чуть усмехнулся тот.

– Еще бы! Больше того – вы ее провоцировали! Для чего вам нужно это упоминание о ее детях?

– Эта твоя хвостатая подруга в Синих горах нанесла удар по моей репутации, а подобного я прощать не намерен. Когда она заявится сюда – вот тогда мы с ней и поговорим по-иному.

– Да с чего вы взяли, что она снова появится здесь?

– Драконица, похоже, все еще горюет по погибшему дитятку, так что обязательно попытается мне отомстить. На Востоке говорят: мать убийцы забывает, а мать убитого – нет.

– А вы жестокий.

– Кто не станет волком, того волки загрызут.

После этого разговаривать с колдуном у меня уже не было никакого желания, а уж выслушивать недовольство герцога – тем более. Пусть говорят промеж собой о чем хотят, я лучше промолчу лишний раз.

День тянулся медленно, наступил вечер, но драконы так и не давали знать о себе. Я уже думала, что мы вот-вот отправимся к костру, но в этот момент услышала голос Нлий:

– Ты где?

Еще несколько мгновений, и я вновь увидела все ту же каменную площадку из потрескавшихся плит. Драконы тоже были там...

– Нлий, я здесь! Слушаю тебя!.. – обрадовалась я.

– Старейшины хотят поговорить с тобой... – заговорила Нлий.

– Что-то вы долго тянете с принятием решения... – усмехнулся колдун, встревая в наш разговор.

– Ты хотел нам еще что-то предложить?.. – глядя на Хаиба, спросил старый дракон.

– Да. За те заклинания, которые позволяют прогнать всех хищников от ваших жилищ, я прошу половину того золота, что хранится в тайнике.

– Это много.

– Я так не считаю. Скорее, это великая милость с моей стороны, можно сказать – благодеяние. Жизнь куда дороже, тем более что если ничего не изменится, то очень скоро от вашего рода ничего не останется.

– Ответ вы получите через несколько часов.

– Советую не затягивать с ответом – нам может надоесть ожидание...

Еще миг – и я снова оказалась в лесу, и рядом со мной находились герцог и колдун. Ох, ну как же эти двое мне надоели! Радует хотя бы то, что сейчас мы возвращаемся к костру, где хоть какое-то время можно отвлечься от созерцания этих физиономий.

Пока мы шли назад, герцог вновь заговорил о сокровищах драконов.

– Послушай, не стоит отдавать этим летающим образинам все золото. Часть можно оставить здесь, и позже забрать его!

– Господин... – вздохнул колдун. – Я уже говорил вам, что эти сокровища принадлежат Ордену. Я имею право взять какую-то часть золота на свое излечение – правила Ордена это дозволяют, но остальное должно остаться здесь...

Хм, а ведь колдун ничего не говорил герцогу о том, какое условие он уже выдвинул драконам. Похоже, Хаиб намерен втайне провернуть свою сделку, оставив часть золота в тайнике... Вопрос: нужны ли в этом случае ему свидетели, то есть мы? Боюсь, что нет...

Мы уже подходили к костру, как колдун внезапно поднял руку:

– Стойте, тут что-то не то!

– Что такое?.. – раздраженно спросил герцог.

– Не знаю, но...

Больше ничего сказано не было, потому как нас троих внезапно накрыла большая сеть наподобие той, которую рыбаки закидывают в реку. От растерянности я шарахнулась в сторону, запуталась, и упала на землю, а рядом со мной почти сразу же свалились колдун с герцогом. Все верно, попав в сеть, никуда не денешься, но откуда она здесь взялась? В следующий миг в сгустившихся сумерках я с трудом разглядела мужской силуэт, шагнувший к нам из-за высоких кустов!

Святые Небеса, это же Патрик! Точно, я не ошиблась, это он? Наконец-то! Но каким образом он нас отыскал? А еще, боюсь, меня ждет неприятный разговор насчет моего долгого пребывания среди мужчин...

Глава 22

Я пошевелила связанными руками – их так сильно стянули, что они уже онемели. Рядом, прислонившись к моей спине, сидел Патрик, у которого тоже были связаны руки. Он только недавно пришел в себя после сильного удара по голове, так что мы с ним толком еще и не поговорили. Уж очень все быстро произошло, я пока что и не разобралась, что к чему... Надо же, а всего лишь четверть часа назад я была уверена, что все мои неприятности закончены раз и навсегда!

Тогда я лежала на земле, опутанная сетью, то Патрик подошел, чтоб освободить меня. Он разрезал сеть ножом, и в тот момент, когда я смогла встать на ноги – тогда произошло что-то странное. Меня словно толкнуло в сторону, Патрика просто-таки отшвырнуло от меня, крик, шум, и вдобавок ко всему я слово онемела и оглохла, а когда пришла в себя, то увидела, что мы с Патриком связаны крепкой веревкой и сидим рядом друг с другом. Рядом с нами находился еще один мужчина, тоже связанный по рукам и ногам. Не знаю, кто он такой, но судя по простой черной рясе, перед нами находится служитель церкви, только вот в темноте трудно рассмотреть его лицо, но он, кажется, немолод. Трое охранников герцога неподвижно стоят неподалеку, а Хаиб и сам достопочтенный герцог обретаются рядом, причем Его Сиятельство зол до невозможности, а колдун все еще сохраняет невозмутимость на лице.

– Хорошо, что у тебя хватило толку хоть что-то сделать!.. – герцог почти кричал на колдуна. – Из-за тебя, колдунишка недоделанный, нас чуть не повязали!

– Насколько я вижу, все закончилось удачно... – отозвался Хаиб.

– А если бы этого не произошло?

– Хорошо лишь то беспокойство, благодаря которому мы впоследствии обретаем покой.

– И как же ты, такой умник, прозевал чужаков?

– Возможно, я допустил неосторожность и невнимательность, и потому признаю свой промах. Что ж, отрицать ошибки – это двойная ошибка.

– Моей изначальной ошибкой было связаться с тобой!

– Я вас понял, господин... – чуть поклонился колдун, хотя, на мой взгляд, ему хотелось сказать герцогу в ответ что-то резкое. – Для каждого сказанного слова есть слушающее ухо.

Уж не знаю, какой вывод Его Светлость сделал насчет слов Хаиба, но его внимание теперь перешло на нас с Патриком, а заодно и на незнакомца.

– Пришли в себя?.. – рявкнул герцог. – Молодой человек, объясните, зачем вы притащились вслед за нами? Да еще и прихватили с собой весьма своеобразного спутника, которому положено быть в храме, а не в этом лесу!

– Ищите да обрящете... – отозвался незнакомец прежде, чем Патрик успел ответить. Ясно, что перед нами церковник, как понятно и то, что простой служка вряд ли отправился бы сюда вместе с Патриком. Этому мужчине лет пятьдесят, не меньше, среднего роста, да и красавцем его не назовешь – обычный, ничем не примечательный человек, мимо которого пройдешь и не запомнишь. Только вот взгляд светло-голубых глаз у него уж очень холодный – под таким взором чувствуешь себя очень неуютно.

– Как же это служитель церкви колдовать стал?.. – скривился герцог. – Да еще и на высокородного руку поднял! Нехорошо! Вовсю грешим, святой отец? Как это дурно! Где же ваши хваленые принципы?

– Иногда со злом надо бороться его же оружием – иначе никак... – отозвался незнакомец. – Пока мы находимся на грешной земле, наша задача прервать цепочку зла, а не ковать ее звенья.

– Сразу чувствуется церковник – одно пустозвонство! Вы хоть соображаете, с кем говорите?

– Разумеется. Более того: нас когда-то (правда, это было достаточно давно) даже представляли друг другу, но вы, как я понимаю, не запоминаете невзрачную сошку.

– Верно – это совершенно бесполезное занятие. Только вот мне мелкую сошку, как правило, не представляют. Из этого следует, что вы не простой служака церкви.

– А еще этот человек владеет тайными знаниями... – добавил колдун. – Именно он и попытался нас атаковать.

– Это и без пояснений понятно... – нахмурился герцог. – Я же все видел своими глазами, да и он сам это не скрывает.

– У нашего гостя задуманное почти что получилось... – продолжал колдун. – Только вот в этом непростом деле я куда сильнее, и меня так просто не взять.

– Насколько мне известно, тайными знаниями дозволено владеть лишь избранным инквизиторам, вернее, скажем так, узкой прослойке исполнителей приказов. Верно?.. – продолжил герцог. – Речь идет о Серых братьях?

– Думаю, да... – чуть склонил голову колдун.

Ничего себе! Конечно, об инквизиции в нашей стране знали все, от мала до велика, но о Серых братьях говорили шепотом, и они считались особыми стражниками инквизиции. По слухам, Серые братья – это те, кто охотился за отъявленными грешниками, колдунами, врагами страны... Поговаривали, будто они не только выполняют самую грязную и опасную работу, но некоторые из них и сами владеют тайными знаниями, чтоб на равных сражаться с теми, кто предан Темным Небесам, и этими неприметными служителями церкви лучше не связываться.

– Ничего себе... – герцог сжал кулаки. – На меня что, объявили охоту? И кто же на это осмелился?! Какая дерзость! Это уже переходит все допустимые пределы! Когда я вернусь в столицу, то кому-то из держащих власть придется плохо!.. Кстати, господин церковник, а ведь я вас, кажется, вспомнил. Вы стояли с благостным видом за спиной Его Преосвященства Таруса... Да, так оно и было! Правда, ваше имя я пропустил мимо ушей – нет смысла забивать свою голову ненужным.

– Вы не ошиблись... – кивнул головой мужчина. – Такие, как я, борются как с исчадиями Тьмы, так и с теми, кого сбили с верного пути Темные Небеса. Всего лишь несколько минут назад я своими глазами узрел то, в кого вы превращаетесь, стоит вам отойти от нас подальше. Ваш облик...

– Что, испугались?.. – герцог был в бешенстве, и я его понимаю – так долго таить от всех свое драконье обличье, и невольно показать его церковнику! Ясно, что тот молчать не станет.

– Я считаю, что у вас, как и у вашего спутника, есть только один путь очищения – костер... – продолжал незнакомец. – Иначе никак. Судя по всему, вы погрязли в темном колдовстве и ереси, а таким грешникам не место на земле.

– Что-что?.. – у герцога от возмущения только что горло не перехватило.

– Не надо играть в игры с Темными Небесами, они плохо кончаются. Как вы понимаете, без достаточных на то оснований я бы не пустился за вами в долгий путь.

– А это уже наглость! Да как вы смеете так со мной разговаривать?!

– К несчастью, это объективная реальность, от которой вам никуда не деться.

– А вы не боитесь, что за подобную дерзость я вам сейчас сверну голову? Признаю, мне очень хочется это сделать, причем немедля!

– Каждый получает воздаяние на Небесах по делам своей земной жизни... – спокойно ответил мужчина.

– Черил, ты как?.. – поинтересовался у меня Патрик, не обращая внимания на разговор герцога с незнакомцем. – Наконец-то я тебя нашел! С тобой все в порядке?

– Как сказать... – я попробовала пошевелить руками. – Знал бы ты, как я рада тебя видеть! Что здесь произошло?

– Меня интересует другое – как вы нас нашли?.. – вступил в разговор колдун.

– Искали... – пробурчал Патрик.

– Так просто отыскать нас вы вряд ли бы сумели... – покачал головой колдун.

– Все проще некуда... – усмехнулся Патрик. – В ваше загородное имение ведут только две дороги, и если мы приехали по одной, не встретив вас, то, следовательно, вы уехали по другой. Ну, а выяснить у жителей деревушек, находящихся вдоль той дороги, проезжала ли тут карета с охранниками, не составило большого труда. Правда, на все это у нас уходило немало времени... Потом нам повезло – в одной из деревень мы нашли одного их ваших людей. Если не ошибаюсь, его зовут Квир...

Да, помню, было такое – на карету попытались напасть местные жители, надеясь разжиться у проезжающих деньгами, но получили должный отпор. Помнится, один из охранников тогда сломал ногу, причем перелом был очень сложный, и герцог велел гм... прекратить страдания этого человека.

– Квир? Он что, жив?.. – герцог повернулся к своим охранникам, которые по-прежнему стояли неподвижно. – Я же велел от него избавиться! Вы что, нарушили мой приказ?! Впрочем, кому я это говорю...

Охранники стояли неподвижно, не шевелясь, и у меня невольно стали закрадываться мысли о том, все ли в порядке с этими людьми? Ну не может человек стоять словно застывший, да еще и уставившись в одну точку! Похоже, подобная заторможенность – это дело рук колдуна, правда, трудно сказать, которого – Хаиба или того, кто носит темную церковную одежду.

– Насколько я понял, Квир попросил своих товарищей оставить его умирать – мол, это моя последняя просьба, и его... сослуживцы пошли на нарушение вашего приказа... – вступил в разговор церковник – Ну, а когда карета уехала, то нападавшие (которые к тому времени попрятались в укромных уголках) нашли Квира. Честно говоря, эти люди хотели с ним расправиться – им тоже свидетели не нужны, но все же крестьяне не решились на это пойти – как они позже нам сказали, решили проявить человеколюбие к страждущему исцеления. На мой взгляд, все куда проще – крестьяне просто испугались возможных последствий, так что предпочли отнести раненого на носилках туда, где ему смогут помочь. Называя вещи своими именами, они доставили Квира к местной лекарке...

– Хотите сказать, ворожее... – усмехнулся герцог. – Надо же, как деликатно вы называете деревенскую ведьму!

– В некоторых случаях церковь рассматривает тот или иной вопрос более расширено и не совсем однозначно... – отозвался мужчина.

– Ну да, когда это вам выгодно... – ухмыльнулся герцог.

– Считайте как вам угодно... – спокойно ответил мужчина. – Так вот, лекарка поняла, что ей не справиться с таким переломом, тем более что раненому было совсем плохо. Ну, в деревнях народ более простой, на жизнь смотрят прагматично, и деликатничать не станут. Поняв, что особого выбора нет, ногу вашему бывшему охраннику просто отрубили – крестьяне хорошо умеют махать топором, и отсекли сломанную ногу одним точным ударом. Надо признать, что это было верное решение – человек остался хотя и без ноги, но живой. Надеюсь, он поправится, хотя не сказать, что он полностью смирился со случившимся, да к тому же его службе пришел конец, и несчастного одолевают тяжкие мысли о его будущей жизни...

– Похоже, при разговоре с вами он не стал держать язык за зубами.

– Квир был одним из тех, кто верно и преданно служил вам много лет, да и вы ему доверяли... – продолжал мужчина. – Естественно, что такой неблагодарности от вас он никак не ожидал, и потому не счел нужным скрывать от нас, куда вы намеревались отправиться после ночевки в той захудалой деревушке, где провели ночь. Мы добрались до того места, которое он нам указал, а затем стали передвигаться, расспрашивая жителей придорожных деревень о том, не проезжала ли тут карета с тремя сопровождающими... Как видите, все просто.

– Вы откровенны... – заметил герцог.

– Нет смысла скрывать очевидное. И потом, иногда лучше выложить карты на стол.

– А в лесу нас как отыскали?.. – поинтересовался колдун.

– Вы к тому, что навели колдовской дурман на свои следы для того, чтоб следом за вами никто из деревенских не отправился, а если и сделает подобное, то заблудится?.. – приподнял брови незнакомец. – Так наведенное вами колдовство можно снять.

– Возможно... – не стал отпираться Хаиб. – А как нас посреди леса отыскали?

– Для этого есть собаки.

– Чушь!.. – только что не вспылил колдун. – Собаки наш след не возьмут – об этом я позаботился!

– Собаки не возьмут, тут я не спорю... – согласился мужчина. – Только вот у некоторых из здешних жителей имеются не просто собаки, а помесь волка и собаки. Это бывает, когда самка в лесу э-э... снюхивается с волком. Увы, в нашей грешной жизни случается всякое, в том числе и подобное... Так вот, потомство таких вот собак прекрасно показывает себя как в охране жилья, так и в промысле – об этом вам любой охотник скажет. Но самое приятное в том, что на э-э... волкособак (назовем так этих зверей) ваше колдовство не действует. Ничего не поделаешь, это местные особенности, о которых чужаки не имеют представления.

– Досадно... – согласился Хаиб. – Этой особенности я, и верно, не знал. Увы, но по незнанию таких вот мелочей все мы допускаем ошибки и оплошности.

– Судя по твоим прежним похвальбам, ты будто бы знаешь и умеешь все из того, на что способны иные маги... – герцог вновь не удержался от ехидства. – А сам в очередной раз сел в лужу.

– Из кувшина можно вылить только то, что в нем есть... – ровным голосом ответил колдун. – Меня куда больше интересует другое: к нам пришло только двое незваных гостей, но из деревушки сюда должно было отправиться куда большее количество крепких молодцев, так? Без здешних охотников вы бы сюда не пошли, потому как в этих лесах ничего не стоит заблудиться. Вопрос – где остальные?

– Нас всего двое... – вздохнул Патрик.

– Чушь... – покачал головой колдун. – Я успел тут кое-что просмотреть... Так вот, судя по эфирным отпечаткам, здесь было, по меньшей мере, пять или шесть человек...

– Я и слов-то таких не знаю – эфирные отпечатки... – ухмыльнулся Патрик. – Заумными книгами никогда не интересовался.

– Ну, а раз здесь, рядом, в данный момент никого нет, кроме нас, то, выходит, эти люди уже ушли отсюда... – продолжал колдун. – В эти края вы вряд ли заявились лишь вдвоем – скорей всего, это был небольшой отряд. Часть людей, прибывших с вами, осталась в деревне, а кто-то отправился с вами в эти места, забытые Всевышним. Естественно, с вами шел и кто-то из деревенских жителей – тут без проводников не обойтись.

– Значит, за нами все же пустили погоню... – герцог процедил эти слова сквозь зубы.

– Господин, вы с самого начала в этом не сомневались, так что лишнее подтверждение уже ничего не меняет.

– В чем меня обвиняют?.. – герцог смотрел на незнакомца.

– А вы подумайте... – чуть усмехнулся тот.

– Когда я спрашиваю, мне отвечают!

– Герцог Малк, у Святой инквизиции относительно вас накопилось немало косвенных улик, которые давали понять, что кое в чем вы отступаете от постулатов истинной веры... – мужчина был очень вежлив. – К несчастью, у вас слишком обширные связи и достаточно денег, чтоб заткнуть рты, и пустить расследование по ложному следу. Увы, в нашем неправедном мире люди ставят свои низменные интересы выше законов церкви. Однако те факты, которые не так давно предоставила Святой инквизиции герцогиня Тирнуольская, выглядели более чем серьезно, и требовали безотлагательного расследования.

– Я так и предполагал, что без старой стервы тут не обошлось... – сделал вывод Его Светлость. – А вам никто не сказал, что у этой бабы не все в порядке с головой? Некоторые особо чувствительные особы, став вдовами, начинают нести всякую чушь, и при том искренне верят в то, что придумывают.

– Именно это ваши люди внушали всем и каждому при дворе... – чуть усмехнулся мужчина. – Надо сказать, что действовали они весьма умело, и в то, что герцогиня после смерти любимого супруга стала несколько скорбна головой – в эту чушь поверили почти все, в том числе и Его Величество. Поняв, что поддержки при королевском дворе будет добиться очень непросто, герцогиня Тирнуольская обратилась в Святую инквизицию, служители которой меньше подвержены эмоциям. Те сведения, которые предоставила герцогиня, были впечатляющими, и не оставляли сомнений в том, что вы, герцог Малк, сошли с пути истинного. Ну, а если Святая инквизиция запустила колесо расследования, то его движение уже просто так не остановишь, да и власти вынуждены прислушиваться, и оказывать всемерную помощь. Так что сейчас, Ваша Светлость, я советую вам хорошо подумать о своем будущем. Впрочем, его, как такового, у вас уже нет, но вот спасти свою душу никогда не поздно.

– Не надо мне угрожать... – поморщился герцог. – Ничего у вас не выйдет. Ну, видели вы меня в неприглядном виде – так что с того? Нет никакой уверенности в том, что вы сможете об этом рассказать хоть кому-то. Вам хотя бы до утра дожить надо...

– Причем тут угрозы?.. – инквизитор и бровью не повел. – Подвал вашего загородного особняка, в котором находилось гнездо колдуна, уже тянет на зажженный хворост под ногами. Мир надо чистить от таких, как вы. Лично я уже чувствую, как дымком потягивает... Сейчас в том подвале разбираются наши братья, но я вам скажу так: можете считать сказочным везением, если вас осудят всего лишь на пожизненное заключение в монастырской тюрьме. Во всяком случае, там, сидя в подземной камере на воде и хлебе, у вас будут все возможности искренне раскаяться в совершенных грехах и попросить прощения. Светлые Небеса славятся своей милостью, а покаяние еще никому не помешало.

На невозмутимом лице колдуна на миг промелькнуло нечто вроде досады. Я его понимаю – он какое-то время обитал в этом подвале, и чувствовал там себя в покое и безопасности, а теперь ему придется все начинать заново, что очень непросто. К тому же в подвале осталось многое из того, что не хочется бросать, но и взять с собой нет возможности. Колдун, уходя из своего подземного убежища, хорошо понимал, что более не вернется назад, но, тем не менее, в глубине души все же на что-то надеялся. Теперь же ему предельно ясно, что назад пути нет.

– Итак, вы отправились на наши поиски... – после короткой паузы заговорил колдун. – Должен сказать, господин инквизитор, что вы довольно-таки неплохо владеете тайными знаниями, но до меня вам ой как далеко! Игра идет не на равных, потому как я в этом деле мастер, а вы годитесь, самое лучшее, в подмастерья, однако считаете себя очень сильным игроком на этом поле, недаром в одиночку решили пойти против меня. Зря, самомнение губило еще и не таких. Если я правильно понял, то вы, подойдя к этому месту, вначале взяли под свой контроль охранников, и те послушно рассказали вам все, что им было известно. Потом вы разумно решили не заниматься нашими дальнейшими поисками, а подождать здесь же, у костра, подготовив нам ловушку. Вы все неплохо замаскировали, сделали все, чтоб я еще на подходе не уловил чужого присутствия. Намеревались мгновенно лишить меня сил и вывести из дела? К своему стыду должен признать, что я, и верно, несколько расслабился, и слишком поздно понял, что происходит неладное. Потом эта дурацкая сеть... Ход хотя и простой, но целесообразный, только вот он годится для кого-то иного, а не для меня. Сами видите, чем все кончилось.

– А с чего вы взяли, что все закончилось?.. – чуть приподнял брови мужчина.

– Понятно... – кивнул колдун. – Вы двое решили стать героями, а оставшиеся (те люди, что пришли с вами) – они сидели в отдалении, и ждали, чем все завершится. Увидев, что вас повязали, они отступили назад – как видно, такой уговор у вас с ними был с самого начала. Похоже, сейчас эти несколько человек бредут в темноте, стремясь отойти подальше, и одновременно с тем подыскивая местечко, где можно дождаться рассвета, после чего они прямиком направятся в деревушку. Что, подмогу сюда позовут, или почтового голубя в столицу отправят? Молчите? Ну да это, по большому счету, без разницы...

– То есть как это – без разницы?.. – вновь повысил голос герцог. – Надо отправить погоню за этими людьми, перехватить их, задержать!..

– Господин, вряд ли у нас это получится... – только что не вздохнул колдун. – К тому же нет смысла отсылать куда-то наших людей, лучше держать их при себе. И потом, охранники нам могут понадобиться, да и вряд ли они сумеют что-то сделать с противниками в темноте, даже если я и сумею послать их по следам ушедших людей. Кроме того сомневаюсь, что наши охранники сумеют вернуться назад – в этом лесу они дичь, а не охотники. Кстати, надо снять с них онемение – пусть сидят у костра, все равно убежать отсюда у них не получится. Эти люди уже видели нас в драконьем облике, так что можно больше не таскать с собой постоянно эту глупую женщину.

– Что ты предлагаешь?

– Завтра с утра я отделю нас от прочего мира невидимой стеной. Проше говоря, сотворю невидимый круг, в котором нас не найдут, если даже начнут искать.

– Хорошо... – неохотно отозвался герцог. – Побыстрей бы все это закончилось! Первым делом надо вернуть себе прежний облик, а уж потом разберемся во всем прочем...

– Господин, все имеет свое начало и свой конец... – склонил голову Хаиб. – А что делать с церковником?

– Пусть пока посидит связанным... – Его Сиятельство с неприязнью покосился на нас троих. – Потом разберемся. Главное, чтоб не сбежал. Надеюсь, хотя бы на это у тебя толку хватит?

– Не сомневайтесь – не сбежит, я полностью блокировал его силы. Пусть посидит здесь и подумает о том, что его друзья-церковники где-то очень далеко, а он тут, в темноте и одиночестве, а его будущее теряется в туманной дымке... Ну, а нам пока что не помешает поесть.

Герцог и колдун отошли к костру – тетерев на вертеле, который не так давно приготовили охранники, распространял дивный аромат, не учуять который было просто невозможно. Отныне эти двое уже не беспокоились о сохранении своей тайны, и их внешность изменилась сразу же, как только они немного отошли от нас. Охранники, пришедшие в себя, со страхом и неприкрытой неприязнью смотрели на эту парочку, которая выглядела более чем жутковато. Впрочем, людей можно понять, если вспомнить то, как напугалась я, впервые увидев Патрика в драконьем облике... Сейчас трое охранников боялись подойти к затухающему костру, около которого пристроились герцог и колдун, и потому пристроились на некотором отдалении от всех нас. Н-да... Конечно, всегда можно надеяться на лучшее, но вряд ли герцог оставит в живых тех, кто видел его в нынешнем виде – такие свидетели ему не нужны...

– Черил, рассказывай, что произошло за то время, пока ты была пленницей герцога... – голос Патрика отвлек меня от невеселых мыслей.

– Да, конечно... – заговорила я, понимая, что нам с Патриком надо объясниться – наверняка охранники высказали дорогому супругу обо мне все, что думают и чему были свидетелями. – Тот день, когда все это произошло... Помнится, ты тогда уехал, и рассчитывал, что скоро вернешься – тебе принесли записку, просили приехать в Святую инквизицию, к отцу Югансу – он меня однажды допрашивал, а получив записку мы решили, что у него возникли к тебе какие-то вопросы...

– У отца Юганса не было ко мне вопросов... – пробурчал Патрик. – Во всяком случае, в то время. Более того: в тот день отца Юганса вообще не было в столице, он уехал по делам, а я его прождал довольно долгое времени, пока не выяснилось, что никто меня не приглашал ни на какую беседу. Записку написал не он – просто кому-то нужно было, чтоб какое-то время меня не оказалось дома, и догадаться об этом было несложно. Мне оставалось только опрометью броситься домой, но опоздал – тебя уже увезли... Естественно, я поднял шум до небес, да и Святая инквизиция сразу же присоединилась к этому делу...

– Совершенно верно... – подал голос незнакомец. – Герцогиня Тирнуольская сообщила, что трагическая смерть ее мужа и сына, а также похищение жены господина Патрика – это звенья одной цепи, так что Святой сыск взял это дело в свои руки. А уж если Святую инквизицию используют для того, чтоб прикрываясь ее именем, творить свои делишки... Подобное совершенно недопустимо и должно пресекаться на корню.

– Простите, нас не представили друг другу... – заговорила я.

– Отец Николас, к вашим услугам... – чуть наклонил голову мужчина. Судя по поведению этого человека, он получил хорошее воспитание.

– Рада знакомству.

– Пока что не могу сказать то же самое о себе... – отозвался отец Николас. – Госпожа Черил, должен признать, что кое-какие факты вызывают у меня сомнения в вашей праведности. Надеюсь, что вы их рассеете, как безосновательные, иначе я буду считать, что вы тоже касаетесь со злом. Если же вы будете уклоняться от ответов, то в любом случае я сумею получить ответ на интересующие меня вопросы.

– Я вас не понимаю... – а про себя подумала, что от этого человека вряд ли получится отделаться полуправдой.

– Полно... – нахмурился инквизитор. – Ваш супруг не до конца откровенен со мной, и я никак не могу добиться от него полной искренности, причем эти недомолвки касаются вас обоих. Скажу прямо: в вашей истории мне неясно многое. Например, для чего нужно было устраивать такие сложности с вашим похищением? Для каких целей вы нужны герцогу и темному колдуну? Конечно, вы красивая женщина, но не похоже, что Его Светлость потерял голову из-за вас. Тут что-то совершенно иное. Не поясните, в чем тут дело?

– Патрик... не отвечая на вопросы инквизитора, я повернулась к мужу. – Расскажи, что произошло после того, как меня увезли из дома твоего отца?

– Говоря откровенно, мне все еще не хочется вспоминать тот день...

По словам Патрика, он вернулся домой всего лишь через несколько минут после того, как меня увезли, и ему пришлось потратить какое-то время на то, чтоб во всем разобраться. Первое, что он сделал – послал за герцогиней, а та (к великому удивлению Патрика) приехала не одна, а с кем-то из довольно высокопоставленных инквизиторов, который привез своих дознавателей. Позже Патрику стало понятна логика герцогини: раз к ее словам не прислушивается король, то можно найти и иную поддержку, хотя это очень и очень рискованно.

Дознаватели враз принялись за дело, и, прежде всего, хорошенько припугнули Тарилу (охранники, которые должны были оберегать меня, не позволили этой девице уехать), и та призналась, что ее послал граф Ларес, отец ее любимого мужа. Дескать, она всего лишь должна была вывести жену Патрика из дома – и только!, а больше бедняжка Тарила ничего не знает, и требует, чтоб ее немедленно отпустили! Возможно, красотка рассчитывала на то, что глядя на прелестную плачущую девушку, сердца дознавателей растают, только в этом она просчиталась – инквизиторы успели насмотреться на многое и на многих, а такую мелочь, как женские слезы, эти люди вообще не принимали во внимание. Еще немного поднажав на всхлипывающую Тарилу, дознаватели узнали и о колдовском камне, который ей дал свекор – дескать, если супруга Патрика откажется покинуть дом, то нужно всего лишь показать ей этот камень, и больше не будет никаких сложностей. Главное – самой Тариле ни в коем случае не смотреть на этот невзрачный камешек, а то мало ли что может произойти... По словам Тарилы (которая к тому времени была основательно перепугана), она всего лишь выполнила просьбу свекра, так за что ее бранить?! Камень отыскали без особых сложностей, и выяснили, что это один из тех запретных артефактов, что лишает человека воли, и может полностью разрушить личность того, на кого воздействует этот камень. Ну, а после такой находки Святая инквизиция уже всерьез взялась за случившееся.

Было непонятно другое – куда увезли жену господина Патрика и зачем? Конечно, все свидетели утверждали, что видели неприметную карету, в которую втолкнули молодую женщину. Беда лишь в том, что таких карет в столице полным-полно, и она так быстро умчалась с места, что никто не успел проследить, куда именно направилась эта самая карета, тем более что дом отца Патрика находился как на пересечении нескольких улиц, и похожих карет в округе не пересчитать.

Однако вскоре к Патрику едва ли не прибежал лейтенант Тарс – тот самый молодой офицер, с которым мы познакомились, когда приехали в столицу. Оказывается, он сегодня дежурил на выезде из города, и внезапно молодому человеку показалось, что он увидел меня – вернее, он не был до конца уверен в том, что видел именно супругу господина Патрика, которая попыталась позвать на помощь. Все произошло очень быстро, и карета сразу же умчалась за ворота, а отправляться вслед за ней не было смысла – каждый день у въезда в город происходит множество разных недоразумений, и потому вполне могло оказаться, будто лейтенант что-то неправильно понял, или же обознался и напутал. Тем не менее, лейтенант Тарс все же решил сообщить Патрику о своих подозрениях... Скорей всего, молодому человеку из дальней провинции невероятно польстило то, что сын герцога несколько дней назад сказал ему о том, что может считать лейтенанта своим другом, и теперь тот всячески стремился доказать свою дружбу... Впрочем, главное состояло в том, что Патрик сразу понял, куда направляется карета, которую он ищет, о чем он и сообщил дознавателям.

Отряд, прибывший в загородное имение герцога, застал там лишь Валентайна и Розамунду, которые вели промеж собой весьма неприятный разговор на повышенных тонах, а тетушка Розамунды, находящаяся там же, уже готова было вцепиться в роскошную шевелюру Валентайна. При появлении незваных гостей Валентайн явно почувствовал облегчение, надеясь закончить неприятный разговор, а потом вовсю попытался помешать обыску, не обращая внимания на ордер в руках стражников и излишнее любопытство инквизиторов. Зато разгневанная Розамунда никак не хотела уходить, заявляя всем и каждому, что негодяй Валентайн не держит своего слова, а ведь он клятвенно обещал на ней жениться. Что касается тетушки Тарилы, то она требовала, чтоб служители церкви, прибывшие в загородный дом герцога, сию же минуту заставили негодяя Валентайна жениться на ее несчастной племяннице, а иначе на семью бедной девочки падет неслыханный позор!.. Дознаватели, поняв, в чем тут дело, быстро выставили за порог обеих дам, приказав им убираться восвояси и держать язык за зубами, а еще через какое-то время был обнаружен вход в подвал, после осмотра которого инквизиторы заявили, что подозревают герцога Малк в занятиях черной магией, и потребовали его задержания для беседы, вернее, для допроса. Вскоре для взятия под стражу сбежавшего герцога отправили небольшой отряд... Ну, а остальное мне уже известно...

– Патрик, а как твой отец отнесся к тому, что тебе снова пришлось уехать из дома?.. – мне было страшно задавать этот вопрос. – Он очень расстроился?

– Из имения герцога я отправил отцу записку, что отправляюсь на твои поиски. Должен сказать, что перед самым отъездом из загородного дома герцога я успел получить ответ от него. Отец сказал, что я поступаю верно, но попросил сделать все, чтоб наше отсутствие не было очень долгим.

От таких слов у меня на душе враз стало легче. Отец Патрика, как человек старой закалки, имел право потребовать расторжения нашего брака, ведь среди аристократии очень важна незапятнанная репутация семьи, а тут кто-то похищает жену его сына!.. Похоже, герцог намерен встать на мою защиту, а подобное не может не радовать.

В ответ я рассказала о том, каким образом я оказалась здесь, в этих местах, хотя не стала говорить, за какой надобностью герцога понесло в эти места. Конечно, у Патрика должны были появиться вопросы на этот счет, но он благоразумно промолчал, однако инквизитор считал иначе.

– Госпожа Черил, я так и не понял, для чего герцог Малк отправился сюда, в этот лесной край? Только не надо говорить мне о том, что он просто решил здесь укрыться – в это никто не поверит.

– Не могу ответить на ваш вопрос.

– Не хотите отвечать или не знаете?

– Будем считать, что не знаю.

– Ложь... – спокойно заметил инквизитор. – Я думаю, что вы каким-то образом связаны с герцогом и этим чернокнижником, только считаете нужным скрывать от меня причину. Вы можете мне пояснить, в чем тут дело? Попрошу говорить правду, иначе буду считать, что на вашей душе тоже есть прегрешения, которые надо выжигать каленым железом.

Я не успела ничего ответить, потому как в этот момент услышала, что меня зовет Нлий. Нет, ну надо же такому случиться – Нлий объявилась именно сейчас, не раньше и не позже! Кажется, если бы драконица искала самое неподходящее время для разговора, то худшего момента найти бы не смогла! Ну, и что мне теперь делать? А впрочем, будь что будет, инквизитор и без того догадывается, что со мной все не так просто.

– Слушаю тебя, Нлий... – мысленно позвала я драконицу, и перед моими глазами вновь появилась каменная площадка с плитами, растрескавшимися от времени. Правда, драконов в этот раз было куда больше, и все они были один страшней другого. Тут и без долгих пояснений понятно, что передо мной находятся старые драконы, которым, судя по всему, не одна сотня лет. Да, помнится, колдун упоминал о том, что для снятия наведенного колдовства нужны старейшины рода... Похоже, это именно они и есть, а раз так, то, выходит, драконы решили принять наши условия.

– Что у тебя случилось?.. – раздался голос Нлий. Да уж, картина, которую сейчас видит драконица, вряд ли можно назвать особо оптимистичной – сидят люди, связанные по рукам и ногам, а в такой ситуации стоит хорошо подумать, следует вести переговоры, или отложить их на какое-то время. – Тебе грозит опасность?

– Нлий, не обращай внимания, это наши сложности и мы их решим... – отозвалась я бодрым голосом. – Ты хотела мне что-то сказать?

– Да... – к Нлий, чуть прихрамывая, подошел огромный дракон, и заговорил, глядя на меня. – Мы решили принять ваше предложение.

– Какое именно?.. – а это подал голос Хаиб. Как видно, все это время он не выпускал меня из вида, и как только понял, что драконица вновь вышла со мной на связь, так сразу же прибежал, чтоб присутствовать при разговоре.

– Вы говорите нам, как можно избавиться от ктрылов, и за это мы отдаем вам половину золота, а оставшееся забираем, после чего помогаем вам вернуть прежний облик.

– Договорились... – кивнул головой колдун. – И не вздумайте нас обмануть – всем будет только хуже.

– А где у нас уверенность в том, что вы не обманете нас с заклинанием против ктрылов?.. – тяжело уронил дракон – кажется, он крайне неприязненно относится к тому, что вынужден разговаривать с человеком.

– Давайте решим так... – продолжал Хаиб. – Сейчас, показывая свою добрую волю, я дам вам заклинание для того, чтоб отгонять ктрылов, или как вы там называете это зверье. Советую вам сразу же проверить, действует оно, или нет – тогда поймете, что я веду с вами честную игру. Что же касается второй половины заклинания, глее сказано, как расправиться с ктрылами... Я его вам дам только после того, как вы вернете нам наш прежний облик.

– Мы согласны. Это все?

– Еще я бы не хотел видеть здесь эту драконицу... – ухмыльнувшись, колдун посмотрел на Нлий. – Она меня сожрать пообещала, так что понапрасну рисковать мне не стоит.

– Она прилетит, но вас не тронет.

– Очень на это рассчитываю, иначе золота вам не видать, как, впрочем, и заклинания, которое поможет вам расправиться с теми бродячими ящерицами на двух лапах, что заявились в ваши края.

– Даю вам слово, что от нее беды вам не будет.

– Неужели без драконицы не обойтись?

– Нет.

– Так и договоримся... – неохотно отозвался колдун. – Осталось выяснить, когда вас можно ожидать?

– Скоро.

– Знаете, тут и без вас хватает тех, кому хочется запустить в золото свои загребущие лапы, так что очень советую поторапливаться.

– Если то заклинание против ктрылов будет действенным, то мы вылетим уже сегодня.

– Ну, тогда слушайте...

То заклинание на странном шипящем языке, которое произнес Хаиб, я бы не смогла повторить с первого раза при всем своем желании – язык сломаешь, пока выговоришь эти слова, состоящие из невероятных сочетаний букв. К моему удивлению, драконы легко повторили эти странные слова, и колдун чуть усмехнулся.

– Летите, проверяйте, действует заклинание против ктрылов, или нет.

– Ждите нас... – отозвался дракон.

– Да, как вы нас отыщете? Мир велик, а где именно мы сейчас находимся – об этом вам вряд ли известно.

– Драконица придет к дарку, который сейчас с вами.

После этого связь оборвалась, и я снова оказалась сидящей на земле со связанными руками. Рядом стоял колдун, и на его обычно невозмутимом лице сейчас сияла довольная улыбка. Заодно и герцог подошел, и, без сомнения, потребует объяснений, потому как понимает, для чего колдун опрометью бросился ко мне. Похоже, предстоит неприятный разговор, ведь герцогу нужны подробности.

– Может, кто-то из вас скажет, что сейчас здесь произошло?.. – поинтересовался инквизитор. Вообще-то я могу его понять: отец Николас вряд ли способен понимать драконий язык и вмешиваться в драконьи разговоры, тем более что они, эти самые разговоры, посторонние слышать не способны. Все, что он мог видеть – так только то, что я сижу, уставившись в одну точку, и, возможно, что-то бурчу себе под нос, да и Хаиб в это же время наверняка выглядит немногим лучше, и потому любой сторонний человек, глядя меня и колдуна, поймет, что тут все далеко не так просто.

Пока я подбирала нужные слова, Хаиб решил взять дело в свои руки.

– Не произошло ничего особо странного или необъяснимого. Все дело в том, что та измененная внешность, которую вы видите у меня и господина герцога – она образовалась в результате некоего неудачного опыта. Увы, такое случается. Вернуть нам прежний облик могут только драконы, а договориться с ними можно лишь через эту женщину. Она, чтоб вы знали, дарк. Вот потому-то и пришлось выкрасть ее из дома супруга. Ну, а сейчас она достигла соглашения с драконами, так что они прилетят сюда и нам помогут.

Ну, и зачем Хаиб все это сказал? Лучше бы промолчал кое о чем... Хорошо еще, что колдун не стал посвящать инквизитора во все тонкости произошедшего (как видно, не счел это нужным, или же решил вести какую-то свою игру), но с отца Николаса хватило и того, что он услышал.

– Если дело действительно обстоит так, как вы сказали, то я получаю ответ на многие вопросы, и все укладывается в некую картину, притом достаточно неприятную... – протянул он. – Госпожа Черил, должен сказать, что сбываются мои самые неприятные подозрения в отношении вас, потому как дарки, насколько мне известно, могут легко общаться с драконами, этими богопротивными существами.

– Но что в этом плохого?.. – не выдержала я. Кажется, отец Николас относится к числу тех яростных ревнителей веры, от которых каждому стоит держаться как можно дальше. Впрочем, иные в Святую инквизицию и не идут. Мало мне неприятностей, тут еще одна на шею свалилась! Если выяснится, что отец Николас относится к числу фанатиков, то мне, увы, придется плохо.

– И вы еще спрашиваете?.. – а вот теперь инквизитор немного повысил голос. – Разве обычный человек, ведущий праведный образ жизни, способен говорить со зверьем и летающими тварями на их языке? Драконы изначально считаются творением Темных Небес, так что и дарки, приспешники этих летающих тварей, недалеко от них ушли. Если допустимо так выразиться, то я скажу просто: те и другие мазаны одним миром. Госпожа Черил, не ожидал от вас такого, право, не ожидал. Похоже, имея темноту в душе, вы собираетесь втереться в королевскую семью. Плохо. В свое время древние Правители сумели избавить людей как от драконов, так и от дарков, только вот с Темными Небесами так легко не справиться, потому как они то и дело посылают в мир своих подручных. Если я правильно понял, то госпожа Черил только что вела разговор с кем-то из этих отвратительных тварей, верно? Разве это не наглядное подтверждение того, что Темные Небеса уже вошли в ее плоть и кровь? Даркам не место среди людей, и это даже не обсуждается.

– По-моему, вы сгущаете краски... – заметил Патрик.

– Я всего лишь трезво смотрю на вещи и защищаю мир от тьмы. А вот вам, господин Патрик, в свое время следовало бы хорошо подумать о том, кого вы берете в жены. Демоны-искусители хитры и коварны, и вы попались на их удочку. Знали бы вы, сколько раз в инквизиции мы сталкивались с тем, как красивая женщина сбивает мужчин с пути истинного! Если вы до женитьбы не знали о том, что ваша невеста дарк, то это простительно, и вам в помощь нужны всего лишь молитвы очищения и покаяния. Ну, а в том случае, если вам было известно о таких вот... особенностях своей невесты, то вы сами грешник. Заблуждения в постулате веры более тяжки, чем отказ от нее.

– Вы нашли не совсем подходящее место и время, чтоб читать нам свои проповеди!.. – не выдержал герцог.

– Не вам, грешник нераскаявшийся, указывать мне, что я должен делать, а что нет!.. – отчеканил инквизитор. – Впрочем, таким отступникам, как вы, не поможет уже ничто.

– Хаиб, что ты узнал?.. – похоже, Его Светлость решил более не обращать внимания как на слова инквизитора, так и на него самого.

– Драконы прилетят... – коротко отозвался колдун.

– Когда именно?

– Обещали, что это произойдет скоро.

– Насколько скоро?.. – стал терять терпение герцог.

– Трудно сказать со всей определенностью, но насколько я успел рассмотреть тех летающих ящеров... Там явно были старейшины, причем из разных родов, а это может означать только то, что решение лететь сюда ими уже принято.

– А почему вы решили, что драконы, с которыми шел разговор, относятся не к одному роду?

– Когда они окажутся здесь, я могу указать вам на некие отличия, которые заметны только опытному глазу. Я же, как вы помните, отношусь к Ордену, который в старину боролся с этими летающими тварями, так что в состоянии замечать те мелочи, на которые не обращают внимания другие.

– Значит, мне опять придется ждать... – раздраженно произнес герцог. – Как мне все это надоело! Побыстрее бы вернуть себе прежний облик! Потом мне нужно мчаться в столицу, и сделать все, чтоб отвести от себя любые подозрения.

– Все будет, как вы скажете, господин... – почтительно наклонил голову Хаиб.

– Я все время думаю, кто вы такой... – инквизитор посмотрел на колдуна. – Хаиб с Востока... Увы, это мне ничего не говорит. Тем не менее, такой человек, как вы, не должен был ускользнуть от взора Святой инквизиции, а раз это произошло, то, скорей всего, ранее вас знали под иным именем. Не исключаю, что вас даже разыскивают... Ваша Светлость, не подскажете, кто он такой – этот человек, и как вы могли с ним спутаться?

– Кто ищет друга без недостатков, тот остается один... – пожал плечами колдун.

– Могу предположить, господин с Востока, что вас стоит отправить на костер даже раньше, чем находящегося здесь же господина герцога.

– Смерть – это стрела, пущенная в тебя, а жизнь – то мгновение, когда она до тебя долетит... – спокойно ответил Хаиб. – Пока еще моя стрела еще находится в полете. А вот вам лучше подумать о том, что стрела вашей жизни уже на излете.

– Смелое заявление... – отец Николас и бровью не повел. – Тогда может, скажете несчастному, приговоренному к смерти, как вы сумели уговорить драконов прилететь сюда? Что за причина, ради которой они согласны рисковать?

– А вы подумайте!.. – хм, такое впечатление, то Хаиб дразнит инквизитора.

– Что ж, извольте... – отец Николас задумался на несколько секунд. – Жертвоприношения я отвергаю сразу – ради нескольких человек (а больше здесь их просто нет) драконы бы сюда не полетели. Утерянные тайные знания – этого тут тоже нет. Откидываем еще пару теорий, как маловероятные и неприемлемые, и, значит... Неужели речь идет о золоте, единственной и постоянной любви драконов?! А ведь, пожалуй, так оно и есть! Насколько мне известно, только оно способно подвигнуть драконов на подобный прилет из неведомых далей! Неужели где-то рядом находится золото?! Вот это новость!

– Кто тебя просил высовывать язык?.. – рявкнул герцог на Хаиба. – Пошли отсюда, и пусть этот святоша посидит в одиночестве, а не то при словах о золоте он, кажется, лишился душевного покоя.

Колдун и герцог вновь направились к костру, а инквизитор о чем-то задумался. Охранники по-прежнему сидели где-то в стороне, а у нас с Патриком появилась возможность поговорить. Конечно, отец Николас слышал весь наш разговор, но сейчас нам не было до этого никакого дела.

– Патрик, мы с тобой, кажется, никогда не выберемся из неприятностей... – вздохнула я.

– Постараемся выкрутиться и в этот раз... – улыбнулся муж.

– Я себя уже сто раз отругала за то, что в тот день решила поговорить с Тарилой, хотя ты велел мне никого не принимать. Каюсь – не думала, что все так скверно закончится. Впредь обещаю быть послушной женой...

– Приятно слышать... – усмехнулся Патрик. – Учти – я запомнил твои слова! Кстати, что касается красотки Тарилы, то, кажется, все может скверно закончиться как раз для нее – принести в дом брата короля темный артефакт с целью воздействия на одного из членов этого благородного семейства... Если твоя бывшая подруга считала, что это все игра, то ей придется убедиться в обратном. Думаю, что в лучшем случае все закончится для семейства Ларес ссылкой в их самое дальнее имение и запретом покидать это место. Естественно – денежных убытков им тоже не избежать...

– Не могу сказать, что меня это огорчает. Кстати, хочу спросить – где ты так оцарапался? Вон, царапины идут по лбу и на щеке... Какой-то зверь оцарапал?

Дело в том, что у Патрика, и верно, на лице были подсохшие царапины – помнится, у одного из работников дядюшки Тобиаса были похожие ранения, когда его задела своими когтями бродячая собака.

– Ага... – согласился Патрик. Только эту кошку звали Розамунда.

– Что?!

– Все просто: я уже говорил, что когда мы приехали в загородный дом герцога Малк, то увидели там Валентайна и Розамунду, которые бурно выясняли отношения. Бывшая невеста, увидев меня, заявила Валентайну, что если он на ней немедленно не женится, то она сейчас же выйдет замуж за меня. Как видно, Розамунда рассчитывала напугать Валентайна этими словами, но тот лишь махнул рукой – мол, пожалуйста, делай, что пожелаешь, я только «за», от меня никаких возражений не будет! Тогда Розамунда сказала, что принимает мое предложение руки и сердца: как видно, милая девушка была уверена в том, что отказа от меня не получит, и даже более того – что я по-прежнему без ума от нее, и буду счастлив пойти к алтарю рука об руку. Делать нечего, пришлось сказать милой девушке, что я, вообще-то, уже женат, и разводиться не собираюсь.

– И что было потом?

– Не напоминай! Розамунда настолько разозлилась, что полностью потеряла над собой контроль, и едва не разодрала мне лицо – хорошо, что я вовремя отпрянул в сторону, а не то мог остаться и без глаза! Когти у нее, надо сказать, длинные, да и силой ее Боги не обделили.

– Почему она накинулась на тебя, а не Валентайна?

– Да кто вас, женщин, поймет! Кричала, что я нанес ей удар в самое сердце и разрушил надежды на будущее: похоже, Розамунда считала, что я всю свою жизнь готов нести любовь к ней, и ради объекта своей страсти согласен идти на любые безумства! И внезапно вместо восхищения, счастья и благодарности красавица слышит совсем иное... Как видно, простить мне это она не смогла – и вот результат! Кстати, ее тетушка, в свою очередь, попыталась разодрать своими когтями лицо Валентайна, но тот оказался куда проворнее меня, а чуть позже милых дам все же оттащили в сторону...

– Представляю, какой там был скандал!

– Не представляешь... – хмыкнул дорогой супруг. – Это было нечто!..

– Патрик, что теперь с нами будет?.. – я и сама не поняла, как у меня вырвался этот вопрос.

– Не беспокойся, как-нибудь выкрутимся, бывало и хуже!

Ох, хотелось бы в это верить...

Глава 23

Очередное послание от Нлий я получила ночью. Вообще-то спать сидя, да еще со связанными руками и ногами совсем неудобно, так что ни о каком сне не было и речи, и все это время я пыталась хоть как-то ослабить веревки на руках и ногах. К сожалению, мои попытки ни к чему не привели – охранники, которые нас связывали, свое дело хорошо знали, и потому освободиться у меня не вышло, несмотря на все старания. К тому же от долгого сидения в неудобной позе тело затекло, пальцы стали неметь, да и комары давали о себе знать. Если мы так просидим до утра, то у меня от укусов на лице живого места не останется! А еще очень хотелось пить, только вот воды нам никто не предлагал, и на наши просьбы не откликался. Конечно, я бы не отказалась и поесть, но пить хотелось куда сильнее.

Думаю, Патрик и отец Николас сейчас чувствовали себя ничуть не лучше, и если Патрик тоже пытался (пусть и безуспешно) справиться с веревками, то инквизитор помалкивал. Когда же Патрик негромко поинтересовался, отчего инквизитор не может помочь нам справиться с веревками, то отец Николс ответил с заметной досадой, что колдун словно изолировал способности и умение инквизитора, и восстановить утраченное никак не получается. Мол, словно поставлена какая-то преграда, и преодолеть ее пока что невозможно, несмотря на все старания отца Николаса. Теперь остается только ждать, когда действие колдовства ослабнет...

Что же касается герцога и колдуна, то они оба спали подле костра на лежанках из еловых веток, которые им приготовили охранники. Ну, а сами охранники сидели в отдалении, причем старались держаться подальше как от нас, так и от костра, и их можно понять – сейчас, когда герцог и колдун более не считали нужным таить свою внешность от посторонних, смотреть на эту парочку было не только жутковато, но и неприятно. А еще Хаиб наверняка позаботился о том, чтоб ни у кого из охранников не появилось даже мысли о том, будто они могут хоть что-то сделать против своих хозяев – недаром охранники не решаются даже сойти с того места, где они сейчас находятся. Единственное, чем они сейчас занимаются, так это время от времени подходят к затухающему костру, и бросают в него дрова, после чего охранники едва ли не бегом возвращаются на свое место – похоже, там они чувствуют себя хоть в какой-то безопасности.

– Слышишь меня?.. – я услышала голос Нлий в тот момент, когда в очередной раз пыталась ослабить веревки на руках.

– Не только слышу, но и вижу!.. – выдохнула я, на несколько мгновений забывая и о затекшем теле, и о коже, зудящей от комариных укусов. Зато перед моими глазами вновь появились отвесные серые скалы, кое-где покрытые пятнами зелени, где-то далеко внизу была земля... Такое впечатление, будто драконица взлетала вверх, и мое сердце невольно забилось от невыразимо-счастливого ощущения полета.

– Старейшины просили передать, что договор вступил в силу... – продолжала Нлий. – С помощью заклинания, которое нам дал тот человек, мы только что прогнали двух ктрылов. Жаль, что ты не видела, как они бежали от нас!

Удивительно, но в обычно беспристрастном голосе драконицы чувствовалась настоящая радость. Выходит, Хаиб не обманул. Что ж, хоть одна хорошая новость.

– Наконец-то! Значит, эти огромные бродячие ящерицы вам больше не опасны?

– Мы их только прогнали, но ктрылы пока что не уходят из наших мест. Скоро мы прилетим к вам за золотом и второй частью заклинания.

– Нлий, передай своим – я не доверяю этому человеку, который говорил с вами.

– Я ему тоже не доверяю.

– Когда вы прилетите?

– Скоро. Ты к тому времени будешь свободна от пут, которыми тебя связали?

– Думаю, да.

– Хорошо.

– Сколько драконов прилетит с тобой?

– Несколько... – похоже, еще не определилось окончательное количество тех крылатых ящеров, что появятся здесь. Что ж, это понятно – золото слишком тяжелый металл, даже половину тех спрятанных сокровищ одному дракону никак не утащить, особенно если учесть то расстояние, которое драконам предстоит преодолеть.... Кроме того, если я правильно поняла, Нлий пока не хочет говорить мне лишнего, опасаясь, как бы наш разговор не услышал Хаиб.

– Но как ты меня отыщешь?.. – задала я давно интересующий меня вопрос. – Или я у вас что-то вроде маяка, свет которого видят корабли?

– Можно сказать и так.

– Вот еще что – сейчас мы находимся в лесу, и вокруг хватает высоких деревьев... Возможно, вы как-то сумеете приземлиться среди этих деревьев, но вряд ли сумеете вновь взлететь, ведь у вас большие крылья, и раскрыть их тут никак не получится!

– А там есть деревья с толстыми и крепкими стволами?

– Да.

– Хорошо, жди нас... – драконица не стала продолжать разговор, и в следующее мгновение я снова оказалась в темноте, которую немного освещало пламя затухающего костра. Все та же ночь, покой и тишина... Хотя нет: ко мне со всех ног спешит колдун, на ходу протирая ладонями заспанные глаза – похоже, он только что проснулся. Что ж, неудивительно – как видно, Хаиб заранее сделал так, чтоб он сумел пробудиться едва ли не в тот же миг, когда я сумею связаться с драконами, или же если они выйдут со мной на разговор. Теперь этот человек намеревался выяснить, о чем шла речь у нас с Нлий.

– Что они тебе сказали?.. – поинтересовался Хаиб, остановившись напротив меня.

– Вы о чем?.. – буркнул Патрик. Он, в отличие от колдуна, не понял, что я только что разговаривала с драконами.

– Женщина знает, о чем я ее спрашиваю... – Хаиб не сводил с меня взгляда. – Ну, отвечай на вопрос!

– Вначале развяжите... – у меня окончательно затекли руки, и едва ли не полностью одеревенело тело, уже несколько часов находящееся в неудобной позе, так что сейчас мне, прежде всего, хотелось избавиться от пут, а не вступать в вежливые беседы. Конечно, колдуну вряд ли понравятся мои слова, но я не была настроена на просьбы и уговоры, которые Хаиб, скорей всего проигнорирует. – А вот когда развяжете, тогда и поговорим.

– Женщина, ты забываешься!.. – рявкнул колдун. – От тебя мужчина требует ответа, так что говори то, о чем тебя спрашивают!

– Мало ли кто и что требует... – я старалась, чтоб мой голос оставался спокойным. – Чтоб вы знали – я тоже не в восторге от всего происходящего, и потому давайте придем к соглашению. Вы развязывайте нас, после чего...

– Женщина, ты еще осмеливаешься ставить мне какие-то условия?! – кажется, колдун стал терять самообладание, но в этот момент к нам подошел герцог Малк, которого разбудили наши голоса.

– Что происходит?.. – раздраженно поинтересовался он. – Устроили тут гвалт посреди ночи!

– Я требую, чтоб нас развязали!.. – а вот теперь и мне пришлось повысить голос.

– Вы находитесь не в тех условиях, чтоб требовать даже самую малость!.. – судя по недовольному тону, герцог был немало возмущен. К тому же его еще и разбудили посреди ночи, а подобное никак не способствует хорошему настроению и принятию взвешенных решений. – Что касается ваших, так называемых требований... Посидите до утра, а там я решу, как с вами поступить.

– Господин, эта женщина только что общалась с драконами, и не желает говорить, о чем шла речь!.. – кажется, у колдуна стали сдавать нервы.

– Вот как?.. – герцог уставился на меня. – Могу я узнать, в чем дело? Предупреждаю: я не намерен выслушивать бабские капризы!

– Развяжите нас, а потом поговорим.

– Вначале отвечай, а я решу, стоит вас развязывать, или нет... – скривился герцог. – Хотя всей вашей троице не помешает посидеть связанной денек-другой, причем без еды. Если вы уже забыли, то сообщаю, что церемониться с врагами я не намерен. Попытка меня схватить провалилась, так что благодарите меня уже за то, что вы все еще живы. Посидите, подумайте, тем более что подобное очень способствует прояснению ума и трезвости мысли. Ну, а если будете вести себя спокойно, то завтра к вечеру, возможно, вас и развяжем.

Ну, это уже слишком! Находиться еще столько времени в столь неудобной позе, да еще и с беспрерывно кусающими комарами – да я столько просто не выдержу! Впрочем, Патрик и инквизитор вряд ли сейчас чувствуют себя немногим лучше меня.

– А я сказала, чтоб вы нас развязали, иначе никакого разговора не будет.

– Вот даже как?.. – настроение герцога, и без того далеко не благодушное, испортилось окончательно. – Я не люблю условий и ультиматумов. Все будет только так, как я сказал, или никак. Ты сию же секунду отвечаешь на вопросы, или твоему кавалеру придется не просто плохо, а очень плохо. Потом что-то исправить будет уже невозможно. Учти, я не шучу.

– А теперь послушайте меня... – теперь уже и я не хотела отступать. – Если вы вздумаете осуществить свои угрозы, то я сию же секунду скажу драконам, что все слова о сокровищах – это ложь, которую вы меня заставили сказать, а на самом деле тут ничего нет. Поверьте – после этого они уже никогда не поверят мне, что бы я им ни говорила, не клялась, и как бы ни утверждала обратное. Конечно, в этом случае вы меня вряд ли оставите в живых, но зато вы, господа хорошие, колдовска парочка, до конца своих дней будете прятаться по углам, боясь лишний раз высунуть нос на свет. Впрочем, я и сейчас могу лучше всякой гадалки предсказать ваше будущее. Так вот, жизнь каждого из вас двоих в том драконьем обличии вряд ли будет долгой, и, скорей всего, вас ждет костер, а то и что похуже – о возможных подробностях печального окончания жизни колдунов и грешников вам может во всех подробностях поведать присутствующий здесь господин инквизитор. У него в этом деле, думаю, накоплен неплохой опыт, так что ему ничего не стоит довольно подробно и во всех подробностях поделиться с вами тем, что он ранее уже наверняка не раз видел.

– Ты смеешь мне угрожать?! – в руках у герцога появился короткий кинжал. – Это уже переходит все границы!

– Не стоит размахивать кинжалом, сделаете только хуже... – усмехнулась я, глядя в побелевшие от гнева глаза Его Светлости. – Я ж не та актриса, которая случайно узрела вас в драконьем виде – это ей вы горло разодрали, прикопали тело бедняжки в укромном месте, и умудрились выйти сухим из воды, а со мной такое не пройдет. Драконы полетят именно ко мне, вернее, в то место, где я нахожусь сейчас, а если меня вдруг не окажется на этом свете, то лететь им будет некуда – они ж просто не знают, куда им следует держать путь, потому как мертвое тело им не скажет ничего! Так что у меня есть все основания предполагать, что после моей смерти вы будете ждать визита этих крылатых ящеров всю свою оставшуюся жизнь.

Воцарилось короткое молчание, только вот герцог Малк и колдун смотрели на меня так, словно были готовы раз и навсегда стереть с лица земли. Не сомневаюсь, что у герцога просто руки чесались провести кинжалом по моему горлу, а колдун – тот, если бы мог, то испепелил бы взглядом. Не сомневаюсь, что эти двое именно так бы и поступили, только вот все их намерения перевешивали мои слова о том, что я в любой момент могу сказать драконам о том, что им тут делать нечего.

– Господин... – почтительно заговорил колдун после небольшой паузы. – Господин, на Востоке говорят: величайшее несчастье – нуждаться в помощи людей, достойных нашего презрения. К несчастью, сейчас мы имеем дело как раз с подобной бедой. Эта женщина пока что нужна вам, так что прошу вас согласиться с ее условиями.

– Она не просит, а требует, и это недопустимо!

– Тем не менее, примите добрый совет – сделайте то, что она просит.

– С чего это ты вдруг стал таким добрым?

– Не стоит подвергать риску наше дело из-за капризов глупой женщины. Всем известно: женщина много говорит, да мало думает. Ну, а о последствиях своих поступков эти особы совсем не задумываются. Господин, я понимаю ваши чувства, но взываю к вашей рассудительности. Конечно, вы можете меня не слушать, но на Востоке...

– Ну, и какую очередную глупость говорят на твоей родине?

– Только терпеливый закончит дело, а торопливый упадет... – чуть развел руками колдун.

– Ты считаешь для себя возможным давать мне советы?!

– Я уже какое-то время нахожусь рядом с вами, и потому беру на себя дерзость сказать: настоящим другом следует считать того человека, который убирает камни и тернии с твоего пути.

– Хаиб, ты забываешься... – в голосе герцога появились презрительные нотки. – Это ж надо такое придумать – назвать себя моим другом!.. Запомни: ты просто слуга, и не более того. Что же касается этих... Так и быть, я проявлю милость, прикажу развязать их.

– Это мудрое решение, господин... – Хаиб почтительно склонил голову, но в этот момент инквизитор подал свой голос.

– Надеюсь, что снимите веревки и с меня. Ваша Светлость, обещаю ничего не предпринимать против вас и вашего спутника.

– С чего вдруг такая доброта?.. – съязвил герцог. – Просто не верится, что я могу услышать от инквизитора столь милостивое предложение! Еще совсем недавно вы так стремились встретиться со мной, что кинулись следом, дорогу чуть ли не вынюхивали, за нами в лес направились, тут ловушку поставили, хвалились своим умением в знании темных наук... И вдруг решили прикинуться овечкой? Да кто ж поверит таким лицемерным святошам, как вы? Даже недалеким людям известно, что служителям святого отдела расследований еретической греховности для достижения своей цели разрешено даже лгать!

– Перестаньте... – спокойно отозвался тот. – Сейчас я не считаю, что имеется необходимость принимать к вам насильственные меры – обстоятельства изменились. Все можно решить куда проще и к обоюдному согласию. Насколько я понял, речь идет о золоте, а оно бы очень пригодилось нашей матери-церкви.

Так, похоже, появился еще один желающий запустить свои руки (причем поглубже) в сокровища драконов. Можно подумать, мало тех алчущих, что уже есть! Впрочем, чего-то подобного следовало ожидать – блеск желтого металла дурит головы едва ли не всем.

– Ну да, когда дело пахнет прибылью, то сразу же появляются церковники – у них просто нюх на деньги... – с этими словами герцога я была полностью согласна.

– А я вам повторяю – возможно, обстоятельства сложатся так, что мы сумеем каким-то образом договориться, и вы сможете спокойно вернуться в столицу, а дело против вас закроют... – продолжал отец Николас. – Более того – с вас будут сняты все обвинения. И вот еще что: как вы понимаете, в эти края я прибыл не в одиночестве, но большая часть тех, кто приехали со мной, остались в деревне. Так вот, я смогу уговорить тех людей уехать из этих мест и через какое-то время ждать меня в оговоренном месте. Ну, а у вас появится полная свобода действий.

– С чего вдруг такая доброта? Такая речь куда больше подходит доброму и всепрощающему дядюшке, а не праведнику-инквизитору.

– Моя, как вы ее назвали, доброта, напрямую зависит от щедрости дарителя.

– Ясно – все дело в деньгах, а вы, господа святоши, любите золото ничуть не меньше, чем придорожные бандиты, да и хватка у вас ничуть не слабее... – сделал вывод герцог и повернулся к колдуну. – Хаиб, что скажешь?

Тот, вместо ответа, присел напротив отца Николаса, и какое-то время смотрел ему в глаза. Затем он несколько раз провел рукой над головой инквизитора, после чего повернулся к герцогу.

– Ваша Светлость, думаю, что словам этого человека можно доверять. Его тоже интересует золото, и до того времени, пока оно не попадет к нему в руки, он вряд ли предпримет что-то против нас. Однако считаю необходимым предупредить его, что если я замечу какие-либо колдовские действия с его стороны, то...

– Никаких враждебных действий с моей стороны не будет... – инквизитор перебил Хаиба.

– Что-то мне плохо в это верится, но, тем не менее, попробую пойти вам навстречу... – неохотно произнес герцог. – Хаиб, развязывай всех троих, но, как понимаешь, все дальнейшее будет идти под твою ответственность и постоянный присмотр – если тебе покажется подозрительным хоть что-то...

– Я все понял, господин.

Менее чем через минуту я пыталась растереть свои искусанные комарами руки, которые затекли и почти не двигались. Заодно негнущимися пальцами смахнула со своего лица комаров, раздувшихся от выпитой крови. Ох, до чего же все кости болят и тело ноет, и это не говоря о том, как зудят комариные укусы! Не хочется даже думать о том, что могло случиться, если б я оставалась в таком состоянии еще сутки!

– Долго я еще буду ждать, когда ты соизволишь ответить на мой вопрос?.. – раздался над моей головой недовольный голос герцога. – Или мне его еще раз повторить?

Делать нечего, пришлось рассказать о своем разговоре с Нлий, тем более что наше общение с драконицей было очень коротким, и особо расписывать тут нечего. Кажется, герцог с колдуном ожидали услышать от меня что-то большее, но им пришлось удовлетвориться тем, что есть. Уж не знаю, поверили они мне, или нет, но колдун задал мне единственный вопрос:

– Когда драконы сюда прилетят?

– Трудно сказать. Наверное, дня через три – все же им надо преодолеть немалое расстояние...

– Понятно... – недовольно отозвался колдун. Похоже, он надеялся на то, что увидит драконов едва ли не завтра. Ничего, пусть подождет немного.

Не говоря ни слова, герцог и колдун отправились к своему месту возле затухающего костра, а нам только и оставалось, как направиться к охранникам, сидящим в отдалении. Те встретили нас насторожено, но все же поделились едой и, главное, водой. Оказывается, неподалеку, в крохотной низине, находилось нечто вроде довольно большой лужи, вода из которой годилась для питья. Водица, конечно, была темноватой, и ощутимо пахла торфом, да и на вкус чуть отдавала болотом, но нам сейчас не до того, чтоб недовольно крутить носом – как говорится, спасибо уже за то, что имеется. Разговаривать с нами охранники не стали, но и у нас не было особого желания общаться, как, впрочем, и у них с нами, так что мы очень быстро уснули, устроившись на подстилке из лапника. Правда, уже засыпая, мне подумалось – судя по лицам охранников, им больше всего хочется как можно быстрей уйти как из этих мест, так и со службы господина герцога, с которым, как оказалось, дела обстоят совсем непросто...

Утром нас бесцеремонно растолкал Хаиб, причем в этот раз он обратился к отцу Николасу.

– Вот что, уважаемый... – заговорил он. – Я тут поставил вокруг стену невидимости, так что не советую пытаться вредить нам.

– Мы же договорились...

– Одна ложь покроет сорок правд... – отмахнулся колдун. – Я уже давно разучился верить людям на слово. Сразу предупреждаю – если замечу, что вы пытаетесь сделать что-то против меня или господина... Тут уж, как у вас говорят, не обессудьте.

– Можете не брать на себя излишний труд – я не собираюсь предпринимать что-либо против вас.

– Правильней сказать – пока что не собираюсь... – усмехнулся колдун. – Учтите – я с вас глаз не спущу! И вот еще что... Отойдите от охранников, найдите себе другое место, и сидите там безвылазно.

– Если называть вещи своими именами, то необходимо, чтоб мы все время были у вас на виду?.. – буркнул Патрик.

– Да... – холодно ответил колдун. – И не вздумайте совершить даже попытку побега – подобное для вас закончится очень плохо, в этом можете мне поверить.

– Еще что от нас требуется?.. – поинтересовался инквизитор.

– Пока все. Что понадобится, скажу.

Глядя на удаляющегося колдуна, отец Николс усмехнулся:

– Похоже, почтенный герцог со своим слугой не желают, чтоб мы, скажем так, нашли общий язык с его охранниками. Ладно, по мелочам возражать не стоит. Давайте отойдем в сторону – я тут уже присмотрел неплохое место.

Неплохое место оказалось тремя поваленными деревьями, которые упали так, что образовали на земле нечто похожее на треугольник. Конечно, места внутри этого треугольника было не очень много, но, тем не менее, оно давало небольшую иллюзию уединения. Сейчас мне бы хотелось о многом переговорить с Патриком, но присутствие инквизитора заставляло быть сдержанной. Что же касается отца Николаса, то он намеревался прояснить для себя многие вопросы, и, не теряя времени, сразу же приступил к моему допросу.

– Давно вам известно, что эти двое – оборотни?.. – кивнул инквизитор в сторону герцога и колдуна.

– Не очень.

– А точнее?

– Послушайте... – вздохнула я, прекрасно понимая, что отец Николс вряд ли мне поверит, а потому мне следует говорить что-то достоверное, осторожно перемешивая правду, ложь и собственную выдумку, лишь бы обмануть инквизитора. Надеюсь, что Патрик поймет меня правильно. – Послушайте, меня украли из дома мужа, увезли неизвестно куда, сообщили о моих необычных способностях, заставили разговаривать с драконами, и понятно, что вряд ли оставят в живых, как только отпадет необходимость в моих э-э... услугах... Как вы думаете, когда я узнала, что эти двое – оборотни? Да как только их увидела.

– Эти грешники не упоминали, когда приобрели столь страшный вид?

– Не знаю... – пожала я плечами. – Но как я поняла из их обмолвок, это произошло не так давно, и с той поры они занялись поисками дарка. В результате нашли меня...

– Оборотни с внешностью дракона и дарк... – протянул инквизитор. – Когда эти двое находятся на расстоянии от вас, то их нынешняя внешность ужасает, но когда они приближаются к вам, то приобретают прежний облик. Все так, как и написано в старых книгах. Это было бы интересно, если б не показывало, к чему приводит отступление человека от пути истинного.

Я в ответ лишь покачала головой, но отец Николас не нуждался в моем мнении по этому вопросу, и продолжал:

– Если вы говорите мне правду, то тут все просто: эти двое заигрались в драконье колдовство, и несколько перегнули палку, в результате чего у них не получается вновь перекинуться в человека. Можно сказать, перед нами хрестоматийный случай печальных последствий недостаточно умелого обращения с черной магией. Я не очень хорошо разбираюсь в этом вопросе, но, насколько мне известно, иногда последствия подобных колдовских ошибок в применении драконьей магии можно снять только при помощи драконов. Ну, а для того, чтоб вести переговоры с этими богомерзкими тварями – тут и нужен дарк... Драконы, эти крылатые твари, они отличаются редкой жадностью, и, несмотря на свою крайнюю нелюбовь к людям, за хорошее вознаграждение согласятся помочь даже своим врагам. Похоже, мы сейчас имеем дело как раз с одним из таких случаев. Я не ошибся?

– Наверное, так оно и есть... – очень надеюсь, что мой голос прозвучал достаточно искренне.

– Свою свободную волю эти двое добровольно подчинили тьме. В ней они и сгинут, увы.

– Ничего не имею против!.. – искренне вырвалось у Патрика.

– Безбожные существа, что с них взять... – подосадовал отец Николас. Не знаю, что подумал Патрик, услышав эти слова, но у меня создалось впечатление, что под это определение попадаю и я.

– У меня создалось такое впечатление, будто вы в чем-то подозреваете мою жену... – нахмурился Патрик.

– Буду честен... – вздохнул отец Николас. – Я еще точно не определился, хотя к этим грешникам и вашей супруге нельзя подходить с одинаковой мерой. Известно, что без греха человека нет, и потому раскаяние и покаяние необходимы в жизни, а иначе, как говорится, все дозволено, что мы в данном случае и наблюдаем.

Какое-то время инквизитор молчал, я тоже помалкивала, но было ясно, что к этому человеку мне следует относиться со всей осторожностью. Кажется, он не менее опасен, чем герцог и колдун. Не знаю, какие мысли бродили в голове у этого человека, но чуть позже он заговорил вновь.

– И давно вам было известно о своих гм... скрытых талантах?

– Да я о них ранее вообще представления не имела!

– Как они сумели вас отыскать? Считалось, что дарки исчезли с лица земли едва ли не вместе с драконами.

– Похоже, никуда они не пропали... – устало произнесла я. – Просто люди живут, и не знают о своих э-э... необычных способностях. Надо только хорошо поискать (а именно этим и занимались те двое) – тогда при большом желании и должной настойчивости еще можно отыскать дарка, хотя это непросто...

– Можно подробнее?.. – поинтересовался инквизитор.

– Как именно эти двое искали дарка – на этот вопрос у меня нет ответа. Если это вам так интересно, то детали нужно спросить у той парочки, что сейчас сидит у огня, только вот от них вы вряд ли дождетесь правды. Могу сказать одно: как я поняла из обрывков разговоров, тех людей, кто может общаться с драконами, осталось совсем немного, а поиски таких... уникумов занимают немало времени. Именно потому герцог и пошел на такой риск – украсть меня из дома супруга, ведь поиски кого-то еще могли затянуться на неопределенный срок, а его у этой парочки времени на подобное просто не было.

– Да, Святая инквизиция не сумела в свое время полностью выкорчевать все дурные корни... – сделал вывод отец Николас. – Что ж, впредь это будет нам наукой.

Хм, тут и без долгих пояснений понятно, что к дурным корням меня можно отнести напрямую. Да уж, невесело...

– К чему все эти вопросы?.. – не выдержал Патрик.

– У меня нет ответов на многое, и потому ваша супруга должна кое-что прояснить. Я понимаю, что вы сын герцога, но, тем не менее, попрошу вас не вмешиваться в мой разговор с вашей супругой.

– На мой взгляд, это не разговор, а допрос.

– Считайте, как вам будет угодно, но попрошу вас мне не мешать – я занимаюсь тем нелегким трудом, который возложила на меня наша мать-церковь, и не выношу, когда мне мешают.

– Лучше бы Святая инквизиция разобралась с невесткой графа Ларес, которая воспользовалась темным артефактом для того, чтоб вывести мою жену из дома, прямо в лапы к похитителям!.. – возмущению Патрика не было предела. – Думаете, та молодая особа сама пошла на такое? Как бы ни так: всем известно, что граф Ларес, отец ее мужа, сторонник герцога Малк, и явно замешен во всей этой истории!

– Не сомневайтесь – Святая инквизиция уже начала расследование по этому делу... – отозвался отец Николас. – Не знаю, сумеет ли доказать свою непричастность граф Ларес, во всяком случае, для этого ему придется хорошенько постараться. Зато его невестке наверняка придется несколько лет провести в отдаленном монастыре, очищая душу покаянными молитвами – в этом у меня нет ни малейших сомнений. Надеюсь, несколько лет строгого поста и воздержания наставят ее на путь истинный.

Что ж, все ясно: граф Ларес, скорей сего, все же сумеет откупиться, выплатив инквизиции (а заодно и короне) кругленькую сумму, а вот прелестную Тарилу никто защищать не рвется: она, конечно, очаровательна, но в семействе Ларес появилась не так давно, и в случае чего от нее всегда можно откреститься – мол, склонности и пристрастия этой юной особы нам пока что неизвестны, и если она оказалась вовлеченной в какую-то неприятную историю, то мы очень и очень разочарованы. Более того – как бы семейка мужа не представила свою новую родственницу главной обвиняемой. Конечно, девицу жалко, но тут уж ничего не поделаешь – кому-то надо ответить за случившееся! Что ж, Тарила, ты сама во многом виновата – не надо было соглашаться на всякие подозрительные предложения, пусть они даже прозвучали из уст твоего нового родственника. Ты уже большая девочка, и с самого начала должна была хорошо понимать, чем может закончиться выполнение столь странного поручения.

– Если я правильно понял, то за золото драконы вернут этим двоим их прежний облик?.. – инквизитор и не думал прекращать свои расспросы.

– Да.

– И вы не стали возражать, и решили помочь?

– А что я могла сделать? Взывать к их совести? Извините, но когда какой-то человек внезапно приобретает жутковатые черты дракона, и он понимает, что может остаться таким до конца своих дней... Сомневаюсь, что в этом случае подействуют уговоры.

– Вы недооцениваете слово Божье... – заметил инквизитор.

– Вот и воздействуйте на них увещеваниями и проповедями, а у меня это не получилось!.. – почти что огрызнулась я.

– Откуда у них золото?.. – этот вопрос настолько интересовал отца Николаса, что он даже оставил без ответа мой выпад.

– Как я поняла, это какой-то старый клад, или вроде того... – пожала я плечами. – Поинтересуйтесь об этом у колдуна.

– Кстати, что вы знаете об этом человеке?

Разговор с инквизитором был долгим. Он, можно сказать, вцепился в меня, как клещ, выспрашивая интересующие его подробности. Надо признать, что мне пришлось нелегко, но хочется надеяться, что я не совершила уж очень больших ляпов. А еще я дождаться не могла, когда у отца Николаса закончатся вопросы. Инквизитор замолк лишь тогда, когда мое терпение было уже на исходе.

– Думаю, что вы не сказали мне всей правды, и многое утаили... – сделал вывод инквизитор. – Но с этим мы разберемся позже – надеюсь, что вы хотя бы не солгали мне в главном.

– Что вы намерены делать?.. – спросил Патрик.

– Исполнять свой долг... – пожал плечами инквизитор.

Да уж, весьма многозначительное заявление. Я уже поняла, что отец Николас будет ждать того момента, когда увидит золото, а потом... Мне трудно судить, как он тогда поступит, но ясно – инквизитор сделает все, чтоб не позволить хоть кому-то забрать сокровища. Что ж, пусть прикидывает, что тут можно сделать, но драконам он не соперник. Лично мне хочется только одного, чтоб не трогали нас с Патриком.

Медленно текло время, заняться было нечем. Правда, трое охранников, в отличие от нас, были заняты делом – как видно, Хаиб каким-то образом сумел пригнать сюда небольшого кабанчика, так что слуги герцога уже успели его заколоть, снять шкуру, разделать, и теперь готовили мясо на костре. Вокруг стоял умопомрачительный запах готовящегося на огне мяса, дым отгонял комаров, светило солнце, и не хотелось думать ни о чем плохом. А еще я заметила, что охранники сейчас не очень-то беспокоились о том, что их заметят посторонние – как видно колдун был уверен в том, что стену невидимости, которую он поставил, не пробьет никто.

Днем к нам подошел Хаиб, и, не обращая внимания на нас с Патриком, обратился к отцу Николасу:

– Сюда подходят люди, причем их то ли семь, то ли восемь человек. Как я понимаю, это те, кто прибыл с вами, и среди них наверняка несколько человек из той деревни, где вы остановились. Так вот, начинайте выполнять то обещание, что вы нам дали – идите к ним, и скажите, чтоб убирались отсюда как можно дальше, и чтоб никого из них тут и близко не было. Свидетели нам не нужны.

– Хорошо... – поднялся на ноги инквизитор. – Я, разумеется, сделаю все возможное, но...

– Никаких «но»! Главное – помалкивайте о том, что происходит здесь. И вот еще что – с вами пойдет один из наших охранников. Он запомнит все, что вы скажете своим людям, и потом передаст нам, так что советую придерживаться тех обещаний, что вы нам уже дали. И не советую попытаться обвести вокруг пальца охранника – я буду видеть и слышать все, о чем у вас пойдет речь.

– Вот даже как?

– А вы ожидали чего-то другого?

– Вы мне не верите?.. – приподнял брови инквизитор.

– Нет... – согласился Хаиб. – И вы бы мне не поверили, оказавшись на моем месте.

– Возможно, но я не собираюсь вас обманывать.

– Как раз это мы и узнаем...

Глядя на то, как уходит инквизитор, колдун обратился ко мне:

– Женщина, о чем ты говорила с этим человеком?

– Да так...

– Если помнишь, мы однажды договаривались о том, что можем быть полезны друг другу. Так что я жду правдивый ответ.

Верно, как-то у нас с Хаибом был подобный разговор, только сам колдун не очень-то желает мне помогать даже в малости, но от меня требует исполнения договоренности. Впрочем, если принять во внимание привычки этого человека, то ничего иного от него ждать не стоит. Пожалуй, Хаибу можно пересказать кое-что из нашего разговора с отцом Николсом, тем более что колдун и сам прекрасно догадывается, о чем у нас может идти речь.

– Инквизитор подозревает вас в занятиях темным колдовством, и задает соответствующие вопросы...

Больше я ничего не успела сказать, потому как внезапно услышала, как меня зовет Нлий, а в следующий момент увидела и ее. Драконица летела над морем, вернее, пересекала береговую линию, и я увидела далеко внизу отвесные скалы, о которые разбиваются высокие волны, образуя белые шапки пены, а далее виднелась безоглядная синева океана. Ясно, что Нлий вновь покидала свой континент, но в этот раз в небе она была не одна, рядом летели еще драконы. Похоже, через какое-то время нам стоит ожидать гостей...

– Мы летим к тебе... – раздался голос Нлий, и после этого на моих глазах исчезла синева бездонного неба и бесконечная гладь моря, и я вновь оказалась все там же, в лесу. Наше общение с драконицей длилось всего несколько мгновений, о чем я искренне жалею. Хотя не стоит себя обманывать – я была рада вновь увидеть драконицу, но мне невероятно жаль, что я не ощутила в этот раз то потрясающее чувство полета, которое невозможно забыть, испытав его хоть однажды.

Зато колдун за эти несколько мгновений, пока Нлий говорила со мной, успел каким-то непонятным образом услышать наш разговор, и сейчас не мог скрыть своей радости.

– Наконец-то хоть одна хорошая новость! Получается, что через день-другой драконы будут здесь! Женщина, сколько драконов направляется сюда?

– Я не рассмотрела. Просто не успела...

– Чего иного можно ожидать от глупой женщины?.. – на ходу бросил мне Хаиб, направляясь к герцогу, который предпочитал проводить время у костра. Ну, ушел – и хорошо, а не то все эти люди мне настолько надоели, что видеть их лишний раз не хочется!

– К нам действительно летят драконы?.. – спросил Патрик.

– Да, и я опасаюсь, что ничего хорошего нас с тобой не ждет. Герцогу не нужны свидетели, так что...

– Вообще-то инквизитор немногим лучше... – невесело усмехнулся Патрик. – До сей поры понять не могу, то ли меня ему навязали, то ли его мне! Уж если так вышло, что герцогиня Тирнуольская была вынуждена обратиться за помощью к Святой инквизиции, то без своего человека они меня оставить не могли. Поверь – это достаточно опасный человек.

– Я уже поняла. Кажется, я у него на подозрении, и отец Николас так просто не отстанет. Мне только и остается, как надеяться на счастливый случай.

– Может, их стравить их между собой?

– А как?

– Давай подумаем...

Инквизитор вернулся через полчаса. Нам он ничего говорить не стал, но и колдун к нам не подошел, а это значит, что отец Николас запретил своим людям подходить к этому месту. Какое-то время инквизитор молчал, а затем заговорил.

– Надеюсь, вы понимаете, что должны оказывать мне всемерную помощь? Ваш прямой долг – стоять на страже интересов нашей матери-церкви.

– Разумеется... – кивнул головой Патрик. – Мы всецело в вашем распоряжении.

– Я же, в свою очередь, обещаю сделать все, чтоб ваше наказание за общение с этими отступниками веры не было уж очень тяжелым... – продолжал инквизитор.

– Это очень любезно с вашей стороны... – надеюсь, что в моем голосе отец Николас не заметил сарказма. Я так и знала, что гм... противоборствующие стороны попытаются втянуть нас в свои распри, и все это может кончиться весьма невесело.

– Вам не помешает знать то, что колдун, которого вы знаете под именем Хаиб – он очень опасен... – вещал отец Николас.

– Я это уже успела понять.

– Боюсь, вы знаете далеко не все... – чуть усмехнулся инквизитор. – Изучение того, что находится в подвале загородного имения герцога Малк, показало, что какое-то время там обитал достаточно сильный маг, о котором Святой инквизиции было ничего не известно. Увы, но знатное имя герцога Малк не давало возможности ранее всерьез проверить слухи относительно его помощника. К сожалению, в нашей стране по сей день хватает доморощенных ведьм и колдунов, и до многих из них добраться сложно, но если они не переходят определенные границы, и занимаются только лечением больных и немощных, то Святая церковь готова их терпеть, хотя и не скажу, что подобное может нравиться богобоязненным людям...

Мне невольно вспомнилась старая ведьма Ульри, у которой мы оставили оборотня Вафана. Хочется надеяться, что в той глуши их никто и никогда не достанет.

Меж тем инквизитор продолжал:

– Сильные маги ниоткуда не появляются, да и слухи о них расходятся куда шире, чем им бы того хотелось, а раз так, то можно было попытаться выяснить, кто это такой. По рассказам слуг, да и по множеству мелочей можно было понять, что это человек с Востока, но имя Хаиб там распространено достаточно широко, но ни о каком сильном маге по имени Хаиб Святой инквизиции неизвестно. Однако вчера, слушая разглагольствования этого человека, я услышал об Ордене, и все сразу стало на свои места. Если вы не знаете, что в незапамятные времена Орден занимался богоугодным делом – истреблением драконов.

– А как они это делали?.. – не выдержала я.

– Ясно, что о гуманизме тут речи не шло... – пожал плечами инквизитор. – Истребление – оно и есть истребление, в этом смысле к ним претензий нет. Беда в том, что помимо своей основной задачи орденцы стали заниматься черным колдовством. Первое время на их дела смотрели, как на вынужденную необходимость – ведь именно колдовство Ордена внесло немалую часть в уничтожение драконов на земле. Естественно, что Орден имел с этого дела неплохой доход, хотя орденцы утверждали обратное, изображая из себя едва ли не святых праведников. Продажа скелетов драконов, их шкур, зубов, костей, приготовление магических снадобий из тел убитых ящеров... На это всегда был спрос, и если орденцы не брали деньги, то они просили за свой товар немалые услуги, а это тоже стоит немало, так что влияние Ордена росло, а орденцев приглашали в разные страны для уничтожения драконов. Надо отдать этим людям должное – драконов истреблять они, и верно, умели. Но шли годы, века, и постепенно драконы исчезли с лица земли, а Орден, в виду отсутствия летающих ящеров, приспособился к другой жизни. Раз в мире больше нет драконов (во всяком случае, в подавляющем большинстве стран), то можно жить черным колдовством, но при этом сохраняя среди орденцев знания о тех летающих ящерах... Так Орден и существовал, осеняемый многовековым страхом и великим почтением – а то как же, истребители драконов и колдуны! Их боялись и почитали, не решались перечить. Беда в том, что в связи с отсутствием драконов, орденцы стали все больше увлекаться черной магией, а потом дошло и до кровавых ритуалов, а подобное нравится далеко не всем. Проще говоря – по отношению к Ордену стали присутствовать страх и неприязнь. Об этом рассказывать можно долго, но несколько лет назад умер Владыка одной из стран Востока, где нашли себе приют орденцы, а новый Владыка более не желал видеть их в своей стране. Орденцам пришлось бежать, но почти всех истребили во время погони, скрыться удаль лишь одному-двум. Так вот, один из этих двоих и есть спасшийся орденец. Естественно, имя у него другое, по которому мы его и искали – несмотря на вражду между странами, есть вещи, о которых дают знать даже врагам.

Да уж, – подумалось мне. Тоже мне, удивил. Я уже слышала эту историю от самого Хаиба (или как его там звать на самом деле), правда, она была несколько иной. Тут уж не знаешь, кому верить, а кому нет.

– Я вам больше скажу... – продолжал инквизитор. – Были даже отправлены люди на поиски этого человека, тем более, что он и в нашей стране вздумал заниматься черной магией. К сожалению, посланный отряд кто-то истребил, а сам колдун пропал бесследно.

Так вот в чем дело! Помнится, герцог упоминал что-то вроде того, что Хаиб ему многим обязан, да и сам колдун это не отрицал. Похоже, люди герцога Малк спасли Хаиба, и тот сейчас отрабатывает свое спасение. Теперь понятно, отчего колдун терпит грубость и хамство от своего хозяина...

– Зачем вы нам все это рассказываете?.. – спросил Патрик. – Я бы, знаете ли, прекрасно прожил и без этой истории. Чем меньше знаешь – тем лучше.

– Потому и рассказываю, что мне одному справиться будет сложно... – подосадовал церковник. – Нужна ваша помощь, особенно когда сюда прилетят драконы. В будущем я обещаю оказать вам всяческое содействие, когда все будет закончено к общему благу.

– Вы очень добры.

– Дело не в доброте. Этот человек – колдун, он очень силен, мне с ним так просто не совладать, а раз так, то напролом действовать не будем.

– Что от нас требуется?.. – деловито спросил Патрик.

– Об этом я вам скажу позже... Кстати, не знаете, почему здесь спрятано золото? Заранее отметаю возможность того, что эти летающие ящеры могли его здесь оставить – драконы никогда не оставят золото, и это всем известно. Причем этого желтого металла тут должно быть очень много, раз драконы решились на столь дальний полет.

– Я не знаю...

– Допустим. Ну, а пока что надо как-то договориться с колдуном. Может, он сам отдаст сокровища.

– Сомневаюсь.

– Зря. Думаю, ему тоже не очень-то хочется вновь бродить по дорогам в поисках удобной норки, где можно спрятаться на какое-то время.

Остаток дня прошел спокойно, если не считать постоянного раздражения, исходящего от герцога Малк. Впрочем, на следующий день ничего не поменялось, если не считать того, что люди находились в беспрестанном ожидании. Правда, во второй половине дня, когда солнце уже клонилось к закату, к нам подошел Хаиб, и его настроение никак нельзя было назвать хорошим.

– Вы обещали, что ваших людей не будет поблизости... – без предисловий обратился он к отцу Николасу. – Но кто-то постоянно наблюдает за нами издали. Так не пойдет.

– Это какое-то недоразумение.

– Не говорите ерунды.

– Значит, кто-то нарушает мой приказ. Если позволите, то я сейчас же пойду и прогоню всех, у кого хватило дерзости на подобное. Ваш охранник может отправиться со мной.

– Естественно, что вас одного я не отпущу.

Глядя на то, как уходит инквизитор, я непонятно почему спросила:

– Господин Хаиб, Орден получил такой большой выкуп за малышей-дракончиков... Скажите, драконы сразу согласились выплатить золото?

– С чего вдруг такой вопрос?.. – нахмурился колдун.

– Просто интересно...

– Женское любопытство, оно неистребимо... – скривился Хаиб. – Что ж, в этом нет тайны. Вначале драконы упирались, так что орденцам пришлось поднажать.

– В каком смысле?

– Просто выпотрошили пару-тройку этих летающих ящерок и выставили их на всеобщее обозрение. После этого драконы сразу пошли на попятный, и быстро притащили нужную сумму.

– Неужели вашим орденцам было не жаль детей? Это жестоко и несправедливо!

– Женщина, не смеши меня. Жалеть драконов? Это полная дурость, которая может придти в голову полному глупцу. Что касается несправедливости... Если б люди были справедливы, то судьи ушли бы на отдых.

Мне очень хотелось сказать колдуну все, что я думаю по этому поводу, но в этот момент я услышала голос Нлий. Она произнесла лишь одно:

– Мы скоро будем. Стой там, где меньше деревьев.

– Хорошо...

Драконица замолкла, зато на обычно невозмутимом лице Хаиба просто-таки засияла счастливая улыбка!

– Наконец-то! Женщина, иди к тому месту, где находится золото – там, и верно, деревьев мало. Ну, а я пока предупрежу господина, а заодно и охранникам скажу, чтоб не пугались.

Медленно потянулось время ожидания. Через какое-то время вернулся отец Николас, и сразу понял, что произошло в его отсутствие.

– Драконы скоро появятся?

– Да.

– Ясно...

Прошло еще немного времени, и я услышала приближающийся шум крыльев. Еще немного – и сверху, почти отвесно и со сложенными крыльями, на землю спустился дракон. Нлий, как же я рада тебя видеть! Но драконица отступила в сторону, и почти сразу же перед нами оказался еще один дракон, потом еще... Через минуту перед нами находилось пять драконов, которые в наступающих сумерках выглядели просто устрашающе. Я-то это зрелище переживу, да и Патрик тоже, а вот насчет остальных я не уверена. Как бы люди в обморок падать не стали, и осуждать за это их не стоит.

– Где золото?.. – произнес один из драконов, который, пожалуй, был самым страшным. Не удивлюсь, если он и по возрасту окажется старше всех, да и среди этих драконов является кем-то вроде командира. Правда, все остальные люди слышали не слова, а грозный рык, от которого в страхе замирало сердце.

– Вначале вы должны провести обряд, о котором мы договаривались ранее, а потом... – начал, было, колдун, но тут произошло неожиданное. Один из охранников, как видно, ничего не соображающий от страха, не нашел ничего умнее, чем бросить свой короткий меч в дракона. Как это частенько происходит в таких случаях, меч почти до середины вошел в тонкую полоску на теле дракона, не защищенную чешуей. Да уж, бросай так специально, и ничего не получится – лезвие отскочит от чешуи... Впрочем, дракон не стал об этом думать – несколько быстрых шагов вперед, и охранник оказался разорван надвое.

– Идиот!.. – заорал герцог, имея в виду охранника, и я была с ним полностью согласна. Кажется, сейчас все пойдет не по плану.

– Вы нарушили нашу договоренность... – произнес дракон, и от его голоса у меня по коже пробежал холод. – Решили обмануть?

– Мы не виноваты, это произошло случайно... – заторопился колдун, но дракон не стал его слушать.

– Все наши прежние договоренности отменяются... – продолжал дракон. – Если хотите остаться в живых, то выносите сюда все золото, а иначе... – лично я не сомневалась в том, что в случае неповиновения никто из нас не останется в живых. Понял это и Хаиб, а потому решил пойти на попятный.

– Хорошо!.. – закивал он головой. – Пусть будет так...

Пока колдун показывал насмерть перепуганным охранникам, где находится вход в пещеру, где лежат сокровища, и вошел с ними в подземелье, я смотрела на меч, торчащий в теле дракона, и, неожиданно для себя, обратилась к грозному ящеру:

– Надо бы вытащить меч...

– Он разрешает, вытаскивай... – согласилась Нлий. – Только будь осторожна – старейшина не любит людей.

– А я дарк... – но стоило мне двинуться с места, как Патрик схватил меня за руку.

– Ты куда?

– Надо вытащить меч.

– Да ты что?! – ахнул Патрик.

– Не бойся, это не опасно... – я направилась к дракону, а Патрик двинулся за мной. – Ты куда?

– А сама-то что думаешь?.. – только что не огрызнулся тот. – Присматриваю за тобой, потому как ты в очередной раз лезешь в какие-то неприятности!

Говоря откровенно, я до дрожи боялась подходить к этому страшному дракону, но делать нечего – сама вызвалась. Хуже другое – оказывается, я с трудом дотягивалась до рукоятки меча, и пока я думала, как поступить, Патрик одним резким движением выдернул меч из тела дракона, и бросил его на землю. Из раны выступила розовая кровь, дракон чуть зашипел, приоткрыв пасть, полную длинных зубов, и на какое-то мгновение мне показалось, что эти огромные зубы сейчас сомкнуться на нас с Патриком. Но все обошлось, и мы отошли на свое прежнее место. Правда, взгляд инквизитора, когда он смотрел на меня, был весьма красноречив – боюсь, что после увиденного именно меня он в первую очередь отправит на костер.

Меж тем охранники вытаскивали наверх мешки с сокровищами, один за другим, и взоры всех присутствующих были прикованы к этим тяжеленным мешкам. С великим трудом вытащив наружу пятый мешок с сокровищами, Хаиб попытался, было, сказать, что договор был именно на такое количество золота, но с драконами не поспоришь, и в итоге охранники вновь и вновь отправлялись за очередным мешком. Мне, если честно, очень бы хотелось перекинуться с Нлий хоть парой слов, но я понимала, что сейчас не до того, чтоб заниматься болтовней.

Времени на то, чтоб вынести золото, ушло немало, и когда все мешки оказалось на поверхности, в лесу заметно потемнело.

– Это все... – Хаиб вытер пот со лба, и посмотрел на драконов. – Мы выполнили свою часть договора, теперь вы выполняйте свои обещания.

– Хорошо... – но более дракон ничего сказать не успел, потому что в этот момент лес внезапно осветился ярко-красным светом, а над вершинами деревьев словно засветилось маленькое солнце. Это что, фейерверк?! Очень похоже, но я ничего не понимаю... Краем глаза я успела заметить убегающего человека – похоже, инквизитор старается унести отсюда ноги... Так это он запустил кхитайский фейерверк, или как он там называется? Сигнальная ракета, кажется? Похоже на то... Похоже, у него было все просчитано: как только выяснится, где находится золото, можно звать на помощь. Тут и думать нечего – сейчас сюда прибегут те люди, что приехали с инквизитором, и пока что отсиживались в отдалении, ожидая условного сигнала. И вот они его дождались...

Секундное замешательство, затем раздались крики, рев драконов и еще невесть какие звуки, но я услышала голос Нлий:

– Идите ко мне!

Раздумывать было некогда, и, схватив Патрика за руку, я бросилась к драконице, благо до нее было совсем близко, и та накрыла нас своими крыльями, оберегая от того, что творится вокруг.

– Спасибо, Нлий!

– Я рада, что увидела тебя.

– Вам надо немедленно улетать!

– Понимаю.

– Нет, ты не понимаешь! Сейчас сюда прибегут люди...

– Мы поторопимся.

– Мне жаль, что вы так и не отдохнули после долгого перелета сюда. Хватит ли у вас сил, чтоб вернуться домой?

– Хватит. Мы отдохнем в море, на острове, который находится на пути.

Меж тем крики стихли, и Нлий убрала свои крылья. Да уж, перед нами предстала печальная картина: оба охранника лежат в луже крови возле мешков с золотом – невероятно, но они, несмотря на свой страх, решили набить свои карманы золотом, и туда же сунулся герцог Малк. Не знаю, что с ним стряслось, но он разорван почти пополам... Хаиба и отца Николса не видно, но не сомневаюсь, что и они где-то рядом...

– Улетайте отсюда немедленно!.. – я почти что прокричала эти слова драконам. – Спасайтесь!

– Мы прилетели сюда за золотом, и без него не улетим... – холодно произнес все тот же старый дракон.

– Но как вы сумеете его забрать?

– Как обычно...

– Не понимаю!

– Все просто...

В следующее мгновение один из драконов поднял лапами один из мешков с золотом, и закинул его себе на спину. Это кажется невероятным, но тяжелый мешок словно приклеился к спине ящера, и оттуда не выпало ни одной монетки. Через несколько мгновений на спине дракона оказался и второй мешок, который также прилип к шкуре ящера.

– Но как это...– растерялась я.

– Именно так мы и переносим золото... – отозвалась Нлий – Для этого есть особый заговор. Теперь ни одна монета не сорвется с нашей шкуры до той поры, пока мы сами не произнесем другой заговор. Вот тогда все попалает, и нам придется собирать золото с земли...

– Но как вы взлетите? Тут хватает деревья, а у вас широкие крылья...

Словно отвечая на мои слова, дракон с мешками на спине, переваливаясь с ноги на ногу, направился к высокой сосне, которая возвышалась над остальными деревьями. Дерево жалобно заскрипело и чуть наклонилось, когда дракон, цепляясь своими длинными когтями за ствол, пополз по нему наверх. Дерево скрипело, немного наклонилось, но держалось. Дракон дополз почти до верхних веток, а потом подпрыгнул вверх, словно его подкинули, и в следующий миг до нас донесся звук раскрывающихся крыльев... Взлетел! Сосна еще раскачивалась, когда на нее стал карабкаться второй дракон с мешками на спине...

Когда взлетел четвертый дракон, до нас донеслись голоса людей – спешила подмога, которую вызвал инквизитор. Бедной Нлий, которая последней забиралась по стволу, изодранному длинными когтями, следовало поторопиться.

– Нлий, быстрей!.. – только что не кричала я. – Скорей!

Мне казалось, что драконица очень медленно забирается по стволу, а голоса людей приближаются слишком быстро. С замирающим сердцем я смотрела на то, как Нлий передвигается наверх, и звук ее раскрывшихся крыльев показался мне лучшей музыкой на свете. Успела...

– До свиданья, Нлий... – прошептала я, но драконица мне не ответила. Понятно, ей сейчас не до разговоров...

– Успокойся... – Патрик прижал меня к себе. – Все кончено, драконы улетели. Пошли...

– Куда?

– Просто отойдем отсюда. Вид погибшего герцога Малк – это не то зрелище, которое я хотел бы видеть.

– Кто бы спорил...

Мы прошли совсем немного, когда наткнулись на колдуна и инквизитора – они лежали на земле, и у Хаиба была разбита голова, а отец Николас выглядел так, будто его раздавили чем-то невероятно тяжелым. Похоже, эти двое сцепились в колдовской схватке, и оба погибли. Н-да, не хотела бы я присутствовать при выяснении их отношений...

Наверное, нам следовало идти дальше, но у меня подкашивались ноги, и я села на землю неподалеку от погибших. Патрик присел рядом, обнял меня, и не прошло минуты, как около нас появились люди – видимо, это были те, кто спешил на помощь инквизитору.

– Что здесь произошло?.. – закричал какой-то мужчина, увидев нас.

– То есть как это – что?.. – устало отозвался Патрик. – Разве вы не видите – отец Николас спас нас от колдуна ценой своей жизни!

– Верно... – согласилась я, вытирая слезу, которая очень вовремя скатилась у меня по щеке. – Именно так все и было...

... Прошел месяц. Следствие закончилось, и было признано, что герцог Малк попал под влияние иноземного колдуна, и оттого сбился с истинного пути. Больше того: из-за колдовского воздействия он несколько тронулся рассудком, ввязался в заговоры, и вдобавок ко всему намеревался совершать человеческие жертвоприношения драконам, ради чего похитил молодую невестку герцога Нельского. По счастью, Святая инквизиция в лице отца Николаса сделала все, чтоб пресечь богопротивные действия, пусть даже ценой жизни преданного сына церкви. А что, хорошее объяснение, не хуже и не лучше остальных.

Что тут скажешь? Нам повезло, ведь останься отец Николс живым, то, боюсь, мне пришлось бы убегать от инквизиции как можно дальше, хоть на тот далекий материк, где живут драконы. По счастью, обошлось.

Сейчас все еще идет следствие по делу герцога Малк, и на него валят все грехи, какие только можно придумать. Понятно и то, что имущество герцога, скорей всего, будет забрано в казну, так что Валентайн скоро останется без единой монетки в кармане, если, конечно, до того времени сам не окажется в застенке. Новостей много, с ними надо еще разбираться...

Сейчас я стою у окна, смотрю на небо и ожидаю возвращения Патрика, который отправился с визитом к герцогине Тирнуольской. У этой дамы все хорошо, и хотя у нее все еще длится траур, она уже начинает присматривать женихов для своих дочерей.

А еще мы с Патриком собираемся посетить моих родных – дядю Тобиаса, тетю Мей и Инес. Что ни говори, но приличия необходимо соблюдать, да и соскучилась я по своим родным.

Нлий... Драконы благополучно добрались, и, как сказала драконица, они отдали половину золота тому драконьему роду, который когда-то не пожалел денег, чтоб спасти своих малышей. Жаль, конечно, что драконы так и не узнали вторую часть заклинаний, оберегающую их от ктрылов, но зато эти огромные звери теперь обходят драконов стороной, а это уже немало.

У меня есть еще один секрет, о котором я стараюсь не говорить никому: пару раз Нлий все же поднималась высоко в небо, и я была вместе с ней. Это было невыразимое ощущение радости от полета, подлинного счастья и удивительное единение со всем миром. Земля и вода были где-то там, далеко, а здесь была только я и небо.

Знаете, я невероятно счастливый человек. У меня есть все – семья, любимый человек, спокойная жизнь – во всяком случае, сейчас. А еще у меня есть бескрайнее небо, от которого я не хочу и не могу отказываться. Нлий как-то сказала, что драконы иногда летают за край неба...

Все же интересно, что там, за краем...

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg