«Сладкие черные волны»

Сладкие черные волны (fb2) - Сладкие черные волны [litres с оптимизированной обложкой] (пер. Сергей В. Денисенко) (Сладкие черные волны - 1) 1466K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Кристина Перес

Кристина Перес Сладкие черные волны Официальная новеллизация

Kristina Pérez

SWEET BLACK WAVES

Печатается с разрешения издательства IMPRINT, a part of Macmillan Publishing Group, LLC, и литературного агентства Nova Littera SIA.

Перевод с английского Сергея Денисенко

Художественное оформление Екатерины Ферез

Серия «Все новые сказки»

Copyright © 2018 by Kristina Pérez

© С. В. Денисенко, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2019

* * *

Джеку

Ne vus sanz mei, ne mei sanz vus.[1]

Мария Французская. «Жимолость»

Действующие лица

КОРОЛЕВСКАЯ СЕМЬЯ ИВЕРНИКИ

ВЕРХОВНЫЙ КОРОЛЬ ЭНГУС ИВЕРИУ – отец принцессы Эсильты, дядя леди Бранвен; он держит двор в замке Ригани, в провинции Ригани.

КОРОЛЕВА ЭСИЛЬТА – мать принцессы Эсильты, жена короля Энгуса, тетя леди Бранвен, сестра леди Аланы и лорда Морхольта, родом из провинции Лайгинцтир.

ПРИНЦЕССА ЭСИЛЬТА ИВЕРИУ – дочь короля Энгуса и королевы Эсильты, племянница лорда Морхольта и леди Аланы.

ЗНАТЬ ИВЕРНИКИ

ЛЕДИ БРАНВЕН КУАЛАНД ЛАЙГИНЦТИРСКАЯ – наследница замка Бодва, дочь леди Аланы и лорда Кэдмона, кузина и служанка принцессы Эсильты, племянница королевы Эсильты и короля Энгуса.

ЛОРД МОРХОЛЬТ ИЗАБРАДА ЛАЙГИНЦТИРСКИЙ – первый боец (защитник) короля, дядя Бранвен, брат королевы Эсильты и леди Аланы.

ЛЕДИ АЛАНА КУАЛАНД ЛАЙГИНЦТИРСКАЯ (покойная) – леди замка Бодва, мать Бранвен, сестра королевы Эсильты и лорда Морхольта.

ЛОРД КЭДМОН КУАЛАНД ЛАЙГИНЦТИРСКИЙ (покойный) – лорд замка Бодва, отец Бранвен.

ЛОРД ДИАРМАЙД ПАРТАЛАН УЛАДЦТИРСКИЙ – наследник замка Таламу, сын лорда Ронана и леди Фионуллы, потомок верховного короля Эогана Мугмедона, предводителя северного клана.

ЛОРД РОНАН ПАРТАЛАН УЛАДЦТИРСКИЙ – лорд замка Таламу, отец Диармайда, потомок великого короля Эогана Мугмедона.

ЛЕДИ ФИОНУЛЛА УЛАДЦТИРСКАЯ – леди замка Таламу, мать Диармайда.

ЛОРД КОНЛА МУМХАЙНЦТИРСКИЙ – дворянин из провинции Мумхайнцтир, прежний любовный интерес принцессы Эсильты.

ЧЛЕНЫ КОРОЛЕВСКОЙ ГВАРДИИ И СЛУГИ

СЭР КИН ИЗ ЗАМКА РИГАНИ – королевский гвардеец и телохранитель принцессы Эсильты, родом из прибрежной деревни близ Рок-роад.

СЭР ФИНТАН ИЗ ЗАМКА РИГАНИ – королевский гвардеец и телохранитель королевы Эсильты.

СЭР КОМГАН ИЗ ЗАМКА РИГАНИ – королевский гвардеец.

ТРЕВА ИЗ ЗАМКА РИГАНИ – главный королевский повар.

ДУБТАХ ИЗ ЗАМКА РИГАНИ – слуга в замке, сын Нойрин.

НОЙРИН ИЗ ЗАМКА РИГАНИ – швея, мать Дубтаха.

МАСТЕР БЕКК ИЗ ЗАМКА РИГАНИ – королевский наставник принцессы Эсильты и леди Бранвен.

СИРША – помощница королевы Эсильты в лазарете замка Ригани, родом из прибрежной деревни Дугорт.

ГРАЙНИ – девочка-сирота с Рок-роад.

КОРОЛЕВСКАЯ СЕМЬЯ КЕРНЫВАКА

КОРОЛЬ МАРК КЕРНЫВСКИЙ – дядя Тристана, брат принцессы Гвинедды, сын короля Мерчиона и королевы Верики Кернывских.

ПРИНЦ ТРИСТАН – наследник протектората Лионес, племянник короля Марка и его первый боец, сын принцессы Гвинедды и принца Ханно.

ПРИНЦ ХАННО ЛИОНЕССКИЙ (покойный) – штурман кернывакского королевского флота, который стал принцем в результате брака с принцессой Гвинеддой Кернывской, отец Тристана; его предки прибыли в Керныв из Картаго с легионами Аквилана.

ПРИНЦЕССА ГВИНЕДДА (покойная) – мать Тристана, старшая сестра короля Марка, дочь короля Мерчиона и королевы Верики.

ЭКИПАЖ «ПАРЯЩЕГО ДРАКОНА»

МОРГАВР – капитан «Парящего Дракона», моряк кернывакского королевского флота.

КАДАН – юнга «Парящего Дракона», моряк кернывакского королевского флота.

Часть первая Пути Древних

Поцелуй жизни

Дым, и крики, и любовь.

Смутные образы роились в голове Бранвен, перемещая ее за тысячу лиг от замка Ригани. От участившегося сердцебиения она вонзила ногти в подлокотники кресла. Мысли в это время года всегда были плохими. Отрывочные цветные образы, как осколки витража, сталкивались друг с другом и разбивались.

– В самом деле, Бранни, – сказала Эсси, отвлекая ее от мыслей. – Вино делает тебя чересчур мрачной.

Бранвен вздохнула. Ее кузина забыла, какой сегодня день. Она пару секунд глядела на море, прежде чем встретиться взглядом с Эсси. Жестокие волны плескались за круглыми оконцами гостиной принцессы: индиго с белым. Бранвен не любила надолго терять их из виду. Когда они бились о берег, в ней просыпалась какая-то дикость, и она делала все возможное, чтобы обуздать ее.

– Бузина что-то развязала тебе язык, – сказала она, поворачиваясь к кузине.

Принцесса рассмеялась и сделала еще один глоток вина из бузины.

Бранвен понизила голос:

– Что бы сказал лорд Диармайд, если б увидел твои пылающие щеки?

Диармайд был сыном лорда и леди Парталан из провинции Уладцтир, и тем вечером король Энгус пригласил его в замок на праздник. Эсси, не переставая болтала о молодом госте.

Вместо ответа принцесса показала ярко-розовый язычок:

– Диармайд и сам по себе способен заставить меня краснеть. – Еще один смешок и икота. – Но если мы пойдем слушать лорда Парталана, снова пересказывающего все свои юношеские победы в Кернываке, тогда я думаю, ты точно снова взбесишься, Бранни.

В груди Бранвен все сжалось, как только она подумала о людях, разорявших ее королевство. Воры и пираты все до единого. Их набеги на побережье Ивериу славились безжалостностью. Она не нуждалась в дальнейших напоминаниях. Тем более, сегодня. Безликие налетчики были тут как тут, едва она закрывала глаза.

Возможно, затуманенное сознание – именно то, что нужно, чтобы праздник закончился побыстрее. Хотя ни один напиток никогда не будет достаточно крепким, чтобы полностью стереть воспоминания. Неужели прошло тринадцать лет?

– Что за прелесть!

С этими словами Эсси подлила в ее стакан еще немного сладко-терпкого вина и удовлетворенно вздохнула. Принцесса воровала вино из личного запаса Тревы, главного повара, что вызывало у Бранвен всплески вины; но опять же, это было не худшее, что могла сделать Эсси.

– Прелесть, – согласилась Бранвен; игнорируя стакан, она отняла у кузины бурдюк и припала к нему губами, наслаждаясь вкусом ягод на языке. Эсси восторженно захлопала в ладоши и заговорщически подмигнула.

Принцесса обожала озорство и любила устраивать в замке разные шалости. Однажды она убедила Дубтаха, сына швеи, что вареное яйцо – человеческое глазное яблоко, а потом, как будущая королева, приказала его съесть. Бедный Дубтах до сих пор смотреть не мог на яйца. И даже на цыплят, если уж на то пошло.

Словом, распитие вина в спальне Эсси, где кузины по заданию наставника должны были изучать одну из великих историй Иверниу о любви, не являлось для них большим преступлением.

Наконец, Бранвен оторвалась от бурдюка, и ее глаза снова скользнули к бурным волнам внизу. Они манили ее. Странно, как она могла любить темные глубины, разрушившие ее королевство. В древние времена, как пели барды, остров Ивериу захватывали пять раз, и теперь королевство Керныв снова грозилось это сделать.

Огонь, море и сражающиеся мужи.

Бранвен подозревала, что мир был мечтой, такой же сломанной и неуловимой, как ее собственная, головоломкой, из которой пропали ключевые элементы. Она слегка потрясла головой, когда вино деликатно обожгло ей горло.

В центре ее разрозненных снов была любовь. Всегда любовь. Пара влюбленных переплеталась, пока у них не оказывалось одно сердце на двоих; их лица чернели, превращаясь в пепел, и прилив утаскивал их в Иверникское море. Они любили, пока горели, и горели, пока любили. И всегда, всегда их руки тянулись к Бранвен. Это были ее родители, она была в этом уверена.

– Все пополам, – заявила Эсси, тоже отхлебывая из бурдюка.

Взгляд Бранвен возвратился к кузине, которая недавно отпраздновала свой семнадцатый день рождения. Без наследников мужского пола мир и процветание Ивериу зависели только от брака Эсси. Иверикский закон запрещал править женщине – ей нужен был муж, и Бранвен слышала, что иноземный союзник имеет решающее значение для защиты вод, окружавших их маленький остров. Разница в их положениях никогда не была важна, но Бранвен чувствовала, что когда-нибудь она появится. Может быть, скоро. В конце концов, Эсси станет ее королевой.

Из-за тяжелой деревянной двери раздался громкий стук, и Бранвен тут же застыла на месте. Вошла королева Эсильта: походка изящна, спина идеально пряма.

Бранвен незаметно спрятала бурдюк под подолом своего плотного парчового платья. Она заметила, что Кин, телохранитель принцессы, выглянул из дверного проема, но ничего не сказал. Кин был очень привлекателен, он дважды приглашал Бранвен танцевать на последнем празднике Имболгос. Хорошо, что она не могла покраснеть – щеки и так были красны от вина. Разглядывая разгоряченные лица девушек, королева Эсильта нахмурилась.

– Понятно. – Она прочистила горло. – Должно быть, мастер Бекк сегодня назначил вам очень забавный урок. Смех разносится по всему замку.

Глаза Бранвен наткнулись на королеву, и она склонила голову. В ее обязанности, как горничной Эсси, вменялось следить за безопасностью принцессы – даже от самой себя. Впрочем, тетя никогда не заставляла ее чувствовать себя прислугой, относясь скорее как ко второй дочери.

Королева Эсильта успокаивающе положила руку на плечо Бранвен. У нее были сверхъестественные способности читать чужие мысли. Говорили, что Древние одарили ее способностью видеть в Другом мире, но Бранвен не знала, может ли королева простым наложением рук разглядеть ее мысли.

Если Древние действительно существовали и действительно защищали королевство Ивериу, то почему они разрешили Керныву продолжать эту резню? Почему они не спасли родителей Бранвен?

Эсси оставалась счастливо неосведомленной о молчаливом обмене мыслями между Бранвен и своей матерью.

– Мы читаем просто изумительную историю, матушка, – пробормотала она.

– И что это за изумительная история? – спросила королева.

– «Сватовство Этайн». Это ужасно романтично.

Бранвен фыркнула:

– И верно, ужасно. Она превращается в пурпурную муху!

Эсси ущипнула ее за нос и показала кузине язык, больше не пытаясь скрыть опьянение.

– Не могу сказать, что мечтаю о превращении в насекомое, но Этайн жила тысячи лет. Каждый в Ивериу все еще помнит ее имя. И это сражение двух сверхъестественных людей… – принцесса мелодраматично схватилась за сердце, так что Бранвен и королева не могли сдержать смеха.

Обаяние Эсси было заразительным. Младшая кузина всегда выводила Бранвен из темных глубин сознания. Хотя она не понимала, почему Эсси так любила историю Этайн. Легенда эта никогда не заканчивалась хорошо: в одной из версий Этайн была проклята ревнивой женой своего возлюбленного и стала насекомым. В другой – навечно поселена в Другой мир. Впрочем, возможно, Бранвен просто не была достаточно романтична.

Тетка перехватила ее взгляд, будто точно знала, о чем думала девушка. Уголки губ королевы поднялись вверх, и она подмигнула.

Бранвен всегда была благодарна своей тете не только за воспитание, но и за то, что та взяла ее себе в ученицы. Эсильта была известна всему королевству своими познаниями в травах. Бранвен, быть может, и не верила в Древних, но медицина была тем, что она понимала.

Она часто работала при свечах долго после того, как Эсси засыпала, размалывая и смешивая новые снадобья, чтобы проверить их, или практикуясь делать швы на подушках. Бранвен хотела спасти чужих родителей, чужих детей.

Если бы ее собственные родители вовремя дошли до целителя, могли бы они спастись? Королева твердила, что Бранвен никогда не узнает точных подробностей их смерти, но этот вопрос преследовал девушку. Что-то сломалось внутри Бранвен в тот день, когда ее родители умерли, и она их никогда не забывала. Что-то в ней разгорелось – огненная ненависть, которая, как знала Бранвен, однажды поглотит ее, если она не будет тщательно ее контролировать.

Лукаво глянув на дочь, королева Эсильта сказала Бранвен:

– Когда принцесса придет в себя… могу я попросить вас собрать «волосы русалки»?

Бранвен кивнула. «Волосы русалки» – светящиеся бирюзовые водоросли, которые заставляют поверхность океана светиться как фонарики в безлунные ночи. Ну а свежий воздух и прогулка пойдут кузинам на пользу.

– Спасибо, дорогая, – продолжала королева. – Я готовлю бальзам для короля. Энгус снова страдает от подагры. В последнее время погода была такой жаркой…

– Подагра? Какая грубость, мама. – Принцесса с отвращением скривила верхнюю губу. – Леди не говорят о подагре.

– Подожди, пока не выйдешь замуж.

– Я скорее предпочла бы перевоплотиться, как Этайн, чем выйти замуж за мужчину с подагрой! – С этими словами Эсси вытащила бурдюк с вином из-под подола Бранвен и сделала большой глоток.

Королева вздохнула:

– Что ж, продолжай в том же духе, но и тогда и мне стоит выпить, – сказала она, отбирая бурдюк.

– Хорошо. Может быть, это поможет тебе расслабиться, мама.

Бранвен затаила дыхание. Любая другая королева отругала бы дочь за столь наглое и непристойное поведение. И даже горничная леди, ставшая свидетельницей подобной выходки своей госпожи, могла рассчитывать на наказание.

Королева Эсильта просто обратилась к вину из бузины. Затем наклонилась и поцеловала принцессу в лоб. Эсси изобразила недовольство.

Тетя повернулась к Бранвен и тоже поцеловала ее в лоб. По мере того, как проходило тепло от поцелуя, девушка почувствовала, что задыхается от стыда за то, что не выполнила свои обязанности.

– Сегодня мне тоже тяжело, моя дорогая Бранни, – пробормотала королева почти беззвучно.

Она вспомнила. Одинокая слеза скользнула по щеке Бранвен, блеснув на полуденном солнце.

– Пойдем. – Эсси поднялась на ноги, схватив кузину за руку. – Королева Ивериу приказывает нам поймать русалку за волосы, и да будет так. – Она сердито посмотрела в сторону ушедшей матери.

– Это был не приказ, Эсси. Это была просьба.

– Просьба королевы – это всегда приказ.

Бранвен пожала плечами, позволив кузине стащить ее с кресла.

Просьба или приказ, она сделает все, чтобы вернуть любовь королевы. И сделает охотно.

Эсси терлась рядом с ней, пока девушки пробирались из замка вниз к берегу. Когда они были детьми, Бранвен возмущало, что ее младшая кузина следовала за ней повсюду, постоянно приставала к ней, но разрыв в возрасте в конечном итоге становился несущественным, и Бранвен уже не могла представить собственный портрет без Эсси, написанной рядом с ней.

Кин держался на почтительном, но видимом расстоянии от своей леди и ее горничной. Бранвен была рада, что ей не полагалось собственного телохранителя. Это было бы так утомительно.

Обычно она проводила свое свободное время на скалах у крепостного вала.

Они казались ей сильными и надежными, как королева Эсильта; в угасающем солнечном свете камни четырех круглых башен сияли, как серебро. Бранвен всегда знала, что в стенах замка она в безопасности. Его выступающие в сторону моря бастионы с галереями для лучников гарантировали защиту от любых захватчиков, – таких, как налетчики из Кернывака, что убили родителей Бранвен.

И все же она не могла удержаться от желания освободиться от них.

Большинство людей избегало бы места, где, как они знали, были убиты их родители. Но для Бранвен это было также и последним местом, где они были еще живы.

Здесь она была ближе всего к ним.

Иногда она могла почти заставить себя поверить, что они были просто в Форт-Аине, конечном пункте их последней поездки. Что они скоро вернутся к ней…

Ее пульс участился, когда в ее ушах раздались слова.

– Ты не слышала, что я сказала, Бранни? – Эсси осторожно толкнула ее в плечо.

– Что такое?

У Эсси были такие же глаза, как у матери Бранвен, леди Аланы – изумрудные, как камни Ригани. Это заставляло девушку любить кузину гораздо сильнее. Она же унаследовала медно-карие глаза от своего отца, лорда Кэдмона.

Принцесса накрутила соломенную прядь своих волос на палец и, нахмурившись, повернулась к кузине.

– Я спросила, может ли какой-нибудь мужчина полюбить меня так же, как Этайн? Что ты думаешь о лорде Диармайде?

В ее словах прозвучала настоящая грусть, и сердце Бранвен заныло. Ее кузина тратила слишком много времени, читая старые романтические баллады. Это не способствовало подготовке к браку.

– Я думала, ты не хочешь замуж, – сказала она беззаботно.

– Я и не хочу замуж. Я хочу любовника. Мне нужен человек, который полюбит меня не за мое королевство и не за мой титул.

– Хорошо, что тебя твоя мать не слышит, Эсси, – сказала Бранвен, стукнув ее маленькой плетеной корзинкой, которую принесла, чтобы собирать «волосы русалки».

– А почему нет? Мне все равно, кто услышит. Мне все равно, если кто-нибудь узнает! – сказала принцесса, повышая голос. Покосившись на Кина, Бранвен заметила, как тот нахмурил лоб.

– Почему я не могу выбирать, кого полюбить? – спросила Эсси.

Они обе знали, почему.

Эсси олицетворяла собой королевство. Когда-то она станет королевой, и ее первой обязанностью станет забота о стране. Об Ивериу. Когда настанет время, Эсси будет заботиться о своем народе. Бранвен только хотелось, чтобы это не делало кузину такой несчастной.

Принцесса вздрогнула.

– Никто никогда не спрашивал меня, что я хочу.

Взгляд Бранвен скользил по волнам, потемневшим, когда солнце село, но из мыслей у нее не шли погибшие родители. Был Другой мир, который, возможно, лежал за волнами. Находились ли они там? Были ли счастливы? Единственное, что, как Бранвен знала наверняка, лежало за волнами – остров Альбион и их враг, королевство Кернывеу, на западном полуострове.

– Мы редко получаем то, что хотим, дорогая кузина, – сказала она. Эсси проследила за ее взглядом на берег.

– Я не забыла, что сегодня… – она кивнула в сторону моря. – С тобой все в порядке, Бранни?

В груди у Бранвен защемило. Она не должна была сомневаться в кузине. Эсси знала ее лучше всех.

– Этот день наступает каждый год.

– Это не ответ.

Бранвен вздохнула, и на переносице Эсси появилась морщинка.

– Мы редко получаем то, что хотим, но это не значит, что мы не должны пытаться, – сказала принцесса, подняв подбородок.

Ничто не могло вернуть родителей Бранвен, как ничто не могло изменить того факта, что Эсси родилась, чтобы править. Ее кровь диктовала ее будущее. Бранвен сжала локоть кузины. Она постарается быть более терпеливой.

– Если тебе не хочется развлекаться вечером, – сказала Эсси, – я извинюсь за тебя на празднике. Ты не всегда должна быть таким стоиком.

Слабая улыбка коснулась губ Бранвен. Порой принцесса могла быть самоуверенной, но она по-своему глубоко ее любила. Через несколько месяцев после того, как родители Бранвен умерли, Эсси заползала к ней постель, чтобы кузине не приходилось сталкиваться с темнотой в одиночестве. Бранвен злилась – на мир, а Эсси – на мать, все еще живую, но не уделявшую ей внимания. Но Эсси все же приходила, ночь за ночью.

– Спасибо, – сказала Бранвен. Последнее, что она хотела, это разыгрывать хозяйку для самодовольного лорда Диармайда, но она была частью королевского дома и выполняла свой долг. Стоичество было единственным способом, который она знала.

– Я буду в порядке, Эсси. Это точно.

– Если ты уверена.

– Я уверена.

– В таком случае… Поможешь мне с прической?

Бранвен рассмеялась.

– Ни о чем не беспокойся, – заверила она. С Эсси она всегда была счастлива.

– Ты самая лучшая, Бранни! – пропела та, словно несколько секунд назад не была на грани слез. Настроение кузины менялось так же быстро и лихорадочно, как буря, но так же быстро и проходило.

Бранвен подтолкнула Эсси к замку.

– Иди с ней! – она бросила взгляд в сторону Кина. Тот кивнул.

– Обещай, что не задержишься слишком долго у волн, – сказала Эсси. – На берегу ночью небезопасно.

Она была права. Набеги Кернывака на Ивериу начались, когда Аквиланская империя отступила от острова Альбион до южного континента, и с каждым годом они умножались.

Тем не менее, Бранвен спокойно махнула рукой.

– Может, мне оставить с тобой Кина? – спросила Эсси.

– Хорошая попытка, – рассмеялась Бранвен. Принцесса всегда пыталась ускользнуть от бдительных глаз своего телохранителя.

– Я отдала бы все свои драгоценности за десятую часть твоей свободы, Бранни, – по своему обыкновению, пожаловалась Эсси.

– Ага, свободы собирать водоросли и грибы в лесу. Это ты просто обожаешь.

Изучение трав у ее кузины закончилось внезапно, после того как она заставила Дубтаха выпить одну из ее настоек, и тот пролежал в постели с болью в животе целых две недели.

Бранвен быстро погладила Эсси по щеке.

– Драгоценности за грибы! – передразнила она. – Барды будут распевать мою балладу повсюду: «Бранвен из зарослей вереска»!

– Прекрасно. – Со скоростью сокола губы Эсси сложились в озорную улыбку. – Не позволяй русалкам утащить тебя!

Бранвен наблюдала, как Эсси идет в сторону главных ворот, все еще немного пошатываясь от выпитого. Кин следовал за ней. Перед тем как скрыться из виду, принцесса крикнула:

– Люблю тебя, Бранни!

Последовал смех, которому вторил прибой.

– И я люблю тебя, – прошептала Бранвен, но море уже манило ее.

Вспыхнул умирающий луч солнца. Некоторые из ее соотечественников полагали, что лучи заполнены невидимыми эльфами. Они верили, что можно пересечь Завесу в мир Древних через холмы, такие как Курган Боярышника неподалеку от замка.

А вот Бранвен верила только в то, что могла видеть. Она считала, что существование эльфов или Древних было примерно так же вероятно, как и настоящая любовь. Единственная настоящая любовь, которую она испытывала, была ее любовь к тете и кузине. И к Ивериу.

«Волосы русалки» были разбросаны по мокрому песку. Бранвен нравилось прикасаться к морским камушкам, когда она брала водоросли и складывала их в корзину. В тот день, когда умерли ее родители, она была на пляже и строила замок из песка. Она вспомнила, как прорыла круговой ров с серьезностью мастера-строителя. Первая линия обороны. Ее народ воевал с королевством Керныв с тех пор, как Бранвен родилась. В шесть лет она уже поняла важность защищать то, что любишь. Песочный замок должен был быть подарком, извинением перед родителями. Она поругалась с ними, когда они уезжали, и отказалась попрощаться. Пока их не было, она жаждала материнских объятий, хотела зарыться лицом в ее темно-красные кудри. Леди Алана всегда пахла розмарином. Бранвен все еще тосковала по всему этому.

Когда она завершала последнюю песчаную стену сложной извилистой формы, маленький светловолосый снаряд катапультировался прямиком в ее объятия. Она потеряла равновесие, и они обе рухнули на верхушку замка. «Ты все испортила», – крикнула Бранвен. Эсси этого не заметила, весело катясь по сверкающему песку, совершенно не обращая внимания на разрушение, которое совершила. Для нее это была просто игра…

Шуршание в подлеске, окружавшем пляж, заставило Бранвен вздрогнуть. Она ахнула и пригляделась. Корзина с «волосами русалки» упала на песок.

Это была лиса, пугливая и любопытная. Та же лиса, которую она видела в тот день, когда умерли ее родители. Тринадцать лет назад.

«Не может быть».

Лиса тявкнула, словно почувствовала ее скептицизм. Бранвен никогда никому не рассказывала эту историю: как этот зверек появился на пляже и посмотрел на нее со значением, за несколько минут до того, как появилась королева Эсильта с известием о смерти родителей племянницы. Тогда Бранвен задавалась вопросом, была ли лиса посланцем Древних, как в легендах. Став старше, она стерла это из памяти, как детскую прихоть, как глупую надежду на то, что кто-то в Другом мире о ней заботится.

Несмотря ни на что, Бранвен узнала красно-смородиновый блеск шкурки лисы. И ее белые уши. Такие красивые, такие необычные. Мерцающие сумерки придавали зверьку иллюзорный вид. Лиса уставилась в море, повела носом, словно принюхиваясь к чему-то, и снова тявкнула. Что она здесь делала? На что смотрела?

Бранвен тяжело вздохнула и лишь потом заметила: там был плот. Она могла запросто разглядеть человеческую фигуру, лежащую на нем.

Повернувшись к девушке, зверек поглядел на нее с надеждой. «Спаси этого человека», – умоляли черные глаза. Бранвен покачала головой. Что за нелепая идея?

Лиса раздраженно махнула пушистым хвостом.

Грудь девушки сдавило от желания повиноваться. «Шевелись!» – казалось, говорил зверек. Выдохнув, Бранвен с опаской подбежала к воде и вошла в холодную пучину.

Ей удалось схватиться за угол самодельного плота, только погрузившись почти по грудь. Она не могла видеть лицо лежащего мужчины – он не двигался.

Девушка отчаянно толкнула толстую вязанку плавника, направляя ее к берегу. Ей потребовались все ее силы, чтобы вытащить плот на пляж. Снова почувствовав песок под ногами, Бранвен опустилась рядом с незнакомцем, дрожа от напряжения и холода. Ощупывая его тело, как ее обучила королева Эсильта, она искала раны. Кое-как перевернув мужчину на спину, она продолжила поиски. Его туника была разорвана в клочья и пропитана кровью. На плече обнаружилась рана, тянущаяся по диагонали от сердца к животу. Она не казалась слишком глубокой, но, к сожалению, грудь мужчины не вздымалась. Он не шевелился.

Бранвен не знала, долго ли незнакомец был без сознания. Если не очень долго, и его душа еще не отлетела, она все еще может его спасти. «Поцелуй жизни», – так это называл ее отец. Однажды они с отцом сидели на берегу, и одна крестьянка позвала их к утонувшему рыбаку. Бранвен с замиранием сердца наблюдала, как отец оживил этого человека. Все крестьяне любили лорда Кэдмона. Еще маленькой девочкой Бранвен поняла, что, хотя отец и правил ими, он никогда не ставил себя выше подданных.

Пытаясь вспомнить этот далекий день, она начала давить на грудь незнакомца, не обращая внимания на кровь, пятнавшую ее руки. Ничего не случилось. Борясь с паникой, Бранвен склонилась над мужчиной.

Ей некогда было вглядываться в его черты. Но когда она это сделала, ее дыхание сжалось. Он был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела, даже с порезами и синяками. Иностранец, конечно. Темные кудри, мокрые и окровавленные, облегали точеные скулы и четко очерченный рот.

«Соберись».

Бранвен за мгновение сконцентрировалась и легко нащупала пульс на шее незнакомца. Его коричневая кожа была подобна коже змеи на солнце. Может, он плыл на торговом судне с южного континента? Призывая всю свою храбрость, девушка прижалась губами к его губам. Они были солеными и невыразимо сладкими. Она зажала ему нос кончиками пальцев и вдохнула в него жизнь.

Ничего Бранвен не хотелось со дня смерти родителей так сильно, как спасти этого незнакомца. Она снова надавила ему на грудь и затаила дыхание, пока он не содрогнулся. Через миг он закашлялся и выплюнул на нее морскую воду. Несмотря на холод, пронизывающий тело, щеки Бранвен вспыхнули. Незнакомец захрипел и изверг на песок столько воды, что казалось, он проглотил все Иверникское море.

А потом, наконец, открыл глаза.

Он смотрел на свою спасительницу, пока приподнимался и выплевывал соленую воду. Бранвен отступила, потому что впервые в жизни почувствовала, что не может контролировать ситуацию.

Мужчина улыбнулся:

– Это был поцелуй?

Когда до Бранвен дошел смысл его слов, она непроизвольно облизала губы.

Голос незнакомца был странным. Хотя он говорил на ее языке, родом он был не из Иверниу.

Глаза девушки недоверчиво расширились. Прекрасный незнакомец был кернывманом.

Бранвен только что спасла жизнь своему врагу.

Одаи эти ама

– Почему ты так смотришь на меня? – спросил кернывман, все еще тяжело глотая воздух.

С колотящимся сердцем Бранвен повернулась и приготовилась уйти в замок.

– Подожди. Подожди, леди… подожди! – взмолился он.

Бранвен заколебалась и почувствовала, что слегка ненавидит себя за это. Она не желала оказаться в ловушке какого-то прекрасного пирата из Кернывака. Она не желала. Она чтила память своих родителей.

– Пожалуйста, дорогая леди, – произнес незнакомец, и голос его был низким и бархатным. – Клянусь честью, я не причиню тебе никакого вреда.

Бранвен резко повернулась к нему.

– Что толку от обещаний кернывмана? – спросила она, и он вздрогнул, будто от удара.

– Клянусь могилами моих предков.

Эта клятва заставила Бранвен остановиться. В тот день, когда лорд Кэдмон оживил рыбака, он объяснил дочери, что теперь несет ответственность за этого человека, пока к нему не вернется здоровье. Если отец не смог бы вылечить рыбака, то утратил бы честь. Это был путь Древних.

Теперь Бранвен должна либо помочь врагу, либо оставить его истекать кровью на берегу. И это означало бы бесчестье. Сжав руки в кулаки, она прошипела:

– Если со мной случится что-то предосудительное, это будет последнее, что ты сделаешь.

Полуутопленник усмехнулся:

– Я скорее потеряю руку, чем с тобой что-то случится.

– Это можно устроить.

– Если бы ты поранилась из-за меня, я бы заслужил это. – Теперь кернывман не смеялся.

– Очень хорошо, – коротко сказала она. Бранвен знала, какой выбор сделал бы ее отец в такой ситуации. – И в самом деле, обидно спасти тебя из волн только для того, чтобы позволить умереть на берегу. – Она протянула ему руку.

– Обидно, конечно, – сказал он, принимая ее руку; мозолистые подушечки его ладони оказались поразительно мягкими. Бранвен начала поднимать его, и кернывман слегка улыбнулся ей:

– Надеюсь, что однажды я смогу отплатить тебе за спасение. Если не жизнью, то другим поцелуем.

«Да как тебе не стыдно!»

Бранвен разжала руку, и он упал обратно на песок.

– Смерть предпочтительнее поцелуя кернывмана, – сказала ему она.

Он выгнул бровь:

– Ты хочешь сказать, что если бы знала, кто я, то позволила бы мне утонуть?

Бранвен не ответила. Вот этого она не знала. Когда она увидела незнакомца на плоту, она захотела спасти хотя бы его, раз уж не смогла спасти своих родителей. Но если бы иверман оказался на берегу Керныва, помог бы ему кто-нибудь?

В глубине души Бранвен практически услышала упрек отца: «Не имеет значения, что сделал бы керныве – только ты сама в ответе за свою честь».

«Проклятье на всех них!»

С трудом поднявшись на ноги, потрепанный незнакомец спросил:

– Как тебя зовут, леди? Мне хотелось бы знать, кому я обязан жизнью.

Она закусила губу, боясь доверить ему свое имя. Если этот человек узнает, что она племянница Энгуса, он может похитить ее, чтобы получить выкуп для королевства Керныв.

– Эмер, – сказала, наконец, Бранвен. Это была ее любимая героиня, жена самого знаменитого иверского героя. – Просто Эмер. Я не леди, – солгала она.

Кернывман пристально поглядел ей в лицо. Мог ли он распознать ее ложь? Она быстро повернулась, чувствуя себя такой уязвимой, и бросила через плечо:

– Следуй за мной.

Если Бранвен оставит этого мужчину на берегу, и его обнаружит королевская гвардия, это будет значить для кернывмана быстрый конец. С тем же успехом она могла бы бросить его обратно в мрачные глубины. Лучшим решением было отвести его в пещеру, спрятанную у моря. Во время прилива она была недоступной. Бранвен обнаружила эту пещеру, когда была маленькой девочкой. Она приходила сюда, чтобы спрятаться. Особенно после гибели родителей. Эсси никогда не могла найти ее здесь, когда они играли в прятки, и это сводило принцессу с ума.

Бранвен не оглядывалась на незнакомца, пока они шли, но прислушивалась к его дыханию. С каждым шагом оно делалось все более тяжелым. Краем глаза она заметила, что лиса наблюдает за их походом в пещеру.

Она зажмурилась. Зверек действительно был там. И это не была обычная лисица. Какой интерес ей – или Древним – в этом потерпевшем кораблекрушение незнакомце?

Кернывман внезапно пошатнулся, уткнувшись в плечо Бранвен, и она инстинктивно поддержала его. Незнакомец едва стоял, его зрачки были расширены. Он был обессилен из-за большой потери крови. Королева Эсильта научила Бранвен распознавать такие знаки, когда позволила ей помогать ухаживать за королевскими гвардейцами. Конечно, кернывман может представлять опасность для королевской племянницы, но только не в нынешнем его состоянии.

Нерешительно, надеясь, что не пожалеет об этом, Бранвен обняла незнакомца за плечи и поддержала.

– Пойдем, сэр…

– Нет, не сэр, – он словно дразнился, когда прохрипел это. – Просто Тантрис. Я – менестрель.

Она слегка встряхнула головой.

– Ладно. Держись, просто Тантрис.

Бранвен обняла его покрепче, помогая идти, и он поморщился. Раньше она никогда так не поддерживала мужчину. Кернывман дрожал от холода, и она тоже вздрогнула… потому что вздрогнул он.

– Скажи мне, – спросила девушка, совладав с голосом, – как менестрель оказался полумертвым посреди Иверикского моря?

– Пираты, – ответил он сквозь зубы, судорожно втягивая воздух. – Я плыл на торговом судне. На нас напали.

Это казалось правдоподобным. Пираты Кернывака были грозой для всех мореплавателей северных морей, включая корабли собственного королевства.

– Твои соотечественники заносчивы, – сказала она.

Тантрис остановился. Бранвен пошатнулась вперед, затем повернулась.

– Не все кернывмены любят кровопролитие, Эмер, – сказал он.

Ледяные колючки стыда кольнули грудь Бренвен, пока она не вспомнила, что ей все равно, обидит ли она своего смертного врага.

– Что же они любят, кернывман? – захотела узнать она.

– Поэзию, – и он нескромно подмигнул ей.

Тьфу. Этот Тантрис едва мог стоять, и все же пытался очаровывать.

– Поэзию? – повторила Бранвен.

– Полагаю, что не могу говорить за всех кернывменов, но у меня есть слабость к стихам.

Она бросила на него непроницаемый взгляд.

– Вот как? Прочти мне одно из твоих любимых стихотворений.

– Ты многого просишь у человека с раной от меча, который только что вернулся из мертвых.

– Если ты не можешь прочесть даже одного стиха, как я узнаю, что ты действительно поэт, а не пират?

Они приблизились ко входу в пещеру, и под ложечкой у Бранвен заныло от нового страха. Была ли она такой безрассудной, чтобы остаться наедине с этим мужчиной? Конечно, лиса не хотела, чтобы она спасала обыкновенного пирата. Но почему, почему она последовала совету лисицы? Лисицы!

Тяжело дыша, Тантрис сказал:

– Полагаю, это наименьшее, что могу сделать для девы, спасшей меня из моря.

– Возможно. – Хотя, если быть справедливой, кернывман едва говорил и выглядел совсем плохо.

– Одаи эти ама, – начал он, его голос возвысился и катился, как волны, а Бранвен мысленно возблагодарила своих наставников за уроки языка Аквиланской империи.

– «Я ненавижу, но люблю», – прошептала девушка едва слышно.

Тантрис взглянул на нее, ошеломленный:

– Ты говоришь по-аквилански?

Бранвен застыла. По-аквилански говорили дворяне на южном континенте, на Западных островах Альбиона и Ивериу, а также на севере стран Скайна. Если Тантрис выступал при дворах правителей, у него были основания изучать этот язык. А вот простолюдинке, которой она представилась, это не требовалось.

– Только немного, – сказала Бранвен, прикусив язык. Разве можно притворяться так глупо, как она!

Он кивнул.

– Я ненавижу, но люблю, – снова начал Тантрис по-иверникски, поверив в ее обман. Бранвен вздохнула. – Темно на рассвете, светло в полуночи, – продолжил он сначала по-аквилански, но когда девушка сделала вид, что не понимает, вновь перешел на ее язык. – Огонь, ошеломляющий, дождь, что горит. – Поэт быстро взглянул на нее. – Эта любовь, которую я ненавижу и ненавижу, потому что люблю.

Тантрис прижался лицом к ее руке, его губы опасно сомкнулись. Грудь Бранвен переполняли чувства, она застыла, охваченная волнением, граничащим с паникой. Она должна оттолкнуть его – она, действительно, должна. Поэт рядом с ней пошатнулся.

– Эмер… – Вместо того чтобы продолжить, Тантрис рухнул на песок.

Бранвен вздохнула и с огромным усилием отвела кернывмана в свое укрытие. В свое секретное место. Место, которым она никогда не делилась ни с кем.

По стенам пещеры переливался багровый свет. Заходящие лучи делали полубессознательного поэта еще более привлекательным, золотя его бронзовую кожу. Большинство изуверов Кернывака, которые грабили берега Иверники, были бледны, как сама Бранвен. Семья Тантриса, должно быть, иммигрировала в Керныв из другого места, некогда входившего в состав Аквиланской империи, которая владела Альбионом несколько поколений назад. Возможно, так он узнал эти стихи?

Она заметила крошечный шрам над правой бровью менестреля и нашла его обезоруживающе привлекательным.

«Он – мой враг, – напомнила себе девушка. – Неважно, какого цвета у него кожа. Он – мой враг».

Тантрис мог быть поэтом, а не пиратом, но его соплеменники убили ее родителей. Даже если его предки – выходцы с побережья Аквиланского моря, поэт был кернывманом. Его обаяние доказывало это.

Пока Бранвен спорила с собой, густые ресницы Тантриса затрепетали. Он посмотрел ей в лицо и улыбнулся.

Не реагируя на это, она сказала:

– Ты должен считать себя счастливчиком, Тантрис. Тебе повезло, что я не знала, что ты из Кернывака.

Королева Эсильта всегда говорила, что целители не могут выбирать своих пациентов. Древние были готовы исцелить того, кто встречался на их пути, будь они ворами или князьями. Станет ли королева распространять это правило и на кернывмена?

– Это было больше, чем удача, Эмер, – то, что привело меня к тебе. – Его голос звучал так уверенно, что Бранвен захотелось с ним поделиться. «Лиса, – хотела сказать она. – Это лиса привела меня к тебе».

До сего дня она убеждала себя, что лиса – просто плод ее воображения и горя. До сегодняшнего дня Бранвен думала, что Другой мир – это небылица, а Древние – не больше, чем лживые надежды. Но после сегодняшних событий…

Стиснув губы, она оторвала полоску ткани от своей нижней рубахи. Нет, это не тот предмет, который ей хотелось обсудить, и тем более с Тантрисом.

– Что ты делаешь, моя госпожа? – спросил он.

Она рассмеялась из-за намека на скандал в его голосе.

– Я собираюсь перевязать твою рану, – ответила она. Звук разрываемой ткани заполнил пространство между ними. Хорошо было сосредоточиться на чем-то практическом, а не на его глазах. Помогать этому человеку Бранвен заставлял долг, но не симпатия.

– Мне жаль, что она мокрая, – сказала она ему. – Это только временно. Я вернусь позже с моими снадобьями.

Прилив до утра не наступит, а она вернется раньше.

Он коснулся ее руки, и Бранвен покраснела. Она сражалась со своим смущением.

– Так ты целительница? – изумленно спросил он.

– Скорее, ученица.

Настоящей целительницей была королева Эсильта, Бранвен же еще многое предстояло узнать.

Тантрис попытался приподняться, опираясь на локти, но он был слишком слаб.

– Эмер, мой спасительница из Другого мира.

Бранвен закатила глаза:

– Я не из Другого мира.

Но она тут же задалась вопросом: почему Другой мир позаботился об этом кернывмане, а не о ее родителях?

Тантрис потянулся к Бранвен и намотал ее локон на свой указательный палец. Она отстранилась, хотя часть ее хотела приблизиться.

– Ты послана Другим миром, – сказал Тантрис, – и я не слышу других.

Его улыбка превратилась в гримасу, когда он рассмеялся. А еще через несколько секунд он уже ничего не слышал.

Бранвен вздохнула, когда Тантрис уступил усталости. Она закончила перевязывать его грудь и разожгла небольшой огонь, чтобы ему было теплее. Прежде чем отправиться в замок Ригани, Бранвен провела пальцем по шраму на его лбу. Кернывман не шелохнулся.

Каким-то образом она знала, что невидимая лиса все еще глядит на них.

– Одаи эти ама, – выдохнула девушка.

Он меня любит, он меня не любит

– Где ты была, Бранни?! – воскликнула принцесса, усаживаясь за туалетный столик. – Посмотри на мои волосы!

Голову Эсси украшала корона из перекошенных косичек.

Где она была? Спасала заклятого врага Ивериу, вот где. Дыхание Бранвен все еще не пришло в норму после того, как она бросилась обратно в замок, отнесла «волосы русалки» королеве и поднялась по лестнице в палаты Эсси.

– Сейчас я здесь, – сказала она, пытаясь ее успокоить. Как обычно, принцесса была слишком занята, чтобы заметить, что платье кузины влажное от морской воды. Бранвен была благодарна, что Кин отсутствовал. Уж он бы это точно отметил.

Эсси бросила взгляд в зеркало.

– Лорд Диармайд может прибыть в любую минуту, – она сияла, взволнованно улыбаясь. Бранвен совсем не считала, что северный лорд этого заслуживал.

Устремляясь к принцессе, она вытерла грязные руки о свое и без того грязное платье.

– Тогда лучше приняться за дело поскорее, – сказала она, забирая гребень из рук Эсси.

Когда она начала распутывать птичье гнездо на голове кузины, то заметила, что несколько прядей на темени Эсси пропали без следа. Несколько лет назад принцесса начала выдергивать волосы, когда нервничала. Она умоляла Бранвен не рассказывать об этом королеве. Бранвен тогда поскрипела зубами, но решила смолчать. Обе кузины были себе на уме.

Эсси зашипела, когда Бранвен вытащила золотые и рубиновые шарики, неумело привязанные принцессой к кончикам косичек.

– Ай, кузина! – воскликнула она. Игнорируя ее протесты, Бранвен гибкими пальцами развязывала узелки. Принцесса закрыла глаза. Бранвен провела гребнем по вискам кузины в успокаивающем ритмическом движении. Так она делала, когда они были детьми. Это напомнило Бранвен об отливе и низкой волне. Она любила постоянство вещей. И ей не нравилось странное чувство, которое она испытала наедине с кернывманом, появившимся на ее берегу.

Со все еще закрытыми глазами принцесса произнесла:

– Бранни, я хочу тебе кое-что сказать.

– Да? – ответила та, выбирая яркие красные ленточки из беспорядочной кучи на столе. Когда принцесса начинала разговор в таком ключе, это чаще всего означало, что она позаимствовала что-то у кузины без разрешения и потеряла это. Бранвен не представляла, как Эсси сможет жить без замка, полного слуг, заботящихся о ней, – но, к счастью, принцессе никогда не придется это узнать.

Бранвен разделила волосы своей кузины на две пряди по обе стороны от лица. Потом пропустила ленты цвета зимней вишни через косы, закрепив их сложным рисунком, называемым «косой сладкого сердца». Принцесса была благословлена высоким лбом, указывающим на благородное рождение, который косы только подчеркивали. Лоб самой Бранвен не был таким высоким, но ее сердцевидное лицо было достаточно приятным. По крайней мере, она надеялась, что так оно и есть.

Ей стало интересно, может ли так думать и поэт из Кернывака. «Мой враг, – повторила она мысленно. – Мой враг».

– Так что ты хотела сказать мне, Эсси? – Бранвен решила отвлечься.

Ее кузина постучала по своей нижней губе, сдвинув брови так, как она всегда делала, прежде чем признаться, что съела последнюю из лавандовых конфет или позволила содержимому чернильниц высохнуть.

– Это насчет лорда Диармайда, – сказала она, не в силах встретиться с глазами Бранвен.

Бранвен напряглась.

– И что с ним?

– Он… он пишет мне письма. – На щеках Эсси появились алые пятна. Это было более серьезным, чем конфеты или чернильницы.

– Какие письма? – Когда принцесса не ответила, Бранвен заглянула ей в глаза. – Какие такие письма, Эсси? – снова спросила она.

– Любовные письма, – призналась ее кузина, вздохнув. – Замечательные любовные письма. – Застенчивая улыбка скользнула по ее лицу. – Это так романтично.

– Это не романтично, Эсси! Твой отец может узнать! На самом деле. Это безрассудно. Что, если кто-то найдет их?

– Кто их найдет? Ты? – принцесса взмахнула рукой. – Понимаешь… вот почему я не сказала тебе раньше, – сказала она, и голос ее стал проникновенным. – Я знала, что ты так отреагируешь. Но тебе действительно не нужно беспокоиться, Бранни. Диармайд – потомок верховного короля Эогана Мугмедона. И, будучи старшим сыном, он унаследует замок Таламу. Это прекрасная партия. Отец одобрит.

Принцесса пристально посмотрела на нее, ожидая несогласия.

Бранвен открыла и закрыла рот.

– Кроме того, – сказала Эсси, отведя глаза, – я каждую ночь думаю о предложении руки от Диармайда! – Она рассмеялась, и в ее лице угадывались следы безрассудного восторга. – Его родители сопровождали его всю дорогу от Уладцтира. Это должно случиться. Как ты думаешь?

– Может быть, – ответила Бранвен.

Учитывая участившиеся набеги Кернывака, брак принцессы с преданной иверикской семьей мог оказаться подходящей партией. В конце концов, иностранные правители располагали иностранными армиями.

Бранвен серьезно относилась к своей кузине.

Пропуская нитку пресноводного жемчуга через белокурые пряди ее волос, она взмолилась:

– Но, Эсси, ты почти не знаешь лорда Диармайда!

– А как хорошо я могу узнать кого-нибудь из мужчин, которых выберет для меня мой отец?

С этим трудно было спорить. Тем не менее, Бранвен бросила вызов:

– А как насчет лорда Конлы? Он был твоим фаворитом на празднике Имболгос. Ты не переставала болтать о нем месяцами.

– Кто?

– Лорд Конла Мумхайнцтирский, – сказала она, связывая жемчужные нити.

– Ах, он. Он еще мальчик. Диармайд – мужчина. Он великолепен, и он сказал, что когда в первый раз увидел меня, то обрел солнце после долгих лет ночи… Этот человек умеет обращаться со словами. Он почти поэт.

Сердце Бранвен сбилось с ритма.

– Мужчины будут осыпать тебя сладкими словами, пока не получат желаемое. – «Особенно поэты», – напомнила она себе.

– Откуда тебе знать, Бранни? – Эсси бросила на нее ястребиный взгляд. – За тобой ведь никогда не ухаживали.

Бранвен сглотнула. Не в ее правилах было открывать другим свое сердце. Она завидовала способности Эсси бросать все свое существо во все тяжкие – и даже говорить о таком.

Девушка опустила глаза.

– О, Бранни, я не это имела в виду. Я…

– Все нормально. Ты права. За мной никогда не ухаживали. – Флиртующий полуживой кернывман в пещере – определенно не в счет. «Я ненавижу и люблю».

Эсси схватила кузину за руку и указательным пальцем начертила на ладони Бранвен знакомый символ. Ноготь принцессы царапал ее кожу. Бранвен прикусила язык.

Когда мастер Бекк учил своих подопечных алфавиту древнего языка деревьев – первого иверикского письма, – он указал на огромное ореховое дерево в саду замка и обернутую вокруг него жимолость. Они не могут выжить, будучи отделены один от другого, объяснил наставник.

Девушки объединили напоминавшую четырехгранный гребень букву, означавшую орешник, и спираль, означавшую жимолость. Это стало их паролем, их секретным знаком. Для них и только для них это означало: «Я люблю тебя, я понимаю тебя, ты не одна» – и все, что к этому относится.

– Нет тебя без меня, – сказала принцесса, когда закончила писать символ.

Бранвен подняла глаза:

– Нет меня без тебя.

Она пожала палец Эсси, взяла руку своей кузины и тоже начертала на ее ладони этот знак.

Горечь от слов Эсси исчезла без следа. Она поцеловала кузину в лоб. Она простила принцессу, бездумность которой стала ее второй натурой, и это было небольшой ценой, чтобы заплатить за ее любовь.

Одна сторона рта Эсси поползла вверх.

– Мы найдем для тебя достойного дворянина, Бранни, – настаивала она. – Не грусти.

– Я и не грущу.

Найти благородного дворянина было самой удачной из ее мыслей.

– Смотри. – Эсси вынула из сумочки увядший цветок. – Я нашла это для тебя, возвращаясь с берега.

Бранвен улыбнулась. Когда она сжала ладонью жимолость, то почувствовала, как пыльца рассыпалась, окрашивая ладонь. Это были жимолость и ореховое дерево, и они всегда будут такими.

– Спасибо, кузина, – сказала она.

Эсси взглянула на свое отражение в старом зеркале.

– О, Бранни! – Ее губы слегка изогнулись в улыбке. – У тебя волшебные руки. – Она коснулась жемчуга, сверкавшего на ее лбу. – Спасибо!

– Я рада, что тебе нравится.

Внезапно в ночи раздались пронзительные звуки рога у ворот. Стекло в узких дверях спальни Эсси едва не задребезжало.

– Они здесь! – воскликнула принцесса. – Вечером я узнаю, любит он меня, или нет!

Бранвен увидела сверкающие глаза кузины, желавшей броситься встречать лорда Диармайда. Она хотела, чтобы та была счастлива, но также хотела защитить ее слишком горячее сердце.

Вспомнив еще раз о прическе, Эсси сказала:

– Ты действительно спасательница жизни, Бранни!

Ее живот свело. Был кое-кто, чья жизнь на самом деле зависела от нее в этот самый момент. Бранвен решила ускользнуть с праздника, как только сможет. Ей не хотелось, чтобы Тантрис мерз, голодал или истекал кровью.

Даже если он был кернывманом.

Ее долг требовал этого. Вот и всё.

– Иди, – прошептала она в ухо Эсси. – Иди к лорду Диармайду. Я скоро приду. Просто будь осторожна с сердцем.

– Твоей осторожности хватит на нас обеих, Бранни. – Эсси хихикнула, в последний раз посмотрелась в зеркало и направилась к двери.

– Не задерживайся, кузина, – сказала она, исчезая в коридоре, словно сгусток энергии.

Бранвен смахнула упавшие лепестки с подола и осмотрела себя. Ее платье было пропитано морской солью, а волосы свисали беспорядочными черными космами. Хорошо, что принцесса была настолько одержима лордом Диармайдом, что не задавала слишком много вопросов.

Девушка коснулась губ, которые еще покалывало воспоминание о кернывмане.

Нащупав бурдюк с вином из бузины, она вытащила его и хорошенько приложилась. В голове немного зашумело.

Это ничто по сравнению с поцелуем жизни.

Бранвен услышала восторженный голос Эсси прежде, чем увидела ее.

Она прищурилась. Принцесса и лорд Диармайд задержались в задней части пиршественного зала, освещенной свечами, стоящими в стенных нишах. В тусклом свете она увидела, что ее кузина кокетливо постукивает себя по носу.

Когда северный лорд повернулся, чтобы приветствовать ее, его улыбка казалась принужденной.

– Добрый вечер, леди Бранвен. – Диармайд опустил голову, прикоснувшись к ее руке губами. Бранвен знала, что клан Парталана был важным союзником короля Энгуса, он контролировал большую часть провинций северного Уладцтира, и по этой причине она ответила лорду реверансом.

– Лорд Диармайд. Надеюсь, я вас не потревожила. – Эсси отметила краткость приветствия (хотя сам Диармайд этого не заметил) и бросила на кузину пристальный взгляд.

– Совсем нет, – заверил гость, и Бранвен в который раз отметила, что его вежливость отчего-то кажется ей неискренней. – Я всего лишь рассказывал нашей леди принцессе о том, как на пути сюда мы захватили нескольких пиратов Кернывака.

Бранвен овладела паника. Это могли быть те же самые пираты, которые атаковали судно, везшее Тантриса.

– О, правда? – сказала она, симулируя незаинтересованность.

– Мы отправили их обратно на свои корабли, закованных в кандалы. Хотя, по большому счету, стоило гнать подлецов до самого Керныва.

Во время дежурств в лазарете замка Бранвен подслушивала разговоры гвардейцев, ворчащих на ту же тему. Некоторым из провинциальных лордов очень хотелось взять дело в свои руки. Множились тревожные слухи, что король Энгус не в состоянии защитить Ивериу от нападений Кернывака. «В Ивериу не было гражданской войны уже нескольких поколений. Насколько реальна ее угроза сейчас? – думала Бранвен. – Может ли король фактически планировать союз Эсси с кланом Парталана, чтобы подавить инакомыслие среди младших лордов?»

Этот результат, несомненно, понравится Эсси в ее нынешнем настроении. Принцесса как раз взяла молодого лорда под руку жестом собственницы. На этот раз она явно была увлечена, хотя Бранвен не верила, что лорд Диармайд был тем самым любовником, о котором мечтала ее кузина. Нет, она подозревала, что он был охотником за короной, как и большинство других дворян.

Бранвен была спасена от дальнейших разговоров трубой герольда, предвещающей прибытие короля и королевы Ивериу.

Под прикрытием звуков трубы Эсси прошептала на ухо кузине:

– Ну, что ты думаешь?

Она глянула на лорда Диармайда, который, возможно, и слышал их.

– У него приятное лицо, – прошептала Бранвен, что не было ложью. Северный лорд обладал серебристо-серыми глазами и квадратной челюстью. Хотя сравнивать его с поэтом из Кернывака было то же, что осколок стекла, обточенный морем, сравнивать со звездой. Она покраснела от этой мысли, поправив правый рукав платья.

– Я знаю! – радостно подтвердила Эсси, подмигнув Бранвен. Трубач замолчал, и принцесса обратила свое внимание на Диармайда.

Королева взглядом отыскала Бранвен. Как и всегда она была изящна, и преисполнена поистине царственного достоинства. Впрочем, вечерами королева Эсильта так была похожа на свою сестру, леди Алану, что это едва не разбивало сердце Бранвен. Словно ее мать стояла перед ней.

Королева подошла к Бранвен и Эсси, в то время как король Энгус остался у входа, разговаривая с другими гостями, включая родителей Диармайда, лорда Ронана и леди Фионнулу. Бранвен также заметила лорда Морхольта, первого бойца короля. Морхольт был ее дядей, но его манеры была так непохожи на королеву или ее мать, что девушке было трудно найти какое-либо сходство.

Море придворных расступилось перед королевой, склонив головы.

Почитание в их глазах не было показным. Королева Эсильта была любима в Иверниу. Когда-нибудь, как думала Бранвен, и Эсси будет вдохновлять на такую же преданность.

– Добрый вечер, леди королева. – Она встретила свою тетю глубоким реверансом.

– Добрый вечер, леди Бранвен. Я забрала «волосы русалки» из лазарета. Спасибо. – Королева пожала ей руку.

– Всегда к услугам. – Ответ застрял у Бранвен в горле. Упоминание лазарета снова наполнило ее страхом. Такая рана, как у Тантриса, может в любой момент открыться. Ей нужно возвратиться в пещеру.

Реверанс Эсси перед матерью оказался куда более легким. С другой стороны, лорд Диармайд во время своего поклона практически коснулся подбородком каменного пола.

– Леди королева, моя семья почитает за честь приглашение отужинать в замке Ригани.

– Это честь для меня, – мягко сказала королева, оценивая дворянина, стоящего так близко от ее дочери.

Не в силах удержаться, Бранвен сказала тете:

– Лорд Диармайд сообщил мне, что мы должны быть благодарны ему за отбитое нападение нескольких налетчиков Кернывака.

– О, в самом деле?

Лорд Диармайд облизнул губы, щеки его покраснели.

– Я… я всегда горжусь тем, что обнажал меч во имя Ивериу, – пробормотал он. – И моя семья, конечно, навеки благодарна королевской гвардии за помощь.

– А предоставлять эту помощь – наш долг и удовольствие, – сказала королева Эсильта. – Единое королевство – сильное королевство. Вы согласны?

Эсси взяла Диармайда под руку.

– Я согласна, матушка. – Она кисло улыбнулась. – В полной мере.

В отличие от баллад, принцесса обожала петь в реальной жизни, но Бранвен знала, что дворянке редко приходилось написать финал своей истории.

Лорд Диармайд кашлянул, словно подавился языком.

– Одна Ивериу навсегда, – пробормотал он, пока мать и дочь фехтовали взглядами.

Бранвен удалось насладиться его дискомфортом, прежде чем к ним присоединились лорд и леди Парталан. До начала пира они продолжали обмениваться шутками, потом вежливый разговор перекинулся на кабана, пропитанного амброй, и на куски оленины. Было такое изобилие еды, что никто не заметил бы одной или двух пропавших свиных рулек.

Бранвен убежала, когда в зал вошли акробаты. Эсси была настолько поглощена лордом Диармайдом, что, вероятно, не заметила бы, если бы замок начали обстреливать каменьями. Бранвен проникла на кухню, стараясь не попасться на глаза повару Треве. Ее руки дрожали, когда она наполняла корзину свежеиспеченным хлебом, кусками вяленого кролика, копченой пикши и дикой черникой.

В прачечной она позаимствовала чистую тунику и штаны. Еще когда она принесла «волосы русалки», девушка уже упаковала останавливающие кровь травы. Тетя никогда не возражала, напротив, поощряла Бранвен совершенствоваться в лекарском искусстве; но ей не нужно было знать, что пациентом племянницы был кернывман. Тем не менее, сердце девушки билось быстрее, чем у любого жеребца.

Теперь у Бранвен было все, что нужно. Оставалось только собраться с духом, чтобы выскочить из замка. Ночью. Когда кернывмены мародерствовали на побережье.

Она бросила последний взгляд на безопасное пиршество.

Внутри находилась ее семья, ее соотечественники, все, кого она любила, все, кто ей доверял. Снаружи – опасность. Неизвестность.

Бранвен остановит кровотечение и страдание Тантриса. Эсси и королева были не единственными, кто теперь ей доверял. Кернывман тоже поверил в Бранвен.

Он верил в ее возвращение.

Прямо за пределами восточных ворот замка, в тени арки, в темноте сверкнула пара диких глаз. Ярко-желтых, как голодная луна. Лисица.

Бранвен почувствовала, что та защитит ее, хотя не понимала, почему. Она глубоко вздохнула. Действительно ли она выполняла приказы лисы? Зверек тявкнул, торопя ее. Теплота от сердца разлилась по всему телу девушки.

Она последовала за лисицей в ночь.

Женщина долга

Тысячу раз ходила Бранвен от замка к берегу, но никогда – в темноте. Плечи ее напряглись, она внимательно прислушивалась к треску веток или тихим шагам. Ничего не услышала, но все равно двигалась так быстро и тихо, как могла. И все это время лисица издалека следила за ней.

Приблизившись к пещере, Бранвен посмотрела на зубчатые очертания замка Ригани, сверкающие в свете часовых огней. Это был ее дом. Он был красив. Она сделает все, чтобы защитить его.

Так почему же она кралась в ночи, чтобы излечить раненого кернывмана? Несколько раз она остановилась и едва не возвратилась, но лиса подталкивала ее вперед. Мысли Бранвен вернулись к рыбаку, спасенному отцом.

Позже она его спросила, зачем он рискует собой для одного из своих подданных. «Бранни, – сказал ей лорд Кэдмон, – если ты хочешь, чтобы твои люди сражались и умирали за тебя, ты должна быть готова сделать для них то же самое. И если ты хочешь править в этом мире, лучше превратить врагов в друзей».

Бранвен чувствовала правду этих слов всем нутром, но чем больше времени проходило с тех пор, как она слышала сердечный смех отца, тем больше она сомневалась, что когда-нибудь станет столь же щедрой. Ее сердце не было достаточно благородным, чтобы следовать путем отца. Оно было более хрупким, чем она хотела признать.

Лисица на тропе издала жалобный протяжный вой. Это показывало, что Бранвен не должна больше задерживаться.

На входе в пещеру зверек снова тявкнул. Внутри не было света. Огонь должен был погаснуть. Бранвен с опаской вошла на цыпочках внутрь.

Быстрее молнии одной рукой ее обхватили за талию, а другой зажали рот. Все, что она принесла с собой, упало на землю. Бранвен пыталась сопротивляться, но ее держали крепко. Борясь с нахлынувшей паникой, она вспомнила уроки Кина по самозащите.

В физическом плане она явно проигрывала. Единственным ее преимуществом была внезапность. Бранвен укусила руку атакующего, и тот на секунду отпустил ее. Но прежде, чем девушка успела этим воспользоваться, чужая нога зацепила ее за лодыжку, уронив на каменный пол. Нападавший растянулся сверху.

– Что это за безумие, кернывман? – упрекнула она его.

Испуганное дыхание.

– Эмер? – Голос был полон тревоги и стыда. Голос Тантриса.

– А кто же еще может быть? – Бранвен вздохнула – одновременно со страхом и облегчением. Их губы снова были достаточно близки к поцелую жизни. Гнев и что-то еще напрягло все мышцы тела Бранвен. – Слезь с меня! – Она толкнула его в ребра.

Вскрикнув от боли, менестрель перекатился в сторону.

– Ты могла бы сообщить о своем прибытии, – сказал он, наклонив голову так, что тонкий луч лунного света омыл его лицо. Оно было и привлекательным, и раздражающим.

– Какое замечательное предложение, – сказала Бранвен. – Я сбегаю и передам твое местонахождение королевской гвардии!

– Королевской гвардии? Так мы рядом с замком Ригани?

«Проклятый кернывман!» Она слишком много болтает. Кто знает, какова истинная цель его пребывания в Ивериу?

Тантрис задумчиво посмотрел на нее.

– Так ты служанка в замке?

Леди-горничная была не совсем слугой, но Бранвен кивнула. Пусть он этому поверит.

– Король не заплатит за меня выкуп, – солгала она. – Если это то, о чем ты думаешь.

Как она могла так легко попасть в руки своего врага?

Молчание Тантриса было мучительным.

– Ты считаешь меня похитителем, Эмер? – сказал он в ответ на ее грубое обвинение. – Если кто-то здесь и похититель, так это ты.

– Я?

– Да, ты. Перетащить полуутопленника в пещеру. Совершенно беспомощного.

– Беспомощного?

«Какая наглость!»

Фыркнув, она пихнула Тантриса еще раз.

– Ты должен научиться не кусать руку, которая тебя кормит.

Он застонал, и девушку захлестнула волна вины. Страх за свою жизнь дал ему силы напасть на нее, но он все еще был тяжело ранен.

– Если тут кто и кусается, то это ты, Эмер.

Бранвен негодующе вздохнула. Как она могла сочувствовать этому типу!

– Ну ладно. Счастливо оставаться.

Она поднялась. Тантрис поймал ее за край подола.

– Нет, подожди, Эмер, не уходи. – Он посмотрел на нее. – Прости мои глупые слова.

– Почему это? – сказала она, но не убежала. Она стояла неподвижно, а Тантрис поднялся на ноги.

– Потому что я должен сказать: это так смело – покинуть своды замка, чтобы помочь незнакомцу. – Было в этом что-то настолько музыкальное и соблазнительное, – должно быть, он был талантливым бардом. – Как и вытащить меня из моря.

– Я умею плавать, – пренебрежительно сказала ему Бранвен. Отец научил ее плавать, как только она стала ходить. Ему было все равно, что дворянки не должны были плавать. Лорд Кэдмон говорил, что они живут у моря, и он не может потерять дочь в волнах.

Тантрис посмотрел ей в лицо.

– Несмотря на это, мне действительно стыдно за то, что я напал на тебя. Ты застала меня врасплох.

Она почувствовала странную судорогу в груди.

– Я сказала, что вернусь, и сдержала слово.

Бранвен удивилась силе своих слов – они звучали, как у самой королевы Эсильты.

Тантрис встал на одно колено, как рыцарь перед своей леди.

– Ты действительно женщина чести, Эмер. Я больше никогда не буду сомневаться в твоем слове. Я твой слуга.

Ее щеки вспыхнули, и она надеялась, что лунный свет в пещере не был достаточно сильным, чтобы он это заметил.

– Встань, Тантрис. Только рыцарь может служить леди, а ты всего лишь менестрель.

– Конечно, – ответил он, сдержанно улыбаясь и поднимаясь.

– Твоя одежда разодрана в клочья. Я принесла тебе это. – Бранвен протянула ему чистую одежду как предложение мира.

Когда Тантрис принимал одежду, их руки на мгновение соприкоснулись, и Бранвен почувствовала жар его пальцев.

– Спасибо, – сказал он, и его темные глаза обожгли ее взглядом. Девушка несколько раз сглотнула.

– Пожалуйста. – Она откашлялась и скомандовала так же властно, как Эсси: – А теперь, будь добр, разожги огонь.

Бранвен ожидала очередного едкого замечания, но он просто склонил голову в знак уважения. Этот кернывман оказался весьма загадочным.

Он начал разжигать огонь, пока Бранвен собирала по пещере запасы, которые разбросала. Непослушным языком она вымолвила:

– Твой ужин испорчен, и виноват в этом ты сам.

Камень ударил камень, и в ночной мгле сверкнула искра. Веточки затрещали. Разгорелся огонь. В тишине казалось, что ни один из них не дышал. Взгляд Бранвен обратился вниз, и она указала на кусочки мяса, которые подобрала.

– Давай, поешь, ты, должно быть, голоден.

– И вновь благодарю, – сказал Тантрис, сидя у огня. – Ты не присоединишься ко мне? – В его вопросе звучала неопределенность, и Бранвен нашла ее бесконечно более соблазнительной, чем его комплименты.

Из своих юбок она вытащила мазь из бересты – против заражения, и лепестки арники – для облегчения боли. Тантрис вопросительно посмотрел на банку.

– Это – бальзам для твоей раны. Он может жечься, – предупредила она. Королева Эсильта научила ее, как готовить лекарство. – Я обработаю рану, и потом должна буду вернуться домой, пока меня не хватились.

– Я провожу тебя.

Сердце Бранвен заколотилось.

– В замок Ригани? Ты ищешь смерти? – После рассказов лорда Диармайда о набегах на Кернывак Тантрис встретил бы в стенах замка быстрый конец.

– Ты уже рисковала собой ради меня, придя сюда одна, Эмер. Я не могу позволить тебе сделать это снова.

– Я не просила твоего разрешения.

Его глаза настойчиво смотрели на нее.

– Это опасно, – сказал он.

– Можешь обвинить в этом своих соотечественников.

– Король Марк – добрый король, – сказал Тантрис, защищаясь. Он, очевидно, верил в это.

Ноздри Бранвен раздулись.

– Как и король Энгус.

Он потер шею.

– Не будем ссориться, Эмер.

– Да, не будем. Ты едва мог добраться до пещеры с моей помощью, Тантрис. Ты будешь беззащитным ночью.

Тень пробежала по его лицу, когда он признался:

– Думаю, это так.

Менестрель сжал руки в кулаки. Она подумала – до боли в мышцах.

Бранвен присела рядом с ним и потянула за конец пропитанной кровью ткани.

– Ну, посмотрим на твои раны.

Она начала стягивать его тунику через голову, но Тантрис остановил ее.

– Что подумает твой отец о том, что ты раздеваешь иностранца? – Он помолчал. – Или твой муж?

Его сдержанность заставила ее рассмеяться.

– Если бы у меня был муж, ты предпочел бы, чтобы я позволила ране воспалиться?

– Я предпочел бы умереть, чем опозорить женщину, которая была ко мне так добра, – ответил Тантрис. Его тон не оставлял Бранвен никакого сомнения.

Она сморщила нос.

– Тантрис, я ученица лекаря, и это то, что мой долг побуждает меня делать. – Проговаривая это, Бранвен поняла, что это правда. – Ты опозорил бы меня, если бы не позволил мне помочь тебе.

К счастью для него, она не была принцессой. Честь самого королевства Ивериу была бы в опасности, обнаружь кто-нибудь Эсси наедине с мужчиной, который не был ни ее родственником, ни мужем.

Вздохнув, Тантрис кивнул. Бранвен начала снимать с него тунику, и его торс полностью обнажился. От него пахло морем. Это было еще более опьяняющим, чем вино из бузины. Девушка осторожно удалила свою наскоро сделанную повязку с раны, которая после полудня стала кровоточить и, что было куда хуже, окрасилась зелено-желтым гноем. Способность Тантриса терпеть боль была поистине впечатляющей, но она также могла стать и опасной: хотя его порезы и были неглубокими, они все равно могли заразить кровь. Инфекция в крови может вызвать лихорадку, а лихорадка может стать смертельной.

Когда она сняла повязку, Тантрис наклонился и для равновесия схватил ее за плечи. Его лоб прижался к ней, его кудри щекотали ее лицо.

– Извини, – в тишине произнесла Бранвен.

– Ты не ответила на мой вопрос о муже, – сказал он. Его глаза блеснули, как золото в свете огня.

– Мужа нет. – На мгновение она вспомнила о кузине, задаваясь вопросом, сделал ли лорд Диармайд ей предложение на празднике. – И отца нет тоже, – добавила она.

Его взгляд исполнился огорчением.

– Прости, Эмер.

Она ответила тем, что мягко оттолкнула его, чтобы воспользоваться бальзамом. Пока она обрабатывала опухшую рану, Тантрис сжал губы, но единственным звуком в пещере был треск огня. Закончив, Бранвен обернула рану муслином и глубоко вздохнула.

– Мне не хотелось бы, чтобы ты снова грустил.

Подняв бровь, Тантрис спросил:

– Что сделать пациенту, чтобы понравиться своему целителю?

– Надеюсь, мази будет достаточно, чтобы предотвратить лихорадку, – сказала Бранвен, постукивая пальцем по подбородку. – Я вернусь завтра – как только смогу уйти.

Тантрис положил ладонь поверх новой повязки – и сердца.

– Не бойся, Эмер, – сказал он, смело поднеся ладонь к ее щеке, чтобы успокоить ее подрагивающие пальцы, а потом взял ее руку в свою. – Я буду жить, чтобы увидеть тебя снова.

Закрыв глаза, менестрель с почтением поцеловал ей руку.

В своей жизни Бранвен получила много официальных поцелуев, но никогда она не чувствовала себя так. Мягкость его сожженных солнцем губ побуждала ее смеяться или кричать, – или, быть может, и то, и другое.

Глубоко внутри Бранвен вздрогнула. Она всем сердцем хотела, чтобы он жил.

Она быстро встала.

– Спокойной ночи, Тантрис.

До последнего вздоха

Бранвен поднялась на рассвете, едва сдерживая беспокойство. Она провела ночь, ворочаясь и метаясь по постели, чувствуя, что она все еще среди волн. Каждый раз, закрывая глаза, она вспоминала губы Тантриса на своей руке.

«Всё этот ужасный кернывман», – ругала она себя.

Когда она пересекала внутренний булыжный двор замка, ее руки ныли от тяжести подноса с завтраком для королевы Эсильты. Эта доставка не была частью регулярных обязанностей Бранвен, но необходимо было поговорить с королевой, для чего нужен был предлог. Если Трева и обнаружил, что просьба Бранвен – странная, го́ловы в замковой кухне были слишком заняты, чтобы об этом задумываться, когда она радостно взяла поднос, уставленный горшками с маслом и вареньем из диких фруктов, вареными яйцами, беконом и свежеиспеченными сладкими булочками.

Апартаменты королевы Эсильты занимали всю западную башню, а король Энгус размещался в северной. Бранвен и Эсси жили вместе в южной башне, которая выходила в пиршественный зал. Когда Бранвен вернулась из пещеры, она обнаружила, что Эсси все еще льнет к лорду Диармайду. Он так и не попросил ее руки на празднике, но принцесса убедила себя: это произошло исключительно потому, что он ждал Белотнию, праздник влюбленных, через две луны.

Кузина рано не вставала, особенно после вина и возбуждения предыдущего вечера, поэтому Бранвен знала, что у нее будет много времени наедине с королевой, если она сможет набраться сил, чтобы спросить то, о чем хотела бы узнать.

Она бросила взгляд на восточную башню, где жил бы наследный принц Ивериу, если бы королева родила Энгусу сына. Когда принцесса была моложе, она настаивала, что предпочитает быть единственным ребенком, но брат облегчил бы ее жизнь.

Вот почему вместо принца восточную башню называл домом дядя Бранвен, лорд Морхольт, хотя в ней не было ничего уютного или домашнего.

Бранвен скользнула под стрельчатую зеленую мраморную арку у основания западной башни и начала подниматься по винтовой лестнице. На замковых камнях в центре всех арок в башне королевы была нанесена резьба – изображение золотой арфы с серебряными струнами: символом Лайгинцтира. Королева Эсильта была гордой лайгинцтиркой. Так же, как и мать Бранвен.

Наклонив голову перед низким сводом коридора, ведущего в спальню королевы, девушка коснулась арфы двумя пальцами – одновременно дань уважения и мольба.

Финтан, начальник телохранителей королевы, выпрямился, увидев Бранвен. Это был медведеподобный человек с большим носом и редкими волосами.

– Доброе утро, леди Бранвен, – хрипло произнес он, открывая ей дверь.

Финтан выжил во многих битвах с Кернываком, доказательством чему служили его шрамы, хотя самые глубокие раны воину нанесла потеря его жены в родах несколько лет назад. Телохранитель утверждал, что не заинтересован в повторном браке, и Бранвен иногда задавалась вопросом, не была ли причиной тому преданность ее тете.

Когда Финтан доложил о прибытии Бранвен, королева Эсильта стояла у комода, перетирая пестиком травы. Похоже, она уже давно не спала. Королева кивнула телохранителю и обратила внимание на племянницу.

– Какой приятный сюрприз, – сказала она.

Сделав быстрый реверанс, Бранвен спросила:

– Куда поставить поднос?

– О, куда-нибудь туда, – королева махнула рукой в сторону комода.

Бранвен поставила поднос, и ее взгляд скользнул по нахмуренному лбу тети.

– Хочешь чаю? – Когда Эсильта произнесла последнее слово, она с удвоенной силой заработала пестиком.

– О, да.

Королева подняла глаза на племянницу:

– Прости меня, сегодня я немного расстроена. Чай – как раз то, что сейчас нужно.

– Разумеется.

В груди Бранвен вспыхнула догадка, пока она занималась тем, что наливала чай в чашку, на которой также была изображена золотая арфа.

– Нелегко быть матерью дочери, – сказала королева, скорее, про себя, пока измельчала травы в мелкий порошок. – Однажды ты это поймешь.

Бранвен никогда не думала о детях. Она просто предполагала, что останется с принцессой, когда та станет королевой. В девятнадцать лет это казалось естественным, а ее собственный брак не казался особенно важным.

Она принесла тете чаю, когда та устроилась в обитом гобеленом кресле у окна. Внизу волны бились о скалы, сверкая в утреннем свете.

У Бранвен засосало под ложечкой.

– Благодарю тебя, сердце мое. – Королева проницательно посмотрела на племянницу и жестом предложила сесть. – Бранни… Эсси счастлива?

Бранвен почесала щеку, не зная, что сказать. Она подумала о недавно вырванной пряди волос, – но нет, она не предаст доверия кузины.

– Эсси, похоже, была счастлива в обществе лорда Диармайда, – ответила она, не желая делиться своими сомнениями по поводу всего этого.

Королева Эсильта поднесла чашку к губам и сделала небольшой глоток.

– Да. – Еще один глоток. – И он с ней. – В словах королевы был двойной смысл. – Лорд Диармайд будет подходящей партией, – продолжала тетя. – Но есть много вещей, которые нужно учитывать.

Бранвен понимала завуалированную просьбу королевы: «не позволяй Эсси прикасаться к нему».

– Конечно, – сказала она. – Долго ли лорд и леди Парталан будут гостить в замке Ригани?

– Возможно, недели две. Сегодня утром Морхольт отправился с лордом Ронаном собирать отчеты из деревень о появлениях налетчиков из Керныва.

Королева всегда говорила о своем брате с любовью. Бранвен не понимала, почему. Она считала, что ее дядя Морхольт – несколько непонятный мужчина с тяжелым характером, холодный, и отстраненный. Возможно, таково было сердце воина. Она сглотнула, думая о Тантрисе, и почувствовала проснувшуюся вину.

Королева заметила, что ее племянница взволнована, и с любовью погладила Бранвен по щеке.

– Мне жаль, что вчера мы получили новости об очередных нападениях кернывменов.

– Ничего.

– Послушай, Бранни. Мне всегда тяжело слышать такие новости. Вот почему вопрос о браке Эсси имеет такое значение.

– Я знаю.

Судя по всему, королева проверяла свою племянницу.

– Скажи мне, сердечко мое, почему ты решила составить мне компанию так рано утром?

Бранвен провела ладонью по верхней губе, глубоко вздохнула и сказала:

– Я хотела спросить тебя о Путях Древних.

Глаза королевы сузились. Все подданные знали, что королева Эсильта была мастером Путей Древних, но Бранвен никогда не проявляла к ним интереса. Она отвергла любую роль, которую сверхъестественные силы могли бы сыграть в лечении пациентов.

– Что ты хочешь знать? – спросила Эсильта.

Бранвен втянула воздух сквозь крошечный промежуток между двумя передними зубами. Через мгновение она решилась:

– Ты веришь в Другой мир? Что мы можем пересечь его границы на Кургане Боярышника?

– А ты? – уточнила королева.

– Я никогда не поверю в то, чего не вижу.

– Но ты веришь в любовь.

Бранвен кивнула и неловко отвела глаза от королевы.

– Другой мир – это как любовь, Бранни. Ты не можешь его видеть, но можешь почувствовать. Он вокруг нас, все время.

– Но… но… – начала она с трепетом. Бранвен никогда не верила в реальность места, если нельзя было протянуть руку и схватить судьбу руками. Возможно, она ошибалась. – И Древние действительно могут посылать нам сообщения?

Тетя положила локти на колени, наклоняясь к Бранвен.

– Что ты видела?

– Я… я не уверена…

– Бранни! – тихо велела королева.

– Лису, – призналась Бранвен, молясь, чтобы тетя не сочла ее сумасшедшей. Неужели она побеспокоила королеву из-за дикого зверька?

Выражение лица Эсильты не изменилось.

– И что сказала тебе лиса? – спросила она.

Что сказала лиса Бранвен? Спасти Тантриса. Но она не могла признаться в этом королеве Ивериу, хотя ненавидела бы себя за ложь. Не меньше. Лгать королеве было изменой. Она сжала зубы.

Наконец, Бранвен сказала тетке:

– Сделать из врага друга.

Это то, что сказал бы лорд Кэдмон, не так ли?

Губы королевы Эсильты образовали полумесяц.

– Хороший совет.

– Ты и правду думаешь, что эту лису отправили из Другого мира? – спросила девушка. – Что ее послали Древние?

Часть ее хотела, чтобы это было правдой, а другая боялась того, что это могло означать. Все, во что она верила до вчерашнего дня, внезапно сделалось таким неопределенным, когда она встретила Тантриса.

– Может, так оно и было, – признала королева, и ее голос был царственно торжественен. – Я уверена, что ты прирожденная целительница – точно такая же, какой была Алана. Богиня Брига одарила вас обеих своим исцеляющим огнем.

Брига была богиней очага и восхода солнца, исцеления и увлечения, если говорить языком поэзии.

Тело Бранвен напряглось под одеждой, в груди разлилась глубокая печаль. Раньше она считала, что исцеляющий огонь был метафорой. Однако если лисица была реальной, возможно, это значило нечто большее. Что-то, что она взяла от матери.

– Истинный целитель – не просто целитель людей, Бранни, – продолжала королева, – но целитель королевства. – Тетя вновь погладила Бранвен по щеке. – Пути Древних раскрываются, когда требуется. Я совершенно уверена, что однажды ты сыграешь важную роль в защите Ивериу.

– Я защищу ее всем своим сердцем.

– Я знаю это, моя племянница. Ивериу – твоя первая любовь, так же, как и моя. Вот почему Другой мир решил поговорить с тобой. Прислушивайся к его сообщениям.

– Спасибо, леди королева, – сказала девушка, чувствуя, как у нее сводит живот.

– Спасибо тебе, леди Бранвен. А теперь иди к Эсси.

Бранвен резко повернулась и вышла из покоев королевы, путаясь в мыслях о лисе и Тантрисе. Другой мир привел ее к поэту Кернывака. Он хотел, чтобы она спасла этого мужчину, укрыла его.

Ей нужно было верить, что Древние хотели защитить свое королевство так же сильно, как и она сама. Даже если Бранвен скептически воспринимала их цели, королева Эсильта верила в них, а Бранвен верила в свою королеву больше всех. Она сделает все возможное, чтобы сохранить свою землю.

Она будет защищать Ивериу до последнего вздоха.

Кровоточащее сердце

Ветер был свежим, и песок блестел под солнечным светом так же ярко, как снег. Перед тем как убежать из замка, Бранвен расплела милые косички Эсси и напоила ее отваром из ивовой коры, чтобы противостоять воздействию вина, выпитого в слишком большом количестве за рекордно короткое время, параллельно прислушиваясь к описанию танцевальных способностей Диармайда.

Что, если у Тантриса этой ночью была лихорадка?

Быстро шагая, девушка оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что за ней не следят. Строго говоря, поскольку она была дворянкой, Бранвен не должна была покидать замок без сопровождения, но королевская гвардия уже давно перестала отслеживать ее передвижения. Охранники привыкли к блужданиям горничной принцессы в лесу вдоль побережья в поисках целебных трав и ягод. Некоторые даже приходили к Бранвен за простыми снадобьями.

Она могла понять, почему Эсси казалось, что кузина обладает всей свободой в мире, но сейчас Бранвен не чувствовала себя свободной. Напротив, силы, находящиеся вне ее контроля, принуждали ее, держали в заложниках.

Оглянувшись на берег, Бранвен проскользнула через сеть корней и веток при входе в пещеру. Прилив отступил, и поздний утренний свет озарял камни, придавая им изумрудное свечение. Стены пещеры были из того же яркого зеленого мрамора, который заготовляли для строительства замка Ригани. Многие носили камень Ригани в кармане на удачу, и как оберег от злых людей.

– Эмер, – произнес мелодичный, но усталый голос. – Ты еще более ослепительна в сиянии солнечного света.

Бранвен наморщила нос, чтобы замаскировать смущение.

– Ты хорошо спал, Тантрис?

Со стоном, менестрель приподнялся на локтях и признался:

– Так себе.

Девушка словно воочию увидела жестокую боль, пронизывающую все его мышцы. Она попыталась оценить кернывмана беспристрастно, как и подобает целителю, не позволяя своему взгляду задерживаться на широких плечах под его туникой, или на том, как свет играл на его взмокших кудрях.

Бранвен подсела к нему с осторожностью: она боялась самое себя, когда находилась рядом с этим мужчиной. Она совершала измену – и все же это было то, что ей продиктовали Древние. Раскроют ли они когда-нибудь свои мотивы? Ее горло сковало спазмом.

Тантрис нахмурился:

– Ты здорова?

– Все нормально, – ответила она.

Он оглядел ее.

– А синий тебе идет.

Лиф ее платья был глубокого синего цвета, да еще и украшен тонким серебряным шитьем. Обычно Бранвен считала это платье слишком экстравагантным для повседневного использования, но она надела его специально для Тантриса и подвязала косы подходящей лентой.

Взволнованная комплиментом, она отвела взгляд, садясь рядом с менестрелем у потухшего костра.

– Вот, – сказала Бранвен, протягивая Тантрису пирожок с беконом, который она стащила из кухни, когда Трева отвернулся.

Кернывман поднес его к губам, и, когда запах жареного мяса достиг его ноздрей, было такое впечатление, будто ему больно. Страх скользнул в груди Бранвен. Недостаток аппетита был ранним признаком лихорадки.

– А что насчет этого? – спросила она озабоченно и, достав из кармана несколько ядрышек фундука, уронила в его ладонь.

– Орехи? – Тантрис поднял голову. – Ты выбрала их специально для своего пациента-поэта? – сказал он, хотя сегодня утром его улыбка была менее самоуверенной.

Нервничая, она спросила:

– Что такое?

– Мы в Керныве считаем, что фундук полон поэтического вдохновения.

– Ой. У нас так же. – Она покрутила орех. – Я даже не подумала об этом.

Тантрис поймал ее взгляд и присел.

– Возможно, мы не такие уж разные, Керныве и Иверни. – Он бросил орешек в рот и начал жевать.

– Я бы не заходила так далеко, – сказала Бранвен.

Тантрис побледнел, закончив жевать.

– Я не так уж голоден.

Она боялась этого. Несмотря на всю логику, забота о нем превысила то, что Бранвен когда-либо испытывала к пациенту. Встряхнув головой, она снова осмотрела мужчину. Тантрис опустил свой взгляд на грудь, когда она ахнула. Теперь, когда он сел, на его новой тунике появилось свежее багровое пятно.

– Наверное, у меня кровоточащее сердце. – Он пожал плечами, затем нахмурился от боли.

– Это не смешно.

– Отчего же? Немного смешно.

– Нет, – резко сказала она. Накажет ли Другой мир Бранвен или ее королевство, если она не спасет жизнь человека, находящегося под его защитой? Она наклонилась ближе, очень близко, и нажала двумя пальцами на его тунику. Тантрис застонал. Рана закровоточила сильнее.

– Бальзам не помог. – Бранвен говорила бесстрастно – она научилась такому у королевы Эсильты, чтобы не расстраивать болящего. «Солги», – объясняла тетя Бранвен.

– Не думаю, чтобы какой-нибудь человек мог отказать тебе в этой просьбе. – То, как бегали его глаза, совсем ее расстроило. Тантрис оглядел ее. – Ты выглядишь взволнованной, – сказал он, откидываясь на камень.

– Я не волнуюсь, – солгала Бранвен.

– Тогда обеспокоена?

– Да, обеспокоена. – Она решительно улыбнулась и, с большой осторожностью, сняла с Тантриса тунику. Вся его грудь была в крови.

Бранвен был поражена. Вчера вечером она должна была зашить рану, но боялась, что ее будут искать в замке. Пациент Бранвен мог умереть из-за ее опрометчивости.

– Все будет в порядке, Эмер. Бывало и хуже.

– Ты видел много битв, как поэт? – Она издевалась над ним, пытаясь скрыть свой страх.

Его лоб прорезала глубокая морщина.

– Я способен владеть собой. Я веду свой род от великих воинов Картагона, – сказал Тантрис.

Уголки рта Бранвен поползли вверх. Осада Картаго в Аквиланской империи была легендарной. Порт управлял проливом Алиссар, и картагоны продержались более года, прежде чем город пал.

– Вот как? Твоя семья с южного континента? – спросила она, не только потому, что ей было любопытно, но и потому, что хотела отвлечь Тантриса, пока решала, как ему помочь.

– Предки моего отца прибыли в Керныв с легионами Аквилана.

Несмотря на поражение, воины Картагона были отмечены за храбрость и зачислены солдатами в армию Аквилана. На уроках истории мастер Бекк рассказывал воспитанницам, что империя Аквилана была настолько процветающей, потому что ее военные вознаграждали достойных, а не высокорожденных.

Пока Тантрис говорил, пошла более черная кровь. Бранвен сглотнула.

– Народ моей матери с полуострова Кернывак, хотя, – продолжал он, задыхаясь, – я – кернывман, до конца. – Он, казалось, защищался. Бранвен хотела бы знать, почему, но не хотела спрашивать, и ей не нравилось напоминать себе, что он – ее враг.

Тантрис зажмурился. Она коснулась пальцем темной крови, подняла ее к носу и понюхала. Солоноватая. Медлить дольше было нельзя.

Вытащив флакон из своего лечебного набора, Бранвен сказала ему:

– Выпей.

– Что это? – спросил он.

– Настойка.

Пальцы Тантриса плясали, когда он взял флакон; от его пальцев начало покалывать ее собственные.

– «Пыльца Клиодны» и кое-что еще, – сказала Бранвен, ударив камень об пол, чтобы разжечь огонь.

«Пыльца Клиодны» был розовым цветком, найденным у подножия деревьев в лесу, окружающем замок. Названный в честь королевы Другого мира, чье пение могло исцелять больных, порошок в умеренном количестве мог снимать боль.

Тантрис повертел все еще не откупоренный флакон.

– Ты мне не веришь, Тантрис? – спросила Бранвен. Это прозвучало как упрек.

Он вздрогнул и скользнул пальцами по ее щеке в лихорадочном, интимном жесте. Прикосновение было настолько правильным, настолько естественным.

– Вверяю тебе мою жизнь.

Глядя в глаза Бранвен, Тантрис одним глотком осушил содержимое флакона. Его глаза почти сразу расширились.

– Кто научил тебя Путям Древних? – спросил он несколько мечтательно.

Девушка застыла. Она не могла сказать Тантрису, что этому научила ее королева Ивериу, и что в действительности она не была Эмер, служанкой в замке.

– Женщины в моей семье всегда были целительницами. – Это была, по крайней мере, правда. – Закрой глаза и перестань говорить.

– Это сладкие слова для любого мужчины. – Улыбка разошлась по его лицу, даже когда «пыльца Клиодны» овладела им.

Не обращая внимания на это замечание, Бранвен достала из сумочки вышивальную иглу и погрузила ее кончик в угольки.

– Ты не должен смотреть, – сказала она ему.

Затем Бранвен вытащила из своего подола несколько ниток, заботливо связала их, а затем положила иглу в огонь. Она ждала, пока кончик не побелеет, прежде чем вынуть ее из углей. Королева Эсильта научила ее, что если сначала нагреть иглу, будет меньше шансов заразиться.

Она подняла одну из рук Тантриса и увидела, что он плавает во сне. Скоро он похолодеет. Но она не могла дожидаться.

Бранвен попыталась успокоиться.

Игла пронзила края раны с хлюпающим звуком, и Тантрис закричал от жуткой боли. Бранвен почувствовала, что ее собственное сердце остановилось и потом стукнуло несколько раз. Она всегда предпочитала вышивке уроки аквиланского языка, но на этот раз была рада, что приобщилась к занятиям дворянок.

Она начала сплетать сложную паутину швов над сердцем Тантриса, с каждым уколом вознося мольбу Другому миру, чтобы ее работы хватило для спасения жизни поэта. Этот стежок назывался «любовным узлом», – что было странно для врага.

Тем не менее, пока ее пальцы сшивали его плоть, Бранвен больше не видела в Тантрисе кернывмана – просто человека. Человека, который нуждался в ее помощи. И его сердце было буквально в ее руках.

Менестрель пришел в себя. Бранвен надеялась, что «пыльца Клиодны» будет достаточно сильной, чтобы он мог проплыть через самую страшную боль в море снов. Перед тем, как полностью очнуться, Тантрис открыл глаза. Они были блестящими и живыми.

– Эмер, я верю, что ты связала узлами мое сердце.

Бранвен не могла удержаться от маленькой обнадеживающей улыбки. Он послал ей кривую усмешку, и она наблюдала, как его унесли волны беспамятства.

Укус тени

Бранвен оставалась с Тантрисом, пока не прошел кризис, и вернулась в замок Ригани совсем без сил. Вечерний свет пылал на ее щеках, когда она направилась прямо в кухню замка, отчаянно нуждаясь в живительной чашке чая.

– Леди Бранвен? – Трева поднял глаза от жареного поросенка. – Королева заходила к нам и искала тебя. Потом ушла в лазарет.

– Когда?

– Наверное, с полчаса назад.

Чувство вины возобладало над усталостью, и Бранвен метнулась к винтовой лестнице, которая вела к замковым погребам, где находился лазарет. У Тревы не было возможности спросить, чего же хотела девушка – она уже убежала.

В мраморном подземном коридоре, как в пещере, светила свеча. Бранвен надеялась, что сны Тантриса были безмятежны.

Женский крик эхом отозвался от стен, когда она подходила к лазарету королевы. Ярость закипела в ее венах при этих звуках, вытесняя поэта из ее разума.

– Бранвен! – Королева Эсильта с облегчением выдохнула ее имя, когда она вбежала через дверной проем. – Спасибо, что пришла. – Тетя погладила дергающиеся брови женщины, чей крик слышала Бранвен, и благодарность на ее лице отозвалась в сердце девушки.

Женщине, которая корчилась на узкой койке, было не больше двадцати лет.

– Прости, что задержалась, моя королева. Я пришла, как только услышала, что ты искала меня.

Стоявшая рядом с матерью Эсси опустила веки, как бы спрашивая: «Где ты была?» Бранвен проигнорировала ее. Она не могла объяснить.

– Ты пришла вовремя, – сказала королева Эсильта. – Успокоительное, которое я дала ей, как раз должно было подействовать.

– Что еще нужно? – спросила Бранвен.

– Еще одна пара рук.

– Она имеет в виду – более опытных рук, – пробормотала принцесса, остужая лоб пациентки кусками льда.

– Они – твои, – кивнула Бранвен королеве, которая ответила ей слабой улыбкой. Бранвен это было как кинжал в груди. Она должна была быть здесь. Она должна была быть здесь, служа своей королеве и своей соотечественнице. И – никому из Кернывеу.

Пациентка застонала, и Бранвен бросилась к ее постели.

– Это Сирша, – сказала королева. Рыжеволосая женщина стонала в бреду. Возможно, она узнала свое имя в тумане боли. Возможно, нет.

Королева Эсильта пробормотала успокаивающие слова ей в ухо и указала на разорванную юбку женщины, обнажающую бедро. Бранвен осмотрела рану. Разумеется, она была нанесена мечом. Бедро было опухшим, а из раны сочилась черная кровь пополам с желтоватой слизью. Чувствовался характерный запах инфекции. Это было именно то, чего она старалась избежать в уходе за Тантрисом.

Бранвен глянула в сторону своей кузины. Челюсти Эсси были сжаты сильнее, чем у статуи. «Она делает все возможное, чтобы оказаться полезной», – подумала Бранвен. Только вот принцесса всегда ненавидела вид крови. Ее лицо было белее белого.

Когда Эсси было семь лет, а Бранвен девять, принцесса нашла кролика в ловушке. Она настояла на том, чтобы освободить животное, не зная, что освобождение из металлического силка приведет к тому, что зверек истечет кровью. К тому времени, как девочки принесли беднягу в лазарет королевы, кролик был мертв, а платье Эсси – окрашено алым. С тех пор она отказывалась есть мясо кроликов Тревы и при всяком удобном случае избегала посещения лазарета.

Должно быть, королева действительно отчаянно нуждалась в помощи.

Сирша снова застонала. Бранвен обратила свое внимание на зазубренную рану.

– «Укус тени», – сказала девушка тихо. Плоть вокруг разреза побелела и была почти бесцветной. Однажды она видела нечто подобное у одного из гвардейцев.

– Да, – королева подтвердила диагноз Бранвен. – Что случилось?

– Кернывмены! – прорычал чей-то голос, и Бранвен узнала Кина. Она посмотрела в угол комнаты, где тот стоял на страже. Она не заметила его сразу. Мускулы воина напряглись от ярости. Их глаза встретились, и Кин немного успокоился.

– Крестьяне из Дугорта привезли Сиршу вскоре после полудня, – объяснила королева. – Селение было атаковано на прошлой неделе. Боюсь, они слишком долго ждали.

Как долго Тантрис дрейфовал на плоту, прежде чем Бранвен его нашла?

– Она потеряет ногу? – спросила девушка тетю. Гвардейцу, о котором она вспомнила, ампутировали руку, чтобы спасти его жизнь.

Королева коснулась плеча Бранвен.

– Мы постараемся выжечь инфекцию, – сказала она. – Вдвоем это сделать легче. После этого все зависит от Древних.

Бранвен сглотнула. Ей не нравилось оставлять что-то в руках Древних.

Вытерев нос, Эсси сказала:

– Я рада, что ты пришла сюда, Бранни. Я думала, мне станет дурно. – Ее тон был легкомысленным, но Бранвен обнаружила в глазах кузины следы сожаления.

– У всех нас есть свои таланты, дорогие мои, – сказала королева. Она погладила Эсси по голове, и принцесса съежилась. Нахмурившись, королева сказала: – Принеси ведро горящих углей от Тревы, хорошо?

Эсси отошла от постели пациентки.

– Конечно, леди королева. Я очень талантлива, когда нужно куда-то сходить и что-то принести.

Королева тихо фыркнула, что было похоже на раздражение.

– Спасибо, – сказала Бранвен кузине, встретив ее взгляд. Эсси толкнула ее.

– Все для тебя, Бранни, – сказала она и бросила надменный взгляд на мать, прежде чем выйти из лазарета.

Сирша дернулась, когда дверь захлопнулась. Королева Эсильта вздохнула.

– Кин, – сказала она, – поверни Сиршу на бок, а затем крепко держи ее. Бранни, ты поможешь мне слить излишек жидкости, пока мы не начали прижигание.

Раздувшуюся ногу пациентки нужно было наклонить под углом, чтобы кровь и гной могли стечь в стоящее на полу ведро.

Кин и Бранвен склонили головы в знак согласия; при этом телохранитель бросил на девушку пристальный взгляд. Нервы Бранвен натянулись, как струна, но она не могла подвести свою королеву. И не могла допустить потери своей пациентки.

Когда Кин положил Сиршу на койку, женщина застонала, и Бранвен заметила, как ее плечи напряглись. Боль соотечественницы затронула его куда глубже, чем девушка могла бы заподозрить. И все же когда королева Эсильта передала Бранвен тонкую оловянную трубу для отвода гноя, сперва она отказалась.

– Я не всегда буду здесь, – сказала ее тетя твердо. – Ты – моя ученица, и ты знаешь, что делать.

Стараясь, чтобы ее пальцы не дрожали, Бранвен взяла инструмент. Она крепко держала трубку, пока королева разминала область у раны круговыми движениями. Сирша издала наполненный страданием крик.

Почему Древние послали сегодня Бранвен к Тантрису, а не сюда, где в ней нуждалась ее семья?

«Сконцентрируйся!» – упрекала она себя.

Мало-помалу Бранвен с королевой вывели гной из раны. Капли пота выступили на лбу Кина, пока он удерживал Сиршу, но руки телохранителя ни разу не дрогнули. Он не произнес ни звука. А вот руки Бранвен начали трястись, и она сквозь пелену увидела, как Эсси снова появилась с ведром углей.

Принцесса с глухим стуком опустила тяжелое ведро на пол.

– Нужна помощь? – спросила она Бранвен.

– Держи ноги Сирши, – ответила королева. Эсси кивнула и прижала лодыжки пациентки к соломенной подстилке без дальнейших комментариев.

– Надеюсь, мы очистили рану так хорошо, как это только возможно, – сказала Эсильта Бранвен, и в груди ее разлилось тепло. Вера королевы означала всё. – Теперь, возьми это. – Она выдернула трубку из рук Бранвен, вручив взамен кочергу, похожую на те, что используются в кузнице, только более короткую и тонкую. – Опусти конец в угли, а затем вставь в рану.

Живот Бранвен свело. Не от брезгливости, а от страха, что она недостаточно умела, чтобы спасти ногу этой женщины.

Королева указала на мягкую плоть верхней части бедра Сирши, рядом с раной.

– Будь осторожна, не прикасайся к этому месту. Под ним находится артерия, снабжающая кровью все тело. Если она разорвется, мы не сможем остановить кровь.

Бранвен подняла глаза на королеву и тихонько вздохнула.

– Ты можешь это сделать, Бранни, – заверила ее Эсси. – У тебя волшебные руки, ты помнишь?

Бранвен едва сдержала нервный смех, пытаясь собрать все свое мужество. Принцесса не отличалась от своей матери настолько, как ей самой хотелось бы верить.

Осторожно, методично, Бранвен опустила железный инструмент в ведро. В отличие от иглы, которую она использовала при лечении Тантриса, угли нагревали весь стержень. Стиснув зубы, она коснулась раскаленной кочергой открытой раны.

Крик Сирши пронзил Бранвен до самого нутра. Его эхо останется с ней навсегда. Но она не остановилась. Она не могла остановиться. Она погрузила стержень еще глубже, и не отнимала металла от плоти, пока кровь не запеклась.

Наконец, она почувствовала руку на локте и спокойный голос королевы у уха:

– Ты отлично справилась. Я считаю, что мы предотвратили заражение. – Поцелуй в щеку. – Я закрою рану, Бранни. Отдыхай.

Потерявшая последние силы девушка могла только кивнуть с облегчением.

В тот же миг Эсси обвила рукой талию Бранвен, притягивая ее к себе, подальше от матери. Королева вздохнула.

Незадолго до того, как кузины вышли из клиники, Кин подошел к Бранвен. Восхищение наполняло его темно-голубые глаза.

– Леди Бранвен… – Она наклонила голову, и воин сглотнул. – Отдохни… хорошо отдохни, – сказал он. Казалось, он устал еще больше, но Эсси уже тащила Бранвен через порог.

Она подошла к южной башне в оцепенении, принцесса крепко держала ее, и на этот раз молчала.

Эсси помогла Бранвен вылезти из платья; если бы не она, то девушка заползла бы под пуховое одеяло прямо так – растрепанная и измазанная чужой кровью. Принцесса быстро юркнула к ней. Она поставила свечу на ночной столик, и тьма вокруг них рассеялась.

– Хочешь я спою тебе песенку? – предложила Эсси. – «Однажды на острове Ивериу, жила-была девушка по имени Бранвен из зарослей вереска», – начала она нежным сопрано. Бранвен захихикала в подушку, ободряя свою кузину. – «Она не заботилась о балах или сногсшибательных лордах, а о страдальцах и бальзамах думала неустанно!»

– О, Эсси! – Она попыталась щелкнуть усталой рукой принцессу по носу, но промахнулась. Что и говорить, язычок у ее кузины всегда был острым. Черта, которая роднила их с Тантрисом. Бранвен вздрогнула.

Может ли принцесса Ивериу понять, почему она чувствовала себя обязанной защищать кернывмана?

Пока Эсси продолжала свою колыбельную, Бранвен балансировала на тонкой грани между сном и явью. Она почти уснула, когда ее кузина сказала:

– У меня нет таланта к целительству, Бранни. У меня вообще нет талантов. Я бесполезная…

– Ты не бесполезная, – пробормотала изнуренная до предела Бранвен.

– Единственное мое назначение – воспроизводство наследников. И мне даже не разрешают выбирать, с кем я их воспроизведу!

Бранвен повернулась к кузине, притянула к себе и погладила по волосам.

– У тебя талант любить людей, Эсси. Так, чтобы они чувствовали себя любимыми. – Бранвен поцеловала принцессу в лоб. – И это величайший талант, который может иметь королева.

Эсси начала возражать, но Бранвен оттолкнула ее.

– «Нет тебя без меня».

– «Нет меня без тебя».

Бог диких тварей

Солнце низко висело в небе, когда Бранвен пробиралась к Тантрису. Не только из-за страха быть замеченной она шла окружным путем – девушка почти не думала об этом. Несмотря на то, что долг звал ее. Несмотря на убеждение ее отца в том, что можно подружиться с врагами. И даже несмотря на Древних, о которых она не думала.

Проснувшись, Бранвен провела несколько часов у постели Сирши, отирая ей лицо и меняя припарку на бедре.

Кто-то должен был ответить за то, что случилось с Сиршей.

Должен ответить Кернывеу. Тантрис был на Иверникской земле, так почему бы и нет? Сирша заслуживала отомщения нападавшим. И разве Бранвен не отказала ей в этом, пряча кернывмана прямо под носом королевской гвардии?

Да! Да, так оно и было. И все же она отказалась от предложения Кина прогуляться вместе, заявив, что ей нужно побыть в одиночестве. Понимающий взгляд вызвал у нее стыд – и это правильно.

Ветер разметал волосы Бранвен по лицу, и она облизнула соленые брызги с губ. Если бы в тот день она не добралась до берега, ее преданность не сломалась бы. Если бы. Два самых бессмысленных слова, которые она знала.

Бранвен приложила руки к глазам и разглядела против солнца за волнами мужчину.

Тантрис! Что он делает за пределами пещеры? Она всем рисковала для него, а он так безрассудно разоблачает себя! Прорычав несколько ругательств, которым научилась у охранников, девушка пустилась бежать. Гнев, пылающий внутри нее, заставил Бранвен оставлять глубокие следы, вздымая песок до колен. Ближе к воде песок был плотнее, и она ускорила шаг.

Оказавшись рядом с Тантрисом, она едва сдерживалась, чтобы не свалить его на землю и не поколотить за эту явную глупость. Она уже подняла руку, чтобы схватить его за тунику, ударить или что-то в этом роде…

– Эмер! – крикнул он, развернувшись. – Эмер, посмотри!

Она остановилась, раскрыв рот. Кожаная сумка, свисающая с плеча, ударила ее по бедру.

Что-то крутящееся в руках Тантриса оказалось лисой.

«Что?!»

Бранвен подумала, что это привидение. Она была так уверена. Зверек зарычал. Видимо, лиса поранила заднюю лапку, ее когти царапали руки Тантриса. Бранвен прижала руку к груди и шумно выдохнула.

– Она попала туда, – объяснил Тантрис и указал на что-то за пару шагов перед ними.

Там была яма. Ловушка. Она была накрыта песком и прибрежной травой. Не слишком глубокая, но утыканная заостренными палками, как свирепыми челюстями.

– Ты ее спас? – Бранвен не могла подавить недоверие в голосе.

Он поднял брови.

– Я слышал, как кто-то плакал. Что еще я мог сделать?

«Так же, как Эсси с кроликом».

– Не думала, что кернывмены заботятся о раненых животных, – огрызнулась она, когда ее гнев угас.

– А ты – эксперт по Керныву?

Взгляд Тантриса, обращенный к ней, был горяч. В том числе и от обиды. У Бранвен тут же пересохло во рту. Она не думала, что может причинить ему боль. Тем не менее, она заявила:

– Я знаю все, что мне нужно знать.

Она не хотела идти на поводу у Тантриса только потому, что он был первым кернывманом, с кем она вела беседу.

– Это все, во что ты веришь. – Горечь в его глазах сменилась печалью. Лиса вертелась, и Тантрис сказал ей: – Постарайся не кусаться. – Поглядев на Бранвен, он добавил: – Это касается и тебя.

Бранвен фыркнула.

– Ты уверен, что ты менестрель, а не придворный шут, а?

Он слегка улыбнулся в ответ.

Это было неправильно. Ей хотелось услышать его смех, свободный и легкий. Только Древние знали, почему. Ее взгляд упал с его лица на грудь. Ткань снова была запятнана темно-рубиновым.

– Ты разорвал швы, – сказала она.

Тантрис пожал плечами. Опустившись на корточки, он бормотал что-то лисе тихим, успокаивающим голосом, каким уговаривают расшалившегося ребенка.

Он говорил по-кернывски. Белоснежные уши существа подрагивали. За многие годы Бранвен выучила только несколько простых фраз, но ей не нужно было знать слова, чтобы понять их смысл. Впервые ей захотелось изучить язык своих врагов.

Тантрис разжал руки, лиса выскочила на песок и замерла. Бранвен смотрела на этого зверька как на одного из своих пациентов – оказалось, он мог бегать. Чего хотел зверь? Она не могла поверить, что это совпадение.

– Ты обрел друга, – сказала она Тантрису.

Встретив ее взгляд, он ответил:

– Надеюсь, что да.

Бранвен облизнула губы. Если бы он был иверманом, она тоже могла бы этого захотеть.

– Мы должны вернуться в пещеру, – сказала она. – Здесь небезопасно. Для тебя.

Тантрис кивнул и поднялся. Теперь, стоя во весь рост, он оказался на голову выше Бранвен.

– Красная шубка лисы довольно необычная, – заметил он, когда зверек бросился к прибою.

– Совершенно верно, – сказала она. – Некоторые в Иверниу верят, что Древние посылают животных как посланцев из Другого мира.

– А ты?

Отличный вопрос.

– Я не встречалась с… – она позволила своему голосу замолкнуть. Если Бранвен нужно было еще одно доказательство того, что Древние взяли Тантриса под свою защиту, то оно уже было тут. Менестрель глубоко вздохнул, и глаза Бранвен метнулись в его сторону.

– Эмер, – взглянув на нее, начал он. – Я знаю, что ты рискуешь, помогая мне. Я не воспринимаю это как само собой разумеющееся. – Его глаза блеснули, и Бранвен почувствовала то же самое, что и в тот день, когда они встретились.

Ее губы заныли, и это было приятно.

– Я… – она поглядела на его окровавленную грудь. – Мы должны поторопиться.

Снова поправив свою сумку, Бранвен отправилась в пещеру.

– Как прикажет моя целительница, – Тантрис пошел вслед за ней. Она не должна быть кем-то большим, чем его целительницей. Конечно же, не должна.

Сделав несколько шагов в тишине, Тантрис сказал:

– Мы рассказываем похожие истории в Керныве. – Он взглянул туда, куда исчезла лиса. – О Древних.

Через плечо Бранвен бросила на лису любопытный взгляд.

– А как же новая религия? – Она слышала, что Кернывеу отказались от Путей Древних в пользу бога Аквиланской империи. Были и те, кто верил, что этот новый бог был причиной того, что воины Кернывака нападали на берега Ивериу.

Тантрис догнал ее.

– Ты имеешь в виду Рогатого?

Бранвен кивнула, призывая его продолжать.

– Раньше его звали Карнонос. Прежде чем он стал богом.

– Как он стал богом?

– Его последователи рассказывают, что Карнонос с отцом охотились на большого оленя, когда на них напали разбойники. Когда они отбивались от разбойников, олень неожиданно атаковал. Карнонос прыгнул перед своим отцом и принял смерть на рогах оленя.

Бранвен вздрогнула: «Какая ужасная история». Тантрис отбросил ветки, закрывающие вход в пещеру, и она вошла внутрь.

– За жертву и самоотверженность, – продолжал он, – другие боги воскресили Карноноса и доверили ему судить души мертвых. Он решает, кто достоин воскресения.

Бранвен только вздохнула и огляделась. В пещере всё было по-прежнему. Они были в безопасности. Она успокоилась.

– И ты в это веришь? – спросила девушка, присев и разжигая огонь. Она достала из сумочки вяленую колбасу и предложила Тантрису. Тот, присев на камень, послушно начал есть. Огонь в костре между ними занялся.

– Рогатый становится все более популярным на всем острове Альбион, – сказал Тантрис, прожевав, – но я не вижу причин для того, чтобы выбрать его своим божеством.

Бранвен выглянула из-за искрящихся веток.

– Почему его назвали Рогатым?

Откусив, Тантрис ответил:

– Лесные звери также были тронуты жертвой Карноноса. Когда он воскрес, они подарили ему корону из рогов.

– Человек с рогами? – сказала она, и Тантрис кивнул.

– Нда. Вот уж странный бог. – Успокоившись, что ее пациент начал есть, Бранвен бросила взгляд на свои врачебные принадлежности, довольная, что в прошлый раз оставила их в пещере.

– Раздевайся, – сказала она.

– С удовольствием.

– Только тунику, – уточнила она.

Улыбаясь, Тантрис быстро стянул тунику через голову, но не смог удержаться от стона. Бранвен подошла осмотреть рану. Три разорванных стежка.

– Ты должен быть осторожнее, – сердито сказала она. – Довольно героизма.

– Я об этом не жалею.

Она указала пальцем на разошедшуюся рану, и он присвистнул. Кто же этот таинственный кернывман, рискующий своей жизнью, чтобы помочь зверьку?

– Карноноса также называют Богом Диких Тварей, – сказал Тантрис.

– А ты – дикая тварь? – вопрос случайно вырвался у Бранвен. Она никогда не была столь наглой.

Коварная усмешка:

– Иногда.

Закашлявшись, словно недужная, Бранвен вытащила нитку из подола. Послюнив, продела ее в иглу.

– У тебя еще осталась та пыльца? – спросил Тантрис.

– Боюсь, что нет. – Она опустила кончик иглы в огонь.

– Тогда расскажи мне что-нибудь о себе, Эмер. Я уверен, что это будет как обезболивающее. – Он подмигнул, и Бранвен не могла не рассмеяться.

– Что ты хочешь знать? – спросила она. Ей следовало бы насторожиться, но очарование кернывмана сделало ее беззащитной.

– Что-нибудь. Может, про твою семью? Я рассказал тебе о своей.

Девушка напряглась. Она не могла сказать Тантрису правду, но по какой-то причине не хотела лгать. Да, всю правду она ему поведать не могла.

– Я живу с моей кузиной, – начала она нерешительно. Конец иглы начал светиться. – Она сводит меня с ума, особенно в данный момент. Мы очень разные. Но никто меня не знает лучше нее. – Она подумала о колыбельной Эсси, придуманной прошлой ночью. – Я тоже понимаю ее безумие, я уверена, что она… – Бранвен сняла иглу с углей. – …она любит меня, так же как и я ее.

– И я понимаю, почему, – сказал Тантрис. Сердце Бранвен ёкнуло.

– Прости, если причиню тебе боль, – сказала она ему, обращая внимание на рану. Он тихо вздохнул.

– И ты меня прости.

Прежде чем он успел что-то сказать, Бранвен осторожно проколола его кожу иглой. Тантрис ухватился за обе стороны валуна побелевшими пальцами. Чтобы отвлечь его, она призналась:

– Ты первый кернывман, не пленник, с которым я познакомилась. – Еще стежок. – Я была не права, когда сказала, что знаю все, что мне нужно. Очевидно, я много чего не знаю… о тебе.

– Эмер… – Он произнес ее имя с грубоватой нежностью. – Спрашивай обо всем, что ты хочешь узнать о Керныве. Или обо мне.

Так она и сделала. Она спрашивала, пока зашивала, а он отвечал, и часы текли незаметно. У нее было много вопросов. Возможно, это делало ее предательницей. Возможно… но она ничего не могла с этим поделать.

Бранвен хотела знать – ей нужно было знать – всё.

Единственная ревность Эмер

Следующие нескольких недель она возвращалась в пещеру к вечеру, когда свет начинал меркнуть. Во время весеннего цветения Эсси была так занята лордом Диармайдом, чья семья все еще гостила в замке Ригани, что, к счастью, едва замечала длительные отлучки Бранвен. Пропасть между кузинами ширилась с каждой ложью, произносимой Бранвен, – и это причиняло ей боль, но Древние вручили жизнь Тантриса в ее руки.

Хотя, если быть совершенно честной, она приходила и затем, чтобы услышать, как кернывман пересказывает сказки своего народа, рассказывает о его праздниках. Постепенно Кернывеу становился все меньше похожим на безликое чудовище и все более реальным.

Когда Бранвен тем вечером нырнула в пещеру, несколько колючек с цветущих кустов шиповника запутались в ее волосах.

Она чувствовала себя глупо и неприлично. Тантрис поспешил к ней.

– Посмотри на свою голову. – Он по-мальчишески усмехнулся. Теперь, когда рана затянулась, а опухоль уменьшилась, его четко очерченные скулы стали еще более привлекательными.

Тантрис принялся вытаскивать колючки из волос Бранвен.

– Похоже, я только что поймал волка за хвост, – сказал он.

Она чувствовала, что он заглядывается на нее, и отвела глаза. Так она делала много лет подряд, исчезая на второй план на дворцовых приемах, когда нужно было скрыть свои эмоции. Прикосновение его пальцев к ее голове, особенно между косами, несомненно, было завораживающим. Когда же Бранвен почувствовала, что Тантрис перебирает ее волосы дольше, чем это было необходимо, она отошла в сторону и, после небольшой передышки, пристально осмотрела его тунику. На этот раз она не была заляпана свежей кровью.

– Ты хорошо выглядишь, – сказала она. Лучше, чем хорошо. Кожа Тантриса больше не была бледной, вернув свой естественный золотисто-коричневый оттенок. Похоже, менестрель был уже достаточно здоров и силен, чтобы отправиться домой. От этой мысли в груди Бранвен разлилась ужасная пустота.

Сделав к ней шаг, Тантрис, широко улыбаясь, сказал:

– Только потому, что моя целительница применила свое волшебство.

Бранвен не победила бы, если бы не волшебство. Исцеляющий огонь Бриги.

– Не думаю, что это только моя заслуга, – ответила она, подумав о лисе. Сирша все еще томилась в сумерках лихорадки. Даже опыта королевы Эсильты не хватало для полного исцеления женщины. И Бранвен сомневалась, что она самостоятельно смогла вылечить Тантриса.

Выражение его лица стало загадочным. Она проследила за его взглядом на арфу, выглядывающую из-под ее бордовой накидки, и, когда их взгляды столкнулись, Тантрис поморщился.

– Это испытание, – сказал он.

Это было бы испытанием, но Бранвен так не казалось. В душе она знала, что Тантрис был тем, кем назвался, но ей нужно было понять, почему Древние явили ему свою милость. Даже если она не могла раскрыть себя.

– Я думал, ты доверяешь мне, Эмер.

Разочарование в его голосе заставило Бранвен почувствовать, как колючки в волосах пронзают ее сердце. Ей было ненавистно то, как его упрек повлиял на нее. И ей было ненавистно, что она обидела его.

Поток эмоций слился во что-то более знакомое – негодование, – и она решилась.

– Я думала, ты – бард. – Справившись с эмоциями, она решилась отыграться. – Я хотела бы услышать песню с твоей родины, Тантрис.

– Я на самом деле прекрасный бард. – В его голосе словно вспыхнул огонь. Он быстро прыгнул к ней. Выхватив у нее из рук арфу, он проскрежетал в ухо Бранвен:

– Оdai eti ama.

Нервная энергия разлилась по всему ее телу. Затем Тантрис отступил на несколько шагов и расположился на большом валуне. Он проверил арфу, поочередно настраивая струны.

– У тебя есть какие-нибудь пожелания? – Его голос слегка поскучнел.

– Это арфа «кротто»… ты умеешь на ней играть?

– Иверникская арфа не так уж сильно отличается от кернывакской. А иверманы не так уж отличаются от кернывманов.

Она не поверила бы в это до встречи с Тантрисом. Теперь же… Бранвен не поняла, в чем дело, но менестрель смягчился. Неожиданно его тон стал извиняющимся.

– Пожалуйста, сядь, Эмер. Ты заставляшь меня беспокоиться, – весело сказал он. – Будто собираешься сбежать и оставить меня.

Кровь прилила к ее щекам, но она сделала, как ей сказали, и уселась на другом риганском камне среднего размера, сцепив руки.

– Ты играешь? – спросил Тантрис.

– Чуть-чуть. И не очень хорошо. Это была арфа моей матери, она…

Бранвен замолчала. Зачем она это рассказала? Последние несколько недель ей удавалось упоминать о своей семье крайне расплывчато.

Его глаза сделались бесконечно нежными. Тантрис погладил изогнутое золотое дерево. («Так, будто ласкает любимую», – подумалось девушке.) На мгновение Бранвен всем своим существом позавидовала арфе.

– Лайгинцтир, – пробормотал он.

– Что? – Ужас пронзил ее.

– Золотая арфа с серебряными струнами – символ Лайгинцтира.

Глаза Тантриса блуждали по ее лицу.

– Так вот откуда ты, не так ли, Эмер? Прежде чем пришла служить в замок Ригани?

Поэт был ужасно проницательным. Бранвен опустила ногу в башмачке из овечьей кожи на каменный пол пещеры.

– Откуда ты это знаешь? – спросила она с раздражением в голосе, что напомнило ей о характере принцессы.

– Я путешествовал по всем провинциям вашего королевства с песней в сердце: Конактир, Мумхайнцтир, Уладцтир, Ригани и Лайгинцтир.

– Пел за ужин?

– До некоторой степени, – сказал Тантрис, быстро пробежав пальцами по струнам. Ноты зазвенели, отражаясь от стен в замкнутом пространстве пещеры.

Музыка взбудоражила что-то глубоко внутри Бранвен. Встревожила давно забытую память. Когда-то она сидела на коленях матери, слушая ее игру, и сладкое контральто леди Аланы повествовало о сражениях и потерянной любви. Как такой прекрасный образ мог исчезнуть из сознания Бранвен?

Девушка спрятала лицо в ладонях, не в силах сдержать слезы. Она слышала, как Тантрис отложил арфу, а затем его горячее тело прижалось к ней. Она не осмелилась убрать ладони.

– О, Эмер, – произнес он. – Пожалуйста, скажи, чем я тебя расстроил?

Бранвен покрутила головой, все еще закрывая глаза руками.

– Неважно.

– Нет. – Тантрис обхватил ее запястья и отодвинул ладони от лица мягким, но уверенным движением.

– Твоя мать осталась в Лайгинцтире? – Голос, которым он задал свой вопрос, был настолько гортанным, что походил почти на рычание. Бранвен подозревала, что он уже знал ответ. Тантрис вытер слезинку, показавшуюся из уголка глаза, и девушка сказала:

– Она и мой отец – оба в Другом мире.

– Как это случилось? – спросил он почти шепотом.

Нижняя губа Бранвен задрожала.

– Кернывакские налетчики. – Несколько слогов, напитанных яростью, но в них не было так много яда, как прежде.

– Прости, Эмер. Теперь я знаю, почему ты считаешь меня своим врагом. – Тантрис глубоко вздохнул. Это было похоже на вздох облегчения в конце долгого спора. – И все же ты неоднократно рисковала, чтобы спасти своего врага, – сказал он с удивлением.

– Я не… – начала было она, неожиданно для себя. – Я больше не вижу в тебе своего врага.

Как ни странно, до Бранвен доходили слухи в замке: о том, что военный совет короля Энгуса рассматривает вторжение в Керныв. Ее дядя Морхольт согласился с младшими лордами, что Иверниу должна перенести военные действия на родину налетчиков. Они могли быть правы: Бранвен не знала военных стратегий, она думала только о семьях убитых.

Она подняла взгляд на Тантриса, опасаясь, что тот может прочитать ее мысли. Девушка оставалась верной ивернийкой; она не могла бы и помыслить о предательстве своего королевства, предупредив кернывмана. В то же время, она не могла послать Тантриса домой на убой. Он пристально посмотрел на нее, но, похоже, не догадывался о противоречивой борьбе в ее душе. Нет, его лицо медленно осветилось, словно солнцем, поднимающимся над Иверийским морем.

– Эмер, коли так, – это лучшая новость за долгое-долгое время. – Он взял ее руку и поцеловал.

Справившись с дыханием, Бранвен сменила тему.

– Ты увидишься с родителями, вернувшись в Керныв, – сказала она. И добавила, пораженная тревожной мыслью: – Или с женой?

В ту ночь, когда они встретились, Тантрис спросил, замужем ли Бранвен, о себе же ничего не сказал. Конечно! Он выглядел на год или два старше нее, и у такого очаровательного мужчины должна быть жена. Почему Бранвен надеялась на другое? Она была такой же глупой, как Эсси.

– Жены нет, – сказал он с мягким смехом, не выпуская ее руки. – И родителей нет, – добавил он, и она услышала тоску в его голосе. – Только дядя.

Бранвен наклонилась к Тантрису.

– Почему?

Горе исказило черты его лица.

– Иверикские налетчики. – Его голос сделался холодным, как смерть. – Моя мать умерла в ту же ночь, когда был убит мой отец. Лорд Морхольт, брат королевы Эсильты, забирал жителей в качестве дани. Детей. Мой отец защищал их, как доблестный воин Картагона.

Бранвен хотелось сбежать. Позор пронзил ее. Не только ее семья была разрушена, но и его тоже. И бесчисленное множество других. Тантрис даже не знал своих родителей. И ее собственный дядя был инструментом этого разрушения.

– Ты необычно немногословна, Эмер.

В этот момент Бранвен чуть не назвала ему свое истинное имя.

Но тогда Тантрис узнает, что ее тетя – королева, и что ее семья несет ответственность за пролитие крови на полях Керныва. И Тантрис ее возненавидит. А она не могла свыкнуться с мыслью, что он ее возненавидит.

– Я не знаю, что сказать, – пробормотала она, не зная, куда деть глаза.

Его плечи поникли от горя.

– Наши соотечественники гибли так же, как и твои. Они добились равного разрушения. – Тантрис осторожно откинул голову назад. Пламя отражалось в его темно-коричневых зрачках, и это выглядело совершенно очаровательно.

– Надеюсь, я нашла друга во враге, – хрипло сказала Бранвен.

– Ты нашла больше, и я никогда не смогу стать твоим врагом.

Кровь громко пульсировала в ее ушах. Она поверила ему. Она поверила ему, но она должна уйти – она знала, что должна.

– Эмер. – Тантрис произнес ее имя так близко к ее губам, что оно обрело форму и резануло ее.

Она не хотела, чтобы он произносил вымышленное имя, прежде чем поцеловать. Она не хотела, чтобы он поцеловал Эмер. Ей хотелось, чтобы Тантрис поцеловал ее, Бранвен, и она отшатнулась.

– Прости меня, – сказал он, вскакивая на ноги. – Я немного забылся.

Он провел рукой по своим темным кудрям, слегка рванув за них в ярости на себя.

– Не за что просить прощения, – заверила его Бранвен, потому что так оно и было. Во всяком случае, это она лгала ему. Именно она нуждалась в прощении. Немного неловко улыбаясь, она спросила: – Как насчет песни?

Черты его лица смягчились.

– Поистине, – сказал Тантрис, – у тебя благороднейшее сердце.

«Или самое эгоистичное», – подумала девушка.

Он хлопнул в ладоши, когда к нему пришла идея.

– Я знаю одну балладу. Она про твою тезку, – сказал он, поклонившись. Немного лукавства вернулось в его голос. – «Единственная ревность Эмер»!

Бранвен рассмеялась, и он прошелся по струнам. Она выбрала Эмер для своего имени в тот день на берегу, потому что та была самой известной героиней Ивериу.

– Откуда ты так хорошо говоришь на моем языке, Тантрис? И знаешь наши истории?

– Я же сказал, что люблю поэзию. А иверикская поэзия прекрасна. – Он посмотрел на нее. – Как и женщины Ивериу.

Бранвен опустила глаза. Он начал петь.

Пёс Уладцтира с громким лаем рыщет, И страстно поцелуев Эмер ищет.

Преклонение перед Эмер Пса Уладцтира, самого неистового из иверикских воинов, было известно всему королевству. Пёс возвращался после тренировки с женщиной-воином Скатак, когда повстречал Эмер, и в тот же миг был словно громом поражен.

Черны крылом вороньим волоса, О ней одной теперь все песни Пса.

В легендах Эмер всегда была блондинкой. Бранвен бросила взгляд на Тантриса. Он ответил хитрой улыбкой. Он изменил слова только для нее. «Эсси по достоинству оценила бы его талант, – подумала девушка, – но, конечно же, они никогда не смогут встретиться». Потому что Тантрис никогда не мог стать частью мира Бранвен.

Продолжая петь о том, как Пёс избавил Эмер от мужчины, которому та была обещана, поэт быстро перебирал струны пальцами. Бранвен не могла не отметить, как они были изящны. Его пение переросло в крещендо, когда он добрался до ее любимой части истории: богиня Фанд соблазняет Пса, заманив его в Другой мир, и Эмер борется с ней, угрожая богине серебряным клинком.

В тот момент, когда в песне Эмер спасала Пса из Другого мира, по спине Бранвен пробежала дрожь предчувствия. Что-то было не так. Она поднялась на ноги, приложив палец к губам. Тантрис тут же прекратил играть.

Девушка не могла объяснить это, но она знала, что они в опасности. Дрожь была предупреждением. Она велела Тантрису уйти. Тот покачал головой. Страх опалял каждый нерв Бранвен. Она ткнула указательным пальцем в самый темный, самый дальний край пещеры и выдохнула: «Пожалуйста». После нескольких секунд безмолвной битвы взглядов, Тантрис вздохнул и скользнул в темноту.

Сжав зубы, Бранвен шагнула к выходу из пещеры, наклонилась, чтобы не оцарапаться о шиповник.

– Кин! – Ее голос звучал слишком высоко. «Постарайся не волноваться, Бранвен». Вдохнув, она спросила: – Что ты здесь делаешь?

– Я мог бы спросить тебя о том же. – Воин держал в руке факел, освещающий его суровое лицо. Затем он улыбнулся, почти застенчиво, и девушка перехватила инициативу:

– Я первая спросила.

– Тебя искала принцесса Эсильта.

– О, – легкомысленно начала Бранвен, – ты же понимаешь, что скорее всего она послала тебя найти меня, чтобы остаться наедине с Диармайдом?

Кин перестал улыбаться.

– Я знаю, моя леди. Хотя я сам вызвался, чтобы провести время наедине с тобой.

Ее брови поползли вверх. Кин никогда так смело не говорил с ней. Неужели, находясь за пределами замка, он может позволять себе говорить более свободно?

Воин кашлянул в кулак, – казалось, осознал свою ошибку:

– Но зато я принес хорошие новости. Сирша очнулась. И она зовет тебя.

Страх за Тантриса на мгновение улетучился, и широкая улыбка просияла на лице Бранвен.

– Это самая чудесная новость из всех возможных, Кин!

– Тогда я рад быть тем, кто доставил ее.

– Спасибо. Большое тебе спасибо. – Они наслаждались мгновением восторга, прежде чем Бранвен задумалась: – Но откуда ты узнал, где меня найти?

Кин переступил с ноги на ногу.

– Принцесса – не единственная, за кем я слежу.

«О, нет». Конечно, нет. Сколько раз Тантрис мог быть разоблачен из-за Бранвен! Как она была беспечна! Ей казалось, что она так осторожна, так умна, – но она привела королевскую гвардию прямо к дверям убежища кернывмана.

Внезапно сквозь свисающие лианы пробралась лиса и затявкала на них. Кин удивленно рассмеялся. Впрочем, гвардеец был не так удивлен, как Бранвен. Ее сердце остановилось и снова заколотилось. Откуда вдруг материализовалась лиса, если пещера не была входом в Другой мир?

– Кто это у нас здесь? – спросил Кин.

Оправившись от неожиданности, Бранвен сказала:

– Это один из моих пациентов. Я нашла зверька в ловушке в одной из песчаных ям и ухаживала за ним здесь, в пещере.

Выдумка слишком легко слетела с ее языка. Кин нахмурился:

– Я поставил эти ловушки на кернывменов, а не на лисиц. Хотя они могут быть одним и тем же. – Он примирительно погладил лису. Зверек тут же укусил его за палец. Охнув, воин отдернул руку.

– Я рад, что ты не пострадала, моя леди.

– Тебе не нужно беспокоиться обо мне.

– Возможно, нет. – Пауза. – Но я беспокоюсь.

С берега прорвалась волна прибоя.

– Пойдем, – сказал Кин. – Я провожу тебя в лазарет.

– Я сама найду дорогу.

– Уже стемнело. Я настаиваю.

Бранвен не хотела уходить, не попрощавшись с Тантрисом, но она не смогла найти для Кина причины задержаться в пещере. Словно говоря с лисой, она повысила голос:

– Оставайся здесь. Я вернусь завтра.

Зверек один раз вздрогнул, его глаза сверкнули, как свечи в темноте, и он бросился вглубь пещеры. «Охраняй Тантриса», – мысленно попросила девушка.

– Это существо кажется очень преданным тебе, – заметил Кин, когда они направились к воротам замка.

– Может, и так.

– Только не забывай, что оно дикое.

В свете факела Бранвен бросила на него взгляд.

– В смысле?

– В смысле, что когда ты думаешь, что приручила дикую тварь, она может нанести тебе наибольший вред.

Девушка не ответила. Она знала, что Кин прав.

Ее сердце было самым диким из всех.

Море пламени

Дым заполнил ее легкие. Паника лизнула желудок. Колючки шиповника у ее ног жалили, цеплялись, хватались за нее, удерживая на месте.

Далеко в море Бранвен увидела яркий свет, кристально чистый и гипнотизирующий. Он мигнул, словно сигнализируя. Но она не могла двигаться. Она не могла дышать.

А затем на волнах заплясал огонь.

«Нет!» Она попыталась кричать, но у нее не было голоса.

Что-то пушисто-мягкое коснулось ее лодыжек. Глаза черного дерева стали янтарными. Лиса.

Зверек зарычал и затявкал, вытянув голову к океану. Девушка знала, что лиса хочет, чтобы она последовала за ней, но оказалась в ловушке.

Колючие ветки держали ее в плену.

Лиса снова залаяла.

«Что такое немного крови?» – казалось, говорила она.

Время вокруг Бранвен искривилось. Звезды коснулись горизонта, и море вскипело.

Бранвен высвободила ноги из острых колючих лоз, оставивших на ее лодыжках следы своих зазубренных челюстей. Она прикусила губу и побежала. Лиса бежала рядом, прижимаясь к ее ногам.

Когда они приблизилась к береговой линии, Бранвен разглядела силуэт человека на фоне звездного света и пламени. Он двигался с изумительной грацией.

Ее сердце взыграло.

В следующий момент блеск чего-то серебристого и острого привлек ее внимание. Широкий меч. Липкие капли крови стекали с его острия.

Бранвен знала руку, управляющую этим мечом. Морхольт. Ее дядя.

Он взмахнул мечом над головой. Один раз. Два. Три. Звук взрезал ночь.

По мере того, как смертоносное лезвие приближалось к своей жертве, к Бранвен постепенно возвращался голос.

«Тантрис!»

Но было уже слишком поздно.

«Тантрис». Это имя застыло у нее на губах солнечным светом. Он должен уйти. Прошлой ночью опасность подошла вплотную. Сон был еще одним предупреждением. Его обнаружат, а Бранвен обвинят в предательстве.

«Ты потеряешь его».

Это не имеет значения. Ей придется отправить кернывмана домой.

Бранвен была уверена, что, должно быть, разбудила весь замок своими криками, но, отодвинув шторы и открыв окно, увидела, что замок Ригани вовсю суетится. Внизу она узрела королевскую гвардию, собранную во внутреннем дворе. Воины были одеты в шафрановые туники – знак войны. Среди них были дядя Морхольт, лорд Диармайд и лорд Парталан. Новый страх, как первый снегопад, пронзил ее тело.

Было ли уже слишком поздно? Что, если Кин вернулся в пещеру и обнаружил Тантриса? Знала ли ее семья, что она предала ее?

Бранвен быстро закончила одеваться, затем осторожно открыла дверь и выглянула в коридор, в сторону покоев Эсси. Ей не хотелось покидать кузину, но она должна была предупредить Тантриса. Не увидев никого, Бранвен пробежала мимо двери Эсси и, – как будто она вызвала его своими мыслями, – наверху лестницы врезалась прямо в Кина. Он заключил ее в крепкие объятия, испуганный ее состоянием, готовностью к бою.

– Ты в порядке, моя леди? – спросил Кин. Его глаза лихорадочно блестели.

– Да. – По крайней мере, телохранитель принцессы не собирался заключить ее под стражу. Бранвен судорожно сглотнула. – Спасибо.

Поняв, что их тела все еще прижаты друг к другу, Кин сразу же опустил руки, и, покраснев, сделал шаг назад.

– Кин, – сказала Бранвен, нарушая напряженное молчание. – Почему построена королевская гвардия?

«Пожалуйста, пусть это будет не из-за Тантриса. Пожалуйста».

Гнев вспыхнул в глазах Кина, когда он ответил:

– Нападение! Кернывмены в двадцати лигах отсюда. Мы идем за ними. – Он явно жаждал принять участие в сражении.

Бранвен ахнула, поднеся руку ко рту.

– Не бойся, леди Бранвен. В стенах замка ты будешь в безопасности. Никто и никогда не брал Ригани штурмом.

– Я не боюсь.

– Это меня не удивляет, моя леди, но… – не желая брать ее за руку, Кин пододвинулся ближе к Бранвен и произнес, тихо и быстро: – Обещай мне, что сегодня ты не станешь посещать своего пациента в пещере.

– Пациента? – она задохнулась.

– Лису, – сказал Кин, нахмурившись. – Зверек сможет прожить один день без тебя. Я хочу, чтобы ты… я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. – Это был почти приказ. Он погладил руку Бранвен большим пальцем, настойчиво. Хотя Бранвен не давала никаких обещаний, она была виновата в том, что думала о Тантрисе, о его серенаде.

– Обещаю. – Ложь сжимала ей горло. – Будь осторожен, Кин.

Иверман сжал ей руку, затем сделал шаг вниз по лестнице.

– Ивериу навсегда, – сказал он. Его глаза вспыхнули, и Бранвен узнала в них жажду битвы. Она подождала, пока не увидела, как он выходит из южной башни через арку, а потом бросилась бежать.

Бранвен нужно добраться до пещеры. Ей нужно найти Тантриса.

«Что такое немного крови?»

Если она этого не сделает, море превратится в огонь.

Прилив был высоким, быстрым и яростным. Девушка вспомнила свой сон: плывущий Тантрис. Королева Эсильта велела Бранвен внимательно прислушиваться к сообщениям из Другого мира. Она бросилась к берегу, туда, где она впервые увидела кернывмана.

Край ее подола зацепился за обломок плавника, пока девушка хлюпала по холодной морской пене. Густая крапива жгла ей ноги. Вода окрасилась кровью. Бранвен провела осколком камня Ригани по пене и быстро положила в карман.

Она молилась, чтобы это принесло удачу. Не ей, а Тантрису.

Солнце, выросшее как огненный шар над горизонтом, – ничто по сравнению с морем оранжевых фигур, усеивающих скалы вдоль береговой линии. Королевская гвардия была готова к атаке, пытаясь выбить своих врагов на берег. В мгновение ока пещера будет окружена.

Бранвен поняла, что единственный способ спасти Тантриса – вернуть его врагам. Ее соотечественники убьют кернывмана, и девушка знала, что он предпочтет смерть бесчестью.

Он был слишком храбр для поэта.

Среди белых гребней волн появилось мерцание. Подмигивание. Сигнал.

Другой мир также проник в море. Поднявшийся с глубины где-то далеко дельфин выпрыгнул вверх по волнам. Прибрежные крестьяне полагали, что эти существа защищают воды Ивериу, но, казалось, также они защищали и кернывмана.

– Тантрис! – крикнула Бранвен, стремительно мчась, вытащив меч кладивос сзади из-за пояса. – Тантрис!

Новая фигура неожиданно показалась из волн.

– Эмер?

Из ее легких словно вышибло весь воздух. Он был еще жив. Тантрис все еще был жив.

Его глаза обшарили ее, когда он вышел из волн. Подобно подхваченному ветром звону схватки он метнулся к ней.

Волосы Бранвен разметало ветром, темные косички струились по спине. Она набросила поверх платья желтовато-коричневую накидку, чтобы ее не заметили в лесу, и сейчас, размахивая кладивосом, больше походила на воина, чем на дворянку.

– Эмер! – крикнул он, указывая на клинок. – Ты пришла сюда, чтобы убить меня? – На губах Тантриса была его обычная хитрая усмешка, но в его глазах затаилось сомнение.

Бранвен торжественно протянула ему оружие. Оно дрожало в ее мокрых ладонях.

– Здесь мои соотечественники, – сказала она. – Я думала, что сказала тебе не покидать пещеру.

– Прости, Эмер. Лиса не давала мне покоя, пока мы не искупались в море.

Она глянула туда, где зверек бежал у пенистого прибоя. Другой мир хотел, чтобы кернывман ушел из пещеры. Как близко королевская гвардия?

Когда, наконец, Тантрис встал перед ней на песке, Бранвен почувствовала, как ее щеки запылали.

Соленая вода стекала по рельефным мышцам обнаженного торса менестреля. Его плечи были мокрыми, вода стекала на его мускулистые бедра. Бранвен вполне могла поверить, что он принадлежал к расам Древних, которые, говорят, обитают под морем, безоружные и в безопасности. Тоска по неизведанному проснулась в Бранвен, она боролась с желанием прикоснуться к этому мужчине. Конечно, она видела его без рубашки в течение многих дней, когда ухаживала за его раной, – но теперь она больше не смотрела на Тантриса, как смотрит целитель на пациента.

Бранвен втянула воздух, когда он подошел ближе. Ее взгляд зацепился за крошечные «любовные узлы», прошитые над его сердцем. Шрам был ее знаком. Тантрис всегда будет носить часть ее на сердце, вернувшись на другой берег Иверикского моря.

– Что случилось, Эмер? – спросил он. – Что случилось?

Она снова протянула ему меч.

– Тантрис, послушай меня. – Бранвен заставила себя взглянуть ему в лицо. – Королевская гвардия в боевой готовности. – Она указала на скалы. – Кернывакские пираты находятся в пределах досягаемости замка Ригани. Они никогда еще не осмеливались подойти так близко.

Менестрель пробормотал что-то непонятное. Его лицо исказило страдание и еще что-то: вина. Как будто Тантрис подумал, что он как-то ответственен за эту атаку.

– Возьми меч, – строго сказала она. – Уходи. Найди своих соотечественников. Сегодня иверни не будут брать пленных.

Он положил руку на ее кисть, и они вместе взяли меч. Его прикосновение было грубым и добрым одновременно, и Бранвен не хотела, чтобы он отпустил ее. Никогда.

– Ты хочешь сказать, что мне надо сражаться с твоими людьми?

– Нет, Тантрис. Я не хочу, чтобы ты сражался с ними. Но ты мой друг, и я хочу, чтобы ты жил. – Ее голос почти затих, когда она произнесла эти слова.

Его пальцы сжимали ее, и мышцы его спины словно окаменели, когда он взял кладивос. С мечом в руке Тантрис выглядел таким уверенным. Таким сильным. Таким изящным.

Он должен бежать. Тантрису нужно было бежать. Зачем он оказался на этом месте? Почему с ней?

– У тебя мало времени, – сказала Бранвен, пытаясь отдышаться. – В окрестностях следующего мыса на берегу, под скалами, ты найдешь пришвартованные рыбацкие лодки. Возьми одну. Пожалуйста.

– Ты здесь тоже не в безопасности. Я не оставлю тебя беззащитной.

– Я не беззащитна. – Она опустила воротник своего платья, чтобы показать защитный горжет из вываренной кожи, который также утащила из замкового арсенала.

Он сердито подбросил меч в воздух.

– Кернывы или иверни, – людям на войне нельзя доверять. – Воздух со свистом вышел между его зубов. – Я отплачу неблагодарностью за твою доброту, если оставлю тебя.

«Проклятье, упрямый поэт!»

– Отблагодаришь, живя, Тантрис, – сказала ему Бранвен. Незнакомая сила усилила ее голос.

Краем глаза девушка заметила лошадей, колотящих по скалистым утесам копытами все ближе и ближе.

– Оставь меня, Тантрис! – Теперь она почти кричала. – Тебе нужно идти!

На его лице отразилась такая нежность, что Бранвен чуть не задохнулась от своих следующих слов:

– Пожалуйста, Тантрис! Вернись на свою родину, зная, что у тебя в Ивериу есть друг.

– Я бы установил мир между нашими народами, – сказал он с сильным убеждением. В тот момент Бранвен жалела, что Тантрис был не королем, а менестрелем. Ни он, ни она никогда не имели бы силы, чтобы действительно установить мир.

– Мир между нами – это начало, – сказала Бранвен с легкой улыбкой. – Но если ты умрешь, мира не будет.

– Между нами гораздо больше, чем мир, Эмер. Позволь мне сразиться за тебя.

Покачав головой, она сказала:

– Это я сражаюсь за тебя.

Она вытащила из кармана камень Ригани и вложила в его ладонь.

– Помни обо мне.

– Мне легче забыть свое имя, чем тебя, – Тантрис сжал пальцами камень и прижал его к груди. – Но на всякий случай…

Он замолчал, и его губы внезапно накрыли ее губы.

Время застыло на месте. Не было ни крови, ни огня, ни Ивериу, ни Керныва. Был только он – только этот поцелуй. Его оказалось достаточно, чтобы заставить Бранвен поверить в то, чего она не могла видеть, заставить существовать – чувствуя, а не думая.

Она позволила своей руке исследовать сильные мышцы его живота, смоченные морской водой. Тантрис обнял ее, подтянул ближе, разделяя те же сладкие вздохи. Она не хотела ничего, кроме как броситься с ним в воду, и пусть бы волны плескали над ними.

Если Бранвен не разорвет объятий сейчас, она никогда не сможет его отпустить. Возможно, в Другом мире, за морем, лежало место, где они могли бы быть вместе, – но его не было в этом мире.

Она оттолкнула Тантриса, и он споткнулся на мокром песке.

– Эмер…

– Ты обещал жить, чтобы увидеть меня снова.

В его глазах вспыхнула решимость:

– Я хочу жить, чтобы увидеть тебя снова.

Она не знала, что сделала бы тогда, – может быть, вместе с Тантрисом уехала в Керныв, – если бы не разглядела своего дядю Морхольта на скалах, прямо над головой.

– Иди, – приказала она.

А потом убежала, и ни разу не оглянулась. Не смогла.

Горе переполняло ее с каждым шагом, когда она удалялась от него. Тантрис никогда не узнает ее истинного имени.

Бранвен была морем пламени.

Змеи в волнах

Крик и шум раздавались с внутреннего двора, когда Бранвен снова вбежала в замок, пробираясь к покоям Эсси в южной башне. Она волновалась, что случится с Тантрисом, если он найдет своих соотечественников – ведь они были пиратами. Но еще больше она боялась того, что с ним будет, если он этого не сделает. И еще был страх за жизнь королевской гвардии и крестьян на побережье.

Тело сладко ныло от свежих воспоминаний о губах поэта на ее губах.

Жуткий вопль разрезал воздух. Какой-то животный. Потом еще один. Бранвен нужно было спрятаться у Эсси, прежде чем Кин поймет, что ее не было в замке. Но в этом мучительном крике было что-то, парализовавшее ее.

Дубтах вырвался из-под арки, чуть не сбив девушку с ног. Его глаза сияли безумным блеском.

– Леди Бранвен! – воскликнул он испуганно. А затем, взволнованно, доложил: – Они поймали некоторых. Они поймали некоторых из этих кровавых ублюдков Кернывака на берегу.

Лед распространился по ее венам, замораживая сердце.

– Где?

– Их ведут в главную башню. Пойдем, леди Бранвен… пойдем, посмотрим, как они обезглавят кернывменов!

Дубтах потянул ее за плечо. Бранвен последовала за ним, но ей казалось, что она смотрит на сцену откуда-то еще, отстраненно. Далеко от замка Ригани. Далеко над волнами, разбивающимися о берег.

Тронный зал был на первом этаже крепости. Королевские гвардейцы тащили мужчин по двору, черные капюшоны закрывали их лица. Ее живот несколько раз скрутило, когда она представила под одним из этих капюшонов изящные черты Тантриса. У некоторых из пленных были кладивосы, бессильно свисающие с поясов.

«Это вовсе не означает, что один из них Тантрис», – сказала она себе. Множество кернывменов носили кладивосы. Аргумент был почти убедителен.

Дубтах протащил Бранвен через толпу, собравшуюся, чтобы хоть мельком посмотреть на пленников. Не говоря уж о их неизбежной казни.

– Мы отбросили их, – с энтузиазмом повторил он. – Теперь они познают иверикское правосудие.

Девушка неопределенно кивнула.

Когда Бранвен с Дубтахом пробрались к передней части тронного зала, ее уши заполнились звуками презрения и осуждения, издевательствами и свистом. Она не могла вспомнить, когда в замок Ригани в последний раз доставлялись пленники. Король Марк явно хотел найти что-то. Так или иначе, этот набег отличался от всех прочих.

Бранвен увидела десятерых мужчин в капюшонах, стоящих на коленях перед королем. Их головы были склонены до самого пола, руки связаны за спиной грубыми веревками. Они выглядели такими слабыми, такими беспомощными в этих позах. Которые, как она поняла, были такими намеренно.

Король Энгус заставлял кернывменов чувствовать свое господство: паника, которая исходит из знания твоего врага, позволяет ему держать его жизнь в своих руках.

Бранвен не могла чувствовать симпатию к пленникам – недавно они, несомненно, насиловали и убивали жителей ее страны, но представив Тантриса под капюшоном, она почувствовала жалость.

Если бы один из них был Тантрисом, смогла бы она просить о пощаде для него от своего имени? Будет ли король милостив, если племянница попросит его о таком? И как Бранвен сможет это объяснить? Если бы Эсси или королева знали правду, они приняли бы ее за предательницу. Имеет ли значение, что Тантрис был поэтом, а не пиратом? Прежде, чем Бранвен познакомилась с ним, она сама не увидела бы различия.

Девушка наклонилась к Дубтаху, пытаясь сдержать его остроты.

– Не волнуйся, леди Бранвен, – шептал он ей на ухо. – Эти ублюдки Кернывака теперь не смогут тебя обидеть! Они больше никому из иверменов не причинят вреда! – Дубтах неуклюже плюнул в сторону заключенных и потряс кулаком в воздухе. Пыл, с которым он говорил, ошеломлял.

Соотечественники Бранвен кричали о кернывакской крови. Что произойдет, если король Энгус успокоит своих младших лордов вторжением в Керныв?

Эсси, стоявшая за Кином, перехватила взгляд кузины. Королева Эсильта сидела по правую руку от короля, Финтан встал на полшага между ней и заключенными, осторожно озираясь вокруг. Королева была права: предстоящий брак Эсси может стать единственным способом предотвратить дальнейшие потери. Так или иначе, Бранвен придется заставить кузину понять, что поставлено на карту.

Морхольт поклонился королю Энгусу и указал на пленных налетчиков. Все, что касалось ее дяди, отдавало высокомерием, которое, по мнению Бранвен, было у первого бойца короля врожденным. Несмотря на это, она никогда не видела, чтобы дядя проявлял скорбь по поводу смерти леди Аланы, его младшей сестры. Он также никогда не отмечал годовщину ее смерти, и часть Бранвен всегда ненавидела Морхольта за это.

Принцесса поманила кузину к себе. Желудок Бранвен бунтовал, но она повиновалась. У нее не было выбора. Ее место было рядом с Эсси.

Кернывмены располагались в неровном полукруге перед троном. Спеша к кузине, Бранвен обошла их, и в этот момент почувствовала, как пульс ее участился. Она оглядывала фигуры пленников, но все они были в мокрых от морской воды, испачканных в крови и песке туниках. Некоторые казались крупнее прочих, но было невозможно узнать, был ли один из них Тантрисом.

Когда Бранвен подошла к Эсси, Кин нахмурился, и беспокойство в его глазах было неподдельным. Пальцы воина потянулись к рукояти меча, как будто он сдерживал их в желании прикоснуться к Бранвен. Королева кинула на племянницу вопросительный взгляд, и та едва заставила себя улыбнуться.

– Я тебя нигде не могла найти, – произнесла Эсси суровым шепотом. – Ты напугала меня.

Принцесса нашла руку кузины и стиснула ее. Бранвен, извиняясь, пожала пальцы Эсси.

Разве она предала свою семью, пытаясь спасти Тантриса? Ее сердце разрывалось между Кернывом и Ивериу, чего она никогда не могла себе представить. Но тогда она не могла себе представить и Тантриса.

– Все в порядке, Бранни. Только не пугай меня так снова. «Нет тебя без меня», помнишь? – сказала принцесса, смирив гнев.

– Ты знаешь, что помню.

– Итак, где ты была? В последнее время у тебя появилась привычка исчезать.

Бранвен снова была поражена. Неужели Эсси знала? Или о чем-то подозревала?

Не осмеливаясь поднять глаза, она сказала:

– Конечно, крутила безумный роман с Дубтахом! Где же еще?

Ее кузина рассмеялась, но тут же прикрыла рот. Эсси доверяла ей. Почему бы и нет? До того, как она нашла Тантриса на берегу, Бранвен никогда не приходилось лгать.

Она нахмурилась.

– Я пошла собирать травы для королевы, и когда услышала шум битвы, спряталась, – ответила Бранвен, презирая себя за то, как легко она обманывает тех, кто ей доверяет.

Эсси прищурилась.

– Мать не должна была звать тебя. Ты – моя служанка, – сказала она, и Бранвен почувствовала спазм в животе. Принцесса редко называла ее служанкой.

– Я не хотела тебя огорчить.

Эсси кивнула, но выражение ее лица все еще беспокоило Бранвен.

– Налетчики никогда раньше не были в такой близости от замка Ригани.

Бранвен сжала ее руку.

– Я знаю, – сказала она. Управление эмоциями Эсси требовало большей энергии, чем она обладала в этот момент.

Морхольт несколько раз со свистом рассек воздух мечом, чтобы заставить толпу замолчать. В тронном зале наступила напряженная тишина. Удовлетворившись, Морхольт повернулся к королю и сказал:

– Мой лорд король, сегодня мы убили более сорока человек на скалах. Керныве осмелели. – Он вытянул меч в сторону одного из пленных, ткнув кончиком лезвия ему в шею. Бранвен увидела новую струйку крови, показавшуюся из-под капюшона. – Мы взяли этих живьем, чтобы ты мог расспросить их. Еще больше сбежали морем, как змеи в волнах.

Лорд Ронан выдвинулся из рядов королевской гвардии, наблюдающей за пленниками, следом за ним – его сын.

– Мой лорд король, – начал Ронан, – я считаю, что у этого набега была более конкретная цель, чем обычно.

Лицо короля оставалось невозмутимым. Он только поднял бровь:

– Вот как?

– Да, мой лорд король, – ответил Морхольт, опережая Ронана. Они оба хотели угодить королю Энгусу.

– Скажи, что тебе известно.

Теперь вперед выскочил лорд Диармайд:

– Пусть пленники расскажут сами.

За это он удостоился убийственных взглядов от отца и первого бойца короля.

Эсси наклонилась к Бранвен:

– Ну, разве он не храбрец?

– Кто? – пробормотала та.

– Диармайд.

«Слишком наглый, чтобы быть мудрым», – подумала девушка, а вслух ответила: «Ммм…». Во время своего пребывания в замке, этот лорд, по мнению Бранвен, разросся, как грибок.

Бессознательно, принцесса накручивала на пальцы свои косы, натягивая волосы у корней.

Диармайд разорвал капюшон на лице первого пленника. Все тело Бранвен натянулось, как струна арфы. Толпа зашипела и засвистела, увидев это лицо, а девушка вздохнула, поняв, что этот пленник – не Тантрис. У кернывмана была такая же золотисто-коричневая кожа, как и у поэта, и несколько недавно заживших шрамов на щеке. Он вызывающе выпятил подбородок. Между тем, Бранвен внимательно следила за его глазами.

Морхольт снова поднял меч, и шум толпы быстро стих.

– Расскажи, почему вы сегодня напали на замок Ригани? – потребовал лорд у пленника. Глаза дяди вспыхнули, и она подумала, что сама непременно призналась бы в чем угодно, если бы он посмотрел на нее так.

Диармайд пнул пленника в спину. Тот застонал, ударившись лицом о каменный пол. Бранвен вздрогнула. Юный северный лорд торжествующе улыбнулся, ища глаза принцессы, чтобы погреться в отраженных в них лучах своей славы.

Бранвен не думала, что ударить пленника, руки которого связаны, – это что-то, заслуживающее одобрения. Она повернула голову к Кину, взгляд которого сверлил ей затылок. Нарушая протокол, тот наклонился вперед и шепнул:

– Не нужно сочувствовать этому человеку, леди Бранвен. Он не похож на нас. – Кин хотел успокоить ее, но лишь еще больше напугал.

Отвратительный хруст разрубаемой кости и звон ударившего о камень металла раскатились по тронному залу. Широкий меч лорда Диармайда врезался в пол в тот самый момент, когда покатилась голова кернывмана.

Он не сказал ни слова.

Бранвен пошатнулась. Она представила, что голова принадлежит Тантрису, и не смогла бороться с острым жалом слез.

Толпа зааплодировала, а лорд Ронан хлопнул сына по спине, одобряя хорошо выполненную работу, и обнажил лицо следующего пленника. Зрители взревели в знак удовольствия.

Это тоже был не Тантрис. Хвала Древним, это был не Тантрис.

Глаза второго кернывмана широко распахнулись, когда он увидел отрубенную голову своего товарища, тело которого все еще подергивалось.

Бранвен почувствовала боль, когда поняла, что дядя намеревался сыграть в эту игру с обезглавливанием со всеми десятью пленниками. Ее нервы были на пределе; она не думала, что сможет дальше смотреть на это.

Эсси поцеловала ее в щеку, по которой текла слеза.

– Ты такая нежная, Бранни.

Она не знала, так ли это, но, очевидно, была не такой жестокой, как ей хотелось бы верить. Даже по отношению к врагам. Бранвен попыталась было сказать, что эти люди – родственники убийц ее семьи, и что ей все равно, но слабый голос в ее голове настаивал, что они и родственники Тантриса тоже. Если Морхольт так играл их жизнями, разве иверни более благородны, чем керныве?

Второй пленник оказался менее гордым или более забитым. Его лицо было бледнее, чем иней.

– Я повторяю вопрос, на случай, если ты не понял, – надменно произнес Морхольт. – Скажи, почему вы посмели атаковать замок Ригани? Надеюсь, ты лучше говоришь по-иверникски, чем твой приятель-пират.

Ее дядя решительно подошел к отделенной голове и пнул ее. Та отлетела к одной из колонн и врезалась в нее с тупым звуком. Все ивермены в тронном зале, включая и Кина, взревели.

Пленник облизнул губы. Он перевел взгляд с Морхольта на короля Энгуса.

– Т-ты… з-захватил кое-что, принадлежащее нам, – начал он по-иверникски, стуча зубами.

– Заткни пасть, идиот! – крикнул один из пленников. Он говорил по-кернывски, но Бранвен хорошо его поняла. Как и другие ивермены.

Диармайд бросился к обладателю этого хриплого, угрюмого голоса и раскрыл его лицо. Этот кернывман был старше двух других. Его рыжие волосы горели, подобно огненному вихрю. И вновь сердце Бранвен подскочило к горлу.

Среди этих троих кернывменов не было Тантриса. Осталось всего семь человек. Ей казалось, что тело ее сейчас разорвется на куски.

Старший кернывман сплюнул кровью на пол. Диармайд тут же наградил его ударом навершия меча по голове.

Тем временем Морхольт обратил свое внимание на второго пирата, который весь дрожал.

– Ты начал говорить, – холодно произнес он.

Король молча ожидал ответа, его пальцы слегка барабанили по ноге.

– Не заставляй ждать Верховного короля Ивериу! – вдруг взревел Морхольт.

– Я… я… – зубы пленника так сильно стучали, что Бранвен слышала это с того места, где стояла.

– Не смей открывать свой костяной ящик! – крикнул старший кернывман.

Морхольт и Диармайд обменялись взглядами, и лезвие меча Диармайда врезалось в шею кричавшего. Но северный лорд стоял слишком близко к пленнику, и у него не хватило сил для чистого удара. Понадобилось еще три отчаянных удара, чтобы отделить голову от тела.

Отвратительно яркая кровь забрызгала тунику Диармайда. И на этот раз Эсси не стала комментировать его удаль.

Дядя Бранвен повернулся к молодому узнику у его ног.

– Извини за задержку. – Морхольт ехидно улыбнулся. – Что ты хочешь добавить? – спросил он, и взгляд его был беспощаден.

Трясущийся кернывман покосился на головы слева и справа от него, а потом сказал:

– Ивериу не будет знать покоя от короля Марка, пока вы держите в плену его племянника.

Брови короля Энгуса взлетели вверх. Он вопросительно взглянул на Морхольта, который решительно покачал головой. Король сложил руки на груди.

– Вас дезинформировали, – сказал он нейтральным тоном. – У нас нет принца Керныва.

Морхольт схватил пленника за волосы и вздернул его голову.

– Окажи нашему королю должное внимание.

Может быть, кернывман почувствовал, что его конец близок, поэтому он встретил взгляд короля и сказал:

– Король Марк – единственный король, которому я кланяюсь. И мы будем приходить на поиски его первого бойца до тех пор, пока он не будет найден. Ивермены – бесчестные лжецы.

Это были последние слова, которые он произнес. Король Энгус узнал, что хотел. Морхольт перерезал горло кернывмана и вырезал язык, прежде чем отрубить ему голову.

Бранвен повернулась к своей кузине, которая теперь была еще бледнее, чем она сама. «Что будет с другими пленниками?» – хотела спросить она. И тут же получила ответ.

Король дал знак гвардейцам приблизиться. Морхольт, Диармайд и лорд Ронан выбрали себе по одному из пленников. Равно как и Кин, и Финтан, и еще двое мужчин в шафрановых туниках. Кин выглядел так, словно наслаждался приказом.

Бранвен пришлось заставить себя не закрывать глаза. Она не хотела этого видеть. Она не хотела видеть своего друга Кина убийцей. Она не хотела видеть убитого Тантриса.

– Да свершится закон страны, закон богини Эриу! – провозгласил король Энгус, и королева Эсильта эхом повторила его слова. Она стоически сидела рядом на всем протяжении спектакля. Вот что значит быть королевой.

С ужасающей синхронностью семь иверменов подняли свои мечи, и головы семи кернывменов упали на пол. Бранвен не могла дышать. Она не разобрала их лиц. Был ли кто-нибудь из них ее прекрасным незнакомцем?

Зал разразился приветственными воплями.

– Возьмите пики, – приказала королева Эсильта Финтану.

Не в силах больше сдерживаться, Бранвен выбежала в боковой выход и помчалась по темному коридору. Ей придется искать голову Тантриса на пиках, установленных на валах. Воздух жег ее легкие, горло было высушено, а сердце – разрезано на кусочки.

Собрав остатки своих сил, Бранвен выпрямилась. Она держалась. Она не упадет. Если Тантрис мертв, ей нужно об этом знать, чтобы почтить его память.

Ей нужно было воздать ему почести, потому что, несмотря на то что это противоречило всему, во что всегда верила Бранвен, она влюбилась в кернывмана. Нет, она не упадет. На этот раз, стоя на краю пропасти, она воспряла. Тантрис привнес в нее что-то живое. Что-то, чего нельзя было сдержать.

Истинная любовь была более сильной, чем смерть или бесчестье.

Медленно, мучительно медленно, Бранвен подошла к главным воротам, где королевская гвардия водружала пики. Каждый шаг, каждый удар сердца были исполнены мольбой о том, чтобы не увидеть лица поэта. Чтобы больше никогда не увидеть его, кроме как во сне. Она была уверена, что всегда будет видеть его там.

Бранвен добралась до главных ворот. Королевская гвардия стояла на крепостной стене, включая Кина и Финтана. Они сняли капюшоны с отрубленных голов, и дыхание девушки перехватило.

Семь голов. Семь моментов смерти. Она почувствовала каждый.

Но Тантриса там не было. Тантриса там не было.

Бранвен упала на колени и разрыдалась.

Часть вторая Через завесу

Рок-роад

Бранвен не любила ездить на лошади, сидя по-женски, боком. Она предпочитала мужскую посадку, сжимая гриву лошади руками и позволяя пальцам ветра играть со своими расплетенными косами. Так случалось, когда она была одна, – но сегодня был официальный выезд. Бранвен сопровождала принцессу, объезжающую деревни, разрушенные Кернывеу, и раздающую пищу и одежду. Несмотря на то, что тело ее было здесь, мыслями Бранвен снова и снова возвращалась в пещеру.

После казни она так быстро, как только смогла, вернулась в пещеру, чтобы забрать арфу матери. Тантрис исчез. Единственным подтверждением его существования было несколько царапин на зеленой скале, складывавшихся в слова: «ODAI ETI AMA». Бранвен расплакалась, когда увидела скрижали, сделанные его руками, хотя холодный камень никак не мог сравниться с теплом поэта, с его улыбкой… с его поцелуем.

– Леди Бранвен? – произнес Кин, прерывая ее мысли. – Как ты?

Вздрогнув, Бранвен натянула поводья, и ее кобыла вздрогнула, а потом, раздраженно фыркнув, повела ушами и косо посмотрела на хозяйку обвиняющим глазом. Бранвен наклонилась вперед, похлопала по шее лошадь и нежно поцеловала ее за ухом.

– Счастливая лошадь, – прокомментировал Кин. Его взгляд был прикован к лицу Бранвен, а, точнее, к ее губам. Воин подъехал ближе, и его кожаные сапоги соприкоснулись с юбкой девушки.

Кин был внушительным мужчиной: выше Тантриса, с более широкими плечами и хорошо развитыми мускулами – сказывались постоянные тренировки гвардейца. Бранвен сглотнула. Греховность просачивалась под ее кожу, и она наслаждалась ухаживанием чужого мужчины. Немного.

Смех Эсси раздался со скал. Звонкий, как колокольчик.

Кин повернул голову на звук, нарушив напряженное мгновение. «Спасибо, Эсси», – подумала Бранвен. Когда принцесса почувствовала на себе глаза телохранителя, она бросила на него испытывающий взгляд и погнала свою лошадь галопом. Лорд Диармайд последовал за Эсси на своем жеребце. Принцесса подмигнула Бранвен через плечо. Праздник Влюбленных приближался, и ее кузина считала дни, дожидаясь предложения Диармайда, – она была уверена, что он его сделает.

Кин вздохнул.

– Если ты прекратишь гоняться за ней, она перестанет убегать, – рассмеялась Бранвен. – Моя кузина не любит проигрывать.

Эсси не понимала, что Бранвен позволяла ей все это время выигрывать гонки.

– Приятно слышать, как ты смеешься, леди Бранвен. Я… – Кин сделал паузу, его глаза ловили ее взгляд; они блестели полуночной синевой. – Мне жаль, что ты стала свидетелем того, как я отправил по назначению пленного кернывмана.

Тревожные мурашки пробежали по ее спине. Что за жуткое иносказание он подобрал, чтобы описать содеянное. Бранвен схватила поводья, и ее лошадь вновь жалобно фыркнула.

– Ты исполнил свой долг по защите нашего королевства.

Кин нерешительно коснулся ее локтя.

– Исполнил. – Он глубоко вздохнул. – Но с тех пор ты не смотришь на меня, как раньше.

Не было смысла ожидать другого. Всякий раз, когда Бранвен видела Кина, перед ее внутренним взором вставали обезглавленные пленники. Если бы не было Тантриса, эту сторону своего друга она, скорее всего, не заметила бы. Ее взгляд скользнул по древней Рок-роад, усеянной весенними увядающими лепестками, смоченными недавним дождем на побережье. И в этот миг Кин позволил своему указательному пальцу дотронуться до плеча Бранвен.

Его прикосновение не было неприятным, но он не был Тантрисом. Она поклялась Древним, что многое отдала бы за то, чтобы почувствовать пальцы поэта на ее волосах – еще раз.

Бранвен немного подняла голову, чтобы встретиться с воином глазами.

– Прости, что я погружена в себя, – сказала она. – Меня преследуют воспоминания, а все лучшее – в прошедшем. – Единственное, что ей доставляло покой – это уход за ранеными, а лазарет был заполнен ими.

Лицо Кина сморщилось, досада тут же сменилась гневом, подобно штормовому ветру. Он ударил себя кулаком по бедру.

– Это ты прости меня. Ведь именно на Рок-роад были убиты твои родители.

Кивнув, Бранвен сказала:

– Ты знаешь, ведь я должна была быть здесь в тот день. Я была в ярости от того, что они не позволили мне путешествовать с ними.

Соотечественники Бранвен считали, что когда душа покидает тело, она остается жить в Другом мире, ожидая возрождения. Сразу после трагедии Бранвен тоже желала умереть с родителями, чтобы они могли возродиться вместе. Позже она сердилась, что родители не вернулись к ней. К ее двенадцатому дню рождения Бранвен вообще перестала верить в существование Другого мира. Теперь она представляла, что у Древних должны быть причины оставить ее родителей за Завесой.

– Никогда не хотел бы, – рявкнул Кин, вырвав Бранвен из ее воспоминаний, – чтобы кто-то причинил тебе боль… Я бы убил столько кернывменов, сколько потребовалось, чтобы окрасить Иверикское море красным. – Ненависть, с которой произносились эти слова, делала их ужасающими, а не лестными.

Кин снова осмотрел свиту, проверив принцессу, прежде чем смог позволить себе пристально взглянуть на Бранвен. Его плечи были напряжены и приподняты так, что их почти касались мочки ушей.

– У нас больше общего, чем ты думаешь, – сказал он уже мягче. Бриз играл короткими каштановыми челками лошадей. – Я был немного старше тебя, когда потерял своих родителей, убитых керныве. Я вырос неподалеку отсюда.

Бранвен возилась с поводьями. Она поняла, что ничего не знает о жизни Кина – до того, как он пришел в замок Ригани. Почему она никогда его не спрашивала об этом?

– В тот день, когда мои родители умерли, я решил присоединиться к королевской гвардии. – Кин сжал челюсти. – И в тот же день я убил своего первого кернывмана, оправдав свое имя.

Его имя могло означать либо «битву», либо «плач», песню Бриги.

– Как это было? – спросила Бранвен, заранее страшась ответа.

– Я играл на Берегу скелетов, когда увидел приближение кораблей.

Он вздрогнул, словно вернулся в этот далекий момент. Бранвен тоже вздрогнула. Резня на Берегу скелетов стала позором для всей Ивериу. Ходили слухи, что мертвых выбрасывало волнами на берег много месяцев спустя. Непогребенные души, которые теперь принадлежали Морю Мертвых и его правителю, Дусносу-Темному.

– Я побежал, – продолжал воин, – но пираты бежали быстрее.

Боль пронизывала Кина, когда он это говорил, а за ней скрывалось неистовство. Инстинктивно Бранвен взяла его за руку. Он сжал ее. Прибой поднялся со стороны скал, прежде чем возвратиться обратно в море.

– Когда я добрался до своего дома, соломенная крыша была вся в огне, – продолжал он с заметной болью, натягивающей мышцы его шеи. – У меня не было оружия, поэтому я схватил камень. Пират не заметил, как я вошел. Я прыгнул ему на спину. От него воняло тухлой рыбой, – Кин прищурился, – а я снова и снова колотил его по голове.

Когда Бранвен представила эту сцену, горло ее сжалось.

– Впрочем, это было ни к чему. Мои родители уже были мертвы. Они лежали у очага, с перерезанным горлом. – Он сглотнул. – Их руки касались друг друга… будто они прощались.

Бранвен осторожно потянула поводья лошади Кина, и это позволило ему расслабиться. Когда они остановились, девушка сочувственно погладила воина по щеке.

– Я очень сожалею о твоей потере.

Теперь она ясно осознала, почему Кина так расстроили страдания Сирши.

Жестокость в его глазах смягчилась.

– Я не желал тебя огорчать, моя леди. Только хотел сказать, что, как мне кажется, мы понимаем друг друга. – Кин погладил ее щеку в ответ. Однако это не было жестом ухаживания, скорее, душевного родства. – Большие дела строятся на понимании, – добавил он.

Бранвен сглотнула, потому что знала, что это правда. Ее любовь к Тантрису выросла, когда она позволила себе увидеть, кто он внутри, – даже если это была любовь, которую ни один из их людей никогда не сможет понять.

– Только Ивериу, – выдохнула она.

– Женщина моего сердца, – сказал Кин, и она предложила ему мимолетную улыбку. Тем не менее, Бранвен никогда не будет женщиной сердца Кина, потому что она была уже в сердце другого.

И если ивернийское сердце могло быть сделано из того же материала, что и кернывакское, возможно, еще не все было потеряно.

Бранвен сопровождала Эсси по разоренным местам: здесь трудно было помыслить о чем-то возвышенном. Очень жестокие сердца опустошили эту деревню и собрали с нее дань. Принцесса ходила среди руин, а дюжина королевских гвардейцев распределяла помощь среди тех немногих жителей, что остались в живых.

Бранвен разглядела среди них только нескольких мужчин: налетчики всегда убивали их первыми. Рациональная часть ее мозга понимала их стратегию: женщины менее склонны к сопротивлению. Но пираты недооценили и этих сельчанок, и исходящую от них опасность. Несколько слишком самоуверенных захватчиков были подвешены за ноги на деревьях, с отрубленными головами.

Никакая расплата не казалась ей чрезмерно суровой, когда она вглядывалась в затравленные лица деревенских детей. Бранвен была безутешна, даже не видя собственными глазами гибель своих родителей. Она могла только представить, что чувствовал Кин, когда отдавал резкие приказы своим людям, – он, наверное, видел себя в каждом из этих сирот.

Бранвен заметила одну маленькую девочку с золотыми кудряшками, которая отошла от других детей, жадно поедавших знаменитый яблочный пирог Тревы. Малышка стояла и смотрела, держа в руках обгоревшую куклу.

Эсси обходила сельчан со словами утешения и объятиями. Темпераментная, как всегда, принцесса любила горячо, и эта любовь распространялась на ее подданных, особенно на детей. Все дети слуг в замке Ригани обожали слушать сказки Эсси, и она любила их рассказывать: малышам не было от нее нужно ничего, кроме ее фантазий.

Еще один радостный визг послышался, когда принцесса позвала детей. Они помчались к ней, шурша юбками. Все, кроме рыжеволосой девочки. Как жадные белки, они выхватывали соленые карамельки из ее ладоней и смеялись, а Эсси улыбалась и смеялась вместе с ними. Затем ее взгляд скользнул на тихую девочку.

– Разве ты не голодна? – спросила она, подходя к ребенку.

Глаза девочки стали круглыми. Она прижала обгоревшую куклу к груди, словно защищая ее. Жесткий взгляд сказал Бранвен, что эта малышка никого к себе не подпустит. Сердце Бранвен заныло: ребенок не должен быть таким жестким.

Эсси присела, чтобы оказаться на уровне глаз девочки, которой было не больше пяти лет. Снова протянула конфетку. Никакой реакции. Тогда она мягко спросила, указывая на куклу:

– Как ее зовут?

Девчушка отпрянула, не отрывая взгляда от Эсси. Переведя взгляд с принцессы на куклу, она показала на ее голову:

– Эсильта, – неуверенно ответила она, наконец, голосом, хриплым от слишком долгого плача. – Я назвала ее в честь принцессы. – Рыжая девочка прищурилась. – Это правда – ты?

Эсси кивнула и подмигнула:

– А что насчет тебя? Как тебя зовут?

Девочка опасливо оглянулась на других детей, которые перестали жевать и глазели на нее.

– Грайни, – ответила она. Ее подбородок дрогнул.

– Грайни – прекрасное имя, – сказала Эсси. – А где твоя мама?

Молчание.

– А твой папа?

Молчание.

– Понимаю. – Принцесса взяла карамельку. – Это вкусно. Ты уверена, что не хочешь попробовать, Грайни?

Щеки девочки вспыхнули:

– Принцесса не должна видеть мои руки.

Эсси занервничала.

– Позвольте мне судить об этом самой.

Тем не менее, Грайни колебалась.

– Я твоя принцесса, так ведь? – Эсси подмигнула, очень напомнив сейчас свою королеву-мать.

Грайни смягчилась. Держа одной рукой куклу, она показала Эсси другую ладошку. На ней были крошечные порезы, вероятно, от ежевики, которые начали гноиться.

Принцесса сжала зубы. Она не выносила вида раненых. Ее глаза умоляли Бранвен помочь, и Эсси сказала Грайни:

– Ты позволишь нам помочь тебе?

Девчушка неуверенно закусила губу, и тогда к ним присоединилась Бранвен, присевшая рядом с Эсси. Она захватила бальзам, на случай, если ее кузина пострадает от такой же травмы по дороге. Бранвен вынула банку из кармана своего плотного дорожного платья и предупредила:

– Это может жечься.

– Грайни храбрая, – сказала Эсси. Затем продолжила: – Но можно и поплакать.

Грайни покачала головой, тряхнув кудрями.

– Мама велела мне не плакать. И я обещала ей.

Кузины обменялись многозначительными взглядами. Эсси отвела глаза и поцеловала ребенка в макушку, чтобы та не увидела, как ее принцесса смаргивает слезинку.

– Ты сдержишь свое обещание, Грайни. Твоя мама не будет против. Я твоя принцесса, и я это знаю. Теперь ты в безопасности.

Но Бранвен знала, что Грайни не будет по-настоящему в безопасности, пока Эсси не выйдет замуж. Может быть, и королевская семья, – в том числе и она, – находились сейчас в опасности. Если Эсси сможет оказаться на высоте, ей нужно было дать шанс.

– Готова? – спросила принцесса. Грайни кивнула. Тогда Эсси открыла банку и втерла мазь в правую ладонь девочки. Та со стоном вздохнула, ее губы дрожали, но она не заплакала.

Когда Эсси потянулась к другой ладошке Грайни, та отдернула руку.

Найдя выход из ситуации, принцесса сказала:

– Эсильта – это твой талисман, верно? – Девочка кивнула. – А мой – Бранвен. Может ли она подержать твою Эсильту? – Эсси погладила куколку по одежде. – Только на минутку.

Грайни неохотно согласилась. Бранвен взяла куклу, бросив на кузину умиленный взгляд.

Эсси закончила наносить мазь, и девочка улыбнулась, показав ямочки на щеках.

– А теперь мою конфетку, – объявила она.

Принцесса с улыбкой положила ей в рот карамельку, а другую отправила в карман ее изношенного платьица:

– На будущее. Потому что ты такая храбрая.

– Спасибо, леди принцесса.

Эсси нахмурилась. Впервые на памяти Бранвен случилось такое, чтобы ее кузина была недовольна своим титулом. Эсси приложила куклу к сердцу Грайни.

– Так как у нас есть общий друг, ты можешь называть меня принцессой Эсси. – Рассмотрев куклу, она добавила: – Кажется, твоя Эсильта нуждается в новом платье. Ты позволишь мне сшить его?

– О, да! – тут же ответила Грайни, обняв Эсси за талию, – но осторожно, чтобы не повредить ладони. Бранвен улыбнулась, ибо знала, что шить платье придется ей: принцесса ненавидела рукоделие.

Кин закончил свои дела. Он поглядел на заходящее солнце. До наступления темноты им предстояло посетить еще несколько деревень.

– Нам нужно идти, Грайни, – сказала Эсси, целуя девочку в щеку. Она поднялась. – Никогда не забывай, что твоя принцесса тебя любит.

– Не забуду, – пообещала Грайни. Она взволнованно махала куклой, когда Эсси и Бранвен двинулись в горы. До того, как принцесса попрощалась с ней, она сказала: – Я никогда не прощу кернывам этого. Никогда.

Сердце Бранвен будто сжали в кулаке.

Зыбь

Эсси плакала в ночь Белотнии, орошая слезами златотканые подушки. Пока принцесса оказывала помощь жертвам набега, король Энгус решил, что ее брак больше не может откладываться, и провозгласил, что турнир претендентов на ее руку пройдет в конце лета во время праздника Лэлугус. Женихам были предоставлены три луны, чтобы отправиться в Иверию со всего известного мира.

Праздник Влюбленных пришел и ушел, а лорд Диармайд так и не попросил Эсси стать его женой. Он не присылал больше любовных писем или иных знаков внимания. Фактически, он вообще отсутствовал в замке Ригани.

Бранвен подозревала, что это его отец приказал ему держаться подальше. Амбиции лорда Ронана не превосходили его рассудка.

Бранвен тоже плакала на Белотнию, но по совершенно другой причине. Ей так хотелось довериться кузине, которая была, в конце концов, ее лучшим другом. «Но нет, это небезопасно», – решила она. Она не могла открыть принцессе свое предательство.

Приветливый бриз щекотал влажное чело Бранвен. Чрезвычайно жаркое лето началось с Белотнии и продолжалось следующие три месяца.

Темно-красный отсвет смягчал отлив, бросая глубокие тени на воду. Бранвен последний раз оглянулась на ворота замка, прежде чем отправиться на южную башню, чтобы подготовить принцессу к приветствию претендентов на ее руку.

Завтра начнется турнир.

Она с опаской поднялась по извилистой лестнице, затратив на это немало времени. В последнее время Эсси была в таком ужасном настроении, что не замечала, что Бранвен лишилась спокойствия.

«Единственный, кто это заметил, – подумала она, – был Кин».

Прошлой ночью принцесса выпила бузинного вина из личного запаса Тревы гораздо больше, чем положено, и Бранвен провела утренние часы, удерживая ее за волосы, когда ту выворачивало в ночной горшок. Вина за то, что она не могла излечить ран своей кузины – ни тех, что она могла видеть, ни тех, что не могла, – тяготила Бранвен. После того как родители умерли, забота об Эсси немного облегчала ее горе, грозившее сокрушить Бранвен изнутри. До Тантриса девушка чувствовала, что Эсси – единственный человек, с которым она составляет единое целое, где бы та ни находилась. И теперь, когда он ушел, Бранвен вновь испытала это чувство.

Когда она добралась до места, то обнаружила Кина, сидящего перед дверью покоев принцессы.

– Прекрасный вечер для прогулки, – сказал он. – Всегда любил поздние летние сумерки.

– Я тоже, – призналась она.

Заходящее солнце было не так уж далеко к северу от Ивериу, и этим летом Бранвен долго сидела, перебирая струны своей арфы.

Настойчивый взгляд Кина был приглашением к беседе.

– Что ты делаешь на берегу каждый день, моя леди? Да еще и наедине сама с собой? – шутливо спросил он, хотя казался искренне озабоченным.

Бранвен улыбнулась так, что это можно было расценить как флирт.

– Гляжу на волны, конечно.

Тантрис и море навсегда останутся в ее памяти.

Кин вздохнул и что-то пробормотал, закрывая за ней дверь. Бранвен получила от него знак внимания на празднике Белотнии, но отказалась танцевать; он никогда не касался этой темы.

– Бранни! – воскликнула принцесса, когда она вошла. – Иди сюда скорее! – Хлопнув в ладоши, Эсси сказала: – К ночи я хочу выглядеть королевой!

Брови Бранвен поднялись домиком. Это была уже не та девушка с опухшими красными глазами и головной болью, за которой она ухаживала недавно. Она не видела свою кузину в таком хорошем настроении с тех пор, как был объявлен турнир женихов.

– Я-то думала, ты не хочешь, чтобы тебя связывали, как какого-то жареного кабана, – напомнила она Эсси легкомысленным тоном.

– Чепуха!

– Нет, я почти уверена, что ты сказала своей матери просто положить яблоко тебе в рот и покончить с этим.

Эсси махнула рукой.

– Я никогда такого не говорила, – запротестовала она, смеясь. У Бранвен появилась надежда, что принцесса все-таки решила, что благополучие народа – выше ее собственного. В конце концов, она часто говорила о Грайни и других детях вдоль Рок-роад. Затем, быстро вскочив, кузина кинулась к Бранвен и обняла влажными ладонями за плечи.

– Диармайд едет! – воскликнула она. У Бранвен засосало под ложечкой. Так вот что стало причиной столь драматического изменения настроения Эсси! – Он собирается участвовать в турнире. – Гордость, надежда и страх смешались в голосе принцессы. – Как в балладе!

– Твоя жизнь – это не баллада, Эсси, – сказала Бранвен, не в силах сдержать разочарование в голосе. Ее кузина была не единственной, кто плохо спал.

– А почему она не должна ею быть? – глаза принцессы прожигали Бранвен насквозь. – Я хочу, чтобы ты сделала мне любовное зелье, Бранни. Для меня и Диармайда.

– Ты и без того кажешься влюбленной. – Бранвен надеялась, что это увлечение исчезнет, как и другие, но ее кузина казалась все более увлеченной.

– Ладно. Тогда только для Диармайда.

– Я думала, ты хочешь мужчину, любившего бы тебя, потому что ты – это ты, Эсси, а не из-за заклинания.

Лицо Эсси скривилось.

– Ты будешь использовать мои собственные слова против меня, кузина.

– О, Эсси, я не смогу, – сказала та ей. – Даже если бы я хотела, я не знаю, как это делается.

Она слышала о прикоснувшихся к Другому миру целителях, которые обладали естественной магией, чтобы изготавливать любовные зелья – или, по крайней мере, афродизиаки, – но не знала, с чего начать. Королева Эсильта никогда не учила Бранвен ничему хоть отдаленно напоминающему любовное зелье, и она сомневалась, что тетя когда-либо будет учить ее этому. Королева всегда говорила, что долг целителя состоит в том, чтобы помогать природе, а не извращать заведенный в ней порядок.

– Если бы ты действительно хотела, чтобы я была счастлива, Бранни, то хотя бы попыталась, – отмахнулась Эсси. – Одному Диармайду.

Бранвен напряглась.

Ее кузина выглядела надменной и слегка раздраженной. Как в тот день, когда она бросила Бранвен вызов прыгнуть с водопада. Они навещали одного из вассалов короля в Конактире. Его сын был того же возраста, что и Эсси, – всего лишь восьмилетним, – и он заявил, что ни одна девочка не может быть достаточно храброй, чтобы отважиться на такое.

Возмущенная, Эсси сказала ему, что она не девочка, а принцесса.

У Бранвен, когда она услышала это, кровь прилила к голове. А Эсси послала ей ожесточенную улыбку и прыгнула. Бранвен никогда не чувствовала себя такой беспомощной, как в тот день, когда она наблюдала за полетом кузины. Всплеск от тела в реке прозвучал громче, чем удар. Ее кузина выжила, но сломала руку, которую потом носила на перевязи, как знак доблести.

– Ты не испугалась? – спросила потом Бранвен у Эсси.

– Нет, я летала.

Бранвен видела, как ее кузина жаждет летать снова.

– Пожалуйста, Бранни! – снова взмолилась Эсси. – Мой отец трус, но, быть может, увидев, как мы любим друг друга, он не заставит меня выйти замуж за другого.

– Эсси! Ты не можешь так говорить о короле. Это измена.

– Мне все равно, и это правда. Король продает меня по самой высокой цене, чтобы защитить свою корону. – В глазах Эсси появилось что-то, чего Бранвен никогда раньше не видела. Что-то, чего она не могла назвать, и оно было опасно.

Бранвен положила руки на плечи Эсси.

– Тебе не все равно. Я знаю, что это так. И ты никогда не попросишь своих людей принести в жертву их жизни, лишь бы ты смогла выйти замуж за возлюбленного.

– Я стану королевой лорда Диармайда, и мы избавим Ивериу от Керныва вместе, – настаивала принцесса.

– Тогда он должен победить на турнире. – На этот раз Бранвен собиралась уступить ее голосу.

– Ты просто ревнуешь, потому что у тебя нет возлюбленного!

Несмотря ни на что, Бранвен хмыкнула. Если бы ее кузина знала!

– Ты не должна быть такой эгоисткой, Эсси.

В глазах кузины показался гнев и застыл там.

– Леди Бранвен, пожалуйста, оставь меня наедине с моими мыслями.

– А как насчет твоей прически? – спросила она. Принцесса никогда не требовала, чтобы она удалилась. Даже в детстве.

– Я сама позабочусь о себе. – В каждом слове Эсси звучали королевские нотки, и в первый раз Бранвен подумала, что так оно и должно быть. – Ты можешь понадобиться матери, – добавила она, – но не мне.

Бранвен уставилась на свою кузину, размышляя, не стоит ли и в самом деле уйти. Эмоции накалились до предела. Да, она позволит Эсси выпустить пар.

Когда она повернулась, чтобы уйти, принцесса схватила ее за запястье. Бранвен ожидала, что на ее ладони сейчас появится знакомый вензель из двух букв.

Вместо этого Эсси сказала:

– Отдай это лорду Диармайду, когда он придет.

Кузина вынула из корсажа платок. Она сама его вышила. Вышивка была неряшливой, детской, но в буквах ошибки не было: переплетенные «Д» и «Э».

Бранвен ахнула:

– Ты с ума сошла? Король Энгус будет в ярости!

– Тебя это не касается, – сказала Эсси. – Принцессе разрешено выбирать себе бойца.

– Но только не на турнире претендентов на ее руку! Ты не можешь оказывать предпочтение кому-то среди потенциальных союзников Ивериу.

Принцесса встала.

– Это не твоя жизнь, Бранни. Моя. Я так устала от того, что ты говоришь мне, что мне делать! Всякий говорит, что мне делать! – крикнула она, жестко протаскивая пальцы сквозь пряди волос.

Бранвен отшатнулась. Эсси сунула носовой платок прямо ей в руки; глаза девушки кололи слезы.

– Ты сделаешь, как я сказала. Я – твоя принцесса. Я приказываю.

От шока Бранвен потеряла дар речи.

В последний раз, когда Эсси приказала ей что-то сделать, Бранвен должна была залезть на яблоню и сорвать красное яблочко. Тогда она оступилась и упала, довольно сильно растянув лодыжку. Эсси чувствовала себя настолько виноватой, что плакала сильнее, чем ее пострадавшая кузина, и Бранвен никогда не рассказывала королеве Эсильте, почему она полезла на дерево.

Намеренно медленно девушка спрятала дар для лорда Диармайда в поясе платья. А потом, опустив глаза долу, сделала идеально выверенный реверанс:

– Как прикажете, ваше высочество.

Когда она вышла из спальни кузины, ночь показалась Бранвен холодной и абсолютно пустой.

Кин тут же шагнул к ней, почесывая щеку. Она не хотела встречаться с его взглядом. Воин наверняка слышал, как кузины бранятся.

– Ты плачешь, леди Бранвен? – Нежность в его голосе ее озадачила.

Девушка покачала головой.

– Ладно, – мягко сказал он. – Просто дай мне знать, если захочешь немного поплакать в моей компании.

– Спасибо, Кин, – сказала она с благодарностью.

Бранвен помчалась по ступеням южной башни, пока все еще была способна сохранять самообладание.

Передачу платка лорду Диармайду можно было бы интерпретировать как акт предательства, работающий против интересов короны. По крайней мере, поступок поставил бы под угрозу честь Эсси, а это было равнозначно тому же. И все же ее кузина попросила, – нет, потребовала, чтобы Бранвен рискнула жизнью.

Как принцесса, Эсси приказала ей, и, как преданная служанка своей госпожи, Бранвен повиновалась. Она пыталась доказать себе, что это был просто стресс перед турниром, который сказался на поведении ее кузины. После того как Эсси посетила разоренные деревни, ее мучали ночные кошмары, а предстоящее выполнение долга наследницы престола, должно быть, ожесточило ее сердце. Принцесса Эсильта всегда будет ее семьей и правительницей, но останется ли подругой, – это зависело от выбора, который могла для себя сделать Бранвен.

Недолго думая, она воспользовалась запретным носовым платком, чтобы утереть горькие слезы. Они были нежелательны. Как и это поручение. Очень, очень нежелательное.

Бранвен пересекла внутренний двор, пробираясь к пиршественному залу. Он был освещен сотнями восковых свечей. Воздух сотрясали звуки жуткой мелодии буйного келиоса. Она остановилась у входа и несколько раз улыбнулась. Никому из гостей не удалось бы заметить, что девушка расстроена. Конечно, она не была принцессой, но королева была ее тетей, а первый боец короля – ее дядей.

В этот вечер, среди потенциальных друзей и врагов, Бранвен тоже представляла Ивериу. Она сделает все возможное, чтобы не посрамить чести замка Ригани. Она помнит завет своих родителей – и Тантриса: сделать из врагов друзей.

Платок жег ей руку, вызывая зуд. Это была искра, которая могла спалить весь сноп. Бранвен считала, что не спалит, но боялась, что Эсси может сделать что-то еще более плохое.

Земля содрогнулась у нее под ногами. Почти буквально. Она увидела лису на валу, перебирающуюся между отрубленными головами. В них, освещенных лунным светом, была какая-то отвратительная красота.

Зверек убежал, и Бранвен скрылась в пиршественном зале. Стекла витража сверкали в свете огня, а ночью изображения казались ей совершенно целыми. Она едва могла разглядеть разделительные линии.

Встретив взгляд лорда Диармайда, она пристально посмотрела на него в ответ. Лорд нахмурился, потупился и затем последовал за ней в уединенное место.

– Леди Бранвен, ты прекрасно выглядишь.

– Дай мне руку, – сказала она, едва не рыча.

Диармайд поднял брови, когда Бранвен вложила в его ладонь носовой платок. Глядя на него, она промолвила:

– Я думаю, ты знаешь, что это такое, от кого, и почему ты не должен его принимать.

– Тогда почему ты его доставила?

– А как ты думаешь?

– У тебя острый язык, миледи. – Лорд Диармайд улыбнулся, но это было напрасно. Положив платок в карман, он сказал: – Тысяча извинений за твое беспокойство.

Бранвен не поверила его извинениям. Она собиралась сказать ему пару ласковых слов, но тут лорд бросил на нее предупреждающий взгляд.

– Доброй ночи, – приветствовал он кого-то через ее плечо, – леди королева.

Девушка чувствовала стыд и страх за то, что ее едва не уличила в предательстве женщина, которую она так любила.

– Вот ты где, дорогая, – сказала королева Эсильта, похлопывая ее по плечу.

Бранвен послала Диармайду выразительный взгляд, сообщающий, что он, как рыба, еще не слез со своего крючка. Потом нарисовала на лице улыбку и развернулась, чтобы поприветствовать королеву.

И тогда ее сердце остановилось.

Волна солнечных лучей на воде.

Тантрис.

Фея Эсильта

Вечер поплыл и сжался вокруг нее.

Все шумы пиршества исчезли. Должно быть, Бранвен спала. Но был ли то обычный сон или кошмар?

Тантрис был окружен своими врагами – родственниками Бранвен.

Ее дядя Морхольт не помышлял о том, чтобы забрать еще одну кернывакскую голову. Поэт пришел, чтобы его убили?

Что он здесь делал? Почему он вернулся?

Бранвен не могла говорить. Даже крикнуть Тантрису, чтобы он бежал.

Королева Эсильта только улыбнулась ей. Почему королева улыбалась?

Среди них был кернывман.

– Позволь представить тебе принца Тристана, племянника короля Марка Кернывского.

Тело Бранвен сжалось под бархатным поясом на ее талии.

Она перенесла вес тела с ноги на ногу, пытаясь устоять.

Тантрис – ее Тантрис – был жив, и он стоял прямо перед ней посреди замка Ригани. Только он не был Тантрисом.

И он был не ее. Все это было ложью. Ее сердце заполнила знакомая дикая ярость и гнев.

Внезапно Бранвен поняла, почему Древние хотели, чтобы она его спасла. Он был принцем. Если бы принц Кернывака умер на Иверикской земле, никогда не было бы мира. Она спасла Ивериу, сохранив поэта. Но этого знания было мало, чтобы подавить бурю внутри нее.

Тантрис тоже улыбнулся ей, источая ту же уверенность, что и тогда в пещере.

– Это, должно быть, фея Эсильта, чья красота всем хорошо известна, – сказал он. Он говорил по-аквилански, как каждый при дворе сегодня, и он, очевидно, не знал об этом, потому что был поэтом.

Буря превратилась в ледяной шторм. Бранвен подумала, что она больна. Тантрис решил, что она – принцесса. Он думал, что она – Эсси.

Зачем он вернулся?

«Он не Тантрис, – ругала она себя. – Его зовут Тристан, и он кернывакский принц. Принц, который хочет принцессу».

Тантрис – нет, Тристан, – взял руку Бранвен в свою и мягко поднес ее к губам, – мягко, как если бы она была скворцом. Он пристально смотрел на нее во время короткого поцелуя, и девушка ненавидела то, что его прикосновение заставило ее почувствовать себя удивительно живой. Этот менестрель был хуже любого пирата.

– Принц Тристан, – Бранвен проглотила это имя, но не смогла стереть ошеломленного выражения с лица, когда выполняла церемониальный поклон.

Королева смотрела на нее, подняв бровь, а затем бросила взгляд на принца Кернывака.

– Моя племянница и впрямь почти фея, – сказала она так же по-аквилански. – Но ее зовут Бранвен.

Глаза Тристана оглядывали ее лицо. Глаза, которые ей так хотелось увидеть снова. Глаза, которым она стала доверять, и которые теперь принадлежали незнакомцу.

– Леди Бранвен больше чем фея. Хотя для меня она больше похожа на Эмер, – он расплылся в улыбке, – самую смелую из иверикских героинь.

Губы Бранвен дрогнули. Возможно, лиса привела ее к Тристану, чтобы предотвратить войну, но сама она была столь глупой, чтобы увлечься им. Такой же импульсивной, как Эсси, которая ее мудро избегала. Ладно, Бранвен выполнила свою миссию. Она закончила. Она закончила с этим двуличным кернывманом. Каким бы поразительным ни было его лицо.

Королева Эсильта медленно перевела глаза на чужака.

– Ты знаешь наши легенды, принц Тристан? – спросила она.

– О, да. – Он сосредоточил свое внимание на Бранвен, когда говорил. – Я пересказываю «Сватовство Эмер».

– Я удивлена, что принц Тристан может пересказать свое имя, – огрызнулась Бранвен.

Ее тетя сморщила нос. Лорд Диармайд, о чьем присутствии Бранвен совершенно забыла, громко кашлянул. Тристан просто улыбнулся.

– Это правда, – признал он, с игривой ноткой в голосе. – В присутствии красивых женщин мой язык и мое сердце словно сшиты нитками.

Бранвен напряглась. Она не могла поверить, что он будет так шутить перед королевой. Она рисковала за него своей жизнью, предала за него свою семью, переживала за него, – а он шутил с ней! Теперь, когда она узнала истинную суть Тристана, Бранвен сомневалась, что вообще его знает.

– В любом случае, – начала королева Эсильта, критически взглянув на племянницу, – мы с королем Энгусом очень рады, что твой дядя больше не верит, что Иверниу похитил тебя, принц Тристан.

Королева была проницательной женщиной; она знала, что чего-то не хватает.

Вся веселость мигом сошла с лица Тристана:

– Я ужасно огорчен этим недоразумением, леди королева. Как и король Марк.

– Недоразумением?! – не мог воздержаться от восклицания Диармайд. – Люди твоего дяди разорили половину восточного побережья, разыскивая тебя!

Королева Эсильта бросила на молодого лорда колючий взгляд, но на этот раз Бранвен была с ним согласна. В день нападения на замок, когда она дала Тристану меч, чтобы защититься от ее соплеменников, он выглядел таким виноватым. Это была ее ошибка.

– Словами не передать, насколько ваши потери опечалили меня, леди королева, – продолжал Тристан, игнорируя Диармайда. – Я считаю их своими.

Бранвен видела, что тетя поверила ему. Бранвен тоже хотела ему верить. Человек, который рискует собой, помогая пострадавшему животному, оплакивает каждую смерть. Это был человек, который завоевал сердце Бранвен. Но был ли этот человек чем-то большим, чем иллюзией?

– Я – единственный племянник короля Марка, – сказал Тристан королеве. – Я уверен, что вы разнесли бы Керныв на кусочки, если бы подумали, что мы взяли в заложники леди Бранвен.

Тетя посмотрела на нее, тепло улыбаясь.

– Да, принц Тристан, – сказала она, и Бранвен окатила волна любви к королеве, которая мгновенно смягчила ее гнев.

– И я не стал бы винить тебя в этом, леди королева, – согласился Тристан. – Полагаю, что любой, не раздумывая, будет сражаться за леди Бранвен, как Пёс сражался за Эмер.

Бранвен не посмела взглянуть в его сторону. Если бы она это сделала, ей захотелось бы узнать, как он сражался бы за нее, если уважал недостаточно даже для того, чтобы сказать правду. Десятки иверни умерли из-за его тайны.

Между бровей королевы появилась крошечная морщина.

– Так что с тобой произошло, принц Тристан? – спросила она.

– Да, расскажи нам о своих приключениях, – вмешался лорд Диармайд, и его голос снова был насмешлив. Бранвен не знала, какую игру он ведет, но если северянин хочет быть зятем королевы, ему нужно было в этот вечер играть роль дипломата. Она поняла, чего он хочет, ради Эсси.

Тристан прочистил горло.

– Меня бросило за борт во время шторма и прибило к Иверникским берегам. Прекрасная русалка спасла меня из волн.

Бранвен и Тристан опустили глаза.

– Как тебе повезло, принц Тристан.

– Я не верю в удачу, леди Бранвен. Я верю в судьбу.

Между ними словно проскочила быстрая молния. Могли ли другие почувствовать это? Она никогда не хотела так яростно поцеловать мужчину или ударить его по голове. Но она не может допустить, чтобы желания выдали ее. В конце концов, этот человек – не Тантрис. И никогда им не был.

В этот момент игравшие в зале келиосы достигли грозовой кульминации, сопровождаемой криками и хохотом.

Когда Бранвен не ответила, Тристан слегка нахмурился. Хорошо. Если он думает, что во второй раз очарует ее сладкими словами, то сильно ошибается.

Музыка смолкла, и королева Эсильта вновь обратила внимание на племянника величайшего врага Ивериу.

– Королевские музыканты талантливы, правда? – сказала она, все еще хлопая в ладоши.

Тристан легко усмехнулся:

– Весьма.

А вот Бранвен отказалась улыбнуться в ответ.

– На самом деле, принц просто рассказывал мне, какой он сам талантливый бард, – сказала она тете. – Он обожает ткать фантастические сказки из цельной ткани.

Кернывман поднял бровь. Она попыталась не зацепиться взглядом за крошечный шрам, который так долго вспоминала.

– Это так? – спросила королева, казалось, искренне заинтересованная, – это было одним из ее многочисленных талантов. – Быть может, ты поделишься с нами песней после турнира?

– Никогда не смог бы противиться такой просьбе.

– Замечательно, – кивнула королева. – Мы очень рады, что ты сможешь присоединиться к нам на празднике Лэлугуса.

– Король Марк желает дружбы с Ивериу. И я желаю того же. – Тристан искоса посмотрел на Бранвен. – Лэлугус – это праздник мира. Вот почему он отправил меня завоевать победу в турнире претендентов на руку принцессы.

Грудь Бранвен напряглась. Что, если Тристан завоюет Эсси? Могла ли она смотреть, как ее кузина становится женой первого мужчины, которого Бранвен когда-либо целовала? Она едва выдохнула. Это не имеет значения. Она поцеловала потерпевшего кораблекрушение поэта. А это – принц Керныва. Они больше не были Тантрисом и Эмер. У нее не было никаких претензий к этому мужчине.

Лорд Диармайд поднял подбородок и усмехнулся Тристану:

– Я бы не стал считать цыплят до того, как они вылупятся.

Бранвен не желала дважды за одну ночь соглашаться с северным лордом, но все же сказала:

– Да, принц Тристан. Вам придется сойтись в единоборстве с моим дядей, лордом Морхольтом. Он – первый боец короля. И он еще ни разу не терпел поражения.

Тристан сверкнул улыбкой:

– Как и я.

Говоря это, он посмотрел на лорда Диармайда, и Бранвен видела, как рука ивермана потянулась к кладивосу на его бедре. Это заметила и королева.

– Леди Бранвен, – сказала она племяннице, – почему бы тебе не сопроводить принца Тристана, чтобы дать ему возможность потанцевать и немного освежиться? – Королева Эсильта сжала локоть Бранвен, и она почувствовала неотложность исполнения этой команды. Этот конфликт должен быть ликвидирован, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля.

– Конечно, леди королева.

Противоречивые чувства бурлили в душе Бранвен, назначенной сопровождать Тристана, когда она поклонилась.

– Отличный план, леди королева, – сказал Тристан, расслабляя мышцы. – Спасибо тебе за твою доброту.

Он поклонился в пояс – ниже, чем это было необходимо для иностранного принца, – выказывая высшее почтение королеве. Бранвен подумала, что это ему зачтется. Затем Тристан добавил:

– Увидимся на поле боя, лорд Диармайд.

– С нетерпением жду этого, принц Тристан.

Бранвен снова взглянула на королеву. Музыка заиграла вновь.

– Не угодно ли тебе проследовать за мной, принц Тристан? – сказала она тоскливо. Тристан протянул ей руку. У Бранвен не было выбора, кроме как принять ее.

Она не могла не повиноваться своей королеве, так же как и Древним.

Когда она вела его к длинным столам, где стояли большие чаны с красным элем Тревы, барабаны и топот танцующих заглушили пронзительные звуки скрипки. В коридоре она заметила Кина, с суровым выражением лица бродящего среди иноземных послов. Губы Бранвен растянулись в небольшой полумесяц, когда она заметила рядом с Дубтахом излеченную Сиршу. Как только та выздоровела, королева Эсильта предложила ей работу в лазарете замка: женщине больше некуда было идти, и она была счастлива там работать.

Бранвен почувствовала на себе взгляд Тристана. Принц улыбнулся, заметив ее улыбку. Тут уж девушка была вынуждена перестать хмуриться.

– Кажется, я должна быть твоим хранителем, – шепнула она ему на ухо. – Еще раз.

– Не возражаю против того, чтобы быть хранимым тобою. – Он прижался к ней ближе, перешел на иверникский, и тело Бранвен словно охватил огонь – так же, как в тот день, когда она нашла его безжизненным на плоту.

– Здесь у меня нет выбора, – ответила она по-аквилански. Ей требовалась дистанция иностранного языка.

Тристан остановился и повернулся к ней.

– Нет выбора? – сказал он, тоже по-аквилански, немного смутившись. – Я думал, что в Ивериу у меня есть друг.

– Тантрис был мне другом. – Она иронизировала, несмотря на то, что пульс ее участился. – Он заставил меня поверить, что я спасла поэта, а не пирата!

– Я и есть поэт. Не пират. Но я еще и принц.

Когда он поглядел на нее, Бранвен почувствовала себя маленькой и беззащитной. Она не могла этого допустить. Она этого не хотела.

– В любом случае, ты лжец, принц Тристан, – возразила она. – Как ты очутился за бортом на самом деле? Мыл там ноги? И волны разрезали твой корабль пополам? – Ее гордость не позволяла ей спасовать перед ним.

«Проклятый керныве!»

– Я не лжец. Мой корабль был атакован пиратами, как я уже говорил. И во время схватки я был выброшен за борт. – Его дыхание щекотало пряди ее волос. – Но и ты лгала мне, просто Эмер. Ты, как я погляжу, знаешь по-аквилански больше, чем пару слов. – Тристан прижал ладонь к сердцу. – Но я все еще чувствую работу твоих рук вот здесь, и у меня нет другого пути.

Она вздрогнула:

– Почему ты не сказал мне, кто ты на самом деле?

– По той же причине, что и ты.

– Не по той же. Я боялась, что ты можешь использовать меня против короля Энгуса. Ты принц, клянусь Другим миром!

– Не понимаю, какая разница.

– Разница – как между днем и ночью. Ты знал, что керныве будут искать тебя. Как ты думаешь, что они делали с моим народом, пока тебя не нашли?

Тристан помрачнел.

– Я подозревал, что Марк может отправить поисковую партию, – сказал он с сожалением в голосе. – Мне нужно было покинуть Ивериу раньше, и я сожалею об этом, но я… я…

– Что? – потребовала ответа Бранвен.

Он поднял на нее глаза.

– Я нашел повод остаться.

Его слова ударили ее, словно обухом. Она непроизвольно сжала рукой шею.

– Тогда ты был невероятно эгоистичным, мой принц. – Бранвен едва не заплакала, вспомнив Грайни, сжимающую свою рваную куклу. – Теперь в Ивериу много новых сирот – из-за того, что ты остался. И если ты остался из-за меня… – она остановилась, пытаясь совладать со своим голосом: – …я виновата ничуть не меньше.

Неужели люди умирали, потому что они влюбились друг в друга? Но нет, любовь, основанная на лжи, вовсе не была любовью. Бранвен не могла это принять. Никак не могла.

Тристан нахмурился.

– Бранвен… Бранвен, пожалуйста…

Она резко развернулась, собрав все силы, чтобы не расплакаться. Она подвела бы королеву, потеряв самообладание перед всеми этими иностранными гостями.

– Пойдем, – грубовато сказала она Тристану. – Королева Эсильта попросила меня предложить тебе освежиться.

Она знала, что не поставит под угрозу доверие тети к этому принцу Керныва с его медовым языком.

Он молча последовал за ней.

В свете свечей чаны с пенистым красным элем на столах напоминали ей о крови. Это ее смущало. Бранвен не задумывалась об этом, но легенда гласила, что красный эль был королевским напитком. Король Энгус оказывал своим гостям почет, угощая их им.

Бранвен оглядела гостей и увидела дворян из Диведа и Меонвары, и даже из далекой Фризии. Всё это были претенденты на руку Эсси. А самое главное для них было заполучить могучего союзника. Муж Эсси станет законным наследником иверикского престола, и тот, кто завтра выиграет на турнире, изменит ход истории, сохранив власть и престиж своей страны.

Тристан тихо стоял рядом, когда Бранвен наливала эль в бронзовый кубок, а потом немного грубо предложила его принцу. Несколько капель брызнули на их пальцы. Красные капли резко выделялись на бледной коже.

– Благодарю. – Тристан стер каплю с ее руки, принимая кубок. Девушка изо всех сил старалась скрыть дрожь. Поднеся кубок к губам, он заметил: – В Керныве Лэлугус – праздник обрученных.

Бранвен сглотнула, отвела глаза и налила себе эля. Обручение было церемонией в начале периода перед свадьбой. Она не знала, зачем приехал Тристан. Не хотела знать.

Он пристально наблюдал, как она жадно пьет. Потом, прищурившись, сказал:

– Эмблема Лайгинцтира.

Бранвен провела пальцем по рельефу чаши. Она столько раз пользовалась этими кубками, что не замечала украшавшей их чеканки. Забавно, что ее заметил этот чужак.

– Значит, ты из Лайгинцтира, – сказал Тристан, довольный, словно разрешил некую загадку. – Видишь, я кое-что знаю о тебе.

– Почти ничего. – Она отвела глаза и сделала еще глоток. Все, что они знали друг о друге, было полуправдой. Частями правды.

– Королева Эсильта родом из Лайгинцтира, – смягчилась она через минуту. – Эти кубки – часть ее приданого. Лучшие ювелиры готовили их для свадебного пира.

Тристан дотронулся до арфы на чаше.

– Ты говорила, что Лайгинцтир – родина твоей матери.

– Моя мать, леди Алана из замка Бодва, – младшая сестра королевы.

Он поджал губы.

– Тогда принцесса Эсильта – твоя кузина.

– Моя единственная кузина.

– Разве у твоего дяди Морхольта нет детей?

– Лорд Морхольт – воин, первый боец короля. У него нет времени на семейную жизнь.

Уголки губ Тристана дрогнули, и болезненное чувство охватило Бранвен. Он не лгал об этом. Она знала, что ее дядя убил его отца, и все же скрывала правду – ей пришлось. Она защищала Ивериу. Но… В конце концов, все секреты вышли наружу.

– Как и у короля Марка, – со вздохом сказал Тристан, не поняв сказанного. – Вот почему я должен завтра победить.

– Конечно. Ты здесь, чтобы завоевать себе принцессу.

– Нет. – Он поднес губы к самому ее уху. – Я здесь из-за тебя.

– Тогда ты выбрал неправильную кузину. Я не принцесса.

– Это правда. У тебя сердце королевы.

Его лесть заставила ее затрепетать.

– Твое очарование утратило новизну, Тристан.

– Клянусь тебе, моя леди. Когда я вернулся в Керныв, то узнал об этом турнире. Я понимал, что ты высокорожденная, и даже не зная твоего настоящего имени, надеялся, что ты будешь здесь. Судьба еще не сбила меня с пути.

– Подожди. – Бранвен бросила на него взгляд, который мог пробить любую броню. – Откуда тебе было знать, что я не простолюдинка?

Застенчивая усмешка.

– Твоя одежда была слишком хороша для замковой служанки, – сказал он. – А твои руки – слишком мягкими. – Бранвен подавила воспоминание о ее руках на его груди. – Но самое главное, леди Бранвен, это – фундук, – произнес он со смехом.

– Фундук?

– В Керныве ореховые деревья священны и принадлежат королю. Сбор или кража орехов подвергаются жестокому наказанию. Я предположил, что то же самое справедливо и для Ивериу. Поэтому ты должна быть высокорожденной.

Она нахмурилась. Умный вывод. Бранвен не приходило в голову, что слуги замка, наверное, не имеют доступа к фундуку. Не желая признать, что он прав, она указала:

– Я могла быть воришкой.

– Твое сердце слишком благородно для воровства, – сказал он серьезно.

Благородно ли, или нет, но ей не нравилось то, как легко он играл на струнах ее души.

– Если ты подозревал, что я не та, кем называюсь, принц Тристан, почему ты ничего мне не сказал?

Он наклонился к ней.

– Потому что я и так знал все, что мне было важно.

– Мы враги. – Это заявление прозвучало резко. – Твой отец погиб от рук моего дяди. А мои родители, они…

– Я же сказал, – проговорил Тристан, глядя на нее, – что никогда не был вашим врагом, – и я имел в виду именно это.

Его ответ не показался ей таким уж сладким. Он был лжецом. Талантливым, красивым лжецом.

Засунув руку под воротник, Тристан вытащил что-то из-под своей туники. Золотая цепь сверкнула в слабом свете. Подаренный Бранвен камень Ригани словно подмигнул ей.

Повернув ослепительный зеленый камень, он сказал:

– Иногда судьбе нужен толчок.

Страх сковал Бранвен. Она сжала рукой кулон, скрывая его.

– Ты так жаждешь раскрыть мою измену? – прошептала она. – Увидеть мою голову на пике? Объявить моей семье, что я скрывала от них врага?

Ее слова были гневными, но за этим гневом крылась надежда. Надежда, что Тристан действительно вернулся за ней, Бранвен, а не за иверникской принцессой. Впервые она поняла проблему своей кузины: как отчаянно Эсси хотела, чтобы ее полюбили, и ее горечь, что она никогда не узнает, действительно ли она любима.

Бранвен поняла, что никакое количество золота или драгоценностей не поменяет ее местами с принцессой. Она была взволнована их ссорой. Инстинктивно она оглядела зал в поисках своей маленькой кузины, которую и увидела рядом с лордом Диармайдом. Настороженный Кин стоял в стороне.

Она встретила взгляд телохранителя, когда Тристан крепко сжал ей руку.

– Одаи эти ама, – хрипло произнес он ей в ухо.

Прикосновение его кожи заставило ее почувствовать себя полностью обнаженной. Камень Ригани в ее кулаке был холодным, и все же она поклялась бы, что он тоже горел.

Кин тревожно шевельнулся.

– Ты уже прибегал к поэзии, чтобы завоевать мое доверие, – сказала она. – Это не сработает во второй раз.

– Тогда что сработает? – Он провел своим мизинцем по ее пальцам, и она содрогнулась.

Прежде чем Бранвен смогла ответить, Тристан отшатнулся. Властная рука повернула его, взяв за плечо. Позади с враждебным видом стоял Кин.

– Немедленно отпусти леди, – с угрозой в голосе приказал он, с трудом выговаривая аквиланские слова.

Тристан потянулся за мечом. Бранвен вспомнила, как раньше, в день битвы на берегу, он казался таким уверенным с клинком в руках. Она покачала головой, и принц выпустил рукоять, хотя и без всякого удовольствия.

Кин оттолкнул Тристана на шаг от Бранвен и встал между ними.

– Кернывман причинил тебе боль, моя госпожа? – Тревога в его голосе была явной.

– Нет, совсем нет. Спасибо, сэр Кин. И он не просто кернывман. Он принц Кернывака.

Как принц Тристан был вправе требовать у короля Энгуса крови или золота в качестве возмещения за то, что его оскорбил королевский гвардеец. Бранвен нужно было избежать этой сцены, и она также ощущала желание защитить своего соплеменника.

– Меня не волнует, каков его титул, – процедил Кин.

Ее глаза расширились. Обычно воин был так невозмутим. Она никогда не видела, чтобы Кин настолько утратил самообладание.

– Сэр Кин, – заговорил Тристан. – Я бы никогда не обидел леди Бранвен. Извини, если я показался тебе агрессивным.

– Кернывмены – большие мастера агрессии.

– Кин, – тихо произнесла Бранвен.

Мужчины с любопытством посмотрели на нее. Ей не следовало обращаться к Кину без официального титула. Это подразумевало либо близость, либо неуважение. Бранвен видела, что Тристан пытается понять, что кроется за ее словами.

– Прошу прощения, леди Бранвен, – сказал Кин, ухмыляясь Тристану, – но я скорее лягу с собаками, чем помирюсь с керныве. По крайней мере, у зверей есть честь.

– Довольно! – воскликнула Бранвен. На этот раз ее голос был на несколько октав выше. Сохранить Тристана в безопасности от иверникского клинка оказалось почти непреодолимой задачей.

В глазах принца появилась ярость, но она никак не отразилась на его голосе:

– Сэр Кин, я надеюсь показать тебе, насколько честны керныве в битве, и тогда, надеюсь, ты примешь нашу дружбу.

– Очень любезное предложение, – начала Бранвен, буравя Кина взглядом. – Верховный король Ивериу и его двор с нетерпением ждут проявления твоей доблести, принц Тристан.

Кин фыркнул. Бранвен едва сдерживала желание ткнуть его локтем в ребра. Человек, оспаривавший честь Керныва – или его принца, – мог легко распрощаться с головой.

– Я не менее опасен и с арфой, – сказал Тристан, продемонстрировав Бранвен знакомую улыбку. Ее щеки покраснели.

Увидев, что Бранвен и принц Кернывака обменялись чем-то, понятным только им двоим, Кин нахмурился. Он повернулся к девушке, показав Тристану спину, и сказал:

– Леди Бранвен, прошу у тебя знак, чтобы защищать твои цвета, представляя иверикскую корону на турнире.

Плечи Бранвен поникли. Может быть, он вовсе не забыл об отвергнутых ею знаках внимания на празднике Белотнии? Может быть, его намерения были более серьезным, чем она думала?

Она нервно сплела пальцы рук. Отказать в этой просьбе можно было только по приказу короля. Девушка очень хотела, чтобы служанке принцессы также запретили выказывать свои предпочтения на турнире претендентов. К сожалению, такого не было.

Бранвен решила, что лучше всего согласиться. В этот вечер она не могла рисковать, чтобы Кин оскорбил Тристана еще сильнее. Это то, чего вряд ли хотела бы королева Эсильта. Кроме того, Бранвен не могла отрицать, что ее взбудоражила возможность заставить Тристана ревновать.

– Для меня это было бы честью, сэр Кин, – произнесла она. Быстрыми движениями выбрав одну из своих кос, девушка развязала изумрудную ленту и торжественно положила ее в раскрытую ладонь Кина. – Пусть Древние улыбаются тебе и Ивериу, – сказала она.

Голубые глаза Кина победно сверкнули, когда он привязал ленту к рукоятке своего кладивоса.

– Только Ивериу навсегда.

– Только Ивериу, – повторила Бранвен. Через мгновение она сказала: – Сэр Кин, ты не посмотришь, все ли хорошо у принцессы?

Щеки воина покраснели. Кин пренебрегал своими служебными обязанностями. Он поклялся защищать Эсси, а не Бранвен.

– Да, конечно, моя леди. – Он медленно повернулся и снова смешался с толпой.

– Это просто какой-то сторожевой пёс, – сказал Тристан с нехарактерной для него горечью.

– Надеюсь, как и тот Пёс, что был стражем Уладцтира.

– Я узнал его голос. – Бранвен наморщила нос, и Тристан уточнил: – В нашу последнюю ночь вместе. Человек, который последовал за тобой в пещеру, – это был сэр Кин.

– Что, если и так? – Бранвен посмотрела ему в глаза. – Ты не просил моих цветов.

– Пусть у ивермана будет твоя ленточка. У меня уже есть твои цвета, вышитые над моим сердцем. – Тристан коснулся ее щеки, но затем остановился. Бранвен затаила дыхание. Не так давно она узнала, что его цвета – или цвета Тантриса – были вшиты в ее собственное сердце. – И я намерен сохранить обещание, которое дал Эмер, – сказал он с решимостью в голосе. – Я обещал принести мир нашим народам.

Их тела качнулись друг к другу, словно потянутые невидимым шнуром.

– Эмер хотела мира со словами, – возразила она. – Не со сталью.

Тристан осторожно коснулся ее запястья большим пальцем.

– Сначала сталь, потом слова.

– В таком случае, извини, я не принцесса.

Без колебаний он заявил:

– Мне все равно.

– Почему это?

– Потому что я здесь, чтобы выиграть принцессу Ивериу для короля Марка.

Чувство облегчения охватило тело Бранвен, после чего последовало возмущение судьбой Эсси.

– Почему ты хочешь добыть принцессу для своего дяди? – спросила она. – Ты ведь принц, и ты вполне можешь забрать ее себе.

– Мое сердце настроено на кое-кого другого, – сказал Тристан, не сводя глаз с Бранвен, пока она едва не задохнулась. – Но, более того… – он пришел в чувство и продолжал: – Король Марк молод, ему всего лишь двадцать семь. Он был младшим братом моей матери и правит недавно – всего четыре года прошло с тех пор, как он сел на трон. Для стабильности королевство нуждается в наследнике.

– Разве ты – не его наследник? – спросила Бранвен.

Тень скользнула по его лицу.

– Во всяком случае, я его самая большая проблема.

– Я не понимаю.

– Когда мать вышла замуж, ей досталась Лионес, самая южная оконечность Керныва. Лионес находится под протекторатом Керныва, – и у меня нет желания править, – но, номинально, он независим.

– Номинально независим, – повторила Бранвен. Реальность ударила, как приливная волна. – То есть, номинально, ты – король Лионеса?

– Можно сказать и так.

– Так сказать? Не думала, что быть королем – это полумера.

– На самом деле, это так. Лионес никогда не выживет без Керныва, – поспешил добавить Тристан. – Это было скорее жестом доброй воли, так как моя мать была самой старшей в роду, а закон Кернывака запрещает женщине наследовать трон.

Сегодня было слишком много неожиданного. Тантрис оказался не только поэтом и принцем, но и королем! Если бы она позволила ему умереть, два королевства вели бы войну против Ивериу.

Опустив глаза, Бранвен нахмурилась:

– Есть еще что-то, чего я не знаю о тебе, король Тристан?

– Не называй меня так, – сказал он быстро, приложив палец к ее губам. Кернывман казался более напуганным, чем когда она сказала ему, что на подходе к пещере – королевская гвардия.

Разум девушки искал ответа. Она отстранила его руку.

– Король Марк видит в тебе угрозу, – осознала Бранвен.

– Не Марк. – Тристан покачал головой. – Мы были воспитаны как братья. Я поклялся в своей верности ему в шестнадцать лет, после его коронации, и стал его первым бойцом. И счастлив, что Лионес находится под протекторатом Керныва. Трон меня не интересует.

– Но до тех пор, пока у короля Марка не будет ребенка, ты – наследник трона Керныва, так же как и Лионеса.

– Я никогда не предам Марка. – Его ноздри расширились. – Он знает это. И все же есть те, кто не верит в мои устремления, кто не доверяет моей… смешанной родословной. – Печаль окрасила его последнее заявление. – Я завоюю принцессу Эсильту для Марка и тем самым закрою любой вопрос о моей преданности.

Бранвен всегда считала Керныв единственным врагом Ивериу; она никогда не думала, что в этом королевстве были свои внутренние конфликты. Подумав, она сказала:

– Тебе нужно завтра победить, чтобы обеспечить мир для жителей Лионеса.

– Да. – Он кивнул с серьезным лицом. – Как хочет Эмер.

Итак, брак Эсси – больше, чем просто мир для Ивериу.

Еще одна мысль пришла на ум Бранвен, и она решилась ее озвучить:

– А если бы я была принцессой, ты бы все же передал меня своему дяде?

Сомнение омрачило глаза Тристана.

– Марк – хороший человек. Гораздо более благородный, чем некоторые из так называемых дворян, собирающихся принять участие в турнире.

Любовь, с которой он говорил о своем короле, внушала Бранвен надежду, что тот может стать хорошим мужем, но все, о чем она могла думать, так это о том, что ее маленькая кузина должна быть вынуждена выйти замуж за одного из этих «так называемых дворян». Эсси принесет в жертву Ивериу свое счастье, и Бранвен опасалась, что ее кузина не выдержит этого бремени. Она хотела найти способ, чтобы обеспечить кузине радостное будущее.

Тристан неправильно истолковал ее молчание.

– Леди Бранвен, клянусь тебе, мне было бы больно завоевать тебя для кого-то другого. Но ради того, чтобы ты была в безопасности, я пошел бы даже на это. Даже если это означало бы, что каждый день меня будет мучить твое присутствие, и я никогда не смогу отдать тебе мое сердце. Я рад, что это не так, моя леди, – глухо произнес Тристан.

– А если бы это было так?

Он долго смотрел на нее. У нее онемели руки и ноги.

– Мир превыше всего, – ответил он.

Правый бой

Любовники тянулись к Бранвен во сне. Они были огненными тенями. Ее охватило пламя. Стоя в самом его центре, девушка знала, что именно она породила его.

Бранвен проснулась, задыхаясь. Ее волосы цвета ночи были мокры от пота. Она стянула простыню с груди и обнаружила, что и та промокла. Даже кожа у нее была горячая, воспаленная. Что Древние пытались сказать ей? Предыдущий сон, столь же яркий, предупредил Бранвен, что Тристан в опасности, но ее родители были давно мертвы. Она не могла им помочь.

Отирая пот со лба, Бранвен соскользнула с постели. Каменный пол охладил ее ступни. Лучи утреннего солнца, золотые и обнадеживающие, струились через окна башни.

Проснулся ли уже Тристан? Готовится ли к турниру?

Она все еще не могла поверить, что он спасен, что он жив и что вернулся в Ивериу. Что он находился здесь, в замке Ригани.

Бранвен мечтала об этом тысячу раз, но когда оно случилось, все произошло совсем не так, как она себе представляла.

Как правило, Бранвен не верила во второй шанс. Ее сердце не было достаточно сильным. Тем не менее, самое короткое прикосновение его руки захватывало ее – так же точно, как и его дыхание. Однако она также не могла игнорировать реальность: Тристан был принцем и правителем, и у него имелось много причин для возвращения в Ивериу. Мужчина с глазами-звездами не должен ей ничего.

Несмотря на заявления в обратном, Тристан мог захотеть принцессу для себя…

В груди Бранвен жгло, когда она выполняла утренние ритуалы и мысленно готовилась встретиться с Эсси и помочь ей подготовиться к турниру. Она не могла вспомнить такой большой ссоры между ними, даже во времена детства. Обе кузины высказали то, что должно было остаться недосказанным. Девушка вспомнила самодовольное выражение лорда Диармайда, когда она передавала ему носовой платок. И как ей хотелось от ярости ударить кулаком в стену. Или, может быть, в нос северянина. С другой стороны, взгляды, которыми чужеземные бойцы окидывали Эсси – не как личность, а как ценный приз, – побуждали Бранвен к тому же. Или, быть может, поразбивать носы им всем.

В дверь ее спальни постучали. Сердце подпрыгнуло. На мгновение Бранвен решила, что это может быть Тристан. Она сжала зубы. Ему никогда не разрешат войти в южную башню, и она вовсе не хочет, чтобы это был он. Вероятно, это Кин.

Открыв дверь, Бранвен почувствовала, как ее губы сами собой расплылись в изумлении. Это было нечто.

– Доброе утро, Бранни.

На лице ее кузины была улыбка раскаянья. Бранвен не могла вспомнить ни одного случая, чтобы принцесса проснулась и оделась прежде, чем она сама не вытащила ее из постели.

Бранвен сделала реверанс, все еще ощущая внутри колкую занозу обиды.

– Доброе утро, ваше высочество.

Она никогда еще не приветствовала Эсси таким образом.

– О, Бранни. Не надо. – И принцесса протянула букет из жимолости и других диких цветов.

Только тогда Бранвен заметила, что глаза Эсси были мокрыми от слез. Ее плохо заплетенным волосам не хватало обычного блеска. Она выглядела так, будто вовсе не спала.

– Я собрала их для тебя, – сказала она.

Бранвен попыталась сдержаться, но ее сердце растаяло.

– Бранни, я в ужасе. – Голос принцессы дрогнул, и она почесала макушку. – Я в ужасе, когда думаю о том, кто сегодня победит.

И Бранвен не могла ее винить – даже Тристан рассматривал принцессу как решение политической проблемы.

Нижняя губа кузины дрожала, когда Эсси сказала:

– Пожалуйста, Бранни. – Она вложила букет в руки Бранвен. – Пожалуйста, давай просто забудем вчерашнее. Ты нужна мне.

Бранвен приняла букет. Она поднесла его к лицу: роса щекотала ноздри, – и вдохнула сладкий аромат жимолости. Этот аромат всегда был связан с ее кузиной. Она сделала еще один глубокий вдох. Возможно, она опасалась, что Тристан получит второй шанс, потому что Эсси так много значила, и Бранвен не могла этого отрицать. Только не сегодня.

– Они прекрасны, Эсси, – сказала она. – Спасибо.

Принцесса чуть улыбнулась. Бранвен простерла руки, и кузина нырнула в ее объятия. Она гладила плохо заплетенные косы Эсси, а принцесса всхлипывала, уткнувшись ей в шею.

– Тише, тише, – сказала Бранвен. – Я буду рядом с тобой.

– Обещаешь? – Эсси подняла глаза, всматриваясь в лицо кузины. – Ты единственный человек во всем мире, которому я действительно могу доверять. Обещай мне, что ты никуда не уйдешь.

Слезы кололи глаза Бранвен.

– Никогда.

Было бы легче вырвать собственное сердце.

Королевские шатры усеяли поляну, которая была превращена во временное поле битвы. Чаны с красным элем для участников выстроились с обеих сторон поля. Приветствия и хлопки, издевки и шиканье эхом разносились повсюду.

Бранвен сидела на самом краешке своего кресла рядом с Эсси в шатре королевы. Напротив, на другой стороне поля, стоял шатер короля, где ее дядя Морхольт ждал финального боя. Будучи первым бойцом короля, Морхольт сражался с последним из претендентов-женихов. Тот, кто женится на Эсси, должен был сначала победить ее дядю, а он был ужасным противником.

– Это немного волнительно, да? – прошептала принцесса, потянув за рукав Бранвен, когда начался первый тур состязаний. Восемь человек, победивших в нем, будут сражаться друг с другом, пока не останется только один победитель.

Бранвен заставила себя слегка улыбнуться ради кузины, думая меж тем, что лорд Диармайд имеет очень мало шансов. Принцесса восстановила свое самообладание перед турниром, – отчасти благодаря успокаивающему чаю из водяной мяты, который Бранвен приготовила на завтрак. Бранвен также нанесла успокаивающую мазь из можжевеловых ягод на красные пятна на коже головы Эсси, уложив ее косы так, чтобы скрыть их.

Когда Бранвен наблюдала, как соперники разогреваются, она вспомнила один случай с Морхольтом. Ей было, может, восемь лет, и Дубтах преследовал ее по замку, дергая за волосы, в отместку за одну из шалостей Эсси – отомстить самой принцессе он не осмеливался.

Морхольт поймал Дубтаха за шею и отвесил одну-единственную затрещину, после чего мальчишка, к большому удовольствию Бранвен, обмочился.

– Спасибо, дядя, – сказала она тоненьким голосом, когда Дубтах убежал.

– Не благодари меня, – грубо ответил Морхольт. – Защита Ивериу для меня долг и честь, а значит, и тебя тоже. Но я не всегда буду здесь, чтобы защищать тебя от твоих врагов. – Потом он присел на корточки, чтобы увидеть ее глаза, и добавил: – Когда враг загоняет тебя в угол, сражайся, пока можешь.

На следующий день в спальню Бранвен был доставлен деревянный меч для тренировок. Это был единственный подарок, полученный ею от дяди.

Бранвен бросила взгляд на королевский шатер. Она не вспоминала о том мече годами.

Эсси вздрогнула, когда королева Эсильта бросила носовой платок, давая знак бойцам. Любой, кто ударит противника до того, как ткань коснется земли, немедленно будет дисквалифицирован.

Этот турнир был, прежде всего, испытанием чести. Нарушение правил не допускалось. По традиции, за этим всегда следила королева, а не король, который занимался арбитражем. Королева представляла Землю – саму богиню Эриу – и поэтому только она была главной над людьми, соперничающими за звание нового короля. Она была создательницей королей: богиня Земли выбирала нового чемпиона за подвиги чести и храбрости. Так было всегда.

Бранвен затаила дыхание, когда тонкий вышитый шелковый платок опустился в грязь. Спустя мгновение начались первые свирепые сражения, похожие на яростную битву диких животных. Страх вцепился ей в душу.

Где же там Тристан?

Эсси схватила Бранвен за руку, крепко стиснув ей пальцы.

– Ты видишь его? – Она с тревогой повернулась к своей кузине. Знала ли Эсси, кого Бранвен так отчаянно искала глазами? – Диармайд, – выдохнула принцесса. – Ты видишь лорда Диармайда?

«Ох». Плечи Бранвен расслабились.

– Пока нет.

– А ты подумала, что я имею в виду Кина? – сказала Эсси, на ее лице появилась усмешка. – Я видела его сегодня утром. – Она наклонилась к Бранвен. – У него был твой знак.

Бранвен покраснела.

– Он попросил об этом.

– И ты не сказала «нет», – засмеялась Эсси. – Я должна была догадаться, что это был Кин, – добавила она. – Я знала, что у тебя есть особые склонности, Бранни. Ты всегда такая скрытная.

– Я не знаю, о чем ты говоришь.

Эсси выгнула бровь, глядя на кузину. Королева замерла, явно услышав их разговор. Эсси повернулась к матери и сказала:

– Ну, по крайней мере, Бранвен может выбрать мужа.

Королева Эсильта протянула руку к дочери, и беспокойство пробежало по ее лбу.

– Твоего мужа выберут Древние, – сказала она своей дочери. – И я уверена, что выбор их будет мудрым.

Фыркнув, Эсси отстранилась от матери, и королева обратила взор на поле битвы, полное ярких красок и блеска солнечного света на стали мечей, вгрызающихся в доспехи.

Чужеземных участников можно было определить по цвету туник, которые они носили, и фигурам зверей на штандартах. Они сражались все вместе в ужасающей массе людей до того, как начался индивидуальный бой. Никаких смертельных ранений не было, но все остальное было честным. Грохот боевых действий доносился до них, ускоряя пульс Бранвен.

Она все еще не могла обнаружить Тристана.

Часть ее надеялась, что он не будет соревноваться; она не хотела, чтобы он пострадал – и не только потому, что ее честь была связана с его благополучием. Однако, учитывая то, что она знала о нем, принц не будет опасаться поединков. Тристан мог быть поэтом, но он был и воином.

Внезапный рев возвысился над другими криками. Несколько человек упало на землю. Среди них Бранвен признала герцога Фризских земель и принца Южной Ютландии. Щиты с тремя синими львами и с девятью красными сердцами раскололись и упали в пыль. Бойцы пронеслись в центр поля, на каждом дюйме которого замелькали мелкие стычки.

В самой середине поля Бранвен, наконец, заметила Тристана. Его темные кудри блестели от пота на бронзовой коже. Из-за расстояния девушка не могла видеть его глаз, но могла чувствовать, насколько он напряжен. Она и рада была бы не знать этого; впрочем, Бранвен все-таки вздохнула с облегчением.

Которое, впрочем, продлилось недолго: Тристан один сражался с шестью мужчинами.

Бранвен заметила Хавелина, старшего сына короля Фарамона из Арморики. Ее побережье тоже подвергалось нападениям кернывакских пиратов. Если Эсси выйдет замуж за наследного принца Хавелина, Ивериу и Арморика могут сформировать сильный морской союз против Керныва.

Она взглянула на кузину, жадно следившую за ходом схватки, задаваясь вопросом: думала ли принцесса о том же? И тогда Бранвен поймала себя на мысли, что относится к Эсси как к фишке, которую нужно переместить в большой игре – точно так же, как делали король Энгус и все остальные участники этой игры. Она почувствовала укол в сердце, осознав, что семья Эсси покупает себе мир ценой счастья принцессы.

Бранвен больше не могла питать иллюзии относительно того, что они делают. Что она делает. Она сжала руку кузины.

– Принц Хавелин храбро сражается, – сказала она. – Я слышала, у него есть сестра, на год или около того моложе тебя. Ее тоже зовут Эсильта. Может, вы станете подругами.

– У него огромный нос, – пожаловалась Эсси. – Да еще и кривой.

В самом деле, казалось, что принц из Арморики сломал нос в детстве, и сросся тот очень неважно. Королева Эсильта бросила на Бранвен косой взгляд, а затем мягко улыбнулась.

Эсси вытащила наполовину расшитую ткань из корзины с рукоделием у своих ног. Она усердно, пусть и несколько неумело, работала над платьем для куклы, обещанном Грайни. Швы были перекошены; позже Бранвен распустит их и переделает, как надо. Но она растрогалась, увидев, как ее кузина пытается угодить сироте. Единственным желанием Бранвен было, чтобы Эсси вышивала кукольные платья, а не засекреченные носовые платки.

За шатром раздался громовой удар. Принц Хавелин рухнул на землю, а его копье сломалось пополам. Значит, побежден – по правилам турнила обезоруженные бойцы должны были выйти из соревнования.

Взгляд Эсси оторвался от шитья, и она победно хмыкнула. Хавелин и Арморика покинули забег. А Бранвен снова попыталась отыскать в толпе Тристана.

Вместо этого ее глаза зацепили Кина. Его зеленая туника была забрызгана тем, что выглядело как сок бузины. Только она знала, что это не сок. Это была кровь.

Воин поднял свою силомлейю – вырезанную из терна палицу, – защищаясь от герцога из королевства Логрес на восточном побережье Альбиона. Силомлейя была излюбленным оружием королевской гвардии, потому что терн считался принадлежащим к Другому миру.

– Ох! Вот он, Бранни, – сказала Эсси, указывая иглой на Кина.

Королева последовала взглядом за дочерью. Она прищурилась, а затем промолвила:

– Что за чудную ленточку сэр Кин привязал к своей силомлейе.

Таков был единственный комментарий королевы Эсильты. Нервы Бранвен напряглись. Неужели тетя думала, что она хотела бы обручиться с Кином?

Не самая плохая партия. Но, к несчастью, Кин просто не был тем, кто ей был нужен.

Эмер и Тантрис существовали вне времени, за пределами звезд. Тантрис был желанием ее сердца, но он был фантазией. А вот Бранвен и Тристан как раз принадлежали к этому миру.

Сможет ли она когда-нибудь научиться доверять Тристану, принцу Керныва и королю Лионеса? Со всеми обязанностями, которые у него были по отношению к своему королю и его королевству?

На эту тему можно было бы подискутировать, если бы Иверия и Керныву остались в состоянии войны.

Бранвен потеребила фибулу, крепящую к ее плечу изумрудный шарф. Ее указательный палец накололся на серебряную иглу чертополоха, которая крепила ткань через круглую, покрытую эмалью застежку. Застежка принадлежала ее матери. Леди Алана носила ее в тот день, когда умерла.

Последнее воспоминание Бранвен о матери после смерти – прощание при свечах, сверкающих на серебре. Королева Эсильта вернула Бранвен семейную реликвию, но не позволила ей увидеть тело. «Помни Алану улыбающейся», – сказала она.

На внутренней стороне фибулы был выгравирован девиз замка Бодва: «Правый бой».

Бранвен провела пальцем по буквам на языке деревьев, которые использовали ее предки, надеясь, что они направят ее. Возможно, из Другого мира. Королева Эсильта протянула руку, чтобы удержать пальцы племянницы.

– Не забывай дышать, Бранни, – сказала она с добродушной усмешкой.

В этот момент быстро движущееся и оттого смазанное фиолетово-красное пятно атаковало Кина сзади. Бранвен узнала герб Парталана. Это был лорд Диармайд. Он изо всех сил обрушился на своего товарища ивермана.

Эсси резко выдохнула воздух и отбросила рукоделие в сторону, чтобы хлопнуть в ладоши. Королева подняла брови. К счастью, северный лорд не был настолько неосмотрительным, что выставлять напоказ знак принцессы. Взглянув на тетю, Бранвен почувствовала еще один приступ вины за то, что она сделала.

Прошлым вечером она была замешана в компрометировании чести Ивериу. Конечно, Эсси отдала ей приказ, но ведь Бранвен выполнила его. Это был ее выбор. Был ли он верным?

Прозвучала труба. Толпа затихла. Осталось восемь человек.

Взволнованно вздохнув, Бранвен осмотрела поле.

Королева Эсильта бросила еще один носовой платок.

Тристан, Кин и лорд Диармайд вышли в следующий раунд.

Ивериу была на один шаг ближе к альянсу с Кернывом. Тристан оказался на пороге превращения величайших врагов Ивериу в друзей. В глубине души Бранвен знала, что Древние ответили ей: выбирай правый бой.

Черные дрозды

Красный эль пошел по кругу. Королевские менестрели усердно наигрывали, пока слуги готовили турнирную площадку для первого поединка. Все тело Бранвен трепетало, когда она наблюдала за тем, как Тристан сделал несколько тренировочных выпадов своим широким мечом.

Жребий определил участников открывающей схватки. Чемпион из королевства Миль, полуострова, с которого, как считалось, переселились предки иверни, должен был сойтись с одним из принцев Лангазбардаза. На южном континенте было так много герцогств, что было сложно их запомнить, а их границы постоянно менялись. Империя Аквилан была раздроблена донельзя: ее правители постоянно ссорились друг с другом.

Бойцы предстали перед королем Энгусом, а затем – перед королевой Эсильтой. Когда начался бой, Бранвен услышала трель, похожую на песню черного дрозда. Она доносилась позади шатра королевы. Бранвен повернула голову. Так же как и Эсси. Кто-то помахал ей рукой.

Бранвен увидела на краю поля Тристана, все еще сражающегося с воздухом. Рядом с ним стоял лорд Диармайд. Почему? Они с Эсси взглянули на него.

– Давай! – прошептала принцесса, толкая Бранвен плечом. – Желаю нашему сэру Кину удачи. Но не слишком большой. Я не хотела бы выйти замуж за любовника моей кузины.

Бранвен побледнела.

– Кин – не мой любовник.

Кто-то снова помахал рукой. Еще одна трель черного дрозда.

– Может, и нет, дорогая Бранни. – Эсси пожала плечами. – Но он интересуется тобой.

Принцесса игриво подтолкнула кузину к задней части шатра. Бранвен вздохнула. Ей нужно было посмотреть, чего хотел Кин.

Согласно правилам турнира, соперники не должны общаться с принцессой или ее свитой до самого финала. Но, как предположила Бранвен, королевская гвардия могла позволить своему товарищу проскользнуть. С крайней неохотой она отвела глаза от принца Кернывака.

Где-то вдалеке звенели мечи. Девушка незаметно проскользнула в щель между шатрами. Кин улыбнулся Бранвен, как только ее увидел. Он провел пальцем по ленте, что свисала с его силомлейи.

– Леди Бранвен. – Воин склонил голову. Послеполуденный свет оттенял часть его лица, подчеркивая тонко очерченные скулы.

– Сэр Кин.

Уголки его губ опустились.

– Обычно ты не называешь меня сэром Кином.

– Нет. – Она сглотнула. – Конечно, нет.

Он подошел ближе, и Бранвен разглядела окровавленные частички плоти, плилипшие к его тунике.

– Я не знала, что ты так любишь черных дроздов, – сказала она.

– Считается, что песня черного дрозда переносит нас в Другой мир – и это напоминает мне о тебе.

Она посмотрела на него.

– Вот как?

– Бранвен, – сказал Кин, облизывая кончиком языка сухие губы. Он никогда не был таким бесцеремонным или смелым. – Я знаю, что ты злишься на меня.

– Знаешь?

– И я знаю, почему ты злишься.

Она приподняла бровь в сомнении.

– Да?

– Да. Вот почему я пришел, чтобы найти тебя. – Их глаза встретились. Если глаза Тристан мерцали, как ночное небо, у Кина они были синими, как пучина моря. – Я не соревнуюсь за принцессу Эсильту. – Он поднял ленту Бранвен к губам и поцеловал ее, как нечто бесценное. Гусиная кожа покрыла все тело девушки, – но не потому, что она представила губы Кина. – Я сражаюсь, потому что король Энгус попросил меня сократить число претендентов, – продолжил воин. – Чтобы понять, что только самые достойные из них будут иметь шанс.

Бранвен втянула воздух.

– Король Энгус регулирует турнир чемпионов?

– Конечно, нет! – Кин задумался над этим предположением. – Это просто предосторожность. Это все же испытание чести.

– Я никогда не сомневалась в чести короля Энгуса, – заверила она. – Как и в твоей.

По правде говоря, она думала, что это умный гамбит. Королю Энгусу нужна была гарантия, что он сформирует самый выгодный союз через брак Эсси. Каков лучший способ сделать это, чем избавиться от наименее интересных претендентов со стороны своих собственных людей?

– А что, если ты выиграешь? – спросила она.

Глаза Кина зыркнули вокруг, проверяя, не слышат ли их.

– Я не выиграю.

– Ты мог бы.

Он покачал головой:

– Я не соперник лорду Морхольту.

Бранвен была уверена, что любой из бойцов не был соперником ее дяди. Может быть, у Морхольта были инструкции поддаться правильному победителю?

– И это то, что ты хотел мне сказать? – озадаченно вымолвила она.

Он поднес край ленты к тыльной стороне ее ладони. Стало щекотно.

– Я хотел, чтобы ты знала. Перед моим боем.

Она не понимала, как реагировать на то, что он подразумевал. Ее жизнь была бы намного проще, если бы она могла полюбить ивермана.

– Спасибо, что сказал, – произнесла Бранвен.

Его губы сжались:

– Ты все еще сердишься.

– Нет. – Она покачала головой. – Нет, конечно, нет. Ты никогда не сможешь подвести своего короля.

– Хорошо. Я рад, что ты понимаешь. Знаю, что это единственная причина, по которой ты так любезно относилась к этому обманщику кернывману.

– Тристан не обманщик! – воскликнула Бранвен машинально. – Его желание… этого союза искренне. – В этом она была убеждена.

– Тристан? – Кин произнес его имя как проклятье.

– Принц Тристан, – пробормотала девушка. Она забылась.

Кин взял ее за руку и, не спросясь, обернул вокруг нее ленту.

– Прости меня, – сказал он гораздо тише. – Мне не нравится видеть в твоей руке руку другого мужчины.

– У тебя нет права голоса в этом вопросе.

Кин погладил большим пальцем ленту на ее руке.

– Но я хотел бы его иметь.

Прозвучала труба, и Бранвен отпрыгнула. Их руки разъединились.

– Королева Эсильта будет искать меня, – сказала она. – А ты должен подготовиться к бою. Да пребудет с тобой удача Ивериу.

Выслушав все, что он мог сказать, Бранвен бросилась в шатер, чувствуя головокружение. Было неправильно использовать ревность Кина к Тристану прошлым вечером. В отличие от Эсси, она никогда не жаждала, чтобы мужчины сражались за ее сердце.

Принцесса выжидательно подняла брови на свою кузину, когда та вернулась.

– Как твое свидание? – прошептала она из-под ладошки.

– Это было не свидание.

Эсси ее слова не убедили.

– Если ты настаиваешь.

– Я настаиваю.

Новый звук трубы избавил Бранвен от дальнейших пререканий с кузиной – на поле вышел лорд Диармайд. Он сражался с воином с северного острова Рейкир, что лежал посреди Зимнего моря, на краю Темных Вод.

Как жители Земли Скани, жители островов Рейкир поклонялись одноглазому богу, сопровождаемому воронами. С каждым годом они продвигали свои корабли все дальше и дальше на юг. Этот островитянин с Рейкира был вышиной с башню, и таким же мощным по сложению. Его длинные волосы напоминали своим цветом стремительный поток. Казалось, он принадлежит к совсем другому миру.

Глаза королевы Эсильты отвернулась от бойцов, ожидающих ее сигнала, и обратились к дочери. Эсси была явно встревожена, когда увидела островитянина с Рейкира.

– Он собирается убить Диармайда, Бранни. – Принцесса бросила на нее взгляд, который можно было бы интерпретировать только как отчаяние.

– Тсс. Все будет в порядке.

По правде говоря, Бранвен думала, что лорду Диармайду понадобится милость самой богини Эриу, чтобы победить такого великана.

Королева подарила Эсси вымученную улыбку и уронила носовой платок.

– Подлить тебе эля? – спросила Бранвен у тети. Их нервы были напряжены, а у кузины – больше всех. Она видела, как принцесса, борясь с желанием вонзить ногти в свою голову, пытается возиться с вышивкой.

– Спасибо, сердечко мое.

– Мне тоже, – сказала Эсси, скрестив руки на груди и опустившись на мягкие подушки из гусиного пера. Бранвен обменялась взглядами с королевой; та кивнула.

Она быстро поднялась и занялась наполнением их кубков из графина на импровизированном столике. «Кто будет сражаться с Тристаном?» – думала она. Чемпион Милезии с легкостью одолел принца Лангасбардаза. Остались принц Регеда и король Ордовика, граничащего с Кернывом.

И, конечно же, Кин.

– Бранни! – воскликнула Эсси. – Бранни, он победил!

Принцесса исторгла из себя серию визгов и восторженный хохот, под аккомпанемент восторженных криков толпы.

Бранвен была удивлена. Она не могла понять, почему Другой мир встал на сторону высокомерного северного лорда… по крайней мере, это означало, что она не будет отправлена с Эсси на землю, покрытую полугодичной тьмой.

Вернувшись с кубками, она сначала поднесла питье королеве Эсильте. Тетя даже не видела ее. Глаза королевы были направлены к шатру короля, жесткая гримаса исказила ее лицо. В этот момент Бранвен поняла, что король и королева Ивериу никогда не позволят своей дочери выйти замуж за лорда Диармайда.

– Я же тебе говорила, что мой подарок принесет ему удачу, кузина, – радостно прошептала Эсси, толкнув Бранвен. Это выражение чистой радости заставило девушку окаменеть.

Следующие бойцы заняли свои места, и Бранвен показалось, что черные дрозды зачаровали ее, украли ее голос – ее соотечественники считали, что они на это способны.

Это был Тристан. Он был в паре с королем Ордовика. Ордовикцы ненавидели керныве так же, как и иверни. Может, даже больше. Не только Тристан и Бранвен понимали, что королю Марку нужен этот союз так же, как Ивериу.

Тристан поклонился королеве Эсильте и поднял вверх свисающий с его шеи камень Ригани. Его глаза были прикованы к Бранвен, когда он поцеловал камень. Она вздрогнула.

Королева уронила носовой платок.

Сначала Тристан обернулся, ударив своим широким мечом с восхитительной грацией. Конечно, дыхание Бранвен тут же сбилось.

Эсси выпила свой эль, все еще сияя от победы Диармайда.

– У этого кернывмана приятное лицо, – заметила она.

«Да, очень приятное лицо, – подумала Бранвен. – К сожалению». Она решила, что королева ждала ее реакции, но ничего не сказала.

Тристан двигался плавно, подобно самому морю. За ним почти невозможно было уследить глазами. Казалось, он был везде.

Нырок, сальто, боевой клич – и все кончено.

Королева Эсильта сообщила о завершении боя. Король Ордовика выглядел искренне ошеломленным, как будто не мог понять, что только что произошло.

Оба мужчины поклонились. И снова Тристан перехватил взгляд Бранвен.

– Кернывман хорошо борется, – сказала тетя безо всяких эмоций.

– И яростно, – тихо добавила Бранвен.

Когда Кин шел на поле боя, он с такой силой толкнул плечом Тристана, что наверняка оставил сливового цвета синяк. Он скрестил в воздухе свой двулезвийный топор и силомлейю, и летнее солнце сверкнуло на зеленой ленте Бранвен.

Эсси протянула руку Бранвен.

– Да пребудет удача с сэром Кином, – сказала она.

Противник Кина, принц Регеда, трижды вскинул свое оружие.

– Да пребудет с ним удача, – повторила Бранвен, когда бойцы сошлись. Впрочем, она имела в виду не это. Она молилась Древним, чтобы Кин не встретился в бою с Тристаном.

Древние не слышали.

Кин выиграл первый раунд и победил чемпиона Милезии во втором. Осталось только два других участника, и Кин будет сражаться с тем, кто выиграет следующий тур: с лордом Диармайдом – или Тристаном. Стук крови в ушах Бранвен становился громче, чем звон молота о наковальню.

Она боялась за Тристана, если он победит лорда Диармайда. Она боялась за Ивериу, если он проиграет.

Когда все выбывшие из состязания чужеземные чемпионы смешались с толпой, Бранвен осознала, насколько остро ее родине нужен союзник на побережье. Ивериу была гордым островом и гордым королевством, но она была мала. Оставшись изолированной, она падет. Если не под напором керныве, то перед островитянами с Рейкира или кого-то еще.

С самого начала боя королева Эсильта выглядела все более и более озабоченной.

Эсси запустила пальцы под косы, и Бранвен тут же высвободила их.

– Скажи, когда все закончится, – умоляла принцесса. Она схватила руку Бранвен с такой силой, что на ее кулачке четко прорисовалась каждая костяшка пальца, и закрыла глаза.

Солнце появилось из-за облака, пролив на бойцов тусклый свет. Лорд Диармайд поменял свой кладивос на более широкий фалькр, предназначенный для рубки. Когда острие просвистело мимо уха Тристана, желудок Бранвен подпрыгнул к ее горлу. Но красавчик оказался чересчур самоуверен. Его следующий выпад был слишком груб, и принц Кернывака его предугадал.

Тристан зацепил лодыжку Диармайда, и северный лорд упал на землю, не удержав свой фалькр. На губах Бранвен появилась слабая улыбка: когда-то Тристан применил к ней тот же прием. Слишком уж легко она вспомнила, как его тяжелое тело навалилось на ее.

Шиканье и свист раздались над толпой.

– Все кончено? – спросила Эсси.

– Кончено.

Принцесса робко взглянула. Сапог Тристана покоился на горле лорда Диармайда, а кончик его меча упирался в грудь северянина.

На глаза Эсси навернулись слезы. Ее тело дрожало.

– Все кончено, – повторила Бранвен.

Чаша владыки

Принцесса изо всех сил пыталась восстановить дыхание, когда лорд Диармайд склонился перед королевой, признав свое поражение. Ладонь Эсси дрожала в руке Бранвен.

– Сегодня лорд Диармайд принес честь имени Парталана, – сказала королева Эсильта своей дочери и ласково похлопала ее по колену.

– Тебе все равно, буду ли я когда-нибудь любима, мама, – едва произнесла Эсси, и слезы потекли из ее глаз. – Не… не делай вид, что это не так! – Ее зубы стучали, и она утирала нос рукавом. – Все, о чем ты заботишься, так это только оставаться королевой!

– Эсси, милая, – мягко сказала мать. – Это неправда.

Вновь прогремели трубы. Кин и Тристан вышли на поле. Бранвен металась между утешением своей кузины и наблюдением за схваткой. Иверман и кернывман сражались за честь и славу, но это она подтолкнула их к этому. Чувство было волнующим, почти вызывающим привыкание. Что определенно плохо.

Эсси сжимала платье на груди одной рукой; она все чаще дышала и схватилась другой рукой за край своего кресла. Все внимание Бранвен обратилось к принцессе. Королева Эсильта коснулась щеки своей дочери.

– Ты тоже будешь королевой, Эсси, и тогда ты меня поймешь. И поблагодаришь меня, – сказала она.

Принцесса отбросила ее руку.

– Я никогда не смогу поблагодарить тебя, леди королева, – Эсси с трудом говорила между судорожными вздохами, – за то, что ты лишила меня единственного шанса любить!

– Не надо так драматизировать, – устало промолвила королева.

Бранвен погладила кузину по спине, когда плечи той начали вздыматься. Она не считала, что принцесса слишком драматизирует. Глаза той не были сфокусированы, и Бранвен могла видеть подлинную панику, сверкающую сквозь ее слезы. Почему тетя этого не замечала?

Еще один всхлип сотряс принцессу.

– Придворные обязанности, – прошипела Эсси королеве. Бранвен редко слышала такой яд в голосе своей кузины.

– Да, – согласилась королева Эсильта. – Твои и мои.

Она уронила носовой платок. Эсси потянулась к своему лифу, словно он душил ее.

В тот миг, когда платок приземлился в грязь, Кин и Тристан закружили друг вокруг друга, как волки, охотящиеся на одну и ту же добычу.

– Твои обязанности, леди королева. Не мои.

Эсси вскочила. Ее лицо было красным и покрытым пятнами, ее шатало.

Боковым зрением Бранвен наблюдала за Кином, за его двулезвийной секирой, напоминающей ужасную косу. Тристан ловко перескочил через свистнувшее лезвие. Как она могла поверить, что он поэт, а не воин?

– Сядь обратно, прежде чем ты не превратила себя в посмешище, леди принцесса, – буркнула королева Эсильта. Никто, кроме ее дочери, не мог излучать такую властность. Бранвен порадовалась, что ее кузина и ее тетя не вооружены.

– Ты… тебя заботит только то, что подумают другие… – Эсси пошатнулась. Бранвен вскочила, чтобы подхватить ее.

Брови королевы Эсильты приподнялись.

– Да ты пьяна! – кипя от ярости произнесла она. Но Бранвен не считала, что Эсси пьяна. Сегодня она лично тщательно контролировала потребление принцессой эля.

То было опьянение другого рода. Иногда ее кузина была самым бесстрашным человеком, которого она знала, но иногда страх полностью парализовал ее.

– Ты мне не мать! – крикнула Эсси, выбегая из шатра. На миг королева Эсильта показалась невыразимо опустошенной. Затем ее лицо превратилось в камень.

Больше всего на свете Бранвен хотела бы остаться и наблюдать, как двое мужчин сражались за ее будущее, но кузина нуждалась в ней. Она сделала королеве реверанс и побежала за Эсси.

Прокладывая себе путь сквозь толпу, Бранвен пыталась остаться незаметной. Иверикской принцессе не до́лжно было уклоняться от своих обязанностей, даже если ей этого и хотелось. Король Энгус должен был продемонстрировать свою силу перед иностранными гостями. Если он не мог контролировать свою дочь, они могли бы предположить, что он не может контролировать и свое королевство, и это было бы очень опасно для всех. На войне не было полутонов. Слабый король оставался королем не долго.

Зрители толкали Бранвен, когда она продолжала идти к полю сражения. Не спуская глаз с поля, девушка одновременно пыталась выхватить в толпе взглядом светлую головку Эсси. Когда они были детьми, ее кузина, обидевшись, убегала к ореховому дереву. Сейчас Бранвен была уверена, что та убежала к лорду Диармайду.

Приступы терзали ее кузину давно, сколько она себя помнила. Иногда причина была очевидна, иногда – нет. К счастью, эти периоды длились недолго. Тем не менее, Эсси как-то сказала, что это навечно, словно ее давят в большом виноградном прессе Тревы. Обычно Бранвен успокаивала кузину, но была удивлена и немного разочарована, что королева не видела этих признаков. Возможно, груз собственных обязанностей давил на тетю больше, чем та могла вынести.

Внезапно зрители сомкнулись, словно охваченное паникой стадо. Глаза Бранвен метнулись к источнику волнения. Лучше бы она этого не делала.

Ярко-алая кровь стекала с виска Тристана. Кин ударил его навершием силомлейи. Тристан споткнулся. Его меч бессильно упал в грязь.

Кин сделал выпад.

И вот тогда Тристан совершил кое-что неожиданное. Он упал, прижал колени к груди и покатился влево. Кин снова сделал выпад. Тристан покатился в другую сторону. Бранвен посмотрела на ивермана, дрожащего от ярости.

Она наклонилась вперед. Позыв броситься на защиту Тристана был почти непреодолимым. «Стоп». Она должна найти Эсси. В следующий миг Тристан с силой ударил своим щитом Кина в плечо, и галлоглас рухнул на землю. Бранвен застыла на месте.

Крики толпы перешли в оглушительный рев.

Кин смотрел на Тристана, пока его глаза не остановились на Бранвен. Теперь она стояла всего в нескольких шагах от него, прикрыв рукою рот. Тристан последовал за взглядом Кина, и когда увидел Бранвен, выражение его лица смягчилось. Кин тоже заметил это.

Иверман склонил голову. Он улыбнулся и вытащил из-за пояса маленький кинжал. Бранвен попыталась предупредить Тристана, но не смогла издать ни звука. Пылающие волны бушевали в ее голове.

Чьи-то пальцы дотронулись до нее. «Эсси». Дыхание кузины все еще было хриплым, но уже более легким. Она протянула Бранвен подрагивающую руку.

Девушка едва могла повернуться. Она увидела в глазах Тристана истинное начало своей жизни, а также ее конец. В ее ушах ясно звучал стон разрываемой сталью плоти.

Она ослепла. Правда, только на мгновение.

Всего мгновение отделяло мир от того, чтобы навсегда измениться.

Тристан повернулся на пятке, схватил Кина за запястье и вывернул так, что лезвие кинжала обратилось к хозяину.

– Отвернись, – прошептала Эсси в ухо Бранвен, когда принц ударил ивермана в бедро.

Из раны заструилась кровь. Силомлейя выпала из другой руки Кина. Тристан подхватил ее и вскинул над головой с победным криком. Кин схватился за раненое бедро.

Королева Эсильта уронила носовой платок. Тристан победил. Керныв победил.

– Кажется, обоих наших возлюбленных сегодня постигла неудача, Бранни, – угрюмо сказала принцесса. – Я нигде не смогла найти Диармайда.

Бранвен с трудом сглотнула. Тристан снова поднес камень Ригани к губам. Глаза принца искали ее в толпе.

Может быть, она действительно была его Эмер?

Взглянув в сторону шатра королевы, Бранвен сказала: «Нам нужно вернуться», – и дернула кузину за руку, но принцесса отказалась сдвинуться с места.

– Нет. Мне надоело выполнять ее приказы.

– Тогда сделай это как одолжение – для меня, – взмолилась Бранвен.

После некоторых колебаний принцесса сделала шаг в сторону шатра и взяла кузину за руку.

– Я не хотела, чтобы ты пропустила сражение сэра Кина, – сказала она. Бранвен видела достаточно. Эсси дышала намного лучше, чем раньше.

Заправив одну из кос кузины ей за ухо, Бранвен сказала:

– Мне жаль, что ты так расстроилась.

Злые слова Эсси накануне были просто ужасны, она не могла себя контролировать; Бранвен сделала все возможное, чтобы забыть их.

– По крайней мере, кернывман не будет долго наслаждаться своей победой, – сказала Эсси, пытаясь поднять настроение им обеим.

– Что ты имеешь в виду?

– Дядю Морхольта. Он быстро сделает племянника короля Марка, – рассмеялась принцесса.

Морхольт. На один блаженный миг Бранвен забыла о нем. Тристан сойдется с ее дядей лицом к лицу в финальном бою. И было всего два пути: смерть или бесчестье. Морхольт ни за что не уступит в сражении. Либо Тристан убьет ее дядю, либо погибнет сам. Его выбор состоял в том, чтобы убить человека, который сразил его отца, или быть убитым им.

Было ли это тем, что предвидели Древние, когда велели Бранвен его спасти?

Ответа не было. Она ничего не ожидала.

Девушка закрыла глаза и прислушалась к пению черных дроздов.

Напряжение душило замок Ригани, словно петля. Эсси вернулась с Бранвен в шатер королевы без всяких протестов. Когда ее тетя отвернулась, Бранвен хлебнула изрядную дозу эля.

Королева Эсильта встала, чтобы обратиться ко всем собравшимся – благородным и простолюдинам, ведь исход последней схватки повлияет на каждого. Результат финального боя изменит то, что было записано в анналах истории.

Самообладание тети было беспредельным. Возможно, всему виной были лучи летнего солнца, но Бранвен поклялась бы, что светятся ее глаза. Так же сильно, как прекрасный камень Ригани. Она знала, что королева на турнире представляла Богиню Эриу, но в этот миг Бранвен поверила бы, что та сама была богиней.

Она чувствовала древнюю силу, излучаемую королевой Эсильтой. Высшее понимание Бранвен заключалось в том, что Пути Древних – не то, чему можно научить, а нечто такое, что ты носишь внутри себя. Девушка надеялась, что ее тетя была права, и что она, как и другие женщины в ее семье, могла бы овладеть ими.

Бранвен бросила взгляд на Эсси, которая отказалась от искусства исцеления. Тем не менее, у них с принцессой была одна и та же кровь, и ее кузина должна была стать королевой. Другой мир должен руководить ею другим способом.

Королева Эсильта подняла бронзовый кубок, тяжелый от красного эля. Она протянула руки к соперникам. И Тристан, и Морхольт обливались потом от жары и ожидания.

К тому же Тристан был изможден. Даже если он и не показывал этого, его, конечно же, измотал этот день непрерывных сражений. Бранвен подумала, что совершенно несправедливо выпускать дядю на поле свежим и хорошо отдохнувшим. Но он был первым бойцом короля, и таков был обычай.

– Кто желает выпить из Чаши Владыки? – спросила королева, и голос ее был густым и сладостным.

Это были священные слова. Бранвен была уверена, что они прокатились по всем зеленым долинам Ивериу.

Лорд Морхольт шагнул вперед и преклонил колено.

– Я желаю, – сказал он.

Королева Эсильта опустила глаза с кубка красного эля на финалистов состязания.

– Как солнце каждое утро побеждает луну, так и верховный король Ивериу каждый день сражается за мир. – Она поднесла сверкающий сосуд к губам. – Только человек, обладающий Истиной Правителя, может пить из моей чаши.

У Бранвен засосало под ложечкой, но она почувствовала и странное тепло.

– Земле нужен супруг, смелый и благородный. Это она делает королей. Это она убивает, – продолжала королева. – Заключительный бой может закончиться только смертью или бесчестием. Как повелела богиня Эриу, так и будет.

Тристан солгал Бранвен. Может быть, именно его обман привел его на это состязание? Дрожь пробежала по всему телу девушки – не то чтобы больно, но и не совсем приятно. Или Истина Правителя может быть разной, и иногда ложь необходима?

Королева Эсильта осушила кубок. Он будет наполнен только в конце сражения – для победителя. Его нынешняя пустота символизировала бесплодные земли и поля королевства без законного правителя.

Бранвен никогда не была свидетелем этого ритуала: он не исполнялся при ее жизни, но она знала все подробности из легенд и песен бардов.

Бойцы заняли свои места в центре поля. На земле был очерчен круг шириной всего в две лошади. Заключительный бой всегда велся на очень короткой дистанции. Нельзя было убегать. Поединок в такой близости требовал обмана и хитрости. Победителю к тому же пришлось бы проявить бо́льшую умственную гибкость, чем его противнику. Это состязание было испытанием силы во всех смыслах.

Истинный король должен знать, когда атаковать, когда отступить, а когда пойти на хитрость.

Каждый воин имел право только на одно оружие. В руке дяди был Балу Гайсос – это копье передавалось от одного королевского чемпиона к другому. Оно было, как говорили, вырезано из кости морского чудовища и передано самому Псу Уладцтира Скатак, когда тот закончил обучение в Крепости Теней.

Тристан извлек из ножен гладкий стальной клинок. «Мисрокорд». Бранвен с силой сжала складки юбки, так что кровь прилила к ладоням. Длинный узкий нож казался беспомощным по сравнению с длинным и хищным метательным копьем Морхольта.

– Не волнуйся, Бранни, – сказала Эсси, прислонившись к плечу Бранвен. – Дядя победит. Мы не отплывем в Керныв в ближайшее время. – Принцесса болтала так, как она часто делала, чтобы скрыть свое смущение после нападения; правда, щеки ее оставались розовыми. Довольно злобно она добавила: – Жалкое подобие меча кернывмана не может победить Балу Гайсос.

Именно этого Бранвен и боялась. Тем не менее, она доверяла Тристану: у него была своя причина для выбора мисрокорда. Обычно этот клинок использовался только для дарования быстрой смерти воину, страдающему на поле битвы. Мастер Бекк учил Бранвен, что его название по-аквилански означало «милосердие».

Ее дядя сделал несколько тренировочных взмахов Балу Гайсосом. Кернывман даже не моргнул. Позевывая, он просто поглаживал свой сердцевидный щит, словно ему было скучно, дразня побежденных иноземных бойцов, гудящих на поле. Глаза Морхольта вспыхнули враждой. Они соответствовали его кушаку, сплетенному из шафрановых, серебряных и золотых нитей – цветов Лайгинцтира и королевской гвардии.

Лицо королевы Эсильты оставалось совершенно бесстрастным, когда она кинула вышитый платок. Бранвен показалось, будто замок сотрясло землетрясение. Но это дрожали только ее колени.

– Не нужно так бояться за меня, дорогая кузина, – утешала ее Эсси.

Чайки закричали в ушах Бранвен. Только это были не чайки. Это был скрежет металла по ее нервам. Шторм завывал в ее сердце.

Щиты держали высоко: гордый лев Ивериу рычал и скалился на морского волка. Бранвен всегда ненавидела гибридного зверя Керныва, который, как считали иверни, обитал в водах. На фоне почерневшего неба и белого горизонта была нарисована свирепая волчья голова на теле крупной рыбы. Пока она не встретила Тристана, Бранвен по-настоящему считала кернывменов морскими волками.

Кончик Балу Гайсоса просвистел мимо Тристана, но встретился прямо с челюстью морского волка. Разгневанный, Морхольт быстро развернулся. Казалось, будто лев на его щите вытянул лапу и задел Тристана когтем. Капли крови заблестели на белой перевязи поэта, словно рубины.

Тристан уклонился от следующего выпада Балу Гайсоса и ответил собственным ударом вдоль торса Морхольта. Иверман крякнул и парировал.

Двое мужчин двигались так, словно танцевали – танцевали со смертью, и Бранвен почти что слышала звуки келиосов прошлой ночью, и непрерывные, завораживающие удары ладоней по барабанам.

В стороне она заметила сердитого Кина. Бранвен могла бы сказать, что он все еще хотел получить немного Тристана для себя. К счастью, гвардеец никогда не посмеет прервать святость финального боя. И если Тристан выиграет – нет, не «если», когда он выиграет, он должен выиграть, – он станет новым чемпионом Ивериу. И тогда Кин не посмеет к нему прикоснуться.

Она надеялась на это.

Эсси вздрогнула, пролив немного эля на платье Бранвен.

– Кузина! – выдохнула она.

Морхольт споткнулся. Камень Ригани на рыхлой земле. Бранвен прищурилась – камень висел на цепочке. Это был ее подарок Тристану. Может быть, это в конце концов принесло ему удачу?

– О нет, Бранни! – воскликнула Эсси.

Копье их дяди глубоко воткнулось в землю, став совершенно бесполезным. Бранвен сдержала улыбку на губах, хотя она все еще боялась за жизнь Морхольта. Они никогда не были близки, но она не хотела, чтобы он умер – особенно из-за собственной гордости. И она не хотела, чтобы Тристан был тем, кто убьет его.

Бранвен вспомнила, как Тристан рассказал ей о том, что Морхольт похищает детей Кернывака. И отец Тристана умер, чтобы защитить их. Но и налетчики Кернывака похищали иверикских детей.

Вот почему Тристан должен был победить: чтобы остановить кровопролитие. Сохранить детей их родителям, а родителей – детям. Морхольт должен был понять это.

Двое мужчин продолжали схватку, облака красной пыли поднимались вокруг их измученных тел, и Бранвен поняла, почему Тристан выбрал такое легкое оружие. Балу Гайсос сделан для быстрой победы, но он был тяжелым и громоздким. Тристан танцевал вокруг ее дяди, пока иверман не потерял равновесие.

Бранвен бросила взгляд на королеву Эсильту. Если она и была обеспокоена участью своего брата, она не показывала это. Она только нахмурилась. Бранвен подумала, что королева была впечатлена изобретательностью Тристана, и она чувствовала гордость, которую старалась не показывать.

Бойцы рвали друг друга, сражаясь на земле. Как показалось Бранвен, Тристан старался не слишком ранить своего противника. Несколько раз каждый из них оказывался сверху, но перевес был на стороне Тристана. Затем Морхольт ударил его локтем в лицо, и из носа принца брызнула кровь.

Иверикские зрители зааплодировали, включая и Эсси. А вот Бранвен не присоединилась к ним. И ее тетя это заметила.

Морхольт сомкнул свои мускулистые руки вокруг шеи Тристана и начал его душить. Бранвен тоже почувствовала, что не может дышать. Как глупо было думать, что имена имеют значение! Тристан или Тантрис – он был тем же человеком, и ее сердце знало его сердце.

Могли ли любовники в ее снах быть Бранвен и Тристаном?

Тепло в ее животе и ощущение покалывания во всем теле вернулись, поглощая ее. Она боялась, что ее сейчас стошнит перед королевой Ивериу.

Краем глаза окинув поле боя, Бранвен увидела лису, мелькнувшую между ногами иностранных бойцов. Плоть это, или иллюзия? Ей все равно. Зверек должен быть там, чтобы защитить Тристана. Другой мир услышал ее молитвы.

Тристан изо всех сил уперся коленями в грудь Морхольта, и иверман отпрянул назад. Тристан навалился сверху, вытащил свой мисрокорд и поднес к горлу ее дяди одним отточенным движением. Морхольт пытался схватить Балу Гайсос, но копье было просто вне его досягаемости. Его пальцы тщетно скребли землю.

Держа мисрокорд у горла Морхольта, Тристан ждал, что тот попросит пощады. Дело сделано. Морской волк восторжествовал надо львом. Финальный бой окончен.

Тристан выиграл. Теперь оставался только выбор Морхольта.

Молчание сковало толпу, словно заморозив. Эсси схватила Бранвен за руку, потянув ее к краю кресла. Королева Эсильта повернулась к своей племяннице.

– Налей мне красного эля, – велела она.

Бранвен покачнуло, когда она доставала бурдюк. Она чувствовала себя пьяной.

Королева поднялась с кресла и шагнула к передней части шатра. Морхольт отчаянно извивался под лезвием Тристана. Бранвен передала тете эль.

– Кто будет пить из Чаши Владыки? – нараспев произнесла королева Эсильта. Она велела Эсси подойти к ней и вручила принцессе бронзовый кубок.

– От имени короля Марка, короля Керныва, я буду пить, – отозвался Тристан. Будучи племянником короля Марка, человеком одной с ним крови, он согласился быть доверенным лицом своего владыки.

Пульс Бранвен участился. Никто больше не осмеливался говорить. Никто не осмеливался дышать.

– Сын Керныва, – провозгласила ее тетя. – Будешь ли ты моим Супругом?

– Буду.

Бранвен откупорила бурдюк и с большим почтением налила красный эль в чашу, которую держала Эсси.

– Сын Керныва, клянешься ли ты заботиться о Земле превыше собственной жизни? Чтобы снова превратить Зиму в Весну?

– Клянусь, – подтвердил Тристан.

Королева Эсильта посмотрела на своего брата.

– Лорд Морхольт, первый боец короля Энгуса, сын Ивериу! – Она глубоко вздохнула, и Бранвен впервые за этот день увидела на лбу своей тети морщины тревоги. – Ты не смог защитить Землю в этот день. Каков твой выбор: смерть или бесчестье?

Сквозь стиснутые зубы Морхольт произнес:

– Смерть.

Плечи королевы дрогнули, прежде чем она кивнула. Земля сделала выбор. Ее тетя была не в силах сохранить жизнь своего брата.

Королева подтолкнула Эсси с кубком вперед.

– Подойди, сын Керныва. Ивериу приветствует тебя, – сказала Эсильта Тристану. – Пей.

Принцесса протянула кубок в его сторону так, словно совершала что-то неприятное. Она отвернулась, не желая смотреть на убийство. Бранвен следила за кузиной, как бы та не рухнула в обморок. Она всегда была рядом, чтобы поймать ее, если она упадет.

Взгляд Бранвен поверх плеча Эсси встретился со взглядом Тристана. Казалось, он умолял ее. Он не хотел этого делать. Несмотря на то, что Морхольт был в ответе за смерть его отца, принц не хотел лишать Бранвен единственного дяди.

Но не Тристану было дано выбирать.

Морхольт сражался с врагом до последнего, как он учил Бранвен много лет назад. Ее дядя никогда не видел кернывмана, как нечто большее, чем враг.

Земля сделала свой выбор. Другой мир сделал свой выбор. И Морхольт сделал его.

Тристан был инструментом, орудием. Он поднял мисрокорд для удара милосердия. Один быстрый, точный удар был всем, что требовалось. Но его взгляд не отрывался от девушки. Бранвен поморщилась и закрыла глаза, ожидая услышать реакцию толпы на смерть дяди.

Она не услышала ничего.

Бранвен открыла один глаз, затем другой.

Тристан опустил мисрокорд, отказавшись от смертельного удара. Вместо этого он протянул Морхольту свою руку в жесте дружбы.

Глаза ее дяди запылали ненавистью. На мгновение он был слишком ошеломлен, чтобы даже пошевелиться. Внезапно он заорал:

– Ты не украдешь у меня мою честь, грязный морской волк Кернывака!

Быстрее, чем Пёс Уладцтира, Морхольт потянулся к Балу Гайсосу, со всех сил рванул его из земли и сделал выпад в сторону беззащитного Тристана. Бранвен вскрикнула, даже не осознавая этого. Копье с такой силой пронзило плечо Тристана, что его кончик показался с другой стороны.

– Предательство! – раздался голос из толпы. – Предательство! – крикнул еще один иноземный боец. Потом другой.

Со сверхъестественной грацией и скоростью Тристан ответил на нападение. Лезвие в его руке рассекло горло Морхольта от уха до уха. На этот раз закричала Эсси.

Чаша выпала из ее рук, и красный эль пролился на землю.

Замок Ригани был орошен властью и кровью.

Боярышник

Тристан упал на колени, из его раны тек мерзкий черный гной.

– Предательство! – взвыл Хавелин, наследный принц Арморики, сердито шагнув в сторону шатра короля.

Бранвен сорвалась с места и побежала к Тристану так быстро, как могла – не думая ни о дяде, ни о королеве, ни об Ивериу. Она просто должна была быть рядом с ним.

Только одно могло так быстро очернить рану. Зелье. Яд.

И не просто яд. Самый смертельный – из клыков роковой змеи.

Опустившись перед принцем Кернывака, Бранвен застыла. Весь замок Ригани затаил дыхание. Ее дядя Морхольт встретил свою судьбу, и казалось, теперь был намерен встретиться с Тристаном. То, что сделал Морхольт, было бесчестным; никто в стране не одобрил бы его.

Если бы Тристан погиб, Земля осталась бы без защитника, без будущего.

– Эмер, – выдохнул он; яд уже помутил его разум. – Довольно нам с тобой встречаться так.

Но сегодня Бранвен отказывалась позволить судьбе идти своим чередом.

– Тише, Тантрис, – прошептала она, улыбаясь сквозь слезы. – Береги силы, чтобы я могла тебя исцелить.

– Ты исцелила меня в тот день, когда мы встретились. – Глаза Тристана закатились, и его тело свела судорога. Черные щупальца распространялись от раны к его сердцу.

«Нет, нет. Не таким образом!»

Только звон мечей вокруг выдернул Бранвен из ужаса, воплотившегося внутри нее. Подняв глаза на толпу, она увидела, что чужеземные воины обращают оружие в сторону короля Энгуса. Телохранители тут же заключили его в кольцо, защищая.

Король сидел неподвижно.

– Мы пришли сюда для справедливого соперничества! – воскликнул Хавелин.

– А не ради иверикского обмана! – рыкнул принц из Южной Ютландии. Это же повторил и герцог с Фризийских земель, и чемпион Милезии.

Раздался звон стали – королевская гвардия подняла оружие против гостей. Если они поверят, что король Энгус заманил их из-за Иверикского моря, чтобы убить, начнутся беспорядки.

На этот раз битва в центре замка Ригани проходила без правил.

– Яд – это не смерть для воина! – крикнул герцог из Логрэса.

Последовал новый взрыв свиста и насмешек.

Кто-то грубо дернул Бранвен за плечо, пытаясь оттащить ее от Тристана.

– Пойдем со мной, – резко сказал Кин; его глаза были встревоженны. Она покачала головой, вырвавшись из его хватки. А он удивил ее, опустившись на колено. – Бранвен, здесь ты в опасности. – Он кивнул на все более возбуждающуюся толпу.

– Я никуда не пойду.

Посмотрев на нее и на раненого принца, Кин отвернулся.

– Кернывман не стоит твоих слез.

Гнев исказил лицо Бранвен.

– Это уж мне решать, кто чего заслуживает. – У нее не было времени спорить с ним. Шум со стороны недовольных воинов становилось все громче. – Либо помоги мне, либо оставь меня в покое, сэр Кин.

Она сосредоточилась на копье, выступающем из плеча Тристана. Отвратительные черные полосы яда тесно сомкнулись вокруг его раны. Чем дольше Балу Гайсос будет оставаться в его теле, тем быстрее токсины будут распространяться по его крови, уничтожая Тристана изнутри. Но если Бранвен слишком быстро удалит копье, Тристан может истечь кровью. Что ей делать? Что делать? Она не могла потерять его снова.

Наконец, она решилась и дернула. Балу Гайсос упорно сопротивлялся.

– О чем ты думаешь?! – рявкнул Кин. – Он – твой враг!

– Если ты хочешь, чтобы человек оставался твоим врагом, тогда и относись к нему как к таковому, – возразила она, даже не взглянув на него. – Ивериу нужны друзья.

– Хорошо сказано, племянница.

Над ними склонилась королева Эсильта, ее золотые волосы блестели, как солнце. Вместо своей тети Бранвен увидела Землю. И Земля была встревожена агонией ее защитника.

– Пока не удаляй копье, – предупредила королева и прищурившись посмотрела на Кина. – Сэр Кин, сэр Финтан, – она повернулась к своему телохранителю, – как можно осторожнее перенесите принца Керныва в лазарет.

Нижняя губа Кина дернулась, но он не мог перечить своей королеве. Мрачное выражение исказило его черты, когда он подсовывал руки под спину Тристана. Финтан покорно подложил одну руку под колени кернывмана, а другую – под лодыжки. Вместе Финтан и Кин подняли его.

Взгляд королевы переместился от Тристана к представителям друзей и противников Ивериу. Оглушительная тишина упала на толпу, ожидая ее слов.

– Земля плачет о своем раненом защитнике. Богиня Эриу исцелит сына Керныва.

Бранвен сцепила руки и прижала их к груди, увидев, что они снова покрыты кровью Тристана.

Ее повторно опалила ярость.

Только король Ордовика осмелился бросить вызов королеве Эсильте:

– Ты сказала, что Земля исцелит принца Тристана. Но Земля не защитила его – от твоего собственного брата.

Взглянув на королеву с земли, Бранвен заметила, как на шее тети пульсирует вена.

– Лорд Морхольт обесчестил себя и опозорил свое королевство. Земля больше не признает его. Он не получит погребения чемпиона. – Послышалось несколько вздохов со стороны иверикских дворян.

Блестящие зеленые глаза королевы Эсильты помутнели, когда она плюнула на тело брата.

– Он больше не моей крови. С этого дня я не произнесу его имени. Ни один ребенок в Ивериу не будет носить его. После него останется только дурная слава.

Мертвая тишина.

Затем хриплый хор одобрений. Тетя успокоила иностранцев. Королева была бесстрастна; Бранвен вздохнула с облегчением.

– Дорогая племянница, у нас мало времени. Если принц Тристан умрет, король Марк вторгнется на наши берега. – В этом не было никаких сомнений. – Ты должна пойти как можно быстрее, – сказала она Бранвен.

– Куда, леди королева?

– На Курган Боярышника.

– На Курган Боярышника? – повторила она, не веря своим ушам.

– Принц Тристан, несомненно, умрет без магии Другого мира. Нам нужна кора боярышника. – Сердце Бранвен полыхнуло. – И нам нужно что-то предложить Древним взамен, – серьезно сказала королева Эсильта.

– И что же я должна им предложить? – спросила Бранвен.

Королева Эсильта осторожно извлекла из складок подола своего платья серповидный нож.

– Им нужна кровь, племянница. Кровь целителя. Твоя кровь.

Бранвен незаметно для толпы проскользнула через восточные ворота. Король Энгус приказал слугам принести жареных поросят и еще несколько чанов красного эля, чтобы удовлетворить аппетиты чужеземных бойцов. В суматохе Бранвен увидела Эсси с лордом Диармайдом, и Кина, уводящего принцессу в безопасное место в южной башне.

Теперь она могла не беспокоиться о кузине. Бранвен побежала через лес, изо всех сил пытаясь поспешать за лисой, которая снова появилась у ворот замка. Зверек заводил ее все дальше в лес – еще глубже, чем когда-либо.

Всех детей из Иверниу учили быть осторожными с обитателями Другого мира: не нарушать их территорию, чтобы их не украли и не увели в тот мир навсегда. Не все из них были великодушными. Хотя Бранвен сомневалась в правдивости этих историй, она избегала раитанов и лезанов – холмов и круглых фортов, где раньше должны были жить Древние.

Ее сердце колотилось, дыхание вырывалось сквозь зубы, подобно стонам предсказательниц смерти, предвещая ее кончину. Женщины Другого мира, которые предсказывали смерть, вселяли наибольший страх. Нет, в этом мире сегодня уже не будет смерти. Чего бы ни захотели Древние, она отдаст это – даже останется в их мире, – лишь бы спасти Тристана.

Не только потому, что Ивериу жизненно необходим принц Кернывака. Просто сердце Бранвен без него пусто. Она помнит, как он однажды покинул ее, и не позволит человеку, которого любит, сделать это снова.

Бранвен споткнулась, наступив на свой подол, и побежала на холм, пытаясь успеть за лисой. Зверек раздраженно залаял. Она расстегнула верхнюю тунику и сбросила на землю, чтобы та не замедляла бег.

Курган Боярышника возник перед ее взором. Жаркое летнее солнце превратило ветви, окружающие холм, в море белого пламени. По преданию, эти ветви обладали мощной магией. Их называли скикх.

Срезание одной из скикх грозило неминуемой гибелью тому, кто это сделает. Но дело стоило риска. Ей нужна кора шиповника, чтобы спасти Тристана.

Осторожно ступая, Бранвен подошла к краю холма. Она была здесь не для того, чтобы воровать у Древних; она собиралась предложить обмен. Цену крови. Все ее тело напрягалось, когда она молилась, чтобы они согласились на него.

Она отстала от неестественно красной лисы, пока поднималась на холм. Блестящие ветви расступились перед Бранвен, будто приветствуя ее, и озабоченность девушки сменилась любопытством. Затем ветви снова сомкнулись вокруг, образуя кольцо на вершине холма – сверкающую белую стену.

Вид на замок Ригани, поросшую лесом береговую линию и Иверикское море был поразительным. Отсюда все казалось более ярким. У каждого цвета была почти болезненная чистота. Бранвен словно увидела свою родину впервые. Все ее чувства обострились. Красота земли вызвала новые слезы. Трепет охватил ее. Так вот как выглядит Ивериу со стороны Другого мира!

Была ли Бранвен в чужом мире? Прошла ли она через Завесу?

Лиса беспокойно металась у ее ног, прижималась к пяткам. «Поторопись», – настаивала она. «Как?» – хотела спросить девушка. Конечно, Бранвен должна была спросить королеву, как и когда совершать жертвоприношение. Словно в ответ на ее мысли, из ниоткуда возник порыв ветра, путая ее волосы и заставляя Бранвен закрыть лицо руками.

Дрожь пробежала по ее позвоночнику. Девушка сжала ручку серпа королевы Эсильты. Лиса зарычала.

Бранвен сосредоточилась на ноже. Только однажды она видела его у королевы. Тетя назвала нож Лунным Жнецом. Девушка знала, что лезвие глубоко вобрало магию Путей Древних, но не знала деталей.

Она так упрямо отвергала магию после того, как ее родители умерли, – и теперь, когда ей это было нужно больше всего, не знала, как ее использовать. Она сжимала пальцы вокруг перламутровой рукояти, пока они тоже не сделались полупрозрачно-белыми.

С каждым мигом колебаний Бранвен Тристан становился ближе к смерти. Как она могла принести Древним требуемую жертву, если они не сказали ей, что им нужно?

Солнечный свет сверкнул на глади изогнутого клинка.

«Доверяй». Королева Эсильта велела Бранвен доверять своим инстинктам. Она так долго отвергала их, предпочитая травы и проверенные лекарства, чтобы испытать неконтролируемые чувства. «Что, если ее инстинкты ошибочны?»

Неуверенная в себе, дрожащая, она подняла Лунный Жнец над головой.

– Я пришла попросить кору священного скикха.

В ее барабанных перепонках раздался вой штормового ветра. Конечности Бранвен онемели, но она стояла на своем.

– Новый защитник Ивериу умирает! – пронзительно закричала она. – Земля обнимает его, приказывая исцелить его. Богиня Эриу хочет этого!

Ветер ударил Бранвен по лицу. Ее пальцы, сомкнутые вокруг железного полумесяца, начали замерзать. Ее вены превратились в сосульки, а тело – в лед. Сердцебиение замедлилось, словно в летаргическом сне. Она умирала, медленно, как и Тристан. Только он умирал быстрее.

«Доверяй. – На этот раз голос, который услышала Бранвен, не был ее собственным. Она никогда не думала, что когда-нибудь услышит его снова. – Доверяй себе».

Леди Алана тоже была целителем. Ей не хотелось бы, чтобы Бранвен отвернулась от Путей Древних, чтобы отказаться от силы, которая могла бы помочь другим. Девушка поняла, что исцеление – акт любви, и ее мать хотела, чтобы она поделилась своей магией. Просто до сих пор Бранвен была слишком зла за потерю родителей, чтобы увидеть это.

«Доверяй». Ей предстояло отказаться от самоконтроля и принять неизвестность. Она должна была верить, что достаточно сильна и выдержит любые грозы.

Собрав последние силы, Бранвен разрезала Лунным Жнецом центр ладони – прямо по линии сердца.

– Это мое тело! Это моя любовь! – выкрикнула она, напрягая мышцы горла. – Я отдаю их Земле. Я предлагаю вам все, что у меня есть!

Выступили капли крови, подобные темным диким ягодам. В оцепенении, Бранвен не почувствовала боли. Красный дождь окропил боярышник. Лисица вскочила, тревожно махая пушистым хвостом. Бранвен уже ничего не чувствовала. Она боялась, что превращается в камень.

Маленький вихрь окутал ее, жадно впитывая кровь. Внутри бури ей слышались стоны восторга и упоения. А затем ледяной ветер стал горячим паром, оттаивающим ее замороженное тело, ее ледяное сердце.

Бранвен никогда не чувствовала себя такой бесконтрольной. Такой свободной. Такой сильный.

Бусины пота, как бриллианты, сверкали по всему ее телу. Эти новые порывы ветра были похожи на теплую ванну – радушные и приветливые.

Она доверилась Древним, поэтому они доверились ей. Они успокоились.

А вот Бранвен была взволнована.

Лиса подбежала к краю кольца шиповника и сжала скикх в зубах. Посмотрев в ее черные глаза, Бранвен поняла сообщение. Она почтительно подошла к лисе, подняла Лунный Жнец и опустила одним движением. А потом, ухватившись за ветку шиповника кровоточащей рукой, прижала к ней ладонь с разрезанной пополам линией сердца.

И тогда произошло нечто совсем необычное. Белая кора отрезанного скикха, оказавшись в ладони, наполнила рану магией. Жар проник в тело Бранвен, и на отрезанной ветви распустились нежные, полупрозрачные цветы.

Только теперь Бранвен поняла, почему приношение должно быть кровью целителя. Сама Земля растекалась по ее венам; ее кровь буквально заставила ветвь зацвести. Это была не сама кора, которой Бранвен нужно было вылечить Тристана, – это была магия, и Древние наполнили ее ею.

Лиса вытащила ветвь из ее руки, и Бранвен увидела, что на ее ладони в месте пореза расцвел восхитительный цветок бузины. Ей нужно было соединить свою рану с раной Тристана, чтобы магия могла уничтожить яд. Мускулы девушки сжались в спазме, когда магия вошла в нее. Лютая жара утихла, сменившись ощущением бесконечного счастья.

Она больше не сомневалась, что Древние слышат ее мольбы. Заслон из боярышника исчез. Бранвен снова была наедине с лисой на склоне холма. Когда она увидела замок Ригани, его великолепие слегка поблекло. Она перешла в свой мир.

Бранвен повесила серп на пояс и погладила цветок в ладони. Лиса устало вздохнула, и девушка улыбнулась. Та же сила, что заставила бутоны зацвести на мерзлой земле, отныне жила внутри Бранвен, подпитывая ее.

– Давай побежим, как ветер, мой маленький друг, – сказала она.

Так они и поступили.

Беззвездное море

Королева Эсильта стояла на страже у постели Тристана. Она выжидающе посмотрела на племянницу, когда та появилась в дверях лазарета. Бранвен протянула руку, и королева с облегчением вдохнула. Ее взгляд скользнул с окровавленного лифа платья Бранвен, по почти исцеленной ладони. Она мерцала, серебряный блеск сиял в сумерках.

Цветок бузины растаял в ее ладони, оставив этот сверкающий, молочный блеск.

Бранвен подбежала к Тристану. Королева Эсильта сняла с него тунику и удалила наконечник копья. Обнаженная грудь принца была словно татуирована черными прожилками – шлейфами ненависти.

Над его сердцем Бранвен узнала свои собственные любовные стежки. Яд роковой змеи растворял их остатки, как кислота. Она бросила взгляд на тетю, опасаясь, что та узнает шитье, которому сама научила Бранвен, но королева даже не намекнула на это ни словом, ни взглядом.

– Я дала ему корень дерев, чтобы облегчить страдания, – сказала она.

Бранвен с облегчением кивнула. Рана на ее ладони покалывала, как будто магия знала, где она нужна. Девушка наклонилась к красивому лицу Тристана, обрамленному мокрыми от пота кудрями, словно короной. Его глаза метались туда-сюда под веками. Душа его была в смятении.

Глубокий голос раздался в голове Бранвен. Женский. Наполненный властью и любовью.

– Я – Земля, – промолвила Бранвен, повторяя слова, произносимые из Другого мира. – Кровью моей я исцеляю тебя, сын Керныва.

Инстинктивно она прижала ладонь линией сердца прямо к зияющей в плече Тристана ране, и ахнула: дрожащие волны перламутрового света переходили из ее ладони в рану. Величайшее давление нарастало в ее жилах, ища выход. Девушка боялась, что оно может буквально выйти сквозь кожу.

За давлением последовал жар, настолько нестерпимый, что Бранвен показалось, будто ее окунули в кипящий котел. Это было больше, чем горение. Она словно плавилась.

Она вдавила ладонь поглубже в рану Тристана, и ее сущность словно размылась в его. Тело принца били судороги – так же, как и ее. Ужасные черные прожилки на его груди начали исчезать.

Бранвен когда-то наблюдала, как в плавильне заливали жидкий огонь в форму, – так и магия Другого мира вливалась в ядовитые проходы тела Тристана, истребляя токсины на своем пути. Черные прожилки превратились в белые, полупрозрачные нити: тьма уступала свету.

Глаза Тристана моргнули и открылись, блеснув зеленовато-коричневой радужкой. Он приподнялся, потянулся к Бранвен и издал мучительный крик. Мир вокруг девушки накренился. Ее ладонь свело судорогой.

Тристан потянулся к ней снова, когда она согнулась от боли. Слишком слабый, он резко упал на ложе. Бранвен же была охвачена агонией – слишком сильной, чтобы даже кричать. Поднимаясь с ее ладони, яд из тела Тристана проникал в девушку. Он добрался до ее шеи, сжимая ее, как удавка. Потом внутри словно выросли обсидиановые шипы.

Земля спасала своего Защитника, пожирая его боль. Теперь ей пришлось нести его бремя за него.

Щиколотки Бранвен дрожали; не в силах стоять, она упала коленями на не знающие жалости каменные плиты пола. Годы горечи и ненависти подступили к ее горлу, извергнувшись наружу черной желчью. Земля забирала худшие части человеческого сердца и превращала их во что-то хорошее. А затем пришел покой.

– Бранни! – крикнула королева Эсильта.

Бранвен рухнула рядом с кроватью Тристана. Кто-то звал ее по имени издалека в море.

Она унеслась.

Бранвен плыла, плыла среди сладких черных волн. Вернулась ли она в Другой мир? Могла ли она найти здесь своих родителей? Это они зовут ее?

Новый вихрь закружил ее, вихрь из моря и смерти. Смерть, обещанная безрассудным чужакам, смерть, слишком хорошая для наемников и пиратов. Замок Ригани стал не более чем скопищем теней с неровными краями, надгробий, выстилающих берег. И Бранвен потеряла его из виду.

Пенные волны стали щупальцами, запрещающими девушке плыть, удерживая ее в неподвижности. Ядовитые нити, душившие саму ее суть. Иверикское море хотело, чтобы Бранвен смотрела. Ей нужно было освободиться. Она крутила рукой, пытаясь добраться до Лунного Жнеца в своем кармане.

Брызги прибоя, смеясь, ударили ее по лицу. Еще одна волна выбила Лунный Жнец из ее руки. Фиолетовый отсвет бури блеснул на лезвии, когда поток унес серп прочь.

Боль и месть хотели поглотить всю Бранвен без остатка.

Ее засасывал водоворот.

Бранвен падала, падала сквозь море, падала сквозь время. Она увидела себя в тот день, когда умерли ее родители, когда она строила замок на песке. Она увидела, как Эсси, хихикая, уничтожила его.

Она опускалась все глубже в темную бездну вод.

Дальше во времени, даже до момента собственного рождения.

Черные волны превратились в красные.

Крики, каких Бранвен до сих пор не слышала, резали ей уши. Земля стала кровоточить. Берегом стало ее тело, море стало ее кровью. Бранвен пролетела в самое сердце богини Эриу.

Она корчилась в бешенстве. Земля ощущала всё: каждую смерть, каждое применение силы. Война насиловала Землю.

Теперь и Бранвен чувствовала это. Агония ее людей переполнила ее. Неужели королева Эсильта несла этот груз всегда? Бранвен попыталась зажмуриться, чтобы не видеть дикости горящих полей, огня, который плясал на ее коже даже в середине океана. Соленая вода плеснула в глаза, царапая, заставляя их открыться.

Отравив Тристана, ее дядя Морхольт угрожал вернуть в королевство все эти страдания. Бранвен не могла этого допустить. Море начало кипеть – бурлящий котел, из которого была рождена Ивериу.

Лигой ниже дно океана треснуло, явив реки жидкого огня, бушевавшего под землей. В ее венах. Разрушение. Достаточное, чтобы обновить мир или уничтожить его.

Ужасный гром прокатился где-то глубоко внизу. Земля дрогнула. Огонь, как падающие звезды, стремился к Бранвен, а затем сошел на нет.

Если мир не будет достигнут, такова окажется судьба Ивериу. Поистине, это было более смертоносным, чем яд змеи.

Нужно было предотвратить это – защитить Ивериу любой ценой.

Иначе всё, что останется от ее любимой родины – пепел, плывущий по беззвездному морю.

Бранвен перестала бороться и позволила яду наполнить себя. Если она спасет Тристана и Землю, черные волны станут сладкими – сладкими на самом деле.

Медовый язык, желчное сердце

Когда Бранвен, наконец, пришла в сознание, в замке стояла тишина. На ее лбу лежала влажная ткань. Кузина стояла рядом, силуэтом на фоне мрачной стены.

Эсси тут же бросилась к ней с поцелуями. Горячие слезы принцессы стекали на ее щеки. Во рту Бранвен чувствовала сухость, как в пустынных равнинах королевства Мил. Она попыталась говорить, но ее язык не ворочался.

– Все в порядке, Бранни. Не беспокойся. – Эсси отошла и опустила ткань в ведро с водой. Потом положила ее на лоб Бранвен, и струйка пресной воды стекла к ее губам. Девушка жадно слизнула ее.

Их глаза встретились, и принцесса поняла, что нужно ее кузине.

– Кин! – крикнула она.

Нет. Эсси совсем ничего не понимала. Сердце Бранвен сжалось от упоминания этого имени. Она вспомнила, как они спорили на турнире. Память была нечеткой, сны плохими. Как долго она спала?

Голова Кина показалась из-за дверного косяка. Его лицо было искажено беспокойством, и выглядел он так, будто постарел на несколько лет.

Бранвен огляделась. Медленно обводя глазами вокруг, она поняла, что находится в постели Эсси.

Принцесса присела рядом с кузиной поверх бархатного одеяла и властно приказала Кину:

– Принеси леди Бранвен кувшин свежей воды с мятой! И вели Треве отправить с кухни пирог с олениной!

На этот раз Бранвен не осуждала Эсси за надменный тон.

Кин пристально посмотрел на Бранвен, но та отказалась встретиться с ним взглядом. Она слышала, как он кашлянул, а затем ответил:

– Конечно, леди принцесса. Сэр Комган побудет здесь.

Эсси хмыкнула и махнула рукой. Повернувшись к Бранвен, она сказала:

– Отец держит меня в уединении после турнира. И все иностранцы уже разъехались по домам.

Каждая струнка тела Бранвен напряглась. Она попыталась говорить, только ничего не вышло. Выражение лица Эсси сразу стало нежным. Она прижала холодную ткань ко рту Бранвен. Высосав еще несколько капель воды, девушка успела вымолвить:

– Все?

Неужели Тристан оставил ее во второй раз?

– Нет, не все, – вздохнула принцесса, поправляя ей волосы. – Этот проклятый кернывман все еще здесь.

Принцесса не должна была говорить «проклятый», но у Бранвен не было сил, чтобы отругать ее. Она сглотнула еще несколько раз, и боль в горле начала проходить.

– Он здоров?

Она отсчитывала секунды, пока кузина ответила.

– О, да, он вполне здоров. – Эсси наморщила лоб. – И, кажется, не отправится домой без меня. – Гнев заставил ее покраснеть. – Я никогда не прощу ему убийство дяди Морхольта и твою болезнь, Бранни. Он чуть не увел тебя от меня.

В глазах принцессы снова вспыхнуло упрямство.

– Как только ты почувствуешь себя лучше, я отругаю тебя за то, что ты так рисковала, – пообещала она. – Из-за проклятого кернывмана!

Бранвен попыталась засмеяться. Ей все еще было больно.

– Ты пролежала в лихорадке две недели, – сказала Эсси. За ее словами скрывался страх. – Если бы ты умерла, я бы сама отомстила всему Керныву.

Бранвен пососала еще немного край мокрой ткани.

– Я… я не знаю, Эсси. Союз… это то, что важно.

– Довольно, – велела Эсси. – Ты для меня важнее, чем любой союз.

Слезы застилали глаза Бранвен. Любовь ее кузины была силой природы. Для Эсси она могла бы быть более важной, чем союз между двумя королевствами. После того, что она увидела, Земля показала ей, что это не так.

Она потянулась к руке Эсси, ее движения были все еще неуклюжими.

– Керныв будет твоим домом, – сказала Бранвен. – Ты полюбишь его.

Эсси решительно покачала головой:

– Ты – мой дом, Бранни. Замок Ригани – мой дом. А не эта лежащая на другом конце мира страна пиратов!

– Тише, моя дорогая дочь, – улыбнулась королева Эсильта, легко впорхнув в спальню. Ее голос был теплым. За ней следовала Сирша, и Бранвен увидела, как та стала хорошо ходить.

– С возвращением, – сказала ей королева. Она подошла к другой стороне кровати и погладила брови Бранвен. – Прости, что меня не было рядом, когда ты очнулась, сердечко мое.

– Как и меня. – Глаза Сирши сверкнули, когда она улыбнулась, присаживаясь у изножия постели.

– Мы поменялись местами, – сказала Бранвен. – Надеюсь, я была хорошим пациентом? – Она кашлянула. Как странно быть тем, кому нужна забота.

– Конечно, – подтвердила Эсси за Сиршу. Она снова погладила Бранвен. – Только не надо беспокоиться об этом.

Бранвен чуть было не велела ей прекратить суетиться, но вспомнила, как ее отец говорил, что самые сильные люди знают, когда принимать помощь. Она улыбнулась кузине и спросила королеву:

– Принц Тристан полностью выздоровел?

– Как по волшебству, – ответила тетя. – Я уверена, что принц Кернывака также будет очень разочарован, что не был здесь, когда ты открыла глаза.

– Он приходил сюда?

– Каждый день. – Во взгляде королевы было что-то пронзительное. – Как только он выдержал, – добавила она. Как ее тетя отнеслась к «любовным узлам», в конце концов?

– Кин тоже, – сказала Эсси.

– Наша Бранвен действительно любима, – согласилась королева. – Ивериу перед тобой в долгу, племянница.

Кровь прилила к щекам Бранвен.

Ее путешествие в Другой мир и исцеление Тристана было как несвязный сон. Она не могла сказать, что было реально, что – фантазией. Наверняка, в ее руках не мог распуститься цветок. И море. Ярость, кипящая в крови Земли, заставила ее содрогнуться.

Королева провела рукой по щеке Бранвен.

– Алана гордилась бы тобой.

Ее глаза были влажными.

«Она была там». Бранвен слышала голос матери, правда?

– Это была Земля, – запротестовала она. – Не я.

– Ты – Земля, а Земля – это ты, – торжественно провозгласила королева Эсильта. Теперь Бранвен знала истину. Тетя положила руку на плечо Эсси. – Как и ты, дочь.

Принцесса напряглась.

– Я предпочла бы заниматься магией, а не делить брачное ложе с каким-то старым королем.

Бранвен едва не заметила, что двадцать семь – это вовсе не старость, но придержала язык.

Ее мать срезала Эсси взглядом.

– Земля выбрала роли для каждого из нас. – Понизив голос, она сказала: – Сейчас, когда Бранни только что вернулась к нам из забытья, мы не будем обсуждать этот вопрос.

На этот раз принцесса казалась весьма сдержанной, хотя ее пальцы теребили прическу.

– Конечно. Я… – Она бросила на Бранвен жалобный взгляд, и Бранвен чуть улыбнулась. – Я пойду посмотрю, где там вода, – сказала Эсси. Шея ее покраснела. – Скоро вернусь.

– Спасибо, кузина.

Эсси старательно избегала встречаться взглядом с матерью, когда выходила из спальни. Бранвен подумала, что между ними что-то произошло, пока она лежала, охваченная лихорадкой. Сирша обменялась коротким взглядом с королевой Эсильтой, прежде чем пробормотала: «Я помогу», и выскочила вслед за принцессой.

Когда они остались одни, Бранвен сказала тете:

– Мне жаль, что я не смогу помочь готовиться к путешествию в Керныв, леди королева. – Она снова приложила влажную ткань к потрескавшимся губам. – Дел так много.

– О, сердечко мое, пожалуйста, не волнуйся. Ты уже сделала достаточно. – Королева Эсильта вздохнула. – Твой талант исцеления превзошел мои самые смелые ожидания, Бранни. Хотела бы я быть твоим учителем, но знаю, что Другой мир предоставит тебе нового. Когда придет время.

Бранвен едва не онемела, в ее сердце вспыхнули противоречивые эмоции. Она хотела рассказать королеве о том, что видела, но слов не было.

Тетя продолжала:

– Я заметила, что принц Тристан незадолго до этого едва не потерял сердце. Он был зашит аккуратно и с любовью. – Их глаза встретились, и Бранвен поднесла тряпку ко рту. – Рука, наложившая эти любовные стежки, моя племянница, должна была направляться из-за Завесы. И я думаю, что у тебя могут быть свои причины путешествовать по Иверикскому морю.

Итак, королева обо всем догадалась. Тетя знала, что она спасла Тристана от волн и прятала его от иверни. Почему она не рассердилась?

Видимо, прочитав вопрос в глазах Бранвен, королева Эсильта сказала:

– Земля выбрала своего Защитника.

– Спасибо. – Бранвен была благодарна и озадачена реакцией тети.

– Но, возможно, было бы разумно позволить Эсси поселиться в Керныве, прежде чем рассказать ей о твоей… привязанности. У нее впереди трудное время.

Бранвен кивнула; побег стыда пронизал красной нитью знание о том, что Тристан был в безопасности и жив, как жимолость и орешник. Возможно, королева и не считает ее предательницей, но девушка не верила, что кузина думает так же. Только не сейчас. Не тогда, когда неведомое предстало перед ней. Эсси была первым человеком, поселившимся в сердце Бранвен; в будущем ей хватит времени, чтобы научиться делиться.

Кин, постучав, снова появился в дверном проеме с глиняным кувшином. Он поклонился королеве и быстро принялся наливать Бранвен воды.

Его глаза светились. Их кончики пальцев соприкоснулись у края чаши.

– Леди Бранвен, я каждый день молился Древним о твоем быстром выздоровлении, – сказал воин.

В ее груди вспыхнуло чувство некоторой вины.

– Спасибо тебе за твои добрые пожелания, сэр Кин.

– Самые наилучшие. Я всегда желал тебе добра, леди Бранвен.

Она спрятала лицо в чаше; вода с мятным привкусом была прохладной и сладковатой. Щеки девушки горели, но жажду она удовлетворила.

Кин стоял над ней, бросая на нее быстрые взгляды.

Бранвен чувствовала, что он хочет прикоснуться к ней. К счастью, он никогда не осмелился бы на такую вольность перед королевой. Она также заметила, что воин прихрамывает на левую ногу. Он тоже был ранен в турнире. Бранвен почти не обратила на это внимания. Ее глаза видели только Тристана.

– Теперь лучше? – спросил Кин, уже без всяких необычных оттенков в голосе.

Она кивнула, и воин посмотрел на нее с облегчением.

– Мы должны оставить тебя в покое, сердечко мое, – сказала королева Эсильта, согревая ее еще одной улыбкой. – Я позабочусь о принцессе, чтобы ты могла поспать.

У дверей послышались тяжелые шаги, и королева с тревогой подняла глаза от племянницы. Кин развернулся на каблуке, вытаскивая кладивос. Изумрудная лента Бранвен по-прежнему свисала с рукояти меча.

– Тристан, – прошептала девушка.

Он запыхался, его темные кудри были всклокочены, а туника расстегнута. «Но, клянусь Древними, он был прекрасен». Мелкая дрожь, не имевшая никакого отношения к лихорадке, пронзила ее тело. И ее сердце.

– Бранвен.

Было что-то настолько дикое в том, как он произнес ее имя, что это заставило девушку вновь задрожать. Королева Эсильта вгляделась в кернывмана.

– Леди Бранвен, – поправил себя Тристан. Затем поклонился в пояс. – Леди королева.

– Принц Тристан, я вижу, что хорошие новости разлетаются быстро, – сказала тетя. – Все в замке Ригани радуются, что лихорадка оставила Бранвен.

А вот сама Бранвен при виде принца Кернывака вовсе не была в этом уверена.

– Если бы леди Бранвен задержалась в Другом мире дольше, я бы рискнул забрать ее оттуда сам, – заявил Тристан.

Кин сердито посмотрел на кернывмана, словно желая взглядом выпустить ему кишки. Напряжение в комнате стало густым, как тина, и на шее Кина запульсировала вена.

– Отрадно, что люди Керныва считают мою племянницу такой смелой, каковой ее считаем и мы, – сказала королева Эсильта Тристану. – Бранвен мне как вторая дочь. Но я обнаружила, что люди, обладающие медовым языком, часто имеют желчное сердце.

Кин не удержался от ухмылки на это замечание королевы.

Тристан резко упал на одно колено у кровати Бранвен.

– Мое сердце действительно было наполнено желчью, пока моя прекрасная дама не очистила меня от нее. – Он наклонился, чтобы взять ее за руку, а затем остановился, поняв непристойность жеста. Сама Бранвен отпрянула, думая о предупреждении королевы. – Керныв всегда будет благодарен леди Бранвен, всегда, – промолвил Тристан. – Больше, чем даже благодарность Пса Эмер, спасшей его от самого себя.

Обретя голос, Бранвен сказала, задыхаясь:

– Принц Тристан, Ивериу – твой друг. И Земля всегда защищает своих друзей.

– Я уверен, что ты всегда защищаешь своих друзей, леди Бранвен, – сказал он.

Когда их глаза встретились, остальной мир пропал. Они плыли в сверкающем синем морском небе, с другой стороны Завесы.

Поднявшись с колен, Тристан повернулся к королеве. Кин стоял неподвижно, как статуя, но Бранвен чувствовала, что он готов к атаке.

– Леди королева, я хочу заверить тебя, что если нам повезет, и леди Бранвен будет сопровождать принцессу Эсильту в ее новый дом, ей так же будет предоставлена защита короля Марка, – сказал Тристан. – Она будет так же дорога ему, как твоя дочь. И всем нам.

Кин еще сильнее стиснул зубы. Он бросил взгляд на Бранвен, и она отвернулась.

– Я ничего иного и не ожидала, – ответила королева. Она быстро поднялась. Кин и Тристан стояли на месте. – Пойдем, мой очаровательный принц, сопроводи меня в мои покои. Давай, наконец, оставим мою племянницу восстанавливать силы.

– Не могу и желать иного, – сказал он. – Леди Бранвен должна быть окрепшей и храброй в путешествии по морю в свой новый дом.

– Я буду на страже, – сказал Кин, четко проговаривая каждое слово. Королева заколебалась на мгновение, прежде чем кивнуть в знак согласия.

Тристан протянул руку королеве, оглянувшись через плечо на Бранвен.

– До тех пор, пока Древние не позволят нам встретиться снова, – сказал он. – Завтра утром. Или вскоре.

Бранвен не могла скрыть восторга. Ее сердце затрепетало, когда принц исчез из ее поля зрения.

Кин повернулся к ней.

– Ивериу – вот твой дом, – сказал он.

Выходя из спальни, воин коснулся ленты, прикрепленной к его клинку. Она чувствовала его присутствие за дверью.

Замок Ригани был домом ее детства, но Бранвен перестала быть ребенком. Земле понадобилось сделать Керныв ее домом, дабы реализовать союз. Единственный способ защитить Ивериу – оставить ее.

Эхо

– О, Бранни, это прекрасно.

Ее кузина держала в руках готовое платье для куклы. Мягкий, бледно-желтый свет лился в спальню Бранвен. Ранняя осень светилась внутри и снаружи.

– Грайни это понравится, – заявила принцесса. Как и предполагала Бранвен, Эсси не справилась с рукоделием – платьем куклы, которое она обещала сироте.

– Я так рада.

Гладя пальцем по вышитому клеверу на воротнике платья, Эсси сияла яркой улыбкой, какой Бранвен не видела уже несколько недель. Болезнь девушки оставила следы на теле ее кузины и на ее поведении.

– Я не могу дождаться, когда увижу ее лицо, – сказала принцесса, и выражение на ее лице было таким, что Бранвен и не было надобности в большей благодарности.

Перед своим отъездом Эсси пригласила детей, которые жили вдоль Рок-роад, на небольшой праздник в замок Ригани. Хотя это событие означало больше хлопот для Тревы, который и так вечно метался между кухней и амбаром, снабжая овсяными лепешками королевскую гвардию, почетных гостей и членов союзных кланов на прощальном празднике Эсси, королева Эсильта объявила это чудесной идеей. Это, безусловно, было отличным отвлечением от предстоящего путешествия.

– Спасибо, Бранни, – выдохнула кузина, прижимая платье к груди. Выглянув в окошко, она воскликнула:

– О! Я почти забыла. У меня назначена встреча с Нойрин!

Нойрин, мать Дубтаха, и другие замковые швеи работали день и ночь над приданым Эсси для двора короля Марка в Монвику. Изумрудных красителей, речного жемчуга и домотканых кружев едва хватало.

Бранвен откинулась на спинку кресла.

– Тогда беги.

– Только если ты пообещаешь не делать больше ничего. – Эсси бросила на нее суровый взгляд. Бранвен рассмеялась. Ее кузина было очень заботливой во время выздоровления Бранвен, охраняя ее так же, как Кин – принцессу, и она увидела в Эсси королеву, такую же добрую и прекрасную, как ее мать.

– Обещаю, кузина.

Забота, с которой Эсси нянчила Бранвен, сблизила их, хотя той иногда хотелось отдохнуть от нее.

Принцесса издала неубедительное «хмф». Затем сказала:

– Я принесу тебе чай с перечной мятой, когда закончу, – и вышла, сжимая в руках платье для Грайни.

Как только Эсси скрылась из виду, Бранвен потянулась к корзине, которую она тщательно прятала за креслом. Она достала со дна сверкающий материал, положила его на колени и воткнула иглу. Она хотела, чтобы это стало неожиданностью, и не считала, что это работа.

Бранвен предпочитала полную тишину, когда шила. Ей нравилось слушать ритм стежка, шепот иглы, когда та скользила по гладкому шелку. Перламутровый серый цвет подчеркнул бы светлое лицо Эсси.

Пока замковые швеи готовили остальную часть гардероба принцессы, Бранвен спросила королеву Эсильту, не может ли она вышить мантилью, которую ее кузина наденет в первую брачную ночь. Эта туника без рукавов была намного короче, чем обычная сорочка. Здесь были вышиты мечи, как символ мира; гирлянды цветов, как символ плодородия. Жемчужины, закрепленные между ними, олицетворяли добродетель и невинность.

Она вытащила нитку, которая пошла неудачно, и вышила кончик арфы кротто на шлейфе платья. Когда Эсси наденет свое платье, она станет символом мира, надежды и щедрости.

Теперь, когда Бранвен испытала боль Земли, это постоянно ее тревожило. Она молилась, чтобы король Марк понял намерения послания, которое она так тщательно обрабатывала. Она хотела, чтобы он увидел ее кузину могущественной и великолепной, и воздал ей почести, которых она заслуживала.

Из окна послышалась музыка. Чарующий, печальный плач. Потом она стихла.

С тех пор, как Бранвен отправилась на Курган Боярышника, она начала ловить проблески вещей и отголоски песен, которых не было в реальности. Не было в ее мире. Означало ли это соприкосновение с Другим миром? Древние позволили Бранвен пересечься с ними, и часть ее, казалось, осталась с ними.

Возможно, это была скрытая плата. Могла ли она исцелить Тристана, не думая каждую секунду о нем? Нет, это началось давно. Когда она считала его Тантрисом, потерпевшим кораблекрушение менестрелем. Бранвен не могла не задаваться вопросом, какова была бы ее первая ночь с ним.

Увлекшись, она уколола палец. Яростно красное солнце всплыло над горизонтом и осветило платье. Грудь Бранвен закололо. Она пососала палец, пока кровь не исчезла. «Вздох». Никто никогда не заметил бы ее волнения.

Еще одна высокая трель. Черный дрозд. Бранвен прижалась лбом к ромбовидному оконному стеклу и вытянула шею.

Внизу, в уединенном саду южной башни, под ореховым деревом сидела Эсси. Солнечный свет превратил локоны ее компаньонки в ослепительную золотую гриву – наподобие льва, однажды обнаруженного в бестиариях мастера Бекка.

Бранвен овладела паника: принцесса устроилась рядом с лордом Диармайдом. Должно быть, сбежала от Кина.

Бранвен отпустила платье, и оно соскользнуло на пол, словно текучая вода. Девушка бросилась из спальни, через дверь, вниз по винтовой лестнице. Чем Эсси думает? Ее кузина знала, сколько натерпелась Бранвен, чтобы обеспечить мир между Ивериу и Кернывом.

Неужели Эсси действительно влюблена в этого высокомерного лорда?

Гранитные плиты скользили под ее ногами; Бранвен бежала все быстрее и быстрее. А потом она поскользнулась и, пролетев по воздуху, оказалась в объятиях крепкой пары рук.

– Тристан.

Бранвен высвободилась, ухватившись за твердую каменную стену лестницы.

Тристан присвистнул, его брови заинтересованно приподнялись.

– Осторожно, – усмехнулся он. – Куда ты так спешишь?

Он наклонился к ней, и Бранвен уловила отчетливый запах засахаренных яблок. Тристан, должно быть, совершил набег на закрома Тревы. И за этим запахом лежала сладость моря. Свежесть. Ее пульс тут же участился от идеи попробовать его.

– Тебе не стоит бегать, пока ты еще не выздоровела. Чего бы ты ни захотела, я принесу.

Как могла Бранвен сказать Тристану, что она пытается предостеречь Эсси от компрометирующего ее добродетель свидания с лордом Диармайдом до свадьбы с его королем? Если он заподозрит что-то, то будет обязан сообщить об этом, и союз будет разрушен. Она не могла поставить его в такое положение. Она не могла попросить Тристана выбрать между ее кузиной и королем Марком. Ее рот сжался от гнева, оттого что Эсси вынуждала Бранвен делать выбор между миром и любовью.

Она почувствовала фибулу у себя на плече. Она носила ее каждый день после турнира. Бранвен была уверена, что мать направляет ее через Другой мир, и присутствие леди Аланы стало более сильным после того, как она посетила Курган Боярышника. Бранвен вспомнилось, как, будучи маленькой девочкой, она разговаривала с матерью на пляже и как волны отвечали им.

И вот однажды они принесли ей Тристана.

Взгляд Тристана опустился на брошь.

– Она прекрасна.

– Она принадлежала моей матери.

Он сжал губы, пристально глядя на нее. Снаружи небо стало осенним. Зеленые листья превращались в золотые и опадали. Но в глазах Тристана все, что видела Бранвен, было бесконечным летом.

– У нас не было ни минуты вдвоем, с тех пор как ты спасла мне жизнь, – сказал он глубоким голосом. – Еще ни минуты.

– Не было, – согласилась она. Совет королевы Эсильты заставил Бранвен не действовать опрометчиво. – Не то, чтобы я считала…

Он вздохнул. Бранвен должна помешать Эсси совершать свое безрассудство – прямо сейчас, – но Тристан смотрел на нее так, что она окаменела.

Он наклонился ближе и дотронулся пальцем к месту между фибулой и легкой тканью, закрывающей ее плечо. У Бранвен перехватило дыхание, когда он провел кончиком пальца по завиточкам броши прямо над ее сердцем.

– Что это значит? – спросил он.

– Разве ты не знаешь языка деревьев?

Он покачал головой, делая к ней еще один шаг.

Она сглотнула.

– «Правый бой».

Тристан коснулся ее щеки тыльной стороной ладони. Волна тоски окутала девушку, и ей захотелось снова вернуться в пещеру.

– Я боялся, что потерплю неудачу, – сказал он, глядя прямо ей в глаза. – Думал, что не смогу принести мир. – Его взгляд проникал в нее. – Когда проснулся я, но не ты… я думал, что подвел тебя.

Тоска в его голосе побудила Бранвен протянуть руку к его щеке в ответ. Она не могла удержаться, чтобы не погладить его.

– Ты не потерпел неудачу, Тристан. – Слова сами скатывались с языка. – И ты никогда не подведешь меня.

Признание стало откровением. Тристан нашел трещину в сердце Бранвен, когда она обнаружила его на том плоту. Он вошел в ее жизнь, зарылся глубоко и исцелил разлад в ее душе. Тристан взял ее лицо обеими руками.

– Без тебя нет мира, Бранвен.

А затем его губы нашли ее.

Время потеряло всякий смысл на этой темной лестнице. Бранвен ощутила этот новый голод, разбуженный в ней. Жажду. Она провела свою жизнь, борясь с тоской от потери родителей. Но целуя Тристана, она переставала бороться, позволяя боли и любви поглотить ее. Ее руки потянулись к нему, пока мозолистые пальцы воина не обхватили ее запястья.

Ей было тяжело дышать. Бранвен был схвачена, как животное. Только она не хотела убегать.

Обещание всех видов мира заключалось меж его рук.

В ее душе раздалась песнь. Песнь черных дроздов.

Бранвен отпрянула, бросив взгляд на щель в башне в сторону сада. Если она не уведет свою кузину от лорда Диармайда прямо сейчас, не будет никакого мира.

– Бранвен, что случилось? – Тристан заботливо глядел ей в глаза.

Она не могла ответить, не желая лгать ему. Черные дрозды снова похитили ее голос.

– Я слишком смел? – спросил он. – Думал, ты простила меня. Думал, ты чувствуешь то же самое, что и я.

Больше чем когда-либо. Но ей нужно было идти. Бранвен не могла позволить Эсси почувствовать это… эту свободу с Диармайдом, или все будет потеряно.

Она покачала головой, пытаясь выразить глазами все то, что не могла сказать, и ушла от Тристана, все еще ощущая на своих губах его поцелуй.

Когда Бранвен вошла в сад, Эсси весело хихикала. Видимо, над чем-то сладостным, что ей нашептывал лорд Диармайд. Собственные уши девушки все еще горели от того, что только что шепнул ей Тристан.

Принцесса снова рассмеялась. Она не заметила Бранвен из-за орешника. Ревность колола девушку: Эсси не только лгала ей, но и допустила северного лорда до себя.

Лорд Диармайд первым заметил Бранвен. Он поднялся и шагнул в сторону от принцессы, быстро убирая в карман носовой платок – тот самый, который Эсси заставила Бранвен передать ему.

– Леди Бранвен, – произнес он, запустив палец под воротник туники.

Эсси повернулась к кузине. Чистая радость на ее лице заставила Бранвен остановиться. Кто она такая, чтобы порицать любовь кузины? Что дало ей право запретить Эсси испытывать то, что она сама испытывала с Тристаном?

Улыбка на лице принцессы обратилась в прах.

– Бранни… это не то, что ты думаешь.

Они оба знали, что она лжет. Эсси не прикладывала много усилий к оправданиям.

Бранвен повернулась к лорду Диармайду. Он стоял, как маленький мальчик, ожидая выговора, которого не заслужил.

– Я и не знала, что ты возвратился в замок Ригани, – сказала она.

– Только что. Король Энгус вызвал моего отца, и я его сопровождаю.

Это объясняло внезапное улучшение настроения Эсси.

– Я вижу. Не позволишь ли ты остаться мне наедине с моей кузиной? – Бранвен произнесла слова так, словно каждый слог имел зубы. – Уверена, ты предпочтешь, чтобы лорд Ронан не узнал, куда ты отлучился.

Его скулы напряглась. Даже если Диармайд и не боялся ее, гнева отца он явно страшился. Лорд Ронан, несомненно, изгонит его обратно в замок Таламу, если король Энгус не оторвет ему голову первым.

Северный лорд очень низко поклонился. Он смотрел на Бранвен по-новому, как на истинного противника. Когда дело дошло до защиты Ивериу, она стала для него противником. Это – ее миссия: предъявить обвинение; это – ее роль, которую она выбрала для игры.

Лорд Диармайд исчез за деревом, на коре которого были вырезаны буквы – инициалы Бранвен и Эсси.

Глаза ее кузины сделались раскаленными от гнева, и Бранвен протянула руку, чтобы стереть эти слезы. Принцесса отвернулась.

– Эсси, ты знаешь, что это запрещено. – Голос Бранвен был мягким и все же настойчивым.

– Ты – мой надзиратель, Бранни? – спросила принцесса.

Черный дрозд пролетел между кузинами и приземлился на самую нижнюю ветку. Его бурые полуночные глаза были обращены к Бранвен. На этот раз дрозд молчал. Принцесса, похоже, не слышала и не видела ничего.

Бранвен вдохнула.

– Земля выбрала своего Защитника, сердечко мое.

– Родная Земля! Ты говоришь точно так же, как мать. – Эсси сжала руки в кулаки. – Иногда я думаю, ты забываешь, что она моя мать, а не твоя.

Она поморщилась. Слова, исходящие от Бранвен, так же как и от ее кузины, вырывались сами по себе.

– Ты можешь жить с Кином, долго и счастливо, – продолжала Эсси, – а меня отправят, как груз, в нелюбимую тюрьму!

– Я не собираюсь жить с Кином долго и счастливо, – возразила Бранвен. – И Керныв – не тюрьма.

Ее кузина усмехнулась:

– Для меня – тюрьма. Почему ты можешь выбирать возлюбленного, а я – нет?

Бранвен была лицемеркой, и она это знала. Тристан почти заставил ее забыть себя. Она не могла этого допустить. Не хотела. Потерев брошь леди Аланы, она исполнилась решимости.

– Потому что, леди принцесса, – ответила Бранвен, – королева Эсильта – твоя мать, а ты будешь королевой Керныва. И в один прекрасный день твой сын станет королем и Ивериу, и Керныва!

Ярость еще больше окрасила щеки Эсси.

– Мне все равно! – Она дернула себя за косы. – Мне все равно, кто будет королевой! – крикнула она. – Все равно!

Ветер развевал золотые волосы, словно перья. Принцесса всегда бушевала так же яростно, как любила.

– Прекрати, кузина. Ты – Земля, а Земля – это ты.

– Тогда Земля выбрала неразумно, потому что даже магия не заставила меня перестать любить Диармайда!

Черный дрозд снова залился пронзительной трелью.

Бранвен схватила руки кузины, прежде чем та нанесла себе больший урон.

– Эсси! Остановись!

Принцесса вырвалась, и Бранвен споткнулась об один из корней у ее ног.

– Оставь меня в покое, леди Бранвен! – приказала Эсси.

Девушка сделала один шаг к кузине. Принцесса вытянула руку.

– Заклинаю Древними, пожалуйста, оставь меня в покое. – Слезы хлынули из ее глаз. – Меня ты больше не слушаешь, но их – послушаешь.

– Эсси…

– Нет, ты на их стороне. Ты и королева. Не на моей. Диармайд – единственный, кто действительно меня любит.

Рот Бранвен раскрылся.

Крик черного дрозда перешел едва ли не в вопль. Принцесса оставила ее в ошеломленной тишине в тени дерева. Под ногами шелестели сухие листья.

Появилось солнце, и начался легкий дождь.

Магия. Магия, сказала Эсси. Даже магия не могла заставить ее забыть лорда Диармайда.

Бранвен взглянула на дрозда. Его крылья фиолетово блестели под дождем. Если Другой мир действительно направлял Эсси в Керныв, тогда Древние должны были желать, чтобы она была там счастлива.

Бранвен просила их помощи.

Магия. Это то, что ей было нужно. То, что было сейчас нужно Ивериу.

Как в крепости

Ее сердце колотилось, когда она перешла из сада в западную башню. Бранвен остановилась, чтобы постучать по арфе на зеленом краеугольном камне ворот. Она вздохнула, собралась и отправилась по винтовой лестнице, ведущей в покои королевы Эсильты. Быстро взглянула на восточную башню, которую занимал ее дядя, и сделала первый шаг.

Теперь башня пустовала. Все вещи лорда Морхольта были уничтожены сразу же после турнира. Сожжены. В замке Ригани не осталось никаких признаков существования опального королевского чемпиона.

Тем не менее, у Бранвен сохранился меч, который он дал ей в детстве. Никто не думал его отбирать. Она не знала, почему сохранила этот меч – память о человеке, который навсегда пытался украсть у нее Тристана. И все же она не смогла с ним расстаться.

Финтан, поздоровавшийся с ней, выглядел усталым, его тучное тело казалось еще более громоздким. Каждый в замке был измотан подготовкой к путешествию Эсси. Бранвен знала, что тетя спала совсем немного, а это означало, что и ее телохранитель – тоже. Он был ее самым постоянным компаньоном.

– Ужасная погода, – пробормотал воин, прежде чем доложить о ее приходе.

В ответ Бранвен попыталась улыбнуться.

Королева сидела напротив конического окна с тяжелыми парчовыми занавесками, тусклый свет скользил по ее косам. Глаза закрыты, лоб спокойный. Она выглядела так, будто спала, за исключением того, что держалась прямо.

– Леди королева? – сказала Бранвен, чувствуя себя виноватой за то, что ее потревожила. Она ощутила металлический привкус на языке.

– Бранни. – Глаза ее тети открылись. – Ты вся дрожишь.

Бранвен поднесла руку к губам. Что с ней? Может ли королева понять, что недавно ее целовали?

Королева Эсильта внимательно оглядела ее. Теперь, когда она была здесь, Бранвен не знала, как спросить, чего она хочет, не предавая кузину. Королева подошла к ней.

– Ты слишком много работаешь. – В голосе тети слышалась любовь.

Бранвен покачала головой, переплетя пальцы.

– Нет. Наряд Первой Ночи Эсси почти закончен. Просто… – Почему она не могла найти правильные слова? – У тебя есть минутка?

– Для тебя всегда. – Тетя указала на кожаное кресло у окна. Подойдя к буфету, она взяла графин и налила в два маленьких бокала янтарного ликера. – Скажи мне, что тяготит твое сердце.

– Позволь мне помочь тебе, – тут же сказала Бранвен, поднимаясь с кресла.

– Дорогая, я вполне способна помочь себе сама. – Лицо королевы Эсильты приобрело задумчивое выражение. – Важно помнить, что иногда нам приходится полагаться только на самих себя.

– Конечно.

Она опустилась в кресло. Тетя поднесла Бранвен бокал. Сделав глоток из своего, королева села напротив, глядя на собирающиеся облака.

– Будет буря, – рассеянно сказала она.

Бранвен уставилась на золотую жидкость, наполненную высушенной «пылью Клиодны». В небольших дозах она расслабляла. У королевы Эсильты должно быть больше волнений, чем она показывала.

Тетя ждала, когда она заговорит.

– Леди королева, – начала девушка, – это вопрос сердечный, и он касается меня, но не моего сердца. – Королева кинула на Бранвен взвешенный взгляд, и невидимые пчелы ужалили ее грудь. – Или, скорее, это укрощение сердца, которое меня беспокоит.

– Укрощение сердца, но не твоего? – спросила королева Эсильта, пригубив ликер. – Это действительно может быть трудной задачей, моя племянница. Сердце – непокорный зверь.

– Да. – Бранвен слишком хорошо это знала.

– Это сердце принадлежит кернывману, быть может?

По шее Бранвен побежила мурашки. Потом опустились вниз по груди к животу.

– Отчасти, – сказала она. Ее тетя удивилась и подняла брови, показав, что она должна продолжать. Бранвен почувствовала щекотание в горле.

– Я еще беспокоюсь о сердце Эсси, леди королева.

Королева поднялась, и Бранвен забеспокоилась, что совершила ужасную ошибку. Уголки губ тети поползли вниз.

– Как и я, – призналась она. Ее плечи приподнялись, когда она вздохнула. – С того дня, как она родилась, я не хотела ничего, кроме как вверить сердце Эсси в надежные руки. – Непонятное сожаление окрасило ее слова. – И твое тоже, Бранни.

Окно задрожало, когда черный дрозд врезался в него. Королева не испугалась.

– Мы должны верить, что Земля выбрала достойного Защитника, – продолжила она.

«Неужели она не видела птицу?»

– Да, леди королева. Но только… – Бранвен крепче сжала бокал. – Только я боюсь, что Эсси никогда не узнает любви.

А еще она боялась, что кузина может уничтожить себя в попытке узнать любовь.

– Есть много форм любви, Бранни.

– Настоящую любовь, – более решительно сказала Бранвен. Затем, почти шепотом, она повторила: – Настоящую любовь.

Глаза королевы сверкали в тусклом свете, как и у ее матери.

– У моей дочери есть твоя любовь, и я знаю, что она самая верная.

Бранвен нахмурилась, поглаживая фибулу.

– Моя любовь будет с нею всегда, – пообещала она королеве, добавив про себя: «что бы ни случилось». – Но я не говорю о любви между кузинами, я имею в виду то, что существует между… любовниками.

Королева Эсильта поставила свой бокал на столик.

– И у тебя в этом есть опыт, леди Бранвен?

Лицо Тристана возникло в голове девушки, и ледяной огонь опалил ее кожу. Ее глаза непроизвольно закрылись.

Королева наклонила голову, ее губы изогнулись.

– В таком случае ты и принц Кернывака получите мое благословение – как только будете в Керныве.

– Благодарю тебя, леди королева, – сказала Бранвен, переполненная благодарности, ругая себя за то, что растрачивает понимание королевы, снова возвращая ее на иверикскую почву, – но, это…

– …не то, что ты пришла обсудить, – закончила за нее Эсильта. Она наклонилась вперед в ожидании. – Бранни, пожалуйста, говори прямо. Полагаю, я рассказывала, как дети недоумевают, когда у них начинаются месячные кровотечения.

Смех ее тети отозвался эхом пронзительного пения черных дроздов, взгроздившихся на выступе окна. Это звучало почти как предупреждение, но Бранвен не могла его понять. Она заботилась о сердце своей маленькой кузины еще до того, как та могла ходить.

– Эсси однажды попросила меня приготовить ей любовный напиток. Я не знаю, как его готовить. – Бранвен бросила взгляд на тетю. – Думаю, ты знаешь.

– Нет, Бранни. – Королева крепко сжала руки. – Это слишком опасно.

– Опасно было, когда я исцеляла Тристана, – сказала она, выпятив подбородок, сама удивленная силой своих слов. Тетя тоже была ошеломлена.

– Я бы никогда не попросила тебя рисковать своей жизнью, если бы вся Ивериу не была поставлена на кон.

– Я знаю… я знаю и считаю, что вся Ивериу все еще поставлена на кон. – Бранвен больше не хотела находить на подушке кузины спутанные волосы, окрашенные кровью. – Ивериу полагается на принцессу, чтобы та обеспечила мир и счастье. А принцесса нуждается в нас, чтобы обеспечить ее счастье.

– Понимаю. – Королева барабанила пальцами по столу; ногти ее были хрупкими и неокрашенными. – Это сердце моей дочери ты хочешь укротить?

Черные крылья хлопали за оконным стеклом. И вновь тетя ничего не замечала. Птица должна быть эхом Другого мира.

– Да, и короля Марка. – Бранвен никогда бы не поверила, что может быть такой смелой. Но любовь толкала людей на смелые – а иногда и непостижимо глупые – поступки. А Бранвен любила свою кузину.

Молчание, холодное и соленое, омывало помещение. Наконец, королева Эсильта промолвила:

– Настоящая любовь похожа на цветок. Он должен расти естественным образом. Искусственно выведенные фрукты почти всегда горчат.

– Почти, – повторила Бранвен, наполовину вопрошая, наполовину умоляя. – Мы обязаны Эсси…

Королева подняла палец, и она прервалась на полуслове.

– Прости, сердечко мое. Мой ответ – нет. Риск слишком велик. Эсси найдет свой собственный путь с королем Марком, как я нашла его с Энгусом. Мы строили нашу любовь как крепость, камень за камнем.

– Крепости построены, чтобы удерживать людей.

Тетя удивленно взглянула на нее. Бранвен так дерзко никогда не разговаривала с королевой Ивериу. Она прижала руку ко рту.

– Возможно, это твое сердце нуждается в приручении, леди Бранвен.

Она склонила голову, стыдясь.

– Прости меня, леди королева. – В ушах Бранвен звучала тишина. Затем она услышала сопение королевы.

– Если и ты согласишься простить меня, – сказала тетя, и Бранвен вгляделась в нее сквозь ресницы. – Я знаю, что ты говоришь от любви, а я переутомилась. – Королева Эсильта откинулась на мягкую подушку своего кресла. – Эсси позволит тебе защитить ее счастье в Керныве. – Она взяла кубок с янтарным нектаром. – И ты – самый верный Защитник, который у нее может быть.

Черная птица вспорхнула с подоконника и поднялась в небо.

Бранвен сглотнула. Королева подмигнула.

– Этого должно быть достаточно.

Она кивнула, слабо улыбаясь, но, когда уже спустилась по ступенькам западной башни, правда дошла до Бранвен.

Для кузины этого будет недостаточно. Ее защиты будет недостаточно.

С тех пор как Бранвен прервала свидание Эсси в самой середине, кузина говорила с Бранвен как можно меньше. Еще бы, ведь Бранвен отказалась извиниться за исполнение своего долга. Эсси, скорее всего, также обвиняла ее и за то, что король Энгус поручил лорду Диармайду подготовить отчет о состоянии иверикских маяков вдали от замка Ригани, хотя никакого отношения к этому Бранвен не имела. С тех пор тупиковая ситуация длилась уже полмесяца.

Кузины безмолвно работали вместе над гирляндами осенних цветов, розовых и белых тысячелистников, для праздника детей. Замковые слуги, без сомнения, обсуждали их колкое молчание, когда были за пределами слышимости.

Согласно протоколу, Тристан, как победитель турнира претендентов, должен был сопровождать принцессу в ее официальных делах. Эсси не улыбалась ему и не отвечала на попытки с ней подружиться. Пусть их королевства заключили мир, но принцесса вела свою личную войну.

Однажды после полудня она настояла на том, чтобы ехать верхом, и вознаградила свой эскорт тем, что ее кобыла опорожнилась на его сапоги. Кин безмерно наслаждался этим моментом в конюшне, а вот Бранвен он причинил бо́льшую боль, чем она могла высказать. Презрение ее кузины к ним обоим было ясно, как день.

Трудно представить, что бы было, если бы она узнала правду о том, что Бранвен испытывает к кернывману.

Потемневшие опавшие листья хрустели под ее ногами, когда она поспешала через южный сад для того, чтобы вернуть подарок Грайни, который Эсси забыла в своих покоях. Маленькая девочка придет в любую минуту. Бранвен подозревала, что кузина специально забыла кукольное платье, чтобы избавиться от своей горничной во время приветствия деревенских детей. Возбужденные, круглые как яблочки лица начали заполнять пиршественный зал, нетерпеливые ручки хватали восхитительные пряные булочки Тревы.

Хотя в воздухе стоял холодок, атмосфера в прибрежных деревнях и по всей Ивериу была менее унылой, чем эта весна. Мир и надежда стали почти осязаемыми.

Взгляд Бранвен метнулся к орешнику. Она скривила губу.

– Чем это дерево обидело тебя, моя леди?

Она повернулась на голос. Из тени арки тихо вышел Тристан. Что-то внутри Бранвен напряглось. Свет сиял сквозь рассеянные листья, оставшиеся сверху на ветвях, покрывая пятнами его загорелую кожу.

– Боюсь, что дерево – не единственное, кто тебя обидел, – сказал он. Тристан приблизился и остановился за пару шагов перед Бранвен. Он теребил свои локоны. – Ты избегала меня.

Так много объяснений, ответов, оправданий бросилось ей в голову, что она не могла выбрать правильное. Бранвен прижала кукольное платье к своей груди. Тристан глянул на него.

– Платье тебе идет, – сказал он, чуть улыбаясь. – Но оно кажется слегка маленьким.

Она не могла не рассмеяться.

– Бранвен? – Тристан произнес ее имя словно загадку. – Леди Бранвен, – поправился он, – если ты сожалеешь о поцелуе, пожалуйста, прими мои самые искренние извинения. – В его словах звучало такое опустошение, что она не выдержала:

– Нет. Я имею в виду, я не… – Бранвен подошла ближе и понизила голос. – Я не жалею об этом. – Сказать другое было бы ложью. Облегчение отразилось в позе Тристана. Он поднял руку, чтобы коснуться ее щеки, но Бранвен поймала ее в воздухе.

– Мы не можем, Тристан.

– Что я сделал не так? – Его руки опустились, но все еще тянулись в ее сторону. Она хотела сказать ему, что он ничего не может сделать неправильного. Что ничто никогда не считалось более правильным.

– Это из-за Эсси, – сказала она. Его брови взлетели. – Она так беспокоится о плавании, о том, чтобы стать королевой, о короле Марке…

– Он будет ей хорошим мужем, – прервал ее Тристан. – Клянусь тебе, Бранвен.

– Я верю тебе, это не то… это… Я не хочу бросать свое счастье в лицо Эсси. – Бранвен указала на имена, вырезанные на коре орешника, и Тристан проследил взглядом за ее рукой. Имена оставались бы, выгравированные на стволе, выгравированные во времени, и после того, как они с принцессой будут забыты.

Тристан кивнул, казалось, поняв.

– Но после… Я сделаю тебя счастливой?

Лицо, должно быть, предало ее, потому что его улыбка вспыхнула так ярко, что могла превратить ночь в день. Луч полуночного солнца.

Однако прежде чем она ответила, раздался новый голос: «Леди Бранвен!» Она знала этот голос. Он звучал как скрежет ножей, и она вздрогнула.

Они с Тристаном разъединились.

Кин потрогал изумрудную ленту на своем кладивосе и бросился к ним. Ее ленту. Несмотря на их ссору, Бранвен не посмела попросить ее вернуть. Она надеялась, что Тристан это поймет.

– Тебя нелегко отыскать, – сказал телохранитель.

– Мне нравится это место, сэр Кин.

После болезни Бранвен также предотвратила любую возможность оставаться наедине с Кином. Она знала, что так не может продолжаться вечно.

– Принц Тристан, – приветствовал Кин таким тоном, словно выплевывал крапиву. Его взгляд переместился с девушки на кернывмана. – Принцесса зовет тебя, леди Бранвен, – сказал он. – Дети пришли.

– Спасибо, – сказала она вежливо. – Я уже в пути.

– Как и я, – подхватил Тристан. Он протянул руку. – Я буду рад сопроводить тебя.

Кин обмотал ленту Бранвен вокруг мизинца, словно хотел задавить в ней жизнь.

– Принцесса Эсильта отправила за своей кузиной меня.

Напряжение свернулось вокруг троих сильнее, чем жимолость вокруг орешника. Бранвен знала, кто из этих двух мужчин был скорее склонен выгнуться, чем сломаться.

– Принц Тристан, не мог бы ты отдать это принцессе? – попросила она, протянув кукольное платье, и увидела, как Кин ухмыльнулся. – И приберечь для меня пряную булочку?

Тристан едва сдерживался. Бранвен спорила с его глазами, как тогда ночью, когда Кин едва не обнаружил его в пещере.

С быстрым поклоном Тристан ответил:

– Это будет для меня особое удовольствие, – и проследовал через арку в замок.

Кин наблюдал, как он уходит, все время усмехаясь.

– Кернывман не должен присутствовать на церемонии, – сказал он грубо. – Детям не нужен один из тех, кто напомнит им, что они потеряли.

– Принц Тристан – племянник короля Марка, и тебе хорошо бы это запомнить. Благодаря ему у иверикских детей есть шанс на мирное будущее. И, несмотря на бедствия, которые он претерпел на наших берегах, включая покушение, он все же охотно протягивает нам руку дружбы.

– Конечно, он хочет быть твоим другом, моя леди.

Бранвен пристально посмотрела на него. Кин недовольно фыркнул.

– Ах, леди Бранвен, ты приперла меня к стенке. Почему я никогда не могу сказать, что имею в виду?

– Я не знаю, сэр Кин. И почему же?

Он покраснел. Вздохнув, предложил ей руку. Бранвен захотелось отскочить быстрее, чем ее иноходцу, но вместо этого она приняла руку. Легкий ветерок взъерошил ей волосы, когда они пришли на пиршество.

Взглядом она искала во дворе Тристана, но все, что видела, – это листья, кружащиеся в воздухе. Оценив ее задумчивое выражение, Кин остановился посреди двора.

– Почему ты отдала мне свой знак, Бранвен? – Его голос был напряженным: угрожающим, но больше обиженным.

– Потому что ты попросил об этом.

– Ты отдала его неохотно?

Его глаза были такими же неизведанными, как и Темные Воды, что лежат к западу от Ивериу. Она уставилась на булыжники под ногами.

– Я этого не говорила.

Кин был воином ее родины. Она никогда не попытается опозорить его. Но, но…

– Тогда я спрашиваю: зачем? – сказал он. Это был вызов.

Взгляд ее поднялся на него.

– Если это то, что ты хочешь.

– Конечно, это не то, что я хочу! – Его нижняя губа дрогнула. Только один раз. – Разве есть кто-то еще, кого ты хотела бы одарить своими цветами?

Кин кивнул в большой зал, словно направил стрелу прямо в спину Тристана. Бранвен ничего не сказала, только сжала губы.

– Останься. – Он дотронулся ладонью до ее щеки. – Останься в Ивериу, которой ты принадлежишь.

Ее сердце сжалось. Даже если не брать в расчет Тристана, другая ее настоящая любовь собиралась пересечь море.

– Цвета моего сердца всегда будут цветами Иверниу, – сказала она. – Но я принадлежу принцессе.

Кин нахмурил лоб.

– Ты так любишь свою кузину? – спросил он. Это был вопрос, который Бранвен не раз задавала себе за последние недели. Ответ сам вырвался из ее уст:

– Больше чего-либо.

Он кивнул. Плечи Бранвена начали расслабляться.

– Что, если я попрошу назначить меня сопровождать принцессу в ее новый дом? Я знаю, что король Энгус находится на грани того, чтобы сомневаться в безопасности ее переезда в Кернывак. – Кин сделал короткий вдох. – Что тогда?

Бранвен схватилась за складки платья. Этой сложности она не предвидела.

– Керныве воспримут это как недоверие, – сказала Бранвен. – Кроме того, ты никогда не сможешь жить среди своих врагов.

– Я бы смог, если бы ты попросила меня, Бранвен.

Кин наклонился вперед, его глаза впились в нее. Он хотел поцеловать ее. И не в щеку.

Бранвен уклонилась. Воин выдержал паузу; их лица неловко отстранились. Это был единственный ответ, который ему был нужен.

Он исказил то, что она не совсем уловила, сказав:

– Понятно. У тебя сердце ивернийки. Но ты не хочешь этого иверникского сердца.

Рассерженный, гвардеец отошел от девушки и устремился к пиршеству, словно собирался вести войну. Бранвен же словно окаменела, будто чего-то лишилась, но не окликнула его. Любовь Кина была бы похожа на крепость, удерживающую других снаружи и запирающую ее внутри.

Это была не та любовь, которую хотела Бранвен.

Кубок любви

Эсси крутилась среди танцующих детей.

Сладкие, с придыханием, голоса заполнили зал, выводя глупую песенку о герое Иверники, который крадет козла из Другого мира. Золотистый свет омывал их лица, и венки из диких цветов подпрыгивали на их макушках.

Зрелище искренне обрадовало Бранвен. Она не видела, чтобы ее кузина улыбалась так искренне после их ссоры под деревом.

Кин и Тристан с напряженными спинами наблюдали за принцессой, поющей с детьми, с готовностью ударить друг друга, чем кого-то там еще.

Бранвен пробралась на площадку, чтобы присоединиться к королеве Эсильте. Ее тетя наблюдала за весельем рядом с одним из столов, на которых были уложены мешки со свининой и другими припасами из замковых кладовых. Свежеиспеченный хлеб наполнял ароматом воздух. Трева, Дубтах и Сирша были под рукой, чтобы раздавать провизию опекунам детей. Хотелось бы надеяться, что она поможет крестьянам зимой.

– Леди королева, – приветствовала Бранвен, присев в реверансе. Тетя улыбнулась ей и поцеловала в щеку.

После заключительного куплета о шалостях козла Другого мира, маленькие танцоры разразились хохотом, и круг распался. Они начали лакомиться вкусностями Тревы, приготовленными в больших количествах. Среди других детей, бегущих к принцессе, Бранвен углядела ребенка с рыжими волосами, собранными в косички.

Когда взгляд Эсси остановился на Грайни, ее лицо засветилось. Бранвен почувствовала себя легче.

– Кто это? – спросила королева.

– Одна из самых преданных подданных Эсси, – ответила Бранвен, и ее тетя рассмеялась.

– Принцесса Эсси! – радостно воскликнула Грайни, сбивая с ног своих товарищей. Она казалась менее худой, чем когда они впервые повстречались. – Это было здорово! – И она крепко обняла принцессу.

Подмигнув маленькой девочке, Эсси сказала:

– Кажется, я пообещала твоей Эсильте новое платье, да?

Любимая кукла Грайни была у нее под мышкой, когда она танцевала, и девочка энергично размахивала ею.

Когда Эсси подозвала Сиршу, Грайни верещала и повизгивала.

Используя золотую нить, Бранвен вышила по канту подола катящиеся волны. Прямо под воротником она вышила брошь, похожую на ее собственную. Улыбка на лице Эсси слегка уменьшилась, когда она поймала взгляд Бранвен, и принцесса поперхнулась.

– Это так мило, принцесса Эсси. – Грайни хлопнула в ладоши, схватив платье из ее рук. Девочка раздела свою куклу и отбросила ее испорченное платье, как вчерашнюю рыбу.

Тристан улыбнулся и прикоснулся к ней.

– У принцессы должно быть платье, которое ей подходит, – одобрительно сказал он – и тем лишил девочку улыбки.

Грайни замерла. Складка страха перерезала ее лоб. Иверикский ребенок узнавал кернывакский акцент где угодно.

Эсси пронзила Тристана взглядом и погладила Грайни по лбу, пока он не разгладился. Бранвен видела, что королева Эсильта встала рядом с ней, готовая вмешаться, но это оказалось необязательным.

– Не нужно бояться, сердечко мое, – заверила девочку Эсси. – Принц Тристан больше нам не враг.

Королева расслабилась рядом с Бранвен. Верила ли ее кузина своим собственным словам?

– Но он – кернывман! – запротестовала Грайни, и ее страх уступил место хмурому взгляду.

– Вполне, – ответила принцесса. – Давай я помогу тебе.

Пока Эсси надевала новое платье поверх набитых хлопковых плеч своей тезки, Бранвен пристально глядела на Тристана. Досада на его лице терзала ее сердце.

«Будут ли дети Кернывака бояться ее?» – размышляла Бранвен.

Резко отведя руку в сторону, Тристан упал на одно колено и поклонился Грайни.

– Керныв тоже любит твою принцессу, – сказал он девочке. Ее взгляд пробежал от него к Эсси. – Она должна быть нашей королевой. Ты будешь моим другом?

Грайни восхищалась своей изысканно одетой куклой.

– Моя принцесса красива и добра. Она заслуживает лучшего принца в мире!

– Совершенно верно, – согласилась Эсси. – Каждая девушка заслуживает принца по своему выбору. – Она посмотрела королеве прямо в глаза, и двойной смысл сразил Бранвен: она представляла, как это воспринимает ее тетя.

Тристан потер шею.

– Кажется, твоя принцесса нуждается в короне, маленькая госпожа.

Он проворно подобрал несколько лепестков с каменного пола и связал их вместе.

Грайни хихикнула и улыбнулась, когда Тристан увенчал куклу короной. Она клюнула его в щеку, а затем бросилась с новой и улучшенной Эсильтой к своим друзьям. Не было ни одной девушки, которой Тристан не мог очаровать. За исключением, возможно, Эсси, выглядевшей почти совсем не впечатленной.

Радость на лице ее кузины испарилась, как только дети перестали смотреть на нее. Она подошла к Бранвен и к матери, взяв кусок пирога с бузиной с одной из оловянных тарелок на столе.

– Ты ладишь с детьми, – сказала королева Эсильта дочери, широко улыбаясь. – Ты будешь замечательной матерью.

Принцесса издала короткий, едкий смешок:

– Я еще даже не вышла замуж, а ты уже видишь меня с ребенком.

– Эсси, не переворачивай мои слова. – Эмоция окрасила голос королевы Эсильты. Изучив лицо дочери, она сказала в очевидной попытке смягчить выходку Эсси: – Ленты в твоих косах выглядят прекрасно.

Принцесса сунула кусок пирога в рот и прожевала. Потом коснулась своих волос.

– Их для меня выбирала Бранвен: зеленый для Ивериу, черно-белый для Керныва. – Эсси прищурилась, глядя на кузину. Сердце Бранвен заколотилось. – Я ведь больше символ, чем женщина, леди королева. А она – лишь твоя марионетка.

Бранвен пошатнулась, словно ее пронзили мечом. Тристан немедленно двинулся в ее сторону, – она покачала головой. Он только ухудшит ситуацию.

– Принцесса Эсильта! – рявкнула королева. – Я не учила тебя быть злой.

Эсси расправила плечи.

– Действительно, ты учила меня только решать твои ошибки. Я всего лишь неудача.

– Ты не неудача, – сказала королева мягче.

– Нет, я твоя неудача, мама. Вы с отцом не смогли произвести на свет мальчика, чтобы дать Ивериу нужного наследника. И теперь я потрачу всю оставшуюся жизнь, пытаясь исправить это.

Королева Эсильта едва заметно втянула в себя воздух. Ее глаза сверкнули.

– Не бойся, леди королева, – добавила Эсси. – Ты не учила меня быть злой. Если я подарю королю Марку девочку, то гарантирую, что она не пожалеет о своем рождении, как я. Я не такая бессердечная, как ты.

Бранвен зажмурилась, ошеломленная. Принцесса не думала, что говорит.

С довольной ухмылкой Эсси подошла к Грайни и к другим обожающим ее подданным, оставив безмолвными двух женщин, которые ее любили больше всего на свете. Королева Эсильта сжала руку Бранвен, попрощавшись без слов. Финтан последовал за ней.

Тристан шагнул к Бранвен, подойдя как можно ближе, не прикасаясь. Кин кинул один взгляд на нее, затем посмотрел кругом, словно хотел перерубить прореженный воздух.

– Что случилось? – Тристан прошептал одними губами, все еще улыбаясь детям, и Бранвен признала, что его также воспитывали при дворе.

Она не могла сказать ему. Как бы она ни хотела этого. Угроза нерожденному наследнику престола его дяди, даже в пылу гнева, может поставить под угрозу и сам союз. Бранвен рассматривала ногти на руках.

– Ничего, – сказала она.

– Бранвен…

– Пожалуйста. – Это был скрежет.

– Могу я сделать что-нибудь, чтобы помочь?

Она посмотрела на него.

– Просто встань на мою сторону.

– Всегда, Бранвен. Всегда.

Бранвен лежала в постели, мучаясь бессонницей; свеча на окне прогорела до самого основания. Обвинения Эсси мучили ее.

Память о взгляде на лицо ее кузины снова будоражила ее.

«Я не марионетка».

Набросив плащ поверх ночной рубашки, Бранвен скрутила волосы в узел у основания шеи и, крадучись, выскользнула из комнаты в коридор. Она не надела капюшон своего плаща, потому что, хотя и не хотела быть узнанной, опасалась, что ее примут за злоумышленницу. Замок был тихим, когда она проскользнула через освещенный звездами двор к западной башне, – но это была ложная тишина, такая, которая приходит посреди горячей перепалки. Пока принцесса не вышла замуж, союз все еще мог развалиться.

Она подошла к дверям в покои королевы Эсильты. Финтан выглядел менее удивленным, чем ожидала Бранвен. Гвардеец видел многое, хотя говорил мало.

– Припозднилась, леди Бранвен? – Тени от факела бросали пятна на его щеки.

– Королева не спит?

– Нет. – Воин отпер щеколду, и Бранвен заметила встревоженность в его глазах.

– Леди королева? – позвала девушка, входя. Она заправила непослушные локоны за уши и расправила плащ.

Тетя, сидевшая около окна, подняла на нее взор.

Косы королевы были в некотором беспорядке, лицо измучено. Было уже за полночь, но она все еще не сменила одежду после детского праздника. А еще Эсильта казалась совершенно истощенной.

– Прости, что я беспокою тебя в столь поздний час, – сказала Бранвен, подходя к окну. Свеча в подсвечнике мерцала между ними тонким пульсирующим ритмом. Руки королевы были сцеплены. Она водила одним большим пальцем над другим, туда и обратно, туда и обратно.

– Садись, пожалуйста. Сними свой плащ.

Бранвен расстегнула фибулу матери, и королева Эсильта увидела ночную сорочку, выглядывающую из-под плаща.

– В чем дело, Бранни? – спросила она. Обычно тетя казалась такой невозмутимой – но не сейчас.

Опустившись в кресло напротив, Бранвен заметила нетронутую тарелку с мясом и сыром на боковом столике. Бокал, стоявший рядом, тоже был полон до краев.

– Я хотела узнать, как ты, – сказала она. – После… после того, что произошло.

Королева вздохнула. Она посмотрела в окно, потом повернулась к племяннице с улыбкой, близкой к досаде.

– Алана, должно быть, поглотила древнее существо, когда была беременна тобой. – Она говорила с любовью и коснулась серебряной броши, мерцающей на плече Бранвен. – Ты, видно, древняя душа, моя племянница.

Многие барды пели о том, что беременные женщины глотают сверхъестественных существ и рожают от них. Якобы, именно так оказался в этом мире Пёс.

– Не знаю, так ли это, – засомневалась Бранвен.

– Древняя или нет, ты мудра для своих лет. Я-то решила, что придумать поручение для лорда Диармайда подальше от принцессы будет достаточно…

Она встретила взгляд тети. Итак, именно королева была в ответе за внезапную необходимость осмотра маяков. И, в конце концов, за это была в ответе и Бранвен.

– Я раньше не видела, чтобы Эсси так привязывалась к кому-то, – призналась тетя.

Бранвен наклонилась вперед.

– Леди королева, я прошу тебя дать мне заклинание. Без него я боюсь за Эсси.

Королева Эсильта кусала губы. Она натерла свой большой палец почти до крови, и это доказательство неуверенности королевы в себе обескураживало Бранвен.

– Моя мать, твоя бабка, предостерегла меня от использования древней магии. Но… – королева остановилась, – когда дело касается сердца моей дочери, кажется, я бессильна.

В ушах Бранвен пульсировала кровь.

– Ты хочешь сказать…

– Да. Я говорю «да». Кубок Любви, – королева Эсильта шептала, хотя они были одни.

– Спасибо. Спасибо, леди королева.

– Но, Бранни, всегда будут последствия.

– Я приму их.

– Непредсказуемые последствия.

– Я сильная, леди королева. – Бранвен доказала это на Кургане Боярышника. Она не могла снова видеть Эсси такой, какой она была сегодня. – Я уже давала Земле свою кровь.

Королева Эсильта поджала губы.

– Тогда речь шла об исцеляющей магии. Это нечто другое.

– Я хочу, чтобы моя кузина познала любовь, – заявила Бранвен. – Что мне нужно делать?

– Мы должны дождаться Темной Луны.

Мурашки пробежали по коже Бранвен.

– И когда она наступит?

– Через месяц. В ночь Прощального праздника. – Королева сделала паузу. Было слышно только потрескивание фитиля свечи. – Должно быть, так, в конце концов, и суждено.

Бранвен подумала о Тристане, о том, что он сказал, что верит в судьбу, а не в удачу. Судьба соединила их.

– Думаю, это так, леди королева. Думаю, это так.

Палец изменника

В небе стояла высокая и яркая луна, когда Бранвен выбежала из замка, проскользнув под самым носом у королевских гвардейцев. Теперь, когда союз с Кернывом был согласован, всем в Ивериу дышалось немного легче. И Бранвен намеревалась сохранить этот союз.

Ночью она достанет последний ингредиент для Кубка Любви.

Трава и галька хрустели под ногами, пока она шла по тропинке, ведущей в ее пещеру – в пещеру Тристана. Их пещеру. Только Бранвен направлялась не туда. Она резко свернула направо и начала подниматься по крутому холму, испещренному корнями и опавшими листьями.

Серебряной глазури, наложенной луной, было достаточно, чтобы Бранвен могла разглядеть дорогу. Секретное место. Запретное место. Только королева Эсильта знала его точное местоположение, а теперь и она тоже.

Могила изменника. Могила дяди Морхольта. Финтан погрузил тело в тачку, но тетя завязала ему глаза, чтобы он не обременял себя знанием места. Королева сама похоронила тело брата – без церемоний, сотворив заклинание, охраняющее его позор.

Как ни странно, ключевым ингредиентом Кубка Любви была кость изменника. Когда королева сказала ей это, Бранвен поняла, что это заклинание было связано с черной магией. Самой сложной, способной изменить ход событий. Ибо сердце и в самом деле было безбрежнее, чем Темные Воды.

Дядя Морхольт был лишен своего кольца Защитника, прежде чем быть похороненным. Ей нужен был его палец. Тот, на который когда-то был надет символ верности между рыцарем и его господином, между мужчиной и его невестой.

Поднимаясь по скалистому склону, Бранвен приподняла платье, собрав его между рук. Подол сделался сырым от земли, еще влажной от ливней. Теперь небо было ясным, воздух – свежим. Если корабль не отправится в Керныв в ближайшее время, море станет слишком вероломным, и они будут вынуждены ждать, пока не пройдет зима.

Королева Эсильта решила, что союз должен быть заключен как можно раньше, до новогоднего праздника Самониоса; и именно поэтому они решили действовать за десять дней до Темной Луны, даже несмотря на то, что это считалось неблагоприятным. Бранвен знала, что рыбаки в замке Бодва отказывались выходить в море во время Темной Луны: они говорили, что могут поймать существ Другого мира, и боялись злить Древних. Убийство существа Другого мира повергало тех в ярость.

Только после встречи с лисой Бранвен пришла к этим верованиям. Что случилось бы, если бы Тристан не спас лису из ловушки Кина?

Раздавшийся вой ночного хищника, резанувший воздух, заставил девушку содрогнуться. Она потянулась к серпу, который ей дала тетя. Кривое лезвие выглядело бесполезным оружием против клыкастых пастей волков, бродящих в этих лесах.

Бранвен почесала гусиную кожу, покрывшую руки, и продолжила путь. Она думала об Эсси и Тристане, и решила продолжать. Она хотела мира, хотела, чтобы ее кузина была счастлива. И еще она совсем не хотела, чтобы Тристану пришлось выбирать между честью и долгом перед своим королем.

Из эгоизма Бранвен не хотела, чтобы Тристану пришлось выбирать между ней и его королевством. Пока Ивериу и Керныв были друзьями, Бранвен была вольна любить Тристана, а он – ее. Она сделает это для всех.

Неземной свет в лесу усилился, когда девушка достигла вершины холма. Она остановилась, чтобы отдышаться, и огляделась вокруг. Силуэты обнаженных деревьев на фоне неба напоминали страшных пиратов. Дрожь снова пробежала по ее спине.

Но они не были живыми, они были просто деревьями. Никто ее не преследовал.

То, что Бранвен собиралось сделать, напрямую запрещалось древними законами королевства. Но иногда приходилось их нарушать, чтобы сохранить мир.

В ушах что-то просвистело. Неестественно желтые глаза глядели на нее. Черный дрозд вернулся. Он так резко гаркнул, что Бранвен думала, что ее уши закровоточат. Птица задела ее своим мерцающим крылом и улетела.

Королева Эсильта предупредила, что ее будут проверять. Бранвен никогда не чувствовала такой близости к тете, как в ту ночь в ее спальне. Она была так горда, что королева послушалась ее – и восприняла Бранвен как женщину, равную себе.

Бранвен желала, чтобы ее мать была жива и делилась с ней своими секретами. В ее груди все еще болело от того, что было украдено у нее, и она не хотела бы, чтобы это оказалось украдено у любой другой девочки в Ивериу или Керныве.

Сжав губы, Бранвен прошла тринадцать шагов на северо-восток. Даже в темноте она заметила в одном месте рыхлую землю. Ничто никогда не будет здесь расти.

Не было никаких разговоров об осуждении первого бойца короля. Бранвен не думала, что такое возможно, но королева Эсильта отреклась от своего брата прямо на могиле предателя, чтобы сохранить мир. Возможно, единственной худшей судьбой было оказаться под властью Дусноса Темного. Того, кто породил народ Ивериу, но пренебрег богиней Эриу. За это оскорбление та утопила его, приговорив Дусноса управлять Морем Мертвых. Те, на кого заявлял свои права Темный, проводили вечность под его властью.

Бранвен опустилась на колени на бесплодную землю, подняла Лунный Жнец и начала рыть.

Поскольку королева Эсильта многого не говорила, Бранвен знала, что опечалит тетю, осуждая лорда Морхольта. Она почти видела, как сестра хоронит своего брата. Она должна победить, она должна выжить, чего бы это не стоило. Бранвен задавалась вопросом о своих родителях – до того дня, когда она встретила Тристана. В этот день все стало иметь смысл, все встало на свои места, как витражное стекло в пиршественном зале.

Земля, холодная и жесткая, рассыпалась под пальцами Бранвен, забиваясь под ногти. Ее руки устали, дыхание сделалось частым.

«Кубок Любви должен быть приготовлен в полной секретности, – наставляла ее королева. – Его истинная цель не должна быть известна». Ни Эсси, ни, разумеется, королю Марку. Сам факт использования магии в отношении иноземного короля будет приравнен к объявлению войны.

Наконец, ее руки нащупали мешковину. Свобода души, возможность вернуться к своим родственникам в другой форме – чтобы попытаться исправить ошибки предыдущей жизни – было одним из самых главных верований в Ивериу. Это был дар, врученный людям самой Землей.

И Земля могла забрать его.

Королева Эсильта представляла для своих людей богиню Эриу, хранившую священную магию в своих венах, и она использовала свою силу, чтобы привязать душу брата к его телу, чтобы он никогда не мог возродиться. Такова была судьба изменника. С ее заклинанием он потерял дар перерождения.

Ивериу не хотела, чтобы изменники возвращались из могил.

Королева объяснила, что сама она никогда не сможет прикоснуться к оболочке, в которой хранится душа ее брата, иначе сдерживающее заклятие утратит свою силу. Но теперь им было кое-что нужно от него. И только Бранвен могла забрать это.

Чтобы сохранить честь Ивериу, Бранвен приходится совершить нечто бесчестное. Ее зубы стучали. Она нащупала шов на грубой мешковине. Чтобы привязать душу к телу, нужно было закрыть его – запечатать навсегда, – прежде чем положить в землю.

Бранвен надеялась, что Тристан не подумает о ней хуже, если узнает о том, что она готовилась сделать. Но он никогда не узнает. Не сможет узнать.

Она ухватилась за холодную костяную руку. Ее сердце билось в беспорядочном ритме. Бранвен сжала зубы, чтобы они не стучали; ее глаза лихорадочно блуждали вокруг. Внезапно луч лунного света пронзил ее лоб, заставив вздрогнуть.

Девушка вытащила разлагающуюся руку дяди через щель, сделанную ею в мешке. «Прости», – прошептала она.

Королева Эсильта заверила Бранвен, что если она будет действовать быстро и точно, душа Морхольта не успеет сбежать. На миг, и только на миг, Бранвен созерцала ее освобождение.

Затем она покачала головой и очистила безымянный палец Морхольта от сгнившей плоти. Когда палец оказался на свету, он вспыхнул самым страшным образом. Из-под кожи показались кости.

Бранвен зажала рот, борясь с волной тошноты.

Она подняла Лунный Жнец, как никогда соответствовавший своему названию. Лезвие зажглось ослепительным белым светом. Бранвен опустила глаза и покачнулась.

Свист. Треск. Хлопок.

Отрубленный палец Морхольта упал ей на ладонь. Он был холодным и склизким. Живот Бранвен скрутил спазм, и она едва не подавилась подступившей к горлу желчью.

«Прости меня».

Сунув отделенный палец в карман туники, она достала иглу и нитку. Ее собственные пальцы дрожали, когда она вставляла нитку в иголку и зашивала мешок изменника так умело, как только могла. Крошечные искры жгли Бранвен изнутри. Она поморщилась. Дух ее дяди боролся с ней, желая улететь.

Она стиснула зубы.

«Нет».

Капли липкого пота выступили на ее лбу в эту ясную осеннюю ночь.

«Ты не можешь быть свободным, дядя Морхольт, – мысленно сказала ему Бранвен. – Или никого из нас никогда будет». Она не знала, слышала ли это его душа.

Последний стежок долго не давался ей. Более решительно она сделала некрасивый, неправильный крестик. Он сильно контрастировал с прекрасными аккуратными стежками рядом. Бранвен видела работу королевы Эсильты. Та почтила своего брата хотя бы так.

Сделано. Душа Морхольта была запечатана навечно. Едва дыша, Бранвен начала бросать комки земли на тело. Когда она закончила, ее туника и лицо были в грязи.

Боль пульсировала в ее суставах, когда она медленно, тяжело поднялась.

Девушка повернулась к замку Ригани, который выглядел черным силуэтом на фоне полуночного голубого неба, усыпанного звездами. Волны на берегу казались морскими тенями. Тысячи нитей «волос русалки» шевелились на песке.

Бранвен тяжело вздохнула.

Какой-то шепот стоял в ее ушах, когда она возвращалась домой. Древние знали, что она сделала. Она не могла знать, когда или где они выставят свою цену.

Шорох в подлеске заставил все ее нервы напрячься. Янтарные глаза. Лиса зарычала и кинулась на нее, с лаем и визгом.

Бранвен бросилась бежать; лиса преследовала ее, хватая за лодыжки. И снова пронзительный шепот наполнил ее уши. Закрыв их руками, Бранвен споткнулась и, не сумев удержать равновесие, упала. Она окунулась лицом в лужу, задыхаясь в грязной воде. Утонула.

Как она могла утонуть в луже?

Бранвен дернула головой, и поверхность темной воды ожила. Она бурлила и шипела. Потом закипела. Вода загорелась. В огненной странной игре теней возникали фигуры.

Бранвен хотела отвести взгляд, но все равно смотрела, как зачарованная. Считалось, что люди, одаренные зрением Другого мира, видят на поверхности воды будущее; Бранвен никогда не приходило в голову, что для этого хватит лужи.

Лиса бегала вокруг, повизгивая. С одной стороны поверхности Бранвен увидела образ Эсси. Принцесса была одета в сшитое ею платье Первой Ночи, с короной на голове. Ее кузина стала королевой Эсильтой Кернывской. Второй образ кузины подошел к первому, в центре лужи, где пылал костер. Тлеющие угли потрескивали и светились. Сердитая толпа окружила двух Эсильт со всех сторон. Не было спасения. Не было дыхания. Только дым.

Оба образа кузины неуклонно двигались в сторону огня. Бранвен попыталась закричать, но могла только хрипеть. Мужчины, которых она не узнавала, жгли костер, их лица были затенены мерцающими огнями.

Эсильта вошла в самое сердце пламени, и оно взорвалось, как звезда. Все было уничтожено. Все застыло в белом, а потом – ничего.

Поверхность лужи успокоилась. Бранвен подняла лицо из воды, извергнув воду, которую проглотила. Лисица рядом с ней взвизгнула почти извиняющимся тоном. Девушка перехватила ее взгляд, и пламя осветило глаза зверька. Возможно, то было еще одно испытание.

Что ж, Бранвен выжила. Она выдержала.

Она нащупала костяной палец в кармане и сплюнула оставшуюся дождевую воду.

Королева Эсильта сказала ей, что она – целитель. Истинные целители исцеляли королевства. Бранвен исцелит разрыв между Ивериу и Кернывом, даже если это будет последним, что она сделает в жизни.

Последняя ночь мира

Эсси сидела молча, пока Бранвен искусно заплетала ее золотистые волосы. Она аккуратно вплетала накладные льняные локоны, утолщая косы, чтобы никто не мог понять обмана. Даже без короны голова сверкала.

Вечером будет Прощальный праздник, к которому так усердно готовился весь замок Ригани, а завтра они отправляются в Керныв.

Одна жизнь закончилась, а другая начинается. Тело Бранвен дрожало от ожидания. Так же и тело ее кузины, хотя и по другой причине. Эсси беспрестанно постукивала ногой, коротко вздыхала и не встречалась с кузиной глазами. За этой тишиной чувствовалась злость принцессы.

Бранвен делала вид, что ничего не замечает. Эта ночь станет знаменательной по причине, о которой Эсси никогда не сможет узнать. Прежде чем они начнут новую жизнь, в это время между окончанием и началом, перед Бранвен стояла задача. Стояла Темная Луна, луна магии и смерти. Невидимая, пустая в ночном небе, – самое сильное время для заклинаний, как сказала королева Эсильта.

Палец ее дяди-изменника был завернут в плотный бархат и спрятан под лифом Бранвен. В лазарете тетя приготовила банку с жуками, чтобы отделить плоть от кости: эффективное, но отвратительное средство борьбы с запахом распада. Десять дней и ночей Бранвен всегда носила кость на себе, чтобы ее никто не обнаружил. Странные сны преследовали ее с тех пор, как она раскопала могилу, но, по крайней мере, лиса и черный дрозд перестали постоянно появляться.

Бранвен не знала, должна ли она быть благодарной или разочарованной.

Она жила в ожидании цены, которую Древние могли назначить за Кубок Любви. Тем не менее, все было предрешено. Она еще не прошла свои испытания. Девушка надеялась, что ее мать, как и королева, будет гордиться женщиной, которой она становилась. Тем не менее, с той ночи на холме Бранвен не чувствовала присутствия леди Аланы. Станет ли это жертвой, необходимой для заклинания, – никогда не чувствовать духа своей матери?

При этой мысли она слишком сильно потянула за волосы Эсси.

– Ой, – буркнула принцесса. Это было первое слово, которое она произнесла за сегодняшний вечер.

– Извини, – сказала Бранвен и продолжила заплетать косы. Кузина едва взглянула в ее сторону, что было небольшой милостью, потому что каждый взгляд принцессы после детского праздника был острее, чем копье.

Бранвен проворно надела золотую сеточку на голову Эсси, чтобы замаскировать места, где отсутствовали волосы. Тяжесть сжимала грудь Бранвен. Лорд Диармайд вернулся со своих маяков, но, к счастью, северный лорд держался на расстоянии от принцессы. Она вздохнула. В то время как Бранвен не виделась с принцессой, свежие струпья, усеивающие голову Эсси, свидетельствовали о том, что она не виделась с лордом.

Когда ее кузина разделит Кубок Любви с королем Марком, – Бранвен была в этом уверена, – Эсси познает истинное счастье, и все эти размолвки между ними опустятся на дно Иверикского моря. И у принцессы не будет больше причин вредить себе. Она просто должна продержаться.

Эсси начала напевать. Это была песня Этайн. Грустная баллада, рассказывающая о кончине героини Ивериу и ее проклятой любви:

– Я не просила вас любви мне дать – Той, за которую должна прощать.

В сладком сопрано принцессы мелодия стала такой завораживающей, что поставила бы на колени кернывакского пирата.

Бранвен остановилась. «Эти пираты Кернывака теперь были их союзниками, – или вскоре будут», – напомнила она себе. Она сделала все, что в ее силах, чтобы понять, что они превратились из врагов в друзей, и все же было трудно пошатнуть жизненные предрассудки.

– Я этой жизни не хотела, чуй, –

пела ее кузина своим нежным сопрано, –

Веков, что запечатал поцелуй.

«Как встретят иверикских дворянок в Монвику?» – задумалась Бранвен. Король Марк мог приказать своему двору не рассматривать их как врагов, но будут ли у них там друзья кроме Тристана?

Принцесса прервала припев и обратила к кузине свои ярко-зеленые глаза. Они сияли.

– Ты выглядишь более расстроенной, чем я, – сказала она. Ее голос был тихим и удивил Бранвен нежностью.

Эсси вытянула шею, чтобы встретить ее взгляд. Бранвен успокоилась, как добыча в руках охотника, боясь снова спровоцировать гнев принцессы.

– Я не знаю, что ты имеешь в виду, кузина.

Было ли это тем, что казалось Бранвен? Засосало под ложечкой. Конечно, ее заботил Кубок Любви. Она надеялась, что Тристан не подумал, что у нее появились другие мысли о присоединении к принцессе в Керныве. Бранвен не посмела оставаться с ним наедине после того момента в саду. На следующий день, однако, она обнаружила под дверью своей спальни письмо. На нем были написаны слова: «Odai eti ama». Оно не было подписано, но подпись и не требовалась. Должна ли она отвечать взаимностью?

– Вот что я имею в виду… этот отстраненный взгляд. Как будто ты за Завесой в Другом мире, – сказала Эсси со страхом и досадой в голосе. – Я думаю, может быть, ты никогда не вернешься к нам, Бранни. Ко мне.

Бранвен глубоко вздохнула. Принцесса понятия не имела, насколько она близка к истине.

– Я здесь, кузина. Так много нужно всего сделать до завтрашнего утра. – Она прижала свой подбородок к затылку Эсси, и Эсси не отвела голову.

– Бранни… Бранни, я… я не хочу, чтобы ты ехала со мной в Керныв. – Шок пронзил нервы Бранвен, словно ледяной душ, и она попыталась отстраниться, но принцесса крепко держала ее. – Я не хочу, чтобы ты оставляла Ивериу… чтобы жила в Керныве… только для меня. – Слезы кузины текли по их соединенным рукам, теплые и липкие. – Я не хочу, чтобы ты меняла свою жизнь из-за того, что я уезжаю.

Чувство вины оплело Бранвен, как ядовитый плющ.

– О, Эсси, – сказала она, отирая слезы большим пальцем. В своем сердце она знала, что едет в Керныв не только по служебным обязанностям. Разве она могла не последовать за Тристаном через волны?

– Я знаю, что эти несколько недель была более злой, чем тот козел из Другого мира, – сказала Эсси, подавляя всхлипы. – Я думала, будет легче оставить тебя, если ты меня возненавидишь. Но это не так.

Бранвен присела на корточки, чтобы встретиться глазами с Эсси, и слезы угрожали потечь рекой. Принцесса не отталкивала ее, а пыталась освободить.

– Эсси, – сказала она мягко. – Я поеду с тобой, потому что хочу поехать с тобой. Ты так же дорога мне, как может быть дорога любимая сестра.

Слезы продолжали течь по щекам принцессы.

– Как мне жаль, что я не уделяла больше внимания, когда ты пыталась научить меня работать с травами, что мы не провели эти последние недели вместе.

– В Керныве будет много времени.

Эсси потянула за одну из золотых нитей в волосах.

– А как насчет Кина? Я не хочу, чтобы ты причинила ему боль. Даже если я ненавижу телохранителя, он был больше похож на брата, да и ты нарушишь свои обещания.

– Я никогда не давала сэру Кину никаких обещаний, Эсси. – И совсем не из-за принцессы она причинила ему боль.

– Но ты дала ему свой знак на турнире, – настаивала кузина. – И ты не видела, как он беспокоился за тебя, пока ты болела. Его сердце было разбито. Он все еще… это очевидно. Я не хочу увозить тебя от мужчины, который тебя любит. – Еще одна волна слез приготовилась к штурму. – Мне очень жаль.

Бранвен взяла пальцы Эсси в свои.

– Кузина, это мой выбор. Я выбираю тебя. Я не позволю мужчине встать между нами.

От этих слов у Эсси вырвался задыхающийся смех, и она уткнулась в плечо Бранвен. Ее тело содрогалось. Палец изменника переместился на грудь Бранвен, лежа в ожидании, пока она успокаивала свою кузину. Эта кость обеспечит мир между ними.

Через несколько минут принцесса успокоилась.

– Так, – сказала Бранвен, поднимая лицо Эсси к себе. – Ты только погляди на свои щеки. Вся красота смазалась. Давай-ка я все исправлю до начала пира.

Эсси отерла лицо руками.

– Хорошо, Бранни. Ты всегда так хорошо заботишься обо мне. – Она икнула. – Прости, если я не достаточно благодарю тебя.

Улыбка тронула уголки губ Бранвен, когда она схватила кусочек шелка с буфета и начала втирать красный пигмент ягодного оттенка в щечки Эсси. У ее кузины было хорошее, доброе сердце, и Бранвен была права, защищая его. Она боялась, но не навредила. Эсси накрутила складки своего платья на руки, когда Бранвен снова втирала румяна.

Когда она закончила, принцесса сказала:

– Теперь позволь мне помочь тебе.

Бранвен колебалась. Она не думала, что ее кузина знает, как правильно применять пчелиный воск или измельченные ягоды. Эсси почувствовала ее беспокойство и опустила бровь.

– Бранни, я много лет наблюдаю за тобой. Кое-что я узнала.

– Для тебя – что угодно, – согласилась Бранвен, когда они поменялись местами.

Она устроилась на деревянном стуле, а Эсси вооружилась горшочком с пшеничной пудрой и слегка поработала с ее лицом.

– Ну вот, – объявила она, – теперь ты похожа на лилию.

– Хорошо хоть не на предсказательницу смерти, – ответила Бранвен. Дрожь пробежала по ее спине, и она тут же пожалела, что упомянула об этом. Произнося это, она приблизилась к Темной Луне.

Эсси протерла лицо Бранвен розовой водой, чтобы снять лишнюю пудру. Запах был восхитительным. Вдыхая, принцесса напевала строки, в которых Этайн влюбляется в брата своего мужа. Затем она выбрала голубую тенктуру и стала наносить ее на веки Бранвен.

 – Ни он, ни я не виноваты в том, Что суждено нам вечно быть вдвоем.

– Не так много, – прервала ее Бранвен, – или я буду похожа на придворного шута.

Она представила, как ее в таком ярком виде увидит на празднике Тристан, и с трудом сглотнула.

– Тише, – подыграла ей Эсси. – Сэр Кин не сможет устоять.

Бранвен напряглась, когда принцесса завладела кисточкой и окунула ее в сиреневую баночку с пчелиным воском, чтобы подвести Бранвен глаза. Прикосновение было прохладным и нежным.

– Мы уезжаем утром, кузина. Я думаю, было бы лучше, если бы он устоял.

Эсси положила руку на ее бедро.

– У тебя еще целый вечер.

Тысячи мурашек пробежали по коже Бранвен, но она ничего не сказала. Эсси всегда жила настоящим. Принцесса тронула ей губы краской цвета макового цветка и весело хлопнула в ладоши, довольная своей работой.

– Ты такая красивая, Бранни! – воскликнула она.

На миг Эсси показалась такой же молодой и беззаботной, как в детстве. Как в тот день, когда она разрушила песочный замок Бранвен.

Сердце девушки подпрыгнуло.

– Посмотри! – сказала Эсси, поворачивая кузину к зеркалу.

Сомнение Бранвен исчезло, когда она глянула в зеркало. Контрастные светлые и темно-синие оттенки подчеркивали глаза, а бледная кожа с несколькими родинками светилась под румянами. Ее губы были изогнуты, как крылышки бабочки, под соблазнительным кармином. Да, Бранвен выглядела очень привлекательно. Хотя она и считала, что слишком накрашена, ей хотелось, чтобы Тристан увидел ее такой, даже если они не смогут пообщаться.

– Погляди, – сказала принцесса, и Бранвен улыбнулась. – И теперь скажи, что не хочешь танцевать с Кином так, будто это последняя ночь в мире!

Она не ответила. Если бы это была последняя ночь в мире, Кин не стал бы ее партнером. Торжественное выражение на лице ее кузины начало увядать.

– Бранни, – сказала она. – Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала для меня. – Настойчивость в тоне голоса Эсси напугала Бранвен. – Диармайд не говорит со мной.

Тщательно подбирая слова, Бранвен сказала:

– Мужчины – не мастера прощания. Кажется, он пытается избавить тебя от горечи милого расставанья.

– Ты права, именно горечи. В этом нет ничего милого. – Голос принцессы сорвался. – Помнишь, как мастер Бекк сказал, что если снять кору с орешника, останется ощущение жимолости?

Бранвен кивнула.

– Диармайд тоже под моей кожей, и мне нужно знать, не единственная ли он любовь в моей жизни. Нужно знать, что у меня есть что-то действительно мое. Прежде чем я отдамся мужу, которого никогда не видела.

Жалость переполнила Бранвен. Если бы она могла рассказать кузине о Кубке Любви. Она была готова рискнуть возмездием Древних, потому что Эсси уже давно почувствовала свое влияние на сердце Бранвен.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – спросила она.

Эсси открыла шкатулку с драгоценностями рядом с зеркалом.

– Передай это Диармайду. – Взяв небольшой свиток, она вложила его в руку Бранвен.

Бранвен вздохнула.

– Это опасно. Не только для тебя – для меня.

– Я не приказываю тебе это делать. Не так, как в прошлый раз. – Нижняя губа Эсси дрогнула. – Я прошу твоей помощи. Сделай это для меня, и я поеду в Керныв без протеста, – умоляла кузина. – Я умру счастливой.

Бранвен обняла ее за плечи.

– Ты не умрешь.

– Почему бы и нет, – сказала кузина, пытаясь отвлечься от ее слов. Они были заменены чем-то холодным, мертвым. Бранвен смутилась. Они были близки – так близки – к тому, чтобы заложить основы для прочного мира.

Гомон гостей, прибывающих в ворота замка, превратился в шум прибоя. Море говорило с ней; Бранвен попыталась прислушаться.

Она откинулась назад, вращая свиток кончиками пальцев.

– Я передам твое сообщение, Эсси, – сказала Бранвен. – Надеюсь, Диармайд даст тебе тот ответ, который ты ждешь.

Принцесса порывисто обняла ее.

– Я люблю тебя, Бранни, – прошептала она. – И никогда этого не забуду.

– Мы должны отправляться на пир.

Эсси вскочила на ноги, с надеждой в глазах, и протянула руку.

Бранвен спрятала свиток в складках платья. Она заставила себя улыбнуться, когда провожала принцессу с лестницы. То, что содержалось в письме, было равнозначно измене, в этом Бранвен не сомневалась, – и не только против Ивериу, но и против Керныва. Слова могли принести войну быстрее, чем сталь. Словно взволнованный такой перспективой, костляной палец изменника царапнул нижнюю часть лифа Бранвен.

Она зашла слишком далеко, чтобы позволить дяде Морхольту победить.

Запечатанный поцелуем

Косые полосы желтовато-красного света озаряли пиршественный зал. Победы легендарных героев Ивериу в витражах казались застывшими и темными. Бранвен поняла, что больше никогда не увидит их в молочном свете утра. Она больше никогда не увидит замок Ригани и его обитателей.

Для Прощального праздника Бранвен выбрала платье розового, как щеки в зимнее утро, цвета. В косы она вплела крошечные желуди, окрашенные золотом. Ее правое плечо украшала фибула матери.

Свечи освещали чаны красного эля. Будет ли король Марк в Монвику потчевать своих подданных красным элем? В голове Бранвен скопилось множество вопросов о ее новом доме. Что ж, во время путешествия она расспросит обо всем Тристана. Даже если ветер будет попутным, путешествие займет две недели. Может, даже больше.

После поклона королю Энгусу и королеве Эсильте Бранвен отступила в тихую нишу. Эсси стояла с родителями в центре зала, окруженная представителями клана Мумханзир, в который входил и лорд Конла, ее прошлое любовное увлечение. Если бы турнир претендентов проходил в прошлом сезоне, она возложила бы свои надежды на Конлу, а не на Диармайда?

Кин и Финтан стояли позади принцессы и королевы, их кладивосы позвякивали на бедрах. Вечером королевская гвардия носила изумрудно-зеленые туники мирного времени. Однако их рукава были обтянуты шафрановыми лентами, означающими, что война только отложена.

Лента Бранвен все еще была привязана к мечу Кина. Она думала, что после их ссоры он избавится от нее.

– Почему ты скрываешься, моя леди? – спросил Тристан, вставая рядом с ней.

Ее грудь сжалась, когда она поняла, как сильно хотела, чтобы он снова коснулся ее. Надежда и страх укололи ее сердце, глубоко и сладко.

Взволнованная, Бранвен ответила:

– Я не прячусь. Я привыкла быть на заднем плане.

Тристан нахмурился. О, он был прекрасен, когда хмурился.

Он надел кожаные штаны и особую тунику, отделанную черным бархатом – королевские цвета Кернывака. Она все-таки могла разглядеть мышцы тела под одеждой. Его темные волосы в этот вечер были уложены пчелиным воском; они стали длиннее с тех пор, как он приехал на турнир чемпионов.

Бранвен это нравилось.

Он наклонился к ней.

– И поэтому я так редко тебя видел?

Она глубоко вдохнула, и свежий морской воздух наполнил ее легкие; Бранвен было трудно произнести слово в ответ. Ее глаза скользнули по его лицу. Огонь светильников согревал бронзовую кожу принца самым привлекательным образом. Бранвен сдержанно подумала, что Тристан должен чувствовать себя неловко в этом море бледных лиц, но он держался вполне уверенно. Империя Аквилан с самого начала отказалась от своей кампании по завоеванию Ивериу, и их остров посещало только несколько торговых судов с южного континента. Будет ли двор Монвику состоять из более разнообразных придворных?

Тристан посмотрел на свою шею, где раньше висел кулон с камнем Ригани.

– Прости, что я потерял твой подарок, Бранвен. Уверяю тебя, я проверил все турнирное поле.

– Это не имеет значения. Амулет послужил своей цели.

– Да, он привел меня к тебе. Мы прошли долгий путь от той пещеры. – Понизив голос, он добавил: – Эмер, – и ее тело зажглось от страха и чего-то еще, похожего на тоску. Весь замок Ригани можно было осветить энергией, исходящей от них.

Бранвен видела, что Кин наблюдает за ними со своего места в центре празднества. Он всегда бдительно осматривал все вокруг. Понятно, почему он был поставлен телохранителем, но это ее раздражало. Она отошла от Тристана на шаг. Взглянув через плечо, принц скривил губы, когда его взгляд остановился на жестком профиле ивермана.

– Сэр Кин внимательно наблюдает за нами, – сказал он.

«Слишком внимательно».

Ее объяла тревога.

– Это его работа.

– И больше ничего?

Бранвен смущенно протянула руку и нащупала руку Тристана, протянув свою за спиной. Она скользнула по его горячим пальцам, хотя это было неразумно. Желание прикоснуться к нему было сильнее ее чувства. Тристан закрыл глаза и вздохнул.

– Воспоминание о той темной лестнице удерживает меня, – мрачно сказал он. – Надеюсь, принцесса понимает, как ей повезло, что у нее есть такая заботливая и преданная сестра, как ты.

Бранвен почувствовала покалывание в сердце от слов, от которых хотелось извиваться. Письмо Эсси к Диармайду прожигало дыру в ее платье. Независимо от того, что она делала, Бранвен всегда предавала кого-то, кого любила.

– Принц Тристан!

Королева Эсильта издалека подняла свой кубок, подзывая его. Бранвен немедленно отпустила руку Тристана, ее ладонь горела. Болтовня в зале притихла, когда Тристан подошел к королеве. Никто в королевстве не сомневался в ее власти, в том, что она и король Энгус управляли страной вместе, как партнеры. Бранвен молилась, чтобы король Марк жил с Эсси так же.

Она последовала за Тристаном, отставая на шаг, щеки и грудь покалывало. В конце концов, королева попросила ее быть осмотрительной, но она вся пылала. Эсси улыбнулась Бранвен, когда та присоединилась к гостям в передней части зала, затем сжала губы, поглядев на кернывмана.

Когда королева Эсильта поняла, что привлекла внимание своих подданных, она сказала:

– Принц Тристан, помимо того, что ты – воин, я знаю, что ты и поэт. Он обещал мне песню, когда приехал в Ивериу.

– Я всегда держу свое слово, леди королева, – сказал Тристан, склонив голову.

Она махнула рукой. Мгновенно материализовался Финтан, держа в мясистых ладонях арфу кротто.

В глазах Тристана засветилось признание.

– Эта кротто принадлежала моей сестре, леди Алане Лайгинцтирской, матери леди Бранвен. Она передавалась из поколения в поколение, и теперь я дарю ее тебе накануне вашего путешествия, – заявила королева.

Эсси едва слышно вздохнула, услышав имя своей кузины. Королева Эсильта всегда была королевой, а уже потом – матерью или другом, – так принцесса была обучена. Ей было не нужно разрешение Бранвен. Арфа леди Аланы была ее подарком. Тем не менее, Бранвен увидела здесь более глубокий смысл.

Глаза Тристана скользнули к Бранвен, не зная, как поступить. Отказаться от радушного дара королевы было бы грубым оскорблением. И все же он спрашивал разрешения. Она кивнула.

– Для меня это большая честь, леди королева, – сказал принц.

Королева Эсильта перевела глаза с Бранвен на Тристана.

– Это честь для меня. – Это было так похоже на общественное благословение, которое могла дать тетя. Понимал это Тристан, или нет? Королева хлопнула в ладоши, напомнив Бранвен об Эсси. – А теперь – песня.

Тристан принял кротто у Финтана. Другой слуга принес ему стул. Усевшись, он поставил арфу на колени, пробуя струны и методично настраивая каждую. Бессознательно Бранвен представила себе, как Тристан столь же аккуратно распускает шнуровку ее лифа.

Он обвел взглядом толпу, потом лукаво улыбнулся:

– У дам есть какие-нибудь пожелания?

– Этайн, – резко сказала Эсси. – Песню Этайн, – добавила она громче.

Королева нахмурилась:

– Это очень печальная история.

– Это то, на что я настроена, – ответила ее дочь. Розоватые усы из вспененного эля украшали верхнюю губу Эсси. Бранвен пришлось воздержаться от того, чтобы по привычке вытереть их.

Король Энгус сложил руки на груди, глядя на своего единственного ребенка. Имя Этайн означало «ревность». Если бы бард был кем-то другим, а не Тристаном, он мог бы воспринять это как выпад против своего короля и его людей.

Тристан улыбнулся еще шире.

– «Сватовство Этайн», – сказал он, поглаживая струны. – Прекрасный выбор, леди принцесса. Давайте посмотрим, поем ли мы в Керныве так же, как вы. Может быть, у истории нашей Этайн будет счастливый финал.

– Никто из нас не получит счастливого финала, – возразила Эсси, поглядывая в сторону Диармайда. Бранвен видела, что он опоздал и держался как можно дальше от принцессы. Она сверкнула своей кузине улыбкой, которая была сочувствующей, но и предупреждающей.

Взяв несколько аккордов, Тристан сказал:

– Возможно, этим вечером мы сможем изменить наши судьбы, леди принцесса.

Эсси в ответ закатила глаза. Тристан поймал взгляд Бранвен, пока искусно перебирал струны. Она сглотнула.

– Я ревностью была порождена И ревностью потом наречена. И мне судьба – за то меня прости – Лишь боль своим возлюбленным нести, –

начал принц мягким баритоном. Бранвен была сразу очарована, как и остальная аудитория. Элегию обычно пела женщина, но тембр голоса Тристана передавал тяжелое положение героини. Изысканное отчаяние. Грубые мужские интонации намекали на неистовство, вызывающее ревность.

Бранвен бросила взгляд на кузину. Та была совершенно неподвижной, ошеломленной, и ее глаза были мокрыми от слез. Королева тоже наблюдала за дочерью.

– Где дом моей любви – откуда знать? –

пел Тристан, изучая лицо Бранвен, пронзая ее взглядом, и ее сердце мчалось к звездам. Под его улыбкой она видела глубокую скорбь, которую он хранил. Это не мешало ему украшать мелодию.

– Свое он сердце должен укрощать.

Хотя все гости знали, как закончится история Этайн, они вслушивались в каждый стих Тристана, надеясь, что на этот раз окончание истории будет другим. Даже Кин зашевелился. Эсси глубоко вздохнула, когда жена любовника Этайн прокляла девушку, а затем призвала бурю, чтобы ее уничтожить.

Внимание Бранвен переключилось на лорда Диармайда. Она расковыряла красную и вздувшуюся кожу у ногтя. Диармайд выглядел весьма привлекательно в бледно-голубой тунике – цветах Уладцтира, – но он, конечно, не стоил мира между двумя королевствами. Девушка вздрогнула, когда кутикула прорвалась.

– Я не просила страсть, что мне дана, Ради которой буду прощена.

Пока другие гости были заняты, Бранвен смешалась с толпой. Сейчас предоставлялась лучшая возможность поговорить с северным лордом.

– Лорд Диармайд, – прошептала она, оказавшись рядом. Он испугался, замешкался. – Иди за мной. – Диармайд колебался. – Сейчас, – с нажимом добавила она.

И он пошел за ней. Желудок Бранвен свело, пока она проводила его через проход, скрытый гобеленом, изображающим древнюю королеву Медуа из Конактира.

– Судьба моя, меня проклятьем скуй, –

нежный голос Тристана, оплакивающий Этьену, потерянную среди туманов времени, проникал ей в уши.

– Веков, что запечатал поцелуй.

Обычно здесь сказка заканчивалась. Однако, когда Бранвен пробиралась во двор рядом с залом, с Диармайдом, следовавшим за ней по пятам, девушка слышала, что Тристан начал другой стих. Увы, она была слишком далеко, чтобы разобрать слова.

В эту безлунную ночь единственный свет, озарявший двор, проникал сквозь окно пиршественного зала. Странные бурые тени шевелились в ночи. Присутствие Другого мира было ощутимым, готовым вот-вот вмешаться в жизнь смертных. Но сначала Бранвен нужно было закончить дело с лордом Диармайдом.

– Куда ты меня ведешь? – высокомерно спросил он. Она чувствовала его дыхание, хотя и не могла его видеть. – Я оставил Эсси в покое, и у меня нет желания снова ругаться.

Она остановилась.

– В этом нет ничего забавного, и она для тебя не Эсси, лорд Диармайд, – резко напомнила ему Бранвен. – Принцесса Эсильта – твой сюзерен, и никто более.

Тень Диармайда замерла, когда он остановился.

– Если бы это было так, нас бы здесь не было.

Бранвен так хотелось сбить с него спесь! Ее глаза оглядели двор. Она не услышала и не увидела ни одной другой живой души. Лишь несколько мрачных скелетов смотрели на них с крепостных валов.

– Увы, лорд Диармайд, ты не так уж ошибаешься в этом. – Она передернула плечами. – Твоя принцесса требует, чтобы ты вернул знак, который она дала тебе перед турниром.

– Носовой платок? Эсси хочет, чтобы я его вернул?

Бранвен услышала боль в его словах. Возможно, у Диармайда были настоящие чувства к ее кузине. Впрочем, это не имело значения. Ничто не стоило войны.

– Твоя принцесса хочет его вернуть, – сказала она.

В темноте она почувствовала, как их взгляды сталкиваются. Бранвен могла запросто разглядеть белки глаз Диармайда. Затем он моргнул. Когда он достал платок из кармана, раздался шорох. Эсси возненавидела бы Бранвен, если бы узнала, что та делала. Она сама немного ненавидела себя за это.

– Ты действительно любишь мою кузину? – спросила она, стараясь не прикасаться к его пальцам, когда принимала платок. – Или только ее корону?

Диармайд достаточно громко сглотнул, чтобы она услышала. Странный хриплый звук. Бранвен спрашивала о том, что хотела знать Эсси, – но ей тоже нужно было это знать.

– Ты бы положил жизнь за свою любовь? – Бранвен сунула носовой платок в карман. Казалось, лорд растерял все слова. – Ты мог бы оставить свои земли и титулы, если она тебя попросит? – подсказала она.

Он прокашлялся.

– Я люблю леди принцессу Эсильту, как вассал любит своего господина, – сказал он после очередной продолжительной паузы. – Как полагается.

Теперь все было сделано. Диармайд отказался от своих требований сердца Эсси сейчас, когда у него больше не было ее короны. Кубок Любви принесет кузине бо́льшую любовь, чем она могла бы знать в Ивериу.

– В таком случае, – сказала Бранвен, расправляя плечи, – пусть Древние наблюдают за тобой.

– И ты, леди Бранвен. – Свет факела пробежал как фонарь маяка через его лоб. – Пожалуйста, передай принцессе мой прощальный поцелуй.

Диармайд запечатлел на ее щеке крепкий поцелуй. Он пах жареной свининой и изрядным количеством эля.

– Прощай, лорд Диармайд.

Бранвен повернулась на каблуках и ушла, оставив ненадежного любовника своей кузины в недоумении. Она сожжет как носовой платок, так и письмо, и от них не останется ничего, кроме дыма и пепла. Этот мужчина никогда не станет любовником Эсси.

Только она собралась пойти на празднество, как чья-то рука втащила Бранвен на одну из служебных лестниц.

Она слышала, как внизу, на кухне, раздавался звон горшков и кастрюль. Острый аромат жарящихся молочных поросят наполнял воздух.

Бранвен оказалась прижатой к холодному, скользкому камню. Чье-то дыхание щекотало ей шею. Волнение пульсировало по ее телу: вдруг Тристан последовал за ней, чтобы украсть еще один поцелуй? Но волнение быстро сменил страх: он мог увидеть ее с Диармайдом.

Влажность лестничной стены просачивалась в ее ноздри, пока глаза приспосабливались к скудному свету.

– Три вида тьмы, в которую женщины не должны вступать, – проскрипел ей в ухо голос Кина. – Тьма тумана. Тьма леса. И тьма ночи. Ты отважилась на все три, леди Бранвен. – Он прижался к ней. – Ты совсем не леди.

От Кина разило еще сильнее, чем от лорда Диармайда. Она сердито оттолкнула его. Пьяный, он наткнулся на стену, но мгновенно восстановил равновесие.

– Что случилось, Бранвен? – Он ухмыльнулся. – Кажется, я единственный подходящий холостяк в замке Ригани, с которым ты не встречаешься.

Инстинктивно Бранвен подняла руку, чтобы залепить ему пощечину, но воин поймал ее и крепко сжал.

– Ты не знаешь, что несешь! – прошептала она яростно. Кин видел. Кин видел ее с Диармайдом. Он подумал, что это свидание.

– Знает ли твой ублюдок кернывман, что ты наслаждаешься хорошим, жестким северным бризом?

Зубы Бранвен сжались. Его злоба могла разрушить все.

– Принц Тристан – друг, – возразила она, вздохнув. – И скоро станет родственником.

Смех Кина был столь ненавидящим, что заставил ее содрогнуться.

– До этого я думал, что кернывман хотел быть больше, чем твоим другом. По тебе выходит, что ты тоже этого хочешь. Есть ли какие-то правила приличия, которые ты не преодолеешь?

Рассердившись, она попыталась ударить его другой рукой. Кин поймал и ее и прижал обе руки к ее голове, притиснув к стене. Эта агрессия поразила ее.

– Кин, ты пьян. – Бранвен попыталась уговорить его. – Отпусти меня.

Он не двигался, не собираясь освободить ее, и страх обвил девушку, как ползучая виноградная лоза; от его прикосновений живот скрутил спазм. Отчаяние окрасило ее голос, когда она сказала:

– Это не ты, Кин. – И она надеялась, что она права. На Рок-роад Бранвен услышала внутри него ярость, когда он говорил о своих убитых родителях. Но она не подозревала, что эта ярость может быть направлена на нее.

– Пожалуйста, остановись. Отпусти меня, – сказала она. – Я думала, мы друзья. – Она едва проговорила последнее слово.

Он поморщился.

– Друзья? Как вы с пиратом? Бранвен, ты никогда не была моим другом. Ты играла со мной все это время. Ты никогда не собиралась сдержать обещание, которое дала мне, – кипел Кин. – Я пьян – пьяный дурак. И в этом твоя вина.

Гнев напал на нее, как бешеный зверь. Бранвен искренне сожалела о том, что управляла им тогда, когда знала, что ее сердце занято, но это не оправдывало поведения гвардейца. Он жестко держал ее за запястья, пока она пыталась его успокоить.

– Прости, – тихо сказала она.

Кин покачал головой.

– Я долго смотрел на тебя, Бранвен. Ждал. Убедившись, что ты в безопасности, я дал бы тебе все, что у меня было. Но потом ты меня разыграла.

Она уставилась на него.

– В безопасности?

– Да, в безопасности. Кто, по-твоему, следил за тобой, когда ты кралась к своей пещере? Я знаю, что там была не только лиса, которую ты встретила. – Он фыркнул. – Я слышал, как ты разговаривала с мужчиной, и не хотел, чтобы он тобой воспользовался.

Новая волна ужаса ошеломила ее. Неужели Кин понял, что там был Тристан? Горло Бранвен сжалось.

– Зачем защищать меня, сэр Кин, если ты считаешь меня недостойной?

– Потому что я хотел быть тем любовником, которого ты пригласила в свою пещеру, – сказал он печально.

Неописуемое облегчение охватило Бранвен: Кин только догадывался, что она делала в пещере, он ничего не знал о Тристане. Она защитила бы его своей жизнью и своей честью. Бранвен уже сдержала эту клятву, когда вложила кладивос в руку кернывмана, чтобы сражаться с ее соплеменниками.

Взгляд Кина сверлил ее глаза. Из-за соседней двери послышался какой-то шум. После нескольких секунд напряжения воин сказал:

– Может быть, догмы не имеют для тебя значения. Это так, леди Бранвен? Я просто недостаточно высокороден для тебя?

– Любовь не заботит благородное рождение – только благородное сердце, – ответила она, и голос ее стал более глубоким, более властным. – Вот почему я никогда не буду с тобой. А теперь отпусти меня.

Он выглядел таким ошеломленным, словно она ударила его по носу. Кин немного отодвинулся, и Бранвен подумала, что он приходит в себя. А потом он молниеносно накрыл ее губы своим ртом, яростно раздвигая их языком.

В доли секунды Бранвен познала истинный вкус страдания. Жизнь разрушила сердце Кина, сделала его жестким и неуступчивым, но она не знала, что это также исказило его душу. Она била в его грудь руками, а он шарил по ее лифу. Яд пробежал по ее венам. Пальцы Кина нащупали любовное письмо Эсси и вырвали его из складок ее платья.

– Нет! – крикнула она. Мысленно Бранвен увидела мир в огне.

Она попыталась вырвать свиток, но Кин отвел его в сторону, а потом сломал печать.

– Это, должно быть, от одного из твоих любовников, – сказал он насмешливо. Шуршание письма рикошетом отзывалось в ее ушах – Кин разворачивал послание.

– Мой дорогой Диармайд, – начал он читать вслух. – Завтра я буду брошена на произвол судьбы, покинута. Без тебя жизнь мне не в радость.

Всполох от окна, высоко на башне. Черный дрозд уставился на Бранвен своими круглыми глазами. Она попыталась еще раз выхватить письмо у Кина, но не сумела.

– Этот мир, Ивериу, – для меня ничто по сравнению с тобой. Я готова оставить его, если не смогу получить тебя.

Неверие пронизывало лицо Кина, в его голосе слышалась злоба. Он начал дрожать.

– Приди за мной, моя любовь, – продолжал он. – Спаси меня. Я пойду за тобой, куда угодно. Я оцениваю свою корону меньше, чем весит ее золото. Давай последуем за нашими сердцами, а не за планами других. – Душераздирающая пауза. – Твоя преданная возлюбленная, Эсильта.

Бранвен до крови прикусила щеку изнутри. Это было намного хуже, чем она думала. Она представляла Эсси маленькой девочкой рядом с водопадом, только на этот раз на уступе рядом с ней была вся Ивериу.

Кин опустил руку, смял свиток в кулаке, тяжело вздохнул. Хвала Древним, что она не отдала это письмо.

При мысли о том, как ее кузина хотела исправиться перед праздником, в Бранвен вспыхнул гнев. Эсси не освобождала кузину, не оставляла за ней выбора – она собиралась бежать и покинуть ее. Полсекунды Бранвен думала отказаться от создания Кубка Любви. Но нет, она не могла. На нее рассчитывали королева Эсильта и страна. В первую очередь она была целителем.

Когда Кин снова поднял глаза на Бранвен, в них не было света.

– Моя принцесса – шлюха, но и ты, леди Бранвен, не кто иная, как продажная девка.

Хрясь! Рука Бранвен врезалась в щеку Кина, как удар молнии. Девушка тут же получила ответный удар, от которого заныли зубы. Ярость сменилась страхом. Кин потер красную метку, которую оставила ее ладонь, и презрительно усмехнулся.

Полностью овладев собой, он сказал:

– Я провел всю свою жизнь на королевской службе. И ради чего? Примириться с моими врагами? – Он сжал челюсти. – Нет, духи моей семьи не успокоятся, пока у них не будет тысячи голов Кернывака.

Бранвен предпочла бы, чтобы Кином по-прежнему владел гнев. Его самообладание еще больше напугало ее.

– Я покажу это письмо твоему дорогому, сладкому принцу Керныва, и тогда у него не останется выбора, кроме как рассказать дяде, что иверикская принцесса осквернена.

– Эсси думает о тебе, как о брате, Кин. Можешь ли ты уличить ее в подобном?

Он нахмурился, прежде чем его губы превратились в зловещую улыбку.

– Ты не можешь выбирать себе друзей, только врагов, – а я выбрал своих.

Бранвен охватила паника. Мир мог быть потерян из-за нескольких чернильных строчек: перо принцессы оказалось сильнее любого меча. Черный дрозд пронзил завесу звезд жалобным криком.

– Я не могу позволить тебе сделать это, – сказала она.

Он засмеялся:

– У тебя нет выбора.

Кин был куда более изуродован болью и войной, чем она думала. Бранвен считала себя сломленной смертью своих родителей. Теперь она поняла, что любовь тети и кузины излечили ее. Но было много сломленных воинов, таких как Кин, – которые хотели только воевать.

«Правый бой».

Бранвен подняла голову к окну. Что сказал черный дрозд? Он звучал так похоже на голос ее матери.

– У меня есть выбор, – ответила гвардейцу Бранвен.

С неведомой ей самой силой она выхватила кладивос, висящий на поясе Кина, и приставила лезвие к горлу владельца.

– Ты этого не сделаешь, – продолжал издеваться он.

– Отдай мне письмо.

Лицо, которое Бранвен когда-то находила приятным, сделалось отвратительной маской.

– Я тебе не верю, – произнес Кин.

– Ты не представляешь, на что я готова ради мира.

Ее слова заставили его остановиться. Он странно посмотрел на нее, как будто увидел еще кого-то. Жилка несколько раз дернулась над его бровью, и он протянул ей письмо Эсси.

Но когда Бранвен пыталась взять его, Кин оттолкнул ее, вырвал меч из ее рук и ударил подбородком в ключицу. Нет, это не могло закончиться так. Теперь она не могла потерпеть неудачу.

«Мать, отец, помогите мне. Заклинаю Древними, помогите!»

Свет ярче, чем день, ярче вспышек Белотнии, разлился в замкнутом пространстве. Кин в ужасе уставился на Бранвен. Пламя прорастало из ее ладони, прямо по линии сердца.

Ярость поглотила ее, и она это видела, когда прижимала ладонь к сердцу Кина.

Он затрясся, как человек, пораженный молнией. Пар окружил их. Прекрасный мерцающий туман.

Кин попытался говорить, кричать, – но не мог. Жизнь уходила из него.

Держа руку на его сердце, Бранвен сказала:

– Одна Ивериу. Навсегда.

Черный дрозд улетел и унес Кина с собой.

Внутри – снаружи

Бранвен уставилась на искалеченное тело Кина. Когда она отошла, ее губы раздвинулись. Она нагнулась, и ее вырвало на каменный пол рядом с головой воина.

А потом она побежала. Побежала быстрее любого зверя из Другого мира.

Бранвен оказалась у противоположной стороны замка прежде, чем ее голова вновь начала соображать. Она не могла позволить, чтобы тело Кина было обнаружено кем-то из королевской гвардии. Он был телохранителем Эсси; могут решить, что кто-то покушался на ее жизнь, и тогда мир с Кернывом будет всего лишь фарсом.

Захлебываясь от гнева, Бранвен попыталась отдышаться. Она убила человека. Она убила Кина, чтобы защитить Ивериу; но, если кто-то об этом узнает, это может и уничтожить любой шанс на мир. Был ли Кин ценой, которую Древние потребовали за Кубок Любви?

Бранвен нужно было быстро соображать. Вены на шее напрягались и пульсировали. Был только один человек, которому она могла доверять, чтобы сохранить эту тайну.

Тристан никогда не узнает об этом; как он может любить ее, если узнает, что она отняла жизнь? Если бы он увидел, на что она способна? А Эсси… Эсси думала о Кине, как о брате. Она не должна узнать, что он хотел уничтожить ее репутацию во имя личной мести.

С крепостных валов донесся лай. Лиса.

«Что? Что ты хочешь сказать мне?»

Просто бесполезный скулеж. Ладони вспотели, и Бранвен вытерла их о подол.

Она подошла к ближайшему факелу и поднесла к нему слова любви Эсси. Любви, которая стоила Кину жизни. За письмом быстро последовал носовой платок. Неуклюжие стежки загорелись и исчезли.

Осталось только одно доказательство.

– От имени короля Марка Кернывского я с радостью принимаю эту гарантию союза, – объявил Тристан королю Энгусу и всем собравшимся, написав свое имя на договоре, который он привезет с собой домой через Иверикское море. – Сын, родившийся от этого союза, навсегда объединит наши народы как законный наследник обоих королевств.

Громовые аплодисменты и крики «ура» потрясли пиршественный зал.

Бранвен зачесала волосы за уши, пытаясь придать себе приличный вид. Глаза королевы Эсильты нашли ее сразу, словно сердце племянницы взывало к ней. Бранвен кивнула в сторону коридора, и королева в ответ наклонила голову. Затем она проскользнула обратно в темноту.

С каждой секундой ужас сжимал грудь Бранвен все сильнее.

«Надеюсь, Тристан был слишком занят с королем, и не заметил мое долгое отсутствие».

Эсси была уверена, что Диармайд вернулся. Бранвен же оставалось только молиться, чтобы кузина не искала ее; она не представляла, как принцесса может вынести такую тайну. Тайну смерти.

Ожидая, Бранвен закрыла глаза, представляя, что не она только что убила человека. Девушка попыталась представить Кина таким, каким он был на турнире претендентов, гордо выступающим на поле боя. Но все, что она смогла увидеть, это его изможденное в муках лицо – как будто оно было заживо сожжено изнутри. И этот запах горелой плоти…

Она снова наклонилась, задрожала и сползла на пол.

– Бранни? – мягко сказала королева. Теплая рука погладила ее по спине.

Полная стыдом и слезами, Бранвен едва осмелилась взглянуть на королеву Эсильту.

– Что случилось? Скажи мне, – попросила ее тетя.

Вытерев нос, Бранвен глотнула воздуха. Столько, сколько, как она понимала, может потребоваться, чтобы не лопнуть. На миг ей захотелось исчезнуть, испариться. Взорваться.

Она сказала:

– Я сделала ужасную вещь.

Тетя присела рядом.

– Что бы это ни было, Бранни, мы это исправим.

– Не это. – Она еще раз вдохнула. – Не это.

Королева Эсильта взяла в ладони лицо Бранвен, поглядела ей в глаза.

– Это сэр Кин. Он, он… – голос Бранвен сорвался. Несуразная помеха.

– Он – что? – В голосе королевы был страх.

Как Бранвен объяснит своей тете о просьбе Эсси? Она не хотела, чтобы кровь Диармайда тоже была на ее руках. Королева была бы вправе потребовать голову никчемного лорда на блюде из-за свидания с принцессой после ее обручения с королем Марком. По крайней мере, он отправился бы в ссылку. Бранвен не хотела, чтобы об этом кто-то узнал, – не из-за Эсси, а после того, что она сделала.

Схватив королеву за руку, девушка сказала:

– Он не верит в мир.

– Я знаю. А где сейчас сэр Кин?

– На служебной лестнице. Только…

Поднятая бровь.

– Только – что, Бранвен?

– Он мертв. – Она помолчала. – Я убила его.

Нет ответа.

– Это был несчастный случай. Я не хотела, клянусь, не хотела!

Взгляд королевы на миг затуманился; она выдернула свободную нитку с края рукава. Из пиршественного зала донеслась неистовая мелодия в сопровождении мелодичного баритона Тристана. Бранвен взглянула на пучки медового света, исходящие из зала в коридор. Казалось, мир, к которому она больше не принадлежала, отличается от ее мира. Она едва могла дышать в ожидании слов тети.

Наконец, королева Эсильта сказала:

– Как? Как ты его убила?

Лицо Бранвен вспыхнуло под взглядом королевы.

– Не знаю, леди королева. Я была напугана. Он угрожал мне. Он не слышал голоса разума… – Слова застревали у нее в горле, царапали горло, как когти. Ее подбородок трясся, зубы стучали, в ушах раздавалось ритмичное «клак-клак». – Я… Я приложила ладонь к его сердцу, и он начал гореть. Все произошло так быстро.

Губы королевы раскрылись, и на миг шок стер ее хладнокровие, ее непроницаемый взгляд.

Новые слезы покатились по щекам Бранвен.

– Я убила Кина, леди королева. Это было ненамеренно, но я это сделала.

Она не собиралась убивать Кина, она была уверена, что нет. Ей просто нужно было его остановить. Бранвен только хотела, чтобы он остановился. И еще: за страхом являлось новое, темное возбуждение.

Королева Эсильта прижала руку к ее лифу.

– Рука Бриги.

Брови Бранвен поползли вверх.

«Рука Бриги?»

Она никогда не слышала о таком. Она сжимала руки, ее плечи поднялись. Королева погладила правую руку Бранвен, успокаивая ее чрезмерное беспокойство. С неохотой Бранвен позволила тете взять ее, и та повернула ладонь, исследуя линию сердца.

После того, как Бранвен исцелила Тристана с помощью белой магии коры скикха, шрам стал серебристым – похожим на блестящее кружево. Это был шов между ней и Другим миром. Сейчас подушечки ладони были грубыми и малиновыми, словно обожженными.

– Рука Бриги, – повторила тетя. – Это источник созидания и разрушения. Поколения назад…

Предчувствие пронзило Бранвен. Прежде чем она спросила королеву, что та имела в виду, тетя приказала:

– Немедленно найди сэра Финтана. Отведи его к телу Кина. Я встречу тебя там, только возьму кое-что в спальне.

Бранвен хотела было возразить, но жесткая уверенность в глазах королевы заставила ее промолчать.

– Я всегда буду защищать тебя, Бранни. – Королева Эсильта держала ее руку. – Пока это в моей власти.

Затем она уронила руку.

– Спасибо.

Бранвен резко повернулась, все еще в оцепенении, и возвратилась обратно в зал. К счастью, Финтан стоял у двери, готовый защищать свою госпожу кулаком или клинком.

– Сэр Финтан, – тихо сказала Бранвен, слегка запинаясь. – Королева Эсильта призывает тебя. Очень срочно. Пожалуйста, следуй за мной.

Его брови настороженно выгнулись. Бранвен подумала о том, каким страшным Финтан может показаться своим врагам. Она надеялась, что он никогда не сочтет ее таковой. Рука гвардейца сжала рукоять кладивоса, и он сказал:

– Веди, леди Бранвен. Веди.

Когда Бранвен с Финтаном подошли, Кин лежал к ним спиной, а его колени были согнуты, как у эмбриона.

– Ого! – грубо выдохнул Финтан, когда заметил его. – Слишком много эля, парень? – пробормотал он, наполовину забавляясь, наполовину угрожая наказанием. – Вставай, Кин!

Но воин не шелохнулся.

Уже более раздраженно, Финтан проговорил:

– Нельзя спать на работе! Не можешь пить мед? Ты позоришь королевскую гвардию! – Он ткнул Кина носком сапога.

Однако и теперь телохранитель не шелохнулся. Бранвен наблюдала, как разворачивается эта сцена, и ее сердце неистово колотилось о грудную клетку. Часть ее мозга пыталась обмануть себя: вдруг Кин только спит? Что, если взять ведро с водой и окатить его, чтобы разбудить?

– Шевели задницей, парень! – воскликнул Финтан, присев на корточки рядом с гвардейцем. Держа одну руку на клинке, старый солдат дернул Кина за плечо. Увидев искаженное лицо товарища, Финтан вытащил свой кладивос и процедил: «Да охранит меня Другой мир!»

Плечи Бранвен тряслись. Кин выглядел намного хуже, чем десять минут назад. Теперь он казался не просто иссохшим, а сморщенным – шелухой прежнего человека. Кожа свисала с его щек, как свиной жир, из которого Трева делал мыло. Он растаял, он был сожжен. Это выглядело по-настоящему ужасно. И сделала это Бранвен. Она уничтожила этого человека. Принесла ему ужасную смерть.

Финтан грубо схватил ее за локоть.

– Что здесь произошло, леди Бранвен?! – рявкнул он. В его глазах вспыхнуло напряжение.

Каменная лестница пульсировала от эха криков и топота ног гуляющих. Песня с хоровым припевом: «В этой северной глуши все невесты хороши!» – резко контрастировала с ужасной судьбой воина, свернувшегося у их ног.

Финтан снова потряс ее.

– Бейте тревогу, леди Бранвен! Кернывакский ублюдок. Мы атакованы!

Прежде чем Бранвен смогла что-то объяснить, величественный голос прорвался сквозь шум.

– Не атакованы, сэр Финтан, – сказала королева Эсильта. – Кин страдал от уничтожающей немощи.

Ее телохранитель вскочил на ноги и склонил голову.

– Но, леди королева, это своего рода предательство Кернывака. Полчаса назад Кин был здоров, как бык королевы Медуа. А сейчас… – он ткнул в бедро товарища концом своего меча, и кусок мяса упал на землю.

Бранвен закрыла рот руками. В ее желудке ничего не осталось, так что только желчь залила ей горло.

– Сэр Финтан, Керныв здесь ни при чем…

– Как ты можешь быть уверена в этом, леди королева? – прервал ее телохранитель. – Мы должны обеспечить твою безопасность. Твою – и принцессы.

Бранвен никогда не слышала, чтобы Финтан так разговаривал с королевой. Суровый воин выглядел действительно напуганным, увидев, что произошло с Кином.

Неужели Тристан тоже испугался бы ее? Эта мысль тысячью крошечных бритв резала ее сердце. Как и у Кина, сердце Бранвен истекало кровью.

– Финтан, – резко сказала королева. – Земля приказывает тебе немедленно убрать тело сэра Кина и больше не говорить об этом.

Гвардеец стоял совершенно неподвижно. В темноте коридора королева Эсильта излучала эфирный свет. Никто не мог сомневаться в том, что она говорила от имени Ивериу, от имени самой богини Эриу. С ней нельзя было спорить. Финтан поклонился в пояс.

– Давай, Бранни, возьми сэра Кина за ноги, – приказала королева. – Финтан, ты – за голову.

Как когда-то Кин и Финтан несли Тристана, Бранвен и Финтан теперь подняли Кина. Его лицо размазывалось, как жир, в солдатских руках. Королева не погнушалась испачкать руки в грязи и крови, и придерживала Кина за талию. Втроем они пронесли тело через секретный проход, ранее неизвестный Бранвен.

Процессия казалась мучительно медленной, но вскоре они обнаружили, что вышли на берег моря перед замком. Несмотря на безлунную ночь, в сиянии «волос русалки» и звезд, сверкавших, словно снежинки, Бранвен могла запросто разглядеть мачты и паруса «Парящего дракона», который отвезет ее в Керныв, принесет ей новую жизнь. Это было хорошее название; его громоздкий корпус действительно был чудовищным. Бранвен поморщилась, поняв, что сама она не так уж сильно отличается от дракона из легенд: оба они дышали огнем.

– Мы предадим сэра Кина волнам, Финтан, – повелела королева Эсильта.

– Он заслуживает надлежащего погребения, леди королева.

– Сэр Финтан, скоро от его тела не останется ничего, что можно было бы похоронить.

Бранвен подумала, что может умереть прямо сейчас. В детстве Кин пережил резню на Костяном берегу. Теперь его ожидала та же самая водная могила. Возможно, судьба не может быть изменена – только отложена.

Финтан согласно кивнул. Втроем они продолжали двигаться к морю. Руки Бранвен болели, но ее пальцы по-прежнему сжимали сапоги Кина. Ледяная вода пропитала ткань ее подола, когда они опустили тело в морскую пену над бирюзовыми барашками.

Некоторое время мертвец плыл, потом начал тонуть. Только изумрудная лента Бранвен продолжала держаться на поверхности воды.

Ветер раздул морские брызги, покрыв щеки мелким туманом, и проглотил то, что осталось от Кина. Выделяясь силуэтом на фоне неба, освещенный дымкой «волос русалки», плакал черный дрозд. Две соленых струйки кристаллизовались на щеках Бранвен.

Финтан нараспев декламировал клятву королевских гвардейцев.

– Из Котла Кервиндоса был я рожден, – бормотал он хриплым басом. – И буду служить Земле против всех, кто стремится причинить ей вред. Пока я не вернусь туда, откуда пришел.

Королева Эсильта склонила голову, когда последние пузыри, словно отчаянное дыхание, успокоились на поверхности воды. Обращаясь к телохранителю, она сказала:

– Кажется, у сэра Кина нет семьи.

– Никого в живых, леди королева.

– В таком случае тебе придется выпить финальный тост, сэр Финтан, – промолвила королева и достала из-под плаща маленькую продолговатую флягу. Серебро сверкнуло в сиянии морских водорослей.

Финтан мрачно кивнул, откупорил флягу и приложил ко рту. Бранвен видела этот ритуал много раз. Даже очень много. Каждый раз, когда мужчина умирал на службе Ивериу. Она видела, как дядя Морхольт делал так в память об ее отце. Финальный тост всегда выпивался ближайшим погибшему человеку мужчиной, или его господином, или начальником. Финтан был начальником Кина в королевской гвардии, поэтому было правильным, чтобы он первым вкусил напиток, который погибший пригубит в Стране Юности.

Бранвен всегда считала совершенно несправедливым, что такой традиции нет для женщин, умерших за Ивериу.

Толстый гвардеец махнул все содержимое фляги, не поморщась, и отер рот рукавом.

– Леди королева, мы должны вернуться на праздник. Возможно, пираты Кернывака патрулируют наши берега.

– Минута молчания по сэру Кину, – сказала Эсильта тоном, не терпящим возражений.

Бранвен слизнула морскую соль с нижней губы, сжав руки, чтобы они не дрожали. Как она могла сохранить эту тайну, которая уже лежала тяжелым грузом в сердце, – в сердце, которым она хотела поделиться с Тристаном? Теперь Кин всегда будет его частью.

Сильный ветер скатился с моря и просвистел между скорбящими. Тяжелый, влажный кашель извергся из груди Финтана. Королева Эсильта повернула голову в его сторону.

– Ты должен вернуться в замок Ригани, сэр Финтан, – сказала она.

– Сейчас же, моя королева. После тебя.

– Нет, Финтан, только ты. Скажи королю Энгусу, что я удалилась в свои покои с ужасной головной болью и просила, чтобы меня не беспокоили. – Она положила руку ему на плечо. – Когда ты завтра проснешься, ты ничего не вспомнишь.

К великому изумлению Бранвен, телохранитель не возразил.

– Как тебе угодно, леди королева, – это все, что он сказал.

Она кивнула, сняв руку с его плеча. Тени света, играющие на изможденном лице Финтана, показали его глаза, широко раскрытые, как чаны с элем. Бранвен немного втянула воздух. Гвардеец поклонился в пояс и ушел. Взгляд тети скользнул от Финтана к воде, а потом к Бранвен. Она с нетерпением оглянулась.

– «Слезы королевы Медуа», – объяснила королева. Бранвен знала, что древнюю королеву называли Одурманивающей. – Я смешала сок дерев, корень любовников, «души пламени» и еще несколько трав, чтобы повлиять на ум сэра Финтана.

– Это безопасно?

Тетя приподняла бровь.

– Достаточно безопасно, если правильно смешать. – Все верно, Бранвен могла не сомневаться в методах королевы. – Я приготовила настой перед праздником, чтобы мы могли незаметно подготовиться к созданию Кубка Любви.

Бранвен подозревала, что королеву огорчило вмешательство в разум Финтана, но она всегда делала то, что нужно было сделать. Эсильта сжала руку Бранвен и уставилась ей в глаза.

– Он просто понадобился нам немного раньше, чем я ожидала.

– Да, леди королева. – Слова царапали Бранвен горло.

Королева долго смотрела на девушку. Шум прилива конкурировал со стуком крови в ушах, оглушая Бранвен.

– Ты все еще хочешь пройти через это, моя племянница? – спросила королева. – Через заклинание?

– Конечно. – Реакция Бранвен была мгновенной. Она была поражена легкостью и страстностью, с которой слова выскакивали из ее рта. Но Бранвен уже пожертвовала слишком многим, чтобы возвращаться назад. – Да, моя королева, – повторила она. На груди шевельнулся палец изменника. – Я сделаю. Я уже заплатила цену.

Королева Эсильта потерла макушку, ослабив косы, словно у нее действительно была головная боль. Разжала губы, словно хотела что-то сказать, но потом передумала. Тетя напоминала мать Дубтаха, швею, когда она прикалывала юбки Бранвен, между зубами сжимая иголки.

Вздох такой же плотный, как туман:

– Тогда начнем. Темная Луна в зените и не ждет никакой женщины.

Из-за пределов моря ветер донес Бранвен песню предсказательницы смерти.

Она сосредоточилась на стуке каблуков сапожек королевы Эсильты по скалистому берегу, чтобы заглушить стук собственного сердца.

Бранвен несколько раз оскальзывалась на влажных камнях, но всегда ухитрялась удержать равновесие.

– Мы на месте, – объявила королева. Она взяла племянницу за руку и ощупала шероховатую скалу. Камень повернулся. Эсильта прижала к нему ладонь Бранвен, и скала повернулась, будто сдвинутая с места при помощи рычага. Открылась небольшая щель, из которой струился янтарный свет. Проход был настолько узким, что Бранвен пришлось протискиваться боком.

Она закрыла глаза, последовав за тетей в атриум, который был вырезан в скале. Камни Ригани в этой пещере были настолько яркими и чистыми, что казались практически прозрачными.

В центре комнаты кипел огромный котел, в огне потрескивали ветки дуба и рябины. Непосредственно над бурлящим котлом, возможно, на высоте в тысячу локтей, светилось пятно неба. Маленькое отверстие. Прямо там, где Темная Луна висела на пологе облаков.

– Это котел Кервиндоса? Тот самый? – благоговейно спросила Бранвен. Иверни, даже Древние, верили, что вся жизнь возникла здесь.

– Возможно, – пожала плечами королева. – Правда всегда скрыта во времени. Это место – внутри-снаружи: ни наш мир, ни Другой. Сила, которую нам нужно использовать, мощнее всего именно здесь.

Бранвен кивнула, потому что это было первое за всю ночь, что имело какой-то смысл. Чтобы управлять ходом судьбы, нужно находиться ни здесь, ни там. Она восторженно оглядывала пещеру.

Изумрудные глаза королевы Эсильты пронзили ее.

– Ты поймешь. – Еще один вздох. – Я думаю, ты поймешь.

Она завидовала спокойствию тети.

– Палец изменника с тобой? – спросила королева. Бранвен склонила голову. – Покажи мне.

Бранвен сорвала кружева, прикрывающие вырез ее платья. Она тут же представила, как пальцы Тристана танцуют по струнам арфы, и как она хотела, чтобы они играли с ней. Что-то глубоко внутри затянулось, когда ее лиф ослабился. Она заслужила такого рода радости теперь, когда взяла чужую жизнь?

Она протянула платок тете как жертвоприношение. Королева Эсильта покачала головой:

– Я не должна его трогать.

Конечно. Как могла Бранвен это забыть? Незаметно королева встала рядом с ней.

– Леди Бранвен из замка Бодва, – промолвила она непоколебимым, спокойным тоном. – Ты должна заставить замолчать свой разум. Ты должна опорожнить его, чтобы он смог быть заполнен Кубком Любви.

Бранвен, смутившись, бросила взгляд на каменный пол. Огненный свет отразился от камня цвета ивы. Палец королевы Эсильты приподнял ей голову за подбородок.

– Темная Луна поднялась, – сказала она. Бранвен тоже чувствовала это. – Нам нужно использовать силу на ее пике, чтобы наполнить зелье. – Вытащив Лунный Жнец, тетя уколола кончик своего указательного пальца. – Матерь Творения, я – Земля. Твоя дочь взывает к тебе.

Большая капля крови скатилась с пальца королевы в котел.

Беспредельная тишина. Затем из котла раздался рев.

Эсильта махнула рукой, чтобы Бранвен последовала ее примеру.

– Мать Творения, – продолжала она, – та, что создала этот мир, Другой мир и всё, что между ними. Мы предлагаем тебе кровь для любви. – Жизнь пульсировала в ее голосе.

Бранвен капнула свою кровь в бурную смесь, и вой эхом пронесся по пещере – сильнее, чем у предсказательницы смерти.

– Кровь Руки Бриги зажжет даже самые холодные сердца, – возгласила королева Эсильта, обратившись лицом к небу.

Чудесная энергия ворвалась в Бранвен через прокол на ее пальце, беспощадно исследуя ее тело – ощущение как экстатическое, так и ошеломляющее. Энергия пронеслась по ее венам, ища сердце. Такова была Рука Бриги? Знала ли ее тетя обо всем этом?

Она пыталась следовать совету королевы, держала разум пустым, чтобы смогла быть заполненной до краев тем… да какая разница, чем именно это было?

Звуки ветра и пламени сменились гармоничным пением и всплесками воды. Она узнала этот голос. Тристан пел в самой душе Бранвен:

Пёс Уладцтира с громким лаем рыщет, И страстно поцелуев Эмер ищет.

Ветви палящей энергии обвились вокруг быстро бьющегося сердца Бранвен. В ее сознании молодое лицо Тристана исчезло и сменилось образом статного воина, бойца и победителя.

Рядом с ним сидела стройная женщина с роскошными распущенными волосами, которые превратились в снег. Бранвен узнала свое лицо, испещренное морщинами. Это было ее будущее – ее будущее с Тристаном. Будущее, полное любви. Несмотря на все, оно было возможно.

Сквозь мерцающее видение внимание Бранвен вновь сфокусировалось на королеве Эсильте. Странное твердое присутствие, неподвижное, как любая гора, около которой проецировались ее мечты.

– Чтобы обеспечить любовь и преданность, мы предлагаем палец изменника, зачатого в вероломстве, – заявила королева. – Кровь и кость, скованные огнем, мы молим вас об искренних желаниях.

Бранвен без подсказки бросила палец Морхольта в кипящее варево, и слова сами слетели с ее губ.

– Мать Творения, я – Земля, – сказала Бранвен. – Мы, женщины Ивериу, живем в наших телах, творим мир нашими телами. Теперь мы будем любить.

Ее мозг пронзила воющая, как злобная орда, буря. Статный пожилой воин и его жена пошли трещинами, раскололись и разлетелись на множество осколков. Одни устремились по течению морских волн, другие – оказались возложены на погребальный костер. Мелодия изменилась:

Я не просила страсть, что мне дана.

Бранвен смотрела из морозного, темного неба, как горели хлеба на полях и кричали дети.

Я этой жизни не хотела, чуй…

Это могло стать будущим – будущим изменника, – если Кубок Любви не получится.

Веков, что запечатал поцелуй.

Котел Кервиндоса существовал вне времени и пространства. Бранвен поняла, что оба видения были возможны. Все, что стояло между миром и огнем, было с ней.

– Мать, я даю тебе мою любовь для мира.

Темная Луна начала снижаться.

Рука Бриги

Остатки света проникли под веки Бранвен. Они трепетали, открываясь по одному, когда она тихонько села в постели. Все тело болело. Девушка попыталась потянуться, но почувствовала себя слишком слабой и хрупкой. Она не ощущала в себе той силы, что могла убить человека. Человека, который лежал сейчас на дне Иверикского моря.

Она не хотела смотреть, но все же должна была увидеть. Бранвен повернула к себе правую ладонь. В центре, по всей линии жизни, пробежал длинный багровый рубец. Кожа была сморщена вдоль всей линии сердца: лиловая, с краснотой по краям. Ожог уже подживал, и все же Бранвен была отмечена навсегда. Жизнь, которую она взяла, никогда не будет забыта.

Все, что она хотела – это свернуться и спрятаться, и проспать тысячу лет. Но сегодняшний день был совсем не подходящим для подобных желаний. Сегодня будущее схватило и обняло Бранвен, готова она к этому или нет.

Нехотя, она опустила ноги на пол и приготовилась сделать первые шаги к Керныву.

Дверь распахнулась.

– Бранни! – крикнула Эсси, и в ее голосе слышался гнев. – Кин пропал, тебя я тоже не могла найти… И я думала, что вы убежали вместе, – добавила она поспешно. – Я думала, что ты оставила меня… оставила меня, чтобы отплыть в Другой мир, бросила в Керныве одну!

Паника, колючая и прогорклая, свилась в кишечнике Бранвен. Вспыхнул гнев.

– Я бы никогда этого не сделала, кузина. – Ее слова прозвучали резко. Если бы она не сожгла письмо, Эсси сбежала бы и оставила позади разрушенное королевство. – И что значит «Кин пропал?» – Бранвен мастерски разыграла растерянность.

– Сегодня утром он не вышел на службу. И никто-никто не видел его с прошлой ночи.

Бранвен изо всех сил постаралась совладать со слабостью.

– Я слышала, как Финтан сказал, что он крепко спит, напившись, между грудей какой-то пышной служанки, – продолжала Эсси, подходя к ней. – Но я не поверила. Я знаю, что Кин желает только тебя. – Принцесса заправила свои неаккуратные косы за уши. – Я видела, как он последовал за тобой и Диармайдом, но не могла вас предупредить.

Зерно ярости зажглость в сердце Бранвен. Кин охранял принцессу, но был готов предать ее. У Бранвен не было выбора. Никакого.

– Прости, Бранни, – сказала Эсси печально и, опустив голову, плюхнулась на кровать рядом с кузиной. Несколько распущенных прядей упали на одеяло.

– Мы с Кином расстались в ссоре, – сказала, вздохнув, Бранвен – что было не совсем ложью, хотя правда была намного хуже.

– По моей вине?

«И да, и нет».

Она покачала головой:

– Я не могла любить его так, как он этого хотел. – По ее спине стекал пот. Никто не должен любить так злобно.

Рука Эсси была липкой, когда она обнимала Бранвен. Девушка хотела воспротивиться. Она все еще была в ярости от всего, что случилось, но она была измотана, и прикосновение кузины дало облегчение ее дрожащей коже.

– Прости, – повторила принцесса. – Мне так жаль, что ты потеряла свой шанс на любовь. Другой мир свидетель, что ты не найдешь этого среди кернывеу.

Но она нашла. Бранвен нашла любовь, но она не могла рассказать этого принцессе. Она также не смогла сказать, что знала содержимое письма Эсси. Слишком много секретов между ними – между всеми ними. Однажды Эсси и король Марк выпьют Кубок Любви, – большего не нужно. И тогда она снова задышит полной грудью.

Принцесса нечаянно погладила линию сердца на ее ладони, так что Бранвен вскрикнула. И тут же пожалела об этом.

– О нет, Бранни!

Ее кузина внимательно осмотрела отметину.

– Что случилось?

– Ничего. – Она пожала плечами. – Я прикоснулась к одной из кастрюлек Тревы.

Эсси в сомнении прищурилась, глядя на кузину.

– Правда, все в порядке, – подтвердила та.

Принцесса поднесла руку Бранвен к губам и поцеловала прохладный шрам. Мягко и нежно. Бранвен была так тронута этим маленьким жестом своей кузины, что вырвала руку и отвернулась, борясь со слезами.

Эсси уставилась на нее. Как Бранвен объяснить эту реакцию? Она не могла. Даже самой себе. Ей сейчас было тяжело и пусто. Несмотря на то, что она убила Кина в целях самозащиты – в защиту ее королевства, – часть ее тоже умерла.

Невинность: девушка, которая никогда не вредила другой душе. Теперь Бранвен стала женщиной, которая знала, что значит отобрать жизнь. Оттуда не возвращаются.

Приятно мягкие пальцы прошлись вдоль лба Бранвен сквозь тонкие волосы, окружающие ее виски. Она почувствовала небольшое давление на кожу головы, а затем Эсси взмахнула волосками, которые только что вырвала. Они были белыми.

Образ пожилой женщины, сидевшей рядом с Тристаном, всплыл в ее памяти. Что, если это уже произошло? Она увидела в Котле Кервиндоса свое будущее? Или, может быть, она просто постарела. Или такова цена магии?

Эсси накрутила бесцветную прядь на мизинец и беспокойно рассмеялась:

– Ты действительно слишком много трудилась, кузина.

Она распустила волосы. Потом, оглянувшись, посмотрела на Бранвен.

– Ты доставила письмо? – спросила она.

Бранвен колебалась. Если да, то намеренна ли Эсси бежать из замка? Есть ли у нее план?

Бранвен выдохнула, чтобы успокоить огонь в крови.

Принцесса водила пальцем по ее бедру, ожидая.

– Сердечко мое, – начала Бранвен, не в силах взглянуть на нее прямо. – Он не принял его. Лорд Диармайд попросил меня на прощание поцеловать тебя от его имени, – и она нежно прикоснулась губами к щеке кузины.

– Нет. – Принцесса начала дрожать. – Нет, этого не может быть. – Она схватилась за сердце, будто там была открытая рана. – Он не оставил бы меня так легко.

Бранвен почувствовала боль в груди, когда дыхание Эсси прервалось. Действия кузины были опрометчивы и опасны, но виной всему было отчаяние: отчаяние преданной любви. Она погладила Эсси по спине, пытаясь ее успокоить.

Плечи кузины дергались вверх и вниз, как у деревянной марионетки.

– Я тебе не верю. Диармайд сказал, что я его Этайн. – Ее глаза сверкали в утреннем свете. – Он не мог позволить мне отплыть просто так, без прощания.

– Он попрощался, Эсси.

– Нет, он придет… – принцесса сжала руки между коленей. – Он придет…

– Дыши, Эсси. – Бранвен потерла руки кузины; прикосновение обычно помогало ей успокоиться. – Дыши.

Слезы лились на постель. Принцесса поверила мужчине, неспособному сражаться ни за кого, кроме самого себя.

– Эсси! – окликнула дочь королева Эсильта, стоявшая у дверей. Бранвен и Эсси резко взглянули в ее сторону. – Сердечко мое, что случилось?

Королева бросилась к кровати, склонившись к ногам дочери.

– Довольно твоей заботы, мама! Ты уже продала меня пиратам Кернывака!

Судя по лицу, тетя была ошеломлена.

– Эсси, не говори так! – рявкнула Бранвен.

– А почему нет? Это правда! – огрызнулась принцесса. – Ты всегда защищаешь ее!

Бранвен открыла и закрыла рот. Вчера вечером она была свидетелем того, как отчаянно любила ее тетя. Ей только хотелось, чтобы и кузина видела это.

– Я люблю тебя больше, чем ты когда-либо узнаешь, – умоляла королева, глядя на дочь.

– Ты права. – Эсси вытерла щеки. – И никогда не узнаю, потому что больше никогда тебя не увижу.

Ее мать вздрогнула. Принцесса поднялась на ноги, едва сдерживая негодование.

– Убирайся с моего пути, – сказала она королеве Ивериу, которая выпрямилась и протянула руку к щеке своей дочери.

– Пожалуйста, Эсси. Сегодня я теряю двух дочерей. – Королева Эсильта, обездоленная, этим утром выглядела старше, чем обычно. Еще несколько седых волос украсили ее голову. – Да будет мир между нами.

Эсси уставилась на мать, ее дыхание замедлилось.

– Ты можешь иметь мир для Ивериу, или мир со мной. Но не оба.

Слова кузины ошеломили Бранвен. Принцесса сняла руку королевы со своей щеки и оттолкнула ее. Остановившись в дверях, она посмотрела на Бранвен и на мать.

– Ты ошибаешься, леди королева. Ты теряешь только одну дочь – и это не я.

Когда Эсси исчезла в коридоре, королева Эсильта опустилась на колени. Бранвен тут же подбежала к ней. Шелковая мантия королевы собралась волнами вокруг. Бранвен обняла тетю, та тихо плакала.

– О, Бранни, – сказала она. – Я пришла, чтобы утешить тебя, а вместо этого ты успокаиваешь меня.

– Это мой долг.

Королева посмотрела на нее с печальной улыбкой на лице.

– Я молюсь, чтобы Эсси поняла, что все, что я делала – только для нее… и для Земли. Земля должна думать обо всех своих детях, о каждой душе в Ивериу.

– Она поймет, – тихо сказала Бранвен. Королева Эсильта взяла правую руку Бранвен, поглаживая, затем перевернула, тщательно изучая шрам.

– Мы с тобой всегда были родственными душами, моя племянница. Я знаю, что нас объединили Древние. Я пыталась воспитать тебя, как хотела бы Алана.

Комок встал в горле Бранвен.

– Я так благодарна.

– Это я благодарна, Бранвен, за то, что видела, как ты превращаешься в такую сильную, бесстрашную женщину. – Эсильта коснулась заживающей раны. – В лидера.

– Я не бесстрашная. – Сейчас, в первую очередь, Бранвен боялась множества вещей. И не было ни книг, по которым она могла бы учиться, ни рецептов, которым она могла бы следовать, чтобы понять, что с ней происходит.

– Именно ты. – Королева накрыла ладонь Бранвен своей. – Ты – смелая и бесстрашная молодая женщина. У тебя искра Аланы. Вот почему ты была выбрана, чтобы нести Руку Бриги.

– Но что это? – спросила девушка, почти по-детски присев перед королевой. От пожилой женщины пахло гвоздикой. На миг Бранвен прикрыла глаза, и беспокойство в ее сердце ослабло.

Королева Эсильта, в свою очередь, наклонилась к ней.

– Это благословение, но некоторые могут считать его проклятием. Есть две стороны в этом подарке, сердце мое.

– Я все еще не понимаю, как я это сделала. – Она замолчала, в ее памяти возникло искаженное тело Кина. – И что я вообще сделала.

– Смерть – тяжелая штука. Я бы не хотела, чтобы ты носила это в себе, племянница, но Земля выбрала для тебя этот путь. Иногда путь лидера залит кровью.

Бранвен вздрогнула.

– Я сделала это не нарочно, – сказала она, понимая, что никогда не хотела бы повторить то, что она сделала с Кином.

– Сила может и дремать. Почувствовав, что Земля находится под угрозой, ты ее пробудила. – Королева взглянула на нее, и в этот момент она сказала бы тете, что та хотела бы знать. Бранвен замерла.

После очередной паузы Эсильта сказала:

– У богини Бриги есть три способности, – я думаю, мастер Бекк рассказывал тебе об этом.

Бранвен медленно кивнула, чувствуя, как благодарность переполняет ее. Может быть, королева не хотела знать, как Кин угрожал миру. Бранвен, конечно же, не хотела нарушать веру в свою кузину. Иногда было лучше оставить вещи невысказанными.

– Когда ты исцелила принца Тристана с помощью магии скикха, – продолжала королева, – я поняла, что ты благословлена исцеляющей способностью Огня Очага – излечением силы Бриги. Как и твоя мать. – Бранвен приоткрыла рот, пытаясь задать вопрос, но тетя сделала ей знак молчать. – Прошлой ночью, когда принц Тристан пел для тебя, – да, для тебя, – с нажимом повторила королева Эсильта, не давая ей возразить, – я увидела, что ты обладаешь Огнем Вдохновения. Как и наша богиня, ты – муза поэта.

Бранвен покраснела так сильно, что почувствовала это и под кожей.

– Но, – предостерегла королева Эсильта, – ты также воплощаешь в себе самый мощный аспект Бриги – Огонь Горна. У Древних такого не было. Я не слышала о женщинах, обладающих всеми тремя способностями, со времен великой королевы Медуа. – Их глаза встретились. – Нужно, чтобы все три образовали Руку Бриги.

Девушка была слишком поражена, чтобы ответить. Королева провела по ее волосам и обнаружила еще одну недавно побелевшую прядь.

– Использование Руки Бриги не проходит без потерь, – сказала она, накрутив на палец один из седых волосков. – Я признаю в тебе мою племянницу и – пожалуйста, никогда не повторяй эти слова – задаюсь вопросом: почему Древние выбрали в королевы Эсси, а не тебя? Теперь их намерения стали ясными.

Бранвен потянулась к ней, ожидая, пока ее тетя объяснит, почему Древние выбрали ее, чтобы убить человека.

– Сегодня мы отправляем в Керныв двух иверикских королев, – заявила королева Эсильта уверенно, почти пророчески. – Одну – для этого мира, а другую – для Другого. Вместе вы будете защищать Землю. – Она вздохнула. – Древние избрали тебя своей защитницей по другую сторону моря, Бранвен, и наделили тебя силой Бриги, чтобы ты могла вести дела смертных.

– Но кто меня направит? – вопрос соскочил с уст Бранвен, прежде чем она смогла его понять. Она путешествовала все дальше и дальше от этого мира с самого момента своего визита на Курган Боярышника. Стала ли она менее человечной?

– Древние всегда направят тебя, – мягко сказала тетя. – Ты должна верить в себя, племянница, как я верю в тебя. Я доверяю тебе, прежде всего, защитить интересы Ивериу.

Королева пошарила в карманах своего пышного платья и показала Бранвен маленький – не больше мизинца размером – золотой флакон.

– Кубок Любви, – выдохнула девушка. Она не помнила, как она закончила заклинание. Было похоже, что королева прочитала ее мысли и сказала:

– Рука Бриги подпитывала магию. Ты была здесь – и не здесь. Думаю, воспоминания вернутся. Но теперь ты гораздо более искусна, чем я.

Бранвен приняла в ладони Кубок Любви. Это было ее бремя, ее ответственность. Она спрятала флакон на груди, рядом с сердцем.

Королева Эсильта крепко обняла ее.

– Всего нескольких капель в их вине перед брачной ночью должно быть достаточно, – сказала она, кивнув. – В интересах Ивериу и Керныва поскорее получить законного наследника.

Бранвен потерла ладонь, думая об обвинениях Эсси на детском празднике.

– Это принесет принцессе любовь? – Ее голос выдал то, что на вопрос она хотела услышать утверждение. – Счастье?

– Любовь между мужчиной и женщиной – это буря. Любовь матери к ребенку обещает новый рассвет. Это путь для обоих королевств. – Королева погладила Бранвен по щеке. – Есть очень много видов любви, моя племянница, и много видов счастья. Земля хочет, чтобы все ее дети были счастливы.

Бранвен увидела в глазах тети любовь и решительность. Она доверяла ей безоговорочно, верила в ее мудрость, как всегда.

– Я понимаю, моя королева, – сказала девушка. И она надеялась, что Эсси тоже поймет. Когда-нибудь.

Тень омрачила лицо королевы.

– Я также должна предупредить тебя, чтобы ты скрывала свои новые силы. Керныве не так привержены Путям Древних, как мы, иверни. Святые люди Новой Веры не считают нас, женщин, достойными своих мистерий. – Уголки ее губ приподнялись. – Но у нас есть свои тайны.

Тревога засосала под ложечкой Бранвен. Как мог кто-то сомневаться в святости Земли, или в том, что женщины олицетворяют щедрость богини Эриу?

– Я буду осторожна и сделаю все, что нужно, чтобы сохранить Эсси в безопасности.

Королева Эсильта кивнула.

– Принцесса – такая же твоя сестра, как ты – моя дочь, Бранни. Навсегда. – Она поцеловала девушку в переносицу, и слезы тети упали на ее щеки. – Мы должны подготовить вас к плаванию.

– Но… но… есть еще так много вещей, о которых мне нужно спросить… нужно узнать.

Королева тихо рассмеялась.

– Ты получишь ответы, когда они тебе понадобятся. Доверься Древним. – Королева отстранилась, вытирая глаза. – Есть последнее, что ты можешь сделать для меня, Бранни.

– Только скажи.

– Зови меня Эсильтой. Теперь мы все королевы. Три королевы Ивериу, как в древние времена.

Бранвен потеряла дар речи. Она крепко обняла свою тетю.

– Спасибо, Эсильта, – сказала она, проверяя ее имя на губах. – Спасибо тебе за то, что дала мне дом.

– У тебя всегда будет дом в моем сердце.

Бранвен склонила голову, собираясь с силами:

– Одна Ивериу.

«Парящий Дракон»

«Парящий Дракон» стоял в бухте, известной как Блэкфорд Харбор, недалеко от пещеры Бранвен. Его великолепные паруса напоминали ужасающую пару крыльев. После того как королева – ее тетя, Эсильта – покинула ее комнату, девушка поспешно принялась собираться.

Бранвен гордилась новой привилегией называть королеву по имени, хотя ей было трудно поверить, что она сама может стать королевой. Она перебирала пальцами материнскую брошь, пока шла по берегу у замка Ригани. Отчего-то ей захотелось прийти на корабль в одиночестве. Ее шаги были вялыми, и не только потому, что она вымоталась.

В последний раз Бранвен смотрела на Иверикское море так же, как и ее родители. Могут ли они наблюдать за ней в Керныве? И Другой мир – существует ли он за Завесой у острова Альбион?

Огромная тень пробежала по линии горизонта. Бранвен дрожала даже под шерстяным плащом. Хотя глубина и манила ее, она никогда не путешествовала по волнам, разве что днем, на удобных рыбацких лодках. Она не знала, чего ей ожидать.

Глубокие воды цвета индиго были опасны, но они и завораживали. И Кин навсегда был скрыт в этой пучине. Что произойдет, когда он не вернется в королевскую гвардию? Бранвен нисколько не сомневалась, что королева Эсильта справится с ситуацией, но ей было неприятно, что она стала соучастницей преступления. Ее сердце сильно билось. Возможно, то предназначение лидера вливалось в кровь. Сможет ли Бранвен нести эту ношу? Она потрогала шрам на линии сердца под правой перчаткой.

Древние доверили ей защищать Ивериу в чужой стране, и она должна была им доверять. Прежде чем встретить Тристана, она никогда не верила в то, чего не могла видеть. Любовь изменила ситуацию. Она больше не сомневалась, что лиса привела ее на тот плот, чтобы начать плавание их королевств к миру.

Бранвен не просто сопровождала принцессу в Керныв. У нее была своя миссия. Не повстречай девушка Тристана, она могла бы легко представить себе свой жизненный путь в Ивериу после путешествия. Теперь она плыла в неизвестность. Керныв не был Другим миром, и все же это был иной мир – мир, в котором ей предстояло учиться ориентироваться. Задача была сложной и, не могла не признать она, волнующей.

Бранвен со вздохом прикоснулась к груди. Под ее плащом и туникой, закрепленный на груди, хранился Кубок Любви – напиток мира. Как только они прибудут в Керныв, все встанет на свои места.

Кожаная сумка была перекинута через плечо Бранвен. Она била ее по бедру, когда девушка тяжело шагала по песку. В сумке находились ее самые драгоценные вещи: прядь высушенных «волос русалки», которые она хранила с того дня, когда впервые встретила Тристана, фляга с бузинным вином Тревы, которую повар вручил ей со слезами на глазах, изящный резной миниатюрный набор для игры в фидквелсу, принадлежавший ее отцу. Там же был и Лунный Жнец – королева настояла, чтобы нож был с Бранвен, и деревянный меч, подаренный Морхольтом, и прекрасная шаль из иверникского кружева, сотканная для нее Нойрин в качестве прощального подарка. Шаль – ничто по сравнению с изысканным приданым Эсси, но в ней Бранвен чувствовала себя принцессой, если не королевой.

Сирша, рыдая, расцеловала Бранвен в обе щеки у ворот замка, и даже Дубтах на удивление сердечно обнял ее. Может быть, это не было таким уж сюрпризом: он был ее товарищем по детству, и они вряд ли снова встретятся в этой жизни. Это заставило Бранвен надеяться увидеть Дубтаха и Сиршу рука к руке. Мир казался лучше, чем несколько сезонов назад.

Она была рада, что королева Эсильта подарила арфу матери Тристану. Он, без сомнения, будет лучше использовать ее, чем Бранвен, и ей будет приятно слышать, как он поет. Это был подарок для них обоих.

Независимо от того, что сказала ее тетя, Бранвен никогда не могла похвастаться таким талантом, как у Тристана. И она хотела быть его музой, особенно если это означало ощущать его дыхание на губах, чтобы каденция их сердец билась как одно, как в песне об Эмер. Ее взгляд вернулся к морю, где волны бились о скалы.

Мир потемнел. Ужас вернулся в сердце, вызывая огонь. Руки в перчатках закрыли ее глаза. Она снова оказалась в плену у Кина.

Бранвен вскрикнула.

Руки разжались так же неожиданно; солнечный свет ослепил девушку. Яростно моргая, она попыталась отдышаться.

– Тристан? – Она прищурилась, ощущая, как в глазах мелькают черные точки. Ее руки все еще были сжаты в кулаки.

– Бранвен, – сказал он. – Я не хотел тебя напугать. Прости меня. – Беспокойство отразилось на его челе. Он оглядел ее сверху донизу. – Я только хотел тебя удивить. Ты так красиво выглядишь на фоне моря и неба.

– Помнишь, что случилось, когда ты удивил меня в пещере? – ответила она, опустив бровь, когда ее страх растаял.

Тристан рассмеялся и подошел ближе.

– На берегу больше нет пиратов, я обещаю. – Он тут же обнял Бранвен. Все ее тело покалывало. Это был слишком знакомый жест для незамужней пары. Любой, кто увидел бы их вместе, предположил бы, что они любовники.

– Тристан, – предупредила она, хотя ее руки предательски не хотели отпускать его.

Принц оглядел берег.

– Вокруг никого, – сказал он. Яркие огоньки в его глазах сверкали, словно звезды.

– Это потому, что они на причале, где надо быть и нам, – отвечала она. Трудно было быть где-то, а не прямо здесь, рядом с ним. – Почему ты не на корабле?

– Я искал тебя. – Тристан наклонился к ней. Она должна разомкнуть объятия. Она должна. Его губы были соблазнительно приоткрыты. – Искал с прошлого вечера.

Бранвен запаниковала.

– Зачем? – прошептала она.

– Я хотел, чтобы ты была рядом со мной, когда я принимал Гарантию Союза. – Он прижал ладонь к ее щеке, и огонь внутри Бранвен разгорелся с новой силой. – Это и твоя победа, и моя.

Ощущение вины заставило Бранвен задохнуться. Тристан был великодушным и благородным, относился к ней, как к партнеру, а она убила человека. Видение, которое показал ей Котел: нужно ли было Кину умереть, чтобы оно сбылось?

– Прости, я не хотела тебя беспокоить. Думаю, было слишком много эля, – сказала она. – Я пошла к себе в спальню прилечь, и сама не заметила, как заснула.

Тристан убрал руку с ее лица, будто она обожгла его. Он нахмурился.

– Тебя не было в твоих покоях, – сказал он едва слышно.

– Вот как? Ты что же, входил в мою спальню?! – набросилась она на него, сама удивляясь, как резко это прозвучало – точно так же, как у Эсси.

Выражение его лица слегка смягчилось, щеки покраснели.

– Я знаю, что это нехорошо. – Тристан глубоко вздохнул. – Ты исчезла. И сэр Кин тоже. Я пошел тебя искать. Тебя там не было. – В глазах его застыл гнев хорошо обученного воина.

– Между мной и Кином нет абсолютно ничего.

«От Кина ничего не осталось».

– Где ты была, Бранвен? – Вопрос был грубым.

– Может, сэр Кин не единственный, кто слишком внимательно следит за мной? Ты не мой телохранитель, Тристан. – В ее памяти всплыли слова ее кузины: «ты мой надзиратель, Бранни?»

Тристан вздрогнул всем телом.

– Я не хочу быть твоим телохранителем, Бранвен. – Он провел рукой по волосам. Потом глубоко вздохнул и поднял на нее глаза. – Я просто хочу любить тебя. – Его губы подрагивали. Он потянулся к правой руке Бранвен. – Прошлой ночью, когда я пел тебе, я понял, что никогда не произносил этих слов вслух. Я люблю тебя, леди Бранвен из замка Бодва. Я вернулся за тобой, и я не покину Ивериу без тебя.

Ее сердце подскочило. До этого момента Бранвен не знала, что одно слово – любовь – может ударить так сильно. До крови, до боли.

Его темные глаза смотрели на нее, ожидая ответа. Ей было трудно подобрать слова. Не потому, что она их не чувствовала, а потому что чувствовала слишком хорошо.

Лицо Тристана начало смягчаться, в уголках рта притаилось ожидание. Все нервы внутри Бранвен напряглись. На этот раз она должна была спрыгнуть с водопада, или она потеряет своего принца.

– Я тоже тебя люблю, принц Тристан из Керныва и король Лионеса.

Мужской смех, наполненный чистой радостью, эхом отдался в волнах.

– Хвала богам! Я боялся, что менее привлекателен, как принц, чем как менестрель, – сказал он, и эта шутка родилась из страха.

– Я люблю твои баллады.

– Я буду петь тебе каждый вечер.

– Только вечер? – поддразнила она.

Он посмотрел на нее, улыбаясь.

– Когда угодно. Я не знаю, как долго смогу таиться, чтобы не показывать свою любовь, – сказал он. Она приложила палец к его нижней губе. – Я хочу, чтобы все в Ивериу и Керныве видели, что ты значишь для меня. Что я принадлежу тебе целиком.

Бранвен застыла, а душа ее вздохнула. Их первый поцелуй состоялся на этом берегу.

– Я была твоей с того дня, как мы встретились, – призналась она, хотя тогда она этого еще не знала. Но Эсси… Эсси нуждалась в ней сейчас, как никогда.

Расшифровывая ее реакцию по-своему, Тристан сказал:

– Ты заслужила свое счастье, любовь моя.

«Любовь моя».

Комок в горле. Это она? Разве может это ее уничтожить?

– Любовь моя, – повторил он раскатисто.

Она была его, и он был ее. И на этот раз, когда Тристан притянул ее ближе, Бранвен не сопротивлялась. Ее колени были слишком слабы. Он потянул ее за руку, и перчатка упала на песок.

– Что это? – Глаза Тристана стали шире, гнев исказил черты его лица. – На празднике у тебя не было этой раны.

Бранвен что-то пробормотала, попытавшись отступить. Принц провел пальцами по ее ладони.

– Судя по тому, как ты сейчас себя ведешь, кто-то причинил тебе боль? – Голос его был полон гнева. Она знала, что это гнев направлен не на нее, но все равно застыла. – Это был Кин?

«Он хочет знать».

Она покачала головой. Выражение его лица подсказало ей, что Тристан не поверил.

– Если у тебя проблемы, позволь мне помочь тебе.

Еще один сильный приступ головокружения.

– Не нужно, чтобы ты сражался в моих битвах. – В ней боролись стыд и смущение.

– Ты не позволяешь мне сделать что-нибудь для тебя. Пожалуйста, скажи, где ты была прошлой ночью. Расскажи, как ты поранила руку.

Глаза Бранвен горели. Она любила этого человека всем своим существом, но она также любила Ивериу. Слишком много было всего, но она была достаточно сильной, чтобы нести эту тайну в одиночестве.

– Я пойму, – сказал он. Слова тихие, словно удар кинжала убийцы, но вдвое более смертоносные. Он мог бы понять, расскажи она о Кине. Но не о Кубке Любви. Он уже считал, что король Марк будет хорошим мужем для Эсси. А вот Бранвен должна была быть в этом уверена.

– Это был несчастный случай. Я в порядке. Рана заживет. – Она надеялась, что, по крайней мере, последнее утверждение было правдой.

– Я думал, что между нами больше не будет секретов.

– Я тоже. Но я пока еще не могу рассказать тебе об этом. – Бранвен притянула его к себе. – Ты любишь меня достаточно сильно, чтобы доверять мне? Доверяй, ибо все, что я делаю, – во имя мира.

Недоверие на его лице превратилось в решимость.

– Бранвен, ты заставила меня поверить в мир. И в любовь. А я буду всегда верить в тебя.

Тогда она улыбнулась и наполнила пространство между ними поцелуями – вместо лжи.

Принцесса бросила взгляд на Бранвен с того места, где она стояла – с носа «Парящего Дракона». Увидев Тристана с кузиной, она прикусила губу, повернулась к ним спиной и дернула себя за косу. На причале стояли король с королевой в окружении гвардейцев, слуг, крестьян и придворных. Казалось, что вся Ивериу спустилась на Блэкфорд, чтобы увидеть отплытие принцессы.

Все мечты о мире были направлены на борт «Дракона».

Рядом с трапом король Энгус разговаривал с пожилым мужчиной, которого Бранвен не знала. Его кожа была более темной, чем у Тристана, а лицо – морщинистое и обветренное. В дополнение к запущенной бороде пучки черных, как уголь, волос торчали у него из носа и ушей.

– Это Моргавр, жесткий начальник, но лучший капитан, которого я знаю, – сказал Тристан, указывая в его сторону. – Картагон, конечно.

По жесткости черт капитана Бранвен было понятно, что Моргавр может сразиться хоть с морскими чудовищами. Картагоны были такими же знаменитыми моряками, как и воинами. Моргавр выглядел как тот и другой.

Девушка выгнула бровь.

– Пират?

На устах Тристана появилась улыбка.

– Это зависит от того, у кого ты спрашиваешь. – Он рассмеялся. – Нет, он приписан к королевскому флоту. Не волнуйся, ты в надежных руках.

Бранвен потихоньку сжала его руку и улыбнулась.

– Я это знаю.

Улыбка принца стала еще шире.

– Ну, давай я представлю тебя, – предложил он, и, хотя она знала причины невозможности этого, Бранвен вдруг так захотелось, чтобы Тристан представил ее как свою любимую женщину.

Когда они подошли к Моргавру и королю Энгусу, Бранвен уловила фрагмент их разговора.

– Невозможно идти под Темной Луной, – рявкал капитан королю, подняв густые брови. Девушка отметила, что его акцент в иверникском был больше, чем у Тристана. – Но если Рогатый захочет, мы достигнем Монвику до Самониоса.

При упоминании Рогатого Моргавр поднял кусок кости – нет, рога, – который висел на кожаном шнурке у него на шее, и поцеловал его.

Правая рука Бранвен дернулась в ее перчатке. Как Тристан относится к Новой Вере? Она краем глаза взглянула на него. Что он подумает о Руке Бриги? Мог ли он согласиться с тем, что Бранвен был призвана как создавать, так и уничтожать? Она сделала несколько глубоких вдохов.

Король Энгус положил руку на плечо капитана.

– Иверия и Керныв рассчитывают на то, что вы благополучно доставите принцессу.

– Я знаю, ваше величество, – ответил Моргавр, открыто встретив взгляд дяди Бранвен.

Тристан улыбался людям, его обаяние было поразительным. Он покорил всех в замке Ригани – кроме Эсси и Кина. Бранвен вздрогнула, вспомнив о телохранителе, но тут же вытеснила его образ в гнетущую пустоту.

– Надеюсь, Морги не слишком треплется, король Энгус, – весело сказал Тристан, шлепнув старого моряка по спине.

– Вовсе нет, – сказал король. – Давайте перейдем к деталям.

– Позволь мне познакомить тебя с леди Бранвен, капитан Моргавр, – сказал Тристан, представляя девушку капитану.

– Я – одна из сопутствующих путешествию мелочей, – сказала она.

Моргавр от души рассмеялся и поклонился.

– Это честь для меня служить вам в роли капитана во время путешествия через Море Мечты.

Бранвен наморщила нос.

– Море Мечты?

– А ты думаешь, мы в Керныве называем его «Иверикским»? – усмехаясь, произнес Моргавр.

– Нет, думаю, вовсе нет, – ответила она.

«В Керныве многое будет по-другому».

Повернувшись к королю, Бранвен присела в реверансе:

– Добрый день, ваше величество.

– Бранвен. – На привычно суровом лице Энгуса появился намек на улыбку.

Моргавр поймал взгляд короля.

– Мы должны отправиться в плавание, пока еще есть какой-то дневной свет, сир. Экипаж будет беспокоиться, если мы выйдем после сумерек. – Он постучал по рогу.

– Моряки и их суеверия! – рассмеялся Тристан.

– Принц Тристан, море похоже на женщину, непостоянную и склочную. Если нарушишь ее правила, то не предскажешь, что она будет делать.

– Капитан Моргавр, – вмешалась Бранвен, – женщина относится к мужчине так же, как мужчина относится к ней самой.

Он снова рассмеялся и похлопал себя по животу.

– Смею сказать, ты будешь очень хорошим дополнением ко двору короля Марка, моя леди.

– Я уверен, что так и будет, – согласился король Энгус. – Леди Бранвен – гордость Ивериу.

Изумлению девушки не было предела. Король был сдержанным человеком и редко хвалил племянницу. Она не сомневалась, что это искренне.

– Спасибо, ваше величество. Я постараюсь оправдать ожидания.

– Король правит, но его подданные удерживают его у власти, – сказал он, отвечая на ее взгляд. Ее нервы натянулись. Знал ли он о Кубке Любви? – Один мудрец сказал мне об этом однажды. – В его голосе почувствовалась нотка привязанности. – Его звали лорд Кэдмон.

Бранвен сглотнула. Возможно, королева доверяла мужу больше, чем она думала. Наверное, это редкость, чтобы монарх признавал, что стабильность его правления покоится на чужих плечах?

– Мой отец был действительно мудр. – И впервые в своей жизни Бранвен посмотрела на короля Энгуса не как на почти бога, а как на человека. Со своими правилами и неуверенностью в том, все ли он делал правильно для своих подданных. Должно быть, ее отец очень уважал его.

– До свидания, племянница, – сказал он.

В последний раз она присела перед ним, низко и грациозно.

– До свидания, мой король.

Через плечо она увидела тетю. Та улыбнулась Бранвен и беззвучно произнесла: «Другой мир защищает тебя».

Пронесся ветерок и сдул слезы с лица Бранвен. Она покинула Тристана, попрощалась с королем и поднялась по трапу. Одна нога, а затем другая, – ее последнее ощущение иверикской земли. В глубине души она знала, что больше никогда не вернется в Ивериу. Но она всегда будет защищать ее.

Каюта, которую Бранвен должна была делить с Эсси, была элегантно задрапирована бордовым бархатом, вытканным Нойрин. Но она была маловата и явно рассчитана на одного пассажира, а не на двоих.

Вещи Эсси были уже в каюте. Бранвен едва нашла место, чтобы положить свои.

Какой-то моряк, лет двенадцати, стоявший у дверей, поклонился ей:

– Мы отплываем, моя леди. – Он беспокойно посмотрел на нее.

– Что? – спросила Бранвен, не понимая, что он сказал. Было такое впечатление, что у парнишки во рту каша, хотя он прилагал усилие, чтобы говорить на ее языке.

Веснушчатое бледное лицо кернывмана мгновенно покраснело. У него был странно большой нос.

– Мы отчаливаем, – повторил он.

– Спасибо, – улыбнулась она. – Как тебя зовут? – спросила она.

– Кадан.

– Спасибо, Кадан, – сказала Бранвен, вставая. – Как сказать «спасибо» по-кернывски?

– Мормеркти, моя леди, – ответил он, и на его лице появилась застенчивая улыбка.

Она улыбнулась в ответ:

– Мормеркти, Кадан.

Мальчик поклонился, все еще улыбаясь, и поднялся по скрипящему трапу на палубу. Бранвен быстро бросилась за ним, не желая пропустить последний взгляд на Иверикский берег.

Она увидела, что Эсси стоит на дальней стороне судна, отвернувшись от берега и наблюдая за Каданом, как белка, снующим за такелажем.

Начался прилив, солнце светило. Прямо под волнами светились «волосы русалки». Бранвен обняла кузину.

– Ты повернулась спиной к Ивериу? – спросила она.

Не взглянув в ее сторону, Эсси произнесла:

– Я предпочитаю открытое море. Ивериу уже отвернулась от меня.

– Это неправда, кузина.

– Ты – единственная, кто никогда меня не бросает, Бранни. Я поняла это сейчас. – Она глубоко потянула носом воздух. – Он не пришел. Диармайд не пришел за мной.

Бранвен знала, что он и не может прийти, и все же ее сердце по-прежнему болело за кузину. Она хотела бы успокоить ее боль, сказать ей, что через несколько недель она будет счастлива замужем и даже не вспомнит имя Диармайда.

– Я никогда не стану Этайн, – пожаловалась Эсси.

Бранвен хотелось отвлечь принцессу.

– Этайн не была довольна своей судьбой.

– По крайней мере, у нее был выбор.

Прежде чем Бранвен смогла ответить, в небе послышался сильный треск. Огромный морской волк – королевский герб Керныва – поднялся над развернувшимся парусом. Маленькая девочка, потерявшая своих родителей от рук пиратов Керныва, никогда бы не поверила, что она сможет увидеть этот штандарт рядом, не испытывая страха в сердце.

Корабль закачался от силы ветра, захваченного парусом, и Эсси упала ей на руки. Инстинктивно Бранвен повернула принцессу к берегу. Ее кузина будет скучать по своей родине, даже если и не признает этого.

– Сердца мужчин изменчивы, – сказала девушка. – А сердце Земли – нет. – Произнося эти слова, она почувствовала, что ее правая рука стала горячей, и тут же увидела лисицу наверху скалы. Она была обеспокоена отсутствием этого зверька в последнее время. Лиса громко зарычала, но никто этого не заметил – только Бранвен могла ее видеть. Лиса жила в Другом мире. Бранвен понимала, что зверек может воплотиться в телесную форму этого мира, но смертный мир не был ее домом.

«Прощай, маленький друг».

– Зато мое сердце неизменно, Бранни, – ответила Эсси со всхлипом. – Ты теперь моя единственная любовь, кузина. Моя единственная семья. Не Ивериу. Не какой-то безликий король Кернывака. Ты – единственная, кто достоин моей любви.

– И я люблю тебя, Эсси, – сказала Бранвен, захлебываясь. – Очень, очень сильно.

Она никогда не говорила кузине многого, проявляя свои чувства на деле. Она убила человека для ее счастья, и принцесса никогда об этом не узнает. Она переплела их пальцы. Эсси нарисовала символ орешника, и Бранвен добавила к нему жимолость.

Вишневое солнце скользнуло в сумерках, бросая на скалы розовые и сиреневые тени. Бранвен глубоко вдохнула, чувствуя в воздухе запах розмарина – запах ее матери, запах родной земли.

– Мы будем счастливы в Керныве, Эсси. Клянусь тебе.

Впервые на губах ее кузины пробилась улыбка.

– Теперь только ты и я, Бранвен. Только мы – против целого мира.

Тишина раскинулась вокруг, потемневшие волны легко ласкали тело корабля.

– Ты и я, Эсси.

Часть третья Море мечты

Мертвый штиль

Бранвен захлестнуло. Волны поднялись над ее головой. Соленые. Колющие зимним холодом.

Вода хлынула в нос. Облака – черная пропасть на горизонте – накапливались, как дикие лошади, собирающиеся кинуться в паническое бегство. «Плыви, Бранвен. – Это было первым уроком плавания у ее отца. – Когда не будет сил, просто отдайся течению».

Течение было слишком сильным. Морская вода попадала в глаза, обжигала горло. Над головой кружилась огромная птица, злобно целясь клювом ей в голову.

Бранвен была не более чем падалью для твари.

Глубоко под волнами сверкнуло что-то серебристое. Развернувшись, Бранвен нырнула в бурные воды. Сверкнуло золото – тонкая цепочка, волнистая, как морские водоросли. Она вгляделась: на конце висел камень Ригани. Бранвен потянула руки к трофею – трофею, который она когда-то подарила Тристану.

Длинные черные щупальца опутали ее лодыжки, будто само море протянуло к ней пальцы. Крошечные, щекочущие ворсинки прижались к ней, как присоски, и она поняла, что замедляется.

Темная фигура двигалась к ней по неспокойной воде. По мере того как она становилась ближе, Бранвен различила два белых водянистых глаза. Половина плоти с одной стороны трупа разложилась.

Чудовище когда-то было человеком.

Он, медленно плавая, кружил вокруг Бранвен, его каштановые волосы скользили, как плавники.

Костлявая фигура обвиняюще уставилась на нее. Голубые глаза, испещренные багровыми прожилками.

«Кин!»

В руках воин держал зеленую ленту Бранвен. Это было ее обещание. Сверкнув глазами, он обернул ленту вокруг шеи девушки и сжал ее. Она пыталась оттолкнуть его костлявые руки.

Она не могла кричать – только видеть, как камень Ригани все удаляется и удаляется от нее. На пороге смерти Бранвен дрогнула, когда Кин прижался к ее рту бледными, распухшими губами.

На этот раз он не позволил ей уйти.

Бранвен машинально поглаживала шею. Эсси ждала своего хода в фидквелсе. Она находилась на борту «Парящего Дракона», в безопасности. Она не утонула. Кин был мертв. Девушка снова коснулась шеи. Никакой странгуляционной борозды. Она тихонько вздохнула. Кин мог только преследовать ее, но не причинять боль.

Принцесса хмыкнула и потянулась к одной из фигур на половине доски Бранвен.

– Прекрати! – сказала Бранвен, отталкивая руку кузины.

– Так ходи же! – Та постучала ногой. Еще во времена их детства Эсси не хватало терпения в игре.

Бранвен погладил крошечного деревянного всадника, раскрашенного серебром. Ее взгляд метнулся к воде. Она повертела головой, стирая лицо Кина, упорно стоящее перед глазами.

Принцесса скрестила руки на груди. Бранвен видела, что та о чем-то размышляет.

– Ничего за весь день, – пожаловалась кузина.

– Я думаю, мы найдем, чем заняться.

«Парящий Дракон» часами почти не двигался. С тех пор, как они покинули Блэкфорд почти две недели назад. Они едва продвинулись вперед. Словно море превратилось в смолу.

Наклонившись, Бранвен оглядела фигуры. Рыцари, оруженосцы и всадники на квадратах вокруг своих королев; короли вели в бой свои войска. Цель игры состояла в том, чтобы сохранить свою королеву в безопасности и устранить как можно больше фигур противника.

Бранвен подняла миниатюрного оруженосца, тщательно скрывая шрам на ладони, и переместила его на один квадрат ближе к своей королеве. Небольшой ожог с кухни должен был уже исчезнуть, и она не хотела вызывать подозрение кузины. Тристан не говорил об этом, так как Бранвен просила доверять ей, но девушка заметила, что он смотрит на метку, когда думает, что она не обращает на это внимания.

Эсси хлопнула себя по бедру.

– Уф, Бранни, и ты заставила меня ждать все это время из-за этого – этого! Ты не сделала ничего!

Оруженосцы – слабые фигуры, но, правильно использованные, они были превосходны в контратаке. Бранвен подавила победную улыбку.

– Добрый день, леди, – сказал Тристан, подходя к ним с удочкой на плече. Он придвинул табурет к столу.

– Поймал что-нибудь интересное? – спросила Бранвен.

Его ответная улыбка была довольной:

– Возможно.

Она увидела невысказанное «тебя» в его взгляде, и узел беспокойства в ее груди распустился.

Принцесса едва глянула на Тристана и процедила:

– Разве мы приглашали тебя садиться с нами?

– Эсси! – пожурила ее Бранвен, но, по правде сказать, она была рада раздражению кузины. Принцесса не покидала свою каюту несколько дней их путешествия. Она вяло лежала на кровати, глядя в потолок, и даже не трогая волосы. Теперь ее меланхолия превратилась в досаду, – и никто не досаждал ей так, как Тристан.

Не обращая внимания на ее тон, принц повернулся к Эсси и сказал:

– Могу я пригласить тебя со мной на рыбалку?

– Дворянки не ловят рыбу, – возразила Эсси. – По крайней мере, не в Ивериу.

Едва сдерживая смех, Бранвен заправила выбившийся локон за ухо и с ужасом обнаружила еще одну белую нить; она легко вырвала ее и бросила на палубу. Не было даже легкого бриза, чтобы унести ее.

Тристан поджал губы. Ничто не прошло мимо его глаз. Девушка сложила руки на коленях, не в силах удержаться от того, чтобы потереть искалеченную ладонь. Она хотела рассказать ему о своих способностях, но боялась – боялась, что этим оттолкнет его. Бранвен заставила себя улыбнуться, и Тристан возобновил попытку завоевать доверие принцессы.

– Во что вы играете? – спросил он ее.

– В фидквелсу. Думаю, это слишком сложно для мозгов пирата.

Он рассмеялся:

– Я знаком с «Маленькими солдатами».

– Наверное, это точное описание вооруженных сил Кернывака.

– В Кернываке фидквелсу называют «Маленькими солдатами»? – спросила Бранвен, пытаясь сохранить мирный тон разговора.

– Да, этой игре меня обучил король Марк, – отвечал принц, наклоняясь в ее сторону. – Он увлечен ею.

– В фидквелсе королева более важна, чем король, – сказала Эсси. – Он – всего лишь ее скромный слуга.

– Так часто бывает. – Тристан улыбнулся, и Бранвен знала эту улыбку. Она подняла руку, чтобы скрыть свою улыбку. – Но король еще может взять королеву одним ходом, – добавил он.

Имелся сложный маневр, известный как «западный гамбит», в котором король мог победить королеву своего оппонента. Это было сложно, но Бранвен наслаждалась решением такой проблемы.

– Ну, я полагаю, ты эксперт в том, чтобы отдать королеву против ее воли, принц Тристан, – сказала Эсси. – На деле…

Огромная птица приземлилась на мачту и отвлекла принцессу. Тварь отвратительно взревела. Звук походил скорее на блеяние ягненка. Бранвен ахнула: существо из ее снов. Она вновь почувствовала соленую воду, забивающую ее горло.

Прошуршав перьями цвета ночи, тварь раскинула крылья и устроилась на мачте. Размах крыла птицы был больше размеров ребенка. Опаленный шов на линии сердца ладони Бранвен покалывал.

– Эй! Поди прочь! – крикнул капитан Моргавр, прогоняя птицу. Тварь невозмутимо посмотрела на неуклюжего кернывмана. Бранвен немного успокоилась: раз птицу увидели и другие, то это был не фантом Другого мира. Но звуки наполнили ее тревогой.

Моргавр, стиснув зубы, вытащил меч и взмахнул им в воздухе.

– Проклятые кретарвы!

Эсси подняла брови.

– Кретарвы?

Капитан сначала не ответил, не сводя глаз с крылатого зверя.

Бранвен показалось, что между Моргавром и птицей установился контакт взглядов. Ее сердце остановилось. Как она могла видеть этого кретарва во снах, если не знала, что он существует? Зверь запустил свои когти в мачту. Они были такими же большими, как человеческие пальцы, и выглядели смертельно острыми.

– Плотоядные морские птицы, – тихо объяснил Тристан, но Эсси сделала вид, что не слышит его.

Моргавр с плеча рубанул по нижней части живота кретарва клинком, и животное испустило еще один резкий крик, прежде чем вспорхнуть. Плач звучал почти по-человечески. Принцессу передернуло.

Моргавр коснулся губами рога, который носил на шее, а затем провел двумя пальцами две диагональные косые черты в воздухе.

– Ты как, леди принцесса? – спросил капитан, убирая меч и подходя к ним. – Леди Бранвен?

– Мы в порядке, Морги, – заверил его Тристан, хотя Бранвен не чувствовала себя особенно в порядке. Она провела кончиками пальцев по шее. Она думала, что кошмары с участием Кина были порождены чувством вины, простым и понятным. Что, если это – нечто большее?

– Никогда не нужно отплывать перед закатом, – проворчал капитан. – Это к несчастью.

Тристан покачал головой, слегка пожал плечами и улыбнулся, а потом поставил удочку недалеко от игральной доски. Бранвен точно знала, о чем он думал.

– Твой принц не верит в приметы, капитан, – сказала она.

– Моя леди, я умру за своего принца, – ответил тот и потеребил бороду. – Но в этом вопросе молодой Тристан ошибается. Кретарв на мачте – плохое предзнаменование. – Он снова поднес свой рог к губам.

Эсси скрестила руки, словно закрываясь от зла.

– Почему они издают этот ужасный крик? – спросила она.

– Они хищники, леди принцесса, – сказал Моргавр. – Они имитируют крики той добычи, за которой охотятся. Может быть, сегодня они охотятся на милых иверикских дев.

Эсси рассмеялась, а вот Бранвен промолчала. Во снах она видела, что кретарв готов сожрать ее. Ее губы пересохли, словно невидимая рука Кина вновь затянула ленту вокруг ее горла.

Капитан поглядел в их глаза, убедившись в их полном внимании. У Бранвен сложилось впечатление, что он был из тех, кто любит травить байки в таверне.

– Многие моряки выходили на палубу при свете луны, привлеченные сладкими голосами своих любимых, проникавшими в их уши. А потом… – ладони Моргавра хлопнули, как хлыст, – кретарв опускался, хватал неосторожного моряка своими когтями и погружался в пучину, неся с собой вкусную еду.

– Это неправда, – запротестовала Эсси, резко и надменно.

– Это так, моя принцесса. Но мы будем хранить тебя в безопасности. – Тристан бросил взгляд сначала на Эсси, затем на Бранвен. – В полной безопасности, – добавил он.

Эсси проигнорировала его. Бранвен знала, что он попытается их защитить, но как может Тристан защитить свою любимую от существа, которое преследовало ее в снах?

Капитан выпрямился, поняв, что слишком сильно напугал свою аудиторию.

– Пусть поищут кого-нибудь получше нас, – сказал он и вернулся к рулю.

– Прекрасная погода, – сказал Тристан Эсси, с надеждой восстановить разговор. Его попытки подружиться с ней не ослабевали. Она снисходительно взглянула на него.

– Да, прекрасная погода для короткого сна. Я что-то устала. Твое присутствие довольно утомительно.

Бранвен открыла было рот, чтобы сделать кузине выговор, но Тристан поймал ее взгляд, прося позволить ему справиться с этим самому. Они уже хорошо разбирались в выражениях лиц друг друга.

– Принцесса Эсильта, – умолял Тристан, – мы должны быть семьей, кузенами. Неужели я ничего не могу сделать, чтобы мы стали друзьями?

Из-за доски Бранвен заметила, что Кадан, драящий палубу, наблюдает за ними. Она узнала, что мальчик остался сиротой, как и она. Слишком много было сирот вдоль берегов северных морей.

Принцесса поднялась, подзывая Бранвен.

– Принц Тристан, у меня нет семьи, кроме Бранвен, и никогда не будет. Так же как мы с тобой никогда не будем друзьями.

Прежде чем она или Тристан могли ответить, Эсси оставила фидквелсу и бросилась вниз по трапу к королевским апартаментам.

Тристан вздохнул, и Бранвен увидела страдание на его челе.

– В конце концов, ты ее завоюешь. – Как бы невзначай, она положила руку на его колено под столом. – Как завоевал меня.

Складки над его бровями мгновенно разгладились. Он накрыл ее руку своей.

– По крайней мере, у нас есть один момент. – Бранвен внимательно оглядела членов экипажа. – Сейчас мы одни. Насколько возможно, – поправил себя Тристан, перехватив ее предостерегающую улыбку. Огонь согревал их переплетенные руки. Она увидела, как он вздрогнул, и вырвала свою ладонь. Неужели Бранвен сожжет Тристана, как Кина?

Тристан придвинулся к ней вместе с табуретом и погладил девушку по щеке.

– Ты побледнела. – Его темные глаза светились от беспокойства. – Этот шрам еще болит?

– Он проходит, – тихо сказала она, боясь, что боль передастся ему.

– Тогда в чем дело? – Он провел пальцем по ее подбородку. – Ты была испуганной, когда мы отплыли. Ты скучаешь по дому? – он снова погладил ее, и прикосновение расслабило тело Бранвен. Его голос изгонял страх, который постоянно держал ее в тисках. По крайней мере, на некоторое время.

– Когда мы доберемся до моей родины, я отведу тебя в мое любимое место в Монвику. Тебе там понравится, – пообещал он. – Ты захочешь остаться там навсегда.

– Хотелось бы, – сказала Бранвен. Здесь, посреди моря, она уже хотела остаться с ним навсегда. Все остальное казалось незначительным. Плоская поверхность моря расслабляла.

– Тристан, – начала она нерешительно. – Как ты думаешь, кретарв – предвестник несчастья, как сказал капитан?

Он усмехнулся:

– Моряки любят травить байки. Неужели эта так тебя напугала?

Бранвен покачала оруженосца на своей части доски. Она хотела, чтобы Тристан отшутился, сказал, что ночные кошмары не оживают. Нерешительно, она тоже придвинулась поближе к любимому.

– Но корабль почти не движется целыми днями.

– Мы доберемся туда, Бранвен. Поверь мне. – Тристан попытался успокоить ее улыбкой. – Мы доберемся до Керныва, мир будет обеспечен, а потом… – он накрутил один из ее локонов на свой палец. – Ты, наконец, расслабишься.

Девушка покраснела:

– Может быть…

Она провела рукой по своей груди. Кубок Любви был надежно закреплен напротив ее сердца. Как и в фидквелсе, Бранвен знала, что у нее есть победный ход. Возможно, Тристан был прав, возможно, она могла позволить себе расслабиться.

Он пристально посмотрел на нее, и ей потребовалась сверхчеловеческая сила, чтобы противостоять притяжению его губ. Желание пульсировало между ними. Бранвен казалось, что они мерцают, как солнечный свет. Тристан скручивал и раскручивал прядь ее волос, затем взял ее за руку.

– Закончим вашу игру? – спросил он, указывая на позолоченные фигурки, оставленные Эсси.

Если они останутся рядом, их ноги будут соприкасаться. Бранвен должна была изменить обстановку.

– Не мог бы ты навестить мою кузину? – спросила она.

Уголок рта Тристана дрогнул:

– Как прикажет моя леди.

Если бы Бранвен не знала, что он джентльмен, она могла бы счесть подергивание губ знаком раздражения.

– Пожелай мне удачи.

Он встал, взял удочку и отдал ей честь, как если бы она отправляла его в логово волка, вооруженного только копьем.

– Я думала, ты в это не веришь.

Он развел руками:

– Я возьму то, что смогу достать.

Тристан бросил на Бранвен взгляд, который был где-то между жаждой и отчаяньем, как когда-то раньше. Взгляд, который едва не заставил ее отказаться от всякой сдержанности. «Море было похоже на Котел Кервиндоса, – размышляла Бранвен, – ни Ивериу, ни Керныв. Вне времени, вне пространства». При других обстоятельствах она могла бы наслаждаться свободой бытия… нигде и везде. Особенно с Тристаном.

Но только не в этом путешествии. Им нужно было как можно скорее добраться до Керныва. Ее миссия зависела от этого.

Поглощенная этими мыслями, Бранвен поднялась со своего места и оглядела небо, отыскивая кретарва. Королева Эсильта сказала, что ее воспоминания вернутся. Могла ли она видеть смертоносных тварей во время заклинания? Что именно они предвещали?

– Леди Бранвен, – сказал Моргавр, когда она присоединилась к нему у штурвала. Его глаза сверкнули, когда он приветствовал ее. – Не думай о моей истории.

– Мне стало любопытно: часто ты видишь этих птиц?

Капитан внимательно посмотрел на нее.

– Достаточно часто.

– Когда ты прогонял ее, то сделал такой знак… – Бранвен повторила начертание двух диагональных линий. – Что это значит? Это отпугивает кретарвов?

Моргавр повернул к ней голову и, держа руку на штурвале, поднял висящий на шее рог.

– Я ношу это в память жертвы Рогатого. Он умер, чтобы другой мог жить. Я обращался к его защите.

– А знак?

– Ты знаешь, как он умер?

– Тристан… принц Тристан рассказывал мне. Он был пронзен.

Моргавр кивнул и разрезал воздух пальцами.

– Это символизирует рога оленя, – сказал он, и Бранвен почувствовала подступающую тошноту. – Это была мучительная смерть, но хорошая.

– Принц Тристан также сказал, что ваш бог называется Властелином Диких Тварей. Разве кретарв – не одно из этих существ?

Капитан поднял бровь, и Бранвен мгновенно пожалела о своем вопросе.

– Рогатый видит лучшее во всех его созданиях; он считает, что все мы способны к искуплению. А я – просто человек. Я не всепрощающ.

– Ого!

Он лающе рассмеялся.

– А ты ни во что не веришь, моя леди?

– Я верю в Пути Древних. – Она подняла голову.

– Я думаю, веры много не бывает. Молись своим богам, чтобы мы совершили этот переход безопасно, как я молюсь своим.

Страх сковал грудь Бранвен:

– Мы в опасности?

Взгляд Моргавра скользнул вокруг корпуса судна. Он нахмурился.

– Смотри, леди Бранвен. – Он указал на воду. Темные тени, подобно коршунам, виденным Бранвен на иверикском берегу, очень быстро пронеслись за кораблем. Она сжала руки в кулаки.

«Это не Кин. Нет».

– Акулы знают, когда наступит буря, – сказал капитан. Он тихо пробормотал что-то по-кернывски, – должно быть, проклятие – и громко крикнул: – Шторм! Шторм приближается!

По крику Моргавра Кадан и другие моряки сразу бросили все свои дела и кинулись к снастям.

Бранвен не увидела ничего на бесконечном голубом небе.

– Не видно ни облачка, – смущенно сказала она.

– Вот тогда-то и приходят худшие шторма, моя леди. Те, которых не ожидаешь. – В его глубоко посаженных глазах появился тревожный блеск. – Да еще и канун Самониоса. К несчастью, к несчастью. Лучше спустись в каюту и скажи принцу с принцессой, чтобы оставались там.

Бранвен повернулась, чтобы выполнить его приказ. Помедлив, она спросила капитана:

– Почему вы называете его Морем Мечты?

Его губы скривились.

– Все моряки – мечтатели. Иначе мы не вверяли бы свои жизни беспокойным волнам. Иногда мы находим то, что ищем. Иногда – просто исчезаем.

Бранвен почувствовала, как ее живот скрутило. Волна бились о борт, и ее ноги подкашивало. Сжав юбки в кулаке, она выпрямилась.

– Поспеши в свою каюту, леди Бранвен, – велел Моргавр. Посмотрев на ее бледное лицо, он добавил: – Не бойся, я еще не потерял ни одного корабля!

Если «Парящий Дракон» погибнет, то это будет куда хуже, чем просто потеря корабля. Бранвен снова почувствовала на своей груди Кубок Любви. Сбегая вниз по трапу, чтобы найти принцессу, она не могла избавиться от ощущения, что что-то – или кто-то – не хотел, чтобы они добрались до Керныва.

Горечь моря

Дождь хлестал корабль еще три дня, словно плакали сами Древние, пока затишье не пришло в волны. Бранвен держала принцессу на руках, когда лицо той меняло цвет из лунно-белого в зеленоватый, оттенка ряски, и обратно. Эсси плакала, обхватив Бранвен за шею, – похоже, она искренне боялась бури.

Как сказал капитан Моргавр, судьба кидала их, словно в стихе из песни Этайн, который казался подходящим описанием для происходящего. Тем не менее, в отличие от своей кузины, Бранвен обнаружила, что буря ее бодрит. Однажды она почувствовала молнию, прежде чем та ударила, – почти так же, как если бы она вошла в нее, как в пронзенное небо.

Все время ужасного шторма Тристан навещал Бранвен и Эсси раз в час, но он проигнорировал команду капитана оставаться в каюте. Принц хотел быть с командой, сражаясь со штормом. Он не мог позволить другим рисковать, укрываясь от опасности. Бранвен подумала, что он выглядит особенно соблазнительным, когда с его кудрей стекают капли дождя.

– Эта адская качка доконает меня! – простонала Эсси, отрываясь от Бранвен в постели, которую они делили, и, опустив голову на подушку с гусиным пухом, потерла лоб. Этот жест был хорошо знаком Бранвен и стал для нее почти родным. Она даже подумала, что ей будет труднее, когда кузина окажется снова на ногах.

Принцесса еще раз вздохнула.

– Там осталось еще хоть немного бузинного вина? – спросила она.

– Не думаю, что вино заставит тебя чувствовать себя менее больной. – Бранвен взъерошила волосы Эсси. – Может, почитать, чтобы тебя развлечь?

– Больше никаких лживых любовных историй, – ответила Эсси. Унылый тон ее слов потянулся к самому сердцу Бранвен. Как часто она хотела, чтобы кузина отказалась от романтической глупости иверикских баллад. Однако смирение принцессы оказалось еще хуже решимости. Всеми фибрами души Бранвен хотела успокоить кузину, сказать, что та скоро узнает настоящую любовь.

Принцесса закрыла глаза и схватила одеяла, как будто могла остановить качающийся корабль.

– Ты помнишь стих, который читал нам мастер Бекк, Бранни? Из Арморики – земли, которая ненавидит Керныв так же, как и мы.

Когда она не ответила, кузина сказала:

– L’amar de la mar est amare.

– Любовь морей горька, – фыркнула Бранвен. – Очень забавно. Мастер Бекк не любил лодки. Но он очень любил каламбуры по-аквилански.

– У армориканцев такое же право говорить о горечи моря, как и у нас.

Но для Бранвен море больше не было горьким. Море принесло ей любовь. Море принесло ей Тристана. Она повернулась на бок и погладила нахмуренный лоб Эсси. Одним из ее самых ранних воспоминаний было то, как принцесса спит в своей колыбели. Тогда, как и сейчас, ее кузина была так уязвима. Так хрупка.

Корабль внезапно дернулся, и Бранвен швырнуло к принцессе, заставив врезаться в нее носом.

– Уй, Бранни! – буркнула та. И тут глаза Эсси загорелись: она обнаружила то, что берегла Бранвен на груди. – Так вот что поддерживает твои нервы! – Принцесса ощупывала ее жадными пальцами, пытаясь вырвать золотой флакон из-под платья Бранвен. – Это «пыльца Клиодны»?

Паника охватила Бранвен. Она ослабила шнурок своего корсажа, когда пришла в каюту. Слишком ослабила. Она шлепнула Эсси по руке и сжала Кубок Любви. Как долго она могла хранить это в секрете?

Принцесса нахмурилась.

– Нехорошо не делиться, особенно когда мир без конца вращается. – Она драматично вскинула руку ко лбу.

– Пожалуй, резкость бузинного вина поможет подавить твою тошноту.

– Нет. Я хочу то, что у тебя.

Бранвен узнала упрямую гримасу кузины. Ту самую, что Эсси носила в детстве, отказываясь покинуть стол без еще одного кусочка яблочного пирога.

– Эсси. Трева приготовил это специально для свадебного тоста и поручил мне хранить его, – солгала она. – Тогда ты его попробуешь. – Бранвен щелкнула принцессу по носу, будто та была провинившимся щенком. – Но не раньше.

– Ах да, моя безупречная свадьба, – усмехнулась Эсси. Бранвен заправила флакон поглубже. – Может быть, кретарв избавит меня от страданий, прежде чем я ступлю в Керныв!

Бранвен шумно вздохнула.

– Тристан уверяет, что король Марк – верный и добрый человек, – ответила она спокойно.

– О да, все пираты нежны и правдивы!

Нервное покашливание прервало кузин. В дверях стоял Кадан.

– Простите меня, леди принцесса, леди Бранвен, – сказал он, облизывая губы и уставившись в пол.

– В чем дело? – спросила Эсси, не утруждая себя маскировкой раздражения.

– Это… это… – пробормотал мальчик. – Дело в том, что порвался парус. Капитан Моргавр отправил меня спросить, нет ли у вас лишнего куска ткани… – Его щеки стали ярче, чем земляничные пироги Тревы.

– Наконец-то мы нашли, как использовать весь твой гардероб, – поддразнила принцессу Бранвен, пытаясь поднять ей настроение.

– Дай им мое одеяние Первой Ночи, Бранни. Мне бы хотелось, чтобы у меня была причина не использовать его.

Кадан засунул пальцы в карманы штанов.

– Шшш, – сказала Бранвен. Бедный Кадан. Его иверникский был, по-видимому, достаточно хорош, чтобы понять слова Эсси. Он понятия не имел, куда смотреть и как реагировать на упоминание супружеского ложа леди, которая станет его королевой. Пожалев его, Бранвен сказала: – Думаю, мы что-нибудь подыщем.

– Спасибо, моя леди, – ответил паренек, не отрывая глаз от пола.

– Я выйду через минуту, Кадан.

Он поднял на нее беспокойные глаза.

– Палуба все еще скользкая. Опасно.

В этот миг Бранвен ничего так не хотелось, как глотка свежего соленого воздуха. Эсси, после трех дней в тесной каюте, искала ссоры, – и, возможно, она тоже. Девушка чувствовала себя охотничьей собакой в клетке под замком Ригани.

– Я выйду через минуту, – повторила Бранвен. Эсси не стала ее отговаривать.

Нахмурившись, мальчик кивнул и отступил в коридор. Бранвен спрыгнула с кровати и начала рыться в многочисленных кожаных сундуках принцессы. Она выбрала зимнее платье рубинового цвета, потому что знала, что кузине оно не идет. Зато платье было изготовлено из плотной шерсти.

Взяв на руки тяжелую одежду, Бранвен пересекла каюту, ища взгляд Эсси, но не спрашивая разрешения. Принцесса накручивала солнечный локон на палец. Туго.

– Пожалуйста, будь осторожна, Бранни, – сказала она. Ее глаза были широко раскрыты. – Ты всё, что у меня есть.

Бранвен одарила ее утешительной улыбкой. Раздражение кузины сменилось искренней заботой, но они обе нуждались в некотором отдыхе друг от друга.

– Не волнуйся. У меня ноги моряка. – И понадеявшись, что Эсси утратит интерес к золотому флакону, пока она ходит, Бранвен добавила: – Почему бы тебе не попробовать что-нибудь почитать? Вскоре все снова будет в порядке.

Голос принцессы донесся вслед Бранвен, когда та быстро уходила, – хотя это был не более чем шепот:

– Ничто и никогда уже не будет в порядке.

Когда Бранвен достигла вершины шаткого трапа, то обнаружила над мачтами пасмурное небо. Просоленная, покоробившаяся древесина скрипела под ее весом, как суставы старика. Девушка тут же углядела Тристана, разговаривающего с Моргавром на носу, спиной к ней. Их разговор был оживленным, и они не заметили ее появления.

– Я знаю каждую звезду над Морем Мечты, мой принц, – говорил капитан Тристану. – И не узнаю ни одну из них.

– Я верю в тебя, Морги.

Моряк хмыкнул.

– Твой отец был единственным штурманом лучше меня. Ханно мог найти путь сквозь туман без фонаря.

Тристан хлопнул старика по спине.

– Мы задержались на несколько дней.

Бранвен остановилась и тревожно спросила:

– Разве мы сбились с курса?

Оба повернулись на звук ее голоса и обменялись быстрыми взглядами.

– Только задержались, – заверил Тристан, делая шаг в ее сторону. Удивленный тенями на ее лице, он опустил взгляд на сверток ткани.

– Для паруса, – сказала она.

Капитан Моргавр нахмурился.

– Я посылал за этим мальчика. – Он раздраженно взял платье у Бранвен и громко крикнул: – Эй! Кадан! Где ты прячешься?

– Не ругай мальчика, капитан. Я настояла.

Тристан усмехнулся:

– Леди Бранвен может быть очень настойчивой. – Его глаза были теплыми, как летняя ночь.

– Сомневаюсь, что кто-то из твоего экипажа так же проворен с иглой, как я, – сказала Бранвен Моргавру.

– Работа леди несравненна, – подтвердил Тристан. Он приложил руку к сердцу и взглянул на Бранвен. – Я близко знаком с нею.

– Как угодно леди. После вас, – с этими словами капитан понес платье туда, где на палубе растянули поврежденный парус. Моргавр навис над Бранвен, когда она маленьким ножом взрезала неуклюжие швы, сделанные одним из его людей, несколько минут понаблюдал за горизонтом, словно за знакомым, которого он когда-то хорошо знал, но не видел много лет, а затем ушел.

А вот Тристан присел рядом с Бранвен на корточки и передал ей грубую иглу с кожаным шнуром.

– Ты, должно быть, замерзла? – с беспокойством сказал он.

Ветер растрепал по плечам темные волосы Бранвен. Ей должно было быть холодно, ведь она забыла свой плащ. Но холодно не было. С тех пор, как она убила Кина, Бранвен постоянно бросало в жар.

Девушка пожала плечами.

– Капитан выглядит нервным.

– Это его работа. – Бранвен подняла голову, пристально глядя на Тристана. – Моряки легко заводятся, – пробормотал он.

– Но не ты? Все тот же лихой смельчак? – Это была лишь часть вопроса, который она хотела ему задать: «Примешь ли ты мою магию? Примешь ли ты меня?»

– Нет, Бранвен, не я. – Он тихонько погладил ее по щеке. Она не посмела больше ничего спросить.

Сосредоточив внимание на шитье, она сказала:

– Расправляй, если хочешь помочь.

– Как скажешь. – Тристан разгладил бордовую полосу ткани между просоленными складками белой. Он был спокоен, когда Бранвен начала сшивать первые полосы вместе.

Туда-сюда, туда-сюда. Петля, крест; петля, крест.

– Моргавр знал твоего отца? – спросила Бранвен. Краем глаза она увидела, что Тристан кивнул.

– Они вступили в королевский флот вместе, молодыми людьми. Как и многие из картагонов. Мой отец встретил мать на церемонии посвящения в офицеры.

Голова Бранвен ритмично кивала в такт стежкам.

– Это похоже на начало баллады, – сказала она.

– Все говорят, что они очень любили друг друга – это не был политически выгодный союз. – Бранвен посмотрела на него, призывая Тристана продолжать, пока ее руки заняты шитьем. – Аквиланские легионы никогда полностью не завоевывали Керныв, как другие королевства на острове Альбион, – объяснил он. – Когда империя начала рушиться, некоторые в Керныве признали людей, чьи предки происходили с южного континента, Картагона. Но семья моего отца жила в Керныве уже многие поколения. Они видели Картаго только на карте.

Тристан помолчал. Он поднял взгляд на облака, в наступающих сумерках ставшие пурпурно-серого цвета.

– Прошло почти сто лет с тех пор, как великий король Катваладрус постановил, что южане могут остаться. Тем не менее, некоторые из кернывских дворян ненавидят их, особенно богатые и влиятельные семьи. А женитьба на принцессе? – Он фыркнул. – Я вижу за этим руку моей бабушки. Она такая же сильная, как ты, Бранвен. Она сказала мне, что отец был единственным человеком в Керныве, достойный ее дочери, и это было так, – завершил он свой рассказ. – Я не могу дождаться встречи с ней.

Бранвен резко подняла взгляд.

– Встречи с ней? Она жива?

– Да, – ответил он простодушно.

– Но в пещере ты говорил мне, что остались только ты и Марк?

Тристан поморщился:

– Тогда мы оба танцевали около правды. Я рад, что нам больше не нужно этого делать.

Лицо Бранвен смягчилось, тогда как горло – сжалось. Она сглотнула и вновь обратилась глазами к парусу.

– Набеги на Иверию начались во времена короля Катваладруса, – сказала девушка. Иверни не называли его великим. – Как ты думаешь, он послал кернывеу сражаться с нами, чтобы они не сражались друг с другом?

Тристан положил ладони поверх ее рук, остановив движение Бранвен.

– Этот парус похож на рану между Ивериу и Кернывом. Вместе мы ее исцелим. – Дрожь пробежала по шее Бранвен. «Пока еще нет». Тристан прижался лбом к ее лбу. – Когда-нибудь Керныв будет любить Ивериу так же, как я люблю тебя, – пообещал он.

Он прижал губы к ее рту, сжав ее нижнюю губу между зубами. Бранвен уронила иглу. Потом ахнула, когда он укусил ее с изящной нежностью. Тристан был сладок и свеж, когда прошептал ее имя, и у Бранвен от тоски сжало грудь. Пульс стучал в ушах, устремляясь к звездам.

«Уступить».

Легкая морось щекотала ей голову. Она забыла, где они были, когда они были, – забыла всё, кроме необходимости узнать его, почувствовать, сделать его своим. Сильные руки обняли ее, потянули к себе, растворяясь в ней.

«Бранвен». – Его голос был грубым, как море. «Бранвен». – Его голос был глубоким, как море. «Бранвен». – Она будет следовать за ним до самого дна.

– Бранвен!

Ее глаза открылись, словно в трансе.

– Решила по максимуму использовать нашу новую родину, как я посмотрю.

«Эсси».

Избранники

Один миг слабости. Волны разбились о корпус, сотряся сердце Бранвен. Она вздохнула. Призрачная лента сжалась вокруг горла.

– Принцесса Эсильта, – сказал Тристан; его голос был удивительно спокоен, несмотря на испуганное выражение лица. Он встретил ее взгляд, подняв голову.

– Благодарю тебя за то, что убрал руки от моей горничной. – Эсси говорила с холодной яростью, тонкой, как лед, который покрывал реки Ивериу в зимнее утро. Она возвышалась над любовниками, излучая неодобрение, которое пронзало Бранвен, как тысяча летающих ножей. На фоне мрачного серебристого горизонта принцесса Ивериу казалась воплощением богини Эриу в ее обличье смерти: карательницы никчемных королей.

Тристан убрал руки с талии Бранвен и бесстрашно провел рукой по ее щеке.

– Леди принцесса… – начал было он, но Эсси заставила его замолчать, вытянув палец.

– Сегодня я не желаю слышать никакой лжи, кернывман. – Ее голос дрожал от ярости. Она посмотрела на Бранвен, и выражение ее лица было безжизненным. – По крайней мере, теперь я понимаю, почему ты так хочешь передать меня нашим врагам, – сказала она. – Ты была единственным человеком, которому я доверяла, кузина. Я думала, что ты отказаваешься от жизни в Ивериу для меня. Но ты такая же, как и все, – ты предала меня ради своей выгоды.

Бранвен отпрянула, словно кобыла ударила ее копытом прямо в живот. Ей хотелось закричать, что это Эсси собиралась покинуть ее, чтобы оставить два королевства без наследников. Нет, только не это. Бранвен прижала руки к глазам. Она не предаст принцессу. Даже не станет защищаться перед мужчиной, которого любила.

– Ты такая же лицемерка, как моя мать, – продолжала обвинять ее Эсси. Руки Бранвен безвольно опустились. – Неудивительно, что ты всегда защищала ее. Такая благочестивая, такая послушная. Вы обе используете Древних, как предлог, чтобы получить то, что вы хотите! – продолжала она, бичуя Бранвен своими словами. – Как смела ты указывать мне, кого любить, когда сама отдала себя врагу! Ты мне отвратительна!

– Довольно. – Тристан поднялся. – Не разговаривай так с Бранвен. Ты будешь сожалеть о своих словах, когда остынешь.

Смех Эсси звенел, как сосульки:

– Я разговариваю с моей горничной так, как считаю нужным. А единственное сожаление, которое я испытываю, – это то, что не заметила обмана раньше.

Бранвен оставалась на коленях, словно привязанная. Она нащупала Кубок Любви под платьем. Если бы только Эсси знала! Но она не могла сказать. Не могла. Бранвен пришлось переносить презрение кузины. Древние верили в нее.

– Твоя кузина любит тебя, – сказал Тристан принцессе, пока Бранвен все еще искала нужные слова. Увы, пока она могла только сдерживать рыдания.

– Я была неправа, сказав, что Бранвен – моя единственная семья, принц Тристан. У меня нет семьи. Я никого не люблю, и никто не любит меня.

Теплое, не совсем приятное жжение вспыхнуло на ладони Бранвен, выводя из шока и напоминая, что она уже сделала для любви.

– Ты знаешь, что это ложь! – взмолилась Бранвен, встречая взгляд принцессы. Она поднялась и встала.

– Я? Это ты – лгунья! – крикнула Эсси. – Ты сказала, что никогда не позволишь мужчине встать между нами. – Ее зубы сжались. – Ты сказала, что выбираешь Керныв ради меня. – Она ткнула пальцем в Тристана, пронзительно взглянув на него. – А сама выбрала его.

– Это не так, – отвечала Бранвен. Тристан рядом с ней застыл. – Я последую за тобой куда угодно, Эсси. – Она бросила умоляющий взгляд на Тристана и сделала шаг к кузине. – Я не хотела причинить тебе боль. Я любила тебя с того самого дня, как ты родилась. Причинить тебе боль – это последнее, что я хочу.

Дыхание принцессы нарушилось и перешло в рыдания, она закрыла уши руками. Капли дождя хлестали по ее щекам, смешиваясь со слезами.

– Ты приносишь людям только боль, Бранвен. Ты причиняешь боль мне. Ты причинила боль Кину. – Она подняла подбородок. – Он знал, не так ли? Вот почему вы расстались в ссоре.

Тристан отступил, удивленно выпрямившись. Он посмотрел на Бранвен, ища подтверждения этих слов. Эсси засмеялась, и это был странный смех.

– А ты ничего не знал? – сказала она Тристану. – Удивительно, что я не единственная, с кем Бранвен не делится своими секретами. И их у нее так много!

В груди Бранвен вспыхнул гнев.

– Эсси, ты не знаешь, что говоришь. – Она представила Кина на лестнице, умирающего от ее руки, умирающего, чтобы сохранить тайну ее кузины. – Ты ничего не знаешь! – рявкнула она.

– Если я ничего не знаю, это потому, что ты никогда мне ничего не рассказываешь! – Взгляд принцессы скользил между Тристаном и Бранвен. – Я знаю, что ты предательница. Ты предпочла нашего врага твоей собственной крови.

– Эсси…

Плечи кузины сжались. Она дрожала всем телом. Она больше не была суровой богиней, и теперь напоминала скорее ребенка, потерявшегося в лесу. Бранвен протянула руку, чтобы успокоить ее, как она делала все жизнь, но Эсси отстранилась.

– Не тронь меня! – Ее голос был высоким, истеричным. Диким. – Ты можешь считать, что выиграла. У меня нет выбора. Но я… я сделаю это!

Эсси развернулась, шурша мятым подолом сливового платья, и направилась к другому концу корабля. Сырое дерево скрипело под ногами, подошвы ее кожаных башмачков несколько раз оскальзывались.

– Оставь ее, – устало сказал Тристан Бранвен. Испуг отражался в его лице. Бранвен пальцами распушила влажные волосы. Она приветствовала дождь, освежающий лицо. Как она могла позволить принцессе открыть их любовь? Они должны были приехать в Монвику – тогда ей уже не нужно было бы прятать свое сердце.

Никогда еще в своей жизни Бранвен не смотрела на море, как на врага. Никогда еще волны не заставляли ее чувствовать себя в ловушке. Этот корабль был ее плавучей тюрьмой.

– Твоя кузина ошибается, – сказал Тристан. – В очень многих вещах.

– Она молода. – Бранвен по привычке защищала принцессу, хотя чувствовала себя совершенно опустошенной. Она закрыла глаза.

– Она станет королевой Керныва.

Бранвен посмотрела на Тристана, и увидела в его глазах сомнение.

– Она дорастет до нее.

– Ты самый преданный человек, которого я знаю. – Он подошел к ней и взял за руку; его улыбка была печальной. – И ты заслуживаешь счастья. Если твоя кузина тебя любит, она должна желать, чтобы ты тоже была счастлива.

– Я буду счастлива, Тристан, – сказала она, и в ее сердце появилось неповиновение. Слово «позже» не нужно было говорить вслух. Он понял его по интонации.

– Отсроченное счастье – вовсе не счастье. – Его большой палец лег на плечо Бранвен, умоляюще и осторожно погладил. – У тебя есть долг и перед собой.

Вздрогнув, она отстранилась, и Тристан бросил ей вопрос:

– Разве ты не виновата передо мной?

– Что? О чем ты?

– О том, что сказала принцесса… о Кине. Это правда? Вы расстались в ссоре?

– Да, – ответила она, осторожно подбирая слова. Она прижала ладонь к подолу. – Он хотел от меня больше, чем я могла ему дать. – Глядя Тристану в глаза, она сказала: – Я не могла дать ему свое сердце, потому что отдала его тебе.

Его губы расслабились. Он вздохнул.

– Это не твоя вина, что ты так легко полюбила, – нежно сказал он. Но Бранвен была не уверена, что полюбить кого-то – легко. – Почему ты просто не сказала мне? – спросил Тристан.

– Потому что это было. И закончилось. И я очутилась посреди моря… с тобой.

Его губы дрогнули:

– Ты бы очутилась посреди моря и без меня. – Это был не вопрос. – Принцесса ошибается и в этом тоже.

– Да.

Дождь усилился, заливая палубу.

– Ты такая же жестокая, как любой воин, Бранвен.

Она вздохнула. Война с Кернывом сделала ее жестокой. Сиротство в шестилетнем возрасте сделало ее жестокой. Она подумала о Грайни, цепляющуюся за свою куклу, когда они впервые встретились на Рок-роад, готовую защищать обугленную игрушку зубами и когтями. Нежные люди не выживают в таком мире. Бранвен хотела сделать его лучше.

– Если бы ты не был принцем, Тристан, что бы ты сделал? Кем бы ты был?

Его брови взлетели. Этого от Бранвен он не ожидал.

– Наверное, я бы стал исследователем. Посмотрел, что лежит за пределами южного континента. Отплыл бы к краю карты… возможно, и за ее пределы.

Фырканье Бранвен сменилось смехом.

– Стал бы, наконец, пиратом?

Он ответил улыбкой и спросил:

– А как насчет тебя?

– Я не знаю. – Она посмотрела вниз, на трап. Нужно найти Эсси, попытаться все исправить.

– Подожди. – Тристан сжал локоть Бранвен. – Пережди здесь со мной дождь.

Они дышали вместе, наблюдая, как капли падают на их губы. Они ждали. Вдвоем. Пока молния не разрезала небо.

Тристан настоял на том, чтобы сопроводить Бранвен в каюту. Девушка волновалась, что при взгляде на него принцесса снова впадет в ярость, но не могла и не чувствовать облегчения оттого, что он спускается за ней по веревочному трапу. Неуверенными шагами Бранвен подошла к двери и, хотя та была слегка приоткрыта, постучала. За дверью не было слышно ни звука. Наверху грохотал гром.

– Эсси? – позвала она. Еще один осторожный стук. Может быть, кузина крикнет, что спит? – Эсси? – Холодок скользнул по спине Бранвен.

Тристан напрягся.

Бранвен толкнула дверь. Она со стуком распахнулась, и девушка услышала стон.

– Нет! – Она бросилась внутрь.

Руки Бранвен взлетели ко рту. Крик рвался из горла, подобно воплю какого-нибудь кретарва.

Принцесса лежала на кровати, не двигаясь. Ее светлые волосы рассыпались на подушке, словно солнечные лучи. Бранвен бросилась к кузине, зажимая рот, чтобы подавить еще один крик. Эсси была белее, чем предсказательница смерти; подол платья откинут в сторону, обнажая бедро. Огненно-красная кровь хлестала на простыни.

Кинжально острые швейные ножницы торчали из верхней части бедра Эсси. Каждое лезвие было длиной с указательный палец.

Бранвен склонилась над кузиной. Та все еще дышала. У подножия кровати тяжело глотал воздух Тристан.

– Эсси, – прорычала Бранвен, оглядывая ногу принцессы глазами целителя. Колотая рана была нанесена почти точно в то место, которое королева Эсильта велела Бранвен избегать, когда девушка выжигала раскаленным жезлом загнившую плоть Сирши.

Ее желудок свело. Эсси тоже была там. Эсси слышала эти указания.

«Могла ли она… могла ли она…»

– Кузина, говори со мной… – Страх обрывал окончания слов Бранвен.

– Бранни? – растерянно хныкнула принцесса.

Бранвен опустилась на колени рядом с кроватью. Кровь вытекала стремительно.

– Эсси, что случилось?

Тристан тихо стоял, отводя глаза от обнаженного тела принцессы.

– Я… я думала, что смогу сшить для куклы Грайни еще одно платье, – заговорила медленно Эсси, и Бранвен совсем ей не поверила. Она не заметила рядом никаких других швейных принадлежностей.

Злые слова принцессы менее часа назад пролетели в ее голове, словно осколки стекла: «Вы можете думать, что выиграли. У меня нет выбора. Но я сделаю… я сделаю!»

– Ох, Эсси, – выдохнула она.

Она должна была сразу понять, что это была самая яростная вспышка принцессы. Должна была увидеть глубину отчаяния кузины. Она должна была… «Стоп! Самобичевание сейчас не поможет принцессе».

Тристан подошел, положив руку на плечо Бранвен, а потом опустился на пол рядом с ней.

– Что нам делать? – спросил он тихо. На его скулах ходили желваки. Кровь продолжала течь. Тристан, должно быть, видел таких раненых на поле боя. Прогноз не был благоприятным.

– Почему мне так холодно? – пробормотала Эсси.

Тристан искал взгляд Бранвен; он паниковал. Они были одни посреди моря. Ее грудь сжалась. Бранвен была единственной, кто мог спасти ее кузину.

– Держи ее в сознании, – приказала она принцу.

Тристан присел к изголовью, улыбаясь принцессе с теплом ста костров.

– В Керныве тебе никогда не будет холодно, – сказал он. Эсси усмехнулась. – Это так. У нас южный ветер с полуострова Милезия. Он нагревает скалы под нашими ногами. У нас есть Керныв, который ты никогда не видела.

– Я ничего не хочу увидеть в Керныве. – Ее издевка звучала так слабо, но Бранвен поблагодарила Древних и за это.

Она ощупала пальцами тело вокруг раны. Каждый раз, когда Эсси вздрагивала, Бранвен ощущала ее боль как свою собственную.

«Думай, Бранвен».

Если она удалит ножницы слишком быстро, – как тогда с Тристаном, пронзенном Балу Гайсосом, Эсси может истечь кровью еще быстрее. С другой стороны, если она оставит металл в ране принцессы, появится риск заражения, и нет гарантии, что они успеют доплыть до берега.

Если Эсси умрет, вместе с ней умрет и мечта о мире.

Бранвен скрипнула зубами. Ей придется рискнуть.

– Тристан, – сказала она. – Попроси у капитана его самое крепкое спиртное. Достаточно крепкое, чтобы горело.

Он ответил быстрым кивком.

– Я уверен, что у Морги имеется кое-что подходящее в его каюте. – Тристан взметнулся так же быстро, как легендарный Пёс. – Вернусь, прежде чем ты позовешь.

– Нет… необходимости… спешить, – хрипло сказала Эсси. – Я никогда не позову кернывмана.

– Я надеюсь, ты передумаешь.

Бранвен пристально посмотрела на него. «Поспеши», – беззвучно сказала она.

– Не волнуйся, Бранни, – сказала ей кузина. – Я не чувствую боли.

Этого Бранвен и боялась. Она поцеловала кузину в восковой лоб.

– Ты в шоке, Эсси. Я собираюсь тебе помочь.

– Ты не можешь все исправить.

– Я могу попробовать.

Она отвернулась, чтобы Эсси не могла видеть, как слезы текут по ее лицу, затем встала, осторожно, чтобы не толкнуть свою пациентку.

– Куда ты, Бранни?

– Никуда. Возьму мои инструменты. Держись. – Нервничая, Бранвен нашарила тонкие иглы и нитки в своем сундучке целителя. Она могла зашить бедро Эсси, но ничего не могла сделать с внутренними повреждениями. На секунду она подумала: если Гарантия Союза Тристана и вернется в Керныв, то будет столь же бесполезна в зашивании раны между их королевствами.

Она обыскала сундук окровавленными, лихорадочными пальцами. Почему она не додумалась положить сюда «пыльцу Клиодны»? Чего бы Бранвен не дала за кору скикха!

«Пожалуйста! – умоляла она Древних. – Мы зашли так далеко. Вы не можете позволить ей умереть. Только не моей Эсси».

Бранвен не могла представить этот мир без своей кузины… не знала, кем она будет без нее.

Тристан прибежал обратно в каюту, сжимая голубоватую бутылку.

– Морги зовет это «мочой морского конька». Гарантирует, что от него волосы на груди дыбом встают.

– Это то, что мне нуж… – невнятно прошептала Эсси.

Тристан присел к принцессе со стороны кровати, ближайшей к двери.

– Кому не понравится принцесса со слегка волосатой грудью? – сказал он.

Эсси поморщилась, слишком слабая, чтобы рассмеяться. Кивнув на бутылку, Бранвен сказала: «Ей нужен большой глоток», и Тристан осторожно вложил горлышко в рот принцессы. Эсси расплескала, но сделала несколько больших глотков.

– Оставь немного для моих инструментов, – поддразнила ее Бранвен, пытаясь сохранить спокойствие – и свое, и своей пациентки. При отсутствии огня королева Эсильта научила Бранвен очищать инструменты крепким спиртным.

«Пожалуй, начинаем!»

Тяжело дыша, она снова опустилась на колени рядом с принцессой. Молча взяла маленький нож, чтобы отрезать остальную часть юбки Эсси. Тристан не сводил взгляда с лица принцессы. Созерцать невесту короля в таком виде считалось едва ли не изменой, но это были исключительные обстоятельства.

Окунув свои инструменты в «мочу морского конька», Бранвен велела Тристану:

– Встань над головой Эсси. – Он прошел туда, куда она ему указала взглядом. – Тебе нужно будет ее удержать.

Ее сердце защемило, когда Тристан схватил запястья Эсси, прижимая их к кровати. На миг Бранвен не поняла, качнулся ли корабль. Воспоминание о том, как Кин помог ей с Сиршей, заставило ее вздрогнуть.

– Будет больно, – предупредила Бранвен, выливая жалящее спиртное на открытую рану. Эсси забилась, шипя, как змея, но Бранвен не могла позволить себе слез. Она смотрела, как глаза Эсси остановились на Тристане, как он улыбнулся женщине, которая станет его королевой.

– Я здесь, – утешал он. – Я с тобой.

К великому удивлению Бранвен, Эсси перестала извиваться.

– На счет «три», – велела она.

Тристан улыбнулся ей.

– На счет «три»! – Они были командой, такой как королева Эсильта и король Энгус. Навсегда.

Тристан начал напевать, что-то мягкое и успокаивающее по-кернывакски. Бранвен не понимала слов, но они ободрили ее.

– Три! – выдохнула она.

Крик Эсси, когда она удалила ножницы, разорвал что-то глубоко в душе Бранвен.

А потом была кровь. Так много крови.

Тристан побледнел. Веки Эсси хлопали быстрее, чем крылья скворца.

Бранвен сделала неверный выбор. Принцесса Ивериу собиралась умереть, – и это была ее вина. Ивериу умерла. Кровь в венах Бранвен начала закипать.

Огонь хотел вырваться на свободу.

«Ох. Ох».

– Тристан, – приказала она, и голос ее был чужим. – Принеси еще одно одеяло.

Он нахмурил лоб, но ни о чем не расспрашивал. Просто поцеловал Эсси в макушку, прошептав: «Будь сильной», и ушел делать то, о чем его попросили.

Бранвен посмотрела на свои руки: центр ее правой ладони светился, как уголь. Словно из-за Завесы, она прижала ладонь к разорванной плоти Эсси. Оранжевое свечение прошло по ноге кузины, и та содрогнулась. Потом еще раз. Страх охватил Бранвен: что, если она убьет Эсси, как убила Кина? – и она отдернула руку.

«Контролируй это. – Она закрыла глаза. – Контролируй».

Она представила огонь как единственную вспышку свечи.

Что бы сделала королева Эсильта?

Бранвен снова попыталась успокоиться. На этот раз Эсси вздохнула, все еще оставаясь без сознания, но не от боли. Искры пламени вошли в ее кровоток, как светлячки. Бранвен с недоумением наблюдала, как кровь начала загустевать. Плоть срасталась, словно сшиваемая на ткацком станке.

Слова тети прозвучали в голове Бранвен: «Рука Бриги – это источник созидания и разрушения».

Итак, она может использовать свою силу и для защиты жизни, и для ее уничтожения. Впервые со смерти Кина, Бранвен восприняла Руку Бриги как благословение, а не проклятие.

Пока Тристан не вернулся, – чтобы он не увидел ее работу, – она схватила простыню, оторвала полоску и крепко обвязала бедро Эсси.

Когда кузина проснется, Бранвен будет умолять ее сохранить ее секрет.

Тристан ворвался в дверь, с Каданом, следующим за ним по пятам.

– Вот одеяло, – сказал он, внезапно нависая над ней. Скрывая панику, Бранвен спрятала свои пальцы, залитые огнем и кровью. Но внимание принца было сосредоточено на бедре Эсси. Его рот раскрылся.

– Ты остановила кровотечение? – Она кивнула. – Ты действительно чудо. – Голос Тристана дрожал от недоумения и восхищения.

– Надеюсь, что так.

Бранвен схватила бутылку «мочи морского конька», чтобы смыть кровь с рук. Внезапно кровь и спиртное начали затуманивать ее сознание. Отчаянно закружилась голова. Бранвен пошатнулась, нащупывая стену; бутылка выскользнула из ее рук.

Она услышала грохот.

А потом Бранвен упала на пол, и весь мир окутала тьма.

Настоящие цвета

Розмарин щекотал ноздри. Бранвен обхватила себя руками.

«Дом».

Она смотрела на замок Ригани с Кургана Боярышника. Мурашки пробежали по всему телу. Она медленно обернулась. Деревья уже не были пышными, цветы опали, словно снег. Лепестки увядшие, седеющие. Ветви почти голые.

Знакомый лай привлек ее внимание. Легкая красная шкурка лисы помутнела, потеряла свой блеск. Прижимая уши, зверек осуждающе зарычал на Бранвен, взмахнул хвостом, а затем сбежал с холма.

Она попыталась последовать за ним, но стена из ветвей на вершине холма отказалась расступиться перед ней. Она била ладонями по невидимому барьеру. Толкала изо всех сил.

«Чего ты хочешь?» – мысленно крикнула Бранвен.

Три огромных кретарва кружили над холмом. Девушка была окружена. Они были хищниками, а она – их добычей. Бранвен некуда было бежать, когда первый подлетел к ней и раскрыл клюв в зверской улыбке. За ним последовал второй, потом – третий.

Первая из ужасных птиц снова направилась к ней. Она пронзила клювом ее правую грудь и начала пировать. Двое других напали на руки и ноги. Ужасные муки объяли ее тело, – и она взмолилась о смерти.

Вдалеке, на Иверикском море, возникла гигантская волна и побежала прямо к побережью. Выше, чем любая башня, которую когда-либо видела Бранвен, – такая волна уничтожит все на своем пути. А впереди был замок Ригани. Когда волна накатилась на берег, Бранвен увидела в ее черной глубине лица, высовывающиеся на поверхность.

Лица мертвых. Беспокойные, непогребенные души, подобные Кину.

Ужас пронзил ее; к горлу подступила желчь. Бранвен ничего не могла сделать, только плакать. Пламя хлынуло из ее линии сердца и исчезло. В воздухе заклубился дым.

Смерть бросилась на берег Ивериу и смыла замок Ригани в море.

Сердце колотилось, Бранвен моргнула. Огрубевшие кончики пальцев гладили ее влажные щеки. Было темно, не считая мерцания фонаря.

– Шш, Бранвен. Ты плакала во сне.

Она потерла глаза: появилось лицо Тристана. Где она была? На Кургане Боярышника. Нет, это неправда. Бранвен взглянула на свое тело. Никаких ран. Никакой крови.

– Я все еще сплю? – спросила она.

Тристан тихо рассмеялся:

– Нет. Хотя я часто мечтал о том, чтобы ты оказалась в моей постели.

В его постели?

Бранвен вздрогнула. Ее взгляд пробежал по темному пространству. Тристан сидел на краю узкой кровати, где она отдыхала. Как она сюда попала? В углу его крохотного жилища Бранвен обнаружила кротто своей матери.

Тристан со вздохом коснулся ее руки.

– Все в порядке, – сказал он так, словно пытался убедить себя. – Я перенес тебя сюда, чтобы ты могла нормально поправляться.

Ее сердце забилось под нежным взглядом. Мысли рассеялись по ветру. Ей пришлось собирать их очень далеко.

Тело ныло, в голове тупо пульсировала боль. Бранвен перевела взгляд на свои ладони.

– Эсси? – выдохнула она, все вспомнив.

– С ней все в порядке. Она спит. Спокойно, – заверил Тристан и замолчал, обволакивая ее взглядом. – Кадан стоит на страже. Я хотел быть с тобой.

Облегчение сменилось тревогой. Его главной обязанностью была забота о принцессе, и они оба это знали.

Бранвен шевельнула плечами.

– Который сейчас час?

– Светает.

Она долго спала. Бессознательно, Бранвен потерла ладонь. Ей нужно было увидеть Эсси, удостовериться, что Рука Бриги спасла принцессу. Во сне огонь превратился в бесполезный дым. Девушка не могла отделаться от мысли, что Кин не просто преследует ее, но охотится за ней.

Она поднялась было с кровати, и Тристан крепко сжал ее колено. Одеяло разделяло их, но Бранвен тут же охватило желание, чтобы он коснулся ее тела. Она вздохнула. Чувство вины пронзило ее; воспоминание о кузине, несчастной и истекающей кровью, заполнило мысли.

– Принцесса здорова и мирно почивает, – повторил Тристан, убеждая скорее голосом, чем словами. – Только ты, Бранвен, ослабела, после того, как исцелила ее. – Он глубоко вздохнул. – Нам нужно честно поговорить. Я часами сижу, слушаю, как ты дышишь, надеюсь, что ты проснешься… не зная, как тебе помочь. – Его беспокойство усиливалось с каждым словом. Он перебирал одеяло.

– Тристан, я…

– Дай мне закончить, – перебил принц. Она кивнула, чувствуя, как во рту пересыхает от его бесцеремонности. Он сильнее сжал одеяло. – Это не первый раз, когда я вижу, как ты теряешь силы. Это не первый случай, когда ты спасаешь от смерти. На турнире претендентов я почувствовал, как жизнь уходит из моего тела. Меня больше не было. Я был где-то там… на поле красивых белых цветов.

Плечи Бранвен дернулись.

«Видел ли он скикх?»

Тристан не сводил с нее взгляда.

– Ты была там, со мной. Я не знаю, где это, но ты была со мной. Когда я оправился от яда, королева Эсильта сказала мне, что ты заразилась, когда ухаживала за мной. Но это была ложь, – сказал он, и в его голосе не было никаких колебаний. Бранвен заставила себя не реагировать. – Тогда я решил, что просто бредил. – Он кивнул и полез в карман. – Я бы уже дважды умер, если бы не ты.

Крошечные морщинки избороздили лоб Бранвен, когда Тристан показал ей замысловатый плетеный кожаный браслет. Одна нить была ослепительно белой, а остальные окрашены в зеленый и черный цвета.

Цвета Ивериу и Керныва.

– Я сделал это в Монвику, прежде чем отправился на турнир претендентов. – Он скользнул большим пальцем по кожаному плетению. – Я не думал, что найду такую любовь, как у моих родителей, до встречи с тобой, – признался Тристан. Ее сердце оглушительно заколотилось. – Я собирался отдать тебе это с праздника Лэлугуса. – Он вздохнул. – Но время праздника не казалось мне правильным для этого.

Их пальцы сомкнулись, когда она взяла у него браслет.

– Это зарок, Бранвен. Когда мы прибудем в Керныв, я попрошу короля Марка разрешить мне сделать официальное предложение.

Сердце Бранвен расщепилось на две части. Тристан поцеловал ее кончики пальцев, и она могла легко представить себе, как их тела будут таять вместе в их Первую Ночь. Половина ее хотела славить Древних за то, что они послали его к ней, другая половина видела одну лишь Эсси, и боялась.

– Тристан, это все еще не подходящее время. Посмотри, что случилось с моей кузиной сегодня. Она… она недостаточно сильна, чтобы видеть нас вместе.

Его тело напряглось.

– Ты больше похожа на Марка, чем думаешь. Долг выше любови, – сказал он, и это не звучало как комплимент.

В горле Бранвен запершило. У Тристана не было оснований подозревать, что травма Эсси могла быть нанесена ей самой, и Бранвен не хотела компрометировать свою кузину, разделяя ее опасения.

– Разве не ты говорил, что бароны Кернывака видят в тебе угрозу для правления твоего дяди? – вместо ответа напомнила ему Бранвен. – Как будет выглядеть, если ты вернешься из Ивериу с невестой?

Тристан издал недовольный рык.

– Ты хорошо умеешь изобретать причины, почему мы не должны быть вместе!

– Я ничего не изобретаю, – возразила она, вспыхнув, потому что он снова издевался, – Тристан. – Их глаза встретились, и печаль в его глазах говорила больше, чем слова. – Тристан, – повторила она, уже мягче, – я хочу жить с тобой. – Она видела в браслете залог постоянства. – Мне просто нужно больше времени. Сначала мне необходимо кое-что сделать. Пусть Эсси выйдет замуж. Ивериу и Керныву нужен стабильный союз. Зачем нам спешить?

– Зачем спешить? – Ее голова резко дернулась от слов Тристана. – Нужно спешить, я чувствую это, – он указал на пространство между ними. – С каждым днем мы отдаляемся друг от друга. Иногда я ощущаю тебя такой далекой, будто нас разделяет море. И я не знаю, почему. Может, если мы обручимся, ты станешь мне доверять?

Инстинктивно она коснулась Кубка Любви. Такого маленького, и все же такого сильного.

– Это не лучшая причина, чтобы просить меня стать твоей женой, – сказала она.

– Нет. Это не так. – В глазах Тристана собралась буря, его дыхание стало прерывистым. – Скажи мне всю правду, Бранвен. Доверься мне. – Он повернул ее правую ладонь, открывая шрам. Кожа вновь была воспалена. – Скажи мне правду об этом. – Он провел пальцем по шраму, и его прикосновение было похоже на бальзам. – Здесь только мы, – сказал он. Тени прыгали по стенам, когда корабль покачивался. – Как в пещере.

Она хотела бы туда вернуться. Очень. Ей хотелось бы вернуться в тот день, когда они встретились, когда она хотела идти вперед – в будущее, которое ей показали в Котле. Увы, Бранвен не могла этого сделать. Она в настоящем.

– Это началось с тебя, – призналась она. – Все началось с тебя, Тристан.

Он провел языком по губам.

– И для меня все началось с тебя. Все хорошее.

Раскаянье охватило Бранвен. Ей хотелось, чтобы происходило только хорошее, – то, что началось с появления Тристана. Обращаясь к их сплетенным рукам, Бранвен рассказала ему о своей матери, о Древних и о цене, которую она предложила на Кургане Боярышника: кровь за магию.

– После турнира претендентов все стало меняться, – сказала она. – Для меня. Королева Эсильта сказала, что это подарок богини Бриги.

Тристан пересел поближе и поднес руку Бранвен к губам, несмотря на ее рану. Это было захватывающее ощущение. Она подавила громкий вздох, который ускользнул от него. По правде говоря, Бранвен стало легко дышать. Было так заманчиво рассказать ему все.

Он опустил ее руку к себе на колени.

– Вот и цена. – Тристан накрутил одну из прядей Бранвен на мизинец. Ее глаза расширились: прядь была белой.

– Исцеление истощает тебя, – сказал он.

Она кивнула. Магия стоила Кину жизни.

Тристан смотрел на нее с любовью. Он видел только добро. Если Бранвен скажет ему всю правду о силе, которой владеет, сможет ли он так же смотреть на нее?

– Тебе не нужно все время кого-то спасать. – Он обнял ее за плечи и прижал голову к своей груди. – Позволь мне помочь тебе.

Она слушала ритм его сердца. Тристан имел в виду только то, что сказал, – Бранвен знала это, но были некоторые вещи, которые могла сделать только она.

– Пожалуйста, не говори никому, – прошептала она.

Взглянув на нее, он спросил:

– Чего ты боишься?

«Себя».

– Королева Эсильта сказала мне, что женщинам запрещено участвовать в таинствах Новой Веры. Это правда?

Его объятия стали более крепкими.

– Только некоторые люди идут этим путем.

– Несмотря на это, Ивериу зависит от меня, чтобы помочь обеспечить союз. Я должна быть принята ко двору.

– Будешь. – Он отстранился и взял лицо Бранвен в ладони. – Я сохраню твою тайну и всегда буду защищать тебя. – Он поцеловал ее в одну щеку, затем в другую. – Спасибо, что доверилась мне, любовь моя.

Бранвен прижалась губами к его шее и вдохнула его запах, его тепло. Тристан застонал от желания.

Между страстными вздохами он сказал:

– Мы будем ждать столько, сколько захочешь. – Он достал браслет. – Держи. Наденешь, когда будешь готова. Это мой зарок в том, что ты – единственная женщина в моем сердце. – Он скользнул большим пальцем по ее щеке. – А теперь ты должна еще поспать.

– Ты останешься?

Бранвен не хотела спать одна. Ей не хотелось, чтобы Кин снова нашел ее во сне. Глядя на Тристана, она отодвинулась в сторону – не то, что должна делать дворянка.

Тристан прикрыл глаза, его внутренний спор был почти слышен.

– Я останусь, – сказал он.

Он лег рядом с Бранвен; девушка повернулась на бок, чтобы позволить ему прижаться к ней, и не смогла сдержать вздоха.

Тристан нежно обнял ее.

– Спи. Я буду здесь, когда ты проснешься.

И она заснула. А он был рядом.

Морской волк

Между Бранвен и Эсси восстановился холодный мир. Когда принцесса очнулась после несчастного случая, у нее не осталось воспоминаний о том, насколько серьезной была ее травма. Она не обсуждала, как ей удалось порезать себя, поэтому Бранвен тоже придержала язык. Эсси не интересовали способности кузины – у нее было достаточно своих проблем.

Четыре дня прошли в покое, нарушаемом только волнами, бьющимися о корпус «Парящего Дракона». Когда после полудня Бранвен меняла повязки на ее бедре, принцесса притворилась дремлющей. На коже образовались крошечные волдыри – быть может, она затянула повязку слишком туго. Однако рана заживала настолько хорошо, что вряд ли останется даже шрам.

Отлив немного драгоценной пресной воды из фляги в серебряный таз, Бранвен смешала ее с мыльным раствором из кладовых замка. Смочив конец платка, она протерла рану Эсси. Ее кузина издала урчание, словно от щекотки, но ее глаза оставались упрямо закрытыми. Промокнув лишнюю влагу, Бранвен наложила новую повязку, зафиксировав ее более свободно.

Подняв руки над головой, Бранвен потянулась так, что несколько суставов хрустнули. Потом собрала грязные повязки и таз с мыльной водой, решив постирать на палубе.

– Я буду наверху, если понадоблюсь тебе, – сказала Бранвен кузине, зная, что та ее слышит.

Улыбка коснулась ее губ, когда она едва не врезалась в Тристана в проходе.

– Добрый день, моя леди! – Его темные глаза сверкнули.

Бранвен провела всю ночь в его объятиях, и, хотя она просто спала, все же не могла перестать думать об этом. Судя по его хриплому тембру – принц тоже.

Она увидела кротто у него под мышкой.

– Я подумал, что Эмер, возможно, захочет, чтобы ее Пёс спел ей серенаду, – пояснил Тристан, и это предложение оплело Бранвен, как тонкая осенняя паутина.

– Она захочет. – Девушка попыталась улыбнуться. Бросив взгляд назад, в каюту, она не могла подавить оттенок печали. Бранвен прижала белье к груди. – Но мне нужны чистые повязки. – Подняв бровь, она предположила: – Зато песня может поднять настроение моей пациентки.

Лицо Тристана потемнело.

– По крайней мере, она не может ухудшить ситуацию, – признал он. Как бы ни была Эсси благодарна кернывману, когда она была смертельно ранена, – всё это рассеялась, как только она очнулась. Бранвен не знала, кого из них двоих кузина ненавидит больше.

– Мормеркти. – Бранвен коснулась его локтя. – Ты всегда был довольно храбр для поэта.

– Секрев, – сказал он. – Пожалуйста.

Когда она повторила новое слово, прокатив его на языке, Тристан склонился вперед и прошептал: «Я спою для тебя позже», и поцеловал ее в ухо. Ощущение ошеломило ее. Он подмигнул, приобнял ее за талию, проходя мимо, и вошел в каюту.

Бранвен задержалась в коридоре, слушая, как Тристан приветствует Эсси, взяв аккорд на арфе. Его тоже не провела ложная дремота принцессы.

– Чего тебе нужно? – хмыкнула Эсси. Бранвен на цыпочках подошла поближе.

– Могу я спеть тебе балладу? Может, «Ли Бан, русалку»? – предложил он, и Бранвен усмехнулась. Ли Бан была не кто иная, как сестра богини Другого мира, которую Пёс пытался украсть для Эмер. Она считалась красавицей, даже по меркам Древних, но потом ее тело от пояса и ниже превратили в рыбье.

– Я бы предпочла услышать предсмертный хрип раздувшегося от газов дельфина, принц Тристан, – заявила Эсси. – Тебе что, больше некуда пойти?

– Не волнуйся. Морги как раз ищет новый курс.

«До сих пор».

После шторма корабль снова плыл спокойно, но некоторые из старших членов экипажа были явно обеспокоены.

Бранвен услышала лязг и решила, что это Тристан настраивает арфу.

– Принцесса, – он предпринял новую попытку, – я буду возвращаться каждый день, пока мы не найдем общий язык.

– Ты можешь возвращаться каждый день до скончания времен, но я никогда не буду иметь ничего общего с кернывеу. Или с тобой.

– Бранвен.

Он понял, что она подслушивает?

– А как насчет нее? – спросила принцесса.

Пол каюты заскрипел под его весом, когда Тристан принялся расхаживать взад-вперед. Внезапно он остановился.

– Мы оба очень заботимся о ней.

Эсси вздохнула:

– Ты никогда не будешь ее достоин.

Сердце Бранвен переполнилось. Принцесса заботилась о ней. Надежда загорелась внутри нее: их отношения все еще можно было восстановить.

– Ты права, – покорно рассмеялся Тристан, – но я проведу всю оставшуюся жизнь, пытаясь стать таким.

Кубок Любви уколол грудь Бранвен, как острие ножа. Это она была недостойна его, она все еще хранила секреты. И все же она постарается изо всех сил – Древние тому свидетели – любить Тристана и Землю одновременно.

– Превосходно, – сказала ее кузина. – Это единственное, что у нас есть общего.

– Это лучше, чем ничего.

Эсси фыркнула. Бранвен могла представить, как она скрестила руки на груди.

Понизив голос, Тристан сказал:

– Вы обе – самые смелые женщины, которых я знаю.

– Смелая – это не про меня.

– Про тебя. Я знаю, что это нелегко – пересекать море, чтобы выйти замуж за незнакомца.

– Никто не спрашивал, чего я хочу, – срезала его Эсси. – Ты точно не спрашивал.

– Я… – Бранвен услышала, как Тристан снова вздохнул. – Если тебя это утешит: я знаю, что Марк тоже полон тревоги.

– Это не так.

– Вы несете тяжелое бремя, как правители. Вы должны заключить союз по необходимости – для мира, – а не по любви. Для меня это – смелость. Жертва героя. Это делает тебя героем, принцесса.

На мгновение корабль остановился в неподвижности, так что Бранвен услышала, как Эсси смаргивает слезы, текущие по щекам. Ивериу нуждалась в героической жертве. Бранвен следовало сказать об этом кузине.

Она также без всяких сомнений знала, что сделала правильно, наполняя Кубок Любви. Он облегчит страдания Эсси, даже если эта тайна вобьет клин между ней и Тристаном.

– Это должна быть Бранвен, – тихо сказала Эсси. – Из нее получилась бы лучшая королева. Моя мать тоже так думает, и я с этим согласна.

Бранвен ощутила соль на губах.

– Я с гордостью назову тебя моей королевой, принцесса Эсильта, – произнес Тристан, и звучало это совершенно искренне.

Эсси кашлянула. Через несколько секунд она сказала:

– Тогда спой мне про русалку.

Бранвен почти услышала улыбку Тристана.

– С удовольствием, – ответил он. Щемящие звуки арфы словно прикоснулись к коже Бранвен, заставляя встать дыбом крошечные волоски. Она направилась к трапу, когда баритон Тристана окутал ее сердце.

Ей должно было быть приятно, что ему удалось сломать молчание ее кузины, – там, где она сама потерпела неудачу. «Первый шаг сделан, – сказала себе девушка, глядя на проникающий сверху солнечный свет. – Первый шаг сделан».

Бранвен нашла тихое место на носу, чтобы постирать повязки и кое-что из одежды. Она сосредоточилась на этой простой работе и даже ухитрилась получить от нее удовольствие, пока ее спина не затекла. К тому времени, как все повязки стали чистыми, вода в тазу окрасилась в темно-красный.

Тяжело вздохнув, Бранвен встала на ноги, размяла одеревеневшее тело и прислонилась к борту корабля. Из ниоткуда, скользнув по волнам, вылетел кретарв. Девушка и мерзкое создание уставились друг другу в глаза. Она не могла отвернуться, загипнотизированная.

Глаза птицы темнее угля были безжалостны. Прямо перед собой Бранвен увидела истинное лицо судьбы, равнодушное в своей жестокости. Даже теплая накидка не могла унять озноба, охватившего ее сердце. Кретарв произнес ее имя. То, что начиналось гортанным стоном мужчины – Кина, – превратилось в пронзительное женское сопрано, вызывающее и жалобное одновременно.

«Мать».

Она сделала шаг к кретарву. Ее мать нуждалась в дочери. Бранвен нужно было идти к ней.

Заключенная в глазах стервятника, перед Бранвен раскрылась долго скрываемая правда. Она с леденящим ужасом наблюдала, как воины Кернывака устроили засаду на караван лорда Кэдмона и леди Аланы, следующий от замка Ригани к форту Айне.

Сначала были стрелы – пылающие стрелы налетчиков, затаившихся на деревьях. Атака трусов. Пираты выбивали всадников спереди и сзади колонны. Крики объятых пламенем людей были ужасны – эти звуки Бранвен знала слишком хорошо.

Перед ней появилось лицо, которое она никогда не думала увидеть снова. Лицо ее отца. Оно было искажено яростью, когда лорд Кэдмон размахивал кладивосом, защищая свою жену. Воспоминания Бранвен о мягкой улыбке отца рассеялись, когда он очутился в кровавой сече, – и она гордилась им в этот миг.

Она также увидела то, что делало леди Алану сестрой королевы Эсильты – стальной характер. Ее мать упала на колени рядом с одним из горящих, изувеченных королевских гвардейцев; когда она поняла, что не может его спасти, она поставила колено на его шею и нажала всем телом, чтобы сломать ее. Леди Алана избавила мужчину от страданий, а затем выхватила его меч и помчалась на помощь мужу.

Сердце Бранвен колотилось, ее кровь приблизилась к точке кипения.

В разгар битвы из-за молочно-белого облака выглянуло солнце и сверкнуло на фибуле леди Аланы. Именно она была надета на Бранвен сейчас. Она почувствовала это интуитивно.

Как только ее кончики пальцев прикоснулись к древнему языку деревьев, леди Алана повернулась к Бранвен, словно действительно могла увидеть ее, и застыла в оцепенении.

Лорд Кэдмон замахнулся кладивосом на одноглазого пирата Кернывака. Но даже одного глаза оказалось достаточно, чтобы отрубить руку отца Бранвен от запястья. Скрюченные пальцы с мечом упали на землю, обагряя леди Алану кровью мужа.

Леди Алана высвободила меч мужа и всадила снизу в живот кернывмана. Ее отчаяние обволокло Бранвена. Как и ее твердость. Бранвен поняла, что мать чувствует неизбежность смерти, но не собирается отступить.

– Алана, – прохрипел лорд Кэдмон, протягивая к жене уцелевшую руку, – беги. Оставь меня и спасайся.

– Никогда, любовь моя.

Отец харкнул кровью.

– Подумай о маленькой Бранни.

Сомнение на миг промелькнуло на лице леди Аланы, но она стиснула зубы и сказала:

– Это правый бой, Кэдмон.

Она посмотрела прямо на Бранвен, произнося эти слова. Девушка подошла бы к матери, – но у нее не было тела, она могла только смотреть.

Леди Алана быстро вытащила кладивос из живота кернывмана и взмахнула им в воздухе. Другой, более крупный, пират, с короткой темно-коричневой бородой, оказался на земле.

Мать Бранвен обратилась к мужу:

– Я люблю тебя больше жизни, Кэдмон. И не позволю кернывеу заполучить тебя.

С этими словами она перерезала мужу горло.

Бранвен закричала, не издав ни звука.

Она знала, что мать приняла правильное решение: не дать кернывеу захватить высокопоставленного заложника. Но сейчас мать внушала ей благоговейный ужас. Хватило ли у нее силы поступить так же, если бы это был Тристан?

У нее не было времени обдумать вопрос: рука обхватила мать вокруг талии. На бледном предплечье – татуировка морского волка на вздыбленной волне. Странно, но рука казалась слишком большой для тела: этому пирату не могло быть больше тринадцати или четырнадцати лет.

– Леди, мы не причиним тебе вреда, – дрожащим голосом произнес мальчик. Он говорил по-иверникски. – Клянусь, я не хочу зла женщине. – Он казался более ухоженным, чем любой другой кернывмен, и его одежда выглядела богаче, но он был не очень уверен в себе.

– Среди пиратов нет чести! – процедила леди Алана. Возможно, этот налетчик был моложе и тоньше остальных, но сил ему было не занимать – мать Бранвен изо всех сил пыталась освободиться от его захвата и пустить в ход меч, но тщетно.

– Моя леди, мы не обычные пираты. Я бы отпустил тебя и позволил нетронутой вернуться в замок Ригани, чтобы доставить сообщение королю Энгусу.

Взгляд матери обратился туда, где парила Бранвен. Она задумчиво улыбнулась. Зеленые искорки сверкнули в ее глазах.

– Я обязательно передам сообщение моему королю. От кого?

– От Марка, – ответил кернывман.

Этот мир и Другой мир закрылись для Бранвен.

Марк немного ослабил хватку. Леди Алана вывернулась, подняла кладивос и вонзила прямо в свое сердце.

– Вот мое сообщение королю Энгусу: одна Ивериу!

Черная кровь брызнула из груди матери, и Бранвен пережила мучительный момент ее смерти. Марк стоял молча, потрясенный. Затем он убежал, оставив женщину рядом с мужем. На последнем дыхании леди Алана подползла к лорду Кэдмону и прижалась к его щеке.

Огонь охватил наступающий вечер, опалив ее родителей. Они любили, пока горели; они горели, пока любили.

И теперь Бранвен осознала подлинный смысл страдания: она отдавала свою единственную кузину человеку, ответственному за смерть ее родителей.

Бранвен закрыла глаза и ждала, когда кретарв унесет ее.

Любовь и кровь

– Леди Бранвен! Леди Бранвен! – Кто-то яростно тряс ее. Через пару мгновений она очнулась.

– Кадан? – сказала она с замешательством, словно просыпаясь от очень долгого сна. – Кадан? Что происходит?

Взгляд мальчика встревожил ее. Когда он отпустил ее, девушка увидела глубокие кровавые раны от когтей на своих руках. Ее взгляд пробежал к лицу Кадана. Там были две длинные царапины по всей левой щеке, из которых, как варенье, просачивалась кровь.

Не думая, она коснулась его, и он вздрогнул.

– Ты спас меня, – сказала она. Чувство вины и благодарности переполняло ее, пальцы покалывало.

Кадан в ответ ахнул, и ошеломленная Бранвен увидела, что кровотечение прекратилось, а раны начали затягиваться.

«О нет!»

Она использовала Руку Бриги, чтобы исцелить его, не задумываясь об этом.

Бранвен оглянулась и испытала облегчение – никто больше не видел. Как ей хранить эту тайну, если она не может контролировать свои способности?

– Не волнуйся, моя леди, – хриплым голосом произнес Кадан. – Я никому не скажу. Я никогда не слышал, чтобы кто-то отбился от кретарва, когда он захватил человека взглядом. – Но она не сражалась; чудовище использовало ее самые темные страхи, чтобы заманить Бранвен в водную могилу.

– Мормеркти, Кадан.

– Тебя, конечно, защищают Древние, – сказал мальчик.

– Ты веришь в Древних?

Он бросил взгляд к штурвалу.

– Не говори капитану. Моя бабушка родом из Ивериу. Она рассказала мне о Древних.

– Так вот почему ты так хорошо говоришь по-иверникски.

Кадан покраснел.

– Она была схвачена девочкой, – объяснил он буднично, потому что таковы были будни их мира. Брак Эсси защитит таких детей, как Кадан и Грайни, как и его бабушку; вот для чего старалась Бранвен последние месяцы. И все же, если то, что показал ей кретарв, было правдой… сомнения, которых она никогда не знала, терзали ее.

Понизив голос, юнга продолжал:

– Бабушке не люб Рогатый. Она говорит, что в мире нужно слишком много исправить, и это не по силам одному-единственному богу. Особенно, если он мужчина.

Бранвен рассмеялась:

– Думаю, она бы мне понравилась.

Кадан снова оглянулся на своего капитана.

– В деревне, где я родился, рыбаки верят в Древних. Говорят, что кретарвы принадлежат Дусносу. Что птицы отбирают жертвы для Моря Мертвых.

Дуснос – имя, вызывающее страх. Темный. Самый старый из Древних, кроме Кервиндоса. Все иверикские дети знают, что Дом Дусноса – это камера, водная тюрьма для душ, которым не разрешается переходить в Страну Юности. Тенями называли их. Душами, оставленными Землей. Когда скот падал без причины в прибрежных деревнях, иверни винили в этом Теней.

– Тогда мне еще больше повезло, что ты был здесь, чтобы защитить меня, Кадан, – сказала Бранвен мальчику, подумав, что голос ее звучит отстраненно даже для нее самой. Она чувствовала, что в голове будто стучит молотком озорной дух.

Значит, Дуснос использовал кретарва, чтобы послать Бранвен память о ее родителях? Но с какой целью? Темный не славился милосердием.

– Мормеркти, моя леди. – Сердечная улыбка расплылась на губах мальчика. Если бы Бранвен повезло иметь младшего брата, она хотела бы, чтобы он походил на Кадана. Его взгляд переместился на ее руки.

– У тебя все еще идет кровь, – сказал он, закусывая губу.

Ой. Вот как. Может ли Бранвен исцелить саму себя? Как жаль, что у нее было мало времени обучиться этому у королевы Эсильты.

– Всего несколько царапин. – Девушка улыбнулась, чтобы успокоить его, хотя ее ладони вспотели.

Громовой удар раздался в воздухе, и Кадан подпрыгнул.

– Эй, Кадан! Отведи леди в ее каюту! Еще один шторм надвигается! – крикнул капитан Моргавр, хотя облака были пока бледно-серыми.

– Я сама найду свою каюту, – сказала Бранвен. Мальчик поспешил сложить чистое белье в серебряный таз. Ей придется высушить его в каюте. – Спасибо, – снова сказала она, на этот раз по-иверникски. Корабль качнуло, и Бранвен чуть не потеряла равновесие, спускаясь по трапу.

Буря, угрожавшая «Парящему Дракону», – ничто в сравнении с вихрем в ее сознании. Может, Марк из ее видения – не король Марк? Это должно быть распространенным именем в Керныве. Кин не мог быть прав с самого начала, противясь этому мирному соглашению. Это была хитрость кретарва. Должна была быть.

Пальцы Бранвен ставшим уже привычным жестом потянулись к лифу, проверив, на месте ли Кубок Любви. Единственное истинное лекарство от войны: любовь. Но как сильно заклинание способно изменить характер короля Марка?

Мальчик, который убежал, оставив мать Бранвен умирать, истекая кровью, просто не мог быть тем же человеком, кому она помогала сохраниь свою власть. Она отказывалась в это верить. Земля никогда бы такого не допустила.

Голос Тристана разносился по коридору, – пряный, как дурманящие духи. Арфа достигла крещендо, и быстрая улыбка озарила лицо Бранвен. Прислонившись к дверному косяку, она слушала заключительный куплет об угоне скота древней королевы Медуа. Она похлопала рукой по серебряному тазу в знак признательности.

– Бранвен? – Тристан вздрогнул, увидев ее через плечо. – У тебя кровь. – Быстро оглядев ее с ног до головы, он вскочил со своего места, прислонил кротто к кровати и подбежал к девушке, которая, покачиваясь, стояла в дверном проеме.

– Кретарв цапнул, – пренебрежительно сказала она.

– Кретарв! – воскликнула Эсси. Ее лицо сморщилось от страха. – Ох, Бранни!

Тристан вырвал белье из рук Бранвен, поставил таз на сундук, а затем схватил девушку за запястья и потянул к себе.

– Ничего страшного, – сказала она, пока он осматривал раны, нанесенные мерзкой морской птицей.

– Целители – худшие пациенты, – беспокойно рассмеялся Тристан. Она оттолкнула его и перехватила беспокойный взгляд. – Позволь мне на этот раз позаботиться о тебе, – настаивал он. Его голос был напряжен. К ее изумлению, Эсси встала с постели и заявила:

– И мне тоже.

В оцепенении Бранвен указала принцессе, где лежат целебная мазь и последние чистые сухие бинты. Ее кузина слегка прихрамывала. Тристан помог Бранвен дойти до кровати и погладил ее по щеке, когда она села. Она застыла от такого проявления привязанности. Впрочем, Эсси, шарившей в сундуках, все равно было не до них.

– Что тебе показал кретарв? – спросил ее Тристан. И шепотом добавил: «любовь моя».

Вопрос смутил Бранвен. Что она могла ему рассказать?

Зловещая часть ее сердца всегда хотела узнать подробности смерти родителей. Мог ли кретарв почувствовать это? Или Темный?

– Не знаю, – ответила она.

Тристан погладил ее запястье.

– Морги рассказывал мне о том, что видят моряки в глазах этой бестии. – Он нахмурился. – Большинство из них не выживают… Подумать только, как близок я был к тому, чтобы потерять тебя.

На таком небольшом расстоянии она почувствовала жар его дыхания.

Бранвен усмехнулась:

– Капитан Моргавр любит рассказывать небылицы.

Эсси положила конец дальнейшим расспросам.

– Можжевеловая мазь, – объявила она, вытаскивая из сундука банку. Тристан попытался взять ее, но принцесса переместила глиняный горшочек из зоны его досягаемости. – Я и сама могу это сделать. Она моя кузина.

Тристан и принцесса пронзили друг друга взглядами.

– Эсси мне поможет, – резко сказала Бранвен, хотя она едва ли поверила, что кузина этого хотела. Увидев надежду в ее глазах, Тристан смягчился.

– Я скоро вернусь, вдруг вам что-нибудь понадобится.

Он взял под мышку арфу, и Бранвен послала ему вслед благодарную улыбку.

– Не сомневаюсь, что вернется, – пробормотала Эсси себе под нос. Она села рядом с Бранвен на кровать, и матрас прогнулся. Принцесса стала наносить мазь на раны, как это делала когда-то для Грайни. Бранвен зашипела.

– Прости, – сказала кузина.

– Это означает, что мазь работает, – ответила ей Бранвен, повторяя объяснение, которое использовала тысячу раз, когда Эсси жаловалась, что ее лекарства хуже, чем сама болезнь. Кузина улыбнулась.

Руки принцессы успокаивали кожу. Бранвен не знала, как оценивать этот неожиданный акт доброты.

– Почему ты не рассказала Тристану, что увидела? – спросила Эсси. Нервы Бранвен натянулись. – Я знаю тебя всю жизнь. Ты никогда ничего не забываешь, Бранни.

У Бранвен засосало под ложечкой.

– Я видела родителей, – сказала она. Ее голос срывался. – Видела, как они умирают. – Крупная слеза скатилась по ее щеке. Эсси стерла ее. Бранвен не могла сказать ей, как это случилось… она никому не могла рассказать. Если это было правдой, разумеется.

– Ох, Бранни, – вздохнула кузина. – Иногда я забываю, как много ты потеряла.

Доброта прорвала что-то внутри Бранвен. Слезы, которые она сдерживала, подступили к глазам.

– На миг, на какой-то миг, я хотела последовать за кретавром, – призналась она. – Я хотела остаться с ними. Я не могу потерять и тебя, Эсси. Не могу. – Она подняла глаза, чтобы встретить глаза кузины, наполненные слезами. – Зачем ты это сделала?

Эсси сидела совершенно неподвижно, прикусив верхними зубами нижнюю губу. Наконец, она сказала:

– Я не имела в виду… я не хотела умирать, Бранни. Я просто… Меня обуял гнев. Страх. Ярость. – Она начала задыхаться. – Я думала, что лопну от всего этого. Мне нужно было освободиться. Я хотела… я хотела тогда контролировать боль.

Бранвен схватила кузину за плечи.

– Обещай, что не повторишь этого. Обещай, что, если нужно, ты расскажешь об этом мне. Расскажешь мне, что чувствуешь.

– Ты никогда не говоришь мне, что ты чувствуешь. – В ее тоне не было никакого обвинения, просто данность, и это полностью опустошило Бранвен. – Почему ты настолько не доверяла мне, что не рассказала о своей любви?

Тихие слова были словно удар под дых.

– Потому что знала, как ты несчастна. Я не хотела сделать хуже, показывая мое счастье.

– Ты не дала мне шанса порадоваться за тебя, Бранни. Даже этого выбора ты мне не предоставила. Ты слишком много думала за меня.

– Нет, Эсси. Я… мне жаль.

– Вот почему мне так больно видеть тебя с Тристаном. Потому что ты не доверяла мне. Ты не верила, что я люблю тебя настолько, чтобы желать тебе счастья… даже с кернывманом.

Бранвен издала что-то среднее между рыданием и всхлипом. Тристан говорил ей почти то же самое.

– Я знаю, что меня никто не любит, Бранни, – продолжала кузина. – Но это не значит, что я не хочу, чтобы любили тебя.

Бранвен стиснула принцессу в горячих объятиях, не обращая внимания на боль от когтей кретарва, не желая сейчас ничего, кроме как быть рядом с кузиной.

– Я люблю тебя, Эсси. Я люблю тебя больше всех на свете. Тристан никогда не заменит тебя в моем сердце.

Эсси икнула.

– Если ты его любишь, я постараюсь не ненавидеть его, – сказала она и вздохнула. – В конце концов, он кажется не худшим из кернывменов.

– Мормеркти. – Бранвен поцеловала ее в переносицу. – Это по-кернывакски «спасибо».

Кузина засмеялась, отстраняясь:

– Не жди, что я выучу их язык. Он звучит как мясорубка Тревы!

Бранвен не совсем была согласна с этим, но рассмеялась. Взгляд Эсси переместился на покрывало.

– Что это? – сказала она, указывая на браслет Тристана. Должно быть, он выскользнул из кармана Бранвен. Внезапный страх пронзил девушку.

– Это… Тристан дал мне это.

– Почему ты его не носишь?

Бранвен моргнула, слезы усеяли ее ресницы.

– Я не хотела расстраивать тебя.

Эсси, любуясь, крутила браслет между пальцев.

– Цвета Иверниу и Керныва, – сказала она и ненадолго замолчала. Потом надела браслет на запястье Бранвен. – Это тебе подходит, кузина. – В ее словах не было резкости.

Бранвен крепко обняла принцессу.

С Тристаном и Эсси у нее была любовь и семья. Несмотря на то, что она потеряла, Древние послали ей столько счастья. Другой мир был любовью, как объяснила королева Эсильта, и Бранвен была заполнена ею до краев.

– Мормеркти, – выдохнула она.

Дом Дусноса

Наблюдая за Тристаном и Эсси, которые играли на палубе в фидквелсу, Бранвен ничего не казалось важнее дружбы. Она погладила браслет-обещание на своем запястье. Прошел еще один день с тех пор, как последний шторм и последняя боль сжимались вокруг нее. Ей должно было быть приятно, что они с Эсси примирились, но всякий раз, когда она закрывала глаза, девушка видела, как умирают ее родители.

Снова и снова.

Возможно, лучше бы ей было этого не знать. Даже если то, что показал ей кретарв, было ложью – она не хотела бы этого видеть. Ей хотелось доверять словам Тристана о том, что его дядя – благородный человек. Но если в том, что ей показал кретарв, была даже маленькая толика правды, как могла Бранвен доверить ему опеку над сердцем Эсси? Это вопрос мучил ее, не желая отпускать.

Смех Эсси пронесся над гладью моря. Пока принцесса забывала, что она должна ненавидеть всех кернывменов, казалось, она могла искренне наслаждаться обществом Тристана. Колючки пощипывали кожу Бранвен – не ревность, но сожаление. У Тристана и Эсси не было тайн друг от друга; их дружелюбие было искренним, в то время как Бранвен хранила опасные секреты от них обоих.

– Леди Бранвен. – Голос Кадана едва проник сквозь туман ее разума. – Моя леди, тебе нужно что-нибудь съесть.

Она посмотрела на черствый, как скорлупа грецкого ореха, кусочек хлеба в его протянутой руке.

– Я не голодна. Съешь это сам, Кадан.

Его губы дрожали, и он едва не истекал слюной. Они находились в море слишком долго. Порции еды с каждым днем сокращались. Желудок мальчика громко урчал.

– Давай-ка, – сказала она, но Кадан покачал головой:

– Капитан сказал, что принцесса и ее служанка едят в первую очередь.

Служанка. Слово резануло Бранвен. В Ивериу она была кузиной принцессы, племянницей королевы и дочерью леди Аланы и лорда Кэдмона, наследницей родового замка. Неужели в Керныве она будет известна только как служанка?

– Я настаиваю, – сказала Бранвен мальчику. Она не могла позволить, чтобы он голодал в то время, как у нее самой не было аппетита. – И если этот хлеб действительно мой, тогда я могу делать с ним то, что мне нравится.

Кадан кивнул.

– Лучше ты это съешь, чем кретарв, но, если не хочешь, я покормлю кретарва.

Не нуждаясь в дальнейшем подбадривании, Кадан вонзил зубы в маленький кусок черствого хлеба. Он издавал отчетливое «хрум, хрум», словно ступал по сухим веткам в замковом саду.

Когда он закончил, Бранвен заметила, что царапины от когтей кретарва полностью исчезли. Ее собственные травмы заживали с нормальной скоростью. Скорее всего, у нее останутся небольшие шрамы.

Поймав ее взгляд, Тристан поманил Бранвен рукой. Девушка не могла отрицать, что несколько отдалилась от него после атаки кретарва. Она хотела бы узнать, как часто король Марк участвовал в набегах, но не знала, как спросить, не вызывая дополнительных вопросов. Кроме того, тринадцать лет назад Тристан был еще ребенком. Вздохнув, Бранвен приподняла подол платья и подошла к доске с фидквелсой.

Ее кузина завизжала от радости, когда ее всадники окружили королеву Тристана. Она сияла, совсем как в детстве, когда преуспевала в реализации какой-нибудь особенной выходки. Обычно ее мишенью становился бедный Дубтах.

– Это такой позор: твои оруженосцы плохо вооружены, принц Тристан, – сказала Эсси.

– А, леди Бранвен, – Тристан томно улыбнулся, – не хочешь ли возглавить моих людей? Кажется, я не очень удачливый генерал. Возможно, тебе повезет больше. – По его тону Бранвен поняла, что принцесса побеждает.

Он похлопал по пустому табурету рядом, и Бранвен подсела к нему. Взгляд Эсси, брошенный на них, казался невозмутимым.

– Бранни никогда не проигрывала мне, но… – она улыбнулась. – Все когда-то случается впервые.

Пока Эсси раздумывала над своим следующим ходом, Тристан опустил руку. Когда он нащупал гладкую кожу Бранвен, выступившую из-под рукава, принц бросил на нее вопросительный взгляд. Губы Бранвен медленно расплылись в улыбке.

Этого ответа было достаточно. Он сжал ее руку. Огонь в глазах Тристана блестел ярче, чем искры на кузнечной наковальне. «Скоро», – обещал он. Бранвен страстно желала очутиться с ним вместе в каюте, и чтобы ни одно живое существо не сумело их найти.

– Ура! – воскликнула принцесса. – Я возьму твою королеву в два хода!

Тристан кинул взгляд на доску, затем вернулся к Бранвен.

– Как насчет немного помочь?

– Двое против одного – это жульничество! – Эсси сложила руки на груди и недовольно поджала губы. – Ты должен честно проигрывать.

Тут тень капитана Моргавра упала на доску перед Тристаном.

– Мой принц, – сказал он, – можем ли мы поговорить наедине? – Капитан дернул себя за растрепанную бороду.

Взгляд Эсси впился в Бранвен. Что-то явно было не так.

– Говори свободно, Морги, – ответил Тристан и еще раз пожал руку Бранвен. – У меня нет секретов.

Она прикусила щеку.

– Очень хорошо. – Моргавр скептически оглядел благородных дам. – Как вы знаете, первый шторм случился в канун Самониоса. Никто не знает, где Завеса лежит в море, и насколько она тонка в эту ночь. Я думаю, что мы пронеслись через нее.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Эсси. – Мы в Другом мире? – Она побледнела даже под румянами, которыми решила воспользоваться этим утром, – Бранвен приняла это как знак возвращения к привычному укладу жизни. – Это невозможно! – Она посмотрела на Бранвен. – Да, Бранни?

В горле Бранвен запершило. В иверикских балладах герои застревали на островах Другого мира после того, как заплутали в море. Не то, чтобы девушка придавала им большое значение, но ведь она не принимала всерьез и Курган Боярышника, пока не побывала там. Но она не могла поверить, что Древние оставят их – и Ивериу, – когда они были так близки к цели.

– Таверны полны баек моряков, которые отплыли за край нашего мира, – заговорил Моргавр, прежде чем Бранвен смогла что-то произнести. Он поднял свои густые брови в сторону облаков. – Однако знакомая звезда появилась передо мной вчера вечером. Теперь я могу проложить курс к Керныву, – заключил капитан.

Лицо Тристана расслабилось.

– Отличные новости! – Он спрыгнул с табурета и тряхнул руку Моргавра. – Я никогда не сомневался в тебе!

Лицо старого моряка оставалось серьезным.

– Нам придется пройти через Дом Дусноса.

– Море Мертвых? – ахнула Эсси.

– Не думала, что последователи Рогатого верят в иверикских богов, – запальчиво сказала Бранвен. Ничто так не мотивировало ее, как страх кузины.

Капитан не посмотрел на Бранвен, вместо этого взглянул на волны.

– Я повидал в море достаточно вещей, которые не могу объяснить, чтобы не скидывать со счетов богов других людей.

– А нет другого пути? – Тристан поддерживал спокойную манеру разговора, но Бранвен услышала колебание в самом вопросе. Никакие законы этого мира или Другого мира не управляли Морем Мертвых. После разлада Дусноса с богиней Эриу, все Древние его избегали, а он избегал их.

– Нет, мой принц, – сказал Моргавр. – Иначе мы умрем с голода. Я не знаю, кто управлял этим кораблем, но это был не я.

Эсси заметно содрогнулась от его ответа. Губы Тристана сложились в мрачную линию.

– Тогда плывем, и пусть Рогатый защитит нас. – Взглянув на Бранвен, он добавил: – И Древние.

– Я прибегну к их защите сегодня, – согласился капитан. – Мы должны поторопиться.

Начертав пальцами в воздухе знак своего бога, Моргавр рявкнул несколько команд экипажу.

Бум! Парус развернулся.

Капитан сделал несколько шагов к рулю, затем крикнул:

– Ханно гордился бы тобою, мой принц. Он был бесстрашным лидером. Я вижу его в тебе.

Тристан кивнул, и его щеки зарделись.

– Принц Тристан, мы не можем этого сделать, – сказала Эсси самым решительным тоном, вставая с места. – Я буду твоей королевой, и я требую, чтобы ты приказал капитану найти другой маршрут. Будучи кернывманом, он не понимает всей опасности.

– Я понимаю твои страхи, леди принцесса. И поверь мне, капитан Моргавр знает о риске. Тем не менее, пока я все еще нахожусь на борту этого судна. Я не могу рисковать, чтобы экипаж умер от голода, – или ты и Бранвен. – Он тяжело вздохнул. Тристан всегда ставил своих людей выше себя. Бранвен могла только надеяться, что король Марк будет таким же доброжелательным правителем – теперь, когда Ивериу уже перестала быть его врагом.

– Нет. – Ногти Эсси впились в руку Тристана, точно когти зверя. Когда-то в детстве принцесса вела себя очень жестоко, если была напугана. Тем не менее, Бранвен никогда не видела ее такой.

– Мне жаль. Мы должны двигаться вперед, – решительно сказал Тристан.

Эсси царапнула его еще раз.

– Только я начала думать, что не все кернывмены – скоты! – Она с силой отпихнула его руку. – Видимо, я была неправа.

Тристан обратил на Бранвен умоляющий взгляд.

– Эсси… – начала было она.

– Не надо. Конечно, ты на его стороне! – Она поднялась. – А я – нет. Но у нас нет выбора.

– Леди принцесса, – сказал Тристан, опустившись на одно колено. – Клянусь тебе, ты будешь в безопасности, пока я дышу.

– А я уже говорила тебе, что клятвы кернывмена для меня ничего не значат.

Эсси подцепила Бранвен под локоть, повернулась на каблуках и, буксируя кузину позади, бросилась к королевской каюте.

С вершины трапа Бранвен оглянулась на Тристана. Он оставался коленопреклоненным. С бледным, опустошенным лицом.

«Богиня Брига, богиня Эриу, защитите нас!» – взмолилась девушка. Всё, что она могла сделать – молиться.

Эта ночь прошла без происшествий, как и следующий день. Ветер, наконец, задул в паруса «Парящего Дракона» без всякого шторма на горизонте. Бранвен начала думать, что легенды про Дусноса и Море Мертвых были не чем иным, как страшилками для удержания детей от заплывов слишком далеко от берега во время отлива.

Они с Тристаном любовались закатом оттенка огненной розы, а Эсси отказалась покинуть каюту. Принц поцеловал обнаженную кожу руки Бранвен под браслетом-обещанием, и его поцелуй оказался горячее Руки Бриги. «Если это была смерть, – подумала она, – может быть, это не так и плохо…»

Бранвен присоединилась к кузине в постели лишь когда на небе появились первые звезды.

– Просыпайся! Бранни, проснись!

Паника достигла ее сознания. Принцесса сидела в ночной сорочке, сжимая простыню.

– Что такое? – выдохнула девушка. – Что случилось?

Нижняя губа Эсси дрогнула, ее лоб был в поту.

– Мне страшно, Бранни.

Бранвен притянула к себе кузину, успокаивая ее дрожь.

– Не нужно бояться. – Еще не проснувшаяся до конца, она поцеловала ее в золотистую макушку.

– Это все сны. С тех пор как мы покинули Блэкфорд, они не прекращаются.

Холодок пробежал по спине Бранвен.

– Какие сны, Эсси?

– Каждую ночь мне снится, что громадная черная волна преследует корабль. Сегодня я увидела кровь на парусе, и волна рухнула на корпус, разбивая корабль на две части. Мы начали погружаться. Я тонула – я не могла дышать. – Говоря, принцесса тянула за свои растрепанные пряди; речь ее становилась все более возбужденной. – Я все еще не могу дышать.

Плечи Эсси вздымались в объятиях Бранвен, и реакция кузины на пересечение Моря Мертвых стала ясной. «Ты должна была поведать мне об этом раньше», – хотела было сказать она, но не стала. Между ними все еще сохранялась дистанция.

– Шшш, Эсси. Капитан Моргавр никогда не терял кораблей, – прошептала ей в ухо Бранвен. – У нас все в порядке. Мы будем в Керныве раньше, чем ты думаешь. На суше.

Обещания звучали слабее, чем она хотела. Как могла Эсси сниться та же громадная волна, что приснилась и Бранвен?

Принцесса продолжала дрожать.

– Мне нечем здесь дышать. Мне нужен свежий воздух.

– Сейчас середина ночи.

– Пожалуйста, Бранни!

Мгновение она размышляла. Ничего примечательного за последние два дня не произошло, а ходьба иногда помогала расслабить нервы кузины, прежде чем они натянутся до предела. Бранвен поцеловала Эсси и предупредила:

– Всего на несколько минут.

Они быстро оделись, накинув на ночные рубашки шерстяные плащи, и поднялись на палубу. Стояла мертвая тишина. Большинство членов экипажа находились в своих каютах. Только вахтенные были наверху. Полнолуние достигло апогея над полуночными волнами. Бранвен оглядела темное пространство, но ничего необычного не увидела. Узел, стягивающий ее плечи, ослаб.

Эсси переплела пальцы правой руки с пальцами кузины и глубоко вздохнула. Довольная улыбка осветила ее лицо.

– Звезды говорят «привет», – сказала принцесса.

– Я думаю, так и есть.

Здесь, в открытом море, звезды сияли на шелковистом черном небе, как драгоценные камни, и мерцали отражением на воде, заставляя Бранвен ощущать себя завернутой в звездную мантию.

– Что делают дамы на палубе? – раздался в тишине голос Тристана.

Бранвен вздрогнула, затем мгновенно расслабилась, – пока не заметила отблеск лунного света на рукоятке его меча, висящего на поясе. Он был готов к битве.

Эсси не соизволила ответить, презрительно игнорируя принца.

«Шаг вперед, два шага назад», – подумала Бранвен и вздохнула.

– Не спится, – сказала она Тристану, чуть улыбнувшись. – Мы решили посмотреть на звезды.

– Но я вижу их в твоих глазах, – поддразнил он. Эсси фыркнула и закатила глаза так, что, как подумала Бранвен, они вот-вот вылезут из орбит. Она прижала палец к губам, подавляя смех. Тристан подмигнул ей.

– Боюсь, сейчас спят немногие, – подняв голову, сказал он: – Это – Вечерняя звезда, – и указал на самую яркую звезду в небе. – Мореходы называют ее Королевой.

– Мастер Бекк учил нас, что она зовется Веносом в честь аквиланской богини любви, – как можно надменнее поправила его Эсси. – А ее брат-близнец – Венеснос, бог яда. Очень верно.

– Как скажете, принцесса. – Тристан кашлянул в кулак. Снова Бранвен сдержала его.

Эсси задрала нос и, отказавшись от руки Бранвен, шагнула к борту.

– А это? – спросила она через плечо. – Как у вас называется это маленькое созвездие?

Тристан поднял руку ко лбу, прищурившись.

– Какое созвездие?

– Вот это, – с раздражением в голосе Эсси показала на черный горизонт.

Бранвен прищурилась, вглядываясь туда, и надежда захлестнула ее.

– Я думаю, это огни. Вдоль побережья, – сказала она, не в силах удержать свое волнение. – Это огни Керныва!

Тристан повернулся к ней, стремительный, как ртуть:

– Это не Керныв.

В тот же миг Кадан выкрикнул из-под паруса:

– Пираты!

Нет тебя без меня

Луна вышла из облака, и сразу же осветился другой корабль. Его контур был не похож ни на что, когда-либо виденное Бранвен со скал Ивериу, но паруса напомнили что-то знакомое. Корабль осветился на миг и исчез, словно паутина на солнечном свете.

«Линия крошечных огней – это факелы вдоль борта пиратского судна», – предположила девушка. Через пару секунд над головой пролетел огненный шар. Пираты не держали факелов. Это были стрелы. Огненные стрелы. На родителей Бранвен напали так же.

Еще одна стрела пролетела в воздухе с кровожадным шипением и вонзилась в мачту «Парящего Дракона».

Эсси закричала; Тристан отпрыгнул от Бранвен и оттащил принцессу от борта, защищая ее своим телом от стрел. Он не защищал Бранвен. Их глаза встретились, и во рту у девушки загорчило. Тристан был Защитником Эсси. Не ее.

Призрачно-белый корабль приблизился к «Парящему Дракону» с невероятной скоростью. Неестественной скоростью. Луки выпустили третий залп горящих стрел с его палубы. Пожар пел для Бранвен, умолял ее присоединиться к нему. Пламя звалось ее кузиной.

– Отведи принцессу в каюту! – прокричал Тристан, вытаскивая меч. В его голосе появилась незнакомая девушке свирепость. Тристан был принцем, но он никогда не давал Бранвен почувствовать, что она нечто меньшее, не ровня ему – до этого момента. Защитить Эсси было для него главным долгом.

Для Бранвен тоже. Разумеется, было. Только… на какой-то миг ей захотелось, чтобы Тристан бросил принцессу и заключил ее в объятия…

Большие крюки, похожие на чудовищные когти, цеплялись за борт «Парящего Дракона», стыкуя его с атакующим судном. Бранвен стояла, ошеломленная, как будто снова оказалась под взглядом кретарва.

– Шевелись! – яростно крикнул Тристан, дергая ее за локоть.

Решимость овладела ею. Она хотела драться. С Тристаном и Эсси впереди и Бранвен позади, троица, точно краб, перемещалась к трапу, ведущему вниз. Навстречу им выплеснулся гейзер из разъяренных людей, размахивающих оружием – отдыхавшие члены команды Моргавра проснулись.

Принцесса Ивериу была их самым ценным грузом. Любой на борту был готов умереть, защищая ее. Эти пираты пришли за Эсси, или они выбрали корабль для грабежа наугад? Они скрывались в Доме Дусноса, ожидая кого-то отважного или отчаянного, чтобы напасть?

Когда атакующий корабль приблизился, Бранвен не увидела цветного флага на вершине его мачты. Паруса продолжали мерцать, словно их и не было. Но сила, с которой тянулись крюки к «Парящему Дракону», была вполне реальной.

Девушка прищурила глаза, но не смогла разглядеть обстреливавших их из луков пиратов. Как будто они были невидимыми.

Крики экипажа, невразумительные и ужасные, били по ушам. С каждым языком пламени на палубе она все более и более оживала. Бранвен потерла внутреннюю сторону ладони. Ей казалось, что она несла Руку Бриги всю свою жизнь.

Слишком поздно она увидела, как один из пиратов застыл на палубе своего корабля. Бранвен схватилась за горло, ее затошнило.

– Это не обычные пираты! – прохрипела она.

Это были души отвергнутых Землей и заключенных в экипажи на кораблях Дусноса до тех пор, пока он не освободит их. Это были его Тени.

Эсси остановилась. Она притянула кузину ближе, схватив ее руку так крепко, что Бранвен подумала, не брызнет ли из ладони кровь.

– Мои сны, – произнесла она задушенным шепотом.

Древние послали обеим кузинам сны, но Бранвен была убеждена в том, что кошмары с Кином были тем, чего она заслуживала.

Бранвен и Тристан смерили друг друга тяжелыми взглядами. Беспокойство зажглось в его глазах. Он, должно быть, пришел к такому же выводу о сущности нападавших, – они были чем-то большим, чем людьми. Или меньшим.

У Бранвен не было возможности предложить кузине какое-нибудь ложное утешение. Огромная волна Теней Дусноса обрушилась на борт их корабля. Перед ее мысленным взором предстал разрушенный замок Ригани. Белые гребни волн выгядели бы красиво, не будь они столь бурными. Вода растворилась в море людей, – людей, которые отчасти были животными.

Дуснос превратил эти оставленные души в полулюдей-полукретарвов. Черные перья росли из их спин и предплечий, а обнаженные рябые тела были усеяны маленькими зияющими ртами-клювами. Голодного крика этих многочисленных клювов было достаточно, чтобы остановить даже сердце мертвеца.

Рука Тристана сомкнулась вокруг рукояти меча.

– Позаботься о принцессе! – крикнул он, вступая в бой. Его лицо исказила ярость, которой не было даже во время борьбы с лордом Морхольтом. Бранвен тут же кинулась к Эсси.

Сверкающие золотом, пульсирующие огни оживляли сцену битвы.

Бранвен с ужасом наблюдала, как Тристан пронзил мечом одну из Теней, и та обратилась в туман из крови и соленой воды, – она могла попробовать его в дыхании ветра. Но не прошло и секунды, как Тень выросла позади Тристана, целая и невредимая.

– Осторожно! – крикнула Бранвен.

Тристан уклонился и упал, как на турнире претендентов, едва убрав голову из-под удара.

Дым пронизывал воздух, превращая сражающихся в свирепые тени.

«Огонь, море и сражающиеся мужчины». Не была ли Бранвен предупреждена об этом с детства?

Экипаж «Парящего Дракона» старался изо всех сил. Эсси зашлась в кашле, словно ее грудь охватил огонь. Только Бранвен было все нипочем: она обняла кузину за талию и потащила к трапу.

Дуснос был врагом богини Эриу с незапамятных пор. Земля нуждалась в том, чтобы Эсси безопасно добралась до Керныва. Ничто не доставило бы Дусносу большего удовольствия, чем возможность разрушить ее планы. Он, должно быть, вызвал бурю в канун Самониоса и целыми неделями нагонял на воды штиль.

Темный загнал корабль прямиком в ловушку.

И теперь, когда они приблизились, он отправил своих Теней. Керныв не должен быть далеко. Эсси просто нужно пережить эту ночь.

То, что происходило дальше, казалось, заняло тысячелетие, и все же свершилось в мгновение ока.

Черная, покрытая перьями рука сжала горло Бранвен сзади. Рука была более реальной, чем остальные Тени, а в ее центре красовался хищный клюв. Девушка не поверила своим глазам, когда увидела изумрудную ленту, повязанную вокруг запястья этой жуткой руки. Ее ленту.

Задыхаясь, она чувствовала, как жадный клюв начинает высасывать из нее жизнь. Бранвен никогда не верила рассказам крестьян о животных, умирающих там, где они паслись. Теперь она поняла. Тени поддерживают свою посмертную жизнь, забирая силы других. Это было удушение изнутри. Намного хуже, чем в ее снах.

Бранвен не собиралась сдаваться легко. Сопротивляясь изо всех сил, она сумела провернуться в объятиях атакующего и развернулась к нему лицом. Его лицо было скорее черепом, едва напоминающим человеческий. Когда она посмотрела в его горящие глаза, лицо Тени приобрело знакомые черты. Его красные глаза стали морозно-голубыми.

Кин оскалился в змеиной улыбке. Неужели это Бранвен осудила его на живую смерть получеловека? Воспаленное сознание вынуждало ее вглядываться в его черты. Она почти признавала за ним право преследовать ее в кошмарах. Почти.

Он улыбнулся шире, когда насытился ее ужасом, а затем снова вскинул руку и схватил девушку за шею, крепко сдавив ее костистыми суставами, а другой рукой обнял за талию, прижав Бранвен ближе. Лента развивалась на ветру, словно издеваясь над ней. Кин сохранил ее дар, даже в смерти.

«Так вот как я нашел тебя! – прорычал голос в голове Бранвен. Не голос Кина. – Самый свежий из моих воинов, сраженный Рукой Бриги. Не видел такого с древних времен. Как любопытно».

Бранвен решительно тряхнула головой, но лицо Кина не пропало, и он не отпустил ее.

«Ты призвала меня, Бранвен из Ивериу, – сказал голос, и девушка похолодела. – Ты услышала мой зов – дикий зов моря, – когда была младенцем. Тебя тянет к моему Дому».

Дуснос. Это был Дуснос. Он использовал Кина, чтобы поговорить с ней. Но чем Бранвен привлекла внимание Темного?

«Мне жаль. – У нее не хватило духу, чтобы извиниться. – Прости, Кин. Позволь мне уйти». В ее глазах появились кружащиеся пятна.

«Он не слышит тебя, Бранвен из Ивериу, – рассмеялся Дуснос. – Он сейчас немногим больше, чем зверь, подпитываемый яростью. Спасибо, что отдала его мне. Его жажда твоей смерти позволила мне найти тебя».

Бранвен застонала. Все это было ее ошибкой. Она сама привела смерть прямо к двери Эсси. К Тристану. К каждому на борту «Парящего Дракона».

«Разрушение течет в твоих венах. Когда Земля покинет тебя, когда Она скажет тебе “довольно”, Бранвен из Ивериу, тебе придется присоединиться ко мне».

Бранвен не хватало воздуха.

«Она так не сделает!» – безмолвно выкрикнула девушка. Существо-Кин прошипело сквозь окровавленные, изъязвленные десны: «Сделает» и потащило Бранвен к корме корабля.

– Бранни, нет!!!

С безумным воплем принцесса бросилась к ней и к Тени. Бранвен увидела новое, жесткое выражение на лице кузины. Тристан бежал за Эсси, но слишком сильно отставал. Бранвен поблагодарила Древних за то, что он все еще жив.

Эсси испустила боевой клич и начала колотить Тень кулаками. Узнав Кина, она расширила глаза от удивления, и все же не прекратила наносить удары. Клювы заквохтали. Ошеломленная Бранвен могла только смотреть на это. Эсси никогда не останавливалась.

Кин развернул Бранвен вокруг, как волчок, его колени обрушились на грудину Эсси. Кузина Бранвен застонала, взмахнула руками, пытаясь восстановить равновесие.

А потом она исчезла.

Эсси упала за борт и была проглочена ночными волнами.

Страх ушел из сердца Бранвен и сменился яростью, пылающей ярче любого кузнечного горна.

– Эсси! – взвыла она. – Эсси!

Ее маленькая кузина пожертвовала ради Бранвен собой. Но Бранвен не стоила этого. Бранвен не стоила больше, чем мир.

Костяной рот Кина рассмеялся. Его клювы засмеялись вместе с ним. Сон Эсси не был предупреждением от Древних. Это было провокацией Темного.

Руки Кина разжались, и Бранвен упала на палубу. Он снова появился, нависая над ней, все еще смеясь. Она попыталась схватить его за лодыжку, но ее рука не встретила на своем пути ничего, кроме дыма.

Чудовище вцепилось в воротник ее платья, рывком подняло девушку на ноги и прижало голодный клюв левой руки к ее затылку. Бранвен снова очутилась в замке Ригани, и Кин пытался силой поцеловать ее. Но на этот раз это был поцелуй смерти.

– Бранвен! – Она услышала, как кто-то зовет ее, очень далеко отсюда.

Ненависть овладела девушкой. Она подняла руку к отвратительному лицу Кина и ударила изо всех сил. В его глазах вспыхнуло удивление. Она установила контакт.

Его клюв продолжал насыщаться. Она снова ударила его.

Может ли процесс насыщения сделать его уязвимым?

Инстинкт заменил мысль, прибегнув к Руке Бриги. Бранвен положила правую ладонь на то место, где у Тени должно было располагаться сердце. У нее было оружие, о котором никто не знал.

Она почувствовала знакомый запах паленой плоти и чего-то еще, мерзкого, как тухлые яйца. Кин начал светиться, как фонарь – изнутри. Он дрожал, как от сильного землетрясения, но Бранвен не отпускала. В ужасной симметрии черты лица Кина вновь исказились и утратили четкость. Он выл нечеловеческим голосом, взывая к милосердию.

Бранвен не прислушалась к его мольбам.

Кусок за куском, гибридное тело Кина распадалось и превращалось в пепел, пока не сгорело целиком, а большой костер не растворился в воздухе.

Бранвен оглянулась и встретила взгляд Тристана.

Он видел. Он наблюдал, как она сжигает Тень заживо, видел окончание посмертной жизни. То, на что не способен обычный человек.

В его широко раскрытых глазах было странное сочетание восторга и ужаса. «И любовь, – сказала себе Бранвен. – Дым, крики и любовь».

Им не нужно было говорить. Бранвен знала, что он собирается сделать.

Тристан нырнул в Море Мертвых, чтобы спасти принцессу. Он умрет за Эсси, Эсси умрет за Бранвен, а Бранвен умрет за них обоих. Все трое были неразрывно связаны волнами.

Однажды они станут для Бранвен домом.

Но не сегодня.

Бранвен упала на колени, слыша, как вокруг нее бушует битва. Она не могла отличить море от неба: верх или низ, оба пути вели к бездне. Если Эсси утонет, у короля Энгуса не будет иного выбора, кроме как объявить Керныву войну в отместку за потерю своей дочери.

Гнев вспыхнул внутри Бранвен, когда она уставилась на руку, уничтожившую Кина. У смерти было много лиц, и Дуснос вмещал их все. Это был его план. Месть Земле и многим телам на его кораблях.

– Леди Бранвен! – раздался молодой и испуганный голос. С корабля поднимался такой густой дым, что он проникал к звездам. – Бранвен!

Кадан. Мальчик содрогался с головы до пят. Несмотря на темноту она видела, как его лицо становится пепельным, как будто его возраст утекает из тела. Взгляд, полный отвращения, заставлял ее кровь свернуться прямо в венах.

Сейчас не время сожалеть. Она не может сдаться прямо сейчас.

Бранвен вскочила на ноги и бросилась к мальчику. Полвздоха спустя огромная Тень с единственным искрящим красным глазом свалила ее обратно на палубу. Бранвен боролась с чудовищем, перекатываясь по палубе, пока оно не схватило ее за голову. Клювы на его груди пытались защелкнуться на ней, как щупальца в ее кошмарах.

Когда девушка почувствовала, что Тень начинает высасывать ее сущность, она вырвала правую руку и прижала пылающую линию сердца к ее щеке.

Мстительная Тень испарилась, как взрывающаяся звезда. Бранвен закрыла лицо руками, и вокруг нее закружились раскаленные искры, а потом девушка побежала к Кадану, почти бездумно сжигая создания Дусноса на своем пути. Сила, текущая внутри нее, была порочной и элегантной. Темный был прав насчет разрушения в ее венах.

И пока Бранвен владеет этой силой, она не позволит Морю Мертвых украсть кого-нибудь еще.

Тень сжала грудь Кадана в смертельном объятии. Мальчик тяжело дышал. «Крак! Щёлк!» – Его позвоночник хрустнул.

Глаза Бранвен столкнулись с глазами Тени, сияющими кармином, как луна в день осеннего равноденствия. Тварь не спешила выпить жизнь из тела мальчика. Эта Тень излучала уверенность лидера – возможно, она была капитаном экипажа Дусноса.

Кадан обмяк в руках человека-зверя, и Бранвен вскинула в направлении Тени ладонь, с которой ударил столб пламени.

Вздрогнув, тварь ослабила хватку. Мальчик упал на колени, потеряв сознание.

Держа руки у лица в жесте капитуляции, Тень издала пронзительный свист. Она отступала от Бранвен, направляясь в сторону своего корабля, и экипаж последовал за ней.

Девушка не могла в это поверить. Капитан тварей Дусноса ее испугался. Один за другим, чудовищные незваные гости ныряли за борт, отцепляя когтеподобные крюки и освобождая «Парящий Дракон». У Бранвен не было времени обдумывать, что это значит – она услышала рядом с собой глухой стук.

Тристан влез на палубу, держа на вытянутых руках тело Эсси. Он попытался аккуратно уложить принцессу на палубу, но паника сделала его движения небрежными. Он едва дышал, с сипением втягивая воздух сквозь зубы. Эсси не дышала вовсе.

И все же Бранвен отказывалась смириться со смертью кузины.

Она встретила глаза Тристана, и их взгляды граничили между надеждой и отчаянием.

– Принцессе нужна твоя помощь, – выдохнул он. – Это моя вина. Она умоляла меня пойти другим курсом. Я должен был ее послушать. Я убил ее.

– Нет, если я смогу помочь. – Оттолкнув Тристана в сторону, Бранвен начала нажимать на грудь Эсси ладонями. Это была ее вина, а не его. Оба они, Тристан и Эсси, заполнили пустоту в ее сердце, хотя она не верила, что оно может быть заполнено. Она не позволит сердцу снова стать пустым. Бранвен направила всю свою любовь в свои ладони.

Толчок! Тело кузины дернулось. Зажав нос Эсси, Бранвен прижала рот к посиневшим губам принцессы.

– Это… не… сработает… – казалось, каждый слог давался Тристану с таким трудом, словно принц сам пребывал в предсмертной агонии. Он упал на колени.

Бранвен еще раз с усилием вдохнула воздух в рот Эсси, пытаясь передать ей все свои жизненные силы. Она представила ее белокурым ребенком, с которым делила восторги и секреты детства. Девушкой… женщиной, которая должна была стать королевой двух мирных держав.

«Возьми мою жизнь, кузина. Возьми мою жизнь и закончи то, что я начала».

Эсси закашлялась. Когда ее грудь поднялась, собственная грудь Бранвен опустилась. Море Мертвых омывало ее сердце. Бранвен откинулась назад, тяжело сглатывая. Каким-то образом она откачала из легких Эсси воду – так же, как поглотила яд из раны Тристана после предательства дяди Морхольта.

Тристан приподнял принцессу на руках, когда та сделала свой первый вдох. Затем он пристально посмотрел на Бранвен. Теперь уже она задыхалась от недостатка воздуха.

– Бранвен…

Она закрыла глаза, дрейфуя в теплом море, полном звезд. Лорд Кэдмон говорил Бранвен: «Надо отдаться течению». У нее не осталось сил. Лицо ее матери мерцало перед ней. Леди Алана покачала головой.

И тогда Бранвен ощутила, что снова может дышать. Жар ее сердца превратил воду в пар. Смерть испарилась. Страна Юности еще не была готова принять ее.

Сильные руки потянулись к ней. Твердые руки. Настоящие. Тристан положил Бранвен на свои колени, рядом с Эсси. Потом поцеловал ее в губы – совсем не нежно, – и она почувствовала, как все его тело поет от облегчения. Глаза Эсси открылись.

– Я люблю тебя, – пробормотала она.

«Я тоже тебя люблю».

Тристан помог им подняться на ноги. Бранвен едва могла стоять. Рука Бриги горела льдом. Весь огонь, вызванный ею, отступал. Она ощущала себя высохшей тысячелетней каргой.

Последствия резни были ужасающими.

Капитан Моргавр был жив и командовал оставшимися в живых членами экипажа, ликвидируя последние очаги возгорания. Палубу покрывала запекшаяся кровь и пепел. Эсси спрятала лицо на груди Тристана, но Бранвен заставила себя оглядеться. И подавилась всхлипом, увидев бледный лик Кадана.

Она опоздала. Пройдя через все это, Бранвен все же не сумела его спасти. Густой черный туман скрывал тела павших.

Уложив Эсси в постель, Тристан повернулся к Бранвен. Глаза его блестели.

– Ты – чудо, – прошептал он. – Ты спасла Ивериу и Керныв своими поцелуями.

Она же ничего не сказала, только смотрела на него.

«Ты думаешь, я тоже чудовище?»

Бранвен не могла заставить губы произнести этот вопрос. Горе было якорем в ее сердце. Принц поцеловал ее в лоб, но она не вернула поцелуя. Всё это, все эти смерти. Она навлекла это на них.

В конце концов, Тристан вздохнул и ушел, закрыв за собой дверь.

Щелчок замка эхом отозвался в голове Бранвен, когда она снимала с принцессы промокшую одежду. Она долго глядела на закрытую дверь, прежде чем заползти к Эсси в постель. Бранвен облизала с губ сажу, грубую, как песок, и нащупала под сердцем Кубок Любви.

– «Нет меня без тебя», – прошептала девушка, вспомнив первую строчку, вырезанную на стволе ореха. Но ее кузина уже спала.

Измученная, Бранвен тоже прекратила борьбу с течением.

Лишь на миг.

Без снов

Когда Бранвен проснулась, в постели она была одна. В теле ощущалась странная пустота.

Земля. Они спасены. Она чувствовала это. Дуснос пытался убить их, но Море Мертвых проиграло.

Внутренняя дрожь оставила ее. Бранвен наслаждалась первым сном без сновидений после отплытия из Ивериу. Несмотря на ужасное нападение Теней, мир оставался в пределах досягаемости. Принцесса выйдет замуж за короля Марка и навсегда объединит их королевства. Большего не надо. Дети Ивериу и Керныва больше не будут рождаться для войны.

«Кадан».

Вспомнив юнгу, Бранвен вздрогнула. Она должна была защищать его, а не наоборот. Ее сердце сжалось. Она нашла бы его семью, чтобы разделить с ними скорбь и рассказать о его последних мгновениях, но у Кадана не было никого, кто бы помнил его.

«Я. Я его запомню».

Такой юный, но он так храбро сражался. Он умер, сражаясь за мир. Герой. Каждый день она будет чтить его жертву.

Бранвен устало вытянула руки над головой. Все ее тело отзывалось тупой болью. Рукава ее ночной сорочки задрались, обнажив локти со следами когтей кретарва. Она подняла руку к затылку и исследовала рану от клюва Кина. Позже она обработает ее. А шрам будет напоминать ей, как близка она была к тому, чтобы потерять Эсси навсегда.

Бранвен недооценила ненависть, которая копилась внутри ивермана, точно гной в ране. Достаточно того, что Темный использовал его, чтобы отследить ее в Иверикском море. Она закончила жизнь Кина, а теперь и его загробную жизнь тоже, – и не жалела об этом. Ее грудь сжимал страх, что кернывмены при дворе короля Марка будут такими же злобными, как и он.

Девушка со стоном села на постели. Эсси, должно быть, уже на палубе и смотрит на берега Керныва. Если бы принцесса была в опасности, Древние предупредили бы ее. Бранвен тоже не терпелось увидеть страну, с которой связано ее будущее. Будущее, для создания которого они с Эсси отправились так далеко.

Правую руку саднило, когда Бранвен меняла ночную сорочку на повседневное платье. Древние одарили ее способностью победить Тени и спасти принцессу, потому что тело принцессы было телом самой Ивериу, самой богини Эриу. Все они были взаимосвязаны. Как ей хотелось бы найти способ рассказать Эсси о том, что она узнала во время своего визита на Курган Боярышника.

Однако беспокойство все еще сидело в ней. Несколько белых прядей волос осталось на подушке. Использование Руки Бриги осушало жизненные силы Бранвен. И потом, там был Тристан, он стал свидетелем опустошения, которое она могла причинить.

Захочет ли он после такого по-прежнему быть помолвленным с ней?

Нервничая, Бранвен накинула на плечи накидку с меховым подбоем, пристегнув ее материнской брошью. Ее походка была деревянной, когда она поднималась по ступеням. Складки платья натирали рану на животе, оставленную клювом одноглазой Тени.

Дождь, проливавшийся на палубу «Парящего Дракона», смыл пепел и кровь. Вода между пальцев ног Бранвен была странно освежающей. Она забыла обуться, в надежде увидеть Керныв. Глаза пробежали по живописным утесам, приветствующим их, и губы девушки слегка раздвинулись в улыбке.

Зеленые пейзажи Кернывака казались более дикими, чем в Ивериу, но они все равно захватывали дух. Суровый и властный, но приветливый край. Когда-то Тристан говорил Бранвен, что их земли не так уж сильно отличаются. Тогда она ему не поверила.

– Не думал, что я выживу и снова увижу эти берега.

Бранвен вздрогнула от голоса капитана Моргавра.

– Это потрясающе, – сказала она.

Моргавр хмыкнул. Она искоса бросила на него взгляд. Он стоял вытянувшись, – потрепанный, но гордый. Она могла только представить, что капитан думал, глядя на свою родину. Он должен будет объяснить королю Марку, как погибли его люди. Как он едва не потерял принцессу Ивериу. Тут она ему не завидовала.

– Я перед тобой в долгу, – сказал он, и Бранвен сделалось тревожно. – Рогатый благословил нас твоим присутствием, моя леди. Без тебя мы бы пропали.

Она спрятала правую руку под накидку.

– Я не знаю, что ты имеешь в виду, капитан. И я не верю в Рогатого.

Моргавр пристально посмотрел на нее, подняв брови.

– Не мое дело говорить, – сказал он. Она кивнула, быстро выдохнув. – Тем не менее, Рогатый поверил в тебя, и я благодарю. – Он поцеловал рог на веревке. – Погляди, – сказал капитан после нескольких минут молчания, указывая на башню вдали, – это замок Монвику.

Бранвен прищурилась, чтобы лучше его рассмотреть.

– Он на острове?

– К нему можно дойти по дамбе во время отлива. – Капитан рассмеялся, увидев удивление на ее лице. – Мы войдем в более глубокую гавань. Там. – Моргавр указал на проход вдоль берега. – Порт Маргас. Там посланник короля Марка встретит вас.

Бранвен не знала, что замок построен на острове. Керныв преподносил больше сюрпризов, чем она ожидала. И все же это был дом Тристана, и она хотела знать о нем все. Все. Разряд пробежал вниз по ее позвоночнику.

– Прости, капитан, – сказала Бранвен, собираясь уйти.

– Осторожно, моя леди! Палуба мокрая! – окликнул он ее. – Мы причаливаем через пару часов!

Она едва услышала его.

Вчера они едва не погибли. Бранвен не хотела ждать начала своей жизни в Керныве. Ее босые ноги застучали по ступенькам на противоположном конце корабля. Девушка хотела показать Тристану, что в ее сердце они уже женаты. Сейчас. Поделиться своим телом и душой, сказать ему всю правду, стать его во всех отношениях.

Хватит терять время понапрасну.

Бранвен услышала смех, – низкий, мужской смех – из каюты Тристана. Дверь была слегка приоткрыта, и оттуда лился свет масляного фонаря. Снова смех. На этот раз тоном выше. Шуршание.

– Брызги воды смелее, чем ты, Тристан, – произнес дразнящий голос. Сердце Бранвен перестало биться, когда она толкнула дверь перед собой.

Скомканные простыни валялись так, словно по каюте пронеслась буря. Эсси лежала на них сверху. Голая. Ее длинных золотых локонов было недостаточно, чтобы счесть эту картину хоть сколько-нибудь скромной.

Неужели кретарв вернулся? В любом случае, Бранвен была в ступоре.

Рядом с принцессой лежал Тристан, целуя внутреннюю часть ее бедра. Мускулы на его бронзовой спине и боевые шрамы вздымались, когда он сжимал кузину Бранвен в объятиях. Девушка вспомнила, каким он был красивым в тот день на берегу, когда напали керныве… сейчас он казался еще более красивым.

Это была вина Бранвен? Она поощряла их дружбу. Снова и снова отталкивала Тристана. Неужели она оттолкнула его прямо в руки кузины?

Или это был страх перед тем, что она сделала с Тенями? И все же она полагала, что Тристан поставит честь и долг перед королем превыше своего сердца. Его сердце. Разве он не сказал, что оно принадлежит Бранвен?

Ее глаза скользнули от любовников к простыням. В самом их центре было темное багряное пятно.

Крик рвался к горлу Бранвен. Всю любовь она обратила в ненависть. Это было живое существо. Ненависть, которая пенилась и кипела.

– Бранни! – выдохнула принцесса.

Тристан обратил лицо к Бранвен. Глаза его были стеклянными. Он безучастно посмотрел на нее, как на вестницу смерти, прежде чем в его глазах появилось узнавание.

– Бранвен. – Ее имя на его губах было стоном. Печаль морей наполняла его.

Ей было все равно. Она бросилась вперед.

Бранвен изо всех сил сдернула Тристана с постели. Одна ее часть боялась сжечь его, другая половина жаждала этого. Он упал на пол, и принцесса спрыгнула с другой стороны постели.

Завернувшись в простыню, Эсси откинулась к стене душной каюты. Пахло потом и любовью. Бранвен сделала шаг, и принцесса сжалась. Ее кузина никогда раньше не выглядела такой испуганной.

«А теперь должна».

Толкнув Эсси в грудь, Бранвен крикнула:

– Как ты могла?!

Слезы навернулись на глаза Эсси.

– Я… я не знаю. – Ее нижняя губа дрожала.

– Ты не знаешь! – крикнула Бранвен ей в лицо. – Ты не знаешь, сколько – как много! – людей пожертвовало собой ради тебя? Ради мира?

– Мне жаль. Мне очень жаль, Бранни. – Кулаки Эсси сжимались, даже когда она начала всхлипывать, – ее оправдание все равно оставалось неповиновением.

Глубоко внутри Бранвен услышала раскаты смеха Дусноса. Она отдала бы жизнь ради мира. Ее миссия окончилась неудачей. И все из-за эгоистичного сердца ее кузины. Но разве и это не было виной Бранвен? Она всегда позволяла принцессе быть эгоистичной.

Подбородок Эсси дрогнул.

– Я не хотела влюбляться…

– Любовь? – Бранвен взмахнула окровавленной простыней. – Ты думаешь, одна ночь… Ты думаешь, что это любовь? Ты поставила под угрозу мир, и за что?

Независимо от того, согласна ли Бранвен с законами, король Марк ожидал девственницу в брачную ночь. Невесту, дети которой были бы только от него. Бранвен уже довелось убивать, чтобы защитить репутацию своей кузины.

– Ты сделала это просто так! – крикнула Бранвен.

Взгляд Эсси сделался твердым, несмотря на слезы.

– Я выбрала, Бранвен. Я большее, чем просто мое тело, и я сделала выбор. Я только сожалею о том, что причинила тебе боль. Я не собиралась… Я сделала это ради любви.

Две минуты назад Бранвен тоже сделала выбор, и он казался ей правильным. Но у королевы не было такой роскоши.

– Единственный человек, которого ты когда-либо любила, это ты сама, Эсси.

– Не вини Эсильту. – Голос Тристана достиг ушей Бранвен. Напряженный. Низкий.

Эсильта. Он назвал принцессу по имени, по которому она будет известна, как королева Керныва. Она больше не была Эсси. Она больше не Эсси Бранвен. Только не после того, что произошло сегодня.

Бранвен повернулась к Тристану, оглядывая лицо мужчины, в которого она влюбилась. Мужчину честного, правильного и верного. Он вскочил, и когда их взгляды встретились, карие глаза его потускнели. Он посмотрел на Эсильту, и Бранвен узнала выражение его лица: желание, голод, влечение. Такими глазами он смотрел на Эмер, прежде чем поцеловал ее на берегу: как будто ничего больше не имело значения.

«Кровь и кость, скованные огнем, мы молим вас об искренних желаниях».

Страх застыл внутри Бранвен. У Тристана был только один способ предать своего короля. Свою семью. Свой народ.

Магия.

Бранвен схватилась за грудь, как будто ее ударило дубинкой.

Она ожидала – надеялась – почувствовать знакомый изгиб изящного флакона.

Ничего.

Она отчаянно пошарила на груди.

– Бранвен? – сказал Тристан.

Нет. Просто нет. Этого не может быть. Смех Дусноса усилился.

Бранвен никому не позволяла видеть Кубок Любви, пока Эсси его не обнаружила. Она обвела каюту глазами, как горящим факелом. Там. Подмигивание золота. Позади кровати. Она опустилась на колени и взяла его. Взвесила на руке.

Пустой.

Бросившись к принцессе, она отчаянно взмахнула флаконом.

– Ты украла его, да?

Расширенные глаза кузины стали подтверждением, которого она добивалась.

– Почему? – закричала Бранвен. – Скажи мне, зачем? Когда ты знала, как я это храню?

Морщинка пролегла по лбу ее кузины.

– Я нашла его в постели. Я не могла спать. Я подумала, что это успокоит мои нервы – после моего испытания.

Ее испытания?

– Что это значит?

Кин злорадствовал в затененных уголках разума Бранвен. А что до принцессы – для нее свадебный тост был не чем иным, как крепким спиртным от Тревы. Как она могла знать, что одно это маленькое действие может уничтожить два королевства? Впрочем, она никогда не думала о последствиях.

Бранвен зажала уши, но не могла избавиться от гоготанья Дусноса. Он знал, что произойдет. Конечно, знал. Он был богом. Бранвен провела всю свою жизнь, пытаясь защитить свою кузину от мира. Возможно, это мир нуждался в защите от ее кузины.

– Бранвен. – Твердые, горячие руки схватили ее за локти. Руки, которые она узнает всюду. Руки, которые знали, что чувствует ее кузина. Она оттолкнула Тристана.

– Ты тоже выпил свадебный тост? – спросила Бранвен, и часть ее хотела, чтобы это было правдой, верила, что только магия заставила Тристана отойти от нее. – Тост, который принцесса Эсильта должна была выпить с твоим дядей – твоим королем? Ты совершил измену!

Краска стыда залила его лицо.

Бранвен не могла больше глядеть на любовников. И она не могла сказать им, что они находятся под заклинанием. Направляя свою ярость на кузину, она сказала: «Ты разбила мне сердце» и выбежала из каюты, сжимая флакон побелевшими пальцами.

– Бранвен! – несчастным голосом звала ее Эсильта.

Слезы стекали по лицу девушки, когда она мчалась по коридору и поднималась вверх по трапу. Солнце внезапно стало слишком ярким. Бранвен рискнула всем для счастья кузины. Она не хотела приносить сердце Эсси в жертву иверни. Она хотела мира и любви. Она слишком многого хотела. Она была такой же эгоистичной, как и ее кузина, и теперь осталась ни с чем.

Но не только она. Так много жизней висели на волоске.

Бранвен подбежала к корме, борясь с судорогами в животе. Если кернывеу обвинят свою будущую королеву в измене против короны – если они приговорят ее к смерти, – у Ивериу не будет другого выбора, кроме вторжения.

Видение, в котором Эсильту вели на костер, стояло у нее перед глазами. В ту ночь, когда она добыла палец изменника, Бранвен думала, что Древние испытывали ее решимость.

«Они предупреждали меня».

Опираясь о борт, Бранвен уставилась на волны и с силой зашвырнула Кубок Любви в их пучину. Может, и ей последовать за ним? Примет ли ее Дуснос?

Ее палец нащупал надпись внизу броши.

«Правый бой». Что это значит сейчас? Бранвен поставила под удар два королевства, и она не смела верить, что ее пощадят. Да она и не хотела пощады.

Твердая рука потянула ее назад. Бранвен отпрянула.

Перед ней стоял полуобнаженный Тристан. Любовные стежки, которые она вышила над его сердцем, насмехалась над ней. В ярости она прижала ладонь к его щеке. Она ошпарила его плоть, но ни один его мускул не дрогнул.

Вздрогнув, Бранвен опустила руку.

– Ну, что? Напугала тебя?

– Нет, Бранвен. Нет. – Страдание в его голосе было невыносимо.

– Но ты никогда не полюбишь убийцу, не так ли? Никогда не обручишься с… такой, как я?

Тень набежала на его лицо.

– Я люблю тебя. Если Кин оказался среди Теней, он заслужил то, что когда-то ты сделала с ним. – Он дотронулся до правой руки Бранвен, будто действительно не боялся. – Вот как ты была ранена в ночь перед отъездом.

Она не хотела ни его сочувствия, ни его понимания. Не сейчас.

– Ты меня любишь? – фыркнула она в ответ. – Ты так сильно любишь меня, что лишил девственности мою кузину!

Тристан притянул Бранвен к своей обнаженной груди.

– Прости меня. Я не знаю, что случилось, – сказал он суровым шепотом. – Страсть овладела мной. Я не мог себя контролировать.

Неистовая страсть – заклинание Бранвен и королевы. Ее тетя хотела, чтобы принцесса принесла наследников Ивериу и Керныву. Горький смех сорвался с губ Бранвен. Она проклинала себя за то, что не спросила королеву Эсильту о точном предназначении заклинания. Она с готовностью согласилась на все, чтобы не видеть свою кузину несчастной в браке. Но был ли Кубок Любви достоен этого имени?

Кто мог сказать, где проходит линия между любовью и желанием?

– Эсильта пришла ко мне в каюту. Я должен был отослать ее, но она был так потрясена, – Тристан буквально захлебывался в словах. – Она не хотела тебя тревожить, поэтому попросила меня выпить с ней. Я не видел в этом вреда… Я не знаю, что случилось…

– Я не хочу слышать…

– Пожалуйста, – прервал он ее. – Бранвен, пожалуйста, – сейчас Тристан умолял. – Я вернулся в землю своих врагов, чтобы найти тебя… тебя! То, что случилось этой ночью, было наваждением.

Бранвен сражалась в объятиях Тристана, словно ее душили.

– Кин угрожал миру – и я убила его, – сообщила она, и ярость кипела у нее под кожей. – Должна ли я убить и тебя тоже?

Она никогда не сможет сказать Тристану, что точно знает, что произошло. И все же, часть Бранвен все еще ненавидела его за эту слабость – за то, что любовь оказалась не в силах побороть ее магию.

– Я приму любое наказание, которое ты посчитаешь нужным. – Тристан приложил свой подбородок к ее голове, заставляя ее остаться неподвижной. – То, что произошло между мной и Эсильтой – это миг безумия.

Бранвен кусала губы. Будет легче перестать любить его, если она будет его ненавидеть.

– Одна ночь ничего не меняет между нами, Бранвен. – В голосе Тристана была твердость, и он назвал принцессу Эсильтой. Теперь кузина была для него чем-то большим. Она будет всегда чем-то большим, чем его королева или жена его дяди.

Одна ночь способна изменить всё.

Она била его по груди, и Тристан притянул голову Бранвен к себе в сокрушающем поцелуе. Это вызвало стыд и сожаление. Поцелуи не должны иметь такой вкус. Ее ненависть забурлила, и Бранвен оттолкнула Тристана с такой силой, что он не смог удержать ее. Больше всего она ненавидела себя.

– Мы все еще можем быть Тантрисом и Эмер, – умолял он.

Ей хотелось не любить его маленький шрам над бровью, или его спутанные кудри, или все его особенности. Она сгорала от желания не хотеть его. Она любила его, но не хотела делиться им.

Бранвен крепко поцеловала его. В последний раз.

– Ты никогда не был Тантрисом, – выплюнула она. – А я никогда не была Эмер.

После этого она оттолкнула Тристана, подняв ладонь. Она была полной огня.

Бранвен сорвала трехцветный браслет с другого запястья.

– Вот что я думаю о твоих обещаниях.

Не отводя от него глаз, она поднесла браслет к огню – ее огню. Тот истлел и превратился в пепел.

Тристан отшатнулся, как будто она ударила его.

– Я не забуду мечту, которой мы предавались вместе, Бранвен, – произнес он сквозь стиснутые зубы. – Мир нам принесла твоя воля, не моя. Я не откажусь от этого. Я готов отдать за это жизнь.

Бранвен обратила к нему жестокий взгляд.

– Ты не сделаешь этого, принц Тристан. Ты оставишь принцессу мне – теперь я ее Защитник. Ее единственный Защитник, – она излагала четко и ясно. Как лисица, она была и посланником, и покровителем. С этого дня она будет охранять иллюзию чести принцессы еще яростнее, чем когда они покинули Иверию.

– Ты не такой сильный, как я думала, Тристан, – добавила Бранвен. – Ты не тот человек, которым я тебя считала.

С мрачным выражением лица он опустил голову.

– И ты никогда не сможешь полюбить этого человека? – В его голосе звучала лишь малая толика надежды.

Имя Тристана было вшито в ее сердце так же, как Бранвен сшила стежки любви над его сердцем. Но, ради того, чтобы сохранить рассудок, ей пришлось убить эту надежду.

– Нет, мой принц.

Бранвен не могла любить Тристана и Землю одновременно. Она выбрала Землю.

– Ты ошибаешься, Бранвен. Ты ошибаешься. – От напряжения кулаки его дрожали. – Я верну свою любовь, даже если это будет последним, что я сделаю.

Мир исчез, когда они смотрели друг на друга: враги, сделавшиеся любовниками, превратились в противников. Час назад Бранвен отдала бы Тристану свою честь. Теперь она не могла позволить себе сдаться. Она собиралась покинуть мир лучшим, чем нашла его. Для Кадана. Для Грайни. Для ее родителей.

– Мир прежде всего, – прошептала она.

Время двигалось, как мед, когда Бранвен отошла от первого мужчины, которого полюбила. Она сосредоточила взгляд на скалистых утесах Монвику. Она была опустошена, выжжена огнем. Только один путь – через волны, плескавшиеся перед ней.

Бранвен предотвратит хаос, порожденный Кубком Любви – хаос, созданный ею. Независимо от цены. Она будет лгать, хитрить и потворствовать, но исполнит свою миссию для Ивериу. И с этого мига нужды иверикского народа значили для нее выше потребностей принцессы.

Эсильта будет королевой Ивериу и Керныва, нравится ей это, или нет.

Она поняла, что любовники, горящие в мыслях Бранвен столько лет, – не люди. Они были духами обоих королевств. И ее судьба лежала между ними. Два любовника, которым она отдает свое сердце.

Правый бой. Она вытерла одинокую слезу.

Бледное солнце поздней осени закатилось в черные волны. Она потерла ладонь и закрыла глаза. Никто не споет песнь о потерянной любви Бранвен.

Одаи эти ама. Она будет петь ее для себя.

«Я ненавижу и люблю».

Благодарности

Прежде всего, я хотела бы поблагодарить вас, читатели, за то, что вы отправились со мной путем Бранвен. Я вручаю эту приключенческую книгу с огнем и магией в ваши руки, а за ее выход я в вечном долгу перед двумя необычайными женщинами: Родой Беллезой, моим невероятно проницательным редактором, которая с самого начала поверила в Бранвен и заставила расписать мой рассказ на более широком холсте, и Сарой Кроу, моим грозным агентом, которая околдовывала меня с начала и до конца – я не могла бы желать лучшего Защитника.

Я также считаю, что мне очень повезло найти этот издательский дом. Спасибо Эрин Штейн за то, что рискнула, а Николь Отто – за придирчивый глаз и вдумчивые советы. Керри Джонсон, спасибо за грамматический ум. Илана Уоррелл – за твое мастерство. Эллен Дуда – за чудо-обложку.

Профессор Сара Кэй, спасибо, что делились своим опытом, и за щедрое наставничество все эти годы.

Доктор Джеральдина Парсонс, спасибо, что отвечала на все мои вопросы о древней Ирландии с 1998 года, и за то, что ты одна из моих самых близких подруг. ASNaCs навсегда!

Безмерная благодарность моей невестке, а заодно и судмедэксперту, Магдалене Вайнд-Мозли. Хорошо, когда в семье есть судебный специалист, когда твои персонажи выкапывают трупы!

Моими первыми читателями были мои старинные друзья: Джорджина Кулман, Брук Эдвардс-Плэнд, Аме Игаро, Рода Манук и Дебора Маккандлесс. Я бы не пережила свой подростковый возраст без вас, и мне очень повезло, что наша дружба прошла сквозь мили и годы. Я также благодарна Кэтлин Ортис и семинару MediaBistro, когда я начала историю о Бранвен в 2012 году. Спасибо моим первым критикам: Эми Кэрол Ривз, Рианне Винн-Нолет, Сьюзан Франчино и Терезе Йе.

Очень важно для автора-дебютанта было обрести друзей среди замечательных и талантливых писателей, поддержавших меня. Камилла Бенко, я не знала, что у меня может быть литературная родня, пока не встретила тебя. Вик Джеймс, парень, окончивший академию и любитель G&Ts, который давал мне мудрые советы. Ребекка Барроу, Али Стэндиш, Кэти Уэббер, Карли Соросяк и Ребекка Дентон – это мои друзья в Лондоне. Спасибо Дониэль Клейтон, Стейси Ли, Энни Стоун, Линси Миллер, Сомайе Дауд, Мисе Сугиура, Эльси Чепмен, Кэролайн Р. Ичмонд и Рейчел Линн Соломон за их юмор и мудрость. Я обязана поблагодарить всех в классе 2K18, Electric 18s, Kidlit AOC и в дебюте 2017 года за то, что они были так приветливы. Есть много других авторов, которые позволили мне (и/или заставили) улыбнуться с моего компьютера – спасибо, вы знаете, кто вы (#FightMeClub).

Огромное спасибо моим родителям за то, что они не поморщились, когда я заявила им, что хочу быть медиевистом, потом журналистом и, наконец, романистом.

И последнее, но не менее важное: моя самая глубокая благодарность – моему мужу, Джеку Мозли. Больше, чем десять лет назад Ne vus sanz mei, ne mei sanz vus было написано на наших обручальных кольцах. «Нет тебя без меня, нет меня без тебя» – это все еще верно, и эта книга не была бы здесь без твоей любви и поддержки. Я тебя люблю. Je t’aime.

Записка о языках и именах

Диалекты, используемые в романе, довольно свободно интерпретируют древние и средневековые языки. Поскольку я адаптировала легенду о Тристане, в моем пересказе Ирландия стала Ивериу, Корнуэлл – Кернывом, а Римская империя – Аквиланской. Я позволила себе вольности с историей и лингвистикой, поскольку точность в современном развитии языков не так уж важна.

Сегодня почти половина населения мира говорит на том языке, который известен как индоевропейский. Эта группа включает в себя европейские языки, а также санскрит и персидский. Одна ветвь – это кельтские языки, на которых сейчас говорят в основном на северо-западе Европы: Ирландия, Корнуолл, Шотландия, Уэльс, Бретань и остров Мэн (а также небольшие общины диаспор), но в первом тысячелетии до н. э. на этих языках говорили даже на Пиренейском полуострове, у Черного моря и в Малой Азии. Кельтские языки подразделяются на две группы: гойдельскую (ирландский, мэнский и шотландский гэльский) и бриттскую (корнуэльский, валлийский и бретонский).

С девятнадцатого века ученые работали над созданием протоиндоевропейского языка – гипотетического предка всех индоевропейских языков. Кельтские лингвисты также добились значительных успехов в реконструкции протокельтского, от которого происходят все кельтские языки.

Поэтому мой выдуманный иверникский язык основан на древнеирландском и протокельтском, а язык Кернывака – на протокельтском и бриттском. Для аквиланских слов я привлекла протоитальянский – предшественник латыни – для вдохновения.

Учитывая, что Аквиланская империя оккупировала остров Альбион за сотни лет до начала рассказа Бранвен, я решила, что существовали лингвистические влияния аквиланского языка на кернывакский. Поскольку Аквиланская империя никогда не вторгалась в Ивериу, их языки должны оставаться совершенно разными. Хотя, конечно, Бранвен и остальная часть иверикского дворянства говорят на аквиланском, как на втором родном языке.

Придумывая названия мест для мира Бранвен, я попыталась прибегнуть к соответствующим аспектам кельтской традиции. Например, rīganī – реконструированное протокельтское слово для обозначения королевы, а поскольку Земля – богиня-женщина в Ивериу, для меня имело смысл назвать королевскую резиденцию замком Ригани. Точно так же, bodwā – это протокельтское слово, «бой», «битва», которое подходило для названия фамильного замка Бранвен, учитывая, что их девиз – «Правый бой».

Древний язык деревьев, который Бранвен называет первым иверникским письмом, это отсылка к ирландскому огамическому письму. Оно было разработано между первым и четвертым веками нашей эры для перевода ирландского языка в письменную форму и, возможно, основывается на латинском алфавите. Огам сохранился примерно в 400 каменных надписях и читается снизу вверх. Помимо представления звука, буквы алфавита Огама обозначают названия деревьев и кустарников.

Огамическая буква coll означает «орешник» и представляет собой звук <k>, как в слове kitten. Огамическая uillenn означает «жимолость» и представляет собой звук <ll>, как в слове shell. Следовательно, когда Бранвен и Эсси рисуют свой личный символ, они пишут только две буквы, а не целые слова.

Легенда о Тристане и Изольде много раз повторялась на столь многих языках, что даже выбор формы имен главных персонажей представлял собой проблему. Два возможных источника имени Тристана – это Друстан сын Куномора, упоминаемый на каменной надписи шестого века, найденной в Корнуолле, и человек по имени Друст, сын пиктского короля Талорка, правившего в Шотландии в конце восьмого века.

В ранних уэльских версиях легенды Друст становится Тристаном или Дристаном. Имя «Тристан» было распространено французскими поэтами, которые использовали похожие звуки для французского слова tristesse («печаль») для драматического эффекта. Еще в одной легенде Тристан, скрывая свою личность, называет себя Тантрисом (анаграмма его имени), и поэтому я решила сделать то же самое.

Хотя имя Исольт является наиболее легко узнаваемым, оно на самом деле происходит от уэльского имени Эссильт. Французские поэты переводили ее имя как Изо(льт) или Йисо(ль)т. Поэтому я синтезировала эти два имени для моей Эсильты.

В континентальной версии этой истории служанка Изольды обычно именуется Бранжьен или Бранген. Однако это заимствование древневаллийского имени Бранвен [от brân («ворон») + (g)wen («красавица»)]. Этот выбор был также вдохновлен другой Бранвен из средневекового уэльского «Мабинагиона», самой ранней прозаической истории в британской литературе. Во второй главе «Мабинагиона» упоминается Branwen, uerch Lyr («Бранвен, дочь Ллира»), имея в виду патроним (родовое имя) ap Llŷr – «сын моря». И связь Бранвен в «Сладких черных волнах» с морем была вдохновлена ее предшественницей.

Бранвен из «Мабиногиона» – член уэльской королевской семьи, которую выдают замуж за короля Ирландии, чтобы предотвратить войну, после того как один из ее братьев его оскорбил. Когда Бранвен прибывает к ирландскому двору, вассалы короля Ирландии обращают свой гнев против своей новой королевы, и она вынуждена подвергнуться многим унижениям. Затем ее братья объявляют войну Ирландии, и Бранвен является причиной войны, которую ее брак должен был предотвратить. Некоторые известные кельтские ученые проследили, что уэльская Бранвен ведет свой род от независимых ирландских богинь, и что и уэльский и ирландский материал вышел из того же более раннего источника.

Он свидетельствует о том, что в приданое Бранвен королю Ирландии был включен Котел Возрождения, который мог оживлять убитых людей, – что и послужило источником вдохновения для создания Котла Кервиндоса в моей собственной работе. Пока нет доказательств прямой связи между Бранвен из «Мабиногиона» и Бранвен из легенд о Тристане. Я нахожу эту возможность соблазнительной, и потому объединила их в своей Бранвен, сильной героине с магическими способностями и мощной связью с Землей.

Глоссарий

Праздники Ивериу

Имболгос – ранний весенний праздник богини Бриги.

Белотния – праздник Влюбленных, проводится в конце весны.

Лэлугус – праздник мира, проводится в конце лета.

Самониос – новогодний праздник, проводится в середине осени.

Словарь Ивериу

Дерев – обезболивающая трава.

Фидквелса – стратегическая настольная игра.

Иверман (мн. ч. – ивермен) – человек из Ивериу.

Иверни – люди Ивериу.

Иверник – что-то вроде Ивериу или относящееся к нему.

Келиос – традиционная иверикская музыкальная группа.

Кладивос – иверикский меч.

Кротто – иверикская арфа.

Лезана – круглые форты, принадлежащие Древним.

Раитана – холмы, принадлежащие Древним.

Силомлейя – иверикская дубина из терновника.

Скикх – куст или дерево боярышника.

Словарь Керныва

Кернывак – все, касающееся Керныва.

Керныве – люди Керныва.

Кернывман (мн. ч. – кернывмен) – человек из Керныва.

Кретарв – плотоядные морские птицы.

Мормеркти – спасибо.

Секрев – пожалуйста.

Словарь Аквилана

Ама – я люблю.

Амар – любовь.

Амаре – горький.

Аквилан – все, относящееся к Аквиланской империи.

Де – из.

Эст – это.

Эти (и фалкр) – широкий изогнутый меч.

Ля – артикль.

Мар – море.

Мисрокорд – тонкий кинжал; буквально означает «милосердие».

Одаи – ненавижу.

Источники, литературный перевод и мировое значение

Легенда о Тристане и Изольде является одним из самых известных мифов в Западной культуре и, возможно, самой популярной историей на протяжении всего Средневековья. Несчастные любовники стали синонимом страсти и романтики.

Когда я решила написать историю Бранвен, то надела свою ученую шляпу и вновь ознакомилась с самыми важными версиями этой легенды, а затем исследовала основные мотивы и важные эпизоды, прежде чем вставить их в раму ткацкого станка, где могла сплестись история Бранвен. Несмотря на многочисленные средневековые версии сюжета о Тристане и Изольде, структура его оставалась чрезвычайно последовательной.

Имена главных героев можно обнаружить в постримской Британии (шестой или седьмой век нашей эры). Не было ни реального Тристана, ни короля Артура, но на Британских островах сохранились волнующие каменные надписи о местных народных героях, чьи имена прикрепились к гораздо более древнему телу сказок, несколько мифологических по происхождению.

Тем не менее, большинство исследователей согласны с тем, что, рассматривая эти кельтские истории как прямые источники для легенд о Тристане и Изольде, средневековый ирландский и уэльский материал следует воспринимать как аналоги, которые, по-видимому, вытекают из того же, ныне утраченного, докельтского источника.

Эти устные рассказы были сохранены друидами; самые ранние сохранившиеся версии были записаны христианскими священниками в Ирландии между седьмым и девятым веками, а также в Уэльсе в двенадцатом веке. Поскольку Ирландия никогда не была завоевана Римской империей, она не прошла через «мрачное средневековье», как многие страны Европы. Женщины в раннесредневековой Ирландии имели гораздо больше прав и свобод в соответствии с законом, закрепленных в Caín Adomnáin («Законе Адомана»), ок. 679–704 нашей эры, чем их континентальные сверстницы, что отразилось и на сильном характере женских персонажей.

Есть три древнеирландские истории, которые легли в основу легенды о Тристане: 1) aitheda («рассказы о побеге»), в которых молодая женщина убегает от пожилого мужа с молодым человеком; 2) tochmarca («рассказы об ухаживаниях»), в которых женщина активно участвует в выборе мужчины для брака; 3) immrama («рассказы о путешествиях»), в которых герой отправляется по морю в Другой мир.

Старые ирландские сказки, которые больше всего похожи на любовную историю Тристана и Изольды, – это Tochmarc Emire («Сватовство Эмер») десятого века, и Tóraigheacht Dhiarmada agus Ghráinne («Преследование Диармайда и Грайне»), датируемое ранним современным ирландским периодом, но сюжет и персонажи прослеживаются с десятого века. В этих историях женские персонажи обладают огромной силой и ближе к мифологическим богиням. Другие истории, напоминающие сложные отношения Бранвен с Эсильтой, относятся к девятому или десятому веку: Tochmarc Becfhola («Сватовство к Бекфоле»; в другом переводе – «Любовные терзания Бекфолы»), и Fingal Rónaín («Убийство Ронана»), двенадцатого века.

Когда в пятом веке нашей эры римляне ушли из Британии, многие жители с юга острова иммигрировали в северную Францию. В течение следующих пяти столетий сохранялась торговля и отношения между Корнуоллом, Уэльсом и Бретанью. Бретонцы говорили на языке, схожим с уэльским и корнуолльским, что облегчало хождение Артуровских» легенд, к которым они добавляли свои собственные народные сказки. К двенадцатому столетию профессиональные бретонские conteurs (рассказчики) стали самыми популярными придворными исполнителями в Европе, и именно эти блуждающие менестрели принесли легенды о Тристане королевским французским и англо-нормандским дворам – в том числе Генриха II и Алиеонор Аквитанской, прославившейся своим покровительством трубадурам на юге Франции.

Бретонские песни о подвигах Тристана вскоре были записаны как стихотворные романы англо-нормандских поэтов Беруля, Томаса Британского и Марии Французской (кстати, единственной женщины), а также немца Эйлхарта фон Оберге. Пересказы Беруля и Эйлхарта принадлежат к тому, что часто называют version commune («примитивной версией»), что означает, что они ближе к их фольклорному источнику. Тристан Томаса является частью version courtoise («придворной версии»), на которую повлияли придворные идеалы любви.

Двенадцатому веку часто приписывают рождение романтики, и Тристан, по крайней мере, частично несет за это ответственность. Это не значит, что люди не влюблялись до этого, – конечно, но впервые сексуальная любовь между мужчиной и женщиной (обычно запретная) стала центральной темой в литературе. Первые слушатели этого нового жанра, в котором рыцарь присягает на верность далекой, недостижимой (часто замужней) леди, были придворными аристократками, и, подобно читателям романов, их аппетиты были ненасытными. И если аудитория была женской, то поэты и авторы были мужчинами, часто – священниками на службе у дворянок. Таким образом, поэзия, творимая по требованию аристократических покровительниц, может считаться первым фанфиком.

Однако, хотя придворная леди могла иметь власть над своим страстным рыцарем, в реальности дворянки быстро теряли права собственности и наследования, поскольку аристократия становилась замкнутым классом, которым управлял строгий патрилинеарный закон. Легенды, подобные истории о Тристане и Изольде, показывали возможность бегства для дворянок (но таких случаев, несомненно, было меньше, чем физически и эмоционально спокойных браков), а также усиливали все более объективированный статус женщин. Таким образом, изображение женщин в легендах о Тристане демонстрирует конфликт между сильными героями кельтского происхождения и новой идеализированной, но дегуманизированной придворной дамой.

Именно этот конфликт особенно интересовал меня как повествователя, и именно его я исследую в моих женских персонажах. Поскольку легенда, которой я следую, представляет собой смесь проблем разных исторических эпох, я решила выбрать для своего пересказа более фантастический контекст, и выбрать те аспекты традиции, которые лучше всего подходят к истории Бранвен. Таким образом, я также следовала по стопам средневековых авторов, которые, хотя и ссылались на реальные места действия или на реальных королей, не были особенно обеспокоены точностью. Истории, которые они сочиняли, были не столь историчными, как мы полагаем сегодня, но ближе к фэнтези.

В девятнадцатом веке немецкий композитор Рихард Вагнер обратился к роману о Тристане знаменитого стихотворца тринадцатого столетия Готфрида фон Штрассбурга, вдохновившего его на создание известной оперы. Готфрид, в свою очередь, использовал в качестве исходного материала англо-нормандскую версию Томаса Британского, продемонстрировав бесконечное переплетение вдохновения и адаптации.

Предания о Тристане берут начало в разных традициях, которые были привиты в корпус Артуровских легенд (возможно, в Уэльсе, возможно, на континенте), и навсегда переплелись с прозаическими романами тринадцатого века.

Одновременно с Готфридом была создана древнескандинавская адаптация брата Робера, норвежского священника, и легенды о Тристане завоевали популярность не только во всей Скандинавии, но и на Иберийском полуострове и в Италии. Известны также ранние чешские и белорусские версии, и поздние переводы на польский и русский языки. Данте также упоминает несчастных любовников в своем «Аду» четырнадцатого века, а сэр Томас Мэлори в пятнадцатом веке посвятил Тристану (Тристраму) целую книгу в составе своей Le Morte d’Arthur («Смерть Артура») – одном из самых известных произведений на английском языке.

Популярность Тристана и Изольды резко упала во времена Ренессанса, но была возрождена романтическими поэтами конца восемнадцатого и начала девятнадцатого веков, когда искали противоядие от изменений, произошедших в результате Промышленной революции, – хотя Средневековое прошлое воспринималось сквозь очень розовые очки. Тем не менее интерес к Тристану и Изольде и их окружению сохраняется уже более тысячи лет, и было бы удивительным, если бы он не сохранялся и сейчас.

Об авторе

Кристина Перес – автор бестселлера «Миф о Моргане Ле Фей» (Macmillan, 2014). Имеет докторскую степень по средневековой литературе Кембриджского университета.

Она читала лекции в Национальном университете Сингапура о вампирах в западной культуре и была приглашенным доцентом в Центре журналистики и медиаисследований Гонконгского университета. Результатом ее работы журналистом стали множество работ, в числе прочих напечатанные в Wall Street Journal Asia, Departments, L’Officiel India, Condé Nast Traveler, CNNGo и South China Morning Post.

«Сладкие черные волны» – ее дебют в жанре художественной литературы.

Примечания

1

Нет вас без меня, нет меня без вас (франц.).

(обратно)

Оглавление

Действующие лица

Часть первая Пути Древних

  Поцелуй жизни

  Одаи эти ама

  Он меня любит, он меня не любит

  Женщина долга

  До последнего вздоха

  Кровоточащее сердце

  Укус тени

  Бог диких тварей

  Единственная ревность Эмер

  Море пламени

  Змеи в волнах

Часть вторая Через завесу

  Рок-роад

  Зыбь

  Фея Эсильта

  Правый бой

  Черные дрозды

  Чаша владыки

  Боярышник

  Беззвездное море

  Медовый язык, желчное сердце

  Эхо

  Как в крепости

  Кубок любви

  Палец изменника

  Последняя ночь мира

  Запечатанный поцелуем

  Внутри – снаружи

  Рука Бриги

  «Парящий Дракон»

Часть третья Море мечты

  Мертвый штиль

  Горечь моря

  Избранники

  Настоящие цвета

  Морской волк

  Любовь и кровь

  Дом Дусноса

  Нет тебя без меня

  Без снов

Благодарности

Записка о языках и именах

Глоссарий

Источники, литературный перевод и мировое значение

Об авторе Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg