Дж. С. Андрижески LE MOULIN[1]
— Фигран? — позвал женский голос. — Di’lanlente a’ guete. Фигран? Это правда ты?
Имя шокировало его.
Её мелодичный голос обладал акцентом видящей, родившейся и выросшей в Восточной Европе. Когда она обращалась к нему, её голос звучал смущённо, почти робко, словно он был призраком, или она не могла быть уверенной, реален ли он. Он отследил все это где-то в глубине своего сознания, но не это заставило его резко остановиться, склонить голову, затем повернуться.
Она действительно назвала его Фиграном?
Его разум на мгновение опустел. Имя само по себе настолько его шокировало, что он задался вопросом, правильно ли он её расслышал.
Затем он осознал, что узнает голос.
Не просто акцент — сам голос.
Эта часть только через несколько мгновений пробилась в его затуманенный алкоголем разум.
Однако как только он узнал этот голос, даже в отрыве от совпадения, что она знает это имя — имя, которое никто не произносил уже столько лет, что Териан сбился со счета — шок во второй раз заставил его разум опустеть.
Этот второй шок поверг его свет и разум почти в состояние паники.
Его не могут идентифицировать здесь. Только не как видящего.
Его не могут идентифицировать даже в отношении того, где он был рождён.
Черт, да Териан даже не был уверен, что его друг, Дигойз Ревик, который в настоящее время обмяк в полубессознательном состоянии на тротуаре рядом с местом, где стоял Териан, знал имя Фигран.
По правде говоря, он сильно в этом сомневался.
Териан постарался думать, все ещё напрягшись из-за этой паники.
Эмоция оказалась настолько сильной, настолько противоречивой, что он едва не разжал руку, едва не позволил своему другу окончательно свалиться в сточную канаву — Ревика удерживало только то, что Териан сжимал грубую ткань его позаимствованного мундира капитана армии Соединённых Штатов.
Однако Териан вовремя остановил себя от этого, а его друг пробормотал что-то неразборчивое на немецком.
Будь проклят Реви' и его баварские корни.
Немецкий — не лучший язык, чтобы на нем сейчас разговаривать, особенно с безупречным произношением носителя языка, какое было у Ревика.
В конце концов, они должны быть американцами.
Что ещё важнее, пьяные французские патриоты сжигали свастику по всему городу. Париж освободили всего несколькими днями ранее, и город все ещё пребывал в пароксизмах радости, катарсиса и злости. Учитывая это, попытки убедить пьяных местных жителей, что Реви' был всего лишь устным переводчиком, а не настоящим нацистом, могли окончиться не очень хорошо.
Териан поколебался, стоит ли ему оборачиваться, сталкиваться с голосом лицом к лицу, или же стоит притвориться, что он не расслышал, найти какой-то способ утащить Реви' обратно в отель или даже просто к тележке или ещё чему-нибудь, на чем можно доставить его домой.
Собственное опьянение не помогало его навыкам принятия решений — как и тот факт, что Реви' в данный момент весил, наверное, на тридцать или даже сорок фунтов тяжелее его собственного веса, и все это мышцы. Вдобавок он был выше его на два-три дюйма.
Нечто помимо паники начало просачиваться в его разум видящего.
Включилась его фотографическая память видящего, даже сквозь размытую пелену алкоголя.
Вскоре после этого всплыли конкретные воспоминания — воспоминания столь же интенсивные и горьковато-сладкие, как и любые его воспоминания, и они ещё сильнее сбивали с толку, чем изначальная паника. Он вспомнил другого видящего, молодого, более наивного видящего, который не видел войну изнутри, только с точки зрения гражданского.
Черт, да тогда он едва знал, чем он является в общей схеме вещей, не говоря уж о знании, кем он являлся. В те ранние годы, проживая в деревне в пригороде Киева, он на самом деле не понимал, что значит быть видящим в мире, которым правят люди.
Могла ли это действительно быть та, на кого походил этот голос? Было ли это возможным?
Любопытство влекло его, все сильнее, чем дольше он колебался. Но он все равно колебался, глядя в коридор аллеи, а не назад, откуда доносился голос.
— Фигран? — в этот раз с сомнением, нервно. — Ты Фигран. Не так ли? Ни у кого другого не может быть этого лица… или этих глаз.
Они находились прямо возле чёрного входа в Мулен Руж в Париже, Франция. Они прибыли в сам Париж менее двадцати четырёх часов назад.
Реви' хотел посмотреть на девочек.
Териан подозревал, что на самом деле он хотел проститутку, но наверняка ещё часы назад слишком напился, чтобы у него встал — и это случилось задолго до того, как они встретили кого-нибудь, кто мог бы его заинтересовать. Однако Териан не мог злиться на него по-настоящему. Не сегодня.
Он ожидал этого, поскольку прежде уже дважды проводил эту годовщину с Реви'.
Это один день в году, когда Териан ни в чем не отказал бы своему другу.
На главной улице, примыкавшей к аллее с юга, Териан слышал смех и улюлюканье на нескольких языках.
Нацистские флаги горели в старом мусорном баке прямо чуть выше по улице.
Даже небольшое количество выпивки заставило посетителей почти каждого ресторана, бара или другого публичного заведения разразиться национальным гимном Франции. Иногда они даже пели «Боже, храни Королеву», что при других обстоятельствах было бы забавным.
Поскольку они были одеты как американцы, Териан сомневался, что им пришлось заплатить хоть за одну порцию выпивки с тех самых пор, как они приехали сюда. Реви' определённо не платил — но он лучше изображал американский акцент, когда говорил по-французски. Забавно, поскольку он не умел также хорошо изображать американский акцент в английском, если только он не был трезв как стёклышко, и от этого не зависела его жизнь.
Помимо этих двух исключений его немецкий акцент, казалось, всегда просачивался.
Однако Териан знал, что он тянет время.
Медленно повернувшись, он крепче стиснул мундир друга, когда оказался лицом к лицу с женщиной.
Когда он повернулся, она моргнула, крепче сжимая пальто у горла.
Териан осознал, что не может оторвать взгляда, а его разум и свет пронзило ещё более сильным шоком.
Он знал. Он знал просто по голосу.
И все же при виде неё его парализовало.
— Нара, — его горло сдавило, когда он посмотрел на неё, невольно поразившись её наружности. — Нара… gaos di’lalente. Как это можешь быть ты? Откуда ты здесь?
Она расплылась в улыбке.
Прежде чем он успел решить, как отреагировать, она подбежала к нему странной, грациозно лёгкой походкой, почти вприпрыжку, даже на таких безумно высоких каблуках и в крошечной мини-юбке.
Он буквально мельком заметил её одежду, но это из ниоткуда ударило по нему, и не так, как он ожидал. Вместо этого Териан ощутил прилив злости, когда она добралась до него.
Прежде чем он успел преодолеть это, её руки обвились вокруг его шеи.
Териан стиснул свободной рукой куртку друга и ответил на её объятие. Крепче сжав его руками, когда он обвил её талию, Нара поцеловала его в щеку, вливая жар в его грудь своим aleimi или живым светом.
— Брат, — пробормотала она, прижавшись своим лицом к его лицу. — Возлюбленный брат.
Териан напрягся, окинув взглядом аллею — он был обучен настолько сурово, что инстинктивно проверил наличие человеческих свидетелей.
Она назвала его братом на языке видящих, не на французском и не на английском — она как будто не замечала, что само обращение к нему на этом языке уже выдавало в нем не человека. Все видящие называли друг друга братьями и сёстрами; это был признак расы, а не семьи.
Но здесь Териан не должен быть видящим.
Однако ей эта мысль видимо не приходила в голову.
А может, она просто забылась в те несколько секунд.
— Они сказали, что ты мёртв, — пробормотала она, задыхаясь и снова целуя его. — Даже твой отец так сказал. Где ты был, Фиг? Gaos, брат. Я так сильно по тебе скучала. Я так очень-очень сильно по тебе скучала.
Она вновь поцеловала его, в этот раз более долгим поцелуем в губы, ласково убирая его отросшие золотисто-каштановые волосы с лица.
Териан не знал, как ей ответить словами.
Казалось, она уловила его смятение или, может быть, его нерешительность в том, как реагировать. Она слегка отстранилась и посмотрела ему в лицо. Чем дольше она смотрела на него, тем больше изумления содержалось в её взгляде. Отражавшиеся там эмоции становились сильнее, наполнялись болью.
Он все ещё смотрел на неё, когда её aleimi или живой свет полыхнул вокруг него.
— Gaos, брат, — сказала она. — Ты в точности такой, каким я тебя помнила. Настолько похожий, что мне кажется, что ты должен быть сном. Может, иллюзией Барьера, пришедшей меня одурачить.
Он не мог удержать её взгляд, только не с этими эмоциями в глазах. Все ещё крепко обхватывая её одной рукой, Териан взглянул на своего друга, пытаясь определить, в сознании ли он.
Она проследила за его взглядом, улыбаясь и прижимаясь к нему всем телом.
— Кто это? — спросила она.
Териан пожал плечом в манере видящих.
Поразительно, как быстро он отбросил камуфляж человеческих повадок. Он заметил, что его рука отказывалась ослаблять хватку на её талии. Он также заметил, как его тело реагирует на неё — и не только в одном смысле.
— У него годовщина, — объяснил Териан, все ещё глядя на Реви'.
В его голосе звучало сожаление, но он все ещё не смотрел ей в глаза. Когда он наконец поднял взгляд, она вскинула бровь, улыбаясь ему.
Он прочувствовал эту улыбку кое-где пониже пояса.
— Его жена настолько ужасна? — спросила она, крепче обвивая рукой его талию. — Он выглядит так, словно вылакал количество водки, равное его весу… а может, это была жидкость для промывки двигателя.
— Его жена мертва, — сказал Териан, снова пожимая плечом как видящий — используя голову и руку, чтобы сделать жест, а не сами плечи. — Для него это не лучший день.
— О, — сочувствие выплеснулось из её света, когда она посмотрела на спину Ревика, покрытую мундиром. — Вы оба проездом, я так понимаю?
— А ты нет? — спросил Териан.
Его глаза пробежались вверх и вниз по её телу, смерив взглядом.
До него дошло, что даже тогда ни один из них не отпустил другого. Териан поймал себя на том, что смотрит на её красиво очерченные губы, тёмные волосы, уложенные искусными локонами. Её светло-голубые глаза всматривались в него, аквамариновый цвет обрамлял более светлую бирюзу.
Тяжело было посмотреть на неё, но теперь, сделав это, Териан не мог отвести взгляда.
— Нет, — сказала она, печально улыбаясь.
Териан едва не забыл, о чем её спрашивал, но теперь он отвёл взгляд от её лица, во второй раз взглянув на одежду, в которую она была одета.
— Ах, — отозвался Териан. Он сохранял нейтральный тон.
И все же он чувствовал, как эта злость во второй раз пронзает его и сворачивается в нем клубком. Больше чем злость. Даже больше чем ревность, хотя его поразила интенсивность одной лишь этой эмоции.
Очевидно, она не была здесь проездом как человек.
Кто-то ею владел. Какой-то бл*дский червяк знал её расу и владел ею, и продавал её на улицах как обычную шлюху для пьяных солдат и насильников. Стараясь убрать реакцию из своего света, хотя бы оттуда, где Нара могла её почувствовать, Териан сделал неопределённый жест рукой, которая все ещё обнимала её за талию.
— Мы могли бы позаботиться об этом для тебя, — произнёс он фамильярным, но чуть более жёстким тоном. — Мой друг и я. Мы легко можем позаботиться об этом, сестра, — затем он взглянул на Ревика, поджав губы. — Ну… как только он снова сможет стоять.
Посмотрев обратно на неё, Териан склонил голову.
В его голосе звучала сталь, когда он небрежно добавил:
— Или я мог бы сделать это сейчас, если ты предпочтёшь не ждать. Мне просто понадобится найти место, где можно оставить моего друга. Желательно место, где его не обдерут как липку и не разденут догола в моё отсутствие.
Она рассмеялась, и этот смех пронзил его насквозь.
Это был именно тот смех, который он помнил.
Что-то в нем напомнило Териану, как она только что едва не запрыгнула на него, и каким мягким ощущался её свет. Даже здесь, в конце войны, работая на червяков, скорее всего, продавая себя на улицах как обычная ridvak, Нара все равно могла источать радость, чистосердечность, какой он не ощущал так давно, что теперь она казалась чужеродной для нынешнего Териана.
Он подумал о тех поступках, которые он совершал во время этой войны, о тех вещах, которые он делал с Реви' буквально несколько дней назад, и он слегка нахмурился, посмотрев на неё.
Териан гадал, что бы подумала Нара о том, кем он стал сейчас.
Приняла бы она его, увидела бы в нем воина за свою расу? Или она помнила бы его тем, кем он был в Украине — Фиграном, сыном фермеров, а в этой новой личности, Териане, ей не хватало бы тех черт, которыми она раньше восхищалась? Сочла бы она его теперь жестоким, таким же холодным и бесчувственным — таким же дрянным, как червяки, которых он убивал последние два дня?
Териан теперь и не помнил, каково это — быть таким открытым, таким светлым внутри.
Однако он чувствовал это в Наре, в её aleimi и её сердце, когда он смотрел на неё.
Она улыбнулась ему, почти так, словно услышала часть его мыслей, все ещё обвивая одной рукой его шею. Эта улыбка вызвала в его свете прилив боли разделения, отчего стало сложно удерживать её взгляд. Териан поймал себя на том, что смотрит на её губы. Когда он в этот раз поднял взгляд, Нара улыбнулась ещё шире, сжимая пальцы в волосах на его затылке.
Потягивая за них, массируя его шею, пока другая её рука скользнула под его пальто. Нара снова улыбнулась, когда Териан позволил ей ощутить его боль — и тот факт, что он уже твёрд.
Видящие называли это болью разделения, но это вежливый термин.
Это также называлось секс-болью, секс-нуждой или просто tr’esrak, жаждой света — термин, который в языке видящих имел более грубое значение. Самое близкое слово в английском языке — просто «голод», которое люди обычно использовали для разговоров о еде.
Секс-боль — всего лишь ещё одна вещь, которая отделяла видящих от людей, и ещё одна вещь, которую он сейчас не должен был выпускать из-под контроля, пока они все ещё находились на публике. Видящие, которые не могли прятать секс-боль от людей, здесь долго не протягивали — только не в окружении людей, в той или иной степени знакомых с видящими.
Но он хотел её, да. Сильно.
Его разум знал это ещё до того, как боль сделалась такой сильной, что Териану было уже сложно не выдать этого лицом.
Боль в его свете была лишь более осязаемым симптомом.
— Ты все ещё извращенец, — произнесла Нара, изогнув губы.
— Ты все ещё дразнилка, — ответил Териан, но при этом он улыбался.
Он подавлял ту часть себя, которая хотела вспомнить их последнюю встречу.
Прежде чем он успел это сделать, Нара привлекла его к своим губам.
Териан поцеловал её — поначалу сдержанно, затем все крепче, когда она сильнее обвила руками его шею, открывая свой свет. Он тихо ахнул ей в губы, ощутив, как сильно она раскрылась. Затем, издав надрывный звук, Териан грубо привлёк её к своему телу. Он раскрыл свои губы, отвечая на её рот и язык и открывая свой свет в ответ.
Он открылся без раздумий.
Он открыл… многое.
Может, даже больше, чем он открывал кому-либо, по крайней мере, за последние несколько десятилетий. Когда они отстранились друг от друга в этот раз, Нара держала руку на его члене и нарочито массировала его через брюки униформы, прижимаясь лицом к его шее.
— Я скучала по тебе, Фиг, — тихо сказала она. — Я говорила тебе, как сильно? Я говорила тебе, что сильно по тебе скучала?
Его глаза на мгновение закрылись прямо перед тем, как Териан взглянул на мундир, который все ещё стискивал в руке. Его костяшки побелели, так сильно он сжимал ткань. Он посмотрел на закрытые глаза темноволосого видящего в этом мундире и осознал, что сейчас Ревик, должно быть, действительно без сознания.
Териан повернулся обратно к Наре.
— У меня есть номер в отеле, — сказал он ей.
Она рассмеялась.
— У меня тоже.
— Я подозреваю, что мой получше, — сказал он.
Нара улыбнулась, весело цокнув языком, и крепче обвила его талию руками.
— Нам придётся взять его с собой, — немного виновато сказал Териан, показывая на Ревика. — Номер всего один. И боюсь, что учитывая количество человек, уже занимающих то место, будет невозможно снять ещё один номер в этот час, сестра.
Она снова засмеялась.
В этот раз поднявшаяся в его свете секс-боль почти ослепила его.
Териан начинал гадать, не сон ли все это.
Он посмотрел на Нару, на красоту её лица, на этот светло-бирюзовый ободок вокруг её глаз, и он задавался вопросом, не выдумал ли его разум и свет Нару — не была ли это просто пугающе реалистичная сексуальная фантазия, которой он предавался.
Возможно, он опьянел сильнее, чем осознавал.
Он мог вырубиться где-нибудь с Реви' и видеть сон о том, что его член массирует рука его детской влюблённости.
— Думаю, наше уединение не будет нарушено, — сказала она, проницательно взглянув на другого видящего. — Если он проснётся, мы пошлём его за едой.
— Согласен, — сказал Териан, возвращаясь мыслями к ней. Если это сон, он намеревался им насладиться. Он намеревался выдоить из него все до последней секунды, пока что-нибудь его не разбудило. — И за выпивкой, — добавил он. — Хотя если мы сделаем это, возможно, нам придётся долго ждать его возвращения…
Нара рассмеялась, и он прочувствовал её смех пальцами, даже ногами.
Он прочувствовал его и другими частями своего тела.
Он снова поцеловал её.
Териан планировал короткий поцелуй, особенно потому что она согласилась вернуться в их номер, но как только он начал, она принялась ласкать его руками, притягивать его свет своим, массировать мышцы его груди под рубашкой униформы.
Боль следовала за каждым её прикосновением, и Териан чувствовал, как она все сильнее притягивает его своим светом, её руки изучали изменения в его теле с тех пор, как они в последний раз были вместе. Нара хотела, чтобы он открылся ещё сильнее. Она уже нежно уговаривала его открыть свой свет.
Териан знал, что его тело изменилось.
Он стал крупнее, для начала.
Работая на Шулеров, он лучше заботился о своей физической форме, чем когда работал на грязных фермах в той украинской жопе мира, где их обоих угораздило родиться.
Териан почувствовал, что ей нравятся изменения в нем.
Завиток жаркой боли вышел из её света, пока Нара продолжала изучать его руками. Её боль вновь усилилась, когда её ладонь сжала его задницу через брюки униформы. Териан почувствовал, как она замечает также изменения в его свете, и они ей тоже нравились.
Может, даже больше, чем просто нравились.
Он ощутил от неё шепоток восторга, пока она продолжала рассматривать структуры в его свете. Из неё выплеснулся импульс насыщенного жара.
— Бл*дь, Фиг, — пробормотала она. — Что ты с собой сделал?
Териан не мог ответить. Вместо этого он снова поцеловал её, вкладывая свет в свой язык, хватая её за задницу свободной рукой и вынуждая прижаться пахом к нему.
Когда они отстранились друг от друга в этот раз, все его тело болело.
Он тяжело дышал, с трудом фокусируя взгляд.
Он хотел трахаться так, как не хотел уже долгие месяцы.
Годы, может быть.
Более того, он уже решил, что когда уедет из города, он заберёт её с ними.
* * *
Она была его первой любовью.
Его единственной любовью, может быть.
Они впервые встретились совсем детьми, такими маленькими, что Териан гадал, не вообразил ли он себе эту встречу, даже несмотря на фотографическую память видящих.
В связи с суровыми тренировками света у Шулеров, он, конечно, потерял воспоминания.
Из-за природы этих тренировок Териан потерял больше воспоминаний, чем потерял бы на его месте любой обычный видящий, на любом этапе жизни. Он потерял вещи, людей, события — целые периоды жизни. Таким образом, у него имелась настоящая причина задаваться вопросом, не выдумал ли он воспоминания, чтобы восполнить эти пробелы.
Однако он никогда не терял её.
Насколько ему известно, он никогда не терял ни единого момента времени с ней. Более того, он имел некоторое право голоса в том, что стиралось и что оставлялось позади.
Так что он полагал, что та первая, детская встреча должна быть реальной.
Он встретил её под деревом.
Она поразила его, подойдя и усевшись рядом с ним без промедления, пристально уставилась на щенка с толстым животиком, который лежал на его коленях. Териан в тот момент подумал, что она едва заметила его из-за щенка, но он даже тогда не мог оторвать от неё взгляд.
Он никогда не видел таких светлых, ярко-голубых глаз — даже у видящего.
Даже у человека.
То кольцо ещё более светлого голубого цвета вокруг её радужек — такого светлого, что почти белого — лишь заставляло более тёмный, глубокий, яркий синий казаться ещё ярче. Её глаза были синее неба, синее яиц дрозда.
Они были синее солнца в татуировке меча и солнца на бицепсе его кузена.
Поскольку в татуировке его кузена использовались чернила видящих, а не те, которыми пользовались люди, татуировка была действительно очень, очень синей. Синева на татуированном предплечье его кузена под прямым солнечным светом переливалась как драгоценное украшение на поверхности его кожи.
Глаза в семье Териана все были янтарными или темно-карими.
Его собственные глаза были почти оранжевыми. Другие дети-видящие дразнили его, называли feik-re или «кот» на языке видящих. Это в какой-то момент трансформировалось в «Фигран» и сократилось до «Фиг» — наверное, заслуга его старшего брата.
К тому времени, когда он пошёл в школу, это уже каким-то образом распространилось среди всех остальных детей.
Это было до того, как пришли люди, конечно.
Териан ослабил тёмный галстук своей униформы. Боль в его груди усилилась, когда он увидел, как Нара смотрит на него, разлёгшись на кровати и приподнявшись на ладонях, которыми она упиралась в матрас позади себя. Теперь она была голой, за исключением туфель на высоких каблуках, кружевных подвязок и черных чулок, которые он едва заметил в тусклом фонарном свете.
Теперь Териан не мог оторвать от них взгляда — или от её бюстгальтера, который явно был французским.
— Gaos, — пробормотал он. — Не я один изменился, Нара.
Она широко ему улыбнулась.
При виде того, как она смотрит на него ничуть не виноватым взглядом видящей, его член затвердел ещё сильнее.
Они уже прикрыли одеялом Ревика на диване.
Териан несколько минут потратил на то, чтобы привести своего друга в порядок после того, как Реви' стошнило у входа в здание. К счастью, он пришёл в себя ровно для этого и ни для чего большего.
Вопреки запаху, Териан порадовался, что Реви' стошнило именно в тот момент.
Теперь у него не только имелась надежда, что его друг проспит всю ночь, но ещё и меньше поводов для беспокойства, что его друг может задохнуться во сне, если Териан оставит его одного.
Териан умудрился влить в него немного воды перед тем, как он во второй раз закрыл глаза. Теперь Реви' лежал на боку, отключившись, без ботинок и рубашки. Его черные волосы были влажными, прилипшими к шее и голове, но более-менее чистыми.
Териан видел, как Нара смотрела на тело Реви', пока тот спал.
Ревность пронеслась сквозь него, пока он наблюдал за её взглядом.
Она почувствовала это настолько, чтобы рассмеяться, затем принялась снимать с себя одежду — что отвлекло Териана от иррационального прилива собственничества, завладевшего им в те несколько секунд. Ну, в итоге это его отвлекло. То чувство поначалу задержалось в свете Териана, заставив его нахмуриться.
Женщины любили Реви'. Всегда любили.
Ему придётся привыкнуть к этому, если он заберёт Нару с ними.
К слову говоря, ему придётся всерьёз побеседовать со своим другом, когда тот проснётся, потому что Реви' любил пофлиртовать. Странно, но в состоянии депрессии, как сейчас, он ещё сильнее склонен к этому — так что Териан намеревался кристально ясно дать понять другому видящему, что Нара недоступна.
Как только она сняла платье, он совершенно забыл о своём друге.
Её изгибы приобрели пышность, как случалось у женщин-видящих после восьмидесятого года жизни.
Она также стала выше.
У Нары, которую он помнил со школьных лет, были мальчишеские бедра, почти полностью отсутствовала задница и грудь, а руки и ноги походили на палки, потому что в те дни, в конце Первой Мировой Войны, никогда не хватало еды. Она была тоненькой и миниатюрной, гибкой и шустрой на своих ножках, с резким смехом, улыбкой и большими глазами. Она была взрывом света, и чем-то большим.
Она была красива для него тогда.
Она всегда была для него красивой — но она не выглядела как взрослая женщина-видящая.
Теперь, даже недоедая из-за войны и, скорее всего, «мотивации» её человеческих хозяев продолжать работать, её тело обладало большими изгибами, чем он помнил. Её грудь сделалась в два, если не в три раза больше, чем он помнил. Её бедра приобрели изгибы, её ноги, даже её руки.
— Gaos, — пробормотал Териан, опускаясь взглядом по её обтянутым чулками ногам.
Её свет был прежним.
Его воспоминания не передавали адекватно то пламя, которое представлял собой её свет.
Он притягивал Териана, усиливая его секс-боль как наркотик, заставляя его дыхание вырываться короткими вздохами ещё до того, как он наполовину разделся. Териан все ещё расстёгивал ремень, когда приблизился к Наре на кровати, а затем попытался решить, о чем же её попросить, потому что внезапно почувствовал себя очень странно.
Не так он подходил к сексу последние несколько лет. В большинстве случаев это подразумевало подталкивать людей своим разумом и брать то, что ему хотелось, где и как ему хотелось.
Иногда это подразумевало оплату, но часто это напоминало нечто близкое к мести.
Более того, за последние несколько лет он чаще бывал с мужчинами, чем с женщинами — определённо чаще после начала войны. На фронте было не так-то много женщин-видящих, а видящие, в отличие от людей, не дискриминировали партнёров по полу, когда дело касалось секса.
Видящие в любом случае больше хотели света видящего, нежели тела, так что пока тело представляло собой приятную эстетику, оно выступало второстепенным фактором.
В любом случае, видящие обычно занимались этим не так.
Но с другой стороны, с тех пор, как они влились в человеческую цивилизацию, все изменилось.
В традиционной культуре видящих мужчины ждали, что женщины будут агрессорами.
Но теперь и он, и Нара жили среди людей. Ожидала ли она от него поведения человеческого мужчины? Оскорбит ли её такое поведение? Оскорбит ли её, если он поведёт себя противоположным образом? Теперь она тоже торговала; он не хотел оскорбить её, даже не считая того, как они знали друг друга.
Большинство видящих оказались вынуждены заниматься такой работой со времён Первого Контакта.
Существовало негласное правило, что их нельзя порицать или оскорблять за любую работу сексуального характера, будь то работа на людей или на других видящих — ни при каких условиях, ни по каким причинам.
Видящие терпели достаточно дерьма от людей; и наименьшее, что могло делать это сообщество — это держаться вместе и относиться друг к другу уважительно.
В любом случае, все видящие, за исключением самых тупых, видели саму суть работы. Законы видящих строги в отношении того, что считалось кармическим вредом в таких обменах.
Кроме того, большинство не по своей воле занялось этой работой, так что жестоко насмехаться над ними за это.
Глядя на Нару, которая разделась для него ещё до того, как он закончил укладывать Реви' в постель, Териану внезапно показалось безумно бредовым, что он разводит страдания по этому поводу.
Он уже не подросток. И она тоже.
Он мог просто спросить у неё.
В те же несколько секунд Териан осознал, что нервничает.
Когда он взглянул на неё в следующий раз, Нара улыбалась ему так, что он понял — она услышала хотя бы часть его мыслей. Её боль полыхнула вокруг него, и Териан осознал, что он тоже возбуждал её своей стеснительностью.
Он гадал, знала ли она… или догадывалась ли… насколько нехарактерно для него такое поведение.
— Иди сюда, брат, — сказала она.
В её голосе звучало уговаривание.
Чувствуя, как усиливается его боль, Териан подошёл прямо к ней.
Как только он оказался достаточно близко, Нара потянулась к его ремню и расстегнула его до конца. Стянув ремень, она позволила ему упасть на пол и не проследила за ним взглядом. Затем она уже расстёгивала ширинку его брюк.
Териан не отводил взгляда от её лица. Когда она дёрнула за шлёвки его брюк, его боль сделалась невыносимой, настолько сильной, что он с трудом сохранял молчание.
— Ты голоден, Фиг, — заметила она.
— Да, — выдавил он.
— Как много времени прошло?
Он покачал головой.
— Я не хочу говорить об этом.
Он действительно не хотел. Для него проблема крылась не во времени, а в качестве.
Он трахал людей так долго, что почти забыл разницу. Даже те немногие видящие, с которыми он был… но и об этом он не хотел сейчас думать. Немногие женщины-видящие в те дни выбирались из Азии без ошейника человека.
Шулеры это изменят, сказал Териан сам себе.
Они также изменят это для Нары. Он об этом позаботится.
Она никогда больше не будет принадлежать…
Ход этой мысли оборвался, когда она взяла его в рот.
Её свет притягивал его, вместе с её языком и губами. Через несколько секунд её ласк Териан издал стон, запутавшись пальцами в её волосах, сжимая её голову другой рукой и уже по-настоящему борясь с этой болью, с той частью себя, которая хотела жёстко оттрахать её в рот. Её свет скользнул в него как вода, горячая и влекущая, и Териан вновь застонал, когда она открылась ему, ослепляя его своим светом.
В какой-то момент он утратил контроль.
Когда к нему вернулось зрение, он нависал над ней, тяжело дыша, напрягшись всем телом и прижимая её к кровати мышцами, затвердевшими как камень.
Его рука все ещё оставалась в её волосах, заставляя её голову запрокинуться и вжаться в белое покрывало, пока Териан тёрся об неё всем телом. Чуть ли не жестокость поднялась в нем, когда он увидел, как вздымается под ним грудь Нары, и он издал очередной стон. Внезапно ему стало все равно — проснётся ли Реви', сумеет ли он произвести на неё впечатление своими изменениями, посчитает ли Нара его неопытным из-за того, как сильно он возбудился. Ему стало все равно, насколько это отбросило его к мальчику, которого он едва помнил из своего детства.
Териан поймал себя на том, что умоляет её.
Зарывшись обеими руками в её волосы и вжавшись в неё всем весом, Териан умолял её, как в детстве.
Его боль усилилась, как только Нара открыла для него свой свет.
Она вскрикнула, когда Териан опустил губы к её уху, вновь умоляя её.
Затем её руки оказались на нем, её пальцы мяли, массировали и изучали его спину и грудь, затем обхватили его член, притягивая его светом и пальцами перед тем, как направить пенис в неё. Териан издал надрывный стон, когда она обвила ногами его талию, облегчая ему возможность войти в неё.
Он вновь потерял контроль.
Когда он вновь сумел видеть, он жёстко трахал её.
Глаза Нары остекленели от того, как он орудовал в ней своим полностью удлинившимся членом, и он сделал свои толчки тяжелее, медленнее, почти ожесточёнными в конце каждого движения. Териан чувствовал, как её свет и тело реагируют на каждый рывок его бёдер, чувствовал, как её боль настолько усилилась, что он вновь замедлился, постепенно доводя её до предела и расслабляя, стараясь растянуть процесс и для неё, и для себя.
Когда Нара принялась умолять его, он вновь утратил контроль, обхватил руками её бедра, вжал в кровать и опять начал жёстко вколачиваться в неё, заставляя Нару вскрикивать при каждом толчке.
Когда она кончила, он издал тяжёлый надрывный хрип, прочувствовав её оргазм до самых ног.
Нара поделилась этим с ним, проецируя своим светом, и Териан остановился, чтобы не кончить вместе с ней. Он навис над ней, хватая ртом воздух, пока она спазматически содрогалась вокруг его члена, заставляя его издавать низкие звуки и впиваясь ногтями в его спину.
Затем она говорила с ним — так, как говорила в детстве, и Териан снова вышел из себя, грубо трахая её и вминая в матрас, пока она снова не кончила…
Затем он сорвался, громко вскрикнув.
К тому времени он, возможно, уже орал в голос.
Какая-то часть его почувствовала, что Реви' ворочается на диване, и это заставило Териана сбавить громкость, когда он закричал во второй раз, все ещё переживая свою разрядку.
Он не хотел, чтобы Реви' проснулся.
Только не пьяный. Только не тогда, когда Нара в его постели.
Реви' захотел бы её. Он попросил бы её об этом, и Териан не желал слышать её ответ.
Он постарался не реагировать на эту мысль, но ничего не мог с собой поделать и испустил низкий стон. В этот раз звук был наполнен болью, и не только болью разделения.
Териан прикусил губу, подавляя ту часть себя, которая хотела попросить Нару не делать этого с его другом. Он знал, что желание попросить об этом являлось иррациональным, как и желание держать её подальше от Реви', но секунды спустя после этой мысли Нара уже ласкала его лицо ладонями, поглаживала его шею, касалась его подбородка и рта мягкими пальцами.
— Я этого не сделаю, — пробормотала она заверяющим тоном, целуя его. — Я этого не сделаю, Фиг. Обещаю. Обещаю, что не трону его и пальцем.
Териан поймал себя на том, что произносит её имя, открывая свой свет.
Он не помнил, когда в последний раз так открывался — с кем бы то ни было.
Он действительно не думал, что все ещё на такое способен.
При мысли об этом Териан кончил во второй раз, обхватывая ладонью тугие мышцы её попки. Он поделился этим оргазмом с Нарой через его свет, точно так же, как она делала это с ним. К тому времени, как он закончил, она снова раскраснелась, стискивала его руки и вонзала ногти в его кожу.
Он чувствовал через её руки ожесточённость, разгорячённую тягу, смешанную с желанием и, gaos, собственничеством. Она относилась к нему как собственница.
Он подавил в своём свете волну, которая хотела вторить ей.
Затем он поймал себя на стремлении подчиниться этому ожесточённому желанию.
Он вовсе не возражал против такого.
Он не возражал против такого ни с кем, но особенно с ней.
Он хотел этого. Хотел так сильно, что на несколько секунд завис в нерешительности.
В конце концов, он решил, что хочет подождать.
Какая-то часть него готова была смаковать это — теперь, когда он решил оставить её с собой.
Териан хотел растянуть это. Он хотел глубже проникнуть в её свет прежде, чем отнесётся к ней как полноценный видящий, прежде чем они начнут по-настоящему изучать границы и пристрастия друг друга. Однако эта мысль возбуждала Териана настолько, что он с трудом связал эти два образа Нары в своём сознании.
Он хотел и прежнюю Нару. Но эта… эту он хотел сильнее. Он хотел её одновременно мягкой и жёсткой, открытой, но более опытной.
Он хотел Нару, которая могла принять то, кем он стал сейчас.
Он хотел Нару, которая сражалась бы с ним в этой войне. Ту, которую он мог привести к Галейту, его лидеру Шулеров. Ту, которую он мог тренировать, чтобы она встала с ним бок о бок.
Осознав, что полностью намерен забрать её с собой при отъезде из Парижа на следующий день, Териан понял, что ещё не спросил, хочет ли она этого. А может, он и спросил, в своеобразной манере, но ещё не получил от неё ответа.
Как только мысль сформировалась, он её озвучил.
— Идём со мной, — сказал Териан, вжимаясь в неё всем весом, чувствуя, как обостряется та боль в его груди. — Идём с нами, когда мы уедем. Пожалуйста, Нара.
Он посмотрел на неё. Он изучал выражение её лица, те ослепительные синие глаза.
Он постарался прочесть её свет, постарался контролировать свой собственный свет.
— Ты видела мой свет, — сказал Териан. — Ты должна была догадаться, кто я. Теперь я сражаюсь. Я и Реви', мы оба сражаемся. Мы не склоняемся перед червяками. Мы больше не рабы. Я хочу, чтобы ты была со мной, Нара. Я хочу, чтобы ты поехала с нами… примкнула к нашему делу.
Он не знал, чего он ожидал.
Как только слова сорвались с его губ, до него дошло, что он на самом деле совершенно её не знает.
Он понятия не имел, что она может сказать.
Его боль усилилась в разы, когда Териан увидел, как она кивает прямо перед тем, как вновь раскрыть перед ним свой свет, окутывая его жаром и слабым ароматом цветов.
— Да, — сказала она, кивая и стараясь перевести дыхание. Слезы навернулись на эти поразительно синие глаза, и Нара улыбнулась ему. — Да, Фиг. Я поеду с тобой.
Затем те синие глаза ожесточились, заставив его снова затвердеть.
— И да, Фиг, — сказала Нара. — …Я буду сражаться.
* * *
Должно быть, он заснул.
Териан проснулся от ощущения мускулистых рук на себе — куда более крупных и менее приятных, чем руки Нары. Он проснулся, чувствуя на себе не одну пару рук, ощущая запах алкоголя и пота. Завитки злости ударили по его свету с отвращением и чем-то, напоминавшим триумф.
Он заморгал от слепящего потолочного освещения, пока его вытаскивали из закутанной в покрывала спальни в их чистую и недешёвую комнату. Он услышал, как Нара взвизгнула где-то справа от него, и внезапно он полностью проснулся.
Он позволил рукам привести его в стоячее положение, а его aleimi метнулся вокруг, оценивая ситуацию.
Люди. Четыре человека.
Вооружены.
Один из них, тот, что держал Териана за руку, стискивал в свободной руке какую-то дубинку. Двое стоявшие ближе к двери держали пистолеты. Четвёртый, который удерживал Нару на расстоянии нескольких ярдов, в свободной руке сжимал что-то металлическое вроде трубы.
Териан прочёл их, как только подтвердил их расу.
Слова заполнили его разум, чувства — импульсы и намерения.
Поначалу они происходили со всех сторон.
Они доносились скомкано, неразборчиво, искажённо от нескольких разумов, поскольку некоторые из нападавших были определённо пьянее других. Как минимум некоторые были злыми и искали драки. Некоторые хотели причинить ей боль.
Териан почувствовал в этом желание — желание оттрахать её и избить, и все это смешивалось с более обобщённой неприязнью к видящим. Вероятно, неприязнь адресовалась всем женщинам, и человеческим, и видящим.
Одно из этих сознаний выделялось резче остальных.
Лидер. Один из тех, что у двери.
Тот, что держал пистолет.
«Бл*дская п*зда со светящимися глазами. Наверное, надеется, что этот американский пи*арас вытащит её из страны вместе с собой. Если она думает, что может уехать отсюда без нашего ведома, её ждёт сюрприз. Нах*й ошейник. Лучше окончательно покалечить эту сучку…»
Другое гудение мыслей пробормотало чуть громче, временно заглушая его.
«Он здесь один? Разве тот мудак за стойкой регистрации не сказал, что он тут с другом?»
«Только посмотри на её сиськи. Интересно, даст ли нам Дюпре позабавиться с ней, когда мы доставим её обратно…»
«Христос всемогущий, — очередная мысль, эта весёлая. — Посмотрите на этого бедного ушлепка. Он не понимает, что произошло».
Кто бы из этих ранговых шлюх не подумал последние мысли, которые услышал Териан, все они определённо были пьяны. Териан в очередной раз быстро осмотрелся по сторонам, сопоставляя лица с сознаниями. Он увидел, как тот, кто подумал о Реви', щурится и осматривает освещённые части комнаты, как будто пытаясь решить, где Териан мог его спрятать.
Ни один из них не посмотрел на диване у темной стены.
Разум лидера зазвучал громче.
«Этому тупому ублюдку лучше бы знать, что он заплатит за этот перепих с ней… и за все разы, что она сосала его член. Плевать мне, что она ему пообещала. Плевать мне, пусть даже он сам Генерал-Бл*дь-Паттон, спаситель и командир Союзных Войск…»
Глаза Териана метнулись к их лидеру, чей разум работал лучше всего из группы.
Его свет видящего пробежался по мужчине, бегло оценивая его.
Крепко сложенный. Широкая лысина, окружённая темными волосами. Ещё больше темных волос на груди, руках, кистях и подбородке. Квадратная шея. Может, пять футов и восемь или девять дюймов.
Боец, да — но грубый, в манере «все средства хороши».
Он носил грязно-коричневый шарф, поношенные штаны на подтяжках, потрёпанное пальто. На лице у него красовалась борода, подстриженная несколько недель назад, но теперь её дополняла щетина, отросшая за несколько дней.
По сути, он выглядел как то, чем он и являлся — подонок, сутенёр и кусок дерьма, даже по меркам червяков.
И все же Териан находил его мысли в некотором роде успокаивающими.
Они не знали, кто он.
Они предполагали, что он человек.
Более того, они считали его американцем.
Териан предположил, что тот, чьи мысли выделялись громче остальных, должно быть, являлся легальным человеческим владельцем Нары. Или же он в некотором роде нёс за неё ответственность и отвечал перед её владельцем. Если проблема в последнем, то он легко мог найти её владельца через него.
Как минимум, они сэкономили ему время, избавив от необходимости выслеживать ублюдка.
А ещё они любезно оказали ему услугу, не взяв в качестве подкрепления видящего.
Все это пронеслось в сознании Териана за мгновение ока.
Затем он посмотрел на более крупного из двух людей у двери — не того, кто так громко думал о том, чтобы причинить боль Наре, а на человека, который стоял рядом с ним. У высокого мужчины были густые красновато-каштановые волосы и почти черные глаза.
Он определённо выглядел и ощущался пьяным.
Под тяжёлым пальто он был одет в рубашку из грубой материи, посеревшую от многочисленных стирок. В одной руке он сжимал пистолет, похожий на MAB модели D. На данный момент он навёл этот пистолет на Нару, целясь ей в грудь.
Насколько Териан помнил, этот пистолет был полуавтоматическим куском дерьма, сделанным французами.
Ну, все равно сгодится.
Протянув aleimi, Териан крепко обвил своим живым светом свет каждого человека в комнате — всех, за исключением их лидера. Он хотел, чтобы тот это запомнил.
Ну, может, не запомнил в прямом смысле слова, поскольку Териан не собирался оставлять его в живых достаточно надолго, но Териан хотел, чтобы он как минимум это увидел.
Он хотел, чтобы тот понимал, что происходит в данный момент.
Он хотел, чтобы он осознавал масштабы допущенной ошибки.
Более того, он хотел, чтобы этот мужик знал, кто именно — а ещё важнее, что — заставит его испустить последний вздох в тот день.
Используя свой свет и свет Шулеров, Териан завладел тремя остальными людьми за доли секунды.
Заполучив их, он сосредоточился обратно на двух людях у двери.
— Убери от неё пистолет, — сказал Териан человеку с МАВ, разум которого он теперь контролировал. — Немедленно.
Он показал на владельца Нары, который держал что-то похожее на немецкий маузер.
Этот пистолет был намного лучше МАВ, по мнению Териана.
— Наведи на него, — вежливо добавил Териан. — Пожалуйста.
Нара посмотрела на него, широко раскрыв глаза, но не от испуга.
Пожалуй, Териан заметил там проблеск веселья, смешанный с триумфом, счастьем, возмездием и, может быть, изумлением из-за того, насколько он изменился.
Какую бы смесь эмоций Териан ни ощутил от своей любовницы, она не несла в себе неодобрения, которое, если быть честным, он ожидал там найти.
Он не нуждался в разрешении, чтобы сделать то, что собирался сделать.
Его босс, Галейт, отдал бы такой приказ, будь он здесь. Более того, если бы Териан поступил иначе, Галейт впал бы в бешенство, учитывая риск, который ситуация представляла для жизней Териана и Реви', а следовательно, и их миссии в этой части света.
Так что нет, Териан не нуждался в одобрении Нары, и уж тем более в её разрешении.
Однако он хотел его получить. Если быть совершенно честным с самим собой, то он очень хотел его получить. Более того, он хотел знать, говорила ли Нара всерьёз, когда обещала присоединиться к нему в борьбе. Он хотел знать, действительно ли он завербовал её, или для неё это все ещё была милая идея.
Однако он не ощущал от неё ни единого намёка на неодобрение.
Он не ощущал ни малейшего признака нервозности или опасения.
Если уж на то пошло, он чувствовал в ней жар, желание.
Заметив, что один из них ударил её, разбив губу, Териан нахмурился.
Это все только упростит.
К тому времени высокий и дородный человек у двери уже перевёл пистолет на своего человеческого товарища — мужчину, который, скорее всего, был его боссом. Тот, что держал маузер, навёл пистолет на того, что с МАВ. Его глаза и выражение лица выдавали недоумение.
— Антон…? — сказал он.
— Пристрели его, — холодно произнёс Териан. — Пристрели его немедленно.
Босс бросил на Териана изумлённый взгляд прямо перед тем, как посмотреть на высокого француза.
— Антон, что ты…?
В маленькой комнате почти одновременно прогремели два выстрела.
Угловатый мускулистый мужчина, сжимавший маузер, рухнул на пол лицом вниз. Маузер жалко выпал из его пальцев, со стуком отлетев на несколько дюймов по полу.
Териан смотрел, как кровь пропитывает ткань его пальто.
Он поднял взгляд, когда высокий бородатый мужчина сжал живот, и сквозь его пальцы просочилась кровь из раны от маузера. Учитывая то, куда попала пуля, Териан подозревал, что прицел был весьма дерьмовым, скорее рефлексивное нажатие на курок, нежели действительная попытка убить другого мужчину. Ему стоило быть точнее в своих ментальных приказах.
Мужчина на глазах у Териана упал на одно колено, выражение его лица все ещё оставалось пустым от хватки Териана на его разуме.
И выстрелы, и звук упавшего тела были громкими.
Достаточно громкими, осознал Териан, чтобы разбудить остальных в здании.
А если ближе к делу, то достаточно громкими, чтобы разбудить Реви'.
Поражённый хрип донёсся от дивана, прямо перед тем, как второй человек упал на одно колено, частично привалившись к гипсовой стене. В то же самое мгновение Реви' вскочил на ноги, все ещё без рубашки и босой, его ясные глаза расфокусировались, руки сжались в кулаки, пока он осматривался по сторонам.
— Какого хера здесь происходит? — громко прорычал он на немецком.
Териан мысленно закатил глаза.
И все же он слегка улыбнулся.
— Не говори здесь на немецком, мать твою, — сурово произнёс он на английском. — Сколько раз я должен тебе напоминать?
— Что это? — спросил Реви', все ещё моргая и не до конца проснувшись, все ещё выглядя готовым врезать кому-нибудь кулаком. — Что происходит?
— Возьми его пистолет, — сказал Териан, показывая на человека на коленях, который все ещё одной рукой сжимал МАВ. — И убей его нахер. Другой не умеет нормально стрелять, оказывается.
Ревик все ещё выглядел сбитым с толку.
И все же слова Териана, должно быть, достучались до него.
Реви' всегда умел хорошо выполнять приказы.
Он слегка расслабил позу, затем взглянул на француза с МАВ. Бегло оценив ситуацию, он подошёл к человеку своей странно узнаваемой походкой — походкой бойца, кошачьей и грациозной, даже в средней степени алкогольного отравления.
Добравшись до мужчины, стоявшего на коленях, он легко забрал у него пистолет, как и просил Териан.
Не поколебавшись, он застрелил француза с остекленевшими глазами выстрелом в лоб.
Толстое тело обмякло как марионетка с обрезанными нитями.
— Этого тоже можешь пристрелить, — сказал Териан, головой показав на человека, который все ещё сжимал голую руку Териана и стоял позади него.
Он не отдал бы такой приказ большинству других, даже видящих.
Только не тогда, когда человек, на которого он показал, стоял так близко к нему.
Но Реви' всегда был пугающе хорошим стрелком. Даже в состоянии опьянения.
Даже с дерьмовым французским пистолетом.
Мужчина-видящий поднял пистолет, вновь выстрелив без колебаний.
Териан шагнул в сторону и назад, когда человек повалился на кровать позади него, истекая кровью из дырки прямо над левым глазом. Он явно и несомненно скончался на месте.
Опустив пистолет, Ревик взглянул на Териана, приподняв одну тёмную бровь. Завиток дыма медленно поднимался от дула пистолета МАВ, который он сжимал в ладони.
— Ничего не хочешь рассказать мне, друг? — поинтересовался он.
Териан тихо щёлкнул языком в знак веселья, затем проследил за взглядом Реви' до Нары.
Взгляд Ревика тяжело прошёлся по ней, замечая её обнажённое тело.
Териан буквально почувствовал жар, поднявшийся в свете другого мужчины-видящего.
— Кто это? — спросил Ревик, все ещё пялясь на её груди. — Она с тобой?
— Да, — холодно ответил Териан. Когда Ревик обернулся, Териан наградил его откровенно предостерегающим взглядом. — Она со мной, брат. Во всех смыслах.
Стараясь игнорировать то, что Ревик перевёл взгляд обратно на Нару, Териан вместо этого сосредоточился на человеке, который все ещё её удерживал.
Теперь мужчина выглядел откровенно напуганным, хотя Териан все ещё контролировал значительную часть его сознания.
Он оставил червяка настолько, чтобы он полностью прочувствовал этот страх, но не настолько, чтобы он натворил глупостей. В результате человек уставился на него и Ревика широко раскрытыми глазами, но не мог нормально пошевелиться. Он все ещё обхватывал рукой горло Нары, а другой держал металлическую трубу.
В остальном он лишь дышал, вдох-выдох, почти задыхаясь.
Териан подумывал приказать мужчине забить самого себя до смерти этой трубкой.
Все ещё размышляя, он слегка нахмурился, передумав.
Это может подвергнуть испытанию брезгливость Нары прямо в их первую ночь, как бы открыто она ни воспринимала его методы в данный момент.
— Отпусти её, — приказал ему Териан. — Немедленно.
Человек тут же подчинился, сделав шаг назад.
Он также уронил трубку. Когда Териан ослабил свою хватку на разуме человека, тот начал лепетать на французском, подняв обе руки в умоляющем жесте.
Териан не потрудился различать отдельные слова, хоть разумом, хоть светом. Реви' бегло говорил на французском. Если червяк сказал что-нибудь важное, Реви' потом ему сообщит.
Вместо этого он сделал жест одной рукой, обращаясь к Наре. Его голос смягчился.
— Иди сюда, дорогая. Пожалуйста.
Он ощутил, как вздрогнул Ревик.
Высокий видящий медленно повернулся, посмотрев на Териана с открытым недоумением. Увидев веселье, промелькнувшее в ясных глазах другого видящего, Териан резко шлёпнул его своим светом.
— Ни слова от тебя не желаю слышать, брат, — предостерёг он.
Увидев, что Ревик снова уставился на неё, Териан во второй раз шлёпнул его своим светом — в этот раз жёстче. Его голос превратился в гортанное рычание.
— …И прекрати пялиться, пока не лишился того, по чему будешь скучать.
Ревик ещё выше вскинул брови, и Териан раздражённо щёлкнул языком.
— Я объясню позже. Сейчас достаточно сказать одно — она идёт с нами.
В этот раз Ревик широко улыбнулся.
И все же он склонил голову в знак вежливого согласия, отводя взгляд, которым до этого в открытую изучал обнажённое тело Нары.
— Как скажешь, брат, — пробормотал он, и в его голосе все ещё слышалось то веселье. Он посмотрел на человека, который все ещё умолял его на французском. — Что прикажешь делать с этим?
— Он говорит что-нибудь интересное?
Ревик нахмурился, и уголки его тонких губ опустились в отвращении.
— Он предлагает нам деньги. Драгоценности. Оружие. Думаю, вскоре он предложит нам своих дочерей, — он фыркнул, послушав болтовню мужчины ещё несколько секунд, затем адресовал этот ровный взгляд Териану. — Думаю, он продаст нам свою бл*дскую жену, если я попрошу. Мне стоит попросить, брат? Возможно, мы сделаем ей одолжение?
Териан пожал плечами и обнял Нару, которая прижалась к нему, заставляя его вновь затвердеть. Он изменил положение тела лишь для того, чтобы скрыть свою реакцию от другого мужчины-видящего, хоть и знал, что Реви' будет все равно.
— Как ты сам хочешь, — сказал он.
— Ты собираешься сказать мне, кто он? — спросил Ревик вновь с лёгким весельем в голосе. — Не то чтобы я возражал против убийства случайного червяка. Но мне обычно нравится знать причины.
Выражение лица Териана сделалось напряжённым. Он посмотрел на Нару, в её ярко-синие глаза.
Обхватив её руками, он крепче прижал её к груди.
— Они рабовладельцы видящих и сутенёры, брат, — сказал он, не отводя взгляда от Нары. — Ты можешь составить свои выводы о том, почему я хотел их смерти. И вершить судьбу последнего из них по своей совести.
Когда Териан взглянул на него, Ревик наградил его жёстким взглядом.
Понимание ясно светилось в его глазах и свете.
Когда выстрел прогремел в этот раз, Териан даже не потрудился посмотреть. Вместо этого он крепче обнял Нару, бормоча ей в шею слова на языке видящих.
* * *
Он мало что объяснил даже Ревику. Не углублялся в то, кем была Нара, или откуда он знал её до повторной встречи в Париже.
В этом не было настоящей необходимости.
Реви' не нуждался в такой информации, чтобы принять ситуацию без колебаний. Он без проблем закрыл тему, когда Териан не дал дополнительных сведений.
Он также соответствующим образом изменил своё поведение, что Териан оценил ещё больше.
Его обращение с Нарой сделалось вежливо отстранённым, тёплым в манере брат-сестра-товарищ-видящий, но он держал и свет, и тело при себе, чего и хотел Териан.
Нара, конечно, испытывала некоторое любопытство — в смысле, в отношении Ревика.
Териан чувствовал это временами, пока они проделывали обратный путь через океан, но это не те настроения, которые могли вызвать у него паранойю или заставить обеспокоиться, что она питает к его другу не только сестринское отношение.
Скорее, её интересовали они оба, как они встретились, чем занимались вместе, на кого работали, что подразумевала эта работа. Териан считал это любопытство естественным, даже здоровым.
Она хотела знать, на что подписывается, и он с радостью готов был показать ей это.
В тихие моменты Териан чувствовал, как Нара задаётся вопросом, не был ли Ревик причиной исчезновения Териана из их городка в Украине.
Конечно, не был.
Но впереди будет предостаточно времени, чтобы объяснить ей это.
Сначала он доставит её к их боссу в Шулерах.
Её обучат.
А потом она никогда его не оставит.
Когда он подумал об этом, Нара подняла взгляд, улыбаясь так, что сразу стало понятно — она слышала хотя бы часть того, что только что пронеслось в его сознании.
— Почему ты не вернулся ко мне? — мягко пожурила она Териана, крепче прижимаясь к его груди. — Почему ты не нашёл меня раньше, возлюбленный брат?
Сейчас они находились на паровой переправе, направляясь с континента обратно в Лондон.
Ветер швырял кристаллики льда ему в лицо, но его грудь оставалась тёплой там, где Нара делила с ним большую часть его шерстяного пальто, а её голова и волосы удобно устроились на изгибе его шеи.
— Я не мог, — только и сказал ей Териан, улыбаясь, когда она подняла взгляд.
Когда она улыбнулась в ответ, он поцеловал её.
— Но теперь ты можешь забрать меня с собой? — настаивала она с любопытством в голосе.
Он кивнул.
— Да. Теперь я могу.
— Что мы будем делать вместе? — спросила она, все ещё стараясь прощупать его свет за его словами, мельком заметить те вещи, которые он все ещё по необходимости скрывал от неё — как минимум до тех пор, пока она не будет по-настоящему с ним. Сначала ей придётся соединиться с сетью Шулеров.
Она должна стать одной из них.
Тогда он сможет рассказать ей все.
— Фиг, — позвала Нара, легонько тряхнув его и стиснув его пальто. — Что мы будем делать вместе? Ты и я? Мы действительно будем сражаться, как ты сказал?
Он улыбнулся ей, затем посмотрел на морской горизонт.
— Конечно, — мягко произнёс Териан, целуя её в шею. — Я бы никогда не соврал тебе, моя дорогая, так что само собой, мы будем сражаться. Мы будем сражаться до самого конца.
Её губы дрогнули в мягкой улыбке.
— Конца чего?
— Конца сражения. Пока мы не спасём мир, любовь моя.
— Ах, — отозвалась она, лаская его лицо пальцами. — Всего лишь до тех пор.
Териан взглянул на Ревика, который стоял в нескольких футах от них — руки скрещены на мускулистой груди, бледные, похожие на хрусталь глаза не отрываются от того же пейзажа.
Почувствовав взгляд Териана, Ревик повернулся.
Териан по лицу другого мужчины видел, что тот слушал их разговор, и слова Териана повлияли на него. Как раз когда он подумал об этом, Ревик вытер щеку тыльной стороны руки, кивнул ему и поднял два пальца — жест видящих, означавший клятву.
Он также означал братство, Териан это знал.
Он также означал сестринство.
Териан улыбнулся другу, посылая импульс тепла в его сердце.
Ревик улыбнулся в ответ, затем перевёл взгляд обратно на горизонт.
— Да, любовь моя, — сказал Териан, улыбаясь и глядя в лицо Нары. — Да, любовь моя. Так и будет. Мы спасём мир… наших людей, по крайней мере. Вместе. Ты мне разве не веришь?
Всматриваясь в его глаза, её взгляд превратился в серьёзные, глубокие бассейны синевы, пока Нара читала его лицо и свет. Териан позволил ей смотреть на него, скрывая только то, что нужно было, открывая ей столько, сколько только осмелился, пока она продолжала раздумывать над его словами.
Когда он уже решил, что она снова может рассмеяться над ним или обвинить в том, что он её дразнит, эти синие глаза сделались нехарактерно яркими.
Она кивнула, зачарованно глядя на него.
— Да, — прошептала Нара, снова кивая. — Да, Фиг. Я тебе верю.
Териан улыбнулся в ответ прямо перед тем, как она привлекла его губы к своим.
Примечания
1
Название «Le Moulin» является отсылкой к Moulin Rouge, «Красная Мельница» — названию известного кабаре в Париже. Т. е. название рассказа с французского переводится как «Мельница».
(обратно) Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg
Комментарии к книге «Le Moulin», Дж. С. Андрижески
Всего 0 комментариев