«Бушующий ветер тьмы»

Бушующий ветер тьмы (fb2) - Бушующий ветер тьмы [ЛП] (Королева Бранвен - 2) 1152K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Марк Ноче

Марк Ноче

Бушующий ветер тьмы

Королева Бранвен — 2

Перевод: Kuromiya Ren

для Лорел

Остерегайся тех, кто живет за северным ветром

— кельтская пословица

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Весна, 602 н. э.

1

Стоило подумать, что это невозможно, я снова забеременела. Тошнота подступала, я была у окна в своей башне и дышала сильным и ароматным ветром. Костяшки побелели, я сжимала камень, успокаивая нервы. Дыши, Бранвен, дыши. Еще пара мгновений, и тошнота пройдет. Желудок сжался, и я зажмурилась.

Шаги эхом разносились по лестнице. Моя служанка охнула, побежала по комнате ко мне. Она похлопала меня по плечу, и я подавила горечь, поступавшую в горле.

— Моя королева, вы в порядке?

— Да, Ровена, в порядке.

Она в тревоге нахмурилась, ощущая мою ложь. Стены замка и двор внизу кружились перед глазами. Ровена придерживала меня рукой. Я отмахнулась, глубоко дыша носом, пока мир становился четким. Пот выступил на лбу.

— Скажи королю, что я скоро буду. Мне нужно отдохнуть еще пару мгновений.

Ровена замешкалась, кусая губу.

— Но… миледи, все ждет. Соревнования не начнутся без вас.

Я опустила голову. Турнир. Это была моя идея, шанс предложить оливковую ветвь нашим соперникам, уэльским королевствам. Чтобы собрать бывших врагов в дружеском состязании. Как хозяйка турнира, я должна быть с мужем, участвовать в церемониях. Почему эти боли в животе должны были начаться сейчас?

Под моим окном ряды палаток и знамен усеивали поля вокруг крепости. Гул тысячи крестьян, продающих товары и кружки сидра, наполнял теплый летний воздух. Дым костров и аромат жареной свинины окутывал земли замка. Из оружейной доносился звон мечей.

Ровена окинула меня взглядом с понимающей улыбкой. Она была моей фрейлиной давно, теперь нам было за двадцать, и мы были как сестры, а не королева и слуга. Я не могла обмануть ее.

— Миледи, я умею отличать беременную женщину. У вас будет наследник.

Я подняла палец, и она замолчала. Еще один наследник. Все думают, что королевы способны лишь на это? Рожать принцев и принцесс? Я глубоко вдохнула. Так не честно. Ровена хотела добра, она сама родила двоих. И хотя мы были одни, я заговорила тихо. Стены замка были с ушами, и тайны проходили сквозь них, как вода сквозь сито.

— Никому ни слова, Ровена. Даже королю. Ты знаешь, что произошло раньше.

— У вас были выкидыши, да. Но у вас уже есть один здоровый сын. Благодарите бога, что он снова одарил вас.

— Благодарить? Ты помнишь, что церковники сказали мне после последнего выкидыша? Что еще один ребенок может убить меня.

Ровена посмотрела на ноги, а не мне в глаза.

— Они не всегда правы, моя королева.

Я нахмурилась, желая верить ее оптимизму, но последние пять лет в качестве королевы научили меня, что это не ведет к спасению. Только взяв дела в свои руки, можно чего-то достичь. И порой даже решимость не давала справиться с невыгодной ситуацией.

Я сморгнула слезы, горечь в горле отступила. Живот заурчал, но не так сильно, как раньше. Я разгладила платье цвета плюща, посмотрел в зеркало, убирая черные волосы в свободный пучок. Я нахмурилась. Лицо было белым, но тут я ничего поделать не могла. Даже после двух мужей, одного ребенка и нескольких лет во главе маленького королевства у меня была тонкая фигура и изумрудные глаза. Я кашлянула и пошла к лестнице.

— Идем, Ровена. Ты права, мы не должны заставлять всех ждать.

Мы спустились в полутьме и вышли на яркий свет дня. Я сморгнула слезы. Зеленые горы вокруг замка казались близкими. Несмотря на тошноту, вид и запахи Аранрода вызвали у меня улыбку. Старые римские стены и высокие башни крепости занимали одинокий холм в центре долины, зеленого рая среди уэльских гор. Древние дубовые леса окружали поля пшеницы и овса, из которых потом делали хлеб. Не было королевства безопаснее во всем Уэльсе, и я не хотела другого места.

Врата замка были открыты, мы вышли в лагерь за стенами. Знамена зеленого дракона возвышались среди палаток, знамя Аранрода и флаг королевства моего мужа. Над некоторыми палатками были алые и черные драконы, отмечая гостей. Красные — Южного Уэльса, и черные — Северного. Я поежилась. Эти флаги вызывали воспоминания, когда некоторые из соседей звали себя нашими друзьями, а потом врагами. Останутся ли участники союзниками через год? Никто не знал.

Но мы не могли допустить еще одной войны. Не в своих рядах, не с саксами, что выжидали у восточной границы, желая впиться в глотки снова. Я часто думала, кто из нас хуже.

Толпы зрителей были на поле западнее замка, они уже заполнили естественный амфитеатр у подножия гор. Половина зрителей образовывала полукруг рядом с пастбищами лошадей, другая половина была вокруг большой сцены с навесом из ткани. Десятки стульев стояли вдоль возвышения, они были для аристократов и их спутников. Ровена оставила меня, и я поднялась по деревянным ступеням.

Пустой трон стоял рядом с троном моего мужа. Он отклонился на спинку, закинул беспечно ногу на подлокотник. Если бы не мой шалящий желудок, я бы рассмеялась. Хоть Артагану было почти тридцать, он оставался мальчишкой в сердце. Половина королевства ждала, пока он грыз жареный окорок с тем же весельем, что и в нашу первую встречу. Он прошел долгий путь от лесного рыцаря, рожденного бастардом, до короля свободного уэльского королевства, но за этой тонкой оболочкой величия он оставался очаровательным разбойником, в которого я влюбилась пять лет назад.

Я устроилась на своем троне, и он бросил кость за свой трон. Я подавила улыбку. Да, оболочка была тонкой. Он склонился к моему уху с ухмылкой.

— Что так долго? Лучники начнут тренироваться друг на друге, если мы не начнем.

Я отогнала его детское нетерпение. Лучники, мечники, всадники и другие участники стояли группами на поле. Они ждали, чтобы я подняла скипетр и начала игры. Я шепнула Артагану на ухо, наслаждаясь напряжением взглядов на нас:

— Небольшое предвкушение делает турнир интереснее.

— Это была твоя идея, помнишь? Зачем? Все знают, кто победит. Север лучший с копьем, юг предпочитает меч, а наши люди всегда побеждают в стрельбе из лука. Результат известен.

— Победа не важна. Дело не в празднике и играх. Дело в том, что все собрались вместе и пытаются выстроить дружбу и союзы, где было недоверие.

— Королевства Уэльса не были едины со времен Артура, а это было еще до того, как наши прадеды были в пеленках.

Я прищурилась, глядя на толпу. Слова Артагана напомнили мне о нашем сыне. Я не видела его с тех пор, как ушла с завтрака. Словно ощутив мою материнскую тревогу, Артаган указал на скопление стражи вокруг Ровены. У нее на руках был мой трехлетний сын.

Ровена и Гэвин помахали нам с игровой площадки, его рыжие волосы выделяли его в любой толпе. Я не знала, как у двух темноволосых родителей мог родиться рыжий ангел. Артаган кашлянул и ткнул меня локтем. Пора начинать.

Я встала в центре сцены и подняла церемониальный скипетр, палочку из орешника, которую оплетал плющ и украшали полевые цветы. Я кивнула, одобряя работу Ровены над ней. Сотни зрителей ждали, затаив дыхание, пока я поднимала цветочный скипетр, словно я была воплощением Матери-природы. Я улыбнулась и плавно опустила скипетр.

Толпа заревела, участники разбились на группы поменьше. Мечники начали бороться тупыми мечами, лучники целились в стога сена вдали. Менестрели играли веселую музыку, и зрители болтали, делали ставки и улыбались, жуя мясо.

Я рухнула на трон и поняла, что стояла долго. Мои бледные конечности дрожали, я прислонилась головой к спинке трона. Только бы выдержать до конца дня. Нам не нужно было, чтобы хозяйка турнира упала в обморок, и соревнования отменили или перенесли. Королевам нельзя терять сознание, это было плохим знаком для людей, верящих в суеверия. Я стиснула зубы, заставляя себя спокойно улыбаться. Артаган бросил на меня взгляд.

— Ты в порядке, Бранвен?

— Да. Просто устала. Гэвин просыпался ночью, и я его укачивала.

Он посмотрел на меня и поверил лжи. Мы не скрывали ничего друг от друга, и он пожал плечами и повернулся к играм. Врать ему было неприятно, но я не могла сейчас все объяснить. Не могла.

В стороне от ряда кресел на турнир смотрели две другие группы. Одна пара сидела под черными знаменами Северного Уэльса, Гвинедд, и трое сидели отдельно под красными флагами Южного Уэльса, Гвент. Королева северного королевства взглянула на меня. Ее черные пряди и лиловые глаза сочетались с лавандовым платьем. Она слабо улыбнулась мне.

Королева Олвен. Она была на пару лет старше меня, но все еще обладала фигурой уэльской Венеры. Ее изгибы и мягкий голос пленяли мужчин всего Уэльса, включая моего мужа до нашей встречи. Думаю, Олвен все еще была к нему неравнодушна.

Я улыбнулась ей, бормоча ругательства под нос. Она кивнула, думая обо мне так же мрачно. Ее тихий сероглазый муж, король Яго, холодно смотрел на турнир, неподвижный, как ящерица на солнце. Все знали, что Олвен правит им в спальне и правит Северным Уэльсом за его спиной. Но у всех нас были тайны в прошлом, которые мы хотели бы оставить позади. Мы с Олвен были и соперницами, и союзницами за это время.

Толпа завопила, когда лучник в зеленом попал в яблочко за Свободный Кантреф. Другие зрители загудели, когда всадник под черным флагом обогнал нескольких противников. Все пока происходило, как и предсказывал Артаган. Наш народ преуспевал с луком, пока Северный Уэльс побеждал на конях. На поле продолжался бой на мечах, любимое соревнование Южного Уэльса.

Справа от меня, вдали, сидел пухлый король Гриффис из Южного Уэльса, склонился, поддерживая участников. Его не менее пухлая жена, королева Корделия из Корнуолла, слизывала мед с пальцев, доев ребрышки. Под их алыми флагами сидел третий человек, подросток. Он не смотрел на игры или толпу. Юный Артвис, принц и будущий правитель Южного Уэльса, хмуро смотрел на меня. Дикие пряди песочных волос падали ему на строгие глаза.

Я тут же отвела взгляд.

Хотя я не злилась на него, я не могла винить мальчика в том, что он ненавидел меня. Я была раньше его мачехой. Во время первого брака, когда отец выдал меня за бывшего монарха Южного Уэльса, Моргана, Короля-молота. Я поежилась от холода. Те дни были темными, жуткими. Мой отец и первый муж теперь лежали в гробницах, но те, кто выжил, все еще испытывали последствия их решений. Бедняжка Артвис и я были просто пешками в их играх престолов, но я боялась дня, когда Артвис займет трон Южного Уэльса. У него был каменный взгляд его отца.

Я повернулась к играм, в центре поля продолжалась борьба. Несмотря на энтузиазм толпы, мне было сложно сосредоточиться. Желудок не унимался, то ли от утренней тошноты, то ли из-за близости соперников. Мы сидели на тронах, смотрели, как крестьяне бьются за нашу честь. Северный Уэльс с одной стороны, Южный — с другой, и наш Свободный Кантреф посередине. Как на карте. Может, зря я думала, что кровавый спорт как-то поможет.

Артаган сидел на краю трона, изображал удары и кривился с горем и радостью, пока мечники сражались. Я не смогла скрыть улыбку. Он хотел быть среди них. Хотя он был смелым и сильным в бою, я порой боялась, что его сердце затмевает разум. Но я любила в Артагане и изъяны.

Среди сражения он заговорил со мной, не отрывая взгляда от поля:

— Ты заметила, что прибыли не все, кого ты пригласила?

— Ты о королевстве Дифед?

— Айе. Они хоть ответили?

— Нет, даже не было ворона с отказом.

Я опустила голову. Уэльс был давно разделен на лоскуты королевств. Северный Уэльс, Южный, Свободные Кантрефы. Но было еще и царство Дифед на юго-западе, где я родилась, и это место я все еще считала родиной. Хотя народ в Аранроде был мне как семья, я ощущала уколы вины за то, что не могла править землей, где родилась.

Но это зависело не от меня. Дифед был в хаосе после смерти моего отца. Годами его бастарды занимали трон и бились друг с другом. Иронично, что я, единственная законная наследница, правила не там.

Во снах я вспоминала звук и запах моря, бьющегося под крепостью Дун Дифед. То были сны, и я вряд ли до конца жизни повидала бы то место снова. Дифед был разрушен, как мое детство, и это прошлое нельзя было вернуть.

Пронзительный вопль моего сына резко привлек мое внимание. Гэвин вырывался из рук Ровены, тянулся к двум мечникам, что кружили на арене. Ровена покраснела, пытаясь удержать мальчика. Гэвин был высоким для своего возраста, и он был крепким. Он выл и хотел тоже сразиться на поле, не зная об опасности. Весь в отца. Я покачала головой. Мне приходилось растить двух бесстрашных мальчиков, сына и мужа.

Я помахала Ровене принести Гэвина мне. Она отдала малыша в мои руки, его голубые глаза сияли от спектакля с воинами на поле. Часть меня надеялась, что Гэвин вырастет рассудительным, как я, но кровь его отца явно была в нем сильнее. Этот рыжий мальчик родился воином.

Он немного расслабился у меня на коленях, но я сжимала его руками, пока сын указывал на участников и улыбался. Сердце сжалось на миг, я представила, как он повзрослел и столкнулся с трудностями настоящего боя. Я крепко обняла его. Ни за что. Мы будем жить в мире, и я не допущу войн в стране. Я найду способ. Должна. Мой ребенок не будет сражаться, как его родители.

Король Гриффис вопил, когда один из мечников с красной повязкой проигрывал против двух других участников. Гриффис встал и вопил, слюна летела на каштановую бороду. Он покраснел и дрожал от злости.

— Задай им! Следи за ногами! Давай, давай! Да!

Мечник из Южного Уэльса стал оттеснять двух противников, дико размахивая мечом по приказам короля. Мы с Артаганом переглядывались поверх головы сына. Король Гриффис был уважаемым правителем, но последние пару лет пиров сделали его пьяницей. Он задыхался с румяными щеками, явно хотел выдать тираду, размахивая кулаками. Бой на мечах продолжался, лезвия звенели о щиты.

— Может, я ошибся, — подмигнул Артаган. — Мы победили луком, север — на конях, но Южному Уэльсу сложно победить мечом.

Мой муж ухмыльнулся при виде возмущения Гриффиса. Артаган погладил свой длинный меч в ножнах рядом с троном. В отличие от многих жителей леса, сражающихся луком, он всегда умело обращался длинным мечом. Потому его с юности звали Блэксворд, и его до сих пор так звали в других королевствах. Он все еще мог одолеть мечом всех участников, но проверять не хотелось. Король должен был командовать, а не махать мечом перед лицом каждого встречного. И хотя муж больше не проводил каждый день с мечом, как лесной рыцарь, место короля не лишало его старых привычек.

Турнир был не таким, как я надеялась. Вместо дружеской атмосферы веселья и доверия, соперники разозлились только сильнее. Этот день может стать еще хуже?

Желудок снова забурлил, и я скривилась. Мне нужно уйти, пока я не упала, выставив себя глупо. Почему боли не могут подождать пару часов? Тогда я бы незаметно ушла в спальню и осталась бы в постели с книгами. Легенды о феях и старой магии успокаивали лучше трав и свежего воздуха.

Король Гриффис продолжал рычать, сжав зубы, его мечник проигрывал черному и зеленому. Казалось, Южный Уэльс не выиграет в их любимом состязании. Я хотела закатить глаза, но для них сражения были серьезны. Мужчины и их гордость. Просто большие мальчишки с острыми палками.

Гриффис выхватил свой меч и прошел на арену, схватив щит с земли. Он чуть не упал, встал между своим мечником и двумя оставшимися. Они переглянулись, не зная, что делать. Нападение на короля вело к казни. Мое сердце колотилось. Гриффис вел себя как дурак!

Артаган вскочил с трона, меч был в ножнах, но рядом. Два короля смотрели друг на друга, мечники отошли. Толпа затихла. Артаган заговорил громко, и слышали все:

— Что ты делаешь, Гриффис? Пусть они закончат без помех.

— Отойди, Блэксворд! Если они хотят испортить репутацию Южного Уэльса, я преподам им урок.

Артаган оглянулся на меня, словно искал совета. Я покачала головой. Если Гриффис хочет выставить себя дураком, удачи. Зачем Артагану участвовать? Его глупые идеи о честности не относились к лордам и королям. Артаган вздохнул и добавил тише:

— Гриффис, ты стар. Давай покинем поле. Мы бились с саксами бок о бок. Не будем теперь биться из-за турнира.

Гриффис оскалился, Артаган не называл его королем. Но когда короли считали других монархов ровней? Гриффис направил меч на Артагана.

— Я не старик, щенок! Я бился с саксами, пока ты был еще у груди матери. Отойди, и я преподам этим неудачникам урок, или я сам тебя порежу!

Артаган стиснул зубы. Проклятие. Я встала, отдала Гэвина Ровене. Я ощущала алкоголь от короля Гриффиса даже за дюжину шагов. И они не собирались отступать. Я должна остановить их, но как?

Королева Олвен и ее муж переглянулись без слов. Им явно нравилось, что турнир стал ссорой. Артаган сжал меч и начал вытаскивать из ножен.

— Это моя земля. Опусти меч, или я опущу его за тебя.

Стражи по сторонам взялись за оружие, но Гриффис остановил их рукой.

— Отойдите! Если Блэксворд думает, что он лучше меня, пусть докажет.

Я шагнула на траву, подняла юбки у лодыжек, чтобы не споткнуться. Я брошусь между ними, если нужно. Я пошатнулась, пот стекал по спине под платьем. Я должна быть в постели, но я не могла допустить бой королей. Артаган легко одолеет Гриффиса, но тот не отступит. И будет война, кровавая бойня в моем дворе. Гордецы! Их упрямство помогает в бою, но мешает наладить отношения.

Я добралась до Артагана, и вдали громко заржала лошадь. Все повернулись, пара всадников примчалась из горного прохода к толпе. Крестьяне ругались и отходили, двое всадников направили коней к нам с Артаганом. Кони тяжело дышали, были мокрыми. У мужчин были копья в руках и щиты из шкуры теленка. Мои глаза расширились. Я узнала бы эти щиты всюду. Эти всадники были из Дифеда.

Главный всадник склонился в седле и обратился к королям и королевам:

— Мы с плохой вестью из Дун Дифед у моря. Наша крепость пала от рук варваров. Мы просим помощи.

Шепот зазвучал в толпе. Все сразу забыли о Гриффисе и Артагане. Новость о варварах окутала меня холодом. Я сжала лошадь за уздечку, посмотрела на лица уставших воинов. Кровь и грязь были на их щеках. Они бились, чтобы прибыть сюда.

— Варвары на берегу? — спросила я. — Когда? Как? Почему саксы напали сейчас?

Главный всадник покачал головой.

— Варвары, королева. Не саксы. На нас напали те, кто прибыл на кораблях из шкуры зверей и с черными парусами.

Я прищурилась. О чем он? Саксы редко использовали корабли, и у них корабли были из дерева. Второй всадник объяснил:

— У их воинов белая известь в волосах и синяя краска на коже. Древний враг наших предков вернулся с севера. Дифед пал, и наше королевство в опасности! На нас напали пикты!

Я отшатнулась, схватилась рукой за Артагана. Невозможно. Пикты на берегу? Бело-синие, как в легендах? Они были сказкой на ночь, чтобы запугать детей. Они не могли быть здесь.

Желудок предал меня, горечь с жаром поднялась в горле. Я уже не могла сдержаться. Меня стошнило на траву, завтрак вылился у ног Артагана.

2

Король Гриффис расхаживал по главному залу, возмущаясь перед троном Артагана:

— Это все уловка! Разве не ясно? Пикты так не могли.

— Почему?

Артаган смотрел свысока на толстого монарха. Другие королевские семьи собрались в центральной комнате нашего замка, сидели или стояли у скамей. Стражи в зеленом охраняли двери, не впуская никого в главный зал. Шум турнира пропал, и каменные арки и поля были зловеще тихими, кроме шелеста ветра. Серые тучи на горизонте закрывали полуденное солнце, словно одно упоминание пиктов прогоняло свет.

Я сидела на троне рядом с Артаганом и смотрела на королеву Олвен и короля Яго напротив. Они молчали, что их спокойные лица были бледными. Гриффис расхаживал, и его жена с Артвисом сидели неподалеку. Круглый король все еще злился, что они с Артаганом не смогли сразиться. Я молчала, стараясь скрывать недовольство. Упрямые бараны! Даже с угрозой войны и кровопролития на границе эти короли и рыцари хотят проверить друг друга сталью.

Два всадника из Дифеда стояли и ждали, их одежда была изорвана и в грязи. У них были каштановые волосы и веснушки, они были похожи друг на друга. Первый шагнул вперед и обратился к нам с Артаганом.

— Меня зовут сэр Боуэн, это мой брат — сэр Каррик. Мы рисковали жизнями, чтобы добраться сюда и попросить помощи. Многие наши товарищи погибли от рук пиктов. Если не верите словам, поверьте ранам, что оставили морские варвары!

Боуэн вытянул руки, его брат повторил. Рыцари были с порезами и синяками на открытой коже. Они явно с трудом выжили, сбежав от варваров. Гриффис вскинул руку, качая головой.

— Это не доказательство! Любой мог ранить вас сегодня.

Не сдержав пыл, я вскочила к Гриффису, направляя на него палец.

— Почему вы сомневаетесь? Зачем им врать?

Опешив от моего громкого голоса, король Гриффис прищурился.

— Вы родились в Дифеде, королева Бранвен, это мешает вам судить ясно. Эти якобы вестники могут быть заодно с врагами. Если мы поедем на помощь, наши королевства останутся без защиты. Вы подумали об этом?

— Дифед, может, не самое спокойное королевство, милорд, но они никогда не объединились бы с саксами или кем-то еще против Уэльса, и вы это знаете!

Гриффис покраснел, ведь я назвала его лордом, а не королем. Когда-то он и его люди объединились с нами против саксов. Несколько лет на троне вырастили в нем недоверие к соседям, потому что они не подчинились ему?

Артаган встал между нами.

— Сядьте! Это мой зал, и я прогоню всех, кто не может управлять собой.

Артаган смотрел, как мы с Гриффисом уходим на места. Я сжимала кулаки по бокам. Когда мой муж, самый вспыльчивый человек в мире, говорит мне успокоиться, значит, я зашла далеко. Но плохое мнение Гриффиса о Дифеде распаляло меня. Люди там много страдали последние годы — война, голод, чума, а теперь это.

Леди Олвен кашлянула в другом конце зала. Все посмотрели на нее, и она скрестила ноги под юбками, прислонившись к столу за ней. Хотя ее слышали все в комнате, она смотрела только на моего мужа. Северная королева все еще тосковала по Артагану.

— Уверена, они не врут, — начала она, — но не будем забывать о разуме. Пикты? На тех берегах? Никто не видел, чтобы они покидали север, веками.

Яго кивнул рядом с ней.

— Моя жена права. Это сказка, не более.

Боуэн скривился и шагнул к нему, но Каррик удержал его. Никто не любил, когда его называли лжецом в лицо. Я сжала трон, но не могла молчать.

— Пикты — худшие враги старых племен, чья кровь почти во всех в этой комнате. Это пикты заставили своими нападениями римлян пригласить сюда наемников-саксов.

— Айе, — добавил Артаган. — А потом саксы напали на древний Рим и начали забирать остров себе.

Гриффис скрестил руки, скамейка заскрипела под ним.

— Вы забываете самую важную часть истории. Когда прибыли саксы, пикты перестали показываться на наших берегах.

— Но мы прогнали саксов, — возразила я. — Пока что. Может, пикты решили использовать шанс, пока мы и саксы не воюем.

Наступила тишина, только капало с факелов на стенах. Свет снаружи тускнел, тучи гудели. Близилась буря.

Я не могла винить других в нежелании видеть правду. Армии саксов приходили с востока, и это было ужасно. А теперь пикты с мора на западе и севере? Уэльские королевства будут между молотом и наковальней. Четыре всадника из «Откровений» тоже могут поехать по Уэльсу. Саксы с одной стороны и пикты с другой? С такой угрозой у нас нет ни шанса.

По легенде пикты обитали за северными ветрами, что били по нашим берегам зимой. Многие сказки на ночь заканчивались предупреждением детям, что плохое живет за северным ветром. Возможность встретить такой кошмар вдруг перестала казаться нереальной.

Артаган отклонился на троне рядом со мной, вздохнув, глядя на меня. Бремя правления давило на его плечи в такие дни, как этот. Рискнем ли мы поехать на помощь Дифеду, ослабив свою защиту? А если узнают саксы и воспользуются шансом? А если один из других королей в этом зале предаст нас? Простых решений не было.

И все же что-то в сердце говорило мне, что мы не можем бросить Дифед. Там жил наш народ, хоть он и не клялся в верности моему мужу. Дифед и Свободный Кантреф были сильнее всех по крови старых племен, если сравнивать с остальными частями Уэльса. Мы забудем о древней связи с кельтами? Я с мольбой посмотрела на Артагана. Он знал, о чем я думала, но я не хотела перечить ему при соперниках. Жаль, мы не могли поговорить наедине.

Он окинул меня взглядом, задержался на мокром подоле моего платья. Ткань все еще была с пятном от того, как меня стошнило на траву. Не вовремя это случилось! Желудок все еще бурлил. Артаган знал или хотя бы подозревал, в каком я состоянии. Хотя мужчины бывали удивительно слепы. И почему все сразу решило рухнуть?

Артаган заговорил громко. Я узнала тон, твердый и не терпящий возражений.

— Если бы эти всадники из Дифеда хотели обмануть нас, они придумали бы ложь убедительнее. И они не стали бы унижаться перед нами без необходимости. Кто бы ни прибыл к нашим берегам, пикты или нет, я узнаю сам. И я не буду один. Мои люди выедут со мной рано утром. У других королевств хватит смелости поехать с нами? Или они все еще боятся тени по ночам?

Мой муж смотрел на двух других королей, а Яго и Гриффис отвечали ему стальными взглядами. Я вздрогнула. Артаган был смелым, но никогда не скрывал намерения. Ему стоило действовать осторожнее, бросая вызов смелости, особенно, если у этих людей за спинами были тысячи послушных воинов.

Темноволосый и темноглазый худой Яго встал. Он протянул руку Олвен, собираясь уходить. Его голос был ледяным.

— Всадники Дифеда сами боятся тени. Это все глупые выдумки.

Яго с уважением поклонился мне и вышел с женой из зала. Олвен бросила взгляд через плечо на меня и мужа. Даже покидая комнату, она двигалась так, что все смотрели на нее.

Король Гриффис встал, его пухлая королева и Артвис — вместе с ним. Монарх нахмурился, поджал губы, глядя на моего мужа. Холодок пробежал по мне. Все шло не так, как я надеялась. Гриффис вздохнул с гримасой.

— Когда-то, Артаган Блэксворд, мы были ближе. Когда саксы были общими врагами, все было проще. Я жалею, что те дни прошли.

И все из Южного Уэльса ушли. Артвис успел пронзить меня взглядом василиска, а потом скрылся за остальными. Несмотря на все неприятности дня, его глаза пугали меня сильнее. Страшно, если он станет королем. Понадеемся, что Гриффис будет править еще долго. Он не всегда соглашался с нами, но не презирал нас.

Всадники из Дифеда опустились на колени у наших ног, ведь в зале с ними остались только я и муж. Артаган попросил их встать, он не любил церемонии. Боуэн радостно улыбнулся Артагану.

— Вы мудрый и хороший. Спасибо за веру, король Артаган.

— Я доверяю вашей чести, но я не сказал, что верю вам.

Боуэн и Каррик переглянулись. Даже я уставилась на Артагана. Я должна была перебить.

— Но, муж, ты сказал, что поедешь на помощь.

— Так и будет. Что-то плохое напало на Дифед, и я узнаю, что. Уверен, вы верите в то, что рассказали мне, но у меня есть сомнения. Воины-пикты — из легенд, как монстры и магия. Мне сложно поверить, что они вдруг явились после века, чтобы напасть на нас.

Каррик опередил брата:

— Завтра вы увидите сами, мой сеньор.

— Да. Но я надеюсь, что вы ошибаетесь.

Я повернулась, чтобы приказать слугам приготовить комнаты для двух уставших гостей. Братья были похожими своими каштановыми волосами и юными улыбками. Боуэн был более общительным, а Каррик осторожно выбирал слова. Но что-то в Каррике удивило меня. Когда он назвал моего мужа сеньором, а не лордом или королем. Я развернулась и сказала им:

— Господа, мы почти не получали новостей от Дифеда в последнее время. Вы не сказали, но кому вы служите? Кто сейчас король в Дифеде?

Братья переглянулись. Я ударила по тому, что они не хотели раскрывать. Артаган гладил подбородок, глядя на гостей. Было странно, что они не упомянули короля Дифеда. Боуэн смотрел на пол.

— Моя королева, как вы знаете, ваш отец правил в Дифеде много лет, но когда он умер в бою с саксами пару лет назад, многие занимали его трон.

— Я знаю. У отца много бастардов, но я была его единственной законной наследницей.

— И вас все еще помнят в Дифеде, моя леди. Но многие сыновья вашего отца хотели управлять Дифедом. За три года у нас было шесть королей, и они боролись друг с другом, пока не… погибли.

Мы с Артаганом переглянулись. Боуэн не серьезно. Я не так поняла. Я прищурилась.

— Сэр Боуэн, вы хотите сказать, что сыновья моего отца погибли?

— Айе, ваша светлость. Из-за распрей и нападения пиктов в Дифеде нет короля. Земля в хаосе.

— Но это значит…

Я замолчала, не осмелившись говорить это. Каррик шагнул вперед и закончил мою мысль.

— Это значит, что вы можете занять трон Дифеда, королева Бранвен. Вы или кто-то еще с силой армии за ним. Вы понимаете, почему мы не хотели говорить это.

Боуэн шагнул вперед с напряженными плечами.

— Нам нужна помощь, но мы не хотим звать другую династию в Дифед. Прошу, не поймите превратно, мудрые король и королева. Мы делаем то, что считаем лучшим для своего народа.

Рыцари ослабли от груза на их плечах. Их щиты и копья повисли в руках. Я коснулась их плеч и тепло улыбнулась.

— Мы делаем то, что должны. Я — дитя Дифеда, и я обещаю, что мы придем как союзники, а не завоеватели. Вы хорошо служили своему народу. Вы устали. Мы поговорим завтра.

Воины кивнули, радуясь, что смогут отдохнуть после сложного дня с варварами и королями. Мои слуги увели их, а Артаган позвал сенешаля замка. Свет начал угасать в узких окошках. У нас было много работы для завтра. Артаган обмяк на троне, мы сидели одни в большом зале. Он открыл рот, и я боялась, что он спросит, почему меня стошнило. Я не хотела врать ему снова.

— Те дифедцы кажутся честными, — начала я, — но кое в чем они ошиблись.

— В чем?

— Один из бастардов отца еще жив.

— Кто?

Я ухмыльнулась Артагану, он прищурился, глядя на фигуру, входящую в зал. Одноглазый Ахерн, верный сенешаль и защитник замка, служил мне с войны с саксами. Он потерял там глаз, носил повязку на пустой глазнице, но это не мешало его роли. Он застыл с копьем и щитом в руках.

— Вы меня вызывали, мой король.

— Ясное дело, — ответил Артаган, прикрыв рот.

— Ваше величество?

Я подавила смешок и попыталась просветить сенешаля.

— Ахерн, ты служил этому замку годами, но ты и мой брат.

— Рожден не с той стороны одеяла, да, моя королева. А что?

Артаган подмигнул мне и повернулся к моему родственнику.

— Ты не хотел бы стать королем Дифеда, Ахерн?

— Мой сеньор?

— Не важно.

Мы с мужем не скрывали веселья и улыбались. Бедный Ахерн. Он всю жизнь был солдатом, предпочитал выполнять приказы, а не отдавать их. Я заботилась о нем, но его характер не подходил для правления, и я не хотела, чтобы он был в Дифеде, ведь он был нужен здесь как верный сенешаль и помощник. Трон будет для него проклятием.

Я встала с трона. Тьма напомнила, что Гэвину пора спать. Я извинилась, поцеловала в щеку Артагана, а потом Ахерна. Я оставила двух воинов продумывать план. Мне нужно было управлять замком.

Я миновала часовню замка и почти слышала шорох пергамента, священники пополнял коллекцию свитков. Я начала собирать нашу библиотеку с книг моего наставника, покойного Падрэга. Хотя он погиб из-за саксов, память о нем жила в его книгах, в мудрости и историях на их страницах. Я улыбнулась, думая о лысеющем монахе, обо всем, чему он меня научил, в исцелении и жизни. С каждым днем потеря ранила все меньше, но память о нем пылала в моем сердце все так же сильно.

Во всем Уэльсе было много могил, много личностей было потеряно в бою с саксами. Мой наставник, научивший меня читать. Мать моего мужа, леди Аннвин, которая рассказала мне о старой магии и древней мудрости, что звучала у старых племен. И моя мама, королева Вивиан, убитая саксами, когда я была маленькой. Но те дни были давно, как я думала.

Наверху, в одной из древних башен, я нашла Ровену с детьми вокруг. Ее две девочки, Мина и Мора, крутили обруч по полу. Несколько соломенных кукол валялось на полу. В углу Гэвин и другой малыш расставляли армию деревянных солдатиков зеленого и черного цвета. Игрушечные рыцари боролись, малыши устроили войну. Ровена пожала плечами, глядя на меня, когда я вошла в хаос детской.

Я посмотрела на темноволосого малыша, игравшего с моим сыном. Юный Кадваллон был одного возраста с моим Гэвином, они были вместе с рождения. Они были противоположностями: мой сын с рыжими волосами, а Кадваллон — с угольными, но они играли и вели себя как братья. Я невольно нахмурилась, зная, что им опасно сближаться. Кадваллон был приемным сыном, но не обычным. Однажды они с Гэвином могут оказаться врагами.

Ровена шепнула на ухо:

— Тут мать Кадваллона. Она ждет снаружи. Мне впустить ее?

Я удивленно вздрогнула, хотя не стоило. Она все же его мать. Как я могла не подумать, что она проведает своего сына? Я кивнула Ровене, и она открыла дверь.

Олвен тихо прошла в комнату, дети не заметили ее в игре. Ровена освободила нам с северной королевой место, убрав с пола игрушки. Я заговорила тихо, чтобы слышала только Олвен. Мы смотрели, как играют наши дети.

— Я думала, вы уже ушли, — начала я. — Твой муж не хотел оставаться.

— Уже темно, он подождет до утра. Как мой сын?

— Кадваллон растет сильным. О нем заботятся, как обо всех детях замка. Как я и обещала, когда ты отправила его сюда три года назад. Хочешь побыть с ним наедине?

— Нет, пусть играет. Он ладит с твоим сыном.

Олвен прикусила губу и сморгнула воду за глазами. Она смотрела, как играет Кадваллон, дети не замечали нас, будто мы были статуями. Ее ресницы блестели от слез, но Олвен все еще выглядела как богиня. Я должна была жалеть ее, она с тоской смотрела на ребенка, но я видела ее открытое платье и уложенные волосы и не могла забыть все, что произошло между нами. Она искушала людей и использовала для своих целей, но другие могли так шептать и обо мне. Как мы с ней могли быть похожими и так отличаться? Олвен всегда оставалась для меня загадкой.

Она кашлянула. Ей было неприятно показывать слабость передо мной. Она вытерла слезу со щеки, делая вид, что пылинка попала в глаз.

— Иронично, что из всех людей я могу доверить своего мальчика только тебе.

— Он может оставаться, сколько пожелает. Пока ты не захочешь забрать его.

Олвен посмотрела на меня.

— Ты знаешь, что я не могу. Кадваллон — мой мальчик, но не сын Яго. Мой муж порой ест с моей руки, но даже я не уговорю его, если приведу своего ребенка в замок.

— Он знает, кто отец?

Олвен улыбнулась.

— Устала от слухов, что Кадваллон — бастард твоего мужа?

— Мы обе знаем, что это не так.

Моя кожа вспыхнула, она любила ворошить эту старую рану. То, что Артаган был ее любовником до встречи со мной. Она все еще могла думать, что я украла его у нее. И теперь наши дети росли в том, что мы натворили. У нас с Олвен было много общих тайн. Как мы боролись, но объединялись, чтобы спастись. Олвен разглядывала ногти, словно не переживала из-за нашего разговора.

— Воспитание моего сына для тебя выгодно. Пока он у тебя, я буду хранить мир между королевствами.

— Пока Яго в твоих чарах. Не думай, что я не знаю о твоей игре, Олвен. Хоть у нас общая… история… ты знаешь, что Аранрод — самое безопасное место для твоего сына. И когда он вырастет, и Яго уже не будет тебе полезным, ты посадишь сына на северный трон.

Олвен склонила голову в беззвучной насмешке.

— Вот это воображение, Бранвен. Мне напомнить, что это я спасла тебя и твоего мужа, когда это было так необходимо?

— Только потому, что это было тебе выгодно. И потому что ты все еще любишь его.

Северная королева пронзила меня взглядом, лавандовые глаза пылали как угли.

Как странно сложилось. Бог сделал нас с Олвен соперницами, но дал нам способность читать души как открытые книги. Я с трудом могла винить ее в том, что она еще любила Артагана. Почти. Он хороший, но мой. Наши дети радостно играли рядом, пока мы с Олвен смотрели друг на друга свысока. Голосок Кадваллона донесся до нас:

— Мама?

Мальчик смотрел на Олвен поверх поля павших солдатиков. Умный не по годам, Кадваллон видел Олвен лишь несколько раз, пока жил в Аранроде, но помнил ее. Олвен сглотнула комок в горле, услышав, как ее позвал ребенок. Она сильнее сжала губы, но рука дрожала, коснувшись щеки мальчика. Кадваллон обнял ее юбки и прижался головой к бедру. Олвен опустилась на колени и обняла его, пряча лицо от меня, прижимая к себе ребенка, с которым не могла жить вместе.

Гэвин растерянно посмотрел на меня, ему было не с кем играть. Мой сын был восприимчивым, он смотрел, как Олвен целовала мальчика, что он считал братом. Я дала Олвен минутку, притворяясь, что поднимаю разбросанные игрушки.

Она встала и погладила Кадваллона по голове, подавила всхлипы и выдавила улыбку, а потом пошла к двери. Я хотела отчасти утешить ее, исправить все словами. Но я не могла ничего сказать. Олвен замерла на пороге и шепнула, не глядя на меня.

— Доверяю тебе дальнейшее образцовое воспитание моего сына. О, и поздравляю. Похоже, ты снова беременна. Не знаю, в курсе ли Артаган.

Мои щеки вспыхнули, я лишилась дара речи. Она ушла на лестницу, улыбаясь. Я укусила кулак, провожая ее взглядом. Проныра! Стоило мне расслабиться, Олвен показала клыки. Она догадалась, видимо, когда меня стошнило на лугу. Я скрипнула зубами, хотела пойти за ней. Вместо этого я беззвучно кипела, пока ее шаги не утихли.

Не оборачиваясь, я позвала Ровену и детей. Мой тон не терпел возражений.

— Пора спать!

Дети заскулили, Ровена пыталась увести их от игрушек. Гэвин устроился у меня на коленях, а другие хором просили: песня, песня, песня. Я вздохнула, зная, что проще спеть колыбельную, чем бороться с их требованиями. Даже в моем замке дети были выше меня порой. Я кашлянула и напела им нежную песню, которую мне пела мама. У меня был не лучший голос, не низкий, как у мужа, но дети потребовали еще, и я спела балладу о лордах и леди на балу. Их глаза стали слипаться ото сна.

Я закончила, оставила Ровену с Кадваллоном и ее девочками, забрала Гэвина и пошла к двери. Он ворочался, сжимая деревянного рыцаря в кулачке. Мы спустились, миновали темный двор, направляясь к моей башне, где была наша с мужем комната.

Было тихо, почти все обитатели замка уже спали. Только мои шаги по камням звучали во тьме. В главном дворе было необычно темно, факелы потухли и дымились. Нужно поговорить с Ровеной об этом завтра. Нельзя тратить зря топливо, но двор нужно хоть немного освещать. Это дело, впрочем, могло дождаться утра.

Гэвин уже уснул у меня на руках. Его тяжелое дыхание касалось моей щеки. В паре шагов от входа на лестницу моей башни странный щелчок остановил меня. Я уловила звук дрожащей натянутой нити. Я обернулась и увидела фигуру на стене, глядящую свысока на меня. Мои глаза расширились. Кроме этого незнакомца, стражи не было.

В его руках был лук, его тихая тень целилась, а я застыла во дворе. Гэвин невинно спал у моего плеча. Я раскрыла рот, но я знала, что убийца выстрелит, стоит закричать. У меня был лишь миг до неминуемого. Темная фигура целилась, но не в меня, а в мальчика у меня на руках. Он пришел за моим сыном.

3

Крик сокола пронзил ночной воздух. Крылья и когти обрушились на оружие убийцы, терзая лук, выпустив стрелу. Мужчина в тенях выругался на птицу, что помешала прицелиться. Стрела пролетела во тьме, задела мою щеку и вонзилась в деревянный столб за мной. Горячая кровь потекла по моей челюсти.

Птица продолжала терзать мужчину с луком. Даже во тьме я узнала вопль создания. Вивиан! Мой охотничий сокол.

Не мешкая, я вбежала в башню и побежала через две ступеньки сразу. Гэвин ерзал у меня на руках, пока я несла его через порог своей спальни. Я захлопнула дверь и заперлась на засов. Сердце колотилось о ребра, и голос вернулся ко мне, казалось, спустя вечность.

Я закричала.

И вскоре половина гарнизона появилась во дворе. Столпились лучники и стражи. Из темной комнаты я выглянула во двор на миг, ведь убийца мог выстрелить в мое окно. Артаган и Ахерн вышли из главного зала с факелами и оружием в руках. Мой муж рявкнул Ахерну:

— Почему факелы не горят? Тут темно, как в яме.

— Что-то не так, мой король. На местах нет стражи, что я назначил.

— И крик был похож на Бранвен.

Я позвала мужа и стража. Хоть они не видели меня, они сразу узнали голос. Я надеялась, что не опоздала.

— Артаган! Ахерн! На восточной стене мужчина с луком. Скорее!

Шум оружия и шагов в темной крепости. Мой сокол снова закричала в тусклом свете звезд. Тяжелые шаги гремели на лестнице. Кулак постучал в запертую дверь.

Я вздрогнула, сжимая сонного ребенка в руках. Мой березовый лук висел на стене. Хотелось взять его, но я не могла опустить Гэвина. В дверь постучали.

— Бранвен! Это я! Открой.

Я выдохнула с облегчением, узнав голос Артагана. Я открыла дверь и впустила его. Два его верных рыцаря следовали за ним, седобородый сэр Эмрюс и широкоплечий сэр Кинан. Они закрыли дверь, озарили комнату факелами, проверили все в ней. Эмрюс кивнул Артагану.

— Комната безопасна, сир. Мы посторожим снаружи.

Я обратилась к сэру Кинану, глядя на его обручальное кольцо на пальце.

— Кинан, проверь жену и детей. Я оставила Ровену пару мгновений назад.

— Я побывал у них, моя королева. Моя семья невредима.

Я кивнула, проглотив комок в горле. Слава богу. Ровена, Кинан и их две дочери были мне семьей. Два рыцаря закрыли за собой дверь и остались за ней. Артаган поднял мою голову к свету факела. Он прищурился, глядя на порез на моей щеке.

— Бранвен, у тебя кровь! Что случилось?

— Просто задело. Могло быть хуже. Ты поймал его! Напавшего мужчину?

— Ахерн ведет поиски. И хотя у него один глаз, у него нос гончей. Он найдет вредителя.

Артаган схватил ткань и миску и вытер засыхающую кровь с моего лица. Я скривилась. Опустив Гэвина в кроватку рядом с нашей постелью, я заговорила тихо, чтобы не разбудить его. Мальчик спал сладко. Артаган обнял меня, и я заговорила ему на ухо.

— Это был убийца, Артаган. Но он приходил не за мной. Он хотел мальчика.

— Гэвина? Уверена?

Я кивнула, руки задрожали. Все было так быстро. Вспышки ужасных моментов. Лук, черная фигура, а потом вопль моей охотничьей птицы. Я уткнулась головой в грудь Артагана, его тело источало тепло сквозь тунику. Моя плоть казалась холодной как лед.

Как дочь короля, я пережила пару покушений в юности, но тогда была подростком. Зачем монстру пытаться убить ребенка? Кто это был? Мой мальчик никому не мог навредить. Я сжала кулаки и надавила на широкую грудь мужа.

— Это было спланировано, Артаган! Кто-то чуть не убил нашего сына и, может, меня. Если бы не мой сокол, убийца преуспел бы.

Скрипя зубами и заламывая руки, я металась между страхом и гневом, объясняя историю Артагану. Пару раз он просил меня повторить важные моменты. Потухшие факелы, лук и стрела, что целилась не в меня, а в нашего сына. Артаган рычал, расхаживая, меч был в руке. Его глаза сверкали, как угли. Он был готов убить дикого кабана.

В дверь постучали. Артаган приоткрыл ее с мечом наготове. Ахерн прошел с чем-то под рукой. Он запер дверь за собой.

— Нападавший мертв от его руки. Похоже на яд.

— Черт, Ахерн! Я хотел преступника живым. Мертвым он ничего не расскажет.

— Я обнаружил это.

Ахерн развернул лук. Кровь застыла в моих венах, он протянул оружие нам. Я дрожала, эта злая штука была в одной комнате с моим сыном. Я инстинктивно заслонила его собой. Ахерн скривился.

— Этот лук редкий и дорогой. Ни мы, ни саксы не используем такие. Наверное, он из-за моря.

— Думаешь, убийца — иностранец? — спросил Артаган. — Наемник?

— Возможно, мой король. Сложно сказать. Лук потрепан и сломан…

— Мой сокол, — перебила я. — Вивиан напала, когда он хотел выстрелить.

Здоровый глаз Ахерна расширился.

— Ваш сокол прилетел на помощь? Я о таком не слышал. Даже звери защищают Маб Керидвен, похоже.

Сенешаль перекрестился, закрыл здоровый глаз и поклонился мне. Маб Керидвен меня прозвали жители. Это означало королева фей на старом языке, и хотя они произносили титул с трепетом, я не считала себя такой волшебной, как они думали. Глядя на оружие, я уловила запах от тетивы и основы.

— Жир. Лучник смазывал недавно оружие. Вивиан могла учуять это и решить, что это добыча. Я оставляю ее охотиться ночью на летучих мышей и полевок.

Артаган покачал головой, ухмыляясь.

— Зови это магией или удачей, но эту птицу нужно наградить на всю жизнь. Еда с кухонь, теплое гнездо и множество соколов в пару, если она захочет.

Я улыбнулась мужу. Даже после ужаса он умудрялся развеселить меня. Я представила мою пятнистую соколиху, сытую и довольную, в гнезде, полном острых клювов. Хорошая награда для пернатого чуда.

Ахерн взглянул на меня глазом, словно веря, что я призвала Вивиан на помощь магией. Конечно, к утру об этом будет говорить весь Аранрод. Как бы там ни было, этой ночью мы с сыном выжили.

Артаган и Ахерн продолжили обсуждать, как проверить земли стражей на случай, если там есть еще убийцы. Я устроилась на кровати рядом со спящим сыном.

Грудь Гэвина мирно вздымалась и опадала, он не знал об опасности, которую пережил. Я не должна была спать, что бы ни придумали Артаган и Ахерн. Я буду следить за сыном, как соколиха. Многие часы тьмы ожидали меня, и я была рада. Было время обдумать варианты. Но кто посмел бы напасть на моего сына?

Я сняла лук со стены и прижала к груди, следя за Гэвином. Через день, месяц или год я узнаю, кто это сделал, и они ощутят вкус моих стрел.

* * *

— Я хочу его увидеть.

Ахерн нахмурился от моей просьбы. Мы стояли одни в подземельях замка. Прохладный ветер проникал в затхлую темницу, полную плесени. Пара лучей солнца падали во мрак под крепостью. Сенешаль замешкался, сжимая край покрывала над трупом на каменном полу.

— Яд исказил его, ваша светлость. Вид неприятный.

— Сделай это, Ахерн. Я должна увидеть сама.

Он вздохнул и убрал покрывало. Безликий труп был в алой пене, над черной плотью гудели мухи. Труп был неподвижен, как кусок мяса на холодной земле. Я зажала нос рукой. Ахерн нервно расхаживал рядом.

— Миледи, король и его свита поедут в Дифед через час. Если нас ждут пикты, мне нужно подготовить людей.

— Пара минут, Ахерн. И ты приступишь к работе.

В хаосе прошлой ночи нападение пиктов на Дифед показалось далекой угрозой. Убийца был в моем замке. Я поежилась, стараясь не думать об ужасах, что могли произойти ночью.

Я обошла гниющее тело и попыталась различить одежду. Простая шерсть и кожа, ничего необычного для путника. Лук был как у иностранца, но любой мог использовать иностранное оружие, если где-то добыл его. Я вздохнула. Этот мертвец только вызывал вопросы.

Я хмуро смотрела на него. Кто ты, мерзавец? Кто заплатил тебе? И зачем им вредить моему сыну?

В голову ничего не приходило. Просто повторялось мантрой в голове: мертв, мертв, мертв. Я была рада, что этот незнакомец мертв. Он пришел убить моего сына и, может, меня. Он думал, что вместо этого я буду смотреть на его труп? Я кивнула Ахерну, который скрыл труп покрывалом.

Только рука мертвеца торчала из-под простыни. Странные лиловые следы были за левой ладони и запястье. Мне стало почему-то не по себе. Это все же была мертвая рука.

Я прошла за Ахерном по лестнице. В подземелье замка было видно слои его обитателей по архитектуре. Это напоминало кольца дерева.

Большие камни отмечали период старых племен, арки и акведуки — римлян, иконы святых от первых священников. Много камней было восстановлено, усилено балками, люди постарались за последние годы. Хотя нам не хватало знаний древних о строении, наши кузнецы и каменщики все еще умели сохранять чудеса зданий. Немного мудрости нужно будет передать детям. Саксы и варвары украли у нас достаточно наследия за века.

Во дворе мы с Ахерном разделились. Он пошел к стражам. Лучники готовили оружие и набивали сумки припасами. Мужа не было видно, но я знала, что он готовится к пути. Мне вдруг захотелось обнять Артагана, вдохнуть запах его кожи, провести руками по его черным спутанным волосам. Он скоро поедет рисковать, как уже много раз до этого. Но я никак не могла привыкнуть.

Каррик и Боуэн во дворе обступили Ахерна, говорили тихо, и я не могла различить слова. Ахерн поджал губы, кивая, слушая их внимательно. Воины похлопали его по плечам, прошли к лучникам мужа, что собирались к ворот. Я услышала голос сэра Боуэна:

— Обдумайте это, сэр Ахерн.

Я посмотрела на брата, сохранила голос бесстрастным и тихим.

— О чем он?

— Ни о чем, — проворчал Ахерн. — Эти два рыцаря хорошие, но переживают, что на троне отца будет не человек Дифеда.

Я вскинула бровь. Эти дифедцы предпочли бы Ахерна на троне, ведь он был последним живым сыном нашего отца. Но Ахерн такого не хотел. Править другим королевством, может, против меня и моего мужа? Он всегда был верен мне. Он не пожелал бы другого, да?

Я решила не спрашивать, прогнала странные мысли из головы. Ахерн увидел, как двое солдат неправильно пристегивают спальные мешки, и ушел ругать их. Солдат-ветеран. Я одобрительно нахмурилась.

Я покинула двор, полный солдат, и ушла в крепость. Я поднялась по лестнице и медленно открыла дверь комнаты с охотничьими соколами. Я прошла внутрь, стараясь не потревожить спящих на насестах птиц. Подавив зевок, я протерла глаза. Бессонная ночь слежки за сыном не помогла телу, но ответы мне нужны были больше отдыха. Ответы мог предоставить только мертвец в подземелье.

Одинокий сокол в конце ряда позвал меня. Я улыбнулась птице, она смотрела на меня черным глазом. Ее перья были со следами ночной атаки, но в остальном она выглядела красиво, как всегда. Я надела кожаную перчатку и нежно погладила ее голову.

— Спасибо, Вивиан. Я назвала тебя в честь матери, и ты оказалась мудрой, заботливой и смелой, как она.

Вивиан ответила, склонила голову и смотрела на меня. Словно понимала. Может, я обманывала себя. Я много часов охотилась с любимой птицей, и порой казалось, что у нас один разум. Но как могла птица или другой зверь понимать речь человека? И все же я была в долгу перед ней за свою жизнь и жизнь моего ребенка.

Она сжала мою ладонь в перчатке внушительными когтями. Я улыбнулась, заметив, какие у нее длинные и изогнутые когти, которые много раз ловили добычу в лесу.

Я ощутила знакомый холод в костях. Когти. Конечно. Мои глаза расширились. Как можно быть такой слепой? Детали атаки соединились в моей голове. Лук, странные следы на запястье мужчины и когти. Я поцеловала Вивиан в щеку.

— Еще раз спасибо, моя охотница. Я должна тебе дважды.

Я быстро спустилась. Нужно было осторожно поведать остальным. Мое сердце билось все быстрее. Опасность семье оставалась. Я должна все исправить, действуя осторожно.

Ахерн подошел ко мне во дворе, хмурясь. Лучники собирались рядами у открытых ворот, всадники стояли во главе колонны. Артаган и рыцари были среди них. Ахерн выглядел мрачно.

— Брат, что тебя так беспокоит?

— Только гордость, миледи. Король готов идти, но он приказал мне оставаться и приглядеть за вами и замком.

Я коснулась плеча сенешаля. Бедный солдат не хотел пропустить веселье. Для многих было бы честью охранять королеву, но Ахерн родился для боя. Он видел в охране доказательство, что король видит его старым одноглазым воином. Я сжала руку брата.

— Я поговорю с ним, Ахерн. Только тебе он доверяет мою безопасность.

Он кивнул, и я пошла к началу колонны в зеленом. Артаган был верхом на черном коне по имени Мерлин. Старый боевой конь понюхал мою ладонь, пока я гладила его шею. Мы с Артаганом побывали во многих приключениях с этим конем. Он принадлежал моему первому мужу до его смерти. Я сжала руку Артагана, и он посмотрел на меня.

— Ты оставляешь Ахерна. Он думает, что ты считаешь его негодным для боя.

— Из-за глаза? Наоборот. Я хочу, чтобы он сторожил тебя и нашего сына как волкодав.

— Знаю. Я объясню ему. Долго тебя не будет?

Артаган пожал плечами. Он улыбался, как пастух, готовый к путешествию в холмы. Почему мужчины веселились, а королевы и матери сидели дома и следили за замком? Но Артаган мог ехать на войну, и если слухи — правда, кровожадные пикты ждали его там. Артаган склонился и прижался губами к моим.

Я долго сжимала его лицо ладонями. Он целовал меня так же пылко, как при нашей первой встрече. Когда я принадлежала другому мужчине. Мое сердце сжалось, глаза слезились. Жаль, мы не могли вечно быть в объятиях друг друга, в теплой кровати с сыном, спящим неподалеку. Но жизни королей и королев не бывали такими мирными.

Артаган вытащил меч и крикнул паре сотен лучников, ждущих приказа. Боуэн и Каррик ехали впереди разведчиков, а Эмрюс и Кинан держались близко к Артагану. Сэр Кинан послал поцелуй Ровене и детям, глядящим из башни. Гэвин и Кадваллон были с ней. Она помахала в ответ.

Король повел лучников в поля, к западным переходам в горах. Я стояла у ворот и смотрела, пока солдаты не пропали в тумане вдали. Комок появился в горле. Не только из-за мужа, а потому что я не сказала ему всей правды. О прошлой ночи и ребенке во мне.

Я сжала плечо Ахерна, юркнула в коридор. Я глубоко вдохнула, пытаясь очистить разум. Впереди были испытания, и мне нужны были все способности, чтобы пережить это. Ахерн нахмурился от моего серьезного тона.

— Нужно поговорить.

— Миледи?

Я огляделась, проверяя, что мы одни.

— Один из стражей пропал, да?

— Откуда вы знаете? Он подменял стража ночью, как мне сказали. Он мог быть сообщником убийцы, но я пока не нашел его.

— Потому что страж уже мертв. Он лежит в подземелье.

Ахерн вздрогнул и заморгал.

— Что? Это невозможно.

— Пропавший страж был левшой?

— Он натягивал тетиву левой, да. Откуда вы знаете?

— У тела в подземелье метки и мозоли на левой ладони, как у лучника-левши.

— Но в подземелье убийца!

— Нет. Убийца был правшой. И у убийцы были бы следы когтей Вивиан. У моей птицы длинные острые когти. Но у тела в подземелье ран от когтей нет, и он не правша.

Ахерн побелел.

— Но тогда…

— Убийца все еще среди нас.

От этих слов я похолодела. Ахерн сглотнул, выглядя так, словно съел что-то плохое. К сожалению, логика не врала. Убийца не принял яд прошлой ночью, чтобы избежать пыток. Он поймал стража, которому заплатил, и влил в него яд. Может, подсыпал в кружку. Хотя синяки на запястье мужчины могли быть от борьбы с убийцей, когда он понял, что умирает. Когда понял, что уже поздно.

— Нам нужно больше стражи у детской, — начал Ахерн. — Ровена с вашим сыном и остальными?

— Нет, Ахерн. Если мы так сделаем, убийца поймет, что мы его раскрыли. У меня есть план, что требует всех твоих умений. Но он тебе не понравится.

— Я — сенешаль замка и защитник королевы. Я выполню приказ.

— Я знала, — улыбнулась я. — Нам нужно действовать быстро, но тихо, ясно?

Я быстро зашептала план ему на ухо. Ахерн кривился, но я не давала ему заговорить и продолжала. Когда я закончила, он опустил голову.

— Это или гениальная, или самая глупая просьба, миледи.

— Может, все сразу, — признала я. — Я могу на тебя рассчитывать, брат?

Он кивнул. Мы разошлись без слов. Время было важным, и если я не ошибалась, убийца следил за нами. Он будет ждать покрова ночи, чтобы напасть, но если мы выдадим себя раньше, он нападет быстрее. Все зависело от следующего часа. Я знала, что делать, но хотелось бы знать, кто это делает с нами и зачем.

Я вошла в часовню и поискала отца Давида. Церковь была пустой. Голос донесся из арки за мной.

— Леди Бранвен, пришли покаяться?

Я улыбнулась лысому священнику. Отец Давид улыбнулся в ответ. Истинный верующий, он был с мозолями на ладонях и ступнях от многих лет походов по глуши. Я доверяла ему больше других священников.

— Боюсь, мои признания потрясут вас, отец Давид.

— Ничто не испугает бога, дитя. Он видит все и все прощает, если есть смелость попросить.

— Вообще-то, я хотела попросить об одолжении, святой отец. И сохранить секрет.

Отец Давид вскинул бровь, а потом кивнул. Я вздохнула, зная, что рискую собой и жизнями любимых. Но королева порой должна рисковать всем, чтобы всех спасти.

4

Ахерн вздохнул под капюшоном.

— Я все еще считаю это плохой идеей. Стоит вернуться.

— Просто смотри на дорогу.

Я сидела рядом с Ахерном впереди телеги, капюшон скрывал мое лицо. Гул грома и морось делали скрытие плащом логичным. Высокие стены и башни Аранрода уменьшались за нами, мы ехали в горы.

Еще несколько телег виднелось среди пустых полей. Так лучше. Мы будем выглядеть как телега торговца, что движется между королевствами. Это не привлечет внимания, кроме убийцы, прячущегося в Аранроде. Я заглянула под ткань, что накрывала нашу телегу, где выстучала пара бочек.

Ровена посмотрела на меня с соломенного настила, скрытая в центре телеги. Четверо детей спали рядом с ней в сене. Мина, Мора, Кадваллон и мой любимый Гэвин. Ровена прижала палец к губам и прошептала.

— Я дала им по пару капель из бутылки лекарства. Чтобы они спали.

Я кивнула ее предусмотрительности. Нам не нужно было, чтобы ребенок зашумел и привлек к нам внимание. К счастью, стражи не взглянули на нашу телегу, не узнали королеву и сенешаля в плащах с капюшонами.

Мы поехали к туману, скрипя колесами, минуя горные переходы. Среди тумана и дождя мы говорили свободнее, пока телега одна катилась по извилистой тропе. Только отчаянные путники ехали, когда близилась буря. Ахерн сбросил капюшон, и дождь стучал по его бороде.

— Я все еще не понимаю, моя королева. Они не заметят, что мы уехали?

— Не сразу, может пройти несколько дней. Я оставила отца Давида во главе замка. Он сделает вид, что мы решили быть ближе к детской из-за опасности.

— Но нам стоило взять с собой пару вооруженных стражей.

— Это бы открыто показало, что мы не обычные путники. Если убийце хватило ума проникнуть в наш замок, он узнает и королевских стражей. Нет, скрытность заведет нас дальше силы рук.

— И, — добавила Ровена, — дороги безопаснее, ведь рыцари короля Артагана очистили их от бандитов.

Ахерн отвернулся, хмуро стегая поводьями скот, везущий телегу.

— Бандиты меня не тревожат. Мы едем в Дифед. Там пикты, помните?

Я нахмурилась из-за пессимизма брата.

— И там нас не будут искать. Приказ был мой, ответственность тоже моя.

Я забралась в крытую часть телеги, укуталась в шерстяное одеяло. Лучше было отдохнуть пару часов. Ахерн пусть дуется сам. Глаза слипались, нехватка сна быстро проявилась. Как странно судьба плела наши жизни. Хоть у меня был замок и титул, я оказалась в телеге с соломой на тропе в глуши. Время покажет, мудро я поступила или глупо.

* * *

Я проснулась от плача. Я открыла глаза, в телеге было темно. Маленькая Мора стонала, пока Ровена прикладывала ее к груди. Она была младшей, ей еще требовалось молоко матери. Другие дети катались в соломе, грызли сыр и хлеб. Наступила ночь, но дети не спали.

Я не думала, что путь в глуши с детьми будет простым, но выбора не было. Гэвин был в опасности, и если оставить его друзей, убийца может убить их, приняв за принца. Стрела в темноте или яд были опасными.

Ахерн все еще сидел за поводьями, телега катилась все дальше. Он ворчал, но его верность была поразительной. Я лежала в соломе, придвинулась к Гэвину и погладила его красивые рыжие волосы, сияющие, как начищенная медь, даже в полумраке.

Было жутко, что кто-то пытался навредить ему. Хотя ткань скрывала нас, я заговорила с Ахерном среди дождя. Ветер выл во тьме.

— Ахерн, ты спрашивал наших гостей до их отбытия из Аранрода? Яго, Олвен или Гриффиса с его женой?

— Нет, они уехали до рассвета.

— Ты просто отпустил их?

— Пришлось. Они правители. Если бы мы попытались задержать их для допроса, это начало бы войну. Стражи, как я, в первую очередь узнают, кто выше по закону, а кто — нет.

Как удобно. Любой из гостей мог взять с собой убийцу. Даже если бы мы знали, что убийца ушел с ними, мы бы рисковали войной, если бы попытались задержать его. Северный и Южный Уэльс легко могли подослать убийцу к моему сыну, но сделали ли они это?

Яго был беспощаден, но Олвен не стала бы так делать. Я заботилась об ее сыне. Хотя я не тронула бы мальчика, она знала, что он мог стать заложником в моем замке в случае войны с севером. Но Олвен была хитрой. Впрочем, я не для них выгоды в гибели моего сына.

А король Гриффис? Они с королевой Корделией были не идеальными, но я бы не стала подозревать их в таком. Юный Артвис мог хотеть навредить мне и моему, но он еще был юношей. Он бы еще не смог подослать убийцу, да? Может, я была наивна. Мы жили в темном мире.

Ровена подвинулась ко мне, маленькая Мора уснула у груди. Гэвин, Кадваллон и Мина хихикали, катаясь по раскачивающейся телеге. Для них это было приключением. Они еще не знали, какой опасности я их подвергла. Ровена шепнула мне на ухо, чтобы Ахерн не слышал:

— Миледи, вопрос не дает мне покоя. Простите за это, но я должна знать.

— Спрашивай, Ровена. У меня нет от тебя секретов.

— О ребенке, ваша светлость. Вы уже с ним месяц или два.

Мои плечи напряглись. Я отогнала плохие мысли и попыталась звучать спокойно:

— А что он?

— Зачем скрывать это от короля? Ребенок — радость.

Я опустила голову, комок появился в горле, и я едва смогла прошептать.

— Потому что, Ровена, я еще не решила, оставить ли его.

Ровена охнула.

— Миледи, нет! Вы же не примете настой левизии? Не подавите жизнь, что еще не выросла?

— Многие женщины старых племен так делали, и сейчас делают. Не думаю, что я переживу еще одни роды, Ровена. Что от меня толку, если я мертва? Какая радость детям и мужу? Мне нужно защищать народ. Я не могу смотреть за ними из могилы.

— Вы не знаете, как все пройдет, королева. Может, в этот раз будет проще.

Я покачала головой. Последние два выкидыша были жестокими. Я думала, что мое лоно уже не готово рожать, хотя я еще была молодой. Из всех беременностей удачной была лишь с Гэвином. Он был ярким исключением в череде поражений. Мои причины не были хорошими, но это было предосторожностью. Я подавила слезы и заговорила тихо. Как мне объяснить Ровене свой страх?

— Ровена, разве хорошо приносить еще одну жизнь в этот холодный мир? В место, где пытаются убить детей? В место, где саксы хотят стереть нас, а порой и наши бароны? Я не могу уберечь даже мужа, сына и себя. Разве правильно подвергать опасности еще одну жизнь?

Ровена вздохнула и опустила плечи.

— Ничего не поделать, миледи. Мы не знаем, что грядет, все в руках бога. У нас хорошие мужья, здоровые дети. Будем радоваться тем, что имеем в жизни. Тревогу подпускать не стоит, миледи.

Я отвела взгляд. Тьма окутывала пейзаж. Перестать тревожиться? Тревога хранила мне жизнь последние годы. Тревога заставляла быть на шаг впереди врагов. И теперь они хотели убить моего единственного сына. Нет. Я не могла избавиться от тревоги. Она нужна мне до конца. Ровена хотела добра, но она не понимала.

Но я знала, что она сохранит мой секрет. Скоро придется решать, иначе живот выдаст мое состояние через пару месяцев. Хоть я поспала, я была ужасно уставшей.

Сын потянул меня за рукав, беспокойный, желающий песни, но у меня не было сил на колыбельные этим вечером. Я погладила его и рассказала ему и остальным сказку. Они слушали голос, не понимая пока что слова, и это успокоило малышей. Вспоминать сказки было сложно из-за усталости, и я рассказывала обо мне и Артагане: как мы влюбились и убежали от злого короля, как мы спасли народ от саксов. Я затерялась в воспоминаниях, сердце сжалось. Любимый Артаган, я так хотела быть этой ночью в твоих объятиях.

Дети постепенно засыпали. Тьма и покачивание телеги помогали им уснуть. Мои глаза тоже слипались, но я должна была сменить Ахерна. Даже крепкие мужчины не могли обходиться без отдыха.

Я опустила голову на солому и закрыла глаза. Странные сны и стук дождя мешали отдохнуть. Мама пряла со мной на коленях, напевая. Ее песня заполняла теплом, делала целой. Я была маленькой, трогала ладошками шерсть. Я хотела, чтобы ее голос и запах лаванды были со мной вечно.

Но сон растаял. Меня манила одинокая фигура на каменистой равнине. Я прищурилась, теперь я была выше и старше. Женщина с длинными волосами, как у мамы, смотрела на меня, но это была леди Аннвин, а не мама. Я не могла понять, обвиняет ли она меня, указывая пальцем, или выделяет для чего-то. Я пыталась говорить, но голоса не было. Я не могла и двигаться. Стало темно.

Я не успела понять, а уже запели птицы в свете утра. Я сморгнула пот с глаз. Мама не снилась мне годами. И что пыталась сказать леди Аннвин? Мне казалось, что это что-то важное.

Я села и протерла глаза. Ночь уже прошла? Я повернулась проверить Ахерна, он храпел рядом со мной. Ровена сидела спереди, в ее руках были поводья. Звери шли медленно после ночи пути. Мы уже прошли указатель на холмы Дифед. Неровная тропа подталкивала телегу подо мной. Дороги на западе Уэльса были грубее.

Я выбралась мимо спящих детей к передней части телеги. Грызя сушеную говядину, я поделилась жалким завтраком с Ровеной, она придерживала рукой поводья. Золотой свет доносился из-за облаков. Буря прошла ночью.

— Впереди или сзади кто-то есть? — спросила я.

— Я не видела. Следы копыт в земле почти стерлись.

— Может, это от рыцарей Артагана, а его лучники следом затоптали. Они быстрые.

— Миледи, король не будет рад, когда мы их догоним.

— Не будет, но я должна убедить его, что это правильно.

— Надеюсь. Похоже, они на полдня впереди нас.

— Жаль, мы не можем двигаться быстрее. Стоило взять лошадей, но это дорого, и это не сделало бы нас скромными торговцами, когда мы покидали Аранрод.

— Моя королева знает, что делает, полагаю.

Мы с Ровеной переглянулись, издали смешок. Может, в чем-то Ровена ночью была права. Ничего не поделать. Мы можем лишь бросать жребий и извлекать лучшее из выпавшего.

Когда мне стало легче дышать, Ахерн высунул голову между нами.

— Мы в беде.

Он указал на горы за нами. Ровена замедлила телегу, мы спускались среди холмов. У вершин на востоке задержались тучи. За нами у горизонта возвышалась фигура на тропе. Мое сердце забилось в горле. Я прищурилась, чтобы разглядеть.

— Что там за нами?

— Не знаю, — ответил Ахерн. — Зверей нет. Только всадник на коне.

Я нахмурилась. Всадник? Путник? Но зачем кто-то поехал бы в горы в бурю? Может, нам не удалось никого обмануть. Может, он преследовал нас. Мой голос дрожал.

— Ахерн, ты не думаешь, что…?

— Он? Убийца? Я не хочу ждать и выяснять.

Ровена прикусила губу.

— Но если он на коне, он нас догонит. Два уставших вола не обгонят лошадь.

— Мы постараемся догнать армию мужа, — возразила я.

— Но они идут пешком, — вмешался Ахерн. — Их мог замедлить дождь. Ровена права. Всадник догонит нас раньше, чем мы доберемся до армии короля.

Один из детей заплакал. Ровена остановила телегу и перебралась внутрь. Дети просыпались. Они будут голодными и беспокойными, и это замедлит нас сильнее. Боже, глупо было думать, что я смогу проехать по глуши с детьми. Но разве у меня был выбор?

Я сжала березовый лук, нашла в соломе колчан. Я выскочила из телеги, отошла и вложила стрелу в лук. Ахерн вышел за мной с копьем и щитом.

— Что вы делаете?

— Я не буду ждать без боя. Убийца один. А нас двое против него. Отправь Ровену с детьми вперед. Мы устроим засаду на всадника, когда он подъедет.

Ровена выглянула из телеги.

— Я вас не оставлю. И я далеко не уеду с вопящими детьми.

Дети завыли. Сердце сжималось от жалобных воплей, но у нас не было выбора. Я уперла ноги в землю и ждала. Ахерн повернулся к Ровене.

— Просто оторвись от нас. Мы с королевой догоним.

Ровена с неохотой дернула поводья. Телега почти час затихала с воплями детей вдали на западе. Быстрее, Ровена. И удачи.

Но это не поможет. Если мы с Ахерном не остановим наемника, Ровена и дети не спасутся. Стиснув зубы, я проясняла сознание. Я не дам навредить сыну и другим детям. Не позволю.

Мы с Ахерном заняли места в кустах по сторонам дороги. Мы должны были убить врага копьем или стрелами. Но этот убийца был умным, оставил труп вместо себя, понял, что я покинула замок с Гэвином. Он будет ожидать засаду? Скоро узнаем. От этого все зависело.

Пейзаж посерел, стал холоднее за час. Я забыла, как быстро менялась погода в Дифеде. Бури приходили с моря без предупреждения. Ясное утро затмили тучи. Туман появился среди холмов. Я чуть не задремала, но тут услышала стук копыт по дороге.

Я прицелилась, глядя на дорогу, слушая стук копыт. Дорога после пары поворотов вела к кустам, где ждали мы с Ахерном. Всадника скоро будет видно, и ему будет поздно реагировать. Стук был все громче. Я натянула тетиву, успокаивала дыхание. Тумана было все больше, но я видела в дюжине шагов от себя. Сейчас или никогда.

Конь повернул, мои глаза расширились, пот катился по вискам. Седло было пустым.

Я оглянулась, зная, что засаду распознали. Туман и свистящий ветер скрывали все больше пространства вокруг меня. Ахерн закричал из кустов напротив.

Темная фигура возвышалась в тумане, билась с Ахерном в кустах. Я прицелилась, но не могла различить силуэты. Нет! Я не дам наемнику убить моего брата, пока я рядом.

Я бросилась в кусты, искала их. Ахерн стонал, его безмолвный противник бился с ним и ветвями. Звенела в тумане сталь.

Я повернула из-за колючих кустов и увидела крупного мужчину над Ахерном. Брат лежал на земле. Ахерн сжимал сломанное копье, кровь покрывала бороду. Я выпустила во врага стрелу, но он развернулся, словно его укололи иглой. Что это за человек.

Я прицелилась снова. Убийца смотрел на меня в тумане с бледным неподвижным лицом. А потом я поняла, что он в маске. В стальной маске со сломанными рогами сверху. Я знала эту маску. Не может быть! Хозяин маски был мертв. Король-Молот, мой первый муж. Мертвый муж.

Мой голос зазвучал слабо, как у ребенка:

— Морган?

Мужчина молчал, бросился на меня. Я выпустила стрелу в его грудь, но он не помедлил. Он несся, как бык, с молотом в руке и луком в другой. Я приготовила третью стрелу, но он уже достиг меня.

Рожок прогудел в тумане, и нападавший застыл. Рожок прозвучал снова, гром копыт раздался на лугу. И сотня голосов закричала среди тумана:

— Маб Керидвен!

Мое сердце замерло. Боевой клич Кантрефа, мое прозвище. Маб Керидвен! Лучники в зеленом повалили из чащи, с ними был всадник с длинным мечом. Артаган несся на коне.

Убийца в маске убежал в туман быстрее, чем я ожидала от человека, что двигался пешком. Пот пропитал мою тунику. Мне показалось? Был ли тот мужчина королем Морганом? Нет. Король-Молот был мертв. Он погиб на поле боя. Я была там.

Артаган остановил коня передо мной, поднял меня в седло без слов. Мы вернулись на дорогу, где сэр Эмрюс и сэр Кинан обрабатывали раны Ахерна. Лучники окружали телегу с Ровеной и детьми. Они хотя бы были в порядке.

У Ахерна кровь пропитала всю рубаху, но он сидел, пока Эмрюс и Кинан перевязывали его. Я повернулась к Артагану, в голове бурлили вопросы.

— Как ты нашел нас так быстро? Откуда знал?

Артаган не слушал меня, он направил палец на Боуэна и Каррика.

— Доложите!

Боуэн ответил, тяжело дыша:

— Ни следа. Он, наверное, поймал свою лошадь и убежал. Он быстрый.

— Проклятие! Довольно. Собирайте людей. Мы уже потеряли много времени на это.

Лучники выстроились и побежали на запад. Ровена обняла Кинана. Эмрюс усадил детей в седла к рыцарям. Эмрюс оставил Гэвина себе. Мальчик был в безопасности.

Артаган не смотрел мне в глаза, хотя я была в одном седле с ним.

— Артаган, в чем дело? Ты не пойдешь за ним? То был убийца!

Артаган строго посмотрел на меня. Я еще не видела его таким злым. Его ноздри раздувались.

— Кем бы он ни был, он как заяц в чаще. Мы не найдем его в тумане. Мои люди уже потратили достаточно времени, возвращаясь сюда!

— Почему ты вообще вернулся?

— У меня всегда пара всадников в конце, на случай засады. Они заметили телегу Ровены, и не нужно быть ученым, чтобы понять, что случилось.

Муж не был рад мне. Я оглянулась на нашего сына в седле сэра Эмрюса.

— Ты хочешь везти детей в седле, а не телеге?

— Это нас только замедлит, — рявкнул Артаган. — Все уже плохо, и хватит спрашивать!

Он крикнул коню на ухо. Я не успела ответить, мы помчались в туман, за нами были шесть рыцарей и не меньше сотни лучников. Я сжимала Артагана, чтобы удержаться, но подумывала удавить его своей хваткой.

Я его вывела, да? Может, я заслужила не только шлепок по запястью, но я поступила так, чтобы уберечь нашего сына. Только бы Артаган понял. Но не было времени обсуждать это, пока мы неслись в тумане. Путаясь спасти детей от безумца, мы оказались среди отряда, что шел бой, может, с пиктами.

Я вытянула шею, чтобы заговорить на ухо мужу, пока мы ехали на коне.

— Артаган, послушай. Я сделала так, чтобы защитить нашего сына. Нам пришлось уйти, скрыв облик.

— И это не помогло, — парировал он. — Я думал, это я беспечен.

Я прикусила губу, не слушая его. Я пыталась выдавить слова:

— Убийца был… в маске.

— В маске?

— Как у Короля-Молота.

Артаган замедлил коня, повернулся и посмотрел мне в глаза впервые с этой встречи. Он открыл рот, но передумал. Он просто покачал головой.

Я вспомнила силуэт убийцы, но все в нем напоминало бывшего мужа. Мужчина в чаще был верного телосложения, высокий и сильный, но при этом быстрый. Редкие могли с ним сравниться. Если не Морган, то кто? Я покачала головой, было все сложнее не думать об этом.

— Это был он, — продолжила я. — Выглядел как он.

— Ты ошибаешься, — ответил Артаган. — Морган мертв. Это кто-то в похожей маске.

— Это его маска! Я знаю.

— Тогда кто-то взял старую маску Короля-Молота.

— Кто? И его должны были похоронить в ней.

— Вряд ли что-то можно утверждать в эти дни.

Артаган вздохнул, устав от спора. Я затихла в седле за ним, все еще сжимая его руками, пока мы ехали в тумане на Мерлине. Воины на конях гремели в тумане вокруг нас.

Страх стал хуже. Мы могли оторваться от убийцы, но маска того, кто напал на Ахерна и меня, принадлежала не незнакомцу. Я покачала головой, подозревая, что схожу с ума. Это было невозможно! Но я не могла отрицать то, что видела в чаще. Металлическая уникальная маска, молот и сила. Мой бывший муж вернулся из мертвых.

5

Открытые луга сменились одиноким холмом среди деревьев. Туманы скрывали почти все низины, но вершина была над ними, как спина спящего змея. На вершине кольцо древних камней стояло стражами. Тропы расходились у холма. Что-то в пути среди туманов и камней вызвало покалывания на моей спине. Я часто слышала об этом месте, но не видела его. Одни из самых древних развалин Уэльса: Камень Огам.

Артаган остановил нашего коня, приказал устроиться у холма. Его уставшие лучники остановились и опустили пыльные мешки. Они утомленно переглядывались, отдыхая в тени камней на вершине.

Артаган спешился, протянул мне руку и помог слезть с седла. Он все еще с трудом смотрел мне в глаза. Боуэн и Каррик вскинули брови, спешились. Боуэн медленно подошел к королю.

— Король Артаган, вы хотите ночевать здесь?

— Ночь. Мы в сердце Дифеда, моим людям нужен отдых. Я не хочу добраться до моря завтра с уставшими солдатами.

— Но, сир, это Камень Огам. Никто тут не ночует. Тут призраки.

— Идеальное место для лагеря. Пикты, саксы или кто тут нападает, не сунутся сюда. Это сейчас самое безопасное место в Дифеде.

— Но с призраками, — пробормотал Каррик.

Артаган рассмеялся, услышав его.

— Говорили, Аранрод с призраками, но мы отстроили его, — начал король. — Умная женщина объяснила мне правду.

Он посмотрел в мою сторону, впервые за этот день без злости. Король ушел помочь солдатам установить палатки. Я не знала, улыбаться или хмуриться. Артаган никогда не злился долго, но, даже если он простил меня за то, что я взяла детей и уехала, он все еще считал это глупой затеей. Я стиснула зубы. Он не видел, что у меня не было выбора?

Несколько десятков палаток возникло на лугу. Несколько стражей встало на места, но никто не задерживался у холма. Развели костры на поляне, устраивались среди высокой травы.

Я смотрела на камни на вершине, каждый булыжник был ужасно старым, в лишайнике. Руны были на камне, язык старых племен, что звался огам. Редкие могли их читать, но в моей юности в монастыре у моря монахи восхищались и проклинали знания древних. Священники знали огам достаточно, чтобы не трогать его. Они называли его овум.

Рядом была палатка Артагана, его темный силуэт отбрасывала на ткань лампа. Я прошла по траве к его укрытию, но мне все еще было не по себе из-за высоких камней. Они словно смотрели на меня.

Я прошла в палатку Артагана, он точил меч камнем. Ахерн сидел неподалеку на спальном мешке, его бинты были розовыми. Я осмотрела палатку, сердце сжалось.

— Где Гэвин?

Артаган точил меч, не поднимая головы.

— С другими детьми в соседней палатке, — сказал он. — На страже Эмрюс и Кинан. Ровена с ними.

Я выдохнула. Малыши, наверное, устали от долгого дня в седле. Они были в безопасности.

Артаган стиснул зубы, водя камнем по лезвию.

— Ты рискуешь детьми, Бранвен. Наш сын! Ты подвергаешь его опасности осознанно.

Его голубые глаза сверлили меня, наши взгляды пересеклись. Я лишилась дыхания. Он никогда не ругал меня при других или наедине. Но я не оробела, моя кожа запылала, я поджала губы. Он думал, что я хотела рисковать нашим сыном и другими детьми? Он думал, что у меня был выбор? Убийца был рядом, и я старалась, как могла.

Ахерн отвел взгляд, притворяясь, что не слышал, хоть он лежал в паре шагов в той же палатке. Он точно жалел, что был тут, мешал мне и мужу. Я скрипнула зубами.

— Я сделала, что должна была, муж. Мы можем обсудить это позже? Я устала.

Артаган поймал мой взгляд на Ахерна и кивнул, перевел взгляд на меч.

— Ладно, — сказал он. — Но мы не закончили. Я просто не хочу выносить сор при всех.

Я прикусила язык. Ладно. Он хотя бы перестал ссориться. Мы так редко с ним ругались, что его слова жалили сильнее. Я выждала, пока жар в груди угаснет, а дышать станет легче. Леди Аннвин научила меня так подавлять гнев в крови.

Хотя Артаган уже не был таким строгим, как пару мгновений назад, он все еще почти не смотрел на меня. Даже Ахерн не смотрел на меня, баюкал свои раны. Боль вины пронзила меня. Я даже не занялась им после нападения. В разуме не было места после убийцы, детей и Артагана. Я коснулась плеча брата.

— Ты в порядке?

— Заживет, — Ахерн выдавил улыбку. — Если бы король не появился, я был бы отбивной.

— Ты сказал ему?

Артаган опустил камень, шипя.

— Что Король-Молот восстал из могилы? — перебил Артаган. — Может, дифедцы правы, и тут призраки. Потому вы с Ахерном их видели.

Я нахмурилась. Впервые он искренне не верил мне. Ахерн стыдился говорить. Я топнула ногой, не собираясь отступать.

— Я знаю, что видела, Артаган! У него была маска Моргана. Даже молот.

— Бранвен, Король-Молот умер в бою с саксами! Я был там, как и ты. Тысячи людей видели, как он умер в тот день. Это не может быть он!

— Я не знаю, как такое возможно, но ты должен поверить мне…

Мой голос оборвался с мольбой. Почему он не видел? Артаган опустил меч и подошел ко мне, обвил руками. Он заговорил нежно, будто мы были одни:

— Любимая, я доверяю тебе во всем, но если бы Король-Молот вернулся, то почему сейчас и так? Он был королем. Почему не вернуть трон в Южном Уэльсе? Там все еще его сын Артвис. И зачем ему нападать на нашего сына, не пытаясь убить меня или тебя? Это похоже на человека, которого ты знала как короля Моргана?

Я отвела взгляд и не могла ответить. Мой первый муж был добрым и жестоким, но у него всегда была гордость. Это не было похоже на Моргана. Его тело сожгли в Кэрлеоне, столице Южного Уэльса. Логика говорила, что Артаган прав, что я не могла увидеть мертвого мужа. Но сердце говорило, что это не призрак ранил Ахерна и чуть не убил меня. Что-то ходило здесь, охотилось на моего сына. Но как убить призрака?

Я ушла, качая головой. У меня не было ответа для Артагана, но я не могла принять его слова. Это был не убийца, которому просто заплатили. Этот убийца хорошо знал нас, он пришел в облике погибшего Короля-Молота.

Если кто-то хотел запугать меня, нарядившись Королем-Молотом, то кто это мог быть? Такое было возможно. Но сердце говорило, что возможно все.

В детской палатке Гэвин спал с другими детьми. Даже Ровена храпела в углу, пока два рыцаря сторожили снаружи. Я легла рядом с Гэвином, слушала ветер за тканью на лугу. Ветер зловеще свистел среди камней, звук странно напоминал детский голос, но его было едва слышно. Я закрыла глаза и сжалась рядом с сыном. Что бы нас ни ждало, мы будем вместе. Я сжала лук и кинжал. Последние мысли были о муже и сыне. Я не позволю им навредить. Не позволю.

* * *

На рассвете стучали топоры, суетились кони, разбудив меня. Я выглянула из палатки и увидела лесорубов, что срубали ветки с деревьев и несли в лагерь. Другие лучники сменили луки на пики и копали длинные ямы в земле. Я протерла глаза и сморгнула сон. Солдаты мужа рыли траншеи.

Гэвин пошевелился во сне рядом со мной, его дыхание задевало мою руку крыльями бабочки. Эмрюс и Кинан ушли, страж стоял у входа. Я хотела выйти, но увидела длинный меч в руке. Артаган был на страже.

Я поцеловала его шею, обвила руками, пока он следил за окрестностями. Я привстала на цыпочки, радуясь ему в моих объятиях. С рождением Гэвина и ролью короля мы с Артаганом реже бывали друг с другом. Я скучала по утрам, когда мы просто лежали в объятиях друг друга в теплой постели. Те рассветы вернутся? У нас теперь было столько тревог и забот. Я потерлась носом об его шею, ощутила сильные мышцы под его туникой. От него пахло дымом костра.

Из-за туч упало несколько лучей света. Знамена зеленого дракона развевались над лагерем, пока лучники возводили баррикады с шипами. Они обрамляли траншеи вокруг палаток. Я прошептала на ухо Артагана, стараясь не разбудить детей:

— Решил задержаться?

— Мы во враждебной стране. Римляне всегда строили укрепленный лагерь на новой земле. Так они завоевали почти всю Британию.

— Кроме пиктов, — напомнила я.

Он кивнул, поежившись.

— Да, кроме них.

Он повернулся ко мне с поцелуем, но я видела по глазам, что его разум уже в милях от меня. Артаган был веселым беззаботным рыцарем, когда я встретила его. Вряд ли он хотел быть королем, но судьба дала ему это бремя, и ему нужно было думать о королевстве с тех пор. Его соколиный взгляд обозревал лес и луга, словно ожидал беды.

— Рада, что пришла? — спросил он. — Здесь вам с Гэвином не безопаснее, чем в Аранроде.

— Вместе всегда безопаснее. Всегда.

Мой голос звучал спокойно, хотя я старалась, чтобы Артаган не знал, как я переживала. Я потерла его лоб, он хмурился в размышлениях. Артаган пытался играть хладнокровного солдата, но он был не таким. Он оставался пылким за этой маской рыцаря. Ему нужно было мое успокаивающее прикосновение больше слов. Не знаю, понимал ли он, как сильно я его люблю. Глубже корней гор, дна моря. Так глубоко, что я могла подавить свою гордость и тревоги, когда он нуждался во мне.

Странный гул разнесся над деревьями к северу, словно тихо пела стая птиц за холмом. Мы с Артаганом переглянулись, звук приближался. Несколько стражей тоже услышали его и оторвали взгляды от баррикад.

Крестьяне пришли вдоль западных болот, там были женщины, дети и старики. Некоторые были с котомками на спинах, другие несли свертки на палках. Некоторые вели овец или свиней, но большая часть была без вещей. У некоторых были окровавленные повязки на лбах и руках.

Я прищурилась. Их было несколько сотен. Хотя среди них были женщины разного возраста, я не видела мужчин от шестнадцати до шестидесяти. Они шли тяжело, словно уже миновали долгий путь. Их вела одинокая фигура в темном плаще с белым подбоем. Монахиня.

— Беженцы, — сказал Артаган. — Наверное, жители селений у моря. Тот, кто напал, прогнал обитателей.

— Бедные люди, — ответила я. — Они услышали о твоей армии. Нужно дать им укрытие.

— Укрытие? У половины моих людей нет палаток. Как нам обеспечить такую толпу?

Я схватила его за руку и переплела пальцы с его.

— Мы всегда находили выход. Прошу, Артаган. Я родилась в Дифеде. Хоть я и твоя королева, это тоже мой народ. Им нужна наша помощь.

Артаган вздохнул, словно на него давили невидимые камни.

— Я разделю с ними припасы. Сделаем, что сможем.

Я поцеловала его колючую щеку. Не было мужчины благороднее моего мужа. Он пошел отдавать приказы рыцарям.

Ровена встала и попыталась собрать детей, они пошли исследовать лагерь. Мина и Мора держались ближе к палатке, но Гэвин и Кадваллон были в своей стихии. Мальчики трогали луки и кинжалы, брошенные солдатами. Они смотрели большими глазами на то, как строили баррикады. Я хотела взять их за запястья.

Но что-то остановило меня. Монахиня во главе привлекла мой взгляд. Мы с ней посмотрели друг на друга, и ее светлые волосы были знакомыми, хоть и белыми отчасти.

— Уна?

— Леди Бранвен.

Она поклонилась. Я прошла к ней и обняла. Ее моргающие глаза сияли удивлением. Я с трудом вдохнула. Я не думала, что увижу тут Уну.

— Уна, что привело тебя сюда? Ты годами была в монастыре.

— Жизнь монахини отличается от жизни фрейлины, но мне обе нравились.

Я улыбнулась и заметила Ровену краем глаза. Она держала одну дочь на руках, вторая стояла рядом. Она не сводила взгляда с Унны. Они обе раньше были моими фрейлинами, пока между ними не появился мужчина. Одна ушла в монастырь, другая женилась на нем.

Жизнь изменила их. Ровена поправилась с детьми, а Уна немного посерела и стала худой, как прутик. Я сглотнула, лишившись слов. Мы были близки как сестры, но теперь их взгляды тушили мои надежды, что все можно исправить.

Ровена и Уна посмотрели на сэра Кинана. Того, что разделил их невольно. Он улыбался, помогая рубить ветки, не зная о взглядах жены и бывшей любовницы. Уна и Ровена сдержанно кивнули друг другу.

— Уна.

— Ровена.

Я попыталась нарушить неестественную тишину, ветер выл среди камней на холме.

— Ты ушла из монастыря, Уна? Я думала, сестрам можно покидать его только в экстренной ситуации.

Уна опустила ладонь на мое плечо и помрачнела.

— Монастырь разрушен. Как и аббатство неподалеку. Они разграблены и разбиты пиктами.

Горло сдавило. Два монастыря разрушены? Многие священники звали те места домом. Те места были гордостью Дифеда и христиан Уэльса, там были сотни бесценных книг. Многие оригиналы поколениями писали монахи и сестры, и они были теперь утеряны. Пропало еще больше знаний и истории! А сколько невинных людей погибло? Я закрыла глаза. Конец света наступал. Мой голос дрожал:

— Это правда? Пикты вернулись с севера?

— Я видела их сама. С синей краской, выли как демоны ада. Они никого не пощадили.

Уна посмотрела на Ровену, словно бросала вызов. Ровена молчала, удивительно спокойная. Я задумалась, и лошади заставили меня воплями вернуться в реальность.

Артаган был в седле. Его рыцари и прочие люди уже схватили оружие. Слово о бойне у моря дошло до них. Артаган выхватил длинный меч, кричал приказы, выглядя так, словно сам мог порвать стаю диких гончих. Уже не хладнокровный. Когда кровь Артагана кипела, ее мог успокоить только бой.

Я подняла Гэвина на руки. Он завопил, но я не слушала, поспешила к Артагану. Сын не хотел притихнуть, но малыша уговорить удавалось редко. И от его воплей было сложнее думать рядом с конем мужа.

Артаган мог ехать в ловушку. Кто знал, сколько пиктов ждало его на берегу. Король приказал Ахерну остаться и охранять лагерь. Ахерн кивнул, раны не давали спорить. Артаган отдал ему последние приказы:

— Я возьму двести лучников, сотню оставляю с тобой охранять людей.

— Понял, господин.

Я перебила, повысив голос, чтобы Артаган услышал за воплями Гэвина.

— Ты хочешь напасть на них?

— И втоптать в землю! — прорычал Артаган.

Я покачала головой. Он думал мечом, а не головой.

— Артаган, ты хоть подумал, что пикты могут ожидать это? Они уничтожили монастыри в паре десятков лиг от лагеря твоей армии. Это ловушка!

— Они уйдут к воде. Я их прогоню в море!

— Ты не знаешь даже, сколько их там. А если их больше?

Артаган что-то сказал, но я не слышала. Крики Гэвина оглушали. Ровена сразу подошла и забрала его у меня. Он боролся в ее хватке, хотел свободы, но я не могла выпустить его в лагере, где бегали лошади и спешили солдаты. Артаган кричал что-то, и я уловила конец поверх ветра.

— …невинные умерли сегодня. Их преступлением было то, что они жили здесь. Наша очередь сделать море красным от крови варваров!

Он крикнул коню на ухо, Мерлин громко завопил и побежал на запад. Шесть рыцарей и двести лучников устремились за ним. Я смотрела на сына и мужа, душа и тело почти разрывались. Мне стоило остаться с Гэвином. Тот убийца мог быть рядом. Но Артаган был в гневе, он никого не слушал. Только я могла урезонить его. Как я могу защитить сына и его отца, когда вокруг было столько опасностей? У меня оставались минуты на решение.

Ахерн, Уна и Ровена стояли неподалеку, они были мне почти семьей. Они поглядывали на меня, рассматривая суету перед собой. Воин. Монахиня. Помощница. У них были свои силы, но вместе они были сильнее. Я склонилась к ним, повысила голос, чтобы меня было слышно в шуме.

— Я оставляю вас во главе. Охраняйте лагерь и защищайте детей. Они — ключ ко всему. Наше будущее и надежда. Я доверяю вам жизнь своего сына, наследника короны.

Они переглянулись, пытаясь осознать размер задачи. Но времени не было. Ахерн кричал мне вслед, я схватила лук и забралась на свободного пони.

— Куда вы собрались?

— Убедиться, что муж не погибнет раньше, чем его сын может сесть на трон!

Я сжала бока пони и направилась на запад. Пыль еще висела в воздухе, где прошла армия моего мужа. Мне было видно их стражу в конце. Я ускорила пони, и шум лагеря пропал за мной, я ощутила соленый запах моря.

Ветер бил по щекам. Стихии бушевали, как и все во мне. Что я сделала? Привела семью к опасности. И заставила других охранять сына, чтобы попытаться спасти мужа.

Я подвергла опасности сына Олвен, взяв его с собой. Если с ним что-то случится, будет война с севером. Но я уже сделала выбор, стоило ждать, что выпадет на жребии. Было поздно сомневаться. Я была не из тех, что сидели у камина, пока мужчины сражались. Как всегда говорил отец, качая головой, во мне была сильна кровь старых племен.

Солнце двигалось по небу, а я отставала. Люди Артагана пропали из виду. Он гнал их вперед. Мой пони замедлился, задыхаясь, когда мы нашли холм с видом на море. Ощущался запах пепла.

Внизу у песчаных берегов поднимались столбы черного дыма. Развалины дымились на месте монастырей с видом на воду, что тянулась на запад. Вдали темнел силуэт крепости Дун Дифед, на краю полуострова. Каменные стены были полны фигур, выкрашенных в синий. Словно странная чума поразила камни старой крепости.

Я перевела дыхание, с шестнадцати лет я не видела место, где родилась. Отец выдал меня за Короля-Молота, и я не вернулась. Когда я сбежала с Артаганом, я не думала, что снова увижу Дун Дифед. Теперь рядом с ним поднимался дым, десятки костров трещали среди выжженных и разрушенных деревень.

Звон стали и рев голосов звучал с берега. Десятки черных кораблей покачивались, привязанные к камням. У кораблей были черные и красные паруса, и на боках их был нарисован злой глаз. Символ пиктов.

Я прижала ладонь к горлу. Я не верила до этого момента. Кошмары из историй вернулись на наши берега.

Сотни воинов с синей краской бились с лучниками в зеленом. Свистели стрелы, камни гремели по щитам. В гуще боя Артаган и его рыцари резали кричащих варваров. След кровавых синих тел оставался за ними. Артаган срубал головы, его длинный меч был опасен, как коса, среди варваров. Его воины вдохновились и кричали за ним. Блэксворд, Блэксворд! Мой муж и его известный темный меч могли яростью подавить врата ада. Конечно, люди любили его.

Но проку не было. Я видела с высоты, что пиктов было вдвое больше. Синие варвары медленно отгоняли отряды Кантрефа, и зеленый полумесяц уже с трудом не давал пиктам окружить их. Артаган замахнулся не на ту армию, и пикты знали это.

Мой пони нервничал, я сжала его бока и направила на кровавый песок. Я должна была уговорить Артагана отступить. Иначе пикты растерзают всех, забрав и моего мужа.

От первых безжизненных тел мой пони встал на дыбы. Пот лился по моим вискам, сердце колотилось. Мертвые пикты не казались людьми. Волны набегали на их тела, но синяя краска не пропадала с бледной плоти. Синие завитки пропитали кожу, словно они родились с такими отметинами. У некоторых были открыты рты, и там были острые зубы. У многих волосы были намазаны белым и торчали.

Пикты сражались почти голыми, кроме тряпки на бедрах и оружия. У многих были дубинки из костей или дерева, а у других — копья с каменными наконечниками. Я посмотрела на тела в воде. Среди воинов было много женщин!

Я натянула тетиву и вела пони вперед ногами. Я делала так только во дворе, никто еще не видел. Но мне нужны были обе руки для лука. Я выпустила пару стрел в толпу, ранила воинов по пути. Я должна была успеть к Артагану. Пока мы все не умерли.

Эмрюс крутил копьем, а Кинан — топором, они расчищали мне путь. Они бились по сторонам от меня, не замечая опасности. Когда Артаган повернулся и взмахнул мечом, он застыл. Его глаза расширились при виде меня, кровь пиктов стекала с волос и меча.

— Что ты здесь делаешь?

— Спасаю! Вас почти окружили. Нужно отступать!

Артаган прорычал в ответ, сбил мечом еще двух пиктов. Лучники окружили нас, пытаясь защитить, последние стрелы летели в толпу пиктов. Они сбивали десятки кричащих варваров. И синих врагов могла остановить только смерть. Порой даже это не помогало. Оглушительный шум боя терзал мои уши. Я кривилась, мой колчан быстро опустел. Дикарей было слишком много.

Рожок висел на боку коня Артагана. Я знала сигнал отступления: три гудка. Артаган отругает меня, но потом. Если мы выберемся.

Я схватила рожок и подула три раза. Артаган возмущенно посмотрел на меня. Его люди принялись отступать.

Мы отбивались, убегая к холмам с видом на пляж. Несмотря на ярость, пикты не спешили следовать за нашей армией выше. Даже варвары знали, что так проиграют.

Задыхаясь, Артаган, Эмрюс и Кинан переглянулись со мной. Они были все в порезах. Боуэн и Каррик выбрались из толпы, хромая, оставляя кровавые следы. Среди нас осталось около половины лучников. Судя по кружащим сверху канюкам, мы убили вдвое больше пиктов, чем они у нас.

Артаган забрал у меня рожок, не было дыхания, чтобы отругать меня. Я не успела ничего сказать, фигура внизу привлекла мое внимание. Меж двух армий, среди тел, она грозно улыбалась нам.

Веревки жирных выбеленных волос были собраны на ее голове. Ее лицо средних лет было бы красивым, если бы не синие узоры на щеках и лбу. Ожерелье из костей пальцев было на ее вздымающейся потной груди. Черная краска окружала ее глаза. Она подняла копье из кости и прокричала жуткий боевой клич, и остальные ответили ей.

Моя кровь похолодела. Ее хищный взгляд и кровавые руки не давали сомневаться. Она смотрела на нас с поля боя. Это была легендарная королева пиктов.

6

Всадник-пикт приблизился, его белая лошадь была в каплях крови. Я инстинктивно потянулась к луку, всадник был все ближе к лагерю. Артаган встал рядом со мной, воины Свободного Кантрефа взяли копья и луки. Многие все еще баюкали раны. С нашей высоты было видно вдали темный силуэт Дун Дифед. Садящееся солнце делало море медным, от яркости слезились глаза.

Вороны и чайки спорили над гниющими телами на пляжах далеко внизу. К счастью, до нашего лагеря не доносился ветер оттуда. Копыта одинокой лошади стучали громче, всадник остановился перед нами. У него было белое костяное копье королевы пиктов.

Он казался необычно тихим. Смотрел на Артагана и меня и молчал. Мою кожу покалывало от его пристального взгляда. Мускулистый и высокий, как гладиатор, всадник был с нежными щеками юноши. Несмотря на его змеиные татуировки и необычные белые волосы, желтые глаза выделяли его. Даже среди пиктов.

Наши лучники сжали оружие, тишина затянулась. Я вложила стрелу, не сводя взгляда со странного всадника. Почему этот варвар пришел к нам? Посмотреть? Артаган шагнул вперед, почти нос к носу со светлой лошадью. Он направил длинный меч на пикта.

— Если пришел сдаться, брось оружие, покончим с этим.

Воины рассмеялись, Артаган ухмыльнулся мне. Я чуть не покачала головой. Беспечный лесной рыцарь в сердце, он будет смеяться даже на своих похоронах. Наши лучники расслабили хватки, но я сжимала стрелу крепко. Пикт смотрел на меня и моего мужа, почти не мигая.

Варвар выдавил одно слово:

— Саб.

Мы с Артаганом переглянулись. Чужак не говорил на валлийском? Пикт зарычал чуть громче, указывая при этом костяным копьем на бойницы Дун Дифед.

— Сааб.

Хмурясь, я взглянула на крепость, занятую пиктами. Саб. Саб что? В его словах не было смысла. Артаган тоже нервничал, крепко сжал меч. Если чужак не заговорит со смыслом, кто-то убьет его стрелой. Хотелось бы, чтобы Артаган отошел от него. Пикт ударил себя по груди.

— Бал. Баал.

Он снова указал на Дун Дифед.

— Саб. Саб!

Мои глаза расширились. Я указала на пикта, потом на замок, повторяя его мантру. Я постаралась произнести слова так же, как он.

— Бал. Саб.

Он слабо кивнул. Артаган моргнул, выглядя ошеломленно. Я отвела его в сторону.

— Бал — его имя. Саб — кто-то или что-то, куда он хочет нас отвести.

— Идти с ним? В Дун Дифед одним? Там полно пиктов.

— Думаю, он предлагает переговоры.

— Или ведет к смерти! Бранвен, у пиктов нет чести.

Я понизила голос, глядя на мужа, но не упуская из виду пикта.

— У нас есть выбор? Мы в тупике. Нам не хватает количества для атаки. Они тоже не спешат сражаться с нами после своих потерь.

Белые волосы и синие метки пиктов все еще было видно в сгущающейся темноте, их тел было много на пляже. Но с нами осталось около сотни людей, уставших от пути и боя. Артаган нахмурился, а потом взглянул на меня.

— И с кем мы будем там говорить? Он даже наш язык не знает.

— У них должен быть кто-то, кто поговорит с нами. Они, наверное, не хотели рисковать этим человеком. Так я бы сделала на их месте.

Артаган вздохнул, убрал длинный меч в ножны за спиной.

— Если бы мне сказали вчера, что я на закате пойду в лагерь пиктов, я бы посчитал их безумцами.

— Но ты не пойдешь один. Я с тобой.

Артаган покачал головой. Я коснулась его руки. Он был смелым в бою, но у моей любви не было дипломатического такта. Он вернется на щите, если пойдет один, забрав с собой полсотни пиктов. Я была нужна ему.

Я потерла его напряженные плечи, стараясь успокоить улыбкой. Не сработало. Я склонилась к его уху, чтобы слышал только он.

— Я нужна тебе для переговоров. Ты не помнишь легенды о пиктах? Они не следуют за королями и военачальниками, как мы. Они всегда слушаются королевы.

Артаган вскинул бровь. То ли не помнил истории, то ли не верил мне. Он скорее отрубил бы гонцу голову, чем вел переговоры с их королевой или другими лидерами варваров. Но он пойдет, потому что доверяет мне и моим суждениям. Я надеялась, что не ошиблась. Иначе наши головы украсят Дун Дифед к ночи. Никто не говорил, что править просто и без риска.

Я кивнула Балу. Он понял и повел нас с Артаганом к крепости. Наши лучники шептались за нами, но Артаган поднял руку и крикнул им:

— Ждите и будьте настороже. Если не вернемся к рассвету… то спасайте нас.

Он подмигнул своим людям, все еще ведя себя беспечно. Только когда мы отошли от них, следуя за пиктом, Артаган с тревогой посмотрел на меня. Я взяла его за руку. Оружие еще было при нас. И мы шли туда вместе.

Бал молчал, даже не проверял, идем ли мы за ним. В угасающем свете мы двигались по тропам мимо высокой травы. Артаган склонился к моему уху и тихо сказал:

— Тебе нужно было хватать тот рожок, Бранвен? Ты приказала людям отступать против моей воли!

Его гнев заставил меня опешить, и я вдруг вспомнила конец боя.

— Я спасла тебе жизнь! — парировала я. — Прости, наступила на ноги, но не было времени на приличия.

— Я чуть не обратил их в бегство.

— Вас всех чуть не окружили. Прости, что захватила власть на поле боя, но я лишь спасала тебя, любимый.

Он взглянул на меня краем глаза, и на миг я испугалась, что он повысит голос. Я любила его больше жизни, и он мог винить меня за то, что я старалась уберечь его? Артаган смягчился и взял меня за руку.

— Ты была права, а я, видимо, просчитался, напав на пиктов в лоб, хотя это выбило их из равновесия.

Я сжала его руку.

— Я чуть не потеряла тебя в войне с саксами. Я не могла перенести такое сейчас.

Он криво улыбнулся, сверкнув зубами.

— Давай договоримся, упрямая жена. Если хочешь загладить вину, думаю, мы забудем об этом мелком недоразумении.

— Как загладить?

Он сжал меня за бедра. Мои глаза стали размером с куриные яйца, а он улыбался. Даже в тени пиктов его либидо не теряло силы. Я игриво отбила его руку, повеселев, хоть мы и были почти у лагеря врага. Я слабо улыбнулась. Даже после лет брака мой любимый все еще удивлял меня.

Если Бал и слышал нас, то не специально, знал он язык или нет. Его молчание тревожило меня. Эти пикты напоминали призраков.

Я вдруг подумала о маленьком Гэвине, о его ярких волосах и нежных щеках. Я молилась, чтобы не сделала его сиротой, бросившись к этим раскрашенным воинам. Я глубоко вдохнула, отгоняя эти мысли подальше. Мне нужен был острый ум, если мы с Артаганом хотели вернуться живыми.

Черный неровный силуэт холма приближался. Там я родилась. В древней крепости, построенной кельтами, которой не хватало вычурности. Она была у скалы, дальний конец замка выходил к узкому перешейку, соединяющемуся с основной землей. Идеальное место, чтобы удержать наступающую силу. Мой первый муж, Король-Молот устроил тут осаду на королевство отца, чтобы меня выдали за него. Это, казалось, было так давно.

Я все еще не верила, что пикты захватили это место. Дифед явно ослабел, стражи стали вялыми, раз крепость так легко пала. Но пикты были известны хитростью и незаметностью.

Первые стражи пиктов оскалились и зашипели на нас, когда мы прошли к защитам замка. Мужчины и женщины с дубинками и пращами с подозрением смотрели на нас. Бал вел нас мимо их костров к сердцу крепости. Кровь шумела в ушах, но я сохраняла стойкий вид. Мы с Артаганом уже не держались за руки, сжимали оружие. Горсть полуголых воинов скалила острые зубы на нас, пока Бал вел нас в главный зал.

Я подавила комок в горле. Может, Артаган был прав. Не стоило сюда приходить.

Старый зал был не таким, как при отце. Пропали скамьи и гобелены, теперь костры из торфа были на камнях пола. Куски мяса жарились в дыму. За пару коротких ночей пикты испортили древнюю крепость Старых племен. Теперь она больше напоминала пещеру.

Бал въехал на коне в центральную галерею, спешился, словно там была конюшня, а не тронный зал. Он оставил коня искать еду на полу. Я сморщилась от запаха в коридорах. Лошадь вела себя лучше этих людей. Звери хотя бы не гадили, где ели.

Женщина-воин, которую я видела в бою, сидела, скрестив ноги, на троне моего отца. Ее волосы были стянуты в узел, глаза — закрыты, словно она была в трансе. Ее веки затрепетали, но не открылись. Бал замер и махнул ей.

— Саб.

Он занял место рядом с ней, сжав пальцы на белом костяном копье. Остальные пикты в комнате уже не смотрели на нас, грызли мясо, допивали запасы эля из погребов замка. Королева пиктов открыла глаза и посмотрела на нас. Ее глаза были разными — один серо-карим, а другой — ледяной, голубой. Двигались только глаза и губы, но не другие мышцы.

— Я Саб, мать своего народа. В старые дни твой народ звал бы меня королевой пиктов.

Артаган прищурился, глядя на нее.

— Вы говорите на нашем языке? Как?

Саб закрыла глаза на миг и посмотрела на меня.

— Вы — не первые дети Старых племен, что стали моими… гостями.

Что-то в том, как она произнесла «гости» заставило желудок сжаться. Я шагнула вперед, сжала лук, чтобы руки не дрожали. Я призвала всю королевскую уверенность в голос.

— Мы пришли договориться.

— Верно, — улыбнулась она. — Вы первые, добавлю. Это твоя идея, да? Все валлийцы, к кому я посылала гонцов, пытались казнить их.

Она взглянула на Артагана, словно угадала его намерения. Артаган послал бы Бала обратно по частям, если бы я не отговорила его. Но пронзительный взгляд Саб не успокаивал. Я кашлянула, пытаясь перейти к теме встречи.

— Королева Саб, зачем вы пришли сюда? Зачем проникли в Уэльс и стольких убили?

Саб закрыла глаза, цокнула языком.

— Пустота толкнула нас сюда.

— Пустота?

Ее разноцветные глаза открылись, отражая мой силуэт и Артагана.

— Пустота пришла снова. И наши земли на севере стали пустыми, холодными, как смерть, и бесконечными… и там ощущается лишь… пустота.

Я с подозрением прищурилась. Она не шутила. Пустота? Хоть она говорила на нашем языке, но все еще загадками. Чем бы ни была эта пустота — бурей или монстром — этот феномен превратил родину пиктов в необитаемое место. И они пришли на юг, чтобы захватить наши зеленые земли.

Артаган переминался, хмурясь. Он выглядел взволнованно из-за поведения королевы пиктов. Она отвечала на наши вопросы, но не полностью. Она говорила, но мы не понимали. Артаган ткнул в нее пальцем.

— Об этом мы пришли поговорить. О твоей Пустоте? Я скорее сражусь с тобой, чем буду слушать этот бред.

Саб опасно улыбнулась. Из-за ее трона появилась девушка, и шкур на ней едва хватило бы на две пеленки. На ее голой коже было меньше татуировок, чем на Саб или Бале. Она обошла трон королевы, ее объемные изгибы и щедрый бюст блестели от пота из-за торфяных костров. Она задевала ногой о ногу, поправила узел черных волосы. Она посмотрела на Артагана. Ее глаза были такими же странными, как у королевы.

— Этот мне нравится, мама. Он боец. Можно его оставить?

Девушка потянулась к губам Артагана. Он отпрянул, не зная, чего хочет девушка, но я видела ее намерения. Моя кожа пылала. Я встала между ними, вложила стрелу в лук, не поднимая оружие. Я сжимала лук, костяшки побелели, огни в ближайшем костре трещали в такт моей ярости. Саб на миг прищурилась, заметив, как огонь отвечает мне. Юная соблазнительница рядом с ней отошла, глядя на меня, пока огонь угасал.

Я ожидала возмущений, жестокость, но не лисицу почти без одежды. Девушка зашипела, как кошка. Саб кивнула ей.

— Моя дочь Несс хотела лишь похвалить вас, королева Бранвен. Она очень щепетильно выбирает тех, кого может считать достойной парой.

Я стиснула зубы. Достойная пара? Если эта девчонка хочет прикосновений, я могу угостить ее дюжиной стрел из колчана. Артаган — мой муж. Он кивнул мне и коснулся моей руки. Он не хотел быть с Несс, и я знала это. Он был благородным, и мой гнев к Несс закипел снова. Я старалась говорить спокойно.

— Он занят. И откуда вы знаете мое имя?

— О, об известной Маб Керидвен и ее Блэксворде говорят с восхищением и валлийцы, и саксы. Даже до нас долетели слухи, — ответила Саб. — Когда я увидела вас на поле боя, я сразу вас узнала.

Несс обошла нас, ее голые ноги были слишком близко к Артагану. Она понюхала его, как сучка во время течки. Несс вернулась к матери и прислонилась к трону. Бал не двигался, смотрел в сторону, но не игнорировал нас. Он мог сломать нас, если Саб попросит. Хоть он был бесстрашен, у него было безбородое лицо подростка. С воином с одной стороны и дьяволицей с другой королева Саб сидела спокойно, как гадюка, на троне моего отца.

Я глубоко вдохнула, пытаясь прояснить мысли. Саб позвала нас сюда не для того, чтобы ее дочь любовалась моим мужем. И не из-за загадочной Пустоты. Королева казалась слишком спокойной. Она уже заняла этот замок, словно ее люди жили в нем тысячу лет. Она не раскроет нам ничего полезного, пока она у власти. Я кашлянула.

— Хоть тут побывали римляне и ирландцы, мы, валлийцы, потомки Старых племен. Пикты и Старые племена были смертельными врагами в древние дни. Пока мы не прогнали вас.

Ее улыбка увяла, напряженные щеки уже не выражали веселье.

— Да, ваши предки отогнали нас на север, но ни вы, ни римляне, ни саксы не смогли одолеть нас полностью. Ты многое знаешь о старых историях.

— Меня учили в монастыре, который вы сожгли вчера. Какое-то время меня учила одна из последних староверов, леди Аннвин.

Брови Саб подпрыгнули от упоминания имени Аннвин. Она слышала о матери Артагана. Хоть и язычница, Аннвин знала многое о Старой мудрости, почти все это было теперь утеряно. Мы мало времени провели вместе до ее смерти. Жаль, я не узнала от нее больше. Саб склонилась, пронзительно глядя на меня.

— Ты училась у леди Аннвин? Ее имя тоже знают далеко из-за ее познаний о Старой жизни. Хотела бы узнать больше о Старой мудрости, что она знала?

— Она была мудрой женщиной, матерью моего мужа, но она давно умерла, и ее мудрость, боюсь, умерла с ней.

Саб криво улыбнулась мне.

— Утеряно не все. Хоть мы и соперники, мудрость пиктов взяла многое у Старых племен. Мы вместе знали тайны исцеления, гадания, много тайн, забытых миром монахов и священников. Я могу тебя этому научить.

Несс нахмурилась и склонилась к королеве.

— Мама, не трать время на эту простую валлийку. Она недостойна.

Саб заткнула ее без взгляда, сцепив руки. Несс надулась за ней, бросая взгляды на Артагана. Королева заговорила сердечно, но твердо:

— Будем честны. Ваши силы не сбросят нас отсюда. Чтобы пробить замок потребуется тысяча жизней, с одной стороны скалы, с другой — узкий перешеек. Но ты и твой смелый Блэксворд удивили нас яростью ваших воинов в зеленом, и я сомневаюсь, что мы сможем пройти дальше Дун Дифеда, не найдя в своих спинах ваши стрелы.

— Мы в тупике, — ответила я. — Ни один не может победить другого.

— Пока что. Я предлагаю перемирие. Мои люди будут держаться берегов у крепости, а вы — на суше и дальше выстрела из лука.

Артаган шагнул вперед, сжимая кулаки.

— Вы захватываете наши земли, убиваете невинных женщин и детей и ждете мира!

— Я жду, что вы поймете реальность ситуации, — ответила Саб, глядя на Артагана, как на ребенка. — Я буду придерживаться договора и дальше на земли Уэльса не пойду, если вы согласитесь на маленькую просьбу.

— Какую? — спросила я.

— Чтобы ты, королева Бранвен, приходила ко мне каждый день и говорила со мной.

Я потрясенно моргнула.

— И все? Просто поговорить?

— Как ты делала с леди Аннвин. Мы можем говорить каждый день, или наши воины будут лить кровь. Выбирать тебе.

Мы с Артаганом отпрянули на пару шагов, шепчась.

— Похоже на ловушку, — скривился он.

— Они бы уже поймали нас, если бы хотели, — ответила я. — Это шанс, Артаган.

— Что? Общаться с убийцей?

— Она хочет только говорить. Подумай. Каждый день моих визитов — еще день собрать силы, больше людей и найти союзников. Мы можем держать пиктов тут, взамен я лишь немного поговорю с ней. Это купит нам время без потери солдат.

— Это даст им время восстановить корабли и получить свое подкрепление.

— Я не сказала, что риска нет. Они играют в свою игру, мы — в свою. Это обоюдоострый меч, но мы должны рискнуть. И подумай, мы можем узнать от королевы Саб что-нибудь из Старой мудрости.

— Бранвен, наш народ поколениями прогонял из земель пиктов. Моя мать знала Старую мудрость, но никогда не доверилась бы пикту.

Я вздохнула от его упрямства. Он не понимал, что не все в жизни было просто хорошим или плохим? Пикты были резкими, отличались от других варваров, от саксов. Прямые и грубые, саксы не скрывали свои намерения. Они хотели земли и добычу, прогнать нас в море. Пикты действовали хитрее, боролись с нами, а потом вызывали поговорить. Нужно было узнать о них больше, чтобы расправиться с ними.

Королева Саб кашлянула, устав от нашего шепота. Я смотрела на Артагана, и он повесил голову. Он знал, что я права, хоть и не был рад. Я повернулась к королеве Саб.

— Ваше предложение — честь для нас, королева Саб. С завтрашнего дня я буду приезжать в Дун Дифед каждый день, и наши войска за это не будут сражаться.

— Договорились, — ответила она. — Мы будем чтить условия, но не пытайся обмануть нас, королева Бранвен. Забудешь прибыть к нам даже на день, и перемирие прекратится. Мы терпеливы, но пикты тяжело забывают… или прощают.

— Понимаю. Увидимся завтра к полудню, моя королева.

Она кивнула Балу, и он увел нас из зала. Он забрался на лошадь. Я оглянулась, Саб пристально следила за мной. Ее дочь провела языком по губам, глядя на Артагана. Я обвила руку мужа, Бал повел нас в ночь, море грохотало о скалы внизу.

Снаружи Бал остановил лошадь без слов и отпустил нас идти одних. После пары дюжин шагов я оглянулась, он пропал в вечернем тумане. Мы с Артаганом ускорились. На сердце становилось легче с каждым шагом, уводившим нас от замка, испорченного пиктами. Хотя мне придется вернуться завтра, я хотя бы смогу удержать ту почти голую девушку подальше от своего мужа.

Мой муж тихо шел рядом со мной, затерявшись в своих мыслях. Саб без сомнений дала ему много тем для размышлений, но что он решит? Действовать как пылкий рыцарь, хитрый генерал или добрый король? Наверное, он доверится мне, как всегда. Я улыбнулась шире, прижалась к нему, наши руки все еще были переплетены.

Полумесяц появился из-за туч, когда мы вернулись в лагерь, озарил лучников и пони серебром. Артаган тут же забрался на коня и приказал людям готовиться к пути. Сэр Кинан встал рядом.

— Я боялся, что мы вас не увидим. Что произошло, сир?

— У нас временное перемирие с пиктами, — ответил Артаган. — Мы вернемся к камню Огам.

Боуэн и Каррик вскочили на ноги и поспешили к нам. Хоть они хромали от ран, Боуэн словно был готов в бой.

— Перемирие? С этими демонами? Мы просили избавить от них, а не оставить!

Эмрюс встал между рыцарями Дифеда и Артаганом.

— Следи за языком, дифедец. Ты говоришь с королем, еще и Блэксвордом.

Каррик старался удержать брата, но голос Боуэна становился все выше.

— Вы заключили сделку с дьяволом, король Артаган! Как только пикты устроятся удобнее, они продолжат захватывать земли, пока не займут весь Уэльс.

Артаган зарычал, повернулся к Боуэну. Ноздри Мерлина раздувались у лиц людей Дифеда, заставив их отпрянуть. Артаган сам был готов сражаться.

— Я не счастливее вас! Но факт есть факт. Пикты уже устроились, и мы не можем пока их выгнать. Но мы ранили их, и они не будут заходить дальше. Нам нужно набраться сил. Королева Бранвен договорилась о перемирии с королевой пиктов, и пока она будет встречаться с ней, у нас будет время, чтобы победить врагов.

Все посмотрели на меня. Восторг и страх мелькали на лицах храбрых воинов. Они считали меня предателем за такое? Эмрюс и Кинан, казалось, жалели меня и то, что мне придется проводить столько времени среди пиктов. Другие, как Боуэн и Каррик, смотрели враждебно, словно мое решение оскорбляло их, словно с нарушителями нельзя было договориться. Артаган принялся отдавать приказы, и они пошли к лагерю у камня Огам.

Я забралась на пони, не оглядываясь на них. Что с ними такое? Мы должны праздновать успех. Мы не одолели пиктов, но изолировали их в одной крепости. А какими были бы беды, если бы муж и его воины были тут без меня! Они уже погибли бы или попали в плен королевы пиктов. И я бы посмотрела на их гордость тогда! Я достигла парой слов больше, чем они сотней солдат.

Они не понимали магию слов. У слов была сила вдохновить воинов в безнадежном бою, устроить перемирие между врагами и посеять вражду между друзьями. Мечи и копья сами по себе не делали лидера великим. Моим оружием должен быть язык.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Лето, 602 г.н. э.

7

Я проснулась до рассвета в нашей палатке. Лагерь был тихим. Я потянулась с зевком.

Артаган придвинулся ко мне в одеялах, прижимаясь ближе. Даже почти проснувшись, я ощущала его возбуждение, упершееся мне в тунику. Мои глаза расширились. Я любила мужа, но даже во сне он был как возбужденный пес. Артаган сонно сжал мою грудь, потерся носом о шею, пока все было тихим и сонным вокруг.

Его движения и сильные мышцы сделали меня влажной, но мысль о беременности вдруг сковала меня. Если он начнет меня трогать, то заметит изменения в моем теле. Даже мужчина ощутит беременную женщину, когда его губы скользят по ее обнаженной коже. Я была с ребенком уже почти три месяца, если я правильно посчитала. Еще через месяц это будет видно. И я не смогу больше это скрывать.

Артаган сонно застонал у моего уха. Я не хотела расстраивать его, но не могла позволить ему снять с меня одежду.

Но я хотела все исправить между нами, вернуть нашу близость. Я залезла руками под одеяла, за его пояс. К счастью, сонным он был послушным.

Он застонал с закрытыми глазами, пока я ласкала его. Он целовал мою шею, сжимал от наслаждения губы и быстро дышал. Я двигала руками быстрее, пока его влажный жар не пролился на траву между нами. Он охнул и прижался губами к моим губам.

— Какой приятный сон, — прошептал он. — Я восхищен тобой, Бранвен.

Я поцеловала его, вытерла липкие пальцы о траву. Мои руки стали такими умелыми. Я закатила глаза. Порой я была не королевой, а простолюдинкой за углом. Но муж не был против. Он обвил меня рукой, прижал к себе, пока в палатке начинало светлеть от солнца.

Гэвин тихо спал в одеялах в дальнем конце палатки. Звон молотов кузнецов и стук топоров заполнял лагерь. Маленькое поселение оживало. Я протерла глаза, учуяла запах костров. Вокруг камня Огам стало людно.

За палаткой росли стены из бревен. Ахерн кричал на солдат Кантрефа и рабочих Дифеда, работающих по воздвижению защиты. Я криво улыбнулась им. Хотя он последние пару лет служил моему мужу, он родился в Дифеде, как я. Ахерн был в своей стихии, ругая и хваля работников. Они слушались, боясь пыла моего брата. За пару дней стало видно скелет деревянной крепости. Еще пара недель, и Ахерн построит собор.

Гэвин мирно посапывал. Я смотрела, как поднимается солнце над холмом и камнями. Хоть беглецов было все больше вокруг нашего лагеря, на холм никто зайти не решался. Он казался островом зелени среди сотен палаток и шалашей. Хижины росли как грибы.

Артаган встал и протянул мне флягу воды. Не привычная медовуха или вино, которыми обычно начинался день. Он знал, что во мне ребенок? Нет. Артаган знал, что беременную женщину нужно отвлекать, но его мать учила меня, что Старая мудрость запрещала такие напитки беременным. Это была одна из многих тайн, которые отмечали мудрые женщины Старых племен, эти знания почти пропали. Может, сегодня я узнаю больше загадок от королевы Саб. Может.

Артаган посмотрел на сына, пригладил его рыжие волосы, пока мальчик спал. Он очень любил нашего мальчика. А если Артаган узнает, что я сомневаюсь, рожать ли еще одного? Как он поймет страх умереть при родах? Поймет ли мужчина такое? Артаган заговорил тихо, чтобы не будить ребенка.

— Я послал Эмрюса и Кинана в Аранрод за подкреплением. Нам нужно больше людей. Боуэн и Каррик ищут по округе беженцев и копейщиков Дифеда.

— Сколько выживших пришло сюда? — спросила я.

— Не меньше двух тысяч при прошлом подсчете, но теперь уже больше. Почему они приходят?

— Они, как экипаж разбитого корабля, цепляются за любую сушу. Мы ближе всех для них, можем защитить их. Никого не осталось в королевстве Дифед.

— Ахерн неплохо за них взялся. Он построит новую крепость за месяц, если ему не помешают. Кто знал, что старый солдат в сердце — строитель?

— Было бы неплохо с крышей над головой, а не в палатках, как скитальцы из «Библии».

Я посмотрела на ноги, зная, что придется провести сегодня много времени в седле, чтобы добраться до Дун Дифеда к полудню. Завтракать придется в седле. Сердце сжалось, я поняла, что Гэвин может еще не проснуться, а я уже уеду. Он будет плакать или просто проведет день без меня? Это меня не успокаивало. Но одна проблема тяготила разум. Я шепнула Артагану:

— Что слышно об убийце?

Артаган покачал головой.

— Ничего. Он словно пропал. Он не показывался с тех пор, как мы устроили лагерь у камня Огам.

Я нахмурилась. Его слова должны были успокоить, но лишь давили в животе. Я опустила голову.

— Что-то не сходится. Этот убийца прошел далеко, чтобы убить сына в Аранроде, а потом преследовал нас в глуши. А теперь мы на месте, и он вдруг перестал преследовать? Не верю.

— Люди боятся и восхищаются камнем Огам. Некоторые говорят, у старых камней есть сила.

— И если призрак Моргана придет убить моего ребенка, сила камней его отгонит?

Артаган скривился.

— Король-Молот мертв. И тебя и Ахерна преследовал не призрак. Убийца убежал от меня и моих солдат. Похоже на действия живого человека.

Я отвела взгляд, не веря. Может, мой первый муж не был мертв, как хотел верить Артаган. Но если не Морган, то кто надел его старую маску и нападал на невинных детей? Вот бы проверить. Тело Моргана лежало в гробнице в Кэрлеоне. Я могла поехать туда и вернуться за два дня. Но нет. Меня ждала встреча с королевой пиктов, и я не могла пропустить ни одного дня с ней, иначе перемирию конец. И мне вряд ли позволят раскопать могилу короля жители царства короля Гриффиса, чтобы я могла спать по ночам.

Я направила палец на мужа.

— Я хочу, чтобы хоть несколько верных стражей следило за Гэвином, пока меня нет.

— Я буду сам охранять его. Ему не навредят. Забавно, что я — рыцарь и король, но моя жена едет в опасность, а я остаюсь с ребенком.

Я улыбнулась ему.

— Я не из тех женщин, что сидят дома у камина. Береги себя.

— И ты, любимая.

Он целовал меня долго, прижав ладонь к щеке. Часть меня хотела отдаться ему, забыть о проблемах мира, вернуться в спальню в нашем замке. Но ни одна крепость мира не спасла бы от убийц и варваров. Нет, мирное будущее семьи можно обеспечить, только разобравшись со сложностями. Я вздохнула. Тело было уставшим только от мысли, как я буду ехать одиноко сегодня.

Артаган сжал мою руку, словно просил не уходить. Я опустилась рядом с нашим сыном и прижала губы к теплому лбу Гэвина. Он пошевелился, но не проснулся.

Я села на пони, провела ее к склону камня Огам. Тысячи жителей и лесорубов смотрели, как я поднималась на запретную вершину. Что-то в свисте ветра среди камней звало меня. Проклятие или нет, я должна увидеть камни, даже если никто не хочет.

Несмотря на шум лагеря внизу, на вершине было тихо. Дюжина камней окружала меня, обломки скрывались в высокой траве. Ветер замер.

Руны кельтов обрамляли края камей. Я потянулась к одному, замешкалась и коснулась пальцами потертых узоров. Пальцы гудели, пока я водила ими по холодному камню, по предплечьям бежали мурашки. Какой-то мужчина или женщина Старых племен вырезал эти знаки сотни лет назад. Но зачем? Для чего? Проклятие или нет, но у этих серо-голубых камней была сила. Вид гор на востоке и открытых полей на западе вызывал покалывание в крови. Пони нервничал от тихих камней.

Я закрыла глаза и прижала ладони к камню. Я тихо помолилась. Сберегите моего мальчика. Древние предки, если вы слышите, уберегите моего сына и мужа. Не дайте навредить им или нашему народу, пока меня нет. Я поцеловала холодный камень и начертила крест. Как многие в Уэльсе, я не видела проблемы молиться богу и просить помощи у духов Старых племен. Любовь была едина.

Я забралась на пони и помчалась по склону на запад. Уна и Ровена помахали мне, когда я вылетела на грубую тропу. Запах соли и водорослей пропитывал ветер, толпы людей остались за мной.

Я грызла сухарь и кусочек мяса, подгоняя пони к Дун Дифеду. Путь казался короче, чем вчера. Может, потому что был знакомым. Или потому, что родное место звало меня.

Я часто видела во снах наставницу. Аннвин сидела со мной у камина в ее старой комнате в Аранроде. Мы держали ладони над огнем, чтобы пламя поднималось и опадало. Стихии природы: огонь, вода, земля, воздух. Тени плясали с огнем, мое воображение или тени грядущего. Может, если бы мои уроки с Аннвин продолжились, я бы узнала, что за сила во мне. Но она умерла, обучение резко закончилось, еще не начавшись. И я осталась с кусочками знаний и парой трюков. Я не была волшебницей, как леди Аннвин.

Но Саб не была Аннвин. Я знала это. Она — пикт, темная сторона луны, которой поклонялись древние предки. Но она могла быть последним звеном связи с прошлым. Последним шансом ухватиться за мудрость, которую пыталась передать мне Аннвин.

Словно по волшебству, на горизонте появился силуэт Дун Дифед. Я моргнула, глубоко вдохнула, думая о настоящем. Корабли пиктов оставались у берега. Мой пони замедлился.

Вороны кружили сверху, подбирали останки на поле боя на пляже. Вчера тут были война и смерть. Сегодня берег казался спокойным и мирным. Я почти слышала монахов из монастыря. Но теперь их не было. Их уничтожили пикты. Хоть Саб и могла помочь, я не могла забыть, что могли она и ее народ. Я не могла забывать, что они могли улыбаться в один день и вырвать сердце в другой.

Бал сидел на светлом коне, не удивленный моим появлением. Я прошла за ним в крепость. Почти все воины спали, мужчины и женщины вперемешку. Землю усеивали кости.

Мы остановились у входа в главный зал. Взгляд задержался на костях. Некоторые были слишком длинными для овец, другие — слишком мелкими для скота. Я прищурилась, глядя на пирамидку черепов у входа. Человеческих черепов.

Моя кожа похолодела. Варвары ели не только мясо зверей, но и людей. Я вдруг поняла, что птицы не могли забрать так много тел с пляжа. Горечь поднялась в горле. Пикты ели своих мертвых.

Саб тихо рассмеялась, прислоняясь к арке, скрестив руки. Она пальцем прогнала Бала. Юноша ушел к скале, откуда следил за нами как тихий сокол. Саб ухмыльнулась мне.

— Ты против. Мы не хотим тратить мясо. Твой народ раньше не отличался в этом.

Желудок сжался. Она врала, мои предки так не жили бы. Как звери. Я обошла ее и груду костей, прошла к западной стене с видом на скалы. Волны гремели о камень, брызги покрывали все росой. Саб встала рядом, мы смотрели на ревущий океан. Я вернула уверенность в голос, этому я научилась за несколько годов жизни королевой.

— Даже саксы не едят мертвых. И Аннвин не рассказывала мне о таком.

— Может, ей не выпало шанса упомянуть это. Или она хранила секреты от тебя.

— А ваши секреты, королева Саб? Вы это хотите со мной обсудить?

Саб покачала головой с улыбкой, проходя со мной мимо стен.

— Ты мне не доверяешь, имеешь право. Мой народ для тебя как из злой сказки, да? Знаешь, что ты для меня тоже как легенда?

— Я?

— Это так удивляет? Мой народ поплыл впервые за поколения в места, где правили саксы и валлийцы, но все были мужчины. Я нашла среди них женщину, что правит в стиле Старых племен. Ты, Бранвен, куда ближе к нам, чем к саксам или соседям-валлийцам. В сердце ты одна из нас.

Я вскинула брови. Она хотела польстить мне или верила в свои слова? Артаган — король нашего народа, но я всегда правила на равных рядом с ним. Я была для нее как королева Старых племен? Я еще не слышала такой прямоты от другой королевы. Она не обходила правду, как я раньше, не хитрила, как Олвен. Я шла рядом с ней без слов.

— У нас общие враги, — продолжила она. — Саксы и даже соперники-валлийцы. Нам нужно многому научиться друг от друга. Потому я попросила тебя прийти.

— Для союза? Наши люди еще вчера убивали друг друга.

— Воюют пылкие мужчины. Хладнокровные королевы, как мы, заключают перемирия. Я видела, как ты обходишься с мужем. Блэксворд смелый, но напасть вчера было его пылкой идеей, а не твоей, да?

Я молчала. Саб этого хватило.

— Ты за ним убрала, — добавила она. — У него хорошие намерения, но у него было бы меньше крови на руках, если бы мы встретились раньше.

Я быстро повернулась к ней.

— Но вы напали на замок, сожгли монастырь. Многие невинные погибли. Это не мирные действия.

Она вскинула руки.

— Да, но я надеюсь, что ты поймешь. Нас прогнала Пустота. Мы ищем дом для народа. Никто не отдал бы нам дом по своей воле. Ты это тоже знаешь.

Я покачала головой, виски болели.

— Не понимаю. Что это за Пустота?

Она улыбнулась, как мудрец с учеником.

— Она сильнее, когда холодно и темно, и в этом году на севере очень холодно и темно. Многие наши люди умерли, Пустота делает землю пустой и холодной. Не растут посевы, нет добычи. И мы пошли по воле Пустоты южнее. Но мы пришли сюда не из желания пролить кровь. Мы пришли жить, сбежать от тьмы. Я об этой Пустоте.

Я моргнула, пытаясь осознать ее слова. Ее народ сбежал в поисках зелени, сбежал от пустоты их родины. Они были худыми, как пугала. Понятно, что они ели своих, чтобы выжить. Но я не могла забыть разрушение монастыря. Может, эти варвары и заслужили доли жалости, но они оставались врагами. И опасными.

И все же споры с королевой пиктов не помогут. Она видела себя слугой народа, как и я себя. У нас были свои семьи, свой народ, о котором мы заботились. Хотя я не одобряла ее методы, я не могла винить мотивацию. Она помогала народу. Я должна была заставить ее вести себя мирно, без кровопролитий.

— Кое в чем вы правы, — начала я. — Саксы — наши враги.

— Саксы, — Саб произнесла это как проклятие. — Когда они пришли, мы попытались научиться их языку, заключить мир. Ты знала, что женщина у них называется так же, как раб? И мы поняли, что мира между нами не будет.

— Мой народ не доверяет вам. Помощь в борьбе с саксами — долгий путь к убеждению моего народа, что ваши намерения — хорошие.

Саб потерла подбородок.

— Нужно обдумать это и обсудить с народом. Мы не любим саксом, но мой народ тоже не доверяет вам. Если нас оставят в Дифеде, это покажет, что твой народ желает добра.

Я вежливо улыбнулась. Саб была хорошей королевой. Ничто не будет простым.

— И я обдумаю это и передам мужу и народу. Справедливо?

Саб кивнула. Это было немного, но могло стать шагом к перемирию. Редким понравится, что пикты останутся в Дун Дифеде, особенно местным жителям. Но еще одна армия на нашей стороне против саксов стоит золота, особенно если пикты будут сражаться с нашими врагами так же яростно, как с нашими воинами вчера. Договор с саксами продлился три года, но никто не ждал этого навеки. Саксы нарушат слово, и армия пиктов пригодится, чтобы разбить их раз и навсегда. Это огонь против огня. Никто не говорил, что решения королевы простые.

— Ты напоминаешь покойную королеву Вивиан, — прошептала Саб.

Я замерла, кожа похолодела.

— Вы знали мою мать?

— По репутации. Светлая лицом и темноволосая. Она тоже имела дело с пиктами.

Я моргнула, беря себя в руки. Я редко обсуждала маму с другими, особенно с чужаками или соперниками. Но я ощущала, что Саб знает больше, чем показывает. Что мама могла делать с пиктами? Она не говорила мне о таком, и я была маленькой, когда мечи саксов забрали ее у меня. Я с опаской смотрела на Саб, пытаясь звучать, как королева, а не испуганный ребенок.

— Может, тогда мы сможем пересечь брешь между поколениями матерей до нас.

— Может, — улыбнулась она.

Саб повела меня по бойницам, Бал следил за нами. Она кивнула ему. Он спрыгнул и привел лошадь. Саб повернулась ко мне с улыбкой.

— Думаю, мы дали друг другу достаточно пищи для размышлений. Я жду встречи завтра. Может, мы обсудим тайны Старых племен.

Я чуть склонилась в ответ. Я пересекла поле костей, чтобы узнать больше тайн о предках. Время покажет, откроет ли королева Саб мне часть забытых знаний. А пока мои визиты будут поддерживать мир между нашими лагерями. По дню за раз.

Саб ушла к камням во дворе, где ее последователи разложили убитого оленя. Она тихо дышала, пока стояла над зверем, медитируя, словно была одна. Я замерла и смотрела.

Королева пиктов опустилась рядом с трупом, подняла обсидиановый кинжал в кулаке. Она вонзила клинок в кожу зверя, из раны пошел пар. Существо было мертво не больше часа. Желудок сжался, шаманка рылась в трупе по локти, пачкаясь алым цветом. Она вытащила длинный кровавый кишечник из зверя и разложила на земле, ее пустой взгляд в трансе смотрел на вонючие остатки. Ее глаза закатились, и белки остались за трепещущими веками.

Я не хотела больше видеть эту черную магию. Бал помахал мне идти за ним, думая, что я уже задержалась. Может, я увидела то, что не должна была.

Бал оставил меня с пони за стенами Дун Дифед, в его руке было все то же копье. Я хотела спросить его. Необычное оружие. Напоминало большую зубочистку. Но он ушел за стены без слов. Он был тихим, но Саб не держала бы его при себе, если бы он не был опасным с этим копьем.

Упоминание матери смутило меня. Может, этого и добивалась королева пиктов. Ее слова казались безобидными, но порой мне становилось не по себе. Моя мама была мирной. Даже мой покойный отец не мог найти в ней изъянов. Но королева Дифеда не должна была иметь дело с пиктами. Наверное, глупо было так переживать из-за мелкой детали, но слова Саб о матери были как колючка в голове. Что она делала с пиктами? К сожалению, среди живущих ответа не знал никто.

Я прогнала эти тревожные мысли. Этими тайнами можно заняться и потом. Сегодня хватало других проблем.

Мне хотя бы не пришлось терпеть Несс сегодня. Она не явилась. Я неслась ровным темпом по восточным рощам, солнце золотило западное небо за мной. Один плод от моего визита уже был. Никто не умер сегодня, и, если все будет так и дальше, я помешаю кровопролитию в Дифеде. Я рассмеялась, одна среди полей. Этот день был хорошим.

Когда я прибыла к лагерю у камня Огама, из-за камней падали оранжевые лучи света. Внешние стены частокола уже стояли с зелеными знаменами Кантрефа над ними. Еще несколько десятков домиков и палаток появились на лугах. Боуэн и Каррик нашли, видимо, еще выживших и привели сюда.

Весенние цветы на деревьях увяли, ранние летние ночи начали теплеть. Вовремя. Жить в палатках было бы ужасно в холодное время года.

Я спешилась у частокола, ощутила запах сосновой смолы от свежесрезанных бревен. Путь обратно занял больше времени, чем я думала. Странно, но меня никто не встретил. Внутри горел большой костер, треща поленьями. Я заметила Артагана в толпе у огня, бросающего на его лицо тени. У костра он выглядел старше на десять лет. Мои ладони стали мокрыми. Что-то пошло не так.

Артаган посмотрел на меня, когда я прошла в круг его рыцарей. Боуэн и Каррик были среди них. Он молчал, даже не поприветствовал. Я озиралась, боясь, что грядет что-то жуткое. Но Ровена стояла в стороне с детьми, включая Гэвина, у юбки. Я взглянула на Артагана и увидела рядом с ним Ахерна, его глаз был опущен, он кривился, глядя на огонь. Я уже не могла держаться из-за их странного поведения.

— Что случилось? Тут тихо, как в гробнице.

Артаган ковырял мечом землю, не глядя на меня. Ахерн отвел взгляд, даже Ровена молчала. Она зашипела на играющих детей. Голос Уны звучал за стенами, небольшая группа женщин пела гимны в вечернем свете. Их голоса звучали скорбно, без музыки. Я уперла руки в бока и повысила голос:

— Мне кто-нибудь ответит?

Артаган поднял взгляд, сжав губы, словно держал во рту что-то горькое.

— Гонец прибыл днем на коне. Из Южного Уэльса.

— Да, и что? Король Гриффис передумал насчет помощи Дифеду?

— Не совсем. У него была другая новость.

Артаган вздохнул и стиснул зубы, его голос был смесью гнева и горя.

— Саксы пересекли его границы утром и напали на пару деревень. Они идут к Кэрлеону. Перемирию с саксами пришел конец.

8

Кроме стрекота сверчков и треска огня, не было слышно ничего. Я прижала ногу к теплому камню у костра. Глаза затуманились, я смотрела в рубиновое пламя. Этого не хватало. Саксы вернулись.

Я все еще не верила. Три года назад мы жертвовали многим в войне с саксами, обе стороны понесли потери. Моя мама, отец, первый муж и множество других погибли от рук саксов. И теперь они вернулись. Я закрыла глаза и сжала кулаки. Это не могло случиться снова.

Артаган расхаживал у костра, прогнав всех, кроме Ахерна и мена. Ровена хотела забрать детей, но я остановила ее. Эти мрачные дела тревожили даже моего трехлетнего сына. Он мог остаться и узнать, что есть настоящие монстры, и у них шлемы саксов и кровавые бороды.

Гэвин посмотрел на меня, огонь блестел в его лазурных глазах. Он понимал лишь, что родители испуганы. Гэвин выпятил губу, и я подняла его на руки и прижала к себе. Его сердечко трепетало у моей груди.

— Эмрюс и Кинан прислали весть из Аранрода, — начал Артаган. — Они собрали еще пару сотен лучников в замке, но я сказал им остаться. Я хотел, чтобы они помогали тут с пиктами, но с появлением саксов не ясно, где воины нужнее. Боюсь, мы не сможем тут задерживаться, если мы потребуемся там.

Я склонила голову, кровь пылала.

— Но мы не можем бросить Дифед! Если уйдем сейчас, перемирие с пиктами закончится, и они нападут на эти земли.

— У нас есть выбор? — ответил Артаган. — Если мы не соберем воинов, чтобы защитить Свободный Кантреф, можем потерять свое королевство, пока сидим в Дифеде.

Он нахмурился, отвернулся от меня и продолжил расхаживать. Он считал, что спасение моей родины и местных — трата времени? Я хотела заговорить, но Ахерн коснулся моей руки. Он кивнул за плечо на зевак в стороне, в свете огня. Рыцари Дифеда, и среди них — Боуэн и Каррик.

Я кивнула Ахерну, поняв его намек. Я говорила громко. Наши обсуждения не должны были слышать все. Это было опасно, в лагере было много людей, что могли разболтать все. Я бы хотела быть сейчас в замке, а не в палатке среди частокола.

Ахерн повернулся ко мне, пытаясь вернуть нас к задаче.

— Сколько пиктов было в крепости?

— Сложно сказать, — ответила я. — Они разошлись всюду, некоторые — глубоко в замке. Не меньше пары сотен.

— Новые корабли были? Они получили подкрепление?

Я покачала головой. Артаган замер.

— Боуэн и Каррик видели два корабля пиктов, пока сторожили берег, — сказал Артаган. — Но они плыли в море.

— Это хорошо! — вмешался Ахерн. — Их могло стать еще меньше.

Мы с Артаганом скривились. Вряд ли королева Саб уменьшила бы войско, даже если на пару кораблей. Почему бы она это делала? Может, она стала слишком уверенной в стенах Дифеда, решила, что там ей хватит сил? Но куда уплыли те два корабля? Я пару раз глубоко вдохнула. Слишком много неизвестного, мы еще многое не понимали.

— Сперва важное, — начал Артаган. — Нам нужно отправить всадников к королю Гриффису и узнать больше об угрозе. Может, он преувеличивает. Нам нужно знать, там несколько воинов или полное наступление.

— Нужно послать ворон королю Яго на север, — добавил Ахерн. — Узнать, как состояние с саксами у них.

Артаган кивнул. Я хотела заговорить, но Гэвин стал тяжелее, и я не хотела будить его. Я осторожно отдала его Ровене, та взяла его на руки и ушла в нашу палатку. Я вздохнула, зная, что нужно делать.

— Вам с Ахерном стоит вести отряды, пока я удерживаю пиктов в Дун Дифеде, встречаясь с королевой Саб.

Артаган покачал головой.

— Нет. Ты будешь без защиты, если я уйду биться с саксами.

— Люди, пришедшие сюда, тоже будут без защиты, если вы с рыцарями уйдете, но я потяну время, встречаясь с Саб. Ты не можешь оставить отряды тут, если напали саксы, но можешь оставить меня.

Артаган отвернулся и расхаживал. Он был порой упрямым. Он знал, что я права. Так поступил бы мудрый король. Зачем держать тут пару сотен воинов, если пиктов может удерживать один человек? Я.

Но Артаган не даст мне так рисковать собой. Он не попросил бы меня делать то, что не делал бы сам. Он был храбрым рыцарем, его любил народ, но это были не лучшие качества для короля. Даже в шахматах король рисковал королевой, чтобы победить. Только мы играли теперь с жизнью и смертью, с половиной королевств Уэльса на кону.

Я должна была убедить его, пока он не поступил опрометчиво. Народ Дифеда погибнет, если мы уйдем. Но Аранрод мог попасть в осаду, если мы не вернемся туда, сосредоточив силы. Я вздохнула и опустила голову.

— А если я уговорю пиктов сражаться за нас с саксами?

Артаган и Ахерн посмотрели на меня, словно я снесла гнилое яйцо.

— Бранвен, мы вчера только убивали их, — сказал Артаган.

— Королева Саб не любит саксов. Она может помочь нам, если мы оставим пиктов в Дун Дифеде.

Ахерн бросился вперед, оказался передо мной. Я вздрогнула от такой необычной агрессии брата. Он процедил:

— Ты пожертвуешь замком предков, ради… этого? Мы с тобой родились там, моя королева. Наш отец и его предки правили с трона, где теперь эта демонесса!

Я смотрела на него, не собираясь отступать.

— Мы не выживем без жертв! Что ты предлагаешь? У нас не хватит отрядов для защиты и Дифеда, и Кантрефа, когда саксы на востоке и пикты на западе. У нас достаточно врагов. Пора заводить союзников.

Ахерн зарычал и ушел в темноту без слов. Я еще не видела, чтобы он так нервничал из-за меня. Артаган пожал плечами, мы вдвоем остались у огня.

— Неплохо прошло, — отметил он.

— Что ты от меня хочешь? — ответила я. — Все варианты плохие. Я выбираю меньшее зло.

— Уверена?

— Как можно так говорить? Ты предпочел бы союз с саксами?

Артаган покачал головой.

— Конечно, нет. Мы знаем, что саксы скорее убьют нас или поработят. Ты дала мне хорошие доводы, но не настоящие. Расскажешь, пока мы вдвоем?

Я прищурилась, пытаясь зло парировать. Но гнев быстро угас. Артаган знал меня лучше, чем я себя. Я опустила голову.

— Я боюсь, что с сыном будет беда вдали от камня Огам.

— Ты веришь, что магия в камнях убережет его?

— Я не могу это объяснить! Я знаю, что на сына охотились, пока мы не прибыли сюда. С тех пор на него не покушались. Если мы уедем отсюда, с ним может произойти что-то плохое.

— Ты этого не знаешь.

— Я знаю сердцем.

Артаган недовольно хмыкнул, обходя костер. Я вела себя нелогично, но не могла сдержаться. Мне не хватало кусочка головоломки. Почему-то возле камня убийцы не было. Пока я не знаю, почему, хотелось бы держать сына там, куда убийца не сунется.

Я потерла плечи, суставы болели от дня езды. А на рассвете меня снова ждал путь в Дун Дифед. Чтобы хранить мир, защищать народ и сына. Я подавила зевок. Я хотела лишь лечь и уснуть.

Муж вздохнул. Он смотрел далеким взглядом на пляшущее пламя, и я понимала, что он задумался. Он мог не спать половину ночи, перебирая одни и те же вопросы. Он нежно коснулся моей щеки, убирая прядь темных волос.

— Хорошо. Ты продолжишь встречаться с Саб, может, она поможет биться с саксами. Я буду держать солдат тут, сколько смогу, еще хотя бы пару дней. Ахерн за это время проверит ситуацию в Кэрлеоне и привезет отчет.

— Спасибо, — улыбнулась я. — Пока Гэвин тут, с тобой, я не боюсь.

— И еще одно. Пока придержим идею о пиктах в Дун Дифеде между нами. Я не говорю, что мы не согласимся, если пикты пойдут с нами против саксов, но я не хочу, чтобы Боуэн и Каррик услышали об этом. Я пытаюсь забрать людей Дифеда под наш флаг, но они упираются, считая, что мы бросаем старую столицу их королевства.

Я кивнула. Он был прав, но я устала хранить секреты. И я не могла винить народ Дифеда в их привязанности к крепости. Дун Дифед был домом их атаманов и королей с давних времен. Многие мои предки звали этот холм своим домом. Сколько перевернется в могилах, если они узнают, что я решила отдать холм пиктам? Но эти проблемы подождут. Я должна пока отдохнуть.

Я вспомнила голос Ахерна. Я еще не видела его таким злым. Будто мне нравилось, что атаманша пиктов сидела на троне нашего отца. На троне, который Ахерн мог забрать, как единственный выживший наследник. Законно он родился или нет, было не важно, ведь кровь Старых племен была сильной. Может, мой брат хотел быть не только стражем и сенешалем. Я вскинула брови.

Но он не предаст меня. Я покачала головой, стыдясь таких мыслей. Мы с Артаганом не хотели Дифед, мы хотели прогнать пиктов, угрожающих всему Уэльсу. Ахерн был верным солдатом.

Кроме той ошибки, когда он отдал меня в руки врагов.

Я закрыла глаза. Это было давно, и Ахерн раскаялся, признался Артагану, чтобы спасти меня и не рожденного ребенка. Ахерн много времени провел в подземелье, потом вернулся на службу с удвоенной верностью. Но я не могла винить человека в желании стать королем. Он мог забрать власть. С каких пор кому-то требовались другие причины? Но мы говорили об Ахерне. Я представила его на троне отца. Не получалось.

Глубоко вдохнув, я напомнила себе, что я — королева. Сестра или нет, я должна думать головой, быть осторожной. Ахерн бывал гонцом, было логично отправить его к королю Гриффису. Он отправится с миссией.

И не стоило оттягивать это на завтра. Я прошла к палатке Ахерна, отдернула ткань, не сообщив о прибытии. Он вздрогнул, потянулся к копью и увидел меня. Он опустил оружие, но оставил на нем руку. Он слабо кивнул мне.

— Я устал, моя королева, и готовился ко сну.

— Я не задержу, брат. Есть задание на завтра. На рассвете ты должен отправиться к королю Гриффису и представить там нас.

Он облизнул губы, словно подбирал слова.

— Я не дипломат, миледи. Есть кто-нибудь лучше меня.

— Но не те, кому я могу доверять. Не родня.

Он посмотрел на меня. Я не врала. Он был мне родным, я ему доверяла. Ахерн скривился, понимая, что нас ждет много работы.

— Как скажете, ваша светлость. Я уеду с первым светом.

Я кивнула и развернулась. Его рука на моем плече остановила меня. Я осталась спиной к нему.

— Присмотрите за Дифедом, пока меня не будет, моя королева?

Я вскинула бровь, не глядя на него. Присмотреть за народом или его будущим троном? Может, оба варианта были верными. Я кашлянула и оглянулась краем глаза.

— Я буду выполнять свой долг, чего ожидаю ото всех.

Он кивнул, словно лишился слов. Я не знала, против ли он задания, что я дала ему, или просто устал. С зевком он ушел в палатку.

Я тихо пошла по траве, щекочущей ноги, к своей палатке. На рассвете он уедет, я еще даже не проснусь. Он вряд ли оглянется на зеленое знамя над моей палаткой, и я не знала, видел он меня сестрой или королевой.

* * *

Прошло больше недели, каждый день я бывала в крепости. Для земли в опасности было зловеще тихо. Ахерн еще не вернулся, хотя уехал давно. Не было и другого всадника от короля Гриффиса или ворона от короля Яго. Весь мир мог гореть. Или ничего не происходило. Мы не знали.

Серый рассвет, и я забралась на пони. Артаган расхаживал, протирая яму в земле. Ожидание делало его беспокойным. Он сжимал меч, словно боялся, что он затупится без использования. Но я даже радовалась, хоть все было непонятным. Опасность к нашему лагерю не приближалась, на сына никто не нападал. Я не понимала этого, но верила в магию камней на вершине. Словно духи с вершины следили за моим сыном. Словно он был одним из них.

Я ехала в Дун Дифед уже быстрее. День за днем я сидела с Саб, обсуждала наше прошлое, каждая скрывала тайны. Мы часами медитировали, Саб считала, что это важно для Старых племен и пиктов.

Я увидела Дун Дифед на горизонте. Корабль с черным парусом пропадал вдали. Третий корабль покинул Дун Дифед за две недели. Но почему и куда? Десятки лодок пиктов все еще лежали на берегу, но я не знала, сколько их осталось. Может, Саб посылала их домой, чтобы забрать оставшихся людей на севере от Пустоты.

Бал сопроводил меня к Саб, сидящей, скрестив ноги, в трансе. Когда я входила в крепость, я каждый раз смотрела на толпы пиктов вдоль стен. Я не видела больше пары десятков сразу. Древние туннели и погреба были полны голосов. Многие могли прятаться там.

Мы с Саб одни сидели в башне с видом на скалы. Я вспомнила место, хоть оно теперь было с голыми стенами и полами и без мебели. Тут была моя детская спальня.

Саб открыла глаза, между нами стояла большая миска темной воды. Мы смотрели на свои отражения в черном зеркале морской воды. Королева пиктов коснулась поверхности пальцем, пустив идеальную рябь.

— Наши предки медитировали часами перед трансом. Глядя в миску с водой, они видели что-нибудь, если у них хватало воли и сил.

— Что они видели?

Саб пожала плечами.

— У всех по-разному. Некоторые ничего не видят. Другие — будущее, прошлое ил то, что сейчас, но в другом месте.

— Что ты видишь?

— Немного. Я предпочитаю гадать по космосу. Как-нибудь покажу.

Я вспомнила, как она терзала тушу оленя. Комок появился в груди. Словно ощутив мое напряжение, Саб улыбнулась и мирно сказала:

— Сперва посмотрим, поговорит ли с нами вода сегодня.

Она закрыла глаза и застыла, как статуя. Я вздохнула, желая обсудить саксов, но этому придется подождать. Саб каждый день обещала повести народ в бой с саксами, но говорила, что они были уставшими. Я говорила, что мы оставим их в Дифеде, если они помогут в бою с саксами. Прогресса было мало, но перемирие держалось, пока я приходила. Обе стороны уважали договор, несмотря на взаимное недоверие.

Я закрыла глаза, села, скрестив ноги, как Саб. Сначала было слышно шум моря за окном. Я ощущала запах водорослей, сохнущих на пляже. Воздух оставлял капли на губах. Я дышала медленно, уходила от мыслей и времени, позволяя себе просто быть. Без тревог, задумок и планов. Просто быть.

Веки затрепетали, я склонилась над чашей. Звук моря пропал. Все застыло, кроме темной жидкости в чаше. Мои щеки пылали, вода шевелилась, переливаясь золотым и алым, став витражом вместо черного зеркала.

Женский голос становился громче, ее крики заставили меня стиснуть зубы. Мой силуэт появился в отражении. Я увидела свое лицо, глаза были зажмурены. Я кричала, темные волосы пропитал пот. Несколько рук держало меня по бокам, мой опухший живот содрогался. Кровь лилась на пол. Я отпрянула от миски, опрокинула ее и впилась в волосы.

Вдруг стало холодно, шумели волны. Я приподнялась у воды. Я не нашла крови у себя, лишь пот. Саб не двигалась, ее глаза открылись.

— Ты беременна.

Я резко села. Она видела то же видение в чаше? Невозможно. Но я это видела. Как я рожала и кричала. Всюду была кровь — на земле, на моих руках. Я сглотнула, руки дрожали. Я видела свою смерть.

Я вытерла пот с глаз и попыталась успокоиться. Саб криво улыбнулась.

— У тебя есть Дар. Ты увидела миг грядущего.

— Ты видела мои роды? Так ты узнала о ребенке?

Она покачала головой.

— Не нужно быть шаманкой, чтобы увидеть, что ты беременна. Два или три месяца? Даже мужчины поймут через месяц.

Я не хотела смотреть ей в глаза. Я так прозрачна? Все женщины это видят? Я ощущала себя голой, словно королева пиктов могла заглянуть мне в сердце. Не этого я ожидала у миски для гадания. Я попыталась говорить ровно:

— Ты видела будущее раньше?

— Редко, — призналась она. — Обычно это все тени.

— Это можно изменить?

Саб прищурилась.

— Твой муж не знает? Не его ребенок?

— Конечно, его!

Она невинно вскинула руки.

— Важна кровь матери. Как у моего народа, так и у твоего.

Я встала, отряхнула тунику. Я хотела узнать о Старой мудрости, но теперь увидела слишком много. Женщины не должны знать свою судьбу, если ее нельзя изменить. Но всегда ведь был отвар из левизии. Если я буду медлить, то погибну и так. Но если я выношу ребенка, он выживет? Этого я не видела, только свои крики и кровь. Я пошатнулась на ногах. Саб придержала меня.

Она была холодной, от ее голубых татуировок было не по себе. Я никогда не видела эту краску близко. Завитки напоминали морских монстров, драконов и змей, они словно извивались, когда ее мышцы двигались. Она позвала Бала и повернулась ко мне.

— Ты слаба для пути. Поспи тут, а потом вернешься в свой лагерь.

Я покачала головой.

— Нет, я в порядке.

Она улыбнулась, как упрямому ребенку.

— Если с тобой что-то случится, перемирие будет сорвано.

— Если я не вернусь к закату, мой муж сам положит конец перемирию.

Улыбка Саб увяла. Может, стоило сказать по-другому, но правда была правдой. Хоть наши с Саб отношения улучшились за эти недели, муж слушать не станет, если я пропаду. Порой Артаган был стихией, а не человеком. Только мое присутствие тогда унимало его.

— Хорошо, — ответила Саб. — Может, стоит отдохнуть от наших занятий. Один день ничего не испортит, да? Отдохни завтра у себя, а потом приезжай. Я не нарушу перемирие.

Я кивнула, благодаря ее за понимание. Я была бы рада дню отдыха. Все эти поездки сказывались на мне. Вскоре это начнет вредить ребенку. Если я решу его сохранить.

Я вспомнила свои крики, от видения меня снова охватил холод. Я знала, что это не изменить. Ни беременности, ни смерти не избежать. Я покачала головой, прогоняя такие мысли.

Бал проводил меня до ворот, и я поехала одна в угасающем свете. Ветер охлаждал потную кожу. Почти в темноте стало видно стены и огонь лагеря у камня Огам вдали.

Я медленно въехала в лагерь, пытаясь собраться с мыслями и не быть бледной. Если Артаган увидит меня подавленной, он точно запретит мне ездить к пиктам. И перемирию придет конец.

Что-то тревожило меня. Я больше не видела дочь Саб. Это было странно, хоть я и не была против. Может, она решила избегать меня. Ей же лучше. Я все еще подумывала выпустить в нее стрелу за игру с Артаганом. Может, королева Саб решила разделить нас. Саб была умной. Нам с Несс стоило проверить границы перемирия.

Я спешилась и пошла среди палаток. Некоторые узнавали меня и кланялись. Многие шептали: «Маб Керидвен». Даже жители Дифеда так меня теперь называли? Так меня звали подданные в Кантрефе. Видимо, сказались мои попытки хранить перемирие с пиктами. Но, судя по словам Ровены, мои походы к камням на вершине стали популярными слухами в лагере. Никто не осмеливался ходить туда. Я кивала и улыбалась беженцам по пути, не зная, как воспринимать незаслуженное уважение. Что я сделала из того, что не сделала бы обычная королева?

В растущей крепости из балок я привязала пони и пошла к Артагану и его людям у центрального костра. Гэвин радостно вопил, они с Кадваллоном ловили светляков в траве. Девочки Ровены, Мина и Мора, хихикали, когда мальчики падали, пытаясь схватить сияющих жуков. Я широко улыбнулась.

Я тоже гонялась за светлячками в детстве, здесь, думая, что огоньки — это пикси. Мой сын повторял то, что мне нравилось в детстве, хотя я это не упоминала и не помнила до этого мига. Артаган обвил рукой мои плечи, мы смотрели, как дети бегают за светлячками.

Завопила лошадь за частоколом. Несколько стражей крикнули всаднику, и я прислушалась, надеясь, что вернулся Ахерн. Но лучники провели незнакомку и позволили спешиться. Я не разобрала гостью в белом мехе, пока она не остановилась передо мной и убрала капюшон. Я отпрянула на шаг, глаза стали большими. Королева Олвен.

Она скривилась, но даже это не испортило ее лица, а ее фигура привлекла взгляды всех в лагере. Но почему она прибыла одна и без стражи или сопровождения? Мы с Артаганом переглянулись. Мы не успели заговорить, Олвен впилась в меня взглядом.

— Мое место королевы севера заняла проститутка, очаровавшая моего мужа. Она и ее пикты заняли наш замок. Она зовет себя Несс. Ты ее знаешь?

Комок раздулся в горле. И последние недели, нападение на Дифед, мои встречи с королевой пиктов слились в голове, приведя к одному понятному выводу. Королева Саб обыграла меня.

9

На рассвете наша армия приготовилась идти в Дун Дифед. Дым поднимался от потушенных костров у камня Огам. Я смотрела с вершины холма среди камней. Пони нервно ерзал рядом. Я похлопала лошадь по боку. Береги силы, впереди долгий путь.

Моя ведущая рука болела от посланий, что я писала всю ночь, для всадников и воронов. Письма нашим воинам в Аранрод, соседям в Южном Уэльсе и всем, кто услышит. Я подавила зевок и протерла глаза. Я буду бодрой, когда мы отправимся. Пары часов сна должно хватить.

Под красным солнцем, поднявшимся на востоке, к нам присоединилось несколько сотен лучников. Сэр Эмрюс и сэр Кинан привели подкрепление из Аранрода. Знамена зеленого дракона трепетали от утреннего ветра. Я замечала женщин среди отрядов в зеленом. В отличие от многих армий, в Свободном Кантрефе всегда встречались женщины с оружием. Я мрачно улыбалась, сжимая березовый лук. Не только среди пиктов были женщины-воины.

Рожки загудели, лучники пошли из лагеря, и шесть рыцарей мужа вели их верхом на лошадях. Копейщики в темных туниках выстроились за ними. Солдаты Дифеда. Боуэн и Каррик смогли уговорить некоторых жителей пойти с нами. Копейщики Дифеда и лучники Кантрефа объединялись редко.

Я поцеловала ладонь и прижала ее к одному из камней. Присмотрите за нами, старые и новые боги. Нам нужна вся помощь. Мой пони хотел уже спуститься с холма, ему не нравились древние руины.

Я подошла к Артагану в первых рядах, армия покидала лагерь. Старики, женщины и дети стались в наполовину построенной крепости. Это немного защитит их, но мы не могли оставить солдат с ними. Наши воины должны были победить сегодня, иначе враги отомстят всем.

Олвен преградила мне путь на белой лошади. Я стиснула зубы, попыталась обойти ее, сойдя с дороги. Бывшая северная королева строго направила на меня палец.

— Ты намеренно подвергла моего сына опасности, взяв его сюда.

Я открыла рот, но она прервала меня.

— Мы обсудим это позже! Времени нет. Где дети?

Я не отвечала. Неблагодарная! Я растила ее мальчика, как своего, три года, берегла его. И теперь мы должны были покинуть укрытие у камня Огам, хотя я все еще не знала, почему древние камни отгоняли убийцу. Но я не расскажу, где дети. Это ради моего сына и ее. Убийца может ударить по обоим, решив, что так надежнее. Хоть мой сын и был рыжим, а ее — темноволосым. Я скрестила руки и смотрела на нее. Я бы не сказала ей, где дети, даже если бы меня грозились отлучить от церкви.

Лошадь Олвен рыла землю, нервничая. Я подавляла желание столкнуть Олвен и ее лошадь с дороги. Королева склонилась к моему уху.

— Твоя служанка и монашка пропали. Я знаю, ты отправила их куда-то с детьми.

Мои глаза расширились. Вот проныра! Вряд ли кто-то еще заметил отсутствие Уны и Ровены, но у Олвен было чутье. Она бы выведала тайны у монахинь с обетом молчания. Я повела пони к ее лошади, и звери дышали друг на друга.

— Ты три года доверяла мне безопасность сына. Поверь и теперь.

— Я просто хочу его увидеть! Думаешь, я выдам, где он?

— Ты можешь выдать случайно. На них охотится убийца.

— Кто?

Я замешалась. Она решит, что я вру, так что можно было ответить и правдой.

— Мой бывший муж, король Морган.

— Мертвый Король-Молот?

— Он или кто-то в его боевой маске.

Олвен окинула меня взглядом, как сумасшедшую. Я скривилась от ее взгляда свысока, полного презрения. Она считала меня безумной или вруньей. Или всем сразу. Иронично. Некоторые настолько погрязали во лжи, что не понимали, когда слышали правду.

Но мы с Олвен не могли ссориться весь день. Последние из армии Артагана миновали нас, двигаясь на запад, зеленые знамена хлопали на ветру. Нас ждала война, Олвен и ее сломленный муж не помогали. Но я опустила голову, зная, что сама виновата.

Королева Саб обыграла меня, используя дочь, чтобы впиться в Северный Уэльс. Она навредила сильнее десяти тысяч саксов. Она посеяла семена разрушения, лишив нас силы севера. Если не поспешить, она устроит войну валлийцев.

Я понеслась в начало, где ехали Артаган и его рыцари. Муж быстро взглянул на меня. Его веселая улыбка пропала. Сегодня он был воином, королем и убийцей. Он кивнул мне, зная, что я не буду в стороне. И нам требовались все луки.

Артаган один знал, куда я отправила детей. Хотя он не был согласен со мной, он все еще доверял мне. Я надеялась, что перехитрю убийцу. А пока я держала Гэвина при себе. Я надеялась, что убийца поверит, что Гэвин едет с нами.

Я двигалась рядом с конем Артагана, топот копыт звучал громом среди лугов. Я все равно говорила так, чтобы слышал только он:

— У нас есть хоть подобие плана?

— С нами четыреста лучников. Боуэн и Каррик собрали около трех сотен дифедцев.

— Семь сотен. Этого хватит?

— Должно. У нас есть выбор?

Артаган крикнул на ухо коню, подгоняя Мерлина. Остальные подстроили, пехота бежала. Я оглянулась на колонну воинов в зеленом с луками. Остальные были с копьями и щитами. Все ветераны, потомки Старых племен. В другой день я бы поставила все монеты на их победу. Но крепость Дун Дифед ждала у моря. Тысяча жизней погибнет в бою. Мы не могли столько позволить. Наш народ был храбрым, но мы с Артаганом могли вести их к гибели.

Но муж был прав. У нас не было другого выбора. И мы уже выбирались из положений, где преимущество было не у нас. Если повезет, сможем снова.

Туман сгущался у берега, закрывая горизонт, и видно было меньше, чем на выстрел стрелы. Идеальные условия для засады.

Руки покалывало, волны шуршали в тумане. Крики чаек и запах соли и водорослей заполнили воздух. Мы почти прибыли, а я ничего не видела. Артаган послал разведчиков в стороны, но они не вернулись из тумана. Я сглотнула, теребя тетиву как четки. Олвен подъехала ко мне.

— Ты росла в этом гороховом супе?

— Что ты здесь делаешь? Бой не для тех, кто боится сломать ноготь.

Олвен зашипела. Я думала, что она осталась у камня Огам. Она предупредила нас о союзе ее мужа с пиктами, но я не доверяла ей. Олвен оставалась с нами из-за своей выгоды. Сегодня хватит проблем с пиктами впереди, не хотелось думать о ноже в спину от Олвен.

Ее темные волосы ниспадали идеальными прядями, это были не мои растрепанные волосы. В чистом белом платье она словно собиралась на бал, а не на поле боя. Она сжала кинжал на поясе. Я опасно улыбнулась. Я надеялась отчасти, что она пойдет с этой зубочисткой на пиктов. Эти воины покажут ей то, что она не забудет.

Черный силуэт крепости появился впереди, мы остановились. Артаган заговорил тихо, отдавая приказы. За нами солдаты выстроились в длинный ряд в три человека шириной. Я пыталась услышать врагов, но они не гудели в рожки, сообщая о тревоге. Пот холодил кожу. Они дождутся, пока мы дойдем до стен, а потом покажутся, как змеи из гнезда.

Артаган вскинул бровь, увидев Олвен среди нас. Он не понимал, как я, как она может пригодиться в бою. Может, она пришла, потому что все еще любила его. Но все было в прошлом, жаль, если она не понимала этого. Артаган взял меня за руку и поцеловал. Я улыбнулась, несмотря на грядущий бой, радуясь его любви и близости. Он посмотрел на солдат, снова став серьезным.

Сегодня он отличался от того, каким был в прошлом бою с пиктами. Он был тогда в ярости, бился с гневом юного рыцаря. Сегодня его взгляд был холодным, он думал, какие отряды куда отправить. Он решал, кто умрет, и какие жертвы принесут нам победу.

Я всегда считала себя тактиком, а его доблестным. Может, я его недооценивала. Хотя я знала, что могу найти под его кожей упрямого рыцаря, если покопаю немного. Но Артаган начал становиться тактиком и королем. Он был готов вести людей в бой, но, что важнее, он продумывал план боя с холодной логикой, что требовалась для победы. Думаю, и он меня недооценил. Хоть я строила планы, я часто импровизировала, и мои решения в последнее время исходили из эмоций.

Артаган повернулся ко мне.

— Бранвен, командуй лучниками отсюда, — мрачно сказал он. — Старайся ослабить их защиту, пока я веду наступление, но жди моего сигнала.

Мое сердце замерло при мысли, что Артаган будет первым в опасности. Но я успокоила себя. Ему нужно быть сильным сегодня, не бояться. Я кивнула Олвен.

— А что насчет тени?

— Пусть будет за тобой. Она может нам пригодиться, если мы хотим вернуть короля Яго к себе.

Я схватила его за руку, когда он отвернулся, и прижала губы к его ладони. Щека Артагана смягчились от моего прикосновения. Я сжимала его, боясь, что в последний раз.

— Береги себя, любимый.

Он знакомо улыбнулся.

— Эй, это я.

Это меня и беспокоило. Он спешился и повел тихо людей в туман к крепости на холме. Его воины бесшумно шли среди мха и травы. Мы надеялись застать пиктов врасплох и подавить раньше, чем они поймут, что напало. Но Саб была хитрой. Она просто не сдастся.

Лучники тихо вытащили стрелы и ждали моей команды. Я вложила стрелу в лук, вытерла росу рукавом. Капли тумана были на коже и мехе. Олвен шепнула рядом со мной:

— Не понимаю. Зачем нападать сейчас?

Я скривилась от близости Олвен, но заткнуть ее мог лишь ответ на вопрос.

— Пиктов может быть меньше, раз королева послала дочь соблазнять твоего мужа. Она может не знать, что ты рассказала нам о произошедшем. Нам нужно застать ее вне равновесия тут, пока она не набралась сил. Как только она объединится с севером, она будет слишком сильна, даже если мы созовем всех солдат.

— А если Саб разгадала план, и ее воины ждут твоего появления?

— Тогда нам поможет бог.

Запела птица. Но не чайки, а как в лесу Свободного Кантрефа. Я насторожилась. Это был сигнал Артагана.

Я подняла лук, приказала лучникам целиться высоко. Я не хотела задеть Артагана и его людей. Пора устроить дождь смерти на Дун Дифед. Я выпустила стрелу и крикнула:

— Лучники, пли!

Зашипела тетива над лугами. Черные стрелы облаком полетели, как птицы, к крепости. Раздался стук стрел по камням и дереву. Если это не сообщит пиктам о нас, то ничто не сможет.

Люди Артагана заревели, бросившись вперед, их голоса поднялись над стенами. В тумане их было видно лишь мельком, а потом туман скрыл их целиком. Я сжала губы и помолилась за Артагана. Боже, сохрани его. Я вложила в лук вторую стрелу.

Олвен ткнула меня локтем.

— Что происходит? В тумане ничего не видно.

Я шикнула на нее, слушая. Что-то шло не так. Обычный шум боя, звон мечей не звучал над лугами. Стояла тишина. В чем дело? Я повела лошадь вперед.

— Лучники, готовьтесь.

Некоторые переглянулись, но приготовили луки, короткие мечи или копья. Артагану требовалась помощь. Олвен рявкнула на меня:

— Что ты делаешь? Артаган не давал приказа нападать.

— Я знаю! Молчи или отойди!

Я закричала поверх ветра, что трепал мои волосы:

— Свободный Кантреф, вперед!

— Маб Керидвен! — завопили они.

Я погнала пони вперед, к защитам крепости. Я сжимала ногами бока лошади, целясь, чтобы вонзить стрелу в первого пикта, которого увижу. Я родилась в стенах Дун Дифед, так что было логично умереть здесь. Если это постигло Артагана, то я разделю это с ним.

Пони громко завопил, перепрыгнув каменную стену. Лабиринт каменных выступов торчал из центра. Туман окружал меня, слепил, но я слышала рев лучников сзади. В глубине я заметила следы пиктов — груды белых костей, потушенные костры, странные руны на камнях во всех коридорах. Я спешилась, дальше проходы были тесными для всадника.

Сердце колотилось, я заглядывала за углы, шла к главному залу. Стрела дрожала в луке, пальцы были готовы выпустить ее в любой миг. Голоса звучали из глубин замка. Я прищурилась, проходя к главному залу одна. Пикты не нападали. Чего ждала королева Саб?

Шаги прозвучали в туннеле, ведущем к замку. Я прицелилась, тень появилась на пороге. А потом фигура крикнула, вскинув руки к голове:

— Не спешите, моя королева!

Я опустила лук и увидела мужчину с топором, выходящего из теней.

— Сэр Кинан? В чем дело? Где мой муж? Где пикты?

Он пожал плечами. Муж Ровены был храбрым и верным рыцарем, но со словами дружил плохо. Я посмотрела на проходы, ведущие в главный зал, морща нос от вони и дыма. Эмрюс вышел из другого прохода с дубинкой в руке.

— Миледи, — он поклонился, — мы закрепили здание, люди ищут под замком, но на это уйдет время. Погреб тут просторный.

— О чем вы, сэр Эмрюс? На что уйдет время?

— Защитить крепость, моя королева. Тут нет пиктов.

— Врага нет?

Другой голос прозвучал с порога:

— Они ушли! Королева Саб ускользнула.

Артаган прошел в зал с мечом на спине. Дюжина воинов прошла за ним. Он обошел груды отходов на полу, отгоняя мух от лица. Пикты сделали из крепости свинарник.

Хоть он хмурился, я бросилась обнять его. Мы были целыми и невредимыми. Я была рада уже этому. Но Артаган не выглядел радостным.

— Саб снова опередила нас, — кипел он. — Ее корабли пропали. Они уплыли не больше часа назад. Камины еще теплые.

— Но почему она ушла? Крепость почти не пробить.

— Наверное, переправила больше воинов в Гвинедд, чем мы думали. Вряд ли у нее оставалось много воинов во время твоего последнего визита.

Я посмотрела на пол. Артаган не хотел ругать, но я не могла воспринять это иначе. Я не поняла, что Саб вывозит силы из замка под моим носом. Стоило быть хитрее и внимательнее. Но я не знала, сколько пиктов было в крепости. Они всегда прятались, внизу их было больше, чем сверху.

Боуэн и Каррик вошли в зал, радуясь с несколькими дифедцами. Воины Кантрефа молчали. Сэр Боуэн вскинул бровь, увидев хмурого Артагана.

— Почему такой мрачный, смелый король? Мы вернули Дун Дифед!

— Потому что пикты его отдали, — рявкнул Артаган. — Нам нужно одолеть королеву Саб, пока она не объединилась с союзниками на севере. Ее корабли сейчас точно плывут к королю Яго.

— Тогда пикты дураки! — ответил Боуэн. — Дифед снова свободен.

Артаган покачал головой. Боуэн и Каррик переглянулись, все еще не понимая веса ситуации. Я встала между королем и дифедцами и попыталась объяснить:

— Саб — не атаман саксов. Она не хочет просто завоевать территорию. Она хочет подавить нас, по королевству за раз, настроив друг против друга, а пикты и саксы тем временем станут сильнее у наших границ.

Обычно тихий Каррик шагнул вперед, хмурясь.

— Но сегодня все равно победа, миледи. Мы вернули замок, не потеряв ни одной души.

Я покачала головой и заговорила громко, чтобы слышали все солдаты в зале:

— Мы забрали замок, но могли проиграть войну. Смотрите, что сделала Саб! Мы на западе, далеко от саксов и пиктов. Из-за варваров мы ослабили защиту на востоке и севере. Как только Саб объединится с Яго, она направит валлийцев против валлийцев. А Южный Уэльс в это время под атакой саксов, пока мы сидим у моря, в сотне лиг от поселений, которые нужно защищать. Нет, мои храбрые рыцари, эта победа сегодня — начало долгого поражения. Темный ветер бьет по нам.

Мои слова впитывались, и воины в зале затерялись в серьезных мыслях. Я могла ударить себя за неведение. Я слепо не заметила этого, но кто мог предвидеть? Ни один валлиец или сакс не упустил бы приз в виде Дун Дифеда, но королева Саб была хитрее.

Она могла уморить нас осадой, но проиграла бы в конце. А теперь ее народ был безопасно в море, двигался на север. Через неделю у нее будет несколько тысяч всадников рядом с ее кровожадными пиктами, и беззащитные валлийцы заплатят за нашу победу сегодня. Как все наши планы могли привести к этому?

Что-то привлекло мое внимание.

Кусочек пергамента лежал на троне моего отца, где сидела часы назад королева Саб. Я посмотрела на страницу в пятнах воды, там было лишь пару строк и нарисованная женская фигурка. Наверное, нарисованная монахом, что провел жизнь, копируя тома древней истории в аббатстве. Кровь закипала при мысли, сколько книг уничтожили пикты, когда разрушили монастырь. Они вытирали ценными бумагами зады. Варвары.

Но что-то в этом обрывке привлекло меня. Фигурка выглядела как аристократка, корона была на ее голове с длинными темными волосами. Я подняла листок и прочла:

«И юная королева Вивиан увела людей от земель пиктов. Ее последователи прибыли в Дифед, где она вышла за короля Вортигена, и они жили там с тех пор…».

Я прищурилась. Это было о моей матери. Я перевернула листок, но ничего больше не было. Я перечитала эти незаконченные строки. Этот обрывок был тут не случайно. Саб оставила это для меня. Но зачем?

Вопросов было больше, чем ответов. Мама, королева Вивиан, жила на земле пиктов? Никто не рассказывал о таком. Ни отец, ни Падрэг. Но Саб хотела, чтобы я знала это. Это был ее прощальный подарок, так сказать, но я не понимала значения. Может, она думала, что я знала больше о прошлом мамы, чем думала. Казалось, этот кусочек имел значение, особенно, для тех, кто знал, что мама делала, живя рядом с пиктами. Во что бы ни играла Саб, она оставила это из злости. Я ощущала ее в воздухе вместе с вонью отходов в замке. Может, если я пойму историю матери, станет ясно, что задумала Саб? Почему она так поступала, и что надеялась достичь? Из-за мелочей можно было проиграть или победить.

Но все, кто знал мою маму в юности, давно погибли. И с разрушенным монастырем я вряд ли нашла бы записи об этом. Должно было остаться место с ответами в книгах. Но где?

Я чуть не побежала к самому старшему мужчин в зале. Сэру Эмрюсу с седой бородой. Я протянула ему пергамент.

— Сэр Эмрюс, что скажете об этом?

Старый бард почесал бороду на миг, глядя на слова на странице.

— Боюсь, я не могу помочь, моя королева. Я знаю много легенд и песен, но не слышал о ваше матери в юности. Я всегда думал, ее вырастили в Дифеде, но она, похоже, жила у Старых границ в Хен Огледд когда-то.

— Старые границы?

— Как вы знаете, земли Уэльса раньше занимали куда больше место на севере и востоке, — начал Эмрюс. — Те королевства потом подавили саксы. Но когда ваша мать была юной, было несколько королевств, что граничили с пиктами на севере. Я могу лишь полагать, что королева Вивиан была там, на это намекает пергамент.

— Благодарю, сэр.

— Я хотел бы помочь сильнее.

Он поклонился и ушел. Его слова задержались в голове. Старые границы. Потерянные королевства на северо-востоке. Что мама делала там в юности, и жили ли рядом пикты? Саб знала о прошлом моей мамы больше, чем я думала. Было жутко, когда такая незнакомка, как Саб, раскрывала секреты о моей матери. О, жаль, мама не могла помочь мне тут. Но я опустила голову, понимая, что желанием сердца ее не вернуть.

Я сунула пергамент в складки плаща и расхаживала по залу. Я подобралась ближе к мужу, он задумчиво хмурился. Что-то не давало покоя и ему.

Артаган заметил меня и отвел в сторону. Другие воины шептались. Он склонился, не глядя никому в глаза, и шепнул мне на ухо:

— Нужно что-то делать, Бранвен. Поражение нас ждет или нет, я не уйду без боя. Нужно что-то придумать, пока отношения с Дифедом натянуты.

— Натянуты? Это единственные верные союзники.

— Айе, но Боуэн и Каррик думают, что я хочу занять трон Дифеда. Они вернули столицу, но не короля. Пикты были плохими, но объединили нас с людьми Дифеда. Эта цель пропала.

— Но пикты рано или поздно вернутся.

— Ты знаешь, память у многих короткая. Еще немного, и Боуэн с Карриком скажут нам уходить. И мы станем еще слабее, воинов будет меньше против пиктов и севера.

— Тогда нам нужны союзники, что-то, что объединит наши знамена, а Дифед будет уверен в нашей поддержке.

— Союзников не осталось.

— А Южный Уэльс?

— Они под атакой саксов, просят нашей помощи. Они не пришлют подкрепление против пиктов, пока у их границ саксы. И Южный Уэльс сражался против Кантрефа чаще, чем на одной стороне.

— Оставь эти тревоги мне. Я поеду в Кэрлеон и встречусь с королем Гриффисом.

— С ума сошла? При моем дворе только у тебя есть кровь Дифеда. Твое присутствие позволяет рыцарям Дифеда доверять мне. Если ты уедешь, все развалится.

— Ты сказал, что они все равно тебя прогонят. И Ахерн не вернулся. Он мой брат, он тоже дифедец. Я должна узнать, что с ним случилось. Он может быть в беде.

— И потому я не хочу тебя пускать.

— Так отправь кого-нибудь со мной. Времени мало, Артаган. Твоей армии нужна твоя рука. Я поговорю с королем Гриффисом. Это наш единственный шанс. Нам нужно больше людей.

Артаган хмурился, размышляя. Он знал, что я права, но не хотел меня рядом с опасностью. Но разве будет безопасное место, если Саб и ее новая армия нападут на Уэльс?

Олвен вошла в зал с платком у носа. Я застонала. Даже в бою она следовала за мной. Что ей нужно? Она прошла ко мне и склонилась слишком близко.

— Прибыл всадник к вратам. От камня Огам. Говорит, на ее телегу напали по пути в Аранрод.

— Ее?

— Это твоя подружка Уна. Говорит, на ее телегу напал всадник в маске Короля-Молота.

Мои щеки побелели, я прижала ладонь к губам. Убийца ударил снова. Дети…

10

Мы стояли в утреннем тумане, что заполнял двор Дун Дифеда. Мы втроем кутались в плащи от холодного ветра. Мой муж, Олвен и я. Артаган шипел сквозь зубы:

— Ты снова рисковала детьми? Я думал, там, куда ты их отправила, они будут в безопасности.

Я скривилась, стараясь сохранять спокойствие. Мне не хотелось обсуждать это в присутствии других, особенно перед Олвен. Северная королева не отступала от меня. Куда бы я ни шла, она следовала за мной. Она скрестила руки, сжимая губы в тонкую улыбку, пока мы с мужем ругались. Хотелось стукнуть ее луком по лицу.

Артаган помрачнел.

— Я люблю тебя больше жизни, милая. Но тебе придется выбрать, быть матерью или воевать. Все сразу ты не сможешь.

Я стиснула зубы.

— Я королева, и я могу и буду матерью и охотницей, если нужно.

Артаган вскинул бровь, не убежденный. Олвен вмешалась, словно она была нужна в этом разговоре.

— Некоторые королевы растят детей, другие оставляют их слугам, занимаясь делами королевства. Я не знаю королев, что делали все сразу.

Я повернулась к ней.

— Тогда ты еще не видела женщину Старого племени! — ответила я и повернулась к мужу. — Не заставляй меня выбирать между детьми и троном, Артаган.

Муж прищурился, в глазах была боль.

— Ты меня не поняла, милая жена, — тихо сказал он, опустив взгляд. Я просто хочу заботиться о тебе. Я бы не заставил тебя выбирать. Жизнь такая, вот и все.

Я сглотнула комок в горле, вдруг ощущая себя злодейкой. Любимый хотел лучшего, даже если не видел, что его слова звучали как ультиматум. Будто женщина не могла вести свой народ и ухаживать за детьми. Предки в Старых племенах так делали, их кровь была во мне. Я могла быть матерью и воином. Я не должна была выбирать! Небеса, я лучше попробую все сразу или погибну, пытаясь.

Я прошла вперед и нежно поцеловала щеку мужа. Он обвил меня руками и шепнул:

— Береги себя, Бранвен. Вернись вместе с сыном ко мне.

Я кивнула, сухое горло лишилось голоса. Артаган нежно поцеловал мои губы, и на миг я забыла обо всем. Он знает, что если я решила, меня не отговорить. Он был лучше, чем я заслужила. Мы делали то, что должны были, в такие времена, и мы с Артаганом поборем и эти опасности, как всегда. Вместе, как равные.

Олвен смотрела на меня краем глаза. Она отошла без слов. Мои нежные объятия с Артаганом лишили и ее голоса. Я прищурилась, она пропала в тумане.

Я нашла свою лошадь за крепостью.

Я была в просторном синем плаще, чтобы скрыть растущий живот. Я не могла больше скрывать беременность. Бедра болели в седле, я впивалась пятками в бока пони. Не было времени на удобства. Артаган не пустил бы меня, зная о моем состоянии. Но мой сын где-то был в опасности, и я должна найти его. Пока не поздно.

Дюжина лучников ехала в паре шагов позади. Артаган дал мне конвой, но я боялась, что они лишь замедлят меня. Я каталась раньше по Уэльсу только со своим луком. Может, я рисковала. Может, я не пройду это испытание невредимой. Но разве был выбор? Я отдам жизнь за Гэвина. От этой мысли я застыла и остановила лошадь.

Я неслась на поиски сына, подвергая опасности дитя в утробе. А настой левизии теперь, наверное, убьет и дитя, и меня. Я вдруг поняла, что уже сделала выбор. Я откладывала неминуемое, потому что знала, что не смогу навредить жизни в себе. Даже если это означало мою смерть. Я скривилась. Непрошенное изображение меня, истекающей кровью, всплыло в голове. Я вдохнула, сглотнула. Если это судьба, так и быть.

Стражи остановились и переглядывались, не понимая заминки. Холодный ветер свистел среди вереска. Нас догнали пара всадников. Зеленые знамена Артагана еще висели вдали у Дун Дифеда. Я просияла при виде Уны, но помрачнела заметив рядом Олвен. Сколько можно! Она никогда не оставит меня в покое? Я прозвучала жестче, чем думала:

— Уна! Зачем она здесь?

Олвен спокойно остановила лошадь между нами.

— Мой сын тоже в опасности. Ни ты, ни кто-то еще не помешают мне найти его.

Я сжала поводья сильнее.

— Я еду с двойной целью, Олвен. Найти сына и поговорить с королем в Кэрлеоне, чтобы понять, на нашей ли он стороне. Это не путешествие с подушками и теплой постелью.

Олвен погрозила пальцем у моего носа.

— Это ты подвергла моего сына опасности! Я поеду за тобой, пока ты не покажешь, где он, и пока я не решу, что он в безопасности.

Уна, Олвен и я замолкли на миг. Воины Кантрефа обходили нас, их лошади нервно трясли хвостами. Я скривилась. Отлично. От Олвен все равно не избавишься. Если она хочет рисковать со мной, она сама виновата. Она переживала за ребенка, и я не могла ее винить. Я понимающе посмотрела на Уну и ответила Олвен:

— Уна тебе не сказала? Хорошо. Тогда она тебя тоже обманула, как и убийцу.

— О чем ты? — рявкнула Олвен.

Я кивнула Уне, разрешая поведать тайну. Олвен все равно не собиралась уезжать. Уна кашлянула.

— Убийца напал на мою телегу по пути в Аранрод. Я сбежала, потому что его интересовали пассажиры в телеге.

Олвен завопила, связки стало видно на нее:

— Ты бросила детей?

— Нет, миледи. Их не было, там были овцы под одеялами. Убийца поздно понял ошибку.

— Но где тогда дети? Где мой сын?

— С Ровеной, — объяснила я. — Он должен уже быть в Кэрлеоне. Телега Уны была отвлечением. Приманкой. Ровена взяла телегу с детьми и поехала в другую сторону в ночи после того, как уехала Уна.

— Мой Кадваллон в безопасности?

Сердце сжалось, мы с Уной переглянулись.

— Если Ровена уже достигла Кэрлеона. Мы проверим. Гриффис может быть не согласен с нами, но он укроет моего сына, как сделал со мной, когда я была младше. Но убийца был обманут, не убран. Призрак Короля-Молота ударит снова, он понял ошибку. Мы должны спешить.

Я сжала бока пони, крикнув ей на ухо. Уна, Олвен и стражи без слов последовали за мной на юго-восток. Сомнения терзали мой разум, солнце пересекало небо, достигло зенита. Мне стоило послать стражу с Ровеной? Я не могла. Это привлекло бы внимание и сломало бы попытку обмана.

И я рисковала жизнью Уны, чтобы отвлечь убийцу. Артаган все еще сомневался, что это Морган поднялся из мертвых, и я хотела согласиться. Но он не видел Короля-Молота, загнавшего в угол меня и Ахерна. Убийца был не обычным смертным.

А мой брат? От него все еще не было вестей. Ахерн должен был уже вернуться. Что его задержало? Ничего хорошего. Виски болели от борьбы мыслей в голове. Война с пиктами, саксами, север предал Уэльс. Брат пропал, а сын оставался в опасности. От этого сердце билось быстрее, чем стучали копыта лошади. Я гнала ее. Быстрее. Быстрее. Времени мало.

Солнце опускалось, и наши лошади неслись вдоль рек Южного Уэльса. Низины сменились лесами и полями ржи. Деревни казались пустыми, но ухоженные поля показывали, что крестьяне не сбежали. Они просто прятались в домах. Нынче их пугала даже небольшая компания всадников? Этому научил людей конфликт прошлых лет. Бояться вооруженных людей, саксы то или валлийцы.

Древние башни Кэрлеона показались вдали, их алые знамена сияли в свете уходящего солнца. Красные крыши окружали замок, город устроился на берегах реки. Торговцы разгружали лодки. Рушащийся амфитеатр и покрытый мхом акведук остались от римлян, построивших крепость, что стала Кэрлеоном поколения спустя.

Бабочки затрепетали в животе. Я не видела Кэрлеон уже давно, с помолки с Королем-Молотом. Тут была свадьба и первая брачная ночь, тут я получила титул королевы. Как давно это было, но мои пальцы дрожали, словно мне все еще было шестнадцать.

Мои лучники сказали дозорным на краю города, что королева Свободного Кантрефа прибыла на переговоры с королем Гриффисом. Жители города шептались, пока мы проезжали. Маб Керидвен было слышно от многих. Я улыбалась бы, если бы их лица не были такими серьезными. Даже тут, в сердце королевства Гриффиса, ходили слухи о моих деяниях и прозвище.

Кровь Старых племен тут была не такой сильной. Многие жители унаследовали носы и смуглую кожу римских легионеров. Но в Кэрлеоне жителей было больше, чем в других поселениях Уэльса. Тысячи людей жили в старом городе, щеголяли новинками, что привозили торговцы из-за моря. Мужчины были в длинных брюках, а не килтах Свободного Кантрефа. Женщины укладывали волосы пучками или ленивыми шиньонами, их юбки сверкали красным и желтым. Краски среди товаров Кэрлеона сильно отличались от домашней шерсти и меха, какие носили в Аранроде или Дифеде.

В Кэрлеоне я спешилась и вошла в главный зал. Вдоль стен стояли вооруженные воины. Их кольчуга и стальные шлемы сияли в свете факелов, их красные плащи смутно напоминали легионы Древнего Рима.

Олвен и Уна ждали рядом со мной в зловещем тихом зале, наши стражи остались у входа. Трон Гриффиса был пустым. Если не считать стражу, мы стояли среди древних колонн одни. Никто не смотрел на нас, стражи глядели в пустоту. Это мне не нравилось. Рука хотела выхватить стрелу из колчана. Голосок зазвучал в каменной галерее.

— Мама!

Гэвин выбежал из-за колонн, обвил меня руками и уткнулся лицом в мою тунику. Я коснулась его медных волос, прижалась губами к его нежным губам. Хватка его ручек показывала, что это настоящее. Мой сын был невредимым и в моих руках. Он прижался к моему животу, не зная, что там его младший брат или сестра.

Другие дети вошли, держась близко к Ровене и королю Гриффису. Олвен опустилась на колени и обняла сына. Темноволосый Кадваллон быстро обвил ее шею руками. Хоть он редко ее видел, он помнил и тосковал по маме. Кадваллон последовал примеру Гэвина и прижался лицом к юбкам Олвен.

Я поклонилась Гриффису. Толстый король сковано улыбнулся. Он повернулся к трону, Ровена нервно взглянула на меня. Что-то пошло не так в Кэрлеоне, но она не смела говорить при Гриффисе. Умница. Не выдавая себя, Ровена заставила меня насторожиться. Я оглянулась на лучников у входа в зал. Только стражи Гриффиса мешали между мной и лучниками.

Королева Корделия вошла и села, слизывая белую пудру с пальцев. Наверное, от пирожного. Она с трудом втиснулась в маленький трон рядом с мужем.

Последним вошел принц Артвис. Я на миг опешила. Широкие плечи и резкое лицо юноши сильно напоминали его отца. Но у Артвиса были светлые волосы и не было бороды, а волосы Моргана были темными. От холодного взгляда серых глаз юноши моя кровь закипела. Он не любил меня еще сильнее, его злость была почти осязаемой. Его взгляд мог быть связан с предупреждением Ровены. Все в комнате обменялись вежливыми улыбками, но фальшивыми, пока поглядывали друг на друга. Гриффис сжал трон толстыми пальцами, принц за ним напоминал ястреба.

— Вы поставили меня в сложное положение, королева Бранвен.

Я снова поклонилась. Лишняя вежливость не навредит. Я должна была задобрить Гриффиса, если хотела, чтобы он присоединился к нам. Но я ощущала другую угрозу под поверхностью, не знала лишь, какую. Словно моя судьба и судьба моего сына висела на ниточке. Нужно было вести себя осторожно.

— Благодарю от всего сердца, благородный король, что укрыли моего сына и сына королевы Олвен.

Я ткнула Олвен локтем. Она поняла, поклонилась и тоже поблагодарила. Гриффис улыбкой не ответил.

— Вы не предупредили, — продолжил он. — Я обнаружил вашу фрейлину на моем пороге с детьми, двое из которых — наследники двух великих королевств Уэльса.

— Если позволите объяснить, король Гриффис…

Он вскинул руку, чтобы заглушить меня.

— Ваша служанка рассказала об убийце. Уверяю, королева Бранвен, ваш бывший муж не восстал из мертвых, чтобы навредить вашему любимому сыну. Король Морган лежит в гробнице в этом городе! Ваш повод прислать сюда мальчика оскорбляет память о бывшем короле Южного Уэльса.

Голос Гриффиса гремел. Артвис не сводил с меня взгляда. Было понятно, что он чувствует, особенно когда я обвинила его мертвого отца в попытке убить детей. Король-Молот умер в бою с саксами, стал для народа героем и мучеником. Если бы только крестьяне знали Короля-Молота так, как я. Артвис точно знал, каким был его отец, и потому я все сильнее убеждалась, что он становился похожим на короля Моргана. Я понимала Артвиса, но почему Гриффис так злился? Я решила сыграть глупость, чтобы узнать больше.

— Простите мои спешные действия, мудрый король. Как мать, я просто переживала за своего и приемного сына. Кто-то пытался навредить моему мальчику, и я отправила его сюда, надеясь, что перехитрю убийцу, зная, что гостя благородного короля Гриффиса не посмеют обидеть.

Гриффис заерзал на троне. Он не верил мне, но его честь и гордость требовали защитить моего сына. Во всем Уэльсе чтили связь хозяина и гостя. Особенно у королей. Кто бы уважал короля, который не может защитить гостей в зале? Гриффис склонился.

— Никто не посмел бы навредить вашему сыну под моей опекой. Будьте уверены, королева. Но вы теперь здесь, так что моя защита уже не нужна. Да?

Я облизнула губы, пытаясь выбрать слова осторожно. Что-то в нашем разговоре я все еще не видела. Я не сомневалась, что убийца напал бы, сколько бы стражи Гриффис не выставил у спальни Гэвина. Убийца же пробрался в Аранрод первым делом. И я должна была убедить Гриффиса помочь нам в грядущем конфликте с пиктами и севером. Но по шагу за раз. Нужно быть терпеливой. Я выдавила улыбку.

— Конечно, мой король. Я прошу лишь пару дней на отдых. Я устала в пути. И мой страж Ахерн здесь. Я хочу поговорить с ним.

Гриффис отклонился, двигая челюстью.

— Он не здесь.

— О чем вы?

— Ваш страж отправился в Кэрвент посмотреть на угрозу саксов. И не вернулся.

Мне стало не по себе. Кэрвент. Крепость-сестра Кэрлеона в дне пути на восток. При правлении моего первого мужа Кэрвент был столицей, был усилен армией, какой не видывал Уэльс. В те дни казалось, что высокие стены никогда не падут. Но со смертью Моргана саксы захватили Кэрвент, и, хотя Южный Уэльс вернул крепость, она все равно осталась разрушенной тенью себя. Крестьяне говорили, что Кэрвент проклят.

Ровена взглянула на меня. Ее предупреждение явно было связано с Ахерном. Я зевнула, изображая усталость сильнее, чем ощущала, хотя путь утомил меня. Вопросы к Гриффису подождут. Король отпустил меня, хлопнул слуге проводить нас. Я ощущала на себе тяжелый взгляд Артвиса, пока выходила.

Когда мы добрались до башни с видом на реку, я заметила пару своих зеленых лучников на лестнице. Гриффис заполнил замок стражей, но я не хотела доверять никому чужому. Олвен ушла в соседнюю комнату с Кадваллоном, пока Уна ушла в церковь.

Ровена и Уна переглянулись. Они были верны мне, но не доверяли друг другу. Жаль, они не были сестрами, как раньше. Но их любовь к одному мужчине оставалась барьером.

Гэвин играл с девочками Ровены в углу, не замечая ничего, кроме деревянных игрушек, что ему дали здесь. Я опустилась с ним на пол, мой малыш засмеялся, когда я взяла игрушечного рыцаря и объехала на нем его игрушку. Мой Гэвин любил солдатиков. Мое сердце замерло на миг, мой сын мог однажды поехать в бой к настоящим врагам с длинными копьями и мечами.

Но, к счастью, те дни настанут не скоро. И моим долгом было оставить ему королевство в лучшем состоянии, чем получила я. Я быстро обняла сына, он вырывался. Я встала и тихо смотрела, как он играет с другими детьми.

Проверив замок на двери спальни, Ровена убедилась, что мы одни. Она прошла мимо окна с видом на реку и красную черепицу города. Я редко видела ее такой напряженной.

— Гриффис врет вам, миледи, но я не знаю, почему.

— Ахерн не уехал в Кэрвент?

— Уехал, но потому что король прогнал его из города.

— Зачем?

— Стражи Гриффиса поймали Ахерна, пытающегося открыть гробницу Короля-Молота.

Волоски на коже встал дыбом. Ахерн мог рискнуть лишь по одной причине. Он хотел увидеть, покоился ли Морган под собором. Он хотел знать, мертв ли Король-Молот, или он охотится на моего сына. Я схватила Ровену за запястье.

— Он увидел, был ли Морган в гробу?

Ровена покачала головой.

— Не думаю. Стражи его поймали. Гриффис оставил дюжину стражей у гробницы с тех пор.

Я расхаживала. Если Гриффис хотел помешать ворам грабить гробницу Короля-Молота, ему хватило бы пары стражей. Но дюжина? Гриффис что-то скрывал. Он не хотел, чтобы к гробнице подходили, он подозревал, что если почти смог Ахерн, попробует кто-то еще.

Виски болели, я прижала ладонь к голове. Вопросов становилось только больше. Артаган послал Ахерна оценить угрозу саксов. Понять, там пара отрядов или настоящее вторжение. Мы все еще не знали. Саксы могли сражаться у Кэрвента, но странно, что король Гриффис был тут, в Кэрлеоне, пока его армия была в другом месте. Я замерла рядом с Ровеной.

— Откуда ты узнала, Ровена? Ты тут лишь пару дней.

— Слуги на кухне болтают, миледи. Короли и рыцари не думают, что они слушают, так что не молчат при них. Я пыталась найти Ахерна, когда прибыла, чтобы быть рядом с тем, кому можно доверять. Там я узнала, что человека из Свободного Кантрефа изгнали за попытку ворваться в гробницу Короля-Молота. Это явно был Ахерн.

Я кивнула с улыбкой. Ровена была золотом. Она рисковала, чтобы спасти моего сына и привести сюда. Она узнала за пару ночей больше, чем я смогла бы за неделю. Я сжала ее плечо и поцеловала в щеку.

— Ровена, ты лучше, чем я заслуживаю. Сестра, какой у меня не было.

Служанка улыбнулась, обнимая меня. Она посмотрела на играющих детей и тихо сказала:

— Я рада, что вы здесь, моя королева, но что теперь? Тот убийца все еще на свободе, он придет рано или поздно.

— Нам нужна помощь Южного Уэльса против саксов и пиктов. Но перед тем как я уговорю Гриффиса, нам нужно узнать, что случилось с Ахерном, и как остановить убийцу. Есть лишь один способ узнать. Нужно самим открыть гробницу Короля-Молота.

Ровена молчала, сглотнув.

— Но, миледи, король Гриффис не прогонит нас, если мы потревожим гробницу?

— Прогонит, если узнает. Нужно сделать так, чтобы он не узнал.

— Но там все время дюжина стражей.

— А еще Морган в камне, так что нам не хватит сил открыть гроб. Уверена, Ахерна раскрыли, когда он взялся за молот.

— Как тогда сделать это тихо?

Я вздохнула, глядя на ноги. Будет непросто, но рискованнее было ничего не делать. Я должна была объяснить Ровене. Я посмотрела ей в глаза.

— Сперва нужно сделать три вещи, и они тебе не понравятся.

Ровена вскинула бровь.

— Вы хотите проникнуть туда этой ночью?

Я вздохнула и постаралась объяснить как можно лучше.

— Сперва нужно доверить Олвен детей, пока нас не будет, и чтобы она клялась, что мы были с ней весь вечер. Во-вторых, нужно украсть пару опасных флаконов у лекаря. И нам нужна помощь Уны.

Ровена нахмурилась в конце. Она рискнула бы с Олвен и флаконами, но не стала бы доверять Уне. Но я доверяла Ровене и Уне, мне нужна была помощь обеих. Я больше сомневалась в Олвен, но она поможет, пока наши цели совпадают. Я не собиралась говорить ей, куда иду, но она сыграет роль, если хочет, чтобы я и дальше заботилась о ее сыне после этих беспорядков.

Ровена все еще хмурилась в тревоге. Я сжала ее руку. Она медленно кивнула. Я знала, что она останется со мной до конца, что бы ни случилось ночью.

Я грела руки у огня, пламя поднималось и опадало. Ровена поглядывала на меня краем глаза, не привыкнув, как огонь трепещет или кубки с водой дрожат вокруг меня. Ей хватило манер молчать об этом. Она перекрестилась, выходя, чтобы приступить к заданиям вечера.

Небо побагровело снаружи, солнце опускалось за западными холмами. У нас было мало времени и много дел. Дети уснут, и я погорю с Олвен, пока Ровена добудет опасные ингредиенты. Поговорить с Уной будет проблематично, но я дождусь, пока она вернется с вечерни.

Кто-то застучал в дверь, мы с Ровеной вздрогнули. Что такое? Больше ударов по дереву, и голос Олвен зазвучал за дверью:

— Бранвен! Открой! Скорее!

Я отперла и увидела пару своих страже, удерживающих бывшую королеву. Я прогнала их, дала Олвен остаться наедине со мной и Ровеной. Ее глаза были дикими от страха.

— Он снова ударил! Он здесь, в замке!

Я попыталась привести ее в чувство.

— Кто? Кто, Олвен?

— Убийца! Он оставил это в двери моей комнаты.

Олвен подняла большой кинжал, рукоять была сложной с узлами. Такое красивое оружие могло принадлежать только аристократу. Мои глаза расширились, когда Олвен передала мне кинжал. Клинок был в крови.

11

— Всю нашу стражу на лестницу. Ждите моего возвращения. Никому об этом не говорите!

Олвен смотрела на меня, словно я отрастила вторую голову. Она не понимала, и кто мог ее винить? То, что происходило, уже не остановить. Я отдала ей кинжал.

— Спрячь это. Не выбрасывай, а прибереги до нужного времени.

Олвен пролепетала, качая головой:

— Бранвен, кто-то пытался убить наших сыновей! Ты хочешь молчать?

— Если бы убийца хотел смерти мальчикам, он бы просто напал. Он бы не оставил кинжал в крови.

— О чем ты?

— Не знаю. Что-то затевается. Что-то изменилось.

— Нужно рассказать Гриффису, чтобы он защитил нас! Кто-то пытался навредить детям, а мы должны уберечь их всеми способами. Все просто!

— Совсем не просто, Олвен! Мы даже не знаем, чья это кровь! Убийца уже пытался пару раз убить моего сына, а теперь просто оставил нож в крови? Нет. Я этого не понимаю, на мы должны быть осторожны. Я не верю никому, кроме нашей стражи. Все под подозрением. Включая Гриффиса и его людей.

Олвен дышала быстро и тяжело, пришла в себя. Может, мои слова вбили в нее разум. Или она не хотела, чтобы я видела ее растерянной. Я сжала кулаки, чтобы они не дрожали. Я тоже хотела реветь, как медведица, защищающая дитя, но разве это поможет? Мы были в шахматах жизни и смерти, и я не хотела снова оказаться пешкой. Нужна была ясная голова.

Ровена вернулась, юбка топорщилась. Она кивнула мне. Хорошо. Материалы она получила. Я сжала плечи Олвен.

— Я отдаю жизнь сына тебе, как ты часто оставляла своего мне.

— Куда ты?

— Не важно, я быстро вернусь. Доверься мне, Олвен.

Она сглотнула, окинула меня взглядом. Мы были соперницами чаще, чем в союзе. Мы правили королевствами-соперниками, боролись с саксами и любили одного мужчину. Но жизни детей сегодня зависели от нашего доверия. Она должна была понимать. Олвен выпрямилась.

— Я присмотрю за детьми и буду охранять их жизнью. Даю слово. Но, Бранвен, сделай то, что задумала, быстро. И лучше бы это сработало.

Я подавила хмурый вид, губы скривились. Но мы достигли компромисса. Она лучше побежала бы к Гриффису за защитой, хотя он не мог уберечь нас в стенах своего замка. Но мои лучники были здесь, они были верными.

Но как убийца прошел мимо них? И почему только оставил нож? Чья там была кровь? Убийцы обычно не оставляли предупреждение. Если это не был Морган, восставший из могилы. Может, он просто хотел запугать нас, а потом перерезать глотки. Дрожь побежала по спине.

Все во мне хотело бежать в спальню, обнять Гэвина, но я боялась, что тогда не найду смелости отпустить. Я заглянула в комнату, он играл с детьми, не зная об опасности. Спи сладко, милый. Мама не даст ничему навредить тебе. Обещаю.

Я стиснула зубы и пошла по темной лестнице с Ровеной. Мои зеленые лучники были у входа в башню, их луки блестели, готовые к бою. Если кто-то вернется в башню этой ночью, он ощутит стрелы воинов Кантрефа на вкус.

Мы с Ровеной крались по темным коридорам замка, почти все уже спали. Звучали сверчки, луна показалась из-за облаков. Ровена дала мне сверток вещей. Я надела темную накидку, какую носила бы монахиня. Я скрыла капюшоном лицо, и Ровена шепнула:

— Миледи, еще не поздно вернуться.

— Ты поговорила с Уной?

— Да, — она нахмурилась. — Она ждет нас.

— Хорошо. Нужно сделать это, Ровена. Все зависит от этого.

Ровена открыла рот, чтобы заговорить снова, но перед нами возвышался монастырь. Дюжина стражей в красном стояла у входа. Арка вела к гробницам ниже церкви, к могиле Моргана.

Уна появилась рядом, тихая, как призрак. Она дала мне и Ровене веревки, чтобы обвязать пояс. Ее голос было едва слышно:

— Я буду говорить. Не поднимайте головы. Вы должны быть послушными и скромными.

Даже в тенях я увидела, как напряглись плечи Ровены. Она не хотела слушаться Уну, но времени на споры не было. Мы пошли за Уной к страже. Они шутили и передавали кружку, когда мы подошли. Они притихли, мы замерли перед церковью. Главный страж поднял руку перед Уной.

— Закрыто, сестра. Никто не входит. Приказ короля.

Уна попыталась обойти его.

— Я была там час назад на вечерне. У меня еще есть работа.

— Работа? — завопил страж. — В такое время?

— Божья работа, глупый человек! Отойди.

Страж помрачнел.

— Запрещено.

Уна сжала крестик, мрачно посмотрела на стража, недовольно направив на него палец. Он вздрогнул, словно ее ноготь был острием ножа.

— Мы молимся за души ушедших. Души, что, как и твоя, всю жизнь проливали кровь, а теперь хотят покинуть чистилище и подняться в рай. Подумай, солдат. Когда ты умрешь и будешь стоять перед вечным наказанием, молитвы таких, как мы, могут спасти тебя.

Страж сглотнул. Его товарищи тоже посерьезнели, отложили кружку вина. Они опустили взгляды. Все воины убивали людей ради короля и страны, но они боялись огня, о котором говорили священники.

Я скривилась от мысли о такой загробной жизни. Это было слишком жестоко, чтобы не быть выдумкой священников, но люди верили, как и эти стражи. Я предпочитала думать о прощении Бога и обещании рая. Может, Аннвин была права, и души перерождаются и растут, учатся с каждой жизнью.

Но я тряхнула головой. Не время для таких мыслей о жизни и смерти. Есть дело.

Главный страж поманил нас. Он разглядывал нас, мы прятали лица за капюшонами. Если они узнают меня, всему конец. Глупо, не стоило идти. Но я должна была увидеть, кто в гробнице. Это было моим решением.

Страж окинул меня взглядом и пропустил. Я выдохнула с облегчением. Главный страж крикнул нам, когда мы ушли во тьму.

— Не долго, сестры. Или король скорее отправит меня в следующую жизнь.

Его товарищи рассмеялись, но вымученно. Они нервничали, как мы. Может, мы все рисковали нашими жизнями этой ночью.

Внутри Уна повела нас за алтарь, мы спустились по узкой лестнице во тьму. Я моргала, но не могла ничего различить. От холодного воздуха покалывало кожу. Хотя я ничего не видела, я инстинктивно знала, что окружена мертвыми.

Уна зажгла факел от кремня в руке. Она прятала его в мантии. Она зажгла факелы для Ровены и меня. Мы спустились глубже, оранжевый свет озарял мавзолей каменных стен. На камнях были надписи — имя и память о костях за ними. С каждым шагом я ощущала вокруг призраков. Даже за камнями и тенями они смотрели на меня.

Я заговорила, чтобы не думать о скелетах за камнем.

— Ты гениально провела нас мимо стражи, Уна.

Ровена перекрестилась, пока мы шли, и перебила:

— Даже те дураки начнут что-то подозревать, если мы задержимся. У нас вряд ли есть хоть полчаса, пока они не пойдут за нами.

Уна рявкнула, не оглядываясь:

— Я соврала, чтобы вы побеспокоили мертвых! Два греха за ночь, и мне за них нужно будет исповедаться. Меньше переживайте за смертную жизнь. Вскоре и мы будем как эти люди в могилах.

Мы замолкли. Слышно было только шаги в узких каменных коридорах. Сколько поколений тут лежало? Может, даже были люди из римской эпохи, когда последователям Христа нужно было скрываться.

Уна замерла в конце у большого каменного ящика, его поверхность была полна латинских надписей. Мои колени задрожали, холод полов проникал в ноги. В блеске факелов было видно имя: «МОРГАН, СЫН МОРИГА, КОРОЛЯ ГВЕНТА». Голос Уны был чуть громче шепота:

— Это могила Короля-Молота.

Я сжала факел, держа его между собой и гробом. Словно бывший муж мог выскочить и впиться в мое горло. Ровена словно ощутила мои мысли.

— Думаете, он охотится на вашего сына?

— Узнаем.

— Как? Плиту поднимет только дюжина сильных мужчин. Это не открыть!

Я вытянула руку. Ровена вытащила флаконы, что взяла у лекаря по моей просьбе. Я вытащила фляжку и принялась их смешивать. Ровена вскинула руку.

— Миледи, это простые вещества. Зачем они вам?

Я добавила их во фляжку, и жидкость там забурлила, поднималась дымка. Я бросила через плечо:

— Простые вещества, да. Но леди Аннвин учила меня, что в правильном порядке даже у простых веществ есть редкая магия. И ее умели отпирать только женщины Старых племен.

Уна стояла рядом, ее голос задрожал впервые.

— Госпожа, что вы надеетесь достичь этой черной магией?

— Или бывший муж пытается убить моего сына, или нет. Я должна знать, что внутри гроба.

Я добавила последний ингредиент, зелье почти вытекало, бурля, сияя зеленым. Ровена и Уна отпрянули, я осторожно держала эликсир в руках. Я встала у саркофага. Вены кипели, я словно стояла на краю. Я стиснула зубы. Нет времени на сомнения. Что бы ни случилось, я рискну, открыв ящик Пандоры, и приму судьбу.

Я вылила изумрудную жидкость на край плиты. Она зашипела, зелье капало с края гроба. Дым поднимался от краев, словно оттуда мог появиться дьявол.

Низкий гул раздался в гробу. Несколько больших трещин раскололи плиту, напоминая молнии. Едкий воздух вылетел из трещин. Плита была сломана, зелье разъело бетон. Мы стояли тихо, и Ровена нарушила тишину:

— Что теперь?

Я вытерла пот со лба.

— Плиту все еще не убрать, но мы можем вытащить треснувшие куски. Этого хватит, чтобы заглянуть.

Уна посмотрела на меня большими глазами.

— И что вы ожидаете найти?

— Если там тело Моргана, он не убийца. Но если его нет, мы поймем, что он как-то выжил.

Ровена сжала мою руку.

— А если он там, но он — призрак… и этот призрак охотится на вашего сына?

Я поежилась и попыталась говорить уверенно:

— Тогда нам поможет только Бог.

Я сжала руками кусок плиты. Он был размером с небольшой плоский камень. Я едва смогла его сдвинуть. Ровена и Уна встали по бокам, мы впились в кусок камня. На счет три мы толкнули. Мы напрягались, факелы мерцали на полу за нами. Я стиснула зубы, пот стекал по вискам.

Со стоном мы сдвинули кусок камня с края. Он ударился о землю со стуком, что разнесся эхом по катакомбам. Если стражи сверху не услышали, то они глухие, как скелеты вокруг. У нас было лишь пару минут, и они найдут нас.

Облако пыли закрывало гроб. Я отгоняла его, кашляя от испарений зелья. Живых тут не было со дня похорон Моргана. Король-Молот. Он был моим мужем, потом врагом, и, может, оставался врагом. Я прижала ладони к краю гроба и склонилась, чтобы рассмотреть.

Я моргнула, ощупала гроб внутри. Уна схватила факел и посветила сверху. Кожа похолодела. Гроб был пустым.

Тяжелый звон кольчуги зазвучал в коридоре, голоса заполнили полумрак. Засияли факелы, стражи окружили нас с мечами и пиками. Ровена и Уна подняли руки над головами.

Я замерла, как статуя, глупо смотрела на пустой гроб. Моргана там не было. Я подавляла горечь в горле, чтобы меня не стошнило. Морган жив.

Главный страж подошел ко мне с оковами в руке.

— Вы арестованы.

Он сковал мои запястья, но я все еще смотрела на пустой гроб. Я закрыла глаза. Все потеряно.

* * *

На рассвете король Гриффис ворвался в подземелье, от тяжелых шагов разносилось эхо. Я сидела на койке, тонкий луч света падал в брешь сверху. Тут было почти терпимо. Почти.

Гриффис остановился перед моей клеткой, прогнал стражу. Его борода дрожала, он стучал кулаком по прутьям.

— Вы сломали гроб одного из благородных королей!

— Не страшно. Моргана там нет. Вы уже это знали, да?

Гриффис оскалился. Я расхаживала по камере. Я не знала, куда увели Ровену и Уну, но вряд ли их условия отличались от моих. Накидка с вечера сидела на мне плохо, и живот выпирал комком под одеждой. Четыре месяца были близко. Я потерла его. Глаза Гриффиса расширились.

— Миледи, вы беременны?

— Мой муж не знает. Иначе не послал бы к вам. И я уверена, если он узнает, что его беременная жена и сын в плену у вас в замке… он придет быстро со своей армией.

Гриффис побледнел. Несмотря на гнев, он знал, что Артаган придет за мной, сколько бы пиктов, саксов или валлийцев не было на пути. Я подавила улыбку. Порой репутация мужа была полезной. Гриффис прищурился, стараясь выглядеть строго, но я видела, что мои слова его напугали.

Король направил на меня толстый палец.

— Вы все равно повредили могилу короля.

— Пустую могилу. Вы построили памятник королю без короля в нем.

— Людям нужен герой, что вдохновит их, и память о Короле-Молоте делает это.

Я скрестила руки. Гриффис не был глупым. Он не был пылким воином, как мой муж, но его людей нужно было вдохновлять. Он дал народу идеал не в виде себя, а в виде предшественника. Память о Моргане напоминала Южному Уэльсу, что они были великими и могут стать такими сова. Как иронично, что репутация Моргана вдохновляла людей на благородство. Редкие знали Моргана как я. Был ли он благородным? Скорее хитрым и беспокойным, но историю писали выжившие, а мы с Гриффисом хотели выжить. Я шагнула к нему, осторожно подбирая слова.

— Это навредит духу народа, если они узнают, что могила Короля-Молота пуста. Памятник их герою — лишь оболочка. Но кто об этом знает? Мы с вами и пара стражей? Это все еще секрет. Если памятник починить, а страже заплатить, то это и останется секретом.

Гриффис расхаживал, поглядывая на меня краем глаза. Он понимал, что мое предложение означает перемирие и угрозу. Починка гробницы вернет престиж его катакомбам, сохранит тайну и поддержит дух его народа в тяжелое время. Ему нужно было, чтобы я и мои слуги молчали об этом. Гриффис замер, склонился к прутьям.

— Вы сохраните тайну?

— Если выпустите.

— А починка гробницы? Это будет дорого после чар, что вы натворили.

— Я — королева со своими средствами. Мое королевство может дать немного меди в знак доброй воли между нашими королевствами.

Гриффис погладил бороду, обдумывая предложение. Так он мог сохранить свою честь и гордость города, выпустив меня без начала новой войны. Но что-то во взгляде Гриффиса вызывало сомнения. Я сглотнула, пытаясь удержать маску спокойствия. Я была как птица в клетке, и лишь ум мог защитить меня и ребенка во мне. Гриффис постучал по лбу.

— Одного я не понимаю. Вы думаете, что Морган жив и хочет убить вашего сына?

— Я это теперь знаю.

Он покачал головой.

— Я тоже был в бою, помните? Я видел, как Морган умер. Саксы взяли меня в плен. Я смотрел, как они терзали труп Короля-Молота. Они сделали его руки, ноги, голову… и остальное трофеями. А останки сожгли. У Моргана нет тела, но я все равно почтил его.

Я опустил голову. Гриффис не видел убийцу в лесу в тот день, когда с ним столкнулись мы с Ахерном. Я прижалась к прутьям, почти нос к носу с королем.

— Это невозможно! Я видела убийцу. Его тело, молот, маска. Это Морган.

— Тогда это призрак, потому что Король-Молот мертв!

Он отвел взгляд. Я не знала, верил ли он себе. Он мог видеть смерть Моргана, но я видела его, напавшего на моего сына два месяца назад. Не знаю, как оба факта могли быть правдой, но так было. Я должна его как-то убедить. Если он не поверит мне и в опасность моему сыну, он не согласится на союз против пиктов. Я должна выставить лучшую фигуру в этих шахматах, чтобы победить. Я кашлянула.

— Благородный король, прошу, отправьте стража к леди Олвен. У нее есть то, что вам нужно увидеть. Кое-что, что убедит вас лучше моих слов.

Гриффис вскинул бровь, но позвал стража. Он передал мою просьбу, и страж ушел. Через минуты он вернулся с чем-то, обернутым в окровавленную ткань под рукой. Страж тяжело дышал, передал предмет королю.

Гриффис нахмурился, развернув кинжал в крови. Его глаза расширились, он узнал клинок и рукоять. Сталь Южного Уэльса. Он мог принадлежать только важной особе, например, Королю-Молоту. Я осторожно заговорила, зная, что доказала точку зрения. Если я не уговорю его сейчас, но не выйдет никогда.

— Это похоже на работу призрака, мой король? Это было в двери, за которой спит мой ребенок.

Гриффис потрясенно моргнул.

— Это случилось в моем замке?

— Убийца пришел за мной в Кэрлеон. Он хорошо знает замок, раз прошел мимо вашей стражи и моей.

Гриффис сжал в кулаке рукоять, костяшки побелели. Он не хотел признавать, что я права. Только кто-то, похожий на Моргана, обладал бы таким кинжалом. Только Морган знал все тайные ходы замка. Когда-то он правил Кэрлеоном и Кэрвентом. Гриффис разглядывал сталь.

— Чья тут кровь?

Я пожала плечами. Тут ответа не было. Я не знала, почему убийца нападал дважды, а в этот раз оставил кинжал в крови. Конечно, если Морган был призраком, он мог ощутить наш страх. Может, он наслаждался вкусом.

Гриффис опустил клинок. Не глядя на меня, он прошел к окошку с солнцем. Свет упал на его лицо.

— Если я вас выпущу, куда вы пойдете? Вряд ли задержитесь в Кэрлеоне.

— Я поеду в Кэрвент. Ахерн уехал туда и пропал.

— Там саксы! Мои люди удерживают замок, но все на востоке в варварах.

— Потому я должна увидеть это сама.

— Вы все еще думаете, что пикты рядом с Яго опаснее саксов?

— Я не знаю, но хочу выяснить. Ответ лежит в Кэрвенте.

— Как и куча саксов. Вы так рискнете?

— Опасные нынче времена. Нужно всем рисковать, чтобы выжить.

Гриффис вздохнул.

— Вы не поедете одни. Будет стыдно, если беременная королева поедет к саксам, пока я сижу за толстыми стенами. Когда отправление?

Я собралась с мыслями. Он шутил? Я чуть не пролепетала:

— Я хотела уехать сразу же.

— Тогда отправимся в Кэрвент и к саксам в спешке.

12

Я хватила третью булочку из корзинки на столе. Служанка поставила передо мной еще одну миску горячей овсяной каши, пока я допивала вторую чашку молока. Желудок просил больше. Я стала бездонной бочкой в последнее время.

Я доедала еще одну тарелку яиц в зале замка, пока служанка наполняла мою кружку. Ровена, Уна и Олвен сидели напротив меня, скромно ели, пока дети баловались едой. Гэвин и Кадваллон запускали друг в друга ложками каши, хихикали из-за маленьких катапульт. Олвен отругала их, но они находили ложки. Девочки Ровены размазывали еду по столу.

Схватив Гэвина за запястье, я потянула извивающегося мальчика к своей стороне стола и усадила на колени. Он боролся пухлыми ручками, утихнув, когда я начала кормить его кашей с ложки. Ребенок во мне сделал сальто, и горечь подступила к горлу. Но Гэвин стал спокойнее, жадно завтракал. Я улыбнулась, вытирая кашу с его лица.

Я услышала шаги Гриффиса раньше, чем увидела его. Тяжелая поступь вызывала дрожь скамьи подо мной. Я оглянулась, пока ела свежие ягоды. Гриффис неплохо питался. Король кашлянул, и слуги ушли. Я поняла намек. Он хотел поговорить наедине. Я кивнула Ровене, та ткнула Уну и Олвен. Они увел детей к другому столу. Гэвин поспешил за товарищами. Голоса мальчиков и смех девочек звенели в зале. Гриффис сел напротив меня, скамейка застонала под его весом.

— Лошади оседланы, солдаты готовы. Ваша телега готова.

— Телега? У меня есть лошадь.

— Ага, горный пони. Не подходит для королевы, еще и беременной.

Я прищурилась, кожа пылала. Гриффис поднял руку.

— Прошу, это просьба вашей фрейлины. Она настояла, что в вашем состоянии не стоит кататься верхом. Плохо для ребенка.

Я посмотрела на Ровену. Она пожала плечами, догадываясь, о чем мы с королем говорили. Она была права, конечно, но телега замедлит меня. Будет сложно ощущать себя в ней королевой-воином.

Гриффис пронзил сосиску ножом.

— Я не зовусь экспертом в делах женщин, но будет плохо для обоих королевств, если королева Аранрода потеряет ребенка под моей опекой. Верно?

Я нахмурилась и с неохотой кивнула. Я не была против их тревоги, и у меня не было выбора. Меня все еще поражало, что женщина, став королевой, уже не принадлежит себе, а принадлежит королевству. И только я смогу родить наследников, что будут на троне после Артагана. Такой была власть всех королев еще со времен Старых племен. Но это доставалось тяжелой ценой, а королевству требовались наследники.

Гэвин и Кадваллон радостно бегали друг за другом вокруг скамей, слуги хмурились, отходя с дороги. Я похлопала по животу и жизни в себе. Что будет с моим мальчиком и еще не рожденным малышом? Они будут сидеть на тронах, вести армии или страдать от организованного брака, как было у меня? Было сложно представить Гэвина не маленьким принцем, которым я восхищалась. Он был мальчиком, но убийца уже хотел лишить его жизни. Эта судьба ждала и кроху, растущего во мне? Я вздохнула. Если видение было правдой, я даже не узнаю ребенка, растущего во мне.

Я доела кашу, сунула в карман еще пару булочек. Кто знал, когда я поем в пути? Саксы могли обворовать всю округу.

Я встала и потянула Гриффиса в сторону.

— Добрый король, вы правили в Уэльсе дольше многих.

— Милый способ сказать, что я старый и толстый, — он улыбнулся.

— Я не это имела в виду. Мне было любопытно, не помните ли вы мою мать… когда она была юной.

— Королеву Вивиан? — он вскинул брови. — Я не знал ее до брака с Вортигеном. Мы не встретились. Почему вы спрашиваете?

Я покачала головой, пытаясь скрыться за печальной улыбкой.

— Ничего. Просто любопытство.

Гриффис почесал бороду.

— Есть старые манускрипты тут и в Кэрвенте. Я спрошу, есть ли там что-то о королеве Дифеда.

— Благодарю. Я мало о ней помню. Я хотела бы узнать о ее жизни, сколько смогу.

Он позвал слугу, отдал приказы, чтобы были проверены все тома на упоминания о королеве Вивиан из Дифеда. Я еще раз поблагодарила Гриффиса, все еще не зная, будет ли тут что-то полезное. Казалось, узнать о маме и пиктах можно было только от Саб. От этой мысли мне стало не по себе.

За двором замка моя дюжина лучников сидела на горных пони. Ноги некоторых из них были в паре ладоней над землей. Стражи Гриффиса улыбались. Они считали наших коней слабыми, не лучше собак с хвостами лошадей. Они никогда не видели, как пони ходили по склону горы в бурю. Вряд ли их лошади прошли бы такое.

Гриффис забрался на мускулистого коня, который завопил от веса короля. От этого вида я скривилась. Они нашли самого сильного зверя в королевстве для его веса. Я думала, Гриффис уже не умеет ездить верхом. Гриффис был красным, был потрясен не меньше меня, что держался в седле. Несколько детей захихикали за нами. Я зашипела на них.

Не стоило даже мысленно смеяться над Гриффисом. Я выглядела не лучше в телеге с сеном. Четыре лошади были привязаны спереди. Я сжала поводья, села впереди, чтобы выглядеть как королевский возница. Но выглядела я как крестьянка на телеге с ослом. Босая и беременная. Не величественная.

Гэвин, Кадваллон, Мина и Мора были в телеге. Для них это было еще одним приключением. Я выдавила улыбку, подыгрывая им. Что я за мать? Вела их в опасность, к месту, где мой брат пропал, где были саксы. Но где было лучше? На севере были пикты, убийца следовал по пятам. Если лучше не станет, скоро все дети Уэльса испытают гнев наших врагов.

Ровена и Уна сидели по краям телеги, дети были между ними. Они так могли не говорить друг с другом. Олвен ехала на белой лошади, смотрела свысока на мою телегу. Пускай. Я могла выглядеть как фермерша в телеге, зато я оставалась королевой. У меня был муж и дом. А у Олвен красивая лошадь. Кроме этого и сына, у бедняги даже ночного горшка не было.

Гриффис вел солдат в красном за врата. Несколько сотен пехотинцев гремели кольчугой, шли по старой римской дороге к восточному лесу. Сотни стражей остались на стенах Кэрлеона и провожали нас взглядом. Лучше бы Гриффис взял с собой больше солдат, но угроза саксов заставила его сжаться в оболочке.

Лучники Кантрефа и мечники Южного Уэльса вместе были сильными. Наши отряды могли подавить королеву Саб и ее пиктов. Но Гриффис этого не сделает. Не пока Кэрвент в осаде с саксами. Кэрвент был последним местом, куда я хотела попасть, но судьба вела меня туда. Судьба была загадочной.

Мы миновали высокие башни Кэрлеона, я ощутила холодок. Я посмотрела на темные глаза, что глядели сверху. Фигура с руками на бедрах выделялась тьмой на фоне утреннего неба.

Артвис.

Юный принц стоял как статуя. Я почти ощущала, как пылали его глаза. Его отец как-то смотрел на меня так, тихо и с угрозой. В ночь, когда я убежала из его замка с Артаганом на украденном коне. Морган охотился на меня годами. Может, охотился и сейчас.

Я поежилась. Мог ли юноша изображать отца? Если кто и был похож на Моргана и взял бы его маску, то это он. Но нет. Я отогнала эту мысль. Он был мальчиком. Но, может, в шестнадцать он уже мог убивать. Но мне казалось, что я бы ощутила Артвиса, если бы за маской был он. Странно, но я доверяла своей интуиции в такие моменты.

Несмотря на опасности впереди, сердцу было приятно знать, что Артвис останется позади. Мысль о юном принце среди нас не давала бы мне спать по ночам. Я не могла себя убедить, что Артвис — невинное дитя. В нем была тьма его отца.

Серое небо гудело над головой. Наш караван солдат Южного Уэльса и лучников Кантрефа двигался к солнцу. Дорога была мокрой и грязной. Я прикусила губу. Гадость. Мой путь хоть раз может быть приятным? Неужели дорога не может хоть раз пройти по плану. Я тяжко вздохнула.

Может, я была несправедливой. Страна была грубой, горной, полной рек и лесов, и это раньше защищало нас от чужаков. Плохая погода могла мешать саксам и пиктам, но нам это было привычным.

К полудню ливень остановил нас. Мы собрались у края леса, скрылись под ветвями. Капли стучали по дороге так сильно, что грязь могла забрызгать верхушки деревьев. Люди и лошади стояли с мрачным видом в тенях, ждали конца дождя. Дети не слушались, высовывали языки и ловили капли. Я улыбнулась и сделала так же. Вода была чистой и холодной.

Может, мой сын и другие дети были мудрее взрослых. Вместо сложностей они видели шанс повеселиться. Веселье. Я забыла слово? У королевы и матери на такое не оставалось места.

Гэвин рассмеялся, дождь приклеил его рыжие волосы ко лбу. Я невольно улыбнулась. Он напоминал мне Артагана, когда так улыбался.

Я притянула Гэвина к себе, глаза сына сияли, он улыбался, хоть был мокрым. Сердце сжалось от мысли об Артагане вдали. Я обняла Гэвина крепче.

Мы двигались медленно из-за дождей, буря со временем остановила нас снова. Мы расположились под высокими дубами у старой римской дороги, провели мокрую ночь под сырыми одеялами в палатках. Половина солдат была на страже, следили, чтобы не пришли саксы или бандиты. Я помнила, как бандиты не осмеливались нападать на короля в его королевстве. Но те безопасные времена прошли.

Сон приходил медленно, пока я лежала на земле с Гэвином в руках. Ребенок в утробе шевелился. Я прижала ладонь к животу, другой рукой придерживала Гэвина. Два спящих крохи. Я улыбнулась, зевая. От одеял поднимался влажный пар среди дождя. Капли стучали по листьям, мешая спать.

На рассвете лишь серое сияние намекнуло на начало дня. Еще один хмурый день. Копыта скользили и погрязали в лужах, сообщая о нас всем оленям и зайцам. Птицы шумели на ветках. Тишины не было. В такой грязи нас услышит даже ребенок. А саксы точно были внимательнее.

Я шлепнула поводьями по спинам лошадей. Грязь присохла к колесам, неровная дорога подбрасывала телегу, и поясница болела. Дети в телеге грызли сухари. Женщины терли их ладони, чтобы согреть. Я вопила на лошадей. Саксы или нет, но нам требовалось укрытие Кэрвента.

Услышав карканье ворон, я поняла, что что-то не так. Лед скользнул по спине. Лесная дорога прерывалась перед большой поляной, черный силуэт башен Кэрвента возвышался за ней. Вороны кружили сверху.

Гриффис вытащил меч, приказал солдатам формировать ряды. Они растянулись по траве, озираясь, пока шли вперед. Над поляной стояла туманная тишина. Не было сигналов из крепости. Не было патрулей на сломанных стенах. Я отдала поводья Ровене и вытащила березовые лук из сена. Стрел осталось лишь шесть. Мало.

Этот замок когда-то был самым крепким в Уэльсе. Теперь камни потрескались от времени, бойницы осыпались, бреши словно оставили великаны. Годы нападений саксов оставили след. Виднелись следы катапульт. Дерево почернело от огненных стрел. Время сделало из Кэрвента хрупкую оболочку. Но где все? Саксы? Валлийцы? Даже в разрухе стены Кэрвента были хорошим укрытием. Древние стены лучше никаких. Гриффис остановил компанию. Он указал мечом на траву у моей телеги.

— Мои люди проверят замок. Вы с женщинами оставайтесь здесь.

— Чтобы нас схватили, как овец? Нет, лучше идти вместе.

— Если впереди есть опасность, мои люди ее уберут.

— Я думала, ваша армия еще удерживает Кэрвент. Где они?

— Я получил от них ворона неделю назад. Мы теряем время, королева Бранвен.

Он сжал бока коня, зверь завопил от его веса. Красный Гриффис повел людей вперед. Я задела его гордость и не винила его в возмущении. Мы проехали всего два дня от его замка, а границы его земли были пустыми. Король не хотел бы такого у себя видеть.

Девочки Ровены зашумели сзади. Их мама повернулась к ним, пытаясь успокоить. Уна делала так с Гэвином и Кадваллоном. Олвен забрала поводья, я подняла лук.

Мой выпирающий живот почти мешал тетиве. Щеки пылали, но что я могла сделать? Наверное, я выглядела как корова в лозе. Беременность дошла лишь до середины, а было уже неловко. Но я все еще могла выстрелить прямо. Пока что. Олвен подавила ухмылку.

Ее улыбка быстро увяла, мы приблизились к тени внешних стен Кэрвента. Она шепнула, и я едва услышала:

— Если пропала армия Гриффиса, то где саксы?

— Думаю, мы вот-вот узнаем.

Олвен побледнела, мы приблизились к западным вратам. Люди Гриффиса открыли двери, проникли внутрь. Их броня гремела, они тяжело ступали. Эти валлийцы были храбрыми, но не тихими, как лучники Кантрефа. Мои зеленые лучники шли полумесяцем вокруг нашей телеги, смотрели на лес за нами. Гриффис ворвался в крепость с мечом над головой. Олвен остановила нашу телегу у ворот.

Я натянула стрелу до челюсти, руки потели. Первый показавшийся враг получит бурю стрел. Голоса доносились из-за стен, но я не могла разобрать слова. Пальцы дрожали с тетивой.

Гриффис показался из-за ворот, меч был в ножнах. Он помахал над головой, что все хорошо. Я опустила лук с вздохом, но держала стрелу в нем на всякий случай. Я крикнула королю:

— Что случилось?

— Посмотрите сами.

Он махнул за плечо. Олвен шлепнула поводьями, и наша телега въехала в ворота. Я сморщила нос от запаха гнилого мяса.

Люди лежали во дворе, некоторые в одеялах, другие в лохмотьях. Кожа похолодела. Ровена и Уна прикрыли детям глаза. Некоторые солдаты пошевелились, и я поняла, что они еще живы. Едва. Олвен не была убеждена. Она остановила телегу во дворе.

— Они мертвы?

— Больны, — ответил Гриффис. — Больше половины гарнизона.

Я сглотнула, опустила лук и потерла живот. Стрелы не защитят ребенка от заразы, которую не видно и не ощутить. Но у нее был запах. Запах перезрелого сыра и серы ощущался в воздухе. Монахи Дифеда говорили мне, что дьявол пахнет серой. Во рту пересохло. Дьявол пришел в Кэрвент.

Олвен дернула поводья в сторону, пытаясь развернуть телегу. Лошади вопили, пытаясь повернуться в тесном дворе. Ее глаза расширились, она сжала меня за плечо.

— Нужно уходить! Пока дети и все мы не заразились!

Я открыла рот, слов не было. На лбу выступил пот. Я хотела согласиться, но что мы могли сделать? Если саксы прятались неподалеку, то лес или дорога не защитят. И все же мне было не по себе, я представила невидимую чуму, что дышит в мрачном пространстве меж стен замка. Я видела разную гибель, но смерть от чумы была худшей.

Я не успела придумать ответ, Гриффис проехал между нами и вратами и преградил путь. Его голос не терпел возражений:

— Никто никуда не идет! Мы уже открыты. Побег только разнесет заразу. Все останется тут.

Олвен уперла руки в бока.

— Лучше сразиться с саксами! Я все еще королева, дочь короля, и я не буду подвергать ребенка опасности здесь.

— Ты была королевой! — прорычал Гриффис. — И ты в моем королевстве, под защитой моей стражи. Веди себя прилично, или я скажу людям схватить тебя.

Олвен дернулась вперед, как безумная наседка, но я остановила ее рукой. Она посмотрела на меня, я покачала головой. Я ощущала себя схоже, но споры с Гриффисом при его отрядах до добра не доведут. Будет бой, если оскорбить короля при его солдатах. И Гриффис был прав. Побег не поможет.

Я оглянулась на Гэвина и Кадваллона. Они были так юны, их щеки все еще были нежными. Бог тоже погубит их, не дав пожить? Нам уже хватало варваров и убийц. Теперь еще и чума. Я закрыла глаза. Порой я думала, что Бог забыл об Уэльсе.

Я повернулась к Гриффису, пытаясь сделать голос властным. Королева не могла пищать как испуганная девочка, даже если дрожала внутри. Я лучше столкнусь с тысячей пиктов, чем проведу ночь в замке с болезнью, но разве был выбор? Я указала на башню.

— Мой король, стоит обезопасить крупную башню. Я уже видела заражения, и если мы изолируем себя от зараженных, можем помешать распространению болезни.

— Это поможет? — он вскинул бровь.

— Прошу, нужно попробовать. Ради нас. Ради детей.

Он посмотрел на детей в телеге. Гриффис вздохнул и посмотрел на людей на камнях во дворе. Он опустил плечи.

— Как пожелаете, королева Бранвен. Ваши знания целителя не просто так дали вам имя Маб Керидвен. Мои стражи в вашем распоряжении. Берите башню, но я останусь здесь. Я их король, и я разделю их судьбу, какой бы она ни была.

Я кивнула, кусая губу. Несмотря на изъяны, Гриффис был благородным. Это было редкое качество в эти дни и среди валлийцев, и среди варваров. Мне было стыдно, что я не стою рядом с ним, но мне нужно было думать о детях. Рожденном и еще нет. Я повела нашу телегу к высокой башне, устраивала все со стражей, пока король не передумал.

Мои шаги звучали эхом по лестнице башни, словно призрак шел впереди меня. Волоски встали дыбом на руках. Я не была тут с тех пор, как сбежала от Моргана. Призрак или нет, он мог прийти в свою бывшую крепость. Вряд ли призраки боялись болезни, но они могли отогнать убийцу. Что-то же отгоняло его от камня Огам. На это у меня все еще не было ответа. Голова заболела. Слишком много загадок я пыталась решить сразу.

Уна и Ровена принялись мести комнаты в башне. Я расставила лучников у лестницы, отпустив стражей Гриффиса для их дел. Кто-то должен был следить за замком. Чума была такой, что никто не мог стоять в дозоре?

Я принялась тереть полы. Колени болели, от живота было неудобно и тяжело, но это нужно было сделать. Олвен скрестила руки и смотрела скептически, как я мыла полы.

— Разведи огонь, если мыть тебе противно, — сказала я, не оглядываясь. — Нам нужно очистить комнаты, чтобы закрыться от болезни.

— А я хотела бы уйти подальше от этого замка!

— Чтобы люди Гриффиса или бандиты добили нас на открытой дороге?

— Лучше так.

Я скрипнула зубами. Она не могла притихнуть хоть на час? Я бы тоже хотела убежать с детьми, но не было выбора. И я все еще не убедила Гриффиса помочь мужу против короля Яго и пиктов. Я не могла вернуться к Артагану с пустыми руками, нам требовалось чудо.

Я встала, глядя на Олвен. С губки в пене в моей руке капало. Я хотела помыть ей рот этой щеткой. Она смотрела на губку, словно догадывалась о моих намерениях.

Я продолжила тереть, Олвен потеряла интерес и ушла. Я замерла у чаши, ожидая отражение в мутной воде, но она закружилась, как ракушка. Я вошла в транс и не могла отвести взгляда. В чистом участке в центре вода была как зеркало, и там появились силуэты. Моя кожа стала холодной и влажной.

Артаган появился в отражении, лениво сидел на троне Дифеда, отца. Он резко вскочил, строгий, споря с кем-то. Я не слышала слов, но Боуэн и Каррик появились рядом, обсуждали пылко что-то. Видение угасло в пене. Я отодвинулась, пар поднимался от воды и рассеивался.

Я сморгнула пот с глаз и огляделась. Никто, кроме меня, не заметил видение. Я знала, что видела. Артагана сейчас. И все было плохо в Дифеде, беспокойные воины ругались друг с другом, словно скучающие охотничьи псы. Странно, что видения приходили ко мне в огне с Аннвин, а теперь являлись в воде после встречи с Саб. Словно во мне пробудили новую стихию, что-то холоднее и темнее того, чему учила Аннвин. Словно внутри поднимался темный ветер.

Я не успела озвучить мысли, Уна ворвалась в дверь. Она быстро присела в реверансе и встала между мной и Олвен. Я прижала ладонь ко лбу, ответила резче, чем хотела:

— Уна, не сейчас, прошу.

— Но, моя королева, это Ахерн! Он тут. Он болен.

Губка выпала из моей руки на пол.

13

Он лежал на скамейке в церкви, скрестив руки на груди, словно готовился к похоронам. Грудь вздымалась и опадала едва заметно. Тут было полно кашляющих солдат, они лежали на полах. Я хотела коснуться его, рука замерла у повязки на глазу.

— Ахерн.

Его глаз открылся. Шея и конечности не двигались, он скользил взглядом в стороны. Он скривился, словно сомневался, что услышал меня. Я опустилась рядом с ним, сжала его руку.

— Брат, это я.

Он покачал головой, его голос был хриплым, как у лягушки.

— Уходи. Тебе тут нельзя. Тут опасно.

Он посмотрел на мой опухший живот. Он охнул и закрыл глаза. Теперь он знал. Ахерн сглотнул. Я сжала губы, пытаясь держаться. Я не видела его таким больным ни разу. Его голос было едва слышно.

— Когда ты последний раз была такой беременной, я был в подземелье Аранрода.

Я выдавила улыбку, глаза слезились. Я была ведьмой, отправила Ахерна сюда, потому что боялась, что его соблазнит трон Дифеда. Теперь он умирал из-за меня.

— Помню. Артаган заточил тебя за попытку предать меня. Глупо ты поступил тогда.

— Я заслуживал наказания хуже. Может, теперь меня решил наказать Бог.

Он прижал кулак ко рту, отвернулся, сильно кашляя. Он убрал руку. Даже теперь он пытался защитить меня, не хотел заразить меня или ребенка.

Часть меня знала, нужно вернуться в башню. Каждый миг здесь я рисковала заразиться. Но у меня остался только один взрослый родственник. Редкие знали меня так, как мой брат. У меня почти не осталось семьи.

Его кашель утихал. Не оглядываясь, он остался на боку.

— Иди. Я не хочу убить тебя или ребенка.

Я фыркнула.

— Ох! С каких пор королевы слушаются стражей? И я пришла в Кэрвент за тобой.

— Тут опасно. Чума. Саксы. Не стоило меня искать.

— В остальном Уэльсе не лучше. Пикты. Предательство короля Яго. Но где саксы, которые были у крепости?

— Они были тут, когда я прибыл, но теперь в лесу. Скрываются.

— Много их там?

— Бог знает. Больше, чем хотелось бы.

Он снова закашлял. Я хлопала его по спине, но он отмахнулся. Болезнь не убавила его упрямства. Бедный. Пошел по заданию к королю Гриффису, чтобы попасть в Кэрвент и заразиться.

И чего ждали саксы в лесу? Я была уверена, что это лишь рейд ради добычи. И все. Король Гриффис был осторожным и мог преувеличивать. Но теперь казалось, что осада Кэрвента была. И это погасило надежды привлечь армию Гриффиса на бой с пиктами. Я опустила голову, тело стало тяжелым.

Уна ждала у входа в церковь. Она стояла в проеме, смотрела на ряды страдальцев с вытянутым лицом. Если бы не ее верность мне, она бы давно бросила меня и вернулась к работе монахиней. Молиться богу и утешать такие души, как эти. К счастью, она решила прийти в церковь помолиться, иначе не увидела бы Ахерна. И я бы не узнала, что он страдает тут, пока я закрылась в башне.

Комок появился в горле, я прижала голову к рукам. Мир медленно рушился, и я могла лишь смотреть. Я ударила кулаком по ладони. Должно быть то, что я могу сделать! Какой-то выход из этой тьмы. Но разум был пустым. Я не знала, что делать, куда теперь идти.

Ахерн храпел. Я не знала, играл или нет, но решила оставить его. Ему нужно было отдохнуть.

Уна подошла, сжимая книгу в кожаном переплете, открытую посередине.

— Моя королева, по приказу короля Гриффиса священники искали записи о королеве Вивиан из Дифеда.

— Да, как я и просила у короля.

— Книг нынче не много, но местный нашел в этом томе краткое описание ранних лет вашей матери. Тут этот абзац, если хотите увидеть.

Я кивнула и поблагодарила ее, потянулась к открытой книге в ее руках раньше, чем она закончила говорить. Я быстро скользнула взглядом по тексту на латыни. Я не сразу поняла суть, тут было много других фактов, не связанных с мамой. А потом мой взгляд упал на короткий абзац в центре истории.

Какое-то время потерянное королевство Хен Огледд боролось с саксами и пиктами у границ, и саксы с пиктами сражались между собой. Когда король погиб, и его жена из Дифеда умерла от разбитого сердца, их единственная наследница и дочь, королева Вивиан, переняла власть в этом северо-восточном царстве.

Я замерла на мир, осознавая написанное. Мама потеряла родителей, будучи младше меня сейчас. Ее отец, король восточного королевства, а мать родилась в Дифеде, должна была жить с мужем на востоке. Бабушка и дедушка. Тут даже не было их имен. Девушка в разваливающемся королевстве, окруженная врагами. Моей маме пришлось вести народ в сложное время, в невозможной ситуации. Почему я не слышала об этом раньше? Почему ни отец, ни наставник Падрэг не упомянули об этом? Я читала, надеясь на объяснение, что стало с мамой, когда ее родители умерли.

Королева пиктов обратилась к юной Вивиан с предложением союза против саксов, иначе их оба королевства будут разрушены. Королева Вивиан с неохотой согласилась, хотя не любила пиктов. Их общий враг был сильнее. Но в день боя королева Вивиан увела свои жалкие силы, бросив королевство на востоке и оставив пиктов их судьбе против саксов. Королева Вивиан увела свой народ на запад, где они присоединились к королю Вортигену в королевстве Дифед — там когда-то жил народ ее матери. После брака с королем Вортигеном королева Вивиан не слышала о судьбе пиктов.

Я сглотнула, и дальше история сменялась темами об урожаях и королевствах в разные годы. Больше ничего о юности матери. Я вернулась на предыдущую страницу и перечитала строки о королеве Вивиан и сражении у Старых границ.

Это могло быть правдой? Мама увела людей в безопасность ценой пиктов? Тут не говорилось о мыслях мамы, что она ощущала в том нежном возрасте. Подросток получила власть, как когда-то я. Она спасла народ, убежав от саксов и выйдя за уэльского короля, защищенного горами. Отец, король Вортиген. Но что стало с пиктами? Точно ничего хорошего, если у них было мало шансов против саксов. Конечно, Саб злилась за меня, если моя мама бросила пиктов, чтобы спасти подданных.

Но люди говорили о маме только хорошее. Она была доброй и мягкой, мирной женщиной. Могла ли она поступить так жестоко, хоть это и было необходимо? И большее в истории было скрыто тенями. Презрение Саб ко мне стало личным. Она была как-то связана с этим эпизодом из юности моей матери. Но как? Саб была тогда девочкой. Эти страницы поражали, но чего-то важного не хватало. Чего-то я не видела.

Я вернула книгу Уне. Вопросов стало лишь больше, а решения не появились сами. Может, глупо было переживать о таком среди армии больных солдат

Мы с Уной вернулись в башню. Лучники Кантрефа кивнули нам, нервно оглядываясь на валлийцев, хрипящих во дворе. Невидимая смерть висела над нашими мыслями.

Олвен дулась в углу наверху, глядя на потолок. Я не хотела ее слушать, прошла мимо, пытаясь игнорировать. Дети плескались в лужах, пока Ровена домывала пол. Олвен направила на меня палец, словно наконечник стрелы.

— Закрыться? Карантин? Ты всех нас заразишь после визита к своему одноглазому брату!

Я посмотрела на Олвен свысока, глаза гневно пылали. На миг она ответила, и я не знала, дойдет ли до ударов. Но мы были королевами, знали больше. И все же я хотела ударить ее метлой, когда она так говорила. Я пришла спасти брата, и я как-то это сделаю.

Олвен отвернулась, мы разошлись по углам с сыновьями. Я напевала Гэвину тихую колыбельную, он опустил голову мне на колени. Олвен играла с Кадваллоном, и он смеялся. Мы не говорили друг с другом.

Штаны Гэвина были мокрыми. Я обнаружила, что он обмочился. Я прикусила губу, зная, что Гэвин уже умел пользоваться туалетом. Он надул губы и смотрел на меня. Он боялся. И хотя он не понимал всего, он знал, что на нас охотятся, что мы в опасности. Я прижала губы к его лбу. Малыш, ты не должен был терпеть такие сложности в таком юном возрасте. Я переодела его в чистую тунику и взяла на руки, покачивая у груди.

Гэвин стал засыпать, Ровена вскочила на ноги. Ее испуганные девочки захныкали, но она не обратила внимания. Ровена прошла к подоконнику, указала на поля и лес.

— Миледи, смотрите! Деревья движутся!

Я вскинула бровь. Как деревья могут двигаться? Виски заболели. Я уже срывалась утром и не хотела повторять. Я пыталась не слушать ее, но Ровена схватила меня за руку.

— Моя королева, посмотрите! Деревья движутся!

Я вздохнула и встала, прошла к подоконнику. Сперва тихие поля и туманные дубы выглядели обычно. А потом мои глаза расширились.

Верхушки деревьев покачивались в лесу, словно наступали среди моря ветвей. Голые стволы меняли положение, и листва трепетала. Лес двигался.

Уна и Олвен подошли к нам.

— Что это…? — голос Уны оборвался.

Раздался рожок среди леса, привлекая внимание всех стражей на стенах. Гриффис сам расхаживал среди бойниц, его большое тело было видно из башни. Он вытащил меч, рожок зазвучал во второй раз.

Мои ладони вспотели. Я узнала звук, хотя не слышала его какое-то время. Это был не охотничий рожок. Это была боевая труба саксов.

* * *

Стражи суетились у бойниц, готовили щиты и копья, Гриффис кричал приказы. Тем, кто еще стоял. Даже больные поднимали головы, слушали звуки из леса у Кэрвента.

Я спустилась с луком и колчаном, уклонилась от солдат, что занимали места для защиты. Несколько моих лучников в зеленом пошли со мной. Остальных я оставила сторожить башню. Я не хотела, чтобы кто-то проник к детям. Нам хватало бед.

Гриффис скривился, увидев меня.

— Это не место для леди, еще и беременной.

— Я не леди и не женщина. Я королева. И я раньше саксов не боялась, и начинать не собираюсь.

Я поставила ноги на ширине плеч, вложила стрелу в лук. Я не натягивала тетиву. Иначе Гриффис понял бы, как неудобно это делать теперь с животом. Может, ребенку было уже пять месяцев. Тело предавало меня, с каждым днем ощущалось все тяжелее. Но не было времени на такие тревоги, когда саксы были у наших стен.

Несколько раз прогудел рожок среди деревьев, которые все еще дрожали, словно каждое двигалось на корнях. Наверное, двигались копья и пики саксов. Много ли их было? Не меньше тысячи, раз лес так дрожал. Сердце сжалось, как кулак. Саксы никого не пощадят в стенах Кэрвента, если захватят крепость.

Гриффис зарычал сквозь зубы, качая головой.

— Не знаю, кто хуже, миледи, вы или саксы. Они хоть не слушаются прихотей их женщин.

Я не слушала его тон и смотрела на лес.

— Сколько готовых людей, мой король?

— Мало. Пара сотен пришла со мной, но остальные больны.

— Хотелось бы, чтобы они перестали так гудеть, — скривилась я.

— Странно, что они не показываются. К чему это? Почему трусы не выходят на бой?

Я сморгнула пот с глаз. Гриффис был прав. Почему они не выходили? Саксы громили и рвали, хитрость не была их качеством.

Я сжала лук из березы. Не хватало Артагана. Он был диким в бою, но всегда источал уверенность и спокойствие перед боем. Это было заразительным, и ожидание становилось сносным. И он был лучшим мечником со времен Артура.

Хотя прошли месяцы, казалось, я только вчера лежала в сильных руках Артагана в нашей спальне в Аранроде. Наш сын лежал в кроватке, теплый и здоровый. Куда все это пропало? Если бы я знала, какой хорошей была моя жизнь, я бы сильнее ценила такие моменты счастья, как драгоценные камни в сердце. Боже, если мы с сыном выживем, я больше никогда не поеду дальше дня пути из Аранрода. Если королевство не потребует обратного.

Гудение прекратилось, лес замер. Как затишье перед бурей. Никто в крепости не говорил.

Одинокий всадник выехал из леса. Он остановил коня, помахал боевым топориком над головой, светлая борода летела за ним. Всадник, явно сакс, поскакал вокруг стен, крича на своем языке.

— Что он делает?

Кто-то прошел за Гриффисом и мной, голос был низким и хриплым:

— Это послание саксов, — сказал Ахерн. — Он кричит каждый день, обещает смерть всем валлийцам в Кэрвенте, если они не сдадутся.

Я обернулась и увидела Ахерна, прижавшегося к колонне к ступеней. Я нахмурилась, его глаз был красным, грудь вздымалась от подъема по лестнице. Я поймала его руками.

— Тебе нужно отдыхать, брат.

Ахерн отмахнулся, но я придерживала его за локоть. Мы выглядели смешно — один без глаза, другая размером с котел. Гриффис склонился к Ахерну.

— Уверен, что он говорит это? И зачем повторять это каждый день?

— Я потерял глаз из-за саксов, я бился с ними долго, чтобы узнавать проклятия варваров, — ответил Ахерн. — И почему… почему саксы вообще творят зло?

Всадник саксов обошел замок, потрясая топором, вопя на стражей на стенах. Он был смелым, хоть и глупым. Местный атаман, наверное. Военачальник саксов должен был выглядеть храбро, чтобы удерживать людей. Его воины, наверное, смотрели из леса, точили лезвия в тени. Я вскинула брови.

— Ахерн, когда саксы начали это? В какой день?

Брат почесал голову

— Вскоре после моего прибытия, в день, когда гарнизон слег от болезни.

— Уверен?

— Конечно, иначе бы я не говорил.

Я улыбнулась брату, нехватка сна не улучшала характер брата. Я побежала к Гриффису, глядя на лес.

— Странно, не думаете? В день, когда ударила чума, саксы начали насмешки.

— Ваш страж прав, моя королева. У саксов нет объяснений действиям.

Гриффис скалился, глядя на Ахерна. Он изгнал Ахерна из Кэрвента за попытку кражи из могилы Моргана, и он не был рад моему брату. Но я сделала так же, и Гриффис так ко мне не относился. Но я и не считала себя экспертом в понимании мужчин.

Особенно таких упрямых мужчин. Даже у саксов были причины, хоть они и казались нам странными. Я поняла это в день помолвки, когда саксы попытались украсть меня. Я старалась не недооценивать их с тех пор. Я попыталась привлечь внимание Гриффиса к проблеме.

— И все же странно, что саксы отступили в лес и выходят по одному.

— Может, закрылись от лучников? — ответил Гриффис.

Я покачала головой.

— От воинов Свободного Кантрефа, возможно, но Южный Уэльс предпочитает меч и близкий бой. Саксы это знают. Они не отступали бы в лес зря.

— Думаете, они боятся подходить из-за чумы?

— Я думаю, у них чума. И, как и мы, они уже не могут воевать.

Гриффис и Ахерн переглянулись. Король убрал руки за спину.

— Вот так вывод, королева Бранвен. Но мы не можем так легко расслабиться.

Я вздохнула. Толстый король как всегда осторожничал. Он хорошо защищался с этим, но не был агрессивным на поле боя. Мой муж не сидел бы за высокими стенами. Он бы вытащил саксов из леса, даже если бы пришлось делать это своими руками. Я скрестила руки, отказываясь слушать недоверие Гриффиса.

— Тогда я поведу группу в лес и докажу.

Рот Гриффиса открылся. Ахерн чуть не рухнул с лестницы. Солдаты шептались, а Гриффис погрозил мне пальцем.

— Но вы женщина… с ребенком! Шутите?

— Если ваши люди боятся идти туда, куда осмелится ступить беременная женщина, оставайтесь за стенами.

Я развернулась и пошла во двор, лучники шли за мной. Мои ладони дрожали, но я держала спину прямой, а поведение — уверенным. Я действовала опасно, пыталась пристыдить Гриффиса, но не оскорбить так, чтобы попасть в подземелье. Он должен был понять, что саксы уже не угрожают нам. Так я смогу надеяться на его помощь против пиктов и короля Яго.

Много опасностей скрывалось за каждым принятым и не принятым решением. Может, лучше было рискнуть смертью от чумы, чем от рук варваров. Но королева не могла сидеть в безопасности. Порой ей нужно было рисковать всем, чтобы сохранить дорогое.

Гриффис окликнул меня, я не слушала. Ахерн шел рядом. Я видела по его гримасе, что он против, но не задавал вопросы при всех. Он ругался под нос, опираясь на копье, как на костыль. Он присоединился к моей группе у ворот, поправил повязку на глазу. Мой упрямый брат. Он пошел бы за мной в огни ада, если бы я туда пошла. Может, я уже шла.

Когда мои лучники прошли половину поля у замка, я услышала гул копыт за нами. Гриффис вел небольшую группу стражи на лошадях, чтобы сопроводить меня или вернуть в замок. Я взглянула на башню крепости. Ровена, пригляди за моим сыном. Если я ошибаюсь, у Гэвина останетесь только вы с Уной. Я бы не отдала сына в руки Олвен.

Атаман саксов увидел нас, встал на дыбы, его конь бил копытами по воздуху. Он впился пятками в бока коня и бросился к нам. Я застыла, вдруг ощутив себя глупо с луком перед животом. Кожа похолодела от пота. Может, я совершила жуткую ошибку.

Мои лучники вскинули оружие. Только звука тетивы лучников Кантрефа хватило, чтобы сакс передумал. Он развернулся и повел лошадь в укрытие леса. Стрелы полетели за ним, чуть не подрезав ему волосы, и он скрылся в лесу.

Хотя мои люди шли пешком, я приказала им идти в лес. Всадники Гриффиса шагали за нами. Может, он и хотел вернуть меня в крепость, но теперь Гриффис шел со мной. Ему придется помочь мне, если мы наткнемся на саксов в зарослях.

Ахерн покачивался рядом, но я была не лучше с грузом ребенка в себе. Мы следовали за лучниками во тьму леса. Они завопили «Маб Керидвен», и по коже побежали мурашки. Хотя лучников было лишь два десятка, они были смелыми, как их предки. Рыцари дней Артура и воины Старых племен улыбнулись бы своим потомкам и их смелости в сердцах.

Но ответил рев, саксы в мехах и железных шлемах окружили нас. Горло сжалось, я не могла даже закричать. Я привела воинов в ловушку. Кошмар.

Светлый сакс на коне погнал дикарей в бой, завывая, нападая на моих стражей. Ахерн кашлял в кулак, но призвал последние силы. Он пронзил копьем горло сакса, и на нас отлетела горячая кровь. Я выпустила стрелу в толпу, но саксов было слишком много.

Всадники Гриффиса бросились в рощу, топтали копытами варваров. Толстый король дважды чуть не выпал из седла, но удержался, размахивая мечом среди врагов с бородами. Главный сакс и его воины убежали глубже в лес. Несколько всадников Гриффиса и моих лучников побежали за ними, выли в пути. Гриффис сел ровнее и хмуро посмотрел на меня.

— Конечно, Морган не удержал вас. Вы и Артагана ослушиваетесь, как меня?

— Королева отдает приказы, а не выполняет. И Артаган со мной, потому что я так хочу.

Я уперла руку в бок, хмуро глядя на него. Что такого, что я хочу идти по жизни своим путем? Я не была испуганной девочкой, которую взял в постель Король-Молот много лет назад. И не было времени на приличия. Лес все еще заполняли вопли.

Ахерн пошатнулся рядом со мной. Я подумала, что его ранили, но он хрипел, прислонился к дереву. Ему стоило отдыхать, а не биться. Я не могла винить его верность. Он покачал головой, вытирая влагу со лба.

— Не стоило приходить в этот лес. Нужно собраться в замке, моя королева. В чаще точно прячется больше саксов.

— Я рассчитываю на это, — ответила я.

Ахерн моргнул потрясенно глазом. Гриффис смотрел, будто я сошла с ума. Мои лучники и рыцари Гриффиса окружили нас, прогнав варваров в лес. Я бросилась вперед, огибая деревья. Гриффис сдавленно сказал за мной:

— Куда она теперь?

— Лучше идти за ней, — ответил Ахерн.

Я стиснула зубы. Они не понимали? Они так слепы? Саксов было лишь несколько десятков. С каких пор их ходит так мало? Они предпочитали большие толпы, не меньше сотни воинов. Это валлийцы могли биться небольшими группами, а у саксов не было такой хитрости. Нет. Саксы не бились бы мелкой группой сами.

Деревья сменились небольшой поляной. Я замерла. Запах гнилого сыра заставил меня сморщить нос. Я скрестила руки и смотрела на Гриффиса и Ахерна.

Множество саксов лежало на земле, кашляло в кулаки и потело под шкурами зверей. Многие в ужасе смотрели на нас. Некоторые смогли отползти. Ахерн пролепетал, упрямясь до конца:

— Что они тут разлеглись? — спросил брат. — Почему не бегут или бьются?

— Дурак, они больны! — фыркнула я. — Саксы обездвижены, как гарнизон в Кэрвенте.

Саксы проиграли. Было сложно завоевать королевство, когда отряд не может даже стоять. Даже варвары понимали это.

Гриффис смотрел на меня с седла, взгляд было сложно понять. Он кивнул, и я поняла. Королям было больно принимать свои ошибки, так что кивок был большим, что я могла ожидать от Гриффиса. Даже с его осторожным подходом он видел, что саксы не могли защищаться, болели. Они не будут угрожать его границе, пока чума не отступит. Они хорошо играли, прятались в лесу, где даже раненые могли помахать копьями, придав им сильный вид. Лес теперь звучал лишь от их тихого отступления.

И те здоровые солдаты Гриффиса в Кэрлеоне, в дне езды на запад, были свободными от защиты. Они могли поехать за королем куда угодно. Может, со мной против пиктов.

Я широко улыбнулась. Я ощущала надежду впервые за долгое время. Но моя улыбка быстро угасла, живот дрожал. Я посмотрела и побелела. Ребенок во мне двигался.

Я отпрянула и прижалась рукой к дереву. Ахерн и Гриффис бросились ловить меня. Все во мне снова перевернулось. Нет, слишком рано. Слишком. Ребенок не мог еще явиться. Я рухнула на колени, сжимая зубы от давления внутри.

14

Все во мне сжалось, боль между бедрами вспыхнула снова. Ровена и Уна нависли по бокам, я извивалась. Холодный ветерок залетал в окно. Пот лился с моего лба, волосы прилипли к голове. Я быстро дышала, сжав зубы.

Стражи, что принесли меня, закрыли за собой дверь и сторожили снаружи. Я едва мгла видеть от дыма из камина. Я слышала, как завопил ребенок за стенами.

— Где Гэвин?

— Дети в порядке, — сказала Ровена. — Они с Олвен.

Я скривилась. Олвен? Я попыталась встать, живот сдавило сильнее. Я рухнула на спину. Уна подвинула ведро.

— Лучше спустить воду.

— Уна, мне не нужно в туалет.

— Попробуйте, ваша светлость. Может, боль ослабнет.

Кошмар. Я покраснела от мысли, что уберу юбки перед ними, но эти женщины видели много родов. Я послушалась. Давление на животе почти тут же ослабело. Дыхание замедлилось, дрожь утихала. Словно эхо в туннеле.

Уна прижала ладонь к моему плечу.

— Лучше?

— Да.

— Как я и думала. Ложные схватки. Становится лучше, если слить воду или лечь на бок.

Я вытерла пот со лба, ощущая себя глупо.

— Я должна была знать. Но с Гэвином такого не было.

Ровена нахмурилась и погрозила пальцем.

— Вы повели воинов в бой с саксами, миледи! Чего вы ждали? Волнение бушевало в вас. Повезло, что вы не родили здесь или там!

Уна согласно кивнула.

— Ровена права, моя королева. Нельзя делать то, к чему вы привыкли. Пока ребенок не родится. Еще рано для него.

Я нахмурилась, вспомнив, что Артаган говорил почти так же. Может, я многого от себя просила, пытаясь быть матерью и воином. Ровена скривилась.

— Королева сама повитуха! Ей не нужно говорить, что она могла потерять ребенка, переусердствовав. И у нее, и у меня есть дети. Мы знаем, что ожидать.

Уна прищурилась, щеки покраснели. Она не рожала сама, как монахиня. Я закрыла глаза. Я думала, они помирились, а они снова грызли друг друга. Уна склонилась, оказавшись почти нос к носу с Ровеной.

— Я принимала много родов в монастыре! Многие женщины приходят к порогу.

Ровена хмуро смотрела на нее, уперев руки в бока. Я раздвинула их руками.

— Хватит! Тут уже саксы и болезнь, еще и вы рычите, как дикие кошки!

Мои фрейлины разошлись в разные концы комнаты. Мои плечи опустились, и я прислонилась к холодной каменной стене, устав разумом, телом и душой. Уна попыталась сменить тему.

— Что с саксами в лесу, ваша светлость? Солдаты говорят, они лежат, как мы.

Я кивнула.

— Да. Мы разогнали их, взяли пленных, оставили пару мертвых, которые боролись. Но они еще там, как стая раненых волков. Они будут ждать, пока не пройдет чума.

— Хотя бы осады пока не будет, — вздохнула Уна.

Ровена скрестила руки и хмуро посмотрела на нее.

— И что с того? Мы сами можем заразиться.

— Священники каждый день молят о спасении, — начала Уна, — и они еще не заразились. Может, и тебе стоит так делать, Ровена.

— Ха! Эти супоеды заперлись в кельях, чтобы не трогать умирающих.

— Супоеды? Те священники жизни посвящают больным и слабым!

Я закатила глаза, они снова пытались биться. Что на них нашло? Их кровь кипела, как у юных рыцарей. Если бы я не любила их, уже убрала бы обеих.

Губы дрогнули почти в улыбке. Слова Ровены зазвучали в голове. Супоеды? Почему именно священники уцелели? Они были открыты, как и солдаты. Что отличалось? Молитвы могли помочь, но мне казалось, что причина проще.

Суп! Конечно, как можно быть такой слепой? Правда смотрела на нас все время. Я засмеялась, Уна с Ровеной посмотрели на меня. Они переглянулись, бледные, решив, что я сошла с ума. Ровена запищала, как мышка:

— Я что-то упустила, миледи? Что вас развеселило?

— Это вы. Даже в раздоре вы лучше самых умных людей в Уэльсе.

— Не понимаю, — ответила Уна.

Я подавила улыбку, они не видели очевидную правду.

— Что ели солдаты? Еды мало. Наверное, гнилой хлеб и соленое мясо?

Они кивнули. Я продолжила, не сдержав улыбки. Они все еще не понимали.

— А что ели монахи? Суп. Лук или чеснок, и они растут в Уэльсе в это время года.

— Простите мою глупость, моя королева, — ответила Ровена, — но я все еще не понимаю.

Я встала. Им и не нужно было понимать. Если мы будем действовать быстро, мы сможем спасти гарнизон, а то и повернуть ситуацию в нашу пользу.

— Идите скорее на кухни! Берите всех, у кого есть силы. Нужно собрать урожай.

— Собрать? — сказали женщины хором.

— Лук, чеснок, все, что растет у леса. И нужен большой котел для супа.

Я расхаживала, пытаясь все продумать. Нужно собрать достаточно, чтобы накормить весь гарнизон. Дождей было много, и дикие лук и чеснок должны были расти всюду. Ровена преградила мне путь.

— Простите, миледи, но как мы остановим чуму супом?

— Бульон, девочки! Нужна вся растущая зелень для бульона.

Уна шагнула вперед.

— Такое едят монахи, но не солдаты, ваша светлость. Они считают зелень едой бедняков.

— Они посчитают это спасением, если я буду с ними. Идите. Времени мало!

Они пожали плечами и убежали. Времени было мало, но если я права, мы спасем сотни людей от смерти. И мы убережем здоровье детей. Конечно, если я ошиблась, мы будем в могилах через пару недель. Если чума одолеет нас.

* * *

Гриффис тряхнул головой с улыбкой. Он пил миску желто-зеленого бульона, жуя травы, что плавали в нем. Я прислонилась к стене с довольной улыбкой, пока солдаты во дворе пили тот же горячий бульон. Ахерн сидел неподалеку, его щеки порозовели, пока он пил суп. Он уже мог одолеть быка. За пару дней все изменилось.

Король Гриффис причмокнул губами и выдохнул пар.

— Я поражен, леди Бранвен. Вы настоящая Маб Керидвен. Только благословленный судьбой может сотворить такое чудо.

— Это старые, давно забытые знания. Мудрые женщины Старых племен знали это.

— Это магия! За два дня почти всем в крепости стало лучше, благодаря вам.

Я рассмеялась. Магия? Он считал меня волшебницей за каплю здравого смысла? Может, в древние времена это удивляло меньше. Я постаралась объяснить:

— Леди Аннвин рассказывала, как римские легионы вторглись в Британию. Когда они дошли до Уэльса, многие стали падать. У них впали глаза, некоторые теряли зубы.

— Так было с моими людьми в Кэрвенте.

— Как и те римские солдаты, ваши люди плохо питались, лишь крошки и сушеное мясо. Болезнь их — не заражение, а состояние. Без зелени в крови тело начинает умирать. Женщины Старых племен знали это и кормили воинов такими супами, чтобы отогнать болезнь. Они звали ее бичом или цингой. Но римляне победили, а древняя мудрость почти пропала.

— Но вы ее знаете, миледи. Мы в долгу. Вы спасли мою армию.

Я повернулась к нему, вдруг посерьезнев. Вот и шанс, которого я ждала. Сейчас или никогда.

— Теперь я прошу вас, король Гриффис, спасти мою армию. Спасти мой народ. Небольшая группа воинов моего мужа будет сражаться с пиктами и предателем Яго. Мы выстоим одни?

Король нахмурился, думая, вес моей просьбы заставил его надуться. Его взгляд скользил по крепости, пока он размышлял. Я не торопила его. Такие решения давались тяжело. Может, он и в долгу передо мной за спасение его людей, но короли могли хитрить. Все зависело от его решения. Без его помощи мы проиграем Яго и королеве Саб.

Гриффис все еще думал, что саксы — угроза в таком состоянии? Они не знали секрет чумы, которая оказалась вовсе не чумой. Просто истощение, но оно могло убить тех, кто не понимал, что это.

Гриффис нахмурился сильнее, мое сердце сжалось. Он был осторожен, даже когда опасность саксов временно пропала. Мы смотрели вниз, не могли смотреть друг другу в глаза. Гриффис вздохнул.

— Простите, миледи, но…

Я не хотела слушать правду, не смогла смолчать:

— Вы не поможете? Даже со всем Уэльсом на кону?

— Рискнуть армией и королевством ради всего Уэльса? Ради упрямого народа, который не слушается королей и друг друга? Нет.

Я прикусила губу, плечи опустились. Я все потеряла, я зря была тут. Гриффис кашлянул, и я посмотрела на его лицо.

— Ради одного Уэльса — конечно, нет. Он слишком разделен и свободолюбив. Но… за Маб Керидвен… это другая история.

Он широко улыбнулся, сердце запело во мне. Хитрец! Я чуть не поверила, что он бросит друзей в беде. Я просияла, не скрывая радости.

* * *

Прошел почти месяц. Может, слишком много. Но камни объединились для оползня. За мной назревала лавина, огромная волна, и я хотела, чтобы земля дрожала.

Я медленно ехала на лошади во главе армии Гриффиса, мой живот раздулся как дыня. Флаги алого дракона хлопали на ветру среди двух тысяч пехотинцев, их щиты и копья блестели на солнце. Мои фрейлины унялись и дали мне сесть на пони, пока я обещала двигаться медленно. Моему животу было уже шесть месяцев, а то и больше, и синее платье развевалось за мной, как ленты на ветру.

Гриффис ехал рядом, рожком сообщал о нашем прибытии. Его зов разносился эхом по холмам и полянам. Вдали виднелся камень Огам, зеленые флаги армии мужа были там, где я и просила их в послании, отправленном с вороном. Я невольно улыбнулась.

План уже действовал. Скоро мы увидим, что думают королева Саб и король Яго насчет союза зеленого и красного дракона. Свободный Кантреф, Дифед и Южный Уэльс годами не сражались на одной стороне.

Я щурилась от полуденного солнца, въехала в лагерь и спешилась перед рядами хижин и палаток. Солдаты заговорили о Маб Керидвен, жители сгрудились у холма с камнями. Знакомый голос сказал мне на ухо:

— Ищете кровать для ночлега, милая леди?

Артаган хитро улыбнулся, его глаза были полны шалостей, как всегда. Я обвила руками его шею, прижалась губами к его губам, несмотря на живот между нами. Его запах и сильные руки окружили меня. Я прижалась сильнее, боясь, что это сон. Мы долго были порознь. Я не хотела больше быть без него и дня, и часа. Бог свидетель.

Муж провел ладонью по моему животу.

— Когда ты собиралась сказать мне? Когда ребенок родится и начнет ходить?

— В послании я говорила об этом! — я изобразила возмущение. — Или ты забыл об уроках чтения?

Он почесал голову.

— Я припоминаю урок, где ты была на мне.

Я подавила улыбку, покраснев.

— Тише! Твой пыл уже привел к этому, — я похлопала по животу.

Артаган смягчился, глядя мне в глаза, обвивая меня руками.

— Мы с тобой? — прошептал он. — Еще малыш? Правда?

Я кивнула, вдруг лишившись голоса, к глазам подступила вода.

— Да, любимый. Еще одно маленькое дополнение к нашей семье.

Он улыбнулся, смаргивая свои слезы. Чудо жизни все еще удивляло нас. Во мне рос еще один малыш, частичка Артагана и меня, что всегда будет соединять нас. В этот миг мы не были королем и королевой, мы были просто мужчиной и женой. Двое влюбленных, их мир был сосредоточен на малыше, что присоединится к ним. Я всхлипнула, щеки болели от улыбки. Несмотря на испытания, я видела любовь в глазах Артагана и хотела этого ребенка. Нашего ребенка. Еще одну частичку нас в этом мире.

Мы не успели ничего сказать, маленький Гэвин примчался в руки отца. Артаган поднял его в воздух, мальчик смеялся. Они принялись бороться в траве, ведя себя так, словно расстались только вчера. Мои глаза слезились при виде нашей семьи снова вместе. Я отвернулась, вытерла слезы, пока Артаган не начал меня дразнить. Но даже королева должна порой проявлять эмоции, разве нет?

Мы пошли к палатке, миновали мужчин, борющихся с голыми торсами, пока солдаты Дифеда и Кантрефа поддерживали их. Я моргнула и узнала в соревнующихся Боуэна из Дифеда и Кинана из Аранрода. На их руках и шеях были синяки. Я резко повернулась к Артагану.

— Что это?

— Выпускают пар, — он улыбнулся. — Наши лучники и местные копейщики ссорятся. Лагеря стали беспокойными, как петухи в курятнике. Я даже как-то поругался с Боуэном и Карриком, и ссоры заводятся начиная с еды, заканчивая нашими намерениями насчет Дифеда.

— И ты решил, что соревнования решат проблему лучше слов?

— Это воины. Если не дать им сражаться, они будут грызть друг друга.

Я оглянулась на поляну, и мужчины действительно похлопали друг друга по плечам после боя. Я покачала головой. Мужчины порой были как звери. Соперники бились до крови, а потом становились друзьями на всю жизнь. Но я поражалась тому, как Артаган сплотил людей. Такое решение не пришло бы мне в голову.

Лагерь кипел активностью, солдаты точили лезвия. Жены и девушки пытались побыть еще немного с любимыми в палатках и хижинах. Кто мог их винить? Никто не знал, что будет завтра.

В нашей палатке мы пировали свежими курами и бульоном из ячменя, пока солнце садилось. Запах дыма заполнил деревянную крепость, где Артаган устроил свой штаб. Немного мебели было в нашей скромной палатке. Несколько стульев, стол, пара кувшинов вина, простая кровать. Артаган послал за ними или заказал у местных мастеров. Это место теперь больше напоминало нашу спальню дома. Я коснулась рукой его рукава, пока он и наш сын ели за столом рядом со мной. Артаган жевал ужи, улыбаясь мне с кусочками курицы между зубов. Я фыркнула. Король или нет, но смех он все еще вызывал как придворный шут. Наш мальчик рассмеялся с нами.

Я вдруг ощутила волну меланхолии.

Я прижала палец к губам Артагана, чтобы остановить его. Мой голос полился из меня, слова срывались с губ неожиданным потоком. Я слишком долго это откладывала.

— Это все была моя вина, — начала я. — Хоть мы кое-что достигли, я рисковала многим, пытаясь спасти нас и королевство, и я подвергала жизнь нашего сына и ребенка во мне опасности не раз. Я могу лишь просить, чтобы ты нашел в сердце прощение, муж.

Артаган моргнул, удивленный моим порывом.

Я робко опустила голову. Да, у меня были поводы для моих поступков, но это не оправдывало риски. Как опустели бы наши жизни, если бы я получила мир или союз, но потеряла бы в процессе детей? Артаган поднял мою голову за подбородок.

— Ты — Маб Керидвен моего сердца, и что бы ты ни выбрала делать, я всегда доверюсь тебе, Бранвен. Всегда.

Мои глаза заполнили слезы.

— Я люблю тебя, Артаган.

Он улыбнулся и коснулся губами моих губ.

— Не нужно слез, любимая. Теперь мы все будем делать вместе, да? Никакой разлуки, никаких ссор. Мы встретим испытания рука об руку.

— Договорились, — я улыбнулась ему и сжала его руку.

Гэвин загремел тарелкой, то ли отвлекая нас, то ли пытаясь убрать овощи из ужина. Может, все сразу. Артаган подхватил Гэвина рукой и усадил между нами. Наш малыш удовлетворенно залепетал в тепле между родителей. С моих легких словно сняли груз, и все впервые за долгое время было на местах. Наш голод победил, и мы жадно поглощали курицу, пока не остались лишь кости.

После ужина Артаган отпустил слуг и позвал лидеров нашей смешанной армии на совет. Мы вдесятером устроились в яме у огня: рыцари Артагана и Дифеда, Гриффис и я. Олвен и юный Артвис тоже присоединились. Я лучше спала бы со змеей в кровати, чем приглашала их на тайный совет, но я не смогла вежливо отказать. Война и союзы приводили к странным товарищам.

Артаган пошевелил бревна в костре палкой, смотрел на искры, обращаясь к совету:

— Саб и Яго не ленились на севере. Разведка доложила, что пикты прошли на север земель Свободного Кантрефа и покорили их. Вся северная половина Уэльса у них.

Тишина нависла над собранием. Олвен охнула и опустила голову. Хоть она была бывшей королевой севера по браку, она родилась на севере Свободного Кантрефа, где правил ее давно умерший отец, король Уриэн. Мне стало ее жаль. Она вдруг посмотрела на меня.

— Этого не случилось бы, если бы мы не задержались на юге на несколько недель!

Я стиснула зубы и сжала кулаки. Все сочувствие к ней пропало, как дым. Мой голос загремел над огнем:

— Если бы мы не пошли на юг, армия Гриффиса умерла бы от болезни, а не была бы на нашей стороне! И наши сыновья могли погибнуть от рук убийцы!

Артаган вскинул руки. Мы с Олвен умолкли, но на время. Зачем было звать ее сюда? Может, потому что она считала себя королевой севера. Она знала, что, если мы победим, нам понадобится тот, кому еще доверяют на севере. Тот, кто заключит мир с другими королевствами. Но пока это было далеко.

Даже теперь она не была благодарна за то, что я сделала для нее. Защищала ребенка, боролась за ее королевство. Если бы не общие враги, я бы попала в нее стрелой. Я вдруг обрадовалась мысли о стрелах в ней.

И куда вдруг пропал убийца? Стоило нам найти кинжал в двери, и он перестал действовать. Магия камня Огам снова его отгоняла? Возможно.

Желудок сжался, ребенок двигался во мне. Почему нужно был забеременеть именно сейчас? Когда королевства борются за существование? Почему?

Может, королева Саб уже победила. Она уже получила нужное, Уэльс воевал между собой. Север против юга. Валлийцы против валлийцев. Брат против брата. Кто бы ни победил, она отомстит за древнюю вражду между пиктами и детьми Старых племен. Эта волчица и ее дочь-соблазнительница погубят Уэльс.

Гриффис повысил голос, отвлекая меня от мыслей.

— Нам стоит позвать их сюда! Укрепиться тут, у камня Огам, и у нас будет преимущество.

Заговорили сразу несколько голосов. Боуэн и Каррик спорили, что Дун Дифед защищен лучше, Кинан и Эмрюс заговорили об Аранроде. Гриффис топнул ногой, поднимая пыль. Он предпочитал крепость южнее, ближе к себе.

Я покачала головой. Стены не помогут. Осторожный Гриффис построил бы новую крепость. Он предпочел бы сидеть и ждать, пока придут враги, ударят о защиту, как волны о берег. Но королева Саб не будет так глупа. Нет, она думала не как валлийцы и саксы. Она была хитрее, она сбивала противников с толку.

Я кое-что придумала и взглянула на Олвен. Она сделала себя королевой севера без армии. Я посмотрела на всех рыцарей и короля у огня.

Я уже не могла держаться и бросила шишки в огонь. Хлопок и треск заглушили разговоры и споры. Все посмотрели ко мне, когда костер притих.

— Королева Саб не такая, как многие противники, — начала я. — Она не будет брать наши замки в осаду или биться открыто, если может избежать этого. Она хитрее. Если мы запремся у камня Огам или где-то еще, ее армия обойдет нас и разрушит все по пути.

Артаган согласно кивнул.

— Моя королева права. Саб ударит по Дун Дифеду, когда мы будем ожидать этого меньше всего, а потом бросит, и мы даже не успеем ответить ей. Она переменчива. Вряд ли она придет к нам, потому что мы этого хотим.

Артвис ухмыльнулся, скрестив руки, глядя на меня поверх огня.

— И что нам делать? Бояться женщины?

Не слушая его попытки задеть меня, я посмотрела на Олвен и повернулась к темноглазому принцу.

— Нужно использовать слабость Саб. Короля Яго.

Почти все у костра рассмеялись, кроме Артвиса и Олвен. Яго был соперником у многих аристократов, и редкие считали его другом. Король Гриффис с улыбкой покачал головой.

— Хорошая шутка, миледи. Но в чем для нас польза, что король Яго идет с пиктами?

— Больше половины армии королевы Саб из северных валлийцев, — ответила я. — В отличие от Саб и пиктов, король Яго предсказуем. Мы должны найти то, что он хочет, и переманить его армию к нам.

— Что он хочет? — спросил Ахерн.

— Да. Мы должны сделать то, что даже Яго и Саб не упустят, что-то, что выманит их на открытый бой. Нам стоит вторгнуться в Северный Уэльс.

Тишина. Только треск костра в яме. Артаган повернулся ко мне.

— Пойти на север и пересечь границы Яго?

Я не успела ответить, вмешался принц Артвис:

— Глупости! Никто, ни мы, ни саксы, не завоевывали Гвинедд со времен римлян!

— Мальчик прав, — скривился Гриффис. — Северный Уэльс окружен высокими горами, и проход туда пересечен оврагами и каменистыми реками. Север — естественная крепость. Мы не сможем ее захватить.

Я прищурилась, глядя на Гриффиса и юного принца.

— Нам и не нужно захватывать или пытаться. Наше присутствие у границ — уже угроза. Он не сможет нас игнорировать, если мы будем на его земле.

Артаган улыбнулся и кивнул.

— Ясно. Не завоевать, а увести Яго и Саб на поле, которое выберем мы. Что бы ни хотела Саб, она бросит планы, если мы зайдем на север. Яго и его люди будут вопить, и Саб отпустит их защищать свои земли. Мудрый план, любимая.

Он просиял мне, восхищаясь, словно мудрецом. Я не успела улыбнуться ему, Гриффис скрестил руки рядом со мной. Тени костра углубили мешки под его глазами.

— Смелый план, но и опасный. Если Саб и Яго не ответят, наши земли будут без защиты.

— Они ответят, — сказала я. — Иначе они рискуют тем, что мы разрушим север.

Я старалась звучать уверенно и спокойно. К счастью, мои потные ладони были скрыты в складках платья. Мой план был опасным, но они должны были видеть, что другого выбора нет. Иначе мы погибнем в бою с пиктами.

Нам нужно было победить Саб, не лишившись своих воинов. Иначе нас раздавят саксы, как только мы избавимся от пиктов. Наш конфликт с Саб не был простым. Даже если она проиграет, она может смертельно ослабить королевства Уэльса. Похоже, она в любом случае отомстит нам.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Осень, 602 г.н. э.

15

Ветер холодил кожу, ребенок во мне шевелился. Пупок выпирал, и я знала, что конец близко. Вскоре будут роды. Еще не больше пары недель. И моя смерть будет с ними.

Я никому не говорила о видении, даже Артагану. Кровь и крики не давали спать. Но что хорошего, если я расскажу ему? Это лишь отравит наши последние дни вместе, а я лучше буду ощущать теплые ласки Артагана, спать рядом с ним и сыном. Я не хотела жалость в их взглядах. В его глазах была надежда на хорошее будущее. Я любила его, но он был мужчиной, он сам поддавался этому оптимизму. Матери знали лучше.

Я сидела в нашей палатке, муж и сын спали под покрывалами. Гул с берега доносился до моих ушей. Густой туман закрывал рассвет. Мы двигались с каждым днем на север с армией, но врага не было ни видно, ни слышно. Я уже хотела, чтобы они пришли, чтобы напряжение не усиливалось в груди. Еще пара таких дней, и мое сердце лопнет. Я лучше столкнусь с врагами, чем буду ждать.

Где Саб и Яго? Они не могут позволить нам идти к их границам без препятствий. Так ведь? Они попытаются нас остановить. Должны. Иначе наши земли на юге будут без защиты, если пикты и север ударят по ним. Нам конец, если я ошиблась.

Я расхаживала в палатке в сером рассвете. Может, я забыла что-то важное. Яго и его силы могли уже уйти в крепости в Сноудоне и Моне. Тогда мы могли лишь устроить осаду, но на холоде севера лишь сами измучаем себя. Но если отчеты разведки Артагана правдивы, то Саб и Яго рассеяны на севере Свободного Кантрефа, пытаются подавить деревни там. Враг был слишком далеко, чтобы успеть добраться до замков. Им придется сперва перехватить нас. Так я себе говорила.

Утренний туман расступился над лагерем, стало видно зеленые и красные флаги. Около двух сотен лучников в зеленом и тысяча копейщиков Дифеда окружали полумесяцем нашу палатку. Еще две тысячи мечников Гриффиса устроили палатки у дороги. Почти пять тысяч. Я надеялась, что этого хватит. Должно. Больше подкреплений не было.

Несколько лет назад нас было вдвое больше против саксов. Но мы понесли сильные потери и не успели заменить павших. Несколько лет мира не дали населению оправиться. Даже больше воинов требовалось против саксов и пиктов. Нас оставалось на защите все меньше и меньше. Может, священники были правы, и Конец света близок.

Руки обвили меня. Я вздрогнула и чуть не завопила, но узнала запах мужа. Смола и дым. Запах мужчины, много дней проведшего снаружи и в поле. Я расслабилась в его руках, он терся носом о мои волосы, тихо говоря на ухо:

— Как моя любовь и кроха внутри тебя?

— Ребенок беспокойный. Думаю, осталась пара недель до срока.

— Твои плечи напряжены, как дуб, милая. Что тебя тревожит?

Только Артаган мог такое спросить. Война с пиктами, убийца и близость родов давили на меня. Жаль, я не умела отодвигать тревогу так, как он. Я просто поцеловала его в ответ.

Он улыбнулся мне в губы.

— Помнишь наш первый поцелуй, любимая?

— Айе, — просияла я. — Этот и все остальные.

Я прижалась щекой к его груди и закрыла глаза, пока он обнимал меня. Он опустил подбородок мне на голову. Почти все еще спали, и мы с мужем стояли в сонном мире. Мой голос звучал чуть громче шепота:

— Я боюсь, Артаган. Может, сильнее, чем когда-либо.

— Сильнее, чем когда твой первый муж пытался убить нас? Или саксы? Или кто-то еще?

— Я серьезно. Саб и пикты пугают меня сильнее саксов. Они не такие, как мы, почти звери. И я не могу забыть убийцу в маске Моргана, охотящегося на нашего мальчика. Обещай, Артаган, что бы ни случилось со мной, что ты будешь заботиться о малыше и Гэвине. Обещай, что им не навредят.

Артаган отодвинулся, все еще улыбаясь, и поцеловал меня в лоб. Его руки были теплыми, я прильнула к нему, держась, как утопающая за кусок дерева. Я дрожала, как ребенок, боящийся темноты. Но видел только Артаган. Он погладил мои волосы и успокаивающе заговорил на ухо:

— Тише, любимая. Вы с детьми не пострадаете. Ты родила нашего мальчика, справишься и с еще одним. А о пиктах не думай. У тебя хороший план. Думаю, ты удивила стратегией всех, включая меня. Когда ты стала такой умелой?

Я пожала плечами.

— Я делаю, что должна. Строю замок, ищу мир, сражаюсь. У королевы нет выбора. Она должна делать, иначе обойдутся без нее.

Артаган тихо рассмеялся.

— Не думай о Саб и Яго. Твоя тактика привела нас так далеко, и у меня есть свой план против них.

— Да?

Я чуть отпрянула и посмотрела на него.

— Да, конечно, у меня есть план, — ответил он с ухмылкой. — Откуда удивление?

— Ты смелый и честный, ты отличный лидер среди хаоса, но обычно у тебя были импровизации, а не план. Хотя ты становишься все лучшим стратегом с каждым днем.

Он знакомо улыбнулся.

— Импровизации? Если ты про тот раз на дороге, то я знал, что делал.

— Саксов было в десять раз больше! Ты чудом выжил.

— Но я же спас тебе жизнь?

Я нахмурилась и молчала. У мужа в мизинце было больше удачи, чем у всех святых, но это не значило, что он мог ходить сквозь огонь. Однажды его удачи не хватит. Артаган потер мои плечи, пытаясь прогнать напряжение.

— Поверь, Бранвен. У меня есть стратегия, и я хочу разобраться с Саб и ее союзниками, как только они появятся. Ты же мне доверяешь, моя королева?

Комок возник у меня в горле. Что я могла сказать? Я доверяла ему сердцем. Я бы пошла за ним в огни ада и обратно. Моя любовь была глубже слова «доверие». Я бы все отдала, чтобы мы были снова дома, в спальне в Аранроде. Я опустила голову, чтобы сморгнуть слезы. Артаган поднял рукой мой подбородок.

— Бранвен, ты мне доверяешь?

Я кивнула, тихо всхлипывая. Артаган прижался губами к моим, его теплое дыхание топило холод на моих щеках. Я гладила щетину на его челюсти, закрылась от мира, прикрыв глаза. Ручка потянула за мои юбки.

— Мама.

Гэвин улыбнулся мне. Милый. Я зря взяла его в опасность? Но убийца все еще был где-то рядом. Мой сын был окружен армией, это место было самым безопасным в Уэльсе, даже если мы были на грани боя. Я не оставлю Гэвина. Я до конца буду с ним. Если это вообще закончится.

Сын улыбался мне с покрывалом в руке. Я заметила, что он голый выше пояса. Я прищурилась. Куда делась его рубашка? Тут медведь мог замерзнуть, а малыш ходил так, будто стоял летний день. Осенний ветер дул с моря, но Гэвин улыбался, грудь была в мурашках. Еще один с пылкой кровью, как его отец. Я опустилась и укутала Гэвина в свою шаль.

— Милый, ты так простудишься.

Гэвин улыбнулся и указал на Артагана.

— Папа.

Артаган тоже снял рубаху, был светлокожим, как наш мальчик. Соски затвердели от холода. Он ущипнул Гэвина за щеку.

— Это мой маленький кельт, — просиял Артаган. — Воин-поэт, рожденный туманным утром.

Они захихикали, хоть один был малышом, а другой моим мужем. Я тряхнула головой. Артаган порой был как ребенок. Я ругала их, изображая возмущение:

— Одевайтесь, оба! Хуже варваров!

Они улыбались одинаково. Один темноволосый, а другой — рыжий. Я подавила улыбку. Мои мальчики. Они оделись, но я все равно укутала их мехом. Мои король и принц были воинами, но они замерзнут, если я их не укрою.

Кто-то кашлянул за нами. Мои плечи напряглись. Олвен скрестила руки, вскинув бровь, пока смотрела на нас.

— Я помешала семейному моменту.

Я посмотрела на нее. У нее не было своего сына? Может, если бы она была более семейной, ее муж не ушел бы к другой. Мой тон стал холодным:

— Чего надо, Олвен?

— Мы на войне, помните? Должны быть. Саб или моего мужа все еще нет. Похоже, твой план не работает, Маб Керидвен.

Она произнесла мое прозвище с насмешкой. Я сжала кулаки, но Артаган опустил ладони мне на плечи, пытаясь успокоить. Странно, когда мой пылкий муж успокаивал меня. Мой гнев был так очевиден? Похоже на то.

Почти все в лагере проснулись, дым поднимался в небо от костров. Солдаты болтали, пока готовили завтрак из свежей добычи. Дыма хватало, чтобы нас было видно издалека. Саб и Яго будут знать, где нас искать.

Я старалась не замечать взгляд Олвен, развернула большую карту на самодельном столе в палатке Артагана. Ровена забрала Гэвина, накормила детей кашей. Умница. Было сложно приглядывать за крохой, вынашивая ребенка, еще и быть королевой в войне.

Артаган и Олвен подошли ко мне. Мой круглый живот задел стол. Боже! Я едва могла склониться над столом, как мне вести армию в бой? Бой наступит, и мне придется смотреть издалека. Артаган и остальные будут под флагом, а я едва могла идти, куда там — сражаться с копьем или луком против пиктов.

И я останусь позади с Олвен. Я стиснула зубы. Она точно не захочет сражаться. Не захочет сломать ноготь или испортить макияж. Некоторые женщины подходили для украшения, и Олвен была из таких.

Я подвинула карту и прижала ладони по краям Северного Уэльса. Выгоревшие чернила отмечали полумесяц гор и ручьи, что пересекали север. Олвен хмурилась, стуча костяшками по пергаменту.

— Безнадежно! — фыркнула она. — Север не захватить. Я знаю, я была королевой последние годы. Горы никого не пустят, и остаются лишь два узких прохода, один у северного берега, другой, где мы, у западного берега. Узкий проход враги смогут перекрыть. Ты ведешь нас на бойню, Бранвен!

Я стиснула зубы, не глядя на ее самоуверенное лицо.

— Есть идеи лучше? Или ты ждешь, когда муж вернет тебя на место королевы?

Глаза Олвен пылали. Артаган встал между нами. Если не он, я бы напала на Олвен раньше, чем она моргнула. Артаган старался направить нас к заданию, потер челюсть, глядя на карту.

— Странно, что с таким горным королевством Яго хранит лучших лошадей и кавалерию Уэльса, — отметил он.

Олвен постучала по большому острову в стороне от севера.

— Потому что остров Мона плодородный, не такой, как горная суша. Остров поставляет зерно и дает поля для всего королевства Яго.

Артаган вскинул брови.

— Тогда Северный Уэльс — идеальное королевство для защиты. Еда для лошадей и грубая территория у границ, чтобы отгонять врагов.

Я прикусила язык и ощутила металлический вкус во рту. Даже Артаган видел все так, как Олвен. Север был естественной крепостью. Остров Мона хранил запасы еды, но, чтобы добраться до него, армии нужно было пересечь горы и приблизиться по перешейку, который точно охраняли воины Яго и Саб. Мои плечи опустились. Может, моя стратегия была безнадежной. Мы не могли победить людей Яго на их родине.

Но нам не нужно было одолеть их. Это лишит обе армии крови, и я не хотела видеть еще больше смертей валлийцев. Нет, нам нужно только выманить Саб и Яго. А потом? Разум опустел. Я повернулась к Артагану, пытаясь призвать остатки уверенности в голос.

— Ты говорил, что у тебя есть план, любимый. Способ одолеть королеву Саб?

— Айе, но нужно, чтобы она нас нашла.

— Она должна прийти. Мы почти на их землях. Если Саб и Яго не помешают нам вскоре, мы через пару дней будем почти в сердце его царства.

Артаган улыбнулся.

— Яго не пустит нас так далеко на свои земли. Он покажется.

Олвен резко выдохнула сквозь зубы.

— Муж — возможно, но королева Саб? Кто знает, что она сделает.

Тут я была согласна. Олвен была права насчет Саб. Она не была предсказуемой. Но мы не могли откладывать бой и дальше. Время было на стороне Саб. Чем дольше мы медлили, тем сильнее она ослабляла Уэльс. Каждый день ее варвары палили деревни, саксы подбирались к границе, выжидая. Мы должны как можно скорее ударить по пиктам.

Рожок прозвучал над лагерем. По коже побежали мурашки. Рожок Гриффиса. Он бы не использовал его у территории врага, если бы опасность не была близко.

Артаган, Олвен и я вышли из палатки. Гриффис стоял снаружи, опустил рожок, на нем были кольчуга и наручи. Толстый король указал на квартет всадников, несущихся к нам. Разведка мужа. Эмрюс, Кинан, Боуэн и Каррик.

Рыцари остановили лошадей в паре шагов от наших палаток, пар поднимался из ноздрей зверей. Всадники тяжело дышали, тоже запыхавшись. Кинан заговорил первым, указал на туманные горы боевым топором. Его большие глаза смотрели на Артагана.

— Всадники, господин! Сотни, тысячи! Они идут по горным проходам, у них флаги.

Спину покалывало. Флаги черного дракона. Люди короля Яго. Северная армия придет. Гром доносился с северо-востока, но буря на такой высоте не ревела.

Артаган прижал ладонь к мечу, глядя на туманные низины перед нами.

— А пикты? — спросил он. — Их видели?

Кинан пожал плечами. Они не успели ответить, загремели копыта, и всадник вылетел с запада. Высокий и тощий Артвис гнал коня вперед. Он остановил коня, чуть не задавив нас. Щеки принца были красными, дыхание вырывалось паром. Он посмотрел мимо меня и Артагана на своего короля.

— Король Гриффис, черные паруса замечены у берега! Дозорные говорят, у моряков синяя кожа.

Шея похолодела. Синяя кожа. Королева Саб и ее пикты придут с моря в боевом виде. Она собиралась сражаться. Я получила, что хотела — столкновение с Саб и Яго. Я надеялась, что мы справимся.

Армия врага была с востока, другая — с запада. Они хотели раздавить нас. Несмотря на холод, на лбу выступил пот.

Артаган повернулся и завопил, чтобы слышал весь лагерь:

— Свободные валлийцы, за оружие! Враг близко! Пусть слышат ваш рев!

Гулкий рев поднялся над лагерем, затряслась земля. Моя кожа гудела. Даже пикты на воде и всадники в горах должны были услышать. Бой был все ближе.

* * *

Тонкий ручей, полный камней и порогов, тянулся между горами и морем. Узкая лента серо-голубой воды отделяла нашу армию от врагов. Мелочь, но это была граница между севером и югом Уэльса сегодня.

На одном берегу стояли зеленые лучники под изумрудным драконом на флагах Свободного Кантрефа. Среди нас были женщины с копьями, а воины Дифеда стояли рядом со щитами. Дальше шагали люди Гриффиса квадратами под алыми флагами, напоминая шахматную доску.

За рекой лошади рыли влажную землю. Лес острых копий возвышался над всадниками. Колонны солдат Яго напоминали огромное существ с тысячей лошадиных ног и шипов из копий. На пляже толпы полуобнаженных людей с синими татуировками спускались с кораблей, черно-синей чумой покрывая землю. Я сморщила нос, учуяв навоз лошадей и вонь немытых воинов с другой стороны ручья.

Я повернулась к Артагану со своего горного пони. Его темный жеребец, Мерлин, нервно ерзал. Артаган не сводил взгляда с пиктов, и я сказала ему:

— Нам перейти ручей или заманить их к себе?

— Ни то, ни другое.

Он кивнул солдату Свободного Кантрефа, и тот поднял на копье белое полотно. Воин махал им, чтобы враг видел. Я потрясенно вскинула брови.

— Ты хочешь попросить перемирия?

— Я хочу переговоры.

— О чем говорить? Мы пришли биться, а не говорить.

— Поверь мне, Бранвен.

Я сглотнула, но молчала. Конечно, я ему верила. Мир был странным, раз я хотела биться, а Артаган — переговоры. Но так было. Дитя в утробе сделало сальто. Мои глаза расширились, но я с трудом сдержалась. В такое время быть беременной неудобнее всего.

Северный Уэльс опустил темные флаги, сообщая о согласии на переговоры. Пикты стояли, ничего не менялось, и мы могли лишь надеяться, что они будут чтить временное перемирие.

Маленькая группа проехала к кромке воды, чуть дальше, чем в броске камнем от нашей армии. Артаган мчался во главе, я — за ним. Гриффис, Артвис и даже Олвен следовали за нами.

Другая группа приблизилась на другом берегу. Яго ехал на коне, за ним сидела почти раздетая Несс. Она обвивала Яго руками. На ее плечах была большая шкура. Вряд ли на ней было что-то, кроме куска ткани, прикрывающего бедра. Она злорадно смотрела на нас с Олвен, пожимая плечами. Саб подошла пешком, одна, с длинным костяным копьем в руке. На ее лице стало больше татуировок. У пиктов было жуткое представление о красоте.

Никто, кроме Артагана, не знал, о чем будут переговоры. Он хотел пригрозить? Заставить их одуматься? Я не могла догадаться, судя по взглядам Гриффиса и Артвиса, они тоже были растеряны. Олвен смотрела на мужа, кривясь, и морщины появились на ее лице, где обычно не было изъянов.

Яго за ручьем заерзал в седле. Несс гладила его грудь, словно он был котом. Я мало сочувствовала Олвен, но даже мне хотелось вонзить стрелу между глаз Несс. Распутница бросила томный взгляд на моего мужа, подмигнула мне. Я сжала лук.

Саб заговорила первой, ее голос был низким и грубым, как у старухи, несмотря на ее юный вид.

— Блэксворд, не думала, что ты говоришь. Ты скорее бьешь, а потом задаешь вопросы.

— Да, часто я такой, — ответил он, мрачно глядя на нее. — Но у меня есть предложение.

Несс улыбнулась из-за Яго.

— Пришли сдаться и присоединиться к нам? — хитро улыбнулась она. — Мой большой Блэксворд?

Он прикусила губу, думая слишком много о моем муже, сжимая при этом Яго. Моя кожа пылала. Я поравнялась с Артаганом. Королева Саб посмотрела на мой живот.

— Ребенок скоро родится? Жаль. Ты не сказала, что случится, да, Маб Керидвен?

Я хмуро посмотрела на атаманшу, не понимая, было ли у нее сердце, куда можно было вонзить кинжал. Она решила упомянуть видение о родах! Артаган взглянул на меня, хмурясь.

— О чем рассказала?

Я смотрела на Саб. Я не моргала. Не время думать о страхах и тревожить любимого.

— Пусть мой муж выскажет то, что пришел сказать. Если бы я решала, мы бы уже посыпали вас стрелами.

Саб ухмыльнулась и недовольно щелкнула языком. Она знала, что задела меня, как и всегда. Когда-то я сидела с ней и говорила, но то словно был другой человек. Сейчас я бы при таком шансе ударила бы по ней ржавым ножом. Я понимала, почему женщины Старых племен и пиктов были врагами столько веков. Саксы насиловали и убивали, но пикты рушили душу. Кривая улыбка расплылась на раскрашенном лице Саб.

— Хорошо, говорите быстрее, король Артаган. Мне еще нужно победить в войне.

Артаган вытащил длинный меч, и все по обе стороны ручья напряглись и притихли. Его голос звучал строже, чем когда-либо, лицо было маской.

— Я вызываю вас на древний ритуал боя. Два воина бьются насмерть. Наш лучший воин против вашего. Победитель получает дань от обеих армий.

Моя кожа похолодела, я лишилась голоса. Артаган сошел с ума? Бой воинов! Это его гениальная идея? Все переглядывались. Смех короля Яго нарушил тишину.

— Вы ждете, что мы согласимся на этот забытый обычай? Мы дураки?

Саб заткнула его, подняв руку. Было ясно, кто правил севером. Саб и Несс не смеялись. Королева пиктов подошла к краю ручья, потрясенно глядя на Артагана.

— Это древний способ пиктов решать войны.

— Как и в Старых племенах, как мне рассказывала мать.

— И вы послушаетесь результата, кто бы ни победил?

— От вас я жду того же.

Глядя на Саб и мужа, я ощущала, как все улетает из-под контроля. В другом времени и месте, может, предложение Артагана не звучало бы так смело, но чем больше Саб согласно кивала, тем страшнее мне было. Нельзя было соглашаться с Саб. Никогда.

Способ Артагана, конечно, уменьшал жертвы, особенно, когда с обеих сторон поля были валлийцы. Но я знала, кого Артаган выберет от нас. Он был моей любовью, я не отдам его в жертву. И кого выберут пикты? Артаган был лучшим мечником Кантрефа, но был ли он лучшим во всем Уэльсе? Я не хотела проверять. Не здесь и сейчас. Не так. Голова кружилась, и я прижала к ней ладонь.

Саб подняла бледное копье над головой.

— Мы согласны с условием, Артаган Блэксворд. Кто будет вашим воином?

Гриффис и Олвен стали возражать, но Артаган заткнул их взглядом. Его не отговорить. Я протянула руку, но не было сил коснуться. Тело и душа лишились сил. Это не могло происходить. Артаган стиснул зубы.

— Я буду воином Свободного Уэльса.

Саб оскалилась. Она повернулась к толпе пиктов в дюжине шагов за ней, крича что-то быстрое и жестокое на своем языке. Волна криков прозвучала от рядов пиктов. Одинокая фигура появилась из толпы дикарей. Кто-то с темным силуэтом возвышался над всеми воинами на поле. Саб передала воину свое копье, когда он подошел без слов.

Я щурилась, глядя на большого мускулистого незнакомца. Я заморгала в потрясении. Сердце колотилось, тянуло вниз, словно железный груз. Воин пиктов закружил в руке большое костяное копье, его лицо закрывала стальная маска со сломанными оленьими рогами. Маска моего первого мужа, Короля-Молота.

16

Неприятная волна жара поднялась в моей груди. Мой пони отпрянул, испугавшись воина пиктов. Моя нижняя губа дрожала, мы с Артаганом переглянулись. Морган был жив? Мужчина, что был в моей постели, а потом пытался убить моего сына, уже не казался призраком. Другие члены нашей группы тоже были потрясены. Гриффис склонился в седле, его голос дрожал, как и щеки:

— Король-Молот? Не может…

Даже Несс и Яго старались не задеть воина пиктов. Только Саб улыбалась рядом с тихим воином. Он посмотрел на Артагана, потом на меня за своей маской. Горечь поднялась у меня в горле, и я едва удержала завтрак внутри. Конь Артагана переминался передо мной, конь, украденный у короля Моргана несколько лет назад. Муж направил длинный меч на воду.

— Король-Молот погиб в бою с саксами много лет назад! — завопил он. — Я был там. Я не боялся короля Моргана в жизни и не буду бояться призрака. Покажись!

Воин в маске взглянул на Саб, та кивнула. Он снял маску и шлем с рогами. Лицо юноши в татуировках смотрело на нас. Я обрела как-то голос:

— Бал? Ты приходил за нами, когда мы обложили Дун Дифед. Что ты делаешь в маске Короля-Молота?

Саб рассмеялась.

— Он не говорит по-вашему, помнишь? Но ты узнаешь его, королева Бранвен? Думаю, ты встречала Бала часто в последнее время… в замке в Аранроде, на дороге в Дифед…

Мой рот раскрылся, но слова застряли в горле. Нет. Убийца, ударивший в Аранроде. Тот, что следовал за нами и убил бы Ахерна и меня, если бы не прибыла армия Артагана. Я нахмурилась. Но это было до встречи с Саб, значит… О боже.

Мои глаза расширились. Саб смотрела и ухмылялась, словно читала мои мысли. Ее голос звучал еще резче и старее:

— Да, маленькая королева, я стояла за атаками. Я послала Бала вызвать страх в ваших сердцах, что работало лучше армии. Что лучше, чем притвориться твоим мертвым мужем? Бал получил маску, как трофей, в нападении год назад на саксов. Повезло, да? Он угрожал твоему сыну, а сегодня — твоему мужу… Я вызову в тебе агонию, дочь Старых племен, а потом покончу с тобой.

Я качала головой, ничего не понимая.

— Но мы часто говорили в Дун Дифеде. Почему вы не напали тогда?

— Ты меня интриговала тогда, и я отозвала Бала. Но я передумала. Нам не быть союзниками.

В камне Огам не было магии, отгоняющей убийцу. Саб играла со мной, как с мышкой в лапах кота. Мои кулаки дрожали, я пыталась ответить, мысли путались от ее слов.

— Зачем вы это делаете?

Улыбка Саб стала ровной линией.

— Это старая ненависть. Твой народ прогнал мой на северную пустошь поколения назад. Теперь наш черед. Пикты поднимутся вновь!

Я смотрела на Саб. В голове всплыла запись о юности матери, жившей рядом с пиктами. Дела моей мамы с пиктами привели к действиям Саб сейчас. Точно. Пора было узнать правду. Я направила палец на Саб.

— Это из-за того, что моя мать не помогла пиктам в бою с саксами?

Саб помрачнела.

— Ты поняла это? — ответила она, шипя. — Твоя мать предала мой народ! Оставила их на убиение саксам. Моя мать была королевой и предложила союз твоей матери. Но ее бросили на поле боя с варварами. Я была юной, но хорошо помню. Те, кто сбежал на север, жили среди камней, где было слишком холодно, чтобы последовали саксы.

Мои глаза расширились. Наши матери были соперницами, почти союзницами, а стали врагами. Как мы с Саб. Причина ненависти ко мне была ясна. Она хотела отомстить за мать, ударив по дочери старого врага. Но вместо гнева во мне возникла надежда. Я обратилась к Саб как можно теплее:

— Матери пострадали от их решений, не наших. У нас есть шанс на новое начало, в этот миг. Мы можем поступить так же, как матери, и вражда между Старыми племенами и пиктами останется. Или можем выбрать мир. Будущее не написано, Саб. Мы можем его менять. Здесь и сейчас.

Саб жутко улыбнулась. Кровь похолодела в моих венах. В ее глазах не было жалости. Ее мать была мертва из-за выбора моей матери. Наши жизни отражали друг друга, мы отвечали за матерей, и судьбы столкнулись, после чего выживет лишь одна. Вдруг ярость Саб стало просто видеть.

Саб без слов отошла от ручья, Яго и Несс тоже так сделали. Бал стоял один, крутил копье, разминая мышцы. Маска Короля-Молота лежала у его ног. Ничто теперь не остановит сражение.

Гриффис, Олвен и Артвис развернули лошадей. В дуэли требовались только Артаган и Бал. Но я не могла уйти, мы с пони приросли к земле. Гриффис кивнул нам, уезжая.

— Господь с тобой, Артаган.

Олвен молчала, глаза ее были в слезах, она посмотрела на моего мужа. Часть ее все еще любила юного лесного рыцаря, что когда-то был ее любовником. До нашей с ним встречи.

Артаган спешился и отдал мне поводья своего коня. Наши руки соприкоснулись. Я склонилась, насколько могла с животом. Он прижался губами к моим.

— Присмотри за Мерлином, — он кивнул на коня. — Он доверяет только тебе или мне.

Я взмолилась, хватая его за руки:

— Артаган, ты не должен делать это. У них много отрядов, как и у нас. Шансы равны.

— И сколько валлийцев убьют друг друга? Нет, королева Саб победит из-за этого, и ты это знаешь. Сегодня умрет только один, и я сделаю так, что это будет человек, что пытался навредить нашему сыну.

Последнюю часть он процедил. Я боялась, что на сына охотился призрак Моргана. Теперь мой муж знал, что убийца — настоящий человек. Артаган видел лишь кровь. Он будет отрывать голову пикту. Или умрет, пытаясь.

Я сжала руку Артагана, не готовая отпускать. Обе армии смотрели по сторонам, шепчась, пока разносилась весть о дуэли, что определит судьбу Уэльса. Север против юга, пикт против валлийца, зло против добра. Я закрыла глаза, дитя в животе содрогалось.

Все во мне хотело упасть на колени и молить Артагана не идти. Бежать подальше от этого. Мы могли жить счастливо и бедно в домике в горах с нашей семьей. Глубоко в глуши, убежав от всего проблемного мира. Я знала, мы могли.

Но Артаган не уйдет от врага, что хотел подчинить наш народ, да и с чего бы? Он — король, а я — его королева. Я не отправлю его в бой, не благословив. Я сжала его руку, призвав остатки фальшивой уверенности на лицо. Мой голос было едва слышно, я взглянула на Бала, а потом посмотрела на мужа.

— Принеси мне его сердце, любимый. Если оно у него есть. Принеси мне его черное кровавое сердце.

Не оглядываясь, я повела пони и коня к нашей армии. Все смотрели на меня, но солдаты расступились, пропуская. Только одна душа подошла ко мне на лошади. Олвен сидела в седле, молчала и ждала рядом. Мы будем смотреть на судьбу Артагана вместе. Две женщины, что любили его больше всего.

Черно-синяя фигура Саб выделялась среди зелени и реки, она стояла в стороне от армии. Нас окружало десять тысяч душ, но я ощущала ее взгляд на себе. Словно мы были одни по краям шахматной доски.

Она перехитрила меня почти во всем, как ребенка. Меня! Маб Керидвен, которая бросила Короля-Молота ради любимого, вышла за Артагана и одолела саксов, несмотря на шансы. Мое сердце забилось быстрее, пальцы дрожали. Я лучше столкнусь с десятью тысячами саксов, чем с королевой Саб и ее хитростями.

В центре узкого ручья был островок. Клочок травы на мелководье в пару дюжин локтей. Словно договорившись, Артаган и Бал пошли в воду, брели по бедра, пока не дошли до островка. Что-то в траве по колено и сером иле островка напомнило мне скальп великана, погруженного в воду. Вершину черепа, на котором встретятся двое, но выживет лишь один.

Артаган снял рубаху. Хоть было холодно, я знала, что его кожа будет горячей и розовой, как у нашего малыша. Артаган никогда не сидел на троне так, чтобы пострадало тело, в отличие от некоторых королей. Он был активным на поле, с той же смелостью, что вызывала восторг у людей, идущих за ним. Напрягая мышцы, мой муж взмахнул своим знаменитым длинным мечом цвета серебра и оникса. Черный меч.

Бал разделся, остался босым и в набедренной повязке. Его татуировки змеились на бледной коже, пока он двигался. Тихий пикт возвышался почти как статуя, на голову выше моего мужа. Темные волосы Артагана дико ниспадали на плечи, выбеленные пряди Бала торчали, словно были смазаны жиром. Оба были воинами, но король и убийца выглядели по-разному.

Артаган ударил первым. Пот выступил на моих висках. Бой начался без сигнала. Без правил. Без речей. Только бой до смерти.

Мой муж лишил Бала равновесия броском, высокий пикт пошатнулся на ноге, отклонившись. Наши завопили, хваля агрессивную стойку Артагана. Я улыбалась бы, если бы на арене был не мой любимый. Он был смелым и не дал бы никому сражаться с врагом. Но это был не тот бой, где соперники расходятся после боя.

Бал присел. Я вытянула шею, не понимая, почему он так сгибает ноги. Пикт взмыл в воздух, пролетел над головой Артагана и приземлился за ним. Крутя копье как маятник смерти, он напал на Артагана сзади. Блэксворд пригнулся и отбил мечом, успев вовремя.

Сердце колотилось в груди. Бал не был человеком. Ни один валлиец так не прыгал. Он бился странной техникой пиктов, мы ее не знали. Я скривилась, и щеки заболели. Это не просто магия Саб. Гадкие обычаи пиктов. Я ощущала, как она скалится.

Артаган громко зарычал, чтобы слышали все, его кровь кипела. Он молниеносно бил, сталь сверкала в сером свете, пока он проверял Бала. Быстрые движения Артагана многих нашинковали бы, но Бал не мешкал. Он уклонялся и шагал как в танце. Отбивая удары Артагана копьем, пикт смог ударить Артагана в живот, и мой муж отшатнулся. Я охнула, зажав рот рукой.

Воцарилась тишина с нашей стороны, враги радовались. Артаган выпрямился, склонился, словно лишился воздуха. Бал использовал шанс и бросился с копьем. Артаган отвернулся вовремя, копье вонзилось в землю.

Сжав губы, я смотрела на дрожащие руки. Я не могла смотреть. Звон стали и кости звучал с островка, мужчины тяжело дышали. Армии молчали. Было так тихо, что я слышала грохот своего сердца.

Рука сжала мою. Ладонь Олвен была холодной, но она сжала мою, глядя на дуэль. Я без слов держалась за ее пальцы, заставляя себя смотреть на двух воинов на островке.

Они уже пролили кровь, у каждого были порезы, что алели на светлой коже. Два воина кряхтели, ударяя и отражая, дыхание вырывалось паром в холодном воздухе. Вороны кружили сверху. Все люди и звери знали, что будет в конце. Я сжала ладонь Олвен сильнее, борясь с желанием отвести взгляд или броситься с луком наперевес. Время тянулось медленно.

Бал рычал. Он ударил Артагана так, что оглушил. Большой пикт вонзил копье в бок Артагана, и красный наконечник вырвался из спины короля.

Я закричала, сжимая пальцы Олвен так, что могла сломать кости.

Артаган отшатнулся, они с Балом были в неловких объятиях. Пикт толкал копье глубже в моего мужа. Они смотрели друг на друга, а десять тысяч солдат молчали.

Все еще пронзенный копьем, Артаган поднял длинный меч. С жутким воплем Артаган опустил клинок на рукоять копья и сломал его. Бал не успел удивиться. Из последних сил Артаган взмахнул мечом. Кровь разлетелась брызгами, меч закончил дугу.

Голова пикта упала на траву.

Бледное лицо Бала застыло, потрясенное в последние мгновения. Артаган стоял миг, смотрел на обезглавленного врага. Он рухнул на окровавленную траву, бок все еще пронзало копье. Ни безголовый Бал, ни мой муж не двигались. Все замерли.

Слезы катились по моему лицу, я протянула руку, губы дрожали.

— Артаган?

Я не успела осознать утрату истинной любви, жуткий вой старухи зазвучал со стороны пиктов. Саб вытащила дубинку и костяной меч, вопила на своем языке. Перевод не требовался, чтобы понять ругательства. Королева пиктов покраснела, ее синие татуировки стали багровыми. Саб заговорила так, что ее стали понимать мы и Северный Уэльс. Ее голос был хриплым от ненависти:

— Они обманули нас! Оба воина мертвы, не считается! Не считается!

Я посмотрела на неподвижное тело Артагана на островке. Я не поняла, пока вой не поднялся над армиями пиктов и Северного Уэльса. Их воины наступали к реке. Мои глаза расширились.

Саб не собиралась чтить соглашение. Все пошло не по ее плану, и она решила сражаться. Предательская ведьма!

Я затерялась в тумане, слезы заполняли глаза. Артаган, Артаган, Артаган. Я лишь хотела обнять его. Но кровь. Ее было так много. Красная трава и красный песок.

Я стиснула зубы, кровь шумела в ушах. Пузырьки появлялись в ручье, мелкие воды бурлили от приближения армий. Жар подступил к лицу. Я видела лишь красное.

Я вонзила пятки в бока пони, дернулась инстинктивно вперед, не думая. Олвен остановила меня, глаза ее были большими и мокрыми.

— Нет, Бранвен! Вы с ребенком должны уцелеть. Этого хотел бы Артаган.

Я качала головой, не понимая. Наши воины гневно ревели, вытаскивали мечи и луки. Н тревоги боя и хаоса были далекими, чужими. Артаган. Только Артаган был важен. Я должна добраться до него.

Король Гриффис бросился впереди отрядов, размахивая мечом над головой. Несмотря на жир, старый воин гнал коня вперед с живостью юноши. Слезы лились по бороде короля, он кричал Свободному Кантрефу и солдатам юга:

— За Блэксворда! За Блэксворда! За него!

Рыцари моего мужа присоединились к Гриффису. Сэр Эмрюс и сэр Кинан неслись к врагу, Боуэн и Каррик не отставали. Они бросились на мелководье вместе. Обе армии слились в какофонии звона стали и криков, плеска воды. Словно столкнулись две стаи шершней.

В центре Гриффис вел наших воинов на островок, где миг назад двое мужчин бились за судьбу Уэльса. Тела Артагана и Бала пропали из виду из-за армий. Мое сердце сжалось, как кулак, и я скривилась сквозь слезы. Что происходит? Где мой Артаган? Прошу, Святая Дева, Небесная мать. Мое сердце не выдержит. Это слишком. Слишком.

Я рухнула в руки с седла. Я моргнула и увидела лицо Ахерна, тревогу в его глазе. Даже посреди кошмара он отказывался покидать меня. Плохой я была королевой-воином. Я не могла встать или держаться в седле. Не могла отомстить с луком в руке за мужа. Я была бессильной, как мотылек перед огнем.

— Миледи? Ваше высочество? Бранвен? Бранвен!

Голос Ахерна гремел надо мной, но я могла лишь качать головой, почти онемев. Все происходило далеко. Я словно слушала и смотрела на мир из-за стекла.

Шипение стрел заполнило небо. Наши лучники и женщины бросились в бой за моего Артагана. За мою любовь. Я закрыла глаза. Все эти стрелы были моими слезами. Рыдайте со мной, воины Свободного Кантрефа и Дифеда. Проливайте слезы стрел. Пусть пикты ощутят сталь вашего горя.

Голоса Олвен и Ахерна звучали надо мной, я едва слушала. Я была безмолвным наблюдателем. Мой брат звучал мрачно:

— Нужно увести ее отсюда.

— Она в шоке, — ответила Олвен, подавляя всхлипы. — Как и все мы.

— Не время для слез! Найдите Ровену и Уну. Они должны быть с детьми в телеге. Можно оставить королеву там.

— Но бой?

— К черту! Он пройдет и без нас. Нам нужно уберечь Бранвен.

Я моргала, но видела лишь серые силуэты. Мои липкие руки дрожали, ноги не слушались. Я не могла стоять. Не могла видеть. Не могла думать. Боже, боже, боже. Где мой Артаган? Я боролась с лихорадкой и ревом боя, впилась в руках Ахерна. Я прохрипела, как лягушка:

— Артаган… найди Артагана… его тело… прошу, Ахерн…

Голос подвел меня, я обмякла в его руках. Брат хлопал меня по спине, шептал на ухо. Он понимал меня? Может, мои слова звучали как бред. Я открыла рот, но голоса не было. Язык распух и не слушался.

Рядом остановился скрип дерева. Руки подняли меня, пока выли дети. Гэвин? Мой малыш рядом. Подо мной появилось твердое дерево. Уна и Ровена спорили надо мной. Они ссорились даже сейчас?

— Просто делай! — кричала Уна.

— Хорошо! — пролепетала Ровена. — Но это твое решение!

Холодная вода обрушилась мне на лицо, как пощечина. Я резко и невольно вдохнула холодный воздух, глаза заморгали, убирая воду. Я поднялась на дрожащих локтях, мир снова стало видно, я оказалась на сене в телеге. Вода стекала с моих темных волос. Уна, Ровена, Олвен и Ахерн обступили меня, дети всхлипывали рядом. Грохот боя стал ближе. Мы были меньше, чем в выстреле из лука, от боя.

Луч солнца пробил тучи, озаряя моего рыжего сына. Гэвин был рядом, уткнулся мокрым лицом в мой живот. Мой красивый малыш. Ты — все, что осталось у меня от Артагана. Я вдохнула. Стальной лед сковал спину. Плакать я смогу позже. Я буду горевать остаток дней, но сегодня, в этот миг, я была нужна сыну. Ему нужна была мать, а людям — их королева.

Стиснув зубы, я села на краю телеги, свесила ноги. Моя решимость заставила товарищей отпрянуть, я завопила приказы. Несмотря на фальшивую уверенность, я думала почти механически. Шестеренки логики крутились, хотя душа затерялась в кошмаре. Я указала на брата.

— Ахерн! Готов рискнуть жизнью за королеву?

— Миледи? Вы не в себе.

— С тобой говорит твоя королева, сенешаль. Слушай!

Несмотря на бой неподалеку, они слушали мой голос.

— Ахерн, ты пойдешь туда. Я хочу тело короля. Артаган был героем для нашего народа. Я не позволю ему попасть в руки пиктов, чтобы его обесчестили… или хуже.

Ахерн напрягся, став послушным солдатом. Он поклонился мне.

— Как пожелаете, моя королева. Будет сделано.

— Иди.

Он ушел без слов, и я не взглянула вслед. Мой верный брат был мне дороже золота, но я была сейчас королевой. Нужно принимать тяжелые решения, и чувства оставались на глубине. Когда все закончится, мы разберемся с любовью и горем. Если выживем.

Бой продолжался на берегах реки, сильнее всего — у островка, где сражались раньше Бал и Артаган. Пикты вопили, воины Дифеда и Свободного Кантрефа бились с ними. Дальше воины Яго бросались на мечников юга. Тела валлийцев и пиктов лежали в реке, вода становилась алой и текла в море.

Я повернулась к женщинам и продолжила приказывать. Многое нужно было сделать. Я не могла стоять, но голова была при мне.

— Ровена, собери детей. Укрой их за телегой. Рядом могут быть пикты с пращами. И, Уна, найти другую телегу, даже фермерскую. Нам нужно как-то… увезти тело мужа.

Мои фрейлины переглянулись и принялись выполнять задания. Я все еще была королевой, хоть и в шоке, и они знали, что должны слушаться без вопросов. Я сжала края телеги и прищурилась, глядя на хаос на поле боя, в поисках одной фигуры. Я нашла женщину. Она стояла на камне за варварами. Саб.

Королева пиктов хмуро смотрела на меня поверх моря сражающихся солдат. Может, мне показалось, но она смотрела на меня. Это была наша с ней битва, как и десяти тысяч воинов. Наши армии были равны, мы прольем кровь друг друга, пока одна сторона не начнет побеждать. Саб зловеще улыбалась. Она все равно победит сегодня. Уэльс будет слишком слаб, чтобы бороться с варварами, после этой бойни.

Только Олвен оставалась рядом, другие разошлись по заданиям. Она вдруг указала на поле. Она пыталась перекрикивать шум боя.

— Бранвен, смотри! У коня Гриффиса нет всадника. Король Южного Уэльса сбит!

Его конь вопил и бродил по полю без всадника. Гриффиса видно не было, а он был крупным и заметным. Или ранен, или что хуже. Я вскинула брови. Гриффис пропал, и командовал другой. Принц Артвис направлял людей верхом на белом коне. Подросток оттащил коня от границы боя и вдруг посмотрел на меня.

Сердце содрогалось в груди. Его серые глаза потемнели, жестоко впиваясь в меня холодом с расстояния в сто шагов. Ледяная ненависть, которую я видела раньше только у одного человека. Его мертвого отца, Короля-Молота. Артвис презирал меня и выжидал много лет. Он жестоко улыбнулся. Не сводя взгляда с меня, он махнул рукой своим людям.

Красный дракон развевался в воздухе, сигналя солдатам. Все солдаты Южного Уэльса отступили, отдавая позиции всадникам Яго. Мои глаза расширились. Артвис уводил своих людей из боя. Он бросал нас. Это конец.

Саб улыбалась Артвису, уперев руки в бока. Артвис кивнул ей, помахал мечом. Молнии бежали по моим венам.

Предатель! Принц Артвис знал Саб. Они как-то познакомились заранее. Моя потная кожа мерзла. Я повернулась к Олвен, понимая, что времени нет.

— Нас предали, Олвен. Принц Артвис заодно с Саб. Без его отрядов нас раздавят.

— О чем ты?

— Мы проиграли. Если не отступим, нас порвут, всех до единого.

Мои смелые лучники увидели предательство, но не отступали. Стрелы сеяли смерть и беспорядок в рядах Яго. Но это лишь на время. Мы не могли биться с пиктами и севером сразу. Не без солдат Артвиса. Врагов было слишком много.

Я повернулась к Олвен, пытаясь решить, к кому ее послать. Она должна была передать весть тому, кто управляет на поле боя. Может, сэру Эмрюсу или рыцарю Дифеда. Но что они могли в такой ситуации?

Я не успела заговорить, давление сковало меня. Мои глаза расширились, пот лился по лицу. Олвен сжала мое плечо, удерживая, чтобы я не выпала из телеги.

— Бранвен, ты в порядке?

Я не могла ответить, обвила руками живот.

— Ребенок… я рожаю.

17

Мы прибыли в ночи. Тусклые звезды мерцали над Дун Дифедом. Телега остановилась в стрекоте сверчков и шорохе моря. Я прикусила губу, стонала от схваток.

Олвен совершила чудо, гнала лошадей день и ночь, чтобы доставить меня сюда. Лошади обмякли с пеной у рта, их колени дрожали. Она чуть не убила их, чтобы доставить меня к крепости на горе. Я не зря искала укрытия здесь. У камня Огам было мало защиты, а Аранрод был далеко в горах. Я не пережила бы такой путь по склонам. Дун Дифед мог защитить всех выживших. Если они были.

Но меня вела другая причина. Может, схватки помутнили разум, но меня влекло к этому древнему замку, как птицу, что летела зимой на юг. Я родилась в Дифеде. Если умирать, то тоже здесь.

Я не знала, сколько часов дрожала в телеге. Суставы болели, кости трещали. Ровена и Уна помогли мне пройти в замок. Тут не было никого, кроме пары крестьян, что следили за землями. После нападений пиктов было понятно, почему редкие хотели тут жить. Но по старому замку разносился шум прибоя. Я слабо улыбнулась и вдохнула знакомый аромат огня из камина комнаты.

Фрейлины искали мне комнату, а я уже понимала, что что-то не так. Схватки были с болью, обжигали огнем все тело. Но я еще не могла тужиться. Роды уже шли плохо, не так, как с Гэвином. Этого ребенка будет сложно родить. Может, я не доживу до рассвета.

Олвен увела детей в другую комнату, чтобы уложить спать. Я хотя бы не переживала из-за убийцы. Бал больше не тронет моего сына.

Ровена и Уна приготовили мне горячие компрессы, комнату заполнил пар, они грели ведра на огне. Ветерок проникал в окошко башни, принося свежий воздух. Несмотря на схватки, я узнала вид и стены. Это была моя детская. Давно это было. Звезда пролетела по небу снаружи. Может, мама рожала меня здесь в такую осеннюю ночь. Много лет назад.

Вскинув бровь, я повернулась к Ровене.

— Что сегодня за день? Дата?

— Канун Дня Всех святых, миледи. Ваш день рождения.

Я дышала быстрее, схватки снова сдавили меня. Уна просила следить за дыханием. Я пыталась, но получалось плохо. Сегодня был мой день рождения. Как хорошо совпало, что это могла быть последняя ночь в моей жизни. Если я не выживу, пусть хоть ребенок будет здоровым. Пусть у него будет день моего рождения, пусть малыш живет долго и здорово.

Но какой будет жизнь в Уэльсе? Пикты разрушат Уэльс на севере, саксы рано или поздно подавят нас с востока. Дети будут жить свободно или как рабы? Я вряд ли увижу это.

Кривясь от боли, я закричала. Кровь прилила к голове, и я не видела, не могла думать ни о чем, кроме жизни в себе. Сильные схватки терзали меня, наступали и отступали как волны на берег. Я кричала всем, кто слышал. Моим женщинам, звездам, даже Богу.

— Почему ребенок не выходит?

Уна нырнула под мои юбки, разглядывая меня при схватках и шепча. Я поежилась, еще одна волна схваток хлынула на меня, конечности дрожали от усталости. Я пыталась успокоить разум. Все женщины бились при родах. Я уже так делала. Я сделаю это снова, что бы ни случилось со мной. Как сделала мама и бабушка, как делали все вплоть до Старых племен. Я смогу. Я должна.

Уна выбралась из-под моих юбок и взглянула на Ровену. Она хмурилась, качая головой. Ровена побелела, но молчала. Дитя не появлялось. Что-то шло не так, но женщины скрывали это от меня. Я смогла выдавить слова сквозь стоны:

— Скажи правду, Уна. Я это заслужила.

— Ребенок не повернулся, ваша светлость. Без помощи он не родится.

Я прислонилась головой к холодному камню. Кошмар. Видение грозило сбыться. Стоны, боль, кровь. Я была обречена. Жаль, видение не показало, выживет ли ребенок. У меня тогда была бы надежда. Но я должна попробовать и верить в ангелов милосердия.

Конь завопил снаружи. Я села и слушала. Кто-то прибыл. Мы с Ровеной и Уной переглянулись. Кроме Олвен и детей, мы никого не брали. Мы были беззащитными в наполовину пустом замке. Мы были открыты врагу или другу, если они придут.

Если бы не дети, я была бы рада смерти. Так я хоть объединюсь с Артаганом. Я прикусила язык, пытаясь прогнать мысли. Не сейчас. Я не могла думать о нем или ком-то еще этой ночью. Родить ребенка. Это была моя цель. А потом я смогу вечно думать об остальном.

Шаги зазвучали на лестнице. Я стиснула зубы, пытаясь подавить стоны. Ровена и Уна взяли по стулу, ждали по краям двери. У нас не было оружия. Кем бы ни был тот, кто приближался, по нему ударят лишь стульями. Да поможет нам Всевышний.

— Ваша светлость?

Мы выдохнули с облегчением от знакомого, но уставшего голоса. Ахерн стоял на пороге, отводя взгляда, чтобы не мешать священному обряду рождения. Камин озарил его лицо в профиль на пороге. Ровена и Уна бросились к нему.

— Ее нельзя беспокоить, — начала Уна. — Уже близко.

— Я не помешаю, но должен кое-что сказать.

— Не сейчас! — прошептала Ровена. — Это не может подождать?

Ахерн нахмурился, лицо окутала тень от огня.

— Я сделал, как она просила, и нашел ее мужа. Он не мертв, он держится за жизнь.

Схватки утихли. Я приподнялась и сказала Ахерну:

— Мой Артаган жив? Но как? Он здесь?

— В соседней комнате, миледи, — ответил Ахерн. — Но он все еще с копьем в теле и очень слаб.

— Я хочу его увидеть.

Боль охватила меня, я зажмурилась, пытаясь дышать, как учила Уна. Мои фрейлины покачали головами. Ахерн поклонился на пороге.

— Король без сознания, моя королева. Я присмотрю за ним. Он в соседней комнате. Если он придет в себя, или состояние изменится, вы узнаете первой.

И брат ушел, чуть не спотыкаясь от усталости, спускаясь по лестнице. Ровена и Уна поспешили ко мне, просили дышать. Но я думала об Артагане. Жив? Он жив! Жаль, я не могла пойти к нему, взять за руку, быть рядом. Но если в его боку все еще было копье, он потерял много крови. Ахерн оставил его, чтобы король не истек насмерть. Жизнь мужа висела на ниточке. Может, этой ночью мы оба будем бороться за жизнь.

Уна прижала ладони к моему животу, ощупала ребенка. Ровена начала напевать у моих ног, пытаясь выманить ребенка звуком. Мне нужно было тужиться, свет вспыхивал перед глазами. Я прикусила язык, ощутила кровь. Ноздри раздувались, пот стекал по коже.

Я не могла сдержать боль, крики гремели по крепости. Ровена и Уна подгоняли меня, я резко и быстро дышала. Я стиснула зубы, толкая изо всех сил. Кровь потекла по ногам. Боже, только бы это не было последним, что я увижу в жизни.

* * *

Все было темным. Я не ощущала звуков или прикосновений, словно сжалась на дне глубокого колодца. Я одна. Одна, и мне холодно.

Запах лаванды и благовоний заполнял пустоту. А потом немного дыма, и во тьме появился огонек, рядом со мной. Он озарил спину женщины с длинными темными волосами. Она смотрела на зарождающийся огонек. Я приподнялась на локте. Только я, женщина, огонь и дальний стрекот сверчков.

Женщина с зелеными глазами посмотрела на меня, ее профиль озарило пламя. Она улыбнулась. Я сонно моргнула.

— Мама?

— Да, воробушек, я здесь.

Я забыла, что она меня так звала. Воробушек. Я посмотрела на неестественную тьму и постаралась говорить ровно:

— Я мертва?

Она снова улыбнулась, посмотрела на огонь, вороша его.

— Ты… между, скажем так. Я всегда любила тьму перед рассветом.

Она сидела, скрестив ноги, спокойно дышала, пока тьма окружала нас. Пустота была странной, словно на тихом пруду отражался свет звезд. Мои глаза привыкли к полумраку, и нас окружили созвездия.

Я посмотрела на маму и потянулась к ней. Словно ее спокойствие было ощутимым, как покрывало. Словно я могла укутаться в ее присутствие, ощущать себя удовлетворенно.

Я позвала ее, зная, что мы расстанемся вновь.

— Матушка, помоги. Я одна против тьмы. Темный ветер бушует вокруг меня.

Она спокойно улыбнулась мне.

— Я не говорила раньше? Я всегда с тобой, дитя. Ты не одна.

— Но этого слишком много для меня, мама.

Она подошла и нежно поцеловала меня в веко.

— Благо не от воли менять, а от принятия того, что грядет, с любовью в сердце.

Мама и ее огонь угасали, пропадали, становясь одной из звезд во мраке. Стало темно. Я осталась наедине с мыслями, паря в темноте.

Кто-то звал меня. Женщина. Ее теплая рука вдохнула в меня жизнь. Мои глаза открылись, стало видно комнату. Огонь уютно трещал в камине. Теплые одеяла и подушки окружали меня в кровати.

— Бранвен… Бранвен…

Олвен улыбалась мне, держала плотный сверток в руках. Я попыталась сесть, но тело было слабым. Я ущипнула себя, проверяя, что это не сон. Я выдохнула. Я была в своей детской в Дун Дифеде. Олвен склонилась рядом.

— Поздравляю, моя королева. Это твой новый сын.

— Еще мальчик?

Почему-то я думала, что рожу дочь. Девочку, что будет как я, пока Гэвин будет сыном и наследником Артагана. Но Бог дал мне еще принца. Еще наследника. Муж будет очень рад.

Разочарование растаяло, когда я обвила руками новорожденного сына, в глазах стояли слезы. Меня охватила невероятная радость, оставив теплое гудение, которое я не понимала. Мой розовощекий малыш лежал у моей груди, и я смотрела на его идеальную круглую голову.

Олвен улыбнулась, выглядя красивее, чем раньше. Слабые крики чаек звучали поверх прибоя, небо синело от лучей солнца. Она прижала ладонь к моему потному лбу.

— Когда родился ребенок, было много крови. Мы боялись, что потеряли тебя.

— Я сама боялась. Поверить не могу. Я родилась единственной, но держу второго сына.

Олвен скрестила руки и вскинула бровь.

— Верь. У тебя были тяжелые роды, и это убило бы многих женщин. Но у тебя живучесть феникса, Бранвен, Маб Керидвен. Что бы ни бросала тебе жизнь, ты всегда поднимаешься из пепла.

Я взглянула на Олвен, словно видя ее впервые. Не вычурную красивую королеву, а женщину, которой хватало своих бед. Она была фениксом с пепельными волосами и узнала еще одну огненную птицу. Я подозвала ее рукой и поцеловала в щеку. Олвен покраснела, и мы улыбнулись друг другу. Не стоило сильно привязываться друг к другу.

Я поцеловала теплую голову малыша, баюкая его у своего бьющегося сердца. Он во сне прижался к моей груди. На лбу были светло-рыжие волосы. Опять рыжий? Я улыбнулась. Слуги будут сплетничать. Мы с Артаганом были темноволосыми, но рыжие дети рождались легко, как у ирландцев.

Олвен оставила нас, тихо закрыв за собой дверь. Я прислонилась головой к подушке с перьями. Проблемы мира снаружи казались такими далекими, пока я была в башне у моря.

Мое видение сбылось? Я была почти уверена, что видела сою гибель в чаше. Но что я видела? Крики, кровь и сложные роды. Я посчитала, что конец может быть только одним, поражением. Но путь оказался другим. Он не кончался в страхе и тьме, а вел к сияющему рассвету.

Я закрыла глаза и помолилась Богу, ангелу, пришедшему ко мне ночью. Матери.

* * *

Прошло несколько недель с поражения в бою Всех святых. Так его назвали крестьяне. Крови пролилось столько в тот мелкий безымянный ручей, что призраков рядом хватит на сотню лет. Кошмар.

Две бури уже приходили с океана, били по берегам Дифеда, пока мы жались к огням каминов в стенах замка моего отца. Крепость тепла и спокойствия среди бед Уэльса. Слухи о жутких деяниях Саб доходили до нас, слухи о сожженных деревнях и пытках крестьян. Но пока ни один пикт не явился к нашим вратам.

Я осторожно спустилась в утреннем свете, сытый малыш спал у меня в руках. Мы повернули ключ в другую спальню, где лежал у трепещущей лампы мужчина в повязках. Окно было закрыто от дождя и ветра. Гэвин оглянулся от кровати отца.

— Мама!

Я утихомирила его улыбкой, опустилась у кровати Артагана. Муж привстал на локтях, кривясь от боли. Он был на грани смерти долгое время, а потом ему стало лучше. Но он все еще был слабым, а повязки на животе были хоть немного в крови каждое утро.

И все же он улыбнулся при виде нашего крохи.

— Как мы его назовем, любимая?

У меня был только один вариант.

— Тристан.

Артаган вскинул бровь, удивленный еще одному имени в честь рыцаря Артура. Он склонился и поцеловал меня. Гэвин всунул рыжую голову между нами и посмотрел на брата.

— Кроха, — улыбнулся он.

Артаган обвил рукой старшего сына, они смотрели на личико Тристана.

— Ты теперь старший, сын мой. Приглядывай за ним всегда, как за своей мамой.

— Ох! — возмутилась наигранно я. — Будто мне нужен присмотр от мужа и сыновей? Это женщины приглядывали за мужчинами в Старых племенах.

Артаган сжал ладони, изображая молитву, и посмотрел вверх.

— Пусть так всегда и будет под нашей крышей.

Гэвин рассмеялся от улыбки отца, хоть еще не понимал юмор. Я нежно потрепала щеку Артагана. Всего пара недель прошла с того, как он чуть не умер, а муж уже говорил в своем стиле. Тристан зевнул, его побеспокоил наш шум, и он тут же открыл ротик.

Ровена прошла в дверь со своими девочками. Она поймала мой взгляд и предложила забрать с собой Тристана и Гэвина. Голоса детей звучали по коридорам, Ровена вела их к кладовой. Мы остались одни, и я прижалась лбом к Артагану.

— Я думала, что потеряла тебя.

— Нужно много копий, чтобы разделить нас.

Он улыбнулся, пытаясь храбриться. Но даже в улыбке в его глазах была боль. Рана от копья Бала пронзила Артагана глубоко, и он все еще мог погибнуть. Я быстро отогнала такие мысли из головы. Нет. Мы выживем, мы должны. Артаган не первый раз получал ранения, как рыцарь и король. Но, даже если он восстановится, я не знала, сможет ли он владеть мечом и кататься верхом как раньше. Ему через несколько лет будет тридцать, он уже много раз испытывал тело, и ему повезет, если он доживет до сорока. Грудь сдавило от мысли. Я прижала Артагана ближе.

— У меня было видение, — начала я, — и я боялась из-за него, что умру при родах. Это не давало мне покоя много месяцев, ведь я видела лишь боль, не мирный результат.

Артаган вскинул голову и посмотрел на меня.

— Ты видела будущее?

— Я видела немного, — я пожала плечами. — Саб сказала, у меня есть дар, но я не хотела развивать это. Но я предпочитаю жить каждый день, как ты.

Артаган улыбнулся и прижался лбом к моему. Я чуть не сказала, что видела мать после родов. Но я знала, что муж уже понимал глубину моей души. Нам не требовались слова.

Мы держались друг за друга без слов, просто радуясь теплу друг друга. На время я забыла обо всем, кроме объятий Артагана и смеха детей во дворе. Все, что было мне важно в этом мире, было со мной в Дун Дифеде.

Мужчина кашлянул возле комнаты. Ахерн был в тенях, терпеливо ждал. Я помогла Артагану лечь. Его грудь вскоре принялась вздыматься и опадать в мирном ритме сна. Я коснулась губами его закрытых век. Отдыхай, любимый. Набирайся сил. Я без тебя не смогу. Ты мне нужен. Я люблю тебя.

Тихо закрыв дверь, я прошла за Ахерном в главный зал. Сколько сцен моего детства прошло в этом старом зале? Я вспомнила отца с кружкой, а потом он отдал меня Королю-Молоту. Намного позже на троне отца оказалась королева пиктов, и ее варвары ели и пачкали зал, словно в свинарнике. Я скривилась от мысли.

У камина собрались рыцари, что остались с нами. Сэр Эмрюс и Кинан опирались на оружие, их головы были в красных бинтах. Тихий рыцарь Дифеда, сэр Каррик, присоединился с рукой на перевязи. Я кивнула каждому и повернулась к Каррику.

— Как брат, сэр рыцарь?

Каррик помрачнел.

— Плохо, ваша светлость. У Боуэна все еще сны в лихорадке, священники говорят, он потеряет ногу.

Я прикусила губу, жалея, что спросила. Многие смелые воины Дифеда и Кантрефа пали. Это было результатом нашего поражения. Ахерн посмотрел на меня глазом.

— Тело короля Гриффиса так и не нашли.

— Его нужно почтить, — вздохнула я. — Его смелость на поле боя позволила спасти моего мужа. Без Гриффиса Артагана бы с нами не было.

Я прошла к огню, стараясь не думать о Гриффисе. По его щекам текли слезы, он вел людей спасти моего мужа, и это я буду помнить до конца своих дней. Я была в долгу перед ним, я не могла это отплатить. Но горя во мне хватало и без этого. Слезы и терзание волос подождут. Судьба страны была на кону, и королева не могла пока горевать. Не сейчас.

Я села на трон отца, потертое место, где сидело много моих праотцев. Там сидела и гадюка королева Саб. Она точно вернется сюда, чтобы вернуть себе крепость.

Если Ахерну и было неприятно видеть на троне меня, а не себя, он это не показал. Я же вела себя ужасно, думая о таком, хоть и редко. Он служил мне верно годами с того предательства, о котором мы не говорили. Но Саб точно пообещала бы ему луну, если бы он открыл врата ее армии. Но под нашими флагами осталось так мало людей, что Саб и не требовалось еще одно предательство, чтобы разбить нас. А Ахерн будет бороться до последней капли крови, чтобы королева пиктов не захватила наш родной Дифед.

Я взглянула на рыцарей, они грелись у огня.

— Саб придет рано или поздно. Это лишь вопрос времени.

— Сезон войны завершен, — пожал плечами Кинан. — Холод наступает, и никто не сможет воевать. Пикты дождутся весны.

Эмрюс, Каррик и Ахерн переглянулись, не убежденные. Я сидела, тоже сомневаясь, что мы сможем отдохнуть от сражений. Мой голос заполнил почти пустой зал:

— Зима близко, сэр Кинан, но королева Саб хитра. Она не остановится из-за дождя и мокрой земли. Ее народ из холодного севера. Они смогут воевать и на холоде.

Каррик почесал перевязь здоровой рукой, глядя на огонь.

— Сколько людей сейчас в Дун Дифеде?

— Около тысячи, — ответил Ахерн. — Половина раненых, почти все остальные голодают.

Эмрюс хмуро потер седую бороду.

— Запасов еды почти не осталось. Многие жители укрылись тут, услышав о Маб Керидвен. Но даже в этой крепости, мы не протянем долго с тысячей голодающих и раненых воинов и беженцев.

Воины молчали, затерявшись в мрачных мыслях, слушая треск огня. Я уперлась локтем в трон, опустила подбородок на кулак. Когда я прибыла сюда недели назад, в замке почти никого не было. Теперь тут было полно пострадавших воинов и испуганных крестьян, ищущих укрытия и защиты.

Еды не хватало. Воинов тоже. И надежды. У нас был шанс против Саб, которая придет к порогу? Чудо, что они не захватили нас до сих пор. Только ее жадность замедляла их, они отвлекались на фермы по пути. Собирали плоды победы.

Нам нужна была помощь. Нужны были союзники, но откуда? Кто придет на помощь, если захочет? Я не хотела просто гнить в Дун Дифеде, ожидая, пока придет армия Саб и добьет нас. Но разве был выбор? Варианты закончились. Я начала размышлять вслух, что было опасно для лидера, но нам требовался план, и быстро.

— Нам нужны припасы, иначе мы погибнем. Урожай в разгаре. Уверена, в Аранроде полно еды. У нас есть весть от отца Давида?

Ахерн скривился, свет огня усилил морщины на его лице.

— Я отправил ворона, но он не вернулся. Дороги между крепостью и Аранродом перекрыты, моя королева.

— Чем перекрыты?

— Армией короля Артвиса.

Ахерн плюнул в огонь, скалясь, что приходилось звать подростка королем. Я сглотнула, что ситуация хуже, чем я думала. Бедный Гриффис отдал жизнь за спасение моего мужа, но его трон перешел сыну Короля-Молота. Королю Артвису. Я помнила его взгляд на поле боя, когда он предал нас. Валлийцы не могли не сражаться между собой, когда прибыли чужаки? Может, наш народ не заслуживал спасения.

Я покачала головой. Я не могла обрекать народ за злые поступки пары аристократов. Но я могла навредить Артвису и Яго. Я сжала кулаки, размышляя.

Отряды Артвиса перекрыли путь на востоке, и мы не получим еду из Аранрода. Бедный отец Давид. Я оставила его во главе месяцы назад, думая, что еду ненадолго. Теперь ему приходилось следить за крепостью, и он мог оказаться под осадой. Мы уже забрали из Аранрода все возможные отряды. Кто будет защищать замок? Женщины и дети с вилами? Это не сдержит врагов.

Артвис презирал меня, но не напал открыто. Почему? Он не сделал бы так по своему выбору, он был вынужден. Южный Уэльс шел за Гриффисом против пиктов и севера, но теперь они должны были клясться в верности новому королю и тем, кого он считал друзьями. Хотя я сомневалась, что многие звали пиктов союзниками после всей пролитой крови. Артвис действовал опасно, менял так часто друзей и врагов. Я постучала по подлокотнику, глядя на Ахерна.

— Враги много потеряли в бою?

Брат пожал плечами.

— Сложно сказать. Они забрали поле, но мы отбивались, как могли, мы потеряли сотни, а то и тысячи людей.

— И столько же раненых, — добавил Каррик, явно думая о брате.

Я склонилась на троне, задумчиво блуждая взглядом.

— Тогда пикты Саб, всадники Яго и мечники Артвиса пострадали так же, возможно, потеряв половину силы.

— Да, но они вместе, и у них больше людей, чем у нас, — возразил сэр Эмрюс.

Я слабо улыбнулась.

— Верно, но они ведь еще не объединились? В их рядах раздор. Они не доверяют друг другу.

Я щелкнула пальцами, встала и принялась расхаживать. Мои рыцари переглянулись, но молчали, следили за мной с хмурыми лицами. Я не давала этому отвлечь меня, я вела мысли к логическому заключению, бормоча под нос.

— Они не доверяют друг другу! — повторила я с улыбкой. — Армии Артвиса и Яго хорошо потрепали друг друга, и их отряды скорее будут сражаться, чем объединятся. Артвис просто отрезал нас от помощи. Он сторожит дороги не только от нас, но и против Яго и Саб, если они передумают и предадут его, пройдя на юг.

Ахерн кивнул.

— В этом есть смысл, моя королева. Пока саксы приходят в себя от болезни, Артвису приходится следить и за восточными границами. Его людей хватает лишь на блокаду дорог. Он не может пойти прямо и оставить замки без защиты от саксов или севера.

Кинан пошевелил поленья, и поднялись искры.

— Но в чем выгода для нас? — юный рыцарь нахмурился. — Артвис не нападет. Но он лишил нас доступа к еде, это все равно обрекает нас. И в Уэльсе нет короля, чтобы пришел к нам на помощь!

Я недовольно щелкнула языком, не скрывая улыбки.

— Сэр Кинан, я и не хочу просить помощи у королей. Но мы можем найти союзника среди королев.

Рыцари вскинули брови. Я рассмеялась бы, если бы все не было серьезно. Эти воины были смелыми, но не могли думать вне поля боя и рыцарства. Они не видели, что мы еще можем ответить врагу, если те решат окружить нас. Время покажет, права ли я, но пока я ощущала надежду в себе. Но времени было мало. Нужно было быстрее все продумать, пока голод или армии королевы Саб не поставили нас на колени.

18

Последние вороны улетели в небо, унося с собой надежду моей страны. Я стояла на вершине стен Дун Дифеда и смотрела, как птицы пропадают на горизонте. Ветер бросал волосы мне на лицо. Холодный ветер океана поднимал пену на западе. Туман влажных брызг касался моих теплых щек. Уна стояла, сложив руки, как в молитве, мы были одни, и она заговорила поверх шума прибоя:

— Вы сильно рискуете, моя королева. Надеюсь, вы знаете, что делаете.

— И я.

— Если птиц перехватит враг…

— Я переживаю, доберутся ли они. Осенние бури притихли, но скоро вернутся. Я ощущаю это в воздухе.

Я закрыла глаза на миг, вдыхая запах водорослей. Чайки кричали над головой, летая большими стаями. Буря была где-то далеко в море.

Уна расхаживала, нервно теребя пальцы. На востоке от дождей было грязно. Половина пейзажа стала туманом цвета мха. Врагам будет сложнее, но пройти они все еще могли. С морем на одной стороне и болотом с другой, мы были отрезаны от мира. Пиктов или армии Яго все еще не было, но это изменится. И когда они придут, нам придется терпеть осаду. Мне стало еще тяжелее.

Я прошла к главному залу по коридорам крепости, пока не остановилась у комнаты рядом со своей. Я замерла на пороге и смотрела, как Олвен расчесывает пепельные волосы Кадваллона. Она сияла, пока распутывала локоны малыша, говорила с ним об их замках на севере, где он, как она надеялась, будет однажды королем. Я кашлянула, привлекая взгляд Олвен.

Уна довела меня до комнаты Олвен. Я повернулась к ней, стараясь говорить твердо, но тепло:

— Отведи юного Кадваллона к Ровене, чтобы он поиграл с другими детьми, — начала я. — Мне нужно поговорить с королевой Олвен наедине.

Олвен резко встала, ей не нравилось мое вмешательство и мои приказы, но она подчинилась. Она с опаской смотрела на меня. Олвен села на стул, Уна увела мальчика. Я тихо закрыла дверь, дождалась, пока шаги Уны не утихнут. Олвен скрестила руки.

— Расскажете, в чем дело, ваше высочество? — хмуро сказала она.

— Я хотела поговорить обо всем, что ты сделала, — начала я. — Ты стояла рядом со мной в этом кошмаре. И ты помогла с родами.

Олвен моргнула, опешив от моих слов, и гримаса сменилась улыбкой.

— Спасибо, Бранвен. Хоть мы и ссоримся, мне нравится думать, что мы как друзья.

— Потому я теперь прошу тебя предать меня.

Она прищурилась, на лице появились морщины. Я старалась сохранять спокойную маску. Я делала все для Уэльса. Что бы ни случилось, мне нужно было, чтобы выжил народ, и мне нужна была помощь Олвен. Она встала, обошла меня, словно проверяя, что я не призрак.

— О чем ты, Бранвен?

— Я кое-что задумала, послала вести воронами. Но мне нужна твоя помощь, чтобы все сработало. Мне нужно, чтобы ты публично предала меня.

— Не понимаю.

— Не секрет, что мы не ладили, часто были союзниками с неохотой. Это я хочу использовать. Наши враги поверят, что ты хочешь мне зла. Если ты поедешь к ним, они поверят, что ты предала меня, особенно, если ты скажешь им, что мы были в ссоре недавно.

— А мы в ссоре, Бранвен?

Я опустила взгляд с тенью улыбки.

— Даже не знаю, Олвен.

Она ухмыльнулась.

— Хороший ответ. Если бы ты сказала да или нет, я бы не поверила, но твои сомнения показывают, что это правда.

— Ты поможешь? Поможешь спасти страну?

— Как? Поехав в лагерь Саб, чтобы играть перед изменщиком-мужем?

— Я не хочу, чтобы ты ехала к Саб или Яго. Я хочу, чтобы ты отправилась к Артвису.

Ее глаза чуть расширились.

— Зачем? Такая женщина, как я, может поехать к юному военачальнику, только чтобы…

Ее глаза стали полными лунами от осознания. Она топнула ногой по камням, направила палец на меня.

— О, нет… нет, нет, нет! — она замотала головой. — Я не буду этого делать, Бранвен! У тебя душа дьявола, если ты такое просишь!

Я опустила ладони на ее плечи, глядя на нее.

— Это лишь уловка для врагов, Олвен. И мне нужно, чтобы ты сыграла убедительно, как всегда в жизни. Не нужно ничего делать, только пообещай Артвису, что сделаешь.

Олвен расхаживала. Мы не говорили прямо о том, что я просила, но обе знали, что нужно сделать. Олвен не была глупой. Но могла ли она рискнуть всем ради наших королевств? Олвен вздохнула, ее плечи опустились на миг, и она снова направила на меня палец.

— Я не буду спать с ним! Даже у меня есть пределы, Бранвен!

— Я не просила бы, но предложение брака с королевой — то, чего Артвис не упустит.

— Думаешь, он использует меня, чтобы захватить север, пока я там еще королева?

Я кивнула.

— И так, — продолжила я, — он разобьет союз, что Саб создала между собой, Яго и Артвисом.

— Но Артвису стоит взять к алтарю Корделию, жену Гриффиса. Она толстая, но связывает юг с Корнуоллом. Корделия будет злиться, узнав, что Артвис думает о браке со мной.

— Я на это рассчитываю.

Что-то в моей темной улыбке задело шалости в Олвен. Ее взгляд на миг опустел, она осознала мой замысел. План пока знала только она. И она улыбнулась мне и цокнула языком.

— Королева Бранвен, думаю, до этого мига я тебя недооценивала.

— Спасибо, — ответила я.

— Когда я должна уйти?

— Немедленно. Нет времени.

Олвен кивнула, вытянула указательный палец и чуть не задела мой нос.

— Еще кое-что, Маб Керидвен. Лучше бы это сработало, или я предам тебя, чтобы спасти свою шкуру.

Я уперла руки в бока, глядя на нее, пока мы стояли нос к носу.

— Олвен, я точно вижу, что не недооценила тебя.

— Ох! — ответила она без слов.

Она отперла дверь, поспешила в коридор и к конюшням. Ровена и Уна увидели, как она седлает белую лошадь. Они переглянулись. Дети играли в комнате, Ровена подошла ко мне с неловким поклоном.

— Леди Олвен готовит лошадь, ваша светлость.

— Да.

— Мы куда-то идем, миледи?

— Нет, только королева Олвен. Она предает меня.

Глаза Ровены расширились. Я держалась. Уна перекрестилась в углу, они не понимали, что произошло между мной и Олвен, а та забралась на лошадь и оглянулась на меня.

— Присмотри за моим сыном, Бранвен. Однажды он будет королем, и он будет помнить, кто был добр к его матери, а кто — нет.

Она впилась пятками в бока лошади и понеслась к вратам и лугам за ними. Стук копыт пропал в тумане. Я глубоко вдохнула. Удачи, Олвен. И будь быстрой.

Грудь сдавило, и я знала, что нужно покормить Тристана. Еды было мало в крепости, но я хотя бы могла кормить сына молоком. Уна ухаживала за другими детьми, пока Ровена укутывала Тристана в покрывало.

Я устроилась в кресле в спальне, Ровена принесла моего кроху ко мне. Тристан закрыл глаза и жадно сосал, медленно укачивая себя. Ровена прошептала, чтобы не разбудить его:

— Миледи, простите, но я все еще не понимаю, что произошло.

— Я хочу, чтобы ты пока знала это так. И ты, и все. Роль Олвен в замысле — между ней и мной.

Ровена просияла.

— Но у вас есть план, моя королева? Выход из кошмара, что устроили пикты?

— Да, Ровена. План есть, если так это назвать. У Олвен в нем важная роль. Но я еще никому его не рассказала, включая Олвен. Больше не скажу, пока не будет сделан последний холл.

— Вы словно играете с королевой Саб, миледи.

Я издала пустой смешок.

— Нет, хватит игр, Ровена, хотя это будет бой на смерть. Только один победит, Саб или я, или мы обе погибнем еще до конца.

Ровена невольно вдохнула с шумом.

— Для чего, миледи? Лучше я погибну, чем вам навредят.

— Ты лучшая фрейлина, чем я заслуживаю, Ровена.

Я улыбнулась ей, сердце тронула ее верность. И хотя она не знала деталей моего замысла, ее спокойная уверенность во мне успокаивала. Она прижала ладони к бокам и смотрела в подоконник.

— У наших врагов больше воинов, припасов и союзников, но кое-чего у них нет. Маб Керидвен не на их стороне.

Я сжала губы, не зная, что сказать. Милая, верная Ровена. Благослови ее Бог.

Она улыбнулась и кивнула, оставила меня с Тристаном. Она закрыла за собой дверь, и я нежно покачивала сына в руках. Я поцеловала его теплый лобик. Тише, кроха. Тише. Мама о тебе позаботится. Ты — сын Старых племен, у тебя сила, о какой ты еще не знаешь. Но узнаешь, милый. Узнаешь и будешь рад.

* * *

Голос Ахерна прозвучал со стены:

— Корабли! Корабли на воде! К оружию! К оружию!

Я резко села, Тристан был рядом со мной. Он спал у моего бока, я моргала в темноте. Еще не был рассвет, только слабый отсвет на горизонте.

Шаги топали по каменным ступеням снаружи, копейщики и лучники занимали места. Ахерн вряд ли мог созвать многих в этот час. Многие ослабели от ран или голода. Нас было мало.

Сердце быстро билось, Ровена открыла дверь, одна из ее дочерей спала в ее руках. Глаза моей служанки были огромными, ночная рубашка сползла с плеча. Она зашептала мне на ухо:

— Корабли у берега, миледи. Враги прибыли за кровью!

— Оставайся с Тристаном, и пусть Уна проверит, чтобы Гэвин и мой муж были в комнатах.

Маленький Гэвин и раненый муж не должны быть в бою, но они попробуют все равно. Строгая монахиня постарается удержать их. Хорошо, что Уна была здесь.

Я оделась, укуталась в плащ. Лук и колчан были в порядке. Я еще не пришла в форму после родов, но уже могла хорошо натянуть тетиву. Ровена схватила меня за рукав.

— Ваша светлость, вы же туда не пойдете? Там темно, как в сердце дьявола.

— Я не упаду, Ровена. Я родилась в Дун Дифеде! Я знаю эти коридоры.

— А если замок падет, моя королева? Что будет с детьми?

Я схватила Ровену за запястье сильнее, чем стоило.

— Этого не будет! Понимаешь?

Она вяло кивнула, и вина пронзила мою грудь. Не стоило так ругать ее, но мысль о судьбе детей, если мы проиграем, была ужасной. Это не могло случиться. Не могло. И саксы, и пикты не оставляли детей побежденной знати в живых. От одной мысли я поежилась. Я быстро отогнала кошмары. Я не дам им сбыться.

Плохим я была лидером. Хотела бы я вдохновлять, как Артаган перед боем. Но он не мог помочь, пока лежал с раной. Пикты уже причалили? Времени не оставалось.

Я бежала по мрачным коридорам к западной стене с видом на темное море. Ахерн и группа воинов щурились среди тумана, рассеявшись по берегу. Брат рядом со мной взглянул на меня. Я смотрела и слушала во тьме и ветре, пытаясь разглядеть что-то в дымке.

Шесть парусов усевали воду, их призрачные силуэты двигались на мелководье. Каждый корабль был тяжелым, но отчего? Было темно, чтобы понять цвет парусов и форму кораблей.

Ахерн скривился рядом со мной.

— Я знал, что армия Саб не приблизится по суше. У нее хватит кораблей для пиктов, половина пострадала в бою. Она оставила всадников Яго?

— Вряд ли ей нужны всадники Яго, чтобы обложить нашу крепость.

— Какие приказы? Выпустить стрелы? Поджечь их корабли, пока они не причалили?

— Я не думаю, что у нас есть средства для такого сопротивления.

Я нахмурилась, щеки заболели. Не так все должно было случиться. Корабли Саб испортят мне планы. Ее непредсказуемость нас погубит. Я сжала лук, кулак заболел. Первые лучи рассвета пронзили горизонт.

Несколько кинжалов алого света пробили туман. Я посмотрела на ближайший корабль у берега. Первый человек спрыгну на песок. Мои глаза расширились, сердце парило в груди.

— Смотрите! Корабли из дерева, а не кожи. Паруса коричневые, а не черные, и люди в штанах, а не шкурах.

Ахерн нахмурился.

— Миледи?

— Это не пикты. Это корабли Корнуолла.

— Из Корнуолла? Но почему они здесь?

— Потому что я их позвала.

Я широко улыбнулась. Я закрыла глаза и тихо помолилась. Я надеялась, но не ожидала такого быстрого ответа. Вороны улетели меньше недели назад. Ахерн не успел задать вопросы, и я отдала приказы:

— Седлайте моего пони, готовьте копейщиков. Всех, кого можете, на стены, даже больных и детей. Пусть кажется, что нас тысяча. Я хочу, чтобы мы выглядели угрожающе. Я не хочу, чтобы они думали, что мы едва стоим на ногах.

— Да, но так и есть, — буркнул Ахерн.

Я взглянула на него. Он без слов пошел выполнять приказы. Хоть мой брат был ветераном боев, он не понимал дипломатию. Всегда было лучше вести переговоры, когда ты сильнее, и даже союзники не должны видеть бреши в броне. Никто не хотел участвовать в гибельном деле, и мы должны сделать вид, что нам нужна поддержка. Я надеялась на это.

Желтая сфера поднялась на востоке, половина обитателей крепости стояла на стенах. Вблизи даже слепой понял бы, что они — беженцы и раненые. Но с берега и снизу покажется, что в Дун Дифеде тысяча копий.

Я спустилась на лошади к пляжу, копыта погрузились в мокрый песок. Ахерн и здоровые копейщики бежали со мной со щитами наготове. Моряки могли оказаться не теми, кем были.

Небольшая группа корнуольцев выбралась из кораблей, оставляя судна на берегу с кусками железа. Они были с саблями на поясах, сжимали гарпуны в руках. Типичное оружие кельтов в Корнуолле, они лучше всех в Британии плавали по морю. В каждом корабле было мало людей. Почему тогда они были тяжелыми?

Я не успела задуматься, фигура спустилась на берег, деревянная доска прогнулась под ее весом. Я сидела прямо в седле, пытаясь сохранить уверенность в позе, хоть я ее и не ощущала. Я кивнула с улыбкой тучной женщине с кольцами на пальцах и в платье теплого цвета.

— Королева Корделия из Южного Уэльса, добро пожаловать. Мои соболезнования из-за смерти вашего мужа. Нам всем жаль, что король Гриффис умер.

— Меня сильнее расстраивает новый король, — парировала она. — Артвис и вполовину не такой, каким был Гриффис.

Большая королева вздохнула, сжимая в руке куриную ножку. Она не прекращала есть? Мой желудок заурчал, я не видела столько мяса уже две недели. Мои солдаты точно подавляли желание облизнуть губы. Ахерн строго посмотрел на них. Они не дрогнули.

Я поклонилась в седле, королева Корделия присела в реверансе. Я посмотрела на нее.

— Вы получили моего ворона? — спросила я.

— Сначала я не поверила. Артвис оставил бы меня королевой, чтобы сохранить альянс с моим кузеном, королем Карадоком в Корнуолле. А потом я получила весть от Артвиса. Он хочет убрать меня, чтобы жениться на королеве севера. На заразе.

Я подавила улыбку. Олвен сыграла идеально. Мне было почти жаль Корделию. Помолвленная с братом Короля-Молота, она могла стать мне золовкой, но судьба решила иначе. Ее первый муж, как мой, умер от руки саксов. Она вышла за лорда Гриффиса, следующего короля, и теперь ей нужно было выйти за нового правителя Южного Уэльса.

Но Артвис посмотрел на Олвен и понял, что не поведет к алтарю толстую Корделию. Та была важной для торговли, но шанс получить север с рукой Олвен в браке был слишком большим искушением. И, хоть Олвен была лет на десять старше Артвиса, она все еще была уэльской Венерой. Она еще могла родить наследников. Да, подросток-король думал о земле и похоти, когда Олвен предложила себя для брака.

Корделия всхлипнула, вытерла глаза платком, а потом им же — жир с губ. Она по-своему горевала по Гриффису. А еще ей не хватало положения королевы в Кэрлеоне, где было удобно жить. Артвис не знал, какого врага завел, прогнав Корделию. Двойной подбородок Корделии задрожал.

— Было добрым поступком — прислать ворона к моему кузену в Корнуолл, — добавила она. — Король Карадок был удивлен, ведь почти не торгует с вашим народом, но он послал пару кораблей забрать меня из Кэрлеона. Или Артвис бросил бы меня гнить за вратами города.

— И вы приплыли сюда, и мы рады этому.

— Я сделала не только это, королева Бранвен. Я хочу предложить всю помощь, что могу. Артвис заплатит за то, что сделал со мной. И я привезла то, чего он вас лишил… и без чего не обойтись.

Она указала на корабли за собой. Я вскинула бровь, не понимая сперва. Ее моряки выкатили бочки на песок, другие несли большие сундуки и ящики. Мои глаза расширились, мы с Ахерном переглянулись. Корделия улыбалась.

— Мешки зерна и муки, бочки соленого мяса, пара кувшинов эля, десятки ящиков лука. Вы ели луковый суп, моя королева?

Я облизнула невольно губы. На ее кораблях было полно еды. Конечно, они так тяжело плыли! Припасов хватит на тысячу ртов, а то и больше. Корделия дала нам нечто лучше армии. Она принесла жизнь! Мы наедимся лукового супа за эти дни. Я повернулась к солдатам и подняла лук над головой.

— Троекратное ура королеве Корделии! Полноправной королеве Южного Уэльса!

Мои воины ответили воплями, поглядывая на бочки и мешки припасов. Хотя они могли больше радоваться еде, чем Корделии, королева все же улыбнулась поддержке моих воинов. Еда из Корнуолла или складов Южного Уэльса будет сильным ударом по Артвису. Его блокада дорог не помешала мне получить еду в Дун Дифеде. С едой в животах раненые выздоровеют быстрее, и наши ряды пополнятся здоровыми воинами.

Люди Ахерна помогли морякам разбить первые ящики, делили между собой хлеб и сыр. Мой брат протянул мне кусок ржаной лепешки. Я проглотила хлеб в спешке, стараясь вести себя вежливо, но потакая при этом урчащему животу. Каждый кусочек был манной небесной.

Корделия ела понемногу из каждого ящика, зачерпывая руками. Наши солдаты и моряки Корнуолла потащили другие ящики в крепость, где им улыбались, где их обнимали. Ахерн грыз кусочек мяса и тихо сказал мне:

— Я спешу, глядя на сотворенное тобой чудо, но это временная победа, да?

Я улыбнулась брату, огляделась, убеждаясь, что нас не слышат.

— Брат, ты видел тучи на горизонте в яркий летний день.

— Это моя натура. Еда нам поможет, но армии Саб все еще сильнее, и полные животы нам не помогут.

— Поддержки королевы Корделии тебе мало? У нас теперь есть союзник.

— Союзник? Южный Уэльс все еще верен их королю, не ей. А ее кузен — король Корнуолла — тоже пострадал. Он потеряли из-за саксов половину земель за последнее поколение. У них нет лишних отрядов.

— И не нужно. Они уже дали мне две нужных вещи.

Артаган вскинул бровь.

— Две? Допустим, еда, но что еще?

— Корабли. Шесть крепких кораблей и их моряки.

— Шесть — это не много.

Я повернулась к Ахерну, посерьезнев.

— Брат, я должна попросить тебя, но, может, это самое опасное, что я у тебя просила.

Он закатил глаза.

— Вы много раз просили меня об опасном за последние годы. Что может быть еще опаснее?

— Мне нужно, чтобы ты командовал кораблями и в тайне поплыл по заданию на них.

Он потрясенно моргнул, пытаясь держать голос тихим:

— Бранвен, я не моряк! Я на корабль даже не ступал.

— Только тебе я доверяю, Ахерн. Только ты это сделаешь. Ты ведь это сделаешь?

Он вскинул руки.

— Что именно? Я знаю лишь, что ты хочешь, чтобы я страдал в море из-за тайны.

— Тише, брат.

Я взяла его за руку, изображая улыбку, вдруг на нас смотрели. Он лишь скалился и хмурился, лицо было легко прочесть. К счастью, все были заняты едой, смеялись и пили, словно наступил фестиваль урожая. Пускай. Горя было много в последнее время, люди заслужили перерыв. Может, это последний перерыв перед нападением Саб.

Мы с Ахерном прошли на восточный парапет, одни, рука об руку. Мы замерли, доели хлеб и сушеную еду, чтобы никто не видел, как быстро мы ели. Сытый желудок был раем.

Проглотив последний кусочек, я поведала Ахерну план. Он слушал, не перебивая, а потом покачал головой.

— Такого еще не делали.

— Потому это сработает. Должно, — ответила я. — Даже Саб не ждет от меня такого.

— Это мне не нравится, Бранвен. Ни капли.

Я робко улыбнулась.

— Когда это останавливало тебя от совершения невозможного?

Он зажмурился.

Всадник примчался к нам от бойниц, один из нашей зеленой разведки, что патрулировал окраину. Он не улыбался, не махал, пока все пировали. Он спешился перед Ахерном и мной, его лошадь тяжело дышала. Воин поклонился, дрожа от усталости.

— Моя королева, разведчики у оврагов доложили. Армия пиктов и северных всадников идет сюда.

Комок возник в горле. Времени не хватало. Я подавила попытки еды выбраться наружу. Мы с Ахерном мрачно переглянулись. Я не сразу нашла голос.

— Лучше иди, брат. Времени нет.

Он кивнул и повернулся. Он замер на половине пути, словно думал о чем-то. Он повернулся, взял меня за руку и коснулся пальцев губами. Всегда вежливый. Я обвила его руками, обнимая, возможно, в последний раз. Никто из нас может не дожить до полной луны над Уэльсом.

Ахерн ушел без слов. Я сморгнула слезы, чтобы гонец не видел меня такой. Я взглянула на восток, темное ощущение заполняло сердце ядом.

Королева Саб и ее армия будут тут к ночи.

19

Артаган стоял рядом со мной во тьме, держал за руку. Факелы усеивали овраги вдали, двигались к Дун Дифеду как большая огненная змея. Армия Саб. Тучи скрывали луну, но пикты не боялись тьмы. Они были как стая летучих мышей.

Было слышно лошадей вдали. Всадники Яго были близко к пиктам, шагали за сиянием их факелов, пока они обходили крепость по суше. Я сглотнула комок в горле. Мы были загнаны в угол, как ягненок перед стаей волков.

Муж сжал мою ладонь. Он опирался на длинный меч в ножнах, как на костыль. Он изображал храбрость, но невольно кривился в тусклых сумерках. Раны беспокоили его сильнее, чем он признавал. Он едва стоял, куда там биться. Наши копейщики и лучники не получат вдохновение от Блэксворда в бою. Я обвила его рукой, ощущая щекой его выдох.

— Не перетруждай себя, любимый. Ранам нужно зажить.

— Бывало и хуже, — соврал он с улыбкой.

— Тебе повезло выжить. К счастью, на копье не было яда. Хоть оно пронзило бок, оно не задело органы. Редким так везет.

— Мне не нужна удача. У меня защита любящей Маб Керидвен.

Я изобразила возмущение. Даже на смертном одре муж был в своем стиле. Он считал себя неуязвимым после всего, что видел и перенес? Может, вопреки.

Мы стояли на восточной стене, смотрели, как приближается враг во тьме. Я приказала страже охранять всю стену, и копейщики укрылись в тенях. Огни в крепости потушили. Я не дам Саб преимуществ сегодня. Пусть ее армия ищет меня во тьме. Мы не будем направлять их светом.

Дозорные обходили меня и Артагана, никто не задерживался рядом. Мы могли поговорить наедине. Требований было столько, что я не помнила вечера, когда мы были наедине. Лидеры днем и родители ночью, мы не были одни с того времени, как покинули Аранрод. Столько месяцев назад, до прибытия пиктов. И теперь мы стояли в темноте одинокая пара, и это могли быть последние моменты вместе. Враги могли стереть нас.

Я видела в свете звезд лицо Артагана. Он щурился в полутьме, смотрел на факелы пиктов на востоке. Он притянул меня ближе, и я прижала голову к его груди и слушала сильное и уверенное биение его сердца.

— Почему они не нападают? — прошептал он с подозрением. — Пикты не были против тьмы.

— Яго, наверное, против. Саб будет ждать света дня.

— Но почему Саб так долго шла к нам? Даже для такой армии, как у нее, она пришла бы быстрее. Он неделями добирались до крепости, а должны были справиться за дни.

Я подвигала челюстью, размышляя, а потом ответила:

— Солдаты Артвиса перекрыли дороги на севере. Саб догадалась, что еды у нас нет, а беглецов в Дифеде собралось много.

— Она ждала, пока мы оголодаем?

— Я говорила, что она думает и действует иначе, не прямо, а в тени. Зачем спешить, если промедлением она получит нас при смерти от голода?

— Хорошо, что королева Корделия прибыла с припасами. Думаю, Саб будет злиться, узнав об этом.

— Наверное. Но нужно понимать, как думает такая атаманша, как Саб.

— Ты, похоже, понимаешь ее лучше нас.

Жар прилил к щекам. Он сравнивал меня с дикаркой Саб? Я отодвинулась и посмотрела на него. Звезды сияли в наших глазах.

— Чтобы одолеть монстра, нужно думать, как он, но это не делает меня монстром. Скажи, что понимаешь это.

Он улыбнулся.

— Ты не так поняла, любимая. Это была похвала твоей хитрости, а не сравнение с убийцей, как Саб.

Он поцеловал меня в лоб, обвил теплыми руками. Я немного расслабилась в знакомых объятиях, но новая мысль возникла в голове занозой. Я сравнила там, где Артаган этого не подразумевал, может, потому что меня беспокоила эта мысль. Сильно ли я отличалась от Саб?

Не была ли она моим отражением в зеркале? Темной стороной одной луны. Она боролась за народ, защищала их и их интересы. Они были ее семьей. Я тоже делала все для своего народа. Я пережила много грехов и жертв за Уэльс, как и остальные. Сколько человек погибло от моего приказа? Но я защищала подданных и семью. Дрожь пробежала по спине. Может, настоящий варвар смотрел на меня из зеркала по утрам.

Я закрыла глаза, вздохнув, и попыталась прогнать эти мысли. Топот ног и звон щитов становился ближе. С каждым мигом воины Саб подступали, их силы сгущались, как петля на крепости. Их поступь вызывала скрип зубов. Шум лошадей и звон кольчуги мешал думать, казалось, от звуков умирали мысли. Если бы они остановились… Всего этого хватало, чтобы свести с ума даже стойких.

Но что-то в словах Артагана заставило замереть. Даже шум дикарей не прогнал это из головы. Если бы Саб просто хотела заморить нас, она бы пришла раньше и устроила осаду, чтобы мы не сбежали. Хоть бежать и было некуда. А если все пошло и не по плану Саб? Мои планы шли не так, как я хотела.

Надежда загорелась во мне. Армия Саб точно воровала в деревнях, рассеялась, сжигая дома и надеясь в погребах крестьян. Но, может, королева Саб не могла там управлять ими. Я видела пиктов в бою и пути, они были неуправляемым потоком, дикие и разные, не слушались приказов. Может, Саб выпустила то, что не могла контролировать. Может. Но мне казалось, что есть что-то еще. Важный элемент, который я упустила.

Артаган повернулся, опустил ладони мне на плечи. Его серьезный вид привлек меня.

— Я хотел сказать тебе, что ошибался, — начал он. — Когда ты взяла детей с собой, приведя следом убийцу, я не знал, что думать. Но ты показала, что сильнее всех нас. Ты можешь быть и матерью, и королевой-воином. Прости за сомнения, любимая.

Я улыбнулась со слезами на глазах. Мужчинам было сложно признавать ошибки, тем более, королям. Я с любовью коснулась его колючей щеки.

— Не нужно извинений, муж. Мне хватает твоей любви, детей и нашего королевства.

— А еще у тебя железная воля, — он подмигнул.

Я похлопала игриво его щеку.

Поздний осенний ветер заставил меня дрожать в руках Артагана, уже ощущалась зима. Но я не могла уйти внутрь. Было неправильно не стоять на посту, как все. Но боль в груди с молоком давила, и я ушла в спальню.

Маленький Тристан уже просил молока. Я разрывалась между ролью матери и королевы, зная сердцем, какая сторона выиграет. Артаган признал, что я могу выполнять обе роли, но это было непросто. Так было и в Старом племени? Они бились с пиктами, растили детей и строили мужчин. Те женщины были крепче меня.

Ровена отдала мне Тристана. Она улыбнулась и вышла. Груз пропал с плеч, когда я села с ребенком на руках. Он потерся о грудь и нашел путь. Тристан ел тихо, как кот, отличался от Гэвина, который хлюпал и бормотал у груди. Мой первый сын всегда будет принцем моего сердца, но второй мальчик напоминал ангела. Я нежно поцеловала его и ласкала, баюкая.

В дверь постучали. Я не успела отругать нарушителя, в комнату пришел Гэвин. Он замер, увидев, что я с его младшим братом. Младенец повернул голову, словно смотрел на новинку. Гэвин вдруг улыбнулся.

— Младший брат, — он указал на кроху, а потом на себя. — Старший брат.

Я улыбнулась и кивнула, заговорила тихо, чтобы не разбудить ребенка:

— Верно, Гэвин. Ты — старший брат. Смелый защитник.

Гэвин радостно скрестил руки. Он напоминал рыжую маленькую копию отца. Артаган прошел за ним, тяжело дыша после лестницы.

— Прости, милая. Он меня обогнал. У него ноги юного жеребца.

Я прикусила губу. Я еще не видела Артагана таким слабым, рана все еще давала о себе знать. Когда я его только встретила, в нем была сила медведя и хитрость лисы. От этого ему было еще тяжелее с раной. Он опустил ладонь на плечо Гэвина, пытаясь увести его. Я остановила их.

— Нет, все хорошо, Артаган. Сегодня мы тут всей семьей.

Он кивнул, огонь камина трепетал в его глазах. Нам не нужно было говорить, что завтра мы можем погибнуть. Артаган выдвинул стул рядом, усадил Гэвина на колени. Мальчик прислонился к груди отца, теребил пальцами ножны знаменитого длинного меча. Мы слушали треск огня, пока Артаган напевал старую кельтскую колыбельную, которая звучала красиво и жутко в комнате. Я закрыла глаза, покачивая малыша у груди.

Я нежилась в запахе дыма в прохладном воздухе, пыталась запомнить все ноты песни Артагана, чтобы каждая капля жизни длилась дольше. Немного дольше. Горячая слеза покатилась по моей щеке. Вот бы нам больше времени. Еще немного времени вместе.

* * *

На рассвете к вратам крепости прибыл гонец Саб, гудел в рожок. Ряд воинов с синими рисунками окружил луг за крепостью. Скальпы и белые кости висели с копий пиктов. Трофей боев. И еды. Мне стало не по себе.

Широкая колонна всадников стояла за ними, их черные флаги хлопали на ветру. Не так много, как я боялась, но не меньше двух тысяч воинов Яго прибыли сюда. Только несколько сотен пиктов остались с Саб, но она полагалась на количество солдат Яго. Она рушила мою страну, сталкивая валлийцев.

Ей хватило бы воинов, чтобы одолеть пару сотен уставших защитников Дун Дифеда. За нашими стенами было много женщин и детей. Но мы были свободными валлийцами, лучниками Кантрефа и копейщиками Дифеда. Один свободный человек, защищающих дом стоил десяти наглых пиктов. Я надеялась на это. Сегодня и узнаю, права ли была.

Одинокая черная птица кружила сверху. Она опустилась на башню птиц замка, и солдат прибежал ко мне. Мы с Артаганом стояли, кутаясь в накидки от холода. Гонец поклонился и отдал мне пергамент от ворона. Я узнала печать Ахерна на одной стороне. На мятом листке была одна строка углем: «Готово».

Артаган вскинул бровь.

— Что это значит?

Я скомкала листок, хмурясь от своих мыслей.

— Жребий брошен, и мы узнаем, стоило ли то, что я сделала, цены.

Пикт гудел в рожок, три всадника вышли из рядов врагов. Даже издалека я узнала Саб и ее дочь по синей коже. Они ехали на светлых лошадях. Яго шагал за ними на каштановом коне, его броня и кольчуга были черными, как флаги его воинов. Артаган взглянул на меня, сжимая меч в ножнах.

— Они хотят переговоров? Я лучше отвечу сталью и стрелами.

— Они хотят, чтобы мы корчились, даже молили. Но разве нам сложно поговорить? Это может дать нам время.

— Я лучше нападу. У меня еще хватит сил, отправить пару пиктов в мир иной, или во что там верят дикари.

— Не думаю, что Саб во что-то верит.

Артаган взглянул на меня, но я смотрела на Саб на лошади. Я онемела, лицо стало маской с поджатыми губами. Будь, что будет. Это уже не зависело от меня. Может, не мне определять мою судьбу.

Я сжала лук и села на пони. Артаган последовал за мной на Мерлине, выехал на луг. Третий конь фыркал за нами. Я остановилась и оглянулась. Королева Корделия сжимала пухлыми ногами коня цвета ржавчины.

— Я пришла помогать против пиктов. Я хочу увидеть, как они выглядят вблизи.

Мы с Артаганом переглянулись и пожали плечами. Корделию взять не помешает, хотя я не знала, понимала ли она опасность. Я была благодарна ей за спасение от голода, но сомневалась, что жизнь в подушках и еде готовила ее к бою с Саб. Но так тому и быть.

Я впилась пятками в бока, шагала по открытому пространству меж двух армий. Саб, Несс и Яго ждали нас. Мои руки расслабились на поводьях, лошадь остановилась. Я открыла рот и смотрела на короля Яго.

Он сидел в седле рядом с Саб и Несс, обмякнув на один бок, как мешок. Правая сторона его лица обвисла, веко не поднималось. Половина губы неестественно опустилась.

Его правой руки не было.

Артаган и Корделия остановились рядом, толстая королева охнула при виде искалеченного северного короля. В хаосе боя я переживала за Артагана и малыша и не заметила потери врага. Похоже, трагедии были и на их стороне.

Яго пострадал от удара, и его священники ампутировали его раненую руку. Его темные волосы были с проседью. Несмотря на его вид, он крепко сжимал поводья коня здоровой рукой, хотя ветер трепал его и грозил бросить с седла. Я почти восхитилась выносливостью Яго. Почти. А потом я подумала о короле Гриффисе и всех погибших в бою Всех святых. Комок в груди грозил лопнуть.

Несс придвинулась к Яго, держась в седле, как кошка. Яго все еще был в ее руках. Я скривилась до боли в щеках. Король или простолюдин, но любой на стороне Саб и Несс был врагом для меня и свободного Уэльса.

Артаган рявкнул Саб. Даже в слабом состоянии он хотел сражаться.

— Чего надо, Саб? Быстрее.

— Еще жив, Блэксворд? — ответила Саб. — У тебя девять жизней. Целебные силы Маб Керидвен оправдывают слухи.

Саб улыбнулась, явно думая о погибшем воине. Бал и Артаган бились насмерть. Бал лежал под грудой земли, если его народ не съел его. Артаган был на пороге смерти почти месяц, хотя сейчас этого не было заметно.

Если Саб хотела чтить дуэль, она бы согласилась, что Артаган победил, и увела бы войска. Но она завопила, и мы оказались по колено в крови валлийцев. Я сжала лук в кулаке, костяшки побелели. Мой голос был резким, но твердым:

— Он задал вопрос, атаманша. Ты далеко от дома, Саб. Чего надо?

— Не проливать больше крови, конечно. Я хочу предложить щедрые условия.

— За наше поражение? — ответила я. — Если хотите наши мечи, забирайте сами. Один из моих лучников стоит десяти твоих дикарей. Мы осушим твою армию.

Саб зловеще улыбнулась.

— Я надеялась, что ты так скажешь. У меня две тысячи копий, и я хотела бы проверить твои слова.

— Попробуй, Саб. Дун Дифед выстоял сотню осад за свою долгую историю, и древние стены крепки, как и раньше.

— Да, но уже пали перед пиктами, падут снова. Как только я выпущу воинов, Бранвен, никому пощады не будет. Ни мужчинам, ни женщинам, ни детям.

Она подчеркнула последнее слово. Дети. Я невольно сглотнула, думая о Гэвине и Тристане. Их нежные ангельские лица были уязвимыми. Только бессердечные демоны ранили бы невинных. Но я не сомневалась, что Саб была такой. Ее улыбка стала неестественной V. Ей нравилось, что я побелела и заерзала.

Артаган прошел вперед, рука тянулась к мечу. Он едва мог поднять его, но, к счастью, пикты этого не знали. Саб повернулась не к нему, а королеве Корделии.

— А как насчет королевы Южного Уэльса? Тоже хочешь биться насмерть?

Корделия пролепетала, подбородок дрожал. Я встала между Саб и Корделией. Если Саб хотела пронзить наши сердца страхом, пусть бьет меня. Может, пора шаманке ощутить вкус своего лекарства. Я тихо кашлянула и отметила:

— Королева Корделия может уйти, если захочет. Тебя должна тревожить не она, а ее корабли.

Саб прищурилась.

— Что за корабли?

— На которых ее кузен прислал помощь.

— Вам поставили еду, что с того? Умрете сытыми, а не голодными.

Теперь я улыбалась. Я вытащила записку из туники, пергамент, что доставил утром ворон Ахерна. Я бросила скомканный пергамент Яго, и он с трудом развернул его на коленях. Он вскинул бровь.

— И что это?

— Отчет моего брата, Ахерна, — ответила я. — Я отправила его на север на кораблях Корнуолла, чтобы он напал на остров Мона в вашем королевстве.

Бумага выпала из руки Яго, он побелел. Несс и Саб переглянулись, королева склонилась ко мне. Она уже не звучала уверенно.

— Горсть кораблей и людей на них не завоюет все королевство.

— Его королевство? — я усмехнулась. — Я за его припасами на Моне. Мои люди сожгли половину утром. Если они не получат от меня весть, сожгут другую половину.

Яго был бледен. Я терпеливо смотрела на него, как кошка на мышь в лапах. По моему слову его запасы на зиму будут стерты. И наступит голод.

Гвинедд был неприступен на суше, но уязвим с моря. И Мона кормил людей севера, поставляя почти всю еду для горного королевства Яго. Почти все его силы были на юге, и я решила, что родину почти никто не защищает. А зачем ему? Еще пару дней назад у меня не было кораблей, что могли угрожать ему.

Яго скривил неровные губы. Похоже, я обыграла его. Он кипел, сжимая кулак.

— Ты сжигаешь припасы моего народа и ждешь, что я капитулирую к тебе?

— Нет, я хочу, чтобы ты увидел правду, Яго. Половину припасов еще можно спасти, если хочешь.

Яго двигал челюстью, слов не было. Повисла тишина. Ветер и хвосты лошадей издавали единственный звук.

Было ясно, что, если мои люди сожгут все припасы зерна Яго, тысячи, а то и десятки тысяч валлийцев погибнут зимой от голода. Но сколько умерло после того, как Яго объединил силы с Саб? Сколько деревень они сожгли? Сколько сделали вдов и сирот? Мои солдаты на острове ждали приказа, но теперь Яго решал, что случится. Все зависело от него. Или люди Ахерна мирно уплывут, или превратят припасы в пепел.

Несс подвинулась к Яго, хмуро смотрела на меня, говоря ему на ухо:

— Она врет! Это уловка. Где доказательства правды?

Стук копыт разнесся над лугом. Белая и ухоженная лошадь. Я ухмыльнулась, пока незнакомка двигалась к нам. Несс побелела, когда я указала на нее.

— Если не веришь, спроси свой народ, король Яго. Того, кому доверяешь.

Яго нахмурился и повернулся к приближающемуся всаднику. Белая лошадь остановилась перед нами, ее ноздри раздувались, шерстка блестела от пота. Красавица на ней убрала темные пряди с лица, ее грудь вздымалась. Яго охнул.

— Олвен!

Она посмотрела на искалеченного Яго, быстро скрыла шок. Хорошо, Олвен. Не теряй самообладания. Олвен бесстрастно посмотрела на северного короля лиловыми глазами.

— Здравствуй, муж, — она улыбнулась. — Ты давно меня выгнал из-за этой дешевки. Похоже, это плохо сказалось на твоем здоровье.

Она кивнула на Несс, крепче сжавшую руку Яго. Лиса оскалилась на Олвен. А я была согласна с Олвен. Яго был бы целым, не перейди он на сторону Саб и ее дочери. Король севера смотрел, раскрыв рот, на жену.

Корделия ерзала в седле, глядя хмуро на женщину, ради которой ее прогнал Артвис. Я коснулась руки пухлой королевы, чтобы она молчала. Мне не нужна была сейчас ссора между ней и Олвен.

Яго смотрел на Олвен.

— Почему тогда ты вернулась ко мне?

— Потому что пока мы говорим, на твои земли идет король Артвис. Его армия покинула Кэрлеон.

Яго отцепился от Несс и смотрел пусто на траву. Сначала мои люди лишили его половины запасов, теперь бывший союзник хотел вторгнуться на его землю. Он кашлянул, пытаясь найти голос, но смог лишь прошептать:

— Вторжение Артвиса? Как?

— Он хочет получить север через брак со мной, — ответила Олвен. — Но так я лишь получила его доверие. Я все еще королева севера, твоя королева, Яго, и я спасу народ, если ты позволишь.

— Бранвен сказала, что ее воины сожгли половину Моны, — ответил он.

— Она хитра. Если она так сказала, то смогла сделать. Это явно правда.

Олвен с подозрением окинула меня взглядом, как боец противника. Я знала, что сказала ей предать меня, чтобы разбить союз Яго и Артвиса, но сколько было игрой, а сколько правдой? Саб и Несс переглянулись. Даже две хитрые демонессы не знали. Олвен придерживалась своей линии.

Саб оскалилась, глядя на меня, на Олвен, а потом повернулась к Яго.

— Это уловка, чтобы разбить наш союз! Ты не видишь, тупой боров?

Олвен рассмеялась певучим фальцетом. Ее уверенность пугала даже меня.

— Мы с Бранвен вместе? Она украла мою первую любовь, лишила меня прав в Свободном Кантрефе и выступила против армии моего мужа, — она рассмеялась и повернулась ко мне. — Что скажешь, Маб Керидвен? Будем сыпать соль на старые раны или уберем когти?

— Ты первая, — процедила я.

Я решила играть роль противника, даже если она играла гнев ко мне. Разве нам было сложно притворяться врагами? Олвен ухмыльнулась.

— Я так и думала.

Саб встала на лошади между нами, рявкнула на меня, словно была готова ударить меня лезвием по лицу:

— Хватит! Меня ты не запугаешь припасами, Бранвен, и мои воины съедят твои останки, когда мы пересечем стены. Ты увидела сегодня последний рассвет!

Саб махнула лошади идти, но Яго остановил ее взмахом руки.

— Стой! Сегодня атаки не будет, Саб!

Глаза королевы пиктов расширились, а потом стали узкими. С парой сотен пиктов ее армия зависела от двух тысяч всадников Яго. Она не смогла бы осадить крепость со своими синими дикарями. Она зашипела, как раскаленные угли:

— У тебя нет стержня, Яго. Эта армия слушается меня. Мы нападем.

— Не с моими всадниками.

Яго выпрямился в седле. Олвен подъехала к нему и обвила руку. Если Яго заберет всадников с собой, Саб лишится почти всей армии. Пара сотен пиктов не подавит стены Дун Дифеда, хоть у меня было лишь несколько сотен защитников. Мое сердце забилось быстрее. Впервые я увидела проблеск настоящей надежды. Для всех нас.

Несс схватила Яго, тихо заговорила с ним, но тон в ее голосе выдал нехватку уверенности.

— Слу… слушайся моей матери, мудрый король. Мы разберемся с этой Бранвен и ее братом. А потом вернемся на север и защитим дом.

Олвен влезла между Несс и Яго.

— Почему не поехать домой сейчас, чтобы защитить его от Артвиса? Мы сохраним так припасы. Я бы поделилась мужем даже с такой, как ты, лишь бы спасти народ.

Рот Несс открылся, она лишилась дара речи. Умелые речи Олвен лишили девушку равновесия. Яго улыбнулся Олвен и погладил ее руку.

— Ты права, моя храбрая королева. Мне не стоило отпускать тебя.

Яго повернул коня, держа Олвен за руку, и крикнул Саб через плечо:

— Я возвращаюсь защищать север. Если мудрая, Саб, иди с нами.

Яго и Олвен отправились к северным всадникам на поле. Несс посмотрела на мать, кусая губу. Саб ударила по лошади дочери, отправляя ее вперед.

— За ним! Держись близко, а то эта соблазнительница разрушит твои чары на нем!

Несс уехала без слов. Она бросила взгляд на Артагана, я сверлила ее взглядом. Найди себе своего мужчину, девчонка. Но зря ты едешь на север за Олвен. Уйдет меньше двух недель, и Олвен что-нибудь с ней сделает. Я бы рассмеялась, если бы передо мной и мужем не было сотни пиктов.

Люди Яго опускали флаги и отступали, мчались в туман. Если они не вернутся, я отправлю к Ахерну ворона, чтобы он отступал. Королева чтила долги.

Саб обошла лошадь, готовая рвать волосы. Но она вытащила костяной кинжал из седла, шипя, как кошка, скаля острые клыки. Ее темные глаза смотрели на меня.

Мое сердце колотилось, я видела ее намерения на лице. Будь у нее лишь двадцать воинов, она все равно попыталась бы убить меня. Ей было плевать на шансы.

Королева Корделия завизжала, ее лошадь бросилась к вратам Дун Дифеда. Саб не смотрела на нее, а шла ко мне и Артагану. Я вложила стрелу в лук.

Артаган позвал солдат на стенах за нами, гудя в рожок. Наши лучники и копейщики полились из крепости. Но времени не было. Мы не опередим Саб, что была в паре шагов от нас. И я не хотела бежать.

Я впилась пятками в бока лошади, бросилась к королеве пиктов, ее лошадь неслась ко мне. Вопль Саб пронзал воздух. Она поднялась в седле, как пружина, белый костяной кинжал в одной руке, обсидиановый нож — в другой. Я направляла пони бедрами, натянула тетиву до челюсти, не сводя взгляда с Саб. Я целилась в ее горло.

Весь мир замедлился, когда наши лошади оказались нос к носу. Шум боя, свист стрел и камней из пращи заполнил воздух. Гремел голос Артагана, но я не знала, кричит он мне или отрядам. Я видела лишь Саб. Врага, дочь пиктов, что вредили моим предкам из Старых племен.

Я выпустила стрелу, оглушая себя боевым криком. Не было ни страха, ни боли. Моя судьба и моя стрела были в руках Бога. Я была едина со стрелой, летящей к шее Саб. Я торжествовала. Я была почти дикой. Я — королева смерти.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Зима, 602 г.н. э.

20

Падуб и омела свисали со стен в Аранроде на Рождество. Гремели кубки с медовухой, гудели разговоры в стенах замка, пахло жареным мясом и дымом. Снаружи бушевали зимние ветры, но внутри было тепло и сухо у каминов.

Артаган сидел на троне рядом со мной. Его рыцари смеялись, он закончил шутку. Сэр Эмрюс хлопал по бедру, хохоча, а сэр Кинан смеялся так, что пиво вылетело из носа. Мой муж подмигнул мне, думая, что его слова оскорбили мой вкус. Я сжала его руку, пока ела мясо с банкетного стола. Запах мяса и хлеба поднимался над столами, окруженными нашими подданными.

Я улыбнулась миру, прижала ладонь к щеке. Тонкий светлый шрам на левой скуле вспыхнул на миг и утих. Его почти не было видно, но я еще хорошо помнила. Артаган заметил и склонился к моему уху.

— Рана все еще беспокоит тебя, милая?

— Беспокоит? Нет. Но я запомню это на всю жизнь.

— Цена была небольшой, любимая. И ты все еще красива для меня.

Он погладил другую мою щеку. Его синие глаза озорно сияли, он придвинулся ближе. Я узнала этот взгляд, поднялась с улыбкой. Последние недели мы не вылезали из-под покрывал. Раны его уже не тревожили. Я поцеловала его и пошла к двери зала.

— Мне нужно подышать свежим воздухом, любимый. Я скоро вернусь.

— Не забредай далеко, светлая дева, — улыбнулся он. — Вид творит чудеса с моим здоровьем.

Я проследила за его взглядом на мой бюст. Я кормила Тристана последние месяцы, и моя грудь стала больше. От этого воротник опустился. Я поправила платье, чтобы казаться строже, открывая меньше кожи. Артаган нахмурился, как обиженный щенок. Ох, он устроил бы меня на своих коленях при всех, если бы я не приструнила его! И все же я опасно улыбнулась. Я склонилась к его уху, чтобы он лучше видел грудь.

— Терпение, мой король. Ночью посмотрим, кто правитель в этом замке.

Я повернулась без слов, ощущая его пылающий взгляд, пока уходила из зала. Я укуталась в меховую накидку, вышла на холод вечера. Ледяной воздух ударил по моим теплым щекам, побежали мурашки.

Я шла одна, в окошках горел золотой свет. Шум пира звучал из всех щелей. Вдали были снежные горы и белые леса среди тумана. Природа нарядилась для сна, и мир снова успокоился.

Ноги вели меня, и я знала, куда, но не признавалась, что иду в определенное место. Я замерла на парапете над вратами замка, большие двери из дерева и железа были закрыты стражей и льдом. Сверху с башни крепости висел маленький, но тяжелый предмет, несмотря на ветер. Я сглотнула, мне вдруг стало не по себе.

С веревки свисала отрубленная голова атаманши пиктов: королевы Саб.

Ее впавшие глаза давно стали темными дырами. Вороны обклевали череп, но белые волосы все еще оставались. На ее челюсти еще осталось немного кожи, и она словно жутко скалилась. Я замерла на холоде, грея щеки дыханием. Даже мертвой шаманка пиктов лишала дара речи. Мои пальцы нервно подрагивали, я ощутила кинжал за поясом. Я ждала, что ее голова оживет, и она будет угрожать из могилы.

Крик сокола пронзил хмурое небо. Я вздрогнула, поражаясь, что за птицы будет тут зимой. А потом вспомнила и улыбнулась своей птице. Вивиан спустилась с чердака над моей башней. Я вытащила из-за пояса кожаную перчатку и надела ее. Вивиан опустилась мне на руку и крикнула на голову перед нами.

— Тише, девочка. Тише.

Я утихомирила птицу, гладя ее перья. Я так скучала. Я была перед ней в долгу за спасение моей жизни и моего сына в ночь, когда впервые пришел убийца много месяцев назад. Бал, подосланный Саб, чтобы убить моего сына и поселить страх в наших сердцах. Но Вивиан опустилась на его арбалет и испортила выстрел, что убил бы ребенка и меня. Мы выжили, благодаря моей птице, а голова Саб украшала башню. Мрачный знак для всех, кто против Свободного Уэльса.

Я нашла голос и переминалась, чтобы согреться. Вивиан оставалась на моей руке, а я говорила с мертвой королевой:

— На мне остался шрам, что ты дала мне у Дун Дифеда своим костяным ножом, — начала я, коснувшись щеки. — А у тебя не хватает шеи от моей стрелы. Я тебя боялась, Саб, как еще никого не боялась. Но ты стала пищей ворон, а я жива. Знаешь, почему?

Труп без тела молчал, покачиваясь от ветра. Казалось, она мотала головой. Я посмотрела на миг на ноги.

— Все изменил день дуэли Артагана и Бала. Когда моего мужа ранили, чуть не убив, начался бой, и нас бросили союзники, а у меня начались роды. Знаешь, что я ощутила? О чем думала в тот миг?

Саб молчала, веревка скрипела от ветра.

— Я ощущала себя беспомощно, — продолжила я. — Слабой и незначительной, как букашка. Все мои задумки, стратегии, сложные планы, что сделали меня королевой… ни к чему не приводили. Я понимала, что, хоть и стараюсь защитить Уэльс и одолеть врагов, не я у власти. Я думала когда-то, что я, но теперь я знаю лучше. И это стало разницей между нами, Саб. Ты хитра, как и я, а то и больше. Ты такая, какой я могу стать в другой жизни. Хитрая и безжалостная правительница, готовая на все ради своих целей. Ты ни во что не веришь, кроме себя и своей власти. Но не я — владыка судьбы. Я в руках Бога или Богини, называй, как хочешь. Эти руки творили историю матерей Старых племен и продолжают лепить судьбу моего королевства.

Я постучала по груди, сердце билось быстро.

— Когда я узнала, что здесь, я перестала пытаться перехитрить тебя в твоей игре. Я доверилась тому, что случится. Как сделала моя мама. Вера победила тебя. Я была лишь сосудом, инструментом твоей гибели.

Я смотрела на ее пустое лицо и знала, что этот трофей будет пугать врагов или вселять надежду в наших людей, но это изображение Саб пропадет из моей памяти со временем, и я забуду о ней. А вот шрам на щеке будет напоминать о ней все время, о том, какой королевой я чуть не стала. О пути тьмы, по которому я когда-то нечаянно пошла, не понимая этого. Я коснулась шрама на лице, мысли блуждали, как снежинки, что падали на плечи.

Мужчина кашлянул неподалеку.

— Говорить с мертвыми — плохой знак. Еще и в канун Рождества.

Я улыбнулась Ахерну. Он улыбнулся в ответ и посмотрел на голову Саб.

— Хотел бы я быть там, — сказал он, — когда ты ее одолела. Когда наш народ утопил дикарей в море. Хотел бы я видеть ее лицо.

— Оно выглядело так же, как теперь, — ответила я.

— О, вы жестоки, моя королева.

— Мне холодно, — парировала я.

Вивиан посмотрела на мою башню, слушая, как зовут ее птенцы из гнезда. Она улетела к своему дому. Моя верная подруга была сытой и нянчила своих детей. Она не будет ни в чем нуждаться при мне. Теплое сено, свежая полевка и свобода прилетать и улетать, когда она пожелает. Ахерн прищурился, провожая сокола взглядом, ему все еще было не по себе от моего питомца. Я подавила улыбку. Нам стоило вернуться в зал на пир.

Рожок прозвучал из темнеющего леса у замка. Мое сердце подпрыгнуло в горло. Ахерн тут же потянулся к копью, веселье пропало из голоса.

— Это военный рожок. Кто ходит в такую ночь?

Второй рожок прозвучал из мрака, этот был выше, словно серебряная труба. Мои глаза расширились. Во тьме были две разные группы.

— Ахерн, это разные рожки, но не наши.

— Боюсь, ты права. Двое бывших врагов показались у ворот, север и юг.

— Яго и Артвис? — охнула я. — Если они снова объединились…

Я замолкла, боясь завершать мысль. Разве Яго и Артвис не были теперь врагами? Мы слышали последним, что Артвис пошел против Гвинедда, но с тех пор доходили только слухи. Войн было слишком много. С всадниками Яго и мечниками Артвиса против нас последние лучники падут, как колосья от косы. Люди Яго не зря были настроены враждебно. Я приказала Ахерну уничтожить половину запасов на зиму огнем и мечом. А Артвис ненавидел меня с детства. Видимо, это решить можно было лишь кровью. Я прикусила кулак, скривилась от боли. Почему сейчас? Мы пережили вторжение саксов и пиктов, чтобы пасть от рук товарищей? Может, в этом была темная и уместная ирония.

Почти все в замке не услышали рожки. Гремела посуда, все еще играла музыка внутри. Только несколько фигур вышло к нам на холод. Артаган и его рыцари смотрели на тьму за вратами. Даже среди пира Артаган уловил рожок. Он вытащил меч, сжимал оружие почти так же уверенно, как до раны.

— Дозорные что-то видели? — спросил он.

Я покачала головой. Дыхание вырывалось паром. Гудение раздалось еще два раза.

— Но это точно Северный и Южный Уэльс, — ответила я.

Он тихо выругался. Мы знали, что это может быть плохо, но не хотели говорить вслух. Мы столько перенесли, чтобы закончить не так. Артаган прищурился.

— Зачем трубить? Почему они сообщают о прибытии?

Ахерн и остальные пожали плечами. Пришли несколько стражей с луками. Вопрос Артагана задержался в моей голове, мои глаза расширились. Конечно! Как можно быть такой глупой? Я поспешила к страже у ворот.

— Обычно в рожки гудят, — ответила я мужу, — когда обещают навредить.

Я приказала стражам открыть врата. Воины переглянулись и посмотрели на Артагана. Муж и брат опешили. Я покачала головой, почти улыбаясь. Все было так просто, а они не видели. Я уперла руку в бок.

— Мужчины. Это вы думаете, что все рожки звучат для боя или охоты.

— Рыцарь или король не поступил бы иначе, — парировал Артаган.

— Да, — улыбнулась я. — Но королевы — другое дело.

Глаза Артагана стали полумесяцами, а потом он расслабился. Он поцеловал меня в щеку. Ахерн все еще был растерян, но Артаган понял меня и крикнул страже со стены:

— Открывайте ворота! У нас гости на праздник!

Солдаты с неохотой послушались. Замерзшие врата скрипели и стонали, пока они открывали их. Стук копыт звучал по дороге, ведущей к замку. Первые всадники вошли в круг света от факелов наших воинов. Небольшая группа всадников сопровождала двух всадников во главе. Я широко улыбнулась им.

— Королева Олвен и королева Корделия, — я поклонилась. — Рада встрече. Добро пожаловать.

— Надеюсь, еда еще осталась, — ответила Корделия. — Я и мои люди голодны.

Мы с Олвен переглянулись и подавили улыбки с трудом. Вряд ли люди Корделии и лошади были так уж голодны, но она покажет это за столом. Две женщины прошли во двор с сопровождением. Мои стражи закрыли врата от холода и тьмы. В Аранроде было тепло и светло.

В главном зале заиграли новые мелодии при виде почетных, хоть и неожиданных гостей. Я усадила Олвен и Корделию во главе стола со своей семьей. Сын Олвен вскочил при виде матери. Мой старший сын обнял меня, пока жевал мясо. Я улыбнулась Олвен, пока мальчики липли к нашим юбкам.

— В чем причина неожиданного визита? — тепло начала я.

— Пара королев не может просто навестить тебя? — улыбнулась Олвен.

— Так вы снова стали королевами? А как же юная Несс?

— Кто? — Олвен сделала вид, что забыла. — О, она. Загадочно погибла месяц назад. От ядовитой стрелы, полагаю, так сказали священники. Я, конечно, заплатила, чтобы они передумали. Лихорадка звучала естественнее.

Я скрыла рот за рукой, поражаясь и веселясь тому, как Олвен пользовалась властью, вернув ее. Мне не нужно было спрашивать больше. Даже слепой понял бы, что Олвен снова подмяла Яго под себя. И все северное королевство был ее. Может, теперь даже сильнее.

И я сама помогла Олвен вернуться на трон. Я надеялась, что не пожалею. Я взглянула на Олвен и понизила голос:

— Как у вас с Корделией наладились отношения? Разве ваши мужья не стали врагами?

— Места королев все наладили. А мужья… я преувеличила планы Артвиса на север. Его армия не покидала Кэрлеон, — Олвен подмигнула.

Не покидала? Ее хитрость помогла разбить альянс Саб, и мы даже не усомнились в ней. Я недооценила Олвен. Я буду внимательнее следить за ней дальше.

Но она не так давно прислала письмо с вороном. Когда она очаровала его, Артвис признался, что оставил кинжал с кровью в двери в Кэрлеоне. Кинжал его отца в крови свиньи. Стоило понять. Это было слишком глупо для настоящего убийцы, больше напоминало выходку подростка. Он воспользовался моментом и посеял в моем сердце страх. Это я не скоро забуду. Королева всегда отплачивает долги. Но наша с Артвисом борьба подождет.

Мы с Олвен могли перестать соперничать этой ночью. Мы были просто двумя матерями на празднике, и рядом были дети и теплый огонь.

Корделия уже была в сыре и жареной утке. Она чмокнула губами, запивая медовухой, и быстро описала воссоединение с королем Артвисом.

— Он знает, на какой стороне его хлеба масло! Если он хочет торговать с Корнуоллом и быть богатым, он будет удерживать меня рядом. Я вернусь в Кэрлеон, где должна быть. Я сказала юноше, что, если он хочет оставить меня женой, ему нужно хранить мир с моими друзьями, включая королеву Свободного Кантрефа, которая укрыла меня, когда мелкий принц выгнал меня.

Она подмигнула мне, если я не поняла, что она обо мне. Корделия договорила, взяв миску рагу:

— Я не жду пышной свадьбы, но пока у меня будет жизнь, к которой я привыкла, мы с Артвисом уживемся.

Я прикусила язык, чтобы не фыркнуть, выпустив сидр из ноздрей. Я смутно представляла юного Артвиса в спальне с полной Корделией, занимающей почти всю кровать. Редкие юноши позавидовали бы ему. Но он должен понять, что король не всегда делает то, что хочет. Пока что Артвис будет с Корделией, хоть никто не знал, сколько лет. Артвис нуждался в торговле с Корнуоллом, чтобы юг процветал. Пока было выгодно, Корделия будет с ним. Пока Корделия будет королевой, Южный Уэльс нас не тронет.

Груз пропал с моих плеч, когда я поняла, что случилось. Эти две королевы точно пришли не просто поздороваться. Они намекали, что их королевства будут в мире с моим, пока мы дружим. Три королевы хранили три части Уэльса в мире. Я подняла кубок медовухи к губам. Это был лучший подарок на Рождество.

Ровена пришла за стол с Тристаном, малыш голодно шумел. Я взяла его, подвинула платье и приложила к груди. Королевы и подчиненные кормили детей в зале, и это редких удивило бы.

Я вдруг заметила, сколько детей среди семей в зале. Девочки Ровены, сын Олвен, дети слуг бегали среди столов, и Уна с отцом Давидом тщетно пытались успокоить их. Мой Гэвин сидел рядом, ел с аппетитом растущего мальчика. Все мои дети были со мной, счастливые и невредимые, и у них был шанс на хорошее будущее.

Мир воцарился в Уэльсе. Новое поколение вырастет, и нашими с Олвен и Корделией стараниями им передастся целая страна. Конечно, саксы придут, когда их станет больше, но через годы. Говорили, они все еще болели. У пиктов вряд ли были силы угрожать нам снова. А если они это сделают, их черепа присоединятся к Саб.

Но что помешает Уэльсу воевать между собой? Мы с Олвен и Корделией не будем жить вечно. Мы могли дать королевствам ограниченное время. А что будет, когда дети вырастут? Наши царства так долго были разделены, что самой большой угрозой Уэльсу были его жители. Междоусобные войны.

Я прошла к трону и села с Артаганом. Тристан уснул у груди, как делал часто. Я поправила платье и оставила малыша на руках. Гэвин сел рядом, чтобы рассмотреть брата. Даже после пары месяцев он не мог успокоиться. Он смотрел и смотрел, улыбался, но редко говорил. Я невольно улыбалась. Мой мальчик был рад брату. Он будет хорошим старшим братом.

Два рыцаря Дифеда прошли среди столов. Братья, Каррик и Боуэн. Я теперь легко различала их, Боуэн хромал с новой деревянной ногой. Ногу ниже колена ему убрали, но он остался гордым воином. Как мы с Артаганом. Мы проигрывали в боях, но победили в войне. Валлийцы были упрямыми и легко не сдавались.

Боуэн и Каррик были верными союзниками против пиктов, помогли прогнать дикарей на их корабли в последнем бою у Дун Дифеда. Но что-то в напряженном лице Боуэна меня насторожило. Братья замерли передо мной и Артаганом и притихли.

Муж взглянул на меня, я пожала плечами. Толпа постепенно притихла, все смотрели на рыцарей Дифеда перед нами. Сердце забилось быстрее. Братья выглядели серьезно. Что на них нашло? Боуэн кашлянул, постучал деревянной ногой по полу. Стук разнесся по залу. Тишина заполнила комнату.

— Я прошу разговора, король Артаган, при ваших подданных.

Артаган вскинул бровь.

— Говори свободно, сэр Боуэн. Ты много раз бился на нашей стороне и не чужой здесь.

Боуэн посмотрел на толпу, говоря и с ними, и с Артаганом.

— Я попрошу короля Артагана, правителя Свободного Кантрефа об услуге, ведь он в долгу перед народом Дифеда. Моим народом. Мы верно служили, когда вы пришли на помощь, бились с пиктами и валлийцами, что были на их стороне. Мы помогли друг другу и бились как братья. Но люди Дифеда гордые, мы не покоримся правлению чужака. Мы просим признать за Дифедом право выбрать короля!

В зале зашептались после его слов. Новый король Дифеда? У них не было полноправного правителя после смерти моего отца от рук саксов несколько лет назад. Я сжала рукой подлокотник. Эти рыцари подозревали всех королей и военачальников в желании захватить их родину. Даже теперь, хоть мы столько для них сделали, они видели нас как чужаков. Вот вам и благодарность!

Я хотела встать и высказать свое мнение. Я родилась у короля Дифеда, и я имела право говорить им, что захочу. Ощутив мой гнев, Артаган сжал мою руку и остановил. Он встал и посмотрел на Боуэна.

— Дифед может жить по-своему, мы это признаем. Кто станет вашим королем?

— Последний сын старого короля Дифеда, — ответил громко Боуэн. — Ахерн, сын Вортигена!

Все затихли. Мой брат прошел один к нашим тронам, его глаз смотрел на меня. Хоть он и был бастардом, обычаи Старых племен считали и его наследником. Это порой забывали на севере и юге, но помнили в Свободном Кантрефе и Дифеде. И Ахерн был единственным оставшимся сыном отца, хоть и от другой женщины. Наверное, я всегда знала, что этот день настанет, но боялась признать. После всех наших приключений я не хотела расставаться с Ахерном.

Артаган повернулся к Ахерну. Мой брат смотрел на меня.

— Ты принимаешь корону Дифеда, Ахерн, сын Вортигена? — спросил Артаган?

— Если моя леди позволит, — Ахерн кивнул мне. — Я все еще ее страж и сенешаль, пока она не освободит меня от клятвы.

Все посмотрели на меня. Почему рыцари Дифеда просили меня об этом? Ахерн был со мной с тех пор, как я покинула Дифед ребенком. У нас были свои взлеты и падения, но я не думала, что придется жить без него рядом. И теперь они хотели, чтобы он занял трон отца. Почему мое сердце так сжималось? Может, потому что я все еще считала себя наследницей Дифеда. Или потому что я была эгоисткой и не хотела отпускать Ахерна. Мне спалось лучше от мысли, что он охранял меня и детей. Но теперь в нем нуждался народ Дифеда. Ветеран, выживший много испытаний. Он будет хорошим королем.

Я склонила голову, кивая.

— Я отпускаю тебя, дорогой брат. Хоть я буду скучать сильнее, чем можно описать словами.

Ахерн тепло улыбнулся мне. Почему он так радовался? Он хотел уйти со службы все это время? Я была слепа?

Он все же хотел править. Получив Дифед, он будет добрым соседом или пойдет против нас? Я сглотнула. Народ Свободного Кантрефа многое пережил за последние годы. Я не думала, что наше королевство выдержало бы еще испытания.

Ахерн повернулся к сэру Боуэну и сэру Каррику и заговорил строго:

— Вы мне клянетесь, подданные Дифеда? Будете служить верой и правдой?

— Айе, — хором ответили братья.

— Тогда я соглашаюсь быть лордом Дун Дифеда, но при одном условии, — начал Ахерн, — что моим первым и последним действием как короля будет поклон перед двумя правителями, что лучше меня.

Ахерн опустился на колено передо мной и Артаганом. Сэр Боуэн и сэр Каррик повторили за ним. Я была в смятении. Что бы ни делал Ахерн, Боуэн и Каррик были заодно с ним.

Я передала спящего малыша Ровене и встала рядом с мужем. Он хмурился, тоже растерявшись. Ахерн заговорил громко, чтобы слышал весь зал:

— Уэльс был разделен слишком долго! Единого правителя не было со времен Артура. Но мы надеемся изменить это. Я клянусь верностью и королевством Дифед дому короля Артагана и королевы Бранвен. Они пришли Уэльсу на помощь, когда он нуждался в этом, и я клянусь жизнью и копьем, что буду верен им.

— Я смогу жить с этой клятвой, — Боуэн преклонил здоровую ногу.

— И я, — улыбнулся Каррик. — Я с вами.

— Стойте! — перебила я, не понимая. — Вы сделали Ахерна королем Дифеда, а теперь клянетесь в верности нам?

— Чтобы объединить королевства, миледи, — ответил Ахерн. — Не через завоевание, а через отношения равных. Вы из королевского рода Дифеда, а король Артаган из Свободного Кантрефа, но все мы были из Старых племен. Сделаем Дифед и Свободный Кантреф единым королевством. Не как часть Северного или Южного Уэльса, а как центральное место, что заодно в мире и войне… Срединное царство.

Копейщики Дифеда и лучники Кантрефа в зале подняли кубки с тостами. Я сглотнула, лишенная слов. Все происходило так быстро. Дифед и Кантреф объединятся навсегда? И в этих королевствах не было правителей с севера или юга. Я прошептала последние слова Ахерна. Срединное царство.

Все в зале встали, выражая поддержку Ахерну. В зале смешались семьи Кантрефа и Дифеда, но все они говорили как один. Только двое встали не так быстро, как остальные.

Королева Олвен и королева Корделия переглянулись. Они вежливо улыбались, но их опасения были понятными. Хоть я была им союзником, королевство мужа вдруг увеличилось вдвое, могло соперничать с их владениями на севере и юге. Уэльс будет разделен на три части между королевами и мужьями? Все дворы Уэльса будут шептать, что я задумала так изначально, желая забрать себе половину Уэльса. Но, хоть я и строила раньше планы, о таком я не мечтала.

Артаган вытащил меч, его рыцари, сэр Эмрюс и сэр Кинан, прошли к другим, стоящим на колене перед троном. Голос моего мужа зазвенел по залу:

— Сегодня я принимаю клятвы людей и делаю Ахерна лордом Дун Дифеда, а народ Свободного Кантрефа и Дифеда объединяю в единое целое, как было раньше. С этого момента мы — одна страна, одно царство. Срединное царство короля Артагана Блэксворда и королевы Бранвен Маб Керидвен!

Артаган коснулся плеч рыцарей плоской стороной клинка. Они отвечали на клятвы «айе», прижимая ладони к сердцам. Артаган попросил их встать и взял меня за руку. Зал хлопал, рев радостных воплей хлынул на меня, и по коже побежали мурашки.

Я улыбнулась брату, он встал обнять меня. Я не знала, что подумали бы о нас сейчас женщины Старых племен. Король Артаган и Бранвен Маб Керидвен, правители нового Срединного царства в свободном и мирном Уэльсе.

Шум разбудил Тристана, но он притих, когда Ровена передала его мне. Гэвин потянул меня за ногу, Артаган поднял его рукой. Я поцеловала в лоб обоих сыновей. Мои дети стали наследниками самого большого королевства в Уэльсе. Это было удачей и бременем. Нас ждало много лет работы по восстановлению королевства. Но дух народа оставался сильным и единым.

Теперь мы были ближе к объединению всего Уэльса под одним флагом. Пройдут годы, десятки лет, но пока мы будем жить в мире между севером, югом и центром. Лучше оставить тревоги для других дней. Этой ночью у нас был мир и новое царство, что стало домом.

Артаган поцеловал меня в щеку и обвил рукой. Я прижала голову к его плечу, закрыла глаза и наслаждалась теплом семьи вокруг себя. Все были живы и здоровы. Впервые с детства я видела впереди ясный горизонт. Надежду на яркие дни впереди.

Открыли новую бочку сидра, и им наполнились все кубки. Толпа начала мантру, но не за меня или Артагана, а за всех нас. Один народ, одно племя, одна семья. Мы с Артаганом присоединились ко всем и кричали:

— Срединное царство! Срединное царство! Долгих лет Срединному царству!

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg