Как легко и быстро сбежать от принца Дора Коуст, Верхова Екатерина
Глава 1
— Пап, папа?
— Чего тебе, деточка? — нахмурился отец, понимая, что не просто так я такая послушная и хорошая стала.
— Пап, а как я у тебя появилась? — и главное, улыбку, больше похожую на оскал, спрятать, иначе все, кранты моим ватрушкам, раскусит, как пить дать.
Папа на меня взглянул как-то по-новому. Да-да, мы еще и не такое можем. Запер меня в этой башне чертовой, теперь рассказывай мне, откуда дети берутся. А то туда не ходи, здесь не гуляй, принца жди. А он нужен мне, этот принц? Да сто лет не сдался! Хотя правильнее будет сказать восемнадцать.
— Ну, слушай, деточка. Жили-были как-то в одном королевстве…
— Старик со старухой? — участливо вопросила я, подъедая запас баранок.
— Какой я тебе старик? Я очень даже вполне себе король в самом расцвете лет!
— Да-да, не отвлекайся, — ухватила я со стола конфетку.
— Так вот, взяла королева перышко, по сусеку поскребла, по коробу помела, полы во дворце протерла…
— И насобирала муки горсти две, чтобы испечь колобка? — задумчиво пожевала я губу, а потом пожевала еще и конфетку.
— Какого колобка? Убралась она в замке, и фея-крестная ей тебя принесла вместе с моей головной болью на последующие восемнадцать лет! Все, сказочке конец! Кто дослушал – молодец, ложись спать, а я пока решетки проверю на окнах...
Одеяло мне поправил, крошки стряхнул, фантики убрал и пошел, собственно, проверять решетки.
Ай, ладно! Пусть проверяет, мне ведь не жалко. Я все равно снова сбегу, потому как встреча у меня назначена с ведьмой. Эта дама опозданий не любит. Может и в жабу превратить, а может и принца какого подкинуть. А нам бы, наоборот, от принца одного настырного избавиться. Лет так навсегда.
Надоел до жути!
Но конфеты приносит, да. Еще бы! Папка ведь за меня целое королевство отдает! Не свое, правда, а завоеванное, но кто ж там разбираться будет?
Выждала немного, для порядка, да и зажгла свечи в комнате. Тихонько сползла с кровати и на цыпочках подобралась к двери. Тишину коридора нарушал только храп стражника, приставленного к моим покоям, чтобы не позволял мне во всякие глупости влезать.
Это папка так сказал.
А стражник-то заснул, и завтра у него наверняка голова разболится. Ну а нечего было конфеты с ромом на ночь есть! Я же туда и снотворного добавить могу, и еще чего поинтереснее, чтобы даже желания не было караулить принцесс под дверью. Сама придумала!
А вот заменить железные решетки на марципановые — это уже ведьмина задумка. Это она мне через блюдце с катающимся по кругу яблочком наливным подсказала и магию какую-то совершила. Жаль, яблочко я съела, так бы ведьме весточку послала, что все идет по плану.
Ладно, сама разберется. Ведьма она или где? Я-то — растущий организм. Мне витамины нужны. А что может быть полезнее яблочка, наливного да намагиченного?
Натянув платье шерстяное, плащ потеплее и обувку поудобнее, подошла к окну и облизнулась. Вот люблю я марципан, ничего с собой поделать не могу! И принц этот, подлюка, знает об этом и пользуется вовсю! Папу даже подговорил, чтобы не давал мне марципана — мол, путь к руке и сердцу принцессы лежит через желудок.
Тьфу!
А папа тоже хорош, повелся на его уговоры, дочку ни в грош не ставит. Ну не хочу я замуж, не хочу! Не нагулялась я еще, мира не повидала. А то я отца не знаю, как же. Сегодня он меня принцу отдаст, а завтра внука потребует. Потом еще убеждать будет, что где один, там и второй. Нет уж, я на такое не подписывалась.
— Огогошеньки-ого-о, — протянула я, открывая оконце. — Высоко-то как.
Не драконья башня, конечно, всего второй этаж. Потом уже подниматься тяжко, да и высоты я боюсь. А вот марципана не боюсь, потому первый сладкий прутик съела довольно быстро. Мммм, а ведьма знает толк в сладостях, на вкус прям как надо: яркие нотки миндаля и сахара, аж глаза от блаженства закатываются.
Ладно, надо поторопиться, а то к полуночи не успею и сама стану марципановой фигуркой, и папа мне потом голову открутит. Буквально!
Нет, он, конечно, меня любит, но и жен своих тоже любил. Аж семь штук у него было, и все сгинули куда-то. Поговаривают, что их призраки до сих пор блуждают где-то по чердаку за закрытой дверью. Да вот только бред это, папа мой и мухи не обидит! Так, пару королевств для приданого завоюет, реформы какие проведет, налоги поднимет — это же ерунда.
Прутиков оказалось до бессовестного мало. Облизнув пальцы, с чувством выполненного долга я спустила вниз простыни, связанные между собой. Уголок едва-едва касался земли, но мне и этого было достаточно.
Проверив ножку кровати на предмет “нельзя сдвинуть с места”, быстренько привязала к ней свою импровизированную веревку и резвенько поползла задом наперед в окно. Ну, не головой же вниз ползти, в самом деле?
Первая проблема посетила меня уже через несколько секунд, когда я зависла чуть ниже второго этажа. До окна мне уже было не добраться, а до земли… Вниз смотреть страшно. Страшно, но, по ходу, придется, потому как треск ткани раздавался очень уж угрожающий и прямо намекающий на то, что кому-то есть надо меньше.
Вариантов насчитала только два. Или наверх, или вниз, но думать надо было быстро, потому что с каждой секундой я опускалась все ниже, и ниже, и ниже…
— Бублик мне в кеды! — выругалась я, когда все-таки полетела вниз, любовно прижимая к себе остатки простыней.
Полет мой длился недолго, но кусты синих роз пострадали основательно. Собственно, в этом бою только они и пострадали, да плащ мой, который за колючки уцепился.
— Ай, ладно! Так сойдет, — махнула я рукой, отвоевывая поврежденную одежку.
И вот у меня только один вопрос: начерта надо было высаживать этот цветник именно под моим окном? Что, у нас окон в самом деле мало? Или папенька думал, что за моей прекрасной персоной будут принцы толпами увиваться?
Ага, счаз! Те, кто попытки совершал, очень быстро своих коней разворачивали в обратную дорогу, потому как замуж я в ближайшие лет пять не собираюсь. А если я не собираюсь, то и никто меня не соберет!
Первый принц улепетывал из замка без штанов, потому как с него я потребовала досрочное исполнение супружеского долга. Нет, ну должна же я знать, на что подписываюсь?
Нянечка говорила, что в браке это самое важное, так что без проверки брать никак нельзя. Правда, принц думал иначе, а потому платочком ему вслед я махала со слезами радости на глазах.
Второй принц, чтоб ему пусто было, сбежал от меня еще ночью после праздничного пира, который закатил мой папенька. С огромным испуганным взглядом он наблюдал за тем, как во мне исчезают сначала цельная запеченная курица и поднос с картофелем, а потом, собственно, праздничный пирог, рассчитанный на всех.
Нет, ну а он как думал? Содержать принцессу в наше время – дело хлопотное и довольно-таки затратное. Я же папин цветочек, а цветочки кушать ой как любят.
Ну и, собственно, подошел черед принца номер три. На пир этот мерзавец явился без опозданий, да и в замок вступал уверенно, бесстрашно оставив охрану во дворе. Думала, что на пиру сломается, не вынесет душа поэта, но он мужественно просидел все празднество и даже разговаривать со мной умудрялся, подкладывая в мою тарелку разные вкусности, пока я впихивала в себя всего, да побольше.
Стоит ли говорить, что из-за стола я выползала и о еде думать вообще не могла? А этот подлюка еще и до комнат моих меня проводить попросился. Нет, конечно, я бы и сама дошла, но присутствовала значительная вероятность, что спать я лягу на ближайшей скамеечке, потому как лень-матушка меня сопровождала всегда.
И он проводил! Проводил, о-о-очень тонко намекая на то, что не против продолжить наше знакомство. Нет, я и сама была бы не против, если бы на мою свободу не покушались, потому что там было на что посмотреть: карие глаза, короткие темные волосы, прямой нос и узкая линия губ.
А попа!
Какая у него была попа! Мечта, а не попа, облаченная в черные штаны. Но, как говорится, свободу не купишь, а потому принц пошел лесом, а точнее, в выделенные ему комнаты, пока я баррикадировала свою дверь всем, что вообще можно было сдвинуть с места.
Не помогло.
Прямо посреди ночи в моей комнате открылся магический портал, вынуждая меня заорать дурниной. В портал полетели и пряники, и бублики, и четыре коробки конфет, которые я прятала на черный день.
Правда, закрылся он только после того, как в окно мое влетели стражники, вооруженные до зубов, а уже утром я узнала, что свадьбе быть.
Собственно, именно поэтому я сейчас направлялась через непроходимый темный лес в логово к ведьме. Эта старая зараза обещала помочь, не раскрывая подробностей нашей сделки. Но мне было откровенно наплевать, чего она там потребует. Главное в нашем случае – это результат.
И вот иду я, иду, а навстречу мне откуда-то из кустов выпрыгивает разбойник. Беззубый такой, огромный, страшный, как моя жизнь. Злобные глазищи сверкают в темноте, а свет луны отражается от его меча.
— Клара Бок, Клара Бок, я на тебе женюсь!
— Не женись на мне, разбойник, миленький, — в отчаянии взмолилась я, поправляя свои верхние два по девяносто. — Я тебя покормлю и песенку тебе спою!
И как достала из-под плаща палку колбасы!
Разбойник сперва испуганно попятился. Уж не знаю, о чем он там подумал: колбаса как колбаса. Очень даже докторская и вкусная! Потому я и откусила кусок.
— Нет уж, давай сперва жениться, а потом кормить будешь. — Разбойник пришел в себя, но на колбасу косился с подозрением.
— А прокормить-то сможешь? — философски поинтересовалась я, откусывая солидную часть от палки.
Нет, надо было парочку взять, а то путь неблизкий. Если на каждом повороте до меня будут претенденты на мои руки, почки и сердце выскакивать, так никакого тормозка не напасешься!
— Смогу, — без былой уверенности ответил разбойник и даже вперед подался. И та-а-ак меня этим напугал, что я хлоп – и по голове ему колбасой. А неча до принцесс домогаться!
Секунда, другая…
Разбойник хлопает короткими ресницами, смотрит на меня. Я тоже хлопаю и тоже смотрю. А что дальше-то делать? Бегать я ой как не люблю, вот закидать чем или треснуть – это я всегда пожалуйста.
— Разбойник, миленький, отпусти меня подобру-поздорову! Я три желания твои исполню! Откуплюсь, чем только пожелаешь!
И в глазки заглядываю так честно-пречестно. Сама бы поверила, если бы со стороны увидела. Хотя нет, я-то себя знаю. Просто разбойник меня вот совсем не знал.
А зря...
Глава 2
— А она чего? — я флегматично жевала шоколадную конфету, сидя на бревне.
— А она сказала, что проклятие снимется, если я на принцессе женюсь. Тогда обратно в лягуха и обращусь. — Мужик, сперва принятый мною за разбойника, едва ли не плакал.
— А ты чего? — на земле уже валялась горстка фантиков, а я основательно подчищала запасы.
— А я вот, тебя нашел… — лягух, ведьмой обращенный в человека, всхлипнул. — Понимаешь, у меня семья, икринки, ипотека…
— Ладно, не сс… не переживай, поговорю я с ведьмой. — Конфеты заполировали палку колбасы, пора и честь знать. — Обещала желание исполнить, так исполню.
— Ты три обещала! — разбойник-лягух вскочил на ноги.
— А что ты еще хочешь?
По большому счету, мне было глубоко параллельно на его проблемы. Мне бы от своих сбежать… Но, как говорится, обещать – не значит жениться. То есть не значит проклятие снять. Папа говорил, что обещанного вообще три года ждут! Законодательно, между прочим! Он сам указ подписывал. Авось за это время найдет лягух себе принцессу, которая его обратит, а я как бы и ни при чем.
— Ипотеку погасить, — начал он загибать непомерно длинные пальцы, — и чтобы у детей моих, когда они вылупятся, места в детсаде были. Да не в каком-нибудь, а при академии Посейдона!
— А жабры не треснут? — вопросила с любопытством.
— У нас нет жабр, вообще-то!
— Ладно, решим. — Пора завязывать с этим зоопарком. — Здоровья тебе, настроения хорошего…
Попятилась назад, чуть ли не раскланиваясь. Почувствовала тем самым местом, которое самое интересное, что дело — дрянь. Да и испуганные глаза лягуха говорили о многом…
Повернулась, медленно и осторожно, чтобы не дай господи не похудеть, и…
Ох, святые ватрушки! Опять этот портал! Опять этот принц-извращенец!
Я вот очень хотела убежать. Прямо-таки мысленно сделала шаг назад, но тело почему-то покачнулось вперед, а вязкое марево с голубым свечением вдруг засосало меня, словно бедную несчастную спагеттинку.
Бултых! Попа наверху, голова внизу в платье запуталась, а я все лечу и лечу, чтобы очень даже мягко приземлиться.
— Ооох! – застонал кто-то прямо подо мной в районе моих верхних два по девяносто.
И главное, руки-то загребущие ровненько так мне на попу легли! А я-то девушка честная! У меня там, между прочим, кроме розовых кружавчиков еще и пояс верности имеется! Стальной! С ловушками!
— Твою ж избушку! — заорал знакомый бас после того, как в тишине раздались последовательные щелчки мышеловки. Ну, то есть пальцеловки.
— А вот неча пальцы сувать туда, куда не следует, — нравоучительно заметила я, наконец выбираясь из вороха юбок.
И вот лежу на принце, смотрю на принца, лапищи на моей попе тоже принцевские, но как-то улыбка у него какая-то чересчур довольная. А ведь я ни три грамма вешу, да и мышеловки дай бог пальцы защемляют.
— И чего же ты мне скалишься так загадочно? – спросила я, порядком растеряв веру в свою нерушимую непривлекательность.
— После всего того, что между нами было, я просто обязан на тебе жениться, опасная моя, — улыбнулся он шире.
Ох, ягодки-грибочки, эка он головой как сильно ударился.
— То есть до этого момента у нас еще были варианты? – поняла я очевидное, достав из заначки карамельку.
Посмотрев на этого бедного несчастного красавца-раскрасавца, со вздохом развернула фантик и положила зелененький кругляш ему в рот. Пусть пососет. Может, в голове чего прояснится, пока я что-нибудь посущественнее найду.
О, багет! Позавчерашний, правда…
— Больше нет у тебя вариантов. Ты моя, Клара Бок, до конца наших дней, — произнес он вкрадчиво.
Я даже заслушалась. Прямо вот как в романах любовных.
И вот лежит он подо мной. В ногу мне второй багет зачерствевший упирается, хотя я совершенно точно один багет запрятала. И ладони его, что до сих пор за попу мою держатся – в поисках, видимо, моральной поддержки, – горячими такими кажутся. И улыбается так засранец – победно, а я то на него смотрю, то на багет, то на него, то на багет и…
Как хрякну багетом по его голове. А багет взял и разломился на две части. Да с таким треском, что извращенец этот сознание потерял. Совершенно точно говорю: потерял, потому что я на нем основательно так потопталась, привлекая к себе внимание. И коленками, и локтями в его тело врезалась, и даже штаны его на всякий случай пощупала.
А что? Нянечка всегда говорила: доверяй, но проверяй. И вот как-то странно это для такого тощего принца – прятать в штанах багет.
— Поцелуй... — шепнул мне кто-то. И главное, шепнул так – вроде и рядом, а вроде и везде.
— Чего? — переспросила я, подозревая, что по мою душу пришел голодный глюк.
Нет, ну правильно, колбаса-то еще когда закончилась?
— Поцелуй… – снова раздалось это эхо очень знакомым голосом.
— Чего-чего? – хотелось подтвердить свои подозрения, что закрались в одночасье.
— Да поцелуй меня, говорю тебе, – вскипел принц, резко поднимая голову и глядя на меня недовольным взглядом. — Поцелуешь, и я сразу в себя приду! Ты что, вредная моя? Сказок никогда не читала?
И упал, главное, обратно. В смысле голову на пол вернул, глазенки свои темные прикрыл и побледнел, будто уже помирать собрался.
А я что? А я возьми да и потяни за узелок, который на запястье у меня болтался. Это мне ведьма прислала, наказывая использовать только в крайнем случае. Собственно, случай оказался очень крайним. Мне детей еще иметь рано, а от поцелуев они только так делаются!
— Ты куда это, хитрая моя? — мигом очухался принц, пытаясь ухватиться за меня руками, но было поздно. Я растворялась в пространстве, игриво помахивая ему на прощанье.
— Прости, дорогой, но мы не сошлись во вкусах, — улыбнулась я озадаченному извращенцу.
— В каких вкусах? – облизнулся он, поглядывая на мои исчезающие верхние два по девяносто.
— В гастрономических!
И… Была такова, очутившись на темной поляне, посреди которой горел кострище высотой с наш замок.
— О! Принцесса! Ты-то мне и нужна, – произнес ярко-красный огнедышащий дракон.
И вот скажите мне, почему всегда именно принцессы?
— Жениться будешь или есть? — деловито поинтересовалась я, прикидывая свои шансы на традиционное “сбежать”.
Драконы-то поуменее лягухов будут да потяжелее принцев…
— Сперва думал, что жениться, — дракон хмыкнул, кося на меня желтым глазом. — Но теперь думаю, что лучше уж съесть. Знаешь, какие принцессы сейчас тощие пошли? Ужас! Там один раз укусишь – и сразу сотню косточек из зубов выковыриваешь. Да и мозги, знаешь ли, уже не такие сочные, как раньше…
— Дык и у меня кости сплошные, — говорю, а сама бочком пячусь. Хотя в моем случае что бочком, что на таран – все одно. — Это только кажется, что там мяса много, а ка-а-ак укусишь… В общем, не ешь меня дракончик, козленочком… ой, то есть козлом станешь!
— Да не боись ты меня, Клара Бок, — дракон хохотнул. — Не буду я тебя есть. И жениться не буду. Я, знаешь ли, верный дракон!
Огнедышащий ящер горделиво заулыбался во все свои тысяча тридцать два. Или сколько там дракону зубов полагается?
— Что, тоже ипотеку погасить да яйца в детский сад сдать? То есть драконят.
— Тьфу на тебя, Клара Бок, перебивать будешь – покусаю. — Дракон угрожающе поднялся, и я поняла, насколько он огромный. В самую высокую башню, как раз драконью, он бы мог забраться, даже не взлетая.
— Все-все, понял, не дурак, — примирительно подняла я руки.
К одной из них как раз конфетка прилипла. Шоколадная. Ну я и съела, чего бы не съесть? Я всегда ем, когда нервничаю. Правда, когда не нервничаю, тоже ем.
— В общем, так, Клара Бок, — тон дракона вновь стал насмешливым и даже немного доброжелательным, — мне слезы твои нужны.
— Слезы? — от удивления я из кармана даже багет достала. Точнее, его половину. Оставшаяся часть где-то возле принца валяется.
Эх, дурья голова, забрать надо было. Из запасов-то только кусок буженины, с десяток конфет, три бутерброда с икрой красной, заморской. И все… плакали мои бараночки.
О, еще же баранки! Отлично, живем.
— Да, Клара Бок, начинай плакать! — ко мне подлетела пустая склянка, даже подергалась в воздухе, явно поторапливая.
Секунда, другая, третья…
Время тянулось как вишневая жвачка с кислинкой внутри. Это меня принц однажды угостил. Сказал, что если выйду замуж за него, каждый день такие есть буду.
Жвачка-то мне понравилась, но руки и почек явно не стоила, потому я ее выплюнула и принцу в волосы запульнула. А неча мне в рот заглядывать и замуж звать.
Время-то тянулось, а слезы не шли. Да и не хотелось, если уж совсем откровенно, плакать из-за какого-то там дракона. Пусть даже огромного и огнедышащего.
— Ну и? — как бы невзначай спросил дракон. Знаю я это “невзначай”, папенька так всегда о моих шалостях спрашивал, думал, сознаюсь.
— Да не хочу я плакать, — сказала растерянно, багет подходил к своему логическому завершению, и от этого стало немного грустно.
Интересно, а драконы вкусные? Если я к хвосту его пристроюсь, он сразу заметит?
— Если заплачешь, я тебе тайну великую расскажу, — заговорщицким шепотом выдал дракон. И паром меня обдал, несвежим, между прочим. Драконы вообще знают, что зубы можно чистить?
— Расскажи сперва, зачем тебе слезы мои нужны, — вернулась я к деловому тону и достала одну из баранок.
— Так принцессу мою злой колдун похитил, а меня лишил возможности летать, — выплюнул дракон вместе с еще одним облачком пара. — И чтобы заклятие снять, слезы принцессы нужны.
— Так ты летать не можешь? — сказала слишком радостно.
Дракон явно мог что-то заподозрить.
То есть у меня все же есть шанс на побег… От ползающего дракона бежать всяко сподручнее, чем от летающего.
Взгляд мой прошелся по ближайшим кустам, а голова уже подкидывала варианты побега. Эх, где там наша не пропадала?
— Ты о побеге-то не думай. — Нет, он явно что-то заподозрил! — Я, между прочим, еще и бегать могу.
— Ладно-ладно, — взялась я за еще одну баранку. — Ты только это, расскажи, как плакать.
— А ты не умеешь?
Отрицательно покачала головой, не забывая при этом активно двигать челюстями…
Прошел час. Может, два. Кажется, я уже основательно опаздывала к ведьме, запас еды был почти на исходе.
— Дракон, миленький, ну как ты не понимаешь, — канючила я, — ну что в пену морскую она превратилась, что на волосах своих повесилась, что волк ее сожрал. Ну не печалит меня это, ну честное слово! Русалочка сама дура, знала же, что ее ждет, если на берег выйдет. Про Рапунцель вообще молчу, считаю, что это ее осознанный выбор. А Шапка ну просто форменная идиотка! Мне папа еще в детстве говорил, что если у мужика волосы по всему телу растут, то нельзя ему верить. Чего бы он там ни наговорил!
— Черствая ты какая-то, Клара Бок, — дракон печально вздохнул. Да так, что я вся испариной покрылась.
Жарковато тут, пожалуй.
— Слушай, а у тебя лук есть? — с интересом спросила я. Возможность заплакать приобретала чисто спортивный интерес.
— Лук? — с удивлением переспросил дракон. — Вроде валяется где-то в пещере, я стрелы обычно как зубочистки использую.
— Да нет же, другой лук! — пояснила я. — Круглый такой, желтый.
Это, пожалуй, все, что я могла сказать о луке. На него у меня была жутчайшая аллергия: сразу и слезы из глаз брызнуть могли, и пятна по всему телу появиться. Потому-то папенька и издал указ о запрете лука по всему королевству, чтобы наверняка деточка его не столкнулась с коварным врагом.
— Хм, желтый? — переспросил дракон, почесывая свой… ну, пусть будет хвост. — А он случайно не в земле растет?
— В земле, — старательно покивала я. — У него обычно и стрелы есть. Зеленые.
Повернувшись ко мне задом, а к лесу передом, дракон начал брезгливо что-то раскапывать лапой. Задней лапой.
И вот с одной стороны покопает, плюнет, с другой стороны покопает, плюнет, с третьей стороны…
В общем, у меня уже бутерброды с икрой закончились, когда дракон, наконец, воскликнул: “Нашел!” – и повернулся ко мне своей драконьей мордой.
В его лапах лежали две луковицы, измазанные в земле. И главное, он их мне с такой самодовольной моськой в моську тыкал, будто это не грязные луковицы были, а самые что ни на есть сокровища.
— Ну? — шагнул он еще ближе, чуть ли в рот мне их не засовывая.
— Что ну?
— Плачь. — И смотрит так выжидательно.
— Нож нужен, – почесала я репку. Ну, то есть о платье свое протерла и откусила от корнеплода. — И доска разделочная. Есть?
— Слушай. Да мне тебя съесть легче с такими-то запросами, — нахмурился дракон.
— А ты с темы-то не съезжай, не съезжай, — пожурила я это ленивое хвостатое. – Давай тащи орудие убийства.
— Чего? — гаркнул чешуйчатый, мигом вскинувшись.
— Нож, говорю, тащи.
Следующие полчаса мы с драконом обнимались и рыдали. Он резал лук – прямо так, с кожурой, а я сидела рядом и как самая настоящая принцесса руководила процессом. Слезы не заканчивались, я покрывалась аллергией, то есть зелеными пятнами, а дракон спешно собирал главный ингредиент для своего спасения.
— Спасибо тебе… – начал он было расшаркиваться, но я-то знаю, что такие индивиды и хитрость живут рука об руку, а потому, не дослушав, засобиралась в дорогу-путь.
Это он сейчас спасибо говорит, а через две минуты короной моей в зубах у себя ковыряться будет.
В общем, текаем, пока все баранки на месте!
Глава 3
И вот иду я себе по этому нескончаемому лесу. Дерево уже сигнальное прошла — то, которое на избушку ведьмы указывало, – пень трухлявый прошла — тот, что на избушку ведьмы указывал, – болота прошла – те, что на избушку ведьмы указывали, – а самой избушки все нет и нет.
— Хлабысь! — прозвучало посреди леса чересчур угрожающе, а прямо передо мной снова открылся голубой магический портал.
А я реву – сопли, слюни вытираю, руки чешутся, шея чешется, зеленые пятна все сильнее по телу расползаются…
— Не-не-не, — погрозила я пальцем расширяющемуся порталу.
Я шаг в сторону – он за мной, я шаг в сторону – он за мной. В общем, бежала я далеко и долго, продолжая рыдать и отчаянно вспоминать все русские народные выражения. Я ведь весь свой провиант потеряла, пока бежала, а этому голубому свечению хоть бы хны. Летит за мной, дорогу мне подсвечивает, бессовестный.
— Да чтоб тебя борщом никогда в жизни не кормили! – заорала я, спотыкаясь о корень встречного дерева.
Тут-то портал меня и сожрал.
И вот стою я посреди зала просторного: из носа льется, из глаз льется, чешусь вся, аж мочи нет! И без багета, пусть позавчерашнего, и без баранок, и без конфет, и даже без икры. И так обидно мне, что на глаза уже настоящие слезы начинают накатывать, а никакие не луково-аллергичные.
— Ну вот почему всем вечно от меня что-то на-а-а-адо? — Хочется шумно высморкаться, а платка-то нет, лягуху рыдающему отдала! — То королевство, то руку и сердце, то ипотеку погаси-и-ить!
По залу разлетелся булькающий звук, будто из ванны пробку вытянули и вода такая бульк-бульк-бульк. Прислушалась. Поняла, что звук от меня исходит. Ладно, рыдать – так по полной! Принцесса я или кто?
— А кто-нибудь спроси-и-ил, чего Клара хочет? — и правда, никто ж не спросил! И до того мне стало себя жалко, что следующий утробный бульк вышел по-особенному шумный. — Никто-о-о не спросил!
— И что Клара хочет? — послышался мягкий и вкрадчивый голос за спиной. Слишком подлюческий и принцевый, чтобы его не узнать! Уууу, козлина дикая! Опять он! Хочется стукнуть чем-нибудь, чтоб не мучился, но ничего под руку не попадает.
— Обратно Клара хочет, — уже совершенно спокойным тоном отвечаю я. И добавляю: — И эти… антигиста...глиста...антиглистаминные?
— А если обратно верну, то выйдешь замуж за меня, разболевшаяся моя? — и разворачивает меня к себе, по-свойски так. Я аж замерла, и сердечко так — тук-тук-тук, но исключительно от принцевой наглости! А не из-за всяких там глупостей.
— Не пойду, — шмыгнула носом, но уже намеренно. Подумала, что принц испугается соплей, шарахнется от запаха, самого что ни на есть лукового, и сам отойдет.
Ага, не тут-то было!
Он вперед подался и губы в трубочку свернул. Посмотрела я, конечно, на него задумчиво, все же желудок урчал от голода, но вовремя вспомнила, что это губы принца, а не мармелад. Фи, везде обмануть голодную принцессу хотят!
Принц понял, что ему ничего не обломится, но настроение его от этого нисколько не испортилось.
— Ну и зачем мне тогда тебя отпускать? — насмешливо поинтересовался этот бессовестный. — Мы сейчас с тобой по-быстрому свадебку сыграем…
Я чихнула.
Вовремя так.
И обдала этим чихом принца. Благо он опешил, не смог сразу щиты свои магические выставить. А я и вырвалась из объятий, схватила половину багета, оставшегося с прошлого раза, и выставила вперед, как настоящий меч-кладенец! Бросила на багет задумчивый взгляд и откусила кусочек, пока на меня и мою честь никто нападать не решался.
— Предлагаю взаимную сати...сати...саа… — блинчики-оладушки, хотела же быстро сказать!
— Чего ты предлагаешь, заикающаяся моя? — и ухмылка такая сальная, и глазки по верхним два по девяносто блуждающие, и ручки-то тянутся, тянутся.
Опасливо отскочила в сторону.
— Сатисфакцию! — с перепуга выговорила. — Давай договоримся как деловые люди.
— Ооо, это уже интересно. — И снова этот тон. Ну вот будто с ребенком со мной разговаривает! — И что ты предлагаешь?
— Я не буду тебя травить, когда мы с тобой поженимся.
Ага, поженимся. В следующей жизни, когда я стану ватрушкой. А ты творожком. Принц-творожок.
От последней мысли ну очень не вовремя хихикнула, но попыталась взять себя в руки. В те, где багет. От него заодно и откусила – а чего добру зря простаивать?
— Нет, звучит, конечно, интересно, ненасытная моя, но ты же знаешь, что злых и страшных колдунов яды не берут? — деловито поинтересовался принц, будто из воздуха материализуя два кресла. Одно для себя, второе, напротив, для меня.
— Злых и страшных, может, и не берут. А тебя возьмут, — безапелляционно заявила я, откусывая еще один кусок.
Внутренний голос хотел было напомнить, что я съедаю последнее орудие, но был заглушен таким же внутренним ом-ном-ном.
— Предположим. А о том, что у злых и страшных колдунов по девять жизней, ты в курсе? Девять раз травить придется, замечтавшаяся моя.
— У злых и страшных, может быть, — флегматично заметила я.
Ну какой из него колдун? У колдунов таких поп не бывает, я уверена. И сладким они принцесс не кормят, вот тут даю на отсечение драконий… кхм, ну, предположим, хвост.
— И это все, что ты можешь предложить, Клара Бок? Меня кстати, Рэндольф зовут. — И взгляд такой серьезный-пресерьезный, прям как у меня, когда я папеньку спрашивала, откуда дети берутся! Чую подвох.
— Очень неприятно познакомиться. Могу еще пообещать в компот не плевать, — невпопад брякнула я. Ох, намекает на что-то принц, всем своим интересным местом чую! — И не петь. Хочешь узнать почему? А йа-а-а-а не хочу, не хочу по расче-е-ету, а йа-а-а-а по любви, по любви хочу! Свобо-о-оду, свобо-о-оду, мне дайте свобо-о-о-оду. Я пти-и-и-ицею ввысь улечууууу!
Выпевала старательно, брала высокие ноты, безбожно фальшивила, и вообще — песня, может, и мудрая, но противная, сама знала. Но принц, подлюка он этакий, слушал внимательно, даже взгляда не сводил! И, главное, вид такой делал, словно ничего прекраснее в жизни не слыхивал. Может, папочка его того? Приворожил?
Ну не могут адекватные мужики, особенно, принцы, мне так в рот заглядывать. Ну ни одно королевство такого не стоит, даже завоеванное!
Точно!
Надо к ведьме.
Она и приворот поможет снять, а там у принца уже сами глаза откроются. Все же от приворота лечить всяко проще, чем от помутнения головного мозга избавляться. Я-то изначально принца в этом подозревала, а тут вона что…
Впрочем, одно другому не мешает.
— Значит, так, мои требования: дракону принцессу отдать, — начала я загибать пальцы, — лягуха одного моего знакомого расколдовать, места его детям в детском садике найти, ипотеку погасить, а лично для меня – сейчас отправить к ведьме, что в дремучем лесу живет, а потом – никогда меня не искать, — закончила я перечислять весь список, что накопился с момента моего побега из дома.
Внушительный получился!
— И всего-то, требовательная моя? Отлично. — Его губы растянулись в довольной улыбке, а сам принц с колдовскими замашками плавно перетек ко мне поближе, нагло, бессовестно, бесстыдно укладывая свои ладони туда, где у меня, по идее, должна была быть талия. — Но что взамен за все это получу лично я?
— Эм… Я буду хорошей девочкой? – вопросила я растерянно, тогда как голос мой разом осип.
— Фу, ну нет. Это скучно, хорошая моя. А давай лучше поцелуй? Вот все, что ты перечислила, за простой, маленький, крохотный поцелуй? — наклонился он ко мне, нависая, будто воздушный крем над тортом — то есть почти вплотную.
— А целоваться нельзя… – протянула я, уже сомневаясь не только в своих словах, но и в разумности своего здесь нахождения.
Ну, просто он стоял так близко…
Плечи – во! Попа – во!
Высокий настолько, что мне стремянку впору подставлять! Но красив, поганец! И губешки свои тянет ко мне и тянет. Вот стопроцентно у него красные труселя! Такие гады только в красных и ходят, чтобы честных девушек заманивать!
— И почему же нам с тобой целоваться нельзя, наивная моя? — вопросил он, окинув меня насмешливым взглядом.
— А потому что от поцелуев дети появляются и до свадьбы целоваться ни в коем случае нельзя, — прошептала едва слышно и покраснела почему-то. И ушами покраснела, и лицом, и вырезом платья. И это все поверх зеленой аллергии!
— Тебе кто-то нагло соврал, — покивал мужчина с умным видом.
— Это еще почему? — у меня даже голос прорезался.
— А потому что все, что остается честным девушкам до свадьбы, – так это целоваться.
— Личный опыт? – не удержалась я от подколки.
— Сейчас будет, – сверкнул он черными очами, а его руки вмиг сжали мою талию, не давая вырваться.
Губы медленно приближались, но я ничего не могла сделать – только смотреть на принца со смесью ужаса и страха. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. Только ждать, пока первое мягкое, нежное касание перерастет в бурю эмоций и чувств, что вскипят как борщ в кастрюле.
Это было удивительно. Мурашки вытанцовывали на коже ламбаду, тогда как колени мои совсем ослабли. Если бы принц меня не держал, то я точно рухнула бы на пол, но он держал. Еще как держал, продолжая с упоением изучать мои губы, раскрывать миллиметр за миллиметром, разделять ту сладость, что буквально пропитывала этот миг.
— Эй, уже все. Можно дышать, очаровательная моя, – донеслось до меня будто сквозь толщу воды. — А? – отозвалась принцесса, находящаяся далеко не в себе.
— Говорю, что требования твои уже выполнены. Ты можешь идти, – кивнул он мне за спину, но я почему-то продолжала смотреть на мужчину, не имея никакого желания оборачиваться.
И он смотрел. На меня, правда, а не мне за спину. Улыбался так хитро одним уголком губ, а его пальцы гладили мою щеку. Безумно приятно. И тепло. Так тепло, словно солнышко светит.
— Поженимся? – вдруг спросил этот хамоватый индивид, очерчивая мой подбородок.
— Ага, счаз! – очухалась принцесса, поднимая с пола гордость и чувство собственного достоинства.
Колбаски, конечно, не хватало, но я и без нее шагнула назад, чтобы скрыться в синем мареве портала, который открыли специально для меня. Правда, темный взгляд еще долго стоял перед глазами. И улыбка – такая, что стук сердца обрывается. И…
Палка колбасы вдруг очутилась в моих руках, когда я вышла прямо перед избушкой ведьмы. Колбаса со вкусом слез, честно скажу я вам, – не очень вкусная штука.
Глава 4
Да и кусок, если честно, в горло лез весьма фигово. Я старалась, проглатывала, но былого чувства удовлетворения не было. Вот то ли дело губы принца…
Так, стоп. Я сюда зачем пришла? Чтобы этого принца подлючистого отвадить! Может, он сам меня приворожил?
Убрала палку колбасы поглубже — пока аппетит вернется — да осмотрелась. Теперь-то понятно, почему ведьма толк в сладостях знала, она в них жила! Домик самый что ни на есть пряничный, и как я сразу не поняла?! Крыша вон, кажись, из шоколада, оконца из карамели… Аппетит, пусть вяленько, но просыпался. Баааа, а на деревьях-то самые настоящие ватрушки растут! Красота-а-а-а.
— Ведьма, выходи! — крикнула я.
Хотелось закончить все ну жутко деловые вопросы и вернуться, наконец, к привычной жизни. Без всяких там принцев, их губ и соблазнительных поп.
— Кла-а-арушка. — На пороге (покрытом белой глазурью, между прочим) тут же появилась ведьма. Сгорбленная старушка в огромных круглых розовых очках, закрывающих половину лица. Длинные седые волосы волочились по полу, собирая сахарную крошку. — Вот ты и пришла, крестница моя ненаглядная, проходи давай!
— И тебе привет, — буркнула хмуро, — Извиняюсь за опоздание, мне тут от женихов отделываться пришлось.
— Отделалась, Кларушка? — участливо спросила ведьма.
— Отделалась, — так же безрадостно ответила я.
— Проходи тогда, ненаглядная моя, — приторно произнесла ведьма, гостеприимно махнув рукой в сторону входа. — Помогать тебе буду.
И закралось у меня какое-то нехорошее предчувствие. Вот прям совсем нехорошее. И что, даже не отчитает меня? И в жабу превращать не будет? Ну так, в целях воспитания, минут на пять. Крестная, как-никак, хоть и видимся впервые – все по блюдцу да по блюдцу и только тогда, когда мне что-то от нее нужно…
Нет, Клара, что-то стала ты какая-то мнительная. Небось головушкой ударилась или от принца заразу какую подцепила. Я слышала, что через поцелуи не только дети передаются…
И, размышляя обо всем этом, я таки перешагнула через порог дома. И почти тут же об этом пожалела.
Как там в сказках пишут? Гром. Молния. И трясется все, и оказываешься ты внезапно прикованным к стулу. Да не к простому, а очень даже мармеладному. И вырваться пытаешься, да никак, липкая масса за все конечности хватает.
— Ээ, ведьма, это шутка какая-то? — я прокашлялась, заозиралась. Крестной нигде не было. — Эй, аллооо! Кто на этот раз на мне жениться хочет?
Подергалась еще немного, да сильнее в мармеладном троне увязла. Ни вырваться, ни зубами дотянуться — ну что за подстава?!
Долго ли время шло, коротко ли… уж не знаю. Я и поистерить успела, и посокрушаться на судьбу свою судьбинушку, и о принце раз дцать подумать, и даже проголодаться. Существенно так проголодаться. После того как желудок заурчал совсем уж протяжно, я уже почти умудрилась смириться, что умру тут от голодной смерти.
— Успокоилась, Кларушка? — услышала я голос ведьмы.
— Успокоилась, ведьмушка, — в тон ей ответила я.
Понимала, что хамить нельзя, — головой понимала, но желудок с ней не соглашался. Желудок требовал хлеба и зрелищ. Особенно хлеба. Это просто какое-то форменное издевательство! Когда вокруг столько сладостей, вкусностей, а дотянуться до них… ни-ни. Сиди, Клара, слюнями обливайся.
— Проголодалась, милая? — участливо спросила ведьма из-за спины. И уже через секунду встала передо мной. Все те же седые волосы, все те же розовые очки, даже платье-балахон то же, но вот что-то в крестной изменилось. Теперь от нее буквально исходила опасность.
Ох, чувствую, кранты ватрушкам!
Проголодалась, еще как. Но тебе я об этом не стану говорить, так и знай.
— Нет, крестная. Сыта я по горло, — последнее протянула со всем пафосом, на который была способна.
— На диету села, дорогая? — язвительно поинтересовалась ведьма. Вот уж даже не подозревала, что она такая вредная.
— Боюсь я на диету садиться, крестная. Я ж как сяду, так и раздавлю. — Да уж, шутка не самая удачная. Но как-то не учили меня королевские воспитатели науке шуток в критичных ситуациях. Да и вообще шуткам не учили. Все свое, скажем-с, наеденное с годами!
— Правильно, Кларушка. — Ведьма активно закивала. Щелкнула пальцами, и перед ней поднос в воздухе застыл. И дохнуло на меня выпечкой свежей, да так, что желудок чуть ли не выпрыгнул из живота, чтобы наброситься на еду. — Ну, раз ты не голодна, я сама перекушу. А то, знаешь ли, поужинать не успела, тебя ждала. А тебя все нет и нет, нет и нет…
Я слишком запоздало сообразила, что начала жевать губу, наблюдая, как ведьма от пирожка откусывает. И намеренно так, явно издеваясь, в блаженстве глаза закатывает. Так, Клара, спину выпрямить, слюни подобрать, животом не урчать. Не урчать, я сказала!
— Что, даже вопросов никаких задавать не будешь? — уминая третий пирожок, поинтересовалась крестная.
— А ты отвечать будешь? — я все пыталась придумать план отступления.
— Отвечу, конечно, что ж не ответить крестной-то дочери, — хмыкнула ведьма, перекидывая копну седых волос вперед. — Да я и сама расскажу. Время-то есть.
А кончики-то секутся, ей бы к королевскому парикмахеру.
— Жили-были…
— Старик со старухой? — нервно хихикнула я. Что-то я уже подобное слышала недавно.
— Голодом заморю, — сказала спокойно, но в то же время как-то угрожающе. — Не старик со старухой, а мужчина с женщиной. И родилась у них дочь.
— О! Может, ты расскажешь, откуда дети берутся? Правда, что не от поцелуев? А-то папенька не рассказывает.
— Ой, Кларушка, милая, а помолчи-ка ты, золотце мое ненаглядное, — выдохнула ведьма.
И снова пальцами так — щелк! И я чувствую, будто вместо языка у меня что-то мармеладное. Вот только этим чем-то я ни пошевелить не могу, ни пожевать не в состоянии.
Ла-а-адно, ведьма. Я тебе еще отомщу. Честное слово, отомщу. Только пока не знаю как.
— В общем, и родилась у них дочь. И мать пока на мельнице работала, мужчина по тавернам ходил да в карты играл. И сел играть с одной ведьмой с пьяну глазу. Да не с простой ведьмой, а могущественной. Разные слухи про нее ходили. И про то, что самые ужасные подарки на дни рождения всяким принцессами дарит — яблоки червивые, веретено, еще чего по мелочи, – и про то сплетничали, что чары ее только до полуночи держатся. В общем, как оно и заведено в любом уважающем себя государстве — половина вранье. Но ведьма не спорила ни с кем особо, она дело свое делала. И нужна была ведьме преемница. Вот ей мой отец и попался под руку, на кон меня поставил. Да и проиграл.
Кака-а-ая интересная сказка, аж спать захотелось.
— Вот с того-то момента и начинается моя история. — Крестная интонационно подчеркнула слово “моя”. — Ведь тем ребенком…
Альфред Эйнхейн — известный во всем королевстве астролог. Знаем-знаем, он у нас в каждой бочке затычка.
— … была я, — закончила ведьма. — Посадила меня ведьма в башню, начала мудростям своим магическим учить. И проклятиям, и порчам, и приворотам. Вот на них я чуть было и не оступилась. Проверяла я как-то действие одного из них на птичках да животных да принца проезжающего случайно зацепила. Любопытно стало, что уж, хотелось на себе испытать все то, что в любовных романах вычитала. Сбросила я ему косы свои, — она ласково коснулась своих волос, — подняться позволила. Но вот застала нас ведьма в самом интересном положении…
Интересное положение? Это что еще за интересное положение такое? Они что там? В твистер играли, что ли? Помнится, принц мне игрушку эту притаскивал. Так и лежит где-то, пылится под кроватью.
— В общем, осерчала ведьма, — моя ведьма, которая крестная, усмехнулась, — волосы мне обкорнала, принцу тоже… обкорнала. И отправила его в свободный полет. Или плавание, я уж всего и не упомню.
Мне аж интересно стало, что она там ему обкорнала. И не собирается ли крестная с моим принцем такими же способами действовать? Даже жалко его как-то стало.
А тишина все загустевала и загустевала, словно ягодный кисель, оставленный на холоде.
— Знаешь, кстати, как тяжко, когда тебя на вечном правильном питании держат? — тон старухи внезапно стал даже жалобным. — Всякие овощи, фрукты, белки, злаки, зарядка каждый день. Клетча-а-а-атка опять же. Фу. Да еще и вдали от всех, поговорить-то толком не с кем, разве что с мышами да птицами, но из них те еще собеседники. Ведьма как в мир иной отправилась, я смерть свою инсценировала и сразу сюда и перебралась.
— И что, ты из меня преемницу сделать хочешь? — осторожно спросила я, понимая, что ко мне вернулась возможность разговаривать.
— Нет, я тебя съем, — совершенно спокойно ответила ведьма. — Чтобы молодость свою вернуть. Ты же, Кларушка, как яблочко молодильное, даже лучше. И мно-о-огим больше. Я тебя откармливала? Откармливала. А что, ты думала, что сама как слон ешь? Нет, дорогая моя, это мой подарок тебе на крестины. И снимется это проклятие только...
— Не крестная ты мне, булочка без мака! — вырвалось у меня.
— Мы сейчас из тебя токсины-то повыводим… — она будто и не слышала меня. — Ну а что ты думала, Кларочка, что я тебе просто так помогаю? Пффф, тоже мне, альтруист всея королевства, как же. Ты если бы дракона дослушала, заранее бы про проклятье узнала. Ох, как я испугалась, как испугалась, когда тебя к нему зашвырнуло с помощью ниточки-то моей волшебной. Ну да ладно, сейчас все хорошо, — она приговаривала, а сама угрожающе на меня надвигалась.
— Ну что, Клара Бок, — за спиной вдруг послышался знакомый насмешливый голос. Слишком знакомый. Настолько знакомый, что сердце аж к горлу подскочило! — Выйдешь за меня замуж? Тогда спасу я тебя от ведьмы злобной.
Оглянуться не могла, но очень хотелось! Очень хотелось посмотреть в эти глазенки бессовестные, что решили воспользоваться ситуацией. И ведь стопроцентно знал, что ведьма меня сожрать собирается, но все равно отпустил! Ууу! Ирод несчастный! Вот как выберусь из передряги, так сразу покажу ему где раки зимуют!
— А если не выйду? — проговорила я шепотом.
Ведьма почему-то на принца внимания не обращала, словно и не видела, что он здесь, вместе с нами. Наверняка это все магия его колдовская! А ведь я его еще от приворота спасать хотела! А он просто морда! Морда бессовестная!
— Тогда все равно спасу и все равно женюсь, наивная моя, но между этими двумя действиями ты еще в замке у меня посидишь взаперти немножко. Ну, пока не согласишься.
И губы его вдруг коснулись моего виска, чтобы спуститься по щеке, очерчивая скулу. Там, впереди, ведьма все еще что-то говорила, злобно смеялась и возносила руки к потолку, но весь мир вокруг почему-то перестал существовать. Особенно когда принц решил поцеловать и мои губы тоже. Я даже про голод забыла, честное слово.
— Посидишь здесь немножко, хорошая моя? — вопросил он вкрадчиво, пытаясь поймать мой затуманенный и неадекватный взгляд.
— Угу, — смогла вымолвить я, скромно складывая свои ладошки на колени поверх платья.
Вязкий мармелад меня больше не держал да и вообще пропал. Теперь я сидела в очень мягком кресле, а под спину мне даже была подложена подушечка для большего комфорта. Более того, принц протягивал мне целую корзинку пирожков.
— Сам пек, — сообщил он доверительно и чмокнул меня в кончик носа.
Краснеть еще больше было попросту некуда, а потому я занялась пирожками. И вот так он при этом наблюдал за тем, как я ем, что я окончательно смутилась и по самые уши в плетеную корзину зарылась.
— Не скучай, аппетитная моя.
И пошел. К ведьме пошел.
Только по обескураженному ведьмовскому взору я и поняла, что Рэндольф теперь стал виден. Старая карга буквально подавилась воздухом, тогда как принц как-то легко и играючи схватил ее за горло да это самое горло и сдавил.
Бабах!
Ведьма надулась как воздушный шар да как лопнула, осыпаясь на пол конфетами, печеньем да мармеладом и шоколадом. Я даже пирожком от неожиданности подавилась. Нет, конечно, я предполагала, что к дамочке подкрался каюк в виде моего ненормального принца, но как-то надеялась на эпическую битву, спецэффекты там, гром и молнии, под которые я никем не замеченной смогла бы удрать.
А тут просто пшик…
— И чего же ты расстроилась, кровожадная моя? — с довольной ухмылкой обернулся ко мне Рэндольф, стряхивая сладости с ладошек.
— Пирожки быстро закончились, — тяжело вздохнув, честно соврала я. – Ну, я пойду? А то утро уже наступило, папенька мой там наверняка всю охрану поднял, ищут меня с собаками по всем кустам…
Поднялась я на ноги, осторожно, шаг за шагом, продвигаясь к дверям. Взгляд принца в конец стал насмешливым, тогда как я вот вообще не понимала, чего это он надо мной ржет почем зря.
— И что? Снова предлагаешь мне тебя догонять? — одна его бровь игриво приподнялась, тогда как расстояние между нами почему-то не увеличивалось.
Но ведь я же шла!
— Нет-нет, спасибо. Догонять меня не нужно. Мы уж как-нибудь сами с усами… А то ты нервный какой-то. Еще прихлопнешь ненароком, как ведьму. И вообще, страшный ты, пойду я от тебя… Подальше.
Страха я, кстати, по отношению к принцу не испытывала совсем, как бы сильно ни старалась его в себе найти. Голод – да, желания какие-то непонятные – да, но страх и ужас – это в какой-то другой сказке.
Обманным маневром кинувшись к дверям, я дернула створку на себя, но была тут же прижата к ней всем телом. Чужие руки легли мне на талию, сжимая так властно и безапелляционно, что спорить сразу расхотелось.
Ощущала спиной чужую грудь, но через секунду уже была повернута к принцу. Да и губы, что нашли мои в едином порыве, показались такими сладкими и вкусными. И вот уже совсем неважно было, что от поцелуев дети появляются. Тут бы имя свое вспомнить, не то что все остальное…
— Клара Бок? — позвал меня Рэндольф.
— Ммм? — спросила я, изрядно задирая подбородок, потому как принц был бессовестно высоким.
— Я ведь от тебя не отступлюсь, Клара Бок. Ты от папеньки-тирана ушла, от женихов навязанных ушла, от разбойника заколдованного ушла, от дракона обманутого ушла и от ведьмы-гадалки сама выбралась бы, но от меня, Клара Бок, тебе не уйти, — нежно поцеловал он кончик моего носа.
— Это еще почему? – нахмурившись, спросила я чисто для галочки. Нет, логика, конечно, прослеживалась, но концовка как-то не особо радовала.
— Потому что я люблю тебя, Клара Бок, и никогда никому не отдам.
Сладкий поцелуй лег на губы, прокатился по языку, а мне вдруг совсем стало нечем дышать, но одновременно с этим в теле моем появилась такая легкость, какой, наверное, не было никогда. Я будто вспорхнула над землей, а потому открыла глаза, чтобы посмотреть, что вообще происходит.
Открыла и чуть не упала, фигурально выражаясь, потому что принц держал меня на уровне своего лица, прижимая к себе в одной сорочке, которая вдруг оказалась огромной и бесстыдно сползла на одну сторону. Но это еще полбеды! Платье мое валялось у него под ногами!
— Это что такое? – вопросила я, перестав обнимать его за шею и уперев руки в бока.
В бока, которых не было!
— Заклятие ведьмино спало, грозная моя, а это значит, что не только я тебя люблю, но и ты меня, - улыбнулся он так нахально.
— Какое заклятие? Где мои килограммчики? Где мои ножки? Черт возьми, где моя грудь? - возмущалась я, пытаясь натянуть на себя сорочку.
— Не переживай, отъешься еще, - вынес он меня на улицу прямо на руках, пока ведьмин домик рассыпался серым пеплом. - Я, знаешь, как вкусно готовлю?
И... Жили они долго и счастливо.
А через девять месяцев у них родилась чудесная девочка. И вот не верь после такого, что дети появляются от поцелуев!
Конец!
Комментарии к книге «Как легко и быстро сбежать от принца (СИ)», Дора Коуст
Всего 0 комментариев