«Слёзы огня»

Татьяна Тень Слёзы огня

Эгсо Арсьенне расправил складки на своих бархатных синих одеждах. Несмотря на плавность движений, жест выдал тщательно скрываемую нервозность: уже пора выходить из дома, а Гилу до сих пор ещё не вернулся. Их малочисленный чародейский род слишком долго отсиживался в горах, за прошедшие тысячи лет жизни предыдущего главы Арсьенне даже долгоживущие эльфы уже почти забыли о существовании магов, наделённых властью над столь редкой стихией, как их стихия. Но теперь, когда Главой рода стал Эгсо, всё изменится. Всё уже начало меняться, и Эгсо с братом прибыли в Столицу, чтобы заявить о себе и занять достойное место в совете самых влиятельных родов государства.

Сегодня, наконец, они должны были нанести неформальный, но очень важный визит в резиденцию Первосвященника, а заодно и Главы рода Дирсейнов, Орсо, который располагал колоссальным влиянием на внутреннюю политическую обстановку и умы своих сограждан. Собственно, Верховный Жрец ждал их на обед. Эгсо много лет готовился занять место Главы рода и собирался отойти от стратегии затворничества, которой придерживался его отец. Свой план он давно продумал до мелочей во множестве вариантов развития событий, но беспутный младший братец, похоже, опять на что-то засмотрелся в своих бесконечных прогулках по Столице и думать забыл об их важной миссии: обретенью влияния семьи среди современного эльфийского общества.

Ждать далее становилось совершенно невозможно, и в тот момент, когда Эгсо выходил из дверей арендованного скромного особнячка на окраине Столицы, приняв решение ехать на приём один, в него едва не врезался запыхавшийся Гилу, с альбомом для рисования под мышкой. Взлохмаченный и взволнованный, он тут же сделал виноватое выражение лица и увязался следом за братом.

— Прости, пожалуйста, прости, но я же успел.

Эгсо бегло оглядел внешний вид Гилу и остался более или менее доволен увиденным. Врождённая изящность и харизма компенсировали растрёпанность и придавали образу изюминку.

— Сегодня очень важный день, который многое определит для нашей семьи. А ты почти опоздал.

— Да, немного потерял счёт времени, — Гилу мечтательно улыбнулся, выглянув в окно кареты с их фамильным гербом. Эгсо по приезду в Столицу едва ли не сразу заказал создание транспортного средства, подобающего знатности их рода. Почти забытого. Именно для того, чтобы напомнить.

— Что? Только не говори, что ты кем-то увлёкся, — прокомментировал его выражение лица брат, который очень хорошо знал характер Гилу.

— Ну… не то чтобы увлёкся. Просто познакомился с девушкой.

— Ясно, — Эгсо знал, что его голос ничем не выдал недовольства. Но Гилу, конечно, всё равно всё понял. — Ты всегда был романтиком, но всё же постарайся не потерять голову… сейчас это было бы так невовремя.

— Не потеряю, она замужем.

Эгсо скривился.

— Ты не можешь немного подождать с интригами? Не время обзаводиться врагами. Чуть позже. Пока это развлечение с замужней женщиной нам только навредит.

Гилу наградил брата возмущённым взглядом.

— Какое развлечение? Я не такой. Я просто смотрю на неё, разговариваю с ней, рисую её. Можешь не волноваться.

Эгсо улыбнулся, подумав о том, что брат отлично оттеняет своей излишней мечтательностью строгий образ Главы рода. Они точно должны приглянуться Верховному Жрецу.

— Ты где? — в мягком шелестенье телепатического вопроса теплился едва заметный след тревожной озабоченности.

— Хочу пойти пообедать.

— Опять в город?

— Да. Илло, что за допрос? Хочу сделать перерыв от всей этой гильдийской… ммм, непередаваемой атмосферы. Хочется общества более простых эльфов без тайных замыслов в голове, которые по большей части вовсе не обращают на тебя внимания, а заняты своими делами. Но я скорректирую свои планы, если у тебя появилась возможность составить мне компанию.

— Прости, — Эрза ощутила призвук искреннего раскаяния и, разумеется, опять вины. — Я бы очень хотел, но сейчас снова неотложные дела.

— Всё в порядке, любовь моя, я всё понимаю, — мыслеречь Эрзы потеплела. — Ты не так давно стал Верховным Чародеем, чтобы свободно пренебрегать работой по собственной прихоти.

Они не так уж часто сталкивались на этажах и переходах Гильдии Чародеев эльфийской Столицы, и Илло время от времени обращался к жене при помощи телепатии, используя, конечно, всякий повод и предлог для совместной работы. Но собственно магической работы как раз таки было немного, гораздо больше времени занимали собрания, совещания, обсуждения разнообразных вопросов, относящихся к магии прямо или косвенно, беседы с глазу на глаз с другими чародеями, каждый из которых преследовал, конечно, свою цель. Илло умело использовал все аспекты своей деятельности для расширения сферы влияния и укрепления своих пока ещё не слишком прочных позиций нового Верховного Чародея, назначенного общим советом знатнейших эльфийских родов после трехсотлетнего перерыва.

— Мы ещё обязательно пообедаем вместе, — Эрза неизменно поддерживала мужа в построении карьеры.

— Если моё место за это время не займёт кто-то другой, — ядовито-ехидно и в то же время с неподдельной болью, ясно передавшейся через ментальный контакт, вдруг ответил чародей.

— Ты опять… — болезненная ревнивость Илло иногда очень злила Эрзу, но не реже и вызывала искреннее сочувствие: благодаря побочным свойствам их магического резонанса она могла ощутить, что чувствует в эти моменты спутник её жизни, в какой кипящей смоле варится его душа. Она подавила приступ раздражения.

— Илло, тебе не о чем волноваться. Ну вот совсем. Просто поверь мне. А да, и не вздумай за мной шпионить, я запрещаю. Ненавижу это.

В последнее время ей полюбилось одно кафе, «Лесная веранда», оправдывающее своё название обилием увитых растениями белых резных колонн, большой площадью и разомкнутостью пространства: две стены отсутствовали, и помещение незаметно переходило в небольшой садик, за которым шумела одна из крупных улиц Столицы. Одновременно уютное и открытое, словно закуток лесной поляны, это место притягивало Эрзу возможностью затеряться в толпе, передохнуть, попить местный аналог кофе и понаблюдать за эльфами, не встречая ответного заинтересованного взгляда. Или почти не встречая.

Даже воздух тут казался каким-то свежим, а к причудливо вписанным в интерьер настоящим живым деревцам, растущим из заботливо огороженных участков земли, Эрза никак не могла привыкнуть: они были расположены там и сям безо всякой системы, но вместе с колоннами и клумбами цветов всё же сливались в один удивительно завершённый и полный ансамбль — и это безо всякого подобия симметрии. Как бы случайное, всё располагалось на своих местах. К этому умению организации пространства эльфов Эрза, будучи человеком, всё никак не могла привыкнуть.

Она не раз пересчитывала деревья в этом кафе, отдыхая после обеда, даже рисовала схемы расположения столиков, клумб, колонн и деревьев, пытаясь постичь основы ускользающей от неё гармонии, и однажды её озадаченный взгляд встретился с рассеянно-мечтательным взглядом голубых глаз эльфа за дальним столиком. Взгляд задержался на ней, должно быть, его обладатель удивился неэльфийским чертам лица Эрзы, но ни враждебности, ни подозрительности, ни холода не промелькнуло во взгляде незнакомца, напротив, он вдруг чуть улыбнулся, робко и неуверенно, словно ребёнок. Может быть, этот эльф был ещё юн, а может, лишь создавалось такое впечатление: в чертах лица Илло Эрза тоже не раз ловила детское выражение, причём иногда в самые неожиданные моменты их совместного досуга, а ведь её мужу шла уже третья тысяча лет.

Порадовавшись вечной молодости дивных созданий, Эрза, один из самых талантливых магов поддержки, усиливающих чужую чародейскую силу, отвела взгляд в сторону, почти сразу забыв эльфа из толпы. Но на следующий день открытый взгляд голубых глаз и робкая, не до конца оформленная приветственная улыбка напомнили ей об этом случайном эпизоде. И на следующий вновь. Таинственный незнакомец умудрялся рассматривать её, не становясь навязчивым и не вызывая раздражения. Может быть, виной был его рассеянный и мечтательный вид, будто вовсе не на Эрзу он смотрел, а сквозь неё. Ни разу она не ловила пристального или цепкого взгляда, словно воздушная невесомая паутинка зацепилась случайно за неё и вот-вот её сорвёт порывом ветра. Часто эльф опускал голову к бумагам, которые носил с собой: должно быть, он тоже работал где-то неподалёку, как и Эрза, и ходил в это время обедать. Она почти не обращала на то, что он делает, внимания, но если эльф долго не вспоминал про неё, она сама начинала смотреть на него в ожидании.

Довольно быстро это детское переглядывание надоело решительной Эрзе, и в очередной свой приход под сень «Лесной веранды» она просто села за столик незнакомого эльфа и поздоровалась с ним как ни в чём не бывало, не спеша, однако, называть своего имени. Эльфа это полностью устроило, он не смутился и не растерялся, не представился сам и не стал спрашивать её имени, одарив Эрзу полной версией своей лёгкой улыбки, и повёл себя так, будто они уже давным-давно знакомы. Россыпь бумаг, которые носил с собой эльф, оказалась рисунками, искусными рисунками трав, цветов, деревьев, зданий Столицы, а на неумело спрятанном поглубже очередном листе Эрза успела заметить нарисованные чёрные пряди волос и догадалась, что художник работал и над её портретом.

— Я не так давно прибыл в Столицу вместе с братом из очень-очень дальних краёв. Почти никого тут не знаю, — вот и всё, что он рассказал о себе. — Древний и такой красивый город! Как будто в нём разлита невидимая сила!

— Многоликий и однородный город, — улыбнулась Эрза, которую Столица тоже очаровывала. — И всегда в мыслях она представляется словно не целиком, как подробно её ни запомни. Словно не охватить памятью всех её меняющихся граней и полутонов.

— Будто мерцанье в глубине драгоценного самоцвета, — подхватил художник.

И с тех пор они встречались каждый день за обедом и беседовали ни о чём. Часто молчали, иногда эльф рисовал, а Эрза в свою очередь рассматривала его, обсуждали рисунки, Столицу, погоду, деревья и краски неба.

А сегодня впервые ей пришла в голову мысль, что эти случайные встречи можно расценить как-то… двусмысленно. Растерянно и немного гадко: она не делала ничего предосудительного, но опять попала в неловкую ситуацию. К сожалению, какое бы внимание к культуре и обычаям эльфов Эрза ни проявляла после своей иммиграции, какими бы хитростями ни делился с ней тонко ощущающий все нюансы и возможные повороты ситуаций Илло, девушка всё равно попадала в клещи подобной неприятной двусмысленности чаще, чем хотелось бы. Наверное, этого было всё равно не избежать при разнице восприятия их рас…

Досадуя прежде всего на себя, Эрза решила, что не позволит этим мыслям испортить образ таинственного незнакомца и не сломает чудесную лёгкость их встреч. Ведь она действительно не делала ничего предосудительного. Но, пожалуй, стоит предупредить художника, что её появления в «Лесной веранде» станут менее регулярными: Илло уже ревновал, и это тоже вызывало раздражение, словно чародей специально манипулировал ею, пытаясь заставить Эрзу вести себя так, как хочется ему. А с Илло, к сожалению, никогда до конца неясно, когда он действительно пытается манипулировать, когда идёт на поводу собственных чувств, а кода целенаправленно нарывается на выплеск агрессии, соскучившись по остроте их садо-мазо игр.

— Привет, — лучезарно улыбнулась она эльфийскому художнику, когда он весенним ветерком скользнул за её столик.

— Привет, — он улыбнулся в ответ, и плохое настроение сразу же развеялось.

Через несколько минут Эрза уже смеялась, когда её собеседник рассказывал о своих прогулках и новых работах, а затем делилась рассказами о том, как на её родине художники устраивают выставки своих работ: у эльфов выставок не проводилось, и леди Вхархелис казалось это неправильным.

Когда время обеденного перерыва уже стало подходить к концу, Эрза вдруг опомнилась:

— Возможно, я стану менее регулярно заглядывать сюда. В Гильдии чародеев скоро намечается одно крупное мероприятие, к нему надо готовиться…

«Почему я говорю так, словно оправдываюсь? И валю всё на создание очередного Столпа силы».

— А, поездка в горы, — неожиданно со знанием дела отозвался художник. — Да, меня и брата тоже пригласили.

И, не давая времени удивлённой Эрзе начать задавать ему вопросы о его магии, эльф тут же продолжил, тепло улыбнувшись:

— И… я замечаю больше, чем кажется по моей рассеянности. Конечно, положение в обществе накладывает определённые ограничения и обязанности.

И художник замолчал, пристально глядя на край бархатного синего рукава, видневшийся из-под накидки женщины. Сегодня Эрза не стала переодеваться для выхода в город, лишь накинула сверху бледно-серебристую ткань во избежание излишнего внимания. Она вспомнила, что делала так несколько раз уже после встречи со своим безымянным другом, легкомысленно понадеявшись, что он не станет присматриваться и гадать.

Художник поднял свои ясные глаза, и их взгляды встретились:

— Мой брат — Глава рода, — почему-то извиняющимся тоном проговорил он. — Вероятно, если бы не этот факт, я бы ничего не заметил. Простите.

Слегка раздосадованная, Эрза возвращалась в Гильдию магов и размышляла о том, что дать ему сразу увидеть брошь с горящим гербом Вхархелисов в глубине камня было бы ничуть не менее красноречиво. И они встретятся на создании Столпа… Погружённая в свои мысли, она не заметила, что за ней на некотором расстоянии следуют три тени.

— Знаешь, если хитрым заклинанием смешать обе стихии нашего рода в определённом соотношении, то можно получить сжигающую всё воду и сымитировать одну крайне редкую магическую стихию, — высказав это, Илло уставился на неё в ожидании, и Эрза удивилась, не понимая, что он хочет услышать в ответ. Будто намекает на что-то. Хотя факт, конечно, был занимательным сам по себе.

Илло сплёл свои длинные пальцы в замок и задумчиво смотрел на жену из уютного кресла их спальни, где до того читал какую-то книгу, ожидая, по-видимому, её возвращения из ванной. Сегодня он казался задумчивым и печальным весь вечер, начиная с их пути домой и позже, за ужином.

— И? — наконец, нарушила Эрза драматическую паузу, значения которой она не понимала. Не дожидаясь ответа, она приблизилась и подняла руку, намереваясь коснуться волны распущенных персиковых волос и с помощью магического резонанса считать настроение своего эльфа, но Илло отстранился.

— Но только сымитировать. Эльфы зовут эту стихию слезами огня, — с непонятной грустью в голосе вновь заговорил он. — А люди незатейливо называют её кислотой. Долгое время считалось, что род чародеев, носящий эту редкую стихию в своей крови, угас. Редкую и очень, очень опасную по своей сути.

Илло вновь замолчал и как-то рассеянно беспомощно замер, уставившись в никуда, и в этот момент Эрза коснулась его затылка.

— Илло, я думала, ты отгораживаешься, потому что устал, — потрясённо проговорила она, глотнув его эмоций. — Мы же говорили с тобой сегодня днём на эту тему…

Он поднял на неё глаза, полные слёз. Но его голос не дрожал.

— Гилу Арсьенне — носитель этой стихии. И ещё как второй стихии воздуха. Гилу и его брат Эгсо Арсьенне, не так давно прибывшие в Столицу. Какая ирония, верно? В названии его стихии. В том, что именно с ним ты тайно встречаешься вот уже пару недель… — совсем беззвучно, шёпотом закончил чародей.

— Илло! — отшатнулась Эрза. Неприятное открытие укололо её, но настоящая слеза, прочертившая дорожку по щеке эльфа, пригасила гнев. — Ты обещал не шпионить за мной!

— Я не шпионил сам. Я не выходил из Гильдии до вечера и выполнил своё обещание. Но Главе рода Вхархелисов не пристало разгуливать по улицам одной, это может быть опасно, поэтому я попросил обученных охранников присмотреть за тобой, — убитым голосом ответил маг.

Эрза в сердцах развернулась, сделав пару шагов к огромной, покрытой бархатным балдахином кровати, и едва удерживаясь от того, чтобы схватиться за голову и закричать от нелепости ситуации. Но огненная змейка ключей рода Вхархелисов в её душе давно отучила девушку легкомысленно отпускать контроль.

— Илло, какой ты иногда идиот! Как с тобой сложно! — она вновь вернулась к эльфу и дёрнула его за руки, заставляя встать. Обняла высокую тонкую фигуру — Илло, похожий сейчас на неровно и слабо горящую свечу, обвил и обнял её в ответ, не препятствуя более ментальному контакту.

— Ты решила пока не бросать меня? — прошептал он ей на ухо. — Но ты же понимаешь, что я не оставлю всё как есть?

— Ух, какой ты дурак! — перебила его Эрза, уже чувствуя, что Илло собирался сказать дальше. — Я даже его имени не знала, не говоря уж о стихии и прочем. И не встречалась с ним. Мы просто обедали в одно время, и он показывал мне свои рисунки. Вот и всё.

— Это правда? — недоверчиво переспросил эльф, вслушиваясь в эмоции своей жены через их ментальную связь. Эрза старалась не закрывать ни одной мысли, чтобы пригасить паранойю огненного чародея. Илло умудрялся казаться одновременно и опасным, неуправляемым, сильным — и жалким, слабым, раздавленным своими подозрениями и ожиданиями быть брошенным женщиной, которую он боготворил. Этот странный клубок противоречий зачаровывал и манил к себе, в свою бесконечную пропасть янтарных переливов.

— Правда, — она прижала голову эльфа к себе, рассеянно перебирая пряди его волос и задевая кончики длинных ушей. — Так что оставь свои кровожадные планы. Не сомневаюсь, что ты победил бы, какой редкой и опасной стихией он ни наделён, но вас и так мало осталось. Не нападай на ни в чём не повинного эльфа.

Судорожный спазм внутри, наконец, стал слабее, и Эрза облегчённо вздохнула, ощущая перераспределение невидимых энергий в ауре её спутника. Илло всё-таки удержался на краю пропасти, не позволив себе привычно принять как свершившееся самое страшное, но в данном случае ложное. Без постоянного внутреннего давления Ключей рода он справлялся теперь с такими ситуациями почти всегда успешно, да и Эрза старалась помогать как могла.

— Илло, я тебя не брошу и не собираюсь заводить любовников, — она отняла от себя мокрое от слёз лицо эльфа, очертив пальцем острый, исполненный нечеловеческой, иной гармонии профиль. — Я тебя люблю. Не забывай об этом.

— Прости, — от ощущения, опять, им вины вокруг загустел, казалось, сам воздух.

«Тебе нужно искупление», — мысль заискрилась непристойной игривостью, почти смехом.

Он, наконец, улыбнулся:

— Нужно, Госпожа.

Гилу с наслаждением вдыхал острый морозный воздух, напоминающий ему о родном замке. Надо же, он уже успел соскучиться. Мысли его текли рассеянно, как обычно, и он слышал речь брата через слово. Тот, обрадованный первым этапом признания их рода эльфийским магическим сообществом, подробно делился своими мыслями о важности создания Столпов силы, подобных тому, что они сотворили сегодня утром при помощи магии совместными усилиями сильнейших чародеев и сильнейших «резонаторов». Сеть таких Столпов, расставленная по определённым точкам вблизи самых границ территории эльфов, должна была со временем обеспечить надёжную защиту от агрессии людей, если те вновь решат однажды напасть. Сейчас, конечно, с людьми наладились во многом мирные отношения, но своё позорное поражение в войне с ними эльфы явно не забудут в течение ближайших тысяч лет. И теперь они не позволят захватить себя врасплох.

Проект, благословлённый и жрецами, и магами, курировал лично Верховный Чародей и его жена-человек. Гилу мечтательно улыбнулся, вспомнив, как необычно выделялась она сегодня в своих синих бархатных одеждах Главы рода, выделялась и среди множества высоких тонких эльфов, одетых в светлое, и среди других Глав высочайших семейств. Выделялась всем: и своим ростом, и телосложением, и чертами лица, и движениями, и совсем другой статью, нежели та, к которой привык эльфийский глаз. Всё же она была быстроживущим изменчивым человеком: это манило и казалось чем-то непостижимым — маленькое хрупкое чудо на ладони вечности. Она тепло улыбнулась ему, поймав в толпе взгляд Гилу ещё до того, как их официально представили друг другу. Художник был бы рад поделиться с ней своей радостью по поводу прекрасной вечной зимы и пронизывающих ветров горных пиков, но Верховный Чародей ни на минуту не отходил от своей жены и личного «резонатора», и Гилу счёл момент неуместным.

Они с Эгсо гуляли по дальним уже окрестностям нового Столпа силы, вспоминая воздух родины и тех, кто ждал их дома, и сами не заметили, как оставили позади надёжные тропы, проложенные гильдийными колдунами. Когда мир вокруг раскололся от страшного грохота и твердь под ногами заходила ходуном, Гилу растерялся. Как могло случиться так, что выросшие и всю жизнь прожившие в горах эльфы беспечно забыли о собственной безопасности, не активировав даже защитных заклинаний? Мгновенно стало непроглядно темно, Гилу попытался было броситься ближе к брату, но огромная сила схватила его и поволокла прочь, в неприметную пещерку, выход из которой тут же исчез под глыбами льда и камня. Они попали под сильный камнепад, но Эгсо успел своей магией Главы рода оттащить младшего брата в безопасное место.

Вскричав, Гилу бросился к исчезнувшему проёму, но тут в него ударилось что-то терпко-жгучее и ледяное, и он задохнулся, ощутив, что теряет себя в непонятном хороводе незнакомых лиц и чужих мыслей. Он упал, забыв, кто он и где находится, пытаясь сосредоточиться и собраться, но перед его внутренним взором замелькали отрывки видений, разговоров, радость и горе, гнев и счастье чередовались с ужасающей скоростью, чьи-то лица одновременно произносили что-то тысячей ртов, и многоголосие не давало думать, разрывая на части. Гилу казалось, что его разъедает изнутри, он уже не чувствовал собственного тела, но ощущение жжения не уходило, а наоборот, словно нарастало, будто он упал в озеро кислоты, и она, пожрав его тело, пожирает теперь душу.

Сколько прошло времени, Гилу не знал, но умение думать, обрывками, незаконченными короткими мыслями постепенно стало возвращаться к нему. Он удивился, что ещё не умер — его ведь, наверное, раздавило каменной глыбой? Он ярко ощутил пронзительную боль и огромную ломающую кости тяжесть, увидел на секунду перед собой горную дорогу, которой они шли с братом, встрепенулся и вскочил. Тело, неповреждённое, слушалось его, пальцы Гилу ощупывали шершавую каменную поверхность в кромешной темноте, ощущая проклятое жжение, оно не отступало и не исчезало. Вздрогнув, эльф вдруг понял, что не поверхность камня жжёт его пальцы, оно исходит изнутри его самого, как из источника, словно центр и точка концентрации его родовой стихии находилась внутри него.

Страшная догадка пронзила уцелевшего Арсьенне, оттеснив сонм безмолвных голосов внутри его рассудка.

— Эгсо, нет! Не смей умирать!!! — он ударил кулаком по завалу, ощущая, что плачет, ведь и это жжение внутри, и обрывки воспоминаний множества эльфов, и ощущение распада собственной личности могли означать только одно — Ключи рода избрали его после гибели своего предыдущего носителя.

Он плакал и колотил по стене, вновь теряя себя, неизменным оставалось лишь ощущение жжения, растворения и боли в чудовищном круговороте, который отныне навсегда соединился с круговоротом крови в его теле — наконец, Гилу ощутил, что Ключи плачут вместе с ним, что они одно, ужасающе одно вечно плавящееся целое, а значит, нет никакой надежды на спасение жизни брата, значит всё бессмысленно и отныне ничего не имеет значения. Его слёзы, слёзы огня, странным холодом воспламенили вены и обожгли жаром глаза, изливаясь вовне и прожигая камень. Изъеденный камень превращался в труху, осыпаясь под его пальцами, жгучие слёзы не повредили ни его лица, ни рук, но Гилу едва ли осознавал всё это, думая лишь об одном: «Эгсо мёртв, он умер, мой брат, Глава моего рода погиб, я не защитил его».

Когда Гилу выбрался наружу, проплавив слезами огня стены камней и льда, ночь уже вступала в свои права. Его «я» по-прежнему крутило и швыряло по обрывкам воспоминаний предыдущих носителей Ключей рода, и отчаянью внутри совершенно не за что было зацепиться. Он пошёл куда глаза глядят, повинуясь лишь отзвукам инстинкта и неясным образам, всплывающим на поверхность страдающего рассудка.

Илло любезно протянул руку и помог Эрзе выйти из кареты. На небе уже горели звёзды, и запахи цветов сада одного из особняков Вхархелисов заполняли ночной воздух. После удачно созданного Столпа силы столичная аристократия поехала отдыхать, разбившись на несколько крупных групп: кто-то отправился на частные приёмы, а кто-то смотреть выступление танцоров, приуроченное как раз к сегодняшнему событию. Вхархелисы, всегда немного отстранённые от высшего света с его сплетнями и мелкими интригами, ожидаемо для всех выбрали театр (как известно, представители этого эксцентричного чародейского рода интриговали всегда только по-крупному). Отдав дань традиции и выйдя официально в свет этим вечером, они тем не менее привычно уединились в собственной крытой ложе, где, конечно же, дали волю своей порочной натуре. Каждая группа столичных сплетников подразумевала под этим определением что-то своё, начиная от заговоров, заканчивая составлением заклинаний запретной магии или страшных чёрных ритуалов.

Очевидная действительность казалась недостаточно пугающей досужим умам и, пожалуй, даже скучной, слишком человеческой, но всякие сомнения тут же бы отпали у любого любителя обсуждать чужие жизни, взгляни он сейчас в сияющие глаза Верховного Чародея, не отводящего влюблённо-подобострастного взгляда от Эрзы. Они смеялись и рассыпали вокруг себя искры невидимого света, который облаком окружает страстно влюблённые друг в друга души.

Карету и лошадей забрали слуги, так называемые «верные» (по буквальному переводу) рода Вхархелисов, и человек с эльфом остались одни в объятиях ночного сада. Именно в этот момент прямо перед ними раскрылся грязно-серый зев неумелого портала. Защитные заклинания взвились ментальной тревогой и тут же замолчали, растворяясь от ауры незваного гостя. Огненный змей приподнял несуществующую голову в душе носительницы Ключей Вхархелисов, прислушиваясь к сильному конкуренту, и Илло тут же оттеснил Эрзу за спину, раскручивая свою ауру для предстоящего боя. В котором он, похоже, ничуть не сомневался.

Из портала неуклюже вывалилась, едва устояв на ногах, пугающе знакомая фигура. Эрза едва сдержала крик, увидев искажённое лицо своего друга, чьё имя оставалось ей так долго неизвестным, Гилу Арсьенне. От его лёгкой ауры не осталось и следа: усиленная в десятки раз и пугающе изменившаяся, она едва не рвала пространство вокруг, наполняя его каким-то невидимым колыханием. Не надо было являться эмпатом, чтобы понять, что с Гилу случилось нечто ужасное и его терзает сильная боль: её эманации растекались по саду подобно ядовитому туману. Щиты Илло активировались один за другим, поэтому Эрза ощутила лишь дальний отзвук рвущей какофонии, но каким-то непостижимым чутьём поняла, что случилось с её другом.

— Ключи… — прошептала она, веря и не веря. Ещё сегодня утром она видела брата Гилу, носившего Ключи рода Арсьенне в своей душе, и его стройная аура не вызывала никаких опасений, а сейчас представший перед ней эльф более всего походил на безумца, несчастного и опасного, заблудившегося в видениях новообретённой, меняющей сознание Силы.

— Ага, — задорно отозвался Илло, который являлся Главой Вхархелисов почти всю свою жизнь и не потерял способности ощущать эту странную магию, даже когда добровольно передал Ключи жене. Его аура полыхала гневом, ревностью и жаждой крови, моментально возгоревшимися, как от случайной искры. Илло не забыл, кто заставил его плакать от боли несколько дней назад, — поняла Эрза с пугающей ясностью, привычно автоматически резонируя с янтарным магом.

— Стой, не трогай его, — поспешно шепнула она мысленно, зная, что будет услышана, и обратилась к незваному гостю вслух: — Гилу, ты слышишь меня? Что случилось с тобой? Гилу! Пожалуйста, ответь…

Существо, едва напоминавшее сейчас эльфа, уставилось на неё совершенно безумным взглядом, его губы дёрнулись, будто силясь озвучить какую-то мысль, но ни одного членораздельного звука он не смог издать, лишь не то всхлипнул, не то захрипел — и поднял руки в хорошо знакомом Эрзе жесте магической атаки.

— Только попробуй, урод, и от тебя не останется даже пепла, — холодно прошипел Илло, и в его волосах тут и там появились первые искорки магического огня.

Эрза не отводила глаз от Гилу, безмолвно через ментальный контакт удерживая Илло от атаки и утоления жажды мести, но безумец, не готовый к вторжению столь мощной Силы рода в своё сознание и совсем не контролирующий страшную стихию чародеев Арсьенне, похоже, представлял настоящую опасность: а это значит, что атака Верховного чародея — лишь вопрос десятков секунд. К сожалению, такое иногда случалось, когда Ключи оказывались слишком сильными для не готового к ним носителя, которого они сами же и выбирали по не всегда понятным параметрам, — в таком случае несчастный просто терял себя, сходил с ума, нередко привнося в окружающий мир разрушение и смерть, и в конце концов погибал от боевых заклятий прочих магов.

Пространство вокруг воздетых рук Гилу начало меняться, искажаясь и превращаясь в пузыри какой-то жидкости, Эрза услышала мысленную речь Илло, сжатую до доли мгновения: «Дорогая, больше ждать нельзя», — и ощутила его трепет от предстоящего убийства, столь похожий на трепет любовника, отчаянно жаждущего долгожданной кульминации. Во всяком случае в тех и других ощущениях Илло не было особой разницы.

Сильный, немотивированный протест против гибели друга поднялся в душе женщины душащей волной:

— Гилу, стой!!!

Он остановился, замешкался, всего на миг тень понимания мелькнула в глазах Гилу, и аура Арсьенне стала менять свой узор, но другой возможности оставить огонь Вхархелисов уже не было, и Эрза воззвала к красно-чёрному змею, увивающему её душу переливающимися нематериальными кольцами, перекрывая на доли мгновения доступ к магии своему любимому янтарному эльфу. Она не смогла бы на дольше сдержать настолько одарённого чародея, но это и не требовалось: Илло не станет прибегать к своей чудовищной магии после прямого запрета той, которую его сердце признало госпожой.

— Он слышит меня! Он не станет атаковать.

— Это слишком опасно, — с тихим сожалением прошелестел мыслеречью ей в ответ Илло в своей обычной мягкой манере, и в его голосе не ощущалось и тени удивления от выходки Эрзы, словно он предчувствовал, был готов, именно этого и ждал.

— Подожди, ведь если ты убьёшь Главу другого чародейского рода, ты рискуешь развязать гражданскую войну! — но не успела Эрза додумать эту мысль в их с Илло общую часть сознания, как её любимый буквально растворился в воздухе, исчез, пропал.

…И тут же появился сзади Гилу, мгновенно переместившись невидимым порталом, и сделал всего одно быстрое движение, опуская руку с зажатым в ней ножом в живот новоиспечённого Главы Арсьенне. Гилу тут же упал как подкошенный, обагряя сад Вхархелисов потоками крови, а Илло выдернул нож косым отточенным движением опытного убийцы. Ощущение ауры Гилу пропало, и Эрза, понимая, что счёт идёт на секунды, бросилась к другу.

— Никакой гражданской войны, он ворвался в дом Верховного Чародея посреди ночи, угрожая слезами огня и мечтая не то убить, не то забрать с собой жену…

— Сейчас же останови кровь! — вскричала Эрза, прерывая не столько речь мужа, сколько ощущение хищного удовольствия, эманировавшее от маньяка подобно аромату терпких духов.

Мгновенно составленный мстительным ревнивцем план по устранению соперника стал ей совершенно понятен, как и узнаваемый стиль янтарного чародея: одолеть опасную магическую стихию не собственной превосходящей магией, а находчивостью и метким ударом кинжала, реакции же жены Илло просчитал с удивительной точностью. Но сейчас всё это не имело никакого значения, жизнь Гилу оставляла его с каждым ударом измученного сердца — ведь его брат погиб, иначе почему бы Ключи вторглись в душу хрупкого эльфа, и Эрза, наплевав на правила приличия, устанавливала экстренную телепатическую связь с сильнейшим целителем, которого только знала.

— Я не могу вылечить такую рану, — с деланным удивлением отозвался Илло, откровенно наслаждавшийся своей победой.

— Я знаю, просто останови кровь, — поспешно бросила Эрза, переключая внимание на мысленный разговор с Орсо.

…Но он оказался прерван совершенно дикими криками несчастного Гилу, которого Илло, пользуясь тем, что Эрза отвлеклась, привёл в сознание перед прижиганием порванных сосудов своим огнём. Впрочем, самую суть происшедшего до Первосвященника и друга семьи Вхархелис она донести успела.

За миг до того, как Эрза вспыхнула злостью, прежде всего на себя, за то, что теряет контроль над тёмной стороной Илло, за то, что допускает страдания ни в чём не повинного Гилу, её избранник бросил на неё пронзительный чистый взгляд.

— Я надёжнее ощущаю повреждения у того, кто пришёл в себя, — пояснил он свой якобы вынужденный садизм, или и в самом деле вынужденный, с Илло никогда до конца не было ясно, насколько он играет или говорит правду — скорее всего, и то, и то одновременно, просто использует обстоятельства так, как велит ему хищный инстинкт.

А в следующий миг рядом с ними материализовался Орсо, тут же вливший свою живительную магию в раненого и бережно перехвативший его нить жизни.

— Не волнуйся, — шепнул он Эрзе, подняв на неё глаза лишь на мгновенье, после того, как несколько долгих секунд изучал состояние Гилу, ощупывая его энергетические потоки. И затем целитель и его пациент исчезли во вспышке очередного портала, а Эрза бессильно облокотилась рукой о ствол ближайшего дерева, чувствуя, что напряжение оставляет её вместе с силами. Тёмная сторона Илло едва не вышла из-под её контроля и если он сейчас опять скажет, что это его вина во всём происшедшем…

Но Илло взял её за плечи, делясь своей энергией, и произнёс непосредственно и как-то по-простому, от только что явленного наслаждения болью мнимого соперника не осталось и следа, будто его подменили:

— Если хочешь, побей меня…

Эрза фыркнула, не пытаясь разобраться в клубке своих противоречивых чувств и желаний. В конце концов, Илло по-прежнему будил в ней эту тёмную тягу, притягивал и вызывал желание ломать, не ломая до конца, освобождая его и себя от боли и вины, упиваясь абсолютной властью, дарованной дивным фэйри добровольно.

— Непременно. Когда высплюсь. Возьмёшь завтра выходной.

Он улыбнулся кротко и словно смущённо, а затем повёл Эрзу в дом, взяв её за руку и сплетая их пальцы вместе.

— Рад Вас видеть, Глава рода Вхархелис, — Гилу открыл глаза и улыбнулся мечтательно-сонно, возможно, оттого и как-то более по-детски, чем в «Лесной веранде».

— Здравствуй…те, — Эрза смутилась. — Я таки разбудила Вас?

— Нет, я уже выспался, — он попытался встать. — Наверное, нам не нужно столь официально обращаться друг к другу.

— Лежи-лежи! — она поспешно положила руку ему на плечо, сидя на стуле для посетителей рядом с постелью. — Орсо не любит, когда его пациенты своевольничают, он говорил, что тебе пока лучше лежать, всего четыре дня прошло. Лучше не зли его, Гилу, его невозможно представить в гневе, но кто хоть раз увидит, те, говорят, меняются, отрекаются от прошлой жизни и навсегда становятся жрецами-фанатиками.

Эльф засмеялся.

— Да, я слышал эту байку во время своих прогулок по городу, — он вдруг резко помрачнел, вспомнив о прошлой, теперь навсегда утерянной, жизни. — Он потрясающий целитель, я никогда не встречал таких и не думал, что это вообще возможно. Врачеватель не только плоти, но и духа. Я бы не перенёс всего этого, если бы не он. Мне, конечно, больно, я всё время думаю об ужасной смерти Эгсо, но… это другая боль. Моя жизнь полностью в руках Верховного Жреца. Боюсь, даже если бы не было ранения и даже если бы Ключи выбрали не меня, я бы… не справился сам.

Эрза нежно погладила его по плечу.

— Я понимаю, о чём ты говоришь. Без Орсо рухнула бы и моя жизнь, и жизнь Илло. Со стороны совсем незаметно, но он как солнечный свет, как скрепляющий клей, без которого бы всё разбилось на осколки. Я глубоко восхищаюсь им и люблю, как друга.

— Кстати, об этом… Я извинился перед Верховным Чародеем за своё неподобающее поведение и объяснил, что у меня и мыслей не было разбивать вашу или ещё чью-то семью или заводить любовную интригу.

— Что? Илло был тут? — упавшим голосом спросила Эрза.

— Да, вчера вечером, всё в порядке, мы не ругались, он зашёл совсем ненадолго. Я, наверное, зря сказал об этом, ну вот.

— Да нет, не зря! Но не тебе извиняться перед ним, Гилу! Он же тебя чуть не убил!

— Не знаю, как на его месте тогда отреагировал бы я… Но точно знаю, что бы сделал мой брат, а потому отлично понимаю и не могу злиться. Я виноват сам. Эгсо всю жизнь готовился стать Главой рода, тренировал свою волю и дух, обучался специфике магии Ключей и самоконтролю… Почему Ключи выбрали такого слабака, как я? В нашем роду есть ещё претенденты. А такого слабака, который не может справиться с Ключами, Эгсо убил бы без промедления. Ведь я выйду из лечебницы, Его Святейшество и другие жрецы не будут присматривать за мной всю жизнь, и что тогда? Если Ключи опять одолеют меня?

— Ты научишься их сдерживать, вот и всё, — просто ответила Эрза. — Орсо сам Глава рода, он научит тебя азам. И я постараюсь тебе помочь тоже. Я ведь не так давно стала Главой Вхархелисов, все вообще считали невозможным, что Ключи эльфийского чародейского рода смогут жить в человеке. Люди ведь слабее по всем параметрам, так? Стареют, болеют, много спят.

— И как же ты справилась?

Эрза рассмеялась.

— Всё очень просто: Ключи не залезут в того, кто им не подходит. Их выбору нужно доверять и уважать его. Ты, наверное, думаешь, что Главы других родов — все такие героически сильные, исключительные эльфы?

— А разве нет?

— Я сама думала сначала так. Боялась идти на собрание Глав рода. Думала, ну как они, многотысячелетние бессмертные создания будут смотреть на меня, думать, что это за букашка… Они, думала я, наверное, безмерно мудры, философы, просветлённые. Все как Орсо, кто-то круче. Что я вообще им скажу? В общем, мне было довольно страшно. Но, Гилу, всё совсем не так, как кажется, и Орсо, скорее, исключение. Первосвященник только один. Сильных магов много, ты же знаешь, что Главой рода далеко не всегда становится самый сильный чародей из рода, что тут нет абсолютной зависимости?

— Да.

— Ключи каждого рода выбирают по разным параметрам, нет единой закономерности. Кто-то из Ключей ценит и правда силу. Кто-то сдержанность и умение держать себя в руках. Но чаще им интереснее что-то, что они ещё не видели. Подумай, сколько они просуществовали, отрывки воспоминаний скольких эльфов видел ты, когда тонул в Ключах? Они тоже как-то по-своему скучают и ищут нового — или преломления новых граней среди старого, недаром они наделяют узнаваемыми родовыми чертами целую семью. С ними можно общаться, найти общий язык, попытаться понять, что именно их, любого из них, заинтересовало, как они хотят тебя изменить. И тогда уже решать, позволишь ли ты им это или нет.

— Как можно что-то не позволить такой Силе? — тихо спросил Гилу.

— Ты не обязан идти на поводу воли Ключей, они довольно своеобразные создания, не видят наш мир как мы, как мы все, люди и эльфы. Отблески живых Стихий, живых энергий, они и сами воспринимают лишь энергии, живут где-то там, в своём ином мире и соприкасаются с нами лишь частично. Они не ищут рабов и слепых исполнителей их воли, если им вообще доступны эти понятия, в чём я сомневаюсь. Они лишь пытаются познать то, что им неведомо, оттуда, из своего вневременья. Сильным Ключам, как Ключи Арсьенне или Ключи Вхархелисов, нелегко сопротивляться, но Илло сопротивлялся их воле всю свою жизнь, а потом ещё и убедил оставить его в покое, и он не применял для этого каких-то ритуалов или страшных заклятий, даже не просил.

— А что же он сделал? — спросил с живым интересом Гилу. — Я наслышан об изобретательности Верховного Чародея.

— Он просто познакомил их со мной и со своими чувствами ко мне, убедил всем собой, что это более правильная и более интересная энергетическая карта. Так что, если даже вы с Ключами и не сможете поладить, то всегда в итоге можно отдать их кому-то из рода или придумать ещё что-то необычное. Но ты всё же попытайся сначала с ними поладить, они же не просто так выбрали тебя, Гилу. Может твоим Ключам вообще интересно, как ты рисуешь, например, или как ты смотришь на мир.

Эльф слегка улыбнулся.

— Моя рассеянность и задумчивость всегда всех раздражала.

— Не всех, Гилу, — тепло ответила девушка.

Он посмотрел в окно на начинающийся рассвет.

— А почему ты встала так рано?

— У Илло дела в Гильдии, я всегда еду туда вместе с ним, но по пути решила заскочить проведать тебя. И заодно выпросить мой портрет, который ты пытался спрятать от меня тогда в «Веранде».

— Ой, прости, — Гилу смутился. — Не знал, что ты видела. Теперь совсем неловко получилось. Его у меня больше нет…

— Что? Куда ты его дел?

— Подарил.

— Даже не показав мне?! Мой портрет! Кому ты мог подарить мой портрет?

Гилу засмеялся.

— Ты его ещё увидишь, я думаю. Я, правда, не знаю, где именно он планирует его разместить…

— Илло, — догадалась Эрза.

— Угу. Прости.

— Не извиняйся. Вот наглец! Да не ты, Гилу.

Они немного помолчали, а затем эльф нерешительно спросил:

— Скажи, ты… пойдёшь на моё первое собрание Глав рода вместе со мной? Оно, вроде, всего через пару месяцев, и как раз в том числе по поводу рода Арсьенне… Мне не по себе, но я не могу не выполнить желание Эгсо о возвращении нашей семьи из затворничества.

— С радостью, Гилу! — Эрза хихикнула. — Компании таких чудаков ты ещё не встречал за свою сколь угодно долгую жизнь, могу поспорить на что хочешь. Я буду рада помочь тебе, мой друг.

Оглавление