«Меж двух огней»

Меж двух огней (fb2) - Меж двух огней [ЛП] (Королева Бранвен - 1) 1289K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Марк Ноче

Марк Ноче

Меж двух огней

Королева Бранвен — 1

Перевод: Kuromiya Ren

Для Лорел

Дилемма — это быть меж двух огней.

— кельтская пословица

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

597 г. нашей эры

1

Сегодня я выйду замуж за человека, которого никогда не видела. Мачеха приказала слугам стряхнуть пыль с моего белого платья. Отец, наш король, уже праздновал, пел с воинами похабные песни в зале. Под окном моей комнаты о стены разбивалось море. Моя голова болела от шума волн о камни, вода терпеливо сглаживала их. Я уже подумывала выброситься из окна.

Но я не могла. Я — Бранвен, дочь короля Вортигена, правителя королевства Дифед. У меня есть долг перед предшественниками, и я не буду первой в линии, не выполнившей его. И все же в такие случаи, когда меня окружали служанки мачехи и их собачки, я жалела, что я — единственный ребенок. Не совсем так. У отца было много внебрачных детей, и многие из них точно пили с ним сейчас. Но у меня не было брата или сестры, с которыми можно было поговорить. Которые могли бы занять мое место в этой помолвке с далеким королем.

Половицы комнаты задрожали под ногами. Мачеха скривилась, раздраженная шумным празднованием отца и его воинов, пьющих и вопящих, развлекающихся с простыми людьми и служанками. Я не могла винить их. Люди нашего маленького королевства у моря радовались. Не только потому, что хотели моей свадьбы, но и потому что мой брак означал конец войны. Армия моего будущего мужа из шести тысяч человек уже два месяца была у наших ворот.

Я знала о нем лишь несть тысяч копий, усеивающих зеленые холмы в стороне от моего окна. И истории о нем. Я знала меньше, чем обычная доярка, стараниями мачехи, королевы. Она запрещала слугам рассказывать мне о внешнем мире. Но слухи до меня доходили. От женщин на кухнях, от конюхов в конюшнях отца. Они звали его Королем-молотом. Он надевал в бой железную маску, а его боевой молот убил сотни врагов. В последнее время мне снились кошмары о безликом кузнеце. Каждый вечер он обрушивал молот на мое сердце. Я часто просыпалась в поту.

Я стукнула ногой, глядя на мачеху.

— Прошу, оставьте меня. Мне нужно побыть одной.

Королева нахмурилась.

— Не мни платье. Леди не повышает голос и не топает ногой.

Я закатила глаза. Она выгнала служанок с собачками из моей спальни. Порой я завидовала этим маленьким гончим. Мачеха хоть гладила их и говорила им хорошие слова. А со мной она обращалась не как с падчерицей, а как с фарфоровой куклой, которую можно было одевать и украшать, как ей вздумается. Дверь закрылась, и я ждала, пока не утихнут ее шаги на лестнице.

Я рухнула на скамеечку для ног и уткнулась головой в колени. Я не могла плакать. Мачеха увидит следы от слез, отец ударит по лицу, заметив красные глаза. Казалось, еще вчера я играла на ветреных пляжах, делала фигуры из мокрого песка. Свадебное платье казалось тяжелым, когда я посмотрела в последний раз из окна своей спальни. К закату я стану женой Короля-молота.

Взяв себя в руки, я спустилась в главный зал. Я прятала ладони в складках платья, чтобы никто не увидел, как они дрожат. Отец и его воины радостно поприветствовали меня, подняв кубки с медовухой над столами. Жидкость лилась с краев их кубков. Они были слишком пьяны, чтобы заметить мое состояние. Служанки мачехи хихикали за их руками. Ворона. Воронья голова. Дрозд. Я знала их клички. Мачеха не пыталась остановить их. В нашем королевстве надо мной смеялись даже слуги.

Мои бледные щеки пылали. Золотые волосы мачехи сияли в свете факелов, как и подобало благородной леди. Даже у слуг были русые или медные волосы. Мои полночные пряди и зеленые глаза отражались в начищенных щитах, висящих на стене. Черные волосы. Как у простых людей. В нашем королевстве черные волосы, как у меня, были только у простых людей и варваров. При этом я еще была тощей, как палка, и грудь была не больше двух плоских кексов. Конечно, мачеха с отцом так радовались. Случилось чудо из чудес. Они выдадут замуж страшную дочь.

Еще и за сильного короля. Я не строила иллюзий, я была частью сделки, мирного соглашения, что принесет равновесие воюющим королевствам. Он тоже меня не видел, как и не просил этого. Я надеялась лишь, что война не начнется снова, когда он увидит, какое темноволосое пугало получил в жены. Мне было всего шестнадцать, а жизнь, казалось, заканчивалась.

Отец указал мне на место на скамейке напротив него, между нами на столе была доска в клетку. Его воины отодвинулись в сторону от нас. Отец явно хотел побыть наедине со мной. Он мог выглядеть праздно, но за кубком вспыхивал его волчий оскал.

Он сделал первый ход пешкой из оникса, он всегда был агрессивен в шахматах. Кельтские шахматы, известные как фидхелл в Ирландии или гвиддбвилл в Уэльсе, были игрой, соединявшей нас с корнями, древняя игра появилась в Старых племенах, чья кровь бежала в нас. Только эти моменты были у меня с отцом, только тогда я видела не строгого монарха. Порой за игрой он расслаблялся и говорил о маме. Не сегодня.

Я защищалась друидами, фигурами, которых называли «епископами» священники, игравшие в это. Я предпочитала называть их так, как делали Старые племена, как мама. Король скривился и напал на одну из моих жемчужных фигур своим всадником.

— Ты всегда сдерживаешься. Не обороняйся. Учись нападать.

— Может, я задумала ловушку, — ухмыльнулась я.

— Вряд ли.

Он огляделся, проверяя, что никто не слушает, склонился над доской и понизил голос, чтобы он достиг только меня.

— Мне не нужно говорить тебе, как много зависит от этого союза с Королем-молотом. У меня нет сына, родившегося законно, а жена не беременеет. Осталась только ты, так что нам придется сделать ход.

Вот оно что. Жестокий намек, что, если бы я родилась мальчиком, все было бы намного лучше. Но теперь ему приходилось справляться с темноволосой дочерью. Я сглотнула, пытаясь смотреть на доску и слушать.

— Ты никак не можешь обольстить Короля-молота, даже если бы он был таким человеком, — объяснял отец. — Но ты будешь присутствовать на частных советах, слышать то, что творится в его замке. То, что я никогда не услышал бы. Тебе стоит следить за этим в интересах Дифеда.

— Хочешь, чтобы я шпионила за новым мужем?

— Я хочу, чтобы твои глаза и уши были открыты, а рот — закрыт.

Я глубоко вдохнула. Возможно, я в последний раз видела отца. Я должна быть честной.

— Это того стоит, отец? Выдавать меня за незнакомца, чтобы спасти наш народ?

Отец скривился, будто я была глупым ребенком.

— Лучше быть по правую руку от дьявола, чем на его пути.

После десяти ходов он убрал половину моих фигур на доске, а потерял только всадников и королеву. Отец всегда был готов отдать королеву, если это было ему выгодно. Он смотрел на меня серыми глазами, но как король, а не отец. Он убрал моего короля и сухо сказал:

— Конец одной игры — начало другой.

Узел завязался в моем животе, я понимала, что он говорит не о доске.

Снаружи послышались рожки. Сердце замерло в горле. Звякали цепи, железные врата, звук разносился эхом по залу. Прибыл Король-молот.

Люди отца отодвинули скамейки, схватили копья и щиты. И хоть провозгласили мир, они собирались выглядеть яростно перед людьми Короля-молота. Несколько стражей окружило мачеху и ее дам, а рядом со мной встал только один солдат.

Ахерн был рядом со мной с копьем и щитом. Его сильная фигура и борода цвета охры напоминала отца. Хоть он и был одним из внебрачных детей, он был для меня почти братом. Я могла взять его за руку, но сейчас едва могла сдержать дрожь в коленях.

Воины Короля-молота прошли в озаренный факелами зал, постоянный рев волн разносился по замку. Но мое сердце колотилось еще громче. У людей Короля-молота были железные шлемы, кольчуги, а толстые щиты в форме капли были крупнее, чем щиты наших людей из телячьей кожи. Хотя я знала, что нельзя так говорить здесь, но воины Короля-молота выглядели достаточно большими, чтобы проглотить десятерых воинов отца на ужин. Я молчала. Мачеха часто говорила мне, что леди должна молчать. Отец всегда заявлял, что никто не захочет слушать девочку, особенно, когда присутствовали короли и лорды. Снова послышался рожок, а потом глашатай возвестил:

— Его величество король Морган, лорд Южного Уэльса, хозяин замков Кэрлеон и Кэрвент!

Я прошептала имя будущего мужа. Морган. Я почти забыла, что у Короля-молота было настоящее имя, как у всех христиан. Все же он был человеком. Мне стало лучше, пока одинокая фигура не появилась на пороге зала. Он был в короне из скрещенных оленьих рогов, под ней был металлический шлем со стальной маской. Несмотря на небольшие проемы для рта и глаз, маска выглядела как лицо железного гоблина. Я не могла двигаться, застыла от пустого взгляда Короля-молота, стоявшего на пороге. Даже рот отца открылся. Только звук моря и треск факелов раздавался в просторном зале.

Шаги Моргана звучали тяжело, клацали, как подковы, по камню. Он нес за спиной большой боевой молот. Вряд ли кто-нибудь в зале смог бы его поднять. Король замер перед моим отцом и мачехой, а потом повернулся ко мне. Король-молот снял перчатки, оглядывая меня. Даже сквозь прорези маски я чувствовала, что его взгляд оценивает меня, как рыцарь оценивал бы лошадь. Мои щеки пылали, я вонзила ногти в ладони. А чего я ждала? Он был Королем-молотом, а не очаровательным трубадуром с арфой. Он пришел не свататься, а забрать меня. Король снял шлем-маску и улыбнулся.

Я сглотнула. У него была короткая и ухоженная каштановая бородка, серые глаза сияли, как звезды. Морган снова дружелюбно улыбнулся. У него были на месте все зубы! Если не считать старого шрама возле левого глаза, его лицо было целым. Фрейлины мачехи точно покраснели бы, если бы он взглянул в их сторону.

Медленно поклонившись, я выпрямилась. Он все-таки король, он лишь изображал тепло. Наверное, его уже тошнит от того, какой страшной будет его жена. Морган был старше меня лет на десять, может, больше. Он мог получить любую королеву, а выбрал девушку, похожую на ворону. Я могла догадаться о его мыслях. Морган видел земли отца, глядя на меня. Видел зеленые луга, камни и копейщиков Дифеда в моих глазах. Я была новой частью его растущего королевства, только и всего.

Отец кашлянул. Если бы ситуация не была такой напряженной, я бы подавила смешок при виде отца, потерявшего дар речи. Он и Король-молот поклонились друг другу, их воины скалились по краям комнаты. Отец не сводил взгляда с короля Моргана.

— Представляю мою дочь, леди Бранвен из Дифеда. Пусть она принесет вам много сыновей!

Я покраснела от уха до уха. Король-молот нахмурился и кивнул. Он взял меня за руку, его пальцы были крупнее и шершавее моих. Я ощущала себя маленькой, как мышка, рядом с ним. Отец вскинул руки, сообщая менестрелям, что пора играть на лютнях и флейтах. Звякали кубки, веселье наполнило зал. Служанки улыбались, принося солдатам обеих армий медовуху. Отец склонился к уху Моргана.

— Отойдем в мои частные покои, лорд Морган.

Король-молот нахмурился, когда отец назвал его «лорд», а не «король», но все же кивнул в ответ. Он был молчаливым. Что же мой неистовый отец думал о нем? Король-молот отпустил мою руку, но я осталась рядом с ним, не зная, что делать дальше. Вмешалась с реверансом мачеха, хлопая ресницами, глядя на короля Моргана.

— Мой сеньор, я организую пир в честь вашей свадьбы. Простите, что столы плохо приготовлены, но мы поздно узнали о помолвке.

— Не стоит, королева Гвендолин. Я ухожу на рассвете в Кэрвент. Мы сыграем свадьбу там.

— О, я-ясно, — пролепетала мачеха.

Она снова присела в реверансе, глаза остекленели от отвлеченных мыслей. Слова Моргана явно расстроили ее, но я не удержалась от мрачной улыбки. Я хотя бы избавлюсь от общества напыщенной мачехи, пытающейся сделать меня леди после лет холода. Но на меня тут же опустился груз брака. Завтра я покину дом у моря навеки, буду принадлежать незнакомцу из чужого замка на востоке.

Отец не обратил внимания на недовольство королевы, как и на меня, он проводил Моргана к комнате. Я шла за ними, не зная, что мне делать. Отец резко бросил взгляд на меня. Он явно не хотел, чтобы кто-то мешал его разговору с Морганом, но я не хотела остаться с мачехой и общительными служанками в зале. Я не любила праздники. Чтение книг аббата Падрэга у огня в моей комнате всегда привлекало меня сильнее, чем пьяные песни в зале. И я замерла, со мной был лишь страж Ахерн, а потом король Морган обернулся и взял меня за руку.

— Я бы хотел, чтобы моя будущая королева была рядом. Я привел армию через Дифед ради ее руки, и я не хочу упускать ее из виду.

Он снова улыбнулся, и я невольно улыбнулась в ответ. Я надеялась, что он не заметил кривоватые клыки или ямочку от прыща на левой щеке. Он собрал армию, только чтобы забрать тощую девочку? Отец вскинул брови и пожал плечами. Он едва слышно пробормотал:

— Женщины склонны выдавать секреты, которые не понимают.

Мы прошли по витой лестнице к комнате отца с видом на утесы. Ахерн остался внизу охранять проход к лестнице. Отец запер дверь.

Холодок пробежал по моей спине, ветер проникал в окно. Ледяные звезды сияли вокруг голубой луны. Отец редко впускал кого-то в свои покои. Хоть отец и был валлийцем до костей, он гордился кровью римлян и ирландцев в своих венах, хоть связи и были далекими.

Флаг с императорским орлом давно забытого легиона из побежденного Рима висел в углу. Кельтские гобелены с узорами укрывали каменные поверхности. Отец зажег свечи на столе, а потом развернул несколько бумаг и карт. Он замер у камина и разжег огонь из углей. Морган остановился у самой большой карты на столе, там чернилами на коже были нарисован давно умершими монахами Уэльс. Я видела, как священники аббата копировали древние книги в церкви у моря. Я отошла в угол комнаты, чувствуя себя уютнее в тенях, где меня не видели.

Огонь в камине пылал, бросая тени на лицо отца. Он резко опустил кулак на стол в центр карты. Я отпрянула из-за его оскала, но Морган не дрогнул, словно ожидал такой вспышки. Короли смотрели друг на друга в свете огня, бревна потрескивали в камине. Отец первым нарушил молчание:

— Собираетесь забрать у меня трон? Моя родословная вдвое древнее вашей!

— Когда-нибудь Уэльс будет един, и им будет править один король, — спокойно ответил Морган. — Но у меня хватает копий, чтобы отогнать ваше крохотное королевство в море, лорд Вортиген.

Отец оскалился, когда Морган тоже назвал его лордом. Пятясь к стене, я пожалела, что сунула нос в дела отца. Если бы только знать, как незаметно сбежать из комнаты. Я же оказалась в углу напротив двери. Пока отец был в таком состоянии, я не хотела пересекать его дорогу. Отец снова ударил кулаком по столу, его голос гремел так, что дрожала крыша.

— Айе, можете разбивать наши стены, но мы осушим кровь ваших воинов, если вы попытаетесь сделать это!

— Я не собираюсь проливать кровь накануне брачной ночи. Как и не хочу мешать вам править. Вы знали, что за союз я хочу. Рука вашей дочери объединит наши дома.

— Но я все еще правитель своих земель!

— Конечно. Дифед принадлежит вам, а потом и вашим сыновьям, но, когда я позову, я буду ждать, что копейщики Дифеда придут в мою армию. Я многое могу стерпеть, Вортиген, но когда-нибудь или выступите со мной против саксов, или против меня. Это обещание будет сдержано.

При упоминании саксов мне стало не по себе. Эти жестокие язычники забрали больше половины наших земель и каждый год уменьшали Уэльс. Их кровожадные воины заполняли кладбища Уэльса множеством мужчин, женщин и детей. Я сжала кулаки и закрыла глаза. Я лишь раз видела сама буйство саксов. Пылающие дома, крики женщин звенели в моих ушах с той ночи. Отец посерьезнел и опечалился при упоминании саксов. Он посмотрел на меня. Я стояла в углу, прикусив губу.

— Я выступлю против них, Морган. Они забрали мою первую жену и чуть не сделали мою дочь сиротой в ночь, когда их корабли прибыли к нашим берегам.

Я посмотрела на отца, мои глаза пылали, как горячие угли. Мы почти никогда не говорили о маме с той ночи. Вдруг стало понятным возмущение отца. Он потерял мою маму, прекрасную жену из Старых племен, с черными волосами и изумрудными глазами. Осталась только я. Уродливая версия королевы, которую он потерял. Кто мог винить отца за то, что он презирал меня? Он смог спасти только меня, а не маму. Мечи саксов убили ее. Морган встал между нами и впервые посмотрел на меня без натянутой улыбки.

— В Уэльсе нет семьи, не пострадавшей из-за них, — начал Морган. — Они убили моего отца, и я начал войну против них, чтобы сохранить свое королевство и Уэльс.

Морган повернулся к моему отцу.

— Мы естественные союзники, Вортиген. Каждый год саксы двигают наши границы. Земли Уэльса, где мирно жили люди, теперь выжжены под правлением саксов. Мы должны объединить земли Уэльса, иначе вскоре наши королевства столкнут в море.

— Вам никогда не объединить Уэльс, — сказал отец, опустив голову. — Времена Артура прошли. Может, это были последние дни свободного Уэльса. Может, саксы принесли конец света, который предсказывали священники.

Я редко видела отца подавленным, но я никогда не видела, чтобы он проявлял отчаяние при незнакомце. Хоть я и была в белом платье, я укутала плечи попоной лошади. Его слова пронзили меня холодом. Все когда-то великие замки и священные места пали из-за саксов за последние несколько поколений. Лондиниум, Камелот и Авалон теперь были лишь в памяти людей и сказках. Дифед был западнее, на каменистом полуострове, и порой было просто забыть, что саксы угрожали восточной границе земель Уэльса. А порой я задумывалась, доживу ли до дней, когда у меня появится седина, не сотрут ли саксы нас, избавившись от свободных королевств запада. Священники говорили, что с рождения Христа прошло почти шестьсот лет, казалось, конец дней был близко.

Отец взял себя в руки и скривился, глядя на карту. Горы и леса Уэльса помогали обороняться не меньше мечей и копий, но реки и долины разделяли нас, заставляя бороться самостоятельно. От северных королевств Гвинедда до южных земель Гвента ни один валлиец не признавал единого короля, как правителя всего Уэльса. Отец покачал головой.

— Даже если мы с вами объединились на юге, остальной Уэльс не преклонится пред вами, Морган. Старый Бэлин держит северный Уэльс в железной хватке, а Кантрефы посередине с радостью поднимут меч и на нас, и на саксов. Наша любовь к независимости поможет саксам добить нас.

— Оставьте Старого Бэлина и Свободных Кантрефов мне, — сказал Морган. — Забирайтесь по одной горе за раз.

Отец кивнул и обхватил руку Моргана в римском стиле, они крепко взялись за руки. По моей коже бежали мурашки. Только вчера армия Моргана была нашим врагом, а теперь они стали друзьями.

Морган потерял отца из-за саксов. Мы оба потеряли родителя. Может, это должно было успокоить меня, но вместо этого мне было не по себе. Что-то в этом необычно спокойном Короле-молоте меня тревожило.

Браком он присоединял королевство отца к своему, получал власть над всем южным Уэльсом, не потеряв ни единого солдата. Знал отец или нет, но ему пришлось бы преклониться перед Морганом. Копейщики Дифеда будут сражаться рядом с рыцарями армии Моргана. Я будто наблюдала за игрой в шахматы, Морган уже играл моим отцом, а тот, казалось, не понимал этого. Мой муж не был дураком. Может, когда-нибудь он будет править всем Уэльсом. Когда-нибудь.

Они посмотрели на меня, когда я кашлянула. Не сразу удалось отыскать голос. Что королям до мыслей шестнадцатилетней девушки? Но во мне была кровь кельтов и королев, а среди нашего народа у женщин находилась смелость говорить. Она была и у такой мышки, как я.

— Вы, мудрые люди, кое о чем забыли.

Морган и отец переглянулись.

— Саксов не одолеть одними мечами, — продолжила я. — Их больше, чем нас.

— Говори, когда позволяют, дитя, — фыркнул отец и извинился перед Морганом. — Она читает слишком много книг аббата, как видите, это придало ей смелости.

— Нет, — вскинул руку Морган. — Я послушаю свою королеву.

Отец краем глаза взглянул на Моргана, удивляясь тому, что он вовлекал меня. Король-молот окинул меня взглядом, но уже не как лошадь, а как будто я была мужчиной. Пока они не передумали, я заговорила:

— Предположим, вы совершили невозможное и объединили Уэльс, отогнали саксов. Мы будем ослаблены, начнутся новые сражения. Придут новые враги. Придут саксы или пикты, но железная хватка не сделает свободолюбивых валлийцев верными короне.

— Ба! — возмутился отец. — Будем беспокоиться об этом, когда этот день наступит.

— Нет, леди права, — Морган все еще смотрел на меня. — Что бы вы сделали, леди Бранвен?

Я опустила голову, лицо пылало из-за того, что я заговорила об этом. Я видела четко проблему, но не решение. Голос превратился в шепот.

— Не знаю, мой сеньор. Но кровавые копья и мечи не объединят валлийцев. Нужно как-то иначе объединить их… достучаться до их сердец, заслужить любовь и восхищение свободного народа Уэльса.

Я выпрямилась. Отец выдохнул и отвернулся к огню. Морган молчал, глядя на меня нечитаемыми серыми глазами. Как и люди Уэльса, я бы предпочла, чтобы Морган завоевал мое сердце, получив так мою верность. Я не знала, дошли ли до него мои слова, или он посчитал меня еще более глупой. Может, я была для него незначительной девочкой, которая подходила лишь для постели и рождения наследников. Мачеха сказала бы, что так и должно быть. Я стиснула зубы, отчасти злясь на себя за то, что озвучила свое мнение, отчасти печалясь, что слова мачехи оказались верными. Но в ней не было крови Старых племен, в отличие от меня.

Без лишних слов короли спустились по лестнице, направляясь в зал. На лестнице я ощущала Моргана рядом с собой, его запах с ноткой сосновой смолы и торфяного дыма. Он много дней провел в поле, в палатке, а не в замке. Мои ладони вспотели от того, как близко было его дыхание. Будет ли он ждать брачную ночь или вызовет меня к себе этой ночью? Я в любом случае скоро стану его собственностью.

Спускаясь, отец и Морган обогнали меня и тихо говорили. У подножия лестницы я ушла в боковой коридор, чтобы побыть одной. Соленый вечерний ветер охлаждал лицо, я стояла у прорези для стрелы, смотрела, как сияют неподалеку окна церкви. Гимны священников и сестер доносились оттуда, они молились богу.

Шаги зазвучали в тусклом коридоре.

— Надеюсь, я не опоздал. Хочу пожелать невесте долгую и счастливую жизнь.

— Аббат Падрэг, — ответила я, улыбнувшись лысеющему мужчине. — Что привело вас сюда?

— Небольшой сувенир для лучшей ученицы, — улыбнулся он.

Он вытащил из коричневого одеяния большую книгу, открыл на первой странице. Я прижала ладонь ко рту при виде красивого манускрипта в хорошем желтом переплете и с идеальным шрифтом. Там был рисунок темноволосой женщины в короне, ее платье было ярким, лазурным, с оттенками золота и рубина. Аббат вложил тяжелую книгу мне в руки.

— Написано моей рукой. Описание древних дней Старых племен, и там о королеве Бранвен Храброй.

— Бранвен Храбрая? Мама назвала меня в ее честь?

— Потому что королеву Бранвен любили во всем Уэльсе, — сказал он, сияя. — Мудрая, добрая и смелая.

Я вскинула брови.

— Если я правильно помню, конец у нее был печальным.

— Порой печальные истории многому нас учат. Но я надеюсь, что эта книга вдохновит вас в новом замке, вдали от дома.

Я коснулась руки старика. Книги были редкими, как золото, и подарок был крупным даже для главы монастыря. Никто еще не давал мне такое сокровище.

— Благодарю, Падрэг. Я буду часто читать ее, думая при этом о вас, мой друг.

Он улыбнулся и поклонился, все еще ведя себя официально, хоть мы были знакомы годами. От его одежды слабо пахло травами, он пришел из аптеки при монастыре. Терпеливый монах учил меня многому, в том числе и искусству исцеления. Я буду скучать по его ровному голосу и отеческой заботе.

Гимны из церкви заглушало море, но они сменили тон, новая мелодия донеслась до моих ушей. Древняя песня на Старом языке. Я проглотила ком в горле, узнав знакомую вечерню. Ее пели, когда женщина начинала рожать, чтобы песней выманить ребенка в мир. Местные женщины часто рожали, приходя для этого в монастырь, чтобы им помогли, а ребенка благословили. Конечно, так делали не все монастыри.

Морган будет ждать, что я рожу ему сыновей. Через сколько месяцев я окажусь на их месте? Будут ли сестры петь о рождении или о смерти? Горло сдавило.

Резкие голоса отца и Моргана разнеслись эхом по коридору. Я извинилась перед Падрэгом и поспешила к подножию лестницы башни. Ахерн склонился перед ними, покраснев.

— Простите, сэры, но всадник принес плохие вести. Восток под атакой! Армия саксов попала на земли Уэльса.

Я побледнела. Несколько стражей с тревогой переглянулись. Рев воинов из зала дрожью отдавался по коридорам до потолка. Многие еще не знали об этом. Завтра появится много вдов, много мертвых. Может, союз между отцом и Королем-молотом случился слишком поздно.

Морган выхватил огромный молот из-за спины. Он опустил голову и тихо заговорил, словно молился богу или проклинал саксов. Его молот, казалось, был со мной одного роста. Он повернулся к отцу, надев шлем, маска была поднята, чтобы мы видели его лицо. Какими бы ни были чувства, он говорил со стойкостью ветерана.

— Придется уйти раньше, Вортиген. Моя армия нужна там, но я обязательно призову копейщиков Дифеда.

— Господь с вами, — кивнул отец.

В замке воцарилась тишина, я уже не слышала менестрелей. Слух дошел до всех. Морган отдал приказы своим воинам. Они покинули ниши, поправляя броню, а дамы отряхивали платья и вытирали свежие поцелуи с нежных губ. Несколько старших солдат допивали медовуху из кубков.

Я тихо отпрянула, другие суетились, не замечая меня. Похоже, я никуда не уйду. Морган уже шел по коридору на выход, его люди седлали лошадей. Во мне смешались облегчение и сожаление. Из-за войны у Короля-молота не было времени, чтобы сделать меня женой сейчас, забрать меня из дома. Но мне предстояло еще месяц, а то и больше, слушать болтовню мачехи и замечания ее фрейлин.

Я опустила книгу аббата на ближайший стол и смотрела на рисунок древней королевы Бранвен на первой странице. Как бы поступила она? Но я не была правительницей Старых племен, как она.

Морган перекричал хаос, поднятый солдатами и слугами, привлекая мое внимание своим властным голосом.

— Леди Бранвен, нам нужно спешить.

Он говорил вежливо, но твердо, и я не сразу поняла. Морган поманил меня к себе, пока выводил черного скакуна к дверям. Мои глаза расширились, я пересекла коридор и взяла его за руку

Он хотел забрать меня с собой. Сегодня. В эту минуту.

Сердце билось в горле. Я хотела говорить, но слов не было. Ловким движением король Морган усадил меня на темного коня. Он забрался на огромного коня и обхватил рукой мою талию. Его огромный молот был в другой руке. Удар шпорами, и конь помчался в ночь. Тусклые факелы и шум моря остались позади.

Я не успела попрощаться с отцом, Ахерном, аббатом или мачехой. У меня было лишь белое платье. И новая книга осталась открытой на столе в главном зале! Проклятая забывчивость.

Морган и его всадники неслись во тьме, не глядя ни на меня, ни на других, они следовали по берегу на восток. Серебряная луна появилась из-за облаков, озаряя наш путь. Несмотря на холодный ночной воздух, мне было жарко. Голова болела, я оглянулась на мужа, державшего меня, как похищенную невесту. Морган кривился, словно уже думал о бое. Он собирался взять меня с собой в бой против саксов, в сердце опасности.

2

Мое свадебное платье превратилось в лохмотья. Ночь верхом на боевом коне обтрепала юбки и испачкала их грязью. Я скривилась, когда на востоке появилось красное солнце, глаза устали от бессонной ночи, тело затекло. Камни и пляжи серого песка тянулись у моря, граница между Дифедом и южным Уэльсом. Как только пройдет свадьба, этих границ не останется, земли будут лежать в сердце растущих владений Короля-молота.

За одну ночь я оказалась дальше, чем когда-либо бывала. Вдали от подушек с гусиным пухом, от ковров в моей комнате. Вместо этого мой новый муж держал меня за талию, пока я раскачивалась в седле, в ушах постоянно звучал гул копыт. Морган остановил нашего коня, как только один из его солдат отсалютовал мечом. Король нахмурился.

— Почему замедлились? Мы уже на половине пути в Кэрлеон.

— Прошу прощения, сэр, — ответил солдат. — Всадники обогнали пеших солдат. Половина армии осталась в нескольких лигах позади.

— Значит, едем дальше всадниками! — рявкнул Морган. — Каждый миг промедления дает саксам пробраться глубже.

— Милорд, если позволите, — сказал солдат с поклоном. — Даже лошади устали и хотят пить. С таким темпом мы доберемся до саксов истощенными, вряд ли сможем и головы поднять, что говорить о мечах и щитах.

Морган скривился, посмотрел на солнце вдали на востоке, где уже должна была находиться его армия с ним во главе. Моя голова покачивалась, казалась тяжелой, как камень. Я едва выдержу еще хотя бы полчаса на этом коне. Морган крепче сжал поводья, готовясь ехать. У него были железная воля и выдержка. Мой будущий муж был готов ехать на коне до смерти, если так он попадет в нужное место быстрее.

Он не успел ударить бока коня пятками, я пошатнулась в седле, постанывая от боли в конечностях, которую я уже не могла скрывать. Я никогда не уезжала дальше пляжа за окном моей спальни. Морган потянулся ко мне, но все перед моими глазами было размытым. Он спешился и спустил меня с седла, резко сказал стражу:

— Дождемся остальную армию. Все должны набраться сил.

Если бы я могла двигать рукой, я бы благодарно перекрестилась. Морган, наверное, нес меня, потому что я не чувствовала ногами земли. Он опустил меня возле небольшой рощи. Сухой запах дубовых листьев и желудей смешивался с запахом мягкой травы подо мной. Веки стали тяжелыми, я поддалась с прекрасному забвению сна.

Мысли об отце омрачали мои сны. Я стояла на шахматной доске, подернутой туманом. Я не двигалась, словно была большой фигурой королевы, сделанной из камня. Всадники и друиды стояли вокруг меня, что я не могла пошевелиться. Большая фигура короля двигалась в тумане, гремя каменным основанием по земле, приближаясь ко мне, как бушующий поток. Но я не могла сдвинуться, хоть король и наступал, как ледник в тумане.

Я проснулась в поту, кровь шумела в ушах.

К моему потрясению, я лежала на большой подушке, на меня кто-то бросил одеяла. Я ущипнула себя до боли, чтобы убедиться, что это не сон. Все еще растерянная ото сна, я коснулась стенки чего-то, похожего на коробку, где теперь я оказалась. Пол покачивался, как у колыбели, а подушки внутри тесной коробки стали обретать смысл. Я была внутри паланкина.

За стенкой шли ряды копейщиков в железных шлемах. Солдаты южного Уэльса, воины короля Моргана. Четверо слуг несли мой паланкин по пыльной дороге посреди армии. Люди короля, наверное, положили меня сюда, после того как я отключилась у дубовой рощи. Где они нашли такую вещь в глуши? Я потрясенно заметила садящееся солнце в щель. Я проспала весь день? Руки и ноги болели, когда я села, слуги остановились. Шаги приблизились и остановились у стенки. Я сглотнула, ощущая опасность.

Открылось окошко, и показался бородатый мужчина, оказавшись со мной почти нос к носу. Я вздрогнула, но голос звучал знакомо.

— Миледи, вы в порядке?

Ахерн! Сердцу стало легче при виде знакомого.

— Ахерн, что ты здесь делаешь? И где мы? Что случилось?

— Миледи, нам все еще полдня идти в Кэрлеон и Кэрвент, куда, как я понимаю, мы направляемся. Ваш отец отдал приказы одному из копейщиков поехать за вами. Я вызвался. У королевы ведь должны быть свои люди, да?

Он улыбнулся и выпрямился. Хоть у него была другая мать, он был мне близок, почти как семья. Я вытянула руки и чмокнула его в щеку. Он покраснел, поправил щит и копье. Он видел, наверное, всего на пять лет старше меня, но он был закаленным воином. И то, что он был рядом, успокаивало меня.

Ахерн протянул деревянную коробочку в окошко.

— Вещица от отца, — объяснил он. — Чтобы вы помнили дом и долг, как он сказал.

Я открыла шкатулку, на клетчатой доске звякнули несколько черных и белых шахматных фигур. Я слабо улыбнулась, понимая, что так отец напоминает, что я должна держать глаза и уши открытыми. И все же эта игра связывала меня с ним. И замок отца был моим единственным домом. Да и отец не мог послать стража лучше, чем Ахерн. Я выглянула в окошко, чтобы вдохнуть свежий воздух.

— Где мой суженый, Ахерн? Я бы посмотрела сама, но, боюсь, буду выглядеть неприлично в грязном платье.

— Не знаю, миледи. Король Морган едет впереди главной армии с пятью сотнями лошадей. Мы не получали от него вестей с середины утра.

Мое лицо пылало. Я беспокоилась об одежде, когда мой будущий муж бежал в пасть смерти. Он не мог стоять на месте. Небеса знали, сколько саксов уже проникли в Восточные болота. Без армии уставшие всадники Моргана могут попасть в засаду. Лучше не думать об этом. Как и говорил Король-молот моему отцу, нужно брать по горе за раз.

Была бы у меня книга, чтобы скоротать время. Я уже сотню раз отругала себя за то, что оставила прекрасную книгу аббата в Дифеде. Некоторые книги могли копировать на протяжении всей жизни, осторожно нанося капли чернил, рисунки. Может, книга и не была среди Десяти заповедей, но оставлять такое сокровище — точно грех.

Я представила библиотеку Падрэга в аббатстве. Там было полно толстых книг, и добрый аббат разрешал мне читать любую. Мачеха заставила меня узнать о книгах монахов, когда она вышла за моего отца. Наверное, надеялась пристроить меня в монахини, пока не оказалось, что она не может родить. И у нее не было юных принцев или принцесс, чтобы заменить меня. Но я все же скучала по пыльным книгам в церкви. Истории о библейских чудесах, греко-римские поэты, легенды о волшебном народце Ирландии и Уэльса. И, конечно, романтические сказки. Гвиневра и Ланселот, Деирдре и Ноис, Дидо и Эней. Сейчас даже мысль об этом меня беспокоила.

Может, я выглядела невзрачно, но я оставалась девушкой, которой предстояло стать женщиной. Ладони стали мокрыми при мысли о грядущей ночи. Конечно, Морган вернется невредимым, а что потом? В книгах монахов не было написано, как мужчина с женщиной проводят брачную ночь. Мачеха лишь бросала фразы про подчинение и приятное поведение. Кожу покалывало от сомнений.

Паланкин резко остановился, и я отлетела в сторону в нем. Ай! Я выглянула, но Ахерн попросил не высовываться. Вся армия остановилась. Сердце колотилось, в горле вдруг стало сухо. Ахерн закинул оружие на плечо.

— Я посмотрю, в чем дело, миледи. Я быстро вернусь.

Я не хотела, чтобы он уходил, но он пропал среди людей раньше, чем я заговорила. Может, повода для тревоги и не было, но страх все равно покалывал спину. Солдаты сели, чтобы отдохнуть, тысячи человек усеяли дорогу с разных сторон. Что заставило их вдруг остановиться? Я покрутила кольцо, безделушку, оставшуюся от матери. Она приносила мне удачу. Нервы успокаивались, когда я вспоминала маму, говорила себе быть собранной, как она. Снаружи все казалось мирным. Не нужно переживать.

Пара стрел вонзилась в мой паланкин.

Каждое острие остановилось на волосок от моей щеки. Я закричала. Слуги, что несли меня, рухнули, пронзенные стрелами. Паланкин рухнул на землю, и я выкатилась из него. Я скривилась, приподнялась на локте, ощущая языком горечь крови. Я проползла по пыли мимо нескольких окровавленных тел. Они уже не встанут.

Рев донесся из леса. Солдаты короля собирались, формировали поредевшие ряды против неизвестного врага. Я лишь читала о войне, но даже я узнала засаду, увидев это. Вопящие воины из леса шли с обеих сторон. Бородатые дикари в коже зверей и кусках брони. Некоторые были в шлемах с прорезями для глаз и щитком для носа. Сердце замерло в горле. Саксы!

Откуда они взялись? Мы были далеко от Восточных болот, куда направлялся для боя король Морган. Это не имело смысла. Армия саксов не могла проникнуть так глубоко незамеченной.

Дротик задел мой правый висок, потекла кровь, я пошатнулась. Я пойму все потом. Если выживу. Варвары бежали ко мне. Мои колени дрожали, но я не могла сдвинуть ноги.

Ахерна не было видно. Вокруг меня падали люди, крики оглушали, пока они боролись с ордой саксов. Подняв с земли копье, я пыталась вспомнить, как отец учил воинов во дворе. Если бы я только уделяла этому больше внимания!

Огромный воин оскалился мне поверх щитов и копий. У него в руке был топор, он двигался ко мне уверенно. У меня не было шанса. Он легко отбил мое копье и переломил, как спичку. Отпрянув, я споткнулась из-за непослушных ног. Я закрылась руками, не зная, хочет ли варвар убить меня или надругаться. Может, все сразу.

Он вдруг нахмурился, бросил топор и схватился за грудь. На лице появилось детское выражение, словно что-то внезапно задело его. Он рухнул у моих ног, его спина была разрезана и в крови.

Мечник покончил с саксом, его клинок был длиннее и темнее всех мечей, какие я видела. Я едва дышала, а спаситель склонился ближе. Он был в легкой кожаной броне, несколько полосок зеленой краски виднелось на его щеке. Он не был солдатом моего мужа или Дифеда. Мечник улыбнулся, его голубые глаза блестели, казались беспечными, несмотря на бой. Он протянул руку.

— Так, так. Что у нас здесь?

— Не трогай меня!

Я отбила его ладонь, но он лишь рассмеялся. Хоть он выглядел растрепанно, как варвар, он отлично говорил на валлийском. Десятки людей в зеленом, как он, бросились в бой против саксов. Я схватилась за обломок копья, чтобы защититься, настороженно глядя на странного мечника. Он окинул меня взглядом. Несмотря на хаос, я покраснела, когда поняла, сколько кожи видно из-за изорванного белого платья.

Прогудел рожок, вскоре оставшиеся саксы вернулись в лес. Некоторые валлийцы отправились за ними к деревьям. Товарищи мечника собрались вокруг него, солдаты моего будущего мужа выстроились рядами у дороги. Он поднял меч, салютуя, и улыбнулся.

— Точно не хотите пойти с нами, прекрасная леди? С нами вы будете в безопасности.

Грудь сдавило, я призвала смелость, все еще не зная, чего хочет от меня этот мечник. Отец всегда учил меня, что нужно изображать уверенность, даже если ее не чувствуешь. Понадеемся, что они не поймут, что я играю.

— Следите за языком! — возмутилась я. — Я помолвлена с королем Морганом, и он наградит или накажет вас по заслугам.

— Королева Молота?

Он рассмеялся с товарищами, многие из них уже шли к лесу. Его лицо было бы милым, если бы не полоски краски и самодовольная улыбка. Я крепче сжала обломок копья. Солдаты мужа придут мне на помощь в любой миг. Темноволосый мечник ухмыльнулся и отвернулся от меня.

— Скажи своему мужу, что он передо мной в долгу за спасение его невесты. Скажи ему, что Атраган из Свободных Кантрефов всегда забирает долг.

Мечник пропал в лесу со своими товарищами, то ли для преследования саксов, то ли уходя подальше от солдат моего мужа. Может, оба варианта были верны. Я какое-то время стояла с обломком в руке, хоть враги неподалеку или не шевелились, мертвые, или умирали. Выжившие саксы и Артаган убежали. Я выдохнула и опустила оружие. Тихо помолившись, я закрыла глаза на миг и поблагодарила, что все еще могу дышать.

Голова болела, пока я пыталась понять, что случилось. Странно, что Артаган со своими людьми сразился с саксами, хоть ему и не нравился Король-молот. Отец всегда говорил, что в Свободных Кантрефах странный народ. Я до этого их не видела.

Ахерн подбежал ко мне, за ним — четверо солдат. Он тяжело дышал, на его лице были царапины, но других ран не было. Его голос был полон облегчения.

— Миледи, вы не пострадали? Когда началась засада, я опасался худшего.

— Саксы чуть не получили меня, но некие ребята из Свободных Кантрефов вмешались.

— Я никогда себя не прощу! Эти хулиганы почти так же ужасны, как саксы.

Ахерн посмотрел на мое сломанное копье, смесь восхищения и самобичевания были в его глазах. Как мой страж, он понимал, что это запятнает его честь. И все же он был рад, что я пыталась защититься. Я улыбнулась и положила ладонь на плечо Ахерна. Чем я заслужила такого верного стража?

Солдаты медленно выстраивались рядами. Всадники бежали к нам. Судя по их щитам и броне, это был отряд моего мужа. Остановившись возле меня, один из них снял шлем. Его короткая каштановая борода и твердая челюсть напомнили мне о суженом, но он казался на пару лет младше Моргана. У него было похожее телосложение, но глаза были ореховыми, а не серыми. Он поклонился, прижав кулак к груди.

— Миледи, я — принц Малкольм, младший брат короля. Саксы успели вас тронуть?

— Почти, но все в порядке. Вы можете что-нибудь сказать о короле Моргане?

— Только его приказ отвести вас в Кэрлеон и оберегать, пока он не вернется.

Малкольм нетерпеливо щелкнул пальцами, и несколько слуг принесли новый паланкин. Вот откуда был первый паланкин. Малкольм, видимо, оставался позади и управлял всем, пока старший брат ехал впереди со всеми всадниками. Я начала вежливо возражать, видя, как проблематично было принести новый паланкин, но он покачал головой.

— Дамы хрупкие, моя королева. Пусть мужчины решают, как лучше заботиться о вас.

Я лишилась дара речи. Это был комплимент, или он ставил меня на место? Не было сил спорить, я сдалась и забралась в паланкин. Четверо слуг подняли меня. Малкольм подгонял их всех, хоть они и двигались довольно быстро. Несмотря на внешнее сходство, он был высокомернее брата. Малкольм остановился, чтобы рассмотреть десятки убитых саксов и валлийцев на дороге, пыльный путь запятнала алая кровь. Я едва сдерживала тошноту. Принц приказал Ахерну и нескольким солдатам окружить мой паланкин. Малкольм отметил, думая, наверное, что мне не слышно:

— Сколько мертвых! Саксы перекрыли дорогу деревьями впереди, но тут было хуже всего. Это не просто засада. Саксы пришли с целью. Они хотели забрать у брата королеву.

Моя кожа похолодела. Паланкин качался, солдаты шли дальше. Мои губы дрожали, а нервы страдали от первого столкновения со смертью. Саксы хотели получить меня. Но откуда они знали, что я буду здесь? Еще вчера я не могла представить, что окажусь в пути с армией Короля-молота.

Если бы не мечник Артаган и его странные товарищи, я была бы пленницей саксов. Или хуже. Я все же уснула, а паланкин покачивался в толпе солдат, идущих к крепости моего мужа. Там я буду пока что в безопасности.

* * *

Я проснулась от запаха мыла и горячего пара. Моя изорванная одежда пропала, я лежала обнаженной на кровати с подушками. Теплый пар клубился в комнате с каменными стенами. Я попыталась прикрыться руками. Я была словно в странном сне. За последние дни столько всего случилось, что теперь все казалось возможным. Поднявшись, я обнаружила небольшую прихожую, оканчивающуюся у окна, сбежать не вышло бы. Сердце колотилось, в арку проникал ветерок. Я была выше, чем летают ястребы! Ладони стали мокрыми, я попятилась от подоконника, отчаянно пытаясь прикрыться двумя подушками с кровати.

— Надеюсь, в ванную вы с собой эти подушки не возьмете, миледи.

Я испуганно обернулась и увидела юную служанку, упершую руки в бока. Хотя она была на вид моего возраста, она была на голову ниже меня. Она указала на большую кадку. Пар окутал мое лицо, а она осторожно убрала от меня подушки и повела к ванне.

— Не стоит скрывать то, что создал господь, миледи. Здесь есть лишь я, у меня такое же тело. Можете звать меня Ровена.

Сначала я боролась, но первый шок от горячей обжигающей воды пронзил меня. Я выдохнула и погрузилась в теплую воду по плечи. Усталость растворилась в воде, пахнущей лавандой. Ровена взяла мочалку на светлой палке и принялась мыть мою спину. Я словно оказалась в раю. Вдыхая теплый пар, я остановила мочалку рукой.

— Где я? Это купальни?

Ровена рассмеялась и продолжила оттирать меня.

— Это замок в Кэрлеоне. Замок принца Малкольма, миледи.

— Не моего мужа?

— Все они его, милая, но в этом больше людей принца, а на востоке замок короля в Кэрвенте, ехать туда меньше дня. Вы еще здесь не бывали, Ваше изящество?

Я взглянула на Ровену краем глаза. Наши традиции могли показаться странными саксам и римлянам, но в Уэльсе мы считали, что гордость позволяла всем, от слуг до королей, выражать свои мнения. Враги заявили бы, что свободно говорящие люди приведут нас к гибели. Но Уэльс не мог существовать без этой свободы.

Ровена занялась полотенцами, пока я отмокала в горячих водах. Значит, это королевство Гвент. Я еще не уходила никуда от Дифеда, но видела карты, знала, что замки Кэрлеона и Кэрвента лежали в сердце царства Короля-молота. Каждую крепость отделял примерно день езды верхом на юго-востоке Уэльса. С нашей свадьбой крепости Моргана продолжат защищать южный Уэльс, но и Дифед на востоке будет защищен от саксов.

Ровена напевала, пока вытирала меня и кутала в полотенца. Хоть она была моего возраста, ее руки были грубыми, как у старушки, от работы с щелочным мылом. Ее медово-каштановые волосы были скреплены на затылке, похожие прически были модными в этой части Уэльса. На юге стиль древних римлян ощущался сильнее, так говорила мачеха.

Облачив меня в нежное зеленое платье с меховым воротником, Ровена показала мне зеркало. Ткань цвета плюща делала мои глаза ярче, покрой делал мое шестнадцатилетнее тело внушительнее. Такой одежды в Дифеде не найти. Ровена повязала на моей талии пояс с золотой нитью, добавила серебряные серьги, и я впервые ощутила себя королевой. Она расчесала мои волосы, втирая в темные пряди немного жасмина.

— Теперь вы похожи на принцессу, — сказала Ровена, улыбаясь мне в зеркале. — Скоро у вас появятся свои принцессы и принцы.

Желудок сжался от этих слов. Она посчитала это комплиментом, но я вспомнила, как много раз присутствовала на родах овец и лошадей, помогая аббату в конюшнях в Дифеде. Я никогда еще не помогала при родах женщины. Я лишь слышала крики, смешанные с песнями в монастыре, помогающими малышу родиться. Так меня родила мама, как и все до нее. Но многие не выживали. Я сглотнула комок в горле, пытаясь прогнать эти мысли из головы.

Я постоянно благодарила Ровену за помощь, не привыкшая к такому. В Дифеде отец считал такое роскошью, хоть он и позволил мачехе взять себе несколько фрейлин. Я ощутила укол вины. Хоть я и была помолвлена с королем, я все еще могла одеться. И все же у Ровены было чувство стиля, чего мне не хватало, так что я улыбнулась своему отражению, пока она работала с зеленым платьем.

За окном башни замок окружали дома с красными крышами на берегах реки. Я никогда не видела, чтобы столько людей жило вместе. Девушки следили за курицами и овцами на узких улицах, юноши помогали отцам подковывать коней в кузнях. Матери с детьми в руках собирали продукты у лодочников на берегу. Поселение было шумным, и Дифед мерк в сравнении с Кэрлеоном. Ровена, выглянув из окна, быстро рассказывала мне о том, что было видно отсюда.

— Замок короля Моргана в Кэрвенте большой, как этот, а то и больше, — сказала она. — Крепости-близнецы стоят рядом, а между ними — король Вуд. На востоке лес пересекает старая римская дорога.

Скрестив руки, я смотрела на ухоженные сады и поля. Дальше лежали дубовые рощи короля Вуда и коричневая римская дорога. Где-то там стоял замок моего мужа, мой новый дом.

Послышался рожок. Облачка пыли поднялись на дороге. Длинная колонна двигалась по дороге, неся флаги с красным драконом южного Уэльса. Морган! Скорее всего. Всадники двигались медленно, их скакуны устали. Я видела лишь точки вдали, хоть и щурилась. Люди вокруг крепости собрались, чтобы посмотреть на всадников. У многих были мужья, братья и сыновья среди армии Короля-молота.

Рука постучала в дверь. От стука по дубовой двери я вздрогнула. Ровена склонилась к замочной скважине.

— Кто хочет пройти в покои леди?

— Я — страж леди Бранвен! Кто вообще запер дверь?

Я узнала голос Ахерна и кивнула Ровене. Брат снова застучал в дверь. Она неохотно впустила Ахерна и ткнула пальцем в его грудь.

— Ее изящество принимала ванну, и я могу запирать любую дверь, какую пожелаю! Ради ее же блага.

Ахерн тихо ворчал, но не спорил с Ровеной. Порезы на его лице были обработаны и уже начали заживать. Он повернулся ко мне и замер, ведя себя официально, хотя мы знали друг друга с детства.

— Миледи, всадников короля заметили у стен крепости.

— Мы уже это знаем! — возмутилась Ровена. — Нам отсюда видно лучше.

Хоть я и пыталась скрыть это, я улыбнулась. Ровена уже вела себя со мной, как наседка. Я подавила смех, глядя, как напрягся Ахерн.

Ровена посмотрела в окно и вдруг побледнела. Мне стало не по себе от ее вида. Она указала на всадников и их флаги с драконом, похожие на флаги короля Артура. Что-то в том, как флаги хлопали по ветру, склоненные на шестах вперед под странным углом, добавило мне тревоги. Руки похолодели, когда я начала понимать. Служанка прижала ладонь к губам, говоря едва слышно:

— Они опустили флаги, миледи. Кто-то умер.

3

Шаги разносились эхом по коридорам. Солдаты несли Моргана на носилках, его лицо было бледным, как у призрака. Принц Малкольм побежал к брату, когда процессия воинов миновала главные врата. Я напряглась, когда они остановились в дверях. Веки Моргана затрепетали, он слабо дышал. Даже раненый, он держался за свой огромный молот, словно его вес мог притянуть его душу к земле. Хотя король еще был жив, флаги были опущены. Они не ждали, что он протянет дольше ночи.

Малкольм потребовал объяснить, что случилось, но я улавливала лишь отрывки ответов стражи. Один голос стал громче остальных, он и рассказал все принцу:

— Мы сильно ударили по ним. Саксы не ожидали нас так скоро, но наши силы были не равны. Король столкнулся с их капитаном, атаманом Беовульфом.

Малкольм резко побледнел, стал таким же, как брат. Я схватила принца за рукав, все еще не понимая.

— Кто такой Беовульф? Это он сделал такое с моим суженым?

Воины переглядывались. Малкольм зарычал:

— Всем выйти! Кроме лекарей.

Воины опустили головы и плечи, ушли с лязгом кольчуг. Я не двигалась. Мой будущий муж был сильно ранен, и я отказывалась покидать его. Его тело напоминало птицу, которая не могла летать. Не важно, королем он был или простым жителем, я не бросила бы такого человека при смерти. Аббат Падрэг учил меня быть доброй, а еще учил лечить, и я не жалела о таких уроках.

Несколько лекарей в белых церковных одеждах подняли носилки с подстилкой из соломы и понесли короля к лестнице башни. Морган стонал от каждого покачивания носилок. Когда я пошла за лекарями, Малкольм схватил меня за запястье. И сжал крепче, чтобы я скривилась, но смотрел мимо меня, словно забыл, что я здесь. Мы стояли одни в пустом коридоре.

— Это сделали Лис и Волк, — прорычал он.

— Мой принц? — растерянно спросила я.

— Братья. Атаманы саксов. Седрик Лис умел, как сам дьявол, а его брат Беовульф так силен, что все считают его волком в человеческом теле.

— Так это сделал Беовульф?

— Айе. И я думаю, что его брат Седрик вел нападение, чтобы схватить вас, миледи.

Я сглотнула. Я не понимала, почему эти два атамана, которых я никогда не видела, пытались так сильно навредить мне. А потом я поняла, что уже не могу думать как незначительная Бранвен из Дифеда. Я скоро буду королевой Южного Уэльса. Ценная шахматная фигура для саксов, если взять меня в заложники. Я осторожно убрала руку Малкольма со своего рукава.

— Значит, сегодня были поставлены две ловушки — одна для моего будущего мужа, а другая для меня?

— Оставьте это дело мужчинам, миледи. Ваши молитвы могут сейчас помочь моему брату.

Он отвернулся, проигнорировав меня и вскинув руку, и ушел. Он дважды оттолкнул меня, как назойливого ребенка. Я сжала кулаки, но голос мачехи звучал в голове, связывая мой язык. Нельзя было говорить плохие вещи родственнику короля, как бы он себя ни вел. Возможно, на Малкольма повлияло потрясение из-за состояния его брата. Я осталась одна, собралась с силами и глубоко вдохнула. Я покажу принцу, что могу больше, чем рыцарь в такие времена.

Поднимаясь по лестнице, я обнаружила мужа на самом верху. Четверо священников окружили его, все были с соответствующими стрижками на бледных головах. Один монах точил нож, пока другой ставил миску под потерявшим сознание королем. Они переглянулись, когда я вошла, и старший почесал белую бороду.

— Миледи, что вы здесь делаете?

— Что вы будете с ним делать? — спросила я, указывая на короля.

— Пустим кровь, Ваше изящество. Нужно выпустить плохую жидкость из крови.

Я вскинула брови. Да он шутит. Разве Морган не потерял достаточно крови от мечей саксов? К сожалению, лица священников были серьезными. Кашлянув, я попыталась звучать властно, как отец, когда командовал слугами.

— Уберите приборы! Принесите свежую воду, иглы и нить. Быстро!

— Миледи…

— Я лечила раненых людей и зверей раньше. Я дочь короля, а скоро буду женой короля. А теперь слушайтесь меня и приведите мою служанку. Или хотите объяснять принцу, почему его брат умер, пока вы перепирались с вдовой его брата?

Священники быстро побежали на лестницу. Я осталась с Морганом и убрала окровавленную одежду, чтобы оценить раны. Я видела раньше скот, пострадавший от волков, но от вида открытых ран короля комната закружилась. Пара разрезов пересекала его тело, словно от когтей медведя. Я схватилась рукой за столбик кровати.

К счастью, Морган спал крепко, иначе он ревел бы сейчас от боли. У этого Беовульфа, наверное, был большой топор. Как у саксов, пытавшихся поймать меня. Я содрогнулась, подумав, что и я могла быть так истерзана. Я положила ладонь на лоб Моргана, кожа была горячей и потной.

Ровена поднялась по ступенькам и принесла все, что я просила. Она вскрикнула при виде ран короля. Служанка присела в реверансе и махнула за плечо.

— Ворчливые священники сказали найти вас. Вы умеете исцелять такие раны, миледи?

— В королевстве отца я помогала лечить скот и лошадей, когда на них нападали дикие звери.

Она посмотрела на меня нечитаемым взглядом, и на миг я подумала, что священники были правы. Может, стоило дать им заботиться о моем будущем муже. А потом моя кровь закипела, когда я вспомнила отношение Малкольма ко мне. Нет, я попытаюсь спасти жизнь короля.

Ровена промолчала, но мы обе знали, что шансов мало. Может, не имело значения, кто попытается его спасти. В любом случае, судьба Моргана была в руках Господа.

Мы приступили к работе, очищали и сшивали кровоточащие раны короля. Свеча почти догорела, а небо снаружи из красного и лилового стало черным, наступила ночь. Пока я склонялась над раненым королем, я все же следовала совету принца Малкольма, молилась за тело и душу Моргана.

* * *

Две недели я едва спала. Мы с Ровеной менялись у кровати короля, пока на кухнях варили суп и травы по моим указаниям. Пока я не меняла повязки или дремала в кресле, я писала аббатству Дифеда, спрашивая у Падрэга совета. Я доверяла его познаниям в медицине больше, чем местным священникам, которые настаивали на разных методах лечения, от которых я приходила в ужас. Кровопускание, пиявки, соль и крест. Я бы больше поверила старушке в лесу, чем этим странным «целителям», и не подпускала их к королю. Принц Малкольм терпел мое поведение, потому что мои усилия как-то удерживали его брата от смерти. Морган все еще был очень слаб, у него не было сил встать с кровати.

Я проснулась с зевком, не зная, что за день и который час. Снаружи стучали по камням копыта. Ровена и король спали на кроватях. Я склонилась к окну и посмотрела, щурясь, на слепящее полуденное солнце, на одинокого всадника на осле. Его голос донес ветер, и голос был сильным, как на проповеди собора.

— Благослови бог эту крышу, Ваше изящество! Я слышал, что нужен вам?

— Аббат Падрэг!

Потирая глаза, я ожила при виде бывшего наставника, несмотря на усталость. Стражи впустили его, и вскоре Падрэг стоял рядом со мной, склонившись над королем. Он все еще был лысым, его старая кожа напоминала мятый пергамент. Падрэг искал нужную книгу в сумке. Он кивнул, гудя под нос, словно общался с кем-то, кого я не видела и не слышала. Падрэг недовольно цокнул языком.

— Сталь сделала это с ним, что-то было в ней — ржавчина, плесень или яд. Вы очистили его раны и правильно кормили, леди Бранвен, но Король-молот сейчас борется с болезнью в плоти.

— Он будет жить?

— Возможно. Если причиной была ржавчина или плесень, он выздоровеет. Если яд, то зависит от времени.

— Когда мы будем знать точно?

— Вы ухаживали за ним несколько недель. Он или исцелится, или погибнет. Мы поймем, что будет.

Я опустила тяжелые веки, от слов аббата стало не по себе. Морган спал, его веки трепетали, но я была уверена, что он знает, что я здесь. Его ладонь крепко обхватила мою, стоило вложить ее в его руку. Он был слаб, и я увидела его таким, каким видела бы сиделка или мать. Король потерял родителей давно из-за саксов, и теперь присмотреть за ним могла только я. Без нас с Ровеной эти придворные священники уже убили бы его своими странными методами лечения.

Падрэг толкнул мне большую книгу.

— Похоже, вы забыли это.

Мои глаза загорелись при виде подарка аббата. Я глупо оставила ее на столе в замке отца. Я прижалась губами к его лысой голове, и старик покраснел.

— Вы принесли ее из Дифеда? Благодарю, аббат! Обещаю, что больше никогда не потеряю ее.

Он улыбнулся и прошел по комнате.

— Хотел бы я быть полезнее, дорогая. Но, похоже, я прошел долгий путь зря. Мы можем сейчас только ждать.

— Зато мы знаем теперь причину недуга. И ваше присутствие подбодрило меня.

Ровена проснулась, и я вскоре представила ее своему наставнику. Они какое-то время тихо и вежливо говорили, пока я осматривала Моргана. Можно было только ждать, и я открыла книгу, погладила первую страницу, пока читала строки, написанные рукой Падрэга.

«В год пятьсот девяносто седьмой были записаны древние рассказы о Бранвен Храброй, королеве Старых племен, как это было еще до римлян и христианства».

Шли часы, я читала в свете угасающего солнца, пробивающегося в окошко. Я читала эти сказки в детстве. О том, как Бранвен была рождена морем, и в те временя женщины правили в Старых племенах наравне с мужчинами. Мамы становились жрицами, и дочери правили среди мужчин, которые были воинами, кузнецами и бардами. Это была эра магии и мудрости, оставшаяся за туманами времени.

Несмотря на восхищение рассказом, я начала засыпать, когда добралась до страниц, где описывалось, как и где Бранвен встретила возлюбленного. Я зевнула, голова стала тяжелой. Я не успела понять, а аббат коснулся моего плеча. Свет потускнел.

— Отдохни, Бранвен, — прошептал он. — Книга и король будут здесь и завтра.

Я слишком устала, чтобы возражать, так что добралась до своей кровати у дальней стены. Я отключилась, едва коснулась головой подушки, набитой гусиным пухом. Я не успела даже ни о чем подумать.

Когда я проснулась, рядом горела свеча. Холодный ветер летал по замку, намекая о зиме. Лиловая дымка рассвета мерцала в бреши для лучника. Я резко села, поняв, что проспала.

Голоса тихо шептались в комнате. Набросив одеяло на плечи, я вдруг поняла, что в комнате много тихих незнакомцев.

Малкольм, священники, брат Падрэг и несколько слуг собрались вокруг короля, закрывая мне обзор. Мое горло сжалось. Это напоминало похороны. Падрэг, наверное, понял мои мысли, но, что странно, он улыбнулся и провел меня сквозь толпу к кровати. Я моргнула и увидела горку бараньих ног у столбика кровати. Король Морган улыбнулся мне, он сидел на простынях и глодал кость.

— Прости, моя королева, но я не хотел тебя будить. Я проснулся с таким голодом, что поварихи были так добры, что принесли мне побольше баранины, чтобы я наелся.

Я рассмеялась, радуясь, что он жив и здоров. Он ел жадно. Священники бормотали «аминь» и крестились. Морган взял меня за руку.

— Знаю, это ты стояла рядом со мной и помогала вернуться. Хотя я не мог говорить, я помню, как ты была рядом, как ангел-хранитель.

— Не только я, мой король. Помогали служанка Ровена и аббат Падрэг.

— И они будут вознаграждены, как и ты. Наша помолка продлилась долго. Этой ночью будет свадьба!

Он сжал мою ладонь. Я ощутила тепло в груди, удивленная его словами. Священники тут же запротестовали, говоря, что король еще слаб. Чтобы опровергнуть их слова, Король-молот поставил ноги на пол и потащил за собой молот. Все отпрянули от его кровати, король улыбнулся с вызовом во взгляде и поднял тяжелое оружие. Его порадовало, как все отпрянули от кровати. Даже на смертном одре король должен был казаться сильным и непобедимым для своих приспешников. Он повернулся к Падрэгу и указал молотом.

— Готовьте все, аббат. Что за день ныне?

— День перед Днем всех святых, мой сеньор. Осень в разгаре, и если я не ошибаюсь, еще и день рождения леди Бранвен.

Все посмотрели на меня, и я сжалась. Со всеми тревогами и бессонными ночами возле короля я перестала считать дни. Сегодня был мой семнадцатый день рождения, а теперь, похоже, этот день станет и днем свадьбы с королем. Может, столкновение Моргана со смертью заставило его поспешить. И первая брачная ночь будет в замке его брата в Кэрлеона.

Выведя меня из комнаты, Ровена тыкала меня локтем, радостно щебеча, как весенняя пташка. Она широко улыбалась и задумчиво хмурилась. До церемонии нужно было сделать много работы.

Меня водили из комнаты в комнату, я подчинялась ее требованиям. Горячая вода для ванны, красная охра для ногтей, сок свеклы для щек, сливки для уже бледной кожи. Она облачила меня в платье из крепа с топазами, надела золотые кольца, серебряные браслеты и жемчужное ожерелье. Я поглядывала на себя в бронзовом зеркале, пока она вставляла в головной убор колоски и ягоды. Я не знала, похожа я на красивую невесту или на богиню урожая. Ровена пригладила платье, проверяя все в последний раз. Несмотря на приближающуюся свадьбу, я не могла не думать и о дне рождения.

В тот судьбоносный канун Дня всех святых семнадцать лет назад отец точно расхаживал возле комнаты матери, ожидая услышать первые крики долгожданного сына. Вместо этого он получил меня. Он только раз говорил мне о том дне, и то пьяный. Он вспоминал широкую улыбку на лице матери, ведь она была из Старых племен, где дочерей ценили больше сыновей. Отец называл это примитивным обычаем.

Солнце садилось. Ровена и другие женщины закрыли все ставни, заперли двери, ведущие наружу, отвернули все зеркала к стенам. День Всех святых был временем, когда мир духов соприкасался с нашим. В это время в тумане могли показаться призраки, на могилах слышался шепот. Ровена трижды повернулась по кругу, а потом плевалась каждый раз, когда пересекала порог. Даже если теперь было христианство, обычаи Старого племени еще оставались.

Я была не против свадьбы этой ночью. Может, мама сможет посмотреть, как ее дочь выходит за величайшего короля Южного Уэльса. Если, конечно, духов тревожили радости и горести смертных.

Когда я добралась до церкви в новом платье, мои шаги звенели от серебряных браслетов, платье было алым. Я скрывала дрожащие пальцы за букетом. Все происходило очень быстро. Морган казался хорошим человеком, но во многом Король-молот все еще был мне незнаком.

Морган ждал меня у каменного алтаря. Он опирался на молот, используя его как трость. Он широко улыбнулся, он был в простой тунике, но с бронзовой короной и несколькими золотыми цепями. Падрэг стоял рядом с ним с Библией в руке, на нас смотрело распятие. Десяток свидетелей тихо присутствовали на церемонии, Ахерн был рядом со священниками. Ровена была рядом со мной, а принц Малкольм стоял на уважительном расстоянии от брата.

Я приближалась и отметила, что не так представляла королевскую свадьбу. Не было роскошной церемонии, лепестков цветов или толп радостных зрителей, бросающих зерно. Простота церемонии позволила мне дышать спокойнее, словно с плеч подняли железный груз. Я никогда не любила быть среди толпы. Но тут было тихо, как в библиотеке монастыря. Только жених, я, несколько свидетелей и бог.

Морган улыбнулся, взяв меня за руку. Падрэг повернулся к алтарю и заговорил на латыни. Я знала язык, ведь училась у аббата. Брат Падрэг повернулся к Моргану и попросил кольца. Когда Морган замешкался, я поняла, что он не говорит на латыни. Я тихо шепнула ему на валлийском:

— Если у вас есть кольца, мой король, то стоит их достать.

Он похлопал меня по руке, радуясь моему переводу и прямоте, хоть людей здесь было и мало. Морган вытащил золотые кольца и надел одно на свой палец, а другое — на мой. Золото утяжеляло руку. Падрэг произнес последние слова, разливая сладко пахнущий фимиам. Я не успела понять, а губы Моргана оказались поверх моих, борода щекотала мои щеки. Один поцелуй, и я стала королевой.

Гости улыбались, поздравляли. Мы с Морганом вскоре оказались одни в комнате, предоставленной нам в эту ночь. Я опустила взгляд, изображая интерес к трещинам на камне. Я почти не знала, что делать дальше. Я сцепила ладони, вытирая пот с пальцев.

Морган поцеловал меня в шею, ладони нежно расшнуровали платье. Я выдохнула от холодного прикосновения его кожи к моей, я не привыкла к такой близости. Вскоре его тяжелые бедра нашли меня на кровати, наши поцелуи соединили языки, и я не могла уже отличить, где он, а где я. Огненная боль пронзила меня, и я невольно закричала. Морган замер.

— Ты в порядке?

Я не знала, как ответить ему. Несмотря на смесь наслаждения и боли, я кивнула, и мы продолжили.

Я не успела понять, а все закончилось, и Морган захрапел в темноте рядом со мной. Он оказался нежным, но спешил. Я ворочалась рядом с ним, чувствуя под собой мокрую простыню. Вот и все. Почему-то я сморгнула слезы. Теперь я была женщиной, женой и королевой.

* * *

На следующий день мы отправились в Кэрвент во главе процессии рыцарей на конях и бесконечного потока пеших солдат. Морган не хотел тратить время, и после слухов о его смерти ему нужно было, чтобы подданные увидели короля живым и здоровым. Тысячи людей стояли у дороги и приветствовали нас, махали и кричали, пока мы с Морганом ехали бок о бок на паре высоких коней. Я кривилась в седле, тело болело после прошлой ночи, но махала и улыбалась людям, словно была на картинке. Мачеха мной гордилась бы.

Местные дамы носили длинные платья и чепчики, а мужчины — узкие штаны и шерстяные туники. Это отличалось от клетчатой одежды моего народа в Дифеде или кожи и меха Свободного Кантрефа. Морган был в броне, сиял, как отполированный серебряник. Я была в белом платье, словно девственница, какой уже не была.

Перед нами возвышались башни Кэрвента. Дома с красными крышами заполняли улицы, каменные церкви окружали старый римский амфитеатр. Стены крепости были выше, чем в Кэрлеоне. Их камни были в следах от огня и таранов. Кэрвент был крепостью в первую очередь, а потом уже поселением. Крепость видела много осад за свое время.

Мы вошли в западные врата, красные знамена висели на каждой башне, у окон и на арках. Алый дракон королевства Короля-молота был всюду. Только когда за нами закрылись с гулом железные врата, я поняла, что прибыла в свой новый дом. Кожу покалывало. Башни и серые камни уже меня не отпустят.

Прогнав эти детские мысли, я спешилась во дворе между внешней стеной и самим зданием. Наверху стражи приглядывали за Восточными болотами. Ровена была со мной, Морган и Малкольм вели нас в новые покои. Щеки моей служанки были розовыми, в тон платью. Теперь она была моей постоянной фрейлиной, это был подарок мне на свадьбу от принца Малкольма.

Широкие каменные арки внутри поддерживали деревянные балки. От размера у меня перехватило дыхание. Я вспомнила, как читала в древних книгах в монастыре, что стены замка Южного Уэльса были построены римлянами века назад. К сожалению, наши люди не знали, как строить такие ужасающие построения. Это искусство, как и многие другие, было утеряно с приходом саксов. И хотя отец звал наш форт в Дифеде замком, он был лишь стенами с деревянным забором по сравнению с величием Кэрвента. Я провела рукой по холодной стене, коснулась старых вырезанных описаний о героях и рыцарях, что давно умерли. Остались только обрывки слов на камне. SPQR. AP ARTHUR. CYMRY.

Раскинув руки, Морган с гордостью представил замок. Его тронный зал он по старой римской традиции назвал атриумом. Комната была большой, круглой, высоко над центром крепости, и отсюда открывался вид на растения и реки за стенами города. Наши шаги отдавались эхом от белых колонн и мраморных полов. Маленькие статуи рыцарей Артура были вырезаны в колоннах, они смотрели на нас безмолвными дозорными. Так высоко до нас долетали только щебечущие птицы. В центре комнаты стояли два трона, один был крупнее, из черного сланца, а тот, что поменьше, был из бежевого известняка. Морган похлопал по маленькому трону.

— Я установил его до того, как попросил твоей руки в Дифеде. Попробуй, моя королева.

Я взглянула на Ровену и пошла к трону из известняка. Он был холодным, я опустилась на трон, словно в пруд воды. И с этого места мне открылся вид на весь атриум, кроме трона короля справа. Я постучала туфлями по основанию своего места, подавив улыбку. Мой трон.

Ребенок забежал в тронный зал, мальчик с русыми волосами. Ему было не больше десяти. Сначала я подумала, что это слуга, а потом заметила шелковый воротник и хорошую тунику. Ребенок прыгнул на руки Моргана.

— Отец!

Комната вдруг исказилась, словно я стояла возле длинного узкого коридора. В конце стояли Морган и мальчик. Ребенок с подозрением смотрел на меня. Как я могла быть такой наивной? Морган был старше меня лет на десять. Отец знал о сыне Моргана, когда выдавал меня за Короля-молота? Из всех возможных вариантов я никогда не представляла себя чьей-то мачехой. В семнадцать лет. Для ребенка я была незнакомкой, новой женщиной при дворе. Мои ладони стали мокрыми.

Морган придвинул ребенка ко мне, мальчик двигался с неохотой. У него был прямой нос короля и королевская челюсть, но желтоватые волосы были явно от матери, кем бы она ни была. Морган взлохматил волосы мальчика.

— Позволь представить своего сына, Артвиса. Моего единственного сына и наследника престола Южного Уэльса.

Артвис — валлийский вариант Артура. Когда мальчик вырастет, отец может сделать из него следующего короля Артура для объединения людей. Я, сидя на троне, поклонилась мальчику. Он выдавил кривую улыбку, посмотрел на отца и спрятался за королем. Моя улыбка тоже была натянутой.

На другой стороне атриума принц Малкольм скрестил руки и ухмыльнулся, глядя на мою первую встречу с мальчиком. Почему-то ему нравилось, когда я испытывала неудобство. Я не понимала причину, но он зловеще улыбнулся, стоило его брату отвернуться. Ухмылка быстро стала обычной улыбкой, и на миг я подумала, что мне просто показалось.

Король Морган вскоре отпустил мальчика. Артвис ушел со служанкой, глядя на меня настороженно, пока дама выводила его из зала. Морган сцепил руки за спиной и задумчиво нахмурился.

— А теперь посмотрим твою комнату.

Морган и Малкольм шли впереди по ступенькам. Они пошли по ним раньше, чем я встала с трона. Ровена была рядом, говорила тихо:

— Предыдущая королева умерла при родах прошлой зимой. У них только один мальчик. Я думала, вы знали, миледи.

— Отец мне не рассказывал.

— Посмотрите на светлую сторону, миледи. Наследник есть, и король вряд ли откажется от вас, если вы не родите ему вскоре сына.

Ее слова и ранили, и успокаивали. Да, у Моргана был сын, наследник. Но он точно захочет еще детей.

Моя кожа стала горячей. Некоторые лорды отворачивались от жен, если они не рожали наследника. Такие браки даже могли отменить в церкви, и король мог легко искать новую жену. Бывших королев не было. Или они умирали при родах, или их забирали в монастырь, и они больше не выходили в люди. Сами стены замка вдруг стали тесными, пока мы поднимались по лестнице. Я не была замужем и дня, а все уже ждали, когда у меня начнет расти живот.

Пышные подушки цвета бургунди покрывали огромную кровать с пологом в спальне. Теплый огонь в камине озарял стол, полный оловянных тарелок, серебряных графинов и свежего хлеба. Мы с Ровеной сели на скамейки и принялись есть после долгой дороги. С кубком свежего вина и теплым хлебом в животе я смогла расслабиться после часов в седле. Морган и Малкольм оставили нас, пристально смотрели друг на друга, общаясь в другом конце комнаты. Морган склонился близко к брату, почти борода к бороде.

— Невозможно! Как могли саксы знать, по какой дороге поедет моя невеста?

— Разве не очевидно, брат? Среди нас шпион.

— Валлийцы не стали бы доносить саксам.

— Но не все валлийцы желают нам добра, а саксы могут просто выполнять за них грязную работу.

Морган взглянул на меня. Мы с Ровеной изо всех сил старались смотреть только на еду, хотя ловили каждое их слово. Морган тяжко вздохнул.

— Тогда выход только один, — начал он. — Собрать правителей при дворе.

— Пригласить сюда Северный Уэльс и этих из Свободного Кантрефа?

— Лучше пусть соперники будут близко, мы сможем следить за ними. Можно предложить альянс против саксов, чтобы все королевства Уэльса действовали как одно.

— Пф! — фыркнул Малкольм. — Они никогда на такое не согласятся!

— Конечно, нет, но по их словам и взглядам мы сможем понять, кто предал нас.

Они переглянулись с согласием. Принцы явно уже разбирались с предателями раньше, как на поле боя, так и в крепости. Вдохновленная холодной логикой Моргана, я бы хотела уметь так видеть сердца других. Я решила высказать свое мнение:

— Может, валлийцы готовы объединиться с нами. Все же меня спасла группа воинов из Свободного Кантрефа в день, когда саксы напали на нас на дороге.

Они переглянулись, но я продолжила.

— Их лидер назвался Артаганом. Он казался самоуверенным, и он передавал послание.

— Артаган Блэксворд? — ответил Морган, вскинув брови.

— Артаган. Да, так и было. Он сказал, что вы перед ним в долгу за спасение невесты.

Морган опустил кулак на стол так сильно, что одна из деревянных планок затрещала. Мы с Ровеной вздрогнули, пролили вино, и крошки хлеба посыпались на пол. Он склонился ко мне, голос Короля-молота стал мрачнее, чем раньше.

— Я два года охочусь за этой головой за кражу скота и добродетели женщин! И теперь я у него в долгу?

Я не сразу смогла покачать головой. Какими бы ни были отношения у мужа с этим человеком, я чувствовала, что он не расскажет мне всего. Его строгое лицо преподало мне быстрый урок. Нельзя было ни при каких обстоятельствах упоминать имя Артагана Блэксворда в присутствии короля. Вор и насильник? Так не выглядел воин, спасший меня от саксов. Принц Малкольм фыркнул в углу, но я не знала, относилось это ко мне или к него брату.

— Похоже, мы знаем предателя? — отметил Малкольм.

— Все равно созывай всех, — ответил Морган. — Мы узнаем больше секретов, если все змеи будут в одной комнате.

Принц и король покинули комнату. Мы с Ровеной подняли обломки дерева и посуды. Может, Морган и Малкольм и были мудрыми, но они не задали важный вопрос. Если этот Артаган Блэксворд желал мне зла, почему пощадил меня? Зачем спас от саксов? Это тревожило мои мысли, как заноза в разуме. Почему?

4

Его рука лежала на моей обнаженной коже. Морган перевернулся во сне, когда на кровать упали первые лучи солнца. За последние несколько недель король приходил ко мне в постель с предсказуемым постоянством. На закате каждого вечера его ласки и губы накрывали мое тело, а потом он расстегивал пояс и утаскивал меня в кровать. Он быстро заканчивал со своим королевским долгом и сразу засыпал, но я оставалась лежать и смотреть на алый полог кровати. Утром у меня начались месячные, и я спрятала полотенца в ночном горшке. Как только слуги его почистят, слухи разнесутся по замку. Прошел месяц, а королева так и не забеременела.

Я сползла с кровати и хмуро уставилась на свое растрепанное отражение. Лордам нравились пухлые дамы, но мои ребра все еще выпирали из кожи, а грудь отставала в размере от остальных женщин при дворе. Не странно, что король подходил к любви по-деловому. Та же холодная логика, что заставила его выбрать меня, что соединила южные королевства, требовала получить наследника. Ради королевства. Я вздохнула, глядя на пару скворцов на окне. Птицы искали пару по любви, но короли и королевы подчинялись долгу. И не могла идти против традиции.

В крепости эхом пронесся гул рожков. Морган встал рядом со мной, мы посмотрели на окно. К вратам Кэрвента приближались два отряда, один по северной дороге, другой — по западной. Созванные главы прибывали. У обоих отрядов были знамена с драконом, у одних — с зеленым, у других — с черным. Стражи крепости поприветствовали их у знамени с красным драконом Короля-молота. Все королевства Уэльса были с такими знаменами в честь короля Артура, различались лишь цвета. Красный, зеленый и черный. Каждый из лидеров хотел править остальными. Я покачала головой, упрямая гордость Уэльса не менялась. Даже слепой понял бы, почему саксы подавляли этот смелый, но разделенный народ.

Морган оделся, выбрал лучшую золотую брошь и алую мантию. Его корона висела на столбике кровати рядом с его огромным молотом. Он схватил их и спустился по ступенькам в тронный зал. Король окликнул меня, голос эхом разносился по лестнице башенки.

— Наденьте что-нибудь впечатляющее, миледи. Короли судят друг друга по виду их королев!

Сердце сжалось, я повернулась к зеркалу. Спутанные волосы цвета воронова крыла, простая ночная рубашка делали меня похожей на дочь крестьянина, а не жену монарха. Ровена пришла с корзинкой, полной одежды, протирая сонные глаза, снаружи снова стало слышно рожки. Вся цитадель уже знала о приближении посланников с их вооруженным сопровождением.

Посмотрев несколько платьев, что годились бы на попоны лошадям, Ровена нарядила меня в бежевое с лазурной бахромой. Я прикусила губу, когда Ровена гребнем распутывала мои волосы, каждое движение отдавалось огнем на корнях волос. Морган позвал меня из атриума. Я обула туфли, украшенные мехом, лошадей гостей было слышно из двора замка. Наши посетители спешились и направились к тронному залу. Голос Моргана снова загудел из зала, дрожью доносясь до комнаты:

— Бранвен!

Я поспешила по ступенькам, Ровена придерживала конец моего платья. Мы чуть не упали много раз, минуя по две ступеньки сразу. Я устроилась на своем месте рядом с королем, и лицо пылало без всяких румян. Ровена сделала реверанс и собралась уходить, но сначала убрала выбившиеся нити из бахромы на платье. Морган быстро окинул меня взглядом, лицо не выдало его мысли. Я не понимала, одобряет он или нет мой выбор наряда. Времени на переодевание не было. Шаги гостей звучали по плитке пола у входа. Ровена закончила поправлять платье и ушла, и тут же начали заходить гости.

— Бэлин Великий, король Северного Уэльса! И его сыновья — принцы Рун и Яго!

Мужчина в накидке из соболя и с белоснежной бородой подошел к трону короля Моргана. «Старик Бэлин» — так его называли отец и многие другие не с Севера. Но не в лицо. По бокам от него были два молодых человека, их кольчуги позвякивали с каждым шагом. Рун и Яго. Судя по туникам из мешковины под кольчугой, они ехали под черными знаменами. Я мысленно отругала себя за то, что нужно было больше времени провести за изучением родословных королевских домов, чтобы знать, кто с кем связан. Первые гости следовали сигилу Черного дракона. Лучше такое не забывать.

Бэлин и его сыновья кивнули Моргану, выказывая уважение, но не остановились, чтобы поклониться. На севере правили гордо, они не преклонили бы колени ни перед кем. Морган кивнул в ответ.

Опоздавший принц Малкольм прошел в тронный зал, поправляя пояс. Король-молот пронзил его взглядом, Малкольм скрылся в тенях. Хорошо, что я не опоздала. Морган точно будет долго говорить со своим младшим братом потом. Глашатай сообщил о появлении следующих гостей.

— Король Кадваллон из Свободного Кантрефа! И леди Олвен, дочь короля Уриэна из северной части Свободного Кантрефа!

Крупный мужчина с редеющими рыжими волосами и такой же бородой прошел в атриум, женщина держала его за руку. Король Кадваллон выглядел достаточно крупным, чтобы проглотить кабана на завтрак. Его зеленый камзол ощетинился пуговицами и ясно указывал, кто приехал под зелеными знаменами. Он повернулся к леди, держащей его за руку.

— Король Уриэн захворал, и, хотя я не правлю его землями, я предложил сопроводить его дочь, леди Олвен, сюда, чтобы она выступила за него.

Морган придвинулся к краю трона, пока зрители шептались. Мурашки побежали по моим рукам. Женщина выступит на совете мужчин? Народ Свободного Кантрефа следовал традициям Старых племен сильнее, чем я думала.

Леди Олвен была в белом льняном платье, темные волосы напоминали мои, но ее были прямыми, а мои немного вились. На этом наше сходство заканчивалось. У нее было тело взрослой женщины, а глаза поблескивали сиреневым. Все мужчины смотрели на нее, а почему бы и нет? Она была уэльской Венерой.

Кадваллон кашлянул, его лицо стало одного цвета с бородой. Я могла лишь смотреть. Люди Кантрефа восхищали, но и были странными, пришедшими из глубин гор и лесов. Кадваллон выглядел зло, но держал голос спокойным, пока смотрел на короля Моргана.

— В Свободном Кантрефе женщины могут говорить среди мужчин на совете. Я бы хотел увидеть, что это право почитают и на других уэльских землях.

Морган отклонился на троне, глядя на Кадваллона, пока все в комнате не стали неловко ерзать. Я постукивала по подлокотнику трона, было сложно сидеть на месте. Муж вежливо улыбнулся.

— Для нас будет честью выслушать леди Олвен вместо ее отца.

— Благодарю вас, король Морган, — кивнула Олвен. — Вы оказываете отцу большую честь.

Ее голос был низким, как для женщины, богатым и певучим. Вежливая улыбка Моргана превратилась в искреннюю, и моя шея стала горячей. Леди Олвен сумела чарами растопить даже Короля-Молота. Мои кулаки сжались, мне не нравилось, что столько мужчин ценили в женщинах красоту. Хоть это было не по-христиански, семя зависти пустило во мне корни. Леди Олвен была в два раза привлекательнее меня. Я прикусила язык.

Стражи Моргана стояли у стен, каждый был в кольчуге и алой шапочке. Они крепко сжимали копья и щиты, словно готовились использовать. Три отряда смотрели друг на друга с опаской, их знамена с красным, черным и зеленым драконом почти касались потолка просторного атриума.

Глашатай кашлянул, чтобы сообщить о последнем госте.

— Приветствуем из Свободного Кантрефа сэра Артагана Блэксворда!

Мое сердце застыло, темноволосый мечник прошел в тронный зал. Морган встал с трона, Малкольм поспешил к нему. Король схватился за молот, принц потянулся к булаве, они скалились при виде Блэксворда. Артаган занял место рядом с членами Свободного Кантрефа, королем Кадваллоном и леди Олвен. Его длинный меч висел по диагонали за спиной. Он ухмыльнулся, глядя на лица Короля-молота и принца Малкольма, а потом взглянул своими пронзающими сапфировыми глазами на меня. Я покраснела, а черноволосый мечник бесстыдно пялился на меня, взгляд скользил от моих глаз к шее.

— Леди Бранвен, королева, как я должен говорить. Давно не виделись.

Он поклонился мне, игнорируя Моргана и Малкольма. Я вжалась в трон, желая, чтобы он не ставил меня в центр этого. Зачем он заговорил со мной? Я вдруг захотела исчезнуть. Король-молот направил оружие на Артагана, стиснув зубы.

— Я заплачу за голову этого разбойника! Стражи, хватайте дьявола там, где он стоит!

Стражи с алыми накидками направили копья на Артагана. Мечник улыбался, не трогая свое оружие. Вместо этого король Кадваллон встал между рыцарем и десятком стражей, его живот покачивался, заставляя солдат отпрянуть. Рев Кадваллона мог сотрясти замок.

— Это рыцарь Свободного Кантрефа, он пришел на это собрание под моей защитой! Тот, кто тронет его, станет моим врагом и будет отвечать за оскорбление перед моими лучниками!

Несколько лучников в зеленых туниках с коричневыми перьями натянули тетиву. В ответ еще дюжина стражей в красном вошла в комнату, звон их кольчуги заполнил зал. Отряд Бэлина с Севера не доставал мечи, но они встали свободнее, разминали пальцы. Я схватилась за края трона, не зная, закроет ли меня кресло из известняка от копий и стрел, если начнется бой. Морган стоял в центре тронного зала, серые глаза не переставали пронзать взглядом Артагана.

— Этот, так называемый, рыцарь, — холодно начал Морган, — обвиняется в преступлениях против моего народа.

Кадваллон встал между Артаганом и Морганом, его живот почти касался Короля-молота.

— Половина из присутствующих обвиняется в преступлениях против Свободного Кантрефа! Вы хотите, чтобы мы мирно говорили на собрании, или хотите сразиться?

Морган выдохнул сквозь зубы, успокаиваясь. Гнев мужа угасал. Он был на голову выше Кадваллона, смотрел на него свысока и сделал голос таким громким, чтобы слышали все.

— На время собрания я даю временную амнистию всем присутствующим! — заявил Морган. — Все ссоры отложены, пока все не вернутся на свои земли. Но как только мы закончим собрание, можете искать между собой справедливость.

Тишина заполнила комнату. Кадваллон и Бэлин переглянулись и кивнули. Артаган не двигался, его озорные лазурные глаза смотрели то на Короля-молота, то на меня.

Морган стукнул рукоятью молота по плитке пола, звук разнесся эхом по залу. По этому сигналу слуги вошли в комнаты, неся графины вина и кубки. Гости расходились по комнатам, чтобы отдохнуть после долгого пути в Кэрвент.

Король Морган и принц Малкольм быстро вышли из атриума. Я заметила, что они говорили в стороне у подножия лестницы башни низкими напряженными голосами.

— Поверить не могу, что творит этот нахал Блэксворд! — возмущался Морган. — Провоцирует бой в моем замке!

— Нужно лишить гостей оружия перед собранием днем, — ответил Малкольм.

— Если забрать оружие, вспыхнет сражение. Нет, братишка, ты только сыграешь на руку Блэксворду.

Никто не замечал меня, а я стояла в нише с ними. Может, я казалась слишком безобидной, чтобы подслушивать их секреты. Я положила ладонь на плечо Моргана, потирая его, и успокаивающе заговорила ему на ухо:

— Почему король Кадваллон защищает этого разбойника, мой король?

— Потому что, говорят, Артаган — бастард Кадваллона, его любимый рыцарь.

Морган повернулся к брату, его голос снова стал холодным.

— И где был ты, брат-принц?

— Прости мою медлительность, — робко пожал плечами Малкольм. — Меня задержали.

— Ты слишком часто лазаешь под юбки доярок, брат. Не опаздывай больше.

Я вспомнила, как Малкольм затягивал пояс, заходя в атриум. Красивые женщины привлекали лордов независимо от статуса. У принца еще не было жены, но я не думала, что он из тех, кто готов заигрывать со служанками.

Я стиснула зубы, вдруг представив, как Малкольм зажимает в углу бедную служанку, которая боится отказать его похотливому взгляду, преследующему ее. И мой муж допускал такое при дворе? Я глубоко вдохнула. Может, я спешила, представляя то, чего не было. Но я невольно с опаской поглядывала на него.

Снаружи вооруженные сопровождающие гостей отводили лошадей в конюшни, покрывали камень сеном. Северные всадники с черными копьями сидели и холодно смотрели на лучников в зеленом из Свободного Кантрефа, которые прятали луки под звериными шкурами. Все это время солдаты короля Моргана следили за гостями, их мечи были скрыты за широкими щитами. Напряжение в лагере было ощутимо даже мне у окна.

Мои ладони стали мокрыми. Потребуется лишь капля, чтобы всадники, лучники и солдаты впились друг другу в горло. Под крышей собралось столько лордов и леди, что секреты легко разнеслись бы среди них за эти несколько дней.

Морган и Малкольм продолжали шептаться о собрании, назначенном на день. Я буду там как муха на стене, буду сидеть в круге лордов и королей, решающих судьбу нашего народа. Жаль, что я не родилась мужчиной. Но о чем я думаю? Я покраснела, когда Блэксворд вошел и обратил внимание на меня, игнорируя моего мужа. Что бы сделала на моем месте древняя королева Бранвен? Вряд ли она или другие женщины из старых племен стояла бы робко и краснела. Я кашлянула, призвала смелость и перебила королевских братьев.

— Мой король, я заметила, что на собрании отсутствует важная группа. Не пришел никто из Дифеда.

Они переглянулись.

— Дифед теперь часть моего королевства, — холодно ответил Морган, ему не нравилось, что я перебила его разговор с Малкольмом.

— Ваши гости уже показали недоверие, — не сдавалась я. — Лучше показать доказательство верности Дифеда вам.

— Объясни, моя королева. Как я должен это доказать, кроме своего слова?

— Я присоединюсь на совете и представлю Дифед. Покажу верность вашему королевству. Для этого вы взяли меня в жены, так ведь?

Глаза Моргана расширились, он был удивлен моей настойчивостью. Отец говорил мне действовать в интересах Дифеда, и я не могла делать этого, если бы молчала на собрании уэльских лордов. Пока Морган обдумывал мои слова, принц Малкольм фыркнул.

— Ты ведь не думаешь так, Морган? Девушка на совете!

— Леди Олвен представляет отца! — парировала я. — И я выступлю за своего. Мое присутствие покажет, что Дифед поддерживает моего мужа, напоминая остальным, что у короля Моргана теперь самое большое собранное королевство во всем Уэльсе. Это уже повлияет на них.

Морган смотрел на меня так, словно хотел разглядеть душу. Он скрестил руки и медленно кивнул. Его голос не позволял перечить.

— У Вортигена родилась хитрая королева. Ты послушаешь на совете, но не будешь говорить. Ясно?

Я кивнула, не зная, победила я или просто пошла в логово льва. Малкольм помрачнел и ушел без слов. Морган не посмотрел на него, а опустил ладонь на мое плечо. Его голос был строгим, почти отцовским.

— Помни, Бранвен, этот совет созван, чтобы обсудить союз против саксов, но мы должны ожидать угрозу.

— Шпион может быть среди нас?

— Именно. Один из сидящих на совете хотел убить меня, а тебя похитить. Хотя саксы были инструментами в его плане, у них явно была уэльская помощь. Я уверен.

В горле пересохло. Я вспомнила саксов и их окровавленную сталь на дороге, кожа похолодела. При мысли, что я буду сидеть за столом с тем, кто желал мне такой вред, я внутри содрогнулась. Но я — дочь короля, а теперь и жена. Я не могла вечно быть ребенком. Мой муж точно подозревал сэра Артагана, но я не была так уверена. Блэксворд спас меня на дороге, и это не звучало как игра. Хотя с каких пор в этом мире все было так просто, как выглядело? В отличие от шахмат, в которые играли мы с отцом, игра королей и королев была настоящей, и проигравшие теряли жизни. Я сглотнула, глядя на солнце за окном, считая часы до начала совета.

* * *

Колокола сообщили о вечерне, как и о начале совета. Ахерн сопроводил меня через атриум к комнате, где был круглый стол. Окно выходило на зеленые поля и голубые реки Восточных болот, сама круглая комната была украшена мраморными арками и колоннами, напоминающими величие архитектуры Рима и церкви. На входе пара каменных статуй смотрела на проходящих глазами горгулий, словно мертвые короли собрались с живыми. Я сжала ладонь Ахерна и оставила его у двери, пройдя в комнату совета одна.

Многие уже собрались за большим дубовым столом, члены Северного Уэльса и Свободного Кантрефа — среди них. Морган и Малкольм пришли последними. Я сидела слева от мужа, с другой стороны от меня были сыновья Бэлина, Рун и Яго, они кивнули мне, но молчали, как и их беловолосый отец. Напротив за столом шептались леди Олвен и Артаган, часто поглядывая на меня. Я боролась с желанием заерзать на стуле. Для остальных я казалась лишней, как овца среди волков. Но я заставила себя сидеть прямо. Уроки мачехи хоть раз пригодились, я сидела в идеальной позе леди. У волос собирался пот, но я не позволяла себе вытереть его, ведь все заметили бы.

Морган воззвал к порядку, повысив голос:

— Я созвал вас, чтобы мы собрали всю мощь Уэльса и объединили силы против вторжения саксов.

Мой муж не успел закончить, Кадваллон ударил по столу ладонью. Морган смерил его взглядом.

— Вас что-то беспокоит, лорд Кадваллон?

— Вы решили сами вести этот большой союз против наших врагов?

— Мое королевство и мои армии сейчас крупнейшие во всем Уэльсе.

Морган взглянул в мою сторону, напомнив им без слов, что копейщики Дифеда были в их рядах. Все смотрели на меня, но лица напоминали маски. Все девять членов совета молчали Старик Бэлин мрачно заговорил:

— Наши враги разделены, добиваются успеха для себя и соперничают между собой.

— Айе! — добавил Кадваллон. — Западные саксы и англосаксы королевства Мерсия под управлением короля Пенды часто сражаются между собой.

— Порой они объединяются, — возразил Морган. — Если западные саксы и Пенда объединят силы, они нас легко обойдут по силе. Всех нас.

Кадваллон встал, отодвинув широкими бедрами стул.

— Я могу бороться с ними и без вашей помощи, я не стану преклоняться перед кем-нибудь здесь!

Весь стол зашумел в спорах. Кадваллон тряс кулаком в сторону Моргана. Малкольм и Артаган обменивались проклятиями с разных концов стола. Олвен говорила с Руном и Яго, они хмурились друг на друга. Только мы с королем Белином молчали. Старый король смотрел на меня бледно-голубыми глазами, а потом поднял руки. Постепенно все за столом притихли, и старик заговорил:

— Королева Бранвен из Дифеда еще не выразила свое мнение. Я бы ее послушал.

— Милорд? — я вскинула бровь, глядя на короля Бэлина.

Морган смотрел на меня, глаза пылали как угли. Его приказ слушать и не говорить звенел в моих ушах. Я подозревала, что старик догадался и надеялся разозлить мужа или меня своим невинным вопросом. Я должна была сказать что-то безобидное, не оскорбить мужа и не раскрыть наше намерение выявить предателя. Я выпалила первые слова, пришедшие в голову.

— Думаю, лягушку лучше убивать, готовя ее медленно.

Люди переглядывались, их маски сменялись улыбками. Кадваллон хохотал и стучал по столу. Даже старик Бэлин улыбнулся. Все расслабили плечи и прислонились к спинкам стульев. Леди Олвен склонилась к столу и смотрела на меня сине-сиреневыми глазами.

— Это заклинание ведьмы, миледи?

— Так говорила моя мама. Одно из немногих воспоминаний о ней.

Горло сдавило на миг, я отогнала слезы от глаз. Я не помнила, когда в последний раз упоминала маму, тем более, незнакомцам. Я не могла показать им эту свою часть, я понизила голос, чтобы он звучал тверже.

— Многие женщины в стране готовят лягушек, — начала я. — Если ее бросить в кипяток, лягушка выпрыгнет, зная, что это опасно. Но если лягушку поместить в теплую воду и постепенно нагревать котелок на огне, существо приготовится и умрет.

— Как познавательно, — проворчал принц Малкольм.

— Должно быть, — парировала я, буравя его взглядом. — Мы все лягушки, дамы и господа. Если бы саксы напали большой армией, мы бы могли объединиться против них, но вместо этого они годами тыкают в разделенные королевства, изматывая их. Весь Уэльс — лягушка, которую медленно готовят к смерти, мы просто отказываемся это видеть.

Тишина заполнила комнату. Морган опустил ладонь под стол и нежно сжал мою ладонь с улыбкой. Он одобрял мои слова. Я чуть не улыбнулась в ответ, но сэр Артаган склонился над столом в мою сторону, хитрое выражение сменилось заинтересованным.

— И что вы предлагаете нам делать, королева Бранвен?

— Слушаться моего мужа и сделать то, чего не хотят саксы. Они боятся нашего единства, ведь это для них поражение.

Артаган и Морган сверлили друг друга взглядами, они не выдавали эмоции лицами. Я не знала, было ли это из-за моих слов, или они сейчас мысленно играли в шахматы. Кадваллон снова завел разговор, они с принцем Малкольмом обсуждали плюсы союза, они не были согласны во многом, но говорили уже не так ожесточенно, как раньше. Морган и Артаган молчали и смотрели друг на друга, пока все говорили. Братья Рун и Яго вдруг заговорили, настаивая на своих интересах, как делали и остальные. Их отец, король Бэлин, холодно смотрел на меня. Я притворялась, что не вижу беловолосого короля, а он оценивал меня взглядом.

Когда колокол на башне оповестил о начале следующего часа, король Морган объявил, что продолжит собрание завтра. Соглашения они не достигли, но и боя не было. Все знали, что у нас общий враг, но хитрые мужчины еще многое не рассказали. Я сомневалась, что они станут что-нибудь говорить или делать без выгоды для себя.

Мы пошли к выходу, леди Олвен шла со мной до двери, не говоря ни слова. Она окинула меня взглядом и слабо поклонилась. Я кивнула в ответ и проводила ее взглядом, ее темные юбки тянулись за ней по длинным каменным коридорам. Как женщина, побывавшая на собрании, я бы хотела пойти с ней, узнать ее мнение. Может, за чашкой мятного чая у камина. А потом я напомнила себе, что она из Свободного Кантрефа, она могла быть против союза с моим мужем. Хотя она выглядела изящно, она могла оказаться той, кто планировал мою поимку саксами. Любой в той комнате мог это сделать. Мои плечи опустились, когда я поняла, что ближе к разгадке не стала.

Я вернулась в комнату, там не было ни Моргана, ни Малкольма. Они, наверное, закрылись где-то и строили планы в тайне ото всех, даже от меня. Ровена налила мне вино, кашлянула и указала на дальний конец спальни.

Я вздрогнула, увидела ребенка, стоящего у моей кровати. Артвис.

Мальчик был у покрывал, где спали мы с мужем. Я улыбнулась Артвису, но он не улыбнулся в ответ. Он заговорил, глядя на простыни.

— Мама с отцом делили эту кровать.

Я подавилась вином и вытерла рот рукавом. Тьма начала пробираться в окно за мной, вечерний ветерок щекотал кожу на моих руках. Не меняя выражение лица, Артвис посмотрел на меня.

— Ты не мама, — сказал он строгим и зловеще спокойным голосом. — Это не твоя кровать.

— Дитя, — я попыталась улыбнуться. — Мы с твоим отцом поженились. Мы с тобой теперь… семья.

— Ты не должна спать здесь! Это была ее кровать! Не твоя!

Его спокойное лицо теперь заливали слезы. Мое сердце сжималось, а глаза стали стеклянными. Его голос звучал как мой, когда мачеха появилась у отца. Только теперь я была на месте мачехи. Я словно смотрела в зеркало, и жизнь стала запутанной. Артвис простонал в ладони и выбежал из комнаты, его всхлипы разносились со ступенек башенки. Я потянулась за мальчиком, хотела успокоить, но он уже ушел. Бедняжка. Но что я могла сказать? Что жизнь не всегда такая, как мы хотим?

Звон с кухни внизу сообщил о приближении ужина. Все гости будут на пиру, и Морган, конечно, будет ждать королеву в роли хозяйки. Я глубоко вдохнула, готовясь.

Все еще казалось, что я играю в королеву, что другая женщина появится из тени и скажет мне возвращаться в замок отца. Я пошла по ступенькам, рассеянно сжимая ладони, боясь роли хозяйки замка. Я знала, как себя вести, из книг мачехи. Что говорить, что не делать.

Я врезалась в человека в полумраке лестницы, извинилась за неуклюжесть. Мои глаза вдруг расширились. Передо мной стоял Артаган, его волосы были мокрыми, а грудь была обнажена.

Он был лишь во влажном полотенце, повязанном на поясе. Я невольно скользнула взглядом по его мускулистой груди, его коже была розоватой после купания. Я отвела взгляд и попыталась обойти его на узкой лестнице. Разбойник улыбнулся при виде моей неловкости.

— Королева Бранвен, вы рано меня встретили. Я еще не готов к банкету.

— Вы, наверное, заблудились, — я отводила взгляд. — Башня ведет в мои покои.

Он пожал плечами.

— В таком большом дворце легко заблудиться. Но ваша римская купальня стоила пути. Римляне не зря привнесли это в Уэльс.

Его хитрая улыбка действовала мне на нервы.

— Хмм, я не знала, что люди Свободного Кантрефа вообще купаются, — соврала я. — Вы можете меня обманывать.

Я хмуро смотрела на полуобнаженного рыцаря, пытаясь обойти его и не упасть с лестницы. Этот бесстыдник собирается меня пропускать? Он играл, появляясь в моей башне раздетым? Морган отрубит ему голову, если увидит нас. Несмотря на мои попытки вести себя прилично, Артаган лишь улыбнулся, пропуская меня.

— Простите, что задержал, миледи. В вашем обществе всегда весело.

Я закатила глаза и прошла мимо него, мысли все еще были заняты его руками, обнаженными и чуть веснушчатыми плечами. Я быстро прогнала эти картинки из головы. Замужняя христианка должна видеть таким только своего мужа. Пусть разбойник ходит как хочет, мокрый и голый, как зверь. Он точно заблудился? Или подслушивал в замке?

К счастью, я нашла свою фрейлину на следующей площадке. Ровена довела меня до главного зала, большая часть гостей уже была с кубками и грызла мясо, поданное по случаю. Моргана не было, но его брат сидел у пустого кресла короля. Малкольм говорил с сыновьями Бэлина, пока ел ягненка, глядя на служанок между укусами. От его взгляда я сжалась. Пора бы найти принцу жену. Он оставит десяток бастардов в Кэрвенте. Если Морган вскоре не найдет младшему брату пару.

Я села в другом конце с Ровеной. Через пару минут Артаган пришел к другим членам делегации Свободного Кантрефа, его темные длинные волосы все еще были влажными. Даже под его свободной туникой я могла представить его тело. Мои щеки вдруг стали горячими. Прошло пару месяцев после того, как муж завел меня в спальню, а мысли уже свободно блуждали у таких тем.

Голубые глаза Артагана Блэксворда следили за каждым моим движением, но, к счастью, он сидел далеко. Что бы он ни затеял, я хотела, чтобы меня он в это не впутывал. Кадваллон вопил рядом с ним, его груда костей и пустых кубков была выше всех. Леди Олвен разговаривала со многими рыцарями за этот вечер, но она не уходила далеко от стола Артагана.

Они могли быть любовниками. Осознание накрыло меня соленой волной. Я заметила, как она пила с ним из одного кубка, прижимала губы туда, где были его. Олвен касалась его руки, холодно смотрела на служанок, приносящих ему напитки. Она кокетливо смеялась над его шутками.

Грудь сдавило, я поняла, что никогда не смотрела на Моргана с такой тоской. Леди Олвен держала в руках нечто более ценное, чем золото. Мое лицо покраснело от мыслей, я переключилась на пряное вино. Грубый вид Артагана мог привлекать леди Олвен и служанок, но он все еще носил меха, как варвар, и гнездо диких черных волос было под стать.

Я отвернулась и слушала сплетни Ровены о слугах на кухне и их полночных приключениях со стражами в стогах сена за королевскими конюшнями. Ее истории приятно отвлекали.

Аббат Падрэг сидел на другой стороне от меня, его разговор с другим священником доносился до моих ушей. Пока Ровена ворчала на служанок, развлекающихся с рыцарями, я не могла сопротивляться желанию подслушать аббата. Он говорил с лысым епископом Грегори, главным священником короля. Епископ не скрывал пыла в тоне.

— И все же, аббат, стоило подождать и исполнить церемонию здесь, в Кэрвенте!

— Король не ждал, епископ, и я подчинился и соединил их на глазах Божьих.

— Я короновал короля Моргана в соборе Кэрвента, я должен был вести его свадьбу здесь же! Вы забываете свое место, маленький монах. Когда вы вернетесь в свой монастырь?

— Я служу королеве Бранвен и Господу, епископ Грегори. Если у вас проблемы с этим, полагаю, вы можете поговорить об этом с королем. Вряд ли он слышал о мальчиках из собора, пораженных странной болезнью.

Епископ чуть не подавился вином. Падрэг продолжал есть хлеб с супом, словно ничего не произошло. Я прикусила губу, чтобы сдержать смех. Никто не мог загнать брата Падрэга в угол. Ни короли, ни епископы, ни сам Папа Римский. Мне бы хоть немного его характера.

Ровена вдруг закричала рядом со мной, впилась в мой рукав.

Грохот битой посуды смешался с криками в зале. Я вскочила с места, Ровена пригнулась за мной. Кубки и глиняные миски бились об пол. Толпа мужчин повалилась на перевернутые столы, стражи пытались их разнять.

Драка.

В центре боя двое бились из-за упавшей служанки. Юноши размахивали кулаками с опытом ветеранов. Я шагнула ближе с любопытством и недовольством. Принц Малкольм и Артаган Блэксворд держались за горло друг друга. Зря мы надеялись на мир.

5

Морган вошел в зал с молотом в руке. Он разнял драчунов. Артаган вытирал рассеченную губу, Малкольм прижимал ладонь к синяку под глазом.

Лорды и рыцари кричали друг на друга, некоторые удерживали товарищей от боя. Каждый страж в замке пытался разнять людей, но я сомневалась, что они могли помешать всем этим обученным воинам впиться друг другу в горло. Морган прижимал ладонь к груди брата, тыкая в спину Артагана головой молота.

Одинокая служанка лежала на полу между двумя обидчиками, прижимала ладонь к синяку на левом запястье, кожа стала лиловой. Ее растрепанные песочные волосы скрывали ее лицо. Бедняжка, похоже, оказалась костью меж двух злых собак. Что-то во мне закипело при виде бедной беззащитной девушки в комнате, полной пьяных хамов.

Моя мачеха, конечно, напомнила бы мне, что ни одна леди в своем уме не вмешалась бы в такую драку, особенно, когда у каждого под туникой мог скрываться нож. Но при виде одинокой служанки, сжавшейся на полу, мне становилось стыдно. Я хозяйка замка или нет? Люди здесь были под моей опекой. Если не заговорю я, тогда кто?

Я прошла к ним и подняла девушку на ноги, ее глаза расширились, когда она заметила тонкую диадему на моей голове. Она присела в реверансе и скривилась, схватившись за синяки на руке. Ровена подошла ко мне, отогнала воинов, как куриц во дворе. Рыцари и лорды перестали вопить, увидев в толпе меня и раненую девушку.

— Как твое имя, девица? — спросила я.

— Уна, Ваша светлость.

— Кто сделал это с тобой, Уна? — сказала я, указав на ее руку.

Все в зале притихли. Ссора началась из-за драки Артагана и Малкольма, а тут обнаружилась служанка. Уна поглядывала на людей вокруг, как мышка, окруженная голодными котами. Глупо было задавать этот вопрос открыто. Служанка не посмеет указать на тех, у кого было оружие, кто называл себя рыцарями. Уна опустила взгляд.

— Я споткнулась, моя королева. Наверное, ударилась об один из упавших столов.

Мужчины тут же продолжили сыпать оскорблениями, а порой и взмахивать кулаками. Мы с Ровеной оттащили Уну в сторону, пока стражи разнимали две стороны рыцарей. Артаган и Малкольм сверлили друг друга взглядами. Если бы не король Морган и его пятьдесят солдат, мы бы уже утонули в крови.

Мы с Ровеной отвели Уну в мою комнату, подальше от шума в зале. Что бы ни стало причиной драки Артагана и Малкольма, Уна была с этим связана. Она молчала, пока Ровена обрабатывала ее синяки мокрой тканью. Девушка уже пережила достаточно за вечер без моего допроса, но я не могла избавиться от ощущения, что она знает больше. Что-то важное, что заставило принца и Блэксворда дойти до рукопашного боя. Уна склонила голову.

— Прошу прощения, Ваша светлость, но мне нужно вернуться на кухни.

— Нет, ты не можешь, — я улыбнулась. — Мне нужна вторая фрейлина. Если ты не против, конечно.

Уна и Ровена удивленно переглянулись. Я нуждалась в малом, но надеялась, что не обижу Ровену, приведя к нам вторую служанку. Ровена могла легко со мной справиться, но что-то во мне требовало защитить эту девушку, Уну. Сколько таких женщин, как она, страдали от унижений от варваров и местных по всему Уэльсу? И я не была требовательной королевой, мои задания точно были проще, чем работа на кухнях замка. Со мной она хотя бы будет в безопасности от наказания, какой бы ни была причина случившегося в зале. Уна робко посмотрела на меня, а потом кивнула и согласилась на мое предложение.

Ночь шла, а Морган не приходил в мою спальню. Может, он остался допоздна, пытаясь уладить раздор между лордами в банкетном зале. Холодные порывы ветра ударяли по замку, свистели в щелях и брешах ставен. Ровена и Уна делили со мной большую кровать, чтобы сохранить тепло, мы были полностью одеты.

На рассвете меня разбудило ржание лошадей во дворе. Я выбралась из гнездышка между посапывающих служанок. Я укутала шаль вокруг горла и выглянула в окно.

Две колонны отрядов уходили по дорогам от Кэрвента, черные знамена Северного Уэльса направлялись в одну сторону, а зеленые флаги Свободного Кантрефа — в другую. Несколько дозорных в красных туниках следили с башен, но не гудели рожки, не было слышно дружелюбных прощаний. Выглядело так. Словно собрание уже завершилось.

Я направилась к лестнице, но за дверью спальни обнаружила у первой ступеньки стража. Я вскрикнула, чуть не сбив его, а потом узнала Ахерна. Я улыбнулась ему, но он нахмурился.

— Простите, моя королева, но все правители должны оставаться утром в своих покоях. Приказ короля.

— Ахерн, о чем ты? Я пленница своей комнаты? Что происходит?

Ахерн склонился с умоляющим видом.

— Останьтесь в безопасности комнаты. Прошу, леди Бранвен.

Голос подвел меня, я увидела тревогу в его глазах. Ветерок из окна холодил мою кожу. Из правителей здесь были только я, Артвис, Малкольм и король. Что за безумие? Вряд ли Морган запер себя в какой-то комнате. То, что тревожило мужа этим утром, вряд ли касалось меня. Я не видела ничего, стоящего наказания, как и не видела смысла мне сидеть, как собака в конуре, в своей комнате. Я склонилась к Ахерну, почти нос к носу.

— Брат, ты — воин Дифеда, страж королевы, часть моего дома, а не моего мужа. Или ты отойдешь, или ты мне больше не страж.

Он моргнул и отпрянул на полшага. Он прищурился, на миг я испугалась, что он разгадает мой блеф. Но он отошел, крепко сжимая копье и щит.

— Как пожелаете, моя королева. Я умру, но не предам Дифед и свою кровь.

Я коснулась нежно его руки.

— Спасибо, Ахерн. Ты хороший и знаешь о чести.

Хоть он пытался скрывать, грудь Ахерна выпятилась сильнее при упоминании чести. Он не был рыцарем, но ответственность у него была сильнее, чем у любого рыцаря Уэльса. Он остался один охранять дверь моей комнаты, а я пошла по ступенькам вниз.

Теперь осталось узнать, что творилось в замке этим утром. Муж пытался запереть меня, как крысу, и я должна была узнать, почему.

Избегая арки, ведущие в атриум, я прошла к кухням. Морган не подумает искать меня в комнатах слуг, скрывающейся в тумане пара кипящих котлов. Что бы ни случилось, Король-Молот привык, чтобы его приказов слушались. Я с тревогой задумалась, что будет, если Морган застанет меня ходящей по замку против его приказа.

Длинные коридоры под главным этажом замка позволяли слугам легко и незаметно достигать нужных точек Кэрвента, выполняя дневные обязанности, не толпясь в коридорах наверху, там ходили рыцари и лорды. Но сегодня коридоры были почти пустыми. Я заглядывала за каждый угол, но замечала порой лишь проходящую горничную, направляющуюся по делам. Люди Северного Уэльса и Свободного Кантрефа ушли, и крепость казалась зловеще тихой. Может, я вела себя глупо, передвигаясь по своему замку на цыпочках, как вор.

Я добралась до южной части замка, где были комнаты рыцарей короля. Я юркнула в одну из комнат и обнаружила стены в гобеленах с оруженосцами и пажами в бою. Деревянные и глиняные игрушки усеивали пол, тупые копья стояли в углу. Комната юного аристократа. Над дверью висел герб красного дракона Короля-молота. Это, видимо, была спальня Артвиса.

Я оглядела комнату, но не нашла никого внутри. Где стража, что должна быть у двери? Ахерн сказал, что король приказал всем правителям быть в комнатах, у брата не было причины врать мне.

Я отругала себя за детское поведение. Стоило пойти сразу в тронный зал и увидеть Моргана лично. Я собралась выйти из комнаты и вскрикнула, фигура в капюшоне нависала на пороге.

— Кто вы, сэр?

Мужчина в плаще шагнул ближе, бесшумный, как призрак. Я отпрянула к холодной каменной стене, к углу у гобелена с юным Артуром, достающим меч из камня. Я бы хотела, чтобы в моей руке сейчас был Экскалибур или какой-нибудь другой меч. Я изобразила неприступность, но не смогла скрыть дрожь в голосе.

— О-объяснитесь, незнакомец, или я вызову стражу! — соврала я. — Стража!

Из-под капюшона стало видно кривую улыбку. Незнакомец вытащил длинный сияющий кинжал из складок плаща и двинулся ко мне. Я закричала, уклонилась от лезвия, нацеленного на мое горло.

Я потянулась к ближайшему предмету, чтобы защититься. Я дернула за гобелен на стене за мной, огромная ткань рухнула на нас. Мужчина выругался, его кинжал рвал шерстяные нити.

Мир потемнел под тяжелыми складками гобелена.

Я кричала, надеясь, что меня услышат. Нож убийцы ударял по моим ногам и бокам, каждый удар был все ближе к моим органам. Я отбивалась, пыталась попасть головой по врагу, запутавшемуся в гобелене, но он только сильнее злился. Он притягивал меня ближе, хотя я размахивала руками и ногами, наши конечности путались в разорванном гобелене. Еще немного, и он обовьет меня, как змея, готовая ударить. И я погибну.

Грохот грома раздался в замке. Нападающий вдруг замер и отбросил остатки гобелена с нас обоих. Он прижал меня к полу одной рукой, впился пальцами в мою шею, занес кинжал высоко над капюшоном. Я закрыла глаза, тщетно толкая его в грудь. Кровь шумела в ушах. Я не хотела умирать.

Я открыла глаза, мои ладони прижимались к груди незнакомка. Копье пронзало его грудь, выглядывая передо мной. Его кровь текла по моим пальцам. Мужчина в капюшоне выронил кинжал, и тот упал на пол. Его безжизненное тело упало на меня, когда Ахерн вытащил копье.

— Бранвен! Поговори со мной!

Ахерн помог мне встать. Кровь текла по моей изорванной шали и ночной рубашке, но, кроме пары неглубоких ран, на мне ничего не было. Брат продолжал спрашивать меня, в порядке ли я, но я не могла даже кивнуть в ответ, все еще потрясенная из-за трупа, лежащего на полу. Дюжина солдат вбежала в комнату, их кольчуга громко звякала.

— Я следовал за вами из башни, — Ахерн тяжело дышал. — Чуть не потерял в комнатах слуг. А потом услышал шум отсюда.

Морган ворвался в комнату с молотом в руке и в кольчуге, словно ожидал боя. Он опустил ладонь на мое плечо и встряхнул меня, но я не слышала его, не могла говорить. Король посмотрел на Ахерна.

— Королева испугалась, сир, — отчитался Ахерн. — Но она в порядке.

Морган неохотно отпустил меня, склонился над окровавленным телом в углу. Король-молот убрал капюшон. Синеватая татуировка змеи была над бровью трупа.

— Убийца! — прошипел Морган. — Пикт, судя по его виду. Убийца затаился в комнате моего сына и напал на мою ничего не подозревающую жену.

Он подхватил окровавленные обрывки гобелена, изображение юного короля Артура было обезображено. При мысли об Артвисе я ожила. Мальчик не выстоял бы против такого убийцы. Я схватила Моргана за рукав.

— Где юный принц Артвис?

— В безопасности с дядей под опекой принца Малкольма.

— Но тогда… вы знали, что здесь опасно?

— Я подозревал. Нужно было оставаться в комнате, как я и приказал.

Король строго посмотрел на Ахерна и ушел. Я последовала за Морганом, близко раздавались шаги Ахерна. Моя изорванная одежда в крови привлекала любопытные взгляды солдат и слуг в коридорах, их точно привлекли мои крики. Никто не осмеливался смотреть в глаза Королю-молоту, пока он шел по крепости, металлические латы на ногах звякали, как подковы лошадей по камню. Мы шли в мою комнату, где нас ждали Малкольм и Артвис. Как и брат, принц Малкольм был в броне, сжимал боевую булаву. Мальчик протирал красные глаза. Он плакал. Ахерн закрыл за мной дверь и остался снаружи. Я не знала, куда делись Уна и Ровена.

Я плеснула на лицо водой из чаши и скрылась за ширмой. Двое мужчин и мальчик пили у стола, пока я снимала окровавленное платье и надевала чистое. Малкольм поглядывал в мою сторону, а потом повернулся к старшему брату.

— Ну?

— Мертв, — ответил Морган. — Я не успел допросить его.

— Черт! Я бы пытал его днями напролет, а потом он заговорил бы.

— Он бы заговорил, — мрачно отозвался Морган. — Я бы его заставил.

Я вышла из-за ширмы, плотнее укуталась и подошла к мужу.

— Вы заперли меня в комнате без объяснений. Почему нельзя было сказать об убийце?

— У меня не всегда есть время объяснять приказы, но я ожидаю, чтобы их исполняли.

Морган строго посмотрел на меня, я молчала. Муж или нет, но он правил здесь, и его слово было законом для всех подчиненных, включая меня. Король-молот опустил кулак на стол с силой, на миг я испугалась, что он ударит по нам. Мы с Малкольмом и Артвисом молчали, как статуи. Морган опустился на стул, глаза остекленели, пока он думал.

— Сейчас я не доверяю никому вне этой комнаты, — начал он. — Кто-то предал нас.

— Дай время, и мы найдем предателя, — ответил Малкольм. — Можно собрать армию.

— И что сделать? На кого напасть? Зима близко, мои люди вернулись на свои фермы.

Я встала между братьями, налила каждому напиток, чтобы успокоить. Я погладила Артвиса по голове, но мальчик отодвинулся от меня и надулся в углу. Вздохнув, я не стала его трогать. Буду ли я ему когда-то не незнакомкой? Мои руки все еще дрожали, нервы были натянуты от встречи с убийцей. Если бы Ахерн не пошел за мной, я бы уже была трупом. Я налила себе вина и быстро выпила.

— У убийцы была пиктская татуировка, — начала я. — Кто бы нанял пикта?

— Старик Бэлин был как-то женат на пиктской королеве, — вспомнил Морган. — У него есть связи с теми варварами.

— Старик не дурак, чтобы использовать пикта! — фыркнул Малкольм. — Это слишком подозрительно.

Морган молчал.

— Мог ли кто-то использовать пикта, чтобы выглядело это так, будто затеял атаку Бэлин? — спросила я.

— Это все Блэксворд, — прорычал Малкольм. — Готов поклясться жизнью!

— Это могли быть и саксы, — ответила я.

— Думай головой, глупая девчонка! — парировал Малкольм. — Здесь нет саксов. Кто-то из гостей оставил убийцу, когда их разогнали. Артаган сделал это, ведь мы назначили награду за его голову.

— Потому вы подрались с ним за ужином?

Малкольм стиснул зубы, кожа вокруг левого глаза все еще была багровой и опухшей. Я задала простой вопрос, но он выглядел так, словно ударил бы меня. Король и принц переглянулись, и Морган вмешался:

— Прошлая ночь — не твоя забота, — сказал мне муж сухим голосом.

Его слова жалили, и я ответила, не подумав:

— Если из-за этого меня чуть не убили сегодня, то это и моя забота!

— Следи за языком, жена.

— Не могу. Я же глупая девчонка.

Я парировала словами Малкольма и смотрела на мужчин, пока не заболели глаза. Я вышла из комнаты, прошла мимо Ахерна и направилась по ступенькам вниз. Ни король, ни принц не пытались остановить меня, они продолжили разговор за закрытыми дверями. Они были в моей комнате, и у меня не осталось своего места, не осталось комнаты, чтобы закрыться от взглядов слуг и солдат в коридорах. Против моей воли по щекам текли слезы, мешая видеть. Я села на пустой лестнице и вытирала щеки.

Ужас от ножа убийцы вспыхнул в сознании. Все семнадцать лет моей жизни чуть не оборвались, а я еще столько всего не сделала. Не было детей или семьи, или того, что я хотела. Меня бы заменили новой королевой, а мудрые лорды Кэрвента называли бы меня глупой девчонкой!

Нежные руки коснулись моих плеч. Ровена и Уна сели по сторонам от меня, укутали меня в одеяло. Мои всхлипы постепенно утихали. Ровена предложила мне чашку горячего мятного чая, они не задавали вопросов. Обычная или королева, но женщина мало значила в мире рыцарей и королей. Мы были шахматными фигурами в игре мужчин. Уна улыбнулась, пытаясь приободрить меня.

— Зато вы не лежите на полу, пока рядом дерутся два борова, миледи.

Я изобразила улыбку, вспомнив, как Уна оказалась на полу между Малкольмом и Артаганом. Я решила попробовать выяснить правду у Уны. Никто сейчас не мог нас услышать.

— Муж не рассказал мне, из-за чего подрались Артаган и его брат.

— Конечно, это ведь было из-за меня.

— Не понимаю.

— Принц Малкольм следит за всеми дамами. Я не ответила взаимностью на его… предложения прошлым вечером.

— Я этого и боялась, — ответила я, гладя ее пострадавшую руку. — Он сделал это с тобой?

— Сэр Артаган увидел и сказал принцу оставить меня в покое. Остальное вы видели.

Моя голова разболелась. Малкольм явно любил приставать к служанкам, Морган часто его за это ругал. Но я надеялась, что брат мужа не так и плох. Однако, синяки Уны были чертовым доказательством, что Малкольм был из тех, кто силой принуждал девушек. Почему из всех Уну защитил Артаган Блэксворд? Это не было похоже на поведение вора и злодея, каким считал его мой муж.

Ровена добавила каплю разума, склонившись к Уне.

— Им просто нужен был повод сорваться друг на друга. Ты оказалась искрой, что разожгла их.

— Этого хватило, чтобы разогнать гостей, — добавила я. — Искра лишила нас надежды на союз против саксов, мы так и не узнали, кто пытался похитить или убить меня.

Убить. Слово звенело в ушах. Я словно говорила о ком-то другом, ком-то далеком. Но мы говорили о моей жизни, и здесь не было гарантий, что конец будет счастливым. Я чуть не лишилась жизни сегодня, никто не смогло бы ее вернуть. Я крепко сжала руку Ровены, мой кулачок дрожал. Слова полились из меня, я не успела остановить их:

— Мне так страшно, Ровена, — призналась я, кусая губу. — Боже, мне так страшно.

Она гладила меня по руке, придвинулась ближе. Уна опустила голову, сочувствуя. Может, я нагружала служанок своими проблемами, но только с ними во всем королевстве я могла поговорить. Я знала Ровену всего пару месяцев, Уна была почти незнакомкой, но я доверяла им, как Падрэгу и Ахерну. Это казалось странным, но мое сердце треснуло бы по швам, если бы я не призналась кому-то в своих страхах. Ровена гладила мою руку.

— Ну, ну, миледи, — улыбнулась Ровена. — Вы не одна. У вас есть верный народ, как Уна и я, и сильные люди, как ваш отец и муж, защищающие вас.

— Но моя жизнь так опасна из-за связи с такими людьми, как моей отец и муж, — ответила я. — Они действуют по своим тактикам, не думая, что это кого-то ранит.

Ровена пожала плечами.

— Мой папа часто бил меня палкой, даже если я хорошо себя вела. Особенно, когда болезнь забрала маму зимой. Но я пережила это, пережила домогательства мужчин в замке Кэрлеон.

Уна подняла голову, сначала ее голос был тихим и дрожащим.

— У вас хотя бы есть родители, — начала Уна. — Саксы забрали моих родителей и сделали худшее со мной, пока я не сбежала. Работа служанкой не стирает кошмаров о том, что они сделали с моей деревней.

Женщины переглянулись и взяли друг друга за руки.

— Видите, Ваша светлость? — Ровена всхлипнула. — Мы тоже многого боимся. Но мы стараемся. У нас не так много выбора.

Я выпрямила спину, глубоко вдохнула, слезы уже высохли на коже. Как эгоистично было плакаться из-за своих проблем, когда эти две женщины пережили не меньше, а то и больше меня в свои юные годы. Их били, насиловали и кто знает, что еще с ними было, но они выдержали сложности. Я сжала пальцы Ровены одной рукой, и пальцы Уны другой.

— Аббат говорил мне, что никто не может быть храбрым, не познав страха. Так что мы хотя бы можем быть храбрыми вместе.

Девушки просияли в ответ.

— Больше не бойтесь, миледи, — ответила радостно Ровена. — Теперь мы будем с вами спать, и вы не будете одна. Я буду спать с кочергой в руке и кухонным ножом под матрасом.

— Я уже ощущаю себя в безопасности, — улыбнулась я.

Мы рассмеялись, но слова Ровены, действительно, успокоили меня лучше любого настоя. До брака я никогда не боялась убийц, потому что никто не обращал внимания на некрасивую дочь, живущую в Дифеде. Только теперь я видела, что должна прожить свою жизнь, какими бы ни были угрозы. Таким было бремя королевы.

* * *

Ее черные кукольные глаза смотрели на меня. На моей руке в перчатке сидела самка сокола, пятнистые перья выделялись на фоне серого неба. Падрэг сказал мне, что самки соколов ценились больше всего. Сильнее и быстрее самцов, самки соколов и охотились лучше, и производили здоровое потомство. Аббат называл эту разновидность сокола мерлином. Я стояла на вершине башни Кэрвента и смотрела на зеленые поля, серебристые реки и темные леса за ними. Я взмахом запястья отпустила птицу, ее крик пронзил небеса, она нырнула к земле внизу.

— Хорошо! — сказал рядом со мной Падрэг. — Вы ей нравитесь, Ваша светлость.

— Потому что вы научили меня с ней обращаться, — ответила я. — Думаю, я назову ее Вивиан.

— Вивиан, моя королева?

— В честь матери.

Птица спускалась по воздуху, летела над лугами в поисках добычи. Ее крылья были широко расправлены, она обыскивала поля внизу. Я вздохнула. Как приятно летать там, легкой и свободной.

Кто-то кашлянул за нами на вершине башни. Король Морган стоял в тени арки. Падрэг вежливо извинился.

Я бы хотела, чтобы аббат остался. Морган редко приходил в мою кровать за последние несколько недель, не оставался на ночь. Я дрожала в своем плаще, осенний ветер запускал пальцы в мои темные волосы.

— У меня есть просьба, моя королева.

— Не приказ? — рявкнула я, все еще злясь из-за последнего разговора после нападения убийцы.

— Мой восточный подданный, лорд Гриффис, просит дополнительные отряды на границах.

— Так отправьте их ему.

— Некого. Большая часть людей в моей армии отслужила лето и отправилась домой на зиму

— И что вы от меня ждете, мой сеньор?

— Я хочу, чтобы вы отправились в крепость лорда Гриффиса вместо меня.

Мои зеленые глаза сузились, я смотрела на бородатое лицо мужа. Он был серьезен. Краем глаза я следила за Вивиан, кружащей над полями внизу. Я обошла мужа, глядя на свои ноги.

— Почему вам не отправиться самому? Вы — его король.

— Крестьяне в другом районе отказываются присылать хлеб и зерно, так что я должен с людьми отправиться туда и все исправить.

— И вы отправите на такое важное дело меня, а не Малкольма?

— Малкольм отправится в Корнуолл. Я предложил ему взять в жены дочь местного лорда.

Он указал на корабль, движущийся по реке к морю. Маленький парус пропал за горизонтом, и принц Малкольм с ним. Морган решил остепенить младшего брата. Союз с Корнуоллом был бы на руку растущему королевству Моргана. Мой муж всегда думал обо всем с разных углов.

Но это не объясняло, что я должна делать у лорда Гриффиса. Я слышала, что он охраняет небольшую крепость у леса Дин у реки Сабрина на восточном краю королевства Южного Уэльса. Саксы были там на другом берегу. Я покачала головой, понимая, что мое присутствие не поможет военачальнику, который просил у короля о подкреплении.

— Если ваш подчиненный просит отряды, он не обрадуется мне. Что мне ему сказать?

— Твое присутствие успокоит его и покажет, что его интересы мне важны. И ему сейчас не нужны отряды. Половина осени прошла, время сражений позади. Жизнь на границе с саксами сделала лорда Гриффиса нервным. Он видит саксов даже в своем супе.

— Почему я, Морган?

— Ты спокойная, и я верю, что ты справишься. И это шанс побывать вне стен замка.

— Нет, почему вы мне это предлагаете?

— Чтобы исправить ситуацию между нами. Чтобы показать, что я ценю твои способности не меньше, чем у мужчин.

Нас разделяло несколько шагов, наше дыхание туманило пространство между нами. Хотя он не сказал этого, я знала, что так он извинялся за слова между нами, когда он и его брат назвали меня «глупой девчонкой». Может, для монарха это было близко к слову «прости». Морган взял меня за руку, холодные пальцы потирали мою ладонь.

В былые времена Старые племена часто посылали женщин как посланников, но с приходом римлян и саксов такие традиции угасли в Уэльсе. Морган был последним из людей, от кого я ожидала соблюдение такой старой традиции. Может, так он хотел уладить проблемы в замке, пока меня нет.

В день, когда напал убийца, Морган сказал мне, брату и сыну, что доверяет только нам. Теперь я видела напряжение в его взгляде. Он доверял мне дела с восточной границей его королевства. Я не знала, гордиться или расстраиваться. Это был шанс доказать себя, но задание казалось невозможным.

И все же я крепко сжала руки Моргана и посмотрела в его серые глаза с благодарностью. Я никогда не хотела быть лишь грелкой в кровати короля, и мне стало легче, когда я увидела, что Морган понимает это.

— Когда я уезжаю? — спросила я.

— Сегодня, — он улыбнулся, целуя мою ладонь.

Морган оставил меня готовиться. Я поспешила в конюшни и нашла брата Падрэга у сена среди стойл. Я склонила голову, не понимая, что монах там забыл. Не поднимая голову, он поманил меня.

— Помогите, миледи. Время этой кобылицы пришло.

— Аббат, я уезжаю через час по делам короля. Вы должны быть со мной.

— Еще много времени. Я учил вас лечить людей и зверей. Или вы слишком хороши для того, чтобы помочь в конюшне?

Последнюю часть он произнес, подмигивая, но я все равно ухмыльнулась. Я склонилась рядом с ним, кобылица лежала в сене, у нее начались схватки. Аббат любил всех созданий бога, людей и зверей, и я помогала ему, когда рожали все от собак до овец. Мы оставили основную работу кобылице, она перебирала ногами и шлепала губами, выталкивая жеребенка в мир. Она шумно дышала и стонала.

С плеском копыта жеребенка оказались на земле, за ними — тело и голова. Мы с аббатом перерезали пуповину и убрали послед, чтобы кобылица не съела это. Падрэг настоял, что плацента лошади обладает исцеляющими свойствами в определенных зельях. Я надеялась, что мне такое пить не придется.

Несмотря на навоз и кровь, я невольно улыбалась, жеребенок пытался встать на шатающиеся ноги. Через пару минут он сможет двигаться и пить молоко матери. Аббат ткнул меня локтем с улыбкой, пока мы мыли руки из одной чаши.

— Бог сделал людей слугами земли. Если бы короли и рыцари понимали, как сложно принести жизнь в этот мир, они бы так ловко не махали мечами.

Я гордо улыбнулась лысеющему священнику. Редкие люди среди священников сияли так часто, как мой Падрэг. Я не была достойна даже расшнуровать его сандалии.

Но, несмотря на чудеса, которым Падрэг научил меня за годы, один урок он не давал. Я воспользовалась хорошим настроением и поднять тему.

— Когда вы позволите мне помогать в рождении человеческого ребенка? — спросила я с улыбкой.

— Когда вы будете готовы, — спокойно ответил он.

— И когда это будет?

— Вы поймете.

Я нахмурилась, пытаясь скрыть разочарование. Хоть я помогала ему, он оставлял этот урок загадкой без объяснений. Может, монаху было непросто обсуждать рождение ребенка у женщины. И все же я невольно боялась, что он не верит, что я готова помогать ему с чем-то таким важным, как рождение человека.

Без слов монах вымыл руки и покинул конюшню. Некоторые загадки, видимо, должны были дождаться своего дня.

Колокол не прозвонил следующий час, а я уже сидела верхом на коне у ворот. Морган один пришел проводить меня, извинился, что не может выделить мне большое сопровождение, но убедил меня, что путь будет недолгим, а в это время года на дорогах нет врагов. Холодная погода отгоняла врагов лучше тысячи копий. Я склонилась с лошади и поцеловала Моргана. Он похлопал мою кобылицу по крупу и помахал на прощание.

Со мной было лишь четверо, мои люди ехали верхом. Ахерн, Падрэг, Ровена и Уна следовали за мной, моя Вивиан опустилась на мою перчатку. Мое сердце билось в такт с ударами копыт о землю. После того, как я покинула Дифед, я не могла свободно путешествовать. Я чувствовала себя свободной, как сокол.

Как Морган и обещал, день прошел быстро и без проблем.

Мы прибыли на территорию лорда Гриффиса до заката. Я улыбнулась при виде широких изгибов реки Сабрина и изумрудного леса Дин за ней. Может, здесь будет не так опасно.

Крепость лорда Гриффиса была с деревянными башенками у реки. Валлийцы и саксы строили замки, в основном, из дерева, как здесь. Каменные крепости, типа Кэрлеона и Кэрвента, были исключением, их фундамент был заложен римскими инженерами. С тех древних дней каменные здания были утеряны для нас. Это я видела в книгах по истории и легендам Падрэга, которые он носил в сумке. Может, еще больше важного мы потеряем с приходом саксов. Только Всемогущий знал это.

Ахерн остановился у ворот крепости и сообщил мой титул, сказал, что мы пришли от имени короля. Стражи открыли большие врата. Мы проехали внутрь и спешились на землю во дворе.

Мужчина помог мне слезть с лошади, стараясь не запачкать мои юбки. Я повернулась, чтобы поблагодарить его, но голос подвел меня. Ощутив мою тревогу, Вивиан зашумела на моей руке. Мужчина передо мной оказался Артаганом Блэксвордом.

Он выхватил длинный меч, сталь звенела и сверкала то серебром, то ониксом. Полдюжины его товарищей окружили нас с копьями и луками. Ахерн поднял копье и щит, но слишком поздно. Артаган остановил его, вытянув меч. Мой брат покраснел, понимая, что мы попали в засаду. Блэксворд рассмеялся и направил меч на меня.

Эта крепость принадлежала моему мужу, здесь должны были располагаться его отряды, но я видела только воинов Свободного Кантрефа в зеленом и мехах. Сердце шумело в ушах, ладони стали мокрыми, я смотрела на длинный меч Артагана. Рыцарь улыбнулся мне. О, боже. Нас поймал разбойник.

6

Факелы отбрасывали озера света в темной крепости, вода капала в пещере. Мы вошли под угрозой копья. Полдюжины лучников и копейщиков окружали нас, облаченные в меха и зеленые туники. От них пахло землей и сосновым лесом. Костлявая женщина-воин среди них смотрела на меня с презрением.

Артаган с опаской поглядывал на мою птицу. С пронзительным воплем Вивиан улетела на балку. Я сверлила Артагана взглядом, сдерживать гнев не удавалось.

— Отпустите нас! Мы прибыли по приказу короля к его подданному, лорду Гриффису. По какому праву вы хватаете нас в пределах земель короля Моргана?

— Потому что я его попросил, — ответил из тьмы низкий голос.

Несколько дозорных зажгло дополнительные факелы у стен, свет упал на дубовый трон. Мужчина с темной бородой, подернутой сединой, сидел на нем в тени. Несмотря на его строгий вид, он тепло улыбнулся мне.

— Не переживайте, королева Бранвен. Я — лорд Гриффис из крепости Дин, для меня честь принимать вас здесь. Сэр Артаган — тоже наш гость. Он и его воины щедро предложили помощь.

— Мой муж не будет рад узнать, что вы скрываете здесь того, кого он считает преступником, — ответила я, указывая на Артагана.

Лорд Гриффис поднялся.

— Спокойнее, юная королева. Я служу королю Моргану верой и правдой, как служил его отцу. У меня всего пятьдесят человек для защиты крепости, многие из них фермеры. Я не вижу проблемы позволить шестерым воинам Свободного Кантрефа помочь нам.

— Это все люди сэра Артагана?

— Больше, чем привели вы, миледи. Помнится, я просил у короля Моргана подкрепление.

Мои щеки вспыхнули от его слов. С Ахерном, священником и двумя служанками я едва могла предложить помощь лорду Гриффису. Может, Моргану не следовало отправлять меня. Я должна была как-то впечатлить верного подданного, которому требовались отряды, которые король не мог предоставить. Я должна была найти способ.

Артаган стоял слишком близко ко мне и улыбался, словно я понимала его шутку. Его бесстыдный взгляд злил меня. Я подошла к лорду Гриффису, стараясь игнорировать Артагана.

— Так мы не пленники, милорд?

— Нет, — улыбнулся Гриффис. — Простите сэра Артагана. Он не очень умеет проявлять вежливость.

— И не пытался, — сказал Артаган, его люди рассмеялись.

Лорд Гриффис хлопнул в ладони, созвал слуг нести выпечку. Воины Артагана отошли от меня и моей группы, Ахерн все еще зло смотрел на них. Гриффис спустился и поклонился, а потом поцеловал мою ладонь.

— Мы разделим с вами наши скудные припасы, королева Бранвен. Гостей из крепости Дин никогда не выгоняли, будь они рыцарем леса или королевой.

Несмотря на его спутанную бороду и изможденное лицо, я невольно улыбнулась лорду Гриффису. Его поведение напоминало мне отца, но лорд пил меньше и говорил мягче.

Он показал мне земли, пока его люди готовили ужин. В сумерках небо становилось фиолетовым над рекой и лесом. Сладкий запах смолы разливался над растениями. Такое тихое место. Его можно было спутать с раем, если бы не понимание, что это крепость на границе. Если бы саксы оставили нас, крепость Дин процветала бы без постоянно нависающей угрозы войны.

Хотя он не упоминал прямо, я видела, почему лорду Гриффису требовалась поддержка моего мужа. Десятки женщин и детей с ферм приходили к крепости с наступлением темноты. В стенах было мало мужчин в возрасте от пятнадцати и до пятидесяти. Летние сражения сказались на крепости. Я задрожала и плотнее укуталась шалью. Хорошо, что холодная погода отгоняла саксов.

Когда мы вернулись, зал из затхлого и мрачного стал светлым и теплым. Женщины резали мясо и яблоки у пылающих каминов, менестрели дудели на флейтах. Мальчики и девочки танцевали, у некоторых в руках еще была еда.

Я хлопала в такт музыке, пока лорд Гриффис не предложил мне сесть рядом с ним за столом. Он отрезал мне самый сочный кусок оленины. Гриффис вежливо извинился и отправился выпить со своими стражами в комнате. Его люди быстро включились в праздник, привыкшие, видимо, ценить день без боя. Такой была жизнь на границе. А почему бы не радоваться каждому моменту? Особенно, когда никто не знает, какой миг будет последним.

Танцующие хватали за руки Уну и Ровену. Мои служанки сдались и присоединились. Я чуть не выронила кубок, смеясь при виде такого приятного зрелища.

Ровена улыбалась каждому, кто танцевал с ней, включая нескольких из Свободного Кантрефа. Уна была робкой и пыталась попадать в такт барабанов. Я смеялась, девушки по очереди улыбались мне, кружась. На миг я забыла о проблемах и думала лишь о танце, словно доярка.

— Танцуете, миледи?

Артаган сел рядом со мной. Я отодвинулась, не желая оставаться наедине с Блэксвордом. Я смотрела на еду.

— Зачем вы здесь? — осведомилась я.

— Мы с моими последователями отправились к границе, чтобы защищать ее от саксов, чтобы жители речных деревень были в безопасности, даже если они не из Свободного Кантрефа.

— Нет, зачем вы сели рядом со мной?

— Разве не очевидно, Ваше высочество? Вы единственная женщина в зале, которая еще не танцует.

Я смотрела на еду, не позволяя себе взглянуть на него. Что сделать, чтобы он ушел? Я вспомнила слова Моргана.

— Мой муж говорит, что вы воруете скот и насилуете крестьянок. Это правда, сэр Артаган?

Он вдруг замер.

Может, если Артаган покажет свою агрессивную натуру, лорд Гриффис поймет, почему Морган хотел схватить Блэксворда. Вместо этого Артаган потянул за шнурок, обвивающий его шею, сжав его в кулаке.

— Я забираю коров у богатых баронов и отдаю беднякам, которым не хватает мяса на зиму.

— А беззащитные женщины?

— Я знал лишь одну изнасилованную девушку. Это была моя сестра, это сделали саксы, а потом убили ее.

Артаган вложил предмет в мою ладонь. Маленькая фигурка девушки из стеатита. Она вдруг показалась мне тяжелой как камень. Я закрыла глаза. Крики ночи, когда саксы забрали маму, звенели в ушах.

Артаган собрался уходить, но я остановила его, коснувшись рукой.

— Было плохо с моей стороны говорить так с человеком, спасшим меня от саксов. Прошу прощения.

— Мы с вашим мужем не ладим, но я думал, что вы окажетесь другой.

— Потому что я из Дифеда?

— Потому что ваша мама была из Старых племен, как моя.

Он ушел, оставив меня лишенной дара речи. Я редко слышала, как кто-то упоминал мою маму, еще и незнакомец. Как мог этот рыцарь знать мою маму? У Артагана были черные волосы, как у меня, он был из Свободного Кантрефа. Я должна была догадаться, что кровь Старых племен была в нем сильной.

Виски пульсировали. Я все еще держала фигурку в ладони, когда Гриффис вернулся за стол. Он выпил еще вина из рожка и заметил фигурку из стеатита в моей руке. Он взглянул на Артагана в другом конце зала.

— Не судите Артагана строго, моя королева. Он может казаться плохим по законам королей, но он спас много жителей у границы от саксов.

— Не боитесь, что я расскажу мужу, что вы укрываете Блэксворда здесь?

— Морган знает, что моя верность крепка. Если он пришлет мне подкрепление, мне уже не будет требоваться помощь такого разбойника, как сэр Артаган, верно?

Он тепло улыбнулся мне. Гриффис был прав, но у Моргана не было для него отрядов. Не сейчас. Может, я смогу убедить лорда Гриффиса, что мой муж пришлет людей, как только наступит лето. К тому времени у Моргана должно быть больше солдат, особенно, между посевом и сбором урожая, когда фермеры могли покинуть свои поля на пару месяцев. Но нужно было действовать осторожно и не обещать того, что муж не сможет сдержать.

Я прижала ладонь к подбородку. Моргану стоило послать кого-то другого. Королева или нет, но я мало знала о дипломатии. Я не могла поступить правильно.

Я поднялась со скамейки и обошла танцующих. Ровена и Уна кружились среди них. Артаган был спиной ко мне, потягивал медовуху из рожка рядом с камином.

Может, мой муж и его брат слушали не те сплетни об этом рыцаре. Блэксворд воровал, он признался в этом. Но как мог человек, носящий с собой напоминание о погибшей сестре, быть злодеем?

Я вздохнула, не зная, что делать. Мачеха всегда говорила, что королева должна сплетать мир между рыцарями и королями. Если я не могу больше ничего, я могу хотя бы помирить их.

— Это ваше.

Я протянула фигурку Артагану. Он развернулся, отчасти испугавшись, огонь отражался в его теплых голубых глазах. Я протянула другую ладонь и указала на танцующих.

Артаган моргнул и удивленно окинул меня взглядом. Он кивнул с осторожной улыбкой. Красивый рыцарь взял меня за руку, кончики моих пальцев покалывало от его прикосновения. Сердце забилось быстрее. Нам освободили место в круге, все хлопали в такт музыке.

Ровена и Уна переглянулись, удивленные, что я решила станцевать с Артаганом Блэксвордом. Он двигался легко, оставался рядом со мной, хотя круг двигался все быстрее. Мы хлопали, кружились и несильно сталкивались несколько раз, бедра и ладони соприкасались на миг. Артаган улыбался мне, и я невольно улыбалась в ответ, комната кружилась.

Наши шаги успокоились в ритме танца, мы много раз сцеплялись руками с другими танцорами и возвращались на место. К счастью, я не споткнулась о свои же ноги, Артаган уверенно вел меня. Он поднял меня за бедра в момент танца, словно я была легкой, как пушинка. Мои ноги не касались земли.

Мелодия закончилась крещендо. Я опустилась в объятия Артагана, сердце колотилось о его ребра. Мы расцепили руки, его мышцы сокращались под рубашкой.

Мы добрались до ближайшего стола. Я опустошила кубок медовухи, переводя дыхание.

— Не помню, когда я последний раз так танцевала после Дифеда.

— Ты двигаешься ловко, как пикси, Бранвен.

— Для вас королева Бранвен, сэр, — ответила я шутливым тоном.

Он поджал губы с тенью улыбки, я отвернулась, чтобы заправить выбившиеся волосы. Ровена и Уна поглядывали на меня. Зачем я вела себя так раскованно! Половина зала точно следила за нами, а я всего пару месяцев была замужем. Каждая служанка разнесет сплетню на сотни лиг.

Вот так я пыталась помирить их. Муж начнет войну, узнав, что Артаган Блэксворд держал меня в своих руках всего миг. Это был лишь танец.

Вой рожка прервал веселье, глашатай вбежал в зал. Лорд Гриффис протолкался через толпу, требуя сообщить, что происходит. Кожа стража была белой, как молоко, его губы дрожали.

— Милорд, мы заметили факелы у ворот! Саксы! Они пришли!

* * *

Сотни шаров огня окружали крепость, как свернувшийся огненный дракон. Саксы были со всех сторон. Мы с лордом Гриффисом и Артаганом смотрели на варваров в железных шлемах в бреши в стене наверху. Желудок сжимался от запаха смолы и сосен от горящих факелов саксов. Гриффис ударил кулаком по стене.

— Я предупреждал короля! Конечно, никто мне не верил. Я сам в это мало верил.

— Я думала, саксы не пойдут в бой в это время года, — ответила я.

— Они и не ходили. Но это было до Лиса и Волка.

Моя кожа похолодела от этих слов. У темной реки, перед деревьями стояли два широкоплечих воина. У одного рыжие волосы выглядывали из-под шлема, другой был невероятно высоким и с длинной бронзовой бородой. Правящие братья — Седрик и Беофульв.

Я смотрела на братьев, застыв, как заяц перед охотником. Артаган оттащил меня за вал.

— Пригнитесь! — прошептал он. — Если саксы поймут, что вы здесь, они не уйдут, пока не захватят вас в плен.

— Артаган прав, моя королева, — добавил Гриффис. — Мы вряд ли выстоим осаду.

— Такое ощущение, что они знали, что я буду здесь, — пробормотала я под нос.

— Это невозможно, — ответил Артаган. — Мы не знали, что вы прибудете, до этого вечера.

Шпион. Я думала, что это осталось в Кэрвенте, но кто-то, задумавший мою гибель, мог проследить за мной до крепости Дин. Я не хотела озвучивать страхи, ведь не знала, кому могу верить.

Лорд Гриффис положил ладонь на мое плечо.

— Нам нужно забрать вас в безопасное место, — сказал он.

— Я никуда не уйду, — ответила я, стараясь звучать храбро. — И они окружили нас.

— Путь есть, — сказал Гриффис.

Он отвел нас в угол главного зала. Слуги тушили огни, пока остальные бегали с копьями в руках. Я перекрестилась, понимая, что мы не переживем эту ночь. Уже создавалось впечатление, что тепло и веселье были здесь века назад, хотя мы танцевали всего пару минут назад.

Мы пригнулись за несколькими мешками, от которых пахло сухим зерном. Лорд Гриффис отодвинул пустую бочку, открыл люк. Он озарил дыру факелом.

— Этот проход ведет мимо стен в лес. Если повезет, вы сможете сбежать.

— Я? А вы и ваши люди?

— Моя королева, нет времени. Только я знаю об этом проходе, редкие успеют воспользоваться им до того, как саксы поймут, что кто-то сбежал. Мы с моими людьми отвлечем их, будем защищаться, сколько сможем. Сэр Артаган пойдет с вами.

Мы с Артаганом удивленно переглянулись. Артаган направил палец на лорда Гриффиса.

— Вы мне нравитесь, Гриффис, но я из Свободного Кантрефа, я не буду слушаться приказов.

— Если саксы поймут, что королева сбежала, ей потребуется чья-то защита. Я не могу выделить людей для этого. Никаких споров! Уходите сейчас.

Артаган опустил голову. Он хотел остаться и сражаться. Может, он не хотел сопровождать меня в лесу, где могли быть саксы.

Мы с лордом Гриффисом смотрели друг на друга. Он думал, что я убегу при первом признаке опасности? Так бы сделали женщины из Старых племен? Часть меня хотела бежать, часть, которая хотела жить и дышать еще хотя бы день. Но Гриффис и его люди теперь были моими подданными, моей ответственностью. Я не могла бросить их умирать.

Из-за стен крепости раздался стук металла по дереву.

Бам. Бам. Бам.

Пыль сыпалась с потолка. Я выглянула и заметила, что толпа саксов колотит снаружи оружием по круглым щитам. Сердце колотилось от оглушительного звука. Факелы варваров стали ближе.

Артаган громко свистнул. Его воины в зеленом собрались в темном углу вместе с нами. Они мрачно кивали, пока он объяснял ситуацию, их взгляды упали на меня.

Мои ладони стали мокрыми, Артаган выхватил меч и схватил меня за запястье, указав мне идти за ним в проход. Я упиралась и качала головой.

— Я не иду. Я не могу оставить своих!

— Мы не успеваем забрать служанок и священника!

— Они как семья для меня.

Блэксворд скривился, но ослабил хватку. К моему удивлению, он пошел во двор и позвал моих спутников. Ахерн, Падрэг, Ровена и Уна вскоре пришли к нам. Я не врала, говоря, что они мне как семья. Лорд Гриффис опустил ладонь на мое плечо, его настойчивость начала побеждать мою решимость.

— Прошу, идите, моя королева. Кто-то должен рассказать королю о случившемся здесь.

С тяжким вздохом я признала, что лорд Гриффис прав. Я посмотрела на Вивиан под потолком. Я не хотела расставаться с птицей, но Гриффису она была нужнее.

— Отправьте мою птицу в Кэрвент с посланием, — ответила я. — Она доберется до моего мужа, если мы не сможем.

Конечно, лучники врага могли подстрелить ее, но и я могла погибнуть в лесу.

— Идите, Бранвен, — спокойно сказал Гриффис. — Мы предупредим вашего мужа. Я не позволю поймать новую жену своего короля в свою смену.

Поняв, что мы тратим время, а Гриффис и Артаган не спешат поддаваться, я неохотно кивнула. Гриффис обхватил руками большую бочку.

— Я запечатаю вход, как только вы войдете. После этого все зависит от вас. Скорее.

Артаган вел меня в проход, я окликнула лорда Гриффиса:

— Я сообщу королю, — пообещала я. — Он пришлет помощь.

Он улыбнулся, словно знал, что обречен, но скоро увидит небеса.

— Прощайте, моя королева.

Мы друг за другом прошли в темную дыру. Лорд Гриффис закрыл за нами проход бочками. Я увидела напоследок его лицо, глаза человека, который встретит этой ночью своего создателя.

Зрение постепенно привыкало к темноте, из света была лишь полоска сумерек вдали. Мы шли по коридору, я задевала руками влажную землю и кривые корни. Тяжелый стук шагов раздавался над головой, саксы осаждали крепость. Мы шли к тусклому свету.

Я задыхалась и молилась, чтобы не погибнуть здесь. Никто не должен был видеть свою могилу изнутри.

Ладонь задела что-то скользкое, червя или личинку. Над головой бушевало сражение, саксы штурмовали крепость с ревом. Артаган остановился у конца прохода.

— Погодите.

Он пропал, выбравшись из дыры. Я последовала за ним, но передо мной рушились камешки и земля. Пахло хлевом. Я закрыла нос, глаза слезились от запаха. Куда выходил этот коридор? Казалось, прошла вечность, и Артаган вернулся и протянул ко мне руки.

— Скорее! Саксы неподалеку.

Я выбралась из ямы, Артаган поднял меня за руки. Кашляя, я выползла к лунному свету, подняла голову и оказалась окруженной лесом и несколькими серыми кучами. Гудение мух ясно давало понять, где мы оказались. Посреди навозной кучи. Несмотря на запах, я понимала выбор лорда Гриффиса. Кто стал бы здесь искать тайный проход?

Я упала на траву и дышала свежим воздухом. Артаган прижал меня к земле и зажал ладонью рот. Я боролась, пытаясь дышать. Он зашипел и указал на факелы крепости в нескольких сотнях шагов от нас. Воздух покинул меня.

На расстоянии броска камнем воины-саксы смотрели на крепость, пока их товарищи били стены. Два капитана общались на варварском языке, кричали приказы подданным, бросающим факелы в крепость.

Лис и Волк.

Артаган осторожно убрал ладонь с моего рта. Седрик Лис и Беовульф Волк стояли достаточно близко, я могла сосчитать звенья на их кольчуге. Им нужно было лишь обернуться, и они увидели бы нас.

Остальные из наших выбрались из проема, тихо направились в лес с Артаганом и мной. Несколько воинов из Свободного Кантрефа следили за спинами военачальников саксов, их копья блестели в лунном свете. Артаган покачал головой и махнул им уходить. Его люди неохотно отступили глубже в лес. Было бы хорошо напасть на этих военачальников, но тогда на нас набросились бы сотни их воинов.

Я медленно шла среди деревьев и не могла отвести взгляда от огней вдоль стен крепости. Многие умрут этой ночью, пытаясь защитить меня. Я должна была остаться там, стоять рядом с Гриффисом и его людьми.

Вместо этого я застыла, когда ветка хрустнула под моей ногой. Кровь застыла в венах.

Седрик и Беовульф обернулись. Их глаза расширились, они могли догадаться, кто я, по моим темным прядям и зеленым глазам. Артаган схватил меня за руку, мы помчались в лес.

Саксы завопили за нами. Стрелы свистели во тьме, вонзаясь в деревья у наших голов.

Артаган кричал своим людям приказы, мы разделялись парами в лесу. Так было проще запутать врага и заставить саксов тоже разделиться. Я заметила, что Ровена и Уна оказались в паре с мужчинами, они убежали в разные рощи. Мы с Артаганом отделились от остальных и бежали в чащах и зарослях. Шипы тянули меня за волосы, царапали щеки, но я не останавливалась. Факелы саксов сияли за нами.

Месяцы в замке на перинах и подушках не готовили меня к полночному бегу по лесу. Я задыхалась, но бежала, хотя легкие горели. Я бегала много в детстве по берегу, я не могла погибнуть теперь из-за того, что не убежала. Я замерла и оторвала край юбки, укоротив ее до колен, бежать стало проще, и я бросилась за Артаганом в лабиринте деревьев. Звон мечей и копий раздавался эхом позади нас. Я не оглядывалась.

Мы остановились у ручья, текущего в тихой лощине. Я опустилась на колени и зачерпывала воду руками. Вода жалила горло, но я не могла напиться. Артаган разглядывал лес, слушал, как утихал шум боя. Он схватил меня за руку и повел в ручей, холодная вода доставала до лодыжек.

— Что вы делаете? — осведомилась я. — Нужно найти остальных.

— Мы пересечемся с ними позже. Сначала нужно пройти по ручью и скрыть наши следы. Доверьтесь мне.

Я шаталась, но шла за ним по воде. Выбора не было. Без проводника я навеки осталась бы в этом лесу, блуждая по кругу. Я слепо спотыкалась о камни на дне реки, звезды сияли над головой.

Ноги немели, я много раз чуть не подвернула лодыжку, а потом мы остановились отдохнуть. Ветер терзал мою изорванную одежду, я мерзла. Но огонь разводить нельзя было. Мы не могли так рисковать, ведь патрули саксов были в лесу. Артаган снял меховую накидку и устроился у высокого камыша. Он указал мне ложиться на его мех. Я устала, но покачала головой.

— Я ценю заботу, но я замужем, мне можно делить ложе только с мужем.

— Не смешите, — ответил он, стараясь звучать бодрее, чем мы себя ощущали. — Если мы не ляжем вместе для тепла, мы замерзнем за ночь.

Я взглянула на него, но он не ухмылялся. Вместо этого он повернулся и укрыл себя краем накидки. После пары минут дрожи от осеннего ветра я опустилась у камыша и устроилась под меховой накидкой вместе с ним.

Артаган подрагивал, уже засыпая. Его грудь вздымалась и опадала, он чувствовал себя уютно, как дома. Я скривилась, убрала из-под себя несколько острых камней. Этот рыцарь больше ночей спал на улице, чем под крышей.

Несмотря на усталость, я ворочалась, пока не сделала небольшую ямку в земле, где я смогла устроиться под общим одеялом. Холод не отпускал, и я придвинулась ближе к Артагану. Даже через накидку его кожа источала тепло. Мои дрожащие ноги оттаяли рядом с ним. Приятный запах леса доносился от его волос и одежды.

Тяжелые веки опускались, когда одинокий волк завыл вдали. Я содрогнулась. Ночь будет очень долгой.

* * *

Свет солнца проникал утром через вершины деревьев. Воздух жалил щеки прохладой, я лежала под теплой шкурой зверя. Я перекатилась и обнаружила, что рядом со мной никого нет, земля под меховой накидкой была холодной. Я резко села.

Только не это. Я была одна посреди леса.

Иней виднелся на деревьях, лес был тихим, кроме свиста ветра. С возвышенности, покрытой деревьями, было видно длинную сапфировую реку вдали. Дымок поднимался среди зелени. Далеко у реки дюжина хижин с соломенными крышами стояла рядом друг с другом. Деревня.

Мое сердце забилось спокойнее, ведь рядом были люди. Мы шли за Полярной звездой, когда убегали ночью, так что я могла лишь догадываться, как глубоко оказалась на территории Свободного Кантрефа. Не было видно римских дорог или следов колес. Нетронутый лес и горы выглядели такими же, как в день, когда они были созданы.

Сухие листья на земле захрустели за мной.

Я развернулась и схватила камень, чтобы защититься. Артаган рассмеялся, скрестив голые мускулистые руки. Дышать стало проще. Он меня все-таки не бросил. Хотя я подумывала бросить в него камень за то, что он напугал меня. Но я была рада, что не одна.

Без слов он пошел по склону к деревне вдали.

— Куда мы идем?

Он указал безмолвно на поселение. Мне стало не по себе. Река отмечала границу между Уэльсом и саксонской территорией.

— А если это деревня саксов?

— Лучше, чем замерзать или голодать до смерти.

Он пожал плечами и пошел дальше. Я выронила камень и закатила глаза. Какие воодушевляющие слова. Все рыцари рисковали так жизнями, или Артаган был уникальным и не переживал за себя?

Облака закрывали солнце, но я боялась, что мы пойдем дальше на север, прочь от Южного Уэльса и дома. Каждый шаг уносил меня все дальше от Кэрвента и шанса предупредить Моргана о судьбе Гриффиса и крепости Дин.

Я плелась за Артаганом к деревне, разглядывая его. Он не вел меня к королю Моргану, как должен был. Но я не понимала пока что, что он задумал. Королева в заложниках дала бы Свободному Кантрефу хороший шанс для шантажа. Но стал бы человек, дважды спасший меня от саксов, использовать меня как пешку? Укол вины пронзил грудь за то, что я вообще подозревала его, но при этом я не могла отрицать холодную логику этой затеи. Зло саксов растекалось по земле и без предательства валлийцев.

К полудню мы покинули холмы и добрались до лугов у реки. Артаган указал мне пригнуться, мы шли через заросли к деревне. Мы шли по грязи, смотрели на хижины среди высоких зарослей. Когда я попыталась заговорить, Артаган зашипел. Он не сводил взгляда с хижин.

Я села и смотрела на поселение с ним, думая над тем, как понять, саксы там или валлийцы. Вряд ли мы могли сидеть тут и дальше, чтобы нас не раскрыли.

Несколько человек двигалось среди хижин, их лица было сложно различить издалека. Ограда из ветвей окружала деревню. Жалкая защита от мародеров и воров.

Артаган прижал ладонь ко рту и ухнул, как сова. Что это? Через пару мгновений тишины последовали птичьи ответы. Артаган поднялся, широко улыбаясь. Двое мужчин вышли из деревни, у одного на плече был топор, у другого — палка.

— Блэксворд, это ты? — крикнул мужчина с топором.

— Он самый! — ответил Артаган. — Кинан, как ты попал сюда раньше меня?

— Это ведь моя родная деревня, так?

Артаган обнял мужчину с топором. С ним был мужчина с бородой, он опирался на трость. Я узнала в них мужчин из воинов Артагана в крепости Дин. Сердце подпрыгнуло, я сразу подумала о том, что случилось с Ровеной, Уной и остальными. Артаган похлопал товарищей по плечам.

— Позвольте представить моих друзей. Кинан Убийца саксов и Эмрюс Бард.

Кинан подмигнул Артагану и посмотрел на меня.

— Я сопровождал священника по лесу, а ты наслаждался? Это не честно.

— Вырази хоть немного уважения, — возмутился Эмрюс, кланяясь мне. — Она все еще валлийская королева.

Я поспешила вперед при упоминании священника. Он явно говорил об аббате Падрэге. Я схватила Кинана за меховой воротник и притянула его юношескую бороду ближе.

— Мои люди! Они с вами? В деревне?

— Спокойнее, женщина! — ответил Кинан. — Мы привели старика, хотя из-за его медленных ног нас чуть не убили.

— А остальные?

— Остальные? — сказал он, посмотрел на Артагана и на меня. — Больше никого не было.

Я рухнула на колени. Ровена, Уна и Ахерн были потеряны. Одни в лесу или убиты саксами. Они были мне близки, как семья, но теперь все пропали. Артаган опустил ладонь на мое плечо, чтобы успокоить, но я отбила ее. Я прижала ладони к лицу, но сил плакать не было.

7

Жители деревни шептались вокруг меня, они раньше не видели королеву. Тьма была среди дюжины круглых домиков, из труб поднимался дымок, пахло жареным мясом и орехами. Артаган и его люди стояли на краю пространства, озаренного мерцающим огнем. Падрэг сидел тихо рядом со мной. Я прижимала колени к груди, смотрела, как огни танцуют на бревнах. Все еще не было видно Ровену, Уну и Ахерна.

Две местные женщины предложили мне миски бульона из костного мозга. Я кивнула и выдавила улыбку, но сделала лишь два вежливых глотка. Несмотря на два дня утомительного пути, я не была голодна. Старшая из двух дам назвалась Гвен, она уже относилась ко мне, словно я была ее дочерью. Ее седые волосы висели как веревки рядом с выгоревшими голубыми татуировками на ее щеке и шее. Я смотрела, удивляясь, что у живых еще есть метки Старых племен. Я думала, такое было только в книгах. Падрэг с подозрением смотрел на символы язычества на ее коже, но молчал.

Вторая женщина, дочь Гвен, представилась Рией. Ее длинные светлые волосы ниспадали до поясницы. За ее юбками прятался мальчик, пока она несла мне кувшин речной воды. Она была красивой, золотые волосы и изгибы тела в форме песочных часов. Я почти восхитилась ею, но замерла, заметив, как она разглядывает Артагана.

По моим рукам побежали мурашки. У ее ребенка были темные волосы и голубые глаза. Я отвела взгляд, словно случайно наткнулась на чужой секрет. Риа поймала мой взгляд.

— Что-то не так, миледи?

— Боюсь, я сейчас не лучшая компания. Мои друзья пропали в глуши, полной саксов. Так что все не так.

— Вы все еще в своей коже. Мы предпочитаем радоваться всему, что у нас есть.

— Например, прекрасному сыну. Как его зовут?

Риа в защитном жесте опустила ладонь на голову ребенка.

— Арт.

— Арт? В честь дяди или отца?

Риа выдавила улыбку в ответ на мой вопрос.

— Мы следуем обычаям Старых племен в Свободных Кантрефах. Кровь матери важнее.

Она стиснула зубы, улыбаясь мне. Я задела больное место. Риа посмотрела на Артагана и других на страже, мужчины нас не слушали. И ничего не замечали, как и все мужчины.

Светлые волосы Рии мне уже не казались красивыми. Они напоминали цвет мертвой травы. И все же от ее слов о Старых племенах я задумалась. Может, родственники моей мамы когда-то жили как люди Свободного Кантрефа, свободные, независимые и немного грубые.

Риа прошла к Артагану на краю поселения. Она следила за мной краем глаза. Будто мне было дело. Только их силуэты выделялись в сумерках, они были достаточно близко друг к другу. Их приглушенные голоса были шепотом в стрекоте сверчков. Риа хихикала от слов Артагана. Флирт. Да, я судила ее не честно, но что-то в этой милой деревенской девушке вызывало на моей коже покалывание.

Падрэг придвинулся ко мне, допивая миску бульона. Гвен поклонилась и дала ему еще одну, а потом ушла к котлу. Настоятель протянул миску мне.

— Тебе нужно поесть, Бранвен. Твой голод никак не повлияет на то, найдутся ли спутники.

Я опустила ладонь на его руку.

— Я рада, что вы здесь, мой старый друг. Я бы не справилась без вас.

— Тише, дитя мое. Пей.

Я сделала глоток обжигающего супа. Желудок урчал, словно внезапно вспомнив, чего хотел. Допив бульон, я взяла у Падрэга вторую миску и сделала паузу для дыхания.

Эмрюс и Кинан пришли к огню. Хоть они тоже потеряли товарищей, они шутили друг с другом за ужином, словно все было хорошо. Я хотела кричать на них за такую черствость, за то, что они веселились и потягивали суп, пока их друзья страдали из-за стихий или саксов. Но я передумала делать это. Все справлялись по-своему. Я предпочитала не есть, а седой бард и веселый лесник притворялись, что опасности нет. Что их друзья просто ушли на охоту. Может, их способ был лучше, но я не могла смеяться над их шутками этой ночью.

Я извинилась и отправилась спать. Кости казались тяжелыми, как свинец, пока я устраивалась в одной из хижин. Я повернулась на бок, влезла между женщиной и мальчиком. Все делили пространство в этих общих хижинах, их разделяли лишь ширмы. Я закрыла глаза, воображая, что отдыхаю на пуховой перине в Кэрвенте. Хотя тело устало, сон долго не шел ко мне в людной дымной комнате. Перед сном я услышала снаружи высокий смех Рии.

На рассвете Падрэг разбудил меня, потряхивая за плечо. Лошади ржали с лугов деревни. Горные пони рыли землю, выглядя выше меня. Я повернулась к Падрэгу.

— Мы куда-то едем?

Он пожал плечами. У пони не было седел и уздечек, их длинные гривы были в грязи и бусах. Но их мускулы были сильными для таких небольших созданий. Я часто ездила на лошадях по берегам Дифеда, но не видела диких созданий, как эти. Я улыбнулась. В Свободном Кантрефе даже пони никого не признавали хозяином.

Артаган выбрался из соседней хижины, Риа — за ним, ее ночная рубашка была спущена на плече. Я отвернулась, но Риа поймала мой взгляд. Она улыбнулась, подвязывая свои пшеничные волосы, ее женственная фигура была полнее моей. Мои щеки пылали.

Такой красивый рыцарь, как Блэксворд, должно быть, привлекал таких девушек в каждой деревне. А эти девушки были такими свободными, что отдавались за смелые глаза и красивое лицо. Что подумает леди Олвен? На пиру в Кэрвенте она смотрела на него, как на возлюбленного. Она должна была знать, что Артаган давно развлекается с девушками в деревнях. Я вдруг вспомнила принца Малкольма, пристающего к служанкам. Какое мне дело до мужчины, сражающегося с саксами днем, развлекающегося с дочерьми фермеров по ночам?

Я должна была уже вернуться в Кэрвент, предупредить мужа о саксах, пересекших форт Дин. Вместо этого я застряла в поселении, пока лорд Гриффис бился за жизнь. А еще я могла не увидеть больше Ахерна, Уну или Ровену. Я опустила голову. Плохая из меня вышла королева. Я не могла даже защитить людей вокруг себя, что говорить о подданных или королевстве. Казалось, я даже за собой присмотреть не могу.

Артаган, Эмрюс и Кинан забрались на троих пони в загоне. На их спинах мужчины едва касались ногами земли. Рыцари Южного Уэльса смеялись бы при виде таких пони, не больше коровы, но мне хотелось погладить их носы. Один нос оказался близко к моей вытянутой ладони, с любопытством пони смотрел на меня.

Трое всадников отправились прочь, и я поняла, что они собираются уехать без нас. Я побежала к скакуну Артагана, размахивая руками. Его кобылица заржала, застыла, молотя копытами по воздуху. Он не пытался скрывать ярость в голосе.

— Что вы творите?

— Я должна задать этот вопрос вам. Вы не можете оставить нас с Падрэгом позади. Мы с настоятелем не найдем путь домой в этой глуши сами. И нам нужно предупредить короля о судьбе форта Дин.

— Сначала мы поищем пропавших товарищей, спасем их, если нужно.

— Тогда я с вами. Половина из пропавших — мой народ. Я в ответе за них.

— Мы поедем в глушь, может, будем биться с саксами на мечах! Это не для напыщенной принцессы.

— Я умею ездить на лошади не хуже мужчины. Я — королева Южного Уэльса, дочь Дифеда. Или вы уходите со мной, или переступаете через мое растоптанное тело!

Я уперла руки в бока, почти нос к носу с его пони. Пятки Артагана придвинулись к бокам пони, я боялась одно мгновение, что он переедет меня. Все в деревне смотрели на нас, поражаясь, наверное, все ли королевы так безумны, как я. Артаган отклонился в седле и рассмеялся.

— В вас сильна кровь женщин Старых племен! Езжайте с нами, если хотите, но вам придется слушаться меня в опасных ситуациях. Больше никакого поведения как у Бранвен Упрямой.

— Я не упрямая.

Артаган хмыкнул.

Он свистнул, и еще два пони прибежали для нас с Падрэгом. Настоятель закинул ногу на спину, зверь зашевелился под ним и сбросил его в глаз. Жители деревни рассмеялись, голос Рии был громче всех.

— Чужаки не могут совладать с дикими пони. Они не знают, как это сделать.

Еще несколько жителей смеялось. Я помогла Падрэгу встать на ноги, вытерла грязь с его щеки и напала на своего пони. Никто из мужчин Артагана не собирался помогать мне. Прикусив губу, я залезла на пони, его спина выгнулась, когда я обхватила его ногами. У кобылки было больше мышц, чем я думала, она корчилась подо мной. Я сжала ее ногами, пока мое лицо не побагровело. Наконец, пони упокоилась. Я похлопала ее по шее и посмотрела на Рию. Она скрестила руки и хмурилась. Артаган хлопнул себя по бедру.

— Как я и думал, у королев сильные ноги!

Эмрюс и Кинан рассмеялись за ним. Жители деревни были не так сильно впечатлены. Я протянула руку Падрэгу, и тот вежливо отказался и со второй попытки успешно забрался на своего пони. Мы помчались в лес, и я пыталась понять, мудро ли поступила, покинув деревню. Может, мы найдем друзей, но саксы могли найти их первыми. Что тогда? Артаган и его люди казались крепкими воинами, а мы с Падрэгом? У нас с собой был лишь кухонный нож для защиты. Настоятеля учили для жизни за книгами, а меня — для постели короля. Что мы будем делать в бою? Я видела саксов, так что было понятно, кто победит в состязании грубой силы. Словно уловив мои сомнения, Артаган прижал длинный лук к моей груди.

— Вот, — он добавил колчан со стрелами. — Попадай в саксов острым концом.

Он посмеялся и бросил Падрэгу копье. Он поймал оружие, но чуть не упал с пони, держа копье подальше от себя. Мы ехали среди спутанных деревьев, и я пригибала голову, чтобы не задеть ветви. Несмотря на грохот копыт и пот, катящийся по спине, я была рада. Если мы найдем наших потерянных спутников и будем биться с саксами, они хотя бы увидят королеву с луком, не боящуюся ехать на диком пони с лучшими из них.

* * *

После дней поисков в туманном лесу я проснулась в объятиях Артагана. Его губы были над моими, его дыхание касалось моих ресниц. Я охнула, пытаясь отодвинуться, но даже во сне хватка Артагана была крепкой. Под общими одеялами мне оставалось только прижаться головой к его груди и слушать биение его сердца. Он тяжело выдохнул и развернулся.

Эмрюс и Кинан спали рядом с ним, а Падрэг — с другой стороны от меня, мы привыкли прижиматься друг к другу, чтобы согреться. Выглядели мы оригинально. Королева, рыцарь и священник лежали в кустах, как попрошайки. Лучи рассвета прорезали тучи, что проливали дождь уже пару дней, превращая лесные тропы в болота грязи. Мы все еще не разжигали костры, боясь, что заметят саксы. Пока остальные спали, я села под покрывалом и смотрела, как Блэксворд спит.

Его лицо напоминало мне ребенка, без морщин и забот. Как часто Олвен или Риа смотрели на него, пока он спал? Я никогда не видела Моргана спящим, его черты скрывали тени в нашей комнате. Жизнь Артагана сильно отличалась от моей. Он бродил по диким лесам, спал среди зарослей и в хижинах, ему угрожали саксы и цена за голову, которую назначил мой муж. Но он радовался своей простой дикой жизни. Он не знал, с чем столкнется дальше, и жил в постоянном приключении. Если я вернусь в Кэрвент, я буду благодарить небеса за горячие ванны и хорошую еду, но дни там мало отличаются друг от друга. Я буду играть хозяйку, читать книги и рожать мужу сыновей. По венам пробежал холод. Я отогнала ненужные мысли от сонного разума. Какая женщина в своем уме выбрала бы рыцаря-хулигана, а не теплую постель с королем?

Пони, привязанные к дереву, воплями и стуком копыт разбудили мужчин. После быстрого завтрака сушеным мясом и сухарями мы забрались и продолжили путь по лесу. Капли росы скатывались с широких листьев. Мои влажные волосы прилипали к шее, затекали под грязное платье. Я не переодевалась с тех пор, как мы покинули форт Дин, но никто из спутников не замечал. Мода не очень интересовала мужчин Свободного Кантрефа.

Кинан остановился вперед нашей группы и спешился. Артаган вскоре присоединился к нему на земле, пока остальные следили за лесом вокруг. Кинан указал на несколько притоптанных отметин в грязи.

— Смотри на эти следы, Артаган. Ты видишь, куда они ведут?

— Конечно.

— Ты же не пойдешь за ними? Это слишком опасно.

— У нас есть выбор?

Я насторожила уши при первом признаке надежды и беды. Может, мой брат и служанки еще живы. Артаган и Кинан хмурились, забираясь на пони. Я почти боялась спросить у них, почему они такие мрачные. Не очень-то хотелось знать ответ. Но я должна была.

— Думаете, это они? — спросила я у Артагана. — Мы нашли их след?

— Если так, то пусть нам поможет Бог, — ответил он. — Они пошли в последнее место на земле, которое мне хотелось бы видеть.

Мне стало не по себе. Я не успела спросить, куда мы направляемся, Артаган впился пятками в бока своего пони и крикнул ему на ухо. Наша компания поспешила по лесу, двигаясь по следам на влажной земле. Я могла лишь догадываться, в какое ужасное место саксы увели моих людей, но пугало то, что при мысли о том месте Артаган побелел.

Мы ехали почти весь день, пока у меня не заболели бедра от того, как я сжимала пони. Листья и небо за ними не давали понять, в какую сторону мы едем. Были мы на земле саксов или Уэльса, я могла лишь догадываться.

Яркая вспышка солнца, и мы вдруг появились среди открытых полян травы, которую недавно жевал скот. Мои глаза слезились от солнца и ветра. Я моргала и потрясенно смотрела на большой серый силуэт вдали, очертания высокого замка за рекой. Я остановила пони рядом с Артаганом и пыталась отыскать голос.

— Это Кэрвент! Вы привели меня домой.

— Туда вели следы, — он вздохнул. — Туда я и веду вас.

— Мне лучше идти одной. Муж назначил цену на вашу голову, помните?

— Что бы ни случилось с вашими людьми, там были и мои люди. Если они живы и Морган забрал их, я хочу вернуть своих воинов.

— Вы с ума сошли? Люди короля сразу нападут на вас.

Он не слушал меня и погнал пони вперед. Ее спутники переглянулись с тревогой, но молчали, мы мчались к вратам крепости. Падрэг, мудрый Падрэг, поднял платок над головой, размахивая им, как белым флагом. Мы были грязными от леса, и стражи мужа могли выпустить в меня стрелу, приняв за грязную девушку из Свободного Кантрефа. Мы остановились рядом с главными вратами, стражи в алом были потрясены появлением Блэксворда на пороге. Голос Артагана разнесся по крепости.

— Со мной королева Дифеда Бранвен! Скажите королю Моргану, что он дважды передо мной в долгу за спасение его невесты.

Я не успела моргнуть, нас окружили два десятка стражи, направили копья на Артагана и его людей. Несмотря на грязь, солдаты узнали нас с Падрэгом и повели прочь от людей Свободного Кантрефа. Стражи стащили Артагана и его товарищей с седел, лишили оружия и кричали, чтобы принесли оковы и цепи. Я спешилась и бросилась к суете, но стражи сдержали меня.

— Нет, погодите! Они пришли с миром! Сэр Артаган спас меня, он не хочет зла.

Звон брони и кольчуги заглушал мои слова, стражи уже заковывали Артагана и его друзей в железо. Солдаты погнали нас с Падрэгом в атриум. Артаган смотрел в мою сторону, его синие глаза потускнели от печали. У него забрали его знаменитый длинный меч. Мы с Падрэгом кричали, требуя, чтобы стража выслушала нас, но никто не замечал наших слов.

После яркой зелени лесов знакомые каменные коридоры Кэрвента казались гробницами.

Морган и его брат обсуждали что-то перед троном, когда стражи ввели меня в зал. Король моргнул, а потом узнал меня.

— Бранвен? Бранвен!

Он раскинул руки, чтобы обнять меня, но я прижала ладонь к его груди.

— Мой король, ваши стражи задержали сэра Артагана, приведшего меня сюда.

— Мы слышали, что он забрал тебя из форта Дин. Мы боялись худшего.

— Он спас нас! И откуда вы знаете, что саксы напали на форт Дин? Получили весть от моего стража Ахерна или моих служанок? С ними было пару мужчин из Свободного Кантрефа.

— Успокойся, моя королева, — он улыбнулся. — Твои люди здесь, живые и здоровые. Мы спасли их на королевской дороге от нескольких воинов Свободного Кантрефа.

Я закрыла глаза и выдохнула с облегчением. Ахерн, Ровена и Уна живы. За плечом короля принц Малкольм морщил нос при виде моей изорванной грязной одежды. Я не успела задать вопросы, король сжал мое плечо.

— Ты в порядке, моя королева? Демоны тебя не ранили?

— Артаган спас меня! Это я пытаюсь донести до вас! Куда его забрали?

— В подземелья со всей его бандой. Уверена, что он ничего тебе не сделал?

— Вы не слушаете!

Мой громкий голос заставил замолчать всех вокруг. Все смотрели на меня, моя шея покраснела, ведь я повысила голос на короля. Улыбка Моргана увяла, его слова были твердыми и выборочными.

— Мы получили вашу птицу из форта Дин. Я освободил поселение, прогнал саксов. Лорд Гриффис и его люди ранены, но живы.

— И лорд Гриффис скажет то же, что и я. Сэр Артаган увел меня и спас.

— За голову Блэксворда назначена цена, он будет наказан за преступления.

— За кражу пары коров и из-за злых сплетен о нем? Он спас меня дважды!

Морган щелкнул пальцами, и дюжина стражей окружила меня и Падрэга. Принц Малкольм криво улыбнулся, солдаты завели руки мне за спину. Морган не смотрел на меня, пока обращался ко двору:

— Моя королева еще не пришла в себя после приключений в глуши. Отведите ее в ее покои, чтобы она собралась с мыслями и привела себя в порядок.

Стражи повели меня к лестнице в башне, их хватка была такой крепкой, что мои ноги едва касались земли. Стиснув зубы, я чуть не завопила снова, но передумала. Меня уводили, муж уже от меня отвернулся. Я знала, что шансов переубедить его у меня нет. Вместо этого я пробормотала Падрэгу, чтобы услышал и муж с его братом:

— Мой разум собран. Я знаю, что говорю, и я говорю правду.

Морган застыл, но не обернулся. Его люди отвели меня в мою комнату. Принц Малкольм скалился, пока я не скрылась за поворотом лестницы. Стражи заперли дверь за мной, шум брони показал, что пара стражей осталась у двери. Я топнула ногой и бросила пустой кружкой в дверь. Заперли как крысу!

Несмотря на удобство шелковых простыней и еду, что заполняла стол, я снова оказалась под замком в собственной спальне. Я колотила дверь кулаками, но стражи снаружи не отвечали мне. Я не знала, куда увели Падрэга, куда делся Ахерн. Из теней комнаты раздались тихие голоса:

— Ваша светлость, это вы?

— Ровена? Уна?

Мои служанки вышли из угла. Они побелели, увидев испорченное платье, поспешили к сундуку у моей кровати в поисках чистой одежды. Я сказала им успокоиться и сесть, налила нам напиток за столом.

— Хорошо, что вы обе целы, — сказала я, выдохнув с облегчением. — Давно вы в Кэрвенте?

— Несколько дней, миледи, — ответила Ровена. — Мы видели ваше прибытие во двор и слышали слова короля.

— Что случилось с мужчинами из Свободного Кантрефа, что были с вами? И где Ахерн?

— Стражи отвели воинов Свободного Кантрефа в подземелье, — ответила Уна. — Даже женщину-воина.

— И король не позволяет Ахерну охранять эту комнату, — ответила Уна. — Вряд ли он доверяет ему.

— Вы здесь тоже пленницы.

— Нет, миледи, — храбро улыбнулась Ровена. — Мы же с вами.

Попытки Ровены поднять мне настроение вызвали тень улыбки на моих губах. Она была такая хорошая. Я сморгнула слезы и не смогла больше ничего сказать. Слава небесам, обе девушки выжили в походе в лесу и при нападении саксов. Я боялась, что мы больше не встретимся.

Снаружи пошел сильный дождь, крупные капли стучали по каменному подоконнику. Ровена и Уна не с первой попытки смогли закрыть ставни от воющего ветра. Я задрожала и укуталась в шаль. Пришли первые зимние бури.

День превратился во тьму, но стражи не давали нам покинуть мою комнату. Они забрали у нас горшки и принесли свежую еду и вино, даже кадку горячей воды, чтобы я могла отмыться. Да, я должна была благодарить, но я холодно смотрела на стражей, оставляющих одеяла, пока они не заперли дверь снова. Вряд ли сэр Артаган и его люди хорошо проводили ночь в подземельях.

Жадно проглотив свою долю сыра и ветчины, я разделась для купания. Я забралась в деревянную кадку и выдохнула. Нежась в горячем паре, я погрузилась до шеи и на миг прикрыла глаза. От мутной воды моя кожа согрелась и порозовела. Ровена зависла надо мной с куском мыла между пальцами. Я скривилась от тяжести в груди.

— Моя грудь ощущается как два сжатых кулака.

— Слава Деве, — рассмеялась Ровена, коснувшись моей груди. — Вы выросли, миледи.

— Но в этом месяце у меня был цикл. Я же не могу… ты понимаешь.

— О, вы — поздний цветок. Но вы уже красивее, чем когда прибыли в Кэрвент. Ваша мама не говорила, во сколько лет она расцвела?

Я покачала головой, погружаясь глубже в горячую воду. Я очень мало знала о матери. Мои воспоминания о ней состояли из нескольких ярких улыбок и вечерних платьев, тепла коленей и нежной колыбельной. Я хотела бы не помнить так ярко ее последний день, кровь и крики среди саксонских кораблей у наших берегов. Кто знает, как переплелись бы наши жизни, если бы не пришли эти варвары. Мы могли ссориться или смеяться, быть близкими или отдаленными, но мать и дочь хотя бы получили бы шанс узнать, что они значили друг для друга.

Глядя на отражение моих мокрых волос и светлой кожи, я думала, сбудутся ли слова Ровена? Могла ли страшная, похожая на ворону девушка, как я, измениться, взрослея, и стать красивой, как была моя мама? Но у нее была не только внешность, а и ум, и голос, что потрясал меня даже в детстве. Отец кричал тогда меньше или потому, что мама держала его в узде, или потому что она ублажала его в спальне. Может, оба варианта. Мама оставила мне в подарок свои зеленые глаза и темные волосы, а теперь даже свою фигуру. Но как я могла стать королевой, достойной Старых племен? Как-то я должна была почитать ее память. Но было сложно править, когда никто не мог подать мне пример.

Той ночью мы с Ровеной и Уной снова уснули вместе, греясь, пока зимние ветра ударяли по стенам замка. Морган не пришел в мою постель в ту ночь и следующую.

Чтобы коротать время, я учила девушек играть в кельтские шахматы на доске, что дал не отец. Я старалась быть терпеливой с ними. Я постоянно проигрывала отцу, но с ними ощущала себя гением игры, побеждая раз за разом у двух новичков. Но они быстро учились, и вскоре мы весело состязались.

Порой они пытались развлечь меня сплетнями, которые приносили с едой служанки с кухни. Еще одна служанка была беременна. Было ясно без слов, что принц Малкольм не послушался брата и не оставил местных женщин в покое.

Уна поежилась. Воспоминания о встрече с Малкольмом все еще не оставляли ее. Она резко сменила тему, пока мы с Ровеной устроились за шахматной доской.

— Хотя бы саксов прогнали на зиму. Думаете, они приходили, чтобы схватить вас, моя королева?

— Как они могли такое задумать? — я пожала плечами, двигая фигурку королевы по доске. — Я прибыла в форт Дин за пару часов до атаки…

Мой голос оборвался раньше, чем я закончила фразу. Холод пробрался в тело. Откуда саксы могли за пару часов узнать, что я прибыла в форт Дин? Новости так быстро не долетели бы с всадником, и воины днями собирались бы, чтобы устроить осаду.

— Потрясающее совпадение, — добавила Ровена, пытаясь успокоить меня. — Но они не могли знать, что вы прибудете, да?

— Если только им не сообщил заранее шпион из Кэрвента, — серьезно ответила я.

Вот. Угроза предателя в наших рядах висела над нами незримым мечом. Мы в тишине сидели за доской и заканчивали игру.

Наверное, саксы пришли к форту Дин той ночью, чтобы грабить и убивать. Но могло ли просто совпасть, что я в это время была там? Совпадение было слишком удобным.

Мы не тушили огонь. Хотя я потела под толстыми покрывалами той ночью, я не могла отказаться от такой роскоши. После ночей под холодными ветрами, где защищал только плащ Артагана, я не могла согреться.

На третье утро плена я медленно встала, зная, что еще день мне предстоит ходить кругами по комнате. Даже слепая поняла бы, что Морган так наказывал меня за крик в зале, изолировал меня с моими фрейлинами, пока Артаган и его воины гнили в темнице. Я приоткрыла ставни, готовясь к ветру и холоду.

Вошел Падрэг с поклоном и стопкой книг под рукой. Стражи быстро закрыли за ним дверь, задвинули засов. Брат Падрэг вытер росу с лысеющего лба, посмотрел на меня.

— Снаружи так влажно, что можно выпускать рыбу. Я спал на скамье в часовне эти ночи по милости вашего мужа, который отказался выделить мне место в замке.

— Что? — воскликнула я. — Он не может так поступать! Вы же представитель церкви. Поверить не могу, что Морган может быть таким злобным.

Падрэг пожал плечами, смирившись с несправедливостью жизни. Я скривилась, привела его к огню, чтобы он согрел руки. Морган мог наказывать меня, но нельзя было поступать так с хорошей душой, заставляя священника жить как нищего. Я растирала его руки, каждый палец был холодным, как лед.

— Я рада вас видеть, — улыбнулась я. — Удивительно, что король позволил вам прийти. Он даже Ахерна не пускает сторожить мою дверь.

Падрэг удивительно криво улыбнулся.

— Как и многие короли, он думает, что священник, как я, безвреден. Мало он знает.

Он опустил шесть книг на стол со стуком, и Уна с Ровеной проснулись от этого звука. Настоятель провел пальцами по обложке, широко улыбаясь. Он явно что-то задумал.

— Вот, — он указал пальцем на открытую страницу. — Нам нужно многое пройти сегодня, так что мы начнем с этого.

Я вскинула брови.

— Вы пришли провести урок латыни перед завтраком?

— У нас появился шанс. Вы в плену, но мы должны превратить недостатки в достоинства. Начнем с исцеления. У меня есть копии Гиппократа, греческого врача, ирландской целительницы святой Бриджит и уэльского шамана Тализина.

— Вы учили меня основам медицины уже давно. Зачем повторять?

— Вы королева, вы должны знать не только, как принимать роды коз или зашивать раны. Здоровье всего королевства на ваших плечах. Люди все еще верят, что с хорошим правителем люди и земля процветают, а с плохим страдают люди и плодородие Уэльса. Самочувствие всех подданных — ваша ответственность. Не забывайте об этом.

Падрэг был прав. Какую бы границу не рисовал на карте король, все мы были из Старых племен, одной крови, одной уэльской нации. Как королева, я должна была защищать их всех, заботиться о них. Моя мама и древняя Бранвен так и делали.

Многие люди думали, что здоровье народа связано с правлением. Если правителей любили небеса, их народ был здоров, собирал хорошие урожаи. Плохих правителей Бог и ангелы наказывали. Если правитель хотел сохранить трон, он или она должен был следить за состоянием подданных.

Я разглядывала книги на столе, кое-что в цветистых текстах тут же привлекло мое внимание. Описание женских родов, древние практики друидов по очищению воды, диаграммы рассеченных частей тела. Священники и брат Падрэг не должны были знать о таком, особенно об органах женщин и амулетах язычников. Я большими глазами посмотрела на бодрого настоятеля.

— Где вы взяли эти еретические книги? Епископ заставил бы меня сто раз произнести молитву за то, что я видела эти рисунки.

Он улыбнулся.

— Меня учили в ирландской школе исцеления. Там преподавали секреты, которые… необычны и запрещены в христианстве. Я хотел поведать вам секреты.

Ровена и Уна присоединились к нам за столом. Они не умели даже свое имя прочесть, но картинки на страницах давали понять, о чем запрещенные книги. Ровена прижала ладони к бедрам, глядя на Падрэга с ухмылкой.

— И что монах знает о том, что под юбками леди?

Настоятель Падрэг усмехнулся.

— Я не родился монахом. Я настоятель, но не святой.

Девушки переглянулись, подавляя смех. Мой рот раскрылся, когда наставник признался в своей вине. Он учил меня всему о боге, а у самого прошлое было совсем не светлым. Я не успела задать вопросы, звон цепей со стороны ворот привлек мое внимание к окну.

Небольшой отряд солдат шел вдоль стен крепости. Среди них вопили звери. Мои глаза расширились. Я узнала бы тех зверей всюду. Горные пони.

Стражи в красном отодвинулись от кобылиц, показав несколько мужчин в мехах и грязных зеленых туниках. Узники! Я склонилась в окно, напрягая глаза. Даже издалека я видела синяки на их коже. Стражи с ними не нежничали. Один за другим мужчины забирались на пони, но среди них не было темных волос или длинного меча Артагана.

Всадники помчались к лесу, оглядываясь и скалясь на стражей Кэрвента. Я вытирала росу со лба, пытаясь увидеть. Артагана среди них не было. Но почему Морган отпустил его товарищей? Даже Эмрюс, Кинан и женщина-воин были свободны. Я нахмурилась, холод сковал грудь. Мой муж приберег Артагана для другой цели.

Или Артаган уже был мертв.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

598 г. нашей эры

8

К середине зимы я поняла, что беременна. После недель заточения Морган позволил мне приходить к нему на ужин и ходить с ним по землям. Он даже приходил в мою постель по ночам. Теперь чаще, когда моя грудь стала тяжелой от молока для нашего сына. Муж сказал, что уверен, что это будет мальчик. Я не спорила. Все два месяца выпало из цикла, но все слуги в замке относились ко мне так, словно я уже была на девятом месяце. Все ждали наследника королевства, шептались об этом, когда я входила в комнату.

Колокол позвал меня на ужин. Уна провела меня по винтовой лестнице со свечой, мои шаги снова охранял Ахерн. Он кивнул мне, стоя на страже, гордо исполняющий долг. Я направилась к комнате короля, миновала Ровену в центральной галерее. Она притворялась, что собирала свертки ткани. Я склонилась к ней, делая вид, что помогаю поднять свертки. Мы шептались, не глядя друг другу в глаза.

— Какие новости? — спросила я.

— Он жив, миледи.

— Ты уверена?

— Видела его сама. Он неплохо справляется, хотя в подземельях в это время года холодно.

Моя кожа похолодела при мысли о том, как он страдает под замком. Но Артаган хоть был жив. В награду за спасение моей жизни он гнил в темнице, пока я ужинала с теми, кто пленил его. Справедливости нынче в Кэрвенте не было.

Несколько священников епископа прошли мимо, шепча молитвы. Мы с Ровеной замерли, выдавили улыбки, она сгрузила свертки ткани в свою корзинку, делая вид, что мы случайно встретились. Уна кашлянула за нами.

На нас смотрел принц Малкольм. Ровена и Уна оставили меня, стараясь не привлекать внимания. Мы не смели рисковать, пока Малкольм мог услышать. Малкольм преградил путь в комнату короля. Морган и Артвис ждали нас, сидели за столом в отдельной столовой.

Малкольм проводил моих служанок взглядом. Его взгляд надолго задержался на вырезе моего платья, грудь, что до этого не впечатляла, теперь было сложно спрятать. Мне стало не по себе, когда он склонился к моему уху.

— Прекрасно выглядишь, дорогая золовка. Как твои служанки поживают?

Так юный петух еще следил за моими курочками. Я сжала кулаки за складками синего платья, ощущая себя раздетой под его блуждающим взглядом. Призвав все силы, я сердечно улыбнулась ему.

— Мы все в порядке, мой принц. Какие новости о вашей суженой из Корнуолла?

Малкольм помрачнел. Я сделала вид, что не заметила, и мы вошли в маленькую столовую. Ходили слухи о его суженой, что у нее столько жира, сколько и богатства. Ее звали леди Корделия, но менестрели обзывали ее Круглой баронессой. Говорили, что ее поясом можно оседлать лошадь. Союз был политическим, придуманным старшим братом Малкольма, но явно с целью привязать к себе Кэрлеон. Принц молчал, сел в дальнем конце стола. Король Морган и Артвис встали поприветствовать меня.

Слуги наполнили стол жареной уткой, тушеным мясом и теплым хлебом, чтобы наши желудки не урчали в тишине. Как только ушла последняя служанка, Морган попросил Артвиса закрыть дверь. Мальчик сделал так и тихо вернулся на место рядом с отцом. Морган заговорил, не отрывая внимания от еды.

— У тебя хороший аппетит, моя королева. Братишку Артвиса нужно хорошо кормить в утробе.

— Я стараюсь, мой король. Хотя еще рано, но я читаю ему.

— Ребенку внутри себя? Вряд ли он слышит.

— Настоятель Падрэг дает мне книги. Историю, поэзию, писание. Истории Старых племен.

Малкольм терзал еду и смотрел мимо меня на своего брата.

— Нет добра от женщины, забивающей себе голову ерундой. Старые племена мертвы.

— Моя кровь от Старых племен, — ответила я Малкольму. — Они есть в Дифеде, в Свободном Кантрефе и даже здесь.

— Лучше их убрать.

Они с Морганом рассмеялись, маленький Артвис повторил за ними. Я терзала хлеб ножом, не слушая их. Я произошла от варваров? От тех, кого нужно убрать, чтобы остались лишь упоминания?

Пусть муж и его брат смеются. Книги Падрэга рассказывали о гордых людях, мужчинах и женщинах племен, которые противостояли римлянам. Несмотря на смешение с римлянами, пиктами, несмотря на появление священников, люди Уэльса оставались кельтами в душе. В каждом королевстве были жители с темными волосами и светлой кожей Старых племен, даже если знать была светловолосой от вторжений в страну. Наши предки были независимыми, честными и благородными, этого не было у тех, кто хотел захватить землю. И Старые племена знали, как уважать своих женщин.

Пусть смеются, но даже кровь Моргана и Малкольма, хоть и смешанная с римлянами, происходила от первых племен Уэльса. Они забыли, кем были, откуда были их люди. А я нет.

Морган и Малкольм расслабились. Мужчины всегда приободрялись, поставив женщину на место. Я водила пальцем по краю тарелки, пока братья пили из кубков.

Они обсуждали проблемы, как знать. Я слушала отчасти, терзая еду. Морган подавил восстание в провинции на западе королевства, урожай не удался, и люди не хотели отдавать королю то, что смогли собрать. Король-молот, конечно, заставил их передумать с сотней всадников и железным кулаком.

Я пила из кубка, чтобы проглотить еду. Желудок сжимался от мысли, что, пока я была на мирной миссии в форте Дин, мой муж подавлял жителей, которым не осталось зерна. Это был тот человек, что просил моей руки в Дифеде меньше года назад? Он не зря получил прозвище Король-молот. Когда Морган упомянул отряды в форте Дин, я вернулась к разговору.

— Простите, мой король. Вы сказали, что увели солдат из форта Дин?

— Я отправил туда людей, чтобы спасти тебя, а не пост.

— Но вы отправили меня туда, когда лорд Гриффис просил подкрепление.

Морган смерил меня взглядом. Я сглотнула, вдруг понимая его решение.

— Вы отправили меня потянуть время, — выдавила я. — Вы не собирались помогать.

— Если я буду каждый раз отправлять ему помощь, саксы не будут нападать на него. Я хочу, чтобы саксы тратили людей на форт Дин. Лорд Гриффис хорошо борется, когда загнан в угол, и за их стенами на трех убитых саксов приходится только один наш солдат. Простые числа. Саксов много, мы не победим их честно.

Я с трудом заставила себя жевать хлеб, чтобы скрыть недовольство.

— Но вы играете с его жизнью, — возразила я. — Гриффис верен вам. Вы жертвуете им, чтобы ослабить врагов?

— Король должен принимать такие решения, если хочет сохранить трон.

Морган осушил еще кубок вина и пристально смотрел на меня. Даже после пары бутылок он оставался самым хитрым в комнате. Конечно, он был таким властным.

Жар прилил к моей груди, я сжала кулаки под столом, где никто не видел. Мой муж использовал меня как пешку. Я не знала, что хуже — то, что он врал мне, или его жертва Гриффисом. Или то, что он замер Артагана в подземельях. И у меня будет от него ребенок? Я щурилась, глядя на Моргана. Он еще не озвучил то, что меня раздражало сильнее всего.

— Разве не странно, муж, что на форт Дин напали через пару часов после моего прибытия?

— Не странно. Шпион, которого мы пытаемся вычислить, сообщил саксам о твоем прибытии.

— Но кто?

— Разве не очевидно? Блэксворд.

Я моргала, с трудом держа голос на уровне.

— Это нелепо! Сэр Артаган убивает саксов, а не отдает им информацию.

Морган смотрел на меня, как на дуру.

— Сколько он уже заперт? И никто за это время на тебя не покушался и не пытался похитить. Это он, моя королева. Поверь.

Я не верила своим ушам. Артаган спас меня от саксов, когда мог легко отдать им. Морган был хитрым, но личная ненависть к Блэксворду затмевала его разум. Шпион, предатель все еще был в наших рядах.

Я не успела подумать об ответе, Малкольм ударил по столу кулаком. Он направил палец на старшего брата.

— Нужно повесить Блэксворда, и дело с концом! Чего мы ждем, брат?

Морган застыл на стуле. Они не говорили об Артагане при мне много недель. Я проглотила вино, пытаясь сделать вид, что не слушаю каждое слово. В прошлый раз, когда я открыто защитила Артагана, меня заперли в башне. Я изображала интерес к еде, а Морган склонился в сторону брата.

— Ты знаешь, почему он жив. Я отпустил его людей, чтобы они сказали Кадваллону, что его сын в заложниках.

— Ты хочешь привязать Кадваллона, используя его сыну как наживку?

— Именно, брат.

— Но Кадваллон гордый, он не преклонит колено перед нами.

— И не нужно. Пока Блэксворд у меня, я могу давить на Кадваллона.

Малкольм фыркнул. Морган смотрел на него ледяным взглядом.

— Артаган умрет, когда я скажу, брат, не раньше. Его время придет.

— Так он может и не покинуть подземелья живым.

Малкольм сделал отрыжку и распрощался с нами. Морган взглянул на меня и отпустил всех нас. Мы разошлись по своим комнатам.

Я размышляла, поднимаясь в свою комнату. Артаган был жив, пока он был шахматной фигурой против его властного отца, короля Кадваллона. Пока Морган держал Артагана в подземельях, Кадваллон не рисковал открыто воевать с Южным Уэльсом. И солдатам Моргана не нужно было охранять границу со Свободным Кантрефом. Солдатам, которых мой муж мог использовать против саксов. Я не знала, поздравлять Короля-молота за хитрость или давать пощечину. Он был беспощадным игроком.

Горечь жгла мое горло, кожа вдруг стала горячей. Как я стала женой-рабыней такого мужа? Убийцы беззащитных жителей, несущего смерть, холодного, как железо, мужчины. Кого породил он во мне? Мне было не по себе, словно во мне жил маленький дракон.

Я замерла у первой ступеньки лестницы в башне, затерявшись в мыслях. Многие обитатели замка уже ушли спать, коридоры были пустыми. Только Ахерн был неподалеку, послушно следил за моей комнатой. Он прищурился.

— Вы в порядке, моя королева?

— Ахерн, ты когда-нибудь чувствовал себя пешкой в игре королей?

— Я плохо играю в шахматы, но даже пешка может угрожать королю, так ведь?

— Я уже не доверяю королям, даже своему мужу. Он казался сперва добрым, но теперь видна тьма в его сердце. Он худший злодей, ведь умеет улыбаться.

Ахерн огляделся, проверил, что мы одни в коридоре.

— Миледи, вы с ребенком. Наверное, это усилило ваши страхи.

Я топнула ногой, повысила голос.

— Мой разум в порядке, Ахерн! Я знаю, что говорю. Мне стоило давно послушать свое сердце.

Он поклонился, почти сжавшись передо мной.

— Прошу прощения, миледи. И что говорит вам сердце?

Я покачала головой. Сердце просило невозможного, как я могла рассказать это Ахерну? Я едва осмеливалась признаться себе в том, о чем говорило мне сердце. Как оно хотело убежать из замка, от короля, что запер меня здесь. Глупые мечты. Я тяжко вздохнула.

— Морган — одна проблема. Но было совершено три попытки убить меня. Две саксами, одна — убийцей. Мне может больше так не повезти.

— Тогда вам нужна защита кого-то сильного, как король Морган, от таких врагов.

— И кто защитит меня от Моргана? Ох, была бы я мужчиной, я бы сама выбрала свой путь!

— Если бы вы были мужчиной, Морган запер бы вас в подземелье, а не в башне.

Я вскинула брови, кожу покалывало. Подземелья! Конечно. Я принялась расхаживать, бормоча под нос.

— Враг моего врага — мой друг.

— Моя королева?

— Я читала такое в книгах настоятеля Падрэга. «Найди союзника среди врагов врага».

— Но вы даже не знаете, кто из всех ваши враги.

— Тогда мне нужен тот, кто стал врагом у всех.

Он пожал плечами, потер виски, словно болела голова. Я щелкнула пальцами, впервые за долгое время зная, что нужно сделать. Я чмокнула Ахерна в щеку.

— Брат, мне нужна твоя помощь ночью.

Он с опаской поглядывал на меня, пока я шептала ему на ухо. Хоть половина замка спала, мы не могли тратить время. Он недовольно посмотрел на меня, когда я объяснила свои намерения. Ахерн пытался отговорить меня, но не смог. Страж прикусил губу и покачал головой.

— Мы можем так потерять головы.

— Прошу, брат.

Он вздохнул и кивнул с неохотой. Я ждала, пока он проберется в нижнюю часть замка. Шли минуты, а потом я пошла по темной лестнице за ним. Мои мягкие туфли приглушали мои шаги, но я часто замирала и прислушивалась. Если меня поймают, это обречет и Ахерна, и меня.

В подземельях слабо пахло серой, постоянно капала в тенях вода. Ахерн разжег факел и попросил идти рядом с ним. Он шептал, пока подходил к двери.

— Я отпустил стража, но я посторожу, чтобы никто не вошел. Еще есть время передумать, Бранвен.

— Спасибо, Ахерн, но я приняла решение.

Взяв факел, я пошла по влажному коридору. Пустые камеры обрамляли проем. Гнилое сено и серые лужи покрывали каменные полы, крыса порой перебегала мне дорогу. Я завернула за угол лабиринта и оказалась лицом к лицу с забытым пленником за ржавыми прутьями.

Белый череп на скелете смотрел на меня из камеры. Я отскочила, с трудом подавив крик. Голос зашептал в темноте за мной.

— Он безобиден, миледи. Я зову его Костяшкой, он составлял мне компанию эти недели.

— Артаган?

Он прищурился, заслонил глаза рукой в оковах, когда я придвинула факел ближе. Его гладко выбритые щеки были с тонкой бородой. Синяки выцвели на его коже. Казалось, стражи уже перестали бить его. Я опустилась на колени перед прутьями, увидев, что он прикован, как гончая. Лесной рыцарь, спасший меня больше раз, чем муж, был благороднее всех королей Уэльса. И он сидел в темнице, пока саксы терзали землю, а лорды Уэльса задумывали гадости друг против друга. Почему мир был таким странным? Он сидел на полу и смотрел на меня из-за прутьев.

— Почему вы пришли ко мне?

— Потому что вы — враг для всех, — тепло улыбнулась я.

— А?

— Объясню позже. Бедняга. Мне нужно прислать сюда хорошую еду, чистую воду и даже, может, бритву.

Он смотрел на меня с подозрением, а потом его лицо смягчилось. Его печальные синие глаза напомнили мне взгляд медведя, который знал, что он не сбежит из его клетки. Он поднялся на ноги, цепи, приковывающие его запястья к стене, натянулись, когда он приблизился ко мне.

— Ты становишься все прекраснее с каждой нашей встречей, Бранвен.

— Артаган, прошу.

— Как может врать мертвец? Жаль, что я не родился королем, или ты — крестьянкой.

Я отвела взгляд, не смея смотреть ему в глаза. Даже в сыром подземелье его синие глаза и точеное лицо могли очаровать любую девушку. Почему он так говорил со мной? Я дала ему не так себя понять? Я все еще была замужней женщиной, и мужем был мстительный король. И мне было стыдно стоять в шелках и камнях, пока Артаган мерз, полуголый, в темнице.

Когда я посмотрела ему в глаза, он слабо улыбнулся. Наверное, пытался выглядеть храбро передо мной, хотя был в клетке. С этой улыбкой и честным взглядом я знала, что могу доверять ему больше, чем всем в Кэрвенте. Я улыбнулась робко в ответ, хотя моя душа была открыта ему. Его улыбка быстро увяла.

— Кто-то идет.

Шаги звучали по коридору. Я прижалась спиной к прутьям. Сбежать и спрятаться не удавалось. Я подняла факел, когда нарушитель вышел из-за угла.

— Миледи, скорее! Следующий страж скоро придет.

Я выдохнула с облегчением, узнав Ахерна. Он взял меня за руку, но я не сдвинулась, очарованная взглядом Артагана. Ахерн потянул меня за руку.

— Идемте, моя королева. Ребенку лучше не дышать испарениями подземелья.

Лицо Артагана застыло, он посмотрел на мой живот. Мой желудок сжался в комок. Хотя я не имела права, я хмуро посмотрела на Ахерна. Зачем он сказал о моем состоянии при Артагане? Блэксворд смотрел на меня, страж тянул меня к коридору. Голос Артагана был тихим, но я его уловила.

— Ребенок?

Мой рот раскрылся, но сказать было нечего. Артаган опустил взгляд на ноги. Я не успела ответить, Ахерн утащил меня к лестнице. Он просил меня спешить, чтобы не столкнуться со следующим стражем.

Ахерн отправил меня подниматься по лестнице в башне. Он остался позади, чтобы не вызвать подозрений у стража. Незащищенное подземелье выглядело бы странно.

Я шла среди пустых залов, все еще размышляя. Зачем Ахерн сказал ему? Теперь Артаган знал, что внутри меня ребенок другого мужчины. Я стукнула кулаком по холодной каменной колонне в галерее, злясь на себя за то, что злилась на Ахерна. Что со мной не так?

Замужняя женщина должна гордиться тем, что у нее ребенок. Почему тогда я ощущала лишь горечь в горле?

Я шагала по ступенькам к своей комнате, Уна и Ровена уже спали. Я уснула, как только голова коснулась подушки. Погрузилась в бесконечную тьму.

Следующим утром я лежала, почти проснувшись, на кровати и не хотела вставать. Я цеплялась за воспоминание в дыму между тьмой и пробуждением, там была моя мать. Я пару лет отроду сидела на ее коленях, пока она расчесывала мои волосы. Длинные пряди цвета воронова крыла, как и ее. Она говорила со мной, ее теплый голос успокаивал, как и нежные прикосновения. Ее последние слова задержались в моей голове: «Бог — любовь, и он живет в твоем сердце. Хитрый и сильный думает, что сердце — слабость, но он ошибается, дитя мое. Любовь — наша самая главная сила».

Мои глаза открылись, воспоминание увядало в смутных мыслях. Любовь. Знала бы я, где ее найти, мама. Такие мужчины, как мой муж и его брат, забыли о главном наставлении.

С вздохом я села в одеялах и поприветствовала рассвет.

Я присоединилась к Моргану и Малкольму за завтраком в комнате короля. Они не обращали на меня внимания, говорили о предстоящей свадьбе принца с леди Корделией. Малкольм не радовался Круглой баронессе, но он потирал жадно руки, когда браться обсуждали, какие богатства смогут заполучить, торгуя с новыми землями.

Хоть они понижали голоса, я слышала, что они обсуждали, как удобно Корделия может претендовать на трон Корнуолла, если единственного сына их короля постигнет несчастье. Я чуть не подавилась пудингом, но они не заметили. Слышать, как они замышляют зло против ребенка, было жутко. Я сделала глоток пряного вина, чтобы прочистить горло.

После возвращения Малкольма от леди Корделии, по замку поползли слухи, что Корнуолл плохо справляется с племенами западных саксов. Мы с корнуольцами были от тех же кельтов, но я боялась, что они скоро сдадутся от угрозы саксов. Казалось, весь мир был обречен пасть во тьму. Даже если Морган и Малкольм установят связь с Корнуоллом, я сомневалась, что они будут помогать людям. Король-молот не защищал даже собственных подчиненных в форте Дин. Еще одна фигура в игру против саксов и друг друга. Я ушла из-за стола, не в силах дышать в этом гнезде гадюк. Мне нужен был воздух.

Я поднималась по ступенькам во дворе, прошла мимо стен бастиона, одна, кроме стражей неподалеку. Холодное дыхание зимы приятно успокаивало мои горячие щеки. Вдали виднелись снежные вершины гор. Я прижимала ладони к все еще плоскому животу и пыталась ощутить в себе жизнь. Но живот лишь урчал после завтрака. В какой мир я принесу ребенка? В мире, где отец ребенка убил другого ребенка, а его дядя не дает прохода служанкам?

Я замерла, вспомнив слова Рии, что важна кровь матери. Так было в Свободном Кантрефе и в Старых племенах до них. Может, это была мудрость моей матери, произнесенная устами той девушки. Но потом я с горечью вспомнила, как Риа выходила с Артаганом, и ее плечо было обнажено.

Артаган прав. Если бы я родилась крестьянкой, а не королевой, я хотя бы могла выбирать, кого любить.

Падрэг окликнул меня, его руки были скрыты в складках коричневого одеяния. Я замерла, дожидаясь его, а потом мы пошли дальше вдоль стен замка. Его лысый лоб сморщился от сосредоточенности, он оглядывался, чтобы убедиться, что мы одни.

— Что-то меня тревожит. Я могу говорить с вами честно?

— Вы знаете, что можете.

— Насчет покушений на вашу жизнь. Они происходили удивительно часто.

— Знаю. Потому я боюсь, что шпион может быть среди нас, выдавать каждый наш ход.

— Да, это меня и беспокоит, Бранвен. Я не думаю, что шпион есть или был.

— Не понимаю, Падрэг.

— На вас напали после помолвки по пути в Кэрлеон, но это было всего на следующий день после того, как Морган попросил вашей руки. Какой шпион смог бы за день сообщить саксам, где вы? Саксам потребовалось бы несколько дней, чтобы их корабли добрались до берега, а потом они напали бы.

В груди стало тяжело. Я не думала о логике, когда размышляла об этом. Я сглотнула, а он продолжал:

— Во втором нападении участвовал убийца, но он нашел вас в комнате вашего пасынка, куда вы обычно не заходите. Если вы редко бываете в комнате Артвиса, откуда шпиону знать, где вы будете? Убийца пошел бы в вашу комнату, но он этого не сделал.

Падрэг был прав. До этого я не бывала в комнате Артвиса, как не была и с того раза. Мое столкновение с убийцей было случайностью. Я была так поглощена хаосом и радовалась, что выжила, что не задавалась вопросом, почему убийца ждал меня именно там. Я сперва думала, что он пришел за мальчиком, а не за мной. Настоятель продолжил объяснение.

— В-третьих, Лис и Волк, саксы, которые пытались схватить вас на королевской дороге, удобно осадили форт Дин в тот же вечер, что вы прибыли туда. Но никто не знал, что вы отправитесь туда. Даже король предложил это в последний миг. Как это мог заранее знать загадочный шпион? Как шпион мог столько всего задумать?

— Но если это был не шпион, как все это произошло?

Падрэг вздохнул, его плечи опустились.

— Этот вопрос я продолжаю задавать себе. Моя логика довела меня до этого места. Случай с убийцей не давал мне покоя. Перед первой и третьей атакой о вашем местоположении знал только король Морган.

Моя кровь похолодела, я застыла.

— Это странно. Мой муж хочет моей смерти?

— Я тоже этого не понимаю, Бранвен, нет смысла королю желать вам зла. В его интересах видеть вас здоровой, невредимой. Вы даете ему право владеть землями Дифеда. Хотя бы поэтому он не может рисковать вами.

— Он получил доступ к землям Дифеда и солдатам, и это он получил после брака со мной.

— И не только, дорогая. У вас его ребенок, это даст больше наследников его королевству.

— Если не Морган, то кто? Кого я разозлила? Кто так меня ненавидит?

Я скривилась от этого. Почему такое происходило со мной? Я опустила голову. Падрэг взял меня за руку.

— Мы живем в жестоком мире, милое дитя. Вряд ли ты кого-то разозлила, но твои привилегии и роль королевы делает тебя мишенью для многих.

— Даже если я выживу, как скоро саксы придут перерезать нам глотки?

— Не говори так, Бранвен! Я и книги не учили тебя терять веру в нужный момент.

Хоть он злился, я ощущала, что он не ругает меня, а пытается поднять дух. Он нежно приподнял мою голову рукой, так он часто делал, когда я приходила к нему ребенком в слезах. Как я хотела тихо читать книги, учиться у Падрэга, как в детстве, в Дифеде у моря. Я опустила ладонь на его плечо.

— Мне стоило быть монахиней.

— Нет, дитя, — он улыбнулся. — С твоей красотой ты бы долго быть ею не смогла.

Мы улыбнулись друг другу, стараясь держаться храбро. Мне вдруг стало жарко. Я отпрянула. Глаза Падрэга сузились в тревоге, он пытался придержать меня, но я согнулась пополам. Все кружилось перед глазами. Я прижала ладонь к юбкам, ощутила жаркую влагу между ног. Я вытащила руку из-под платья и увидела кровь на пальцах. Падрэг кричал стражам, а я раскачивалась в его руках. Крови было все больше, а потом я рухнула, стражи и слуги шептались вокруг, и мир потемнел.

* * *

Прошел еще месяц, и я смогла встать с кровати без кровотечения. Мужчины в замке держались подальше от меня, боясь, что как-то пострадают от моего женского проклятия. Уна приглядывала за мной, хотя я говорила ей, что в порядке, что лучше бы пообщалась со своим соколом. Король снова запретил мне покидать башню. Якобы для моего здоровья.

Я расхаживала по комнате, глаза устали от бесконечных дней чтения. Падрэг оставил мне мою любимую классику, и вся она была открытой на столе. Дайдо и Эней, Дейрдре и Нейша, Гвиневра и Ланселот. Но любимой была подаренная мне книга историй о Бранвен из Старых племен. Она тоже потеряла ребенка, и я успокаивалась, перечитывая эти страницы ее жизни.

Ровена принесла мне суп на ужин, и я потягивала его, пока она вернулась к двери. Король спросил у нее что-то на пороге, несколько стражей стояли на лестнице за ним.

— Как долго? — осведомился он.

— Она уже в порядке, Ваше высочество, — ответила Ровена с реверансом. — Но я предлагаю выждать еще месяц. Пусть она наберется сил.

— Через месяц наступит весна, а с ней и сезон войны. Я не буду ждать столько.

— Выкидыши — не новое, Ваша светлость. Дайте ей время. И у вас будет еще один наследник.

— Не учи меня, девчонка. Она — моя племенная кобыла, и я буду ездить на ней так часто, как пожелаю.

Огонь вспыхнул на моей спине, мои пальцы задрожали. Так часто, как он пожелает? Королям было мало сыновей, особенно когда война постоянно угрожала роду. Но сколько выкидышей он пережил? Я отказывалась смотреть на него.

Хотя Морган продолжал допрашивать Ровену, я замечала краем глаза, как он мрачно на меня поглядывает.

— Приведи ее в мою комнату завтра ночью. Никаких отговорок.

Морган спустился по лестнице со своими стражами, звон их брони утих. Я стиснула зубы. Я смотрела на закрытую дверь, сердце быстро билось еще долго после того, как король и его рыцари ушли.

Ох, он собирался справляться со мной по-своему, хотела я того или нет. Завтра. Он собирался издеваться даже над своей женой на нашем брачном ложе! Мои кулаки сжались, горечь поднималась в горле. С точки зрения церкви я принадлежала ему, как вещь, с которой он мог делать все, что хочет. Но я теперь видела истинное лицо Моргана, и никакие красивые слова и наряды не могли скрыть его внутреннюю тьму от меня. Он был не лучше саксов, когда дело доходило до женщин.

Я потеряла ребенка, чуть не погибнув при этом сама, а он мог думать только о следующей попытке! Я ему не племенная кобыла.

Я ночами рыдала в подушку из-за ребенка и себя. Но лучше пусть ребенок вернется к богу, чем придет в этот мир. Матери было плохо так думать? Но я не хотела, чтобы во мне снова было порождение Моргана. Все, чего он касался, становилось ядом. Я больше не позволю ему прикоснуться ко мне. Никогда.

Я доела, позволила девушкам одеть меня перед открытым окном. Снежные вершины гор уменьшились, замерзшие поля превратились в грязь. Зима отступала, скоро появятся первые почки. Прохладный воздух остужал мои горячие щеки.

— А на ночь заплетите мне волосы.

— Перед постелью, миледи? — спросила Ровена.

Я не ответила, Уна и Ровена переглянулись, а потом послушались. Они вместе разделили мои волосы на три части, постепенно заплели их в длинную толстую косу, упавшую мне на спину. В зеркало я смотрела на свои сапоги до колен у кровати и шаль на стуле. Я читала, пока девушки тушили огонь. Мы утроились на матрасе, я сегодня была с краю.

Когда в щели ставен полился молочный свет полной луны, я встала с кровати, стараясь не разбудить Уну и Ровену. Я тихо взяла сапоги и шали и спустилась по лестнице.

Ахерн врезался в меня у лестницы. Он вскинул удивленно брови. Я прижала палец к губам, а потом шепнула ему на ухо:

— Сейчас или никогда.

Он с сомнением смотрел на меня, на мои сапоги. Я уперла руки в бока и смотрела на него. Он сдался и послушался. Он ушел, и я поспешила по пустым коридорам замка к покоям короля.

Дверь скрипнула, когда я открыла ее, но я не нашла стража. Конечно, муж считал себя сильным воином и не считал, что ему нужен страж, пока он спит. Морган храпел, молот был рядом с его кроватью. Даже во сне он дышал как лев. Я прищурилась во тьме, заметила, как под одеялами поднимается и опадает его грудь.

Где же? Должно быть здесь.

Блеск лунного света направил меня к трофею. Я схватила предмет шалью и крепко завернула. Морган пошевелился на кровати. Мое сердце замерло, пока он не захрапел снова. Даже во сне он был беспокойным. Я прошла к двери, оглянулась на мужчину, звавшего себя моим мужем. После этой ночи возврата не будет.

Я добралась до подземелья, Ахерн уже зажег факел.

— Миледи, прошу, передумайте.

Я не ответила ему.

Я забрала факел и спустилась одна, пока Ахерн следил за лестницей. Трофей в моей шали был тяжелым под рукой. Я сунула ключ в ржавый замок, скрип петель разбудил Артагана, когда я открыла его темницу. Я возвышалась над ним с факелом.

— Бранвен? Стражи говорили мне о ребенке. Мне очень жаль.

Я скривилась. Боль от потери, но облегчение, что я не родила Моргану ребенка, наполнили меня смесью радости и вины, и я не хотела сейчас об этом говорить. Я не для этого пришла к Артагану сегодня. Я кивнула в ответ на его тревогу.

— Может, так и должно быть, — добавила я.

Он встал на ноги, сапфировые глаза оглядели меня.

— Ты прекрасна, Бранвен.

Даже в темнице Артаган очаровывал. Я сменила тему, пока не покраснела от его слов.

— Вижу, стражи позволили тебе помыться, кормили лучше. И дали побриться. Хорошо, я не зря их подкупила.

Он шагнул ближе, мышцы двигались под лохмотьями. Он вглядывался в мое лицо, хмурясь в смятении, а я вытащила еще один ключ и сняла его оковы. Это было не сложно, тюремщик оставил ключи у входа в подземелье. Артаган размял руки, потер красные запястья. Я боролась с желанием коснуться его.

— Ты можешь ехать верхом? — спросила я.

— Я могу даже пробивать путь через сотню стражей.

— Хорошо. Тогда тебе потребуется это.

Я развернула шаль, открывая длинный меч с темными разводами. Глаза Артагана просияли при виде его длинного меча, он снова ощутил его знакомый вес. Он начал улыбаться, но скривился, посмотрев на меня.

— Морган и Малкольм накажут тебя за это, Бранвен. Я этого не позволю.

— Не накажут. Я спасаю не только тебя, но и себя. Я иду с тобой.

Мое сердце билось быстрее, когда я взяла Артагана за руку. Он склонился, наши губы разделяло мгновение. Голос Ахерна донесся из коридора. Я задрожала.

— Миледи, спешите! Стражей предупредили! Они идут.

9

Гремели колокола. Я прижала ладонь к горлу, голоса стражи и звон брони доносились с лестницы у подземелья. Нас предали.

Ахерн схватил меня за плечо.

— Ты знаешь, что делать, Бранвен. Иди через задний выход, а я останусь позади.

— Нет, теперь это слишком опасно. Ты должен пойти с нами.

Он покачал головой.

— Слишком поздно что-то менять. Если мы будем следовать плану, я могу остаться и позади. И вам нужно ухо в этом замке, пока вы отсутствуете.

Я прижала ладонь к руке брата. Его смелость была достойна Старых племен. Я кивнула, соглашаясь с его решением.

— Присмотри за Падрэгом и моими служанками, пока меня нет, — начала я. — Они могут не понять. Только так я могу уберечь их всех.

— Прошу, Бранвен. Иди. Времени мало.

Свет факела на лестнице стал ярче. С каждым мигом промедления стражи были все ближе. Артаган разминал запястья, он смотрел то на Ахерна, то на меня.

— Мне кто-нибудь расскажет, что происходит?

— На это нет времени, — ответила я. — Мне нужно, чтобы ты отключил Ахерна.

— Еще раз?

— Скорее! Должно выглядеть так, словно он пытался помешать нашему побегу. Быстрее, Блэксворд!

Артаган и Ахерн переглянулись, Блэксворд пожал плечами. Он извинился, отвел кулак и ударил моего брата по челюсти. Ахерн опустился на скользкий пол подземелья, копье застучало за ним. Я склонилась над ним и нащупала пульс. Мой бедный верный брат. Было грехом оставлять половину себя, чтобы спасти всех нас. Я поманила Артагана за собой.

— Скорее!

— Куда теперь? Мы заперты как крысы.

Он последовал за мной в другой конец подземелья. Убрав гору гнилого сена от камней, я нашла железный замок маленькой деревянной двери. Как и сказал Ахерн.

Древняя ручка развалилась в моей руке. Я фыркнула, выронив бесполезные куски.

— Она проржавела!

Эхо голосов стражей было близко. Они, похоже, уже нашли Ахерна на полу. Может, этот план был глупым. Как только они повернут за угол, сразу увидят нас. Артаган выругался и выбил дверцу. Разлетелись щепки, и мы нырнули в низкий проход. Мы оказались в темной комнате, наполненной сырым сеном. Артаган шепнул мне на ухо:

— Куда ты нас завела?

— К нашему спасению.

Я нашла рукой деревянное стойло и потянулась к покрывалу на стене. В щели между досками проникал лунный свет. Большой зверь рыл землю, хотел зашуметь, но я утихомирила его спокойным тоном. Артаган врезался в меня в темноте.

— Конюшни?

— Конюшни короля. Это его конь, Мерлин. Самый быстрый конь в королевстве.

— Ты собираешься выехать из главных ворот?

— Мой план довел нас сюда. А ты проведи нас мимо стражей у ворот.

Он помог закрепить седло, мы забрались на коня. Артаган схватил поводья жеребца одной рукой, длинный меч — другой. Я обхватила руками пояс Артагана, а Мерлин распахнул стойло и выбежал во двор.

В темноте открытого двора суетились солдаты, надевали туники и броню, некоторые уже были наполовину одеты, а другие возились со шлемами и ножнами. Скоро они окружат нас кругом из копий. Артаган бросился на солдат, сбивая их и срезая верхушки их копий. Один солдат схватил меня за ногу и попытался стащить с седла. Я закричала и толкнула его ногой в грудь, и он отлетел назад.

Все больше солдат выбегало из бараков, их привлек звон стали и ржание Мерлина. Я указала Артагану на врата. Стальные цепи сдерживали тяжелую решетку перед вратами.

— Целься в канаты ниже цепей! Они соединены с механизмом в сторожке.

Артаган вонзил пятки в бока коня, пробил толпу солдат на полной скорости. Одним взмахом меча Артаган разрезал веревки. Механизм застонал, цепи начали двигаться.

Железная решетка поднялась достаточно, чтобы мы могли пролезать под ее стальными шипами. Несколько копий пролетело мимо нас, вонзаясь в брусчатку. Мышцы Мерлина стали скользкими от пота, блестели в свете луны. Дозорные на башнях Кэрвента кричали друг другу, а мы уносились прочь.

Вдали за нами лунный свет делал замок белым, словно он был из хрусталя и льда. Одинокая фигура стояла на самом высоком парапете, неподвижная, как каменная горгулья. Его черный силуэт выделялся в свете полной луны, темная корона и боевой молот сложно было не узнать. Даже издалека серебряные глаза Моргана прожигали меня, как горячие угли. Я поежилась и отвернулась.

Я не вернусь туда. Не в эти стены. Не вернусь в кровать Короля-молота.

Копыта лошадей гремели вдали, десятки всадников преследовали нас по старой римской дороге. Артаган увел Мерлина с пути в лес, бежал между деревьев, ветки впивались нам в бока. Мы мчались среди темных дубрав, мои волосы трепал ветер. Знакомый голос загудел за нами.

— Блэксворд! Блэксво-о-о-орд! Беги, пока можешь! Ты мой! Слышал, рыцарь?

Я похолодела, узнав голос принца Малкольма в тенях леса. Он вел всадников короля, и если он нас догонит, вряд ли мы с Артаганом доживем до попадания в подземелья Кэрвента. Принц убьет нас сразу.

Мерлин застыл на озаренной луной поляне, пар вылетал из его ноздрей. Я похлопала его мокрые бока, зверь очень устал. Но он постарался, как и все мы. Артаган развернулся и опустил меч.

— Беги дальше. А я слезу с коня и буду бороться. Они меня не получат. Мне надоели подземелья.

— У Мерлина уже нет сил, как и у нас. Мы встретим судьбу вместе.

Плечи Артагана опустились, не было сил спорить. Малкольм бежал по лесу с дюжиной всадников. Слишком много для моих хороших планов. Меч Артагана вывел нас из стен замка, но мы не могли убежать от отряда даже на лучших лошадях. Если кто и ошибся тут, то это я.

Малкольм бросился к нам, взмахнул огромной булавой, Артаган вскинул меч и бросился на Мерлине в последнем рывке. Я прижималась к Артагану, кривясь, ожидая столкновение тел людей и лошадей.

Все кони резко застыли, вопя от ужаса. Десятки стрел зашипели над поляной, и всадники, как и лошади, падали на траву. Несколько фигур выло из-за деревьев, выпуская стрелы, бросая в людей короля копья. Я удивленно моргала, сердце ощутило надежду.

Лучники Свободного Кантрефа! Люди в зеленом окружили нас с Артаганом полумесяцем. Я узнала среди них в свете луны Эмрюса и Кинана.

Лучники выли, как хищники, окружив Малкольма и его стражу, шит принца был утыкан стрелами. Конь Малкольма встал на дыбы, принц проклинал все вокруг, он и его выжившие всадники отступили к главной дороге, оставив нескольких безжизненных людей в красном, их кони без всадников разбегались по лесу. Артаган опустил меч, потрясенно глядя на наших спасителей.

— Кинан? Эмрюс?

— Похоже, он удивлен нас видеть, — отметил Эмрюс Кинану.

— Мы следили за лесом, — ответил Кинан. — Я надеялся схватить короля или принца, чтобы выменять на Артагана. А он все испортил и спасся сам!

— Вообще-то я его спасла, — вмешалась я. — Освободила от оков, по крайней мере.

Его товарищи переглянулись, с любопытством посмотрели на меня. Может, они думали, что я вру. Муж недооценивал меня, и я не видела причины этим дикарям вести себя иначе. Артаган не слушал меня, он обнял седого барда и юношу с топором как братьев. Их было мало, но они смогли одолеть людей Малкольма. Люди Свободного Кантрефа сражались как банши.

Они вывели из-за деревьев пони и забрались на них.

Топот копыт раздался на римской дороге за нами. Скоро всадников будет еще больше. Мое сердце колотилось. Морган и Малкольм так просто нас не отпустят. Артаган крикнул своим людям:

— Разделитесь. Пусть они побегают. Встретимся в крепости моего отца. Скорее!

Наш конь скрылся в чаще, набирая скорость. Мерлин, может, устал бежать в полную силу, но все еще мог передвигаться умеренным темпом. Артаган направлял жеребца по извилистому пути мимо ежевики и шиповника. Мы поднимались по холмам, замерли на утесе с видом на поля замка и лесные угодья вдали. Я дрожала на холоде, слушала вопли лошадей вдали. Нас должны были преследовать всадники, судя по звукам, не меньше половины из них гналось за товарищами Артагана в другой стороне. Многие все еще следовали за нами. Морган и Малкольм могли быть среди них. Я укуталась в шаль плотнее, закрыла глаза.

Я разгневала мощного военачальника. Чем я заплачу за это? Морган точно будет преследовать меня. Он кормил меня и приказывал слугам заботиться обо мне в Кэрвенте, но я оставалась его питомцем. Он звал меня племенной кобылицей. Я не позволю ему вернуть меня в ту позолоченную клетку. Артагана могли запереть в подземелье, но каждая женщина в христианстве жила в тюрьме, дав клятву у алтаря. Я ударила кулаком по раскрытой ладони.

Я больше не буду принадлежать ни одному мужчине.

Церковь была бы против, но не вмешалась бы в браки знати, пока сохраняются мирные отношения. Старые племена следовали за Древними гармониями, объединяясь с кем хотят на такое время, как им хотелось. Разве так не лучше? Королевы тогда выходили замуж заново, когда их мужей убивали, или когда ее ловил другой военачальник.

Голова заболела. Этой ночью больше думать не стоило. Мне нужно было убежать от Моргана и его двора, пока он не задушил меня, пока не убил. Пока шпион не покусился на мою жизнь снова. И никакие законы людей и бога не могли меня переубедить.

Я сняла с пальца золотое обручальное кольцо. Наверное, немало стоило. Но я не была товаром на рынке. Я бросила кольцо в куст. Пусть оно больше не увидит солнца.

Моя ладонь лежала на руке Артагана, но от липкого ощущения на коже я отдернула ладонь. Кончики пальцев были красными от крови.

— Ты ранен.

— Задели копьем, когда мы прорывались через врата, — он пожал плечами.

— Замедли лошадь.

Я склонилась, глядя на высокие сорняки. Я сорвала горсть, выбрала самые мягкие в свете луны. Трава зелий, как ее часто звал Падрэг, используя ее, когда на овец при церкви нападал волк-одиночка. Этот сорняк рос круглый год почти по всему Уэльсу. Я разжевала траву. Через пару мгновений горечь сменилась сладостью. Артаган скривился, когда я нанесла зеленую пасту на его раны, но не жаловался.

— Это поможет ранам, остановит кровотечение, — объяснила я.

Он сверкнул улыбкой.

— У тебя есть навык целителя, — он был впечатлен. — Ты сегодня полна сюрпризов.

— Я делала так раньше только на овцах, — ответила я, не упомянув, что как-то раз ухаживала за сильно раненым Морганом. Об этом думать не хотелось. Артаган криво улыбнулся.

— Надеюсь, я буду жить.

Я не понимала, как он мог шутить с таким количеством ран на руке. Вряд ли я бы смогла даже сидеть на лошади с такими ранами. Но я вежливо улыбнулась, хотя смеяться не хотелось. Вес решения давил на меня. Слишком многое изменилось навеки.

Мерлин шел в хорошем темпе, крепкий, как горный пони, несмотря на его размер. Странно, что в ночь, когда я встретила мужа, мы ехали на этом же скакуне из Дифеда. Этой ночью Мерлин уносил меня в горы к Свободному Кантрефу, чтобы начать новую жизнь, какой бы они ни была.

Я в последний раз посмотрела на высокие башни Кэрвента на долине внизу. Ровена, Уна и Падрэг уже должны были услышать о случившемся. Я надеялась, что Ахерн даст им понять, зачем я скрывала свой план. Прощайте, друзья. Я надеялась, что мы встретимся в лучшее время.

Артаган вел коня глубже в горы. Топот копыт утих за нами, но он все равно не задавал вопросы. У него были руки воины, навык танца с длинным мечом, но он необычно долго молчал. Думал обо мне, как о женщине, предавшей мужа? Как о блуднице? Тишина заставила меня заговорить.

— Это решение далось непросто. Я должна была убежать. Кто-то в Кэрвенте хочет моей смерти.

— Это должно касаться меня?

— Тебе все равно?

— Конечно, нет, — едко ответил он. — Мы с Королем-молотом не ладили годами, но это слишком даже для меня. Я еще никогда не был вовлечен в… кражу жен.

Мои глаза расширились. Кража жены? Так он думал об этом? Я была не мешком с зерном, чтобы меня мог забрать любой мужчина на коне. Разговор шел не так.

— А ты хотел вернуться в подземелья? — сказала я ворчливее, чем хотела. — Тебе нужно было покинуть Кэрвент так сильно, как мне. Я думала, мы помогли друг другу.

— Мы спасли друг друга уже пару раз, и я за это благодарен. Но ты понимаешь, как наши люди воспримут то, что мы уехали вместе? Морган созовет армию, и весной будет война Южного Уэльса и Свободного Кантрефа из-за этого.

Я проглотила комок в горле, на лбу проступил пот. Об этом я не подумала. Если Морган будет мстить мне, он может просто назначит цену за мою голову. Воевать с королевством, потому что я уже не хотела жить под его крышей, казалось неправильным. Я ответила тихо, глядя на свои ладони:

— Я переживаю за весь народ Уэльса, Артаган. Все мы дети Старых племен. Я не хотела никому навредить. Думаешь, я глупо освободила тебя из подземелья и умчалась в глушь?

Он остановил нашего коня, развернулся, чтобы посмотреть мне в глаза. Мое дыхание участилось от его прямого взгляда. Артаган улыбнулся, разглядывая меня сапфировыми глазами.

— У тебя светлое лицо, храброе сердце и прекрасный разум, леди Бранвен. Король-молот не заслужил тебя.

— Я спрашивала не об этом.

Он снова улыбнулся.

— Ты сделала то, что требовалось.

Он шлепнул поводьями по спине Мерлина, и мы поехали в ночной лес. Чем дальше мы были от Кэрвента, тем легче становилось мое тело, но страх не отпускал мой разум. Если Артаган был прав насчет войны весной, то весть быстро разойдется по Уэльсу. Что подумает отец о моем побеге? Я оказалась плохой пешкой. Его союз с Морганом зависел от нашего брака.

Ночь заканчивалась, я опустила голову на спину Артагана, веки были тяжелыми, как свинец. Его кожа была теплой под тонкой рубахой, несмотря на вечерний туман. Я надеялась, что туман скроет нас от преследователей. Ровный стук копыт Мерлина убаюкивал, я зевнула. Я покачнулась в седле и провалилась во тьму без снов.

* * *

Я проснулась и увидела серый свет солнца за тучами. Я резко села, уже не была верхом на лошади, а оказалась среди теплых листьев и меховой накидки. Артаган стоял надо мной и ел яблоко. Он жевал громко. По листьям леса стучали капли дождя.

— Нужно ехать дальше, — сказал он. — Я не смогу хорошо спать, пока не буду в безопасности королевства отца.

— Мы будем в безопасности при дворе Кадваллона?

— Надеюсь.

Я встала на колени, пыталась смотреть на траву. Артаган мыл руки и ноги в ручье, его кожу покрывали мурашки от холодной воды. Капли стекали по его мускулистым рукам и ногам, напоминая мне юного Адониса. Он взглянул на меня, и я отвернулась.

Он разложил передо мной завтрак из орехов и ягод. Я смотрела на обманчиво серое небо и пыталась понять, сколько он позволил мне поспать. Укол вины ужалил горло. Над головой виднелись первые весенние почки. Как сильно эти лесистые холмы отличались от открытых полей Кэрвента. Я заговорила, не подумав, отчаянно желая заполнить тишину между нами, пока мы доедали.

— После того, как мы сбежали из форта Дин, ты вернул меня Моргану. Зачем? Многие не стали бы рисковать тем, что их схватят, чтобы вернуть меня в Кэрвент.

— Я — не многие. И у него в плену были мои люди, я должен был забрать их. И я обещал отвести тебя домой, так я и сделал.

— А потом ты вернулся бы в деревню Рии? Или ко двору леди Олвен?

Артаган перестал есть яблоко и сверлил меня взглядом. Мужчины думали, что их секреты так хорошо скрыты, и не догадывались, что любой, обладающий разумом, может прочитать их истории как открытую книгу. Он кашлянул, отвел взгляд, почти смутившись.

С ветки неподалеку каркнула ворона. Тучи воронов и грачей кружили высоко над головами, какофония воплей птиц оглушала нас. Артаган схватил меч.

— Что-то их беспокоит. Что-то в лесу за нами. Нам нужно идти. Сейчас.

Артаган свистнул Мерлину. Я молилась, чтобы то, что было там, нас не нашло.

Мы ехали по горным неровным тропам подальше от ворон, кишащих над лесом на юге. Весь мир, казалось, стал диким, словно из людей остались только мы с Артаганом. Я уже не понимала, где нахожусь, могла лишь надеяться, что Артаган знает путь. Вокруг были такие толстые дубы и густые боры вечнозеленых деревьев, что я сомневалась, что тут хоть когда-то бывали люди с топорами.

Мы спустились с горы и попали на речные долины, обрамленные березами и орешниками. Конечно, армии Южного Уэльса и саксов не трогали людей Свободного Кантрефа. С кольцом защищающих гор к ним могла ворваться только ворона.

День близился к концу, вечерний туман спускался с горных вершин. Туман окутал долину, пока мы шли вдоль реки. Одинокий холм выделялся среди тумана в долине, на его вершине были каменные развалины. Скелет каменных храмов, как зубы, сиял под луной. Я потянулась за Артагана и схватила поводья. Мы остановились в стороне от холма.

— Что это за место?

— Руины Аранрода. Крепость древних. Тут есть призраки.

— Призраки? Ты ведь в них не веришь?

— Крепость построила магия древних. Римляне не смогли захватить ее, как и никто после них. Что-то отгоняет людей. Если не призраки, то что?

Он повел Мерлина дальше, не желая задерживаться ни на миг в тени Аранрода. Хотя он явно боялся этого места, Артаган мудро повел нас этим путем. Хоть он жил в Свободном Кантрефе, даже он не смел ехать возле руин. Всадники Кэрвента или саксы пошли бы в сотне лиг от этого места. Но я оглядывалась на залитые лунным светом стены, похожие на неровные зубцы короны, и не могла не ощущать, как что-то смотрит на меня. Словно с тех башен смотрит то, что не могли понять римляне и саксы. Будто только дочь Старых племен могла это понять.

Мы ехали и часть ночи, постоянные темп лошади укачивал меня, как колыбель. Я прижалась к спине Артагана, и мне снились серые башни Аранрода. Тихий голос звал мое имя из глубин развалин, женский переливчатый голос задерживался в тумане. Бранвен. Бранвен. Это был голос моей матери.

Я резко проснулась. Вокруг шумели сверчки. Я, похоже, задремала в седле.

Ночной воздух пронзил охотничий рожок. Фигуры с факелами появились из леса, Мерлин застыл. Я едва дышала, а нас окружали.

Артаган не вытащил меч, он оглянулся на меня с ухмылкой. Люди вокруг нас издавали птичьи трели и ухали, как совы. За сиянием оранжевых факелов нас поприветствовали Эмрюс, Кинан и остальные. Мои глаза расширились, привыкли к темноте, и я увидела зеленые туники и меховые плащи. Мужчины и женщины, обычные люди и воины, окружали нас, выходили из лесу как фейри в ночи. Я потрясенно моргала. Как могло столько людей жить так глубоко в лесу?

Мы завернули за чащу, и стало видно узкую долину. Между высокими деревьями и извилистым берегом реки стояла деревянная крепость с видом на простую долину, полную хижин и ферм. Артаган взмахнул рукой.

— Добро пожаловать во владения моего отца. Крепость Кадваллон. Дом защитников свободного народа.

Верхом на высоком скакуне мы прошли мимо обычных жителей, столпившихся у ворот. Дозорные пару раз протрубили в рожки. Жители тянулись, чтобы коснуться плаща Артагана, его руки. Он склонялся и улыбался, звал многих по имени. Это были не просто жители, это было его племя, его семья. Некоторые затихали и смотрели на меня, шепчась. Блэксворд привел домой королеву Старых племен.

Мы спешились у врат крепости. Деревянный замок напоминал форт Дин, но выглядел грубее. Покрывала мха и плюща росли на стенах крепости, словно лес пытался оживить доски, превратить в деревья. Кинан и Эмрюс бодро ехали рядом с нами, мы миновали врата, и я обрадовалась, что мы оторвались от Моргана и его армии.

Всадники Короля-молота, наверное, еще бродили кругами по горам. Улыбки Кинана и Эмрюса были заразительными. Я невольно улыбалась воинам Артагана, они вели себя как дети, как сам Артаган. Ревущий голос остановил нас у главного зала.

— Мерлинова борода, мой мальчик! Ты не только сбежал из подземелий, но еще и прихватил невесту короля!

— Позвольте представить героиню, освободившую меня из Кэрвента, королеву Бранвен из Дифеда.

Артаган поклонился королю Кадваллону, я присела в реверансе перед круглым монархом. С костью в руке и кубком медовухи в другой, Кадваллон шагнул вперед, чтобы обнять меня. Запах медовухи задержался в его рыжей бороде, он чуть не сбил меня своим животом. Он подмигнул мне и заговорил с сыном.

— У нее фигура богини и много энергии. Конечно, ты спас ее!

Артаган скривился, а я покраснела. Хотя я не видела Кадваллона после собрания в Кэрвенте в прошлом году, он стал как-то шире и громче, чем раньше. Король хлопнул Артагана по спине, рассмеялся над чем-то. Я улыбнулась королю, было забавно видеть обычно уверенного в себе Блэксворда обезоруженным поведением его шумного отца. Кадваллон уже выпил, но поднял рожок еще раз.

— За королеву Бранвен! За возвращение моего сына. Вам рады под моей крышей столько, сколько это злит Короля-молота из Кэрвента. Надеюсь, вы нас не покинете.

Артаган повел мужчин и женщин в зал, все поднимали кубки и радостно отвечали на тост. Он выпил из своего кубка и передал его мне. Артаган следил за мной, пока я пила сидр из его кубка там, где его губы касались края. Менестрели короля заиграли на дудочках и барабанах, некоторые мужчины из женщины в зеленом держались за руки и танцевали среди столов с жареной олениной и кабаном.

Артаган стоял достаточно близко ко мне, чтобы я ощущала свежий сосновый аромат от его свободной рубахи. Наверное, влиял сидр, но я не могла отвести от него взгляда. Огонь мерцал на его высоких скулах и улыбке. Я допила оставшееся в его кубке, вернула его Артагану, наши пальцы на миг переплелись. Он склонился к моему уху.

— Будто только вчера мы танцевали в форте Дин.

— Я больше ни с кем после этого не танцевала, — призналась я.

Он смотрел мне в глаза, а потом взглянул на свои ноги, словно нервничал.

— Я хочу отблагодарить тебя, Бранвен. За спасение.

— Мы сделали это вместе. Мы — опасная пара, когда не давим друг другу горло.

Он рассмеялся и вдруг посерьезнел.

— Я должен признаться. Я соврал тебе.

Я улыбнулась, но от его слов я не могла дышать. Мы с ним рисковали бок о бок против саксов и солдат Кэрвента. Даже Ахерн, относившийся ко всем с подозрением, просил доверять Блэксворду. Если Артаган предал меня, кому я могу доверять? Артаган проглотил ком в горле.

— Я вернулся в Кэрвент не только для того, чтобы вернуть своих людей, и не потому, что так правильно.

— Разве?

— Я не мог вынести мысль, что верну тебя такому, как Король-молот. Я не хотел оставлять тебя, какой бы ни была твоя судьба.

— Правда? — удивилась я. — Но у Блэксворда не должно быть отбоя от женщин.

— Женщины? С тех пор, как я увидел тебя на королевской дороге, я больше никого не знал. И не хотел знать.

Я осознала его слова, и в груди вспыхнул жар. Его синие глаза пронзали мою душу, словно мы стояли одни, а не в людной комнате. Зачем он рассказывал мне это? Я видела, как смотрели на него леди Олвен и Риа. Любая женщина так делала бы. Он был сильным, храбрым и даже красивым. Игривый порой, но честный, как Падрэг, и верный тем, кого любит, как Ахерн. Наверное, я его не понимала. Никто не захотел бы меня сейчас. Я была королевой-беглянкой, от меня могли отказаться муж и отец. У меня не было ни богатств, ни земель, ни даже девственности. Я открыла рот, но голос меня оставил.

Артаган склонил голову, пока я молчала, и попрощался. Он медленно пошел по залу, некоторые почти пьяные товарищи махали ему. Блэксворд отказывался, дружелюбно качая головой. Он оглянулся на меня, задержавшись под аркой. Я повернулась к нему, споткнулась о свои онемевшие ноги, которые словно приросли к полу. Рука схватила меня за плечо.

— Леди, мне приказано охранять вас, пока вы в крепости Кадваллон. Меня зовут Энид Копейщица.

Мой разум все еще был занят словами Артагана, я пыталась сосредоточиться на женщине, стоявшей рядом со мной. Она была с луком, в зеленой тунике и с большим копьем в руке. Длинная каштановая коса падала на ее спину, ее плечи были почти такими же, как у мужчины. Конечно, ее звали Копейщицей. Я вспомнила, что видела ее, женщину-воина, в команде Артагана. Только в Свободном Кантрефе женщины сражались наравне с мужчинами, как было и в Старых племенах.

Энид прищурилась. Даже в тусклом свете камина я видела, что не нравлюсь ей. Я оглянулась за нее, пытаясь увидеть Артагана в дальней арке, но он отвернулся. Энид тоже посмотрела на него, в ее взгляде были тоска и верность. Еще одна женщина, готовая на все ради Блэксворда, если бы он только попросил ее.

Я вздохнула. В Уэльсе остались женщины, не влюбленные в сэра Артагана? Я пошла мимо нее, но Артаган уже ушел.

— Идем, — сухо сказала Энид. — Я покажу твою комнату.

Мы шли по деревянному зданию, я заглядывала в каждый узкий коридор, надеясь увидеть Артагана, но он пропал. Недовольно хмурясь, я заставила себя поспевать за длинными шагами Энид. Что я скажу, оставшись наедине с Артаганом? Голова болела. Слишком многое свалилось на меня за последние дни, слишком много столкновений со смертью и спутанными эмоциями, чтобы затмить ясный разум. Зачем он признался в чувствах ко мне? Я должна была думать о судьбе друзей в Кэрвенте. Или пытаться понять, кто хотел меня убить. Но я думала о том, сколько раз Артаган спас мне жизнь за последние месяцы. Он так много для меня сделал, а я даже не отблагодарила его.

Энид остановилась у дубовой двери. Я попыталась преодолеть пропасть между нами и тепло улыбнулась ей. Я все-таки была здесь гостем.

— Спасибо за все, что вы сделали. Рисковали жизнью, чтобы помочь Артагану и мне. Вы очень смелая.

— Не благодари меня. Я причинила своему народу такой вред, какой и не представляла.

— Вред?

— Ты не только глупая, но и глухая?

Я опешила и извинилась, словно оскорбила ее, но она отмахнулась.

— Из-за тебя все здесь в опасности, — хмуро сказала она. — Из-за тебя будет война с Южный Уэльсом, много хороших свободных людей погибнет. Я надеюсь, что ты по важной причине решила укрыться здесь.

Она ушла, больше ничего не сказав, встала стражем в коридоре. Я ушла в комнату, закрыла тихо дверь за собой. Слезы подступали к глазам, когда я думала о своей семье в Дифеде, о своих друзьях в Кэрвенте. Я убежала, чтобы предотвратить вред, а не разрушить тех, кого люблю. На меня охотились саксы, я была племенной кобылой для мужа, меня преследовал неизвестный враг, подсылающий убийц. Я не могла больше жить в стенах Кэрвента, но я боялась, что все, кого я касаюсь, станут пеплом.

Моя комнатка была теплой, здесь была мягкая кровать и много шкур зверей. Окошко было с видом на доме деревни у крепости. Я сжалась в комок на кровати. Я больше ничего не могла сегодня, тело и сердце устали от двух дней пути верхом.

Сон окутал меня, воспоминания о Кэрвенте и даже Дифеде расплывались в мыслях. Мне снова снились руины Аранрода на вершине холма среди тумана. Голос мамы пропал, но в тумане появилась одинокая фигура. Загадочный мужчина обнял меня и прижался губами к моим губам, его темные волосы трепал ветер. Мое сердце билось быстрее, я целовала его в тумане в старом замке.

Я резко проснулась, оказалась в темной комнате одна. В крепости было тихо, все давно уснули. Я укуталась в теплые одеяла и коснулась губ, что еще были согретыми другим дыханием. Это был только сон, правда? Я лежала с большими глазами во тьме, шепча себе, что это был сон. Только сон.

10

Женщина стонала в предрассветной тьме. Я села на кровати, вспомнила через миг, где я. Стоны стали громче, тон был слишком знакомым, такой доносился порой из женского крыла в Дифеде. Я скатилась с кровати, укуталась в шаль и пошла босыми ногами по темным коридорам крепости. Моя стражница Энид, что сидела в полусне у моей комнаты, прислонив копье к стене, вздрогнула и вскочила на ноги.

— Что ты делаешь? — осведомилась она.

Я не слушала ее и шла на стоны, и ворчание Энид разносилось эхом, как от призрака. Энид плелась за мной, я вышла из здания. Земля холодила босые ноги. Не было времени возвращаться за туфлями. Стоны доносились из пристройки у хижины с соломенной крышей неподалеку. Внутри старушка и мальчик склонились над девушкой на полу, ее живот был круглым и надутым. Я застыла, и Энид врезалась в меня сзади. Женщина на полу сжимала зубы, тяжело дышала и стонала, светлые пряди прилипли к ее лицу. Ее глаза расширились при виде меня.

— Вы!

— Риа?

Мой голос дрогнул, я узнала Гвен и мальчика Арта, его глаза еще больше напоминали Артагана. Энид встала между нами.

— Зачем ты пришла? — спросила она. — Ты знаешь эту женщину?

— Эта женщина рожает, — сказала я Энид и повернулась к Рие. — Что-то не так? Зачем ты покинула деревню?

Гвен встала, прикрыв от меня дочь.

— Мы не зимуем в одном месте, здесь лучше пастбища. Но теперь ребенок не родится.

— Можно? — спросила я.

Гвен и Риа переглянулись, бабушка кивнула. Я опустилась рядом с Рией, прижала ладони к ее горячему животу. Ребенок извивался в ней, колотил по ее коже. Мои ладони вспотели, сердце билось быстрее. Настоящий ребенок не мог появиться в этом мире без моей помощи. Падрэг всегда говорил, что я пойму, когда буду готова принимать роды у женщины. Виски болели. Жаль, что его сейчас здесь не было.

Риа смотрела на меня с почти звериным страхом, отчасти желая помощи, отчасти злясь, что именно я пришла к ней в такой уязвимый момент. Я нахмурилась и повернулась к Энид.

— Принесите горячую воду. Иглу и нить, а еще парочку чистых полотенец.

— Где я все это найду? Я воин, а не повитуха!

— Вы же женщина? Рано или поздно все женщины сражаются ради рождения дитя.

Энид покраснела, кивнула и поспешила к крепости. Я не знала, пристыдили ее мои слова или наполнили решимостью. Я все еще не умела делать голос властным. Гвен оттащила меня в сторону.

— Я всегда тяжко рожала. Из моих детей выжила только Риа. Ты уже принимала роды?

Я сглотнула и понизила голос.

— Много раз… у овец и лошадей.

Глаза Гвен расширились. Она с тревогой посмотрела на дочь. К счастью, Риа меня не слышала из-за своего стона. У меня пересохло в горле, я пожалела на миг, что сунула нос в хижину этим утром. Но это все было неважно. Человеческая душа нуждалась в помощи, застряла на пороге жизни. Я привлекла внимание Гвен пристальным взглядом.

— Мне нужна ваша помощь, но мы справимся. Вместе.

Гвен окинула меня взглядом, мне показалось, что она оставит все мне. Но она медленно кивнула. Старушка повела внука наружу. Мальчику не стоило смотреть на маму, испытывающую боль.

Я осталась с Рией и ощупывала ее, пока она дышала и стонала. Даже красная и потная, она оставалась красивой с ее светлыми волосами и голубыми глазами.

Она схватила меня за запястье.

— Что не так?

— Ребенок не развернулся. Если ничего не сделать, он не сможет родиться.

— Что ты сделаешь?

— Просто дыши.

Я звучала кратко, но скоро вернутся Гвен и Энид, у нас было много работы. Я не видела Рию полгода, может, дольше. Никто не говорил, кем может быть отец ребенка.

Гвен придерживала дочь, помогала дышать, пока Энид вручала мне горячие компрессы, которые я раскладывала на Рие. Энид сглотнула, ее мутило, но она оставалась рядом со мной. Она сражалась с мужчинами, но вид и запах крови заставил ее скривиться. Наверное, не только я еще не видела рожающую женщину. Я сама еще этого не испытала, но в Дифеде монахи и монахини учили меня, как помочь женщине родить. Пот стекал по моим вискам, я пыталась вспомнить все, чему меня учили. Я начала напевать. Энид моргнула.

— Что ты делаешь?

— Это гимн. Монахини говорят, он помогает ангелам направить ребенка.

Энид недоверчиво вскинула бровь, но я продолжила петь. Я опустила голову к ногам Рии и надеялась, что ребенок повернется на звук песни. Иди сюда, кроха, сюда, к жизни и любви. Чьим бы ты ни был, просто приди здоровым в этот мир. Прошу.

Риа взвыла так, что затряслась соломенная крыша. Она не могла иначе. Близился конец. Было ли так и у мамы? Боль, страх и неуверенность? Гвен сжимала руку дочери и поддерживала ее словами. Риа сжимала зубы, ее ноги дрожали. Гвен и Энид смотрели на меня, но молчали. Через пару мгновений мы поймем, развернулся ребенок или нет. Риа и ребенок были на грани жизни и смерти. Мы втроем по очереди поддерживали Рию:

— Тужься, дочка!

— Тужься, Риа!

— Давай!

Мои пальцы нащупали головку. Через пару мгновений на моих ладонях появился ребенок, и его вопль пронзил холодный утренний воздух. Гвен склонилась и перекусила пуповину зубами. Я покачивала малыша на руках, а потом опустила кроху в уставшие руки Рии.

— Благодари Деву, Риа. Это девочка.

* * *

У ребенка были ярко-синие глаза. Не бледно-голубые, как у матери, а почти сапфировые. Только у одного здесь были такие же глаза. Я развернулась, спящий ребенок был у меня на руках. Артаган шел по узким коридорам крепости. Он остановился и кивнул, но еще на шаг не приблизился.

— Миледи.

— Риа спит. Они с ее материю снаружи.

— Я пришел к тебе. Женщины говорят, ты спасла жизнь ребенку и ее матери.

Я нахмурилась, но Артаган этого, похоже, не заметил. Я отвернулась, не было сил смотреть в его синие глаза.

— Я поступила как хорошая христианка, — ответила я. — Настоятель Падрэг хорошо меня обучил.

— Давно у представительниц знати не было таких сил и знаний.

— Я не волшебница.

— Для людей — самая настоящая. И для меня.

Я хмурилась, отворачиваясь. Как он мог так со мной говорить? Я держала его ребенка от другой женщины! Он почти заставил меня поверить ему, что он думал только обо мне после нашей первой встречи. Его смелость поражала меня, и я не помнила, чтобы муж смотрел на меня с такой тоской. Теперь я видела, что он был таким же, как все лесные рыцари. Смелый, красивый, да, но верный скорее охотничьей собаке, чем женщине. Я отдала ему спящего ребенка.

— Думаю, она твоя.

— Так сказала Риа?

— Я это вижу своими глазами.

Он покачивал ребенка на руках, девочка была меньше его предплечья. У нее даже были его темные волосы. Ох, у него только в крепости отца было два внебрачных ребенка. Сколько еще синеглазых детей родилось в Свободном Кантрефе благодаря Блэксворду? Я прикусила губу, желая ударить его до боли в щеках, но я не могла опуститься до избиения такого пса. Я изо всех сил держала голос твердым и теплым.

— Тебе нужно предстать с Рией перед священником. У них есть названия для детей без отцов, и не хорошие.

Он не успел ответить, я развернулась и пошла к своей комнате. Энид наткнулась на нас и постаралась отойти, заметив, что Артаган идет за мной. Он замер, отдал ребенка Энид и побежал за мной. Блэксворд остановил меня у двери в мою комнату.

— Я серьезно говорил, — начал он. — Я не знал никого с тех пор, как встретил тебя.

— Это меня не тревожит. Я приняла роды и получила доказательство.

— Посчитай, Бранвен. Это было до того, как я встретил тебя на королевской дороге прошлым летом.

Я прищурилась и прикинула в голове. Риа могла быть уже беременной, когда я видела ее в прошлом году, просто это могло быть не заметным тогда. Возможно. Я тряхнула головой.

— Ты хочешь, чтобы твои дети жили с тем же позором, что и ты? Они будут…

— Скажи уже. Бастардами. До римлян и саксов такого названия не было. Ребенок — женщины, это было важным в Старых племенах. Ты это знаешь. В Дифеде и Южном Уэльсе, может, приняли римские взгляды, но в Свободном Кантрефе кровь матери важнее всего.

Риа уже говорила мне это. Я думала, она просто защищается, когда я спросила про отца ее первого ребенка. Энид стояла за нами, неловко держала ребенка в руках. Она явно предпочла бы оказаться в пылу боя, чем нянчиться, пока мы с Артаганом спорили. Я сжала кулаки.

— Ты дважды спас меня и укрыл под крышей отца. За это я благодарна. Но пойми меня, Артаган Блэксворд, что я отдала все, чтобы сбежать из королевства мужа, и я больше не буду подчиняться ни одному мужчине, ни в постели, ни где-нибудь еще. В Старых племенах это поняли бы!

Я захлопнула дверь своей спальни до того, как он ответил. Я рухнула на кровать и ждала, пока утихнул шаги Энид и Артагана. Женщина мудрее льстила бы сыну короля, приютившему меня, но я не собиралась так делать. Мудрая женщина не убежала бы от мужа, даже если он собирался до старости ездить на мне, как на племенной кобыле. Или до моей смерти. Но какой была бы моя судьба с таким, как Артаган? Олвен, Риа и даже Энид. Им восхищались в каждой деревне и в замке. Какая жена могла бы так жить, сходя с ума в ночи, когда мужа нет рядом? Не я.

Часть меня хотела зарыться в одеяла и не вылезать. Но в воздухе сладко пахло весенними цветами, деревья снова стали зелеными. Не в моей натуре было сидеть взаперти. Морган запирал меня в башне зимой. И я не верила, что король Кадваллон даст мне свободу здесь навеки, чтобы позлить соперника из Южного Уэльса. Нет, я должна была стать полезной, если хочу жить сама.

* * *

Следующие несколько недель я чаще была снаружи, чем в крепости. Разнеслась весть о том, что Риа и ее ребенок были здоровы. За месяц я приняла роды еще у дюжины женщин. Почему-то в замке у Кадваллона не было ни жены, ни благородной дочери. Я не управляла слугами и жителями деревни, заставляла их носить воду из ручья, греть в котлах. Мудрость, которой меня научил Падрэг, казалась этим полудиким людям магией.

Вскоре больные набрались сил, а новорожденным исполнился месяц. Я лишь применяла основные знания, чтобы помочь им, но жители уже кланялись каждый раз, когда я проходила. Они тихо называли меня «Маб Керидвен». Я не знала, что это значит на Старом языке.

Я доедала яблоко на завтрак, выходя из крепости, и чуть не врезалась в Артагана. Я не могла уже сдерживать любопытство и спросила, что означает Маб Керидвен. Он рассмеялся.

— Маб Керидвен? На Старом языке это Королева фейри.

Я покраснела и засомневалась в его искренности. Он мог шутить. Он провожал меня взглядом, но я не оглянулась. Какая Королева фейри позволила бы так легко заманить ее словами?

Энид следовала в паре шагов от меня, как часто делала. Кадваллон приказал ей приглядывать за мной, но она уже не бросала на меня взгляды, полные подозрения. Она поднимала бровь каждый раз, когда я настаивала на новом задании, была ли эта уборка возле отходных ям деревни или кипячение воды, но не спрашивала у меня. Энид порой отодвигала жителей, пытающихся коснуться меня, но я не была против, я часто пожимала старушек за руки, прижимала ладонь к щекам детей, когда местные благодарили меня за помощь их семьям. У этого народа была согревающая сердце честность, что очаровывала меня.

Жители деревни думали, что у меня исцеляющие руки. Может, они были правы. Тепло заполняло мои пальцы каждый раз, когда я касалась болеющих взрослых или детей, страдающих от боли. Отец всегда говорил, что моя мама исцеляла, касаясь руками больных. Может, я унаследовала ее дары.

Тихая верность Энид напоминала мне Ахерна, если бы нее ее присутствие, потеря брата, Падрэга и служанок причиняла бы мне ужасную боль. Я часто думала о них перед тем, как заняться делом.

Но я не могла тревожиться. Предатель, что угрожал мне в Кэрвенте, мог навредить тем, кого я любила, пытаясь добраться до меня. Им было безопаснее без меня. Я молилась за них каждую ночь. Что Уна и Ровена подумали бы об Энид и грубых женщинах Свободного Кантрефа? Я улыбнулась от этой мысли.

Обойдя утром хижины нескольких юных матерей, проверив их малышей, я прошла к окраине деревни. Я вдыхала свежий горный воздух и смотрела, как люди ухаживают за зелеными ростками пшеницы и овса.

За полями жители деревни шли на восток со скотом и овцами. Риа, Гвен и дети были среди них. Я попросила Энид идти в крепость без меня. Мне нужно было кое-что сделать одной.

Энид пожала плечами и пошла к крепости. Я направилась по тропам, дождалась, пока мимо пройдет Риа. Она увидела меня и остановилась, ее малышка сосала грудь. Прикрывая глаза рукой от солнца, я кашлянула.

— Возвращаетесь в свою деревню?

— Нам нужно ухаживать за полями и растить детей. Сэр Артаган дал мне это.

Она указала на небольшое стадо коров, здоровых и полных молока. Артаган явно получил скот от отца. Но для лесного народа коровы были богатством, поставляли еду. Я не успела спросить, почему, Риа ответила:

— Он не хотел, чтобы я и мои дети ушли без ничего. Он не идет с нами.

— Кто бы удивился.

— Не сердитесь на него, моя королева. Мы с ним следовали зову Древних гармоний, а потом он отделился от меня. Теперь его сердце у лучшей женщины. Будьте с ним нежны, миледи.

Она похлопала по моему плечу и пошла дальше, ее прикосновение было лаской и намеком на угрозу. Мне было сложно поверить в искренность ее слов. Она не думала, что я лучше нее, и я так не думала. Риа, наверное, выжидала, пока Артаган перестанет интересоваться мной. К моему удивлению, Риа остановилась и бросила через плечо.

— Спасибо, что пришла в мою хижину тем утром, — добавила она и приподняла малышку. — Мы с моими детьми навсегда в долгу перед тобой.

За ними поднялось облако пыли, Риа и другие шли к Восточным болотам. Мое сердце застряло в горле, я гордилась, что помогла привести жизнь в этот мир. Но укол зависти пронзил грудь. У Рии была понятная цель, была семья. Во многом ее жизнь была богаче моей. Она была матерью, дочерью, фермером и возлюбленной. Она была счастливой, радовалась тому, кем была.

Энид выбежала из крепости, ее тень появилась рядом со мной. Что так скоро вернуло ее? Мне стало не по себе, пока я думала о Рие и о том, как хорошо было знать цель в жизни. Энид тяжело дышала.

— Король зовет тебя. Прибыл гонец.

Мое сердце застыло. Что-то было не так.

Я пошла за Энид, размышляя по пути. Может, король Кадваллон уже не хотел укрывать меня под своей крышей. Я скрывалась тут месяц, глубоко в Свободном Кантрефе, отрезанная от проблем внешнего мира. Как глупо было думать, что кольцо гор защитит меня от моего прошлого.

Кадваллон ждал в почти пустом зале, его сапоги в грязи стояли на возвышенности, а он сидел на дубовом троне. Он тяжело дышал, большой топор лежал на бедрах. Артаган стоял за ним, тер длинный меч тряпкой. Ткань была красной. Энид поклонилась и ушла к двери тронного зала. Мой голос разнесся по пространству.

— Вы меня вызывали, мой король?

— Этим утром я и мои люди сражались с несколькими валлийцами, пересекшими горы. Мы отогнали их, но цель их появления ясна.

Я сглотнула и переглянулась с Артаганом. Всадники Моргана у границы могли означать лишь одно. Мой муж послал их, чтобы воины украли меня. Судя по тому, каким потным и грязным был Кадваллон, его не один раз сбрасывали с пони. Артаган спрятал меч в ножны за спиной.

— Это не все. Позже прибыл гонец. Он ждет снаружи. Он из Дифеда.

От упоминания родины мое сердце дрогнуло и замерло. Гонец явно прибыл от отца. Я мысленно содрогнулась, представляя его гнев. Брак с Морганом соединял королевства. Без меня их союз мог развалиться.

Почему я родилась дочерью короля? Отец будет проклинать мое имя, ведь я отказалась от мужа. Если бы отец мог понять. Но время понимания прошло.

Кадваллон позволил гонцу войти. Худой воин с каштановыми кудрями, прилипшими к лицу, был со щитом и длинным копьем, как многие в Дифеде. От цвета его глаз и формы лица я замерла. Точно еще один бастард отца. Вот бы это был Ахерн. Гонец даже не взглянул на меня, а обратился к королю.

— Я Оуэн, посланник короля Вортигена, союзника короля Моргана из Южного Уэльса.

— Хватит представлений, щенок, — завопил Кадваллон. — Чего надо?

— Мой господин хочет переговоры насчет возвращения его дочери, королевы Бранвен.

— Я здесь — вмешалась я. — Если хотите переговоров, обратитесь ко мне.

Оуэн смотрел только на короля.

— Мне приказали вести переговоры только с королем Кадваллоном.

Я поджала губы и подавила желание ударить его по губам. Наглец. Я не помнила его среди несметного количества внебрачных детей отца, но у этого полубрата не было вежливости и верности Ахерна.

Оуэн ухмыльнулся, глядя на меня краем глаза. Юный воин радовался моему неудобству.

Кадваллон опустил подбородок на кулак, глядя на гонца. Тот прибыл из Дифеда в тот же день, что всадники Моргана попытались пробиться через горы. Это было подозрительным совпадением. Отец и муж явно объединили усилия, чтобы использовать свои сильные стороны. Отец мирно вел переговоры, а люди Моргана попытались забрать меня силой. Один предлагал мирное решение, другой — меч, но цель была одной. Они заберут меня в Кэрвент, сделают вечной пленницей, рабыней, рожающей детей Моргану, чтобы земли отца были привязаны к его. Тогда я лучше сброшусь с утеса. Я зашла слишком далеко, чтобы меня вернули, как купленную лошадь.

Когда король Кадваллон посмотрел в мою сторону, мне стало не по себе. Я жила под защитой его дома и его сына. Если он уберет щит, я буду беззащитна, как нищая. Они будут гнать меня в глушь, как зайца, пока не схватят, или пока я не убью себя. Неужели дошло до такого?

Артаган прижал ладонь к мечу. Я вдруг поняла, что, каким бы ни было решение его отца, Артаган меня не отдаст. Хотя я не отвечала на его чувства, он не хотел предавать меня. Чем я заслужила такого верного рыцаря? Риа ошибалась. Сердце Артагана было не у лучшей женщины. Я была эгоистична, опасалась мужчин из-за тех, что пытались подавить меня, а Блэксворд, которого все презирали, оказался самым благородным из них.

Оуэн подошел слишком близко.

— Как отреагирует на предложение мудрый король?

Кадваллон рассмеялся, его голос заполнил зал. Оуэн потел, его рубаха прилипла к телу. Король сорвал волосок с головы и бросил его на острое лезвие топора.

— В Старых племенах, когда римляне посылали гонца, за ложь его отправляли без головы на лошади в ответ.

Капли пота текли по вискам Оуэна, его голос дрожал.

— Великий король, мой господин честно наградит вас за возвращение его дочери.

— Вздор! В этот день всадники пытались пробраться на мои земли, явно собираясь забрать мою гостью силой. Говори осторожно, юноша, твоя жизнь зависит от твоих слов. Хочешь сказать, что твой благородный господин с этим не связан?

Оуэн отпрянул на шаг, врезался в Энид. Ее копье заставило его подойти к королю. Я скрестила руки, подавляя улыбку, когда гонец отца сжался от их убийственных взглядов. Он уже не мог вести себя нагло. Он лепетал:

— Но… но, Ваша светлость… у тех всадников были красные знамена Южного Уэльса, а не Дифеда.

— Разве? Откуда ты это знаешь, гонец? Я не говорил, откуда были всадники.

Оуэн сглотнул, понимая, что попался. Он опустился на колени, а Кадваллон встал с трона с топором в руках. Артаган вытащил меч, мы с ним и Энид окружили гонца. Хотя у меня не было оружия, я схватила его за воротник.

— У тебя есть ответ, гонец. Иди к своему господину и скажи, что Бранвен — больше не вещь для мужчин.

— Ты отпустишь его? — поразился Артаган.

— С позволения короля, — ответила я, поклонившись Кадваллону. — Если не ошибаюсь, этот Оуэн — очередной бастард моего отца. Я могу быть кем угодно, но не убийцей родных, какими бы дальними и гадкими родственниками они ни были.

Кадваллон опустил топор и кивнул.

— Раз он твой родственник и сын короля, хоть и лжец, мы пощадим его. Спеши, мальчишка! Пока я не передумал.

Оуэн поклонился, чуть не вытерев носом пол. Он мрачно посмотрел на меня и поспешил прочь из зала. Вот и благодарность.

Я повернулась к Кадваллону, подошла к трону и поклонилась.

— Спасибо за защиту и поддержку, храбрый король. Уверена, вы лишились бы многих проблем, если бы отдали меня моему отцу или бывшему мужу.

Кадваллон улыбался от уха до уха.

— И пропустил бы веселье? Нет, я хочу мешать тем, кто хочет вредить дочери Старых племен, особенно такой хорошей, как ты.

Я чуть покраснела, не привыкшая к таким комплиментам. Кадваллон любил есть и бороться больше всех королей, каких я знала, но он был самым добрым из всех правителей. Мне повезло с таким другом.

Лошадь Оуэна заржала снаружи, звук копыт затих вдали. Мы с Артаганом прошли к зубчатой стене и смотрели, как уносится его конь, пыль оседала за ним в свете заката. Мы были тут одни, и я заглянула в синие глаза Артагана, словно видела его впервые. Ветер трепал наши волосы.

— Ты вытащил меч раньше, чем твой отец ответил гонцу. Ты бы не позволил им забрать меня, даже если бы твой отец согласился?

— Моя верность, как и мое сердце, принадлежат только одной госпоже.

Он взял меня за руку и поцеловал мю ладонь. Его губы были нежными, как лепестки розы на моей коже. Словно удивившись своей прямоте, он извинился и ушел в главный зал. Я еще не видела, чтобы смелый Блэксворд так смущался перед кем-то, еще и передо мной. Смелый дурак. Он боролся с воинами, которые пытались украсть меня, но боялся сильнее моего ответа. Я улыбнулась.

Следующим утром я проснулась рано. Я расчесала волосы перед зеркалом и попросила Энид принести кое-что от слуг. Я смочила ладони в миске с розовой водой, оттерла ногти и зубы, смыла грязь с лица. Энид вернулась с вещами, которые я попросила, и хмуро посмотрела на меня.

— Я воин, а не фрейлина. Зачем вас все эти мелочи?

— Немного румянца для щек и лаванды в волосы.

— Айе, и платье как для аристократки. Это принадлежало леди замка.

— Кому? Матери Артагана?

— Нет, одной из других жен Кадваллона. У него их было много.

Она вручила меня платье, зеленое с золотыми узорами. Чуть запылилось, но я вытряхнула его и разгладила руками. Оно подошло мне, чуть обтянуло изгибы, и вырез оказался низким. Энид вскинула бровь, пока я укладывала темные локоны.

— Готовитесь к чему-то особенному?

— Сегодня Майский день, начало лета. В Дифеде девушки всегда наряжаются в этот праздник.

— Не для особенного мужчины?

Она сверлила меня взглядом в зеркало. Несмотря на брешь, что росла между нами за последнее недели, это за миг пропало. Она была простой, напоминала парня, но все же любила мужчину. Я не успела ответить, а за окном стало слышно лошадь.

Артаган смотрел в мое окно с каштанового коня. Мерлин! Тот самый жеребец, что провез нас через глушь. Артаган сидел в седле гордо, на нем был камзол и шерстяной килт, что доставал ему до колен. Его голые руки и ноги сжимали зверя под ним. Его синие глаза сияли, как кристаллы.

— Миледи, жители поднимают майское дерево. Им нужна королева Майского дня для праздника.

Он протянул руку к окну, улыбка озарила его бритые щеки. Энид хмурилась, но я улыбнулась Артагану. Я приподняла юбки и побежала по коридорам и ступенькам, огибая слуг. У дверей замка я замедлилась.

Лучше не выбегать так спешно. Я подошла к Мерлину размеренным шагом, похлопала по гриве коня. Артаган смотрел на меня, на мою фигуру в одолженном изумрудном платье. Он залепетал:

— Бранвен, ты выглядишь… выглядишь так…

— Ты предложишь мне прокатиться или нет? — я хитро улыбнулась.

Он усмехнулся и поднял меня в седло за ним. Артаган сжал пятками бока Мерлина, мы помчались от стен крепости в поля у леса. Жители деревни махали нам, все были в самых ярких нарядах. Они лили на поля молоко и мед, праздновали солнечное начало лета. Я радостно вопила, пока мы мчались вдоль реки быстрее ветра. Я крепко обвивала Артагана руками, он замедлил коня у берега реки.

Артаган закрыл глаза и глубоко вдохнул запах леса. Он прочитал кое-что, словно из далекого воспоминания:

— Я разным был:

Мечом для врагов,

Щитом для друзей,

Струной в арфе любви.

Я плакал с небом,

Я был мерцающей звездой в сумерках,

Руной на древнем дубе,

Ребенком, рожденным из первого поцелуя.

От его слов моя кожа гудела, что-то затрепетало во мне. Я смотрела на него долго в тишине, мои руки все еще обнимали его. А потом я обрела голос.

— Это прекрасно. Не думала, что ты — поэт.

— Воин-поэт, — исправил он с улыбкой. — Это сочинил не я. Это пел Тализин, великий бард, это одна из моих любимых.

Он умудрялся удивлять меня снова и снова, в этот раз поэзией. Многие люди леса знали непристойные песни, но какие знали песни барда Тализина? Тализин был известен как величайший поэт и мудрец Уэльса при короле Артуре. Артаган произнес эти строки так, что старый друид гордился бы.

Мое сердце забилось быстрее, я склонилась к нему.

— Я хочу поблагодарить меня за то, что ты привел меня в Свободный Кантреф, за то, что ты спас мою жизнь.

— Ты спасла меня, помнишь?

Я улыбнулась от его игривости.

— Я все еще так мало о тебе знаю.

— Что ты хочешь знать?

— Где ты родился, о твоей семье, твои любимые песни, что ты любишь читать. Ты читаешь?

— Ого, нельзя только открыть мою жизнь и начать чтение с середины.

— Ты уже так много знаешь обо мне, о моей семье и прошлом. Это честно.

Мы спешились и шли бок о бок вдоль реки среди высокой травы. Мерлин щипал траву за нами, а так мы были одни. Крепость отсюда смотрелась как маленькая модель замка, зеленые вершины виднелись вдали.

Артаган взял меня за руку. Мои пальцы согрелись в его руке, по коже побежали мурашки. Он вздохнул.

— Я вырос в деревне неподалеку. Моя мать растила сестру и меня.

Один раз он упоминал сестру, ее забрали саксы, как мою маму. Мы потеряли так много из-за варваров, и я не хотела говорить о печальном. Я погладила его руку.

— Ты еще не рассказывал мне о маме.

— Она редко покидает дом, почти правит деревней. Она все еще строго придерживается обычаев Старых племен.

— От нее у тебя такой красивый вид?

— От нее у меня точно упрямство. И понимание, что верно, а что нет.

Я остановилась, отвернулась от него, пока наши пальцы были переплетены. Что верно, а что нет. Моя жизнь так изменилась за последние месяцы, что грань между добром и злом размылась, я не могла различить их. Я ослушалась отца и мужа, разорвала связи. Я осталась верной себе. Если бы я осталась кобылицей для Моргана и пешкой отца, я бы предала себя и не вынесла этого. Но от моих поступков страдали столько людей. Мои глаза слезились. Артаган коснулся моей мокрой щеки.

— Что такое?

— Энид права. Я только принесу разрушение Свободному Кантрефу, если останусь. Рано или поздно люди здесь пострадают от гнева Моргана за то, что укрыли меня. Я должна уйти.

— Куда? Здесь ты в безопасности. Здесь ты можешь оставаться.

— Я забочусь о людях здесь, но только побег их спасет.

— Люди здесь любят тебя. Это ничего для тебя не значит?

Он склонился, притягивая меня ближе. Мои ладони легли на его грудь, его сердце колотилось рядом с моим. Я приоткрыла рот, чтобы заговорить, но слов не было. Совсем. Он вытер мои слезы большим пальцем, мы смотрели друг другу глаза. Наши губы соприкоснулись, и я сдалась.

11

— Всадники у ворот!

Энид ворвалась в мою спальню, факел сиял в коридоре. Мы с Артаганом сидели на моей кровати с несколькими открытыми книгами, мы читали в свете огня. Женщина прищурилась, поражаясь, что мы сидели вдвоем за пыльными старыми книгами.

Мое сердце забилось быстрее, у стен было слышно лошадей. Мы с Артаганом переглянулись и побежали к подоконнику. У ворот в ночи сияло несколько факелов. Я схватила Артагана за руку.

— Всадники?

— Их мало, большая часть явно в засаде.

— Как они добрались до крепости незамеченными?

Он нахмурился, размышляя о том же. Энид потыкала открытые желтые страницы на кровати. Я быстро закрыла книги и собрала их. Энид схватила одну.

— Что вы делаете?

— Не важно, — ответил Артаган. — Буди отца и созывай стражей к стенам.

Энид с неохотой кивнула. Она ушла, я спрятала книги под одеялом. Артаган вытащил меч, замер на пороге. Он посмотрел на гору скрытых книг.

— Продолжим позже?

— Надеюсь, — улыбнулась я.

Он кивнул с улыбкой и побежал в полумрак коридоров к главным вратам. Я тряхнула головой. Ему не стоило так смущаться. Даже среди знати не все воины умели читать. Я и не думала, что Артаган выучил поэзию Тализина, слушая бардов и менестрелей, а не читая в книгах.

Артаган учился быстро. Несколько недель, и он будет читать не хуже монахов. Я убрала остальные книги, укуталась в шаль и пошла наружу.

Я не собиралась прятаться, пока враг ждет у ворот. Какая бы ни была уготована судьба, я лучше встречу ее открыто, чем буду дрожать за закрытыми дверями. Что за банду головорезов отправил за мной бывший муж в этот раз? Когда я добралась до башни, Энид, Артаган и несколько стражей уже были у зубчатой стены. Сияние факелов озаряло небольшую компанию всадников во тьме. Артаган закричал со стен.

— Кто это?

— Тот, кого вы ударили по челюсти.

Я навострила уши. Я знала этот голос. Я склонилась и крикнула страже.

— Откройте ворота! Это мой брат Ахерн.

Энид и люди Свободного Кантрефа с неохотой отперли двери, впустив группу во двор. Король Кадваллон прибыл, когда они спешились, их лица озарили факелы. Я подбежала и обняла Ахерна, поцеловала его щеку с синяком. Он скривился, старая рана еще не зажила до конца. И все же он улыбнулся мне.

— Миледи, королева не должна быть без своей свиты, и я привел их.

Трое других всадников вышли на свет: Падрэг, Ровена и Уна. Лысеющий монах и мои служанки широко улыбались, я пошла к ним. Но не успела дойти, Кадваллон преградил путь рукой. Он крикнул стражи.

— Схватить их! Стражи, обыщите их.

Энид и воины окружили их с копьями. Ахерн повернул на них копье, скалясь в гневе. Из всех воинов только Артаган не вытащил меч. Я потрясенно повернулась к королю.

— Как это понимать? Это мои друзья, моя семья, моя верная свита!

— Айе, и они удобно освободились из Кэрвента, когда все попытки короля Моргана провалились. Ты думаешь, они попали сюда по счастливой случайности?

Падрэг без оружия подошел к копьям.

— Мы не шпионы, Ваша светлость. Морган не знает, где мы. Мы сбежали три дня назад.

— Ты так говоришь, — нахмурился Кадваллон. — Ты так говоришь.

— Как вы нашли путь сюда? — спросил Артаган скорее удивленно, чем с подозрением. — Горы опасны.

— Я могу ответить, — раздался голос.

Кинан вышел из теней верхом на коне, Эмрюс следовал за ним, они вошли в главные врата. Юноша спешился и поклонился Артагану и королю.

— Простите, но мы нашли их в патруле и направили сюда.

— Почему не привели сами? — осведомился Кадваллон.

Кинан кашлянул.

— Ах, я… задержался.

Седобородый Эмрюс отодвинул Кинана в сторону.

— Щенок посещал девушку в деревне в долине. Я ждал его возвращения половину ночи.

— Вреда не было, — пожал плечами Кинан. — Это друзья леди Бранвен.

Кадваллон и Артаган переглянулись, скрывая улыбки при мысли, что Кинан отвлекся на девушку. И все же Кадваллон строго посмотрел на Кинана.

— Если бы ты думал о долге так, как о юбках женщин, то мог бы уже стать вторым Артуром.

Кинан опустил голову. Артаган отвесил ему дружелюбный подзатыльник. Кадваллон повернулся к своим воинам.

— Опустите оружие.

Энид убрала копье последней, скалясь Ахерну. Я миновала стражу и сжала ладони Падрэга. Он коснулся моей щеки с отцовским теплом, и я подавляла слезы, выступившие на глазах. Я боялась, что больше никогда не увижу его. Ровена и Уна окружили меня, мы обменялись поцелуями в щеки, и они защебетали, как курицы.

— Мы принесли немного ваших вещей, миледи, — начала Ровена.

— Платья, туфли, плащи, — добавила Уна.

Я улыбалась так, что щеки могли лопнуть. Я провела их внутрь и предложила им еду и воду. Мы половину ночи не спали и обменивались историями о случившемся после нашего расставания. Многое было предсказуемо. Морган ходил по замку разъяренным быком, а принц Малкольм уже установил большую сумму золотых за голову Артагана.

Мы добрались до моей комнаты, разложили спальные мешки для девушек и Падрэга. Ахерн решил остаться у моей комнаты стражем, хотя Энид тоже была на посту. Я легла, окруженная своими людьми, мы напоминали щенков. Я засыпала такой счастливой, какой уже давно не была.

Но Кадваллон оставил во мне сомнения. Он был прав насчет внезапного прибытия моих друзей. Морган мог преследовать их из Кэрвента и найти. Их не направлял хитрый Артаган, как они прошли так далеко? Морган мог задержать их, если бы хотел. Я не понимала, как это разгадать, но что-то говорило мне, что я впустила Троянского коня.

* * *

Ровена набрала мне ванну, первую настоящую в Свободном Кантрефе. Даже в глуши она умудрялась поддерживать мою чистоту. Она оставила меня одну выбираться из горячей воды, нежась в тепле комнаты. Я закрыла глаза и слушала утренних птиц, стук дождя по крыше усиливал радость от того, что я в тепле воды. Я расслабилась и не следила за временем.

Меня снова окружала моя свита, и я ощущала себя как дома впервые за месяцы. Только мой сокол Вивиан осталась в Кэрвенте. Если бы я могла освободить птицу, я бы полетела через леса и луга. Если бы.

Дверь за мной скрипнула. Я испуганно вскочила и схватила полотенце. Артаган заглянул с хитрой улыбкой, увидев меня в деревянной кадке. Я строго направила на него палец, пытаясь выглядеть недовольно, хотя я улыбалась.

— Как не стыдно, сэр Артаган? Я думала, Ровена заперла дверь.

— Никакой замок не остановит меня в такое время.

— Отвернись. Ты хуже юного жеребенка.

Он вошел и закрыл дверь, отвернулся к стене. Я выбралась из кадки, укуталась в полотенце, что едва достало мне до колен. Моя кожа была розовой от жара кадки, темные мокрые волосы ниспадали на спину, с них стекала вода. Артаган посмотрел на меня краем глаза. Я поджала губы.

— Не подглядывать.

— Ты мне не доверяешь, леди Бранвен?

Он улыбнулся, медленно проходя ко мне. Я игриво покачала головой, прижав ладонь к его груди. Не получалось не улыбаться в ответ, когда он так сиял. Он напоминал мальчика в теле взрослого. Он обхватил мои ладони, разглядывал меня так, что я дрожала. Артаган обхватил меня теплыми руками, притянул меня к себе, пока наши губы не встретились. Поцелуй был медленным, я ощущала его мышцы сквозь полотенце. Я отодвинулась, еще не привыкшая к его свободному стилю.

— Ты не врал вчера? Что я буду здесь в безопасности? Что могу оставаться сколько пожелаю?

— Пока я рядом, — он подмигнул. — Мы отличная команда, помнишь?

— Когда ты меня слушаешься, да.

— Конечно, Ваше высочество.

Он поцеловал меня, мы ухмыльнулись друг другу, и его губы добрались до моего горла. Полотенце ослабло на моей талии. Мои глаза расширились, его ладони скользили по моей обнаженной коже. Артаган медлить не собирался.

Я без злобы шлепнула его по щеке и отодвинула, поправляя полотенце. Артаган посмотрел на меня с болью, явно не привыкший к отказу женщины. Он выглядел как юный Адонис, но эта женщина управляла своим телом. Я была свободной всего пару месяцев, и я не собиралась снова оказываться в брачном ложе.

Артаган нахмурился и опустил голову. Я ему не кобылка в поле. Мне требовалось время и уверенность. Почему он не мог понять?

Я обхватила руками его лицо, он смотрел на меня с желанием. Мы долго глядели друг на друга без слов, две души созерцали друг друга. Я провела пальцами по его волосам, успокаивая его, словно дикого жеребца.

— Мое сердце хочет этого, но любовь расцветает в своем темпе. Ее так сильно топтали, что ей нужно время и место, чтобы вырасти.

Артаган опустил голову и кивнул. Он рисковал ради меня жизнью, но сдерживать любовь ему было горько. Он выдавил улыбку, поцеловал меня в лоб и обнял. Я задержалась в его сильных руках, слушала биение его сердца. Я подняла голову, погладила его лоб и мы поцеловались, в этот раз долго и сладко. В дверь постучали.

— Блэксворд, ты тут?

Энид стучала в дверь. Артаган закатил глаза и прижал палец к губам. Он шепнул мне на ухо.

— Она как старая наседка. Мне лучше пойти.

Он закинул ногу на подоконник. Я подавила смех и, оставаясь в полотенце, попыталась втащить его обратно. Падать было высоко, он мог подвернуть лодыжку, вылетев из окна моей спальни. Энид не переживала из-за моей безопасности так, как хотела разделить нас Артаганом. Мы с Артаганом посмеивались у окна, наши руки были переплетены. Энид открыла дверь, Ахерн был за ней. Женщина застыла с открытым ртом, только Ахерн смог пролепетать:

— Мы услышали шум, миледи. Блэксворд… как это понимать?

— Спокойнее, — ответила я. — Я впускаю в комнату, кого пожелаю.

Энид нахмурился, сверля Артагана взглядом.

— Видимо, кого угодно.

Я пронзила ее взглядом, уперев руки в бока. Она стала едкой. Артаган рассмеялся, вернулся в комнату с подоконника.

— Они просто злятся, что я прошел мимо них. Вот и все.

Артаган поцеловал меня в щеку и ушел. Он миновал дверь и Ахерна с Энид. Вот и все. Если слуги здесь были похожи на слуг в Кэрвенте, слух разнесется по замку до вечера. Королева-беглянка и рыцарь целовались за закрытыми дверями. А потом слух дойдет до Моргана.

Я поежилась. Я помнила гнев в его взгляде, когда он смотрел, как я убегаю из Кэрвента. Король-молот не успокоится, пока не разберется с делом.

Мои щеки пылали, я стояла меж двух огней. Гнев Моргана горел с одной стороны, а любовь Артагана с другой. А я всегда оказывалась меж двух поглощающих все огней. Саксы пытались уничтожить мой мир снаружи, предатели — изнутри. И я должна была решить, как спасти народ, оставшись верной сердцу. Точно, меж двух огней.

Ахерн занял пост у двери, но Энид осталась в комнате. Я видела, что она хочет поговорить, я уже успела понять, что народе Свободного Кантрефа больше многих любит делиться своим мнением. Я отвернулась от нее и одевалась за ширмой. Ее голос был холодным льдом.

— Если ваше присутствие не навлекло войну, то отношения с сыном Кадваллона точно это сделают.

— Конфликт неизбежен. Ты не знаешь короля Моргана или моего отца, как я. Рано или поздно они нападут на ваше королевство. Я — лишь повод.

Я поняла впервые правду этих слов, произнеся их вслух. Даже если бы я была послушной и осталась в Кэрвенте, Кадваллон никогда не преклонил бы колено перед Королем-молотом. Морган всегда хотел разобраться с людьми Блэксворда. Но гнев Энид был личным, и мы знали, что он не связан с войнами королей. Она скривилась.

— Веселитесь, пока можете. Все равно Артаган помолвлен с леди Олвен.

Наполовину одетая, я развернулась и сверлила ее взглядом поверх ширмы. Я не успела обвинить ее во лжи, ее взгляд заткнул меня. Она не врала. Она развернулась и ушла, оставив меня с болью внутри.

Дождь снаружи затих.

Леди Олвен? Уэльская Венера, которую я видела на собрании в Кэрвенте. Темноволосая красавица с сиреневыми глазами. Она смотрела на Артагана с любовью, но помолвка? Как я могла быть такой слепой? Конечно. Ее отец, король Уриэн, правил в северной части Свободного Кантрефа. Союзом между ними и через их детей Кадваллон укрепил бы Свободной Кантреф, защищая от врагов, саксов и валлийцев. Я сжала кулаки и пошла по коридорам в поисках Блэксворда.

Во дворе пара дюжин воинов седлала пони. Кинан и Эмрюс были среди них, закрепляли луки и мешки с едой. Некоторые собирались идти пешком. Что еще я не знала о происходящем в эти дни? Моя одежда в спешке была закреплена не полностью, плечо осталось голым, волосы ниспадали на спину. Многие воины замирали и смотрели на меня. Артаган смеялся у своего скакуна и обменивался шутками и товарищами, готовя Мерлина. Он удивленно улыбнулся, когда я подошла к нему.

— Моя леди?

— Не смей! Это правда? Твоя помолвка?

Улыбка пропала с его губ. Его товарищи расступились. Он посмотрел поверх моего плеча на Энид, стоявшую в стороне с копьем в руке. Артаган стиснул зубы и посмотрел на нее так, что скисло бы молоко. Я не сдержалась. Мне нужно было услышать это от него. Я хотела правду.

— Отвечай!

— Бранвен, у тебя мое сердце. Остальное не так важно. Я не собираюсь через это проходить.

— Твой отец знает?

— Узнает. Никто не заставит меня жениться против воли.

— Как просто быть мужчиной! А что будет, когда ты передумаешь? Леди Олвен — хорошая пара для тебя.

— Бранвен, зачем ты так говоришь? Ты знаешь мое сердце.

— Но ты не захотел поведать мне о своей суженой? Ты видел ее красоту. Вам будет хорошо вместе!

Я развернулась, слезы застилали глаза. Я почти открылась Артагану. А все его очарование, его внешность. Артаган зарычал на Энид, преследуя меня, пока я направлялась в свою комнату. Он схватил меня за запястье. Мы боролись на пороге, и Ахерн вмешался.

— Думаю, леди хочет побыть одна, — строго сказал мой брат.

Артаган закричал поверх плеча Ахерна.

— Бранвен, просто выслушай! Прошу!

Я захлопнула дверь и прижалась к ней спиной. Съехав к полу, я уткнулась лицом в ладони. Во всем Уэльсе не осталось ни одного благородного мужчины? Отец меня продал Моргану, для которого я была лишь кобылицей. Артаган казался мне честным, но он оказался не лучше других. Как долго он играл бы со мной, чтобы бросить и уйти к красивой суженой? Олвен! Я и не думала, что могу презирать женщину сильнее, чем Рию, но Олвен ее превзошла. Я прижала ноги к груди и замерла на какое-то время. Мне надоело быть игрушкой мужчин.

Кто-то постучал в дверь. Я поднялась, пригладила платье. Донесся голос Ровены:

— Ваша светлость, что я могу сделать для вас этим утром?

— Собирайтесь во дворе. Ровена. Мы уходим.

— Уходим?

— Вы с Уной собирайте припасы. Ахерн и Падрэг оседлают лошадей.

Даже через закрытую дверь я ощущала нерешительность в ее шагах. Я прижалась лбом к дереву двери. Половина мира была против меня, другая половина отправит меня к мужу, чтобы спасти себя. Я сжала кулак и ударила им по дереву. Я не собиралась проводить под этой крышей еще ночь. Я не хотела больше слышать о Блэксворде.

Ахерн собирал лошадей. Ровена и Уна послушно стояли у своих кобылиц, а Падрэг хмурился. Настоятель был обеспокоен, но не задавал вопросы открыто. Люди во дворе смотрели, как моя свита забирается на лошадей. Ахерн склонился с седла.

— Возьмите мою лошадь, моя королева. Мы взял с собой только четверых.

— Тогда возьми мою, — перебил голос.

Кадваллон вышел во двор и вручил мне поводья горной пони. Он пожал плечами.

— Она маленькая, но крепкая, если умеешь управлять ею. Ее зовут Гвенвифар.

Его щедрость сдавила мое горло, моя решимость чуть не рассыпалась. Почти. Но я повторила тихо имя бежевой пони в яблоках.

— Гвенвифар, — королевское имя. Я поклонилась Кадваллону. — Благодарю, щедрый король. Я полюбила горных пони.

— Жаль, что горные люди тебе полюбились меньше. Жаль, что ты покидаешь нас.

Он смотрел на открытые врата. Около тридцати воинов в зеленом уходили по лугам. Артаган и его товарищи были среди них. Их пони шумели, серые тучи закрывали небо. Блэксворд оглянулся на крепость и ускорил своего жеребца. Энид была в конце компании, они спускались в густой туман. Я поежилась, будто увидела Артагана и его воинов в последний раз. Кадваллон помог мне забраться в седло.

— Мой отряд будет охранять Восточные болота. Начался сезон войны, но саксы были тихими. Будь осторожна в пути, леди Бранвен. Тебе всегда будут рады под моей крышей.

— Благодарю за кров и гостеприимство, король Кадваллон. Все бы мужчины были такими щедрыми и честными, как вы.

Я склонилась и поцеловала его в щеку. Пухлый правитель покраснел, и его щеки стали того же цвета, что и редеющие волосы. Он махал и провожал нас взглядом.

Жители деревни выстроились и кланялись мне по пути. Я боролась с желанием коснуться их, сердце сжималось при виде знакомых лиц. Те женщины занимались фермами, конями, некоторые были с малышами на руках. Чем я заслужила любовь таких честных трудолюбивых людей. Как странно я смотрелась на пони, будучи на голову ниже моих спутников. Но люди Свободного Кантрефа уважали своих горных пони, а на меня смотрели, как на Маб Керидвен. Я почти улыбнулась. Точно королева фейри.

Мы отошли от деревни, и Ахерн подъехал ко мне.

— Куда мы отправимся, моя королева?

— Я надеялась побывать у руин Аранрода. Я была там… однажды.

Я чуть не нарушила свое правило не упоминать имя Артагана. Мы проезжали мимо, убегая из королевства моего мужа. Ахерн и остальные переглянулись. Падрэг приблизился ко мне.

— Там призраки, ваша светлость. Мы можем найти укрытие и среди живущих.

— Есть одно место, глупая, но последняя надежда. Мы можем отправиться в форт Дин.

Настоятель скривился, но Ахерн и служанки были не такими бледными. Я намеренно упомянула сначала Аранрод, чтобы форт Дин их не испугал так сильно. Форт Дин звучал лучше места с призраками. Но Аранрод все еще звал меня голосом матери. Может, я туда как-нибудь еще приду. Может, не сегодня. Заговорил Падрэг:

— Ваша светлость, форт Дин не лучше. Лорд Гриффис — подданный короля Моргана.

— Гриффис хороший человек. Он нас укроет.

— А потом вернет вашему мужу. Вы этого хотите? У него не будет выбора.

Я остановила пони, повернувшись к Падрэгу.

— У нас нет выбора. Это последний доступный вариант.

— Стоило остаться в крепости Кадваллона. Уверен, дитя мое, у вас были свои причины, но решение кажется поспешным и не продуманным. Еще не поздно вернуться.

— Идите туда, если хотите! Я сделала выбор. Мы едем в форт Дин.

Падрэг скривился от моих слов и безмолвно плелся следом. Я впилась пятками в бока своей пони, мы мчались к лесу. Мой дурацкий язык. Я оскорбила того, кто был мне как настоящий отец. Он привил мне любовь к книгам, научил всему, что я знала. Даже он сомневался во мне сейчас. Я повернулась, чтобы извиниться, но он уже ехал подальше, чтобы не говорить со мной. Что я наделала? Путь впереди казался запутанным и темным.

Мы ехали в тишине остаток дня. Хотя у нас не было проводника, я бывала на Восточных болотах достаточно часто, чтобы знать, что после реки Сабрины нам нужно двигаться на юг, и мы попадем в форт Дин. По пути мы точно минуем деревню Рии.

Риа нагло улыбнется, увидев, что я еду без Блэксворда? Может, я ошибалась. Она знала о помолвке Артагана? Она бы переживала? Ей хватало детей Артагана. Я ускорилась, стиснув зубы, решив не думать о них.

Ночью мы остановились в поляне в лесу. Ровена и Уна пытались отвлечь меня, игриво спорили о том, как лучше потушить зайца в котелке в лесу. Они готовили ужин, а я подкидывала дерево в огонь. Ахерн был на страже у деревьев, а Падрэг читал, не отрывая взгляда от страниц. Моя смелость подводила меня каждый раз, когда я пыталась поговорить с ним. Я редко его таким видела. Я его ранила. Он мог обижаться, а мог принять извинение.

В свете огня я смотрела на свои пустые ладони на коленях. Плохая я королева. Последние верные мне люди были со мной под открытым небом. Как преступники.

Я закрыла глаза, сложенный плащ был мне подушкой. Я вспоминала шум моря. Я снова видела свечи в нишах стен монастыря Дун Дифед. Младшая версия меня вздыхала, читая, пока Падрэг заглядывал поверх моего плеча. Снаружи дул зимний ветер, в монастыре книги сияли цветами весны. Красная охра, яркий шафран, королевский пурпур сияли на манускриптах в теплой комнате. Книга про Бранвен все еще была со мной, в сумке.

Я резко проснулась утром, меня окружали товарищи на поляне. Я похлопала лицо и грудь, но уже не была девочкой на берегу Дифеда. Я была затерявшейся королевой в лесу. Дым поднимался от нашего угасающего костра.

Мы отправились на рассвете к восходящему солнцу. К полудню мы выбрались из леса. Изгибы большой реки Сабрины вились в долине внизу. Я почти улыбнулась. Кому нужен проводник? Идти за солнцем и звездами. Пару лет назад я не знала толком о мире за каменистыми берегами Дифеда. А теперь шла по лесу, как опытный скаут. Я была в грязи от ночи в лесу, что подумали бы обо мне Морган и его брат? Я уже не была беспомощной женщиной.

Ахерн указал на восток. Несколько столбов черного дыма поднималось у реки внизу. Пахло гадко гнилой плотью. Вороны кружили над головами. Мое горло сжалось.

Я помчалась по склонам, не слушая Падрэга и Ахерна. Моя пони спускалась по холмам, а дым растекался над лесом. Кашляя в кулак, я оказалась одна в черном дыму. Деревья расступились передо мной, и я тут же узнала деревню Рии.

Горы пепла и обгоревших досок остались на месте хижин. Окровавленные тела усеивали землю, людей и зверей убили у их домов. Огонь трещал и дымился так, что закрывал солнце. Утро было черным, как ночь.

Я спешилась и пошла вдоль тел. Ахерн и Падрэг остановили лошадей при виде разрушений, Уна и Ровена были за ними. Ахерн оглянулся.

— Миледи, тут нельзя задерживаться! Это опасно. Тот, кто сделал это, может быть рядом.

— Есть сомнения? — Падрэг вытащил из трупа копье. — Это сделала сталь саксов.

Я не слушала их, я склонилась над телами, не все удавалось различить, они были обезображены. Скот выглядел так, словно их сбросили с большой высоты. Алые пятна покрывали траву. Такое не могли сделать люди. Это было похоже на работу демонов. Ровену и Уну стошнило за лошадьми. Я застыла у нескольких тел, лежащих вместе. Я рухнула на колени, плечи вдруг стали тяжелыми.

Я коснулась белой щеки Рии, ее плоть была холодной, как лед. Я сжалась, словно смерть была заразной, и прижала ладонь ко рту. Ее одежда превратилась в окровавленные лохмотья. Рядом с ней лежал Арт и его мертвая сестренка. Первый ребенок, которому я помогла родиться.

Мои губы дрожали от гнева. Они были детьми! Кто мог такое сделать?

Тело Гвен лежало неподалеку, в ее руке был крюк. Она должна была повалить хоть одного сакса. Эти женщины были крепче меня. Я зажмурилась, закрыла уши, чтобы не слышать треск угасающих огней.

Ахерн слез с коня и схватил меня за руку. Он повел меня к моей пони, но вдруг замер, его глаза округлились от страха. Топот копыт доносился из-за дыма. Ахерна было едва слышно:

— Кто-то идет.

12

Вот бы у меня был нож. Или копье, или лук, или хоть что-нибудь, а не две руки. Я не могла защититься, как было и с обычными людьми. Я замерла и сглотнула, а топот был все ближе. Огонь мелькал среди дымящихся обломков деревни.

Ахерн стоял рядом со мной с копьем и щитом. Храбрец, но лишь один, а их могло быть много. Если саксы захватят меня живой, это будет хуже смерти. Многие окровавленные тела женщин у моих ног доказывали жестокость варваров. Я перекрестилась, а главный всадник появился из-за дыма. Отряд следовал за ним.

Они остановились, их одежда была окровавленной и порванной местами. Несколько лошадей хромало и зализывало раны. Они были в зеленом.

Артаган спрыгнул на землю, но не видел меня. Я сжалась. Не прошло и двух дней, а наши пути снова пересеклись. Несмотря на мой холодный взгляд, он не смотрел в мою сторону.

Он прошел, покачиваясь, к телам Рии и ее семья. Свежий порез кровоточил на его щеке, синяки были на руках. Он и его люди столкнулись с врагом. Блэксворд опустился на колени рядом с Рией и ее детьми. Его детьми. Он потянулся к ним, но замер. Его руки дрожали над их безжизненными телами с пустыми глазами. Он сжал кулаки и впервые посмотрел на меня.

Его пронзающий синий взгляд удерживал меня против моей воли. Сколько еще саксы отберут у него? Сначала сестру, теперь любимую и детей. Если он и хотел что-то исправить, шанс был упущен. Артаган опустил голову, я коснулась его плеча. Его и мои люди держались в стороне.

— Мне так жаль, Артаган. Мой настоятель правильно похоронит их.

Он покачал головой и ударил кулаком по земле. Его костяшки кровоточили. Он даже не замечал кровь на руке.

— На это нет времени. Мы спешим. Ты едешь с нами.

— Я покидаю Свободный Кантреф, — тихо напомнила я. — Я думала, ты уже не хотел меня рядом.

Я ощущала себя глупо, наша ссора из-за помолвки с Олвен казалась ерундой по сравнению с такими опасностями. Артаган едва слышал меня, он смотрел на разрушенную деревню Рии.

— Ты не слышала? — начал он. — Конечно, нет. Это не единственное нападение сегодня. На крепость напали. Саксы захватили его в плен.

Я отпрянула на шаг, голос подвел меня. Кадваллон — пленник? Варвары могли делать с ним что угодно. А люди в крепости, которую я звала домом до вчерашнего дня? Перед моими глазами вспыхнули лица всех взрослых и детей, которым я помогала выздороветь. Мир изменился за ночь. Артаган встал, стиснув зубы.

— Вчера в Свободный Кантреф прошли две армии саксов — одна ударила здесь, другая по крепости отца. Мы сразились с ними дважды, но нас слишком мало, а их очень много.

— Лис и Волк.

— Айе. Седрик и Беовульф возглавляют отряды. Редко саксы заходили так глубоко.

— Почему сейчас?

— Не очевидно? Они ищут тебя.

Моя нижняя губа задрожала.

— Но я только вчера покинула крепость, значит…

— Значит они могли узнать об этом только от шпиона в наших рядах.

Слова Артагана пронзали кинжалами. Все было как в Кэрвенте, где меня окружали убийцы и интриги. Но в этот раз жизнями заплатили невинные люди. Из-за меня. Мое сердце стало тяжелым, как кирпич. Но я месяцами жила в крепости Кадваллона без опасности, так почему враг напал сейчас? Что изменилось?

Холод пробрался в меня, моя свита переглядывалась на конях. Ахерн, Падрэг, Ровена и Уна прибыли лишь пару дней назад, и тогда в жизнь вернулась опасность. Вряд ли это было только совпадением. Если бы не мое спешное отбытие из крепости, я все еще была бы там, когда саксы напали.

Мои виски пульсировали. Ох, лишь бы это не было правдой. Один из моих предал меня? Этого не могло быть. Не могло. Артаган взял меня за руку.

— Забирайся. Враг близко. Как только Лис и Волк объединят силы, их будет слишком много, чтобы мы дали отпор.

— Но куда мы убежим?

— Убежим? Я хочу напасть на злодеев и разбить один отряд, пока другой не показался. Я получу их головы!

Моя голова раскалывалась. Блэксворд был разъярен. Его люди уже устали от двух сражений. Если он поведет их за саксами, многие погибнут, но победят Лис и Волк. Они получат голову Артагана, и никак иначе. Я уткнула палец в его грудь.

— Послушай себя! Ты хочешь мести, а должен думать о народе. Деревни здесь в горах и долинах. Людям нужно место, где они укроются, где мы соберемся с силами.

— Где? Саксы захватили крепость отца. Поблизости нет безопасного замка.

— Есть. Крепость глубоко в горах. Саксы туда не пойдут, а мы можем отправиться к Аранроду.

Артаган моргнул, посмотрел на меня так, словно на моей голове выросли змеи. Треск огня окружал нас. Дым рассеется, и саксы придут за нами. Времени было мало.

— Аранрод? — фыркнул Артаган. — Там призраки. И это развалины с грудами камней.

— Это место было убежищем Старых племен, оно может нас спасти. Его построили наши предки. Я не буду бояться того, что сделано их руками.

— Это безумие, Бранвен!

— Или это, или мы бежим в форт Дин. Ты бы предпочел предстать перед моим мужем? Я готова, если это поможет людям Свободного Кантрефа, но есть другой вариант. Аранрод. Выбирай.

Артаган скривился при упоминании короля Моргана. Он глубоко вдохнул, пронзил меня взглядом. Я не дрогнула. Я была серьезна. Я переживала за весь Уэльс, не только за Дифед, Южный Уэльс или Свободный Кантреф. Все мы были детьми Старых племен. Несмотря на разницу между нами, враг был общим. Или мы будем помогать друг другу, или Уэльс погибнет от отрядов саксов.

Каждая спасенная жизнь помогала противостоять волне варваров. Я устала бежать от Моргана, саксов, от предателя в моей свите. Пора остановиться.

Артаган подошел вплотную ко мне.

— Куда бы мы ни пошли, ты отправишься со мной?

— Похоже, друг без друга мы кое-что теряем.

Он улыбнулся и повернулся к своим людям.

— Отправьте всадников и воронов. Мы идем в Аранрод. Блэксворд и Королева фейри остановятся там, пусть все идут туда.

Я забралась на пони, что дал мне Кадваллон, и помчалась с людьми Артагана на запад. Эмрюс и Кинан кивнули мне, оба были в лиловых синяках. Энид не смотрела на меня, но я была рада, что она жива.

Моя свита двигалась следом. Я не могла думать о них плохо. Кто-то предал меня, но я не верила, что это кто-то из них. У меня были проблемы важнее. Нам нужно было добраться до Аранрода и поладить с призраками, иначе мы сами могли ими стать.

* * *

Развалины стен возвышались над туманом Аранрода. По пути за несколько дней к нам присоединились лучники, бежавшие жители деревень и пара женщин с копьями. Нас было больше сотни, с каждым часом становилось все больше. Если наши всадники и вороны доберутся до всех поселений земель Кадваллона, придет больше беженцев. Так я себе говорила.

За последние два дня мы видели следы разрушений саксов. Сожженные дома, убитый скот, растерзанные люди. Мы как-то избегали Лиса и Волка, ехали по темным чащам леса, куда редко совались самые смелые валлийцы. Лес и горы защищали нас от саксов не хуже копий и луков.

Мы добрались невредимыми. Старая крепость Аранрода стояла на одиноком холме среди туманной длины, окруженная полумесяцем высоких гор, половиной щита. Артаган клонился ближе, когда мы остановились во главе нашего отряда.

— Горы защитят от атаки с большей части сторон, но если саксы загонят нас в угол, бежать мы не сможем. Аранрод крепость и ловушка. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Самый большой проход на востоке. Оставь там стражу, что не уснет.

— Меня беспокоят не только саксы.

Он поежился, глядя на зеленые и каменистые склоны. Мы ехали к руинам вместе. Остальные держались в стороне. Мы с Артаганом переглянулись. Это было наше задание. Если мы не появимся среди развалин целыми, никто не пойдет туда.

Я глубоко вдохнула. Сейчас или никогда.

Артаган вместе со мной мчался в тумане. Я встречу любую судьбу, что ждет меня в древних развалинах. Как свободная женщина, достойная Старого племени.

На половине пути по склону мы видели только друг друга. Наши кони вдруг застыли и завопили. Мерлин и моя пони сбросили нас и ушли в туман. Артаган помог мне встать, и мы отряхнулись. Я еще не видела Мерлина или Гвенвифар такими испуганными, лошади убегали вниз по склону. Я потирала ушибленную спину.

Рев неизвестного существа раздался наверху. Громкий, как у льва, рев сотряс меня. Артаган выхватил меч.

— Все еще думаешь, что призраков там нет? — прошептал он.

Мы пошли дальше в тумане. Каменные стены торчали из дымки, мы приближались к ним. Башни в трещинах, арки и несколько кусков стен бросали на нас тень, как древние каменные часовые. Ветерок холодил кожу. Все тени и темные участки казались глазами. Я не читала об этих руинах в книгах по истории, но, как и многое из нашего прошлого, память о нем пропала из-за огней саксов. Я шепнула Артагану, стараясь не обращать внимания на дрожь коленей.

— Что здесь произошло?

— В Свободном Кантрефе ходят легенды об этом месте, их рассказывают у костров по ночам, но нет ничего записанного. Это была последняя крепость Старых племен. Они сопротивлялись римлянам годами.

— Но в книгах по истории, что давал мне настоятель, говорится, что римляне покорили всю Британию.

— Они поймали всех отсюда, но выжившие магией прокляли эти земли, не только появилась крепость, но и каждый солдат-римлянин здесь страдал от загадочной болезни. Веками позже монахи пришли отстроить башни и сделать монастырь Аранрода, но старая магия была сильной, и они оставили место разваливаться.

— Что за чары оставили древние?

— Те, что не снять никому, кроме одного из них. А секреты Старых путей давно утеряны.

Баритон рычал из тумана.

Мы с Артаганом застыли. Мы прижались спинами друг другу. Рычание отражалось от камней и словно доносилось со всех сторон, а потом угасло. Может, другие были правы, и сюда не стоило приходить, ведь тут задержалась смерть. Артаган погрузился в туман.

— Жди здесь. То, что охотится на нас, не человек.

— Артаган, стой! Вернись.

Он пропал в вуали серого тумана. Герой с храбрым сердцем. К сожалению, я осталась одна посреди замка с призраками. Я звала так громко, как осмеливалась, но не слышала Артагана.

Но ветер принес переливчатый голос. Моя кожа похолодела, я уловила знакомую песню, что лишь раз слышала до этого. Во сне. Женщина пела. Я развернулась и увидела, как фигура исполняет печальную песню с вершины одной из сломанных башен. Я охнула.

— Мама?

Фигура пропала в тумане, и голос — с ней. Этого не могло быть. Саксы забрали мою мать уже давно. Я видела, как они убили ее. Крови было много. Нет, это не могла быть она. Не здесь, не сейчас.

Рука схватила меня сзади. Я вздрогнула, Артаган постарался успокоить меня. Я не могла стоять на месте.

— Артаган, ты ее видел? Слышал песню?

— А? Я нашел следы зверей. Больших. Кто-то здесь живет.

— Нет, нет. Там была женщина. Думаю… это была моя мама.

Артаган вскинул бровь.

— Я ничего не слышал.

Еще одно рычание сотрясло камни. Это он точно слышал. Довольно! Я склонилась и вытащила из сумки огниво и трут. Артаган вскинул руки.

— Что ты делаешь?

— Найди сухое дерево. Нужно осветить темные места.

Через минуты загорелся огонь. Я подожгла факел и пошла по темным коридорам под арками. Артаган шел за мной с мечом в руке. Трепещущее пламя показывало странную архитектуру древней крепости. Грубый камень не соединял цемент, его сделали Старые племена. Арки и акведуки были созданы римскими инженерами. Круглые башни и цистерны для воды создали монахи, что не смогли построить тут монастырь. Наши шаги разносились эхом в темноте. Такое большое место. В древние дни тут был дворец.

Я завернула за угол и столкнулась с парой пушистых малышей. Крохи на четырех лапах скулили и нюхали нас. Я улыбнулась, но Артаган оттащил меня.

— Здесь живет не монстр, — понял он. — Это теперь берлога медведей.

Низкое рычание донеслось из-за нас. Мы развернулись, медведица зарычала нам в лица. Ее когти впивались в стены, угольно-черные глаза отражали свет. Ее клыки были в пене, она хотела добраться до малышек, но мы не могли отодвинуться в узком коридоре.

Артаган взмахнул мечом, но зверь отбил его оружие как зубочистку. Я взмахнула факелом в сторону морды зверя, но без толку. Сердце оглушало меня стуком, хищник бросился на нас.

Женщина появилась из-за медведя, подняла руки и голос. Она успокоила малышей, и они обошли нас и лизнули ее ладони. Золотой мед капал с пальцев женщины. Она говорила с медведицей на древнем языке. Словно колдовала.

Мое сердце замерло.

Это была женщина из тумана. Медведица повернулась к ней, пошла за своими малышами. Напевая тихую колыбельную, женщина повела малышей и медведицу от нас.

Она вернулась вскоре одна. У нее были темные волосы с прядями серебра. Мой голос стал шепотом.

— Мама?

— Нет, дитя, хотя и в тебе есть кровь Старых племен. Нет, я не твоя мама. Я — его.

Артаган нахмурился и опустил меч.

— Аннвин? Что ты здесь делаешь?

— Разве так приветствуют мать?

— Так это ты — старый призрак, живущий в руинах Аранрода, — нахмурился он.

Я опешила и схватила Артагана за плечо.

— Она — твоя мама? — спросила я, стараясь убедить себя, что Аннвин настоящая.

— Мы не общались годами, — ответил Артаган. — Она — не обычная мать. Она следует Старым путям.

— Старым? — я вспомнила, как Артаган упоминал такое о своей матери. Я посмотрела на Аннвин. — Вы язычница.

— Я поклоняюсь старым богам, — кивнула она. — Я поклоняюсь природе. Я — целитель, как была твоя мама.

— Вы знали мою мать?

Я точно спала. Сначала эта колдунья появилась из тумана, а теперь она говорит, что знала мою мать. Аннвин улыбнулась, терпеливо объясняя:

— Вивиан была дочерью атамана с гор Дифеда. В ней была сильна кровь Старых племен, хотя она следовала новой религии.

— Вы пели песню. Я вас слышала и видела в тумане.

— У меня много укрытий, Аранрод в том числе. Я предпочитаю тихие места, вдали от взглядов, факелов и вил христиан, которые не так хорошо понимают, как ты.

Артаган встал между нами.

— Это все мило, но у нас война, мама. Саксы могут прийти сюда, нам нужно укрепить старую крепость, пока они не пришли сюда.

— Войны — королевство мужчин и глупости, сын. Я ничему тебя не научила? Только любовь может одолеть ненависть.

Артаган скривился и повернулся ко мне.

— Понимаешь, почему мы не ладим? Саксы тоже язычники, но любовь их мечи не остановит.

— Вот и благодарность, — возмутилась Аннвин. — Я спасла вам жизни без оружия, а терпением и любовью. Я просто попросила медведей уйти. Почему не сделать так с саксами?

Артаган покачал головой и отвернулся от матери. Я поклонилась Аннвин, пытаясь исправить ситуацию. Сейчас не время дли философских споров семьи.

— Прошу, госпожа. Народ Свободного Кантрефа рассчитывает на вас. Это место спасало их предков. Нам нужно укрытие снова.

Аннвин смотрела то на сына, то на меня, ее темные волосы и ореховые глаза зловеще напоминали мою мать. Хотя я только встретила ее, я ощущала невольно руку матери, направляющую меня к колдунье. Но поможет ли нам Аннвин? Нам нужна была вся доступная помощь.

Она уперла руки в бока и улыбнулась.

— Чем могу помочь?

* * *

К сумеркам в долину пришли еще пару сотен жителей деревни. Выжившие с запада были с животными, их коровы, овцы и кабаны пили из реки, что пересекала долину. Туман все еще окутывал горы, но рассеялся на долине достаточно, чтобы люди добрались до врат лесной крепости. Там оставались только арки в трещинах и стены.

Люди Артагана работали в свете факелов, копали вокруг сломанных башен. Каждый час был на счету. Какофония инструментов заполняла ночной воздух. Лучники Блэксворда строили защиту, собирая в горы камни и доски. Женщины из деревень разжигали костры, пока остальные набирали воду в реке. Впервые за века в цистернах плескалась вода. Если враг покажется, нам потребуется любая капля, чтобы прожить в осаде.

Постоянный поток женщин и детей прибывал и вечером, некоторые несли вещи, другие были лишь в туниках. Некоторым везло найти членов семьи и соседей среди беженцев, но слишком многие звали любимых по имени тщетно.

Я направляла прибывающих с башни, склонялась над потрепанной картой с Аннвин. Старый пергамент мог остаться от монахов, там был грубый набросок плана земель. Ровена и Уна подметали комнату за мной, проклиная помет зверей и паутину в заброшенных комнатах. Я обратилась к леди Аннвин, склонившись над картой.

— Нужно залатать все бреши в защите. Мы не можем допустить, чтобы саксы нашли путь внутрь.

— Я годами бывала здесь, но так и не исследовала весь лабиринт ходов под крепостью, — ответила она. — Здесь несколько крепостей, они построены друг на друге. Кельтская под римской, сверху башни монастыря. Радуйтесь, что тут нет других медведей… насколько я знаю.

Я опустила голову и хмурилась. У нас были дни, может, часы, чтобы сделать замок обитаемым, хотя он вот-вот мог развалиться. Я взяла себя в руки и показала на силуэт внешней стены.

— А стены? Врата теперь — просто дыры в камне.

— Четыре стены и двое врат, — начала Аннвин, прижав руку к подбородку. — Западня и южная стена слишком высокие, чтобы перебраться. Они остались от римлян. Но северная и восточная могут пропустить, они обрушились так низко, что даже зайцы с барсуками порой пробираются внутрь. Древние врата из дерева, они давно сгорели по легендам.

— Значит, там саксы, скорее всего, нападут на нас. У низких стен и дыр от ворот. И они будут хуже зайцев и барсуков.

— Старые племена скатывали булыжники в легионы римлян.

— У них кончились камни? Так они проиграли?

— Нет, их предал один из своих. Римляне всех схватили ночью.

Узел сжался в горле. Как часто валлийцы проигрывали из-за своих? Шпион предавал изнутри. Я тряхнула головой, зная, что нужно показывать стойкость. И все же я ловила себя на том, что слежу краем глаза за Ровеной и Уной, чистящими наши комнаты. Девушки следовали за мной во всех бедах. Я не имела права сомневаться в них.

Рожок загудел за стенами. Мой пульс участился. Я подбежала к окну. Ровена, Уна и Аннвин присоединились ко мне, мы смотрели на восток. Колонна дрожащих факелов шла по долине к реке.

Нет! Мы не выстоим сейчас против саксов. Наша защита напоминала местами гнилой сыр, много дыр и трещин виднелись на стенах. Воины Артагана побросали молоты и лопаты, окружили дыры в защите с копьями и луками.

Новоприбывшие шли толпой по полям. Артаган кричал с бойницы, сложив ладони у рта.

— Вниз! Опустите оружие! Это народ Свободного Кантрефа!

Я выдохнула с облегчением. Слава небесам. Ровена и Уна улыбнулись мне, нам стало чуть легче.

К моему удивлению, Аннвин вручила мне колчан стрел.

— Вот, тебе пригодится. Я охотилась ими, но у меня плохо получалось.

Она дала мне лук из березы, рукоять была в рунах кельтов. Я не знала, с какого вопроса начать. Никто еще не дарил мне такого.

— Леди Аннвин, я не могу принять такой дорогой…

Она заставила меня замолчать улыбкой.

— Думаю, тебе это нужно больше, чем мне.

Я поклонилась, потрясенная такой щедростью. Несмотря на мирную философию, Аннвин следовала традициям Старых племен, которые отправляли женщин в бой наравне с мужчинами. Я молилась, чтобы у меня хватило сил натянуть тетиву этого прекрасного лука.

Я смотрела в окно и поражалась количеству беженцев. Их могло быть тысячи! Столько людей. В Свободном Кантрефе вряд ли остались еще жители.

Одинокий всадник ехал на белой лошади во главе выживших по склону к дыре ворот. Она, наверное, была аристократкой.

Я прищурилась и узнала женщину с длинными прямыми черными волосами. Ее лиловое платье сияло шелком и камнями. Только одна женщина была такой красивой. Леди Олвен.

Артаган поспешил встретить ее. Я видела лишь, как их фигуры встретились посреди толпы беженцев, спешащих в Аранрод. Я застыла. Уна и Ровена смотрели на меня с сочувствием. Зачем я теперь Артагану? Тем более, я отказала ему, и его отец уже устроил помолвку. Мои фрейлины резко продолжили работу, притворяясь, что не заметили боль на моем лице.

Все больше людей Свободного Кантрефа заходило в Аранрод. Нам требовалось больше места, чем старый замок мог позволить. Все закоулки будут заняты к полуночи. Я спускалась по ступенькам и разглядывала стены. Артаган и Олвен точно были там. Лидеры всегда были в гуще событий. Я шла с новым колчаном и луком.

Многие из новых махали мне, выжившие из крепости Кадваллона. Половина жителей из деревни у крепости, наверное, сбежали в лес подальше от саксов. Я обняла нескольких матерей и повитух, словно мы не виделись годами. Неужели саксы все перевернули за пару дней? Мое сердце сжалось, когда я увидела, как мало взрослых добралось сюда. Путь в Аранрод был сложным. Только юные выжили.

Я услышала голос леди Олвен раньше, чем увидела ее. Она вела за собой свою белую кобылицу, другой рукой сжимала ладонь Артагана. Ее низкий чувственный голос очаровывал любого мужчину. Они с Артаганом вдруг остановились передо мной, толпа обходила нас, как камень в реке. Олвен заговорила с Блэксвордом, словно меня тут не было.

— Артаган! Ты украл жену другого мужчины? Это смело даже для тебя.

Блэксворд заерзал. Леди Олвен держала его за руку. Я смотрела на нее свысока.

— Это я его спасла, — сухо ответила я. — Чем обязаны, леди Олвен?

— Я пришла спасти вас, точнее, ваш народ. Но народа у вас нет, да? Вы теперь королева ничего, ведь все отбросили.

Мои щеки пылали, но ответа не было. Она говорила правду, хоть и резкими словами. У меня не было своего королевства теперь. Королева без страны. Чуть лучше попрошайки. Артаган снял руку Олвен со своего запястья, помрачнев.

— Бранвен сделала для людей Свободного Кантрефа больше, чем кто-либо. Она заботится о каждом жителе как мать, не ради выгоды, а от доброты сердца. Люди любят ее.

Олвен поджала губы. Я взглянула на Артагана, не зная, что сказать. Эта строгость поставила Олвен на место. Он кивнул нам и сказал:

— Простите, леди Олвен, но мне нужно отстраивать крепость. Королева Бранвен тут во главе. Если вы пришли одолжить помощь в защите, обсудите это с ней.

Он ушел, хотя оглянулся на мой лук с любопытством. Олвен скривилась, проводя Артагана взглядом. Она выпятила грудь, окинула меня взглядом, словно оценивала лошадь.

— Я привела сюда как можно больше выживших. Остальное на вас, леди Бранвен.

— Благодарю, — тепло ответила я. — Уверена, мы найдем для вас полезное задание.

— Я справлюсь сама, спасибо.

Она развернулась, собираясь уходить, но замерла, словно что-то вспомнила.

— Ты отвернула его голову, Бранвен. И все. Думаешь, ты первая? Он вернется рано или поздно. Так всегда. Всегда.

Олвен прошла мимо меня, задев плечом. Мои ногти впились в ладони, оставляя следы. Мне вдруг захотелось опробовать на ней лук. Но не хотелось тратить на нее стрелу.

Я ушла в крепость и гладила большим пальцем лук. Аннвин была почти одного роста со мной, потому что, когда я натянула тетиву, она оказалась у моей челюсти. Словно лук был создан для меня. Кожу покалывало тысячей иголок, я думала, что сказала бы мама, увидев меня сейчас. Меня с луком в крепости Старых племен. Меня не учили, у меня не было опыта боя, но я надеялась, что выпущу пару стрел, когда нужно. Я узнаю, если придут саксы.

Мужчины и женщины кивали мне, пока я шла по крепости. Воины Артагана вонзали в землю деревянные пики с острыми углами наверху. Блэксворд сам затачивал их мечом. Каждое острие было опасным. Ряд острых бревен не остановит врагов, но хотя бы замедлит.

Все работали в свете костров и факелов. Кинан и Эмрюс резали дерево, Ровена и Уна копали овраги, Ахерн и Падрэг помогали укреплять камнями стены. Я помогала настоятелю и брату, они отстраивали стены по камню. Падрэг не открывался от работы.

— Я думал, леди не занимаются низким трудом, — сказал он.

— Тогда я не леди.

Мы поднимали камни выше обвалившихся стен. Лысеющий священник все еще дулся на меня, хмурился. Кто мог винить его? Я вела себя ужасно в последнее время, но Падрэг и Ахерн остались со мной. Падрэг остановился и отряхнул руки. Он посмотрел мне в глаза впервые за несколько дней. Мы с Ахерном замерли, а настоятель вздохнул.

— Ты выросла прекрасной умной женщиной, Бранвен, — начал Падрэг. — Ты слушалась сердца, когда многие опустили бы руки, и ты стала лидером нашего народа, не только Дифеда или Южного Уэльса, или Свободного Кантрефа, но и всего Уэльса. Я горжусь называть тебя своей ученицей. Ты ближе всех к дочери для такого старика, как я. Я могу быть вредным, обидчивым, грешным, но, Бранвен, девочка моя,… я не шпион.

Я опустила голову, от его слов выступили слезы. Я была в бегах так долго, что видела убийц и предателей всюду. Даже среди своей свиты и родственников. Я позволила страхам ослепить меня. Я опустила руки на плечи Падрэга и Ахерна.

— В чистилище похолодает раньше, чем я перестану верить вам и любить вас.

Падрэг поднял мой подбородок кончиками пальцев, как часто делал, когда я была ребенком. Ахерн улыбнулся мне, он был тронут. Мой страж вдруг побледнел, глядя на горизонт вдали.

— Миледи, смотрите! Беженцы… привели их к нам.

Сотни пылающих факелов заполняли лес вокруг замка. В темноте стало слышно, как ножи били по щитам. Я прижала ладони к горлу, дышать не получалось. Пришли саксы.

13

Боевые барабаны саксов гремели в ночи. Дым от их факелов заполнил вечерний воздух. Земля дрожала от марширующих ног. Ахерн и Падрэг переглянулись, огонь тысяч факелов саксов отражался в их глазах. Они смотрели на меня так, словно наступил конец света. Может, так и было.

— Все в замок! — закричала я, схватив их за плечи. — Живо!

Они скованно кивнули, принялись помогать беженцам пройти в открытые врата. Падрэг и Ахерн пришли в себя, занявшись делом. Мои ладони дрожали на луке. Черные силуэты копейщиков саксов окружали крепость в сотне шагов от нас.

Я всеми силами не давала себе убежать от приближающейся опасности. Я напоминала себе, что должна двигаться, сосредоточиться. Я расхаживала вдоль стены ровными шагами. Если я остановлюсь, обвалюсь, как эти старые стены.

Беженцы загоняли скот в ворота. Дети кричали на руках матерей. Паника проявлялась на лицах всех женщин и мужчин в крепости.

Артаган и его люди встали в защитный ряд у восточной стены, укрепления были в лучшем случае выше пояса местами. Я схватила Артагана за плечо, его крепкие мышцы успокаивали меня. Я сглотнула не сразу, во рту пересохло.

— Блэксворд, сколько там саксов?

— Тысяча или две. Может, больше, если прибыли и Лис, и Волк.

— Нас почти столько же.

— В основном женщины и дети. С трудом наберется три или четыре сотни для боя.

— Многие женщины могут сражаться.

Он кивнул и посмотрел на мой лук. Он должен был знать, что лук принадлежал его матери, но молчал. Он не все рассказал мне? Или Артаган просто привыкал видеть меня с оружием?

Несмотря на угрозу, он выдавил улыбку. Его энтузиазм придал мне смелости. Конечно, люди любили его.

— Есть нечто, похожее на план, миледи?

— Пусть воины будут там, где стены слабее всего, — начала я, вспоминая карту. — Восток и север особенно уязвимы.

— А южные и западные стены? Они высокие, но защита нужна и там.

— У нас много людей и камней. Они защитят те стены не хуже медведиц. Пусть саксы увидят, как хорошо бьются матери Свободного Кантрефа, когда их дети в опасности.

Артаган вскинул брови, впечатленный. К сожалению, я уже видела огреху в плане. В северной и восточной стене оставались дыры.

— А еще есть двое сломанных ворот. Саксы пойдут туда.

— С этим я справлюсь. Медведицы на тебе.

Он улыбнулся, выхватывая длинный меч. Беспечный, как дитя, он был спокойным, словно шел танцевать. Я хотела, чтобы он как-нибудь рассказал мне, как это делает. Если мы переживем эту ночь. Я коснулась его руки в последний раз. Я хотела сказать многое, но голос подвел меня.

— Блэксворд… Артаган… береги себя.

Он подмигнул в ответ. Я побежала во внутренний двор, забралась по разбитой колонне, чтобы возвышаться над толпой. Я оглянулась на Артагана в толпе. Он направлял воинов, некоторые телегами закрывали проемы ворот. Неплохо, Блэксворд. Но сколько продержатся такие баррикады? Если нас одолеют сегодня, никто не узнает, что с нами случилось. И Свободному Кантрефу придет конец.

Я подняла руки над головой, жители узнали меня и замерли. Матери утихомирили детей, попросили малышей молчать. Я кашлянула, стараясь не кричать, но звучать сильно. Если я буду звучать испуганно, говорить пустыми словами, это только посеет отчаяние. Людям нужен был голос королевы.

— Услышь меня, свободный народ! Саксы пришли убить наших детей, наших мужчин и сделать рабами наших женщин. Их много, а нас мало. У них есть сталь, а у нас камни. Но у нас есть то, чего у них нет. Наша сила не в количестве, не в высоте стен. Нет.

Я вдохнула, весь замок молчал. Мужчины стояли вдоль стен, дети выглядывали из пыльных конюшен и смотрели на меня. Синие глаза Артагана нашли меня в море людей, его взгляд придал мне сил. Я продолжила.

— Мы боремся, чтобы защитить любимых! Как загнанная медведица защищает детей, так и мы должны бороться с саксами зубами и ногтями. Мы не варвары. Мы боремся не для грабежа и пленников, не по приказу короля. Мы боремся за наших детей, за матерей, за друзей и любимых. Мы боремся за любовь, и это делает нас сильными!

Толпа вопила, и по моей коже бежали мурашки. Я выдохлась, разум опустел. У меня не осталось слов, но все смотрели на меня. Артаган улыбался, на миг показалось, что здесь только мы с ним. И я вдруг нашла слова, мой голос снова стал громким.

— Вы позволите саксам прийти и украсть ваших детей?

Толпа хором ответила:

— Нет!

— Вы позволите им насиловать ваших женщин?

— Нет!

— Вы будете стоять в стороне, пока они убивают мужчин?

— Нет!

— Так пусть вас услышат, братья и сестры! Пусть слышат голоса тысячи валлийцев в стенах Аранрода, ведь они все еще свободны!

Оглушительный рев толпы сотряс замок. Даже саксы в конце их армии должны были слышать. Мужчины били древками копий по земле, женщины топали ногами. Шум стал громче, люди у стен брались за любое попавшееся оружие. Камни, вилы, копья и луки поднимались в защиту. Артаган кивнул мне с одобрением.

Я повела женщин по лестницам вдоль самых высоких стен. Они тащили камни, большая часть была обломками замка. Ровена и Уна заняли места, даже леди Олвен присоединилась к нам. Я надеялась, что ее копье такое же острое, как и язык. Только одна фигура осталась во дворе с детьми. Я обернулась и увидела спокойную леди Аннвин. Она подняла руку раньше, чем я задала вопрос.

— Я не верю в жестокость, юная, — сказала она. — Мир — моя путеводная звезда.

— Но саксы…

— Я приготовлю лекарства и бинты. Думаю, это нам скоро потребуется.

Я кивнула и оставила ее. Нам потребуются ее навыки целителя. Может, мне стоило делать так же, но с луком в руке и двумя тысячами саксов снаружи я знала, что мое место на стене. Дорогие мне люди были там, и я должна быть с ними.

Ахерн и Падрэг охраняли северную стену с воинами Артагана, и я присоединилась к ним. Это место казалось неплохим для последнего боя. Я подняла лук, желая не в первый раз, чтобы у меня был шанс потренироваться. Придется считать стрелы сегодня.

Брат был с копьем и щитом, а Падрэг сделал дубинку из трости. Я почти улыбнулась при виде монаха, играющего роль воина, но его мрачный тон прогнал мое веселье.

— Многие монастыри пали усилиями саксов за годы, — отметил Падрэг. — они не любят долгие осады. Они обрушатся на нас всей силой.

Саксы били по щитам ножами и топорами. От оглушительного грохота я скривилась. Их железные шлемы и длинные ножи сияли в свете факелов, виднелись знамена из шкур зверей. Лисий хвост и шкура волка. Моя рука дрожала на тетиве. Седрик и Беовульф были где-то там. Они хотели схватить меня на королевской дороге и в форте Дин. Сегодня они собирались исправить свои ошибки.

Словно в ответ ревущим саксам за нашими защитами, Артаган начал скандировать то, что подхватили его люди. Древние строки покалывали мои уши, это тоже были слова любимого поэта Артагана, барда Тализина. Я плохо помнила историю поэзии, но, если правильно вспоминала, это было во время древнего конфликта, известного как Битва деревьев, когда люди Старого племени магией и мечами сокрушали врагов. Мурашки бежали по моей коже, а люди Артагана повторяли мантру:

— Зови страхом и мечом,

Зови луком и копьем,

Зови сталью, зови арфой,

И для всех вокруг щитом!

Саксы притихли на миг, они не понимали слова, но осознавали, что это заклинание. Я улыбнулась. Только Блэксворд придумал бы использовать поэзию как оружие против врага.

Голоса наших воинов угасали, Артаган пропал из виду, шел среди людей, поддерживая их своим присутствием. Его воины продолжали укреплять позиции, сносить камни и доски для барьеров. Они рыли ямы рядом с телегами, закрывающими врата. Они должны были выдержать.

Саксы снова застучали топорами по щитам. Шум достиг пика и оборвался. Я не знала, что это значит, но точно ничего хорошего.

Два воина на конях остановились между саксами и нашими стенами. Они были широкоплечими и бородатыми, длинные плащи развевались за ними. Никто не сомневался в том, кто они. Варвары выли за спинами командиров. Лис и Волк подняли пику с чем-то круглым на конце. Я щурилась и шепнула Падрэгу.

— Что там?

— Не что, а что, — он нахмурился. — Это голова короля Кадваллона.

Я не могла дышать. Лунный свет появился из-за туч и озарил голову бывшего короля Свободного Кантрефа. Я отвела взгляд, но не могла прогнать изображение его пустого взгляда и вывалившегося языка. Они могли обменяться с нами на Кадваллона. Могли устроить переговоры, попросить меня вместо него. Я пошла бы, чтобы спасти хорошего человека, приютившего меня. Голова Кадваллона на пике означала одно: саксы собирались расправиться с нами без колебаний. Переговоров не будет.

Я не видела Артагана в толпе, но знала, что он с восточной стороны. Остановила бы его сейчас моя ладонь на его плече? Если Блэксворд не был в ярости до этого, то теперь точно хотел искупать меч в крови саксов. Риа, Гвен, их дети, а теперь и его отец. За пару дней саксы убили почти всю семью Артагана. Они пришли не просто грабить, а стереть нас.

Ужасающий боевой клич пронзил воздух, саксы бросились вперед. Сотни приближались к Аранроду со всех сторон, кольцо факелов сжималось вокруг наших стен, словно огненная змея. Больше половины сосредоточилось на местах, где защита была ниже. Голос Артагана разносился по крепости, как голос невидимого архангела.

— Лучники! Готовьтесь!

Несколько сотен воинов в зеленом бросили копья и топоры и подняли луки по приказу Артагана. Даже охотницы и матери, что были с луками, прицелились. Я натянула тетиву изо всех сил. Длинный лук был известным оружием Свободного Кантрефа. Хватит ли этого против холодной стали саксов сегодня? Пусть господь направляет наши стрелы.

Саксы придвинулись ближе. Звон брони и вонь их немытых тел заставили меня поморщиться. Что ждал Артаган? Они вот-вот доберутся до нас! Голос Артагана разлетелся над толпой:

— Лучники, вперед!

Зашипели сотни стрел, полетевших во тьму. Я стреляла вслепую, тут же заменила стрелу другой. Когда я прицелилась второй стрелой, лучники вокруг меня уже стреляли во всех саксов, каких видели. Некоторые стрелы безвредно стучали по щитам или траве. Другие попадали в цель.

Вой и крики боли окружали меня в тусклом свете луны, как стенания обреченных. Я не ожидала услышать такие звуки здесь, не в аду. Тела саксов падали у нашего холма, некоторые корчились, стрелы пронзали им грудь и конечности. Другие лежали рядами, как бревна. Я продолжала выпускать стрелы, и они летели в толпу врагов внизу. Я вытащила из колчана последнюю стрелу, руки дрожали так, что я не могла натянуть тетиву.

Саксы отвечали, бросая факелы в наши стены. Огонь пролетал над моей головой, факелы падали во двор за мной, некоторые сбивали воинов с баррикад. Женщины и дети тушили огонь ведрами, флягами и всем, что могло держать воду.

По камням стучали. Длинные шесты упали на стену рядом со мной. Мои глаза расширились. Лестницы! Я сглотнула и вложила последнюю стрелу. До этого не было важно, как я целюсь, врагов внизу было много. Почему я так легко тратила стрелы? Я растратила их ради нескольких попаданий. Смаргивая пот с глаз, я подняла лук. Я не должна промазать. Не должна.

Сакс появился над камнями, его грязная светлая борода была в поте и слюне. С топором и щитом в руках он прыгнул ко мне. Я выпустила стрелу в его сердце.

И она вонзилась в его деревянный щит. Я промазала!

Он замахнулся большим топором, пока я поднимала лук над головой. Будто тонкая береза могла защитить меня от веса топора. Я зажмурилась, кривясь от удара.

Сакс замер, его лицо исказилось от боли. Копье появилось из его груди, а потом пропало с фонтаном крови. Варвар рухнул. Энид вытащила копье из его трупа, вытерла грязь с лица.

Горечь подступила к моему горлу. Кровь врага растекалась у моих ног. Я склонилась и вывернула с парапета то, что оставалось у меня в желудке. Энид похлопывала меня по спине, пока я вытирала лицо. Она хмурилась.

— Артаган послал меня к тебе.

— Зачем?

Она пожала плечами.

— Я этого не просила, — добавила она.

Не было времени спорить. Мы встали с ней плечом к плечу, по лестницам поднималось все больше врагов. Я ощупала свою голову и грудь, но ран не было. Я была жива! Я не успела моргнуть, саксы поднимались на стену. Энид бросила мне короткий меч со своего пояса. Она пронзала врагов красным копьем, я отбивалась мечом. Мне бы хоть часть ее навыков. Книги меня не научили этому. Пустой желудок сжимался. Ненависть в глазах саксов меня пугала. С пустым луком в руке и коротким мечом в другой я терзала бородатых саксов, пытающихся забраться на стену. Мы с Падрэгом отправили одного вниз. Ахерн и Энид сбивали воина за воина, пока валлийцы и саксы падали вокруг нас. Камни стали скользкими от крови.

Женщины и дети бросали в нападающих камнями. Лучники сбивали врагов. Копья несколько раз проносились мимо моей щеки, чудом не сбивая голову, и вонзались в воющих саксов. В темноте зловеще загудел рожок, словно в ночи ревел Минотавр. Волна саксов отступила, воины хромали к своим линиям. Раненых оттаскивали. Наши воины радостно вопили, указывая на отступающих варваров. Энид не веселилась.

— Они вернутся, — скривилась она.

— Мы не победили?

— Победили? Это была первая волна. Они придут снова.

Я печалилась, конечности стали тяжелыми. Тела саксов усеивали баррикады, их плащи из шкур были в крови и стрелах. Узкий ряд валлийцев в зеленом еще стоял вдоль наших защит, между некоторыми были бреши в десять шагов или больше. Я побелела. Осталось так мало. Куски стен были почти не защищены, саксы могли провести в бреши стадо коров.

Женщины уносили раненых во двор, где Аннвин склонялась над пострадавшими и умирающими, зашивала раны иглой и нитью. Падрэг вытирал тканью лоб Ахерна, где был глубокий порез. Ахерн изобразил улыбку.

— Только выглядит плохо, моя королева. Я ответил саксам куда сильнее.

Он скривился, пошатнулся и сел. Падрэг отмывал голове Ахерна от крови. Энид ходила среди раненных саксов и ускоряла их кончину ножом. Я закрыла глаза. Я была плохим воином. Испуганный ребенок во мне хотел уйти подальше отсюда. Но куда? Мы были последним бастионом свободных валлийцев в этих горах. Саксы накроют нас волной, пока не одолеют всех. И нас больше не будет.

Я пошла к восточным вратам, искала в окровавленных лицах Артагана. Он должен быть жив. Телеги, закрывавшие врата, стали грудами обломков. Саксы разбили их, пробираясь внутрь. Безжизненные тела своих и врагов лежали друг на друга, объятые смертью. На обломке стены Кинан склонился над Эмрюсом, перевязывая руку старого барда. Моя нижняя губа задрожала, я подошла к ним.

— Где Блэксворд?

Кинан опустил голову. Мое сердце сжалось. Эмрюс направил меня взглядом с болью дальше, где лежали горы трупов. Я пошла среди искривленных конечностей и пробитых черепов, пока не добралась до одинокой фигуры в гуще трупов. Он сидел на коленях, обхватив руками голову, его окровавленный меч торчал из земли. Трупы спиралью расходились от места, где он сидел. Артаган посмотрел на меня, его мокрые глаза были то мрачными, то теплели. Его окружали только тела саксов. Он один убил больше десятка варваров.

— Они убили его, Бранвен. Забрали его голову. Забрали голову моего отца.

Я опустилась рядом с ним и обняла его шею в синяках. Он уткнулся лбом в мое плечо, его дыхание согревало мою кожу. Я успокаивала его, гладила по спине. Храбрый воин был безвредным ребенком в моих руках, но до этого он бился как сорвавшийся с цепи зверь. Он беззвучно плакал в мое плечо.

Я водила руками по его мокрым волосам, разглядывая разрушения. Холодный ветер трепал грязные зеленые знамена на стенах. Сгущался вечерний туман. Осталось меньше половины воинов. Я поежилась и прижалась к Артагану в темноте. Если саксы придут снова, мы не сможем остановить их.

* * *

На рассвете они не пришли. Чего они ждали? Может, хотели подразнить нас, продлить страдания. Все мужчины, женщины и дети в стенах Аранрода теперь были в тени саксов. Вскоре они пробьют нашу защиту и убьют всех.

Леди Олвен выжила. Из всех в крепости только на ней не было ни капли крови и грязи. Она сидела на одной из старых башен и постоянно писала на пергаменте, прикрепляла записки к птицам. Она отправляла воронов с полуночи во все направления, но ни один не вернулся. Саксы могли нескольких сбить и зажарить на завтрак. Их огни сияли кольцом вокруг нас, дым поднимался над долиной.

Кто мог прийти к нам на помощь? Муж? Отец? Даже если так, было ли это лучше, чем пасть от руки саксов? Не важно. Морган и отец не рискнут армиями, чтобы спасти изгоя Блэксворда и бежавшую королеву.

Я сидела на полу в своей комнате и не хотела двигаться. За окном Олвен скрипела пером по бумаге. Она хотела потратить на это последние часы? На записки, которые никто не прочитает? Саксы подотрут ими задницы, когда превратят это место в пепел.

Артаган спал рядом со мной, мы провели ночь бок о бок. Просто две уставшие души, греющие друг друга. Бледная луна задержалась в светлеющем небе. А ведь через пару месяцев я стану на год старше. Я не думала, что погибну до того, как мне исполнится восемнадцать.

Я встала, чтобы выпить воды. Артаган похрапывал за мной, его одежда все еще была изорванной и окровавленной после боя. Я уловила внизу смех женщин. Хмурясь, я посмотрела на лестницу. У ступенек три фигуры лежали под одеялами в гнезде соломы. От моих шагов они замерли.

Кинан робко посмотрел из-за одеяла, Уна и Ровена были под бокам от него. Я покраснела и оставила их с кивком. Их смех звенел за мной. Я не могла ругать их. Пусть радуются в последние оставшиеся нам часы. Наверное, глупо, что я не делала так же.

Я вернулась в свою пустую комнату, меня ждала леди Олвен. Как она прошла мимо меня? В старых башнях, наверное, были тайные проходы. Олвен криво улыбнулась, увидев мое неудобство. Артаган все еще спал на полу между нами, его грудь вздымалась и опадала со спокойствием ребенка. Я посмотрела мимо нее на солнце в окне.

— Есть новости от птиц? — спросила я.

— Я разослала воронов во все стороны. Ближе всего к этому месту Повис моего отца.

— Все еще в днях отсюда. Сколько людей он сможет прислать на помощь?

Олвен опустила голову.

— Этого не хватит. Может, Дифед или Южный Уэльс спасут нас.

Я ответила с резким смешком.

— Морган хитрый. Он не будет рисковать солдатами, чтобы спасти королевство соперника.

— Может, тогда Дифед.

— Мой отец не лучше мужа. Связь между нами давно разорвана.

Мы посмотрели на Артагана, спящего между нами. Олвен явно пришла не ради такого разговора со мной. Может, она хотела побыть с Артаганом перед тем, как нас убьют саксы. Она, казалось, ощутила мои мысли, поглядывала на меня краем глаза. Я стояла и не собиралась никуда уходить. Я не успела ответить, снаружи протрубили в рожок. Два всадника помчались к восточным вратам. Олвен звучала мрачно:

— Лис и Волк пришли предложить условия.

Артаган резко проснулся и подошел к нам у окна, протирая сонные глаза. Он плюнул при виде военачальников саксов, выхватил меч и пошел по лестнице башни. Его голос разносился над ступеньками.

— Условия? Они хотят условия? Мой меч их покажет!

Мы с Олвен побежали за ним, но он уже нашел лошадь. Он повел Мерлина к восточным вратам, его грязные черные волосы трепал ветер. Горячая кровь. Его убьют, и Лис с Волком будут смеяться над его могилой. Я запрыгнула на свою пони и помчалась за ним. Олвен не отставала, мы выбрались на поле за стенами. Я схватилась за поводья Мерлина и остановила коня.

— Убери меч, пока не стало хуже!

— Хуже, Бранвен? Хуже! Куда еще хуже?

Я не успела ответить, Седрик и Беовульф остановили коней перед нами. Они были с белым флагом, сообщая о переговорах. С ними были топоры и мечи на седлах рядом с кровавыми скальпами. Я стиснула зубы. Может, Артаган был прав, что доверять варварам нельзя, даже с белым флагом. У саксов не было чести.

Я сглотнула, я еще не видела Лиса и Волка так близко. Они пугали сильнее, чем я представляла, их щеки были в шрамах, руки были толщиной с бревна. Седрик Лис был ниже, его борода была рыжее. Беовульф Волк был высоким, как гора, в седле, его пальцы-сосиски теребили желтую бороду, другая рука сжимала топор. Он смотрел на меня.

Они мрачно улыбнулись. Сколько они охотились на меня? Я не знала, для каких темных целей. Если бы не Артаган и его меч, вряд ли они сдержались бы и не напали на меня в этот миг, даже с белым флагом. Я придвинулась к Артагану, стараясь выглядеть спокойно. Не стоил мне идти сюда. Седрик нарушил тишину.

— Прекрасная Бранвен и милая Олвен. Блэксворд, тебе повезло с ними.

Артаган поднял меч, сжимая зубы.

— Говорите быстро, или я собью ваши головы!

Седрик и его брат рассмеялись.

— Тысячи людей готовы броситься на ваши стены. Остались только вы, женщины и дети?

— Проверьте сами, псы! Мы убьем двоих за каждого из нас.

— И я все равно выиграю. Но есть не такой кровавый вариант.

— Отдать женщин в рабство и оставить мужчин гнить? Нет.

— Я прошу о двух вещах. Ваш народ поклянется в верности нам, а ты станешь нашим вечным гостем, чтобы обеспечивать мир.

— Ты о плене! И вы сразу собьете голову с моих плеч. Это не предложение!

Артаган сплюнул на землю. Братья-саксы мрачно переглянулись. Капли пота бежали по моему лбу. У нас был шанс закончить все быстро. Это было ужасно, но саксы предлагали нам вариант без смерти. Мир без резни и рабства. Олвен уловила мои мысли и склонилась в седле.

— А если по своей воле с вами пойдет одна из нас, а не сэр Артаган?

— Например, королева Бранвен? — улыбнулся Седрик.

Я побелела. Он задумывал это. Лис и Волк хотели заполучить меня. Седрик упомянул Артагана для начала торга, потому что знал, что они не согласятся. Но зачем им так нужна была я? Может, они хотели обменяться с Морганом или использовать меня для давления на Дифед. Я оставалась наследницей королевства и женой короля другого королевства. Может, один из военачальников хотел жениться на мне. От этого сдавило горло.

Артаган крепче сжал меч. В этот раз он точно собирался снести одному из саксов голову. Я подняла руку, остановив его, и Артаган потрясенно посмотрел на меня. Он был мальчишкой. Не понимал. Это был единственный выход. Я сделала голос королевским, глядя в желтые глаза Седрика Лиса.

— Мне нужно посоветоваться с людьми. Нам нужно время на обсуждение.

— Даю вам час. Если вы не ответите, я отвечу.

Седрик поклонился в седле нам с Олвен и уехал. Беовульф оскалился на Артагана, его смех гремел, пока он ехал к рядам саксов. Я вернулась к стенам Аранрода и ощущала взгляд Артагана. В стенах замка мы спешились. Артаган схватил меня за плечи.

— Бранвен, ты же не серьезно?

— Артаган, не усложняй все еще сильнее.

— Послушай себя! Они убили моего отца и твою мать. Ты отдашь себя в их власть?

— Да, чтобы спасти тех, кого люблю.

Я смотрела в его синие глаза и не возмущалась. Все смотрели на нас, но мне было все равно. Было глупо не признавать свои чувства. В конце я должна быть честной с теми, кого любила. Артаган боролся со слезами, обнимая меня. Несмотря на крепкую хватку, он лепетал, как ребенок:

— Я… я не отпущу тебя!

— Отпустишь. Потому что я так прошу.

Я обхватила его голову руками и прижалась губами к его губам. Его щеки покалывали от щетины и грязи, но его губы были раем. Мы задержались в объятиях, в поцелуе, в маленьком мире между нашими бьющимися сердцами.

Я отпустила его руку, забралась на пони и пошла к вратам. Обитатели замка все поняли и начали звать меня с башен:

— Миледи, миледи. Не бросайте нас. Останьтесь, — смелые глупые друзья бились бы насмерть, а не отдали одинокую женщину саксам.

Я не могла оглядываться на Артагана. Один взгляд сломал бы решимость. Прощай, любовь моя. Прощай.

Ровена и Уна плакали, Падрэг и Ахерн молчали. Олвен не смотрела мне в глаза. Прощайте, друзья и соперники. Моя жизнь прошла цикл. Отец мной заключал мир, а теперь мир заключала я.

Я вела пони из тени Аранрода к шлемам и высоким копьям саксов. Пусть Дева даст мне силы. Я сжала в кулаках поводья, заставляя себя делать шаги вперед. Слезы лились по щекам.

14

Седрик скрестил руки с ухмылкой. Беовульф возвышался за ним, держась за острый топор. Я ерзала в седле и замедлила пони до шага. Лучше покончить с этим. Оставалось меньше ста шагов до саксов, каждый вдох был болью. Вся жизнь тянулась передо мной бесконечной пустынной долиной. Я буду пленницей саксов до конца жизни, может, прикованной к постели варвара. Я вытерла слезы и вскинула голову. Лис и Волк получат меня, но я оставалась королевой в сердце.

Прогудел рожок. Я остановила пони и стояла одна в центре поля между саксами и стенами Аранрода. Я хмурилась. Рожок был не саксов. Еще больше гудков из леса и холмов, трубы оглушали. Это пугало.

Седрик и Беовульф хмуро переглянулись, их люди озирались. На башнях Аранрода виднелись фигуры, все осматривались. Тот, кто гудел в рожки, не был из Свободного Кантрефа. Низкий гром полетел над долиной, хотя небо было ясным. Облака пыли появились на севере.

Сотни всадников появились из леса, помчались по открытым полям между саксами и Аранродом. Солнце блестело на броне, кольчуга шумела. Все воины были с длинными, как деревья, копьями. Казалось, двигался сам лес. Черные знамена хлопали на ветру.

Я не дышала. Только у одного королевства Уэльса были знамена с черным драконом. Белин из Северного Уэльса! Они пришли к нам или саксам? Отряд остановился, пара всадников помчалась дальше, они были в тяжелой броне, черные перья ниспадали со шлемов. Рун и Яго, сыновья Бэлина. Наверное.

Их глашатаи опустили медные трубы. Кони рыли землю, фыркали и ржали. Они очень старались прибыть так далеко на юг вовремя. Саксы и люди Аранрода схватились за оружие, не зная, для чего тут северные всадники. Рун и Яго проехали ближе к замку. Они подняли копья в воздух.

Сотни всадников в унисон склонили знамена в сторону крепости. Символ уважения и дружбы. Я дышала. Северный Уэльс прибыл на помощь.

Я все еще была одна в открытом поле между тремя армиями. Лис и Волк смотрели на меня.

Я впилась пятками в бока пони и помчалась к замку. Саксы взревели за мной. Несколько копий пролетело мимо моей головы. Сделка не состоялась.

Северные всадники загудели в трубы снова и бросились к саксам. Гул копыт их коней сотрясал землю. Саксы стали стеной копий, всадники приближались к ним.

Рун и Яго ударили первыми, но я не успела восхититься ими. Мимо моей головы летели копья и стрелы. Если они не могли получить меня, то и отпускать не собирались. Стены Аранрода были в тысяче шагов от меня. Я скоро окажусь в центре бури коней и копий. Скорее, моя крепкая горная пони!

Гремели копья, кости, металл, воздух разрывали крики и звон стали. Волна всадников из Северного Уэльса терзала саксов, оставляя красные тела за собой. Я оглянулась и заметила, что за мной бегут саксы, в их числе — Седрик и Беовульф. Копье вонзилось в ногу моей пони. Она сбросила меня с воплем.

Я ударилась о землю со стуком, дыхание вылетело из меня. Конечности болели от удара. Моя пони, Гвенвифар, хромала кругами, таща за собой раненую ногу. Седрик гнался за мной с копьем и мечом, Беовульф и его воины — следом. Я попыталась сесть, руки и ноги дрожали и не давали двигаться. Я закрыла глаза, Седрик возвышался надо мной, его желтые глаза пылали, как раскаленные угли.

Рев голосов произносил странный боевой клич поверх шума.

— Бранвен, Маб Керидвен!

Открыв глаза, я увидела, что Седрик остановился передо мной. Артаган и выжившие воины из Аранрода вышли из крепости и бросились бегом по полю. Воины в зеленом вопили, бросая камни и стрелы в саксов.

— Маб Керидвен! Маб Керидвен! — я не сразу поняла, что зовут меня.

Блэксворд подбежал ко мне, ударил по Седрику знаменитым длинным мечом. Он попал по груди сакса и взмахнул мечом снова. Артаган отрубил голову Седрика с плеч. Голова с рыжеватыми волосами покатилась по земле ко мне.

Пустые желтые глаза Седрика смотрели на меня. Его искаженное лицо расплывалось перед глазами. Я встала на ноги, Артаган поймал меня за локоть.

— За меня! — крикнул он.

Моя голова опустилась, тяжелая как камень, ладони тряслись после падения. Рядом со мной рухнуло знамя. Изумрудный дракон Свободного Кантрефа не должен быть в грязи. Моя кровь забилась быстрее.

Я подняла зеленое знамя с алой травы. Подняла зеленый флаг выше и услышала вопли валлийцев, я следовала за Артаганом. Даже среди криков и звона щитов было слышно их клич:

— Маб Керидвен! Маб Керидвен! — врагов на земле было все больше.

Рожок саксов просигналил отступление. Всадники Руна и Яго преследовали их в лесу, их отряд топтал варваров. Пока я размахивала окровавленным зеленым знаменем, Блэксворд рубил головы саксам вокруг меня.

Беовульф в толпе пронзал меня взглядом. Я ощутила жар ненависти Волка. Он пропал в лесу с убегающими товарищами.

Рун подбежал к нам, его броня была надбита, копье — сломано. Яго зажимал порез на бедре. Артаган помахал им окровавленным мечом. Под черными и зелеными знаменами праздновали валлийцы с севера и Свободного Кантрефа над павшими врагами. Дышать было тяжело, мы долго не могли говорить. Темнобородый Рун остановил свою хромающую лошадь.

— Мы слышали, что саксы у нашей южной границы, а потом получили ворона леди Олвен. Мы боялись, что опоздаем.

— Вы вовремя, и вы очень смелые, — сказала я братьям. — Еще пара минут, и я была бы в когтях Лиса и Волка.

Артаган поднял голову Седрика.

— Лис уже не позарится на наших кур.

Яго нахмурился.

— Айе, но Волк убежал.

Вдали пара десятков валлийцев преследовали саксов в лесу. Но обе стороны уже устали. Половина саксов точно сбежала. И Беовульф. Другая половина не покинет поля, где упала. Вытирая кровь и грязь с лица, я прижалась к плечу Артагана. Он склонил ко мне голову и прошептал мне на ухо:

— Я подумал, что потерял тебя.

— Я никогда не потеряю тебя. Ни сейчас, ни когда-либо.

Он обвил меня рукой, Кинан и Эмрюс подошли к нам. Женщины и дети Аранрода выбежали в поле, забирали раненых и обнимали победителей. Девушки целовали незнакомцев, а дети гладили лошадей из Северного Уэльса, примчавшихся нам на помощь. Моя кожа покалывала на всем теле. Как приятно быть живой! Я обвила руками шею Артагана и прижалась губами к его губам. Рун кашлянул, и я вспомнила, что мы не одни.

— Было смело выйти за стены, сэр Артаган.

— Было смело с вашей стороны прийти на помощь, принц Рун. Мы не выиграли бы без вас.

— Мой отец прибыл бы сам, но возраст мешает. Мы из разных королевств, но мы — Уэльс, и я лучше буду видеть валлийца на троне Свободного Кантрефа, чем сакса.

Артаган серьезно кивнул.

— Саксы убили моего отца. Мы теперь без короля.

Рун и Яго переглянулись.

— Наши соболезнования, сэр Артаган. Или, точнее, король Артаган. Вы были старшим у Кадваллона.

Артаган моргнул и посмотрел на меня. Я видела, что веселый рыцарь леса никогда не думал о короне. Как и я. Кто бы мог представить, что Блэксворд наденет корону? Артаган покачал головой.

— Отец не выбрал наследника. У него много бастардов, помимо меня. Мы следуем Старому закону Уэльса, земля разделена поровну между всеми сыновьями, а не отдается только старшему.

— Возможно, — ответил Рун. — Но мне кажется, что ты уже выиграл корону здесь, в Аранроде. У тебя много верных подданных.

— Королева Бранвен привела нас в Аранрод. Это ее победа.

Он сжал мою руку. Победа. Словно имело странный вкус на губах. Мы спасли наш народ и отогнали саксов, но я не могла противостоять эгоистичным мыслям. Я держала Артагана за руку, он был живым и здоровым, и это было важнее всех сокровищ на земле. Все проблемы миновали. Я чуть не позволила саксам сделать меня рабыней до конца жизни. Как быстро могла измениться жизнь.

Ровена и Уна пришли со склонов Аранрода. Я поспешила к ним, но их выражения лиц остановили меня. Что-то было не так.

Ахерн за ними шел с трупом в руках. Мои щеки вдруг стали холодными. Мой брат остановился передо мной, его борода была в слезах. В его сильных руках лежал бледный и неподвижный Падрэг. Большая алая рана была на его боку, рана от копья сакса. Моя губа задрожала, я коснулась холодной руки настоятеля. Я рухнула на колени и плакала. Теперь он спал у ангелов.

* * *

Мы похоронили Падрэга рядом с королем Кадваллоном. Горки свежей земли отмечали могилы у западных гор, там люди собрали наших мертвых. Тела саксов собрали в кучу в яме и сожгли. Артаган прижимал меня к себе, пока дым поднимался над могилами его отца и Падрэга. Настоятель был мне отцом во многом. Мой родной отец хотел моей смерти или жизни в качестве рабы Короля-молота. Падрэг дарил мне книги, научил меня любить голос сердца. Я опустила голову и всхлипывала в грудь Артагана. Мой проводник, мой святой отец ушел навеки.

Аннвин неподалеку смотрела на могилу Кадваллона, ее лицо было маской. Я ощущала борьбу за ее синими глазами. Кадваллон давно был ее возлюбленным, и хотя родители Артагана не были женаты, у них были нежные отношения. Но теперь Кадваллон погиб, еще одна душа была потеряна. Я шагнула к Аннвин, но Артаган остановил меня. Некоторым лучше было переживать горе в одиночку, и мы оставили колдунью с ее мыслями и пошли к замку.

Планирование праздника в честь победы лишало меня часов сна. Ровена и Уна суетились рядом со мной, терли каменные полы и надбитые столы, что гнили сотни лет. Через пару дней мы возродили древние руины. Аранрод снова напоминал замок, пригодный для жизни.

Я выдавливала улыбку во время пира, но все еще не могла принять мир без Падрэга. Но не только я потеряла дорого человека. Артаган праздновал с людьми, пил с ними медовуху и свежий сидр, но его отец и любимые были похоронены в земле. Артаган скорбел по-своему. Я улыбалась ради людей, которым требовалось сейчас веселье. Но мои красные глаза выдавали слезы, льющиеся с молитвами каждую ночь.

Редкая душа в Аранроде не потеряла кого-то важного. Было эгоистично думать только о своем горе, когда столько людей хоронили родных, любимых и друзей. Я занялась работой по замку, всеми деталями пира. За века тишины главный зал Аранрода снова заполнил смех, его снова озарял теплый огонь в каминах.

В главном зале по моему приказу расставили кругом столы. Так никто не жаловался бы, что кого-то устроили далеко от главного стола. Это напоминало идею королевы Гвиневры с Круглым столом во времена Артура. Я вдохновлялась прошлым, но не смела верить, что роскошь времени предков вернулась к нам. Народ Свободного Кантрефа и Северного Уэльса был смелым и честным, но наши подвиги были далекими от легенд рыцарей Артура. Нас даже не объединял король.

Некоторые из почетных гостей сидели за моим столом — принцы Рун и Яго и, конечно, Артаган. Леди Олвен присоединилась к нам, ухмыльнулась мне, Рун предложил ей сесть между нами. Я сердечно улыбнулась ей. Ее лавандовое платье сияло в свете огня. Моя изумрудная накидка шла мне, она была из тех вещей, что мои служанки смогли забрать из Кэрвента при побеге. Многие были в шерсти и шкурах. Свободный Кантреф остался свободным, но народ был бедным.

Эмрюс и Кинан разожгли огонь, когда собрался вечерний туман. Опытные воины улыбались как мальчишки, жаря на огне кабанов. Почти весь пир состоял из добычи из леса. Кабан, олень и куропатки вертелись над огнем. Я ела, сколько могла, но вскоре отложила наполовину обглоданную кость. Я бы отдала все шелка своих платьев, лишь бы Падрэг ужинал с нами.

Артаган пришел к нашему столу, жуя оленину. Он какое-то время общался с Руном, Яго и Олвен. Я рассеянно думала о Падрэге. Но потом слова Руна заинтересовали меня.

— Без короля в этой части Уэльса мой отец охотно предложит защиту народу и землям.

Олвен сверкнула зубами, но не очень дружелюбно.

— Чтобы половина Свободного Кантрефа была под властью Северного Уэльса? Мой отец, король Уриэн, сейчас самый высокий правитель на этих землях. Народ лучше будет под его правлением.

— Если Уриэн проживет долго, — пробормотал Яго. — Он старше нашего отца.

Олвен пронзила Яго взглядом, это отличалось от ее обычного поведения. Артаган пытался успокоить их, сменить тему на вкусную оленину. Я не могла есть и до этого, а теперь аппетит пропал полностью.

Вдруг стало понятно, почему Рун и Яго спешили на помощь. Это было не из благородства, а по приказу отца, который хотел больше земель в свое северное королевство. Бэлин не делал что-то, не ожидая ответа. Олвен надеялась удержать эти земли у своего народа, хотя ее отец тут не бывал. Даже при победе политика Уэльса угрожала разбить нас не хуже мечей саксов. Я ни на кого не смотрела, но повысила голос, чтобы все за столом слышали.

— Это были люди Кадваллона, они свободны и независимы. Они не пойдут за чужим. Ни за саксом, ни за Северным или Южным Уэльсом.

Все смотрели на меня, даже люди за соседними столами отложили ножи и слушали. Некоторые северные гости заерзали на стульях. Рун повернулся ко мне, глядя мимо Олвен.

— И что будет тут править, леди Бранвен? Кто-нибудь из вашей родни из Дифеда?

— Нет. Вы сами это сказали после боя, принц Рун. Кое-кто уже вырезал новое королевство в Аранроде. Тот, кто защитил людей, когда никто этого не делал, сражался всегда ради благополучия людей, радовался их верности и поддержке. Кое-кто из рода Кадваллона. Артаган Блэксворд должен быть королем.

От последних слов в зале повисла тишина. Я перегнула? Мои щеки покраснели, но я встала и обхватила запястье Артагана. В этом безумном мире войн и шпионов я не стыдилась говорить правду. Говорить разумно. Артаган лучше всех подходил для правления этими людьми. Его уважали. Он был благороднее и добрее всех мужчин, каких я встречала, так почему я не могу высказать это? Я молчала, Кинан присоединился ко мне. Он встал на колено перед Блэксвордом.

— Жизнью и смертью я клянусь быть верным человеку, приведшему нас в Аранрод. Я пойду за вами куда угодно.

Несколько людей в зеленом отозвались на слова Кинана согласием. Эмрюс опустился на колено рядом с Кинаном. Энид — за ними. Один за другим все мужчины, женщины и дети из Свободного Кантрефа опустились на колено. Женщины, которым я помогала у крепости Кадваллона, матери, защитившие своих детей в осаде Аранрода, те, кто были с Артаганом до того, как он стал рыцарем. Даже Ахерн, Ровена и Уна поклонились Блэксворду. Я вскинула бровь, но промолчала и подавила удивленную улыбку. Я хотела поклониться, но Артаган схватил меня за запястье. Его глаза были огромными.

— Только не ты тоже, — прошептал он. — Ты меня втянула. Лучше становись со мной.

Леди Аннвин присоединилась к нам и подняла другую руку Артагана, ее сильный голос разнесся по залу и к толпам во дворе.

— Слава королю Артагану! Лорду Аранрода, щиту своего народа!

В комнату и во дворе раздались радостные вопли и аплодисменты. Некоторые из Северного Уэльса переглядывались, но вежливо хлопали с остальными. Леди Олвен поцеловала Артагана в щеку. В моих венах вскипел жар. Она все еще была его суженой. Я сделала ее королевой? Она явно так думала. В стремлении поддержать Артагана я не подумала, что играю ей на руку.

Я отступила в тень, пока остальные встали и хлопали Артагана по спине, поздравляли его. Леди Олвен была рядом с ним. Я опустила голову. Олвен и Блэксворд смотрелись сильной парой. Я должна была признать, хотя предпочла бы вместо этого пройти по раскаленным углям. Брак с Олвен ему поможет. С их союзам Артаган сможет объединить со временем весь Свободный Кантреф в своих руках, а не только править Аранродом. Никто не отказался бы от брака с женщиной такой красоты и богатства.

Артаган искал меня взглядом в толпе. Я не могла смотреть на него. Проглотив ком в горле, я вышла из зала и направилась по тихому коридору. Я прижалась лбом к прохладному камню стен. Глупая девчонка! Я потеряла его навеки. Я своей рукой положила конец своему счастью. Я задержалась в коридоре у факела и стучала кулаком по стене. Шаги зазвучали в коридоре.

— Миледи, я не вовремя?

Рун стоял под аркой, с его ростом он почти задевал головой низкий потолок. Он вежливо поцеловал мою руку. Я выдавила улыбку, что приходилось играть нынче часто.

— Чем могу помочь, смелый принц?

— Вы поступили там храбро. Редкие женщины или мужчины смогли бы сделать королем за несколько слов. Но вы обеспокоены.

— Времена непростые. Мой дорогой друг погиб при осаде.

— Глубокие соболезнования, миледи.

Он поклонился, прижимая ладонь к сердцу. Его высокие скулы и аккуратная борода делали его красивым. Он не говорил со мной лично после первой встречи при дворе Моргана. Почему он подошел ко мне в тихом коридоре? Точно не для обсуждения коронации Артагана.

— Вы что-то задумали, принц.

— Вы проницательны и прекрасны, леди Бранвен. Признаюсь, я ехал в Аранрод не только для боя с саксами. Я прибыл просить вашей руки.

Я испуганно взглянула на него. Может, я ослышалась. Его глубокие карие глаза разглядывали меня. Я отвела взгляд, сделав вид, что мне попала соринка в глаз.

— Милорд, я польщена, но мне нужно время… время, чтобы…

Он улыбнулся и взял меня за руку.

— Знаю, вам симпатичен Блэксворд. А какой женщине нет? Но я не ревную. И я понимаю, что он уже помолвлен с леди Олвен.

Мои щеки пылали, но я не могла отвернуться, ведь он был так близко. Он поставил меня в тупик словами. Если Олвен будет королевой Артагана, для меня в Аранроде места не останется. Те люди, которых я полюбила, о которых заботилась, будут служить другой королеве, их любимый Блэксворд будет с другой женщиной. Рун гладил мою ладонь пальцами.

— Морган плохо с вами обходился. Вы правильно убежали от такой жизни. Но вас не защищает аристократ, нет никого достаточно сильного, чтобы укрыть вас от гнева Моргана, а он точно вернется за вами. Вам нужна чья-то забота, тот, у кого не меньше крепостей и солдат, чем у вашего бывшего мужа.

— Зачем я вам? У меня ничего нет. Я просто сбежавшая королева.

— Вас уважают люди всего Уэльса. Разлетелись слова о ваших поступках. Крестьяне любят вас. И вы все еще единственная наследница Дифеда. Если объединить наши дома, мир будет на севере и юге Уэльса, такого не было со времен Артура.

Вот. Бэлин был мудрым, послал старшего сына за мной. Одним ударом он заполучил бы симпатию Свободного Кантрефа и верность Дифеда.

Мой отец не был дураком. Услышав о моей помолвке с Руном, он точно сменит верность и примкнет к королю Бэлину. С объединенной силой они будут наравне с Морганом. Это было правдой, хоть и жуткой. Просто надев кольцо на мой палец, Рун сделает своего отца правителем половины Уэльса, и другая половина в скором времени присоединилась бы. Морган не один хотел объединить Уэльс. Хитрый король Бэлин задумывал то же самое на севере.

Рун убрал прядь моих волос ладонью, глядя мне в глаза. Было бы глупо отказываться. Армии и земли его отца уберегут меня от Моргана. И жить я буду роскошнее, чем в Свободном Кантрефе. Но променять одного военачальника на другого? Что я знала о Руне? Чуть больше, чем о короле Моргане, когда мы сыграли свадьбу. Я не буду больше племенной кобылицей. Никогда. Рун ощутил мою нерешительность.

— Я терпелив, Бранвен. Обдумай мое предложение. Я еду домой завтра. Можешь тогда и озвучить свой ответ.

Он прижал губы к моим костяшкам, поклонился и ушел. Ровена нашла меня в коридоре, она шла, прижимая кувшин с сидром к груди. Я смотрела мимо нее, все еще подавленная грузом решения, что мне требовалось принять.

— Миледи, вы в порядке?

— Принц Рун предложил мне стать его женой.

Ровена вскинула брови и робко улыбнулась. Она знала, кому принадлежало мое сердце, но знала и то, что политические отношения в наш век были важнее. Она постаралась выйти из ситуации достойно.

— Поздравляю, миледи. Мы уезжаем в Северный Уэльс?

Я не могла ответить ей. Я бродила по замку, гудящему от празднования в главном зале. Я ушла в свою пустую башню и прислонилась к подоконнику, глядя на долину. В ночи сияли костры, выжившие праздновали обретение нового дома и короля. Многие радовались тому, что выжили. Страданий было много, люди заслужили отдохнуть от горя.

Я опустила голову на руку и вдыхала дым костров, влажный туман спускался с гор. Жизнь у этих людей была простой, несмотря на все сложности. Они свободно любили, кого хотели, строили фермы и охотились, чтобы любимые были с ними до конца жизни. Без Падрэга я ощущала себя сиротой в этом мире. В мире, где мужчины смотрели на меня, только учитывая мою стоимость, землю, что прилагалась ко мне. Мои глаза слипались. Может, я зря так думала. Я устала и была расстроена.

Шаги зазвучали на лестнице за мной. Я знала этот звук, мне не нужно было останавливаться. Артаган замер на пороге комнаты. Прохладный вечерний ветерок ласкал мои щеки, я смотрела в окно.

— Как твоя новоиспеченная королева Олвен? Ей и твоему народу не стоит быть без короля на его коронации.

— Бранвен, почему ты убежала? Ты объявила меня следующим королем Артуром и пропала.

Я опустила голову и не смотрела на него.

— Принц Рун сделал мне предложение.

— Что?

— Он ждет моего ответа утром. Думаю, ты и сам скоро женишься на Олвен.

Артаган схватил меня за запястье, развернул лицом к нему. Я стиснула зубы и оттолкнула его. Король или нет, но я не позволю лесному рыцарю управлять мной. Я уперлась кулаками в его грудь, но он не отпускал меня. Он хмурился, его губы почти касались моих, его голос был грубым:

— Отец устроил мою помолвку с Олвен. Но теперь я король, я могу поступать, как пожелаю!

— Король так не делает! У тебя теперь долг перед людьми, тебе нужна лучшая пара ради них, а не ради себя.

— Тогда я отказываюсь от трона! Ты сделала меня королем. Ты хотела короны так сильно, так бери ее!

— Не глупи!

— Я не хочу быть королем… я хочу тебя.

Он отпустил мои руки. Он смотрел на меня синими глазами. Потирая запястья, я стояла достаточно близко, чтобы ощущать его дыхание лицом. Почему он просил невозможного? Сердце и разум говорили мне разные вещи. Я опустила голову и проглотила ком в горле.

— Олвен — хороший выбор. В твоем королевстве будет мир. Это правильно.

— А твой брак с Руном решит все? Ты нужна людям здесь.

— Тот, кто женится на мне, получит войну! Морган не сдастся!

— Я уже воюю с саксами. Я не боюсь Короля-молота.

— Тогда ты дурак.

— Тебе нет до меня дела?

— Артаган…

Я прикусила губу и понизила голос, глядя в его глаза. Стоило соврать. Мне нужно было собраться с силами и сказать, что он мне не нужен, прогнать его из своей жизни. Но я позволила ему поцеловать себя. Я сдалась его прикосновениям, мы держались друг за друга в темноте у окна. Артаган опустился передо мной на колено, обхватил мои ладони. Его губа дрожала, он взял себя в руки.

— Я люблю тебя, Бранвен. Всегда любил и буду любить. Будь моей невестой. Моей королевой. Моей женой.

Я сжала губы и обхватила его ладони. Я не хотела ничего больше, кроме дней с этим беспечным рыцарем. Вместе мы брели по глуши, были против королей, боролись за жизнь. Если бы только мир королей и саксов мог оставить нас в покое. Мы вдвоем могли жить счастливо в домике, где над головами была бы соломенная крыша, а над нами — теплые одеяла. Я тяжко вздохнула, Артаган смотрел на меня любящим взглядом. Только бы он понял. Сердце билось в горле, я знала свой ответ.

15

Всадники Северного Уэльса уехали до рассвета. Плохой знак. Слух явно дошел до них за ночь. Пыль виднелась в горах на севере, их стражи пропали вдали.

Голоса Олвен и Артагана звенели по замку. Половина крепости их слышала. За их запертой дверью гремела посуда. Солнце вставало за окном моей спальни в другой башне, я ждала и слушала. От тона Олвен мне было не по себе.

— Дурак! Гнилое сердце! Лживый пес! Ты обещал, Блэксворд!

— Наши отцы обещали, а не я! Черт, Олвен, не надо так удивляться!

Она бросила что-то металлическое. Артаган выругался, явно пригнувшись. Зазвенело на кухне то, что она бросила на пол. Ее высокий голос распугал ворон с крыши башни.

— Она же распутная, Артаган! Ее отец отказался от нее, ее муж пустит кровь половину Уэльса, чтобы вернуть ее! Ты погибнешь за год, запомни мои слова.

Дверь хлопнула. Олвен появилась у подножия лестницы, бросила взгляд на мою башню. Казалось, ее фиолетовые глаза пронзили меня, хоть я стояла в тенях у подоконника. Белая кобылица завопила, Олвен бросилась прочь галопом. Ее фигура пропала вдали. Груз пропал из моей груди, но тень не отступила. А если она права? Я обрекла Артагана на смерть? Я молилась Деве и Падрэгу на небесах. Помогите нам. Помогите нам всем.

Артаган прошел в мою комнату, потирая затылок.

— С этим покончено.

— Боюсь, у нас появилось еще больше врагов.

— Короли Бэлин и Уриэн — не наши враги. Но они в ближайшее время на помощь не придут.

Он пожал плечами и обнял меня, словно нам было все равно, что в мире. Я прижалась ухом к его груди, биение его сердца успокаивало мои нервы. Но несколько заноз осталось в голове. Сыновья Бэлина и Олвен не забудут отплатить нам за сегодня.

Кинан и Эмрюс вопили снаружи:

— Всех зовем на свадьбу короля Артагана и королевы Бранвен, правителей Аранрода! Сидра и медовухи всем!

Воины говорили не четко, пошатывались, уже неплохо выпив. Я невольно улыбалась, они подняли рожки в нашу сторону. Артаган погладил мой подбородок большим пальцем и поцеловал мой лоб. Я вздохнула и отпустила напряжение. Птицы пели о любви на крыше.

Мы провели церемонию в маленькой часовне без крыши среди развалин восточной стены. Арки опутал плющ, жимолость цвела рядом. Несколько пушистых облаков плыло по летнему небу. В часовню поместилось лишь несколько десятков людей, остальные окружили ее снаружи. Седобородый Эмрюс играл на арфе, пока я шла в изумрудном платье с лавандовыми узорами, в последнем из забранных из Кэрвента. Артаган просиял у алтаря, его мать стояла рядом с ним, подняв руки. Старая жрица стояла в древней часовне и сочетала в драке две христианские души. Это казалось даже смешным. Но мое сердце говорило, что бог не против. А Падрэг говорил мне слушать голос сердца.

Ровена и Уна придерживали мое платье, поглядывали на Кинана. Я игриво закатила глаза. Многих детей смогут зачать люди этой ночью. Ахерн и Энид скрестили копья над головой с другими воинами. Он кивнул мне, стойкий солдат. Энид с тоской смотрела на Артагана. Но мой возлюбленный, как всегда, не замечал ее взгляды. Бедняга. Может, ей повезет с другим мужчиной. Возможно.

Артаган взял меня за руку, мы предстали перед потертым каменным крестом, поросшим клевером. Аннвин взмахнула руками, шептала на Старом языке, брызнула на нас водой. Если бы тут был Падрэг, он вел бы свадьбу, но и ритуал старой жрицы казался удивительно христианским. Благословленные святой водой, мы обернули тканью наши запястья, завязали ее узлом. Что бы ни говорила на древнем языке Аннвин, я знала, что это благословения. Она закончила, сделав палочкой на земле священный символ, и улыбнулась нам.

— Теперь можете поцеловаться.

Артаган обхватил ладонями мои щеки, его теплые губы оказались на моих. Зрители улыбались и радостно вопили. Я благодарно молилась богу. В 598 году я вышла замуж за человека, который заслужил мое сердце.

Мы вышли из часовни рука об руку, поприветствовали людей снаружи. Кинан трубил в большой рог быка, толпа вопила, мы с Артаганом махали. Гремели барабаны, играли на дудочках менестрели, все танцевали и пили. Я улыбалась столько, что щеки болели.

Вот это был настоящий пир в честь победы. Я больше не оглядывалась на печали прошлого, я думала о ярком будущем.

Артаган поднял меня на руки, мы пересекли порог нашей башни. Он улыбался, пока я осыпала его шею поцелуями. Артаган шагал через две ступеньки, держа меня на руках, словно я весила не больше перышка. Он распахнул дверь наверху. Пахло свечами и благовониями.

— Что это? — спросила я, когда он опустил меня.

— Наш новый дом. Уна и Ровена помогли устроить.

Теплые огонь трещал в камине, отбрасывая бронзовое сияние на кровать из шкур зверей и одеял. Мой лук из березы висел на стене, на другой была полка с книгами. Я провела пальцами по корешкам. Классика, писание и легенды в твердых обложках. Я узнала книги. Они были у Падрэга в Дифеде. Наверное, он забрал их с собой, когда мы бежали в Аранрод. Каждую книгу создавали поколениями, их тяжелые страницы были золотыми.

Даже моя книга с историями о Бранвен была здесь. Я погладила с теплом корешок книги, что подарил мне Падрэг. Подарок человека, которого я любила как отца. Впервые после его смерти я могла вспоминать о нем без печали. Его слова жили в этих книгах и во мне.

Артаган закрыл дверь.

— Я решил, что лучше всего начинать библиотеку нашего замка с твоей комнаты.

— Это чудесно… книги, комната, все это.

— Может, ты продолжишь учить меня буквам.

— Так ты хочешь провести брачную ночь, король?

Я криво улыбнулась. Артаган сбросил тунику и килт на пол. В пару быстрых шагов он подошел и обхватил меня руками. Его синие глаза пылали. Я прижалась губами к его губам, но не могла так быстро раздеться. Мы так долго тянули с этим. Сколько вечеров мы делили постель в лесу или на каменном полу? Но мы только прижимались друг к другу, греясь. Его губы спускались к моей груди. Я потянула его к нашей мягкой постели, водила руками по мышцам его спины и бедер. Кожа пульсировала жизнью.

Ритм барабанов и дудочек звучал снаружи в сумерках, музыка доносилась в наше логово, озаренное светом огня. Артаган был во мне, его пальцы были в моих волосах, он целовал мою шею. Я впилась в его ягодицы, пока он двигался во мне, его грудь задевала мою. Наше дыхание согревало наши щеки, мы двигались в такт барабанов. Я охнула, затерявшись в его прикосновениях.

— Артаган… Артаган, любовь моя.

Движения ускорились, мои ладони прижимались к его животу. Он обхватил руками мою грудь. Он выгнулся надо мной, жар разливался во мне. Я тяжело дышала, прижимала его к себе, извивалась вместе с ним. Задыхаясь, мы смотрели друг на друга, любовь окутывала нас. Я целовала его снова и снова, радуясь его любви. Впервые мы так наслаждались друг другом.

* * *

— Нет, нет, левее.

Я утомленно указывала каменщикам. Работники привозили на телегах камни. Стучали молотки, замок дрожал. День за днем за последние пару месяцев башни и стены Аранрода росли все выше. С рисунком в руке я направляла работников, и они отстраивали колонны и валы, заброшенные со времен римлян. Во дворе рубили бревна на доски, создавались новые врата. Артаган скрестил руки и потрясенно покачал головой.

— Никогда еще не видел такого рвения. Люди точно восхищаются тобой.

— Они трудятся ради себя и для нас. Замок защищает их и их семьи. Здесь будет защищено зерно, а кузнецы будут поставлять им инструменты и пускать к печам.

— Доля земли каждому работнику тоже подсластила работу.

— Я не хотела, чтобы они работали без награды. Никто не занимал земли вокруг Аранрода поколениями. А теперь мы можем расселить фермеров, пастухов, охотников там, где хорошая земля отдыхала годами. Осень принесет хороший урожай.

— Если мы продержимся. На юге утром снова была стычка.

Артаган помрачнел. Моя кожа похолодела, словно туча вдруг закрыла солнце. Я взяла себя в руки и постаралась выглядеть храбро. Было больно видеть веселого Артагана мрачным. Я говорила тихо, чтобы слышали только мы.

— Сколько в этот раз?

— Мы потеряли два десятка человек, но отогнали гадов. Это второй раз за последние две недели. Морган нападает все чаще.

— Лето — сезон войны. И твои люди опытны в бою.

— Осталось едва ли сто воинов. Остальные работают на замок или залечивают раны после осады. Однажды Морган придет в эти горы, и у меня не хватит людей, чтобы остановить его. Это лишь вопрос времени. Бранвен.

Я вздохнула и посмотрела на восстановление замка. Десятки людей, как муравьи, двигались по двору и залам. Было бы у нас больше времени и людей. Иронично, но саксы, державшие нас в осаде, не давали Моргану напасть на нас в полную силу. Варвары должны были нападать на Моргана на восток. Половина отрядов Короля-молота будет защищать его поселения до зимы, до которой было еще много месяцев.

Лучники Артагана давали нам время, охраняя горные проходы, но даже лучшие воины не могли держаться вечно. Если отряды Моргана пересекут горы и окружат крепость, нам конец. Мы не могли так скоро допустить еще одну осаду. Укрепленные стены могли защитить нас на какое-то время, но зерно было только посажено, ему нужно было вырасти, созреть. Плохой урожай приведет к голоду зимой.

Зеленые поля усеивали заплатками луга среди лесов, окружающих нас. Я закрыла глаза и быстро помолилась, чтобы бог уберег нас, дал время стать сильными.

Я обвила руками шею Артагана и прижалась лбом к его лбу. На его руках были свежие порезы, он немного хромал. Как сильно его ранили сегодня? Став королем, он не перестал вести себя как лесной рыцарь. Он вел отряды против врагов, заслуживая так любовь народа, но делая себя легкой мишенью для врагов. Когда он уезжал, меня терзал страх, что его конь вернется без него. Смелость делала Артагана привлекательным, но добавляла мне морщин. Почему Морган не мог оставить нас в покое? Артаган заслужил состариться с любящей женой, в тепле и счастье этой долины среди гор. Я напомню ему обо всем хорошем в мире этой ночью в спальне. Я улыбнулась и повела его за руку в нашу башню.

У лестницы нас остановил голос. Энид неслась к нам, ее копье было красным. Я замерла, плечи опустились. Поход в спальню с мужем, видимо, откладывался. Еще светило солнце, у короля и королевы было много дел. Энид остановилась перед Артаганом, еще грязная от боя.

— Сколько раз это должно повториться, чтобы вы послушались? Нам нужны маяки!

— Этого не делали сто лет, — фыркнул Артаган. — Кто будет этим управлять? Ты?

Я вскинула бровь. О чем они? Энид находила повод спорить с Артаганом со дня нашей свадьбы. Она даже не смотрела на меня. От ее тона, обращенного к королю, я хмурилась, но Энид давно сражалась рядом с Артаганом, она точно привыкла ворчать на него, как на старшего брата. Я встала между ними, пытаясь закрыть собой уставшего мужа.

— О чем вы? День был долгим. Это не может подождать до завтра?

— Это всегда ждет, — нахмурилась Энид, глядя на Артагана. — Мы ждем, а потом станет поздно.

Артаган вздохнул и посмотрел на меня, пытаясь ответить на мой вопрос.

— Она хочет зажечь маяки на холмах. Давно люди ставили дозорных у проходов, и у каждого поста была наготове куча хвороста, который поджигали, заметив опасность.

— Цепь маяков сообщит о враге быстрее лошадей, — вмешалась Энид. — Если мы установим новые маяки на холмах, будем сразу знать, когда придет враг.

Артаган покачал головой.

— Но не в тумане. И на постах людей могут убить! Я не буду просить хороших людей гнить высоко в горах, чтобы я мог спать в теплом замке.

Энид ударила копьем по полу.

— Тогда ты дурак, а не король! Пока нам везло, но вскоре люди Моргана пройдут горы и доберутся до наших врат. Маяки предупредят нас заранее.

— Может, и я дурак, но я — король, охотница! И мой ответ — нет!

Энид развернулась и пошла прочь. Я потирала напряженные плечи Артагана, его мышцы были твердыми под моими пальцами. Он шел в нашу комнату как злой медведь. Блэксворд налил себе вина и опустился в кресло у камина. После пути и сражения с людьми Моргана я не хотела касаться серьезных тем.

Мой смелый и честный Артаган все еще срывался, когда уставал. Но я понимала, что Энид была права. Мудрый правитель принял бы ее совет. Маяки могли пригодиться, но новый король не хотел это слышать. Он не хотел охранять холодные посты на вершинах, не хотел заставлять воинов делать это. Он был хорошим военачальником, но не умным правителем. Порой король должен был подвергать людей опасности ради блага королевства.

Я пыталась завести разговор, поставив на стол хлеб. Еда всегда приободряла Артагана. Он резал сыр, пока я наливала ему вино.

— Здесь мало монахов, — отметила я. — Но несколько женщин выразили желание стать монахинями.

— Наверное, обещали богу это, чтобы пережить осаду.

Артаган издал смешок, жуя. Я пожала плечами. Некоторые бедняжки пострадали от саксов. Кто мог винить их в том, что они хотели уйти от мира мужчин? Я сделала глоток вина.

— Я сказала им сделать копии книг, что у нас есть.

— Ты учишь их читать? Королева хочет стать настоятельницей? — удивился он.

— Я наслаждаюсь плодами земли, а не отказываюсь от них, дорогой муж.

Я ущипнула его за бедро, мы улыбнулись. Артаган уже лучше знал буквы, но ученым ему не стать. Он лучше запоминал истории, цитировал их по памяти, но не мог расшифровать латинское письмо. Он мог бы стать бардом, но этого, слава небесам, не произошло.

Я мысленно рассмеялась, представив Артагана с бритой головой, подавляющего мужские желания у Библии. Ха! Монахом ему тоже не быть. Падрэг бил бы его все время по рукам, если бы Блэксворд был его учеником. Но меня он никогда не бил. Его круглое лицо сияло, когда мы читали в его аббатстве у моря. Я сжала губы и отвела взгляд, слезы застилали глаза. Если у нас будут книги для настоящей библиотеки в Аранроде, я назову ее в честь святого Патрика. Покровителя Падрэга. Ему бы понравилось.

Я допивала суп и напоминала себе, что жизнь для живущих. Несмотря на тех, кого мы потеряли, мы не почитали их, горюя по прошлому. Carpe diem, как говорилось в книгах настоятеля.

С наступлением ночи я разулась и утащила Артагана в постель. Наши губы встретились, я провела ладонями по его спутанным волосам, его пальцы распутывали шнурки моего платья. Я улыбалась от пыла, с которым муж почти срывал нашу одежду. Он был нетерпелив, его достоинство уже было готово. Я прижала ладонь к его груди, долго целовала, чтобы умерить его пыл. Он чуть успокоился, но его сердце все еще колотилось в мускулистой груди. Его сильные руки подняли меня на его колени, мы сидели на простынях, обвившись ногами. Его губы скользили по моей груди, я сдалась его жару.

Артаган быстро уснул, его грудь вздымалась и опадала рядом со мной. Я смотрела на него в свете луны. Сверчки пели за окном в теплом летнем воздухе. Уставшим, он был мирный, как херувим во сне. Я погладила его лоб и поцеловала в щеку. Как долго продлится это счастье? Я обрела мужа, а бывший муж все еще охотился на меня. Через два месяца мне исполнится восемнадцать. Вот бы эти совместные вечера длились вечно. Я не хотела, чтобы утро наступало.

Я проснулась, а одеяла рядом со мной были холодными. Я села, сердце забилось быстрее. Артагана не было. Петух сообщал со двора о первых лучах солнца, упавших в окно моей башни. Я укуталась в шаль и пошла босиком по комнате. Утренний воздух холодил кожу. Ровена и Уна вошли в мою комнату, принесли корзинки свежего хлеба. Умыв лицо, я повернулась к Ровене за полотенцем.

— Где мой муж?

— Король Артаган во дворе, миледи. Проверяет рыцарей.

— Рыцарей?

— Да, ваша светлость. Он сделал сегодня рыцарями своих лучших воинов, сэра Эмрюса и сэра Кинана.

Ровена улыбнулась. Ее любимый Кинан стал важнее. Рыцарство! Как король, Артаган мог раздавать титулы, я и забыла. Уна наливала воду в большую кадку, пар закрывал ее лицо.

— И сэр Ахерн, — добавила Уна. — Король сделал его сенешалем замка.

— Моего брата Ахерна? Он — рыцарь и сенешаль Аранрода?

Уна кивнула. Мой верный брат, родившийся не с той стороны, стал рыцарем и старшим слугой замка. Я улыбнулась. Он будет прекрасен в этой роли. Артаган поступил благородно, сделав моего родственника главой стражи замка. Артаган даже не сказал мне. Может, хотел сделать сюрприз. Я постараюсь изобразить потрясение и счастье, когда он сообщит мне новости. Не каждый день брат становится рыцарем и сенешалем. Я нахмурилась и спросила у служанок:

— И кто теперь будет моим личным стражем?

Девушки переглянулись, Ровена ответила:

— Энид Копейщица, миледи.

Я скривилась раньше, чем они отвернулись. Наверное, пора было научиться владеть луком. Энид не вызывалась охранять меня после нашей с Артаганом свадьбы. Я погрузилась в горячую воду, едва замечая, как в меня проникает тепло. Мысли не унимались. Пора было научиться защищать себя.

Помывшись, я надела плотную кожаную тунику и сапоги. Я открыла дверь комнаты и увидела Энид на посту. Она стояла спиной ко мне, охраняя лестницу. Я взяла свой лук, вежливо кивнула ей и пошла по лестнице. Она плелась за мной без слов, Ровена и Уна сопровождали нас по пути к воротам.

Уна и Ровена установили мишень у западной стены. Я опустила колчан и какое-то время вкладывала стрелу, натягивала тетиву. Не нужно спешить. Я не хотела промазать сильно, пока смотрела Энид. Немного давления будет неплохо. Я не была спокойна, когда саксы нападали на нас. Мой лук не попал по варвару, если бы не Энид, мою голову раскололи бы. В следующий раз может так не повезти.

Моя стрела со стуком вонзилась в край кожаной мишени. Ровена и Уна радостно вопили, пока я взяла вторую стрелу. Стрелы ровно стучали по мишени. Энид смотрела на лес и молчала. Последняя стрела полетела не туда и задела камни.

Энид улыбнулась. Для нее я казалась новичком. Я забрала стрелы и продолжила стрельбу. Я поклялась тренироваться, пока не выступят мозоли на пальцах. Пусть Энид видит, что я не просто мягкая королева. Тук, тук, тук. Я выпускала стрелы быстрее, оттягивала тетиву как можно дальше. Мои стрелы вонзались глубже. Я старалась стрелять так, чтобы стрела могли пробить броню.

Я все утро работала с луком, вспотела. Мы вернулись в мою башню. Энид осталась у лестницы, пока мои фрейлины занялись делами в спальне. Я опустила лук, пальцы уже болели, скоро выступят мозоли, но я гордилась. Еще пара недель, и моя рука загрубеет, я не буду даже чувствовать, как жалит тетива.

Ровена и Уна переглянулись там, где подметали и чистили. Они улыбнулись. Мои виски болели. Я прижала руку к голове и рявкнула:

— И что вас так развеселило?

— А вы не знаете, миледи? — ответила Ровена.

— Вы в последнее время угрюмая, миледи, — улыбнулась Уна. — И срываетесь чаще обычного.

— Разве?

Я не замечала, что стала вреднее обычного. Было очевидно, что я хотела впечатлить Энид и злилась из-за ее молчания? Уна и Ровена хихикали, как сельские девушки. Ровена пыталась подавить смех.

— Когда у вас в последний раз был цикл, ваша светлость?

Я побелела, глаза расширились. Я опустила взгляд, разгладила тунику и прижала ладони к животу. Девушки посмеивались. Сколько месяцев? Не меньше трех. Дева! Я думала, что просто потолстела. Ровена и Уна обняли меня, поздравляли и гладили мой живот. Я — мать? Я вдруг вспомнила свою маму, глаза начали слезиться. Я улыбнулась сквозь слезы и коснулась щек девушек.

— Никому пока не говорите. Я хочу сама сообщить Артагану.

Я гладила живот, словно могла что-то ощутить, и ругала себя за нетерпение. Еще ничего не было видно. Давай, малыш, расти и увидь свой дом.

Но разум накрывала туча, я помнила прошлую беременность. С другим мужчиной в другом месте. Может, в этот раз и результат будет другим. Ровена и Уна оставили меня в комнате, я опустилась на колени и молилась.

Я сцепляла пальцы до белых костяшек, не сразу собралась с мыслями. Я отсчитала месяцы и решила, что зачатие произошло в брачную ночь. Если все пройдет хорошо, ребенок появится поздней зимой или ранней весной. Когда пройдет. Не если. Прошу, Небесный отец, пусть ребенок будет живым и здоровым. За последнее время вокруг было столько смерти и разрушения. Пусть мир снова наполнил любовь и жизнь.

Я расхаживала по комнате и не могла думать о дне. Я думала о материнстве, оставила у прялки то, что шила. Я села у окна и улыбнулась. Артаган — отец моих детей! Он будет бегать по комнате с мальчиком или девочкой на спине. Он был на пару лет старше меня, но оставался ребенком. Наш сын или дочь точно будут любить его больше. Я улыбалась. Как и все остальные. Не важно. Никто не будет любить этого ребенка больше меня. Никто.

В дверь постучали, я нахмурилась, ожидая Энид. Но вошел Ахерн. Он был в новой зеленой тунике и с золотой брошью, выглядел как настоящий сенешаль. Он кивнул, не рискнув улыбнуться, сжимая копье и щит. Всегда вел себя как солдат. Я обняла его, и его брови поползли вверх от необычной близости.

— Я хочу тебе кое-что поведать, брат. Кое-что чудесное!

— И я, миледи. До меня дошли вести о торговом караване на западной дороге.

— Что за весть?

— Всадник сказал, что у них странная птица на продажу. Сокол, купленный в Кэрвенте.

— Кэрвент? Моя Вивиан! Но как?

— Король-молот, наверное, продал ее, она могла напоминать ему о вас. Птица у торговцев. Думаю, это народ Свободного Кантрефа с западных берегов.

Я надела сапоги и шаль и поспешила к двери.

— У нас есть деньги, Ахерн? Я должна спасти ее, если это моя Вивиан.

— Я куплю ее вам, ваша светлость. Но вы обещали мне что-то сообщить.

Я ущипнула его бородатую щеку и шепнула:

— Я беременна, брат. Уже два или три месяца!

Ахерн побелел. Воин, рыцарь, сэр Ахерн боялся детей очень сильно. Он пролепетал поздравление, тихо и невнятно. Он решил сопроводить меня к каравану. Я радостно согласилась. Энид довела нас до ворот, и мы с Ахерном помчались верхом на запад.

— Не иди с нами, — крикнул он ей. — Я справлюсь один.

Энид скрестила руки и остановилась, сверля нового сенешаля таким взглядом, от которого свернулось бы молоко. Но он был во главе, она не могла перечить.

Не глядя на них, я радовалась. Мы спешили по лугам, полным полевых цветов, направлялись по западной дороге к холмам. Аранрод уменьшался за мной. Я радостно вздыхала, моя пони была мокрой от пота, и мы замедлились. Разве не прекрасный день? Во мне был ребенок от любимого. Теперь вернется моя соколиха. Я научусь использовать лук должным образом и потом научу ребенка охотиться так и с соколом. Когда он или она подрастет, конечно. Тут я вспомнила, что забыла в спешке лук в комнате. Не страшно. Я всегда смогу потренироваться завтра.

Силуэт каравана был в бреши в западных горах. Немного телег. Их кони пили воду из горного ручья. Ахерн остановился за мной, я спешилась у палаток путников. Никто еще не вышел, они могли спать после долгого пути. Ахерн указал на ближайшую палатку. Я надеялась, что его серебра хватит. Я многое отдала бы за сокола. Я отодвинула ткань на входе и прошла внутрь.

Палатка казалась пустой. От запаха рыбы и дыма я скривилась. На траве внутри было немного мелочей и одеял. Что это за торговцы?

Руки потянулись из тени, схватили меня за запястье, зажали рот. Я боролась, мои крики были приглушены, звучали не громче мыши. Сильный кулак ударил меня по челюсти. Я отдернулась, и руки связали за спиной. Фигура шагнула вперед с длинным копьем в руке.

— Не узнаешь родню, принцесса?

Я прищурилась, глядя на юношу.

— Оуэн?

— Теперь сэр Оуэн, рыцарь короля Вортигена из Дифеда. Отец хочет вернуть тебя, Бранвен.

Он говорил едко. От его злой улыбки меня сковал холод. Бастард моего отца, этот Оуэн испытывал ко мне меньше братских чувств, чем к гончей. Король Кадваллон хотел убить его, но я пощадила его. Вдруг я пожалела о своей щедрости.

Дюжина воинов из Дифеда держала меня, но род не заткнули. Я ударила пяткой по ноге воина, выбралась из палатки и закричала изо всех сил. Губы кровоточили.

— Ахерн! Ахерн, помоги! В бой!

Мой страж не двигался. Он не вытащил оружие или щит. Он скривился, в серых глазах стояли слезы.

— Простите, миледи. Дорогая Бранвен, мне очень-очень жаль.

Я не могла дышать. Бессердечный смех Оуэна звенел в моих ушах, что-то тяжелое ударило меня по голове. Мир потемнел, и я рухнула к ногам Ахерна. За что, брат? За что?

16

Копыта лошадей стучали во тьме. Пол телеги содрогался, как палуба корабля. Я лежала в сене, запястья терли веревки, привязывающие мои кулаки к ногам. Меня связали как скот. Я подняла голову, вокруг было темно. Сверчки шумели, телега подпрыгивала на грубой дороге. Мы, наверное, ехали на запад к отцу. Дороги в Дифеде были плохими.

Я выбралась из мешка, что был на моей голове, и вдохнула, стараясь не привлечь внимание врагов. Не меньше дюжины всадников скакали вдоль телеги. Их было слишком много, чтобы сбежать, даже если бы была свободна и не в пути в безлунную ночь. Хриплый голос сэра Оуэна доносился в темноте, он отдавал приказы. Я сжалась.

Я пощадила его, когда король Кадваллон хотел казнить его. Я хотела заслужить родню, хоть и дальнюю. Глупость девочки, королевы так не делают. Оуэн схватил меня и вез к отцу, продавшему меня Королю-молоту. Но больнее было вспоминать искаженное лицо Ахерна. Как ты мог, брат? Что заставило верного стража выдать меня врагу? Он был все это время шпионом, предателем? Я плакала без слез и звука, тело устало.

Среди всадников Ахерна не было. Он с ними не поехал. Он, наверное, забрал серебро и ушел восвояси. Но Ахерн не хотел монет и почестей, пока служил мне. Он снова и снова спасал меня от саксов, помог сбежать от короля Моргана. Он мог предать меня тогда и много раз после. Почему сейчас? Что изменилось? Мои кулаки дрожали. Правда оставалась одной. Он продал меня в рабство.

Артаган не успокоится, пока не найдет меня. Он и его люди проверят ад и воды, лишь бы вернуть меня. Мои губы дрожали. Но как муж узнает о том, что меня схватили? Он сделал Ахерна сенешалем замка. Никто не поднимет тревогу. Никто не видел, что злодеи забрали меня, Ахерн придумает, как скрыть правду. Даже сейчас мой любимый Артаган мог не знать, что я в опасности. Он мог сидеть у огня и думать, что я пошла помогать женщине с родами. Никто не будет подозревать, если я буду отсутствовать часами или днями. Отец уже бросит меня за решетку в Дифеде к тому времени.

Телега резко остановилась. Моя голова ударилась о доски, я заскулила, прокусив губу. Древко копья ткнуло меня в спину. Оуэн возвышался надо мной.

— Проснулась, принцесса? Выход!

Его люди ослабили путы так, чтобы я могла выбраться из телеги на холодную землю. Кровь была на лодыжках, где веревки расцарапали кожу. Я прошла, хромая, к дереву, прижалась спиной к стволу. Люди Оуэна встали в стороне, он задрал мое платье кончиком копья.

— Меж твоих ног — богатство. Не думай, что родство помешает мне взять тебя, принцесса. Ты — наследница королевства Дифед. Тот, кто на тебе, сидит на троне.

В горле пересохло, он зло улыбнулся. Он не мог говорить серьезно! Оуэн был бастардом отца, в наших венах текла одна кровь. Я инстинктивно сжала ноги, но Оуэн разделил их древком копья. Я старалась говорить спокойно. Вести себя уверенно, как королева. Только это оружие у меня осталось.

— Я беременна. Я с внуком короля Вортигена.

Оуэн оскалился, посмотрев на меня с подозрением.

— У него много детей, бастардов и прочих.

— Но нет внука или внучки, рожденных рожденной наследницей. Какими бы ни были чувства отца ко мне, он хотел бы здоровья внуку. Ребенку, что во мне.

— Врешь!

— Спроси Ахерна, если не веришь.

— Он ушел! Он не поехал с нами.

Оуэн отвернулся с отвращением, расхаживал в темноте. Его люди поили коней у ручья, пока остальные чинили колесо телеги. Мы, похоже, миновали половину гор. Оуэн не будет прохлаждаться на этой поляне. Он будет гнать людей на всей скорости к Дифеду, зная, что меня могут украсть по пути так же легко, как он вчера украл меня. Моей надеждой было лишь убедить Оуэна, что ребенок в моей утробе для короля Вортигена важнее золота. Может, так и было. Хорошо, что отец сейчас не мог это опровергнуть.

Сэр Оуэн занес копье к моему животу, хмурясь. Я подавила улыбку. Несмотря на его гадкие желания, я посеяла сомнения в его голове. Оуэн поднял копье к моему лицу.

— В телегу! Нам нужно много сделать по пути домой, сестра.

Телега поехала вперед, как только я опустилась на сено. Я провела большим пальцем по животу, баюкая жизнь во мне. Я успокаивала ребенка и себя. Казалось, звезды кружились наверху. Какой бы ни была судьба в королевстве отца, я не дам навредить ребенку. Если матери Свободного Кантрефа и научили меня чему-то в осаде Аранрода, так это тому, что одна мать, защищающая детей, была не хуже десяти воинов. Да придаст мне сил Дева.

Я задремала в телеге, гром доносился из-за холмов. Я села и моргала в тусклом свете. Всадники тоже услышали и остановились. Лошади! Оуэн закричал своим людям:

— Не дайте забрать ее! Если бой пойдет не так, перережьте ей горло!

Я прижала ладонь к горлу, пальцы дрожали, я боялась и за свою жизнь, и за жизнь во мне. У этого бастарда Оуэна вообще есть сердце? Его воины не успели ответить, полетели стрелы.

Несколько стрел нашли цель, сбили копейщиков с коней. Мое сердце забилось быстрее. Редкие лучники в Уэльсе могли так стрелять в темноте. Прибыли лучники Свободного Кантрефа.

Артаган проревел, разбивая ночь. Как-то он оказался здесь! Раздался пронзительный боевой клич Энид, потом Кинана и Эмрюса, загремела сталь. Силуэты темных фигур боролись вокруг телеги, воины Дифеда бились с лучниками Аранрода. Тени мелькали на узкой дороге.

Оуэн бросил копье, и сталь задела мою щеку. Я охнула от жжения, ладонь коснулась правой скулы и была красной. Я скатилась на землю, связанная и в крови. Оуэн смотрел на меня огромными глазами в бледном свете луны. Он вытащил нож из-за пояса и побежал ко мне, чтобы закончить дело.

Я тянула за веревки, запястья кровоточили. Нет, нет, нет! Я впилась в веревки зубами, но они не поддавались. Оуэн прижал ладонь к моей щеке, провел большим пальцем по ране. Я скривилась от боли. Нож вспыхнул в его кулаке.

Я была связана, как ягненок на заклании, огонь вспыхнул во мне. Я ударила его головой, билась как загнанный зверь. Я укусила Оуэна. Он взвыл в звоне металла. Вкус крови наполнил мой рот. Оуэн отпрянул, его нож выпал на землю. Я перекатилась на бок, схватила нож и принялась резать веревки.

Оуэн отшатнулся, держась за голову. Ослепленный от боли, он бродил рядом, пока я резала веревки. Путы ослабли на ногах и руках. Я вырвалась и бросилась на него с ножом. Пора ему отведать своей стали.

Я ударила его по лицу, но Оуэн стукнул меня по челюсти. Я отшатнулась от тяжелого удара. Оуэн отступил в лес. Я пошатывалась на четвереньках, боль заставила выронить нож. Я не могла найти кинжал, шарила по земле в поисках оружия. Рука схватила меня за плечо.

— Бранвен! Ты в порядке?

Сердце замерло, а потом я увидела лицо Артагана. Я обвила руками его шею и прижимала его к себе, и его сердце билось о мои ребра. Бой вокруг нас затих. Только воины Свободного Кантрефа окружали нас во тьме. Артаган тяжело дышал и вытирал кровь с длинного меча. Я ощупала его грудь ладонями.

— Я в порядке, — он посмотрел на кровавый порез на моей щеке. — Боже, что они с тобой сделали?

— Ответ они уже получили. Это был Оуэн из Дифеда, один из бастардов отца.

— Знаю, Ахерн рассказал мне.

— Ахерн? Не понимаю. Он же…

— Предал тебя. Он сам рассказал мне. Признался почти сразу, как сделал это. Если бы он не сказал, мы бы не узнали о твоем плене, пока не было бы слишком поздно.

— Он сказал, зачем меня предал?

— Спросишь у него сама. Он в подземельях Аранрода.

Артаган нахмурился, стиснул зубы. Он, наверное, с трудом сдержался, чтобы не убить Ахерна, узнав о моем похищении. Я прижала губы к его щеке, Артаган оттаял и поднял меня на свою лошадь. Он забрался на Мерлина за мной, обхватил меня за пояс. Я кипела.

— Оуэн сбежал.

— С одним глазом, думаю, — ухмыльнулся Артаган. — Ты попала по нему лучше, чем он по тебе.

— Мы с дифедской стороны гор. Их тут может быть много.

— Тогда поспешим в Аранрод.

— Не так быстро, любимый. Я хотела сказать тебе в лучшее время, что ты должен знать. Я беременна.

Грудь Артагана напряглась. Тени скрыли его лицо, он сидел как статуя в седле. Я прикусила губу, ожидая его ответ. Может, стоило дождаться, пока мы вернемся в замок. Но я не буду рисковать беременностью на ухабистой дороге, не сказав правду. Может, Артаган вспомнил детей Рии, жестокую судьбу, что их постигла. Я надеялась, что он обрадуется наследникам. Но он родился бастардом, так что детство его могло быть не лучшим. Я коснулась его щеки.

— Прости, любимый. Стоило дождаться, пока…

Он прижал губы к моим. Его улыбка согревала, руки крепко обнимали меня. Его глаза сияли в сумерках, он прижал ладонь к моему животу.

— Мы с тобой? — спросил он.

— Да, мы с тобой и ребенок.

Мы прижались друг к другу носами, и я выдохнула с облегчением. Мгновения назад я думала, что ребенок родится в плену, а то и хуже. Теперь мы будем жить свободно в нашем замке. Артаган поцеловал меня снова. Энид фыркнула рядом с нами.

— Идемте, пташки, нам долго ехать в Аранрод.

Она впилась пятками в бока лошади, повела лучников в горы. Артаган нежно обнимал меня, но конь двигался в умеренном темпе. Я опустила голову на его плечо и закрыла глаза, вдыхая запах сухой травы. Мы ехали домой, в наш замок в горах.

* * *

Я тренировалась в луком в заброшенном коридоре глубоко в замке. Бочки стояли вдоль стен, слуги превращали холодную комнату в винный погреб. Я одна в свете факела выпускала стрелы в мишень в дальнем конце коридора. Стрела попала со стуком в яблочко. Месяцы тренировок сделали мою руку уверенной, но я не улыбалась.

Холодные ветры кружили листья за стеной, в брешь было видно угасающий свет. Я замерла и провела ладонью по растущему животу. Беременность не мешала мне упражняться с луком. Я знала, что мне лучше уметь защищать себя. Защищать ребенка, когда он или она появится на свет.

Шаги остановились за мной.

— Вот, куда ты ушла, — улыбнулась Аннвин, в ее руке был факел. — Со скоростью твоего обучения через пару месяцев ты будешь лучшим лучником замка.

— Через пару месяцев мне рожать, — ответила я с улыбкой. — Осень холодная, мне пришлось бы отказаться от тренировок, если бы не этот коридор. Надеюсь, к весне я смогу попадать в цель вдвое дальше этой.

Аннвин стояла рядом со мной с факелом, я выпустила еще стрелу в мишень. Стрела попала левее от точки, куда я целилась, и я поправила прицел и попробовала снова. Аннвин наблюдала за мной.

— Как твой брат? — спросила она.

Я замерла и продолжила стрелять. Я пыталась делать вид, что разговор не беспокоит меня, но промахнулась еще сильнее. Мы уже не звали Ахерна по имени, будто он умер.

— Вы про пленника? — ответила я. — Он еще в подземелье. Не говорит ни с кем, ни со мной. Артаган не хотел, чтобы я туда спускалась. Считает, что испарения вредят малышу.

Аннвин серьезно кивнула.

— Если бы он не был твоей крови, был бы уже мертв. Но и темница — достаточная пытка.

— Артаган сам сидел в подземелье, — ответила я, вспомнив мрачные дни в Кэрвенте, пока я не освободилась с Артаганом. — Я думала, вы не верите в жестокость.

Она прижала ладонь к моему луку, останавливая тренировку.

— Даже у меня есть пределы. Моя вера ценит все живое, но я человек. Моему внуку угрожали до рождения. Мои клятвы о мирном отношении были бы нарушены, если бы мы тебя не вернули.

Я ухмыльнулась, взглянув на нее.

— Что вы говорите, Аннвин? Что вы пришли бы в Дифед с копьем и луком, чтобы спасти, если бы этого не сделал ваш сын?

Ее губы улыбнулись, но не глаза.

— Я благодарю богиню, что меня так не проверили.

Это была новая сторона Аннвин. Конечно, я знала ее меньше года, а она прожила долгую жизнь. Она могла быть интересной в молодости до того, как стала отшельницей. Когда она встретила Кадваллона и растила сына.

Аннвин странно скривилась, и улыбаясь, и хмурясь. Ее глаза смотрели на далекую сцену, которую я не видела.

— Я хотела подарить этот лук дочери, — начала она. — Его создал умелый мастер, изготавливающий луки, которого я когда-то любила. Но у меня забрали мою Ниниан.

Длинный лук был уже так знаком мне, но вдруг показался тяжелым в руках. Конечно, Артаган промолчал, увидев меня с ним во время осады. Он, наверное, узнал лук и знал, кому он предназначался.

— Ниниан, ваша дочь, — начала я, догадываясь. — Сестра Артагана?

— Он не произносит ее имя, и я редко это делаю, — призналась Аннвин. — Они были близки, хотя она была младше, и у них были разные отцы. Ее смерть чуть не свела моего сына с ума. Саксы потеряли сотни людей, потому что забрали у нас малышку. Вспоминать больно, но это сделало Артагана таким воином и лидером, какой он сейчас. И теперь лук попал в достойные руки. К королеве, правящей в стиле Старых племен.

Я посмотрела на свои ноги, не зная, что сказать. Я знала ее не долго, а Аннвин мне так много дала. Лук, предназначенный ее дочери, сына, которого должны были выдать за другую. Она даже напоминала мне мою маму. Ее.

— Зачем вы рассказываете мне это? — спросила я. — Вам больно это вспоминать.

— Да. Но, даже если все кажется мрачным, у всего живого есть цель, даже если ее не видно сразу. Думаю, ты теперь там, где когда-то в жизни была я. Окруженная врагами, пытающаяся родить ребенка в этом жестоком мире, найти при этом голос бога.

— Бога? — ответила я. — Я думала, вы поклоняетесь Богине Старых племен.

Она понимающе улыбнулась.

— Все едино. Священники не признают этого. Ты знаешь, что первые христиане на островах поклонялись и богине, и своему богу? Они сделали из наших духов своих святых, даже использовали троицу тайн нашей богини в своей религии. Все веры мира поклоняются одной божественной любви.

Мое сердце согрелось, она озвучила то, что я часто ощущала в жизни, но не могла выразить. Это была правда, иначе как столько валлийцев, особенно здесь, ходили в церковь, но делали подношения духам предков? И разве Дева, Божья мать, не была похожа на древнюю кельтскую Богиню? Я нежно коснулась руки Аннвин.

— У вас дар все красиво выражать, Аннвин. Надеюсь, мы будем чаще общаться.

— Я бы этого хотела, — ответила она, тепло сжимая мою руку.

Она развернулась, оставляя меня тренироваться. Я натянула тетиву, а она окликнула меня в темноте.

— Бранвен. Может, брат и предал тебя, но послушай мой совет. С любимыми не всегда просто. Что бы он ни сделал, он был для тебя важен. Не дай ему уйти из мира, не извинившись.

Аннвин ушла. Коридор под замком вдруг стал холодным. Я сжала губы, пытаясь вспомнить Ахерна так, чтобы не видеть день, когда он продал меня врагам. Я выпустила стрелу в мишень с такой силой, что она вонзилась по перья на конце. Сегодня я его точно слушать не стану.

* * *

Мой живот стал размером с большую дыню. Днем я шила у огня в комнате. Ровена и Уна плели шерсть в углу, болтая. Я шила у окна много месяцев, поля снаружи стали золотыми с осенней пшеницей, а потом побелели от снега. Днем я тренировалась с луком, на закате работала с иглой. Несмотря на мои худшие страхи, я дожила до восемнадцатого дня рождения, а теперь скоро стану матерью.

Мой гобелен занимал стену с одной стороны комнаты. С помощью Ровены и Уны мы пряли историю возрождения Аранрода шерстью и нитью. Три части изображали осаду, прибытие северных воинов и нашу с Артаганом коронацию. Было непросто получить нужные цвета в холодное время года, но нам помогали торговцы и монахи, проходящие мимо. Каждый цвет старательно подбирался. Огненный и золотой шелк для короны Артагана. Светлые нити для башен замка. Черная мешковина для моих волос.

В дверь постучали. Уна и Ровена перестали плести, Артаган тихо прошел в комнату. Он был хмурым, почти не отрывал взгляд от пола. На его щеках нынче часто была щетина, он забывал порой побриться. Мои фрейлины встали, присели в реверансах и ушли. Король дождался, пока их шаги на лестнице затихнут. Я отложила иглу и нить, он прошел по комнате.

— Почему ты так мрачен, любимый?

— Как ребенок?

— Мы оба в порядке. Еще несколько недель. Но ты пришел поговорить не об этом.

— Он все еще не говорит. Твой брат — упрямец.

— Полубрат, да. Упрямый и сильный.

Было больно говорить о нем. Мы избегали его имени, словно он был призраком. Он был закован в цепях почти девять месяцев, был близок к смерти. Хотя прошло много недель, совет Аннвин не покидал меня. Я схватила Артагана за руку.

— Позволь попробовать снова.

— В твоем состоянии? Я не пущу тебя сейчас в подземелье.

— Только он знает, кто стоит за покушениями на мою жизнь, когда я жила в Кэрвенте и когда саксы пытались поймать меня. Я должна знать, Артаган. Ради меня и ребенка.

— Он молчал всю зиму. Почему ты думаешь, что он заговорит сейчас?

— Позволь попытаться, Артаган. Прошу.

Он смотрел на ветер, гоняющий со свистом снег за окном. Не глядя на меня, он сжал мою ладонь и кивнул. Я отложила вышивку, поцеловала его в щеку и поспешила вниз, пока он не передумал.

Энид сопроводила меня к подземелью. Нас впустили, и мы остановились вдвоем у камеры Ахерна. Лучи света проникали в глубины древнего подземелья. Зеленые пятна были на стенах. Лицо Ахерна заросло бородой, толстые цепи приковывали его к камню. Энид пронзила пленника взглядом.

— Нужно было зажать ему пальцы тисками.

— Оковы в подземелье — уже пытка, — ответила я.

— Простите, королева. Я должна следить за замком.

Энид поспешила уйти. Артаган назначил ее сенешалем замка. Но она все равно чаще всего исполняла долг моего личного стража. Хотя я думала, что это из-за ребенка. Энид все равно холодно относилась ко мне, но я носила наследника Артагана, и Энид часто вела себя так, словно это ее ребенок. Верность ее была странной.

Я осталась наедине с полубратом, ветер холодил кожу. Я укуталась в шаль и какое-то время стояла в тишине. Ахерн не говорил. Он будто не дышал, но его глаза моргнули. Я выдохнула. Он просто решил сгнить в тишине. Я вставила факел в крюк на стене, его свет озарял темницу. Я коснулась ладонью живота.

— Повитуха говорит, мне скоро рожать. Я столько раз помогала с родами, но не рожала сама. Немного страшно.

Ахерн смотрел на пол, но я продолжала:

— Я уговорю короля, и ты сможешь привести себя в порядок и есть мясо, чтобы набраться сил.

— Нет.

Я вздрогнула от его хриплого голоса и склонилась ближе. Его голос хрипел, как у лягушки. Я склонилась к его лицу, боролась с желанием поморщиться. Его немытое тело воняло.

— Что ты сказал?

— Нет!

Он бросился вперед в оковах. Я отпрянула, сердце забилось быстрее, его цепи гремели о стене. Он не мог пройти дальше и обмяк на полу. Я вытерла пот со лба.

— Почему ты не позволишь помочь тебе?

— Потому что я заслуживаю этого! Я предал тебя. Где твоя ненависть? Ты ничего не чувствуешь?

— Ты предаешь себя, ведь молчишь и скрываешь того, что толкнул тебя на такое.

Он зарычал, глядя на угол. Его голос вдруг смягчился.

— Ребенок в порядке?

— Шевелится все время, — улыбнулась я. — Беспокойный, как отец.

— Мальчик или девочка?

— Скоро узнаем.

Ахерн опустил голову.

— Я должен был пойти с ними, людьми Оуэна, и сопроводить тебя в Дифед. Но ты сказала мне тем утром, что беременна, и я вернулся в Аранрод.

— Чтобы признаться Артагану, чтобы он успел спасти меня. В тебе еще есть добро.

— Нет во мне добра, Бранвен. Оставь меня гнить.

Я выдохнула носом. Я ходила по полу, тяжелые шаги эхом разносились по подземелью. Я ходила с Ахерном по кругу, но результата не было. Разве не было ключа, который откроет секреты его сердца? Его действия смогли навлечь беду и спасение на моего ребенка. Я хотела поцеловать его и свернуть шею одновременно. Я понизила голос, взяв себя в руки.

— Мой ребенок в опасности. Смерть уже идет по пятам.

— Тебе плохо?

— Нет, но, как только ребенок родится, те же враги, что хотели оборвать мою свободу, решат убить ребенка. Ребенок будет наследником престола Дифеда и Свободного Кантрефа. Все захотят убить его или схватить, пока в Уэльсе идут войны. Вряд ли мой ребенок проживет хотя бы год.

Я плохо осознавала свои страхи, пока не выразила их. Ахерн потрясенно смотрел на меня, зная, что я не обманывала. Я застыла и не пыталась сморгнуть слезы с глаз. Ахерн облизнул губы, его голос хрипел и дрожал.

— Я долго был Иудой в твоей свите, хотя сам не сразу понял это.

— Не понимаю тебя, брат.

— Я всегда был твоим верным стражем, но был верен и Дифеду. Когда я сопровождал тебя после брака с королем Морганом, я постоянно отсылал вести твоему отцу. Я докладывал о том, как ты, о месте, как он просил. А потом я узнал, что послания перехватывали.

— Кто?

— Сначала я не знал. Поверь, Бранвен, я не знал.

— Ахерн, ты не умеешь читать. Кто писал письма за тебя?

— Не настоятель. Думаю, у Падрэга были подозрения. Мне помогал епископ Грегори.

— Священник короля Моргана?

— Айе, он отсылал и получал послания.

— И все это время он был моим врагом?

Ахерн мрачно рассмеялся.

— Нет, девочка. Слушай. Епископ только писал. Кто-то еще читал письма. Я думал, атаки саксов были совпадением, но после убийцы в Кэрвенте у меня зародились подозрения. У твоего отца были свои планы, но он не стал бы вредить тебе. Ты была его трофеем, связью его королевства с Морганом. Нет, не король Вортиген делал тебя наживкой для саксов и убийц.

— Тогда кто? Скажи, Ахерн! Если не ради меня, то ради ребенка.

Ахерн вздохнул.

— Я не знаю точно. В том и проблема. Я узнал от Оуэна, когда он был в Аранроде. Он сам мне сказал. Твой отец понял, что кто-то читал послания от епископа. Восковая печать была подделана.

Я расхаживала по темнице, разум усердно работал. Каждый раз, когда Ахерн отчитывался отцу, кто-то читал письма и направлял саксов ко мне. По пути в Кэрвент, потом в форте Дин. Когда случалась беда, Ахерн был рядом или прибыл за день до этого. Но что-то не сходилось. Я вдруг нахмурилась и повернулась к Ахерну.

— Я понимаю, что ты верен мне и моему отцу, что ты разрывался между нами. Понимаю, ты стал пешкой человека умнее. Но я не понимаю, как ты мог отдать меня Оуэну! Тогда ты уже знал, что делал. Ты знал, что случится!

— Айе. Оуэн в тайне пришел ко мне за ночь до этого, чтобы установить ловушку. Сказать, что твой любимый сокол появился. Он предложил мне землю и титул лорда, но сказал, что это был приказ короля. И я должен был слушаться.

Ахерн опустил голову в ладони, дрожал, всхлипывая. Мои виски болели. Я не знала, жалеть его или ругать. Он много раз спасал мою жизнь, помог мне сбежать с Артаганом из Кэрвента. Он разрывался между верностью королю и мне, и это его подвело. Если бы только все тайны раскрылись от его признания! Теперь вопросов стало только больше. Кто читал его послания отцу? Кто использовал информацию, что передавал Ахерн? Кто-то делал из писем орудие для следующей ловушки.

Епископ. Никто не считал, что у него был хорошо развит разум. Падрэг часто ругал епископа за то, что он больше внимания уделял своим мальчишкам, а не Священному писанию. Но епископ мог быть ключом. Он читал и писал письма, мог отправлять их. Кто добирался до епископа? Мне стало не по себе.

Грегори был верен Моргану. Он сделал бы все, что приказал бы король. Морган мог легко прочитать каждое письмо. Как мог и его брат Малкольм. Но зачем? Морган должен был сохранять мою жизнь, ведь я была его женой и племенной кобылицей. Тогда Малкольм? Принц Кэрвента был опасен. Но все равно что-то не сходилось. Теперь я знала, как меня предали, но не знала, кто за этим стоял. Кто с самого начала желал моей гибели. Я поджала губы и прижала ладонь ко лбу. Лоб был горячим и тяжелым, как наковальня.

Комната кружилась перед глазами. Ахерн поднялся в цепях, попытался придержать меня. Его голос дрожал.

— Бранвен, ты в порядке? Стража! Стража! Королеве плохо!

Шаги стражей по лестнице. Ахерн смотрел на меня со страхом. Глупый. Он не понимал? Я прижала ладони к животу, схватки сотрясали кости. Ребенок шевелился во мне.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

599 г. нашей эры

17

Ребенок передвинулся от левой груди к правой. Он понюхал ее и принялся сосать. Птицы пели за окном башни, я сидела с сыном в кресле, солнце согревало его головку. На маленьком лобике торчали рыжие волосы. Я рассмеялась и коснулась его лба губами. Маленький Гэвин. Названный в честь самого смелого рыцаря короля Артура сэра Гэвейна. Артаган стоял на пороге, скрестив руки, и смотрел, как я кормила нашего мальчика.

— Почему ты смеешься? — улыбнулся он.

— Как у двух темноволосых людей может быть рыжеволосый ребенок?

— Ты уже три месяца так говоришь. У моего отца были рыжие волосы.

Гэвин покачивался в моих руках, его глаза прикрылись в дреме. Несмотря на бессонные ночи кормлений, я каждое утро радовалась своему сыну. У него был мой нос-пуговка и синие глаза отца. Я нежно погладила пальцем его мягкую щеку, рядом с ребенком мне дышалось легче. Артаган склонился ближе, глядя на сына.

— Как Ровена? — спросил он.

— Родила вчера. Девочку по имени Мина.

— Кинан — отец, да?

— Мне говорили, что в Свободном Кантрефе кровь матери важнее.

Я ухмыльнулась, Артаган сжал губы, изображая недовольство.

— Просто интересно. Можно отдать Гэвина Ровене, уверен, ей молока хватит на двоих.

— И не кормить моего кроху?

Артаган посмотрел на мою обнаженную грудь. Она каждый день наливалась, тяжелая от молока. Артаган едва мог убрать от меня руки, его синие глаза не отрывались от моего щедрого бюста. Неужели пару лет назад я была девушкой без груди, похожей на ворону? Я могла смеяться, но ладони Артагана оставляли меня в покое, только пока Гэвин сосал мою грудь. Мужчины не менялись. Им всегда нужна была грудь.

Гэвин уснул на моих коленях, я подняла воротник свободного платья. Артаган отвел взгляд, разочаровавшись, когда я затянула шнурок на воротнике. Я купалась в теплом свете весеннего солнца. Вокруг замка цвели поля. Артаган топнул ногой в углу, задумавшись. Я прижала ладонь к его груди.

— Что-то тебя тревожит, любимый.

— Ворон принес весть из Северного Уэльса. Леди Олвен и принц Рун сыграли свадьбу.

Я вдруг ощутила пустоту. Это была сильная пара. Я не сомневалась, что Олвен одна не останется. Мой муж все еще думал о ней? Конечно, нет, это глупо.

Но Артаган стучал кулаком по двери, прикусив губу. Мы не видели Олвен и Руна с того раза, когда Северный Уэльс прибыл на помощь во время осады Аранрода. Уже больше года. Красивый высокий Рун просил моей руки тогда. Леди Олвен думала, что Артаган сделает ее королевой Аранрода. Как странно изменились наши судьбы. Я смотрела на пол.

— Ты хотел бы жениться на ней? — сказала я, проявляя свои тревоги сильнее, чем стоило.

— Что?

— У тебя были бы все земли Свободного Кантрефа. А теперь Рун заберет ее территорию для отца.

Артаган опустился и обхватил ладонью мой подбородок. Он смотрел мне в глаза, гладил рукой мои волосы.

— Я выбрал тебя тогда и выбираю сейчас. Мое сердце принадлежит Бранвен Маб Керидвен, и больше никому.

Я невольно улыбнулась, услышав, как он назвал меня королевой фейри. Наши подданные здесь все еще так меня звали. Хотя с родов прошли месяцы, я сжала руку Артагана так же сильно, как когда рожала нашего сына. Мы были втроем в комнате, нам больше никто не был нужен во всем мире. Интересно, были бы мы не так счастливы, если бы родились на ферме? Я поцеловала Артагана, и наши губы согревал свет солнца.

У нас появился ребенок меньше, чем через год после свадьбу. 599 год уже казался лучшим в моей жизни. Я улыбнулась Гэвину, спящему у моей груди.

Вдали раздался рожок. Пронзительный звук заставил меня задрожать. Гэвин пошевелился в моих руках. Я встала, чтобы пройтись и успокоить его. Артаган выглянул в окно, держась за меч. Его голос был мрачным.

— Маяки в горах горят. Опасность близко.

Три столба дыма поднимались над холмами, ближайший костер горел, как рубин в лесу. Хорошо, что Энид убедила Артагана в своей правоте и установила посты в горах. После моего похищения никто не хотел попасть в ловушку врага. Какой бы ни была опасность, она шла к нам при свете дня, а не подкрадывалась в ночи.

Артаган кричал двору. Десятки лучников в зеленом спешили на стены. Энид смотрела на маяки с южной бойницы и махала Артагану присоединиться к ней. Он повернулся ко мне и вытащил меч.

— Оставайся там. Никому дверь не открывай.

И он пропал на лестнице, а я заперла дверь за ним. Кинан и Эмрюс присоединились к нему, он поднялся на стену к Энид и другим лучникам. Угроза, похоже, шла с южной стороны.

Стук в дверь.

Я прижала Гэвина к себе и замерла. Кулак застучал по двери снова. Кто пришел за мной? Королева в своем замке не должна была бояться открывать дверь спальни. Я глупила. И все же я опустила Гэвина в колыбель и прошла к двери. Я схватила лук со стены и открыла дверь.

— Миледи?

Я выдохнула, узнав голос Ровены. Я впустила ее, она прижимала свою малышку к груди. Мина лепетала в руках матери. Я заперла дверь.

— Ровена, что привело тебя сюда?

— Я все еще ваша фрейлина, да, ваша светлость? Даже с ребенком я должна помогать вам.

— Где Уна?

— Не знаю, миледи.

— Я начинаю беспокоиться. Уна ушла по делу в соседнюю деревню больше недели назад, и с тех пор ни слова.

— Я бы не переживала, — пожала плечами Ровена. — Уверена, она скоро вернется.

Ровена отвела взгляд, скрывая лицо. Она не рассказывала мне об исчезновении Уны, но я ощущала, что это не опасная проблема, так что не спорила. Пока что. Малышка Мина ворочалась в ее руках, а я начала смутно догадываться. Уна и Ровена вместе делили сэра Кинана как возлюбленного. Пока он не стал отцом дочери Ровены. Может, теперь женщины были не так близки.

Но это могло подождать, пока мы не прогоним чужаков от ворот. Я усадила фрейлину на кровать.

— Я в порядке, Ровена. А тебе не стоит вставать.

— Моя мама работала на полях через день после моего рождения. Я уже отдохнула.

— Уверена, бояться нечего, — я старалась звучать увереннее, чем ощущала себя. — Замок хорошо защищен.

— Вы не узнали звук, моя королева? Только один лорд в Уэльсе использует такой рожок.

Мои вены похолодели. Я повернулась к окну и прижала ладонь к камню. Из леса вышел большой отряд, они шли к вратам замка. Я бросила лук и прошла к Гэвину в колыбели. Над всадниками развевались знамена Южного Уэльса с красным драконом.

— Ровена, мой бывший муж вернулся для мести?

— Не знаю, миледи. Но это не его рог. Так звучит рог лорда Кэрлеона. Это принц Малкольм.

На моем лбу проступил пот. Малкольм? Еще хуже.

От мысли, что он за стенами замка, где спал мой ребенок, я стиснула зубы. Я подняла лук и побежала к двери, схватила колчан. Судьба была мрачной, но я не буду прятаться в комнате, как испуганная овечка. Я направила палец на Ровену, мой голос дрожал.

— Присмотри за моим малышом! Ни за что не открывай дверь.

Я сама не последовала этому совету, но закрыла дверь и побежала по лестнице раньше, чем Ровена могла ответить. Я знала свое место. На стене, защищая мужа и сына. Я всажу стрелу в сердце принца Малкольма, если нужно. Пора ему увидеть, как сражается мать Свободного Кантрефа, когда защищает дитя. Артаган прищурился, когда я забралась на стену. Он с трудом говорил тихо.

— Бой — не место для кормящей матери!

— Я буду судить, что может, а что не может делать мать. Почему мы еще не выпустили стрелы?

Артаган не мог парировать, хоть и побагровел. Энид склонилась с копьем в руке и луком в другой.

— Они подняли белый флаг. Они хотят переговоры.

— Я дам им ответ, — фыркнула я, поднимая лук.

— Стойте! — крикнула Энид. — Что-то не так. Они привели около сотни солдат, этого мало для осады. Если они хотят зла, они привели бы больше людей.

— Если бы они хотели добра, они оставили бы нас в покое.

Я смотрела на лес и думала, сколько отрядов Малкольм скрыл за деревьями. Вряд ли Малкольм пришел бы с белым флагом, зажав хвост между колен. И почему не Морган? Король-молот явно что-то задумал.

Всадники Малкольма встали большим полукругом перед нашими стенами, их кольчуги сверкали в свете полудня. У них не было быстрых лошадей или длинных копий, как у всадников севера, но в бою на ногах солдаты юга в броне были вдвое сильнее. Я надеялась, что наши стрелы пронзят их броню, если потребуется.

Артаган спустился по ступенькам во двор, сел на Мерлина. На того коня, на котором мы сбежали из Кэрвента. На коня, принадлежавшего Королю-молоту. Артаган приказал стражам открыть врата.

— Я встречу их. Один.

— Чтобы тебя раздавили? — фыркнула я. — Нет уж. Мы встретим их вместе.

Я свистнула своей пони и забралась на Гвенвифар рядом с ним. Энид, Эмрюс и Кинан оседлали своих лошадей и присоединились к нам у врат. Артаган впился пятками в бока коня. Он ворчал едва слышно:

— Что толку быть королем, если тебя никто не слушает?

Мы с Кинаном улыбнулись. Юный рыцарь поднял над нами знамя зеленого дракона. Мы выбрались на изумрудные луга за стенами Аранрода и остановились перед воинами юга с их кроваво-красными знаменами. Люди выглядывали из домов и из-за стен замка, смотрели из-за закрытых дверей и из щелей.

Принц Малкольм не изменился. Ухоженная версия старшего брата. Он оскалился при виде меня. Его стражи окружали его, темные глаза следили за нами из прорезей в шлемах. Наши пони оскалили зубы. Обе стороны молчали.

Малкольм скользнул по мне взглядом. Мне все еще казалось от этого, что я обнажена. Моя шея покраснела, но я впилась в поводья одной рукой, в другой неся лук. Я не была больше испуганной женой короля, которую он знал в Кэрвенте. Артаган прошел вперед. Малкольм скривился, узнав коня брата. Блэксворд ухмыльнулся, вдруг выглядя как рыцарь, каким был, когда скрестил мечи с Малкольмом много месяцев назад.

— Ты далеко от своих границ, принц, — начал Артаган.

— У меня срочное дело к лорду Аранрода.

Малкольм с горечью сглотнул. Конечно, обращаться так к Артагану ему не нравилось. Я прищурилась, следя за Малкольмом. Откуда вежливость? Малкольм не вел себя так раньше. Он бы скорее обменялся ударами с Блэксвордом, чем задушевно общался с ним. Артаган улыбнулся, наслаждаясь неудобством принца.

— Нынче я — король Артаган. Я не скрываю ничего от подданных. Говори свободно.

Малкольм сжал в кулак поводья, процедил сквозь зубы:

— Мой брат, король Морган, зовет на помощь. Армия саксов прошла на земли Уэльса. Нам нужна помощь каждого.

Мы с Артаганом переглянулись. Малкольм явно шутил. С каких пор могучий Король-молот звал на помощь? Что-то ужасное случилось в Южном Уэльсе, раз Морган отправил брата молить о помощи бывшего врага. Артаган издал смешок.

— Твой брат зовет меня на помощь? Меня. Он все еще готов платить за мою голову?

— Старые распри в сторону, — возразил Малкольм. — Десять тысяч саксов напали вчера на форт Дин. Они убили отряд и сравняли все с землей. Они идут в Кэрвент, пока мы говорим.

Моя кожа заледенела. Рыцари Артагана шептались. Десять тысяч? Малкольм, наверное, преувеличивал. Такая сила могла покорить весь Уэльс до осени. Я склонилась в седле, не веря Малкольму.

— Форт Дин точно пал? А лорд Гриффис?

— В заложниках у главы Беовульфа, насколько мы слышали.

Я закрыла глаза. Печальная судьба хорошего человека. Лорд Гриффис всегда был добр ко мне. Мы с Артаганом танцевали впервые под его крышей. А теперь благородный мужчина был точно цепями скован, как пес, в телеге Волка. Игрушка для варваров, пока они буйствовали в Уэльсе. Артаган направил палец на принца.

— Десять тысяч? Невозможно. Саксов на наших границах было намного меньше.

— Теперь их столько. Это теперь не только западные саксы Волка. Он объединился с королем англосаксов, Пендой, который идет с ним. Никогда еще королевства саксов не объединялись так против нас. Наши скауты говорят, что среди них воины с топорами, метатели копий и воины в тяжелой броне. Со времен Артура саксы так не нападали.

— А твой брат возомнил себя новым Артуром? — парировал Артаган. — Щелкнул пальцами, и мы побежали на помощь. Дураком меня считаешь? Я не буду лить кровь своих воинов, чтобы защитить замок Короля-молота. Он пытался забрать мою жену. Я обязан прислать твою голову ему в корзинке.

Артаган выхватил меч. Люди Малкольма подняли в ответ копья. Энид, Эмрюс и Кинан вытащили луки. Я закатила бы глаза, если бы эти минуты не решали нашу судьбу. Они были воинами, но у них не было навыков для переговоров.

Я повела свою пони между двумя группами и вытянула руки к обеим сторонам. С одной стороны в меня целились копья Южного Уэльса, с другой — луки Свободного Кантрефа. Я повысила голос.

— Прекратите безумие! У меня больше причин злиться на короля Моргана, чем у всех, но мы не будем проливать кровь здесь. Не под белым флагом, не в то время, когда саксы идут по Уэльсу. Своими ссорами вы оказываете варварам услугу. Нам нужны все воины Уэльса.

Артаган с потрясением опустил меч.

— Ты же не веришь его лжи?

— Если бы он хотел обмануть, Морган прислал бы ворона, священника или кого-то из Дифеда, — ответила я. — Но он отправил единственного брата, зная, что мы можем убить его или взять в плен. Это отчаянный, но честный поступок.

Малкольм прошел вперед, заставив своих людей опустить оружие.

— Мы разослали весть по Уэльсу, — добавил он. — Вортиген из Дифеда пообещал прийти, епископ Грегори отправился в Северный Уэльс просить о помощи.

— Северный Уэльс не придет, — отмахнулся Артаган.

— Придет, если вы придете, — ответил Малкольм. — Иначе саксы разобьют наши королевства по одному. Если мы не выступим против них сейчас, все потеряно. Они поднимут свои знамена над нашими замками.

— И кто будет командовать армией Уэльса?

— Все короли на равных.

— Я поверю, когда увижу.

Артаган убрал меч и скрестил руки. Малкольм вскинул руки. Они оба пустили бы друг другу кровь, а не боролись бы с врагом. Но принц был прав. Мы не могли сидеть за стенами и ждать в осаде. Саксы измотают нас, а потом у нас закончатся воины и хлеб.

Воины юга и Свободного Кантрефа шептались, вспоминая проступки друг друга. Я вскинула руку и ждала, пока обе стороны притихнут. Я повернулась в седле и строго смотрела на Малкольма.

— Принц, скажите своему королю, что наш ответ прибудет под стены Кэрвента через пару дней. Или придет наша армия, или приду я сама.

* * *

— Саксы!

Голос Энид разнесся по лесу, она указала на долины. Мы с Артаганом остановились на краю леса, щурясь в рассветном тумане у реки. Сначала было видно только тонкий туман и серую реку. Доносился стук барабанов и щитов. Высокие пики пронзали туман, некоторые были с кровавыми, золотыми и оранжевыми знаменами. Цвета племен саксов. Я сглотнула. Тяжелая поступь людей в броне эхом разносилась над долинами.

Вдали было видно силуэт Кэрвента. Его башни и стены напоминали ряд каменных зубов. Если бой пройдет плохо, хватит ли в замке места для всех отрядов? Это будет медленная смерть от голода, в нас будут бросать камни. Нет, лучше биться открыто, рискнуть всем в сражении с врагом. Артаган коснулся моей руки с теплым взглядом.

— Уверена? — спросил он.

Я сжала его ладонь. Когда я последний раз была в чем-то уверена? Но уходить было поздно. Может, у нас и не было выбора. Но какой я была матерью? Я оставила сына Ровене, чтобы быть с мужем на поле боя. Я боролась сегодня не только ради своей жизни, но и ради сына. Я должна была здесь биться за его будущее. Если мы проиграем, больше не будет свободного Уэльса, где он вырастет.

Была ли я уверена, что мы сделали правильный выбор? Я кивнула мужу.

— Уверена. Остальное в руках бога.

Артаган поцеловал мою щеку. Он повернулся к своим людям и помрачнел. Он уже не был моим мягким возлюбленным, а был воином, королем. Он выхватил меч и обратился к колонне лучников, что были без коней. Высокие лучники в зеленом и женщины с березовыми луками, как у меня. Голос Артагана был громким:

— За Аранрод! За Свободный Кантреф! За Уэльс! За Маб Керидвен!

— Маб Керидвен! — ответили хором воины.

Мурашки бежали по моей коже. Мое прозвище стало для них чем-то большим. Боевым кличем, дающим свободу. Артаган впился пятками в бока коня, бросился на долину, его отряды бежали за ним. Я ехала рядом с колонной и следила, чтобы никто не отстал.

Пришли все, кто мог. В толпе были знакомые лица. Фермеры, охотники, кузнецы. Отцы, братья и сыновья женщин, что помогали возродить Аранрод. Теперь мы защищали Кэрвент, но не ради короля Моргана, а ради судьбы Уэльса. Всего Уэльса. Эмрюс, Кинан и Энид кивнул мне, проходя мимо со своими отрядами. Последним шел одинокий солдат без коня, копье и щит впечатляли, несмотря на его длинную бороду и спутанные волосы. Ахерн остановился у моей пони, чтобы перевести дыхание.

— Воздух подземелья испортил мне легкие. Боитесь, что я сбегу, моя королева?

— Король Артаган предложил тебе свободу за то, что ты присоединишься к бою.

— Я не просил свободы. Просто хочу сразиться на вашей стороне снова. Может, все станет, как прежде, сестра?

Я долго смотрела на него и развернула пони.

— Не отставай, страж. Кто-то должен следить за тобой.

Он улыбнулся и кивнул, а потом посерьезнел. Он радовался снова быть рядом со мной, бежал возле моей горной пони. Как странно переплетала наши жизни судьба. У нас был один отец и разные матери, мы были близкими как родня, потом врагами, теперь снова союзниками. Судьба не переставала крутиться.

В долине отряды короля Моргана стояли в шахматном стиле под знаменами с красным драконом. Тысячи воинов с отполированными копьями и шлемами. Понадеемся, что этого хватит против отрядом саксов. Длинный ряд копейщиков со щитами стоял рядом с ними. Сыновья Дифеда. Мое сердце забилось в такт стучащим копытам моей пони. Я давно не видела отца, но было приятно сражаться рядом с воинами с моей родины.

В центре поля встретились воины со знаменами короля Моргана. Отец и мой бывший муж будут там. Я сглотнула, сжимая лук. Я лучше выступлю против сотни саксов чем буду смотреть в лицо отцу или Моргану. По спине пробежал холодок. К концу дня желание может исполниться.

Я мчалась на Гвенвифар, присоединилась к Артагану и его воинам под знаменами зеленого дракона. Ахерн бежал с красным лицом, стараясь не отставать. Артаган приказал воинам остановиться, желая двигаться в одиночку. Я ехала рядом с ним. Мы встретим судьбу вместе. И все же спину покалывало, сотни луков и тысячи копий скоро сойдутся в бою.

Морган должен был понимать, что нам выгоднее быть союзниками, а не врагами. Иначе все потеряно. Лязг армии саксов был все громче в тумане, но было видно только несколько флагов. Они как водная змея скрывались под поверхностью.

Мы с Артаганом остановились в нескольких шагах от Моргана и его рыцарей. Все смотрели на меня. Малкольм, епископ и сам Морган. Темные глаза Короля-молота прищурились, так волк смотрел на защищенную овцу. Опасения и желание. Я похолодела. Он все еще желал меня в своей постели? Наверное, хотел задушить меня там в процессе. Страсти смешались. Я выпрямила спину, расправила плечи. Морган не увидит моей слабости сегодня. Он поприветствовал Артагана, но не сводил взгляда с моего лица.

— Блэксворд, давно не виделись.

— Я тут не ради тебя, Король-молот. Я жду платы за участие сегодня.

— Хочешь, чтобы я перестал претендовать на Бранвен?

Морган смотрел на меня, Артаган встал на коне между нами.

— Я привел тысячу лучников.

— Ха! Вортиген пришел тысячу копейщиков.

— С десятью тысячами стрел? Один мой воин стоит двух твоих.

Морган впервые посмотрел в глаза Артагану. Они глядели друг на друга. Войско Артагана было не самым большим, по сравнению с тысячами Моргана, но наши лучники могли убить вдвое больше в бою. Это было нашим козырем в бою. Морган взглянул на меня краем глаза. Что для него важнее? Мое возвращение в его постель или тысяча лучников Кантрефа на его стороне? Такой была цена за сохранение королевства. Но я скорее перережу себе горло, чем вернусь к Моргану, и все здесь знали это. Король-молот смотрел на скакуна Артагана.

— Это мой конь. Ты забрал у меня двух лошадей, боевую и племенную. Есть у тебя то, что не принадлежало до этого мне?

Малкольм и несколько солдат рассмеялось за Морганом. Я покраснела. Мерзавец. Я сжала лук так, что побелели костяшки. Артаган держался, он склонился к Моргану.

— Ты даешь слово, что не побеспокоишь нас?

Морган стиснул зубы, ядовитый взгляд пронзал меня. Артаган сжал рукоять меча. Боже, помоги. Мы могли разругаться, когда саксы почти пришли к нам. Морган фыркнул, как бык.

— Клянусь, — сказал он. — Размести лучников слева. Я отправлю копейщиков Вортигена в поддержку.

Я повела пони вперед, не могла молчать. Морган что-то скрывал, я это видела по его глазам. Что-то было не так, и я пойму это, даже если это будет моим последним свершением.

— Почему так мало людей? — спросила я. — Где остальные?

Морган помрачнел. Он и епископ переглянулись, Король-молот приблизился.

— Ты не слышала? — начал Морган. — Мы потеряли тысячу в форте Дин, и два месяца назад по Дифеду ударила чума. Многие погибли, включая жену твоего отца, королеву Гвендолин.

— Мачеха? — ответила я, раскрыв рот.

Я не ладила с ней, но это не означало, что я желала ей зла. Чума в Дифеде была ужасной, если пострадали и обычные жители, и знать. Такие болезни обрушивались без предупреждения и пропадали загадочно. Я глубоко вдохнула. С потерями разберусь позже. Впереди война.

Морган указал за плечо на копейщиков моего отца.

— Потому пришла лишь половина армии твоего отца.

— Сколько у нас воинов?

— Пять тысяч моих, тысяча ваших и тысяча из Дифеда.

— А саксов десять тысяч? Нас задавят!

Епископ Грегори вскинул руку.

— Нет, если придет Белин из Северного Уэльса. Он обещал прислать три тысячи всадников.

Артаган оскалился, глядя на Моргана.

— Старик не придет. Он презирает тебя не меньше меня.

— Посмотрим, — сказал Морган. — Держись на левом фланге, Блэксворд, а я довершу остальное.

Короли разошлись к отрядам. Мы с Артаганом ехали среди лучников в зеленом, но даже издалека взгляды Моргана, Малкольма и отца заставляли меня поежиться.

Ахерн, может, и предал меня в прошлом, но один из этих лордов был скрытым кукловодом, строящим мне козни из теней. Но кто? Епископ был ключом, но я не могла допросить его при тысячах воинов, мой скрытый враг мог услышать. Морган говорил, забираться по горе за раз. Нам нужно было работать сообща, чтобы разобраться с саксами, но я отыщу того, кто хотел меня убить. Рано или поздно отыщу. Я должна.

Артаган рядом со мной вытащил меч, и я переключила внимание на реальность.

— Не знаю, сражаться с врагом впереди или позади меня, — проворчал он.

— Нужно доверять их, — возразила я. — Выбора нет. Там саксы, они пришли разрушать наши дома. С хитростями королей разберемся потом. А сейчас враги — варвары, что пересекли границу. Они сдерживаться не будут. Подумай об отце. О моей матери. О нашем сыне.

Глаза Артагана стали стеклянными. Он опустил ладонь на мое плечо.

— Обратись к воинам. У тебя речи получаются лучше, чем у меня, Бранвен.

— Сейчас? Перед боем?

— Дай им рвение к победе. Покажи, что Маб Керидвен с ними.

Я глубоко вдохнула, встав перед нашими воинами. Семь тысяч валлийцев против десяти тысяч саксов? Чем я могу приободрить их? Редкие из нас увидят закат этого дня. Моя белая лошадь шагала вдоль длинного ряда с луками, все мужчины и женщины притихли.

Отец привел тысячу копейщиков Дифеда близко к нам. Давно нас не разделяло всего сто лиг, но я не могла смотреть на него. Но речь должна быть не только для людей Свободного Кантрефа или Дифеда, но и для всего Уэльса. Я закрыла глаза и кашлянула. Пусть Дева придаст мне сил.

— Лучники, копейщицы и копейщики, услышьте! Мы пришли сегодня биться не за себя, а за тех, кто уже не может сражаться. Кто здесь потерял кого-то близкого из-за саксов? Кого-то дорогого. Мать, брата, сестру, ребенка.

Все члены армий Свободного Кантрефа и Дифеда поднимали руки. Артаган поднял руку вместе с Энид, Эмрюсом, Кинаном и Ахерном. Я сморгнула слезы. Думая о маме, о Падрэге и многих других, я подняла лук и стрелы, зажатые в моем кулаке.

— Пусть это будут ваши слезы! Ваши стрелы, пращи и копья. Оплачьте любимых кровью их убийц на своей стали. Покажите всему Уэльсу, что сегодня мы сотрем жестокость саксов с земли навеки!

Люди Свободного Кантрефа начали скандировать, многие копейщики Дифеда присоединились, подняв оружие над головами.

— Бранвен! Бранвен! Бранвен!

Артаган улыбался мне. Даже отец, что был в стороне на коне, кивнул мне. Я посмотрела на него, пытаясь вспомнить, что он все-таки моей крови. Несмотря на расстояние между нами, от его сильного взгляда я ощущала себя выше. Он еще никогда так на меня не смотрел. Не как на страшненькую дочь, а так, как он мог смотреть на маму. Может, так он смотрел на короля.

Я отвела взгляд, не зная, откуда в горле взялся горький привкус ненависти и любви. Отец уже знал о внуке? Изменится ли что-то, если он увидит невинность глаз Гэвина?

Тишина заполнила поле, вопли угасли.

Туман у реки начал рассеиваться. Стало слышно плеск воды и ржание лошадей. Саксы уже пересекли реку. Нужно ударить их первыми, но туман мешал нам.

Ряд за рядом копий показывались в тумане. Гром их кольчуг и тяжелых шагов распугал ворон с полей, и они собирались в небе, как тучи перед бурей. Враги приближались, одетые в шкуры и надбитые шлемы. Запах их немытой армии разлился над травой. Я сморщила нос от запаха пота и мочи. Рожки гудели над полем боя, стало видно двух лидеров. Волк и король Пенда.

Отсюда они казались маленькими, Волк был выше, а у короля Пенды блестела золотая корона, их окружала огромная армия. Они уже не были разрознены, а двигались как большое живое существо. Монстр с топорами и копьями вместо рук и ног. Волк хотел отомстить нас, ведь Артаган убил его брата прошлым летом в Аранроде. Пощады не будет. Я перекрестилась, пока Артаган приказывал нашим лучникам готовиться.

Слева стало слышно стук копыт. Мое сердце забилось быстрее. Больше саксов? Варвары как-то смогли провести вторую армию? Если да, нас сомнут за час.

Вместо этого Бэлин выбежал из пыли, за ним — его сыновья и всадники с черными знаменами севера. Наши воины стали радостно вопить, пока люди Бэлина занимали места с нашей стороны. Теперь шансы сравнялись! Артаган схватил меня за руку.

— У нас есть шанс! Я поведу часть наших с копейщиками Дифеда, чтобы прикрыть лучников. Оставайся здесь и следи, чтобы наши лучники выпустили как можно больше стрел. Люди Бэлина довершат работу.

— Но я хочу пойти с тобой!

— Нет, мне нужен здесь тот, кому я доверяю. Следи за армией Моргана справа. Он может нас обмануть.

Я с неохотой кивнула.

Артаган пошел вперед с лучшими нашими воинами и его рыцарями. Отец вел своих воинов рядом с ним, справа продвигались люди Моргана. Армия Уэльса выдвигалась в брешь между войсками.

Саксы выли, как дикие звери, сокращая брешь, две армии приблизились друг к другу на полях у Кэрвента. Ахерн стоял рядом со мной, намереваясь защищать до последнего. Я повысила голос, чтобы слышали все наши воины.

— Лучники, огонь!

Шипение тысяч стрел заполнило воздух. Небо потемнело от стрел, на миг они закрыли солнце. Пот стекал по моему лбу. Солнце словно мчалось по небу. Обе армии столкнулись, ревя и крича до боли в моих ушах. Наши стрелы попали по дальним рядам саксов.

— Лучники, еще раз! — крикнула я. — Огонь!

Мы выстрелили еще два раза в варваров. Река внизу стала красной. Я приказала лучникам приготовиться, но стрелять мы не спешили, ведь армии столкнулись, и можно было попасть в своих. Я искала в толпе воюющих окровавленных тел, но не видела Артагана или его людей. Происходящее напоминало сцену из ада.

Я рискнула и приказала лучникам выпустить стрелы во всадников саксов вдали. Король Пенда увел своих всадников подальше от нас. Теперь те варвары были проблемой Моргана. Я надеялась, что его воинов хватит, чтобы отразить их.

Кровавое знамя Волка развевалось близко к месту, где пересекались наши воины и Дифеда. Армии боролись, но саксы начинали отступать. Все больше их уходило в реку, их отгоняли валлийцы в зеленом и красном. Мы отгоняли их!

Я вставила стрелу в лук. Ряды саксов замедлились. Ахерн потянул за мою тунику и привлек внимание к нашим рядам.

— Миледи, смотрите!

Бэлин сидел на толстой лошади неподвижно, как камень, так вели себя и его сыновья. Они и их всадники не двигались, лишь лошади покачивали хвостами и головами. Я не верила глазам. Что делал Бэлин? Почему его люди не бросались в бой, как при осаде Аранрода? Они просто сидели и ждали. Я резко вдохнула.

— Нет… нет.

Северные всадники опустили знамена. В ответ всадники короля Пенды опустили золотые и кровавые знамена. Белобородый Бэлин повернулся ко мне и моим лучникам. Старый король ухмыльнулся и направился прочь. Рун и Яго поплелись за отцом с поля боя.

Северные всадники шли за ними, отступали в лес. Я потянула за волосы до боли. Ахерн хмуро посмотрел на меня.

— Что делает король Бэлин?

— Предает нас. Он опустил знамена в сторону Пенды. Два короля договорились.

— Он на стороне врагов?

— Хуже. Он обрек нас.

18

Дождь полил потоками. Гром шумел под вечерним небом, серым, как камни. Мокрые пряди прилипли к моему лицу, моя голова была опущена, моя пони спотыкалась на грязи в лесу. Кости болели от ливня. Я пошатнулась в седле, Ахерн поддержал меня.

Я благодарно кивнула, не было сил говорить. Он моргнул одним глазом, другой был под окровавленной повязкой из края моей туники. Наверное, он больше не сможет видеть тем глазом. Он легко отделался. Я оглянулась за плечо и увидела остатки нашей потрепанной армии, плетущейся по скользкой тропе. Многие хромали или баюкали окровавленные руки. Некоторые не выживут. Мы оставляли алые следы.

Мои пальцы жгло от ледяного дождя и тетивы. Сколько стрел я выпустила во врагов? Больше, чем могла сосчитать. Не было важно, сколько саксов мы сбили стрелами. Их было больше, чем нас. Капли стекали по моим щекам, как слезы, но в глазах пересохло. Лес темнел, я погружалась все глубже в себя. Вот и конец дней.

Как хороший солдат, Ахерн отчитывался. Я едва слушала, не хотелось причинять душе еще больше боли. Но он взбодрился, играя роль стража, и я не затыкала его.

— Я собрал информацию, как только мог, миледи. Не меньше половины нашей армии мертва, умирает или поймана в плен на поле боя. У нас осталось триста лучников, многие из них ранены. Южный Уэльс потерял несколько тысяч воинов, Дифед стерт полностью.

Ахерн опустил голову. Даже он не мог без боли упомянуть Дифед. Я закрыла глаза. Впереди была мокрая дорога, темное бесконечное отступление в ночь. Саксы поступили бы почти милосердно, добив нас сейчас, но буря тоже могла убить нас, как и лесные тропы.

Дифед, Дифед, Дифед. На моей родине останутся вдовы. В бою я видела, как пал отец, пронзенный копьями саксов. Его голова теперь, наверное, была на пике. Он был пьяницей и задирой, но это было в прошлом. Он оставался правителем Дифеда и моим отцом. Другого не было. Я с трудом заставила себя сказать Ахерну на ухо:

— От Артагана нет вестей?

Ахерн прикусил губу.

— Ничего. По слухам его ранили. Наши скауты думают, что всадники Бэлина захватили его в плен.

Я сжала кулаки и стиснула зубы. Бэлин. Предатель! Его люди сбежали и смотрели, как саксы давят нас. Попасть в его руки было не лучше, чем к саксам. Я направила палец на Ахерна.

— Приведи ко мне скаутов. Я должна услышать сама.

— Скауты рассеяны по земле, миледи. Мы не увидим их до рассвета.

Я выдохнула сквозь сжатые губы. Вряд ли солнце взойдет снова. Не этой туманной ночью. Но я не могла винить этих воинов, каждый бился на совесть. Просто саксов было слишком много. Едва слышным шепотом я спросила, схватив Ахерна за плечо?

— А наши люди? Мы знаем, что с ними?

— Сэр Эмрюс и сэр Кинан ранены. Их лошади несут их дальше в колонне.

Ахерн опустил голову, пытаясь взять себя в руки.

— Но я сам видел, как пала Энид Копейщица.

Я закрыла лицо руками. Энид. Я закрыла глаза и видела ее, какой она была в день, когда я прибыла в крепость Кадваллона. Она была строгой, но сильной, не уступала воинам-мужчинам, она вдохновила меня встать с луком в руках. Я так и не поблагодарила ее. И теперь шанса не осталось. Отец, потом Энид, а, может, и любимый муж.

Нет. Артаган должен быть жив. Я отказывалась принимать другое. Но нам нужно было уходить. Больше никаких мыслей. Нам нужно собрать выживших в Аранроде.

Даже в темноте каркали вороны. Они пировали на поле боя за нами, собирались полакомиться телами наших любимых. До восхода луны на пир соберутся и волки с летучими мышами.

Мои веки слипались, и тут затряслись кусты неподалеку. Ахерн тут же отправил пару людей проверить, повел их в тени, несмотря на раненый глаз. Я схватила лук, понимая, что стрел не осталось. Из кустов раздался глухой вопль:

— Отпустите!

Ахерн вернулся, таща мужчину за локоть. Ливень ослаб до мороси, немного лунного света пробилось сквозь тучи. Старый лысеющий мужчина в черной робе извивался в хватке Ахерна.

— Что ты нашел, Ахерн?

— Похоже, шпиона, миледи.

Мужчина попытался оттолкнуть руку Ахерна со своей руки.

— Я священник, дубина! — ответил мужчина и поклонился мне. — Отец Давид, ваша светлость.

— Почему вы шпионите за нами из кустов, святой отец? — спросила я.

— Я дрожал от холода. Я помогал раненым, пока саксы меня не отогнали.

Ахерн вскинул бровь, но я не видела причины для священника врать. Многие священники читали молитвы над умирающими на поле боя. Но я все равно строго посмотрела на него.

— Я не могу отпустить вас. Если вас кто-то схватит, они узнают, где мы. Я хочу отвести своих людей домой в безопасности.

— Я не расскажу, ваша светлость.

— А их мечи вас заставят. Простите, отец Давид, но теперь вы — наш гость.

— Вы слышали Ее высочество, — сказал Ахерн и повел мужчину.

Священник возмущался, но быстро сдался. Я развернула пони и остановилась перед священником. Может, он видел бой лучше моих скаутов.

— Вы были на поле после боя? Видели короля Артагана?

Давид замер, дождь катился по его лысой голове. Он кивнул и сказал очень тихо:

— У меня есть вести о королях Моргане и Артагане. Один схвачен, другой мертв.

Я покачнулась в седле, черный лес поглотила тьма.

* * *

Огонь горел тускло и танцевал на бревнах, в темноте трещали угли. Я была в тихой спальне. Я скрестила руки, пока стояла и смотрела на огонь. Оранжевое сияние не касалось пустой кровати за мной. В дверь постучали.

Ахерн заглянул, когда я не ответила, все еще смотрела на огонь в камине. Мы молчали, стояли в спальне в моей башне, слушали сверчков снаружи. Капли стучали по крыше. Брат был с копьем и щитом, левый глаз закрывала повязка.

— Снова дождь, — прошептал он.

Когда я не ответила, он прошел к окну. Несколько огней горело в темноте вокруг замка. Залы Аранрода, где когда-то звучал смех, были тихими. Мой страж нахмурился.

— Дозорные патрулируют стены. Все тихо. Погода замедлит саксов.

Ахерн вздохнул, я продолжала смотреть на огонь.

— Моя королева, вы теперь правительница Аранрода. Мне нужны ваши приказы. Вы нужны людям.

— Может, я не хочу. Может, мои дни с мыслями обо всех прошли.

— Вы не едите, едва говорите. Вы даже на сына почти не смотрели с нашего возвращения!

— Ровена заботится о нем. Я люблю его, но его лицо слишком сильно напоминает о его отце.

Я опустила голову и закрыла глаза. Армии, союзы и интриги казались теперь глупой игрой в шахматы. Какой в этом был смысл без Артагана рядом со мной? Саксы были в Южном Уэльсу и у восточных границ, скоро Аранрод снова пострадает от осады варваров. Это лишь вопрос времени.

Саксы сломали спину сопротивлению Уэльса. Весть о поражении при Кэрвенте, об убийстве и предательстве разнесется среди людей. И они будут звать сражение Кровавым боем. Я звала это кровавой бойней. Многие воины Уэльса или сдались, или сбежали, или погибли от рук саксов. И я не знала, что делать. Что одна женщина может сделать, когда весь мир был против нее? Я тяжко вздохнула.

— Приведи священника, Ахерн. Я хочу поговорить с ним наедине.

Ахерн кивнул и вышел. Он был верным, когда вернулся к работе. Оставшиеся стражи замка слушались Ахерна без возражений. Не очень радовало, что самым верным воином оказался тот, что однажды предал меня. Но радовало все равно. Но Ахерн не был стратегом. Я не могла обсуждать с ним планы, как с настоящим советником. Он сам сказал, что хотел исполнять приказы, а не отдавать их.

Через несколько минут он вернулся с отцом Давидом. Ахерн закрыл дверь, оставив нас со священником наедине в моей тусклой комнате. Дождь гремел по крыше, усиливаясь.

— Вы не получали вестей, отец Давид?

— Я разослал воронов, как вы и просили, Ваша светлость, но в такую погоду птицы летят медленно.

— Но вы что-то узнали.

— Айе. Я получил ответ вчера от человека, которому доверяю, из западного монастыря.

— И?

Лысеющий священник замешкался.

— Он подтвердил мои слова. Короля Моргана убили король Пенда и Волк. Ваш муж, Блэксворд, остается пленником короля Бэлина в Северном Уэльсе. Они забрали его в крепость у горы Сноуден.

Мое сердце сжалось. Сноуден. Замерзшая гора на севере. Редкие не из королевства Бэлина видели ту крепость, но слух о ней ходил. Попавшие в Сноуден не возвращались. Крепость ни разу не захватывали, пленники не сбегали. Замок Бэлина был на острове Мона, а Сноуден, наверное, отдали наследнику. Принц Рун и леди Олвен должны править там.

Я говорила ровным голосом, глядя на огонь, чтобы священник не видел мой страх.

— Зачем Бэлин держит Артагана в плену? Что он хочет получить?

— Я могу лишь догадываться, миледи. Бэлин ведь теперь союзник Пенды?

— Король саксов и Бэлин явно пришли к пониманию. Саксы не трогают королевство Бэлина, пока их не выгоняют из остальной части Уэльса. Глупец не понимает, что они нарушат слово, как только подавят ту часть страны.

— Возможно, моя королева, но Бэлин умен и беспощаден. Он может держать Артагана в заложниках, чтобы заполучить вашу поддержку.

— Поддержку? Он предал нас и взял моего мужа в плен! С чего мне преклоняться перед ним?

— Чтобы спасти жизнь Артагана. Подумайте, Ваше высочество. За вашего мужа он потребует Аранрод в союзники. Так он получит половину Уэльса, не потеряв ни одного солдата.

Я вскинула бровь и повернулась к священнику, окинула его взглядом. Как для священника, он был необычно проницательным. Может, судьба не просто так пересекла наши пути. Может, кто-то прислал его шпионить за мной. Я видела за последние годы достаточно предателей, чтобы заметить их. Я прищурилась.

— Как священник может так много знать о политике королей?

— Все просто, Ваша светлость. Я был королем.

Я потрясенно моргала.

— Вы шутите, отец.

— Нет, миледи. Я — кузен умирающего короля Уриэна с севера Свободного Кантрефа.

— Вы — родственник отца Олвен?

— Много лет назад мы делили трон, но я правил всего пару лет, а потом Уриэн вытеснил меня. И он дал мне выбрать — или я умру как король, или откажусь от трона и уйду в монастырь.

— И вы выбрали жизнь.

— Это изменило мою жизнь. Бог направлял меня в испытаниях с тех пор. Моя душа принадлежит ему, но мой разум не забыл уроки правления.

Я потрясенно кивнула. Его история поражала, но я понимала, что лжец сочинил бы историю правдоподобнее, если бы хотел обмануть меня. Отец Давид выдержал мой взгляд. Его простой плащ и мозолистые руки показывали, что жизнь его была тяжелой, но его глаза сияли искренней верой. Священник в глуши. Я забыла, что такое люди еще существовали.

— У нас есть место в монастыре при Аранроде. Не интересует?

— То есть, вы отпустите меня, если я решу уйти?

— Если вы того хотите.

Давид улыбнулся.

— Бог привел меня к вам. Может, мне стоит быть здесь и стать пастухом для вашего стада.

Я улыбнулась, впервые за много недель. Он чуть склонился и ушел. Ахерн стоял у моей двери. Я попросила его позвать Ровену и моего сына. Он широко улыбнулся и ушел исполнять просьбу.

Ровена прибыла с Гэвином на руках, мой малыш спал у ее груди. Я потянулась к нему, чтобы прижать ближе к сердцу, даже если он проснется. Он заерзал, бормоча, а потом уснул у моей груди.

Ровена села со мной у камина, подложила хворост. Я покачивала Гэвина на коленях.

— Как мой сын? — спросила я.

— Растет, миледи. У меня хватает молока и для него, и для моей Мины.

Я ощутила укол стыда. Хотя она этого не хотела, ощущалось как укор. Я оставила малыша и уехала воевать с его отцом. И я чуть не оставила его без отца, а себя — вдовой. Я погладила его рыжие волосы и тихо заговорила с Ровеной:

— Про Уну слышно? Ее все еще нет?

— Она прислала весть, миледи. Ушла к монахиням в Дифеде.

— К монахиням? Почему?

Ровена покраснела и посмотрела на ноги.

— Мы разделили Кинана, но, как только я забеременела, Уна начала меняться. Она сказала, что это был грех, и, если уйдет в монахини, освободит Кинана, и все будет на местах.

— Мне жаль, Ровена. Вы были близки как сестры.

Я вдруг заскучала по Уне, поняв, что могу ее больше никогда не увидеть. Что за подругой я была для нее? Для всех? Ровена всхлипнула.

— Хуже того, что Кинан все еще в лазарете. Раны могут убить его.

— Не говори так. Он может выздороветь. Я проведаю его. Он — смелый рыцарь, он станет тебе однажды хорошим мужем.

Ее глаза заблестели от слез, она вскинула голову и взяла меня за руку.

— Миледи, у нас еще есть шанс? Люди говорят, это конец мира, и саксы сотрут нас.

— Не знаю, милая. Я сдаваться не буду. Я должна бороться за Аранрод и сына. Не знаю, как, но мы спасем нашу родину. Должны.

— Надеюсь, вы правы, ваша светлость. Надеюсь, вы найдете способ.

Она вытерла щеки, встала и предложила забрать Гэвина. Я покачала головой, решив, что ему лучше этой ночью побыть в колыбели рядом со мной. Он подрос, после вечернего кормления от Ровены он мог спать всю ночь, не голодая. Но Ровена просила идти ночью к ней, если понадобится. Я поблагодарила ее, и она закрыла дверь.

Я прижимала Гэвина к себе, стояла и смотрела на огонь. Дождь бил по ставням, ветер свистел в щелях в стене, но камин грел комнату. Где-то там Артаган дрожал в темнице у горы Сноуден. Саксы терзали землю, никто не мешал им. Два врага, Морган и Артаган, были побеждены, один мертв, а другой в цепях. Мой первый муж был призраком, а другой — в оковах. Кто выступит против варваров? Я и горстка лучников из древнего замка. Я тихо прошептала, целуя мальчика.

— Я верну твоего отца, сынок. Как-нибудь я все исправлю.

Я задремала с Гэвином на руках. Звук дождя проникал в мои сны, оглушая, как волны.

Как шум моря у места, где я родилась.

Рев волн утих, и я видела маму. Она улыбнулась мне. Мои толстые маленькие ножки ребенка шагали по каменному полу. Мама подвинула прялку, погладила меня в лесу нитей. Я рассмеялась высоким детским голосом, мама улыбнулась. Она запела колыбельную, пока ткала.

Ее песня вдруг оборвалась. На пороге появился мужчина. Я не видела его в полумраке, но знала, что голос не моего отца. Мама прижала палец к губам, чтобы я не шумела, ее глаза были печальными. Что-то было не так. Я застыла, как заяц в норе.

Мама и мужчина говорили тихо, пылко. Шум моря снаружи заглушал их слова, но часть уловить могла. Его слова звучали тепло и строго местами, почти с мольбой. Мама, казалось, злилась, но ее голос был спокойным, как всегда. Мужчина отказывался уйти. Я дрожала за ткацким станком.

Она встала, ее голос стал громче. Мама говорила мужчине уйти. Он притих, его ноги зашаркали, он ворчал по нос. Он ушел, я поспешила на руки матери и опустила голову на ее колени. Мама поглаживала меня по спине, продолжая петь, но уже тише. Шаги незнакомца утихли на лестнице.

Я открыла глаза и оказалась в спальне в Аранроде. Сон не был сном. Я видела что-то давно забытое, фрагменты детской памяти.

Я не помнила, чтобы мама встречала мужчин, пока отца не было рядом. Даже ребенком я знала, что отец легко ревнует. Кем был тот незнакомец, почему его появление так ее расстроило? Его лицо в тени было как мрак из отголосков моих воспоминаний. Я содрогнулась и зевнула, попыталась отогнать такие мысли. Я смогу обдумать это позже.

Я встала на рассвете, дождь тихо стучал по замку. Гэвин завозился в моих руках и попросил завтрак. Я повернула голову, потирая шею. Ровена босиком прошла в комнате, Мина уже была у ее груди. Она вытащила из ночной рубашки вторую грудь, Гэвин присосался к ней. Ахерн покраснел и отвернулся, делая вид, что не заметил. Я почти улыбнулась, но на лестнице появилась тень.

Аннвин прошла в мою комнату. Ее волосы стали полностью седыми после новости о плене ее сына. Она улыбнулась внуку в руках Ровены, хотя в ее печальных глазах стояли слезы. Она тоже видела Артагана в лице мальчика. Я попросила Ровену и Ахерна оставить нас на минутку. Мы остались одни, я усадила Аннвин и налила нам пряного вина. Она не притронулась к кубку, сгорбилась у пустого камина. Я развела огонь. Ее холодные ладони задержались над пламенем. Она словно постарела на сто лет.

— Я умираю, Бранвен.

Я нахмурилась, но ее взгляд пугал. Она прижала мою руку к своей груди. Я хотела отдвинуться, но она удерживала ладонь. Большая шишка торчала из ее груди. Я сглотнула. Я видела пару раз такое у старых женщин в деревне. Это часто было знаком долгой болезни. Ее не получилось бы вылечить. Я покачала головой, но Аннвин с улыбкой коснулась моей щеки.

— Не надо слов, милое дитя. Я скоро буду с твоей матерью, у меня больше нет проблем на этой земле. Но нужно поговорить о том, что не сделано.

— Я верну Артагана. Вам стоит насладиться временем с внуком.

— Нельзя сдаваться Бэлину или саксам. Иначе мой внук не сможет унаследовать королевство или вырасти на родине. Впереди тяжелый путь, Бранвен, но я пришла помочь тебе.

Я вздохнула. Что могли сделать мы со старушкой?

— Нам нужно дождаться, пока пройдет дождь. В грязи идти будем дольше.

— Нет, — твердо сказала Аннвин. — Действовать нужно сейчас. Пока природа сдерживает врагов. Судьба дает нам шанс, нужно мудро его использовать.

Я еще не слышала ее такой страстной. Она не говорила о мире и компромиссе, она смотрела как воин. Она поседела после поимки ее сына. Я не успела вздрогнуть от такой перемены, я понимала, ведь у меня был сын, что я пошла бы на все, чтобы его защитить.

Эти дожди были благословлением и проклятием. Они смывали лето, наполняли реки, озера и ручьи. Они мешали саксам идти по Уэльсу, словно сама земля боролась, чтобы спасти нас. Но так не будет всегда. И эти же дожди заливали посевы, урожай будет хуже в этом году. Зимой будет война и голод. Я видела лишь проблемы, но не решение. Я покачала головой, мои ладони легли на колени Аннвин.

— Что я могу? У меня нет армии, сокровищ, и я не могу одолеть саксов или спасти мужа. Я даже не великий воин. Как я могу нас спасти?

— Ты королева! Все в жизни готовило тебя к этому моменту. Я уверена в этом, как и в том, что меня ждет смерть. Я пришла помочь, но это ты родилась, чтобы править.

Несмотря на горе, на потери в сражении, тепло зашевелилось во мне. Словно моя жизнь прошла полный круг. Словно все испытания достигли пика в бездне, где я оказалась. Я будто отошла и смотрела на картину целиком, могла ее увидеть. И мои глаза медленно расширились.

Саксы, убийца, мое похищение и поражение в бою сплелись в одно полотно. Как я могла быть так слепа? Я прижала ладонь в голове, разум работал изо всех сил. Я играла в шахматы со своей жизнью так долго, что забыла задать элементарный вопрос о моем скрытом противнике.

Зачем они хотели меня погубить?

Несмотря на все испытания, было в бедах кое-что общее, что я проглядела. Редкие извлекли бы выгоду из случаев, что чуть не убили меня. Я закрыла глаза, смутный силуэт врага начал обретать облик. Это был правитель, аристократ, который получил бы выгоду от моей смерти или похищения. Круг сужался до горстки королей и их наследников. Во-вторых, ему должно быть выгодно нападение саксов, ослабляющее соперников. Это убирало из списка всех из Аранрода и Дифеда, пострадавших в бою сильнее всех. И это был кто-то беспощадный, рискнувший использовать убийц и саксов для своих целей, но предпочитающий сражаться за маской тайны, а не бросать вызов открыто. Список подозреваемых был коротким.

Я видела только один вывод, но должна была убедиться. Я повернулась к своему стражу.

— Ахерн, позови священника! Скорее!

Аннвин вскинула бровь, понимающе улыбнулась, словно ощутила перемену во мне. У меня не было времени задаваться вопросами. Ахерн вернулся с отцом Давидом, тот задыхался. Я щелкнула пальцами.

— Отец, вы сами видели, как Морган пал в Кровавом сражении?

— Айе, Волк пронзил его своими руками.

— Но Малкольм убежал с епископом Грегори. Белин и саксы не преследовали их?

— Если подумать, так и было. Мне показалось это странным тогда, но в бою царил хаос. Откуда вы знали об этом?

— Я не знала.

Я нахмурилась. Все было хуже, чем я боялась. Все это время мой скрытый враг подкупал высокоранговых заговорщиков, играя против меня. Но автор плана по моей гибели был один, этот злодей собрал союзников, чтобы разобраться со мной и теми, кто мне дорог.

Умная Аннвин склонила ко мне серьезное лицо.

— Ты теперь ощущаешь, кто с самого начала играет против тебя, дитя, да?

— Не один, их много. Но, да, думаю, я знаю исток. Но я должна проверить перед ударом.

Ахерн и священник переглянулись. Они хотели узнать, кем мог быть мой загадочный враг. Малкольм? Морган? Король Пенда? Я тряхнула головой, чтобы не отвечать им прямо.

— Дайте мне время все обдумать, — ответила я. — Скоро у каждого из вас будет важное задание. Но сначала нужно все продумать. Когда я буду готова, я вызову каждого. И от того, что мы сделаем за следующие дни, может зависеть судьба всего Уэльса и наши жизни.

Придется рискнуть всем. Время безопасных игр прошло. Но не заметит ли этого враг? Я прикусила губу, размышляя, как поступить с фигурами в игре жизни и смерти.

Несмотря на тревогу на моем лице, Аннвин улыбнулась.

— Так ты знаешь, что делать?

— У меня есть план. Не лучший, но все же план.

* * *

Мы собрались на лошадях под широким дубом у ворот замка. Туман с моросью закрывал горы, окружающие Аранрод, в воздухе влажно пахло соснами. Ахерн и Аннвин сидели на лошадях рядом со мной. Ровена и священник остались на ногах. Моя пони переминалась подо мной, я погладила ее мокрую от росы гриву. Нас ждал долгий путь. Потребуются все силы. Я выпрямилась в седле.

— Все знают, что делать?

Они кивнули. Хорошо. Отец Давид посмотрел на смятый пергамент.

— Ворон прилетел от моего друга из западного монастыря. Говорит, король Уриэн умер от старости на севере Свободного Кантрефа.

Я вздохнула. Как Олвен воспримет новость о смерти ее отца? Война может пройти и там, когда всадники Руна попытаются захватить главенство над лучниками Свободного Кантрефа. Словно Уэльс мало страдал. Но я не могла пока ничего с этим поделать. Отец Давид кашлянул, читая.

— И еще весть: рыцарь по имени Оуэн стал королем Дифеда.

Ахерн ударил кулаком по ладони.

— Выскочка! Трус должен был умереть в сражении, а не делать вид, что болен. Я дам ему отведать моей стали.

Я схватилась за уздечку коня брата.

— У тебя свое задание, брат. Ты едешь в Кэрлеон, а Аннвин — в Дифед.

— А вы, миледи?

— В Северный Уэльс, ко двору Бэлина.

Вдали раздался грохот. Близилась буря. Времени было мало. Аннвин, Ахерн и я кивнули друг другу и разделились. Наша игра началась. Мы направились в разные стороны в лес. Я крикнула через плечо, помахав Ровене и священнику:

— Приглядите за моим сыном и Аранродом, пока я не вернусь. Молитесь за нас!

Священник перекрестил нас, Ровена закрывала рот рукой. Я ехала одна по лесу, молния рассекла древний дуб неподалеку. Я остановила вопящую пони, увидела вдали башни Аранрода. Это место было так близко к настоящему дому, может, я в последний раз смотрела на него. Я опустила голову и сжала пятками бока Гвенвифар. Дождь усилился.

Не прошло и часа, мое лицо было в мокрых волосах. Холодный ветер пронзал меня. Я гнала пони на север по лесам. Мы обходили кустарники и деревья под ливнем.

Несмотря на гадкую погоду, моя стойкая пони двигалась быстро, как сокол, разлетались брызги грязи. Но с каждой милей я боялась все сильнее. Несмотря на мои планы, я знала, что что-то проглядела. Против меня играли ради политики, власти, но было что-то еще. Нечто личное скрывалось за жестокостью этих поступков против меня, был то нож убийцы или топор сакса. Все внутри сжималось, но я гнала пони вперед.

В темноте из-за туч выглянула луна, она озаряла мой путь. Шумел ветер, капала вода с листьев, стучали копыта пони по земле. Гвенвифар тяжело дышала, но мы не отдыхали. Времени было очень мало. Мои бедра болели, голова была тяжелой.

Я покачивалась в седле и думала об Аннвин и Ахерне, хоть они были далеко. Дала ли я им четкие указания? Может, я забыла что-то важное. Я могла больше их не увидеть. Может, я обрекла нас на смерти. Я тряхнула головой, стараясь не отвлекаться. Просто мчись вперед. Время сомнений прошло. Я поставила все на кон. У нас должно получиться. Должно.

Соленое дыхание моря окутывало холмы. Запах океана. Хорошо. Замки Бэлина близко. Я могла уже попасть на их территорию. Хоть страну пересекало много гор и рек, Уэльс не был большим королевством, по сравнению с землями саксов на востоке. Всадник без брони мог пересечь королевство, если не думать о безопасности.

Мы мчались по ущелью, пони вдруг дернулась подо мной и завопила. Я слетела с ее спины и рухнула в грязь. Гвенвифар хромала, ее копыто запуталось в лозах. Черт! Так я не доберусь до замка Бэлина вовремя. Точно не верхом на пони. Бедняжка. Я пыталась успокоить ее, гладила шею. Она насторожила уши, пока нюхала пострадавшую ногу.

Я прищурилась. Эти силки не были естественными, в грубые веревки вплели шипы. Мои глаза расширились. Я забралась в ловушку.

Гул копыт заполнил воздух. Меня окружили десятки всадников. Их высокие пики, казалось, пронзали тучи. Главный всадник остановился передо мной, его копье оказалось у моей шеи. Он улыбнулся, свет луны озарил его темную бороду. В горле пересохло, Рун придвинул копье ближе ко мне.

— Что у нас здесь? Принцесса, играющая в королеву? Отец захочет тебя увидеть.

Он кивнул одному из всадников, мужчина выхватил кинжал. Я не успела моргнуть, он перерезал горло моей пони. Кровь полилась на ее белые бока. Мое сердце сжалось.

— Нет!

Я потянулась к своей умирающей пони, руки схватили меня сзади.

19

Бэлин рассмеялся.

— Ты, видимо, глупейшая из рожденных девчонок.

Он расхаживал по каменному полу пустого зала, ветер выл в трещинах в потолке. Одинокий камин мерцал в углу, Рун ждал на пороге за мной. Лысый король с белой бородой остановился и ухмыльнулся. Моя мокрая одежда в прорехах свисала с моего дрожащего тела, была в пятнах грязи и крови пони. Бедная Гвенвифар. Я сжал правый кулак, желая ударить старика по челюсти. Жаль, что люди Руна забрали мой лук. Король Бэлин улыбнулся, радуясь моему страху.

— Глупо было ехать в Сноуден одной. Думала, я просто отдам тебе мужа?

— Я думала, у вас осталась честь! — ответила я, чуть привирая. — Чтобы искупить вину за то, что вы сделали на поле боя.

Бэлин покачал головой со смешком, продолжил расхаживать по полу.

— Королевы. Такие наглые. Как твоя мать.

Мои брови поползли вверх.

— Что ты знаешь о моей матери, старик?

Бэлин замер, сжал челюсть. Холод его голубых глаз напоминал змею. Радость пропала с его лица.

— Ты совсем как она. Она была красивой в юности. Но упрямой и непоколебимой.

— Она была доброй женщиной, целителем и слугой народа.

— Ха! Она предала свой народ. Перед ней лежал такой же выбор, как сейчас перед тобой.

— Выбор? О чем вы?

— Она могла объединить людей, весь Уэльс, против саксов. Но прогнала меня.

Лед побежал по моей шее. Я вспомнила сон, где была мама и мужчина, испугавший ее. Бэлин. Он был тогда младше, его волосы были темнее, но это был точно он в моем воспоминании из детства. Моя мама словно передавала мне подсказку. Я хмуро посмотрела на старого короля.

— Вы предлагали ей выйти за вас? Моей матери?

Бэлин сбил тарелку со стола, она загремела по полу. Я отпрянула к стене. Зал был просторным, но ощущался все равно как темница. Артаган где-то здесь в плену. По проблеме за раз. Я должна сосредоточиться. Бэлин отвернулся от меня. Его плечи опустились.

— Она вышла за того пса, Вортигена из Дифеда! Мы с ней могли изменить Уэльс навеки. С ее народом юга и моим народом севера мы объединили бы Уэльс. Она предала свой народ.

Старик раскрывал мне душу. Но зачем? Его звали старым, предателем, хитрым. Он не стал бы просто общаться по душам. Он тихо плел заговоры в своем королевстве на севере, хотел захватить весь Уэльс раньше, чем соперники поймут, что происходит. И мое существование как королевы Старых племен, было колючкой в его боку. Мои браки с королями Кэрвента и Аранрода мешали его планам.

Белин подошел к щели для стрельбы из лука, смотрел на холодные горы за замком Сноуден. Лиги пустоши. Земля, истерзанная холодом и ветром, напоминала морщины на его лице.

Холод проник в меня. Бэлин рассказывал все по одной причине. Он не собирался меня отпускать. Поэтому я останусь у него в плену. Мои губы дрожали, я пыталась говорить.

— Моя мама не предавала свой народ. Она предала вас. В этом причина?

— А не ради этого мы живем? Власть? Любовь? Власть потеряна и получена. Любовь получена и потеряна.

Я сверлила взглядом его спину и с трудом говорила ровным голосом:

— Это вы хотели убить меня. Все это время вы были против меня.

— А я все думал, когда мы дойдем до этого.

Он пронзил меня стальным взглядом. Паук в центре большой паутины. Я глупо забрела в его гнездо. Он хотел убить меня и теперь получил в свои руки.

Пот выступил на моем лбу. Я пришла сюда по двум причинам: освободить мужа и узнать, кто стоял за попытками убить меня эти годы. Теперь я знала правду, но это не помогало освободить Артагана.

Но теперь Бэлин меня не обманет. Его любовь к моей маме была лишь семенем его враждебности ко мне и моей семье. Я видела ясно по его лицу. Он питал месть в сердце жаждой власти и стремлением захватить больше земли. Он радовался только из-за богатства и власти, скрывая это за маской тихого старика. Сколько бы Уэльса он не захватил, это не заполнит пустоту внутри него. Этого будет мало.

Я сглотнула, выжидая. Пытаясь думать.

— Как вам удалось? — начала я. — Саксы? Убийцы? Много шума из-за одной девушки.

Он расхаживал, глядя на меня с расчетливым терпением голодного волка.

— Думаю, ты уже знаешь о посланиях стража твоему отцу через епископа Грегори.

— Вы перехватывали и читали те письма.

— Все куда глубже, девочка. У меня есть шпионы в разных местах, люди, искавшие власти, получившие ее теперь.

Я пыталась поспевать за ним. Знаки все время были передо мной, но я не замечала их, не хотела их видеть. Я смотрела на королей у власти, а нужно было смотреть на их родню, на тех, кто унаследует их троны, как только такие, как король Морган и мой отец, будут мертвы.

Я начала расхаживать, чтобы держаться от него подальше.

— Оуэн и Малкольм, — догадалась я. — Они предали королей, чтобы править вместо них.

— Хорошо. И теперь они будут верны мне, потому что только я могу остановить саксов. И только у меня осталась большая армия. Вся наша страна будет объединена под одним знаменем. Моим.

— Нет, пока я жива. Мой брак с Морганом объединил половину Уэльса против вас. Даже когда я убежала с Артаганом, это оставалось угрозой вашей власти.

Он фыркнул, не дрогнув от моего упрямства. Но что-то в его словах не вязалось. Это его армия пришла на помощь, когда саксы осадили Аранрод.

— Но вы спасли нас во время осады, — сказала я. — Почему?

— По этой причине спас и сейчас. Ради брака. Я отправил сына сделать тебе предложение, но ты оказалась упрямой, как твоя мать.

— Рун в браке с Олвен, я — с Артаганом. Этого хватит.

— Не мне. С тобой, как моей королевой, весь Уэльс будет един. Я предлагал это твоей матери, теперь предлагаю тебе.

Желудок сжался. Чтобы я вышла за него? Он безумен. У меня уже был муж, которого убьют, как только Бэлин сделает меня своей женой. От одной мысли, что Артагану причинят боль, сердце вспыхнуло. Я вжалась в холодную каменную стену, желая сбежать. Передо мной был не король, а чудовище.

— Вы не серьезно! Я была замужем дважды. Этого хватит. И вы пытались меня убить! Отправляли за мной саксов и убийц. Вы говорите, что это для объединения Уэльса, всех королевств в нем, но мы оба знаем, что это не все. Вы видите во мне мою мать. Думаете, что это ваш шанс исправить ошибки.

Бэлин ударил кулаком по столу.

— Я не могу исправить ошибки! Если я не могу получить ее, я получу королевство, каким оно было бы при нашем браке. Единый Уэльс под моей властью.

Я медленно покачала головой.

— Я ошиблась. Вам нет дела до моей матери. Вы лишь хотели земли, что дал бы вам брак с ней.

Он пожал плечами, затерявшись на миг в своих воспоминаниях.

— Это я дал саксам их лодки, когда они напали на Дифед. Они должны были взять ее в плен, а тебя и Вортигена убить.

Мои глаза расширились, ладонь прижалась к горлу. Мама умерла из-за него? Из-за него! Я не успела опомниться, мои руки сжались на его воротнике, все было красным перед глазами, кровь шумела в ушах. Старик пытался оттолкнуть меня, но мои ладони сжимались все сильнее на его толстой шее. Грубая рука схватила меня за пояс, оттащила, а я отбивалась и кричала. Рун удерживал меня, но я пыталась ударить Бэлина. Как он мог! Предатели. Белин потирал шею.

— В подземелье! Она выйдет за меня. Если пойдет по своей воле, ее драгоценный Артаган выживет. Наверное. Иначе я завтра его повешу. Пусть остынет и обдумает это.

Стражи схватили меня за руки, Рун повел меня в холодное подземелье. Меня бросили в темницу, я лежала на полу, потирая запястья. Дверь со скрипом закрылась. Рун ухмыльнулся и закрыл дверь подземелья. Все погрузилось в непроницаемую тьму.

Я прижала колени к груди, дрожа в холодной тьме. Так не могло все закончиться. Белин не мог победить. Он давно решил, что никто не получит мою мать, если он не может. И теперь он поступал так со мной, дочерью женщину, которую он любил и ненавидел. Он собирался держать меня в клетке после жизни в планах и схемах, заговорах против матери, а потом меня.

Разум работал на полную, я вспоминала шаги планов Бэлина. Когда саксы напали на меня на королевской дороге перед свадьбой, Бэлин точно послал туда Лиса и Волка.

Оуэн был при дворе отца, но я его мало знала, не замечала. Он легко мог сообщить Бэлину, который отправил саксам те же корабли, что использовал против моей матери.

Я закрыла глаза, качая головой. Он лишил меня матери, натравил на меня варваров. В мире уже не осталось справедливости?

Убийца-пикт тоже был связан с Бэлином. Морган говорил, что его умершая королева была из пиктов. Морган подозревал Артагана, а его брат затевал переворот с Бэлином. Малкольм хотел трон брата не меньше, чем Оуэн хотел трон моего отца.

Малкольм, епископ и Бэлин, перехватывая послания Ахерна, знали постоянно, где я. Потому саксы были в засаде, когда мы прибыли в форт Дин. Это было почти два года назад, если бы не появление Артагана, я умерла бы, попала бы в плен или в руки Лиса и Волка.

Но, даже попав в безопасность Свободного Кантрефа, я не смогла убежать от длинных рук Бэлина. Ослепленная попытками Моргана и отца схватить меня, я не думала, что король с севера мог в тайне играть против меня. Мои враги оставались врагами друг другу, и даже Бэлин не хотел бы, чтобы саксы захватили Свободный Кантреф. Бэлин хотел править Уэльсом сам, он не собирался делиться с саксами. Военачальники Уэльса и саксов использовали друг друга. Были ли мы лучше варваров?

Когда всадники Руна сняли осаду, Бэлин попытался женить старшего сына на мне, решив укрепить планы по захвату Уэльса. Но я принадлежала только Артагану. И Бэлин передумал, снова попытался убить меня, убрать угрозу. Теперь я была в его подземелье в Сноудене, он мог позволить мне жить. В качестве его рабыни-невесты.

Я плюнула, стуча кулаком по каменным стенам. Бэлин предал наши армии у Кэрвента, только у него осталась армия и связи, чтобы спасти Уэльс. Людям пришлось бы пойти под его знамя, чтобы спасти детей от рабства в руках саксов.

Может, старик был прав. Может, я была глупой. Глупо было приходить одной, надеяться, что одна женщина может что-то изменить в мире разрушений, мире мужчин. Все мои планы привели меня в подземелье, и я была одна в темнице среди холодных вершин Северного Уэльса.

Я молилась, слезы катились по щекам. Услышь меня, господь. Помоги, прошу.

Дверь подземелья приоткрылась.

Полоска света пронзила тьму. Я сморгнула слезы и прищурилась, ко мне шла женщина с ярким факелом. Женщина с круглым животом остановилась у замка, рубиновый свет озарил фиолетовые глаза. Я встала.

— Олвен? Ты получила моего ворона?

— Это было рискованно. Любой мог перехватить послание. Тебе повезло, что я — одна из немногих, кто может читать при дворе.

— Я должна была попытаться. Ты поможешь мне?

— Нет.

Мое сердце сжалось. Я отпрянула и прижалась к перегородке. Все потеряно. Было глупо просить Олвен о помощи. Она была беременна, она родит наследника северного престола. У нее не было причины помогать мне. Она пришла посмеяться? Что я в темнице, а она — могущественная королева? Я не буду молить ее о пощаде. Я могу ради Артагана или сына, но не ради себя. Олвен склонила голову к прутьям.

— Я не сделаю этого для тебя, но я сделаю это ради Артагана.

Она вытащила ключ из одеяния и отперла дверь. Я раскрыла рот, но не двигалась. Я потрясенно вышла на свет. Под ее глазами были темные мешки, ее прекрасное лицо и фигура были испорчены весом беременности. И чем-то еще. Наверное, жизнь королевы в холодном Сноудене была не такой приятной, как она надеялась. Олвен бросила мне ключи, я все еще не понимала.

— Что ты делаешь?

— Третий ключ откроет камеру Артагана. Скорее. Я подменила стража, но он вернется.

— Ты освободишь его, — ответила я. — Я пока не ухожу. Я не закончила с Бэлином.

— Ты безумна.

Олвен вскинула бровь, глядя на меня, словно у меня было две головы. Она забрала у меня ключи. Я притянула ее ближе, пар нашего дыхания закрывал лица друг друга. Я все еще не знала, могла ли доверять ей, но выбора не было. Она с опаской смотрела на меня. Я задала ей единственный важный вопрос:

— Ты ведь его все еще любишь?

Олвен замерла на миг и ответила:

— И всегда буду. Теперь иди. Ты найдешь все, что нужно, в конце пути.

Мы разошлись, могли больше друг друга не увидеть. Но наша любовь к одному мужчине связывала нас. Олвен беззвучно пошла по другому коридору, а я повернула к маленькой нише. Все мои вещи лежали там в маленьком свертке, включая лук и колчан. Хорошо. Понадеемся, что это сработает. Иначе я не пройду дальше первого стража.

Я вернулась к главному залу и услышала тихие голоса Руна и Бэлина. Уже было за полночь, вечер был туманным, стражи в дозоре не было. Наверное, несколько солдат было на вышках снаружи, но никто не патрулировал коридоры. Да и зачем? Угроза замку была снаружи, а не изнутри. Мы были глубоко на северной территории.

Я бесшумно прошла к двери и подслушивала. Рун наливал вино в кубки.

— Кое-что не дает мне покоя, — сказал Бэлин. — Зачем она пришла сюда одна?

— Ты сам сказал, — ответил Рун. — Она женщина, еще и глупая.

— Нет, это чепуха. Она прожила слишком долго, чтобы быть глупой.

— Не важно, что она задумала. Она уже у нас в плену.

Рун опустошил кубок и быстро наполнил его. Бэлин постукивал по столу, задумавшись, и не пил. Кубок Руна вдруг упал на пол, разливая вино по камням. Принц держался за горло, его щеки побагровели. Бэлин схватил его за плечо.

— Рун? Рун!

Я развязала сверток и вытащила лук. Я вложила стрелу и вошла в зал беззвучно, как призрак. Пора королям и принцам узнать, что королева может быть беспощадной не хуже мужчины.

Бэлин посмотрел на меня огромными глазами, я шла по залу с луком. Огонь в камине трещал за ним, жар закипал в моей крови. Я целилась в его сердце. Рун задыхался на полу, корчась, как рыба без воды. Бэлин зарычал, сбивая кубок.

— Ты отравила вино! Но ты не могла так быстро сбежать из темницы.

— Вино — леди Олвен, как и ключи, но лук — мой.

Бэлин покраснел и пошел ко мне, но я натянула тетиву. Он скривился и застыл. Один крик стражи убьет нас обоих. Даже если его люди прибегут, я успею выстрелить ему в горло раньше, чем они меня схватят. Движением пальцев я могла отправить его в мир иной. Рун уже не трепыхался, лишь хрипел. Король Бэлин стиснул зубы, бледно-голубые глаза люто пылали.

— Зачем? Как?

— Прости, старик. Я на сладкие речи не настроена. Эта за моего мужа.

Стрела попала в его живот. Он отшатнулся к скамейке, черная кровь полилась к его ногам. Он еще не скоро истечет кровью. Он закричал. Его стражи услышат и скоро прибудут. Я вложила еще одну стрелу.

— Эту за мою мать.

Стрела вонзилась ниже живота. Старик взвыл, как банши, его вопль эхом разносился под потолком. В коридоре было слышно шаги. Оставались мгновения. Я вложила еще одну стрелу в лук.

— А эта за меня.

Третий выстрел пронзил его горло. Красная пена полилась из его рта. Свет угас в его ледяных глазах, его голова рухнула на стол. Не так силен оказался хитрый король, который хотел, чтобы я умерла или была в клетке, пока он правил всем Уэльсом. Он умер, его убила женщина. Больше хитрости Бэлина не будут причинять вред мне или моему малышу.

Я опустила лук, стук шагов был все ближе. Их слишком много, у меня не было и шанса. Я выполнила свое задание. Я была готова заплатить жизнью.

В зал ворвался Артаган с длинным мечом в руке. Мой пульс участился, я вскочила на ноги. Он бросился ко мне, его борода отросла, волосы были спутаны. Олвен, наверное, отдала ему оружие. Кровь текла по лезвию.

— Идем, я не могу сдерживать их вечно!

— Я думала, это я тебя спасаю.

— Я возвращаю долг.

Он моргнул при виде мертвых тел Бэлина и Руна. Он посмотрел на мой лук, а потом на стрелы в старом короле. Рот Артагана раскрылся, но времени на вопросы не было. Его жена была убийцей. Я сделала это, чтобы спасти всех нас, и я сделала бы это снова. Я взяла его за руку.

Артаган повел меня по извилистым коридорам, я не разбиралась в них. Похоже, в плену он узнал достаточно о плане крепости. Сзади гремели шаги солдат, они были все ближе. Если бы Артаган не ранил нескольких из них, остальные уже догнали бы нас. Блэксворд все еще вызывал страх в людях, хоть и пробыл в подземелье несколько недель.

Мы нырнули в проем, ведущий во двор, где ждал черный высокий жеребец. Мерлин! Олвен удерживала коня, пока мы с Артаганом забирались на его широкую спину. Артаган склонился к Олвен.

— Мы не можем оставить тебя здесь!

— Идите! — ответила она. — Я уведу их в другую сторону. Обещай, что будешь заботиться о нем, Бранвен.

Олвен прижалась губами к губам Артагана. Мои щеки вспыхнули, я скрипнула зубами. Мы с мужем не успели ответить, Олвен пропала в тенях. Она была беременна от другого, но ее любовь к Артагану давала ей силы. Я это знала.

Я схватила поводья Мерлина, крикнула ему на ухо. Мы с Артаганом помчались к открытым вратам, какими их оставила Олвен. Мы устремились в ночной туман, за нами гремел сталью и голосами замок Сноуден, объятый хаосом.

* * *

Артаган тихо говорил мне на ухо, пока мы ехали в свете дня по влажному лесу на Мерлине. Мы промчались много лиг без остановки, он уже не мог сдерживать любопытство.

— Белин стоял за покушениями на твою жизнь?

— Он был основой, но остается еще много врагов. Наша работа не закончена.

Муж остановил коня на лесной тропе, потрясенно глядя на меня.

— Весь твой план по освобождению меня зависел от того, предаст ли Олвен мужа и короля Бэлина? Ты рассчитывала на нее после одной записки, посланной ей вороном. Это не просто рискованно, Бранвен. Это безумно!

— Я хотела тебя вернуть. У меня не было выбора.

— Но как ты могла знать, что Олвен поможет тебе? Вы не дружите.

— Именно, — улыбнулась я. — Но она любит тебя. Почти так же сильно, как я.

Он посмотрел на меня, наверное, пытаясь понять, шучу я или нет, и я объяснила:

— Твоя мама была права, — начала я. — Любовь — самая могущественная сила в мире. Бэлин и Морган считали любовь слабостью, тем, чему нет места в жестоком мире варваров и заговоров военачальников. Но любовь оказалась сильнее их мечей и армий, их хитрости. Я использовала любовь, особенно любовь Олвен к тебе, и я управляла ей как молнией.

Артаган моргнул, словно впервые видел меня. Он улыбнулся и поцеловал меня в щеку.

— Спасибо, Бранвен. За то, что спасла меня. За то, что мы останемся вместе.

— Рано благодарить, — ответила я с улыбкой, заставляя коня идти дальше. — У нас еще много работы, если мы хотим спасти королевство и наш народ.

Туман рассеялся над долиной, и стало видно Аранрод. Сердце дрогнуло при виде дома. Руки мужа обвивали меня и грели. Я вдруг устала и поняла, что не спала два дня. Я спешила так, словно за мной гнался ад. Артаган вел нашего коня по холмам к зеленой долине, и с башен донесся рожок.

Я прислушалась. Это был рожок Ахерна. Он вернулся! Может, Аннвин тоже.

Я едва могла усидеть в седле, рухнула в руки Артагана, когда мы спешились во дворе. Ровена побелела при виде нас, поспешила к нам с ведром воды. Мы с Блэксвордом явно выглядели как пара нищих в крови. Глаза слипались. Я хотела добраться до спальни раньше, чем отключусь. Ахерн поклонился мне и королю, прося выслушать его. Я глубоко вдохнула, попыталась сосредоточиться. Виски болели.

— Ахерн?

— Все получилось. Король Малкольм встретит вас в указанном месте завтра на рассвете.

Артаган встал между нами.

— О чем он говорит?

Я отмахнулась от него, глядя на Ахерна. Я не могла сейчас объяснять.

— Есть весть от Аннвин? — спросила я у брата.

— Нет, ваша светлость. Никаких новостей.

Он нахмурился. Я рассеянно кивнула, стены кружили перед глазами. Я опустилась на кровать в грязных лохмотьях. Не важно. Мир погрузился во тьму без снов.

Я проснулась затемно от шума льющейся воды. Ровена стояла за кадкой как при нашей первой встрече в Кэрвенте. Я моргнула и подумала на миг, не приснилось ли мне все. Последние несколько лет. Отличалась ли я от той шестнадцатилетней девушки, которую забрал на свадьбу Морган.

Крики сына разносились эхом по комнате. Ровена перестала готовить воду, чтобы проверить ребенка, но я подняла руку. Я теперь мать, а не испуганный ребенок. Это был не сон. Это мой замок и моя жизнь. Это мое место.

Я протерла глаза и прошла к горячей воде, заглянув перед этим в колыбель Гэвина. Он перестал вопить, синие глаза улыбались мне. Я улыбнулась ему, коснулась его крохотного носа. Я сняла изорванную одежду и опустилась в воду, оттирала себя, а потом взяла Гэвина в воду к себе. Мы сидели какое-то время в теплой воде, просто глядя друг на друга. Ровена укутала его в полотенце и принялась готовить ко сну.

Желудок урчал. Я набросилась на тарелку еды у камина, проглотила три яблока, ножку баранины и миску каши. Я могла съесть кабана, после путешествия желудок стал бездонным. Я поцеловала Гэвина в лоб, и Ровена унесла его на кормление.

Я осталась одна в комнате и покопалась на полках с книгами. После всех опасностей и близости смерти чтение у камина казалось раем. Я провела пальцем по книгам Падрэга, вспоминая его с улыбкой.

Я открыла книгу легенд о моей тезке, Бранвен Храброй.

«Сильная и любимая королева Бранвен отдала жизнь, чтобы спасти людей. Как Наш спаситель сделал, чтобы спасти мир, так и Бранвен знала, что величайший акт любви — жертва. И хотя ее жизнь закончилась, ее народ помнит о ней по сей день».

Мои пальцы задрожали, я отложила книгу.

Я часто задумывалась, почему мама назвала меня в честь такой трагичной фигуры из фольклора Старых племен. Казалось, Падрэг и мама говорили со мной через эти потрепанные страницы. Магия книг. Они позволяли живым общаться с давно ушедшими, но не забытыми. Я прочитала абзац снова, слышала эти слова голосом Падрэга, а потом мамы. Величайший акт любви — жертва.

Шаги на лестнице привлекли мое внимание. В комнату вошел отец Давид, а за ним — Артаган и Ахерн. Они были мрачными. Я напряглась. Священник запер за ними дверь и заговорил первым:

— Моя королева, ворон прибыл, пока вы спали. Новости от моих друзей.

— Что такого они написали, что вы такие мрачные.

— Мне жаль сообщать такое, моя королева. Леди Аннвин мертва.

Горло сжалось. Я не могла дышать и посмотрела на Артагана. Он отвернулся, огонь озарял сиянием его профиль. Он был чистым и одетым, но выглядел хуже, чем когда-либо. Слеза катилась по его щеке, глаза были красными. Он плакал. Я встала и обняла его сзади, прошептала на ухо.

— Мне жаль, любимый. Очень жаль. Она хотела уйти. Она знала, что умирает.

Артаган кивнул, но молчал. Может, уже знал о ее состоянии, но от этого было не легче. Я обнимала его, ощущала биение его сердца. Отец Давид кашлянул.

— Это не все, миледи. Ее убили в Дифеде стражи короля Оуэна.

Ахерн скривился.

— Оуэн — не король! Расскажите остальное, отец.

— Стражи убили ее, потому что… — священник замолчал. — Потому что, когда она встретилась с Оуэном как ваш представитель, она выхватила нож и зарезала его. Когда вмешались стражи, Аннвин и Оуэн были мертвы.

Мы с Артаганом переглянулись, но молчали. Его мать переступила принципы, чтобы спасти свою семью. Чтобы спасти жизнь сына, мою и нашего ребенка. Я закрыла глаза. Это была ее последняя жертва. Я знала в сердце, что так может быть, но не осмеливалась озвучивать. Но мы с Аннвин знали, что она должна сделать. Сердце было тяжелым в груди, я опустила голову. Я никогда не увижу женщину из Старых племен снова, женщину, научившую меня верить в себя и быть королевой.

Ахерн скривился, хрустя костяшками.

— Дифед в хаосе, — добавил он. — Все бастарды-сыновья хотят занять трон, но у каждого не больше дюжины последователей. Никто сейчас не правит Дифедом. Все в смятении.

Я отгоняла слезы.

— Тогда все прошло по плану.

Все в комнате посмотрели на меня. Я не знала, смотрят и они с восторгом или с ужасом. Аннвин точно знала, что делала. Я сказала ей разобраться с Оуэном, и она это сделала. Я представляла, что это будет яд в вине, как сделала Олвен с Руном. Но Аннвин выбрала сама. Она не хотела умирать долго, как было бы с шишкой на ее груди. Теперь она спала с ангелами или там, кому поклонялась.

Мужчины смотрели на меня, словно я стала на десять голов выше. Я была не просто хозяйкой замка, но и правительницей. Королевой, что была не хуже короля. Мужчины использовали свои приемы в бою, а я свою тактику. Мне не нужно было объяснять им свои действия, я и не собиралась. Я разбиралась с врагами по одному без армии и меча. Отрезая головы вражеским королевствам, я сеяла там хаос.

Я избавилась от половины врагов. Белин мертв. Рун мертв. Оуэн мертв. До конца недели все в Уэльсе будут точно знать, кто стоит за такой казнью. Это была игра в шахматы с жизнью и смертью, я собиралась победить.

Я села и отдавала приказы. Артаган мог возразить. Но он молчал с остальными, доверяя мне, хотя весь план знала только я. Я направляла палец на каждого.

— Ахерн, подготовь всех доступных воинов к отправлению до рассвета. Отец Давид, рассылайте воронов всем друзьям в королевстве. Чем больше мы знаем о делах врага, тем лучше. Артаган, мне нужна твоя сильная рука. Ты готов вести воинов в бою?

Муж улыбнулся, на лице поступил задиристый рыцарь.

— Против саксов или кого-то еще, но Блэксворд поведет людей даже в ад, если того хочет Маб Керидвен.

— Миледи, — вмешался Ахерн. — У нас не больше трех сотен лучников. Против короля Малкольма или саксов у нас не будет преимущества.

— Это мои тревоги, Ахерн. Наши враги придут в нашу ловушку, и количество их не спасет.

— Вы звучите уверенно, ваша светлость, — сказал отец Давид.

Я хитро улыбнулась.

— Поверьте, отец. Они попадут в ловушку по одной простой причине. Я буду наживкой.

20

Отец Давид перекрестил меня. Я сидела на коленях в часовне и тихо молилась из-за жизней, которые отняла и собиралась отнять. Деревянная крыша закрывала древнюю каменную церковь, доски дрожали от грома очередной бури. Дожди смыли лето перед урожаем. Может, архангел вскоре лишит Уэльс остатков урожая. Или это сделают вороны саксов. Я размяла конечности, готовясь к заданию. Завтра День Всех святых и мой девятнадцатый день рождения.

Я расхаживала у церкви, звезды начали меркнуть над головой. Я сжимала лук и колчан со стрелами. Скоро рассвет.

Артаган спал в нашей кровати, маленький Гэвин сопел рядом с ним. Они выглядели как пара ангелов среди одеял. Я поцеловала теплый лоб сына. Перед тем, как уйти, я коснулась губами век Артагана. Прикрыв рот, я вздохнула. Если я доживу до следующего дня, то я буду вместе со своими мальчиками в тепле этой кровати.

Без шума я пробралась в конюшни и забралась на коня мужа, Мерлина. Сегодня мне требовался самый сильный конь. Я выехала одна из ворот замка и отправилась в темные холмы с первыми признаками голубого света на востоке.

Холмы становились все выше, Мерлин взбирался по южной стороне, направляясь к ущельям горы. Журчала быстрая вода. Водопады и ручьи стали глубже после дождей, они разлились шире. Мерлин шел в воде, долетающей мне брызгами до лодыжек. Мы добрались до перехода. С вершины стало слышно лошадей. Кто-то уже ждал меня там.

Большая компания всадников была на поляне. Пар поднимался из ноздрей лошадей в тусклом свете. Знамена с алым драконом хлопали на холодном ветру. Голос Малкольма донесся из-за деревьев.

— Ты пришла одна?

Я кивнула, остановив коня на расстоянии броска камнем. Новый король Южного Уэльса прошел вперед, на его голове была бронзовая корона. Он ухмыльнулся, глаза окинули взглядом мое тело.

С ним было не меньше сотни всадников и вдвое больше пехоты, может, в переходе их было еще больше. Мое сердце сжалось. Но я уже не успею убежать от них. Малкольм получил меня в свой капкан и знал это. Он щелкнул пальцами, страж вышел вперед. Солдат держал что-то обеими руками под плащом. Малкольм прогнал стража и протянул мне подарок.

— Свадебный подарок. Считай это символом моей верности.

Верности? От этого фарса желудок сжался, но я улыбалась. Под складками плаща вскрикнула птица. Мой сокол! Когти сжали мою кожаную перчатку, я цокала языком, успокаивая свою птицу. Вивиан. Как давно мы с ней не виделись! С тех пор, как я покинула Кэрвент. Тогда я еще была женой короля Моргана. Моя улыбка увяла, когда я вспомнила, зачем я здесь.

— Спасибо. Я скучала по охоте со своей птицей.

— Может делать это каждый день. Ты почти не нужна мне, кроме постели.

Следующие слова ощущались пеплом во рту:

— Я согласилась выйти за тебя при определенных условиях. Они соблюдены?

— Твой страж Ахерн все четко объяснил. В обмен на твою руку я должен обеспечить три гарантии. Две уже выполнены. Как моя королева, ты можешь считать своим личным замком Аранрод. И все дети от предыдущих браков будут признаны моими.

Гарантии? Ха! Он думает, что я глупо поверю его слову? Со мной на своей стороне Малкольм получит не только Южный Уэльс, но и Дифед со Свободным Кантрефом. С половиной Уэльса в его руках он не будет думать о гарантиях. Но, как и всех до него, жадность слепила его. Шанс моего согласия выйти за него был слишком редким, чтобы отказаться. Но он не выполнил самое важное условие. Я сжала губы, чтобы показать, что так легко отдавать жизнь не собираюсь.

— А последняя просьба? Я хочу, чтобы епископ Южного Уэльса был в моей власти.

— Не могу сделать. Епископ мертв. Его убили саксы при осаде Кэрвента.

— Что?

— Нас было мало, крепость пала. Варвары разграбили ее.

— Но ты сбежал?

— Я отвел своих людей в Кэрлеон, новую столицу. Саксы потеряли много отрядов, захватывая Кэрвент.

Я отвела взгляд и пыталась осознать перемены. Кэрвент пал? Один из самых защищенных замков Уэльса теперь был в руках варваров. Это могло все испортить. Их будет сложно выгнать из Уэльса. Крепость варваров была глубоко на нашей территории, и они могли отсылать отряды по половине Уэльса, тратя на походы не больше дня. Малкольм так хотел захватить бывшее королевство брата, что не понимал, что скоро потеряет все из-за саксов. От его взгляда мою кожу покалывало.

— От моего брата к Артагану, а потом ко мне. Ты непостоянна.

— Я королева, — процедила я. — Я делаю то, что нужно для народа.

— Бэлин не даст Блэксворду уйти, и я не позволю. Я не дам тебе сбежать снова.

Я вскинула бровь и с трудом скрывала эмоции. Он еще не знал. Как я и надеялась! Он думал, что Бэлин еще жив, весть о моих поступках в горе Сноуден еще не достигла юга. Ворон мог прилететь в любой миг, сообщить Малкольму, что Бэлин и Рун мертвы, а Блэксворд на свободе. Если Малкольм поймет, как я обманываю его, он тут же лишит меня головы. Капля пота покатилась по моему лбу. Малкольм вещал, пока его конь рыл землю:

— Твой сын будет жить с нами в Кэрлеоне, чтобы ты оставалась верной. Мой племянник Артвис будет ему как брат. Это обеспечит мир между нами.

Я сглотнула ком в горле. Это было сложно, но нужно было сделать вид, что мне больно соглашаться с ним. Я ни за что не отправлю сына в замок Малкольма, но он должен верить, что я смогу, хоть и с трудом. Я кивнула, делая вид, что нет сил говорить. Король Малкольм улыбнулся, видя, как я робею перед ним. Он думал, что победил. Но разве мне удить? Если все пойдет не так, он окажется прав.

Солнце поднималось над вершинами гор, выглядывало из-за серых туч. Назревала новая буря. Через полчаса, в лучшем случае. Если я задержу Малкольма, мои воины устроят ловушку в ущельях внизу. Нам нужно было больше света. Склоны там были опасными и пологими. Даже лучшим воинам Свободного Кантрефа нужен свет, чтобы не рухнуть в щель и устроить засаду. Время. Мне нужно было потянуть время.

Рожок прозвучал с перехода между гор, разнесся эхом среди скал. Я напряглась. Это было слишком рано для моих людей. Мы с Малкольмом переглянулись, он прищурился.

— Что это за дьявольщина? — осведомился он.

— Я пришла одна. У тебя в лесу больше людей?

Все больше рожков в лесу, звенела сталь, звук поднимался по горе. Воины в шкурах с круглыми щитами и широкими топорами забирались наверх, направляясь к солдатам Малкольма. Молния побежала по моим венам.

Саксы!

Главный всадник показался из-за деревьев, великан с двусторонним топором, поднятым над головой. Его желтые глаза смотрели на меня и Малкольма. Волк! Я застыла в седле, не могла мгновение двигаться или думать. Саксов не должно здесь быть. Так погибнем все мы. И конец хорошим планам. Я хотела устроить засаду, но сама попала в ловушку. Малкольм выхватил длинную булаву.

— Черт. Валлийцы, ко мне!

Малкольм и его пехота встали стеной копий и щитов, но саксы почти мгновенно пробили их ряды. Волк с сотней воинов мог легко прикончить нас. Топоры и ножи свистели в воздухе, попадали в шлемы и лица солдат Малкольма. Кровь лилась на землю.

Я отпустила соколиху. Вот бы и мне крылья. Спасай себя, Вивиан. Тут осталась только смерть.

Я вытащила лук, зная, что могу попасть в шею Малкольма и покончить с ним. Но Волк убивал по два солдата за раз широким топором. Что может сделать королева? Враг моего врага был другом только до конца боя. Через миг Малкольм снова будет моим врагом, но сейчас мне нужно было спастись от кровожадных саксов. Я целилась в Волка, но мешало сражение между сторонами.

Малкольм взмахнул булавой на Беовульфа, почти попал по нему, разбил щит главы варваров. Волк зарычал, отбросил щит и поднял топор обеими руками. Я не успела моргнуть, он опустил топор на корону Малкольма, разбил его пополам от черепа до ключиц.

Во рту стало горько.

Тело Малкольма корчилось без головы на коне, а потом рухнуло на землю. Воины Южного Уэльса уже были сломлены, а теперь разбегались в стороны, саксы грабили мертвых. Беовульф повернулся ко мне, его желтые глаза пылали огнем. В горле пересохло, я впилась пятками в бока коня. Беги, Мерлин! Беги быстрее, чем когда-либо.

Я помчалась к лесу, не обращая внимания на ухабы и корни. Один неверный шаг, и конь сломает ногу, а я улечу в ущелье. Ветки хрустели за мной, саксы преследовали меня. Я осмелилась оглянуться, развернулась и выстрелила. Стрела задела щеку Волка, пустила кровь, но он лишь зарычал громче. Он яда его взгляда было не по себе. Он расчленит меня или отдаст для насилия своим воинам, а потом убьет. Я вопила все громче в ухо Мерлина.

Я развернула голову и ветка ударила меня по носу. Я пошатнулась на седле, звезды вспыхнули перед глазами. Я держалась за поводья, нос пульсировал. Горячая кровь лилась по подбородку, но я не останавливалась, гнала Мерлина все быстрее. Пот стекал по моей спине. Не было мира, мыслей, планов. Только жизнь и смерть. Я должна ехать до края земли, чтобы Беовульф не убил меня.

Топорики и ножи летели мимо моей головы, врезались в стволы. Саксы ревели за спиной. Их копья появлялись по бокам, их гадкое дыхание проникло в рощу. Мерлин сбросил меня с визгом.

Я полетела среди ветвей, ноги уже не сжимали коня. Между ногами не было седла. Я врезалась в кустарники, рука вывернулась и треснула. Я не сразу узнала в крике свой голос.

Огненная боль пронзила руку от кончиков пальцев до плеча, рука была выгнута под неестественным углом. Я встала на колени, грохот копыт окружал меня. Мерлин вопил в облаке пыли, копье сакса пронзало его бедро. Беовульф сорвался с лошади, как хищная птица, острый топор летел впереди него, как ногти.

Его ловкость в воздухе поражала, он в мгновение ока появился передо мной. Я сжимала сломанную руку и смотрела на него, как заяц, застывший в ловушке охотника. Я закрыла глаза. Пусть это прекратит боль. Пусть все пройдет быстро.

— Маб Керидвен!

Рев голос донесся из леса. Я открыла глаза и увидела, как меч отразил топор, летящий в мою голову.

Беовульф и Артаган рычали друг на друга, сцепив оружие над моей головой. Я попыталась встать, но пошатнулась. Ноги не двигались. Меня покалечили, или я уже мертва? Артаган оттолкнул Волка мечом, они сражались как великаны над моим телом.

Стрелы шипели среди деревьев, сбивая саксов с конец, их крики наполняли мир. Прибывало все больше варваров на своих двоих, но многие падали, лучники Свободного Кантреф сбрасывали их в ущелья. Тела со стрелами усеивали землю. Я искала рукой на земле лук, нашла его сломанным от моего падения. Черт. Я должна встать и сражаться. Должна.

Еще больше криков «Маб Керидвен!» гремело над лесом, но саксов было много, на каждого упавшего прибывало двое новых. И так снова и снова. У варваров воинов всегда было больше. Мы бились изо всех сил. Священники были правы. Это конец света. Боже, прости мои грехи, я делала все как мать и жена, защищающая любимых. Я делала это как королева. Я почти не сожалела.

Артаган отшатнулся, его руки и голова были в ранах. Беовульф двигался вокруг него, тоже в ранах и ссадинах. Противники смотрели друг на друга, как хищники, пытались погрузить друг в друга зубы для последнего удара.

Лук был сломан, но стрелы еще работали. Я бросилась, хромая, к Волку со стрелой в руке. Я выбросила вперед здоровую руку и вонзила острие в его ногу.

Беовульф взвыл от боли, отбросил меня. Я рухнула лицом в плющ и смотрела на него в тумане. Свежая кровь текла по щеке. Волк поднял здоровую ногу над моей головой, его глаза люто пылали.

Вдруг его голова упала мне на колени, язык выкатился мне на грудь. Я отпрянула, отбросила его голову в сторону, обезглавленное тело рухнуло на землю. Артаган стоял надо мной, тяжело дыша, кровь Волка стекала по его мечу. Он опустился на колени и обнял меня.

— Бранвен! Бранвен, ты слышишь? Получилось! Саксы отступают.

В лесу торжественно раздавалось: «Маб Керидвен». Глаза слипались, я рухнула в его объятия. Его голос был далеким, он двоился перед глазами. Артаган звал меня, но мои губы не слушались. Я не дышала. Все потемнело. Это был конец.

* * *

Я слышала колыбельную. Тусклый свет виднелся за веками, мир был соткан из тени и сияния. Ладонь гладила мое лицо, появившись из дымки.

— Бранвен. Моя милая девочка. Как ты выросла.

Я моргнула, но не могла двигаться. Светлокожая женщина с длинными волосами цвета воронова крыла и изумрудными глазами улыбалась мне. Ее лиловое платье и лавандовый запах были знакомы, но откуда? Мои глаза вдруг расширились, руки задрожали.

— Мама?

— Да, дитя. Это я.

— Но как? Я…? Что…?

Она нежно прижала палец к моим губам. Я расслабилась, голова стала легче перышка. Мой голос звучал по-детски.

— Мама, ты же меня больше не бросишь?

— Я тебя не бросала. Я наблюдала за тобой, разделяла твои страдания и радости. Я горжусь тобой.

— Я могу остаться с тобой?

— Еще рано. Тебе нужно отдохнуть. Знай, я люблю тебя, и я всегда буду с тобой.

Я ощущала, что она покидает меня, но не могла озвучить это. Ее прикосновение было теплым. Я коснулась ее щеки.

— Я не хочу быть одна.

— Как можно быть одной, когда есть любовь? А тебя, Бранвен, любят многие.

— Мама? Мама!

Все потускнело. Я погрузилась в чернильную тьму, слышала вокруг себя приглушенные голоса. Они звучали близко, но различить не удавалось, словно я была в глиняном горшке. За веками сияло золото.

— Шшш. Она приходит в себя.

Я моргала от солнца, увидела Ровену, с тревогой склонившуюся надо мной. Я желала на кровати в спальне, могла немного двигать головой. Тело затекло, я застонала. Я попыталась встать, но Ровена надавила на мою грудь.

— Тише, миледи. Вы были без сознания три дня. Я думала, вы нас оставили.

— Ровена? Это точно ты?

— Конечно, — улыбнулась она. — Как и все мы.

Гэвин агукал на руках Артагана, он сидел на кровати рядом со мной. Артаган прижался губами к моим губам, малыш ворковал между нами. Я улыбнулась мужу и сыну. Мои мужчины. Я глубоко вдохнула и попыталась пошевелить запястьем. Я скривилась, боль пронзила до локтя. Левая рука была перевязана, кожа болела от разных ран. Но я могла пошевелить носками и сесть.

Знакомые лица улыбались в комнате, все собрались у моей кровати. Седобородый Эмрюс и лысый отец Давид. Сэр Кинан с малышкой Миной на руках. Ахерн всхлипывал, вытирал с бороды слезы радости. Я чуть не рассмеялась, из тени в нише вышла молодая женщина.

— Уна?

Она присела в реверансе.

— Я молилась, когда услышала, что случилось, получила разрешение прибыть сюда как можно скорее.

Ровена улыбалась рядом с ней, обнимала одной рукой подругу, служащую теперь господу. Я сжала губы, ощущая, как на глазах выступают слезы. Их любовь и теплые улыбки были осязаемы, как одеяла на моей кровати. Но многих любимых среди нас не было. Энид, Падрэг, Кадваллон, Аннвин, отец, мама. Но я ощущала, что они с нами, рука об руку с живыми в этом родном замке.

Я повернулась к Артагану и поцеловала его снова. Любимый. У меня было столько вопросов, но я не знала, с чего начать.

— Расскажи все.

— Обязательно, — он подмигнул. — Но нас ждет пир, и ты должна там быть.

Я прищурилась. Пир? Дожди раздавили урожай. Я не понимала, откуда еда. Но не спорила. Желудок урчал, голова кружилась. Артаган отвел меня во двор и за врата замка. Мои шаги были неуверенными, но было приятно ощущать тепло солнца на щеке. Все было не на месте, дожди летом, тепло осенью. Я выбилась из времени.

Жители деревни собрались у Аранрода, там лежали снопы спелой пшеницы и мешки с зерном. Женщины касались моего платья, знакомые лица матерей и дочерей, что выступили со мной во время осады и помогали потом отстраивать замок. Лучники махали луками над головой, защитники и охотники. Дети бегали по траве, не думая о бедах и тревогах прошлого. Играли менестрели, жители танцевали. Пахло жареным мясом, оленина висела над огнями. Я вцепилась в руку Артагана и шепнула ему на ухо:

— Как такое возможно? Еда, мясо, улыбки на всех лицах?

— Всему свое время. Сначала мы поедим.

Скамейки из главного зала расставили на лугах, как на ярмарках, какие были в Дифеде, когда я была маленькой. Я не видела такие собрания с тех времен. Кувшины наполняли из бочек, блестел сидр и эль. Артаган встал на стол и поднял над головой золотой кубок.

— За королеву Бранвен, подарившую нам победу, когда весь мир потерпел поражение. За мою жену, Маб Керидвен!

— Маб Керидвен! — ответила толпа.

Моя свита окружила меня у стола, приносили тарелки с бараниной, олениной и говядиной. Пар поднимался над кашей, тарелки передо мной наполняли горы пирожков и печенья. Даже с одной рукой на перевязи я смогла опустошить несколько тарелок за мгновения. Я выпила кубок сидра и села. Пальцы покалывало, я похлопала живот. Я заслужила этот день и собиралась насладиться им. Но все это казалось сном. Я отчасти ожидала, что мама выйдет из-за столов. Как такое возможно?

Отец Давид пришел со свитком под рукой и склонился к уху Артагана. Король кивнул, повернулся ко мне с костью в руке. Он улыбнулся, откусил мясо.

— Пусть услышит королева, — сказал Артаган отцу Давиду, когда священник показал ему свиток. — Это даст ответы на некоторые ее вопросы.

— Как пожелаете, — поклонился священник. — Весть от королевы Олвен. Она вышла за Яго, нового короля Северного Уэльса. Король Яго радуется новому статусу и предлагает мир между нашими королевствами. Он с печалью сообщает, что его отец и старший брат погибли от загадочного нападения волков, но это уже в прошлом.

Мы с Артаганом переглянулись. Волки. Юный Яго хотел получить трон и закрыл глаза на убийство его отца и брата. В некоторых королевских семьях кровное родство не мешало амбициям. Олвен обхитрила Яго, я не сомневалась. Но ее любовь спасла Артагана и позволила мне спасти Уэльс. Она любила моего мужа достаточно, чтобы предать отца ее ребенка и выйти за его брата. Но как я могла винить ее? Любую женщину влекло к Артагану. Я смотрела на пустой кубок.

— Мы в долгу перед королевой Олвен, — отметила я.

— У нее есть просьба для нас, — добавил священник. — Важная.

— Что угодно. Мы в долгу перед ней.

— Хорошо. Она недавно родила здорового мальчика и отправила своего сына, чтобы его вырастили здесь, в Аранроде. Думаю, она боится, что ее новый муж может невзлюбить сына брата, и начнется соперничество между наследниками. И пока мы будем растить тут мальчика, между нами и севером будет мир.

— У ребенка есть имя? — спросила я.

— Кадваллон.

Артаган вскинул бровь.

— Так звали моего отца, — отметил король.

— Когда ребенок приедет? — спросила я.

— Малыш уже здесь, — поклонился Давид.

Ровена сидела у колыбели и корзинки, в одной была Мина, в другой спал Гэвин. В руках она держала крошечного лысого малыша в лиловой королевской пеленке. Я тихо прошла к Ровене. Малыши втроем устроят замку веселую жизнь. Гэвин, Мина и юный Кадваллон. Может, сын Олвен и мой смогут вырасти вместе и подружиться так, как никогда не сможем мы с Олвен. Может, это позволит объединить Уэльс на годы вперед. Укрепление связей дружбой с детства было лучше, чем через браки и убийства по ночам.

— Прошу прощения, моя королева, — тихо сказал отец Давид и отвел меня в сторону. — Это не все.

— Не все?

— Я получил весть от Гвента в Южном Уэльсе, хотя добралось лишь несколько воронов. Похоже, некий сокол на крыше башни отпугивает воронов.

Я посмотрела на свою башню и заметила соколиху, летающую над крышей. Ее крик пронзал синее небо. Я улыбнулась. Вивиан. Она решила устроить гнездо рядом с моей спальней. Хорошо. Нужно будет поохотиться с ней на мышей в поле. Отец Давид с опаской смотрел на хищницу, тревожась из-за своих воронов.

— Кто отправил послание с юга? — спросила я. — Король Малкольм же мертв?

— Новый правитель Кэрлеона, ваша светлость. Король Гриффис.

— Лорд Гриффис теперь король? Я думала, его схватили саксы.

— Он сбежал и привел выживших в Кэрлеон, и они сделали его своим правителем. Он принял роль, пока не вырастет принц Артвис. Король Гриффис предлагает условия мира между нашими королевствами.

Я прижала здоровую руку к голове, потрясенно моргая. Могла ли судьба улыбаться нам? Хороший король на юге, королева-союзница на севере, оба были согласны на мир с нами. Только бы получить весть из Дифеда, но я боялась, что там гражданская война. Чума и война ослабят их. Но они уже хотя бы не были угрозой, пока разбирались у себя. Я опустила ладонь на плечо отца Давида и поцеловала его в щеку. Он покраснел.

— Значит, вы принимаете предложение короля Гриффиса? — спросил священник.

— Да, а саксы? Мы убили Лиса и Волка, но их силы остались.

— Вы не слышали, миледи? Конечно, нет. Вы были без сознания. После захвата Кэрвента армии саксов без начальников бились за добычу. Войска короля Пенды и западные саксы начали воевать и за границы между собой.

— Саксы сражаются между собой.

— Лучше, моя королева. Несмотря на победы, их армии сильно пострадали. Западные саксы остаются врагами для нас, но они стали слабее. Король Пенда заключил перемирие с Северным Уэльсом и не нападет ни на кого из друзей короля Яго и королевы Олвен.

— Аллилуйя.

Только подумайте. Варвары против варваров. Саксы нарушат слово, но пока что мы могли отдохнуть от войны.

Только этого я и просила.

Чтобы мы успели залечить раны, чтобы выросло новое поколение, а наши поля заполнили посевы, а не могилы. Угроза Уэльсу не пропала, но она останется пока что в стороне. Я закрыла глаза, груз пропал с сердца. Мой сын хотя бы унаследует ту же страну, что оставили мне родители.

И все мои враги были мертвы. На осознание этого нужно несколько дней. 599 год принес нам много боли, радости и обещаний. Бог дал мне сына, но забрал много любимых при поражении. Он спас нас ото зла и дал мир. Он действовал загадочно.

В конюшнях мальчик кормил Мерлина, он хромал после раны от копья. Конь выздоровеет, но будет с боевым шрамом до конца жизни. Нам следовало благодарить за то, что у нас было, стараться прожить хорошо отведенные нам дни.

Я поблагодарила священника и вернулась к празднику. Многие жители уже водили хороводы, плескали напитки и кашу на траву. Смешивались голоса, смех, песня лилась над лугами у замка. Я обвила здоровой рукой шею Артагана и поцеловала его в бритую щеку, пока он наполнял свой кубок. Он рассмеялся.

— Можешь поверить в эти чудеса? Казалось, все потеряно. А посмотри на нас! И мы должны благодарить тебя за это, Бранвен. Ты невероятная женщина, знала?

— Я одно не пойму. Как с таким плохим урожаем ты устроил такой пир?

— Уна не сказала? Ее монастырь поделился с нами запасами зерна. В обмен мы предложили им защиту.

— Это организовала Уна? Это не даст нам голодать зимой. А я думала, она забыла о нас.

— Кто мог забыть тебя? Все тебя любят! И я больше всех.

Его губы спускались по моей шее. Я не сразу игриво оттолкнула его. Женщины и мужчины с пониманием поглядывали на нас, улыбались. Я поцеловала Артагана в щеку, шептала о том, что ждет его в спальне ночью. Он просиял с рвением юного оленя весной. Я невольно улыбнулась в ответ.

Радость на лицах напоминала мне нашу свадьбу. Как и тогда, этой ночью точно будут зачаты много детей. А как иначе? У нас было достаточно вдов и сирот. Холмы и долины Уэльса заполнит детский смех, биение сердце влюбленных мужчин и женщин.

Я смотрела на луга, лес и горы, пейзаж никогда не казался таким ярким. Знамена зеленого дракона гордо развевались над башнями Аранрода. Хороший замок, мой замок. Как далеко я прошла с того дня, когда была испуганной девочкой у моря, помолвленной с мужчиной, которого никогда не видела. Теперь со мной была истинная любовь, мой муж и мой сын. И во мне воедино слились много ликов.

Жена, мать, возлюбленная, друг и, конечно, королева.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg