«Я выбираю жизнь (СИ)»

Я выбираю жизнь (СИ) (fb2) - Я выбираю жизнь (СИ) (Элитный отряд - 2) 305K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ирина Анатольевна Овсянникова

Ирина Овсянникова Я выбираю жизнь

1

За окном стояла невыносимая жара… Впрочем, я преувеличиваю, конечно. На самом деле в Парадизе была обычная летняя погода. Просто после холодного Даймон-Лэйка, к которому я привыкла за столько лет, здешний климат казался мне совершенно неподходящим. Особенно сложно мне приходилось в первые дни пребывания на новом месте. Слишком светло, солнечно, тепло — все не так, как я привыкла. Постоянно окна раскрывала, чтобы почувствовать немного прохлады, а кондиционер вообще работал, не переставая.

И вот уже прошло две недели с момента прибытия в Парадиз, и я, кажется, начала понемногу привыкать. Стала видеть красоту внешнего мира, стала замечать прелесть всего, чего была лишена в пространственном кармане. Я увидела солнце — теплое, ласковое… Увидела огромный город, утопающий в свете и зелени. Столько ярких цветов, непривычных запахов, столько людей… У меня в глазах рябило от всего этого великолепия, и солнечные очки стали моим самым нужным аксессуаром. Поначалу меня немного пугала суета, толпы людей, снующие машины и небоскребы, но постепенно я начала видеть особую красоту, присущую этому городу.

Я поселилась в небольшой квартире в доме при штабе командования Элитного отряда, где жили пограничники с семьями и обслуживающий персонал. Моего командира, Диану Криспин, здесь все знали и уважали, и такое отношение распространилось и на меня. Новое жилище меня вполне устраивало: две комнаты, кухня, небольшой коридор — это, пожалуй, было для меня даже слишком роскошно. Я всегда жила довольно скромно: комната на троих в приюте, на пятерых — в учебном лагере, а в довершении — маленькая комната в гарнизоне, которая безумно радовала тем, что находилась в полном моем распоряжении. А тут целая квартира. Ну что ж, можно ненадолго представить, что моя жизнь совершенно обычная. Если б это было так…

Да, я покинула Даймон-Лэйк, но это абсолютно не означало, что безумие в моей жизни закончилось. Озеро, подземный город, закрытый бункер — все это находилось сейчас в другом мире, но не оставляло меня ни на секунду. И я с нетерпением ждала встречи с Риком Бэнсоном — специалистом по мортэлям, которого нашел Джонни. Рик — такой же, как и я, но только утративший способности. Встретиться со мной он согласился, но только надо было немного подождать. Оказалось, что время от времени мужчина закрывается в собственном доме, никуда не выходит и ни с кем не общается. Сам он называет эти дни настройкой. И вообще, насколько я поняла, Рик Бэнсон — довольно известная личность в городе, отличающаяся своеобразностью нрава. Однако это меня не пугало, а даже наоборот. Меня ведь тоже сложно назвать нормальной… Чего я ждала от Рика? Может быть, слишком самонадеянно, но мне хотелось получить ответы на все вопросы. Мне хотелось верить, что это возможно… Хотелось довериться человеку, которого совсем не знала. Довериться такому же, как я.

В ожидании долгожданной встречи, мне приходилось бездельничать и предаваться воспоминаниям. Хорошими знакомыми мне пока обзавестись не удалось, а Джонни постоянно пропадал на медицинских сборищах, поэтому большую часть времени я проводила в одиночестве: бродила по улицам или просто смотрела в окно, любуясь солнечным городом. Кроме того у жизни во внешнем мире оказалось еще парочка немало важных достоинств — телевидение и интернет — то, чего мы лишены в Даймон-Лэйке. Там единственным развлечением для меня был просмотр любимых фильмов с дисков. Теперь же приятных занятий заметно прибавилось.

Но по Даймон-Лэйку я все равно скучала. К вечеру плотно задергивала шторы, потому что мне казалось, что слишком светло, и я не могла спать. А так, в полной темноте, закрывала глаза и представляла, что я в своей комнате в гарнизоне. Казалось, выгляну в окно и увижу защитное поле вокруг воронки и сверкающее озеро… Порой мне хотелось этого невыносимо.

А еще я часто думала о Саймоне Дэшнере. Воспоминания о нем согревали в минуты грусти, и я улыбалась. Пожалуй, больше всего из того мира я скучала именно по его присутствию рядом. Удивительно, что за такое короткое время этот мужчина сумел прочно обосноваться в моей душе. Даже неприятности, случившиеся со мной за последнее время, не смогли вытеснить мысли о нем. Я обещала, что буду думать о нем, когда мы прощались… Я сдержала обещание.

Интересно, а Саймон правда ждет меня? иногда я представляла, как Сью соблазняет его, и он поддается ее чарам… От таких мыслей мне становилось невыносимо грустно, хотя я прекрасно понимала, что была не вправе требовать чего-то от Дэшнера. Я ведь сама оттолкнула его, оставила, поставив на первое место решение собственных проблем. У меня не было другого выхода, и я очень надеялась, что он все понял и не держит на меня зла… А еще я надеялась, что он меня ждет… Закрывала глаза и представляла его рядом, вспоминала поцелуи. Кажется, таких эмоций я не испытывала даже в полете. Сердце замирало, и мурашки бежали по коже…

Но пока Саймон оставался только в мечтах, а рядом был совсем другой мужчина — единственный близкий человек в чужом городе. Все-таки замечательно, что Джонни поехал со мной. Теперь, когда мы остались вдвоем вдали от Даймон-Лэйка, я воспринимала его, как родного, словно он часть моей семьи, которую я никогда не знала. Он жил у своих родственников, но все свободное время проводил со мной. Вот и сейчас я ждала его, нервничала и то и дело смотрела в окно. Сегодня Рик Бэнсон наконец-то согласился принять меня. Я так ждала этой встречи, но теперь, признаться, было немного тревожно.

Джонни по обыкновению открыл дверь своим ключом. Улыбнулся, и я почувствовала, что настроение стремительно улучшается. Мне всегда казалось, что этот мужчина обладает не только отличный доктор, но и обладает совершенно особенным талантом. Джонни всегда окружала атмосфера радости и оптимизма, и он умел заражать этим других. Мне особенно не хватало таких чувств, поэтому я и тянулась к нему с первого дня нашего знакомства. А вот Дэшнер вызывал другие ощущения — покой, тепло, нежность… Это было что-то завораживающее, тайное, отчего сердце сладко сжималось… Сама не знаю, почему мне вдруг вздумалось сравнить этих мужчин…

— Привет симпатичным мортэлям! — весело воскликнул Джонни. — Ну что, старушка, готова прокатиться?

— Я так долго этого ждала, а теперь боюсь, — призналась я, поежившись, словно от холода.

— Ерунда! — отмахнулся мужчина. — Намного лучше делать что-то, чем целыми днями терзаться догадками. Идем, трусиха.

Дорога до дома моего будущего нового знакомого заняла около получаса. Мне нравилось любоваться городом через окно автомобиля и чувствовать, как лицо обдувает прохладный ветерок. В Даймон-Лэйке такой фокус точно не пройдет…

Джонни остановил машину около двухэтажного кирпичного дома с высоким крыльцом. Из окон доносилась тихая музыка — что-то тягучее, восточное. Мой друг пошел первым к входной двери, а я поплелась за ним, чувствуя дрожь в коленях. Джонни нажал кнопку звонка, и музыка тут же стихла. Спустя несколько секунд, показавшихся мне вечностью, дверь распахнулась, и на пороге появился мужчина. Я замерла, разглядывая его во все глаза.

Внешность Рика Бэнсона оказалась весьма примечательной. Высокий, мускулистый, внушительный… Рядом с ним я выглядела просто пигалицей. Меня поразили его яркие зеленые глаза, которые смотрелись очень эффектно в сочетании с рыжими волосами, собранными в высокий хвост, и такой же огненной бородой. С такой внешностью на мужчине вполне органично смотрелся бы костюм, скажем, пирата… Однако одет Рик был в простую белую футболку и потертые джинсы. И такая простая одежда придавала его облику еще больше необычности. По моим подсчетам, мужчине должно было быть уже глубоко за сорок, но выглядел он просто отлично. Разве что морщины вокруг глаз намекали на возраст.

— Добрый день, — произнес Рик и улыбнулся.

Его улыбка оказалась открытой и очень… доброй, что ли. В любом случае, бояться я перестала, и мне уже очень хотелось поближе познакомиться.

— Здравствуйте, меня зовут Джонатан, я с вами связывался… А это Эсмеральда.

Я вдруг отчего-то потеряла дар речи и смогла лишь кивнуть и чуть улыбнуться. Рик взглянул на меня, и по коже побежали мурашки. Нет, дело было вовсе не в том, что он понравился мне как мужчина. Просто было в его взгляде что-то… мистическое, словно он сканировал мои мысли.

— Очень рад… Эсмеральда.

Рик так странно произнес мое имя, будто слова заклятья какого-то… Протянул мне руку для приветствия.

— И я рада, — пискнула в ответ, пожимая его ладонь, которая неожиданно оказалась холодной.

— Ну… тогда я вас оставлю, — произнес Джонни как-то неуверенно и взглянул на меня.

Если бы я попросила, он бы наверняка без разговоров увез меня отсюда, но уезжать я не хотела.

— Возвращайтесь за своей подругой через час, — сказал Рик.

Джонни ободряюще улыбнулся мне и пошел к машине, оставив меня наедине с этим рыжим чудом. Рик шагнул в сторону и жестом пригласил меня войти в дом. Я так и сделала, а когда дверь позади захлопнулась, мне показалось, что я очутилась в другом мире. На улице солнечный день, а здесь — полумрак и горящие свечи повсюду. Окна плотно зашторены, что меня поначалу немного напугало, но потом я все поняла… Я ведь тоже так делала в своей квартире — имитировала пространственный карман.

— Как у вас здесь…

— Мрачно? — спросил Рик, улыбнувшись.

Он стоял в стороне, скрестив руки на груди, и следил за моей реакцией.

— Нет… Почти, как дома.

— Скучаю по другому миру, — со вздохом ответил мужчина. — Только мортэль может меня понять.

— А где вы служили? — заинтересовалась я.

— Далеко отсюда. Там был лес, большой, темный… Деревья страшные, скрюченные, а во время вспышки на них словно распускались листья, словно сотканные из сверкающей пыли. Пограничники не должны были выпускать спиритов за пределы леса… А когда начиналась вспышка, я приходил всегда в одно и то же место, в самом центре, и выпускал энергию. Листья растворялись, и все вокруг покрывалось светящейся пылью… Это было очень красиво… Прошло уже девять лет, а мне до сих пор снится тот мир.

— А я прыгаю в воронку, — произнесла тихо. — У нас там озеро, светящееся… Портал в мир спиритов. Мне нравится любоваться им…

— Так ты летаешь, Эсмеральда? Думаю, это очень красиво… Вполне подходит для такой изящной и красивой девушки. Скучаешь по тому миру?

— Иногда очень, — призналась я. — А вы? В смысле… Я хотела спросить, как вы справились с потерей способностей? Слышала, это очень болезненно…

— Как потерять смысл жизни… Но главное после этого найти нечто другое — такое же важное, что удержит на плаву. Я нашел такое занятие.

— Помогать другим?

— Мортэлям требуется помощь гораздо чаще, чем людям, особенно тем, кто потерял способности. Со мной это случилось после восемнадцати лет службы, и для меня это было ударом. Но я взял себя в руки и научился жить заново… Тебе ведь тоже нужна помощь, Эсмеральда? Ты так молода, значит энергия смерти еще на высоком уровне… Так что же тебя беспокоит?

Рик подошел ближе, разглядывая меня. Снова показалось, что он пытается прочесть мысли.

— С моей жизнью творится что-то непонятное… Все так сложно…

Я вдруг поняла, что даже не знаю, с чего начать, как рассказать обо всем том безумии, охватившем мою жизнь?

— Существование мортэля всегда сложное, — философски заметил Рик. — Ну что ж, давай поговорим. Нам, как и обычным людям, всегда полезно выговориться.

Посередине комнаты стояли два плетеных кресла, застеленных пестрой тканью. Рик указал мне на одно из них, сам сел напротив, откинулся на спинку и прикрыл глаза.

— Итак, Эсмеральда, значит, ты летаешь…

2

Я рассказывала Рику о Даймон-Лэйке… Рассказывала, как люблю этот город, как привыкла к нему. Говорила о своих самых любимых местах, об озере, особенно красивом ночью, о спиритах и пространственных бурях. Я вспоминала лишь хорошее, а о проблемах пока упоминать не хотелось. Рик слушал меня с закрытыми глазами, и, казалось бы, что ему все равно, но я была уверена, что это не так. Я чувствовала, что ему интересно, и он не пропускает ни единого слова. А на душе моей становилось светло. Я вспоминала любимое место и понимала, что там мой дом, и я непременно хочу туда вернуться. Я впервые осознала до конца, как мне повезло, что мой дар теоретически не исчезнет. Мне не придется уезжать из Даймон-Лэйка и искать новый смысл жизни…

— Ты замолчала, Эсмеральда… Задумалась о чем-то?

Рик внимательно смотрел на меня, склонившись вперед.

— Да, задумалась… о жизни.

— Жизнь у мортелей и вправду очень интересная… А ты знала, что до сих пор точно не установлено, как появляются такие, как мы. Просто эта область вовсе не научная. Всегда считалось, что душа — это нечто из области эзотерики, а тут вдруг нашлось вполне научное обоснование. Ведь спириты — те же души… А что, по-твоему, представляет собой энергия смерти?

— Основа наших способностей… То, что делает нас мортэлями.

— Хороший ответ, Эсмеральда. На самом деле это просто красивое название, и до конца не ясно, что за этим стоит. Почему одних людей энергия смерти убивает, а других превращает в необычных созданий? Вот, в чем главная загадка…

— Я тоже много думала об этом.

— Существует теория, что энергия смерти изначально есть в каждом человеке, но находится словно в спящем состоянии, а активизируется в момент смерти. А вот потенциальные мортэли могут при активизации, которую провоцируют спириты, не только остаться в живых, но и получить новые способности. Это все разные люди, никак не связанные между собой, не имеющие ничего общего. Через некоторое время, причем индивидуально для каждого, энергия смерти вновь засыпает, и мортэль становится человеком.

— А если не засыпает? — тихо спросила я. — Если больше не стать человеком?

— О таком я слышал лишь в теории…

Рик замолк, словно его осенила какая-та догадка, взгляну на меня с подозрением и ожиданием.

— Это и есть моя главная проблема, — призналась я. — За девять лет службы мой уровень энергии смерти ничуть не снизился. Долгое время я не хотела выяснять причин, не хотела разрушать собственный уютный мир… Но теперь хочу разобраться.

— Ты не шутишь?

Я видела, что Рик искренне удивлен моим признанием, а меня не покидала уверенность, что именно он и сможет мне помочь.

— Не шучу… не знаю, к счастью или к сожалению…

— Я сразу понял, что есть в тебе что-то необычное… Что ж, давай посмотрим.

Рик подвинул свое кресло ближе ко мне и потер ладони. Я не вполне понимала, как он собирается видеть уровень моей энергии и что вообще собирается делать. Спросив, получила неожиданный ответ:

— Мне не нужны никакие новомодные приборы, чтобы увидеть сущность мортэля. Для этого у меня есть собственные чувства. Видишь ли, до превращения я обладал некими способностями… Не такими полезными, конечно, как истребление спиритов, но все же…

— Вы хотите сказать, что были… экстрасенсом? — удивленно спросила я.

— Да, вроде того, — с улыбкой ответил мужчина. — Когда стал мортэлем, эти способности почти исчезли, но после того, как я вновь стал человеком, принялся снова их развивать. Получилось… Не волнуйся, Эсмеральда, доверься мне.

Рик взял меня за руку, накрыл другой ладонью. От его прикосновения кожу стало покалывать, а голова закружилась. Меня одолела такая слабость, что я откинулась в кресле и прикрыла глаза. Мы сидели в тишине несколько минут, а потом Рик заговорил:

— Я вижу твой полет… Это прекрасно… Ты рождена, чтобы стать мортэлем… Очень необычные ощущения… Я вижу энергию смерти в разных цветах. У тебя она видится мне ярко-алой.

При упоминании красного цвета я невольно вздрогнула. В этот момент Рик резко отпустил мою руку. Слабость стала понемногу отпускать. Мужчина смотрел так странно, словно перед ним образовалось нечто настолько поразительное, что не укладывалось в голове.

— Что вы видели? — спросила я почти шепотом, чувствуя, как сердце сковывает страх.

Вместо ответа мужчина задал мне вопрос:

— Где ты была во время прорыва спиритов?

— Город Меридифоллз… А после там же жила в приюте.

— Это ведь последний прорыв в истории… Знаешь, я изучал кучу документов, статей, показаний очевидцев по этой теме. Эсмеральда Линкольн… Твоего имени нет в списке выживших.

— Но ведь выжило много людей…

— А точнее, сто двадцать шесть человек разного пола и возраста. И все они стали мортэлями… Тех, кто годился для службы, в дальнейшем отправляли в тренировочные лагеря Элитного отряда. Дети же оказались в приютах… Я помню имена каждого из них, Эсмеральда. Твоего имени в списке не значится.

— Может, произошла ошибка, неразбериха…

— Не надо, я ведь вижу, что тебя совсем не удивляет это. Давай же, Эсмеральда, поведай мне свою историю полностью.

И я продолжила рассказ. На сей раз я не упоминала красот Даймон-Лэйка. Мне нужно было рассказать, хоть было и сложно сложить все в цельную картину. Неудачный полет, провал в памяти, плохое самочувствие, встреча с человеком в красном… Я говорила и сама не могла поверить в то, что это действительно было со мной. Находка в подземном городе, закрытый бункер, нежданные воспоминания и путешествие в мир спиритов… Все это выглядело, как главы из приключенческого романа или просто бред сумасшедшего. Однако я не чувствовала неловкости, открывая Рику все свои тайны. Он ведь был таким же, как я, а, значит, непременно должен был меня понять.

— Это просто удивительно, Эсмеральда, — произнес мужчина, когда я, наконец, выговорилась. — Ни разу за свою жизнь не слышал ничего подобного. Мне нужно подумать, еще раз проверить свои ощущения. Встретимся завтра, Эсмеральда, в это же время.

Рик проводил меня до двери, и я вышла на улицу, окунулась в солнечный свет и тепло, словно попала в другой мир. Дверь с тихим скрипом закрылась за спиной, оставив удивительного мужчину в месте, которое напомнило мне обо всем, что было дорого. Встреча оставила неоднозначные впечатления, и я даже сама не могла разобраться пока, что чувствую. Внутри была пустота, и даже думать не хотелось. Хотелось полностью довериться Рику, а самой… Даже сама не знала, что…

Очнулась, почувствовав прикосновение к руке. Передо мной стоял Джонни, и в глазах его отражалась тревога.

— Эсми, ты в порядке?

— Да, прости… задумалась просто.

— А я уж решил, что он тебя загипнотизировал.

Джонни обнял меня за плечи и повел к машине. Я обернулась, не удержавшись, и увидела, что Рик наблюдает за мной в окно, приоткрыв штору. Улыбнулась ему, а он кивнул в ответ. Я ни капли не пожалела, что встретилась с ним, и это пока было самым главным для меня.

Пока ехали обратно, в подробностях рассказала Джонни обо всем, что сказал мне Рик. Я думала, что он, как настоящий ученый, скептически отнесется к методам моего нового знакомого. Однако друг своего недоверия никак не показал, а лишь порадовался за меня. Хотя бы за то, что я нашла приятного собеседника, подходящего именно мне. Признаться, мне всегда этого не хватало. Да, я хорошо сходилась с людьми, всегда была открытой. У меня есть Джонни, да и с Саймоном мне нравилось общаться, но все же по-настоящему меня мог бы понять лишь другой мортэль. Ведь человек никогда не переживал того, что переживала я, не испытывал тех чувств, сомнений, страхов… А в глазах Рика я увидела настоящий отклик.

— Знаешь, завтра у начальника штаба, полковника Джордана, юбилей, и намечается грандиозный прием. Он мой дядя, поэтому я приглашен…

— Серьезно? — удивилась я. — Почему ты никогда не рассказывал о родстве с такой важной персоной?

— Не люблю об этом распространяться… Хотя, если честно, благодаря ему я и оказался в Даймон-Лэйке. Ты же знаешь, какой жесткий отбор персонала туда… Идем вместе? Отвлечемся, на людей посмотрим.

— Даже не знаю, — с сомнением произнесла я. — Не люблю подобные сборища.

— Да ладно тебе, Эсми. Сама ведь говорила, что тебе не хватает простых человеческих забот. А что может быть более человеческим, чем развлечения?

— А вдруг Рик скажет мне завтра что-нибудь страшное?

— Значит, будет еще один повод, чтобы отвлечься от проблем.

С одной стороны я терпеть не могла суету, толпы незнакомых людей… Но с другой стороны, почему бы не сделать что-нибудь, что абсолютно не свойственно.

— Джонни, останови-ка около какого-нибудь магазина. Раз мы идем на вечеринку, значит, мне нужен новый наряд.

— Эсми… я тебя не узнаю.

— Что может быть более человеческим, чем шопинг? — ответила я с улыбкой и подмигнула.

В Даймон-Лэйке наряжаться было некуда, да и незачем. Там главным критерием выбора одежды было удобство и тепло. Но я все же женщина, хоть и мортэль, и мне хочется красивой одежды, тем более, и повод нарядиться появился.

Когда я выбирала платье, то представляла, понравилось бы оно Дэшнеру или нет. Он ведь не видел меня ни разу в красивом образе. Лишь закутанную в теплую одежду, в простых джинсах и свитере или в халате… Вот и все варианты… Однако почему-то выражал симпатию. А что было бы, лицезрей он меня, например… Вот в таком невероятном платье! Я поняла, что это оно! Длинное, из легкой струящейся ткани с цветочным принтом. Рукава широкие, полупрозрачные… Сшито словно на меня, идеально по фигуре. Я посмотрела на себя в зеркало и поняла, что непременно хочу завтра выглядеть именно так. Пусть даже Саймон далеко и не увидит меня.

3

Рик сидел в своем кресле в расслабленной позе, закрыв глаза, и молчал уже несколько минут. Мне он предложил сделать то же самое. Сказал, что медитация очень полезна для души и для разума, и после этого он сможет работать намного эффективнее. Я честно пыталась расслабиться, но никак не получалось, потому что тревога никуда не желала уходить. Сегодня Рик обещал рассказать мне, что почувствовал во мне, и я сгорала в нетерпении. А вот у моего нового друга проблем с этим очевидно не возникало. И зачем мы занимаемся такой ерундой? Может, лучше стоило обратиться к нормальному ученому и отдаться во власть науки? Впрочем воспоминания о жизни в бункере еще больше отвратили меня от людей в белых халатах… Лучше бы мне вообще остаться в Даймон-Лэйке. Набраться храбрости, нырнуть в озеро и допросить человека в красном…

Я попыталась сосредоточиться и вспомнить о чем-нибудь приятном. Так уж вышло, что все самые приятные моменты моей жизни оказались связанными с Саймоном Дэшнером. Думать о нем мне нравилось… Мое тело при этом наполнялось легкостью, и казалось, что я вот-вот взлечу. Вспоминала наш первый поцелуй, разговоры на грани неприличия… Это было здорово, и очень жаль, что я не позволила отношениям развиваться, оттолкнула его. А потом был еще один поцелуй, когда мы сидели в темноте в моей комнате, но на этот раз он отдавал горечью скорого расставания.

Воспользовавшись тем, что Рик не обращает на меня внимания, достала из кармана джинсов сложенный лист бумаги — рисунок Саймона. Тот, который Сью стянула на вечеринке, куда я так и не попала. Мне очень нравилось смотреть на него… Дэшнер изобразил меня такой красивой, даже слишком. Интересно, а что он сейчас рисует? Или кого…

— Очень красиво!

Я вздрогнула, услышав голос Рика. Он стоял за моей спиной и разглядывал портрет, улыбаясь. И как я не услышала, как он подкрался? Когда думаю о Дэшнере, перестаю замечать все вокруг. Смутившись, свернула листок.

— Сразу видно, что нарисовано с любовью, — констатировал Рик, возвращаясь на свое место. — Причем, художник явно не тот мужчина, что привозит тебя сюда.

— Думаете, с любовью? — задумчиво спросила я.

— Это чувство не спутаешь ни с чем. Оно всегда оставляет яркий след, который не тускнеет, даже когда двое расстаются.

— И мортэлям можно любить?

— А чем мы хуже? У нас есть душа, есть сердце… У мортэлей очень обострены чувства и эмоции, а потому переживания намного сильнее, чем у людей. И радость, и удовольствие… И печаль.

В его голосе слышалась неподдельная грусть, и я невольно прониклась.

— Вы любили когда-нибудь, Рик?

— Любил… Но в отличие от тебя, Эсмеральда, мне уже ничего не вернуть. А твой художник где-то рядом…

— В другом мире, — грустно прошептала я. — Этим вы оттягиваете неприятный разговор?

— Скорее странный разговор. Ты, Эсмеральда, невероятная. Я еще никогда такого не видел и сначала запутался в собственных чувствах, потому что то, что мне представлялось, было трудно постичь сразу. Поэтому мне нужно было столько времени…

— Что вы увидели? — спросила я дрожащим от напряжения голосом.

— Ты искусственный мортэль, Эсмеральда. Твоя энергия неестественна и видится мне как бы отдельно от тела. Это нечто чужеродное для тебя, словно внедрено извне.

— Такое возможно?

— В теории… Ты мечта любого из нас. Каждый мортэль мечтает никогда не терять силы, всегда оставаться нужным.

— Вы слышали о подобных случаях?

— О реальных — нет, лишь читал в научных статьях. Видишь ли, рано или поздно мортэли исчезнут совсем. Прорывов спиритов во внешний мир очень давно не было, и это очень хорошо… с одной стороны. Но с другой — новые мортэли не появляются. Нужно изобретать новое действенное оружие против них, причем очень мощное, действующее одномоментно и имеющее большой радиус поражения, но не причиняющее вреда людям… Энергия смерти тем и хороша… Поэтому есть еще один вариант — создавать мортэлей искусственно. А вот тут уже возникает проблема этическая. Энергия смерти существует лишь в живой материи, а потому пришлось бы проводить опыты на людях, что, сама понимаешь, противоречит всем нормам морали. Об этом есть несколько теоретических научных работ, но они не распространены в широком доступе. Считается, что энергию смерти легче пробуждать в детях, искусственно повышая ее уровень.

— Получается, что кто-то переступил все моральные принципы и проводил надо мной эксперименты. Если это правда, то мои странные детские воспоминания вполне объяснимы.

— Мне пока не понятна твоя сила до конца. Нужно время, чтобы разобраться в твоем даре, а тебе нужно вспомнить как можно больше, и тогда, я надеюсь, мы получим полную картину. Эмеральда, я сделаю все, чтобы тебе помочь, обещаю. Даже и подумать не мог, что когда-то встречу такую, как ты…

Я пребывала в смешанных чувствах. С одной стороны я ждала чего-то подобного, но до последнего надеялась, что я — обычный мортэль, у которого просто едет крыша. Вероятно, первые три года своей жизни я провела в подземном бункере, где мне искусственно повышали уровень энергии смерти. Из меня делали оружие, способное уничтожать спиритов. Наверняка это все делалось из лучших побуждений. Все ради человечества… Рик прав, рано или поздно спириты исчезнут… Но ведь я не просила делать меня такой! Возможно, будь я человеком, моя жизнь сложилась бы по-другому. А что было потом? Те ученые из бункера что-то напортачили, и случился прорыв, естественным образом образовавший кучу мортэлей. А меня выкинули за ненадобностью? Замели следы собственного преступления?

— Эсми, ты так и будешь молчать?

Надо же, со всеми своими размышлениями даже не заметила, как оказалась в собственной квартире. Джонни сидел напротив и смотрел на меня с тревогой.

— Не хочешь рассказать, что случилось? Рик сказал что-то плохое?

— Извини, Джонни, я пока не хочу об этом говорить. В голове столько всего… Кажется, еще немного, и я сойду с ума… То, что он сказал, похоже на страшный фантастический фильм, в котором я почему-то оказалась главной героиней.

— Все, как обычно, правда? — спросил Джонни и грустно улыбнулся.

Я улыбнулась о ответ и развела руками. Мужчина вздохнул, сел рядом и обнял меня за плечи. От его тела исходило приятное тепло. Я зажмурилась, наслаждаясь ощущениями. Мужская близость совершенно особенная, и для меня казалась особенно ценной. Впрочем, как и любая близость, ведь я вечно испытывала недостаток в ласке, а потому тянулась к любому ее проявлению. Джонни… Какой он хороший, какой родной… Но в голове помимо воли возникал образ совсем другого мужчины. Рик ведь сказал, что мортэли в этом плане не отличаются от людей. Есть душа, есть сердце… Вся моя сущность стремилась к Саймону Дэшнеру, и я ничего не могла с этим поделать.

— Мы со всем справимся, Эсми, обещаю, — прошептал Джонни, почти касаясь губами моей щеки. — Я ведь рядом с тобой.

Мужские руки стали обнимать сильнее, и я почувствовала неловкость. Отодвинулась от него, старательно отводя глаза. Я и раньше замечала некоторые его проявления в мою сторону, но не хотела думать об этом всерьез. Всегда воспринимала Джонни как родственника.

Между нами повисла неловкая пауза. Впервые мы молчали, не зная, что сказать друг другу. Джонни был непривычно мрачным и о чем-то напряженно размышлял. Потом, словно очнувшись, растер лицо руками, пригладил волосы, встал и подошел к окну.

— Тебе нужно отвлечься, Эсми, — произнес он. — Тебе это просто жизненно необходимо. Ты уже долгое время живешь в этом безумии… Уехала из Даймон-Лэйка, но и тут то же самое. Я понимаю, что ты должна разобраться, но нельзя так мучить себя.

Джонни повернулся ко мне и улыбнулся знакомой задорной улыбкой:

— Даже не смей говорить, что не хочешь идти на вечеринку. Мы пойдем туда вместе, хорошо проведем время, а завтра вернемся в жуткий мортэлевский мир.

Я поняла, что спорить с другом бесполезно, да и сил на это особо не было. Как и настроения идти куда-то… Но я взглянула на новое платье, висящее в шкафу, достала его, приложила к себе… Во мне проснулась настоящая женщина! Этот наряд так нравился мне, так меня преображал, что мне не терпелось показаться в нем на людях. Если откажусь от сегодняшнего мероприятия, кто знает, может и случая больше не представится? Я накрасилась, уложила волосы волнами и облачилась в новый наряд. Мне казалось, что я невероятно хороша. Такой красивой я не была, пожалуй, никогда. Без косметики, с вечным хвостиком и невзрачной одежде я казалась девчонкой, а теперь превратилась в настоящую эффектную женщину.

Дом полковника Джордана, виновника сегодняшнего торжества, находился на территории штаба, неподалеку от административного штаба. Довольно скромное жилище из красного кирпича, окруженное кованым забором, за которым раскинулся небольшой благоухающий садик. Машин у дома оказалось так много, что мы с трудом отыскали местечко, чтобы припарковаться.

Я взяла Джонни под руку, и мы вошли туда, где звучала тихая музыка, слышался смех и разговоры, где было много шикарно детых людей. Некоторые из них были мне знакомых. Кото-то встречала в штабе, а некоторые даже были мне соседями. Не скажу, что я чувствовала себя некомфортно среди этих людей, но все же заинтересованные мужские взгляды смущали. Джонни тоже смотрел на меня так… восхищенно, но его внимание меня не тяготило. Разве, что немного… Сегодня мы словно изображали пару, и ему это явно нравилось, тогда как я чувствовала вину за происходящее, ведь хотела, чтобы рядом был совсем другой мужчина.

Джонни представил меня полковнику Джордану и его жене, которая оказалась весьма приятной женщиной. Мой спутник, похоже, знал здесь почти всех, и вскоре бесчисленные знакомства слились для меня в бесконечный калейдоскоп. Но все же прием оказался для меня вполне сносным, и желания сбежать не возникало. Мы с Джонни потанцевали немного, потом я приняла еще пару приглашений от мужчин, и скромно отошла в уголок, сославшись на усталость.

Друг не хотел оставлять меня, но все же удалось убедить его, что мне не скучно, что все в порядке. У него здесь столько хороших знакомых, так что было бы нечестно с моей стороны заставлять мужчину постоянно находиться рядом. А мне было интересно понаблюдать за гостями, рассмотреть наряды, прически. Все-таки в Даймон-Лэйке я находилась совсем в другом окружении, а потому мне было любопытно изучить здешние нравы. Взяв бокал с красным вином, стояла, прислонившись к стене. Я никогда не любила спиртное, но это вино оказалось очень вкусным и ароматным. Не опьянела, конечно, но в теле появилась приятная легкость, а в голове — легкий туман. Стало так спокойно, и даже настроение немного улучшилось.

Услышав детский смех и голоса, обернулась. С лестницы спускалась внучка полковника Джордана — белокурая зеленоглазая девочка, а рядом с ней… Сначала я подумала, что мне показалось… Рядом шла Тина! Она что-то рассказывала подружке и хихикала. На ней было красивое голубое платье с блестящим поясом, а длинные волосы струились по плечам. Я даже глазам своим не поверила, сделала несколько шагов в ее сторону. Мы встретились глазами, и на лице Тины отобразилось такое же удивление, сменившееся восторгом. Она бросилась ко мне, крикнув на весь зал:

— Эсми!

Обняла меня, чуть не свалив с ног. Обняв девочку в ответ, крепко поцеловала. Кусочек родного дома в другом мире, самый ценный, самый родной… Тина тараторила без умолку, рассказывая мне что-то, а я думала только об одном… Девочка ведь не могла быть здесь одна, а это означала, что Саймон тоже здесь. Дом такой большой, что я вполне могла бы с ним не встретиться…

— Саймон, смотри, здесь Эсми! — воскликнула Тина, глядя на кого-то за моей спиной.

Я обернулась и увидела Дэшнера… Только теперь, встретив этого мужчину так далеко от Даймон-Лэйка, я осознала, насколько сильно мне его не хватало. Саймон стоял, замерев, и смотрел на меня таким обожающим взглядом, что по коже бежали мурашки.

4

Казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди. У меня закружилась голова, а внутри все сжалось, и по телу прошла волна тепла. Я видела лишь глаза Дэшнера, в которых плескалось обожание, а все вокруг растворилось без следа. Не стало людей, звуков, образов… Я видела лишь его, и в ту секунду для меня больше ничего не существовало в этом мире.

Какой же он красивый! Голубые пронзительные глаза, от взгляда которых замирало сердце… Светлые брюки, такой же пиджак и синяя рубашка очень шли ему, подчеркивая мужскую привлекательность. Невероятный мужчина… Я всегда запрещала себе так откровенно думать о Саймоне, но теперь, после разлуки, чувства обрушились на меня лавиной. А еще я поняла по взгляду, что ничего он не забыл, и я все также нужна ему, вот только не понимаю до сих пор, чем такое заслужила.

Саймон медленно приблизился, словно опасаясь спугнуть меня… Подошел так близко, что я почувствовала его неповторимое тепло.

— Здравствуй, Эсми…

Он улыбнулся, и я в ответ улыбнулась, как бывало обычно. Его улыбка словно ласкала, и мне всегда хотелось ответить тем же.

— Саймон…

Я силилась сказать хоть что-то, но слов не было.

— Вот и снова свела нас судьба… — шепнул он.

Наверное, мы глупо выглядели, стоя посреди зала, не в силах оторваться друг от друга. Я с трудом начала осознавать реальность. Тина смотрела на нас, лукаво улыбаясь.

— Это надолго, — сообщила она подружке. — Можно еще поболтать.

Девочки убежали, о чем-то шепчась и хихикая, а мы с Дэшнером остались вдвоем, по-прежнему сверля друг друга взглядом. Он вдруг взял меня за руку и повел куда-то. Я покорно шла за ним, не разбирая дороги. Мне вообще стало все равно, что происходит вокруг. Главное, что этот мужчина вернулся в мою жизнь, что он рядом. Я отталкивала его, как только могла, а он снова со мной…

Саймон завел меня в какую-то комнату, плотно закрыл дверь. Оглядевшись, поняла, что это библиотека. Я хотела пройти в глубь комнаты, но мужчина меня удержал. Он прижал меня к стене, уперся в нее ладонями по обе стороны от моей головы. В тусклом освещении его глаза, казалось, светятся еще ярче. Саймон часто дышал, а его взгляд скользил по моему телу, и я почти ощущала его кожей. Нежно, очень нежно…

— Какая ты красивая… Не могу насмотреться…

Мужской шепот обжигал не хуже взгляда. Осмелев, я положила ладони ему на плечи, осторожно погладила, чувствуя жар его кожи сквозь одежду. Саймон зажмурился на мгновенье, склонился еще ближе ко мне, почти касаясь губами щеки.

— Эсми, ты так смотришь на меня… Если б не знал тебя, подумал бы, что ты рада меня видеть.

— Я, правда, рада, — искренне произнесла я. — Очень рада…

Саймон улыбнулся, на миг прижался губами к моей щеке. Его ладони заскользили по моему телу, едва касаясь. Я чувствовала его дрожь, и мне самой, кажется, не хватало дыхания.

— Как же я по тебе соскучился… Безумно… Скажи, ты ведь думала обо мне, как обещала?

Саймон взглянул на меня, и в его взгляде теперь я видела надежду. Он ждал моего ответа, он нуждался во мне, да и я нуждалась в нем.

— Конечно, думала…

Я погладила его по щеке… Гладко выбритая кожа… Он ведь обещал, что больше никогда не поранит меня щетиной, когда мы будем целоваться… Воспоминание о нашем первом поцелуе обожгло меня, заставило покраснеть. Самый интимный момент в моей жизни…

— Как ты здесь оказался, Саймон?

Мне казалось, что задавая простые житейские вопросы, я смогу сохранить трезвый рассудок рядом с ним, однако мужчина явно к этому не стремился. Он обхватил меня за талию, прижал к себе и прошептал:

— Тише… подожди…

Его губы коснулись моих, и меня затопила волна удовольствия. Только он мог таким нежным, и только с ним мне могло быть так хорошо… в любом, из миров. С Саймоном я забывала о том, что я мортэль с кучей проблем, и чувствовала себя просто женщиной. Поцелуй все длился, и наше дыхание смешалось, а стук сердец казался просто оглушительным. Это был порыв, безумный и долгожданный, порожденный разлукой и тоской. Прервав поцелуй, мы еще долго стояли, обнявшись, пытаясь восстановить дыхание. Я совсем потерялась во времени, в пространстве, и с трудом осознавала, что происходит.

Саймон гладил меня по спине, по волосам, шептал что-то, но я не понимала. В голове билась лишь одна мысль — он рядом, и мне больше ничего не нужно, как оказалось. С трудом удалось вырваться из розового тумана. Я ведь даже сама не подозревала, что способна на такие сильные чувства.

— Как ты оказался здесь? — снова спросила я.

— Взял законный отпуск, — с улыбкой ответил Саймон. — У сестры как раз каникулы, вот и решили родственников здесь навестить. Тина дружит с внучкой Джорданов… Я ее привез утром, а сейчас должен был забрать… Не думал, что встречу тебя… Я бы нашел, обязательно, но так быстро… Видно, правда, судьба.

— Судьба, — согласилась я.

— Эсми, ты нашла то, что искала?

— Надеюсь…

— Ты невероятно хороша…

Я верила ему, и сама чувствовала себя прекрасной. Его взгляд не вызывал чувство неловкости, а наоборот, заставлял трепетать.

Пора было вспомнить о приличиях. Все-таки не очень хорошо с нашей стороны было прятаться по углам в чужом доме. Отыскав Тину, покинули вечеринку, ни с кем не попрощавшись. Мы были настолько поглощены друг другом, что весь мир, казалось, растворился, и все перестало иметь значение. Втроем долго гуляли по окрестностям, любовались звездами и наслаждались ночной прохладой… Вспоминали Даймон-Лэйк… Там, конечно, не было таких прелестей, но все же для нас это место стало родным. О моих проблемах не вспоминали. Я ведь решила сегодня забыть обо всем и просто наслаждаться жизнью, и придерживалась этого решения до конца. Правда, даже не надеялась, что наслаждаться и вправду получится.

Домой я вернулась далеко за полночь. Дешнер отвез меня и поцеловал на прощанье, воспользовавшись тем, что Тина уснула на заднем сидении. Пообещал непременно навестить меня завтра… Так хорошо и легко мне, пожалуй, не было никогда. Вот только беспокоило, что с Джонни я не попрощалась, да и вовсе сбежала с вечеринки, ничего ему не сказав. Впрочем удовольствие от прекрасно проведенного вечера заглушало чувство вины. Я сбежала из Даймон-Лэйка… Сбежала от своих страхов и неизвестности, от воспоминаний и человека в красном, но от собственных чувств спрятаться не удалось. Сегодня мой вечер… А суровая правда мортэльской жизни пусть вернется завтра.

Пришло утро, а с ним и все то, что я так старательно игнорировала вчера. Меня ожидала встреча с Риком и возможное возвращение в прошлое, которое меня очень пугало. В нем я была маленькой девочкой, которая не понимала ничего вокруг, смотрела на окружающих людей в белых халатах и думала, что все они хорошие. Особенно тот мужчина, что пел колыбельную… А я улыбалась ему и доверчиво брала из его рук стакан с непонятной жидкостью. Я была ребенком, и из меня делали существо, способное уничтожать спиритов. Меня превращали в оружие…

В дверь позвонили, и сердце сладко заныло. Гостей у меня не бывало, а Джонни всегда открывал дверь своим ключом, а потому это мог быть лишь один человек. Открыв дверь, увидела на пороге Саймона с букетом белых роз. Я приняла цветы и невольно спряталась за них, скрывая смущение.

— В Парадизе ухаживать за тобой гораздо легче, — весело заметил он, осматривая мое жилище.

— В том мире ты тоже однажды дарил мне цветы, — напомнила я, пытаясь сообразить, где отыскать вазу.

— Пришлось мотаться в подземный город за букетом. Жаль, что ты не оценила мой порыв и заявила, чтобы я больше не смел ничего тебе дарить.

Я все же нашла стеклянную вазу в шкафу и поставила цветы. Мне даже показалось, что комната преобразилась сразу.

— Во-первых, Саймон, мы тогда были знакомы с тобой всего-то пару дней, а во-вторых, ты даже не удосужился вручить мне букет сам, а прислал Картера.

Дэшнер рассмеялся, подошел ко мне и обнял.

— Я учту все ошибки и обязательно исправлюсь, — тихо пообещал он.

— А ты надолго…

Однако договорить мне Саймон не дал, прижав меня к себе и прошептав прямо, как вчера:

— Тише… подожди…

Саймон приник к моим губам в поцелуе, и я снова растворилась в его нежности. Близость мужчины будоражила, заставляла трепетать. Я цеплялась за него, как за единственное спасение от мрачной правды реальной жизни.

— Эсми, ты дома? Ты вчера исчезла, я беспокоился…

Мы с Дэшнером отпрянули друг от друга. В любовном тумане я естественно не услышала, как Джонни вошел в квартиру. Мой друг смотрел на нашу парочку с удивлением, сменившемся разочарованием.

— Здравствуй, Саймон, — сухо сказал Джонни, бросив на меня странный обвинительный взгляд.

— Здравствуй, — ответил Дэшнер, глядя на гостя с плохо скрываемой неприязнью.

Ситуация вышла очень неловкая. Я помнила, как Саймон реагировал всегда на моего друга, и не ждала ничего хорошего. И даже не знала, что сказать.

— Извините, что помешал, — произнес Джонни, отвернувшись, и спешно ушел.

Я вздрогнула от резкого звука закрывшейся двери. Саймон по-прежнему стоял и смотрел в одну точку. Он снова превратился в мрачного ревнивца, которым бывал часто. Мне это ужасно не нравилось. Более того, я не представляла, как с этим бороться.

— Что он здесь делает? — спокойным голосом спросил Дэшнер, однако я чувствовала, что он нервничает.

Он ведь не знал, что Джонни поехал со мной. Да, я сознательно не стала говорить ему, зная реакцию. Но теперь пришлось объяснить все, как есть. Тем более, что ничего плохого я не сделала. Формально мы с Саймоном даже не были парой, несмотря на бушующие эмоции, поцелуи и объятия. Мне не хотелось оправдываться, а хотелось просто объяснить все, как есть. Джонни просто друг, и к нему я никогда не буду чувствовать того же, что к Саймону. Слов, чтобы выразить эмоции, мне, как обычно, не хватило.

Саймон, нахмурившись, сидел на диване и на меня не смотрел. Я села рядом и дотронулась до его плеча. Если сказать мне не удавалось, то прикосновениями хотя бы я могла показать чувства… Придвинулась ближе, погладила по щеке, по коротко стриженным волосам, а внутри все сжималось от нежности.

— Не злись, пожалуйста, — шепнула я.

Мужчина взглянул на меня, а потом рывком прижал к себе.

— Прости… Я так тосковал по тебе… Сам не ожидал, что способен на такие чувства.

Я уютно устроилась в его объятиях и закрыла глаза. Рик подождет, а мне очень нужны тепло и забота.

5

В окно барабанили капли дождя. Этот звук убаюкивал меня, успокаивал не хуже, чем мужские объятия. Впервые за время моего пребывания в Парадизе солнечная погода сменилась дождем. Впрочем грусти от этого я не чувствовала, наоборот, мне казалось почему-то, что это хорошая примета. Я вспомнила ту ночь в Даймон-Лэйке, когда город окутала пространственная буря. Тогда в стекло стучалась серебряная пыль, а Саймон также был рядом. Самое приятное и уютное воспоминание…

Кажется, я задремала, пригревшись в руках Саймона. Простые человеческие радости, которых мне так не хватало… Сидеть вот так рядом, молчать и быть счастливой лишь от близости одного единственного человека… С возвращением Дэшнера я стала такой сентиментальной, что сама перестала узнавать себя. Может быть, это и есть любовь? Наверняка это чувство и человеку трудно распознать, не то, что искусственному мортэлю…

— Эсми…

Я открыла глаза и взглянула на Саймона. Его лицо было очень близко. Он смотрел на мои губы, но целовать не спешил. А в глазах я видела грусть, от которой у самой сердце сжималось. Осторожно провела ладонями по его груди, обняла за плечи, наслаждаясь эмоциями, которые вызывают прикосновения к сильному мужскому телу.

— Ты совсем меня измучила…

Саймон улыбнулся, словно хотел показать, что сказал это в шутку, но его глаза, полные горечи, говорили совсем другое.

— Прости, — только и смогла ответить я.

Я ведь даже не могла ответить сама себе, объяснить четко, почему я его постоянно отталкиваю, почему не могу позволить себе хоть на миг расслабиться и просто наслаждаться жизнью. Возможно, потому что я не знаю, что будет со мной завтра? Я не хочу его мучить… Мне тоже плохо… Раньше я решала это простым способом — никого к себе не подпускала. Когда я одна, то ответственна только за себя… А если рядом близкий человек, то нужно делить с ним все, делить жизнь. Что есть в моей жизни? неизвестность и постоянная угроза? С точки зрения обычного человека я нахожусь в постоянном безумии. Вот Сью, например, в этом видит собственную исключительность, а потому стремится осчастливить всех вокруг своей невероятной персоной. Я не такая… Никого не подпускала, а с Саймоном не смогла придерживаться собственных правил. Вот и сейчас бесстыдно обнимаю его, смотрю в глаза, откровенно любуюсь…

— Знаешь, в первые дни я думал, что так и должно быть… Решил, что поступил правильно, отпустив тебя, ведь ты сама этого хотела. Разум говорил мне, что ты была права, когда говорила, что все слишком быстро, что мы не знаем друг друга, что все не так… Я понимал, что в этом есть смысл. Но я не мог не думать о тебе. Может быть, ты этого хотела…

— Не хотела, — шепнула прежде, чем успела подумать.

Саймон улыбнулся, провел губами по моей щеке.

— Я тоже не хотел… Сердцу не прикажешь… Ненадолго меня хватило. Отпуск так удачно подвернулся, да и Тина давно не была в Парадизе. Но знаешь, даже приехав сюда, я думал, что не стану искать тебя, ведь уже дал право выбора… Судьба сама распорядилась.

— Саймон, я не умею особо проявлять чувства… Мне очень трудно открыться перед кем-то… Я надеюсь, что ты поймешь меня.

— Я понимаю, Эсми… Мне достаточно, что ты рядом, что не убегаешь, не хмуришься, что смотришь на меня.

Я чувствовала, что его грусть постепенно уходит, оставляя место чему-то светлому. Я, без сомнения, могу довести кого угодно. И просто чудо, что Дэшнер до сих пор меня терпит. А я ведь ничего не знаю о его жизни по сути… Только то, что он — грозный начальник полиции, а я — невыносимый мортэль. Оказалось, у Саймона и Тины есть квартира в Парадизе, а еще родственники — тетя с дядей, которые остались единственными близкими после гибели родителей. Теперь дядя управляет семейным делом, а Саймон время от времени приезжает, чтобы выполнить свои немногочисленные обязанности партнера. Строительный бизнес никогда не увлекал Саймона, в отличие от службы в полиции. А истории о других мирах всегда привлекали его и завораживали, поэтому он согласился, не раздумывая, когда предложили должность в Даймон-Лэйке.

А потом рассказывала я. Поделилась даже тем, что не сказала Джонни. Эксперименты, искусственный мортэль, спасение мира… Говорила, и сама удивлялась, что это все обо мне.

— И что ты собираешься делать дальше? — спросил Саймон.

— Вспомнить… Рик обещал помочь. Может быть, удастся найти какую-то важную деталь, подсказку, чтобы все, что случилось со мной, сложилось в единую картину. Соединилось прошлое и настоящее…

— Знаешь, есть еще одна причина моего приезда сюда. Я хочу тебе помочь, и надеюсь, что у меня получится. Помнишь нашего несчастного сталкера из подземного города? Он рассказывал о друге, который сливал ему засекреченную информацию. Этого загадочного друга нашли. Он действительно служил в одном военном архиве. У меня есть знакомые в этом ведомстве, и я хочу попробовать что-нибудь узнать о бункерах.

— Саймон, я… очень благодарна тебе за помощь. Я, правда, очень рада, что ты здесь…

— Эсми, ты не представляешь, как приятно слышать от тебя такие слова…

Дэшнер протянул руку, чтобы притянуть меня к себе, а мой взгляд упал на его часы, и я поняла, что ужасно опаздываю.

— Ой, мне уже к Рику пора! — воскликнула я. — Меня Джонни обычно отвозит, а теперь…

— Нам не нужен Джонни, — сказал Саймон, снова нахмурившись. — Я сам тебя прекрасно отвезу.

— Ладно… Если, конечно, ты не будешь сверлить Рика своим убийственным взглядом.

— Обещаю! Прости, но порой мне из-за тебя сносит крышу.

— Поехали быстрее!

Я забегала по комнате, кидая в сумку нужные вещи.

— Ваши занятия точно безопасны для тебя? — с подозрением спросил Дэшнер.

— Я регулярно прыгала в толпу спиритов, Саймон. Что может быть опаснее этого?

Конечно, старалась показать собственную уверенность и беззаботность, хотя я знала, что может быть опаснее полета для меня. Я боялась правды… Боялась узнать о себе нечто такое, после чего окончательно перестану считать себя человеком, а превращусь… в неведомое существо. Искусственный мортэль… Но ведь человеком я когда-то была настоящим… А теперь кто я?

— Ты задумалась о чем-то, Эсми… Мне стоит волноваться?

Саймон на миг оторвался от дороги и взглянул на меня.

— Не волнуйся… Все будет хорошо, я уверена… Дождь — хорошая примета.

Дэшнер сдержал слово и вел себя очень прилично и сдержано. Познакомился с Риком, пожал ему руку, да и вообще выглядел вполне доброжелательным. Я на всякий случай держала Саймона под руку и сжимала посильнее, чтоб не забывал и не фантазировал о разных глупостях. Вот уж кого я точно не воспринимала, как мужчину, так это Рика. Он казался мне вообще кем-то, выходящим за грань понимания. Вроде бы такой же, как я, но в то же время, находящийся на более высокой ступени развития. Он-то обрел свои способности естественно, да и потерял тоже. От того и была между нами пропасть…

Мужчины мило побеседовали между собой, обсудили службу, даже обменялись шутками. В отличие от Джонни, мой учитель произвел на Саймона явно благоприятное впечатление, и от сердца у меня отлегло. Мой грозный начальник полиции оставил меня в доме бывшего мортэля и обещал вернуться через час.

Мы с Риком остались одни. Он смотрел на меня, лукаво улыбаясь.

— Ты сияешь изнутри, — сказал мужчина.

Я лишь пожала плечами, смущенно опустив глаза.

— Я так понимаю, он и есть автор портрета. Он тоже сияет, можешь не сомневаться…

Мы еще немного поговорили, и Рик стал настраиваться на работу — несколько минут сидел, замерев, с закрытыми глазами. Мне же оставалось изнывать от нетерпения. Наконец, учитель взглянул на меня, придвинулся ближе и взял за руки.

— Послушай внимательно, Эсми, сейчас я попробую активировать твои скрытые воспоминания. Энергия смерти обладает достаточной силой, а, значит, мы сможем использовать ее для экстрасенсорики. Я смогу высвободить твою энергию, и ты на некоторое время станешь такой же, как я. Это похоже на транс, который ты будешь контролировать сама. Я же смогу только наблюдать и давать подсказки. Если почувствуешь, что стало плохо, сразу же прекращай видения, или если услышишь меня.

— А как прекратить?

— Достаточно захотеть вернуться. Можешь придумать какие-нибудь слова для выхода… Что-то вроде личного заклинания.

Я задумалась… У меня уже было личное заклинание, в котором я выбирала смерть. Может, воспользоваться им? Нет, не подойдет… Я ведь занимаюсь этим, чтобы научиться нормально жить… Пусть будет: «Я выбираю жизнь!»

— Ну как, придумала?

— Да…

— Тогда начнем… Будь внимательной, Эсмеральда.

Меня окутала дрема. Веки стали тяжелыми, и я больше не могла сопротивляться сну. Закрыла глаза, откинулась на спинку кресла… И тут меня будто кольнула что-то. Я вздрогнула, открыла глаза… и оказалась в том самом бункере. Сжимая потрепанную куклу в маленьких ладошках, шла около каменной стены, дотрагиваясь до нее, чувствуя холод. Мне было невыносимо скучно. По бункеру ходили ученые с папками в руках, с непонятными пищащими штуками. Они разговаривали друг с другом о непонятных вещах, но на меня никто не обращал внимания. И тут кто-то взял меня за руку.

— Вот ты где…

Вскинув голову, увидела того самого мужчину с залысинами, в очках с толстыми линзами. Он повел меня в мой закуток, где стояла кровать, и было много игрушек. Я послушно села на кровать и посмотрела на мужчину. Я была рада, что он пришел, ведь он всегда был добр со мной, улыбался. Может быть, хочет поиграть со мной?

— Она готова к осмотру.

И вот уже у моей кровати стоят трое ученых в белых халатах — двое мужчин и женщина. Осмотры я терпеть не могла, особенно эту женщину, которую про себя называла злой ведьмой, о которой мне однажды человек в очках читал книжку. Она была высокой и очень худой, и когда прикасалась ко мне длинными узловатыми пальцами, меня невольно передергивало. У нее были коротко стриженные жидкие волосы, подернутые сединой, острый подбородок и морщины вокруг глаз. Когда она смотрела на меня, то почему-то презрительно поджимала губы. Женщина начала осмотр, а ее спутники что-то постоянно писали. Она водила по мне какой-то мигающей штукой, а потом брала кровь в небольшую пробирку. Но мне было больно не от укола, а от того, как она сильно сжимала мою руку при этом. Потом даже синяки оставались…

— Нужно увеличить концентрацию, — сказала женщина, наконец, оставляя меня в покое.

У нее был очень неприятный, дребезжащий голос, и я очень обрадовалась, когда она ушла, и ее спутники следом. Сидела, потирая ноющую руку… Мужчина в очках присел рядом, осторожно взял меня за руку и подул.

— Больше не будет больно, — ласково сказал он. — А теперь пора выпить лекарство.

Он протянул мне стакан с желтоватой жидкостью, и я привычно скривилась, вспомнив ее неприятный вкус.

— Давай же, ты ведь послушная девочка…

И я выпила все до капли… В глазах помутилось, и появилась невыносимая слабость. Казалось, у меня болит все тело. Неужели он меня обманул? Обещал ведь, что больше не будет больно… Плохо, как же плохо…

— Эсмеральда, выходи!

Посторонний голос прорвался в видение извне. Это Рик звал меня, но я не хотела останавливаться. Мне казалось, что я могу вот-вот узнать что-то полезное. Я цеплялась за мужчину в белом халате, ища у него защиты, спасения от боли… Но он лишь смотрел на меня, выжидая чего-то. Когда начались судороги, он прижал меня к кровати и держал. А я уже не могла понять, плохо ли той маленькой девочке, или мне самой…

— Выходи сейчас же!

Это был Рик… А тот, кто был рядом, говорил другое:

— Потерпи еще немного… Так нужно… Ты скоро станешь идеальной…

Я чувствовала, что вот-вот отключусь. Нужно было прекращать это, пока не поздно. Из последних сил сохраняя разум, прошептала:

— Я выбираю жизнь!

Рывком вернулась в реальность. Передо мной было встревоженное лицо Рика. Чувствовала я себя отвратительно. Во рту по-прежнему был вкус той отвратительной жидкости, а голова ужасно кружилось. Мне хотелось встать и выпить воды, чтобы избавиться от мерзкого привкуса. Я попыталась подняться, но тут силы покинули меня окончательно, и я отключилась.

6

Мне привиделось, что я вновь оказалась в мире спиритов. Воронка внизу была так близко, что я чувствовала ее притяжение и ничего не могла сделать. Опускалась все ниже и ниже, а серые щупальца, сотканные из дыма, почти касались ступней… Еще немного, и я окажусь в этой пучине и больше никогда не смогу выбраться… А рядом тихий голос пел знакомую колыбельную: «Засыпай, моя малышка…» Меня в самом деле клонило в сон, а сил сопротивляться не было. Закрыв глаза, проваливалась все глубже и глубже…

И тут я услышала голос… громкий и настойчивый. Он просил о чем-то… Даже не просил, а требовал. Казалось, уже ничего не сможет спасти меня от падения в бездну, но этот родной голос придал сил, заставил бороться. Я встрепенулась, словно сбрасывая оковы, дернулась вверх и… очнулась.

Я все также сидела в кресле в доме Рика, и, конечно же, никакой воронки не было. Надо мной склонился Дэшнер. В его глазах плескался страх. Он что-то говорил мне, держа за плечи, но я не слышала. В ушах невыносимо звенело. Я сжала пальцами виски, чтобы хоть немного справиться с неприятными ощущениями.

— Эсми! Ты меня слышишь?

Голос Саймона показался мне таким громким, что захотелось зажать уши ладонями.

— Что с ней такое? — гневно спросил Дэшнер, на этот раз обращаясь к Рику.

Мой учитель выглядел скорее удивленным, чем встревоженным. Вместо ответа он подошел ко мне и положил холодную ладонь мне на лоб.

— Эсмеральда, я ведь просил тебя прекратить погружение, если станет плохо, — укоризненно произнес он.

— Я думала, что плохо ей… То есть, мне… Девочке, которой я была.

— Так нельзя, пойми… Ты должна была меня слушаться.

— Эти ваши странные эксперименты, похоже, ни к чему хорошему не приводят, — строго сказал Дэшнер, многозначительно глядя на Рика, однако тот проигнорировал его слова.

— Похоже, ты потерялась в собственном разуме. Твоя энергия смерти оказалась еще более непредсказуемой, чем я ожидал. Я даже вернуть обратно тебя не смог, так что пришлось звонить твоему другу.

Оглядевшись, увидела на столе свой мобильный телефон — еще один плюс жизни во внешнем мире. До недавнего времени в контактах значился один лишь Джонни, а теперь прибавился Саймон. Рик, естественно, безошибочно определил, кому из них нужно звонить.

— Мне просто казалось, что я вот-вот узнаю нечто важное, — виновато произнесла я.

Дэщнер с Риком о чем-то спорили, но я не слушала, пытаясь восстановить в деталях все, что вспомнила. Сцена была короткой и почти не имеющей особого значения, но, тем не менее, она оставила довольно неприятные впечатления. И я до сих пор чувствовала дрожь при воспоминании о грубых прикосновениях той женщины с седыми волосами.

А тот ученый в очках, которого я вижу все время… Я чувствовала, что он хорошо ко мне относится, но в то же время он хладнокровно проводил надо мной эксперимент, выводил идеальное оружие против спиритов. В его глазах я не видела жалости или сочувствия к маленькому ребенку. Но в то же время сама я не могла до конца разобраться в собственных чувствах к этому человеку. С одной стороны я должна бы ненавидеть его за такое отношение, но ничего подобного не было. Наоборот, я чувствовала что-то вроде привязанности. Можно было объяснить это тем, что я была маленьким ребенком и мало, что осознавала. Но могут быть и другие причины…

— Эсми, идем!

Голос Дэшнера в очередной раз выдернул меня из глубин разума. Мужчина взял мою сумку, положил туда телефон, потом помог встать, и мы пошли к машине. Рик молчал, а у меня не было больше сил разговаривать. Я лишь поймала его заинтересованный взгляд, словно он все пытался понять, что же со мной не так… В машине я задремала, а потом Саймон разбудил меня и практически отнес в квартиру.

Было такое ощущение, что из меня буквально выкачали все силы. Голова болела, и очень хотелось спать. Я закрывала глаза, но проваливалась в какую-то неприятную липкую дремоту, словно оставалась на грани между сном и явью. Я то снова видела бункер, то слышала голос Дэшнера, который сидел рядом со мной на кровати. В очередной раз очнувшись, увидела Джонни. Саймон рассказывал ему, что со мной произошло. Я почувствовала укол в руку, и через некоторое время в голове немного прояснилось. Я даже смогла сесть. Джонни уже заканчивал осмотр под пристальным взглядом Саймона. Однако неприязни в нем не было, что меня очень порадовало. Похоже, Саймон решил забыть о глупой ревности ради моего здоровья.

— Что скажешь? — спросил Дэшнер.

— Такое состояние было у Эсми в последнее время после полетов, — ответил доктор, а потом повернулся ко мне и тихо произнес с улыбкой:

— У вас, мортэлей, вечно все не так, как у людей.

— И как помочь? — с тревогой спросил Саймон.

— Я вколол укрепляющий раствор, обычно это помогало. Видишь ли, мортэли обычно отличаются отменным здоровьем, поэтому лекарств для них не придумали. А учитывая особенность Эсми…

— Прости, я рассказал про эксперимент, — повинился передо мной Саймон. — Решил, что Джонни, как твой врач, должен знать все.

Я помотала головой, стремясь показать, что я вовсе не против этого. дотронулась до руки Джонни и спросила тихо о том, что очень беспокоило:

— Ты не злишься на меня? прости, если обидела.

— Все хорошо, Эсми, забудь.

Мужчина задорно улыбнулся, но в его глазах я видела грусть.

— Мерой здоровья для мортэля является уровень энергии смерти, — сказал он, глядя на Саймона. — У Эсми он ничуть не изменился, как и следовало ожидать. Ей нужно хорошенько отдохнуть. Если что, звоните.

Джонни сжал мою руку, ободряюще улыбнулся и ушел. Мне показалось, что ему неуютно находиться рядом со мной, когда Дэшнер здесь. А вот мне с Саймоном было очень хорошо. Мужчина опустился на кровать рядом со мной и осторожно притянул к себе.

— Мне уже лучше, правда, — поспешила заверить я.

— Если надеешься меня прогнать, даже не мечтай, — заявил Саймон.

Я расслабилась в его объятиях, пригрелась.

— Расскажешь, что вспомнила?

Я сбивчиво пересказала мужчине свои неприятные детские впечатления.

— Я думаю, тебе нужно прекратить эти ваши упражнения с Риком. Похоже, это только вредит тебе.

— Мне нужно вспомнить, Саймон… Хоть что-нибудь важное, хоть одну деталь, которая приведет к разгадке.

— Я постараюсь выяснить что-нибудь в военном архиве…

— Ты выяснишь только то, что позволят. Я должна все узнать, чтобы… чтобы жить дальше. Должна узнать, кто я… Почему это сделали именно со мной? Что будет дальше? я не могу просто притвориться, что ничего не было, понимаешь?

— Понимаю, — ответил Дэшнер и тяжело вздохнул. — Если мне не удастся отговорить тебя, то хотя бы не закрывайся, не отталкивай… Намного легче справляться с проблемами вместе.

— Разве я тебя отталкиваю? — спросила я, еще теснее прижимаясь к мужчине.

Снова захотелось спать, но на этот раз это был настоящий исцеляющий сон, придающий сил.

— Значит, мы вместе? — шепотом спросила я.

— Конечно… Уже давно, просто ты никак не хотела это признать.

— А я так мало о тебе знаю…

— Ты можешь спросить все, что хочешь…

Сладостная дрема уже окутывала меня, но я все же спросила:

— О чем ты мечтаешь?

— О тебе, — отозвался Саймон.

Снова шутит! Или серьезно?

— Чего ты хочешь от этой жизни?

— Тебя.

— О чем думаешь?

— О тебе.

— Что ты любишь больше всего?

— Тебя…

Саймон признавался мне так легко, и в его голосе было столько нежности, что у меня внутри все переворачивалось. Прежде чем окончательно провалиться в сон, на миг прижалась к его губам, обняла так крепко, словно самое дорогое, что есть в жизни… Хотя, зачем отрицать? Это так и было, сколько бы я ни гнала от себя эти мысли. Искусственный мортэль влюбился, словно самый настоящий человек.

Итак, мы решили справляться с проблемами вместе. На следующий день Саймон взял с меня обещание не ехать к Рику, а хорошенько отдохнуть. Он оставил меня под присмотром Тины в их квартире, а сам уехал по делам… И я знала, что там есть и мои дела. Именно сегодня Саймон договорился о встрече с одним знакомым в военном архиве. Мне оставалось только надеяться, что он действительно найдет что-то полезное.

А настроение у меня было просто отличным… Вечером Саймон долго был со мной, охранял мой сон и ушел, когда стемнело. Ведь на нем была ответственность не только за дефективного мортэля, но и за собственную сестру. Я же отлично выспалась и чувствовала себя хорошо… Ну почти хорошо. Все-таки легкое недомогание еще беспокоило, но близость Саймона помогала забыть обо всем. Казалось, что между нами появилось еще больше нежности. Начало отношений… Такой странный, но в то же время, приятный период, когда чувства не озвучиваются и не демонстрируются открыто, но каждый в паре знает о них. Это только между двоими, которые чувствуют, как близки на самом деле… Они словно окутаны флером этой общей тайны. Мы окутаны…

7

Мне очень хотелось продлить это ощущение… Легкое, невесомое, завораживающее… Чувство любви распускалось внутри, словно невероятной красоты экзотический цветок. Я сдерживала эмоции, не давала выплеснуться, чтобы еще немного насладиться этим. Словно я еще только начинаю узнавать Саймона, словно я еще не уверена в том, что он именно тот… Но в глубине души все равно знаю, и от этого… бабочки порхают в животе. Впервые в жизни поняла смысл этого выражения, всегда казавшегося мне глупым. Любовь была внутри меня, словно вспышка… И я падала в это чувство так же смело, как в толпу спиритов. Падала, но показать это не могла… Не умела, стеснялась, боялась… Все вместе… Я улыбалась Саймону, отвечала на его поцелуи, прикосновения, но каждый раз чувствовала странный барьер. Он ведь человек, а я… уже сама не знаю, кто…

В архиве Дэшнеру не очень повезло. Он отыскал несколько документов, в которых говорится о прорыве в Меридифолз, в том числе, и список выживших. Как и ожидалось, моего имени в этом списке не было. Это, конечно, не стало сюрпризом для меня. По экспериментам в подземном городе никаких документов в свободном доступе не нашлось. После инцидента с тем сталкером, что запустил устройство в бункере, меры защиты многократно усилились. Имелись данные об ученых, которые в разное время работали в Даймон-Лэйк, но их было настолько много, и Саймон просто не знал, что конкретно ему искать. Тем более, направления работ описывались весьма туманно, общими словами. Например, исследования чужеродной материи. Естественно, никто бы не написал рядом с именем ученого: выведение искусственного мортэля.

Дэшнер вернулся расстроенный и разочарованный, а я, если честно, даже и не надеялась на удачу. Я верила в то, что смогу вспомнить что-нибудь важное, а Саймон, наоборот, не хотел больше моих погружений, но теперь не знал, как меня отговорить. Его план пока не срабатывал, и оставался только один выход — вспоминать. Воспоминания ведь не засекречены, не отфильтрованы, и доступ у меня к ним неограничен. Вот только нужно постараться лучше контролировать себя и вовремя возвращаться в реальный мир. Тем более, теперь есть, к кому возвращаться.

Саймон остановил машину около дома Рика и заглушил мотор. Кинул на меня хмурый взгляд. Уверена, сейчас он больше всего хотел бы отвести меня назад. Мы бы взяли Тину и гуляли по улицам до темноты. Нормальная человеческая жизнь… Мне такое счастье недоступно пока. Вдруг эксперимент все еще продолжается внутри меня? Что если, в конце концов, я вообще превращусь в неведомого монстра…

— Эсми, ты уверена, что хочешь этого? — спросил Саймон, дотрагиваясь до моей руки. — Я ведь вижу, что тебе страшно.

— Хочу… Не волнуйся, все будет хорошо.

Вышло очень оптимистично и почти уверенно. Дэшнер вздохнул и откинулся на спинку водительского кресла. Я снова его мучила, заставляла волноваться, но ничего не могла поделать… Лишь подарить немного нежности… Придвинувшись ближе, прикоснулась губами к его щеке. Наверное, мне сложно проявлять ласку, потому что я сама не получала ее. Сначала бункер, потом приют, учебка… Упущено нечто важное…

— Я останусь здесь, — сообщил Саймон. — На случай, если вновь понадобится тебя спасать.

Рик очень обрадовался, что я вернулась. Признался, что не был уверен в этом, но все же надеялся и ждал. Моя история очень заинтересовала его, даже заворожила, а потому ему не хотелось бросать все. Но Рик думал, что грозный Саймон Дэшнер уж точно не позволит мне вернуться.

— Ты снова светишься изнутри, — заметил учитель. — Всегда считал, что нет никого красивее влюбленного мортэля.

— Вы говорили, что тоже любили когда-то… Мне бы так хотелось узнать, как это бывает у других… таких, как мы.

Рик как-то разом помрачнел, задумался, а я пожалела, что начала этот разговор. Не нужно было мне говорить о таких личных вещах…

— Простите, я не хотела напоминать…

— Это была настоящая вспышка, — тихо проговорил Рик, прикрыв глаза. — Намного ярче той вспышки, для борьбы с которой мы с тобой созданы. Если в нас течет энергия смерти, то любовь — это сама жизнь. Она заполняет изнутри, излечивает, забирает боль… А может, и усиливает ее…

— И как было у вас? — осторожно спросила я.

— Печальный исход, Эсмеральда.

— Эта женщина… Она была человеком?

— Да… Я до сих пор помню ее лицо… Каждую черточку. Она казалась мне божественно красивой: огромные голубые глаза, вьющиеся каштановые волосы… Синтия… Она служила в гарнизоне техником, молчаливая, скромная. Я часто украдкой наблюдал за ней, долго не решался признаться в своих чувствах, а потом все же сделал это…

Рик замолчал, улыбнулся, словно припоминая что-то приятное.

— Вы встречались? — в нетерпении спросила я.

— Да… недолго… А потом Синтия призналась, что боится меня. Мортэли представлялись ей бездушными роботами, способными лишь уничтожать спиритов. Она и встречаться со мной согласилась из страха, что я ей могу навредить. Я не впервые сталкивался с таким отношением обычных людей, но именно ее слова задели меня за живое. И тогда я впервые задумался, чем отличаюсь от человека? Оказалось, ничем… Я также чувствую, думаю, люблю… Пусть я и способен умереть и воскреснуть, но это не делает меня страшным монстром!

— Это… ужасно, — только и смогла произнести я.

— Синтия вскоре вернулась во внешний мир, а я все продолжал о ней думать. Когда моя энергия смерти иссякла, я вернулся в родной город и решил разыскать ее. Я ведь стал человеком, и у нее больше не было повода отвергать меня… Оказалось, она давно замужем, дети… Столько времени прошло, а я все думал о ней. Переехал в Парадиз, заводил романы, но все равно думал о ней! Даже не знаю, что это… Может, просто одержимость. Мы ведь обычно больше всего желаем недоступного. А, может, и вправду любовь…

— Печальная история…

— Это жизнь, Эсмеральда. И не стоит от нее отказываться, даже из страха, что будет больно. Мой тебе совет… А теперь, вернемся к нашей проблеме. Скажи, ты действительно хочешь вспоминать дальше?

— Хочу, — уверенно ответила я.

— Раньше ведь уже бывало, что ты плохо себя чувствовала? После вспышки, например?

— Бывало… В последнее время постоянно… Ну и после нашей последней встречи. Это началось после того, как я впервые побывала в озере — мире спиритов. С этого вообще начались все мои проблемы…

— Это очень плохой знак… Видишь ли, энергия смерти исцеляет мортэлей, позволяет во время вспышки не чувствовать боли, не получать повреждений, фактически воскресать. У тебя же словно нарушился какой-то механизм… Энергия смерти по-прежнему защищает, но появляются последствия. Ты должна быть очень осторожной…

— Я готова, — упрямо произнесла я и протянула ему руки. — Давайте же…

Рик вздохнул, чуть помедлил, но все же сжал мои ладони. Туман привычно заволок сознание, и я провалилась куда-то в глубины собственной памяти… Когда открыла глаза, вокруг меня была кромешная тьма. У меня всегда были проблемы со сном в бункере. На ночь все освещение отключалось, и единственной моей защитой от подземных монстров становилось одеяло. Правда, в бункере было не отличить ночь и день. Мужчина в очках просто приходил и говорил, что пора спать. Он включал ночник, а я каждый раз надеялась проспать всю ночь, но так почти никогда не получалось. Я, как назло, просыпалась посреди ночи, а вокруг меня стелилась тьма, и детское воображение рисовало разные ужасы, притаившиеся в ней.

Так вышло и в этот раз. Я проснулась и поспешила укрыться одеялом с головой, чтобы ни одно чудовище меня не отыскало. Прислушивалась к каждому звуку и надеялась быстрее снова уснуть… Неожиданно раздался гул, по полу прошла вибрация, и стали зажигаться фонари — один за другим. Я с облегчением поняла, что уже утро, и скоро вокруг снова начнут суетиться ученые.

— Доброе утро, дорогая!

Мужчина в очках присел на край кровати, погладил по голове.

— Ты ведь помнишь, какой сегодня день?

Я кивнула, глядя на него с предвкушением.

— С днем рождения!

Он протянул мне куклу в красивом бальном платье зеленого цвета. Я с восхищением глядела на подарок, гладила куклу по кудрявым золотистым волосам…

— Спасибо, папочка!

Я взглянула на него испуганно. Он не разрешал так звать его и был недоволен обычно, но на этот раз почему-то улыбнулся и поцеловал меня в щеку…

— Пора возвращаться!

Голос Рика прорвался в сознание, и я на этот раз подчинилась. Произнесла заклинание и вернулась в реальность. Внутри была пустота… Я не хотела думать, но мысли возвращались, и пустота заполнялась болью.

— Вы тоже это видели? — дрожащим голосом спросила я.

Рик лишь кивнул. Я молча встала и вышла из дома. Саймон все еще ждал меня в машине. Я пошла к нему, а в голове пульсировала мысль… Мой отец! За что он так поступил со мной? Как нужно ненавидеть собственного ребенка, чтобы сотворить с ним такое?

Я села а пассажирское сидение. Саймон о чем-то спрашивал меня, но я не слышала. а потом будто прорвало плотину, и полились слезы. я рыдала навзрыд, а Дэшнер прижимал меня к себе, просил успокоиться, говорил ласковые слова, целовал… А мне казалось, что весь мой мир рухнул. Не знаю, сколько продолжалось это безумие. Я цеплялась за Саймона и плакала, плакала, плакала…

— Тише, милая… тише… Все пройдет, я рядом…

— Это был мой отец, понимаешь? Он сделал это со мной! Как можно было поступить так с собственным ребенком? Я ведь доверяла ему, понимаешь? А он хладнокровно пичкал меня желтой гадостью! Если собственный отец не любил, кто меня полюбит?

— У тебя есть я, — прошептал Саймон. — Мы можем забыть обо всем и вернуться в Даймон-Лэйк. Или остаться здесь, если хочешь…

— Как забыть все? Я даже не знаю, кто я, и что будет со мной дальше…

— А мне все равно, Эсми… Ты нужна мне любой.

8

Слова Дэшнера немного успокоили меня. Машина мчалась по улицам Парадиза, а я бездумно смотрела в окно. Солнечный свет бил в глаза и ужасно раздражал. По правде сказать, раздражало все: духота, суета, этот город… эта жизнь. Хотелось вернуться в Даймон-Лэйк, оказаться в маленькой темной комнате, и чтобы Саймон был рядом, прижимал меня к себе…

— Эсми, ты как?

Мужчина бросил на меня взгляд, полный тревоги, на секунду оторвавшись от дороги.

— Все хорошо, — прошептала я.

На самом деле мне было паршиво. Голова просто раскалывалась, да и в целом чувствовала я себя скверно. Наверняка Рик прав… Энергия смерти, которую принудительно пробудили, похоже, действительно разрушала меня изнутри. Когда человек в красном впервые затащил меня в озеро, во мне словно сломалось что-то. Я даже забыла обо всем. Может, запустился механизм саморазрушения? Интересно, имеет ли искусственный мортэль срок годности? Любил ли меня собственный отец? Или жалел хотя бы… хоть немного…

Пока я терзалась бессмысленными вопросами, время от времени впадая в неприятную дрему, Саймон забрал Тину и отвез меня в свою квартиру. Очнулась я в постели под теплым цветастым одеялом. Окна в комнате оказались занавешены шторами, что меня очень порадовало. Напомнило то место, где бы я сейчас хотела оказаться больше всего. Уехала… решила выяснить все, захотела солнечного света и тепла… Вот, Эсми, получай… Укуталась в одеяло, чтобы укрыться от всего мира. Пульс больно стучал прямо в висках. Ничего, пусть болит… Это ведь означает, что я еще могу стать человеком… Хочу стать человеком…

Когда проснулась, не сразу поняла, где нахожусь. Порадовало лишь то, что стало намного легче. Голова болеть перестала, вот только слабость. Саймон лежал рядом, на самом краю кровати, видимо, чтобы не мешать мне. Единственный светлый луч в моей жизни… Я пошевелилась, устраиваясь поудобнее, и мужчина мгновенно проснулся.

— Как ты себя чувствуешь?

Саймон придвинулся и погладил меня по щеке.

— Уже лучше…

— У меня есть шанс отговорить тебя продолжать вспоминать?

— Я чувствую, что вот-вот узнаю нечто важное. Не могу все бросить…

Про разрушающую энергию внутри я не хотела рассказывать. Уверена, Саймон бы после этого сгреб меня в охапку и увез обратно в Даймон-Лэйк.

— Понимаешь, Саймон, сегодня я впервые увидела по-настоящему важные вещи. Собственный отец сделал из меня мортэля. У меня это до сих пор не укладывается в голове, и я все пытаюсь найти какие-то оправдания. Я помню свои чувства к нему… Они такие разные, противоречивые даже. Я все ждала от него внимания, хоть немного нежности, как любой ребенок, и ради этого готова была делать все, что скажут. Он не позволял мне звать его папой, словно стыдился того, что делает. Словно хотел думать, будто просто ребенок, не имеющий к нему отношения… Хотя, наверное, мне просто хочется так думать. Я теперь понимаю, почему мне так сложно проявлять привязанность… Я просто не умею.

— Мы обязательно во всем разберемся, Эсми. Каждому поступку есть объяснение, даже самому отвратительному. И у твоего отца наверняка были причины. Я думаю, в том бункере проводились разные запрещенные эксперименты. Например, то устройство, которое запустил сталкер… Может быть, с помощью его излучения хотели управлять спиритами, но что-то пошло не так, и случился прорыв. А возможно, были и другие причины для спешного закрытия лабораторий. Кто знает, чем там еще занимались… Итак, бункеры законсервировали, документы уничтожили, но осталась одна проблема…

— Ребенок-мортэль, — закончила я его мысль.

— Да, нужно было как-то объяснить твое существование. Не признаваться же в запретных опытах… Военные наверняка подделали твои документы, в которых появилась запись, что тебя якобы нашли среди выживших в Мэридифолз. А списки… Кто бы в то время стал сверять. Тогда все были озабочены тем, как не допустить новых прорывов.

— Хорошо, хоть не убили, — грустно усмехнулась я.

— Остается узнать хоть что-то о твоих родителях. Списки ученых того времени мне доступны, вот только данных мало. Сомневаюсь, что Эсмеральда Линкольн — это твое настоящее имя.

— Мне всегда казалось странным это сочетание, — задумчиво проговорила я. — Эсмеральда — героиня старинного романа, а Линкольн… помню, в школе на уроке древней истории изучали правителя с такой фамилией. Интересно, во мне вообще есть хоть что-то настоящее?

Саймон рассмеялся и поцеловал меня в щеку.

— Ты самая настоящая, Эсми. Настоящее чудо… Прекрати себя изводить и поспи еще немного.

Утром Саймон уехал по делам, оставив нас с Тиной вдвоем. Общение с жизнерадостным ребенком придало мне сил, подняло настроение. Однако новую встречу с Риком откладывать было нельзя. Неизвестно, сколько еще будет действовать моя энергия смерти, поэтому нужно торопиться. Вот только что будет потом? Ее уровень резко снизится, и я стану человеком? А может просто умру? К сожалению, на этот вопрос мне бы вряд ли кто-то ответил. Разве, что отец… Я все думала, как он связан с человеком в красном? Вдруг, отец умер, а это его душа? Теория, конечно, весьма логичная, вот только мой красный друг совсем не походил на обычного спирита. У них нет памяти, нет эмоций, и они уж точно не могут общаться. Еще одна загадка…

Сегодня я попросила Джонни мне помочь. Он вовсе не был запасным вариантом на случай отсутствия Саймона. Мне, правда, хотелось увидеть друга. Очень не хватало его вечного позитива, юмора… не хватало разговоров с ним. А еще мне по-прежнему казалось, что он на меня обижается, ведь с приездом Дэшнера мы стали редко видеться. Конечно, это было неизбежным. Любовь и дружба все-таки совершенно разные вещи. Но все же терять близких людей я не хотела и не могла.

Джонни с радостью согласился встретиться. Мы отвезли Тину к родственникам и отправились к Рику. Друг улыбался и шутил, как обычно, но все же я чувствовала, что между нами уже нет прежних отношений. Появилось какое-то странное напряжение. В глазах Джонни я то и дело замечала непонятную грусть. Или я просто не хотела понимать… Мне хотелось показать, что я, как и прежде, доверяю ему, что хочу, чтобы он был в моей жизни. Рассказала о том, что узнала про отца. Только о вредоносной энергии не сказала, а то еще Саймону разболтает… Мне просто нужно еще немного времени, немного больше информации, как сказал Дэшнер. И меня не покидало ощущение, что сегодня удачный день для важных воспоминаний.

Перед тем, как начать погружение в прошлое, Рик долго проверял меня с помощью своей удивительной силы. Так же долго, как и в первый день нашего знакомства… Он сидел с закрытыми глазами, держал меня за руки, а я покорно ждала, когда он закончит. От его прикосновений по всему телу разливалось тепло. Наверняка я бы не восприняла в серьез слова какого-нибудь другого человека о том, что он обладает экстрасенсорными способностями. А вот Рику верила… В нем все было необычным, и даже представить было невозможно, что он просто человек.

— Эсмеральда, дело плохо, — произнес мужчина, наконец. — Не следовало тебе приходить. Погружения, похоже, только усугубляют пагубное влияние энергии смерти. Мне кажется, что самое главное ты уже узнала.

— Осталось только понять, как мне жить с этим знанием…

— Мне не понять до конца, что ты чувствуешь. Родных у меня никогда не было — все погибли при прорыве. Я часто думал, чем заслужил жизнь? Почему именно я стал мортэлем, а все остальные погибли? На этот вопрос никогда не найти ответа. Я всегда предпочитал одиночество, уединение… Но все же, наверное, был бы рад, будь рядом кто-то близкий. У всех мортэлей есть печальные истории, но у тебя…

— Просто убийственная, — закончила я за него и грустно улыбнулась.

— У тебя есть по настоящему близкие люди рядом. Поверь, это невероятная удача для мортэлей. Мы все немного нелюдимы, и нам сложно поддерживать отношения… Вот видишь, я по-прежнему считаю себя мортэлем. Просто для меня это естественно, а для тебя нет. Когда ты избавишься от собственной силы, то наверняка будешь счастлива жить человеческой жизнью.

— Но как мне избавиться от способностей? У обычных мортэлей все происходит постепенно, уровень энергии падает… А мне что делать?

— Может, стоит вернуться туда, где все началось? Эта энергия пробудилась неестественно для тебя, насильственным, чужеродным способом. И теперь она тебя разрушает… Видимо, не может быть все-таки вечных мортэлей.

— Значит, о полетах придется забыть, — произнесла я, чувствуя, как неприятно кольнуло внутри.

Да, не стану отрицать, я очень хотела стать обычным человеком, особенно в последнее время, но сущность мортэля тоже стала мне родной за столько лет. Было грустно осознавать, что придется с ней расстаться, но еще больше я боялась последствий… Что будет, если я не смогу вновь усыпить энергию смерти внутри меня? И как мне это сделать? Нырнуть в озеро, попросить помощи у человека в красном? Мне все еще в кошмарах снится воронка из клубящегося серого тумана…

Это все будет потом, а сейчас я должна вспомнить. Последняя попытка, самая важная и сложная. Я решительно протянула учителю руки.

— Не забывай, что должна возвратиться в реальность, как только я тебя скажу, — предупредил Рик. — Что бы ни случилось… Иначе обещаю нажаловаться твоему другу.

Мужчина подмигнул и хитро улыбнулся мне.

— Обещаю…

Ладно, в последний раз… Здравствуй, папочка…

Отец сегодня выглядел нездоровым, да и вообще был нервным каким-то. Я притихла, старалась лишний раз с ним не разговаривать. Мужчина то и дело заходился кашлем, а лицо покрывалось испариной, и он обтирал его платком, который доставал из кармана халата. Читай книги на Книгочей. нет. Подписывайся на страничку в VK. Я все-таки решилась спросить, что с ним, но ответа так и не получила. Еще целый день то и дело включалась сирена, и тогда люди начинали носиться по бункеру, а я совершенно не могла понять, что происходит. Такое бывало и раньше, но папа всегда приходил ко мне и успокаивал. Сегодня, похоже, ему вообще было не до меня. Пришел он, только когда все стихло, взял меня за руку и куда-то повел, даже куклу взять не позволил.

А пришли мы к той самой ведьме, которая каждую неделю осматривала меня брала кровь и которую я терпеть не могла. У нее было что-то вроде отдельного кабинета в дальней части бункера. Все стены в нем были увешены полками, а на них стояли стеклянные баночки, колбочки, в которых что-то бурлило. Папа усадил меня сбоку стола, за которым восседала седовласая женщина, а сам разместился напротив. Она как обычно бросила на меня пронзительный взгляд, отчего я съежилась невольно, а потом достала из металлического сейфа папки и бросила на стол.

— Сирена весь день вопит, — заметил отец, просматривая какие-то бумаги.

— Устройство контроля не стабильно. Сверху передали, что двое пограничников погибли.

— Может, стоит его отключить?

— Шутишь? Мы на пороге важного открытия, так что не стоит обращать внимания на условности, — равнодушно произнесла «ведьма». — Ты неважно выглядишь… Может. Стоит смягчить состав?

— Тогда процесс займет больше времени, — возразил отец.

Я рассматривала папки, лежащие на столе. На обложке одной из них красовалась фотография отца, а на второй — моя. Фотография маленькой девочки, которая улыбалась, не осознавая, для чего ее снимают. Она в свои три года читать, конечно, не умела, в отличие от меня… На папке с фотографией отца значилось «Гордон Майлз», а на моей папке — «Барбара Майлз». Вот тебе и Эсмеральда…

— Выходи сейчас же!

Голос Рика напомнил мне о реальности, и я тут же прошептала: «Я выбираю жизнь!» очнувшись, тут же вскочила, не обращая внимания на уже ставшее обычным недомогание. Мне нужно было срочно сообщить Дэшнеру все, что я только что видела!

9

Стены давили. Я задыхалась здесь… В этой комнате, в этой квартире… В этом городе. Слишком много света, звуков, суеты. Слишком много впечатлений… Наверное, иногда много знать не нужно. Да, я сама хотела этого, но не думала, что знание окажется настолько болезненным. Теперь жизнь изменится безвозвратно, и меня это очень пугало. Перемены всегда страшат, а уж если будущее настолько туманно… Узнав прошлое, почти потеряла надежду на лучшую жизнь… Или может для меня еще возможно счастье? Как же болит голова… Кажется, я уже срослась с этой болью

— Потерпи немного…

Джонни склонился надо мной, и я увидела его глаза, полные тревоги. Хорошо, что он здесь. Мне не хотелось быть одной сейчас. Хотелось насладиться ощущением, что рядом человек, которому я дорога просто потому, что я есть. Мне так не хватало такого простого человеческого отношения. Я поняла это, когда погрузилась в несчастливые детские воспоминания. Было бы совсем замечательно, если бы Саймон был рядом, но он уехал в военный архив, как только я рассказала о последних видениях.

— Эсми, сейчас все пройдет.

Кожу на руке кольнуло. Джонни сделал мне чудодейственный укол. Мне так повезло, что я встретила его. И Саймона тоже… Очень повезло встретить людей, которые относятся ко мне искренне. Хоть собственный отец и относился, как к материалу для опытов. К несчастью, его творение оказалось с дефектом… Ошибкой… Человек в красном ведь тоже говорил мне, что он ошибка! Вдруг он тоже результат каких-то экспериментов? Неудавшийся мортэль, например?

— Эсми…

Барбара Майлз… Ведь так меня зовут на самом деле. Выдуманное имя нравится мне гораздо больше…

— Поговори со мной, пожалуйста.

Я открыла глаза и посмотрела на Джонни. Он сидел рядом, и было в его взгляде нечто такое, отчего я смутилась. Мужчина протянул руку и погладил меня по щеке. Нежно, почти невесомо… Однако ничего, кроме чувства неправильности происходящего, я не почувствовала. Отвернулась, села в кровати и растерла виски. Боль стала глухой, словно затаилась где-то внутри меня. Хватит уже валяться и заниматься самокопанием. Нужно принять существующее положение вещей и научиться с этим жить.

— Прости, — едва слышно произнес Джонни. — Я просто очень…

Я затаила дыхание в ожидании его слов.

— Очень за тебя беспокоюсь, — закончил он после судорожного вздоха. — Я привык, что мортэли всегда такие сильные, непробиваемые, но ты совсем другая… Нежная, ранимая…

Мужчина замолчал, встал и подошел к окну. Мне показалось, что сказать он хотел совсем другое, но я была благодарна, что не сказал. У меня и так слишком много того, с чем я не могу справиться. Я подошла к другу, робко дотронулась до его плеча. Никогда не была в подобной ситуации, а потому не вполне знала, как следует поступить. Что сказать, что сделать… От моего прикосновения Джонни вздрогнул.

— Со мной все хорошо, правда, — прошептала, заглядывая ему в глаза. — Я справлюсь, ты ведь знаешь.

Я улыбнулась, а он улыбнулся в ответ, хотя в глазах была все та же грусть, от которой у меня сжималось сердце. Прости, Джонни, я не могу относиться к тебе так, как ты хочешь… Даже если бы не было Саймона… А он есть. Он такой, что мне трудно описать словами. Он со мной рядом, хотя мне трудно понять причину. Трудно осознать, что меня может кто-то любить… Что я сама могу любить в ответ.

— Саймон приехал, — сообщил Джонни

Выглянув в окно, увидела автомобиль Дэшнера. Сердце стучало так, что было трудно дышать. Наверняка он узнал что-то… Не мог не узнать его связями и настойчивостью.

Саймон вошел в квартиру, сдержано кивнул Джонни. Враждебности между мужчинами больше не было, к счастью, лишь прохладная сдержанность, но и это было достижением.

— Держи, Эсми, это тебе.

Дэшнер протянул мне прозрачную папку с бумагами. Я осторожно взяла ее, прижала к себе, как самую большую драгоценность. Мое правдивое прошлое… Ушла в комнату, чтобы остаться наедине с собственными мыслями. Долго не решалась открыть папку, но потом все же дрожащими пальцами отстегнула кнопку и достала несколько листов. Оказалось, это ксерокопии документов из личного дела. С первой страницы на меня смотрел отец… Такой же, каким я помнила его из воспоминаний.

Доктор Гордон Майлз… Дальше шел список наград за самоотверженное служение науке. Еще бы, по-другому не скажешь… Если уж собственную дочь не пожалел на благо науки… Область исследований — чужеродная материя. Далее шел бесконечный поток научных терминов, в которых я ничего не понимала. О мортэлях не говорилось ни слова, конечно. Следом перечислялись научные организации и лаборатории, в которых работал отец. Последним в списке значился Даймон-Лэйк. Отец проработал там два года. Интересно, сколько длился эксперимент надо мной? Сколько нужно времени, чтобы из человека сотворить неведомое существо? Он все два года пичкал меня желтой гадостью, или гениальная мысль использовать собственную дочь пришла гораздо позже? Скупые слова, скупые цифры… И только я знала, что на самом деле за этим стоит… Семейная драма.

А на следующем листе я увидела собственное имя… Ну, точнее, имя, которое я вспомнила несколько часов назад, и еще не успела к нему привыкнуть. Барбара Майлз, дочь… Обычно эти слова вызывают умиление. Сразу представляется счастливый мужчина, держащий на руках маленького ребенка… Интересно, было ли такое в моей жизни? Наверняка было… Мелисса Майлз, жена… Моя мама, о которой я не знала ничего. Во мне не осталось никаких воспоминаний, но когда я произносила про себя ее имя, у меня внутри разливалось тепло и появлялось приятное светлое чувство. Я была уверена, что она не причастна к опытам надо мной, и ее точно не было в том бункере. Что сделал Гордон? Забрал меня силой или обманом? Выкрал? А, может быть, матери я тоже была не нужна…

Но самым интересным для меня были пометки на самой последней странице личного дела. Там значилось, что Гордона Майлза и его дочери нет в живых, причем был указан год и месяц того злополучного прорыва в Меридифолз. Итак, Барбара благополучно скончалась, и родилась Эсмеральда Линкольн. Умер человек, но родился всемогущий мортэль… Что же случилось с отцом? Наверняка ответ я смогу найти лишь в Даймон-Лэйке. «Засыпай, моя малышка… Закрывай скорее глазки…» Когда отец пел мне колыбельную, мне казалось, что он меня любит… Я бережно сложила листы, провела пальцами по отцовской фотографии. Я так ждала от него хоть малейшей ласки, а натыкалась лишь на стену изо льда, словно он в какой-то момент перестал видеть во мне своего ребенка и воспринимал, как объект для опытов. Я и сама тогда застыла изнутри, похоже, и не ждала ничего: ни любви, ни нежности. И так трудно мне эти чувства принимать теперь и отвечать тем же. Поэтому я мучаю Дэшнера…

Вернулась в гостиную, все также прижимая к себе папку с бумагами — осколками прошлого. Саймон и Джонни сидели за столом и пили кофе. Их взгляды обратились на меня, но мужчины ничего не говорили. Видимо, не знали, что можно сказать в такой ситуации. Я села рядом с Дэшнером, положила папку перед собой, потому что никак не хотела расставаться с тем единственным настоящим в собственной жизни. Саймон накрыл ладонью мою руку.

— Эсми… Про твою мать там ничего не говорится, мы можем найти ее… Да и отец… Возможно, он вовсе не…

— Гордон Майлз — это человек в красном. Он что-то сделал с собой, — тихо произнесла я.

— Ты уверена?

— Почти… По крайней мере, это бы все объяснило. Только… сейчас есть другая проблема. Энергия смерти внутри… она разрушает меня. Рик думает, что когда я впервые оказалась в мире спиритов, что-то сломалось во мне, нарушилось… Оттого мне и плохо, хотя энергия смерти должна исцелять мортэлей.

В комнате повисла тишина. Мужчины сверлили меня взглядами. Я видела, что руки у Саймона дрожат. Кажется, он сдерживал эмоции из-за присутствия Джонни.

— Что делать, Эсми? — спросил Дэшнер.

— Я должна избавиться от способностей. Сделать так, чтобы энергия снова уснула.

— Джонни, ты что-нибудь знаешь об этом?

Саймон смотрел на моего друга с такой надеждой, что я едва сдержала улыбку. Вот что было нужно, чтобы двое мужчин окончательно забыли о неприязни. Всего лишь оказаться мне на грани смерти…

— Я ничего не слышал о таком, — ответил Джонни. — Все мортэли мечтают, чтобы их сила сохранилась как можно дольше и даже не помышляют от нее избавиться. Эсми, я… не знаю, как тебе помочь…

— Мне нужно вернуться в Даймон-Лэйк. Меня так тянет туда, очень… Я чувствую, что там ответы на все мои вопросы. А этот мир не для меня.

Я встала и подошла к распахнутому окну, чтобы подышать свежим воздухом. Мне было душно здесь… В этом городе… В этом мире.

— Я оставлю вас, — услышала я голос Джонни.

Мой друг чувствовал, что сейчас он здесь лишний. Я не хотела, чтоб так случилось, но напряжение, с недавних пор возникшее между нами, тяготило меня, да и его тоже, уверена… Может, правда, мортэлю лучше быть в одиночестве? Сильные руки Саймона сумели меня переубедить. Он обнял меня, прижал к себе, окутал нежностью.

— Я не могу тебя потерять, — прошептал он. — Сделаю все, что скажешь… Куда угодно увезу, лишь бы помогло тебе…

Со мной наедине Саймон не сдерживал чувств. Если бы я могла быть такой откровенной…

— Все будет хорошо, обещаю, — ответила я, и даже почти поверила в это сама. — Я стану человеком, представляешь? Настоящим человеком… Только я пока не знаю, что стану делать. Единственное, что я умею — уничтожать спиритов.

Я говорила об этом так уверенно, словно уже точно знала, как стать человеком. Словно других исходов быть не могло. Словно туманная воронка мира спиритов больше не преследовала меня в кошмарах…

— Ты будешь со мной, — просто ответил Саймон.

Мы с ним никогда не говорили о будущем, даже когда я перестала строить стены между нами. Я успокаивала Саймона, убеждала, что все обойдется, а сама понятия не имела, что будет со мной. Я выбирала жизнь, но не знала, как ее сохранить. Быть может, встретиться со страхом лицом к лицу? Попросить помощи у того, кто разрушил мою жизнь? Он ведь однажды уже помог мне… Может быть, в нем еще осталось что-то человеческое…

— Значит, возвращаемся в Даймон-Лэйк.

10

Естественно, я не могла вернуться в пространственный карман, не попрощавшись с Риком. На этот раз ни один из моих мужчин не смог составить мне компанию. Саймону нужно было закончить все дела перед отъездом, а с Джонни отношения оставались весьма натянутыми. Поэтому к дому учителя я отправилась сама. По отношению к этому человеку я чувствовала благодарность и теплоту. И все-таки мы с ним оказались одинаковыми. Он — бывший мортэль, да и я, как оказалось. Мне ведь больше не видать полета, хоть энергия смерти до сих пор живет во мне.

Входная дверь открылась за секунду до того, как я нажала на звонок. Рик стоял на пороге и улыбался.

— Я ждал тебя, Эсмеральда… Тебя ведь по-прежнему можно называть так?

— Конечно, только так.

Мое имя, пусть и ненастоящее, выдуманное, стало мне настолько родным, что отказываться от него я не собиралась. А Барбарой пусть остается та несчастная маленькая девочка из прошлого.

— Как замечательно, что ты, наконец-то, пришла ко мне просто поговорить.

Мужчина гостеприимно распахнул передо мной дверь, пропуская вперед. А я в последний раз рассматривала уютное убранство его дома, стараясь запомнить каждую деталь.

— Рик, я пришла попрощаться и сказать, как бесконечно я благодарна вам за помощь.

— Не стоит, поверь… Это был для меня самый удивительный опыт. Я работал со многими мортэлями, отчаявшимися, потерянными в этой жизни. Но ты, Эсмеральда, помогла мне больше узнать и о собственных способностях. И за это я благодарен тебе.

Я так растрогалась, что не смогла сдержать слез. Рик обнял меня, и в его объятиях я почувствовала нечто родственное. Наверное, так должен обнимать любящий отец. Я не помнила таких хороших моментов в прошлом, и мне было приятно получить от Рика такой прощальный подарок.

— У тебя будет счастливая жизнь, можешь поверить мне. Счастливая человеческая жизнь…

— А я желаю вам встретить по настоящему близкого человека… Чтобы эта женщина любила вас просто за то, какой вы замечательный, — с жаром заговорила я, искренне надеясь, что мое пожелание непременно сбудется.

— В мире много чудес, — усмехнулся Рик. — Если существуют искусственные мортэли, то и моя половинка, возможно, бродит где-то.

— Конечно, даже не сомневайтесь!

— А я желаю тебе, Эсмеральда, побольше нежности. Поверь, ему это очень нужно.

Рик хитро улыбнулся и подмигнул мне.

— Обещаю, что научусь.

Таксист повез меня обратно домой, а Рик долго стоял на крыльце и смотрел вслед автомобилю. Все-таки не зря я решилась приехать в Парадиз. Определенно, здесь я обрела нечто ценное. Но пора было покидать этот город, полный солнца, тепла и очень полезных технических достижений. Даймон-Лэйк притягивал меня, манил, и безумно хотелось поскорее увидеть озеро. Легкие платья пришлось запрятать подальше в чемодан и привычно утеплиться: форменные брюки, свитер, кожаная куртка с меховым воротником.

Радость от возвращения домой омрачило то, что Джонни не пришел проводить меня на станцию перехода. Возвращаться с нами он не захотел, так как у него были незаконченные дела, но я все же надеялась, что он придет. В Даймон-Лэйк мы отправились втроем: я, Саймон и Тина. Дэшнеру не терпелось проверить, что его подчиненные наворотили за время его отсутствия, а Тина все сокрушалась, что каникулы неумолимо подходят к концу, и скоро нужно будет возвращаться в школу. Однако каждый из нас очень соскучился по пространственному карману, который уже стал родным домом.

И вот он, долгожданный Даймон-Лэйк! Мне даже дышать здесь было легче. Воздух, который синтезировали специальные аппараты, казался мне самым настоящим. Я смотрела на темное небо без солнца и радовалась ему неимоверно. А там, вдалеке, едва маячили огни периметра… Я смотрела туда, словно загипнотизированная. От размышлений меня отвлек звук подъехавшего автомобиля. Это Картер приехал встречать дорогого начальника. Тина тут же забралась на переднее сидение и принялась выспрашивать у полицейского последние новости. Я подождала, пока Саймон уложит чемоданы в багажник, хотела сесть в машину, но мужчина меня удержал.

— Эсми, тебя отвезти в гарнизон? — зачем-то спросил он.

— Да… Я ведь по-прежнему числюсь в Элитном отряде. Не думаю, что Диана меня выгонит.

На время моего отсутствия приняли на службу другого мортэля временно, но полковник Криспин заверила, что место останется за мной, и я могу спокойно решать свои проблемы. Теперь, конечно, это уже было неактуальным. Я все равно не могла больше участвовать в операциях во время вспышек, если, конечно, не хотела умереть раз и навсегда. Я больше не выбирала смерть…

— Я хотел, чтобы… чтобы ты осталась у меня, — несмело произнес Дэшнер.

Опять это неприятное чувство… В который раз приходится выстраивать стену между нами. К сожалению, чтобы попробовать осуществить задуманное, я должна остаться в одиночестве. Только я и искрящееся озеро…

— Прости… — только и смогла произнести я.

Саймон порывисто прижал меня к себе и зашептал:

— Как бы мне хотелось спрятать тебя от всего… Не позволять больше рисковать собой… Но я не могу! Потому что не знаю, как помочь тебе, и это меня убивает…

— Ты не сможешь мне помочь, Саймон… Озеро — это место для спиритов и для таких, как я. Человеку там делать нечего. Просто доверься мне и отпусти…

Дэшнер прижался к моим губам отчаянным поцелуем и разжал объятия. Всю дорогу до гарнизона мы не разговаривали, и я даже не смотрела на него. Не могла видеть его глаза… Он отпустил, и я снова осталась в одиночестве в маленькой комнате с занавешенными окнами. Все-таки замечательно, что я вернулась!

Утром я первым делом встретилась с полковником Криспин и майором Брайаном. Рассказала, что больше не смогу бороться со спиритами. Диана пообещала, что все сделает, чтобы меня оставили в Элитном отряде хотя бы в канцелярии. Честно говоря, я уже не представляла, как буду жить за пределами Даймон-Лэйка. Особенно, теперь, когда побывала за его пределами. Прошлась по гарнизону и заметила важную вещь, о чем раньше даже не задумывалась. Меня здесь считали своей. Со мной здоровались, мне улыбались, и я только сейчас поняла, как это приятно. Того одиночества и пустоты, испытанных мной в детстве, больше не было.

Вот уж кого я точно не жаждала видеть, так это Сью. Однако моя бывшая коллега как всегда оказалась в курсе последних событий и сама заявилась ко мне в гости. Как всегда сияющая, эффектная, с новой яркой прической и умопомрачительным декольте. И смотрела на меня, как обычно, с высокомерным презрением. Однако меня это давно уже не трогало. Каждый по-своему защищается от одиночества.

— Ну, привет, святая Эсмеральда!

— Привет… Неужели, соскучилась? — насмешливо спросила я.

— Ну что ты, дорогая! Мне теперь очень весело. Вместо тебя приняли чудного мортэля. Карэн — полная противоположность тебе. Любит развлечься, отдохнуть, так что с ней мы быстро нашли общий язык. Я вообще мечтала, чтоб ты больше не возвращалась в Даймон-Лэйк.

— Не волнуйся, Сью, никуда твоя новая подружка не денется. Я больше не участвую во вспышках. Так что теперь не злоупотребляй развлечениями.

— Ты серьезно?

— Конечно… Теперь ты здесь главная звезда, Сью.

Девушка хмыкнула и направилась к двери, но потом все же обернулась и спросила:

— А ты по-прежнему с начальником полиции?

Ни с кем другим я бы не стала обсуждать такое, но мне безумно хотелось уязвить Сью.

— Конечно, — ответила я с улыбкой. — А ты сомневалась?

— Вы подходите друг другу, — холодно заметила девушка. — Эш всегда казался мне невыносимо скучным.

Сью покинула комнату, демонстративно хлопнув дверью. Что же ты бесишься, если Дэшнер такой неинтересный? Все же некоторое внутреннее торжество я испытала. Хотя Сью мне было даже жаль. Бессмысленная жизнь… Вот уж кто точно будет горевать о потерянной силе, когда станет человеком. А мне бы дождаться темноты. Откладывать нет смысла. Озеро ждет меня.

Я покинула гарнизон в полночь. Это время всегда казалось мне мистическим, а потому весьма подходящим для необычных поступков. Например, отправиться к озеру, которое в последнее время пугало меня до дрожи. Пограничники из охраны поздоровались со мной, но задержать, ясное дело, не пытались. Все знали, что у мортэлей свои причуды. Например, отправиться в воронку глубокой ночью. Я встала у края и посмотрела вниз. Как же хотелось вновь испытать полет… Думаю, это не очень большая жертва ради нормальной человеческой жизни.

Я шла к озеру и чувствовала слабость в ногах. Мне хотелось идти вперед, а еще хотелось бежать отсюда без оглядки. Найти Саймона, прижаться к нему, спрятаться в его объятиях от всех тревог… Но я упорно шла вперед. Ближе к озеру попадались спириты. Они привычно отскакивали от меня, инстинктивно понимая, что я все еще могу стать причиной их окончательной смерти. Озеро искрилось, казалось, ярче обычного, словно приглашая меня, ожидая… Я остановилась на берегу и зажмурилась, впитывая его ни с чем не сравнимую энергию. Опустилась на землю и шепотом позвала отца. Мне почему-то показалось, что он меня услышал. По светящейся поверхности прошла легкая рябь… А в голове сами собой возникали картины из прошлого.

… Сегодня сирена была другой — резкой, прерывистой, неприятной. Таких звуков я не слышала до этого и сразу поняла, что случилось что-то очень плохое. Люди носились по бункеру, что-то крича, и никто не обращал на меня внимания. Я же, воспользовавшись суматохой, пробралась к отцу. Его уже долгое время держали взаперти в отдельном небольшом помещении, загороженном решеткой. Он сидел в углу своей импровизированной камеры, не шевелясь. Казалось, мужчину совсем не интересовало безумие, творящееся вокруг.

Впрочем, человеком отца теперь можно было назвать с трудом. Его тело расплылось, стало полупрозрачным, безликим. В темноте я могла разглядеть лишь красные всплохи. Он что-то сделал с собой, но эксперимент не удался. Существо, наполовину человек, наполовину спирит… Такого даже представить себе было страшно. Но я не боялась… Отец все еще оставался для меня единственным родным человеком в этом мире.

Я опустилась на холодный пол около решетки, негромко позвала отца. Мне даже показалось, что он встрепенулся, откликнулся, услышав мой голос… Услышав громкий стук каблуков, оглянулась и увидела ту самую «ведьму». С ней был мужчина, которого я никогда раньше не видела. На нем была военная форма, но не пограничников, а какого-то другого ведомства.

— Так и знала, что она здесь сидит, — проговорила женщина, зло зыркнув на меня. — Все к папаше ходит.

Она схватила меня за руку и рывком подняла на ноги. Ее спутник смотрел на меня с любопытством.

— Все получилось? — спросил он.

— Более чем…

— Уберите здесь все и поторопитесь. После прорыва пограничники придут с проверкой. А о девчонке я позабочусь.

— А что с этим? — спросила «ведьма», кивнув на решетку.

— Отправьте к ему подобным. Когда все уляжется, выпустите наверх — он сам найдет своих.

— Есть, сэр!

Женщина опустилась передо мной на колени и снова больно сжала мою руку. Я стала вырываться, но мужчина крепко обхватил меня за плечи.

— Ты ведь не хочешь помнить ничего плохого, правда? — спросила она, и в кожу вонзилась игла от шприца…

Сознание помутилось, но тут же вдруг всплыло совершенно другое воспоминание. Я увидела отца, когда он еще был человеком. Увидела тайник в стене бункера, в котором располагалось устройство для управления спиритами. Увидела, как он прячем там исписанную тетрадь…

Я буквально вырвалась из воспоминаний. Обнаружила себя лежащей на берегу озера. Я едва могла шевелиться и с трудом дышала. Последний привет из прошлого… С этим нужно заканчивать… Искрящиеся воды были так близко. Я из последних сил поползла к ним, царапая ладони о мелкие камни. Немного, еще немного… Легла на спину около самой воды, сделала несколько глубоких вдохов и решительно нырнула в пучину.

11

Боль и слабость ушли. Я чувствовала себя так хорошо и комфортно, как не бывало уже долгое время. Я вновь парила, и это ощущение доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие. Хотя нет… Можно было сравнить это с чувством близости дорогого человека… Я вспомнила Саймона Дэшнера, и его образ в очередной раз оказался для меня якорем собственного сознания.

Распахнув глаза, увидела вокруг белую пустоту. Мир спиритов окружал меня, и я парила в этом странном туманном пространстве. Такая тишина, такое умиротворение… Кажется, загробный мир и не может быть другим. Но ведь я-то жива… Я не блуждающая душа, у которой больше нет чувств, нет смысла. Я человек! По крайней мере, надеюсь им стать…

Человек в красном появился словно ниоткуда. Он возник передо мной, протянул руку, затянутую в перчатку, словно хотел до меня дотронуться. Я не могла разглядеть его лица, но прекрасно помнила, каким он был человеком. Мой отец… Не смотря ни на что, я по-прежнему чувствовала себя маленькой девочкой, которая так отчаянно мечтает заслужить его внимание, и ради этого даже готова терпеть боль. Странно, но я любила отца. Даже сейчас, кажется… Это настоящее человеческое качество — любить несмотря ни на что. Неужели я способна на такое?

Я только теперь поняла, сколько во мне любви. Этот белый мир словно выворачивал все чувства наизнанку. Оказывается, любовь бывает такой разной. По отношению к Саймону она совершенно особенная — нежная, томная, с легким привкусом чего-то запретного, неизведанного. С Джонни все по-другому. Любовь к нему легкая, воздушная, без малейших вспышек страсти, смешанная с чувством бесконечной благодарности. Любовь к отцу же связана с приятными воспоминаниями, которые хранились в глубине моей души, которые я собирала по крупицам, словно драгоценности. Каждый его теплый взгляд, улыбка, ласковое слово, колыбельная или подарок. Это все было невероятно важно для маленькой одинокой девочки, и оказалось важно для меня и сейчас. Я смогу быть человеком, раз чувствую…

— Вернулась…

Его тихий голос напоминал шелест листьев на ветру.

— Здравствуй, — произнесла я.

В этом мире звуки слышались, словно через пелену. Они звучали глухо, отдавали искаженным эхом. Спириты не могли говорить, и лишь два создания нарушали мертвый покой: полуспирит-получеловек и неправильный мортэль, который больше не мог пользоваться силой.

— Папа…

Его фигура дернулась, пошла рябью, словно мое обращение задело струны того человеческого, что еще осталось внутри. Я приблизилась, чувствуя легкое сопротивление пространства, протянула руку, чтобы дотронуться. Почувствовала кожей мягкость, тепло, словно гладила бархат.

— Я ждал тебя, — произнес отец. — Мне так плохо одному…

Две его сущности словно сменяли друг друга, и ни одна не могла взять верх. Кажется, он узнавал меня в кратких проблесках человеческого сознания.

— Я пришла попрощаться… Знаешь, я не могу больше быть той, кого ты создал. Я должна навсегда уйти и жить в реальном мире.

— Ты оставишь меня?

В его голосе скользила грусть и обреченность. Если бы я могла хоть что-то сделать… К сожалению, для него обратной дороги не было. А для меня? Я очень надеялась на это и должна была попытаться.

Подавшись вперед еще немного, обняла фигуру в красном, чувствуя, как кожу ладоней покалывает. Он не был материальным, но и призрачным тоже. Не описать словами… Что-то мягкое, пульсирующее, словно внутри бьется настоящее сердце. Зажмурилась, представила его человеком.

— Ты ведь помнишь меня? Помнишь… что-нибудь? — спросила я шепотом.

Отец долго молчал, а потом запел колыбельную, от которой у меня привычно защемило сердце. Слезы катились по щекам. Они превращались в крошечные шарики соленой воды и парили возле лица. Нужно было прощаться, ведь сейчас я должна в последний раз излить силу. А после я либо умру окончательно и бесповоротно, либо стану человеком.

Отец затих, словно выжидая, словно давая мне шанс изменить решение и остаться с ним. Я смотрела на воронку из серого тумана под ногами. Она была очень близко, но я уже не испытывала прежнего страха.

— Отпусти меня… Ты должен отпустить…

Я отстранилась, но отец не двигался с места. Я очень жалела, что не могла видеть его лица, его глаз… Лишь багровый туман, за которым не видно эмоций. Он так не любил проявлять их, прятал почти всегда. И вот они скрыты навечно… Я хотела подняться вверх, но что-то удерживало меня.

— Отпусти! — повторила я, глядя на темнеющую воронку.

Он медленно стал опускаться вниз. Он уплывал, а я все плакала, словно прощалась с кем-то очень дорогим. Мой отец… Надеюсь, я однажды пойму тебя, найду оправдание всем поступкам. Я хочу этого, потому что мне нужно знать, что ты меня любил.

— Прощай…

Его голос стал едва слышен. Он опускался все ниже и ниже, и вот уже алый цвет смешался с серым. По краям туманной воронки пробежали искры, словно она радовалась, получив новую добычу. Что там? Наверное, какой-то другой мир, о котором неизвестно людям. Наверняка, там нет для них места. Но, может быть, найдется место для существа, у которого больше нет собственного мира. Надеюсь, там он обретет покой.

— Прощай, — отозвалась я.

Вместе с человеком в красном для меня в этой воронке исчезла маленькая несчастная девочка по имени Барбара, которую когда-то превратили в мортэля. Ее больше нет… Есть Эсмеральда Линкольн, а вот кем она будет…

Я взглянула вверх и увидела спиритов. Они медленно летали вокруг, спокойные и безмятежные. Мне нужно было туда, наверх, в мир людей, где для меня столько любви. Я отпустила прошлое навсегда. Я должна вернуться… Или умереть. Но… Я выбираю жизнь!

— Я выбираю жизнь!

Закричала так громко, как только было возможно в этом мире. Высвободила энергию смерти, вылила ее в окружающее пространство, стараясь освободиться полностью. Во мне ее так много, но она чужеродная и принадлежит миру мертвых. Мне она не нужна, ведь я живая! Вылить всю до капли, отдать белому миру и стать свободной!

Раскинув руки, поплыла вверх. Я больше не падала в пропасть, а взлетала! Все выше и выше, в мир людей! Меня окутывал жар и невыносимо яркое свечение. Спириты растворялись в нем без следа. Я воспарила, восстала из пепла… Еще немного, еще… Светящаяся гладь озера приближалась, и я стремилась туда, в свой мир. Мир, для кого-то негостеприимный, холодный, темный, а для меня самый лучший. В нем я стала мортэлем, а теперь надеюсь стать человеком. Я чувствовала, как силы покидают меня. Энергия смерти, которая жила во мне все эти годы, затухала, оставляя внутри незнакомое ощущение…

Я думала, что мне уже не хватит сил. Тело налилось такой тяжестью, что я едва могла пошевелиться. Перед глазами мелькали картины прошлого, далекого и близкого. Воспоминания хорошие и плохие… Это все моя жизнь, разная, интересная, и разве готова я с ней попрощаться? Не готова… А еще я вспомнила один очень личный разговор, который оставил след в душе…

— Что ты любишь больше всего?

— Тебя…

Это дорогое воспоминание словно окутало теплом. Я сделала последний рывок вверх, собрав все оставшиеся силы. Кончиками пальцев дотронулась до водной глади, окончательно сбрасывая с себя остатки мертвой энергии. А потом я, кажется, умерла… Окончательно и бесповоротно… Я видела отца. Он почему-то был на берегу моря… Красивый, молодой, в белой рубашке, расстегнутой на груди, и джинсах. Он улыбался мне, махал рукой… Я чувствовала себя такой счастливой, что даже плакать хотелось…

Когда очнулась, долго не могла поверить в то, что жива. Просто лежала с закрытыми глазами, не в силах шевелиться, и прислушивалась к внутренним ощущениям. Может, я осталась в мире спиритов, и меня поглотила воронка? Что я увижу, когда открою глаза? Клубящийся туман? Нет, не может быть… Я лежала на чем-то мягком и теплом, и явно была накрыта одеялом. А вот со звуками были проблемы. В голове стоял звон, не дававший воспринимать окружающее.

Постепенно неприятные ощущения прошли. Оцепенение спало, и звон в ушах исчез, и я смогла открыть глаза и оглядеться. Едва не заплакала от счастья, когда узнала обстановку медицинского корпуса родного гарнизона. Это уже весьма обнадеживало. А уж когда я увидела рядом Джонни…

— С возвращением, Эсми…

Он смотрел на меня и улыбался сквозь слезы. Никогда я не была так рада его видеть. Мужчина взял меня за руку и коснулся быстрым поцелуем. Я хотела сказать что-нибудь, но вышел лишь невнятный хрип. Я закашлялась, и Джонни дал мне выпить что-то теплое с мятным вкусом.

— Я долго спала?

— Двое суток почти. Когда ты ушла к озеру… Пограничники увидели яркую вспышку, бросились туда и нашли тебя на берегу без сознания.

— Как хорошо, что ты вернулся, Джонни…

— Я не хотел сначала, но потом словно почувствовал, что тебе нужна помощь. Так и знал, что ты вздумаешь вернуться в озеро. Но знаешь… тебе больше не стоит повторять этот подвиг.

— Ты о чем? — тихо спросила я, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

— Как только я вернулся в гарнизон, узнал, что ты здесь, без сознания. Конечно, тут же бросился к тебе… Уровень энергии смерти снижался постепенно. Все ниже и ниже… Эсми, ты стала человеком.

— Ты ведь не шутишь? — дрожащим голосом спросила я.

— Тебе показать прибор?

Я села в кровати, не обращая внимания на легкое недомогание. Теперь эти мелкие проблемы с самочувствием казались сущим пустяком. Я вырвалась из мира спиритов, излив лишнюю энергию, и стала человеком, а, значит, все остальные неприятности пройдут.

— Я больше не мортэль, — прошептала, сама с трудом веря в собственные слова. — А…

— Ты хочешь спросить о Саймоне? Он все это время был рядом с тобой. Уехал час назад к сестре. Так переживал за тебя…

— Джонни, нужно срочно связаться с ним. Я кое-что видела… ну, что-то вроде воспоминания, только на этот раз принадлежавшего отцу. В бункере есть тайник с его записями. Мне нужна помощь Саймона, чтобы его отыскать.

12

Я быстро поправлялась… Точнее, особых отклонений в здоровье не было, разве что требовалось время прийти в себя и смириться с новой реальностью. Я человек… Обычный человек… И мне не нужно больше выслеживать спиритов, бродить у озера, настраиваться на вспышки. Это дело мортэлей, а мое… Сама еще не знала. Не хотелось пока думать о будущем, а хотелось просто наслаждаться новым ощущением. Теперь даже озером не полюбоваться, но я готова была пожертвовать этим ради новой жизни.

Поначалу я чувствовала странную пустоту внутри, словно потеряла что-то… А вскоре поняла, что не потеряла, а избавилась. Ощущение пустоты быстро сменилось чувством освобождения. Я прощалась с прежней сущностью без сожаления. Прощалась с отцом, с детскими воспоминаниями, с кошмарами про серую воронку. Это все я оставляла в прошлом и чувствовала приятную легкость.

Джонни еще пару дней не выпускал меня из медицинского корпуса, пока полностью не обследовал. Оказалось, я в полном порядке. Я начала улыбаться… Не смотря на то, сколько раз я воскресала прежде, только сейчас, кажется, чувствовала себя по-настоящему живой. А еще я очень ждала Саймона Дэшнера… И не только потому, что он должен был отправиться в подземный город на поиски тайника отца. Я безумно соскучилась по этому мужчине, и мне не нужно было больше скрывать чувства от самой себя.

Саймон приехал в день выписки. Я почему-то боялась спросить его, получилось ли отыскать записи. Я сама еще до конца не разобралась, хочу ли я знать, что в них… Мне было страшно. В последнее время правда приносила одну лишь боль. Дэшнер тоже молчал, но по его глазам я поняла, что ему есть, что мне рассказать. А еще я старалась не обращать внимания на грустный взгляд Джонни.

Мы с Саймоном пришли в мою комнату, и меня уже колотило от нетерпения. Нужно собрать все мужество и принять правду, какой бы она ни была! Я смогу, справлюсь! Ведь после путешествий в мир спиритов мне уже ничего не страшно.

— Мне так не хватало тебя, — прошептал Саймон, ласково проводя пальцами по моей щеке.

— И мне тебя… очень, — призналась я, сцепив дрожащие пальцы.

— Надеюсь, не только из-за ожидания ценной находки? — с улыбкой спросил мужчина.

— А ты… нашел?

— Нашел… Там, где ты указала — в стене под устройством.

Как же много он сделал для меня. Я, кажется, только сейчас осознала это до конца. Саймон ведь одним своим присутствием делал мою унылую жизнь ярче, радостнее. Он всегда был рядом.

— Ты покажешь мне? — спросила, затаив дыхание.

Еще один осколок прошлого… Недостающая деталь, которая вот-вот позволила бы сложиться полной картине.

Вместо ответа Дэшнер зачем-то принялся собирать мои вещи. Я несколько секунд бездумно следила за его действиями, а потом все же спросила, что происходит.

— Эсми, прости, но я вынужден применить шантаж. Ты отправишься в мой дом, и там получишь все, что пожелаешь. На первое время этого хватит, а потом заберем остальное…

— Саймон, ты серьезно?

— Абсолютно… Послушай, я всегда делал все, что хочешь ты. Уходил, когда отталкивала, принимал все твои оправдания и объяснения. Позволь мне хоть раз сделать так, как хочу я.

Я в растерянности смотрела на него, еще не зная, как реагировать на происходящее. Я очень хотела быть с ним, правда, но все происходило так быстро. Отношения между мортэлем и начальником полиции были хоть и сложными и запутанными, но привычными мне. А что теперь? Саймон прекратил торопливые сборы, подошел ко мне и обнял. По телу разлилось приятное тепло.

— Эсми, признай, что у тебя нет больше поводов отказывать мне. Ты не можешь больше оправдываться тем, что вокруг тебя творится ужас, что все в твоей жизни сложно, что мортэли — неподходящая пара… Все это в прошлом. Давай просто попробуем быть вместе. Я не стану тебя торопить, обещаю, ведь знаю, как ты относишься к таким отношениям. Начнем все с чистого листа. Ну, зачем тебе быть одной в этой крошечной комнате?

— Не за чем… — прошептала я. — Диана сказала, что оставит меня на службе секретарем.

— Это замечательно. Не волнуйся, я каждое утро обязуюсь доставлять тебя в гарнизон. Ну что, возражений больше нет?

Я лишь крепче обняла Саймона. Он ведь прав во всем. У меня нет больше сущности, за которой можно скрываться. Я человек… Я взрослая женщина, в конце концов, и должна вести себя соответствующе. Он ведь так нужен мне, очень нужен!

— Саймон, а я знаю твой секрет…

— Какой же, интересно?

— Ты рисуешь мои портреты. Я видела однажды твою мастерскую, а Сью стащила один из рисунков. Он теперь всегда со мной…

— Разве я могу рисовать что-то другое, если все время думаю только о тебе?

И вот я снова в полицейском городке и очень рада этому. С этим местом у меня связано много хороших воспоминаний. Даже день, когда я впервые оказалась здесь, вспоминать приятно, ведь тогда я увидела Саймона Дэшнера. Мне очень нравилось думать об этом моменте, а еще о наших первых поцелуях. От этих мыслей внутри все сжималось, и со временем эмоции не потускнели. Как же приятно иметь место, с которым связано лишь хорошее.

Тина была в восторге от новости, что я поселюсь в их с Саймоном доме. Да и я была в восторге, к чему отрицать. Мужчина перенес мои вещи в ту самую комнату, в которой я жила во время пространственной бури, но уточнил, что это временно. Я же решила, что непременно возьму на себя обязанности по хозяйству. Кулинарными талантами, конечно, не блистала, но была готова учиться всему. Учиться простой человеческой жизни…

Мы с Саймоном сидели рядом на диване в гостиной. Он держал в руках потрепанную тетрадь в обложке с фиалками. Я все рассматривала цветы, но все никак не решалась взять ее в руки. Саймон открыл тетрадь, быстро пролистал страницы. Они оказались исписаны крупным размашистым почерком, очень похожим на мой собственный. Вновь открыл первую страницу… «Дорогая моя доченька Барбара…»

Я отвернулась, чувствуя, как накатили слезы. Саймон прижал меня к себе, ободряюще погладил по спине.

— Ты сможешь… — прошептал он. — Давай вместе…

И мы стали читать. Обрывки моей жизни… А перед глазами образ отца — тот, что мне привиделся последним — он на берегу моря, улыбающийся и счастливый. Таким я хотела его запомнить: человеком, а не мутантом. Любящим отцом, а не расчетливым ученым.

Почти сразу после моего рождения родители узнали, что я больна — тяжелый порок сердца. Сделали операцию, назначили лечение, но время шло, и ситуация становилась все хуже. Традиционные методы лечения уже не помогали. Отец был в отчаянии. Он уже однажды потерял всю свою семью — жену и маленькую дочь. Это было очень давно, когда он был совсем молодым ученым, подающим большие надежды. Уехал из родного города на очередную учебу, и случился прорыв. Его близкие погибли, и он, кажется, так и не смог оправиться от этой трагедии. А еще в нем поселился страх перед порождениями другого мира, которые, казалось, в любой момент могут прорвать ткань пространства и оставить на своем пути лишь мертвых. Он безумно боялся спиритов.

А теперь снова его дочь, его маленькая Барбара, могла умереть, оставить его. Гордон сходил с ума и не понимал, за что ему такое наказание. И тогда он согласился на работу в Даймон-Лэйке. Военные финансировали секретные эксперименты с чужеродным пространством. Гордон решил, что это его шанс: спасти дочь, навсегда избавиться от страха перед спиритами. Никто ведь не застрахован от нового прорыва… Отец хотел раз и навсегда избавиться от угрозы из иного мира для своих родных, а еще победить мою болезнь. Жене сказал, что будет испытывать новый препарат для меня, почти выкрал собственную дочь, привез в бункер.

Гордон сам согласился на эксперимент, сам создал эликсир смерти — препарат, искусственно повышающий уровень энергии смерти у живого человека. По замыслу этот препарат должен был излечить меня и превратить в мортэля. Отец считал, что делает все во благо — избавляет меня от болезни и делает неуязвимой для спиритов. Он больше не мог потерять собственного ребенка и был готов на все ради этого. Гордон помнил, как вернулся в родной город после прорыва, помнил множество трупов, и эта картина постоянно преследовала его. Помнил мертвые тела жены и дочери… Это было невыносимо. Он тоже хотел стать мортэлем, но на взрослого человека, как оказалось, эликсир смерти действовал совсем иначе. Из ребенка он делал мортэля, постепенно пробуждая энергию смерти… Я тут же вспомнила, что мне Рик рассказывал об этом — о теоретических исследованиях, в которых говорилось, что искусственных мортэлей лучше создавать из детей.

У Гордона же начались совсем другие изменения. В конце он писал, что самочувствие его ухудшается, что он стал многое забывать, что часто теряет сознание… Отец понял, что его трансформация не прошла, как нужно. Теперь-то я знала, что он так и остался на грани между человеком и спиритом. Стал тем, кого так боялся. Стал живым и мертвым одновременно… А в записях Гордон прощался со мной, просил прощения, что вынужден оставить. Он спас меня от смерти, но не смог от одиночества. Писал про устройство управления мортэлями, о том, что оно работает не так, как нужно, но военные не разрешают прекращать эксперименты и требуют все новых результатов… Отец писал, что грядет новая катастрофа, и винил себя, что уже ничего не сможет для меня сделать. Просил, чтобы я за него вымолила прощение у матери, когда ее найду… Писал, что очень меня любит… Только показать не может, ведь столько боли внутри. Главное, спас от смерти…

Я плакала и читала, снова и снова перечитывала его слова, а Саймон обнимал меня, шептал что-то успокаивающее.

— Он любил тебя, Эсми… Он все это сделал, чтобы спасти тебя, и не смей больше думать, будто никому не нужна, что тебя использовали. Знаешь, что я думаю? Все началось с той вспышки, когда ты впервые оказалась в озере и потеряла память. Тогда устройство управления спиритами заработало. Его излучение делало их умнее, и у твоего отца, вероятно, стала доминировать его человеческая часть. Поэтому он и стремился помочь тебе, подбрасывал подсказки, чтобы не допустить новой катастрофы.

— А потом хотел, чтобы я осталась с ним в том мире…

— Хотел избавиться от одиночества… Но он отпустил тебя, чтобы ты жила. Жила настоящей жизнью.

— Я оставила его там… в серой воронке…

— Ты не могла помочь отцу, Эсми. Теперь его место в том мире, и ты тоже должна его отпустить. Просто пойми, что ты больше не одна. У тебя есть я… А еще мы обязательно найдем твою мать.

Эпилог

Изменения свойственны каждому человеку, но они, наверняка, не могут сравниться по масштабности с переменами мортэлей. Сущность меняется в одночасье. Большинство страшится этого, но я хотела. Вообще хотела многого с недавних пор: разобраться с тем, что творится вокруг, разобраться с прошлым, узнать о родных, стать человеком, быть рядом с любимым мужчиной… Все мои желания сбылись, и это было настоящим чудом. Может, это мне компенсация свыше за несчастливое детство? В любом случае, в душе моей настал долгожданный покой. У меня теперь было две ценности, реликвии, которые я бережно хранила: личное дело отца и тетрадь с его записями. Однако имелась еще одна черта, через которую я не переступила…

В этот день у меня был выходной, и я решила посвятить его домашним делам. Тина была в школе, а Саймон работал в офисе. Я же занялась уборкой, готовкой и прочими милыми занятиями, свойственными любой обычной женщине. Признаться, все это доставляло мне массу удовольствия.

Джонни пришел неожиданно, но его приходу я очень обрадовалась. В последние несколько дней, как я жила в полицейском городке, мы с ним не виделись, и эта недосказанность между нами беспокоила меня.

— Эсми, я пришел попрощаться.

Он стоял весь смущенный и растерянный, что ему было совсем не свойственно.

— Ты уезжаешь?

— Да… Знаешь, я решил перебраться в Парадиз… насовсем. Друзья давно звали меня. там есть для меня много интересной работы… Конечно, не такой интересной, как с тобой…

Джонни улыбнулся, но в глазах я видела грусть. А еще надежду… которую поддержать я никак не могла.

— Я очень рада за тебя, — сказала, улыбнувшись. — Ты такой замечательный, и тебе тесно, наверняка, здесь. А в Парадизе новые возможности…

Я говорила такие очевидные и правильные вещи. Большой город — большие перспективы… Джонни кивал, улыбался… Он наверняка хотел услышать что-то другое, но я не могла исполнить его желание. Нам пора двигаться дальше, и дороги разные. Джонни нужно отпустить прошлое, чтобы начать новую жизнь, а уж мне-то было прекрасно известно, как это важно.

— Набирают команду ученых для нового проекта, — рассказывал друг. — Разработка нового оружия против спиритов. Я так много думал обо всем, что случилось с тобой… Нельзя больше допускать подобных экспериментов над людьми. Я и Рика позвал поработать со мной.

— Это замечательно… Джонни, я так хочу, чтобы ты был счастлив. Я желаю тебе этого от всей души!

— А ты… счастлива?

— Очень, — призналась я.

— Остаешься здесь… с ним?

— Да, с ним.

Мужчина на миг отвернулся, спрятал глаза, нервно теребя замок на куртке.

— Я очень рад за тебя, — тихо сказал он, а потом взглянул на меня и подарил задорную открытую улыбку, которую я так любила.

Мой самый лучший друг… Мой близкий человек…

— Мы ведь еще увидимся, Эсми?

— Конечно… конечно, увидимся!

Накатили слезы… Я крепко обняла Джонни на прощанье, поцеловала в щеку. Пусть он будет счастлив…

— Эсми…

Обернувшись, увидела Саймона. Он стоял, прислонившись к стене, и внимательно смотрел на меня.

— Джонни приходил попрощаться…

— Я видел… Ты так обнимала его.

— Опять твоя глупая ревность…

— Это не ревность, Эсми. Мне больно, что ты со всеми открыто проявляешь чувства, кроме меня.

— Это не так, — растерянно произнесла. — Я ведь… я…

Слов привычно не хватало. Я бы могла снова оставить все, как есть, закрыться, но грусть в глазах любимого человека больно колола. Я даже вспомнила, как Саймон сказал однажды, что я совсем его измучила. Хватит барьеров и стен между нами… Я подошла к нему и обхватила ладонями лицо. Как всегда, чисто выбрит, как и обещал мне однажды… Такой красивый… Такой родной…

— Саймон, я так люблю тебя…

Произнести важные слова оказалось совсем не сложно. Его глаза расширились, а сердце забилось часто-часто. Он притянул меня к себе, сжал так крепко, что дыхание перехватило.

— Что ты сказала?

— Люблю тебя… Очень, — повторила, глядя в его голубые глаза, в которых грусть сменилась восторгом.

Он целовал меня так страстно, обнимал, судорожно водил руками по телу, словно разом получил разрешение обладать чем-то запретным, но бесконечно желанным. Я больше не смущалась, не отталкивала, да и вообще не думала. Хватит запрещать себе быть счастливой. Хватит запрещать себе жить!

Саймон куда-то повел меня. Он держал меня за руку, а я едва передвигала ноги. Завел в комнату, просторную и светлую, с темно-синими шторами на окнах, с большим шкафом, полным книг… Его комната… Единственное помещение в этом доме, где я еще не бывала. Пора переступить эту грань… Это именно тот мужчина, с которым я готова прыгнуть…

— Повтори… — услышала я нежный шепот.

— Что?

От бесконечных поцелуев и прикосновений совсем перестала соображать…

— Что любишь меня…

— Люблю… я так тебя люблю…

Мне хотелось повторять это бесконечно. Чувство любви заполняло меня до краев, делало меня цельной, настоящей, уничтожало пустоту внутри. Делало меня человеком…

Саймон сделал пару шагов вперед, не переставая меня обнимать, и я наткнулась на кровать. Меня одолевала томная слабость, и я наверняка упала бы, если бы он не держал… Мужчина чуть отстранился и принялся расстегивать пуговицы платья на груди. Его пальцы дрожали, а дыхание было прерывистым. Казалось, он до сих пор не мог поверить, что я здесь… Платье упало, оставляя меня в одном белье.

— Как ты прекрасна… Ты ведь не оставишь меня больше? Не исчезнешь? — его шепот походил на мольбу.

— Никогда…

И вот уже я сама обнаружила, что бесстыдно стягиваю с него футболку, провожу ладонями по обнаженной коже, прижимаюсь к нему…

Саймон опустился на кровать, а меня посадил к себе на колени. Я обхватила его за плечи, покрывала поцелуями лицо, слушала дыхание и жаркий шепот…

— Я люблю тебя, Эсми, безумно люблю… Я уже не помню того времени, когда тебя не любил…

Бюстгальтер полетел на пол, и кожа тут же покрылась мурашками от прохлады, от смущения… Но мужские объятия согрели… Саймон всегда дарил мне тепло, и для тела, и для души. Прикосновения двух обнаженных тел… Оказалось, что это невыразимо приятно. Саймон опрокинул меня на кровать, оставил на несколько секунд. Я услышала звук расстегивающегося ремня, шорох одежды. И вот он уже снова со мной, и мы так близко, как давно хотели. Я тоже хотела… Пусть и строила усиленно барьеры, искала причины… Все это бред! Я хочу быть с ним!

— Я выбираю жизнь, — шепнула едва слышно. — С тобой…

А дальше слова уже были не нужны… Лишь объятия, поцелуи, тихие стоны… Счастье быть вместе, купаться в любви и наслаждении.

* * *

— Кажется, здесь…

Саймон остановил машину и еще раз сверился с картой. Мы были впервые в этом городе, хоть и небольшом, но все же ориентироваться пока было непросто. А вообще городок мне понравился — тихий, спокойный, напоминал Даймон-Лэйк. Если мы однажды решим перебраться навсегда во внешний мир, я бы хотела жить именно в таком месте.

Сейчас я смотрела в окно автомобиля на кирпичный дом, огороженный невысоким забором, увитым зеленью и цветами. Саймон сдержал слово и отыскал мою маму. Мне оставалось лишь набраться смелости и постучать в дверь. Последний осколок прошлого…

— Идем, — сказал Саймон, гладя меня по плечу. — Не волнуйся, я рядом.

Я прижала к себе папку со своими ценными документами и вышла из машины. Саймон взял меня под руку, и мы пошли вместе к моей маме. С ним ничего было не страшно, а будущее виделось лишь в ярких красках. Сейчас я увижу ее, и в моей жизни станет еще больше счастья.

Меня зовут Эсмеральда Дэшнер, и я человек!

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg