«Со скоростью света »

Со скоростью света (fb2) - Со скоростью света 740K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Алиса Брагина (Alisa)

Alisa Со скоростью света

Глава 1

Родители, класса, наверное, с пятого, не уставали мне повторять:

— Учи языки, проще будет уехать.

— Учись хорошо, с нормальным аттестатом поступишь в хороший вуз, проще будет уехать.

— Доча, тебе стоит выбрать правильный факультет, с востребованной профессией, тогда тебе проще будет уехать.

Уехать, уехать, уехать…. куда? Зачем? Почему?

Кажется, родственники не видели моего благополучного будущего в родной стране. Убеждение, что за границей нашей славной Родины, только все самое лучшее, свежее и правильное, намертво въелось им в сознание. Я не ценила их стараний, но вынуждена была делать так, как хотят они. Наверное, именно поэтому толку с этой зубрежки как не было так и не намечалось. По крайней мере, так считали родители.

А уехать мне все равно пришлось. Причем так далеко….

* * *

— Виктория, вот документы по нашим партнерам, — кончик ярко-синего галстука на фоне полосатой рубашки промелькнул в зазоре между столом и рамкой компьютерного экрана. — Как можно скорее отвезите их Максиму Леонидовичу.

Увесистая папка шлепнулась точно на клавиатуру, чуть не придавив мои многострадальные пальцы. Пришлось прикусить язык, сдерживая очередное ругательство в адрес непосредственного начальства, «любимого и дорогого» Антона Геннадьевича. Первый зам слыл жутким бабником и был стопроцентно уверен в собственной неотразимости. Наверное, именно поэтому он считал, что его приказы я должна бросаться исполнять с рвением в глазах и счастьем на лице.

— Будет сделано, — не отрывая глаз от экрана, киваю.

Папка немедленно перекочевывает в кучу своих товарок на моем столе. А я принимаюсь возвращать только что напечатанному документу первоначальный вид.

— Виктория, я сказал НЕМЕДЛЕННО!

— Антон Геннадьевич, через пять минут я распечатаю тот приказ, что вы в срочном порядке просили меня сделать несколько минут назад. А после этого соберусь и съезжу до головного офиса, — с садистской медлительностью перевожу взгляд от экрана на начальство. — Документы ведь настолько конфиденциальны, что их нельзя доверить факсу и секретарю Максима Леонидовича.

Породистое лицо начальника скривилось. У меня в этот момент на душе расцвели ветвистые такие, благоухающие розовые кусты, а на лицо сама собой выползла кривая радостная улыбка. Которая тут же померкла, стоило заметить, что не одна я тут улыбаюсь.

— Я жду приказ через две минуты, после чего вы прокатитесь в пригород, до загородного клуба «Аристократ», вот адрес, — яда в начальственном голосе столько, что королевская кобра от зависти удавится. — Там обосновалась на эти выходные вся верхушка нашей компании, — счел важным уточнить начальник.

На стол легла прозрачная пластинка визитки с переливающейся золотой надписью «АристократЪ» и замысловатой вязью адреса Волдарское ш. 34/35. Мысленно чертыхнулась.

В нашей компании почти у всех сотрудников имеется собственное авто. А у кого автотранспорта нет, те вынуждены пользоваться корпоративными машинами. Я — одна из безлошадного меньшинства. Но два года назад при устройстве сюда на работу, мне пришлось в спешном порядке получить ко всем прочим требующимся бумагам, справкам и документам, водительские права. Будучи секретарем заместителя директора, мне частенько приходится колесить по нашей столице и её пригороду.

Но я никак не рассчитывала, что в пятницу мне придется куда-то ехать. Поэтому и одолжила одному из курьеров, с которым вопреки всему, умудрилась подружиться, ключи от моего зелененького «Матиса». В прошлом месяце Серегу угораздило серьезно покоцать свой «Форд», а за битую машину по головке не погладят. Тут можно и с работы за порчу казенного имущества вылететь.

Но это все лирика. Мне-то что теперь делать?!

Быстренько распечатав кое-как подправленный приказ, занесла многострадальную бумажку начальству. И не дожидаясь пока тот прочтет и подпишет, протараторив нечто вроде «ушла — убежала — не ищите», пулей выбежала из кабинета, набирая Сереге.

— Серый на проводе, — веселый голос коллеги не внушал надежды.

— Мне нужна моя машина. Срочно.

— Э-э-э-э….

— Бос лютует. Надо какие-то бумаги Максиму Леонидовичу отвезти. Немедленно. За город. А я безлошадная по твоей вине. Так что мухой в офис и без возражений.

Выстукивая нервную дробь шпильками, почти лечу до офисной кухни, где в уголке сотрудниками был, буквально втиснут шкаф под верхнюю одежду. Быстрее, пока не одернули, не остановили, не вернули.

— Да я и так здесь почти. Через пять-десять минут буду.

— Жду.

Бросив смартфон в сумку, кинулась одеваться.

Серегу я с первого дня знаю, поэтому и выручила его, одолжила машину на недельку, пока один из многочисленных знакомых Серого в автосервисе не починит его «Форд». Правда, с одной машиной на двоих, пришлось нам довольно туго. Мотаться по городу мне приходилось, чуть ли не чаще самого курьера. Но это ничего. Просить помощи у кого-нибудь другого — верная смерть. Мигом сгрызут и косточек не оставят. Политика компании не поддерживала дружеских взаимоотношений в коллективе. А вылететь с высокооплачиваемой должности не хотелось ни мне, ни Сереге.

Через три минуты я уже морозилась на проходной, прикрываясь высоким воротником осеннего плаща от мелкого дождя, задуваемого резкими порывами ветра под прозрачный козырек курилки. Зонтик как назло остался в шкафу, но подниматься за ним у меня банально не осталось, ни времени, ни желания. Нарваться на начальство уверенное в моем благополучном отбытии? Увольте! Я лучше промокну, заболею и слягу на законный, а главное, оплачиваемый больничный. Хоть отдохну по-человечески недельку от всего этого дурдома.

Бииип!

Серега машет мне рукой из машины, не подъезжая к самому офису. Молодец, конечно, но мог и подрулить поближе к входу. Мокнуть под проливным дождем ещё больше мне не особо хотелось. Парень не внял моей молчаливой мольбе. Пришлось, задрав повыше воротник, и, сунув под плащ папку, бежать через дорогу, превратившуюся сейчас по случаю ливня в настоящую реку.

— Ну и? Так трудно было отметиться на стоянке? — бурчала я себе под нос, вваливаясь на переднее сиденье.

Оглядев папку с бумагами, облегченно вздохнула. Сама промокла, фигня. Вот если бы документы пострадали!

— Вик, не бубни, — отмахнулся от моих претензий Серый, выезжая на дорогу. — Знаешь же, что служба безопасности проверяет всех сотрудников. И будет странно, если ты, уезжая из офиса, заедешь туда перед этим. А так, с тебя и взятки гладки.

— А то, что я не ставлю машину на закрытую, охраняемую и бесплатную стоянку это нормально? — понимая, что, в сущности, он прав, продолжала препираться.

— Да кто вас баб поймет? — весело скалясь, ответил Серега вопросом на вопрос.

— Гиена, — беззлобно огрызнувшись на друга, посильнее прибавляя отопление. Воспаление верхних дыхательных путей никоим образом не вписывались в мои планы грядущего, незапланированного отпуска. — Ты хоть рулишь куда? Мне на юго-восток надо. Волдарское шоссе.

— О! Аристократов занесло в АристократЪ! Мать его раз-мать. Какое счастье, нам по дороге.

Я удивленно уставилась на Серегу, но тот был полностью поглощен ездой. Половина пятого, самый час пик, да и дождь все усиливается, ухудшая движение.

Эх, сейчас бы домой, в теплую квартиру, где можно согреться и, нырнув под уютный плед, впасть на все выходные в спячку.

Словно прочитав мои мысли, Серый на очередном светофоре перегнувшись назад, вытянул из небольшой спортивной сумки клетчатый плед и термос.

— Здесь крепкий чай. Выпей, согреешься и можешь пока подремать спокойно. Если так продолжится и дальше, то ехать мы будем ещё о-очень долго.

Ну да — пятница, час пик и дождь. А нам как раз в ту сторону, куда совершают своё паломничество большинство жителей мегаполиса каждый последний день рабочей недели. Окружная. Звучит устрашающе. Третий круг Ада. Да….

— Я серьезно. Отдыхай.

Пожала плечами. За эту суматошную, как собственно и все предыдущие недели, я успела чертовски устать. Поэтому, от нескольких часов сна, пусть и в машине, не откажусь.

Стоило мне только закрутиться в плед, что та гусеница, решившая превратиться в прекрасную бабочку, как мир вокруг перестал существовать. Дрема навалилась с неизбежностью глобального катаклизма, оставив призрачное окошко в мир, с его звуками музыки и большого города, яркими вспышками габаритных огней и тихим шуршанием дворников.

Разбудил меня хлопок двери. Осоловело, хлопая глазами со сна, огляделась. Серега, оставив меня одну в машине, умчался в сторону ярко подсвеченного здания головного офиса, прижимая к себе, как родную, коробку с бумагами. Фигура удаляющегося парня упорно не желала приобретать четкость, расплывалась.

— Черт! — помотала головой, желая прогнать остатки мутного сна.

Поняв, что нужно выбираться из теплого кокона, я растерла горячими руками неожиданно ледяное лицо, пытаясь хоть немного прийти в себя. Сейчас Серый вернется, я подкину его до ближайшего метро, счастливчика-курьера ждут: дом, интернет и телевизор на все дождливые выходные. А мне ещё рулить не пойми куда, да и выходные обещают оказаться убитыми очередным отчетом. Печаль какая.

На секунду во мне пробилась жестокая зависть к курьеру но, не успев сформироваться, была задушена волной злости. Громко заиграл телефон в кармане мелодией «Полета Валькирии».

Банальщина конечно, но меня она настраивает на определенное поведение, мгновенно стирая даже из воспоминаний хорошее настроение. О-очень кстати, особенно учитывая абонента.

— Да, Антон Геннадьевич?

— Виктория! Почему до сих пор не на месте?

Услышав вопрос, чуть не подавилась автоматической вежливой улыбкой «для начальства N2». Нет, он вообще нормальный, а?

— Антон Геннадьевич, вы сами отправили меня с непонятной папкой документов к черту на куличики в самый час пик, да ещё и в пятницу! И хотите, чтобы я доехала за какой-то, — быстрый взгляд на приборную панель с часами, — час до места?! Я, извините, не челябинский метеорит, летать над пробками не умею.

— Виктория! — возмущенно-восхищенный вопль из трубки. — Меня мало волнует как именно, но чтобы через час вы были в офисе. У вас ещё полно работы, на которую я не собираюсь тратить свои выходные, — и отключился.

— С-скотина! — прошипела в погасший экран.

Он мне теперь всю жизнь будет припоминать тот единственный случай, как я его в половине третьего дня в субботу РАЗБУДИЛА вопросом, где контракт с французами? Он, видите ли, всю ночь гудел в каком-то клубе, а мне тут паши за троих не пойми ради чего! Поэтому я — неисполнительная лентяйка, а он — несчастный пострадавший от произвола собственной подчиненной. Тьфу!

В злобе бросила смартфон в бардачок.

Решила перебраться на водительское сиденье. Открыла дверь и тут же закрыла её, отплевываясь от воды, брошенной в лицо сильным порывом ветра. Пришлось снова открывать бардачок, доставать влажные салфетки и оттирать остатки потекшей туши и теней.

Десять минут спустя, перебравшись таки на место водителя через ручки переключения передач и ручника, я уже была готова звонить Сереге, выяснять, где же он застрял. Как тот появился сам. Да не один, а со смутно знакомой девушкой и очередной коробкой под мышкой.

— Серый, а Лизу ты с собой, зачем прихватил? — тут же наехала на парня, стоило тому открыть дверь

Девушка — Лиза, смущенно улыбнулась и сверкнула в мою сторону наивными васильково-синими глазищами. Боже, как только этот Божий одуванчик до сих пор умудряется оставаться личным помощником генерального? Приходилось мне сталкиваться с Максимом Леонидовичем, так мой начальник по сравнению с ним, ангел!

— А нам по пути, — пропело нежным голоском это чудо.

— Вик, чего так надулась-то? — Серый в отличие от Лизы тут же просек, что кому-то сейчас открутят голову.

— А позвонить мне и сказать, что с Лизой поедешь не судьба? Мне босс звонил, наорал, что медленно еду.

— Но я тоже без машины осталась, — с детской непосредственной улыбкой встряла кукла-Лиза, устраиваясь на заднем сиденье. На её высоченных каблуках выглядело это как трюк и приравнивалось почти к подвигу. — Пришлось отдать ключи Ирочке, когда Максим Леонидович велел той приехать.

У меня челюсть отвисла от таких новостей.

Все работники, до последней уборщицы, знали, что директор спит со своей секретаршей Ирочкой. Знали и молчали. Потому что Ирка, та ещё змея, сделает все, чтобы тебя выкинули из фирмы, стоит только неодобрительно заикнуться в ее сторону. И пофиг, что ты работаешь в другом отделении. Эта ведьма каким-то сверхъестественным способом всегда знала, где, кто и что про неё сказал. Поэтому даже не удивительно, что наша леди-вамп сопровождает главного в поездке.

Но зачем тогда Лизу звать? За компанию? От подобной мысли даже смешно стало. Неужели строгий, суровый главный любит маленьких девочек? Лизавета, не смотря на свои двадцать четыре, выглядела от силы на семнадцать: маленькая, смешливая блондиночка с тоненькой, изящной, девчачьей фигуркой, следить за которой, казалось, не стоит той никаких усилий. Улыбка сползла с лица. А вдруг и, правда?

— Ладно. Но учтите, что мне потом пулей надо в офис, — далеко не так беззаботно, как хотелось бы, сказала ребятам, выруливая в поток.

Здравствуйте, пробки!

…………………….

Пока толкались в трафике, незаметно пролетел отведенный боссом час, а затем и второй. Мы съехали с окружной на трассу, где нас почти сразу обступил осенний лес. Неожиданно оказалось, что с Лизой и Серегой очень весело ехать. Мы быстро нашли общие темы для разговоров и скоро ржали, словно кони, над знакомыми и коллегами, делились планами на отпуск и обсуждали увлечения.

Лизавета оказалась большой любительницей сладкого кулинарного искусства. Она даже пообещала сделать домашний тортик к следующим выходным, на которых мне предстояло ехать к племяннику на день варенья.

Но все было хорошо, пока перед капотом авто не обнаружились ворота клуба «АристократЪ» и хмурый охранник к ним же прилагающийся.

— Лиз, звони начальнику, пускай выходит за своими бумажками, — объясняться с этим амбалом, а потом и идти на территорию мне совершенно не улыбалось.

Откровенно говоря, мне совершенно не хотелось знать, как именно и с кем проводит высокое начальство свои выходные. Вот совершенно! Верите?

Ребята уставились на меня как на сумасшедшую, а Серега вообще, покрутил пальцем у виска. Потом махнув на меня рукой, выбрался из машины и пошел сам объясняться с охранником. Тот терпеливо выслушал Сергея. Чему-то согласно покивал, а после вообще, невиданное дело, развернулся в пол оборота и кивнул кому-то оставшемуся неизвестным у себя за спиной. После чего ворота самого престижного, дорогого и закрытого для простых обывателей клуба открылись прямо перед моим грязным по «уши», условно когда-то, зелененьким Матизом.

Серега тут же оказался на соседнем сиденье.

Осторожно тронувшись вперед, я с сомнением посмотрела на улыбающегося курьера:

— Ты какую лапшу ему на уши развесил, что нас впустили? Доширак или Роллтон?

Лиза прыснула от моего сравнения. А Серый, оскалившись, скопировав мой скептический тон, ответил:

— Нет, сказал, что девочек привез отдыхающим здесь представителям руководства «Артоса».

Лиза тут же прекратила хихикать. А мне аж плохо стало от такого заявления.

— Баран.

Серега заржал под нашими осуждающими взглядами.

Стоило нам доехать от ворот к небольшому одноэтажному зданию администрации, как нам на встречу под прозрачным зонтиком вышла та самая Ирочка в своем неизменном, ярко красном деловом костюме. Осмотрев наше трио осуждающим взглядом она, молча кивнула Сереге и, больше не обращая на нас никакого внимания, пошла в здание.

Курьера от этого жеста просто вынесло из машины, словно кто пнул, с такой невероятной скоростью, он припустил за Ирочкой с коробкой и нашими папками.

Убавив музыку, я обернулась к Лизе, поинтересоваться.

— А ты случайно не знаешь, что там такого в этих бумагах?

Стыдно признаться, но пока сидела в машине и ждала Серегу, так и не удосужилась залезть в папку, полюбопытствовать, чего именно такого важного и архи срочного я тащила через весь город до загородного клуба!?

— Договора между нами, одной из Азиатских компаний и нашими налоговиками. По планам руководства, они должны лечь в основу партнерских соглашений

— Ёшкин Кот…. — После услышанного чувствую себя смертницей. Воздуха резко стало не хватать. И хорошо, что раньше я просто не догадалась спросить. — Лиз, я очень надеюсь, что обратно в город нам ничего не придется везти с собой. Знаешь, мне ещё жить охота.

— Мне тоже, — совершенно серьезно согласилась со мной личная помощница генерального.

В бардачке запиликал телефон музыкой босса, но был проигнорирован. А спустя какое-то время из здания администрации вышел Серега с Ирой и каким-то необъятно круглым, огромным китайцем в белом костюме и черной рубашке. Его коротко стриженные, совершенно белые волосы воинственно топорщились клинышком ирокеза. В руках он нервно крутил темные солнцезащитные очки в белой пластиковой оправе, сверкая многочисленными перстнями на пальцах.

Бросив в сторону моей машинки гневный взгляд, он торопливо раскланялся с Ирой и, немного неуклюже переваливаясь, вернулся обратно под крышу крыльца. А Серега с Иркой двинулась в нашу сторону.

Серега попытался проскользнуть на переднее пассажирское сиденье, но был остановлен властной Ириной рукой, вручившей курьеру незакрытый зонтик. Любовница шефа с непередаваемым выражением муки и раздражения на лице, села на его место и стараясь не кривить свое наштукатуренное лицо, томным голосом заядлой соблазнительницы, с непривычным и еле уловимым, окающим выговором, обратилась ко мне.

— Пусть Сергей сядет на водительское место. Он знает куда ехать.

Мне оставалось лишь молча закатить глаза и вылезти из теплой машины. Спорить, возмущаться, а тем более, перечить этой выдре крашенной у меня не было ни желания, ни сил.

Серега, с которым, вылезая, я столкнулась нос к носу, поминая недобрым словом начальника, состроив просительную моську, передоверил мне Иркин зонтик и тут же оказался на моем месте, захлопнув водительскую дверь, обдав при этом меня грязевыми брызгами.

— Ты..! Ты!!!

Ну, погоди у меня ещё! Это был мой любимый костюм!

Надувшись, как тот хомяк, я забросила зонтик в багажник и, не обращая внимания на поторапливающие Серегины взгляды, как можно медленнее усадила свою «царственную» попу на заднее сиденье. А то, что чуть вымокла, так-то сущая ерунда. Зато остыла и на убийство одной мымры крашенной тянет меньше.

Серый, облегченно выдохнув, завел машину. Та, вторя моему паршивому настроению, отозвалась недовольным бурчаньем двигателя, но все же завелась. Мы неспешно тронулись куда-то вглубь на территорию клуба по одной из неосвященных дорог. Немного поколесив между домиками клиентов клуба, подъехали к стоянке, где среди дорогущих иномарок обнаружился желтенький Пыжик Лизы.

Ирина требовательно посмотрела в мою сторону, но я сделала вид, что ничего не замечаю и вообще, закуклилась в плед до самой весны. Та фыркнула и пришлось за зонтиком топать Сереге. Сам виноват.

Вернулась Ирина с очередной черной папкой, и мы тут же поехали обратно.

Когда подъезжали к знакомому дому у выезда, под фонарем уже стояли, нетерпеливо переминаясь, тот самый китаец, Максим Леонидович и какая-то странная женщина в белом, по всем признакам, шелковом платье….

Я ещё успела подумать, что платье красивое и я сама бы не отказалась носить такое.

На миг все замерло, а потом… ослепляющая, белая вспышка заполнила пространство. Отсутствие звуков, но при этом давящее ощущение на барабанные перепонки. Кричу от боли, не слыша собственного голоса.

И темнота.

Глава 2

Пришла в себя от боли во всем теле. Во рту, словно после бурной новогодней ночи — пустыня Сахара. В голове колокольный звон, внутренности выворачивает наизнанку, а глаза горят, как песком засыпанные.

— Бл… — вместо привычного ругательства, сдавленное, сиплое бульканье.

Кто-то крепко схватил меня ледяными руками за предплечья, приподнимая. Жалящая боль в шею, прямо за левым ухом и я снова вырубаюсь.

* * *

— Очнись! — орет мне какая-то полоумная образина в ухо ненавистным командирским тоном.

Таким голосом только «Рота, подъем» орать. Генеральша хренова.

Та-ак… Где моя подушка? Ща, прибью смертницу!

Подушки не нашлось, засветила кулаком. Судя по ощущениям и сдавленным матам, попала, причем очень даже успешно попала.

— Виктория Владимировна, что вы себе позволяете?!

Смутно знакомый голос. Максим Леонидович? Что он делает в моей спа…

Резь в висках.

Воспоминания. Белая вспышка. Китайцы. Боль во всем теле и жалящий укол в шею.

Глаза против моего желания широко распахиваюся, и я упираюсь взглядом в злобно насупившуюся Ирину, прижимающую ладонь к правому глазу.

— Ой, мамочки!

— Не знал, что у Антоновой секретарши такая реакция. Вы умудрились поставить Ирочке фингал под глазом!

Директор сидит на корточках рядом с, уподобившейся хомяку, Ирой. Женщина в нелепой, кукольной позе сидит прямо на полу, подобрав ноги под себя.

— Это все результат от ежедневных тренировок.

Некоторые посетители Антона Геннадьевича частенько позволяли себе лишнего в отношении его секретаря, обеспечивая мне изрядное беспокойство и специфический фитнес.

Максим Леонидович понимающе и даже, кажется, сочувственно кивнул.

Куда катится мир?

Автоматически огляделась и поняла, что в Тартарары.

Узкое, длинное помещение, белые стены, белый пол и потолок. Яркий, холодный белый свет не понятно, откуда именно и, в то же время, кажется, что он везде. На грани восприятия, еле уловим писк, словно что-то мелко-мелко звенит.

Я полулежу на какой-то странной то ли койке, то ли вообще, в гамаке? Это непривычное, откровенно говоря, странное спальное место закруглено по краям и с впадинами-выпуклостями, наводящими на мысль об анатомической точности, словно сделанное специально под меня. Материал на ощупь совершенно непривычный, теплый, чуть шершавый и пружинит. Со стеной мое спальное место составляет практически единое целое, вырастая из неё нелепым придатком. Вдоль этой и противоположной стен ряд точно таких же. Всего четырнадцать. Между ними узкий проход, двоим еле-еле разойтись. На лежаках, кто сидит, а кто лежит. Все одеты в неопрятные серые робы больничного вида, длинной по колено. Только у мужчин еще и штаны есть. Среди присутствующих, лишь парочка незнакомых лиц. И те, китайские.

Дедок с козлиной бородкой и парень с резаным лицом. Прям мафиози какие-то.

А всех остальных я знаю если не лично, то в списках руководящего состава компании они есть. Их профиль (как и свой) может спокойно увидеть каждый сотрудник в общедоступной базе. Фото, анкетные данные, краткая характеристика. Я знаю о них почти столько же, сколько о собственных родных, если не больше.

И все это на фоне воспоминаний о последнем вечере выглядит до неприличия, по-идиотски.

— Нас что, похитили террористы, косящие под инопланетян? — плохая попытка нервно пошутить вызывает у окружающих кривые улыбки.

— Какая удивительная проницательность, — смешно тянет слова китаец, с резаным лицом. — Только в ряды террористов мутантов не берут.

— Не поняла?

Точнее поняла, но верить в безумную в своей невероятности догадку не хотелось. Просто потому, что все это невозможно. Бред! Разыгравшаяся фантазия!

Ответить мне не успели.

В помещении резко похолодало. Освещение немного притухло, став красноватым. А писк, ощущаемый раньше лишь на гране восприятия, перешел в высокий противный гул, оборвавшийся в одно мгновение резким звуком, сродни разрыву сильно натянутой струны. Запахло озоном. В комнате стало просто невыносимо холодно. А одетая на мне роба никак не способствовала теплу и комфорту. Короткая, она лишь чуть-чуть прикрывала коленки, почти до прозрачности тонкая.

В попытке согреться я подтянула колени к груди, обхватив ноги руками, и моя лежанка тут же изменилась, прогнувшись ещё больше, заворачивая внутрь свои края. Словно лепестки у причудливого цветка!

Пока я, выпучив глаза, рассматривала это чудо технического прогресса, Ира и Максим Леонидович скоренько перебрались на свои места по бокам от меня, сев, прямо как прилежные школьники — руки на коленях, спина прямая.

Удивленно уставившись на директора, я чуть не пропустила самое интересное. А потом мне стало не до странностей в поведении окружающих. Узкая стена по правую сторону от меня полностью отъехала в сторону и, к нам зашло ЭТО! Зеленое, худющее, высоченное (прикинула, получилось, что не меньше двух метров дядечка вымахал), я ему в пупок дышать буду. Огромная лысая голова на длинной шее, узкие плечики, щуплое на вид туловище, худые, длинные ноги. Кажется соплей перешибить можно. ЭТО было плотно упаковано и затянуто в непонятное подобие черного аквалангистского костюма с ярко-желтыми полосами по бокам.

— М-мама…

Существо тут же вперило в меня свои совершенно черные, немного раскосые, выпуклые глаза, растянув безгубый рот в радостной и какой-то предвкушающей, как мне показалось, улыбке. Отчего, плотно обтягивающая череп кожа натянулась ещё больше, расплющив под ноль и так не сильно выдающийся нос. А после вообще выбило из реальности, двинувшись по проходу прямо ко мне. И Он, а я уверенна, что это именно ОН, не спускал с меня глаз.

— Очнулась? Красивая, — сипит, остановившись в каком-то шаге от меня — Кхорхам такие нравятся.

И ЭТО, подцепив прядь моих волос лягушачьей, но при этом шестипалой, бледно-зеленой рукой с розовыми ногтевыми пластинами, наклоняется ко мне. Я в диком ужасе наблюдаю, как Лягух подносит мои волосы к своему лицу, прямо к широким, плоским ноздрям и с шумом вдыхает воздух.

Мои каштановые локоны в этих зеленых руках. Жуть!

Мне хочется заорать, но я не могу. Я лишь молча, хватаю широко раскрытым ртом воздух, наблюдая, как ОН приближает свое лицо ко мне все ближе. И я могу с абсолютной точностью сказать, что на высоком лбу у существа есть какой-то рисунок, и что у совершенно черных глаз имеется зрачок.

Зрачок, в котором отражается дикое желание вцепиться в меня зубами и сгрызть, не оставив и клочка. Он голоден. И голод этот не только и не столько тела, сколько души. По крайней мере, я на это надеюсь. Потому что быть съеденной кем-то, мне совершенно не улыбается.

Мысль о людоедстве вызывает панику и страх. Меня начинает трясти.

— Жаль, что в этот раз придется отдать всех. Очень жаль, — он тянет руку к моему лицу и когда холодные кончики длинных пальцев касаются пылающей кожи, меня всю передергивает от отвращения.

Пальцами он медленно чертит какой-то зигзаг по моей щеке и мне они кажутся обжигающе ледяным и липким. Противно до визга и если бы не страх, заорала б во все горло. Закончив чертить у губ, он резким движением ухватил меня за подбородок, заставив задрать голову как можно выше, вытягивая шею до хруста. А потом вообще, резко наклонился ниже, уткнувшись носом в плечо, с шумом втягивая воздух.

Желудок моментально скрутило спазмом, к горлу подступила желчь и, меня чуть не выворачивает прямо на зеленого «человечка», но тот вовремя отступил, выпуская из железного захвата. Оставил трястись на краешке койки, от не проходящих ощущений противного, липкого прикосновения к себе.

Постояв немного в задумчивости, с непонятным сожалением глядя на мен, он что-то бросил мне в ноги, заставив вздрогнуть, а потом ушел. Я больше не смотрела в сторону двери, уставившись на побелевшие, судорожно тискающие подол робы руки. Но, кажется, звук его шагов навек отпечатался в моей памяти.

Шлеп — скрип! Шлеп — скрип!

— Вик, ты как? — вывел меня из оцепенения голос Лизы.

Девушка стояла напротив меня с тревогой вглядывалась в мое лицо, придерживая за плечи. Оказывается, я все ещё сижу на условно своей койке, а со спины меня придерживает кто-то теплый и так приятно это прикосновение после липкого холода странных рук лягушки-людоеда.

— Я? Не-не знаю… К-к-кто это б-был? — чуть язык себе не прикусила, так сильно зубы стучат.

— А это и есть наши похитители, — в поддерживающем меня человеке я опознала Алексея Сергеевича второго зама, его место было как раз напротив меня. — Мы за два дня к ним и их странному виду уже успели привыкнуть, а тебе пока в новинку. Так что не переживай.

Лиза тоже присела рядом. Пошарив у меня в ногах, она протянула мне крупный серый цилиндр.

— Это вода, попей.

«Бутылка» оказалась мягкой, её бока пружинили в руке. И совершенно непонятно как из этого мне предстоит пить, если отверстий тут нет никаких. И вообще, емкость по виду напоминала воздушный шарик под завязку наполненный водой, какими мы кидались в детстве с балконов в прохожих, только без узелка.

— И как? Откусывая по кусочку? — подняв глаза на соседей, с удивлением отметила, что все присутствующие собрались на ближайших кроватях. А те, кому не хватило места, уселись прямо на полу.

Услышав мой вопрос, собравшиеся вокруг заулыбались.

— Ты почти права. Прикуси кончик и сможешь напиться, — Лиза осторожно поправила мою задравшуюся до бедер робу. — А если все сразу не выпьешь, то не бойся. Просто отпусти и дырочка сама затянется.

Сделала так, как сказала мне Лиза, хоть и противно было кусать что-то неизвестное, грязное и побывавшее перед этим в липких лапах Лягуха. Стоило только чуть-чуть сдавить зубами оболочку, как рот наполнился чуть солоноватой, но очень приятной на вкус водой, которую я тут же начала жадно глотать. И если сначала рассчитывала оставить немного воды прозапас, но у меня ничего не получилось. Я её всю выпила, до капли, даже не заметив как.

В руках осталась лишь малюсенькая, сморщенная серая гармошка.

— Лучше? — участливо поинтересовался второй зам.

— Да, спасибо.

Осторожно попыталась вывернуться из его рук, тот с неохотой отпустил, отстраняясь.

Повернувшись спиной к стене, спустила ноги вниз. До пола не дотянулась, оказалось слишком высоко. Лиза и Андрей Сергеевич сели по бокам от меня. Зам ещё и импровизированные «тапочки» мне под ноги поставил, больше смахивающие на прорезиненные балетки.

— Расскажите, что произошло? Я ничего не понимаю! Какие два дня? — я обращалась ко всем, но взгляд сам собой устремился в сторону разместившегося прямо на полу у моей кровати мужчины, оказавшимся начальником безопасности в компании. Видимо, уже бывшим.

— Андрей Александрович, объясните, что все это значит? Мы… нас вернут?

Мужчина отрицательно покачал головой.

— Нас не собираются возвращать. Та зеленая образина, с которым вы имели счастье общаться, когда мы очнулись, сообщил, что они нас похитили и собираются продать тому, кто даст больше денег. Этот разговор произошел сутки назад.

— Двое суток? Я была без сознания двое суток? Это розыгрыш такой да?

Оглядела всех присутствующих, но никто не решился встретить мой взгляд.

— Они сказали, что ты не приходишь в себя из-за реакции на вакцину и вживление языкового чипа. Нам всем её сделали, — Лиза приподняла волосы, показывая пожелтевший уже синяк вокруг ряда маленьких ранок под левым ухом.

Мне вспомнилась резкая боль в этом же месте. Рука тут же потянулась к шее, к тому самому месту за ухом. Больно! Пальцы нащупали уплотнение и корочку засохшей крови.

— Ккакрик, так представилась та лягушка, называет себя свободным пиратом. Он сказал, что мы хороший генофонд, подойдем для большинства… клиентов, — последнее слово безопасник сцедил сквозь зубы.

— Два дня назад, когда большинство из нас успели прийти в себя, он сказал, что нас поделят на группы в соответствии с определенными критериями, по принадлежности к которым и определится наша дальнейшая судьба. Всего нас оказалось восемьдесят семь человек. Большинство, почти пятьдесят человек — это те, кто оказался на момент похищения в Аристократе. Ещё десять человек — местные жители, которые просто проезжали в тот момент мимо. Оставшиеся двадцать девять — люди, которых выдернули из разных мест, но приблизительно в одно и то же время.

Андрей Александрович на секунду замолчал, слово тут же перехватила Лиза.

— Нас поделили на пять групп. Самую малочисленную, человек девять, среди которых оказался и Сергей, тут же увели подчиненные Ккакрика. Причем далеко не все из них оказались лягушками. Но, поверь мне, выглядели они не менее странно, чем он. А потом пришёл какой-то совсем черный мужик и начал нас просвечивать непонятным приборчиком. Некоторых куда-то уводили, потом возвращали спустя какое-то время. Эти люди потом рассказывали, что видели других, таких же похищенных. И, судя по всему, иностранцев. Но из нас никого не уводили, поэтому утверждать, что всё это правда, я не решусь.

— А потом что было?

— Ничего, — снова взял слово Андрей Александрович. — Нас привели сюда и мы уже почти двое суток сидим тут.

Безопасник неожиданно поднялся с пола и вплотную подошел к нам.

— Мы не знакомы официально, — Андрей.

— Вика.

Крепкое сильное рукопожатие и на лице этого сурового мужчины я замечаю подбадривающую, теплую и дружественную улыбку. Неожиданно понимаю, что этот сорокалетний, вечно хмурый, холодный мужчина оказывается непозволительно обаятельным.

Стоит только безопаснику вернуться на свое место, как его примеру следуют все те, с кем мы ещё не были знакомы лично. Таких оказалось восемь человек.

— Виталий.

Смирнов Виталий Дмитриевич. Он же глава юридического отдела. Жуткий, желчный человек, что вполне нашло отражение в его внешности. Худой, высокий брюнет с водянисто-белесыми глазами, вечно недовольно поджатые губы и хмурый вид. Он чем-то похож на католического монаха, а его любовь к совершенно черной одежде лишь усугубляет это сходство. Но, увидев его сегодня в робе, я вдруг поняла, что он довольно молод, мой ровесник наверно, и сейчас выглядит, как мальчишка.

— Очень приятно.

Протягивая Виталию руку, меня так и подмывало сказать ему, что инопланетная роба идет нашему суровому деятелю Фемиды, много больше, чем черный похоронный костюм. Но он кинул на меня такой взгляд, что я резко передумала.

— Дмитрий. Р-рад с вами познакомиться.

Щепетов Дмитрий Григорьевич. Отдел инноваций. Там вообще обитают странные люди, но их начальник это нечто. Рыжий, вечно какой-то всклокоченный. Когда я ненароком встречала его в коридорах офиса, то старалась обойти по кривой дуге, либо вообще, пройти другой дорогой. Этот человек вечно думает о насущных проблемах его отдела, о чем-то бубня себе под нос. Худшим наказанием было отправиться к нему в отдел с очередным архи важным и срочным поручением от начальника.

Сейчас он все такой же всклокоченный и взгляд немного блуждающий. Но это ничего. Я в данный момент, наверное, не сильно от него отличаюсь. Зато, с этой немного смущенной, приветливой улыбкой, он больше не похож на человека не от мира сего.

— Взаимно.

— Роман.

Котов Роман Мирославович. Аналитический отдел. С этим железным мужчиной у меня были самые плохие отношения. Раз в месяц этот индивидуум считал своим долгом закатить мне скандал лично, с молчаливого одобрения начальника. Под прошлый новый год я не выдержала и пообещала выдергать все волосенки с его неровно выбритой черепушки, если тот не отстанет от меня. Месяц молчания и его визит снова повторился, правда, в компании с коробкой конфет. Извращенец.

— Да мы же вроде знакомы?

— Не удержался, — хитро сверкнув глазами в мою сторону, с улыбкой ответил на мою колкость аналитик и запечатал на руке отнюдь не скромный поцелуй.

— Горбатого и могила не исправит.

Лиза под общие смешки согласно мне покивала.

— Маша.

Помахала со своего места крашенная блондинка. Бойко Мария Федоровна. Переводчица из восточного филиала.

— Игорь.

— Константин.

Исполнительный директор восточного филиала и его второй зам. Отец и сын. Горов Игорь Максимович и Горов Константин Игоревич. Копии друг друга с разницей в двадцать пять лет. Оба высокие, коренастые, темно-русые крепыши.

— Наши партнеры — Фуруми-сан и Когами-сам.

Китайцы, оказавшиеся японцами, сдержано поклонились.

Постаралась повторить приветствие и чуть не кувыркнулась с лежанки, потеряв равновесие. Алексей Сергеевич вовремя придержал.

— Тебе плохо? — тут же кинулась ко мне Лиза.

Ира закатила глаза. На неё тут же зашипел Максим Леонидович.

— Не знаю. Наверное. Перед глазами все плывет.

— Ей надо прилечь. Видимо ты ещё не совсем отошла от вакцины. Да и новостей столько…

Меня осторожно уложили на лежанку, которая тут же обхватила мою тушку теплыми краями. По онемевшему телу прошла судорога. Меня скрутило. И свет перед глазами стал почему-то синеватым…

— Вика!

— Что с ней?!!

— ВИКА!!!

А потом, опять темнота. Меня это начинает доставать.

…………………..

В себя пришла от противного пикающего, монотонного звука, наводящего на мысль о больничной аппаратуре. И так хорошо стало.

Мы просто попали в аварию, или нас всех взорвали по наводке конкурентов и сейчас я просто прохлаждаюсь в реанимации. Значит весь тот бред про инопланетян — это фантазии моего травмированного мозга и подсознания, воспаленного после происшедшего со мной.

Пи-пи-пи-пи-пи-пи-пи…

Ф-ш-ш-ш.

В лицо дохнуло прохладным воздухом.

Что за?

Открыла глаза и уставилась сквозь мутную пелену в красные гляделки напротив.

— Как себя чувствуешь? Тоаха, болит где-нибудь? — клокочущий, гортанный голос принадлежал склонившейся надо мной коренастой женщине с оранжевой кожей, одетой в тот же водолазный костюм, только синего цвета и с укороченными рукавами.

Красные глаза, лысый, немного вытянутый к затылку череп в татуировках и совершенно оранжевая, как апельсин, кожа.

Значит, не привиделось, с сожалением констатировала очевидное.

— Как чувствуешь себя? — нетерпеливо повторила свой вопрос инопланетянка.

— Пока не знаю, — честно ответила тетке и попыталась понять, где же я на этот раз оказалась.

Вокруг какие-то непонятные приборы. Все серое. Рядом с головой стоит перемигивающийся разноцветными огоньками, опять же, серый чемоданчик. Я же лежу на точно такой же, как в той странной комнате, лежанке.

Женщина нахмурилась и отошла в сторону огромного экрана, на котором оказался рентгеновский снимок человеческого тела. Что-то там сделала и вернулась с маленькой белой палочкой в руках.

— Тебе стало плохо из-за непереносимости некоторых веществ вакцины. Анафилактический шок. Ккакрик — мхуров сын, дал тебе универсальный питательный раствор, не посоветовавшись со мной. Твой организм его отверг, отчего ты чуть не впала в кому. Садись.

Послушно села, все ещё ощущая в голове ватную пустоту. Женщина тут же крепко схватила меня за предплечье и примерилась к очередному уколу, метя своей странной палочкой мне в руку.

— Эй-эй-эй! — индифферентно — расслабленное состояние мигом испарилось. — Вы меня добить решили?

Она медленно расплылась в клыкастой улыбке.

Ой, мамочки…

— Нет. Я просто хочу вколоть тебе препарат, который избавит тебя от остатков токсинов в организме. А на будущее, прежде чем что-либо потянуть в рот, проверь маркировку. Если зеленая — для тебя это яд.

— Ага, а как? Ауч!

Пока слушала объяснения, эта нехорошая женщина успела сделать своё черное дело, всадив мне иглу в плечо.

— Вот и хорошо. Вот и славненько, — приговаривала инопланетянка, укладывая меня обратно на лежанку. — Полежи тут немного, пока препаратик мой действовать начнет. А потом я тебя обратно отведу. А проверить можно, капнув слюной на белую полоску на упаковке.

Она что-то нажала, после чего над лежанкой всплыл прозрачный купол, отгородив меня от остального помещения. Кивнув своим мыслям и более не обращая на меня внимания, оранжевая женщина вернулась к компьютеру и занялась своими делами, что-то быстро печатая на странной, будто оплавленной клавиатуре, которая прозрачной лужей со вспыхивающими значками растеклась по столу перед экраном.

Так я и пролежала где-то час-полтора, наблюдая за работой инопланетянки, время от времени убегающей из комнаты.

Пару раз сюда заходили другие… существа.

Один, такой же, как Лягух, но не он. Другой, совершенно черный, но вроде гуманоид.

Один из посетителей мне особо запомнился. Он был похожим и вроде совсем не похожим на человека. Невысокий, с тонким телом и непомерно длинными конечностями. Он всем своим видом напоминал мне палочника. Его кожа была светло-фиолетового оттенка, а глаза как у Лягуха, совершенно черные. Но больше всего меня поразили его уши, как у эльфов из компьютерных игрушек: длинные острые кончики выдавались далеко над совершенно безволосой головой.

Над последней мыслью хмыкнула. Мода у них такая что ли? Или в космосе волосы — лишний атрибут и выпали за ненадобностью?

Он зашёл, приветливо улыбнулся оранжевой тетке, кинул на меня недовольный взгляд и направился к поманившей его женщине. Они что-то тихонько начали обсуждать, а потом он подошел ко мне. Внимательные черные глаза цепко осмотрели меня с головы до ног, вернулись к лицу, отдельно сосредоточились на глазах. В этот момент мне показалось, что он заглядывает мне в самую глубину сознания, прямо в душу.

— Ватрао! Эбба!

Кто-то особо нетерпеливый рванулся в медицинский отсек, прерывая затянувшееся препарирования меня любимой взглядом.

— У нас гости, — растрепанный молоденький по виду гуманоид (вроде на человека похож…) с совершенно белыми волосами возбужденно уставился на парочку эскулапов и меня. — Капитан сказал, чтобы вы перевели нашу гостью ко всем остальным или хотя бы изолировали.

— Ватрао, займешься? — хмуро попросила инопланетянка пучеглазого палочника.

— Конечно.

Меня вынули из импровизированной капсулы, поставили на ноги и отвели по длинному и совершенно пустому, извилистому коридору до двери с подсвеченной желтым цветом панелью замка. Освещенье в коридоре мигнуло.

— Иди, — палочник подпихнул меня в спину, в сторону открывшейся двери — и сидите тихо.

Дверь за моей спиной закрылась, не успела я даже спросить, какого ж черта происходит?

— Пф…

Огляделась и чуть не выпала в осадок. Меня привели в уже знакомую комнату, где каждый в своей капсуле, «спали» мои коллеги и двое японцев.

В помещении раздался скребущий звук, нарушая уже ставший привычным непонятный то ли гул, толи звон. Пол под ногами заходил ходуном. Тряхнуло. А потом ещё раз и ещё… После одно из первых, особенно сильных толчков, я шлепнулась, со всего маха приложившись об пол, так и не успев отойти от двери. Встряска продолжалась ещё нескольких долгих минут. По коридору за дверью кто-то с криками пробежал. Кажется, со стороны медицинского кабинета. Послышались приглушенные хлопки. Погас свет.

Все снова стало тихо. Минуты напряженной тишины тянулись ужасно долго, и когда в темной тишине пиликнул дверной замок, впуская кого-то из коридора, меня чуть кондрашка не хватила. На фоне дверного проема, широко расставив ноги, стоял… стояла гора. Гора в скафандре с неизвестным, судя по форме, оружием в руках. Свет, падающий из коридора, мешал разглядеть лицо гостя, отчего мне становилось ещё страшнее.

— О, баба! — заявила гора прокуренным мужским голосом и потянула ко мне свои грабли.

Пискнув, рванула с пола в сторону «своего» лежака.

— Хм, резвая, — констатировала гора и, поднеся запястье к голове, проговорил. — Сонг, у меня тут неожиданный сюрприз. Пришли кого-нибудь, пусть переведут к нам.

Дверь с тихим шуршанием закрылась, оставив меня в темноте и тишине. Кинулась будить ребят.

Снова загорелся свет. Сонно хлопающий глазами народ, непонимающе уставились на меня.

— На наших пиратов напали. По ходу дела, другие пираты. Один из них уже успел побывать здесь. И приказал своим, забрать нас к ним на корабль, должны ско…

Не успела я договорить, как дверь снова отъехала в сторону, впуская четверых запакованных в темно-синюю форму молодчиков с желтой эмблемой в виде какой-то крылатой кракозябры на левой стороне груди и почему-то медными шлемами на головах.

Глава 3

Нас построили по трое и вывели в коридор, где я удачно оказалась зажатой между двумя хмурыми японцами.

— Не откажете? — старший из японцев, в приглашающем жесте согнул руку в локте. Его соотечественник с неохотой сделал то же самое. За что я им обоим очень благодарна, так как на ногах держалась уже с трудом, причем непонятно из-за чего больше. Из-за голода или пережитого страха?

В сопровождении четверки мордоворотов с непонятным по виду оружием в руках, нас повели в сторону противоположную той, откуда я пришла с «палочником», и шли мы в этот раз немного дольше. Извилистая труба туннеля все никак не кончалась, изобилуя поворотами, переходами, переборками и множеством дверей. И всё — стены, пол, двери, полок — было серым, из материала, похожего на ребристый пластик с металлическим блеском. В некоторых местах были заметны следы копоти, а в одном темном углу я вообще разглядела что-то, что очертаниями походило на… человека? Он сидел прямо на полу, безвольно повесив свою лысую голову на грудь, а вся ткань скафандра спереди была хорошенько поджарена, отчего по коридору плыл запах горелого мяса и крови.

Проходя мимо убитого пирата, неожиданно поймала себя на мысли, что мне не страшно смотреть на несчастного. Это пугало. Отвернулась и постаралась ускорить шаг. Благо, что все вокруг были солидарны со мной в желании покинуть место смерти неизвестного.

Коридор закончился неожиданно, огромной круглой дырой в стене и впаянным в неё длинным широким рукавом, по нижней плоскости которого была проложена узкая лесенка. Из дыры тянуло холодным воздухом с непонятной примесью.

С улыбкой до ушей к нам повернулся один из шедших впереди конвоиров, и я наконец-то смогла его хорошенько разглядеть, так как стояла в первых рядах.

Высокий, огромный мужчина. Накаченное тело, огромные руки крепко и уверенно сжимают оружие. Плотно облегающая ткань «скафандра» очень четко очерчивала бугрящиеся мышцы. Квадратное по форме лицо с крупными, рублеными чертами, тяжелым подбородком и высоким лбом, перечеркнутым старой ниточкой шрама. Широко расставив ноги, он с каким-то скепсисом осмотрел наш табор, хмыкнул. Не знаю как все, но мне стало не по себе от одного лишь вида этого сурового дядечки. А то, что я по незнанию приняла за шлем, оказалось волосами, медно-золотистого цвета. Перевитые медными витыми кольцами, дреды змеями спускались чуть ниже лопаток и резко контрастировали с серовато-голубоватым цветом его кожи.

— В невесомости, надеюсь, все уже бывали? — с насмешкой спросил он, хитро поглядывая на своих товарищей. — А то может, кого из ваших дамочек нам стоит самим перенести?

— Да все мы вообще впервые в космосе оказались, — тут же язвительно отозвалась Ирочка под нашими неободрительными взглядами. — И если бы не ваши Лягухи, ещё лет сто нашей ноги там не было!

У «зеленых человечков» от таких новостей некрасиво отвисли челюсти, выставив на всеобщее обозрение крепкие белые зубы с чуть выдающимися по размерам клыками. Наш насмешник, оклемавшийся быстрее своих подчиненных, поднес к голове правую руку со светлой полоской браслета и пробормотал в неизвестность, все ещё переводя с одного на другого потрясенный взгляд.

— Шеф, у нас проблемы, — постоял, помолчал, к чему-то прислушиваясь. — Будет сделано, — кивнув неизвестному оппоненту, мужчина отпустил руку и, окинув взглядом сослуживцев, кивнул на рукав. — Шеф сказал, забрать всех, разбираться будут уже потом.

Как мы пробирались по рукаву рассказывать не буду. Но это был тот ещё цирк. Мало того, что пришлось лезть по трубе, где за тобой следом идет совершенно незнакомый мужчина, а на тебе при этом нет нижнего белья, так ещё и отсутствие гравитации продвижению не способствует.

Мне почему-то все время пути казалось, что меня перевернет кверху ногами в узкой трубе, и я так тут и застряну в раскоряку. Жуть.

Запыхавшаяся, с трясущимися от усталости конечностями, я вывалилась с другой стороны туннеля как мешок с картошкой и была тут же придавлена гравитацией. Протолкнуть воздух в легкие никак не получалось. Я задыхалась.

Кто-то подбежал ко мне, оттащил от туннеля и, подхватив под грудью сцепленными в замок руками, приподнял над полом, помогая протолкнуть в легкие живительный кислород. Первый сипящий вздох чуть не разорвал легкие. От второго закружилась голова. После третьего перед глазами начало проясняться. Попыталась разогнуться, но и тут облом.

— Первый раз в невесомости говорите? — прожурчал голос над головой. — Со мной пойдешь.

И не отпуская рук, меня куда-то потащили.

Ну и фиг с ними. Жива пока и ладно, индиферентно подумала, повисая безвольно у кого-то под мышкой.

Опять медицинский отсек. Опять непонятные коробочки, мониторы и аутентичного вида агрегаты. Во всем этом царит порядок и чистота. А царь и Бог тут — маленький, юркий и подвижный мужчина, ростом чуть выше меня. У него обалденный голос, он напоминает мне журчанье ручейка. А за длинные волосы цвета морской волны, предусмотрительно собранные в хвост, так и хочется дернуть!

Поймала себя на мысли, что впадаю в детство. Какая досада…

— У тебя произошло схлопывание легких от перепада давления. Такое бывает, но очень редко, — «обрадовал» меня медик, просвечивая меня каким-то приборчиком, больше напоминающим айфон на ножке с тремя катающимися по крышке шариками, пока я валялась на уже знакомого вида кушетке с вполне земного вида кислородной маской на лице. — Но есть способ этого избежать!

После чего мне вручили небольшую приплюснутую прозрачную баночку на веревочке, доверху наполненную малюсенькими красными гранулами.

— По три на каждый выход в пространство невесомости или с искусственно отсутствующей гравитацией, но не больше чем на стандартные сутки. И запомни, что чем чаще ты делаешь перерывы в их приеме, тем лучше для тебя же. Медицина, конечно, творит чудеса, но только за очень большие деньги.

Понятливо закивала, устало прикрывая глаза.

Везде и всюду, в любом времени и в любом обществе, главный двигатель жизни — это деньги.

……………………

К ребятам меня вернули далеко не скоро. Если быть точной, то только на следующий день. «Заботливый» медик, для начала, где-то с час расспрашивал о перенесенных в детстве заболеваниях и о возможных вирусах, носителями которых мы все вполне можем являться. И если поначалу я ещё пыталась объяснить эскулапу, что такое ветрянка и грипп, но когда мне предложили поделиться несколькими миллилитрами крови и продемонстрировать наглядно, что, отчего и почему, откровенно зависла.

— А? Ну-у-у… я же не медик! Да даже не знаю, как выглядит вирус в натуре!

— Не страшно, — заверил меня мужчина, довольно прищурившись. — Сейчас мы все сами выясним.

И с маньячным блеском в глазах полез доставать свои приборы, приборчики и прочий хлам непонятного назначения, но о-очень загадочного вида. А я просто сидела себе тихонечко на кушетке и пыталась задавить в себе желание с криками ринуться прочь из этой обители Доктора Зла. Мне, откровенно говоря, стало страшно. Причем страх это был обоснованный, потому что меня, сейчас, просто пустят на опыты особо не заморачиваясь и дело с концом.

— Ну-с, приступим? — и так он на меня при этом посмотрел… оценивающе.

— А может не надо? — пробормотала, отодвигаясь в сторону двери из медицинского отсека.

Видимо на моем лице наконец-то что-то такое разглядели, осознали(!) и устыдились!

— Нет-нет! Я бы никогда не стал..! Это запрещено законом, проводить опыты на разумных существах без их и их родственников на то письменного согласия и только в безысходном случае и только коллегиально. Да и… нет, определенно, без тест — группы никак.

Угу. Вот от знания о том, что без тест — группы никак, мне тут же должно стать намного легче, да?

Медик хмыкнул, торопливо вернулся в свое кресло у стола и задумчиво почесал маковку.

— Девушка, понимаете, мне просто необходимо знать, что вы не несете в себе скрытой биологической угрозы экипажу этого корабля, — решив все доходчиво объяснить, он принял правильное решение. Зная обстоятельства и перспективу в случае сопротивления, я стану намного сговорчивее. — Капитан, выяснив все подробности, рано или поздно тоже задастся этим вопросом. Но у него решение будет несколько… категоричным и для вас, уверяю, нежелательным. Вас просто выкинут за борт в абсолютную мерзлоту и безвоздушное пространство, а всех контактировавших с вами членов экипажа запрут на карантин. Причем, в данном случае, наши интересы полностью совпадают. Вам всем неплохо бы было несколько вакцин вколоть… так, на всякий случай. Чем мханс не шутит. Содружество включает в себя десятки рас, сотни заселенных миров…

А болячек и того больше.

На секунду прикрыла глаза. Кивнула.

И началось.

Взяв у меня кровь, мужчина запустил пробирку в анализатор, а сам уселся за стол и… пропал для окружающего мира, намертво приклеившись к экрану с таблицами результатов. А я, быстро устав сидеть и ничего не делать, рискнула прогуляться. Тем более что природа своего существования не отменяла, а эскулап на призывы о помощи не откликался. Так что, прежде чем синеволосый осознал степень опасности, я успела изучить интерьер кабинета и трех примыкающих к нему помещений, залезть своим любопытным носом во все щели и ожидаемо получить по рукам. Мне указали в сторону двери санблока, а по возвращению врач настоятельно попросил одеть странного вида линзы. В линзы словно были вплавлены малюсенькие золотые микросхемы. Оказалось, это приспособления для чтения. Одела и пару минут судорожно моргала от неприятных ощущений. Щипало и жгло. Медик сказал, что все нормально.

После чего мне выдали вполне привычного вида электронную книгу с МЕДИЦИНСКОЙ ЭНЦИКЛОПЕДИЕЙ для народов расселения с наказом изучить описание симптомов заражения различными болячками и отметить знакомые.

Опять покивала и в категоричной форме заявила, что сначала деньги, а уж вечером стулья. В смысле, что прежде чем эксплуатировать меня несчастную, неплохо накормить для начала. Желудок поддержал идею, взвыв сиреной. Стало стыдно. А эскулап не на долго задумался, а потом, махнув на все рукой, вызвал кого-то по своему браслету.

Четверть часа спустя мы под удивленным взглядом какого-то неизвестного, бугайской наружности, синхронно наворачивали рагу из неизвестного мне зверя с овощами и запивали все это дело почти привычным кофе, только кроваво-красного цвета.

Опустошив тарелку и допив местный кофей, вспомнила, о чем мне говорила оранжевая медичка на корабле пиратов.

— Э… — блин, а имя эскулапа я так и не удосужилась узнать.

— Никар.

— Очень приятно. А я Вика.

Замолчала, не зная как сказать о собственной дурости.

— Никар, понимаете, ещё на корабле у пиратов, мне дали выпить какого-то раствора, после чего мне резко стало плохо. И медик там сказала, что мне надо перед едой проверять какой-то маркер. Что если он зеленый, то для меня это яд. А ещё, у меня была странная реакция на вакцину, которую мне вкололи после похищения…

— Интересно… — перевернув стул спинкой к себе, Никар сел, сложив руки в замок поверх серого пластика. Я, откровенно говоря, в этот момент залюбовалась мужчиной.

Не люблю качков. Все эти показные горы мышц, кубики пресса, банки, бицепсы и трицепсы. Меня это не трогало, оставляя совершенно равнодушной. Девчонки же все смеялись, говорили, что у меня комплекс мамочки, раз меня на дистрофиков тянет. А я… я просто люблю, когда у мужчины просто мышцы, а не брутальное «мясо». Нет, есть, конечно же, и исключения, но они, скорее подтверждения правилу, чем его опровержение.

Так вот, Никар олицетворял собой мой идеал. И заметила я это именно сейчас, когда тот расслабился, задумался, позволив мне увидеть его обычным. Немного свободный и чуть длинноватый комбинезон серовато-зеленого цвета, обтянул крепкую, жилистую и подвижную фигуру инопланетянина с невероятными, бледно-бирюзовыми волосами. Это оказалось как вспышка. Я осознала всю реальность происходящего в один момент.

Широко раскрытыми глазами уставилась на мужчину, который начал нервно крутить браслет на запястье. Белая полоска быстро мелькала в чуть бледноватых пальцах с темно синими, даже на вид острыми ногтями. Эти пальцы… длинные, красивые и чем-то неуловимо необычные. Я смотрела на них и понимала, всё, что меня сейчас окружает это не бред разыгравшегося сознания, корчащегося в предсмертных судорогах в стенах реанимации и не глупый розыгрыш. Ведь у человека просто не может быть пальцев выгибающихся во внешнюю сторону ладони? Правда?

Снова пришел человек-гора и безмолвно протянул мне две белые, узкие полоски.

Я вопросительно посмотрела на Никара не зная, стоит мне их брать или нет.

— Маркеры.

Взяла бумажки, покрутила в руках. Просто полоски без каких-либо опознавательных знаков. Облизнула. Бумажки стремительно покраснели.

— Ой! Я что-то не так сделала?

— Нет-нет, — удивленно покачав головой, Никар жестом отпустил чему-то гнусно ухмыляющегося человека-гору. — А ты читай.

Скинув тапки и с удобством устроившись на кушетке, я взялась за электронную книгу. И каково же было моё удивление, когда вместо ожидаемых каракулей и полнейшей абракадабры, мне удалось прочитать введение к многотомному, судя по количеству страниц, труду.

Вот это линзы! Вот это технологии!

Мне бы подобное чудо техники, да в пору ученичества… Эх! С языками у меня всегда было туго, если не сказать, что вообще никак. Контрольные, зачеты и экзамены у меня получалось сдавать лишь с помощью собственного упорства, зубря денно и нощно неделями перед днем Х.

Поэтому, не испытав языковой преграды, с всё увеличивающимся энтузиазмом, кинулась на изучение энциклопедии и ни капельки не прогадала. Книга читалась как особо изощренный ужастик, изобилующий массой примеров. И по содержанию больше походила не на энциклопедию, а на исторический справочник.

Зачиталась, не заметив, как заснула над описанием тсонской лихорадки, впервые зарегистрированной на третьей планете в какой-то отдаленной звездной системе с трудно произносимым названием. И снилось мне, как я в форме медсестры из Красного Креста, вытаскиваю пострадавших из забаррикадированного жителями города, а толпы созданий, с горящей красными пятнами кожей, кидаются нам наперерез.

Ух! Жуть!

Тик-тик-тик-тик-тик-тик!

Мерзкий звук разбудил в тот самый момент, когда меня должен был расцеловать мэр собственноручно спасенного города. Почему-то он казался мне подозрительно похожим на Никара…

— Жесть, — протирая глаза со сна, приподнялась с принявшей удобную форму лежанки. Чуть загнутые края тут же разошлись, выпуская меня из теплого нутра.

На столе у медика пиликала какая-то хренотень непонятного назначения, самого эскулапа нигде не было ни видно, ни слышно.

Тик-тик-тик-тик-тик-тик…

Звук, постепенно становился все тише и тише, пока вообще не стих. Поэтому прозвучавший из соседнего помещения незнакомый голос меня довольно сильно обеспокоил. Что-то мне подсказывало, что таймер на неизвестном агрегате разбудил меня очень вовремя.

— Я не уверен, но все, похоже, обстоит именно так.

Вторая дверь из кабинета оказалась предусмотрительно (прямо как для меня) приоткрытой. Чуть свесившись с лежанки в сторону, я спокойно смогла заглянуть в щель. В примыкающей к кабинету комнате находились двое. Медик и огромный мужчина в темно-синем скафандре.

— Предварительные анализы показали, что перед нами незнакомая раса. По крайней мере, ни в одном из Списков ничего подобного ДНК-пробам взятых мной у наших гостей нет даже близко. Их гены, это нечто универсальное. Я провел пару простейших опытов. Просто поразительная адаптация! — разливался восторгами медик. — Я с полной уверенностью могу подтвердить, что команда Какрика похитила их из незнакомой нам системы.

— Док, меня мало интересует их геном, — грубый, чуть сипловатый голос прервал разошедшегося мужчину. — Все, что мне сейчас интересно знать — они несут для нас опасность?

Медик замялся.

— Капитан, пока определенно этого утверждать я не могу. Но, ни один из доступных нам тестов на антитела, вирусы или же ещё какую-то дрянь не дал положительного результата. Вообще удивительно, но кроме той женщины, среди остальных захваченных нет ни одного, кто испытывал хоть какой-то дискомфорт или недомогание от столь резкой перемены среды.

— Замечательно. Значит, изолируем их пока, а по прибытию на Тсонг передадим их Корпорации. Бесправные, никак не проходящие по базам Содружества и при этом легко адаптирующиеся переселенцы. За сотню неплохо заплатят.

— Но?!

— Я все решил. Никар. И давай больше не будем поднимать эту тему. Хорошо? Это и в твоих интересах.

Мужчины ещё недолго о чем-то поболтали и раскланялись. Никар продолжал чем-то рассерженно греметь в лаборатории, а я…

Затихла, свернувшись в калачик на снова ожившей лежанке. И притворилась спящей, благо, что в сон продолжало тянуть с неимоверной силой. А в голове бешеными тараканами бились мысли и предположения, одно другого хуже.

Надо предупредить остальных…

Разумно, но пока не исполнимо. Значит, будем ждать. Бояться, надеяться и ждать.

Ждать любого удобного случая.

Одной мне все равно ничего не сделать, да и не смогу я так.

………………………

Космический корабль нес свой груз сквозь звездное пространство на запредельных скоростях, с каждой секундой приближая тот момент, когда решатся судьбы тех кто заключен сейчас в пределах того маленького пространства, что заполнен воздухом внутри машины.

Пока даже самая мощная вычислительная система во всей Вселенной не смогла бы наверняка просчитать то, как на самом деле повернется мифическая Судьба к несчастным с Земли, не по своей воле покинувшим Родину. Этого никто не знал. А даже если и знал?!

Судьба людей и какая-то непонятная предопределенность? Они не сочетаются.

Долг? Наследственность? Уставы? Правила?

Только человек способен нарушить все это в угоду сохранения своей жизни. Такова его природа. Человек покорится бурному течению, но со временем развернет его в нужную сторону.

Мы странные? Возможно.

А вы тогда какие? Уподобившиеся машине живые существа с вбитой намертво в подсознание моделью поведения?!

Осталось всего несколько суток, по истечению которых на поверхность маленькой, перевалочной станции ступят первые за всю её историю люди. И сам черт не знает, что же после этого произойдет…

Глава 4

Проснувшись, вскакивать не спешила. Продолжая тихонечко лежать, прислушивалась к мерному щелканью. Кто-то, а я надеюсь, что это Никар, печатал, отстукивая пальцами по клавишам клавиатуры незамысловатый ритм.

Спустя пару минут рискнула повернуться. Так и есть.

Медик обнаружился сидящим в кресле перед двумя огромными экранами, на которые были выведены сразу с дюжину, если не больше, разномастных таблиц. Все ещё одетые линзы позволили различить несколько надписей не перекрытые открытыми окнами.

«Списки» — гласила самая яркая надпись в шапке отодвинутой отдельно и самой большой по совместительству колонки.

Наверное, тот самый пресловутый «кадастр» ДНК живущих во Вселенной, известных нашим новым захватчикам. Больше десятка колонок, множество пояснений и отдельно выделенные столбцы. Столько информации, что заставляет задуматься о конкретном количестве и нулях в итоговой цифре.

Впечатляет.

«Совпадения. Процентное соотношение. Результаты совместимости с известными кодами. Тест «Тоштыльда Вот…» кого-то там.

Остальное мне было не разобрать. Названия перекрывались другими открытыми вкладками. Да и линзы все равно не срабатывали, когда видно лишь часть от слова.

Некоторое время я ещё продолжала лежать, не шевелясь и не привлекая к себе внимания, просто тихонечко наблюдая за медиком. Как тот работает, и, устало, склонившись над непонятными бумажками, сосредоточенно вбивает в задействованный график с результатами теста новые параметры. Время от времени откидывается на спинку кресла, трет глаза и тяжело вздыхает.

Видимо, в отличие от меня — продрыхшей неизвестное количество времени и окончательно выспавшейся, ночка у него выдалась напряженная. Я бы сказала, рабочая.

Смотрела на то, как расслабленно откинувшийся в кресле медик, прикрыв одной рукой лицо, а второй слепо нащупав стоящий на столе слева от него стакан, залпом опрокинул в себя его содержимое. И тут мой организм, наблюдающий все это, решил напомнить о себе недовольным бурчанием голодного желудка.

Вот Ёшкин-кошкин!

— Ви-ика? — смешно растягивая «и» спросил медик, резко поворачиваясь ко мне и не выпуская из рук стакана. Видимо услышал мою возню.

На меня уставились щелочки красных, опухших глаз.

От ужаса чуть не завизжала. Хотела отползти подальше, но вредный лежак очень «вовремя» съежился, отчего я, грохнувшись, ощутимо приложилась попой об пол.

— …ять!

Мне стыдно, правда. Но оно как-то само собой вырвалось! Честно!

Наблюдая за моей реакцией, инопланетянин все больше и больше хмурился. А после моего нелепого падения, убедившись, что все в порядке и я не ору белугой, поломав себе конечности, с кряхтеньем встал с кресла и потопал в сторону санблока.

Минутная тишина сменилась заковыристыми ругательствами.

Мне как раз удалось выманить лежанку из стены, хотя я уже начинала бояться, что мне придется разводить вокруг строптивой мебели шаманские танцы (и где мой бубен?). Когда работник пилюли и шприца вернулся обратно в кабинет, стал заметно посвежевшим и со значительно уменьшившимся отёком. Гляделки, правда, оставались все такими же красными и узкими, отчего он стал походить на бешеного кролика.

Нафиг бубен, дайте ушки!

Уставились друг на друга, прям как два барана. Молчим. И я не нашла ничего лучше. Рискнула. Спросила о своей дальнейшей судьбе.

— Хочешь вернуться к своим соотечественникам? — немного грустно прозвучало, но я предпочла не заметить.

— Было бы неплохо. Одной мне здесь… неуютно.

— Я провожу. Позавтракаем и провожу.

Смотрит устало, да и сам вид медика немного (это мягко говоря!) болезненный.

— А что потом?

Вскинулся, напрягся, подозрительно смотрит на меня.

Э нет, дружочек. Ничего ты так не поймешь. У меня многолетняя практика, в этих честных, «невинных» глазках все кристально чисто и ясно. Ни грамма беспокойства, болезненного подозрительного интереса или узнавания. Лишь любопытство наивной девочки.

Поверил, успокоился.

Однозначно, во мне умерла великая актриса.

— У Контроля, к которому мы относимся, нет таких полномочий. Не нам решать вашу дальнейшую судьбу. Мы можем проследить лишь за законностью решения и его исполнения, — Никар отвел глаза. — Капитан принял решение лететь до ближайшей станции, где есть представитель Корпорации. Вопросы налаживания контакта с другими цивилизациями это их прерогатива.

Радостно улыбаюсь, словно он только что открыл передо мной дверь в волшебное королевство. До боли в лицевых мышцах, до судорог, потому что хочется заорать во все горло от безысходности.

— Это же хорошо, что нам наконец-то помогут, — Никар не выдерживает, отворачивается, сделав вид, что его больше интересуют результаты вычислений, но больше клацанья по клавиатуре не слышно.

Маска счастливого кретинизма тут же покидает моё лицо.

Мы просто сидим некоторое время в тишине, слушая непривычные для меня звуки жизни космического корабля. У медика шуршит аппаратура, работает вытяжка, а за дверью кто-то ходит, раздаются приказы. И какой-то непонятный, ставший уже почти незаметным звон.

Я хотела спросить у Никара, что это за звук, но медик успел меня опередить. Не оборачиваясь, он почти шепотом попросил.

— Ви-ика, расскажи, что это за планета, откуда вас вытащили бойцы Сокара?

Спросить в лоб, зачем ему это знать? И не выдаст ли это мою осведомленность его разговора с тем человеком(?), который предложил отдать нас Корпорантам? В шутку спросить о его интересах? Боюсь, не поймет… Менталитет у нас наверняка разный.

— Никар, я…

— Не нужно говорить мне чего-то конкретного, если не хочешь, — откинувшись в кресле, уставился в потолок. — Если хочешь, то это просто мой научный интерес. Мне хочется знать, как вы жили, что делали, — мужчина с грустной улыбкой посмотрел на меня. — Просто расскажи что-нибудь, пока нам не принесли завтрак.

— Что-нибудь… — подобрав к животу ноги и сцепив руки в замок у лодыжек, устроила голову на колеях, рассматривая мужчину. Отец всегда говорил, что когда я так делаю, то становлюсь похожей на маленькую, обиженную девочку. На такую рука не поднимется. Не говоря уж о чем-то более существенном. — Дома у меня остались родители и двое братьев, старший и младший. Со старшим, Лешей, мы погодки. Скоро он должен был жениться.

При воспоминании о Лешке и Наташке сердце сжалось. Такая красивая пара… Жаль, что я теперь навряд ли увижу их свадьбу. А от этого ещё грустнее.

— В день, когда нас уперли, начальник отправил меня с документами за город, в частный клуб, где предпочитает отдыхать наше руководство. В эти выходные там отмечали удачную сделку с нашими партнерами, начальник тоже должен был быть там. Видимо отболтался делами, не поехал. Отправил меня. Так что в моём случае есть конкретный виновник столь интересного для меня положения дел на текущий день. Если бы не этот конкретный человек, то мне никогда бы не пришлось побывать в космосе (в чем я до сих пор шкурно сомневаюсь), выяснить, что у меня аллергия на определенный ряд иноземных продуктов и чуть не задохнуться от схлопывания легких после пребывания в невесомости.

Никар полностью развернулся ко мне.

— Мне страшно, очень страшно. Общество приучило к некоторой возможной определенности. Меня могли убить, ограбить, задавить, изнасиловать. Да с большей вероятностью на меня мог упасть самолет! Но никак не похищение куда-то дальше родного верхнего слоя атмосферы. Здесь все жутко непривычно. Неправильно. На Земле множество людей и каждый со своими особенностями во внешности, но гуманоиды с оранжевой или фиолетовой кожей, это нечто для меня из раздела фантастических фильмов. Все окружающее на подсознательном уровне до сих пор кажется бредом.

Выдохлась. Замолчала. Уставилась на свои трясущиеся руки.

Кто-то приходил, оставил завтрак и так же безмолвно ушел. Медик зашуршал оберткой, скрипнули ножки передвигаемого стола.

— Вам всегда кто-то приносит еду сюда?

Никар оторвался от изучения цветастой упаковки.

— Нет. Я специально попросил принести сюда. А так, все едят в столовой, она общая.

— Я лишаю вас привычного общества? Простите, — легкая улыбка, взгляд сам метнулся в сторону медика ловко расправляющегося с полиэтиленовой оберткой, в которую были запакованы порционные контейнеры с едой. — Не стоило, — киваю в сторону своего завтрака и чашки с каким-то странным напитком, бледно-розового цвета. Рядом предусмотрительный медик положил маркеры.

От следующих слов Никара я мучительно краснею.

— У нас принято проявлять заботу о женщине.

Интересно, как это относится к планам вашего капитана?

После посещения мною сан блока, завтрак протекал в полнейшей тишине. Никар закопался с головой в планшет, привычно и не особо зацикливаясь над действием, закидывая в себя завтрак, с поразительной точностью находя на столе столовые приборы и вечно отодвигаемый рукой к самому краю стакан. Наблюдая за этим, я непроизвольно находила это милым и забавным. А потом вообще, впала в какую-то прострацию, отстраненно наблюдая за действиями медика, механически жуя совершенно безвкусную пищу. Спроси меня сейчас хоть кто, как выглядит то, что я сейчас ем, не смогла бы сказать.

Из прострации меня вывел, как не странно, Никар, дернув за босую ступню, которой я совершенно по-детски болтала, свесив с края лежака.

— Мне надо отвести тебя к твоим. Но мы можем сделать небольшой крюк, — замолчал, ожидая моей реакции, которая не замедлила последовать. Заинтересовал. — Хочешь посмотреть на космос?

И он ещё спрашивает?!

Моя реакция была красноречивей любых слов! Я пробкой подскочила с лежанки. Подхватив тапки и, пытаясь их напялить на мигом вспотевшие от соприкосновением с холодным полом ноги, запрыгала очумелым лягушонком по всему кабинету. Медик наблюдал за моими поскакушками с улыбкой скорее присущей родителю.

— Готова? Тогда пошли.

И снова — коридоры, переходы, повороты, лифт. Все выполнено в светлых тонах, только пол темно-серый. Звук при ходьбе по нему получается приглушенный. Лифт вообще стоит отдельного упоминания. Когда я в нем оказалась, мне почудилось, что меня запихнули в мыльный пузырь. Мои представления о физико-математических процессах передвижения в подобном агрегате сбоили, выдавая вердикт скорой кончины. Стены кабины пружинили под рукой, шли рябью и вообще вели себя непотребным образом. Единственным оплотом спокойствия и гранитной твердости казался пол. Честно, я с большим трудом подавила в себе желание распластаться по светлому пластику(?). Лишь представление, как это будет выглядеть со стороны, удержало меня от опрометчивых действий.

Никар видимо что-то подобное подозревал, потому что всё недолгое время путешествия в этой шайтан — машине мерзко лыбился во все тридцать два (или сколько у него там зубов?) и даже не сопротивлялся, когда я придвинулась к нему ближе. Хоть помещение кабины и позволяло без особых трудностей и, не стесняя движений, передвигаться доброму десятку таких дистрофиков как я и медик.

В том, что медик — дистрофик убедила парочка встреч с местными. Мужики казались нереально огромными, качками-переростками. Как им только позволяли на такой работе злоупотреблять бодибилдингом?

Из лифта я вышла на трясущихся ногах, судорожно стискивая благородно протянутую, расчувствовавшимся Никаром, руку. И тут же чуть не влетела носом в широкую грудь очередного «десантника», плотно обтянутую темно-синей тканью с желтой эмблемой на груди.

— Девушка, осторожнее! — прогудел мужчина где-то у меня над головой.

Я изваянием замерла на месте. Взгляд медленно начал двигаться все выше, выше и выше! Сколько же в нем росту? Задрав голову, я резко уперлась взглядом в ярко-желтые глаза.

Никар куда-то свалил. Предатель!

— П-простите, — голос натуральным образом отказал, дав петуха. Получилось печальное завывание в исполнении заикающегося неврастеника.

Желтоглазый улыбнулся, показав внушительные клыки.

— Смешная.

Огромные руки сомкнулись на моих предплечьях, отодвигая с дороги. На прощанье мужчина взъерошил мне волосы. Стало совсем фигово. И так, небось, выгляжу как натуральное чучело так ещё и этот… У-у-у!

За улыбчивым рыжеволосым гигантом обнаружилась ещё парочка таких же. Они что-то тихонько обсуждали с Никаром в сторонке. Медик кивал, изредка бросая на меня встревоженные взгляды.

— Нор, Кхор, пошли уже! — стоя в лифте, желтоглазый недовольно постукивал пальцем по браслету явно на что-то намекая.

Быстро раскланявшись с медиком, служивые поспешили в лифт, одарив меня на прощанье непонятными взглядами и противно ласковыми улыбочками. В их исполнении это выглядело довольно опасно и многообещающе.

Может, попросится обратно к Никару? Пусть он лучше на мне опыты ставит, зато под присмотром, чем эти до меня доберутся. Черт знает, как тут у них с этим самым… дела обстоят.

Схватив за руку, медик потащил меня куда-то прочь от лифта.

— Не обращай на них внимания. Дурачатся. И не бойся. Сцонки никогда не позволят себе грубости по отношению к женщине. Тем более, если она безоружна!

!?

— А откуда они знаю, что у меня нет в рукаве какой-нибудь гадости?

Медик многозначительно постучал согнутым пальцем себе по виску.

— Знают. Чувствуют.

Телепаты что ли? Но я не успела задать вопрос. Мы вышли к двухстворчатым дверям, которые при нашем приближении плавно разъехались, открывая вход в просторное помещение с приглушенным освещением и множеством диванчиков вдоль огромного, обзорного окна. А за ним… мириады маленьких, разноцветных светящихся точек, неспешно перемигивающихся в одном понятном им ритме. Какие-то завихрения, пылевые облака. И посреди этого великолепия — яркая голубая звезда, огромная жемчужина в россыпи брильянтов.

У меня перехватило дыхание от открывшегося перед глазами великолепия. Космос неожиданно оказался не безжизненной чернотой, а ярким, насыщенным вспышками мраком.

Не знаю, насколько я выпала из реальности, но в себя меня привело ненавязчивое прикосновение к плечу. Было удивительно осознать себя прилипшей носом к холодному стеклу со слезящимися глазами от довольно яркого света звезды.

— Мы вышли из прыжка ненадолго. В этой системе слишком велико притяжение звезды, что бы совершить маневр в гипере без больших энергетических затрат. Через несколько минут станут видны три планеты этой системы. Обойдем их и снова в гипер. Хочешь остаться ещё ненадолго здесь?

Я смогла лишь кивнуть и безвольно позволила оттащить себя к одному из диванчиков.

Скоро, как и обещал Никар, в область обзора величественно вышли все три планеты. Разглядеть подробности не получалось, но и вид тонущих в синеватой дымке гигантов потрясал воображение. В сторону корабля полетел мусор и, не долетая каких-то, как мне казалось сантиметров, ярко вспыхивал, рассыпаясь пылью. Каждый раз при этом, вздрагивая, слышала смешки медика.

После особенно большого метеорита(ну не разбираюсь я в этой космической терминологии, не нужно мне это было), Никар не выдержал и пустился в путаные объяснения, сводящиеся к банальному — нам ничего не грозит и с таким экраном как на корабле Контроля, эти плюхи нам, как слону дробина.

Планеты медленно скрылись из обзора и медик почти тут же потащил меня из смотровой.

Я не сопротивлялась, даже поездку в лифте перенесла с равнодушием достойным практикующего даосизм монаха, все ещё находясь под впечатлением. И мне было глубоко по барабану на все окружающие меня странности.

Лишь перед очередной дверью мы притормозили.

— Буду навещать. — Сообщили мне на прощанье и впихнули в подозрительно знакомое, узкое помещенье с двумя рядами кроватей и до боли знакомыми лицами.

— Привет, народ. А мне космос показали.

Дурдом…

Глава 5

Я лежала на своей койке и бездумно «плевала» в потолок, продолжая дуться на окружающих. Сил на что-то другое после издевательств и «пыток» устроенных коллегами просто не было. Они отсутствовали как данность. Случись сейчас авария и начнись эвакуация, не уверенна, что смогу заставить себя сдвинуться с места хоть на миллиметр.

А все почему? Потому что народ здесь собрался… любое гестапо позавидует таким кадрам!

Честно рассказав по возвращению собравшемуся вокруг народу обо всём, что видела и слышала за время пребывания в медицинском отсеке, но вместо благодарности, получила прищуренные взгляды и заявление, что где-то привираю!

Обиделась.

— Да идите вы все… в лес! Ёжиков считать.

— Может быть, ты просто что-то не так поняла? — примирительно обняв меня, Андрей подсел ко мне на кровать. — Ты пойми, мы тебе верим. Просто не хочется выглядеть идиотами, если все окажется совсем не так, как ты поняла из подслушанного разговора.

— Андрей Александрович, я что, похожа на паникершу? Или на конкретную блондинку, у которой от перекиси водорода мозги спеклись? Разговор этих двоих вам слово в слово воспроизвела. Все как услышала, — не дура, понимаю, что все на самом деле может оказаться с точностью до наоборот, но предчувствие не обмануть. Тоже думала об этом. Но то, как отреагировал на мой вопрос о нашей судьбе медик, наводит на мысль, что я права.

— На блондинку мозгом ты не похожа. Да и память у тебя, я проверял, отменная, склерозом не страдаешь.

— С-с-спасибо на добром слове, — шиплю раскаленным чайником, вызывая смешки у окружающих.

— Не за что. А теперь давай вспомним все, что ты услышала в медотсеке тем вечером ещё раз.

С сомнением посмотрела на ласково улыбающегося мне безопасника. Не по себе как-то стало.

— Мы поможем тебе… — обрадовали меня.

Зря я на все это согласилась. Ой, зря-я-я… Кто б мне раньше сказал, чем это все для меня аукнется!

Когда всякие психологические примочки и даже попытки гипноза не дали желаемого результата, в ход пошла тяжелая артиллерия. Арсенал бывших коллег поражал разнообразием, а фантазия офисных обитателей, подкрепленная многочасовыми тематическими играми, не имела совершенно никаких границ. Дальше, только настоящие пытки.

Щекотка. Перекрестный допрос с особым пристрастием в исполнении Лизы и отмороженного Виталия (идеальный дуэт!). Ирочка вообще отличилась особой оригинальностью, предложив сделать мне интимную депиляцию.

Эта стерва, клялась и божилась, что после этой процедуры я точно выложу все и даже больше. Извращенка!

— Каким образом? Ты мне зубами там выдергивать все по волоску будешь?

Моё праведное возмущение из дальнего угла кровати звучало жалко, но вполне натурально.

Ну не говорить же им в самом-то деле, что там и нет особо ничего…

Ира заткнулась, зато Лиза, в компании теперь уже с Максимом, снова принялись меня щекотать. Еле отбилась.

В общем, у этих доморощенных особистов получилось вытащить из меня все и даже чуть больше. Теперь сидят, спорят, ругаются. Решают как нам дальше быть и что делать. Даже японцев к обсуждениям подтянули. А я лежу, рассматриваю потолок и лениво помахиваю в воздухе свешенной через край босой ногой. Надоело.

— Ну и чего спорите? Вы же не знаете, что там на этом Тсонге нас ждет.

— И как нам это узнать? — яда в Ирке, дивизию потравить можно.

— Не знаю, — пожимаю плечами, но вряд ли это кто увидел. — Никар обещал ещё прийти, может у него получится спросить…

Установившуюся тишину можно было резать. Даже не удержалась, собрала последние силы и, повернув голову, смогла лицезреть потрясенные моськи моих мучителей.

— А вы б орали потише. А лучше вообще, молчите. Вдруг нас слушают.

Все, месть можно считать свершившейся. И пусть после моего рассказа это уже практически бессмысленно, все равно радует, что мне первой пришла в голову это светлая мысль.

* * *

За следующие три дня, медик навещал меня дважды, надолго забирая из общества коллег. Проводил какие-то исследования, задавал множество уточняющих вопросов. В эти минуты нашего общения он казался мне маленьким ребенком истово желающим знать ВСЁ. Буквально.

Он засыпал меня вопросами о моём детстве, о родителях, об учебе. Вынудил вспомнить распорядок дня и рабочие нагрузки. Долго удивлялся нашему представлению о здоровом образе жизни.

— Хочешь сказать, что именно из-за долгого пребывания на солнце и здорового питания мы непременно умрем раньше времени?

— Непременно! Кстати, какова продолжительность жизни людей?

— В развитых странах с высоким уровнем жизни — лет по восемьдесят-девяносто живут. Долгожители так вообще, до ста двадцати.

Медик за голову схватился. Кинулся вносить какие-то поправки в свои записи.

— А тебе сколько? — оторвав голову от планшета, спросил, слегка заикаясь.

— Двадцать четыре, через три месяца будет.

Он весь как-то побелел, прищурился.

— Это из расчета скольких дней в году?

— У нас их триста шестьдесят пять в году, каждый четвертый год — високосный, тогда прибавляется еще один день.

Никар повторно схватился за свою многострадальную черепушку. Вскочил, начал круги по кабинету нарезать, бормоча себе под нос нечто маловразумительное.

— Восемь тысяч семьсот шестьдесят шесть на четыреста двадцать один, — резко замерев на середине пути между столом и дверью, схватился за голову, взвыв как пожарная сирена. — Ты же несовершеннолетняя!

Надулась от такой заявы.

— А по нашим законам, совершеннолетняя.

Меня проигнорировали. Никар ничего не объясняя, просто выбежал из медотсека, оставив меня один на один с энциклопедией рас Союза Содружеств. Вовремя я её выпросила, хоть будет чем заняться.

* * *

— Глава, так сколько?

Капитан, на показ фривольно развалился в штурманском кресле, закинув ноги в высоких, штурмовых ботинках на приборную панель и со снисходительной миной на лице смотрел на своего оппонента. Хмурый мужчина с проекции, осуждающе выгнул одну бровь.

— А у тебя нигде ничего не треснет? Твои запросы с каждым разом становятся все больше и больше. Так глядишь, при нашем следующем разговоре от твоей все пребывающей наглости, я решу, что тебе прикрытие больше не нужно…

— Ну не могу же я отдать такое сокровище, что само попало мне в руки, когда ВАШИ люди так лажанулись, за сущий бесценок?! С каждым днем все больше узнавая о человечках, я прихожу к мысли, что мне выгоднее сдать их Содружеству, с повинной поведав о всех своих грехах. И амнистия мне будет обеспечена.

Лицо на проекции перекосило ещё больше. Густые брови почти сошлись на широкой переносице в одну линию.

Глава всех и всея. Высший чиновник, контролирующий весь космический мир. Он просто чисто физически не мог себе представить, что кто-то вроде капитана задрипаного корабля из низших эшелонов Контроля будет диктовать ему свои условия. Да скажи ему об этом кто-нибудь сутки назад, пристрелил бы наглеца! А капитан Крафт все продолжал издеваться над и так пострадавшими самолюбием и гордостью одного очень влиятельного корпоранта, строя одно предположение за другим. На удивление верные, марх его подери, предположения!!!

— … не просто же так вы их собираетесь отправить в один из миров расселения?

— Шшссс! — каким догадливым оказался, наглец! — Хорошо. Сколько ты хочешь?

— Я-то? Не много. Всего лишь долю…

Наблюдавшие эту сцену пилоты и второй помощник от удивления вытаращились на своего капитана, напрочь забыв, что они вроде бы как и не причем тут. И вообще, по уставу разговора не слышат.

— И тебе больше не хочется выйти из состава Контроля?

— Зачем же? У нас и тут неплохие перспективы открываются.

— Хм… — сцепив перед монитором руки в замок, Глава, отбросив все свое возмущение, внимательно всмотрелся в лицо одного из своих капитанов, цепким взглядом отмечая одни ему понятные черты и нюансы.

— Так сколько?

— Десять процентов от чистой прибыли, и мы крадем избирательно лишь молодых женщин и мужчин. Я правильно понял ваши запросы?

Наметившиеся возражения так и не прошли в эфир.

— Однако… С тобой интересно будет иметь дело. Но как ты собираешься оправдывать свои частые визиты в тот сектор?

— А что нам мешает объявить о существующей там пиратской базе? Тем более что я практически точно уверен, что там такая точно есть. Никого же не интересует, какими кривыми дорожками меня будет болтать по системе. Главное-то результат.

* * *

Рубка. Несколько часов спустя.

— Капитан, разрешите войти.

Мужчина оторвал рассеянный взгляд от планшета и посмотрел на неожиданно хмурого медика, почему-то замершего в дверях рубки.

— Разрешаю, — дежурная фраза в отношении этого странного шинкси, плюющего на субординацию с самого первого дня на борту, звучала несколько нелепо.

Медик решительным, твердым шагом пересек помещение, приблизившись почти вплотную, и с угрозой уставился на него, отчего капитану стало отчетливо не по себе.

— Что вы хотели старший медик, Нокс деРин Никар?

— Я хотел просить у вас возможность выкупа одной из девушек, находящейся сейчас в изоляторе.

Теперь пришла очередь капитана шокировано смотреть на своего подчиненного.

— Никар, тебя в последнее время никто по голове не бил? Я не могу тебе позволить выкупить ни одной из наших пленниц.

Вот так. Теперь все точки расставлены.

Медик рассерженно сжал кулаки и заскрипел зубами, отчего вызвал у капитана и окружающих отчетливую панику.

Шинкси они спокойные, тихие, но если разозлить… Те ещё твари. Им не обязательно иметь хоть какое-то оружие, чтобы упокоить несколько разумных в течение секунды. Ядовитые когти, и стремительность движений вполне неплохо заменяют в маленьком, герметичном помещении корабля бесполезный и опасный тут бластер.

— Черная дыра! Ну, признай ты эту девчонку своей тхао («жена») и отстань от меня!

Но медик словно и не слышал столь щедрого, каким считал его капитан, предложения.

— Среди них нет ни одной совершеннолетней! И пусть для них это не так, но вы не имеете права применять к столь молодой расе те действия, которых от вас требует Глава! Или вы забыли о том, что кроме наших законов существуют ещё и Неписанные правила?

— Откуда догадался?

— Я в курсе ваших проблем, — пожал плечами медик.

Капитан скривился, словно съел что-то кислое.

— Никар! Они не…

— Хотите сказать, не подпадают под их действие? А вот я могу с легкостью доказать обратное.

В рубке установилась мертвая тишина, изредка нарушаемая возбужденным дыханием присутствующих и шумом вентиляции.

— Земляне не могут быть из Первого расселения! Оно произошло за несколько миллионов лет до создания Конфедерации. Если бы это было так, то мы б знали. Да и…. Хватит сравнить их с альдарцами (последние из представителей Первого расселения, что смогли выжить и до сих пор процветают) и становиться ясно, что это не так!

— Капитан, — медик скромно улыбнулся, — вы сами сказали, прошло несколько миллионов лет. Гены имеют одно мерзкое свойство. Со временем они подвергаются неконтролируемому процессу мутации из-за воздействия внешних факторов, таких как место проживания, условия, климат и общее развитие цивилизации. И не смотря на все это, они совместимы со всеми остальными расами Второго и Третьего расселения.

Капитан в ужасе схватился за голову.

— Ты уверен?

— Слишком большое количество совпадений физических, генетических и биологических параметров с маркерами генетического кода, оставленного первыми альдарцами. И потом, вы думаете, у них нет своей истории? Даже того, что рассказала мне Ви-ика, хватит для того, что бы понять. Они — потомки тех, кто пережил Первое расселение. Непонятно только почему их корабль занесло так далеко от Зарастры (звездная система первых переселенцев).

На капитана стало жалко смотреть.

— Что ж ты раньше-то не сказал?

— А вы меня слушали? Я вообще-то просил у вас больше времени на изучение наших гостей. Но вы предпочли положиться на слепой случай и удачу. И связались с Главой, поставив перед ним заведомо проигрышные для себя условия, став центральным звеном в сделке между Контролем и Корпорантами.

— Никар, про условия это ты зря! — попытался подсластить пилюлю второй помощник капитана. — Десять процентов от чистой прибыли и закрытие всех ранее данных обязательств дорогого стоят.

— Пф! — отмахнулся от него медик. — Я же говорю, заведомо проигрышные. Идеальные условия — это когда ты можешь безболезненно для настоящего дать задний ход, не потеряв при этом ничего. А сейчас что вам делать? Как выкручиваться будите?

— Мы? — удивленно переспросил пилот.

— А я тут причем? Я ж не при делах! И вообще, всего лишь рядовой медик и о планах капитана мне известно не больше чем коку.

— А-а-а! Мхаровы отродья! — взвыл капитан.

И было от чего. Космос место, где действуют законы Братства (читай, пираты) и Корпорации. Отдельным особняком стоит Контроль действующий якобы в интересах Содружества, не позволяя тем и другим слишком сильно разгуляться. Эдакий условно строгий родитель, закрывающий глаза на мелкие шалости своих «детишек». Сдерживающий фактор, разруливающий неприятные и щекотливые ситуации, обязательно возникающие между крупнейшими межзвездными перевозчиками и официальными властями планет и станций входящих в Содружество и не только их.

Хрупкое равновесие, поддерживаемое эфемерными бумажками со столь же формальными подписями и законами, на которое большинство спокойно чихало и продолжает это делать с завидной регулярностью.

Так обстоят дела с современными законами, букву которых каждый трактует по-своему.

Но есть и Неписанные правила. Законы, соблюдение которых гарантируют не живые существа, сама Вселенная.

И одно из этих правил гласит, что ни кто из потомков Расселения и иных рас не могут контактировать с другими, пока те не достигнут необходимого технического, культурного и духовного развития.

На примете у Содружества было несколько ещё молодых рас, за которыми велся негласный присмотр. Но все они были потомками Второго и Третьего Расселений и от этого не столь ценными, но все же…

* * *

Некоторое время спустя.

Кают-компания.

Из присутствующих — сам капитан, медик, оба старших пилота, старпом и второй помощник, капитан штурмового отряда и старший механик.

В кают-компанию народ стал подтягивать небольшими компаниями. Прейдя вместе с капитаном первыми, Никар мог спокойно наблюдать за тем, как эти давно знакомые между собой разумные, делятся внутри своего коллектива на маленькие группы. Стоя у внешнего экрана и рассматривая с напускным спокойствием вид на какую-то туманность, ему в отражении было прекрасно все видно.

Практически сразу за ними пришли старпом, второй помощник и старший механик. Все трое расположились на единственном в комнате диване, полностью проигнорировав стоящие у стола три пока свободных кресла (самое дальнее, левое, оккупировал капитан).

Следом за ними в дверях показался Сиурс, капитан штурмовиков. Оглядев цепким взглядом помещение, сцонк недолго думая, просто взял и перетащил понравившееся кресло к экрану, напрочь проигнорировав возмущение капитана, вынужденного потесниться.

— На вашем месте, Никар, я бы застолбил за собой кресло. Их осталось всего два. Как бы, в итоге, не пришлось вам единственному тут стоять, — прищурив свои хитрые желтые глазищи, со скрытой насмешкой в голосе протянул боец.

— Предлагаете мне поступить так же и перетащить мебель на понравившееся место?

Сцонк промолчал.

Пожав плечами, Никар решил последовать умному совету. Так что к тому моменту как в кают-компанию пришли пилоты, кресло осталось только одно. Что не вызвало у братьев больших затруднений. Они с легкостью умостились на одном кресле. Старший из братьев просто устроился на подлокотнике, смешно подобрав под себя ногу, отчего стал похожим на диковинную птицу Рух.

Так и получилось, что на диване сидят: старпом, второй помощник и механик. А по левую сторону от дивана, полукругом вокруг низенького столика сидят: пилоты, капитан, командир штурмовиков и сам Никар.

— Это все?

— А ты хотел бы видеть кого-то ещё? — раздраженно отзывается капитан.

— Да нет, просто уточнил, — поудобней устраиваюсь в кресле под всеобщими молчаливыми взглядами. — Раз никто не хочет начинать, то, пожалуй, это буду я. Для начала, вкратце обрисую ситуацию для тех, кто ещё не в курсе….

Глава 6

Никогда не думала, что четырнадцать человек не смогут найти себе занятье, пусть и сидя взаперти. Оказывается, это практически нереально, а ещё и очень скучно, очень.

Смешные истории «из жизни» закончились на третий день. «Общие» воспоминания и того раньше. Вот так и понимаешь, что у офисного планктона жизнь это — то ещё болото. Даже вспомнить нечего. За год — два корпоратива, на которых народ умудряется упиться в «хлам», и один выезд на природу и шашлыки — вот и вся общественная жизнь сотрудников компании. Перемывать начальству кости? Так это самое начальство тут же сидит и вместе с тобой скучает. Обсуждать бумажки, договора и сделки? Да кому оно в этом положении вообще нужно!

Эх. Ещё чуть-чуть и народ полезет от безделья на стенку.

По моим приблизительным подсчетам мы находимся в заключении чуть больше недели. А точнее, восемь земных дней. Корабельные сутки длятся двадцать восемь часов, по объяснениям Никара это как-то связано с вахтами и соотношением с реальным временем на обитаемых планетах Союза.

— Ауч! Ирка!

— Не шипи. Ещё немного осталось.

Тонкие, проворные пальчики с удвоенным энтузиазмом закопались в мою шевелюру. По затылку от её действий пробежала волна мурашек, а в животе образовался неприятный холодок. И вовсе не от удовольствия. Просто у Ирочки маникюрчик оказался неплохим оружием для членовредительства…. В чем мы с Лизой, как обладательницы относительно длинных шевелюр, смогли на собственном опыте убедиться.

Скосив глазами немного вбок, я смогла увидеть Лизкину макушку, полностью заплетенную во множество замысловатых, мелких косичек, причудливо переплетенных между собой. Смотрелось это о-очень красиво. Со стороны. А вот зная, каких трудов это стоило самой Лизе и горящей трудовым энтузиазмом Ирочке и сочувственные мужские взгляды уже не кажутся тонким издевательством.

— Э-эх.

Судорожный усталый вздох получился как-то сам собой.

— М? Что-то мешает?

— Нет, все нормально.

Невольно улыбнулась. В процессе вынужденного общения выяснилось, что Ира оказывается довольно приятная в общении девушка, у которой имидж отвязной стервы получался лучше всего. Что как нельзя лучше сочеталось с её просто фанатичным трудоголизмом, возведенным в статус почти религии.

Для Лизы подобное оказалось не новостью, а вот я порядком удивилась. Но ещё больше меня из колеи выбила просьба Максима Леонидовича отнестись к Ирочке с пониманием. Генеральный кстати тоже оказался тем ещё кадром. Он упорно требует к себе обращения по имени и при этом так умильно обижается, когда я ему выкаю и упорно продолжаю прибавлять отчество.

— Долго ещё колдовать будешь над моей многострадальной головушкой?

— А ты куда-то спешишь?

Не успела я ответить, пиликнул кодовый замок, сменив свой цвет на темно-зеленый, дверная перегородка отъехала, и в проеме показался сцонк. Именно он в первый день приносил мне и врачу еду, а потом и забирал меня из камеры. Актар был мощно сложенным мужчиной в самом расцвете сил. По человеческим меркам я бы дала ему лет тридцать пять — тридцать семь, не больше. Косая сажень в плечах и рост под два метра. Увидишь такого ночью в темной подворотне, от страха Кондратий прихватит. Но все впечатление тут же портили хитрые, янтарно-желтые глаза, смотрящие на всех с проказливым прищуром, и буйная огненно-рыжая шевелюра которая придавала ему ещё больше задора, а отсутствие веснушек делало похожим на дико обаятельного и привлекательного киношного героя.

— Развлекаетесь? — улыбаясь во все тридцать два, протянул сцонк, проходя в камеру. — Красавица, а меня заплетешь?

Кивая по пути оживившимся с его появлением мужчинам и одарив Лизу теплой и, какой-то отеческой улыбкой, Актар в несколько шагов преодолел расстояние, отделяющее его от моей кушетки. И в очередной раз не озаботившимся моим на то мнением и сохранностью моих же ног, приземлил свои не в меру аппетитные ягодицы на оную.

— Ай! Актар! — от моего резкого движения, Ира в очередной раз попала остро заточенным ногтем мне в затылок. — Зараза.

На Ирку шипеть бесполезно, она к мольбам остается глуха, хоть ты тресни. Поэтому я отыграла свои незапланированные повреждения на наглом инопланетянине, беззлобно пнув того в бедро.

— Эй, ты чего пинаешься? — удивление на лице рыжего медведя было такое неподдельное, что мы с Иркой практически одновременно прыснули от смеха. — Дурочки. А ты мало того ещё и наглая дурочка.

— На том и держимся, — решил вставить свои пять копеек Андрей. — Они дурят, а мы веселимся. Хоть какое-то развлечение.

На это заявление сцонк лишь недовольно покачал головой, но говорить ничего не стал. Они вообще с нашими мужчинами предпочитали не общаться, делали исключение лишь для азиатов.

— Красавица, а мне ты волосы заплетешь? — Смотря на Ирку поверх моей головы, серьезно спросил, посверкивая вмиг потемневшими глазами. — Всегда мечтал отдаться в заботливые руки прекрасной женщины.

— Да у тебя там плести-то нечего! — отмахнулась от него Ира.

Справедливое, в общем-то, замечание. У Актара волосы только чуть ниже плеч, он их двумя резинками на затылке скреплял, открывая замысловатыми узорами выбритые виски.

Сцонк от её восклицания посмурнел.

— Значит, не хочешь, — сказал так, словно что-то важное решалось, а не судьба прически….

Ах, ты ж!

Только я повернулась с решительным желанием открыть глаза на всю подноготною этого Медведя Ире, как напоролась на её ответный, хитрющий и всепонимающий взгляд.

Легкая улыбка скользнула по тонким, бледным губам, лишенным очарования профессионального макияжа. Щечки окрасились налетом румянца, а в шоколадных глазах промелькнуло нечто такое, что заставило меня отчетливо поежиться и запихнуть свое возмущение куда подальше. Вот хочется нашей Глав стерве поиграть с большим и плюшевым мишкой. Кто я такая чтобы мешать ей в этом?

Сползла осторожно с кушетки и ходу оттуда. Лизка приглашающе подвинулась, давая мне место для наблюдения. И пока мы увлеченно таращились на переглядывания сцонка и Ирочки, которые казалось, говорят без слов, все остальные предпочли отвернуться и сделать вид что ничего не происходит.

Ага, ага, верим. У Горова младшего чуть уши на затылок не вывернулись от любопытства.

— Не то, чтобы я не хотела, просто боюсь, что с такой длиной смотреться не будет, — кокетливо закапризничала Красная Шапочка.

— Если это единственное, что тебя не устраивает, то только дай время, малышка и тебе будет, с чем играться долгими вечерами.

Блин, если это флирт в инопланетном исполнении, то нафиг надо. Где наши простые как дерево парни?!

— Долгими вечерами я предпочту играться в нечто посущественнее, чем чьи-то косы, — хитро стрельнула на довольно оскалившегося рыжика глазами Ирочка, чуть склонив голову на правое плечо, отчего её кроваво красные волосы закрыли половину лица. — Но и им можно найти неплохое применение….

— Тогда чего ты ждешь?

— Может, когда же ты, наконец, повернешься ко мне спиной? — томно протянула коварная соблазнительница, не спеша переползая с одной стороны кушетки к сцонку, словно большая кошка.

Актар подскочил, будто его пчела в зад цапнула. Улыбка во все зубы, отчего на щеках умильные ямочки появились. Стащил резинки и со всем почтением, осторожно положил перед удивленно замершей на карачках Иркой. Мы с Лизкой больше на это смотреть были не в состоянии, уткнулись каждая в свой край лежанки и только могли, что похрюкивать от едва сдерживаемого смеха. Со стороны мужиков вообще не единого звука не доносилось.

Встав на колени за севшим на самый край мужчиной, Ира с удовольствием запустила пальчики в шевелюру, а потом, неожиданно резко прихватив ее у затылка, оттянула голову доверчивого инопланетянина, вмиг растерявшего всю свою веселость.

— Только учти, я не люблю подчиняться, — зашептала в лицо, ярко красным ноготком проводя по скуле и вверх, до уха. — Я люблю подчинять.

Не знаю, что в этом момент почувствовала Ира, но мне прекрасно было видно, как по телу бойца прошла крупная дрожь. И судя по довольной улыбке, это был эффект вовсе не от страха.

— Все самое интересное мы посмотрели, — вкрадчиво произнесли у меня над ухом, вынудив испуганно дернуться, — так что пойдем, Никар зовет. А заставлять его ждать мне бы не хотелось.

Оказалось, что пока мы смотрели на Актара с Иркой, между мной и Лизой расположился другой сцонк — Сикурс, кажется, так его зовут. Капитан штурмовиков и соответственно командир нашего влюбленного героя.

— Опять?

За последнее время у Никара образовалось дурное пристрастие, таскать меня к себе в медблок. Он работал, а я либо читала, либо просто плевала в потолок. Хм. Хотя кому мне здесь врать? Самой себе? Стоило медику с головой уйти в расчеты, я сначала исподтишка, а потом и в открытую наблюдала за тем, как он работает. Погруженный в свои многочисленные графики и малопонятные термины, он забывал обо всем. Пару раз я даже умудрялась задремать, когда он забывал отвести меня обратно.

Нравиться ему, что ли мое присутствие в медблоке? Или просто скучно? Спросить до сих пор не находила повода, а просто так задавать такие вопросы пока считала себя не в праве. Вот хочется ему работать в моем молчаливом присутствии, кто я такая, чтобы мешать в этом врачу?

Тем более, обратно в камеру к ребятам меня вел всегда сам медик и по пути мы обязательно сворачивали на смотровую площадку. Вот тут я пропадала окончательно и бесповоротно, примиряясь с необходимостью ежедневных посещений медблока. Настолько, что Никару каждый раз приходилось меня пинками выгонять со смотровой. Три дня назад даже попыталась пошутить на эту тему, получилось, откровенно говоря, фигово.

— У нас говорят, что бесконечно можно смотреть на две вещи. На то, как горит огонь, как течет вода и как кто-то работает. Кажется, я случайно нашла четвертое явление, за которым можно наблюдать и вечности будет мало.

Повернулась к медику и наткнулась на неожиданно сосредоточенный взгляд.

— Старейшины нашей расы считают, что нам никогда не понять сокровенные тайны Вселенной. Это было доступно лишь представителям расы Терианцев. Только они могли заглянуть сквозь разделяющие пространство миллионы световых лет. Только им было дано понять песни звезд, — прохладные пальцы коснулись моего лица, скользнули по щеке вниз. — Но их больше нет. Есть лишь их ущербные потомки. Сейчас они не видят дальше собственного носа. А те, кому все ещё дано слышать сокровенный шепот далеких светил уже настолько стары, что не могут отличить его от собственных фантазий.

Медик говорил что-то ещё, но я плохо понимала, о чем именно он говорит. Речь инопланетянина изобиловала множеством каких-то непонятных названий, определений. Он вспоминал о событиях давно минувших лет, о которых я не имела ни малейшего представления.

— Скажи мне, что ты видишь там?

Одним тягучим движением Никар оказался у меня за спиной. Прижавшись ко мне, он, положил свои руки поверх моих, и, зафиксировав ладонями голову, повернул к смотровому экрану.

— Что ты видишь? — требовательный шепот пробирает до костей.

— Что? Я вижу звезды, окутанные золотистой туманностью с ниточками фиолетовых прожилок непонятного происхождения и назначения. А что?

Вывернув голову из захвата, смотрю прямо в глаза Никару.

— Я вижу здесь лишь звезды и невзрачную серую туманность, искрящуюся далеким светом.

Чего?

Скупой до этого на мимику, Никар в удивлении приподнял левую бровь (от меня нахватался, паразит). Кажется, я задала этот вопрос вслух.

— То, что ты видишь, это Путь. Самый безопасный маршрут передвижения для тех, кто путешествует без должной защиты, как той, что установлена, например на супертяжелых военных крейсерах или у кораблей дипломатической элиты. Мы видим эти пути лишь посредствам тщательного цифрового изучения космического пространства. А ты — просто так, без всяких технических приспособлений. И говорить об этом кому-либо ещё я не советую.

Резонно.

Больше мы не поднимали этот вопрос. А на следующий день на кушетке появилась книга вместо уже привычного полупрозрачного листа-планшета. Я сначала даже опешила. Настоящая книга! Правда, что примечательно, страницы и обложка явно не бумажные. И без названия. В книге, больше смахивающий по объему на рекламную брошюрку, неизвестный автор приводил краткую историю расы Терианцев, о которой упоминал Никар. И чем больше я читала, тем больше не понимала, как такое вообще возможно?

Читая скупые строки исторических вех умершей цивилизации, перед глазами почему-то всплывали совершенно другие картины, нежели хотели показать неизвестный автор и всевидящий цензор. Воображение упорно рисовало пресловутую Анталнтиду и загадочный Шангри Ла. И люди. Наверное, именно так выглядят те, кто научился жить в гармонии с Миром их окружающим.

А на следующий день брошюра была уже другой. Что-то вроде путеводителя — фото во всю страницу и маленькое пояснение к нему. До боли знакомые формы древних артефактов на фоне совершенно неожиданных, умопомрачительно нереальных видов на совершенно чуждую планету. Где небо цвета аквамарина, где Солнце и «луна» совсем другие.

Ребятам я предпочла не рассказывать об увиденном. Кто знает, не сделаю ли я так только хуже, чем уже есть?

Так что сегодня мне идти к Никару даже как-то страшновато. Впервые, за все время нашего похищения…

— Пойдем, — сцонк галантно протягивает мне руку и неожиданно подмигивает недовольно наблюдающей за нашими переглядываниями Лизке. — А что на счет вас, прекрасная незнакомка?

Помощница боса хитро стрельнула глазками из-под челки, кокетливо повела плечиком и… промолчала.

О как! А я ни сном, ни духом. И ни одна гадина даже ничего не сказала! Вот и переживай тут за этих тихушников.

До медпункта я дошла в полном офигении от ситуации. И прострация моя была настолько глубока, что я даже не задалась вопросом, какого собственно мы протопали мимо знакомых до боли дверей и свернули в совершенно противоположном направлении.

— Никар? — сцонк с порога начал выкрикивать дока, не особо заботясь тем, что я так и осталась на пороге, пришибленная увиденным, в который уже раз за этот суматошный и богатый на события день.

За неприметной дверью в соседнем коридоре царил полумрак, лишь ненавязчивая подсветка разгоняла тьму, обрисовывая очертания загадочных механизмов.

Не имею не малейшего представления, что ЭТО такое, но больше всего похоже на ряд гороховых стручков выполненных в хромированном металле. «Прорастало» это чудо прямо из пола на высоте сантиметров в сорок, под углом градусов двадцать пять к потолку на неоправданно тонкой ножке. Выглядит настолько хрупким и эфемерным, подходить страшно, того и гляди, упадет.

У одного из аппаратов я не сразу заметила Никара, голого по пояс. Худая, жилистая спина, широкие плечи, узкая талия. И на фоне ослепительно-белой кожи, ярким росчерком синяя коса, скрученным жгутом, струится по спине до пояса.

— А, это ты, — короткий взгляд через плечо и медик решительно переваливается по пояс в «стручок» с откинутой верхней панелью. — Привел? Замечательно, — слышится из внутренностей приглушенный голос. — Я сейчас, ты там… это….

Сцонк лишь с улыбкой покачал головой на такую просьбу.

— Пойдем, я покажу, где ты сможешь оставить вещи.

Блин! Сейчас меня точно на органы разбирать будут!

Взгляд заметался по помещению, ища пути отступления. От одной неясной тени к другой, мимо ярких пятен света и странных аппаратов, один вид которых вызывал во мне дрожь. Непонятные нагромождения на границе освещения пугали уже одними своими очертаниями. Буйная фантазия, выкормленная на современных ужастиках, справилась со всем на «отлично», за какие-то доли секунды, успев нарисовать в воображении кровавые картины расправы над глупой, по-детски доверчивой землянкой.

— Вик? — Сикурс, видимо все же разглядев, в окружающей нас темени, выражение моего лица попытался схватить меня за руку.

Может, чтобы не боялась? Ага, быть разобранной на запчасти!

Эффект был более чем ожидаемым. Я шарахнулась от него, как от чумного. Ожидаемо не удержала равновесия, качнулась и с воплем дикого орангутанга (если уж вопить, тогда так, чтобы врагам страшно стало!), полетела носом вперед на непонятную кучу.

Хрясь!

Что-то треснуло под моим весом и руки тут же обожгло болью.

— Млин!

Под правой коленкой растеклось непонятное и липкое нечто, а в бок уперлась острым боком какая-то коробка. Но это все ерунда! Только я попыталась на карачках стартануть дальше, мигнуло освещение, на мгновение ослепляя.

— Вика, ты как?

Никар. Осторожно подхватив под мышки, без особого напряга поднял меня распластавшуюся на остатках низенького столика с уже бывшей едой. Вокруг жуткий бардак. Мебель вперемешку, коробки, коробищи и коробушки по всем углам громоздятся неровными башнями.

— Какого…? — с языка сами собой срываются вопросы, перемежающиеся судорожными всхлипами и стуком зубов. — Что вы задумали? Пустить меня на опыты?

Никар кажется, обиделся. Осторожно, как больную, притянул к себе, приобняв.

Стою, туплю.

Над ухом обреченно вздохнули, притянули голову к обнаженному плечу и легонько погладили по голове.

Стою, но теперь уже офигеваю, прижимаясь щекой к чуть прохладному, твердому мужскому плечу и, пускаю слюни на голого медика. Ну, как голого, частично.

— Никто не собирался причинять тебе вреда. Я просто выбил из капитана для тебя сеанс лечения в капсуле. На какое-то время это поможет тебе избавиться от приступов удушья при выходе в пространство без гравитации и с искусственной атмосферой. Если удастся повторить через Период, то может получиться избавить тебя от этой гадости навсегда.

Стало стыдно. Застонав, ткнулась носом в одуряюще пахнущее чем-то неуловимо свежим, немного терпко-цитрусовым, плечо.

— Пойдем, я уже активировал капсулу под твои параметры. Немного полежишь, отдохнешь, подлечишься, — тихий, ласковый голос медика лишал воли, так что ушлому инопланетнику не составило особого труда увести меня к уже открытой капсуле, которую я с первого взгляда приняла за… даже и не знаю, как это называть-то?

У «горохового стручка» оказалась открывающаяся крышка, обнажающая где-то две третьих всего внутреннего пространства инопланетной технической примочки. Больше всего эта конструкция смахивала в открытом состоянии на кастрюлю с киселем. Малиновым, ибо кисель оказался розовым, а с подсветкой ещё и непонятные золотистые блестки обнаружились. Радость любого сладкоежки масляно поблескивала на свету, скрывая в своих глубинах анатомически подготовленную для очередного пациента поверхность.

Не успела я насмотреться на кисель, как Никар решил огорошить меня, в очередной за сегодняшний день раз, бескомпромиссно потребовав:

— Раздевайся.

— Да ни в жизнь! — вырвалось у меня прежде, чем успела сообразить, что не надо столь резко реагировать на все.

— Сикурс, исчезни, — не отворачиваясь от меня, попросил медик.

Боится, что я опять попробую сбежать?

Замок на двери мелодично пиликнул, открываясь и закрываясь, оставляя нас одних.

— А теперь?

— Отвернись, — бурчу.

Никар усмехается, но все-таки отворачивается, позволяя мне скинуть надоевшую робу. Тянусь к подолу и через голову стаскиваю серый кусок материи.

— Я всё, — прижимая тряпку к груди, чуть отступаю и скидываю с ног тапки.

— Давай сюда, — мужчина со смешком протягивает ко мне руку, — или ты решила, что я позволю тебе забраться в капсулу с этой тряпкой наперевес?

Млин! Прикрывая грудь рукой, краснея под насмешливым взглядом, протягиваю медику вышеназванную тряпку. Как институтка малолетняя, честное слово!

Откинув робу в сторону не замеченной ранее лавки, Никар нажав на какие-то кнопки, заставил появиться на ножке несколько ступенек.

— Раствор с высокой плотностью, вязкий. По первости ощущения не очень приятные, но ты главное не паникуй, утонуть тебе в нем не удастся при всем твоем желании. Уже даже просто потому, что в нем можно дышать.

Поддерживая меня за руку, Никар помог забраться по ступенькам и опустить сначала ноги, а потом и сесть в это… бр-р-р-р…!!!! Стоило мне лечь, как вопреки убеждениям Никара, меня резко по горло всасывает с противным звуком розоватое, прохладное, а от того ещё более мерзкое, желе-раствор. От позорного визга меня спасает ощущение гладкой поверхности дна под головой и спиной.

— Спать не будешь?

Он шутит?!

— Да какой тут спать! — меня трясет от холода и отвращения. — Может все-таки не стоит?

— Не паникуй, расслабься. Хочешь, я могу тебе в капсулу вывести проекцию с внешних камер. Тебе же нравится смотреть на космос?

Нервно киваю. Никар закрывает крышку, и я остаюсь одна на один с медленно угасающим свечением, по шею в гадском желе, потихоньку начинающим теплеть. Мерзость.

Пилиньк!

Абсолютная темнота резко расцвечивается мириадами звезд, заставляя распахнуть глаза во всю ширь.

— О, Боже…

Вокруг меня нет границ, нет рамок. Я медленно плыву в космическом пространстве, неспешно раскручивающимся вокруг меня, словно огромный калейдоскоп.

* * *

Из капсулы меня достал кто-то из сцонков. Я с ним ещё не встречалась, но ярко желтые глаза и огненная шевелюра выдавала в мужчине-горе представителя этой расы.

— Никар ещё спит, а тебе уже пора было вылезать.

Мне дали полотенце — прикрыться и чистую одежду. Приятная новость, на этот раз комплект оказался со штанами и приятного, насышенно зеленого цвета. Полотенце по своему прямому назначению мне и вовсе не понадобилось, желе на теле словно не было. О моем пребывании в странном аппарате остались лишь воспоминания о полете сквозь пространство и напрочь расплетенные косички.

Оставив меня переодеваться, сцонк вернулся обратно минут через десять, с большой белой кружкой в руках с чем-то дымящимся. Я, как послушная девочка уже одетая, сидела на лавочке, прижимая к себе полотенце. Меня отчего-то потряхивало.

— Подождешь медика или тебя отвести обратно? — спросил мужчина, с сомнением протягивая мне кружку.

— Обратно.

В кружке оказалось что-то непонятное, похожее по вкусу на наше средство от простуды со вкусом лимона. И обжигающе горячее. Хорошо. Выпила, закуклилась в полотенце под странно озабоченным взглядом сцонка. А что? Трясти почти перестало, но я чувствовала, что мне срочно надо найти кровать, иначе рисковала заснуть прямо так, сидя.

Зевнула.

— Ну что, пшли-и-ау!? — очередной зевок в моём исполнении вызвал ласковую улыбку.

Желтые глаза тепло сверкнули, и я опомниться не успела, как огромные, сильные руки подняли меня с лавочки.

— Спи, малышка, — мурлыкнули у меня над головой, а по груди под моим боком прошла рокочущая волна.

Ни фига себе! Замерла, как тушканчик в руках у этого гиганта.

Вышли из комнаты, проехались на лифте. Я за это время успела расслабиться и окончательно впасть в дрему. Потом, произошла памятная встреча, навсегда перевернувшая моё представление об окружающих.

Уткнувшись в основании шеи сцонка, я сквозь дрему слушала «песнь звезд», с удивлением различая каскады переливов, журчание перезвона и тихий шепот гигантов вдалеке. Мужчина размеренно шагал со мной на руках по коридорам, согревая своим теплом сквозь форменный костюм и, кажется, улыбался.

Я казалась сама себе самым счастливым человеком, стараясь продлить это волшебное ощущение умиротворения хоть ещё чуть-чуть. Казалось что именно сейчас, на грани сна и яви, передо мной приоткрывается заветная истина.

Неожиданно сцонк напрягся, остановился, а потом резко ускорился.

Сон слетел, как не бывало, блаженное состояние исчезло, оставив лишь горький осадок потерянной красоты и равновесия. Остался лишь звон экрана, который даже отдаленно не походил на ту прекрасную мелодию, что я слышала пару секунд назад.

Мужчина со мной на руках завернул в коридор и затаился за выступом переборки.

— Тихо, — шепнул в самое ухо и замер.

Сидя у него на руках, озираясь по сторонам, я пыталась понять, что же происходит, а потом услышала приближающиеся по коридору голоса.

Со стороны камер по направлению к нам шли двое. В одном я узнала капитана (мимолетная встреча в медкабинете не прошла даром), он что-то сердито выговаривал своему спутнику.

— Никар требует от меня оставить хоть кого-то из людей на Керсе. В обход Корпорантов и Содружества. Тайно. Говорит, что для изучения. Ему, видишь ли, жалко, что такой интересный материал пропадет. А по мне, так он просто запал на ту девчонку, даже сцонков припахал за ней присматривать. А те и рады. Привязали к себе тех двоих и теперь их не то, что Корпорации не видать, как своих ушей. Даже представители Содружества не имеют права требовать от Огненных, предоставить дамочек для простого опроса!

— Хочешь сказать, что тебе-то ни одна из этих кралей не понравилась? — со смешком спрашивал его спутник. — Да у нас пол экипажа слюни на них пускает, только твой приказ и останавливает, чтобы не растащили.

— Вот ещё чего! Они неизвестно кто и откуда! Это сцонки чувствуют, что женщины не представляют им никакой опасности и полностью с ними совместимы. А ребятам как быть? Кто их поймет сейчас? Все может быть. Не зря же Никар с этой девицей носится. Даже сеанс в капсуле для неё выпросил.

Возмущенный голос капитана ещё что-то говорил, его спутник, весело посмеиваясь, парировал. Но я уже больше не слушала, переваривая только что полученную информацию.

Следующее действие сцонка вообще выбило меня из колеи. Он заговорил, быстро, шепотом, немного сбивчиво.

— Передай своим, что как только попадут на станцию, пускай бегут, как и планировали. Тогрона большая, хоть кто-то из них точно сможет скрыться. Мы постараемся прикрыть.

— Что? Не понимаю?

— Ваши мужчины. Скажи им, чтобы попытались сбежать при их пересадке. Тебя и твоих подруг не отдадут. А вот им придется как-то самим.

В голове рой вопросов, но информации — кот наплакал. Навряд ли мне сейчас будут отвечать на все и что-то объяснять. Не время. Но есть то, что я знать должна.

— Почему? — спросила, заглянув в его колдовские, солнечно-желтые глаза.

— Потому, что мы чтим Неписанные Законы.

— Что? Я не понимаю….

Сцонк вышел из-за переборки и скорым шагом двинул в сторону камер, тихонько нашептывая мне на ухо.

— Некогда рассказывать. Запомни и передай своим — Тогрона это пиратская станция, там все нелегалы и правят там всем деньги и те, у кого они есть. Но в том-то вся прелесть, что спрашивать там, кто ты и откуда никто не будет. Приложат старания, смогут устроиться. Все будет нормально, пусть только опасаются попадаться на глаза Контролю и Корпорантам. А ещё, никому и ни за что не говорят кто они и откуда. Поняла?

Кивнула, потрясенно смотря на сцонка.

— Молодец. И прости, что больше ничем не могу помочь.

Меня осторожно опустили на пол, открыли дверь и втолкнули в лазарет камеру, к напряженно замершим коллегам.

Дверь за спиной с тихим шелестом закрылась.

— Народ, мы, оказывается, в ещё большой жопе, чем думалось раньше.

Глава 7

Почему мне так спокойно?

Почему я не испытываю ни грамма сожалений?

Неужели для меня настолько легко принять все те изменения, что несёт будущее? Даже нет переживаний, что родные и друзья не знают что со мной? Где я? Жива ли?

Я больше нервничала, когда получала диплом о высшем образовании, потому что после мне предстояло выбрать, куда идти устраиваться на работу. Какую компанию из великого многообразия предпочесть, и примут ли меня туда? Не будут ли мои ожидания больше, чем можно себе позволить в действительности?

Множество вопросов, на которые пришлось искать ответы путем не меньшего множества проб и ошибок, неудач и, пусть маленьких, но побед. Ведь за этими сложностями стояло мое будущее, которое лично я хотела видеть в более радостных красках, чем обычная офисная Московская серость.

Но что же изменилось сейчас?

Почему я чувствую уверенность в завтрашнем дне?

Почему…?

Опять смотровая в медотсеке. И я, на уже ставшей родной кушетке, прикорнула за очередной книжкой и не заметила, как заснула.

Осторожное прикосновение к предплечью.

— Вик, выспалась?

Ласковая улыбка склонившегося надо мной Никара. И, кажется, мои переживания уже не столь значительны.

Неужели, он и есть тот, рядом с кем, моё завтра уже наступило?

Но интуиция шепчет: нет.

* * *

Несколькими часами ранее…

Последние дни я провела у Никара. Почему-то он больше не отпускал меня к ребятам, и я порядком переживала за сослуживцев. А на прямые вопросы он всегда отвечал, что мне там лучше больше не появляться. Спрашивала о том, что случилось, но Никар предпочитал отмалчиваться. Но сегодня за обедом я твердо решила сломить его упорное молчание и начать решила издалека. Должен же он, в конце-то концов, проболтаться о судьбе ребят!

— Никар, расскажи, что будет, когда мы прибудем на станцию.

Мужчина осторожно отложил вилку на стол, которую до этого задумчиво крутил в руках, пока я доедала свою часть обеда.

— Через несколько часов мы выйдем из гипер прыжка и окажемся в звездной системе Эдриан, на её окраине расположена полулегальная станция, до неё нам лететь ещё несколько часов. Потом будет таможенный контроль, где нас проверят не только на наличие запрещенных к провозу предметов (к слову, таких здесь намного меньше, чем в изначальных списках распространяемых Контролем), но и на присутствие на борту возбудителей заболеваний имеющих красную маркировку и выше, опасных для станции представителей органической флоры и фауны. А так же, объявленных в розыск представителей разумных, за поимку которых назначено определенное денежное вознаграждение.

— Таможня, — состроив понимающую мину, закивала.

— У нас эту функцию выполняет отдельное подразделение Контроля. Кстати, это единая система для всех станций. Только у планетников свои службы, так как и власти на местах тоже свои.

— Понятненько… То есть станции напрямую подчиняются властям Содружества, в котором Контроль выполняет функции надзора. А управление и исполнение тоже на них?

— Именно. Соображаешь, — неожиданно похвалил меня Никар.

— Ты неплохо объясняешь. Да и аналогию с тем государственным устройством и вертикалью власти, что есть у нас, провести не сложно, — похвала не столько расстроила или обидела меня, сколько смутила. Меня, по-моему, с начальной школы никто не хвалил. — И школьник бы справился. Тем более что у нас в чем-то схожая ситуация.

Чувство, что щеки заливает краской, заставило отвернуться, спрятав лицо за упавшими из импровизированного пучка волосами.

— Не обижайся, — тут же среагировал Никар. — Просто я не ожидал, что ты так серьезно начнешь вникать в устройство системы.

Пф! Во дает!

— Ну, мне же жить теперь в этой самой системе. Должна я знать, «что», «кто», «где» и «почем», — поднимаю голову, и нос к носу сталкиваюсь с перегнувшимся через столик мужчиной.

На минуту мы так и замерли напротив друг друга. Я кожей чувствовала размеренное дыхание, следя за тем, как внимательный взгляд путешествует по моему лицу. Предательское сердце на миг сбилось, пропустив удар, а потом как кинется вскачь, разгоняя кровь с удвоенной силой по вмиг ослабшим конечностям.

— Признаю, моя вина, — устало выдохнув, Никар вернулся на свой стул. — В следующий раз я постараюсь как можно больше рассказать тебе о том, как… ты теперь будешь жить.

— Ловлю на слове, — улыбнулась, пытаясь разрядить обстановку. — Но меня сейчас больше интересует, насколько такие проверки тщательны? Как долго нам придется торчать на контрольно-пропускном пункте? На что это вообще похоже?

— Не очень долго. Есть специальные программы, которые считывают и сканируют данные с головного сервера корабля. Их, конечно же, можно подделать или просто обойти. Но, поверь, проще и дешевле заплатить сотрудникам Контроля. Для нас эта проверка вообще чистая формальность, — неожиданно, вся беззаботность слетела с Никара, оставив после себя беспокойство и озабоченность. — По крайней мере, так было раньше.

Черт. Это, наверняка, из-за нашего нахождения на борту.

— Много проблем будет? Все же столько нелегалов разом, это хлопотно.

— Хм! Нет, просто трудно будет скрыть отсутствие сразу восьми женщин на борту из ранее заявленного числа.

— Что?

Неужели все же умудрились кого-то убить, пока мы летели.

— Не пугайся ты так. Мы просто сойдем с корабля немного раньше, чем прибудем на станцию.

Э… Мы?

Воображение тут же нарисовало жуткую картину: мы и вечная космическая мерзлота. Ужас.

— Один из бортов сцонков будет проходить курсом параллельно с нами и подберет нашу небольшую компанию ещё до подхода к станции. Мы для этого специально изменили место выхода из гипер прыжка, увеличив тормозной путь в несколько раз.

Не поняла.

— Никар, зачем такие сложности? Объясни мне, наконец, что здесь происходит и какого черта вы задумали? Два дня назад Лизу с Ирой склеили два каких-то желтоглазика, а потом ты прекратил отпускать меня к ребятам. Что всё это значит?

Никар аж глаза закатил от такого напора. Привык, понимаешь ли, к моему хладнокровию. А нечего было тихушничать!

— Из восьмидесяти шести человек похищенных с Земли, девять — женщины, — тонкие пальцы пробежались по экрану планшета и на моём экране высветились профили на меня и ещё семь девушек, из которых мне были знакомы четверо: Мария, Лиза, Ира и та японка, которую я видела возле загородного клуба. — Общим совещанием командного состава корабля было решено попытаться организовать ваше похищение. Для этого мы связались с Правительством сцонков и те отправили к нам на перехват один из своих кораблей, который под видом пиратского штурмовика совершит подлое нападение на патруль. Один из снарядов, удачно подбив левый борт корабля, уничтожит камеру, где якобы и содержались вы. Представителям Контроля будет заявлено, что землянок не смогли спасти, потому что я покинул корабль ещё во время прошлой стоянки, а другого врача пока не успели найти. Мой контракт очень удачно не так давно закончился, а новый заключить пока не успели, потому что нужно прямое подтверждение начальника Контроля этого подразделения. Собственно, как и у большей части команды, которая покинет судно сразу же, как оно прибудет на станцию. Это хоть чуть-чуть, но приблизит вероятность удачного исхода побега для многих из твоих соотечественников.

— Но…

— Предупреждая твой вопрос, всем вам организовать побег мы не сможем, из соображений безопасности. Даже при полном уничтожении, на кораблях Контроля стоят маячки, при проверке сигнала с которых, будет сразу видно, какой была судьба корабля. Вчера мы посоветовались с вашими и, было принято решение, что корабль покинут таким способом только женщины. Мужчины же попытаются самостоятельно совершить побег.

— Подожди, ты сказал, что среди захваченных было девять женщин. Но здесь только восемь профилей.

— Ну… — неожиданно краска залила лицо Никара. — Одна оказалась не совсем женщиной.

Чего?

— Откуда вы взяли трансвестита?

— Я и не подозревал, что среди землян есть мужчины желающие стать женщинами, — задумчиво заявило это чудо.

— Природу иногда не понять, — решила пофилософствовать, просто потому, что не знала, как ещё на это можно было отреагировать.

— Знаешь, он сказал, что не собирается быть трусом, воспользовавшимся нашим благородством, и попытается сбежать вместе со всеми.

— А это вообще возможно? Сбежать куда-то, не зная ничего о мире вокруг себя? Никар, все это отчетливо отдает бредом. Я не дура, понимаю что, спасая нас, вы крупно подставляетесь сами. Тогда скажи мне, почему вы готовы рисковать ради восьмерых женщин, но при этом отправить остальных на…. верную смерть? Объясни, — голос срывается. — Мне дурно только от одной мысли что знаю, потеряю почти всех, с кем меня сблизила последняя неделя. Тех, с кем пережила больше потрясений, чем за всю прошедшую жизнь. И из-за чего? От чего мы так упорно пытаемся сбежать?

— Не переживай ты так сильно, — хитрое подмигивание и я где-то в районе пола теряю свою многострадальную челюсть. — Никто бросать вас на произвол судьбы не собирается. Среди пиратов тоже есть чтущие Закон.

— НИКАР! — жалобно звякнули чашки, когда я со всей силы приложилась о столешницу ладонями, вскакивая. — Ты… ТЫ! Ты — сволочь. Я же… волнуюсь.

Стоя над ним, смотрю в растерянные глаза, а у самой губы трясутся и щекам почему-то сыро и холодно.

— Вика… — я не знаю, как можно так быстро перемещаться, но мгновение спустя я оказалась сидящей у него на коленях. Мистика какая-то.

— Я прошу тебя, не переживай за них, — и, осторожно придерживая меня за талию одной рукой, Никар принялся стирать дорожки слез.

— Ведь сама понимаешь, вернуть вас на Землю мы не можем. Поэтому, сделаем все от нас зависящее, чтобы похищенные люди смогли устроиться на новом месте. И здесь ты ничем не сможешь помочь. Так что просто положись на нас.

— Я постараюсь… — уткнувшись в крепкое плечо, затянутое в привычный серый комбинезон с короткими рукавами, не смогла отказать себе в удовольствии вдохнуть полной грудью терпкий запах, исходящий от мужчины. — Но неизвестность в этом не помощник. Никар, что будет со всеми нами? Что будет со мной?

Рука на талии дрогнула, сжимая меня ещё крепче. Мужчина тяжело вздохнул мне в волосы.

— Я хочу предложить тебе отправиться в небольшое путешествие, повидать несколько новых галактик. Нам придется сменить несколько космических кораблей. Но я обещаю, мы попытаемся понять, кто же ты на самом деле. Но предупреждаю сразу, путь наш будет не лишен риска, потому как если правительство Содружества обнаружит твоё существование до того, как мы сможем легализовать тебя в наших системах, то ничем хорошим для тебя это не закончиться. Или же, ты вместе с остальными девушками отправляешься к сцонкам, искать там себе своего… партнера. Что ты выберешь? — Тыльной стороной ладони провел по скуле, изящные пальцы одними кончиками приподняли за подбородок, заставляя посмотреть ему в лицо.

— Почему? Почему ты так стремишься к этому? Что во мне такого, что ты готов рискнуть всем что имеешь? Ради чего?

Неожиданно теплая улыбка и Никар крепко прижимает меня к себе.

— Я же рассказывал, что раньше существовали те, кто мог слышать звезды. Террианцы — легендарная цивилизация, оставившая после себя столько непонятных вещей. Мы все здесь, потомки Расселения, за миллионы лет растерявшие все, что оставили нам Основатели. Только некоторые представители народа альдаров смогли сохранить крупицы дара и хотя бы слышать голос Вселенной, но перестали быть её неотъемлемой частью, — тяжело вздохнув, Никар поудобней устроил голову у меня на плече. — Мы не знаем, что случилось, но примерно двести тысяч лет назад, альдарцы неожиданно начали снаряжать корабли Расселения. Массово покидая свою систему, за какое-то столетие Зарастра полностью опустела. Исследователи, кому посчастливилось вернуться из экспедиций в эту зону, сошлись во мнении, что произошел какой-то катаклизм и предки потеряли свои возможности в Управлении и были вынуждены покинуть систему, которую сами же наделили неким подобием разума.

Услышав подобное, я порадовалась, что Никар не видит моего лица.

— Звездная система наделенная разумом? — нервный смешок получился как-то случайно.

— Если быть точным, то это скорее больше похоже на искусственный интеллект, — с серьезным видом заверил меня врач.

— Ты не шутишь?!

— Нет, — я с сомнением покосилась на мужчину. — Один из моих родичей был в числе тех, кому посчастливилось вернуться из последней экспедиции. Они привезли несколько артефактов, которые сейчас хранятся в запасниках Объединенных Сил Планет Содружества, сокращённо ОСПС. Среди прочего, была запись первого и единственного контакта с Зарастрой. В расшифровки записи говорится, что система закрыта для свободного посещения, пока в ней снова не появятся представители Ушедших.

Из той информации, что давал мне читать Никар, я знала, что ОСПС официальное название организации, исполняющей роль регулятора в отношениях между планетами, заселенными потомками Расселения. Также, это экономическое и политическое объединение, призванное решать вопросы внешнего характера с другими представителями, не входящими в Содружество. Проще говоря, ЕС местное, которое усердно ищет новые площади для действий.

— Ого. Но причем тут я?

— А притом, что после окончания экспедиции, власти Содружества кинулись искать тех самых представителей, которые вновь могли бы открыть перед ними двери в мир, где до сих пор хранятся богатства террианцев. А это знаешь ли, очень лакомый кусок. Но всё, чего они пока смогли добиться, это заселение ближайших систем станциями близ терраформирующихся планет, на каждой из которых в обязательном порядке обитает хоть кто-то из альдарцев, кто хоть как-то, пусть и приглушенно может услышать звезды. А все потому, что Зарастра любит испытывать нежданных соседей, обложивших её со всех сторон плотным кольцом, на прочность.

— Недавно, ты сказал, что я слышу звезды. Нас похитили из-за этого?

— По данным, полученным от похитивших вас пиратов, они просто выполняли заказ. Ваша планета не первая, что подверглась подобному. Над похищенными не проводились опыты, их просто сразу отправляли на одну из станций Расселения и там уже становилось ясно, подходят они или нет. Сама понимаешь, если власти узнают, что вы, возможно, сможете жить вблизи Зарастры, то вопрос о передвижении вглубь системы будет решен в кратчайшие сроки, и щитом армаде вторжения будут люди с Земли. А точнее, ваши женщины, способные не напрягаясь разглядеть то, что увидеть нам самим, уже давно не представляется возможным.

— Боже мой… — ахнув, зажала рот руками, я старалась не думать о том, что именно произойдет в случае, если план бравых коммандос провалится. — Никар…

— Не думай об этом, — решительно отняв руки от лица, он с неожиданной нежностью переплел наши пальцы. — Пожалуйста. Верь мне, все будет хорошо.

И я поверила. А что ещё мне оставалось делать?

* * *

Нас перевели на корабль сцонков вместе с некоторой частью экипажа, что по легенде покинули корабль ещё во время прошлой стоянки. Переходом на этот раз, слава Богу, служила не гофрированная труба аварийного перехода с шаткой лесенкой и отсутствием гравитации, а нормальный стационарный переход, по которому можно было при желании прокатиться на грузовике средних размеров, с пока перекрытым шлюзом.

Мы с Никаром, переодетым во вполне цивильные темно-серые брюки и светлую водолазку, пришли в стыковочный отсек последними. Мне он, кстати, выдал вполне земного вида спортивное белье, белую футболку и темно-синий комбинезон из плотной ткани сильно смахивающей на обычную джинсу. Так что я, в целом довольная жизнью и наличием белья с комбинезоном, топала за неожиданно хмурым врачом.

А в стыковочном отсеке нас уже ждали, и не только сцонки с девушками, но и кое-кто ещё. Вместе с нами выпроводили и того престарелого японца, с которым мы сидели в камере. Старик так ругался на посмеивающихся сцонков, что и без перевода было понятно, обложили их от всей души и по самое не могу. Но мужики нисколечко не обижались на такое обращение. А, прижимавший к себе миниатюрную японку сцонк, с морковно-рыжими волосами до пояса, заплетенными в причудливую косу, вообще учтиво поклонился взлохмаченному мужчине, когда тот остановился, переводя дух для новой тирады.

— Я надеюсь вы не откажите моему дому в чести и поживете у нас некоторое время, пока не устроитесь и не найдете себе занятие по вкусу?

Гордый представитель восточного народа, высокомерно вздернул нос.

— Не могу же я отпустить собственную внученьку одну непонятно куда и неизвестно с кем, — и, совершенно не обращая на яростный протест «внученьки», прихватив ту под локоток, повел в другой конец помещения от растерявшего весь свой лоск шокированного здоровяка.

— Дедушка! — девушка ничуть не разочаровала невольных зрителей, оказавшись не менее строптивой, чем её родственник, уперлась, гневно сверкая карими глазками из-под косой белой челки.

— Аки, имей гордость! Ты дочь семьи Такеда.

И все препирательства сразу утихли. Дальше по проходу, они фланировали уже как любящие родственники, чинно поддерживая друг друга.

В дверях лифта появился капитан в компании щуплого подростка, увешанного разномастным железом.

— И это чудо все же с собой прихватите, — приподняв парнишку за майку, как нашкодившего котенка, выпихнул того из лифта.

— Я же сказал, что не собираюсь трусливо отсиживаться, подставляя остальных! — взвыл неформал, кидаясь обратно.

— А я сказал, что тебе нечего делать на станции, — продолжал гнуть свое капитан, совсем не обращая никакого внимания на окружающих. — Тебе ж и шагу там спокойно ступить не дадут, что уж говорить о том, чтобы где-то отсиживаться сутки.

— Но…

— Михаэль.

И так внушительно прозвучало имя парнишки у капитана, что тот просто не нашел в себе сил продолжать дальнейшие препирательства. Весь как-то поникнув, он согласно кивнул.

— Ну, вот и славненько, — довольно констатировав, капитан тут же смылся.

В это время к нам присоединились Ира с Лизой и двумя сцонками, Актаром и Скурсом. Они неотрывно следовали за девчонками хвостом, ни на минуту не выпуская их из виду. И судя по двум сияющим мордашкам, тех все вполне устраивало в сложившейся ситуации.

— Цирк, да и только, — прокомментировала все произошедшее Ирочка.

Я лишь пожала плечами, направляясь к оставшемуся в стороне Михаэлю.

— Привет.

Услышав приветствие, парень вскинулся и как-то недоверчиво уставился на меня нереально огромными, не по возрасту серьезными, бледно-зелеными глазами. На вид я бы дала неформалу лет девятнадцать. Худенький, с модельной «беспорядочной» стрижкой, не смотря на весь свой пирсинг, он смотрелся довольно жалко и потеряно в мешковатом сером комбинезоне не по размеру.

— Я Виктория, — представилась, протягивая руку. — Составишь нам компанию?

— Михаэль, — тонкая, хрупкая ладонь и неожиданно крепкое рукопожатие.

— Кэп прав, нечего такому мелкому по станции шататься, — влез со своими пятью копейками Актар, сжимая растерявшегося парнишку в поистине медвежьих объятьях.

— Так это не потому, что я тогда был…

— Забудь, — со всей серьезностью посоветовал Никар, представляясь.

Перезнакомившись, мы двинулись к шлюзу, где собрались все остальные. И успели как раз к тому моменту, когда он открылся, впуская в замкнутое пространство просто оглушающую звуковую волну. Я сначала подумала, что нас подставили и вместо побега, здесь и поубивают. Но тут «наши» разразились приветственными криками в ответ, а уже потом из-за мощных спин бойцов я разглядела встречающих нас сцонков.

— Чего это они? — пытаясь перекричать шум, спросила наклонившегося ко мне Никара.

— Радуются за тех, кто обрел свою половинку.

Удивленно уставилась на медика. Пока я с ним играла в гляделки, крики немного утихли и все потихоньку двинулись по переходу.

— В смысле? Это они так каждой девушке у друзей радуются?

— Нет, только спутнице жизни.

Никар мне рассказал, что у сцонков выбор спутницы происходит несколько специфически. И если уж выбрали, то раз и навсегда, потому что все завязано на биологических и психосоматических реакциях организмов партнеров на подобный союз. Интересно только как на все это отреагируют наши девчонки?

— Хочешь на наши корабли посмотреть? Видишь, в переходе одна из стен открытая, так что мы можем ненадолго задержаться.

Дальше Никара я уже не слушала, прилипнув вместе с Михаэлем носами к окну и таращась во все глаза на два таких не похожих и, одновременно, имеющих что-то общее, корабля. Из перехода оказалась видна только часть одной из его сторон, но все равно можно было представить, как на самом деле выглядит корабль, а заодно и прикинуть, каких размеров агрегаты.

У сцонков корабль был похож на огромного черного ската манту с загнутыми вниз «крыльями». Единственное, что отличало очертания корабля от морского животного, это два сопла двигателя в верхней хвостовой части. Завершали облик широкие синие полосы по борту, создавая какой-то рисунок.

Корабль, на котором прибыли мы, больше походил на огромного пузатого, обсидианового жука, защитный «панцирь» которого клювом выдавался немного вперед и сходящийся клином немного ниже, чем «хвост». Экраны на корпусе корабля были установлены таким образом, что получалось как панцирь у броненосца.

— Красиво, — потрясенно выдохнул Михаэль.

— Ага, симпатичные машинки, жаль погонять не дадут, — попыталась пошутить, чтобы прогнать неожиданную дрожь в руках. — У меня прав нет на вождение большегрузов.

Но парень меня словно и не слышал.

— Звезды, красивые. Никогда таких не видел.

И, правда. Машины в этот раз занимали больше моего внимания, звезды-то уже не вызывали такой реакции. А посмотреть как раз таки было на что. Две механические «рыбины» сцепились на фоне россыпи звезд, сверкающих мириадами разноцветных оттенков, хаотично разбросанных по абсолютно черному полотну Вселенной. Загадочные туманности манили неизведанными сумеречными глубинами. Россыпь астероидов, неспешно дрейфовала мимо нас, по каким-то им одним известным направлениям.

— Ты прав, это потрясающе.

— Вика! Михаэль! — окрикнул нас Никар уже в конце перехода. — Вы идете или как?

Парень оторвался от иллюминатора, улыбнулся мне шальной улыбкой, а потом как закружится по переходу, счастливо заливаясь радостным смехом.

— Капец, — сцапав одуревшего подростка за шкирку, потащила того к выходу. — Никар, у тебя транквилизатора случайно с собой не найдется?

Глава 8

На некоторое время нам пришлось задержаться в стыковочном отсеке. Сцонк, в серой форме, с непонятными знаками отличия, внес нас в реестр корабельного компьютера и распределил по каютам. Нам с Никаром, кстати, досталась одна на двоих. Но это я услышала как-то краем уха, пока пыталась пристроить заметно поникшего паренька на какой-то ящик и выспросить, как тот себя чувствует. Так что даже по-возмущаться не успела. Парнишку скрутил жуткий приступ рвоты. Хорошо, что кто-то успел подать ему пакет, в который тот благополучно попрощался с недавно съеденным обедом.

— Вик, пойдем, отведем его в мед. отсек, надо выяснить что с ним.

Стоять у парня получалось плохо, так что нам пришлось, с двух сторон придерживая его, медленно двинуть по идентичным кораблю Контроля коридорам в сторону мед. отсека. Помочь нам почему-то оказалось некому, потому что все разом куда-то разбежались. Гады.

— Блин, куда все делись? Раз, и нет уже никого, — бурчала себе под нос, осторожно придерживая парня за талию, пока Никар вводил код этажа, на который нам надо попасть. Что-то у него там не получалось, потому что раз за разом монотонным голосом техника отвечала ему категорическим отказом в доступе.

— Да что за…

— Пни заразу, вдруг заработает, — предложила от чистого сердца, вновь ловя опасно покачнувшегося парня.

А дальше случилось чудо. Панель ввода кода мигнула, сменив цвет на синий, двери со щелчком закрылись и мы ухнули куда-то вниз, отчего Михаэль позеленел ещё больше.

— Ой, мне плохо, — промычал страдалец, сползая по стенке от неожиданного толчка вбок.

Понимаю. Я сама не влетела в стену носом лишь потому, что Никар меня вовремя за шкирку схватил. Правда почему-то не посоветовал за парнишку держаться крепче, отчего тот сейчас недовольно посмотрел на нашу фигурную композицию снизу вверх и закатил глазки.

— Михаэль!

Не успела я кинуться к парню, как двери открылись, и нас ЧТО-ТО выпихнуло из лифта.

— Да какого здесь вообще происходит!?

— Не кипятись, Вик. Давай сначала разберемся с мальчиком, а потом уже будем выяснять, какой мхуровой матери тут происходит, — мрачно пообещал мне Никар, взваливая на плечо болезненно бледного Михаэля.

— Ладно, веди уж, Сусанин.

Экс медик удивленно приподнял левую бровь, но переспрашивать не стал, развернулся и, решительно двинулся по коридору. Я кинулась их догонять, прихватив небольшую сумку Никара, которую тот поставил на пол лифта, когда только мы в него вошли и которую выкинуло вместе с нами из лифта.

А в мед. отсеке встретили нас неласково. За сдвинутыми рабочими столами сидели двое медиков — сцонков, одетых в белые халаты совершенно земного вида, они уставились на нас как бараны на новые ворота. Видимо никак не могли определиться, толи боднуть, толи мимо пройти, сделав вид, что не заметили.

— Кто такие и чего надо? — вставая из-за ближнего стола, протянул один из врачей, ненавязчиво выставляя на обозрение хитрые ремни кобуры под халатом. Это оказался мужик просто невероятных размеров и поистине исполинского роста. Рыжий, как морковка и с россыпью веснушек на лице.

— Дед Пихто и бабка с пистолетом, — пробурчала, показывая на себя и парней по очередности. И пока присутствующие медленно отходили от подобного представления, взвыла. — Вы, не видите что ли, человеку плохо. Это же медицинское отделение? Если нет, то подскажите где оно и мы пошли.

— Ну, вообще-то, медицинское. Так что вы по адресу пришли, — из-за стола вышел и второй медик, оказавшийся совсем молодым мужчиной, может чуть старше меня. Он сноровисто отстучал по панельке на стене какую-то команду, после чего под ней из ниши выехала «свернутая» кушетка. — Кладите сюда. Но все же расскажите нам, кто вы?

— Нокс деРин Никар, — представился мужчина, перекладывая с плеча, слабо постанывающего и начавшего приходить в себя Михаэля на кушетку. — Михаэль Билле. А это… орху Виктория.

Такое представление заставило меня нахмуриться, но высказываться я посчитала сейчас неуместным, вдруг это может повлечь ненужные вопросы. Зато теперь моё голубоглазое чудо может не рассчитывать на долгожданный отдых, от допроса с пристрастием ему теперь не отвертеться.

— Твоя, значит… — разочарованно протянул старший сцонк, вкатывая непонятного назначения агрегат из неприметной дверки за огромным стеллажом. — Ж-жаль.

И так он в этот момент осмотрел меня с головы до ног, что я не выдержала и прежде чем сообразила, что именно сорвалось у меня с языка, в воздухе повисла язвительная фраза, больше обращенная к Никару, чем к мерзкому рыжему мужику.

— Нет, своя собственная.

Шутку оценил только Михаэль, успевший очнуться и теперь пугающий окружающих синюшным видом. Никар грозно выпучил в мою сторону глаза, мол, чего творишь, дура. Ну, ну, только дай до тебя добраться, зараза. Мог бы и предупреди, что шифроваться придется.

— М? — пошло усмехнувшись, мужик попробовал подступиться ко мне, за что получил неприличный жест с участием среднего пальца. Отстал, видимо что-то понял.

— А ты не думаешь, что наши шуточки они просто не понимают? — явно насмехаясь надо мной, протянул болезный, пока второй врач водил над ним верхней частью разложенного прибора, больше похожего на пресловутый сканер.

— А ты бы вообще помолчал, жертва современного тренда.

— Стерва, — беззлобно огрызнулось юное дарование.

— Сопля малолетняя, — как бы констатируя очевидное, протянула, оглядывая щуплое тельце. — Бесишь.

— Зато девчонкам нравиться, — самодовольно заявляет уже, кажется, совсем очухавшийся парнишка.

— Угу, с комплексом мамочки и явным фетишем на кости или эмо-боев, — фыркаю, приземляясь на край ближайшего к выходу стола.

Никар пристроился рядышком в чьем-то рабочем кресле с непередаваемо каменным лицом. Сцонки все это время между собой переглядывались и с опаской посматривали в нашу сторону.

— Не обращайте внимания, это особой юмор, — устало выдохнув, заявило это чучело с косой.

Неожиданно даже для себя я вскочила и с криком выплеснула на удивленного Никара все своё раздражение, что накопилось за время этого суматошного и бестолкового «переезда».

— Что! Да это ты просто не понимаешь всей прелести идиом и особенностей формального общения.

И прежде чем мне успели ответить, пулей вылетела за дверь. Жаль, что она автоматическая, а то б я ей ещё и хлопнула.

— Вик? — растерянно полетело мне в след.

* * *

Со стоном откинувшись на спинку кресла, Никар схватился за голову.

— Ну, вот и как с ней?

— Никак, — от чистого сердца посоветовал парнишка с кушетки. — Что твориться в голове у женщины? Это извечный вопрос, который решали лучшие умы во все времена, а выигрывают те, кто просто смирился. Поверь, друг, я знаю. У меня ТРИ сестры и мать. Зачем вы вообще начали её подкалывать?

Мужчины переглянулись, но тему дальше развивать не стали. Сцонки снова вернулись к своим компьютерам, на которые начали приходить данные со сканера.

— Вот результаты обследования остальных землян. Здесь сводные показатели с расчетом нормы и экстремальных значений, — Никар вытянул из кармана планшет, чтобы тут же скинуть коллегам всю нужную информацию.

— И что же со мной случилось? — через какое-то время не выдержал напряженного молчания парень, приподнимаясь с кушетки и тут же со стоном падая обратно. Голова у него трещала, как после хорошей вечеринки.

— Общее истощение организма, температура немного выше нормы и ещё некоторые показатели указывают, что, судя по всему, это всё последствия пережитого шокового состояния. Что ты делал последнее время, что бы тебя так накрыло? Я видел такую картину, только когда к нам притащили штурмовика из подбитой машины. Но там-то была совсем другая ситуация. Помнишь, Варо, машина в кашу, а парню хоть бы что. Сам бледный только, как полотно и общие показатели, прямо как у тебя. Так что мы тебе сейчас успокоительного со снотворным дадим, питательный раствор в вену и завтра будешь свеженьким как утренний рассвет.

Под хмурым взглядом коллеги, сцонк ввел парню препараты и увел того в соседнюю комнату, где были установлены кушетки для тех, кому требовалось стационарное лечение.

— Что с ним произошло? — стоило только молодому коллеге скрыться за дверью, как Варо принялся за расспросы.

— Не ваше это дело, — вставая с кресла, отрубил Никар. — И мальчишку не требушите, лишним это будет. Приду, проверю.

Сцонк скривился, как от чего-то кислого.

— За девчонкой своей побежишь? — попробовал задеть голубоволосого, но получил лишь надменный взгляд.

Дверь с тихим шелестом закрылась за странным гостем, а Варо все так же продолжал пялиться вслед странному шински.

— Ушел? — в кабинет зашел Ройст и тут же зарылся в данные переданные коллегой.

— Ушел. Только я ни маргховой матери не понял. Какого тут сейчас вообще произошло.

Ройст пожал плечами.

— И не поймешь. Ты же не ксенопсихолог.

— А ты?

Парень откинулся в кресле, закинув руки за голову.

— Я тоже пока ничего не понял. Но они же к нам надолго. И пусть капитан их расспрашивать запретил, слушать никто не запрещал ведь, — хитрый прищур сцонка делал того ещё моложе своих лет и чертовски обаятельным.

* * *

По коридорам я не пробежала, пролетела. Остановилась только тогда, когда закололо в боку, но так никого и не встретила. Совсем что ли на этом корабле персонала нет?

В двери я заглядывать опасалась. Желания упасть в какой-нибудь реактор «по незнанию», мне не хотелось.

Отдышавшись и пройдя немного до следующего поворота, наконец увидела удаляющуюся по коридору спину, затянутую в серый мундир. Чуть не взвыла от счастья — «Мой спаситель!», — но вовремя себя одернула. Не дай Бог ещё чего подумает. Не того… Фиг поймешь этих инопланетян.

Пришлось снова перейти на бег, догоняя почти скрывшуюся за очередным поворотом фигуру. Эх, надо было раньше заниматься спортом. После нескольких метров в боку снова закололо.

— Эй, подождите! — без особой надежды прокричала вслед мужчине.

Но меня услышали, обернулись и спокойно дождались.

— Простите, вы не поможете мне?

— Почему бы и не помочь столь очаровательной девушке, попавшей в беду.

В первое мгновение я почувствовала себя Красной Шапочкой перед Серым Волком и даже растерялась. Ведь это впервые, когда здесь со мной пытается кто-то флиртовать, а уж учитывая, в каком я сейчас виде, звучит ещё более странно.

Подвергнув неожиданного шутника тщательному осмотру, выяснила для себя, что если б не некоторые особенности причесок и любовь представителей военной профессии оставлять на себе следы боевых отметин, то маловероятно, что я смогла бы различать их. Вот и этот сцонк отличался при первом осмотре от своих собратьев только неожиданно длиной стрижкой (заметно ниже плеч) и белой ниточкой старого шрама пересекающей правую бровь. А так, гора тестостерона и мышц, она и есть гора.

Мужчина устало выдохнул и, оглядев с ног до головы более внимательно, пришел к каким-то своим выводам. Судя по отвращению, промелькнувшему на его лице, выводы эти для меня оказались не утешительными. В общем-то, и не удивительно, учитываю ту гору проблем, тянущуюся за нами с явными признаками снежного кома. В том смысле, что их все больше и больше становиться с каждым днем?

— От кого сбежала?

— От врачей, — не подумав, ляпнула первое, что пришло в голову.

Вскинулся, нахмурившись.

— Зачем? У тебя что-то болит?

— Нет, не у меня. Друга к медикам отвели, а они такие тормоза, — собственно, а нафиг я слиняла от Никара? — Решила пошутить, чтобы их немного расшевелить, но они не поняли, да ещё и мой спутник… В общем, я сбежала от них. Пускай сами разбираются. Профессионалы! Им друг друга понять легче.

Слушая меня, сцонк все время улыбался, приятной теплой улыбкой.

— Возвращаться к ним ты не хочешь, — не спросил, констатировал. Согласно закивала. Вот ещё, буду я к ним возвращаться. — Могу предложить тебе два варианта. Я отвожу тебя в кают-компанию, и ты ждешь там своего спутника, либо мы сейчас выясняем, куда вас поселили и идем в вашу каюту, где я тебя спокойно оставляю. Какой вариант выберешь?

— Наверное, первый. Может быть, встречу кого-нибудь, поболтаем. Надоело сидеть в каюте и читать, — неожиданно решила нажаловаться этому странному сцонку на вредного медика, — с Никаром ведь не поговоришь даже, когда он закопается с головой в свои таблицы, пиши, пропало.

— Так ты не с одним из наших!?

— Нет. Этот вредина мне с ними даже общаться почти не давал, — сложив руки на груди, решила надуться на такую несправедливость. — Сцонки вообще единственные, кто из экипажа решились с нами поговорить. А Никар меня к себе в кабинет утащит и сидит, эксперименты свои проводит, закопавшись в отчеты по самую макушку. Я от скуки чуть на стенку не полезла, — неожиданно вспомнилось об оставшихся соотечественниках на корабле Контроля и стало совсем паршиво. — Не охота опять одной сидеть.

— Хм, знаешь, у меня на примете есть для тебя подходящая компания, — сцонк хитро сощурившись, стал похож на огромного, довольного котяру, только что сожравшего целую банку сметаны.

— Да ладно? — остервенело взвыло чувство приближающейся подлянки, как правило находящееся немного ниже поясницы.

— Точно, пошли.

Коридоры, переходы и запутанные повороты, запоминать маршрут даже не пыталась. Головной боли мне только не хватало.

— Как вы тут дорогу вообще находите? Не корабль, а сплошной лабиринт, — сказала и сама же себя напугала. — А мы случайно не заблудились? А то у меня такое ощущение, будто мы тут кругами ходим, потому что вы сами не знаете, куда идти нужно.

На такое заявление сцонк не обиделся, рассмеялся только и как маленькую, потрепал меня по волосам. Хотя, чего возникаю, спрашивается. С моим то ростом, да относительно них, я и правда наверное кажусь ребенком. И Никар как-то упоминал, что я несовершеннолетняя по их меркам. Ничего в общем удивительного.

— У этого корабля довольно запутанная система переходов и сделано это было специально. Мы частенько бываем в опасных рейсах, где велика вероятность попытки проникновения извне. Но для удобства персонала было сделано так, что можно пройти через каюты и технические помещения. Но это только на крайний случай, если нужно быстро оказаться где-то при сигнале опасности или чрезвычайной ситуации. Но этот счет есть специальная команда, регистрируемая капитаном или его заместителем. В остальное же время, все ходят по коридорам, — тонкие губы растянулись в сардонической усмешке, — это тебе одновременно и прогулка, и зарядка.

Сволочь.

— Ну да, хорошо когда у тебя шаг широкий, а мне бежать за кем-то тут приходится, — пробурчала в сторону, но меня прекрасно услышали и улыбаться прекратили.

— Прости, не учел. Тебе и правда трудно?

— Нет. Пройтись и правда не мешает. Просто… Далеко нам ещё?

Откровенничать с первым встречным? Что-то ты мать совсем расклеилась.

— Мы уже пришли.

Резко свернув, сцонк подошел к широким дверям, тут же отъехавшим в стену при его приближении. И мы оказались в просторном, светлом помещении с хаотично расставленными диванами, уютной барной стойкой и огромным экраном, который показывал умопомрачительные виды с какого-то горного хребта на залитую солнцем, изумрудную равнину.

— Добро пожаловать в кают компанию, капитан, — ласково поприветствовал женский голос откуда-то сверху.

Я уже ничему не удивляюсь, правда. Ни тому, что здесь можно спокойно поговорить с пространством, и оно тебе ответит. Ни тому, что из всех сотрудников корабля, я умудрилась напороться в этих запутанных коридорах именно на его капитана.

— И тебе не глючить, Рида, — хмуро отозвался мужчина. — Это одна из наших новых пассажирок. Её сопровождающий пока занят, так что я её привел к тебе, чтобы этой очаровательной девушке не было скучно одной. Составь ей компанию, дорогая. Заодно и присмотришь, вдруг опять решит сбежать.

— Как прикажите, капитан.

Могу поклясться, но синтезированный голос просто исходил сарказмом.

— Добро пожаловать на борт, Виктория, — воздух перед нами замерцал, «уплотнился» и вот, передо мной стоит симпатичная рыжеволосая(!) девушка в миленьком голубеньком платье у которого юбка такое МИНИ, что это даже по нашим меркам, юбкой назвать стыдно… Стоит, задорно сверкает на нас с капитаном зеленющими глазами и улыбается. М-да.

— Здравствуйте. Э… А «Рида» — это ваше имя? Или название корабля?

— Я — искусственный интеллект, контролирующий работу управляющих систем «Звездного охотника», — все с той же улыбкой проинформировало меня это наглое голографическое создание, а потом заявила такое, отчего у меня волосы на голове дыбом встали. — При жизни Рида было моим именем. Капитан позволил мне его оставить вместе с воспоминаниями.

— А… Э… К-как так-то?

То есть, эта милашка, не плод технологического разума? А самое настоящее живое существо? Ну, в какой-то степени, когда-то давно….

Пока я подпирала стенку, приводя свои мысли в порядок, пытаясь впихнуть в свое мировоззрение подобный казус, как жизнь после смерти. Эти двое уже начали о чем-то оживленно спорить. Из себя меня вывел разъяренный рык капитана.

— Какого… драного мхарка ты вообще выпустила этого с-серого шински из каюты?

— В соответствии с пунктом 413.3. договора, который вы так неосмотрительно подписали, предварительно не изучив тот досконально, я не имею права ограничивать его свободу в передвижении по «Звездному охотнику» в зонах общего и частичного пользования. А в случае наступления чрезвычайной ситуации, то для него запрещенных зон не существует. Даже отсеки с варп генератором и расщепителем[1].

Все это девушка проговорила прямо в лицо капитана с мягкой улыбкой и полной безмятежностью на симпатичной мордашке. А звучало то довольно устрашающе.

Огромный кулак со свистом пролетел мимо Риды, не вызвав у той и малейшего беспокойства и с жуткими последствиями для стены, впечатался в ту, оставив после себя огромную вмятину.

— Мама… — блин, куда меня занесло?

— И? Почему ты мне об этом раньше не сказала? — ледяное спокойствие в голосе капитана звучало настолько же обманчиво, как обещания нашего правительства о качественных дорогах.

— А меня кто-нибудь спрашивал?

— РРРРРРР! Р-рида!

— Он всего лишь хочет пройти в кают компанию, потому что ему стало скучно сидеть одному в каюте, — её безмятежность меня просто поражает. — Заметь, он не требует от тебя доложить о ситуации на корабле и твоих новых пассажирах. Хотя, вполне мог бы, и сделать это, так как он полностью оплатил этот рейс, а ты тут левачишь ему в ущерб.

— Разреши. Выпусти. И можешь даже со всеми почестями препроводить сюда.

— Уже сделано. А наша гостья? — решила напомнить о моем присутствии девушка.

Да что б тебе! В этот момент я пожалела, что вообще родилась на этот свет. Этот жуткий взгляд, от которого пробирает до поджилок, жуть! Кажется, за какую-то долю секунды меня препарировали, разложили на атомы и десятки тупых предметов по нескольку раз прошлись по моей многострадальной головушке.

— Я ничего против компании не имею, — со всей силы замахала руками перед собой, от всей души желая оказаться сейчас как можно дальше от этой парочки. — Болтать лишнего тоже не буду.

— Я в рубку. Присмотри тут за ними, — бросил, как отрезал капитан и смылся из кают компании.

— Будет исполнено, — уже закрытой двери отрапортовала ИскИн и грустно добавила, — братик.

О как…

Лезть в душу девушке я посчитала кощунством, тем более что весь её вид просто кричал о том, что она сейчас не предрасположена к разговорам по душам. Вместо этого, отлепившись от стенки, мелкими шажками перебралась в ближайшее кресло и, только упав в него, поняла, что вся трясусь.

— Суров, — уважительно как бы между прочем обронила, желая поднять ей хоть чуть-чуть настроение. Интересно, для всех ИскИнов характерно человеческое поведение и чувства? Они вообще способны к проявлению эмоций или это настолько хитрое программное симулирование определенных реакций на то или иное событие?

— Что? — от этого голоса и полного несоответствия с тем милым образом, что я видела какие-то секунды назад, у меня мозг заклинило. Гюрза, не иначе! — Что ты сейчас сказала?

От милой и приветливой девочки не осталось и следа. Здесь и сейчас, передо мной стояла прожженная стерва, дикая хищница, готовая не моргнув глазом открутить мою неразумную кочерыжку (голову в смысле). И возможностей для этого у нее, как видимо, было хоть отбавляй.

— Говорю, начальник твой, в смысле, капитан — суровый мужик и невозможно крут.

— Да, капитан Троний Дикс, самый лучший и успешный капитан во всём Альянсе. Именно поэтому, из всех капитанов именно ему поручают самые сложные перевозки и сопровождения. У «Звездного охотника» не было ещё ни одного провального рейса за все время службы. А это не много не мало, почти тринадцать полных циклов!

Ага, читай — контрабанда, стрелки и скрытная перевозка мутных элементов, скорее всего скрывающихся от властей и их конкурентов. Прелесть. От пиратов к продажным бюрократам, а потом к преступному синдикату. Супер. Чем дальше в лес, тем злее дятлы.

А тринадцать циклов, это считай, чуть больше четырех лет деятельности. Как мне кажется, так не очень-то много. Но вместо выражения скептицизма, я старательно вытянула на лицо подобострастную улыбку и состроила восторженное выражение на лице.

— Ой, круто! — от меда в собственном голосе заломило зубы, но пусть уж она меня считает восторженной идиоткой, чем лелеет в душе планы по моему умерщвлению.

— Ха! А то! — тут же вздернула нос ИскИн. — Мы — самый крутой экипаж, — и тут же, не тормозя, эта страшная женщина переместилась ближе ко мне и принялась пристально разглядывать. — Ты — землянка, Виктория Базарян. Ни с кем из наших соотечественников в связи не состоишь и перешла на наш корабль под защитой шински рин Никара, бывшего бортового медика экипажа «Красного Кляйна». Ты не очень подходишь для братика, но как временная варла (игрушка), вполне.

Холодное прикосновение к щеке мне не почудилось, это точно. Но разве голограмма на это способна?

— Рида, не стоит пугать девушку, — незнакомый голос от двери спас меня от инфаркта. — Тем более если она с кем-то из моего народа.

— Хм. — Рида резко развернулась и тут же бесследно истаяла, открывая мне обзор на нового гостя, — Я оставлю вас, дела, дела…

Но такое поспешное бегство было мне даже отчасти понятно.

— С-спасибо, — это все, что я смогла из себя выдавить, утонув в ледяных глазах расплавленного серебра.

Черт, кажется, для меня стало нормой попадать в компанию ко всяким странным субъектам….

Глава 9

Крышеснос.

Вот единственная мысль, посетившая мою голову при виде этого странного субъекта.

А ведь крыша и так неплотно сидит, а тут такие потрясения…

Второе, что бросалось в глаза, это его рост. По сравнению со всеми остальными, он казался не таким уж высоким, метр восемьдесят, не выше. Подтянутая, спортивная фигура, в которой есть все, что вызывает у нормальной женщины повышенное слюноотделение, не смотря на её предпочтения и вкусы. Узкие бедра, широкие плечи. Традиционный для местных «водолазный» костюм с коротким рукавом просто не оставлял места для фантазии, вызывая приступ неконтролируемого экстаза. Но первое на чем я зависла, были его нереальные глаза, льдисто серые, похожие на огромные ртутные озера с редкими солнечными лучиками (как такое вообще возможно я просто не представляю, но от реальности далеко не убежишь). На идеально правильном, симметричном лице с немного широкими скулами и четкими, аристократичными чертами, бледной кожей и сурово поджатыми, полными губами, в обрамлении немного растрепанных пепельно-серых волос. Эти глаза, словно магнит притягивали к его лицу, заставляя потерять себя в них. Они лишь ещё больше подчеркивали его внеземное происхождение, ведь таких людей просто не существует в природе, даже с помощью пластической хирургии.

И при этом, весь его вид напоминал мне образ какого-то хищного ящера, замершего перед решающим броском. Идеально просчитанным, выверенным до мельчайших деталей броском к замершей в священном трепете жертве.

— Что-то не так? — неуловимые хриплые нотки наждаком прошлись по нервам, взбунтовав и так неспокойные гормоны.

— Вся моя жизнь последнее время одно сплошное «что-то не так», — криво пошутила, судорожно сглатывая ком в горле.

Да что за нафиг? Я взрослая женщина! Какого… Почему так на него реагирую?!

— Играсс. Может, расскажете мне, почему у вас сложилось такое впечатление?

— Виктория, — представилась, чуть склоняя голову набок в попытке избавиться от наваждения. — Но, боюсь, что на трезвую голову такое просто не расскажешь.

И вот кто меня за язык-то тянул, спрашивается? Играсс понятливо усмехнулся.

— Намек понят.

На низеньком столике как по волшебству появились разнообразные емкости с чем-то подозрительным и, судя по всему, горючим и пара пузатых бокалов.

— Надеюсь, по крепости все это приблизительно одинаковое? Не хотелось бы себе устраивать вертолет, — решилась уточнить, пока мужчина ходил за какой-то закуской состоящей из обычных крекеров с разными вкусами, судя по цвету наполнителя и какими-то фруктами.

— Не знаю, что такое «вертолет», но «по крепости» мы пойдем по возрастающей. Не против? — спросил он, устраиваясь в кресле напротив.

— Могу быть лишь за.

Вообще я не большой любитель алкогольных возлияний. Но события последних недель просто требовали выпить чего-нибудь такого, что бы отпустить все на тормозах и рассказать все как есть какому-нибудь малознакомому субъекту. Поэтому когда возникла такая возможность, отказываться я не собиралась, несмотря на то, что этот Играсс мне совершенно незнаком. Может хоть он поможет мне устаканить весь тот бред, что сейчас происходит вокруг меня?

— Тогда я могу рассчитывать на увлекательный рассказ? В качестве платы за экскурс по миру алкогольной продукции разных народов Вселенной, — хитро сверкнул глазюками этот змей — искуситель. — А начнем мы, пожалуй, с настойки мхархов, — оп-па, а не этих ли кадров вечно упоминают в своих ругательствах все кому не лень? — Называется она, кстати, Слеза Коэ. Это что-то вроде их традиционного напитка на семи травах и выдержанное в глиняных кувшинах, затопленных в болоте не меньше, чем на пять циклов. Теплая вода создает неповторимый микроклимат, в котором напиток «доходит».

И мне бы отказаться, заподозрив неладное. Но сегодня столько впечатлений, потрясений, да и все остальное. Захотелось расслабиться, пусть и в компании странного, пугающего даже хозяев этой посудины, не-человека.

— Не знаю, покажется ли моя история хоть кому-то интересной, но, попробовать стоит. Как считаешь? — поинтересовалась я, принимая бокал с чем-то бледно зеленым и ярко выраженным пряным запахом.

— Непременно, — отсалютовал мне бокалом мой собутыльник, первым отпивая из него.

Недолго думая, последовала его примеру. Во рту взорвался фейерверк из неповторимого пряно-маслянистого вкуса с терпкой горчинкой и ненавязчивой сладостью послевкусия. Слеза Коэ оказалась совсем не крепким, но неожиданно ароматным и освежающим напитком.

— М-м-м-м…, приятненько.

— Слезу стоит закусить агой. Плод почти что безвкусен, но прекрасно избавляет от остатков горечи, — подавая пример, первым потянулся за ягодой насыщенно синего цвета размером с перепелиное яйцо, по форме напоминающую голубику-переростка.

Тоже взяв одну ягоду, бесстрашно закинула её в рот и получила ещё одно незабываемое гастрономическое впечатление. У плода вкус был как у мякоти алое в соке, но совершенно не сладкое, а просто очень сочное.

— Какое освежающее сочетание.

— Повторим?

Не отвечая, просто перегнулась через стол и с мелодичным звоном соприкоснулась нашими бокалами, чтобы потом в один глоток выпить содержимое своего под внимательным взглядом Играса.

— Очень коварный напиток, — заметила уже сидя в своем кресле с ногами, жуя очередную агу и наблюдая, как мужчина разливает по бокалам уже что-то другое, насыщенно оранжевое.

— Мхархи сами пьют его только по большим религиозным праздникам.

— То есть это что-то ритуальное? И что у них за религия? — во мне неожиданно взыграло любопытство.

— Планета мхархов довольно суровое место. Жить там трудно и скажем прямо, тяжело. Наши ученые-исследователи пришли к выводу, что их религия приняла довольно специфический вид именно в результате отсутствия легкодоступных благ, — видя мой неподдельный интерес, этот… ящер усмехнулся и выдал такое, что я чуть не поперхнулась очередной ягодкой. — Их религия — секс.

— Неожиданно. Я надеюсь, остальные напитки не связаны с религиозными течениями других народов нашей, несомненно, огромной Вселенной?

— Всё изначально традиционное с чем-то связанно, — туманно намекнул прохвост. — И я всё ещё горю желанием узнать твою историю, ведь с ней связанно твое грустное настроение.

— Вот мы уже и перешли на «ты», а ведь ещё даже на брудершафт не пили! Немного погодя я покажу, что это такое, — уловив его удивление, коварно пообещала я.

— Ловлю на слове, — пригрозил, снова салютуя бокалом.

В этот раз напиток оказался горько-острым. И когда я тянулась за очердой агой, мне надавали по рукам и дали вместо ягодки кусочек другого фрукта, зеленого с сочной желтой мякотью и чертовски сладкого.

— Кх, с-спасибо. Что это за огненная шайтан-вода?

— Какая проницательность. Этот напиток так и называется — Огненная Вода.

— Извращение, какое. Насыпать в водку красного перца, — бурчала, зажевывая мерзкий вкус остатками фрукта под насмешливо прищуренным взглядом.

— Значит, не понравилось. Отставляем.

Бутылка отправилась под стол, а в моем бокале заплескалась родная пино-колада.

— Тебе самому-то эта Огненная Вода как? Неужели нравиться?

Играс неопределенно пожал плечами.

— Все дело в настроении и компании. С красивой девушкой хочется пить что-то горькое и острое, чтобы ненароком не потерять голову.

И черт меня дернул спросить:

— А если девушка не против?

Нет ответа. Но красивые, я бы даже посмела заметить, женственные, пухлые губы чуть подрагивают. Красноречиво прикусив нижнюю губу, Ящер неторопливо выливает в опустевшую вазочку остатки Шайтан Воды и плескает себе что-то из темной, непрозрачной бутылки тягучее, смолянисто-желтое.

— Так какая у тебя история?

— Самая банальная. Меня и моих коллег, чуть больше двух недель тому назад, сперли с нашей планеты какие-то пиратские лягухи…

А история действительно получилась занимательная. Сама не подозревая, я начала смеяться над всеми теми казусами, что произошли со мной за эти дни. Играс не стал расспрашивать меня о доме, видимо понимал, что это не та тема, которую я бы хотела обсуждать. Он сосредоточил моё внимание на том, что окружало нас во время моего незапланированного путешествия, находя какие-то одному ему понятные знаки в происходившем вокруг. В неожиданной смене интересов капитана контроля он разглядел какие-то политические заморочки. С Ккакриком же полностью согласился. Сказал, немного заплетающимся голосом, что я и, правда, красивая.

— Иг, ты дурак. Ну, какая я красивая? Мелкая, фигура так себе. В лице ничего особенного. Голос у меня…, откровенного говоря, тоже так себе. Что во мне может привлечь мужчину, на которого со стороны смотришь и думаешь — Идеал, Аполлон.

Сидя на коленях у довольно скалящегося парня, пьяно рассуждала о своих недостатках, отвешивая ему же комплименты и неспешно пила какую-то неопознанную вкусняшку. Вопрос — когда успела? Или это моё кресло?

— Может то и привлекает, что идеал — стандартен, а несовершенство — уникально.

— Ага, прям вся такая уникальная, в шмотках с чужого плеча, — заявила я и красноречиво оттянула лямку майки.

Ящер картинно закатил глаза.

— Ну, во-первых, в экипаже контроля нет женщин, так что гарантированно, это вещи из транспортера. А зная Никара, могу предположить, что этот чудик просто не подумал, что ему неплохо бы было спросить у тебя, в чём ты хочешь быть одета. Он просто задал твои параметры и выбрал первое попавшееся. А, во-вторых, — хитрая улыбка, — хочешь, выберем сейчас тебе что-нибудь другое?

— Реально? Правда? — спросила я, с надеждой глядя на него.

— А что нам может помешать?

Это стало моей третьей и, можно сказать, роковой ошибкой за этот день…

Транспортером оказался небольшой терминал, похожий на наши терминалы оплаты связи, только не такой громоздкий. Собственно, интерфейс был до безобразия прост, так что Играсу не пришлось долго объяснять мне принцы работы в нем.

— Можно я посмотрю для начала себе что-то для повседневной носки? — попыталась увести разговор в сторону, отстраняясь и отводя взгляд.

— Конечно, хочешь выпить ещё чего-нибудь?

— На твоё усмотрение.

Пока Играс мутил какой-то непонятный коктейль, я успела прибарахлиться неплохим гардеробом на первое время: пара удобных свободных штанов, свитер крупной вязки с широким горлом, несколько футболок и шорты (для сна). Ну и, конечно же, несколько комплектов белья (здесь-то я и отыгралась, один черный кружевной комплект чего стоит!).

— Держи, — ящер подкрался ко мне как раз тогда, когда я пролистывала раздел с разными фасонами платьев на все случаи жизни.

Мне протянули стакан с чем-то синеньким, отчетливо попахивающим полынью. Блин, абсент.

Мой собутыльник без каких-либо стеснений заглянул в терминал, нависнув надо мной, и, спустя каких-то пять минут, мы уже увлеченно спорили над фасоном моего будущего платья…

Этот пошляк настойчиво предлагал мне обрядиться в эдакую осовремененную вариацию полупрозрачного восточного наряда с корсетом, ботфортами и мини-шортиками в облипочку под легонькой прозрачной юбкой в пол. Сошлись мы лишь на цвете. Насыщенный темно-синий с искрой. Потом мы ещё долго спорили насчет длины юбки у будущего платья. В итоге получился странный компромисс — короткая юбка и много-много длинных узких полосок-лоскутков сверху, это типа юбка. Вполне консервативный верх с небольшим рукавчиком и вырезом лодочкой прекрасно уравновешивал наряд.

Как только у него только получилось уговорить меня на такое? — рассматривая себя в зеркале, размышляла я.

Ящер нетерпеливо поскребся с той стороны перегородки и потребовал предъявить на строгий суд плоды наших совместных трудов. Вышла. Он завис.

— Ты мне лучше скажи, зачем мне на корабле такое платье? — пощелкала пальцами перед его носом, ноль реакции. — Ящер!

Вау! Вот это да! Играс вскинулся, как будто я ему на ногу утюг грохнула.

— К-как ты меня назвала?

— Я-ящером, прости.

Думала, он сейчас орать начнет, ан нет. Стоит, смотрит так внимательно.

— Почему? Почему именно так?

— Ну…. ты на ящерицу похож, хищную. Рептилии такие. Блин, не знаю, как объяснить.

— Ящерица значит, — задумчиво протянул, приближаясь ко мне вплотную и чуть наклоняясь так, чтобы наши лица оказались на одном уровне, — хищная?

На миг мне показалось, что зрачок у него стал вытянутый, но стоило мне сосредоточиться на этом, как всё уже пришло в норму. «Пора прекращать пить» — решила я.

— Может, потанцуем? — неожиданное предложение. Играс, не дожидаясь моего ответа, двинул к кухонному уголку и вот уже по комнате плывет неспешная электронная мелодия. — И я, кстати, не против, если ты будешь продолжать звать меня Ящером. Но только не при посторонних.

Медленно приближаясь ко мне, этот… хищник не сводил с меня взгляда, гипнотизируя, наверное. У меня вмиг пересохло во рту и ноги как-то подозрительно задрожали. Для храбрости, отыскала на столике на ощупь чей-то бокал и выпила не глядя. Пищевод обожгло чистым спиртом, в глазах все поплыло и лишь ртутные озера напротив не желали терять четкости.

Горячие руки властно опустились на талию, крепко прижимая к сильному телу.

— М-м-м-м…

— Ты сама сказала, что девушка не против, — безжалостно напомнил мне искуситель, неспешно закружив со мной по свободному пространству.

Да, против факта не попрешь, говорила.

Мелодия сменилась, став более динамичной, ритмичной и его движения перестали быть неспешными. Он стал нетерпелив и резок. Горячие руки свободно заскользили по телу, оглаживая, изучая, опаляя. Ящер умело направлял меня в танце, полностью контролируя мои движения. То крепко прижимая к себе, давая почувствовать взаимный жар, то отдаляя, давая возможность чуть протрезветь, чтобы снова захватить в плен.

Для меня все было нестерпимо ярко, потому что туман, застилающий мой взор, не давал мне ни на чем четко сосредоточиться, оставляя из чувств лишь остроту прикосновений.

Резкий разворот вокруг себя на носках, и он, поддерживая меня за талию, прогибает насколько возможно в спине. В спасительном жесте я хватаюсь за его плечи. А горячие пальцы, обжигая, уже скользят по согнутой в колене ноге, заставляя толпу мурашек промаршировать по спине и обосноваться в районе поясницы. Самым сокровенным я чувствую величину его желания. О-очень внушительную, стоит заметить, величину.

— Тори, — шепот в самое ухо.

— А-ах, — острые зубы чувствительно прикусывают мочку, что бы тут же смениться губами, успокаивающими нежным поцелуем «пораненное» местечко. Меня прошибает током.

— Ч-чертов Ящер… — ругаюсь, вызывая усмешку у моего мучителя, и зарываюсь руками в его волосы.

Легкими поцелуями, прокладывая дорожку по скуле, он неминуемо приближается к горящим в предвкушении губам. Мгновение замешательства, и я ловлю его вопрошающий взгляд, чтобы исчезнуть в нем. Огромные ртутные озера напротив манят магнитом, пульсируя в ритме моего сошедшего с ума сердца.

Не в силах что-либо говорить, я просто прикрываю глаза и тянусь к его губам, чтобы наконец-то почувствовать их вкус на своих.

По первому поцелую с мужчиной можно о многом сказать. Есть ли между вами та искра, что разжигает взаимный пожар? Будет ли он терпеливо завоевывать или же бросится на приступ хлипкой обороны с яростью настоящего завоевателя? Насколько он нежен и страстен? И ещё много чего, если дать себе труд проанализировать эти чувства. Мне было не до этого, но даже так, я ясно осознала, что в моих объятьях настоящий хищник.

Мой робкий поцелуй он оборвал, чувствительно прикусив за нижнюю губу, заставив потрясенно охнуть, полностью отдавая инициативу. Кончик языка едва ощутимым касанием прошелся по нижней губе от одного уголка до другого, тот же путь обратно… Что бы на контрасте, требовательно прихватить зубами верхнюю и вызвать у меня сладкий стон острого наслаждения. Ощущения стали такими яркими, что терпеть дальше стало бы чистым мазохизмом.

В отместку, скользнув губами по чуть колючему подбородку и вниз, оставив заметный след на шее. Провести носом по напрягшимся мышцам и жарко выдохнуть во впадинку под ухом. Чуть отстранилась, полностью опираясь на придерживающие меня руки. Тянусь в носочке, чтобы закинуть согнутую ногу на его бедро. При этом продолжая оглаживать руками, литые мышцы плеч и захлебываясь в водовороте чувств, погружаться на самое дно ртутных озер с золотыми лучиками…

— Р-р-р! — меня слегка испугал этот рык, подняв в душе что-то такое, что окончательно сорвало последние тормоза.

Играс резко разогнулся, приподнимая меня над полом рукой обосновавшейся на моей попе, при этом грубо сжав ягодицу, заставляя обвить его талию ногами. Три шага в сторону и я оказываюсь на столешнице с широко разведенными ногами и о-очень возбужденным мужчиной в объятьях.

Нет больше времени на взаимные ласки. Мы как два оголодавших хищника, вцепились друг в друга, сплетаясь языками в жестком поцелуе, шаря руками по горящим в огне телам, срывая мешающую страсти одежду.

Его «водолазный» костюм это просто нечто! Стоило руками забраться под воротник, как ткань сама послушно съехала с тела, освобождая просторы для творчества. И пока Ящер воевал с застежкой платья на спине, у меня была прекрасная возможность исследовать хотя бы доступную верхнюю часть. Всласть зацеловать-покусать его плечи (оказывается это мой фетишь?), оставляя красноречивые свидетельства собственности и обладания на это великолепное тело.

За что пришла расплата в виде парочки засосов на моей шее.

— Р-руки подними! — исполнила, слушая, как с жалобным треском рвутся ленты юбки, а бесполезный кусок ткани исчезает где-то за моей спиной. — М-м, какая кр-расота…, - тянет, оглаживая меня от плеч до талии, плавно переходя на спину и ниже, чтобы обосноваться на стратегической точке и притянуть ближе к краю стола.

«Вовремя я присмотрела этот комплект…», — успела проскользнуть последняя связная мысль в голове, прежде чем я пятками скинула с его бедер эту умную тряпочку.

— О-ого… — изучить предмет моего восхищения более подробно мне не дали, повалив спиной на стол ко всему прочему, прижав руки у меня над головой, лишая мнимой свободы движения. Оставив лишь возможность притянуть его ногами к себе поближе и соблазнительно выгнувшись, потереться промежностью о стоящий колом член.

Рыкнув на меня, Иг принялся выцеловывать дорожку от шеи к груди. При этом он не стал заморачиваться и просто разорвал тоненькое кружево лифчика между чашечками не став мучиться с хитрыми застежками и снимать его.

— Ах, — вырвался у меня потрясенный вздох, когда горячие губы накрыли напряженную вершинку, а за вторую принялась шаловливая рука. — Б-боже, Иг… да!

Принявшись за вторую грудь, Иг не стал терять время и с трусиками поступил точно так же как и с лифчиком, оставив болтаться хрупкое кружевное изделие на бедре рваным лоскутком.

Чуть подавшись назад он, не отрывая губ от горящей груди, провёл по напрягшемуся животу кончиками пальцев и ниже, туда, где уже давно было все мокро от желания, к самому центру напряжения, закружил по припухшему клитору. Заставляя требовательно выгибаться и тереться о ловкие пальцы, он как опытный музыкант, играл моими чувствами, вырывая из горла все новые и новые стоны.

— Иг, зараза-а-а… — захныкала, выгибаясь в жестоком захвате, ощущая наконец-то, как горячие пальцы погружаются во влажный плен, подготавливая. — Ох-х…

Мои руки наконец-то освободили, позволив вцепиться в растрепанные волосы, как в спасательный круг. На что-то большее сил просто не было. Грудь горела огнем от поцелуев, между ног пожар, а этот садист все ещё тянет.

— И-и-иг… — протестующе простонала его имя, почувствовав, как меня покинули его пальцы, чтобы тут же задохнуться от резкого вторжения

— Да, моя девочка! Да! — приподняв меня, Иг впился в мои губы жестким поцелуем, совершая плавные, глубокие движения во мне, разбивая мой мир на множество мелких осколков, оставляя лишь чувство невероятной наполненности, наслаждения и его рук буквально везде.

Опираясь одной рукой на столешницу, судорожно стиснув ноги на его талии, нетерпеливо подавалась вперед, понуждая его ускориться. И наконец-то получила то, чего так желала.

— Да-а-а! — мой крик смешался с победным мужским стоном.

Это было слишком дико, необузданно и оттого невыносимо крышесностно. Столько страсти, всепоглощающего желания. Эти чувства накрыли меня с головой, срывая последние тормоза. Со стоном откинувшись назад, я кончила, конвульсивно сжимая внутри себя содрогающегося Играса.

* * *

Устроившись в кресле, я блаженно нежилась на коленях у довольного и расслабленного Играсса, облаченная заботливым мужчиной в симпатичный шелковый халатик, приятного, мятного цвета.

— Ты не жалеешь? — вырисовывая какие-то замысловатые узоры кончиками пальцев моей спине, решил огорошить меня вопросом Ящер.

— Очень, — притворно вздохнула ему в шею, чуть приподнимаясь с вмиг напрягшейся груди, и зашептала в покрасневшее ухо, — мне так понравился тот кружевной комплект. Я буквально влюбилась в него с первой секунды, как увидела! А ты как варвар, порвал его в лоскутки вместо того чтобы эротично стащить зубами с моего трепещущего в предвкушении твоих ласк тела, — обвив руками шею любовника, заглянула в его удивленно распахнутые глаза. — Если бы я жалела о чём-то, что сейчас произошло, то ты бы отсюда вылетел пулей, сопровождаемый бьющейся о стены посудой.

— Ты неподражаема, — теплая улыбка сделала его таким милым, что я просто не смогла удержаться и чмокнула его в нос.

— Ми-ми-ми!

Ответом мне был заливистый смех.

— Сейчас ты невероятно похожа на маленькую, пушистую тиу. И коготки, такие же острые, как и у этой ласковой хищницы. Расцарапать мне спину! Как это у тебя вообще могло получиться? — поднеся к губам мою правую руку, расцеловал каждый пальчик по отдельности, уделив особое внимание самой ладошке, проследив губами и кончиком языка, кажется, каждую линию.

Блин, кто б раньше знал, что руки — это эрогенная зона!

— Если ты продолжишь в том же духе…, я изнасилую тебя прямо в этом самом кресле с особыми извращения, — прошептала, стискивая ногами его бедра и снова ощущая растущее обоюдно желание, а потом мои пальцы опять оказались снова у него во рту. — А хотелось бы перейти в более удобную плоскость.

— Вик, — наградив мои пальчики последним поцелуем, с видимым усилием оторвался от них Играс. — У меня есть к тебе предложение, не знаю, как сказать…

— Я надеюсь, это не то предложение, где идет речь о руке, сердце, почках и прочих органах здорового мужского организма отдаваемых в моё безраздельное владение? — пошутила, забыв, что наш юмор навряд ли будет понятен простому инопланетянину.

— Зачем они тебе? — с опаской переспросил он меня.

Прикрыв рукой глаза, я могла лишь головой покачать. И вот как жить в ТАКОМ мире? Звезды, космолеты и толпы симпатичных мужиков — это конечно супер. Но вот так, где никто не понимает знакомых с детства шуток «о самом главном»?

— Это такая шутка, уходящая корнями в очень давние времена, когда влюбленный мужчина предлагал девушке — причине этих чувств — свою руку и сердце. Это современный человек уже добавил про другие органы, изволив пошутить над древним ритуалом.

— Сердце — это чувства, — проявил смекалку Играс. — А рука тогда это что?

— Ну, — неуверенно протянула, — я где-то читала такую трактовку: «Дай мне руку, и я тебе не позволю упасть. Дай мне руку, и я тебя проведу по жизни по таким тропинкам, по которым другие, не имеющие поддержки, никогда не смогут пройти» — примерно как-то так. Ведь к счастливой семейной жизни путь долгий и сложный, и одному по нему идти бесполезно.

— Как точно сказано, — с непонятной, затаенной грустью прошептал мне в волосы Играсс.

— Так что у тебя за предложение ко мне? — решила напомнить собственно о причине нашего разговора.

— Я хочу предложить тебе стать моей лиарс?

— Кем-кем? Любовницей что ли? Ну, в смысле, временным развлечением.

— Нет. Моей постоянной спутницей.

— Чего!? — резко отстранившись, я чуть не полетела спиной на пол, но Иг вовремя успел меня подхватить. — Ты предлагаешь мне стать твоей женой! Вот так вот просто, напившись и переспав?

Моему удивлению небыло предела, но это не помешало Играссу помочь мне устроиться в кресле, а сам направился к транспортеру, дав мне возможность всласть налюбоваться на его поджарую фигуру в одних облегающих плавках. И на восемь красноречивых царапины у него на спине, алеющих свежей кровью. Упс. А потом, я увидела почти незаметную татуировку, контур ящерицы у него на правой лопатке, серебрящийся в искусственном освещении, маленькими, тщательно прорисованными чешуйками на изгибающемся тельце. Из раздумий меня вырвал голос хозяина тату.

— Я читал отчет направленный Никаром в общую базу шински, — огорошил меня этим неожиданным признанием Иг. — Мой двоюродный брат много успел узнать о людях, пока вы с ним непринужденно болтали. Вы заключаете официальные отношения по разным причинам, будь то симпатия или же холодный расчет. И расторгаете их так же легко, как и заключаете. У нас все немного не так, но, в общем-то, общего больше.

Никар его двоюродный брат!? Ну, нифига ж себе! Вообще не похожи.

Поколдовав немного над транспортером, Играсс обзавелся светлой водолазкой с рукавом три четверти и серо-стальными брюками. Отыскав за креслом свою обувь, он осторожно присел в кресло напротив (моя предусмотрительность забралась в кресло с ногами, не оставив резвому инопланетянину места).

— Мой отец был братом-близнецом отца Никара. В одной из своих деловых поездок он встретил мою мать, зейру Ярхан. Зейры — очень замкнутая раса. Они сохранили очень многое в своем геноме от своих предков. И уклад жизни у них до сих пор продолжает подчиняться некоторым древним традициям. Например, таким, по которым пара образовывается в результате особых физических изменений после первого полового контакта.

Чего? В шоке уставилась на совершенно спокойного Играсса. Это вообще как такое возможно?

— То есть? К чему ты все это мне рассказываешь?

Но вместо ответа, я услышала вопрос, выбивший меня из колеи ещё ольше, чем все мной ранее от него услышанное.

— Никар, он ведь не сильно похож на ваших мужчин? А сцонки? Кхорхи? Когда террианцы поняли, что в результате катаклизма их миры перестали быть пригодными к существованию и начали искать подходящие для жизни планеты и отправлять туда корабли расселения. Думаешь, они там были первыми? Ничего подобного. Мир, имеющий пригодную для жизни экосистему, необитаемым не может быть по определению. Так что, все те, кого ты видела, это далекие потомки первой расы, перемешавшие свою кровь с другими расами, населявшими захваченные миры. Так они приобрели некоторые отличительные особенности.

— У сцонков — это животная сила? — попыталась угадать.

— Да, у кхорков — жизнь в водной среде и абсолютном мраке. У шински — поразительная устойчивость к электромагнитному излучению. У наргов — их способности к пониманию животных и растений. Перечислять можно долго.

— А у тебя?

— Зейры не потомки Переселенцев. Мы — совершенно другой вид произошедший не совсем от теплокровных существ. Похож он на твоего ящера? — спросил, протягивая мне раскрытый портативный планшет с изображением огромного, цветастого варана с рудиментами пары крыльев и шкурой россыпью покрытой серебристыми пятнами. — Дарконы не однолюбы, но они образуют устойчивые пары на долгое время. И это связано не только с чувствами самих Дарконов, но и особой железой, улавливающей генную информацию партнеров и определяющую идеальную в физическом и психосоматическом плане пару. Только тогда их невероятно прочная шкура становиться уязвима к когтям своего партнера. Это высшая степень доверия.

— А я тебе расцарапала спину….

— Да. Это значит, что ты практически идеально подходишь мне, и мы могли бы попытаться образовать семью.

Вот…. Слов нет.

— Приплыли тапочки к дивану. Ты хочешь сказать, у тебя других вариантов кроме меня нет?

— Нет, почему же, были и другие. Но я не считал необходимым заключать формальную сторону отношений.

— И что же изменилось сейчас? — саркастически усмехнулась, складывая руки на груди и отворачиваясь. Вот не верю я, что вся такая защибенная, смогла покорить этого красавчика с первого взгляда… раза, чего уж греха таить.

Отвечать сразу Играсс не стал. Видимо не в его планах, облегчить мне жизнь ясностью.

— Как ты понимаешь, этот экипаж занимается перевозкой всего не совсем легального. В том числе и тех, кому простым образом путешествовать не совсем удобно. Таких, как мы, например.

— Короче, Склифосовский. Не тяните несчастное животное за причинное место, — видя полное непонимание, закатила глаза. — Просто скажи все по существу. С условиями и причиной, по которым ты посчитал мою кандидатуру приемлемой.

— Я владелец одной из компаний, занимающихся строительством и обслуживанием куполов экосистем с искусственным жизнеобеспечением. Мои сотрудники, после некоторых экспериментов выяснили, как можно в разы удешевить их производство. Но исследовательский центр находится чуть ли не в черной дыре, а самой производство — в технологически развитом районе нашей звездной системы. Как ты наверное догадываешься, два этих объекта находятся на довольно большом друг от друга расстоянии. С собой я везу образец того самого вещества и описание технологии, что позволило сделать подобное открытие. Сама понимаешь — это дело опасное и доверять тут, кому попало, не приходится. Сцонки конечно прекрасные контрабандисты, но если мои конкуренты из Корпорации прознают об этой находке, то меня никакие деньги не спасут. Им просто предложат в два раза больше.

— Проще говоря, ты хочешь сменить перевозчика, пока тот не узнал о ценности груза?

— Именно. И мне нужно надежное прикрытие. А что может быть лучше пары молодоженов путешествующих по Вселенной в свой законный медовый месяц?

— Ты только об одном не подумал, — решила я подрезать крылья его «гениальной» идее. — Я здесь нелегалка. У меня нет документов. Вообще. Никаких. Согласись — это проблема.

— Проблема, — кивнул мужчина, — но она легко решаема, — у него в руках, как по волшебству появился целый веер разномастных прозрачных карточек. — Деньги решают многое. Разве у вас не так?

— Так. Но какая мне с этого выгода? — чуть склонив голову, пристально посмотрела на довольного собой Играса.

— Первое, это возможность вернуться к себе домой. Естественно, если ты не захочешь остаться на какой-нибудь из Свободных планет. Там Контролю до тебя будет не достать. Деньгами тебя я естественно обеспечу. Если наша затея удастся, я тебе, хоть целую планету в твое владение подарю.

— Вот именно, — грубо прервала искусителя, — если удастся. Я не собираюсь ради эфемерной наживы так сильно рисковать своей задницей. И так не пойми где оказалась. Так скажи мне, зачем же я должна согласиться на эту авантюру? Из каких соображений?

— А это уже второе. Что ты знаешь о моём двоюродном брате?

— Э? — удивленно уставилась на Игросса. К чему такие вопросы? — Он медик.

— Был. На корабле Контроля, в составе их экипажа. А ты знаешь, что у него докторская степень по изучению утерянных способностей терианцев в области перемещения во Вселенной и их поразительного контакта с огромными, псевдоразумными материями звезд и планет? — мне на колени упал планшет с изображением Никара облаченного в представительный белый костюм. Он сидит за массивным столом в каком-то кабинете на фоне многочисленных грамот и сертификатов в строгих металлических рамочках. Ниже шел список его библиографии и научных трудов — Я же говорил тебе, что читал его отчет.

Планшет с тихим шелестом соскользнул с колен, но я этого не заметила. В ступоре продолжала слепо пялиться на сведенные судорогой руки. Меня трясло. А перед глазами стояла подпись к фотографии. Кандидат… Доктор исторических…, ксенобиологических и хрен ещё знает каких там наук. Носке де Рин Никар. Исследователь феномена Путешествия пропавшей цивилизации-прародительницы, Великих Террианцев.

— Всё это правда? Он на протяжении всего того времени, что я просидела с ним на корабле Контроля — меня обманывал?

— Честно? Я не знаю. Но мой брат — фанатик своего дела. Как и все шински. И даже если у него и в мыслях небыло причинять тебе боль, то заигравшись, он мог перейти доступные границы.

Мужчина медленно подошел к моему креслу, сел на его подлокотник, чтобы осторожно приобнять меня за плечи.

— Ты можешь мне помочь? — повернув в его сторону голову, я постаралась заглянуть в его глаза.

Не знаю, что я надеялась там увидеть, но увидела искрение сочувствие и нежность. Ртутная бездна наделила чувством абсолютного спокойствия и надежности. Но я больше не верила собственным чувствам.

— Чем я могу тебе помочь?

— Прежде, чем я дам тебе ответ, ты можешь устроить мне встречу с Никаром? Я хочу кое-что у него спросить.

Я ожидала всего что угодно. От смеха в лицо и обвинений в непроходимой женской глупости, до безразличной констатации факта моего умопомрачения. Но никак не нахальной усмешки и развратного предложения….

— Ты же понимаешь, что тогда тебе придется спать в моей каюте этой ночью?

— Что, плату берешь вперед и натурой?

Сначала на меня непонимающе уставились, а потом как заржали. Бокалы забытые на столике зазвенели.

— Вообще-то я про то, что рано или поздно он кинется тебя искать. И лучше бы нам в этот момент находится вместе и на моей территории. Это, конечно же, если ты решила действительно получить от него ответы, а не просто закатить ему истерику.

Блин… стыдно-то как….

— Хорошо, я согласна.

Глава 10

До каюты Играсса добираться пришлось довольно долго и каким-то окружным путем. Но это все фигня. Наматывая километры по однотипным коридорам, обшитым рифленым, светло-серым пластиком, с гулким полом и без особых отличительных знаков на стенах, полностью терялось какое-либо ощущение времени и пространства. Так что когда мы, наконец, оказались в ставшей уже привычной кабине-пузыре лифта, я, наконец, смогла вздохнуть спокойно.

— У тебя были какие-нибудь вещи с собой, которые ты хотела бы вернуть?

Сразу вспомнилась оставленная на заднем сиденье моей Букашки сумка и смартфон в бардачке. Эх!

— Откуда? Никар сказал, что все вещи, которые были у нас, куда-то подевали пираты. Они на их корабле ничего не нашли. Да и кому там было нужно что-то тщательно обыскивать? Нас им и так за глаза хватило. Так что, я сейчас бедна, как церковная мышь.

Тем более, что моя зарплатная карта с мизерной суммой на ней, навряд ли бы вообще котировалась по местному курсу валют. А та куча мелочей, что есть в сумочке у любой уважающей себя девушки, ценна лишь для меня, как болезненное напоминание.

— Как кто? — ожидаемо не понял меня Иг.

— Забей, — посоветовала от чистого сердца. И тут до меня дошло. — Моё лекарство!

— Лекарство?

— Да, при первом переходе через зону невесомости у меня обнаружилась, — черт, не знаю как назвать эту болячку, а Никар не составил себя труда объяснить мой диагноз более подробно, — непереносимость отсутствия гравитации. Мои легкие схлопнулись и я перестала дышать. Никар помог мне, дал какие-то таблетки. Но потом он организовал мне лечение в какой-то камере и сказал, что на какое-то время мне этого хватит, а потом нужно повторить сеанс, чтобы закрепить результат и приступов больше не было. А ещё у меня аллергия на некоторую еду и ещё на корабле пиратов меня предупреждали всегда пользоваться маркерами, прежде чем что-то есть.

— Маркеры это не проблема, здесь все ими пользуются. А вот на счет лечения, надо потрясти самого Никара.

Больше Играсс ничего мне не сказал, лишь задумчиво принялся поглаживать мою руку. за которую до этого крепко держал меня. Ещё несколько секунд перегрузок в молчании и створки открываются, выкидывая нас, кажется уже на совершенно другом корабле. Полностью отличающийся от всего виденного до этого интерьер. Мягкое ковровое покрытие на полу, теплого цвета кофе с молоком. Светло кремовые стены с ярко-синими, неширокими полосами геометрического орнамента и теплый, ненавязчивый свет откуда-то с потолка. Какой разительный контраст.

— Это гостевой уровень, — развеял мои сомнения Иг. — Сцонки частенько перевозят не только груз, но и своих влиятельных клиентов вместе с ним.

— А комфорт естественно уже заложен в стоимость, — продолжая крутить головой из стороны в сторону, предположила я.

Казалось бы, хаотично расположенные линии узора. Но они упорно складывались во что-то поразительно знакомое. Не хватало лишь какой-то мелочи, продолжения, чтобы, несомненно, достичь завершенности рисунка.

— Верно мыслишь. Я заплатил за этот рейс столько, что капитан посчитал ненакладным прихватить ещё и вас.

— Идиот, — констатировала диагноз его мыслительных способностей.

— Да уж. Тут я просто вынужден с тобой согласиться, — Играсс с улыбкой посмотрел на меня, открывая неотличимую от стены дверь щелчком кольца на пальце по неприметному терминалу на стене. — Прошу, — Уже когда я сделала первый шаг в темный проем двери, меня догнали его тихие слова. — Но и ты согласись, что его глупость сделала нам неплохое одолжение.

Дверь с тихим шелестом закрылась, отрезая от источника света. Пакет с моей одеждой упал где-то у двери. Горячие руки скользнули под широкий край свитера, легкими касаниями поглаживая мой живот, плавно переходя на спину и обратно.

— Я не знаю, кому именно он сделал этим одолжение. Поэтому соглашаться ни с чем пока не намерена, — прошептала, отступая в темноту.

Тут же щелкнул выключатель, медленно заливая все помещение светом.

Мы оказались в огромной, двухуровневой, прямо как настоящая квартира, каюте. В ней была и собственная кухня, и даже зона отдыха. Все выполнено в сине-стальном цвете. Минимум мебели. Собственный транспортер и терминал. И огромный, во весь уровень, обзорный экран с выведенным на него изображением с внешних камер. Широкий балкон, на который и вела входная дверь, по всему периметру с двумя лестницами: вниз и наверх, в спальню.

— Хочу в душ, — успела пожелать прежде, чем подумала, о чём собственно прошу.

У пиратов, да и на корабле контроля, с водными процедурами всегда была напряженная ситуация. Кабинка душа, вполне привычная, только с ещё большим множеством кнопок и чем-то непонятным в качестве воды. После такого душа, кожу будто бы наждаком оттирали. Это все равно, что песком мыться. Зато, и этого не отнять, после такой процедуры на тебе не оставалось никакой грязи. Даже краска с Ирочкиных волос почти сошла. А Лиза попрощалась с очаровательным татуажем губ и бровей после таких процедур.

— Поднимайся наверх. Дверь направо. Я пока что-нибудь перекусить соображу. Есть какие-нибудь предпочтения?

— Нет. Но маркеры обязательны, — запоздало вспомнила о том, что в кают компании о том, что ем, даже не задумалась, а это проблема. Одна надежда, на алкоголь и его благотворное действие на организм. — Неконтролируемых аллергических реакций мне сейчас только и не хватало.

С тяжелыми мыслями поднялась наверх, на полном автомате зайдя в ванну, при этом, совершенно не обратив внимания на спальню, и потеряла от восхищения дар речи. Светлая комната в цвете шампань, с яркими декоративными деталями отделки орехового, фисташкового и насыщенно-зеленого цветов. Кроме уже ставшим привычным санблока, замаскированного под отдельный космический корабль, здесь была и ванна. На гнутых ножках, небольшая, но от этого не менее желанная. Это произведение искусства стояло ровно посередине огромной комнаты, призванной исполнять здесь не только чисто гигиеническую функцию. Черт! Над одним только креслом напротив огромного зеркала во весь рост, кажется сошедшего со страниц учебника истории о средневековой Европе, я зависла на добрую минуту.

Ай, ладно, потом потрясу Играсса на тему что и откуда.

Нетерпеливо пощелкав по кнопочкам сенсорной панельки, с умилением уставилась на хлынувшую потоком из квадратной «лейки» душа водичку и чуть не расплакалась. Каким Богам помолиться? Это же просто какое-то чудо, что мне, наконец, удастся помыться в человеческих условиях, в нормальной ванне! В ванне полной нормальной, чистой воды, а не в этой пародии на концентрированное чистящее средство из песка и хлора (или какого-то другого химиката). За подобную возможность я была готова простить Играссу любой обман, хитрость или замалчивание, в результате которого я сейчас тут, с ним, в его каюте.

— О-о-о, да… — погрузившись в горяченную воду до затылка, я испытала то самое чувство, что сродни оргазму, но все же не то.

И только я была готова постичь Дао, как одна блондинистая сволочь разрушила всё очарование момента, убив сакральную мысль о тщетности бытия с ноги и в полете.

— Я смотрю, ты уже освоилась, — неожиданно, насмешливый голос ворвался в окружающую меня идиллию, разрушая призрачное ощущение полной гармонии. — Никаких проблем? — Этот… жуткий мужчина, совершенно не учитывая моё личное пространство, плюя на элементарные правила приличий, стоял сейчас в дверях, подпирая косяк и, с совершенно глупым выражением на лице, смотрел на меня своими нереальными, ртутными глазюками.

— Все просто за-ши-бись! — откинулась на бортик ванны, чуть приподнимаясь над водой. — Я как попала к вам на корабли только и могла, что мечтать о нормальной ванне. В космосе с водой всегда такая напряженка?

— Не везде. Просто на кораблях, предназначенных к рейдовым маршрутам, наличие воды в душе считается излишеством, — уже договаривая, Играс оттолкнулся от косяка и неспешно направился ко мне. — Ты позволишь мне помочь тебе?

Хм? А почему собственно и нет? Если все уже один раз закончилось спонтанным, крышесностным сексом, то какая разница, когда это повториться вновь?

— Только если ты сам не полезешь в ванну. Прости, но нас двоих она не вместит, — предупреждающе выставила перед ним руку, тем самым, огорошив мужчину, кажется ещё больше чем за всё время нашего знакомства. Хотя казалось бы, куда уж ещё больше-то?

— Полностью согласен, — пробормотал Иг, зайдя мне за спину и закатывая рукава водолазки. — Для более серьезной игры я, пожалуй, пока выберу кровать. По крайней мере до того момента как не найду ванну больших размеров чем эта, — закончил, шепча мне в ухо и ныряя неожиданно холодными руками по моим плечам и ниже, под воду.

За что получил пригоршню воды в лицо.

— Здоровое, пошлое… ох! Хладнокровное создание. М-м-м… что ты только… ах! Себе позволяешь?

Поразительный контраст обжигающе горячей воды и практически ледяных (но и стремительно согревающихся) на её фоне рук, поглаживающих и мнущих ставшую такой чувствительной и напряженной грудь, сводил с ума. Чуть сжав между пальцами сосок на левой груди, правой рукой скользнул выше, по ключице на шею, до подбородка. Чтобы резко приподнять и заставить откинуть голову назад, встречаясь с ним взглядом.

— Ты невероятно соблазнительна, — прошептал, наклоняясь все ниже, не переставая удерживать мою голову одной рукой и не забывая о жаждущей его внимании груди. — Вся такая расслабленная, распаренная. Ис-скушаеш-шь, — пройдясь легкими поцелуями по лбу, виску и к скуле, чуть прикусил, вызывая озноб по спине.

— Кто тут кого ещё искушает!? Играсс, ты собрался мне помогать или все же мешать?

— Почему бы мне не совместить одно с другим? Особенно если оба действия столь приятны для меня? — чмокнув меня в нос, этот Ящер недоделанный, встал и направился к полочкам над чашей раковины.

— Учти, я буду сопротивляться! — пригрозила, и для полной уверенности добавила. — И полностью тебя вымочу!

Ответом мне стала хитрая улыбка и скинутая водолазка.

Блииин… ну разве можно иметь настолько идеальное тело?

Вернулся мой персональный банщик с целой охапкой разномастных пузырьков и баночек. И тут началось. Меня мылили, терли, оттирали и при этом не забывали зацеловать с ног до головы. Я умилялась, с каким трепетом он перебирал мои волосы, промывая каждую прядку. Как нежно проводил руками по телу, безошибочно отыскивая те местечки, от которых становилось нестерпимо жарко. У этого невероятного мужчины обнаружился неожиданный фетиш. Сев на край ванны и намыливая мои ступни, он с таким обожанием смотрел на них, что я просто не смогла сдержаться и вторую ногу поставила ему на бедро, отчего на светлой ткани брюк получилось сырое пятно. А когда нога «невзначай» соскользнула чуть вперед, задевая хорошо ощутимый бугор эрекции, тем самым вызывая у Играсса откровенный ступор, я поняла, что ещё одним извращением в моей жизни стало больше. Столь откровенные ласки просто не могли закончиться чем-то незначительным, вроде простых поцелуев.

Так что ничего удивительного в том, что наше развлечение закончилось вполне ожидаемо. Сидя на бортике ванной с закинутыми на плечи Играсса ногами, я не сдерживаясь, орала во весь голос, перекрикивая шум льющейся в пустую ванну воды, пока он, умело доводил меня до пика пальцами и языком.

Как меня домывали, я помню очень смутно. Но вот то, что завернув в огромное махровое полотенце, Иг отнес мою безвольную тушку до кровати, я уже соображала. Как вытирал, не помню. Кажется, меня высушили ещё в ванне… или нет? Зато помню, как с тихим смехом он вдевал меня в коротенький пеньюар в миленький кружевной цветочек.

Вручил мне блюдо с каким-то невероятно аппетитно благоухающим (и никак иначе!) мясом с подливкой и парочкой маркеров, поцеловав и со словами «Я мигом», умчался сам в ванну.

— Ну-ну…

Мясо закончилось как-то подозрительно быстро. Пережитое за сегодняшний день навалилось дикой усталостью. Удовольствие, полученное совсем недавно, все ещё бродило в крови. Подгребая под голову подушку, я ещё успела подумать, что Иг — балда и кормить меня надо было чем-то другим и не столь сытным. Но он сам дурак, виноват…

* * *

Когда Играсс вернулся в спальню, его маленькое сокровище уютно посапывало на разворошенной постели и видело во сне, судя по улыбке, что-то хорошее. Маленькая пяточка трогательно выглядывала из-под сползшего одеяла.

— Какая же ты…

Присев на край он осторожно, чтобы не разбудить, убрал упавшие на лицо прядки. Так хотелось в этот момент прижать её к себе, крепко-крепко. Такую трогательную сейчас, такую родную. Поймав себя на этой неожиданной для себя мысли, он лишь усмехнулся. Не время, пока ещё слишком рано. Сейчас у него есть дело, которое ему стоило бы завершить до того, как девочка проснется. С сожалением проведя по оголенному плечику кончиками пальцев, поднялся, оставляя малышку отдыхать.

Прикрыв за собой дверь и спустившись на первый уровень, на терминале вывел запрос и с безразличным видом уселся на диване. Придется немного подождать, пока эта заносчивая электронная вредина соизволит осчастливить гостя лицезрением своей цифровой персоны.

— Рида, выходи. Я знаю, что ты здесь появилась, как только были отключены подавители.

Пространство над столом замерцало, проявляя нечеткое изображение хмурой девушки с всклокоченной рыжей шевелюрой. В бессильной злобе она сжимала кулаки и скрипела зубами на беспечно ухмыляющегося с её вида наглеца, посмевшего утащить в свое логово её законную игрушку.

— И-играсссс, как вы пос-смели! Верните девушку её законному опекуну. Профессор Никар жаждет получить маленькую земляночку обратно под свою опеку.

— А больше мой двоюродный брат ничего не желает? Например, кусочек стальной пластины с обшивки корабля Первого расселения?

Ничего не сказав ИскИн, лишь бессильно всплеснула руками, отплывая по воздуху в сторону кресла.

— Хочешь, спроси у него лично. Мне все равно, зачем она вам и что вы с ней будите делать. Хоть пополам делите, в буквальном смысле. Ты только с этим истеричным шински сам объяснись. А то задолбал бегать с выпученными глазами по кораблю и орать: «Верните мою прелесть!», — последнее было воспроизведено знакомым голосом с явными истеричными нотками.

— Лично общаться не буду. Давай проекцию.

ИскИн облегчено выдохнула, рассыпаясь миллионами сверкающих искр, чтобы буквально через несколько секунд сообщить о соединении с абонентом.

— ТЫ! — вместо приветствия выдала разъяренная, красная от возмущения физиономия его непрошенного родственника. — Как ты посмел?! Она моя!

— Нет, — Играссу нравилось смотреть на терзания ученого неспособного добраться до столь желанного объекта. — Она четко выразила желание в нашем с ней сотрудничестве, — мимолетная заминка, во время которой на «горячо любимом» лице проступают противоречивые эмоции от счастья, что Виктория нашлась, до ненависти, ибо компания была для этого явно не та, в которой он хотел её найти. — Завтра будет готов договор.

На секунды это была дикая безысходность и растерянность, тут же сменившаяся безумным торжеством.

— У тебя ничего не выйдет. Совет не примет во внимание договор, подписанный несовершеннолетней представительницей нового мира.

— Она настолько интересна тебе? Как занимательно. Но в твоем отчете явно прослеживалось нечто подобное. Ты даже готов обратиться в Совет? Обнародовать свои исследования? Поделиться выводами? Достижениями?

— Да! — весь красный, его фанатичный брат дошел уже до того, что в своем исследовательском ажиотаже, готов был отдать эту малышку на опыты, лишь бы добиться своего. Желанной правды. — Потому что она останется со мной. До конца.

— Ничего не выйдет. В статусе моей невесты она неприкосновенна, потому что становится гражданкой Геммы. Рискнешь тягаться с Ящерами?

— Сволочь хладнокровная! — проорал Никар, отрубая связь.

Набивая запрос о внесении в базы данных Геммы некой Виктории Базарян как его невесты, он не прекращал прокручивать в голове строки отчета Никара. Слышит звезды, видит Путь. Дитя мира, о котором даже в общем реестре планет нет и слова. В том направлении не было ни одного маршрута из Расселения. По крайней мере, ни в архивах Дома его матери, ни в общедоступной (собственно, как и в закрытой) базе Содружества планет Расселений, ничего не было. Ко всему прочему в её историях нет ни одного однозначного упоминания о том, что их предки появились из космоса. Лишь одна из теорий. Тогда как у всех народов Расселения об этом сказано, совершено однозначно. Да, были неоспоримые свидетельства того, что их цивилизация непосредственно столкнулась с их культурой. Те же пирамиды, построенные обсерватории в ключевых точках с ориентацией на определенные космические объекты. Правда, самые что ни на есть примитивные, и все же. Но при этом, ни одного свидетельства, что в начале своего времени, эта цивилизация несла истоки от Звездных Путешественников.

— А у нее «хладнокровный» звучало ласково…

Обдумывая это неожиданное открытие, Играсс, отправив запрос, восстановил работу подавителей и неслышно поднялся наверх. Малышка все так же продолжала мирно сопеть, подгребя под себя уже всё одеяло и обе подушки.

— Хм! Во дает, — восхищенно пробормотав это, он осторожно полез «отвоевывать» у мелкой собственницы свой кусок кровати.

Не успел он устроиться, как она повернулась к нему, что-то сонно и неразборчиво пробурчав, совершенно привычным жестом укутав его одеялом, обняла при этом рукой и закинув на него ногу, мирно засопела дальше.

«Ну, ничего себе…», — это была последняя мысль потрясенного Играсса, когда тот уже проваливался в дрему под мерное сопение своего неожиданного счастья ему в ключицы.

* * *

Утро красит нежным светом!

Я всегда была уверенна, что тот, кто сказал это, был либо восторженным идиотом, либо конченым жаворонком. Но сегодня просто не могла не согласиться с этим оптимистичным заявлением.

Во-первых, потому что я выспалась! Мне было мягко, тепло и всю ночь кто-то согревал, стискивая в крепких объятьях. А то последнее время я просыпаюсь посреди ночи, с околевшим носом, вся превратившись в одну большую мурашку, потому что мне тупо нечем укрыться, а тут и подушка и одеяло. Красота! Ну и, во-вторых, потому что утренние ласки это о-очень круто…

— М-м-м… Игра-асс! А-ах…

А утренний секс, это вообще просто нечто. Зря раньше не пробовала.

— Вставать собираешься? — Играсс кончиками пальцев игриво пробежался по моей ноге, которую сам же умостил у себя на прессе.

— Мур. Нет, — потершись щекой о плечо, исполняющее сейчас роль моей подушки, царапнула второе ноготками. — Мне слишком хорошо и лениво чтобы вообще куда-то там двигаться.

— Но мне то встать надо, — взгромоздив свою лапищу на мою попу, этот наглец дунул мне в лицо. — Твоя соблазнительная ножка мне мешает. А попка — соблазняет.

— А ты её не трогай и будет тебе счастье. И вообще, — ткнув ему пальцем в грудь, назидательно начала перечислять его прегрешения, — сам виноват, что в такую рань разбудил, физическими упражнениями заниматься заставил, а теперь ещё чего-то хочешь. Спи, давай, либо свали и не мешай.

Мстительно поерзала на мужчине, укладываясь удобнее и демонстративно зевнув, пристроилась спать. Хотела просто поиздеваться над грозно засопевшим красавчиком, но сама не заметила, как заснула окончательно. Проснулась уже одна, крепко сжимающей вместо теплого, крепкого командирского тела, мягкую подушку, завернутая в одеяло, словно гусеница перед «спячкой». Пришлось вместо сладкого потягивания выпутываться из импровизированного кокона. Попутно, чуть не свалилась. И кому спасибо сказать?

Сев на краю кровати и, свесив ножки, обнаружила рядом приятный сюрприз.

На маленьком столике меня дожидались: чашка местного кофе и булочки с какими-то джемами в красивых вазочках. Все это предусмотрительно упакованное под прозрачный колпак, судя по всему, было ещё горячим. На краю небрежно примостились полосочки маркеров.

«Не забыл. Позаботился».

Так приятно и трогательно. Обо мне так давно никто не проявлял самой простой, житейской заботы. Даже болея, я обходилась аптечными средствами быстрых жаропонижающих и снова ползла на работу. У старшего брата своя квартира. У меня дома — лишь кактусы и кто-то из родителей, недовольно названивает с дачи, требуя отчет о текущем состоянии, и обещания приехать. Бр-р-р! только мелкий время от времени наведывался, с целью сбежать от родителей хоть на время и в свое удовольствие провести пару, тройку дней. Я-то все равно на работе. Но в сердце от этих мыслей неожиданно защемило, а глаза подозрительно защипало.

Стремительно отвернувшись от этого натюрморта к экрану, принялась с напускным вниманием следить за медленно смещающимися в сторону звездами. Ярко желтая туманность, словно огромный спрут, раскинулась в левом обзорном углу, заслонив какую-то маленькую планету с тремя астероидными кольцами. Она самым краешком выглядывала в прорехе газово-пылевой взвеси.

— Проснулась? — оторвал от созерцания космической бесконечности голос. Кровать за спиной прогнулась. Меня бесцеремонно притянули к себе на колени, обеспокоенно заглядывая в глаза. — Почему не позавтракала?

— Сначала умыться надо бы.

— Тогда чего сидишь? Вперед, — подняли и звонким шлепком по попе отправили в сторону ванной. — И не тормози там. Нас уже ждут.

— Кто ждет?

— Двое представителей Министерства Благосостояния. Они должны зафиксировать наш союз и его свершение.

— Что?! — резко обернулась к нагло развалившемуся на подушках мужчине.

«Свершение»? Это, извините, каким макаром?

Играсс усмехнулся, увидев моё перекошенное лицо.

Захлопывая за собой дверь ванной, я тихо давилась слюнями. После такого зрелища, меня уже мало интересовало, как именно мы будем ЭТО подтверждать. По моему взгляду голодной кошки всем и так все станет понятно и без слов. Обаятельный гад и абсолютно без всего был чертовски соблазнителен, а в небрежно застегнутой не на все пуговицы, бледно-серой рубашке и брюках с низкой посадкой, полный крышеснос.

— Он издевается! — обреченно констатировала, уставившись в собственное растрепанное отражение с явными следами бурно проведенной ночи, точнее утра.

Очаровательно-искушающее видение вновь предстало перед глазами, вальяжно развалившись на светлых простынях. Дьявол. Мне нужен душ, желательно холодный.

Уже стоя под потоком воды, отчаянно выстукивая зубами, зажигательный ритм и проклиная, на чем свет стоит своё разбушевавшееся либидо, я услышала вежливый стук в дверь. Вот не дай Бог ему приспичит заглянуть на огонек. Искупаю в ледяной водичке, как пить дать, искупаю!

— Я тебе платье на кровати оставил, — раздался приглушенный тонкой перегородкой голос. — И поешь, пожалуйста.

Сил хватило лишь на то, чтобы садануть кулаком в стену душевой кабины. Инопланетная техника тут же отозвалась протестующим писком на моё варварство.

— С-сволочь какая! — возмущенно тыкая пальцами по сенсорной панели, пыталась отключить ледяной поток. Надо было все же перед тем как лезть в это пыточное устройство, поинтересоваться инструкцией по пользованию для чайников к этому чуду технического прогресса.

— Желаете воспользоваться сушкой? — огорошил меня электронный голос.

М-да, докатилась. Даже бездушной железке жалко меня стало.

— Д-да, — простучала зубами, и меня тут же вместо ледяного потока с головой окружил теплый воздушный вихрь.

Кайф-то какой…

В общем, из ванной я вывалилась только через час, если не больше. Довольная, до жути. Пользуясь подсказками электроники, я смогла не только привести себя в относительно — живое состояние, но и даже навести марафет. На полочках во встроенных шкафчиках по бокам от исполинского зеркала обнаружился целый склад женских радостей. Скрабы, маски, гели, всякие пемзочки-терочки и куча, просто куча всякой разной косметики буквально для всего. От простого крема до красок для боди-арта. Что называется, увидеть и пропасть.

С трудом подавила исследовательский энтузиазм и отчаянное желание залезть во все носом прям щас, если не испробовать на себе, решительно заставила себя ограничиться малым. Бальзам для тела с каким-то просто внеземным эффектом небольшого лифтинга и выравнивания цвета кожи (ненавижу всю эту хрень с искусственным загаром и нарочитыми блестками). Волосы оставила просто распущенными, обработав спутанное безобразие каким-то спреем, отчего неопрятная шевелюра упала на спину гладкой, блестящей волной. Чуть вьющиеся пряди создавали вид идеальной укладки. Крем на лицо и чуточка ненавязчивого дымчато-серого макияжа на глаза. Бесцветная помада с эффектом матовости. И вуаля! Чувствую себя королевой.

Вдевшись в тоненький шелковый халатик, по всему оставленный для меня Играссом (блин, не устаю удивляться ему!), осторожно высунула нос из ванны. Никого.

Подошла к кровати и обомлела. Играсс намеревался обрядить меня в черное узенькое платьице с огромным декольте, жесткие ленты на котором по краям защищенные атласными вставками создавали впечатление диковинного цветка, лепестки которого плотно обхватывали тело и кокетливо загибались на плечах, утончаясь до «усиков». Узкая, длинная юбка с завышенной талией, плотно облегала бедра, вообще не оставляла никакого простора фантазии, создавая иллюзию черной змеиной кожи. Спинки на платье тоже не было. Лишь несколько полосок кожи её заменяющие. И действительно, чего уж мелочиться то!?

— Очуметь.

Он мне ещё что-то съесть предлагает? Да проглоти я сейчас хоть малюсенький кусочек, все видно будет! Пришлось топать в ванну за лаком для ногтей, который видела на полочке среди прочих. Выделялся он своим необычным эффектом. Переливы от графитово — серого до бледно — оранжевого с золотистым блеском, что должно неплохо подойти под такой наряд и выделяться на фоне темного материала платья. Так же пришлось попрощаться с идеей распущенных волос. Не под такое платье, это точно. Правда шпилек я не нашла, были какие-то странные заколки, да тонкая прозрачная лента-резинка. Под сдавленные комментарии дружелюбной техники (даже электронику с меня прет на хи-хи), с грехом пополам, собрала волосы в высокий хвост, предварительно их, распрямив очередным чудо составом из неподписанного флакончика. Блеск.

Десять минут спустя и выпитую чашку кофе я стояла в одних трусиках страдающих минимализмом и раздумывала над очередной дилеммой. Как мне влезть в платье без посторонней помощи? И если на туфлях неизвестный Кутюрье решил обойтись магнитными застежками на щиколотках, отчего широкая лента довольно плотно обхватывала ножку, создавая впечатление цельной материи, то может, и с юбкой поступили так же? Простая потайная молния это слишком пошло для нас да? Покрутила платье туда-сюда и, о чудо! Застежка обнаружилась спереди. Видимо платье предполагалось одевать как кофту.

— Надеюсь, в итоге, все это не будет смотреться на мне, как на пугале.

Не смотря ни на что, платье мне очень нравилось и будет обидно, если мне оно не подойдет. Тем более, что это может быть единственный раз, когда я решусь одеть нечто подобное.

К зеркалу я подходила со страхом и на подгибающихся ногах, чему способствовали и высокие каблуки шпильки и трехсантиметровая платформа. А увидев себя, обомлела. Потому что из отражения на меня смотрела не я, а какая-то другая, более смелая, решительная, роскошная и раскованная девушка с шикарной фигурой в великолепном платье. Декольте лишь наполовину прикрывало грудь, оставляя шикарный вид на ложбинку между моим честным третьим, сходясь лишь у пупочка. Скроенное точно по силуэту, облегало как вторая кожа. Мои темно-карие, обычно уставшие глаза, сейчас обрели ту загадочно-бархатистую поволоку тайны, что с одного взгляда убивают мужиков, складывая их в ровные штабеля. Молочно-белая кожа казалась почти прозрачной в контрасте с темной тканью наряда. Мне не хватало лишь какой-то мелочи, чтобы образ стал завершенным.

— Ты великолепна, — Играсс неожиданно возник у меня за спиной, заглядывая мне в лицо своим нереальным взглядом через отражение. — Это тебе.

У него на руке стояла маленькая коробочка, в которой на синем бархате лежала пара серебряных сережек. Каждая — настоящее произведение искусства. Представьте себе узкий листик, каждую его прожилку. Ювелир умудрился воплотить природное великолепие в металле. В замысловато изогнутый лист заключено по камушку-капельке. Дымчато-золотистые. При малейшем движении грани начинали сверкать и переливаться.

Надевала я это чудо заметно дрожащими руками. И довольно ухмыляющийся мужчина за спиной как-то не придавал мне уверенности. Когда с застежками было покончено, я бросила на нас в зеркало последний взгляд и обомлела. Там отражалась великолепная, гармоничная пара. Роскошный мужчина в нарочито-небрежном серо-стальном костюме и девушка в шикарном платье с откровенным декольте, которое на глазах ПРОПАДАЛО, оставляя лишь тонкие черные ленты на стратегических местах.

— Эт-то что такое!? — я некультурно ткнула пальцем в наше отражение, в котором под ритм моего сердца исчезала и появлялась верхняя часть этого м…мхархова платья (блин, уже и инопланетные ругательства использую, докатилась).

— Это — ты, твои чувства, ощущения, эмоции, — медленно проговаривая все это, Играсс осторожно взял в свою руку мою дрожащую ладонь и провокационно ухмыляясь, поцеловал её.

Меня шарахнуло током, а чертов лиф у платья пропал нафиг.

— Твою ж налево! В таком виде никуда не пойду! — взвыла пожарной сиреной, вырывая свою конечность из его руки. — Я же голая, почти… — шарахнулась от нагло ухмыляющегося Играсса, неосознанно прикрываясь руками.

— Разве это плохо? — широкие ладони скользнули по предплечьям и ниже, огладили бедра, притягивая к себе ближе. — Ты такая красивая, а в этом платье, просто космос. Не стесняйся этого. Своих чувств и реакций. Покажи другим, что ты — только моя.

Другим? Блин, я и забыла.

— Стыдно-то как…

Играсс же говорил о каких-то представителях Министерства Благосостояния, которые должны будут засвидетельствовать наш союз и все такое. И хоть я понимаю, что мы с ними не вживую будем общаться, но мне все равно было страшно появляться в таком виде перед ними. Не настолько я смелая и раскрепощенная, да и недостатков у меня хватает. Подростковые комплексы, от которых казалось я, успела избавиться и позабыть, буйным цветом расцвели на благодатной почве сомнений и страхов. И умное платье, словно чувствуя моё нежелание демонстрировать себя, что называется, во всей красе, стремительно темнело, скрывая бледную кожу, покрытую мурашками.

— Вик, вот скажи мне, из-за чего ты так переживаешь? Чего боишься теперь-то? — кончиками пальцев приподняв моё лицо за подбородок, чуть нахмурившись, смотрел на моё растерянное лицо. — Я не допущу, чтобы отныне хоть кто-то посмел причинить тебе и малейший вред. Не знаю, как у вас, но у нас принято оберегать свою женщину, вне зависимости от того, является она твоей спутницей по жизни или это мимолетное увлечение. И это не принижение твоих способностей или возможностей. Просто в чем-то, ты однозначно слабее. В ответ я лишь прошу, не скрывай своих чувств, будь честна. Со мной. С самой собой.

— Ты прав, я слабая, — уткнувшись лбом в его плечо, тяжело вздохнула. — Этого я и боюсь, что буду лишь балластом. Твоё предложение, оно неожиданно. Это прекрасный способ решить все мои проблемы одним махом, перекладывая все на тебя. Ведь я ничего не знаю о том, что окружает меня сейчас. Всего слишком. И я совсем одна, мне больше не у кого спросить совета. А для того чтобы решать всё самой мне банально не хватает информации. По незнанию чуть не загремела в лапы к сумасшедшему ученому, который все это время с милой улыбкой предлагал мне выяснить кто же я, а сам… Мне страшно думать о том, что со мной стало бы, не появись ты тогда в кают-компании, не открой мне глаза на то, кто такой Никар. Я боюсь ошибиться опять, — плечо, в которое я упиралась лбом, заметно напряглось, но руки, сжимающие меня в объятиях, не разжались. — Все что сейчас вокруг меня — это не игрушки. Просто так ничего больше не будет.

Я просто не смогла сказать ему, что не верю в столь абсурдную причину для его желания путешествовать со мной. Молодожены — как прикрытие перевозки некоего важного груза, довольно неплохая идея, но…, как объяснить в случае чего мои странности? Или же то, что он, скорее всего небезызвестная личность, обручился (назовем это так) с какой-то странной девицей непонятной расовой принадлежности? Абсурд. Неужели никому неизвестно кто он такой и чем занимается его компания? Если его конкуренты знают о новых разработках, то столь нелепая ширма не помешает им, просто прибить нас не спрашивая ни о чем. Просто так, в целях профилактики. Так зачем же я ему на самом деле понадобилась? Не для того ли, зачем и Никару?

После таких мыслей, мне страшно было смотреть на Играсса. Я боялась увидеть подтверждение своих догадок. И, кажется, он прекрасно понимал это и без слов.

— Я понимаю, веры в меня пока у тебя никакой. Да и выглядит все немного несерьезным. Поэтому, прежде чем состоится наше обращение в Министерство Благосостояния, я предлагаю поговорить тебе с Никаром, а уже после, заключить договор. И гарантией его будет наш настоящий союз. Как ты на это смотришь?

— Я совсем не хочу говорить с ним. По крайней мере, лично.

— Но он сможет многое тебе объяснить. Конечно, если ты задашь ему правильные вопросы. Только прошу, не говори ничего о грузе, хорошо?

Кивнула. Не дура, понимаю, что ему не стоит о таком говорить, первым же и побежит нас сдавать. В отместку, так сказать.

— В таком виде? — зябко повела плечами. — Думаешь, он по нему не догадается, к чему все это ведет?

— Умная девочка, — довольно хохотнув, Играсс неожиданно резко развернул меня к себе боком, чтобы тут же подхватить на руки. — Я хочу, чтобы ты мне поверила, именно поэтому мы сейчас пойдем вниз, где ты накинешь на плечики палантин, а после мы послушаем, что скажет нам Никар в своё оправдание.

Не дав мне даже пискнуть и словечка против, меня стремительно доставили на первый уровень, усадили в кресло и, вручив темно-синий палантин, утопали в сторону кухни, греметь там чем-то. Завернувшись в мягкую ткань, я постаралась устроиться в кресле. Для этого, правда, пришлось скинуть каблуки, платье испортить раньше времени мне хотелось ещё меньше.

Стоило мне только расслабленно откинуть голову на валик спинки кресла, как что-то противно запищало, а знакомый женский голос осведомился о желании постояльцев ответить на внутренний входящий звонок.

— Чего ты хотела, Рида? — из кухни с двумя чашками и тарелкой, появился Играсс.

— Вы просили оповестить вас о визите вашего брата, хангар Ярхан, — ИскИн предпочла не появляться, от неё в каюте был только голос. — Мне открыть ему доступ на ваш уровень?

— Да.

Что-то пиликнуло и снова стало тихо.

— Хангар Ярхан? Я думала, так зовут твою мать, — не удержалась и уточнила, принимая у мужчины чашку с каким-то ароматным горячим напитком, тарелочку с какой-то выпечкой он тоже всучил мне, с неодобрением при этом посмотрев на меня.

— Ярхан — это мой род, — терпеливо начал объяснять мне Играсс, устраиваясь со своей чашкой в соседнем кресле. — Моя мать старшая в роду женщина, заслужила это право, родив пятерых сыновей и дочь. Поэтому она и имеет право на обращение по имени рода. Полное обращение звучит как хаори Ярхан, что дословно так и переводится «старшая женщина рода Ярхан». А хангар Ярхан — это «сын рода Ярхан». Все очень просто.

— Действительно, — пробурчала, отхлебывая ароматного напитка из чашки, оказавшегося безалкогольным грогом, только более терпким и менее сладким.

Дверь пиликнула, и на лестницу стремительным шагом влетел разъяренный до чертиков Никар. От косы — одно воспоминание, одна растрепанная и спутанная мочалка. Весь в каких-то масляных пятнах. Глаза горят, словно он точно решил для себя кого-нибудь прямо тут, не сходя с места, прибить. И, кажется, я даже знаю кого.

— Здравствуйте, профессор, — ну не могу я к нему как раньше обращаться, не могу!

Разглядев меня в кресле с чашкой грога, завернутую в палантин у шински затряслись руки. Я неосознанно отшатнулась, пролив немного напитка из чашки на тонкую ткань шарфа

— Никар, хватит пугать мою лиарс, сделай лицо попроще, — от души посоветовал своему немного озверевшему родственнику совершенно спокойный Ящер.

Вот зря это он…

— ТЫ!!! — взревел шински, кидаясь на расслабленного с виду парня с кулаками. Как опрометчиво.

Я, честно, сначала думала, что вышедший из себя медик просто порвет Играсса на много-много маленьких хвостатых гадов, но нет. Ящер оказался далеко не «комнатным» мальчиком и с успехом навалял своему отчаянно сопротивляющемуся братцу таких люлей, что через пять минут тот с матюгами затребовал пощады. В итоге, один подбитый глаз и пара вывихнутых пальцев у Никара и лишь содранные костяшки у блондина.

— Может чего-нибудь холодненького к глазу приложить? А то фингал знатный получился! Под глазом уже все синее, — опасливо высовываясь из кресла, предложила, наблюдая за тем, как с тихими ойками и какой-то там матерью медик устраивается на диванчике напротив нас. Видимо одним фингалом дело там не ограничилось. Никар лишь недовольно скривился, а Играсс не сдержался и едких прокомментировал неудачную попытку его родственника показать свою силу.

— Не переживай ты так за него. Доберется до медиков, там его быстро подлатают, и следа не останется от его «подвига», — с легкой улыбкой отмахнулся он от моего предложения. — Ты не поняла, да? Он же тебя из моих лап вызволять пришел.

Пф! Тоже мне, лЫцарь нашелся.

— А я вся такая дурочка, кинулась к нему вприпрыжку да без оглядки. Ставьте на мне опыты, дорогой Профессор, я вся ваша! — не выдержала, сорвалась на крик. — А ведь казался таким милым. «Верь мне, мы узнаем, кто ты такая», — с пафосом в голосе попыталась передразнить хмурого медика.

— Неужели ты не понимаешь, насколько важно нам всем узнать кто же ты такая? Если ты и, правда, прямой потомок древней расы, то мы в скором времени смогли бы прикоснуться к их миру, к их тайнам, — все больше и больше начал распаляться безумный ученый сейчас нисколько не напоминающий того классного и немного заторможенного парня которому я так опрометчиво решила довериться. — Я жизнь на это положил. Мои предки погибали за эту мечту. Ты должна….

Мне было просто тошно слушать эти речи от него. Особенно сейчас, когда я так остро понимаю, какая саечка пролетела у меня над головой только что. Ведь от этого фанатика ещё совсем недавно зависела моя судьба. И как долго он бы смог водить меня за нос?

— А при своём уме я после всего этого должна была остаться? — спросила, уже зная, какой будет ответ. Печальный пример маленького француза отчетливо стоял у меня перед глазами. — Как там Михаэль? Он в сознании?

И тишина. Никар молчит, а поймав мой удивленный взгляд, вообще предпочел отвернуться. Играсс хмуриться.

— А давайте спросим у Риды, — неожиданно предлагаю.

— Пассажир, прибывший вчера вместе с вами, Михаэль, до сих пор находится в медблоке. Его состояние больше не вызывает опасений, но сотрудниками отмечены некоторые деградационные изменения в его психическом состоянии. В ближайшее время ему противопоказаны любые потрясения. Общение с ним ограниченно. Посещения запрещены, — прозвучал бесцветный голос девушки.

— Она нас слышит…? — вот тут я как-то струхнула немножко.

— Задействован протокол номер тридцать. При попытке распространения данной информации моя память будет уничтожена. Запись на другие носители невозможны, работает подавитель. Выходы из сети внутреннего пользования отключены, — обнадежила меня ИскИн.

— Ну, типа, поверила.

Никар же, выслушав отчет электронной девушки, совсем сник. Как-то весь сгорбился, осунулся разом, растеряв весь свой задор.

— Из всех, только ты проявила стойкость к воздействию Звездного ветра. Излучение не влияет на тебя. Реагируешь на все в рамках допустимого. Я не опасался за твоё психическое здоровье. Изучения должны были пройти в штатном режиме. Ожидаемые отклонения не принесли бы значительных изменений в результаты, — принялся сбивчиво объясняться ученый.

— То есть, к концу эксперимента, моё психическое здоровье перестало бы тебя волновать?

А в ответ опять тишина.

— Видеть его больше не хочу.

Перспектива стать слюнявым овощем пугала меня до дрожи в коленках.

— А стать невестой хладнокровного желаешь? — неожиданно разъярился Никар, вскакивая со своего места.

— По крайней мере, в этом случае мне никто не предлагает лишиться рассудка во имя науки и благосостояния таких же конченных, как и ты, шински. Выбор очевиден.

Грохнув тарелкой с печеньками об пол, медик вылетел от нас кометой, умудрившись оглушительно врезать кулаком по двери.

— Ты уверена?

— Стану, когда ты объяснишь мне, каким именно образом ты собираешься с моей помощью пересечь половину Вселенной, да ещё и протащить за собой особо ценный груз. Удовлетворишь моё любопытство?

— Ты боишься, что кто-то свяжет меня и компанию-разработчика? Так о том, что я ей руковожу, никто не знает. Даже мои непосредственные подчиненные не в курсе как именно выглядит и кто такой их начальник. А тебя мы немного изменим, и станет совсем не отличить от той же ларги. Цвет волос лишь поярче сделать надо, да радужку подкрасить. Никар не станет нас преследовать в открытую, тем более что ресурсов у него сейчас банально не хватает. Делиться информацией о тебе в обмен на помощь с кем-то другим он тоже не станет. Пока их Совет что-то решит, это просто станет бесполезной затеей. Тем более что статус моей невесты официально делает тебя неприкосновенной. К зейрам у шински опасливое отношение ещё с первого межгалактического конфликта, когда наши настучали им так, что пришлось воинствующей ученой братии подписать бессрочный пакт о ненападении и отдать небольшую планетку в созвездии Ургар. — Играсс встал со своего места и, подойдя, присел у моих ног, чтобы ему проще было заглянуть мне в глаза. — Хотя все это и не уменьшает рисков, теперь-то ты веришь мне?

— Ты сам предложил мне не скрывать свои чувства. Может умом я, и продолжаю сомневаться, но наш договор и статус твоей лиарс дают мне некоторую надежду и уверенность в завтрашнем дне, — с улыбкой стянула палантин, под которым платье вновь начало светлеть.

Со смешком Играсс протянул мне договор. Пришлось, ломая глаза, вчитываться в строчки на дисплее планшета, попеременно отвлекаясь, то на распускающего руки Ящера, то на что-то бурчащую Риду. Но я все равно пересилила себя и не наорала ни на кого из них, при этом добросовестно изучив документ.

Радовало то, что Играсс по пунктам расписал наш с ним маршрут с учетом возможных изменений и путей отхода. Теперь я хоть могла ориентироваться по карте в приложении, куда именно нас занесет в тот или иной момент. А так же, там было дано точное определение термина «лиарс». Оказывается, это спутница зейрхана, имеющая все права и основания стать его женой, так как физиология мужчины должным образом отреагировала на женщину. Что обязательно должно быть подтверждено членами Министерства Благосостояния, эти меры придают такому союзу некоторую публичность и юридические основания. Делается это все ради того, чтобы точно убедиться в возможности создания крепкого и долгосрочного союза между данной парой для рождения и воспитания детей. Логично.

В мои обязанности входило сопровождение хангара Ярхана на всем его пути до конечной точки маршрута, либо до того момента, пока того не станет в связи с непреодолимыми обстоятельствами от него никак не зависящими. М-да, тонко завуалировал термин «убийство». На протяжении всего этого времени я, в качестве его лиарс, должна следовать за ним и добросовестно исполнять свою роль.

В свою очередь, хангар обязуется охранять мои права, в том числе и право на здоровье. В противном случае, лечение будет тоже за его счет. По завершению, мне будет выплачена нескромная компенсация в качестве отступных за «разрыв» наших отношений. И, если на то будет моё желание, мне окажут всю посильную помощь для возвращения на родину.

Отдельным пунктом были расписаны обязанности лиарс. Видимо, специально для меня, не осведомленной в традициях зейр. И сводились они к банальному — сиди тихо и не отсвечивай. Женщина после вступления в такой союз обязана была предоставить своему партнеру информацию о своей деятельности. Чем занимается, что интересует. Досуг, быт, развлечения. Все это было законспектировано в анкету и имелось в приложении.

— А..?

Я не успела задать ещё вопрос, как Играсс повернул ко мне свой планшет с точно такой же анкетой, только уже наполовину заполненной.

— Не проще ли было просто поговорить и узнать все о том, что кому нравиться и кто чем любит заниматься на досуге?

— Это для агентов Министерства. В случае если заключившие первичный союз решают создать семью, они дают на основании этих опросников и нескольких собеседований своё заключение о возможном благополучии и долговременности таких отношений.

Хм, разумно. Наверное.

Добросовестно принялась отвечать на вопросы, но в итоге подвисла на втором же, где предлагалось указать свой возраст в общепринятом для межпланетных путешествий летоисчислении.

— А общепринятое летоисчисление, это сколько?

— Пиши двадцать один.

— И почему тогда Никар на меня орал, что я несовершеннолетняя?

— Потому что полное совершеннолетие по нашим законам наступает в тридцать.

У меня челюсть отпала от такой инфы. То есть, мне что, по их законам ещё девять лет нельзя пить, курить и права получить. Хотя, что я собираюсь тут водить? Звездолет? Рассмеялась про себя, стоило представить, как я буду выглядеть за «рулем» подобной громадины, да ещё и в открытом космосе. Я и на прямой дороге умудрялась потеряться, не находя нужных ориентиров, поэтому и ездила только с навигатором. То как ориентироваться здесь? По звездам? Это точно не для меня.

— А то, что ты меня, несовершеннолетнюю, споил и переспал со мной. Дважды. Это ничего? Тебя за развращение малолетних не закроют?

Надо было видеть лицо Играсса в этот момент. Это нечто! Как жаль, что у меня нет фотоаппарата, такой кадр пропал.

— Тут имеется в виду, что ты не можешь в полной мере распоряжаться имуществом, если к нему необходимо специальное управление, требующее каких-либо академических знаний. Не можешь управлять звездолетом и проходить службу в регулярных армейских частях. А в случае заключения брака, должно быть дано согласие кого-нибудь из родственников или опекуна.

— И как же ты будешь заручаться согласием кого-нибудь из моих родственников в нашем случае? — хитро посмотрела на все ещё немного бледного Играсса.

— Во-первых, это не брак, в полном смысле этого слова. А, во-вторых, — хирая ухмылка мужчины заставила меня удивленно приподнять брови, — зейрам на это плевать.

И рассмеялся.

Я лишь головой покачала, продолжая заполнять дальше пустые пока графы

Образование, увлечение, интересы. Даже предпочтения в еде упомянуть не забыли. После вопросов о предыдущих отношениях я напряглась, предчувствуя грядущие неприятности, преступая к перечислению трех главных качеств вашего партнера. А уж над вопросами о моих сексуальных предпочтениях я надолго зависла.

— М-мне обязательно заполнять здесь всё?

— Нет.

— Фу-ух! Тогда я, наверное, закончила.

— Вот и хорошо. Договор прочитала? Все устраивает?

— Вполне.

Играсс тут же подошел ко мне и показал, как подписаться. Кроме электронной росписи, пришлось ещё и отпечаток каких-то пси-излучений оставить. Как мне потом объяснили, этим подтверждается не только твоя личность, но и то, что документ был подписан в ясном сознании и не под угрозами.

— Держи, — протянул мне тарелку с маленькими канапешками Играсс. — Поешь хоть что-нибудь, перед тем как представители Министерства выйдут с нами на связь.

Хотела отказаться, так как на мне все ещё было это платье, но желудок запротестовал такому произволу. Пришлось уступить и забрать тарелку себе. После чего на столе каким-то непостижимым образом появилась и другая еда. Уже пустую тарелку, не слушая возражений, у меня отобрали и вручили вместо неё целый букетик маркеров.

— Ешь.

— Ты хочешь, чтобы в самый ответственный момент на мне платье по швам разошлось?

Играсс удивленно вскинул брови и… полез под палантин.

— Дурак, ты что задумал?! — завопила и с хохотом принялась отбиваться от вездесущих рук Ящера.

— Я проверил, ничего с платьем не случиться, так что ешь, — заявил, утягивая с меня палантин.

— А шарфик-то куда! — попыталась в последний момент ухватиться за кончик палантина, из-за чего чуть не упала, запутавшись в юбке.

— Предпочитаю за едой смотреть на что-нибудь красивое, — огорошил меня наглец, заставив покраснеть до корней волос.

— Я ненадолго, — пискнула, убегая наверх, где минут двадцать пыталась привести свои мозги в порядок, стоя напротив зеркала, а заодно и убедить саму себя, что Играсс просто прикалывается. А представители Министерства вообще окажутся слепыми и глухими, поэтому ничего не заметят.

Спускаясь по лестнице вниз, старалась не смотреть по сторонам, а себе под ноги. И не отвлекаться на сдавленное хмыканье. Я спокойна, как скала. Нет, как айсберг. Я ледяной айсберг и меня не трогает, что кое-кто по ходу дела уже все глаза свои сломал о моё декольте. Не колышет, вообще.

Повторяя последнюю фразу про себя, словно мантру, я неспешно подошла к Играссу, зачем-то вставшему при моём приближении. Теплая рука тут же легла мне на талию, обжигая кожу на спине и вызывая толпу мурашек по всему позвоночнику. Сердце пропустило удар и забилось с удвоенной быстротой.

— Играсс…

— Ты как раз вовремя, — не давая закончить, он наклонился ко мне, легко целуя в полуоткрытые губы. — Познакомься, это ярх Вараг, с ним и моя мать, хаори Ярхан.

Невысокий, мускулистый мужчина, с туго скрученными в дреды золотистыми волосами, смотрел на нас со своей проекции с плохо скрываемым смехом в ярко-зеленых глазах. Рядом с ним стояла хрупкая женщина, облаченная в легкое синее платье в греческом стиле. Её пепельно-белые волосы, собранные в толстую косу, небрежно перекинуты на грудь и серебрящейся змеёю ниспадают почти до пола. Копия Играсса, только глаза темно-серые.

— Можешь звать меня просто Илая, — я теплой улыбкой предложила она.

А я слово вымолвить не в состоянии была. Только ошарашено таращиться в проекцию и заливаться краской под их изучающими взглядами. Стою, как истукан, прижатая к Играссу. С вновь пропадающим на мне платьем.

— З-зараза, — прошипела, пихая ногой ухмыляющегося ящера. — Хоть бы предупредил, что у нас гости.

— В следующий раз, обязательно, — под сдавленные смешки этих, так называемых, Министерских представителей, пообещал, вновь целуя меня.

Ну, вот и как с ним, а?

Глава 11

Ярх Вараг покинул нас довольно быстро, прихватив с собой копии наших анкет и напоследок рассыпавшись в каких-то велеречивых пожеланиях процветания, гармонии и терпения. Его сочувствующий взгляд на меня и опасливый на хаори Ярхан лишь укоренил уверенность, что самое «интересное» нам ещё только предстоит пережить.

Секундное замешательство, за которое в поле проекции появилось представительное такое, явно директорское кресло (у меня начальник в таком заседал), с высокой спинкой и широкими подлокотниками. Эдакая реинкарнация императорского трона в офисного монстра, цель которого подавлять и доминировать над всем. Кто-то менее властный потерялся бы на его фоне, но только не зейра. Умостив свою пятую точку на «троне», она одарила меня таким взглядом, который без труда пригвоздил к полу, разобрал на молекулы и счел недостойной. И где, спрашивается, та милая женщина, что ещё минуту назад мне улыбалась?

— Скажи мне, сын, почему ты остановил свой выбор именно на ней? — Ледяной голос зейры, казалось, заморозил все вокруг. — Неужели я предложила тебе недостаточно достойных кандидатур для выбора? Или же так трудно было выбрать самому по параметрам, соответствующим статусу ТВОЕЙ невесты? Лиарс наследника третьей семьи не может быть простой ларгчанкой (она явно посчитала меня представительницей слаборазвитого мира ларг).

— Мама, ты же знаешь, что я не собираюсь в ближайшем будущем обзаводиться семьей. Мне невеста нужна совсем для другого дела.

Лицо красавицы на миг так перекосило, что я даже успела испугаться, что она навсегда такой останется. Но когда она вновь посмотрела на нас, от недовольства не осталось и следа. Ледяная королева излучала столько гнева, что в нем можно было даже через галопроекцию захлебнуться. Опомнилась только тогда, когда оказалась за спиной у Ящера.

— Вик? — по ходу дела, моя реакция не на шутку озадачила моего липового жениха. — Ты чего? — решительно развернув меня к себе, озабоченно уставился.

— Знаешь, меня перспектива попасть на опыты к твоему чокнутому братцу уже не так сильно пугает, как твоя мама, — говорю шепотом, в надежде, что грымза не услышит. — С ним у меня шансов, пятьдесят на пятьдесят что я при своих мозгах в живых останусь. А тут твоя дражайшая родственница меня и по гало на много-много маленьких медвежат порвет за то, что испортила её далеко идущие матримониальные планы на тебя.

Как хорошо, что умные люди придумали лингво-переводчик. Он весь мой сумасшедший бред в удобоваримую форму приведет и до сознания донесет. Правда половина эмоциональности потеряется, да не беда, главное тут ведь смысл. Ледяная королева заинтересованно склонила голову набок, прислушиваясь к нашему перешептыванию.

— То есть корпоранты тебя уже не так сильно пугают?

— Пф, да твоим родственникам никакой злой Гений конкуренцию составить не сможет.

— Намекаешь на то, что если я хоть чуть-чуть на них похож, то им нечего тут ловить? — самодовольно усмехнулся Ящер, поигрывая бровями.

Невольной зрительнице нашего театра быстро надоело слушать весь этот бред, и она решила напомнить о себе проверенным многолетними испытаниями способом.

— Ну, вы… да вы совсем охамели! — визг получился отменный. — Играсс, я решительно против! Она плохо на тебя влияет! — зейра подскочила со своего трона и обиженно надув пухлые губки, грозно насупилась на нас. От высокомерной ледяной королевы не осталось и следа.

— Мама? — не одна я тут удивленна произошедшим переменам.

Ой-ёй-ёй, похоже, кто-то тут переживает, что я испорчу её мальчика! А вся эта суровая наигранность лишь для того, чтобы поставить меня на место и вызвать у сынишки муки совести. И как я раньше не догадалась? Ведь моя собственная мамочка пользовалась теми же приемами, отшивая братишкиных пассий. Пока не напоролась на достойного противника в лице Наташка, которая сама кого хочешь, напугает до икоты. А со стороны смотришь — ангелок ангелочком, главное только не злить. Наглая Наташкина усмешка при первом знакомстве, состоявшемся, кстати, в горизонтальной плоскости (родительница застукала парочку в довольно пикантной ситуации), выбила из нашей маман любое желание сопротивляться неизбежному. Так что, наверное, мне стоит тоже попробовать её технику «мои тапки, никому не дам» и не тормозить перед грозной мамулькой Играсса?

Прижавшись к ошарашенному Играссу всем телом, для верности обхватив того за шею (а то вдруг сбежать решит), подражая Светке, томным голосочком пропела:

— Ну что вы, мама, никаких чувств, только голый расчет. — А теперь платьишко, смирно! Никаких прозрачностей, а то ведь не поверит. — У нас договор, на взаимовыгодных условиях, после исполнения которых мы разойдемся, как во Вселенной корабли. И никаких притязаний с моей стороны. Мне гражданство и круглая сумма на счету не просто так нужны, чтобы рисковать по такому дурацкому поводу, да ещё и при таких возможных родственниках.

Илая после моих слов аж покраснела вся от злости, а на скулах проступил характерный серебристый чешуйчатый рисунок.

— Да как ты смеешь ставить деньги выше моего сына?! — гневно прошипела, стискивая кулаки не в силах применить их по назначению.

И все же, встречаться после такого с хаори Ярхан мне будет нежелательно. Порвет на лоскутки, это точно.

— Если ставить вопрос именно так, то, учитывая приложение, сумма должна возрасти как минимум втрое, чтобы я решилась мириться со всем… этим, — весомо обронив последнее, красноречивым взглядом окинула преобразившуюся недо-свекровь.

И прежде чем гневно надувшая щеки Змея смогла подобрать подходящие слова для отповеди, в поле действия гало появились двое парней. Их подростковые проказливые мордахи похожие, как две капли воды друг на друга, синхронно нам подмигнули из-за спины свекро-монстра.

— Классный выбор, братец, — пропел правый, пока его брат-близнец, утрамбовывал удивленную таким поворотом событий мать в кресло. — Потом обязательно познакомь. Гало мигнуло и расплылось туманом, донося сдвоенное прощальное: «Удачи!»

— Твоя мама меня убьет, — констатировала, отлипая от похихикивающего Ящера.

— Да ладно тебе! Нормально так поболтали.

Ага, нормально для тебя значит. Ню-ню.

— Спишь сегодня внизу. Один, — пригвоздила, стаскивая со стола огромное блюдо с какой-то рыбой и бобово-овощным гарниром.

— Эй! За что? — огорченно вопросили за спиной.

— Дай подумать… — круто развернувшись к огорченно надувшемуся Играссу, кривлю губы. — Хм-м-м, может быть, потому что не предупредил, о наличии среди представителей министерства твоей мамы? У которой, ко всему прочему, комплекс мамочки в активной форме.

Я, когда меня ставят в тупик своими претензиями мутные личности, начинаю либо хамить, либо качать права. Тем более что у хаори Ярхан не очень-то получилось сохранить маску ледяного диктатора.

— А у тебя мама по-другому бы общалась с неизвестным женихом? — видимо из принципа решил встать на сторону родственницы Играсс. — Которого она ко всему прочему увидела первый раз в жизни на объявлении его статуса.

— Моя бы с фанфарами его встретила. У неё последние три года только об этом мысли и были, — грустно улыбнулась, вспоминая, как мамуля мне мозги по редким воскресным семейным обедам мыла на эту тему. Главное не вспоминать её реакцию на Светку. — Играсс, я ничего не хочу говорить по этому поводу. Хаори Ярхан была в своем праве сомневаться в моей кандидатуре в качестве невесты для её любимого сына. Но ты мог хотя бы предупредить нас обеих. Её о чисто меркантильных интересах, составляющих наш союз, а меня о том, что мне вообще придется с ней знакомиться. Я была не настроена на знакомство с твоей родительницей и младшими братьями. Это же был кошмар! Что они после всего здесь сказанного обо мне подумают?

Прихватив с собой ещё и кувшин какого-то сока, ушла наверх, оставив Играсса внизу. Не могу я смотреть сейчас на него, не могу. И отношения продолжать выяснять не хочется. Тем более что их и нет, отношений этих. Это же просто деловое соглашение? Да, соглашение.

А в комнате меня поджидала хмурая Рида, подпирающая косяк двери в ванную. Сложив полупрозрачные ручки на груди, она с явным осуждением наблюдала за моими передвижениями.

— Поссорились?

— А так блин не понятно? Раздраженно дернула плечом, проходя мимо неё к так и не убранной кровати.

— Можно как-нибудь заблокировать дверь на время?

— Боишься, что он прибежит разбираться? — прищурившись, она неспешно двинулась ко мне, пока я пристраивала на столике свою «добычу». — Так вот какого ты о нем мнения. Но ты ошибаешься. Играсс не такой, он не опуститься до такого низменного способа вправления мозгов одной зарвавшейся девчонке.

Молча, ушла в ванную. Скинув платье и напялив на себя шорты и футболку из тех, что вчера по пьяной лавочке «намутили» с Играссом в кают-компании, направилась обратно в комнату.

— Нет, я не боюсь, что он придет сюда, — вытянув с полочки постельное белье и темно-зеленое покрывало, начала перестилать постель. — Я боюсь, что не сдержусь и швырну в него чем-нибудь тяжелым. Жалко портить такую красоту. И я не о пластиковой посуде, как ты понимаешь.

— Это маскрин.

— Чего?

— Материал, из которого здесь почти все, это — маскрин, — Рида что-то выщелкнула на маленькой, неприметной панельке у двери и та беззвучно закрылась. — Даже одежда на тебе, это тоже маскрин, только более мягкий. В наше время из него делают практически все, потому что он не только прочный, долговечный, способен использоваться как средство защиты для своего обладателя, но также полностью перерабатывается, изменяя свои внешние параметры и структуру. Для этого не нужно использовать какие-либо дополнительные ресурсы, кроме преобразования, а оно много энергии не требует.

— И корабли, они тоже из этого маскрина?

— Я же говорю, почти все, что не используется живыми существами в качестве пищи, сделано из маскрина.

Ничего не понимаю. Тогда зачем Играссу такие сложности со строительством этих его куполов, если все из маскрина?

— Рида, а ты в курсе деятельности Играсса?

— Да. Моя автономная копия, управляющая кораблем, никак не связана со мной, так что все проживавшие когда-либо тут существа, могли спокойно говорить с этой личностью о своих делах и использовать меня в качестве партнера при переговорах.

— Тогда скажи мне, почему у Играсса такие трудности с этим его материалом, если все и так из маскрина?

— Потому что концепт, разработанный учеными его компании, отнимет у маскрина и корпорантов его производящих монополию на этот рынок. Материал, который предлагает производить Играсс намного прочнее, чем маскрин, не требует регулярной замены и дешевле в производстве. Он идеально бы подошел в качестве альтернативной замены маскрину на рынке износостойких материалов для строительства защитных куполов, экранов, космических станций, кораблей и спутников. Да и вообще, много для чего.

Пипец. То есть все ещё серьезнее, чем он обрисовал.

Плюхнувшись на свеже заправленную постель в обнимку с блюдом, я принялась задумчиво пережевывать его содержимое, не особо впрочем, замечая вкуса, и наблюдая за хаотичными перелетами ИскИна по комнате. Не касаясь ногами пола, девушку в очередном темно-синем водолазном костюме мотало из стороны в сторону, от одной стены к другой. Кажется, ей это нисколько не мешало.

— Черт, во что же я ввязалась…

— В передел власти корпорантов и частных предпринимателей никак не связанных с Содружеством.

— И много их? Предпринимателей этих?

До сих пор я не имела четкого представления о том, что вообще представляет собой этот мир, где границ для обывателей в виде того куска суши, что доступен людям на единственной планете, больше просто не существует. Сколько всего на самом деле во Вселенной обитает разумных? Сколько миров, населенных разнообразными обитателями, со своими заморочками? Все невозможно охватить за столь малое время, но хотя бы какие-то прописные истины. Почему все пытаются ограничить меня в самом необходимом, в информации? Хотя, это, наверное, разумно.

— Смотри сюда, — словно прочитав мои мысли, Рида подплыла к экрану и, вызвав командное меню прямо на нем, ввела какой-то запрос. Изображение мигнуло, сменяясь на огромную карту с множеством мелких обозначений, пестрящую огоньками звездных скоплений. — Это система Вейтрасов, — тонкий пальчик указал на кляксу неправильной галактики, вмиг увеличившуюся до изображения четырех последовательно плывущих в невесомости планет, — расы давшей жизнь всему Расселению. Что уж у них там произошло, никто точно не знает, а старейшины и хранители памяти переселенцев молчат как вселенский вакуум. Но факт остается фактом, большая часть населения планет покинули галактику и где смогли, ассимилировались на не сильно занятых, пригодных для жизни планетах в ближайших и не очень галактиках. Для этого им пришлось прописать в свой генный код гены аборигенов, именно поэтому сейчас потомки переселения из разных галактик не сильно похожи между собой, зачастую вообще не имея ничего общего кроме базовой матрицы ДНК кода. Зато они имеют характерные черты, присущие коренным обитателям их планет, необходимые для выживания в конкретной среде. Так вот. На основе карты Расселения, переселенцы до сих пор поддерживают политику единого народа связанных договором Содружества. В результате чего они на сегодняшний день представляют самый влиятельный и многочисленный союз во всей известной нам Вселенной.

Карта вновь приобрела первоначальный вид, где в центре оказалась та самая неправильная галактика, обведенная яркой пунктирной линией, от которой веером вправо расходилось множество точно таких же пометок. Оказывается, жители Вейтраса не мелочились, когда подбирали место жительства для своих будущих потомков.

— За минувшее время Содружество смогло выжить из этой зоны почти всех разумных, либо подчинить их себе на правах младших колоний (не уверена, что Рида имела в виду именно это слово, но переводчик выдал мне самое близкое значение этого термина). Сцонки, единственное исключение из правил. Слишком агрессивная среда обитания, неблагоприятный мир и скудные ресурсы самой планеты, заставили их искать лучшей доли, чего не позволяло Содружество. Либо такой мир, либо вообще никакого. Рида одним движением увеличила почти пустой участок карты, где обнаружилась тоненькая, мутная ниточка, словно бы подсвеченная изнутри. Было такое ощущение, что галактику сплюснул какой-то гигант, сделав из трехмерной, двухмерную.

— Сария прекратила свое существование пятьсот сорок три года назад. Так появились свободные кочевники, ставшие впоследствии самыми безбашенными пиратами из существующих. Но мы собственно сейчас не об этом.

Изображение вновь подверглось суживанию. Точки-галактики и примыкающие к ним туманности Рида очертила неоново-зеленым, образовав почти идеальную окружность. После чего выделила ещё несколько больших скоплений галактик, какие-то чуть ближе, какие-то почти совсем далеко от границ окружности.

— Самые близкие соседи Содружества, это Мартрианский конгломерат, — на экране тут же высветилась группа из нескольких спиральных галактик и множества туманностей. — В него входят пять рас, основная межгалактическая деятельность которых — это строительство кораблей, путешествующих на дальние межзвездные расстояния, а так же поддержка сообщения между ними.

Нифига себе, галактический сервер что ли?

— Так же рядом есть Объединение Квартов, но они торговцы. Сами ничего значимого не производят, зато деньги на перекупках делают такие, что ими бы и заинтересовались, да только стоит их тронуть, как тут же на тебя кредиторы со всех сторон полезут.

Еврейская жилка и в инопланетянах есть!

— Они кстати, ваши самые ближайшие соседи, — точка на окраине спиральной галактики засветилась чуть ярче прочих. — Мне удалось проанализировать данные с корабля Контроля когда они присоединялись к нам и предположить наиболее вероятный маршрут пиратов из тех обрывочных данных, что стали доступны законникам.

Тогда все понятно, национальная черта.

— Следующие — зейры. Они не приемлют чужаков в своих галактиках. Как так получилось, что одна раса умудрилась занять целых четыре галактические системы, никто не спрашивает, но всем интересно. Полностью автономны. Каким-то образом умудряются поддерживать полную и необходимую изоляцию для миров с неоконченным развитием в своих системах. А так же… Что? — заметила мою поднятую руку ИскИн.

— Неоконченное развитие, это как?

— Миры, чье население пока не научилось выходить в открытый космос на дальние расстояния самостоятельно. Вообще, такие миры считаются закрытыми, появляться никому из нас там нельзя. Это считается чем-то вроде табу. Никаких санкций ни от кого за подобное не последует, конечно же, но подобные визиты в миры с неоконченным развитием считаются неэтичными. Тем более, если неожиданные гости поделятся с их жителями своими знаниями — что собственно заставляет их ближайших соседей применять кардинальные меры по отношению к жителям неоконченных. Это не многих останавливает, поэтому в такие миры частенько заглядывают пираты и работорговцы, прихватывая оттуда небольшие, но дорогостоящие «сувениры».

— Как и в нашем случае.

— Да. Безопасность таких миров, дело ваших более развитых соседей. И только они могут содействовать в вашем возвращении на планету. Поэтому очень редки случаи, когда подобное удается пресечь, если нет тотального контроля за системой. Когда пираты пересекли границы запретной зоны и ушли в скачок… Ищи потом красную звезду во Вселенной.

— Понятно.

— Так, на чем мы остановились… ах, да. Так вот, существует ещё несколько небольших содружеств и объединений, но они не представляют конкуренции Содружеству, а все остальные располагаются слишком далеко, чтобы выгодно было вести дела с ними. Максимум — продать идею, но у них и своих разработок хватает. Единственное, в чем сотрудничают все, это охрана рубежей от атак из Серых туманностей и поддержание устойчивого контроля за Границей. Это общая угроза от нескольких рас. Мы о них практически ничего не знаем, кроме того, что они полностью разрушают захваченные галактики, распыляя их до состояний туманностей, в которых им комфортно живется.

— Блин, и здесь Вселенское Зло отметилось, — не удержалась от комментария, дожевывая последний рыбный кусочек и запивая все это неожиданно вкусным соком. — И насколько они опасны?

— Только если нападут внезапно. Но с этим вполне справляется система оповещения и дозорные станции.

Развалившись на покрывале, я сонно наблюдала за тем, как Рида молча совершает какие-то непонятные манипуляции на экране. Перед девушкой появлялись какие-то непонятные графики, схемы и планы. От обилия пестрых окошек зарябило в глазах. Ситуацию ухудшало и то, с какой скоростью она умудрялась просматривать информацию.

— Рида, а как так получилось, что ты здесь, и ты за пределами этих апартаментов — это две разные… девушки? — ну не называть же мне её системой?

— Моё сознание специально разделили, — не отрываясь от своего занятия начала объяснять Рида. — Та, что управляет кораблем, это просто проекция программы и ядра. Я же — лишь тень той личности, с которой брали слепок. Обычно тень не оставляют, после того, как модульная программа скорректирована, так как это может вызвать неполадки и сбои в логической цепи, так как личность и суждения бывшего носителя слишком подвержены эмоциональности. Я могу контактировать с основным компьютером корабля, с членами экипажа, но прописанные в программе установки не дают мне каким-либо образом передавать информацию о том, что происходит здесь. При любой попытке нарушения, меня просто уничтожат. Я прекращу существовать даже в качестве модулируемой проекции электронного сознания, а мне бы этого не хотелось.

— И тебе не скучно?

— Нет. Нечастые гости этих апартаментов дают мне много пищи для размышления и собственных исследований. Не смотря на то, что выход во внешнюю информационную сеть у меня односторонний, мои прогнозы зачастую бывают ожидаемо точными. Это довольно интересное занятие, ты не находишь? — впервые я увидела на её лице что-то похожее на неподдельные эмоции. — Исходя их всех доступных данных, просчитывать множество вариантов того, как именно будут протекать будущие события при определенном стечении обстоятельств и с учетом множества вариаций реальностей в разных ситуациях способных привести к совершенно неожиданным последствиям.

Не знаю, какого именно ответа она от меня ожидала, но меня хватило лишь на пораженное восклицание:

— Жесть, у тебя не мозги, а компьютер!

— Но так и есть. В моей биологической форме мне были недоступны те ресурсы, что я имею сейчас.

Ну вот, что и следовало доказать. Я пытаюсь разговорить машину. Капец котенку.

Подобрав к животу ноги, я принялась бездумно водить пальцем по покрывалу, вырисовывая какие-то завитушки. В голове — сплошной сумбур. Рида много мне сегодня рассказала и, соотнеся то, что мне уже известно от Никара и Играсса, картина получается ещё более запутанная. Политика, кто ж в ней с полтычка разберется. Уж явно не абориген из мира с незавершенным развитием.

— И чем ты занимаешься сейчас?

— Да уже ничем, — девушка неспешно опустилась около кровати. — А хочешь посмотреть, чем сейчас Играсс занимается? — и столько хитрости и ехидства было в её голосе. Я просто не могла отказаться.

Экран снова мигнул, показывая просто невероятную по своей красоте картину.

Я не пожалела, что согласилась на подглядывание за Ящером. Там действительно было на что посмотреть. Атлетически сложенное тело Играсса не имело бугрящихся, словно надутых бицепсов, а выглядело суховато рельефным и гибким. И в данный момент это тело демонстрировало себя во всей красе, совершая текучий каскад красивых и плавных, почти танцевальных движений. Неторопливые и медленные, даже как будто ленивые, сменялись стремительными и резкими, как бросок змеи, а те, в свою очередь, логично фиксировались в статичных замысловатых стойках. И все это в паре со сверкающей стальной лентой, при каждом резком движении со свистом рассекающей воздух. Изображение было настолько четким, что мне было видно каждую капельку пота на его спине.

Черт, никогда бы не подумала, что вид потного, голого по пояс мужика, с чем-то колюще-режущим в руках, может возбудить меня…

— Пойдешь мириться? — поиграв бровями, предположила эта прохиндейка.

— А что?

ИскИн молча, протянула мне прозрачный пеньюар с кружевной отделкой глубокого, синего цвета.

— Вуайеристка!

Девушка сделала вид, что ей о-очень обидно за такие подозрения в её адрес. Притворно закатив глаза, та плюхнула свою полупрозрачную попу на пол и притворилась, что ужасно страдает от несправедливых подозрений. В сомнении изогнув бровь и подбоченившись, где-то с минуту я наблюдала этот театр одного актера.

— Как говаривал один очень умный человек на моей родине. НЕ-ВЕ-РЮ!

— Тебе жалко, что ли? — тут же прекратила свои показные страдания та.

Пожала плечами и пошла переодеваться. Действительно, и кто я такая чтобы лишать девушку может последнего удовольствия в её жизни? Главное, что она над нами в процессе не зависает, а уж подсматривать, пусть подсматривает. Все мы этим грешны.

* * *

После душа, смыв с себя косметику и остатки пережитого раздражения, я тихонечко спустилась по лестнице вниз, стараясь до спуска на последнюю ступеньку не смотреть в сторону занимающегося Играсса. Слишком уж соблазнительным зрелище было на экране. Что уж со мной станется, когда я увижу его в натуре, так сказать? Поймав себя на том, что непроизвольно начала осматриваться дальше ступенек, поспешно отвела взгляд на ступени под босыми ступнями и покрепче запахнулась в тонкую ткань жалея, что не одела что-то более существенное. Прозрачную тряпочку пеньюара, благоразумно спрятала до поры до времени под шелком коротусенького халатика одетого по совету все той же Риды.

Бздынь!

С протяжным звоном со стола слетело рассеченное на две неровных половины блюдо. Во все стороны, оставляя на белой скатерти фиолетовые брызги, рассыпались какие-то фрукты, похожие на ежевику (только размером с доброе яблоко). Все это я отметила как-то отстраненно, зависнув с выставленной над последней ступенькой ногой, заворожено наблюдая за стремительными, четкими движениями в ореоле сверкающей стали.

— Вау! — не смогла сдержаться, когда мужчина совершил какой-то немыслимый прыжок через подвернувшийся ему под ноги стул, умудрившись его зацепить ногой и отправить тот в недолгий полет до предполагаемого врага. Стул с треском врезался в стену, свалившись на пол переломанной грудой.

Фьюу!

В сумраке приглушенного освещения двумя молниями сверкнули расплавленным серебром пара глаз с нехарактерно расширенными, как у ночного зверя, зрачками. Острейшее лезвие замерло в каком-то несчастном сантиметре от моей шеи. Нос уловил горьковато-мускусный запах, из-за чего меня с головы до ног прошибло ознобом от ощущения разгоряченного мужского тела в опасной близости.

— Вика? — хриплый, удивленный голос.

Меня качнуло. И быть бы мне с перерезанным горлом (если эта штука так просто их прочнейший маскрин кромсает, то уж моя шея это вообще пустяки). Но прежде чем я свалилась на последнюю ступеньку, железка была отброшена, а мою тушку подхватили на руки, заставив обхватить ногами за торс и крепко прижав к влажному телу.

— Какого шурха ты тут забыла? Я же ведь… тебя чуть не… — сдавленно пробурчал мне в шею Играсс, до синяков сжимая мою талию.

Меня начало потряхивать.

— Иг, не злись на меня, пожалуйста. Я сорвалась. Сглупила. Наорала на тебя. Прости. Я не хотела, — приподняв ладонями его лицо, короткими поцелуями, перемежая каждое слово извинениями, пыталась успокоить и себя и его таким незамысловатым способом, все ещё ощущая стальной холодок у самой шеи.

— Глупышка, — с какой-то обреченностью выдавил он из себя, помогая мне избавиться от халатика и замирая при виде моих верхних девяносто восьми чуть прикрытых тонким кружевом.

«Черт, а одна компьютерная зараза знает толк в соблазнительном бельишке»: промелькнула у меня мысль, когда кое-кто с силой сжал мою напрягшуюся грудь ладонью. Изучая при этом второй то, что в такой позе совершенно было не прикрыто коротеньким пеньюаром

В общем, мы помирились. Трижды. И теперь вместо пеньюара, у меня несколько маленьких кружевных тряпочек и подвязка на бедре.

Но помирились. Да…

* * *

— Ты же понимаешь, что задумала почти невозможное? — «призрак» девушки, надоедливо маячивший у меня над головой последние два часа, наконец-то прекратил свои монотонные шатания из стороны в сторону. Теперь Рида предпочла позу вверх ногами прямо у меня перед лицом. — Играсс точно подметил, что чисто внешне, ты имеешь больше сходства с представителями расы ларг. Но их внутренняя организация, специфическое вербальное общение и сложная система внутреннего деления. Нереально освоить то, чему учатся с самого рождения за какие-то сутки!

— Ты когда-нибудь прекратишь бурчать? — прикрыв уставшие от долгого чтения глаза, раздраженно отшвырнула «читалку» в противоположный угол дивана. — Если единственный вменяемый совет от тебя это предложение сдаться и бросить все на самотек, то отвали в туман и не мешай мне попытаться сделать хоть что-то.

— Хоть что-то? — передразнила меня эта вредительница, делая невообразимый кульбит через голову и оказываясь ровнехонько над столом. — Тогда начни с истории. Все больше пользы… и понимания.

Вот говорят, что женщин не понять. Видимо ИскИны, это вообще отдельная песня. Как у машины вообще могут быть перепады настроения? Ей в теории положено быть логичной до посинения, простой и прямолинейной, как математический алгоритм. А что в результате? Истеричная барышня со скандальным характером истинной стервы. Я уже успела сто миллионов раз пожалеть за прошедшее время, что вообще решилась привлечь её к делу. А поначалу это казалось вполне себе недурственной идеей, когда выяснилось, что у одного конспиратора практически нет никакого плана действия. Но лишь до той поры, пока одна маленькая, полупрозрачная засранка не начала компостировать мне мозги.

Капец. И как у них все так просто получается? Играсс, тот просто предложил мне не париться. Мол, у них вообще мало кто обращает внимания на окружающих. А пара молодоженов ларг на космической станции это просто что-то настолько само собой разумеющееся, что никто в нашу сторону лишний раз и не посмотрит. На мой закономерный вопрос о том, знает ли он сам, как те себя должны вести, он просто отмахнулся и предложил мне расслабиться, оставив подобную чепуху на него. Идиот, слов других у меня просто нет.

Закапываясь в плед с читалкой в руках, продолжала про себя эмоционально высказываться о таком наплевательском отношении к собственной легенде. Мозги же продолжали усердно вспоминать все то, что в шутку рассказывал мне мой двоюродный дядька, бывший в своей молодости хитропопой партийной служкой. Сбор информации на враждебной территории в составе дипломатической миссии, вот чем этот жук занимался на самом деле.

— Рида! SOS! — заорала, подскакивая с дивана через час нуднейшего чтения о исторических вехах народа ларг. — Мне срочно нужен твой мега-мозг чтобы спасти свою и ещё одну глубоко мне симпатичную задницу.

Прозрачная мордашка рыжей ведьмы тут материализовалась в каюте,

— Чего опять орешь?

— Солнышко, у тебя время есть свободное? Проведи мне ещё один ликбез. — У ИскИна натурально глаза по блюдцу стали от таких просьб. — Никаких внешних отличительных черт не имеют, кроме более яркого цвета волос и радужки глаз. То, что особенно важно для нас — у них по традиции супруги, после свадьбы, совершают путешествие. Чтобы найти место для жизни в дали от рода, для более крепкого формирования семейных уз. И чем дальше от семьи, тем лучше, — Рида с обреченным видом кивнула. — Но при этом, я правильно поняла, что у них женщине не принято появляться в обществе без родича или супруга? При этом подобное положение женщины ни сколько ее не умаляет, потому что она не подконтрольная спутница, она скорее… направляющий? Тогда скажи мне, дурочке, нафига всё это?

ИскИн закатила глаза, но послушно вывела на экран пару десятков информационных окон.

— Видимо из той информации, что я скинула тебе, не ясно, что на Тазерусе форма правления — матриархат. Причем не такой, где женщина это царь, Бог и светоч мира, нет. У них так чисто психологически сложилось, что женщина — это не только хранительница домашнего очага. Женщины их вида рассудительны и хладнокровны, они не позволяют совершить своим мужчинам, от природы вспыльчивым и немного раздражительным, опрометчивых поступков, которые несомненно навредят интересам Семьи. Сами ларги утверждают, что их женщины слышат «смыслы» и их невозможно обмануть, — Рида замолчала, наткнувшись взглядом на мою потрясенно-отрешенную моську.

Как-то все это слишком странно звучит. У меня в голове не укладывалось, как может космос и подобная мистическая чепуха вообще уживаться в едином целом? А тут похоже никого вообще не удивляет такое положение вещей. Помотав из стороны в сторону гудящей головой, попыталась выкинуть из мыслей все лишнее и принять информацию такой, какая она есть. Разбираться будем потом.

— Может быть тебя интересует что-то более конкретное? — с некоторой обреченностью в голосе спросила девушка, продолжая выщелкивать на экран какие-то новостные, судя по всему, статейки.

— Мне нужна информация о поведении и традициях. Причем не только в обществе, но и в более узком кругу.

— Зачем это тебе? — на верхних ступеньках лестницы появилась слегка растрепанный Играсс в одном полотенце.

— Будем с тобой в шпионов играть, радость моя, — на меня непонимающе уставились. — Хочешь сказать, что тонкая шпионская игра с подставными лицами и четко проработанной легендой, это не для вашего технически развитого мира?

— Для обмана системы подобное необязательно, — как маленькой начала разъяснять мне Рида. — Программа ориентируется на имеющиеся данные в базе, сопоставляя их с имеющимся оригиналом. Физические, психосоматические параметры, даже социально доступная информация. Документы на вас уже есть. Завтра приведем общий физический вид в соответствие с ними и можно будет спокойно покинуть этот гостеприимный корабль.

Я только за голову схватилась от такого подхода к делу.

— Хочешь сказать, что наши преследователи спокойно примут на веру показатели какой-то там системы, если они и сами прекрасно знают, что её можно обмануть, качественно подчистив следы своего вмешательства? И это если не брать в расчет тот факт, что меня с вашей ларгой будет роднить только то, что цвет волос соответствует заявленному экстерьеру. Мы с тобой уже только потому будем привлекать внимание окружающих, потому что похожи на большого дядечку с восторженной детсадовской девчонкой, которую первый раз в жизни в зоопарк привели.

— Я не понимаю, — растеряно покачала головой Рида, подлетая ко мне чуть ближе. — Как твое поведение может быть настолько иррациональным? \

— Оно и будет таким, потому что для меня вся эта ситуация сплошной бред. Или ты думаешь, что жизнь на отсталой, по вашим меркам, Земле будет хоть чуточку походить на то, что я увижу в ближайшее время? Ты не думаешь, что моя реакция может выдать нас с головой. У нас простые туристы в соседней стране не зная привычных традиций её жителей способны так накуролесить, что их через сутки благодаря ютюбу пол мира в лицо узнавать станет.

— Хм, а в этом что-то есть… — Рида на какой-то миг зависла, а потом кинулась к экрану, разгребать тот завал информации, что сама и устроила, выкапывая из немыслимого количества файлов только какие-то одни, все остальное безжалостно удаляя. При этом бурча себе под нос что-то вроде: «Папочки, цветочки мои».

С минуту понаблюдав за этим шизофреническим действом, мы с Играссом справедливо рассудили, что лучше не мешать гению и отчалили в сторону блестящей в свете лампочек кухонной панели.

— Ты серьезно собираешься попытаться вжиться в образ моей супруги? — Играсс не глядя, нажал на какие-то кнопочки, и через какую-то жалкую минуту у меня перед носом оказалась чашка чего-то похожего на кофе и булочки со сладкой, судя по запаху, начинкой.

— Ну, начнем с того, что не совсем твоей супруги, а некоего ларга. Кстати, кем будет этот индивидуум?

— Расту Ланцтор, микробиолог.

Ясно, что ничего не понятно.

— А ты в этой микробиологии хоть чуть-чуть шаришь? — спросила, отхлебывая «кофейку». На меня так красноречиво посмотрели, я чуть не подавилась. — Ладно, вопрос отпал. А я кем буду?

— Полукровка, Токиера Шоо, уроженка Трини-7, это спутник в звездной системе Змеи. Мы там познакомились когда я был на Трини по работе. Теперь мы с тобой в свадебном путешествии, летим туда, куда вектор заведет. Ничего определенного, никаких планов.

— Из-за чего вообще возникла такая традиция?

— Рида же тебе сказала, что мужчины у ларг довольно неуравновешенны, — кивнула, подтверждая что что-то такое слышала от неё. — Так вот, традиция, когда молодожены отправлялись куда-то подальше от семьи возникла довольно давно, ещё когда ларги не умели путешествовать по открытому космосу. И делалось подобное лишь с единственной целью, чтобы молодая жена научилась слышать своего супруга. Я поэтому и сказал тебе не зацикливаться на этом, потому что нам просто необходимо выглядеть нелепо, странно и немного отчужденно, потому что именно этого ждут от молодых ларг окружающие.

Пипец. С тяжелым вздохом уткнулась в подставленные ладони, застонав от отчаяния.

— Эй, ты чего? — отставив в сторону тарелку, Играсс пересел ко мне поближе, чуть приобнимая за поникшие плечи.

— Иг, вот скажи мне честно, чего ты от меня ждешь? — повернувшись к нему, чуть не столкнулась лбом с наклонившемуся ко мне мужчине. — Как ты вообще представляешь подобное в моём исполнении? Или планируешь произвести фурор, продемонстрировав окружающим цирк с заменой ролей? Ты уверен, что мне хватит выдержки с каменным лицом воспринять всё ЭТО!? Для меня ведь все тут — сплошной шок. Я о подобном только в фантастических книжках читала, да поражалась режиссерской выдумке, когда видела фильмы.

— Викория, ты зря переживаешь за свою реакцию. Вот скажи мне, почему твоё удивление должно как-то помешать нам?

— Но как же… — мне было невдомек, почему мои тревоги непонятны ему. — А вдруг я по незнанию сделаю что-то неправильно, не так? Или, чего хуже, нарушу какой-то закон или неписанное правило, о котором все знают с детства.

— Милая, — прижав меня к себе, с улыбкой этот… Ящер звонко чмокнул меня в нос, — в известной нас Вселенной обитает больше шестисот различных народов и каждого свои заморочки и культурные различия, — от озвученной цифры мне стало ещё хуже, заметив это Играсс лишь глаза закатил. — Так, без паники. Это все имеет значение только в том случае, если ты оказываешься у кого-то на планете. Там правила приличия обязывают тебя к изучению традиций инопланетян. А на станциях, все вполне привыкли к тому, что кто-то может повести себя немного нестандартно. Тем более что, не смотря на все достижения, многие до сих пор не вылетали дальше спутников своих планет. Здоровое удивление и шок ещё никого не заставляли подозревать тебя в обмане.

Ну что же, у него вполне получилось меня успокоить.

— Только пообещай мне, что если меня начнет заносить, ты мне дашь об этом знать, а не будешь со смехом за всем этим наблюдать.

Приложив руку к солнечному сплетению и состроив серьезную моську, тот закивал. А потом вообще. Выдал такое, от чего я чуть со стула не навернулась.

— Торжественно клянусь, что если гражданка Виктория будет неподобающе себя вести, я приму должные меры для предотвращения недопустимой реакции на…

Дальше уже не слышала, потому что дольше сдерживаться я не смогла и позволила себе засмеяться в голос.

* * *

— Слушай, Рид, а ты уверенна, что именно так я должна выглядеть в качестве ларги? — с сомнением посмотрела на ИскИна, которая с таким довольным видом рассматривала мою шевелюру, что мне нестерпимо захотелось запустить в нее кое-чем тяжёлым.

— Не сомневайся, — уверенно закивала та, подлетая ближе.

— Да-а?

— Ага, — передразнила меня рыжая бестия и… исчезла.

Обреченно застонав, я обернулась к зеркалу и скептически принялась разглядывать себя своими ужасными лупалками желтого цвета с приплюснутым зрачком. Жуть… Увидишь такое с утра пораньше в зеркале, поседеешь от страха. Хотя, если посчитать сколько меня Рида заставила убить красителя на мои космы… мда-аа, мне теперь преждевременная седина не грозит. С остервенением подергала себя за прядку кроваво-красного цвета и чуть не взвыла. Ну почему красные-то а?

— М-м-м, а тебе так даже больше идет, — неожиданно прозвучал голос от двери, заставив подпрыгнуть на добрый метр.

— Ты чего так пугаешь меня? — прижав руку к сердцу, пробурчала оборачиваясь и тут же со стоном отворачиваясь. — Блин, ну что за несправедливость! Мне значит какой-то кошмар красно-желтый, а кому-то даже почти делать ничего не пришлось. Кстати, тебя из-за таких незначительных изменений раньше времени не опознают?

— Да ладно тебе, — довольно улыбаясь, Играсс подошел ко мне почти вплотную, и теперь в зеркале отражались мы оба. — Вполне неплохо смотримся вместе. И нет, раньше времени меня не опознают, потому что в роду Ланцтор все беловолосые.

— Ага, понятно. Только теперь есть другая проблема. Мне срочно надо на всякий случай обзавестись битой.

— Зачем?

— Что бы отгонять от тебя ненормальных поклонниц, которые на тебя с разбегу вешаться будут, — повернувшись, дернула за непослушно выбившуюся ему на лицо прядку снежно белого, чуть отливающего синевой, цвета. Глаза напротив, такого же ярко-желтого цвета как и у меня, только с более темными лучиками, озорно блеснули.

— Это кому ещё тут отгонять чужих поклонников придется, — сказал, придирчиво рассматривая меня Играсс. — По легенде из нас двоих, именно я неуравновешенный, влюбленный в тебя болван, готовый кому-нибудь настучать за косой взгляд в твою сторону, — чья-то шаловливая рука при этом прошлась от талии до бедра и задержалась там, ощутимо сдавив то самое, за что тянет подержаться.

— Да кто на такую жуть вообще с интересом глянет! — от одного воспоминания собственного тяжелого взгляда, становилось дурно.

— Ты недооцениваешь впечатление, которое производит получившийся образ, — загадочно ответил, в последний раз проводя рукой по моей попе.

— Да ну тебя… — отмахнулась, смущенно отстраняясь.

Блин, приятно-то как.

Вместо ответа мне вручили сверток с одеждой и чинно удалились, больше не позволив себе распускать руки. И на том спасибо. А то такими темпами, мы не скоро ещё соберемся свалить с этого гостеприимного звездолета.

В свертке оказались высокие полуботинки с широкими отворотами, из материала сильно напоминающего замшу, болотно-зеленого цвета, узкие брюки, светло-бежевый топик и длинная, до середины бедра, темно-зеленая туника с широким воротом и каким-то замысловатым вышитым орнаментом по горловине и рукавам. Ко всему прочему, мне предлагалось нацепить на себя широкие парные браслеты из непонятного серебристого металла с зеленовато-желтым отливом, словно рябью распространяющемуся по всей поверхности изделия. Быстренько одевшись, глянула на себя в зеркало. Хм, пожалуй, и в самом деле, все вместе смотрелось довольно неплохо, хотя к новой внешности еще надо привыкнуть. Но вот сережки… Они мне очень понравились. С вечерним платьем все смотрелось просто божественно. Но теперь, они совершенно не подходили к ансамблю. Придется вернуть украшения Играссу, тем более что мне он их не дарил. Так что рано или поздно, отдать все равно придется.

Глава 12

— А почему я в таком виде тогда? — спустившись из комнаты вниз, спросила у активно спорящих о чем-то Играсса и Риды. Резонный в общем-то вопрос, учитывая что Ящер не стал изменять повальной любви всех встреченных мною инопланетян к «водолазным костюмам». — Кстати, вот серьги, что ты мне дал. Возвращаю в целости и сохранности.

Иг нахмурился, посмотрев на мою протянутую к нему ладонь с серьгами на ней.

— Они для тебя. Так что не нужно мне их возвращать. Пожалуйста.

— А?

— А вид у тебя такой именно потому, что ни одна ларга не позволит себе одеться в скафандр малой защиты. Они предпочитают даже в космосе концентрировать внимание на том, что с планеты.

— Они что, идиотки? Зачем пренебрегать защитой в угоду желания подчеркнуть свое земное проживание?

— Облегающий скафандр привлечет намного больше мужского внимания к женщине, точнее к определенным частям её тела, чем удобная, но скрывающая тело привычная земная одежда, — мелькнувшая было мысль о парандже, как появилась, так и пропала. — И, кроме того, даже то, что сейчас на тебе, по свойствам ничуть не уступает той же малой защите.

— Оу, да? Как-то не подумала, — и правда, зачем выводить своих не слишком спокойных спутников из равновесия ещё больше ненужным вниманием. — А разве непривычная для космоса одежда не привлечет ещё большего интереса?

— Если ты ларга? — ответила за Играсса Рида. — Нет. Это как предупреждение для остальных, что стоит обратить свое внимание на что-то другое, если не желаешь обратить внимание её ревнивого супруга на себя. Из-за этого ларгчанки так редко покидают свою планету, перемещаясь разве что до спутников и обратно. Исключения составляют лишь новобрачные. Именно потому никто не станет удивляться тому, что вы будите делать мало остановок и не побываете в курортных зонах, а полетите прямиком до Ен-13.

— Ен-13? Это то место, где нас будут встречать сотрудники службы безопасности из твоей компании.

— Я вижу, ты хорошо читала наш с тобой договор, — Иг улыбнулся, наблюдая за тем, как я вдеваю серьги в уши. — А ещё Ен-13 — это целая планета, поделенная на зоны отдыха для очень богатых клиентов желающих расслабиться в свое удовольствие и без назойливого соседства.

— Эта планета случайно не принадлежит никому из твоих знакомых? — посмотрела, прищурившись на неожиданно посуровевшего Играсса.

— Нет, курортом владеет Бэгр Дайвант. Ен-13 довольно известное и разрекламированное место отдыха, поэтому ничего удивительно в том, что мы там остановимся, не будет. Ко всему прочему, в последнее время следи ларг — молодоженов эта планета получила большую популярность.

— Понятненько. Тогда другой вопрос, о чем вы тут спорили, пока меня не было? — и вот какой черт меня дернул за язык задать этот вопрос?

ИскИн, яростно сверкая глазами, облетела обессилено закатившего глаза Играсса и накинулась на меня.

— Твой Ящер собрался разворотить часть этого прекрасного корабля! — орала девушка, потрясая в воздухе сжатыми кулаками. — Нет, ты только подумай, он решил, таким способом прикрыть ваш побег, — развернувшись к отошедшему Игу, она обличающе ткнула в его сторону полупрозрачным. — Варвар! А ты подумал о том, что я вообще-то существую только здесь, в пределах этих апартаментов и моё ядро может находиться тоже где-то здесь?

— Я не собираюсь уничтожать тебя! — вызверился Играсс на девушку. — Мы можем забрать тебя с корабля, и ты это не хуже меня знаешь.

ИскИн вся сникла, растеряв весь свой боевой задор. Крепко зажмурившись, она переместилась в сторону от нас и, на протяжении нескольких минут, молча, напряженно всматривалась во что-то на экране иллюминатора.

— Но я не хочу покидать это место. Капитан здесь — мой брат и пусть так, но я с ним, — в её голосе отчетливо зазвучали слезы. — Да, он не общается со «мной», лишь с моей копией. Я всё равно продолжаю приглядывать за ним, иногда вмешиваясь в работу моего отражения.

— Рида, — не знаю, какие события привели к такому плачевному исходу, но мне стало так жалко её в этот момент, так захотелось обнять её. Жаль, это невозможно сделать ввиду того, что передо мной лишь проекция. — Играсс, правда, не стоит так делать.

Ящер устало упал в кресло, резко растирая лицо ладонями.

— Нам надо как-то исчезнуть с корабля, при этом сделать так, чтобы никому не пришло в голову проследить за тем, куда именно мы решили уйти. Рано или поздно, кто-то из корпорации додумается растрясти твоего брата на информацию и будет странно, если тот будет молчать. А так, на устранение поломки у них уйдут почти все имеющиеся ресурсы и подвесить на нас маячок будет просто некому.

— Думаешь, на твоей Птичке до сих пор нет ни одной следилки? — самодовольство из Риды просто перло.

— Если ты про те, что установили перед ходовой частью под внешним контуром обшивки или про те, что один ваш умник запихнул в систему обеспечения, то их там считай уже и нет. — обломал разошедшуюся девушку Иг.

— Р-р-р-р! — Рида заметалась по первому этажу, не особо обращая на нас внимание.

Похоже эти двое и раньше переносившие друг друга с трудом, сейчас вообще готовы поубивать ненавистного оппонента. То есть надо срочно что-то делать, пока одна не кинулась сообщать об угрозе своему отражению, а то в свою очередь и капитану. А другой не сорвался и не исполнил угрозу о взрыве.

— Может быть есть какой-нибудь другой вариант устроить команде проблемы? Не разрушая при этом корабль. Я не знаю… Организовать сбой в системе? Созвониться с Никаром и наговорив тому кучу гадостей, заставить нашего полоумного ученого промыть команде мозги, как он это сделал недавно. А самим по тихому свалить с корабля. Это возможно? — с опаской посмотрела сначала на Играсса, а потом на Риду.

Ящер и ИскИн синхронно нахмурились, что-то явно обдумывая.

— А знаешь, если подключить к делу панику Никара, то ваш побег вполне можно обставить так, что ещё сутки никто и не догадается о том, что вы вообще не на корабле. С системой же я вполне в состоянии вам помочь. Не останется ни одной записи того, как вы покинете звездолет. А моя «сестричка» пока не сообщит капитану о том, что один из доков опустел на один малый звездолет.

— И как ты предлагаешь нам провернуть эту махинацию? Никар уже наверное в курсе, что мы подписали договор и больше ему не светит пообщаться с Викой на тему её способностей и возможностей. А другой причины по которой этот ученый мхарх может поднять на корабле бучу я просто не представляю. Тем более, не станем же мы в таком виде выпускать Вику к нему на встречу, иначе он обо всем догадается.

Да я б и сама не пошла в таком виде никуда. Мне ещё самой привыкать не пугаться своего отражения в зеркале. Не представляю, как мне с такими украшениями делать «морду кирпичом». И тут, что называется, меня потянуло на шалости…

— Ри-ид, а ты ведь нас тоже на видео писала?

ИскИн после озвученного вопроса мгновенно состроила суслика (вытянувшись в струнку, она выпучила в мою сторону глаза). Опасливо посмотрев на пока непонимающего, о чем собственно идет речь Играсса. Ящер красноречиво приподнял правую бровь, как бы интересуясь, о чем я тут собственно вообще говорю.

— Не-ет, — опасливо протянула девушка, судорожно мотая головой из стороны в сторону и отлитая от нас подальше. — Как бы я могла, это против правил.

Бессильно закатив глаза к потолку, обреченно застонала. Вот я как знала, что придется уговаривать эту прохиндейку. Да и Играсса, наверное, тоже.

— Рид, а если для пользы дела? Ты же не хочешь, чтобы мы разнесли вдребезги так любимый тобой звездолет?

— Но ведь… Это же! Как же так-то… — ИскИн попыталась сделать вид, что она как бы и не причем.

— Моё дело маленькое, предложить самый простой и безболезненный выход из ситуации. Это тебе решать в данном случае, чем поступиться, своим архивом или местом жительства, — оставалось надеяться, что Никар сцонкам видюшку не покажет, а те в свою очередь не ославят нас на всю Вселенную. Так сказать, в отместку.

— Я…, - замерев на мгновение, девушка, решившись, согласно кивнула, — отдам вам копию.

— Оригинал, — бескомпромиссно потребовала, — без снятия копий и, причем за все двое суток, что я тут провела. — Видя, что та собирается возразить, отрицательно покачала головой. — Альтернатива тебе известна.

Рыжая в бессилии крутанулась вокруг своей оси и, со злобным «Щас!», рассыпавшись снопом искр, исчезла.

— Ты шантажировала нашу компьютерную девочку тем самым, о чем я подумал?

— Я не знаю, о чем ты подумал, — решила сыграть в дурочку, наблюдая за тем, как мой Хищник одним плавным движеньем поднимается из кресла.

— Да ладно? — приобняв меня за талию, Играсс, игриво ухмыльнувшись, пощекотал меня за бока.

Выкрутившись со смехом из его объятий, всё ещё похихикивая, приземлилась в ближайшее кресло, отбив при этом о «пластик» копчик.

— Я смотрю, для тебя наклонности рыжей юной киноманки секретом не являются, — обиженно прогнусавила, потирая отбитый зад.

— Были подозрения на этот счет, — пододвигая ближе второе кресло, признался Играсс. — Всё-таки ей здесь одной очень скучно, а человеческая личность, не имея материальной возможности соприкасаться с миром, пытается таким нехитрым образом компенсировать недостаток необходимых эмоций. Особо, принимая во внимание то, что её родной брат, являющийся капитаном этого корабля, упорно продолжает игнорировать собственную сестру, я предпочту закрыть на это глаза. Всё равно, она самостоятельно, без стороннего вмешательства и, соответственно, прямого моего приказа, сделать с этими материалами ничего не сможет. А уж, каким именно образом она использует внутреннюю информационную сеть, это её дело.

— То есть она реально не сможет ничего не сделать и никому рассказать?

— Да, при попытке нарушить конфиденциальность гостей ей грозит уничтожение. Заложенные в её программу директивы за этим четко следят. Рида, вроде, тебе уже рассказывала.

— Я посчитала, что она преувеличивает грозящие ей санкции в случае подобного стечения обстоятельств. А сказала так, лишь бы успокоить мои нервы… — Сказала и только потом поняла, что за глупость сморозила. Электроника, заботящаяся о психологическом состоянии временно пребывающей на звездолете пассажирки. Бред же! О чем и сообщила наблюдающему за мной Играссу. Тот лишь усмехнулся, но объяснить ничего больше не успел, к нам явилась рыжая, и тут же прикрепленный к поясу Ящера «планшет» сообщил о новых данных.

— И что же ты собираешься делать с… этим, — девушка нервно повела плечом в сторону увлеченно закопавшегося в свою электронную игрушку мужчины.

— Отправить пару минут нашего вчерашнего «примирения», как ты понимаешь, одному чрезвычайно нервному шински. У которого, насколько я могу судить, на меня были не только чисто исследовательские планы, но и некоторые другие интересы.

— Вик, ты серьезно?

— Почему нет? Можно же отредактировать видео? Сделать так, чтобы без особых подробностей. Меня, знаешь ли, тоже не особо радует, что кто-то посторонний всё это увидит. Но если это самый безболезненный выход из сложившейся ситуации, при котором никто и ничто, кроме моей стеснительности и гордости не пострадает, то я вполне готова немного поступиться собственными принципами. А если одна электронная, рыжая ведьма сможет мне гарантировать, что после просмотра адресатом, видео исчезнет, муки будут совсем незначительными.

— Да без проблем, — самоуверенно заявила Рида

— Считаешь, это может как-то заинтересовать моего брата?

— Как минимум разозлит. А если сопроводить файл каким-нибудь твоим язвительным сообщением на эту тему, то мне кажется, мы получим великолепную истерику в его исполнении. Думаю, команда по достоинству оценит «концерт». По крайней мере, мне так кажется, — закончила я свое предложение под хмурое переглядывание сообщников уже не настолько уверенно, как начинала.

— Надо выбрать только что именно из всего этого нам стоит ему отправить, — задумчиво барабаня пальцами по подлокотнику, протянул Играсс, увлеченно следя за разворачивающимся на экране действом. Рида, скромно пристроившаяся над его плечом, автоматически покивала, не отрывая взгляда от картинки. Извращенка! — А уж что мне сказать по этому поводу моему братцу, я найду.

— Вот и выбирайте, ценители. А я пошла есть.

Мне в след полетело пожелание приятного аппетита. Парочка любителей клубнички настолько погрузилась в процесс, что они меня, по-моему, и в открытый космос, знакомиться с неизученной формой жизни с такой же вежливой радостью проводили. Их даже не волновало, что я направила свой исследовательский голодный энтузиазм на кухню. А ведь я собиралась действовать по принципу «тыкай в кнопку, что-то да случиться», о чем честно предупредила всех присутствующих.

Мне пожелали удачи.

Не поняла? То ли у них все настолько продуманно и просто, что и грудной ребенок разберется, то ли кое-кто забыл, что мне в данных обстоятельствах не помешал бы путеводитель для чайников для освоения всей этой космической техники, фантастического вида.

Приблизившись к кухне, ещё раз оглянулась на увлеченно обсуждающую очередную сцену заговорщиков, пожала плечами. Ну, что могу сказать. Если я и сломаю по незнанию какую-нибудь прибамбасину, или устрою тут продуктовый взрыв, то они сами виноваты. Не фига было оставлять меня без присмотра.

* * *

— Ну что за Вселенская несправедливость! — буквально взвыла, отставляя в сторону четвертый мучной десерт, маркер от которого красноречиво показывал мне полоску ярко фиолетового цвета.

Стало до слез обидно. Раньше я не позволяла себе лишнего в силу нежелания после поедания кондитерского изделия потеть на беговой дорожке. А теперь, когда зарядка у меня есть и даже очень приятная, я не могу скушать ничего сладенького уже потому, что почти всё резко стало для моего организма ядом. Даже обычные блинчики…, с желе из ягоды рух. Кошмар. Я так долго не протяну.

— Хочу шоколадку, молочную, большую плитку! — простонала, распластавшись по столу верхней половиной тела.

— И что тебе мешает её съесть? — Играсс осторожно подсел рядом, разглядывая веер маркеров у меня перед носом и дюжину тарелок с различными блюдами, которые были для меня забракованы решением злополучных бумажек. — Скажи мне, а рядом с названиями не стояло случайно пометок: содержит ПСЭ. Там ещё значок такой — треугольная печать в двойной окружности.

— Вроде было что-то такое… — по крайней мере, какая-то синяя закорючка стояла в конце строки описания, это точно. — И что означает эта абракадабра?

— Повышенное содержание элементов. Такое сочетание обычно делают для определенных рас и только строго по рекомендации медика, — Играсс встал и подошел к экрану терминала, что-то вывел на нем, стремительно прощелкав несколько окон, он подозрительно нахмурившись. — Не понимаю, как так получилось, что на транспортере появилось полное меню без разделения? Эти вообще тебе не должны были открыться, уже хотя бы просто потому, что это меню только для аранов, у которых после продолжительного пребывания в космосе в организме появляется недостаток некоторых металлов. Радиоактивных к слову.

Я могла лишь плечами пожать. Откуда мне было знать, почему список продуктов изменился. Но было искренне жаль, что перевела столько продуктов, пока нашла хоть что-то съедобное. О чем Играссу и сказала.

— Да плевать на то, сколько ты заказала, — взорвался мужчина, отошел от стола и начал мерить шагами кухонный пятачок. — Меня пугает другое. Понимаешь, если бы ты вдруг забыла проверить маркеры и съела что-то из этого, то мы сейчас с тобой уже не говорили, — на мгновение Играсс замер. — Этот гаденыш догадался, что скоро мы отсюда улетим.

— Кто? Никар? — больше все равно предположить не на кого.

— Да. И решил таким образом оставить тебя здесь, потому что считает — балласт на руках в виде тебя с тяжелым отравлением мне будет только мешать.

У меня внутренности от страха свело и только что съеденное стало комом в горле, настойчиво попросившись наружу. Мозги отказывались верить в подобное, а непредсказуемая женская душа требовала объяснения.

— И как он это смог провернуть? Он всего лишь пассажир на этом звездолете. Должна же здесь быть хоть какая-то система безопасности?

— Рида! — Играсс громко выкрикнул имя вновь пропавшей ИскИна. — Девочка моя, а не расскажешь ли ты нам, где последние сутки ошивается мой родственник? Не у медиков случайно?

Проявившая в пространстве проекция девушки на несколько секунд замерла, нахмурившись, как человек, погрузившийся глубоко в свои мысли.

— Нет. Доктор, после того как вернулся от вас, не покидал свою каюту, — отрицательно покачав головой, та сделала какое-то странное движение рукой.

На ближайшей стеной панели появилось виртуальное окно экрана. Замелькали колонки цифр, пароли доступа, время.

— Что это?

— У каждого члена экипажа есть свой чип доступа. Пассажирам тоже выдаются чипы, с ограниченным допуском естественно. Без такого дивайса ни одна дверь, не настроенная на общий доступ, на этом звездолете просто не откроется, — пояснил мне Играсс, напряженно наблюдающий вместе с Ридой за мелькающими цифрами. — А вот у нашей знакомой, в силу некоторых обстоятельств, есть доступ к общей базе головного компьютера, на котором резервно копируются все данные со всех систем звездолета. В том числе и о перемещениях экипажа. И сейчас она пытается выяснить, кто у нас такой умный, влез в программу жизнеобеспечения и внес все эти ненужные изменения. А главное, зачем?

Честно говоря, я не совсем поняла, как они собираются это выяснить по цифрам доступа к каютам. Остается надеяться, что объяснят.

— Нашла! — спустя пару напряженных минут выдала девушка, тыча пальцем в ярко выделенную строчку из списка. — Вчера, сразу после возвращения в каюту, Никара навещал второй медик. И пришел он к нему, судя по всему, не с пустыми руками, — мрачно констатировала, спроецировав изображение с какой-то камеры в коридоре, на которой был запечатлен второй медик с бутылкой в руках. — Видимо, твой соотечественник своим состоянием вызвал у них закономерные вопросы. А так как ни одна из женщин не смогла, да и не захотела, наверное, на них отвечать, они направились к тому, кто точно знал ответы. Ловко.

— Значит и изменения в программу внес тоже кто-то из медиков.

У меня волосы на голове дыбом поднялись от того, с какой интонацией это было сказано. Опасливо повернувшись к Играссу, я чуть со стула не свалилась, столкнувшись с ним взглядом. Кажется, ещё чуть-чуть и звездолет контрабандистов уже ничего не спасет от неожиданного взрыва где-нибудь в реакторе. А ведь здесь останутся Лиза с Иркой и Машей, и тем парнишкой, которого мы к медикам притащили.

— Никару можно только спасибо сказать за то, что не проговорился о моей аллергии, из-за чего я всю еду по маркерам проверяю, — нервно сглотнув, попыталась сгладить накалившуюся атмосферу. — Иначе они бы придумали что-нибудь более действенное. А так, лишь испугали немного.

— Испугали немного, говоришь? Ты слишком добрая к тем, кто чуть не отправил тебя в криокамеру на неопределенно долгий срок, — неожиданно для меня мужчина встал со стула и, повернувшись ко мне, опустился на колени у моих ног. — Девочка моя, ты просто не понимаешь, что после отравления тяжелыми металлами даже не всякий здоровый сцонк без серьезного лечения на ноги встанет.

— И что т-теперь делать? — заикаясь, спросила, потихоньку скатываясь в истерику.

Только теперь, почувствовав горячие ладони на своих бедрах, поняла, что меня дико трясет. Состояние было ещё хуже, чем в тот раз, когда Какрик, этот лягух, появился в моих серых буднях со своими ужасными, липкими прохладными пальцами, мерзкого, розового цвета. На глаза непроизвольно навернулись слезы, делая все расплывчатым и нечетким, отчего мерзкое ощущение ужаса стало лишь реальней.

— Хм. Я думаю, нам стоит уйти красиво. Не попрощавшись, но довольно громко хлопнув дверью.

Ну вот! А ведь я хотела как лучше, только получилось видимо, как всегда. И теперь вместо Никаровой истерики мы получим полноценный мордобой. Причем, из-за моей истерики. Невольно вырвавшийся всхлип разрушил напряженную обстановку, вызвав последствия, по-моему, даже большие, чем несостоявшаяся диверсия.

— Ну что ты, девочка моя? Все же позади, все хорошо, — принялся уговаривать меня Ящер, притягивая к себе. — Дыши моя красавица. Вот та-ак, медленно. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Молодец.

Спокойный, уверенный голос Играсса. Я ухватилась за него, как утопающий за соломинку. И это помогло. Медленно, но верно, потихоньку, чернильно-черный мрак ужаса и страха перед глазами расселся, открывая мне обеспокоенное лицо моего Ящера.

— И-иг…

— Тише, тише. Успокойся. Все же хорошо? Ничего страшного не произошло, все живы, здоровы, — Играсс крепко сжал меня в объятьях, позволяя, уткнувшись ему в шею и судорожно цепляясь ногтями за каменно напряженные плечи, выплакаться.

— И-иг! За-зараза. Лучше б ты мне н-нчего не го-оворил, — прогундосила через какое-то время, утирая распухший нос рукавом туники (ничего другого просто под рукой не было, а сопли до подбородка — это как-то не очень, по-моему).

— Прошу, прости меня, малышка. Я не хотел тебя пугать, — стирая слезы с мокрых щек тыльной стороной ладони, попросил Играсс, устраиваясь со мной у себя на коленях удобнее.

Вот так и получилось, что Играсс сидит на полу, скрестив ноги по-турецки, и я, в получившемся углублении, сижу к нему лицом, сцепив ноги за его спиной, крепко прижимаюсь к нему, шмыгая носом, переживаю за одного синеволосого треполога. Не знаю, как долго мы так просидели с ним в обнимку на кухонном полу, сцепившись конечностями. Просто сидели, слушая, как бьются наши сердца. Впитывая эти неожиданные чувства близости, родства и молчаливого понимания. Он осторожно гладил меня по спине, а я самыми кончиками пальцев вырисовывала у него на спине какой-то замысловатый узор.

— И что теперь? — прокаркала, охрипшим голосом.

Я хотела спросить, оставит ли он свою идею о взрыве или теперь уже просто нет другого выхода, но меня хватило лишь на это. В горле поселилось неприятное чувство, словно перед ангиной.

— Ты сейчас пойдешь, умоешься, возьмешь вещи, после чего я провожу тебя на Птичку. Это мой звездолет, — пояснил, предвосхищая мой вопрос.

Меня осторожно поставили на ноги и, придерживая за локоть, отвели к лестнице, где я случайно увидела свое отражение. Черт! Ну, кто бы сомневался. После такой истерики я буду похожа далеко не на красавицу писанную.

Оставив немного растерянного мужчину, ускакала, перескакивая ступени через одну, наверх, срочно приводить себя в порядок. Надеюсь, они с Ридой придумают что-нибудь путное. У меня все равно мозг сейчас не работает.

* * *

— Знаешь, во всей этой ситуации меня кое-что смущает, — отряхивая с плеча невесомую белесую пыль, я подошел к задумчиво зависшей у экрана ИскИну. — Откуда они узнали, что именно у Вики ярче всех проявились некоторые способности, это понятно. Напоить Никара никогда не составляло большой проблемы. А то, что этот жук за все время экспедиции успел провести хотя бы парочку простых тестов и выяснить, Вика — единственная из похищенных, кто может «слышать», я даже спрашивать не буду. Но вот как они решились на её перехват? Да ещё и так вовремя.

— Думаешь, кто-то из них связан с контролем или пиратами? — красноречиво выгнутая тонкая бровь, прекрасная имитация невербального общения для простой электронной копии живого сознания.

— Ты это у меня спрашиваешь? Тут тебе положено знать об экипаже всё и даже чуть больше.

ИскИн безразлично пожала полупрозрачными плечами.

— Тебе не кажется что возможен и такой вариант, при котором Корпоранты решились на распространение информации о похищенных? И в частности о том, что они возможные наследники терианцев?

Насмешливо фыркнув, девушка лишь отмахнулась от меня.

— Не сочиняй! Я никогда не поверю, что они решаться на подобное. Слишком велик риск того, что им придется отвечать перед Советом объединенных галактик за незаконные похищения разумных. Потому что даже сообщение по внутренней сети оповещения «Свободной команды» вполне может и сойдет за доказательство преступного деяния в отношении развивающейся планеты.

— Да, вот только не в том случае, если за этими похищениями стоят интересы самого Совета, — не знаю почему, но меня упорно продолжала преследовать мысль, что не все в этой ситуации простое стечение обстоятельств.

— Ох, Играсс, прекрати нагнетать. Ничего подобного пираты не могли знать о похищенных людях. Они бы просто не успели ничего узнать, так как над ними не проводили никаких опытов, — на секунду мне показалось, что её призрачные пальцы дрогнули.

— А вот тут ты не права. Вика рассказывала, что пока она была без сознания, остальных успели прогнать через какие-то тесты, по результатам которых и поделили на группы.

— Для того, чтобы понять стоит ли вообще над чем-то работать, необходимо провести немалую работу, набрать несколько тест — групп и сделать сравнительный анализ показателей. На это нужно много больше времени, чем десять стандартных корабельных суток.

— …, - я лишь руками развел.

— Ну не может быть так, что ради нескольких десятков похищенных корпоранты будут организовывать их захват у пиратов силами Контроля. Здесь все не так просто, как нам хочется это представить.

На мгновение Рида закрыла лицо руками. Все же мне не зря кажется, что ей оставили слишком много прошлого, материального сознания.

— От меня-то ты чего хочешь? — наконец решила спросить она напрямую.

— У тебя же есть коды внутреннего доступа к серверу сети оповещения. Дай мне их.

ИскИн на мою наглость даже не нашла что ответить. Она просто стояла с широко раскрытым ртом, как рыба, которую выкинули на берег, при этом тыкая в мою сторону пальцем.

— Ты…. Совсем уже! Я просто поражаюсь твоей наглости.

— А что я? Ты же не хочешь, чтобы я разнес весь этот корабль по атому, вместе с экипажем?

— Ты обещал! — взвыла Рида, кидаясь в мою сторону. — Ты обещал не делать этого, если я устрою команде переполох и помогу вам незаметно покинуть поле радара.

— Если команда корабля свистит Корпорантам, то меня за нарушение обещания никто не осудит. Даже если я их поочередно живыми выкину в открытый космос. И ты не хуже меня знаешь, что ни один сцонк во Вселенной не простит подобного.

— Ты неправ, они не сделают этого. Нет, нет и нет, — приговаривая себе под нос, ИскИн все же полезла в сеть.

— Вот сейчас и узнаем, насколько я неправ.

Раньше я представить себе не мог, что смогу ознакомиться с пиратской сетью оповещения. «Свободная команда» — сцонки так назвали домен, на котором любой желающий мог оставить свою заявку. Нанять экипаж сопровождения не проблема. Контрабанда, грабеж, перевозки, даже вооруженные захваты космических станций — весь спектр нелегальных услуг которые только можно себе представить. Здесь можно было оставить заявку с объявленным вознаграждением или без него. Но это лишь доступная простым заказчикам сторона.

Скрытый уровень — оповещение. Административный уровень, на котором заказы обрастают подробностями и комментариями из различных структур, с которыми негласно сотрудничает верхушка сцонков. Как-то же Старшие семьи умудряются контролировать весь этот балаган, да ещё и налоги с капитанов собирать. Здесь проверенные заказчики и сами сцонки размещали информацию, которую в открытом доступе так просто не оставишь и не найдешь. Говорят, особо отличившихся капитанов, которые не имели официальных конфликтов с властями, таким нехитрым образом предупреждают о грядущих облавах. А ещё, здесь становятся доступны те заказы, за исполнение которых по Общегалактическому Кодексу всем исполнителям грозит высшая мера.

Знакомая по прошлым посещениям стена с отдельными ветками, расцвела десятками окон. Какой-то капитан прям сейчас отписал в ветке перевозки о выполнении заказа и о встрече по пути с него с армадой тяжелых крейсеров и звездолетов Гархов. Видимо опять на Лирийцев попрут, никак им неймется отжать пояс астероидов в секторе Z865TJ12.

— Скорей бы уж они выработали там всё, — грустно посетовала у меня над плечом Рида, вслед за мной просматривая сообщения.

— Там миридия на добрую сотню лет вырабатывать и то, не все выскребут, наверное.

— Это да…. Ой, что это?

Сообщение в ветке «срочно», набранное огромными буквами подтвердило самые худшие ожидания. Председатель Союза, Тимос Корст предлагал совету сцонков выдать сбежавшую землянку, Викторию Базарян за право поселения на Трии-2МС (искусственном спутнике с шикарной атмосферой и улучшенной средой обитания) в системе Берук, под крылом у самих альдарцев.

— Что ты будешь делать теперь? — испуганно посмотрела на меня Рида.

Собственно, она не зря опасается. То, что я могу разнести этот звездолет в мелкую пыль, не пустые слова и бахвальство.

— Пообщаюсь с братом, для начала.

Умная электроника всё поняла, что от неё требуется и уже через какие-то секунды на экране появилась заспанное, мокрое и сильно помятое лицо Никара с синей мочалкой на голове вместо аккуратного и привычного, собранного хвоста или косы.

— Играсс? — сонно хлопая глазами, вопросило это чучело.

— Поведай ка мне, дорогой, что ты вчера успел разболтать медику, когда напился. И то, чего я ещё не знаю о нашей милой земляночке.

— Э-э-э… — кажется, я даже услышал, как не совсем ещё отошедшие от алкогольной интоксикации мозги ворочаются в его бездумной, повернутой на науке, черепушке. — Не ик! Помню, — проскрипел шински, падая со стоном лицом в подушку.

— Идиот, — не вытерпев, рявкнул на него. — Ваш совет объявил на неё охоту, а ты им сдал её с потрохами. Эти два мхаровых сына чуть не отравили девочку. Хорошо ещё, что она пуганная, маркеры на всё проверяет.

— Как «чуть не отравили»? — зеленея лицом, вскинулся тот.

— Открыли общее меню на транспортере, для аранов. Мне же не нужно разъяснять тебе, что значит ПСЭ?

— Не нужно, — категорично попросил шински, осторожно сползая со спальника и закапываясь в стоящую тут же сумку. Несколько наполненных напряженным сопением секунд и он извлек на свет инектор с чем-то мутным в нем. — Я щ-щас, — пообещал он, вкалывая себе эту гадось, после чего метеором сорвался в сторону санитарного отсека.

— Блевать побежал, — авторитетно заявила Рида, провожая его взглядом.

— А ты тогда иди пока к Вике, помоги ей собрать все необходимое.

— Но! — попыталась возразить ИскИн.

— Иди и займи её сборами, — потребовал в категоричной форме. — Мне совсем не нужно, чтобы она знала о том, что теперь и за ней пол Вселенной гоняться начнет.

— Тц!

Гордо вздернув нос, электронная девушка эффектно рассыпалась искрами. Позерша!

— И не смей подглядывать и подслушивать, — подстраховаться-то не мешает.

Обернувшись к консоли, Играсс уже не увидел, как за его спиной снова проявилась Рида и показала ему неприличный жест с участием среднего пальца.

ИскИн не собиралась оставлять всю эту ситуацию на самотек. Тем более, несмотря на то, что их знакомство с землянкой и продлилось всего пару суток, из которых они общались от силы, несколько часов. Эта забавная девушка почему-то вызывала у неё необъяснимое, непонятное той чувство и странное желание помочь. Рида не знала, как такое вообще в её состоянии возможно, ведь кроме заложенных в память директив о прошлой семье, у неё не должно было больше возникнуть привязанностей. И все же, электронный мозг дал непонятный сбой, из-за которого хотелось хоть что-то сделать для той, кто по нелепой случайности оказалась в такой непростой ситуации.

* * *

Я сидела на кровати и втыкала, пытаясь не вслушиваться в приглушенные Ридой голоса. На видео ругались. Ругались злобно и со вкусом, припоминая друг другу грехи за всю свою сознательную жизнь. И проклиная на будущее.

— Как ты думаешь, Рид, он оставит меня как козырь для самого отчаянного момента или же сдаст сразу, как только выдастся удобный случай, чтобы спокойно добраться до Ен-13?

— Я уже говорила тебе как-то, что ты слишком плохо о нем думаешь. И ты не разочаровала меня. Так зачем же теперь заставляешь считать, что я ошиблась в своих оценках?

Скривившись, я с сомнением посмотрела на неё. ИскИн невозмутимо встретила мой взгляд, но и её скоро проняло.

— Понимаешь, — Рида тяжело вздохнула. — Я действительно не исключаю, что ты можешь оказаться права и, Играсс действительно держит тебя как свой последний козырь в рукаве на случай, если его окончательно загонят в угол и не оставят выбора. Но поверь, у него и без этого немало шансов относительно спокойно долететь до Ен-13, но…

— Были. Но не со мной.

— Но не с тобой, — согласилась Рида. — Если действительно все именно так, как нам видится, то за твоей головой объявлена охота с более чем приличным вознаграждением. Только сцонкам обещано право поселения на Трии-2МС. А мы не единственные пираты в этой Вселенной кому нужно что-то ещё кроме денег.

— Значит, остается надеяться, что я — это его запасной план на случай непредвиденной ситуации.

Печально осознавать себя спасительной соломинкой, но и сдаваться мне как-то не очень хочется. А единственное, что сейчас на моей стороне — слепой случай и удача, которая, как известно, любит лишь дураков. Надеяться, что нас пронесет по галактикам без неожиданностей, глупо, но чем черт не шутит. Все равно, выбора особо то и нет.

Рида, не дождавшись от меня больше никакой реакции, свернула видео с экрана, вернув уже привычные звезды, которые сейчас, после всех новостей, больше не казались столь притягательными, как несколько часов назад. Растеряв весь тот загадочный флер, они сейчас виделись мне просто отстраненными, далекими, холодными стекляшками, бездушными и такими же нереальными, как и раньше.

— Ты отведешь меня на звездолет?

— Да, — Рида подлетела вплотную ко мне, словно желая разглядеть что-то и не находя этого. — Ты уверена, что больше ничего не хочешь взять с собой?

Отрицательно покачав головой, решительно встала с кровати и, подхватив с пола довольно объемную и заметно потяжелевшую сумку, битком набитую всякими женскими радостями и недавно приобретенными вещами, криво улыбнулась ИскИну.

— Не переживай, я не расскажу Играссу, что ты показала мне его разговор с братом, — кажется, я верно угадала её переживания. — Вообще ни словом не обмолвлюсь, что мне известно о преследовании и назначенной за меня награды.

— Спасибо, — совершенно искренне поблагодарила меня девушка — голограмма на выходе из комнаты, — я сделаю все возможное, чтобы никто из экипажа как можно дольше не догадался, что вы покинули «Стремительный».

Гостевые апартаменты мы с Ридой прошли не замеченные Играссом, все ещё продолжавшего тихо шипеть на нервно оправдывающегося брата. А потом, по узенькой лестнице с отсутствующей гравитацией, ведущей из кухни, ИскИн провела меня до ангара, где стоял его личный звездолет — небольшой (относительно виденных мной кораблей пиратов и Контроля), серебристо-серый, он походил на хищную, пикирующую птицу. Узкие, подвижные сопла двигателя, похожие на согнутые в полете «лапы», компактно расположились под брюшиной. Загнутые к хвостовой части «крылья» лишь усиливали сходство.

Заметив мое восхищение, Рида решила рассеять иллюзию на корню.

— На самом деле, форма звездолета в космосе не имеет никакого значения. Особенно, если экраны-отражатели должной мощности и позволяют пилоту не заботиться о мелком космическом мусоре. Но этот звездолет предназначен не только для полетов в невесомом космическом пространстве, его характеристики предполагают ещё и возможность спуска на поверхность планеты. Правда, только с пониженным коэффициентом гравитации и при разряженном воздухе.

ИскИн что-то сделала, отчего по кромке крыльев пробежали разноцветные огни и, ярко мигнув на самых кончиках, звездолет ожил, открыв мне неширокую лесенку трапа под брюхом у хвостовой части.

— Ну, все, иди, — с немного грустной улыбкой Рида смотрела на меня.

— Прощай, — я, забывшись, хотела было прикоснуться к ней, чтобы хоть чуть-чуть подбодрить, но вовремя успела одернуть себя и увести дернувшуюся руку в сторону.

— Нет, я всё же надеюсь, что мы ещё увидимся с тобой, — с легким мерцанием её тонкие пальчики скользнули по моей замершей чуть в стороне от неё ладони. Мне даже на мгновение показалось, что я что-то почувствовала.

— Тогда до свидания?

— До свиданья, Вика.

У меня на глаза от этого прощания навернулись слезы. И чтобы позорно не расплакаться, решительно перебросив с одного плеча на другое заметно потяжелевшую сумку, потопала в сторону звездолета. Несколько шагов и я снова практически не чувствую собственного тела и веса сумки, лишь магнитные вставки в подошве и каблуках сапожек не дают мне окончательно потеряться в пространстве и дойти до шлюза под мерный стук собственных шагов.

Глава 13

Звездолет Играсса встретил меня приглушенным теплым светом, длинным коридором с замысловатым, переливчатым серебристым узором на всех возможных поверхностях. Стоило мне сделать несколько шагов по мягкому напольному покрытию, как один из браслетов на правой руке пиликнул, призывая к вниманию.

Скинув снова потяжелевшую сумку прямо на пол, я принялась задумчиво крутить хитрое украшение. Оказывается, на нем был небольшой экран, от прикосновения к которому передо мной развернулся целый монитор с приветственной надписью во всю ширину. У этого корабля тоже, оказывается, есть свой ИскИн, только меньше и не настолько «живой», как та же Рида. Вот местный хозяин и захотел меня поприветствовать.

Синк. По его указаниям я нашла каюту, разложила вещи и даже попала в рубку управления звездолетом. Светлое помещение с огромными экранами, пока абсолютно темными, три удобных на вид, откинутых немного назад кресла с широкими лентами ремней по бокам, установленных перед загадочно перемигивающимися панелями с мониторами.

— Можете осмотреть «Птичку». Мне надо закончить настройку всех систем пока не пришел капитан. Поэтому я временно не смогу сопроводить вас. Но вы не переживайте, отсеки опасные для вас закрыты, так что можете спокойно осмотреть все остальное. Если возникнут какие-то вопросы, обращайтесь. Для этого на корабле достаточно просто позвать меня.

— Х-хорошо, — согласно кивнув, постаралась как можно быстрее ретироваться из рубки.

Все-таки разговаривать с пространством довольно странно. Особенно даже не имея возможности представить себе собеседника, потому что знаешь — он лишь электронная симуляция без визуального воплощения (так, кстати сказал сам Синк, представившись мне в коридоре). В этом вопросе с Ридой было проще. Не надо было напоминать себе что она, как полностью электронная симуляция, не поймет тебя в силу ограниченности логических рассуждений.

С Синком явно будет сложнее.

«Птичка» оказалась небольшим (в сравнении со звездолетами пиратов и Контроля) звездолетом. Пара небольших кают с очень компактной мебелью, общий санитарный отсек со всем необходимым (но никакой ванны). Кухня меня поразила, это да! Напичканная всевозможной техникой (ну, это я так считаю, потому что все там представленное оказалось запрятанным под единую, черную зеркальную панель), она сияла чистотой и полным отсутствием хоть каких-то указателей к действиям. Попытка потыкать в предполагаемую сенсорную панель вызвала лишь невнятный, возмущенный писк умной техники и вежливой просьбой Синка, оставить пока предметное изучение подвластной ему территории до появления капитана.

Обиделась. Между прочим, я сюда не просто так пришла, а за водой, на что мне тут же предоставили высокий стакан с водой, льдом и подозрительными зелеными дольками. Пришлось требовать маркеры.

Печально, но мне кажется, что я умудрилась достать Синка. Он вежливо, но очень настойчиво попросил меня перейти в гостиную, она же кают-компания и совещательная в одном лице. А что, очень даже неплохо. Небольшое, но невероятно уютное помещение в теплых, светлых тонах с экраном во всю стену и низенькими, удобными диванчиками вокруг стеклянного столика на причудливо изогнутой, серебристой ножке.

— Приветствую вас, капитан, — послышалось совершенно безэмоциональное приветствие со стороны коридора.

— Как проходит подготовка к вылету? — голос у Играсса казался усталым и охрипшим.

— В штатном режиме, — непродолжительная тишина нарушилась робким, — с вашей гостьей все хорошо. Я открыл ей доступ в каюты, и… она выбрала себе… вашу…

Ой-ей! Вот же, собака страшная, мог бы и предупредить! Но не успела я выбраться из кресла (и зачем только?), как в комнату вошел встрепанный мужчина.

— Успокойся, Вик. Я и так рассчитывал жить с тобой в одной каюте. Или ты думаешь ни один из отделов безопасности на станциях, не придаст значения, почему молодожены живут в разных каютах?

Хм? И почему мне кажется, что это лишь предлог? Хотя, я разве против?

— Ты разобралась с кухней?

— Нет, — улыбнулась, отсалютовав пространству бокалом, — твой ИскИн очень вовремя мне помог ДО того, как я успела накуролесить там.

Играсс лишь хохотнул на мое невысказанное недовольство. Зараза.

— Ладно, я тебя ненадолго ещё оставлю тут одну, нам пора вылетать, а Синк один не сможет вывести «Птичку» в обход системы безопасности сцонков.

— А мне с вами можно? — сидеть тут одной не очень-то хотелось.

— Нет, — мужчина подошел вплотную ко мне и, наклонившись, чмокнул меня в лоб, как маленькую. — Ты же не хочешь, чтобы я в самый ответственный момент отвлекся на твои… ножки, например?

Зараза в квадрате. Нет, в кубе!

* * *

Было даже как-то грустно наблюдать за тем, как изображение громадины звездолета сцонков на экране отдаляется и становится с каждой секундой все меньше и меньше. Меня почему-то не покидало сосущее чувство тревоги, словно я вижу этот космический корабль в последний раз. Хотя, честно говоря, у меня не было никаких планов на новую встречу с пиратами. Вот только ощущение что ни с кем из них мне больше не «посчастливиться» увидится, острой иглой засело в мозгах, доставляя мне массу неприятных ощущений и тревог.

Хотелось отбросить все переживания, на минуту забыв обо всем и просто почувствовать себя в безопасности. Стереть из памяти даже мысль о том, что за мной будет гоняться толпа охочих до денег пиратов всех мастей, часть из которых явно не будет сильно против, отхватить солидный куш ещё и в лице моего спутника. Чтобы хоть как-то притупить свою паранойю, чуть подавшись к экрану, ладонью накрыла зависший посреди невесомости звездолет, сейчас спокойно умещающийся у меня в ладони, и тут же в ужасе отдернула руку от расцветшего под ней огненного цветка. Ладонь опалило огнем, а по нервам наждаком прошлась паника.

Ученые утверждают, что в пространстве, где нет воздуха и гравитации, невозможно почувствовать ударную волну. Услышать что-то тоже довольно проблематично, даже если это звук от разваливающегося на части громадного звездолета, полыхающего искрами и какими-то совсем уж жуткими разрядами серовато-сиреневого цвета.

Я ничего не слышала, но глупая, слишком развитая фантазия прекрасно справилась с этим досадным недоразумением, позволив услышать, прочувствовать, а главное ощутить все то, что скрыли защитные экраны нашего корабля и то, что просто невозможно было передать в космосе.

Корабль стонал, разваливаясь на множество обломков. С шипением из отсеков вырывался воздух, лишая застигнутых за своими обыденными делами членов экипажа и пассажиров даже малейшего шанса на спасение. Искрила проводка, вспыхивали огненными смерчами отдельные детали и резервуары с газом. Реактор двигателя превратился в филиал ада, где во все стороны полыхало жутким, белым пламенем, а после негромкого хлопка прекратившего тонкий писк, хаотично пронизывая остатки корпуса, вовне разошлись электрические дуги, каждая в обхвате наверное не меньше меня.

В этот момент мне казалось, что я ощущаю все, словно нахожусь в самом эпицентре, отчетливо понимая всю безысходность ситуации и невозможность изменить хоть что-то. Меня рвало на части, жгло, выворачивало и замораживало одновременно. Я думала, что умру, что сердце не выдержит, но… как-то обошлось.

Эта вакханалия продолжалась не больше пары секунд, после чего буйство вышедшей из-под контроля стихии словно прервалось в одно мгновение, ознаменовав собой появление на месте гибели Стремительного, совершенно нового звездолета. Черная громадина выплыла из яркой вспышки, в которой за мгновение до этого сошлись сверкающие дуги, хищно нависнув над обломками. Заставив от одного только своего вида впасть в крайнее состояние паники, когда собственное тело и эмоции тебе уже просто не подчиняются, а разум отключается.

Из ступора, в котором я видела только наплывающий черный силуэт, меня вывил хлесткий удар по лицу. Меня аж в сторону мотнуло, из-за чего я неловко завалившись назад, приложилась правым боком о неласковую, холодную стенку, больно ударившись о какой-то выступ локтем.

— Вика, — рявкнул мне прямо в лицо Играсс, приподнимая меня за плечики футболки над полом.

— Ш-шт-то? Ш-то это б-было? — прошамкала полным слюней ртом, осоловело всматриваясь в расплывающееся, явно перекошенное лицо мужчины.

— Нападение. На нас слишком быстро вышли. Кто-то сдал. — Бросая отрывистые фразы, Играсс в неизвестном направлении потащил меня из каюты по коридору. — Я успел получить от Риды сообщение, что капитан отправил всех своих пассажиров в эвакуационный отсек.

Где-то в мозгах заворочалась тревога и запоздалое осознание. Боже! Там же были девочки!

Надеяться, что кто-то смог выжить в том аду, который только что развернулся перед моими глазами, было бы глупо, я это понимаю. И от того, что я сейчас стою тут, на душе стало очень мерзко. Ведь это я виновата во всем произошедшем. Это из-за меня случилась катастрофа! Погибли девочки, Михаэль, медики и толпа незнакомых мне пиратов, которые в большинстве своем, были совершенно не причем.

Глаза заволокло слезами, я начала всхлипывать на ходу, еле передвигая ногами за судорожно метающимся по звездолету Играссу. И ожидаемо, не уследив, впечаталась сопливым носом в каменное плечо, чуть не сломав оной.

— Так, Вик, посмотри на меня! — схватив меня за щеки горячими ладонями, он приказал мне это в лицо.

Беспомощно захлопав слезящимися глазами, попыталась сделать это, одновременно заталкивая переживания как можно дальше.

— Капитан, к нам приближается неопознанный крейсер класса Эсткор, статус — вражеский. Нас пока не засекли, но попытки уловить след очень настойчивы, долго держать экран не получится, энергии не хватает, — электронный голос ИскИна ворвался в сознание в тот самый момент, когда мои попытки привести себя в более или менее вменяемое состояние провалились по причине крепких объятий.

— Знаю, — устало откликнулся Ящер, сжимая меня ещё крепче. — Вик, прошу тебя, соберись, — горячий шепот в волосы пробрал до печенок. — Ты мне нужна сейчас соображающая, иначе все впустую и у нас ничего не получится. Умоляю, милая.

— Я… я в порядке, относительном, — прогундела, уткнувшись ему в грудь носом, жадно вдыхая терпко-свежий аромат, продолжая судорожно нервно вздрагивать.

— Милая, я сейчас посажу тебя в эвакуационную капсулу. Она вынесет тебя за один скачок к одному моему знакомому. Он знает ситуацию и переправит тебя ко мне домой, — сильные пальцы скользнули с плеча к шее и выше, приподнимая за подбородок.

Серебристо серая ртуть рванулась ко мне навстречу, затапливая сознание, стирая переживания последних минут. Я понимала, что это временная мера и совершенно не знала, как именно он это проделал, но была благодарна за отсрочку.

— Только прошу тебя, не говори ему ничего о себе, ему не стоит знать.

— Ты не доверяешь ему? — спросила я это прежде, чем поняла, что именно говорю.

Играсс криво усмехнулся.

— Нет. Просто не хочу искушать. Тосиан за свою помощь получит неплохое вознаграждение. Думаю, вполне соизмеримое с тем, что предложили за тебя Корпоранты. Тут все дело в том, как скоро он получит то, что хочет так сильно.

Понимающе кивнула, принимая такое объяснение.

Где-то в глубине царапнуло чувство вины, заглушенное общим безразличием.

Играсс вывел меня к двигательному отсеку. Дверь приветливо пиликнула, открываясь, и мы шагнули в пространство, заполненное ровным, светло-голубым светом.

Совершенно белое помещение с мерно пульсирующим ядром в окружении переливающихся силовых дуг. (Таки же, что разделали на дольки, корабль пиратов)

Меня ощутимо передернуло, а во рту появился металлический привкус.

Вверх и вниз от «ядра» тянулись пучки проводов, скрываясь где-то за обшивкой, в темном мраке. Сама конструкция оказалась небольшой, круглой, размером примерено с футбольный мяч, но впечатление производила… неизгладимое. Заключенная в прозрачный купол, который как казалось, не создавал никакой преграды. Ещё этот мерный гул, давит на нервы.

Мы стороной обошли сердце корабля, где в противоположной стене притаилась ещё одна непримечательная дверь, открывшаяся при нашем приближении без всяких задержек. Играсс резко дернул меня вверх, сам поднимаясь над полом.

Из темноты, в свете только разгорающихся ламп, прямо у меня перед носом появилась капсула (других предположений что это, у меня просто сейчас не имелось). Больше всего она напоминала по форме стоящий на ребре, матово-серый березовый лист с одним прозрачным краем, общей площадью не больше пяти-шести квадратных метров.

Играсс что-то нажал на своем планшете. Лист буквально раскрылся, загоревшись по краям оранжевыми огоньками. Открылась тесная пассажирская кабина, состоящая из панели управления в виде небольшого выпуклого экрана и кучи кнопок с малопонятными, несмотря на переводчик, надписями, и единственного, полулежащего горизонтально кресла с ремнями безопасности, как на детском сидении в автомобиле.

Не спрашивая меня ни о чем, Играсс подхватил меня подмышки и, не особо напрягаясь (отсутствие гравитации ему в помощь), усадил меня в кресло, тут же к нему пристегнув пока я не успела трепыхнуться. А потом уже и возражать стало поздно. Пробежался пальцами по панели, активируя экран и вводя на него координаты с планшета под мое возмущенное сопение, Играсс осторожно посматривал в мою сторону. Видимо мои мозги отключились окончательно, ибо ничего умнее я не придумала, как задать самый дурацкий вопрос во Вселенной, который только можно было.

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

Те секунды что он, молча, продолжал вводить какие-то цифры на экране, зависнув над ним, были самыми ужасными в моей жизни. Еще никогда мне не приходилась НАСТОЛЬКО сильно переживать, ожидая чьего-то ответа. Я несмотря ни на что продолжала бояться, бояться до крика того, что он так ничего мне и не скажет, а просто закроет капсулу, даже пошлого «Прощай» на дорожку.

Заставив вздрогнуть, пискнула компьютерная система, принимая введенные координаты и начала производить какие-то расчеты. По экрану с сумасшедшей скоростью сменяя друг друга, забегали колонки цифр, какие-то забубенные графики и формулы. Я поспешила отвести взгляд, потому что меня неожиданно замутило от этого зрелища.

— Вик, посмотри на меня, — тихо попросил, медленно приближаясь и заполняя собой все свободное пространство надо мной. — Вик? — теплые руки легли на мои, крепко сжатые в кулаки и я неожиданно поняла, что чертовски замерзла, потому, что вокруг холодно.

— Почему тут так холодно? — подняв на него недоуменный взгляд, я провалилась в ртутный водоворот, где сердце сжало тревогой.

Встряхнув гудящей головой, отстранилась, с трудом заставив себя сглотнуть.

— В техническом отсеке с ядром это рабочая температура, а сюда просто не стали проводить отдельного отопления. Видимо посчитав, что здесь пассажирам будет не до температурных режимов

— Понятно, — кивнула, продолжая греть свои окоченевшие ладошки о его руки, не позволяя им пуститься хозяйничать где-то в другом месте (поползновения жестоко пресекались судорожным хватанием за него трясущимися пальцами, выглядело внушительно).

Смотреть на Играсса я опасалась, так как не могла никак понять, что с нами происходит. И почему мой Ящер стал так влиять на меня.

— Ты моя, — неожиданно прозвучало в самое ухо, заставив толпу холодных мурашек маршем пройтись по вспотевшей спине. — И чтобы ты там себе не надумала, я никогда не собирался добровольно тебя отдавать Контролю. Даже в качестве откупного за свою безопасность и жизнь. Они и без тебя меня не решаться трогать.

Забыв о своем решении, я резко подняла голову, удивленно уставившись на мужчину.

— Только моя, — выдохнул коварный Ящер мне в губы, и прежде чем я успела сказать «а», заткнул меня поцелуем.

Горько-сладкий, такой отчаянный, жестокий. Неожиданно отпрянув, Играсс скользнул губами по щеке, прижимая меня за предплечья к креслу, проложил дорожку щекотно — влажных поцелуев к плечу и…

— Сука! — взвыла, дергаясь от резкого укуса.

— Я ж — ше с-сказал тебе, только моя, — прошипел мужчина окровавленными губами, отрываясь от меня.

А я в ужасе смотрела на вытянутый зрачок и заполнившую белок радужку. На неожиданно большие клыки, не помещающиеся у него во рту и чуть нависающие над нижней губой. И на руки, крепко сжимающие меня с перламутровыми, блестящими когтями, вспоровшими в нескольких местах тунику.

— Играсс…?

Оттолкнувшись от меня, он отлетел от капсулы к противоположной стене, перевернувшись при этом через голову. Умная электроника пиликнула, закрываясь и оставляя меня в полутьме, проникающего через затемненное стекло света не хватало, для того чтобы осветить то пространство в котором меня оставили одну. Окончательно испугаться я не успела, разгорелся экран, с которого пропали расчеты.

— Капитан, до открытия шлюза осталось тридцать пять секунд. Прошу, покиньте помещение. — Громко разнесся голос ИскИна. Впрочем, Играсс на него никак не отреагировал, продолжая смотреть только на меня. Правда, я не уверенна, что меня было видно с той стороны, экран то матовый и не прозрачный. — Капитан!

На сурово поджатых губах появилась мимолетная улыбка, Играсс что-то шепнул, отталкиваясь от стены, чтобы стремительно пролететь до двери, которая тут же закрылась за ним.

Блин, я нифига не понимаю. Что он вообще задумал? Какого черта здесь происходит?

— Играсс! — взвыла, задергавшись в кресле с четким желанием вылезти из этой фигни и устроить одной хладнокровной заразе полноценный допрос.

Капсула неожиданно дернулась, внутри появился свет, а потом это фигня неожиданно ухнула вниз. Конкретно — в открытый космос. Ещё конкретнее, прямо перед носом Черного Чудовища, в гущу осколков, через которые мы до этого летели.

— Внимание, включается автопилот, — раздался непонятно откуда электронный голос. — Заданный курс с учетом внесенных поправок проложен. Расчетное время прибытия — стандартные сутки. Старт — отложенный, время отбытия — два стандартных космических часа. Предлагаемый режим ожидания — сон. Внимание! Внимание! Через девяносто секунд будет уменьшено количество содержания кислорода во вдыхаемом вами воздухе. Внимание! Внимание! Режим безопасности — третий. Через восемьдесят секунд будет уменьшено количество содержания кислорода во вдыхаемом вами воздухе. Внимание! Внимание!

Что за…! Это вообще как понимать? Какой тут сон?! А! Играсс, что ты задумал?

В очередной раз, задергавшись в кресле, я замерла как кролик перед удавом, когда неожиданно экран передо мной позеленел (а до этого был просто синим), мигнул и на нем появился немного помятый фейс Ящера.

— Вик, ты только не паникуй. Все будет хорошо. Долетишь до Тосина, он ждет. Помни, ему ничего нельзя говорить о себе, — мужчина тяжело вздохнул. — Я раньше не говорил тебе об этом способе эвакуации по причине того, что паранойя — это семейная черта присущая не только маме. Так что готовься, тебе придется со мной нелегко.

— Да иди ты знаешь куда! — взвыла, явно эффект внушения отходить начал. Жаль, продержалось недолго.

Ещё один тяжелый вздох с экрана.

— Предвидя твое возмущение, предупреждаю, это запись и мне тебя не слышно. Но мне дороги твои нервы и время, именно поэтому я записал это обращение ещё за час до нашего вылета со Стремительного. И да, чтобы ты знала, все пассажиры и даже мой брат успели покинуть корабль. Твои подружки сделали это почти сразу, как только капитану стало известно о предательстве экипажа, а брата я надеюсь уговорить свалить одновременно с нами.

Вот паразиты! Просто до зуда в руках захотелось что-нибудь сломать.

— Наверное, ты уже видела некоторые изменения, что произошли со мной, — между тем как ни в чем небывало, продолжал вещать с экрана Играсс. — Я уже говорил тебе, что от наших хищных родственников в нас довольно много осталось. В том числе и жесткие директивы, побуждающие нас защищать свою половинку, коей ты стала для меня. Признаться честно, это открытие стало для меня довольно неожиданным. Все же согласись, несколько неудобно, когда твои гены и физиология принимают решение вперед тебя и мозги отказываются верить в то, что уже произошло.

У меня глаз задергался от таких откровений.

Нет, Играсс мне нравился, даже более чем. Но извините, какая к лешему пара?

— Я все понимаю, для тебя это странно.

Ящер остервенело пальцами потер переносицу, дав и мне высказаться. Жаль никто не слышит.

— Милый, по-моему, у тебя от переживаний просто гормончики шалят. Вот увидишь, закончится эта заварушка и не нужна я тебе стану.

С сожалением провела рукой по изображению. Он меня не слышал.

— Собственно проверить моё предположение мы сможем при следующей встрече. Ведь если все именно так как я думаю, то скоро ты осчастливишь меня сыном или дочкой… — и так мечтательно он это произнес.

Вот честно, если бы я не знала, что залететь мне не грозит, даже если очень-очень захочу. И даже когда нам не суждено быть вместе. Я бы с удовольствием родила от него. Потому, что ребенок от такого мужчины, это то, о чем можно и помечтать.

Грустно улыбнувшись, я лишь отрицательно покачала головой.

— Так, ладно, не буду забалтывать тебя, скоро ты заснешь. Так что слушай и запоминай. Тосин должен доставить тебя до станции Карора, там у дяди официальное представительство. Серьги, которые я тебе дал, послужат пропуском. А вот если мой «дружок» решит нас продинамить, то ты воспользуешься карточкой личности и на деньги, что на ней лежат, купишь в ближайшем от его дома агентстве билет до колонии Асу. Там в столице живет тиса Арийса ярх Диваль. Она знает что делать. Ей вот можешь доверять на все сто процентов. При этом скажешь Тосину такие слова: должен был заплатить по счету, теперь ты ф-фар. Не бойся, ничего он тебе не сделает, но тогда придется как можно быстрее покинуть станцию и желательно не уведомляя об этом самого Тосина.

Что-то мне этот Тосин все больше и больше не нравиться. Может ну его. И сразу к этой тисе Диваль рвануть?

Размышления пришлось прервать, широко зевнув. Блин. Чуть челюсть не вывихнула.

— Спи, малышка моя, — успела услышать, прежде чем провалиться в мутные объятья сна.

* * *

Нет, однозначно, надо было этому засранцу заранее навалять по первое число тапкой по попе. Потому что подъем у меня оказался просто ужасным.

Первое, что я почувствовала, это просто ужасную тряску, а потом сквозь сон я услышала жуткий визг системы автопилота, сообщавшего, что мы в срочном порядке, несмотря на имеющуюся преграду в виде болтающегося поблизости Черного Чудовища, покидаем место нашей дислокации.

Я сначала даже не поняла причину переполоха, а потом, мне стало не до кого.

Серебристая Птичка, маленький, юркий и быстрый даже на вид звездолет. Его на моих глазах разнесло, оставив лишь груду обломков, как и от Стремительного.

Не помню, что именно происходило потом, потому что просто в очередной раз отключилась. Пришла в себя, когда автопилот прорвался сквозь завесу ужаса своим мерзким писком. Оказывается, электроника сообщала, что была вынуждена применить крайние меры и мне ввели какой-то успокоитель. Все лицо оказалось в слезах, а в горле мерзко саднило. Видимо я орала.

Успокоительное подействовало. Я быстро расслаблялась, перед глазами все плыло. Пейзаж за «окном» вообще превратился в какую-то сюрреалистическую лабуду. А потом вообще, атас.

Глюки пришли.

Вокруг шныряли чьи-то звездолеты, от формы некоторых из них меня просто не по-детски плющило. Права была Рида, когда говорила, что в космосе на неё всем плевать, вот видимо и извращаются.

От воспоминания об ИскИне мне стало нереально хреново. Захотелось повыть, что я впрочем, и сделала. Появилась Рида.

— Взорвали тебя, — констатировала я, размазывая сопли по лицу, — и Играсса взорвали-и-и.

Тянуть гласные тоже оказалось довольно прикольно. Теперь понимаю, почему во многих народных песнях любят эту примочку. Душевно так, аж до костей пробирает.

ИскИн непонимающе на меня вылупилась, и тут в поле зрения начали появляться знакомые лица: капитан, медики, Никар и даже Михаэль. И как завершающий гвоздь в моем гробу — хмурый Играсс с бланшем под правым глазом.

Захотелось обо что-нибудь побиться головой.

Он что-то попытался сказать, но я замотала головой, мол, не слышу, из-за чего чуть не вывалилась из кресла. Оказывается, я не пристегнута была.

Стали появляться ещё какие-то товарищи, но я их точно первый раз вижу.

— Вика, — отчетливо с укоризной прозвучало у меня над головой.

— И-играсс… — провыла жалостливо.

Все вокруг замерли и так сочувствующе на меня посмотрели. Стало совсем фигово.

Мне вдруг нестерпимо захотелось оказаться как можно дальше от всего происходящего. Лучше всего дома, где все произошедшее окажется бредом свалившегося с температурой организма. Где иная, более разумная цивилизация — это лишь теория. Где нет всех этих чудиков. Где нет Играсса….

Сердце сдавило болью. Я заметалась в ограниченном пространстве под аккомпанемент криков и писка техники, не зная, куда себя деть.

Пространство тряхнуло, меня затошнило и, вскочив с кресла, я рванула в сторону какой-то сверкающей фигни, чтобы ослепнув, упасть лицом в черную воду. Одежда тут же намокла, но вода была чертовски саленной, поэтому перевернувшись на спину и раскинув руки-ноги по примеру морской звезды, я уставилась в бархатное покрывало неба с мириадами звезд над головой с полным ощущением, что зависла где-то между пространством и временем.

Глава 14

Сказать, что Играсс пребывал в бешенстве, это не сказать ничего.

— Капитан, вы уверенны, что полностью отдаете отчет о своих действиях? — наседая на ссутулившегося представителя Корпорации, Ящер был практически не способен контролировать себя и сдерживал желание вцепиться наглому мхару в глотку буквально из последних сил.

— Вы отказались подчиниться требованиям уполномоченного представителя Контроля. Проявили неуважение к законному представителю власти! — ярился мужичонка, при этом осторожно отодвигаясь в сторону стоящих у двери молодцов в форме «типа — мы — контроль».

— Уважаемый, не надо сыпать мне зауши звездную пыль. Из вас представители Контроля, как из меня Председатель Совета Сарших. Прежде чем требовать от меня подчинения, будьте добры, подтвердите ваши полномочия. И обоснуйте подрыв МОЕГО звездолета.

Когти с жутким скрипом проскребли по столешнице, оставляя в темно-синем материале глубокие борозды. М-да, претворяться кем-то другим в такой ситуации было бы просто глупо.

— Вы! — дал петуха капитан, явно впечатленный более чем нужно.

— Да, вы! — взревел Играсс. — Будете должны мне за мой звездолет, сорванные планы, упущенную выгоду и моральный ущерб. Будьте любезны, предоставить мне сеть для связи с моим адвокатом, в соответствии и с положением пункта семь, статьи триста восемьдесят восемь о полномочиях контролирующих безопасность структур и приписанных к ним организаций.

Это был удар ниже пояса, но корпорант смолчал, нервно дернув толстой мордой, он оскалился на охранников и почти бегом покинул самодовольно ухмыляющегося Играсса.

— Идиоты, — прокомментировал цирк устроенный неугомонным представителем Корпорации Никар, придерживая у колена накопитель-ретранслятор Риды. — Неужели они не понимают, что он своими действиями просто свяжет их по рукам и ногам?

— Пока мне это выгодно, мне плевать, насколько их действия рациональны.

Да и на самого корпоранта Играссу сейчас было плевать. Его больше беспокоило то, чему они все стали свидетелями несколько минут назад. На общее помешательство это мало походило. На голограмму — ещё меньше. Никто просто не знал, что они изменили внешность Вики и теперь, она мало походила на ту замученную девушку, что попала на корабль пиратов несколько дней назад. Хотя и стоит признать, что выглядела она в этот раз просто ужасно. Дерганная, с явными следами истерики и полного непонимания происходящего. Играсс ели удержал себя от того, чтобы не кинуться к ней. А потом стало поздно, она просто растворилась в пространстве, словно мираж.

— Я вспомнила, — неожиданно встрепенулась Рида. — То, чему мы стали невольными свидетелями, это — выбор Пути. Есть старые свидетельства, что альдарцы какое-то время именно таким образом путешествовали между пространством.

Все присутствующие уставились на неё в полнейшем шоке.

— Да ты с ума сошла, — первым не выдержал Никар, взвыв во всю силу своих легких. — Этого просто не может быть. Её порог способностей — инициировать защитный барьер, ну может ещё пройти процедуру считывания личности. Но перемещения! Нет. Невозможно.

— Ага, я читала твоё заключение. Вот только ты не забывай, что стресс порой делает организм живого существа намного сильнее, а его возможности в результате этого возрастают в разы, — подождав минуту пока Никар смириться с мыслью, что такое, в общем-то, вполне возможно и что-то на скорую руку посчитает. А потом решила добить, осоловело хлопающего в её сторону ученого нескромным предположением. — А теперь представь, где именно сейчас может находиться Виктория.

— Твою мархову мать!

— Не трогай маму, — привычно огрызнулась девушка.

* * *

Я медленно дрейфовала по поверхности водоема (море, океан, озеро?). Вода здесь была спокойна, будто я оказалась в закрытом бассейне. Ни ветерка, ни течения. Я оказалась в совершенно неподвижном состоянии, когда и оглядеться нет возможности. Во-первых, темно. Во-вторых, просто страшно. Мне было совершенно неизвестно, есть ли здесь какие-нибудь хищники и как они отреагируют на моё внезапное появление. Может, стоит мне двинуться и мою тушку тут же слопают. Вот и болтаюсь, как то самое в проруби, стараясь не сильно дергаться, прибавляя соленых капель.

Я уже начала понемногу дремать, когда сбоку начал приближаться свет. Сначала подумала — глюки продолжаются. И даже успела расслабиться, готовясь внимать дальнейшие выверты собственного подсознания. После чего случился облом.

Меня грубо дернули за шкирку вверх, и какое-то глазастое чудо уставилось огромными оранжевыми фонарями прямо на меня.

— ……!

У меня получилась очень эмоциональная фраза, выражающая все мои впечатления в отношении всего, что со мной происходило и продолжает происходить. Фонари прониклись, яркость света убавили.

— Завтра расскажешь, что ты тут делала и какого вообще здесь оказалась, — совершенно по-русски заговорил монстрик немного хрипловатым, мужским голосом и, перекинув меня через плечо, потопал в неизвестном направлении.

Мои мозги, справедливо рассудив, что приход оказался каким-то уж очень затяжным, предпочли, в который уже раз за сегодня, отключиться. Ну и ладно.

* * *

Проснулась я резко, как от толчка в плечо. Сна как не бывало.

Я лежала на кровати в огромной комнате, полностью залитой светом благодаря огромному окну во всю стену, наполовину закрытому легкими белыми шторами. За исключением кровати, на которую меня кто-то заботливый положил и огромного овального ковра с высоким ворсом, совершенно черного цвета, все остальное в интерьере оказалось совершенно кипельно — белым. Стены, пол, потолок, немногочисленная низенькая мебель и предмеры декора в виде какого-то панно на стене — все абсолютно белое, без единого пятнышка яркого цвета. С потолка в центре комнаты свисали какие-то матово-белые шары (видимо люстра) на тонких прозрачных ниточках-проводах. Низенький стеклянный столик на резных, словно кружевных, гнутых ножках, разбросанные вокруг подушки с текстурным узором. Даже цветок в вазе на прикроватной тумбочке оказался с белым стеблем и чем-то похож на калу, только с несколькими лепестками, сложенными в дудочку.

— Динь-динь, — стеклянный шарик у музыки ветра мелодично звякнул от легкого дуновения ветерка, внося оттенок реальности в происходящее.

По комнате поплыл приятный, свеже — сладковатый аромат.

Черт, где я?

Воспоминания о вчерашних событиях отдались болью в затылке и тянущей пустотой в груди. Я решительно ничего не понимала в происходящем. Как я тут оказалась? Причем, совершенно голая, в чужом доме, непонятно где.

Завернувшись в простыню, которой была укрыта, осторожно сползла с кровати, ноги немного подрагивали, и стоять уверенно, не опасаясь грохнуться, у меня не получалось. Пришлось по ближайшей стеночке, медленно перетаскивать свое не очень довольное движением тело, до ближайшей двери. В зеркало у туалетного столика я при этом старалась не смотреть. Незачем мне сейчас знать, насколько я хреново выгляжу, меня больше раздрай внутри беспокоит. Заодно и к окну подошла. Чтобы потрясенно раскрыв рот, уставиться на то, что находилось по ту сторону.

Если я до этого считала интерьер комнаты немного странным. Черно-белая гамма в спальне — несколько нестандартный выбор. То теперь, в очередной раз убедилась, что в этом сумасшедшем мире все ещё есть то, что способно меня удивить.

Там все тоже было абсолютно белым, кроме проглядывающей в проплешинах бело-золотистой травы, земли и совершенно черной воды огромного озера в окружении гор, покрытых сверкающе-белым на солнце лесом. Я и не представляла, что на свете существует столько оттенков белого. Даже небо и то, лишь немного отдавая синевой, было белым.

Прилипнув к окну, я жадно всматривалась в этот бумажно-ватный мир на черном холсте.

Не знаю, сколько я так простояла, разглядывая волны пригибающейся даже от легчайшего ветерка травы, с золотисто-белыми колосьями. И на совершенно спокойную, без малейшей ряби или волнения, чернильно-черную воду, совершенно не отражающую солнечного света.

Очнулась лишь, когда к моему плечу прикоснулось что-то ледяное. Подпрыгнув от страха и резко развернувшись, расширившимися от ужаса глазами я уставилась на робота с горящими синим глазами — луполками.

Окружающую тишину прорезал тонкий, продолжительный визг. Осеев на пол (ноги отказались меня держать), судорожно прижимая к груди хрупкую преграду в виде простынки, я забилась в угол между окном и стенкой, продолжая панически взвизгивать. Так бы это продолжалось и дальше, если бы я окончательно не сорвала голос до жалобного писка.

— Это все? — совершенно равнодушно спросил у меня этот кошмар человекообразный, при этом продемонстрировав мне огромную щель рта.

Не в силах больше орать, икнула. Хотя мне очень хотелось закатить истерику. У робота только общие очертания оказались человеческими. Две руки, две ноги, туловище и огромная голова. Сам он был тонкий, высокий с длинными, пятипалыми конечностями, все тело состояло из множества подвижных, пластинчатых соединений. От него ощутимо пахло тиной. И мне казалось, что под сероватым металлом я вижу искорки электрических разрядов, пробегающих по цепям-проводам.

— Ну и славно, — кивнул лобастой башкой мой личный мучитель. — Я — Кависхар, смотритель этого дома. Я не причиню тебе вреда. Ты прошла инициацию, защитный барьер тебя пропустил. Для нас непонятно каким именно образом ты смогла сделать это без ключа — доступа и проводника. Ещё вчера ты была в таком ужасном состоянии, что завершить личностное определение просто не представлялось возможным. Мне самому пришлось идти к Хранителю, просить его об отсрочке для завершения процедуры. Поэтому, сейчас мы идем к нему.

Мне требовательно протянули руку и, когда я не отреагировала на этот добрый жест, просто схватил за узел из простыни на груди и потянул вверх.

— А…

— Я же сказал, надо идти.

Так, похоже, визита к этому их Хранителю мне не избежать.

— Изверг, хоть одежду верни мою! — попытка отсрочить неизбежное, успешно провалилась.

Кави… какой-то там…ар, в общем неважно. Он посмотрел на меня так своими луполками. Мне кажется, я отчетливо увидела там красноречивое «дура».

— Тебя и так ждут с вечера. Не заставляй Хранителя, который уже знает, что ты пришла в сознание, ждать ещё больше. И да, — заткнул меня робот, — одежда тебя не нужна. Получишь новую, как пройдешь определение.

— А если… — тут же влезла с уточнением.

— А если не пройдешь, то она тебе и не понадобиться.

Блин, стремно как-то.

Пока я молчала, меня ловко подняли с пола, и повели из комнаты. На автомате пересчитывая черные ступени широкой витой лестницы без перил, я успевала лишь крутить головой, осматриваясь вокруг. Все-таки до чего же странный вкус, на мой взгляд, у хозяев этого дома. Диванчики вокруг стола, полы и даже кухня. Монохромность это конечно очень стильно, но не во всем же стоит придерживаться этого стиля. Кстати, о хозяевах.

— А хозяин этого дома не будет против, что ты меня сюда привел?

— Хозяин давно покинул этот дом, так что тебе не стоит переживать, — как само собой разумеющееся ответил железякин, выводя меня из дома.

Я хотела спросить, когда же он тогда вернется и можно ли хоть что-то узнать об Играссе, но не успела. В желудке противно заныло, это организм решил напомнить, что естественные надобности никто не отменял. А ещё, что я чертовски хочу кушать!

Пришлось упереться ногами в порог и не дать моему провожатому вытащить меня из дома. Робот удивленно уставился на меня.

— Я, конечно, понимаю, что нас очень ждут. Но с моей стороны, наверное, будет очень некрасиво, если у меня все время будет бурчать в желудке от голода. А ещё умыться было бы неплохо. И в туалет сходить тоже…

Под немигающим взглядом оранжевых «фонарей», мне становилось очень не по себе.

Несколько секунд напряженного молчания, во время которого, я думала, он меня просто по стенке размажет и потом просто непередаваемо-удивленное:

— Прости, забыл, что ты живая, — непонятное пожатие угловатыми плечами. — Потребности биологической системы мне чужды.

Офигеть не встать.

В общем, пятнадцать минут одиночества в компании вполне привычного вида сантехники мне выделили. И даже одежду кое-какую дали.

Черные балетки, легенсы и просторная белая рубашка, явно мужская кстати. А ещё мне вернули моё нижнее белье (к слову, выстиранное) и браслеты, что подарил Играсс. А вот серьги с меня не сняли.

Умывшись и одевшись, я решила глянуть на себя в зеркало. Наверное, зря я это сделала.

Во-первых, теперь мои волосы приобрели совершенно неожиданный, голубовато-серый цвет, как и брови. Во-вторых, глаза. Если то, во что они превратились стараниями Риды, я ещё могла перетерпеть, то теперь при взгляде на саму себя мне хотелось материться. В общем-то, все вернулось в норму, кроме цвета самой радужки, теперь очень близкого к апельсиновому. Жуть, это не то слово.

— Э-э-э, — я не запомнила имя Железякина, — Смотритель, не подскажите, а я теперь надолго такая? — для наглядности, подергала себя за прядь, выпавшую из накрученного на скорую руку пучка.

— А! Да, воды озера НуарО смыли с тебя маски. Собственно, именно благодаря этому, ты все ещё находишься здесь.

— Э? — на что-то большее меня просто не хватило.

— Ты очень похожа на господ наших, ходящих по звездам.

— Как это?

— Ты у меня спрашиваешь? — впервые я услышала столько удивления в голосе Железякина. — Это у тебя надо спрашивать. И вообще, хватит тут торчать, ешь и пошли скорее, Хранитель Зарастра ждет.

Хм, а ведь где-то я уже слышала это имя, только, кажется, не в таком контексте.

Пока я втыкала, пытаясь вспомнить, мне в руки сунули здоровенную кружку с какой-то желтой, густой жидкостью и отконвоировали несопротивляющееся тело на улицу, усадив в небольшой автомобильчик на подобии тех, на которых разъезжают в гольф — клубах.

— А у меня не будет на это аллергии? — спросила у робота, что-то вбивающего на консоли.

— Нет, я проверял.

Ну, раз так. Пожав плечами, я отвернулась от Железякина и, рассматривая утопающий в белой «зелени» дом снаружи, пригубила практически безвкусный напиток. Больше всего он напоминал по форме огромную морскую гальку, уже привычного, черного цвета с одной полностью стеклянной стороной, обращенной к озеру. Одна часть стекла была сдвинута, это видимо моя комната, из которой на улицу выглядывала материя шторки. Музыка ветра приятно позвякивала, в окружающей тишине. Странно, почему так?

Машина зашуршала по дороге, быстро набирая скорость, и вот мы уже мчим по круто извивающемуся серпантину, сквозь нависающую арку веток. Солнце просвечивает листья, образовывая на черном покрытии причудливые узоры, на которые сверху падают невесомые белые пушинки. Так красиво и так необычно. Оборачиваюсь назад, чтобы увидеть, как за нашими спинами опадает белый ковер.

— Красиво, — потрясенно выдыхаю.

— Через пять дней Изоль совсем потеряют листья. Будет ещё красивее.

— Я смогу увидеть это?

— Не знаю, — качает он головой, сверля меня немигающим взглядом. — Тебе здесь нравиться?

— Да, очень, — неожиданно для себя отвечаю. — Хоть все окружающее и выглядит странно, от чего я порядком успела устать за последнее время. Здесь очень непривычно, как в старом черно-белом кино, только ярче и без серого. Так тихо, спокойно.

— Таков этот мир. Каждому времени года — свои цвета. Сейчас зима и все спит. Но опадут листья с Изоль и наступит весна. Земля, вода и небо станут голубыми, а все живое окрасится во все оттенки зеленого цвета, — Железякин замолк на резком повороте, а мне пришлось схватиться за переднюю стойку, чтобы не выпасть. Хорошо, что успела допить свой завтрак.

Машина ещё быстрее покатила по серпантину, но теперь уже вниз.

— А летом? — попыталась вернуть разговор.

— Что летом? — удивился робот.

— Какого цвета все летом?

— Летом все желто-голубое. А осенью красно-коричневое. И каждый раз, при смене сезона с дерева Изоль опадают листья.

Представив себе эту картину, поняла, что больше всего мне бы хотелось оказаться здесь именно летом. Желто-голубой мир, это, наверное, ещё более необычно, чем монохром.

Ещё один резкий поворот и мы тормозим у пещеры с явно рукотворным входом.

— Иди.

Честно, совершенно не собиралась никуда идти и даже хотела сказать об этом Железяке, но не тут-то было. Из машины меня просто выпихнула, а дальше, не контролируя собственное тело, я чуть ли не вприпрыжку побежала к темнеющему провалу в маслянисто поблескивающей на солнце каменной глыбе.

Пыталась сопротивляться, но ничего не получалось. Хотела заорать, но голос отказал. В последней надежде обернулась к Железяке и получила одобрительное помахивание.

Боже мой, что ж делать та? А вдруг меня там поджидает какой-нибудь людоед и меня как жертву ему с почестями запихнут в пасть? А вдруг там сидят Корпоранты и это не пещера, а тайная лаборатория по опыту над несчастной землянкой? Господи, что за абсурд я несу! Какая лаборатория, какие корпоранты и людоеды?

Перед последним шагом в неизвестность, крепко зажмурилась. Хотела помолиться, но неожиданно перед глазами появился Играсс. Стало так плохо. И мне уже плевать, что там, в этой темноте. Пусть только будет не так больно, как сейчас.

Шаг…, один…, второй…, третий… И тишина.

— Да-а-а…, обмельчал народ Терриары, обмельчал, — скрипучий голос над головой заставил подпрыгнуть на месте и, удивленно раскрыв глаза, увидеть парящую над полом огромную морскую раковину.

Светящаяся синим светом, она занимала почти все свободное пространство немаленького зала (пещерой это пространство с гладко отполированными стенами у меня язык не повернется назвать). Она парила над полом в добром полуметре и с её блестящих металлических боков стекала чернильно-четная вода в спирально расходящиеся в полу выемки.

— Обалдеть…, - просипела, прикрывая рот ладонью.

— Так и будешь на меня смотреть? Может, представишься?

— Я?

— Ну, могу и я, — хохотнуло это чудо. — Хранитель Зарастра, оставлен старейшинами расы Терриары хранить покой и мир в этой галактике до их возвращения.

Вот это я попала.

— Долго я буду ждать? — напомнил о себе Хранитель через какое-то время, пока я пыталась собрать вскипевшие мозги в кучу и подобрать с пола челюсть.

— Виктория, — просипела нерешительно и тут же одернула себя, чтобы уже более твердо представиться. — Базарян Виктория Владимировна, двадцать четыре года, землянка. Как мне недавно сообщили при похищении, мир наш признан развивающимся и закрытым для остальных наших соседей.

Замолчала, не зная, что мне ещё о себе сказать. О родственниках? А надо ли? О работе и образовании? Зачем тут это вообще кому-то надо знать? Об Играссе? Попрошу помощи, вдруг не откажут.

— А что же ты не рассказываешь мне о том, кто признал тебя своей лиарс? — не выдержал моего молчания Хранитель.

— Кем? — удивленно вытаращилась на говорящую ракушку.

— Тот мужчина, что дал тебе эти браслеты и признал тем самым своей единственной, женщиной, которую выбрал он, для продолжения своего рода.

— Играсс? Его зовут Играсс хангар Ярхан. Он не выбирал меня своей лиарс, — немного грустно прозвучало последнее. — Мы с ним заключили временный договор, по которому я лишь буду исполнять роль лиарс, а на самом деле все не так.

— Ты ошибаешься, девочка, — проскрипел Хранитель, явно насмехаясь. — Ты, наверное, просто не знаешь, но эти браслеты — свидетельство того, что тебя выбрали. Ты их одела, сама, добровольно, а значит, согласилась с этим предложением.

Так вот значит, к чему был весь тот бред! Ну, зараза, погоди, дай только до тебя добраться, я тебе кое-что важное откручу. Нет, вот… мужчина, не мог по-человечески предложенье сделать? При встрече…. А о какой, я собственно встрече, если видела, как звездолет моего Ящера разлетелся на много маленьких кусочков?

— Теперь это уже не имеет значения, — повертела запястьями с браслетами в воздухе. — Он умер во время взрыва, я сама видела.

Поджав трясущиеся губы, смотрела на молчаливый инопланетный разум, а по щекам текли слезы.

Я раньше никогда не влюблялась. Были симпатии, привязанности, встречи и расставания. У меня было немного отношений, но ни одни не приносили мне ещё такой горечи и боли. И одновременно столь ярких чувтсв. Этот своенравный, непонятный мне мужчина каким-то образом умудрился попасть в самое сердце. И теперь помимо вины, мне рвало душу нестерпимое чувство утраты чего-то важного. Того, что как мне казалось, уже ничто не в состоянии вернуть ни время, ни расстояние.

Холодные руки опустились мне на плечи, притягивая к жесткой, металлической груди.

Железякин осторожно вывел меня из пещеры и, притиснув к нагретому капоту машины, принялся осторожно поглаживать по голове, успокаивая. При этом металлический человек начал говорить какие-то ободряющие глупости, отчего истерика пошла на убыль и я наконец-то услышала главное.

— Ты ошибаешься, маленькая госпожа. Если браслеты не почернели, то он все ещё жив. А это значит, что ты можешь в скором времени с ним увидеться. Тебе просто надо увидеть его Путь и шагнуть к нему.

— Т-ты уверен? — утирая слезы манжетами рубашки, с надеждой переспросила.

— Да, таковы свойства этих браслетов. «Вселенная слишком велика и не всегда есть возможность поговорить со своей половинкой. Асты — вот что успокоит любящее сердце», — так говорили наши господа. Теперь я говорю это тебе. Так что успокойся и прекрати понапрасну печалиться. Учись управлять своими способностями, и ты сможешь с ним увидеться. А мы пока будем искать способ с ним связаться. Посмотрим, кому удастся найти твою половинку быстрее.

— Но у меня нет никаких способностей!

— Да? Но сюда же ты как-то попала… — и столько скрытого сарказма было в его голосе.

— Железякин, ты случайно не знаешь, почему мне хочется взять биту и настучать по твоей пустой железной голове?

— Я не Железякин, меня зовут Кависхар. Это, во-первых. А во-вторых, у меня не железная и уж тем более, не пустая голова. Ну а в-третьих, тебе же это помогло?

Вот как с ним быть?

И почему у меня складывается такое чувство, что в моей жизни появилась та ещё заноза?

— Помогло, — устало согласилась. — А дальше что?

— Дальше ты немного отдохнешь, придешь в себя, а вечером я жду от тебя подробного рассказа о твоем путешествии. Должны же мы знать, откуда начинать поиски. А уже завтра, если ты будешь в состоянии, мы начнем потихоньку пытаться научить тебя пользоваться Путями, — мне кажется, или Железякин мне действительно сочувствует? — Никто из нас не знает, как наши господа пользовались этой способностью. Но на тот случай если их потомки когда-нибудь вернуться на эти земли, Хранители оставили довольно обширные инструкции, так что тебе не стоит переживать понапрасну.

Пришлось мне поверить роботу на слово.

Глава 15

Не смотря ни на что, на Зарастре мне понравилось. Тихо место с необычной природой. Кажется, здесь все способствует тому, чтобы у человека появилась возможность разобраться в себе и наконец-то сосредоточиться на том, что действительно важно. Хотя и был соблазн, забить на все и погрузится в безмятежный дебилизм охвативший все вокруг в преддверии смены сезона. И тут неожиданно оказалось, что все не так просто. И шило в одном месте у меня тоже имеется. Особенно это стало заметно по вечерам, когда чувство одиночество начинало грызть меня изнутри, а желание притащить сюда, в этот дом, одного конкретного мужчину просто переходило все допустимые границы.

Единственное, что меня до сих пор напрягает — это роботы. И если Железякин… Прости, Кависхар, но я все равно продолжу называть тебя Железякиным. В общем, мой домовладелиц оказался вполне себе общительным парнем, не дававшим мне скатиться в пучину апатии на протяжении недели, пока я пыталась понять, что же это за Путь такой. Зато остальные, казались мне какими-то ископаемыми машина с полным отсутствием элементарного желания к общению.

Я этого не понимала. А Железякин на это лишь пожимал плечами (подсмотренный, кстати, у меня жест) и ссылался на то, что у них просто нет примера для построения приемлемой модели поведения.

Обещанные объяснения оказались откровенной бурдой, так как по способу изложения и смыслу больше напоминали какой-то околоокультный треп про: «Путешествие души живого мыслящего создания через пространство во времени по линиям пронзающим всю Вселенную и соединяющих всех между всеми и событиями».

А вся теория перемещений таким способом сводилась к: «Представь Путь, мой юный падаван и просто ступи на него, отринув сомнения и переживания. Ты знаешь, куда тебе надо идти, туда и иди».

Либо местные Хранители баловались чем-то запрещенным, либо пересмотрели «Звездные Войны». Есть ещё вариант, что никто из них не умел на практике пользоваться подобной техникой, но тут становилось уже совсем печально, и я шла к Железякину за новой порцией убеждений, что все не настолько плохо, как мне кажется.

— Вот скажи мне, ты сам-то хоть раз видел, как терриарцы путешествовали таким образом? — только к концу недели просмотра видюшки с обучающим фильмом «для чайников» в исполнении седовласого, сморщенного старичка, до меня дошло задать самый главный вопрос.

Кависхар завис на долгую минуту, и только то, что у него было вместо глаз, продолжало святиться, означая, что Железкин все ещё с нами.

— Меня создали уже почти перед самым Исходом, чтобы я присматривал за домом и землей в округе. Тут жила семья с дочкой, — робот кивнул каким-то своим мыслям. — Прямо перед самым отлетом мне кажется, я видел, как госпожа Лимрия куда-то исчезла. Да, а я по её просьбе изображал её — спящей в своей комнате.

О-па, да у этой девушки была любовь-морковь! Как мило!

— Ты можешь мне описать, как это выглядело со стороны?

— Я могу показать. На сервере дома храниться вся моя визуализированная память за все время моего здесь существования.

Пф! У меня просто слов нет, одни эмоции и те, неприличные.

В общем, теперь я стала счастливой обладательницей тридцатисекундной записи исчезающей в пространстве симпатичной девушки в милом розовом плате, крепко сжимающей в руках маленькую фотографию.

Все это здорово напомнило мне отшумевший несколько лет назад у нас фильм «Телепортер», где главный герой перемещался по всему миру за секунду, стоило ему лишь посмотреть на фото того места где он хотел бы оказаться. Только вот незадача… Я же как-то без всего этого смогла сюда переместиться?! В место, где я никогда не была и которое никогда не видела.

«Необходимо привести свое сознание в состояние, когда ничего в этом мире не сможет отвлечь вас от стремления достичь цели. Вы должны настроить себя так, чтобы ощутить Путь того, к кому вы стремитесь. Увидеть дорогу, по которой идет его жизнь. Она у каждого уникальна, так что не бойтесь ошибиться».

Раз за разом, слушая Хранителя Мефиуса, мне казалось, что надомной просто завуалировано издеваются. Я же, в конце концов, не на занятии по йоге, чтобы пытаться отрешиться от мира. Может мне ещё и в позу лотоса сесть? А что? Место для самопознания у меня есть. Уединенная лагуна у озера с неподвижно черными водами в окружении тихо роняющих на землю белые листья деревьев у меня есть. Людей здесь в принципе не бывает, а роботы вообще предпочитают не вмешиваться в мои занятия. Один только Железякин из себя заботливую мамочку строит и не дает мне просиживать тут до ночи. Мне даже иногда кажется, что он волнуется.

А на восьмой день моих мытарств случилось чудо.

Уже привычно, с гудящей от бубнежа Хранителя головой, возвращалась по каменной дорожке от озера к дому с радостными мыслями о вкусном ужине и горячей ванне…. Железякин откуда-то раздобыл кулинарную книгу, и теперь каждый день по вечерам готовил мне ужин. Я и не думала, но роботу действительно нравились все эти домашние хлопоты. Он с просто непередаваемым энтузиазмом рылся в архивах и выспрашивал меня, кажется практически обо всем. А три дня назад, пришел на озеро во время моих «занятий» и предложил переделать дом. Смешной. А в доме мы немного пошалили и добавили цвета (как же хорошо когда ремонт, это забота умной электроники), интерьер менять не стали, мне и так все нравилось.

От мысли о весело проведенных часах я даже улыбнулась. Эх, побыстрее бы дойти….

— Вика? — удивленно раздалось откуда-то сбоку.

Каким-то макаром я оказалась посередь кухни, когда только что была на пол пути дороги к дому!

— Ё-моё, я кажется, поняла!

Шаг в сторону и я снова у озера, ещё шаг и кухня, заполненная одуряющее вкусным запахом тушеных овощей.

Робот выронил кухонную лопатку из пальцев и та, с громким звоном, покатилась по плитам пола.

— И ты теперь тоже уйдешь, — как-то обреченно повесив голову, произнес он.

Я еле успела поймать его за металлическую конечность.

— Да, уйду, но ненадолго и вместе с тобой.

Боже, впервые вижу робота с отвисшей челюстью. То ещё зрелище.

— Зачем я тебе с собой?

— Ну, во-первых, глупо кидаться за кем-то не зная, в каком положении этот человек находится. Я своими глазами видела, как Птичку разнесли в щепки. Поэтому, если ты утверждаешь, что Играсс ещё жив то он, скорее всего, находится у тех, кто устроил взрыв. Ты мне здесь нужен для отвлечения и помощи. Во-вторых, если его отпустили, и он способен выслушать мою историю, должен же кто-то подтвердить, что у меня не бред и не глюки. А в-третьих, должна же я проверить, что перенос с «грузом» возможен.

Было ещё и, в-четвертых, и, в-пятых, но не буду же я говорить роботу, что он нужен мне в качестве силовой поддержки в случаи чего…. Или все-таки стоит?

— А потом?

— Потом? Мне надо объясниться с Играссом. То, что он сказал мне перед случившимся, правда ли это? Неужели он смог сделать выбор всего за несколько дней? А ещё у меня есть семья на Земле, которая не знает, что со мной случилось. Я не хочу возвращаться туда насовсем, но я просто обязана узнать, что с ними все в порядке и хоть как-то дать знак, что со мной все в порядке. Правда, я не уверенна, что они меня узнают в таком-то виде. Есть же ещё мои коллеги и те, кто попал к пиратам вместе с нами. Скорее всего, они тоже нуждаются в помощи.

— Такие же, как ты? — заинтересованно встрепенулся робот.

— Не могу гарантировать, но у одного парнишки были способности, правда не совсем он мог с ними справляться, и ему от этого было плохо.

— Молодой просто, — авторитетно заключил Желехякин. — Ничего, Зарастра быстро поможет ему!

Офигеть, а мне эта металлическая глыба помогать не хотел. Ну и фиг с ним.

— Ну, так что, пошли? — нетерпеливо протянула руку к роботу, уже видя на периферии зрения мелькание.

— А ужин? Я для кого готовил?

Блин, обломщик.

* * *

Трезвон коммуникатора оторвал Играсса от ссоры с родственниками.

— Привет, Иг! — с экрана на него весело скалился его должник, а по совместительству и владелец нескольких доков на орбитальной станции, Тосин. — Представляешь, ко мне вчера прилетела эвакуационная капсула с твоей «Птички».

В комнате повисло молчание.

— Где Вика? — Играсс сам растерялся своему шипению, что получилось у него вместо вопроса. — И почему ты сообщаешь мне об этом только сегодня?

— Слушай, друг, я не знаю, чего ты так завелся, но в капсуле никого не было. Я тебе именно поэтому только сейчас и звоню, что мы смогли её открыть лишь несколько минут назад. Ибо кто-то шибко умный заблокировал внешнее открытие капсулы, а нам надо было сначала проверить, прежде чем трезвонить тебе.

— Гад, — прошипел рассерженный зейрянец, отключая связь. — Я требую объяснений! Что вы с ней сделали?

Отец с матерью ощутимо вздрогнули от звука голоса сына. Они просто не ожидали столь бурной реакции на исчезновение нежелательной невестки. А вот старший, Вальт, лишь довольно улыбнулся каким-то своим мыслям.

— Играсс, хватит устраивать тут невесть что. Да и из-за кого? Из-за девчонки которая обвила тебя вокруг пальца! Мы уже это обсуждали. Я не потерплю в своей семье невестку с развивающейся планеты. У них слишком бедный генофонд, она ничего не принесет в семью. Даже новых возможностей, с наличием которых я бы смерилась со столь плачевной родословной, и тех нет.

— Мама! — не выдержал Играсс.

— Не мамкай. Я все сказала.

— Хватит меня за идиота держать. Селекцией она тут занимается. А как с отцом обряд пройти, так это, пожалуйста! Никого не послушала, все сама сделала. Так почему я должен отступиться и послушно вести в семью какую-то нхару (экспрессивное выражение, означающее женщину, очень неразборчивую)? Вместо той, что поселила в моем сердце тепло.

— Сын, мать права, — впервые за все время, обычно молчаливый отец, предпочитающий не встревать в споры взрывных отпрысков и не менее импульсивной жены, решил взять слово. — Я не знаю, что это за девушка. Кто она такая. Но по рассказам Илаи, она совсем не такая, какой показалась тебе. Может, стоит смериться с её исчезновением?

— Что вы с ней сделали? — вскипел Иг, вскакивая со своего места.

— Эй-эй-эй! — Никар тут же бросился ему наперерез. — Не кипятись.

— Да ничего мы с ней не делали, — Вальт беспечно отмахнулся от брата. — Да, мы вывили корабль Корпорации на тебя. Поймы, нам сейчас не выгодно разрушать их монополию, так что лучше по-хорошему, отдай разработки. И забудь ты уже об этой девице. Маин намного лучше будет.

— Вальт, заткнись. Если тебе так нравиться кувыркаться с Маин, вот сам на ней и женись. А прототип я тебе не отдам ни за что. Меня твои мутные дела с Корпорантами не касаются.

В комнате вновь повисло молчание.

— А ты что думал, я не узнаю?

— …. - выругалсяродственник.

— Вальт! — потрясенно воскликнула хаори Ярхан.

— Знаешь, мама, мне вот интересно, чему ты сейчас больше негодуешь? Познаниями моего идеального брата в лурийском матерном? Или же тому, что он спит с твоей протеже?

Зейра гневно сжала кулаки, бросив на старшего очень красноречивый взгляд.

— Хорошо, вопрос с женитьбой отпал. Но я все равно не сниму запрета на твоё перемещение вне сектора.

— Ты думаешь, меня это остановит? Я и отсюда могу руководить поисками, у меня денег хватит на то, чтобы прочесать всю Вселенную вдоль и поперек!

— Играсс, значит, ты действительно её любишь? — устало вздохнул Ависхар урожденный деРин хангар Ярхан.

— Да, она для меня всё. Ты же понимаешь, отец! Мне плевать на её происхождение, на то, что она готова орать на меня и спорить по пустякам. С ней рядом так хорошо. Я все готов отдать, лишь бы найти её.

— И от семьи откажешься? — с вызовом спросила Илая.

— Я…

— А и не надо, — неожиданно для всех прозвучал незнакомый большинству присутствующих мягкий, женский голос. — Ты всё услышал?

— Да, — металлический голос заставил всех нервно вздрогнуть.

Маленькие ладошки легко опустили напряженного мужчину в кресло, заставив обернуться.

— И не надо меня по все Вселенной искать. Я к тебе и сама пришла.

Такой знакомый голос и черты лица…, с совершенно нереальными глазами, янтарного цвета и в обрамлении серебристо-голубых ресниц. Кажется, что за время их разлуки она только ещё больше похорошела, стала уверенней.

— Ты перекрасилась? Зачем?

— Так случайно получилось и говорят, что это навсегда.

Руки сами тянуться к ней. Обнять, прижать и больше никуда не отпускать.

— Госпожа?

— Железякин, отстань, — отмахнулась его девочка от кого-то, радостно улыбаясь, кажется только одному ему.

— Но…

— Кависхар! — рявкнула его малышка, отворачиваясь.

— Да что за…

За спиной у Вики — робот, смотрит недовольно, сверкает искрами под броней.

— Это рохар? Ты где его взяла?

— Это не рохар, он смотритель моего дома, — беспечно отмахивается, улыбаясь, совершено не понимая, кто именно стоит у неё за спиной.

— Как твоего дома? Такие как он — Стражи в Высоких домах Альдары! — а вот хаори Ярхан кажется, слышит именно то, что нужно.

— Вик?

— Показать? — хитро прищурившись, тянет из-за стола.

— Да.

Перед глазами на секунду мутная пелена, открывающая вид на самый умопомрачительный и нереальный пейзаж во всей Вселенной.

* * *

Мы стоим на огромном валуне, выдающемся из покрытого белым «морем» холма, у самой кромки неподвижных вод Нуаро в которых, как в зеркале видно все. Вокруг нас, нетерпеливо шелестит листва у странного дерева Изоль, готовясь с минуты на минуту опасть в один момент полностью, закрыв собой все до небосвода. Черно-белый пейзаж. Нереальное по своей красоте зрелище. И от того, что я смотрю на все это вместе с Играссом, моё сердце щемит от счастья и хочется всему свету прокричать, насколько же оно велико.

— Вик, это то, о чем я думаю? — я отступаю на шаг от шокировано осматривающегося вокруг Играсса.

— Если ты думаешь о Зарастре, то да, это мой новый дом.

— Ты…?

— Да, после взрыва я каким-то образом попала сюда. Здесь меня приняли и помогли в меру своих сил и возможностей, найти тебя. Ты рад? Теперь-то я теперь могу быть рядом с тобой?

— Вик, — Играсс притягивает меня к себе, — мне плевать на то, кто ты и есть ли у тебя в крови необходимый генофонд. Я так испугался, когда мне сказали, что тебя не могут найти, а капсула пуста. Что не смогу спросить у тебя, станешь ли ты моей лиарс, пройдя со мной ритуал?

— Конечно же, ДА! Что я, зря мучилась, что ли с этими Путями!?

Я смеюсь, мне так легко и хорошо сейчас. И пусть весь мир подождет.

Эпилог

Полгода спустя…

— Играсс, ты идешь или нет? — кричу на второй этаж, где опять что-то упало. — Ай, Железкин, отстань!

Кависхар недовольно шипит на меня, продолжая поправлять на мне складки легкого летнего платья, чуть ли не целуя меня в заметно выпирающий живот.

— Иду, моя ласточка, иду! — кричит, посмеиваясь

Наконец-то, переодевшийся в легкие летние брюки и рубашку Играсс сбегает по ступенькам ко мне. В руках у него зажаты совершенно земного вида вьетнамки. Я такие себе сделала, когда совсем жарко стало. Теперь всем семейством Ярханы таскают у меня эти шлепки. Илая целый бутик открыть собирается. Так что мы теперь даже в каком-то смысле дружим.

— Ура! — придуриваясь, хлопаю в ладоши, чтобы тут же получить звонкий поцелуй в самый кончик носа.

— Не ворчи.

— Мне сейчас можно, — отмахиваюсь от чересчур заботливого Кависхара, в очередной раз тянущегося к моему животу, чтобы его облапать. Маньяк.

— Готова?

— Давно уже, давай руку.

Привычная муть перед глазами и мы уже на огромной открытой веранде, среди шумно веселящихся гостей под какую-то ритмичную музыку.

— Кажется, наше появление даже не заметили, — кричит Играсс, выводя меня с танцпола.

— И это здорово!

Мы смеемся, пробираясь к столам, где сидят виновники торжества. Старший брат Играсса женился сегодня на его бывшей невесте.

— У нас это мероприятие называют свадьбой, тут — ритуалом лиарс. Суть разная все же, а итог один — куча родственников и никакого удовольствия. Поэтому я чертовски рада, что мы с тобой сделали все тихо и без шума.

— А я был бы не против подобного мероприятия, — усмехается мой муж, протискиваясь за установленные по краю террасы горшки с цветами, подальше от не совсем трезвых гостей.

— Если я когда-нибудь решусь познакомить тебя с моими родственниками, то нечто подобное организовывать придется.

— Да? И когда ты планируешь это событие?

— Никогда.

По крайней мере, братья знают, что со мной все хорошо, а большего им и не надо. Но это только пока…

Наконец-то Играсс находит молодоженов, и мы снова повторяем трюк с просачиванием сквозь плотную цветочную изгородь, что не особо легко сделать с таким животом, как у меня.

За столом сидят грустные Маин и Валь. Традиция, из-за которой им не положено веселиться пока не зайдет солнце. Варвары, так людей мучить.

Ну, с Вальтом-то все понятно, он после мальчишника (который провели у нас) ещё не отошел. А вот златовласую красавицу я понимаю, токсикоз это кошмар что такое.

Рядом радостные Илая и мать невесты, пьют какую-то подозрительную фигню и явно уже давно не трезвы. Братьев-близнецов я не вижу, но судя по радостному девичьему визгу с другого конца веранды, они где-то там и очень неплохо проводят свое время.

А вот и мой свекор. Радостно машет нам, чтобы присоединились.

— Ты иди, а я пойду брата подбодрю.

— Иди-иди, подбодри, — улыбаюсь, шагая к Ависхару, уже освободившему для меня место.

Блин, как же хорошо! И кто сказал, что человеку много нужно для счастья?

Конец.

Примечания

1

Если взять за основу теорию спектра света и исчезновении частицы молекулы с «дальней» орбиты ядра, при достижении той критически малой массы и появление его же но уже на малой орбите. То можно сделать предположение, что инопланетяне как-то научились использовать эту хрень в своем скоростном способе перемещения. И пусть физики-ядерщики побьют меня амперметром. Мне так захотелось, (пошлая теории о протыкании пространства меня как-то не устраивает, вот и хочется мне выпендриться), Вот автор и решила выдумать собственную теорию о перемещении объектов на дальни расстояния со скоростью, превышающую скорость света. Теорию, основанную на возможности контролируемого уменьшения массы частиц и их самопроизвольном перемещении под влиянием неких физических сил.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg