«Разбитые грёзы»

Разбитые грёзы (fb2) - Разбитые грёзы [publisher: SelfPub.ru] (Публичный дом тетушки Марджери - 3) 4620K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ирина Дмитриевна Субач (Диана Соул)

Диана Соул Иллюзия греха. Разбитые грёзы

Пролог

Малышка разрывалась от плача, а я бежала по лесу, кутая ее в тонкое одеяльце и прижимая к себе как можно ближе.

Милая, прошу, тише! Иначе нас услышат…

Деревья мелькали, сливаясь в сплошную пелену, а холодный туман пробирал до костей, но я неслась из последних сил в сторону дороги. Задыхалась, но не могла позволить себе передышку.

Это конец. Смерть для меня, погибель для крошки.

Ноги утопали в грязи полурастаявшего мартовского снега. А я не считала, сколько раз упала на колени или всем телом. Все, о чем могла думать, только как удержать в руках новорожденную.

От бесконечной тряски малышка притихла, но я не обманывалась. Крохотное чудо хотело есть. Требовало свою первую в жизни еду, а мне нечего ей дать. У меня попросту нет молока. Но это сейчас меньшая из проблем.

Лишь бы мне успеть оторваться от преследования, пока она приумолкла, а дальше я что-нибудь придумаю.

Где-то позади раздались выстрелы и лай собак. Я упала в очередной раз, разодрав до крови щеку так некстати подвернувшейся веткой. Немного задело и кроху, она дернулась и вновь залилась плачем. Таким надрывным, что каждый звук рвал мне душу на части.

При попытке подняться в голени что-то предательски щелкнуло. Я взвыла от пронзающей боли и закусила нижнюю губу. Соленый вкус собственной крови отрезвил не хуже ледяного душа.

Нельзя останавливаться, только вперед, любыми способами, даже если придется грызть зубами землю.

Лай собак за спиной усилился. Эти сволочи травили нас, словно волков на охоте, и не собирались отпускать.

Им плевать было на меня, им нужна кроха. Маленькое новорожденное чудо.

– Тише, милая… – я не узнала собственного голоса, а сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди.

Легкие раздирало от холодного воздуха, а ком из страха и слез стоял в горле. Именно сквозь него я пыталась петь колыбельную, чтобы девочка хоть немного успокоилась. Моя маленькая крошка.

– За печ-кою… по-ет… свер-чок… – дыхание сбивалось и каждое слово давалось с трудом. – Не плачь, уго-мо-нись, дру-жок. Глянь, за ок-ном… мо-роз-ная. Свет-лая ноч-ка… звез-дная… Я снова упала и поднялась.

– Что ж, если нету… хлебу-шка…

Песня подгоняла меня, как труба солдат во время боя.

– Глянь-ка на чис-то не-буш-ко… Ви-дишь, си-я-ют звез-до-чки… – голос хрипел и срывался. – Ме-сяц… плы-вет на ло-до-чке…. Слова всхлипами боли слетали с губ, но я ковыляла дальше, спешила, сама не знаю куда, цеплялась за ветки и проламывалась сквозь сучья. Изредка приваливалась спиной к деревьям, чтобы хоть на мгновение обрести опору. В обуви было полно воды, а одежда давно намокла от снега, но холода я уже не ощущала.

Я могла лишь продолжать прижимать ребенка теснее, чтобы она не мерзла.

Она сейчас самое главное.

Впереди забрезжил свет, похожий на отблески фар.

Дорога!

Я не знала, есть ли там спасение, но и повернуть назад не могла. Позади точно нет будущего.

Из последних сил я рванула навстречу призрачному шансу, подволакивая негнущуюся ногу и лишь усилием воли заставляя себя не орать от боли при опоре на нее.

Все, что у меня сейчас осталось – это колыбельная, за которую я цеплялась, как за гимн надежде, и малышка на руках.

Лес кончился. Грунтовая дорога длинной, размытой колеей уходила вдаль. Вот только куда бежать теперь?

Взгляд метался в поисках шанса на спасение. Где же тот чертов свет, который я видела?

Фары зажглись неожиданно, слепя яркими лучами прямо в глаза. Я зажмурилась и не смогла даже прикрыться руками, иначе бы точно выпустила из них кроху.

Взревел двигатель. Так знакомо, что сердце на миг пропустило удар. Шины зашуршали о мелкие камни грунтовки, и раздался звук тормозов, когда черный олд-ройс затормозил в двух шагах от меня.

Сакс – мой спаситель и враг, волей судьбы оказавшийся по одну сторону баррикад.

Моя больная галлюцинация.

Боковая дверь распахнулась рывком.

Деймон выглядел напряженно и собранно, он внимательно вглядывался в темноту простирающегося за мной леса, так же, как и я, слышал лай собак и голоса людей.

– Чего же ты ждешь, Ло? Садись! – крикнул он, торопя меня, и, едва я взобралась на сиденье, ударил по газам.

Глава 1

Не знаю, сколько прошло времени, но вода в ванной уже успела остыть, а сил, чтобы открыть кран заново, не нашлось.

Холод отрезвлял и приглушал боль, по крайней мере, физическую. Из-за него она перебивалась другим, более ярким ощущением крови, готовой заледенеть в жилах.

Было очень холодно. Я дрожала, не попадая зуб на зуб, уже не плакала, потому что слез не осталось, но и выходить из ванной не собиралась. Лишь более плотно оборачивалась в мокрое покрывало и цеплялась за него, как за последний оплот спокойствия.

Потому что стоит только подняться и обратно войти в комнату, как кошмар вернется.

И пускай Сакс ушел, ощущение того, что он где-то рядом, не покидало до сих пор. Так же, как и осознание – рано или поздно мне придется выйти отсюда. Взглянуть в глаза всем тем, кто провожал липкими взглядами, когда уходила за этим подонком после проигрыша.

Все эти люди внизу будут знать, чем мы здесь занимались. Все!

Они станут свидетелями моего поражения и позора. А ведь Сильвия еще вчера предупреждала о подобном, и почему я ее не послушала?

Ответ пришел сам. Потому что была самоуверенной и самонадеянной дурой… Суккуба, поверившая в свое всесилие, вот только Сакс оказался хитрее… и сильнее.

Сейчас даже упавшая люстра казалась мне знаком судьбы. Что, если призрак матери был реален и таким образом пытался заставить меня остановиться?

Я горько усмехнулась и, сквозь вновь надвигающуюся волну истерики, спросила у пустоты:

– Что же ты, мамочка, не остановила его? Почему не обрушила потолок ему на голову?

Ответа не последовало..

– Да кому я это все говорю… Тебя ведь никогда не было со мной, мамочка. Даже сейчас ты молчишь. Ну и молчи дальше, либо дай хоть какой-нибудь знак, что ты существуешь.

И снова тишина. Логичная и беспощадная.

Интересно, а на что я рассчитывала, на гром и молнии?

Словно в ответ на мои мысли, из глубины комнаты раздался стук.

Я вздрогнула и вжалась в фарфоровый борт ванны.

Потому что стучали не в дверь… такой дребезжащий звон характерен для ударов по стеклу.

Звук стих, и я перевела дух, надеясь, что мне все же показалось. Через мгновение стук повторился. Кто-то барабанил в окно. А потом еще и еще.

Я растерянно подтянула покрывало, до конца не понимая, что происходит. Все же в призраков я не верила, даже если это призрак матери.

– Поздно бояться, Ло, всё, что ты могла потерять, ты уже сегодня потеряла, – с этой мыслью я поднялась в полный рост и на негнущихся ногах вышла из ванной комнаты.

Стучали действительно в окно.

За плотно задернутыми шторами я плохо различала силуэт стоящего на карнизе. Мне было даже нечем вооружиться. Единственную вазу, способную служить оружием, я разбила о стену. Перешагнув через ее осколки, двинулась к окну, там резко одернула занавеси и ахнула: с другой стороны стояла Лиза. Босиком на карнизе, в вечернем платье, закатанном выше колен, чтобы удобнее двигаться.

Одними губами она прошептала:

– Открой.

Всё ещё превозмогая боль внизу живота и кутаясь в тяжелую от воды и капающую накидку, я дернула задвижки и распахнула рамы. Лиза, словно только этого и ждавшая, спрыгнула в комнату.

Она не требовала от меня объяснений. Все и так было понятно по моему внешнему виду. Лизабет стащила с меня мокрое покрывало и потянула за руку обратно в ванную. Голую и совершенно беззащитную. Там затолкала под горячие струи воды и долго поливала, убеждаясь, что я начинаю отогреваться.

Она действовала быстро и решительно, а я не узнавала собственную сестру. Сейчас она казалась непривычно уверенной, гораздо более собранной, чем я.

Я привыкла помнить ее мягкой, а не такой: подобной стали и камню.

– Как ты здесь оказалась? – почему-то ответ на этот вопрос казался сейчас очень-очень важным.

Сестра выключила душ, подала мне полотенце со стены и ответила, всё также заикаясь, как раньше:

– Ты с-сама в-видела, через окно по карнизу. Меня поселили в с-соседней комнате, – в ее зрачках при взгляде на меня читалась боль.

Она никак не комментировала произошедшее. А что тут еще скажешь? Всё и так понятно.

– Зачем ты пришла? Это же опасно! Ты могла упасть.

Надо же. Даже сейчас я продолжала беспокоиться о ней, а при мысли, что Лиза кралась по карнизам ко мне на высоте четырех-пяти метров, становилось неуютно. Она же могла сорваться.

– Не м-могла. Я уже сто р-раз такое проделыв-вала. Мне нужно б-было ув-в-видеть тебя, – ее взгляд опустился в пол. – Прости, что мне не уд-д-далось тебя остановить. Прости… Я в-в-ведь знала, что ничем хо-хо-хорошим это не з-з-закончи…

Она осеклась на полуслове, дернулась, словно от разряда электрического тока, и зашипела от боли, оттягивая золотой ошейник от кожи.

– Греется, зар-ра-за, – сквозь зубы произнесла она, а я увидела красный след от ожога в месте, где металл касался тела. – Предупреждает, чтобы не болтала лишнего.

Значит, вот как это работает? Обронишь лишнее слово и боль в качестве сигнала заткнуться.

– Ты ведь целовала Сакса, – догадалась я, – и теперь знаешь, что у него в голове и все его секреты, но не можешь сказать.

Лиза просто смотрела. Даже кивок с ее стороны мог бы обернуться болью, но я и без слов все понимала. Почему-то меня начал душить смех.

Громкий, грудной, со всхлипами на отдельные слова.

– Его поцеловала суккуба! Ты… Ах… Поцеловала, но не та! Какая превратность… А мною побрезговал!

Наверное, я еще долго могла бы так хохотать, обнимая себя руками и яростно впиваясь в предплечья ногтями, если бы не оплеуха.

Лиза с размаху зарядила мне по щеке, разом остужая весь пыл и останавливая истерику. Схватила меня за плечи и резко тряхнула:

– Заткнись! – прорычала она, глядя в лицо и словно гипнотизируя взглядом. Сестра и сама сейчас была клубком оголенных нервов. Только если я себя абсолютно не контролировала, то она была воплощением собранности. – Ты немедленно же успокоишься! Выйдешь из ванной, оденешься, нацепишь на лицо самое сильное и независимое выражение, на которое только способна. А потом покинешь комнату как победительница! Неважно, что произошло здесь между тобой и Саксом. Важно другое! Все гости внизу наслаждались твоим проигрышем, они уже упивались им. Но никто из них не понял, что здесь произошло потом.

Потому что даже сейчас, Сакс до сих пор в доме. Слышишь, Лора! Он не ушел! И не уехал. Он выскочил из этой спальни, сказал, что убьет любого, кто сюда сунется, и теперь методично надирается виски! Все видят его разбитые руки, кровь на губе и трещины в очках! Все строят догадки: был у вас секс или он убил тебя в порыве гнева, когда ты не стала отдавать выигрыш! Поэтому соберись. Еще ничего не закончилось. И ситуацию даже сейчас можно перевернуть в свою пользу. Твоя война продолжается, Ло, не проиграй эту битву до конца!

– Но у меня ведь больше нет дара?

– К чертям дар! Без него живут миллионы женщин. Артур рассказывал мне о Флоре, она ведь каким-то образом собиралась выполнять это же задание. Значит и ты сможешь!

Она вдруг осеклась и выпустила меня из рук, так же резко как и схватила, я же медленно переваривала смысл ее слов, но доходило до меня совершенно иное:

– Ты не заикаешься… – пораженно выдохнула я, потому что всю эту боевую речь Лиза выпалила на одном дыхании, ни разу не сбившись. – И когда ты встречалась с Артуром?

Я придирчиво осмотрела сестру новым взглядом. На сей раз она не хваталась за шею, а значит, ошейник не имел ничего против озвучивания этой тайны клиента. Или не клиента? Если бы Франц рассказал ей о Флоре в первую встречу, Лиза бы уже свалилась замертво, нарушив случайно оброненной фразой пункт о конфиденциальности.

Догадка острой иглой пронзила самое сердце.

Артур ведь хотел встретиться с Лизой ещё раз поговорить и возможно поцеловать. На любом другом вечере, где она будет нанята в качестве эскорта. У Франца не было бы ограничений, который накладывал договор Квартала, а значит, и Лизу бы они не связывали.

– Атриум… – пораженно выдохнула я.

Все встало на свои места. Все, кроме одного… Артур не мог переспать с Лизой. Ведь не мог же? Не стал бы…

– Это было невозможно контролировать, – тихо произнесла Лиза, словно оправдываясь передо мной. – Подобно спичке, поднесенной к пороху. Взрывная волна. Цунами, которое накрывает и сносит все на своем пути… Как и рассказывала мама. Настоящая любовь.

– Этого не может быть… – я схватилась за голову, сжала виски ладонями и вновь сползла на пол. Мысли вихрем проносились в сознании, и сотни чувств раздирали изнутри.

Если я думала, что больно мне сделал Сакс, то я ошибалась.

Больно мне было сейчас. От всего, что навалилось разом.

Артур влюбился в Лизу. У меня под самым носом и переспал с ней. Скрывался и таился, зная всю мою возможную реакцию. Чего он хотел добиться этим?

Уберечь меня? Оградить? Когда собирался посвятить меня в происходящее?

Возможно бы и рассказал, если бы я не приперлась к нему той ночью пьяная и голая…

Я подняла взгляд на Лизу, но слезы застилали обзор.

Вот она стоят передо мной, суккуба из Квартала, над которой шесть лет висела угроза потери дара. Которую я жалела и мечтала спасти.

Но сейчас она влюблена, беременна и, наверное, даже счастлива от чувств к Артуру, несмотря на то, что ее держат в золотой клетке. Она, в отличии от меня, выиграла эту партию.

А я разбита, разломана на части, и, несмотря на иллюзию свободы, потеряла все.

Завидовала ли я ей?

Да.

Настолько сильно, что эта зависть пугала и заставляла ужаснуться. Я не имела права испытывать к Лизе подобные чувства, потому что она моя сестра, и не она виновата в моей глупости и проигрыше Саксу. Не ей и расплачиваться за мои грехи.

– Значит, вот о каких проблемах говорил Артур, уезжая из Столицы, – мой взгляд опустился на низ ее живота. Лиза накрыла его руками. Нежно так, тепло и трепетно. Мое сердце защемило, словно тисками. – Вот почему торопил с выполнением задания, вот почему вопреки всем правилам и планам решил искать способы твоего спасения…

– Он обещал найти артефактора, который создавал ошейники, – произнесла она, садясь со мной рядом, кладя руки на мои ладони и убирая их от висков. – Именно он, как незримый поводок, удерживает суккубов в Квартале.

– А контракт?

– В нем только условие о девственности, которой у меня теперь нет, и требование не раскрывать тайны клиентов. А с этим, поверь, я справлюсь. За шесть лет я научилась очень хорошо молчать.

Вот кого надо было брать в разведчики. Ее, а не меня. Она бы не провалилась так бездарно.

– Сколько у нас осталось времени?

Я вдруг отчетливо поняла, что года на освобождение сестры у меня больше нет. Несколько месяцев, до тех пор пока не начнет расти живот. Может, чуть дольше.

– Месяца т-три, пока с-с-могу скрывать, – ее заикание вновь вернулось. И несмотря на то, что интонации казались уверенными, я поняла. Лиза волнуется. И боится. Очень боится, вопреки напускному спокойствию снаружи.

И все же, я поразилась ее стойкости. Продержаться столько лет в Квартале и не сломаться. Почему-то мне всегда казалось, что я стану ее спасительным канатом, за который она будет хвататься, когда я вытащу ее на свободу. Спасу, научу жить без гнета Квартала. Позабочусь, чтобы впредь все было хорошо.

По всему выходило, что Лиза и без моего участия прекрасно справлялась, более того. Сейчас именно она была спасательным кругом, за который должна была цепляться я.

Моя сестра пришла мне на помощь, чтобы вытащить из пучины отчаяния, в которой утопил Сакс. Пришла заставить меня собраться с духом и дать новую цель.

Если честно, плевать я теперь хотела на всю разведку Арсамаза, любые задания по соблазнению канцлера и выуживанию секретных сведений из его головы.

Я не смогла справиться с этим с даром, и вряд ли сумею без него.

При мысли о том, чтобы просто приблизиться к Саксу даже на несколько метров, меня начинало колотить.

Важно сейчас было другое.

Лиза и ее будущий ребенок. Маленькая суккубочка под ее сердцем. Они мое новое задание, а не взлом тайн озабоченного сына узурпатора.

Гори огнем весь Панем, если я подведу Лизу…

– Мы вытащим тебя, обещаю, – глядя ей в глаза, прошептала я. – Мне только одно непонятно. Как же это произошло? Хваленый разведчик, лучший из лучших. Менталист. На Артура ведь никогда не действовала иллюзия суккубов, почему он поддался чувствам, поставил под угрозу все, над чем работал долгие годы?

Это не укладывалось у меня голове. Франц всегда выверял каждый свой шаг, продумывал, просчитывал. И все равно налажал.

Он, а не я.

Лиза опустила взгляд в пол, и щеки сестры заалели. Ее первый раз был явно более романтичным, чем мой…

– Он сказал, что хочет меня поцеловать и приоткроет для меня немного свой разум, чтобы я увидела правду о том, что он не врет. А дальше я плохо помню… Чистый инстинкт. Разум вернулся, только когда все закончилось… – она подняла лицо на меня, увидела напряжение в моем теле, и осеклась. – Прости, Ло. Я не буду больше при тебе говорить об этом.

– Ничего, – с трудом ответила ей. – Я сама завела эту тему. Впрочем, можешь не продолжать. Все и так понятно.

В памяти дословно всплыла фраза Артура, произнесенная тем вечером:

“Ты – суккуба, и когда встретишь того самого, в кого влюбишься по-настоящему, тебя потянет к нему с непреодолимой силой. Тогда-то и поймешь, как сильно ошибалась на мой счёт. Поверь, эти чувства нельзя перепутать ни с чем.”

Злое пророчество, которому теперь не суждено сбыться. Франц знал, о чем говорил, потому что прошел через это. А я? Я действительно поняла, как сильно ошибалась безоговорочно доверяя Артуру и подчиняясь во всем…

В следующие полчаса Лиза помогала мне одеться и приводить себя в порядок. В ее крошечной сумочке нашлось немного косметики. Она умело замаскировала следы от недавней истерики, чтобы глаза не казались слишком опухшими. Подвела веки, припудрила нос, накрасила губы нежно-розовой помадой. Красной, как оказалось, она никогда не пользовалась.

– И запомни, – продолжала инструктировать меня Лиз. – Не показывай им свои слабости. Все только этого и ждут. Помни, что любое поражение можно обратить в победу.

Она заколола мне волосы узлом и очень аккуратно водрузила на голову шляпку.

– Спасибо, – пробормотала я и не в силах больше сдерживаться, обняла ее. Прижала, как можно крепче.

Теперь Лиза – мой островок спасения в этом мире. Константа, за которую я буду цепляться.

– Мне пора, – она мягко выпуталась из объятий и шагнула в сторону окна.

Взобралась на подоконник и, улыбнувшись на прощание, перешагнула через парапет. Я бросилась к оконной раме, дабы убедиться, что с ней все в порядке. Лиза, как гибкая кошка на мягких лапах, успешно миновала несколько метров до окна соседней спальни и юркнула внутрь. Только после этого на душе у меня немного полегчало.

Долгие минуты затем я простояла у выхода из комнаты, гипнотизируя взглядом замок, прежде чем дотронуться до него и открыть. Потом собиралась с духом, а затем прикрыла глаза, досчитала до трех, и нажала на холодный металл кованой ручки.

Дверь длинно скрипнула, распахиваясь во всю ширь, и я сделала шаг вперед. Но самое главное было другое.

Я улыбалась.

Глава 2

/Деймон Сакс/

Многие годы я потратил на то, чтобы выковать свой новый облик. Уверенный, нерушимый, без слабостей.

Личность, равнодушную ко всему, но наблюдавшую за всеми.

Меня считали подонком, злодеем, пауком, сидящим в центре политической паутины и дёргающим нужные нити. Прислушивающимся к любым, даже мимолетным вибрациям, анализирующим все и вся, просчитывающим любые шаги наперед.

Я был достойным учеником и преемником генерала Сакса. Таким же чудовищем! За это меня боялись и ненавидели.

Вот только всегда есть кто-то лучше. Тот, кто сейчас обвел меня вокруг пальца. Заставил заглотить наживку, поверить в небылицу и оступиться.

С глаз словно шоры сняли, когда я вышел из комнаты, где только что изнасиловал… именно так. Я, конченый сукин сын, который изнасиловал девственницу. Чем я думал в этот момент? Где была голова, когда творил все это с Амандой?

Я не думал. Вообще, не думал.

Гнев, злость и похоть – вот, что мною руководило. А ещё жажда вдохнуть умопомрачительный запах этой девушки. Различить ее настоящий аромат за нотами неведомого парфюма, втянуть его полной грудью и не потерять от этого голову окончательно

Что я хотел сделать с Амандой? Растоптать, раздавить, уничтожить?

Вот именно это я и сотворил. Собственными руками. И теперь ненавидел себя за это.

Сбитые костяшки пальцев ныли, но эта боль ничто по сравнению с той, что сейчас чувствовала она.

Я сел на пол. Прямо здесь, в коридоре, откинул голову назад, опираясь затылком о холодную стену. Слышал, как Аманда тихонечко воет там за дверью. Плач болезненный и разрывающий меня на части. Потому что в нем повинен только я.

Именно я, а не тот, кто присылал мне анонимки, подкидывал ложные сведения о невинной девушке. Даже шифровки с Юга и те оказались ложью. А значит, определенно либо там, либо здесь в столице есть те, кто скармливал мне эти данные. Одно непонятно, на кой черт им было порочить мисс Харрисон? Вот только ответ на этот вопрос я буду искать потом. Сейчас нужно было подумать, как всё исправить.

– Да ни черта ты не исправишь, – прошипел сам себе, и несколько раз с силой приложился затылком о стену. – Разве что, пулю в лоб пустить. Ей, наверняка, теперь от этого станет немного легче.

Станет, но не надолго. Потому что я помнил, какими взглядами ее провожали, когда, проиграв, Аманда уходила за мной.

Ее сожрут! Морально! Доломают то, что не сломал я.

Я поднялся на ноги, подхватил трость и направился к лестнице на первый этаж. Впервые за долгие годы мне хотелось сбежать. Трусливо и не оглядываясь, потому что понимал, рано или поздно Аманда спустится и мне придется взглянуть ей в глаза. Но уехать и оставить ее одну на растерзание злым шавкам-сплетницам я не мог.

Первый удар приму на себя. Если в случившемся виноват я, мне и отбиваться.

Когда вышел в зал, здесь все еще играли в покер, но что-то тут же неуловимо изменилось. Взглядов на мне стало больше.

Шакалы.

Всюду переглядывания и перешептывания! Что ж, стоит заметить, пища для размышлений у них теперь появилась знатная. У меня наверняка тот еще видок.

Разбитые очки, губы, кулаки.

Интересно, сколько из них сейчас решит, что я убил Аманду? Я поймал на себе особенно испуганный взгляд Сильвии, она дернулась в мою сторону, явно намереваясь о чем-то спросить, но тут же осадил ее и всех вместе взятых:

– Кто сунется в гостевое крыло, лично убью! – а после без лишних уточнений уверенно прошел к подобию бара, где разливали виски.

Зачем я это делал? Да хер его знает. Наверное боялся, что все же сбегу! Сяду в машину и уеду в город, потому что от осознания того, что она там одна наверху – разбитая и уничтоженная мною, внутри вскипала ненависть к самому себе и страх. Глубокий страх того, что стал таким же чудовищем, как и генерал Сакс!

Все, к чему я стремился, это стать лучше, не повторять его ошибок, но вот – кажется уверенно иду по его стопам. Только он избивал меня, а я стал насильником!

Видел же, как она боялась. Истинный страх в глазах, но все равно не остановился. Сам себя убедил в ее притворстве, сам себя оправдал и сам ей вынес приговор. Уничтожив тем самым, то единственно прекрасное, что могло произойти в моей жизни.

Виски со льдом обжег горло.

А ведь я ей нравился. До всего произошедшего. Она пыталась сама сделать искренние первые шаги. Пришла в бюро, звала на ужин, получила отказ, но даже после этого не сдалась.

Затуманенный взгляд вновь выловил в толпе Сильвию. Девушка волновалась, нервно сцепляя руки, и нервничала. Косилась на лестницу, и явно хотела бы подняться. Вот только побаивалась!

Трусиха! А ведь, умирай сейчас наверху девчонка, никто бы даже не дернулся ей помочь! Побоялись бы меня ослушаться!

Через час ко мне подошел лорд Сортон, глава пограничной дирекции и член совета. Весьма аккуратно и с полной осторожностью поинтересовался, можно ли отправить в одну из гостевых нанятую им на сегодня суккубу. Мол, время позднее. А девушка, исключительно для экскорта на вечер, по контракту этой ночью бодрствовать была не обязана. Я мимолетно взглянул на переминавщуюся за спиной Сортона Лизабет Фокс и, пальцы сами сжались с такой силой, что бокал с односолодовым виски треснул в руках, впиваясь осколками в кожу. Потому, что в глазах девушки читалась немыслимая боль, сходная с той, что видел в глазах Аманды. Сходная, но не точно такая же. Словно Лиза была птицей со связанными крыльями, но отпусти, и через время она воспрянет и улетит, а вот Аманде ее крылья я сломал. Причем выламывал каждую косточку с особой тщательностью, специально стараясь причинить как можно больше боли.

– Пусть идет куда хочет, – бросил я и усмехнулся от ненависти к самому себе. Лизабет ведь знает, что сейчас в моей голове и наверняка понимает, что сотворил…

И я отвел от нее взгляд, стыдясь себя и собственного поступка, опустил глаза на свою руку в потеках крови и виски, видел, как они смешиваются между собой, но ничего не предпринимал. Никакого самолечения. Любая боль сейчас мое наказание.

Сортон ушел, ушла и Лизабет.

Будет забавно, если ее поселят в одной из комнат со злосчастными лепестками роз.

Чертовы цветы! А ведь именно факт их наличия разозлил меня больше всего! Потому что этот позерский жест от расчетливой стервы Харрисон казался мне изысканным издевательством, а на деле вышло – что Аманда действительно попросила подругу сделать что-то романтичное!

Проклятье! Я разрушил все!

Каким же я был идиотом, если не понял этого раньше. Все мои чувства указывали на то, что девчонка мне не врала, я же поверил фактам, которые и не факты вовсе.

Найду гниду, сфабриковавшую шифровку – сгною в камере.

Мне принесли новый бокал, и я продолжил методично нажираться, заливая в себя новые порции, не обращая внимания на крепость напитка.

Музыка продолжала играть и все так же бесила. Карточные партии не прекращались. Казалось, все вокруг стали забывать с чего начался сегодняшний вечер, вот только я не обманывался. Шакалы все помнят, а главное, ждут. Если понадобится, будут ждать до утра. Лишь бы увидеть, как спустится Аманда: ее поражение, и что буду делать я, когда это произойдет.

Я же и сам этого не знал, но как же мне хотелось повернуть время вспять и все исправить! Вот только разбитую вазу уже не склеить! И даже новой не заменить! Можно лишь с сожалением разглядывать острые осколки, когда-то составлявшие красивый узор..

В какой-то момент подошел Крастор, он крайне дружелюбно спросил, не желаю ли я остаться этой ночью в одной из гостевых спален, пытаясь убедить, что в таком состоянии за руль нельзя.

Я же и без него это прекрасно понимал.

– Не останусь!

Да, я был пьян, но ум мыслил даже лучше и трезвее, чем обычно. В этом доме кругом враги, не исключено, что именно сейчас в каких-то десяти метрах находятся те, кто заварил эту кашу, и теперь ждут подходящего момента для второго удара. Поэтому остаться здесь? Никогда.

– Крастор, позвоните в мой столичный дом. Трубку поднимет дворецкий, объясните ему ситуацию. Он знает, что делать!

Черта с два Ричард знал, но я был уверен, что преданный слуга сообразит, как поступить! Взять второй автомобиль из гаража и приехать сюда, за мной.

Внезапно музыка стихла. Либо мне показалось, что она стихла. Потому что на мгновение мир затих и замер.

Мой взгляд был прикован к лестнице, по которой спускалась она.

Ослепительная до смертоносности, словно солнце в пустыне, и улыбающаяся оскалом хищной львицы. Аманда Харрисон спускалась с видом победительницы, шла твердой поступью, а об ее идеально ровную осанку мог бы разбиться айсберг. Непрогибаемая, несмотря ни на что.

К ней тут же подлетела Сильвия, спросила о чем-то, но до меня не донеслось даже обрывка фразы. Юная мисс Тамми почему-то махнула рукой в мою сторону, явно указывая Аманде, где я нахожусь. И она посмотрела, так уничтожающе, взглядом острым, словно разбитая кромка хрусталя. Я отвел глаза.

Не смог найти в себе силы взглянуть на девушку после всего случившегося.

Слабак. И теперь об этом будут знать все. Потому что сильный никогда бы не поступил с женщиной так, как поступил я.

Еще никогда в жизни я так открыто не обнажал перед всеми свои слабости, как сегодня. И делал это специально, чтобы дать собравшимся шакалам пищу для размышлений гораздо более вкусную, чем разбитая и униженная Аманда. Но она, похоже, не нуждалась в моей помощи. Прекрасно справлялась сама, я же продолжал заливать муки совести алкоголем. Потому что стоило мне вновь увидеть девушку, как сердце в груди болезненно сжималось от воспоминаний о том, что сотворил.

Вот что мне мешало потребовать у нее в качестве выигрыша исчезнуть из моей жизни раз и навсегда? Оставить ее в комнате одну, а самому собраться и уехать в Столицу.

Думаю, оценивая все перспективы, Аманда выбрала бы именно этот вариант.

И все же, параллельно со всеми этими вопросами, меня не покидал и другой: зачем она села за стол? На что рассчитывала, выдвигая ответное требование ночи?

Между мной и ею не было ничего, что давало бы повод добровольно отдаться мне, да ещё и на кровати, устланной розами. Возможно были симпатии, но у нас даже поцелуев не было.

Так почему она сразу потребовала ночь?..

Теперь я видел ситуацию так, будто Аманда, являясь дочерью богатого предпринимателя, решила повыгоднее вложить свою девственность в ночь со мной. Вот только опять же не укладывались в картину лепестки роз и ее страх от любого намека на близость. Потому что, если бы это было ее взвешенным решением, реагировала бы Аманда совершенно иначе!

Или решила, что я лучший кандидат на роль ее первого мужчины?

Я горько усмехнулся и залил в себя очередную порцию виски.

Ты ошиблась с выбором, девочка! Или я в очередной раз ошибся с выводами. Потому, что в единую логически связанную цепочку все факты никак не желали складываться.

К Аманде тем временем подходили все новые люди. В итоге, она оказалась облепленной подружками Сильвии, которые теперь отгоняли от нее всех подслушивающих подальше, чтобы первыми разжиться последними сплетнями. Они ее расспрашивали, причем так громко, что тонкие и визгливые голоса слышал даже я.

– Мы так испугались за тебя, душечка! – самой активно “напуганной” была Клара. Змея подколодная, первая слившая мне информацию о якобы “распутном поведении мисс Харрисон”, но с ней я разберусь. Обязательно, правда, позже. Когда сам лучше осознаю ситуацию и протрезвею. – Господин Сакс вышел из комнаты таким злым. С окровавленными руками. Я предлагала вызвать полицию…

Вот двуличная сука! Хотя, они здесь все такие. Ни от кого кроме Сильвии не было даже порыва помочь Аманде. Ни. От. Кого!

Впрочем, Аманда это тоже понимала. Клара заработала весьма уничтожительный взгляд и крайне сдержанный ответ:

– Зачем полицию? Ведь не произошло ничего страшного.

– Как же? – всплеснула руками Клара. – Но его руки, разбитые губы. Твой жених определенно поднял на тебя руку и это нельзя оставлять безнаказанным!

Аманда удивленно вскинула бровь и, опасно сощурившись, переспросила:

– По мне похоже, что на меня кто-то поднял руку?

– Нет.

– Вот и не придумывайте того, чего не было.

– А что тогда было? – не унималась свита Сильвии, засыпая вопросами Аманду. – Вы поругались? В газете писали, что вы пара. Так вы расстались? И что, свадьбы теперь не будет?

Было видно, как все это жужжание раздражает Аманду. Я смотрел на то, как ее руки сжимаются в кулаки, а после все же нашел силы встретиться с ней взглядом. Глядя в упор на меня, девушка ответила им:

– Почему же не будет? Мы просто не сошлись в обсуждении фасона свадебного платья и цветов для букета невесты. Наши мнения в этом вопросе весьма расходятся. Я предпочитаю белые розы, а он настаивал на красных.

Я подавился виски.

Жених, значит! С фасоном платья не согласился? Она серьезно? Да кто в это поверит?

Но судя по лицам присутствующих, вполне себе верили, потому что избитой девушка не выглядела, вид имела гордый, несломленный и весьма довольный жизнью.

Я же выглядел последним идиотом, нажравшимся без особых причин.

Вот только Аманда могла обмануть кого угодно, кроме меня. Потому что я видел, как она едва заметно поджимает губы от физической боли при каждом шаге. И я помнил, кто причинял ей эту боль. Меня не смогут ввести в заблуждение толстый слой косметики на ее лице, потому что белки глаз до сих пор красные от слез, а в ушах продолжает стоять ее вой раненой волчицы, от которого чуть не поседел, сидя под дверью.

Просто она, в отличии от меня, держалась. Сумела сохранить лицо, и отлично выпутывалась из ситуации.

Хорош же из меня будущий канцлер, если я расклеился от такой мелочи. Я отставил прочь стакан, прекращая это бессмысленное самобичевание. Хватит!

В этот момент как раз подошел Крастор, за ним следовал приехавший за мной Ричард.

– Ваш дворецкий прибыл, – доложил Тамми. – Вы точно хотите уехать? Наверху еще полно свободных гостевых комнат.

Я покачал головой, отказываясь и вставая со стула. Едва не забыл при этом трость, но вовремя опомнился и подхватил ее.

Мне хотелось покинуть этот дом как можно скорее. И все же, уходя, я чувствовал на себе взгляд Аманды – пронзительный и сверлящий в спину. Потому не удержался, обернулся и заставил себя подойти к ней.

Толпа передо мной расступилась, пропуская к ней ближе и не желая стоять у меня на пути. Девушка же смотрела с вызовом, явно ожидая моих слов:

– Ненавижу розы, в любом их проявлении. Что же касается фасона вашего платья, то остановимся на брюках! Вам они несомненно идут гораздо лучше, чем большинству здесь собравшихся. И насчет свадьбы. Сообщите мне, как определитесь с датой. Я соглашусь с любой.

Ее щеки вспыхнули алой краской гнева.

– Обязательно, – она была готова рычать, но прекрасно понимала, что сама затеяла эту игру. А значит, партию придется доигрывать до конца, чтобы уже нам двоим не быть идиотами в глаза окружающих. – Как только, так сразу!

Вот только в ее тоне сквозило явственное “никогда”.

Я сдержанно поклонился, как можно тверже развернулся на пятках и направился к выходу из зала. Там меня уже заждался Ричард.

На лице дворецкого была печать задумчивости, а меж бровей залегла глубокая складка. Он внимательно разглядывал издалека Аманду, будто силясь что-то вспомнить.

– Что-то не так? – спросил у него, понимая, что обычно безэмоциональный слуга выглядит крайне нехарактерно для себя.

– Не считая вашего состояния, сэр? – произнес он, заламывая бровь. – Кроме этого, все точно в порядке.

– Тогда к чему эти взгляды? – я простил ему эту легкую фамильярность. Кому как не Ричарду прощать подобное.

– Девушка, – дворецкий пожал плечами, выводя меня на улицу… – Необычная. Как будто я ее уже видел. Лет эдак двадцать назад.

Ночной воздух свежестью ударил по легким, отрезвляя затуманенную алкогольным дурманом голову.

– Двадцать лет назад эта девушка была в лучшем случае кричащим младенцем. Так, что вряд ли ты смог бы ее узнать, спустя столько времени.

– Вы как всегда правы, сэр, – легко согласился слуга. – Вероятно моя память просто играет со мной дурную шутку.

У порога стоял старый автомобиль – кабриолет одной из первых моделей. Когда-то он принадлежал моей матери, но с момента ее смерти продолжал стоять в гараже. Любопытно, почему именно эту машину решил взять сегодня Ричард.

Я сел на заднем сидении, откинулся на спинку и прикрыл глаза. Голова от выпитого все же шла кругом, и я не был уверен, что не отключусь во время пути домой.

– Ах, да, сэр. Забыл вам сообщить, – заводя мотор, произнес дворецкий, чем заставил меня открыть глаза и посмотреть на него внимательнее. – В нашем доме пополнение.

– В каком смысле? – не понял я, потому что никаких гостей точно не ожидал.

Я был не тем человеком, к которому можно внезапно нагрянуть с визитом.

– Ваш кот, сэр. Сегодня он родил котят.

Глава 3

/Аманда/

Домой я попала лишь под утро. Думала, что после случившегося не смогу уснуть, но ошиблась. Видимо, напряженные нервы дали о себе знать, и стоило только прилечь на подушку, как я в мгновение ока отключилась.

Зато утром проснулась далеко за полдень. Долго лежала, разглядывая потолок и воскрешая в памяти события вчерашнего дня. Пыталась устаканить их в своей голове, структурировать и окончательно осмыслить.

Теперь я обыкновенная. Просто девушка без капли магии. Конечно, где-то глубоко в душе щемило болезненное чувство надежды: а вдруг дар все еще при мне? Ведь по ощущениям как будто ничего не изменилось. Сила будто продолжала звенеть на кончиках пальцев и чувствительной коже губ.

Вот только обманывать себя последнее дело.

Нужно смириться. Дара нет, а значит, тешить себя бессмысленными мечтами смысла тоже нет.

Тело продолжало ныть, но уже не так сильно как вчера. Все же физическая боль имела свойство утихать, жаль что душевная не могла сделать это же так быстро.

Я встала, умылась, а после спустилась на кухню и попросила подать завтрак, который по времени уже был схож с обедом, в кабинет Артура.

Вчерашние события хорошо дали мне понять, что надеяться ни на кого кроме себя не приходится, поэтому я собиралась засунуть свой длинный нос в документы Франца. Пускай уйдет на это не один час, но я должна была разобраться, чем он вообще занимался в Панеме и какую деятельность вел. Теперь я хотела быть во всеоружии.

В нашей с ним секретной операции мы налажали оба. Он, потому что переспал с моей сестрой, и я, потому что пройдет несколько дней – и Сакс задастся вопросом, чем руководствовалась я, садясь к нему за стол и требуя ночь, будучи девственницей.

И более того: какая-то тварь, а иначе я и назвать не могла, настучала Саксу о якобы моем прошлом. Кто-то рассказал ему о Флоре и ее развлечениях.

Интересно, сколько у Деймона уйдет времени, прежде чем он додумается сложить все факты в одну картину?

Зная все его возможности, в уме я уже прикинула, что он наверняка с утра успел разослать приказы проверить всю мою биографию вплоть до момента зачатия. То-то он удивится, если в какой-то момент поймет, что никакая я не Аманда.

Конечно, Флора была более опытным агентом, чем я. И наверняка, не позволяла себя фотографировать, так что вряд ли могли всплыть старые снимки. И все же на душе было неспокойно.

Я танцевала босиком по лезвию ножа, – как выразился когда-то Артур. И с каждым шагом приближалась к опасному краю, рискуя сорваться.

Кабинет Франца встретил меня тишиной и частичками пыли, витавшими в воздухе на солнечных лучах. Я так и не добралась сюда с тряпкой и уборкой, и в ближайшее время – вряд ли соберусь это сделать.

Заняв место в кресле Артура, несколько мгновений я размышляла, где он мог прятать важные бумаги. Явно не в ящиках стола, хотя их я на всякий случай тоже открыла. Но кроме стопки чистых листов и письменных принадлежностей ничего не нашла.

Сейф.

В кабинете однозначно должен быть сейф или подобный ему тайник.

Вот только я ума не приложу, где он находился. Простукивание стен ничего не дало, внимательный обход и выслушивание скрипящих половиц тоже. За двумя картинами и одним гобеленом так же ничего не нашлось.

Неисследованными оставались только книжный шкаф и глобус-бар с алкоголем. И если с последним я уже успела подружиться, то книги не осматривала ни разу. Вполне могло статься, что, сдвинув одну из них, можно было запустить секретный механизм.

Но и здесь меня постигло разочарование. Книги оказались всего лишь книгами, и никаких потайных ходов в кабинете не обнаружилось.

Устало я опустилась в гостевое кресло, откидывая голову назад и прикрывая глаза. Вполне вероятно Артур забрал все бумаги с собой, но я видела, как он собирал чемодан, с которым он покидал дом. Документов в нем не было. Быть может, Франц-младший и вовсе не держал никакой важной корреспонденции…

Но этого не могло быть!

Иначе зачем бы он проводил в кабинете по столько часов, запираясь от всего внешнего мира? Однозначно, что-то важное в этой комнате все же находилось, просто стоило поискать лучше.

Я открыла глаза и бездумно уставилась в потолок, размышляя, где ещё не искала. Догадка пришла неожиданно.

Ну конечно же! Пол и стены – это слишком просто для тайника. Да и зачем прятать ценные вещи внизу, если обладающий недюжинным ростом Артур прекрасно мог дотянуться, скажем, до плафонов на люстре. Ради интереса, я подскочила к выключателям, провернула их, включая свет и убедилась, что один из светильников не работает.

Прекрасно!

Дальше дело за малым: придвинув кресло под нужную лампу, я аккуратно сняла плафон и вытряхнула из широкой стеклянной сердцевины тугую скрутку бумаг, перевязанную толстой нитью.

Разместившись за столом, аккуратно срезала ее и разложила вокруг себя документы. В основном, здесь нашлись письма без подписей. Почти нигде не было ни дат, ни имен, ни конкретных указаний мест. Лишь множество условных обозначений, кодовых названий, шифров. Путем долгого изучения я смогла провести лишь некоторые параллели с реальными людьми. Так, очень часто в переписке шла речь о Ферзе. Неизвестный отправитель несколько раз предупреждал опасаться его трости с серебряным набалдашником.

– Ферзь, значит, – горько хмыкнула я и вновь погрузилась в чтение.

На одном из писем стояла дата ещё до смерти Флоры. В нем содержался краткий перечень инструкций по поведению для “белой королевы”.

Скривившись, я пробежала глазами по пунктам и брезгливо отбросила бумагу в сторону к уже прочитанным письмам. Именно из-за этих указаний вчера пострадала я. Зато теперь можно было со всей уверенностью заявить, что Флора являлась отличной шпионкой. Выполняла все с удивительной тщательностью. Пусть земля ей будет пухом!

Оставалось только задуматься над тем, как она, не будучи суккубом и создав себе подобную репутацию, собиралась добыть секреты Сакса? Ведь для выполнения задания нужно было не просто попасть в постель к приемному генеральскому сыночку, но и вернуться из нее живой и со всеми сведениями. Выходило, что у Флоры были козыри в рукаве, вот только мне о них не сообщили.

Следующие письма показались мне набором бессмысленных фраз и словосочетаний. Совершенно определенно для расшифровки нужен был код. Но им я не располагала, а потому эти письма отложила в отдельную стопку, чтобы вернуться к ним позже и попробовать удачу снова.

А дальше началось интересное.

Письмо оставалось только одно. Речь шла о подготовке операции “Бумеранг”, но деталей внутри не разглашалось, дат тем более. Зато прилагалось несколько десятков транспортных накладных фирмы “нашего с Грегором папочки” – Томаса Харрисона.

Я потерялась в обилии цифр и позиций по перевозкам грузов из пункта А в пункт Б.

Тушенка, рыбные консервы, соленые и высушенные овощи, зерно, соки и компоты. Все эти и другие продукты десятками тонн возились по всей стране хаотичными маршрутами, и лишь конечный пункт был неизменен: все поставлялось в Столицу. Я бы подумала о том, что речь идёт о простом обеспечении города продовольствием, если бы не странные метаморфозы происходящие с грузом в пути.

Вес то увеличивался на полтонны, то убавлялся. Количество позиций тоже жило своей жизнью.

В общем, на точную бухгалтерию накладные явно не походили. Меня привлекла пометка на полях, сделанная карандашом почерком Артура. Наименование одного из соков было перечеркнуто, а сверху дописано: “динамит” – тонна.

Внутри все похолодело. Взрывчатка в таком количестве пугала до дрожи в коленях. Я вытащила из ящика стола лупу и принялась разглядывать пометки внимательнее.

Когда-то их было много. Артур щедро оставлял их грифелем на полях, а потом видимо стирал ластиком. Вот только следы от твердого нажима стержня о бумагу остались.

Патроны, пистолеты, ещё динамит; автоматы, гранаты… и весь этот арсенал свозился в Столицу!

Город был просто нашпигован всевозможным оружием!

Я отложила накладную в сторону. На осмысление увиденного ушли доли секунды, а от выводов стало жутко.

Артур Франц – сын главы разведки империи Арсамаза, талантливый менталист и диверсант в одном флаконе. Он не первый год работал в Панеме под прикрытием, а все ради чего?!

Я ещё раз перевела взгляд на бумаги.

Что он готовил? Очередной государственный переворот? Взрывы, террор, новую смуту?

Ну, а зачем ещё тогда свозить в город столько оружия, которого хватит для обеспечения маленькой армии?

И почему я не интересовалась раньше, чем именно занимался Арт? Ответ был прост. Меня это попросту не волновало, я предпочитала заниматься внутренними самокопаниями, и закрывала глаза на все тревожные звоночки.

Вечные недомолвки и тайны, которые обернулись моей личной катастрофой.

И эта катастрофа будет ещё обширнее, если все оружие, упомянутое в накладных, пустят в ход. Появится много жертв среди мирного населения, и не меньше среди военных. Начнется хаос, который обернется войной, пусть не с Арсамазом, но гражданской – внутри страны.

Мне твердили, что мое задание поможет избежать кровопролития, но сейчас я узрела лишь то, что задание Артура состояло в том, чтобы это кровопролитие спровоцировать.

Мои пальцы невольно сжались в кулаки, и давно заживший шрам на спине от взрыва в лодочном сарайчике заныл с новой силой. Просто я знала, что такое война. Настоящая, не романтичная из книг, а со взрывами, кровью и потерями.

Внезапный стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Я быстро сгребла в кучу разложенные бумаги и скинула их в ящик стола. Только после этого непринужденно крикнула:

– Войдите!

Все же хорошо, что на кабинет Артура были наложены все возможные и невозможные чары, и без специального разрешения внутрь даже прислуге не проникнуть.

Дверь приоткрылась, впуская Кати:

– Мисс Харрисон, там прибыл курьер… – вид у экономки был донельзя странным. Да и смотрела она на меня… как-то восхищенно. С загадочным прищуром и озорным блеском в глазах.

– Что ещё за курьер? – не поняла я, потому что никаких доставок не заказывала, а сюрпризы с недавних пор ненавидела.

– А вы посмотрите сами, – она произнесла это так благоговейно, что я неуютно заерзала на стуле, а в интонациях ее голоса послышался мечтательно-тоскливый вздох… – Обед готов, точно ли подавать в кабинет или лучше в столовую?

– В столовую, – поднимаясь из-за рабочего стола, ответила я и быстрым шагом отправилась к выходу.

Там заперла за собой дверь и последовала за Кати.

Курьер обнаружился стоящим на пороге дома, а в руках у него ничего кроме папки для сбора подписей не нашлось.

– Аманда Харрисон, – спросил он и, увидев кивок, протянул ручку и листок. – Распишитесь в получении.

– В получении чего? – я даже не притронулась к протянутым бумагам и скрестила руки на груди.

Курьер посмотрел на меня растерянно, а в следующий миг забрал папку и выдал:

– В примечаниях было указано, что вы можете отказаться. Поэтому можно и без подписи, – он махнул кому-то сидящему в автомобиле за воротами, а после настала моя очередь смотреть на все происходящее вначале с растерянностью, а потом и со злобой.

Из автомобиля вышли двое грузчиков. Они распахнули дверцы багажника и вытащили оттуда просто неимоверную корзину белых лилий.

Мне было страшно предположить сколько может оказаться внутри цветов, потому что двое рослых мужчин волокли ее с трудом. Двести? Триста?

– Букет содержит пятьсот пятьдесят пять королевских лилий, – с пафосом, положенным моменту, продекламировал курьер, явно ожидая, что я свалюсь в обморок от счастья.

Я же могла только рычать, сцепив зубы и сжав кулаки:

– Кто отправитель?

– В заказе не указано, но есть записка…

Дальше его уже не слушала, быстро преодолела расстояние до ещё не добравшегося до меня букета, и выдернула из моря цветов красный прямоугольный конверт.

Кто отправитель я уже и так знала, но у меня не укладывалось в голове: как у него, вообще, наглости хватило на подобный жест?

“Это не способ вымолить у вас прощение, это просьба одной встречи. Д. С.”

Руки, державшие записку, дрогнули, а в следующий момент я разорвала ее в мелкие клочья.

Что было в мыслях у этого мужчины, если он решил, что букет лилий заставит меня пойти к нему на встречу? Он идиот?

Я круто развернулась и вернулась к курьеру, стоящему у порога, бросив:

– Букет выбросить! Чтобы я этих цветов здесь не видела! – и ушла в дом.

– Мисс Харрисон, – послышалось вслед, но останавливаться я не собиралась.

Уже в доме меня догнала Кати, ее каблучки звонко цокали по паркету, и этот звук удивительным образом меня раздражал.

– Госпожа! Мисс Харрисон, вы точно уверены, что букет стоит выбрасывать? – она оббежала меня и крайне деликатно преградила путь. В руках у нее находилась красная продолговатая шкатулочка, обитая бархатом. – Там внутри еще было это.

Она протянула мне коробку. У меня же руки затряслись от негодования. Я отшатнулась от подарка, как от ядовитой змеи. Желания заглядывать внутрь не было никакого.

– Забери себе! – почти выкрикнула и кинулась к лестнице наверх.

Там заперлась в спальне, рухнула на кровать и, кусая подушку, чтобы приглушить всхлипы, долго рыдала.

Злость, обида и негодование. Вот что бушевало у меня на душе. Но в какой-то момент я нашла в себе силы прекратить эти бессмысленные стенания. Расколотила об стену вазочку, стоявшую на тумбочке, и как-то полегчало.

А еще осознала, что зверски хочу есть! Потому что со вчерашнего обеда у меня и крошки во рту не было.

Когда спустилась, время на часах уже подходило к ужину. Мне заново накрыли в столовой, и я, абстрагировавшись от всего, сумела поесть. Я допивала чай, когда в дверь раздался звонок и требовательный стук.

Вздрогнула от неожиданности и вновь взметнувшегося раздражения. Четко решила, если это не Артур, вернувшийся пораньше, то из-за стола даже не встану.

Но как выяснилось и не понадобилось.

Через пять минут в столовую вошла Катерина с несколькими тяжелыми книгами в руках, за ней шел дворецкий с довольно скромным, по сравнению с предыдущим, букетом гортензий.

Я до боли прикусила нижнюю губу.

Сакс! Он успокоится вообще?!

– Принесли образцы тканей из салона подвенечных платьев “Ивони”, – Катерина прочла название на визитке, которая лежала на том, что мне показалось книгами, а на деле сшитыми лоскутами разных тканей под твердым переплетом.

– И образец свадебного букета из салона “Гортен Флоуверс”, – добил меня дворецкий, ставя передо мной бело-сине-розовый букетик, перевязанный снизу атласными лентами.

– Что?! – я не узнала своего голоса. – Зачем?

– Ну как зачем? – изумилась Кати. – Наверное, это из-за утренней статьи в “Панемском вестнике”.

– К-к-какой еще статьи? – я начала заикаться подобно Лизабет.

Катерина положила свою ношу на стол, и через полминуты принесла мне утреннюю газету, на которой половина передовицы была занята громким заголовком: “Свадьба века. Какие цветы и платье выберет Аманда Харрисон?”

Первым делом я перевела взгляд вниз страницы, туда, где в авторстве значился абсолютно неизвестный мне журналист. Ну хоть здесь Анджела не оказала мне медвежью услугу, хотя вряд ли она не была в курсе, какая именно статья выходит в ее газете.

“Высший свет потрясен новостью: Деймон Сакс женится!

Слухи, давно бродившие в обществе, подтвердились вчера вечером, когда на приеме у Крастора Тамми господин Сакс сделал своей избраннице Аманде Харрисон предложение при свидетелях.

Пара пока еще не определилась с датой, но уже сейчас активно обсуждает фасон подвенечного платья будущей невесты, а также цветы, украшение банкетного зала, стиль пригласительных и размер будущего торта”…

Я вскинула взгляд поверх газеты на “томики” с образцами тканей, и в груди что-то неприятно шевельнулось, а после вернулась к чтению статьи:

“Обручальные кольца также еще не были приобретены, но представители ведущего ювелирного дома “Уинстоун” сообщили, что направили г-ну Саксу каталоги своей продукции с презентацией самых эксклюзивных украшений из золота, платины и бриллиантов…”

Смех, неожиданный даже для меня самой, вырвался из груди.

Хохотала я громко и от души, потому что…

Моя брошенная вчера от злости фраза грозила перерасти в самый настоящий свадебный фарс вселенского масштаба. Отдуваться за который придется не только мне, но и Саксу!

Я отложила газету в сторону, и с неимоверно ехидной улыбкой, которая только могла возникнуть на моем лице, попросила Кати выбросить в мусор все каталоги и “свадебный букет” отправить туда же.

Она кивнула и с некоторой грустью ушла исполнять. Лишь у самого порога остановилась, обернулась и спросила:

– А можно я себе оставлю ткани?

Я вскинула на нее удивленный взгляд.

– Зачем они тебе?

– Красивые. Даже из таких лоскутов можно что-нибудь сшить.

Я пожала плечами и разрешила.

– Можешь вообще все, что пришлют, себе забирать или раздавать остальным слугам. Что-то подсказывало мне, что это не последние ткани и букеты.

* * *

Я как в воду глядела, произнося вчерашним вечером ту пророческую фразу. Потому что уже сегодня утром порог дома буквально атаковали всевозможные курьеры из всех салонов, хоть мало-мальски связанных со свадьбами.

Многочисленные образцы тканей и букетов оказались наименьшим злом, самыми настырными оказались представители типографий, предлагающие сотни видов пригласительных.

Они без стеснения пытались пробиться ко мне в дом “для обсуждения дел”, оставляли дворецкому визитки, а самые наглые лезли через сад и стучались в окно столовой на первом этаже. Одного самого доставучего, не выдержав, я окатила водой из подвернувшейся под руку вазы с ромашками.

Несмотря на то, что в доме теперь было полно благородных цветов, названий половины которых даже не знала, на столе я до сих пор предпочитала видеть обыкновенные полевые растения.

Апофеозом происходящего абсурда стало нашествие кондитеров!

Если фирмы поскромнее просто присылали коробку с пирожными, в попытке растопить мое ледяное девичье сердце и склонить его к переговорам, то пекарная мастерская “Аморе-де-Виль” превзошла всех.

К моему порогу привезли торт. Самый настоящий. В три яруса, с кремовыми цветами, сахарными жемчужинами, марципаном и венцом творения – двумя фигурками брачующихся.

В блондинке я узнала себя, а в облаченном во фрак мужчине с тростью – Сакса!

– А вот это, пожалуй, оставь, – хищно сощурившись, попросила я Кати, которая показывая мне сие чудо кондитерской мысли, буквально умоляла не выбрасывать этот шедевр. – И принеси нож!

Она молнией метнулась на кухню, явно радуясь тому, что хоть что-то сумело вытащить меня из состояния равнодушной озлобленности, в котором я пребывала последние сутки. Получив в руки кухонный широкий тесак, я несколько мгновений взвешивала его в руке, примеряясь, с какого бока лучше зайти к торту, а потом без сожалений вонзила лезвие в Сакса!

Нож легко вошел в искусно слепленную фигурку, разрезая ее напополам, и я испытала мстительное удовольствие от происходящего. Правда, потом, все же не удержавшись, ковырнула пальцем немного мастики и поднесла ко рту кусочек бисквита, когда-то бывший частью фрака.

Сакс был мятным, как первая мелисса в начале сезона, и с легким привкусом вишневого ликера, а может, коньяка. И это при “сухом законе” в стране!

Странное сочетание, но почему-то вкусное.

– Кати, – я подняла растерянный взгляд на экономку. – Выбрасывать еду все же кощунство. Куда можно отвезти столько сладкого? В столице есть сиротские приюты?

От моего вопроса она вздрогнула и на мгновение отвела взгляд, но тут же нашлась с ответом:

– Не в столице. За городом. Вы вправду хотите отвезти торт детям?

– Да, – решительно заявила я. – Только вот это уберу, – и сковырнула ножом с верхушки свою импровизированную копию. – Не хочу, чтобы мне отгрызли голову. Если отправимся прямо сейчас, он не успеет испортиться. В приюте не будут против такого позднего визита?

Я скосила взгляд на напольные часы, которые показывали половину шестого вечера. Вряд ли дети уже спят.

– Нет, конечно, – всплеснула руками Кати. – Там всегда рады пожертвованиям, в любое время дня и ночи.

И все же насчет ночи я усомнилась.

– Тогда я сейчас переоденусь и мы поедем. Ты покажешь мне дорогу, – решила я. – Попроси дворецкого помочь перенести все сладости, которые сегодня привезли, в машину.

Экономка просияла улыбкой и унеслась исполнять. Я же поднялась в свою комнату и сменила платье на брючный костюм.

Параллельно меня занимали мысли о личности Кати Райт. Вестей из Арсамаза по поводу нее так и не пришло, а по местным каналам Артур не смог подтвердить, является ли она дочерью Виктории. Но судя по опросам, которые провел Франц у семей, где она работала, девчонка была работящей и добросовестной, а вот о причинах её увольнений распространяться никто не хотел.

Уже выезжая из столицы, я все же не выдержала и бросив взгляд на сидящую рядом Кати, поинтересовалась:

– Почему ты так отреагировала, когда я спросила о приюте?

Ее пальцы крепче сжали коробку с неизвестным содержимым, которую она забрала из своей спальни, и после недолгой заминки ответила:

– Я сирота. Дважды, – ее голос дрогнул и она сглотнула.

Моя бровь удивленно взметнулась вверх.

– Это как?

– Когда мне исполнилось четыре, меня удочерила одна женщина. Стала настоящей матерью. Я любила ее до безумия, а потом началась война и еще раз отняла у меня единственного родителя, – по щеке Кати скатилась слезинка, а губы поджались. Подбородок мелко задрожал от воспоминаний, которые явно нахлынули на девушку, но она продолжала держаться, чтобы не разрыдаться прямо здесь.

Мое сердце словно тисками сжало.

– Прости, я не хотела тебя расстроить, – искренне сожалела я.

– Ничего страшного. Эта боль давно утихла… Сейчас я, наоборот, очень рада, что мы едем в приют. После войны там все изменилось, сирот стало больше, а вот благотворители почти исчезли. Теперь все, что есть у приюта, делается силами бывших воспитанников.

Моя рука невольно сжалась на оплетке руля, я еще раз покосилась на коробку в руках экономки и в голове вспыхнула догадка:

– Ты везешь туда вещи.

Кати кивнула.

– Игрушки и куклы. Я сама их шью. Именно для этого я вчера попросила образцы ткани. Из белых кружев выйдут замечательные платья.

Теперь настал мой черед судорожно сглатывать. При упоминании белых платьев у меня начинался нервный тик.

Дальше ехали молча. Катерина указывала дорогу, которая чем дальше, тем больше становилась заросшей и глухой. Складывалось впечатление, будто в лучшем случае здесь проезжают машины раз в день, а недавно прошедший дождь не облегчал попытку пробраться через самые сложные места.

В какой-то момент я остановилась у показавшейся особенно глубокой лужи и вышла из машины. Загонять авто в грязь, чтобы в ней потом застрять, не хотелось. Поэтому я решила прежде чем набедокурить, лучше проверю глубину.

Обломала ветку у дикорастущей яблони у обочины, и пока очищала ее от листьев, продолжала расспросы Кати.

– Ты сказала, что у тебя была только мать. Но разве такое возможно. Насколько помню правила усыновления, до войны детей отдавали только в полные семьи?

Если девушка действительно дочь Виктории, то ответ я знала заранее. И все же, мне было важно его услышать от экономки.

– Моя мать была важной фигурой в старом обществе. Ей пошли навстречу, – девушка выбралась из машины, оставив коробку на сидении, и подошла ко мне помогать расправляться с веткой. – Что же касается отца… Мне и без него хорошо жилось. Из детства осталось только одно воспоминание, когда под новый год в приют приехали благотворители с подарками, среди них был один мужчина – врач, Деймон Стоун. Он привез лекарства. Тот доктор казался мне таким большим, сильным и высоким… До сих пор помню, как тянула к нему руки и просила, чтобы он и женщина рядом стали моими родителями. А они ответили, что не могут, потому что не любят друг друга, – с губ Кати слетел грустный смешок. – Представляете, я им тогда заявила, мол, что может быть проще. Возьмите и полюбите!

– Ты была ребенком, не понимала многого.

Ветка была почти оборвала, и Кати уже отряхивала руки, когда на ее запястье мелькнул браслет с ярко сверкнувшими красными камнями в закатном солнце. Девушка поймала мой удивленный взгляд и ойкнула.

– Наверное, не стоило надевать его, – смущенно пробормотала она, одергивая рукава ниже. – Просто он такой красивый…

– Это то, о чем я думаю? – я вспомнила вчерашнюю коробку, обитую бархатом.

Кати кивнула.

– Могу вернуть, если хотите.

– Вот еще! – взбрыкнула я и решительно пошла к луже измерять глубину. – Он твой. Носи где и когда хочешь!

Глубина, к счастью, оказалась не катастрофической. Больше пугающей со стороны, чем на самом деле.

Когда лужа осталась далеко позади, Кати нарушила молчание:

– Это ведь подарок от того, кого все называют вашим женихом – Деймона Сакса?

Мои губы невольно скривились, и ее вопрос я оставила без ответа.

– Выходит, в газетах врут, – продолжала расспрашивать девушка, – и никакой свадьбы не будет?

– Не будет, – сквозь зубы прошипела я, выжимая газ чуть сильнее, чем следовало. Покосилась на погрустневшее лицо Кати и, не выдержав, сказала: – Только не говори, что расстроилась.

Да и с чего бы. Ей по идее должно быть плевать на мою личную жизнь.

– Мне казалось, он хороший, – отводя взгляд, пробормотала она.

– Вот именно, тебе казалось.

– Вам виднее. Наверное, все дело в ассоциациях. Он похож на того самого Деймона Стоуна из детства. Имена одинаковые, да и типаж. Разве что, у доктора очков не было.

Я резко резко нажала на тормоз, остановила машину и обернулась к Кати.

– Давай прекратим эту беседу, – мой голос прозвучал хрипло и грубо. – При мне никаких разговоров о Саксе в любом проявление. Ничего не хочу о нем слышать!

Девушка от неожиданности моей реакции вжалась в спинку сидения. Ее и без того большие глаза стали еще огромнее, а в следующий момент она согласно дернула головой.

Меня это удовлетворило.

Дальше, до самого приюта, ехали молча.

К большому и обветшалому зданию мы прибыли затемно. Оно стояло здесь, словно нелепый элемент пейзажа. Буквально посередине поля. Ни забора, ни живой изгороди вокруг. Разве что несколько хозяйственных пристроек и теплиц виднелись в отдалении.

– Здесь живут сироты? – при взгляде на эту унылую картину душу выворачивало наизнанку.

– Да, но все не так плохо, как кажется, – оптимизм в ее голове показался мне напускным. – Дети спят в основном корпусе, там довольно тепло и удобно. Чуть дальше есть небольшой сад с фруктовыми деревьями и огородик, где днем все работают. Так что обычной еды в принципе хватает, и что-то даже остается на продажу в городе. До войны здесь стоял еще и коровник, но в него попала бомба.

Я вздрогнула, а в ушах будто наяву загудел мотор приближающегося самолета перед авиаударом.

– Я считала, что пригороды столицы почти не бомбили, – совладав с собой, произнесла я. – Разве у Макении была авиатехника?

– То, что было у одной стороны, очень быстро появлялось и у другой. Так что лучше уж в коровник, чем в детей.

– Лучше бы вообще в никуда, – пробормотала я, и мы вышли из машины.

Вблизи здание оказалось еще в более ужасном состоянии, чем издали. Многочисленные трещины испещрили стены, образовывая причудливую сетку изломов. Кое-где их замазали, но разве можно бесконечно пытаться склеить то, что разрушено временем.

В нескольких окнах на втором этаже горел свет, а за шторами виднелись силуэты высоких фигур взрослых.

– Штат работников небольшой. Всего трое. Наверное, поэтому они к нам не вышли. Все заняты укладыванием детей спать, – пояснила Кати. – К сожалению, мы припозднились, но это на самом деле не страшно. Так даже лучше. Утром все встанут, а на завтрак будет сладкое.

Она взлетела по ступеням, подошла к дверям и тихонечко постучалась. Трезвонить в видавший виды колокольчик сейчас не хотелось.

Я же пребывала в странном оцепенении. Знала, что делаю благое дело, но стояла у порога, не в силах сделать даже шага на первую ступень. Меня обуревали противоречивые чувства. Потому что передо мной был еще один дом, в котором могла бы вырасти я. Если бы не Аластар и Тори.

Страшно представить, какой могла бы стать моя жизнь, не забери они новорожденную девочку к себе. Ведь в это место отвозили всех сирот, которые по каким-то причинам остались без родителей… Интересно, нашелся бы кто-нибудь в моей жизни, подобный Виктории, кто смог бы удочерить?

Начавшуюся было дрожь в коленях я пресекла, больно ущипнув себя через брючину! А потом сделала первый шаг вперед, и второй дался намного легче.

Хватит! Настрадалась!

У меня не было права считать свою жизнь ужасной, потому что всегда были те, у кого она еще хуже! Что же касалось моего положения потерявшей дар суккубы…

Да и черт бы с ним.

Правильно сказала Лиза: миллионы женщин живут без магии, значит, и я выживу. А дети… Мой материнский инстинкт в текущей ситуации вечно натянутых нервов крепко спал, ожидая лучших времен, и если когда-нибудь потом он решит проснуться – у меня всегда останется вариант пойти по пути Виктории. Главное, сейчас его было не будить и не тревожить.

У судьи Райт был дар, но даже это не помогло ей встретить настоящую любовь и завести детей от плоти и крови своей. И тем не менее, передо мной стояла выросшая девочка Кати, которая стала ей прекрасной дочерью.

Быть может именно поэтому она, несмотря на все опасности, которые несло родство с опальной суккубой, оставила себе фамилию Вики?

А впрочем, сейчас это было не столь важно.

Потому что для себя я поняла одну вещь – сладости передам и по возвращении обязательно поговорю с Артуром, на предмет перевода пожертвования на счет сиротского приюта. А вот самих детей я бы сейчас видеть не смогла. Поговорю с воспитателями, узнаю, что здесь необходимо, а потом уеду. Моя личная рана все еще болела, и мне обязательно нужно дождаться, пока она заживет, чтобы жить дальше.

* * *

Из приюта я уезжала далеко за полночь. Конечно, меня уговаривали остаться до утра, директриса предлагала подготовить для меня комнату, и настаивала, что в столь поздний час дорога может быть опасной, но я была непреклонна. Отказалась, соврав о завтрашних важных делах в городе с самого утра.

Кати кинула на меня удивленный взгляд, она-то знала, что в состоянии, в котором я находилась в последние дни, мне и носа из дому не хотелось показывать, что уж говорить о важных делах.

Но ничего, завтра я придумаю, чем заняться.

Уже на обратной дороге я сама завела запрещенную мною же тему. Потому, что в голове продолжали не укладываться некоторые вещи:

– Кати, как тебе может нравиться Сакс? – спросила, нарушив тем самым долгое молчание. – Человек, чей отец развязал войну, из-за которого погибла твоя мать и еще десятки тысяч людей.

Она пожала плечами.

– Ну, он ведь приемный.

– И что? – все равно не понимала я. – Генерал его воспитал, сделал его тем, кем он является сейчас. Где гарантия того, что, получив кресло канцлера, этот человек не развяжет новую бойню? Ты ведь не глупая девочка, должна понимать, что интересы государства будут диктовать Саксу определенную линию поведения.

“И не только интересы”, – добавила я про себя, вспомнив фразу, оброненную Деймоном в ресторане: о больших планах на будущее.

Уж в чем-чем, а в его амбициях я не сомневалась. Далеко пойдет!

– Вы говорите странные вещи для той, кому пророчат его в мужья, – с прищуром ответила экономка, а я прикусила язык за неосторожность. – Но не переживайте, я никому не расскажу о вашей позиции насчет него. Что же касается войны… – она задумчиво перевела взгляд в темноту, раскинувшуюся за окном. – За то время, что господин Сакс заменяет отца, в Столице стало намного спокойнее. Может, это затишье перед бурей, но хочется верить в стабильность. Да и кому, как не мне знать, что приемные дети не обязательно похожи на родителей.

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась я.

– Просто иногда даже на одной яблоне растут плоды разного сорта, поэтому нельзя делать выводы о детях по их мачехам и отчимам, вначале нужно разобраться.

В отражении стекла я видела как она незаметно смахнула слезу с щеки.

Похоже, я опять потопталась по больным мозолям Кати.

Мы подъезжали к дому, когда я издали заметила горящий в окнах свет.

– Странно, мне казалось все будут спать в этот час, – пробормотала экономка, делая те же выводы, что и я. – Надеюсь, ничего не случилось

– Твои слова, да правде в уши, – едва слышно пробормотала, паркуя авто рядом с воротами, и потом очень быстрым шагом я миновала дорожку до порога, дернула двери, которые оказались не заперты, уже заранее зная, кого увижу в доме.

Артур стоял ко мне спиной, в том же костюме, в котором уезжал и с тем же чемоданом. Все говорило о том, что он вернулся домой буквально несколькими минутами ранее, и ему открыл заспанный дворецкий, который находился тут же в ночной пижаме. Он, по-видимому, и включил свет.

– Ну, здравствуй, братик! – произнесла я, встречаясь взглядом с Артом, едва он обернулся на мои шаги.

– Доброй ночи, сестричка, – ответил он, с абсолютно не свойственной ему радостью, и сделал шаг вперед, наверное, чтобы обнять меня.

Но я покачала головой. Ненавижу спектакли, особенно, когда понимаю, что актеры играют даже не для меня, а на остальную публику.

– Не сейчас! Вначале нужно поговорить!

Он кивнул, поднимая чемодан с пола и мгновенно настраиваясь на деловой лад.

– Нужно. И ты даже не представляешь как.

Горький смешок все же сорвался с моих губ. Мне ли не представлять? Интересно, что он решит сообщить мне сегодня? Расскажет, наконец, правду, которую я и без него знаю? Или ошарашит ещё каким-нибудь известием?

Последнее вряд ли. Теперь мне казалось, что после всего произошедшего добить меня морально просто невозможно.

Через несколько минут, уже будучи в кабинете, я сидела за его столом в его кресле, решительно позволяя себе эту наглость, потому что имела право. И наблюдала, как Артур запирает двери.

– Ну что, кто начнет первым? – постукивая пальцами по столешнице, сухо спросила я.

– Предлагаю вместе, а там решим, – напускное веселье, которое было в голосе Арта холле, окончательно исчезло. На его место пришла сосредоточенность.

– Никаких проблем, братик! – отозвалась я и набрала воздух, чтобы выпалить. – У меня больше нет дара!

– Нас отзывают в Арсамаз! – прозвучало одновременно со мной.

* * *

– Я его убью! – Артур сжал кулаки и вскочил с кресла, едва я закончила свой рассказ. Долго расхаживал по кабинету, ругался на великом арсамазском.

– Подонок! О, боже, Ло! Это ведь я виноват во всем! Я!

Он схватился за голову и рухнул в кресло.

– Я должен был защищать тебя, но вместо этого…

Смотреть на его метания было странно, но тем не менее закономерно, и почему-то приносило удовольствие. Пока я рассказывала ему обо всем произошедшем, вспоминала, заново переживала те чувства и эмоции, Артура, как менталиста, тоже цепляло, накрывало и размазывало.

Только если я уже начинала приходить в себя, он мои эмоции ещё переваривал.

Мне пришлось подняться с кресла, подойти к глобусу-бару, чтобы достать оттуда бутылку виски и налить в стакан.

– Выпей! – почти приказала я, протянув алкоголь братцу. – И успокойся! Ничего уже не исправить, можно только смириться и жить дальше.

Он залпом осушил бокал и протянул обратно мне. Я вновь плеснула ему виски и вернулась обратно за стол.

– Так что свою часть задания я провалила, – констатировала я. – Теперь расскажи-ка мне, старина Арти, как ты облажался с моей сестрой?

Он вздрогнул и поднял на меня взгляд. Почти, как у побитой собаки… У побитой, но по прежнему очень сильной и опасной бойцовой собаки.

– Ты и это уже знаешь…

В знак согласия промолчала и, лишь поджав губы, откинулись на спинку кресла, при этом скрестив под грудью руки в ожидании, что же поведает мне “братец”. Оправдания или раскаяние?

– Я люблю ее!

– Это я и так поняла, а что-нибудь более рациональное можно услышать?

– А нет ничего рационального. Все случилось неконтролируемо, я даже не предполагал, что подобное возможно, – он прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания, и рассказал: – Когда я был у Лизы в Квартале, она мне сразу понравилась, будто защемило в груди. Я был уверен, что это всего лишь симпатия, но чем дольше находился рядом с ней, тем больше накрывало. Это сродни эйфории. Когда идёшь по городу, и кажется вот-вот взлетишь!

Мне вспомнился тот день и состояние, в котором Артур вернулся тем утром. Будто действительно с крыльями. А потом он нес ахинею про сюрпризы и машину, пытался перевести разговоры подальше от темы Лизы и заговаривал мне зубы.

– После был чертов вечер в доме Тамми, и тебя вытащили рядом с ней на сцену, а я не знал к кому бежать на помощь. К тебе, если тест сработает? Или к ней, потому что видел, как она приготовилась заговорить, лишь бы переключить внимание на себя. Это было бы страшной глупостью с ее стороны. Потом мы пересеклись с твоей сестрой ещё в нескольких местах. Было странно ловить на себе ее взгляд, но могу поклясться, что буквально кожей ощущал его, стоило твоей сестре только взглянуть. А перед вечеринкой в “Атриуме” я заранее выяснил, что она будет там. Поэтому специально не взял тебя. Знал, что ты будешь против любого моего интереса к ней.

– И ты с ней переспал, – подвела итог я, не особо желая вникать в подробности их “первого раза”.

– Вначале я ее всего лишь поцеловал, – он саркастично усмехнулся. – Так что если какие-нибудь другие менталисты станут утверждать, что магия суккубов на них не действует – не верь. Действует, просто эти менталисты не влюблялись. Можно воздвигать барьеры, держаться, но они все равно сломаются.

В кабинете повисла короткая пауза, она же точка в этом разговоре. И я поняла, что самое время переходить ко второму вопросу. Открыла ящик стола, куда вчера сбросила найденные документы, вынула их и ворохом положила на стол.

– Следующий пункт на повестке дня, – почти торжественно объявила, доставая из кучи листок с транспортными накладными. – Что. Это. Такое, Артур?

Мне показалось Франц на мгновение побледнел, а может свет ламп дрогнул.

– Зачем в столицу свозится оружие? Каким было твоё задание, Арт? И что за операция “Бумеранг”?

– Я не уполномочен тебе разъяснять.

– Ты был не уполномочен трахать мою сестру! – я все же рявкнула на него, теряя остатки терпения и вежливости. – Так что говори, куда втянул меня и ее?!

В ещё один госпереворот? И кто, черт возьми, хочет развязать после этого новую войну? Панем или Арсамаз?

Меня несло, и я заваливала Артура потоком сознания.

– Я дезориентирована, не понимаю куда двигаться дальше. Вы направили меня сюда, чтобы я залезла в голову Сакса и не допустила кровопролития. А сами в это время готовили… что? Для чего это все? – я потрясла в воздухе бумагами.

– Ты не понимаешь, Ло! Это предосторожность, превентивная мера на случай если ты не справишься!

– Предосторожность? Неужели? – почему-то я не поверила. – Я уже не справилась, Арт. Так что будет дальше?

– Через месяц пройдут выборы канцлера. Не факт, что победит Сакс, и на этом месте не окажется Кранмерд. Его политика по отношению к Арсамазу ещё более агрессивна и радикальна. Поэтому, каким бы подонком ни был Деймон, и как бы он ни поступил с тобой, он не полный идиот. Кандидатура Сакса почти устраивает империю в качестве правителя Панема, при нем даже есть шансы ратифицировать несколько выгодных соглашений по разработке крупных месторождений нефти. Поэтому не было ничего плохого в нашем плане залезть в его мысли и узнать истинные мотивы, плюс “коды от нужных сейфов”. Удостовериться, так сказать, в чистоте помыслов. Знать, чего можно ожидать.

– От Кранмерда стало быть знаете?

– Ты не первая суккуба в стане врага! Так что знаем!

– Вот и послали бы ее к Саксу! – крикнула я, сжимая кулаки.

– Она мертва! – в тон мне, отозвался Артур, и я застыла, словно от удара пощёчины, а потом медленно опустилась в кресло.

То, что меня использовали, я давно понимала. Обидно, что делали это вешая лапшу на уши о великой цели.

– Война никогда не заканчивалась, Ло, – гораздо тише продолжил Франц, – ты должна это понимать. Она лишь немного утихла, перешла в пассивную стадию, и мы должны контролировать своих врагов и иметь рычаги давления на союзников.

– Это тебя отец таким умным фразам научил? – не выдержала я.

– Это меня научила жизнь и любовь к Родине. Никто не собирается использовать это оружие, пока безопасности империи ничего не угрожает. Да, конечно, в Столице кроме нас работает целая агентурная сеть, но в случае необходимости, только я могу отдать приказ организовать, например, подрыв ключевых точек, вывести народ на пикет, или подогреть людское негодование, чтобы начать беспорядки. Могу, но теперь не буду!

Его голос едва заметно дрогнул.

– Почему?

– Потому что здесь Лиза, – тихо ответил Арт. – Пока она в городе, подобные действия могут принести вред ей и ребенку. А я не хочу, чтобы она волновалась.

– Значит, оружие так и останется лежать без дела? – с сомнением уточнила, хотя подобный исход виделся слабо.

По законам вселенной ружья всегда стреляют, а бомбы взрываются.

– Да. Коды и шифры знаю только я. Даже отец не в курсе, – Франц самодовольно улыбнулся. – Так что, я уверен, он вскоре передумает насчет нашего с тобой отзыва и отменит приказ.

– А если нет? – за шесть лет жизни на военной базе в империи я ни разу не слышала, чтобы Глава разведки Арсамаза отменял свои приказы, поэтому тут же заявила: – Я никуда не поеду без Лизы. Можешь считать это дезертирством, но я остаюсь и буду искать способы помощи ей.

Артур взглянул на меня, а потом неожиданно расхохотался. Громко, так, что его смех отразился эхом от стен.

– Именно так я и ответил отцу, когда он заявил об отзыве. Мы встречались с ним два дня назад в одном прибрежном городке на Юге, и когда он это услышал, приказал запереть меня в каюте корабля, на котором прибыл на материк. Так что мне пришлось бежать. Думаю, завтра утром к тебе бы явился кто-нибудь из связных и донес приказ в доступной для понимания форме. Теперь же, когда отец осознал, что я несколько отбился от рук, он будет стараться взять проведение операции под свой контроль, что же касается нас…

Артур задумчиво пожевал губы и пригубил виски.

– Только не говори, что нас уберут, как ненужных свидетелей, – напряглась я.

– Не говори глупостей, – отмахнулся он. – Нам просто засунут в колеса все палки из числа возможных. Мы ещё не до конца отыгранные карты, чтобы так просто списать нас со счетов.

– Тогда я ничего не понимаю. Зачем твоему отцу все это делать? Он ведь ещё не знает, что я провалилась, вдруг бы мое задание все еще продолжалось?

– Смеёшься? То, что все пошло не по плану стало понятно едва газеты запестрели статьями о твоей свадьбе с Саксом, а вот сегодня… ты, наверное, еще не видела вечерний выпуск новостей, – Арт подтянул к себе чемодан, щёлкнул замками и достал оттуда свернутую газету с неизвестным доселе названием. Он протянул ее мне и я охнула, развернув.

Там красовалось мое фото почти в полный рост и с четко различимым лицом. На снимке кто-то ушлый запечатлел, как я вытаскивала из огромного букета, присланного Саксом, конверт с запиской. По идиотскому стечению обстоятельств мой злой оскал на фотографии выглядел самой эйфорической улыбкой, которую только можно было вообразить у девушки, выходящей замуж.

Заголовок статьи тоже не радовал: “Лилии и рубины. Сколько денег из казны потратит канцлер на подарки для своей невесты?”

В статье рассказывалось о цене на букет, который заказал мне Деймон. И мне стало плохо от количества нулей, которые он отдал за выброшенный мною королевский веник. Ещё хуже стало, когда прочла о стоимости браслета, что так милосердно подарила Кати. Какие-то неимоверное редкие камни, искусной огранки и чистоты слезы в золотой оправе. Выходило, что на руке экономка таскала как минимум стоимость четверти дома, в котором работала.

Нужно будет ей намекнуть, что не стоит одевать его в людные места, а лучше и вовсе сдать в банковскую ячейку.

– Уверен, что завтра твои фотографии будут везде. Растиражированы и обсуждаемы, – вернул меня в реальность Артур. – Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем кто-то из тех, кто знал Флору начнут задавать ненужные вопросы?!

– Черт! – я отбросила газету в сторону. – Артур! Мы не можем уехать! Не сейчас, когда Лиза все еще в Квартале, да ещё и беременная. Представь, каково ей там, продолжать принимать клиентуру, будучи в положении. Сколько ещё она там продержится, прежде чем живот станет заметен?!

– Именно поэтому мы с тобой уедем! Завтра же, но не в Арсамаз!

– И куда же?

– На поиски артефактора, делавшего ошейники. За время, что я отсутствовал, мне удалось выяснить его имя – Ян Коуч. Говорят, он живет где-то на севере.

– Но нам некуда будет возвращаться, – я перевела взгляд на статью. – Нас раскроют, Арт. Слишком много шума подняла эта история, чтобы ее забыли.

– На Юге полно наших людей, и мой отец не идиот. Он прекрасно понимает, что произойдет, если раскроют тебя. Потянется целая цепочка, которая приведет вначале ко мне, потом и к агентурной сети. Так что, думаю, он примет меры, и наши работники с Юга не дадут всплыть лишней информации. Потому то, что мы исчезнем на некоторое время из поля видимости, только пойдет папочке на руку. Век сенсаций не долог, через месяц никто и не вспомнит, как выглядела Аманда Харрисон, да и про свадьбу в отсутствии новостей все забудут.

Несколько долгих минут я обдумывала слова Арта. Его план походил на побег. От Сакса, от опротивевшего общества, от журналистов, заядлых подруг, и даже от разведки Арсамаза.

Побег ради блага Лизы…

– Значит, мы едем на Север. – констатировала я, мысленно уже складывая необходимые вещи. – Сколько у нас времени на сборы?

Артур покосился на чемодан, стоящий у ног, и ответил:

– Я собран, крошка Ло. А у тебя несколько часов. Постарайся собрать самое необходимое.

Глава 4

/Деймон Сакс/

Просыпаться от писка котят то ещё удовольствие. Притом крайне сомнительное.

Оказавшийся кошкой кот был вообще во всех отношениях неправильным животным. Выделенную Ричардом коробку эта мать-героиня игнорировала, зато мою кровать в качестве гнезда облюбовала со всей тщательностью и настырностью.

Несколько раз то я, то Ричард перекладывали котят обратно в коробку, но через некоторое время животное без имени и родословной вновь перетаскивало их на кровать поближе к моим подушкам. Чем объяснялась столь странная любовь, мне было неведомо, и все же, почему-то вместо бешенства, разглядывая в очередной раз испачканное лапами постельное белье, я испытывал непонятное умиротворение.

Деймон Сакс – железный канцлер, умиляющийся от вида котят. Что может быть глупее и придурочнее?

Наверное, желание нарвать букет чертополоха, с которым я проснулся сегодня утром.

Мне бы выбросить эту женщину из головы. Тем более, что она этим самым и занималась. Всеми способами показывая, как сильно не желает видеть. А вот я хотел встречи. Пусть самой последней, но мне было жизненно необходимо взглянуть ей в глаза и извиниться, как бы неуместно это не выглядело.

“– Прости за то, что я с тобой сделал?” – самые нелепые слова в этой ситуации, которые абсолютно не помогут делу. Потому что мой поступок не достоин прощения, никогда.

Наверное, именно от этого осознания я и купил ей тот невыносимо огромный букет и самый дорогой браслет, который только нашел в Столице.

И ведь знал же, что не примет, но все равно отправил.

Уже вечером узнал, что цветы оказались на помойке, а вот украшение Аманда оставила. Где-то в сердце этот ее поступок откликнулся разочарованием, которое я тут же в себе задушил.

Рубины наименьшая возможная компенсация за потерянную девственность. Быть может, у Аманды просто слабость к ювелирным изделиям, и тогда она, как девушка, просто не смогла побороть себя и выбросить украшение.

А газеты тем временем продолжали пестреть новостями о свадьбе. Ко мне несколько раз приходили представители ювелирных контор. Но пара грубых намеков и все “подобные” деловые походы прекратились. Зато Аманду продолжали осаждать все кому не лень.

Я все же не выдержал и установил за ее домом слежку. Отчего-то мне хотелось знать, чем она занимается, как продолжает жить дальше, поэтому, когда спустя час после завтрака, Ричард принес в кабинет отчет от наблюдателей, я вцепился в конверт, словно путник в пустыне за флягу с водой.

И новая качель перебросила вектор моих эмоций в обратном направлении, заставив в очередной раз ею восхититься.

Вчера вечером Аманда в компании с экономкой погрузили в машину все полученные сладости из кондитерских и уехали, как удалось выяснить у болтливой кухарки, в сиротский приют на окраине города. Вернулась она далеко за полночь, одновременно с Грегором, который приехал из недельной командировки на Юге страны.

Я отложил отчет в сторону, откинулся на кресло и по привычке поправил очки. Рука ничего не нащупала, а я запоздало вспомнил, что артефакт встречи с буйствующей Амандой не пережил. Стекла до сих пор были в мастерской и, судя по скептическому выражению лица артефактора, восстановлению не подлежали.

В комнату опять постучались.

– Входи, – разрешил я, понимая, что там Ричард.

– Сэр, – он тихо вошел и протянул еще один конверт. – Только что принесли.

Я с сомнением взглянул на послание. Во-первых ничего не ждал, разве что запрос с Юга по поводу Аманды. Нестыковки по-прежнему не давали мне покоя, и я был готов отдать приказ поднять всю бывшую Макению с ног на голову, чтобы перевернуть ее вдоль и поперек, лишь бы узнать, какая тварь так подставила девчонку. Но не мог. Подобные действия могли поднять шум не меньше того, что царил сейчас в газетах.

Но и шифровкой с Юга это быть не могло, такие вещи не носили мне на дом.

Повертев в руках конверт без обратного адреса, я очень аккуратно вскрыл его канцелярским ножом, достал сложенный вдвое лист и вчитался в строки хорошо известного по работе шифра.

“ Один из информаторов по интересующему вас вопросу найден накануне встречи мертвым. Официальная причина: самоубийство через повешение. Следов борьбы не обнаружено. Предсмертная записка написана рукой покойного, однако мотивы побудившие к поступку не указаны…

Возможно произошла утечка информации с раскрытием имен свидетелей. Запрашиваю разрешение на использование дополнительного канала связи в обход официального ведомства. Картер.”

– Какого черта? – я отложил бумагу в сторону, а потом вновь придвинул и перечитал трижды. – Утечка в бюро – возможно, но убийство…

Могла ли Аманда догадаться, кто из бывших дружков золотой молодежи Юга оклеветал ее? Возможно, могла. Но убийство? Что за бред?

Она бы с большей долей вероятности хотела убить за произошедшее меня, чем кого-то, кто не умел держать язык за зубами.

И все же Картер считал, что дело нечисто. Потому что не бывает таких совпадений – убийства накануне встречи. Иначе он не стал бы в нарушение всех правил и норм вначале отправлять послание по дополнительному каналу, и только потом спрашивать разрешение.

Ведь были же и другие свидетели, заявлявшие, что спали с девушкой. Почему бы не допросить их? Так что использование запасного канала Картеру я разрешу, так же как и незамедлительно сообщать мне обо всех странностях, происходящих на Юге, а пока я встал из-за стола, подхватил пиджак и вышел из кабинета.

Наверное, если бы не это донесение, я бы не решился на тот поступок, идея которого созрела в моей голове.

Мне хотелось встретиться и взглянуть в глаза Аманде. Даже если после этого она разобьет мне о голову вазу, которую вчера не разбила об ушлого представителя типографии.

Но перед тем, как отправиться к ее дому, я выехал за город. Долго бродил по заросшему сорняками полю и собирал самый красивый… Чтоб его! Но очень колючий букет чертополоха. Стебель к стеблю складывал фиолетовые цветы, не жалея исколотых рук и пальцев.

И получал от этого странное удовлетворение, словно мазохист, наказывающий себя за проступок и понимающий, что именно так, а не иначе будет правильно.

С этим букетом я заявился на порог ее дома, долго стоял перед дверью, не решаясь дернуть за колокольчик. Потому что разум настойчиво твердил уехать, иначе я рискую получить всеми собранными колючками по морде.

Когда же собрался с духом и постучал, двери открыла незнакомая девушка с огромными глазищами, буквально в пол-лица, и в скромном платье. Наверное, экономка.

При виде меня она замерла на мгновение, явно узнавая. Хотя чего удивляться, сейчас меня разве что собаки в лицо не знали.

– Доброго дня, – поздоровалась она. – Я чем-то могу вам помочь?

– Я к миссис Харрисон. Можно ли ее увидеть?

– Весьма сожалею, – девушка виновато улыбнулась и с особым недоумением уставилась на букет в моих руках. – Госпожа уехала сегодня утром вместе с братом.

– Надолго? – в голове взметнулась радость от того, что могу напроситься в дом и подождать Аманду внутри. Вряд ли экономка сумеет мне отказать и прогнать.

– Не сказали точно, но возможно на месяц. Может дольше… – ее голос казался растерянным, так же как и выражение моего лица в этот момент.

– Месяц?! – неверяще переспросил я, потому что ни в одной мысли не мог допустить, что Аманда из всех возможных поступков предпочтет сбежать из Столицы.

– Мне очень жаль, господин Сакс, – экономка наконец-то осмелилась обратиться ко мне по фамилии. – Могу ли я еще чем-то вам помочь?

– Нет, – рука с букетом опустилась сама собой. – Разве что… Поставьте это в вазу, – протянул служанке букет и тут же отдернул, понимая, что она обколет все пальцы. – Хотя нет, просто принесите вазу, я сам поставлю цветы.

Она кивнула и сделала шаг назад, пропуская в холл. Я бы мог последовать за ней вглубь дома, но не стал. Дождался пока она вернется с перламутровой вазой из фарфора и сам, очень аккуратно, погрузил в нее букет.

– Аманда говорила, что чертополох имеет свойство очень долго храниться, – произнес, когда закончил. – Возможно, букету удастся дождаться мисс Харрисон.

– Хорошо. Я буду подливать воду, – пообещала экономка, забирая из моих рук вазу.

В этот момент на ее запястье что-то знакомо сверкнуло золотом и красными камнями.

– Откуда это у вас?! – спросил максимально спокойно, узнавая подаренный Аманде браслет.

Девчонка неуютно дернула рукой, проследила за моим взглядом, и если бы не мешавшая ей ваза, готов поклясться, попыталась бы опустить рукава ниже.

– Я не крала, – вспыхнув, ответила она, хотя я ее еще ни в чем не обвинял, но очень хотелось. – Мисс Харрисон сама мне его подарила!

Ее голос прозвучал неожиданно громко, четко и уверенно. Даже дерзко я бы сказал. Не каждая бы осмелилась ответить в таком тоне возможному канцлеру Государства.

– Подарила, значит, – протянул я, с прищуром рассматривая девчонку. Явно старше меня, в меру симпатичная, с глазами, как у кошки. Дикая, возможно такая же дерзкая, как и Аманда, но все равно, не такая трогательная, что ли. И мне бы ответить служанке, припугнуть, поставить на место, но отчего-то я плюнул на это дело. Спуская все на тормозах, лишь уточнив напоследок. – Как вас зовут?

– Катерина Райт, – гордо вздернув нос, ответила она.

– Хорошо, Катерина, – запоминая про себя имя и фамилию. – Раз Аманда сочла вас достойной этой вещи, то носите с удовольствием! Всего доброго!

На этом я откланялся и вышел.

Уже идя по выложенной плитками дорожке, я искал взглядом точку обзора, на которой располагались мои наблюдатели. Почему не доложили вовремя об отъезде Аманды? Чем они вообще занимались, если умудрились прозевать девушку с кучей вещей и чемоданов? Потому что в способность женщин путешествовать налегке с одной сумкой я не верил в принципе.

Сев в олд-ройс и отъехав на приличное расстояние от ее дома, я наконец призадумался. А может, ее отъезд к лучшему?

Уехала, да и черт бы с ней. С глаз долой, из мыслей вон.

В конце концов, у меня впереди голосование совета. Нужно было сосредоточиться на куда более важных вещах, чем на девчонке, занозой сидящей в сердце.

Ты расклеился, Сакс, стал слаб, обнажил свои болевые точки, и теперь жалеешь сам себя. Так что, пускай!

Уехала, значит отпусти!

* * *

Две недели пролетели, как один час. Я полностью ушел в работу, погрузился в нее с головой, и уже не помнил, когда в последний раз спал нормально дома и в постели.

Потому что… да хрен знает почему.

Может, из-за того, что обстановка в Столице, и Государстве в целом, начала обостряться, а может, из-за того, что несмотря на обещание отпустить Аманду, я продолжал ежедневно ждать отчёты с Юга, Севера, Запада и Востока, потому что эта девчонка умудрилась потеряться, испариться и исчезнуть вместе с братом словно в небытие.

Мне же нужно было сосредоточиться на докладах о том, что в портовых городах бывшей Макении несколько раз видели Огюста Франца. Ничего удивительного, что глава Арсамазской разведки решил лично поучаствовать в “подготовке” выборов канцлера. “Союзники", чтоб им пусто было! И это в преддверии приезда их официальной делегации и мирных переговоров, которые состоятся сразу после избрания на пост нового главы Панемского Государства…

Что ж, это политика, все было предсказуемо и понятно с самого начала.

Официально Арсамаз будет улыбаться и жать руку победителю, а неофициально… У врагов, которые пусть и временно хотят стать союзниками, всегда нож за спиной. Не стоит обольщаться. В любом из случаев, обо мне они думают точно также, как и я о них. Вряд ли слишком лестно.

И заниматься бы мне только этими действительно важными вопросами, но вместо этого я думал о ней.

О том, что Аманду с братом в последний раз видели в тридцати километрах от столицы, на въезде в небольшой городок Оттон, где они переночевали в гостинице, оставили красный кабриолет Аманды на парковке, а после исчезли. Да лучше б она по-прежнему сидела в столице, ненавидела меня и выбрасывала все цветы, присланные свадебными салонами, потому что стоило девушке исчезнуть, и в голову полезли самые отвратительные мысли.

Что если, видя мой интерес к Аманде, ее похитили враги? Тот же Кранмерд вполне мог бы провернуть нечто подобное, чтобы заиметь рычаг давления на меня.

Но самое отвратительное, что я даже не знал, каким будет решение, если окажусь прав в своих предположениях: плясать под чужую дудку или переступить через последнюю совесть и наплевать на судьбу девушки?

Я, черт возьми, не знал. И это сводило меня с ума, потому что обычно я знал все, и предпочитал просчитывать любые варианты заранее. На десять, а лучше на двадцать шагов вперёд.

Вдобавок я даже не мог объявить ее в розыск, а очень хотелось разослать по всей стране фотографии и дать соответствующий приказ. Потому что в случае, если она действительно похищена, это вряд ли поможет, а если нет, то мои враги только лишний раз убедятся в том, что девушка мне дорога.

Оставалось надеяться, что Аманда скрывалась целенаправленно.

Газеты только сейчас стали немного умолкать по поводу нашей “помолвки". Официальная версия исчезновения мисс Харрисон из вида была прозаична – будущая первая леди страны готовилась к свадьбе и проведению тайной церемонии вдали от чужих глаз и прессы. Я же не помогал “невесте” в столь важном деле, потому, что у меня у самого выборы в ближайшие две недели.

Ушлые журналюги даже дату события придумали, аккурат сразу после официального принятия должности. В прессе никто не сомневался, что пост канцлера достанется мне, а вот у меня были серьезные поводы не доверять членам совета и их обещаниям отдать голос за мою кандидатуру.

В данный момент, по заверениям двадцати пяти человек из сорока, поддержать они собирались именно меня. Но как оно будет на самом деле, станет известно только после обнародования результатов.

Уверен я был только в голосе Анджелы Сильвер. Дамочка никогда в политику активно не лезла, оставаясь где-то посередине между противоборствующими сторонами. Поэтому она проголосует наверняка против всех. За все годы существования обновленного совета из сорока человек именно ее “нейтральное мнение" было тем самым, позволяющим избегать ничьей.

Пока же я часто ловил на себе насмешливый взгляд Кранмерда, липкий и слишком уверенный для человека, которого официально поддерживает меньшинство. А быть может, он просто знал то, о чем не подозревал я.

Несколько раз мне хотелось подойти к нему и спросить, оперируя долгом, проигранным в карты, знает ли он где Аманда Харрисон? У Фредерика не оставалось бы выбора и пришлось ответить правду, но я сдерживал себя в этом порыве, боясь сделать хуже.

И все же я продолжал ломать голову, как девчонка и ее брат умудрились исчезнуть буквально из-под носа у опытных агентов? Конечно, Грегор Харрисон не был идиотом, и если Аманда рассказала ему обо всем, что произошло между нами, то как хороший брат он поступил абсолютно верно, увезя ее из Столицы. У него наверняка нашлись нужные связи, чтобы надежно скрыться. Вот только бросить все столичные дела фирмы было как-то глупо с его стороны. Правда, с Юга уже через несколько дней после отъезда Харрисона приехал один из поверенных его отца и принял руководство делами. Я, конечно, подослал нужных людей с расспросами, но господин Фауст распространяться не пожелал, грамотно увильнув от всех скользких тем, никак не связанных с делами фирмы.

Поэтому вопрос, куда делись Аманда с Грегором, по-прежнему оставался открытым. Конкретно сегодня меня посетила идея написать их отцу Томасу, и представившись женихом его дочери, потребовать всю информацию, которой он располагает о ее местонахождении. Харрисон-старший всегда был рассудительным человеком, и если действительно лелеет надежду выдать Аманду замуж поудачнее, то обязательно расскажет.

В дверь рабочего кабинета постучали, я едва ли не вздрогнул от этого звука, потому что это был не обычный робкий стук, который позволяли себе служащие, а громкий, рваный, не прекращающийся. Излишне навязчивый, так стучат, когда что-то случается.

– Войдите!

В кабинет ворвался старший лейтенант из отдела связи, в его руке длинной лентой развевалась стенограмма, явно только что вырванная из аппарата.

Запыхавшись, он жадно хватал воздух, и было видно, что недавно он несся по этажам сломя голову, чтобы успеть ко мне. Лейтенант пытался приложить руку к голове, соблюдая все воинские правила, но я, видя, что произошло нечто из ряда вон выходящее, поднялся кресла, обошел стол и вырвал из рук вояки бумагу, одновременно спрашивая:

– Что случилось?

– Взрыв…Здание редакции “Панема вестника” уничтожено.

* * *

Первое правило ведения боевых действий – вначале нужно уничтожить узлы связи. Если исчезнет координация между отрядами войск, командиры будут вынуждены принимать решения самостоятельно. А устранить разрозненные скопления врагов – легче, чем собранный воедино и сплоченный организм.

Эту элементарную основу тактики очень часто любил повторять отчим.

Была у него и вторая любимая тема для рассуждений, на которую генерал часто разглагольствовал:

“Не можешь сломить тело врага, сломи его дух! В запале боя солдат не боится отдать жизнь, его ведут толпа, адреналин и желание стать героем. В этот момент он не думает головой и способен на любые поступки. Опасные, невозможные для предугадывания. Поэтому, твоя главная задача заставить врага бояться до того, как он выдернет чеку гранаты. Причем бояться не за себя, а за собственных детей и родных. Чувствовать шаткость почвы под их ногами, зыбкость воздуха и ненадежность порывов ветра. Враг должен быть дезориентирован. Смута в обществе, страх выйти на улицу, чтобы все, чем он дышал, было пропитано опасностью”.

И сейчас, стоя на угасающем пепелище бывшей редакции, я дышал этим самым страхом. Не своим, а людей, собравшихся вокруг меня.

Они смотрели выжидающе, с надеждой и искали в моих действиях что-то, что даст им опору. Мне бы и самому ее найти, потому что она стремительно ускользала из-под ног.

Теракт – первая гиря, качнувшая весы стабильности общества. Значит, будет и вторая.

– Анджела Сильвер, – спросил я у подкопченного клерка, топчущегося чуть позади. – Она была внутри?

Бедняга вздрогнул, не сразу понимая, что обратился я именно к нему.

– Я-я-я не знаю, – прозаикался он. – Я только в-в-вышел на обед.

Жестом остановил его, приказывая не продолжать дальше.

Собственно, огромных жертв только из-за обеденного времени и удалось избежать. Большинство работников были вне здания. Меня же продолжал волновать вопрос – осталась ли внутри владелица газеты.

Кому могла не угодить женщина, чей голос даже на выборах в совете всегда был нейтральным? Впрочем, причин и мотивов для взрыва могло быть несколько. Одного злоумышленники добились точно – новый выпуск главной газеты страны выйдет не скоро. Типография со станками уничтожена, половина редакторского отдела мертва, и ключевой рычаг по управлению общественным мнением потерян на неопределенный срок. Но самое главное, в обществе посеян страх, и все это накануне выборов.

Просто прекрасно.

– Кто-нибудь знает, где была Анджела Сильвер во время взрыва? – крикнул я в толпу собравшихся за моей спиной.

Там, среди людей – полицейских, зевак, было много работников газеты, вернувшихся после обеда.

В ответ только тихий гомон и ничего конкретного.

– Ее сегодня не было, – наконец раздалось из-за спины широкоплечего пожарного. Навстречу шагнула миниатюрная толстушка в юбке с рюшами, белой блузе и шляпкой-клош, в которой утопала вся макушка. – Лия Кравец, секретарь миссис Сильвер, – представилась она. – Госпожа ещё вчера уехала в морской санаторий, поправлять здоровье. В это время года соленый воздух крайне благоприятен при болезнях легких…

У меня внутри что-то отлегло. Значит, спаслась.

Сильвер была дамочкой весьма своеобразной и своенравной, но в то же время – без пафосного налета, свойственного многим потомственным аристократам. С ней всегда можно было договориться, завести конструктивный диалог, но самое главное, Анджела давала толковые советы. Иногда было сложно понять, что руководило это женщиной, когда она выпускала в печать очередную бредовую статью с дешевой сенсацией. Чьи цели преследовала, тоже не ясно. Свои или того, кто больше заплатил за выпуск нужной информации?

Отчим ещё десять лет назад “за глаза” называл ее “шлюхой печатной машинки”. У кого деньги, тому и отдалась. Но и идти против Сильвер генерал не рисковал, предпочитая если не “дружбу”, то нейтралитет.

И все же, за годы своих собственных наблюдений, одно я мог сказать уверенно: зла Анджела не несла. Скорее, даже наоборот…

Я знал, что Сильвер тайно присматривала за всеми “отпущенными" на волю суккубами после аукциона и ночи любви. Бдила за каждой, следила, чтобы владелец-однодневка не преследовал девчонок позже и действительно отпускал на волю… А я бдил за ней. Потому что когда-нибудь одна из “моих" бывших суккубов все же умудрится встретить свою настоящую любовь и забеременеет. Как решит поступить с этой информацией журналистка, предположить я не мог. Но если Анджела решит состряпать обличительную статью, то я вставлю ей все палки в колеса, которые только найду. Если же промолчит, то это станет ещё одним подтверждением, что мы по одну сторону баррикад в этой многоцветной шахматной партии. Где кроме черного и белого десятки оттенков серых фигур.

– Сообщите госпоже Сильвер о случившемся, – отдал приказ одному из прибывших вместе со мной на место взрыва полковников Бюро Безопасности – А также усильте меры безопасности в столице. На каждом углу по полицейскому, и обо всех странностях докладывать лично мне и незамедлительно.

На этом я развернулся и направился к служебному автомобилю. Приказал на всех парах нестись в Бюро, где созвал экстренное совещание совета. Необходимо было срочно обсудить произошедшее, а ещё посмотреть лишний раз в глаза власть имущим. Вполне вероятно, взрыв был делом рук кого-то из них. Быть может, даже сейчас на сцену решит выбраться еще один игрок – третья сторона. Весьма подходящее время для того, чтобы оттянуть у меня два-три голоса на свою сторону. Это позволит Кранмерду вырваться вперед и занять кресло канцлера. Вот только раз игра затеялась грязная, то и мне поздно играть в благородство. Похоже, настало время намекнуть многим проигравшим, что пришел час отдавать долги.

Все три часа пока проходило совещание, Кранмерд не сводил с меня гадкой улыбочки и взгляда. Это был взгляд победителя, который уже предвкушал, в каком порядке развесит будущие трофеи по стенам. И мне это не нравилось.

Не нравилось ровно настолько, что после завершения совета я произнес:

– Председатель Кранмерд, останьтесь. Нам необходимо переговорить.

Его и без того тонкие губы поджались, но ослушаться Фредерик не решился. Все же я пока ещё занимал кресло канцлера, пусть и временно исполняющего.

– И о чем же вы хотели поговорить, уважаемый? – с прищуром спросил он, едва двери за последним членом совета закрылись. Уголок его губ при этом был приподнят в особо издевательской ухмылке. – Наверное, посоветоваться со мной, как с более опытным политиком?

Настал мой черед кривиться, но я сдержался. Сумел сохранить все то же ровное выражение лица, что и раньше. Кранмерд всегда кичился тем, что начинал свой путь еще с отчимом, поэтому быть под моим руководством его бесило в особенности.

– Нет. Ваш совет – последнее, о чем я мог бы попросить.

– Тогда что я здесь делаю?

– Долги, – я обошел стол, за которым сидел “рыжий альбинос”, и разместился на стуле напротив. – Помнится, вы мне задолжали.

Фредерик заметно напрягся. Я ощутил это даже через метры разделявшие нас.

– И на какую сумму вам выписать чек? – попытался он втюхать мне то, что абсолютно не представляло ценности.

– Бросьте. Денег у меня и без ваших достаточно. Мое требование гораздо более прозаичнее. Вы не обеднеете даже на цент.

– И что же? – я видел, как его пальцы сжимаются в кулаки, а костяшки бледнеют.

– Выбирая канцлера, вы отдадите свой голос за меня, Фредерик. И да, не вздумайте глупить. Вы ведь не хуже меня знаете, что так или иначе, но вам придется это сделать. Или… – я выдержал намеренно длинную паузу, давая Кранмерду шанс самому додумать, а после все же договорил: – Иначе, согласно условиям игры, вы станете моим безвольным рабом. И даже если я проиграю кресло, то с удовольствием поруковожу страной вашими руками, что несомненно будет даже веселее, и намного забавнее. А вы как считаете, председатель?

Ответа не последовало. Вместо него Кранмерд резко отодвинул стул, поднимаясь, и вылетел из зала совещаний. Дверь за ним с грохотом захлопнулась.

– Шах и, надеюсь, мат, – пробормотал я, вставая следом.

Впереди у меня было ещё четыре подобных разговора.

* * *

Было нечто издевательское в том, что результаты голосования объявлял именно Кранмерд. Как председатель совета, он доставал из урны сложенные листы, зачитывал имя, отмеченное в бюллетене, и раскладывал на две стопки. За свою кандидатуру и за мою. Предположительно должна была быть и третья, с нейтральным выбором Анджелы, но похоже, ее бюллетень все еще находился в урне.

Мы с Кранмердом шли нога в ногу, деля голоса пополам. Стопки росли равномерно, и чем ближе было дело к концу, тем более гадким становился привкус воздуха вокруг.

Гниль…

Потому что обещанным мне перевесом даже и не пахло. Более того, я прекрасно отдавал отчет в том, что заставил пятерых членов совета проголосовать за себя фактически обманом. Пятерых.

Значит, при счете “19–19”, который был сейчас, почти треть получена мною не честно.

В корзине оставалось всего два листа – нейтральный Анжелы и решающий…

Кранмерд протянул руку в урну, доставая первый из них:

– Деймон Сакс… – его голос дрогнул, в моей груди же сердце колотилось так, что я фактически не слышал, как был оглашен последний бюллетень. – Деймон Сакс!

В зале повисло тягостное молчание. Настолько тягостное, что несколько мгновений все слышали, как жужжит случайно залетевшая сюда муха. Почти все взгляды членов совета были устремлены на Анджелу Сильвер, которая сидела у самого края длинного стола, невозмутимо курила, а после стряхнув пепел, произнесла:

– Я никогда не обещала, что всю жизнь буду посередине! – она смачно вдавила недокуренную сигарету в пепельницу и рывком поднялась, чтобы выйти.

За тем, как за ней закрылись двери, проследили взглядом все, в том числе я и Кранмерд. Очень злой Кранмерд.

– Поздравляю с избранием, канцлер Сакс, – первым произнес он. – Двадцать один голос в вашу пользу. Явное большинство.

Он особенно сильно выделил последнее слово, явственно давая мне понять, где было бы сейчас мое место – пройди выборы действительно без “нечестной игры” с моей стороны.

Победа со вкусом поражения и предательства. Потому что часть из тех, кто обещал голос мне, выбрали за Кранмерда… Паршиво было уже то, что теперь я даже предположить не мог, кто из них мой враг, а кто друг. Анонимность голосования, чтоб ее!

А значит, мне будут продолжать улыбаться в лицо, продолжая держать нож за спиной. Пожалуй, самыми честными в этой ситуации будут те, кто изначально и открыто поддерживал Фредерика. От них хотя бы будешь знать, чего ожидать.

Весь следующий час меня поздравляли, пожимали руки, хлопали по плечу, желая благ и процветания стране под моим управлением, а главное, мирного неба над головой.

Ну-ну! Здесь половина собравшихся мечтает прогнуть под себя остатки северных территорий и забрать месторождения нефти, официально принадлежащие Арсамазу, но так близко географически находящиеся к Панему.

Последней ко мне подошла вернувшаяся в зал Анджела. Признаться, к этому времени я был уверен, что она давно покинула здание Бюро. Но нет, видимо, как и всегда выжидала где-то своего часа, наблюдая со стороны и ожидая удобного момента.

Женщина излишне широко раскинула руки и обняла меня, громко поздравляя с успехом. Такого проявления чувств за ней, как правило, не водилось, и все же прежде чем разомкнуть не по-женски крепкую хватку, она прошептала в самое ухо:

– Надеюсь, я не ошиблась в тебе, мальчик, – от нее пахло крепким табаком и лекарствами, которыми она лечила опухоль легких. Да-да, про ее болезнь я был тоже в курсе. – И ты найдешь тех подонков, которые разрушили труд моей жизни.

Уже дома, перед сном, лежа в собственной постели, я несколько раз прокручивал в голове весь сегодняшний день.

По мне скакали изрядно подросшие котята. Шесть штук. Они пищали на ухо, но от этих звуков я почти абстрагировался.

Казалось бы, все! Цель почти выполнена, я канцлер, и после инаугурации получу полномочия, о которых можно было только мечтать. Сумею наконец понять и разобраться во всех тайнах, которые скрывал от меня отчим. Возможно, узнаю причины смерти матери. Выясню, где находятся суккубы, которые никогда не теряли способностей, и у которых рождались дети, а главное, кто и зачем их увез из Квартала несколько лет назад? Пройдут годы, и я плавно изменю направление движения колеса, хорошо отлаженной системы, потому что резких поворотов мне не простит общество. Но главное, постараюсь восстановить все то, что разрушил отец, и о чем так всегда жалела мать…

* * *

– Замечательный праздник! Еще раз поздравляю с победой, господин канцлер! – мило щебетала над ухом одна из подружек Сильвии, которая непонятно каким образом умудрилась вообще сюда проникнуть. – Ваша инаугурация просто чудо!

Смерил ее тоскливым взглядом. И чего, спрашивается, добивается? Того, что я шепну кому-нибудь из охраны выставить ее отсюда вон, потому что на официальном политическом мероприятии не место таким вот… Подобрать бы слово поприличнее.

Хотя ничего удивительного, что здесь собрался весь цвет высшего общества. Этим днем в огромный зал Атриум-холла набилось столько народа, что яблоку некуда упасть.

Сегодня был не просто мой первый день вступления в должность, сегодня в страну приехала первая официальная делегация из Арсамазской империи. Первая за последние пятнадцать лет.

Я потратил тьму времени на подготовку всех мер безопасности, чтобы все прошло на высшем уровне, и не дай господь, не случилось что-нибудь наподобие взрыва в “Панемском вестнике”.

Каждый десятый в зале был переодетым оперативником, причем не только со стороны моего управления. Арсамаз также настоял на участии в мероприятии своих людей. Пятнадцать человек прибыли за два дня до основной делегации. Пятнадцать рослых военных мужиков, один вид которых мог навеять ужас и уважение к их военной подготовке.

Все закономерно, на месте Огюста Франца я бы поступил также. Прислал бы лучших из лучших, чтобы на всякий случай продемонстрировать силу и возможности.

Но это только видимая сторона медали, для отвлечения основного внимания. Наверняка, среди самой делегации из сорока человек скрывались куда более опасные и подготовленные люди. Вот, например, как та девушка в боа из перьев и с ярким макияжем. Стоит и томно обмахивается веером, мило улыбается всем мужчинам, которые невольно задерживают взгляд на ее фигурке. Официально ее зовут Мария де Флер – специалист по добыче полезных ископаемых с несколькими учеными степенями.

А неофициально… мне починили очки со стеклами-определителями оружия, и у нее в спицах веера два лезвия, красиво замаскированных все теми же пушистыми перьями. Наверное, стоило отбирать такие вещички при входе в зал, но зачем нам лишние конфликты, тем более, что я и сам всегда таскал с собой почти оружие. Опять же. На всякий случай.

Я сжал в руках покрепче трость и двинулся вперед, туда где среди толпы мелькнула макушка Сильвии. Ее я не видел ровно столько же, сколько и Аманду, с того самого вечера в доме Тамми. Собирался как бы невзначай поинтересоваться делами девушки и узнать, не получала ли она вестей от подруги, но по пути меня перехватил Эрнест Карлстон – распорядитель Квартала. Будь моя воля, я бы не звал сюда этого человека, но его статус не позволял так просто его проигнорировать. Потому что сегодняшним вечером в этом зале присутствовали фактически все суккубы из Квартала, а он, можно сказать, присматривал.

– Примите мои поздравления, господин Сакс! Я всегда знал, что вы, как и ваш отец, далеко пойдете!

Я лишь сдержанно кивнул этой неприкрытой лести.

– Вы позволите поговорить с вами наедине, по одному весьма деликатному вопросу? – заискивающе начал он.

– Быть может, позже? – разговаривать с ним сейчас не хотелось, а вот через недельку я его обязательно вызову сам. На очень долгую и обстоятельную беседу о том, в курсе ли он, где остальные иллюзорницы.

– Лучше сейчас, – с неким нажимом произнес он. – Это касается вон той леди, – Эрнест указал на высокую женщину, когда-то бывшую брюнеткой, а сейчас с обилием седины в волосах. Она входила в группу делегатов, и ее имени так сходу я вспомнить не мог. – Я настаиваю.

Что ж проще было согласиться. В любом случае, несколько потраченных минут мне не сделают погоды. Мы отошли в тень колонн, где я поторопил Карлстона с рассказом:

– Так что вы хотели сообщить?

– Это Виктория Райт, – полушепотом произнес смотритель Квартала. – Одна из суккубов, сбежавших еще во время войны. Бывшая судья! Я сразу ее узнал, когда увидел. Ее многие узнали в этом зале.

Я выглянул в зал, нашел взглядом женщину, особенно внимательно присмотрелся к чистым ключицам, которые она гордо демонстрировала вместе с бриллиантовым колье.

– Клейма нет, – сухо бросил я. – Вы уверены, что она суккуб?

– Более чем, – уверенно заявил Карлстон. – Ее необходимо арестовать, провести подтверждающий тест, а затем немедля препроводить в Квартал. Ее место там!

Я в удивлении вскинул бровь.

– Вы сейчас серьезно? – даже переспросил. – Предлагаете схватить члена официальной делегации? У которого дипломатическая неприкосновенность?

Неужели Эрнест действительно думал, что я настолько идиот и брошусь отдавать подобный приказ.

– Но ведь она перебежчица! Предательница Государства!

“Или спасающая свою жизнь женщина, которую немало потрепало тяжелыми испытаниями”, – мысленно продолжил его фразу я тут же добавил вслух.

– В данный момент она гражданка Империи. Боюсь, мы бессильны в этом вопросе, господин Карлстон. Но за сведения спасибо. Я присмотрюсь к госпоже Райт и выясню причины, побудившие ее вернуться на родину.

Я покинул укрытие и вновь вернулся в толпу гостей. Двигаясь среди мужчин и женщин, нет-нет, а временами я бросал взгляды в сторону госпожи Райт. Суккуба? Очень старая, пожалуй, старше я даже и не встречал. Сбежавшая от преследования в другую страну.

А чему тут удивляться? Многие уносили ноги именно в сторону Арсамаза. Думаю, не она первая, и уж тем более не последняя. Любопытно другое. Что даже там эта женщина умудрилась добиться значительных высот в обществе, иначе как объяснить ее присутствие в составе делегации. Случайных людей здесь не было. У каждого свои цели и задачи. В этом я не сомневался.

Значит, были таковые и у госпожи Райт.

Где-то, впрочем, я уже слышал эту фамилию. Несколько минут вспоминал где именно, пока в памяти не всплыл образ большеглазой экономки в доме Аманды. Катерина… Дочь?

Я мысленно сравнил двух женщин и откинул это предположение прочь. Не похожи. Абсолютно. Ни единой общей черты, да и вряд ли, будь Катерина суккубой, смогла бы столько лет продержаться в столице, не раскрыв своей натуры. Все же иллюзорниц искали постоянно. Значит, просто однофамилицы.

В любом случае, к госпоже Райт приглядываться теперь я собирался крайне пристально.

Внезапно, кто-то до боли знакомый привлек мое внимание, мелькнув силуэтом в периферии зрения.

– Аманда? – прошептал я, оборачиваясь в сторону прошедшей мимо блондинки.

Она уже удалялась от меня. Я видел только спину и россыпь волнистых локонов. А ещё запах.

Чертов запах ее духов, оставляющих ароматный шлейф по пути ее следования. Двинулся за ней словно на невидимом поводке, пробивая себе путь сквозь толпу, боясь, что она всего лишь призрак моего воспаленного разума.

Мне казалось, что она вот-вот ускользнет, и я вновь потеряю ее на неизвестный срок. Сейчас я абсолютно не задумывался, как она вообще оказалась в Атриуме. Моей целью было ее догнать.

Девушка юркнула в коридор, ведущий к дамским комнатам, а я ускорил шаг. Настиг ее в полумраке холла, схватил за локоть и развернул так порывисто и быстро, что сам поразился собственной несдержанности.

На меня уставился удивленный взгляд совершенно незнакомых глаз. Не Аманда. Похожая девушка, примерно ее возраста. Но не она.

– Что-то случилось? – спросила она с едва уловимым арсамазским акцентом. А я скользил взглядом по резким чертам ее лица, более угловатой фигуре, и поражался, как вообще мог их перепутать.

– Н-нет, – с трудом выговорил я, сбрасывая с себя наваждение. – Простите, обознался.

– Ничего страшного, – на губах незнакомки возникла лёгкая улыбка – Бывает.

Выпустил ее руку, и девушка последовала своей дорогой, а я продолжил стоять во власти неведомого аромата духов.

– Подождите! – все же не выдержал и окликнул делегатку вслед. – Ваш парфюм. Не подскажите марку?!

Она замерла и покраснела от смущения. Все же мой вопрос был на грани приличий. Не принято мужчине спрашивать о таких вещах.

– Зачем? – кокетливо ответила она вопросом на вопрос.

– Сделать сюрприз своей невесте! – брякнул первое, что пришло в голову.

На ее лице мелькнуло лёгкое разочарование. По-видимому, мое поведение вначале приняли за заигрывание.

– Тогда, боюсь, это у вас так просто не получится, – с возникшей холодностью ответила она. – Это не совсем духи, а летучее масло из плодов таёжного иланга. Растет только в Арсамазской империи, и насколько мне известно, все поставки в эту страну были прекращены ещё в военное время.

Несколько мгновений после этих слов я молча переваривал услышанное.

– Таёжный иланг, значит. Спасибо, – проговорил и коротким кивком поставил точку в нашем случайном разговоре.

Блондинка тоже пожала плечами, и, развернувшись, ушла вперед по коридору.

Что же выходило? Аманда пользовалась контрабандными духами, что в принципе было доступно при связях и деньгах ее отца. Вот только… интуиция колотила в набат, подсказывая, что все не так просто. Никто не станет тащить контрабандой пару флаконов для одной девчонки через океан. Если же в Панем ввозились гораздо большие партии, уверен, этим запахом пропитался бы весь высший свет. Уж очень притягательный и запоминающийся аромат.

От мыслей отвлек звук сдавленного писка, а после грохот, раздавшийся в одной из неприметных ниш коридора. Подойдя ближе, окинул взглядом закрытые двери в хозяйственную подсобку. Я бы плюнул и последовал дальше по своим делам, мало ли кто там развлекается, если бы не скрежещущий звук с обратной стороны. Такой бывает, когда ногти скребут о деревянную поверхность с такой силой, что ломаются.

Нехорошая догадка кольнула в сердце, заставив меня сделать шаг вперёд и прислушаться.

– Всегда было интересно, умеют ли немые кричать? – голос Кранмерда звучал мерзко и гадко. Кажется, председатель совета был пьян. – Кое-кто из претендентов на твою дырочку считает, что нет, а я думаю, что если постараться, ты будешь голосить во всю глотку.

Новый сдавленный писк и скрежет ногтей.

– Тобой интересуется Сакс, вот только этот сучонок слишком зарвался, и на этот раз ему не позволят выкупить самую сладкую квартальную сучку… Мы тут поговорили с коллегами, – протестующее мычание и звуки борьбы. – Скинемся, а потом пустим тебя по кругу… сколько бы денег он не приготовил, у нас шестерых их будет больше. Уверен, ты научишься визжать в эту ночь.

Дальше слушать эти гадости я не собирался, дёрнул ручку, рывком распахивая дверь. На меня буквально вывалились Лизабет Фокс и Кранмерд, прижимавший ее к двери. Лиф девчонки был содран книзу, грудь обнажена. Без раздумий я скинул с себя пиджак и набросил на нее. Вторым движением всадил кулак в челюсть Кранмерда.

Тот пошатнулся, отступил на шаг назад и рухнул на стопку из железных вёдер в углу подсобки.

– Ещё раз увижу рядом с этой суккубой, скидываться будешь себе на лечение! – прорычал сквозь зубы, сжимая в руках трость и борясь с желанием проломить рукояткой Кранмерду череп.

Сам не знаю, что на меня нашло, но при виде бледно-зеленой до смерти иллюзорницы, мне захотелось, вопреки здравому смыслу и природной сдержанности, убить Фредерика. Я объективно понимал, что не чувствую к этой девчонке ничего кроме человеческого сочувствия и благодарности ее родителям, но… Сука! Простить то, что ей наговорил подонок, просто так я тоже не мог!

Огромных сил стоило не продолжить мордобой дальше.

– Ты в порядке? – я заставил себя развернуться от Кранмерда и подойти к девушке.

Лизабет стояла у соседней стены, опираясь одной рукой на ее холодную поверхность, а второй зажимала рот, явно борясь с приступом тошноты. Она только и смогла мотнуть головой, показывая: “нет, не в порядке”. В уголках ее глаз собрались слезы, а по щекам бежала дорожка размазанной туши.

Я подхватил ее под руку и потащил в сторону туалетных комнат. Там запихнув в дамскую, без стеснения прошел следом.

– Пошли вон! – рявкнул на двух девушек, вертевшихся у зеркала. Их лица вытянулись от удивления, но после явного узнавания моей персоны, они попятились к выходу. Я же добавил вслед. – Расскажете кому-нибудь о том, что видели, пеняйте на себя.

Быстро кивнув, они исчезли за дверью. Я же поволок Лизу к раковине и включил воду. А потом, отвернувшись, изучал противоположную стену, пол и потолок, пока девчонку тошнило. Туалетные кабины, к счастью, все были свободны и раскрыты, так что свидетелей этого конфуза кроме тех двоих не нашлось..

– С-спасиб-бо! – пробормотала Лиза, умываясь спустя несколько минут. – Но он бы все р-р-равно с-сейчас ничего не с-с-сделал. Он мой наним-матель на сегодня, контракт бы ему не п-п-позволил многого.

– Он уже делал, – я покосился на приведенный в порядок лиф ее платья.

– Л-лапал и з-заппугивал, говорил гадости, – она опять побледнела и вновь закашлялась в приступе рвоты.

Меня это обеспокоило.

– Что с тобой? – подошёл ближе и провел ладонью над казавшейся очень хрупкой спиной, сканируя состояние организма.

Одновременно жалел, что целитель из меня так себе. Силы были, а практики и умений едва хватало на элементарную диагностику и простейшие манипуляции. Но даже они отнимали множество сил.

– П-п-просто испугалась. Стресс, – отозвалась Лиза. – Сейчас пройдет.

Возможно и стресс. По крайней мере моих знаний в медицине и анатомии хватило понять, что пищевого отравления у нее точно нет.

– Вам не стоило вмешиваться. Теперь пойдут слухи, – промокнув лицо полотенцем, произнесла она. – И тем более бить его. Он опасный человек, – Произнесла и тут же зашипела от боли, причиненной накалившимся ошейником – Проклятая железка, я ведь не сказала ничего т-такого!

– Вокруг меня и так полно слухов. Одним больше, одним меньше, – подошёл к девушке и заставил задрать подбородок вверх, осторожно осмотрел золотое “украшение”. Под ним теперь алела полоска ожога. Пришлось крайне аккуратно просунуть под него пальцы, чтобы по неосторожности не вызвать очередного недовольства у артефакта. – Я уберу ожог, а потом поговорю с распорядителем Квартала о случившемся. Некоторые клиенты позволяют себе слишком многое. По всей видимости, в стандартный контракт необходимо включить новые пункты… – я осекся и умолк. Вряд ли Лиза, как суккуба, способна оценить мое предложение, посему добавил. – Ради вашей же безопасности. Ты должна это понимать.

Она промолчала, лишь смиренно замерла и позволила моим пальцам скользить под кромкой ошейника.

С ожогом я справился довольно быстро. Разве что в месте, где ошейник смыкался в кольцо, под крошечной замочной скважиной для специального ключика, пришлось повозится особенно долго. Там концентрация магии была самой сильной, от этого и ожог глубже, до набухших волдырей.

– Все, – закончил я. – Нам пора в зал.

Она кивнула, ещё раз поправила платье, вернула мне пиджак и улыбнулась себе в зеркало, будто убеждая собственное отражение, что все в порядке.

Уже на выходе из уборной я заговорил вновь:

– И не воспринимай угрозы Кранмерда всерьез. Теперь, когда я знаю о его планах, ему придется хорошенько постараться, чтобы вообще попасть в Квартал на следующий аукцион. В этом вопросе я смогу обеспечить ему некоторые проблемы. Это не так сложно, особенно находясь в кресле канцлера и обладая всеми полномочиями.

На лице Лизы возникла кривая улыбка, а грустные глаза стали еще более грустными.

– Лучше вообще закройте К-к-квартал, сделайте его д-добровольным, – пробормотала она и шагнула в коридор, вновь превращаясь в немую Лизу.

Отвечать вслух я ей не стал. Разве что мысленно согласился.

Это место принесло слишком много горя и боли, чтобы продолжать существование на карте города, но и резко менять сложившийся уклад я не мог. Слишком долго шел к посту канцлера, чтобы испортить все одним резким и неуместным приказом. Общество должно хотеть перемен, чтобы безболезненно их воспринять… особенно таких глобальных, как уничтожение Квартала.

* * *

Весь следующий день я занимался тем, что изучал текст договора по совместной разработке нефтяных месторождений с Арсамазской империей. Документ уже несколько раз просматривали специалисты, но с финальным вариантом я все равно предпочитал ознакомиться сам.

Параллельно с этим читал досье Виктории Райт, которое нашли в архивах Бюро, и в очередной раз проклинал политику приемного отца. Из-за его немыслимой и дурацкой травли суккубов Панем потерял тьму незаменимых специалистов. Даже без досье Райт под рукой, я мог бы назвать еще несколько фамилий навскидку – Торани Фелз и ее муж Аластар. Инженеры и изобретатели. И если Райт перешла на другую сторону баррикад, то чета Фоксов погибла во время войны. По крайней мере официально…

Виктория же вошла в делегацию, как специалист по вопросам составления магических договоров, что логично, при ее прошлой специальности судьи. Уж кто-кто, а она сумеет найти второе дно даже у неверно поставленной запятой.

Но гораздо более интересным оказался пункт о родственниках старой иллюзорницы.

Там значилась дочь по имени Катерина. Приемная.

Даты рождения и усыновления косвенно указывали на то, что экономка в доме Аманды и приемная девочка Виктории примерно одного возраста, а значит, могут оказаться одним и тем же лицом. Но убедиться и проверить никогда не бывает лишним. Тем более, что рядом с именем Катерины стояла пометка с цифровым кодом уже ее досье.

И я был немало удивлен, когда запросив эти данные, через какое-то время получил ответ, что они изъяты из архива еще моим отцом и обратно возвращены не были.

– Весьма любопытно, – пробормотал, потому что совершенно не представлял, зачем генералу понадобились сведения о Катерине Райт. Насколько я понимал, девчонка суккубой не была, дара соответственно не имела. Так с чего подобный интерес?

За ответом на эти вопросы пришлось лично спуститься в архив и запрашивать сведения, начиная с даты изъятия личного дела Катерины Райт и заканчивая информаций, какие еще документы брал отчим и “забыл” вернуть.

Выяснилось немного, например, что дело на Катерину было заведено еще в годы войны. Сроки примерно совпадали со временем, когда из страны исчезла Виктория. Чудом нашелся даже протокол допроса тринадцатилетней девочки. Его почему-то не вложили в основную папку. Пока читал, несколько раз ловил себя на мысли, что хочу убить того, кто опрашивал ребенка. Этому офицеру повезло, что в протоколе не было его фамилии. Потому что уж слишком на бумаге все выходило складно. Я же, будучи не понаслышке знакомым с методами, которые применялись для развязывания языков, даже представлять не хотел, что могла пережить девчонка, пока из нее вытягивали по слову. В лучшем случае били…

В ходе “беседы” Кати Райт так и не рассказала, где ее мать. Утверждая, что та погибла, оставив ее одну-одинешеньку. Зато поведала про некий морской порт, через который ее хотели вывезти в другую страну старые знакомые матери, но как это часто бывало в то время, городок подвергся авианалету. Девчонка выжила чудом, не успев взойти на корабль…

Чем дальше я читал, тем более уверялся в мыслях, что в доме Аманды работала именно дочь Виктории Райт. Удивительные совпадения, в которые я не имел привычки верить и которые меня весьма настораживали. Особенно учитывая, что обеих девушек неожиданно стали связывать вещи, так или иначе имеющие отношение к Арсамазу.

Параллельно с этим, я продолжал задаваться вопросом, зачем отец изъял досье Катерины из архива?

Работницы – две древние канцеляристки, – пообещали поднять больше сведений о том, какие еще документы могли осесть у покойного генерала, но для этого им потребуется время.

Остаток вечера прошел спокойно, я продолжал изучать договор, делая пометки в пунктах, которые мне не нравились и по которым хотел бы отдельного обсуждения. Уже затемно, закончив и собираясь домой, я стоял у дверей, закрывая кабинет, когда из противоположного конца коридора раздались звуки бега.

В столь поздний час, когда здание было пустым, подобное ощущалось настораживающе. Еще больше мне это не понравилось, когда я увидел спешащего ко мне лейтенанта Ричардса. Потому что новости, которые мне приносил связист, еще ни разу не были хорошими.

– Что случилось? – хмуро поинтересовался, перекладывая осенний плащ в другую руку.

– Смотритель квартала… – служивый, согнувшись пополам, пытался отдышаться и при этом докладывать. – Эрнест Карлстон убит… на рабочем месте… сейф вскрыт… и одна суккуба пропала… Лизабет… Лизабет Фокс.

В следующий момент с места сорвался уже я, спеша к лифтам и бросив лейтенанту приказ поднимать наших специалистов и отсылать на место преступления.

Из здания Бюро выбежал под проливной ливень и, не обращая внимания на дождь, прыгнул в олд-ройс.

Первая мысль: Кранмерд окончательно съехал с катушек и решил мне отомстить за вчерашнее, выкрав насильно девчонку из Квартала. Если так, то труп Лизы будет следующим, который найдут полицейские. Потому что магия чертовых ошейников не позволит ей выбраться даже на соседнюю улицу, без соответствующего разрешения от смотрителя и подписанного контракта по найму.

Вторая мысль была уже более здравой: насколько бы сильно меня не ненавидел Кранмерд, но на убийство Карлстона он бы не пошел. Эти двое вроде как имели почти дружеские отношения на почве “любви” к суккубам. Фредерик, по уверениям злых языков, уже давно подсел на их магию иллюзий, а Эрнест, как коллекционер бабочек, спал и видел, как пополнить свою коллекцию новыми экземплярами для продажи. Уверен, поведись я вчера на его провокацию с Викторией, из старой суккубы Карлстон сотворил бы очередной “гвоздь программы”.

В Квартале, у особняка Карлстона, уже выставили оцепление из нескольких отрядов полиции. Хотя случайных зевак тут не было, разве что несколько девчонок-суккубов, которых я периодически видел на приемах. Их уже допрашивали детективы.

– Кто здесь главный? – окликнул я одного из сержантов.

– Капитан Лоуренс, – с готовностью отозвался он, мгновенно меня узнавая.

– Веди к нему, – приказал я.

Лоуренс нашелся в кабинете покойного. Высокий и немного полноватый полицейский стоял над телом застреленного Карлстона и задумчиво осматривал труп.

– Расследование переходит под юрисдикцию Бюро Безопасности, – без лишних предисловий и прямо с порога заявил я. – Спасибо, что приехали, детектив Лоуренс, но дальнейшее ведение дела не ваша забота. Сейчас прибудут мои специалисты.

– Но, сэр…

Я остановил его жестом.

– Все, что связано с суккубами – дело государственной важности, так что будьте добры передать все материалы офицерам Бюро, которые прибудут с минуты на минуту. Пока же введите в курс дела меня.

По лицу Лоуренса было видно все, что он думает о зарвавшихся и наглых мальчишках, получивших кресло канцлера. Но и дерзить он мне не посмел. Принялся излагать:

– Убийство произошло около двух часов назад. Нас вызвала одна из девушек, у которой сегодня… – он замялся, – не было клиентов.

– Она слышала выстрел?

– Нет, его никто не слышал. Основной шум поднялся, когда неизвестные в масках выволокли из дома Лизабет Фокс и силой усадили в машину… Девушка кричала и сопротивлялась. А в ее доме мы нашли это, – детектив придвинул ко мне лежащие на столе расстегнутый золотой ошейник и ключик от него. – Кто-то снял его с суккубы, а после вывез из Квартала.

Кончики моих пальцев похолодели. Я подошел к сейфу Карлстона, аккуратно приоткрыл его дверцу концом трости и взглянул внутрь. На нескольких полках нетронутыми остались документы, деньги, а вот на самой верхней, на черном бархате, словно в ювелирном магазине – лежали ключики с бирками имен. Тонко выкованные, размером с полпальца, и такие же золотые как ошейники на шеях суккубов. Даже невооруженным взглядом было понятно, что одно место на бархатной подложке пустует…

– По всей видимости, злоумышленники ворвались вначале сюда и пристрелили Кралстона, когда он оказал сопротивление. А после вскрыли сейф, забрали ключи и выкрали девушку.

– Он сам открыл хранилище и отдал ключ, – поправил я детектива. – Никто бы не смог забрать артефакт без полномочий Смотрителя Квартала.

Об этом я знал лучше многих, потому что не единожды получал такой ключик от Эрнеста после аукциона. Он всегда доставал их с особой церемонностью, ловя удовольствие от процесса и собственной важности.

– Я хочу поговорить со свидетельницей, – наконец произнес я. – Отведите меня к ней.

– Но она уже все рассказала. Я могу отдать вам протокол.

– Суккубы по определению не могут рассказать все. Им контрактом запрещено болтать лишнее, – припечатал я детектива ответом. – Единственное исключение разговор со мной, во благо Государства. Так что ведите.

Пусть и с неохотой, детектив вышел из кабинета и направился к лестнице.

Мы спустились на первый этаж, в просторную гостиную, где на диване сидела Брайна Ашторс. Полненькая и этим запоминающаяся суккуба. Вес она наедала тщательно и явно специально, найдя тем самым способ обезопасить свою честь. Было нечто парадоксальное в том, что будучи самой “дешевой” среди иллюзорниц, она на протяжении многих лет была самой “непопулярной”. Видимо, даже в вопросе получения поцелуя, львиная часть клиентов Квартала предпочитали красоток, пусть и за большие деньги.

– Оставьте нас, – произнес я, обращаясь к капитану. – И двери за собой закройте.

Лоуренс удалился, недовольно поджав при этом губы, но плевать я хотел, на проявления его затронутых чувств, сейчас меня волновало кто и куда увез Лизу.

Едва дверь за капитаном закрылась, я сел в кресло напротив девушки и произнес:

– Брайна, я постараюсь быть вежливым и не хочу давить без надобности, – тихо начал. – Ты прекрасно знаешь, кто я, и какие возможности имею. Поэтому ты должна рассказать все, что видела и о чем знаешь.

Девчонка задумчиво пожевала губы, а после улыбнулась и с плохо скрываемым ехидством произнесла:

– Я уже говорила с полицией. Мне нечего добавить.

Ну конечно же. А на что я рассчитывал? На предельную откровенность? Для нее я враг номер один.

– А если хорошо подумать, – пока еще по-доброму выговорил я, тут же намекая на то, что умею быть злым. – Мне очень не хочется везти тебя в Бюро и допрашивать там. Поэтому даю второй шанс. Итак, Брайна, ты знаешь тех, кто увез Лизабет?

– Нет, – пусть и с неохотой, но она ответила: – Точнее, я не видела лиц, поэтому не могу утверждать. Машина тоже незнакома. Да и вообще, я больше волновалась за Лиз, когда ее выволокли. Она ведь кричала. Действительно кричала, так, что все слышали. Это было так… – Брайна поежилась. – Непривычно. Мы все привыкли, что она молчит.

– Она кричала что-то конкретное, может быть имена, фамилии?

Суккуба посмотрела на меня, словно я идиот. Но я и сам уже это понял, что сказал лишнее.

– Она немая! – огрызнулась девушка и отвела взгляд, а после все же вскинула и посмотрела мне в глаза. – Так выходит, ее увезли не по вашему приказу?

– С чего такой вопрос? – свое выражение лица я старался держать максимально нейтральным, хотя подобным вопросом был немало удивлен.

– Ни с чего, простите. Глупость сказала, – тут же включила заднюю передачу Брайна.

– Нет уж, говори, – я на уровне интуиции чувствовал, что она знает нечто важное, но просто так не скажет. – Выкладывай. Особенно, если это поможет найти Лизабет!

Муки выбора были видны на лице девушки. Она закусывала губы, впивалась пальцами в обивку дивана, на котором сидела, и явно не желала говорить.

– Я не приказывал похищать мисс Фокс, и мне действительно важно знать, кто ее украл. Не убил смотрителя, а именно, кто похитил Лизабет, – расставляя акценты, произнес я. – Не заставляй меня тащить тебя в Бюро, Брайна, и вытягивать информацию силой.

Она тяжело вздохнула и сдалась.

– Ей было плохо в последний месяц. Очень часто тошнило. Многие девчонки замечали изменившееся состояние, и мы догадывались… – она нервно сглотнула и бросила на меня опасливый взгляд, пытаясь просчитать мою реакцию на свои слова.

– Догадывались о чем, – подтолкнул к ответу.

– О том, что Лиза беременна… – очень тихо прошептала она. – Не знаю, где она успела и от кого, но многое указывало именно на это. Токсикоз, бледность. Она один раз даже упала в обморок.

– Почему не вызывали врача? – услышанное было для меня шоком.

– О каком враче речь? – усмехнулась суккуба. – Вызвать его, и чтобы ее в тот же день увезли туда, откуда никто не возвращался?

– О чем ты?

– Вам лучше знать, господин канцлер, куда увозят рожавших суккуб, у которых остался дар, – зло бросила она и уже гораздо тише добавила. – Мы с девчонками молчали бы и прикрывали ее, сколько сумеем, лишь бы она избежала этой участи.

Несколько долгих мгновений я сверлил Брайну взглядом, пытаясь понять – врет она или нет. Хотя какой толк сейчас было это делать? Я бы никогда не поверил в слова о беременности Лизы, если бы вчера сам не видел, как девчонку тошнило.

Да мне даже на ум не могло прийти, что суккуба, живущая в Квартале, умудрится залететь.

Да и от кого, черт возьми? Если весь круг их общения просматривался вдоль и поперек. Ни одного случайного знакомства, все контакты ограничены. КАК?

И ведь не просто же переспала с кем-то, а по любви. У меня в голове это не укладывалось.

– На что она только рассчитывала? – задал этот вопрос скорее себе, чем Брайне, но она ответила.

– Наверное, что отец ребенка явится за ней. Это ведь любовь, господин Сакс. Настоящая любовь! Кем бы ни был этот мужчина, он не может бросить ее здесь. Хотя кому я это говорю. Вам не понять.

– Мне многое пока не понять, – согласился с ней, но имея в виду совершенно другое. А после поднялся с дивана, показывая, что разговор окончен.

Вышел из главного особняка Квартала, сел в автомобиль. Долго сидел, бездумно сжимая руль, а потом полез в бардачок. Там валялась пачка вишневых сигарет. Их оставила Аманда в тот вечер, когда я подвозил ее и одурманенного зельем Грегора домой. Наверное, они вывалились у нее из кармана.

Зажигалки у меня сроду не водилось, но подозвав сержанта из оцепления, я попросил у него спички. А после курил, кашлял с непривычки, но все равно продолжал. Наблюдал, как дым заволакивает салон едким туманом, и понимал, насколько ничтожным осталось мое положение, несмотря на занятый пост.

Я собрался менять систему, о которой ни хрена не знал.

Да я вообще до хрена чего не знал. Ни о том, куда увозили суккубов с даром, ни о делишках отцах и пропавших досье, ни о том, кому и зачем понадобилось похищать Лизабет. Все эти вещи могли быть даже связаны. Вот только, как добраться до правды прежде, чем станет слишком поздно?

Я выбросил окурок в окно, завел авто и погнал к дому. Мне нужно было поговорить с Ричардом. Ведь он долгие годы работал в доме, мог что-нибудь видеть и подсказать. Потому что все бумаги, которые хранились в кабинете отчима, я давно прочел вдоль и поперек, но могли быть и другие места, о которых я не знал. Генерал Сакс наверняка был в курсе, куда увозили суккубов, а главное, для чего.

Всю дорогу я прокручивал в голове вчерашний короткий разговор с Лиз. Напуганная, бледно-зеленая, с огромными грустными глазами. Ее рвоту я списал на стресс, хотя мог бы и увидеть беременность, будь мои знания в медицине не столь поверхностными. Ну не готовила меня жизнь к тому, что придется столкнуться то ли с акушерством, то ли с гинекологией. Я мог заживить рану, перелом, срастить порванные сухожилия, но все разделы книг о женской анатомии всегда пролистывал как ненужные. Сканируя вчера организм девушки, я искал отравление, а не развивающийся плод.

Запоздало до меня дошло, почему Лизабет в нашу прошлую встречу так категорично отказалась пить таблетку с наркотиком, отшибающим память. Боялась навредить ребенку. И выходит, уже тогда знала о беременности на ранних сроках.

Мысленно я сделал себе пометку поднять все данные по клиентам девушки в те дни, чтобы разобраться что к чему и найти возможного отца. Его личность не давала мне покоя.

Я не верил в то, что девчонка могла влюбиться в какого-нибудь богатого, старого хрыча, а молодых и способных оплатить ночь с суккубой в Столице было не так много. И опять же, их совместная ночь не могла произойти в самую первую встречу. Контракт бы попросту не позволил посягнуть на честь мисс Фокс. Значит, речь шла либо об эскорте, либо о найденной лазейке в магическом договоре.

Я сделал себе ещё одну мысленную зарубку: внимательнее изучить пункты о запрете на сексуальные связи с иллюзорницами. Насколько помнил, речь в магических контрактах шла только о насильственных действиях, о добровольных проявлениях чувств ни слова. Иначе “влюбленный”, подписавший контракт, рисковал превратиться в труп, едва сняв трусы. Ведь контролировать взаимные чувства к суккубам было фактически нереально.

В итоге из-за всех этих мыслей ехал я медленно и к тротуару у дома припарковался, когда первые лучи солнца уже проклюнулись на горизонте.

Во мне даже зашевелились сомнения, стоит ли будить Ричарда в столь ранний час или пожалеть старика и дать поспать подольше. Но зажженный свет в окнах первого этажа явственно говорил, что дворецкий и так бодрствует.

Слуга распахнул передо мной двери, едва я подошел к крыльцу. Похоже, ждал моего появления.

– Что-то произошло? – спросил я, входя внутрь и гадая, чем же добьет меня сегодняшний день.

– Сэр, – Ричард протянул белый конверт. – Это принесли около часа назад. Позвонили и оставили на пороге. Боюсь, вам это не понравится.

– С чего ты взял?

Хоть послание не было вскрыто, но мои собственные ощущения были схожи с предположением Ричарда.

– Хорошие новости не оставляют посреди ночи в неподписанных конвертах без адреса.

– Твоя правда, – согласился, сканируя письмо на предмет опасности, а не найдя, разорвал бумагу.

На одиночном листе было оставлено очередное анонимное послание из криво наклеенных газетных букв.

“Суккуба у нас. Если тебе дорога ее судьба, сделай все, что от тебя потребуется. Указания получишь в следующем письме. Если откажешься, твой ребенок никогда не родится, а тело своей девки будешь получать частями. Проверим, насколько сильно ты ее любишь, железный канцлер”.

– Какого хрена? – выдохнул я и перечитал письмо трижды, прежде чем до меня дошел окончательный смысл. Меня шантажировали не моим, не рожденным ребенком!

Я боялся, что враги похитят Аманду, но на ее месте оказалась Лиз…

Глава 5

/Лорейн/

Где может жить лучший артефактор в мире?

Когда Артур говорил о том, что Ян Коуч обосновался на Севере, я представляла уютный деревянный домик с камином в крошечной деревушке, но уж точно не ожидала, что придется закупать альпинистское снаряжение и лезть в горы.

Отшельник. Забытый людьми и богом. А может и не забытый, иначе зачем человеку с такими талантами скрываться в непролазных горах вдали от цивилизации.

– Ты думаешь, он нам поможет? – я с сомнением глянула на Артура.

Он, так же как и я, кутался в теплую куртку с мехом, стоя у подножия скалистой горы, и задирал голову вверх, высматривая вершину, скрытую за облаками.

Дул пронизывающий до костей ветер, бросая в лицо колючие снежинки, и меньше всего в этот момент казалось, что сейчас только первый месяц осени.

– Пока не доберемся, не узнаем, – крикнул Арт, пересиливая ветер. – Надеюсь, он не скинет нас вниз, когда мы нагрянем к нему без приглашения.

Вот и я на это надеялась, потому что в противном случае, падать придется долго и смертельно больно.

По заверениям местных, живущих в селении несколькими километрами южнее, Ян Коуч жил на маленьком плато у вершины самой высокой горы Северного Хребта. Он переехал сюда около десяти лет назад. В одиночку обустроил себе жилище в пещерах, и существовал там совершенно автономно от окружающего мира. Вниз спускался несколько раз за год поздней весной и летом, когда таял снег на узкой горной тропе. Коуч запасался кое-какими необходимыми вещами и исчезал еще на год.

Зимой же, а она тут наступала с первыми морозами в сентябре, о нем вспоминали только, когда в очень редкую ясную ночь на вершине Антанрты виднелся огонек то ли костра, то ли еще чего-то светящегося. Потому что окон в пещере, где жил Ян, не было.

В общем, мы с Артуром были первыми безумцами, кто решился на восхождение туда в зимнюю стужу.

Узнав о столь безрассудных планах двух столичных туристов, местные покрутили пальцем у виска, но пообещали, что за упокой наших душ обязательно поставят свечи в маленькой церквушке у дороги.

– Может, подождем более тихой погоды? – с сомнением спросила я, здраво оценивая свои способности альпиниста. Их у меня попросту не было, надежда оставалась только на силу и выносливость.

– Ты не хуже меня знаешь, что завтра погода будет только хуже. Я не для того искал это место больше месяца, чтобы дожидаться весны, – поставил точку в моих размышлениях Арт, и я согласилась. Потому что Лиза весны ждать точно не станет.

Мы и так проковырялись с поисками Яна слишком долго, чтобы позволить себе промедление хотя бы на день.

Пока Артур готовил снаряжение, обвязывал меня и себя веревками, я вспоминала весь прошедший месяц после отъезда из Столицы и то, как мы уходили от слежки, которую кто-то выставил у нашего дома. Это было не столь сложно. Но из-за нее я практически не взяла из дома вещей, чтобы не привлекать лишнее внимание большими сумками. Садясь в тот день в автомобиль, я брала только деньги. Если есть средства, то все необходимое всегда можно купить. А вот машину пришлось бросить в соседнем городке. Признаться, эта была единственная вещь, к которой я привязалась за время, проведенное в Столице. Но что поделать, если это было необходимо.

Покидая город, я понимала, что скорее всего обратно не вернусь. Как только помогу Артуру узнать, каким образом снять с Лизы ошейник, мой путь лежал обратно в Арсамаз.

Все же мое повторное появление в городе было опасно. Газеты до сих пор не затыкались, мусоля выдуманные подробности моих отношений с Саксом. Не далее, как неделю назад, я читала статью бульварного журнальчика, рассказывающую, какое якобы платье выбрала и о месте проведения церемонии.

После взрыва в “Панемском вестнике” такие вот не заслуживающие доверия издания стали нашим единственным источником информации о том, что происходило в Столице. Артур, конечно, уверял, что Арсамазская империя никакого отношения к теракту не имеет, ссылаясь все на то же, что и раньше. Мол, кроме него информацией о закладках никто не владеет, так же как и ключами активации артефактных взрывателей.

Да и не стал бы его отец отдавать подобный приказ в преддверии приезда официальной делегации из Империи.

Я же не была столь категоричной. Здесь, вдали от новостей, почти на краю мира, мы не знали ничего о том, как меняется обстановка в центре Панема. И за время нашего отсутствия произойти могло что угодно.

Вот, например, вчера я с горькой усмешкой “радовалась” за победу Сакса на выборах. Он все же добился чего хотел. Кресло канцлера отныне его, и по всей видимости, он уже скоро начнет воплощать в жизнь свои “грандиозные планы”…

Перед началом восхождения на гору Артур несколько раз проверил снаряжение, и только убедившись, что все в порядке, первым шагнул на тропу. Точнее туда, где под метровым слоем снега лежала эта тропа, а может и не лежала, потому что никаких точных ориентиров у нас не было, только примерное описание маршрута со слов местных.

Идти было тяжело. Ноги давно промокли и отсырели, я шла, постоянно утопая по колено и несколько раз проваливаясь по пояс, а впереди, казалось, была еще целая вечность пути.

Дышать становилось труднее, и низкие облака уже вовсю нависали над нашими головами. Шагая в их плотной дымке и щурясь от летящего в глаза снега, я постоянно старалась держать перед собой спину Артура, но когда она вдруг исчезла из вида – паника мгновенно накрыла меня с головой.

– Я здесь! – раздалось абсолютно с другой стороны, нежели ожидалось. – Ло, иди на голос.

Слепо озираясь в тумане, я двинулась на его оклики, пока неожиданно не шагнула за незримую стену. Снег, туман и даже пронизывающий ветер исчезли, оставшись где-то за спиной. Я стояла на небольшом горном плато, чуть впереди нашелся Артур, он так же, как и я, озирался по сторонам, изучая изменившуюся обстановку:

– Поистине гениальный артефактор, – пробормотал Франц. – Суметь сотворить здесь подобное с погодой. Тут даже теплее, чем двумя метрами левее.

Он стянул с себя перчатку и коснулся молодой зеленой травы, которая росла вокруг, словно на лесной поляне. Настоящее чудо среди зимы. Еще более чудно и волшебно смотрелись здесь две овцы и пара коз, щиплющие эту самую траву, а также с десяток кур в загоне.

Почти идиллическая картина, не хватало только солнышка, которого за тучами все равно не было видно. Его заменял огромный фонарь над широким входом в пещеру, озаряющий все пространство вокруг. По всей видимости, именно его свет видели жители деревушки в ясную погоду.

– Кажется, пришли, – пробормотала я, сама не веря, что стою у жилища артефактора, когда-то создавшего самые цепкие оковы, удерживающие в Квартале надежнее всяких магических договоров.

Почему-то у подножия мне казалось, что восхождение будет более тяжелым и долгим. Но сейчас, глядя на все эти чудеса, рожденные магией, сомнений не оставалось – конечная точка нашего путешествия именно тут.

Главный вопрос теперь звучал так: согласится ли Ян Коуч нам помочь?

– Пошли, – призывно махнул мне Артур, подзывая к себе и направляясь в сторону пещеры.

Я послушно зашагала за ним, все еще озираясь по сторонам. Теперь мои ноги в зимних утепленных ботинках вместо снега проваливались в мягкую зелень травы, и мне оставалось только поражаться могуществу человека, создавшего здесь подобное.

Наверное, Коуч был одним из последних магов подобной силы, умеющих менять свойства материи на физическом уровне и создавать самые настоящие волшебные вещи. Ни для кого ведь не было секретом, что магия уже лет как сто вырождалась и исчезала в небытие. Такие как Коуч стали первыми жертвами этого процесса, просто их силы стали иссякать так же, как и источники магической энергии.

Торани рассказывала, что на создание самолёта ее вдохновило именно понимание, что однажды магии не останется, и будут только техника и наука. В итоге, она оказалась на двести процентов права. Магии в мире кот наплакал, зато города теперь битком набиты автомобилями, ездящими на топливе из нефти.

Вторыми, чей дар пошел на убыль, стали целители. С каждым годом они становились все слабее, и вот уже почти не рождалось тех, кто был способен лечить прикосновением рук. Деймон Сакс являлся скорее исключением из правил. Даже обидно, что такой редкий дар, способный спасать жизни, достался такому как он.

Странности не коснулись только таких, как я и Арт. Суккубы и менталисты. Мы не могли творить чудес, заметных глазу, но мы работали с разумом. Быть может только поэтому исчезновение магии нас и не затронуло.

Мы вошли внутрь пещеры, миновали метров пять под ее сводами и уткнулись в глухую плиту, перегораживающую путь дальше. В ней были высечены вполне себе обыкновенные двери, с ручкой и даже молотком-стучалкой.

– Хах, – усмехнулся Артур, беря в руки молоток. – Такое впечатление, будто он здесь принимает гостей едва ли не каждую неделю.

– Стучи уже, – буркнула я и подошла ближе.

Пять минут долбления в дверь результата не принесли. Нас либо не впускали нарочно, либо:

– Я надеюсь, он не умер, – предположила самое печальное. – Ему ведь уже столько лет…

– Нет, – отвергнул мою догадку Артур. – Козы подоены, овцы не так давно подстрижены, у кур в кормушках свежая вода и зерно. Так что он здесь, и не открывает специально.

– Я бы тоже не открыла, – честно призналась менталисту. – Если человек желал исчезнуть в горах, чтобы его никто не трогал, то вряд ли станет открывать незнакомцам.

В этот момент в замке что-то все же щелкнуло. Ручку опустили с обратной стороны и вход распахнулся. Я замерла на полуслове, уставившись на согнутого, горбатого старика с таким количеством седины в некогда черных волосах и бороде, что она казалась, будто нарочно выкрашенной в пепельно-белый цвет.

Яну Коучу было без малого девяносто пять, и весь этот возраст сразу угадывался при одном взгляде на него. Древний, очень слабый старик. Он опирался на клюку, на ногах одеты теплые тапочки, а вид, будто только что вылез из кресла-качалки, в котором дремал.

– Проходите, – без предисловий произнес он, словно мы тысячу лет знакомы. – Извините старика за медлительность, но пока из одного конца жилища в другой доберешься, вечность пройдет.

Мы с Артуром переглянулись. Все же такого, почти радушия, мы ожидали меньше всего. Поэтому оно и настораживало, чисто на интуитивном уровне. И в то же время Артур вслед за Яном пошел и мне подал знак следовать за ним.

– Давно у меня гостей не было, – Ян шаркал впереди, стуча клюкой о каменную поверхность пола, покрытую вязаными коврами. – Признаться, я и забыл, как это – принимать гостей.

Я дернула Артура за рукав, спрашивая взглядом, что вообще происходит. Ему как менталисту должно быть виднее, чем мне. Но Франц похоже и сам был в полной растерянности, смог лишь едва слышно прошептать:

– Он не врёт. Искренен, до умопомрачения.

Допустим, не врёт. Или умеет маскировать чувства так, что даже один из лучших менталистов разгадать не может. Пока думала об этом, параллельно осматривала пещеру. Огромный зал под сводом-куполом. Отсюда вглубь горы уходило несколько освещенных коридоров, но самым удивительным было даже не строение жилища, а обстановка.

Домашняя, что ли. Теплые коврики, старинный стол с витыми ножками, устланный кружевной скатертью, комод, бюро, секретер. Картины, неизвестно как державшиеся на скалистых стенах. И люстра с висюльками. Патефон с шуршашей пластинкой. Десятки неведомых диковинок, которые крутились, звенели, переливались всеми цветами радуги. Я словно попала в волшебную антикварную лавку.

– Я наблюдал за тем, как вы поднимались, – продолжал старик. – Признаться, вначале думал засыпать вас снегом, устроив лавину. Знаете ли, у меня есть несколько взрывателей на вершине, специально для подобных случаев. Не люблю, когда ко мне без приглашения.

Мои глаза расширились от подобного признания. Ничего не скажешь, точно предельно искренен.

– Спасибо, что не сделали этого, – эхом отозвался Артур. – Вы сказали, что наблюдали за нами. Каким образом?

– Так вам все и скажи, – старик добрел до дальней стены пещеры, где с кряхтением уселся в кресло-качалку, а нам указал на диван напротив. – Вам повезло, что во мне взыграло любопытство. Не каждый день увидишь, как суккуба и менталист взбираются к тебе на гору. Так что надо этому паскуде Саксу от меня на этот раз? Я ведь уже сообщил ему десять лет назад, что не желаю больше сотрудничать. Мое мнение с тех пор не изменилось.

Не знаю, что меня шокировало больше. То, что Ян был в курсе того, кто я и кто Артур, или упоминание о Саксе. Даже здесь, высоко в горах, нашелся человек, напомнивший о Деймоне.

– Позвольте уточнить, а о каком Саксе речь? – очень сдержанно поинтересовался Артур.

– О генерале Оливере Саксе, разумеется. Или их теперь много? – со свойственной всем старикам интонацией брюзжания ответил Коуч.

– Нет, их не много, – произнесла уже я. – Но генерал умер, и теперь кресло канцлера занимает его сын – Деймон Сакс.

Брови старика взметнулись вверх. Казалось он действительно поражен новостями.

– Вот оно как… – протянул он. – Выходит, я пропустил все самое интересное. Что ж, весьма и весьма любопытно, что выросло из мальчонки.

Так и хотелось добавить, что ничего хорошего, но промолчала. Вместо меня опять заговорил Артур.

– Как вы узнали, кто мы, и что идём сюда?

– Молодой человек, придержите-ка коней со своими вопросами. Это вы заявились ко мне, значит, я их и буду задавать. Так зачем вы пришли?!

Мы с Артом переглянулись, старик был странным, и выкладывать ему всю информацию начистоту не хотелось.

– Хотим знать, как снять золотой ошейник с суккубы.

– И всего-то? Ради этого вы поднимались в гору? – изумился Ян. – Тогда придется вас разочаровать. Без специального ключа никак. Я создавал их не для того, чтобы кто-то мог их с легкостью вскрыть.

Я вскинула на артефактора не самый добрый взгляд, в ответ заработала от Коуча долгий и пронзительный, а после он произнес:

– Не смотри на меня так, будто хочешь сожрать на завтрак. Я искренне считаю суккубов самыми удивительными созданиями на свете, и меньше всего желал, чтобы эти штуки украшали ваши шеи.

– Тогда зачем сделали? – мои интонации вышли злыми и раздраженными.

– Не шипи на меня, – одернул старик. – Молодежь! Что б ты понимала, девчонка. Эти ошейники разрабатывались для преступников. Для убийц, насильников, воров. Артефакт должны были использовать в тюрьмах и при каторжных работах, чтобы исключить возможность побега. Моя цель была благородной. Но подобное, увы, случается, когда хорошие вещи попадают в руки к плохим людям.

Под конец фразы черты его лица все же смягчились. Коуч устало откинулся на спинку кресла и ещё раз взглянул на меня и Артура, а после продолжил:.

– Так вы, выходит, не от Сакса… стало быть из сопротивления. Я думал, оно давно издохло под прессом новой власти.

Мы промолчали. Врать было бестолку, теперь вообще казалось, что весь наш путь был бессмысленным. Дальше-то что делать? Просто встать и уйти? Но я не могла так поступить.

– Помогите нам, – почти взмолилась я. – должно же быть хоть что-то? Неужели вам самому не хочется исправить последствия ваших изобретений?

Молчит. Смотрит на меня и молчит.

– Вам спокойно по ночам спится от осознания, что с вашей легкой руки в Квартале держат молодых девчонок и заставляют заниматься…? – я попыталась подобрать достойное слово, но не сумела. – Их ведь почти “насилуют” каждый день, в мыслях и иллюзиях, которые они создают. Они вынуждены пропускать через себя всю эту грязь, терпеть и не сломаться. А вы…

– Что я? – от моих последний слов Коуч все же дернулся, будто я его ударила. – Все что мог, уже сделал, когда десять лет назад отказался помогать Саксу дальше. Уехал из Столицы, скрывался в горах, и не подпускал к себе никого из тех, что он посылал. Вам рассказать, почему вы дошли? Да потому, что я позволил. Вы бы даже к этой пещере не вышли, если бы я не захотел.

Артур, слушая эту речь, не выдержал и все же рассмеялся:

– Кого вы пытаетесь обмануть, Ян? Менталиста, который ощущает ваши эмоции, как свои собственные. Вы не уехали из Столицы, а сбежали. Как последний трус, и прятались здесь, не высовывая нос десять лет. Я не могу читать ваши мысли, и понять что руководило: стыд за содеянное или страх за собственную шкуру, но сейчас-то вы зачем цепляетесь за эти отголоски прошлого. Вы не хуже меня осознаете, что ваш век подходит к концу. Так чего бояться? Помогите нам хотя бы советом, если не можете делом.

Я выжидательно уставилась на артефактора, на его хмурое лицо, и пыталась разгадать, что сейчас творится в его голове. Достучались ли мы до него или нет?

– С ошейниками я не могу помочь, – спустя некоторое время ответил он. – Лазеек нет. Я всегда старался делать вещи без изъяна, совершенные. Единственный способ – добыть специальный ключ, который, насколько помню, всегда хранился у смотрителя Квартала. Максимум что могу посоветовать – это его выкрасть.

– Весьма сомнительный совет, – пробормотала я, и все же это было уже лучше, чем ничего.

Ян внимательно посмотрел на меня и спросил:

– Неужели так боишься попасть в Квартал, что решила заранее узнать способы избавления от оков и рискнула лезть в самые опасные горы континента?

– А вы бы не боялись? – вопросом на вопрос ответила я. – Да и не грозит мне. Я потеряла свои способности. От суккубы во мне только воспоминания о былых возможностях.

Во взгляде артефактора что-то дрогнуло, он моргнул и тут же отвел глаза.

– Прости, – тихо пробормотал старик севшим голосом. – Не думал, что ты одна из тех, кого уже купили.

По всей видимости он решил, что я уже побывала в Квартале, а потом была продана с аукциона. Что ж, наверное так было даже лучше, но рассказывать Коучу, как все было на самом деле, я не собиралась. Но все же задала вопрос, который не мог меня не волновать.

– Вы сказали, что сразу поняли, что я – суккуб, а Артур – менталист. Каким образом?

Ян со вздохом поднялся с кресла, оперся о клюку и произнес:

– Мне проще показать. Следуйте за мной.

Он направился к одному из коридоров, и пока мы шли за ним, артефактор рассказывал:

– Все дело в аурах и магии. Тонкие материи, не видимые глазу, но тем не менее существующие. Это то, что отличает нас от обычных людей. Просто я пошел по иному пути, создавая артефакты для обнаружения нам подобных. Ученые искали в крови, и до сих пор ищут. Делают тесты на суккубов, я же смотрел под другим углом.

Мы вышли в еще одну полукруглую пещеру. Намного меньше предыдущей. И если первая походила на дом, то эта – на лабораторию, сплошь заставленную инструментами и неведомыми приборами.

Старик подвел нас к одному из столов, на которым стояли несколько прямоугольных стекол на подставках. На каждом из них виднелись изображения, происходящие не здесь, а где-то еще.

Заснеженная пустыня у подножия горы, заметенная пургой тропа, поляна с овечками и козами.

– Я назвал их визорами. Через них я наблюдаю за внешним миром, слежу, чтобы ко мне не наведывались непрошенные гости

– Через них вы увидели нас? – догадался Арт. Его взгляд завороженно изучал диковинку, и по выражению его лица я понимала, Франц уже мысленно прикидывает, как стоит использовать такое изобретение в разведке. Это же такие возможности.

– Да. Кроме изображения в обычном режиме, они видят и ауры. У не-магов – светлые, у целителей – зеленые, у менталистов – почти как у обычных людей, но с голубоватым отливом.

– А суккубы? – нетерпеливо спросила я.

– По-разному. Переливчатые, подстраиваются под цвет того, кто рядом. Твоя была со светлыми вкраплениями. Вначале я подумал, что это из-за близости менталиста. Но когда ты сказала о потерянном даре, стало более понятно. Просто ты теперь, как обычный человек.

– Ясно, – разочарованно протянула я. В душе ведь еще продолжала теплиться надежда на чудо, но увы, со мной оно не случится.

– Эти приборы… – Артур был все еще погружен в свои мысли. – Вы не думали их… продать?

Коуч рассмеялся, так что его смех отразился эхом под сводами.

– Нет, молодой человек. Вы сами сказали, мне уже далеко за девяносто. Деньги мне ни к чему, а отдавать все это… – он обвел рукой лабораторию, – неизвестно кому, я не собираюсь.

– Не боитесь, что после вашей смерти оно и так попадет “неизвестно кому”? – переиначил Франц.

Коуч покачал головой.

– Едва мое сердце перестанет биться, здесь все будет уничтожено. Я продумал все заранее. Один мощный взрыв, и у меня появится самая надежная могила во всем свете. Так что, надеюсь, теперь я ответил на все ваши вопросы.

– Вполне, – рассеянно и одновременно с этим крайне разочарованно пробормотал Арт.

– Значит, самое время вам уходить, – старик даже не старался быть гостеприимным. – До дверей я вас провожу.

Вот так просто Коуч нас выставлял за дверь.

Уже у самого выхода из пещеры, Артур вдруг вскинул голову и задал артефактору неожиданный вопрос:

– Это ведь вы подарили Деймону Саксу трость?

Признаться, тут даже я напряглась. Не единожды ведь видела, как канцлер ее повсюду таскает с собой. И еще чаще видела, как напрягаются окружающие, едва Деймон начинает демонстративно покачивать ее в руках, словно это самое опасное оружие мира.

– Да, – на лице Яна вдруг расплылась странная улыбка. То ли ехидная, то ли насмешливая, что абсолютно не соответствовало ситуации. Подобного веселья я точно не разделяла.

– Что это за артефакт? Какие у него возможности? – спросил Арт.

И Коуч хихикнул, совершенно открыто и по-детски, словно ему не девяносто пять, а просто пять.

– А с чего вы взяли, вообще, что это артефакт? – переадресовал он вопрос, хитро сощурившись.

– А разве нет? Вы подарили ее Деймону, когда тому было десять, фактически перед самым вашим отъездом из столицы, и с тех пор он с нею ни разу не расставался. Это оружие? Почему все в обществе боятся этой вещи?

– Это всего лишь хорошая, качественная трость с серебряным набалдашником, даже не золотым, – Ян искренне веселился от сделанных всеми выводов. – Я подарил ее мальчишке со сломанной ногой, который потерял мать и которого нещадно избивал отец. Жалко почему-то стало. И совершенно не мои проблемы, что высший свет решил, будто я вручил ребенку могущественный артефакт. Это даже забавно. Отличная вышла шутка напоследок.

– Но ведь все знают, что именно этой тростью он впервые дрался, а потом его жизнь дала крутой поворот. До этого Сакс-младший представлял жалкое зрелище, – не поверил Артур.

– Не говорите глупостей. Даже мои артефакты не умеют менять людские судьбы, а в первой драке он мог с тем же успехом использовать камень. Так что я здесь совершенно не при чем.

После этих слов Коуч еще раз недвусмысленно указал нам на дверь, заставляя убираться.

Весь обратный путь, который давался гораздо легче восхождения, я и Артур были погружены в свои мысли. Я прокручивался в голове фразу о том, что генерал избивал приемного сына, и не могла понять жалею ли Деймона, или после всего совершенного им, нет.

До деревни мы добрались ближе к полуночи, а дом, в котором остановились, открыла хозяйка и, немало обрадовавшись нашему прибытию, заявила:

– Слабо богу, вы вернулись! Рада, что вам хватило ума не лезть в горы, – с порога заявила она, решив что мы так никуда и не пошли. Тем более, пока вас не было, приехал один мужчина. Он заявил, что ваш отец и отказался покидать дом до вашего возвращения.

Артур заметно напрягся, я тоже. На свете было мало людей, которые могли нас просто взять и отыскать у черта на куличках, в богом забытой горной деревушке. Огюст Франц был одним из них.

– Он все еще здесь?

– Да, – кивнула хозяйка. – Я постелила ему рядом с вашей комнатой.

– Ведите, – попросил Артур.

Уже стоя у гостевой, если так можно было назвать скромную комнатушку в обычном сельском доме, я опасливо косилась на Франца-младшего, прислушивающегося к чему-то внутри себя. Он явно пытался считать эмоции того, кто находился за дверью, и решить, стоит ли вообще входить внутрь, пока не изрек:

– Кажется, у нас неприятности, Ло. Потому что там действительно папа, – и толкнул дверь вперед.

Комната встретила нас полумраком и светом единственной свечи. Я сощурившись, попыталась отыскать главу Арсмазской разведки, пока первая не столкнулась с его острым взглядом. Мужчина сидел на единственном стуле, взирал на нас с абсолютно непроницаемым лицом, а после короткого молчания произнес:

– Ну что, набегались, детки? Наигрались? Пора бы и о долге вспомнить.

* * *

Наверное, я ждала выволочку. Воображение рисовало, как мы с Артуром будем сидеть с видом нашкодивших котят, понурив головы, подставлять их для подзатыльников и слушать нравоучения о безответственности и бог весть знает о чем еще. Но все вышло иначе.

– Ну-с, рассказывайте, как время провели? – скрестив на груди руки, поинтересовался Франц-старший. – Много ли полезного узнали?

Голос его звучал почти без ехидства, разве что строгих ноток не утратил.

Сейчас бы самым идеальным стал наш рассказ о способах снятия ошейников, но, увы, чего не было, того не было. Вообще, присутствовало ощущение, что все наши скитания оказались бесполезными.

– Молчите? А вот мне есть, о чем вам рассказать. Предыдущие полтора месяца были весьма богаты на события. Одно другого краше.

Мне пришлось сесть на краешек узкой кровати и замереть, Артур по-прежнему продолжал стоять рядом..

– Начнем с тебя, – Огюст сфокусировал взгляд на мне, и по спине пробежал холодок. – Я конечно подозревал, что отправляя тебя в Панем, организую себе массу проблем в будущем. Надежда была на оболтуса-сына, которого до недавних событий считал достойным преемником для своей должности. Надеялся, что он сдержит и убережёт тебя от ошибок, но вместо этого почти полмесяца пришлось самому на Юге подчищать хвосты и все то, что могло выдать вас с головой. Вот скажи мне, Лорейн, каким образом ты умудрилась превратить тихую операцию в фарс поистине глобального масштаба? Даже я, читая газеты, стал верить в твою внеземную любовь с Саксом. Как ты вообще додумалась сказать вслух о свадьбе в самом людном месте высшего света?

Я вспомнила вечер, на котором моя жизнь разделилась на до и после. Не Огюсту меня попрекать случившимся. Ему не нужно было выходить из комнаты и смотреть в глаза окружающим, держа при этом улыбку.

– А нужно было сообщить всем правду?! – вопросом на вопрос ответила я. – О том, что меня поимели, как шлюху?!

– Не нужно о себе так резко. Я весьма сожалею, что с тобой вообще это произошло, – немного помолчав, произнес глава разведки и тут же продолжил. – Но ты могла выкрутиться иначе: заявить о мужской несостоятельности Сакса, сказать, что рассчитывала на большее. Промолчать в конце-то концов. В этом обществе секс никого не удивляет, почему ты решила что твой станет исключением?!

– Потому что после обычного, “никого не удивляющего секса” канцлер не надирается вискарем прилюдно, – глядя в глаза мужчине, ответила я. – И вы не видели лиц этих стервятников, когда я вышла в зал. Я не хотела, чтобы мое имя поливали грязью.

– Чье имя, Лора? – Огюст возвел глаза к потолку. – Твоего настоящего никто не знал, а имя Аманды – лишь оболочка… но что уж теперь-то. Вышло, как вышло, в любом случае то, что было возможно – мы исправили.

– Например? – в разговор наконец вмешался Артур. – Разве что-то было возможным исправить?

Огюст посмотрел на сына так, что под землю захотелось провалиться мне.

– Помолчал бы уже. Если бы не твои выходки, ничего этого бы не произошло. А так, уж простите за подробности, пришлось уничтожить несколько партий тиража газет со снимками Лоры, которые отправили из Столицы для продажи на Юг. Устранить двух особенно языкастых знакомых “предыдущей” Аманды.

– Убить?! – неверяще переспросила я.

– Не делай такое лицо. Сакс под тебя копал, а я стоял перед выбором убрать двух богатых недоумков, с которыми спала Флора, либо подставить под раскрытие тебя и, как следствие, всю разведывательную сеть. Уж прости, здесь я думал не о твоей поруганной чести, а о жизнях десятков людей, которые ты можешь потащить следом.

Мне было обидно, но такие слова все же ожидаемы. Я сжала кулаки, комкая покрывало под пальцами. Для Огюста я прежде всего инструмент, человеко-единица, ниточка в огромной подпольной сети. Потянут за меня, собьют все полотно.

– Так это вы взорвали “Панемский вестник”?

– О, нет. Не приписывайте мне чужие заслуги. Мы подожгли лишь несколько почтовых карет. Не имею ни малейшего понятия кому перешла дорогу Анджела Сильвер, что с ней поступили подобным образом. – Франц перевел взгляд на сына. – Теперь с тобой! Я считал, что воспитал из тебя достойного преемника, но ошибся. Мне бы хотелось спустить на тормозах историю с Лизабет Фокс, ведь есть вещи, которые почти невозможно контролировать, но дезертирство… А именно так трактуется прямое нарушение приказа вернуться в Арсамаз – грозит тебе трибуналом.

– Грозит, – согласился Арт и скрестил руки на груди, точно так же, как и отец. В этот момент они стали особенно похожи, как два идентичных человека, разве что с разницей лет в двадцать пять. – Ты бы не вел со мной эти милые беседы, если бы собирался отдать под суд. Значит, я все еще тебе нужен. Что-то ведь наверняка случилось.

На лице главы разведки возникла кривая улыбка, настолько кривая, что даже я поняла: случилось и очень не веселое.

– Не обольщайся, сын мой. Все твои функции я сумел успешно переключить на других людей.

– Тогда, зачем тебе я?

– Не ты, – Франц-старшему перевел взгляд на меня. – А она. И здесь мы переходим ко второй части нашего разговора. Лорейн, ты ведь все еще хочешь предотвратить новую войну?

Я удивленно воззрилась на мужчину. Что могло случиться, если менталиста-Артура списали, а потерявшая дар суккуба все ещё нужна?

– О чем вы толкуете. Я не понимаю. Что произошло пока нас не было?

– Десятки событий, а может сотни. Внешне никак не связанных друг с другом, и в то же время выглядящих, как череда странных совпадений, – Огюст встал со своего стула, придвинул его ближе ко мне и вновь сел. – Сакс должен был проиграть на выборах, мы знали об этом и заранее готовились к этому не самому благоприятному стечению обстоятельств. Но он выиграл, и мы выдохнули с облегчением, если это высказывание вообще применимо к данной ситуации. Наша делегация успешно прибыла в Панем, и все шло своим чередом. Уже была назначена дата подписания договоров, но в последний момент Сакс отказался, без объяснения причин. А через сутки отдал приказ на арест Виктории Райт.

Я задохнулась воздухом в собственных лёгких.

– Вика?! – не поверила я. – Она-то что здесь делает?

– Прорвалась в делегацию подобно тарану. За дочерью.

– Но ведь она же суккуба, – я вскочила с кровати и теперь измеряла комнатушку шагами от стены до стены. – Ее ведь заклеймят и отправят в Квартал.

– Нет. К чести Сакса стоит отметить, Викторию держат просто в сказочных условиях. К ее номеру в гостинице приставлена охрана и передвижения ограничены, но никаких иных посягательств пока не совершалось. Однако если попытаются, – на лице Франца возникла ехидная улыбочка. – Их ждет определенный сюрприз.

– Для ареста нужны обвинения, – произнес Артур. – В чем вина Виктории?

– Шпионаж в пользу империи, – сухо произнес Огюст. – Сакс делает все, лишь бы саботировать договор и испортить мирные отношения, которые сам же выстраивал не один день. А это уже не характерно для его всегда последовательных действий.

– И с чем это может быть связано? – нетерпеливо спросила я. – Что изменилось?

– Ничего такого, что могло бы настолько сильно повлиять на канцлера и заставить прыгать под чужую дудку. Ничего громкого вообще не происходило, разве что одно событие, – Франц-старший задумчиво пожевал губы и перевел взгляд на сына. – За несколько дней до ареста Вики Лизабет Фокс была похищена из Квартала. Ее поиски ведутся, но как-то очень вяло…

После этих слов я ничего не слышала. Осела на пол на подломившихся ногах. В ушах стоял гул, а перед глазами плыли размытые круги. Я пыталась сосредоточиться на том, что продолжал говорить Франц-старший, но смотрела на Артура. Теперь он сидел на кровати, впившись пальцами в собственные волосы, тянул их до боли, будто желая вырвать с корнем, и кусал губы, сдерживая беззвучный крик. В какой-то момент наши взгляды пересеклись, мой отчаянный и его – полный ужаса и страха за сестру с нерожденным ребенком.

– Первые сутки расследование курировал лично Сакс. Бюро занималось этим делом крайне тщательно… – обрывками фраз врывался в сознание голос Огюста. – А потом по приказу канцлера дело передали в полицию, под руководство не самого лучшего сотрудника… сейчас историю и вовсе замяли…

– Сколько прошло с момента похищения? – наконец выплыла из небытия я.

– Неделя.

– А с момента сорванного договора и ареста Вики?

– Три дня.

– Ты подонок, отец, – озвучил мои же мысли Артур. – Почему сразу не сообщил нам о похищении Лиз? Чего ждал? Или счел это неважным?

Франц молчал, но я и без его слов знала что он может ответить. Лиза не представляла интереса для Арсамазской империи. Она не была тем фактором, ради которого Огюст Франц оторвется от всех дел и отправится на поиски дезертировавших сына и суккубы. А вот Сакс, срывающий подписание договора, – достойная причина, чтобы за три дня обнаружить нас в самых непроходимых горах континента.

– И зачем вам теперь я? – нашла в себе силы озвучить вопрос. – Что вы от меня хотите?

– Твоя задача почти не изменилась – подобраться к Саксу и узнать причины его поведения.

– Издеваетесь? – В истеричном всхлипе я не узнала собственного голоса. – Мне… к нему… самой? Опять? У меня больше нет дара, каким образом?

Но Франц-старший был холоден и невозмутим.

– Тебе он и не нужен. Есть основания подозревать, что тебя он подпустит ближе и без всякого дара.

Я продолжала хохотать… Громко, раскачиваясь из стороны в сторону, заливалась нездоровым смехом. Пока Огюст не подошёл ближе и с размаху не влепил болезненную пощечину.

Боль ослепила вспышкой, заставила дернуться и умолкнуть.

– Прекрати! – глядя в глаза, почти внушил он. – И подумай о сестре. Сакс как-то связан с ее похищением, иначе не стал бы сам заминать дело. Узнаешь причины его поведения, узнаешь и о Лизе!

– Не манипулируйте!

– Не могу. Это моя работа. Лорейн, пойми, если бы был иной способ, я бы не просил тебя. Но никому другому Деймон Сакс цветы не дарил.

– Пятьсот лилий из салона не показатель! – рявкнула я.

– Тогда по приезду домой увидишь более показательный букет, – загадочно отозвался мужчина. – Не знаю, как так вышло, но ты его сумела зацепить. По-настоящему, поэтому воспользуйся этим. Ты же женщина в конце концов. История знавала немало примеров, когда к вашим ногам падали целые империи, достаточно было только совладать с нужным мужчиной.

– Но у меня больше нет дара.

– Да что ты заладила! Дар остался только у горстки людей на этой планете. Возможно, пройдет еще лет пятьдесят и исчезнут даже остатки магии, но люди продолжат жить, а мужчины падать к женским ногам. Твоя задача: просто взять и узнать, что же случилось с Саксом. Тем более, что терять тебе уже нечего, так помоги своей сестре по-настоящему.

В моей груди вскипела злость.

Франц подобрал на редкость неправильные слова для менталиста. Терять всегда было что. Например, остатки собственного достоинства. Это для Огюста оно по-видимому ничего не стоило, для меня же продолжало быть не пустым звуком.

Впрочем, ради Лизы я была готова проститься даже с ним. Вот только безрассудно кидаться в омут с головой и верить в чудо тоже не собиралась.

– Я пойду к Саксу только при одном условии, – твердо произнесла, глядя в глаза отцу Арта.

– И при каком же?

– Вы и ваши люди тоже будете искать Лизу. Возможностей у вас в этой стране конечно меньше, чем у Сакса. Но и они немалые, если за три дня вы сумели обнаружить нас в горах. А чтобы поиски проходили как можно быстрее и продуктивнее, контролировать их будет Артур. Уверена, он сумеет выжать максимум из всех доступных ресурсов.

– Я не могу допустить его к делам. Он фактически дезертир.

– Такой же как и я. И если меня решили допустить, то и его сможете. Не вижу проблем. Так что скажете, господин Франц? Ваше решение?

Глава 6

/Лорейн/

– Вы вернулись! – радостно воскликнула Катерина, и тут же осеклась, явно вспомнив о социальной пропасти, разделяющей нас. – Мисс Харрисон, мистер Харрисон, прошу проходите в дом. Вы, должно быть, устали с дороги?

– Ни капельки, – радостно заявила я, улыбаясь максимально широко, насколько это возможно. – Горные курорты, на которых мы отдыхали, прекрасно бодрят тело и дух. Я полна сил и энергии!

Безбожно вру! Потому что после всего, что я узнала, не было ни первого, ни второго, впрочем как и нервов.

– Приказать накрыть стол? Или, быть может, приготовить ванны? – Кати продолжала хлопотать вокруг и теперь уже общалась с Артуром, пока я скользила взглядом по дому, в который думала уже никогда не вернусь.

Удивительно, но кажется, я даже скучала по этим стенам. Так же как и по красному автомобилю, который больше месяца ждал меня на парковке у придорожного мотеля.

Я не питала надежд, что он за столько времени без присмотра останется на месте, но его не угнали и даже не поцарапали. Складывалось ощущение, будто время от времени даже протирали фары, хотя это вряд ли происходило.

Запоздало вспомнила, почему двери нам открыла именно Кати. Сегодня был единственный в неделю выходной у дворецкого. Я же потеряла счёт дням. В дороге они слились для меня в единое полотно. Ещё один признак того, что я безнадежно отстала от столичного уклада жизни.

Спустя пару минут поднялась в свою спальню. Тут все осталось таким же, как и месяц назад. Даже флакончик любимых духов стоял на том же месте, а вот пыль стерта. Значит, Кати прибиралась.

В сумке, которую выдал мне перед отъездом отец Артура со словами: “подаришь подругам, не могла же ты из такого длительного путешествия вернуться с пустыми руками”, нашлась куча безделушек. Деревянные статуэтки, кулоны из горного хрусталя, маленькие шкатулочки, пара мягких игрушек из валяной шерсти. Когда Катерина позвала на ужин, я как раз выбирала, что подарить ей. В итоге остановилась все на тех же украшениях. Почему-то я была уверена, что девушка, в отличии от более избалованной Сильвии, такой подарок оценит.

– Это тебе, – протянула ей серьги и кулон. – Маленький подарок с севера.

Судя по расширившимся от удивления глазам, Кати в такую щедрость даже не поверила, но потом с некой опаской все же взяла и произнесла:

– Спасибо, это так…. неожиданно. Обычно прислуге не дарят подарков, – она с детским трепетом осмотрела прозрачный кулон на кожаном шнурке, а после вскинула на меня новый взгляд, опасливый что ли. – Он ведь не дорогой? Не такой как браслет?

Я лишь улыбнулась

– Нет. Считай это просто сувениром, – я мельком взглянула на запястья Кати, сейчас там не было украшений. Видимо, девушка, узнав о стоимости, благоразумно решила снять рубины сама, от греха подальше. Мне же, стыдно признаться, так и не хватило времени перед отъездом предупредить ее – не носить столь дорогую вещь на людях.

И все же Кати светилась счастьем, получив подарок. Она мне вообще почему-то напоминала маленькую сороку, которую вытряхнуло из гнезда прямо на грязную землю, где ходят ногами и периодически подпинывают с носка. Но птенец умудрился вырасти, встать на крыло, а детская тяга ко всему блестящему осталась.

– Господин Грегор уже спустился к столу, – напомнила Кати. – Вам бы тоже с дороги поесть.

Я кивнула и уже через пять минут была в обеденной. Там у дверей стояла кухарка и почему-то оправдывалась перед Артуром:

– Извините, сэр. Но я не знала, что вы так неожиданно вернетесь, поэтому из меню только простой тыквенный суп и каша с кусочками свинины, – понурив голову, лопотала она. – Если вы откажетесь такое есть, я приготовлю что-нибудь более подходящее господам.

Я вскинула на нее удивленный взгляд, потому что если бы кухарка знала, чем мы питались в последнее время, то никогда бы не заявила, что суп – простое блюдо.

– Не переживайте, – заверила ее я. – Мы не привередливы и сегодня вполне обойдемся тем, что есть.

После бесчисленных консерв и за редким исключением ужинов в придорожных забегаловках, любая домашняя еда была за радость. Пока я ела суп, была готова мурчать от удовольствия, а уж с какой скоростью исчезла каша…

Когда же принесли чай, я немного опомнилась и попросила еще и свежую газету. Пока горничная бегала выполнять просьбу, я рассеянно шарила глазами по обеденному столу, пытаясь понять, что же с ним не так. Вроде бы и скатерть та же, и вазочка прежняя, а вот букет…

Я нахмурилась. Вместо ставших уже давно привычными ромашек (хотя откуда им взяться в конце сентября), там стоял изрядно засушенный чертополох.

Вначале я даже не поверила, что это он. Потянула руку к круглому соцветию, провела пальцем по острым колючкам, неосторожно поранилась на одну из них и зашипела от боли.

– Катерина! – вскрикнула, заработав при этом удивленный взгляд Артура. Все же вспышка вышла чересчур резкой.

Экономка примчалась вместе с горничной, которая принесла газету, но пресса меня теперь не интересовала. Я смотрела на домоправительницу, а потом, ткнув пальцем в букет, спросила:

– Это что? И откуда? – в моей груди уже бушевал ураган из смеси разных эмоций, потому что ответ я и так знала.

Кати опустила голову, с ходу понимая корни моей реакции.

– Господин Сакс принес, – тихо пробормотала она.

А я бессильно сжала кулаки, первой реакцией было схватить эту охапку гербария и выбросить к чертовой матери. Но при попытке только коснуться опять укололась.

– Ай! – вскрикнула я, все еще недобро глядя на Кати. Она ведь знала и видела, как я реагировала на все подарки и букеты, которые он присылал, так почему, стоило мне только убраться за порог дома, тут же поставила один из них в вазу. Да еще и чертополох! – Кати, тебе следовало выбросить это, а не оставлять на столе!

Ведь судя по виду цветов, стояли они здесь очень давно.

– Но… – экономка попыталась что-то возразить, тихо бормоча и оправдываясь. – Просто господин Сакс казался таким виноватым. Он ведь пришел сам, буквально через несколько часов после вашего отъезда. И принес цветы, и руки все исколотые…

Понятно! Я только махнула ладонью, отпуская ее из столовой и не желая слушать продолжение истории. Сама осела на стул и посмотрела на собственные пальцы, где в нескольких местах проступила кровь.

– Не вини Кати, – тихо произнес Артур. – Поставь себя на ее место. К ней пришел высокопоставленный господин. Не с ее положением выставлять его за дверь и тем более выбрасывать подарки, оставленные для хозяйки.

Я гневно зыркнула и на него. Конечно он был прав, а еще я знала, как экономка относится к самому Саксу. Чересчур положительно, потому что он ей напоминает кого-то из далекого детства.

Бросив еще один взгляд на колючий подарок, я прикрыла глаза и досчитала до десяти, пытаясь прийти в себя и устаканить мысли в голове. Вот чего спрашивается я так взбеленилась? Потому что букет от Сакса? Потому что я его ненавижу? Все это верно, но мне не стоит забывать, что мое задание опять продолжается. А значит, надо переступить через чувства, здраво взглянуть на ситуацию и обернуть ее в свою пользу.

Ведь наверняка именно об этом букете говорил Огюст. Что верно, то верно. Никому другому Деймон цветы сам не носил, более того – чертополох не то растение, которое можно купить в салоне. А значит, сам поехал и нарвал, при этом изранив себе пальцы в кровь.

При мысли об этом сердце болезненно сжалось. В противоречие всем эмоциям, сердцу было жалко истерзанного колючками мужчину, а воображение так и рисовало лицо страдальца, который торжественно истекая кровью, нес дарить мне этот кактус.

– О, женщины! – тихо и с очень тяжёлым вздохом произнес Артур, глядя на меня из-под ресниц и явно считывая эмоции. – Еще пять минут назад ты его ненавидела… Кстати, откуда он знает про чертополох?

– Потому что я ему о нем рассказала. Очень давно в ресторане, – пробормотала в ответ. – Не думала, что он запомнит.

Мне вдруг вспомнился тот вечер. В памяти ужин до сих пор был окутан флером приятных воспоминаний, это потом все разбилось и разрушилось, а тогда Деймон Сакс казался почти героем. Спас от грубого хама, успокоил правильными словами, отвел в ресторан…

Я и сама забылась в какой-то момент, когда начала выкладывать о себе чистую правду. По крайней мере о вкусах.

Что мне нравились коты, что в отличии от всех цветов я действительно любила чертополох. И именно эти строгие колючки я иногда собирала в букеты, когда бродила с Артуром вечерами по военной базе, где мы жили в Арсамазе. Вот только тот чертополох был более мягким, что ли, и я редко ранила им пальцы.

Слишком поздно я вспомнила тем вечером, что у Флоры на юге были собаки, а любить по легенде мне положено тюльпаны.

– Пожалуй, пойду к себе, – тихо произнесла я, поднимаясь из-за стола. – Завтра у меня тяжелый день. Нужно как следует отдохнуть.

Утро следующего дня было действительно тяжелым, хотя бы потому, что я проснулась с полным ощущением разбитости в душе. Я не знала, что мне делать дальше, и как поступать.

Цели и приоритеты почти не изменились. Все тот же Сакс, а вот мотивация – стала еще более весомой. Лиз! Куда ее увезли? Кто? А главное, причем здесь канцлер?

Ведь судя по тому, что рассказал отец Артура. В самом начале поиски действительно велись, а потом сошли на нет. Причем вел расследование Сакс едва ли не под личным контролем, так почему после передумал заниматься этим делом?

Я знала его не так много времени, но даже этого мне хватило понять, что такой как Деймон просто так не сдастся. Слишком упертый и целенаправленный. Таран, уверенно прущий к своей цели.

От этого вдвойне странным стало его саботирование мирного договора и арест Виктории. Он ведь не идиот, должен понимать последствия.

Что ж, мне необходимо с ним встретиться, каким-то образом завести разговор, а дальше наблюдать за его действиями и пытаться понять, что же случилось.

Я решила, что для начала мне нужно больше информации. Но первый же звонок в особняк Тамми и попытка позвать к телефону Сильвию успеха не принесли.

Поднявший трубку дворецкий заявил, что юная мисс отбыла неделю назад в путешествие на какой-то там курорт, и вернётся только через несколько дней.

– Ну вот, – пробормотала я, понимая, что “план А” провалился, а “план Б”, хоть мне и не нравится, но весьма прекрасен в своей импровизации. Он граничил с глупостью, идиотизмом, и тем не менее, являлся гарантией того, что разговор с Саксом состоится.

Я уже однажды заявилась к нему на работу, прикинувшись невестой. Настал черед повысить планку. Теперь я собиралась навестить Деймона дома.

Не только он имел право без спроса являться в чужое жилище и смущать своим видом прислугу. В эту игру могут играть оба.

Позвав Катерину, я попросила заплести мне волосы, а когда потянулась к привычно алой помаде, вдруг услышала осторожное покашливание:

– Вам не идёт.

Обернулась и удивленно уставилась на экономку в упор. До этого я была уверена в том, что яркий макияж меня красит.

– В смысле?

– Вы ведь нежная и добрая, – я видела, что Катерина говорит искренне, и не потому, что хочет обидеть или задеть, а потому, что считает, так действительно лучше. – А красный вас старит. Лучше совсем без помады, только глаза подчеркнуть.

– Тогда почему ты раньше молчала?

– Слугам лучше вообще молчать и ничего не говорить хозяевам. Но у вас, мисс Харрисон, нет этой аристократической напыщенности, мне кажется, вы правильно поймете мои слова, ведь я не хочу вас обидеть или задеть.

Ее фраза заставила меня призадуматься и отставить тюбик в сторону. Хорошо, попробуем без тяжелого макияжа. Через полчаса я была готова к поездке, но прежде чем выйти из дома, направилась в кабинет к Артуру.

Когда вошла, он сидел за столом, склонясь над бумагами и что-то вдумчиво изучал. Плотные шторы задернуты, свет в помещение не проникал, в воздухе витала тонна пыли, и еще столько же осело на различных поверхностях.

– Ты хотя бы спать ложился? – подойдя к окну и отдергивая занавеси, спросила я.

На что получила короткое:

– Нет. Работал, изучал все, что произошло за этот месяц. Нужно понять, какие события предшествовали похищению Лиз, и могут ли они быть связаны между собой.

– Хорошо. Когда освободишься, я хочу, чтобы ты сделал еще одну вещь.

– Какую? – Арт даже не поднимал на меня взгляда, слишком увлечен был бумагами.

– Поговори с Катериной. Нет никаких сомнений, что она дочь Виктории. И раз мы снова в Столице, то я не собираюсь и дальше смотреть, как эти двое не могут встретиться друг с другом.

– И что ты предлагаешь? – Артур все же вскинул на меня глаза. Красные и опухшие от недосыпа. – Арест Виктории нигде не афишировали, думаю, Кати даже не в курсе, что ее мать в стране. Так каким образом я ей должен об этом сообщить, не раскрыв откуда информация?

– Ну, это же ты у нас крутой разведчик, вот и придумай что-нибудь.

Он откинулся на спинку кресла, сведя между собой кончики пальцев и задумчиво на меня посмотрел:

– А что дальше? Допустим, я ей сообщу. Но мы никак не сможем устроить их встречу. Вику охраняют, вряд ли есть шанс проникнуть к ней незаметно.

– Незаметно и не придется, – уверенно заявила я. – Любым заключенным позволено видеться с родственниками, так что Сакс не имеет права отказать Катерине в свидании с матерью! Я же, как непосредственная нанимательница девушки, имею право представлять ее интересы, и добьюсь от Деймона этого разрешения.

– И сейчас ты… – Арт смерил мою фигуру взглядом. – К нему? Вот так сразу?

– Да. Не вижу смысла тянуть и накручивать себя дальше. Мне нужен только адрес его дома, у тебя наверняка есть.

“Братец” нахмурился.

– Не дури, Ло. Нельзя ехать без подготовки, ты даже не знаешь ничего о том, что происходило в столице. Позвонила бы для начала Сильвии. Выяснила все.

– Ее нет в городе, – отрезала я. – А ждать еще несколько дней, пока она вернется, чтобы разжиться сплетнями, глупо. Если ты за меня переживаешь, то напрасно. После произошедшего Сакс меня и пальцем не тронет, что же касается разговора – то он его сам искал. Заодно и выслушаю, что же он от меня хотел.

Пусть и с неохотой, но Франц-младший все же написал адрес дома на противоположном конце города, в одном из богатых кварталов.

Через час неторопливой езды я остановилась у конечного пункта и, не выходя из машины, несколько минут изучала особняк из серого камня.

Относительно скромный по размеру, если сравнивать с виллой Тамми, и при этом в два раза больше, чем наш с Артуром домик. Я заметила два гаража, ухоженный цветник, который даже сейчас осенью радовал пестрыми красками. Не то что мой заброшенный сад.

Трава на газонах была пострижена настолько ровно, что складывалось ощущение, будто ровняли ее под линейку. Идеально чистая дорожка из черного камня от тротуара к дому. И ни одного желтого, опавшего листочка с ближайших деревьев. Смотрелось странно, особенно учитывая, что у соседей Сакса этой самой листвы под ногами было немеряно.

Складывалось ощущение, будто кто-то днями и ночами только и делает, что вычищает двор. Однако никого из прислуги с граблями я не увидела.

Единственным живым существом, замеченным мною возле дома Сакса, была огромная черная кошка. Она лениво развалилась на лужайке, растопырила лапы в стороны и, задрав при этом одну из них вверх, тщательно вылизывалась. На ее темной бархатной шкуре особо сильно контрастировали розовые набухшие соски, так что даже несведущему человеку становилось понятно – кошка кормящая, а значит, где-то поблизости прятались котята.

Выйдя из авто, я сразу направилась к порогу. Заметив мое приближение, киса прекратила нализываться, встрепенулась и подбежала ближе, призывно мяукая и очевидно выпрашивая угощение.

– Прости, милая. У меня ничего нет, – виновато произнесла я, склонившись и почесав ее за ухом. Только сейчас я заметила на ней тонкий кожаный ошейник без бирок. Значит, домашняя и скорее всего не голодная.

С некоторым облегчением я поднялась и последовала обратно к дому, кошка уверенно побежала за мной, при этом временами забегая вперед, путаясь под ногами и обвивая пушистым хвостом.

Уже стоя у дверей, и нажимая на кнопку звонка, я наблюдала, как животное выгнув спину точит когти об обитый войлоком брус, приколоченный к косяку. Когда же двери передо мной распахнулись, наглая кошатина с мявом скользнула внутрь дома и скрылась в его глубине.

Подняв голову, я встретилась взглядом с седовласым дворецким.

– Чем могу быть полезен, мисс? – он был высок и вышколен, так что мне невольно пришлось задрать подбородок чтобы посмотреть ему в лицо.

Пожилой, но выправка и стать, как у молодого. Это вызывало уважение, все же возраст и мудрость чувствовались в нем на интуитивном уровне. Примерно так же, как и при взгляде на артефактора Яна. Только Коуч был скручен в три погибели от старости, немощен и опирался на трость, а здесь чувствовались неуловимая сила и энергия.

– Я к мистеру Саксу. Мое имя Аманда Харрисон.

– Весьма сожалею, но господина нет дома, – сухо произнес дворецкий.

В глубине души я надеялась, что после моего представления меня все же пригласят внутрь. Хотя наверняка прислуга Деймона в курсе, что никакая я ему не невеста, но все же.

– А как скоро он явится? Я могу подождать его? – сдаваться так просто я не собиралась.

– Не уверен, что вы захотите сами его ждать. Сейчас полдень, а раньше семи часов он с ра

боты не приезжает. Но если хотите, вы можете пройти в в гостиную… – произнес он таким великосветским тоном, точно намекая мне, что в доме гостей не особо ждут.

– И все же я подожду, – вопреки всем приличиям заявила я. – Думаю, если вы позвоните ему и сообщите о моем прибытии, господин Сакс заедет на обед. Еще месяц назад он был весьма заинтересован во встрече со мной.

– Месяц назад господин не был канцлером и располагал большим количеством свободного времени, – весьма резонно заметил слуга, но все же отошел в сторону, пропустив. – Проходите, мисс Харрисон. Я могу предложить вам чай или кофе?

– Воду, просто воду, – мило улыбнувшись, ответила я.

Через пять минут я уже сидела в просторной зале на низком диванчике и с едва сдерживаемым любопытством осматривала интерьер. Признаться, я ожидала чего-то более помпезного. Высоких потолков, лепнины, позолоченных канделябров и светильников.

Но вместо этого: диван, столик с одинокой пепельницей, чуть в стороне закрытый рояль, несколько напольных ваз, и множество фотографий на стенах.

Почти везде одна и та же женщина. Красивая, высокая, с яркой, почти вызывающей внешностью. Чем-то неуловимым в развороте головы, а быть может взгляде, она напоминала – Деймона. Из чего я сделала выводы, что на снимках мать этого засранца.

А вот генерала Сакса рядом с ней на большинстве фото не было, так же, как и их совместных изображений с сыном..

– Очень красивая женщина, – вполне миролюбиво поделилась я с дворецким, когда он принес и поставил передо мной воду.

– Госпожа Кэролайн, мать сэра Деймона, пусть земля ей будет пухом.

Я вдруг вспомнила, что у Арсамазской разведки не было ее фотографий. Это показалось удивительно странным, особенно если учесть, сколько их здесь.

– Господин канцлер, наверное, очень любил свою маму, если хранит на виду все эти снимки, – продолжала я, ведя разговор в интересное для меня русло.

– Господин несомненно любил свою мать, но эту гостиную обустраивал еще генерал Сакс. Он сильно скорбил по супруге после ее скоропалительный смерти много лет назад, а после его собственной кончины комнату не переоформляли.

– Понятно, – протянула я, думая, что после этого слуга уйдет, но он продолжил:

– Если вам любопытно, я могу достать семейные альбомы. От мисс Кэролайн остались сотни интересных снимков. Леди активно участвовала в жизни города и сделала много замечательного.

Вначале я хотела отказаться, все же я смутно представляла, что могла сделать хорошего бывшая управляющая Кварталом, но любопытство взяло вверх.

Спустя пару минут мне принесли аж пять альбомов из плотного картона, битком набитых фотографиями. А ещё коробку.

– Здесь неразобранные снимки, – положив все это на стол передо мной, произнес мужчина. – Думаю, за их разглядыванием вы сможете скоротать несколько часов до приезда господина.

– Вы уже звонили ему?

– Да. Его секретарь сказала, что мистер Сакс на важном совещании и освободится только после трёх. А после ему доложат о моем звонке.

– Спасибо, – поблагодарила я. – Извините, забыла спросить ваше имя.

– Ричард, – отозвался дворецкий и вышел из гостиной.

Несколько мгновений я все же сомневалась, стоит ли лезть в семейный архив Саксов. Лично для меня в любом разглядывании чужих фотографий было нечто болезненное. Напоминание о собственном упущенном детстве, о моих неслучившихся снимках.

Но переборов внутренние комплексы, я все же потянулась к первому альбому.

Пока листала страницы, испытывала странное ощущение. Словно заглядываю в чан с концентрированным сахарным сиропом, настолько все идеалистично выглядело на запечатленных моментах.

Кэролайн и генерал. На каждом фото он весь аж светится рядом с ней, начиная от свадебных снимков и заканчивая более поздними. А вот на маленького и щуплого Деймона Оливер везде смотрел ровно, почти равнодушно. Чего не скажешь о его матери. В ее глазах плескалась любовь.

Одиночных изображений Деймона почти не было, разве что несколько. Например, вот: сидит в горе мягких игрушек, но они ему словно не интересны. Улыбается, но взгляд скучающий.

Следующий альбом оказался сплошь набит снимками с каких-то приемов. Здесь было много незнакомых мужчин и женщин. Они позировали на различных раутах и приемах, а вот Деймона среди них не было. Разве что на одном снимке я заметила его спрятавшимся за юбку длинного вечернего платья матери. Здесь ему было около четырех лет, и в этой взрослой компании он казался лишним и забытым.

Третий альбом я решила даже не брать. Наверняка он оказался бы таким же, собранным из помпезных и идеальных снимков. Ну или почти идеальных. Рука сама потянулась к коробке

Внутри нее изображения оказались свалены неаккуратной кучей. Местами фото слежались и даже слиплись от времени. При попытках оторвать их друг от друга, бумага рвалась, и я прекращала эти попытки. Зато эти изображения были настоящими.

Не всегда аккуратными, зато искренними.

Кэролайн в простых нарядах без блеска и лоска, и маленький Деймон с книжками. Много отдельных снимков генерала, которые я по возможности откладывала в сторону, почти не зацикливаясь на их разглядывании. Чем ближе ко дну коробки, тем старше изображения. Бумага становилась все более плотной, жёлтой, а картинки потускневшими.

Я почти дошла до самого дна, когда пальцы сами замерли над двумя снимками, почему-то, в отличие от остальных, сложенных напополам. Осторожно развернула их, боясь, что старая бумага просто осыплется от неаккуратных движений, и я завороженно уставилась сначала на одиночный снимок мужчины с острым взглядом, прямым носом, чувственными губами и темными волосами. Пусть снимок и не передавал их оттенка, но я сразу поняла – они точно такие же, как у Деймона. Потому что сходство этих двоих было видно невооруженным взглядом. Фактически одинаковые, разве что Сакс носил очки, и лишь единичные, незаметные черты унаследовал от матери.

Второй снимок поразил меня ещё больше.

Две девушки. Молодая, лет двадцать Кэролайн с большим животом, месяце на седьмом, и стоящая рядом Торани на сроке чуть поменьше.

Я смотрела на них и не верила собственным глазам. Потому что они держались за руки, как подруги. Тепло улыбались друг другу, как это делают люди, прошедшие вместе слишком многое.

Судя по снимку, моя приемная мать знала мать Деймона. И они были подругами. Как же так вышло, черт возьми, что их развело по разные стороны баррикад?

– Мисс Харрисон? Не припомню, чтобы приглашал вас в гости. Чем обязан? – резко вырвал меня из раздумий знакомый по ледяной голос.

Я вздрогнула и вскинула голову на стоящего в дверном проеме Сакса.

– Доброго дня, господин канцлер, – я все же выжала из себя попытку вежливости и даже улыбку, помня о своей роли и миссии.

– Он был добрым, пока я не увидел вас, – грубо одернул меня мужчина, проходя в гостиную и садясь в кресло напротив. – Итак, чем обязан? Если можно, то выкладывайте побыстрее, у меня не так много времени, чтобы тратить его с вами.

* * *

Я не думал, что это так… больно.

Смотреть ей в глаза и говорить гадости, специально стараясь задеть как можно грубее и болезненней.

Потому что первая мысль, которая меня посетила, едва секретарь доложила о звонке Ричарда: не допустить, чтобы Аманда стала следующей жертвой после Лизы.

Я не знаю, что было в голове у этой девчонки. Зачем она приперлась ко мне в дом, хотя еще месяц назад не хотела даже видеть. Что ее вело и чем она руководствовалась. Я не желал этого знать, потому что, чем я меньше о ней знаю, тем лучше для нее же.

А значит, необходимо ее прогнать, выставить вон и пусть ненавидит меня до конца своих дней и держится, как можно дальше.

После похищения Лизы я приказал Картеру прекратить поиски информации об Аманде на Юге. Свернул любую деятельность, связанную с этой девушкой, даже снял слежку с ее дома. Сделал все от меня зависящее, чтобы, кроме сплетен в газетах, не давать никому повода подумать, что она значит для меня хоть что-то.

И вот мисс Харрисон сидит здесь, в моей гостиной. Смотрит в упор, а в ее глазах я читаю непонимание, замешанное на ненависти. И вижу, как она выдавливает из себя улыбку.

Ее выдает дергающийся уголок рта. И все же она продолжает сидеть и смотреть, хотя я бы предпочел, чтобы Аманда уже бежала – причем желательно в слезах!

За моим домом наверняка следят, пусть бы и полюбовались, а потом доложили хозяевам.

– Я думала вы будете более вежливы, после того, что произошло между нами, – произносит она ровным голосом, а я наблюдаю, как ее рука, все еще держащая снимки из семейного архива, мелко подрагивает. Зачем только Ричард принес ей альбомы?

– А было что-то особенное? Не припомню. Просто секс и не самый лучший, – стараюсь быть циничной сволочью. – Я просто забрал свой карточный долг. Да, обстоятельства вышли, конечно, неожиданными, но не настолько, чтобы вспоминать о них или сожалеть дольше пары дней.

Она дернулась, словно я ее ударил.

Хотя почему “словно”? Я ее и ударил, пусть не руками. Слова могут бить даже больнее.

– Вы подонок, – тихо произносит она.

– И горжусь этим, – добиваю я.

Несколько мгновений она сверлит меня злым взглядом. Вижу, что она хочет встать и уйти. Ну же, беги, крошка Ло! Можешь дать мне перед этим пощечину, а потом громко хлопнуть дверью. Можешь даже разбить одну из напольных ваз, что стоят по обе руки от тебя возле дивана, но ты почему-то продолжаешь сидеть.

– Если бы не мое дело, – шипит она. – Я бы никогда сюда не пришла. Так что будьте добры, выслушайте меня до конца.

Скрещиваю на груди руки и ловлю себя на мысли, что желаю отвести взгляд прочь. Или самому сбежать куда подальше, потому что ненависть, исходящая от нее, физически ощутима. И больше всего на свете мне бы хотелось извиниться перед ней, сказать правду, что сожалею, что не знаю, как исправить произошедшее между нами, а потом провести рукой по ее волосам, дотронуться пальцем до губ. Они сегодня не накрашены и меня это заводит.

Вот какого черта я сейчас думаю именно о ее губах? О вожделении к ней, о запахе духов, от которых стараюсь абстрагироваться. Потому что этот аромат щекочет нос, а я заставляю себя дышать как можно реже.

– В газетах не писали об этом, но вы прекрасно знаете, как расползаются слухи в высшем обществе, – начинает она. Ее скулы напряжены, а на лице нет даже намека на былую улыбку. – Нам стало известно, что не так давно вы арестовали некую Викторию Райт из делегации Арсамаза…

Настал мой черед дернуться от ее слов. Не смог сдержать реакцию. Потому что теперь уже ее слова, если не пощечины, то ковыряние палкой в болезненной язве. Арест бывшей судьи не мое решение, а одно из требований неизвестных похитителей Лизы. И теперь я пляшу под их дудку, пытаюсь что-то делать, дергаюсь, как марионетка на нитках, но вынужден выполнять и тут же стараюсь нивелировать последствия этих поступков.

Затягиваю сроки подписания договора, извиняюсь перед делегатами и при этом содержу заключенную фактически в царских условиях. Потому что я знаю, чего хотят люди, похитившие Лизу – войны. А я стараюсь ее предотвратить, только инструментов для этого у меня все меньше и меньше.

Я хреновый политик, потому что по головам ходить научился, а вот по трупам нет. Тем более по женским и детским.

То, что похитители не шутят, я понял фактически сразу, когда уже в следующем письме получил прядь волос Лизабет. Не подчинюсь, и в следующий раз в конверте обнаружу пальцы, или что-нибудь похуже…

– И какое вам дело до Виктории Райт?

– Почти никакого, но мне есть дело до ее дочери, которая по некой случайности работает в моем доме экономкой. Она считала свою приемную мать погибшей, но узнав о том, что Виктория в стране и арестована, хотела бы с ней увидеться.

– А вы-то здесь причем? Если ваша служанка хочет увидеться с матерью, пусть пишет официальное ходатайство со списком документов, подтверждающих родство. Его рассмотрят в общем порядке и, может быть, удовлетворят.

– Ваше “может быть” не удовлетворяет уже меня, – Аманда открыто повысила голос, чего я абсолютно не ожидал. – И я, как нанимательница Катерины, имею полное право представлять ее интересы в этом вопросе.

– Называйте вещи своими именами, вы просто хотели обойти правила, явившись ко мне сюда и спекулируя на моем чувстве вины к вам. Не удасться, Аманда. Никакой вины я перед вами не чувствую, так же как и не собираюсь пускать каких-то служанок к политической перебежчице. Так что всего доброго, мисс Харрисон! Разговор окончен!

Я поднялся с кресла и решительно направился на выход из гостиной, но уже у самого порога меня остановил ее тихий голос:

– Знаете, о чем я жалею, господин Сакс, во всей этой ситуации?

– О чем же? – я стоял к ней спиной и был рад, что она не видит сейчас моего лица. Потому что я тоже жалел слишком о многом. И хотел слишком многого, того, что не мог себе позволить. Например, посидеть с ней еще немного, совсем чуть-чуть… и именно поэтому я сбегал.

– О том, что уехала из дома на несколько часов раньше, чем вы явились с тем букетом чертополоха. Нужно было бы попросить брата запихать вам его в глотку!!!

Я слышал, как скрипнула обивка дивана, когда она поднялась, и быстрым шагом двинулась к выходу. Аманда намеренно зацепила меня плечом, проходя мимо, и черт возьми я не выдержал.

Поймал за руку, развернул к себе, чувствуя, как ее запах лишает меня остатков здравого смысла. Я ведь хотел прогнать ее, но вместо этого вжимал в ближайшую стену, крепко держа за запястья, чтобы не ударила. Потому что она сопротивлялась, выкручивалась, хоть и не кричала, но шипела, чтобы я ее отпустил. А я, как больной придурок, скользил носом по бархатной коже ее щеки, вдыхал аромат арсамазского иланга и безумно радовался, что ее губы не накрашены. Я собирался их коснуться и очень жалел, что мне не удалось этого сделать раньше, еще когда наши отношения можно было спасти…

– Хмм! Сэр, – покашливания Ричарда слышны так близко, будто он стоит у меня над ухом.

Я резко обернулся на него, и Аманда этим воспользовалась, выскользнула из моих рук, отпихнув меня всем своим тельцем и вскользь приложив коленкой между ног.

Ашшш!

Не так больно, если бы удар пришелся напрямую, но и не настолько терпимо, чтобы сдержать болезненный вздох.

Девушка вылетала по коридору за дверь и действительно громко хлопнула дверью, так что где-то в доме звякнули стекла, а буквально через пару мгновений на улице завелся ее автомобиль.

– Что ты хотел, Ричард? – я раздраженно посмотрел на дворецкого, хотя умом понимал, что должен испытывать к нему благодарность. Только что он спас меня от необдуманного поступка, о котором я мог потом жалеть едва ли не до конца жизни.

– Ничего, сэр. Я просто проходил мимо. Вам принести лед? – он недвусмысленно посмотрел туда, куда пришелся удар.

– Издеваешься?

– Никак нет, сэр, – дворецкий отвесил неуместный ситуации поклон и направился в сторону кухни, но у самого конца коридора притормозил и задумчиво добавил. – Господин Сакс, возможно мне показалось, но… похоже девушка была настолько напугана, что даже не заметила, как убежала с одной из фотографий. И догонять ее, наверное, уже поздно.

– Однозначно поздно, – невесело усмехнулся я, а сам покосился на столик в гостиной, где все еще россыпью лежала гора снимков. – Думаю, я переживу потерю одной фотографии.

Ричард кивнул и ушел, я же несколько мгновений думал над тем, возвращаться в Бюро или остаться дома и поработать в кабинете. Вместо этого выбрал третий вариант: сел на диван, где еще пять минут назад сидела Аманда и принялся складывать фотографии.

Рука почти сразу же замерла над снимком, лежащим в самом верху, с полосой сгиба посередине.

Мужчина на изображении был похож на меня.

Точнее, я был похож на этого мужчину…

* * *

Я никогда не видел своего настоящего отца. Мать говорила, что он умер ещё до моего рождения. На все вопросы, остались ли у нее его фотографии, Кэролайн виновато разводила руками. Снимки в то время были непозволительной роскошью, доступной только очень богатым людям.

– Тогда вообще все было иначе, – рассказывала она. – Это сейчас кофе есть почти в каждом доме, а тогда даже купленные под новый год апельсины казались настоящими чудом.

В этот момент на ее лице обычно возникала необъяснимая тоска, и мама старалась перевести разговор в иное русло.

– У меня нет даже собственных фото с тех пор. Хотя, наверное, это даже к лучшему… – заканчивала она.

Почему к лучшему, будучи совсем ребенком, я не задавался, но став постарше и узнав о прошлом матери и о ее “работе”, понял. Ей вряд ли хотелось вспоминать о годах проведенных в Квартале, пусть даже она нашла для себя лазейку, принимая преимущественно клиентов женщин. Ведь, будучи невольной заложницей того места, для нее это казалось наименьшим злом.

И если бы мать не выкупила ее подруга-суккуба, то я мог так же, как и она, родиться в публичном доме и стать его собственностью. Наверное, именно из-за этого, когда к власти пришел генерал Сакс, мать очень долго склоняла его к отмене системы контрактов и полном запрете, хотя бы для гражданских лиц.

В комнату вошёл Ричард. Он принес поднос с чаем, о котором я даже не просил, тихо поставил чашку на стол и приготовился уйти.

– Подожди, – притормозил его, разворачивая снимок с похожим на меня мужчиной к дворецкому и давая хорошенько рассмотреть. – Ты знаешь кто это?

– Разумеется, сэр, – Ричард лишь мельком скользнул взглядом по изображению.

– И кто? – вытягивать из него по слову мне не нравилось, потому что складывалось ощущение, будто старый слуга знает гораздо больше, чем скажет самостоятельно без наводящих вопросов.

– Доктор Деймон Стоун. Работал в Квартале около двадцати лет назад.

А вот имя настоящего отца я в принципе и до этого знал, хотя фамилию мать не сообщала. Из-за этого мне казалось, что отец был одним из тех редких клиентов-мужчин, которые к ней иногда все же заходили.

– Что ещё ты о нем знаешь? – я аккуратно положил снимок на стол, пристальнее вглядываясь в черты лица мужчины, и не понимал, что меня смущает…

Мы с ним похожи, никакого сомнения в родстве и быть не может. Но вот откуда это фото вообще появилось в коробке, другой вопрос. Мне ли не знать сколько раз отчим после смерти матери перебирал эти снимки, а потому генерал не мог пропустить этот и тем более оставить его здесь. Скорее сжег бы в ту же минуту, как обнаружил.

Да и мать, не стала бы мне врать. Если она сказала, что снимков не было, значит у нее действительно их не было.

– Доктор Стоун работал в Квартале около полугода, после чего его жизнь унес трагический случай. Очень грустная история.

– Продолжай, – не поднимая взгляд на дворецкого попросил я, а сам в это время сравнивал бумагу снимка с другими.

Более плотная, пожелтевшая от времени, вот только на такой никогда не печатали фотографии. Никогда. И даже сгиб посередине выглядит странно.

Словно сгладился за последние несколько минут, а трещинки, по которым изображение грозило распасться, будто зажили.

Чертовщина какая-то? Или магия.

– Я не помню всех подробностей, мистер Сакс. Вам ли не знать, что в моем возрасте память начинает подводить.

– Не притворяйся старым маразматиком, Ричард. Ты точно знаешь о чем-то.

– Я помню лишь то, что его убила женщина, дочь бывшего мэра столицы. В газетах много и долго писали по этому поводу. Вам проще поднять архивы, чем узнать подробности от меня.

Я все же поднял голову на слугу.

Несмотря на то, что лицо дворецкого оставалось серьезным, я видел незримую улыбку в его глазах, в хитром прищуре и тонких морщинках в уголках век.

Пройдоха! Старый хитрый пройдоха! Вот только:

– Ты сказал, Аманда унесла какой-то снимок. Я видел его, когда она сидела в гостиной и держала его в руках. С точно таким же сгибом по середине, как и у этого. Ричард, что на той фотографии?

Я по-прежнему не верил в случайные совпадения, как не верил и в то, что снимок с Деймоном Стоуном пролежал многие годы в коробке и до этого его никто не видел ни разу.

– Там ваша мать и миссис Торани Фокс незадолго до рождения младшей дочери.

Что-то резануло в этой фразе. Несоответствие, только не сразу понял какое именно.

– Моя мать не видела Торани Фокс ни разу после того, как была выкуплена из Квартала. Их пути полностью разошлись. Кэролайн жила в Столице, а ее подруга где-то на Юге. Так о каком незадолго до родов может идти речь, Ричард? Этого снимка просто не могло существовать.

Я пристально смотрел на дворецкого, который был все также невозмутим.

– Раз не могло, значит и не существует, – старик едва заметно пожал плечами, а губы все же дрогнули в подобии улыбки. – Я могу помочь вам чем-нибудь еще, сэр? Может печенья к чаю? Или эклеров?

– Ничего не нужно! – отбросил его просьбу я и пронаблюдал, как дворецкий степенно удаляется из гостиной, только после этого я протянул руку туда, где лежал снимок отца.

Пальцы тронули пустую столешницу, и я неверяще уставился на ее ровную деревянную поверхность.

Фотография исчезла. Не нашлось ее и в ворохе остальных изображений из коробки.

Испарилась, как и сказал Ричард, будто никогда и не существовало.

А вот к дворецкому теперь появились новые вопросы. И первый из них был: кто такой Ричард?

* * *

/Лорейн/

Я пробкой вылетела из дома Сакса и метнулась в машину.

Сердце стучало как бешеное, а сама я плохо понимала, что происходит. Кинув вещи из рук на соседнее сидение, я ударила по газам, стартуя куда угодно, лишь бы подальше отсюда..

Лишь спустя пару кварталов я так же резко остановилась, нажав на тормоза, понимая, что такая сумасшедшая езда до добра не доведет.

Одна Аманда Харрисон уже разбилась, и мне не хотелось бы продолжить собой этот ряд смертей.

Я досчитала до десяти, потом до двадцати. Успокоилась. Подождала, пока сердце перестанет выпрыгивать из груди, и только после этого позволила себе подумать о случившемся.

Смятение – вот что сейчас переполняло меня, потому что слов и действий Сакса я не понимала. Какой смысл наговорить мне вначале гадостей, после которых я желала ему смерти в мучительной агонии, и тут же пытаться поцеловать.

А ведь он действительно пытался это сделать. Я вспомнила касания его гладко выбритой щеки о мою кожу. Как он медленно провел носом по скулам, шумно вдыхая мой аромат. В этих движениях было что-то болезненно нежное и одновременно пугающее лично меня.

Зачем он так поступил? Зачем?

Ведь теперь стало совершенно очевидно, что какое-то из проявлений сегодняшнего Деймона Сакса было ненастоящим. Грубая циничная сволочь или мужчина в порыве чувств?

Как можно быть таким разным? Притворяться и цеплять маски так, что станет невозможно разгадать истинные чувства? А главное, зачем это делать?

Месяц назад он сам хотел разговора, а сейчас отталкивал и тут же притягивал обратно.

Я вдруг горько усмехнулась, потому что это мне жутко напомнило саму себя, только с точностью наоборот.

Прячусь за чужим именем-маской, изображаю из себя не пойми кого, выполняю задания, потому что так приказали. Вот только никто не может приказывать Канцлеру! Он же самый главный, выше прыгать уже некуда.

В общем, мне нужно было поговорить с Артуром и рассказать ему обо всем, а еще о фотографиях, которые видела в доме Сакса. Запоздало я вспомнила, что нечаянно унесла с собой одну из них. Но перебрав брошенные на соседнем сидении вещи, снимка не обнаружила.

Потеряла наверное. Жаль.

Впрочем, можно будет попросить Арта отправить запрос в Арсамаз и узнать у моей матери, с кем она фотографировалась, будучи беременной. Займет много времени, но прольет свет на тайну личности матери Сакса.

С этими мыслями я завела авто и поехала к дому, а уже на подъезде увидела незнакомый белый ардилак, припаркованный у тротуара. Смотришь на такой, и сразу понимаешь – пижонский. Слишком пафосный и дорогой.

Остановившись, я вышла из авто, и тут же увидела кого принесла нелегкая.

Фредерик Кранмерд. Он стоял на пороге и о чем-то беседовал с Катериной. Судя по всему она отказывалась пускать его в дом.

– Ни мистера, ни мисс Харрисон сейчас нет. Я не могу вас пригласить внутрь без их распоряжения, – донесся до меня обрывок ее фразы.

Все же экономка молодец. Правда, лучше бы она с таким же рвением букет от Сакса не принимала.

Я поспешила по дорожке.

Появление Кранмерда у моего дома совершенно не нравилось, и все же прогонять его, тем более с порога, было опасно. Артур ведь предупреждал, что у председателя премерзкий характер. Да и сама я не единожды в этом убеждалась. Таракан – тварь расчетливая и на редкость гадкая.

– Фредерик! – радостно воскликнула я, переключая внимание на себя. – Как неожиданно вас здесь видеть!

– О, прекрасная Аманда! – стоило мне подойти к нему ближе, “тараканище” подхватил мою руку и почти нежно облобызал. – Я так рад вашему возвращению в Столицу, что едва узнав об этом, тут же решил навестить. Мы можем поговорить наедине?

Его глазки липко блестели, а тонкая улыбка была настолько приторно сладкой, что я ни на грамм не поверила в ее искренность. Впрочем, как и он в мою. Думаю, после той игры в покер, когда я едва не обула Кранмерда на крупную сумму, он вряд ли заблуждался на мой счет.

– Разумеется, проходите, – я приветливо махнула рукой, приглашая в дом, и тут же, пока мужчина не видел, страшно округлила глаза, глядя на Кати. – Мисс Райт, будьте добры принести напитки через несколько минут.

– Слушаюсь, – она кивнула и ушла в направлении кухни.

Мне же оставалось провести Кранмерда в гостиную, и, как радушной хозяйке, усадить посетителя на диван, а самой сесть напротив.

– Итак, о чем же вы хотели поговорить? – все еще улыбаясь, спросила я, решив отыгрывать роль премилой дурочки до конца.

А вот председатель Совета решил иначе. Улыбка исчезла с его лица, а взгляд стал серьезным и колючим.

– Отбросим расшаркивания, мисс Харрисон. Я приехал к вам по делу, а также с предложением, от которого вам будет сложно отказаться.

– И что же это за предложение? Только не говорите, что руки и сердца, – криво отшутилась я.

– Лучше, – Кранмерд хищно оскалился. – Мести. Вы ведь хотите отомстить Деймону Саксу за то, что он с вами сделал?

Дыхание в груди перехватило, а щеки в одно мгновение опалило жаром, и тут же холодом.

– О чем вы говорите, я не понимаю!

– Мне-то не нужно лгать, Аманда, – мужчина подался вперед и таинственно зашептал. – Дом Тамми набит десятками шпионов среди многочисленных слуг. И ваше представление о споре про букеты и фасон платья, конечно, могло обмануть каких-нибудь глупых куриц из высшего света, но знаете ли… Мокрое покрывало в комнате со следами крови, разбитая ваза, следы вашего сопротивления. Давайте будем откровенны, этот подонок вас изнасиловал, а вы даже пикнуть не смели. И сейчас я готов предложить вам месть!

Кровь стучала в ушах, а мои руки мелко подрагивали. Кранмерд мне прямо в лицо заявлял, что куча людей знает о моем “падении”.

– Вы ошибаетесь, ничего подобного не было, – заявила я, стараясь все же удержаться на той зыбкой грани спокойствия, которая еще оставалась.

– Самообман – это конечно замечательно, мисс Харрисон, но давайте начистоту. Ваши заплаканные глаза в тот день не спас даже макияж, который, впрочем, изменился с начала вечера. А значит, вы накладывали его заново. Ваша походка, простите за интимные подробности… Но внимательные люди заметили, как вы едва заметно морщились при каждом шаге, – Кранмерд словно кнутом хлестал меня, выкладывая факт за фактом. – Но что самое главное, все видели реакцию Сакса, когда он вышел из комнаты. Мелкий говнюк не пьет фактически никогда, и уж тем более не давит в руках стаканы от злости. А значит, произошедшее между вами тоже выбило его из колеи.

– И что вы от меня хотите? – я скрестила руки и выжидательно уставилась на “таракана”. – В чем выражается “месть”?

– В лишении его самого дорого: того, к чему он шел долгие годы. Власти, кресла канцлера. Он забрался слишком высоко, а оттуда больно падать.

– Боюсь, я не столь яркий политический деятель, чтобы составить ему конкуренцию.

Кранмерд рассмеялся, явно оценив мою шутку.

– Ваша ценность, дорогая Аманда, на политической арене нулевая, но вы, несомненно, обладаете другими достоинствами. Красота, обаяние, а главное – чувство вины, которое к вам испытывает Сакс. Вы ведь знаете, что он искал вас весь этот месяц, когда вы покинули Столицу. За этим домом до недавнего времени велась постоянная слежка, но самое забавное – ваш автомобиль. Тот красный кабриолет, который вы бросили у придорожного мотеля. Как думаете, благодаря чьему приказу машину не угнали, не покорежили, не поцарапали, а что самое невероятное – регулярно следили за ее техническим состоянием. Не находите ли, что это крайне милым со стороны канцлера?

У меня складывалось полное дежавю разговора. Только теперь вместо Огюста Франца ко мне пришел Кранмерд. И кажется просьбы обоих будут явно схожи, разве что цели разные.

– Так куда вы ведете, Фредерик?

Ответить он не успел, в гостиную, постучавшись, вошла Катерина с чаем и печеньем на подносе. Она поставила их на столик, поинтересовалась, нужно ли что-нибудь еще, а после вышла, прикрыв за собой двери.

– Кстати говоря, – неожиданно ушел от основной темы мужчина. – Вы не боитесь держать в доме сумасшедшую?

– В каком смысле? – не поняла я.

– В прямом, – он указал на дверь, за которой скрылась Кати. – Я видел эту девушку в других семьях. Она ведь ненормальная. Не всегда контролирует себя и пару раз кидалась на своих нанимателей с ножом. Насколько я знаю, даже находилась в лечебнице для душевнобольных.

Я скептически изогнула бровь. Серьезно? По мне, Катерина была самой здравомыслящей девушкой, которую я когда-либо знала. Да и верить Кранмерду в отношении ее… Это последнее, что я бы сделала.

– Мне кажется, вы преувеличиваете. За время работы в этом доме у меня не было ни единого повода усомниться в ее психическом здоровье. Так на чем мы остановились? Каким образом, вы считаете, я могу отомстить Саксу?

– Вам ведь уже нечего терять, мисс Харрисон. Войдите к нему в доверие, соблазните, узнайте о его планах, делах. У него ведь никого нет, ни близких, ни родных. Разве что старый слуга-дворецкий. Я уверен, вам Деймон расскажет многое, если вы сами этого захотите и постараетесь занять пустующее место в его душе. А потом расскажете мне, и мы вместе подумаем, как обратить эту информацию против зарвавшегося гаденыша.

– Как-то слишком сложно, – я покачала головой. – Если он вам так сильно мешает, не проще ли его убрать? Зачем строить такие многоходовые планы?

– И первым попасть под подозрение? – стоит отдать ему должное, Кранмерд был со мной, действительно, практически предельно откровенен. – Я не настолько идиот, чтобы так подставляться. Да и есть еще один фактор: мальчишка унизил меня, и смерти слишком мало для расплаты за этот поступок. Так же как и за то, что он сотворил с вами! Аманда, неужели вас просто удовлетворит, если мальчишку уберут в коробку и зароют в землю? Разве это не мизерная цена за потерянную девственность? Разве вам не хочется, чтобы он страдал?

Признаться, еще утром очень хотелось, и даже у него дома, когда выслушивала все гадости, которые мне говорил Деймон, очень хотелось, но не сейчас. Не после такого вот явления Кранмерда и столь странного делового предложения.

– Возможно, – уклончиво ответила я. – Но мне нужно подумать.

– Уверен, вы примите верное решение, – Фредерик поднялся с дивана, его чай так и остался на столе нетронутым, как, впрочем, и мой. – Послезавтра в театре состоится премьера оперы, приходите туда и сообщите мне о своем выборе. – Он достал из внутреннего кармана два билета и положил рядом с чашкой. – Для вас и вашего брата.

* * *

Кранмерд ушел, оставив меня наедине с мыслями, правда, не надолго. Через полчаса явился Артур.

Запершись в кабинете, я быстро пересказала ему разговор с Фредериком и принялась ждать мнения “братца” по этому поводу.

Франц-младший сидел в кресле, задумчиво постукивая пальцами по столешнице, но время от времени сжимая их в кулак.

– Если тебя интересует мое мнение, особенно после того, что я сегодня узнал, – наконец произнес он сквозь зубы. – То “нет”. К Кранмерду я тебя и близко не подпущу. Я и план отца не одобряю по твоему внедрению в доверие к Саксу, а уж игру на несколько сторон. Хватит, и так доигрались. Ты не смогла вытянуть данные из Деймона, будучи суккубой, так почему он должен рассказать тебе их сейчас?

– И твой отец, и Кранмерд делают ставку на его симпатию ко мне.

Решив воспользоваться случаем, я стирала накопившуюся пыль с полок. Это занимало руки и немного отвлекало от беспокойных мыслей.

– А ты? – он внимательно посмотрел на меня, словно пытался увидеть насквозь. – Я же чувствую, ты в смятении после встречи с ним. Что произошло?

– Если бы я не знала, каким надменным и холодным умеет быть эта скотина, то решила, что у него не все в порядке с головой, – ответила я, проводя тряпкой по глобусу-бару, особенно тшательно выполировывая Панем, словно с лица земли стереть хотела. – Вначале наговорил редких гадостей о той ночи между нами. Не знаю, как выдержала…а потом…

Я запнулась, и рука с тряпкой надавила на земной шар слишком сильно, оставляя небольшую вмятину на месте Северных гор.

– А потом… – подстегнул Арт.

– Попытался поцеловать, и я его ударила. Между ног, и нисколечки об этом не жалею.

Я прислушалась к своим внутренним ощущениям. Я однозначно радовалась этому. Будто совершила маленькую месть. Не такую глобальную, о которой говорил Кранмерд, а именно женскую, тонкую подковырку. От которой мне приятно, и Саксу без глобальных последствий. Вряд ли я ему что-то отбила, хотя следовало.

– Прекрасное начало миссии, – скептически заметил Арт. – Отец будет “в восторге”.

Я вскинула голову на “братца”, отвлекаясь от уборки, и с некоторой злостью произнесла:

– С некоторых пор мне стало плевать на твоего отца и великие цели Арсамазской империи, и я пошла к Саксу только ради Лизы. Поэтому лучше расскажи, о чем узнал ты? Есть ли новости о сестре?

Мужчина помрачнел, черты лица заострились, а плечи напряглись:

– Я бы соврал, если бы сказал, что совсем ничего. Предположительно, удалось найти машину, в которой ее увезли. Почему предположительно? Потому что ее бросили в лесу за городом и сожгли. Внутри два мужских тела. И как ты понимаешь, допросить трупы невозможно, а значит, скорее всего это были наемники, которых убрали, как ненужных свидетелей..

– И все? – не поверила я.

– Сейчас я копаю с другого бока. Ищу причины ее похищения, но те выводы, к которым я прихожу, мне не нравятся.

Я молча уставилась на него, ожидая продолжения.

– Помнишь, я когда-то говорил тебе о том, что в Квартале нет суккуб, которые не могут потерять дар. Которые уже любили и рожали?

Внутри меня все похолодело от нехорошего предчувствия.

– Раньше мы думали, что этим занимается ведомство Сакса и держит под особым контролем, настолько секретно, что мы не можем найти концов. Но если я правильно понимаю происходящее, и Лизу похитили из-за ее беременности, то, боюсь, Сакс и его Бюро совершенно не при чем. Ему не было смысла убивать Карлстона, подстраивать похищение. Будучи канцлером, он мог бы забрать ее куда угодно, отдав один приказ.

– Но твой отец сказал, что Деймон фактически приказал загнать расследование в тупик. Он сделал все, чтобы полиция не могла её найти.

– А ещё он набил морду Кранмерду за Лизу, – скупо обронил Арт, играя желваками на челюстях. – Я выяснил все, что происходило с Лизой в последние дни до похищения. Буквально поминутно. Могу сказать, что она ела и сколько раз ее тошнило. В “Атриуме” был инцидент, после которого Сакса видели в женском туалете с Лизой. Не подумай, ничего плохого, но похоже, он ее умывал после того, как Кранмерд попытался ее “обидеть”. А вот Фредерику потом сращивали нос два лучших медицинских мага в Столице.

По спине пробежали мурашки, я отложила тряпку и подошла ближе к столу Артура. В памяти всплыли слова о ночи в доме Тамми, когда Сакс обзывал меня шлюхой, а о суккубах говорил со удивительным трепетом. Знал бы он, что творил в тот момент с одной из нас.

Зато мне стало понятнее вдвойне, почему Кранмерд был настолько зол на Сакса. Деймон не просто отобрал у него кресло главы Панема, он его унизил. И пусть мажчины могли не знать о том, что за ними наблюдают, но это не отменяло факта: Деймон Лизу защитил.

А вот ни о какой сделке с Кранмердом теперь и речи быть не могло. Я скорее лично пристрелю этого гада, чем помогу хоть в мелочи.

– Откуда ты знаешь все эти подробности? Они ведь не могли драться при свидетелях?

– Это произошло в здании, где принималась делегация из империи. Оно под завязку набито сотнями артефактов слежения. Теперь мне кажется, что “Атриум” проще сжечь дотла, чем попытаться вычистить от наших шпионских штучек.

– Полная ерунда выходит, – пазл в моей голове не желал складываться. – Вначале он Лизу спас, потом даже искал, а буквально через день прекратил. Завел следствие в тупик, и он сам стремительно изменил политический план, к которому готовился много лет. Впечатление будто речь о двух разных людях.

– И тем не менее Сакс один, и даже не под магическим воздействием. Мы проверяли. Все, сделанное им, сделано по собственной воле. Что возвращает нас к началу нашего пути и тем же вопросам. Зачем кому-то нужна беременная суккуба? Где их держат и для чего? А главное, почему Сакс не в курсе?

Десятки вопросов и все без ответа.

– Ты сказал, что он был добр с Лизой. Но ведь ни к кому другому из суккуб он никогда не проявлял интереса. Так почему именно с ней?

В голове пронеслась странная мысль, сродни неуместной ревности. А стал бы Сакс ради меня бить кому-то лицо? Скорее нет, чем да. Он мог быть редким скотиной, если сам того хотел. Стоило только вспомнить, как он отказался подхватить меня на руки в нашу первую встречу. А вот ради Лизы стал. Так почему?

Артур вдруг посмотрел на меня очень внимательно и дернулся, словно его осенило внезапной идеей. Франц принялся судорожно вскрывать ящики стола, доставать оттуда какие-то документы, и что-то искать, бормоча проклятия и чертыхаясь себе под нос.

– Быть того не может… – шептал он, выудив один из листов и проходя пальцем по одной из строчек. – Не может!

– Что там? – я подбежала к Артуру и заглянула в бумагу, где в два столбика были записаны даты с именами, и в одном из них имя Сакса.

– Это график посещения Лизы клиентами.

– Но ведь ты говорил, что он был у нее очень давно, а здесь август.

– Именно, второе посещение. Я удивился, но подумал что речь шла об эскорте или о чем-то подобном. Но в тот день не было приемов, и взгляни на дату.

Мне она ни о чем не сказала.

– Буквально через день после того, как я и Лиза были в Атриуме, – Артур поднялся с кресла, повернулся ко мне и положил руки на плечи. Взгляд его хоть и был устремлён на меня, но в зрачках царила пустота, словно он глядел куда-то вдаль. – Ло, они думают что Лиза беременна от него. Сроки сходятся, даты посещения тоже, и даже повышенное внимание канцлера. Кто бы ее не похитил, они пошли примерно по тому же пути, что и Кранмерд. Только он вышел на тебя, а они на Лизу.

Шокированная его выводами я стояла и не верила. Бред, полный бред. Это ведь неправда!

– И они похитили ее для чего? Чтобы шантажировать Сакса? – я попыталась выпутаться из хватки Арта, но он словно сам оцепенел, держа меня излишне крепко. – Но ведь он должен знать, что это не его ребенок. Если ты прав, он не станет ничего выполнять.

– Ло, – Артур дёрнул меня за плечи. – Ты что, не понимаешь? Он уже это делает! Уже выполняет то, что ему говорят! И, черт возьми, твою сестру похитил даже не Кранмерд, потому что иначе бы не заявился сегодня к нам в дом с просьбами.

Арт говорил и тряс меня за плечи, словно пытался утрамбовать в меня эти мысли, чтобы быстрее доходило. Но и без этого я соображала слишком живо. Теперь кусочки пазла складывались один за одним:

Активные поиски Лиз, когда все Бюро стоит на ушах, и тут же свернутые на следующий день.

Арест Вики.

Оттягивание подписания договора.

Сакс разве что делегацию из страны не выгнал, но в остальном делал все для развязывания войны.

Артур вдруг прекратил меня трясти и выпустил из рук, а я продолжала стоять, как вкопанная, рядом и переваривала ситуацию.

– Ло, – тихо окликнул Франц. – Он ведь тебе специально сегодня наговорил все эти гадости. Намеренно хотел обидеть.

– Зачем?

– Потому что на его месте, я поступил бы так же. Сделал бы все, чтобы прогнать Лизу прочь в тот вечер. Лишь бы держалась подальше от меня, зато в безопасности.

– Ты же сам сказал, это было невозможно контролировать, – рассеянно пробормотала я.

Артур осел в кресло и убито произнес:

– Именно поэтому я совершил самую страшную ошибку и поцеловал ее.

Глава 7

/Деймон/

Я никогда не задавался вопросом, как Ричард, которому множество лет, умудряется успевать выполнять по дому все обязанности. Каким образом один человек смог заменить собой штат горничных, кухарку, дворецкого и садовника.

Наверное, это было сущей глупостью с моей стороны не замечать очевидного, но только сейчас, после инцидента с фотографией, я стал пристальнее к нему присматриваться.

Свою невнимательность я мог оправдать только тем, что мать когда-то сказала – этому человеку можно доверять. Я и доверял. Безоговорочно. А Ричард не давал поводов усомниться.

Он и сейчас их в принципе не давал, вот только два дня настороженности с моей стороны дали ясно понять – то, что успевает делать этот человек, невозможно сделать в одиночку, либо без магии.

Всегда чистый двор, прибранные комнаты, идеальный порядок на кухне и горячая еда.

Разумеется, я не ходил по пятам за дворецким, такого расточительства времени я не мог себе позволить, но даже то, что мне удалось заметить, повергало в некий ступор.

Ричард был одновременно нигде и везде. Подобно призраку перемещался по дому серой тенью. Вот я сижу в кабинете и слышу, как льется вода на кухне, то есть он моет посуду, а уже через мгновение за стеной в спальне встряхивает простыни.

Ощущение, что я был слепым идиотом, если не замечал всего этого многие годы.

Но самое интересное началось, когда я стал поднимать биографию дворецкого.

То ли в архиве что-то напутали, то ли архивариус хранивший все документы делал это из рук вон плохо, но из найденных бумаг выходило, что Ричарду гораздо больше ста лет. Иначе как объяснить, что он начинал свою службу в Квартале в качестве дворецкого еще у древней Марджери, и уже тогда был не молод. Ерунда какая-то.

Я попытался задавать прямые вопросы по поводу его прошлого, но слуга тут же начинал изображать старческий маразм и всячески уходил от ответов.

– Мне кажется, вы не рационально тратите свое время, сэр, – в последний раз произнес он с полунамеком. – Есть гораздо более насущные проблемы, чем те, на которых вы зациклились.

Конечно же он был прав. Я занимался совершенно не тем, чем положено. И все же загадка Ричарда не давала мне покоя, как минимум потому, что если он являлся магом, то почему на него не сработал ни один определяющий артефакт. Или другой вопрос: сколько же ему лет по-настоящему?

Был еще и третий. Если все же предположить, что Ричард очень старый и скрывающийся маг, то зачем показал мне ту фотографию с отцом?

Я как раз сидел в кабинете, размышляя, можно ли сегодня не ехать на вечернюю оперу, либо положение канцлера меня обяжет там присутствовать, когда из архива прислали запрошенную информацию о Деймоне Стоуне.

Небольшая папка. Тоненькая, всего несколько десятков листов. Досье о короткой и, по сути, ничем не примечательной жизни.

Родился в дешевом публичном доме и был его собственностью. В возрасте пятнадцати лет отправлен в медицинскую академию на обучение. Отличник, один из лучших выпускников. После работал доктором в Квартале, где по всей видимости и познакомился с моей матерью.

А вот обстоятельства смерти отца меня смутили – он был застрелен Кристалл Бристоль, дочерью мэра Столицы. К делу прилагался и список свидетелей: Торани Фелз, Аластар Фокс и Виктория Райт.

Пришлось отправлять в архив еще один запрос, на сей раз об этом деле двадцатилетней давности.

Новая папка оказалась намного толще. Не только протоколы следствия, но и газетные вырезки, несколько фотографий.

Я внимательно читал о случившимся и понимал, что именно это преступление, когда-то стало отправной точкой, после которой суккубы перестали скрываться. Та самая поворотная точка, из-за которой церковь, занимающая в то время одну из лидирующих ролей в управлении государством, стала терять позиции.

Я скользил по строкам, погружаясь в глубины давних событий, и поражался, почему не интересовался этим раньше.

Бывший мэр столицы Бристоль, проворовавшись, решил провернуть глобальную аферу и заполучить состояние одного из богатейших людей того времени – Аластара Фокса. Способ был простым – подложил под него свою дочь, воспользовавшись каким-то редким приворотным зельем. Достали отраву тоже не абы где, а у одного из святых отцов. Почему служитель церкви пошел на сговор с мэром Бристолем не уточнялось. Но по факту проведенной совместно ночи, Кристалл забеременела, и Аластар Фокс объявил о помолвке с ней.

А дальше произошло любопытное: примерно через восемь месяцев эту помолвку расторгла судья Райт с формулировкой – введение в заблуждение одну из сторон. А еще через пару недель Кристал Бристоль и святой отец Кларк приготовили покушение на троих: Торани Фелс, Аластара Фокса и Викторию Райт.

К делу были приложены полицейские снимки с места преступления. Большой сарай, набитый соломой и стоящий посреди него автомобиль. Судя по материалам, Кристалл Бристоль с подельником собирались поджечь машину вместе с людьми. Здесь же нашлась фотография застреленного в спину святого отца Кларка. По свидетельству Торани его убил Деймон Стоун, спасая всех троих. Как там оказался мой отец мне было совершенно непонятно, но факт оставался фактом. На следующем снимке я увидел уже его. В луже крови от пулевой раны в животе, и с улыбкой на лице.

Было что-то жуткое в рассматривании практически собственного трупа. Настолько сильным выходило наше с ним сходство. И мне вдвойне было непонятно, почему отец не сумел себя излечить.

Он ведь медицинский маг, и по фотографии рана не казалась мне столь опасной, чтобы у него не нашлось нескольких минут на исцеление. Так почему он умер?

Я перевернул следующую страницу дела.

Деймона Стоуна застрелила Кристалл Бристоль, впоследствии сошедшая от этих событий с ума и попавшая в психушку. Ее должны были бы приговорить к казни, но принимая во внимание ее беременность, суд учел ситуацию, и она оказалась в лечебнице для душевнобольных

О судьбе ее дочери почти не сообщалось, разве что ее забрал отец Аластар Фокс, а Торани Фелс, в тому моменту уже миссис Фокс, усыновила девочку.

Я в очередной раз поразился мужественности этой женщины. Выходило, что она воспитывала дочь женщины, которая хотела ее убить. Странные превратности судьбы.

В сознание больно кольнула игла интуиции. Маленькое несоответствие с уже давно полученной и забытой информацией.

По всем данным в чете Фокс, не считая матери, было две девочки суккубы, старшая, чьего имени я не помнил, и младшая – Лизабет. Но если верить делу, то старшая была дочерью двух людей и никаким образом не могла стать иллюзорницей.

Я еще раз отлистал дело о смерти отца назад, перечитал всю информацию трижды, понимая, что разгадки там не найду, и запросил отдельно дело о Кристалл Бристоль.

Пожалуй, в архиве меня сегодня станут ненавидеть. Что ни час, то новое задание.

Мысли тем временем вернулись к убийце моего настоящего отца. Кристалл Бристоль.

Могла ли она быть суккубой? Отрицать такую версию нельзя, но тогда каким образом она забеременела от Аластара Фокса, если чуть позже у него произошла истинная любовь с Торани Фелз?

Ведь любить двоих невозможно… в деле, конечно, было упоминание некого зелья, вероятно приворотного, но с суккубами такая хитрость не работает…

Спустя час в кабинет постучался один из архивариусов и вручил мне в руки увесистую папку, гораздо толще, чем я мог бы себе представить ранее.

Первое, что бросилось в глаза – это надпись рукой генерала Сакса у верхнего угла папки: “засекретить”. Второе, гриф “СС”. Это настораживало, особенно если учесть, что речь шла всего лишь о сумасшедшей женщине, пусть и убийце.

Мне было понятно, почему я взял это дело, но зачем его изучал отчим и тем более присвоил статус гостайны – интриговало.

Я открыл папку и с первых же строк погрузился в биографию мисс Бристоль. Обыкновенная, взбалмошная, избалованная деньгами девчонка, при этом праведная прихожанка церкви на людях. Лицемерно, хоть и не удивительно.

Будучи на сроке восьми месяцев, совершила убийство доктора Деймона Стоуна. Вину всячески отрицала, заявляла, что убила в тот вечер Торани Фелс.

Врачебная экспертиза показала невменяемость мисс Бристоль, что подтверждалось многочисленными свидетельствами. Рассудок бывшей леди пошатнулся. К делу прилагались судебные заключения с клинической картиной: эпилептические припадки, агрессия, сменяемая приступами апатии, кататония, сумеречное расстройство сознания.

Неудивительно, что беременную женщину поместили в лечебницу, но и там своевременного лечения оказать не смогли, боясь навредить плоду.

Я листал новые и новые страницы, осознавая очевидное: практически вся папка с делом убийцы моего отца была медицинской картой.

Новые диагнозы, заключения, ход терапии, которая не давала результатов. Я дошёл фактически до конца: до даты смерти, спустя несколько лет после ее ареста, и отчета о вскрытии. В причинах кончины молодой девушки значились необратимые повреждения мозга.

Я перевернул последний лист, и моя рука замерла в воздухе.

С единственного снимка, пришитого к делу, на меня смотрела Аманда, с перекошенным в безумном крике ртом, диким взглядом и всклокоченными волосами. Ее руки и тело сжимала смирительная рубашка, но даже этого было недостаточно, чтобы удержать буйную. На снимке она бросалась на фотографа, с выражением будто желала впиться зубами в горло и разорвать. Судя по подписи, изображение сделали буквально за несколько дней до смерти, когда она уже абсолютно не контролировала себя и свое поведение.

Мне пришлось зажмуриться и помотать головой, в надежде что мираж рассеется, и когда открою глаза не увижу знакомого лица.

Но нет.

Сходство были слишком очевидным, чтобы его игнорировать.

– Мэр Бристоль ведь был с Юга, – я пытался вслух убедить сам себя и найти ещё варианты, кроме самого очевидного. – У него могли оставаться там родственники. Возможно, Томас Харрисон его троюродный брат, или его покойная жена – кузина. Это бы объяснило похожую внешность. Разные ветви одного и того же рода. В конце концов, бывают же просто похожие люди…

Мне казалось, я занимаюсь самообманом, ведь очевидный факт и один, единственный вывод лежал передо мной в стопках документов, разложенных вокруг.

Чем дольше я вглядывался в лицо Кристалл Бристоль, тем большее понимал, что прав, но озвучивать ответ даже себе боялся.

Меня могло немного успокоить то, что у Аманды более мягкие черты лица, немного другой изгиб бровей, менее вздернутый нос… Во всем же остальном, она была похожа на мать? Или все же на дальнюю тетку?

В этот момент в двери кабинета раздался настойчивый стук.

– Войдите, – бросил я, при этом сам поражаясь спокойствию собственного голоса. Еще холоднее, чем обычно.

В кабинет заглянула секретарь:

– Мистер Сакс, к вам Картер. Он только что прибыл с Юга и настаивает на срочной встрече.

– Пусть заходит, – кивнул я, в глубине души уже ожидая очередных неприятных новостей.

Потому что Картера я не вызывал, и приказа о прибытии агента в Столицу тоже не было. А значит, произошло что-то из ряда вон, если он сорвался с места и теперь ломится ко мне в кабинет. И это что-то меня точно не обрадует.

* * *

Передо мной на столе лежало две фотографии. На каждой Аманда Харрисон.

Только на первой та, которую знал я, а на второй, похожая на нее девушка, но исчезнувшая несколько месяцев назад под предлогом отбытия в Столицу.

Тоже блондинка, но с другой прической, более короткой и модной, как принято сейчас среди женщин. Черты лица хищные, а улыбка, даже не улыбка, скорее ухмылка. И взгляд развратный. Похотливый.

На снимке она была в компании из трёх таких же размалеванных девиц, и пьяно висла на каком-то нетрезвом джентльмене.

– Я получил фото за несколько часов до того, как вы приказали свернуть поиски информации по Аманде Харрисон, – докладывал Картер. – Как сами понимаете, я не мог оставить эти данные без внимания.

– Откуда снимок? – я ткнул пальцем в незнакомую девчонку.

– Полиция нашла среди личных вещей того самого парня-самоубийцы. Это он на фото рядом с Амандой. Имея на руках изображение, мне удалось очень деликатно и не вызывая подозрений опросить остальных девушек со снимка, – Картер обвел пьяных размалеванных гурий. – Вся золотая молодежь Юга опознала мисс Харрисон именно в этой мисс, что же касается девушки, которая выдает себя за нее, то ее они видят впервые.

Я откинулся на спинку кресла и задумчиво сложил перед собой руки. Не сходилось.

– Почему стало известно только сейчас? Фотографии столичной Аманды уже месяц тиражируют десятки газет по всей стране, или на Юге никто не читает прессу?

– Именно это и натолкнуло меня на мысли, что за всем этим стоят крупные игроки. До нашего края тиражи просто не дошли. То сгорел почтовый дилижанс, то бумага вымокла и отсырела по неизвестным причинам. Не находите, что слишком много странных нелепостей?

– Нахожу, – произнес я. – Но ведь у Аманды весь этот год был брат в столице. Грегор Харрисон. Он что, не увидел подмены сестры?

Картер издал легкий смешок и вытащил из внутреннего кармана пиджака ещё один снимок.

– Вы хотели сказать Артур? – агент положил передо мной изображение, снятое очень издалека. На нем в тусклом свете фонарей у морского причала стояли двое: Огюст Франц, глава Имперской разведки, и Грегор Харрисон. – Знакомьтесь, господин канцлер, отец и сын. Их внешняя непохожесть обманчива, но весьма выгодно сыграла разведке Арсамаза на руку. К нам в тыл пробрался один из их лучших менталистов, и только одному богу известно, чем он занимался в Столице целый год.

– Что ещё удалось выяснить? – мне казалось, в моей голове сейчас царит пустота. Я даже не мог сформулировать все вопросы, которые должен был задать в первую очередь.

Арсамазская разведка. Кто бы мог подумать? Враги под самым носом.

Нет, даже хуже.

Враг в самом сердце.

– Томаса Харрисона перевербовали. Точные причины перехода на другую сторону пока выяснить не удалось. Но именно этот человек всячески оказывал протекцию своим “деткам”. Где настоящий Грегор и Аманда, пока выяснить не удалось, но возможно, речь идет о похищении и шантаже. Прежняя Аманда исчезла из вида несколько месяцев назад. Она не попрощалась с подругами, и даже слуги отмечали некую странность в том, что она не забрала в Столицу своих собак. Новая же мисс Харрисон объявилась примерно через пять недель и сразу пошла завоевывать Высший Свет.

Картер выкладывал мне свое видение картины, а я воскрешал в памяти свои встречи с этой девушкой. От первой и до последней. Все странности и мелочи, которые меня цепляли с самого начала.

Порядочным леди не положено разбираться в механике автомобиля, так же, как и играть в карты на уровне профи. Порядочные леди не ходят в брюках и не дерзят мужчинам.

Братья не целуют порядочных леди…

В памяти отчетливо всплыла сцена в спальне Сильвии. Опоенный приворотным зельем Грегор, или Артур. Он плохо контролировал себя в тот вечер, но ведь братские узы должны были сдержать животные порывы, если бы таковые узы существовали. Вот только откуда им взяться, если все изначально было хорошо выстроенной игрой двух актеров?

Как он ее тогда назвал?

Крошка Ло? Что это? Секретный позывной? Агентская кличка? Кодовая фраза?

– Прежняя Аманда Харрисон действительно вела распутный образ жизни, – где-то на заднем фоне продолжал Картер. – Это подтверждается показаниями ее подруг. Хотя стоит признать, они не слишком разговорчивы. Исходя из данной ситуации, я бы рекомендовал немедленный арест этой девушки, кем бы она ни была, и Артура Франца…

– Спасибо, Картер, – его последние слова выдернули меня из прострации. – Я сам разберусь в ситуации, можешь быть свободен.

Мужчина кивнул и вышел из кабинета, плотно закрывая за собой дверь.

Я же потянулся к чистому листу и карандашу. Мне нужны были схемы, иначе не разобраться, мозг отказывался структурировать информацию, которой оказалось слишком много.

Две Аманды. Одна развратная бестия, возможно похищенная. Хотя это странно. Ведь она же должна была до этого встречаться со своим “не настоящим” братом Грегором? И что? Покрывала, так же как и папочка?

Ответа не было, но я оставил тот вопрос на потом. Гораздо больше меня волновало, почему девушку заменили?

Какая каша должна была быть в голове у Огюста Франца, чтобы в столицу приехала уже совершенно другая, пусть и похожая Крошка Ло. Для чего?!

Конечно, с такой отличной легендой ни Грегора, ни Аманду никто не проверял. Первый уже больше года крутился в кругах высшего света, успешно вел бизнес отца, а вторая легко вписалась в общество с помощью протекции “брата”.

Хотя “легко” все же не то слово. Вписывалась Ло как раз очень сложно, почти не имела подруг, разве что Сильвию, зато легко обзавелась врагами.

Иногда она открыто выказывала пренебрежение этому обществу, чем собственно и выделилась для меня на фоне всех окружающих.

Карандаш в руке дрогнул, а я сжал его с такой силой, что переломил надвое.

Первое появление Лоры – она падает передо мной и разбивает колени.

Вторая встреча – она эффектно выходит из-за сломанной машины в брюках и шляпе.

Третья, четвертая, пятая встречи. Беседка, несостоявшийся поцелуй, ужин в ресторане…игра в карты с нелепой ставкой на одну ночь.

Я дёрнул к себе папки с делом о смерти Деймона Стоуна и досье Кристалл Бристоль.

Аманда-Ло была похожа на убийцу моего отца, у которой родилась дочь, и которую усыновили Торани и Аластар Фоксы. Чья сестра Лиза долгое время жила в Квартале… А вся остальная семья была признана погибшей?

Черта-с-два!

Викторию Райт тоже признавали, но она прекрасно жила в Арсамазе все это время… Так же как и чета Фоксов.

Обломки карандаша упали на стол. Мне больше не нужна была схема, чтобы увидеть всю картину.

Аманда, окутанная редким запахом северного иланга, парфюмом, которого просто не могло быть в Панеме. Но опытные шпионы не прокалываются на таких мелочах…

Аманда, разбирающаяся в автомобилях лучше, чем ее брат. А в чём ещё ей разбираться при таких родителях? Собственно, как и в картах. Чему ещё мог научить девочку такой заядлый игрок, как Фокс, слухи об успехах которого до сих пор ходят в обществе.

Аманда… Ло…

Подосланная ко мне. В этом не приходилось сомневаться. Она практически полностью втерлась ко мне в доверие, и кажется, не только туда.

В душе вновь заныло чувство вины за содеянное с нею той ночью.

Заныло и оборвалось. Вместе с сердцем.

Девственница…

– Ты не можешь быть суккубой! Не можешь, – прошипел сам себе, убеждая собственную совесть, и принялся листать досье ее настоящей матери. Переворачивал страницы и видел везде, что она всего лишь человек. У людей не рождаются иллюзорницы, но тогда почему все были убеждены, что у Торани и Аластара обе дочери с даром?

Только в том случае если Ло была суккубой, ее имел смысл подсылать ко мне. Всего один поцелуй, пусть даже случайный, и она узнала бы обо мне все, что я тщательно скрывал.

Но ведь все видели, проверка по крови с ней не сработала. Я как сейчас вспомнил перед собой на сцене Лизу и Аманду, и тест-полоски тогда точно сработали, ведь с младшей дочерью Фоксов осечки не вышло.

А старшая боялась…

Я помнил ее липкий страх, она была пропитана им, сидя в беседке тем вечером. Ее колотило отнюдь не от вида крови. Кровь – это последнее чего боятся шпионы.

Но в свете этих обстоятельств страшным казалось совершенно иное…

Наша ночь представлялась теперь абсолютно под другим углом.

Либо я уничтожил тем вечером одну суккубу, либо видел самую отвратительную иллюзию в мире, и все секреты, что так тщательно оберегал долгие годы уже изложены в подробном рапорте Огюсту Францу.

Оставалось только ломать голову, какой из вариантов хуже.

* * *

Музыка никогда не была моей страстью, тем более опера. Когда-то мать настаивала на мои занятиях фортепиано, но после ее смерти я так больше и не сел за инструмент. Наверное, с тех самых пор я и перестал видеть в переливах клавиш и струн ту самую гармонию, которую все восхваляют.

Но в театр пойти пришлось. Потому что даже такие походы стали превращаться для меня в политические мероприятия. Здесь был весь бомонд, делегация из Арсамаза и мне просто необходимо присутствовать на этом вечере. Сидеть в одной ложе с ними, делать вид, что слушаю музыку, а самому ломать голову над тем, как поступить дальше с Амандой-Ло и ее братцем Артуром.

Арестовать или поставить слежку и наблюдать! К слову они тоже здесь. На ярус ниже, на боковом балконе от сцены.

Диверсанты, враги, находящиеся в моей стране с неизвестными целями.

А ведь ещё один арест подданных Арсамаза окончательно подорвет отношения между странами

Я ощутил себя канатоходцем над пропастью без балансира.

Одно неловкое движения – и последствия будут необратимы.

Так что же было той ночью, Ло? – продолжал задавать себе этот вопрос, а сам беззастенчиво наблюдал в театральный бинокль за мисс Харрисон.

Она нервно обмахивалась веером, временами поглядывала в программку, скорее для вида, чем внимательно сравнивая с происходящим на сцене. Туда она смотрела невнимательно и даже рассеянно.

Какую роль вы играете сегодня, Аманда? Для кого предназначено ваше волнение? Вряд ли для меня, на центральную ложу вы даже не смотрите. А значит, либо волнуетесь, преследуя какую-то цель, либо бездарная шпионка, если показываете истинные эмоции.

Последнее вряд ли. Огюст Франц слишком опытный черт, чтобы послать в Панем не лучшую сотрудницу.

Я даже сумел разгадать для чего вы приходили ко мне домой несколько дней назад. Просили о встрече с Викторией для ее дочери. А по факту? Может желали передать госпоже Райт через прислугу какую-то информацию, или даже подготовить побег.

Теперь мне уже не казалось странным совпадением, что Кати работала в доме именно у Харрисонов. Еще одно удобное прикрытие для уже давно внедренного шпиона. Может поэтому делом приемной сиротки и интересовался отчим? Может быть что-то уже тогда насторожило его в девушке, которая сменила с десяток мест работы в богатых домах?

Я ведь и сам расставлял своих людей среди слуг в чужих домах, например, у Тамми, у Карлстона и многих других. Это было весьма удобно, а главное фактически не заметно, если к человеку привыкали за долгие годы и начинали доверять. Я убедился в этом сам на примере Ричарда.

Вот только старик был себе на уме, а юная мисс Райт, в качестве горничной, вполне могла собирать информацию о богатых семьях Столицы.

Финальные аккорды первого акта закончились особо громкой и пронзительной нотой, которую взяла прима. Зал разразился овациями, и я тоже встал, вяло похлопав таланту примадонны.

А вот Аманда не хлопала, я даже без бинокля видел, как она поднялась со стула и покинула ложу, не дожидаясь окончания аплодисментов.

– Простите, – я немного посторонил джентльмена, стоящего рядом и активно отбивающего себе ладоши. – Мне нужно выйти.

По пути к двери пришлось протолкнуться еще через нескольких надушенных и напудренных дамочек. Все же моя центральная ложа, в отличии боковых, была битком набита.

Я выскользнул в пустой холл, который вот-вот наполнится людьми, и бросился к лестнице на этаж ниже. К моменту, когда я был в боковом крыле и стоял у дверей, откуда выскользнула девушка, уже понимал каким являюсь идиотом, если рассчитывал поймать ее здесь и проследить. От Аманды не осталось даже шлейфа парфюма, а холл теперь гудел от вышедших из зала театралов.

Может, она просто ушла в дамскую комнату, а ты бросился ее ловить наперерез. Ты круглый придурок, Деймон Сакс, если все именно так.

Неожиданно боковое зрение выцепило знакомую ржаво-рыжую шевелюру Кранмерда.

Он решительно шагнул в одну из незаметных ниш, прикрытую бархатными портьерами, при этом даже не взглянув в мою сторону.

А он-то что здесь делает? Я был уверен, что спектакль председатель совета смотрел на одном этаже со мной, но в соседней ложе.

Любопытство повело меня следом за ним.

За портьерой оказался плохо освещенный коридор, ведущий куда-то в глубины театральных помещений. Кое-где стоял реквизит: сундуки, деревья, выкатные вешалки с костюмами. Похоже коридор использовали как импровизированную кладовую, и мне совершенно не понравилось, что сюда мог проникнуть любой посетитель. Полное нарушение мер безопасности. Я старался идти как можно тише, переступал с пятки на носок, прислушиваясь к малейшим звукам, пока не услышал голоса впереди. Замер, а после сделал еще несколько шагов вперед.

– Мисс Харрисон, вы должны отдавать себе отчет, что я сделал вам весьма щедрое предложение, – голос Кранмерда казался раздраженным.

– И тем не менее, мой ответ – нет. Я не стану лезть в ваши политические разборки, – интонации девушки звучали твёрдо и убедительно. – Вы мужчины, разбирайтесь сами.

– Но он вас изнасиловал! Вы простите ему это? Спустите ситуацию на тормозах?

Мои кулаки невольно сжались после этого вопроса. Речь шла явно обо мне.

– Не притворяйтесь, Фредерик, и не давите. Вам ведь искренне плевать на то, что было между мной и Саксом. Вами движет желание меня использовать, но я еще раз повторюсь – нет. Не желаю быть пешкой и разменной монетой в этой игре.

– Аманда, бросьте, – голос Кранмерда потеплел, он явно пытался ее уговорить если не кнутом, так пряником. – Вы нравитесь мальчишке. Он не сводил с вас взгляда все представление… Вы, быть может, не заметили со своей ложи, но за весь первый акт он ни разу не взглянул на сцену. Вам даже не придется ничего делать, он сам пойдет к вам в руки… Неужели ваша поруганная честь того не стоит?

– Сколько раз мне еще нужно повторить слово “нет”, чтобы вы меня услышали? Канцлер мне противен, понимаете? Не желаю его даже видеть рядом с собой, не то, что позволять себя касаться. Поэтому, поищите кого-нибудь другого для своих целей.

“Противен”, “Не позволит касаться” – эхом в голове отозвалось услышанное.

”Поруганная честь”…

Так значит не иллюзия.

В памяти всплыли те самые слова, которые она бросала мне сразу после свершившегося той ночью.

“Вы отняли у меня нечто большее, Деймон Сакс, и теперь я найду способы, чтобы уничтожить Вас!”

Вот только Кранмерд прямо сейчас предлагал ей один из таких способов, но она не соглашалась. Сама ли так решила или руководство подсказало, мне было не известно.

– М-да, очень жаль, мисс Харрисон, – с противным причмокиванием ответил Кранмерд. – Думал, вы умнее и выберите правильную сторону.

– Я всего лишь девушка, и не хочу ничего выбирать. Дайте мне просто спокойно жить дальше.

– Не прощаюсь, Аманда.

В мою сторону послышались твердые мужские шаги. Взгляд заметался, и я нырнул за ближайшую декорацию картонного дуба, а Кранмерд пронесся мимо излишне быстро, чтобы заметить меня. Спустя мгновения его шаги стихли.

Я ожидал, что следом выйдет и Аманда, но она медлила. Прошла минута, две. Пока я не расслышал отчетливые всхлипы.

Она плакала.

Где-то за стеной зазвучала музыка, начался второй акт оперы. Мне следовало покинуть свое укрытие, вернуться обратно в зал, но ноги сами повели туда, где до сих пор оставалась девушка.

Это была узкая каморка, сплошь заставленная осветительными лампами. Свободной оставалась лишь одна стенка, где сейчас, привалившись к ее холодной поверхности, рыдала Аманда. Она обнимала себя за колени, веер валялся чуть в стороне, брошенный и абсолютно не нужный. Ее вечернее платье небрежными складками лежало на полу, собирая пыль, но девушку это ничуть не волновало. Она даже меня не замечала из-за опущенной головы, которую прятала, сжавшись в позе эмбриона.

Наверное, именно такой мне всегда в воображении представлялась крошка Ло, до того как я узнал, что она шпионка.

Хрупкая, ранимая, настоящая. Не скрывающая эмоций, как сейчас.

И я подошел ближе, совершенно не зная, что ей сказать.

– Я слышал весь разговор с Кранмердом, – произнес первое пришедшее на ум, и она вздрогнула от неожиданности.

Вскинула голову, отшатнулась и упала, запутавшись в полах платья.

– Вы… Вы следили за мной, – она все же вскочила и принялась поспешно вытирать слезы ладонью. Натянула на лицо самое холодное выражение лица, вот только дорожки размазанной туши так просто не убрать.

Я достал из внутреннего кармана носовой платок и протянул ей. Разумеется лже-Харрисон не взяла.

Разум твердил, что она шпионка, и что возможно уже сейчас начинает новую партию игры со мной, но рука все равно потянулась помочь ей стереть черные следы потекшей косметики.

“Ей противны твои прикосновения. Вспомни, о чем она говорила”, – все так же клокотал внутри здравый смысл, но я лишь завороженно следил за тем, как Аманда замирает и позволяет провести тканью по щеке. Медленно, очень нежно, почти невесомо.

И я продолжаю смотреть ей в глаза так же, как она в мои, и дыхание сбивается в момент, когда краешек платка доходит до уголка губ.

Они опять не накрашены. Ни единого следа помады на и без того алых, словно лепестки мака, устах.

Запах дразнящего парфюма становится ярче, насыщеннее, и кажется окутывает меня всего с ног до головы, заставляет окончательно потерять голову и заглушает выкрики рассудка – остановиться.

Я шагаю к ней, боясь что она отстранится, убежит или выставит руку вперед в предостережении, но Аманда лишь смотрит и сама словно боится дышать.

– Кто ты такая, Крошка Ло?.. – почему-то шепчу в миг, когда до ее губ остаются считанные миллиметры. Вижу, как зрачки девушки расширяются, становясь бездонно черными, и в следующий миг, касаюсь Аманды поцелуем.

И кажется все счастье мира накрывает меня в этот миг. Абсолютная эйфория полета и безграничного удовольствия, потому что отвечает.

Подобное я испытывал лишь единожды, когда был в Квартале и поцеловал Лиз…

* * *

/Лорейн/

Он слишком напугал меня своим внезапным появлением, чтобы я могла быстро собраться с мыслями и оттолкнуть в сторону, когда Деймон подошёл ближе.

Его слова о том, что он слышал мой разговор с Кранмердом озадачили ещё больше, но в тот момент, когда он вновь назвал меня Крошкой Ло, земля вовсе ушла из-под ног. Вначале в груди взметнулась волна страха, но уже через мгновение ее смыло бурным цунами чужих чувств и эмоций.

Деймон поцеловал меня, аккуратно прильнув к губам, и внутри что-то позволило ему это сделать. И магия отозвалась.

Утраченная, которой не могло существовать, но она сорвалась с кончиков пальцев и накрыла Деймона Сакса с головой, впуская меня в его сознание, сметая любые стены и границы, которые он воздвигал.

Потоки, обрывки информации, рваные образы – все это слилось для меня в бушующий торнадо. Выловить в котором что-то конкретное и тем более структурировать, казалось просто невозможным.

Меня накрывало чувствами Деймона по отношению ко мне же. Неожиданные страхи за мою безопасность, нежность, чувство вины и запах моих собственных духов, которые канцлер ощущал совершенно иначе, нежели они пахли на самом деле.

Лишь отголоском на этом фоне проступила информация, что Деймон знает обо мне и Артуре – все! Ну или практически все. Мы раскрыты!

Едва я это поняла, то уперлась в грудь Сакса, оттолкнула от себя без малейшего сопротивления и до конца осознала произошедшее только, когда его тело, находящееся во власти иллюзии, едва не рухнуло на грязный пол каморки.

С огромным трудом я удержала мужчину от падения, привалила к стене и сама отбежала, как можно дальше, насколько только позволило узкое помещение.

Сердце испуганной птицей колотилось в груди, дыхание сбилось, но мне нужно было заставить себя соображать быстрее.

Соображать по делу и унять эмоции, которых сейчас было за двоих.

Я вдруг отчётливо поняла, почему у суккуб секс при внезапной любви случается сразу после первого поцелуя. Потому, что если тебя накрывает чужими, столь же сильными эмоциями и они хоть немного сходны с твоими собственными – происходит резонанс. Его действительно невозможно контролировать, но в случае меня и Сакса было одно но…

Я его не любила! А вот он…

Каким же простым оказалось объяснение его поступкам, стоило забраться ему в голову. Он меня почти любил. На той грани, когда ещё можешь себя контролировать, но сдерживаться временами очень трудно.

От этого осознания в душе взметнулась волна сожаления о тех ошибках, которые мы с ним совершили. Ведь у нас все могло быть иначе.

Я, будто ловец бабочек, бегающий с сачком за редким экземпляром, вытаскивала из памяти Сакса факты о его жизни, о которых мне никогда не говорила разведка Арсамаза, да и вряд ли они знали.

Он отпустил всех иллюзорниц, которых выкупал на аукционе, и никогда даже не целовал их. Исключением оказалась лишь Лиза. Я словно со стороны увидела их разговор в тот вечер, и отрывок иллюзии – где была я.

Огюст Франц был бы счастлив, я действительно плотно поселилась в душе канцлера Сакса…

Горько и вслух усмехнулась, а потом села на пол напротив этого мужчины в очках, попыталась разглядеть его новым взглядом, без искажающих восприятие призм, а только через кристальную правду.

Деймон не был чудовищем. Он был мечтателем, который когда-то давно поставил себе цель исправить все, что разрушил его отчим. Наивность, которая заставила мальчишку нацепить на себя железную маску и вырасти. Его детство закончилось со смертью матери в девять лет, а дальше он выживал.

Мне всегда представлялось, что он был эдаким принцем на золотом троне, но я ошибалась. Не было никакого трона. Пусть у него всегда была еда и крыша над головой, но у Сакса-младшего была своя война, где он сражался за свою жизнь на другом фронте. Отец его избивал, хотя уместнее будет слово калечил. Ломал кости, ребра, иногда позвонки. Если бы не дар целителя, Деймон вряд ли бы выжил. Хотя куда вероятнее, стал инвалидом.

А ведь, когда я впервые услышала от артефактора Коуча, что Деймона били, даже не думала, что все настолько серьезно. В тот миг я восприняла эту информацию под другим углом, не столь ужасающим.

Сколько же ненужной шелухи мы нацепили сами на себя, чтобы запутать друг друга. Знай, каждый из нас правду, все могло бы сложиться по-иному.

Совершенно иначе. Теперь перед глазами был пример Лизы, которую Деймон действительно спасал… Перед взором плыли анонимные записки с условиями шантажа, и каждый раз он принимал решение не в угоду собственным интересам, а в угоду безопасности моей сестры. Которая ему, вообще, никто!

Как же все было с нами сложно, запутано и переплетено.

В этот момент сбоку раздались торопливые шаги, я даже испугаться не успела, как в комнату влетел Артур. Он изумленно застыл на пороге, глядя на меня и бесчувственного Сакса, побледнел и очень тихо спросил:

– Только не говори, что ты его убила.

– Нет, – я покачала головой. – Это всего лишь иллюзия.

– Но ведь ты больше не…

– Я не знаю как, – перебила его. – Но магия все еще со мной. Не спрашивай о причинах, у меня нет ответов. Сакс видел меня с Кранмердом, слышал наш разговор, а потом поцеловал… Произошло то, что произошло.

По лицу Франца было видно, как он судорожно прикидывает варианты, соображает, анализирует ситуацию и принимает решение:

– Ты должна срочно вывести его из этого состояния. Люди в зале уже беспокоятся. Он не вернулся на второй акт спектакля, еще немного и его начнут искать.

– А как ты догадался, что он здесь? – рассеянно произнесла я глупый вопрос, сама в это время продолжая разглядывать чужие воспоминания. О его матери, об отце, о досье Кристалл Бристоль…

Ответа Артура даже не услышала, пока он не подошел и не тряхнул меня за плечи.

– Лора, ты меня слышишь? – прямо в глаза произнес он. – Через пару десятков минут здесь могут появиться люди из Бюро. Так что, будь добра соберись, замени иллюзию на какую-нибудь нейтральную ерунду, и срочно сматываемся отсюда.

– Это бесполезно, он все равно найдет, – фокусируя взгляд на Артуре, пробормотала я. – Мы раскрыты. Сакс знает о нас все, скрываться больше не имеет смысла.

Всего мгновение ушло у Франца на осознание этих слов, он еще сильнее дернул меня за руку и попытался вытянуть из каморки:

– Тогда тем более. Ло, нам надо уходить. Немедленно!

Но я воспротивилась, уперлась, лишь бы он не смог сдвинуть меня с места.

– Нет, – уверенно произнесла я. – Неужели ты не понимаешь? Это ведь действительно наш шанс предотвратить войну. Впервые можно сделать что-то толковое, не прячась под масками. Сотрудничать не с ножами за спиной, а по-настоящему.

– О чем ты говоришь? – Францу моя речь явно показалась сумбурной, но сейчас впервые за долгое время я знала куда больше чем он. И решение принимала тоже я.

– Мы поговорим друг с другом на чистоту. Даже не ради Арсамаза, а ради Лизы, – я пустила в дело последний аргумент, потому что теперь мне стало кристально ясно, что Деймон действительно не имеет отношения к ее похищению, и даже более того: расхлебывает последствия, которые должен расхлебывать Артур.

Не дожидаясь одобрения моего плана, я вывернулась из рук Франца и подскочила к Деймону. Очень аккуратно поправила съехавшие очки, ровно водрузив их на переносицу, положила ладони на гладко выбритые щеки, сосредоточилась и растворила иллюзию в небытие.

Я даже не стала ничего затирать из его памяти. Почему-то это показалось мне подлым. Если я хочу сотрудничества с этим человеком, то оно не должно начинаться с обмана…

Ради Лизы я должна перевернуть лист своей гордости и открыть новую чистую страницу, чтобы начать все заново.

Ресницы Деймона Сакса дрогнули, а в следующее мгновение на меня посмотрели самые серые глаза, которые я когда-либо видела в своей жизни.

Глава 8

/Деймон Сакс/

Произошедшее было слишком сумбурным, чтобы осознать его в несколько мгновений после того, как открыл глаза и увидел перед собой Ло.

Еще несколько секунд назад я целовал самую желанную женщину на свете, мечтая продлить этот миг навечно, а потом все исчезло. Буквально одним рывком меня вытряхнуло в реальность, принять которую оказалось слишком тяжело.

Потому что в ней была все та же каморка с прожекторами, Лора, сидящая напротив, и Артур Франц, стоящий в стороне. Он взирал на меня недовольно, и постоянно поглядывал в сторону выхода, твердя Аманде-Ло, что им надо убираться, она же его и слышать не желала.

Говорила мне о чем-то своем, и смысл её фраз упорно ускользал. Я пытался поймать его, словно рыбу за скользкий хвост голыми руками, сосредоточиться на голосе девушки и понять, что же только что произошло.

Куда пропала нежная девушка из моих объятий и откуда здесь третий лишний?

– Артур, помоги мне его поднять, – попросила она Франца, и тот, пусть и с недовольством, но подчинился.

– Его словно мешком по голове стукнуло, – ворчал он. – Какая-то не характерная реакция на иллюзию.

Иллюзию?

Слова эхом отозвались в голове.

– Если ты не заметил, вся ситуация изначально совершенно не характерна, – Лора отряхивала от пыли мой пиджак, и обратилась ко мне, неожиданно переходя на “ты”. – Деймон, у нас не так много времени для этого разговора. Но раз маски сорваны, он должен состояться…

– Ты до сих пор с даром… – пробормотал я, потому что сейчас эта мысль-осознание была единственной в моей голове. – Но ведь…

Политик-идиот! Я должен был беспокоиться о том, что иностранная шпионка проникла ко мне в голову и теперь знает обо мне все, ну или практически все, но вместо этого первая эмоция – радость, что не сломал самое прекрасное создание на свете. И лишь потом, осознание последствий.

– У меня нет этому объяснений, – отрезала она. – Но речь сейчас не об этом. Ты знаешь правду обо мне и Артуре, и можешь отдать приказ арестовать нас прямо сейчас, но если все то, что я видела о тебе правда, ты должен меня выслушать и принять верное решение. Ради наших стран и моей сестры в частности.

Эти ее слова наконец встряхнули меня. Словно поток холодной воды заставили протрезветь в одно мгновение:

– Что ты видела? – я отошел от Ло и Артура подальше. В голове, пусть и запоздало, перещелкнул тумблер аварийной тревоги – они враги. Разведчики, работающие в интересах Империи. А значит, могут сказать что угодно ради блага Арсамаза и своей собственной шкуры.

Ло выставила перед собой руки в успокаивающем жесте, словно показывала себя безоружной передо мной.

– Я не подсматривала ни явок, ни паролей. Не лезла в государственные секреты твоей страны, для меня произошедшее было столь же неожиданным, как и для тебя. Я видела немного. Например, то, как ты помогал иллюзорницам. Хотел спасти Лизу и до сих пор это делаешь, хотя совершенно не обязан.

Ее слова вызывали во мне паскудное ощущение, будто душу вывернули наизнанку и теперь манипулируют, поднося оголенные провода с малым током к обнаженным внутренностями. Я был готов к тому, что всю правду обо мне может узнать Лизабет Фокс, но не ее сводная сестра. Почему-то это оказалось слишком болезненным.

– Обязан! Ее мать Торани когда-то спасла мою от заключения в Квартале. Это долг чести.

– Торани и моя мать, – попыталась парировать она.

– Нет. Твоя настоящая мать убила моего отца, – эта фраза вырвалась у меня неосознанно и словно пощечина ударила Ло. Вместе с ней дернулся и Франц.

Ах, да! Менталист! Его сейчас накрывает теми же чувствами, что и ее.

– Хватит! – Артур встал между нами, расставляя руки в стороны. – Признаться, господин канцлер, мне больше нравилось, когда вы были закрытой стеной. Чем таким, как сейчас…

Разумеется, он был прав. Сейчас не только Ло фонтанировала эмоциями, я и сам был подобен взорвавшемуся вулкану, который спал тысячу лет и вдруг неожиданно выплеснул тонны лавы и пепла в небо. Вот только успокоиться так просто я теперь не мог, потеря остатков самообладания вышла слишком серьезной, чтобы восстановить его за одно мгновение.

– Вам нужно вернуться в зал, мистер Сакс, – уже гораздо тише произнес Франц. – Вас наверняка ищут. Если не забыли, то где-то за стеной сейчас идет второй акт.

– Вначале я предпочту выслушать, о чем вы хотели со мной поговорить. Мисс Харрисон, или как там ее зовут по-настоящему, верно заметила – один приказ и ваш арест не заставит себя долго ждать. Так что должно заставить меня передумать?

В каморке на несколько мгновений повисло тягостное молчание.

– Лорейн, – тихо произнесла девушка. – Меня зовут Лорейн Торани Фокс. Хотя куда правильнее будет – Лорейн Кристалл Фокс, ведь имя моей настоящей матери теперь не секрет.

Я молчал, потому что эта была не та информация, ради которой можно простить международных шпионов.

– Тебя шантажируют, – продолжила девушка, и мое сердце неумолимо защемило от того, что разум осознал, как много нас с ней разделяет. – Всячески подталкивают к действиям, которые развяжут новую войну. Срыв подписания мирного договора, арест Виктории. Что дальше? Заставят ввести войска на смежные территории, и Арсамаз не сможет не ответить на эту агрессию? Ты сам прекрасно понимаешь, к чему приведут все приказы, которые ты получаешь в анонимных письмах от похитителей моей сестры.

– Допустим, и что дальше?

Между нами теперь не только ненависть за то, что я сотворил с ней в доме Тамми. Тот поступок, наверное, можно было бы когда-нибудь исправить или загладить. Вымолить прощение у Аманды Харрисон.

Но что делать с Лорейн Фокс? Приемной дочерью Торани, чья настоящая мать убила моего отца? Шпионкой, которая работает на другую страну? Суккубой, которая теперь точно ясно, что меня не любит и вряд ли сможет полюбить?

Между нами даже не пропасть.

Между нами – целая вселенная.

– То, что случилось здесь сегодня – это шанс, – продолжала она, ни на секунду не задумываясь о мыслях, которые царили в моей голове. – Мы заключим новое соглашение. Другое, тайное. Будем действовать сообща, придумаем, как обыграть этих людей. Пусть официально все будет так, как они хотят, но мы будем знать правду и действовать в интересах друг друга.

Звучало слишком сладко, чтобы быть похожим на правду.

– Серьезно? Думаешь я в это поверю? – я перевел скептический взгляд на Артура. – То, что предлагает твоя лже-сестренка – полнейший бред. От меня могут потребовать нанести авиаудар по вашим городам. И что, империя простит мне подобный шаг только ради того, чтобы подыграть? Согласится понести огромные экономические убытки, возможные человеческие жертвы, ради чего? Чтобы я здесь поймал заговорщиков внутри своей страны? С чего Арсамазу решать проблемы Панема?

– Если будет заранее дано предупреждение, мы сможем эвакуировать людей, а денежные потери всегда можно компенсировать, – еще несколько минут назад настроенный уйти и увести Лору Франц-младший подхватил идею девушки. – В интересах обеих стран избежать настоящего кровопролития. Мой отец мог бы пойти на этот вид сотрудничества.

Темнит. Я ощущал это на грани интуиции. Со стороны Арсамаза куда разумнее воспользоваться слабостью и междоусобицами в Панеме, переиграть ситуацию и обернуть ее в свою пользу. Зачем помогать и играть в благородство, если можно извернуться и, воспользовавшись той же войной, оттяпать уже у наших границ несколько спорных территорий?

– Вы слишком показательно цепляетесь за мнимый мир, чтобы я начал в него верить, – произнес я. – В таких случаях ждёшь удара в спину гораздо сильнее.

– Я цепляюсь не за мир, – встряла Ло. – Мне важна сестра и безопасность ее ребенка. И пока мы не найдем Лизу, ничего не закончится. Разве что, однажды вам, господин Сакс… – она вновь перешла на официальный тон, – …надоест плясать под чужую дудку или вы не сможете выполнить очередное требование, и тогда за ваш отказ к сотрудничеству пострадает она.

Я смерил ее долгим взглядом, только после этого произнес:

– Мне понятно, почему ты готова идти напролом за свою сестру, это личный интерес. Так же как и мое желание ее спасти, все тот же долг перед ее родителями. Но какой резон целой империи спасать одну, пусть и беременную суккубу? Даже не подданную? А?

Ло повернулась к Артуру и с нажимом произнесла:

– Скажи ему.

Он задумался, явно сомневаясь, стоит ли меня посвящать в ещё какую-то тайну.

– Империи нет никакого дела до нее. В отношении Лизабет у меня свои личные интересы, – наконец заговорил Франц. – И возможно, моих полномочий недостаточно, чтобы полностью предотвратить все последствия того, что хотят ее похитители. Но я могу сделать многое, чтобы попытаться избежать большинства неприятностей.

– Что за личный интерес?

– Ребенок, которого она носит, он мой!

Воцарившаяся тишина была слишком давящей. Даже не потому, что мы втроём резко замолчали, музыка за стенами тоже стихла.

– Второй акт завершился, – рассеянно пробормотала Ло. – Вас уже точно ищут.

– Сомнительно. Хотели бы найти, уже были бы здесь. Впрочем, сейчас я и сам найдусь. На сегодня я услышал достаточно, чтобы мне было о чем подумать.

С этими словами я двинулся к выходу, лишь у дверного проема притормозил и добавил:

– Не советую покидать пределы страны. Ваш побег в свете открывшихся обстоятельств теперь можно воспринять совершенно иначе, нежели попытку обезопасить собственную шкуру. Что же касается договора о сотрудничестве, я должен все взвесить. О своём ответе я найду способ сообщить вам.

* * *

/Лорейн/

Раньше всегда казалось, что стоит правде выплыть наружу и станет легче. Не будет мучать совесть, и многие вопросы найдут свои ответы.

Вот только в случае с нашей “правдой” стало ещё сложнее и запутаннее.

Три дня. Именно на столько мы с Артуром оказались в подвешенном состоянии перед неизвестностью, ожидая решения Сакса. Мне постоянно казалось, что в любую минуту в дом ворвутся люди из Бюро и застегнут на моих запястьях стальные браслеты.

Артур был более спокоен, заявив, что если нас и решат убрать из виду, то сделают это более тихо и грамотно. В этом вопросе Сакс точно постарается избежать огласки и скандала. Не шутка ведь, если в прессе всплывет, что невеста Канцлера международная шпионка. Прежде всего такая информация ударит по нему же, а за свой пост и кресло Деймон держался.

Время в ожидании тянулось невыносимо долго, вдобавок меня снедали собственные терзания. О своей настоящей матери.

В памяти Сакса я увидела совершенно не то, о чем мне рассказывали. Женщина из досье была абсолютно не похожа на ту прекрасную даму, о которой мне говорили. Мне рассказывали о девушке, которая полюбила и натворила ошибок по просьбе отца. В досье же была информация о хладнокровной убийце, всадившей пулю в отца Сакса.

Из-за этого контраста мне отчаянно хотелось правды. Не сладких выдумок, а настоящей правды. Пусть и очень горькой.

Час назад ко мне в комнату пришел Артур, в руках он держал вскрытый конверт.

– Вот, взгляни. Пришло для Катерины.

Я с удивлением взяла бумагу.

– Ты читаешь чужие письма? – с сомнением спросила я.

– Пришло Кати, но оно для нас.

Я вытащила сложенный лист, аккуратно расправила его и вчиталась в строки:

“Мисс Катерина Виктория Райт, сим уведомляем: ваше ходатайство о встрече с госпожой Викторией Джейн Райт удовлетворено.

Место: “Атриум-холл”.

Разрешенные к сопровождению лица: Аманда и Грегор Харрисон.”

Внизу стояла сегодняшняя дата и время шесть вечера.

– Но ведь это через два часа! – воскликнула я.

– Так скоро для того, чтобы мы не сумели подготовиться.

– Ты связывался с отцом? Что он сказал по этому поводу? Арсамаз готов пойти на тайный договор с Панемом?

Артур не слишком довольно дернул уголками губ, из-за чего подобие его улыбки вышло кривым.

– Кое-что мы можем предложить, но мои полномочия ограничены строгими рамками. Империя хочет полных гарантий ненападения, а в случае нападения возмещения потерь в десятикратном объеме. Не уверен, что Сакс пойдет на это. Хотя то, что канцлер хочет диалога – уже хороший знак, если пригласил нас, пусть и столь своеобразно.

Однозначно хочет, потому что, когда я впервые заикнулась ему о встрече Райт с дочерью, получила резкий отказ. Собственно, насколько я знала, никакого ходатайства Кати так и не написала, а значит и удовлетворять по сути было нечего.

Правда, со стороны Сакса мне казалось весьма странной идеей назначать важную встречу в присутствии такого совершенно неосведомленного человека, как Кати. Наверное у него были иные соображения на этот счет.

К Атриуму мы подъехали за двадцать минут до назначенного времени. Здесь я была впервые. Огромное полукруглое здание, похожее на гигантскую подкову снаружи, и дворец короля внутри. Везде позолота, лепнина, слепящий блеск роскоши и богатства. Совершенно немудрено, что именно в этом месте проводились самые пышные приемы и вечеринки. Сложно было представить что-то более пафосное, чтобы пустить пыль в глаза.

– Здесь держат мою мать? – полушепотом спросила Кати, озираясь по сторонам.

– Лучше здесь, чем в подвалах Бюро, – ответил Артур. – Все же она подданная чужого государства и член мирной делегации. Думаю, с ней вполне хорошо обращаются.

Для Франца, так же как и для меня, оставалось загадкой, куда мы отправим Кати, когда настанет время поговорить с Саксом о важных делах. Однако не согласиться с тем, что этот повод для встречи оказался самым удобным, тоже было нельзя.

На первом этаже нас встретили люди Сакса, одетые в гражданскую одежду, но военную выправку и стать так просто было не скрыть. Они проводили нас на десятый этаж, довели до дверей одного из номеров, по обе стороны от входа которого стояли два таких же “гражданских”, и пропустили внутрь.

Стоило нам войти, как двери за спиной захлопнулись.

Номер-люкс начинался сразу с огромной гостиной. На диване сидела Виктория, напротив нее Сакс. Казалось они вели непринужденную беседу за чашкой чая.

– Твой отец был не таким уж и ангелом, как тебе хотелось бы верить. Так что не обольщайся, – как раз заканчивала говорить Виктория, когда мы появились на пороге. Она повернулась, провела долгим взглядом по каждому из нас, пока не остановилась на Катерине и замерла. – Доченька…

– Госпожа Райт, – Сакс отставил чашку с недопитым напитком на стол и поднялся с дивана. – Мы продолжим наш разговор позже. Пока же вы наверняка хотите пообщаться с дочерью.

– Конечно, хочу, – Виктория бросилась к Катерине и крепко сжала ее в объятиях, и я увидела, как на лицах обеих сверкнули слезы.

– Вот и прекрасно, – удовлетворенно заметил Сакс. – Думаю, в соседней комнате вам будет удобно, и мисс Харрисон тоже можете забрать с собой, в вашу женскую компанию.

– Что? – признаться не сразу поняла я. Неужели, Деймон решил меня так изощренно выгнать?

– Я не думаю, дорогая Аманда, что вам будет интересно слушать разговор с вашим братом по поводу дел его отца, – весьма недвусмысленно намекнул мужчина. – Вы, в отличии от Грегора, не уполномочены вести подобные переговоры.

Я вспыхнула.

– Как будет угодно, – то ли произнесла, то ли прошипела в ответ и обратилась уже к Артуру: – Надеюсь, ты не продешевишь эту сделку.

Оставлять Франца в переговорах с Саксом было абсолютно не страшно. Все же он гораздо опытнее меня во многих делах. Меня ужасно бесило другое, что моим мнением решили совершенно не интересоваться.

Хотя кому оно сдалось, это самое мое мнение, когда на кону судьбы двух государств?

Весь следующий час я, Катерина и Виктория провели в одной из спален номера, и я ощущала себя здесь совершенно лишней и даже потерянной.

Мать и дочь общались между собой, плакали, радовались встрече, не уставали говорить, а я даже не могла показать при Катерине, что знала Викторию едва не все то время, которое ее не видела она. К бывшей судье Райт у меня было не меньше вопросов, чем у экономки, но я не могла озвучить ни один из них.

– Как ты здесь выживала все эти годы? – Виктория не могла насмотреться на лицо Кати.

Наверное это больно, видеть и понимать, что пропустил больше половины жизни своего ребенка. Помнить, какой она была в тринадцать лет, а потом встретить спустя почти десять

– По-разному, – неожиданно уклончиво произнесла она, хотя до этого на каждый вопрос отвечала едва ли не оговаривая каждую мелочь. – Бывало тяжело, но мир не без добрых людей. Как видишь, мне очень повезло с нанимателями. Мисс Харрисон и ее брат весьма добры ко мне и сумели организовать встречу с тобой.

Виктория от неожиданной зажатости дочери тоже насторожилась.

– Надеюсь, тебе не пришлось пережить… – она попыталась подобрать подходящее слово, чтобы озвучить пришедшее на ум сразу всем насилие.

Ведь война страшная штука, и одинокая девчушка, пойманная и не способная себя защитить, могла стать жертвой каких угодно подонков.

– Нет, – Кати как-то по-особому доверительно всплеснула руками. – Ничего такого. В этом плане меня никто не трогал, я не позволяла никому лишнего.

– А в других планах? – мне показалась странной ее оговорка.

– Все в порядке, не беспокойтесь, – Кати улыбнулась неестественно широко.

Я, привыкшая видеть ее искреннюю улыбку, сразу заметила эту судорожную натянутость.

– Мне можно выйти в уборную? – быстро сменила тему она.

– Да, конечно, – Виктория рассеянно кивнула. – Вторая дверь справа от комнаты.

Экономка спешно вышмыгнула из спальни, оставив нас наедине.

– Она может столкнуться в гостиной с Артуром и Саксом, – рассеянно пробормотала я.

– Вряд ли. Думаю, они не станут обсуждать важные дела в общей комнате, скорее всего ушли в кабинет, – бывшая судья перевела взгляд с захлопнувшейся двери на меня и спросила. – Лучше расскажи, что с моей дочерью?

– Не имею ни малейшего понятия. До этого мы ни разу не говорили с ней на подобные темы, и она не замыкалась в себе, но постараюсь выяснить.

– Спасибо, – произнесла Райт, и голос ее вдруг показался мне бесконечно усталым.

Но у меня не было времени жалеть ее. С минуты на минуту в комнату должна вернуться Кати, а мои вопросы требовали ответа немедленно.

– Виктория, за время пребывания здесь у меня возникли сомнения в истории, связанной с моим рождением. А кроме вас спросить мне не у кого.

– Ты уверена, что сейчас подходящее время для подобного разговора?

– А другого не будет. Вы должны рассказать мне правду. Не сладкую сказочку, а то, как всё было на самом деле. От начала и до конца, и не советую мне врать. Потому что кое-какие данные я видела в памяти Сакса, поцеловав его. Сейчас я хочу узнать полную картину.

– Она тебе не понравится, – попыталась предупредить Райт, но я настояла. – Даже забавно, что вы оба сегодня спрашиваете у меня об одном и том же.

– Не тяните время, рассказывайте!

Она начала без паузы. Сухо и коротко выкладывала факты о событиях двадцатилетней давности. Злую правду, которую от меня скрывали Торани и Аластар.

– Все началось даже раньше чем двадцать лет назад. Еще в те годы, когда девочка Торани Фелс росла в дешевом публичном доме, где работала ее мать, и жил мальчик Деймон Стоун.

В памяти мгновенно всплыла старая фотография с мужчиной, так сильно похожим на Сакса.

– Твоя приемная мать всего лишь тренировалась с даром, но тогда парня сильно приложило иллюзией. Нельзя сказать, что он начал сходить с ума, скорее наоборот. Тори подарила ему цель в жизни, в остальном же он сделал себя сам. Они встретились через многие годы, когда твоя мать работала в Квартале, а Деймон Стоун устроился туда штатным доктором. Он ее любил настолько сильно, что ради этой любви совершал ужасные поступки, но Торани не могла ответить ему взаимностью. Сердцу не прикажешь, тем более, что тянуло ее к совершенно другому мужчине – чужому жениху Аластару Фоксу.

Он был помолвлен с твоей матерью – Кристалл Бристоль, но в отличии от того, что тебе говорили, Кристалл прекрасно осознавала все, что делает и зачем. Никто ее не заставлял пить зелье, сделавшее ее на один день суккубой, и соблазнять твоего приемного отца. Она пошла на это с полной расчетливостью и холодным разумом. Отчасти это был даже ее план, ради денег Аластара. Она ошиблась лишь в одном, когда в тот же день пошла на встречу с человеком, которого по-настоящему любила. Он был святым отцом в одной из местных церквей. Их совместная ночь обернулась связью, и Кристалл забеременела. Долгое время она и ее семья пытались убедить Аластара, что ты его ребенок.

Однако правда все равно выплыла наружу, и помолвку удалось расторгнуть. К этому моменту Торани и Аластар уже осознали, что любят друг друга, и их жизнь казалась вполне безоблачной, но Кристалл не могла оставить их в покое и потерять все. Пока информацию о разрыве помолвки не обнародовали, она устроила покушение на нас троих.

Я была без сознания, но знаю все со слов Аластара и Тори. Кристалл и святой отец Кларк, твой биологический отец, похитили нас троих и хотели инсценировать несчастный случай, в котором убрали неугодных им людей. В этом случае, родившийся у Кристалл ребенок официально становился наследником всего состояния Аластара, точнее наследницей. Кристалл и Кларк прикрывались любовью и заботой о тебе, но я не уверена, что они бы могли любить тебя и принять, когда осознали бы, что ты родилась суккубой. Прости, если обижаю, но они ненавидели иллюзорниц. Особенно твой отец, он был служителем церкви, а ты должна понимать, как он относился к подобным нам.

– Не сбивайтесь, продолжайте, – свой абсолютно сухой голос я даже не узнала.

– Они бы убили нас, если бы не Деймон Стоун. Наверное, его привела любовь к Торани, или чудо, потому что если бы не его появление, мы с тобой сейчас не разговаривали. Он застрелил Кларка.

Я нервно сглотнула. Отец Деймона застрелил моего отца…

Сердце пропустило удар.

– А Кристалл в ответ застрелила его? – догадалась я.

– Нет, все было не так, – Виктория покачала головой. – Кристалл выстрелила в Торани. Рана была смертельной, и твоя приемная мать не выжила бы, но…

Сердце пропустило второй удар.

– Деймон Стоун любил ее слишком сильно, чтобы позволить погибнуть на его глазах. Это очень старый прием у целителей, когда-то так умели делать многие – оттягивать боль и раны на себя, однако магии с каждым годом все меньше, как и людей, способных на подобные чудеса. Стоун был очень сильным целителем, он отдал всего себя, чтобы спасти Тори. Дал жизнь ей, но умер сам.

Как же все оказалось переплетено в этой истории. Я окончательно запуталась.

– Мы никому не рассказывали этой правды. Хотя Кристалл, давая показания в суде, говорила о том, что стреляла именно в Торани, но ей никто не поверил. К этому моменту у мисс Бристоль уже случились первые припадки и рассудок медленно угасал. Я даже думала, что она притворяется, чтобы избежать наказания, но увы… Смерть Кларка подкосила ее слишком сильно, буквально за несколько месяцев превратив из здоровой девушки в неадекватную сумасшедшую.

– Вы сказали, что Деймон любил Торани, но тогда как у него появился сын от другой женщины? Это ведь подруга моей матери, так? – я вспомнила фотографию с рыжей беременной красоткой. Деймон что-то говорил о долге чести перед моей семьей за то, что Фоксы выкупили его мать из Квартала.

– Каролина? – Виктория без труда вспомнила это имя, и на лице почему-то заиграла странная усмешка. Лукавая, что ли. – Ох уж эта рыжая бестия! Она всегда баловалась с приворотными зельями. Знала о них все, начиная от концентрации и до того, как сделать, чтобы их не обнаружили. Так что Деймон-младший плод не любви, а склянки с концентрированным возбудителем. Хотя похоже, сам он об этом не знает.

В этот момент дверь спальни открылась, и в комнату вернулась Кати. Виктория тут же умолкла, мне же стоило огромных усилий сохранить лицо, будто мы говорили о погоде, а не о чем-то крайне важном в моей жизни.

Дальнейший разговор дочери и матери прошел мимо меня. Я же мысленно разглядывала свою жизнь под новым углом, с учетом правды.

Была ли у меня обида на Торании Аластара за ложь? Удивительно, но нет. Похоже, я подсознательно всегда понимала, что та история была слишком слащавой для правды.

Вспомнилось мое состояние в тот год, когда мне ее рассказали, наверное, у родителей и выбора иного не было. Огюст Франц не зря считал, что я бродила в тот период на грани между жизнью и самоубийством. Нестабильная подростковая психика, плюс чувство вины и вечный стресс. Истина о том, что моя настоящая мать чудовище и убийца, могла подтолкнуть меня к непоправимым поступкам.

Тогда, но не сейчас.

Сегодня все воспринималось гораздо спокойнее. То ли я окрепла для этих знаний, то ли осознание, что изменить ничего нельзя, стало для меня привычным.

Мне вспомнился призрак сумасшедшей Кристалл, якобы живущий в доме Тамми. Если приведения и вправду существовали, то, учитывая все обстоятельства, оно точно могло сбросить мне на голову люстру.

Потому что во мне было гораздо больше от Торани, чем от той, кто являлась мне биологической матерью.

Дверь открылась во второй раз, и так же без стука. Теперь на пороге появился Артур:

– Аманда, я могу попросить тебя выйти?

С готовностью выскочила к нему навстречу.

– Что-то случилось? – спросила, едва мы оказались за дверью.

Сакса на горизонте не было.

– Ничего. Документ готов, осталось только подписать. Но нужны свидетели. Хотя бы по одному с каждой стороны. Ты будешь от Арсамаза.

Я кивнула.

В этот момент в номер вернулся Сакс. Он выходил и вернулся с высоким, черноволосым с проседью мужчиной. Представлять нам он его явно не собирался, лишь молча прошел в одну из комнат номера, обставленную в качестве кабинета.

Здесь на столе лежала высокая стопка бумаг. Рядом валялось не меньше, но испорченных и измятых.

– Вы составили это всего за пару часов? – оглядывая огромную кипу, не поверила я.

– Нет. Оказывается почти все было готово заранее. Встречу не зря назначили именно в номере бывшей судьи Райт. – Артур покачал головой. – Виктория заранее переработала давно составленное соглашение мирного договора. Проверила все на лазейки и скрытые пункты… Мне же оставалось все еще раз изучить и вычеркнуть то, на что Арсамаз никогда не сможет пойти, а также добавить несколько дополнений.

– И что там? – я не смогла удержаться от вопроса.

Вместо Артура ответил Сакс, голос его звучал не слишком довольно:

– С момента подписания вы вчетвером, включая Викторию и Катерину, окончательно признаетесь дипломатически неприкосновенными. Однако покинуть пределы страны сможете только после того, как будут пойманы зачинщики заговора. Также вместе с вами получит свободу Елизабет Фокс с ребенком. Из-за того, что она суккуба, и ее дочь еще не родилась, их освобождение пришлось прописывать отдельно. В дополнительном соглашении.

– Судя по вашему тону, – не удержалась от колкости я. – Отпускать нас вы бы не хотели.

– Именно так, – холодно произнес он, сверкая стеклами очков. – Но придется.

Первым ручку для подписания взял незнакомый мужчина.

– Картер, подпиши здесь, здесь и здесь, – Деймон пальцем ткнул в необходимые строчки и добавил уже для нас. – Я позвал именно Картера, потому что он один из тех, кому я еще могу доверять. Собственно, раскрыл ваш обман тоже он, так что можете не переживать о том, что вас рассекретили.

– Я и не переживала, – взяв тяжелое металлическое перо, буркнула и вывела на документе размашистую роспись.

Последними на бумаге оставили свои следы Деймон и Артур.

– Вот и все, – Артур аккуратно складывал в стопку “наш” экземпляр договора. – Пакт Франца – Сакса можно считать заключенным.

– Но не выполненным, – свои бумаги канцлер забирать не спешил. Он сидел за стулом, следил за действиями Артура и бездумно крутил в руке ручку. – Вы обещали рассказать, что случилось с настоящими Грегором и Амандой Харрисон? Где сейчас находятся граждане Панема? Если в плену, то вы обязаны их отпустить.

– Боюсь, это невозможно, – Артур ответил совершенно без ехидства. – Они погибли еще в конце войны. На том самом острове, где прятал отец. От бомбардировки вашей же авиацией. Собственно именно поэтому, Томас Харрисон и перешел на нашу сторону, так он хотел отомстить за смерть детей.

Ручка в пальцах канцлера замерла и через мгновение вновь закрутилась между пальцами.

– А та девушка, которая жила на Юге? Все знали ее, как Аманду Харрисон?

– Тоже наш агент, но произошел несчастный случай и пришлось проводить замену.

– Она тоже была суккубой? – не переставал заваливать вопросами Сакс. – Возможные иллюзии объяснили бы показания свидетелей о ее распущенности.

– Нет, она была обыкновенным человеком без капли магии, – очень сухо ответил Артур. – Пожалуй, на сегодня достаточно откровений, тем более не относящихся к делу.

Сакс поднялся нарочито медленно.

– И все же я бы хотел уточнить. Каким образом та, первая девушка, собиралась выполнять задание? Неужели вы думали, что я пропущу к себе подобную…

Слово “шлюха” не прозвучало, но мы и так прекрасно догадались.

– Ещё пару лет назад вы и не таких к себе подпускали, – в тон ему ответил Артур. – Эта девушка ничем не отличалась от предыдущих.

По лицу Франца мелькнула тень. Все же, как бы у них не складывались отношения с Флорой, она оставалась ему дорога. И не ее вина, что своим “легким поведением” она всего лишь выполняла приказ Родины. Вряд ли у нее вообще согласия спрашивали. Просто существовало понятие “надо”.

– Вы не ответили, Артур, – выпад Франца Сакс проигнорировал. – Как она собиралась узнавать то, что нужно было вашей разведке? Или вы наивно полагали, что я начну откровенничать с ней в постели о гостайнах?

Артур поджал губы.

– Это уже наше дело. Так что прошу прощения, господин канцлер, но разглашать не обязан.

Франц взял меня за руку и вывел из комнаты…

…

К этому вопросу мы вернулись вечером, когда сидели у себя дома в кабинете.

– Артур, – позвала я. – Так как Флора собиралась выполнять задание? Ответь, пожалуйста.

Несколько мгновений он размышлял, пока со вздохом не произнес.

– Когда твои родители прибыли в Арсамаз шесть лет назад, их подробно опрашивали о вашей семье, дочерях. И всплыла информация о неком зелье, которое на сутки может превратить в суккубу обычную девушку. Торани рассказывала, что отец твоей настоящей матери мэр Бристоль, заставил Кристалл выпить его ради обмана Аластара. Рецептура утрачена в веках, но в тот год нашим людям в Панеме все же удалось найти две склянки в старых церквях. Одну использовала другая девушка, которая работала с Кранмердом. Вторая была у Флоры и ждала подходящего момента.

Я вцепилась в подлокотники кресла на котором сидела.

– Повтори, что ты сказал про моей настоящей матери и зелье?

– Твой дед Бристоль заставил ее выпить зелье, чтобы одурманить Аластара и обманом женить на себе.

В этот момент, я почему-то вздохнула. Значит, даже Артур не знал настоящей правды.

– Если у вас есть склянка с зельем, то зачем же на это задание вызвали меня. Неужели не нашлось более опытного агента с подготовкой? Ведь внешнее сходство совершенно не причем. Волосы можно перекрасить кому угодно.

– Я же сказал, второе зелье было у Флоры. Даже в тот чертов день, когда она разбилась. Ума не приложу, нахрена она взяла его тогда с собой на вечеринку, но осколки бутылки мы нашли на месте аварии. Поэтому, как видишь, выбора для замены у нас действительно не было. Искать же иллюзорницу среди граждан Арсамаза было бы ещё хуже. Ты хотя бы выросла в Панеме, знала манеры, правила поведения в высшем свете и была близка к нашим военным кругам. Идеальнее кандидатуру найти было сложно. Ты и сама стремилась сюда, чтобы помочь сестре.

Я отвернулась. Он был несомненно прав. Как мотылек, я полетела к огню, только сама в нем почти сгорела и сестре не помогла.

Где она сейчас? Все ли с ней в порядке? И кто ее похитил…

* * *

/Лиза/

Здесь не было ни часов, ни календарей. Я давно сбилась со счета дней, не знала понедельник сегодня или суббота. Мое время теперь измерялось сроком беременности.

Восемь недель.

Десять. Пятнадцать. Двадцать…

Если в первое время я ждала помощи извне, верила, что меня будут искать и найдут. Ведь Артур обещал прийти, но когда спасения не пришло и через месяц, я решила не ждать помощи, а искать свободу сама.

Хотя что может быть глупее в моей ситуации, куда я побегу с животом, который с каждым днем все больше, и как миную все препятствия на своем пути?

Потому что из крошечного окна с решетками были видны только верхушки непролазного леса и небо.

В камере, где меня держали не было даже стула, чтобы подставить к окну и посмотреть вниз. Здесь была прибитая к полу кровать, мягкие стены и много книг, чтобы я не сдохла со скуки.

Мои тюремщики приходили несколько раз в день. Приносили еду. Очень хорошую еду: овощи, фрукты, мясо, рыба. В общем голодом не морили, скорее наоборот, пытались накормить вусмерть.

Утром и вечером захаживал седой мужчина в очках, я прозвала его доктором, а с ним две крепких санитарки-медсестры.

Они почти никогда не разговаривали. Любые слова от них были редкостью, а спрашивать у них что-то оказалось бесполезным. Записки, которые я писала, они рвали при мне, не читая.

В первый же день, они попытались взять у меня кровь, но когда я начала отбиваться, тут же скрутили. Заломали руки за спину, собрали анализы в пробирку и срезали прядь волос.

То, что сопротивляться им бесполезно поняла на третий день. На их стороне была сила, а мне нужно было беречь ребенка.

Собственно, они его похоже тоже берегли. Весьма своеобразно, но берегли.

Не сразу, но мне удалось понять, что за беременностью наблюдают. Тот самый врач. Он записывал что-то в карту, измерял окружность живота, а в один из дней, когда меня тошнило особенно сильно, принес микстуру и, поставив на стол, коротко произнес:

– От токсикоза. Безопасно.

Пить боялась до последнего, но когда пришли санитарки и начали приближаться, осознала, что зальют силой, и проглотила залпом.

Действительно полегчало.

Ещё через несколько недель меня впервые вывели из камеры, а может палаты. Санитарки завязали глаза и куда-то повели. Обостренный слух ловил эхо наших шагов по длинным извилистым коридорам, пока меня не завели в кабинет с акушерским креслом.

– Осмотр, – строго бросил доктор, ожидавший меня здесь. – Нужно понять все ли в порядке.

Залезла сама, здраво решив, что лучше так, чем силой. И ничего страшного не произошло, через пару минут мне разрешили одеваться, а когда уводили обратно, я услышала отрывок диалога доктора с кем-то ещё:

– Ей нужен воздух и больше движения…

– Исключено, – мужской голос звучал искаженным из-за повязки на моих глазах и ушах, – Никого из них никогда не выпускали.

– Может потому они и не размножаются, что не выпускаете. Она первая беременность за многие годы, если хотите продолжать эксперимент, то ей нужен воздух.

Внутри все похолодело от этих слов.

Где бы я ни была, я тут не одна.

Где-то рядом, возможно через стенку, томились другие иллюзорницы.

И о каком эксперименте речь? Произнесенное доктором приводило в ужас и заставляло инстинктивно сжаться. Хотелось забиться куда-нибудь подальше и больше никогда не давать себя касаться, вот только здравый смысл подсказывал мне не дурить.

Я была интересна этим людям, а еще больше им был интересен мой ребенок. А значит, до поры до времени с нами будут обращаться вполне бережно. Главное не пропустить час Х, когда их намерения в отношении нас изменятся.

Через два дня меня впервые вывели на улицу, все так же с завязанными глазами. Две санитарки вслепую водили меня по неизвестной территории, играя роль поводырей. А я пыталась ориентироваться на слух, собирала хоть какую-то информацию.

Скрип гравия под ногами, влажная земля, хлюпанье грязи. Лай собак в метрах ста. Шум мотора от приехавшей машины, значит близко есть дорога. Как-то же сюда привозят провизию.

Такие слепые прогулки продолжались несколько недель. Пока в один из дней мне удалось ослабить повязку и получить крошечную щель для обзора.

Я видела немного. Все тот же лес, который казалось заполонил все вокруг. Непроглядные заросли, кое-где низ бетонного забора, а где-то металлическая сетка. А еще вокруг было очень грязно, как будто даже заброшено. Слишком много неубранной осенней листвы, веток, осыпавшейся за много лет хвои с ближайших елей. Дорожка, по которой меня водили, местами разбита. Иногда мы сходили с нее в сторону и огибали большие ямы-воронки от снарядов еще со времен войны.

А еще было много охраны. Очень много.

Я видела только ноги, но даже этого хватило, чтобы понять насколько хорошо охраняют территорию.

Мы уже шли обратно, когда повязка ослабла настолько, что съехала с глаз полностью. Вышло несколько неожиданно, и я невольно сощурилась от хлынувшего полным потоком резкого, солнечного света. А в следующий миг получила сильную оплеуху от одной из санитарок:

– Ах ты, дрянь! Хочешь, чтобы нас из-за тебя убили! Чертова сучка Сакса, – она уже заносила руку для следующего удара, когда вторая женщина ее перехватила.

– Если с ней и его ребенком что-то случится, нас убьют быстрее, – рыкнула она на напарницу, и вдвоем они вновь перевязали мою повязку. На сей раз так туго, что перед сдавленными глазами заплясали круги.

“Сучка Сакса” и “его ребенок”.

Эти слова вертелись в моей голове, пока щека пылала от боли. Неужели эти люди думали, что я ношу ребенка канцлера? Буквально нескольких минут мне хватило, для того чтобы понять из-за чего они так решили. Сходилось многое.

А мой статус пленницы резко повысился до заложницы.

Следующие несколько дней прогулок не было, а доктор появлялся один без медсестер. На четвертые сутки безвылазного заточения исчез и доктор. Точнее, его заменили.

Теперь ко мне приходила высокая худощавая врач с вечно недовольными сжатыми в тонкую полоску губами. Санитарки тоже сменились на ещё более злобных и не способных даже к капле сострадания женщин.

Это я поняла в тот момент, когда во время очередного забора крови, на который я вполне добровольно протягивала руку, меня все же решили держать. Так, на всякий случай, чтобы не дергалась.

Эта жестокость была бессмысленна, и никакой цели кроме демонстрации силы не несла. Я приняла и эти правила игры, тем более что другого не оставалось.

Так прошла ещё неделя, пока в один из дней меня опять не вывели из камеры-палаты.

Глаза оставались завязанными недолго, лишь на то время пока шла в сопровождении по коридорам, а после стоило мне вдохнуть полной грудью воздух и осознать, что я на улице, повязку содрали, заставив зажмуриться от непривычной белизны и света вокруг.

Выпал снег!

Несколько минут я приходила в себя от понимания, что за то время, пока я здесь почти наступила зима.

Второй мыслью меня посетила безнадежность своего положения. Мне позволили быть без повязки, но при этом отвели в некое подобие внутреннего двора здания.

Коробка метров тридцать на тридцать. Обшарпанные стены, окна с решетками, серость и уныние вокруг. И даже чистота снега не радовала, лишь убивала холодом.

Бежать отсюда было некуда.

Ноги сами подкосились, и я рухнула, стукнувшись коленями о землю. Меня тут же подхватили руки надсмотрщиков.

Злобная докторесса, возникшая на горизонте, приказала оттащить меня обратно в палату, и весь день до вечера я прорыдала.

Пожалуй, я вообще рыдала впервые за последние годы, но понимая, что врежу этим ребенку, усилием заставила себя перестать. Собрала волю в кулак и стёрла с лица слезы.

Словно в награду за мужество на следующей день меня ждал очередной сюрприз.

Меня опять вели по бесконечным коридорам и кажется все по тому же маршруту, что и вчера. Но чем ближе я была к внутреннему дворику, тем больше ударов пропускало сердце.

Я слышала голоса. Женские. Много. Тихие и громкие, несмелые и возмущенные. Молясь, лишь бы это не оказалось галлюцинацией, я терпеливо шагала, куда подталкивали надзорщицы, и только когда она сдернули повязку, я впервые за месяцы улыбнулась.

Здесь были люди.

Женщины, разных возрастов. Около десятка. Они о чем-то переговаривались. Неуверенно озирались по сторонам, кто-то ощупывал руками снег, гладил его словно котенка и казалось был рад даже его холоду.

Но стоило мне появиться перед глазами пленниц, как все разом замерли, затихли и уставились на меня. А точнее на живот.

Я видела, как дергается горло у каждой из моих сотюремниц, когда они нервно сглатывали, а в глазах мелькает страх и бесконечная жалость.

“Иллюзорницы! – догадалась я, – те самые. С даром и хотя бы одной рожденной дочерью.”

Первое время нам почти не разрешали общаться. Если можно назвать общением их попытки заговорить со мной. Отвечать я не могла, по-прежнему играя роль немой, но очень внимательно слушала все, о чем они общались между собой.

Надзирательницы постоянно одергивали суккуб, заставляя замолчать, но вскоре я стала замечать кроме шепотков и едва заметные жесты, которыми обменивались женщины. Это не было похоже на обычный язык немых, скорее на его отдельное наречие, которое родилось в стенах этой темницы за долгие годы.

Со временем я научилась понимать некоторые жесты, а виртуозно читать по губам я могла и раньше. Постепенно научилась отвечать на знаки мне. Так я узнала, что место, где нас держали было старой психиатрической лечебницей, заброшенной после войны. Отсюда и решетки с мягкими стенами. Иллюзорницы находились здесь уже многие годы, хотя иногда случались попытки побега. И ни одной удачной.

В качестве подтверждения мне молча указали на самую старшую из пленниц. Ее звали Оливия, и ее когда-то прекрасное лицо было испещрено страшными глубокими шрамами.

– На нее спустили собак, – одними губами ответила мне та, с кем я безмолвно переговаривалась спустя примерно три недели после начала “совместных прогулок”. – Этим сволочам плевать на то, как мы выглядим. Для их экспериментов наши морды не важны.

– Что за эксперименты?

– Разные, – лицо собеседницы передернулось брезгливостью, а тело сжалось от едва неуловимой дрожи. – Изучают наш дар, пытаются передать его и закрепить у обычных людей. Желательно мужчин. Вот только, – женщина усмехнулась с особой злостью. – Они все с ума сходят и сдыхают в муках.

– Что еще? – в памяти был свеж тот разговор доктора с незнакомцем. Этих двоих явно интересовали дети иллюзорниц.

– Я о многом не знаю. Но Сандру, Лану и Дари насиловали. Эти уроды хотели получить беременную иллюзорницу, желательно мальчиком. Но эксперимент провалился тремя выкидышами на ранних сроках. Мы для них, как подопытные мышки в клетке. Одна беда – размножаться в неволе не желаем. Ты первая девушка в положении, которую им удалось заполучить.

– Но ведь у меня точно девочка, по любви…

– Вот и молись, чтобы к моменту как подойдет срок родов тот, кто сделал тебе этого ребенка, нашел способ вытащить вас отсюда. Иначе дочь у тебя заберут, так же как когда-то забрали у каждой из нас.

Я инстинктивно прикрыла живот руками, желая уберечь малышку от посягательств извне. Но тут же словила насмешливый взгляд одной из надсмотрщиц. Самой противной.

Весь разговор по губам она явно видела, и возможно даже поняла из него что-то, поэтому мой страх за нерожденную дочь ей был особенно смешон.

Все ее презрительное выражение лица говорило, что моя судьба для нее и яйца выеденного не стоит. И то, что со мной обращаются относительно аккуратно заслуга исключительно беременного состояния. И возможно “якобы отца”, которым считали Сакса.

Хотя, если бы отцом малышки действительно был он, меня бы уже наверняка давно нашли. Полномочий у канцлера явно больше, чем у Артура…

И все же я хотела верить в то, что Франц меня ищет. Он не мог меня не искать…

Но если не он, то хотя бы Лора. Сестра не бросила бы меня здесь никогда. А значит, у нее просто не получается меня обнаружить.

Ей мешает кто-то или что-то.

Ещё через неделю мои похитители пришли к выводу, что раз уж я познакомилась с остальными заключенными, то кормить меня отдельно в палате больше не имеет смысла.

Теперь трижды в день меня выводили в некое подобие общей столовой. О ее существовании я знала заранее от других суккуб.

Помещение находилось в дальнем от меня крыле здания, там же где и камеры сестер по несчастью. Именно они подсказали мне способ примерного определения расположения моей палаты относительно остальных известных помещений.

Теперь каждый раз, когда мне завязывали глаза, я считала свои шаги и повороты, мысленно составляя маршрут.

Пятнадцать шагов налево, тридцать пять направо…

В столовой меня постигло еще одно открытие. Кормили здесь хорошо не только меня. Кто бы нас здесь не держал, денег на наше пропитание явно не жалел.

Подопытные ему требовались если не в прекрасном психическом здравии, то хотя бы в физическом.

Потому что у женщин регулярно брали кровь в больших количествах. Как они узнали из подслушанных разговоров докторов, для создания того самого зелья, способного превращать в суккуб.

А вот другие, более бесчеловечные опыты уже почти год не проводились, что самих иллюзорниц несомненно радовало, а меня заставляло насторожиться. В то, что люди подобные похитителям меняют планы я не верила, значит, просто что-то заставило их или притихнуть на время, либо план этот стал еще более изощренным и коварным.

Вот только каким?

Самое дурацкое, что за почти шесть лет в Квартале я перецеловала столько мужчин, что вытягивала из их мыслей порой такие тайны, которые проще было зарыть в землю вместе с их обладателями, но никто, ни один из клиентов ни разу не думал о подобном этому месте. Никто не знал о бывшей психиатрической лечебнице.

Хотя быть может все же и знал, просто я не туда смотрела.

И все же теперь каждую ночь я мысленно вела поиски мужчин, которые у меня ни разу не были, но могли бы обладать властью способной покрывать подобный проект много лет.

Вывод меня постиг неожиданный. Несмотря на практически вечную нагруженность в Квартале, клиенты вокруг всегда крутились одни и те же. Вечные эскорты по вечеринкам создавали иллюзию занятости, но по факту из тех же членов совета у меня в “гостях”, побывала едва ли половина. Остальные же кичились верностью семейным узам, и к Кварталу за версту не подходили. Ну либо предпочитали целовать отнюдь не женщин.

В итоге примерный список возможных владельцев этой тюрьмы насчитывал навскидку человек двадцать.

А понять кому это выгодно, оказалось ещё сложнее. На ум приходили только одни цели подобных экспериментов – для военного дела. Ну, а зачем ещё пробовать передать дар мужчинам? Физически более сильным и мощным.

С другой стороны я слабо представляла, как мужчины станут целовать других мужчин, ради узнавания государственных секретов. Значит, план злодеев был несколько более глобальным, чем просто передать дар обычному человеку.

Быть может скомбинировать с другими невырожденными видами магии?

Тот же металлист Артур, даже считывая эмоции, получал много информации без прямого узнавания мыслей. А что, если удастся создать менталиста-иллюзорника?

В тот момент я впервые задумалась, а сможет ли моя дочь унаследовать от отца и его дар. Какой она родится от подобных родителей?

Но все эти мысли были всего лишь предположениями, подкрепленными живым воображением.

Шло время, а беспокойство не проходило, из-за этого в один из дней начало неприятно тянуть низ живота

Эта тяжесть в течение нескольких следующих часов только усиливалась. Я долго взвешивала все за и против, пока не решилась написать противной врачихе записку и рассказать о своем состоянии.

Казалось, та впервые забеспокоилась.

До родов оставалось несколько месяцев, и осмотрев меня на кресле, доктор недовольно произнесла:

– Сейчас только тридцатая неделя, – ее голос был сух и фактически безэмоционален. – И у тебя, милочка, риск преждевременных родов. С сегодняшнего дня строгий постельный режим, никаких прогулок и хождений по этажам. Питаться будешь в палате.

Ее слова меня напугали, ровно настолько, что я согласиласт не выходить вообще никуда и лежать на кровати, лишь бы с малышкой все было в порядке.

Вот только не волноваться я так и не сумела.

Теперь каждый прожитый день воспринимался мною одновременно, как отсрочка перед родами, и приближение неизбежного.

Ее ведь заберут… возможно не сразу, но точно так же отберут как девочек у всех этих матерей. Где-то вырастят, а потом отправят в Квартал либо….

Думать о втором либо я не хотела.

Глава 9

/Лорейн/

Безделье, скука и списание меня со счетов.

Именно так я окрестила прошедшие месяцы, потому что вновь стала ненужной. И для операции, и для поисков Лизы.

Вот так банально и просто, после подписания тайного договора – меня попросту попросили не лезть.

Причин было несколько.

Первая – помочь я ничем не могла, хотя меня регулярно подрывало сорваться с места и начать самой колесить по стране в поисках неизвестно чего.

Останавливало только осознание, что это действительно бесполезно. Особенно если не иметь вектор поиска.

И вторая причина – Сакс.

Это было парадоксально, но не приближаться к Деймону меня попросил Артур. И дело оказалось даже не в том, что от этого зависела якобы моя безопасность.

– Ему больно, – произнес тогда Франц. – Впервые ощущаю такие чувства, которые граничат по ощущениям с физической болью. Твое появление выбивает у него почву из-под ног. А это недопустимо для его положения в обществе.

– Намекаешь на то, что он меня любит? – кажется, я скрестила руки на груди, и весь мой голос источал скепсис, хотя я прекрасно помнила все, что видела в голове Деймона. Яркие чувства, притяжение и отсутствие ответа с моей стороны.

– Намекаю на то, что у вас нет будущего. Он безгранично рад, что ты не потеряла дар, но как бы все не складывалось дальше, ты навсегда останешься шпионкой Арсамаза, а он канцлером Панема.

– Что ты имеешь в виду? Что может сложиться дальше?

– Просто не лезь в это дело, Ло. И все будет хорошо, – устало произнес Арт. – Поиски Лизы ведутся. Наши люди прочесывают всю страну вдоль и поперек. Дан приказ перерыть буквально каждый клочок земли. Так что вопрос нахождения Лиз – дело времени.

Но шли недели, месяцы, а результатов не было.

Каждый вечер Артур приходил домой все мрачнее, давал мне прочесть новую сводку, в которой, как и во всех сводках до нее, была тишина, а утром Франц вновь уходил.

Теперь с Деймоном Саксом он общался довольно часто. Официально они работали над проектом снабжения продовольствием всей страны в случае военных действий. Неофициально, эти самые военные действия предотвращали.

После того, как делегация Арсамаза покинула Государство, а мирный договор так и не был подписан, по стране прокатилась волна народных волнений и протестов.

Собирались демонстрации, где обычные люди выражали недовольство политикой молодого канцлера. Простые люди не хотели нового кровопролития, но понять что к ней шло дело, могли даже они.

В довершение всего, из-за слухов о скорых боевых действиях, пошатнулся внутренний рынок ценных бумаг. Разорялись компании, люди теряли работу, остановилось производство на нескольких крупных предприятиях.

Недовольство народных масс тщательно подпитывалось новыми слухами, и даже денежными дотациями для самых активных заводил толпы. И теперь уже даже идиоту становилось понятно, что кто бы не подцепил на крючок Сакса, его целью была не только война, но и очередной переворот власти.

Деймона у руля не оставят, и чем больше времени проходило, тем чаще Артур приносил вести о том, что в совете хотят вынести вопрос о переизбрании канцлера.

А месяц назад Артур устроил мне встречу со своим отцом.

В Арсамазе заинтересовались причинами, почему у меня не исчез дар, и если бы не текст тайного пакта с Саксом, запрещающий мне покидать пределы Панема, меня бы отозвали еще в тот момент для исследования феномена. Но в итоге, Франц-старший был вынужден лишь набрать пару колб с кровью для анализов.

Ответ мне прислали буквально несколько дней назад. Сжатый пространный, но тем не менее информативный.

“В предоставленных образцах человеческой крови атипичных клеток, свойственных суккубам, не обнаружено. Требуется повторное взятие материала”.

Прочитав его, я отложила листок в сторону и следующие пару часов провела в молчаливом раздумье.

Разгадка была проста и лежала на самой поверхности.

Я – человек. Дочь двух людей и одновременно побочный эффект магического зелья, которое приняла Кристалл Бристоль. Если бы не та склянка меня бы скорее всего даже не существовало, и тем не менее, именно эта склянка подарила мне дар иллюзорницы.

Вот же странность!

Поэтому на меня не сработал тест, который подействовал с Лизой.

Поэтому я не потеряла дар после ночи с Саксом.

Интересно, сколько ещё аномалий всплывет из-за моей врожденной странности?

И тем не менее результат меня обнадежил. С тех пор, как я поняла, что магия все ещё при мне, я постоянно задавалась вопросом, а осталась ли у меня способность к деторождению.

И теперь, поняв, что физически по всем параметрам я человек, вера в лучшее во мне только укрепилась.

Обычным девушкам не обязательно быть девственницами, чтобы забеременеть. Значит, у меня оставались все шансы понянчить когда-нибудь своего ребенка.

Сегодняшним вечером Артур пришел особенно поздно. Он выглядит устало, но первым делом протянул мне обыденную сводку.

– Весь Юг прочесан, окрестности столицы и ближайшие несколько областей тоже. Почти завершены поиски на Западе, Востоке. Проблемы только с Севером. Но там сама понимаешь, пока не растает снег, в большинство дальних мест попросту невозможно проникнуть.

– Я не думаю, что Лиза на Севере, – покачала я головой. – Там ужасные дороги, почти невозможно наладить снабжение. Да и если ею шантажируют Сакса, то должны держать близко к столице. Она слишком хороший рычаг давления, чтобы увозить ее далеко.

– Ты говоришь вещи, о которых все и без тебя прекрасно додумались. Вот только в радиусе ста километров наши люди облазили всё буквально по сантиметру. Заброшенные здания, послевоенные руины. Да, есть частные территории, куда просто так не проникнуть, но даже для таких случаев мы нашли способы. Мы ищем песчинку в пустыне.

– А письма с требованиями? Их же регулярно пересылают. Неужели совсем ничего?

Артур усмехнулся.

– Настолько чисто, что эксперты обеих стран разводят руками. Затерто все. А само письмо составлял человек, явно знакомый с методами работы обеих разведок.

– Ничего удивительного, – я развела руками. – Если это крысы из совета, то у них те же возможности что у тебя и у Саксом. Скорее всего в Бюро полно людей, работающих на предателей..

На этом разговор утих сам собой, я уже направлялась к себе в спальню, когда Артур окликнул меня.

– Я видел сегодня Сильвию. Она спрашивала о тебе, а так же, почему ты теперь не появляешься на вечеринках?

– Будто сам не знаешь ответа, – буркнула я.

Теперь у меня не было причин изображать из себя светскую львицу, и я была только рада этому факту. Что же касалось Сильвии, если бы она сильно захотела видеть меня, могла бы хоть раз позвонить.

Скорее юная Тамми подошла к Артуру только затем, чтобы использовать вопрос обо мне, как предлог заговорить с ним.

– Она сказала, что очень сожалеет о том, что твоя свадьба с Саксом расстроилась.

– Очень мне нужны ее сожаления, – отмахнулась я и вышла из комнаты.

Собственно официальное расторжение было именно тем, что спасло меня от излишнего внимания, преследовавшего ранее.

Помолвку разорвал Сакс. Официальная причина: не сошлись характерами. Несколько недель после этого меня осаждали журналисты, но вскоре все стихло. Я же получила прекрасную возможность стать брошенной невестой, которая заперла себя от всего мира, чтобы пережить личную трагедию в одиночестве.

Теперь дружить со мной стало невыгодно, и Сильвия ни разу даже не позвонила мне после обнародования всех статей. Вот такая женская дружба.

Приглашений на вечеринки теперь тоже не поступало, но это даже к лучшему. Я стала опальной мисс Харрисон, к которой потеряли интерес.

В такие моменты особенно остро приходило осознание, кому я действительно дорога. Бессменно рядом оставалась только Катерина.

Мы с Артуром так и не сообщили ей, кем являемся на самом деле. Решив поведать об этом позже, в Арсамазе. Но именно дочь Виктории поддерживала меня все это время.

Несколько раз я пыталась вывести ее на разговор о ней самой. Ведь я все ещё помнила свое обещание добыть для Вики информацию о том, что же скрывала Кати. Но та молчала, либо переводила темы.

– В этом году февраль особенно теплый, – как раз сейчас она расчесывала мне волосы перед сном. – Вы бы могли выйти погулять завтра. А то совсем в четырех стенах себя похоронили.

– Не хочу.

– Очень жаль, – Кати ловко заплетала мои пряди в косу. – Завтра я собиралась поехать в приют, надеялась, что вы захотите составить мне компанию.

Я призадумалась. Вспомнила, какой была дорога в прошлый раз, вряд ли Кати будет комфортно трястись по всем ухабам на повозке.

– С приюта и стоило начинать. Я отвезу тебя на машине.

Экономка просияла. Я же невольно улыбнулась ей через зеркало, перед которым сидела.

Помочь мне было не сложно, да и права она. Хоть иногда, но я могу вылезать из своей норы, хотя бы для того, чтобы покататься на машине, которая уже несколько месяцев собирала пыль в гараже.

Утром я проснулась ни свет ни заря, и с удивлением обнаружила на макияжном столике записку от Артура. Он уехал в ночи по делам отца. Какого именно, настоящего или официального, в записке разумеется не уточнялось, но вот срок Франц-младший оговорил. Минимум два дня.

Со вздохом я приняла эти обстоятельства как данность.

Следующие несколько часов мы провели с Кати в сборах. Кухарка напекла пирогов для детей, а я съездила в город за сладостями и решила, что не лишним будет закупить немного канцелярских принадлежностей. А заодно для себя сделала заметку поинтересоваться у директрисы приюта какие книги нужны детям и привезти в следующий раз.

В итоге, отъезжая от дома, все задние сидения были заняты подарками, я же смотрела на кутающуюся в тонкое пальто Кати и прибавляла жар печке в авто.

– Помнится, вчера ты говорила, что февраль неожиданно теплый в этом году? – скептически усмехнулась я.

– Сегодня похолодало, – словно оправдалась она. – Но мороз не страшен.

– Я попрошу Грегора увеличить тебе зарплату. Ты должна купить новую одежду.

– Не надо, – она откровенно смутилась. – Осталось потерпеть пару недель, а потом весна.

– Зря ты так. Вполне возможно, что вскоре ты отправишься с матерью в Арсамаз, а там очень суровые зимы.

Кати помрачнела.

– Думаете, ее отпустят? Поговаривают, мистер Сакс, – в ее голосе уже не было прежнего обожания, – готовится развязать войну между державами.

– Все несколько сложнее, – я решила, что лучше свернуть разговор со скользкой темы. – Поживем, увидим.

Всю оставшуюся дорогу до приюта провели молча, да и сам путь оказался рекордно коротким по времени.

Несмотря на собачий холод, погода благоволила. Ярко светило солнышко, играя искрами на белом снегу, а небо радовало идеальной голубизной.

Стоило только приблизиться к приюту, как играющие в снежки на передней площадке перед зданием дети облепили автомобиль. Меня завертело в этой кутерьме из ребячьих голосов и смеха, и на весь день я будто выпала из реальности, возясь и общаясь с сиротами.

Очнулась только под вечер, когда солнце склонилось к горизонту и пора было уезжать в город. Директриса уговаривала остаться, но злоупотреблять гостеприимством приюта я не собиралась. Да и какой смысл, если до города несколько часов езды.

Но то ли удача мне изменила, то ли ночь решила быть самой злобной в этом году, но стоило отъехать на десяток километров, началась метель. С каждой минутой она усиливалась все больше, и вскоре перед фарами в темноте я могла различить только непроглядную мешанину из снежных хлопьев.

– Наверное, лучше остановиться и переждать, – предложила Кати, так же как и я вглядываясь в сумрак.

– Ты права, – я начала сворачивать к обочине ближе к лесу, когда из темноты прямо под колеса выпрыгнул огромный лось.

Он явно испугался света фар. Обезумевшее животное всем своим весом ударилось о капот, зацепило рогами лобовое стекло, разбивая его, и тут же скатилось на землю.

Я вдавила педаль тормоза в пол, боясь того, что может произойти дальше. Ошалелый зверь безумно взревел, но тут же вскочил на ноги и сбежал в лес, также неожиданно, как и появился.

Авто по инерции проехало еще полметра и рухнуло в канаву, засыпанную снегом, ложась на бок со стороны пассажирской двери.

Под силой тяжести я едва не свалилась на Катерину сверху. От падения меня уберегли ремни безопасности, на которых я и повисла.

– Ты в порядке? – прокричала я, с трудом узнавая свой дрожащий голос.

Кати отозвалась слабым стоном. Ее приложило явно сильнее моего, но она была в сознании.

– Кажется ногу вывихнула. Или сломала, я не уверена. – простонала она.

– Нужно выбираться.

Очень осторожно я выпуталась из ремней и, открыв дверь, выскочила наружу. Еще минут десять ушло на помощь Кати. Для этого пришлось окончательно выбить лобовое стекло, чтобы вытащить ее через него.

Девушка стонала, но мужественно терпела все мои манипуляции. Я же сумела только невесело присвистнуть, когда осмотрела ногу. Однозначный перелом, да еще и со смещением. Не знаю, как она так умудрилась.

Самое идиотское, что я даже не представляла, можно ли в таких случаях накладывать шину, и не поврежу ли этими действиями ногу еще больше.

– И что теперь делать? – шипя от боли, спросила она. – Я вряд ли смогу идти.

– Об “идти” даже речи нет, – скептически проронила я. – До приюта километров двадцать, до города еще больше. Как часто по этой дороге проезжает транспорт?

– Редко. Провизию в приют привозят раз в несколько дней, и я не знаю, когда будет следующая партия..

– М-да-а, – протянула я. – Дальше можешь не продолжать.

Я быстро осмыслила наше положение. Более чем хреновое.

И проблемы нарисовывались даже большие, чем сломанная машина и перелом Катерины. На улице царил просто собачий холод.

У меня уже зуб на зуб не попадал, и как согреться без одеял на пронизывающем ветру я не представляла.

Пришлось заставить себя досчитать до десяти и успокоиться.

Так, Ло. Спокойнее. Ты девочка сообразительная, нужно только подумать.

Прежде всего я сунулась в машину. Стащила с сидений чехлы. Не одеяла конечно, но лучше чем совсем ничего.

Вторым делом я полезла в бензобак, убедилась, что его не пробило при аварии, а затем с чистой совестью слила часть бензина в канистру из багажника. В машине он теперь был не особо нужен, потому что как вытаскивать свою “красную тигрицу" из канавы без посторонней помощи я не представляла.

Я здраво оценивала шансы выжить зимой в мороз в лесу. Сложно, но возможно. Поэтому в ход пустила все способы, которые вспомнила.

В бардачке нашлась зажигалка, с ее помощью я развела огонь, облив бензином принесенные из леса сырые прутья и валежник. Слабое пламя позволило немного согреться, и весь следующий час я только и занималась тем, что таскала из леса все, что могло гореть. Ноги были полны снега, сама я вымокла от пота и усталости. И некоторое время, даже несмотря на мороз, мне было жарко, а вот Кати мерзла в своем тонком пальто, без движения у хиленького костра.

Но потом силы стали покидать и меня, а обманчивое ощущение теплоты ушло. Я вдруг резко поняла, что ног толком и не чувствую. Это напугало.

Понимая, что мне срочно нужен новый источник тепла, более долгий чем тонкие ветки, я вновь полезла в багажник за инструментами. А после с пыхтением откручивала колесо, чтобы подкатить к костру.

Шина долго не желала загораться, пришлось плеснуть на нее остатки бензина. Пламя взметнулось высоко вверх, поднимая столб чадящего дыма, от которого я мгновенно закашлялась.

Покрышка дымила, воняла и вызывала желание зажать рот и нос тряпкой, но тем не менее грела гораздо лучше, чем все ранее принесенные деревяшки. Столб огня от нее вздымался высоко вверх, а черный дым либо стелился от ветра по полю, либо уходил в небо, когда порывы стихали. Это дало мне дополнительную надежду на то, что если мы с Кати продержимся до утра, наш сигнальный костер заметят издалека и кто-нибудь придет на подмогу.

Спустя еще час я была вынуждена сжечь вторую шину.

Метель уже прекратилась, вот только холод стал еще сильнее. Теперь мы сидели с Катериной в обнимку на чехлах под ногами, обложившись ими же. Свою шубу я тоже расстегнула и накинула девушке на плечи. Все равно теплее, чем пальто.

Вот только зуб на зуб уже давно не попадал, а пальцы окончательно озябли.

– Никогда бы не подумала, что вы такая, мисс Харрисон! – тихо пробормотала экономка и зевнула.

Плохой знак.

– Не смей засыпать, – рявкнула я. – Какая такая?

– Решительная и… – девушка начала подбирать слова, а я смотрела ей в лицо и видела, как у нее начинают закрываться глаза. – Не каждая сможет снять колесо и развести костер.

– Жить захочешь и не такое сможешь, – я принялась хлестать ее по щекам. – Не спи! Нельзя спать. Это смерть. Слышишь?

– Не буду, – пообещала она дрожащим голосом и вновь зевнула.

Черт! Черт! Черт!

Мысленно ругаясь, я судорожно думала над тем, как еще можно облегчить наше положение.

Катерину нужно было удерживать в сознании, хотя бы разговором. Не давать уснуть любыми путями.

– Ты так и не рассказала своей матери, как выжила в военные годы, пока была одна, – я без предисловий завела явно неприятную для экономки тему. Пусть бодрится.

Мой расчет оказался верным. Кати вздрогнула, и сонливость слетела с лица.

– Я бы не хотела об этом.

– Да какая разница, – напирала я. – Может мы умрем к утру, какой смысл что-то скрывать?

Говорила нарочно пессимистично, хотя умирать, видит бог, не собиралась. У меня еще сотни планов на эту жизнь, чтобы позволить себе сдохнуть так просто и тупо, – замерзнув в поле из-за выбежавшего на дорогу лося.

– Меня поймали люди генерала, – Кати все же выдавила из себя первую фразу. Самую сложную. Потому что главное начать, а дальше откровения начнут литься рекой. – Почти месяц допрашивали, били. Они хотели узнать, где мать и пытали меня. Иглы, ножи… Это очень страшно и больно.

Я нервно сглотнула. Пожалуй, не такое откровение ожидала услышать, но Кати продолжала. Она смотрела куда-то на огонь, не моргая. В ее глазах отражалось пламя горящей покрышки, а губы шевелились, продолжая жуткий рассказ.

– Однажды мне повезло, и один из следователей думал, что я лежу без сознания после очередного допроса. Но я просто притворялась и мне удалось украсть скальпель со стола. Я накинулась на него и…

– Прирезала? – не поверила я. Хотя тринадцатилетняя девчонка, доведенная до отчаяния, могла совершить и не такое.

– Не удалось, но сильно ранила, да и вырваться на свободу не вышло, а на следующий день из изолятора Бюро меня перевели в психушку.

В моей памяти всплыли слова Кранмерда о том, что Катерина больная и лечилась. Выходит, не врал.

– И сколько ты там пробыла? – очень осторожно поинтересовалась я.

– Около двух лет. Предпринимала несколько попыток побега, за что меня “наказывали”.

– Как это понимать?

– Не кормили, обливали холодной водой, запирали одну на несколько дней.

– А когда тебя выписали?

– А меня и не выписывали, – экономка как-то истерично хохотнула. – Авианалет, и больницу разбомбили. Много людей тогда погибло, а многие сбежали. Я в том числе.

– Но… разве вас не искали, и как же ты получила обратно свои документы?

– Кому интересна кучка психов. Вокруг больницы были болота, все наверняка списали либо на то что мы утонули, либо погибли при бомбардировке. Никто даже не искал. А с документами все оказалось еще проще. Война же. Суета, неразбериха. Особенно с бумагами. Тысячи людей теряли их, поэтому восстановить оказалось не так уж и сложно. В те годы ко многому относились спустя рукава, а то, что я была в лечебнице, в довоенных архивах не значилось.

– Но ты ведь рисковала. Оставила настоящие имя и фамилию, тебя могли поймать и упечь обратно, – я не могла поверить, что девчонка пошла на такой риск.

– Могли. Но отрекаться от своей матери я не собиралась, – голос экономки звучал решительно. – Может для кого-то фамилия пустой звук, и они могут с легкостью забыть о семье, но не я. Сироты слишком сильно ценят такие вещи, чтобы спокойно расстаться с памятью о приемных родителях.

Пусть и невольно, но я с ней согласилась.

Потому что как бы по-дурацки не складывалась моя судьба, но настоящей матерью я по-прежнему считала Торани, а отцом – Аластара. Даже несмотря на ту ложь, которой они меня старались уберечь от правды.

– О тебе ходили слухи, что ты нападала на бывших хозяев, – тихо пробормотала я. – Это ведь неправда?

Взгляд экономки сверкнул в темноте. Самодовольно.

– Как раз правда. Хозяйский сынок первой семьи, где я работала, однажды напился и приставал ко мне, но я отбилась. Меня рассчитали в тот же день, но рекомендательное письмо портить не стали. Спасла лишь чистая случайность: на этого недоумка были злы гораздо больше, чем на меня. Как раз перед этим он обчистил отцовский сейф и проиграл приличную сумму в карты. Поэтому мой проступок рядом с его мерк на десятки пунктов. Но гаденыш все же оказался мстительным, и каким-то образом узнал о том, что я лечилась в больнице. И каждый раз, когда мне удавалось найти новую работу, подбрасывал хозяевам эту часть моей биографии. Так я и скиталась с места на место, пока не попала к вам.

Повисло молчание, нарушаемое только треском затухающего костра. Догорала очередная покрышка.

– Нужно еще одну забросить, – констатировала я и принялась выбираться из-под чехлов, чтобы дойти до машины.

Уже в спину мне долетел тихий голос Кати.

– Если мы выберемся, не говорите об этом моей матери. Я не хочу чтобы она знала и расстраивалась. Она и так вся седая, не нужно волновать ее еще больше.

Я рассеянно кивнула.

– Когда будешь готова, сама ей обо всем расскажешь.

Третье колесо долго не хотело сниматься. Пальцы почти не слушались, но, едва справившись, я поспешила к костру. Думать о том, что буду делать когда дожгу четвертое, а потом и запасное колесо – не хотелось. А впереди была еще вся ночь, а потом утро…

Как назло теперь тоже начали слипаться веки, сказывался холод и усталось.

Очередная шина подернулась огнем. Закашлявшись, я отбежала к Кати. Она сидела притихшая, нахохлившись подобно вороне, зарывшись в наши нехитрые тряпки, и спала.

Долго расталкивала ее, но окончательно продрогшую Кати сон поглотил целиком и отпускать не хотел. Добивая в себе всю жалость, пришлось тронуть ее сломанную ногу, так что девушка вскрикнула от боли и проснулась. Так мы протянули еще несколько часов.

Я не давала экономке спать, она удерживала в сознании меня, потому что теперь даже я зевала ежеминутно.

Последняя покрышка догорала с первыми лучами солнца, черный дым от нее уходил высоко в небо.

– Кто-нибудь увидит и обязательно придет, – шептала я, окончательно охрипшим голосом.

Кати уже не отвечала, только сопела, и попытки ее растолкать уже не приводили к результатам. Согреваться теперь кроме собственного тепла было нечем, хотя еще оставался вариант подгрести поближе к нам углей из костра.

Вот сейчас этим и займусь. Только прикрою глаза. Всего на минуточку. Главное не спать…

….

– Лора, очнись! – кто-то тряс меня за плечи, а следом болезненная оплеуха обожгла щеку.

Я едва приоткрыла веки и тут же закрыла.

Сон либо галлюцинация.

Новая оплеуха.

– Очнись! – ощущение будто куда-то тянут и опускают в тепло.

Оно огнем до боли опаляет тело и начинает колоть каждую клеточку. Эти ощущения пронзают и заставляют рывком распахнуть глаза.

– Лора, не спи! – надо мной нависает Сакс. Его взгляд одновременно напуган и сосредоточен.

Точно галлюцинация, ему неоткуда здесь взяться, и я закрываю глаза, но напоследок все же шепчу:

– Помоги Катерине! – и проваливаюсь в небытие.

* * *

/Деймон Сакс/

Я не знал, почему отвез Лору именно сюда.

В старый дом моей матери. На окраине Столицы, заброшенный много лет назад, заметенный снегом, с дремучим садом вокруг и заколоченными намертво окнами.

Но только это место показалось мне сейчас безопасным.

Вторую девушку, Катерину, я сдал докторам в первой попавшейся городской больнице. Сильнейшее обморожение и сложный перелом простым прикладыванием рук было не излечить, хотя я мог бы попытаться, а после скорее всего рухнул рядом с ними же в сугроб без сил.

Именно поэтому я погрузил обеих в свою машину и помчал в город.

И вот теперь стоял перед домом, где не был с тех пор, как умерла мать. Именно об этом крошечном покосившемся от времени здании она всегда отзывалась с невероятным теплом. Его Каролине подарили Торани и Аластар, после того как выкупили из Квартала, здесь же прошли мои первые детские годы пока мать не встретила генерала Сакса и не вышла за него замуж.

Я повернул голову к спящей на заднем сидении Лоре.

Она выглядела намного лучше, чем ее экономка, хотя замерзла не меньше, и по-хорошему ее нужно было бы точно так же остаться в больнице, но я не смог отпустить.

Паранойя, в последние месяцы играющая всеми красками, просто кричала о том, что своим внезапным выездом за пределы столицы я привлек изрядное количество внимания. И хотя внешне слежки за мной никакой не было, но мне ли не знать, насколько просто отследить автомобиль, узнать, где он был, и к кому на помощь сорвался канцлер посреди ночи из дома, не разбирая дороги.

Я вышел из авто, открыл заднюю дверь и склонился над девушкой. Она свернулась клубком, словно котенок, ресницы мелко дрожали, а губы все еще отливали синевой, хотя щеки, пощупал, уже потеплели.

Сон Ло был искусственным, туда ее погрузил я, чтобы добраться до этого места без приключений и лишних проблем.

Почему не в ее дом? За ним наверняка следят и появляться рядом мне попросту нельзя.

Почему не ко мне? По этой же причине.

Но вот старый дом матери мне показался идеальным. Я и сам вспомнил о нем совершенно неожиданно, потому и уцепился за возможность отвезти Ло именно сюда.

Проваливаясь в толстый слой наметенного за зиму снега, я перенес спящую девушку на порог здания. Ключей у меня разумеется не было, потому вышиб замок ногой. Впрочем, имею полное право. Это ведь теперь мой дом.

Вымерзший за зиму, пыльный за годы и в то же время неуловимо родной он встретил меня полной тишиной. Хотя я все же не прав. С родным так кощунственно не поступают.

Ностальгический. Вот более правильное слово.

Минуя гостиную с застеленной чехлами мебелью я поднялся на второй этаж, где когда-то была спальня. Сейчас там осталась только рама от кровати, даже без матраса и узкая тахта у стены.

Хоть что-то.

Туда я сгрузил свою бесценную ношу, укрыл старыми покрывалами, которые нашел в шкафу и принялся искать, чем можно растопить камин.

Дров здесь не было, но это даже не удивительно. За столько-то лет запустения им неоткуда здесь взяться..

Наверное, правильнее было разбудить Лору прямо сейчас, а потом отвезти к ее дому и отпустить за несколько кварталов, чтобы дошла пешком, не привлекая внимания. Но я медлил, сам себе давал фору и с мазохизмом наслаждался ее присутствием рядом.

Слишком поздно я понял, что все же люблю ее. На это осознание у меня ушло несколько месяцев. Потому что несмотря на все обстоятельства, которые разводили нас по сторонам, я все еще продолжал думать о ней с нежностью, хотя должен был ненавидеть.

Шпионка, чьим заданием было соблазнить меня и чья мать лишила меня отца. Хотя кому я вру?

Записывающие артефакты в комнате Виктории рассказали мне правду. Я несколько раз переслушал тот разговор между судьей Райт и Ло, чтобы окончательно убедиться:

мой отец был таким же помешанным на суккубах психом, как и я. Влюбился в одну из них и отдал за нее жизнь. И даже то, что он не любил мою мать, почему-то не резонировало с моим внутренним я.

Наверное из-за того, что я прекрасно его понимал

Невозможно полюбить кого-то ещё, когда в сердце сидит ТАКАЯ заноза.

И если у Деймона Стоуна была хоть какая-то надежда на взаимность, то у меня на нее не осталось даже шанса. Я сам все испортил той ночью. Да и учитывая кто мы, наши отношения изначально обреклись на провал.

И все же я стоял над девушкой, любовался идеальными чертами лица и не знал, как заставить себя отойти от нее. Только когда Ло чуть вздрогнула и свернулась от холода ещё сильнее, я отрезвел и бросился из комнаты на поиски дров.

Разумеется ничего не нашлось.

Лишь коробка старых книг, на обложках которых осыпались буквы, и нелепые деревянные статуэтки волков, медведей, оленей. Их дарил генерал матери, как символ очередной удачной охоты и свежеубитого трофея.

Каждая фигурка – отнятая жизнь. Если бы я вспомнил о доме раньше, то давно бы сжег их как призрак неприятного прошлого.

Тяга в камине появилась не сразу. Все же им не пользовались столько лет, но спустя минут двадцать мучений мне удалось развести вполне приличный очаг. Я безжалостно подкармливал огонь страницами, бросая вырванные и скомканные листы в пламя. Наблюдал, как сгорая, они разворачиваются и опадают пеплом, а после кидал следующие.

Когда закончился очередной том, я потянулся за следующим, но рука нашарила толстую тетрадь, скорее даже блокнот в простом переплете. Не разворачивая, я собирался бросить ее в огонь, но что-то остановило.

Раскрыл и передумал.

Все листы исписаны аккуратным почерком матери. Короткие заметки похожие те, что печатают в поваренных книгах или рецептурных справочниках.

Граммы, ингредиенты, дозировки. Часть теста выцвела от времени, и я собирался подойти к окну чтобы рассмотреть получше, но с тахты раздался напряженный кашель.

В следующий миг Лора рывком села и неверяще уставилась на меня:

– Где я? Куда ты меня привез?

– Ну, для начала я ждал хотя бы “спасибо”, – устало потёр переносицу и спросил уже у нее: – Как ты себя чувствуешь?

Девушка смутилась, было заметно как она прикусила язык и притихла.

– Спасибо, – она все же произнесла это слово. – Так где мы?

– В старом доме моей матери. Его подарили ей Торани и Аластар, прежде чем уехать на Юг.

Подумать только, а ведь сложись все иначе, мы ведь могли бы жить с этой девушкой на соседних улицах, и знали бы друг друга с самого детства.

Вместо ответа Лора встала с тахты, ещё плотнее укуталась в покрывало и двинулась ближе к камину. Там села близко настолько, что я стал переживать, не выскочат ли из печи угли и не прожгут ли в Крошке Ло пару дыр.

– Как ты нас нашел? – спустя несколько минут молчания спросила она.

Я лишь усмехнулся. Потому что это можно было назвать чудом.

– Твоя машина. Когда ты с Артуром исчезла из столицы в первый раз и бросила ее у мотеля, я отдал приказ следить за ней, а заодно повесить на колеса маячки, чтобы в случае угона быстро найти. Я давно забыл о них, но вчера ночью артефакты сработали и разбудили меня сигналом о пожаре. Вначале один, затем второй, третий. И я бросился по координатам, боясь увидеть самое страшное.

Девушка усмехнулась.

– Я жгла покрышки чтобы не замерзнуть.

– И это спасло вам жизнь. Утром дым от вашего костра был виден за несколько миль.

– Ещё раз спасибо, – пробормотала Лора и протянула ладони к огню. – Все еще дико холодно, никак не могу согреться.

Ее слова вызвали во мне прилив угрызений совести. Все же нужно было оставить Ло в больнице. Там ей дали бы теплый бульон, сытно накормили, помогли организму восcтановить потраченные силы, я же эгоистично отвёз сюда.

– Если позволишь, могу поискать в доме ещё теплые вещи, а пока… – я приблизился к ней за спину и придвинул коробку с книгами. Тетрадь матери предусмотрительно держал в руках, чтобы не закинуть ненароком в огонь, но обязательно прочесть позже. – Можешь подбрасывать в огонь бумагу.

Она кивнула, и я ушел.

Долго бродил по первому этажу, в поисках не пойми чего, даже заглянул на кухню, хотя знал, что еды здесь быть попросту не может. Затем двинулся в старую гардеробную. Разумеется никакой одежды не нашлось, зато обнаружилась ещё пара прогрызенных в нескольких местах молью шерстяных одеял.

Уже возвращаясь обратно через гостиную, я остановился у затянутого чехлом серванта. И решил проверить всплывшую в мозгу идею.

Сухой закон ввели уже после того, как умерла мать, но я отлично помнил, что при ее жизни именно здесь стояли бутылки с напитками.

Интуиция не подвела.

Стоило сдернуть ткань, как удача, можно сказать, улыбнулась мне в виде одинокой бутылки вина. Она стояла в самом дальнем углу и изрядно запылилась от времени. Бокалы нашлись здесь же, но пить из них, не вымыв, казалось чистейшим безумием.

– Я знаю, это не совсем правильно с медицинской точки зрения, – войдя в комнату, произнес я. – Но еды в доме нет, а несколько глотков алкоголя возможно создадут иллюзию тепла.

Лора посмотрела на меня, перевела взгляд на бутылку и покачала головой:

– Если ты решил меня споить, то нет.

Я отставил бутылку в сторону. Настаивать не собирался:

– Как хочешь, – очень осторожно я накинул на Лору новые одеяла и присел в паре шагов. Не хотелось отказывать себе хоть в таком подобии нахождения рядом с ней. – Как только ты решишь, что тебе стало легче, я отвезу тебя к дому, но до самого порога, ты должна понимать, доставить не смогу. Поэтому необходимо, чтобы ты сумела пройти пару кварталов самостоятельно.

Она кивнула. Шло время, но несмотря на одеяла и огонь, то и дело Ло передергивало. В какой-то момент она подняла на меня взгляд и заговорила:

– Ладно, я согласна на вино. Надеюсь, оно поможет.

* * *

/Лорейн/

Начинало болеть горло, да и в бронхах неприятно свербило. Я явно заболевала, но что самое дурацкое, сидя рядом с целителем, я молчала и боялась попросить у него помощи.

Я вообще не понимала, откуда во мне проснулась эта странная робость. Просто после всего что произошло между нами, я даже не знала, что можно сказать этому человеку.

Помнила все его чувства ко мне, слова Артура и настоятельные рекомендации держаться от Деймона подальше. Вот только не вышло.

Судьба опять столкнула нас нос к носу, на этот раз спасая мою жизнь. Потому что иначе мы с Кати замёрзли бы в том поле.

– Я не уверен, что в доме есть штопор, но что-нибудь придумаю, – пообещал Сакс и, действительно, вполне успешно выковырял по частям пробку перочинным ножом, после чего протянул вино мне. – Извини, что без бокала и закусок.

Я улыбнулась шутке, но напиток глотнула и закашлялась. Холодное вино обжигало алкоголем. И тем не менее обманчивое тепло практически сразу разлилось по телу.

– Надо же, а ведь оно старше нас, – я вчиталась в этикетку. – Почти сорок лет. Мой отец назвал бы кощунством пить такое из горлышка.

– Аластар?

Я кивнула, продолжая смотреть на огонь в камине, и тем не менее поймала себя на мысли, что периодически скашиваю взгляд на сидящего рядом мужчину. Впервые за долгое время он показался мне спокойным, снявшим свою приросшую маску равнодушия, почти настоящим. Что-то подобное по отношению к нему я уже испытывала, тем вечером в тихом ресторане за ужином. А потом все испортилось. Буквально через пару дней.

– Это ведь он научил тебя играть в карты.

– Да, – отрицать сейчас было бессмысленно. – А Торани немного разбираться в технике.

– Расскажи мне о своем детстве? – неожиданно попросил он. – О настоящем, без острова, чертополоха и котят. Какая ты настоящая, Ло?

Мгновение я сомневалась, стоит ли заводить эту тему, а потом махнула рукой. Не было ничего страшного в тех знаниях, тем более Деймон мог бы выяснить все сам, если бы захотел.

– Про чертополох и кошек чистая правда. Можешь считать меня сумасшедшей, но мне действительно нравится эта колючка. Что же касается детства, лет до шести оно казалось мне идеальным. У нас с сестрой было все, но война внесла свои коррективы, и заставила быстро повзрослеть.

– Шрам на спине с тех пор?

Его вопрос заставил меня вздрогнуть. Потому что мою обнаженную спину Деймон видел лишь однажды, и все же я нашла в себе силы задавить бурные эмоции, всколыхнувшиеся в душе и ответить:

– У меня много шрамов, и не все из них оставила война. Конкретно этот появился из-за взрыва, когда люди твоего отца подорвали лодочный сарайчик, где мы прятались с семьей, а потом похитили Лизу.

Жуткие воспоминания вспыхнули в памяти, но я щедро залила их очередным глотком вина.

– Мне очень жаль, что так вышло.

– А мне нет, – призналась я. – Жалею только о том, что Лиза попала в лапы этих ублюдков. Во всем остальном, я только благодарна событиям, произошедшим в моей жизни. Они сделали из меня ту, кем я являюсь. Сложись все иначе, я бы выросла богатой и безмозглой, такой же как подруги Сильвии, а в лучшем случае, как сама Сильвия. Вроде бы хорошая девчонка, но это общество не позволит ей стать самодостаточной. Трудности же закаляют характер.

– Поэтому ты пошла в разведку?

– А кто сказал, что я туда пошла? – ответила вопросом на вопрос и тут же очнулась, понимая, что сболтнула лишнего.

Сакс же заметно заинтересовался.

– Но ведь ты агент, тебя готовили для операции, – начал он, а я смотрела в его глаза за стеклами очков и нарочно прикусывала язык, чтобы не рассказать правду. Наверное, это все алкоголь подталкивал меня к ненужной честности.

– Да никакой я не агент, – впрочем, почему нет, если я и так раскрыта. – Мне казалось, ты давно это понял. Просто я удачно подвернулась отцу Артура под руку и подошла по нескольким параметрам, вот и все. Плюс, достойная мотивация – я мечтала освободить сестру, потому и влезла в эту авантюру.

– Я бы выкупил ее, – тихо произнес Дей. – Хотя ты вряд ли теперь поверишь моим словам.

– Зря ты так, – раньше может быть и не поверила, но не после того, как увидела мысли в его голове. – Знаешь, все могло бы произойти иначе, знай мы изначально правду друг о друге. Это ведь так странно быть врагами, находясь по одну сторону баррикад.

– Так не считай меня врагом, Ло, – он произнес это очень тихо, но внутри этих слов мне все равно послышалась мольба. – Возможно я не друг, но и не…

Я перебила его речь, протянув бутылку:

– Не нужно слов, вряд ли уже что-то изменится. Выпей лучше со мной, а то я чувствую себя законченной алкоголичкой с этим вином в одиночку.

– Я ведь обещал отвезти тебя домой.

– Поймаем автомобиль, так будет даже проще, – пожала плечами. – Не нужно будет красться по закоулкам к собственному дому.

Мужчина посмотрел на бутылку с сомнением, у меня же мелькнула крамольная мысль, не решает ли он, что я подсыпала в вино что-нибудь запретное.

– Ну же, Деймон Сакс! – подначила я. – Сбросьте наконец свою маску, побудьте хоть немного настоящим, пока вас никто не видит.

– Но ты же видишь.

– Я никому не скажу, – улыбнулась и миролюбиво добавила. – Даже Францу, ни младшему, ни старшему.

Дей улыбнулся и в ответ принял вино. Осторожно отпил, чуть скривился от терпко-сладкого вкуса, чем вызвал мое совершенно нелепое к месту хихиканье.

Все же вино горячило кровь, иначе так легко на происходящее я бы не реагировала. Впрочем избавиться от пронизывающего жилы холода оно тоже помогло.

– Почему ты смеёшься? – спросил Дей, протягивая бутылку обратно.

– Потому, что в жизни бы не подумала, что стану сидеть вот так у камина с грозным Железным Канцлером, который вовсе не грозный, и пить сорокалетнее сухое из горла.

Он ничего не ответил, но в следующий десяток минут мы просто сидели в тишине и передавали друг другу вино. Первой нарушила молчание я.

– Выходит, ты вырос в этом доме?

– Не совсем, – он покачал головой и бросил в огонь очередную деревянную статуэтку. – Здесь мы жили с матерью в первый год после моего рождения, а потом она встретила Сакса. Очень быстро мы переехали к нему, но и об этом доме мать не забывала. Лет до шести я бывал здесь вместе с ней почти каждую неделю, а потом она вернулась в Квартал в качестве управляющей, и ей стало некогда ухаживать за этим местом. Постепенно наши визиты сюда сошли на нет, а после она и вовсе умерла.

Я, замерев, слушала рассказ и боялась спугнуть откровенность, и все же мотивы его матери мне были до сих пор не ясны:

– Почему она возглавила то место? Я не могу придумать ни одной причины, чтобы, например, Торани добровольно даже подошла к Кварталу, который причинил ей столько страданий. Но твоя мать, она стала у руля. Это так странно.

– Она считала, что там самое удобное место, чтобы что-то изменить. Когда началась война, именно моя мать долго уговаривала Сакса объявить систему магических контрактов вне закона, и он пошел навстречу. Она мечтала, что однажды этот притон закроет свои двери, думаю, она просто желала сломать Квартал изнутри, но не успела.

– Напоминает твои цели, – задумчиво пробормотала я, вспоминая вкус поцелуя с Деймоном и обрывки его планов. – Ты тоже забрался на самый верх горы, чтобы разрушить ее основание. Вот только похоже подобный подход не очень верен. Ломать гору проще, подрывая пещеры с самого низа.

Мужчина усмехнулся. Грустно так.

– Проще, но абсолютно неконтролируемо в процессе. Гора может рухнуть и погрести под обломками подрывника, я же рассчитываю жить долго и счастливо. Пусть медленно, но я камень за камнем расшатаю сложившуюся систему и заменю ее новой.

– Мечтатель! – хмыкнула я, но идеей все же прониклась. – Благородный мечтатель! Пусть тебе повезет добиться этих целей!

Отсалютовала бутылкой, делая вид, что чокаюсь с Деем за его успех, отпила очередной глоток и, вновь подавившись, закашлялась.

Тотчас же сильная рука принялась стучать мне по спине.

– Спасибо, – прохрипела я, понимая, что теперь Дей оказался ко мне буквально плечо к плечу.

Он заметил, как я откровенно его разглядываю, и приготовился отсесть, но я остановила, схватив за локоть.

– Я тебя не боюсь. Давай, просто посидим?

Сказала и поняла, что немного, но не договариваю. Бояться, я действительно не боялась, но, впервые за долгое время, мое нервозное состояние сменилось ощущением смутного покоя. Наверное, это был откат после того, как едва не погибла, а может на меня так подействовало вино, но прогонять Деймона, пускай даже на несколько шагов, не хотелось.

Наоборот, я с огромным интересом разглядывала его гладко выбритое лицо, немного запотевшие линзы очков и меня волновал один единственный вопрос:

– А зачем ты носишь очки, если давно мог бы исцелить свое зрение?

Уголок его губ дернулся. Он стащил окуляры и потянулся ко мне. Я замерла, боясь шелохнуться, когда он аккуратно, словно опасаясь дышать, водрузил их мне на переносицу и заправил дужки за уши.

Мир мгновенно передернулся новыми красками, немного померцал, а затем все вернулось в исходное состояние.

– Они не для зрения, – ответил он. – Артефакт-определитель оружия. Его можно было сделать в виде кольца или другой менее заметной вещи, но я выбрал очки. Окружающие всегда считали меня слабым и немощным очкариком, не стоит развенчивать их иллюзии раньше времени.

– Так же, как и обман с тростью, в которой ничего нет? – догадалась я, подмечая, что именно сейчас свою вечную палку с серьезным набалдашником Деймон где-то оставил.

– А с чего ты взяла, будто в ней ничего нет? – вскинув бровь вверх, переспросил он.

– Коуч сказал. Ведь он ее тебе подарил.

Улыбка расцвела на лице канцлера от уха до уха.

– Коуч действительно подарил мне трость, но за долгие годы знающие люди ее немного усовершенствовали. Даже жаль, что спеша к тебе на помощь я благополучно забыл ее дома, а так бы непременно показал.

– Не стоит, – покачала я головой, снимая очки, – Это будет не нужной откровенностью перед арзамасской шпионкой.

Мне пришлось немного привстать, чтобы так же, как и Дей, надеть на него очки. Руки немного подрагивали, скорее от волнения, нежели от чего-то еще.

Теперь настала его очередь замереть, пока я медленно опустила очки на его идеально ровный нос, заправила дужки, невесомо коснувшись края уха. Дей прикрыл глаза, а скулы казалось окаменели от неожиданного напряжения, возникшего в теле.

Наверное, я была полной идиоткой в этот момент. Понимала же, что творю. А вот зачем творю, не знала.

Артур ведь, говорил, что я причиняла Саксу боль, находясь с ним рядом, а сейчас я словно дразнила зверя в клетке, и мне отчего-то это нравилось. Вызывало в душе истинно женское удовольствие от осознания власти над мужчиной.

Но кажется я заигралась, нужно заставить себя встать и отправиться домой.

Я уже почти отстранилась от мужчины, когда при попытке подняться на ноги, наступила на покрывало, запуталась и потеряла равновесие. Нелепо вскрикнула и рухнула вперед, утыкаясь носом в мужскую грудь.

Сердце ухнуло куда-то вниз, когда подняв голову, я встретилась взглядом с серыми глазами Сакса. Я даже не обращала внимания на отблески огня в его линзах.

В одно мгновение между нами вдруг исчезли все преграды. Только прямой взгляд от меня к нему и обратно.

Крепкие руки сомкнулись за спиной, прижимая к себе так сильно, что даже через слои одежды и ткани я ощущала как сильно колотится сердце в груди Деймона.

– Не убегай, Ло. Прошу. Хотя бы сейчас, – прошептал он, опаляя щеки дыханием.

И прежде чем я осознала смысл этих слов, его руки скользнули к моим щекам, уверенно и крепко, и в тоже время нежно. Дей провел подушечками больших пальцев по моим губам, заставляя немного их приоткрыть.

Нахлынула беспомощность, и я поняла, что сдаюсь. Как что-то гораздо более теплое, чем алкоголь обволакивает разум, лишая воли, и позволяет мне самой податься вперед и коснуться губ мужчины. Робко с опаской попробовать их на вкус, не думая ни о каких политических играх и интригах, не ставя перед собой цели внедриться к Дею в доверие, или понять, о чем он думает. Просто поцеловать. По-настоящему.

Очень быстро инициатива перешла от меня к нему. Он целовал меня нежно, а потом со стремительно нарастающей страстью, и я прижималась к этому мужчине, словно он мог стать моим спасением.

В этом хмельном дурмане, его жадный рот раздвинул мои дрожащие губы, и по нервам побежал ток, будя ощущения, о которых я раньше не знала. Странные, словно раскручивающийся вихрь, который с каждой минутой и даже секундой грозил стать только сильнее.

Это испугало и отрезвило одновременно.

– Перестань… пожалуйста. Нельзя! Это ошибка, – прошептала я, делая слабую попытку отстранится. Но Деймон еще крепче прижимал к себе, и я, как в тумане, видела его лицо. Широко раскрытые глаза за чуть съехавшими набок очками, страстный блеск в зрачках. Острые скулы и чуть расширенные крылья носа от порывистого дыхания.

– Если это ошибка, тогда почему я не могу остановиться? Почему не могу выбросить тебя из головы, Ло, и забыть? Почему сама судьба сталкивает нас, и ты сейчас не бежишь отсюда сломя голову?

– Я не знаю. Не знаю, – шептала ему, не в силах оторвать взгляда от движений четко очерченных губ, когда он произносил слова.

У меня действительно не было ответа, который закрыл бы все эти вопросы. Потому что я должна была бежать, должна бояться канцлера Сакса, особенно после всего произошедшего между нами. И мне должны быть противны его прикосновения, но ничего этого нет. Есть только спокойствие и уют.

И все происходящее сейчас совершенно не похоже на то, что описывали Артур и Лиза, говоря о вспыхнувшей искре любви, которую невозможно контролировать и которая превращается в пожар. То, что возникало между мной и Деймоном, ощущалось совершенно иначе. Крошечный, но все же теплющийся огонек на кончике спички в морозную ночь. Яркий, теплый, но такой зыбкий. Один порыв ветра, и он потухнет. Развеется крошечным дымком и раствориться в воздухе.

Сохранить такой во время метели почти невозможно. Только если двое будут бережно нести его, прикрывая ладонями от опасностей внешнего мира, не показывая никому и не боясь ожогов, которые он обязательно оставит. Шансов выжить у такого огонька практически нет, только если к утру непогода стихнет, и двое найдут достаточно дров, чтобы крошечный огонек стал сильным костром…

Слишком много «но», для того, чтобы вышло хоть что-то. И я нашла в себе силы упереться Деймону в грудь и отстраниться на расстояние вытянутых рук.

– Это все вино, – нашла единственный ответ, который мог бы оправдать этот поцелуй и мое трепещущее сердце. – А значит, ошибка! Я хочу домой.

– Но…

– Домой, – твердо повторила я и встала.

Дальнейшие сборы, если их можно было так назвать, прошли сумбурно. Я сбросила с себя все покрывала, запахнулась в пропахнувшую дымом шин шубу и практически бросилась к выходу из дома.

Деймон догонял меня, а я убегала.

От своих непонятных чувств и понимания, что если сейчас дам слабину, то точно вляпаюсь в очередные неприятности.

Это все вино!

Нет никакого бешено стучащего от невыносимой сладости сердца. Это все игры разума и адреналин!

Сакс хотел сесть со мной в пойманную машину, проводить, обещая не выходить, но я отказалась.

– Не нужно ничего этого. Мы друг другу никто, и лучше дальше оставаться друг другу никем, – прошептала я и захлопнула за собой дверцу.

Всю дорогу до городского особняка я зябко обнимала себя руками.

Холод вновь вернулся, разве что горло теперь абсолютно не саднило. Чудо какое-то.

Я попыталась отвлечься от мыслей о Деймоне, представить, чем займусь по возвращении домой. Скорее всего, опять закроюсь в своей глубокой норе в ожидании новостей о Лиз и теперь уж наверняка стану избегать любых встреч с Саксом.

Потому что до меня, наконец, дошли слова Артура, почему мне стоит держаться от канцлера подальше. Потому что наше с ним общение может действительно завести в жуткий тупик, из которого невозможно найти выход.

Сегодня я чувствовала к Деймону нечто большее, чем симпатию. Ещё не любовь, когда исчезают все барьеры, но и не равнодушие, как это было раньшею

Глупая, глупая Ло. У тебя ведь всю жизнь перед глазами был пример Торани и Аластара, чья любовь загоралась постепенно, прежде чем вспыхнуть сверхновой. Ведь твоя сестра появилась не от их первой встречи и даже не от второй.

Значит, не всегда настоящая любовь рождается с первого взгляда. Иногда для этого чувства нужно много времени.

Машина подъехала к дому, но, ещё не выйдя на улицу, я застыла, увидев гостью, неловко переминающуюся с ноги на ноги у дверей. Сильвия.

Она-то здесь откуда?

Отсыпав водителю мелочи, я вышла из автомобиля и направилась вперёд по дорожке. Девушка приметила меня сразу, бросилась на встречу. Вид у нее был удивительно неопрятный, чего прежде она никогда себе не позволяла.

Шарф выбивался из-под шубки неаккуратными сборками ткани, одна пуговица не была вдета в петлю, и даже шляпка-клош – надвинута набекрень.

– Аманд-д-да, к-к-как ж-же долго я тебя ждала, – не попадая зуб на зуб от холода пробормотала она.

Я же поразилась очередной издевке судьбы и количеству людей, замерзающих сегодняшним утром.

– Что ты здесь делаешь? – не стараясь быть вежливой, сразу в лоб задала вопрос.

– Убежала из дома. Мне больше некуда идти. Не прогоняй, пожалуйста.

Признаться, неожиданный поворот, потому что скажи она что-то другое, я бы даже слушать ее не стала. Она мне ни разу не позвонила за полгода. Ни разу!

И вот пришла просить помощи. Как бы мне не хотелось ответить какой-нибудь гадостью, но прогнать ее не смогла.

Полезла в сумочку, достала комплект ключей и отперла двери, пропуская Сильвию вперед.

Как назло, именно сегодня был тот день, когда кухарка и дворецкий взяли выходной. С ужасом я осознала, что, если бы не чудесное появление Сакса, наше исчезновение с Катериной обнаружилось бы далеко не сразу. В доме попросту не осталось тех, кто мог бы поднять тревогу.

За неимением помощника, снимать верхнюю одежду пришлось самим. Только когда Сильвия разделась, я поняла насколько у нее синие губы и бледные щеки. Наверняка, как у меня несколько часов назад.

– Долго ты меня ждала? – поинтересовалась я, подталкивая Сильвию на кухню, где собиралась заварить чай.

– Около часа, быть может меньше, – голос прозвучал тихо и даже виновато. – Аманда, прости, я не появлялась и не звонила тебе столько времени. И, наверное, не следовало идти к тебе, но мне и вправду больше некуда.

– А как же подружки? – не без ехидства вспомнила я свору прихлебал.

– Они все доложат отцу, а я сбежала именно от него.

Закатила глаза к потолку. Вот вроде умненькой девчонкой мне казалась Сильвия, но ее необдуманные, импульсивные поступки иногда поражали своей бестолковостью. Крастор места себе не найдет, когда узнает, что дочурка сбежала в морозное утро не пойми куда. И как только до города умудрилась добраться без приключений?

Собственно этот вопрос я тут же и озвучила.

– Утром из города приезжает большая машина. Она обычно привозит провизию, корм собакам на псарню, ещё кое-какие мелочи. Вот я и забралась в багажник.

Я поставила перед девушкой чашку, налила заварки и полезла в холодильный шкаф. Кухарка никогда не оставляла дом без еды в свое отсутствие, заранее наготавливая несколько блюд. Так я нашла холодные пироги, сыр, несколько колбас, запеченную курицу и рыбный суп. Вполне неплохо.

– Сильвия, ты извини, конечно, но твой поступок кажется мне глупым. Мистер Тамми наверняка беспокоится, и…

– Да ему плевать на меня! – она неожиданно вскочила и принялась носиться по кухне подобно раненому зверю. – И на мать плевать. У него любовница!

Час от часу не легче. С огромными усилиями мне удалось усадить Сильвию обратно и всучить ей в руки чашку с душистым напитком.

– А теперь расскажи обо всем по порядку, медленно и четко.

Не то чтобы меня сильно интересовало, с кем спит Крастор, но эта вспышка была очень не характерна для вечно робкой девушки.

Она тихо всхлипнула и мелкие слезы покатились по ее щекам:

– Мать в отъезде. Уже около недели, ей не здоровилось и отец отправил ее в санаторий куда-то на Юг. Все шло своим чередом, пока вчера я не шла мимо его кабинета и случайно не услышала женский голос.

Уже второй раз за это утро я закатывала глаза к потолку.

– Ну, голос, ну и что? Мало ли о чем они говорили.

Сильвия опустила чашку на блюдце, громко звякнув фарфором.

– Ты не понимаешь, – она принялась заламывать пальцы от волнения и закусывать губы. – Я слышала все, о чем они говорили. Эта женщина, она кричала, что мой отец ее обманул. Заставил довериться, пообещал любовь, но ничего не сделал. Что использовал ее. А папа ей даже не перечил, соглашался и продолжал давать обещания, что она получит все. Но позже, когда им никто не станет мешать!

На мгновение я все же попыталась представить себя на месте Сильвии. Как бы сама отреагировала, услышь нечто подобное от Аластара и другой женщины. Конечно, вряд ли мой приемный отец мог бы пойти на подобную подлость, но то ли я стала за время жизни в Панеме сильно циничной, то ли очерствела еще раньше. Но в моногамию местных мужчин я фактически не верила. Как можно верить в верность тех, кто ходит в Квартал едва ли не ежедневно?

– Мой отец никогда не посещал суккубов! Ни-ко-гда! – взвилась Сильвия, едва я додумалась ей озвучить свои мысли. – Он всегда любил мать. Всегда! А здесь… эта! Стерва!

– Но зачем было сбегать? Ты могла подождать приезда матери и все рассказать ей.

– Ты не понимаешь! Эта женщина кричала отцу, что во всем виновата она, моя мать. И что убьет ее и ее дочь тоже. То есть меня! Понимаешь? Она сумасшедшая. И самое страшное – мой отец согласился. Нет, не на мое убийство. На мамино, – голос Сильвии окончательно надломился, она зарыдала, упираясь ладонями в лицо, а дальше ее речь была мало похожа на членораздельную. – От-тец сказал, что ему плев-вать на мать…Представляешь?! Вот слово в слово, но дочь он тронуть не даст. Мол, я слишком ценная наследница. Теперь п-п-понимаешь почему я сбежала?

Признаться, после ее слов я вообще мало что понимала. Крастор и его жена Хелен всегда казались мне образцовой парой. Буквальное воплощение фразы: муж и жена – одна сатана. Иногда складывалось впечатление, будто он может начать говорить фразу, а она закончит. Поэтому, услышав сейчас от дочери, что ее отец собирается убить мать и остаться с любовницей, в эти слова верилось с трудом.

И все же Сильвия была неподдельно напугана. Я только сейчас поняла, что дрожит она отнюдь не от холода, а от страха.

– Думаю, ты должна обратиться в полицию, – пробормотала я. – И предупредить миссис Тамми об опасности.

– Еще вчера я отправила ей письмо в санаторий, но полиция… Ты ведь знаешь, кто мой отец. Ему не страшны эти пешки, он член совета. Ему никто не указ!

– Даже канцлер? – не знаю зачем, но спросила я

– Он называет его мальчишкой, не то, что его отец – генерал. Им отец восхищался, – опустив голову поведала Сильвия. – Сакс-младший привлекал отца исключительно в качестве жениха для меня, и как расширение своих сфер влияния, а когда не вышло, и объявили вначале о твоей помолвке с Деймоном, он потерял интерес к нему, а затем к тебе, когда помолвку расторгли. Я потому и не звонила, отец настоял, чтобы я не общалась с “неудачницами”.

Все же у Сильвии язык без костей. Как бы то ни было, но за пять минут она выдала мне больше интересной информации, чем могла бы добыть профессиональная разведка. Особенно про будущее покушение Крастора на собственную жену.

– Хорошо, ты можешь остаться. Сегодня вечером или завтра утром приедет Грегор, мы посоветуемся с ним, и он подскажет, как лучше поступить в твоей ситуации.

Стоило назвать имя брата, Сильвия просияла. Возможно, Арт был второй причиной, по которой она пошла именно сюда, а может…

Был еще один вариант, объясняющий, что здесь забыла дочура Тамми. Никакого покушения Крастор не готовит, а сейчас я смотрю искусный спектакль и снимаю лапшу с ушей, жалея бедняжку Сильвию, которую подослали ко мне разведать… хм, да что угодно.

Не просто так ведь она явилась именно в тот день, когда Сакс вновь показал, что я ему не безразлична. Ведь не сложно вычислить, куда он ездил ночью, и найти в том месте мою сломанную машину.

Впрочем, пока я решила просто наблюдать. Поселила Сильвию в одной из гостевых, дала ей кое-что из своей одежды, потому что из поместья она сбежала, не взяв с собой абсолютно ничего. Даже зубной щетки!

И, что самое забавное, это могло быть верхом идиотизма и расчетливости одновременно!

Весь день до вечера Сильвия таскалась по дому за мной хвостиком и мучалась от безделья.

– А у нас не бывает такого, что сразу все слуги получили выходной, – выслушивала я бесконечные подробности ее жизни и восхищения своими талантами: – И уборку ты сама делаешь?… Ух, ты! Ты умеешь готовить! Это так необычно!

В итоге, я настолько не выдержала, и вручив Сильвии нож и разделочную доску, попросила порезать яйца в салат, который готовила к ужину:

– Это не сложно! Даже если этого никогда не делала.

Она повертела нож с некоторой опаской и даже сомнением, но в следующие пять минут вкривь да вкось, но яйца резала.

– Мне никогда не разрешали делать ничего подобного по дому. Отец говорил, что это недостойно леди из высшего света.

Я криво усмехнулась:

– А что тогда достойно?

Сильвия призадумалась:

– Любить мужа, рожать детей. Проводить приемы, общаться с гостями.

– Танцевать до самого утра, – продолжила я этот смысловой ряд, вспомнив подхалимок Сильвии, – сплетничать с подругами, строить пакости мелкие и покрупнее. По всем ощущениям из тебя очень тщательно выращивали бестолковую бездельницу.

Нет, я не хотела ее оскорбить, скорее озвучила правду, которую Сильвия и сама понимала.

– У меня были хорошие няньки, – вспыхнула она и тут же умолкла.

– Не сомневаюсь, наверняка, просто прекрасные, дипломированные няньки. Вот только в реальном мире тебе скорее пригодится умение резать салат, чем изящное па и мастерство нанесения макияжа. Пока шла война, у нас с Грегором на острове не было учителей танцев, дорогих игрушек. Мы учились другим вещам. Возможно, тебе стоит пересмотреть все то, чему ты училась раньше и подумать, где получить более приземленные знания. Ты сама сказала, что тебе оказалось некуда идти, кроме как к нам. А чтобы ты делала, если бы я не впустила тебя в дом?

Нож в ее руке замер, а сама девушка испуганно замерла:

– Не знаю.

– Вот именно поэтому, тебе стоит подумать о настоящем образовании. Поверь, умение чистить картошку иногда более полезно навыка хождения на каблуках.

Сильвия пообещала подумать над моими словами. Хотя было заметно, на меня она все же обиделась. Не каждый день ей открывали глаза на то, что она практически пустышка. Пусть и не безнадежная.

Вечером за пять минут до полуночи вернулся Артур. С самого порога мне пришлось тащить его в гостиную, и там заставлять Сильвию пересказывать свою историю заново. Он хмуро выслушал ее и пообещал, что подумает над этой ситуацией завтра, а пока же слишком устал после дороги и хочет спать.

– Ло, забеги утром в кабинет, – как бы невзначай бросил он, уходя к себе в спальню.

– Что-то срочное? – то ли с надеждой, то ли с тревогой спросила я.

– Нет, просто отец прислал письмо.

На этом братец пожелал всем спокойной ночи и отправился в спальню.

Всю ночь мне снились странные сны, в которых я куда бежала, спотыкалась о корни деревьев, падала и снова бежала, пока не ткнулась носом в крепкую мужскую фигуру. Она возникла на моем пути, выросла словно из ниоткуда. Вначале я испуганно отшатнулась, но в следующий миг крепкие руки обняли так сильно, что сердце перехватило даже во сне. Я подняла голову и встретилась с взглядом серых глаз за узкими стеклами очков.

– Не убегай от меня, Крошка Ло. Я тебе не враг.

И уже в следующий миг я проснулась. За окнами брезжил поздний зимний рассвет, и, закутавшись в халат, я тихо спустилась на первый этаж и направилась к кабинету. Артур уже вряд ли спал. Он вообще спал преступно мало в последние полгода.

– Доброе утро, – поприветствовала я, запирая за собой дверь.

Как я и предполагала, Франц уже бодрствовал и теперь, сидя за столом, читал какие-то документы.

– Не сказать, что очень доброе, но надежда появилась.

Я торопливо уселась в кресло напротив мужчины и потребовала подробностей.

– До срока родов осталось не так много. Меньше полутора месяцев, но ведь это условные даты и все может произойти гораздо раньше.

– Куда ты клонишь?

– Мы постарались взять под контроль все городские и окружные больницы. Кто бы ее не похитил, Лиза нужна им. С ней и ее ребенком будут обращаться очень трепетно, пока рассчитывают на то, что Сакс и дальше станет плясать под их дудку. А значит, постараются обеспечить хорошую медицинскую помощь.

– Это бред! Ее не повезут в больницу! – возразила я. – Скорее подкупят нужный персонал или наймут кого-то из уволенных. Тех, кто давно оказался не у дел, и кому нужны деньги.

– Ты во многом права, но мы думаем, эти люди захотят перестраховаться, – возразил Артур. – Для гарантий успешности они наймут доктора с даром целителя, а таких осталось едва ли больше пары сотен в стране. За каждым можно проследить.

– Лишь бы это помогло, – признаться, я рассчитывала на более весомые новости, нежели на подобную призрачную надежду. Хотя в чем-то Артур все же был прав, это было лучше, чем совершенно ничего. – Если это все, то я пойду.

– Постой, – одернул меня Франц. – А о разбитой машине ты поговорить не желаешь?

Если честно не желала, тем более сложилось ощущение, что и без моего рассказа Артур уже все прекрасно знает.

– Надеюсь, “папочка” переживет потерю ее стоимости. Если задуматься, Аманде Харрисон удивительным образом не везёт с транспортом.

– “Папочке”, как ты выразилась, плевать на машину, но вот на Сакса, – Артур взял многозначительную паузу. – То, что он спас тебя и Катерину невероятная удача, в противном случае все могло бы закончиться иначе. Но, что вы делали с ним после в старом доме его матери?

Вопрос прозвучал подобно обвинению. И в моей груди взметнулась злость.

– Все-то ты знаешь! Где? Что? С кем? Когда? – со всей саркастичностью ответила я. – Так чего спрашиваешь?

– Я бы не спросил, если бы не видел, что в тебе что-то изменилось за эти сутки. Я ведь предупреждал держаться от него подальше.

– Сказал человек, переспавший с моей сестрой, – я поднялась с кресла и направилась к выходу из кабинета. Продолжать это странный разговор, где Артур читал бы мне нотации, я не собралась, пока в спину не прилетело:

– Ты с ним переспала? Ты с ума сошла, Ло? Думаешь, если твой дар необычный, то можно?

А в следующий миг, я резко развернулась, подлетела к Францу младшему и со всей силы зарядился пощечину:

– Во-первых, – прошипела я, – за кого ты меня принимаешь? Во-вторых, не нужно судить всех по себе. Наверное, твой отец был во многом прав, говоря, что ты вначале суешь куда не следует, а потом разгребаешь последствия. Не все поступают также, как ты. И в-третьих, я сама решу с кем мне спать или не спать!

Развернулась и попыталась покинуть комнату повторно, но Арт поймал меня за локоть:

– Ты не понимаешь! Даже у меня с Лизой все не настолько безнадежно, как у тебя и Сакса. Вам нельзя любить друг друга. Вам не позволят этого сделать. Системы, государства, враги. Вы станете слабым местом друг для друга.

– Да какая любовь? – выдернула руку я. – Что ты вообще ко мне привязался? У тебя что, других дел нет? Лучше займись тем же Крастором и Сильвией. Может, она врет нам!

– Нет. Она напугана до чёртиков и говорит вполне искренне. Я не думаю, что ей под силу обмануть менталиста. Но и в то, что Крастор хочет убить свою жену, я не верю. У них очень долгие сплоченные годами отношения, я бы исключил исход с убийством. Скорее всего речь шла о чем-то ещё, и Сильвия неверно истолковала разговор.

– Так значит, разберись, как оно обстоит на самом деле. Она не может жить у нас бесконечно! – после этих слов мне все же удалось покинуть кабинет.

Несколько следующих дней я целенаправленно старалась не пересекаться с Артуром, разве что, по-прежнему, вечерами читала сводки о безрезультатных поисках Лизы, во всё остальное время я занималась тем, что выслушивала от Сильвии новости высшего света о произошедшем за полгода.

Кто женился, кто развелся, кто умер, обанкротился. Неприятным известием стала прогрессирующая болезнь Анджелы Сильвер. Врачи давали ей все меньше шансов, просили меньше курить, но, даже почти не вставая нынче с постели, она продолжала дымить сигаретами и костерить на чем свет стоит, тех кто взорвал редакцию газеты.

– Так и не нашли кто? – скорее ради вида поинтересовалась я, ведь если бы ответ на этот вопрос был, я бы его знала.

– Увы, отец говорит, что старушка сидела на нескольких стульях. Неудивительно, что однажды они пошатнулись.

За три дня от Сильвии я узнала о ее семье и доме гораздо больше, чем за все время в Панеме, вплоть до того, где стоит самая дорогая ваза ее матери, и любимый цвет ее отца.

Особенно много комментариев досталось вечно брюзжащей тетке Доре, которая продолжала жить в их доме:

– Это невыносимая женщина. Мне кажется, она никуда не собирается съезжать, хотя изначально собиралась погостить всего месяц. Ходит, следит за всеми, словно надсмотрщица, ругает прислугу. Даже мать с ними не так строга…

С облегчением вздохнула я, только когда из больницы вернулась Катерина. Ее продержали там до тех пор, пока полностью не убедились, что никаких следов обморожения не осталось. А вот с переломом оказалось сложнее, залечить магией такую сложную травму оказалось слишком дорогим удовольствием, поэтому по дому Кати теперь передвигалась на костылях и свои обязанности экономки могла выполнять лишь частично. Но я и не требовала.

Наоборот, разрешила послабления и сказала больше отдыхать. А вечером, когда Сильвия ушла спать к себе в комнату, наконец выбралась к девушке, разузнать побольше о ее днях в больнице.

– Все замечательно, не переживайте, мисс Харрисон, – Кати выглядела немного уставшей, но все же улыбалась. – Я очень рада, что теперь дома. Не люблю больницы в любом их проявлении.

– Понимаю, – пробормотала я, в памяти еще был свеж ее рассказ о психиатрической лечебнице. – Но скоро перелом зарастет, и все будет как прежде. Не переживай.

– Я бы хотела поблагодарить мистера Сакса. Ведь если бы не он, – экономка запнулась, – мы бы замерзли насмерть, но он приехал и спас.

– Поверь, он уже выслушал благодарности от меня за нас обеих, – говорить старалась как можно суше и не выпускать наружу кипящих эмоций. – Так что, можешь не переживать по этому поводу.

– Да, конечно, я понимаю. Вряд ли лично господин канцлер стал бы принимать благодарность от какой-то служанки, – с сожалением произнесла Кати.

– Зря ты так. Если бы у него была возможность, он наверняка бы выслушал, – я поднялась с одинокого стула в комнате, на котором сидела и приготовилась выйти, но Кати окликнула:

– Мне кажется, он до сих пор к вам неравнодушен, несмотря на расторгнутую помолвку и все ваши разногласия. К тем, кто безразличен, не срываются на помощь среди ночи в мороз.

– В нашей с ним истории все очень сложно, Кати, – моя горечь все же прорвалась наружу. – Он глава государства. Слишком видная фигура, чтобы позволять себе любые отношения. Мы и так натворили с Деймоном слишком огромное количество ошибок, чтобы безрассудно закрыть на них глаза и продолжать ломать жизнь друг другу дальше.

– Почему именно ломать? – не поняла Кати.

– Потому что есть люди, которым лучше оставаться одним. Так безопаснее. Так правильно и лучше для всех.

– Это напоминает мне рассуждения моей матери, – голос Кати стал безэмоционально серым. – Мы ведь встречались с ней после первого раза в гостинице. И она рассказала мне одну важную вещь. Виктория ведь была суккубой. Иллюзорницей, которая не смогла встретить свою любовь и родить собственных детей, за ней долгое время гнались и травили из-за дара. Всю жизнь мать берегла эту магию, охраняла, как зеницу ока, считала, что ей лучше быть одной, чем с кем-то, но лишь бы сохранить талант. Но она поняла, что ошиблась.

– Как именно она это поняла? И что значит, была суккубой? – я вернулась на стул.

– Она добровольно отказалась от дара. Мама рассказала, что встретила в Арсамазе мужчину. Надежного, правильного, верного в конце концов, и пусть чувства между ними не вспыхнули, но она просто решила, что ей больше незачем держаться за ставший проклятием дар. Она сказала, что все о чем теперь жалеет, что не сделала этого раньше, потому что Огюст – невероятный мужчина, и возможно встреться они раньше…

– Кто? – я закашлялась, услышав имя.

– Огюст. Фамилию, увы, не помню, но он кто-то очень важный в Арсамазской империи. Он не хотел, чтобы мать отправлялась в Панем в составе делегации. Предсказывал, что ее могут арестовать, но моя мать всегда была очень упрямой.

Усилием я заставила свое лицо принять обычное выражение, потому что внутренне все еще переваривала информацию.

Вика и отец Артура. Интересно, а Франц-младший в курсе этой интрижки? Возможно, хотя только сейчас я поняла, что эти двое особо никогда и не скрывались.

Виктория и Огюст всегда занимались вместе планированием различных операций, всегда рядом, где одна, там и второй. Но любопытно было другое, когда меня готовили к поездке в Панем, именно Виктория направляла и тренировала меня в создании иллюзий. Все сугубо теоретически и на словах. Хотя, что ей стоило поцеловать какого-нибудь подопытного и просто показать со стороны, как это должно выглядеть.

Впрочем, именно отсутствие дара у Вики объясняло, почему Райт так безбоязненно приехала в Панем. Она ведь больше не иллюзорница.

– К чему ты мне все это рассказала? – наконец, спросила я.

– К тому, что иногда всем свойственно ошибаться, добровольно обрекая себя на одиночество. Возможно, моя мать поступила трусливо, отказавшись от дара, но она хотя бы дала себе шанс на счастье. Разрешила себе попробовать то, в чем всегда отказывала.

– Есть вещи, которые лучше не пробовать, – воспротивилась этой логике я.

– И потом жалеть всю жизнь, что не сделали этого, упустив шанс? – возразила девушка. – Я ведь вижу со стороны – вы думаете об этом мужчине. Все эти полгода, ваши мысли постоянно возвращаются к нему. Так зачем вы обрекаете себя на эти страдания, если можно хотя бы попробовать что-то изменить?

– Потому что я сдалась! – слова правды сами вырвались наружу. – Как и твоя мать, только она добровольно лишилась дара, а я испугалась и сбежала!

Да именно так, наверное, из меня нужно вытряхивать такие откровения, иначе я никогда не признаюсь в них даже самой себе. Потому что я именно сбежала: трусливо сделала ноги из старого домика и боялась даже оглянуться, лишь бы не встретиться взглядом с Деймоном.

А что бы я там увидела? Надежду на наше возможное будущее или разочарование моим побегом? Скорее всего, и то, и другое… и я отлично представляла, почему Дей не стал меня останавливать, театрально кричать вслед и настаивать. Вот именно за этим: чтобы не спугнуть ещё больше, но дать подумать обо всем позже.

– Уже поздно, – пробормотала я Катерине и встала со стула. – Ложись спать, тебе нужно больше отдыхать.

– Вы опять бежите, – отозвалась экономка. – Даже сейчас.

– Потому что это правильно, – произнесла я, стоя на пороге, и вышла.

Но прежде чем дверь за мной закрылась, вслед долетело тихое от Катерины:

– Убегая от самих себя, главное не оступиться.

* * *

/Деймон Сакс/

– Сэр, уже поздний час, вы не желаете пойти спать?

Ричард стоял в дверях кабинета все с тем же невозмутимым выражением лица, что и обычно, при полном параде и уговаривал меня, точнее намекал пойти спать.

Чего впрочем совершенно не хотелось. Хотя наверняка это было самообманом, если даже старик пришел говорить о сне.

Я же рассматривал блокнот, принесенный из дома матери, и уже несколько дней безрезультатно пытался разгадать его загадку. Вроде бы ничего необычного, мне бы избавиться от этой вещицы, но она продолжала удерживать мое внимание и отвлекала от мыслей о Лоре, не давая скатиться в безнадежные мысли о девушке. Раз за разом я открывал истертые от времени страницы с выцветшими буквами и пытался разобраться, о чем вела записи мать.

Мне не хотелось подпускать к этой тайне чужие носы. А тайна была. Она ощущалась в неровных, чуть скошенных буквах и торопливо начерченных словах. В линиях таблиц, нарисованных от руки. Столбцах где стояли даты-время и граммовки.

Мать вела эти записи словно бы тайком: сделала надпись, спрятала. И так раз за разом.

Если бы прочесть удавалось все, было бы легче, но я перелистывал страницу за страницей, выписывал на белые листы каждую букву и слово, которые вышло разобрать и терялся в догадках, чем занималась Каролина.

Названия ингредиентов, упомянутых в тетради, ни капли не походили на рецепты из поваренной книги, скорее на аптечное лекарство. Слишком специфичные.

Да и столбики с датами сбивали с толку. К чему они здесь? Я не помнил, чтобы мать принимала какие-то лекарства так часто?

Числа предсказуемо закончились в день ее смерти…

– Ричард, тебе знакома эта вещь? – я взглядом указал дворецкому на тетрадь, лежащую на столе.

– Разумеется, это дневник вашей матери, – не моргнув глазом, ответил он.

– Может, ты даже вкурсе о чем здесь речь?

– О нет, сэр. Я всего лишь простой дворецкий, и не лезу в такие дела хозяев!

– И почему я тебе не верю, Ричард?

Он пожал плечами.

– Возможно, вы задаете не те вопросы. Думаю, это усталость. Третья ночь фактически без сна, господин Сакс. Вам необходимо отдохнуть, – в его голосе звучала укоризна, но я зацепился за первую часть его реплики.

– А какие вопросы “те”?

– Их нужно найти вам самим.

– Где найти?

– А куда обычно ходят за ответами?

Бесполезный диалог. Я понял это, потому что подобная полемика могла продолжаться вечно. И выхода было два: спорить дальше или, действительно, отправиться отдыхать, чтобы утром посмотреть на все свежим взглядом.

Решающим фактором в выборе за меня сделала кошка. Я ее даже не замечал в полутьме кабинета, пока она не прыгнула на стол и не улеглась ровно на тетрадь. Попытавшись согнать ее, я получил когтистой лапой по руке.

– Как тебе удаётся это делать? – обратился к дворецкому. Отчего-то я был уверен, что даже фокус с кошкой его рук дело или магии…

– Не те вопросы, – повторил Ричард, но подойдя к столу без труда спустил наглое животное на пол, и отряхнув дневник от налипших шерстинок, протянул мне. – Просто вам следует отдохнуть, впереди сложная неделя.

Ума не приложу, почему до сих пор не выгнал этого человека на улицу. Понять его поступки и логику я не мог, но чисто интуитивно продолжал доверять, несмотря ни на что, как родному. Объяснений этому феномену у меня не было, ведь я был обязан уволить столь скрытного помощника ко всем чертям, но вопреки здравому смыслу продолжал терпеть.

Утром я поднялся невообразимо поздно для привычного графика, рядом спала кошка и два ее подросших котенка. Остальных Ричард заверил, что раздал в добрые руки, а этих никто не взял из-за дефектов. У одного был замутнен один глаз, а второй, судя по ряду признаков, оказался глухим. Однако самим котам это в жизни похоже не мешало совершенно, они успешно адаптировались и росли дальше. Я же смирился с осознанием, что этот дом скорее всего они никогда не покинут.

Подобная мысль заставила меня горько усмехнутся. Обычно котами на старости лет обзаводились одинокие пожилые леди, я же начал в двадцать один…

Впрочем, не это сейчас было моей главной проблемой. За завтраком Ричард принес срочное донесение – в городе начались беспорядки. Бунтующий народ собрался еще вчера вечером на главной площади, и сегодня с утра стихийные митинги переросли в столкновения.

Закончив есть и второпях допивая кофе, я бросился на работу. Уже на пороге, меня остановил Ричард, сунув в руки трость, которую из-за всего происходящего в последнее время я стал регулярно забывать дома, и дневник матери.

– Ответы на некоторые книги лучше искать в других книгах, – пространно сказал он. – Вы не против, если на ужин я приготовлю куриный суп с гренками?

Я удивленно поднял взгляд на дворецкого. Сегодня Ричард вел себя особенно странно, хотя в отношении старого слуги, это уже начинало походить на обыденность.

– Не против, – нахмурившись, ответил я, пытаясь рассмотреть даже в этих словах второй смысл, но не находил его.

Куриный суп с детства ассоциировался у меня лишь с простудами, потому что именно во время болезней мать отпаивала меня бульоном. Но с проявлением дара целителя подобные недуги перестали меня беспокоить.

Дальше день несся для меня чередой бесконечных проблем и приказов, направленных на их решение. Все началось с того, что я еле смог добраться до Бюро.

Улицы были полны бушующего народа. Едва завидя мой автомобиль, некоторые из них бросились раскачивать машину и попыталась остановить ее. На помощь вовремя подоспели военные из здания. Людей отогнали, и мне удалось добраться до входа в управление.

Машину, правда, пришлось оставить на подземном уровне стоянки.

– Эти люди требуют вашей отставки, – доложили мне и так ясную вещь.

– Возможно, мне стоит выйти и поговорить с ними, – сказал я и тут же сам понял бесполезность этой затеи. Случайных митингующих среди толпы нет, а если и есть, то они накручены до такого предела, что не станут меня слушать. – Зачинщиков нашли?

– Сложно сказать, но толпы бастующих на улице разрозненны и явно координируются разными людьми. В той, что около Бюро, не видно открытого лидера, но на площади у центральной библиотеки выступает Фредерик Кранмерд. Люди, собравшиеся там, поддерживают его.

Кто бы сомневался. Впрочем, Кранмерд и так долго отсиживался в тени, не демонстрируя в открытую наш конфликт, если сейчас он это сделал, значит, что-то изменилось в хрупком раскладе сил. Что-то, отчего он решил, что у него появился шанс заполучить власть.

Следующие несколько часов, я пытался разобраться и разрулить ситуацию. Но сделать это, сидя в кабинете, выходить из которого, как доложили военные советники, стало для меня опасным для жизни – было просто невозможно.

Я начал напоминать себе крысу, которая прячется за крепкими стенами. Унизительное ощущение.

В полдень пришли известия, что Совет Управления собирается на экстренное заседание, но отнюдь не в здании Бюро, где это происходило всегда. А дома у Крастора Тамми. За городом, где безопасно!

– Трусы, – шипел сам себе, понимая к чему все ведется. Меня, конечно, позвали на заседание, но ждать не ждали, зная, что я фактически заблокирован в Бюро.

Впрочем, судя по докладам, на Совет не спешил и Кранмерд. Он, как лицо спасительной Революции, шел на острие копья и лихо бравировал благочестивыми речами на библиотечной площади, обещая людям несметные богатства и процветание после свержения нынешней власти!

А в обед я узнал причину, покачнувшую чашу весов хрупкого политического равновесия.

Ночью умерла Анжела Сильвер. В совете теперь не осталось нейтральных людей, способных встать на мою сторону в случае чего. Впрочем, судя по многим факторам – их уже давно не осталось.

Подобно раненому зверю я носился по кабинету, наблюдая словно со стороны, как рушится карточный домик моей тщательно выстроенной жизни. Военные, все еще подчиняющиеся мне, пытались остановить беспорядки, но департамент полицейского управления под руководством одного из членов совета, который был сейчас у Крастора, перешел на сторону бастующих. В пять часов по всем доступным радиоканалам внутренней связи, к которой еще недавно имела отношение покойная Сильвер, объявили, что Деймон Сакс больше не верховный канцлер. Временным главой Государства избран – Крастор Тамми.

Внезапно!

Это известие заставило меня расхохотаться. Нет, не истерично. Истерика для меня это слишком театрально и наигранно.

Именно расхохотаться от собственной глупости и шор на глазах, которые мешали увидеть полную картину под другим углом. Выходило, что совет списал со счетов даже Кранмерда. Ведь судя по новостям, приходящим с площади – Фредерик все еще был там, среди толпы.

В шесть часов я получил последний доклад, после которого осознание, что все закончилось так же стремительно, как и началось, накрыло меня с головой – бастующие сожгли мой дом. Сейчас он полыхал огромным кострищем, к которому не спешили даже пожарные.

– Внутри кто-нибудь остался? – меня волновал только вопрос: успел ли выбраться Ричард?

Но секретарь, смотрящая на меня и без того испуганными глазами, лишь пожала плечами. Откуда ей было знать о судьбе старого дворецкого.

– Господин Сакс, позвольте мне уйти, – произнесла она чуть дрожащим голосом. – У меня двое детей… А под Бюро есть подземные выходы…

– Иди, – выдохнул я, подходя к сейфу и доставая оттуда тугую пачку купюр, и отдавая ей. – Возвращайся к семье и по возможности уезжай из страны.

Мне было не жалко денег, но я прекрасно понимал с какими трудностями столкнутся сейчас те, кто служил мне верой и правдой последние годы. Их сожрут. Затравят. Засудят.

– Вам тоже нужно уходить, – тихо пробормотала она. – Рано или поздно толпа ворвется в здание.

– Спасибо за совет, – я развернул ее к двери и вытолкал из кабинета. Сейчас не время для расшаркиваний. – Но я сам решу, когда и куда мне идти.

Жаль, что я лукавил, говоря это ей. Потому что, в отличие от секретаря, мне возвращаться было некуда.

Дома нет, а к единственному человеку, к которому сейчас невольно возвращались мысли, я никогда не приближусь даже под страхом смерти. Ради ее же безопасности.

Лора…

Сейчас я мог только радоваться тому, что ей хватило ума сбежать от меня в тот вечер, а мне не догонять.

Артур наверняка уже эвакуировал ее куда-нибудь подальше за пределы Столицы и правильно сделал. К чертям теперь все наши договоренности, когда все рухнуло. Последним приказом, который я успел отправить еще будучи официально канцлером – отпустить Викторию Райт на свободу. Надеюсь, эта женщина сумеет выбраться из заварухи самостоятельно.

– Ну что, господин бывший железный канцлер? – садясь за стол, обратился я сам к себе. – Останешься здесь и будешь ждать, когда толпа ворвется в Бюро и пойдешь ко дну вместе со своим кораблем, или постараешься выпутаться из ситуации? Что из этих двух решений будет для тебя равносильно слову “сдаться”?

Я положил перед собой на столешницу трость, внимательно осмотрел серебряный набалдашник, провел пальцами по добротной деревянной палке опоры. Все же Ян Коуч не лукавил, говоря, что трость обычная… Вот только оставались еще и другие артефакторы кроме него. Пусть более слабые, но не менее креативные.

Наверное, не просто так сегодня утром Ричард напомнил взять ее с собой.

Чувствовал ли что-то старый слуга, а может знал? Не удивлюсь, если этот пройдоха мог видеть будущее.

Я вытащил из внутреннего кармана плаща второй предмет, полученный от дворецкого. Дневник матери, а в следующий миг рывком встал с кресла. Набросил на себя один из плащей-дождевиков с вешалки, надвинул на лицо чью-то забытую шляпу, хотя сроду их не носил, и вышел из кабинета.

Лифты в здании уже не работали, и путь по лестницам на нижние этажи и подвалы занял непозволительно много времени. Еще больше потерял на петляния по бесконечным подземным, эвакуационным ходам. Это здание проектировали не идиоты. Старые инженеры продумали все, даже пути отхода.

Я выбрался наружу за десяток кварталов от небоскреба Бюро, выполз из-под плиты люка, замаскированного под сточный коллектор, в каком-то богом забытом переулке и отправился в сторону центральной библиотеки..

Затесаться в толпу спешащих туда людей было несложно. Горожане словно пчелы на мед шли послушать бравые речи Кранмерда. Их было так много, что на самой площади оказалось не протолкнуться.

– К власти пришли преступники! – вещал Фредерик. – Совет дискредитировал себя, выбрав однажды Сакса, и теперь на его место пришел очередной жадный до власти подлец. Крастор Тамми не тот, кого мы хотим видеть во главе сильной страны. Нам нужен стойкий политик, способный привести Государство к невиданному доселе Величию!…

В это было бы легко поверить, если бы не несколько “но”. Первое, именно Фредерик председательствовал в “дискредитировавшем себя совете, когда избрали Сакса”, и второе, похоже, этого дурака обставили так же как и меня, списав со счетов и оставив за бортом. Чхал Крастор на председателя Совета. Фредерик ему абсолютно не понадобился, чтобы прийти к власти.

С трудом пробившись ко входу библиотеки сквозь толпу, я вошел внутрь. Здесь было тихо и пустынно, и даже библиотекарей не нашлось. Наверняка они все стояли на площади. Никому не нужны книги, когда за стенами происходит революция.

Я абсолютно беспрепятственно проник в огромную картотеку, вот только что именно искать, а главное как, даже не представлял. Поиск по названиям ингредиентов, которые расшифровал в дневнике, не дал результат. Слишком много книг подходили под описание. И я пошел по другому пути: решил найти старый читательский билет матери, но Кэролайн Сакс среди посетителей библиотеки никогда не значилось, а вот под старым именем и девичьей фамилией – Каролина Амнистер – нашлась.

Как выяснилось, она читала много. Очень. Настолько, что я был даже удивлен тому количеству литературы, которое оказалось вписано в ее билет. Сотни книг, начиная от бестолковых любовных романов, заканчивая редкими учебниками по химии и биологии. И если бульварные истории мать брала и через день-два возвращала, то учебники у нее задерживались дольше. Она постоянно продлевала сроки их хранения, и сдавала только в самый последний момент.

Но где была химия, а где моя мать?

Я отложил билет в сторону и продолжил искать дальше. Был ведь еще и читательский зал, Каролина могла отметиться и там. Пришлось двинуться в дальнюю секцию библиотеки на другом конце здания.

Там меня постигли новые открытия. С удивлением узнал, что моя мать часы напролет проводила время за книгами по кройке и шитью, садоводству, а также изучала аграрное животноводство.

– Бред, какой-то, – пробормотал вслух. Ничем из этого мать никогда не интересовалась, ну разве что цветы иногда поливала. – Должно быть что-то еще.

И это что-то нашлось, когда я решил ради интереса посмотреть книги, которые когда-то брала мать. Все они находились в дальней секции читального зала, в пыльном углу, куда и уборщицы-то не всегда доходили с тряпками.

Я осмотрелся по сторонам в поисках хоть чего-то необычного. Не верил я, что моя мать с такой прилежностью могла изучать секреты домоводства. При всей моей любви к ней, нужно признать, примерной хозяйкой Каролина никогда не была.

“Посторонним вход запрещен. Допуск по спецпропускам” – прочел я на ближайшей двери, которую вначале даже не заметил.

Вот это было уже гораздо больше похоже на правду. Закрытая секция библиотеки, расположенная рядом с бесполезными и скучными книгами. Ключа у меня, разумеется не было, но я без зазрения совести выломал замок, стараясь сильно не шуметь.

Внутри ждал небольшой зал с десятком полупустых стеллажей и несколькими томами под стеклянными витринами. Даже беглого взгляда хватило оценить насколько старыми здесь были фолианты. Подойдя к небольшом ящику с картотекой, я вновь погрузился в поиски. В этот раз удача улыбнулась мне фактически сразу. Всего две книги подходили под заданные условия, и обе о любовных зельях.

По спине прошелся холодок. Уже не единожды я слышал, что мать промышляла этим делом еще со времен Квартала, и даже в момент моего рождения… Я скривился, вспоминая слова Виктории из разговора с Лорой. Не было никакой любви между моим отцом и матерью, была лишь страсть, созданная хитрым зельем.

Не зря я всегда не любил эти снадобья. Интуитивно чувствовал исходящую от них опасность, старался держаться подальше и не пить предложенные напитки без проверки. Такая “любовь” никому не приносит счастья.

Я раскрыл обе книги на свободном столе. Читать каждую полностью, разумеется, не собирался, да и времени изучать столь толстые труды у меня не было. Я лишь аккуратно переворачивал старые страницы, сравнивал рецепты зелий с ингредиентами в блокноте матери и находил практически стопроцентные совпадения. Но кое-что все же отличалось: разница в дозировках и некоторые добавки. Было похоже, что мать внесла коррективы в уже известные снадобья, вот только ради чего?

Я дошел до конца первого тома и придвинул к себе второй, с ходу погружаясь в главу о побочных действиях длительного приема любовных зелий. Ничего хорошего тому, кого пичкали ударными дозами это не сулило, самое меньшее: помешательство на объекте “любви”, неконтролируемая агрессия, припадки, лихорадка, галлюцинации, прогрессирующее безумие, паранойя на почве ревности к объекту. Но самое “веселье” начиналось, если “сидящий” на зельях вдруг по каким-то причинам прекращал получать новую “дозу”. Симптоматика усиливалась, причем излечиться от подобного воздействия было фактически невозможно.

Человек становился зависим от объекта страсти уже без всякого зелья, но подобно наркоману, должен был постоянно получать снадобье. День за днем, месяц за месяцем, год за годом.

Я вновь придвинул к себе дневник матери, открыл таблицы с датами и граммами. Первая запись спустя пару месяцев после моего рождения совпадала по срокам с ее знакомством с генералом Саксом. А дальше я листал страницы, видел постоянное увеличение доз, сокращение сроков между “приемами”, и до меня медленно доходило, какой ценой родительница устроила свою личную жизнь.

Вряд ли Оливер Сакс догадывался о причинах своей болезненной любви к матери, ведь, похоже, она нашла способ незаметно пичкать его приворотным, которое невозможно диагностировать. Вероятно, именно этим объяснялись изменения рецептуры.

Первые шесть лет дозировка повышалась плавно, но в один из моментов в датах наметился большой перерыв – в несколько месяцев. Кажется генерал куда-то уезжал, а по приезду закатил первую ссору. Мне тогда было пять, но я хорошо запомнил, как в тот день он ее ударил. Первый и единственный раз.

Отражение этих событий нашлось в дневнике – увеличением дозы почти вдвое. Мать явно не брезговала методами для удержания мужчины в узде.

Продолжая наблюдать по датам за тем, что она творила, я наконец-то понимал, что привело страну к войне много лет назад. Безумная тяга генерала к власти не причина, а всего лишь следствие. Побочное действие его “одержимости” – та самая агрессия и желание стать в глазах матери лучшим.

Сакс создал из своей жены культ. Все стены в доме были увешаны ее портретами, и даже после смерти… он не мог ее забыть…

– Черт! – я откинулся на спинку стула, на котором сидел, и сжал виски ладонями. – Зачем ты это сделала, мама? Неужели так сильно хотелось красивой жизни?

Самое гнусное, что ответ я тоже знал. Он всегда был под носом, в ее бесконечно грустных глазах, которыми она смотрела на мир, будучи живой, и позже – с портретов гостиной. Это все было ради меня. Для моей лучшей жизни.

Мать просто нашла мужчину, за чей счёт решила обеспечить мне эту самую “лучшую жизнь”. Карьеру, образование, деньги. Выбрала самого сильного и могущественного, до которого смогла дотянуться. Военного без семьи и своих детей.

Циничный расчет и ничего кроме.

Сакс ведь вначале действительно принял меня, как родного сына. Я помнил, как он учил меня запускать воздушных змеев, складывать бумажные корабли. Мне было тогда три или четыре, и Оливер казался вполне нормальным, это после его накрыло безумием…

Не сам он стал чудовищем, к этому приложила руку Каролина..

Как бы я хотел сейчас заглянуть в прошлое и попросить ее этого не делать.

– А ведь это он убил тебя, мама! – шептал я, второй раз скользя взглядом по строкам в книге. – Явился в Квартал и придушил в припадке ревности. Завел следствие в тупик и грыз себя за это до конца жизни, медленно сходя с ума. Ломал меня, пытаясь сделать сильнее из памяти к тебе и одновременно, ненавидя…

Где-то за стенами взревела толпа, но даже это не вырвало меня до конца из собственных мыслей.

– Я ведь всего лишь хотел восстановить все то, что разрушил он… а выходит, это сделала ты.

Рука сама потянулась захлопнуть фолианты. Я отнес книги к стеллажу, но прежде чем поставить обратно на полку, замер.

Или лучше уничтожить?!

Вряд ли моя мать имела спецпропуск, читая их, скорее так же как и я проникала сюда, тайком отпирая дверь. Значит, кто-нибудь вполне может повторить этот подвиг.

Впервые я пожалел, что не курю и не ношу с собой зажигалок. Я даже не представлял, где взять огонь в библиотеке посреди ночи…

Самым безумным было выйти наружу и попросить у кого-нибудь в толпе! Это попахивало идиотизмом и самоубийством одновременно. И сейчас я мог только поражаться, почему меня больше волнует, где взять спички, а не то, что вся жизнь пошла под откос.

У входа раздались торопливые шаги.

Я вздрогнул и обернулся.

На пороге стояла моя личная, невозможная здесь галлюцинация.

Запыхавшаяся Лорейн в намокшей от снега распахнутой шубе и перекошенной от бега красной юбке.

– Я нашла тебя, – выдохнула она… – Как же я рада.

* * *

/Лорейн/

Могла ли я утром представить, что уже сегодняшним вечером окажусь в этой библиотеке, стоящей напротив Деймона Сакса, и буду радоваться тому, что с ним все в порядке. Разумеется, нет.

Потому что еще за завтраком ничего не предвещало таких стремительно развивающихся событий.

Весть о беспорядках в городе застигла меня и Сильвию, когда мы допивали кофе. Артура к этому часу в доме уже не было, но когда в столовую вбежала кухарка, пришедшая с рынка, и обеспокоенно затараторила о революции, в первую минуту я ей не поверила. Слишком сбивчивым был рассказ взволнованной женщины. Я отправила ее на кухню и попросила успокоиться, заверив, что власти во всем обязательно разберутся.

Но когда через пару часов вернулся Франц – нервный, дерганный, со сбитыми кулаками и синяком на скуле, я поняла что дело, действительно, дрянь.

Не обращая внимания на Сильвию, он потащил меня за руку в спальню и приказал собирать вещи, настаивая, что мне необходимо срочно покинуть город.

– Я никуда не поеду. Что за ерунда?

– Ло, – Арт тряханул меня за плечи. – Посмотри на меня. Видишь синяки? Мы пытались прорваться к Бюро, но оно окружено со всех сторон. Сакс внутри! Пока что военные сдерживают митингующих, но пройдет время и толпа ворвется внутрь. Как думаешь, через сколько, после того как разберутся с ним, люди вспомнят о бывшей невесте канцлера?

Наверное, он ожидал что я испугаюсь за себя. Начну тотчас же закидывать барахло в чемоданы, но вместо этого я стояла, как вкопанная, и сердце сжималось от страха за Сакса.

– Он ведь разберется? – уверила я Франца. – Власть на его стороне.

– Чушь! – выплюнул Арт. – Считай, его уже свергли. Сегодня ночью умерла Сильвер, и уже сейчас Совет в неполном составе едет за город к Крастору Тамми на экстренное заседание. Так что собирайся!

– А как же Лиза? – я выпуталась из его рук и, выдержав долгий пристальный взгляд, добавила. – Мы ведь должны продолжать ее поиски!

– Лиза – моя проблема! Поверь, я сделаю все ради этой женщины и нашего с ней ребенка. Но я не смогу искать ее, и одновременно бояться за тебя, только потому что ты решила остаться здесь, в опасности. Уезжай. Так спокойнее и проще!

На мгновение я замерла, переваривая смысл, чувствуя, что Франц прав, но вот почему в душе все противится такому исходу. Я приготовилась наступить на горло здравому смыслу и отказаться, но мою не успевшую начаться реплику перебили.

– Любишь? Лизу? – Сильвия стояла на пороге, держась за дверной косяк, смотря на брата одновременно злыми и полными слез глазами. – Что за Лиза? Какой еще ребенок?

Ее голос сорвался, а я прокляла себя за невнимательность и за незапертую дверь. Оставалось только гадать, как много из нашего разговора услышала дочь Тамми.

– Сильвия, ты все не так поняла, – я примирительно выставила вперед руки и произнесла самую идиотскую и не соответствующую ситуации фразу. Запоздало понимая, что слова Артура сложно понять как-то иначе, чем есть на самом деле.

– Не подходи ко мне, – девушка отшатнулась, а в интонациях прорезалось столько боли и обиды. – Ты ведь обещала мне тогда рассказать, с кем был Грегор. Обещала! Говорила, что выяснишь, но скрыла!

– Мы с тобой не общались потом почти полгода, – зацепилась я за нелепую отмазку.

– Что за Лиза? – Сильвия перевела взгляд на Франца, и в ее глазах наконец мелькнула догадка, отчего личико скривилось, а тонкие пальцы на руках сжались в кулак. – Я не знаю ни одной девушки из нашего круга с таким именем, но была суккубка – Лизабет Фокс. Похищенная из Квартала…

Черт! Как же мне хотелось наорать на Сильвию в тот момент, встряхнуть девчонку, вернуть ее с небес на землю! Да, кто в конце концов она такая, чтобы устраивать Артуру сцены ревности, будто он ей что-то обещал?

Но в этот момент девчонка сама обмякла, сползла по стенке и принялась беззвучно рыдать, прикрывая лицо ладонями.

Конечно же, я понимала, насколько болезненной может быть безответная любовь. Помнила свои, пусть и не настоящие чувства влюбленности в Артура, и если бы Сильвия испытывала хоть что-то подобное, ей конечно же было неприятно. Но, какое право она имела говорить в таком тоне?

Мой порыв что-то ей втолковать остановил Артур. Он предостерегающе покачал головой и первый шагнул к Сильвии. Она не оттолкнула его, когда он сел напротив, коснулся ладоней и заставил убрать их от лица.

– Посмотри на меня, Сильв, – попросил он, но она лишь отвела глаза в сторону и еще больше опустила голову. – Пожалуйста.

Похоже теперь ей и самой было стыдно за свою вспышку.

– Я хочу, чтобы ты выслушала меня внимательно, – продолжал Арт. – Я всегда понимал, что ты ко мне неравнодушна и знал, что не смогу ответить взаимностью. Дело не в твоей внешности или в чем-то еще. Просто мы с тобой разные! Так бывает.

Он говорил медленно и тихо, словно пытался убаюкать ее медитативной речью, но в ответ лишь слышал тихие всхлипы и едва различимое бормотание.

– Я знаю, что ты действительно любишь меня. Знаю, как тебе сейчас больно, но ты должна понять. Когда я встретил Лизу, между нами вспыхнули настоящие взаимные чувства. Такие же сильные, как испытываешь ты. Да, она суккуба, но ты ведь в курсе, что бывает, когда иллюзорницы влюбляются по-настоящему?

– И она беременна от тебя? – это была первая реплика, которую все же произнесла девушка.

Мужчина кивнул.

– И ее похитили. Я не знаю кто, но все это время, день и ночь, ищу ее и мою не рожденную дочь. Сильвия, как бы тебе сейчас не было больно, пойми: им, где-то там, сейчас намного хуже и страшнее. Твое сердце разрывается из-за меня, а мое из-за них. И я ничего не смогу с этим поделать! Я могу лишь только умолять тебя простить меня, что не оправдал надежд и не смог ответить взаимностью.

Какой бы сильной не была моя вера в то, что Артур сможет достучаться до Сильвии, я почти сразу поняла, что бесполезно.

Она вскочила рывком, оттолкнула от себя Франца и бросилась вниз по лестнице к выходу из дома.

– Эй, ты куда? – я кинулась следом, видя, как торопливо она обувается и набрасывает на себя верхнюю одежду. – На улице беспорядки! Тебе же некуда идти!

– Найду! Лишь бы не с вами!

Она распахнула двери и бросилась в неизвестность, я же попыталась бежать следом, но пока возилась с шубой, за Сильвией убежал Артур.

Мне лишь оставалось верить, что он поймает ее прежде, чем эта дуреха либо вляпается в историю, либо попадет под колеса случайной машины..

Франц вернулся через полчаса озябший и еще более злой, чем раньше.

– Она у людей своего отца. Думаю, Крастор все это время знал, где она пряталась. Они перехватили ее в конце соседней улица, я наблюдал со стороны, как ее посадили в машину и увезли.

– Ты уверен, что это были его люди? – я не на шутку обеспокоилась.

Арт кивнул:

– Видел их у него дома. Да и сама Сильвия явно опознала этих мужчин. И если вначале ехать не хотела, то после передумала. Я уловил отголоски эмоций.

Не знаю, успокоили ли меня его слова. Скорее нет, чем да.

Что если мы с Артуром ошиблись в своих выводах, и Тамми все же готовил покушение на собственную жену, а его любовница потом поквитается с дочерью?

Когда озвучила этот вопрос братцу, он лишь хмуро ответил:

– На твоем месте я бы беспокоился о том, что твоя подружка растреплет всем, что Лиза носит моего ребенка. Она не умеет держать язык за зубами, тем более в том состоянии, в котором сейчас находится. Не думаю, что сумел до нее достучаться и что-то объяснить.

– И что ты предлагаешь?

– Ты по-прежнему собираешь вещи и уезжаешь из города. А я перестаю скрываться и вести поиски тайно. Теперь в этом нет никакого смысла.

Мы распустили из дома слуг, всех, кроме Катерины, потому что ей идти было некуда, и Артур принялся решать вопрос нашей эвакуации: он переговаривался с кем-то по шифрованным каналам и слушал новости о творящемся на улицах.

Вначале я тоже слушала, но после того как пришла информация, как толпа подожгла дом Деймона, я ушла к себе комнату, и, уже стоя над чемоданом, не могла заставить себя сложить туда ни вещички.

Это трусливый побег: неправильный и постыдный.

Мысли невольно возвращались в Бюро. Туда, где все еще находился Сакс. Сумеет ли он выбраться из этой заварухи? Ему ведь теперь даже вернуться некуда.

Я вспомнила его дом. Старого дворецкого, черную кошку, гостиную, увешанную портретами матери. Уцелело ли хоть что-то?

Из мыслей вырвал звон входного колокольчика. Я не успела даже спуститься, просто вышла из комнаты и с лестницы увидела Викторию, стоящую на пороге.

– Он отдал приказ отпустить меня, – выдохнула она, делая шаг внутрь. – Похоже, это был один из его последних приказов. Все на улицах только говорят, что Сакс больше не Канцлер. Совет избрал нового главу.

– Кранмерда? – спросила я, спускаясь и мучаясь от осознания, что этот подонок все же добился своего.

– Как бы не так, – Виктория зло усмехнулась. – Этого дурака похоже тоже оставили с носом. Пока он выступал на площади, собирая вокруг себя толпу, Совет признал новым канцлером – Крастора Тамми.

– Старый хрен! – выругался Артур. – А мы слепые идиоты! Лора, поторопись! Уходить нужно быстрее! Думаю, у нас не больше получаса.

Вика сунула Арту ключи от машины:

– Пришлось угнать, иначе я бы не успела добраться до вас так быстро, – не особо раскаиваясь в своем поступке, произнесла она. – Где моя дочь?

– В своей комнате. Ей нужно помочь со сборами.

Артур с Викторией уже направились к Катерине, когда я не выдержала и выпалила им в спину:

– А как же Сакс? Он ведь там, совершенно один! Ему ведь никто не поможет.

Виктория обернулась и хмуро посмотрела на меня из-под даже не дрогнувших ресниц, цинично произнеся:

– Он знал на что шел, когда становился канцлером. Всегда больно падать, если высоко взлетел, впрочем, он умный мальчик, найдет пути отступления. А ты подумай лучше о себе и своей сестре, Лора.

И я честно пыталась думать. Кусала губы, пыталась заставить себя подняться наверх, упаковать этот дурацкий чемодан, но меня непреодолимой силой тянуло к двери.

А дальше что? Куда я пойду? К Бюро? И что буду там делать?

Словно в ответ на мои вопросы в дверь раздался тихий стук, я молнией метнулась к ней и замерла, боясь открыть и даже спросить, кто там.

В с той стороны не было ни звука, ни шороха. Ни прохожих, ни автомобилей.

Я немного приоткрыла смотровую щелку и, не увидев никого, спросила:

– Кто там?

Ответа не последовало. Я отошла от двери, решив, что мне показалось, но стук повторился.

Ерунда какая-то. Что за шутки!

Я распахнула дверь, впуская в дом морозный воздух и с удивлением уставилась на большую плетеную корзину на пороге. Внутри на тонкой подстилке из старых тряпок спала знакомая кошка и два подросших котенка.

Подхватив столь странный груз за ручку, я затащила его в дом. Кошка лениво приоткрыла глаза, мурлыкнула и вновь положила голову на лапы спать дальше.

От корзины пахло дымом, да и сами животные казались даже не сонными, а скорее угоревшими. Кто бы не притащил их сюда, отчего-то он был уверен, что в доме им помогут и даже узнают. Вот только где сам добродетель?

Один из котят перевернулся на другой бок, и под черной шерстью мелькнул белый уголок бумаги. Я аккуратно вытащила сложенную записку и с волнением прочла:

“Никому, кроме тебя он не нужен. Центральная библиотека. Второй этаж. Надеюсь, ты успеешь!”

И размашистая буква “Р” вместо подписи.

* * *

/Деймон/

– Я нашла тебя, – выдохнула она… – Как же я рада.

А вот я был не рад и рад одновременно. Все внутри буквально разорвалось на две части, когда она вошла. Разум требовал прогнать ее прямо сейчас, лишь бы не подвергать опасности, а сердце – броситься, обнять, вдохнуть запах волос и раствориться в нем…

И все же здравый смысл победил, я наступил на горло собственным чувствам и произнес:

– Что ты здесь делаешь? – книги все еще были у меня в руках, и я вцепился в их переплет, лишь бы хоть чем-то занять пальцы.

На лице Ло возникло обиженное выражение. Мимолётная реакция, которую она тут же заглушила, постаравшись казаться более спокойной и собранной:

– Пришла за тобой. Вытащить отсюда.

– Значит, зря пришла. Не припомню, чтобы просил себя откуда-то вытаскивать.

– Я тоже тогда не просила приезжать за мной в то поле, но ты же приехал.

– Это разные вещи, – отрезал я.

– Артур готовит сейчас пути отхода нашим людям из столицы. Он хочет, чтобы я тоже уехала, и ты должен поехать со мной, – твердо произнесла девушка, делая шаг вперед.

Внутри помещения в шубе ей становилось жарко, она приспустила ее с плеч и протянула мне руку. А я замер, словно идиот, по капле впитывая ее совершенный образ. И плевать, что она сейчас растрепанная после бега, щеки покраснели, а дыхание не восстановилось.

– С тобой? – на короткую долю мгновения контроль все же покинул меня и вопрос вырвался наружу. Потому что за ней бы точно пошел хоть на край света… Но именно за ней. – Или это твое руководство решило, что спасти меня будет выгодно?

– Арсамаз не причем. Даже Артур не знает, что я здесь. Мне пришлось угнать его машину, – Лора говорила тихо, будто оправдываясь за свой поступок. – Мы сможем уехать. Главное, добраться до побережья, а там будут корабли. Империя примет тебя так же, как приняла когда-то мою семью.

Я горько усмехнулся. Не самое удачное сравнение. Я не семья Лоры, чтобы меня принимать. Скорее я стану ценным беженцем, с которым будут весьма бережно обращаться в обмен на некоторые знания и посильную помощь.

Я специально отвернулся, чтобы спрятать выражение отвращения к самому себе и своему возможному будущему, если соглашусь.

– Предлагаешь окончательно предать все то, что мне дорого и переметнуться на вашу сторону? – спрашивая это, я уже видел заголовки газет, что будут выходить в Панеме, едва об этом узнает “новый канцлер”. В лучшем случае меня назовут трусливым псом, в худшем – предателем Государства. – Мне нечего делать в твоей стране, Ло. Меня там никто не ждет!

Она приблизилась, замерла в нескольких шагах, и я приготовился услышать очередные уговоры, но вместо этого Ло положила руку мне на плечо, и словно разряд тока прошел по телу от этого прикосновения, заставил на мгновение оцепенеть, а после медленно повернуться к ней и встретиться взглядом.

Лора просто молчала, скользила зрачками по моему лицу, возможно, подбирала подходящие слова для момента, зачем-то прикусывала губы, а я рухнул в тартарары, когда она тихо прошептала:

– Ты мне нужен…

Вот зачем она это сказала? Чтобы сломить, зная, где находится самая больная мозоль?

– Уходи отсюда, – прошептал ей, метаясь между собственными противоречиями. Этой женщине нужно было держаться от меня подальше, а я мечтал, чтобы она приблизилась еще на шаг. – Я сам разберусь со своими проблемами.

Твердое “нет” бархатом коснулось моего слуха:

– Ты уже достаточно пытался сделать в одиночку, чтобы понять – самому невозможно справиться. Может, пора начать учиться на собственных ошибках?

– Именно это я и делаю. Учусь. Иногда нужно переступать через себя, Ло. И делать так, как надо, а не так, как хочется! Я должен остаться, найти тех, кто мне все еще верен, попытаться вернуть все на круги своя, а ты должна уехать!

Она едва уловимо покачала головой.

– Может хватит? Мы только и делаем, что слушаем голос разума. Посмотри, куда он нас привел, стоим, как два идиота и отталкиваем друг друга, во благо не пойми кого. Может, хоть раз нужно сделать не так как нужно, а так как хочется? Хоть раз!

– А чего тебе хочется, Ло? Ответь. Зачем ты вернулась?

Лично я знал свои желания. Уже много месяцев как знал, давно в них себе признался и тщательно глушил, не давая волю чувствам и фантазиям, зная о том, что они несбыточны и невозможны. Надежда вспыхнула лишь однажды, в доме моей матери. Когда целовал Лору и не знал, как остановиться.

Это сделала она. В отличие от меня девушка контролировала все происходящее, а значит, и не любила.

Наверное, поэтому я так легко ее отпустил. Не стал останавливать, бросаться следом. Скорее радовался тому, что Ло ушла, поставив точку в наших непонятных отношениях и перечеркнув во мне любую надежду.

Вот только она вернулась и теперь просила пойти с ней.

– А если я не знаю зачем, – она подняла на меня взгляд, и не отрываясь, забрала из рук вначале одну книгу, не глядя сунула ее на полку, потом вторую. Обхватила мои руки за запястья, приложила к собственным щекам и прикрыла глаза, подобно кошке у теплого огня. – Я боялась за тебя. Весь день не знала, где найти себе место. И пока сюда ехала, переживала, что не успею, и тебя убьют. Там ведь убивают на улицах. Я видела, Дей. Понимаешь…

Понимал, вот только не совсем то, о чем она говорила. Мне хотелось убивать всех тех, из-за кого Ло видела ужасы на сегодняшних улицах. Но позже…

Сейчас все, о чем я мог думать, это о нежной коже под моими пальцами, о запахе северного иланга, который, казалось, расцвёл в этой библиотеке прямо в эту минуту, о крошечной слезинке, которая скатилась по ее щеке и коснулась моей ладони.

Во мне возникло желание сделать все, лишь бы эта женщина больше никогда не плакала.

А еще поцеловать ее. И пусть она меня оттолкнет, как и в прошлый раз, но я никогда не прощу себе, если не сделаю этого прямо сейчас.

Она открыла глаза за мгновение до того, как я был готов коснуться ее губами. Замерла, а в следующий миг сама преодолела оставшееся расстояние. Потянулась вперед и с какой-то безумной неистовостью позволила овладеть своими губами и сплести наши языки.

Я буквально дышал Лорой, каждым ее неуловимым стоном, и тем как она упоительно позволяет коснуться щеки, поцеловать себя, спуститься ниже к подбородку, пройти по тонкой линии к ушку, а затем к шее.

Наши объятия становились все жарче, а мой контроль стремительно ускользал в небытие, едва ее руки коснулись моих плеч, двинулись ниже, комкая ткань рубашки, зацепились за пуговицы и расстегнули первую.

Наверное, она решила, что сегодняшний день мало стал для меня пыткой и изобрела новую.

– Что ты делаешь, Ло? – мучительно произнес я, отрываясь от ее ушка, что уже казалось подобным смерти.

– Я видела на улицах ужасные вещи и теперь боюсь не успеть. Я только сейчас это поняла, что до сих пор могу многого не успеть…

– О чем ты?

Я все же нашел в себе силы немного отстраниться. Ее глаза были подернуты мутной поволокой, а пальцы цеплялись за ворот так, будто если она меня отпустит, то я исчезну в одно мгновение.

– Ты спрашивал, чего я хочу… А я не знаю чего хочу… Только боюсь, что завтра может не наступить, – каждая пауза, судорожный вдох и попытка притянуть к себе ближе. – Поцелуй меня… Пожалуйста. Пускай будет, что будет… Я ведь уже давно ничего не теряю.

* * *

/Лорейн/

Это слова дались мне с трудом и одновременно с облегчением. Будто груз свалился с души, когда я произнесла эту то ли просьбу, то ли приглашение.

Голова закружилась, а воздуха не хватило в легких, когда Дей вновь коснулся моих губ. Я еще сильнее вцепилась в его рубашку, а затем и сама не поняла, как скользнула пальцами по коже его груди, провела по мышцам, осторожно коснулась округлых сосков и испугалась своей смелости.

Это ведь по-настоящему. Вот так, без игр и полутонов. Мужчина лицом к лицу, который целует так, что сердце заходится в груди, а глаза прикрываются от бесконечной сладости.

И я не врала, когда сказала, что испугалась. Это здесь, за стенами была демонстрация и беснующаяся толпа, которую заводил Кранмерд, а на окраинах города происходили более ужасающие бесчинства, которые полиция даже не пыталась остановить. Я видела, как подонки застрелили двух стариков, чтобы забрать у женщину сумку. Человеческая жизнь была отнята ими так легко и без малейших сомнений, что этого хватило понять – я попросту могу не успеть сделать то, что должна.

Но я сумела найти Деймона в этой библиотеке, но не смогла уговорить его пойти со мной. Я не могла признаться ему в любви, потому что не знала, что я чувствую к нему, но таяла сейчас от его ласк, и мне не хотелось отталкивать его, наоборот хотелось притянуть к себе сильнее, чтобы обнял и никогда больше не отпускал. И я впервые поняла поступок Виктории Райт, заставивший ее отказаться от дара, наверное она хотела испытать нечто подобное, что я испытывала сейчас, когда руки мужчины легли мне на ягодицы, подсаживая выше, заставляя обнять его руками за шею и закинуть ноги за спину.

– Что ты творишь, девочка? – шептал он мне на ухо, а я и сама не знала, лишь чувствовала как в спину упирается книжный стеллаж.

Было в этом что-то безумное и неконтролируемое. Наш с Деем первый раз был ужасен, хоть и происходил на мягкой кровати и в красивом доме, но сейчас, даже если бы я постаралась, не могла вспомнить подробностей. В крови словно горел бензин, выжигающий все приличные мысли, заставляющий меня немного откинуться назад и впиться руками в полку, что была чуть выше головы.

– Ты сумасшедшая, – прошептал он, прежде чем вновь впиться поцелуем в губы.

Мои ноги были закинуты ему за спину, а юбка почти полностью задралась, обнажая бедра в чулках и трусики. Дей осторожно погладил меня одной рукой через их тонкую ткань, провел вверх-вниз, а я прислушивалась к своим ощущениям. Таким острым и ранее не испытанным.

Все внизу живота скручивалось в тугой узел предвкушения чего-то неизбежного, особенно дразнящего, когда мужчина немного отодвинул белье в сторону и коснулся складочек уже без всякой преграды. Немного развел их и обвел по кругу чувствительный бугорок.

От этих действий я едва слышно вскрикнула, и Дей поймал этот крик губами. Мне казалось, такого удовольствия я не испытывала еще никогда. Чувственные пальцы мужчины знали свое дело и, вкладывая всю нежность, ласкали ту самую точку, заставляя изнывать от невыносимого томления. Издавая тихий стон от охватившей эйфории, я подняла голову вверх и закрыла глаза.

– Позволь мне любить тебя, Ло, – шептал Дей, выписывая знаки бесконечности у меня внизу. – Подари мне прощение за ошибки. Просто, позволь.

Мой кивок вышел судорожным, ведь я уже была где-то на той невидимой грани, за которую мог отпустить только этот мужчина. Но стоило ему убрать пальцы, и разочарование накрыло легкой волной, но уже через мгновение раздался шорох ткани брюк, и я почувствовала как что-то безумно горячее и твердое, вырвавшееся наружу, упирается мне между ног.

Паника накрыла с головой. Гнусные воспоминания все же вспыхнули в мозгу резкой вспышкой, и я распахнула глаза, встретившись с пронзающим страстью взглядом серых глаз.

Они словно гипнотизировали меня, заставили замереть и даже перестать дышать.

– Я больше никогда не причиню тебе боли, – пообещал Дей лицо к лицу и накрыл мои губы своими.

Он погружался в меня медленно, миллиметр за миллиметром, позволяя мне познать и привыкнуть к ощущению наполненности внутри. Нежно входил, замирая в наивысшей точке, и тут же выходил. Сакс ускорялся постепенно, делая каждый новый толчок все более сильным и яростным, и вот я уже начинала входить во вкус, ловить ритм его бедер, кусать его губы, все еще целующие меня, и все сильнее сжимать полку под своими пальцами.

Мне было совершенно плевать на то, что из-за наших движений со стеллажа с грохотом падают книги, а я готова кричать и просить большего, потому что та зыбкая и невидимая грань вновь приближалась. Дей сжимал мои бедра, дышал все чаще, а толчки становились ритмичнее и неистовее. Перед глазами заплясали звезды, когда внутри живота будто сработала бомба, начиненная счастьем. Я взорвалась вместе с ней, выгнулась, до дикого неудобства вжимаясь в стеллаж, но мне было настолько хорошо, что я даже не замечала дискомфорта.

Я пульсировала, я была сверхновой, я была вселенной.

Хрипло рыча, Деймон ударился во мне особенно глубоко, войдя до предела, и излился с глухим стоном, а после прижимал обмякшую меня, все еще отходящую от орзгазма, гладил по волосам, целовал скулы и шептал самые нежные признания, которые я когда-либо слышала:

– Я ведь люблю тебя. Так сильно, что жить не могу. И куда угодно за тобой пойду, хоть в Арсамаз, хоть в ад. Только не отталкивай больше…

А я трясла головой, кивая, отвечала невпопад, и жалась к сильному телу, наслаждаясь теплом, которое от него исходило.

– Мы должны идти, – спустя какое-то время, все же прошептала я. – Нельзя сидеть в этой библиотеке вечно.

– Но очень бы хотелось. Где ты оставила машину? – он помог мне подняться, поправил сбившуюся блузку, набросил шубу, которая валялась в нескольких шагах на полу. – Далеко?

– Не очень. Пол квартала пешком, в переулке за магазинчиком сладостей “Марципан”, – я произнесла название и даже немного удивилась, когда Деймон узнал место.

– Выходить будем отдельно. Постараемся не привлекать внимания, – командным тоном произнес он. – Сначала ты, затем через какое-то время я. Нужно только захватить кое-что с собой. Вначале хотел сжечь, теперь передумал. Может пригодиться.

Мужчина подошел к полке, достал оттуда две книги, которые я забрала у него из рук, когда пришла.

– Хорошо, думаю я сумею взять одну, – оценив размер томов, произнесла я. – Под шубой будет не особо незаметно.

Минут через пятнадцать, мы стояли у центрального выхода из библиотеки. Была идея выбраться через черные ходы, но они оказались заперты.

– Рядом с “Марципаном” через десять минут, – напомнила я.

– Я не настолько потерял от тебя голову, чтобы забыть, – неожиданно съязвил он, и прежде чем я выскользнула за дверь, поймал за локоть. Притянул и почти целомудренно поцеловал в лоб. – Будь осторожна, Ло.

Рассеянно кивнув, я выбралась на улицу. На меня никто даже внимания не обратил.

Толпа завороженно продолжала слушать рыжего таракана. Я же могла только поразиться его неуемной энергии – вещать с трибуны столько часов подряд.

– Чтоб ты охрип, скотина! – пожелала Кранмерду и двинулась в своем направлении.

И все же путь через толпу занял гораздо больше времени, чем десять минут. Я уже сидела в машине, косилась на часы в приборной панели и отсчитывала каждую секунду, на которую задерживался Сакс.

Его не было слишком долго, и я уже не могла списывать все на плотность людского потока. А когда со стороны площади раздался народный гул, похожий на победный рык дикого животного, сердце остановилось.

Я просто вылетела из-за руля и бросилась туда, на звук безумного рева, спотыкаясь на ходу и предчувствуя что-то ужасное. Кроме меня к площади спешили и стягивались все новые люди. Словно слыша незримый сигнал они ускоряли шаг, мешая мне бежать туда же, куда и они.

Когда я достигла площади, то могла лишь довольствоваться местом в хвосте этого бушующего людского чудовища. Толпа ликовала. Торжествовал и Кранмерд с трибуны.

– Тиран убит! Придет черед и остальных узурпаторов Государства, – орал он.

А в моем горле стоял ком, который не могла проглотить, из-за которого не могла кричать, и только слезы душили, застилая обзор.

Два каких-то амбала вытащили на сцену тело Деймона. Он безжизненно висел на их руках, а я видела лишь пятно крови, разлившееся по белоснежной рубашке.

– Нет! Нет! – шептала, не веря. – Ты же обещал, что не причинишь мне больше боли!

Ноги подломились и я рухнула на асфальт, не чувствуя боли в коленях. Вокруг ликовали люди, а я ощущала, как для меня исчезает целый мир.

– Что ты творишь, дура! – кто-то зажал мне рот рукой, поднял с асфальта и потащил в сторону. Я пыталась дергаться, отбиваться, пока не узнала голос Франца.

– Идиотка, – шипел он. – Ты чем думала, когда сбежала? Хорошо, что у меня в машине всегда работает отслеживающий артефакт. Иначе не знаю, чтобы с тобой сделал!

Мне же теперь было абсолютно безразличны его угрозы и устрашения. Пусть хоть убивает.

Где-то внутри меня сломался последний стержень.

Глава 10

/Сильвия/

В душе кипели обида и непонимание. На весь мир.

Мне казалось, целый свет ополчился против меня в тот момент, когда подслушала, что отец хочет убить мать, но сейчас стало еще больнее. Если раньше в душе жила глупая надежда на то, что когда-нибудь милый Грегор все же обратит на меня внимание, то теперь не осталось даже ее.

И Аманда. Даже она мне врала, и самое скверное, что и обижаться на нее я не могла. Совершенно очевидно, что выбирая между мной и братом, она выбрала его сторону.

А он выбрал суккубу.

Я чувствовала себя полной неудачницей. Природа обделила внешностью, из зеркала я постоянно видела гадкого утенка, которого украшают только деньги отца и дорогие шмотки, ну и еще свита. Наверное, мне нравилось себя обманывать и чувствовать нужной не только себе, но и “подругам”. Вот только все ложь, с самого начала.

Какое-то подобие искренних чувств я ощутила лишь от Аманды. Не было в ней напускного елея, льющегося мне в уши, скорее наоборот. Меня поразило, как она умела говорить правду в лицо и идти против того, что такие как мой отец, называли правилами.

Но даже от нее я получила удар в спину…

По возвращению домой меня ждал серьезный разговор с отцом. Он отчитывал меня, словно маленькую глупую девчонку, посмевшую сбежать.

Вид у него был гордый, он светился изнутри. Еще бы, его избрали канцлером. Подумать только, раньше мне никогда не верилось, что отец сможет взобраться так высоко.

Только радости и ликования внутри не было, я сидела на стуле и, опустив голову, выслушивала нотации, боясь сказать даже слово.

– … Сбежала ни к кому-то там, а к предателям твоей страны. Знала бы ты, кто эти люди! – шипел он. – Моей ошибкой было позволять тебе поддерживать связь с этой девчонкой так долго, ну, ничего…

Дальше он договорить не сумел, потому что я все же подняла голову:

– Ты ведь сам когда-то был не против, чтобы я с ней общалась!

– Я всего лишь позволил тебе утолить прихоть в новых шмотках. Тебе хотелось узнать, где она взяла брючный костюм, я разрешил!

И тут вскипела я, вскочила на ноги и закричала, глядя ему в лицо:

– Мать ты своей любовнице тоже разрешил убить, чтобы утолить ее прихоть?

В кабинете повисла звенящая тишина. Отец смотрел на меня неверяще и чуть сощурив глаза:

– Ну-ка, повтори, что сказала?

– Ты прекрасно слышал, так же как и я, все, о чем ты говорил с той девкой в этом кабинете! Кто она вообще такая? Где ты ее отрыл?

Звонкая оплеуха опалила мне щеку, заставив схватиться за лицо и всхлипнуть. Отец опускал руку после удара, а в глазах медленно стихал огонь ярости:

– Дура! Не лезь туда, где ни черта не смыслишь! Никто не собирался убивать твою мать, идиотка!

– Еще скажи, что я не так поняла! – внутри меня все кипело. Слишком многое в последние дни перевернуло вокруг меня привычный мир, чтобы я могла сдержаться.

– Да мне плевать, как и что ты поняла. Марш в свою комнату, и сиди там до тех пор, пока я не разрешу выйти!

– Вот еще! – крикнула и получила очередную пощечину.

А в следующую минуту меня увели в комнату люди отца и заперли на ключ.

Вот так я и стала пленницей в собственном доме. Заходить ко мне кому-либо кроме кухарки отец запретил. Она приносила мне еду трижды в день и не говорила ровным счетом ничего о том, что происходило снаружи.

Лишь на третий день, наконец, обронила:

– Ох, мисс, знали бы вы, какие ужасы происходили в городе. Ваш папенька правильно сделал, что запер вас. Вы не думайте о нем плохо, он все ради вашей безопасности делает. Там ведь такое было, такое было…

– Ну и что же было? – хмуро поинтересовалась я, а скорее даже вяло.

Весь моей боевой запал исчез еще в первый день, а во второй и третий я лежала на кровати и просто смотрела в потолок, плавая на волнах апатии.

– Так бывшего канцлера убили. И невесту его бывшую поговаривают тоже с братцем. Всех вырезали! И дома сожгли….

Дальше я уже не слушала. Вскочила с кровати, не веря в слова служанки. Грегор и Аманда мертвы?

– …Одно пепелище осталось, – продолжала стращать женщина.

– Ты уверена? Это точно? – я дернула ее за лямки фартука, требуя скорейшего ответа, чем окончательно напугала женщину, та вдруг затряслась, как осиновый лист, и стала говорить очень тихо:

– Мисс, спокойнее! Знала бы, ничего вам не говорила, – и еще тише добавила. – Да слухи все это. Слу-хи! Из города молочник привозит. Это официально все мертвые, а народ вот поговаривает вещи странные, что жива невеста канцлера, да еще и труп Сакса из морга выкрала. Такая любовь сильная была. А вот про дома точно правда. Маришка сегодня кофий вашему отцу приносила, так у него в кабинете фотографии лежат.

Я выдохнула, но не до конца.

Слова кухарки принесли облегчение лишь частично. Отпустив ее из комнаты, остаток дня я провела за размышлениями, как сбежать из заточения, и как забраться в кабинет к отцу.

Если ответы про судьбу Грегора и Аманды где-то и были, то там.

Я даже шпилькой в замке пыталась ковыряться, но увы. Без знаний и соответствующих умений я рисковала сломать замок. Окончательно потеряв надежду, полезла в окно.

Третий этаж, за окном март, обледенелые карнизы, но я отчаянно шагнула через подоконник.

Цепляясь за выступы в каменной кладке, я приставными шагами двинулась в сторону окна в коридоре, у которого была сломана задвижка. Из-за этого открыть его можно было просто: потянув на себя изнутри, ну или как в моем случае – толкнуть снаружи.

Но как же страшно было сейчас идти!

Я старалась не смотреть вниз, а сердце просто выпрыгивало из груди. Один неверный шаг, и я могла запросто оказаться внизу, разбившись на занесенных снегом клумбах.

Добравшись до цели, я боязливо заглянула в окно. Не увидев никого в коридоре, я, стараясь не скрипеть, медленно надавила на раму. Сломанная задвижка сопротивлялась недолго и буквально через мгновение поддалась. Оглядываясь по сторонам, я пролезла в дом, но тут же услышала шаги за поворотом. Пришлось прятаться за занавеской.

Мимо прошла горничная и тут же скрылась в одной из комнат, видимо совершать уборку. Воспользовавшись возможностью, я выскользнула из укрытия и бросилась к кабинету отца. Он был буквально в нескольких метрах, и, уже стоя у двери, я прислушалась к звукам внутри. Полная тишина.

Хоть в чем-то мне повезло! Теперь оставалось надеяться, что папа не снял с меня допуск внутрь.

Это слуги могли войти в помещение только с разрешения, а на домашних эти правила не распространялись. Впрочем, именно поэтому я и умудрилась подслушать тот разговор. Магическая защита, которой кабинет был просто нашпигован, на членов семьи не реагировала.

Скользнув внутрь, я тихо заперла за собой дверь. Отца, как и предполагала, внутри не оказалось. Наверняка, он сейчас был в городе, разбирался со своей новой должностью.

Я же подошла к его столу и принялась просматривать папки и бумаги, которые там лежали.

– Не интересно, не интересно… – бормотала, вскользь просматривая сводки о подавленных к этому дню беспорядках в столице. – Так, а вот это уже ближе к делу.

Я вытащила наверх листы, на которых стояла позавчерашняя дата, и вчиталась в строки. Сверху был приложен снимок сгоревшего дома Аманды и Грегора. Вот только, если вначале я ожидала увидеть отчет, что пожар дело рук беспредельщиков, то меня постигло разочарование и озарение одновременно.

Документ оказался ничем иным, как протоколом исполнителей, которые обыскивали дом, где меня приютила подруга. Эти же люди потом и подожгли особняк, заметая следы, о чем и доложили отцу.

“Найдены многочисленные артефакты связи, предположительно принадлежащие разведке Арсамазской империи; документы, подтверждающие факт шпионажа семейства Харрисон в пользу империи; документы, устанавливающие сговор Деймона Сакса с вражеским государством…”

– Что за бред? – я отложила документы и принялась рыться дальше, пока неожиданно не наткнулась на две папки, на одной фотография Аманды, вот только имя в подписи другое – Лорейн Торани(Кристалл) Фокс. А на второй – снимок Грегора. И тоже другое имя – Артур Огюст Франц.

Сердце затрепыхалось, как бешеное, а руки затряслись от растерянности. Кажется, мой мир приготовился к очередному кульбиту с ног на голову.

Внутри досье нашлась шокирующая информация, которая совершенно не укладывалась в голове.

Аманда – и не Аманда вовсе, а суккуба, которую послали в Панем шпионить, так же как и Грегора, менталист, и сын главы разведки Арсамаза. И внутри информация из биографии, в которую невозможно не поверить. Сплошь доказательства, подробности, убивающие меня с каждым прочитанным словом все сильнее.

Лорейн Фокс – приемная дочь Торани и Аластара Фоксов, настоящее имя матери – Кристалл Бристоль. Сводная сестра – Лизабет Фокс, той самой суккубы из Квартала, в которую влюбился Грегор. То бишь Артур!

И ему не двадцать шесть, как я считала раньше, а только двадцать пять, и, вообще, все, что я о нем знала, полная ложь.

Похоже, единственная правда, которую он мне говорил, были слова о любви к той… к той…сук…

К горлу подкатили слезы, и мне хотелось рвать и метать, сжечь все, что только что прочла и желательно стереть все это из памяти!

Повинуясь порыву я швырнула бумаги, отчего те поехали по поверхности столешницы и разлетелись над полом. Только сейчас я поняла, какую глупость совершила, а бросившись подбирать, зацепила рукой ещё и стопку с документами на краю, и теперь, ползала по ковру и думала, как все сложить обратно.

Из какой-то папки вывалились листы. Собирая их, я выхватила взглядом ненавистное мне фото. Лизабет.

Даже здесь была она.

Приблизив лист, всмотрелась в черты ее лица. Ну обычная же. Лорейн красивее в сотню раз, а эта… только что волосы длинные.

Глаза скользнули ниже, по списку диагнозов, анализов, незнакомых слов и медицинских терминов. Некоторое время ушло на осознание, что речь идет о наблюдениях за беременностью.

Наверное, нужно было спрятать этот листок обратно в папку, но вместо этого я принялась искать продолжение записей. Мои подозрения подтвердились.

У отца на столе нашлась целая карта с подробным описанием состояния Лизабет, едва ли не по дням, в течении последних месяцев.

Похоже, сердце в моей груди окончательно перестало биться, а в голове назойливыми мухами жужжали две мысли: первая – Грегор-Артур искал эту девушку и свою еще не рожденную дочь, и вторая – доказательства, которые были у меня в руках, явно указывали на то, что мой отец причастен к похищению суккубы…

Здесь даже место было указано, где ее содержат.

– Вот это номер, – раздался насмешливый женский голос со стороны дверей, в котором я узнала ту самую любовницу отца. – А я предупреждала Крастора следить за тобой тщательнее.

Медленно обернувшись, я встретилась взглядом с ней… высокой блондинкой с надменным взглядом и фигурой богини. Она неуловимо напомнила мне Аманду, вот только от этой женщины веяло опасностью. И я испугалась, захотелось тут же сбежать, как можно дальше, но я заставила себя сохранить лицо.

– Кто ты такая? – спросила, поднимаясь с пола, и помня, что в этом доме хозяйка по-прежнему я.

Незнакомка выгнула бровь, и как-то с особой насмешливостью проскрежетала, изменив голос и добавив туда старческих ноток:

– Неужели не узнаешь, любимую тетушку Дору?

Я ещё раз смерила девушку взглядом. На старую клячу, портившую мне жизнь в последние месяцы, она была совершенно не похожа, но вот голос…

– Я не спрашивала, кем ты притворялась. Я спросила, кто ты такая? – как можно твёрже отчеканила, глядя на нее в упор.

– Ух ты, решила зубки показать? – изумилась та. – Лучше будь умничкой и отправляйся к себе в комнату. И тогда я, может быть, не скажу Крастору, что ты забралась к нему в кабинет.

Не знаю, что меня больше взбесило. Ее манера распоряжаться или то, что у нее тоже оказался допуск в святая святых этого дома, как и у любого члена семьи. Пальцы невольно сжались в кулаки, а внутри вскипело желание выцарапать крале глаза.

Вот только она, глядя на мою реакцию, сама подобралась. Осанка стала ещё тверже, а даже мимолётные движения – собранными.

– Думаешь, мой отец женится на тебе? – прошипела я сквозь сжатые зубы. – Даже не надейся. Я предупредила мать о готовящемся на нее покушении.

Несколько мгновений незнакомка смотрела на меня словно на идиотку, а после звонко расхохоталась:

– Женится? Крастор? Детка, ты с какой луны упала? Меня совершенно не волнует твой отец. Между нами исключительно рабочие отношения, – ее высокий смех резал мне слух: – Тамми, конечно, рассказывал мне, что ты подслушала под дверью какую-то ерунду, но вот подобное, – отсмеявшись, продолжила она и сделала неуловимый шаг вперёд. – С чего ты решила, что мне интересен твой отец?

Ощущая исходящую от нее опасность, я отодвинулась в сторону, сохраняя расстояние прежним.

– Он обещал тебе любовь и не выполнил условия сделки, в ответ ты сказала, что убьешь мою мать!

Блондинка расхохоталась повторно. Теперь она подошла к столу, а я сдвинулась к окну.

– Глупая девчонка, – она присела на корточки, подняла папку с биографией Грегора и с неприкрытой нежностью погладила его снимок. – Вот о ком я говорила. Об Артуре Франце. Когда все закончится, Крастор обещал мне его!

– Что? – я не поверила своим ушам. – Повтори?

– А что повторять? – лже-Дора наконец расслабилась. – Я знала Артура с самого детства, мы вместе росли и учились, и даже в школу разведки поступили вместе. И все было хорошо, пока не появилась эта… – последнее слово она прошипела и наступила каблуком на папку с фотографией Аманды. – Суккуба. Ненавижу! Она все испортила!

– Что ты несёшь? – я вообще ничего не понимала. – Причем здесь Аманда?

– Лорейн, – поправила меня девушка и наконец соизволила представится. – А я – Флора, бывшая напарница Артура, и его потенциальная невеста до тех пор, пока в наши отношения влезла эта сука. Из-за нее он меня бросил!

– Ты несешь бред! – уж в чем-чем, а в этом я была уверена точно. Артур сам сказал мне что любит Лизу, да и сама Лора тяготела больше к Саксу. – Не заговаривай мне зубы! Ты хотела убить мою мать!

– Причем здесь твоя мать, вообще? Я говорила об этой, – носок ее туфли упёрся в дело Лизы. – Подстилка Сакса. Она носит от него ребенка, а твой отец слишком увлекся шантажом генеральского приемыша. Мы прекрасно понимали, что свергнуть канцлера дело одного-двух дней и необходимость в такой заложнице пропала. Я хотела прибить ее. Уверена, Лорейн понравился бы труп сестрицы под дверью…

Я отшатнулась от этой сумасшедшей, и впервые в жизни старалась держать свой язык за зубами так крепко, как только могла. Если эта больная, поймет что Лиза носит ребенка Артура, тогда суккубе точно не выжить. И как бы я сильно ее не ненавидела, смерти точно не желала.

– Но, представляешь, Крастор запретил, – с сожалением сплюнула она. – Сказал, что Лизабет Фокс носит необычную дочь – возможную целительницу с даром суккубы. Ему она нужна для каких-то экспериментов. Все пытается научиться передавать магию другим людям без дара.

По моей спине пробежал холодок. Слишком много ужасающей правды я сегодня узнала. Словно шоры с глаз сняли, и я была совершенно не уверена, что мне без них нравиться больше.

– Ты говоришь так, будто вы с моим отцом с самого начала знали, что Аманда и Грегор не те, за кого себя выдают. Так почему не сказали? Их бы арестовали и…

– Казнили, как иностранных шпионов. А Франц нужен мне живым, я перешла на сторону твоего отца не за тем, чтобы получить его труп. И по правде говоря, никто не рассчитывал, что Арсамаз внедрит вместо меня новую Аманду Харрисон, – она вновь сжала кулаки и начала с ненавистью бормотать себе под нос. – Конечно, удобно устроились. Как Флора, так, пей дрянь, сводящую с ума, а как обстоятельства прижали, так тут же нашли и подготовили настоящую суккубу. И не простую, а ту самую…Ненавижу, – Флора подняла на меня глаза и заговорила уже громче. – Да и твой отец не позволил трогать девчонку. Думал похитить, чтобы понять, почему на нее не сработал тест. И что ты думаешь? Сакс ее изнасиловал. Придурок, чертов! Погубил такой бесценный экземпляр – хоть в колбу сажай!.. А вообще, хорош чертяка, трахнуть обеих сестер и одной заделать ребенка. Тоже мне истинная любовь до гроба! Ну ничего, я покажу Артуру, как умею любить по-настоящему…

– Ты больная, – все же не вынесла и произнесла я. – Точно больная. Ты себя со стороны-то слышишь?

Флора вздрогнула от моего вопроса и похоже вдруг резко опомнилась.

– А какого черта я вообще с тобой церемонюсь и что-то рассказываю? – она резко двинулась ко мне, и несмотря на мою попытку сбежать, ловко выкрутила руки за спину, заставляя согнуться и идти туда, куда она направит. – Пошла в комнату. Папочка запретил тебе выходить!

– Он убьет тебя, если хоть волос с моей головы упадет! – шипела я от боли в лопатках.

– Он мне спасибо скажет, что не дала тебе влезть своим длинным, некрасивым носом куда не следует.

Она тащила меня по коридорам, словно какую-то заключенную, и что самое мерзкое: выбежавшие на шум слуги смотрели на это зрелище абсолютно без удивления. Будто все вокруг давно знали, что в доме живет посторонняя блондинка, и никто ей даже ничего не сказал. Я почувствовала себя преданной и проданной!

Одна из горничных даже отперла для Флоры дверь моей спальни, чтобы она меня туда зашвырнула.

– Будь паинькой, – с улыбкой проворковала гадина, но прежде чем закрыть комнату, к ней подбежал один из людей отца, охранявших дом, и доложил:

– Из города звонил господин Тамми, он передал вам, что выполнил обещание. Интересующих вас мужчину и женщину скоро привезут сюда.

Флора просияла:

– Прекрасные новости. Подготовьте помещение в подвале, о котором я говорила.

Охранник удалился, а я, не выдержав, бросилась к двери с вопросом:

– Кого везут? Кого?

– Твою подружку, – Флора мечтательно улыбнулась. – Устрою ей сладкую жизнь.

* * *

Спустя несколько минут после ее ухода, пришел конюх и намертво заколотил оконные рамы в комнате. Кем бы ни была эта Флора на самом деле, она очень быстро раскусила, как я выбралась из заточения.

Шло время, я носилась по спальне, пыталась придумать, что скажу отцу, когда он вернется. И в то же время понимала, меня он слушать не станет…

Он ведь всегда знал, что мне нравился Грегор и никогда не говорил мне правды о нем, но какой-то там Флоре его “отдал” заранее. Этот факт выводил меня из равновесия, не меньше того, что я увидела в окно, когда к дому подъехала машина и оттуда вытащили двоих. Мужчину и девушку с мешками на головах.

Сердце сжалось от осознания, кем были эти пленники.

И помочь я им ничем не могла. Вот совершенно.

Сейчас их отведут в подвалы. Туда, где раньше в старом доме держали провинившихся слуг. Маленькие камеры-клетки, из которых отец давно приказал выбросить пыточные инструменты, а сам подвал закрыть и сделать там кладовую для коллекции маминых ваз. У обычных слуг доступа туда не было, но судя по всему – Флоре и охране мой папа разрешил едва ли не все.

Наверное, как член семьи, я бы тоже могла пройти внутрь, но раньше меня никогда не интересовала эта часть дома.

Внезапно ключ в двери провернулся и в комнату вошла горничная, я не помнила ее имени, какое-то оно незапоминающееся, а вот ее вечно шуршащее платье под передником униформы бесило особенно сильно. Собственно, только по звуку этого шуршащего платья я ее и помнила.

– Чего приперлась? – рявкнула на нее я, хотя прекрасно видела, что она всего лишь принесла тарелки с едой.

– Простите, мисс, – проблеяла девушка. – Но… кухарка сказала…

Ну конечно же, кто еще кроме этой сердобольной женщины мог решить, что мне сейчас кусок в горло полезет. И в то же время, прищурившись, я оглядела с ног до головы служанку, а в следующий миг приказала:

– Раздевайся!

– Мисс Сильвия, вы что же такое говорите? – она всплеснула руками, но вот вышло как-то сильно наигранно. Не особо сопротивляясь и с особой прытью она сняла с себя униформу и протянула мне.

В этот момент я все же усомнилась в происходящем. Слишком гладко выходило. Да и отец запретил кому-либо кроме кухарки Марты ко мне входить.

– Ну, что же вы, мисс! – протягивая платье и белый чепчик, повторила горничная. – Или моя одежда уже ни к чему?

– Ну, и чья ты шпионка? – догадалась я, вспомнив слова отца, что среди слуг могут быть засланные люди.

Горничная всплеснула руками и, округлив глаза, зажала себе рот, чтобы прошептать:

– Как вы могли, подумать такое мисс. Я предана вашей семье, как господу богу… Чем угодно могу поклясться!

И почему я ей не верю?

Хотя какая разница, в этой игре, на кого бы она не работала, главное, явно не на Флору. Схватив одежду, я быстро переоделась и даже обнаружила тугую связку ключей от многих комнат и перочинный нож в кармане.

– Жди меня здесь, – приказала ей. – Если только пикнешь или как-то меня выдашь, я найду способы отомстить. Мне-то отец ничего не сделает, а вот насчет тебя я бы не была уверенной.

Горничная как-то особенно испуганно охнула и со всей тщательностью заверила, что будет тише мыши. Я закрыла ее в собственной комнате и, опустив голову, медленно двинулась по коридорам.

Тень с шуршащим платьем, на которую никто даже не обращал внимания, будто невидимка. Уже у самых подвалов я была полностью уверена, что горничная однозначно шпионка, а платье ни что иное, как хитрый артефакт, отводящий взгляд.

Другой вопрос, почему она его так легко мне отдала. Приходилось всерьез задуматься, чтобы хоть немного разобраться в хитросплетениях происходящего.

Наверное, она была кем-то из арсамазских разведчиков… А почему бы и нет? В доме, полном слуг, легко спрятать кого-то своего. Если бы у нее был допуск в подвалы, она бы сама попыталась высвободить Лорейн и Грегора… то бишь Артура, но возможность пройти туда незамеченной была только у меня.

Только одно оставалось загадкой, с чего горничная решила, будто я стану это делать? Однако времени искать ответы у меня не было.

Сейчас я впервые в жизни вылезла из своей скорлупы безвольной марионетки и собиралась сделать что-то важное.

Попутно пыталась понять, что мною движет: любовь к иностранному разведчику? Вряд ли, ее перечеркнула обида за обман. Сейчас меня скорее вела злость на отца и желание, чтобы Артур не достался Флоре. А еще понимание, какой именно поступок будет правильным.

Да и ненависть Флоры к Аманде пугала меня до чертиков. В глазах блондинки плескалось столько безумия, что если не спасу бывшую подругу, то до утра она может и не дожить.

А вот что скажет отец, если узнает, я даже представить боялась, но очень надеялась, что он ничего не узнает…

Первая дверь, ведущая в подвалы, была приоткрыта, и я без труда скользнула за нее, но уже заглянув за следующий поворот, поняла что просто не будет.

Там у закрытой камеры, за решетками которой сидели Лора и Артур, все еще с мешками на голове, стоял охранник. Что с ним делать, я даже не представляла, и пока раздумывала, у него на поясе ожил артефакт связи.

– Срочно на второй этаж, – рявкнул оттуда голос Флоры.

– Но ведь пленники остануться без охраны! – мужчина попытался возразить.

– Они за решеткой, идиот, никуда не денутся. Срочно на второй этаж, я сказала.

Когда он пронесся мимо, я постаралась слиться со стеной, спрятавшись в тени, куда не доставал свет фонарей, и только потом выглянула из своего укрытия.

– Эй, вы живы? – позвала я, приближаясь к камере.

Лорейн дернулась, тряхнула головой и завозилась, пытаясь сбросить оковы за спиной, а вот Артур похоже оставался без сознания.

– Кто здесь? – отозвалась подруга.

– Сильвия. Ты знаешь, как мне вас отпереть? – я стояла у решетки с хитрым замком без скважины и рассеянно пыталась найти хоть какой-то механизм.

– Спроси, что полегче, – глухо пробормотала девушка. – Мы ведь в твоем доме, судя по-происходящему…

И правда. Наверняка, ещё одна защита для людей с допуском. Хитрая, которую не открыть посторонним, вот только я была тем самым предателем, от которого ничего подобного не ждали.

Я просто потянула за решетку, и она с легкостью поддалась.

Примерно в этот же момент я поняла, что моя мать тоже в курсе всех махинаций отца и наверняка знала обо всем с самого начала. Ведь именно она прикрывала тётку Дору, утверждая, что это ее кузина, и именно здесь в подвале мать якобы хранила коллекцию бесценных фарфоровых ваз, ни одной из которых я сейчас не видела.

На душе стало особенно противно. Очень гадко осознавать, что врали вокруг все, не только бывшие друзья, но и родные, которые все это время вели свою игру, не принима всерьез и считая маленькой идиоткой.

А я наверное ею и была, потому что только идиотки предают семью и отпускают любимого мужчину к другой женщине добровольно.

Я стащила мешки с Лоры и Артура, лицо последнего напоминало большой синяк. Похоже, его долго били, прежде, чем связать. От этого зрелища у меня на глаза невольно навернулись слезы.

– Потом порыдаешь, – одернула Лора. – Если решила помочь, то развяжи.

Крошечным ножом, доставшимся от горничной, я перерезала веревки, и первым делом, что сделала Лора, бросилась к ведру с водой, стоящему в коридоре, и окатила из него Артура. Я же поразилась той скорости, с которой она соображала.

Франц дернулся, закашлялся и едва не свалился со стула.

– Приходи в себя, братец, – похлопала она его по щекам. – Кажется, судьба подарила нам второй шанс.

Он едва приоткрыл заплывшие глаза и попытался встать. Все, что могла сделать я – это подхватить, чтобы он не упал на пол.

– Идти можешь? – спросила Ло и, получив кивок, обратилась ко мне. – Выведи нас отсюда. Желательно к машине, а дальше мы как-нибудь прорвёмся.

– Для этого нужно подняться наверх и пройти через гостиную, – рассеянно пробормотала я, даже не представляя, как это сделать с еле двигающимся мужчиной на руках.

– Нет, – категорично отрезала Ло. – Нас точно привели сюда не через центральную дверь, я кое-что видела через полотнище этой вонючей тряпки. Должен быть ход сразу в гаражи.

Я огляделась по сторонам и выбрала противоположное направление тому, откуда пришла.

– Туда! – указала я.

Мы шли по темному коридору, спешили, Артур иногда спотыкался, а я все ещё находилась в сомнениях, правильно ли я поступаю.

Пока еще все можно переиграть. Я ведь дочь теперешнего канцлера. Отец меня любит и наверное по-своему дорожит, а значит, если попрошу… то оставит мне Артура.

В какой-то миг я поняла, что рассуждаю о живом человеке, как капризный ребенок об игрушке, и одернула себя.

– На тебе странная одежда, – вдруг заметила Лора. – Взгляд постоянно соскальзывает. Если бы не голос, я бы не узнала тебя.

– Это вашей разведчицы, она притворялась горничной и дала мне это платье, – честно призналась я, на что Лора нахмурила лоб, а после явно не видя смысла что-то скрывать, ответила:

– Странно. Я была уверена, что все наши эвакуированы из столицы и районов. Остались только я и Артур.

Наконец мы уперлись в глухую дверь, осторожно толкнув которую, я выглянула наружу. И вправду гараж, Лорейн не ошиблась.

Внутри никого не было.

– Вот машина отца, – я указала на черный шанкар с темными стеклами. – Надеюсь, на ней вы сможете уехать.

– Спасибо, – Лора помогла расположить Артура на задних сиденьях, а сама полезла на водительское место. – Беги, Сильвия. Дальше мы сами, если поймут, что ты нам помогла, начнутся проблемы.

– Есть ещё кое-что, – я отошла от машины на два шага. – Твоя сестра – Лизабет….

Лора вздрогнула при упоминании этого имени и вскинула на меня взгляд:

– Ты и про нее знаешь…

– Да, и про то, что ты была суккубой раньше, пока не потеряла дар. Так вот, твоя сестра. Это мой отец ее похитил. Он решил, что она носит ребенка Сакса. Ее держат в заброшенной психиатрической лечебнице святого Марка. Надеюсь, это поможет ее найти.

– Ты даже не представляешь как, – выдохнула Лора и провернула ключ зажигания.

Прежде, чем она захлопнула дверь, я успела сказать ещё кое-что:

– И я очень сочувствую, что у тебя так вышло с Саксом. Теперь я понимаю, почему ваши отношения с ним были… такими натянутыми.

Ее лицо на мгновение окаменело, губы поджались, а подбородок дрогнул:

– Спасибо, Сильвия. Но теперь это совсем не важно.

* * *

В доме было по-прежнему тихо, когда я вернулась в комнату и, открыв ее снаружи, не нашла там никого… Горничной и след простыл из наглухо запертой спальни, где даже окна не открывались.

Разве что из шкафа исчез один из моих костюмов. Вот же хитрая бестия!

Пришлось запереть саму себя в комнате изнутри и быстро переодеться в старую одежду, а форму горничной затолкать на дальнюю полку, туда же, куда спрятала ключи.

Примерно через десять минут в доме началась суета. За дверями кто-то бегал, а в какой-то момент спальню открыли.

На пороге стояла взбешенная Флора, рядом с ней – тот самый охранник, которого она вызвала из подвала. Он прикладывал к перебинтованному затылку кусок замороженного мяса, и пытался ей что-то объяснить:

– Вы сами приказали мне подняться на второй этаж.

– Заткнись, – рявкнула на него блондинка и прошла в спальню. С видом ищейки она осмотрела вначале меня с ног до головы, потом подошла к окну, дернула раму, убеждаясь, что заколочена она крепко.

– Что-то случилось? – с самым невинным видом поинтересовалась я.

– И ты заткнись! – досталось уже мне. – Если я узнаю, что это ты выпустила их, пеняй на себя. Кроме тебя в доме больше некому сделать подобное.

– Совершенно не понимаю, о чем речь. Вы сами заперли меня здесь, а сквозь стены я ходить не умею.

Глаза Флоры, как у кошки, сузились от ярости. Я же подкинула этой стерве ещё пищи для размышления:

– Быть может это призрак Безумной Кристалл. Он порой и не так проказничает, то люстру свалит, то…

– Дура! – Флора вылетела за дверь и провернула за собой ключ.

А я прижалась ухом к двери, подслушивая, что будет дальше.

Подошёл кто-то из слуг и доложил:

– Пропала машина мистера Тамми, и одна из служанок – Моника…

Я стукнула себя по лбу. Точно! Вот, как звали горничную!

По моему лицу расползлась довольная улыбка.

Глава 11

/Лорейн/

Больница святого Марка. Кто бы мог подумать. Место где держали Катерину, и где умерла моя мать.

Я хорошо помнила отрывки досье Кристалл Бристоль из мыслей Деймона.

Это была та самая психиатрическая лечебница. Вот же превратность судьбы или ее злая насмешка. Почему именно там держали Лизу?

– Ты знаешь где это? – спросила я у Артура, когда мы отъехали на несколько километров, и мне пришлось остановить машину, чтобы вытащить из-под капота пару следящих артефактов.

Настоящее чудо, что нам вообще удалось беспрепятственно выбраться из логова врага. Но я успокаивала себя тем, что должно же было нам повезти хоть где-то, особенно учитывая обстоятельства последних дней.

– Не имею понятия, – слабо отозвался Франц. – Нужно найти старые довоенные карты.

– А Катерина знала, – вздохнула я, разворачивая машину в сторону города.

– Она с Викторией в Арсамазе, – послышалось от Франца. – Хоть за чью-то безопасность я могу быть спокоен. Поезжай к Картеру.

Кивнула, хотя и без указки Артура ехала именно туда.

Так уж случилось, что в один момент противоборствующие силы оказались по одну сторону.

Не все люди спокойно перешли в услужение к Тамми. Остались и те, кто до сих пор был предан прежнему канцлеру. Один из них Картер, тот самый, что заверял своей подписью мирный пакт между Деймоном и Артуром. Именно на него нам удалось выйти, когда Франц понял, что выехать за пределы столичного округа нам не даст новая власть. Хорошо еще хоть Виктории и Катерине удалось выбраться раньше, прихватив с собой корзину с котами. Даже в такой ситуации, я настояла чтобы животных не оставили на произвол судьбы.

Мы же оказались заблокированы в городе и его ближайших окрестностях.

Собственно, попались мы с Артуром тоже по глупости. По своей глупости.

– Ты ведь тоже слышал голос Флоры? – спустя некоторое время спросила я.

Этот факт до сих пор не давал мне покоя. Если эта сучка жива и перешла на сторону Крастора, то многое становилось понятным.

– Да. По крайней мере очень похож.

– Если вспомнить, где нас с тобой схватили, то даже сомневаться не приходится, – я круто завернула на одну из лесных дорог с основной трассы и прошипела себе под нос: – Можно сказать, Арсамаз сам подарил Тамми Панем на блюдечке и даже оружие вручил.

Франц оказался слишком самонадеян, когда уверял меня, что кроме него никто не знал кодов активации взрывных устройств под городом, так же как и места хранения оружия.

Вот только на поверку склады оказались пусты, а когда народные беспорядки, подогреваемые против новой власти Кранмердом, достигли пика, государство ответило народу террором на террор. Несколько целенаправленных взрывов в крупных местах скопления людей быстро запугали оставшиеся народные массы, заставили всех, как тараканов, забиться в щели и не вылезать.

Артур совершенно не понимал, каким образом Тамми так искусно распоряжается нашим оружием. Тогда-то Картер и предложил вывести из строя оставшиеся устройства, вот только для этого нужно было до них добраться.

Мы рисковали и проиграли. Там нас с Артуром и повязали люди Крастора.

– Флора ведь была тоже в курсе всего, – бубнила я себе под нос. – И коды, и местоположение! И даже эти чертовы анонимные письма… Мы могли бы и сами догадаться, что без талантливого разведчика здесь не обошлось. Слишком грамотно она заметала следы. И взрыв в редакции “Панемского вестника” – тоже наверняка она. Дестабилизировали обстановку перед выборами Сакса, хотели присвоить власть на себя еще в тот момент, но не вышло.

– Выходит, Тамми знал о нас все с самого начала и красиво использовал нашу игру себе во благо. Мы были слишком заняты дрязгами между собой, чтобы заметить третью сторону, – рассуждал Артур вслух. – А ведь могли бы. Еще тогда мне показалось подозрительным, что именно тебя вытащили на сцену тем вечером для наглядного эксперимента. Он хотел разоблачить нас еще тогда, но потом либо передумал, либо…

Тут я его перебила, потому что затормозила у маленькой лесной сторожки: места, где мы, еще до того как нас взяли, договаривались с Картером о встрече.

– Либо в тот момент все пошло не по его плану, когда тест не сработал, – договорила за Франца я. – Вот и вся загадка.

Я выбралась из машины, помогла выйти и Артуру. Когда подходили к порогу, навстречу вышел Картер.

– Что с вами случилось? – помогая Францу, поинтересовался он.

Я быстро пересказала ему про засаду и о времени, что мы пробыли в доме Тамми:

– Нам пришлось угнать машину и вытащить отслеживающие артефакты, но я не уверена, что избавилась от всех. Поэтому, вполне возможно, сюда уже едут люди нового канцлера, так что нужно убираться отсюда, как можно быстрее.

– Вы могли бы бросить автомобиль! – сварливо ответил Картер.

– Он нам нужен. Мы выяснили, где держат Лизу и вполне возможно, что проникнуть туда без соответствующего транспорта будет не просто. А это как-никак машина самого Крастора, – пояснила я и обратилась за помощью: – Картер, ты ведь должен знать, где находилась раньше психиатрическая лечебница святого Марка?

Мужчина нахмурился, явно перебирая в памяти все связанное с этим названием.

– Но там одни руины после войны.

– По всей видимости, нет, – возразила я. – Но одно знаю точно: если еще хоть что-то встанет на пути между мной и моей сестрой, я костьми лягу, но разнесу там все в щепки, лишь бы ее освободить.

Картер достал с полок сторожки карту и ткнул пальцем в нужное место.

Туда вела дорога с противоположного конца столицы, ехать долго, но если поспешить, то через пару часов буду на месте.

– Только не говори, что собралась туда ехать одна? – закончив объяснения, спросил мужчина.

Я покосилась на Франца, выглядел он уже лучше, и все же меня одолевали сомнения.

– Одна она никуда не поедет, – ответил за меня Арт. – Тем более я уже в порядке.

Почему-то иной реакции от него я и не ожидала.

– Ты бы мог поехать с нами, – обратилась я уже к Картеру. – Любая помощь не помешала бы.

Несколько мгновений мужчина сомневался, а после кивнул. Я примерно догадывалась, о чем он сейчас думал. Его жизнь, как и наша, перевернулась в одночасье.

Такие, как Картер, были преданы, как псы, и при смене хозяина предпочитали умереть, чем есть корм из новых рук. И сейчас, оказавшись на перепутье выбора, руководствоваться в отсутствии приказов он мог только собственной совестью.

Втроем мы вышли из домика, и я уже завела машину, когда где-то в отдалении послышался шум мотора.

– Черт! – выругался бывший агент. – Вас все же выследили!

Паника накрыла с головой. Это означало, что где-то внутри авто до сих пор спрятан маячок.

– Что делать? – я подняла глаза на более опытных мужчин, должны же они подсказать хоть что-то.

– Дави на газ, – Картер захлопнул мою дверцу и указал в сторону, куда дорога уходила дальше. – По ней выберешься к центральному шоссе, я задержу этих людей, сколько смогу. Дам вам время добраться до точки назначения.

– Тебя же убьют, – Артур неверяще смотрел на Картера. – Они не станут церемониться.

– И не из таких передряг выбирался! – подмигнул бывалый шпион и крикнул на меня, подгоняя: – Ну же, чего ждешь? Езжай!

Из-под бешено крутящихся колес полетели камни и громко забарабанили по дну автомобиля.

На этот раз я точно поставила себе цель: успеть спасти дорогого человека любой ценой.

И пусть Артур за последние дни убеждал меня, что я ничего не могла сделать и никак бы не помогла Деймону, лишь подставила бы себя, но у меня было на это свое мнение. Я могла бы многое сделать иначе: найти нужные слова раньше, умолять пойти со мной и не тратить драгоценное время на глупости.

Сейчас же я жила словно лишившись половины себя. Я осознала это слишком поздно. Наяву меня держало лишь природное упрямство и желание спасти Лизу.

И полным бредом были все слухи, что якобы я выкрала его тело. Хотя, признаюсь, теперь жалела, что не я это сделала.

Потому что слишком много у Сакса было врагов, чтобы надеяться на то, что это сделали друзья, а не глумящиеся подонки.

В одном только длинные языки оказались правы. Мои чувства к бывшему канцлеру оказались слишком сильны, чтобы просто так выбросить его из головы.

О чем бы я не думала, что бы не делала: молчала, говорила, спала, бодрствовала, плакала, боялась или дышала дальше – он словно незримо стоял рядом. Я постоянно думала о нем, держа за кадром остальные мысли, боялась в какой-то момент его упустить, и тогда он точно развеется и исчезнет. Даже из воспоминаний.

Вот и сейчас, гоня машину по дороге на помощь к Лизе, я думала о Саксе. О том, как бы могла сложиться наша жизнь, если бы все вышло иначе…

* * *

/Лизабет/

Как я поняла, что начались роды?

Посреди ночи низ живота прихватило особенно сильно, словно скрутило в тугой узел и через несколько секунд отпустило. И хоть по ощущениям это казалось терпимым, но мне все равно захотелось взвыть. Потому что ещё было слишком рано, я рассчитывала хотя бы еще на месяц. Потому что помощь, которую я так ждала, не пришла. Потому что люди, державшие меня здесь, только и ждут когда я рожу, чтобы забрать дочь.

Все последние недели я провела в своей камере-палате, лежа на кровати и боясь навредить малышке. Вставала только по нужде и иногда разминала ноги.

Я была в том странном состоянии, когда ненавидела доктора, которая приходила ко мне дважды в день, и одновременно цеплялась за каждую ее рекомендацию. Но помогало до поры до времени.

И теперь я лежала на кровати, отвернувшись к стене, кусала губы, боясь неосторожным стоном привлечь внимание к себе, и не знала, что лучше. Просить помощи или молчать, чтобы эти люди как можно дольше не обращали на меня внимание.

Но чуда не случилось, примерно в то же время, что и обычно в палату вошла противная врачиха в сопровождении санитарок. Мои попытки сохранить лицо невозмутимым провалились в самом начале, ей хватило одного взгляда на мой живот и беглого ощупывания, чтобы все понять:

– Да она рожает! – воскликнула она. – В блок ее и позовите миссис Тамми.

– Кого? – мне показалось я ослышалась. Фамилия была слишком знакома. Настолько, что я с головой выдала свою возможность разговаривать.

Несколько мгновений на меня смотрели пораженно и непонимающе, а в следующий опомнились и тут же одернули:

– Не твое дело, – рявкнула доктор. – Твое дело сейчас слушать меня и делать все, что скажу, иначе ребенок родится мертвым. Все поняла?

Но видимо не все, потому что знакомая фамилия резала ухо.

– Зачем Тамми? – не успокаивалась я, и в следующий момент зашипела от особенно болезненной схватки.

– Заткнись и молчи. Это же ты умеешь делать!

Санитарки подхватили меня под руки и вполне бережно потащили куда-то по коридору. Глаза на этот раз никто не завязывал, видимо решили, что сейчас это совершенно ни к чему. Впрочем, из-за боли маршрут я запомнить была не в силах.

Палата, куда меня определили, казалась действительно стерильной. Белые стены явно после ремонта, новые лампы. Неужели ради меня так старались, ведь других рожениц здесь не было?

С горечью я осознала, насколько сильно они ценят будущего ребенка, если готовы принимать его с таким комфортом, а вот я для похитителей – всего лишь инкубатор.

Меня уложили на кровать и объяснили, как дышать, но все рекомендации проходили мимо ушей, потому что в помещение зашла она – миссис Хелен Тамми, жена Крастора.

Я видела ее много раз на различных приемах – всегда ухоженная и при параде, но сейчас она была одета в медицинский халат и перчатки.

– Что вы здесь делаете? – нашла в себе силы спросить я, уже ни капли не скрывая отсутствие немоты. Я даже икота в такой момент пропала.

Та лишь скривила губы, осматривая меня сверху-вниз, но все же ответила.

– В случае осложнений маг-целитель обязан присутствовать на родах. Твоя дочь слишком ценна, чтобы позволить ей не родиться. Возможно она ключ к тому, почему пропадает магия у таких целителей, как я, и почему остается у таких, как вы.

– Это не дочь Сакса, – почти выкрикнула я, хватаясь за крошечную возможность обезопасить малышку. Может, узнав правду, эти люди потеряют к ней интерес. – Она не станет целителем.

– Тогда чья? – Тамми мгновенно подскочила ко мне, вцепилась длинными пальцами в подбородок, задирая его и заставляя посмотреть ей в глаза. – Чья, если не его? Сроки сходятся.

– Грегора Харрисона, – выплюнула ей в лицо и тут же заскулила от новой схватки. Почему же так больно?

Жена Крастора небрежно выпустила мое лицо, поднялась рывком и хотела уже выйти из палаты, как остановилась у самого входа и обернулась, на лице ее играла жутковатая улыбка.

– Что ж, это даже интереснее. Суккуба с потенциальными способностями менталиста.

– Откуда вы знаете?

– То, что Грегор – это никакой не Грегор, а Артур Франц, шпион Арсамаза? – голос женщины звучал особенно издевательски. – Тоже мне секрет. Про него и твою сводную сестрицу мы были в курсе с самого начала и просто позволяли им жить до момента, пока они не лезли в наши дела.

Что-то внутри этой фразы заставило меня несколько раз прокрутить ее в сознании.

– Что значит позволяли жить?

– То и значит, потенциальные враги под носом моему мужу больше ни к чему. Они схвачены и ждут наказания за шпионаж в пользу другого государства.

Мне хотелось зажать уши и не слышать всех ее слов. Это бред!

– Сакс никогда не казнит Лору. Он ее любит! – почти выкрикнула я, помня все чувства, увиденные когда-то в голове канцлера.

– Сакс мертв! – отрезала она. – У Государства теперь новый канцлер – мой муж! А теперь заткнись и жди акушера! А то ты слишком разговорчива для тяжело рожающей!

Внутри меня все оборвалось.

Последнюю, и без того полумертвую надежду убили, окончательно затоптав ногами.

Я словно провалилась в забытье, полностью теряя контроль над происходящим. Артура и Лоры возможно уже нет в живых, дочь вот-вот отберут, и никакого спасения…

Сознание вернулось ко мне лишь в миг, когда малышка издала первый крик. Он словно ножом полоснул по сердцу, заставляя прийти в себя и вспомнить, что я должна бороться дальше ради нее.

– Дайте ее мне, – взмолилась я, когда крошку забрала на руки одна из санитарок. – Дайте. Я ничего ей не сделаю, только покормлю…

Это желание огненным всполохом билось в голове. Прижать, обнять и никуда не отпускать. Я даже практически не чувствовала послеродовой боли.

Но все мои просьбы и мольбы остались проигнорированы.

Тамми, наблюдавшая за всем со стороны, наконец отлипла от стены и подошла ближе посмотреть на малышку:

– Прекрасный экземпляр, – словно саму себя похвалила она и только после этого повернулась ко мне, чтобы с особой издевкой произнести: – Вот видишь, даже моя помощь не понадобилась. Ты прекрасно справилась с родами сама.

Она забрала мою дочь на руки и направилась к выходу из палаты.

Я взвыла и попыталась встать. Мне нужно было идти следом и отобрать крошку. Она ведь моя!

Моя!

Не их!

Сильные руки санитарок удержали, вжимая в больничное кресло.

– Заштопайте ее, – небрежно бросила жена нынешнего узурпатора. – А то сдохнет от потери крови, а так ещё пригодится.

Дверь за ней закрылась, а я орала в приступе безумия, пыталась вырваться, пока ко рту не прижали тряпку с горьковато-сладким снотворным.

Мир долго не хотел меркнуть, а я пыталась удержать его по крупицам, умоляя организм сопротивляться и не спать, пока глаза все же не закрылись.

* * *

/Лорейн/

Я остановила машину у съезда с шоссе на разбитую лесную дорогу. Она уходила куда-то в глубь чащи, и судя по карте именно она вела к заброшенной лечебнице для душевнобольных.

– Дорога не выглядит так, будто по ней часто ездят, – с сомнением высказала я Артуру, разглядывая припорошенную снегом поверхность.

– Эти люди не идиоты, – ответил он. – Наверняка есть и другие подъездные пути, просто мы о них не знаем.

Я еще раз взглянула на карту, пройти пешком и пробраться к больнице тайком – не вариант, слишком далеко, оставалось либо прорываться в открытую, либо надеяться, что машину Крастора здесь знают и пропустят беспрепятственно. А ведь у нас даже оружия толком не было, лишь револьвер, оставленный Картером.

Ехать приходилось медленно, я вглядывалась в вечернюю пустоту дороги, постоянно ожидая засаду.

– И все же странно, – нарушил тишину Артур. – Мы же проверяли все старые здания и развалины. И не могли упустить из виду это. Никто не находил ничего подозрительного.

– Приедем к месту, там и разберемся, – ответила я, пытаясь вспомнить из многочисленных сводок был ли в них отчет о проверке психбольницы. Наверняка был, просто в бесчисленных сотнях таких же бумаг он не запомнился.

Разгадка на вопрос Артура нашлась сама по себе: объезжая очередную лужу с талой водой, машина словно уперлась в стену, подобную мыльному пузырю. Я на физическом уровне ощутила, как на мгновение он разомкнулся, позволяя проехать внутрь. Нечто подобное я уже чувствовала однажды.

– Коуч, – пробормотала я. – Такая же защита стояла вокруг его пещеры. Никто никогда не увидит, что за пеленой, если хозяин сам не пропустит внутрь. Вот же противный старикашка!

– Я бы не был столь категоричен в отношении него. Он мог отдать технологию еще генералу Саксу. Сдается мне, это не просто место, где прячут одну Лизу. Скорее всего остальные суккубы тоже здесь.

– С чего ты взял?

– Слишком много фактов сошлось. Не случайное место, где умерла твоя мать, и где держали Катерину. Мы работали с Деймоном, и он показывал папку с ее досье. Зачем еще генералу было интересоваться приемной дочерью Виктории, если не из-за того, что она тоже содержалась здесь. Суккубы с даром ведь изначально жили в Квартале, увезли их гораздо позже. Даже года примерно совпадают с разрушением этого места. Да и держать подобную тюрьму было проще с согласия генерала Сакса.

– Надеюсь, мы скоро узнаем ответы.

Машина съехала на более продавленную дорогу с накатанными колеями от колес. Сразу становилось понятным, что здесь ездили чаще, а вот на карте этой дороги не было. Она вела к большим железным воротам, завидев которые, я тут же напряглась.

– Вот и приехали, – пробормотала я, выцепив взглядом охранника на КПП. – Похоже, придется поднимать шум.

– Не паникуй раньше времени, – Артур проверил заряд в револьвере. – Езжай, не снижая скорость. Стекла тонированные, а машина явно знакома местным. Иначе защита периметра нас бы не пропустила.

У нас был только один шанс на прорыв, и хотелось все сделать максимально тихо, и я поступила так, как и приказал Артур: ехала, не тормозя, рассчитывая лишь на то, что охрана, завидев машину, откроет ворота, не задавая лишних вопросов.

Нас тоже приметили. Охранник заметно приосанился и побежал открывать.

– Я же говорил, – самодовольно ответил Артур. – Крастор сильно авторитарен, чтобы каждый раз останавливаться для проверки документов. Думаю, они здесь как дрессированные собачки – работают на опережение его команд.

Машина въехала на территорию, а я неосознанно вцепилась пальцами в оплетку руля, осматривая место, где умерла моя мать.

Здание-коробка, серые стены с узкими, зарешеченными окнами. Все здесь буквально пропиталось безнадежностью, начиная от кривых хилых деревьев и заканчивая мартовским небом над головой, которое казалось даже более унылым, чем обычно.

– Куда дальше? – я завернула за угол, чтобы машину не было видно с КПП и остановилась вплотную к одной из дверей.

– Внутрь, – с этими словами Артур еще раз оглянулся по сторонам, убеждаясь лишний раз, что вокруг никого. – Найдем кого-нибудь и развяжем ему язык.

А дальше я вскрывала шпилькой замок, чтобы оказаться в длинном бесконечном коридоре лечебницы.

Где-то позади шел Артур. В самом начале пути он недовольно пробурчал, что это самая безумная и непродуманная операция на его памяти, а дальше умолк.

И все же нам сказочно везло, потому что за одним из поворотов мы наткнулись не на вооруженную охрану, а на стоящую спиной женщину в одежде санитарки. Она перекладывала застиранные простыни из стопки в стопку, и не заметила, как сзади подкрался Франц, зажал ей рот и, приставив пистолет к виску, произнес:

– Пикнешь, и это будет последний звук который ты издашь! Все поняла?

Даже после избиения людьми Крастора этот мужчина продолжал быть опасным и если надо, то очень сильным. Женщина замерла в его руках и очень быстро взвесила расклад сил, особенно когда я зафиксировала ей руки за спиной, чтобы не дурила.

– Сейчас я уберу ладонь ото рта, и ты быстро и четко ответишь на один вопрос. Учти, от твоей сообразительности зависит твоя же жизнь!

Санитарка моргнула в знак согласия.

– Где держат беременную? – произнес Артур и очень осторожно позволил женщине заговорить.

И все же она оказалась непонятливой, начала набирать воздух в легкие, но я отреагировала первой, не жалея рук зарядила со всей силы ей по лицу. Артуру, как джентльмену, было не положено бить женщин. Я же такими правилами ограничена не была.

Санитарка заскулила, я же едва сдержала шипение от гудящих костяшек в пальцах.

– Еще раз повторю, – процедила я, глядя ей в глаза. – Где держат беременную? Говори, или следом будет не удар в челюсть, а пуля в висок. Нам терять нечего!

– Она родила пару часов назад. До сих пор в палате валяется, – проблеяла санитарка и тут же добавила: – Я могу отвести. Здесь близко.

Мы с Артуром переглянулись. Врать ей не было резона, но на всякий случай Франц прижал дуло пистолета к ее коже особенно сильно:

– Если заведешь в ловушку, то не надейся на спасение. Тебя я пристрелю первой!

Заложница кивнула и скосила глаза вправо:

– Туда.

Она отвела нас к палате с наглухо запертой железной дверью. Лишь узенькая прорезь окошка, в которое я заглянула. Там в полумраке, который разгоняла только крошечная лампа, не шевелясь, лежала Лиза. Ее белая рубашка была залита кровью ниже живота, а у меня руки похолодели от этого зрелища.

– Что с ней? – не узнав собственного голоса, спросила я.

Санитарка зло усмехнулась и выплюнула:

– Родила ж говорю. Ее заштопали, а дальше, как повезет. Либо выкарабкается, либо сдохнет!

– Сука, – выплюнула я в адрес этой бездушной скотины.

Не в том состоянии я была, чтобы стесняться в выражениях. Артур видимо тоже. Он резко опустил рукоятку револьвера санитарке на затылок, и та без сознания сползла на пол.

Покопавшись в ее карманах, я нашла ключи и отперла палату, а после подлетела к сестре и начала бить по щекам, пытаясь привести в себя.

Артур тоже помогал, попытался поднять, дозваться, но сестра лишь вяло приоткрывала глаза и вновь сползала в забытье.

– Она явно накачана какой-то дрянью, – пробормотала я, осматривая палату. – И где ребенок?

В этот момент я пожалела, что санитарку оглушили так быстро. Она могла бы подсказать нам еще много чего.

– Лиза, – я продолжила трясти сестру. – Очнись. Хоть на минуточку.

– Милая, ну же, ответь. Куда они унесли нашу дочь?

И все же она распахнула глаза. Обвела меня и Артура мутным взглядом, а потом вцепившись мне в руку, с явным трудом сумела произнести:

– Это все Тамми.

– Да мы в курсе, кто за этим стоит. Ты видела куда унесли девочку?

– Тамми, – как заведенная продолжала бормотать Лиз. – Жена Крастора… Целительница! Она у нее.

Мы переглянулись с Артуром. Информация неожиданная и в то же время совершенно не удивительная. Вот только с этим можно было разобраться и позже. Сейчас были дела и поважнее.

– Неси Лизу к автомобилю, – приняла я единственно верное решение. – А я найду малышку.

– Я никуда без тебя и дочери не пойду!

– Не будь идиотом, – почти рявкнула на него. – Я просто не дотащу Лизу до машины. У меня не хватит сил. Ты же мужчина, в конце концов. Унесешь Лизу и будешь ждать меня в машине.

– Хорошо, – согласился он. – Но если что-то случится, я пойду за тобой следом.

Я отрицательно покачала головой и забрала у него из рук револьвер.

– Если что-то случится, ты уедешь отсюда и увезешь мою сестру! А я сделаю все, чтобы выбраться самой и найти вас.

– С ума сошла? – не поверил он.

Я покачала головой. Сейчас я как раз мыслила предельно ясно. Хватит этих бесконечных хождений по кругу, где кто-то вечно спасает кого-то. Артур должен увезти Лизу, а я найду их дочь и верну им. И точка.

Из палаты мы вышли одновременно, предварительно закрыв в ней оглушенную санитарку. Артур потащил одурманенную Лиз к выходу, а я поспешила в противоположном направлении.

Ну конечно же мне не могло везти вечно. Уже через два поворота слепого блуждания я нос к носу столкнулась с вооруженным охранником. Он совершал патрулирование и явно не ожидал встретить посторонних.

Несколько мгновений он рассматривал меня с полным недоумением на лице, пока взгляд не наткнулся на револьвер в руке. Видимо, местные тюремщики слишком привыкли к размеренной жизни, если соображали так медленно, я же, действующая на адреналине, отреагировала раньше.

Шагнула и впилась ему в губы, а потом вытирала свои тыльной стороной ладони и сплевывала на пол от брезгливости. Вот только лучше так: сработать тихо, а заодно и узнать, куда мне идти дальше, чем поднять шум выстрелом. Пусть уж мужчина находится во власти сладкой иллюзии с двумя трепетными красотками, чем зовет подмогу.

Судя по выуженным из головы охранника сведениями, миссис Тамми действительно была в этом здании и приезжала сюда весьма часто. Сейчас она находилась в другом крыле, в собственном кабинете.

– Вот зараза, – пробормотала я. – Даже кабинет оборудовать успела.

Теперь идти приходилось особенно осторожно, радовало хотя бы то, что я узнала примерный маршрут. Слух обострился невероятным образом: мне казалось, теперь ощущаю шаги людей за сотню метров, чтобы успеть спрятаться. Один раз мне даже пришлось срочно искать укрытие. Им стала одна из палат с обшарпанными стенами, обвалившейся штукатуркой и проржавевшей койкой, которую никто так и не вынес отсюда за долгие годы.

И выглянула я только, когда мимо прошла высокая женщина в белом халате. Судя по направлению откуда она явилась, следовала врач из кабинета Хелен. Оттуда же при приближении слышался надрывный плач и раздраженное:

– Да заткнись ты! Сейчас тебе найдут молока.

Пальцы сжали револьвер сильнее, а нервы натянулись, словно струна. Я потянулась к ручке двери и вошла в кабинет.

Тамми стояла ко мне спиной и не качала, а трясла орущий кулек, чтобы тот успокоился. У меня же в груди поднялась лавина злости на эту женщину и всех тех людей, что были виноваты в происходящем. Я вскинула пистолет.

– О, ты быстро. Давай сюда бутылку! – не оборачиваясь, приказала гадюка Крастора.

Я взвела курок. Он щелкнул каким-то особым образом, Тамми вздрогнула и обернулась.

– Да, я очень быстро, – очень спокойно и холодно произнесла, глядя на нее в упор. – А сейчас положи малышку на стол и отойди к стене. Иначе я за себя не ручаюсь!

Я держала ее точно на мушке, не сводя взгляда, а палец от напряжения немного подрагивал на спусковом крючке.

– Ты… – выдохнула она. – Не ожидала увидеть тебя… живой.

– Меньше слов, – отрезала я, помня, что в комнату вот-вот вернется доктор. – Положи ребенка, иначе пеняй на себя.

Но, кажется, в серьезность моих слов Тамми не верила, она по-прежнему смотрела на меня с вызовом:

– Не выстрелишь. Кишка тонка. А даже если сделаешь это, то на звук явится охрана! Живой не уйдешь!

К сожалению, да. Как бы не было прискорбно осознавать, но она права.

– Иногда, таким как я, становится нечего терять, – не опуская оружия, я преодолела расстояние между нами, и наотмашь ударила ее в висок.

Тамми стала оседать, по ее лицу потекла алая струйка крови, я же едва успела выхватить у нее из рук крошку, пока женщина окончательно не упала.

А ведь все равно не сдохнет, такие как она, от одного удара, пусть и в висок, не умирают.

На руках захныкала малышка, и я наконец посмотрела на ее крошечное личико. Покрасневшее от натуги и словно обиженное на весь свет. Она просила есть.

– Тише, милая, – проворковала я и плотнее укутала ее в тонкое одеяльце. – Сейчас мы быстро-быстро побежим к твоей мамочке. Лиза обязательно тебя покормит.

Девочка на мгновение притихла, будто поняла, о чем ей говорят, и посмотрела на меня голубыми глазами. Удивительно ясными, словно небо в солнечное утро. Я никогда не встречала подобных у взрослых людей…

Стоило мне выглянуть за дверь, как удача мне изменила окончательно. В дальнем конце коридора, откуда я пришла, показалась женщина-доктор. В руках она держала бутылку с молоком.

– Черт! – выругалась я, понимая, что все же вляпалась.

Так, спокойнее, Лора! Что бы посоветовал Артур?

Для начала нужно не бежать. Выйти и с полной уверенностью пойти по коридору, будто так и нужно.

Я шагнула за дверь и идеально выверенной походкой двинулась в противоположном направлении от доктора.

Разумеется она меня увидела, но ее неуверенное:

– Эй, мисс! – донесшееся вслед, только убедило, что я все делаю правильно.

Я завернула за первый же угол и только там бросилась бежать туда, где вероятнее всего был выход наружу.

– Мисс! – донеслось ещё раз, а после раздался визг и просьбы о помощи, когда врач, судя по всему, достигла кабинета с лежащей на полу Тамми.

Ее крик придал мне ускорения, я буквально летела по зданию, пока не уткнулась в запертую дверь с амбарным замком.

Скрываться больше не было смысла, я отстрелила одну из дужек петель, и эхо разлетелось по коридорам. Где-то снаружи, откликаясь, взвыли собаки, им вторила перепуганная малышка!

Я выскочила на улицу, осмотрелась по сторонам и поняла, что оказалась с другой стороны здания. Не там, где стояла машина с Артуром и Лизой, и обежать его по кругу я просто не успею, меня поймают раньше. В поисках хоть какого-то спасения взгляд выцепил дыру в некогда высоком заборе. Она была похожа на след от бомбы, а главное была достаточно большой, чтобы я могла пролезть. За ней простирался лес: темный и непролазный.

– Держись, кроха, – непонятно кого больше успокаивая, себя или малышку, пробормотала я. – Катерина сбежала, и мы сможем.

* * *

– За печ-кою… по-ет… свер-чок… – дыхание сбивалось и каждое слово давалось с трудом. – Не плачь, уго-мо-нись, дру-жок. Глянь, за ок-ном… мо-роз-ная. Свет-лая ноч-ка… звез-дная… Я снова упала и поднялась.

– Что ж, если нету… хлебу-шка…

Песня подгоняла меня, как труба солдата во время боя.

– Глянь-ка на чис-то не-буш-ко… Ви-дишь, си-я-ют звез-до-чки… – голос хрипел и срывался. – Ме-сяц… плы-вет на ло-до-чке…. Слова всхлипами боли слетали с губ, но я ковыляла дальше, спешила, сама не знаю куда, цепляла ветки и проламывалась сквозь сучья. Изредка приваливалась спиной к деревьям, чтобы хоть на мгновение обрести опору. В обуви было полно воды, а одежда давно намокла от снега, но холода я уже не чувствовала.

Я могла лишь продолжать прижимать ребенка теснее, чтобы она не мерзла.

Она сейчас самое главное.

Впереди забрезжил свет, похожий на отблески фар.

Дорога!

Я не знала, есть ли там спасение, но и повернуть назад не могла. Позади точно не было будущего.

Из последних сил я рванула навстречу призрачному шансу, подволакивая негнущуюся ногу, и лишь усилием воли заставляя себя не орать от боли при нажиме на нее.

Все, что у меня сейчас осталось – это колыбельная, за которую я цеплялась, как за гимн надежде, и малышка на руках.

Лес кончился. Грунтовая дорога длинной, размытой колеей, уходила вдаль. Вот только куда бежать теперь?

Взгляд метался в поисках хоть какого-то шанса на спасение. Где же тот чертов свет, который я видела?

Фары зажглись неожиданно, слепя яркими лучами прямо в глаза. Я зажмурилась и не смогла даже прикрыться руками, иначе бы точно выпустила из них кроху.

Взревел двигатель. Так знакомо, что сердце на миг пропустило удар. Шины зашуршали о мелкие камни грунтовки, и раздался звук тормозов, когда черный олд-ройс затормозил в двух шагах от меня.

Сакс – мой спаситель и враг, волей судьбы оказавшийся по одну сторону баррикад. Моя больная галлюцинация.

Боковая дверь распахнулась рывком.

Деймон выглядел напряженно и собранно, он внимательно вглядывался в темноту простирающегося за мной леса, так же, как и я, слышал лай собак и голоса людей.

– Чего же ты ждешь, Ло? Садись! – крикнул он, торопя меня, и, едва я взобралась на сиденье, ударил по газам.

Время словно замерло на целую вечность, будто кто-то могущественный заморозил его, пока я смотрела на живого… настоящего Деймона.

– Ты жив… – выдохнула я, борясь с идиотским желанием потрогать его прямо сейчас.

– Не официально.

Глава 12

/Лорейн/

– Но я ведь видела… – в груди пылал огненный ураган из смеси совершенно противоречивых эмоций: неверия в происходящее, радости спасения, и… щемящего чувства наполненности в душе от воскрешения ее умершей половины. – Все видели тебя мертвым! Кранмерд с трибуны торжествовал. Он даже объявил, что пульса не было. Фредерик не стал бы тебя прикрывать!

– Он и не прикрывал, – Деймон притормозил у съезда на основное шоссе и вопросительно взглянул на меня. – Куда дальше? И где Артур с Лизой?

При упоминании имён родителей малышка, до этого притихшая, оживилась и вновь принялась хныкать.

– Тише, милая, – прошептала я ей, и обращаясь уже к Дею, произнесла: – Я не знаю, но очень надеюсь, что они выбрались. Должны были выбраться!

При мысли, что Лизу и Арта вновь могли схватить, сердце резануло пополам. Я больше не выдержу этого порочного круга! Пусть хоть один раз Франц поверит в меня и сделает так, как я просила.

Я ведь вытащила малышку из лап подонков. Все. Конец. Осталось только счастливое воссоединение будущей семьи, и моя роль в этой истории будет выполнена.

– Мы не можем ждать их здесь, – поторопил Сакс. – Но есть вариант отправиться к Картеру…

– Как ты вообще нас нашел? – перебила я. – Откуда узнал, где нас искать и как, черт возьми, выжил?

– Значит, к Картеру, – сам за меня ответил Дей и вырулил на широкую дорогу. – Начать наверное стоит с того, что из библиотеки я вышел за тобой ровно через десять минут. Меня спасли очки, – он коснулся тонкой оправы. – Определитель оружия. Я заметил снайпера за несколько секунд до выстрела. Думаю, за мной или за тобой следили, иначе подобной готовности не объяснить.

Я завороженно смотрела на мужчину, который сейчас вел машину и с удивительно собранным лицом рассказывал подробности “своей” смерти:

– Тебе повезло, что ты вышла первой. Они приберегли выстрел для меня, но я успел предпринять меры. Все считали трость оружием, но на деле это хитрый медицинский артефакт, способный в экстренном случае останавливать все процессы в организме. Выглядит, как смерть. Оно и было смертью. Пулю я остановить был не в силах.

Мой взгляд скользнул ниже от лица и остановился на груди. Разумеется, под рубашкой и жилетом ничего не было видно, но только сейчас я вдруг отчётливо поняла, что лицо Сакса не сосредоточенное, а напряженное, от едва сдерживаемой боли. Плотно сцепленные зубы и экономная речь.

– Из морга меня выкрал Ричард. Он же вывел из стазиса, заранее найдя какую-то не очень опытную девчонку-целительницу, – продолжал он. – Не все из Бюро перешли на сторону Крастора, многие остались верны мне и даже автомобиль вывезли из гаража. Вот и целительница, как выяснилось, раньше работала в научном отделе. Она вытащила пулю из груди, а после сумела заново запустить сердце. На большее у нее просто не хватило сил. У меня впрочем тоже. Что сумел, то заживил. Увы, я не настолько силен, как мой настоящий отец.

– Сколько человек знают, что ты выжил?

– Достаточно много, чтобы это вновь стало достоянием общественности через некоторое время. Многие люди помогли мне узнать, где Картер, но когда я направился к нему, немного не успел. Ваш с Артуром след простыл, а Картер на полном серьезе пытался расстрелять мой автомобиль. Он решил, что использование Крастором моего олд-ройса – специальная уловка по дезориентированию противника.

– Даже удивительно, что он промахнулся, – пусть и за очень короткое время, но Картера я узнала как профи очень неплохо. Достаточно для того, чтобы решить никогда с ним не враждовать.

– Он бы и не промахнулся, если бы не увидел, кто за рулём, – Деймон немного отвлекшись от дороги перевел взгляд на меня. – Тебе нужно переодеться, ты вся мокрая. И ребенок… – его голос сделался растерянным. – Ее ведь необходимо покормить.

– С одеждой мне можно повременить, – отозвалась я, поправляя крохе одеяльце. Малышка от мерного движения в автомобиле уснула и сейчас впервые с момента нашего с ней “знакомства” выглядела спокойно и умиротворенно. – Нужно как можно скорее найти Лизу…

Сейчас я сильно пожалела о том, что не получилось разжиться молоком у той женщины-доктора. Надо было пригрозить револьвером и забрать бутылочку. Все равно врач потом подняла панику, а так у меня хотя бы осталась еда для крохи.

Звук выстрела прервал мои размышления. Я вздрогнула и обернулась назад.

Машину догоняли.

– Быстрее! – взмолилась я, но Деймон и без меня все понял.

Еще через несколько хлопков, и я поняла, что нашу машину на полной скорости несет в кювет. Стреляли по колесам и попали.

– Держись, – прошипел Сакс, из последних сил удерживая машину на дороге, не давая ей улететь на обочину и перевернуться.

Нас пронесло боком по дорожному полотну, в какой-то момент раздался скрежет металла, от стираемых ободов колес. От жуткого звука проснулась кроха и тут же заревела. Мне и самой хотелось выть от отчаяния, потому что стоило олд-ройсу остановиться, я увидела, кто к нам вышел из нескольких машин.

Крастор и Флора в сопровождении пятерки крепких охранников.

Эти люди выволокли Сакса из машины и буквально бросили под ноги Тамми, со мной обошлись более бережно, но ровно до момента пока не отобрали из рук малышку, а меня не швырнули точно так же. Приземление вышло на редкость неудачным. И без того травмированная нога хрустнула, и я заскулила от боли.

– А я говорила тебе, еще когда пропало его тело, что Сакс жив, – с улыбкой обратилась к Крастору Флора, при этом взгляд ее был устремлен на меня. Она явно наслаждалась своим положением превосходства, – но ты отказался верить.

– Всегда знал, что Кранмерд неудачник, даже прибить его не смог, – отозвался Тамми. – Ну ничего, на этот раз я лично убежусь, что из могилы этот труп больше не встанет.

– А если все же встану? – с вызовом произнес Сакс. Он старался держать лицо, но я видела, с каким трудом дается ему каждое слово. Его падение было тоже не самым лучшим.

– В лес этих двоих! – приказала Флора, напрочь игнорируя фразу Деймона.

Грубые руки подхватили меня под локти и волоком потащили вглубь чащи. Как назло, в этот поздний час мимо не проехало ни одной машины, и кричать о помощи было некому, а даже если бы и нашлись смельчаки, решившие остановиться, думаю, их ждала бы незавидная участь случайных свидетелей.

Крастор остался на дороге у машин с одним охранником и малышкой, которая рыдала так, что даже сотня метров леса не стала преградой для звука ее плача.

За нами в чащу, с видом палача, пошла Флора.

– Вот здесь, – остановившись на относительно ровной поляне и осмотревшись, произнесла она. – Для могилы сойдет!

Она подняла на нас взгляд, прицелилась револьвером мне в лоб и сделала шутливый выстрел:

– Пиф-паф! – хохотнула она. – Что, Крошка Ло, думала так просто расстанешься с жизнью? Как бы не так! Крастор четко выразил желание убедиться, что Сакс будет похоронен в могиле, а для этого ее сначала нужно вырыть! Принесите кто-нибудь лопату!

– Ты больная, – процедила я, не понимая, что вообще произошло с головой этой женщины. Я знала ее совершенно другой. Да, Флора и раньше не была идеалом доброты, но и такой тоже не была.

Со стороны Деймона раздался слабый стон. Сейчас бессознательно обвисшего Сакса держали под руки двое охранников, будто он мог вырваться и раскидать их как игрушки, хотя даже в темноте леса, я видела, как под его грудью расплывается алое пятно.

Флора подошла ближе, одернула жилет и рубаху, обнажая пропитанные кровью бинты:

– О-о-о! – довольно протянула она. – А кто-то и без посторонней помощи скоро будет трупом. Лоре придется копать быстрее.

У меня же внутри царило полное ощущение того, что если сердце Деймона остановится еще раз, мое сделает то же самое.

– Ты ведь не была такой? – выкрикнула я. – Что с тобой произошло? Мы никогда не ладили, но не до такой же степени, чтобы предать Арсамаз и друзей.

– Да что ты вообще знаешь? – она обернулась в мою сторону и медленно подошла ближе, чтобы в самое лицо прошипеть. – Родина предала меня первой. Артур может рассказывал тебе про две баночки с зельем, которые на сутки могли сделать любую девушку суккубой.

Я едва заметно кивнула, продолжая молча смотреть ей в глаза и искать признаки прежней Флоры.

– Артур возможно и сам был не в курсе, но первую тоже приняла я, когда меня подослали к Кранмерду. Ничего сложного в этом не было. Выпила, подошла, соблазнила. Даже поцелуй вышел удивительно легко, а создание иллюзии заняло несколько мгновений, после чего я стерла Фредерику память о ночи. Я выполнила все, что от меня требовала Родина: написала отчеты Огюсту Францу, и он остался невероятно доволен полученной информацией. А дальше я поняла, что со мной что-то происходит. Часто болела голова, начались неконтролируемые приступы агрессии. Я скрывала свое состояние сколько могла, но очень быстро догадалась о причинах. А после мне дали новое задание. Я ведь была уже опытной в использовании зелья, и мне вручили вторую склянку и приказали соблазнить Сакса, сообщив, что к этому подобраться будет намного сложнее. Тогда-то я и поняла, что Империи на меня плевать, и я была вынуждена искать в Панеме тех, кто мне поможет не сдохнуть раньше времени.

– Это предательство, – процедила я. – Ты могла рассказать обо всем Огюсту. Он бы придумал, как тебе помочь.

– Ты идиотка? – Флора схватила меня за ворот и сильно тряхнула. – Думаешь, он был не в курсе? Да они все знали с самого начала! Я была для них расходным материалом. Зачем Огюсту портить еще одного агента, если я уже была отработана и испорчена?

– С чего ты вообще это взяла?

– Они все знали историю твоей матери! Кристалл Бристоль – здоровая девушка, неожиданно сошедшая с ума. Правда, надо отметить, из-за тебя у нее процесс был более стремительным, – она отпустила мой ворот и ткнула меня пальцем в грудь. – Беременность суккубой добила твою мамашу. Мозг обычного человека не способен справиться с вашим даром. Мы, человечки, слишком слабые для этого.

– Бред. Откуда ты это все знаешь? – я не собиралась верить ни слову этой сумасшедшей. Флора явно была не в себе.

– Жена Крастора – не просто целительница, она была благотворителем психиатрической лечебницы святого Марко. И очень заинтересовалась девушкой, которая сошла с ума без причин. Кристалл иногда приходила в себя от припадков и вполне адекватно рассказывала о своей жизни. О зелье, о твоей приемной мамаше Торани и папаше Аластаре. Тогда-то Тамми и пришла в голову идея, что если зелье усовершенствовать, научиться передавать дар, например, мужчинам или нужным женщинам, то это откроет невиданные перспективы. Оставалось только убрать побочный эффект безумия. Одна беда – у них не было образцов зелья. Долгие годы, они держали взаперти зрелых суккубов и пытались его воссоздать на их крови. Бывший генерал Сакс даже поддерживал эту затею и оказывал немалую помощь. Вот только пока я не привезла действующий образец в обмен на помощь, дело толком не сдвинулось. Тем зельем, что у них выходило – можно было бы выкашивать народы. Подопытные сходили с ума за несколько недель.

– Это бесчеловечно! – прошипела я.

– Зато дало шансы выжить мне, – Флора встала и отошла от меня на несколько метров. – Видишь же, я до сих пор жива и относительно трезво мыслю.

В этот момент вернулся один из охранников, мне бросили лопату и приказали копать.

– Не буду! Все равно пристрелишь, рано или поздно.

– Будешь, – прошипела она, и приставила дуло к виску бессознательного Деймона. – Представь, что пока ты роешь ему могилу, он живет. И чем глубже и старательнее будешь рыть, тем дольше он будет дышать. Как тебе такое предложение?

Я задохнулась от бессильной ярости.

Флора же продолжала:

– По мне отличное. Есть в нем что-то трагично безысходное. Ты копаешь ему место, где он будет гнить, и одновременно с этим продлеваешь жизнь. Разве не замечательно?

– Нет, – я все же притянула к себе лопату за древко и принялась медленно ковырять мерзлую землю. Буду тянуть время, сколько смогу.

– Активнее! – рявкнула Флора и выстрелила в воздух, а в следующее мгновение коснулась раскаленным дулом виска Деймона. Он застонал ещё сильнее, но в себя так прийти и не смог.

– Не могу, – сквозь слезы произнесла я. – У меня нога сломана.

– Лучше бы ты голову сломала.

Следующие минуты я изображала активность с лопатой, судорожно соображая, что могу сделать. Оружия нет, помощи ждать не откуда. Где-то там по-прежнему разрывается от плача малышка, а я тут, копаю могилу любимому человеку.

Флора же скучала.

В какой-то момент из-за деревьев пришел Крастор. Ребенка с ним не было. Он бросил бывшей шпионке Арсамаза пару слов о том, что его жена уже пришла в себя, и скоро приедет забрать новорожденную.

– Кончай уже с ними, – приказал он, глядя на меня и на Деймона, – поразвлекалась и хватит.

– Но вы обещали! – она выглядела по-детски обиженной. Будто изо рта конфету забрали.

– Я обещал месть, если она не будет во вред основному плану. Сейчас же мы теряем время. Полно, Флора, ты и так натворила бед, Вначале со своими анонимками Саксу, затем люстрами. Можешь просто пристрелить их.

– Я не хочу просто. Иначе… – она набрала в легкие больше воздуха и очень вкрадчиво проговорила: – Коды доступа к большинству взрывчатки под столицей до сих пор у меня. Вы же не хотите, чтобы однажды на воздух взлетело все, что вы с таким огромным трудом завоевывали…

– Не хочу, – ответил Крастор, а в следующий миг раздалась автоматная очередь.

Я вздрогнула от неожиданности, и тут же в голове пронеслась мысль, что Тамми просто надоели выкрутасы Флоры и он решил ее убрать.

Но оседать на землю стал сам Крастор. На его пальто расцветали кровавые цветы от пуль, прошедших навылет.

Время будто замедлилось, потому что из-за деревьев звучали все новые выстрелы. Беспорядочные. Словно стрелявший просто палил примерно по одному уровню без разбора куда именно.

На землю упала Флора. Крупный калибр разнес ей лицо.

Вооруженная охрана Крастора бросила на землю Деймона и попыталась отстреливаться, но они не успели даже вскинуть оружие. Смерть настигла и их. Но даже после этого еще некоторое время пули летели над моей головой.

Они прошивали кору деревьев, летели щепки, а я ползла к Саксу, желая только вытащить его из зоны огня и убедиться, что он не пострадал еще больше.

Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась.

Вокруг повисла звенящая тишина, а может быть, мне просто заложило уши.

Я не знала, что будет дальше. Друзья или враги пришли на помощь.

Из-за деревьев показалась тонкая фигура, неровно стоящая на ногах, но все же упорно идущая ко мне. Взгляду не сразу удалось сфокусироваться и опознать человека:

– Лиза… – неверяще выдохнула я, пораженная зрелищем.

Опустив автомат, сестра медленно двигалась в мою сторону. На лице полная отрешенность и … я не могла подобрать слова, чтобы описать ту эмоцию, которую сейчас выражала Лиза. Отчаяние матери, доведенной до последней точки кипения.

Только сейчас я поняла, что детского плача больше не было слышно. Испугавшись самого страшного, я нашла силы выдавить:

– Где твоя дочь?

– С Артуром, но он без сознания, – Лиза добралась до меня и протянула руку, помогая встать, хотя и сама после родов стояла едва-едва. – Он пострадал сильно в схватке с оставшимся там охранником. Пришлось действовать тихо…

Я слушала ее голос, и до меня медленно доходил другой факт – только что моя сестра убила кучу людей…

– Не смотри на меня так, – словно прочитав мои мысли, произнесла она. – Это цена нашей свободы. Кто-то должен был ее заплатить. А сейчас нам нужно уходить.

Я наконец добралась до Сакса, приложила руку к его пульсу, и только убедившись, что он жив, немного успокоилась.

– Вначале вытащим его отсюда. Не знаю как, но надо.

Правду говорят, что человек в стрессе способен на все. Это были самые долгие метры в моей жизни. Я опиралась на чертову лопату, пока пыталась идти, чтобы не наступать на больную ногу. Лиза ковыляла рядом, и вдвоем мы тащили Сакса, который на полпути обратно пришел в себя, и последние метры кое-как, но перебирал ногами сам.

Дар целителя помогал ему немного затягивать собственную рану и не быть сейчас обузой. Каждый из нас был слишком подобен калеке, что справиться с чем-то самостоятельно.

Мы перебрались в одну из машин, на которой приехал Крастор с Флорой. Она была нашим пропуском, чтоб выбраться за пределы столичного округа и пробиться на Юг. Там все еще оставались наши люди, и был шанс вернуться в Арсамаз.

– Я не смогу вести машину с поврежденной ногой, – отчаянно проговорила я, и перевела взгляд на Лизу. – Ты умеешь водить?

Она отрицательно покачала головой.

Глядя же на Сакса, который в любой миг мог сам провалиться в небытие, и речи не могло быть, чтобы посадить его за руль.

– Я могу привести в чувства Артура, – произнес он. – Залечить твой перелом у меня не хватит сил, но его раны подзатяну, но при этом скорее всего отключусь сам.

– Не вариант, – воспротивилась я. История уже знала одного Деймона, который спасая человека, отдал свою жизнь. Я не хотела повторения!

– Вариант! – отрезал он, не желая слышать возражений. – Иначе отсюда никто не выберется.

Мне пришлось отключить все свои чувства, и слушать только голос разума, чтобы позволить Саксу подлатать Артура. Напряжение было видно на его осунувшемся лице, а я только сейчас заметила, что где-то в лесу Дей потерял очки. Пот со лба застилал глаза, которые словно слипались от тяжёлой сонливости, а после закрылись.

Франц пришел в себя спустя несколько минут. Открыл глаза и, слава богу, ему не пришлось долго объяснять, какой ценой куплено его сознание.

А мне оставалось только сидеть и обнимать бесчувственного Деймона, прислушиваться к его слабому дыханию и верить, что через мгновение обязательно последует следующий вдох. А затем один, и ещё один.

Артур завел машину и ударил по газам. Рядом с ним, на переднем сидении, тихонечко расположилась Лиза. Она обнимала малышку, неотрывно глядя на наконец успокоившийся комочек счастья.

Автомобиль с нами мчался вперёд по дороге, унося прочь из проклятой столицы и ненавистной страны…

Эпилог

/Спустя месяц/

Я сидела напротив Торани, смотрела в ее мудрые глаза, все такие же лучистые и прекрасные, пусть и покрытые сеточкой морщин в уголках. За ее спиной стоял отец. За прошедшие месяцы он тоже сильно изменился. Переживания за нас оставили на родителях свой след.

– Мы примем любое ваше решение, – наконец произнесла мать. Она перевела взгляд на Деймона, сидящего по левую руку от меня и ещё раз, будто не веря, прошептала: – Как же ты похож на отца…

Вместо ответа он произнес:

– Я обещаю заботиться о вашей дочери. Но наша ситуация требует именно такого выхода из положения. Иначе…

Родители и так знали, что будет иначе.

Прибыв в Арсамаз, мы попали в новую кутерьму. Несмотря на относительную безопасность, никто не получил свободы. Едва Дею стало легче, Огюст Франц тут же принялся вовлекать его в работу. Как и предсказывал Сакс, он превратился в заложника уже нашего режима.

Меня тоже в покое не оставили. Арсамазские учёные слишком заинтересовались моими необычными способностями для суккубы.

Из-за бесконечных анализов, тестов и исследований из лаборатории меня выпускали только вечером. Спасибо, хоть не заперли подобно тем несчастным, что остались в бывшей психиатрической лечебнице…

К сожалению, мы не сумели помочь всем и вызволить их оттуда. Но Артур сделал так, что обнаружить их теперь станет легче…

Для нас же Арзамас стал немногим лучше Панема. Это очень быстро поняли Артур и Лиза, когда в один из дней любящий дедушка Огюст попросил немного крови внучки для анализа. Все повторялось словно в кривом зеркале, только на этот раз заключенным делали послабления, даруя видимость свободы.

Франц-младший увез мою сестру и свою дочь через неделю, оставив отцу записку, что не позволит превратить свою семью в подопытных крыс, пусть и во благо Империи.

И я понимала их решение. Другого выбора не было, так же как сейчас не было его и у нас.

– Мне только одно интересно, – вдруг ожил отец, обратившись к Дею. – Ты, как и я, сделал так много для той страны. И теперь бросаешь это все. Просто отступаешь прочь. Тебе не обидно?

– Есть более важные вещи, – Сакс невесомо коснулся низа моего живота. – Обидно пожалуй только одно, что пока все убивали друг друга, власть досталась Кранмерду!

Я, поджав губы, отвернулась в сторону, в голове возник образ рыжего таракана, который все же добился своего. Конкуренты устранили сами себя, а Фредерик в итоге торжественно взошел на пост канцлера, когда стало понятно, что других кандидатов больше нет.

Теперь Арсамаз пытался заново выстроить уже с ним дипломатические отношения, и Кранмерд даже проявлял чудеса сговорчивости, чего от него абсолютно не ожидали. По крайней мере, незримая тень возможной войны если не померкла, то перестала разрастаться

– Куда вы отправитесь? – спросила мама, но я покачала головой, останавливая ее пыл.

– За Артуром и Лизой. Прости, но мы не можем сообщить место. Ты должна понимать.

Конечно же она понимала. Потому что нас с Деем будут искать. И родителям совершенно ни к чему знать, где находится место, в котором еще оставались шансы на наше спокойное будущее.

Личный рай в шалаше, а точнее, в горах…

Когда Лиза и Артур ждали меня в машине у лечебницы и сработала сирена, они не уехали. Конечно же эти двое бросились мне на выручку.

Но пока санитарки приводили в чувства миссис Тамми, Артур совершенно случайно нашел комнату с артефактом, создающим защитный купол вокруг лечебницы. Он практически сразу понял, что это он, потому что видел нечто подобное в пещере Яна Коуча. Небольшая коробочка с несколькими кнопками и светящимися камнями внутри. Франц забрал прибор и унес с собой.

Он ничего не рассказал о находке отцу и правильно сделал. Потому что уже вскоре она ему пригодилась.

– Вы точно знаете где они? – Торани все же беспокоилась. – Не приведете за собой хвост?

– Нет, – уверенно ответила я. – Хвост просто не сможет за нами пройти. Там даже муха не пролетит без разрешения.

– Выходит, почтовую открытку на рождество отправить тоже не получится? – шутка отца вышла натянутой.

– Увы. Мне очень жаль.

Все сидящие в этой комнате понимали, что в ближайшие годы мы вряд ли увидимся. Побег от всего мира требовал соблюдения многих правил. Даже котов, которых нам отдали Виктория и Катерина, мы не смогли взять с собой, оставляя весь выводок на попечении матери и отца.

Я и Деймон уехали этой же ночью. И хотя внешне охрану к нам никто не приставлял, я была не столь наивна и глупа, чтобы верить в благородство Огюста Франца и отсутствие слежки за домом родителей.

По пути к Восточным горам мы сменили несколько машин, меняли маршрут, двигались порой совершенно нелогично и хаотично, на ходу придумывая новые планы, разделяясь и беря билеты иногда в противоположные стороны, а потом встречаясь в новом городе вновь.

Лиза с Артуром оставили нам идеальную подсказку, которую смогли понять только я, неплохо знающая Артура, и Деймон, в чьей голове когда-то покопалась Лиза.

В день их исчезновения под дверью я обнаружила камень и букет засохших колючек. Вначале думала, что это своеобразное проявление романтичной натуры Дея, но после разобралась, что это обозначение места – Чертополошьей горы, самой высокой точки Восточной гряды.

И сейчас стоя у ее подножия, я смотрела вверх и испытывала стойкое чувство дежавю. Деймон стоял за моей спиной, обнимая сзади. Его руки лежали у меня на животе, и он с некоторой опаской произнес:

– Не самое лучшее времяпровождение для беременной женщины, взбираться по горам.

– Если я хорошо знаю Артура, то далеко лезть не придется. Он и сам не скалолаз, – отшутилась я и, выпутавшись из цепких объятий, двинулась вперед.

– Подожди, – послышалось вслед, но я слишком упрямо шагала вверх, чтобы останавливаться перед целью. Мне не терпелось увидеть Арта, Лизу и их малютку.

Упругое сопротивление защитного купола я почувствовала метров через двести подъема по узкой горной тропинке. Он разомкнулся на мгновение, пропуская нас внутрь и являя взору небольшое плато с горным домиком из толстых бревен. На пороге сидел Артур, он вертел в руках ту самую артефактную коробочку, и неотрывно смотрел на меня и Деймона.

– Я был уверен, что рано или поздно мой отец допечет вас своим желанием втянуть послужить на благо Арсамаза. Но не думал, что вы сбежите так быстро…

– И тебе здравствуй, “братец”, – улыбаясь ответила я. – Просто кое-что изменилось.

– Например? – вскинув брови, спросил он.

Из дома вышла Лиза с малышкой на руках. Я кивнула Францу обернуться и с лукавой усмешкой произнесла:

– Скоро таких девочек здесь будет две, – и погладила живот. – И мне очень не хочется, чтобы твой отец со своими учеными тянул лапы к моей дочери.

И пока на лицах Артура и Лизы расцветало удивление, позади раздалось тихое покашливание:

– Лора, я хотел тебе сказать еще у подножия, но ты слишком спешила в гору, – голос Деймона звучал весьма озадаченно. – Я все же прочитал немного про акушерство и целительство, и знаешь… Там не девочка.

Я обернулась, не до конца понимая, что он имеет в виду.

– Только не говори мне, что там две девочки?

– У нас будет сын, – выдохнул он, и кажется сам не поверил в собственные слова.

* * *

/Спустя 5 лет/

Дети бегали по цветущей поляне около дома, а я и Лиза стояли чуть в стороне, наблюдая за ними, но не вмешиваясь в детские игры.

В какой-то момент Мила споткнулась, и растянулась на земле, разбив колено. Но не заплакала. Чем старше она становилась, тем меньше эмоций показывала по любым поводам. Сестра дернулась на помощь дочери, но я удержала за локоть.

– Не вмешивайся.

Роберт подошел к подружке, с абсолютным равнодушием разглядывающей собственную рану, и приложив ладошки, нахмурился. С огромной сосредоточенностью он затянул небольшую ссадину, и сам же рассмеялся, когда у него все получилось.

Сыну от отца достался дар, но похоже еще в более меньшем объеме.

– Целители вырождаются, – глядя на это, констатировала давно переставшая заикаться Лиз. – Возможно, Роберт один из последних.

– Меня больше волнует не целительство, а второй дар, – задумчиво призналась я. – Мальчик-иллюзорник. Такого ведь еще не было. Как ему с этим расти? А дети, а правило девственности? У мужчин ведь все не так, как у женщин…

– Поживем увидим, возможно не все так плохо, – с надеждой произнесла Лиз, хотя я знала, что за свою дочь она переживает не меньше.

Иллюзорница-менталистка.

Тамми были правы, утверждая, что девочка вырастет очень необычной, это проявлялось уже сейчас, когда порой Мила отвечала на не произнесенные вслух вопросы. У каждого из взрослых в этом доме складывалось впечатление, будто девочка умела читать мысли…

– Ты права, Лиз. Все совершенно неплохо. Главное, чтобы не было войны, а с остальным мы как-нибудь справимся.

Конец.

Доброго времени суток, уважаемый читатель!

Спасибо тебе за то, что ты прочел эту книгу, и за время, которое провел вместе с Лорейн и Деймоном!

Надеюсь их история тебе понравилась, зацепила и не разочаровала.

Я буду очень благодарна, если ты оставишь отзыв или комментарий на странице на Призрачных мирах или Продамане.

PS/ Пожалуйста, не оставляйте сюжетных спойлеров. Остальным читателям очень интересно, чем закончится история, поэтому не нужно сообщать им концовку или подробности сюжета. Спасибо за понимание.

Так же сообщаю, что некоторые тайны из этой книги все же найдут свои разгадки в другой истории, например, кто же такой Ричард.

Подробности на продамане: «Инкуб. Превосходство первых» – -Soul/books/Inkub-Prevosxodstvo-pervyx

Оглавление

Диана Соул Иллюзия греха. Разбитые грёзы

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg