«Игрушка для чёрного мага»

Игрушка для чёрного мага (fb2) - Игрушка для чёрного мага [publisher: SelfPub.ru] 952K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Надежда Юрьевна Волгина

Марго Шум Игрушка для чёрного мага

Глава 1

— А вот это уже интересно, — пробормотала Катя, внимательнее вглядываясь в газету, едва ли не касаясь той носом.

Хотя, чему тут удивляться. Последнего клиента они еле как выпроводили под белы ручки. Макс сразу же запер дверь, чтоб никто больше не нагрянул. Ну а Лина с Катей — дежурные официантки, принялись наводить порядок в баре. Вернее, наводила его Лина, а Катя решила передохнуть и почитать свежую прессу на сон грядущий.

— Что именно? — не переставая протирать столы, поинтересовалась Лина.

Катя развернулась на крутящемся табурете, на котором восседала нога на ногу, точно возомнив себя VIP-клиентом, и потрясла в воздухе газетой.

— А вот это. Объявление одно.

— Кать, я так устала, что мне до ребусов. Какое объявление?

Лина спрашивала больше не из любопытства, а чтобы хоть что-то говорить. Спать хотелось жутко, глаза практически слипались. Макс так и вовсе уже дремал на своем стуле возле входа. И глядя на него спать хотелось еще сильнее. Последний пропойца засиделся у них аж до часу. Он все заказывал и заказывал себе выпивку, пока не спьянился до такой степени, что начал заваливаться набок, рискуя оказаться под столом. Вот тогда Макс и разобрался с ним в своей вежливой манере.

— Модельное агентство «Шанс» объявляет кастинг, — торжественно зачитала Катя.

— И что?..

— А то, что ты пойдешь туда и выиграешь.

— Точно! Прям сейчас. Все брошу и отправлюсь на кастинг.

На последнюю реплику Лины Катя вообще не обратила внимания, вновь уткнувшись в газету.

— Итак, что за требования они тут предъявляют? Возраст — не старше двадцати двух. Вписываешься, хоть уже и не первой свежести, — хихикнула Катя, тогда как Лина уже ее слушала в пол уха. — Рост — не ниже… Лин, у тебя какой рост? — прокричала она через весь зал, да так звонко, что даже Макс встрепенулся.

— Метр семьдесят семь, — устало отозвалась Лина. Она уже и не рада была, что проявила любопытство. — Кать, ты бы лучше полы помыла.

— Да помою сейчас, будь спок, — отмахнулась та. — Симпатичная внешность… Ну с этим у нас полный порядок. Конфетка вкусная, дайте ей только приличную обертку. В общем, — соскочила она с табурета и засеменила к Лине, — ты подходишь всем их требованиям.

— Кать, ни на какой кастинг я не пойду, — повернулась к подруге Лина и вручила той ведро со шваброй. — Живо мой полы, пока я тут сознание от недосыпания не потеряла. Да и Макса жалко…

— А чего этому бугаю будет? Не он целый день с подносами таскался, да шлепки по мягкому месту получал, — возмутилась Катя, но ведро приняла. — А на кастинг пойдешь!

— Тебе надо, ты и иди, — огрызнулась Лина, задергивая шторы на окнах.

— Издеваешься, да? Каракатиц на подиум не выпускают, — тут же надулась Катя. Ну да, росточком она не вышла — Лине доходила примерно до плеча. Но всем остальным природа ее не обделила, грех жаловаться, о чем ей Лина и поспешила сообщить. — Слушай, ну не упрямься, а? — подошла к ней вплотную подруга и доверительно заглянула в глаза. — Нам же главное, чтобы хоть кто-то зацепился в этой жизни. Пройдешь кастинг, а там и для меня местечко тепленькое найдешь. Надоела эта нищета, сил нет, — горестно вздохнула Катя, — хочу вырваться из этого прокуренного бара.

Лине тоже надоело все, но только она даже себе боялась в этом признаваться. Как-то с Катей они обе подобрались из малоимущих семей. Сдружились еще в школе и во всем друг друга поддерживали. А сразу после школы Катя устроилась в этот бар, чтоб подзаработать денег на обучение. Теперь вот откладывала каждую копейку. Лина провалила вступительные экзамены в институт и тоже пошла работать, в тот же бар, по протекции Кати. А потом и мама заболела, не смогла больше ходить на завод. Так вот и жили они теперь — на зарплату Лину и пенсию по инвалидности мамы. А еще Егорка был — четырнадцатилетний оболтус, которому отчаянно была нужна твердая мужская рука, а окружали его одни бабы, как он сам говаривал частенько.

— Я тоже хочу, — задумчиво отозвалась Лина.

— Вот и ладненько! — обрадовалась Катя. — Завтра в девять зайду за тобой. Думаю, за час успеем допереться до другого конца города.

— Куда еще ты собралась завтра меня тащить? Выходной же, я выспаться хочу…

— Как куда? На кастинг же!..

— Кать, ни на какой кастинг я не пойду, сказала же, — отвернулась от подруги Лина.

— А я тебе говорю, не пойдешь, а побежишь.

— Все, хватит об этом. Давай закончим по-быстрому и домой…

В корпоративное такси с сонным таксистом они забирались, практически засыпая на ходу. Лина даже успела вздремнуть, и разбудил ее Катин тычок под ребра.

— Завтра в девять, — крикнула подруга ей вдогонку, но Лина сделала вид, что не услышала и поспешила скрыться в подъезде.

Открывать дверь в квартиру старалась бесшумно, но мама, все равно, услышала и вышла сонная в прихожую.

— Чего так поздно? — спросила она у Лины, забирая полный пакет.

— Так получилось… Мам, там пахлава, надо в холодильник убрать. Заказали десять штук, а восемь остались нетронутыми.

— Егор обрадуется, — кивнула мать и скрылась в кухне.

В работе официанткой в баре были свои плюсы — частенько получалось собирать со столов нетронутую еду, особенно с банкетных. Лина не считала это объедками и не страдала излишней гордостью. В условиях жесточайшей экономии все средства были хороши. Мама сначала брезговала, а потом и она смирилась, все ж какая-никакая, а экономия.

Сил хватило, чтобы только умыться и переодеться в пижаму.

— Ужинать будешь? — выглянула из кухни мама.

— Нет, я спать…

* * *

— Доча, дочь… — Лина прекрасно слышала маму, как и понимала, что та ее пытается разбудить. Но так не хотелось просыпаться. Она видела какой-то чудесный сон. Как сказка!.. Кажется, в этой сказке даже был принц. А она была принцессой. И на самом интересном месте, когда принц собирался поцеловать принцессу, в сон ворвался мамин голос. — Там прискакала твоя ненормальная подружка и говорит, что вы куда-то опаздываете.

— Катя?

И тут она вспомнила то, о чем умудрилась забыть вчера, вернувшись домой. Ну и Катя не заставила себя ждать, врываясь в комнату Лины, как небольшой, но очень энергичный ураган.

— Так и знала, что ты спишь, — приосанилась она, с укоризной глядя на подругу. — Подъем и в ванную. Хорошо я сообразила прийти пораньше. Но времени у нас в обрез. Цигель, цигель, ай-лю-лю! — постучала она по циферблату своих наручных часов.

Спорить с Катей себе дороже. Это Лина усвоила еще в школе. И если та что-то вбила себе в голову, то переубедить ее не сможет никто. А сейчас она решила сделать из Лины модель, для начала прогнав через унизительный кастинг, который, скорее всего, закончится полным фиаско, но об этом, как и о том, что будет чувствовать Лина потом, Катя не думала. Подавив зевоту, Лина встала и поплелась в ванную, на всякий случай припечатав подругу ненавидящим взглядом.

Через пять минут вернулась умытая и причесанная. Ну как причесанная. С волосами она предпочитала ничего особенного не делать, даже лишний раз не касалась их щеткой. Будучи блондинкой от природы, волосы свои Лина считала слишком жидкими и ломкими. А потому ни в какие косы или пучки не собирала их, оставляя свободно спадать на плечи. Ну или порой скалывала заколкой в хвост.

— Выглядишь слегка помятой, — придирчиво осмотрела ее Катя, — но это вижу только я. Для всех остальных ты писаная красавица, — довольно улыбнулась она. — Чего застыла?! — тут же прикрикнула. — Живо одевайся и потопали! Опоздаем, ведь.

Лина бы и рада была опоздать на предстоящий позор, но никто ей этого не позволил. Уже через десять минут они бодрым шагом выходили из подъезда под моросящий осенний дождь. А еще через пять — заскакивали в подъехавший автобус.

Кастинг проводился в местной филармонии. Небольшой холл уже был заполнен девушками, когда Лина с Катей вошли внутрь.

— Ничего себе! — присвистнула Катя. — Сколько желающих!

Она сощурилась и неторопливо обвела всех внимательным взглядом.

— Половину можно сразу смело отбросить, — удовлетворенно произнесла. — Такие же каракатицы, как и я.

Лина поймала себя на том, что волнуется, словно сейчас на самом деле решалась ее судьба. А ведь выходила из дома она с намерением развеяться и отвлечься. И уж точно не о какой победе в кастинге не думала.

— Пойдем, — потянула ее за руку подруга, что-то разглядев в толпе девушек. Этим что-то оказался стол, за которым велась регистрация участниц кастинга.

Ответив на все вопросы и получив порядковый номер, Лина с Катей отошли к окну. Волнение все нарастало, и Лина не знала, что с этим делать. От регистратора они узнали, что кастинг будет проводится в три этапа, все сегодня, и на каждом из этапов будут отсеиваться претендентки, пока не останется трое. Победительницу выберет лично хозяин агентства «Шанс», проведя с каждой приватную беседу.

— Не дрефь, я в тебя верю, — почему-то вполголоса подбодрила Лину подруга. Предосторожность была лишней, потому что в холле стоял довольно громкой гул, но видно и Катя прониклась волнительностью мероприятия.

Через какое-то время, когда волнение Лины достигло пика, в холл вышла крашеная блондинка с высокой и старомодной прической и громко похлопала в ладоши, призывая всех к тишине.

— Внимание! Участницы кастинга, все пройдите в балетный класс, — указала она на распахнутые за спиной двери, через которые просматривался длинный стол с судьями за ним и зеркальные стены.

Лина в ужасе взглянула на Катю, но та на нее не смотрела, а занималась тем, что стягивала с нее куртку и поправляла волосы. Окинув подругу оценивающим взглядом напоследок, показала большой палец и подкрепила жест словами:

— Супер! Топай, — подтолкнула она Лину в спину.

На негнущихся ногах Лина входила в балетный класс и выстраивалась вместе с остальными участницами кастинга возле перекладины. Девушек оказалось не то, чтобы очень много, но шеренга выглядела внушительной. Судей было четверо. Та женщина, что их пригласила, еще одна помоложе и два типа амбалистой наружности, больше походившие на телохранителей. У одного в ухе был вставлен наушник, к которому он периодически прижимал пальцы, словно внимая чему-то. Другой бугай жадно рассматривал переминающихся девушек. И лично Лине его взгляд очень не нравился.

Ничего не происходило, пока тот, что был с наушником, не написал что-то на бумажке и не передал женщине с высокой прической. Девушки притихли, понимая, что сейчас вынесут первый вердикт.

— Внимание! Чьи номера я сейчас назову, останутся. Остальные могут быть свободны, — будничным тоном сообщила блондинка и начала перечислять номера.

С опозданием Лина догадалась взглянуть на табличку, что держала перед собой. № 33. Почему-то это показалось ей символичным, и тут же именно он прозвучал последним.

Когда их осталось двенадцать, как быстренько прикинула Лина, блондинка снова заговорила:

— Сейчас все вы пройдете в раздевалку, где вам предложат вечерние платья. Надеваете их и возвращаетесь в класс для второго отборочного этапа.

Девушки потянулись гуськом в раздевалку, и Лина за ними, чувствуя себя участницей какого-то фарса и не в силах избавиться от этого ощущения. Ей досталось платье с черным бархатным лифом на бретельках и с шелковой юбкой цвета чайной розы, струящейся по ногам и застилающей пол вокруг них. Очень красивое платье! Даже шикарное! Первый раз мелькнула мыль, что если тут учат показывать такие, то она не против. Остальные девушки тоже все выглядели шикарно, и второй мыслью Лины стала, что соревнование ей предстоит нешуточное.

Второй этап проходил по той же схеме. Блондинка зачитала номера, что должны были остаться, с бумажки, которую передал ей амбал с наушником. И снова номер тридцать три прозвучал последним. Теперь девушек осталось шестеро. Когда Лина шла в раздевалку, чтобы на этот раз переодеться в старинное вечернее платье (правда, она совершенно не понимала, для чего), то из головы не шла считалочка про десять негритят.

На этот раз Лине досталось темно-бордовое платье из велюра, с открытыми плечами и верхом корсетного типа. Юбка была настолько пышной, что Лине показалось, что только она занимает добрую половину тесной раздевалки. А верх она сочла неприлично открытым, грудь из него практически вываливалась, как она не подтягивала платье вверх. Ну ничего. Эту неприятность она тоже переживет. Как говорит Катя, пять минут позора и можно считать денежки. Правда это она говорит о бомжах, собирающих бутылки.

Когда Лина поймала на себе сальный взгляд борца сумо, что был без наушника, то почему-то решила, что и этот этап она пройдет. Только вот ни эта мысль, ни сам взгляд ей ох как не понравились.

— Жду вас завтра, уже в агентстве, ровно в десять, — блондинка назвала адрес, недалеко, кстати, от дома Лины и отпустила прошедших удачно кастинг трех участниц по домам.

Лина переоделась в свою одежду и вышла к Кате.

— Уже? Так быстро? — удивилась та. Она сидела на подоконнике и читала книгу. Сразу становилось понятно, что настроилась Катя на длительное ожидание.

— Долго ли умеючи, — пробормотала Лина. Она все еще никак не могла избавиться от неприятных ощущений. Даже сама толком не понимала, чем те были вызваны.

— И?.. — вопросительно смотрела на нее Катя, с затаенной надеждой в глазах.

— Завтра в десять нужно быть в агентстве, где состоится приватная беседа с хозяином, — машинально повторила Лина слова блондинки. — Только я завтра не могу — у меня смена…

— Сбрендила что ли? Конечно, можешь! Я тебя подменю. И… наведи завтра мейк ап, пожалуйста, — сурово добавила Катя.

Глава 2

— Мам, а как ты относишься к моделям? — спросила Лина за ужином.

— Это те, кто задницами вихляют? — машинально уточнила мать. Думала она явно о другом. — Вот же пострел! Просила же прийти к ужину!

Все понятно. Как обычно, все мысли ее о Егорке, который еще с утра ускакал на улицу с друзьями и до сих пор дома не появлялся. Ну да, возраст у него сейчас самый опасный, именно в таком и связываются со всякими компаниями. Лина тоже переживала за брата, но не так сильно, как мама. В отличие от той, она ничего плохого не видела в том, что брат увлекается роком, и что они с друзьями мечтают о своей рок группе.

— Вообще-то, красиво ходят, дефилируют, и их этому учат, — пробормотала она, зачерпнув ложкой гречки с мясом. — А если бы я была моделью? — посмотрела она на обеспокоенное лицо матери и вдруг подумала, когда та в последний раз улыбалась? Когда лицо ее успело превратиться в скорбную маску? Ведь она еще совсем не старая, хоть у нее и больное сердце.

— Но ты же не модель, — лаконично ответила мать, явно не желая развивать эту тему.

Но Лине было важно поговорить не с Катей, а именно с родным человеком, заручиться хоть крошечной поддержкой. Ведь завтра она возможно поменяет всю свою жизнь, которая в последнее время стала такой привычной. Хотя, особых надежд на благополучный исход последнего собеседования, Лина не питала. Вряд ли хозяин модельного агентства выберет именно ее. Особым умом она не блистала, образованием похвастаться не могла. Да и в школе училась с тройки на четверку. Разве что естественные науки и языки ей давались с легкостью, но все же даже это не помогло поступить на биофак.

— А помнишь, я ведь ходила одно время в модельную школу?

— Да? Это когда? Что-то не припоминаю…

Ей было тринадцать лет. И очень хотелось быть красивой. Уже тогда в классе Лина была самой высокой. От соседки, что училась в технологическом техникуме, она узнала, что открывается школа юных моделей под спонсорством местной швейной фабрики «Вероника». Конечно, Лина записалась туда, и приняли ее сразу же, как подходящую по всем параметрам. Она даже участвовала в нескольких показах и снималась для журнала той же фабрики. Но на этом ее карьера модели и закончилась. Через полгода ввели плату за обучение, а денег у Лины не было. Вот и пришлось бросить школу, оставив на память тоненький журнал, где она красуется в очень симпатичных фланелевых халатиках. Мама всего этого и не знала. Тогда Егорка был совсем маленьким, и она всецело была занята им. Да еще и впахивала на заводе в три смены.

— Было дело, — задумчиво произнесла Лина и больше решила не развивать эту тему.

А вскоре и Егор пришел с улицы. Мать принялась распекать братишку, а потом кормить.

Перед сном, лежа в постели, Лина все размышляла, правильно ли сделала, что пошла на поводу у Кати. Нужно ли ей завтра идти на заключительный этап кастинга? Измучилась вконец, но решила, что пойдет. В конце концов, она прошла все отборочные этапы и глупо разворачиваться назад на финишной прямой. Да и кто знает, может и вправду получится хоть что-то изменить в жизни к лучшему.

Катя позвонила за пять минут до сигнала будильника.

— Надеюсь, ты не передумала? — зевая спросила подруга.

— Надейся, — улыбнулась Лина.

Как ни странно, но настроение было отличное, да и выспалась она неплохо. И даже волнение отошло на задний план, не в пример вчерашнему дню. Уже засыпая вчера, Лина решила, что просто положится на судьбу. Будь, что будет.

Модельное агентство «Шанс» располагалось в крупном торговом центре в одной автобусной остановке от дома Лины и занимало целый блок. Она и раньше проходила мимо неброской вывески, но никогда не задумывалась, что находится за этими дверями. А сейчас вот сидела в мягком и удобном кресле, как и две другие девушки, дожидаясь заключительного собеседования. Субтильная коротко стриженная брюнетка — секретарь меланхолично водила мышкой, что-то высматривая на плоском мониторе компьютера. На девушек она не обращала внимания, явно ожидая команды руководителя, что, по всей видимости, либо еще не явился в офис, либо заперся у себя в кабинете.

Следуя наставлениям Кати, сегодня Лина чуть больше позаботилась о своей внешности: подкрасила глаза, губы и добавила румян на скулы. И даже на волосы нанесла средство с эффектом ламинирования, что делала очень редко.

— Запускай! — зашуршал селектор, выдавая короткую фразу.

Лину это немного покоробило, словно они были небольшим стадом животных, а не девушками, устраивающимися на эстетическую работу.

И конечно же, в этот раз соблюдалась все та же номерная очередность, и Линина очередь была последней. Ну так даже лучше, — трезво рассудила она. Вдруг хозяину агентства приглянется одна из двух кандидаток в модели, идущих до нее. Возможно, и не придется краснеть за свой не самый высокий интеллект.

Но предположениям Лины не суждено было оправдаться. Когда вышла улыбающаяся и раскрасневшаяся первая девушка и опустилась в кресло, то она все еще на что-то надеялась. Но через какое-то время и вторая последовала примеру первой, а секретарь, все так же не глядя на них, произнесла:

— Номер тридцать три.

Лина подскочила, не в силах избавиться от ощущения, что за людей их тут никто не принимает, и что отныне ей ходить с порядковым номером. Раздражение породило злость, которая в свою очередь придала сил. Бодрым шагом Лина направилась к двери и распахнула ее, возможно, шире и резче, чем надо было.

Кабинет начальника производил не более сильное впечатление, чем та же приемная. Разве что размерами эти две комнаты и отличались. Та, в которую вошла Лина, была гораздо больше. А дальше шел все тот же стандартный набор офисной мебели из столов, шкафов и аппаратуры. Да еще тут был длинный стол для совещаний, обставленный стульями, и огромная плазма на стене. Но все равно, для хозяина модельного агентства все выглядело довольно просто и безлико.

Но обстановку кабинета Лина подметила гораздо позже. Первое, во что уперся взгляд, был сам хозяин, слегка раскачивающийся в офисном кресле и еле слышно постукивающий ручкой по столу. Если бы Лина была хоть вполовину такой же впечатлительной, как, к примеру, та же Катя, что мужскую красоту ценила разве что не превыше всего в этой жизни, то непременно бы бухнулась в обморок от того великолепия, что предстало ее взгляду. Таким мужчинам место на обложках глянцевых журналов. Все, начиная от ухоженных черных волос, стильно подстриженных, и заканчивая натертыми до блеска явно дорогущими туфлями, выглядывающими из-под стола, кричало о богатстве и уверенности в себе. Прибавьте к этому широкие плечи, мужественный кадык, по суровому красивое лицо с пронзительными глазами редкого синего цвета, и картинка становилась полной. Перед Линой сидел один из самых красивых и элегантных мужчин, которых ей доводилось встречать в жизни. Только вот незадача — она-то как раз таких не любила, а гораздо больше в людях ценила внутреннюю красоту. И что-то ей подсказывало, что в этом великолепном внешне экземпляре внутренняя красота сильно проигрывает внешней. Возможно, такое впечатление складывалось из-за холодного, даже надменного взгляда, лениво скользящего по ее фигуре.

— Идите медленно, — попросил мужчина низким голосом. Ну конечно, у таких отборных самцов и голос мог быть только таким — бархатный, с переливами. — Чтобы я смог вас рассмотреть как следует.

Лина подчинилась и расстояние метров в пять, от двери до его стола, преодолела нарочито медленно. Пока шла, не могла избавиться от мысли, что ее реакция на этого мужчину ненормальная даже для нее. Слишком агрессивная и нетерпимая. Она даже пожалела, что уделила собственному туалету чуть больше времени сегодня, чем обычно, и из одежды выбрала ту, что наиболее выгодно подчеркивала ее фигуру — обтягивающую водолазку и юбку-карандаш. Правда изменить привычке не носить каблуки так и не смогла, как Катя ее не уговаривала. На ноги Лина обула удобные ботиночки на плоской подошве.

— Отлично! — произнес он, когда Лина приблизилась-таки к его столу. — Присаживайтесь, — указал на стул, а сам облокотился на стол, отчего пиджак красиво натянулся на его плечах, а глаза, оттеняемые фиолетовой рубашкой, стали выглядеть еще ярче.

Теперь внимательному осмотру подверглось лицо Лины, и это показалось ей еще более неприятным, даже унизительным. Он будто выбирал букет на цветочном рынке, проверяя свежесть и красоту бутонов, а не модель, которая по мнению Лины, прежде всего, должна уметь правильно двигаться. Его внимательный взгляд неторопливо скользил по лицу, фиксируя все: овал, форму бровей и носа, разрез глаз, которые Лина сегодня специально тронула тушью и карандашом, подчеркивая их миндалевидность. На губах он задержал взгляд подольше, и невольно их захотелось облизнуть, от чего Лина вовремя удержалась.

— Идеально! — вновь похвалил он, и Лине показалось, что эти «Отлично!» и «Идеально!» относятся вовсе не к ней или к тому, как она выглядит. Он словно ставил галочки в каком-то своем внутреннем списке, которому она пока удовлетворяла. И это тоже было до ужаса неприятно. Но пока она держалась, стараясь не разрешать мимике выдавать эмоции. Уж что-что, а надевать маску на лицо у нее всегда получалось хорошо. Работа официантки обязывала.

Хозяин модельного агентства вновь откинулся на спинку офисного кресла и принялся раскачиваться, не торопясь начинать беседу. Губы его тронула удовлетворенная улыбка, но она не вызвала желания улыбнуться в ответ. Напротив, Лине захотелось что есть силы сжать губы, чего она, конечно же, делать не стала, уговаривая себя потерпеть еще немного. Судя по тому, сколько времени проводила в этом кабинете каждая из предыдущих девушек, пытка эта скоро должна закончиться. А иначе, как пыткой, необходимость сдерживать собственные эмоции Лина не могла назвать.

— Ваше полное имя Ангелина, — вновь заговорил он, мельком заглядывая в лист бумаги, лежащий на столе. — А сокращенное Ангел?

Не ожидала она, что первый вопрос к ней будет именно таким.

— Ангелам на земле не место, — не удержалась от язвительности Лина, за что готова была откусить себе язык. — Друзья зовут меня Лина.

На ее сарказм он никак не отреагировал. Вместо этого нажал на кнопку селектора и бросил:

— Девушки могут быть свободны.

— Поняла вас, — ответила ему секретарь.

— Я тоже? — уточнила Лина.

— Нет, вы остаетесь. Вы мне подходите.

Вот как? Значит, он выбрал ее, а остальных отпустил? Но тот единственный вопрос, на который она ответила и который посчитала довольно бессмысленным, с трудом можно назвать собеседованием. Хотя, с другой стороны, его скорее интересовала ее внешность, что и понятно. Модель не должна уметь ораторствовать, ее удел — красиво двигаться.

И все же у него получилось заставить ее нервничать, когда секунды текли, а заговаривать он не торопился, продолжая разглядывать ее и что-то прикидывать в уме. Теперь Лина себя уже чувствовала дорогим лотом на аукционе, а его потенциальным покупателем, который прикидывает, стоит ли тратить на нее столько денег.

— Итак, — наконец-то, заговорил он, вновь облокачиваясь на стол и сцепляя пальцы в замок. — Я предлагаю вам работу, Лина.

Ну предположим, это она уже знает. Но уже хорошо было то, что он заговорил.

— Но не модели.

А вот эта фраза ее немало озадачила и еще больше то, как он изучал ее реакцию — вроде бы и заинтересованно, но как-то очень холодно, даже равнодушно.

— Какую же? — спросила она, не понимая ровным счетом ничего.

— Мне нужна личная помощница.

— Извините, но я вас не понимаю, — прямо заявила Лина. Игра в кошки мышки ей надоела до чертиков, как и этот тип, старающийся выглядеть загадочно. И если даже он такой на самом деле, то ей на это плевать. — В газете было объявление о кастинге, который я и прошла.

— Все верно. Но там ведь не было указано, что кастинг будет модельным? — усмехнулся он.

— Логично предположить, что модельные агентства проводят именно такие, — нахмурилась Лина. Ситуация с самого начала не казалась ей забавной, а сейчас так и вовсе злила все сильнее.

— Ладно, не буду ходить вокруг да около, — вздохнул он с каким-то даже раздражением. — Я предлагаю вам стать моей любовницей.

Ну все! Хватит с нее этого фарса!

— Спасибо, господин… — имени она его не знала, и просветить ее никто не позаботился. — Я, пожалуй, пойду.

С этими словами Лина встала и направилась к выходу, досадуя, что столько драгоценного времени потрачено в пустую, и недоумевая, каких только придурков не крутится в высших кругах.

— Стойте! — окликнули ее, и Лина нехотя затормозила. Больше всего ей сейчас хотелось оказаться подальше от этого офиса и торгового цента. — Вы ведь не мечтаете сделать карьеру в модельном бизнесе?

— Вы очень проницательны, — повернулась она к нему, уже не скрывая злости.

— Но вам очень нужны деньги?

— Которые я предпочитаю зарабатывать честным и достойным способом.

— Я вам предлагаю приличный заработок за то, что вы сыграете роль моей любовницы, — спокойно кивнул он. Весь его вид говорил о том, что именно такой реакции он от нее и ожидал, что она его не смутила и не удивила.

— Сыграю роль?..

— Вернитесь, — кивнул он на стул, с которого она только что встала. — Не хочу, чтобы о нашем разговоре знали все.

Лине все еще очень хотелось уйти отсюда, но что-то заставило ее подчиниться, хоть чувство омерзения только разрасталось в душе.

— Ничего неприличного я вам не предлагаю. Вы будете жить в моем доме, ходить со мной на приемы, появляться со мной же в общественных местах, в общем, играть роль моей официальной любовницы. Играть роль! — повторил он с нажимом. — На деле никто и ни к чему вас принуждать не будет, что и будет отражено в официальном соглашении, которое мы оба подпишем.

— Зачем? Зачем вам это? — удивилась Лина.

Зачем этому красавцу понадобилось платить кому-то за то, что любая девушка сделает с радостью за просто так? Лина понимала все меньше.

— Скажем так, у меня для этого есть серьезные причины, о которых я пока предпочитаю умолчать. Но! — не дал он ей заговорить. — Вам ничего не угрожает. И ваша свобода будет ущемлена разве что в той ее части, что касается отношений с мужчинами. Моя любовница должна быть мне верна. И за эту роль я вам буду неплохо платить.

— Сколько?

В конце концов, деньги — это то, что ей в настоящий момент нужно больше всего. Ради них она и согласилась на этот кастинг. И пусть она по-прежнему считает его предложение неприличным, встает вопрос, во сколько он это оценивает.

От суммы, которую он озвучил, у Лины округлились глаза. Зарабатывать столько ей не снилось даже в самых радужных снах. Тем более усиливались сомнения, что за такие деньги могут предложить что-то приличное.

— В общем, даю вам время подумать до завтра, — он открыл ящик стола и достал оттуда папку. — Здесь соглашение, которое вы можете взять домой и внимательно изучить. В нем все описано подробно. По номеру телефона, указанном в соглашении, вы сможете со мной связаться не позднее восьми часов завтрашнего утра. И да, в ваших же интересах, не разглашать подробности нашего разговора.

Он протянул Лине папку, а она не могла избавиться от ощущения, что только что ей угрожали. В какой-то момент даже стало страшно и захотелось убежать, но она взяла себя в руки и спрятала папку в сумку.

— Теперь можете идти, Лина, — улыбнулся он улыбкой вампира, и ей поплохело окончательно.

Как покидала кабинет, прощалась с секретаршей и выходила из торгового центра, Лина вообще не зафиксировала. Очнулась только на улице под моросящим дождем. И первой разумной мыслью стала, что кажется она попала.

Глава 3

Из агентства Лина направилась не домой, а в бар. И всю дорогу думала о том, что не должна разглашать все, что сегодня услышала, но и не поделиться с единственной подругой не может. Если она сейчас начнет вариться в собственном соку, то рискует сойти с ума. Совет ей был просто необходим, а еще чесались руки поколотить Катю.

В это время посетителей в баре почти не было. Двое мужчин уплетали бизнес ланч, а официанты со скучающим видом бродили по бару, не зная чем занять себя. Между собой они это время называли мертвой зоной, но уже через час все резко изменится. Наступит обеденный перерыв в близлежащих офисах, и народ потянется в бар, чтобы использовать время по назначению.

Катя занималась любимым делом — сидела за угловым столом, почитывая прессу. С некоторых пор такой вид подруги Лину напрягал. А точнее, со вчерашнего дня.

— Тьфу ты, напугала! — вздрогнула Катя, когда заметила Лину, что неслышно приблизилась к столу и застыла в задумчивой позе. — Ты чего?.. Не прошла что ли? — заранее расстроилась подруга.

— Прошла, — медленно кивнула Лина и опустилась на стул, чувствуя, как тело немного расслабляется. Оказывается, всю дорогу до бара она находилась в сильнейшем напряжении.

— Тогда почему ты выглядишь так, словно переживаешь личную трагедию? — нахмурилась Катя.

— Кать, я должна молчать, но сойду с ума, если хоть кому-то не расскажу, — пропустила Лина мимо ушей последнюю реплику подруги. Она прижала пальцы к вискам, почувствовав, как их прострелила боль.

— Господи! Ты меня пугаешь! — понизила голос Катя, придвигаясь ближе к столу. — Рассказывай уже, пока первая не сошла с ума я.

— Не могу тут, — бросила Лина вороватый взгляд на бармена и официанток. — Давай ты после смены придешь ко мне?..

— Да ты что! — возмутилась Катя. — Смерти моей хочешь, от приступа любопытства? Я сейчас…

Она бросила газету на стол и помчалась в кабинет управляющего. Лина даже не сомневалась, что на ходу подруга уже придумала версию, почему ее сегодня обязательно должны отпустить с работы пораньше.

— Все, договорилась. Пошли, — вернулась Катя уже полностью одетая и переполненная традиционной энергией. — Ты бы хоть намекнула, что случилось-то, — попросила она по дороге до Лининого дома.

— Кать, тут надо рассказывать, а не намекать, — убедительно проговорила Лина. — Потерпи.

Первым делом, оказавшись дома, Лина достала из серванта бутылку коньяка, хранящуюся там не известно с каких времен, и налила им с Катей по полной рюмке. Егорка был в школе, а мама, видно, отправилась по магазинам или в гости к соседке-пенсионерке. В любом случае, помешать им никто не мог, и это радовало.

— Мамочки! Я уже боюсь! — пискнула Катя, принимаю рюмку, нюхая коньяк и морща нос. — Рассказывай уже быстрее, пока у меня не случился сердечный приступ.

— Сначала выпьем, — чокнулась с ней Лина, прислушиваясь к звону хрусталя. — Мне это необходимо.

Выпили, закусили шоколадкой, и только после этого Лина подробно рассказала про свой визит в агентство «Шанс». Она старалась не упустить ни единой детали. Даже интерьер кабинета красавчика воспроизвела в памяти в мельчайших подробностях. А потом достала из сумки папку с соглашением и сказала:

— Вот тут все подобности, но я его еще не читала.

— Ни себе чего!.. — протянула Катя, гладя на подругу совершенно круглыми от удивления глазами. — Такое только в кино случается, — покосилась она с опаской на папку, словно там была бомба замедленного действия.

— Как видишь, не только, — вздохнула Лина. — И я понятия не имею, что теперь делать.

— Налей еще по рюмочке, — велела подруга. — А потом изучим договор или что там, — вновь кивнула она на папку.

Выпили, закусили, а потом Катя решительно раскрыла папку.

— Читать буду я, если ты не против.

Какой там против! Алкоголь сыграл плохую шутку. И если до этого Лина испытывала растерянность и неуверенность ни в чем, то сейчас отчего-то стало страшно.

— Соглашение о намерениях, — торжественно прочитала Катя и продолжила: — Сорочинский Лукреций Альметьевич, — ну и имя, извращение чистой воды! — фыркнула она, — действующий на основании устной договоренности и данного соглашения, и… тут, судя по всему, должно идти твое имя — Гущина Ангелина Сергеевна, действующая… в общем, на основании того же самого. Стоп! — застыла над бумагой Катя. — Люк Сорочинский! Ну точно! Совершенно скандальный тип и светский повеса. Да я через день читаю про него всякие светские сенсации! Линка, кажется, ты точно попала… — сочувственно посмотрела она на бледную подругу.

— Я всегда могу отказаться, — пожала плечами та. — Не принудит же он меня. Но, Кать, он предлагает такое приличное вознаграждение, — назвала она сумму, от которой у подруги снова округлились глаза.

— Офигеть!.. От такого точно не отказываются. Ладно, читаю дальше…

Дальше речь вша о предмете соглашения, где черным по белому так и было написано, что та, кто будет вписана в соглашение, соглашается исполнять роль любовницы Сорочинского. К слову, срок не обговаривался, и это Лину тоже напрягло. Не всю же жизнь она будет играть роль любовницы, если согласится. Пункт «Основные направления сотрудничества сторон» содержал все то, что уже перечислил ей хозяин агентства на собеседовании. Приемы, модные тусовки, в общем, появления в публичных местах, где вторая сторона тоже обязана была присутствовать в определенной роли.

— Дальше тут перечисляется, чего ты не должна делать, — пробормотала Катя, вчитываясь в текст. — Вот же козел! — тут же воскликнула.

— Кать, ну читай уже! — взмолилась Лина, желая поскорее покончить со всем этим и мечтая уже не просто выпить, а напиться. Не откладывая в долгий ящик, она еще плеснула им на два пальца коньяка.

— Всего два пункта, — взглянула подруга на нее из-под хмурых бровей. — Первый: ты не должна общаться с родственниками и друзьями в дни, не утвержденные графиком, который он тебе составит. И второй: ты не должна ограничивать свободу этого придурка и предъявлять ему какие-нибудь претензии! Ну не козел ли?!

— Форменный, — согласилась Лина и осушила рюмку. — Что там еще?

— Что ты должна делать.

Эта часть соглашения была довольно размытой и гласила, что Лина должна беспрекословно соглашаться на все, что ей будет предложено, исключая интим.

— Дальше все стандартно — любые изменения и дополнения к настоящему соглашению действительны при условии, если они совершены в письменной форме и подписаны… бла-бла-бла… Соглашение составлено в двух экземплярах… реквизиты сторон… в общем, бюрократическая фигня всякая.

Катя бросила соглашение на диван и откинулась на спинку, глядя на подругу. Лина же взяла лист бумаги и внизу увидела номер мобильного телефона, по всей видимости, личного, по которому должна отзвониться не позднее завтрашнего утра, если согласится на весь этот бред.

— Ну и?.. Что ты решила? — спросила Катя.

— Понятия не имею. А ты бы на такое согласилась?

— Ради таких денег?.. Без услуг интимного характера?.. Тоже не знаю, — пожала она плечами. — С одной стороны, дурь несусветная, а с другой — нигде в другом месте ты столько не заработаешь. Да и поживешь в кои-то веке как королева!

— Сомнительная перспектива. Видела бы ты его…

— Так я видела. Это ты у нас светскими новостями не интересуешься. Роковой красавчик, к услугам которого все женщины мира.

— Да… — протянула Лина, чувствуя, как под действием алкоголя все больше расслабляется, и мысли заволакивает хмельной туман. — Одного не пойму, зачем все так усложнять? Устраивать кастинг… Бред какой-то.

— Ну, бред не бред, а зачем-то ему это понадобилось. Знаешь, никогда не считала богатых и красивых мужиков тупыми. Раз добились такого положения сами, то чего-то, да соображают. А этот Люк явно не на папочкиной шее сидит. Про его отца я ничего не слышала. Значит, сам. Значит, еще и умный.

— Слабое утешение, — вымучено улыбнулась Лина. — Знаешь, Кать, когда я уходила оттуда, почему-то стало страшно.

Она вспомнила в мельчайших подробностях лицо мужчины, как он смотрел на нее, с каким выражением в глазах. С каким, не понимала и сейчас, но что-то в глубине их было такого, что предупреждало.

— Не думаю, что он тебя хочет съесть, — неловко пошутила подруга.

Если бы это было самое страшное! Да и пугал Лину больше всего тот факт, что она сама не знала, чего боится. Страх шел из подсознания, которое ее словно предупреждало о чем-то, заставляло держаться от этого мужчины подальше. Что же ждет ее, если она все же решит согласиться на странное предложение?

— Ты ведь никому не расскажешь? — спохватилась Лина, вспомнив предупреждение.

— Обижаешь, — надула губы Катя. — Тайны я хранить умею, особенно роковые…

— Кать! — закричала Лина, не выдержав. — Хватит уже, а! Я и так вся на нервах, вон даже руки трясутся, — выставила она вперед подрагивающие конечности. — И ты еще со своими шуточками!

Лина чуть не плакала, и Катя поняла, что перегнула палку. Она пересела на подлокотник кресла, в котором сжалась подруга, спрятав лицо в ладонях, и приобняла ту за плечи.

— Линок, не куксись. Вот увидишь, все будет хорошо. Да и я рядом — обидеть тебя никому не дам. Слышишь? Прорвемся, мы обязательно прорвемся.

Только вот Лине казалось, что убеждала Катя сейчас себя, а не ее, но все же ее слова немного успокаивали.

Проводив подругу, Лина испытала такой приступ сонливости, которому не могла противиться. Мама все еще не вернулась, как и Егорка. И она с чистой совестью решила вздремнуть, оставив принятие окончательного решения на вечер. На сонную голову она больше не могла и не хотела думать ни о каких брюнетах, ни об их идиотских предложениях.

Ей приснилась бабушка, которая умерла, когда Лине исполнилось пятнадцать. До этого бабушка жила с ними, и Лина ее очень любила. Во сне они сидели за одиноким почему-то столиком какого-то кафе. Кругом царили сумерки, а рядом волновалось море. Сидели молча, ни о чем не разговаривали, и бабушка так внимательно на нее смотрела. А Лина все пыталась понять по ее лицу, о чем же та думает. Но не понимала. А потом море вдруг резко вспенилось, поднимая гребень огромной волны. Лина схватила бабушку за руку и потянула подальше от берега. Ее она вовремя успела затолкнуть внутрь кафе. Сама же не смогла убежать от волны, и та лизнула ей ноги. Даже во сне Лина почувствовала, какая холодная и неласковая в этом море вода, что обожгла ей ступни даже через теплые ботинки.

— Ничего, — проговорила бабушка и улыбнулась такой знакомой и любимой улыбкой. — Лучше промочить ноги, чем уйти под воду с головой.

И она исчезла, а Лина проснулась в сгущающихся сумерках комнаты. С кухни доносились какие-то звуки. Значит, мама вернулась и уже что-то готовит. Из комнаты Егорки слышалась музыка — его любимый рок… Все так привычно, знакомо. А еще любимо и необходимо ей. Щемящая тоска сжала душу, и Лина поняла, что приняла решение и произошло это во сне. Она села на диване и взяла телефон. Не ради себя, а ради своих любимых она должна попробовать. Ведь больше им помочь некому, и в семье пока она одна взрослая и зарабатывающая.

Лина открыла папку и быстро набрала заветный номер. А потом сразу же нажала на кнопку вызова, чтобы не передумать.

— Алло, — гудка с пятого послышалось в трубке. И кому принадлежал этот низкий с хрипотцой голос, Лина даже не сомневалась.

— Это Лина… Ангелина, то есть…

— Я понял, — перебил ее Люк. — Что ты решила?

Она не помнила, чтобы они переходили на «ты», но сейчас точно было не самое подходящее время для выяснения отношений.

— Я согласна, — поспешила проговорить она, пока не сказала что-то еще, явно лишнее.

— Отлично! Завтра в десять за тобой заедет машина. Из вещей ничего не бери, тут у тебя будет все. Об остальном переговорим на месте.

— Постойте! — попросила Лина, когда он готов уже был отключиться. — Могу я поставить одно условие, пока соглашение не вступило в силу?

— Что за условие? — отрывисто бросил Люк.

— У меня есть подруга. Она работает официанткой в том же баре, где работала я. Не могли бы вы подыскать ей место поприличнее?

Повисла пауза, и на положительный ответ Лина уже не надеялась. Но и не попросить за подругу не могла. Почему-то именно в этот момент она поняла, насколько не хочет, чтобы та оставалась в этом прокуренном баре, с частенько неадекватными клиентами, с ненормированным рабочим днем и мизерным заработком. Да и ее рядом не будет, все же вместе было легче справляться с трудностями. И Лина помнила договоренность: устроится одна из них — поможет другой.

— Об этом поговорим завтра, — отрезал Люк и отключился.

Ну что ж, уже то хорошо, что не отказал сразу. Это немного обнадеживало, хоть о завтрашнем дне Лина и старалась не думать. Да и на этот момент были дела поважнее, например, что сказать маме, почему сегодня она ночует в родном доме последний раз?

У них с Катей была заготовлена версия. Конечно, придумали они ее наспех, и убедительной она не выглядела, но как Лина ни ломала себе голову, ничего лучшего в нее не приходило. Так и пришлось сообщить за ужином маме с Егоркой, что они с Катей сняли квартиру на двоих, чтобы попробовать жить самостоятельно. Конечно же, мама возмутилась, что в двадцать лет еще рано становиться самостоятельной, что в этом возрасте легко наделать глупостей. Лина слушала ее и думала, что знай та, на какую глупость решилась ее дочь, точно заперла бы ее дома, да еще и приковала к батарее. Но все это уже не имело никакого значения — решение Лина приняла.

Глава 4

В целях маскировки с вечера Лина собрала огромную спортивную сумку вещей, несмотря на запрет, а вернее, игнорируя его намеренно. Во-первых, с какой это стати она станет слушать какого-то высокомерного богача, который начал командовать уже сегодня, во-вторых, гораздо удобнее все свое, знакомое, привычное и любимое, иметь под рукой, тем более на новом месте. Ну и самое главное — она должна покинуть дом нагруженная, а не с дамской сумочкой на плече. Мама и так дуется на нее, даже к чаю не позвала, как делала почти каждый вечер, если чувствовала себя хорошо. А сегодня вон — пьет чай в одиночестве, перед телевизором. А этот… Проглотит, никуда не денется. В конце концов, он ей никто и звать его никак.

Уже укладываясь спать, Лина вдруг сообразила, что не назвала своего адреса в разговоре с Люком. Куда же он, в таком случае, отправит завтра утром за ней машину? Впрочем, тут же обругала себя наивной дурочкой. У таких, как он, все схвачено по жизни. Поди и на нее уже полное досье имеется. От этой мысли самой смешно стало. На нее — и досье. Да кому она нужна — голь перекатная, как любила выражаться бабушка. Конечно, она так говорила не про них, а про других, но именно к ней сейчас это выражение подходило больше всего.

Мысли плавно перетекли в другое русло. Как они заживут, когда и если Лина начнет прилично зарабатывать? Хорошо должны зажить, обеспеченно. Мама вздохнет свободнее и перестанет экономить каждую копейку. Брательник, наконец-то, обзаведется модными шмотками. Она-то видит, как тому перед пацанами стыдно, но он у них молодец — не жалуется. А она… она постарается, прежде всего, сохранить себя, не дать избалованному богачу растоптать собственную гордость. При этом, не плохо бы на пятерку справиться с главной ролью. Но об этом пока Лине думать не хотелось точно. Она не знала, что завтрашний день-то готовит, а уж загадывать на будущее тем более не могла.

От всех тех мыслей, что переполняли голову, уснула Лина далеко за полночь и, как следствие, жутко не выспалась. Настроение, когда встала на следующее утро, держалось между отметками «плохое» и «отвратительное». Еще и мама продолжала дуться и играть в молчанку. А Егор, так и вовсе заявил за завтраком в своей прямой подростковой манере:

— У тебя такой вид, как будто собираешься убить кого-то.

Себя она готова была убить за то, что собирается ввязаться в такую авантюру, и нет сил отказаться, послать этого Люка Сорочинского куда подальше с его предложением и деньгами.

И все же, ровно в десять Лина выходила из подъезда с тяжеленной сумкой на плече под традиционно моросящий осенний дождь. Даже погода в этом году не радовала. Вроде только начало октября — золотая пора, как пишут в книгах, а холодно и пасмурно, как в ноябре. Словно сама природа решила оплакать то, что происходит в Лининой жизни.

У подъезда был припаркован тонированный джип. Ну конечно, какая еще машина может быть у такого типа! Оставалось тихо радоваться, что окна квартиры выходят не во двор. Конечно, кто-нибудь из соседей может увидеть Лину, садящуюся в эту машину, и донести маме, но об этом тоже лучше не думать.

Немолодой, но довольно внушительный внешне, благодаря накаченной фигуре, водитель вышел из машины и окинул сумку Лины удивленным взглядом. Но, слава Богу, у него хватило ума промолчать и без комментариев положить ту в багажник. Иначе, именно ему становиться козлом отпущения, потому что нервы Лины к тому моменту, как садилась на заднее сидение автомобиля, были натянуты до предела. Хотелось прямо сейчас все бросить и нестись сломя голову обратно домой. И плевать на сумку со всеми необходимыми для жизни вещами.

Довольно быстро они выехали за город. Приятная музыка, доносящаяся из динамиков, позволила немного расслабиться. Лина даже расстроилась, что довольно скоро начался элитный коттеджный поселок, и джип затормозил у автоматических ворот в заборе, которые сразу же стали плавно расползаться в стороны.

К огромному ультра современному дому, неправильному в плане и сочетающему в себе преимущественно металлические и стеклянные конструкции, вела широкая подъездная дорога, по которой и прошуршал шинами джип. Страх снова вернулся, и теперь Лина мечтала остаться в салоне, чтоб про нее все забыли. Но не тут-то было. Водитель выскочил со своего сидения и распахнул перед ней дверцу, прозрачно намекая на выход. Сам же достал сумку из багажника и первым поднялся на высокое крыльцо, облицованное тротуарной плиткой с имитацией какого-то греческого узора.

Просторный холл с высоченным потолком-куполом, совершенно прозрачным, сначала показался Лине безлюдным, как и сам дом, где царила идеальная чистота и тишина. Но стоило только двери за ними закрыться, как из белого кожаного кресла им навстречу поднялся, собственно, сам хозяин дома и Линин наниматель.

— Что это? — опустив такую пустяковую часть, как приветствие, и не удостоив Лину даже малейшего взгляда, спросил Люк у водителя, кивая на сумку, что тот опустил на пол.

— Ее вещи, — коротко ответил тот.

— На помойку!

Приказам в этом доме, по всей видимости, подчинялись беспрекословно. Лина даже не успела сообразить, как ни водителя, ни ее сумки в холле больше не было.

— Да, что вы себе позволяете! — возмутилась она и собралась уже было броситься вдогонку за своими вещами.

— Я, кажется, вчера по-русски сказал, чтобы вещей с собой не брала, — остановил и заставил развернуться ее голос хозяина.

— Но они мне нужны! — «Там почти вся моя жизнь», — хотела добавить Лина, борясь со слезами и кусая губы, чтоб не дай Бог они не пролились. Только не при нем!

— Больше не нужны. Здесь у тебя будет все необходимое.

Откуда-то появилась девушка в синем форменном платье и белом переднике. Она застыла чуть поодаль от них, ожидая распоряжений.

— Проводишь Ангелину Сергеевну в ее комнату и позаботишься, чтоб ей было там удобно, — велел ей Люк. — Сейчас я должен отлучиться по делам, — бросил он взгляд на часы. — Вернусь к обеду с нотариусом. Подпишем соглашение, и я отвечу на твои вопросы, если они появятся, — насмешливо закончил он, всем своими видом давая понять, что разговор окончен, и Лине тут больше делать нечего.

Да ей и самой хотелось поскорее убраться с глаз этого наглеца. А еще в душе злость не просто разрасталась, а с каждой секундой крепла все сильнее и жаждала мести. Никакие соглашения не позволят ему вытирать об нее ноги!

— Следуйте за мной, пожалуйста, — проговорила служанка и принялась подниматься по лестнице.

Лине ничего не оставалось, как подчиниться. Преодолевая ступеньку за ступенькой и делая это нарочито медленно, так что служанка была вынуждена остановиться и ждать ее наверху, Лина поглядывала сквозь зеркальную стену на улицу. Так она видела, как на смену джипу к дому подъехала другая машина, вся серебристая, обтекаемая. Из-за руля выбрался охранник и уступил место Люку. Тот развернулся на площадке перед домом и выехал за ворота. Вот тогда Лина резко замерла и пробормотала:

— Подождите, пожалуйста, я быстро!..

Шементом сбежала по лестнице и рванула за ворота, пока те не успели закрыться. Только и она до них добежать тоже не успела. На половине пути ее перехватил все тот же водитель, что привез ее в этот дом.

— Далеко собрались? — поинтересовался он, крепко сжимая ее запястье.

— За своей сумкой! — выпалила ему в лицо Лина. — И отпустите уже меня! — вырвала свою руку.

— Идите в дом, девушка. Вашу сумку увез мусоровоз.

— Так быстро? Он что, за углом караулил, когда вы вынесете ее?

Так, Лина, только не раскисай! Перед ним ты тоже не должна обнажать чувства. Все они здесь зажратые уроды. Только один командует, а другие ему прислуживают. И все же, слезы стояли рядом, и не пролить их было очень трудно.

— Идите в дом. Здесь вы ни в чем не будете нуждаться, — повторил водитель.

Лине ничего не оставалось, как вернуться, кусая губы сильнее обычного. Не вещей жалко было. Ничего особо ценного в сумке и не было. Деньги и документы остались при ней. Но такое отношение!.. Даже пренебрежение к ней, как к личности. Это ни в какие рамки не вписывалось. Он не должен так себя вести, не имеет права. И она это ему докажет!

— Не переживайте, Ангелина Сергеевна, — встретила ее служанка сочувственным взглядом. — Лукреций Альметьевич очень щедрый. Он купит вам все, что пожелаете.

Лина посмотрела на нее и не нашлась, что можно ответить. Неужели они все тут не понимают, что дело в принципе, а не в самом факте. Сейчас он практически унизил ее при слугах, которые отнеслись к этому, как к самому собой разумеющемуся. А еще пришла в голову мысль, что похоже все они в курсе того, что затевает хозяин. Получается, что и их он заставил подписать соглашение о неразглашении? Вот этот вопрос она задала вслух, наблюдая, как приветливое до этого лицо служанки, сменяет маска отчужденности.

— Нас принимали на работу только после подписания договора, где есть такой пункт, — сухо произнесла она и добавила: — Пойдемте, я покажу вам вашу комнату.

Они поднялись на второй этаж, с балкона которого просматривался весь холл. Служанка, что представилась Вероникой, на ходу объясняла, где чья комната. Спальня хозяина, кабинет хозяина, гардеробная хозяина… Похоже, кроме этого самого хозяина в доме больше никто из «господ» не жил. Были еще две комнаты для гостей и комнаты, отведенные для нее: спальня и гардеробная.

— Здесь пока пусто, — распахнула дверь в последнюю Вероника. — Но очень скоро у вас появится много новых нарядов.

— А это что за комната? — указала Лина на темную дверь, расположенную поодаль от остальных и являющуюся тупиковой. До нее они не дошли, и она была последней на втором этаже.

— Этого я не знаю, — тут же ответила Вероника. — Заходить туда строго запрещено всем, кроме Лукреция Альметьевича. Да и она всегда заперта.

Спальня поразила Лину не только размером, но и обстановкой. Вся мебель была выдержана в бежево-коричневой гамме и имитирована под старину. Изогнутые ножки, изящная резьба по дереву, лакированные, искусственно состаренные вставки, огромная кровать под бежевым балдахином. Все это производило впечатление и совершенно не вязалось с ультрасовременным внешним видом дома. Пол в центре комнаты устилал шоколадного цвета пушистый ковер, на который даже страшно было ступать в обуви.

— Здесь ванная, — распахнула служанка дверь, открывая взору пусть и не такое, как спальня, но тоже не тесное помещение с просторной джакузи, втопленной в пол, выложенный мрамором. Вся сантехника блестела жемчугом, и такой роскоши Лине еще нигде не приходилось встречать. — Все необходимое для душа вы найдете в шкафу, — указала Вероника на тот самый шкаф в ванной со стеклянными дверцами, со стопками полотенец и халатов, как поняла Лина.

Вид роскоши на всех действует одинаково, особенно если этой роскошью тебе разрешено пользоваться. Стоя на пороге ванной и не в силах отвести взгляда от всей этой стерильной красоты, Лина подумала, что это хоть отчасти будет компенсировать ей хамское отношение со стороны хозяина. Будет использовать это помещение, как антистрессовое.

— Сколько в доме живет человек? — снова спросила у служанки Лина.

— Из прислуги — повариха Виктория Сергеевна, две горничные — я и Света, водитель Валера и охрана. Правда, они живут не здесь, а в домике охраны и посменно, — охотно ответила Вероника. — Вам что-то еще нужно?

Нужно ли ей что-то? Лина едва не рассмеялась, до такой степени комичным показался ей вопрос. Еще как нужно — определенности прежде всего. Но вслух ответила:

— Нет, спасибо!

— Тогда располагайтесь, — дежурно улыбнулась Вероника. — Обед в два часа. Стол накрывают в столовой, рядом с кухней. Если хотите, можете осмотреть первый этаж, — сочувственно добавила. Видно поняла по выражению лица Лины, что та понятия не имеет, чем тут можно заняться.

— Да, спасибо!

На осмотр первого этажа дома Лина потратила еще час, нарочито медленно обходя все помещения, чтоб убить время, которое текло слишком неторопливо. Внизу она нашла тренажерный зал, сауну с бассейном, в котором голубела прозрачностью вода, бильярдную, небольшую и довольно уютную столовую. К ее радости тут даже была библиотека с несколькими шкафами книг и удобными диваном и креслами.

В просторной и современно оборудованной кухне она встретила все того же водителя. Он мило беседовал с уже не молодой, но довольно симпатичной женщиной — поварихой Викторией Сергеевной, по всей видимости, и уплетал горячие пирожки. При ее появлении вежливо поинтересовался, не нужно ли ей чего, обращаясь по имени отчеству. Лину это в который раз покоробило, но она опять промолчала. Похоже, она в этом доме, все же, не на правах прислуги будет находиться. Тогда на каких? Этого Лина не понимала.

Скоротать время до обеда решила в библиотеке. Долго бродила вдоль книжных шкафов, пока не остановила свой выбор на «Грозовом перевале» Эмили Бронте. Ну и что, что эту книгу она уже читала дважды, зато та, как никакая другая, подходила сейчас под настроение Лины. Та же мрачность, что поселилась в ее душе, описывалась и в книге. Оставалось надеяться, что судьба ее ждет не такая же тяжелая, как у главной героини.

Глава 5

Она умудрилась уснуть с книгой на коленях. А всему виной слишком просторное и удобное кресло. Как-то так само получилось, что Лина устроилась в нем с ногами, раскрыла книгу и погрузилась в чужую жизнь, наполненную жесткостью, несправедливостью и любовными переживаниями. А потом… ее разморило. И сейчас, когда Вероника разбудила ее словами: «Лукреций Альметьевич ждет вас в столовой», книга преспокойно продолжала лежать на коленях.

— Спасибо, Вероника! — вскочила Лина, отчего-то пугаясь и поправляя волосы, как делала обычно — проводила по ним руками несколько раз, пока те не становились гладкими и ровными.

Господь! — окинула она себя придирчивым взглядом на пути в столовую. Блузка измялась, юбка тоже. У нее даже переодеться не во что. Нет спальной одежды, а ведь ночь ей предстоит провести уже в этом доме. Да и дома она привыкла одеваться во что-то удобное, а не узкое и мнущееся. Как же она зла на него за то, что так вероломно поступил с ее вещами!..

Накрутила Лина себя так, что злость вытеснила все другие чувства, и в столовую она входила с не самым ласковым выражением на лице. И первый, кого увидела, был розовощекий мужчина лет сорока, который встретил ее добродушной улыбкой. Впрочем, улыбка его сразу же сползла с лица, и Лина поняла, что едва не убила того взглядом, который предназначался вовсе не ему, а тому, кто сидел к ней спиной и даже не повернулся при ее появлении.

Вероника указала Лине ее место и быстро ретировалась из столовой. Закуски уже были на столе, а возле тарелки, стоящей перед Линой, было столько приборов, что она по-настоящему запаниковала. И конечно же, наградой ей послужил насмешливый взгляд синих глаз, что внимательно следил за ней и, казалось, наслаждался ее растерянностью. А еще этот взгляд откровенно издевался и обещал, что все это только начало.

— Давайте, я вас представлю друг другу, — произнес Люк, — а потом мы пообедаем. Дела подождут до дижестива.

Судя по цвету лица нотариуса (а Лина догадалась, что розовощекий мужчина он и есть), аперитив они уже успели принять на грудь. К обеду же предлагалось красное сухое вино, к которому Лина даже не притронулась. Алкоголь она не переносила и не понимала, что хорошего в нем находят другие.

— Лев Геннадьевич — нотариус, чьими услугами я пользуюсь уже много лет. Ангелина Сергеевна — та самая девушка, про которую я вам говорил, — без запинки произнес Люк. А Лина вдруг подумала, что для всех из его окружения она отныне будет «та самая девушка». — А теперь, с вашего позволения, я отведаю этого замечательного салата. Чего и вам желаю.

Лина думала, что обед превратится для нее в пытку, но ничего подобного не случилось. Немного успокоилась она уже тогда, когда поняла, что ни нотариус, ни Люк не обращают на нее никакого внимания, занятые поглощением пищи и перебрасываясь периодически фразами насчет чего-то, понятного только им. А когда из многообразия вилок и ложек она выбрала себе самые понравившиеся, то и вовсе смогла отдать должное вкусной еде, забыв на время, в чьем доме находится. Жаль обед подошел к концу слишком быстро, и Люк предложил перейти на диван, чтобы заняться подписанием документов.

С формальностями тоже было покончено довольно быстро. Рука Лины слегка дрожала, когда ставила свою подпись под соглашением. Из своего портфельчика Лев Геннадьевич все с той же добродушной улыбкой достал приложение к соглашению о неразглашении всего того, что увидит или услышит в этом доме, и если это все имеет хоть какое-то, даже самое косвенное, отношение к Сорочинскому Лукрецию Альметьевичу. Соглашение было бессрочным и отдельным пунктом оговаривалось, что оно может быть расторгнуто по обоюдной договоренности сторон, составленной в письменной форме по всем правилам. Ну хоть это немного успокаивало. Осточертеет когда все окончательно, Лина так и скажет Люку, что больше не намерена это терпеть. И все же, хотелось надеяться, что жить в этом доме и общаться с хозяином будет не так неприятно, как она уже успела нарисовать в своем воображении. Ну а мелочи можно и потерпеть, в конце концов, он щедро за это платит.

Когда нотариус откланялся и ушел, заверив все документы, в столовой повисла тишина, которую Люк не торопился нарушать, думая о чем-то, а Лина в это время не знала, куда деть себя и рассматривала напольную вазу с причудливым орнаментом из каких-то диковинных птиц.

— Вопросы? — оторвал ее от бессмысленного созерцания голос Люка.

Лина растерялась в первый момент.

— Мои вещи… Вы их приказали выкинуть…

— Ты, — перебил он, пристально разглядывая ее, словно опять что-то прикидывая или мысленно примеряя на нее.

— Что? — не поняла Лина.

— Не вы, а ты. Если ты будешь обращаться к любовнику на вы в публичном месте, то по меньшей мере, это будет казаться странным. Так что с этого момента ты зовешь меня Люком и на ты.

Господь! Да разве ж она сможет вот так вот сразу?!

— Я постараюсь, — кивнула Лина.

— Не постараешься, а сделаешь. Это не просьба, а приказ.

На это она не знала даже, что ответить.

— Что касается одежды и всего необходимого… — он снова посмотрел на наручные часы. — Через пятнадцать минут подъедет твой имиджмейкер. Обсудите с ней все вопросы, и к вечеру у тебя будет все необходимое от ведущих мировых дизайнеров. Еще вопросы?

У Дины кружилась голова, и информацию она усваивала не очень хорошо. Но все же получилось выдавить:

— Могу я пользоваться телефоном и интернетом?

— А почему нет? Ты подписала соглашение о неразглашении, а это значит, что никому и ничего рассказать не сможешь, даже если сильно захочешь, — с нажимом произнес он и немного подался вперед, прожигая ее взглядом. — Ноутбук тебе сегодня к вечеру тоже доставят, wi-fi к твоим услугам. Все, вопросов больше нет?

Лина растерянно пожала плечами. Его напор и категоричность сбивали с толку, не давали спокойно мыслить. Как и его настойчивый взгляд, смысл которого она по-прежнему не понимала.

— Будем считать, что ты выяснила все, — удовлетворенно кивнул Люк. — С завтрашнего дня у тебя начнутся занятия.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Чтобы ты мне соответствовала, тебя многому нужно обучить, — снисходительно улыбнулся Люк, и снова его улыбка больше напомнила Лине оскал хищника. Даже дрожь по телу пробежала, и она поежилась. — Ты не обучена правилам этикета за столом, — тут она невольно покраснела и поняла, что ее смятения не остались незамеченными. — Ты выражаешься как деревенщина, а потому я нанял учителя риторики, который будет приходить каждый день и ставить твою речь. Как у тебя обстоят дела с танцами?

— А я и это должна уметь? — Лина чувствовала, как начинает закипать, по мере того, как Люк опускал ее все ниже.

— Вальс — это наше все. Нам часто придется посещать благотворительные балы, которые, к моему сожалению, всегда начинаются вальсом, — скривился он. — Не волнуйся, танцевать я тоже не люблю. Но выучить вальс тебе нужно, а потому я нанял учителя и для этого.

Ну она-то, предположим, танцевать любила, только вот не обучена была этому искусству, все больше, как любитель. Но отвечать Люку не стала принципиально. Снова весь его надменный и самоуверенный вид бесил сверх всякой меры.

— И конечно же манеры! Им тебя тоже будут обучать. Но это все уже завтра, — снова глянул Люк на часы. — А сейчас я, с твоего позволения, займусь делами. Специалист по имиджу вот-вот подъедет.

Лина ждала, что он встанет и уйдет из столовой. Но не тут-то было. Люк достал телефон и выжидательно посмотрел на нее. Его взгляд так и говорил: «А теперь ты можешь быть свободна». Ничего не оставалось, как встать и в сопровождении все того же взгляда выйти ей.

Оказавшись за дверью, Лина перевела дыхание, позволяя уняться сердцебиению. Определенно, этот человек напрягал ее все сильнее. Если и дальше так пойдет, то помимо всех учителей, про которых сейчас говорил Люк, ей потребуется еще и психиатр.

Не зная, чем занять себя, и где именно будет проходить встреча со специалистом по имиджу, Лина ничего лучше не придумала, как расположиться в холле прямо напротив входной двери. Она взяла с журнального столика какой-то журнал о светской жизни и бездумно его листала. Лица, картинки богатого интерьера, снова лица… Все холеные, довольные жизнью. Каково это — жить так, чтоб ни в чем не нуждаться? Любой каприз может быть удовлетворен, если у тебя есть деньги.

Лина отложила журнал и задумалась. Она бы хотела так жить? Когда все есть, не скучно? Или скучают только те, чей духовный мир беден? Где-то она слышала такое высказывание… Додумать мысль помешал приход симпатичной брюнетки, возраст которой так сразу определить не получилось. Ей можно было дать и двадцать пять и тридцать пять. Но почему-то она понравилась Лине с первого взгляда. Может потому, что та искренне улыбнулась, когда заметила ее, и бодро стуча каблучками пересекла холл.

— Здравствуйте! А вы, наверное, Ангелина, — проговорила брюнетка приятным голосом, протягивая Лине руку.

— Можно просто Лина, — ответила она на рукопожатие и тоже невольно улыбнулась.

— Я Оксана. Приятно познакомиться! Люк говорил, что вы очень красивая, но реальность превзошла ожидания, — окинула ее брюнетка вроде и внимательным взглядом, но совершенно ненапряжным. — И у вас есть все данные, чтобы стать еще красивее.

Следующие два часа пролетели как несколько минут. Оксана задавала много вопросов и что-то помечала у себя в планшете. Ее интересовало все — от любимого цвета Лины, до ее досуговых предпочтений. И самое интересное, что ей хотелось отвечать честно, ничего не скрывая. Каким-то образом Лина даже поделилась с ней сердечными делами. Ну как, сердечными. С парнем она рассталась уже около полугода назад, но до сих пор нет-нет, да вспоминала порой, как им было хорошо вместе. Да и расстались они только потому, что тот уехал работать за границу, а Лина не смогла поехать с ним.

— Теперь, Лина, я вас знаю, как себя, — выключила Оксана планшет и поднялась с дивана. — Вечером мой водитель привезет вам все необходимое из одежды. Завтра мы с вами отправимся в салон красоты и дополнительно поработаем над вашим имиджем. Заеду за вами в десять. На половину одиннадцатого у нас запись…

— Завтра? — переполошилась Лина. — Но завтра у меня занятия.

— Не волнуйтесь, — широко улыбнулась Оксана. — График с Люком я уже согласовала, и до обеда вы совершенно свободны. А сейчас мне нужно отрабатывать свой гонорар.

— А я?.. Разве я не поеду по магазинам с вами?

Как кто-то может покупать одежду для кого-то без примерки даже? С таким Лина еще не сталкивалась.

— Дорогая, — притронулась к ее руке Оксана и доверительно сообщила: — я справлюсь, поверьте.

Подмигнув напоследок растерянной Лине, Оксана удалилась таким же бодрым шагом, как и пришла.

Поднимаясь к себе в комнату, Лина размышляла на тему, что, кажется, этот вечер станет затишьем перед бурей. И сегодняшний день она смело может считать спокойным и наполненным бездельем, по сравнению с тем, что ей предстоит уже завтра. Тут она замерла на лестнице, вспомнив, что так и не напомнила Люку о Кате. Ну как же так! За всей этой суетой она забыла про подругу. Да и маме надо бы позвонить.

Разговор с мамой расстроил Лину. Та все еще сердилась на дочь, и слова из нее приходилось тащить клещами. Но главное Лина выяснила: дома все спокойно, мама чувствует себя хорошо, а Егорка, как обычно, умчался после школы в гараж к другу, где они бренчат на гитарах.

Не успела она набрать номер подруги, как в дверь комнаты постучали, и вошла Вероника, торжественно занося продолговатую коробку.

— Это привезли для вас, — сообщила она.

— Да? И что там?

— Мне кажется, ноутбук.

Ах, ну да, ей же пообещали… Лина попросила положить коробку на стол.

— Лукреция Альметьевича за ужином не будет. Может быть, вам накрыть здесь? — предложила служанка, и Лина с радостью согласилась. Мысль о совместном ужине с работодателем заранее расстраивала ее. А тут все так удачно складывается.

Звонить Кате раньше вечера не имело смысла. Та сейчас на работе, и разговаривать ей будет некогда. Заняться до ужина ей тоже было нечем, а слоняться по дому просто не хотелось. Куда как лучше прятаться в своей комнате, чем встретить, например, все того же серьезного водителя, который смотрит так, словно все про нее знает и осуждает, да только высказать ничего не может, потому как все они тут люди подневольные.

Так и получилось, что досуг Лина коротала за просмотром мелодрамы на новом ноутбуке. А потом включила следующую. Тут и ужин подоспел, который Вероника внесла на огромном подносе. Как только, бедняжка, втащила все это на второй этаж с кухни? Лине было неудобно корчить из себя госпожу перед этой такой же девушкой, как она сама. Но что-то ей подсказывало, что предложи она Веронике дружеские отношения, та откажется сразу же, потому как тоже получила на ее счет строгие инструкции. Подумать только, у нее теперь имеется почти официальный статус любовницы! Как хорошо, что мама об этом даже не догадывается. Оставалось надеяться, что держать ту в неведении получится как можно дольше.

Когда по прикидкам Лины закончилась Катина смена в баре, она набрала подругу. Только вот разговор у них получился скомканным и оставил в душе неприятный осадок. А все потому, что Катя задавала очень много вопросов, ни на один из которых Лина толком не могла ответить. В итоге она совершенно растерялась и отделывалась общими фразами. Ну а как иначе, если она понятия не имела, о чем можно рассказывать, а что попадает под соглашение о неразглашении. Ну и как следствие Катя ее послала открытым текстом и бросила трубку. А Лина для себя решила, что расскажет все той при личной встрече. В конце концов, даже у разведчиков есть люди, которым они поверяют тайны. Ну, наверное есть. Осталось выяснить у Люка, в какой день она может встречаться с родными и друзьями. Этот вопрос тоже пока он не осветил.

Около девяти, когда Лина уже готова была устраиваться на ночлег, в дверь снова постучали, и на этот раз Вероника была не одна. В сопровождении незнакомого мужчины она внесла в комнату Лины целый ворох пакетов с фирменными логотипами магазинов.

— Ангелина Сергеевна, с вашего позволения все вещи я развешу уже завтра, — обратилась к ней Вероника, на что она смогла только растерянно кивнуть, рассматривая всю эту гору пестрых пакетов.

Голова шла кругом. Зачем столько-то? А когда сделала беглый осмотр содержимого, то решила, что Оксана предусмотрела все, вплоть до резинок для волос. Одного белья было несколько комплектов. А назначения многих аксессуаров Лина и вовсе не знала. А вот симпатичному халатику сливового цвета из тонкой махры обрадовалась как родному и сразу же облачилась в него, с удовольствием скинув надоевшие за день и тесные вещи. Тут же имелись и мягкие домашние туфли-лодочки в тон халату. А когда из одного из пакетов Лина достала фланелевую пижаму всю в мелких розочках, то уже любила Оксану всей душой. Кто бы мог подумать, что та догадается даже о такой мелочи, как предпочтения Лины в спальной одежде. Ведь она и дома спала именно в пижаме и из фланельки. Более детальный осмотр обновок Лина решила произвести завтра. День оказался слишком насыщенным и сморило ее рано. Засыпая, Лина решила, что завтра первым делом выяснит у Люка два главных для себя вопроса: когда у нее свободный день и поможет ли он ей с работой для Кати?

Ночью Лина проснулась от грохота. В первый момент ничего не могла сообразить, чувствуя только, как бешено колотится сердце в груди. А потом до нее донеслась приглушенная ругань. Слов Лина не разобрала, но голос Люка узнала. Дождавшись, когда все стихнет, аккуратно выглянула за дверь. На балконе второго этажа никого не было, лишь звезды призрачно мелькали над низко нависающим куполом. Но заинтересовали Лину не они, хоть и смотрелись очень красиво, даже таинственно, а голубоватый свет, бьющий из-под той самой двери, за которой по словам Вероники никто не знал, что находится, и которую нельзя было открывать.

Глава 6

Как говорится, любопытство не порок… А Линино до такой степени взыграло, что она и сама не заметила, как вышла из комнаты и направилась к заветной двери, свет из-под которой продолжал манить к себе. Он мерцал и переливался всеми оттенками синего, растекался по полу и двигался ей навстречу. Все это казалось Лине настолько необычным, как и сама первая ночь в этом доме, что порой она даже думала, что все еще спит и видит какой-то очень сказочный сон.

Она медленно двигалась по балкону, стараясь делать это бесшумно и даже не заметила, как свет резко погас. В следующий момент дверь распахнулась, и пороге возникла высокая фигура. Первой мыслью была бежать! Бежать сломя голову, подальше от Люка, который застыл в дверях и смотрел на нее. Его глаза поблескивали в темноте, и их выражения Лина не видела. Но на всякий случай вжалась в стену. Отступать уже было поздно, да и сам хозяин дома шел ей навстречу.

Господь! Почему же ей так страшно, как будто ее сейчас должны распять за страшные грехи? Ладони вспотели, а сама она тряслась как осиновый лист на ветру. Люк же все приближался, медленно и неотвратимо, и ничего не говорил. Хоть бы наорал уже или отчитал. Так нет же, молчит и буравит ее своими глазами.

— Кто ты, прекрасная незнакомка, с волосами, раскрашенными солнечным светом, и в странных одеждах?

Что? Это он ее спрашивает? Лина почувствовала, как волосы на голове зашевелились от ужаса. Шизофреник! У него раздвоение личности, и сейчас он явно не в себе.

Лина считала себя высокой, выше многих девушек. Но Люк нависал над ней, приблизившись вплотную, и чувствовала она себя мелкой и ничтожной.

— Эта кожа, что белеет в лунном свете… — провел он пальцами по ее щеке. — Эта трепетная шея, — спустился он ниже, обхватывая рукой ее шею.

Ну все, сейчас он сожмет руку сильнее и задушит ее в неконтролируемом порыве, находясь во власти раздвоения личности.

Лина уже начала готовиться к смерти, продолжая, как загипнотизированная смотреть в его глаза, когда Люк резко склонился к ее лицу и произнес в самые губы:

— Как могу я устоять, когда эти губы манят прикоснуться к ним…

И он поцеловал ее. Люк — ее властный, грубоватый работодатель, накрыл губы Лины сначала нежным, но быстро перерастающим во все более требовательный, поцелуем. В первый момент она растерялась до такой степени, что невольно ответила на поцелуй, позволяя ему стать более глубоким. Ее тело откликнулось, возбуждение прокатилось по нему волной. Руки взметнулись и легли на широкие плечи, а сама она прижалась к Люку еще теснее, все еще не отдавая себе отчета в том, что вообще происходило в настоящий момент. Это было какое-то помешательство, в котором она вынуждена была принять участие. И даже себе Лина не в силах была признаться, насколько приятно ей целоваться с Люком.

Но все закончилось очень быстро и совсем не так, как она могла бы предположить. Хотя, предполагать что-либо Лина была просто не в состоянии. Ее душа все еще находилась в легком смятении, а тело во власти возбуждения, когда Люк произнес:

— Что ты тут делаешь?

Это было сказано до обидного будничным тоном. Люк убрал с ее спины свои руки, отчего сразу же стало зябко. И только когда он отодвинулся от нее, пряча руки в карманах, Лина поняла, что вернулся настоящий Люк. И что можно было ответить на его вопрос, она понятия не имела, а потому даже не проговорила, а невнятно промямлила.

— Я… в туалет…

— Что? — вновь склонился он к ней, и она уловила уже знакомый запах парфюма, который теперь неизменно будет напоминать про этот злополучный поцелуй. — Что ты там бормочешь?

— Я искала туалет, — это первое, что пришло ей в голову, да и соображала Лина все еще с трудом. Люк переменился так резко, что ее растерянность достигла пика. Одна лишь мысль укрепилась в сознании Лины — что этот мужчина болен.

— А почему ты ищешь его здесь, когда все необходимое есть в твоей комнате? — недоуменно взметнулись его брови. — Девушка, — тут же заговорил он вновь, не дав ей даже раскрыть рта, — не советую тебе за мной шпионить. Это может быть опасным и нарушить тот пункт соглашения, где ты обязалась не вмешиваться в мою личную жизнь. И еще совет, — вновь заткнул он ей рот, когда она собралась было ответить, что в таком случае и ему следует быть осторожнее и не грохотать по ночам так, что рискует перебудить весь дом. — Что бы ты не услышала, особенно ночью, советую тебе больше не покидать своей комнаты. А теперь, марш спать! — развернул он Лину спиной к себе и подтолкнул вперед, ощутимо хлопнув пониже спины.

Забегала в свою комнату и припадала спиной к двери Лина пунцовая от стыда. Она прижала ладони к щекам и усиленно размышляла на тему, что кажется ее сейчас отчитали как школьницу. И она совершенно не понимала, свидетельницей чего вообще сегодня стала, догадываясь, что эти мысли не дадут ей уснуть.

Но вопреки ожиданиям уснула она почти сразу же, стоило голове коснуться подушки. Да и кровать эта, надо сказать, была очень удобной не в пример ее дивану дома. А вот на следующий день к завтраку она спускалась несколько помятой. Даже странно — она, привыкшая к ранним вставаниям, даже по выходным, никак не могла разлепить глаза. И утренний душ взбодрил не слишком сильно, разве что смыл сонливость. Зато неожиданно приятно было облачиться в новые блузку и брюки с легким эффектом галифе, которые удивительно шли к ее фигуре. Оксана, действительно, справилась со своей задачей на пятерку!

Люк уже сидел за столом и читал утреннюю газету. Выглядел, как всегда, безупречно и на Лину посмотрел, лишь когда она пожелала ему доброго утра и заняла свое место. Зато посмотрел очень внимательно, даже отложил газету в сторону.

— Надеюсь, спала ты хорошо? — спросил он, а Лина по его лицу пыталась определить, не имеет ли он в виду ночные события и не намекает ли, что именно после них спать она должна была не очень хорошо.

— Нормально, — решила ограничиться нейтральным ответом Лина.

— И больше ты не будешь разгуливать по ночам, я правильно понимаю? — усмехнулся Люк, и взгляд его задержался на губах Лины. Воспоминания о ночном поцелуе моментально всплыли в памяти и очень отчетливо. Она даже вспомнила его запах и то, какие мягкие и горячие у него губы. Больших усилий стоило не подать виду и не покраснеть.

— Меня разбудил шум, — маскируя смущение, упрямо пробормотала Лина. Ну, на самом деле, разве проснулась бы она и поперлась из комнаты, если бы он не грохотал среди ночи и не чертыхался еще громче!

Но думала Лина даже не об этом, разглядывая мужчину, сидящего напротив. Ей до ужаса хотелось выяснить, чему же такому свидетельницей стала ночью? Неужто он и правда страдает раздвоением личности? Ведь начинал целовать ее совершенно другой человек. А вот читал финальную отповедь уже Люк собственной персоной.

— Вот что, Лина, — как-то вдруг посерьезнел Люк, и даже из глаз его исчезла насмешка, а мерцать они стали более темной синевой. — Ночью ты стала свидетельницей того, что пока еще тебе рано было видеть. Советую об этом забыть… Очень советую. Я еще далеко не уверен, что ты именно та девушка, что нужна мне. Впереди у тебя испытательный срок. И не вздумай что-то выведывать или шпионить за мной. Тебе же будет хуже.

Ничего себе! Опять эти намеки и угрозы. Да что он себе позволяет! Но одно Лина поняла отчетливо — никакой он не шизофреник и все прекрасно помнит, как и собственное перевоплощение. А вот ее любопытство, даже несмотря на гнев, у него получилось разжечь еще сильнее. И все время за завтраком Лина нет-нет, да бросала на Люка испытующие взгляды. Благо, он на нее больше не смотрел, занятый тостами и яичницей. Но ее он заинтересовал, и в свете последней его угрозы, с этим интересом нужно было что-то делать. Лучше всего, наверное, и правда забыть ночные события. Только вот не может она приказывать своей памяти, да и та ее не привыкла подводить. В любом случае, она решила поразмыслить над всем этим на досуге.

Оксана заехала за Линой, как и обещала, ровно в десять. Эта женщина отличалась строгой пунктуальностью, и Лине это нравилось в ней больше всего. Сама она тоже не любила опаздывать и ценила это качество в других людях.

Поинтересовавшись, понравились ли Лине обновки, и получив на свой вопрос честный ответ, что та их даже рассмотреть толком не успела, Оксана добродушно рассмеялась и пригласила Лину следовать за собой.

Возле дома их ждал симпатичный беленький микроавтобус с тем самым водителем за рулем, что помогал вчера Веронике заносить покупки в спальню Лины. Теперь она поняла, на чем было доставлено все то великолепие, которое она толком и не рассмотрела.

До салона они добрались довольно быстро, и уже в половине одиннадцатого Лина была передана в заботливые руки косметолога, которая в течении часа занималась ее лицом и зоной декольте. Легкий пилинг, несколько видов масок, расслабляющий массаж… Лина и не помнила, когда еще получала настолько полное удовольствие. И все это под приятную музыку и ненавязчивый запах, издаваемый аромалампой.

Выходила от косметолога она расслабленная и наполненная негой. И тут же ее перехватил стилист, который еще в течение получаса занимался ее волосами. Лина очень боялась, что имидж ее поменяют коренным образом. Но ничего подобного не случилось. Стилист, парень с пирсингом в носу и экстравагантной стрижкой, заявил, что волосы у нее редкого цвета, который нужно беречь как зеницу ока, и короткая стрижка ей противопоказана удлиненным овалом лица. А еще ей, оказывается, как никому идет открытый лоб и прямой пробор. Этого всего Лина о себе тоже не знала. В итоге, стилист оформил стрижку на ее же длине волос и чем-то покрыл их, отчего они стали выглядеть совершенно прямыми и блестящими. Эффект ламинирования, как выразился парень, который должен продержаться до месяца. Последнее Лину особенно порадовало. Не хотела бы она посещать салон чаще, чем раз в месяц. Тут, конечно, все очень приятные и всячески стараются угодить клиенту, но ей отчего-то было все равно неудобно.

Заключительным этапом в ее преображении стала работа визажиста. Лина так и не поняла, что та делала с ее лицом, но глядя на себя в зеркало после всех этих процедур, она себя не узнавала. Вроде все осталось тем же, и длина волос, и их цвет, и даже макияж на лице как будто отсутствовал, но выглядеть она стала иначе. Наверное, это можно было охарактеризовать словами «стильно» и «ухоженно», что раньше Лине было не свойственно. Еще она получила от визажиста ряд практических рекомендаций, которые тщательно записала в выделенный именно для этих целей Оксаной блокнот. Все рекомендации сводились к одному — как нанести макияж, чтобы выглядело это как естественная красота. Отныне Лине это предстояло делать каждый день и самостоятельно.

Все два с половиной часа, что Лина в общей сложности провела в салоне, Оксана ждала ее в приемной, сидя перед ноутбуком и занимаясь работой. Эта женщина уже казалась Лине неугомонной труженицей, отчего уважение к ней только возросло.

Завидев Лину, Оксана радостно улыбнулась и сказала:

— Девочка, ты неотразима! Извини за фамильярность, — тут же смутилась она. — Но думаю, ты простишь мне такую вольность, как обращение на «ты», раз я почти вдвое старше тебя.

Ничего против Лина не имела, довольная комплиментом и прикидывая в уме, что дала этой женщине намного меньше лет. Оксана выглядела даже не хорошо, а отменно. Наверное, именно про таких говорят, что они шикарны. И это при всем том, что никакой вычурности в одежде Оксаны не было. Напротив, одета она была довольно строго — в деловой костюм по фигуре. На голове ее красовалась короткая стильная стрижка, и черты лица были лишь слегка тронуты косметикой. Ну теперь-то Лина знала, как называется такой макияж.

На обратном пути они заехали в модный бутик и приобрели все необходимое из косметики, по тому списку, что дала Лине визажист. От себя Оксана добавила флакончик парфюмированной воды, цветочный запах которой сразу же покоил Лину. Ей захотелось так пахнуть всегда. И она даже не удержалась, чтобы не сбрызнуть на себя немного еще в магазине.

А дома ее встретила Вероника и сообщила новость, которая Лину несказанно обрадовала. Люк уехал в командировку и будет отсутствовать не меньше недели. Это ли не счастье?.. Целая неделя свободного перемещения по дому! Никаких косых взглядов или ироничных усмешек за столом, во время совместных завтраков и обедов!.. Одно только огорчало, что она не успела с ним поговорить про выходной и работу для Кати. Но как только Люк вернется, она сделает это в первую очередь!

Глава 7

Вот так в один прекрасный день человек просыпается утром самим собой, а уже после завтрака понимает, что жизнь его поменялась и сделала это самым коренным образом.

После чудесного внешнего преображения Лина проснулась в приподнятом настроении. И грела ее мысль, что Люка не будет целую неделю, что она сможет найти свободное между занятиями время и улизнуть в город, навестить семью, пообщаться с Катей не по телефону. Понятно, что разрешения на это она не получала, но ведь и запрета тоже не поступало. Да если уж на то пошло, то Люк даже не посчитал нужным предупредить ее о своем отъезде, передал новость через служанку. А она как раз то и планировала сделать, что поговорить с ним о выходном дне. Как он, так и она, все по-честному.

Первое разочарование ее постигло в лице все такой же улыбчивой Оксаны, которая ждала Лину в холле, пока та завтракала, ни о чем не догадываясь. Не то чтобы она не рада была ее видеть, но как-то не рассчитывала на столь скорую встречу. Оказывается, обзаведением новой одеждой и посещением салона красоты их общение не ограничивалось, а только начиналось. Не достаточно иметь красивые вещи, нужно еще уметь их носить, знать, какая именно подходит тому или иному случаю. Все это Оксана объяснила ей на первом уроке, которых отныне у нее планировалось два в неделю.

Урок проходил в спальне Лины, и присутствовала на нем Вероника тоже. Доставая каждую вещь из пакетов, Оксана объясняла, почему выбрала именно эту, такой расцветки и фасона, давала краткую характеристику ткани и передавала вещь Веронике, чтобы та ее торжественно повесила на отведенное в шкафу место.

До этого урока Лина и понятия не имела, что наука красиво и правильно одеваться тоже существует и включает в себя целый свод правил, что одежда делится не только на повседневную и выходную, но даже по времени суток нужно выбирать именно подходящую этому времени. Белье бывает повседневное, вечернее и спортивного образца. И стоит его строго разграничивать. Можно подумать, что если вдруг на каком-нибудь приеме на Лине обнаружится лифчик не подобающий случаю, то она станет предметом всеобщей насмешки. Оксана довольно спокойно отреагировала на скептицизм Лины и объяснила, что все эти знания облегчат жизнь прежде всего ей, что гораздо удобнее под вечернее платье надевать кружевное боди, нежели спортивный топ.

Первый урок по имиджу закончился одновременно с тем, как Вероника разложила и развесила все обновки. К тому моменту Лина чувствовала себя загруженной информацией сверх всякой меры, и эту информацию ей еще нужно было переварить.

А уже через полчаса все та же Вероника доложила о приходе учителя этики и эстетики — Аристарха Ивановича, как сам представился высокий худощавый мужчина довольно преклонного возраста и показавшийся Лине чересчур манерным.

Полтора часа Аристарх Иванович пространно и со вкусом рассказывал Лине об этикете, вернее о той его части, что на сегодняшний день канула в Лету. Он так восхищался нравами, царящими когда-то раньше и описанными в классической литературе, что Лине даже в какой-то момент показалось, что он не из нашей эпохи, а явился из прошлого — времен галантных кавалеров и очаровательных прежде всего в своей скромности дам. И весь его рассказ сводился к одному, что основой этикета является уважение к человеку, независимо от его социального статуса, что на этом построены все его каноны. А она размышляла на тему, что уроки у Аристарха Ивановича нужны не ей, а Люку, которому понятие уважения, судя по всему, вообще не свойственно.

После двух насыщенных уроков Лина и не заметила, как наступило время обеда. А вкусив сытной пищи, еще за столом начала клевать носом. Два часа, что оставались до урока танцев она решила посвятить сну, в который даже не заметила, как провалилась, едва голова коснулась подушки. И разбудила ее Вероника словами:

— Ангелина Сергеевна, внизу вас ждет учитель танцев.

Интересно, отчего эта девушка такая довольная и раскрасневшаяся, что Лина даже спросонья это заметила? Но следовало поторопиться, чтобы не заставлять человека ждать. Первый урок этики и эстетики поведения она усвоила, кажется, на отлично.

И этот мужчина будет учить ее танцевать вальс? Лина затормозила на лестнице, разглядывая типичного представителя брутальных самцов. Высокий, накаченный как бодибилдер, в потертых джинсах и тенниске, учитель танцев производил неизгладимое впечатление. Добавьте к этому бритый череп и стильную бородку, и становилось понятно, отчего так разволновалась Вероника. Лина теперь даже не сомневалась, что именно этот субъект привел служанку в подобное состояние.

— Ангелина, я Тимур, — направился к ней через холл он, едва она спустилась с лестницы.

— Приятно познакомиться, — пожала Лина протянутую руку, подмечая симпатичную татуировку шипастой розы.

— Вот уж не думал, что доведется обниматься с такой очаровательной особой, — расплылся он в улыбке, удерживая руку Лины. — Шучу, — тут же рассмеялся, видя ее растерянность и выпуская руку. — В этих вопросах я предпочитаю взаимность и не смешивать работу с личной жизнью. Да и что-то мне подсказывает, что вы принадлежите другому, — подмигнул он ей, совершенно сбивая с толку.

Ну вот почему этот Тимур кажется ей настолько очаровательным, даже несмотря на столь экстравагантный внешний вид и фривольное поведение? Или с момента появления в этом доме она впервые столкнулась с естественностью, не завуалированной хорошими манерами или сдержанностью? Как бы там ни было, Тимур Лине понравился и бороться с этим чувством она не собиралась. А потому лишь мило ему улыбнулась.

— Расположимся здесь? — окинул взглядом Тимур холл. — Наверное, это помещение самое просторное в доме. А нам, как вы понимаете, нужно место, — снова подмигнул он. — Как вы относитесь к Венскому вальсу? — тут же спросил, отходя к небольшому музыкальному центру, которого раньше тут не было. По всей видимости, его Тимур привез с собой.

— Не такой уж я ценитель музыки, чтобы как-то к нему относиться, — улыбнулась Лина.

— А я люблю Штрауса. Не зря его называют королем вальса.

Звуки музыки наполнили комнату.

— Прислушайтесь. Почувствуйте музыку, ее такт…

Тимур враз преобразился. Вытянулся, постройнел еще сильнее, подбородок поднял вверх и прислушался словно к чему-то, доносившемуся только до него. Лицо его стало таким одухотворенным, что даже несмотря на грубые черты показалось Лине красивым. Вот теперь она поверила, что он действительно танцор. Весь его вид кричал об этом. Сама она не почувствовала ничего особенного, разве что была согласна с ним — музыка на самом деле красивая, даже где-то чарующая. Под нее так и хочется заскользить по залу.

— Это не самый старинный вальс, как и не самый классический. Ему всего-то два века, — открыл Тимур глаза, вновь улыбнувшись во весь рот. Сдается Лине, что это самый улыбчивый мужчина из всех, с которыми она знакома. И улыбка его тоже располагает к себе. Вот у кого Люку нужно поучиться. — А еще он довольно прост, в нем нет сложных элементов. Идите сюда, — поманил он ее.

Как только Лина приблизилась, Тимур обхватил ее за талию и прижал к себе, чем ужасно смутил. Она даже невольно покраснела.

— Это важно, Лина, — произнес Тимур ей на ухо, прижимая к себе еще крепче. — Касание партнера в районе талии. Чувствуете? Вот так, — обозначил он свою руку на ее талии легким похлопыванием. — Прежде всего, вы должны чувствовать партнера. Но танцевать с вами я сегодня не буду, — выпустил он ее из объятий, и Лина невольно перевела дух, чувствуя, как охлаждается лицо. — Сегодня мы разучим элементы разминки, с которых и будут начинаться все наши последующие занятия.

Разминка Лине понравилась. Выполнялось все медленно, даже немного томно, но в то же время, в такт не самой плавной мелодии. Подъем на носки, фиксирование рук на расстоянии плеч, пальцы должны быть выпрямлены, носочек оттянут… Тимур считал «Раз, два, тир, раз…», а Лина выполняла упражнения, и выглядело это так естественно, словно она уже давно берет у него уроки танцев.

— Следующее занятие в пятницу, в это же время, — сообщил Тимур, когда первый урок подошел к концу. — Вы очень гибкая и талантливая ученица, Лина. Думаю, совсем скоро, на каком-нибудь балу вы затмите всех, — подмигнул он и был таков.

Все последующие дни Лина была настолько занята, что освобождалась только к вечеру и такая уставшая! Сил хватало разве что на расслабляющий душ и добраться потом распаренной до кровати. А ночью все начинало прокручиваться по новой. Правила, правила, правила… Столовые приборы и их назначение. Грамотные обороты речи и канцеляризмы. И танцы! Если наяву она еще не умела толком танцевать, то во сне вальсировала только так. А на утро просыпалась далекая от бодрости, словно и не спала вовсе.

К пятнице, на которую был назначен урок риторики и танцы, Лина уже проклинала все на свете. Дошло до того, что даже мелькнула шальная мысль прикинуться больной и вовсе не вставать с кровати. Но поразмыслив немного, она придумала кое-что получше. Как-нибудь она выдержит и этот день, а после урока танцев отправится к маме. Та уже обижалась и нешуточно, за то, что дочь свела общение с ней к телефонным разговорам. Да и сама Лина ужасно соскучилась по всем.

Принятое решение придало Лине бодрости. Она даже позавтракала с аппетитом, а не поковыряла вилкой в тарелке, как в последние дни. И нудному учителю риторики нашла в себе силы улыбаться. Под конец урока тот даже стал поглядывать на нее с интересом, наверное, решил, что она с ним заигрывает. Вот уж поистине — седина в бороду, бес в ребро. Ему лет-то, наверное, не меньше шестидесяти. Поди и внуки есть. А все туда же… Ну да ладно, в любом случае Лина вздохнула с облегчением, когда распрощалась с ним до следующей недели.

А традиционно в четыре ее в холле дожидался Тимур. И как обычно первой реакцией на него стала мысль, что вот ну никак он не вяжется с учителем танцев. Правда так Лина думала только до тех пор, пока Тимур не начинал двигаться. Танцевал он так, что можно было засмотреться. И оказывается, он являлся лауреатом многих конкурсов, в том числе и международных. Ну кто бы сомневался, что Люк ей не пригласит штатного танцора в качестве учителя. Этот мужчина привык, чтобы у него было все лучшее. А так как она сейчас тоже его, то и на нее это правило распространялось.

Урок подходил к концу, и они с Тимуром отрабатывали элемент вальса, когда партнер становится на колено, а партнерша скользит вокруг него. Мыслями Лина уже была далеко от этого холла и дома, когда дверь распахнулась, и на пороге предстал Люк собственной персоной. Сердце Лины ухнуло куда-то вниз. И даже Тимур немного растерялся, заметив, с каким хмурым видом рассматривает их работодатель.

— Как успехи? — заговорил Люк, и Лину моментально пробрала дрожь от его голоса с легкой хрипотцой.

— Лина… простите, Ангелина Сергеевна, — поправился Тимур. Впрочем, подобострастия Лина в его голосе не подметила. Он гораздо быстрее нее справился с удивлением, встал, отряхнул брюки и направился к Люку для приветствия. — Она очень талантливая ученица, — обменялись они рукопожатиями. — И совсем скоро она будет вальсировать весьма недурно.

— Рад, — протянул Люк, окидывая Лину с головы до ног и на последних задерживая взгляд. А одета то она была специально для танцев — в обтягивающий топ, короткую юбку-разлетайку и темно-синие лосины. На ногах ее были туфли на высоченном каблуке. Она только-только научилась в них нормально передвигаться и первый раз обула на урок. И надо же было, чтобы Люк ее увидел именно в этом наряде!

— Собственно, мы уже закончили, — спохватился Тимур, посмотрев на часы. — У меня сегодня еще урок. Увидимся во вторник, — взглянул он на Лину, традиционно подмигнув, и был таков.

И тут Лина вспомнила, что запланировала на сегодняшний вечер. Внезапное появление Люка заставило ее растеряться до такой степени, что она забыла обо всем. А сейчас так расстроилась, что едва не заплакала. Ну кто бы мог подумать, что он заявится тогда, когда она его даже примерно не ждала! Почему не в понедельник или любой другой день, но после выходных, на которые она так рассчитывала?!

— Далеко собралась? — остановил ее голос Люка, когда она уже находилась на половине пути к лестнице.

— В свою комнату, — развернулась к нему Лина. — Нужно принять ванну и переодеться к ужину.

— А что с лицом? — приблизился он к ней, не переставая пристально разглядывать. — Не ждала меня? — усмехнулся с явной издевкой в глазах.

— Не ждала, — честно ответила Лина и снова собралась уйти. И опять он ей не позволил, на этот раз схватив за руку.

— Покажешь мне, чему научилась?

— Я устала, — попыталась отвертеться Лина, но не тут-то было.

— Ничего. Надолго я тебя не задержу.

— Я еще плохо танцую. Тимур сильно преувеличил.

— А вот это мы сейчас и проверим…

Он развернул ее к себе лицом и обхватил за талию. Даже на таких каблуках Лина была значительно ниже Люка. А рука его жгла кожу, угнездившись аккурат на обнаженном участке, между юбкой и топом. Ну и конечно же, зная правила, прижал Люк ее к себе достаточно крепко, чтоб внутри у Лины все замерло и дыхание перехватило от его близости и уже знакомого аромата его парфюма.

— Музыки нет, — слабо проговорила Лина, цепляясь за последний аргумент.

— Ничего, я посчитаю… И-и-и… раз, два, три, раз…

Они закружились по комнате, а Лине казалось, что это голова ее идет кругом, и сама она только потому не падает, что Люк ее все так же крепко продолжает прижимать к себе. Конечно же, пару раз она шагнула невпопад и наступила ему на ногу. Слава Богу, у него хватило такта не комментировать ее ошибки. Правда почти сразу же Лина убедилась, что язвительность Люка не уснула, а лишь затаилась на время.

— Танцуешь ты, на самом деле, пока еще не очень, — остановился он, выпуская ее из объятий. Лина невольно пошатнулась, но вовремя взяла себя в руки и даже смогла посмотреть на него. — Так что же тебя так расстроило? Не мое же появление на самом деле? — прищурился он.

А, была-не была! И Лина честно ему призналась, что хотела сегодняшний вечер провести с родными.

— Мама волнуется и обижается, — добавила, чувствуя, как невольно задрожали губы. Еще не хватало разрыдаться тут перед ним!

Люк какое-то время молча разглядывал ее, а потом сказал:

— Валера отвезет тебя. Подождет, сколько потребуется и доставит обратно.

Лина смотрела вслед мужчине и не верила, что это сказал он. Он ее отпустил на весь вечер! А потом она не выдержала, взвизгнула и подпрыгнула на месте. Правда тут же взяла себя в руки и побежала в свою комнату переодеваться.

Глава 8

— Линка, ты чего с собой сделала?!

Брат ходил вокруг нее и рассматривал, как редкий музейный экспонат. В глазах мамы читалось такое же удивление, разве что эмоций она не выказывала, но тоже посматривала на дочь опасливо. Лина же лихорадочно соображала, что нужно врать, чтобы выглядеть убедительной.

— Ты теперь похожа на этих… из журнальчиков. И пахнет от тебя так… шикарно! — втянул Егор носом воздух. — Мам, а житье не дома то пошло Линке на пользу! Может, мне тоже переехать? — усмехнулся он, и тут Лина поняла, что именно думает ее брат. А решил он, что у нее появился богатый любовник. И почему-то сразу так стыдно стало, словно подобное считается позором, хотя такое случается сплошь и рядом. Да и как ни крути, что бы она сейчас не придумала, ни в одну другую версию мама не поверит. А вот с мыслью, что дочь уже выросла, ей придется смириться. Да и в конце концов, почему только Люк должен ее использовать? Ведь и ей тогда придется врать матери гораздо меньше, расскажи она ей сейчас хоть часть правды.

Егорка уже давно ускакал на улицу, а они с мамой сидели на кухне и пили чай с тортом, что купила Лина по дороге домой. Где-то там, в подворотне, стоял черный джип, в котором ее дожидался Валера. Теперь она знала имя этого молчаливого и сурового с виду мужчины. Наверное, водители богачей по большей части все такие.

— Дочь, он хоть не старый? — спросила мама, и Лина поняла, что даже этот вопрос дался ей с трудом.

— Нет, мам, не старый, — невольно опустила взгляд Лина, рассматривая остатки чая в чашке.

— А где ты с ним познакомилась?

— В баре, — пожала она плечами. Хотя, такие как Люк, в заведения наподобие того, где она работала, точно не ходят. Но этого маме знать не обязательно.

— И какой он?

Этот вопрос заставил Лину задуматься. А какой Люк?

— Красивый, — кивнула Лина собственным мыслям.

— Ну я же тебя не об этом спрашиваю! — повысила голос мама. — С лица воды не пить. Какой он по характеру? Не обижает ли тебя? Любишь ли ты его?

Господь! Ну о какой любви она говорит! И как можно ответить на столь простые на первый взгляд вопросы, если весь образ жизни, что вела сейчас Лина, обижал ее. Но это всего лишь работа, о которой маме точно лучше не рассказывать. А это значит, что придется придумать версию специально для нее, где она сотворит такого Люка, ради которого, действительно, можно нарушить устоявшиеся принципы и согласиться на роль любовницы.

— Мам, он хороший. Добрый и веселый. Правда, работает очень много. Он даже нанял мне учителя танцев. Ты же знаешь, как я мечтала ходить на танцы, — улыбнулась Лина. Она, действительно, все детство грезила танцами, но так и не смогла на них записаться.

— А чем он занимается?

Вопрос поставил Лину в тупик. А чем, собственно, занимается Люк? Единственное, что Лина знала, так это то, что у него есть свое модельное агентство. Но доход ему приносит явно ни оно одно. Только вот, посвящать ее в вопросы бизнеса никто не собирался. А потому и здесь ей пришлось придумывать самой.

— Он занимается автомобилями. У него много автосалонов, в разных городах… Мам, теперь нам станет полегче, — коснулась она натруженной руки, лежащей на столе.

— Не в деньгах счастье, доча, как бы банально это не звучало. Любовь важнее всего.

И это говорит ее мама, которая прогнала отца, когда Егорке исполнился год. А потом тот уехал на север и больше о нем они не слышали, как и помощи от него не было никакой. Неужели мама когда-то любила его? Похоже на то… Кажется именно отражение давно забытого чувства вкупе с щемящей тоской читала она сейчас в родных глазах.

— Рано еще говорить о любви, мам, — уклончиво ответила Лина. — Не так давно мы и знакомы.

— Но это не помешало тебе переехать к нему жить, — усмехнулась мама.

— Он так захотел. Да и мне пора стать хоть немного самостоятельной.

— Это не самостоятельность, а зависимость, — снова посуровела мама.

— Так сейчас живут многие, — разозлилась Лина из-за собственной беспомощности, что исчерпала все аргументы. — И я ничем не отличаюсь от остальных.

— Кроме того, что воспитывала я тебя по-другому. Ну да ладно, — вздохнула мама, — поздно уже. Тебе, наверное, пора?

Уходила из родного дома Лина в растрепанных чувствах. Не о таких семейных посиделках она мечтала, это точно. С мамой они договорились, что навещать их Лина будет раз в неделю, что соответствовало истине. Валера дремал в машине, когда Лина спустилась во двор, борясь с грустью и нежеланием возвращаться в богатый загородный особняк. Впереди маячили выходные, в которые ей чем-то предстоит заняться. И она понятия не имела, какие планы на эти выходные у Люка или какие планы у него на нее и на эти выходные. Ей не хватало информации о собственной жизни, и все острее Лина чувствовала себя марионеткой, которой управляют, дергая за ниточки.

Люка она встретила в холле, в то время как дом уже был погружен в тишину. По всей видимости, все остальные спали. Лина не планировала задерживаться дома так долго, но отъезд свой все оттягивала и оттягивала, пока мама не начала бороться с зевотой. Вот тогда она поняла, что пора и честь знать.

Лина в нерешительности замерла у входа. Вот уж кого не ожидала увидеть на ночь глядя, так это его. Обычно в это время он отсутствовал дома и возвращался ночью. Об этой особенности хозяина Лину просветила Вероника. Получается, сейчас он дожидается ее? В чем еще она провинилась, что заслужила столь поздний выговор? Да и во времени Люк ее не ограничил. И почему он так странно на нее смотрит и молчит?

— Ты изменилась, — наконец, заговорил он и встал с дивана.

— Вашими стараниями.

— Твоими, — поправил он и приблизился к ней. — Повтори.

— Твоими, — посмотрела на него снизу-вверх Лина, все еще не понимая, с каким выражением в глазах это делает он. Вроде не зол, но как-то чересчур сосредоточен.

— Ты еще не готова… — пробормотал Люк словно и не ей вовсе. Но кроме них тут больше никого не было.

— Не готова к чему? — заранее перепугалась Лина.

— Ты должна пойти со мной, — взял он ее за руку и повел к лестнице.

Она не узнавала Люка. Сейчас он больше напоминал того, которого видела однажды ночью, вышедшего из секретной комнаты. И эта его задумчивость… Даже тембр голоса был иной — не напористый и грубоватый, а более мягкий и глубокий. И куда он ее ведет?

Они миновали лестницу, прошли мимо ее спальни. Неужто?.. Додумать мысль Лина не успела — подвел ее Люк именно к той двери.

— Сейчас тебе предстоит кое-что, что, возможно, покажется тебе странным, — повернулся он к ней и заговорил. — Даже не возможно, а покажется точно. Постарайся ничему не удивляться. Просто делай так, как я буду говорить. И запомни, это та часть соглашения, которую нельзя разглашать никому и ни под каким предлогом.

Нет, перед ней стоял все тот же Люк, и последняя его фраза была тому подтверждением.

С замиранием сердца Лина смотрела, как заветная дверь (ну она уже привыкла ее таковой считать) медленно отворяется. Ожидала увидеть все что угодно, но только не кромешную тьму.

— Заходи, — велел Люк.

— Туда? — наоборот попятилась Лина, но он дернул ее за руку и вернул на место. — Не пойду.

— Пойдешь, — шагнул он в темноту первый и втащил ее за собой.

Больше всего Лине сейчас хотелось закричать, но немного отрезвляло сознание благоразумие. Ну не держит же Люк эту комнату лишь для того, чтобы насиловать в ней девиц. И на маньяка он тоже не смахивает, значит, расчлененка ей тут не грозит.

— Молчи и не двигайся, — предупредил Люк.

Это она смогла выполнить с легкостью. От страха и неизвестности ноги буквально приросли к полу, а перед глазами уже начинали плавать разноцветные круги, как это обычно бывает, когда не видно ни зги. Только вот уже в следующую секунду круги эти принялись собираться в центре комнаты, постепенно заливая ее слабым светом. Из них образовывался большой круг, от которого Лина не могла отвести глаз. Он вращался сначала очень медленно, а потом все быстрее и быстрее, переливаясь всеми цветами радуги и становясь все больше. И когда из-за вращения все цвета слились в один, которого не существует в природе, Люк произнес будничным тоном:

— Шагай в портал.

Ответить Лина не успела. Догадываясь, что она начнет сопротивляться, Люк просто-напросто подхватил ее за талию и легко забросил во вращающийся круг. Конечно же, она пискнула, но писк ее потонул в чем-то вязком и холодном, где она и оказалась.

Но барахталась она не долго. Почти сразу же под ногами почувствовала твердую поверхность, а круг в центре комнаты начал обратно расслаиваться на отдельные цветные круги поменьше, пока они постепенно не перестали мелькать перед глазами.

— Люк… — позвала Лина, в какой-то момент решив, что он оставил ее здесь одну. Пошутил, испытал на ней какой-то фокус и был таков.

— Испугалась, что бросил тебя? — раздался рядом его насмешливый голос. Вокруг них по-прежнему царила тьма. Хоть бы свет уже включил, что ли. — Пойдем, дольше оставаться здесь нельзя.

Где, здесь? И зачем они вообще заходили в эту комнату? Но спросить Лина ничего не успела, почувствовав, как рука Люка коснулась ее, и потом он крепко сжал ее пальцы, как на пути сюда.

— Приготовься!

— К че?.. — недовольный возглас застрял в горле, когда дверь распахнулась, и глазам Лины предстало такое… такое, что она не могла бы представить себе даже в самых смелых фантазиях!

Вместо привычного балкона второго этажа перед ними была совершенно круглая комната с прозрачными стенами, потолком и даже полом, на котором они и стояли. А за всем этим было небо с мерцающими в нем звездами.

— Добро пожаловать в мой мир, Лина, и в мой дом, — торжественно произнес Люк, с интересом разглядывая ее, видимо, изучая реакцию.

— А это разве и не мой мир тоже? — чувствуя себя полной идиоткой, уточнила Лина. Она очень плохо соображала, потому что никак не могла побороть страх от мерцающих под ногами звезд.

— Твой мир остался очень далеко, в параллельной реальности, — снисходительно ответил Люк, а Лина на всякий случай пригляделась к нему повнимательнее. Уж не разыгрывает ли он ее на ночь глядя? Кто знает, какие замашки у этих богачей. Могут и экзотические аттракционы, типа этого держать в доме, о которых нормальные люди даже не догадываются. — Лина, это все происходит на самом деле и никакой это не розыгрыш, — правильно расшифровал он эмоции на ее лице. — Только, давай подробнее обо всем поговорим завтра. Обещаю рассказать тебе так много, сколько только смогу. А сейчас я с ног валюсь от усталости.

— Стой! — схватила его Лина за руку, когда он шагнул в сторону. — Мы в космосе? — осенило вдруг ее, глядя на все эти звезды.

— Нет, мы не в космосе, — вымученно вздохнул Люк и снова повернулся к Лине лицом. — Но так уж случилось, что в моем мире мы не ходим по земле, по той простой причине, что у нас ее нет.

— А звезды?..

— А что звезды? Это нормально, когда ночью светят звезды. Днем тут все выглядит совершенно иначе. Но это ты тоже увидишь завтра…

— Везде светят? И под ногами? — вновь придержала его Лина. — И куда делась дверь? — обернулась Лина и ничего, кроме все той же прозрачной стены не обнаружила.

— Туда же, куда деваются все двери, когда их закрывают.

— У нас они никуда не деваются.

— Лина, ты не у вас! — повысил Люк голос, схватил ее за руку и потащил за собой со словами. — Спать! Все вопросы завтра!

А вот и дверь! С виду совершенно обычная. И появилась она в стене, когда Люк к ней прикоснулся. Но к тому моменту Лина уже ничему не удивлялась, решив, что спятила окончательно. Все это происходить на самом деле просто не могло. И даже возможно, что она уснула в машине, по дороге из дома, и сейчас ей снится сон.

За дверью оказалась комната, чем-то напоминающая ей ее комнату в доме Люка. Только вся мебель здесь выглядела побогаче что ли. Возможно, такое впечатление складывалось из-за царящей повсюду позолоты.

— Спокойной ночи, Лина, — зачем-то поклонился ей Люк. — Завтра за завтраком мы все обсудим подробнее.

Стоило только двери закрыться за ним, как она исчезла. Сначала Лина испугалась, а потом едва не захлопала в ладоши от радости, когда прикоснулась к стене (слава богу, в этой комнате они были самыми обычным, крашеными и шершавыми на ощупь) и дверь снова появилась. Лина даже приоткрыла ее, надеясь увидеть привычную балюстраду, но тут же захлопнула обратно, наткнувшись на звездное подмигивание. Больше она открывать дверь не рискнула, но еще раз десять прикасалась к стене, чтобы та появлялась.

— Ничего, ты не Алиса, а это не Зазеркалье, — пробормотала Лина и побрела к кровати.

То ли от перевозбуждения, то ли от усталости, но сон сморил ее моментально. И приснилось Лине, что летит она по небу, разгоняя звезды руками. А они, настырные, так и лезут в лицо.

Глава 9

— У нее такие волосы, как тот пух, что торчит из этих маленьких коробочек в саду.

— Это называется хлопок. И тише ты! Ждем, когда проснется…

Кому только приспичило потрепаться у нее над ухом? Суббота же! Когда еще высыпаться, как не в долгожданный выходной?

Лина открыла глаза и уставилась на позолоченный набалдашник на спинке кровати.

Суббота! А вчера была пятница, и она навещала маму с братом. А потом… Она резко села в кровати и потерла глаза.

— С пробуждением, гудия Ангелия! — раздался нестройный двухголосый хор откуда-то справа.

Что это еще за чудачки? Маленькие, черноволосые и кудрявые, со смуглыми похожими мордашками, девушки прижали руки к груди крест-накрест и склонились в три погибели.

— Кто?.. Кто вы такие?

— Мы ваши служанки, гудия, — вновь хором ответили причудливо одетые девушки.

На них были надеты такие длинные халаты одинакового бирюзового цвета, что аж стелились по полу. Как только не путаются в них, когда ходят? И с лица они так похожи. — Мы сестры — Олия и Салия. А вы невеста нашего гира, — вновь поклонились девушки.

Господь! Что они плетут?! Каково еще гира она невеста? Лина бросила взгляд на окно и не удержалась от радостного возгласа, потому что увидела пышно цветущий сад, а не облака.

Ну и шуточки у тебя, Люк!

— А как вы меня называете? — опомнилась Лина, что девушки все еще продолжают стоять у двери (которая, кстати, тоже имелась и вполне себе обыкновенная) со сложенными руками.

— Вы гудия Ангелия, — ответила одна кудряшка Сью, как сразу же прозвала их про себя Лина.

— Наша будущая гудира, — тут же подхватила вторая, обнажая в улыбке такие белые зубы, что они аж слепили.

Ну все. Она попала к сумасшедшим. Ну или сама свихнулась, не выдержав модного прессинга.

Лина упала на кровать и закрыла глаза, молясь, чтобы когда открыла их, то вновь оказалась в своей комнате, в доме Люка. И пусть даже войдет Вероника, невзирая на раннее утро, ничего страшного. Она ей даже обрадуется, как родной.

— Вам плохо, гудия Ангелия? — раздался над ней участливый голос, и Лина рискнула приоткрыть один глаз.

Одна из кудряшек склонилась над ней, и лицо ее стало таким страдальческим, словно она собирается заплакать.

— Все в порядке, — поспешила успокоить ее Лина, опасаясь, что и плачут они не так, как все нормальные люди. А ну как ульют сейчас всю кровать слезами. — Можно я встану? — зачем-то спросила.

— Нужно, госпожа, — закивала девушка. — Мы приготовили вам утреннюю ванну. Она придаст вам небывалой бодрости, которая сегодня точно понадобится.

Интересно, для чего? Но спрашивать почему-то не хотелось. Поскорее бы увидеть Люка и потребовать у него объяснений, что тут вообще происходит, и почему ей говорят все эти странные вещи?

Лина откинула одеяло и поймала два любопытных взгляда, устремленных на ее грудь. Вчера она легла спать в нижнем белье за неимением ночной сорочки или пижамы, и сейчас именно ее бюстгальтер с интересом рассматривали обе кудряшки. Но и эту реакцию комментировать Лина не стала, предпочитая говорить как можно меньше, чтобы слышать в ответ тоже меньше странностей.

Смежное со спальней помещении разве что с большой натяжкой можно было назвать ванной комнатой, да и то благодаря углублению в полу круглой формы. А вот все стены в ванной были облеплены маленькими разноцветными бабочками, которые непрестанно махали крылышками. И в самой ванне клубилось что-то белое и парообразное, совершенно не похожее на воду. А еще Лина едва не лишилась сознания, когда поняла, что кудряшки не переступают ногами по полу, а парят в воздухе. Они даже стали значительно выше ростом. Как такое-то возможно?! И на всеобщее помешательство это уже не спишешь.

— Я туда не полезу, — категорически отказалась Лина и попятилась к двери, заметив, как заметно переполошились бабочки.

— Но почему, гудия? — растерялись кудряшки. — Мы вам подобрали такой состав арома пара, который напитает вашу кожу невиданной бодростью, очистив от всего ненужного.

Ну, предположим, аромат по ванной действительно разливался божественный. Он даже немного дурманил, и от него слегка, самую малость, кружилась голова. Но чувствовала себя Лина замечательно и с каждой секундой все лучше. Что-то ей подсказывало, что в том заслуга того чудо состава, про который и говорили девушки. Только вот к экспериментам она не была готова и не отказалась бы от обычной ванны.

— Если гудия откажется принять утреннюю ванну, то гир Лукреций нас накажет, — произнесла одна кудряшка, имя которой, кажется, чем было похоже на Ольгу. Олия, точно! Хотя, может так звали ее сестру, потому что похожи они были, как близняшки.

Лина смотрела на страдальческие лица девушек и понимала, что если пока не согласилась, то обязательно сделает это в ближайшие секунды. А потому она довольно бодро поинтересовалась:

— Что мне нужно сделать?

— Снять с себя эти… лоскутки ткани, — прикоснулась кудряшка к ее бюстгальтеру, — и спуститься по лестнице в углубление. — Я ведь правильно понимаю, левитации вы не обучены? Так сказал нам гир.

— А что еще он сказал? — спросила Лина, пока освобождалась от белья.

— Что привез вас с севера, где живут люди с такими же как у вас белыми волосами. И что среди вас нет магов.

— Кого? — удивленно уставилась на нее Лина.

— Магов, — не меньше нее удивилась Олия. — Вы ведь сейчас находитесь в Саржении — стране черных магов…

— Не болтай лишнего, сестра, — проговорила вторая кудряшка и нахмурила брови. Скажите пожалуйста, а они умеют сердиться, а не только слепить своими зубами. — Наш мир так велик, что, возможно, гудия Ангелия никогда не слышала про Саржению. Уверена, гир Лукреций ей сам все расскажет и покажет.

На эту небольшую отповедь не нашлись что ответить ни Лина, ни Олия. И первой ничего не оставалось, как спустится в ванну и погрузиться в теплый пар. Как только над поверхностью пара осталась только голова Лины, все бабочки спорхнули с насиженных мест и устремились тоже в ванну, заставив ее завизжать от ужаса. Сестры перепугались и принялись ее успокаивать, перебивая друг друга. Но совсем скоро Лина замерла от того, какое райское блаженство растеклось по ее телу от массажа множества крохотных лапок и обдувания воздушных крылышек. Такого она не испытывала никогда в своей жизни. Даже когда Катя ей подарила абонемент на десять сеансов тайского массажа, и Лина думала, что ничего прекраснее его не существует, она не растворялась в блаженстве настолько полно.

Одновременно с тем, как все бабочки выпорхнули из ванны, испарился и душистый пар, а кудряшки уже стояли наготове с чем-то прозрачным в руках.

— Это пропитанная маслами эфирная простыня, — проговорила одна из девушек, когда Лина вышла на поверхность. — Наверное, у вас на севере такие не используют, — улыбнулась она, заметив, видно, недоверие в глазах Лины, — но для кожи нет ничего полезнее и приятнее.

Прикосновения простыни к коже, к которую ее обернули, Лина не почувствовала. Та сразу же истончилась и исчезла, оставляя после себя тонкий аромат и ощущения бархатистости. Как же у них тут все необычно и волшебно! И наверное, только поэтому Лина все сильнее проникалась мыслью, что находится не дома. Конечно, она не могла до конца осознать, что каким-то чудом попала в другой мир, в параллельную реальность, как выразился Люк, но неверие проистекало скорее из отрицания самого факта существования таковых. Это же только в книжках герои могут путешествовать по мирам. Да и книжек таких Лина читала не много, потому что предпочитала реализм.

Ее облачили в длинный теплый халат, усадили на стул посреди комнаты, и кудряшки принялись что-то делать с ее волосами, вытягивая пряди, пропуская их сквозь пальцы и периодически восхищаясь их цветом. Собственно, ничего этого Лина не видела, потому как зеркал в комнате не было. Оставалось только догадываться, какой же в итоге станет ее прическа.

— В Саржении все люди черноволосые, гудия, — проговорила, кажется, Салия. — Вы будете от всех отличаться, и на вас будут обращать внимание. Но вы так красивы, что лишнее внимание вам не страшно. Да и, наверное, вы к нему уже привыкли.

К вниманию мужчин Лина привыкла с того момента, как вошла в пору юности. И не всегда оно ей было приятно. Но обсуждать этот вопрос с кудряшками не хотелось. Да и сдается ей, что тут внимание на нее будут обращать не только мужчины.

— Наш гир настоящий ценитель женской красоты, — чуть не упала от следующей реплики Олии она. — Но даже у него никогда еще не было такой красавицы, как вы.

— И много у него их было? — решила уточнить Лина.

— Ну конечно, он же мужчина… — заговорила было Олия, но тут же получила тычок под ребра от сестры.

— Снова болтаешь лишнее, — прошипела та. — Забываешь, что говоришь с будущей гудирой.

В общем, Лине почему-то тоже расхотелось развивать эту тему. Мир мужчин, скорее всего, везде одинаков, даже в параллельных реальностях. Господь! Когда это она начала так думать? Нет, однозначно что-то твориться с ее головой.

Закончив с прической, девушки взяли с кровати платье, которого раньше точно не было. Когда то здесь появилось Лина не заметила. И платье это показалось ей сказочно-красивым. Сливового цвета ткань блестела почти зеркально, а на ощупь казалась очень мягкой и теплой. Никакого белья под платье надеть ей не предложили, и Лина сначала было испугалась, что под достаточно тонким с откровенным вырезом топом будет выделяться грудь. Но очень скоро она убедилась, что смотрится та не вульгарно.

Олия провела руками в воздухе перед Линой, и тот превратился в отражающую поверхность. Чудеса, да и только! Впрочем, собственный вид ее поразил даже сильнее. Волосы ее гладко облегали голову, закрывая уши и отливая золотом, а сзади были не туго скручены в жгут, который почему-то не раскручивался. Платье запахивалось спереди и приоткрывало плечи, плотно облегая верх и распускаясь к низу, как цветок лилии. Никаких пуговиц или пояса не было. Оставалось загадкой, как оно на ней не распахивается. На ноги ей предложили мягкие балетки в тон платью. В общем, Лина поймала себя на нескромной мысли, что может любоваться собой еще долго.

— Вам нравится? — поинтересовалась Салия.

— Очень! — честно призналась Лина.

— Значит, и гиру тоже понравится, — ослепила ее улыбкой Олия.

Тот, кого девушки называли гиром, ждал ее в столовой, слава богу, довольно обычной на вид. Лина опасалась выходить из комнаты, боясь увидеть все то же небо в стеклянной прихожей. Но и прихожая оказалась вполне привычной, хоть и по-прежнему круглой. Но стены на этот раз были выкрашены в бежевый цвет, пол устилал яркий ковер с авангардным рисунком из геометрических фигур, и по кругу шли двери, за одной из которых и оказалась столовая.

А вот сам Люк выглядел довольно экстравагантно в блестящем парчовом халате до пола, на таком же запахе, как на платье Лины, открывающим грудь, увешанную золотыми цепями. Рукава халата были широкими и длинными, а пальцы Люка тоже были унизаны перстнями.

— Ты богат как Крез? — глуповато хихикнула Лина, чувствуя себя все более неуверенной под его пристальным взглядом. Люк практически пожирал ее глазами, пока она шла к столу и присаживалась на стул, на этот раз любезно выдвинутый для нее слугой-мужчиной — тоже очень смуглым, черноглазым и черноволосым. Все они тут, что ли такие? Тогда Люк тоже исключение — его кожа не такая смуглая.

— Я богаче, чем ты можешь себе представить, — снисходительно ответил Люк и жестом отпустил слугу.

К слову, кудряшки в столовую даже не заходили. Показав Лине, за какой дверью та находится, они поклонились и молча удалились. Когда и слуга вышел за дверь, оставив в столовой их одних, Лина не выдержала и заговорила первая, не давая Люку даже раскрыть рта:

— Может, ты мне объяснишь, что тут происходит? Почему кудряшки называют тебя каким-то гиром, а меня гудией? Что они плетут про то, что я будто приехала с севера и являюсь твоей невестой? Почему ты мне наврал вчера про небо под ногами? Зачем ты вообще меня сюда притащил?!.

С каждым новым вопросом возмущение Лины все нарастало. Если этот придурок решил завести себе послушную игрушку, то не получится! Она не вещь, которой он может распоряжаться, как ему вздумается! И чертово соглашение с такой же легкостью можно расторгнуть, с какой она и подписала его! А еще он ее бесит несказанно, особенно сейчас, когда смотрит на нее с такой вот улыбочкой. И что он собирается делать?..

А Люк, тем временем, встал и приблизился к раскрасневшейся и возмущенной сверх всякой меры Лине. Он молча и все с той же улыбкой на губах взял ее за руку и заставил подняться со стула. А потом поцеловал, крепко прижимая к себе, гладя рукой спину. Его язык ласкал ее губы, заставляя ответить на поцелуй и потерять способность соображать. В итоге, когда поцелуй прервался так же неожиданно, как и начался, от злости Лины не осталось и следа. А вот растерянность завладевала разумом все сильнее. Уже второй раз она теряет голову от прикосновения губ этого мужчины.

— Я не мог устоять, — пробормотал Люк, все еще продолжая обнимать ее. — В гневе ты прекрасна! И я тебе все расскажу, но только после того, как утолю голод, уж извини, — выпустил он ее из своих объятий и вернулся на место.

Все еще не в силах справиться с потрясением, как и произнести хоть слово, Лина опустилась на свой стул и уткнулась взглядом в расписанную золотой вязью тарелку.

Глава 10

— Зачем ты это сделал? — спросила Лина, все еще боясь взглянуть на Люка. Лицо ее пылало, и ничего с этим поделать она не могла.

— Что именно? — спокойно уточнил Люк, и Лина ему даже позавидовала. Похоже, поцелуй смутил ее одну.

— Поцеловал меня сейчас и тогда?..

Она все же заставила себя посмотреть на него и смело встретила его взгляд. Странное дело — Люк современный и Люк в этом странном халате… они отличались чем-то друг от друга. Не внешне, нет. Но смотрели на нее они по-разному. Если у первого Люка во взгляде чаще всего сквозили равнодушие и скука, реже — раздражение, то в этих синих глазах, что видела сейчас напротив себя, Лина читала ласку. Они не скрывали, что им нравится то, что видят, и это Лину смущало больше всего.

— Потому что я этого захотел, — ответил Люк.

Так просто? Захотел и получил?

— А мое согласие тебе не нужно, значит? — даже смущение не помешало ей возмутиться.

— В моем мире мужчины обычно получают то, что им хочется, — усмехнулся он, став похожим на Люка первого. — Но ты можешь не волноваться — твоей чести ничего не угрожает. А сейчас давай есть, все вопросы после завтрака.

Еда была вкусная, хоть и немного непривычная. В ней преобладало мясо и что-то типа бобовых, но не известных Лине. А еще она была очень сытной, и Лина смогла разве что отведать блюда, похожего на рагу. На все остальное в ее желудке просто не осталось места. Разве можно так наедаться с утра пораньше? Но похоже, Люк был другого мнения на этот счет, уплетая все с огромным аппетитом. Лине же еще мешали есть слова Люка: «В моем мире мужчины обычно получают то, что им хочется». Хорошенькие же нравы у них тут царят. И на что имеет право женщина, интересно узнать?

— Советую выпить коктейль, — проговорил Люк, беря со стола совершенно пустой бокал с золотистой соломинкой.

— Какой коктейль? — удивилась Лина. Перед собой она видела все тот же пустой бокал, не понимая его назначения, и стакан с соком.

— Вот этот, — поднял Люк бокал вверх и улыбнулся как-то очень задорно. — Он насыщен кислородом и заряжает энергией лучше ваших всех энергетиков, — подмигнул он ей, отчего Лина и вовсе едва не упала со стула. Да он с ней заигрывает! Невиданное дело! От его надменности не осталось и следа. — Смотри, — он втянул одним глотком пустоту из бокала, а потом еще и причмокнул. — Хорошо!

Он издевается? Лина взяла свой бокал и повертела его в руках. Люк внимательно наблюдал за ней. А потом она повторила в точности все за ним. Каково же было удивление, когда она действительно что-то проглотила, и это что-то заструилось по жилам приятным теплом, делая голову удивительно ясной. Вот теперь она поверила, что «хлебнула» чего-то бодрящего.

— Если ты закончила, то предлагаю следовать за мной, — встал Люк и любезно помог подняться Лине.

Не выпуская ее руки, он покинул столовую и направился к одной из многочисленных дверей. За дверью оказалась довольно тесная комнатушка, увешанная полочками, уставленными самыми разнообразными предметами, непонятного Лине назначения.

— Это моя артефактная, — проговорил Люк. — Здесь находятся те артефакты, что принадлежат мне по праву наследования. Например, при помощи этого, достал он какой — то мешочек из кармана и положил на полочку, — ты без труда преодолела языковой барьер.

— В каком смысле? — вытянулось у Лины лицо от удивления. — Ты хочешь сказать, что сейчас я говорю не на русском?

— А ты прислушайся к себе, — рассмеялся Люк.

Ну точно! Она даже думала сейчас не на русском. Этот язык был гораздо более мелодичный и какой-то картавый, на манер французского. Как такое вообще возможно?!

— Подойди сюда, — поманил Люк ее к стойке на длинной ножке, на которой лежал круглый шар и красиво переливался разными цветами, освещая собой полумрак комнаты.

Лина приблизилась, отчего-то робея.

— Положи на него руку, — снова велел Люк.

— Зачем? — напротив спрятала она руку за спину.

— Потому что так надо, — мягко отвел он ее руку из-за спины и прижал ладонью к теплой поверхности шара, не выпуская из своей. — Я тебе расскажу всю правду о себе, но не раньше, чем ты дашь клятву хранить все в тайне. А вечный шар запишет твою клятву.

— И что я должна сделать? — срывающимся голосом спросила Лина. Больше всего ее сейчас смущала близость Люка, что мешала соображать ясно.

— Просто скажи: «Клянусь молчать», — ответил он, убирая свою руку с ее.

— Клянусь молчать! — повторила Лина и почувствовала, как шар моментально погорячел и полыхнул красным. А потом сразу же стал таким, каким и был до этого.

— Можешь убрать руку. Теперь ты здесь не сможешь никому и ничего рассказать про свой мир, а там — про мой.

— Даже если решу нарушить клятву?

— Даже в этом случает. Вечный шар вовремя скует твои уста молчанием, — посмотрел Люк на ее губы, и Лине сразу же стало жарко.

— А теперь предлагаю пройти в сад, где ты получишь ответы на все свои вопросы, — пригласил он. — Тут что-то стало жарко, — пробормотал на выходе, и Лина не могла с ним не согласиться.

Традиционно через одну из дверей они вышли в сад с цветущими деревьями и кустарниками, посреди которого весело журчал фонтан в мраморном ограждении. Здесь было очень красиво и дурманяще пахло цветами.

— Зачем ты наплел вчера, что вы не ходите по земле? — задала Лина первый вопрос, когда они присели на плетеную лавочку в тени деревьев.

— Посмотри на небо…

— И что? — Лина закинула голову, рассматривая ясную голубизну без единого облачка. — Красиво…

— И тебя не смущает, что на нем нет солнца?

— А его нет? — растерялась Лина.

— Светила ты тут не увидишь, потому как его нет, так же как и луны, и земли. А все это, — обвел он сад взглядом, — лишь имитация твердой поверхности. Если ты приглядишься внимательнее, то поймешь, что газон растет не из грунта. Он просто есть, и все.

Все это плохо укладывалось в голове Лины, и эту тему она предпочла пока не развивать.

— Гудия, это вежливое обращение к девушке, принятое в моем мире, в моей стране. Оно соответствует твоему положению моей невесты…

— Каковой я не являюсь, — перебила его Лина.

— Являешься, — спокойно исправил ее он.

— Но я не собираюсь выходить за тебя замуж! — возмутилась она.

— А твое согласие мне и не требуется. Я объявил тебя уже своей невестой, в этом качестве привел в свой дом, и для всех ты уже практически моя жена. Дело за ритуалом, который носит формальный характер. Как только ты станешь моей женой, тебя будут называть гудира Ангелия. Имя я переделал на наш манер, чтобы оно звучало привычнее.

— Ты сейчас говоришь серьезно? — во все глаза на него смотрела Лина, пытаясь отыскать хоть малейший признак розыгрыша.

— Совершенно, — кивнул он и приблизил к ней свое лицо. — А вот если ты не перестанешь смотреть на меня с таким волнением, делающим твои глаза еще больше и красивее, то я за себя не ручаюсь.

Господь! Лина резко отвернулась, чувствуя, как и ее тянет к этому мужчине. Стоило только ему нарушить границы ее личного пространства, как появлялось томление, которое ей совершенно не было нужно. Только ни к нему!

— Я не понимаю, зачем тебе это все нужно, — пробормотала Лина.

— Затем, что я не собираюсь связывать свою жизнь с женщиной ни сейчас, ни в последствии. И ты мне в этом поможешь, — Лина понимала все меньше, но на этот раз предпочла не перебивать его. — В моем мире женятся раз и на всю жизнь. Муж приводит невесту в дом, где она становится полноправным членом семьи, и ее семья тоже становится частью семьи мужа. Разводов у нас нет, и супругов может разлучить разве что смерть…

— А жениться у вас обязаны все? — все же не выдержала и перебила его Лина.

— Нет, конечно, это дело добровольное. И захоти я провести жизнь бобыля, никто мне не сможет помешать этого сделать.

— Так не женись тогда вовсе! Я то тебе зачем?

— Затем, что я старший сын в семье, в наследство которому по достижении тридцати лет переходит редкий артефакт — семейная реликвия. Но по правилам я к тому времени должен быть женат. Если не женюсь, то артефакт перейдет к брату, который младше меня на десять минут и уже удачно женат.

— Люк, — посмотрела на него Лина с мольбой в глазах. — отпусти меня, пожалуйста! Я не готова ко всему этому!.. Выбери себе девушку из твоего мира. Ты ведь красив и очень богат. Наверняка многие согласятся… А я… я просто хочу домой, — всхлипнула она.

— Не могу, малышка, — коснулся он ладонью ее щеки. — Мне нужна именно ты — из твоего мира. И на то есть серьезные причины. По нашим законам, если с женой что-то случается, я буду обязан жениться на ее сестре или другой родственнице, подходящей мне по возрасту. А я этого допустить не могу, как и рисковать. Потому мне нужна ты. Через какое-то время, когда мы пройдем через все положенное, связанное с бракосочетанием, ты исчезнешь из моего мира. И никто не сможет отыскать твоих родственников, потому что их тут нет. Я же буду снова свободен и владеть артефактом, который мне очень нужен.

Лина задумалась, и Люк не мешал, размышляя о чем-то о своем. Тем временем, голову Лины бороздили исключительно меркантильные мысли. Если отбросить моральную сторону вопроса и то, что Люк ведет себя с ней, как настоящий зажравшийся ублюдок, то остаются только опасения, что в его мире она целиком и полностью зависит от него. Переместиться сама обратно сможет? Навряд ли. Никому ничего рассказать, опять же, возможности нет, да и кто ей поверит. К тому же сам он неуловимо изменился, — с опаской покосилась Лина на Люка, который в данный момент занимался разглядыванием какого-то цветка, — и ее эти перемены напрягают. Кроме того, ей придется врать еще и его родственникам. И если не напрямую, то уж точно участвовать в его вранье. И этого самого вранья в ее жизни как-то резко стало слишком много. Что ж, если она все это и собирается терпеть, пусть даже вынужденно, то исключительно за хорошую прибавку к жалованию!

— Думаю, за такую работу ты мне слишком мало платишь, — смело заявила Лина, прямо глядя в его глаза.

— Справедливо, — после короткого размышления заключил Люк. — Два мира — двойная оплата, согласна?

В два раза вырастет ее гонорар?! Лина едва не взвизгнула от радости, но вовремя взяла себя в руки, заставляя оставаться спокойной и рассудительной.

— И больше никаких поцелуев! — подняла она вверх указательный палец.

— Что? Так не понравилось? — усмехнулся Люк.

А вот этого, дружок, тебе знать совсем не обязательно!

— Оставим разговоры, кому и что нравится, — скептически скривилась Лина. — Ты мой работодатель, пусть и предлагающий довольно специфическую работу. А поцелуй выходит за рамки деловых отношений.

— Для малышки со смазливым личиком ты рассуждаешь довольно разумно, — рассмеялся Люк. — И все же, целовать я тебя не перестану, — вновь посерьезнел он. — Во-первых, мне это пришлось по вкусу, — облизнул он губы. — А во-вторых, наши отношения должны выглядеть естественно. Как думаешь, если у нас женятся один раз и на всю жизнь, то из какого принципа они исходят? — пытливо посмотрел он на нее.

— И из какого же? — Лина не понимала, что именно он пытается ей сейчас внушить.

— Только любви, — развел руки в стороны Люк, широко улыбаясь. — Любовь до гроба, кажется, так у вас говорят. Для всех мы с тобой двое влюбленных, которым свойственно целоваться и смотреть друг на друга с нежностью. Милая Ангелия, тебе придется талантливо исполнять свою роль. Иначе мой отец может не поверить в наши чувства и устроить проверку на детекторе.

— Каком еще детекторе?

Лина сразу представила себе прибор, наподобие тех, что видела в фильмах, с кучей проводков и датчиков.

— Ну это я не совсем верно выразился. Извини, ваш мир и все эти современные приблуды заражают кровь. А мне приходится все время перемещаться туда и обратно, перестраиваться трудно. Не детектор, конечно. Есть у нас пещера правды, где притворяться просто невозможно. Попав туда, человек становится самим собой, все чувства его обнажаются… Как-то так. И мне совсем не хочется, чтобы отец заподозрил нас во лжи и настоял на посещении этой пещеры.

— Мне тоже не хочется, — вмиг испугалась Лина. Только этого ей и не хватало — перед кем-то обнажать чувства. Но и доказывать что-то и кому-то тоже не хотелось, разве что за двойной гонорар.

— Не напрягайся ты так, — рука Люка накрыла ее, и Лина подметила, что все же его кожа гораздо более смуглая. — Просто будь естественной и с радостью отвечай на мои поцелуи и объятья, — с этими словами он обнял ее за талию и притянул к себе.

На этот раз Лина успела среагировать вовремя и уперлась руками в его грудь, отталкивая от себя и вскакивая с лавки.

— Но не тут же! — возмущенно отдувалась она под его насмешливым взглядом. — Давай договоримся так — наедине ты меня даже пальцем не касаешься!

— Ну что ж, идет, — кивнул он. — Разве что ты меня сама об этом попросишь.

Не дождешься! Недели размышлений Лине хватило, чтобы понять, что Люк за человек. Не тут… как там называется его страна?.. А дома, в привычном для Лины мире. Таких как он как только не называют. И бабник, и прожигатель жизни, и раздолбай… Какой вариант ни возьми — для нее он не пригоден. Да и работу и личную жизнь никогда лучше не смешивать, как ни крути. И пусть она не синий чулок и в глубине души мечтает, как все девушки, о большой любви, но уж точно на месте возлюбленного представляет кого-то попроще и более человечного, а не этого самодовольного и самовлюбленного самца.

Люк посмотрел на небо и встрепенулся.

— Нам пора! — произнес он, тоже вставая с лавки и окидывая ее оценивающим взглядом. — Выглядишь замечательно! Даже я бы ничего не стал добавлять к твоему внешнему облику. Пойдем, — снова взял он ее за руку и повел в сторону от дома.

— Куда? — уточнила Лина.

— Тебе предстоит встреча с моей семьей, — на ходу пояснял Люк. — Как ты уже догадалась, живут они не в одном доме со мной. Отец терпеть не может опозданий, и нам следует поторопиться…

Час от часу не легче. Да у него все четко распланировано! Поди, заранее все как следует продумал. Только вот и на старуху бывает проруха, и если бы Лина отчасти и себя такой вот старухой не считала, то могла бы заранее позлорадствовать.

Глава 11

Они с Люком шли по ухоженному саду, а когда вместо традиционного забора, к примеру, или еще какого ограждения Лина разглядела маячившую впереди пустоту, то заметно притормозила.

— В чем дело? — повернулся к ней Люк.

— Там что… начинается небо? — указала она вперед, и вовсе останавливаясь.

— Там начинается пустота, но не бойся, в нее ты не провалишься, — насмешливо произнес он. — Понимаю, насколько все это выглядит для тебя непривычно, но, собственно, привыкать тебе и не надо. Просто делай, что я говорю, и не задавай лишних вопросов. А теперь пойдем, отец уже открыл портал. Не будем заставлять его нервничать.

— А он знает, что мы должны прийти?

— Ну конечно! Они все ждут нас с великим нетерпением, — усмехнулся Люк. — Ведь сегодня они познакомятся с моей невестой, — бросил он на нее быстрый взгляд, и Лина прочитала в нем знакомое раздражение. Походу, ему происходящее в его мире нравилось еще меньше, чем ей. Ей же все творящееся вокруг казалось дешевым фарсом, в котором ее заставляют участвовать.

Чем ближе они подходили к так называемой пустоте, тем отчетливее становилось пятно на границе сада, очень похожее на то, из кругов, которое Лина уже видела в тайной комнате. Не трудно было догадаться, что это и есть портал. Все же, странно они тут перемещаются, и вряд ли к такому вообще можно привыкнуть.

— Не бойся, это не опасно для жизни, — счел нужным пояснить Люк. — И кстати, такой способ перемещения экономит уйму времени. Не то, что ваши вечные пробки… Я и в своем доме, в твоем мире соорудил себе портал, чтоб не тратить драгоценные мгновения жизни, которую вы не цените.

Скажите пожалуйста! Ну и заявочки! Да если бы люди только могли волшебством облегчить себе жизнь, неужели бы они этого не сделали?!

— Ты маг? — все же, решилась уточнить Лина, не до конца еще понимая, кто перед ней стоит.

— Черный маг, — уточнил Люк, — в сто первом поколении, из рода потомственных черных магов, к вашим услугам, гудия Ангелия, — шутливо поклонился он. — И кстати, мои родные не знают про мою двойную жизнь. Как ты понимаешь, вечный шар не даст тебе рассказать им об этом. Можешь даже не стараться заикнуться.

— Вот как? И как же ты попал в мой мир?

— Случайно.

— А зачем ты остался в нем жить?

— Тебе не кажется, что сейчас не время для этого разговора? Но так и быть, я тебе как-нибудь расскажу, чем именно меня привлекает ваш мир. Готова?

С этими словами Люк взял Лину за руку, и вместе они шагнули в портал. Ничего не произошло. На этот раз она даже не почувствовала невесомости. Практически сразу они ступили на твердую поверхность, а потом ей и вовсе стало не до разговоров.

Пред ними раскинулся поистине райский сад. Даже птицы, сидящие на ветвях буквально усыпанных цветом деревьях, выглядели ярко и экзотически и периодически издавали причудливые трели. Если в саду Люка преобладали кустарники, то этот сад был густо засажен именно деревьями. Все они были аккуратно подстрижены, и меж ними петляла узенькая дорожка, выложенная цветной мозаичной плиткой. И пахло так божественно, что Лина не выдержала и втянула носом воздух.

— Впечатляет? — спросил Люк, наблюдая за ее реакцией.

— Да уж!.. — только и смогла, что восторженно вымолвить она.

— Мой отец большой ценитель красоты во всех ее проявлениях, — кивнул Люк. — Еще и поэтому я выбрал именно тебя. Ты удивительно красива, особенно когда ухожена, — не мог он не добавить дегтя. Все впечатление от комплимента сразу же было испорчено. Да и от кого она, собственно, ждет учтивости? От Люка, мнение о котором уже сложилось в ее голове, как о самоуверенном и избалованном богаче?

Впрочем, не известно почему, но чувствовала себя Лина уверенно. Возможно, дело было в одежде и том, как она выглядела вообще после праведных трудов кудряшек. Или в таком саду невозможно испытывать другие чувства? Да и не важно. Сейчас главное не трусить и пройти и это испытание с честью, раз уж нет возможности его избежать.

Она шла за Люком по извилистой дорожке и разглядывала его широкую спину в восточном халате. А еще брюнетистый затылок, крепкую шею… Этот мужчина был очень красив, даже чересчур. Как жаль, что такова только внешняя его оболочка. Внутри же него все кричало о несовершенстве — начиная с характера и заканчивая лживостью и стремлению к власти. Ведь иначе то, что он собирался проделать сейчас, Лина и охарактеризовать не могла. А планировал Люк обмануть свою семью, подсунуть им лженевесту, чтобы завладеть каким-то там артефактом.

— Ну кто бы сомневался, что по такому случаю отец велит разбить праздничный шатер! — раздался его насмешливый голос, вырывая Лину из задумчивости.

Она выглянула из-за его плеча и уперлась взглядом в шатер, который по красоте не уступил бы шатру турецкого султана. И раскинулся он на большой площадке, куда и вывела их тропинка. Шпиль шатра украшала блестящая эмблема, на которой была изображена пантера, готовящаяся к прыжку.

— Это символ нашего рода, — проследил за ее взглядом Люк. — Легенда гласит, что ведет он начало вот от такой вот черной пантеры.

Больше он ничего сказать не успел — из шатра вышли сразу несколько человек и направились к ним.

— А вот и наследник пожаловал, — заговорил тот, кто шел первым, и чьи глаза унаследовал Люк. Только у его отца они были добрее и мудрее, как показалось Лине. И сам мужчина ей показался красивым, даже несмотря на седину в волосах и довольно почтенный возраст. Он все еще выглядел статным и широкоплечим. Фигуру Люк, видимо, тоже унаследовал от отца. — Любишь ее? — взгляд отца Люка скользнул по Лине, и она сразу же поняла, что ему понравилось то, как она выглядит.

— Больше жизни! — очень торжественно и совершенно бессовестно ответил Люк. Лину аж передернуло от его лицемерия, и она еле сдержала рвущиеся наружу эмоции.

— Добро пожаловать в наш дом, дочка, — ласково проговорил отец Люка, и она невольно вернула ему улыбку. Определенно, этот мужчина расположил ее к себе с первого взгляда.

— Это Ангелия, отец, — представил ее Люк. — Гир Альметий — маг в сотом поколении, — теперь становилось понятным происхождение его странного отчества. Значит, Люк решил его оставить и в ее мире. — Моя мама — гудира Карнелия, — голос Люка потеплел, а Лина буквально залюбовалась женщиной, что приблизилась к ней и обняла по-родственному, щедро одаривая улыбкой.

Мать Люка была даже не красива, а величественна. Ее бледная кожа контрастировала с черными как смоль волосами и такими же черными непроницаемыми глазами. Ростом она была почти с Лину, и стан ее даже в этом возрасте поражал стройностью и грацией. Такой женщине позавидовала бы любая светская львица, особенно учитывая, что весь ее вид говорил о богатстве. Но в целом она производила впечатление женщины, которая умеет любить, но если придется, сражаться за тех, кто ей дорог, будет до последнего. Больше всего она сейчас напоминала ту пантеру с эмблемы рода. Как бы там ни было, Лине она понравилась, и оттого ей стало еще более стыдно принимать участие в этом фарсе.

— Мой брат-близнец, — продолжал знакомить ее Люк с родственниками.

Какой же это близнец? В коренастом и очень мощном с виду мужчине, что выступил вперед, Лина ничего общего с Люком не находила. Тот даже ростом был пониже, зато в плечах значительно шире. И черты лица у него были хоть и не лишенные привлекательности, но далеко не такие утонченные и правильные, как у Люка. И черные волосы его не казались шелковистыми на вид, как у брата, а непослушно топорщились, словно находились в гармонии с непримиримым характером, сквозящем во взгляде таких же черных, как у матери, но смотрящих на Лину с непонятным подозрением глаз. Хотя, что тут непонятного. Кажется, брат Люка, которого тот представил гиром Кордием, единственный им не верил.

— И красавица Сесилия! — расплылся в улыбке Люк, представляя Лине жену брата.

Она подметила ее еще издалека. И тогда же эта женщина с хитрыми лисьими глазами ей не понравилась. Нет, Сесилия была удивительно хороша, и как все они тут, ослепила Лину улыбкой еще издали. Но было в ней что-то, что настораживало и предупреждало держаться от этой красавицы подальше.

— Прошу всех к праздничному столу, где Ангелия нам расскажет о себе, и где все мы сможем познакомиться поближе, — произнес отец Люка, приглашая всех проследовать в шатер, из которого проглядывался уставленный яствами стол.

Тут Лине стало совсем дурно. Что же она будет им рассказывать?! Эту часть встречи с родными Люка они даже не обговаривали!

Внутри шатра царила еще большая роскошь, чем за его пределами. Натертая до блеска посуда слепила позолотой. Приборы были явно не из нержавейки и даже не мельхиоровые, как и бокалы не из стекла и даже не хрустальные. Лина, конечно, не сильно разбиралась в благородных металлах, но почему-то ей казалось, что так богато может выглядеть только серебро. Стулья вокруг стола больше походили на небольшие троны, обитые бордовым бархатом. И по всему периметру шатра были расставлены причудливо расписанные напольные вазы с благоухающими в них цветами. Ну точно великолепие, достойное дворца турецкого султана. Почему-то во всем, что ее здесь окружало, включая их одежду, ей виделся налет востока, причем очень богатого, даже изобилующего. Оставалось лишь тихо радоваться, что она успела выучить, какие приборы для чего предназначаются, и надеяться, что правила этикета в этом мире не сильно отличаются от принятых в ее.

— Дорогие мои! Предлагаю начать трапезу с тоста за нового члена этой семьи. За нашу драгоценную Ангелию! — торжественно проговорил Альметий, как только все расселись за столом.

Лину он посадил по правую руку от себя, извинившись перед супругой и сказав, что так будет только сегодня, когда невестка впервые попала в их дом. Ситуация показалась Лине неловкой, но кажется, Карнелия считала иначе, потому что улыбнулась Лине она вполне дружелюбно и даже подмигнула. А вот Сесилия бросила на нее взгляд, в котором сквозила ненависть, если, конечно, Лине это не привиделось с перепугу. Да и за что та могла ее возненавидеть, а главное когда только успела, если они только что познакомились? Но пораспрашивать Люка о невестке нужно, — решила Лина.

Люк занял место по левую руку от отца, как старший сын и наследник. Рядом с ним села Карнелия. А вот Лининым соседом оказался мрачноватый Кордий, и сразу же ей стало неуютно. Складывалось впечатление, что этот мужчина опасен. Скорее всего, Лина накручивала себя, но и избавиться от неприятного чувства не получалось, даже когда она запретила себе думать о брате Люка. Не видеть его крупные руки, сжатые в кулаки до белых костяшек она не могла. Кордий словно готовился к бою, только вот с кем и когда, оставалось не понятным. И в который раз мелькнула мысль, что несмотря на все дружелюбие, семья Люка далеко не простая.

Вино оказалось приятным на вкус и неожиданно хмельным. От волнения Лина осушила сразу весь свой бокал, и почти сразу же голова ее закружилась, а сердобольный слуга наполнил бокал снова.

— Дочка, ты удивительно хороша собой, — вновь заговорил Альметий, обращаясь к Лине. — Я был когда-то на севере и знаю, что такой цвет волос у вас там часто встречается. И все же, настолько светлые и чистые — большая редкость, думаю, даже для твоего края?..

Это был первый вопрос, на который Лина понятия не имела, что можно ответить. Благо, за нее это сделал Люк.

— Я же вырос в нашей семье, отец, — рассмеялся он. — И мне с детства внушали, что лишь красивый внешне человек может быть так же красив и внутри.

Странная теория, даже дикая! А у них говорят, что с лица воды не пить. Да и куча примеров есть, когда далеко некрасивые внешне люди оказывались замечательными внутри. Но возможно, мир Люка устроен совсем по-другому. И тут Лина почему-то снова подумала о его брате, которого можно было назвать разве что симпатичным, но никак не красавцем.

— Ты прав, сын мой, ты прав, — задумчиво отозвался Альметий. — Нам еще только предстоит познакомиться поближе с Ангел ней, но уже сейчас видно, насколько светлая и неискушенная у нее душа.

Комплимент показался Лине сомнительным, а отец Люка смотрел на нее так пристально, что казалось, будто его взгляд проникает прямиком ей в голову и считывает там все секреты.

— Ангелия, я бы хотел услышать о твоей семье, — от этого вопроса она едва не выронила вилку, которой как раз собиралась подцепить на тарелке аппетитный кусочек мяса в каком-то пряном соусе.

Господь! Началось! Что, что она может рассказать о своей семье, кроме правды?! Но именно этого она и не должна делать, да и вряд ли сможет.

— Я… — начала Лина и тут же запнулась. А потом и вовсе лицо ее залилось краской и стало трудно дышать.

— Лина происходит из благородного, но обедневшего рода, — спас положение Люк, но Лина заметила, как тот раздражен, по тому как крепко он сжал вилку. Что ж, поделом ему! — Не так давно в ее семье произошла трагедия — несчастный случай забрал жизни ее родителей. Остался только старший брат, у которого уже давно своя семья.

Ну и наплел! Лина даже поймала себя на том, что смотрит на Люка во все глаза. Вовремя спохватилась, чтоб не выдать себя с головой.

— Действительно, это большая трагедия, — скорбным голосом произнес Альметий и поднял свой бокал. Лина поймала на себе сочувствующий взгляд Карнелии и непонятный — Сесилии. — Пусть души их покоятся в безвременье вечно!..

Он пригубил вино, и все последовали его примеру. Лине ничего не оставалось, как тоже отпить из бокала несколько глотков. Да и от волнения у нее буквально пересохло в горле.

Еле удержалась, чтобы и второй бокал не осушить до дна. Но это точно спьянило бы ее сверх меры.

— У брата большая семья? — обратился отец Люка к Лине.

— Да нет, не очень, — ответила она, чувствуя себя все глупее, если не самой глупой за этим столом.

— У тебя теперь есть семья, дочка, — кивнул Альметий. — И все же, семья брата навсегда останется твоим родным домом. Ты не сирота.

— Да, конечно, — пробормотала она, смущаясь еще сильнее и злясь на Люка, что втравил ее во все это.

— А что же другие родственники?..

— А… — заикнулся было Люк, собираясь традиционно наплести очередную ложь, но рядом с Линой раздался низкий хрипловатый голос.

— Почему бы ей самой не рассказать хоть что-то, братец? Ты же ей не даешь и слова вставить. Так что там с родственниками?

Вопрос прозвучал грубо и неприветливо. Не посмотреть на говорившего Лина просто не смогла. И тут же она испугалась, потому что в глазах брата Люка прочла угрозу.

— Родственники?.. — пробормотала она, не в силах отвести от него взгляда. — Мы с ними не общаемся! — наконец, смогла она отвернуться. Впрочем, первым это сделал Кордий.

— И почему же, интересно?

— Кор, а может сменишь тон?! — возмутился Люк. — Все же ты разговариваешь с моей невестой!

— Прости моего младшего сына, дочка, — накрыл Альметий ее руку своей. — Он с детства такой — нелюдимый и не самый учтивый. Как только Сесилия обратила на него внимание? — рассмеялся он, всеми силами стараясь разрядить обстановку за столом.

— Любовь порой творит настоящие чудеса, — заговорила Сесилия голосом, который поразил Лину. Он лился словно песня, так бы и слушала его. Только вот взгляд, которым невестка окинула брата Люка, не говорил о любви. В нем сквозила холодность.

— Любовь — самое большое богатство, что только есть у человека, — философски изрек Альметий. — Именно любовь делает нашу жизнь длинной и насыщенной событиями.

Странная теория! Вообще, чем больше она слушала всех этих красивых людей, тем более неуютно себя ощущала. В мире Люка явно царят другие ценности, более духовные, несмотря на все богатство его семьи. И по всей видимости, сам он не такой по натуре. Становилось понятно тогда, почему периодически он сбегает в ее мир.

— Но мне тоже интересно, почему же ты не общаешься со своими родственниками? — обратился именно к ней, а не к сыну Альметий, тогда когда Лина уже считала тему ее семьи закрытой. И конечно же, деваться ей было некуда, кроме как перехватывать эстафету вранья у Люка.

— Это длинная история. А если кратко, то отец женился на маме против воли семьи. И его отец отказался от сына. Никого из его семьи я никогда не видела, — посмотрела она на Альметия, стараясь сделать взгляд кристально честным. — А мама… она сирота, — и вовсе потупила взор, снова неуместно заливаясь краской. Как же ей было стыдно врать! И как хотелось высказать Люку все!

Наконец-то, обед подошел к концу. Под конец Лине уже стало казаться, что все на нее смотрят с подозрением. А еще и хмель давал о себе знать — голова кружилась все сильнее.

— А теперь, дорогие мои, прошу вас всех проследовать в храм истины, — раздался голос отца Люка, который долетел до Лины словно сквозь слой ваты.

— Отец! — выкрикнул Люк, и Лина не поняла, почему тот так зол.

— Да, сын мой. Я должен был это сделать. Вино откровения позволит ей не сдерживать эмоции…

Глава 12

Лина все соображала, как и то, что с ней творится что-то необычное. Рядом был Люк. Он ее заботливо поддерживал под локоток и выглядел отчего-то сильно хмурым. Все они куда-то шли за главой семейства Люка — Альметием. Лина делала это неувереннее всех, почему-то ноги плохо слушались, словно были не ее, и голова неприятно кружилась, не давая сфокусироваться ни на чем.

— Что со мной? — смогла она посмотреть на Люка и заставить свои губы шевельнуться.

— Ничего особенного. Просто некоторые опоили тебя зельем, — буркнул Люк, не глядя на нее.

— Каким еще зельем? Разве я пила не то же вино, что и все остальные?

— Как видишь, нет.

Он крепче сжал ее локоть и притиснул к себе.

— Очень кружится голова, — пожаловалась Лина. — И такая слабость в ногах…

— Потерпи, скоро действие зелья закончится. Обычно это проходит без последствий.

Скорее бы уж! Как бы тошнить не начало от дурацкого головокружения. Пить Лина не любила и практически этого не делала. Но даже на ее памяти сохранилось одно похмельное утро, когда накануне она перебрала у Кати на дне рождения. Причем, сделала это ненамеренно, а по чужой подлой воле. Бывшая одноклассница активно подливала ей в шампанское водки. Как вообще тогда не траванулась. И на утро у нее голова трещала, а еще кружилась, и жутко тошнило. Состояние, в котором Лина пребывала сейчас, чем-то напоминало то, разве что голова не болела.

— Куда мы идем? — сформулировала она очередной вопрос, что волновал сейчас больше остальных.

— Помнишь, я тебе рассказывал про детектор?

— Который не детектор, а какая-то пещера? Помню, — кивнула Лина.

— Пещера эта называется храмом истины. Вот туда мы и идем.

— А зачем?

— Затем, что отцу так захотелось.

— Он нам не поверил? — хихикнула Лина, испытав запоздалое злорадство.

— Зря радуешься, — хмуро посмотрел на нее Люк. Они немного отстали от остальных, потому что идти быстрее Лина была просто не в состоянии. И так приходилось заставлять себя делать каждый шаг. — Сейчас твои эмоции вывернут наизнанку. Рассказать правду ты все равно не сможешь, артефакт не даст, а вот признаться в своих чувствах ко мне тебе придется.

— А твой отец умнее тебя, — рассмеялась бы Лина, если бы смогла. В отличие от Люка, ее совершенно не смущало, что придется признаться в своих чувствах. Пусть все знают, как она к нему относится.

— Лучше помолчи пока! Побереги свое красноречие для храма истины.

Ну и ладно. Не больно-то и хотелось. Лина отвернулась и попыталась получше рассмотреть сад, который уже казался ей бесконечным. Ничего не получилось. Деревья сливались в одну большую и разноцветную кучу. А от разнообразных запахов ее все же начало подташнивать.

Как перед ними выросла самая настоящая скала, Лина и не заметила. Не придержи ее Люк, прямиком бы шагнула в темнеющий грот с чем-то мерцающим внутри. Интересно, что там таинственно поблескивает? Так и манит подойти поближе и рассмотреть. А меж тем, вокруг нее о чем-то беседуют. Так, Лина, надо сосредоточиться, сбросить с себя морок. Ведь наверняка говорят о тебе.

- . Я тоже имею право знать, — Люк оставил ее локоть в покое и отошел в сторону. Лина проследила за ним взглядом и поняла, что разговаривает тот с отцом.

— О своей будущей жене ты и так все должен знать, — сказал как отрезал Альметий. И выглядел он сейчас таким суровым. Куда только подевался тот добродушный султан, что совсем недавно беседовал с ней за столом? — Кто знает, что поведает нам об Ангелии храм истины…

— Отец, я согласен с братом, — заговорил Кордий, приближаясь к ним. — Мы все должны быть там, — кивнул он на вход в грот.

— Вообще-то, достаточно будет только нас двоих, — тут же отозвался Люк. — Меня и отца.

— Это еще почему?!

— Так, хватит! — повысил голос Альметий и встал между братьями, которые сейчас больше всего напоминали Лине двух петухов. — Мы пойдем в храм вдвоем. Все вы будете ждать нас снаружи. Идем, дочка, — подошел он к Лине и предложил руку. Она с радостью оперлась на нее, чувствуя, как ноги буквально подкашиваются от слабости.

Перед тем, как войти в грот, случайно бросила взгляд на Сесилию. Лучше бы она этого не делала — та смотрела на нее так, словно в гроте ее ждало разоблачение в каких-то страшных грехах. А еще в глазах ее сквозила неприкрытая издевка. Змея! — подумала Лина и смело шагнула за Альметием. Даже вдруг откуда-то появились силы. А может, заканчивалось действие зелья.

Вот теперь она поняла, что так красиво мерцает в пещере. Этим чем-то оказался огромный кристалл, возложенный на просторный выступ, напоминающий алтарь. И не только кристалл мерцал, а еще и множественные сталактиты подсвечивались изнутри, делая пещеру поистине сказочной.

Альметий подвел ее к кристаллу, от которого Лина не могла отвести взгляда, как ни пыталась. Свечение внутри него словно гипнотизировало.

— Теперь тебе нужно взойти на алтарь, дорогая.

Только тут Лина обратила внимание, что стоят они возле каменных ступеней, а за кристаллом прячется что-то типа миниатюрного трона, украшенного драгоценными камнями. По всей видимости, именно на него ей и предстояло сесть. Оставалось надеяться, что в жертву ее приносить все же не собираются.

Как только Лина, поддерживаемая Альметием, поднялась на алтарь и заняла место на троне, сразу же все камни, украшающие его, вспыхнули ярким светом, ослепляя ее.

— Закрой глаза, — велел Альметий. — Свет станет еще ярче.

Лина безропотно подчинилась, и так не имея возможности держать глаза открытыми. Зазвучала музыка, но настолько необычная, словно играли ее на инструментах, дарованной самой природой. Она лилась сразу отовсюду и ниоткуда конкретно, звенела в воздухе приятными переливами и трелями. Это даже музыкой можно было назвать с натяжкой, но звуки все же складывались в подобие мелодии.

— Слушай голос своей души, — прозвучало где-то рядом, и Лина не сразу поняла, что это не было сказано вслух, что звучит исключительно у нее в голове. — И делай то, что тебе велят.

А если она не захочет?

— Ты не сможешь осушаться голоса своего разума и эмоций. Ты же сама и будешь у себя спрашивать, а потом отвечать.

А дальше с ней стало твориться что-то невероятное. Примерно такое она видела в кино, когда совесть человека разделяется на две половинки: злую и добрую. И вот одна начинает его склонять к пакостям, а другая всячески уговаривает не вестись на провокации. В ее случае половинки были несколько иными: одна — следователем, а другая — обвиняемой (еще бы знать, в чем ее обвиняли). А еще Лине стало интересно, как же это выглядит со стороны. Сама она по-прежнему сидела с закрытыми глазами на маленьком троне, отчетливо ощущая раздвоение и слыша свой голос. В голове наступила удивительная ясность. Она больше не кружилась, и сознание стало такое чистое, практически кристальное, не замутненное ни единой лишней мыслью и готовое быть предельно честным.

— Ты знаешь, кто ты и где находишься, — заговорил «следователь». — Здесь нет места лжи и изворотливости. Только правда. Есть ли у тебя избранник?

— Нет, — не задумываясь, ответила Лина.

— А тот, кого ты называешь женихом?

— Есть — Люк.

— Жених, но не избранник. Не кажется ли тебе это странным?

— Нет.

— Какой твой жених?

— Красивый, расчетливый, хитрый и стремительный.

— Что ты имеешь в виду, когда называешь его стремительным?

— Лишь то, что к намеченной цели он идет напролом.

— Почему мне кажется, что ты не одобряешь такого поведения?

— Потому что я ценю в людях другие качества.

— Какие же?

— Надежность, доброту, верность, человеколюбие.

— Как ты относишься к своему жениху?

— Порой боюсь его, а в минуты близости он меня возбуждает. Его поступки возмущают, а отношение к людям злит. Он как конфета в красивой обертке, которую разворачиваешь, надкусываешь и понимаешь, что она невкусная.

— Как он относится к тебе?

— Не знаю. Как к игрушке, которую он выбрал сам и теперь считает, что может делать с ней все, что хочет.

— А что хочется тебе? Чего просит твое сердце?

Тут Лина ненадолго задумалась. Несмотря на ясность создания, ответить на этот вопрос было не так-то просто.

— Я хочу, чтобы меня любили, — наконец, произнесла она, отчетливо осознавая, что, наверное, это желание едва ли не самое главное в жизни, пусть и других желаний хватает. Но ее спрашивали именно об области сердца, а к чему еще может стремиться девичья душа, когда она еще так молода и не познала любви?

— Что ты называешь любовью?

— Прежде всего, доверие и умение принимать человека таким, каков он есть.

— И ты сама способна на подобное чувство?

— Думаю, да.

— Тогда ты смогла бы полюбить твоего жениха?

Лина снова задумалась. А как можно ответить на этот вопрос? Она практически ничего не знает о Люке, кроме того, что он сам посчитал нужным ей рассказать. Многое, из того что он творит, находит жгучее осуждение в ее душе. Его взгляды на жизнь рознятся с ее, и вряд ли когда-нибудь может стать по-другому. И все же, вопрос был смогла бы она.

— Наверное, смогла бы, — голос Лины дрогнул, ответ прозвучал неуверенно.

— И последний вопрос — отвечай, не задумываясь. Что ты хочешь сейчас, в эту минуту?

— Хочу домой.

Голос разума умолк, и постепенно исчезла та ясность, что была так приятна Лине. Стихли звуки диковинной мелодии, и заговорил Альметий.

— Открой глаза, дочка, — голос его прозвучал грустно.

Лина посмотрела на мужчину, что все время, пока длился «допрос», стоял рядом с троном и внимательно слушал ее ответы, а сейчас выглядел несколько уставшим и осунувшимся.

— Я вас расстроила? — спросила Лина, понимая, что меньше всего стремилась к этому. Но ведь это была его идея — посетить храм истины.

— Не ты, а то, что сын готов взять тебя в жены без любви. Нет ничего хуже жизни с нелюбимым человеком. Я знаю, о чем говорю. Моя мать была несчастна с отцом, и несчастье убило ее раньше срока.

— И что же теперь делать?

Робкая надежда, что сейчас этот мужчина властью отца или еще какой, положенной ему, как главе рода, прикажет Люку отпустить ее, не неволить. И она избежит необходимости участвовать во всем этом фарсе, вернется домой и станет исполнять лишь пункты соглашения, в котором ни слова не сказано про параллельный мир.

— Пойдем, я объявлю свое решение всем, — подал Альметий ей руку, помогая спуститься с алтаря.

Лина бросила последний взгляд на кристалл, перед тем как покинуть пещеру. И в этот момент она поняла, что вернется еще сюда, словно подсказал ей эту мысль свет, мелькнувший внутри кристалла.

Карнелия и Сесилия о чем-то тихо переговаривались и сразу же умолкли, стоило им только завидеть выходящих из пещеры Альметия под руку с Линой. Люк стоял, скрестив руки на груди, и вся его поза говорила о раздражении и нетерпении. И лишь Кордий разлегся прямо в траве, грыз соломинку и смотрел туда, где у нормальных людей находится небо. Что сияло над головами этих людей, Лина так и не разобралась.

— Дети мои, — обратился Альметий ко всем сразу, и жена его тоже попала в разряд детей. — Храм истины поведал мне правду об отношениях этих двоих, — он посмотрел на Люка и кивнул, — подойди, сын.

Тот приблизился и встал с другой стороны от отца, бросив опасливый и предупреждающий взгляд на Лину. Она поняла, о чем он даже не попросил, а приказал. Что бы ни сказал сейчас Альметий, она должна молчать.

— Лукреций привез с севера девушку, чувства которой еще не проснулись к нему. Душа ее блуждает в потемках в поисках любви, — Лина невольно посмотрела на Сесилию, и прочитала в ее глазах торжество. — Но ее любит мой сын, а силу любви нельзя недооценивать. Ты хотел, чтобы обряд сочетания вас крепким и нерушимыми узами состоялся как можно скорее, — вновь перевел Альметий взгляд на Люка. — Но я не могу позволить этого, пока невеста твоя не впустит тебя в свое сердце. Добейся ее любви! И если через месяц этого не случится, то свадьбы не будет. Мы не имеем права никого неволить.

— Но, отец!.. — возмущенно начал Люк.

— Никаких но! Это не просьба и не совет. Это приказ, которого ты не можешь ослушаться в силу своего более низшего положения, — сурово сдвинул брови его родитель.

Лина же смотрела на всех остальных по очереди. Лицо Кора оставалось непроницаемым, словно все происходящее ему уже наскучило, Карнелия выглядела печальной, но понимающей, а вот Сесилия откровенно злилась, и скрывать это получалось у нее плохо. Но меньше всего Лину заботили сейчас чувства этой холодной красавицы. Сама она не могла не радоваться, что все так удачно складывается, и через месяц об этом приключении она сможет уже забыть.

Глава 13

Сколько-то они еще пробыли в гостях у семейства Люка. Лину устроили на мягком диванчике в саду, где она благополучно и задремала. Действие зелья прошло без последствий, если под таковыми считать физическое недомогание. Но слабость никуда не делась, рождая сонливость.

— Пара часов сна, и все пройдет, дорогая, — участливо проговорила Карнелия, накрывая Лину пушистым пледом. — Поспи, мы не будем тебе мешать.

Уговаривать Лину не пришлось, она уснула даже раньше, чем все остальные покинули сад. А проснулась она от неясной тревоги. И только потом поняла, с чем это связано. Недалеко от диванчика стоял Кор и преспокойненько ее разглядывал спящую. Как и до этого, его лицо не выражало никаких эмоций. И Лина в который раз поймала себя на мысли, что сравнивает его с братом и удивляется, что природа в их мире оказалась такой шутницей и сделала близнецов совершенно непохожими.

— А где Люк? — приподнялась она на диване, все еще плохо соображая спросонья.

На сад опустились легкие сумерки, когда еще вроде не стемнело, но перед глазами повисает пелена, размывающая очертания предметов. Лина такую пору любила больше всего.

— В доме, — ответил Кор и приблизился к дивану.

Лине пришлось подвинуться, чтобы он смог сесть рядом. Неуютное чувство охватило ее, словно от Кора исходила угроза, хоть он по-прежнему не проявлял эмоций.

— Ты ведь его не полюбишь, — то ли спросил он, то ли выдвинул предположение, на которое Лина не знала, как можно ответить.

— С чего ты взял? — решила отделаться общей фразой.

— Вижу, — пожал плечами Кор. — Зачем он тебя привез? Только из-за наследства?

«Которое ты тоже мечтаешь заполучить, судя по всему». Что ж, в ваших играх она участвовать не собирается, как и раскрывать перед кем попало душу.

— Послушай, ни про какое наследство я не знаю, — тут Лина подметила насмешку в непроницаемых глазах собеседника. — А все остальное, извини, тебя не касается. В своих чувствах мы уж как-нибудь сами с Люком разберемся.

— Послушай меня внимательно, девочка, — приблизил свое лицо Кор к ее, — ветер свершений опасен для тех, кто не любит. Запомнила?

Его глаза смотрели на Лину так пристально, что казалось, будто она тонет в этих черных озерах. А на самом их дне таится угроза. И вот-вот она прикоснется к ней. Она невольно кивнула, не в силах разорвать зрительный контакт.

— Хорошо, — отодвинулся Кор. — А теперь ты все забудешь, кроме ощущения опасности.

Она хотела было сказать, что он слишком много на себя берет, но рука Кора провела у нее перед глазами, и потом… Как получилось, что он сидит с ней рядом, а она этого даже не помнит?

— Где Люк?

— В доме, — усмехнулся Кордий. — Темнеет, вам пора отправляться домой.

Знал бы ты, где именно ее дом. Лина едва сдержала ответную усмешку. Но какое-то чувство вовремя ей подсказало, что с такими типами шутить опасно.

— Ангелия? — раздался голос Люка, которому она даже обрадовалась. А потом и сам он вывернул из-за шатра. — Вот ты где? И ты тут? — подозрительно уставился на брата.

— Уже нет, — встал тот и не говоря ни слова ушел куда-то в другую сторону сада.

— Что он тут делал? — в голосе Люка слышалась агрессия, которую Лина не заслужила.

— Ничего, не считая того, что пялился на меня, чем и разбудил, — ответила она, чувствуя в душе какой-то осадок.

— Пошли домой, — схватил ее Люк за руку и практически сдернул с лавки.

— А можно повежливее?! — возмутилась Лина, едва не споткнувшись.

— Можно, но некогда, — потащил ее Люк вглубь сада.

— Мы даже не попрощаемся с твоей семьей? — удивилась Лина.

— Это у вас принято прощаться перед уходом. У нас другие порядки.

Через несколько минут марафонского бега, они вновь были в доме Люка, миновав портал. Первые, кто им встретился, оказались Олия и Салия.

— Госпожа, мы вас ждали, — снова заговорили они хором. Как только у них это получается? — Расслабляющая ванна готова, все для релаксирующей акупунктуры тоже ждет вас…

— Ночью мы уезжаем, — фыркнул Люк и быстрым шагом удалился.

— Что? Что он сказал?

— Господин редко по ночам бывает дома, — поклонились кудряшки.

— А днем? — решила уточнить Лина.

— Он вообще часто путешествует. Наверное, теперь вы будете вместе это делать, гудия Ангелия.

Наверное. Она даже знает, где именно он предпочитает бывать. Интересно, знают ли об этом слуги в доме? Вряд ли, ну или он как-то воздействовал на них, чтоб молчали. В любом случае, она будет рада убраться оттуда, где все чужое, и как можно скорее.

Релаксирующий бабочковый массаж довел Лину до такого состояния расслабления, что транспортировать в кровать кудряшкам пришлось ее по воздуху и удерживая под ручки. Стоило только голове коснуться подушки, как Лина провалились в глубокий сон. И ей показалось, что она и не спала вовсе, как над ухом раздался голос Люка, велевший вставать.

Растолкал он ее довольно бесцеремонно, даже грубо. И только сонливость, которая не отпустила Лину и во время перемещения через портал, помешала ей все высказать ему.

С каким же удовольствием Лина засыпала уже в своей кровати, в доме Люка и в своем привычном мире, где на улице бушевала гроза, и свет автомобильных фар блестел с трассы, где ветер гнул верхушки деревьев, того и гляди вырвет их с корнем. Она дома! И это самое главное. А завтра она отпросится у Люка и навестит своих. А еще нужно поговорить с ним о работе для Кати. Судя по количеству пропущенных звонков от нее на мобильном телефоне, который спокойно дожидался Лину на прикроватной тумбочке, обиделась подруга неслабо. Придется теперь к ней как следует подмазываться.

В доме Люка ничего не изменилось, да их и не было какие-то сутки. Так почему же Лине все казалось другим, когда проснулась с первыми лучами рассвета и решила побродить по еще сонному дому? Ей казалось, что она вернулась из длительного путешествия, и тут, в ее родном мире, произошла куча разных событий.

Едва пробудилась, сразу же набрала маму, убедилась, что все у них в порядке, и дочь свою та потерять не успела. Обещать приехать в гости предусмотрительно не стала, сначала решила заручиться разрешением Люка.

После ночного урагана сад, на который открывался вид через стеклянные двери и стены в холле, выглядел довольно потрепанным. Деревья, конечно, устояли, но листвы на них почти не осталось. Вся она опала на влажную землю, и вскоре заботливые руки дворника сметут ее в кучи, а деревья будут терпеливо зимовать и дожидаться весны. Нет! Все же в ее мире куда как круче! Никакой имитации, все естественное — дышит кислородом. Наверное, в мире Люка тоже есть свои прелести, но знакомиться с ним поближе Лине как-то не хотелось.

Время до завтрака она решила провести в холле, расположившись на диване и разглядывая улицу или листая журнал. Завтра возобновятся, наверное, каждодневные занятия, а сегодня можно насладиться отдыхом.

Под приглушенные звуки с кухни, где, наверное, повариха кормила завтраком прислугу, Лина умудрилась задремать, удобно устроив голову на подлокотнике дивана. Разбудила ее Вероника, доложив, что завтрак накрыт, и Лукреций Альметьевич ждет ее в столовой. Как хорошо, что прошел он туда не через холл, а то насмешек не оберешься.

— Доброе утро! — поприветствовала Лина Люка, читающего газету, и догадалась, что тот с утра не в духе.

— Доброе! — буркнул Люк, не глядя на нее.

Заняв свое место за столом, Лина приступила к завтраку, размышляя, как лучше завести разговор на интересующие ее темы, если ею никто не интересуется.

— Можно я сегодня возьму выходной? — выпалила Лина, пока не успела передумать, глядя на недовольное лицо Люка.

— Нет! — тут же получила ответ.

— А почему, могу я поинтересоваться?

Раздражение в душе Лины не заставило себя ждать. Сегодня же воскресенье! Ладно, по будням она занята с утра до ночи, да еще и в его мир мотаться приходится. Но в выходные!..

— Потому что сегодня мы приглашены на званный ужин к мэру, по случаю дня рождения его дочурки, — отложил Люк газету и посмотрел на нее, обдавая синевой своих глаз.

— Блин, жалко! — с досадой пробормотала Лина. Она так надеялась сегодня наболтаться с Катей. Они так давно уже не засиживались допоздна, как в былые времена, когда еще были школьницами. А потом все их время и силы начала съедать работа.

— Только давай без этих базарных словечек, — скривился Люк. — Ты еще в доме мэра начни блинкать.

— Слушай, чего тебе от меня надо?! — взбеленилась Лина. Нервы ее были натянуты, как струна, вот и не выдержали. — Если тебе была нужна светская краля, то и выбирал бы из них! Я же обычная девушка, воспитанная школой и улицей, потому что мать сутками гнула спину на работе. Блинкать, как ты выразился, умею отлично. Могу и матом… если потребуется. И высокопарность — не мой стиль, понял?! Захочу, и в доме мэра опозорю тебя по полной!

— Только попробуй! — практически по слогам произнес Люк, в упор глядя на нее, и взгляд его не предвещал ничего хорошего. Лине даже показалось, что в глазах его блеснули искры. — Ты даже представить себе не можешь, на что я способен, если разозлить меня!

— И на что же? Превратишь меня в лягушку? — не унималась Лина, хоть поджилки ее уже и тряслись вовсю от страха. — И зачем ты только приперся в нам мир? Тут и без тебя хватает…

— чуть не добавила «придурков», вовремя прикусив язык. Тогда бы точно лягушкой не отделалась.

— Если будешь вести себя правильно, то через какое-то время покинешь этот дом и забудешь меня, как страшный сон, став значительно богаче, — заговорил Люк, и Лина почувствовала, как резко закружилась голова, а слова его начали доноситься до нее словно издалека. — Если станешь показывать характер, то тоже скоро покинешь этот дом, но вот за дальнейшую твою жизнь я не ручаюсь. Возможно, ты и не рада будешь, что я сохраню тебе ее. В моих силах многое, и ты должна это знать!

Люк замолчал, и постепенно в голове Лины прояснилось, как и вернулась четкость зрению. — Ты сейчас колдовал, что ли? — голос дрогнул, когда она задавала вопрос.

— Самую малость, — усмехнулся Люк. — Чтобы ты не забывалась. Послушай, Лина, — как-то вдруг изменился он, став более человечным, что ли, стряхнув с себя все наносное и величавое. — Просто делай так, как я тебя прошу. И я отблагодарю тебя очень щедро, по-царски. Хочешь знать, почему именно ты? Да потому, что в моем мире в женщине больше всего ценится естественность. А из всех кандидаток именно ты мне показалась такой.

Несмотря на твою скорее холодную красоту, в тебе очень много теплого и человечного. И отцу ты понравилась. Поможешь мне получить артефакт и можешь считать себя свободной. Захочешь еще какое-то время играть здесь роль моей любовницы, буду только рад.

Артефакт… Почему-то каждый раз при его упоминании, в душе Лины рождалось что-то темное и нехорошее. Это ощущение сохранялось не долго, оно словно предупреждало о чем-то.

— Но твой отец не поверил нам, — тихо отозвалась она, проникнувшись его искренностью, которую наблюдала впервые. — И он требует от нас невозможного.

— Не страшно, — откинулся на спинку стула Люк. — Время есть, я что-нибудь придумаю. Так мы договорились? Ты сегодня не подведешь меня у мэра?

— Договорились, — кивнула Лина. Меньше всего ей самой хотелось устраивать концерт на публике. — Но при одном условии, — вспомнила она, о чем хотела поговорить с Люком.

На ее просьбу найти Кате какое-нибудь приличное место, Люк отреагировал довольно спокойно. Можно даже сказать, что подошел к этому профессионально — задал несколько вопросов: что Катя умеет делать, какая она по характеру, как выглядит… В итоге пообещал к концу следующей недели дать ответ, который, скорее всего, будет положительным.

— А теперь я должен взглянуть на твой гардероб, — заявил Люк, когда завтрак подошел к концу.

— Зачем? — опешила Лина.

— Чтобы выбрать платье, в котором ты сегодня пойдешь к мэру, — вполне по-человечески, без ехидства, улыбнулся он. И таким, по-мальчишечьи веселым, лицо его Лине понравилось. — А еще ты должна позвонить Оксане, чтоб она занялась твоим стилем на вечер. Макияж, прическа… ну и все, что там у вас нужно делать.

Лина не могла сказать, что настроение ее резко испортилось, но отчетливо поняла, что это воскресенье — не станет выходным днем.

Глава 14

Для приема из всего того гардероба, что она и сама еще не успела изучить, Люк отобрал самое экстравагантное на взгляд Лины платье. Во-первых, алый цвет уже сам по себе смотрелся вызывающе, а во-вторых, если спереди платье выглядело вполне прилично — на стоечке, подпоясанное широким поясом в талии, то сзади была разве что юбка от платья, а вся спина оказывалась голой.

— Думаю, в нем ты затмишь всех, — небрежно бросил платье Люк на кровать.

— А я должна это сделать? — с сомнением разглядывала Лина наряд.

— Естественно! Ты же моя любовница.

Как же это неприятно звучит! Ну сказал бы подружка, на крайний случай. Все же не так оскорбительно было бы.

— Не за чем повторят это в сотый раз, — ответила Лина. — Если твоя любовница должна выглядеть вульгарно, то я не против этого платья.

— Вульгарно? — рассмеялся Люк. — Ты смотри Оксане этого не скажи, не переживет. Я тебе покажу, что значит вульгарно, — вмиг посерьезнел он. — Да ты и сама поймешь, увидев на приеме, как одеваются некоторые особы из высшего общества.

Когда Люк ушел, Лина позвонила Оксане и получила четкие инструкции отдыхать до обеда, потом плотно поесть и не менее двух часов поспать. Все это, оказывается, было необходимо перед приемом, чтобы цвет лица был приближенным к идеальному, без единого следа усталости, чтоб не испытывать даже намека на сонливость. Оксана давала наставления так, словно эта часть подготовительных к приему мероприятий считалась разве что не основной, и относиться к ней следовало, как к работе. Теперь становилось понятным, почему светские львицы выглядят такими холеными. Не только заслуга дорогих салонов красоты в этом, а выматывающей «работы» — давить на массу. Все бы это рассмешило Лину, если бы не казалось настолько грустным. А мать ее оставила здоровье на заводе, впахивая в три смены. Да и сама она частенько не высыпалась, когда возвращалась из бара за полночь, а на утро ее ждала новая смена.

Мысли о баре заставили Лину вспомнить о подруге и отвлечься от грустных размышлений.

— Ну наконец-то, и до нас снизошли боги Олимпа, — раздался в трубке ворчливый голос Кати.

— Катюш, прости засранку, раньше никак не могла позвонить. Мы уезжали…

— Мы? — хохотнула подруга. — Вы уже мы? Ну что ж, рада за тебя. На моря решили сгонять на выходные?

— Нет, Кать, не на моря, — вздохнула Лина, понимая, что ничего толком рассказать не сможет и поставленная перед необходимостью что-то выдумывать. Не жизнь, а сплошное вранье! — Я тебе потом расскажу. Ты мне лучше скажи, как у тебя дела?

— Пока не родила, — поступил ответ в духе Кати, прозвучавший грубовато. — Да и не для того я тебе названивала, чтобы рассказать о себе. Тут, между прочим, тобой интересовались.

— Мной? И кто же?

— Извини он не представился, а когда я спросила, что передать тебе при встрече, сразу же откланялся.

— Он? Это был мужчина?

— Я бы сказала, мужик, — снова хохотнула Катя. — Знаешь, самец такой брутальный. И интересовался он, почему ты больше не работаешь в баре? Вообще, странный мужик, — заговорила Катя серьезно, и Лина поняла, что она обеспокоена. — У меня такое впечатление сложилось, что он точно знает, где тебя искать, но про саму тебя ничего не знает.

— А можешь описать его подробнее? — сомнения закрались в душу Лины, когда Катя назвала мужика бруталом.

— Ну… такой коренастый, плечи широченные, размером с мой шкаф. Лицо такое грубое, черты крупные… трудно описать. И глаза чернющие, зрачка не видно. А! Еще одет он был в длинный черный плащ, как ищейка из американского блокбастера. Шляпы только не хватало.

Господь! Из всех известных ей личностей тот, кого сейчас описала Катя, больше всего напоминал Кора — брата Люка. Но что он тут делает?! Если верить Люку, то никто не знает о его двойной жизни.

— Катюш, мне сейчас нужно бежать, — быстро проговорила Лина. — На днях я попрошу выходной, и мы с тобой встретимся, ладушки?

— Да иди уже, горемычная, — прям как покойная бабушка Лины, проговорила подруга. И снова в ее голосе Лина различила обиду, но мысли ее сейчас были заняты другим. Нужно было срочно разыскать Люка и рассказать ему новость. Конечно, Лина далеко не была уверена, что в бар приходил Кор. Но тогда кто? Ни с одним из таких типов она знакома не была, ни в какие криминальные дела тоже не замешена. У нее даже кредитов нет, если предположить, что интересовался ей какой-нибудь коллектор.

Люка она нашла в кабинете. Он сидел за столом и разговаривал по телефону. Лину окинул таким взглядом, мол, как ты посмела нарушить святая святых. Но и она нацепила на лицо самое решительное выражение, мол, думай, что хочешь, а я по делу.

— Я тебе перезвоню, — бросил он кому-то в трубку и отключился. — Кажется, тебе было велено отдыхать, а не рыскать по делу и вторгаться на мою территорию.

Он и об этом знает? Откуда? С Оксаной общалась она! Значит та, после разговора с ней, доложила обо всем Люку? От этой мысли Лине стало настолько противно, что она едва сдержалась, чтобы не послать этого хама куда подальше и не удалиться с его личной территории, как он выразился.

— Я не соскучилась и не надейся, — как можно более холодно произнесла Лина. Она знала, что когда хочет, может выглядеть не менее надменной. — А вот тебя, кажется, провели как мальчишку.

Хотелось оскорбить его хоть как-нибудь. Стереть с его лица это высокомерие. И она могла бы, да не хотелось опускаться до его уровня.

— Не говори загадками, девушка, — угрожающе произнес Люк, и зрачки его сузились. Это Лина даже с такого расстояния заметила. — Можно по существу?

— Можно.

И Лина рассказала ему все, что только что поведала ей Катя. В заключение добавила, что никого с такой внешностью, кроме Кора, она не знает, и что интересоваться ею некому.

— Этого не может быть! — Люк выглядел потрясенным. Ее рассказ явно произвел на него впечатление. — Ты уверена, что это не кто-то из твоих знакомых?

— Уверена. Прием отменяется?

— Что? — встрепенулся Люк. Задумался он, видно, крепко. — А, нет, не отменяется. Иди отдыхать, мне нужно подумать.

Зато, результата Лина добилась — печать надменности с лица Люка исчезла.

Отдыхать Лина любила, а потому все наставления Оксаны выполнила с точностью. После обеда, на котором Люк не присутствовал, завалилась спасть с чистой совестью. И ровно через два часа разбудила ее Вероника, сообщив, что Оксана уже дожидается в холле. Вот это регламент, вот это она понимает! Ни минутой меньше, ни минутой больше. Пришлось Лине наспех умываться и спускаться к имиджмейкеру, которая ей по-прежнему нравилась, но теперь уже чисто внешне. Вести с ней доверительные беседы желание отпало.

Нет, все-таки через четыре часа, которые она провела в парикмахерской и спа салоне, Лина немного пересмотрела свое отношение к богатым женщинам, выходящим в свет. Наверное, с большой натяжкой, такое времяпровождение можно отнести к работе. Несмотря на то, что чувствовала она себя чуть ли не заново родившейся, устала она так, что с удовольствием упала в кресло и не двигалась, пока Оксана распоряжалась насчет фито чая с диетическими печеньями, которыми они решили перекусить непосредственно перед одеванием на прием и по возвращении в дом Люка.

Облачаясь в экстравагантное платье и рассматривая себя в зеркало, Лина не могла избавиться от мысли, что наряд ее слишком откровенен. Она будет опасаться поворачиваться к гостям спиной, хоть Оксана ее и убедила, что платье — последний писк от какого-то там дизайнера, что алый цвет невероятно идет к ее волосам и коже и что фасон платья подчеркивает ее рост и стройную фигуру. Довершали облик ченые лакированные туфли на высоченной шпильке. Каблук Лина умела носить, но не слишком любила из-за роста, но без него платье волочилось бы по полу.

Накинув ей на плечи тончайшее и невесомое норковое манто, Оксана торжественно пригласила проследовать Лину вниз, бросив на нее последний критический взгляд и уверив, что теперь точно придраться не к чему.

Люк ждал ее внизу и, в то время, как он внимательно окидывал ее взглядом, пока она спускалась по лестнице, Лина не могла не любоваться тем, как выглядит он в черном костюме, синей рубашке и стального цвета галстуке. Высокий, ни единой лишней жиринки, каждая мышца на своем месте. И одежда его была подобрана так, чтобы оттенять и без того яркие глаза.

Оксана передала ее с рук на руки, как говориться, и быстро ретировалась. Лина и не заметила, как та исчезла.

— Выглядишь шикарно, — вынес вердикт Люк, предлагая ей руку.

— Спасибо! Ты тоже, — не осталась в долгу Лина, беря его под руку, чтобы проследовать в блестящую чистотой иномарку, дожидающуюся их возле входа. — Удалось ли тебе что-нибудь выяснить? — спросила она, как только они оказались в тепле салона.

Водитель Валера занял свое место, и вид у него был такой, словно он внезапно оглох и забыл о пассажирах на заднем сидении. Вот это муштра! Интересно, на местную прислугу тоже наложены какие-то чары, или Люк им платит столько, что за такие деньги не грех совершить и что-то посерьезнее, кроме молчания?

— Только то, что здесь был Кор, — после небольшой паузы ответил Люк. — Мой человек переговорил с охранником в твоем баре и тот описал его с фотографической точностью, даже разглядел шрам за ухом.

— И что же теперь будет? Получается, что он знает о тебе все.

— Он знает лишь то, что я бываю здесь.

— И то, что я не из какого не Севера, а отсюда, — напомнила Лина. — Станет ли он разоблачать тебя перед отцом?

— Как думаешь, могу я знать ответ на этот вопрос? — в раздражении взглянул на Лину Люк. — Не задавай дурацких вопросов, делай то, что тебе велено!

Кажется, парой фраз у нее получилось вывести его из себя. И это он еще сдерживается, но Лина то видела, как ходят его желваки под кожей. Больше она решила пока ни о чем его не спрашивать, чтобы не раздражать еще сильнее перед приемом, о котором на время забыла. Стоило ей только вспомнить о нем, как сразу же вернулось волнение и нежелание куда-то ехать. С каким бы удовольствием она сейчас оказалась дома и забыла о Люке и соглашении! Ладно, это всего лишь работа и прием — часть ее. Выполнит ее хорошо — получит достойное вознаграждение. Лина предпочла отвлечься от грустных мыслей, разглядывая темнеющую за окном лесопосадку и мечтая о том, что купит домой с первой большой получки.

Дом мэра выглядел не скромно пусть и для крупного, но все же чиновника. Он больше напоминал старинное поместье, хоть и не являлся таковым. Но все эти белеющие в темноте колонны, поддерживающие балкон второго этажа, широкая подъездная аллея к парадному крыльцу, ведущему к массивным дверям, выглядевший ухоженным даже в это время года огромный сад — все создавало впечатление, что попали они в прошлое, и сейчас она увидит дам в шикарных нарядах, в напудренных париках, кокетливо прикрывающих рты веерами.

На аллее уже выстроилась вереница из машин, и они заняли свою очередь. Лина нервничала все сильнее, и это не укрылось от Люка.

— Не дергайся, все прекрасно! — подбодрил он ее в своей обычной хамоватой манере, но рука его, что сжала руку Лины, согревала и успокаивала.

И все же, ноги Лины подрагивали, а ладони отчаянно потели, когда покидала машину и под руку с Люком шествовала к дверям дома, распахнутым предупредительным лакеем.

Встречали их хозяин дома с супругой. Мэра Лина знала в лицо, да и кому в их городе не знакома столь публичная личность, обожающая сниматься для телевидения. Он ей не нравился. А вот она ему сразу приглянулась, судя по масляному блеску в глазах и тому, как он припадал к ее руке своими мокрыми губами. Лине даже захотелось вытереть руку о платье, чего она, конечно же, делать не стала. Жена мэра показалась ей обычной женщиной, лет пятидесяти, ухоженной, явно в дизайнерском платье, но простоватой.

Просторный холл с расставленными по периметру диванами и ломившимся от яств фуршетным столом больше напомнил Лине картинную галерею из-за обилия самых разных полотен, развешанных на стенах, и того, как гости двигались парами или небольшими группами, рассматривая их. Но сразу становилось понятно, что мэр не ценитель живописи — никакой системы или единого стиля в картинах не наблюдалось.

Виновница торжества появилась почти сразу же, не успели они сделать и пару глотков шампанского, любезно предложенного официантом. Надо же! Кто бы мог подумать, что у такой невзрачной пары может уродиться столь красивая, даже броская дочь. Не ниже Лины ростом, обладающая внушительными формами, какими Лина не могла похвастаться, черноволосая смуглянка. Одень ее в цыганский наряд, и в таборе сойдет за свою. Но больше всего поражали глаза — большие, светло-карие и с поволокой, которые скользили взглядом по холлу в поисках кого-то, пока не остановились на Люке. И это невзирая на то, что к имениннице уже выстроилась очередь из желающих поздравить.

Очередь дошла и до них с Люком. Он по-свойски расцеловал именинницу в обе щеки и преподнес ей что-то в бархатной коробочке, а потом проговорил:

— Жанна, познакомься, это Ангелина — моя девушка.

Взгляд, которым окинула ее Жанна (кстати, имя это подходило ей удивительным образом, всех Жанн Лина именно такими и представляла — смуглыми и броскими), Лине очень не понравился. В нем сквозило плохо скрытое презрение, с толикой предупреждения.

— Вот как? Люк обзавелся официальной любовницей? — усмехнулась она. — Ну что ж, посмотрим, сможешь ли ты отказаться от своих старых привязанностей, — перевела она взгляд на Люка, — и как быстро ты бросишь эту мышку.

Лина заметила, как блеснули глаза Люка, но он предпочел не отвечать на эту нарочитую грубость, а просто отошел в сторону, кладя горячую руку на ее обнаженную спину.

— Не обращай внимания, — склонился он к ее уху. — Все знают, какая Жанна злюка, — и так интимно погладил спину Лины, что ей в один миг стало жарко.

В общем-то, прием не показался Лине чем-то выдающимся. Гости кучковались по группам, разговаривали, смеялись. Они с Люком пили шампанское и перемещались от группы к группе, где он представлял Лину и ей всех, чьих имен она не запомнила практически ни одного. Безмерно раздражали девицы, что постоянно подходили к Люку и буквально вешались ему на шею, не обращая на Лину внимания, словно ее и не было рядом. Теперь она чуть лучше понимала, для чего ему понадобилась официальная любовница — да чтоб избавиться от всей этой навязчивости, прежде всего. Но пока это получалось плохо.

Ближе к концу вечера Люк куда-то отлучился ненадолго, оставив Лину одну стоять возле окна и рассматривать освещенный фонарями сад. И тут в отражении появилась она, и Лина вынуждена была обернуться.

— Если ты думаешь, что я отдам его тебе, то сильно ошибаешься, — прошипела Жанна с самым благодушным выражением лица, словно разговаривает с близкой подругой. — Он всегда был моим, таким он и останется. Поняла?

Ответа от нее никто не ждал, и глядя в спину смуглянке, Лина подумала, что кажется, у нее появился враг, который ненавидит ее за то, чего и сама она не желает. Вот только этого ей и не хватало!

Глава 15

Домой они возвращались за полночь, и Лина размышляла на тему, что из ее окружения мало кто позволяет себе устраивать вечеринки в воскресенье, когда вот-вот начнется рабочая неделя, и в понедельник утром на работу.

— Ты неплохо держалась, — нарушил Люк молчание.

— Спасибо! Это было не сложно делать, когда никто не обращает на тебя внимания.

— Ошибаешься, — усмехнулся он. — Сегодня именно ты и была центром внимания. Странно, что ты этого не заметила.

Вот как? Но за весь вечер, не считая явно нездорового интереса Жанны, никто даже ни разу к ней не подошел, не заговорил.

— Завтра в прессе разнесут новость, что у Люка Сорочинского появилась новая подружка, — продолжал он, а Лина недоумевала, как спокойно он об этом рассуждает.

— И часто они у тебя появляются? — решила уточнить она, борясь с неприятными ощущениями от его слов.

— Новые часто, — охотно ответил он, и в голосе его прозвучала усмешка. Лица Люка Лина не видела в темноте салона. — А постоянная впервые. Теперь нужно время…

Для чего? Почему ему так важно убедить всех вокруг, что она, Лина, его постоянная подружка? Устал от женского внимания? Вряд ли, ведь на вечере он выглядел вполне довольным, когда все эти дамы его лобзали. Или и это было светской маской? Лине о многом хотелось расспросить его, но почему-то она не решалась. Единственное, что спросила, так это про Жанну, потому что смуглянке, кажется, удалось ее напугать. Недобром блестели эти карие глаза, когда смотрела та ими на Лину. Даже сейчас хотелось перекреститься, хоть особого суеверия и не замечала за собой раньше.

— А Жанна?.. Ты с ней встречался?

— Почему встречался? Мы и сейчас с ней пересекаемся, но оба уважаем свободу друг друга превыше всего.

Вот так все просто? Что же для него значит связь с кем-либо? Судя по всему, ничего, кроме удовлетворения плотской потребности. И почему ей кажется, что Жанна относится к этому несколько иначе?

— Похоже, не оба, — пробормотала Лина скорее себе, чем ему, но Люк услышал.

— Она тебе что-то сказала? — сейчас в его голосе прозвучало удивление.

— Нет, просто мне так показалось, — зачем-то соврала Лина.

Разговора по душам с этим мужчиной не получалось. Все время что-то мешало быть самой собой, говорить, что хочешь, не таясь и не лукавя. Лина уже не относилась к нему, как к чужому, не пугала его надменность, что напускал на себя временами. Наверное, она за это короткое время успела узнать его гораздо лучше, чем все те, с кем он общается дольше, чем с ней. Но это не сближало, а наоборот отдаляло его от нее, да и желания сближаться не было.

— Как думаешь, Кор уже рассказал все отцу про тебя? — задала Лина даже для себя неожиданный вопрос. Вот уж какой темы она точно не хотела касаться.

— Не думаю… — задумчиво произнес Люк и даже, кажется, не разозлился. — В любом случае, завтра все узнаю.

— Завтра ты отправишься туда?..

Лина не могла говорить «твой мир». Даже в мыслях это звучало нелепо и неестественно. После того, как вернулась оттуда, ко всему происходящему стала относиться, как к какой-то нереальности, словно все это ей приснилось, хоть она и знала, что это не так.

— Не я, а мы.

— А я там зачем? — агрессивнее, чем планировала, уточнила Лина. Сразу же испортилось настроение, потому что снова по его милости она должна будет покинуть зону комфорта. — Опять гостевой визит в твою семью?

— Нет. На этот раз тебе понравится, — вновь различила она в голосе Люка улыбку.

— И что же мне должно понравиться?

— Завтра в Саржении большой праздник — День сотворения мира. В нашей семь уже много веков существует традиция собираться на этом празднике всем вместе. Будет проводиться большой турнир магов, на который съедутся маги со всей страны. Отгадай, за что они будут сражаться? — Люк окончательно развеселился и даже придвинулся к Лине, что ее совершенно не устраивало. Как-то сразу в машине стало тесно и жарко, и отодвинуться она не могла, потому что практически уперлась в дверь.

— Откуда я знаю! Какой-нибудь редкий артефакт?

— А вот и нет, — рассмеялся Люк и склонился так близко к ее лицу, что она почувствовала его дыхание и окончательно растерялась. Только не это! Уж не собирается ли он ее поцеловать?

Лина бросила испуганный взгляд на водителя Валеру, который не мог их видеть четко в темноте, но ведь отлично все слышал. Только тут она сообразила, что они говорят открыто про мир Люка.

— Не волнуйся, — правильно понял ее Люк. — Он ничего не видит и не слышит. На него наложены чары.

— Как и на всех остальных твоих слуг? Вот почему их не смущают твои частые отсутствия и появления неизвестно откуда?

— Именно. Но ты так и не ответила. Какие еще будут варианты?

— Я не знаю, Люк! — взмолилась Лина, мечтая только об одном, чтобы расстояние между ними увеличилось, чтобы он перестал смущать ее своей близостью. — Какая-нибудь драгоценность?

— Примитивно мыслишь, — беззлобно усмехнулся он и, наконец-то, выпрямился. — Рука возлюбленной! — торжественно произнес.

— Как это?

— А так! Если два мага влюблены в одну девушку, и оба хотят взять ее в жены, то все решает сила. Кто из магов окажется сильнее, тому она и достанется.

— А ее желание не в счет?

— Так они оба ее достойны! — изумился Люк.

— Вообще-то, я спрашиваю про любовь, — тихо проговорила Лина.

Он немного помолчал, но потом все же ответил:

— Даже если она кому-то отдает предпочтение, то ведь это очень зыбкое чувство. Достанется она тому, кто сильнее, значит, и его чувство к ней сильнее. Это и поможет ей пересмотреть свое чувство к нему и забыть того — другого.

— Странная логика, — пробормотала Лина и подумала, что Люк, должно быть, немного пьян, хоть по нему это и не было видно. Но вряд ли он стал бы разглагольствовать на тему любви в трезвом состоянии. — А как же всемирно-известные истории любви, такие как Ромео и Джульетта, к примеру?

Как можно в таком деле вообще принуждать? Лина этого не понимала. Нет, она, конечно, знала, что и сейчас совершаются браки по расчету, но и на них, как правило, партнеры идут по обоюдному согласию. Но любовь… это же что-то вечное и неизменно прекрасное! Если в мире Люка мужчины сражаются за женщину, и она достается победителю, то называть это можно как угодно, но только не любовь. Она превращается в трофей, независимо от того, кто победит в сражении.

— Все это утрированно временем и вами — людьми, — отозвался Люк. — Любовь — всего лишь одно из многих чувств, свойственных человеку. И это чувство можно в себе воспитать.

— Тогда почему же твой отец не закрыл глаза на то, что я не люблю тебя?

— Мой отец ретроград, все еще живет по старинке, не желая замечать, как сильно меняет мир вокруг него, — в голосе Люка прозвучало раздражение. А Лина-то все думала, когда же ее вопросы надоедят ему?

Впрочем, о чем можно говорить с человеком, мысли которого в корне расхожи с твоими? Ведь позиция его отца была бы гораздо ближе Лине, если бы речь не шла о ней.

Машина въехала в ворота и затормозила возле дома. Люк помог Лине выбраться, и она моментально продрогла на осеннем ветру после тепла салона.

— Спокойной ночи! — проговорила она и направилась было к лестнице, но не успела сделать и пары шагов, как он окликнул ее.

— Лина… — она повернулась и поняла, что еще ни разу не видела Люка таким: немного уставшим, волосы взлохмачены, а в глазах раздумье, словно он что-то собирается сделать, чего не делал никогда. — Не составишь ли мне компанию за чашечкой кофе? Одна из причин, почему мне нравится твой мир, заключена в этом напитке, — улыбнулся он, и это получилось у него тоже естественно, без примеси ехидства. — У нас есть много вкусных напитков, но такого нет.

Думала Лина не долго. Днем она выспалась, и сейчас сна не было ни в одном глазу. Да и просил Люк так, что отказывать становилось неудобно. Так и получилось, что она послушно поплелась за ним на кухню, где в это время суток царила тишина и чистота.

Люк сразу же по-деловому направился к кофе машине, бросив на ходу:

— Какой предпочитаешь?

— Если можно, то латте, — попросила Лина, уже начиная испытывать легкое любопытство.

Так необычно было наблюдать за ним, суетящимся на кухне, чинно восседая на стуле и ожидая, когда тебе подадут кофе! А он хорошо знает свое дело! Сразу становилось понятно, что пить кофе по ночам уже вошло у него в привычку. Он точно знал, где что лежит, и в какой последовательности это добавляется в кофе машину.

— Я люблю такой — крепкий и черный и обязательно в маленькой фарфоровой чашечке, — улыбнулся Люк, ставя перед Линой ее кофе на молоке и занимая стул напротив.

Она его не узнавала. Сейчас перед ней сидел не тот Люк, что из мира магов, не тот самовлюбленный богач, каким он показался ей с первого раза, и в чем старательно убеждал при последующем знакомстве. Обычный парень, немного уставший после вечеринки. Ничего искусственного в выражении лица, лишь натуральные эмоции. Хочет — улыбается, что-то не получается — хмурит брови, причем, потешно так, а когда вытирал разделочную поверхность, чтобы не оставить следы своего пребывания на кухне, так и вовсе высунул язык от усердия. Определенно, таким он Лине даже нравился, только что-то ей подсказывало, что завтра Люк станет самим собой, и особо под его очарование она старалась не попадать.

— Ты спрашивала, как я попал в твой мир, — заговорил Люк, сделав маленький глоток обжигающего напитка. — Это произошло случайно. С раннего детства я больше всего любил заниматься портальной магией. Меня привлекало пространство и способы перемещения по нему. Знаешь, как часто мне влетало от отца с матерью, когда я исчезал вдруг из дома и оказывался у черта на куличиках, как у вас говорят? — улыбнулся Люк. — И наказывали меня за это частенько, лишая возможности колдовать, и даже мягкому месту доставалось, но все равно я продолжал экспериментировать. Чтобы ты лучше поняла, порталы в моем мире строятся пи помощи специальных магических формул, состоящих из рунических символов. Этих символов великое множество, и запомнить их все просто невозможно. Они записаны в огромных фолиантах и хранятся как зеница ока. Новые порталы открываются при помощи сочетания этих рун, выполненного по определенным правилам. В общем, все это довольно сложно, да и не интересно…

Зря он так. Впервые Лине было интересно его слушать. Да и раз уж придется еще не раз побывать в его мире, то желательно знать о нем как можно больше. А сейчас перед ней приподнималась завеса тайны.

— Так вот, я в детстве тренировал свою память, чтобы хранить в голове как можно больше комбинаций. С возрастом я уже делал это по привычке — пользовался портальным фолиантом, если только не мог вспомнить формулу. И однажды, лет десять назад, я допустил ошибку — маленькую рунную закорючку загнул не в ту сторону, — рассмеялся Люк. — Так открылся портал в твой мир.

Лина попыталась себе это представить. Лет десять назад — сколько же ему было? Лет двадцать, не больше. Почему-то она нарисовала в воображении центральную улицу города, в час пик, когда толпы народа снуют туда-сюда. И вот посреди всей этой толпы вдруг появляется размытое пятно, из которого на тротуар шагает молодой Люк в экзотических одеждах. Кто-то замирает с открытым ртом, кого-то увиденное шокирует до такой степени, что они ударяются в панику, начинают метаться и орать…

— Это случилось ночью, — прервал ее фантазии голос Люка. — Представляешь, в разгар вашей зимы я попал в глухой лес. У нас-то зимы вообще не бывает, как и лета, впрочем. В общем, в тот момент я ничего не понял и быстренько вернулся обратно. Но формулу запомнил отлично и в следующий раз подготовился как следует. А потом… потом я стал изучать твой мир. Привычки, образ жизни, климат… Через какое-то время я уже знал его если не отлично, то представлял себе, как у вас живут люди.

— И ты решил поселиться тут? Но зачем?

Лина рассматривала сидящего напротив мужчину, прихлебывая самый вкусный из когда-либо пробованных ею кофе, и не могла понять, почему ему нравится вести двойную жизнь, вместо того, чтобы строить одну, но наполненную событиями.

— Сначала я хотел просто попробовать, — после непродолжительного осмысливания продолжил Люк. — Я понял сразу, что в твоем мире реальную ценность имеют только деньги. Ну а этого добра у меня хоть отбавляй. Ты сама видела, как богат на презренный металл, как вы в шутку говорите, мой мир. Превратить металл в деньги не составило туда. Сначала я сидел тихо, не высовывался и много читал. Заглатывал все подряд, изучал политику, способы ведения бизнеса, человеческую психологию… Ну и дело оставалось за малым — вложить деньги в какой-нибудь бизнес и ждать, когда начнет поступать прибыль. Что я и сделал. Как видишь, стать известным и богатым мне было совсем не трудно, — снова улыбнулся Люк.

Почему-то от его рассказа настроение Лины покатилось под горку. Какое-то неправильное представление у него сложилось о мире, в котором она родилась, выросла и собиралась состариться. Или он, действительно, ничего, кроме жажды наживы, не испытывает?

— Не для всех в нашем мире только деньги имеют настоящую ценность, — тихо, но твердо произнесла она.

— Ты сейчас говоришь о себе?

— И о себе тоже, — посмотрела Лина ему в глаза и поняла, что он очень серьезен, насмехаться не собирается. — Без денег тяжело жить, тут я с тобой согласна. Но если поставить их во главу угла, то и жить незачем.

— Какие же ценности у тебя?

И снова он заставил Лину задуматься. Что бы она не ответила, он не отнесется к этому серьезно, а то и высмеет. И все же Лина решилась.

— Семья, дети, любовь близких, забота об их здоровье… Этот список можно продолжать, но денег там не будет.

— И поэтому ты согласилась играть роль моей любовницы? — вот теперь он стал тем другим Люком, которого она с трудом выносила. В глаза вернулось знакомое ехидство, и Лине сразу же захотелось оказаться и от Люка, и от этой кухни с запахом кофе подальше.

— Как я уже сказала, для жизни нужны и деньги, — отрезала она и встала. — Но не они моя цель. Спасибо за кофе и спокойной ночи!

Она развернулась к двери и быстро направилась к выходу, но Люк оказался быстрее. Через секунду он схватил ее за руку и заставил развернуться к себе лицом. Свое же лицо настолько приблизил к ее, что снова смел напрочь барьеры личного пространства.

— В твоей жизни царят те же условности, что и в моем мире, — тихо и серьезно произнес Люк. — От них я и бежал туда, где все гораздо проще, если у тебя есть деньги. Здесь мне легче дышится, потому что никто не воздвигает стены из свода правил, не заставляет делать то, что мне не хочется, что претит моему характеру. Здесь я сам себе король. Понимаешь?

Конечно, она его понимала, но не соглашалась с ним. Наверняка в его мире не так уж и ко многому принуждают людей, просто ему и этого мало. Люку подавай полную свободу, во всем. Он тот, кто не признает никаких правил. И объяснять что-то ему бесполезно. Его мировоззрение уже достаточно устоявшееся, как и привычки. Сейчас Лина поняла это очень отчетливо.

— Пусти, пожалуйста, я хочу спать, — попросила она.

Он выпустил ее руку, и она успела поймать его недоуменный взгляд, словно он ждал, что она поймет его, а этого не произошло. И причины непонимания оставались для Люка тайной.

Глава 16

Лина завела будильник, чтобы проснуться до того, как ее придет будить Вероника. Отправиться в Саржению Люк решил рано утром, до завтрака, и к тому моменту Лина хотела быть полностью готовой к нежеланному путешествию.

Собственной предусмотрительности она порадовалась, когда едва успела полностью одеться, как в комнату без стука вошел Люк.

— Я понимаю, что нахожусь в твоем доме, но все же, на дверях замков нет, я могла быть не одета, — выговорила ему она.

— Сожалею, что не зашел раньше, — усмехнулся Люк. — Вижу, ты готова. Пошли?

Лина надела то самое платье, в котором была в Саржении. Странное дело, там она к нему довольно быстро привыкла, а тут самой себе казалась нелепой в подобном наряде.

Снизу доносились голоса прислуги, но второй этаж пустовал, и они беспрепятственно проникли в комнату с порталом и почти сразу же оказались в доме Люка, но уже в другом мире.

— На турнир отправимся после завтрака. У тебя есть примерно часа два, чтобы подготовиться.

— А к нему нужно готовиться как-то специально?

— Служанки тебе все объяснят. Встретимся в столовой, — с этими словами Люк скрылся за одной из многочисленных дверей.

Лина замерла у округлой стеклянной стены, испытывая нежелание делать хоть что-то или идти хоть куда-то. Она рассеянно водила взглядом по искусственному, как теперь знала, саду, голубому, но какому-то мутноватому небу и думала о том, что даже если бы ей пришлось десять лет нырять туда-сюда через портал, привыкнуть она вряд ли смогла. В таком состоянии ее и застали Олия с Салией, появившиеся неизвестно откуда за спиной.

— С возвращением, гудия Ангелия! — как обычно, хором проговорили кудряшки.

— Как прошла поездка?

— Хорошо ли вы отдохнули?

Это они сказали одновременно, и две короткие фразы слились в абракадабру. Девушки возмущенно уставились друг на друга, а Лина не удержалась от улыбки. Определенно, эти смуглянки ей нравились и одним своим видом поднимали настроение. Заверив их, что все у нее хорошо, она позволила себя увести из холла и отдала свое тело в их умелые руки.

После традиционной ванны с бабочками, от которой Лина снова разомлела и едва не уснула, кудряшки накинули на нее коротенький халатик из тончайших кружев, который больше показывал, нежели скрывал, и занялись ее лицом. Что уж они там с ним делали, для Лины так и осталось тайной, но когда ей разрешили взглянуть на себя в зеркало, она не узнала в первый момент девушку в отражении. Видимых следов макияжа на лице не было, но глаза вдруг приобрели миндалевидную форму и стали гораздо больше, скулы тронул нежный загар, расцвеченный румянцем, а губы казались ярче и чуть пухлее.

— Могу я проявить любопытство, гудия Ангелия? — обратилась к ней Олия с поклоном.

Кажется, Лина научилась различать кудряшек, с первого взгляда казавшихся совершенно одинаковыми. Салия была чуточку полнее и выше. Олия на фоне сестры выглядела немного миниатюрнее.

— Конечно, — смутилась Лина. Все эти почести сбивали ее с толку.

— Проводятся ли у вас, на севере, турниры магов?

— Нет, — у них, «на севере» такого точно нет, как и магов, впрочем.

— Тогда вы должны знать, что главными на этих турнирах являются дамы, — улыбнулась Олия. — Это единственный день в одном цикле, когда дамы стараются перещеголять друг друга в красоте. И мы с сестрой хотим, чтобы вы сегодня затмили там всех! — торжественно закончила она.

— А вы пойдете на этот турнир? — вдруг стало интересно Лине.

— Конечно! Гир Лукреций дает нам послеобеденную свободу. До обеда турнир проводится для знатных магов, среди которых семья гира — одна из самых знатных. А потом уже могут состязаться в магическом искусстве все остальные, выбирая себе понравившихся девушек, — зарделась Олия, и Лине почему-то подумалось, что она-то сегодня точно хочет стать чьим-то трофеем.

Время однако поджимало, судя по тому, как проворно работали кудряшки над созданием образа самой красивой дамы, как посмеиваясь величала себя Лина. Скажут тоже, дама! Но когда она посмотрела на себя в зеркало в полный рост, то не удержалась и ахнула. В этот раз на ней было надето удивительное платье, по-другому его и не охарактеризуешь. Приглушенного синего цвета, свободно спадающее прямо от плеча и едва присобранное в талии парными защипами, оно казалось сотканным из облаков, разбавленных синевой, и едва мерцало золотом. Ни страз, ни бусинок, ничего блестящего Лине так и не удалось рассмотреть на удивительной ткани, но она продолжала мерцать, отражаясь золотом в ее глазах и волосах, что кудряшки гладко расчесали и оставили свободно струиться по спине и плечам.

— Ваши волосы — ваше самое большое богатство, — уверили они Лину. — Стоит добавить к ним драгоценностей, как естественная красота их померкнет. Поэтому мы их оставили такими, какими они уродились.

С руками ее кудряшки тоже сотворили что-то непонятное. Завладев каждая по одной, они принялись надевать на них тонкие золотые нити, которые сразу же будто становились частью кожи. Создавалась видимость, что нанизано много тончайших браслетов, которые не спадают, а сидят каждый на своем месте до самого локтя. В итоге Лина себя совершенно перестала узнавать. Сейчас на нее из зеркала смотрела экзотическая красавица, которая даже для обложки глянцевого журнала слишком хороша. И во всем этом великолепии она чувствовала себя очень удобно. Нигде ничего не сдавливало, не стягивало, движения приобрели плавность, словно она не касалась ногами пола, и сама себе Лина казалась принцессой из сказки.

Позабавила реакция Люка, когда увидел ее входящую в столовую, — он так и замер, не сразу сообразив, что рот можно бы и закрыть. Олия с Салией незаметно удалились, оставив их одних. Люк приблизился к Лине и какое-то время молча рассматривал ее, а потом произнес:

— Надо было велеть служанкам не сильно усердствовать. Не удивлюсь, если кто-нибудь сегодня решит сразиться со мной за твою руку.

Господь! Только этого ей и не хватало! Лина не понимала, шутит Люк или говорит серьезно, но испугалась нешуточно. Да и в глазах его не было даже намека на лукавство. Он смотрел на нее как-то слишком пристально, словно что-то решая для себя. Лине же в этот момент захотелось нырнуть с головой в ванну с бабочками и смыть с себя все это великолепие.

По краю большой круглой арены высились трехъярусные трибуны, состоящие из соседствующих между собой резных беседок. Внутри каждой беседки были столики со сладостями и напитками и удобные мягкие кресла, созданные специально, чтобы наслаждаться зрелищем с комфортом. Половина беседок уже были заняты, когда Люк с Линой из портала вышли в небольшой арке, ведущей на арену, устланную коротко стриженой сочной травкой, которая, конечно же, была всего лишь имитацией, но от этого радовала глаз не меньше, как и маленькие яркие птички, что летали повсюду и дарили наслаждение своими переливчатыми трелями. И в самом воздухе пахло праздником от всеобщей нетерпеливой суеты, выливающейся в приглушенный гомон.

Лине казалось, что она попала во времена Айвенго, и сейчас тут состоится рыцарский турнир. Леди Ровеной она, конечно, себя не чувствовала, но торжественность момента подействовала и на нее, рождая в душе трепетную робость. Люк правильно понял состояние Лины и взял ее за руку.

— Не трусь, ты прекрасна, — шепнул он ей на ухо, обдавая теплым дыханием, и повел вдоль трибун. — Наши уже все на месте. Почти все…

Лина проследила за его взглядом и нашла семью Люка в одной из беседок. Только сейчас она подметила, что несмотря на внешнее сходство, в этой части трибуны беседки выглядели побогаче и были гораздо просторнее. Надо думать, что делились они по сословиям, как и делится все, в любом мире.

Отец Люка на этот раз выглядел еще более величественно в тяжелом парчовом халате, вышитом золотыми нитями, с толстой золотой цепью на шее, которая заканчивалась эмблемой рода — черной пантерой. Его седые волосы были гладко зачесаны назад и прятались под тончайшей сеточкой, тоже переливающейся золотом, а глаза были устремлены на них с Люком и внимательно следили за их приближением. Рядом с этим мужчиной Карнелия, хоть и тоже было одета очень нарядно, немного терялась, казалась менее яркой. Зато она приветливо улыбалась, и от ее улыбки на сердце Лины сразу же потеплело.

Сесилия буквально ослепляла! В алом платье с обтягивающим верхом и обнажающим плечи и грудь на грани приличия, прикрытого лишь газовой накидкой, с собранными в высокую прическу черными волосами, украшенными усыпанной драгоценными камнями диадемой, с ярко подведенными глазами и такими же алыми, в тон платью, и чувственными губами, она притягивала взгляды многих мужчин на трибунах ристалища, как прозвала про себя турнир Лина. Она и сама-то какое-то время была не в силах отвести взгляда от всего этого великолепия, пока не встретилась глазами с Сесилией, и та не обожгла ее холодной ненавистью. В который раз Лина задалась вопросом, что же она ей сделала, за что можно настолько возненавидеть с первого взгляда?

Не было Кора, и именно поэтому Люк сказал, что почти вся семья в сборе. Впрочем, не успела Лина обрадоваться его отсутствию, как тот появился. В отличие от отца и брата, Кор не уделил столь пристального внимания собственной внешности. Одежды на нем были черные, и никаких украшений Лина не заметила. Хотя, рядом с такой яркой женой, Кор в любом наряде бы поблек. Уж лучше так.

А ведь он про них с Люком все знает! Ну или очень многое… Лина смотрела на приближающегося Кора и по лицу того пыталась определить, в каком он настроении и что намерен делать с тайной брата. Судя по теплому приветствию Альметия и Карнелии, им он точно ничего пока не рассказал. На мгновение ее глаза встретились с глазами Кора, и в них Лина успела прочитать хорошо знакомое предупреждение, правда, сразу же отвела взгляд, испугавшись чего-то неясного.

— Бывала ли ты когда-нибудь на магических турнирах, дорогая? — обратилась к Лине Карнелия.

— Ни разу, — честно призналась она.

— В нашей стране этот праздник считается самым главным и волнительным, — улыбнулась Карнелия, наполняя бокал вином и протягивая его Лине. Помня, как ее опоили в прошлый раз зельем, она сомневалась, стоит ли и в этот раз что-то пить. Сомнения ее не укрылись от Каролины. — Это вино из виноградников величайшего мага Асорольда — устроителя турнира. Оно придает настроению зрителя именно тот оттенок, к которому он и стремится. Можешь смело пить, — подмигнула она Лине. — И наслаждайся зрелищем, дорогая, тебе должно понравиться.

— А еще наши турниры полны неожиданностей, — раздался голос Сесилии, и вот тут Лина отчетливо поняла, что что-то той известно. Возможно, Кор ей и не рассказал всей правды, но в планы свои точно посвятил. — Нужно быть всегда готовой, что все пойдет не так, — в глазах говорящей сейчас не было ненависти, лишь привычный холод, который заставил Лину задрожать.

— Не пугай Ангелию, дорогая, — примирительно произнесла Карнелия и похлопала Лину по руке. — Если уж на то пошло, то вся жизнь полна сюрпризами, а турнир — лишь крохотная часть этой жизни.

Продолжить разговор, к счастью Лины, не получилось — прозвучал звук гонга, и на трибунах повисла тишина.

— Приветствую знатных магов на ежецикличном турнире магов! — отовсюду сразу раздался голос. — День сотворения мира, который я называю праздником любви, объявляю открытым!..

— Турнир ведет сам гир Асорольд, — успела шепнуть Лине Карнелия.

— Первой поступила заявка на состязание за руку гудии Васанры, — тут Карнелия тронула Лину за руку и показала куда-то взглядом. Каково же было ее удивление, когда она увидела очень красивую девушку, которая сейчас находилась под куполом яркого свечения, отливающего перламутром. Значит, таким образом выделяют тех, за кого и развернется сейчас сражение! — Сражающиеся, гир Мадок и гир Дедеус, прошу на арену. Все ли помнят правила турнира? — повисла небольшая пауза. — Основное правило — магия не должна наносить вреда здоровью, не позволительно ранить до крови, магия не должна оскорблять достоинство соперника. Это турнир благородных магов, оставим же подлость за его границами!

На арену вышли двое. За одним из мужчин Лина проследила еще с трибуны и видела, как тот скинул традиционный халат, в которые тут были одеты все, и остался в трико и длинной робе. Ага, вот, значит, что у всех них под этими странными нарядами. Она бросила взгляд на Люка и определила, что у того под халатом костюм синего цвета, прямо в тон ее платью.

Тем временем, на арене уже разворачивалось сражение. Со стороны это выглядело немного странно, хоть и очень красиво. Маги встали в специальные, по всей видимости стойки, одну ногу выставив назад и упираясь ею в землю (для устойчивости, что ли?). Из обеих их рук начало исходить сияние, наподобие того, каким была окутана девушка — предмет спора. Это сияние разрасталось очень быстро, пока примерно на середине расстояния между сражающимися не столкнулось друг с другом с громким шипением. От места столкновения посыпались искры, а по траве быстро-быстро побежали разноцветные сполохи в стороны трибун. Лина испугалась, что сейчас и зрителей накроет магическое поле, от которого одному богу известно чего можно ожидать. Но этого не произошло. Не доходя примерно метра до трибун сполохи уходили в землю, словно упирались в невидимую стену.

— Не бойся, по границе поля установлена защита, — просветил ее Люк.

В это время на поле ничего нового не происходило. Все так же две магии «шипели» друг на друга и сыпали искрами. Но постепенно граница начала смещаться в сторону одного из сражающихся. А это значило…

— Магия гира Мадока сильнее, — озвучил ее догадки Люк. — Исход состязания можно теперь предугадать.

И действительно, вскоре одно магическое поле было полностью поглощено другим. Раздался громкий хлопок, и Лина увидела, как поверженный маг упал на траву. Впрочем, сразу же он поднялся, и заиграла музыка. В этот момент Лина посмотрела на девушку — виновницу сражения. Как же это было красиво! Вместо света теперь на ее голову сыпались мелкие белые цветочки. Она улыбалась и ждала приближения победителя. Похоже, именно такого исхода она и ожидала. Победивший маг поднялся к беседке, в которой девушка находилась, по всей видимости, со своим семейством, предложил ей руку, и повел, наверное, в свою беседку. Романтика! Лина поймала себя на том, что улыбается. Состязание не было похоже на рыцарское, но по духу романтики, царящем на поле, очень его напоминало.

Состязающиеся сменяли друг друга, и атмосфера на ристалище царила все более раскрепощенная. Нет, шуметь зрители не стали, но куда бы не смотрела Лина, везде она встречала довольные лица и веселые улыбки на губах. Разве что в их беседке Кор и Сесилия оставались серьезными, периодически обмениваясь только им слышимыми фразами. Но на них Лина предпочитала не смотреть, потягивая вино из бокала, которое показалось ей очень вкусным, даже изысканным, хоть и не считала себя ценителем вин. На нее вино действовало как-то странно, но не неприятно. Она словно начинала лучше понимать, что же тут происходит, почему именно таким образом нужно спорить за право обладания женщиной. Наверное, все же, к турниру прибегали те, кто по-другому не могли разрешить ситуацию. А еще Лина наблюдала за девушками — призами победителей. И поняла, что не всегда те оставались довольными исходом сражения, но с честью и спокойствием принимали собственную участь.

— Следующими участниками турнира объявляются братья старейшего и уважаемого семейства магов — сыновья гира Альметия! — объявил голос, и Лина не сразу сообразила, что речь идет о семействе Люка. — Состязаться они будут за право обладания гудией Ангелией, — Лина оторопела, когда на нее сверху полился яркий свет, в первый момент ослепивший ее. — Гир Кордий вызывает на состязание гира Лукреция, и пусть победит сильнейший.

— Что происходит?! — в ужасе посмотрела Лина на мрачного Люка, сверлящего взглядом брата. Она успела подметить недоумение на лицах Альметия и Карнелии и торжество на лице Сесилии. — Зачем это ему? Он же не имеет права!..

— К сожалению имеет, — Люк встал и распустил пояс халата. Брат уже ждал его, готовый к сражению. И выражение лица его не обещало пощады.

Лина в этот момент не понимала ровным счетом ничего и находилась в полуобморочном состоянии.

— Девочка, крепись, — придвинулась к ней Карнелия. — Правила соблюдены, и помешать сражению мы не в силах.

Глава 17

Как зачарованная Лина следила, как браться спускаются с трибун и шествуют на середину поля. Свет, что лился на нее сверху, окрашивал картинку в нереальные цвета, бросая на все перламутровый налет.

— Это невозможно, — пробормотала она и вновь почувствовала рукопожатие.

Карнелия смотрела на нее сочувственно и как-то очень грустно.

— Зачем ему это нужно? — спросила ту Лина, имея в виду, конечно же, Кордия.

— Я не знаю, девочка, — ответила Карнелия. — Но наши законы не запрещают многоженства. Ты об этом не знала? — сострадание затопило глаза этой красивой женщины.

— Откуда? Люк не потрудился мне это сообщить.

Как же она сейчас была зла на него! Молилась, чтобы он победил в состязании, и мечтала придушить его собственными руками. Ее жизнь, с появлением в ней Люка, и так превратилась в сгусток проблем, и лишние ей точно ни к чему. Пожалуйста, Люк, миленький, ты должен победить!

Сражающиеся, тем временем, разошлись на нужное расстояние и принялись источать магию. На Кора Лине даже не хотелось смотреть — взгляд ее был прикован к Люку, который выглядел очень напряженным и сердитым. Если бы взгляд мог убивать, то брат его уже лежал бы сраженный наповал.

Все произошло с точностью так, как и все разы до этого. Разве что Лине показалось, что звук от столкновения магии Люка и Кора был гораздо ощутимее, как и отдача, что побежала по траве. Даже невидимая защита пошла волной, и это заметили все, приглушенно ахнув. Но защита выдержала, а вот магия противников не желала уступать, ни одна. Шипение все нарастало, и за искрами сражающихся уже плохо было видно. Лина распереживалась не на шутку, сцепив пальцы в замок и чувствуя, как те начинает ломить. Как же она волновалась за исход сражения! И едва сдержала вопль радости, когда поле Люка начало смещаться в сторону Кора. Медленно, сантиметр за сантиметром, но его магия разрасталась. Кор уперся ногой в землю и наклонился вперед. Его руки подрагивали и поле вибрировало, в попытках удержаться, не сдаться под натиском более сильного. А Лина с каждой минутой дышала все свободнее, по мере приближения границы к Кордию. Наконец, раздался оглушительный хлопок, и более слабый маг был повержен на землю. И одновременно с этим произошло что-то еще, чего Лина не поняла. Какой-то сгусток в форме шара отделился от затухающей магии и метнулся в Люка, поражая того в грудь. Ничего не произошло, и Люк устоял, разве что пошатнулся. Лина же в этот миг едва не потеряла сознание, настолько сильно испугалась. Раздался голос устроителя:

— Такое бывает, уважаемые маги, когда сталкиваются равноценные силы. Поскольку злого умысла в этом не было, а просто магия выбилась из-под контроля побежденного мага, то состязание считаю оконченным в пользу Лукреция — сына Альметия!

И вновь заиграла музыка, а на голову Лины посыпались цветочки. В этот момент она посмотрела на Сесилию и поняла, что та едва сдерживает злость.

— Тебе-то зачем это нужно? — не удержалась Лина от вопроса, хоть разговаривать с этой холодной куклой и не было никакого желания.

— Он никогда не будет твоим! — процедила та сквозь зубы.

— Кто? Люк?..

Больше ничего сказать друг другу они не успели. В этот миг к Лине приблизился бледный, но довольный Люк. Он взял ее за руку и поднял с кресла.

— Теперь ты моя по праву сильнейшего, — прошептал он ей в губы, прежде чем накрыть своими.

На глазах у всех! Люк целовал ее при своих родственниках, при куче зрителей, что радостно галдели и наслаждались зрелищем. И это был не короткий дружеский поцелуй, а глубокий, наполненный страстью, который кружил голову и будоражил кровь, на который она не смогла не ответить.

— Я убью тебя! — прошептала Лина, когда поцелуй прервался.

— Не раньше, чем я зацелую тебя до смерти, — в глазах Люка плясали смешинки. И для закрепления эффекта он снова поцеловал ее.

Садилась в кресло Лина вся красная от смущения и удовольствия, в котором даже самой себе не признавалась. Альметий с супругой радостно взирали на них и поздравляли старшего сына. И надо было ей именно в этот момент посмотреть на Кора. Елаза того разве что не метали молнии, а рядом сидела Сесилия, и взгляд ее тоже не обещал ничего хорошего. Эти двое выглядели как парочка сбежавших из психушки, и они ее никогда не оставят в покое. Лина не знала, какую цель преследует Кор, но скоро он придумает что-то еще, чтобы разлучить ее с Люком. И это создаст дополнительные проблемы. С этим нужно было что-то делать, и как только празднование дня сотворения мира для знатных магов подошло к концу, и они с Люком переместились к нему домой, Лина завела разговор на волнующую ее тему.

— Твой брат не успокоится, — проговорила она, как только они вышли из портала в сад Люка. — Чего он добивается? И почему ты меня не предупредил, что он может вызвать тебя на состязание?!

— Когда ты злишься, ты еще красивее, — с улыбкой смотрел на нее Люк. — А губы твои слаще меда, — и он снова поцеловал ее, не успела Лина хоть что-то сообразить или сказать.

И снова Лина ответила, понимая, что целоваться с Люком до ужаса приятно. И опять он был не таким, как в ее мире, а более романтичным и ласковым что ли…

— Люк, у нас серьезные проблемы, — напомнила ему Лина, когда поцелуй закончился, и он увлек ее к лавке. Но опуститься рядом не дал, а посадил к себе на колени, обнимая за талию, согревая живот горячей ладонью.

Кажется, этот мужчина ее нешуточно возбуждает. Лина чувствовала, как низ живота наливается тяжестью и легонько пульсирует.

— Люк, — позвала она, и когда он посмотрел на нее, поняла, что и он возбужден не меньше. Его глаза казались почти черными — таким большим стал зрачок. — За что Сесилия ненавидит меня? Она же должна злиться на мужа, за то что сражался за мою руку. А она, кажется, расстроилась не меньше него.

— Я не хотел тебе этого рассказывать, — скривился он.

— Тебе не кажется, что с недавних пор это касается меня напрямую?

— Сесилия была моей невестой, — огорошил Люк.

Подобного поворота событий Лина никак не ожидала. Даже не знала, что сказать, до такой степени растерялась.

— Мы с ней знали друг друга с детства, — продолжал Люк, не глядя на Лину. — Наши семейства были очень дружны. Она была младше нас с Кором на пять циклов, но все время увязывалась за нами в детских шалостях. Отец даже открыл ей персональный портал, чтобы в любое время она могла к нам приходить. В детстве она была настоящим сорванцом, нам даже с Кором многие ее проказы приходилось брать на себя, чтобы ей не влетало от отца, который был излишне строг с дочерью. Когда мы с Кором вошли в пору юности, Сесилия стала проявлять ко мне повышенное внимание, хоть сама еще и была гадким утенком, как у вас говорят. Конечно же, я над ней смеялся… — Люк замолчал ненадолго. — Смеялся, пока и она не выросла и не превратилась в настоящую красавицу, на которую парни обращали внимание.

Ну с этим фактом Лина могла бы поспорить. Красоту Сесилии она считала на любителя. Хотя, возможно, она не всегда выглядела такой хитрой и только на нее смотрела с затаенной злобой. Теперь она хоть будет понимать, откуда растут корни у всей этой истории.

— В какой-то момент мне начало льстить ее внимание, а Кор так и вовсе влюбился в нее по уши, — грустно улыбнулся Люк. — В общем-то, в этой истории нет ничего интересного, потому что она банальна до противного, — посмотрел он на Лину, безотчетно пройдясь рукой по ее спине. Он-то был мыслями далеко отсюда, а вот она понимала, что сидит на коленях у мужчины, который с недавних пор начал волновать ее, даже несмотря на то, что весь образ его жизни она не одобряла, как и не вписывалась в него. — Наши семьи были рады породниться, ну я и предложил Сесилии стать моей женой. Молодой был, дурак, — Лина поняла, что это случилось еще раньше, чем он открыл портал в ее мир. Зато теперь она начала понимать, от чего еще он бежал из своего мира. — А потом я застал ее с Кором, и отец настоял, чтобы их быстро обручили.

Ничего себе! Лина даже не знала, как реагировать на откровения Люка. Надо ли ему сочувствовать, или он считает, что все случилось к лучшему?

— Получается, она не любит мужа, а продолжает любить тебя? — задумчиво произнесла Лина.

— О какой любви ты говоришь? — нахмурился Люк. — Ее придумали глупцы, как оправдание собственной слабости или дурости. Я еще допускаю влюбленность, когда разум человеческий мутнеет, и ты начинаешь хотеть кого-то с такой силой, которой не можешь сопротивляться. Сесилией движет одержимость и невозможность получить желаемое. Вот и все!

Лина смотрела на Люка и верила каждому его слову. Он ведь действительно думает так, как говорит. Что это? Великое заблуждение или нежелание выглядеть слабым? Ведь именно такими он считает всех тех, кто называют себя влюбленными.

Отчего-то вдруг стало так грустно, как будто она снова стала маленькой девочкой, которой подружка по секрету сообщила, что Деда Мороза не существует.

— Пусти, пожалуйста, — попросила Лина и пошевелилась, в попытке освободиться из рук Люка.

Слава богу, он не стал препятствовать и разрешил ей слезть с его колен и занять место рядом, на лавке.

— У меня есть еще вопрос, — говорить об этом было неприятно, но и промолчать она не могла. — Чего добивается твой брат?

Она совершенно не понимала, зачем тот устроил сегодня потеху для кучи зрителей. Что означал этот жест?

— По всей видимости, пытается любыми способами нас разлучить, — усмехнулся Люк, и Лину покоробило его легкомыслие. Ей же не казалась ситуация настолько простой.

— Почему он просто не расскажет все отцу?

— И что это ему даст? Ну узнает отец, что ты из другого мира. Он не вчера родился и прекрасно осведомлен о существовании множества миров. Наши законы не запрещают брать жен из другого мира. А большего Кор и сам не знает.

Под большим Люк имеет в виду их соглашение, — догадалась Лина. Об этом его брат может узнать только от кого-то из них, и конечно же, они ему никогда не расскажут.

— И все это ради артефакта? — задумчиво проговорила Лина. — Что же он такое, если оба вы так хотите заполучить его?

— Ветер свершений — очень редкий и мощный артефакт, — после паузы ответил Люк. Лина напрягла память. Кажется ей, или раньше при ней не упоминалось название артефакта?

Тогда почему оно ей знакомо? — Ты бы удивилась, увидев его, — улыбнулся он. — Простое перо и довольно потрепанная книжечка.

— Почему же тогда ветер?

— Сам я этого не видел, но говорят, что когда пишешь пером в этой книге, поднимается вдруг ветер, и именно он несет в себе исполнение задуманного.

— Так этот артефакт исполняет желания?

— Не совсем, — посмотрел на Лину Люк, словно решая, рассказывать ли ей дальше. — Лишь на четыре дня артефакт оживает каждые пятьдесят циклов. Один наш цикл равен примерно вашему году. Владелец ветра свершений может лишь однажды сделать запись в книге. Мой отец эту возможность уже исполнил. И теперь он должен передать артефакт одному из своих сыновей — тому, кто больше достоин. Совсем скоро наступит время активности ветра, и если упустить возможность и не сделать запись, то артефакт уснет вечным сном, а род наш постепенно придет в упадок.

— И ты хочешь заполучить его? — прищурилась Лина.

— Ну конечно! — посмотрел он на нее, как на несмышленыша.

— Что же ты хочешь просить у ветра?

— А вот это тебя не касается, — довольно грубо оборвал Люк, давая понять, что разговор о семейной реликвии подошел к концу, и он и так сказал ей слишком много.

Собственно, он прав, и ее это не касается. Еще бы он не желал получить артефакт при помощи нее, втягивая ее в разные неприятности, тогда было бы вообще замечательно.

Они с Люком замолчали на какое-то время. Так случается, если люди мало знакомы друг с другом и внезапно разговорятся по душам. Потом наступает что-то типа опустошения. Беспокойство появилось внезапно, из ниоткуда. Лине стало вдруг трудно усидеть на одном месте, захотелось вскочить и побежать. И разрасталось оно в душе стремительно. Даже показалось, что вокруг потемнело, хоть еще и не сгустились сумерки, а осадков тут и вовсе не было, как и неба, как и солнца…

— Люк, — Лина посмотрела на него в безотчетном страхе. — Нам нужно домой.

— Сейчас? — удивился он. — Я планировал провести ночь здесь, отпраздновать вечером наш успех…

— Нечего праздновать! — повысила Лина голос, глядя на него, как на сумасшедшего. — Мне нужно домой, там что-то случилось, — тут же добавила, едва не плача. — Я это чувствую.

— Глупости! Ты ничего не можешь чувствовать, находясь здесь, — отмахнулся Люк, снова откидываясь на спинку лавки. — Просто ты сегодня перенервничала.

— Может ты и прав. Но очень прошу тебя — отведи меня домой.

Слезы, рожденные безотчетным страхом, наполнили глаза Лины. Люк смотрел какое-то время на нее с удивлением, а потом поднялся с лавки и поддержал ее. По телу Лины разлилась слабость, природу которой она тоже не понимала.

— Странная ты… — пробормотал Люк, но повел ее через сад в дом, к порталу.

Первым делом, выйдя из портальной комнаты, Лина бросилась к себе. На мобильном была куча пропущенных звонков, и все они от Егора и Кати. Немедля ни секунды, Лина набрала брата.

— Линка, ты где? — почему-то шепотом ответил он. — У мамы сердечный приступ, мы в больнице…

— В какой? — только и смогла спросить Лина, чувствуя, как сердце готово остановится от страха, а внутри все холодеет. Машинально подметила, что слышит голос подруги, где-то там, за кадром.

Уже через пять минут она сбегала с лестницы, рискуя свернуть себе шею. Но в дверях ее перехватил Люк.

— Далеко собралась? — крепко удерживал он ее рвущуюся бежать за запястье.

— Мама…

И тут Лина не выдержала, разрыдалась. Напряжение всех последних дней вылилось в этих слезах. Она даже сказать толком ничего не могла — рыдания душили, да и Люк слишком крепко прижимал ее голову к своему плечу.

Откуда-то появился стакан, полный воды. Лина глотала ее, слыша, как зубы стучат о стекло. Когда поток слез иссяк, и икота перестала ее терзать, Люк велел:

— Теперь рассказывай, что случилось, и куда ты понеслась в таком виде?

Только тут Лина сообразила, что находится все еще в том платье, в которое обрядили ее кудряшки на праздник. Она и правда плохо соображала, когда неслась сломя голову.

— Мама в больнице. У нее случился сердечный приступ, — всхлипнула она и испугалась, что опять расплачется.

— Понятно, — кивнул Люк. — Я выгоню машину, а ты иди переоденься во что-то нормальное. Жду тебя во дворе…

И он ушел быстрым шагом в сторону гаража. Преисполненная благодарности и все еще не переставая трястись всем телом, Лина поднялась к себе в комнату и быстро сменила платье на брюки и пуловер. Сверху накинула куртку и сбежала вниз.

Люк уже дожидался ее в синей машине, которую Лина раньше не видела, занимая водительское место.

— В какой она больнице? — только и спросил он, выруливая от дома и направляясь к медленно разъезжающимся воротам.

— В многопрофильной.

— Пристегнись, — велел Люк, как только они выехали на трассу. А потом втопил педаль газа в пол и понесся вперед с такой скоростью, что теперь уже Лина испугалась за их безопасность.

Глава 18

Люк действовал уверенно, за что Лина была ему благодарна. Сама она плохо что-либо соображала. В мозгу билась единственная мысль: «У мамы случился приступ!» Она так долго этого боялась, что даже умудрилась свыкнуться со своими страхами, как неотъемлемой частью жизни. А когда это случилось, то винила прежде всего себя. Это она виновата в мамином приступе! Свое пакостное дело сделали волнения за непутевую дочь.

— Пойдем. Кардиология на втором этаже, — приблизился к ней Люк, выдергивая из оцепенения, в котором пребывала Лина, стоя посреди больничного холла, в то время как он изучал схему больницы, где какое отделение находится, и искал мамину фамилию в списках больных.

В отделении кардиологии было тихо и стерильно чисто. У медсестры, с сонным видом заполняющей карточку, они узнали, что маму совсем недавно перевели из реанимации в палату интенсивной терапии. Возле нее они и обнаружили Катю с Егоркой.

— А почему вы тут? — спросила Лина у вставшего ей навстречу брата. Люк остался стоять чуть поодаль, пожираемый глазами Кати.

— Так не пускают туда. Нельзя говорят… — пожал плечами брат, и Лина заметила, что глаза у того покраснели. Плакал что ли? Бедняга! Наверное, в таком возрасте, когда подростковое счастье и бесшабашность порой зашкаливают, очень страшно сталкивать с подобным.

Лина обняла брата, краем глаза подмечая, что Люк куда-то исчез. К ним подошла Катя и сразу же набросилась на Лину с громким шепотом:

— Гдетебя черти носят?! С утра пытаюсь дозвониться…

— Кать, перестань, не видишь что ли, в каком она состоянии, — вступился за сестру Егор.

— Как мама? — спросила Лина у Егора. Обращать внимания на агрессию подруги не хотелось. Объяснить все равно ничего не сможет, да и нет желания.

— Врачи говорят, что кризис миновал, — поморщился он, и глаза его вновь увлажнились, отчего он смущенно и часто-часто заморгал. — Очень страшно было, когда она лежала в реанимации. А потом она пришла в сознание и ее перевели вот сюда, — кивнул он на палату.

— Как думаешь, может мне быстренько забежать к ней? — шепнула Лина, косясь на клюющую носом медсестру, которая, несмотря на сонливость, не забывала следить за ними цепким взглядом.

— Думаешь, я не пробовала? — надула губы Катя. — Они тут как церберы — чуть что, рычать начинают.

Как раз в этот момент и появился Люк в сопровождении улыбающейся медсестры с охапкой халатов в руках.

— Так. Вот, наденьте, пожалуйста, и можете ненадолго пройти к больной, — протянула она каждому по халату, не забывая бросать кокетливые взгляды на Люка, который в ответ одаривал ее вежливыми улыбками.

Лине почему-то стало неприятно от их переглядываний, и она повернулась к Люку спиной. Но почти сразу же его руки легли ей на плечи, а сам он проговорил:

— Я договорился, и вашу маму сегодня переведут в отдельную палату, где за ней будет приглядывать персональная сиделка.

— Нам это не по карману, — передернула плечами Лина, стряхивая его руки.

Брат с Катей уже скрылись в палате интенсивной терапии.

— А я разве спрашивал, по карману тебе это или нет? — развернул ее к себе Люк и обдал холодом глаз. — Я это делаю не для тебя, а для твоей матери, поняла?

— Я отдам деньги… когда смогу, — упрямо кивнула Лина, понимая, что сейчас не время и не место вести себя именно так и ничего не в силах с собой поделать.

— Иди уже, — снова развернул ее спиной к себе Люк и легонько подтолкнул. — Я здесь подожду.

Кажется, у нее получилось его разозлить. Впрочем, сама она тоже злилась, а еще трусила перед входом в палату.

Мама показалась Лине такой бледной и уязвимой, что из глаз сразу же брызнули слезы, как она не пыталась их сдержать. От родной натруженной руки тянулась к капельнице тонкая трубочка. А с изможденного лица на нее смотрели грустные глаза. Катя стояла возле окна, а Егор сидел возле кровати на табурете.

— Не плачь, доча, — слабым голосом проговорила мама и даже попыталась улыбнуться. — Врачи говорят, что поправлюсь. Микроинфаркт — это еще не конец жизни.

— Не буду плакать, — приблизилась Лина к кровати и поцеловала маму в щеку. — Сейчас вот только чуть-чуть пореву и перестану.

Она взяла маму за здоровую руку и принялась согревать в своих, немного стыдясь своих чувств, ведь кроме мамы в палате лежала еще женщина, тоже под капельницей, поглядывающая на них с любопытством и недовольством.

— Как ты себя чувствуешь? — шепотом спросила Лина.

— Получше уже, — так же шепотом ответила мама. — Немного давит еще, но вроде отпускает…

Лина кивнула и не рискнула спросить еще о чем-нибудь. Все-таки, они нарушают правила, набившись скопом в палату. Зато Катя так точно не считала. Она бодро процокала каблуками по линолеуму и застыла у спинки кровати.

— Скоро, теть Вер, вас переведут в отдельную палату, — во весь голос сообщила подруга, за что Лина чуть не испепелила ту взглядом.

— Что вы! — переполошилась мама, а ведь волноваться ей сейчас точно нельзя. — Нам это не по карману, — в точности, как Лина недавно, заявила она. — Мне и тут неплохо…

— За все уже уплачено, — не унималась Катя, и Лина уже готова была прибить ее за излишнюю болтливость и за то, что лезет не в свои дела.

— И кем же? — прищурилась мама.

— Линкиным бойфрендом.

— Он здесь? — перевела мама взгляд на дочь. Та лишь кивнула. — Неудобно как-то брать у него деньги.

— Не переживай, мам, я отдам… попозже. Кать! — остановила она готовую снова заговорить подругу и нахмурила брови. Наконец-то, та поняла, что болтает лишнего и обиженно поджала губы.

— А знаешь, я рада, что он поддерживает тебя, — неожиданно произнесла мама. — Ведь так и должно быть — и в радости, и в горе… Значит, любит.

Ой ли, мамулечка! Таким как он любовь несвойственна. В жизни Люка все подчиняется холодному расчету. Но, конечно же, разубеждать ее Лина ни в чем не стала. Гораздо проще будет для всех, если мама станет думать, что к дочери пришла настоящая любовь.

Они посидели еще минут пять и покинули палату. Лина пообещала маме, что станет навещать ее каждый день и присмотрит за братом.

Люк зря времени не терял и вовсю любезничал с медсестрой на посту, которая уже не выглядела сонной, а напротив, раскраснелась, разулыбалась. Стоило только увидеть этих двоих, мило чирикающих, как злость снова всколыхнулась в Лине. Еле удержалась от грубости. Да еще и Катя подлила масла в огонь, нашептывая ей, какой Люк красавчик и как благородно сегодня повел себя.

— Повезло тебе, Линка, — выдала подруга в заключении, чем расстроила Лину окончательно. В который раз пожалела, что не может той рассказать всю правду. Интересно, какова бы тогда была ее реакция на Люка?

Вчетвером они молча покинули больницу. Лина бы с радостью осталась с мамой, но та ей не разрешила, заверив, что все с ней будет в порядке, тем более теперь, когда ей выделяют отдельную палату, да еще и с сиделкой. Выглядела мама при этом смущенной, и Лина ее отлично понимала. За все они должны благодарить Люка, и теперь ей даже неудобно было за все те грубые слова, что умудрилась ему сказать.

На улице начался ливень, и они остановились на крыльце, под навесом, чтобы попрощаться.

— Катя! — неожиданно протянула подруга руку Люку. — Приходится самой, раз уж нас не потрудились представить друг другу.

Лина прижалась к брату, чувствуя, как зябнет на промозглом ветру. Больше всего ей сейчас хотелось поехать с Егором домой, приготовить тому что-нибудь вкусненькое и посидеть вечерком на кухне или перед телевизором. А завтра с утра отправиться к маме. Врачи сказали, что продержат ее в больнице не меньше десяти дней, пока окончательно не поправится, и сердце не напитается всеми нужными витаминами и лекарствами. Лина планировала навещать ее каждый день, и об этом ей тоже предстояло договориться с Люком, который все то время, что они вышли из палаты, на нее и вовсе не смотрел. Надо думать, что ее грубость не прошла бесследно и все же разозлила его. Что ж, придется просить прощения, а потом выводить его на нужный разговор.

— Та самая Катя? — усмехнулся Люк, рассматривая симпатичное лицо подруги.

— Какая это — та самая? — кокетливо улыбнулась она, и Лина поняла, что Катя заигрывает с Люком. От этого на душе стало еще более противно.

— Та, которой я должен подыскать приличное место работы.

— А вы добрый волшебник? — улыбка Кати стала еще шире, а глаза — еще выразительнее. Даже Егор это подметил, будучи в своем возрасте еще не искушенным чувствами, и тайком пожал руку сестры, мол, забей и не обращай внимания.

Лина и сама понимала, что не должна так реагировать, что по большому счету ей все равно, кто там и как заигрывает с Люком. Но почему-то видеть в этой роли Катю было неприятно, и она мысленно горячо поблагодарила Люка, когда тот не продолжил игру в гляделки и обмен любезностями, а вместо этого достал визитницу и протянул Кате карточку с золотым тиснением.

— Золотко Виталий Викторович, — прочитала Катя, делая ударение в фамилии на последнее «о».

— Мы его зовем «наше зОлотко», — усмехнулся Люк. — Фамилия ему подходит, потому что в золоте он буквально купается. И именно он будет завтра ждать вашего звонка.

— А кто он? — наконец-то, подруга сняла маску и заговорила нормальным голосом, прочувствовав, видно, серьезность момента.

— Владелец крупной сети ресторанов, — охотно пояснил Люк. — Как раз ищет управляющего в свой новый ресторан, который на днях должен открыться.

Такого Катя явно не ожидала и наградила Лину взглядом, полным испуга и благодарности.

— Ничего себе! — присвистнула она, внимательнее вглядываясь в визитку.

— Думаю, вы с ним сработаетесь, — усмехнулся Люк и посмотрел на Лину. — Поехали?

— Люк, можно тебя на пару слов? — попросила она и заговорила только тогда, когда отошли они на приличное расстояние, и брат с подругой не могли их слышать. — Пока мама в больнице, мне нужно больше свободного времени, чтобы навещать ее и следить за братом. Ты позволишь мне это? — встретилась она с его серьезным и каким-то изучающим взглядом, словно он заранее знал, о чем пойдет речь.

Ответить Люк не потрудился. Вместо этого взял Лину за руку, согревая теплом своей ее озябшую ладонь, и повел обратно к подруге с братом.

— Молодой человек, как ты смотришь, чтобы пожить это время в моем доме? — обратился Люк к Егору.

Вот уж чего Лина точно не ожидала!

— А у вас — это где? — не очень вежливо поинтересовался Егор. Впрочем, Люк даже бровью не повел и назвал адрес. — Не-э, это же у черта на куличиках! У меня репетиции, друганы, школа… — отмахнулся брат.

— Как насчет личного водителя на это время? — поступило очередное предложение от Люка.

— Ага, чтоб меня оборжали, — рассмеялся Егор. — Я ж не мажор какой или папенькин сынок… Линк, ты за меня не переживай, — посмотрел он на сестру. — Я ж не маленький, справлюсь.

Она лишь молча кивнула.

— Поехали уже, — не стал Люк развивать больше эту тему и пригласил всех в свою машину. — Развезу вас по домам. Позже поговорим, — не дал он раскрыть рта Лине, которая хотела вернуться сейчас к своей просьбе.

Катя всю дорогу до своего дома молчала, что было ей не свойственно. Но Лина понимала такое настроение подруги — поди уже прикидывала, как завтра будет звонить этому Золотко и о чем станет с ним разговаривать. Она даже визитку не убрала в сумку, а все щупала ту да разглядывала. Егор попросил высадить его возле гаража друга, сказав, что как раз успевает на репетицию.

— Вечером позвоню, — шепнула брату Лина, выйдя обнять его и проводить. — Поужинать не забудь.

— Будь спок, сеструха! — успокоил ее он и помчался, не оглядываясь.

Лина вернулась в машину и после насыщенного событиями дня как-то странно было вновь оказаться наедине с Люком. Да и он почему-то не спешил трогаться, а вместо этого разглядывал ее.

— Зря твой брат отказался пожить у меня, — проговорил он.

— Не сердись на него, — бросила Лина на Люка быстрый взгляд и вновь отвернулась к окну. — Он молодой и зависит от мнения друзей…

— Которые считают, что быть богатым стыдно?

— Не в этом дело, — повела плечом Лина. — Просто они другие… и к другому привыкли.

— А ты? Тебя роскошь тоже напрягает? — неожиданно спросил Люк, и Лина посмотрела на него во все глаза. Вот уж какого вопроса она точно не ждала, и как ответить на него не знала.

— Не знаю, — пожала она плечами. — Да и какое это имеет значение? Люк, так что там с моей просьбой? — заговорила она на интересующую в данный момент тему, заметив, как что-то потухло в его глазах, уступив место разочарованию, которого она не понимала.

— Занятия твои сократим вдвое и все перенесем на первую половину дня, — отвернулся от нее Люк и положил руки на руль. — Во второй половине можешь быть свободна. Машина и Валера на это время будут в твоем распоряжении.

— Спасибо! — сказала Лина, но кажется, он ее даже не услышал, с шумом выруливая на трассу.

Ей хотелось извиниться перед Люком за свое сегодняшнее поведение, но что-то мешало это сделать. Возможно, то, что он перестал обращать на нее внимание, словно она и не сидела рядом с ним в машине. А может усталость заявила о себе во всеуслышание, и глаза Лины сами собой принялись слипаться.

Глава 19

Жизнь Лины изменилась, как и настроение. Первая половина дня теперь была занята под завязку с редкими часами перерыва на отдых. Столько новых знаний Лина не получала даже в школе, где вроде как положено это делать. А тут… одна риторика чего стоила! Тимур ей тоже спуска не давал и никаких скидок не делал. Танцы он считал самым главным в жизни и от Лины требовал того же. Правда, получалось это у него не очень. Ученица она, конечно, была послушная и исполнительная, но мыслями все время находилась далеко от танцев.

Гораздо больше ее интересовала вторая половина дня, когда сможет почувствовать себя свободной и заняться своей семьей.

Егор оказался молодцом и доказал, что уже взрослый. Глупостей не делал, ночевать приходил домой и не позднее, чем делал это обычно. Лина же заботилась, чтобы у брата всегда было что покушать, чистая наглаженная одежда и карманные деньги. Спасибо Люку — выплатил ей зарплату раньше положенного срока. Это позволило Лине почувствовать себя настоящей богачкой и побаловать маму с братом настоящими деликатесами.

А еще она по-настоящему сдружилась с поварихой Люка. Виктория Сергеевна оказалась очень душевной женщиной. Когда она узнала, что мама Лины попала в больницу, то настояла каждый день готовить для нее что-то вкусное и полезное. Тем самым, хоть от этого освободила Лину, за что та ей всегда будет благодарна. Сразу же поле обеда Лина отправлялась в больницу с едой в термостойкой посуде. Там она кормила маму, проводила с ней какое-то время, с удовлетворением и тайной радостью подмечая, что выглядит та с каждым днем все лучше. В отдельной и комфортабельной палате мама чувствовала себя как на курорте, о чем, смущаясь, и сообщала дочери. Сиделка заботилась о ней, как о родной. Люк оплатил все дорогостоящие и платные для пациентов медикаменты, и здоровье мамы уверенно шло на поправку. Лечащий врач сказал, что при спокойной жизни и подпитывающей терапии два раза в год, повторный инфаркт маме не грозит. И за это Лина тоже должна была благодарить Люка.

Беда в том, что его самого она практически не видела в эти дни. Ни за завтраком, ни за обедом он не присутствовал, а из дома она возвращалась поздно и сразу отправлялась спать. И даже себе Лина не признавалась, что умудрилась соскучиться по этому странному мужчине, душа которого так и оставалась для нее загадкой.

За всеми хлопотами Лина умудрилась забыть, что существует мир Люка и его родня, артефакт и желание его брата заполучить редкую вещь, какие-то интриги и тайны… Все это осталось где-то за границами того, чем жила Лина в настоящее время.

В пятницу после обеда, снаряженная Викторией Сергеевной вкусняшками для мамы, Лина, как обычно, вышла из дома и очень удивилась, когда вместо черного джипа с молчаливым Валерой за рулем увидела возле крыльца машину Люка и его самого, протирающего зеркала.

— Привет! Садись, сейчас поедем, — словно они виделись только вчера кивнул ей Люк и продолжил наводить чистоту.

— Привет! — Лина же не могла избавиться от оторопи и еще чего-то, очень похожего на радость, что видит его. — А где Валера?

— Он сегодня занят до самого вечера, срочное дело, — мельком взглянул на нее Люк. — А что, я тебя чем-то не устраиваю9

— Да нет… — разве что тем, что в его обществе Лина сразу же почувствовала знакомое стеснение, но говорить об этом она, конечно же, не стала. Вместо этого забралась на заднее сидение, удобно разместив судочки с едой, чтобы ничего не расплескалось.

— Перебирайся вперед, — велел Люк, занимая водительское сидение. — Не хочу отвлекаться от дороги, глядя на тебя в зеркало, — улыбнулся он.

Какой-то он сегодня был не такой как обычно. Даже мелькнула мысль, что он тоже соскучился и рад ее видеть. Только, в отличие от нее, вряд ли он занимался чем-то необычным. Скорее всего, его жизнь не изменилась. Но Лина уже за то была благодарна Люку, что ее оставил на эти дни в покое, не заставлял повсюду появляться с ним.

— Как мама? — поинтересовался Люк, выезжая со двора, приглушенно шурша шинами, которые уже, наверное, заменил на зимние. Погода портилась стремительно, холодало с каждым днем. И частенько по утрам были заморозки. А один раз даже выпал снег. И пусть он сразу же растаял, но дело неотвратимо шло к зиме.

— Гораздо лучше. Спасибо тебе большое… за все! — повернулась к нему Лина и посмотрела с благодарностью, которую и испытывала в настоящий момент. Ей очень многое хотелось ему сказать, как помогают маме все те медикаменты, как комфортно она себя чувствует в больнице, каким замечательным уходом она окружена благодаря ему… Но вечное чувство неловкости, которое неизменно повисало между ними, стоило остаться с Люком наедине, не позволило ей этого сделать.

— Не стоит благодарности, — отмахнулся он, в то время как Лина лихорадочно соображала, что еще может сказать. — Завтра вечером сможешь оставить своего брата без опеки? — поинтересовался Люк, не глядя на нее. — К матери съездить успеешь, а потом ты мне нужна.

Егор один день без нее справится, в этом Лина даже не сомневалась, но настроение вдруг резко испортилось.

— Опять какой-то прием? — отчего-то в голове всплыл образ Жанны, вспомнились ее угрозы. И все те красавицы, что вешались Люку на шею… Становиться снова участницей подобного шоу не хотелось.

— Друг открывает свою первую персональную выставку, — терпеливо пояснил Люк. — Он художник. Ты должна сопровождать меня.

— Да, конечно, Егор справится и без меня. Наготовлю ему сегодня побольше…

Больше они не разговаривали и до больницы доехали в полном молчании.

— Не возражаешь, если я поднимусь вместе с тобой? — спросил Люк, когда Лина уже готовилась выйти из машины.

— Зачем? — вопрос вырвался непроизвольно, и как реакция на него, последовала ухмылка Люка.

— Не волнуйся, тебе я не помешаю. Хотел переговорить с лечащим врачом, узнать, не нужно ли еще чего.

— Не нужно, — тут же возразила Лина. — Благодаря тебе у мамы все есть и самое лучшее.

— И все же, я предпочитаю убедиться в этом лично. Сколько тебе времени нужно пробыть там?

— Не больше часа.

Она не могла уйти сразу. У них с мамой уже вошло в привычку, что Лина сидела рядом, развлекала ту беседами и следила, чтобы она хорошо подкрепилась. Это уже стало традицией, от которой обе даже получали удовольствие. По первости мама выговаривала Лине, что носит ей в больницу еду, тогда как платных пациентов тут и так кормят на убой, разве что не деликатесами. На что Лина ей отвечала, что хоть в обеде будет уверена, да и Виктория Сергеевна обидится, если она откажется от ее помощи. Этой уже не молодой женщине, у которой не было своей семьи, как узнала Лина, доставляло удовольствие проявлять подобную заботу. Она и к Лине стала относиться как к дочери, и частенько они вечерами засиживались на кухне за чашкой кофе с каким-нибудь вкусным пирогом и разговорами за жизнь. Лина даже решила, что как маму выпишут, познакомить этих двух женщин. Чем-то они были похожи. Наверное, возрастом и скрытым одиночеством. Ведь у мамы тоже не было подруг, как и у Виктории Сергеевны.

— Тогда, через час жду тебя в машине, — кивнул Люк. — По пути к тебе домой, заедем в ювелирный магазин.

— Зачем? — вновь задала Лина вопрос, который уже превратился в дежурный.

— Нужно выбрать тебе украшение. Завтра ты должна затмить всех.

Мама чувствовала себя совершенно здоровой, как она сама поделилась с Линой, едва та вошла в палату, и намекнула, что можно бы уже ее и выписать. На это дочь категорически ей ответила, что она проведет в больнице ровно столько, сколько велят врачи и не днем меньше. Лина заверила маму, что они с Егором прекрасно справляются без нее, подробно отчиталась, чем питается и занимается сын, в общем, успокоила ее всячески и велела наслаждаться пусть и вынужденным, но отдыхом.

Час пролетел быстро, а задерживаться Лина не хотела. Люк — это не молчаливый Валера, который, казалось, вообще ни на что не реагировал в этой жизни. Лина и голос-то водителя слышала пару раз за все время, да и то, когда тот разговаривал с Викторией Сергеевной. А уж с ней он неизменно вел себя как рядом с пустым местом. Иногда даже казалось, что Люк и тут постарался — заколдовал своего водителя, чтоб тот ее не видел. Ну вроде как знал, что занимается делом, а каким и для чего, понятия не имел. От этой мысли стало смешно, и подходила к машине Лина невольно посмеиваясь.

— Рад, что настроение у тебя хорошее, — такими словами встретил ее Люк.

— Что сказал врач? — сразу же напустила Лина на себя серьезности.

— Прогнозы хорошие, и мама твоя уверенно идет на поправку, — ответил Люк, но так сдержанно, что Лине перехотелось развивать эту тему дальше. О чем еще можно поговорить она не знала, хоть и всю дорогу до ювелирного бутика ломала себе над этим голову. Так и получилось, что оба они больше не проронили ни слова.

Продавщица в царстве золота и бриллиантов встретила Люка, как самого дорогого родственника, разве что не выбежала из-за прилавка и не принялась расцеловывать его на русский манер. Он ей тоже улыбался так, что своими зубами затмил даже блеск драгоценностей. Сразу становилось понятно, насколько частый он тут гость, и какую прибыль приносит магазину.

— Что желаете приобрести, Лукреций Альметьевич? — вытянулась продавщица за прилавком по стойке смирно.

С ответом Люк не торопился, зачем-то окидывая Лину взглядом с головы до ног и что-то прикидывая. При этом его совершенно не смущало, что она себя чувствует манекеном в магазине. И он не замечал, с каким выражением тем же самым занимается продавщица. Весь ее вид кричал, что является единственной хозяйкой всего, что есть в магазине и только благодаря хорошему отношению к клиенту, она согласна расстаться с какой-то частью товара. Лина допускала мысль, что все совсем не так, как она себе надумала и накрутила себя, но не могла избавиться от чувства гадливости.

— Верочка, нам нужно колье, чтобы оттенить кожу моей невесты и подчеркнуть идеальность ее шеи и плеч, — проговорил Люк, отворачиваясь, наконец, от нее.

Лина чуть не упала, вникнув в смысл его фразы. Как хорошо, что он сумел удержаться и не ляпнуть что-нибудь про ее грудь.

— Тогда могу предложить вам несколько вариантов, — засуетилась Верочка и принялась снимать со стеллажа за своей спиной формы декольте с нанизанными на них драгоценностями и расставлять их на прозрачном прилавке. — Это из последней коллекции…

— и она назвала, по всей видимости, фамилию ювелира, которая Лине ни о чем не говорила.

Люк и вовсе перестал обращать внимание на них обеих. Он внимательно всматривался в драгоценности, поддевая колье пальцами и заставляя камни играть в свете и переливаться гранями. Все пять колье, без исключения, показались Лине настолько шикарными, что даже страшно было представить, сколько же они стоят.

— Мы хотим примерить вот это, — вновь заговорил Люк, и Лина едва удержалась от возгласа: «Нет! Только не это!»

Это колье она сразу выделила из всех остальных. Оно целиком состояло из крупных бриллиантов (а Лина даже не сомневалась, что это именно они) с кулоном из самого крупного бриллианта в виде граненой капли. Золота там было настолько мало, что оно служило разве что для связки камней и оплетало их тонкой паутинкой по контору.

— Замечательный выбор! — улыбнулась так широко Верочка, что Лина даже испугалась за ее челюсть. — Это колье скопировано с колье королевы Виктории, что хранится в сокровищнице Букингемского дворца.

Мамочки! Только не это! Как она сможет появиться где-то в настолько дорогой вещи?

— Люк, оно слишком… — заикнулась было Лина, но слушать ее никто не собирался. Вместо этого Люк по-хозяйски расстегнул ее куртку, приспустил с плеч и развязал платок, что Лина использовала вместо шарфика.

Она поймала себя на мысли, что пытается разглядеть эротический подтекст во всех его манипуляциях. И действовал он нарочито медленно, и пальцы его словно ненароком касались ее кожи… На самом деле ничего этого не было, и Лина себя сейчас не узнавала. Однозначно, Люк на нее в последнее время действовал как-то странно и неправильно. А когда холодные камни коснулись ее кожи, и Люк застегнул колье на шее Лины, то она забыла обо всем на свете. Эта тяжесть оказалась настолько приятной и так естественно прильнула к телу, словно Лина носила колье все время, не снимая.

— К этому колье могу предложить замечательные серьги, — прощебетала с придыханием Верочка.

— У меня не проколоты уши, — медленно проговорила Лина, не в силах избавиться от ощущения нереальности происходящего и продолжая гладить прохладные камни, рассматривая себя в зеркале. Люк стоял у нее за спиной, и его отражение она тоже видела, как и то, с каким выражением он на нее смотрит. — И к этому колье больше ничего не нужно. Одного его достаточно, чтобы затмить всех, — встретилась она с глазами Люка и прочитала в них те же мысли.

Даже если бы она появилась в обществе в ситцевом платье и с колье на шее, на ее наряд никто бы не обратил внимания. И тем не менее, она поняла, что в ее гардеробе нет платья, подходящего под это украшение. Люк и эти ее мысли угадал. Он взял ее за плечи и со словами: «Ты прекрасна!» припал губами к шее Лины, заставив ее задохнуться от интимности жеста и каких-то новых ощущений.

— Нужно купить тебе еще платье, — шепнул ей Люк на ухо, обдавая горячим дыханием и заставляя задрожать всем телом, как при сильном ознобе. — Мы берем его! — громко произнес он застывшей с открытым ртом Верочке. — Не снимай, — замотал он шею Лины снова платком и вернул на плечи куртку, застегивая доверху.

Люк расплатился карточкой, а Лина даже не стала интересоваться, сколько же стоит такое великолепие. Догадывалась, что цена ее может шокировать настолько, что колье она просто-напросто не рискнет надеть больше никуда и никогда. Меньше знаешь, крепче спишь. Она не слушала, что тараторила Верочка, прощаясь с богатым клиентом. Все мысли Лины занимала приятная тяжесть на шее и камни, которые стали теплыми, после того, как она поделилась с ними своим теплом.

Конечно же, за платьем они отправились не в торговый центр, а в один из дорогих бутиков, расположенных на центральной улице города, чьи витрины Лина частенько разглядывала, но внутри которых никогда не была.

Выбор платья прошел быстрее и прозаичнее. На этот раз продавщица им попалась не столько восторженная, сколько опытная и отлично знающая свою работу. Когда Люк ей показал колье, она тут же предложила примерить черное атласное платье, драпированное по фигуре и открывающее плечи и шею. Причем, что особенно понравилось Лине, что платье не выглядело сильно декольтированным и вульгарным. Напротив, оно казалось простым и элегантным, подчеркивая тем самым красоту драгоценности.

Платье Лина сняла, а колье снова осталось на ней. И всю дорогу до ее дома они с Люком снова молчали, думая каждый о своем. О чем думал он, Лина даже не пыталась представить.

А вот ее не оставляли мысли, что в ее отношении к этому мужчине что-то изменилось. Вот и в магазине, когда она вышла из примерочной, в платье, ей очень польстил его восторженный взгляд. И все это не могло не настораживать ее.

Глава 20

Люк припарковался во дворе ее дома, и Лина уже собиралась спросить его, сколько времени может провести дома, и когда он за ней заедет, как поняла, что он собирается идти с ней.

— А ты?.. — вопрос вырвался невольно. Такую вероятность, что Люк поднимется с ней в квартиру, где возможно, даже скорее всего, не прибрано, она не рассматривала. Егор, конечно, молодец и доказал, что уже взрослый, но аккуратнее от этого брат не стал. Ни мама, ни Лина уже даже не пытались приучить его к порядку. Разбрасывание вещей по всей квартире было у него в крови. Мама даже как-то заикнулась, что это у него от отца.

— Предлагаешь мне ждать здесь? — поднял брови Люк. — И даже чаем не напоишь? — в голосе его слышался смех.

— Да нет… — Лина почувствовала, что краснеет. Благо, на улице стремительно сгущались сумерки, и кажется, Люк этого не заметил. — Конечно, пойдем, — тряхнула Лина головой. В конце концов, даже если дома будет царить идеальный порядок, Люку ее жилище все равно покажется убогим. Так не все ли ей равно?

Подъезд встретил теплом и привычными с детства запахами. Не известно отчего Лина испытала приступ тоски, словно она уже никогда не будет жить здесь, а лишь приходить в гости. Молча они поднялись на второй этаж, и Лина отперла ключом дверь. Странно было осознавать, что вместе с ней в квартиру входит Люк. Даже молчаливый и с нормальным выражением незаинтересованности на лице он в эту атмосферу не вписывался, как она не уговаривала себя, что все в порядке.

Судя по валяющейся на обувной тумбочке куртке и ботинкам в разных концах коридора Егор был дома. Да и свет горел в квартире везде, где только можно, даже в ванной. К экономии им с мамой брата тоже приучать не получалось, тот об этом просто не задумывался.

— Егор! — позвала Лина, но ответом ей послужила тишина. — Наверное, в наушниках… — пробормотала она, проворно убирая вещи брата. — Проходи в комнату, — бросила она смущенный взгляд на Люка.

У них не принято было разгуливать по квартире в обуви, но предложить гостю тапочки Лина не рискнула. Очень удивилась, когда он разулся и в одних носках направился в комнату. Хорошо хоть полы были чистыми. А вот в зале тоже царил бардак. На диване валялись джемпер и брюки Егора, рядом с диваном — его носки. Журнальный столик был усыпан крошками, и брат даже не подумал убрать грязную посуду, которая осталась после обеда перед телевизором. Все это Лина подметила вмиг, как и Люк, собственно. И она ему была благодарна, что удержался от комментариев.

— Располагайся, — кивнула она на кресло, а сама сгребла одежду брата. — Я сейчас…

Егор сидел за компьютером в своей комнате, и конечно же, в его наушниках гремела музыка.

— О, привет! — расплылся в улыбке он, завидев сестру.

— У нас гости, а в квартире свинарник! — защипела Лина на брата, стягивая с него наушники.

— Да ладно!.. — восхищенно протянул Егор. — Так ты сегодня не с водителем?

— Нет. И не мог бы ты развлечь гостя, пока я буду готовить ужин?

— Ну если ты просишь… — лениво потянулся брат, но в общем-то, довольно охотно пошел за Линой.

Пока эти двое обменивались приветствиями, она быстренько прибралась на журнальном столике и окинула комнату взглядом. Теперь вроде порядок, не считая мелочей.

На кухне тоже царил бардак. За сутки Егор умудрился перепачкать всю посуду и свалить ее горой в раковину. И только сейчас Лина поняла, как неправильно они вели себя с мамой, не приучая брата мыть посуду. В любое другое время она об этом бы и не задумалась, но не сегодня, когда у них в гостях был Люк, и сама Лина хотела управиться с домашними делами побыстрее, чтоб не заставлять его долго ждать.

Засучив рукава, она принялась наводить порядок, предварительно сунув мясо в микроволновку размораживаться. Сегодня она решила быстренько приготовить плов со свининой. Брат его любил, да и готовилось блюдо быстро.

Мясо уже дотушивалось с овощами в казане, а Лина перемыла почти всю посуду, когда на кухню зашел Люк.

— Твой брат бросил меня одного, и мне стало скучно, — с улыбкой сообщил он с порога. — Не возражаешь, если я посижу тут с тобой? Пахнет умопомрачительно! — кинул он взгляд на казан, и Лина поняла, что Люк голоден, а она ему даже чаю не предложила.

— Хочешь, сделаю тебе бутербродов с чаем, пока готовится плов? — вытерла она руки о фартук, стесняясь сразу всего: и тесноты на кухне, и цветастого, хоть и чистого, фартука на ней, и даже риса, замоченного в тарелке и ждущего свей очереди. Она не понимала, что с ней происходит, но готова была краснеть от малейшей мелочи.

— Хочу, — кивнул Люк.

Руки немного подрагивали, когда она нарезала хлеб и колбасу и наливала чай. Лина даже вздохнула с облегчением, когда смогла снова вернуться к мытью посуды. Правда, теперь ее смущал взгляд Люка, который чувствовала спиной. Невольно хотелось заправить волосы за ухо, разгладить фартук, и по всему телу медленно разливалась истома. С этим мужчиной на одной кухне ей явно было тесно, она чувствовала его присутствие каждой клеточкой тела и остро реагировала на него. Это было и приятно, и напрягало одновременно. Лина не хотела так относиться к Люку, а все происходило против ее воли.

Когда руки его опустились ей на плечи, а спиной она почувствовала тепло его тела, Лина даже не удивилась, словно только этого и ждала. Разве что тарелка выпала из рук в раковину и, слава богу, не разбилась. Он развернул ее к себе, и она заметила, как расширились зрачки в его глазах, и взгляд стал каким-то глубоким. От него пахло парфюмом и колбасой, но даже смесь этих совершенно разных запахов казалась Лине приятной. И да! Она хотела, чтобы именно сейчас Люк ее поцеловал.

— Дома ты совершенно не такая, — поглаживая ее по плечам, касаясь пальцами шеи, проговорил он.

— Какая? — спросила она, лишь бы что-то спросить, чувствуя, как от волнения срывается голос.

— Уютная и теплая…

А в другое время холодная? Но этого Лина спрашивать не стала, вся превратившись в ожидание поцелуя, не в силах смотреть еще куда-то, кроме его губ, что все приближались к ее. Она помнила, какие они мягкие и нежные. Она уже чувствовала их на своих губах и мечтала ощутить снова. И сейчас ее даже не волновало, что где-то рядом находится ее брат, что в любой момент он может войти в кухню… Все ее желания были сосредоточены на его губах и руках, что зарылись в ее волосы, обжигая затылок.

Лина закрыла глаза и немного подалась к Люку. Она сделала это невольно, влекомая желанием. Но ничего не произошло. Она чувствовала его губы рядом, улавливала их тепло, но они не касались ее. Открыв глаза, она испугалась переменам, произошедшим с Люком. Он побледнел, на лбу его выступила испарина, а глаза заволокло словно мутной пленкой.

— Что с тобой?! — испугалась Лина, мгновенно забыв обо всем.

Люк пошатнулся, и не поддержи его она, он, наверное, рухнул бы на пол.

— Егор! — закричала Лина, с трудом удерживая все больше слабеющего Люка и подводя того к стулу.

Брат примчался тут же, словно стоял под дверью.

— Помоги мне отвести его в комнату и уложить на диван!

Лина тряслась всем телом и паниковала все сильнее. Она не знала, что происходит, видела только, что Люку становится все хуже. Глаза его закатывались, он практически терял сознание, из последних сил старясь держаться.

— Надо вызвать врача, — метнулась Лина к телефону, когда они с братом уложили гостя на диван.

— Не нужно, — удержал ее Люк за руку. — Мне уже легче…

Лина пригляделась к нему и с облегчением подметила, что пелена из глаз ушла, а лицу медленно возвращаются натуральные краски.

— Ты уверен? — уточнила она, присаживаясь на край дивана и касаясь его лба.

Холодный и влажный, а рука, которая продолжала сжимать ее руку, напротив, горячая и сухая.

— Уверен, — смотрел на нее Люк слишком серьезно. — У тебя сгорит мясо.

— Точно! — подскочила Лина. Этого нельзя было допустить, потому что она разделала последний кусок свинины из имеющихся дома запасов. — Сейчас пришлю Егора. Лежи и не вставай. Я тебе крепкого сладкого чаю сделаю…

— Что я нянька что ли? — возмутился брат, когда она заглянула в его комнату, где он уже снова тряс головой в наушниках.

— Иди! — прошипела Лина. — Он наш гость. Я готовлю, и одного его оставлять нельзя!

Лина вернулась на кухню. Зирвак уже был готов, осталось запустить рис, залить водой и убавить огонь. Что она и сделала в первую очередь, а потом занялась чаем для гостя. Что же это с ним было? — не переставала размышлять Лина. Сердечный приступ? Очень похоже, кстати. Но Люк никогда не жаловался на сердце, да и вообще на здоровье. Впрочем, несмотря на то, что уже какое-то время живет под одной крышей с этим мужчиной, она все еще очень мало знает о нем. Душа Люка оставалась для Лины потемками. О своей жизни он рассказывал ровно столько, чтоб утолить ее любопытство, но внутренний мир держал под замком.

Заварив чай, она вернулась в гостиную. Люк снова был один, и это не на шутку разозлило Лину.

— ГдеЕгор? — нахмурилась она.

— Я его отпустил, — улыбнулся Люк. Выглядел он гораздо лучше, но все еще продолжал полусидеть на диване. И что-то подсказывало Лине, что это не каприз, а необходимость. Раз не встает, значит, пока не может этого сделать. — У тебя послушный брат, но мне не нужна сиделка.

Лина отвернулась, чтобы скрыть смущение и занять руки. Пока наливала чай и добавляла сахар, снова чувствовала спиной взгляд Люка.

— Вкусный чай! — похвалил Люк, прихлебывая из чашки. — Похож на тот, что делают у нас.

Она поняла, что говорит он сейчас о своем мире, и в который раз прониклась двойственностью его жизни.

— У меня мама родилась и выросла в Казахстане. А там культ чая… Люк, ты же маг, — на этот раз Лина не стала садиться рядом с ним, предпочла кресло и безопасное между ними расстояние. — И ты ничего не почувствовал заранее? Как и не смог исцелить себя?

— Магия не всемогуща, — пожал он плечами. — Кроме того, мне всегда плохо давался дар предвидения. А что там с пловом? Скоро будет готов? — сменил он тему, и по тому, как он сглотнул, Лина поняла, что к нему вернулся аппетит, что было тоже хорошим признаком.

— Скоро, — улыбнулась она, чувствуя, как улучшается настроение. Странно, но для этого мужчины ей было приятно готовить. Хотелось, чтобы он попробовал ее стряпню и похвалил. Тем более, что плов был ее коронным блюдом. Его ее тоже научила готовить мама, принеся это традицию со средней Азии. И все же, у нее еще оставались вопросы, ответы на которые она хотела услышать прямо сейчас. И что-то ей подсказывало, что Люк именно сейчас открыт больше обычного для общения. — Люк, а почему вас называют черными магами? Вы занимаетесь чем-то черным, несущим вред людям?

— Все гораздо проще, — усмехнулся Люк. — Мы черные.

— В каком смысле? — Лина не понимала, что он пытается ей сказать.

— В прямом, — Люк коснулся своих волос и рассмеялся. — Черные.

До такой степени просто? И никакого подтекста, скрытого смысла? Они черные, потому что у всех них черные волосы? Вот уж чего Лина не ожидала, так подобного. Она-то думала, что живет под одной крышей с опасным магом. Теперь уже и ей стало смешно.

— А есть у вас белые маги?

— Конечно! И волосы у них белые как снег, а глаза красноватые. Не самые привлекательные маги, должен сказать.

— Альбиносы?

— У вас это называется так, — кивнул Люк.

— А какие еще есть? Рыжие? — окончательно развеселилась Лина, представив себе страну магов, где все рыжие и веснушчатые.

— Нет, — рассмеялся Люк. — Все остальные просто маги. Цвет волос и глаз у них самый разный, как и у вас.

— И неужели нет никаких различий в вашей магии?

— Я этого не говорил, — вмиг посерьезнел Люк. — Черная магия — она самая сильная и часто носит необратимый характер, особенно если маг использует собственные резервы, а не прибегает к помощи артефактов. Белую магию мы еще называем воздушной. Часто она мимолетная и практически любое заклинание можно снять довольно легко.

Именно это она и имела в виду, только Люк ее понял по-своему. Получается, что черные маги часто опасны, если их колдовство идет во вред кому-то.

Люк еще немного рассказал ей про свой мир, и Лина поняла, что по сравнению с ее миром, их очень мал и поделен на территории, принадлежащие разным магам и не магам, которых в его мире тоже предостаточно. Так она узнала, что белым магам нельзя селиться среди черных. И дело не в самих расах, а в том, что черная магия доминирует над белой и может ее стереть совсем. Так же дело обстоит и со всеми остальными магами, которые составляют большую часть населения. А Саржения, страна Люка, оказывается самая маленькая в его мире, потому что и черных магов в общей массе меньше всего. Из-за того, что их мир довольно неудобен для житья в нем немагов, то в те области, где живут обычные люди, «откомандировывают» магов, чтоб устраивали порталы, наделяли людей способностью к левитации, ну и для всяких других магических примочек, необходимых для нормальной жизни. В общем-то, правильные у них царят законы, направленные на благополучие населения. Это Лина должна была признать.

— А ты меня научишь летать? — рискнула спросить она. С того момента, как кудряшки ей сообщили о такой возможности, она нет-нет да вспоминала об этом. Почувствовать себя птицей — разве это не чудесно!

— Уговорила! Только не здесь, а в моем мире, где нет земного притяжения.

За разговорами время пролетело быстро, и плов подоспел. Все время, пока длился ужин, Лина не могла избавиться от мысли, что никогда раньше Люк не был таким… простым и человечным. Вот же он, сидит с ней за одним столом, подкалывает ее брата, словно знаком с ним с рождения. Их посиделки так похожи на обычный семейный ужин, что Лине даже стало грустно от мысли, что все не такое, каким кажется. Люк не изменился, просто на время он позволил ей видеть себя таким, каким она хочет его видеть.

Уже наступила ночь, когда они вернулись в дом Люка. Вопреки ожиданиям Лины Люк не остался внизу, а поднялся с ней на второй этаж.

— Лина, задержись на минутку, — попросил он ее, взяв за руку как раз в тот момент, когда она хотела скрыться в своей комнате. — Я должен кое-что проверить, чтобы убедиться окончательно, — ответил он на ее вопросительный взгляд.

Люк положил ей руки на плечи и какое-то время разглядывал ее лицо. Лина не понимала, что именно ему от нее нужно, как и выражения его лица не могла расшифровать, но решила не мешать, трезво рассудив, что вреда он ей не причинит. Она затрепетала, когда он склонился к ее лицу и коснулся губ. Но возбуждение не успело завладеть ею, уступив место испугу, когда Люк согнулся словно от приступа сильнейшей боли.

— Что с тобой?! — переполошилась она, подхватывая его под руку.

— Тише, — попросил он. — Помоги мне дойти до портала…

— Сейчас? Зачем?!

— Нам нужно срочно вернуться. Теперь я знаю, что происходит.

Глава 21

Портал уже ждал их, призрачно мерцая голубым в темноте комнаты. Лине больших трудов стоило довести еле удерживающегося на ногах Люка до нужного места и вместе с ним шагнуть в портал. Она была так напугана, что даже не думала о том, что перемещение это не запланировано, что к утру ей обязательно нужно вернуться… Сейчас главное было помочь Люку как можно скорее.

Круглая комната со множеством дверей встретила их звездным небом за стеклянными стенами, но и на это Лина не обратила внимания.

— Помоги мне добраться до моей комнаты, — попросил Люк. Она видела, как ему больно, и как он старается сдерживать стоны. Что ж это за напасть-то такая?! И почему ему вот уже второй раз стало плохо, стоило только прикоснуться к ней?

— Какая из дверей твоя?

— Прямо напротив нас…

Кое-как они доковыляли до двери. У Лины уже у самой отваливались руки, а Люк все норовил выскользнуть и шлепнуться на прозрачный пол. Толкнув дверь ногой, Лина облегченно выдохнула, завидев кровать почему-то круглой формы, застеленную шкурами. Однако, дома он любит экзотику больше, чем роскошь. Но думать об этом сейчас было неуместно, хоть мысли и лезли сами в голову. Кое-как она довела Люка до кровати и только потом смогла отдышаться и хоть немного осмотреться. А посмотреть тут было на что. В неярком свете, который не понятно что испускало, но он зажегся сразу же, как только они переступили порог комнаты, Лина разглядывала круглую комнату со стенами со множеством небольших ниш, в которых чего только не было, начиная от книг и заканчивая пузырьками разных размеров, формы и цвета. Из мебели тут была только кровать, на которой распластался бледный Люк, не подавая признаков жизни. Вид его так напугал Лину, что она сразу же забыла про любопытство.

— Люк, — тихо позвала она и прикоснулась к его плечу.

— Не волнуйся. Я жив и в сознании, — так же тихо отозвался он. — Подожди чуть-чуть… Перемещение прошло тяжело, но я уже почти в норме.

Почти в норме? Издевается он что ли? Да в гроб краше кладут. Она прижала ладонь к его лбу и тут же отдернула — такой он был холодный.

— Мне нужно, чтобы ты принесла восстановительную сыворотку, — все так же, не открывая глаз проговорил Люк. — Она в десятом справа ряду от двери, вторая снизу… Синий длинный флакон…

Лина поняла, что говорит он про свои многочисленные ниши, и принялась вычислять нужную. Господь! Сколько же тут флаконов! Ниша вся утыкана ими. Они разве что не стоят друг на друге. И какой из них нужный, если тут только синих и длинных с десяток? Пришлось из всех длинных выбирать самый длинный и синий.

— Этот? — поднесла она флакон к глазам Люка, когда он с трудом поднял веки.

— Помоги мне сесть, — попросил он.

Лина помогла ему сесть в кровати и подперла собой, обнимая за талию. А потом откупорила флакон, уловив насыщенный травяной запах, и поднесла его к губам Люка. Глоток за глотом он опустошил его весь и откинул голову ей на плечо, не говоря ни слова и вновь закрывая глаза. Делать нечего — пришлось ей набраться терпения и мобилизовать все свои силы, которые тоже были на исходе, и ждать, когда ему полегчает. Она прижимала Люка к себе, прислушиваясь к его дыханию, понимая, что постепенно из рваного оно становится более спокойным, размеренным. И вместе с этим на ее душу тоже снисходило спокойствие.

— Спасибо тебе! — заговорил Люк через какое-то время и пошевелился.

Лина вновь уложила его на подушку и накрыла шкурой, которая, по всей видимости, служила тут одеялом. Она не знала, как быть дальше и уместно ли ей сейчас находиться в его комнате. Да и кажется, Люк уснул, о чем говорило его ровное дыхание. Только Лина собиралась отправиться к себе в комнату, как вновь раздался его голос:

— Пожалуйста, посиди со мной.

Она обернулась и встретилась с ним взглядом. Его глаза в этот момент показались ей невероятно синими. Они так и манили подойти поближе и рассмотреть получше. Да и сам Люк уже выглядел не таким бледным и изможденным.

— Я думала ты спишь… Тебе легче? — неуверенно приблизилась она к кровати и замерла.

— Намного, — кивнул Люк, взял ее за руку и потянул вниз. — Присядь…

Лина опустилась на самый краешек, так, чтобы не касаться его. Но рука ее все еще находилась в его, чем Люк и воспользовался, притягивая ее ближе.

— Не бойся, я не кусаюсь, — и в глазах его появилась знакомая усмешка.

— Люк, что с тобой? — набралась храбрости она задать главный вопрос. — Есть какие-то мысли?

— Сейчас я почти уверен, что так действует заклятие, но нужно еще кое-что проверить, — ответил он, не отводя взгляда от ее лица, скользя им по нему, останавливаясь то на губах, то на глазах… И Лина не могла понять, с каким выражением он это делает, что за мысли сейчас движут им.

— Что за заклятие?

— Помнишь турнир?

Конечно! Разве такое можно забыть — столько нервов она там оставила!

— Не заметила ты ничего странного?

Лина напрягла память и сразу же поняла, о чем толкует Люк.

— Ты имеешь в виду то, что ведущий назвал… когда магия выбилась из-под контроля? — вспомнила она с точностью слова ведущего и то, как сильно испугалась, когда магический сгусток отлетел в Люка.

— Именно!

— Такэто было не случайно?

— Сейчас я уже думаю именно так. Мой братец все продумал заранее и подстроил…

— Но зачем?!

Люк не торопился с ответом. Он все еще продолжал удерживать руку Лины, а сейчас и вовсе принялся поглаживать большим пальцем запястье, и ласка эта показалась ей очень интимной, как и его взгляд, что скользнул с лица в вырез блузки. Ей даже захотелось запахнуться, когда поняла, что одна расстегнутая пуговица явно лишняя.

— А ты не догадываешься? — вновь посмотрел он на нее потемневшими и повлажневшими глазами.

— О чем?.. — отчего это ее голос резко сел, и говорить получалось с трудом? От враз нахлынувшего волнения горло сдавил спазм и мешал дышать нормально. И вдруг стало так неудобно сидеть с ним рядом, что захотелось поерзать. Но все эти чувства Лина побыстрее затолкала вглубь себя — не дай бог Люк о чем-нибудь догадается. Она и сама не до конца понимала их природу.

— Он наложил заклятие, чтоб я не смог влюбиться в тебя.

— А… а ты бы смог? — сердце Лины вытворяло уже невероятные вещи. Ей казалось, что оно не ровно бьется, а скачет в груди, того и гляди выпрыгнет наружу.

— Мне и сейчас больше всего хочется поцеловать тебя, — вновь посмотрел Люк на ее губы, да так, что ее кинуло в жар, а внизу живота появилась тяжесть. — Но я догадываюсь, к чему это приведет.

Еолова Лины шла кругом. Она уже с трудом понимала, что именно пытается ей втолковать Люк. Осознавала только одно, что тоже страстно мечтает о поцелуе, что губы его так и притягивают взгляд, и о чем бы она не думала, мысли постоянно возвращаются к этому желанию.

— Наверное, тебе нужно поспать, — пошевелилась Лина и попыталась забрать свою руку. Но Люк не позволил ей этого.

— Останься… не сбегай, — попросил он так просто, что она не смогла отказать.

Если ему сейчас нужна ее поддержка, то она готова ее оказать. Еще бы перестать так остро реагировать на его близость и прикосновения. Но Люк уже и сам убрал руку и немного отодвинулся от нее, давая возможность забраться на кровать с ногами и усесться поудобнее.

-.. Если ты не хочешь спать, конечно, — запоздало спохватился он. — А хочешь, ложись и спи прямо тут. Не беспокойся, приставать не буду, — тут же не весело усмехнулся. — Как видишь, это грозит последствиями.

Время, наверное, уже перевалило за полночь, и Лина тайком зевала, скрывая это от Люка. Она привыкла вставать рано, да и дни были настолько насыщенными, что пролетали как один миг. Обычно в это время она уже спала.

— Ляг, не упрямься, — потянул ее вниз Люк, заметив очередной зевок.

— Разве нам не нужно вернуться? — дала все-таки уговорить себя Лина и опустилась на подушку, сворачиваясь калачиком, как любила делать.

Люк поделился с ней шкурой, и сразу стало так тепло и удобно, что глаза принялись закрываться сами.

— Спи… — сквозь накатывающую дрему донесся до нее голос Люка, Лина невольно расплылась в довольной улыбке, когда его горячая ладонь коснулась ее щеки. — Мне нужно еще пообщаться с братом…

Возможно, он сказал что-то еще, но к тому времени сон накрыл ее окончательно.

Ей снились бесконечные лестницы. Они были повсюду. Вели вверх и вниз, причудливо изгибались и петляли. Лина шла по ним, пытаясь выйти хоть куда-то, но все время оказывалась возле очередной лестницы, вынужденная спускаться или подниматься. Силы ее уже были на исходе, но она еще не пришла туда, куда стремилась, не нашла того, кого звала во сне. Голоса своего не слышала, как и имени, и от бессилия принималась плакать, чувствуя, как горе разрывает сердце. Спускаясь по очередной лестнице, она пошатнулась, оступилась и провалилась в пропасть…

Лина вздрогнула и села на кровати, чувствуя, как колотится сердце. Люка рядом не было, а прямо перед кроватью мерцал портал. Должно быть, именно им Люк и воспользовался, чтобы отправиться к брату. Лина и сама не понимала, какая сила заставила ее встать с кровати и шагнуть к порталу, как хватило храбрости погрузиться в это расплавленное серебро. Она все еще частично находилась во сне, и казалось, что перед ней выросла новая лестница, которую обязательно нужно преодолеть.

Вышла она на небольшой площадке и только тогда осознала, что это не является продолжением сна, что она действительно куда-то переместилась. Лина даже не удивилась, когда поняла, что стоит в окружении четырех лестниц, ведущих вверх. Вот они — в точности копирующие сон. Никаких перил с балясинами, ни стен, ни потолка… лишь крохотная площадка с лестницами и уже знакомый туман. И сейчас ей уже наяву предстояло выбрать, по которой же подняться, чтобы найти Люка, ведь именно к нему она и стремилась.

Лина прислушалась, но вокруг царила тишина, не нарушаемая ни единым звуком. И ей бы вернуться обратно в комнату Люка, шагнув в так и манящий за спиной портал, но ноги сами сделали шаг в сторону той лестницы, что находилась прямо перед ней, и Лина ступила на нее во власти странных инстинктов, заставляющих действовать против воли.

Лестница оказалась неожиданно длинной. Пока добралась до верха, успела запыхаться.

Сразу за ней начинался длинный и узкий коридор с белеющей в конце его дверью. По нему-то Лина и двинулась, борясь с желанием вернуться обратно и совершенно не понимая, что же ею движет.

Дверь поддалась легко, стоило только прикоснуться к ней, а за ней оказалась самая обычная комната, типа небольшой гостиной, с диваном, креслами и всем остальным, чему положено находиться в таких помещениях. Лина даже не удивилась, когда в кресле увидела Сесилию, которая спокойно ждала ее, в этом Лина тоже не сомневалась.

— Ты маг? — зачем-то спросила она, входя в комнату.

— Мужчины этого семейства не роднятся с магами, — усмехнулась Сесилия. — Гир Альметий считает, что только так кровь становится сильнее, получая свежую, не магическую, струю, которую можно напитать новыми способностями. Да и для того, чтобы пользоваться артефактами, совсем не обязательно быть магом.

Только тут Лина заметила, что в руках она держит небольшую светящуюся антеннку, со множеством усиков, торчащих в разные стороны.

— Что это?

— Притягивающий, — охотно пояснила Сесилия, откладывая артефакт на столик, где он сразу же погас. — Достаточно настроить его силой мысли, что я и сделала…

— Где Люк? — спросила Лина, понимая, что зачем-то эта женщина заманила сюда именно ее.

— Далеко отсюда, беседует с братцем, — противно хихикнула она и встала с кресла, приближаясь к Лине. — Самое удачное время, чтобы разобраться с тобой.

— Что тебе нужно?

Страха не было. Лина вообще чувствовала себя довольно странно. Вроде как понимала, что все это происходит с ней на самом деле, и в то же время, сознание заволакивал сонный туман, в котором лениво барахтались мысли, далекие от самосохранения. Должно быть, это тоже было отголосками действия артефакта.

— Мне нужен Люк, — обошла ее Сесилия по кругу, внимательно рассматривая. Она была одного роста с Линой, и сейчас казалась очень красивой. Но красота ее была холодной и опасной. — Этот мужчина должен был стать моим.

— Так и было бы, не измени ты ему с братом, — нотки презрения все же прозвучали в голосе Лины. Эта женщина была ей неприятна.

— Кор заставил меня это сделать. Ты не знаешь, каким настойчивыми могут быть черные маги, если чего-то хотят.

— Он любит тебя.

— Но не я его. И это единственное чувство, не подвластное магии. Нельзя заставить кого-то любить себя, — остановилась Сесилия перед Линой слишком близко, глядя прямо в глаза, замораживая голубым сиянием своих глаз. — Люка я люблю с детства и почти добилась своего, когда появилась ты! — выплюнула она, и лицо ее сейчас выглядело злым, хищным.

— Ты связала жизнь с его братом. Как же ты хочешь заполучить еще и Люка?

— Кору нужен только ветер свершений, и я помогу ему получить его. А потом он добровольно откажется от меня, и я добьюсь желаемого. Мой муж примитивен, — скривилась она. — Он думает, что достаточно блокировать чувства брата, и недооценивает нашу способность очаровывать, делать мужчин рабами, заставлять их терять голову… — задумчиво проговорила она. — Вот этого я тебя и лишу! — с этими словами она резко вскинула руку, и что-то выплеснула в лицо Лине из пузырька, что сжимала все это время в кулаке, и который Лина не замечала.

Испуг был такой силы, что Лина прижала ладони к лицу, чувствуя, как какая-то жидкость стекает меж пальцев и боясь даже думать, что это. Казалось, что злодейка плеснула ей в лицо кислотой, и только шок мешает почувствовать боль, а кожу ее уже разъедает до кровавых язв.

Но время шло, а боли так и не было. Постепенно Лина начала осознавать, что лицу ее ничего не грозит. Лишь осознав эту мысль до конца, она рискнула убрать от лица руки и посмотреть на ту, что продолжала равнодушно разглядывать ее.

— Вот и все! — торжественно произнесла Сесилия.

— Что, все? — внезапно охрипшим голосом спросила Лина.

— Теперь ты мне не соперница, потому что, как бы ты ни старалась, ничего хорошего в Лукреции разглядеть больше не сможешь. Отныне ты будешь видеть в нем только недостатки и презирать его за это все сильнее…

Голос Сесилии звучал пророчеством, и голова Лины все больше шла кругом. Единственная мысль билась в мозгу, что рядом с этой женщиной, в этой комнате она задыхается. Даже смотреть на нее она больше не могла — лицо Сесилии казалось ей злобной маской. Лина развернулась и бросилась обратно по коридору.

— Беги-беги… — понеслось ей в спину, и аккомпанировал словам презрительный смех. — И скажи спасибо, что я открыла тебе глаза на истинного Люка!..

Она даже не поняла, как преодолела лестницу и оказалась в комнате Люка с ногами на кровати, уткнув лицо в колени. Ее била крупная дрожь, а перед глазами все еще стояло лицо Сесилии, и в ушах звучал ее голос.

Прошло сколько-то времени, прежде чем Лина смогла успокоиться и прислушаться к себе. Кажется, чувствует она себя хорошо, и вроде как, ничего не изменилось. Да и Сесилия не маг! Скорее всего, ее жалкие потуги колдовать не принесли желаемых результатов.

К тому моменту, когда вернулся Люк, в окно уже заглядывал рассвет.

— Ты не спишь? — удивился он. Лина заметила, что выглядит он усталым.

— Я уже успела пообщаться с твоей невесткой, — усмехнулась она.

Он замер на полпути к кровати, и улыбка, что коснулась его губ, мгновенно сползла с лица.

— Что она сделала? — нахмурился он.

— По ее словам, открыла мне на тебя глаза.

— Черт! — выругался он, приблизился к ней и сдернул с кровати.

— Эй, больно же! — вырвала Лина руку и растерла покрасневшее запястье. — Чего ты так испугался?

Люк не торопился с ответом, разглядывая ее лицо.

— Черт! — снова выругался он. — Вот теперь мы в полной ж*пе! — Люк вновь схватил ее за руку и потащил из комнаты, не мало не заботясь, что делает ей больно и не обращая внимания на слабые попытки вырваться.

Глава 22

— Да пусти ты!.. — вырвала Лина руку, растирая запястье, как только они вышли из портала в доме Люка. Не слишком ли часто он ее хватает за руки? Мужлан, чертов! — Что ты себе позволяешь?!

— Или к себе в комнату и ложись спать, — бросил Люк, не глядя на нее.

— А чего ты раскомандовался?! — даже не двинулась с места она, продолжая буравить его взглядом. — Тебе не кажется, что я сама могу решать, куда мне идти и когда ложиться спать? Это не ясли, и я уже не младенец. Да и ты не нянька!

Вот тут он повернулся и посмотрел, наконец, на нее, словно только что сообразил, что разговаривает с таким же человеком.

— Ты работаешь на меня, — отчеканил Люк.

— Ас каких это пор работодатели указывают подчиненным, что им делать в свободное от работы время?! — задрала она подбородок выше крыши, сама себя при этом чувствуя довольно глупо. Но кажется, из «нее поперло», как выражается обычно Егор, когда Лина начинает ему все высказывать. И когда она начинала это делать, то предпочитала идти до конца. — Это во-первых. А во-вторых, я хочу расторгнуть соглашение!

В комнате повисла тишина, лишь портал продолжал слегка потрескивать в призрачном мерцании.

— Причины?.. — выдавил из себя Люк, не переставая хмуро разглядывать ее.

— Тебе нужны причины? Пожалуйста! — кивнула Лина. — Мне надоели ты, твой братец и его женушка! Если бы я раньше знала, во что меня окунут, то ни за что бы не согласилась… Да я бы Кате рот зашила шелковыми нитками, чтоб она не смогла прочитать вслух то объявление.

— Я думал, тебе нужны деньги, — прищурился Люк, и взгляд его очень не понравился Лине. — А сейчас они, значит, не нужны уже тебе?

Пока она размышляла, что можно на это ответить, он продолжил:

— Мне кажется, что сейчас они особенно тебе нужны, ведь твоя мать находится в больнице.

Вот это удар! Прямо ниже пояса! И Лина понимала, насколько он прав. Только вот понимание странным образом заставляло ненавидеть его еще сильнее. А сейчас она испытывала именно это всепоглощающее чувство, не оставляющее возможности думать логически.

— Кроме того, я уже вбухал кучу бабла в твое перевоплощение и обучение. Ты еще не заработала и сотой части из того, что я уже на тебя потратил.

Лина задохнулась от возмущения и обиды. На глазах невольно выступили злые слезы. Но крыть ей было нечем. Ведь он сейчас говорил правду. Пусть и делал это грубо и без прикрас, но она была должна ему всюду и столько, что в жизни не расплатится. А еще и это дурацкое ожерелье! Про него она вспомнила вдруг и невольно прижала пальцы к камням, которые сейчас ей показались холодными и неживыми. Все то время, что прошло с его покупки, она продолжала носить его на груди, совершенно забыв об этом. А сейчас эта шикарная драгоценность показалась ей удавкой, что затягивалась все сильнее, того и гляди задушит.

Дрожащими пальцами Лина нащупала застежку на спине, но снять ожерелье ей не позволили. Черты лица Люка как-то вдруг смягчились, на нем проступила досада. Он шагнул к ней и убрал ее руки от шеи, не выпуская из своих.

— Прости, что был так резок, — пробормотал Люк, и в глазах его Лина читала раскаяние. Только вот в ушах продолжали звучать те слова, что произнес он до этого. — Ты разозлила меня… — погладил он ее запястья большими пальцами. Жест этот был Лине хорошо знаком, только вот сейчас он усилил раздражение, вместо того, чтобы успокоить.

— Не трогай меня, — тихо, но с угрозой в голосе попросила она, забирая руки и делая шаг назад. Слишком близко он подошел к ней, вторгся в личное пространство, где ему не было места. — Я хочу расторгнуть соглашение, — упрямо добавила, чувствуя, что сильней этого желания не испытывала еще никогда. Именно в этот момент, когда на улице стояла ночь, Лина хотела оказаться дома, в своей кровати, и забыть о Люке, как о страшном сне.

Его реакция не заставила себя ждать. Только вот повел он себя совсем не так, как предвидела Лина. Вместо того, чтобы продолжить запугивать ее или, на крайний случай, уговаривать передумать, Люк приблизился к ней, и выглядел он при этом угрожающе.

— Значит, ты не хочешь подчиниться по-хорошему? — процедил он сквозь зубы, беря ее за плечи и крепко сжимая. Против воли Лина заглянула в его глаза, а потом уже просто не смогла отвести взгляда. Синева становилась все более яркой и пронзительной. Вскоре Лине казалось, что она струится из глаз Люка, обволакивая ее всю. Голова немного кружилась, но это было даже приятно, как при легком опьянении, не грозящим похмельем. — Ты больше не заикнешься о расторжении соглашения, — издалека донесся до нее голос Люка, на что Лина сразу же кивнула, понимая, что совершенно с этим не согласна, но ничего не в силах поделать. Чужая воля завладела ее разумом и диктовала свои условия. — Ты будешь выполнять все, что я велю, а за это я тебе буду более чем щедро платить. Наши отношения продлятся до тех пор, пока я сам не решу, что пора положить им конец. Завтра вечером ты будешь выглядеть влюбленной в меня и не замечать никого вокруг. Ты все поняла? — Лина снова кивнула. — Теперь иди в свою комнату и ложись спать.

Зрительный контакт прервался. Люк развернул ее спиной к себе и подтолкнул к выходу.

На негнущихся ногах Лина добралась до своей комнаты, опустилась на кровать и какое-то время просто сидела, разглядывая стену. В голове царил туман, и она сама не понимала, о чем думает сейчас. Но постепенно туман рассеивался, и события последних нескольких минут обрели узнаваемые очертания. Только что Люк прибегнул к гипнозу, Лина это отчетливо осознавала. И если раньше он просил, пусть и в приказном тоне, то сегодня изменил тактику. Подействовала ли на нее его воля? Лина прислушалась к себе и не поняла ровным счетом ничего. Она по-прежнему хотела убраться из этого дома и не видеть больше его хозяина никогда, но при этом, предложи ей сейчас уехать и даже подгони к крыльцу машину, она бы не шевельнулась. И это Лина тоже отлично понимала.

Не в силах больше думать ни о чем и ощутив внезапно такую усталость, что буквально валила ее на кровать, она быстренько разделась и нырнула под одеяло. Все, на сегодня с нее хватит, а подумает обо всем она завтра, если, конечно, до утра с ней еще чего-нибудь не приключится.

Утро следующего дня началось с плохого настроения. И даже утренний душ не способствовал его улучшению. Лина так долго стояла под упругими горячими струями, сколько только могла себе позволить, но разве что чувствовала себя немного бодрее, чем в момент пробуждения, но уж точно не веселее. Жизнь не радовала, хоть и била ключом. Хотелось завалиться обратно в постель и пролежать так весь день, накрывшись с головой одеялом, чтоб только не видеть никого и не слышать. А еще лучше оказаться сейчас дома. С каким бы удовольствием она приготовила завтрак Егорке, проводила бы его в школу, навестила бы маму в больнице… Обычная жизнь простого человека, которой ее лишили. И винить некого, кроме самой себя, Лина это отлично понимала. Никто ее не заставлял подписывать соглашение. Но все это случилось, обратного пути ей никто не даст, пока не сыграет роль до конца, а значит, как-то нужно научиться с этим жить.

Когда она уже полностью собралась и готовилась спуститься в столовую, настраиваясь на встречу с тем, кого меньше всего хотела сейчас видеть, в комнату вошла Вероника и доложила:

— Лукреций Альметьевич просил передать, что отменил на сегодня все ваши занятия. Он просил вас управиться со всеми делами до четырех часов. К этому времени подъедет ваш личный стилист, чтобы подготовить вас к вечеру. Машина будет ждать вас в семь.

Все это она произнесла так четко, словно репетировала речь долгое время, чтобы та отлетала от зубов. Лина невольно поморщилась. Какое же всё в этом доме и все служащие Люка неживое, словно искусственное. Муштра тут виновата или гипноз, без разницы. Но неужели он сам не чувствует, как не хватает ему обычных человеческих эмоций? Вот взять хотя бы Веронику. Всегда предельно вежливая, немногословная… Да она ни разу при Лине не улыбнулась! Как робот выполняет свою работу. Или Валера — водитель, ей даже голос его доводилось слышать всего пару раз. И такие тут все, не считая разве что кухарки, которая единственная не скупиться на эмоции. Вот к ней-то Лина и направилась, поняв, что компанию за завтраком ей никто составлять не собирается, и не желая в одиночестве сидеть за большим столом и орудовать кучей приборов.

Виктория Сергеевна отнеслась с пониманием к капризам молодой хозяйки, как она ее называла, и весь завтрак развлекала Лину разговорами. А потом по традиции собрала маме передачу и позвала Валеру, сообщив, что хозяйка готова выдвигаться в больницу.

Как ни старалась Лина скрыть от мамы свое истинное настроение, та заметила, что что-то неладно, и засыпала дочь вопросами. Пришлось врать и изворачиваться, чтоб только не разволновать ее еще сильнее. Кажется, у нее получилось внушить маме, что все в жизни дочери идет просто замечательно. И лишь оказавшись на улице она смогла скинуть маску и стать самой собой, понимая, что даже сотой доли того, о чем рассказывала маме, не испытывает, и что сама жизнь, такая вот — полная лжи, ее не радует и даже отравляет душу.

— Валера, можете не ждать меня, езжайте по своим делам, — обратилась Лина к водителю, когда они подъезжали к ее дому — следующему пункту обязательной программы. — В коттедж я вернусь на такси…

— Мне велено забрать вас в половине четвертого и доставить домой, — как робот отозвался водитель и даже не удосужился посмотреть на нее в зеркало заднего вида. Лина усмехнулась

— ну хоть услышала его голос.

Она не понимала, что именно с ней происходит, но кажется в душе разрастался самый настоящий бунт. И единственная фраза, что хоть как-то характеризовала ее настроение — «Она им всем покажет!» Как именно и что собиралась показывать, Лина пока и сама не знала, но начать планировала немедленно и с того, что ни на какое открытие выставки она не пойдет. Как именно собирается это сделать, пока и сама не понимала, но Валера точно ни о чем не должен догадаться, а потому ему Лина спокойно ответила:

— Как скажешь, — и даже равнодушно пожала плечами, открывая заднюю дверцу и выбираясь из машины.

Пока наводила порядок в квартире и готовила нехитрый обед, мысли в голове работали с точностью компьютера. Егор был в школе, и никто не отвлекал Лину от размышлений. А думала она о том, что пора поставить этого выскочку на место. Неподчинение давалось ей очень тяжело, и Лина понимала, что так действует внушение Люка. Но еще она осознавала и то, что внушение это ослабляется расстоянием, что будь он сейчас рядом, она не смогла бы ослушаться. А так, превозмогая гаденькое чувство в душе, что поступает неправильно, она обязана была попытаться не подчиниться его воле.

Когда с домашними делами было покончено, Лина выглянула в окно и удостоверилась, что черного джипа во дворе нет. Валера редко ждал ее, обычно он приезжал к назначенному времени. Вот и сегодня дело обстояло именно так, и Лина смогла беспрепятственно покинуть квартиру и отправиться, куда глаза глядят. План зрел по мере его воплощения.

Позвонить Кате она не могла, потому что стоял разгар трудового дня, и та на работе. Лина знала, что подруга отлично устроилась по протекции Люка и теперь готовит к открытию новый ресторан в должности его управляющей. Хоть за это она может быть ему благодарна. Этот поступок был маленьким плюсиком в списке, состоящем почти из одних минусов.

Подруга отпадала, да и той все равно как-то пришлось бы объяснять желание затеряться. А этого Лина точно не хотела делать. Она отправилась в центр, где внимание ее привлекла яркая афиша кино. Что ж, в кино она была последний раз, когда еще училась в школе. Потом жизнь как-то круто взяла ее в оборот, не оставив времени на досуг. И сейчас Лина с радостью ухватилась за возможность компенсировать пробел.

Она купила билет на ближайший сеанс. А еще запаслась большим стаканом попкорна, бутылкой колы, вспоминая, как же это здорово — погрузиться в захватывающий сюжет и ни о чем не думать, жуя попкорн и запивая колой.

Фильм оказался смешным и интересным, и почти на два часа Лина забыла обо всем, увлеченная космическими приключениями.

Из кинотеатра она выходила, когда стрелки часов показывали без пятнадцати три. Погода не располагала к пешим прогулкам. С утра валил мокрый снег, больше похожий на дождь, и дул пронзительный ветер. Перед Линой стоял выбор, который нельзя было назвать богатым. Она могла затеряться в торговом центре или посетить краеведческий музей, где тоже последний раз была еще в школьном возрасте, да к тому же, училась тогда в младших классах. Колебалась она не долго, потому как ходить по магазинам без цели терпеть не могла. А вот побродит среди экспозиций с удовольствием. Да и нужно было успокоиться. Несмотря на неослабевающий протест, она нервничала все сильнее. Совсем скоро Валера доложит хозяину, что в назначенное время она не появилась, и что дома ее тоже нет. Как поведет себя тогда Люк, Лина даже думать боялась, но решила сорвать его планы во что бы то ни стало.

Посетителей в музее почти не было, разве что группа таких же маленьких, какой когда-то была она, школьников со скучающим видом слушали гида, которая рассказывала им про историю их края. Все они зевали тайком и шкодили, за что получали выговор от учительницы. Лину это умилило сверх меры, и она поймала себя на том, что смотрит на них и улыбается, вспоминая себя в этом возрасте. Хорошее было время, беззаботное. Не то, что сейчас.

Когда стрелки часов перескочили отметку в половину четвертого, Лина начала нервничать все сильнее. Музей ей вдруг показался совсем не подходящим местом, чтобы затеряться. Даже стало чудиться, что за ней следят и только и ждут, когда она допустит промах. Так и получилось, что Лина отправилась в торговый центр, который в любое время суток кишел народом. Там она немного успокоилась, взяв чашку кофе в фут-зоне и заняв столик, притаившийся между двух колонн. Именно там ее и нашел Люк, и выглядел он так, что Лина невольно задрожала от страха.

Глава 23

— Как это называется? — спросил Люк, опускаясь на соседний стул. Лина уже тому обрадовалась, что он не пришиб ее на месте, хоть и выглядел именно так. Еще радовало, что говорил он тихо и внимания к ним лишнего не привлекал. — Почему ты сбежала от Валеры и заставляешь меня разыскивать тебя? Пойми, спрятаться не получится, я отлично тебя чувствую, где бы ты ни находилась. А вот лишнего времени нет, и нервы у меня не железные, — тише и с явной угрозой в голосе закончил он, выжидательно глядя на Лину.

Лина старательно не смотрела на него, хоть и ничего другого вокруг тоже не видела. Да и сколько бы не отводила взгляд, он все равно возвращался к злому лицу Люка, словно притягиваемый магнитом. И она совершенно не знала, что можно ответить. С одной стороны, все упреки считала справедливыми, понимала, что ведет себя неразумно. Ведь сама подписалась на все это. С другой — она даже примерно не знала обо всех подводных камнях, когда соглашалась на эту работу. Могла ли она предполагать, что столкнется с подлостью и колдовством, что окунется в такие интриги, о каких даже в книгах не читала. Внезапная мысль осенила Лину и с такой четкостью, что она даже забыла про страх.

— Люк, ты же маг! — с надеждой посмотрела она в его такие красивые, но такие холодные сейчас глаза. — Так почему же ты не оградишь нас от происков своего брата и его жены? Не можешь ли ты сделать так, чтобы их магия на нас не действовала?

Подумать только! Все это она говорила на полном серьезе. И кажется у нее получилось не вызвать в нем раздражения. В глазах Люка появилось понимание и даже толика теплоты.

— Я постоянно думаю об этом, — кивнул он. — Уверяю тебя, что больше они ничего нам сделать не смогут. Они воспользовались тем, что ничего подобного я не ждал и оказался не подготовленным… Есть одно место, которое должно помочь нам очиститься от заклятий.

Мы должны попасть туда сегодня на рассвете. А сейчас пойдем… Оксана уже ждет тебя, и своим побегом ты украла у себя время.

Он встал и взял Лину за руку. Так и вел ее как малого ребенка, пока не усадил в машину. Но она и не сопротивлялась, не в силах думать ни о чем, кроме того места, про которое он заикнулся. Как же ей хотелось сбросить с себя путы чужой воли! Очиститься, освободиться… И возможно, они поймут, как сделать так, чтобы Люк получил свой артефакт. Если уж выбирать между ним и его братом, то Люка Лина считала более достойным этой ценной реликвии, что передавалась в их семье из поколения в поколение. Да и совсем скоро артефакт должен был ожить, и если не воспользоваться им, то род Люка придет в упадок. Перспектива та еще, как ни крути. Лина бросила косой взгляд на молчаливого и сосредоточенно глядящего на дорогу Люка и поняла, что если бы благополучие ее семьи зависело от записи в какой-то книжке, то возможно, и она бы пошла на все. Возможно… Как же все-таки хорошо, что она живет в обычном мире, где не правят законы магии.

Оксана встретила их с таким видом, словно и не дожидалась битый час. Ни тени осуждения или недовольства. Как всегда, одетая с иголочки, улыбающаяся и подтянутая.

— Встречаемся в гостиной, в половине седьмого, — бросил Лине Люк, направляясь к лестнице.

— Что ж, времени у нас в обрез, — лучезарно улыбнулась Оксана. Лине даже показалось, что та рада проявить свои умения стилиста, когда поджимают сроки. — Мы все успеем, — подмигнула она ей и предложила начать немедленно.

Полтора часа Лину красили и укладывали. Ее комната напоминала мини салон, столько всяких приспособлений для наведения красоты в ней сейчас находилось. Завершающим этапом преображения стало облачение в новое платье, которое выбрал для нее Люк и которое Лине нравилось, хоть она и сама себе не признавалась в этом.

— Украшение, достойное королевы! — восторженно произнесла Оксана, застегивая колье на шее Лины. Камни опалили кожу холодом, но сразу же согрелись в ее тепле. — Немного пачули, и образ можно считать завершенным, — сбрызнула она в воздух сладковатой парфюмированной воды, облако которой едва заметной влагой осело на волосах и плечах Лины, заставив задрожать от предвкушения чего-то. — А теперь ты можешь оценить мои старания, — подвела ее Оксана к овальному зеркалу, в которое до этого смотреться не велела.

И в который раз Лина себя не узнала. Эта красивая девушка, в облегающем черном платье, с волосами, собранными на затылке, и двумя прядями, свободно спадающими на плечи, лишь отдаленно напоминала ей ее. Что-то знакомое угадывалось в искусно подведенных глазах, которые сейчас загадочно мерцали. Или их такими делал яркий свет в комнате — на улице ведь уже совсем стемнело. Аромат пачули слегка дурманил голову, рождая неясные фантазии. Сама себе Лина сейчас казалась сказочной принцессой…

— Стоит поспешить, — вернул ее в реальность деловитый голос Оксаны. — Половина седьмого, — постучала та по циферблату часов.

В дополнительных пояснениях Лина не нуждалась. Она и сама уже знала, как не любил Люк опозданий. А потому безропотно дала Оксане накинуть себе на плечи норковое манто, поправить пряди волос и вышла за дверь, слушая, как стучат по полу каблуки ее новых туфель.

Люк уже был внизу, и Лина даже не удивилась тому, как великолепно он выглядит. Разве что мелькнула мысль — а над его образом тоже работает стилист, или его природная красота в этом не нуждается. Но конечно же, спрашивать об этом она у него не стала. Да и стоило подметить восхищение во взгляде, которым он окинул ее, как моментально все остальные мысли вылетели из головы. Ей нравилось нравиться ему, даже несмотря на то, что она знала ему цену и больше никогда решила не позволять себе ошибаться на его счет. Но сейчас он искренне восхищался ею, и она этим наслаждалась.

На этот раз Люк не был за рулем. На выставку их доставил Валера, традиционно молчавший всю дорогу. Да и Люк был не многословен. Разве что сказал, что она затмит на вечере всех, и то, что колье ей удивительно идет. Лина же не могла думать ни о чем, кроме того, что рядом с ней сидит чертовски привлекательный мужчина, внимания которого добиваются многие женщины. Ее самолюбию льстило, что он остановил свой выбор именно на ней. И она прекрасно понимала, что находится под действием его гипноза. Ведь она не забыла, как он сказал, вернее, прорычал вчера: «Завтра вечером ты будешь выглядеть влюбленной в меня и не замечать никого вокруг». Это уже происходило, чего уж там. Да поставь перед ней Люка и еще с десяток таких же красавчиков, она все равно не сможет отвести от него взгляда, любуясь его блестящими черными волосами, пронзительными синими глазами, точеным носом, чувственными губами…

— Лина, с тобой все в порядке? — раздался голос Люка, и только тут Лина сообразила, что не сводит с него глаз. Что все то, о чем она думает, происходит и в реальности. Она внимательно рассматривает его лицо, все время возвращаясь к губам, к которым просто мечтает прижаться своими.

— Я бы так не сказала, — протянула она и придвинулась к нему. Он ее настолько завораживал в темноте салона, освещаемого лишь неоном, просачивающимся с улицы, что она даже не хотела с собой бороться. Она просто дико мечтает его поцеловать и сейчас сделает это. — Ты же сам мне велел так себя вести, — потянулась она к его губам.

Но Люк остановил ее, и в голосе его прозвучала усмешка.

— Ну и парочку мы с тобой сегодня будем представлять! Ты — мечтающая о моих поцелуях, и я — не смеющий прикоснуться к тебе, чтоб не потерять сознание, — а потом он и вовсе рассмеялся, немного отрезвляя Лину и заставляя отодвинуться. Что это она, на самом деле9 Знает же, как на него с недавних пор, благодаря его братцу, действуют ее поцелуи. Однако, как же ей с собой-то справляться сегодня9 Что-то она окончательно запуталась. — Потерпи до рассвета, — попросил Люк, беря ее за руку и крепко пожимая. — Если все пройдет удачно, я смогу целовать тебя так долго, как только ты захочешь.

Выставка полотен современного и модного художника устраивалась в огромном холле Дома культуры, о чем радостно сообщал яркий перетяг над входом в здание. Желающих поприсутствовать на открытии выставки насчитывалось немало, судя по тому, с каким трудом Валере удалось найти место на парковочной площадке, довольно далеко от входа. К вечеру подморозило, и Лине пришлось туго в остроносых туфлях на высокой шпильке, которые так и норовили разъехаться на тронутой изморосью тротуарной плитке. Если бы не Люк, что крепко держал ее под руку, она бы точно опозорилась, приземлившись на пятую точку на глазах у всех тех, кто курил или просто мирно беседовал у входа в Дом культуры.

Бойкий парнишка, дежуривший у дверей внутри здания, первым делом вручил Лине глянцевый каталог картин и пригласил пройти в гардероб.

Люк сегодня решил проявлять чудеса галантности, чем смущал Лину сверх всякой меры.

Она и так еле сдерживала себя, чтобы не прижаться к нему потеснее или не заглянуть ласково в глаза. А когда он снимал с нее манто, ненароком касаясь шеи, то она и вовсе испытала прилив такого возбуждения, с которым еле справилась. Чертов гипноз! — тут же разозлилась, правда надолго ее не хватило. Уже через секунду, стоило ей ощутить еще одно прикосновение его пальцев к своей коже, как потаенные струны души вновь зазвучали трепетно и нежно. А когда он взял ее за плечи и развернул к себе лицом, она и вовсе чуть не отхлестала себя по щекам, испытав непреодолимое желание коснуться его губ.

— Ничего и никого не бойся, — проговорил он, оглаживая ее голые плечи. — Сегодня ты настоящая принцесса, а я твой принц. Обещаю не бросать одну надолго.

Он не смеялся и не издевался, а напротив был необычайно серьезен. И Лина ему поверила, чувствуя, как внутри разливается тепло, а на глаза просятся слезы. Люк это тоже заметил, и во взгляде его мелькнуло удивление. Но хорошо, что он не стал заострять на этом внимание, иначе все старания Оксаны пошли бы коту под хвост, смытые потоком сентиментальных слез.

— Готова? — улыбнулся он.

Лина кивнула. Люк церемонно предложил ей локоть, за который она и уцепилась как за спасительную соломинку. Только это и помогло ей преодолеть широкую однопролетную лестницу на второй этаж и предстать перед глазами всех гостей, что уже прохаживались в холле, увешанном полотнами разной величины.

— Бокал шампанского, чтобы снять напряжение? — предложил Люк, жестом останавливая официанта, разносящего напитки.

— Пожалуй, — согласилась Лина, не в силах избавиться от ощущения нереальности происходящего.

Все эти нарядные гости, любопытные взгляды, приветственные рукопожатия, которыми то и дело обменивался Люк с мужчинами, большая часть которых была Лине не знакома. Кого-то она помнила по тому единственному приему в честь Дня рождения Жанны, который не так-то просто было забыть. Сама Жанна тоже была тут, но к ним она не подошла, лишь издалека кивнула Люку и мазнула взглядом по Лине. И все же, что-то было не так, как в прошлый раз. Не сразу Лина сообразила, что сегодня не одна из этих красивых и разряженных девушек, что находились в холле, даже не пыталась повиснуть на шее Люка или облобызать его своими накрашенными губами. Интересно почему? Вид у него что ли такой сегодня? Лина даже тайком поразглядывала своего кавалера, но ничего особенного не заметила и решила не ломать себе голову еще и этими мыслями.

Шампанское отлично справилось со своей ролью — у Лины слегка закружилась голова от единственного бока и появилась невиданная смелость. Она даже позволила себе слегка погладить рукав пиджака Люка и чуть теснее прижаться к нему, пока тот был занят разговором с каким-то мужчиной. Кажется, он даже не заметил невинной ласки, ну или сделал вид.

Приятель Люка, тот самый одаренный художник, ради которого тут сегодня собралось светское общество, понравился Лине сразу же. Эдакий добродушный весельчак, что предпочитает прожигать жизнь с шиком, нежели смаковать каждое ее мгновение. Общение с такими людьми хорошо в порционном виде. В их обществе Лина быстро устает, но зато и так, как они, больше никто не умеют веселить и поднимать настроение. Кстати, картины Лине показались под стать характеру художника. Было в них что-то шутовское, заставляющее улыбаться, даже если учитывать, что в живописи Лина не разбиралась и уж точно не считала себя ценителем. Но на картины Данилы Львовского, как представил ей Люк художника, смотреть было приятно.

Люк оставался верным своему слову — если и отходил от Лины, то ненадолго и оставался в поле ее видимости, как и сам мог обмениваться с ней взглядами. Они выпили еще по паре бокалов, и вечер Лине даже начал казаться приятным. Ей нравилось передвигаться между полотнами, всматриваться в них и делиться впечатлениями с теми, кто тоже в данные момент смотрел на них. Это походило на какую-то игру, только на какую Лина не знала.

В какой-то момент, когда Люк в очередной раз отошел, Лина с улыбкой разглядывала картину, изображенное на которой напоминало ей огромную тыкву. Ей даже казалось, что она видит щербатый рот и огромные глазницы среди всех тех линий, коими было испещрено полотно. Разглядывание и угадывание забавляло ее, как вдруг она почувствовала холодок меж лопаток. И почти сразу же сзади раздался знакомый и неприятный голос, который она меньше всего хотела бы сегодня слышать.

— Наслаждаешься вечером в компании любовничка?

Лина обернулась и наткнулась на колючий взгляд черных глаз. В блестящем красном платье и с распущенными по плечам черными волосами Жанна сегодня была больше чем когда-либо похожа на цыганку. Лина даже испугалась, что она сейчас проклянет ее. И она не знала, что можно ответить этой хищной красавице. Разве что ее насмешили предположения в любовной связи ее и Люка. Она едва сдержала смех, стоило подумать, как отреагировала бы Жанна, расскажи она ей правду.

— Смеешься?! — округлила смуглянка глаза. — Не боишься, что делаешь это в последний раз? — тут же прищурилась она и придвинулась ближе к Лине, глядя на нее снизу-вверх, но от этого не став менее страшной. — Я же предупреждала держаться от него подальше. Ты еще не поняла, что он мой и больше ничей? Тогда, мне придется объяснить тебе это по-другому…

— Это как, интересно?

Лина, в отличие от Жанны, заметила, что к ним приближается Люк. И последнюю реплику или угрозу, чем та и являлась, тот расслышал хорошо.

— О, Люк! — тут же преобразилась смуглянка, поворачиваясь к нему лицом. — Я тут подумала, что твоей любовнице должно быть скучно и решила развлечь ее разговорами о… о живописи, — кивнула она на картину.

— Да? — обошел он ее и обнял Лину за талию, привлекая к себе. — А мне почему-то кажется, что ты угрожала. Я прав, дорогая? — заглянул он Лине в лицо, и в глазах его блеснули озорные искорки.

— Да ты что! Я? Угрожала?.. Ангелина, кажется? — бросила она на Лину поистине убийственный взгляд. — Она неправильно трактовала изображенное на картине, ну вот я и собиралась ей объяснить…

Улыбка исчезла из глаз Люка, и сам он как-то весь подобрался. Лина даже испугалась, что сейчас грянет буря. Он выпустил ее талию и сделал шаг к Жанне. Голос понизил практически до шепота, но Лина слышала каждое слово, произнесенное им.

— Моя жизнь изменилась, Жанна, теперь в ней появилась Лина. И между нами с тобой все было кончено задолго до этого. Ты больше никогда не посмеешь приблизиться к Лине с угрозами. С этой минуты ты будешь выказывать ей только уважение, какого она и заслуживает… — он говорил, пристально глядя в глаза смуглянке. Лина видела, как та не мигая смотрит на него, как увлажняются ее глаза, и понимала, что ослушаться внушения она не осмелится, разве что Жанна тоже ведьма и окажется сильнее Люка. Но что-то ей подсказывало, что это не так.

— Ну ладно… — тряхнула головой Жанна и неуверенно оглянулась. — Меня ждут, мне пора… Всего хорошего, — и она ушла, покачивая бедрами. Лине даже стало ее жалко, ведь она лучше всех знала, на что способен Люк.

— Больше она тебя не тронет, — повернулся к ней Люк. — Предлагаю отправиться домой и немного поспать. С Данилой я уже попрощался за нас обоих, — улыбнулся он. — Надеюсь, ты не забыла, что на рассвете нам предстоит небольшое путешествие?

Забыла ли она? Да она весь вечер нет-нет, да вспоминала, что если все пройдет успешно, то она сможет целовать его, сколько захочет!

Глава 24

Дорога домой прошла в неловком молчании. Ну Лина точно чувствовала себя именно так. За Люка, конечно, поручиться не могла, и о чем тот думал, сосредоточенно глядя в окно, за которым ровным счетом ничего не было видно, даже примерно не догадывалась. Но почему-то ей хотелось верить, что и ей он уделил хоть чуточку места в своих мыслях.

Возле дома Люк снова опередил Валеру и сам распахнул дверцу для Лины и галантно подал ручку. Но опять же молча… И лишь в холле, когда она уже направилась к лестнице, проговорил:

— Предлагаю отправиться часов в шесть. Здесь еще темно, а там, куда мы отправимся уже начнется рассвет. Он-то нам и нужен.

Неизвестно почему, Лина покраснела, хоть ничего особенного он и не сказал. С трудом заставила произнести себя:

— Как скажешь… — и поспешила по лестнице вверх.

— Спокойной ночи, Лина, — понеслось ей в спину. Но обернуться и снова засветить свои пылающие щеки Лина не рискнула.

Она не понимала своей реакции на Люка. Волшебство вечера закончилось, это она почувствовала еще в машине. Ну пусть не волшебство, а последствия его гипноза. Но тяга-то никуда не делась! Да, шоры спали с глаз, и она снова могла перечислить все его главные недостатки по ее мнению. Так почему же ее притягивали даже они?!

Лина сидела на кровати и размышляла, несмотря даже на то, что клонило в сон со страшной силой. И все же она заставила себя раздеться, по-быстрому ополоснуться в душе и забраться под одеяло. Но даже в темноте комнаты и со слипающимися глазами она продолжала прокручивать приятные моменты сегодняшнего вечера и замирать от мысли о завтрашнем утре. На этот раз к пробуждению она подошла со всей ответственностью и завела будильник на половину шестого. Ей до чертиков надоело, что каждое утро кто-то, да будил ее, потому что пора было вставать, и ее ждали неотложные дела. Завтра она сделает это самостоятельно!

В шесть утра она уже была полностью готова к путешествию в другой мир. Одета, умыта и причесана. Дожидаться Люка в комнате не хотела. А выйдя на балкон второго этажа, зачем-то направилась к его спальне. Так и стояла напротив двери, прислушиваясь к шорохам за ней, точно зная, что Люк уже не спит, пока он не присоединился к ней — свежевыбритый и традиционно красивый. Порой Лине казалось, что красота этого мужчины слишком яркая, что для одного человека ее много. Вот и сейчас ему удалось ее ослепить на долю секунды.

— Готова? — спросил он вместо приветствия. Даже не удивился, увидев ее.

— Как видишь, — развела Лина руками, подметив сварливость в собственном голосе. А сейчас-то она чем не довольна? Не хотелось начинать день со ссоры. Но Люк, кажется, даже не обратил внимания на ее тон.

— Предлагаю не тратить время на завтрак и отправиться прямо сейчас.

— Как скажешь, — пожала она плечами.

Вот тут ей удалось удивить его, потому что именно такой взгляд и поймала, когда с гордым видом проплывала мимо Люка. И досада на себя не заставила ждать. Ведет себя, как форменная истеричка или сварливая жена!

— Хочу предупредить тебя… — взял ее Люк за руку возле портала и развернул к себе. — Место, куда мы переместимся, покажется тебе очень странным, скорее всего. Но ты не пугайся. Это одно из самых необычных мест в моем мире. О нем даже знают не многие. А чтобы попасть туда, нужно создать специальный портал, который под силу только выдающимся магам, — без ложной скромности закончил.

— Каким ты и являешься, — кивнула Лина и не выдержала — рассмеялась. Лед треснул, и настроение ее поползло в гору.

— Как ты догадалась? — блеснули лукавством его глаза. Но вопрос был риторическим, потому что Люк уже затянул ее в мерцающее пространство.

В первый момент Лина задохнулась. Не от недостатка воздуха, нет. С этим было все в порядке. Ее до такой степени поразило абсолютно круглое и ярко-красное озеро, с неподвижной зеркальной поверхностью. Берег же вокруг озера колосился травой, но не зеленой, к какой она привыкла, а ядовито-оранжевой. И над всем этим, как и над их с Люком головами, парило не голубое небо, как можно было бы ожидать, а плавно плескалась уже обычная голубоватая вода, подсвеченная где-то глубоко внутри, отчего она слегка мерцала.

— Что это? — повернулась Лина к Люку и увидела скалу, в которой переливался портал. Вот откуда они, значит, вышли?

— Впечатляет? — в то время, как она рассматривала удивительное место, Люк наблюдал за ее реакцией.

— Не то слово!

— Это перевернутый оазис. Кровавое озеро должно смыть с нас все то, что было навязано не по доброй воле.

— Вот как? — Лина снова бросила взгляд на пугающее озеро. — А там, что… кровь?!

— Нет, конечно! Название такое только из-за необычного цвета.

— И мы должны будем в нем искупаться?

— Именно! — кивнул Люк. — Надеюсь, ты умеешь плавать?

— Не очень хорошо. А оно глубокое?

— В нем нет дна.

— Что, совсем? — округлила Лина глаза, не в силах представить то, о чем он говорит.

— Ну, по крайней мере, никто его еще не нащупывал, — усмехнулся Люк. — Но не волнуйся. Вода в озере такая густая, что вряд ли даст утонуть, — бросил он любовный взгляд на ровную поверхность, и Лина догадалась, что он уже тут не в первые.

— Тыуже в нем купался?

— Нет. Но я был тут и не раз, — уклонился он от прямого ответа. — Есть еще кое-что…

Вид Люка Лине не понравился. Кажется, он чего-то страшился.

— Там водятся чудовища? — заранее испугалась она.

— Что? Нет, конечно! — рассмеялся он, но сделал это опять как-то натянуто.

— Тогда, что же?..

— Ты должна будешь раздеться до гола. Ия тоже. И искупаться мы должны в озере вместе, — добил ее Люк окончательно.

Какое-то время Лина только и могла, что таращиться на него, совершенно не зная, что можно сказать.

— А по очереди нельзя? — наконец-то она нашлась, что ответить. Хоть даже примерно не представляла, как будет входить в озеро одна. Но об этом она подумает потом, если рискнет искупаться. — Ты бы отвернулся…

— Нельзя, — отрезал Люк. — Мы пришли сюда вдвоем. И должны либо уйти так же, не нарушая покоя озера очищения, либо искупаться вместе, глядя друг другу в глаза. И медлить нельзя, — посмотрел он на воду вместо неба, которое разгоралось все ярче. — Уже вовсю занимается рассвет. Можем пропустить нужное время…

И сказав это, он начал спокойненько раздеваться, больше не глядя на Лину. Она же только и могла, что теребить цепочку на шее, не зная, на что решиться.

— Не разденешься сама, я буду вынужден помочь тебе в этом, — лукаво посмотрел на нее Люк. — Назад пути нет, — оглянулся он на скалу.

Лина последовала его примеру и не увидела портала. Вот же подлый! Он и это предусмотрел!

Она смотрела, как Люк медленно расстегивает рубашку, и в голове глупые мысли, что не хватает музыки, чтоб сходство со стриптизером было полное, боролись со смущением.

— Ну можно и так, — повернулся он к ней. — Сначала ты смотришь, как раздеваюсь я. А потом я сяду вот сюда, — указал он на плоский камень у подножья скалы, — и буду заниматься тем же, — губы его растянулись в довольной улыбке.

— Люк, я не могу!.. — простонала Лина и обхватила себя руками для пущей важности.

— Так, пока ты не начала ничего придумывать, предупреждаю — я все проверил.

Ежемесячного недомогания у тебя нет, а все остальное никак не может нам помешать искупаться в озере вместе.

— Я стесняюсь! — выкрикнула Лина. — Неужели ты не понимаешь?

В этот момент он скинул рубашку прямо на траву и приблизился к ней, взяв за плечи и развернув к себе лицом.

— Лина, посмотри на меня, — он взял ее руки и прижал ладонями к своей груди. Ох, зачем он это только сделал?! Она и так не могла не чувствовать жара его тела и не смотреть на эту треклятую жилку на шее, что билась неистово и так и манила прижаться к ней губами! — Я тебя смущаю?

— Еще как! — почувствовала Лина, как осип ее голос.

— В обнаженных телах нет ничего неестественного.

— Мы с тобой не Адам и Ева, — хихикнула она, чувствуя себя все глупее, и не в силах избавиться от мысли, что ощущает под ладонью, как колотится его сердце.

— Ну представь, что пришла на нудистский пляж, — улыбнулся он. — Давай ненадолго станем извращенцами..

Он отпустил ее руки и взялся за край ее футболки. Лина аж взвизгнула, когда он потащил футболку вверх, и отскочила от него со словами:

— Я сама! Только… отвернись, пожалуйста, — вымученно добавила.

— Умница-девочка! — похвалил он. — И ты будешь вознаграждена за храбрость, избавившись навсегда от чужого воздействия.

— И от твоего? — прищурилась Лина.

— Я же сказал, от любого, — кивнул он и отвернулся.

Что ж, а вот ради этого, пожалуй, стоит потерпеть пять минут позора. На этой воодушевляющей мысли и пользуясь тем, что Люк не смотрел на нее, она сняла футболку и расстегнула джинсы. Он к тому времени остался в одних плавках, и на него она тоже предпочла не смотреть. А вот поторопиться ей стоило, чтоб он не застал ее хотя бы во время раздевания.

— Ты готова? — спросил Люк, когда Лина осталась в чем мать родила и, борясь со всеми эмоциями сразу, ничего лучше не придумала, как разглядывать его упругие ягодицы. — Лина?.. Я поворачиваюсь…

И что ей прикрыть, скажите на милость, когда руки всего две?! Как смогла, прикрыла сразу все срамные места.

Люк повернулся, и от неожиданности Лина зажмурилась, чувствуя, как пылают щеки. Да что же с ней творится, в самом деле-то?! Ведь она современная женщина и не воспитывалась в каком-нибудь закрытом пансионате, где мужчин видела только на картинках или в образе старенького преподавателя, пахнущего нафталином. А стесняется так, словно увидь ее Люк обнаженной, и жизнь на этом закончится. Последняя мысль заставила Лину открыть глаза, чтобы встретиться с синим взглядом, прожигающим насквозь. Люк так на нее смотрел, что руки сами опустились, открывая его взору тело, и внизу живота разлилась приятная истома.

— Твое тело настолько совершенно, что его грех прятать под одеждой, — голос Люка слегка охрип, и Лина поняла, что ничто человеческое ему не чуждо. Да и она невольно заметила еще одно тому подтверждение, на которое старалась не смотреть, но периферийным зрением не могла не видеть. А когда он сделал шаг к ней, она невольно задрожала. Но Люк всего лишь взял ее за руку и сказал:

— А теперь приготовься к новым ощущениям, — и подмигнул. Она же уже за то была благодарна ему, что не пожирает ее глазами. И вообще, он делал вид, что не происходит ровным счетом ничего необычного.

Рука об руку они приблизились к озеру, и стоило только красной жидкости лизнуть ступни Лины, как она поняла, о чем говорил Люк. Вода в озере была густая, как расплавленный шоколад. Лина чувствовала ее прикосновение, но не ощущала ни тепла, ни холода. Лишь плавное скольжение по коже. А еще кроваво-красная жидкость не оставляла на коже цветных следов, и это казалось самым удивительным.

— Еще один шаг, и дно исчезнет, — предупредил Люк, когда вода дошла им до пояса. От стольких новых ощущений Лина умудрилась забыть, что стоит рядом с ним голым тоже совершенно голая. А стоило вспомнить, как лицо вновь запылало, но уже в следующий миг она ушла с головой в эту густую жижу.

И тут Люк не обманул. Не успела Лина погрузиться в воду, как та ее сразу же вытолкнула на поверхность так, чтобы тело оставалось под ней, а голова снаружи. Заметив голову Люка напротив, Лина с радостью убедилась, что тел их не видно, вода совершенно не просвечивала. И ничего не нужно было делать, чтобы не тонуть. Можно было даже не шевелиться.

Люк взял ее за руки и велел:

— Смотри мне в глаза, не отрываясь, и повторяй за мной слово в слово.

Лина кивнула, чувствуя, что сейчас происходит что-то очень серьезное.

— Неволя тонет в красных водах… Навечно хоронится в них… И никогда не вернется…

Лина повторяла за Люком, пока он не замолчал, прислушиваясь к чему-то. Хотела бы она спросить, что же дальше, но не рискнула нарушить тишину. И сразу же вода в озере словно стала жиже, и они вновь ушли под нее с головой. И какая-то сила помешала Лине закрыть глаза. Она с ужасом осознала, что каким-то образом вода вокруг них с Люком стала совершенно прозрачной, словно их заключили в капсулу. Он тоже смотрел на нее, но длилось это не долго, потому что в следующее мгновение Люк обхватил ее за талию, прижал к себе и припал к ее губам.

Поцелуй на этот раз не оборвался, едва начавшись, и Люк не почувствовал себя плохо. Напротив, он сделал поцелуй таким глубоким и наполненным, что Лина задыхалась. Не от недостатка воздуха, как ни странно, а от переизбытка эмоций, что завладели ею без остатка. Она плавилась под горячими руками Люка, что исследовали ее тело. Желание прогнало стыд. Она хотела этого мужчину, и лишь поцелуем он ее уже не мог удовлетворить.

Как так получилось, что Люк подхватил ее на руки и вынес на берег, Лина даже не зафиксировала, потому что все это время он не переставал ее целовать. И оторвался от ее губ лишь на несколько секунд, чтобы сказать:

— Как я мечтал об этом! Все то время, что не мог этого делать…

Он опустил ее на экзотическую траву, и она показалась Лине тончайшим шелком, что принял ее тело, намекая на неземное блаженство. Ласки Люка стали более откровенными.

Его руки гладили ее, исследовали, а губы пробовали на вкус. Лина не только не хотела остановить его, а страстно мечтала о продолжении. Они оба этого хотели, и слова тут были лишними. Все те чувства, от которых Лина бежала, сейчас обнажились, омытые волшебными водами кровавого озера.

Позже, когда уставшие и удовлетворенные они с Люком лежали, обнявшись и смотрели на воду над головой, которая сейчас была вся залита светом, он предложил:

— Давай останемся тут на пару дней.

— А как же мама, брат?.. — посмотрела на него Лина.

Она все еще была ошарашена той близостью, что случилась между ними. Внутри нее разливалось блаженство, а в голове звучала музыка, рожденная тем полным наслаждением, что подарил ей этот мужчина. Даже в мыслях Лина не допускала, что они с Люком будут когда-нибудь близки. А сейчас ей казалось, что по-другому и не могло случиться. И сейчас он ей предлагал остаться с ним в этом странном, но ужасно красивом месте на пару дней. Хочет ли она? Да она даже себе боится признаться, что да, очень. И первый раз Лина испытала досаду, что есть много обстоятельств, которые могут этому помешать.

— За них можешь не переживать, — проговорил Люк, опираясь на локоть и склоняясь над лицом Лины. — Я попросил Викторию Сергеевну навестить твою маму в больнице, пока мы будем на выезде. А Валера присмотрит за Егором, пока ты будешь в отъезде, — подмигнул он.

— Так ты все заранее спланировал?! — возмутилась Лина, но не взаправду. В душе она была дико рада. — Ах ты!.. — замахнулась она, но ее руку тут же перехватили и прижали к земле над головой. А губы накрыли губы Люка, и снова Лина забыла обо всем на свете, поглощенная его страстью и ласками.

Глава 25

Предлагая остаться тут не пару дней, Люк, оказывается, не имел в виду его мир или дом. Он предлагал задержаться именно у этого озера — в месте, где их никто не потревожит.

— Где же мы будем спать и что есть? — спросила Лина, оглядывая с виду неприступную скалу, крохотный берег и озеро. Все остальное пространство вокруг них традиционно тонуло в тумане, к которому Лина уже начала привыкать. Ей казалось, что из тумана тут состоит все, а те места, где обитают люди, плавают в нем как кусочки паззла.

— Об этом я позаботился, — подмигнул ей Люк и легко вскочил на ноги. В отличие от нее, он совершенно не стеснялся своей наготы и планировал оставаться таким, по всей видимости, еще долго. В то время как Лина все же натянула на себя белье и футболку, как только остыла в объятьях Люка от очередного приступа страсти.

Люк, тем временем, приблизился к скале и открыл портал, что замерцал привычным призрачным светом. А потом он шагнул в него, отчего Лина потеряла дар речь. Да так и сидела с открытым ртом, пока он не вынырнул из портала с огромной спортивной сумкой на плече.

— Здесь есть все, что нам может понадобиться, — весело потряс он сумкой в воздухе.

— Люк! — закричала Лина, тоже вскакивая и готовая наброситься на него с кулаками. — Ты меня обманул!

— В смысле? — вытянулось его лицо от вида ее непритворного гнева.

— Ты же сказал, что отсюда мы можем уйти только вдвоем, как пришли сюда!..

Перемены не заставили себя ждать. Из удивленного его лицо сразу же превратилось в хитрое и смешливое.

— Это была маленькая хитрость, за которую ты должна меня простить, — ласково произнес он, и тут же перехватил руки Лины, когда она бросилась на него все-таки с кулаками, чтоб как следует поколотить. Вот же!.. В то время, как она сходила с ума от стыда и волнения, он преспокойненько сочинял для нее сказочку!

Силы борющихся оказались не равны, и совсем скоро Люк уронил Лину на траву и накрыл собственным телом. А потом целовал до тех пор, пока она не капитулировала и не перестала вырываться, обхватывая его за шею, зарывая пальцы в волосы и полностью отдавшись во власть его губ. Ну а потом… потом они на какое-то время забыли про сумку, потому что их обоих накрыла страсть.

Лина дарила себя Люку всю, без остатка, и не могла не думать о том, что с ним ей настолько хорошо, как еще не было ни с кем, хоть какой-никакой сексуальный опыт у нее имелся и до него. Они словно дополняли друг друга. Их тела сплетались так естественно в древнем танце любви, что ей казалось, будто он создан для нее. И немного больно становилось от мысли, что все это когда-нибудь закончится. Люк получит свой долгожданный артефакт и больше не будет нуждаться в ее услугах. Лина же боялась к тому времени прикипеть к нему настолько, что придется заново учиться жить без него. Но об этом всем она если и думала, то мимолетно, улавливая отголоски мыслей, лишь их послевкусие. Сейчас она просто наслаждалась, имея возможность обнимать, целовать его и касаться так смело, на что только решалась. Сейчас он был только ее. И чувства эти настолько захватили ее, что она забыла о той жизни, что осталась в реальном мире, мама и Егорка на время остались за кадром.

Несмотря на приличные размеры, в сумку Люка все равно поместилось неприлично много всяких нужных вещей. Оттуда он достал огромную палатку, которую ловко установил поближе к озеру. Там же прятались, пока не были выужены на свет, пышные спальники, постельное белье и одеяла. Когда показался край мангала, Лина уже не удивлялась и не считала сумку самой обычной. Это же как скатерть-самобранка, только в более широком смысле! А Люк все доставал и доставал из сумки разные мелочи, которых уже набралась целая гора возле палатки. Ну а когда рядом с мангалом он поставил кастрюльку с маринованным для шашлыка мясом, то Лина не выдержала и прокомментировала.

— Мог бы прихватить сюда просто кухню и Викторию Сергеевну для кучи.

— Мог бы, — тут же отреагировал он, и она не выдержала, засмеялась, так комично он сейчас выглядел — в фартуке, повязанном прямо на голый торс. — Но на природе я люблю готовить сам. И уже очень давно этого не делал. А сейчас так голоден, что рискую умереть от истощения, — и он принялся разводить в мангале огонь.

Вот уж о чем Лина даже не помышляла, так о том, что будет сидеть на берегу странного озера, прислушиваться к плеску воды над головой и есть мастерки приготовленный шашлык. При этом иногда ее будет целовать очень красивый мужчина, к которому ее влекло неимоверно, но она даже примерно не знала, как к нему относится. Сейчас, прижимаясь к его плечу, она не чувствовала ни злости, ни раздражения, лишь что-то теплое и приятное перекатывалось в душе, не позволяя ей успокоиться, заставляя быть в тонусе. Она забыла все недомолвки и ссоры, и характер Люка уже не казался ей скверным, как и отчасти она находила оправдание его мотивам. Но была ли это любовь? Вопрос так и оставался без ответа, хоть и мелькал периодически в мыслях. Какая должна быть настоящая любовь Лина не знала, да и Люк выглядел каким угодно — заботливым, внимательным, сгорающим от желания, но влюбленным ли? Да и разве может зародиться это чувство между такими разными, как они, людьми?

После сытного и раннего ужина они лежали, обнявшись, на траве и смотрели на алеющую над головой воду. Лина удобно устроила голову на плече Люка и недоумевала. Вот ведь выглядит, как обычный закат, только нет ни солнца, ни горизонта. Сплошной обман зрения.

— Как так может быть, что над головой вода? — тихо произнесла Лина и собственный голос показался ей журчанием ручейка.

— Не стоит искать научного объяснения явлениям в мире, где царит магия, — отозвался Люк. — К этому можно только привыкнуть и принимать как должное.

— Это точно…

И снова на какое-то время повисло молчание, пока Люк его не нарушил:

— Знаешь, ни с одной женщиной мне раньше не было настолько хорошо.

Голос его прозвучал задумчиво, словно он и сам не верил в то, что говорил. А Лина аж задохнулась от небывалого наплыва эмоций. Если это было не признание, то что-то очень близкое к тому. И никогда еще Люк не говорил ей ничего подобного. Так ей захотелось отплатить ему тем же, что она сказала:

— Мне тоже.

И тут же вернулась мысль, что все это слишком кратковременно, как кусочек вкусного пирога, который ты ухватила, чтоб потом всю жизнь хотеть попробовать снова, но у тебя нет рецепта. Слезы навернулись на глаза Лины, и чтоб прогнать их, она решила сменить тему.

— Люк, а помнишь… ты обещал меня научить левитировать? Кудряшки мне как-то рассказали, что в вашем мире это умеют делать все.

— Хочешь попробовать сейчас? — воодушевился он, но не раньше, чем подарил Лине один из своих волшебных поцелуев.

— А можно?

— Ну а почему нет… Если, конечно, не испугаешься.

— А это страшно?

— В первый раз, наверное, все страшно, — серьезно ответил он, встал и помог подняться ей.

Слава богу, на этот раз он был в одежде. Видеть его постоянно голым и умудряться не возбуждаться у Лины не получалось.

Люк подвел ее к кромке тумана и принялся водить в воздухе руками, пока туман не расступился, открывая взору подобие дорожки, что, мерцая, убегала вдаль.

— В моем мире далеко не все любят пользоваться порталами для перемещения, — повернулся он к Лине. — Хотя лично я считаю, что это экономит массу времени. Это, — указал он на дорожку, — так называемый пеший путь. Такими пользуются любители пеших прогулок, — улыбнулся он.

Лине так нравилось наблюдать за его лицом, когда он не напускал на себя значимости, расслаблялся и не следил за мимикой. Как сейчас. Вот же — перед ней стоит обычный мужчина, пусть и очень красивый. Чертовски красивый и самый сексуальный. Ну и что! Зато сейчас он ей особенно близок, потому что не корчит из себя босса или баловня судьбы, а просто объясняет ей прописные для него и совершенно не понятные для нее истины. И таким он ей очень нравится, аж до ломоты в суставах.

— Ты хочешь сказать, что я могу сейчас по ней пройтись? — с сомнением разглядывала Лина дорожку.

— Не в том смысле, в каком ты себе это представляешь. Без умения левитировать ты станешь падать, и только духам известно, когда сможешь остановиться, — окончательно развеселился Люк. И кажется, выражение испуга на лице Лины, и то, как она попятилась, раззадорило его еще сильнее. — Но ты же хочешь научиться летать? — хитро поинтересовался он.

— Ну… да, хочу… Только вот, падать мне как-то не хочется.

— Ну так я и не дам тебе… — приблизился к ней Люк, одной рукой обхватил за талию, прижимая к себе, а вторую положил ей на затылок, заставляя смотреть ему в глаза. — Ты мне слишком нужна, чтобы я дал тебе упасть, — уже более низким и глубоким голосом произнес он и прижался к ее губам.

Поцелуй обжигал и ласкал одновременно. Прикосновения губ Люка, то как они сначала дразнили, а потом заставляли терять голову, были безумно приятны. На его поцелуй невозможно было не ответить, потому что он не просил, а брал и отказа не терпел. Да и тело Лины в такие моменты начинало жить самостоятельно, не подчиняясь разуму.

— Не бойся, я же буду рядом, — прошептал он ей в губы, а потом взял за руку и подвел к дорожке.

— Что я должна делать?! — все же, запаниковала Лина. Даже если он ее будет крепко держать за руку, кто даст гарантию, что она не выскользнет и не улетит черте куда? — Я боюсь! — это уже было похоже на писк.

— Прежде всего, сосредоточься и отбрось лишние мысли, — ну это сделать было не трудно, предположим. Она и без его предупреждения ни о чем не могла думать, кроме предстоящего эксперимента. — Помнишь, как ты ощущала себя в озере? Словно ты ничего не весишь?.. — ну помнит, а далыне-то что?! Помнить — не значит быть. — Почувствуй эту легкость, словно ты стала пушинкой и тебя вот-вот подхватит ветер…

Люди у них устроены по такому же принципу, как и в ее мире. Лина отлично помнила, как эту мысль ей однажды внушал Люк. А это значит, что ни исключительно их заслуга в том, что умеют летать. Все здесь устроено так, чтобы развивать эту способность. Если все они могут, то и она сможет! С этими мыслями в голове она и попыталась представить себя пушинкой. И кажется, у нее получилось — в теле вдруг появилась легкость, невесомость. Ей даже показалось, что на секунду она оторвалась от земли.

— А теперь, пошли… — потянул ее Люк к мерцающему пути.

Первый шаг был самым сложным. И коснувшись дорожки мыском ноги, Лина с ужасом увидела, как он в нее провалился.

— Не пробуй, а просто делай. Вот так, — ступил Люк на дорожку и завис над ней.

Лина последовала его примеру, решив, что будь что будет. Не даст же он ей упасть, в самом деле. И у нее получилось! От эйфории, что испытала мгновенно, она едва все не испортила. Но Люк вовремя предупредил:

— Не забывай — ты пушинка!..

И она ею стала, а потом и полетела вперед, подгоняемая в спину несуществующим ветром, который тоже придумала.

— Люк! — задохнулась Лина от восторга. — Это!.. Это даже лучше, чем я себе представляла!

Они летели вперед, то наращивая, то сбавляя скорость. Лина не чувствовала под ногами опоры, как и не ощущала своего тела. И самое главное, что исчез страх — она больше не боялась летать, понимая, что у нее получается. В какой-то момент Люк остановился и выпустил ее руку. Во тогда она запаниковала, но лишь на долю секунды, сразу же взяв себя в руки, внушив себе мысль, что ничего не изменилось, что она и без его помощи может парить. Он же разогнал туман вокруг них, что прятал множество таких же мерцающих дорожек, разбегающихся в разные стороны.

— Мы на перепутье, — сказал он. — Куда полетим дальше?

Ей даже отвечать не пришлось, достаточно было выбрать путь и подумать об этом. А дальше тело сделало все само…

Они не летали, как птицы, но ощущения все равно были непередаваемые. Мышцы во время полета не напрягались, ничто не сковывало движений, и лишь мысли работали как обычно, направляя тело, задавая ему скорость, напоминая, что опоры нет.

Когда они вернулись к озеру, уже окончательно стемнело. На этот случай Люк установил свечение вокруг палатки, чтоб не плутать на обратном пути. Только почувствовав под собой твердую почву, Лина поняла, что все же устала.

— Это нормально, — успокоил ее Люк. — Мышцы твои работали, хоть ты этого и не чувствовала. Сейчас приготовлю тебе свой фирменный напиток для восстановления сил.

Он принялся колдовать возле мангала, разжигая огонь. Так уютно было просто наблюдать за ним, сидя возле палатки и кутаясь в накидку, которую Люк тоже прихватил из дома, а сейчас достал из безразмерной сумки. Если днем у озера было ни жарко, ни холодно, то к ночи ощутимо похолодало. Но накидка согревала хорошо, как и жар от костра. А над головой плескалась вода. В темноте ее не было видно, но влажные звуки до них долетали.

Когда костер догорел, Люк закопал в угли сосуд, похожий на турку для приготовления кофе. А может это и была она, только узенькая и высокая… Он поочередно сыпал в сосуд что-то из множества мешочков и порционно доливал воды, и вскоре до Лины донесся сладковатый и незнакомый запах, чуть-чуть отдающий карамелью. А еще через несколько минут Люк подал ей маленькую дымящуюся чашку со словами:

— Это курума — напиток воинов. Его нельзя пить слишком часто, потому что он не только восстанавливает силы, но и активирует тайные желания. А мы знаем, что иные желания лучше прятать, чем выпускать наружу. Но уверен, что тебе это не грозит, — с улыбкой закончил Люк.

А вот Лина испугалась, не донеся чашку до рта. Что если ее желания окажутся какими-то не такими?

— Пей, не бойся, — усмехнулся Люк, став похожим на того Люка, которого она хорошо знала. — Навряд ли ты таишь жестокость в душе… А все остальное — ерунда.

Курума оказался очень сладким, даже приторным, но послевкусие от него было великолепным, состоящим из целого букета вкусов, из которого невозможно было ничего выделить. И как вы думаете, какое тайное желание всколыхнул напиток в Лине? Да и в Люке тоже?.. Их потянуло друг к другу со страшной силой, и следующий час был наполнен такой страстью, которой ни один из них не ожидал от себя. Лина так и вовсе потеряла голову от желания, а потом еще долго не могла прийти в себя, лежа в объятьях Люка и пытаясь унять биение сердца. И тогда она впервые подумала, что возможно влюбилась в этого мужчину. Иначе она не могла объяснить ни своего желания обладать им, ни того, что ей доставляло удовольствие буквально все, что он делал.

Мечтам Люка провести пару дней в дали от всех не суждено было осуществиться. Ночью он разбудил Лину словами:

— Меня призывает отец. Случилось что-то серьезное.

Они вынуждены были быстро свернуть лагерь и отправляться обратно. Остаток ночи Лина провела уже в доме Люка, в своем мире, а он отправился на встречу с отцом.

Глава 26

Утром Вероника первым делом сообщила Лине, что Люк вернулся, когда она еще спала, и сразу же опять куда-то уехал.

— Лукреций Альметьевич просил передать, что на сегодня он отменил все занятия, что вы можете заниматься своими делами, и машина в полном вашем распоряжении, — добавила Вероника, после чего пригласила Лину к завтраку.

Очень церемонная особа! Почему-то сегодня, когда она проснулась в отличном настроении, а сообщения горничной ее расстроили, Лину особенно взбесила наносная чопорность довольно молодой особы, которой положено иногда хихикать, говорить невпопад, ну или просто допускать досадные оплошности. А не так — все по делу и сухо, что аж горло промочить хочется.

— Я поняла, — буркнула Лина и отвернулась, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

Вспомнились кудряшки, с их щебетом и взаимными замечаниями. Воспоминания вызвали улыбку. Хорошо, Вероника к тому времени уже испарилась, иначе посчитала бы, что это у Лины странности, а не у нее.

С каких пор дом без Люка стал казаться ей пустым? Неужели все так изменил один единственный день — вчера?! Даже разговор с Викторией Сергеевной за завтраком не смог прогнать пустоту из души Лины. Она скучала! И точно знала, кого именно ей не хватает.

Или вернее, чего. Улыбки Люка, его поцелуев, рассказов о своем мире… Самой ей до боли в пальцах хотелось дотронуться до него, ощутить шелковистость его волос, вкус губ на своих губах. Она даже боялась идти дальше в своих фантазиях, потому что от мысли о близости становилось так жарко, а внизу живота разливалось такое томление, что трудно было усидеть на месте.

А еще Лине невыносимо было находиться в доме, наполненном слугами и без их хозяина. Она даже рискнула поторопить Викторию Сергеевну с передачкой для мамы, чтобы поскорее уехать отсюда, хоть немного отвлечься.

Из машины Лина позвонила Кате. Сделала это наобум, не рассчитывая, что та найдет для нее время.

— Ну наконец-то! — раздался знакомый голос в трубке. — До тебя дозвониться, как до Смольного… Рада, что ты сама обо мне вспомнила.

— Не только вспомнила, но и очень хотела бы встретиться, — улыбнулась Лина, так и представив Катю, верхом на столе и болтающую ногой. Эта поза была у подруги любимой.

— Так в чем проблема? Приезжай в ресторан, — Катя назвала адрес. — Попьем кофейку и поболтаем. А то я уже чувствую себя, как тот бессменный пони, — хохотнула она.

Так и договорились, что Лина навестит маму в больнице и приедет в ресторан, который Катя готовила к открытию.

Мама встретила дочь с порога радостной новостью, что завтра ее выписывают. Выглядела она здоровой и счастливой от предвкушения, что скоро вернется домой. Лину же больше всего порадовало, что Егор теперь снова будет под присмотром. Каким бы сознательным не был брат, а он всего лишь подросток, мало ли что ему в голову взбредет, да еще и когда никакого контроля со стороны.

Поговорив немного с мамой и пообещав, что завтра приедет за ней, Лина отправилась к подруге. В первый момент она даже не узнала Катю. И не удивительно! Ведь свою подругу Лина привыкла видеть в рваных джинсах, вытянутой майке, с боевым раскрасом на лице… А тут ее вышла встретить элегантная девушка, в деловом костюме, минимум косметики и с очками на переносице.

— У тебя испортилось зрение? — перепугалась Лина.

— Нет и тише, пожалуйста, — пришикнула на нее Катя. — Это часть моего нового имиджа.

— А управляющие ресторанов все ходят в очках? — еле сдержалась Лина, чтоб не рассмеяться.

— А мне какое дело до всех? — округлила глаза Катя и все же сняла очки и сунула их в карман пиджака. — Я себя сама леплю, — расплылась в улыбке она, а потом принялась тискать Лину. Вот сейчас Катя стала самой собой — щедрой на эмоции, порой даже излишне. — Ты выглядишь как королева, — вынесла вердикт подруга, внимательно осмотрев Лину. — Только я не видела королев с глазами, как у побитой собаки. Что-то случилось? Как мама?..

— С мамой все хорошо, завтра выписывают, — поделилась новостью Лина и вымученно улыбнулась, что, конечно же, не укрылось от Кати.

— Так, ладно! Пойдем, расскажешь все за рюмкой кофе, — потянула она ее в кабинку и на время оставила одну.

Вернулась Катя с бутылкой мартини и апельсиновым соком.

— Я передумала насчет кофе. Судя по твоей тоске в глазах, это будет в самый раз, — потрясла она бутылкой.

— Ты же на работе…

— И что? Ресторан откроется только через неделю. Пашу я по двенадцать часов в сутки. Начальник у меня самый лучший, — подмигнула Катя. — Имею право!..

Смешав коктейль и заставив Лину осушить до дна первый бокал, подруга велела:

— А теперь рассказывай все! Хватит с меня уже твоих отговорок, что подписала соглашение и вся остальная лабуда про неразглашение. Ответь только сначала на вопрос: он тебя заставляет делать что-то ужасное?

Лина смотрела на Катю и думала, что возможно, все то, что происходило с ней до вчерашнего дня, и можно было частично назвать неприятным и даже ужасным, если вспомнить поведение Люка временами. Но все изменилось, и даже воспоминания о более раннем окрасились по-другому.

— Кое-что случилось, — уклончиво ответила она. Не так-то просто оказалось признаться в чувствах к мужчине даже лучшей подруге.

— Не говори загадками! — развела Катя еще по коктейлю. — Что именно? Не думаю, что он мог поднять на тебя руку… Значит, сказал или сделал что-то обидное?..

— Я влюбилась.

— Или… Что? — замерла Катя, так и не поднеся к губам бокал. — Что ты сказала?

— Я в него влюбилась, — громче повторила Лина и наконец-то поверила самой себе. Да, она влюбилась в Люка, и каждая мысль о нем теперь причиняет ей страдания. И неважно, что порой сердце замирает от воспоминаний, тут же на смену приятному приходит отрезвляющая мысль, что у них нет будущего.

— И как ты это поняла? У вас что… было?!

— Да, мы занимались с ним любовью. И это… это было чудесно! — прикрыла Лина глаза, вспоминая вчерашний день и размышляя, где сейчас может находиться Люк и чем заниматься. Скорее всего, про нее он и думать забыл.

— Ну ты даешь! — Катя одним махом осушила свой бокал. — А он?.. Как он к тебе относится?

— А вот это и есть тайна, покрытая мраком, — усмехнулась Лина. — Но кажется, из нас двоих именно меня угораздило влюбиться.

С Катей они проговорили часа два. Когда бутылка мартини наполовину опустела, а в голове Лины скопился хмельной туман, она засобиралась домой. Нужно было еще проконтролировать Егора и предупредить того, что маму завтра выписывают.

Не считая легкого опьянения, на душе Лины после разговора с подругой немного полегчало. Все уже не казалось настолько безрадостным. Только вот Люка хотелось увидеть еще сильнее. А еще Лина просто мечтала, что ему ее точно так же не хватает, как и ей его. Ну имеет она право хоть помечтать!

В дом Люка Лина вернулась уже поздно вечером. Специально задержалась дома. Вылизала всю квартиру, приготовила праздничный обед на завтра, даже проконтролировала, чтобы Егор сделал уроки, чем заслужила его недовольное ворчание. А все для того, чтоб устать посильнее и сразу же лечь спать. Она как чувствовала, что Люка дома не окажется, а находиться одной в его коттедже с недавних пор для нее стало невыносимо.

Засыпала Лина в тревоге. Какие только мысли не лезли в голову. Одна страшнее другой и ничего конкретного. Но задержать Люка так надолго могло что-то только очень серьезное. А если еще и призвал его отец, то и вовсе ждать хороших новостей не приходилось.

Снилось Лине тоже что-то сумбурное и непонятное. Она постоянно ворочалась в кровати и просыпалась, а в очередной раз, когда пробудилась от беспокойного сна, едва не закричала, заметив, что рядом кто-то сидит. Не сразу в силуэте разглядела что-то знакомое. А когда поняла, что это Люк, то и вовсе какое-то время собиралась с мыслями.

— Привет! — первый заговорил он, заметив, как блестят в темноте глаза Лины. — Извини, что разбудил…

— Ничего страшного, — окончательно прогнала она сонливость и села в кровати. — Ты почему тут? Когда вернулся?..

— Только что.

Голос его звучал задумчиво, а сам он как-то сгорбился, словно вдруг состарился.

— Расскажешь, что случилось? — рискнула спросить Лина, хоть и испытала все тот же страх. Еще накануне вечером она поняла, чего боится сильнее всего — того, что случилось что-то, способное разлучить ее с Люком.

Много чего…

— Люк, пожалуйста, — придвинулась Лина к нему и взяла за руку. И тут же ее пальцы оказались в теплом плену и крепко сжатыми. — Расскажи мне все.

— Кор, — нехотя отозвался он. — И Сесилия… На этот раз они особенно отличились, — усмехнулся он. Лина ждала, давая ему возможность сосредоточиться. — Брат рассказал отцу, откуда ты, и где я пропадаю.

— И как он на это отреагировал?

Собственно, этого следовало ожидать. Кордий и так довольно долго хранил тайну брата.

Ради чего, не понятно, но сейчас, по всей видимости, необходимость отпала, а проблем Люку он добавил.

— Отец в бешенстве, — пожал плечами Люк. — Но он привыкнет.

— Люк, это же не все? Не заставляй меня тянуть из тебя по слову, — попросила Лина.

— Прости, — придвинул он ее к себе и уткнулся лицом ей в шею. Она ничего лучше не придумала, как погладить его по голове. — Наверное, я просто устал… Кор и Сесилия исчезли, прихватив с собой ветер свершений.

— Но зачем?! Ведь от артефакта нет пользы, если заполучил его незаконным путем.

— Видно, братец мой окончательно свихнулся от желания навредить мне, — усмехнулся Люк. — Мы с отцом сегодня весь день его искали, но даже не смогли почувствовать. Он может быть где угодно.

На фоне этой новости то, что Люк живет в другом мире, казалось детской шалостью. А вот исчезновение артефакта из семейной сокровищницы грозило семье Люка катастрофой.

— Когда наступает активность артефакта? — уточнила Лина.

— Через две недели, — глухо ответил Люк, и Лина почувствовала, как губы его прижались к ее коже, там, где была ключичная впадинка. Ласка показалась ей безумно приятной, но для нее сейчас было не время.

— Что я могу сделать, чтобы помочь тебе? — немного отстранилась она, хоть и больше всего хотела сейчас, чтобы Люк продолжил начатое.

— Я могу попытаться разыскать брата с твоей помощью, если, конечно, в тебе есть хоть капля его магии, — задумчиво проговорил Люк. — Только, процедура эта не самая приятная.

— Не страшно, я вытерплю, — сразу же согласилась она, понимая всю важность момента. Только вот магия… Она не помнила, чтобы Кор что-то с ней делал. Его безумная женушка, да, но не он. Хотя, с уверенностью утверждать ничего не могла. От братца Люка всего можно было ожидать. Особенно сейчас.

— И это еще не все…

Господь! Что еще могло случится такого, чтобы в голосе Люка зазвучала такая скорбь?!

— Ты меня пугаешь.

— И есть отчего, — кивнул он. — В Саржении вспыхнула эпидемия.

— Эпидемия? — не поняла Лина. Какое отношение к эпидемии имеет Люк? — Ну и что?

— В моем мире не болеют, — посмотрел на нее Люк. — Такова особенность магического мира.

— У вас же не только маги…

— В моем мире на болеет никто. А сейчас в Саржении уже зафиксировано несколько смертельных случаев от неизвестной болезни. Король распорядился закрыть страну на въезд и выезд. А я теперь преступник.

— Глупость какая! Ты-то тут при чем?! — возмутилась Лина.

— А притом, что Сесилия пустила слух, будто бы это я принес вирус из твоего мира, от которого уже слегли более пятидесяти магов. И он распространяется… А еще я теперь не имею права покидать страну, как и все остальные. А я здесь…

А вот это уже будет даже посерьезнее исчезновения артефакта. Одно дело, когда опасность грозит только семье Люка, и совсем другое — когда его обвиняют в появлении таинственного вируса. Внезапная мысль озарила Лину, и она попросила:

— Можешь описать симптомы заболевания?

Люк выполнил ее просьбу, правда с неохотой. Каждое слово давалось ему с трудом, и Лина поняла, что от усталости он еле держится.

— Но это же!.. Это же похоже на грипп! У нас постоянно вспыхивают похожие эпидемии и даже пандемии… И что, ваши маги не могут справиться с болезнью?

— Ты не понимаешь… Мы не болеем, а это значит, что магия целительства нам не свойственна. Вот ты говоришь грипп, и я не раз тут слышал про это заболевание. Но что для вас привычно, нас способно убить.

— Вот еще! — фыркнула Лина и уселась поудобнее. — Знаешь, я сейчас вспомнила… Когда я была маленькая, по телевизору показывали сериал «Доктор Куин женщина-врач». Я его обожала смотреть, боялась пропустить хоть серию. Там действие разворачивалось в Новом свете, в Америке, во времена, когда врачей-женщин еще никто не воспринимал всерьез… В общем, не в этом суть, а в том, что мы с тобой вылечим народ Саржении. Запасемся всем необходимым и вылечим. Тем, кто болен гриппом, главное соблюдать постельный режим и выполнять все предписания врача. И поскольку у вас врачей нет, то я стану таким!

— Понимаешь ли ты, какую ответственность собираешься взвалить на свои плечи? — внимательно посмотрел на нее Люк.

— Не большую, чем когда лечу своего брательника, — отмахнулась она. — Да и не время сейчас бояться ответственности, когда тебе грозит кара пострашнее.

— Спасибо тебе!

— Не за что пока… Иди спать, Люк, ты уже глаза еле держишь открытыми. А завтра займемся делом.

Глава 27

Утро следующего дня выдалось хлопотным. Вместо церемоний и смены блюд, что неизменно сопровождали каждый завтрак в этом доме, сегодня на столе царил легкий беспорядок. Тарелки Лина с Люком сдвинули в сторону, и он записывал под ее диктовку все те полезные вещи и препараты, что должен был купить в первой половине дня.

— Не забудь про клюкву и бруснику, — напутствовала она. — Лучше сушеную, да побольше.

Понятия не имела, что полезного произрастало в его мире, да и не интересовалась этим. Черных магов она собиралась лечить от гриппа традиционными в ее мире способами.

После завтрака они разъехались каждый по своим делам. Лина отправилась в больницу за мамой, а Люк — по рынкам и аптекам. Встретиться договорились в портальной комнате ровно в час. К этому времени они оба должны были управиться.

Всю дорогу до больницы Лина размышляла на тему, как сильно в последние дни изменился Люк. В нем не осталось ничего наносного, придающего светский лоск, делающего его высокомерным и знающим себе цену. Обычный мужчина, попавший в трудную ситуацию, который рад любой помощи. Значит, умеет быть простым. Что же тогда заставляло раньше его вести себя иначе? Неужели, то общество, в котором он вынужден вращаться в силу своего статуса?

Как же рада была мама оказаться дома! Она ходила по квартире, любовно гладила мебель и хвалила Лину за порядок, царящий повсюду. Лина же посмеивалась — мама провела в больнице десять дней в общей сложности, а так выглядела, словно вернулась домой после кругосветного путешествия.

Они успели выпить по несколько чашек чая и наговориться обо всем, когда настала пора прощаться. Лина предупредила маму, что ненадолго уедет с Люком. Пришлось быстро сочинить версию о командировке, в которую он решил взять ее с собой. Кажется, ложь показалась правдивой, потому что вопросов мама задавать не стала. Да и к Люку она относилась очень хорошо, даже трепетно, не забывая напоминать себе и Лине, как многим они ему обязаны.

Люк ждал ее в портальной комнате, а у ног его стояла та самая сумка, которую Лина прозвала самобранкой.

— Все купил? — деловито осведомилась она, чем вызвала на его губах улыбку.

— Я не смотрел твой сериал, но мне кажется, что сейчас ты похожа на ту докторшу, — а потом он привлек ее к себе и поцеловал. Лина растерялась, не ожидая такой его реакции. Но поцелуй явился именно тем, о чем она мечтала всю половину дня. И не только… Она и весь вчерашний день, оказывается, мечтала об этом. И сейчас позволила себе получить ни с чем не сравнимое удовольствие. — И я все купил, согласно списка, — подмигнул ей Люк, прежде чем шагнуть в портал.

Вопреки ожиданиям, переместились они не в дом Люка, а в тенистый сад его отца.

— А почему сюда? — удивилась Лина.

— Мы должны прежде поговорить с отцом, посвятить его в наши планы. И… я просто хочу, чтобы он нас увидел.

Люк взял ее за руку и повел к большому одноэтажному дому, который еще в первый раз напомнил Лине дворец какого-нибудь падишаха, только очень приземистый. Наверное, потому что дом был выкрашен в светлые тона и словно подсвечен изнутри. А еще все окна и двери в нем были украшены резьбой с каким-то руническим орнаментом.

Лина шла за Люком по утрамбованной дорожке и размышляла, зачем ему нужно, чтобы отец увидел их вдвоем? И почему он, сообщив об этом, выглядел вроде даже смущенным? Но ответа на свои вопросы она не находила, хоть и ужасно хотелось думать, что и его отношение к ней переменилось. Вернее, оно и переменилось, но не так, как ее, да и события последних дней снова отдалили их друг от друга. И в то же время, они же сблизили их, как бывает, когда два практически чужих друг другу человека вынуждены бороться с общей проблемой.

Гир Альметий встретил их суровым взглядом и поджатыми губами. Лине даже показалось, что он не собирается здороваться, а сейчас же укажет им на дверь. Но ничего подобного не произошло. После коротких приветствий, которыми они все обменялись, Альметий указал им на подобие дивана, только очень мягкий и низкий, тогда как сам он восседал в кресле и курил длинную палку. В комнате пахло сладковатым дымом.

— Надеюсь, ты понимаешь, как опасно тебе сейчас здесь находиться, — заговорил отец Люка, поочередно глядя то на сына, то на Лину. Враждебность в его взгляде постепенно уступала место беспокойству.

— Мы не просто так пришли, отец, — кивнул Люк. Лина только сейчас заметила, что рука ее все еще находится в его, но забирать ее не стала, а напротив, переплела свои пальцы с его. — Кажется, мы можем вылечить народ нашей страны от неизвестной болезни.

— Вот как? В тебе проснулся дар целительства, что веками уже спит в магах? — усмехнулся почтенный гир.

Люк не отреагировал на его колкость, а сразу же приступил к рассказу. На этот раз отец слушал его более внимательно и не перебивал, разве что пыхтел палкой сильнее.

— Надеюсь, ты понимаешь, девочка, какую ответственность собираешься на себя взвалить? — посмотрел он на Лину, когда рассказ сына подошел к концу.

— Я знаю, что будет нелегко, но думаю, что справлюсь, — немедля, ответила Лина.

— И то, что тебе все это придется проделать самой, тебя тоже не пугает? Лукреция сразу же схватят, как только он покинет этот дом…

Об этом Лина уже подумала давным-давно, и сама собиралась настаивать, чтобы Люк руководил операцией из дома, а не расхаживал с ней по больным.

— Что ж… тогда желаю вам удачи в этом нелегком и даже опасном предприятии. Перечень зараженных семей я веду в артефактной, — посмотрел он на сына. — Можете воспользоваться ею для перемещения.

— Я бы хотел еще воспользоваться храмом истины, отец, — вновь заговорил Люк, когда Альметий думал, что с разговорами на сегодня покончено. Это Лина читала на его лице.

— Сейчас не время для…

— Ты меня не понял, — перебил его Люк. — Я хочу провести ритуал привлечения, чтобы выйти на след Кора.

— Что?! Ритуал привлечения? — удивился Альметий и даже забыл про свою дымящуюся палку. — И кто же будет жертва?

— Ангелия, — как-то слишком напряженно отозвался Люк, и Лине это не понравилось. Кажется, чего-то она не знает, того, во что Люк решил не посвящать ее до поры до времени.

Какое-то время гир размышлял, а потом кивнул.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Ровно в полночь вход в пещеру будет открыт для вас.

Когда они покинули комнату, в которой Альметий остался курить в одиночестве, Лина не выдержала и спросила:

— А этот ритуал… он так опасен?

— Твоей жизни ничего угрожать не будет, не бойся, — поспешил успокоить ее Люк. — Но… это довольно неприятная процедура.

Ладно. Сейчас не время об этом думать, до полуночи она должна успеть сделать столько всего.

Артефактная в доме отца Люка была значительно просторнее, чем в его собственном. И чего тут только не было, жаль временем рассмотреть все это Лина не располагала. Пока она готовила все необходимое для посещения первой семьи, Люк настраивал портал для перемещения. Они заранее договорились, что он будет отправлять ее в нужное место и следить за тем, чтобы портал оставался открытым до ее возвращения.

— Я готова, — приблизилась к нему Лина с небольшой сумкой через плечо.

Портал уже привычно светился. Люк отошел от него и приблизился к Лине. Прикоснувшись к ее подбородку, он заглянул ей в глаза.

— Наверное, я никогда не смогу отблагодарить тебя, за все то, что делаешь для моего народа, — с чувством проговорил он, и Лина заметила, как увлажнились его глаза.

— И не надо, — улыбнулась она, хоть и немного трусила перед неизвестностью. — Просто поцелуй меня…

Слова сорвались с губ сами, озвучив ее желание. Просить дважды Люка не пришлось — тут же его губы прижались к ее в глубоком поцелуе. И как не хотелось, чтобы это длилось вечно, Лина первая прервала поцелуй. Задорно улыбнувшись, она попросила:

— Пожелай мне удачи.

— Лучше я пожелаю, чтоб ты скорее вернулась сюда, ко мне, — вернул он ей улыбку и подвел к порталу.

Лина с Люком заранее подготовили версию, что она белый маг, с остатками способностей к исцелению. Лина сначала засомневалась, поверят ли ей так просто. Тогда Люк объяснил ей разницу между людьми его мира и ее. В общем-то все сводилось к банальной наивности. По его словам, тот, кто вырос в окружении магии, за оную принимает буквально все. И проще представиться магом, чем в каждом доме пускаться в пространные объяснения, откуда у тебя такие умения. Да и узнав, что она именно из того мира, откуда и пришла эпидемия, люди могли обозлиться на Лину. А этого нельзя было допустить, хотя бы потому, что тогда некому их будет вылечить.

И тем не менее, в первом же доме, куда она переместилась, ее встретили довольно враждебно. У портала стоял отец семейства, по-видимому, и смотрел далеко неласково. От волнения Лина напрочь забыла, как принято приветствовать друг друга в этом мире, и потому просто кивнула. Что еще сразу бросилось в глаза, так это то, что дом был очень тесный и далеко не так богат, как Люка или его отца. Значит, в этом мире тоже царит социальное неравенство.

— Не проводите ли вы меня к больному, — вежливо обратилась Лина к отцу семейства, что продолжал хмуро ее разглядывать из-под кустистых бровей.

— Что у тебя там? — кивнул он на сумку.

— Препараты, — растерялась Лина. Не на такой прием она рассчитывала. Хотя, она даже примерно не знала, что ее ждет.

— Покажи…

Она расстегнула сумку, чтоб тот мог рассмотреть и потрогать все, что в ней было. Каждая коробочка подверглась тщательному осмотру и даже понижалась, а потом мужчина молча развернулся и углубился в темный коридор. Лина поняла это, как знак следовать за ним, и поспешила вперед.

Больных оказалось трое. Все они лежали в одной крохотной комнатке, на кроватях, составленных буквой «П». В комнате царил запах болезни, и стояла ужасающая духота.

— Откройте окно! — велела Лина отцу и приблизилась к кровати, на которой лежала девочка лет пяти.

Еще болели довольно молодая женщина и мальчик лет десяти. Похоже, грипп пощадил лишь главу семейства, который хоть и все с тем же недовольством, но просьбу Лины выполнил. Сразу стало легче дышать, когда в комнату ворвался свежий воздух.

Первым делом Лина всем измерила температуру и дала жаропонижающее. Да, это был грипп, по крайней мере, все симптомы указывали на него, и были Лине хорошо знакомы. Осмотрев каждого, она для каждого составила индивидуальный набор медикаментов, дала подробные инструкции отцу и пообещала, что навестит их через неделю. Но от недоверия так и не получилось избавиться, разве что девочка напоследок ей улыбнулась, когда почувствовала явное облегчение от жаропонижающего.

Покидала дом своих первых пациентов Лина с тяжелым сердцем. И дело было даже не в болезни, а в условиях проживания, с которыми довелось столкнуться. Неправильно это, когда кто-то богат, как крез, а рядом с ним людям порой нечего есть.

— Тебя обидели? — нахмурился Люк, когда Лина вышла из портала.

Ей так много хотелось ему сказать, но разве сейчас было для этого время? Да и всего в двух словах точно не скажешь. Но именно в эту минуту Лина дала себе слово, что обязательно обо всем поговорит с Люком. Потом… Когда все проблемы останутся позади. Потом… Если они смогут тогда разговаривать, а не станут чужими друг другу людьми. Но точно не сейчас.

— Все нормально, — только и ответила она. — Кто следующий?..

И в следующем доме ее не ждал теплый прием. Благо, уже хотя бы не пришлось окунаться в нищету.

Лечение занимало больше времени, чем Лина предполагала сначала. К каждому больному требовался индивидуальный подход. Иных приходилось уговаривать даже, чтобы открыли рот и показали горло. А одна женщина не дала даже измерить себе температуру. Так и пришлось ориентироваться по лбу… К тому моменту, как окончательно стемнело, и Люк распорядился на сегодня закончить с визитами, Лина обошла всего десять семей. Оставалось еще примерно девять раз по столько же, судя по списку, что подготовил для них Альметий. Командировка планируется напряженной.

— Хватит на сегодня, — проговорил Люк, когда Лина, пошатываясь, вышла из портала. — Тебе нужно поужинать и хоть немного поспать перед полуночью.

Точно, полночь! О ритуале-то она умудрилась забыть за всеми этими хлопотами. Что-то в последнее время ей не удается поспать ночь напролет. Говорят, это вредно отражается на здоровье. Лина посмотрела на Люка и поняла, что думает он примерно о том же, что и ему все это нравится не больше, чем ей. Видно, действительно, это единственный способ разыскать братца.

Ужин им накрыли в небольшой комнате, обставленной по-восточному. Наверное, у них тут была похожая культура, которой отец Люка был приверженцем. Повсюду царили яркий орнамент и низкая мягкая мебель, и пахло благовониями. На одном из таких диванчиков Лина и начала задремывать прямо за столом.

— Умоталась ты сегодня, — погладил ее Люк по щеке, и от сочувствия в его голосе Лине стало так хорошо. — Давай, отнесу тебя в спальню…

Он легко подхватил ее на руки и принялся петлять по тускло освещенным коридорам. От мелькания стен глаза Лины сами закрылись. Не смогла она их открыть и тогда, когда Люк опустил ее на что-то мягкое и прохладное, накрыв сверху чем-то теплым и невесомым.

— Спи, малышка! — на миг прижались его губы к ее, а потом мозг погрузился в тишину. Но засыпала Лина с улыбкой на губах.

Проснулась она, как ни странно, сама и за минуту до того, как Люк заглянул в комнату. Словно сработали биологические часы, понимающие всю важность планируемого предприятия.

— Ты обещал рассказать… — заговорила Лина, когда они шли по темному саду к храму истины.

— Ритуал привлечения… Мы должны привлечь магию Кора, чтобы узнать, где он прячется. Для этого я должен буду провести ритуал над твоей кровью. Если он хоть раз воздействовал на тебя магией, то одновременно мы узнаем, где он, что именно сделал тебе и избавим тебя от его магии.

— А почему для этого нужна именно моя кровь?

Ведь гораздо проще провести ритуал на крови Люка, потому что на него-то братец точно воздействовал, тогда — на турнире.

— Мы единокровные маги. Дух пещеры объединит нашу магию в одну. Нужен тот, кто не связан с нами по крови.

На это ей нечего было ответить. Остался еще один вопрос.

— Почему твой отец был против ритуала?

— Когда проводится ритуал на крови, человек испытывает боль, — нехотя ответил Люк. А потом остановился и повернулся к Лине лицом. Взяв ее за руки, произнес: — Мы можем этого не делать, если ты не хочешь. Я найду другой способ…

— Нет, — перебила его она. — Мы сделаем это! Если нужно всего лишь потерпеть боль, то я справлюсь.

Она действительно так думала, когда говорила. Всегда считала, что болевой порог у нее высокий. С детства… Мама не раз рассказывала, как она молча терпела боль, когда раздирала в кровь коленки.

— Я благодарен тебе за это! — только и сказал Люк, пожимая ее руки.

А впереди уже светился вход в пещеру, приглашая или заманивая ночных странников.

Глава 28

Первое, на что обратила внимание Лина, так это то, как изменилась пещера. Ее по-прежнему заливало разноцветное свечение, только вот того камня, на который она взбиралась в прошлый раз, не было, его место занимала просторная выемка в полу, наполненная густым туманом. Чем-то она напомнила ванну в доме Люка, не хватало только бабочек, облепляющих стены. Лина даже поискала их глазами. В выемку вела золоченая лестница. Не трудно было догадаться, кому по ней придется спуститься. К выемке и подвел ее Люк.

— Мне туда?.. — с опаской разглядывала она клубящийся под ногами туман. Такие вещи ее неизменно пугали, потому что даже предположить нельзя, что там скрывается в глуби, не поджидает ли опасность.

— Сначала мне нужно взять у тебя немного крови, — кивнул Люк и отошел к выступу в стене пещеры, который Лина раньше не заметила. А может, его и не было, и появился он только сейчас.

На чем-то типа каменного стола стояли четыре светящиеся высокие колбы. Вернее, светилось то, чем они были наполнены. Розовым, голубым, желтым и зеленоватым. Красиво так… Только вот и они внушали опасения, особенно рядом с чашей, исписанной рунами, из которой Люк достал чашечку поменьше — миниатюрную копию большой, и обоюдно острый ножичек, похожий на заточку. Тут уж Лине стало даже немного плохо, когда поняла, для чего должен послужить этот ножичек.

— Не бойся, — приблизился к ней Люк. — Крови нужно совсем немного. Больно тебе не будет, и рана сразу же затянется.

Ответить Лина была просто не в состоянии, чувствуя, как ее колотит внутренняя дрожь, а к горлу подкатывает тошнота. Люк взял ее руку и перевернул ее ладонью вверх. Ножичек, когда он подносил его, а Лина замерла, боясь дышать, засветился ярко-синим, и в его свете кровь, что выступила на ладони, показалась Лине черной. Но боли не было, она даже не почувствовала касания. Лишь удивленно наблюдала, как густые капли стекают в чашу, а из ее ладони продолжает торчать ножичек, что вошел туда довольно глубоко.

Как только Люк убрал ножичек, так сразу же остановилась кровь, и не осталось даже маленькой царапины. Удивительно!

— Теперь тебе нужно спуститься в юдоль.

Юдоль? Он правда это произнес? Или мозг Лины так перевел слово с его языка? В ее мире это слово практически не употреблялось, и Лина чудом знала его значение, вычитав из какой-то книги. Если она не ошибается, то означает оно место, где страдают и мучаются.

Она в растерянности посмотрела на Люка и подметила следы смятения на его лице. Но отступать сейчас было поздно.

— Это не продлится долго, — в голосе его звучали извинения. — Я постараюсь сделать все быстро…

С каждым шагом, с каждой ступенькой Лину охватывал леденящий холод. Сначала она перестала чувствовать свои ноги, когда они погрузились в туман, потом тело… Когда на поверхности осталась одна голова, она повернулась к Люку, безмолвно спрашивая, что делать дальше. Дыхание вырывалось из груди с легким свистом, словно всю ее сдавливал со всех сторон сразу пресс. Но и этого Лина не чувствовала.

— Иди дальше. Юдоль сделает все сама, — велел Люк и выглядел он при этом напряженным. Лина даже заметила, как побелели костяшки его пальцев, удерживающих чашу.

Она сделала шаг в пустоту, и туман подхватил ее, вынося в центр выемки, где она и застыла без движения, вертикально. Воздуха внутрь поступало так мало, что перед глазами начали расплываться разноцветные круги. Лина уже с трудом понимала, что с ней происходит, старалась только удержаться в сознании.

Люк вернулся в выемке в стене и принялся выливать в большую чашу ее кровь, а потом по очереди содержимое всех колб. После каждой колбы появлялась вспышка такого же цвета, что и содержимое колбы, и по пещере разносилось шипение, в котором Лине чудились угроза или предупреждение. Последняя вспышка оказалась самой яркой, скрывшей от нее Люка на доли секунды.

А потом в воздухе по одной начали разгораться руны, которые Люк «складывал» в чашу, произнося заклинание. Шипение усилилось, а может это уже было игрой воображения, подкидывающего галлюцинации. Только с каждой новой руной Лине становилось все хуже. Это была не боль, о которой предупреждал ее Люк. Нет. Ей казалось, что сразу во все стороны из нее потянулись нити, которые вытягивают из нее жилы, а вместе с ними и жизнь. Хотелось закричать, но больше от ужаса. Только вот уста Лины были скованны молчанием, как ни старалась, разлепить их не могла. Слезы отчаяния подступили к самым глазам, но и они не смогли пролиться. Словно кто-то отключил на время проявление малейшей эмоции, чтоб не мешать чистоте эксперимента.

Ни разу в жизни ей еще не было так плохо. Изматывающе, одуряюще… Какая-то сила заставляла ее умирать и возрождаться, и так до бесконечности.

Сколько времени она находилась в аду, Лина даже примерно не могла бы сказать. В какой-то момент, когда она уже начала думать, что следующего возрождения не наступит, сильные руки подхватили ее и вытащили из ямы. Телу постепенно возвращалась чувствительность в горячих объятьях Люка. Он что-то шептал ей на ухо, покрывая лицо поцелуями, но Лина его не слышала, как ни напрягалась. Она едва удерживалась на ногах. Да и то, удерживал ее Люк, а не сама она.

— Пойдем отсюда, — эту фразу она расслышала и поняла первой.

Люк подхватил ее на руки и вынес из пещеры. Но в дом он не пошел, а направился к маленькой беседке. Голова кружилась все меньше, и Лина уже могла отчетливо видеть темный сад, освещаемый редкими фонарями.

В беседке Люк опустился на лавку и удобно устроил Лину у себя на коленях. Она обхватила его шею руками и прижалась лицом к груди. Наконец-то, к ней возвращались чувства и умения.

— Мне было очень плохо, — разлепила она губы и произнесла все еще не без труда.

— Я знаю, малышка, — крепче прижал он ее к себе. — Прости, что пришлось пройти через это.

Так они и сидели какое-то время. Люк укачивал Лину, как малое дитя, согревая руками и горячим дыханием. Она же размышляла на тему, что теперь знает, что такое юдоль не понаслышке. И дело было не в боли, а в нежелании жить, когда тебе так плохо. Это чувство выматывало и заставляло мечтать о смерти, оно лишало разума и рождало в голове неясные, но от этого не менее ужасные картины, оно порабощало, делая тебя жалким и безвольным.

— Это было ужасно! — передернуло Лину, и она поняла, что пришла в себя окончательно. Даже смогла выпрямиться в руках Люка и посмотреть ему в лицо. Но покидать его колени ей не хотелось. С ним в обнимку было очень приятно. Вот уж не подумала бы, что пережив такое, можно с легкостью испытать возбуждение, как только станет лучше. Ей даже стало немного стыдно за собственную реакцию, с которой не в силах была бороться. Близость этого мужчины и то, как он на нее смотрел, ее безумно возбуждало. — У тебя получилось? — спросила она, чтобы хоть что-то спросить, а не сидеть и пялиться на его губы, мечтая о поцелуе.

— Получилось, — задумчиво отозвался Люк. И кажется, мысли их были созвучны, потому что в следующий момент Люк приник к ее губам. — Я знаю, где искать брата, — сказал он, когда смог прервать поцелуй.

— И где же?..

— Он все продумал и выбрал такое место, где лучше всего можно затеряться, — ответил Люк, укладывая голову Лины удобно у себя на плече. — Это огромный архипелаг, состоящий из островов, разбросанных друг от друга на большое расстояние… Там проживают, в основном отшельники, что сознательно отказываются от всех человеческих радостей, ищут успокоения в одиночестве и тишине. Архипелаг так и называется — Острова отшельников. У меня была мысль, что Кордий с Сесилией спрятались именно там, но разыскать, не зная точно, на каком они острове, их там было невозможно. Там нет магии.

— Что, совсем? — удивилась Лина. Странно было осознавать, что в мире, построенном целиком на законах магии, есть место, где ее нет.

— Совсем, — кивнул Люк и на миг прижался губами к ее макушке. Но даже это показалось ей очень интимной лаской, рождающей между ними близость, которой раньше не было. И моментально сердце замерло в радостном предвкушении. — Вся магия остается за пределами архипелага, достигая такой концентрации, что скрывает его от всех. Уходя на Острова отшельников, человек делает сознательный выбор.

— А оттуда можно вернуться?

— Ну конечно! Это же не тюрьма… И частенько человек переосмысливает свою жизнь и возвращается в нормальное общество, правда, никто не уходит оттуда прежними. Сама атмосфера архипелага влияет на людей.

— И на твоего брата с женой она повлияет?

— Думаю, да, хоть и прошло совсем немного времени. Хотелось бы верить, что это им пойдет на пользу…

— И когда ты за ними отправишься?

Лина уже заранее расстраивалась, предвидя ответ Люка. Она понимала, что это дело не требует отлагательств, но как же ей не хотелось расставаться с Люком, тем более сейчас, когда ей так нужна была поддержка, во время лечения, которое затянется не на один день.

— Этим займется отец, — удивил ее Люк ответом, и она едва скрыла радость. — Возвращение артефакта в семью — это его дело. Нам нужно было лишь вычислить, где Кор…

Оба они молчали какое-то время. В руках Люка было тепло и уютно, на Лину накатывала дрема, и расслабленность этому только способствовала. И она даже себе не признавалась, что не хочет засыпать одна, что мечтает сделать это в объятьях Люка. А он, кажется, мыслями находился где-то далеко. И это можно было понять — проблем на его голову свалилось много. Только вот в части их он был виноват сам. Но винить его Лина больше не могла. С того момента, как поняла, что любит этого мужчину, она только и занималась тем, что всепрощением. Эдак она его еще к святым причислит… Эта мысль Лину насмешила, и она не удержалась — тихонько прыснула.

— Над чем смеешься? — тут же среагировал Люк и заглянул ей в глаза. Значит, не так и далеко он был…

— Да так, ни над чем, — ответила Лина, и взгляд ее снова притянули его губы, которые находились так близко, что сделай она малюсенькое движение…

Лина подалась вперед, и Люк понял ее правильно — накрыл ее губы своими. Рука его скользнула по ее телу и остановилась на груди, несильно сжимая в порыве безотчетной ласки. Губы Люка прошлись короткими поцелуями по скуле, шее и прижались к ключичной впадинке, заставляя Лину невольно задрожать. Она обвила его шею руками, зарываясь пальцами в волосы, пропуская сквозь них шелковистые пряди, гладя его шею и спускаясь на спину.

— Хочу тебя, — прошептал он ей в губы, прежде чем приникнуть к ним снова в глубоком поцелуе.

— Я тоже хочу тебя, — честно призналась Лина. Она не видела смысла лукавить, потому что желание в ней требовало немедленного удовлетворения. Низ живота стал невероятно тяжелым, а по телу же, напротив, разлилась слабость, рождаемая его близостью. Голову кружил его запах, прикосновения его рук и губ. Она мечтала прижаться к нему обнаженным телом, почувствовать его каждой клеточкой.

Люк подхватил ее на руки и понес к дому. Да и она вряд ли бы смогла идти сама. То ли возбуждение так действовало, то ли она еще не отошла от ритуала… Как бы там ни было, но Лина была рада надежным и сильным объятьям.

Стояла глубокая ночь, и дом отца Люка еще спал крепким сном, когда они тихо крались по коридорам в комнату Люка, как поняла вскоре Лина. Скорее всего, тут он жил еще до того, как поселился отдельно. На это указывали мелкие детали, чисто мальчишеские, которые, наверное, одинаковы в любом мире — постеры на стенах, детали чего-то на столе, легкий беспорядок, что царил в комнате… Все это Лина подметила машинально, пока Люк подносил ее к кровати и опускал на шелковистое и прохладное покрывало.

Она помогла ему освободить себя от одежды. Какая стеснительность? От нее не осталось и следа, всю ее сожгла страсть, что пылала внутри Лины. Страсть и желание обладать этим мужчиной, одежду с которого она буквально срывала, нимало не заботясь о ее целостности. Кажется, она даже расслышала треск, но где-то далеко за пределами сознания.

Все повторилось — то, о чем она мечтала долгими ночами, то всепоглощающее удовольствие, которое испытала у кровавого озера. Она возносилась на вершину блаженства и падала с головокружительной высоты в пучину страсти. Лина плавилась в руках Люка и казалась себе послушным воском, из которого он лепил все, что ему хотелось. Она отдавала себя всю без остатка, но и взамен брала столько же, если не больше. Губы припухли от жарких поцелуев, но ей казалось, что их все еще мало, что она готова целоваться еще, так долго, как только возможно, пока тело Люка наполняет ее, пока они являются единым целым, дополняя друг друга.

Это была волшебная ночь, наполненная любовью. В мыслях Лина не боялась произносить это слово. А как иначе можно назвать те чувства, что они вызывали друг в друге, что испытывали, находясь рядом друг с другом? Она даже примерно не знала, как ко всему происходящему относится Люк, но сама предпочитала сгорать от любви, нежели от просто страсти. И пусть при этом чувствовала себя той самой бабочкой… ничего менять она не хотела.

— Не хочешь знать, что именно помогло мне отыскать Кора? — спросил Люк, когда Лина уже начала задремывать у него на плече.

Ох, ну точно же! Она совершенно забыла, что исход ритуала напрямую зависел от того, была ли в ней магия Кордия. Она ее не чувствовала, но получается, что та сидела где-то очень глубоко.

— И что же? — приподнялась она на локте и посмотрела на Люка, борясь с желанием прикоснуться к его лицу.

— В тебе жило знание о ветре свершений, полученное от Кора.

— Вот почему мне сразу же показалось, что название это я уже где-то слышала?.. Но зачем он заставил забыть меня?

— Потому что исказил информацию и посеял семена сомнения в твоей душе.

— И как же?..

Лицо Люка показалось Лине каким-то слишком серьезным в этот момент. И она уже не хотела продолжения беседы, зная, что оно ей не понравится, но колесико уже было запущенно.

— Кор внушил тебе мысль, что без любви невозможно стать обладателем ветра свершений, — тихо отозвался Люк и отвернулся. Именно в этот момент он не захотел на нее смотреть. Почему? Не потому ли, что Лина могла увидеть в его глазах отражение его чувств, которые далеко не так сильны, как ее. Сердце сжала рука боли, но она постаралась не подать виду. — А это не так. Артефактом владеет тот, кому передает его последний обладатель.

— Тогда зачем твоему отцу понадобилось проверять мои чувства к тебе в Храме истины?

— Потому что он так захотел, потому что именно отец ставит любовь на первое место. И именно поэтому он дал нам время…

.. Которое уже истекает, не принеся результата. Вернее, он был, но не взаимный.

— Давай спать, — соскользнула Лина с плеча Люка и устроилась на своей подушке, всем видом показывая, как сильно она устала. Да и это было не далеко от истины, с той лишь разницей, что теперь она засыпала не во власти радужных видений.

Глава 29

То, что начиналось с таким воодушевлением, вскоре превратилось для Лины в настоящую пытку. Каждый день она просыпалась с рассветом, вкушала легкий завтрак и отправлялась лечить людей. Семьи попадалась самые разные, и если в первый день ее не ждали и почти везде встречали холодно, то в последующие сарафанное радио сделало свое дело, и по Саржении разлетелась новость, что в стране черных магов появилась белая женщина-врач. В людях зародилась надежда, и она же побуждала некоторых вести себя не самым лучшим образом. Правда, тут уже доставалось Люку, которого забрасывали ментальными посланиями, с просьбами направить к первым доктора к тем или иным семьям. Так и получилось, что в Линино отсутствие Люк теперь тоже занимался делом — выполнял роль ее секретаря и отвечал на послания.

Больные попадались тоже самые разные. Кто-то с надеждой заглядывал Лине в рот и внимал каждому ее слову и наставлению, а в последствии в точности все исполнял. Иные же были настроены скептически и не верили в магическое избавление от болезни, как и в саму болезнь, собственно. Таким приходилось объяснять, уговаривать, даже запугивать, что Лине больше всего не нравилось. Ну и труднее всего было с теми, кто переносил болезнь в тяжелой форме. Такими Лине приходилось заниматься подолгу и навещать их каждый день.

К обеду она уже так уставала, что с трудом заставляла себя съесть хоть что-нибудь.

Карнелия не раз обращалась к ней с просьбой оказать посильную помощь, но в этом вопросе Лина была категорична. Семью Люка, которая в жизни ничем не болела, нельзя было подвергать такой опасности. Сама она проходила процедуру дезинфекции, возвращаясь через портал. Таким его настроил Люк. И все время, что навещала больных, принимала противовирусные препараты в убойной дозе. Уж ей-то было хорошо известно, что такое эпидемия, и как сделать так, чтобы не заболеть самой. Да и иммунитет у нее всегда был крепкий, она и болела-то последний раз, кажется, еще в школе.

И только вечерами Лина позволяла себе расслабиться. Особенно радовало ее, что на семейных ужинах не приходилось присутствовать из-за позднего возвращения. На этом тоже настоял Люк. Он накрывал стол только для них двоих, в саду. После расслабляющей ванны с традиционными бабочками Лина присоединялась к нему за ужином и тогда они просто разговаривали, обо всем. И эти беседы с каждым днем она ценила все больше, потому что Люк в эти дни, этими вечерами был совсем другой, не такой, каким знала его раньше. Тут, в своем мире, он не пытался притворяться или казаться грубее и черствее, чем есть. На столе мерцали свечи, отбрасывая свет на его лицо. Лина в тайне любовалась его красотой, слушая увлекательные рассказы о его мире и жизни.

А ночи… ее ночи в мире Люка были наполнены любовью. Не считая самой первой, больше она не ночевала в спальне, отведенной ей в родительском доме. Каждую ночь она делила постель с Люком, наслаждаясь его ласками. И каждый раз она заставляла себя забывать, кто он и кто она, какие отношения их связывают. Гораздо приятнее было представлять, что они ну если не муж и жена, то влюбленная пара, что чувства их взаимны, что между ними нет недомолвок и разницы в социальном положении. Да что там, ночами она забывала, как пропасть пролегает между ними, под названием разные миры.

Ветер свершений благополучно вернулся в артефактную отца Люка. Лина не знала точно, что же произошло между братом Люка и отцом, но Люк ей сообщил, что отец запретил возвращаться Кору и Сесилии с Островов отшельников еще год. Наверное, такое решение было самым мудрым и правильным. О Кордии и его жене у Лины сложилось отвратительное мнение, и она тихо радовалась, что в эти дни их нет рядом, что не нужно встречаться с ними каждый вечер. Да и тем тоже было над чем подумать, а для начала переосмыслить свою жизнь, поменять ценности. Кто знает, может уединение подействует на них благотворно, и проснутся теплые чувства. Ведь любовь Кордия к Сесилии за годы совместной жизни трансформировалась во что-то неправильное, уродливое. А ее маниакальная тяга к Люку тоже была рождена воспаленным сознанием. В общем, на Островах отшельников пока этой парочке самое место.

В один из вечеров Лину не ждал романтический ужин — Люк куда-то отправился с отцом, о чем сообщил ей в записке, что ждала ее по возвращении. Дела так дела, только вот как-то сразу грустно стало. И даже бабочки не способствовали расслаблению.

Люк распорядился, чтобы к ужину ей накрыли в его спальне, но есть в одиночестве Лине не хотелось. Да и она так вымоталась за все эти дни, что начала серьезно опасаться за свое здоровье. Аппетита не было почти всегда. При Люке Лина заставляла себя есть, но сегодня его не было, и можно не притворяться.

Заставив себя проглотить малюсенькое пирожное и стакан морса, Лина вышла в сад — подышать воздухом перед сном. Что-то ей подсказывало, что вернется Люк только на рассвете.

— Иди сюда, девочка, — раздался голос Карнелии откуда-то справа. А потом Лина и разглядела ту саму, сидящую на лавочке, прячущуюся в тени деревьев. — Раз уж тебе не спится, как и мне, то давай хоть поболтаем немного, — улыбнулась мать Люка.

Лине очень нравилась эта женщина. Ее доброта и выдержка, рассудительность и мудрость — все импонировало в ней.

— Сегодня самая длинная ночь в цикле, наверное, поэтому не могу заснуть, — посмотрела мать Люка куда-то в пространство перед собой. — Да и не привыкла я засыпать в одиночестве.

Как Лина ее понимала, но не могла же она ответить этой женщине, что тоже не может заснуть в постели, которую не согревает ее сын. Как-то стыдно стало. Да и ни к чему обнажать перед кем-то свои чувства.

— Не знаете, скоро они вернутся? — только и решилась спросить Лина. Несмотря на явно взаимную симпатию, сейчас эта женщина ее смущала, словно могла угадать чувства Лины.

— Совсем скоро проснется ветер свершений от длительной спячки… И перед тем, как передать артефакт новому владельцу, нужно пройти ритуал посвящения. Альметий с Лукрецием отправились в долину духов, чтобы пообщаться с ними. Это можно сделать всего раз за цикл, в эту ночь, — объяснила мать Люка. — Это не займет много времени, очень скоро они вернутся…

Голос ее звучал задумчиво, и Лина невольно задумалась, какие мысли занимают эту женщину? Явно думала та не о ритуале или артефакте, хоть это и было важно. И вскоре Лина получила подтверждение собственным догадкам, когда Карнелия спросила:

— Ангелия… Кстати, ничего, что я тебя так называю? В твоем мире тебя ведь зовут иначе?

— Ангелина. Или Лина… Но вы можете звать меня Ангелией, мне нравится это имя, — честно ответила Лина.

— Мой вопрос, возможно, покажется тебе бестактным, но мне бы хотелось знать, что ты испытываешь к моему сыну.

Уточнять, какого именно сына она имела в виду, не было смысла. Лина прекрасно поняла эту женщину и немного растерялась. Могла ли она раскрыть перед ней свое сердце? Но размышления не длились долго. Соврать все равно не получится — голос выдаст. Да и не сильна была Лина во вранье.

— Я люблю его, но поняла это совсем недавно.

— Так я и знала. Нет, не подумай ничего такого, — спохватилась Карнелия. — Просто, любовь — это то чувство, которое очень трудно скрыть, держать в тайне. Она сквозит в каждом взгляде и жесте, угадывается в голосе…

— Это так заметно? — удрученно спросила Лина.

— Не всем, девочка, но сердце матери ее чувствует, — улыбнулась ей Карнелия и быстро пожала руку. — Я ведь не просто так спросила… — продолжила она после короткого молчания. — Лукреций с младенчества довольно скуп на эмоции. Он и рос довольно замкнутым мальчиком. Проявления ласки с моей стороны пресекал на корню. С возрастом он стал чуть-чуть помягче, но так и остался диковатым. Но что-то мне подсказывает, что ты заставила его сердце оттаять, — посмотрела на Лину мать Люка, и в глазах ее блеснули слезы. — И я очень этому рада.

Лина не знала, что можно ответить. Делиться своими сомнениями с этой женщиной она не имела права, да и желания не было. Но как же ей хотелось, чтобы мать Люка оказалась права!

— Иди спать, девочка, утомила я тебя своими разговорами, — улыбнулась Карнелия. — А я еще посижу, подожду Альметия…

Столько тепла в ее голосе прозвучало, что всю обратную дорогу до дома Лина ей невольно завидовала. Хотела бы и она через всю жизнь пронести такую любовь. А то, что Карнелия любит мужа, было видно невооруженным глазом.

В отсутствие Люка она не рискнула спать в его спальне. Вновь появилась робость, которая стала ее частым спутником в последнее время. Догадывалась, что он рассердится, не обнаружив ее, но и с собой бороться не хотелось.

Несмотря на грустные мысли, усталость взяла свое — уснула Лина почти сразу же, стоило только голове коснуться подушки. И приснился ей чудный сон, что явился принц, подарил ей много прекрасных поцелуев, а потом взял на руки и унес в свой дворец. Только утром, пробудившись в кровати Люка и обнаружив его мирно посапывающего рядом, Лина поняла, что сон стал отражением реальности. И вот он — ее принц, лежит и улыбается во сне.

Не хотелось его будить, но впереди ее ждал трудовой день, а одна она со всеми этими портальными перемещениями вряд ли справится. Тем более что она рассчитывала, что этот день станет последним, когда она исполняет роль врача.

— Люк… — позвала Лина и не выдержала, коснулась кончиком пальца его щеки, немного колючей от утренней щетины. С желанием поцеловать его она справилась не без труда, хоть этому и препятствовала все та же робость — вечная ее спутница в общении с Люком.

Он сразу же распахнул глаза, и Лина не выдержала, улыбнулась — так потешно он выглядел спросонья.

— Почему ты ушла? — первое, о чем он спросил, пресекая ее попытки встать, хватая ее за руку и притягивая к себе.

— Я… не хотела тут быть без тебя…

Ответила честно и покраснела, словно ляпнула что-то.

— И я не хотел тут быть без тебя, — улыбнулся Люк и заставил ее склониться, обхватывая затылок. — Без тебя эта постель холодная и пустая…

Он прижался к ее губам. Лина ответила на поцелуй, но машинально. Гораздо сильнее ее занимали мысли, что именно он хотел сказать, и как быстро его настроение изменится.

— Нужно вставать… — пробормотала она, высвобождаясь из его объятий и вставая. — Осталось еще девять семей, и я бы хотела их все сегодня посетить…

Рабочий день традиционно начался после завтрака. Правда, в артефактной Люк придержал ее, что-то доставая из стеклянного ящичка.

— Это то, про что я тебе рассказывал, — протянул он ей деревянный ящичек поменьше. — Открой…

Лина открыла ящичек и достала оттуда небольшую книжечку в довольно потрепанном кожаном переплете. К ней на блестящей веревочке крепилось металлическое перо, тоже местами ржавое.

— Это и есть?.. — вопрос застрял у нее в горле, так удивил ее вид артефакта.

— Ветер свершений, угадала. Вот так он выглядит. Через пять дней он проснется, и книжку можно будет открыть, — пояснил Люк.

— А сейчас нельзя?

— Ну, попробуй, — улыбнулся он.

У нее ничего не получилось, как она ни старалась разомкнуть страницы, на ощупь самые обычные.

— Не получится, — забрал у нее Люк артефакт и спрятал его опять сначала в деревянный, а потом в стеклянный ящичек. — Его время еще не пришло.

— Люк, — заикнулась Лина и сама испугалась того, о чем собирается спросить. Но отступать уже было поздно — от нее ждали вопроса. — А ты уже знаешь, что напишешь там?

— Я это с детства знаю, — коротко ответил он и развернулся к порталу.

Что ж, почему-то Лина даже не удивилась, что развивать эту тему дальше Люк не захотел. В их отношениях было много чего, но только не доверительность.

День пролетел быстро и ничем не отличался от всех остальных, за тем исключением, что наравне с усталостью Лина испытывала удовлетворение. Работа врачом подошла к концу. Не осталось ни одной семьи, где были заболевшие гриппом, и которую она бы не посетила. По Саржении поползли слухи, что женщина-белый маг очень сильна и действует нетрадиционными способами. Подобные разговоры Лину только смешили.

Как обычно, вечером ее ждал празднично накрытый стол в саду. Только на этот раз в центре него Лина подметила наподобие глиняного кувшин, с узким длинным горлышком. До этого она настояла, чтобы никакого спиртного не было, миссию свою считала слишком ответственной, чтобы приступать к лечению не на свежую голову.

— Я решил, что сегодня мы можем позволить себе немного выпить, — такими словами встретил ее Люк. — Это вино из отцовских запасов.

— Не такое, каким он опоил меня в первую нашу встречу? — хитро прищурилась Лина. Настроение у нее было замечательное. А после ванны и телу вернулась бодрость.

— Ну, нет… — рассмеялся Люк, и она им в очередной раз залюбовалась. — Тогда он схитрил, старый маг.

Они долго ужинали, пока не усидели бутылку до дна. Вино было не то чтобы сильно хмельное, но рождало в голове легкий туман, а в теле едва уловимую невесомость. Зазвучи сейчас музыка, наверное, Лине захотелось бы пуститься в пляс. Но в саду было очень тихо, даже птицы отправились на покой. Мысли Лины как-то сами унеслись далеко от этого места и от мира Люка. Ей вдруг до ужаса захотелось домой, в свою комнату, на родной диван. Она соскучилась по маме и Егорке, язык чесался просто потрепаться с Катей за бутылкой того же вина. Ей вдруг понадобились простые человеческие радости, вместо магии, артефактов и спасение жизней людей в чужом ей мире.

— Люк, — позвала она, отрывая его от поедания десерта. — Давай прямо сейчас отправимся домой.

Он какое-то время рассматривал ее лицо, а потом ответил:

— Хорошо.

— И можно я возьму короткий отпуск. Пару дней? Мне кажется я его заслужила.

Снова повисла пауза, в течение которой Люк сохранял серьезность. Но и это он Лине разрешил, чем даже удивил немного. Но не забыл предупредить:

— Обещай, если понадобишься мне, не станешь сопротивляться и сразу же приедешь.

Ну вот. Все возвращается на круги своя. Они еще даже не успели вернуться домой, а он уже ставит ей условия.

— Я помню про соглашение, — голос Лины прозвучал сухо, но это произошло против ее воли. Она, действительно, не забывала про него ни на секунду.

По возвращении в дом Люка, разговор не встал, кто и где будет ночевать. Оба они отправились по своим спальням.

Глава 30

На следующее утро Лина собрала небольшую сумку с вещами и отправилась на поиски Валеры, чтоб попросить того отвезти ее домой. Люка не было видно, наверное, уже отправился по делам. Да и к лучшему это. После того, каким он был в своем мире, очень не хотелось опять видеть его другим. Да и каждый раз, глядя на этого мужчину, Лина вспоминала ночи, наполненные страстью, чего сейчас тоже делать не следовало, ради себя же и собственного душевного равновесия.

Валеру Лина нашла на кухне, куда прямиком и направлялась. И конечно же, Виктория Сергеевна настояла на завтраке, от которого была мысль отказаться.

— Еще чего! — всплеснула руками кухарка. — На тебе и так лица нет от усталости. Уж не знаю, чем тебя хозяин заставлял там заниматься… Сейчас я тебе по-быстрому сырничков нажарю. Поешь их со сметанкой прямо тут, у меня. А то ишь, аппетита у нее нет! Знаешь ведь, как говорят — завтрак съешь сам… Вот и съешь!

Хорошо хоть распекала она Лину, когда Валеру уже ушел, делать и его свидетелем принудительной кормежки уж совсем было нежелательно.

— А чего это ты такая грустная? — спросила Виктория Сергеевна, когда поставила перед Линой тарелку, полную румяных и вкусно пахнущих сырников и большую чашку кофе со сливками. Сама она опустилась на соседний стул и подперла щеку кулаком, пристально разглядывая молчаливую собеседницу.

— Да вроде как всегда, — улыбнулась ей Лина, чувствуя, как от всех этих запахов еды просыпается аппетит. — Устала просто…

— Да нет, вижу же, что дело не в усталости. Глаза у тебя такие… тоска в них плещется. Я хоть и одна на всем белом свете, но тоже не без сердечных тайн. Вот и домой ты собралась, словно бежишь от кого… Эх, девонька… Ну да ладно, все равно ведь не расскажешь, — тут же улыбнулась Виктория Сергеевна и перевела разговор на другую темя, за что Лина была ей благодарна. — Маме привет передавай от меня пламенный. Хорошая она у тебя, цельная. Скажи, что в выходной обязательно заеду в гости. Ты уж не сердись, но подружились мы с твоей мамкой. Перезваниваемся вот теперь, — достала она из кармана платья мобильный телефон.

Да разве ж на такое сердятся? Лина только рада была, что у мамы появилась подруга.

Сколько можно замыкаться на детях, которые, к тому же, уже и выросли. Пора и о себе подумать. А то, как ушла с работы, круг общения мамы и замкнулся на семье.

Виктория Сергеевна не выпустила Лину, пока не накормила от пуза, как говориться. Она даже вздремнула под приятную музыку, пока Валера вез ее домой. А там ждал очередной допрос, на этот раз с пристрастием.

— Почему ты с вещами? — спросила мама с порога.

— Вот так ты рада видеть дочь, — рассмеялась Лина, понимая, что, должно быть, со стороны выглядит не очень весело.

— Конечно, я рада! — спохватилась мама, обнимая ее. — Но все же?..

Как-то надо было объяснять, но что сказать, Лина понятия не имела. Взяла отпуск? Хорошенькое объяснение. Самой смешно стало. Устала от любимого и решила сходить в отпуск, а точнее, перебраться с вещами на недельку домой, под материнское крыло. Ну а что

— на расстоянии и любится крепче.

— Мам, можно я не буду отвечать на этот вопрос? — взмолилась Лина. Кроме как рассказать правду, чего делать было категорически нельзя, ничего путного на ум не приходило.

— Да чего уж там, — махнула мать рукой. — Не первый раз, — поджала она губы и ушла на кухню.

Ну почему так? Почему на душе паршивей некуда? Лина присела на обувную тумбочку и какое-то время бездумно пялилась в противоположную стену. Не было желания даже раздеться, не говоря уж о чем-то еще. Как случилось, что она полюбила Люка? Мало того, огласилась на близость с ним и не раз. Ведь знала же, что это лишь привяжет ее к нему еще сильнее.

Нет! Все! Больше она не будет думать об этом! В конце концов, она и домой сбежала только для того, чтоб хоть какое-то время не видеть его и не слышать. А в идеале, нужно еще заставить себя не думать о нем.

Решительно сбросив одежду, Лина закрылась в своей комнате и набрала Катю. Всю неделю, что лечила народ Саржении, она даже не общалась с близкими по телефону. Труднее было объяснить, почему там, куда они отправлялись в командировку, не было связи. И снова пришлось сочинять про секретный военный объект в закрытом городе.

Какое счастье, что у подруги как раз сегодня оказался выходной. Катя даже слушать Лину не стала по телефону, и уже через час пришла с полным пакетом выпивки и закусок. Чтоб не смущать маму Лины, стол они накрыли в ее комнате. Наверное, Лине сейчас больше всего хотелось именно выпить. Катя, как всегда, правильно угадала ее настроение.

У подруги накопилось столько новостей, что рот у нее не затыкался. Она тарахтела без умолку, Лине только и оставалось, что потягивать вино и слушать, слушать… Но так даже лучше, чем придумывать, что ответить на тот или иной вопрос, на который правдивого ответа не было. Да и она радовалась за Катю. Жизнь у той била ключом и не только в плане работы. Тот самый босс, что нанял ее на работу и которого она назвала душкой, влюбился в нее по уши. И кажется, дело у них очень стремительно шло к свадьбе. Ну по крайней мере, Лина очень на это хотела надеяться.

Неладное Лина подметила, когда уже перевалило за полдень, и Катя изрядно набралась. В отличие от подруги, с которой пила почти наравне, разве что чуть меньше, Лина не пьянела, и голова ее постепенно начинала болеть все сильнее. Дошло до того, что она уже не могла сидеть и терпеть эту боль, вынуждена была прилечь на диван. Наконец, и Катя заметила, что с ней что-то происходит.

— Ты случайно не заболела? — нахмурилась подруга и припечатала ладонь ко лбу Лины. — Ничего себе! — сразу же отдернула руку. — Да у тебя же температура… Теть Вер! — заорала она так оглушительно, что Лине показалось, будто лопнули барабанные перепонки, а внутрь головы потекла расплавленная лава.

— Чего горланишь, как на пожаре? — заглянула мама в комнату и тут же изменилась в лице, заметив дочь, лежащую на диване.

— У Линки пожар в бошке! — ткнула в нее Катя пальцем. Все же, набралась она прилично, координация подводила, и от резкого движения подруга чуть не соскользнула с кресла. — Температура то есть…

Мама приблизилась к дивану и опустила прохладную ладонь дочери на лоб. Лина даже прикрыла глаза от удовольствия. Так бы и лежала вечно!

— Высоченная! — выдохнула мама и метнулась в зал. — Вернулась с термометром.

Пока Лина мерила температуру мама приготовила чай с малиной и вежливо выставила Катю за дверь.

— Завтра позвоню, — проорала та из коридора и поковыляла к такси, что уже минут десять как ждало ее возле подъезда.

К тому моменту Лина уже знала, что температура у нее поднялась до отметки 39,8, что начинает першить в горле, а глаза отказываются держаться открытыми из-за сильной головной боли.

Жаропонижающие сбили температуру на градус, и сразу же та начала ползти вновь. Ближе к вечеру Лине стало так плохо, что мама вызвала скорую. Как ее везли в больницу, помнила местами. Разве что сирена звучала в ушах колокольным набатом, слившимся в сплошной вой.

Лине казалось, что она без сознания. И одновременно с этим, она все время слышала голоса, обрывки фраз или их целиком. Кто-то что-то говорил, но ей ли? Этого она не понимала, как и ответить не могла. Она чувствовала боль, как ей что-то колют, и снова, и снова. Ее это утомляло, но даже пошевелиться, чтобы помешать, она не могла. Тело налилось свинцовой тяжестью, словно стало чужим — реагирующим на боль, но не сопротивляющимся. В голове безостановочно гудело. Запах медикаментов сводил с ума, как и все эти разговоры…

Как давно поднялась температура?

— Часа два назад. Мы ее сбили, но совсем чуть-чуть, а потом… потом она перестала отвечать на вопросы, смотрит, словно не видит меня… — горестный всхлип. — Что с ней? Что с моей доченькой? — снова всхлип.

— Похоже на вирус, по всем симптомам… Но нужно провести обследование, чтобы исключить инфекцию…

Мама говорит с врачом? Значит, она в больнице? Вот почему так неприятно пахнет, ужасающе неприятно! Зачем они отвезли ее в больницу, когда можно прекрасно лечиться дома? И чего это мама говорит какие-то глупости, да еще и плачет?.. Обо всем этом Лине хотелось спросить самой, но сил заговорить, открыть глаза или хотя бы пошевелиться, не было.

— Почему она такая?!

— Молодой человек, покиньте палату! Это же реанимация, сюда нельзя!..

— Я спрашиваю, почему она без сознания?! И где врач?!

Люк? А он-то как тут оказался? Ах да, наверное, мама сообщила или Катя… И она не без сознания, о чем это он? Она все прекрасно слышит, разве что ответить не может из-за сильной слабости. Будь она неладна, эта слабость. Да и болезнь!.. Угораздило же свалиться именно тогда, когда хотела отдохнуть в родных пенатах!

Температуру сбили, но в сознание она не приходит…

Кто-то поднимает ей веки, ощупывает тело. Неприятно и стыдно. Уж оставили бы ее все в покое! Ей нужно-то немного отдохнуть.

— Переведите ее в отдельную палату, пока этот псих меня не покалечил, — голос грубый, даже противный. — Состояние стабилизировалось, осталось дождаться результатов анализа…

Тишина и темнота. Откуда она знает? Да просто знает и все. У ночи есть свои невидимые и неслышимые опознавательные знаки, когда замирает все вокруг, и даже воздух становится другим. А уж в больнице это особенно чувствуется. За дверью тихо, ни звука. А за окном воет ветер, наверное, скоро пойдет дождь.

Какой-то шорох нарушил тишину, и Лина поняла, что в палате не одна. Заскрипело что-то из мебели. Вряд ли кровать, скорее кресло или стул. Вздох сорвался с чьих-то губ, а потом знакомый голос громко и отчетливо произнес:

— Лина…

Люк? Но что он тут делает ночью? Неужто решил подежурить у ее постели?

Как же ей хочется прикоснуться к нему, зарыться в шелковистые волосы, вдохнуть его запах! Он спит, и ему снится она. От мысли этой в душе Лины стало так тепло, словно одно присутствие Люка согревало, дарило надежду. Убивало только то, что она все еще не могла пошевелиться. Как долго это будет продолжаться? Что же это за вирус такой, от которого наступает паралич? А если это не закончится никогда? Вот тут ей стало по-настоящему страшно. Все слышать, чувствовать и не иметь возможности даже сообщить хоть кому-то об этом — это же ужасно!

Спать ей не хотелось. Теперь она отчетливо различала в тишине ровное дыхание Люка, будто чувства ее обнажились, и даже непогода за окном не делала слух менее острым. Под приятный аккомпанемент и мысли в голове рождались соответствующие. А вернее воспоминания. Она думала о Люке, вспоминала его с самой первой их встречи. Как он ей тогда не понравился. Надменный красавчик, избалованный богатством и женским вниманием. Именно таким он ей и показался. А потом, на деле его характер открылся с еще более неприглядной стороны. Властный самодур — вот что она о нем думала. Когда же все начало меняться? Ведь тогда, на озере, Лина лишь поняла, что любит Люка, а случилось это гораздо раньше. Но она не помнит, когда…

— Все показатели у нее стабильны. Это не инфекция. Похоже на грипп, но штамм довольно странный. Я с такими еще не сталкивался…

— И что вы собираетесь делать?

— Мы делаем все возможное, чтобы она пришла в себя. Температура держится субфебрилъная…

— Зачем мне эти термины?! Что это значит?..

— Это значит, что она не поднимается выше тридцати восьми градусов.

— А почему она вообгце подскакивает?

— Молодой человек, я же вам объясняю, что у вашей невесты грипп. Он и дает температуру.

Из всего разговора Люка с врачом Лина выцепила одно единственное слово — «невеста». Это он им сказал, что она его невеста, или врач сам придумал? Но Люк его не поправил. Хотя, о чем она думает? Да и какая разница, как назвал ее посторонний мужик? Невеста. Если бы могла рассмеяться, то непременно бы расхохоталась в голос. Овощ она, а не невеста. Если так и дальше пойдет, то скоро на ее теле начнут образовываться пролежни. Какого черта вообще происходит с ее телом?! Почему оно не дает возможность управлять собой разуму? Такое впечатление, что эти две субстанции теперь живут в ней по отдельности!

— Какое лечение ей назначили?

— А вы медик?

Нет, но…

— Тогда вам ничего не скажет название всех тех препаратов, что мы ей вводим.

— Хорошо, поставлю вопрос по-другому: могу ли я забрать ее домой? Уверен, там ей будет обеспечен лучший уход.

— Что ж… Если наймете профессиональную сиделку, то вероятность такая есть.

— Тогда, пожалуйста, подготовьте ее…

Так странно Лина воспринимала жизнь, со всем тем в ней, что творилось в поле ее слышимости. Чаще ее сознание где-то блуждало, но возвращалось в тело именно тогда, когда разговаривали о чем-то важном. Вот и сейчас из довольно сердитого диалога доктора с Люком она поняла, что последний ее забирает домой. И пусть его дом — не ее, но может даже те стены, как чуточку роднее, чем больничные, поспособствуют ее скорейшему выздоровлению?

Глава 31

В тот же день, после разговора с врачом, Люк забрал ее домой. Она слышала и понимала все, на этот раз сознание перестало ускользать. Как ее перекладывали на носилки, а потом везли по городу, скорее всего, в карете скорой помощи. Все время рядом с ней находился Люк. Он держал ее за руку, не выпуская ни на секунду. Она даже чувствовала биение его пульса, но не могла подать даже малейший знак, что слышит его.

Как поняла Лина, сиделку Люк нанял там же, в больнице. Он договорился, что дважды в день, когда нужно делать инъекции и ставить капельницы, ту будет привозить Валера. От круглосуточных услуг он отказался, и вскоре Лина поняла почему.

Ее личной сиделкой стал Люк. Буквально все он делал сам: обтирал ее дважды в день, переодевал во все чистое, менял постельное белье, расчесывал ей волосы… Он следил за ее температурой и даже ел в ее комнате. Разве что по нужде выходил, и то Лина в этом не была уверена. Ночью он забирался в ее постель и крепко прижимал к себе. Тогда Лина не только слышала биение его сердца, но и чувствовала его горячее тело, его руки на своем животе, горячее дыхание на шее. Очень часто Люк целовал ее — прижимался губами, то к макушке головы, то к шее. И почти все время он молчал, разве что разговаривал с мамой и Катей, когда те приходили навестить ее.

На следующий день после переезда, Люк поднял ее на руки и куда-то понес. По мимолетному состоянию невесомости и характерным звукам Лина догадалась, что они воспользовались порталом. Но зачем? А потом Люк аккуратно опустил ее на землю и принялся раздевать. И лишь когда она испытала шелковистое прикосновение не холодной и не теплой жидкости, что подхватила ее, не давая утонуть, Лина поняла, что они переместились к кровавому озеру.

— Ну давай же! Помоги ей! — с угрозой произнес Люк. — Ты же можешь все, я знаю!

На что или кого он так злился? А в том, что он зол, Лина не сомневалась. Хотя… злиться было на что, хотя бы на судьбу. Может, не ему, а вот ей уж точно. Если ее неподвижность в следствие болезни — это такая шутка, то она очень жестокая и даже беспощадная. За что она так поступает с Линой? Что она сделала плохого, чтобы заслужить столь суровое наказание?

— Давай же! Исцели ее от этой дряни! — громче проговорил Люк. Лина почувствовала, как сжались его руки, поддерживающие ее и прижимающие к его телу. — Она нужна мне!..

На последней фразе голос его сорвался, и он резко замолчал, еще крепче прижимая Лину к себе. Из груди вырвался судорожный вздох, и она испугалась — уж не плачет ли он. Но больше она ничего не почувствовала, разве что сердце его билось так сильно, не как обычно.

Вскоре они вернулись домой. Надо ли говорить, что и волшебное озеро не помогло ей? В голове все чаще зарождалась мысль, что все напрасно, что отныне она обречена на такое вот бесполезное существование. Быть обузой все время — ничего ужаснее нет.

Этот день прошел, как и предыдущий, не считая визита к озеру. Приходила мама, потом Катя. С обеими Люк тихонько разговаривал. Все разговоры сводились к тому, что ни один из них не знает, что за недуг завладел телом Лины, и как его от этой напасти избавить. Из их разговора Лина поняла, что врач назвал этот штамм гриппа мутированным и не изученным. По его же словам или ее организм сам поборет вирус, или… А вот когда наступит второе или никто не знал. Лина же склонялась к мысли, что поскорее бы. То, что она сейчас в тягость всем, убивало морально.

После вечерних процедур, когда в доме уже царила тишина, Люк традиционно забрался в постель Лины, обнял ее и прижал к себе спиной. Так приятно было ощутить его тело. Ей хотелось ласки, более откровенной, нежели братские объятья, но она понимала, как глупо сейчас желать этого.

— Лина… — вдруг прошептал ей Люк на ухо. Лине даже показалось, что она вздрогнула, но скорее всего, это была игра воображения. — Я не знаю, слышишь ли ты меня, но и молчать больше не могу. Я должен тебе это сказать…

И он замолчал. Да что же это такое?! Говори же, говори! Не останавливайся… Лина чувствовала, что сейчас услышит что-то очень важное для себя.

— Когда я тебя увидел впервые, — продолжил Люк, — то первой мыслью была, что твоя красота холодная, замораживающая. Ты так на меня смотрела… От твоего взгляда я мерз…

Разве? Вот уж не думала, что произвела на него именно такое впечатление.

— Но ты мне идеально подходила. Как моя невеста для родителей, жительница северных стран. Там девушки похожи на тебя, — он улыбнулся, Лина поняла это по голосу. — Здесь меня тоже устраивала твоя замораживающая красота. Только Жанна и посмела сунуться к тебе, но она никогда не отличалась силой ума. Остальных же твоя красота отпугнула, что мне и нужно было. Знаешь, поначалу ты меня так раздражала!

Ей ли не знать. Она бы назвала это даже не раздражением, а нетерпением. Сама она чувствовала себя помехой на его жизненном пути. Но она не навязывалась, а всего лишь согласилась на не самую легкую роль.

— Ты казалась мне слишком простой и невежественной, совершенно мне не подходящей. Потому я и нанял всех этих учителей…

Он снова замолчал, прижимаясь губами к ее шее. Из груди его вырвался тяжкий вздох.

— Сможешь ли ты простить меня за то, что унижал? — прошептал он ей на ухо, лаская его губами. Лина могла поклясться, что по телу от его щекочущего дыхания побежали мурашки. Но ничего этого Люк не заметил. — Я делал это специально, потому что злился… Теперь я понимаю, что уже тогда желал тебя со страшной силой. Но это было из разряда… В общем, я не мог об этом думать, а уж тем более, верить этому.

Она понимала и никогда не считала себя ему ровней. Унижать себя не позволяла, но и на одну с ним ступень не становилась никогда даже мысленно. Как же это все грустно!

— А потом я стал лучше узнавать тебя, больше разговаривать. И тогда я понял, что красота твоя вовсе не холодная, что внутри тебя живет очень цельный человечек, который точно знает, чего хочет от этой жизни. Ты с таким жаром каждый раз доказывала, что ничем не хуже меня, что, наконец-то, и я это понял. И знаешь… я как-то вдруг осознал, что все те девушки, что нравились мне раньше, не идут с тобой ни в какое сравнение.

Бедное ее сердце! Оно пропускает удар за ударом! Если так и дальше пойдет, то оно остановится от радости. И тут Лина отчетливо почувствовала, как шевельнулись пальцы на ногах, а потом и на руках, но больше ничего сделать она не смогла. Даже малейший знак, что слышит его, послать Люку не получилось.

— Там, на озере… я испугался силы своих чувств к тебе, — его голос звучал так тихо, что Лине приходилось напрягать слух. — С тобой мне было так хорошо, как ни с кем до тебя. И я понял, что мне будет хотеться этого все время. Второй раз я испугался в пещере истины, когда едва не отменил ритуал, который заставил тебя мучаться. Я не имел права заставлять тебя проходить через все это. И за это я тоже хочу попросить прощения. Не знаю, хватит ли у меня сил сказать все это тебе в лицо… Но сейчас я не могу молчать, слова сами рвутся наружу.

Он снова замолчал. На этот раз молчание длилось дольше, гораздо дольше. Лина уже решила, что Люк не заговорит снова, но она ошиблась.

— Когда твоя мама сообщила мне, что ты попала в больницу, в голове словно что-то щелкнуло, и все встало на свои места. Я едва не сошел с ума, когда понял, что люблю тебя. Я и сейчас схожу с ума от одной мысли, что ты можешь так и не узнать об этом…

Он говорил что-то еще, но Лина слышала плохо. Слова любви, высказанные так естественно, во власти порыва, оглушили ее. Из глаза скатилась одинокая слеза, оставляя мокрую дорожку на щеке. Но и этого Люк не заметил. Он любит ее! Вот так просто взял и признался в том, во что она боялась верить и о чем запрещала себе мечтать.

Люк аккуратно перевернул ее на спину и едва уловимо коснулся ее губ своими.

— Я знаю, что нужно делать! Теперь знаю… Спи, моя любимая строптивая девочка. Завтра я спасу тебя.

И она уснула. Впервые за последние дни сознание не уползло от нее без предупреждения, чтобы вернуться, когда ему вздумается. Она именно уснула со счастливой улыбкой на губах. И пусть улыбалась она в душе, а внешне оставалась такой же неподвижной, но сердце ее пело от радости и билось в унисон с сердцем Люка. Теперь Лина об этом знала точно.

На утро они переместились в Саржению. Но не в дом Люка, как сразу же поняла Лина, услышав взволнованный голос Каролины.

— Что с ней?!

— Не знаю, — ответил матери Люк. — Она заразилась сама, когда лечила… Врач сказал, что вирус этот ему не известен.

— Куда ты ее несешь? — раздался голос Альметия.

— В артефактную. Ветер проснулся?

— С рассветом…

— Это хорошо!

— Сын! — остановил Люка с Линой на руках голос его отца. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — тихо проговорил Альметий.

— Теперь да, отец. Это раньше я был слепцом…

— Я распоряжусь принести в артефактную кушетку.

Лина не понимала ровным счетом ничего. Зачем Люк принес ее в дом отца? И для чего несет в артефактную? Снова какой-нибудь ритуал хочет провести?.. А в голову уже закрадывалась мысль, которой она отказывалась верить. Этого не может быть! Не может Люк пожертвовать всем ради нее.

— Потерпи, любимая, скоро все закончится, — прошептал Люк ей на ухо, укладывая на кушетку, которую перед этим внесли слуги, судя по характерному шуму.

Без его теплых и надежных рук Лина чувствовала себя осиротевшей, лежа на жесткой кушетке ничем не накрытая. Она зябла, но не могла об этом сказать. Люк же что-то делал, но по звукам Лина не могла определить, что именно.

А потом она услышала скрип, от которого на голове зашевелились волосы. Значит, ее догадка, которую она даже близко не подпускала, оказалась верна. Так могло скрипеть только перо по плотной бумаге. И ничего, что она никогда этого звука не слышала раньше. Она знала, что Люк пишет в ветре свершений.

Ветер поднялся такой силы, что едва не сдул ее с топчана. Он закружил вокруг Лины с грозным завыванием. Кажется, под его натиском даже пострадала ее одежда. И продолжалось это так долго, что Лина уже даже перестала чувствовать твердую поверхность под собой. Она ничего не слышала, кроме всепоглощающего шума в ушах, рожденного ветром. Тело ее потеряло даже ту чувствительность, что была раньше. Но страха не было. С замиранием сердца она ждала, что же будет дальше.

Когда ветер стих, какое-то время ничего не происходило. Чувствительность не возвращалась к Лине, и страх все больше завладевал ее душой. Но потом к ней подошел Люк и зачем-то прижал ладонь ко лбу.

— Лина, — позвал он. — Открой глаза. Теперь ты можешь это…

Она попробовала и почувствовала, как дрогнули ресницы, и веки медленно начали приподниматься. В артефактной было сумрачно, и привыкать к свету ей не пришлось. Первое, что увидела, было взволнованное лицо Люка, склонившегося над ней.

— Попробуй сказать что-нибудь, — растерянно улыбнулся он, встречая ее взгляд.

— Люк… — это первое, что пришло на ум. Да и это имя единственное постоянно крутилось в ее голове.

— Получилось! У нас получилось! — на этот раз счастливо улыбнулся он, сгреб ее в охапку, прижимая к себе и покрывая лицо поцелуями.

Какова же была радость Лины, когда смогла вскинуть руки и обнять Люка за шею. Как долго она мечтала об этом.

— Люк, — повторила она. — Ты пожертвовал своим желанием…

— Нет, — тряхнул он головой. — Ты и есть мое желание, только понял я это не сразу. Знаешь…

— Я все знаю, — прижала она пальцы к его губам и отчаянно покраснела. Сейчас ей почему-то показалось, что вчера, в тишине ночи, она занималась подслушиванием самого сокровенного.

— Что ты знаешь?

— Что ты любишь меня, — улыбнулась она и погладила его по щеке, заросшей не однодневной щетиной. — Я все слышала…

— Я так на это надеялся, — уткнулся он ей лицом в шею. Кажется, она начинала привыкать к этому жесту и даже успела полюбить его. Если и дальше так пойдет, то без порции возбуждающей щекотки она уже обходиться не сможет.

— Я тоже люблю тебя, Люк, — произнесла она, не дожидаясь, когда он об этом спросит и спросит ли. Ей до боли в сердце хотелось озвучить собственные мысли.

— И ты согласишься разделить со мной жизнь? — лукаво заглянул он ей в глаза.

— Осталось определиться, какую жизнь. Где мы будем жить?

— А разве это важно? У нас есть целых два мира, так почему бы не путешествовать по жизни?

— Только пообещай мне кое-что.

— Все что угодно…

— Ты перестанешь зомбировать свою прислугу и позволишь им отмереть и стать нормальными людьми, со стандартным набором чувств и недостатков.

— А если они разболтают нашу тайну?

— Я придумаю, как заставить их молчать, — счастливо улыбнулась Лина и прижалась к его губам.

Прислуга — это была только малая часть того, что Лина хотела изменить в жизни Люка. Кажется, теперь она будет занята даже больше, чем раньше. Но эти хлопоты будут доставлять ей радость, потому что она любит и любима. И это самое главное!

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg